Вопросы экономики 2011 №03 [Журнал «Вопросы экономики»] (pdf) читать онлайн

ISSN 0042-8736

В

опросы

ЭКОНОМИКИ
www.vopreco.ru

В НОМЕРЕ :
Последствия кризиса и перспективы
социально-экономического развития России
Будет ли экономический рост в России
в середине XXI века?
Кому принадлежит власть
на потребительских рынках

3
2

0

11

CONTENTS

MACROECONOMIC POLICY
A. Kudrin, O. Sergienko — Conscqucnc.cs of the Crisis and Prospccts
of Russia’s Social and Economic Development..........................................................
I. Bashmakov — Will Russia Have Economic Growth
in the Mid-XXI Century? ..............................................................................................
O. Dmitrieva, D. Ushakov — Demand-pull Inflation and Cost-push Inflation:
Factors of Origination and Forms of Expansion ......................................................
V. Senchagov — Modernizing Financial Sphere .......................................................

4
20
40
53

PROBLEMS OF THEORY
A. Rubinstein — A Theory of Patronized Goods: Inefficient and Efficient
E quilibria...........................................................................................................................
A. Shastitko — Rule of Law Economics: The Cost of Guarantors Services
and Enforcement E rrors..................................................................................................

65
88

INDUSTRIAL ORGANIZATION
V. Radaev — How the New Rules of Exchange on Markets Arc Justified............ 104
B. Lapidus, D. Macheret — Macroeconomic Aspect of the Evolution
of Railway Transport ...................................................................................................... 124
On the Measures of Sectors' Support in the Post-crisis Period (An Interview
with V. A. Z u b ko v).......................................................................................................... 138
REFLECTION ON THE BOOK
V. Bauer — Economics of Long Kondratiev Cycle
(On the Book by L. P. Evstigneeva and R. N. Evstigneev
«Economy as a Synergetic S ystem » )........................................................................... 148

Abstracts ................................................................................................................................ 158

2

«Вопросы экономики», № 3, 2011

СОДЕРЖАНИЕ

МАКРОЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА
A. Кудрин, О. Сергиенко — Последствия кризиса и перспективы
социально-экономического развития Р оссии..........................................................
И. Башмаков — Будет ли экономический рост в России в середине
XXI века?..........................................................................................................................
О. Дмитриева, Д. Ушаков — Инфляция спроса и инфляция издержек:
причины формирования и формы распространения............................................
B. Сенчагов — Модернизация финансовой сф ер ы .................................................

4
20
40
53

ВОПРОСЫ ТЕОРИИ
А. Рубинштейн — К теории опекаемых благ. Неэффективные
и эффективные равновесия..........................................................................................
A. Шаститко — Экономические аспекты верховенства права: стоимость
услуг гарантов и ошибки правоприменения...........................................................

65
88

ЭКОНОМИКА ОТРАСЛЕВЫХ РЫНКОВ
B. Радаев — Как обосновать введение новых правил обмена па ры н к ах ........ 104
Б. Лапидус, Д. Мачерет — Макроэкономический аспект эволюции
железнодорожного транспорта.................................................................................... 124
О мерах поддержки отраслей в посткризисиый период
(интервью с В. А. Зубковы м)...................................................................................... 138
РАЗМЫШЛЕНИЯ НАД КНИГОЙ
В. Бауэр — Экономика большого Кондратьевского цикла
(о книге Л. П. Евстигнеевой и Р. Н. Евстигнеева
«Экономика как синергетическая сист ема»)....................................................... 148

Аннотации к статьям номера (па английском я зы ке)................................................. 158
Льготная подписка на журнал «Вопросы экономики» .............................................. 160

© НП «Редакция журнала „Вопросы экономики1'», 2011.

«Вопросы экономики», № 3, 2011

3

МАКРОЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА

А. КУДРИН,
заместитель Председателя Правительства,
министр финансов Российской Федерации,
О. СЕРГИЕНКО,
заместитель министра финансов Российской Федерации

ПОСЛЕДСТВИЯ КРИЗИСА
И ПЕРСПЕКТИВЫ СОЦИАЛЬНОЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ
Минувший год стал переходным от кризисного времени к нор­
мальному развитию. По оценкам Росстата, ВВП России в 2010 г.
вырос на 4%. К концу 2010 г. ВВП и промышленное производство
практически полностью восстановились, достигнув 97—99% значений
сентября 2008 г. По этим показателям российская экономика скорее
всего превысит докризисный уровень уже в начале 2011 г. Однако
некоторые отрасли существенно отстают от докризисных уровней:
машиностроение — на 20%, металлургия — на 8, строительство —
на 5%. Поэтому полноценного восстановления большинства отраслей
можно ожидать лишь во втором полугодии 2011 или в начале 2012 г.
К сожалению, минувший год еще раз подтвердил наличие силь­
ной зависимости российской экономики от внешней конъюнктуры.
В течение первых трех кварталов 2010 г. рост ВВП был минималь­
ным. Производство начало динамично расти в IV квартале, когда
на мировых рынках стала дорожать нефть. Таким образом, пока не
удалось преодолеть сырьевую ориентацию российской экономики
и ее зависимость от углеводородного экспорта, и вряд ли это можно
изменить за год или два.
Факторы кризисного спада и уроки кризиса
По итогам кризиса Россия оказалась в числе наиболее пострадав­
ших стран. В 2009 г. ВВП упал на 7,8%, в то время как мировой ВВП
снизился лишь на 0,6%, а выпуск в развивающихся странах и странах
с формирующимся рынком вырос на 2,6%. При этом в них, как и в
России, кризисные явления в основном были вызваны финансовыми
и торговыми шоками. Относительно более выраженную негативную
4

«Вопросы экономики», № 3, 2011

Последствия кризиса и перспективы социально-экономического развития России

динамику российской экономики можно объяснить ее большей уязви­
мостью к таким шокам. Ниже приведены факторы внешней уязвимости.
Докризисный перегрев экономики. Перегрев экономики приводит
к накоплению в ней внутренних дисбалансов, и чем сильнее «раздут»
спрос, тем больше при прочих равных условиях последующая кор­
рекция. Среди факторов такого перегрева в первую очередь назовем
рост кредитов. В 2003—2007 гг. в России объем кредитования уве­
личился с 16,8 до 37,8% ВВП в основном за счет привлечения бан­
ками иностранного капитала. При этом заемные средства зачастую
использовались для финансирования высокорискованных проектов
и вложений в дорожающие активы. Падение доходности проектов
и снижение стоимости активов в дальнейшем обусловили резкую
коррекцию этого показателя.
В России быстро росли иностранные обязательства не только
банковского, но и нефинансового сектора. В результате частный внеш­
ний долг на конец 2007 г. превысил 20% ВВП. Такой рост во многом
определялся активностью крупных компаний с госучастием, что могло
привести к неполному учету рисков из-за наличия неявных госгаран­
тий спасения их от банкротства. Усиление зависимости от внешнего
финансирования и наличие макроэкономических проблем повысили
уязвимость экономики к эффекту кризисного разворота потоков
капитала. Проблема заключается в том, что приходящие в страну
средства в основном носят неустойчивый характер. И при любом даже
незначительном ухудшении экономической ситуации наблюдается
резкий отток капитала. Это связано с недостаточной развитостью инс­
титутов и высокой зависимостью экономики от сырья.
Динамика кредитного рычага и долга была обусловлена дейст­
виями частного сектора. Однако свой вклад внесла и политика регу­
ляторов. В связи с необходимостью стерилизации избыточного объема
ликвидности и в условиях чрезмерного наращивания расходов бюджета
с точки зрения целей денежно-кредитной политики по инфляции Банк
России повышал процентные ставки. А это способствовало дальней­
шему росту притока капитала. В этих условиях курсовая политика
Банка России должна быть более гибкой. В условиях либерализации
потоков капитала поддержание предсказуемого курса обусловило на­
растание валютных дисбалансов.
Несмотря на создание и активное наполнение нефтегазовых фон­
дов, досрочное погашение значительной части внешнего долга, Россия
оказалась одной из немногих нефтедобывающих стран, где в докри­
зисный период государственные расходы росли относительно ВВП.
К 2008 г. ненефтяной дефицит бюджета достиг 6,5% ВВП. Проведение
более жесткой политики позволило бы не только «остудить» спрос, но
и ослабить рубль, снизить приток краткосрочного капитала.
Глубина падения российской экономики была обусловлена и ее
высокой зависимостью от нефтегазовых экспортных доходов. Хотя
физический объем экспорта упал лишь на 4,7%, в стоимостном выра­
жении он снизился на 36%. Для сравнения: в крупнейших мировых
экспортерах — Китае и Германии — стоимость экспорта снизилась
соответственно на 17 и 23%. В целом доходы экспортеров продукции
«Вопросы экономики», № 3, 2011

5

А. Кудрин, О. Сергиенко

более высокой степени переработки пострадали (в стоимостном вы­
ражении) меньше, чем экспортеров сырья.
В будущем сглаживание циклов «бум—рецессия» будет способст­
вовать более устойчивому и быстрому росту. Центробанк последова­
тельно повышает гибкость обменного курса, допуская его колебания
и расширяя «валютный коридор». Это позволяет экономике лучше
адаптироваться к внешним (например, ценовым) шокам, а ее агентам —
точнее оценивать валютные риски, стимулирует развитие механизмов
хеджирования, снижает стимулы для притока краткосрочного капита­
ла. В области фискальной политики в настоящее время взят курс на
консолидацию и эффективное управление нефтегазовыми доходами.
Перспективы мировой экономики
и следствия для России
Можно констатировать, что фаза быстрого восстановления ми­
ровой экономики после кризиса пройдена. Согласно прогнозу МВФ,
рост в 2011 г. снизится до 4,4% против 5,0% в 2010 г. При этом замед­
ление произойдет как в развитых, так и в развивающихся странах.
В первом случае подобная динамика, помимо эффекта базы, обус­
ловлена запуском программ фискальной консолидации (например,
в Великобритании на фоне старта такой программы в IV квартале
2010 г. ВВП снизился на 0,5%) и слабым ростом инвестиций из-за
сохраняющихся рисков в банковской системе, что тормозит кредито­
вание. Снижение роста в развивающихся странах и странах с фор­
мирующимся рынком связано с исчерпанием свободных мощностей,
поэтому для поддержания высоких темпов роста необходимы новые
крупномасштабные инвестиции. Однако приток капитала в эти страны
по-прежнему ниже докризисных значений.
Несмотря на некоторое замедление, мировой рост по историческим
меркам остается высоким; кроме того, в среднесрочной перспективе
международные организации прогнозируют рост выше 4%. Однако его
устойчивость вызывает сомнения. Хотя непосредственно после самой
острой фазы кризиса глобальные дисбалансы уменьшились, теперь
они вновь стали нарастать. В странах с дефицитом счета текущих
операций, таких как США, основным источником роста по-прежнему
остается внутренний спрос. Напротив, в Китае вклад внутреннего
спроса в экономическую динамику относительно низкий. Повышение
гибкости обменных курсов могло бы снизить остроту этой проблемы.
Но, по мнению ряда стран, прогресс в данной области явно недоста­
точный, что приводит к нарастанию угрозы «валютных войн».
Помимо внешних углубляются и внутренние дисбалансы. Хотя
в развитых странах средний уровень госдолга превысил 100% ВВП,
в США и Японии до сих пор нет эффективных планов фискальной
консолидации. Сохранение в этих странах низких процентных ставок
и реализация программ скупки гособлигаций могут привести к уве­
личению потоков волатильного краткосрочного капитала на форми­
рующиеся рынки. Кроме того, по данным ряда исследований, такая
6

«Вопросы экономики», JMb 3, 2011

Последствия кризиса и перспективы социально-экономического развития России

мягкая монетарная политика вызывает рост спекулятивной активности
и волатильности на сырьевых рынках.
Во многих развивающихся странах и странах с формирующим­
ся рынком уже сейчас наблюдаются признаки перегрева экономики.
Эксперты, в частности, говорят о перегреве рынка жилья в Китае. Его
крах может иметь серьезные последствия, например резкое снижение
цен на металлы и ослабление склонности инвесторов к риску. Для
предотвращения подобного сценария власти повышают процентные
ставки и налоги на недвижимость. Однако данные меры работают не
во всех странах. Например, в условиях либерализации операций с ка­
питалом повышение ставок может привести к увеличению его притока
и дальнейшему «разогреву» экономики. Выходом может быть введение
ограничений на принимаемые валютные риски, например, повышение
резервных требований.
Текущие прогнозы роста мировой экономики и цен на сырье пока
благоприятны для России, но подвержены значительным рискам. При
этом даже в случае реализации этих прогнозов внешний спрос вряд
ли станет основным источником российского роста. В среднесрочной
перспективе темпы роста экспорта составят не более 3 —5% в год из-за
стагнации поставок нефти и нефтепродуктов. В то же время импорт
будет расти на 8 —13% в год. Таким образом, в ближайшие годы клю­
чевой вклад в рост ВВП должен внести внутренний спрос, особенно
инвестиции, которые наряду с увеличением основного капитала
способствуют повышению производительности труда.
С одной стороны, для этого необходимы меры по улучшению
инвестиционного климата с целью восстановить приток прямых ин­
вестиций (доля России в их притоке в развивающиеся страны и на
формирующиеся рынки упала с 13% в 2008 г. до 8% в 2010 г.). Также
требуются стимулы для передачи передовых технологий. В 2010 г.,
несмотря на наметившийся в последние годы прогресс, Россия зани­
мала по этому показателю 120-е место из 139 (по данным Всемирного
экономического форума, ВЭФ).
С другой стороны, нужны условия для накопления основного
капитала за счет внутренних сбережений. С точки зрения нормы
сбережения Россия в докризисный период практически не уступала
«азиатским тиграм» — Южной Корее, Гонконгу, Малайзии, поддер­
живая ее на уровне выше 30%. В 2009 г. норма сбережения снизилась
до 23,4% от располагаемого дохода, поэтому актуальна задача ее вос­
становления. Что касается нормы накопления, то она, за исключением
2007—2008 г., не превышала 22% ВВП, это более чем на 10 п. п.
меньше, чем в упомянутых странах.
Для сближения нормы накопления и нормы сбережения надо
прежде всего сократить вывоз российского капитала из частного сек­
тора (он составляет от 7 до 13% ВВП, то есть больше половины вели­
чины накопления основного капитала). Частично такой отток отражает
нормальный процесс интеграции российских компаний в мировую
экономику, выстраивание ими цепочек создания добавленной стоимости
с участием зарубежных производителей. Вместе с тем значительная
часть оттока объясняется неблагоприятным инвестиционным климатом,
«Вопросы экономики», № 3, 2011

7

А. Кудрин, О. Сергиенко

сохраняющимися трудностями для ведения бизнеса в нашей стране.
Необходимо радикально улучшить соответствующие условия — повы­
сить защищенность прав собственности, уменьшить административное
давление на бизнес и т. п.
Модернизационные тренды в экономике
в докризисный и кризисный периоды
и внешний сектор
Доля «новой» экономики в ВВП в докризисный период была не­
высокой. Например, доля расходов на информационные технологии
в ВВП в 2007 г. составляла 3,8% (на уровне Индии и в 1,5—2 раза
ниже, чем в Бразилии и Китае). В то же время с 2004—2005 гг.
стал формироваться позитивный тренд в динамике финансирования
и проведения прикладных исследований. Например, число выданных
резидентам патентов за 2006—2008 гг. выросло на 20%, финансиро­
вание исследований (в реальном выражении) — более чем на 50%.
Конкурентоспособность высокотехнологичной российской продукции
подтверждалась ростом ее экспорта: с 3,7 млрд долл. в 2005 г. до
5,1 млрд в 2008 г. Еще активнее развивался сектор услуг в сфере
информационных технологий: экспорт в данной области вырос втрое,
превысив 3 млрд долл. в 2008 г.
Развитие инновационного сектора, безусловно, было существенным
как само по себе, так и с точки зрения повышения производительности
в других секторах российской экономики. Однако для стран со средним
уровнем доходов не менее важны восприятие и адаптация передовых
зарубежных технологий. Большую роль здесь играют прямые иност­
ранные инвестиции и импорт капитальных товаров. За 2006—2008 гг.
прямые иностранные инвестиции в обрабатывающие отрасли вырос­
ли практически вдвое. Инвестиционный импорт рос в этот период
в среднем более чем на 30% в год; в 2008 г. его доля в общем импорте
составила 24%, а в абсолютном выражении — почти 70 млрд долл.
В условиях кризиса резко — в 1,5 раза — снизился приток прямых
иностранных инвестиций в несырьевой сектор. Еще существеннее упал
инвестиционный импорт — на 45%. Однако в посткризисный период
эти показатели восстанавливаются: рост инвестиций в 2010 г. составил,
по оценке, около 10%, инвестиционного импорта — 25%. Можно заклю­
чить, что кризис привел к временному замедлению совершенствования
технологий на основе их заимствования. Впрочем, с качественной точки
зрения, согласно данным ВЭФ, восприимчивость экономики к зару­
бежным технологиям в кризисный период даже выросла. Так, индекс
технологической готовности, включающий в том числе «использование
передовых технологий», «адаптацию фирм к новым технологиям»
и «передачу технологий прямыми инвесторами», вырос с 3,45 в 2008 г.
до 3,56 в 2009 г. Отметим также, что в инновационном секторе россий­
ской экономики влияние кризиса было заметно меньше. Так, товарный
экспорт по сектору информационных технологий увеличился на 7%,
а экспорт услуг снизился на 15% (экспорт в целом — на 34%).
8

