Коктейль "ёрш" от фантастики. Первые две трети - космофантастика о девственнике 34-х лет отроду, что нашёл артефакт Древних и звездолёт, на котором и отправился в одиночное путешествие по галактикам. Последняя треть - фэнтези/литРПГ, где главный герой на магической планете вместе с кошкодевочкой снимает уровни защиты у драконов. Получается неудобоваримое блюдо: те, кому надо фэнтези, не проберутся через первые две трети, те же, кому надо
подробнее ...
космофантастику, останутся в недоумении от последней.
Выше оценки неплохо 3 том не тянет. Читать далее эту книгу стало скучно. Автор ударился в псевдо экономику и т.д. И выглядит она наивно. Бумага на основе магической костной муки? Где взять такое количество и кто позволит? Эта бумага от магии меняет цвет. То есть кто нибудь стал магичеть около такой ксерокопии и весь документ стал черным. Вспомните чеки кассовых аппаратов на термобумаге. Раз есть враги подобного бизнеса, то они довольно
подробнее ...
быстро найдут уязвимую точку этой бумаге. Игра на бирже - это вообще рассказ для лохов. Маклеры играют, что бы грабить своих клиентов, а не зарабатывать им деньги. Свободный рынок был, когда деньгами считалось золото или серебро. После второй мировой войны для спекуляций за фантики создали МВФ. Экономические законы свободного рынка больше не работают. Удачно на таком рынке могут работать только те, кто работает на хозяев МВФ и может сам создавать "инсайдерскую информацию". Фантики МВФ для них вообще не имеют никакого значения. Могут создать любую цифровую сумму, могут стереть. Для них товар - это ресурсы и производства, а не фантики. Ну вод сами подумайте для чего классному специалисту биржи нужны клиенты? Получить от них самые доходные спекуляции, а все менее удачное и особенно провальное оставить им. Основной массе клиентов дают чуть заработать на средних ставках, а несколько в минус. Все риски клиентам, себе только сливки. Вот и весь секрет их успеха. Ну и разумеется данный специалист - лох и основная добыча маклеров хозяев МВФ. Им тоже не дают особо жиреть. Поднакопил жира и вот против вас играет вся система биржи. Вроде всегда "Надежные" инсайдеры сливаю замануху и пипец жирному брокеру. Не надо путать свободный рынок со спекулятивным. И этому сейчас вас нигде не научат, особенно в нашей стране. А у писателя биржа вообще выдаёт кредиты для начала спекуляции на бирже. Смешно. Ну да ведь такому гениальному писателю надо придумать миллионы из нуля. Вот спрашивается зачем ГГ играть на бирже, если ему нужны деньги для расширения производства и он сам должен выкинуть на рынок свои акции для привлечения капитала.
Начал читать. Очень хорошо. Слог, юмор, сюжет вменяемый.
Четыре с плюсом.
Заканчиваю читать. Очень хорошо. И чем-то на Славу Сэ похоже.
Из недочётов - редкие!!! очепятки, и кое-где тся-ться, но некритично абсолютно.
Зачёт.
Ловить рыбу на таежных озерах просто. Две удочки: одна полегче – на окуня и плотву, другая потяжелей – на щуку – вот и вся снасть, с которой рыбак отправляется на промысел. Щуки хватают живца тут же, у лодки, утаскивают в глубину берестяной поплавок, отчаянно сопротивляются, а потом покорно вытягиваются у тебя под ногами тяжелыми оранжевыми брусками. Окуней обычно ловишь на червя. Попавшись на крючок, окуни кидаются из стороны в сторону, а потом в лодке долго возятся, поблескивая на солнце зелеными и голубыми боками.
Зеленые окуни были толстыми, жирными рыбами. Они жили в мелких, заросших заливах, подолгу копались в торфе, выискивая самый непотребный корм, и ловить этого зеленого окуня можно было всегда на любую насадку. Зеленые окуни были ленивыми болотными рыбами, и уха из них никогда не казалась такой же прозрачной, как из голубых окуней.