«Вопросы экономики», № 3, 2011

Последствия кризиса и перспективы социально-экономического развития России

Поддержка малоэффективных компаний-гигантов
В ходе кризиса продолжилось, а в некоторых случаях — усили­
лось субсидирование стратегически важных, но не самых эффектив­
ных предприятий. С одной стороны, на этих крупных предприятиях
работает значительная часть населения городов, где они расположены
(в том числе моногородов), поэтому допустить их банкротство неприем­
лемо с социальной точки зрения. С другой стороны, в мировой эконо­
мической истории много примеров, показывающих несостоятельность
политики поддержки малоэффективных предприятий.
Классический пример правительственной политики в отношении неэффективных
предприятий — опыт Японии 1990-х годов, который породил понятие «компаниизомби». Когда в Японии лопнул пузырь на рынке недвижимости, экономика этой страны
погрузилась в глубокую стагнацию: в течение 1990-х годов темпы роста составили около
0,5% в год (так называемое «потерянное десятилетие роста» в Японии), а в США —
примерно 2,6%. Вместе с тем многочисленные неэффективные предприятия продолжали
получать кредиты, поскольку японское правительство, проводя антикризисную поли­
тику, оказывало давление на банки с целью удержать на плаву определенные фирмы.
В результате к концу 1990-х годов около 30% всех японских компаний превратились
в «зомби», причем больше всего их было в секторах, защищенных от международной
конкуренции: строительстве, розничной торговле, сфере услуг.
По мнению экспертов, главным отрицательным последствием японской поли­
тики поддержки неэффективных предприятий было снижение производительности
экономики, особенно там, где доминировали «компании-зомби». Если бы Япония
позволила им обанкротиться, это дало бы толчок инвестиционному процессу (в неко­
торых отраслях рост инвестиций ускорился бы на 36% в год).

Существование неэффективных предприятий искусственно
завышает занятость в некоторых отраслях. Кроме того, неэффек­
тивные компании отвлекают ресурсы банков и налогоплательщиков,
затрудняя развитие финансово здоровых предприятий. Наконец,
неэффективные компании удерживают сотрудников необоснован­
но высокими зарплатами и таким образом снижают предложение
квалифицированной рабочей силы в экономике. Очевидно, все эти
факторы препятствуют модернизации экономики. В связи с этим не­
обходимо взять курс на постепенное сокращение субсидий, помощь
должна предоставляться не на сохранение неэффективных компаний
в нынешнем виде, а исключительно на их модернизацию или, если
это не возможно, на реструктуризацию (при необходимости надо
разработать программу адаптации работников реформируемых произ­
водств или жителей соответствующего населенного пункта в случае
градообразующих предприятий). Кризис показал, что такие затраты
в конечном счете окупаются.
Новые требования к системе управления
Необходимость поиска новых источников роста
Итоги кризиса показали уязвимость модели развит ия, кото­
рая сложилась в России в 2000-е годы. Она могла работать лишь
«Вопросы экономики», № 3, 2011

9

А. Кудрин, О. Сергиенко

в исключительно благоприятных внешних условиях: постоянно
растущих ценах на нефть и росте потоков капитала на формиру­
ющиеся рынки при снижении его стоимости. В ближайшие годы
российская экономика будет функционировать в более сложных ус­
ловиях — стабилизации цен на нефть и умеренных потоков капитала
на формирующиеся рынки. С учетом этого в России необходимо
выработать и реализовать новую модель развития, предполагаю­
щую опору не на расширение спроса за счет внешних источников,
а на активизацию инвестиционного процесса, улучшение условий
ведения бизнеса, модернизацию экономики и подготовку перехода
к инновационному развитию.
В связи с этим отметим, что предложенный МЭР так называемый
инновационный вариант прогноза развития российской экономики
до 2030 г. предполагает сохранение дефицита бюджета до 2020 г.,
фактически более сильную зависимость от конъюнктуры мировых
цен на нефть, чем до кризиса, высокие риски инфляции и курсовой
волатильности. Он основан на стимулировании государственной инвес­
тиционной активности и расширении государственного спроса. Вряд
ли такой вариант можно считать инновационным.
Выбор стратегии развития должен опираться на диагностику со­
стояния экономики, то есть выявление главных ограничений развития.
Можно выделить три их группы: макроэкономические, связанные
с недостатком капитала; микроэкономические, связанные с недостат­
ком рентабельных инвестиционных проектов; институциональные,
связанные с неблагоприятной деловой средой.
В России нет фундаментальных макро- и микроэкономических
проблем: в стране высокая норма внутренних сбережений и немало
рентабельных проектов. В то же время в нашей стране низкое качест­
во государственных институтов. По оценкам качества госуправления
Всемирного банка, по таким показателям, как гласность и общест­
венная подотчетность правительства, степень верховенства закона
и уровень коррупции, Россия входит в число стран с самым низким
рейтингом. По общему качеству государственных институтов ВЭФ
поставил Россию на 118-е место из 139 стран.
Многократно доказано наличие тесной связи между качеством инс­
титутов и экономическим развитием: при низком качестве первых воз­
можность успешно развиваться практически исключена. Исследования
показывают, что большинство мер экономической политики (в том
числе формирование институтов развития) имеют «пороговый» ха­
рактер: они дают положительный эффект при достаточно высоком
качестве институтов (низкие административные барьеры, квалифици­
рованный и не коррумпированный государственный аппарат, наличие
независимых судов, прозрачность действий правительства и т. п.) и не
приносят результатов (либо дают отрицательный эффект) при низком.
Следовательно, обязательное условие дальнейшего развития эконо­
мики — радикальное совершенствование институтов. Фактически
на нынешнем этапе краеугольным камнем экономической политики
должна стать модернизация государства, без чего ускорить эконо­
мический рост не удастся.
10

«Вопросы экономики», № 3, 2011

Последствия кризиса и перспективы социально-экономического развития России

Особенно важно качество институтов для стран, богатых природ­
ными ресурсами. По результатам последних исследований, природное
богатство страны способствует ее успешному развитию при сильных
институтах и блокирует — при слабых. Таким образом, страны,
имеющие большие запасы полезных ископаемых, но низкое качество
общественных институтов, сталкиваются с серьезной угрозой «ре­
сурсного проклятия», то есть консервации экономической и институ­
циональной отсталости. Напротив, сильные институты позволяют
превратить природные ресурсы в источник развития.
Модернизация предполагает множество внешне незаметных, но
очень важных шагов. Назовем ряд наиболее актуальных: снижение
монополизма на российских рынках; сокращение присутствия госу­
дарства в экономике; снижение инфляции сначала до 5, а затем до
3%; уменьшение издержек при реализации инвестиционных проектов;
сокращение доли госзакупок, проводимых без реального конкурса;
уменьшение доли теневого бизнеса.
Необходимо вновь активизировать усилия по созданию комфорт­
ных условий для инвестиций и ведения бизнеса. Во-первых, надо
создать критическую массу сторонников модернизации экономики —
частных собственников. Это можно обеспечить двумя способами:
масштабной приватизацией; дальнейшим дерегулированием малого
бизнеса.
Во-вторых, для осуществления мер по улучшению инвестицион­
ного климата России нужна некоторая внешняя опора. Например,
при проведении институциональных изменений для оздоровления
экономики страны Центральной и Восточной Европы опирались на
членство в Евросоюзе. Для России такой внешней опорой может
стать вступление в ВТО и ОЭСР. Эти организации помогают отстаи­
вать верховенство закона в интересах отечественных и зарубежных
инвесторов. Кроме того, внешними опорами для улучшения инвести­
ционного климата в России будут укрепление рубля и получение им
статуса международной резервной валюты, а также создание в Москве
современного финансового центра.
Требования к системе
государственного управления
Система государственного управления должна способствовать
решению задач социально-экономического развития. Между тем, на
текущий момент именно ее особенности выступают главным препятст­
вием на этом пути.
Переход к новой модели государственного управления — от
основанной на иерархической системе государственной бюрократии
к завоевывающей все большую популярность в мире сетевой схеме,
когда отдельные ведомства становятся не столько поставщиками,
сколько проводниками услуг, объединенными общими задачами эко­
номической политики государства, — позволит создать благоприят­
ную деловую среду, стимулирующую инвестиционную активность,
обеспечивающую повышение эффективности работы государственного
«Вопросы экономики», № 3, 2011

И

А. Кудрин, О. Сергиенко

сектора и снижение коррупции. Для постепенного перехода к такой
системе необходимо совершенствовать государственные институты по
следующим направлениям.
Введение системы стратегического планирования. Закон
о стратегическом планировании сейчас находится на обсуждении
в правительстве. Он создаст правовую основу для разработки, построе­
ния и функционирования комплексной системы государственного
стратегического планирования социально-экономического развития,
учитывающей как объективные предпосылки развития, внешние ус­
ловия, так и бюджетные и организационные ограничения для дости­
жения поставленных стратегических целей. В рамках общей стратегии
долгосрочные решения должны найти отражение в наборе среднеи краткосрочных задач, увязанных между собой и подчиненных общей
цели. Однако принятие такого закона станет лишь первым шагом.
Необходимо создать взаимосвязанную систему, когда каждый орган
государственной власти и каждый регион, муниципалитет формируют
приоритеты и действуют в соответствии с намеченными целями и об­
щим планом правительства.
Соблюдение принципа гласности. Важно обеспечить максималь­
ную открытость государственных институтов, широкое обсуждение
деятельности госорганов — от планирования до оценки результатов,
от представления новых законопроектов до их исполнения. Следует
развивать партнерские отношения между государством, обществом
и бизнесом. Современные подходы к проведению промышленной по­
литики ставят во главу угла не поддержку государством определен­
ных «перспективных» отраслей (поскольку в современном мире все
труднее точно их выявить), а формирование продуктивных отношений
с бизнесом, получение от него сигналов о препятствиях для развития
производства и устранение их.
Сокращение участия государства в экономике. В последние годы
роль государственного сектора в российской экономике возросла. По
оценкам Минэкономразвития, доля государственных и контролируе­
мых государством компаний достигает 45—50%. Удельный вес таких
компаний в инвестициях составляет около 40%. В то же время про­
веденные в ряде стран исследования подтверждают тезис о большей
эффективности негосударственных компаний, поскольку они действуют
в рыночной среде, механизмы которой обеспечивают более высокую
производительность труда, отбор лучших инвестиционных проектов,
активизацию инновационных процессов. Таким образом, необходимо
сделать акцент на частные компании как основной источник разви­
тия, по возможности, быстрее сократить (в идеале — ликвидировать)
область нерыночных отношений в российской экономике.
Важное направление в рамках перехода к новой модели системы
государственного управления — аутсорсинг государственных услуг.
При этом органы госуправления лишь определяют свои задачи и цели
в рамках единой политики, а выполнение необходимых мероприя­
тий возлагают на внешние коммерческие организации на тендерной
основе или с использованием механизмов государственно-частного
партнерства.
12

«Вопросы экономики», № 3, 2011

Последствия кризиса и перспективы социально-экономического развития России

Переход к объединенному предоставлению государственных
услуг позволит упростить и ускорить этот процесс на основе большей
интеграции органов государственной власти, повышения качества
информационного взаимодействия. Необходимо создать единую среду
электронного обмена документами и сведениями между ведомствами,
включив частный сектор в общую систему обмена информацией. Важно
упростить и сделать максимально прозрачными процедуры предостав­
ления госуслуг, что снизит и коррупционную составляющую.
Новый подход к способам предоставления государственных ус­
луг сформирует новые требования к органам государственной власти,
позволит выстроить адекватную систему мотивации госслужащих.
Сейчас госаппарат не мотивирован к изменениям. Повышению качест­
ва работы госслужащих будут способствовать: переход на принципы
бюджетирования, ориентированного на результат; ужесточение ква­
лификационных требований; формирование системы мониторинга
качества государственных услуг. Крайне важны как жесткий контроль
со стороны вышестоящих органов, так и участие общественных орга­
низаций в оценке такой деятельности. Без одновременного развития
институтов гражданского общества громоздкий бюрократический
аппарат сам себя изменить не сможет.
Преобразования, направленные на повышение качества оказы­
ваемых государством услуг и эффективности расходования средств,
должны включать:
— комплекс мер по обеспечению полного финансирования обяза­
тельств, принятых органами государственной власти федерального
и регионального уровней, а также органами государственного само­
управления. Здесь требуется планомерная работа по инвентаризации
бюджетных обязательств, особенно в социальной сфере. Ее итогом
должна стать выработка предложений об отмене нормативных актов,
финансирование которых не способствует устойчивому экономическому
росту и развитию социальной сферы, но ложится тяжелым бременем
на бюджетную систему;
— внедрение программно-целевого принципа в бюджетный про­
цесс. В рамках этого направления необходимо разработать и внедрить
систему распределения бюджетных средств по подведомственным про­
граммам, нацеленным на решение острых социальных и экономических
проблем. При этом для исключения отраслевого лоббирования нужно
установить конкурентные принципы отбора программ для бюджетного
финансирования, внедрить институт индивидуальных контрактов для
сотрудников органов государственной власти и создать систему оцен­
ки эффективности осуществления программ. Здесь важен приоритет
среднесрочного планирования;
— совершенствование методов закупок для государственных
и муниципальных нужд. Необходимо полностью перевести финанси­
рование закупок и подрядов для государственных и муниципальных
нужд на открытую конкурсную основу и одновременно создать условия
для честной конкуренции в рамках таких конкурсов;
— реформирование системы государственных и муниципальных
унитарных и казенных предприятий и бюджетных учреждений. Суть
«Вопросы экономики», № 3, 2011

13

А. Кудрин, О. Сергиенко

этой реформы: сократить государственный сектор и одновременно
повысить его эффективность. Уменьшение государственного сектора
должно происходить за счет перехода части бюджетных организаций
в частный сектор на добровольной основе при поэтапном сокращении
бюджетной составляющей их финансирования (касается прежде всего
отраслей социальной сферы, особенно образования и здравоохра­
нения). Такие организации участвуют в распределении бюджетных
средств на конкурсной основе и несут полную ответственность по
своим обязательствам. Оставшиеся бюджетные организации потеряют
финансовую самостоятельность и будут финансироваться из бюджета
строго по фиксированной смете;
— совершенствование отчетности. Здесь предлагается пол­
ностью отражать в отчетности государственных и муниципальных
организаций операции с бюджетными и внебюджетными средствами,
а также модернизировать бюджетную классификацию для повышения
прозрачности операций с бюджетными средствами;
— повышение энергоэффективности в бюджетном секторе.
Бюджетные организации России потребляют в год около 20% всей
тепловой и существенную часть электроэнергии. Объекты бюджетной
сферы весьма энергоемки, что объясняется крайне неэффективны­
ми технологиями и большими потерями в системе теплоснабжения.
Зарубежный опыт свидетельствует об эффективности схем государственно-частного партнерства для достижения требуемого энергосбере­
гающего эффекта. В законодательстве предусмотрена возможность
временного (на срок действия контракта) изъятия части получаемой
экономии из бюджетного оборота для оплаты услуг сервисной ком­
пании, а также введения индикатора энергоэффективности в системе
государственных закупок. В этом случае государственные органы
выступают не исполнителями, а заказчиками услуг, передавая непо­
средственное выполнение работ в более эффективный частный сектор.
Повышение энергоэффективности в частном секторе также требует
пересмотра политики государства. Как показывает практика, текущие
меры носят в основном ограничительный характер. Ярким примером
реакции частного сектора на неполноту принятых решений стал пере­
ход ряда предприятий на выпуск ламп накаливания мощностью 95 ватт
вместо 100-ваттных, запрещенных к обороту с 2011 г. Очевидно,
правительство добивалось иной реакции. Необходимо совместно
с частным сектором не только выработать ограничительные меры, но
и предпринять шаги, направленные на стимулирование инвестиций
в энергоэффективное оборудование и производство.
Бюджетная политика, кризис и модернизация
В течение нескольких лет до кризиса Россия проводила срав­
нительно сдержанную фискальную политику, что позволило в пе­
риод благоприятных внешних условий создать бюджетные резервы
в Стабилизационном, а затем в Резервном фонде и Фонде националь­
ного благосостояния. В результате к концу 2008 г. суммарные резервы
14

«Вопросы экономики», № 3, 2011

Последствия кризиса и перспективы социально-экономического развития России

бюджетной системы России в нефтегазовых фондах достигли 7,8 трлн
руб. (18,8% ВВП).
Благодаря длительному благоприятному периоду Россия смогла
также погасить большую часть государственного долга (он снизился
до 6,5% ВВП к концу 2008 г.). Это один из самых низких уровней
госдолга в мире: его средний уровень по странам ОЭСР составлял
в 2007 г. 73% ВВП, по странам еврозоны — 71% ВВП.
Как федеральный бюджет, так и бюджет расширенного правительст­
ва несколько лет подряд до кризиса исполнялись с существенным
профицитом, который, однако, постепенно снижался1 из-за наращива­
ния государственных расходов. После создания Стабилизационного
фонда в 2004 г. темп роста расходов стал отставать от темпа
роста доходов, однако этот разрыв к 2007 г. начал сокращаться
из-за смягчения бюджетной политики в части расходов. Другими
словами, и доходы и расходы росли быстрее экономики, однако часть
полученных «сверхдоходов» все же сберегалась.
В отличие от России, для которой докризисные годы были исключительно
благоприятными, в большинстве развитых стран в этот период наблюдался дефицит
бюджета. В среднем по ОЭСР в 2006—2007 гг. он был равен 1,2% ВВП, в 2007 г.
дефицит бюджета США составлял 2,8% ВВП, Великобритании — 2,7, стран евро­
зоны — 0,6% ВВП.

Тем не менее и Россия, и другие страны в результате кризиса столк­
нулись со схожей проблемой: новый уровень бюджетных доходов не
позволяет финансировать достигнутый в «спокойные» докризисные
времена уровень расходов (без роста дефицита и соответственно
долга). Даже при восстановлении темпов роста разрыв между доходами
и расходами, увеличившийся в период кризиса (как за счет падения
доходов, так и во многих странах за счет увеличения расходов в ре­
зультате антикризисных мер), требует серьезных мер по бюджетной
консолидации. Проблема бюджетной неустойчивости усугубляется не­
благоприятными демографическими тенденциями, которые нарастали
практически во всех странах.
Кризис показал, что степень внешней зависимости экономики
и бюджетной системы России, в частности в период благоприятной
конъюнктуры, была недооценена, рост расходов был чрезмерным,
а их эффективность — чрезвычайно низкой.
Последствия внешнего шока во время кризиса в России, как и во
многих других странах, были значительно смягчены мерами прави­
тельства и Центрального банка. В части доходов бюджета важную
роль в борьбе с кризисом сыграли автоматические стабилизаторы
налоговой системы — механизм формирования ставок НДПИ и экс­
портных пошлин на нефть, который позволяет автоматически сни­
жать налоговую нагрузку на нефтяной сектор в случае падения цен
на нефть. Автоматические стабилизаторы в части расходов бюджета
(например, пособия по безработице) в России работают неэффективно,
1
В 2 0 0 6 —2008 гг. профицит бюджета расширенного правительства снижался с 8,4% до
6,0 и 4,9% ВВП соответственно. Профицит федерального бюджета в этот период составлял
7,4%, 5,4 и 4,1% ВВП.

«Вопросы экономики», № 3, 2011

15

А. Кудрин, О. Сергиенко

поэтому правительство приняло обширную программу дискреционной
поддержки экономики, направленную на решение ключевых задач:
стабилизацию финансовой системы; поддержку внутреннего спроса
и реального сектора экономики; социальную поддержку.
Расходы, официально включенные в антикризисную программу,
несколько превысили 1 трлн руб. (2,7% ВВП). Общий объем анти­
кризисных мер (с учетом снижения доходов и бюджетных кредитов
регионам) можно оценить на уровне 4,2% ВВП. В 2010 г. программа
антикризисных расходов включала меры по поддержке на общую сумму
около 325 млрд руб. (0,7% ВВП), однако в официальных оценках объе­
ма антикризисных мер не учтено увеличение пенсий, что также можно
отнести к мерам социальной поддержки населения. По оценкам МВФ2,
с учетом расходов на рост пенсий дискреционные меры по поддержке
экономики в 2009 г. в России составили 4,5% ВВП, в 2010 г. — около
5,3, в 2011 г. оцениваются на уровне 4,7% ВВП. Фактически повыше­
ние пенсий — одна из немногочисленных мер антикризисного пакета,
которая не была временной, более того, она означает дополнительные
публичные (неотменяемые) обязательства со стороны бюджета в среднеи долгосрочной перспективе. Такой объем дискреционных фискальных
мер очень большой по сравнению с другими странами.
Так, объем дискреционных мер фискального стимулирования в 2009 г. в США экс­
перты МВФ оценивают па уровне 1,8% ВВП, в Великобритании — 1,6, в Германии —
1,7% ВВП. В среднем по странам «большой двадцатки» дискреционные меры
стимулирующей фискальной политики составили в 2009 г. 2,1% ВВП, в 2010 г. они
оцениваются па уровне 2,0% ВВП. Объем поддержки в России в 200 9 —2010 гг.
сопоставим лишь с расходами Саудовской Аравии (5,4 и 4,2% ВВП соответственно),
которая, однако, планирует практически полностью свернуть антикризисные меры
в 2011 г. (до 1,6% ВВП).

Структура антикризисных мер в России также существенно от­
личалась от программ в других странах, что фактически было пред­
определено состоянием экономики в докризисный период.
Многие страны (например, Великобритания, Испания) включили в пакет
антикризисной поддержки строительство объектов инфраструктуры (бесплатных
государственных дорог, больниц, школ), одновременно поддерживая рынок труда
и внутренних поставщиков промышленной продукции. Подобная поддержка, несмот­
ря на дополнительные бюджетные расходы, не только способствовала развитию эко­
номики, но и проводилась преимущественно с использованием рыночных прозрачных
методов (конкурсный отбор исполнителей и т. п.).

В России при низком уровне развития инфраструктуры и не­
эффективном расходовании средств на ее модернизацию нельзя
было поддерживать экономику за счет государственных инвестиций
в инфраструктуру. В результате значительная часть антикризисных
мер означала прямую поддержку отдельных отраслей и предприятий
при помощи взносов в уставные капиталы, дополнительныхсубсидий,
государственных гарантий. В 2009 г. в рамках ФЦП «Модернизация
транспортной системы» расходы на инфраструктуру были сокращены
2 Fiscal Exit: From Strategy to Implementation / / IM F Fiscal Monitor. 2010. Nov.

16

«Вопросы экономики», .Nb 3, 2011

Последствия кризиса и перспективы социально-экономического развития России

с 386,2 млрд руб. по закону о бюджете до 283,1 млрд (примерно на
четверть). Такая политика была предопределена инерцией управления
(новые институты невозможно создать за несколько месяцев) и сроч­
ностью необходимых решений.
Повышение пенсий формально решило проблему бедности среди
пенсионеров, однако сделало существующую пенсионную систему еще
более неустойчивой и несбалансированной в долгосрочной перспекти­
ве. Как следствие, неустойчивым и несбалансированным стал феде­
ральный бюджет из-за возросших (и продолжающих увеличиваться)
расходов на покрытие дефицита пенсионной системы.
В целом антикризисные меры в социальной сфере и реальном
секторе экономики помогли смягчить влияние кризиса в период его
активной фазы. Одновременно существенно возросли посткризисные
средне- и долгосрочные риски как для бюджетной системы (из-за
роста дефицита и обязательств), так и для экономики в целом (инфра­
структурные и другие проблемы не решены, однако необходимо су­
щественно сократить бюджетные расходы).
Задачи и перспективы после кризиса
Как отмечалось выше, бюджетные расходы в России крайне не­
эффективны. По данным Всемирного банка, расходы на поддержку
(ремонт и т. д.) дорожной сети в России составляют от 27 до 55 долл.
на 1 км по сравнению примерно с 9,5 долл. на 1 км в сходной по кли­
мату Финляндии. Другими словами, тех же результатов можно было
бы достичь при затратах в 3 —5 раз ниже. При этом потребности в со­
здании инфраструктуры в России огромны. По данным Всемирного
банка, плотность автодорог в нашей стране составляет в среднем около
37 км на 1000 кв. км (около 110 в Европейской части страны и соот­
ветственно около 6 на Дальнем Востоке) по сравнению с 110 км на
1000 кв. км в сопоставимой по территории и климату Канаде. Таким
образом, в условиях необходимости бюджетной консолидации и одно­
временного реформирования государственного сектора экономики,
его модернизации ключевым вопросом бюджетной политики должно
стать повышение эффективности расходов по всем направлениям,
без роста их объема.
Например, расходы на национальную экономику, которые в последние годы
выросли с 3,5% ВВП в 2005 г. до 5,4 в 2008 и 7,1% ВВП в кризисный 2009 г.,
не оказали решающего влияния на ее развитие и модернизацию. При этом такой
существенный рост достигнут не за счет наращивания инвестиционных расходов
(в указанный период объем государственных инвестиций менялся незначительно),
а вследствие увеличения государственных субсидий, то есть прямой поддержки тех
или иных секторов и предприятий. Общий объем субсидий из бюджета вырос с 1,7%
ВВП в 2006 г. до 4,1 в 2008 г. и 5,4% ВВП в 2009 г.

Повышение эффективности расходов должно сопровождаться
переходом к рыночным и прозрачным механизмам распределения бюд­
жетных средств, что необходимо для модернизации государственного
сектора российской экономики.
«Вопросы экономики», № 3, 2011

17

А. Кудрин, О. Сергиенко

В рамках бюджетной политики очень важна проблема обеспече­
ния долгосрочной бюджетной устойчивости и снижения зависимости
от внешнеэкономической конъюнктуры. Здесь необходимо вернуться
к применению (в скорректированном виде) бюджетных правил в от­
ношении использования нефтегазовых доходов. Сейчас цены на нефть
растут, но нельзя допустить, чтобы уроки кризиса для российской бюд­
жетной системы не были усвоены и расходы снова стали необоснованно
наращивать. В такой ситуации при практически полном исчерпании
бюджетных резервов новое падение цен на нефть может оказаться
причиной серьезного бюджетного кризиса, привести к необходимости
секвестировать расходы.
Целесообразно в рамках текущего года запретить использовать
нефтегазовые доходы, полученные сверх закона о бюджете. Позднее
надо перейти к практике ограничения объема используемых нефте­
газовых доходов путем установления «цены отсечения», то есть цены
на нефть, при превышении которой доходы нельзя использовать на
расходы, а нужно сберегать. Такой подход будет способствовать бо­
лее быстрому проведению бюджетной консолидации и возвращению
к сбалансированному, устойчивому бюджету.
Перед всеми странами в настоящее время остро стоит вопрос
проведения бюджетной консолидации, то есть снижения уровня пер­
вичного дефицита бюджетной системы. По оценкам экспертов МВФ,
в большинстве стран будет крайне сложно достичь положительных
результатов только за счет снижения расходов.
Опыт предыдущих лет показывает, что в успешных случаях бюджетная кон­
солидация осуществлялась на 70% за счет снижения расходов и лишь на 30% — за
счет повышения налогов. Неудачные попытки обычно сопровождались более высокой
долей (около 60%) увеличения доходов бюджета по сравнению с сокращением рас­
ходов. Большинство стран, как отмечается в Мониторинге М ВФ 3, уже в 2010 г.
начали снижать дефицит бюджета (около 60% стран). Более того, многие страны
заявили о среднесрочных планах по фискальной консолидации. Согласно послед­
ним данным М ВФ 4, в среднем по странам «большой двадцатки» уровень дефицита
бюджета должен сократиться с 8,3% ВВП в 2010 г. до 5,6% ВВП в 2012 г. Среди
стран с развивающимся рынком дефицит должен снизиться с 3,9% ВВП в 2010 г.
до 2,8% ВВП в 2012 г.

Считается, что фискальная консолидация ведет к рецессии. Одна­
ко история знает немало примеров, когда резкое снижение расходов
приводило к высокому и устойчивому росту даже в краткосрочном
периоде. Более того, как показывают результаты исследований, сокра­
щение расходов почти в таком же числе случаев, как и их увеличение,
вело к ускорению роста. Другими словами, фискальные мультиплика­
торы в большинстве случаев незначительны. Известно, что они ниже
для более бедных стран, стран с более открытой экономикой, гибким
обменным курсом и высоким государственным долгом5.
3 Fiscal Exit: From Strategy to Implementation.
1 Strengthening Fiscal Credibility / / IM F Fiscal M onitor Update. 2011. Jan.
* B e n e trix A . S . , Lane P h .R . International Differences in Fiscal Policy during the Global
Crisis / / NBER W orking Papers. 2010. No 16346.

18

«Вопросы экономики», JsTe 3, 2011

Последствия кризиса и перспективы социально-экономического развития России

Чтобы фискальная консолидация была успешной и безболезнен­
ной, экономические агенты должны быть уверены, что в дальнейшем
не возникнет необходимости ее повторения. Сокращение расходов
и рост доходов в текущий момент воспринимаются легче, если есть
уверенность, что это действительно позволит решить бюджетные
проблемы, избежать дефолта и предотвратить еще более существенное
повышение налоговой нагрузки или снижение расходов в будущем.
Более того, эффект любых краткосрочных фискальных мер сильнее,
если агенты уверены, что они не приведут к рискам для долгосрочной
бюджетной устойчивости и соответственно к необходимости в даль­
нейшем принимать непопулярные решения. Правительству важно
сохранять доверие агентов к принимаемым решениям, а также осно­
вывать их на четких правилах.
*

*

*

Нынешний кризис, как и произошедший в 1998 г., наряду со мно­
гими негативными результатами имеет и положительную сторону. Он
выявил ошибочные, бесперспективные направления развития, помог
понять новые подходы, во многом облегчил проведение в жизнь новых
смелых решений. Иными словами, кризис открывает «окно возможно­
стей», которыми необходимо воспользоваться. Особенно важно не рас­
слабляться сейчас, когда большинство ведущих мировых экспертных
организаций прогнозируют высокий уровень цен на энергоносители.
В период стабильно высоких цен на нефть острота многих нерешенных
проблем снижается и бдительность правительства притупляется. Кризис
показал, что в экстренной ситуации такие нерешенные проблемы угро­
жают экономической стабильности и бюджетной безопасности. И этот
урок мы должны усвоить.

«Вопросы экономики», № 3, 2011

19

И. БАШ М АКОВ,
кандидат экономических наук,
исполнительный директор Центра
по эффективному использованию энергии (ЦЭНЭФ),
лауреат Нобелевской премии мира 2007 г. в составе
Межправительственной группы экспертов
по изучению климата (М ГЭИК)

БУДЕТ ЛИ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ РОСТ
В РОССИИ В СЕРЕДИНЕ XXI ВЕКА?
Связь энергетической и экономической безопасности
В декабре 2010 г. под председательством Президента Российской
Федерации состоялось заседание Совета безопасности РФ, тема которого
была сформулирована так: «О состоянии и мерах по обеспечению энер­
гетической безопасности Российской Федерации». Правительству России
было поручено разработать проект Доктрины энергетической безопасности
РФ с учетом положений Стратегии национальной безопасности до 2020 г.
Понятие энергетической безопасности существенно эволюци­
онировало с середины 1970-х годов, когда эта концепция зароди­
лась. Международное энергетическое агентство (МЭА), созданное
в 1977 г. как институт обеспечения энергетической безопасности стран
ОЭСР, определяет ее так: «бесперебойная физическая и экономи­
ческая доступность энергии с учетом экологических ограничений»1.
Практически все страны — импортеры энергетических ресурсов вы­
страивают свою энергетическую политику в пространстве этих трех
координат. МЭА различает кратко- и долгосрочную энергетическую
безопасность, трактуя первую как надежность поставок, а вторую —
как необходимость сбалансировать параметры развития энергетики
и экономического роста при минимизации расходов на энергоснабжение
и сокращении негативного воздействия на окружающую среду.
На заседании Совета безопасности президент Д. А. Медведев
определил энергетическую безопасность в долгосрочном плане как
«гарантию суверенного развития страны, прямо влияющую на решение
социально-экономических задач, конкурентоспособность России на
глобальных рынках и рост ее международного авторитета»2. Кратко­
срочная энергетическая безопасность характеризуется надежностью
и живучестью систем энергоснабжения (по отношению к природным
катаклизмам, террористическим атакам и техногенным авариям).
1ww'w.iea.org/subjectqueries/keyresult.asp?keyword_id=4103. Нет общепринятого понятия
«энергетическая безопасность». Оно трактуется в терминах надежности и живучести систем (см.:
Brown М. Н., R e w e y С., Gagliano Т. Energy Security / National Conference of State Legislatures,
Apr. 2003, Denver, C ol.) и в терминах устойчивости экономического роста. Это понятие может
трактоваться по-разному для стран-импортеров и стран — экспортеров энергии. См., например:
The New Energy Security Paradigm / World Economic Forum in partnership w ith Cambridge
Energy Research Associates. Spring 2006; Alhajji A. F. W hat Is Energy Security? D efinitions and
Concepts / / Middle East Economic Survey. 2007. Vol. L, No 45. Nov. 5.
2 КоммерсантЪ. 2010. 12 дек.