Голубые окуни представлялись мне гордыми и быстрыми рыбами. Они жили на глубине, среди камней, и даже на поиски пищи никогда не заходили в мелкие, заросшие заливы. Голубые окуни никогда не сдавались без боя. И трудно было найти, а когда и удавалось пересечь путь отважной стае, то встреча с ней длилась всего несколько минут…
Воду, которую избрали себе голубые окуни, рыбаки называли легкой. Такая вода хранила свежий запах черники и приносила уставшему человеку бодрость. Скорей всего это была даже не вода, а крепкий настой ягодного листа. Этот настой можно было согреть на костре и долго пить вместо чая.
Запах черники приходил к озеру от таежных ручьев, что незаметно пробирались по угрюмым еловым островам. Это были неглубокие ручьи. Они с трудом находили себе дорогу среди корней деревьев и тяжелых замшелых камней, как-то попавших в тайгу, и совсем не были похожи на те медленные ручьи-каналы, полные воды, что лениво выползали из моховых болот.
Я любил останавливаться около таких сонных каналов, подолгу держать во рту глоток теплой воды и узнавать в нем залах ягодного болота.
Вода в таком ручье была мягкой на вкус и всегда напоминала о летнем солнце и золотых реденьких сосенках. Вокруг сосенок резными островами стелились листья морошки и горели гроздья горячей брусники. Под ягодным листом таинственно покачивался мягкий торф… И, может быть, этот непрочный торф да еще светлый уют теплого ягодника и были виноваты в том, что вода мохового болота никогда не оставляла после себя крепкой свежести.
Зато ручей, пробиравшийся среди еловых корней, был чист и ясен. Ты, не задумываясь, черпал эту воду, пил ее, плескал на лицо, лил на голову и шел дальше, тут же забыв случайный ручеек. Но что-то оставалось в тебе после этой встречи, что-то незаметно снимало усталость, и уже потом, далеко от ручья, тебе вдруг хотелось вернуться обратно и, присев на корточки, долго вглядываться в эту таежную воду, будто ожидая встречи с тайной.
Но ручеек уходил к озеру своей дорогой, я шел иной, шел, теряя и снова находя узенькую тропку.
Я находил свою тропку по тескам на еловых стволах. Тески были сделаны чисто и опрятно ловким охотничьим топором. Кора снималась с дерева одним неглубоким ударом. Иногда на ствол ложился и второй удар топора, ложился еще мельче, чтобы только-только надщепить дерево. В расщеп вкладывалась полоска коры. И эта полоска издали светила человеку стрелочкой, указывая верный путь.
В пути обязательно чего-то ждешь, и чем дорога трудней, тем ожидание становится необходимее. На таежной тропе можно ждать знакомую низинку, что отметит половину пройденного пути, сваленную в бурелом осину, где удобно передохнуть, скинув с плеч лямки рюкзака и расстегнув патронташ. В жару, в густую комариную духоту, когда насекомые съедают лицо и руки, очень надо ждать просто ручей, прозрачную, свежую струйку живой воды и легкий берестяной черпачок, оставленный кем-то на ветке чергмухи. Черпачок сделан давно, давно оставлен около ручья, и теперь ты просто черпаешь им воду и совсем не догадываешься сказать «спасибо» тому человеку, который заранее позаботился о тебе…
Когда тропка незнакома и по старым заплывшим тескам ты угадываешь ее впереди всего на десяток шагов, идти трудно. Но ожидание пути не расстается с тобой и здесь…
Сначала ты ждешь, когда кончится болото, кончится жидкий, глубокий торф-месиво. Болото кончается, начинается частый ельник, и теперь ты ждешь, когда же наконец твоя тропа выберется из комариной чащи к ветерку на какое-нибудь другое болото…
Я не знал свою новую тропу, не знал, скоро ли приведет она меня к озеру. Но вот лесная дорожка поднялась из болота в еловый остров, и внизу среди черных стволов я наконец увидел воду.
Вода была еще далеко, к ней надо было еще идти, но она уже была, светилась и звала к себе. Хотелось сбросить мешок и побежать вниз, опустить руки в воду и пригоршнями плескать озеро себе в лицо…
Но я никогда не бросал свой рюкзак, никогда не бежал сломя голову к блеснувшей воде. Да, я уже видел озеро, уже знал, что не ошибся
Последние комментарии
7 часов 23 минут назад
23 часов 27 минут назад
1 день 8 часов назад
1 день 8 часов назад
3 дней 14 часов назад
3 дней 19 часов назад