20

«Вопросы экономики», № 3, 2011

Будет ли экономический рост в России в середине X X I века?

В английском языке это ближе понятию „energy safety" (данный ас­
пект энергетической безопасности мы не рассматриваем). Английский
термин „energy security" чаще означает устойчивость экономического
роста на фоне нехватки энергетических ресурсов, обусловленной огра­
ниченностью их запасов или возможностей использовать ресурсы по
политическим, экономическим и экологическим причинам-*.
В ходе эволюции концепции энергетической безопасности на смену
постулату о зависимости от поставщиков пришло положение о взаимной
зависимости поставщиков и потребителей4. Для стран — экспортеров
энергоресурсов важным аспектом энергетической безопасности высту­
пает устойчивость потока доходов от их экспорта. В этом плане энерге­
тическая безопасность тесно связана с экономической и национальной
безопасностью. Данный аспект и рассматривается в нашей статье.
Здесь возникает несколько вопросов. Почему разработка Доктрины
энергетической безопасности РФ неожиданно приобрела такую
актуальность после принятия в конце 2009 г. Энергетической стратегии
России на период до 2030 г., параметры которой не давали основа­
ний для особой озабоченности? Возможно, дело в том, что нефтяная
отрасль активно стремится получить дополнительные налоговые льго­
ты; кроме того, в последнее время появились довольно пессимистичные
прогнозы динамики добычи нефти до 2030 г.5 Если, согласно прогнозу
PricewaterhouseCoopers (PwC), ВВП России в 2007—2050 гг. вырастет
в 2,9 раза'1, то будет ли у нашей страны достаточно энергетических ре­
сурсов, чтобы обеспечить ими как своих, так и внешних потребителей?
Насколько устойчивым окажется экономический рост, если он вообще
сохранится, при снижении роли нефтегазового сектора в экономике?
Отличается ли существенно картина энергетического и экономического
будущего страны при анализе на перспективу до 2020—2030 гг. и на
горизонте до 2050 г.? Можно ли дать не только качественные, ной пусть весьма приблизительные — количественные характеристики
рисков для энергетической и экономической безопасности? Каковы
основные направления политики по их снижению?
В данной работе под экономической безопасностью мы понимаем
совокупность условий, обеспечивающих динамичный и устойчивый
рост удовлетворения экономических потребностей и повышения
качества жизни, приводящий к сокращению разрыва в уровне эконо­
мического развития со странами-лидерами. В этом определении мы
намеренно не используем термин «экономический рост» по причинам,
которые объясним ниже.
3
И з-за сложности понятия «энергетическая безопасность» используемый Торговой па­
латой СШ А сводный индекс энергетической безопасности включает 37 частных индексов (см.:
w w w. energy xxi.org).
1
См.: Сечин И. Нефтегазовая геополитика и угрозы энергетической безопасности / /
Тарифное регулирование и экспертиза. 2010. № 4; Yergin D. Energy Security and Markets / /
Energy and Security: Toward a New' Foreign Policy Strategy / J. H. Kalicki, D. L. Goldwyn (eds.).
W ashington, DC: W oodrow W ilson Press; John Hopkins University Press, 2005.
’ См. анализ проекта Генсхемы развития нефтяной отрасли до 2020 г. в: Когтев Ю .,
Л ы хин М., Тимакова Н. Не идут в разведку / / КоммерсантЪ. Business Guide. 2010. 1 дек.
fiThe World in 2050. Beyond the BRICs: A Broader Look at Em erging M arket Growth
Perspectives / PricewaterhouseCoopers LLP, 2008.

«Вопросы экономики», № 3, 2011

21

И. Башмаков

Понятия энергетической и экономической безопасности связаны
во всех странах, особенно в России как крупном экспортере энерго­
ресурсов. Согласно оценкам автора, в 2008 г. на нефтегазовый сектор
пришлось 23,5% ВВП, в 2009 г. — 18,9, в 2010 г. — 22,9%. По оценкам
Е. Гурвича, в 2008 г. доля нефтегазового сектора в ВВП равнялась 21%.
При этом нефтегазовая рента составляла в последние годы 12 —16%
ВВП, или 2/3 добавленной в этом секторе стоимости, а с учетом скрытой
ренты (при спорности отдельных положений методики ее определения
в указанной работе) — 21—28% ВВП7. Доля рентных доходов равна
% суммарных доходов консолидированного бюджета и 44% доходов
федерального бюджета (при низком уровне изъятия природной ренты
в газовой промышленности). В 2009 г. на долю углеводородов при­
шлось 63% всего товарного экспорта.
Основная часть рентных платежей (как от природной, так и от
монопольной ренты) поступает от экспорта сырой нефти, нефтепродук­
тов и газа, поэтому российская экономика в значительной степени
живет на «чужие деньги», а не на «деньги, заработанные дома». Вот
почему ее расширенное воспроизводство имеет существенные особен­
ности8. Российский нефтегазовый сектор лишь ограниченно интег­
рирован в национальную экономику через систему горизонтальных
связей с другими отраслями (помимо валютно-финансовой сферы)9.
В дополнение к уже проявившейся сильной зависимости параметров
экономического роста от снижения цен на нефть и газ (сжатия ренты)
формируется новая угроза — сокращение потенциала физического
экспорта углеводородов за счет стабилизации или падения добычи
при росте их внутреннего потребления.
Инструменты и горизонт анализа
Анализ воздействия ситуации в нефтегазовом секторе на динамику экономи­
ческого роста России проведен на модели RUS-DVA-2050. Эта двухсекторная модель
делит экономику на нефтегазовый сектор (добыча, переработка, транспортировка
и продажа сырой нефти, нефтепродуктов и природного газа) и ненефтегазовый
(прочая экономика). В нефтегазовом секторе выделено три продукта: сырая нефть,
нефтепродукты и природный газ. Ненефтегазовый сектор производит один продукт.
Таким образом, в модели производится четыре продукта. В ней есть блоки произ­
водства ВВП, совокупного спроса, платежного баланса, консолидированного бюд­
жета и цен. Модель имеет годовой шаг и горизонт прогноза до 2050 г. Ее параметры
оценены па основе динамических рядов за 1995—2009 гг.
Для оценки внутреннего потребления эпергорссурсов используется модель
ENERGYBAL-GEM-205010. Она основана па концепции единого топливпо-эперге7 Гурвич Е. Нефтегазовая рента в российской экономике / / Вопросы экономики. 2010.
№ 11.

8 См.: Башмаков И. Ненефтегазовый ВВП как индикатор динамики российской эконо­
мики / / Вопросы экономики. 2006. № 5.
9 Григорьев JL, Крюков В. Мировая энергетика на перекрестке дорог: какой путь выбрать
России? / / Вопросы экономики. 2009. № 12.
10 П одробнее см.: Баш маков И. Н изкоуглеродная Россия: перспективы после кризи­
са / / Вопросы экономики. 2009. № 10; Башмаков И. Л. Низкоуглеродная Россия: 2050 год /
Ц ЭН ЭФ . М., 2009.

22

«Вопросы экономики», N° 3, 2011

Будет ли экономический рост в России в середине X X I века?
тического баланса страны11. Модель имитационная, имеет годовой шаг и охватывает
горизонт в полвека: отчетные данные за 2000—2009 гг. и прогнозные за 2010—2050 гг.
Модели RUS-DVA-2050 и ENERGYBAL-GEM-2050 работают в параллельном режи­
ме. При заданных сценарных переменных в первой модели формируются параметры
динамики ВВП и цен тта энергоносители, которые служат входами во вторую, где
формируются параметры внутреннего потребления нефти, нефтепродуктов и газа —
входы в первую модель.

Выход анализа за пределы 2020 и 2030 гг. важен по ряду причин.
Во-первых, проблемы с ресурсной базой углеводородов обострятся
именно после 2030 г., поэтому они не получили отражения в сравни­
тельно позитивных прогнозах МЭР и в Энергетической стратегии до
2030 г. Однако нужно заглянуть дальше, чтобы понять: намеченные
траектории движения могут привести в пропасть или в ловушку,
а длительное нефтегазовое благополучие может оказаться быстро
исчезающим миражом.
Во-вторых, в силу инерционности экономических и социальных
систем нужно предъявлять жесткие требования к нынешним темпам
и масштабам модернизации, чтобы иметь возможность смягчить по­
тенциальную остроту экономических проблем в 2030—2040-е годы.
Так, модернизация 1990-х годов принесла свои плоды только в «ну­
левых». Модернизация, которую еще только предстоит осуществить,
даст основной эффект в 2020-е годы. Поэтому важно знать масштаб
долгосрочных проблем, чтобы оценить адекватность нынешних усилий
для их решения. Анализ долгосрочных перспектив несет в себе много
неожиданностей. Первые исследования появились, но их еще мало12.
Сценарные условия анализа
Основными экзогенными параметрами модели выступают чис­
ленность занятых, объемы добычи нефти и газа, а также первичной
переработки нефти, ее экспортные цены и внутренние цены на при­
родный газ.
Согласно прогнозу ИДЕМ ГУ—ВШЭ, с вероятностью 100% чис­
ленность населения России в трудоспособном возрасте в 2050 г. будет
ниже пика, достигнутого в 2006 г., и с большой вероятностью будет
снижаться до 2050 г. в среднем на 0,4 —0,9% в год. Более медленное
снижение возможно только при условии, что доля мигрантов, при­
ехавших в Россию после 2007 г., и их потомков достигнет в 2050 г. 73,
а в 2100 г. составит основную часть населения России. К этому следует
добавить мигрантов, которые въехали в Россию до 2007 г. Платой за
11 Результатом многолетней борьбы автора за внедрение концепции единого топливноэнергетического баланса (Е Т Э Б ) в процессы анализа и прогноза развития энергетики России
стало включение в 2010 г. составленного автором ЕТЭБ в первый правительственный доку­
мент — Государственную программу энергосбережения и повышения энергетической эф ф ек­
тивности на период до 2020 года.
12 The World in 2050. Beyond the BRICs: A Broader Look at Emerging Market Growth
Perspectives; Dreaming with BRICs: The Path to 2050 / / Goldman Sachs Global Economy Paper.
2003. No 99; Клипов В. Мировая экономика: прогноз до 2050 г. / / Вопросы экономики. 2008.
№ 5.

«Вопросы экономики», № 3, 2011

23

И. Башмаков

такой приток мигрантов может стать существенное обострение меж­
национальных проблем.
Россия оказалась на пороге самого драматического сокращения
численности населения в трудоспособном возрасте: в 2011—2020 гг. она
будет ежегодно снижаться примерно на 1 млн человек1-*. Согласно про­
гнозу PwC, численность населения в России до 2050 г. будет снижаться
быстрее, чем в других 30 ведущих странах (на 0,6% в год при росте на
0,3% в год даже в странах «большой семерки»). По их прогнозу, числен­
ность населения в трудоспособном возрасте в России будет снижаться
еще быстрее: на 1,2% в год14. В прогнозе МЭА отмечается, что Россия
будет единственной из не входящих в ОЭСР стран с сокращающимся
населением13. В рассмотренных ниже сценариях принято допущение,
что численность занятых будет снижаться так же, как численность
населения России в трудоспособном возрасте: на 0,4 или 0,9% в год16.
В отношении добычи сырой нефти рассматриваются четыре
сценария, ограничивающие возможные зоны динамики добычи (см.
рис. I)17. Во всех сценариях добыча нефти достигает пика на горизонте
до 2040 г. и затем снижается.
Проект Генеральной схемы развития нефтяной отрасли до 2020 г.
(далее — проект Генсхемы) оценивает возможность снижения добычи
нефти к 2030 г. до траектории ее естественной убыли на существую­
щих месторождениях. В нем констатируется, что «ресурсная база
нефти Российской Федерации находится в критическом состоянии,
...лицензирование новых участков в ближайшие годы не станет ста­
билизирующим фактором для падающей добычи нефти в стране»18.
Можно воспринимать такие оценки как «страшилку» с целью оказать
давление на правительство в попытке ослабить налоговый пресс. Но
даже если отрасль получит запрашиваемые налоговые льготы, добыча
нефти после 2017 г. (по оценкам проекта Генсхемы) будет снижаться.
В своих последних прогнозах МЭА отмечает возможность стабили­
зации добычи нефти в России до 2015 г. с последующим ее снижением
13 Население России 2006. 14-й ежегодный демографический доклад /

ГУ—ВШ Э. М.,

2008.
14 The World in 2050. Beyond the BRICs: A Broader Look at Emerging Market Growth
Perspectives.
i:’ Но прогнозу МЭА, численность населения России снизится до 126 млн человек в 2035 г.
Кроме России, население будет снижаться лишь в Японии и ряде стран Восточной Европы
(см.: World Energy O utlook 2010 / O E C D /IE A , 2010).
Ui Вся теория производственных функций и теория экономического роста «заточены» на
допущения о росте объемов применяемых факторов производства и выпуска. При переходе от
теории экономического роста к теории экономической динамики (которая может быть негатив­
ной на протяжении многих лет, и это не обязательно будет означать кризис) ряд постулатов
первой должны быть пересмотрены.
17 По сравнению с графиками, приведенными в нашей статье «Низкоуглеродная Россия:
перспективы после кризиса», новые графики построены с учетом динамики добычи в 2008 —
2009 гг., обновленного прогноза сценарных условий МЭР и оценок проекта Генсхемы.
18 Согласно обзору «Топливно-энергетический комплекс России. 2 0 0 0 —2009 гг.» (М.:
ГУ ИЭС, 2010), примерно половина российских запасов нефти характеризуется повышенной
плотностью и вязкостью, низкой проницаемостью коллектора, малой мощностью нефтяного
пласта, наличием газовой шапки, выработанностью запасов более чем на 80%. Эта нефть
трудноизвлекаемая. Ее доля в запасах ежегодно увеличивается из-за преимущественного отбора
легкоизвлекаемой нефти.

24

«Вопросы экономики», N° 3, 2011

Будет ли экономический рост в России в середине X X I века?
Прогнозы добычи нефти (млн т)
МЭА
------- Гсисхсма — проектный
..........Гснсхема — плановый
------- ИПГГ
------- Елисеева и Лукьянов —
высокий
—о — И НЭИ — высокий

—9— МЭР
о
о
о

гм

Iс
CN

о
о

CN гм
ГМ огм
О

о

гм

о

ГМ

О

о
о

СП
ГМ

1C
о
C
N

О

гм

1C
о
CN

L
O
о
О

— пи.'жий
—А— Добыча на имеющихся
месторождениях

гм

Рис. 1

до 455 млн т в 2035 г. Снижение уровня добычи — не уникальная чер­
та России. МЭА прогнозирует спад добычи сырой нефти в целом для
стран, не входящих в ОПЕК19. Но как отразится снижение поступления
нефтедолларов на остальной экономике? По-видимому, именно после
появления таких прогнозов в материалах, подготовленных к заседанию
Совета безопасности РФ, констатируется, что запасы нефти в стране
выработаны более чем на 50%. На этом фоне удивляет оптимизм приня­
той в 2009 г. Энергетической стратегии РФ до 2030 г., в которой объемы
добычи нефти на 2030 г. заданы в крайне узком диапазоне (530 —
535 млн т). По мнению В. Крюкова и В. Маршака, при существующей
организационной структуре и складывающихся институциональных
условиях нефтегазовый сектор России не в состоянии обеспечить уровни
добычи, определенные Энергетической стратегией20.
Новые прогнозы дают мало оснований для оптимизма в секторе
нефтедобычи. В 2050 г. почти вся российская нефть должна быть
добыта на открытых, но еще не освоенных или на неразведанных
месторождениях. Следовательно, уровни перспективной добычи не
определенные, а риски снижения объемов добычи велики. Государство
пытается их уменьшить за счет повышения своей роли в управлении
недрами. Расходы госбюджета на геологоразведку в 2008 г. составили
22 млрд руб., в 2009 г. — 19 млрд, на 2010—2011 гг. запланировано по
20 млрд, а на 2012 г. — 14 млрд руб. Это происходит на фоне нежелания
частных компаний вести разведку при большом риске изъятия обна­
руженных месторождений. Они считают, что для удержания добычи
нефти и замедления ее падения необходимы равные и прозрачные усло­
вия доступа к недрам и устойчивая система правил ведения бизнеса21.
19 World Energy O utlook 2010.
20 Крюков В., М арш ак В. Оценка параметров развития российского нефтегазового сек­
тора / / Вопросы экономики. 2010.
7.
21 Как отмечает К. Соборнов, менеджер по геологоразведке Shell в России и на Украине,
цикл от начала разведки до промышленной эксплуатации достаточно длителен, а в России
в таких временных рамках условия очень нестабильны, и инвестировать в долгосрочные проек­
ты решаются немногие (см.: КоммерсантЪ. Business Guide. 2010. 1 дек.).

«Вопросы экономики», № 3, 2011

25

И. Башмаков

Объем первичной переработки нефти в 2009 г. составил 236 млн т.
На 2030 г. МЭР оценило его в 235—285 млн т22, а согласно расчетам
Энергетической стратегии, он будет равен 275—311 млн т. В обоих слу­
чаях при условии реализации нижней оценки добычи нефти проекта
Генсхемы (228 млн т) в 2030 г. России пришлось бы импортировать нефть
для нефтепереработки. Видимо, именно поэтому в проекте Генсхемы
сценарии динамики нефтепереработки в России до 2020 г. были пере­
смотрены: по минимальному сценарию она сократится до 205 млн, а по
целевому составит 230—240 млн т. В данной работе рассматриваются
оба сценария динамики первичной переработки нефти: первый — со
стабилизацией объемов на уровне 205 млн т, а второй — с ростом до
300 млн т к 2050 г. В 2011 г. правительство уже предприняло меры по
изменению налогового режима в пользу повышения экспорта нефти за
счет нефтепродуктов, что может привести к падению их производства23.
Уровень добычи газа в ближайшие годы будет определяться значи­
тельным избытком предложения на международных рынках, который,
по оценкам МЭА, в 2011 г. может составить 200 млрд куб. м24. К этому
следует добавить возможность стабилизации или очень медленного
роста потребления природного газа внутренними потребителями до
2015 г. В результате «Газпром» вынужден пересматривать среднесроч­
ные прогнозы добычи в сторону понижения25.
В отношении долгосрочных прогнозов рассматриваются четы­
ре сценария, ограничивающие возможные зоны динамики добычи
(см. рис. 2). Последние прогнозные оценки МЭР на 2030 г. (820 —
960 млрд куб. м) несколько отличаются от более ранних его проекти­
ровок и от оценок Энергетической стратегии (885 —940 млрд куб. м).
Обращает на себя внимание существенное (на 7%) снижение нижней
Прогнозы добычи природного газа (млрд куб. м)
...... МЭЛ
-о— МЭР — высокий
-®— МЭР — низкий
-Ь—«Эн. стратегия» — высокий
-Ь—«Эн. стратегия» — низкий
-О—Газпром — высокий
■^— Газпром — низкий
-----Макаров и Митрова
пив ИЭС
= Дмитриевский — высокий
♦ Дмитриевский — низкий
3= " B . Сафонов
■□— ИНН — высокий
ИПП — низкий
-----А. Рсус
— Добыча на имеющихся
месторождениях
^

CN

Рис. 2
22 О сценариях социально-экономического развития Российской Ф едерации на долго­
срочную перспективу / МЭР. М., июль 2008.
23 Нефтяные пошлины перекачают в бензиновые / / КоммерсантЪ. 2011. 19 янв.
21 World Energy O utlook 2010.
2:>Мордюгиснко О. Прогноз по коже. «Газпром» меняет планы на 2015 год / / Коммер­
сантЪ. 2010. 22 дек.

26

«Вопросы экономики», № 3, 2011

Будет ли экономический рост в России в середине X X I века?

границы прогноза. МЭА прогнозирует более умеренный рост добычи
газа в России: до 772 млрд в 2030 г. и до 814 млрд куб. м в 2035 г.2е
Согласно Энергетической стратегии, в 2030 г. добыча газа на Ямале
должна составить 185—220 млрд, а на Штокмановском месторожде­
нии — 69—71 млрд куб. м, что в сумме дает 29—31% оценок суммар­
ной добычи на 2030 г. Однако сроки освоения этих месторождений
по разным причинам постоянно переносятся27.
В отношении динамики цен на нефть приняты три сценария.
Они базируются на сценарных условиях, подготовленных МЭР осенью
2010 г., в которых задана циклическая траектория цен до 2030 г. (см.
рис. 3). Мы пролонгировали три сценария МЭР до 2050 г. на основе
определения тренда и циклических отклонений от него. В их рамках
падение цен на нефть в фазах кризиса относительно умеренное. Чтобы
точнее оценить степень уязвимости экономического роста России
к колебаниям цен на нефть, на тренд среднего сценария (МЭР-Е1)
накладывается такая же амплитуда колебаний цен, как и в высоком
сценарии (М ЭР-Inn). Таким образом, получен новый сценарий —
Inn+El, который используется в расчетах вместо сценария МЭР-Е1.
В трех сценариях прогноза МЭА задана динамика цен на сырую
нефть: в одном сценарии они остаются на уровне 90 долл./барр. в це­
нах 2009 г. и растут номинально до 112 долл./барр. в 2035 г., а в двух
других повышаются в номинальных ценах до 192 и 244 долл./барр.
к 2035 г.28 Последний сценарий близок к инновационному сценарию
МЭР. В данной работе сохраняется зависимость экспортных цен на
газ от цен на нефть. Ослабление этой зависимости в последние годы
и ожидаемое МЭА в перспективе снижение соотношения цен на газ
и нефть относительно уровня последних 30 лет могут только усилить
полученные нами выводы. Внутренние цены на газ до 2030 г. опреде­
ляются на основе динамики, заданной сценарными условиями МЭР,
а затем корректируются на инфляцию в России.
Сценарии динамики цен на нефть марки Urals (долл./барр.)

Inn+El
М ЭР-Inn
МЭР-Е1
МЭР-Е2

Рис. 3
2fi World Energy O utlook 2010.
27 О сложностях освоения и дефиците собственных технологий и опыта освоения аркти­
Ком мерческих шельфовых месторождений см.: М артынов К. Север оказался крайним
сантЪ. Business Guide. 2010. 1 дек.
28 World Energy O utlook 2010.

«Вопросы экономики», № 3, 2011

27

И. Башмаков

Внутренний спрос на газ зависит от соотношения цен на газ
и уголь. В 2000—2009 гг. коэффициент эластичности цен на уголь
по ценам на газ составил 0,6. Для глобального прогноза МЭА этот
коэффициент для двух сценариев принят равным 0,15 и 0,25. В данной
работе на перспективу до 2050 г. для России он принят на уровне 0,5.
При фиксированных объемах добычи углеводородов важным
фактором, определяющим перспективы их экспорта, выступает внут­
реннее потребление. Оно зависит от интенсивности реализации полити­
ки в области повышения энергоэффективности. Потенциал повышения
эффективности использования энергии в России — более 40% ее
потребления29, однако реализовать его можно по-разному. Как показано
в утвержденной в 2010 г. Государственной программе энергосбережения
и повышения энергетической эффективности на период до 2020 г.30,
ни в одном сценарии развития российской экономики не удается сни­
зить энергоемкость ВВП на 40% только за счет таких факторов, как
структурные и продуктовые сдвиги в экономике, рост цен на энергию
и реализация автономного технического прогресса. Для этого требуют­
ся дополнительные меры, включенные в Государственную программу.
Повышение энергоэффективности за счет действия внепрограммных
факторов соответствует базовому прогнозу, а успешная реализация мер
Государственной программы — высокому. Соответствующие параметры
переносятся на период после 2020 г.
Ненефтегазовый ВВП оценивается на производственной функции
типа Кобба—Дугласа с использованием параметров загруженного ос­
новного капитала и численности занятых. Первый зависит от динамики
инвестиций и возможности обеспечить импорт промежуточных продук­
тов. Для прогнозов до 2050 г. при отсутствии успехов в модернизации
используются параметры производственной функции, полученные
на динамических рядах за 1995—2009 гг. Модернизация российской
экономики должна привести к повышению производительности труда,
капитала и энергии. Мы принимаем такое допущение для оценки воз­
можности решить проблему обеспечения динамичного экономического
роста за счет модернизации и ускоренного внедрения инноваций.
Для формирования внутренне непротиворечивых сценариев про­
гноза и сопоставления основных допущений и результатов построена
матрица сценариев (см. табл. 1). В ней представлены семь их групп
с модификациями для каждого в зависимости от гипотезы о динамике
экспортных цен на нефть.
«Россия — любимица богов»?
В сценарии «Россия — любимица богов» приняты самые благо­
приятные для нашей страны допущения об изменении основных
сценарных переменных (см. табл. 2). В этом сценарии добыча нефти
снижается только после 2040 г., поэтому темпы прироста нефтегазо29Башмаков И. Российский ресурс энергоэффективности: масштабы, затраты и выго­
ды / / Вопросы экономики. 2009. № 2.
30 Одним из ее основных разработчиков был Ц ЭН ЭФ .

28

«Вопросы экономики», N° 3, 2011

Будет ли экономический рост в России в середине X X I века?
Т а б л и ц а

1

Нефтегазовый
оптимизм-2

В

В2

В2

В

В2

В

В1

В

В1

Углеводородное
истощение-1

Н

Н2

н

Н2

Углеводородное
истощение-2

Н

Н1

н

Н1

Модернизация
с умеренной
энсргоэффсктивпостыо

Н

Н2

н

Н2

Эффективная
модернизация

н

Н2

н

Н2

Производи­
тельность
факторов
произ­
водства0

В

В2

Повышение
энергоэффек­
тивности®

Нефтегазовый
оптимизм-1

аз
=r«VQ
Л
о3 й
о 2
S3

Цена на
нефть

В

Перера­
ботка
нефтий

Россия —
любимица богов

Добыча
нефти^

Название груп­
пы сценариев

Числен­
ность
занятых"

Матрица сценариев прогноза

МЭР-Inn

В

В

Б

Б

Б

Б

Б

Б

Б

Б

Inn+El

Б

В

МЭР-Inn
Inn+El
МЭР-Е2

В

В

МЭР-Inn
Inn+El
МЭР-Е2
МЭР-Inn
Inn+El
МЭР-Е2
МЭР-Inn
Inn+El
МЭР-Е2
МЭР-Inn
Inn+El
МЭР-Е2

а Н — низкий; В — высокий.
0 Для добычи нефти и газа (см. рис. 1—2): Н1 — нижняя граница менее вероятной зоны;
Н2 — нижняя граница более вероятной зоны; В1 — верхняя граница более вероятной зоны;
В2 — самая верхняя граница менее вероятной зоны.
в Б — базовый уровень; В — высокий.

Т а б л и ц а

2

Параметры развития экономики России
по сценарию «Россия — любимица богов»
Показатель
Среднегодовой темн прироста ВВП, %
Среднегодовой темп прироста НГВВП, %
Среднегодовой темп прироста ННГВВП, %
Средняя доля НГВВП, %
Норма накопления основного капитала, %
Среднегодовая численность занятых, млн чел.
Среднегодовой теми роста дефлятора ВВП, %
Средняя доля расходов бюджета в ВВП, %
Среднее отношение сальдо бюджета к ВВП, %
Среднегодовой экспорт тгефти, млтт т
Среднегодовой экспорт нефтепродуктов, млн т
Среднегодовой экспорт газа, млрд куб. м

2011 — 2021 — 2031 — 2041 — 2011 —
2020
2030
2040
2050
2050
5,1
1,7
5,8
23,9
21,5
67,5
5,8
36,9
2,0
289,6
121,4
404,8

3,4
0,7
3,8
23,1
21,9
65,0
3,6
37,0
2,4
333,7
101,7
492,5

2,6
-0,1
2,9
20,5
22,0
62,5
3,0
38,0
1,4
311,0
108,9
517,9

2,0
-1,5
2,3
17,0
22,0
60,0
3,8
38,8
0,7
200,7
130,6
555,5

3,3
0,2
3,7
21,1
21,8
4,0
37,7
1,6

вого ВВП (НГВВП) в 2041—2050 гг. становятся отрицательными, что
сказывается на динамике всего ВВП. Темпы прироста ненефтегазового
ВВП (ННГВВП) в среднем за период равны 3,7%. Динамика произ­
водительности труда в этом секторе постепенно замедляется — с 5%
в 2011—2020 гг. до 2,7% в 2041—2050 гг. Однако на всем интервале она
«Вопросы экономики», № 3, 2011

29

И. Башмаков

превышает средние темпы прироста производительности труда в прогнозе PwC для стран «большой семерки» (1,9% в год в 2007—2050 гг.).
В этом сценарии разрыв в уровнях экономического развития со
странами-лидерами несколько сокращается. В 2011—2050 гг. россий­
ский ВВП увеличивается в 3,8 раза. Среднегодовые темпы его прироста
в 2011—2050 гг. равны 3,3%, что выше прогнозных оценок PwC как
для России на 2007—2050 гг. (2,5%), так и для стран «большой се­
мерки» (2,2%). Прогноз развития экономики по этому сценарию более
благоприятный, чем оценки PwC (см. рис. 4), однако к концу периода
темпы прироста ВВП снижаются до 2% в год, что практически равно
прогнозным показателям PwC.
Темпы прироста основных макроэкономических параметров
в сценарии «Россия — любимица богов» (в цепах 2000 г., в %)

Рис. 4

В 2018 г. из-за падения цен на нефть с 120,5 до 105,6 долл./барр.
темпы прироста ВВП снижаются на 1,7%. Чтобы в этом году рост ВВП
полностью прекратился, цена на нефть должна снизиться до 75 д о л л ./
барр. Падение цен на нефть сказывается на остальной экономике —
резко снижается спрос в торговле, строительстве и финансовой деятель­
ности31. Экономический рост остается уязвимым к резкому падению цен
на нефть. Амплитуда их колебаний в прогнозах МЭР в последующих
циклах сокращается, поэтому каждый раз при снижении цен на нефть
темпы роста ВВП замедляются, однако не сильно (см. рис. 4).
Доля НГВВП в этом сценарии, следуя за циклами изменения цен
на нефть, постепенно снижается до 15% в 2050 г. (см. рис. 5). До 2030 г.
она колеблется в границах диапазона, характерного для 1995—2009 гг.
Сальдо консолидированного бюджета остается положительным на
всем горизонте прогноза. Сальдо баланса текущих операций впер­
вые оказывается отрицательным в 2037—2039 гг. из-за падения цен
на нефть, но только с 2043 г. эта тенденция становится устойчивой.
Таким образом, в 2040-е годы даже в этом довольно оптимистичном
сценарии появляются тревожные симптомы.
:и Смирнов С. Факторы циклической уязвимости российской экономики / /
экономики. 2010. Л? 6.

30

Вопросы

«Вопросы экономики», JsJb 3, 2011

Будет ли экономический рост а России в середине X X I века?
Доля нефтегазового ВВП в сценариях прогноза (в %)

1 1 I I I I I I I I I I 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1

\J

оч—1
о
ГМ

ю

о

CN

О
гм

LO
ГМ

гм

гм

о

о

о
п
о

гм

т

о

CN

о
'Г"
о

Россия — любимица богов
Эффективная модерннзацпя-Inn
Эффективная модернизация-^ 1
Эффективная модернизация-Е2
Эффективная модерпизация-Е 1-eff
11ефтегазовый оптимизм-1-Inn
Нефтегазовый оптимизм-1-Е1
Нефтегазовый оптимизм-1-Е2
11ефтегазовый оитимизм-2-lnn
1Iефтегазо вый о ити миз м- 2- Е1
Нефтегазовый оптнмнзм-2-Е2
Углеводородное истощение-1-Tnn
Углеводородное псто1ценпе-1-Е1
Углеводородпое истощение-1- Е2
Углеводородное истощснис-2-lnn
Углеводородное истощение-2-Е1
Углеводородпое истощение-2- Е2

гм

Рис. 5

Вместе с тем возможности реализовать допущения, на которых
выстроен данный сценарий, на практике ограничены: здесь одновре­
менно требуются высокие цены на нефть на фоне высокого уровня
добычи нефти и газа плюс успешная модернизация. В расчетах на
2011—2015 гг. не учтены ограничения по добыче газа из-за избытка
его предложения как на международных рынках, так и на внутрен­
нем. Поэтому потенциальные темпы роста ВВП и доходы бюджета на
ближайшую перспективу в этом сценарии выше, чем ожидают МЭР
и многие экспертные группы. Но даже в более отдаленной перспективе
маловероятно, что емкость мировых рынков газа будет достаточной
для ежегодного поглощения 400 —500 млрд куб. м российского газа.
МЭА оценивает спрос на российский газ на уровне 225 млрд куб. м в
2020 г. и 311 млрд в 2035 г.32
Можно также оценить вероятность обеспечения высокого уровня
добычи нефти и газа.
Компания ВР определяет достоверные запасы нефти России в 10,2 млрд т ,:*. US
Geological Survey (USGS) оценивает объем неразведанных запасов нефти в России
в среднем в 10,6 млрд т с диапазоном оценок от 3,4 млрд с вероятностью 95% до
9,8 млрд с вероятностью 50% и 20,4 млрд с вероятностью 5%, а объем неразведанных
ресурсов газового конденсата — в среднем в 5,2 млрд т с диапазоном оценок от 1,3 млрд
с вероятностью 95% до 4,6 млрд с вероятностью 50% и 11,2 млрд с вероятностью 5%:*1.
Таким образом, суммарно неразведанные запасы нефти и газового конден­
сата можно оцепить от 4,7 млрд т с вероятностью 95% до 14,4 млрд с вероят­
ностью 50% и 31,6 млрд т с вероятностью 5%. С учетом достоверных запасов
в размере 10,2 млрд т извлекаемые запасы нефти и газового конденсата равны
14,9 млрд т с вероятностью 95%, 24,6 млрд с вероятностью 50% и 41,8 млрд т с вероят­
ностью 5%. Суммарная добыча нефти в 2011—2050 гг. по этому сценарию составляет
23 млрд т. Для поддержания уровня добычи 2050 г. хотя бы еще в течение 10 лет
необходимы дополнительные 4,5 млрд т. Итого: 27,5 млрд т. Вероятность обеспечения
такой кумулятивной добычи запасами составляет только 42%.
World Energy O utlook 2010.
:i:i BP Statistical Review of World Energy. June 2010 (см. также: BP:Статистический обзор
мировой энергетики, июнь 2010 года / / Вопросы экономики. 2010. №> 10).
14 certm ap p er.cr.u sgs.gov/d ata/w e /d d s 6 0 /\v e c o n t/r e g io n s /r e g l/r lr u ss.p d f.

«Вопросы экономики», № 3, 2011

31

И. Башмаков
По оценке ВР, достоверные запасы газа в России равны 44,4 трлн куб. м, а по
оценке USGS, неразведанные запасы газа составляют от 8,8 трлн куб. м с вероятно­
стью 95% до 67 трлн с вероятностью 5%. Итого извлекаемые запасы природного газа
оцениваются от 53,2 трлн куб. м с вероятностью 95% до 111,4 трлн с вероятностью
5%. По сценарию «Россия — любимица богов» кумулятивная добыча газа в 2011 —
2050 гг. равна 36,2 трлн куб. м. Для поддержания уровня добычи газа, достигну­
того к 2050 г., на протяжении еще 30 лет суммарные запасы газа должны составить
64,3 трлн куб. м. Вероятность обеспечения прогнозной кумулятивной добычи газа
запасами равна 72%. Одновременное обеспечение заданных уровней добычи нефти
и газа по этому сценарию не превышает мепыией вероятности, то есть 42%.

Какова вероятность, что на разведку и освоение месторожде­
ний нефти и газа будут выделены адекватные ресурсы? Согласно
Энергетической стратегии России, инвестиции в разведку и добычу неф­
ти, транспортировку и переработку в 2009—2030 гг. должны составить
609—625 млрд долл., а в газовую промышленность — еще 565—590 млрд
долл. (в ценах 2007 г.). Схожую оценку по нефти на 2010—2035 гг. —
676 млрд долл. (в ценах 2009 г.) — дает МЭА. Оценка МЭА потребности
в инвестициях для газовой промышленности несколько выше: 792 млрд
долл. на 2010—2035 гг. Итого для выхода на высокие уровни добычи
углеводородов инвестиции в нефтегазовый сектор российской экономики
в 2010—2030 гг. должны составить 1174 —1215 млрд долл. в ценах 2007 г.
или в 2010—2035 гг. — 1468 млрд долл. в ценах 2009 г.
Как показала вторая половина «нулевых», высокие цены на нефть
совсем не гарантируют активизации разведочного бурения и существен­
ного прироста запасов и добычи нефти. Если допустить, что вероятность
мобилизации указанных объемов инвестиций не более 70%, то вероят­
ность реализовать сценарий «Россия — любимица богов» не выше 30%,
а с учетом возможности продажи больших объемов природного газа на
международных рынках по высоким ценам — не более 15—25%. На
таком зыбком фундаменте нельзя построить светлое будущее.
«Нефтегазовый оптимизм»
В модификациях сценариев под общим названием «нефтегазовый
оптимизм» заложены такие же оптимистичные допущения об уровнях
добычи нефти и газа, как и в рассмотренном выше. Переход к устойчи­
вому сокращению НГВВП происходит только после 2040 г. (см. рис. 6).
В отношении ненефтегазового сектора экономики приняты менее
оптимистичные гипотезы о производительности факторов производст­
ва и достижении целей в области повышения энергоэффективности
(см. табл. 1). Для обоих сценариев — «нефтегазовый оптимизм-1»
и «нефтегазовый оптимизм-2» — допускается три модификации в за­
висимости от динамики цен на нефть.
Для сценария «нефтегазовый оптимизм-1» с высокой траекторией
роста цен на нефть среднегодовые темпы прироста ВВП в 2011 —
2050 гг. равны 2,8%, а ННГВВП — 3,1%. В итоге ВВП в 2011—2050 гг.
вырастет уже не в 3,8, а в 3,1 раза. Темпы прироста ВВП в 2040-е годы
снижаются до 1,5% в год. Устойчивый дефицит бюджета формируется
после 2033 г., а счета текущих операций — начиная с 2047 г. При
32

«Вопросы экономики», № 3, 2011

Будет ли экономический рост в России в середине X X I века?
Темпы прироста нефтегазового ВВП в сценариях прогноза (в %)

—о—Нефтегазовый
А

оптимизм-1-Inn

Нефтегазовый оитимизм-2-Inn

—О— Углеводородное истощение-1-Inn
■

Углеводородное истощение-2-Inn

Рис. 6

средней траектории роста цен на нефть среднегодовые темпы прироста
ВВП в 2011—2050 гг. снижаются до 2,6% (см. рис. 7), а ННГВВП —
до 3% (см. рис. 8). Устойчивый дефицит бюджета формируется после
2032 г., а счета текущих операций — в 2034 г. В 2041—2050 гг. темпы
прироста ВВП снижаются до 1,3% в год. Наконец, при низких ценах
на нефть они снижаются до 1,9% в 2011—2050 гг., а темпы прироста
ННГВВП — до 2,2%. Устойчивый дефицит бюджета формируется
после 2017 г., а счета текущих операций — в 2012 г.
В этом сценарии на удвоение ВВП уходит почти 40 лет, и Россия
постепенно переходит в режим простого воспроизводства: в 2041 —
2050 гг. ВВП растет ежегодно только на 0,6%. После 2025 г. темпы роста
ВВП оказываются устойчиво ниже прогноза PwC. За счет разницы
между высокой и низкой траекториями динамики цен на нефть даже при
допущении о самых высоких уровнях добычи нефти и газа темпы роста
ВВП снижаются в среднем на 0,8% в год, а масштабы роста — на треть.
Семейство сценариев «нефтегазовый оптимизм-2» отличается от
предыдущего более низкими уровнями добычи нефти и газа. Пик
добычи нефти достигается в 2030 г. При высоких ценах на нефть
Темпы прироста ВВП в сценариях прогноза (в
■ PwC-2008
-Россия — любимица богов
- Эффективная модернизация-inn
- Эффективная модернизация-1:1
- Эффективная модерлнзацня-Е2
- Эффективная модерлизация-El-eff
- Нефтегазовым омтимизм-1-lnn
- Нефтегазовым омтиммзм-1-1:1
- Нефтегазовым оптимизм-1-Е2
■■Нефтегазовым онтимизм-2-Inn
- Нефтегазовым омтиммзм-2-El
Нефтегазовый онтимизм-2-Е2
■Углеводородное исто1цение-1-1пп
■Углеводородное истощение-1-1:1
■■Углеводородное истощение- 1-Е2
- Углеводородное истощение-2-Inn
■Углеводородное истощенис-2-Е1
■Углеводородное истощенис-2-Е2

Рис. 7
«Вопросы экономики», № 3, 2011

33

И. Башмаков
Темпы прироста ненефтегазового ВВП в сценариях прогноза (в %)

-оо■А"

„ д ...
■Д . .

Россия — любимица богов
Эффективная модернизация-Inn
Эффективная модер низа ц11я- Е1
Эффективная модернизацпя-Е2
Эффективная модернпзацня-EI-eff
I1ефте газовыii онгими.чм-1 -Inn
Нефтегазовый оптимизм-1-Е1
11ефтегазовын оптнмизм-1-Е2
Нефтегазовый опшмнзм-2-Inn
Нефтегазовый оптимизм-2-1:1
11ефтегазовый онтнмизм-2-Е2
Углеводородное истощение-1-Inn
Углеводородное истощение-1-1:1
У глс водо род нос 11сто ЩСНИС-1-Е2
Углеводородное пстощенне-2-Inn
Углеводородное истощеиие-2-Е1
Углеводородное истощенис-2-Е2

Рис. 8

среднегодовые темпы прироста ВВП в 2011—2050 гг. составляют 2,7%,
и за этот период он увеличивается в 3,1 раза. Таким образом, большие
объемы добычи нефти и газа в сценарии «нефтегазовый оптимизм-1»
по сравнению со сценарием «нефтегазовый оптимизм-2» не обеспечи­
вают дополнительного экономического роста. Для повышения добычи
нефти и газа до верхних диапазонов дополнительно требуется 811 млрд
долл. капитальных вложений в нефтегазовый сектор в 2011—2050 гг.,
что ограничивает развитие других секторов экономики: среднегодовые
темпы прироста ННГВВП равны 3,2%.
При средней динамике цен на нефть среднегодовые темпы прирос­
та ВВП в 2011—2050 гг. равны 2,3%, а ННГВВП — 2,7%. Устойчивый
дефицит бюджета формируется после 2030 г., а счета текущих опе­
раций — в 2024 г. К концу периода, в 2041—2050 гг., среднегодовые
темпы прироста ВВП снижаются до 0,7%. При самой низкой динамике
цен на нефть темпы прироста ВВП в 2011—2050 гг. падают до 1,6%,
а ННГВВП — до 2,0%. Таким образом, за счет разницы в динами­
ке цен для этого семейства сценариев среднегодовой прирост ВВП
снижается на 1,3%. Другими словами, экономический рост остается
весьма уязвимым к динамике цен на нефть.
Только некоторые сценарии рассматриваемого семейства с довольно
высокими ценами на нефть внушают хоть какой-то оптимизм. При низких
ценах на нефть в сценарии «нефтегазовый оптимизм-1» Россия в конце
2040-х годов сталкивается с риском практической остановки экономи­
ческого роста. На заседании Совета безопасности РФ в декабре 2010 г.
Д. А. Медведев отметил, что «Россия заинтересована не в монопольно
высоких ценах на энергоносители, а в ценах в стабильных предсказуемых
границах». Это не совсем так. Россия не контролирует мировые цены
на нефть, но в отсутствие серьезных эффектов от модернизации будет
остро нуждаться не только в стабильных, но и одновременно в высоких
ценах (см. рис. 9), причем рынок должен быть достаточно емким для
поглощения всего объема экспортируемых из России углеводородов.
34

«Вопросы экономики», № 3, 2011

Будет ли экономический рост в России в середине X X I века?
Сравнение среднегодовых темпов прироста ВВП
в 2011—2050 гг. в сценариях прогноза (в %)
□

Россия — любимица богов

НИ Нефтегазовый оптимизм-1
^■Н еф тегазовы й оптпмизм-2
Углеводородное истощение-1
ЕЭ Углеводородное истощенней
Эффективная модернизация
Н

Высокие цены
на нефть

Средние цены
на нефть

Модернизация с умеренной
энсргоэффективностыо

Низкие цепы
на нефть

Рис. 9

В этом плане Россия очень уязвима к ценовой политике ОПЕК.
МЭА прогнозирует рост доли стран — членов этой организации, в пер­
вую очередь ближневосточного ядра картеля, на мировом рынке нефти35.
Резкое снижение цен на нефть в середине 1980-х годов, когда страны
ОПЕК (главным образом Саудовская Аравия) временно отказались от
регулирования добычи нефти и цен, стало началом конца Советского
Союза, который не спасла «перестройка». Еще два падения цен на
нефть в 1998 и 2008 г. вызвали серьезные кризисы в экономике России.
«Углеводородное истощение»
Может ли быть хуже? К сожалению, да. В семействе сценариев
под общим названием «углеводородное истощение» заложены песси­
мистические допущения о динамике добычи нефти и газа (см. табл. 1).
Кроме того, предполагается, что численность занятых будет снижаться
не на 0,4%, а на 0,9% в год.
В сценариях «углеводородное истощение-1» допускается, что
траектории добычи нефти и газа будут соответствовать нижним грани­
цам наиболее вероятной зоны. Добыча нефти достигнет пика в 2011 г.,
а газа — в 2016—2030 гг. В этом случае при высоких ценах на нефть
среднегодовые темпы прироста ВВП в 2011—2050 гг. составят 1,8%,
а ННГВВП — 2,3%. Устойчивый дефицит бюджета формируется
после 2027 г., а счета текущих операций — с 2016 г. По сценарию со
средними ценами на нефть Россия вступает в период суженного вос­
производства в 2048 г., а с низкими — в 2042 г.
Сценарии «углеводородное истощение-2» базируются на самых
пессимистичных оценках динамики добычи нефти и газа. В отношении
нефти именно так (практически вплоть до траектории естественной
убыли добычи на существующих месторождениях) оценивает перс­
пективы добычи к 2030 г. проект Генсхемы (при условии сохранения
нынешней системы налогообложения).
В случае с высокими ценами на нефть среднегодовые темпы при­
роста ВВП в 2011—2050 гг. составляют 1,2%, а ННГВВП — 1,7%. ВВП
33 Доля стран — членов О П ЕК на рынке нефти вырастет с 41% в 2009 г. до 52% к 2035 г.

«Вопросы экономики», № 3, 2011

35

И. Башмаков

достигает пика в 2038 г., а затем снижается в среднем на 0,4% в год на
фоне абсолютного сокращения инвестиций в основной капитал начиная
с 2041 г., резкого замедления его роста, нехватки валютных ресур­
сов для импорта промежуточных продуктов и устойчивого снижения
загрузки производственных мощностей. Сначала это ведет к замед­
лению роста ННГВВП, а после 2044 г. — к абсолютному снижению
выпуска продукции и в этом секторе экономики на 0,2% в среднем
за год в 2041—2050 гг. При средней траектории роста цен на нефть
среднегодовые темпы прироста ВВП в 2011—2050 гг. составляют 1%,
а ННГВВП — 1,5%. ВВП и ННГВВП достигают пиковых значений
в 2037 г. При низких ценах на нефть ВВП достигает пика в 2038 г.,
а затем снижается на 8% к 2050 г.
Другими словами, углеводородное истощение сводит на нет
экономический рост, и российская экономика начинает катиться под
гору. В сценариях «нефтегазовый оптимизм» даже с низкими ценами
на нефть темпы роста ВВП более высокие, чем в сценарии «углеводо­
родное истощение-2» с высокими ценами (см. рис. 7). Неспособность
удерживать уровень добычи нефти в диапазоне более вероятной зоны
(см. рис. 1) влечет за собой риск полной остановки экономического
роста даже при благоприятной ценовой конъюнктуре.
В этих сценариях доля НГВВП существенно снижается (см. рис. 5),
поэтому для поддержания динамичного роста ВВП в целом ННГВВП
должен расти быстрее. Но для его ускорения на основе традиционной
модели роста сначала просто ощущается недостаток финансовых ресур­
сов, поступающих от нефтегазового сектора, а затем последний перестает
быть донором. При динамичном снижении добычи нефти складывается
ситуация (в сценарии «углеводородное истощение-2» в зависимости от
динамики цен на нефть — с 2032—2037 гг., а в сценарии «углеводо­
родное истощение-1» при средних и низких ценах на нефть — с 2045 —
2048 г.), когда Россия будет вынуждена импортировать либо нефть для
переработки, либо готовые нефтепродукты, либо и то и другое.
С этого момента высокие цены на нефть перестают быть однознач­
ным благом для нашей страны. При сохранении привязки цен на газ
к ценам на нефть рост последних позволяет увеличивать доходы от
экспорта газа, но ведет к росту расходов на импорт нефти и нефтепро­
дуктов. Доходы от экспорта природного газа и прочих товаров и услуг
не покрывают потребности в валюте для импорта, рубль обесценивает­
ся, а часть производственных мощностей простаивает по причине
дороговизны комплектующих для сборочных производств, сырья
и материалов. Чтобы придать дополнительный импульс экономическо­
му росту, необходимо повысить способность ненефтегазового сектора
зарабатывать валюту и снизить потребности экономики в импорте.
При низких уровнях добычи нефти и газа на фоне скромных успе­
хов модернизации нельзя обеспечить ни энергетическую, ни экономи­
ческую безопасность России. Сценарий «углеводородное истощение-2»
даже при высоких ценах на нефть порождает риск остановки роста
ВВП и перехода экономики в режим «шагреневой кожи». Это означает
не временное кризисное нарушение роста, а переход на принципиаль­
но новую траекторию развития с сокращающимся ВВП в результате
36

«Вопросы экономики», N° 3, 2011

Будет ли экономический рост в России в середине X X I века?

как снижения НГВВП, так и медленного роста или даже уменьшения
ННГВВП, что обусловлено сокращением численности занятых, низким
ростом производительности труда и снижением уровня использования
производственных мощностей.
В составленном компанией PwC прогнозе до 2050 г. подобная
траектория развития не предполагается ни для одной страны. Согласно
их прогнозу, самые низкие темпы роста ВВП у Японии, но на всем
интервале до 2050 г. они выше 1% в год. Очевидно, при снижении чис­
ленности занятых, сравнительно медленном росте производительности
труда, высокой зависимости от импорта, ограниченном потенциале
ненефтегазового экспорта и неполном использовании основного капи­
тала возможность остановки экономического роста и риск развития при
устойчиво снижающемся ВВП исключать нельзя. Переход к такому
развитию потребует обновить теорию экономического роста и создать
новую теорию сжимающейся экономики. Возможно, правда, что к тому
времени рост ВВП уже перестанет играть роль главного экономичес­
кого индикатора, и его место займут ненефтегазовый ВВП™, индекс
развития человеческого потенциала Программы развития ООН или
другие подобные индикаторы.
-«Эффективная модернизация»
В семействе сценариев «эффективная модернизация» в отношении
объемов добычи углеводородов сохраняются допущения группы сцена­
риев «углеводородное истощение-1», но приняты гипотезы об изменении
модели экономического роста за счет повышения производительности
основных факторов производства. Для труда и повышения энерго­
эффективности использованы такие же параметры, как в сценарии
«Россия — любимица богов». Для основного капитала в ненефтегазовом
секторе параметр производительности повышен за счет переориентации
инвестиций на развитие менее капиталоемких отраслей. Кроме того,
изменены параметры уравнений внешней торговли для отражения уско­
ренного роста ненефтегазового экспорта и импортозамещения. Конечно,
для проведения «эффективной модернизации» требуется время. Тем
не менее указанные изменения вводятся в модель начиная с 2011 г.
Таким образом, оценки темпов роста ВВП на ближайшие 10 лет
для этого семейства сценариев отражают потенциал роста при гипотезе
о смене его модели уже в 2011 г. (см. рис. 7—8) и отсутствии ограни­
чений на экспорт газа. Поэтому в «десятых» годах они существенно
выше, чем во многих последних кратко- и среднесрочных прогнозах.
Чтобы выявить влияние ускорения повышения энергоэффективности
на параметры экономического роста, реализован сценарий «модерни­
зация с умеренной энергоэффективностью», в котором использованы
параметры низкого варианта прогресса в этой области.
Зависимость темпов роста ВВП от динамики цен на нефть для
указанной группы сценариев намного слабее (см. рис. 9). Это связа3fi См.: Башмаков И. Ненефтегазовый ВВП как индикатор динамики российской экономики.

«Вопросы экономики», № 3, 2011

37

И. Башмаков

но с существенным снижением доли нефтегазового ВВП до уровня,
близкого 10%, уже к 2017—2024 гг. (см. рис. 5). Среднегодовые темпы
прироста ВВП превышают 3%. Правда, сохраняется тенденция к паде­
нию темпов роста как ВВП, так и ненефтегазового ВВП (см. рис. 7—8).
Однако сами темпы роста выше, чем в прогнозе PwC. Ускоренное
снижение энергоемкости позволяет повысить среднегодовые темпы
прироста ВВП на 0,2%, а ННГВВП — на 0,3%.
В этой группе сценариев Россия начинает импортировать нефть
и нефтепродукты в 2046—2048 гг. Чтобы этого избежать, а тенденцию
к падению темпов роста ВВП сделать менее выраженной, необходимо
не только повышать энергоэффективность, но и замещать жидкое
топливо другими видами энергоносителей. Снизить потребность в нем
можно за счет производства биотоплива, перевода автомобилей на
сжатый газ, широкого использования гибридных и электромобилей.
Если в 2040-е годы благодаря этим мерам, а также использованию
других возобновляемых и альтернативных источников энергии удастся
снизить потребление нефтепродуктов в среднем на 40 млн т, то темпы
роста ВВП повысятся в среднем на 0,2% в год.
Зачем России модернизация?
На горизонте до 2020 г. и даже до 2030 г. вырисовывается лишь про­
блема снижения темпов экономического роста по сравнению с докризис­
ными (см. рис. 7). Только при более долгосрочном анализе правомерно
поставить вопрос: будет ли экономический рост в России в середине
XXI в.? Положительный ответ на него возможен, если удастся предотв­
ратить обвальное падение добычи нефти. Чтобы в 2040-е годы темпы
прироста ВВП превышали в среднем 1% в год, необходимы либо дина­
мичный рост цен на нефть, либо успешная модернизация. При склады­
вающейся демографической ситуации обеспечить в 2040-е годы более
высокие, чем 2% в год, темпы прироста ВВП можно при одновременном
поддержании высоких или средних цен на нефть, предотвращении
обвального падения добычи нефти и проведении эффективной модер­
низации. Первый параметр российское правительство не контролирует.
Двумя другими в определенной мере можно управлять.
В дискуссии о необходимости и путях модернизации России не
всегда анализируются проблемы, которые могут возникнуть при со­
хранении нынешних институтов, что делает аргументы в пользу мо­
дернизации недостаточно убедительными. Аналитики утверждают, что
без нее высокие темпы роста поддерживать не удастся. Проведенный
нами анализ дает дополнительные аргументы в пользу этого тезиса, но
существенно уточняет его за счет расширения временного горизонта
анализа. Платой за неуспешную модернизацию в «десятых» годах
станет потеря способности экономики к расширенному воспроизводст­
ву в «сороковых», а возможно, и в «тридцатых». Без модернизации
нельзя не только сократить разрыв в уровне экономического развития
со странами-лидерами и повысить долю России в глобальном ВВП, но
и удержать нынешнюю.
38

«Вопросы экономики», № 3, 2011

Будет ли экономический рост в России в середине X X I века?

Важный аспект модернизации — перенос акцента с внешних
факторов роста на внутренние, на формирование основ самоподдерживающегося роста. В фокусе внимания должны быть гарантии не
глобальной, а российской энергетической и экономической безопасно­
сти. Проблема в том, что нужно предпринимать титанические усилия
одновременно по многим направлениям модернизации: повышение
рождаемости; снижение смертности и продление активной трудовой
жизни россиян; реализация грамотной миграционной политики при
обеспечении межнационального мира; коренная модернизация техно­
логической основы производства и существенное повышение на этой
базе производительности труда, капиталоотдачи и энергоэффективно­
сти; предотвращение обвального падения добычи нефти и расширение
использования возобновляемых источников энергии; ускоренное раз­
витие экспортоориентированных и импортозамещающих производств.
Для решения проблем отдаленного будущего — снижения темпов
экономического роста в России в 2030-е годы и возможной полной
его остановки в 2040-е — нужно активно действовать уже сегодня.
При этом необходимо формировать коалиции, которые могут, хотят
и будут проводить модернизацию. Во всех сценариях доля НГВВП
устойчиво снижается (см. рис. 5). Вслед за ней уменьшится и влияние
нефтегазовой элиты на жизнь страны, государство окажется в большей
зависимости от других сфер бизнеса, и иллюзия его всемогущества
и непогрешимости постепенно развеется, на смену декоративной демо­
кратии придет реальная. Но все эти процессы будут запаздывать,
поскольку нынешняя элита сделает все возможное, чтобы сохранить
власть и влияние. Модернизация неизбежно связана с существенной
потенциально конфликтной политической составляющей.
Многие направления модернизации уже осознаны, озвучены,
предпринимаются первые шаги по их реализации. Однако задача
в том, чтобы лексический конструктор понятий модернизации пре­
вратить в набор правильных действий, которые дадут необходимые
результаты. При нынешней культурной традиции России, выраженной
формулой «нацеленность на выживание разобщенных индивидов,
ориентированных на решение тактических проблем и плохо пред­
ставляющих, что их ждет в будущем»31, и при базовых ценностях,
определяемых формулой «высокая ценность безопасности и защиты
со стороны государства при слабой приверженности ценностям но­
визны, творчества, свободы, самостоятельности и риску»38, трудно
сформировать дееспособные коалиции для своевременного осуществ­
ления основных направлений модернизации. Без нее нельзя даже
полностью реализовать потенциал догоняющего развития, не говоря
уже о переходе к развитию на технологической границе, что требует
инновационной среды и культуры, включающих демократизацию,
минимизацию коррупции и бюрократизма, развитие конкуренции во
всех сферах. Альтернативы нет. Без эффективной модернизации в се­
редине XXI в. в России экономического роста не будет!
31 Башмаков И. Россия 2050 / / Вопросы экономики. 2008. № 8.
М а гун В., Р уд нев М. Базовые ценности россиян и других европейцев (но материалам
опросов 2008 года) / / Вопросы экономики. 2010. № 12.

«Вопросы экономики», № 3, 2011

39

О. ДМ ИТРИЕВА,
доктор экономических наук, профессор,
член Комитета по бюджету и налогам
Государственной думы РФ,
Д. УШАКОВ,
кандидат экономических наук,
сотрудник Аппарата Государственной думы РФ,
советник государственной гражданской
службы РФ 2-го класса

ИНФЛЯЦИЯ СПРОСА
И ИНФЛЯЦИЯ ИЗДЕРЖЕК:
ПРИЧИНЫ ФОРМИРОВАНИЯ
И ФОРМЫ РАСПРОСТРАНЕНИЯ
Количественная теория денег исходит из того, что основной причи­
ной инфляции служит избыток денежной массы по отношению к объему
товаров либо превышение спроса над совокупным предложением. При
этом инфляция может быть вызвана высоким уровнем государственных
расходов и их ростом. Инфляция издержек определяется как общий
рост цен, связанный с увеличением издержек на единицу продукции
и услуг, что приводит к сокращению совокупного предложения.
Таким образом, теоретически допустимы и инфляция спроса,
и инфляция издержек. Однако мало экспериментальных эмпирических
исследований специфики инфляции в конкретной стране и в конк­
ретное время. В их числе можно отметить работы В. Ильяшенко,
который на данных за 1996—2004 гг. изучил влияние микро- и макро­
экономических факторов на развитие инфляционных процессов
в России1, а также работу А. Поршакова и А. Пономаренко, которые
на данных за 1999—2007 гг. моделировали взаимосвязь монетарного
фактора и инфляции2. В нашей статье проанализирована зависимость
инфляции от различных факторов в разных странах, а также иссле­
дован генезис инфляции издержек на примере России.
Зависимость уровня инфляции
от роста государственных расходов
и денежной массы в разных странах
Экспериментальная проверка основных экономических гипотез,
касающихся инфляции, базируется на тезисе о том, что если причинно­
1См., например: Ильяшенко В. В. Макроэкономические и микроэкономические аспекты
инфляции в трансформируемой экономике России. Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. экон. ун­
та, 2006.
2 Поршаков А., Пономаренко А. Проблемы идентификации и моделирования взаимо­
связи монетарного фактора и инфляции в российской экономике / / Экономика X X I века:
М еждународный сборник научных трудов. Донецк: ДонНТУ, 2007. С. 2 5 —27.

40

«Вопросы экономики», № 3, 2011

Инфляция спроса а инфляция издержек: причины формирования и формы распространения

следственная связь между ростом государственных расходов или де­
нежной массы и уровнем инфляции существует, то, по крайней мере,
между этими явлениями должна быть корреляционная связь. Обратное
утверждение не верно: существование корреляционной зависимости не
означает наличия причинно-следственной связи, а совпадение динамики
может быть вызвано иными факторами, общими для разных явлений.
Если верна гипотеза о том, что увеличение государственных
расходов приводит к росту инфляции, то должна наблюдаться поло­
жительная корреляционная зависимость между ростом государствен­
ных расходов и уровнем инфляции. Сначала проверим, насколько
динамика государственных расходов определяет рост денежной массы.
Проанализируем корреляционную зависимость между долей государст­
венных расходов (расходов консолидированного бюджета) в ВВП
и годовым приростом денежной массы в России за 2003—2009 гг.
(см. рис. 1).
Динамика доли государственных расходов в ВВП
и прироста денежной массы в России

50
40
30
20

10
0

laли
2003

2004
I

Ш

2005

2006

2007

2008

й

2009

I Государственные расходы (в % к ВВП)

Прирост денежной массы (в % к предыдущему году)

Источник: рассчитано авторами по данным об исполнении консолидированного бюд­
жета РФ Ф едерального казначейства (w w w .roskazna.ru), объеме ВВП М инэкономразвития
(www.econom y.gov.ru) и денежной массе (агрегат М 2) Центрального банка РФ (ww w.cbr.ru).

Рис. 1

Расчеты показали, что коэффициент корреляции этих показа­
телей равен -0,446. Это означает, что корреляционной зависимости
нет, а если и есть в слабом виде, то только обратная, с отрицательным
знаком.
Проанализируем зависимость между ростом государственных
расходов и приростом денежной массы, используя другой показа­
тель — прирост первых (см. рис. 2). Коэффициент корреляции равен
0,467. Такая слабая зависимость объясняется тем, что рост государст­
венных расходов в абсолютном значении коррелирует с ростом ВВП
в абсолютном значении, а при тех же уровне монетизации экономики
и скорости обращения денег рост ВВП предполагает рост денежной
массы. При этом равномерная динамика всех показателей не может
служить причиной инфляции ни теоретически, ни, как будет показано
ниже, практически.
«Вопросы экономики», N° 3, 2011

41

О. Дмитриева, Д. Ушаков
Динамика прироста государственных расходов
и денежной массы в России

2004

2005
I
IИ

2006

2007

I—А

2008

2009

I Прирост государственных расходов (в % к предыдущему году)
Прирост денежной массы (в % к предыдущему году)

Источник: см. рис. 1.

Рис. 2

Аналогичное исследование было проведено по 14 странам за
1999—2008 гг. Значимая корреляционная зависимость между прирос­
том государственных расходов и приростом денежной массы выявлена
лишь для Венгрии и Словении (см. табл. 1). Анализ динамики денеж­
ной массы для стран, вошедших в зону евро, проведен по периодам
до вхождения в нее. Как показано выше на примере России, взаимо­
связь этих показателей может быть обусловлена общим фактором
роста, когда одновременно увеличиваются все объемные показатели
вследствие роста ВВП.
Мы использовали в анализе и другой показатель, который, на
наш взгляд, точнее отражает взаимосвязь роста государственных
Т а б л и ц а

1

Корреляция прироста государственных расходов
и прироста денежной массы (в % к предыдущему году)
Страна

Период

Коэффициент корреляции

Канада
Чехия
Дания
Эстония
Венгрия
Исландия
Израиль
Япония
Ю. Корея
Норвегия
Словакия
Словения
Швеция
США
Россия (ЦБ)
Россия

2000-2006
2000-2008
2000-2008
2000-2008
2000-2008
2000-2007
2000-2008
2000-2007
2000-2008
2000 2003
2000-2008
2000-2006
2002-2008
2003-2008
2000-2009
2000-2009

0,257592
0,027256
-0,3498
-0,14469
0,711117
-0,30474
0,429232
0,164691
0,10478
0,2425
-0,0103
0,896268
-0,16738
0,304269
0,351936
0,518153

Источники: расчеты авторов по данным Всемирного банка (data.worldbank.org) и ОЭСР
(stats.oecd.org/index.aspx); значение денежного агрегата М2 согласно данным ЦБ РФ (www.cbr.ru).

42

«Вопросы экономики», № 3, 2011

Инфляция спроса и инфляция издержек: причины формирования и формы распространения

расходов и денежной массы, поскольку элиминирует эффект эко­
номического роста. Корреляция между долей госрасходов в ВВП
и приростом денежной массы показывает, в какой мере относитель­
ный рост первых приводит к росту последней. Анализ по 14 странам
выявил значимую положительную корреляционную зависимость для
Словении, а высокую отрицательную — для Швеции (см. табл. 2).
Т а б л и ц а

2

Корреляция роста государственных расходов (в % к ВВП)
и прироста денежной массы (в % к предыдущему периоду)
Страна

Период

Коэффициент корреляции

Канада
Чехия
Дания
Эстония
Венгрия
Исландия
Израиль
Япония
Ю. Корея
Норвегия
Словакия
Словения
Швеция
США
Россия (ЦБ)
Россия

1999-2006
1999-2008
1999-2008
1999-2008
1999-2008
1999-2007
1999-2008
1999-2007
1999-2008
1999-2003
1999-2008
1999-2006
2002-2008
1999-2008
1999-2009
1999-2009

0,318721
-0,38564
-0,5151
-0,3652
-0,00752
-0,00015
-0,20351
-0,08207
-0,56385
0,251631
0,379298
0,717666
-0,71896
-0,00263
-0,3288
-0,4325

Источники: см. табл. 1.

Таким образом, по крайней мере в 2000-е годы вне зависимости от
особенностей проводимой политики в большинстве стран рост государст­
венных расходов не имел корреляционной, а, возможно, и причинноследственной связи с инфляцией. Такая зависимость не выявлена в пре­
делах существующих колебаний денежной массы и государственных
расходов. Если бы денежная масса увеличивалась ежегодно в десятки
раз, а денежная эмиссия использовалась в качестве источника финан­
сирования государственных расходов, как это имело место в отдельных
странах при переходе на бумажное обращение в XVIII в. (авантюра
Дж. Лоу во Франции) или при массовой эмиссии бумажных знаков
в период войн и революций (Гражданская война в США, ситуация
в России в 1917—1922 гг.), то зависимость прироста денежной массы
и государственных расходов, очевидно, была бы иной. Эмпирические
факты, относящиеся именно к таким периодам, подтверждают количест­
венную теорию денег и классическое уравнение обмена.
По-видимому, в определенных пределах можно финансировать
государственные расходы (дефицит государственного бюджета) за
счет чистой эмиссии, когда прирост денежной массы не будет сказы­
ваться на инфляции. Оценить границы безболезненной эмиссии для
финансирования государственных расходов — важная задача денежнокредитной политики.
«Вопросы экономики», № 3, 2011

43

О. Дмитриева, Д. Ушаков

Проведем корреляционный анализ взаимосвязи роста государст­
венных расходов и уровня инфляции (см. табл. 3). В этом случае
фактор экономического роста не действует.
Т а б л и ц а

3

Корреляция роста государственных расходов (за год, прирост по отношению
к предыдущему периоду, %) и инфляции (% за год)
Страна

Период

Канада
Чехия
Дания
Всигрия
Исландия
Израиль
Япония
Ю. Корея
Норвегия
Словакия
Словения
Швеция
США
Россия
Россия (Росстат)

1999-2006
1999-2008
1999-2009
1999-2008
1999-2009
1999-2008
1999-2007
1999-2008
1999-2008
1999-2008
1999-2008
1999-2008
1999-2008
1999-2009
1999-2009

Коэффициент корреляции
0,14827
-0,59335
-0,28161
-0,76897
0,794659
0,142911
-0,79516
0,508756
-0,24571
0,725831
0,660315
-0,49153
0,351063
-0,14862
-0,21008

Источники: см. табл. 1; значение инфляции согласно данным Росстата (w w w .gks.ru );
Российский статистический ежегодник: Стат. сб. / Госкомстат России. М., 2001; Цены в России.
2010: Стат. сб. / Росстат. М., 2010.

Положительная корреляция между ростом государственных
расходов и уровнем инфляции выявлена для Словакии и Исландии,
более слабая связь — для Словении. Отметим, что это единственная
страна из проанализированных нами, для которой корреляционный
анализ подтверждает все постулаты классической количественной
теории денег. Можно предположить, что в Словении, скорее всего,
наблюдается инфляция спроса, поскольку здесь существует положи­
тельная корреляционная зависимость между ростом государственных
расходов и приростом денежной массы, а также инфляцией. Для
Японии и Венгрии выявлена обратная зависимость между ростом
государственных расходов и инфляцией.
В России корреляционная зависимость между ростом государст­
венных расходов и инфляцией полностью отсутствует (коэффициенты
корреляции -0,14 и -0,21 в зависимости от источника данных). Это
подтверждает неоднократно высказываемое различными экономистами
предположение о бессмысленности борьбы с инфляцией в нашей стране
путем ограничения государственных расходов.
Рассмотрим корреляционную зависимость между приростом
денежной массы и уровнем инфляции (см. табл. 4). Из 14 проанали­
зированных стран значимые коэффициенты корреляции, свидетельст­
вующие о положительной зависимости между инфляцией и приростом
денежной массы, были выявлены только для Словении. Таким обра­
зом, в некоторых странах существует зависимость между приростом
денежной массы и инфляцией, однако это скорее их особенность, чем
44

«Вопросы экономики», № 3, 2011

Инфляция спроса и инфляция издержек: причины формирования и формы распространения
Т а б л и ц а

4

Корреляция прироста денежной массы (в % к предыдущему периоду)
и инфляции (в % к предыдущему периоду)
Страна

Период

Канада
Чехия
Дания
Венгрия
Исландия
Израиль
Япония
Ю. Корея
Норвегия
Словакия
Словения
Швеция
США
Россия
Россия (Росстат)

1999-2008
1999-2008
1999-2008
1999-2008
1999-2007
1999-2009
1999-2008
1999-2009
1999-2003
1999-2008
1999-2006
2002-2008
1999-2008
1999-2009
1999-2009

Коэффициент корреляции
0,264651
0,368522
-0,6023
0,143555
0,066165
0,4993
0,27997
-0,34567
0,197283
0,568073
0,785882
0,127279
0,451116
0,514705
0,439255

Источники: см. табл. 1 и 3.

общее правило. В подавляющем большинстве случаев аналогичная
зависимость не обнаружена, то есть в этих странах нет классической
инфляции спроса. Ее отсутствие может быть обусловлено разными
причинами. В некоторых странах наблюдается очень низкая инфля­
ция или даже дефляция (Япония) — поскольку инфляции нет, то
нет и инфляции спроса. В других странах, возможно, присутствует
инфляция издержек либо инфляцию можно объяснить иными причи­
нами. В таблице 5 представлены данные об инфляции за исследуемый
период по 14 странам.
В зависимости от используемых данных корреляционный ана­
лиз связи между приростом денежной массы и инфляцией в России
дает различные результаты. Так, анализ по данным Росстата и ЦБ
РФ выявил слабую зависимость между приростом денежной массы
и инфляцией (коэффициент корреляции составляет 0,439; см. табл. 4).
Если делать расчет по данным Всемирного банка, то коэффициент
корреляции равен 0,515, чего все равно недостаточно, чтобы делать
вывод о наличии значимой корреляционной зависимости. При этом
надо иметь в виду, что прирост денежной массы за весь исследуемый
период был существенным — 30 —50% в год и лишь в 1999 г. он
был меньше уровня инфляции: рост денежной массы составил 56,7%
при инфляции 85,7% (см. табл. 5 —6). В последующие годы прирост
денежной массы в два—четыре раза превышал уровень инфляции.
Отсюда следуют два вывода: во-первых, при высоких темпах роста
денежной массы в длительном периоде не обнаружено значимой корре­
ляционной зависимости между ней и инфляцией; во-вторых, уровень
инфляции в разы меньше темпов роста денежной массы. Подобная
динамика показателей позволяет считать бесперспективным ограни­
чение денежного предложения (сжатие денежной массы) в качестве
инструмента подавления инфляции.
«Вопросы экономики», № 3, 2011

45

О. Дмитриева, Д. Ушаков
Т а б л и ц а

5

Инфляция (в % к предыдущему периоду)
Страна
Канада
Чехия
Дания
Венгрия
Исландия
Израиль
Янония
Ю. Корея
Норвегия
Словакия
Словения
Швеция
США
Россия
Россия
(Росстат)

2006
2,00
2,55
1,89
3,93
6,69
2,Н
0,24
2,24
2,33
4,48
2,46
1,36
3,23
9,68

2007

2008

2009

1,73 2,72 2,53 2,26 2,76
1,86
2,11
1,82 0,11
2,80
3,91 4,75
2,50 2,90 2,35 2,43 2,09
1,16
10,00 9,80 9,12 5,27 4,66 6,74
5,20 2,06 3,16
3,23 5,14 6,41
5,20
1,12
1,10 5,69 0,72 -0,41
-0,33 -0,71 -0,76 -0,90 -0,25 -0,01
3,59
0,81
2,26 4,07 2,67 3,61
2,33 3,09 3,02
1,29 2,48 0,47
10,57 12,04 7,33 3,13 8,55 7,55
7,47 5,58 3,59
6,16 8,87 8,42
0,46 0,90 2,41
2,16
1,93 0,37
2,19 3,38 2,83
1,59 2,27 2,68
85,72 20,81 21,52 15,79 13,66 10,88

2005
2,21
1,88
1,81
3,56
3,99
1,33
-0,27
2,75
1,52
2,71
2,48
0,45
3,39
12,68

2,14
2,98
1,71
7,96
5,05
0,49
0,06
2,53
0,73
2,76
3,61
2,21
2,85
9,01

2,37
6,34
3,40
6,04
12,65
4,59
1,38
4,67
3,77
4,60
5,65
3,44
3,84
14,11

0,30
1,03
1,33
4,21
12,04
3,33
1,35
2,76
2,17
1,62
0,86
-0,28
-0,36
11,65

36,50 20,20

10,90

9,00

11,90

13,30

8,80

1999

2000

2001

18,60

2002

15,10

2003

12,00

2004

11,70

Источники: данные Всемирного банка (data.worldbank.org); данные Росстата (см. табл. 3).

Т а б л и ц а

6

Прирост денежной массы по агрегату М2
(в % к предыдущему году)
1999

2000

2001

2002

2003

2004

2005

2006

2007

2008

Канада
5,4
Чехия
2,6
Дания
-0,9
23,7
Эстония
15,7
Венгрия
Исландия 17,3
Израиль
15,5
Янония
2,8
Ю. Корея 27,4
Норвегия
1,7
Словакия 11,6
Словения 12,2
Швеция
США
9,5
56,7
Россия
Россия
(Банк
57,5
России)

6,6
16,0
-5,2
25,7
12,6
10,7
8,0
1,3
25,4
8,7
15,2
21,9
8,1
58,0

121,9
11,2
3,6
23,0
16,2
14,9
9,5
-17,1
13,2
8,8
11,9
32,3
7,1
36,3

2,7
6,9
4,2
11,2
14,1
15,0
6,9
0,9
11,0
7,6
4,1
5,5
3,8
4,5
33,8

0,5
7,4
6,0
10,9
12,5
22,4
-0,1
0,5
6,7
3,4
9,7
4,4
4,3
4,4
38,5

5,5
4,4
11,0
17,3
8,9
13,5
3,6
0,6
-0,6
6,8
-10,5
2,3
5,6
33,7

9,8
8,4
16,1
41,7
13,5
29,3
11,2
0,5
3,1
3,6
-2,1
12,2
8,2
36,3

12,6 -25,3
9,9 12,8
9,6
12,1
27,8
13,6
9,5
14,1
60,1 -63,8
8,0
5,1
-0,7
0,7
4,4
0,3
11,1
14,5
4,8
11,9
11,4
9,4 12,1
40,6 44,2

15,1
8,6
7,8
6,0
9,4
10,9
0,8
15,9
5,3

61,5

39,7

32,4

50,5

35,8

38,5

48,8

Страна

47,5

-

2009
6,1
-

12,2
-

-

10,1
8,0
14,6

16,3

1,7

16,3

-

Источники: см. табл. 1.

Отметим, что уровень инфляции и прирост денежной массы
в России существенно выше, чем во всех проанализированных стра­
нах. Таким образом, если классическая инфляция в России как инф­
ляция спроса и имеет место, то в незначительной степени. Поскольку
ее уровень остается высоким, следует искать другие причины этого
феномена.
46

«Вопросы экономики», № 3, 2011

Инфляция спроса и инфляция издержек: причины формирования и формы распространения

Генезис формирования инфляции издержек
Инфляцию издержек определяют рост цен на ресурсы и услуги,
а также факторы производства, которые обусловливают рост цен на
конечную продукцию. Строгое определение инфляции издержек пред­
полагает, что их повышение ведет к сокращению совокупного предло­
жения, что вызывает одновременно инфляцию и спад производства.
К классическим причинам инфляции издержек относят:
— избыточные расходы на заработную плату под влиянием проф­
союзов;
— ценовые шоки, вызванные резким ростом мировых цен на
какие-либо продукты (сельскохозяйственную продукцию в связи
с засухой, углеводороды);
— высокую монополизацию рынков.
В России первый фактор можно считать незначимым вследствие
относительно низкого уровня издержек на заработную плату и отсутст­
вия давления профсоюзов в сторону ее повышения.
Второй фактор действует из-за роста мировых цен на сырье
и энергоносители, а также иных ценовых шоков. Мировые цены на
сырье и энергоносители могли бы не оказывать влияния на внутренние
цены, если бы существовали механизмы, компенсирующие разницу ми­
ровых и внутренних цен на энергетические ресурсы. Однако в России
их нет, и динамика мировых цен сказывается на внутренних.
Третий фактор, безусловно, весьма значим по причине высокой
монополизации российской экономики в целом и низкой доли малого
бизнеса на отечественных рынках.
Однако главным фактором инфляции издержек выступают из­
быточные издержки естественных монополий и сверхвысокая рента­
бельность на естественно монопольных рынках. Наиболее высока
доля естественных монополий на рынке коммунальных услуг как
ресурсоснабжающих организаций. Специфика инфляции издержек
на естественно монопольных рынках заключается в том, что она
не приводит к сокращению предложения. Это происходит по двум
причинам. Во-первых, спрос на продукцию естественных монополий
низко эластичен по цене. Если цена на услуги канализации вырастет,
то это не приведет ни к отказу от ее использования, ни к сокраще­
нию потребления этой услуги. Более того, в российских городах
с многоквартирными домами нет иного варианта или механизма ее
обеспечения. Во-вторых, многие виды услуг естественные монопо­
лии навязывают не только поцене, но и по объемам. Например, при
централизованном снабжении невозможно ни отказаться, ни сократить
объем потребления услуг отопления.
Основным фактором инфляции в России выступает рост тарифов
Ж КХ , что наглядно видно при сравнении накопленной инфляции
и накопленного роста его тарифов за 18 лет. В таблице 7 представле­
ны индекс потребительских цен за 1992—2009 гг., а также индексы
тарифов на жилищные и коммунальные услуги.
Чтобы рассчитать рост тарифов на жилищно-коммунальные услу­
ги с 1992 г. по настоящее время, необходимо перемножить ежегодные
«Вопросы экономики», № 3, 2011

47

О. Дмитриева, Д. Ушаков
Т а б л и ц а

7

Индексы потребительских цен (тарифов) на отдельные группы услуг
(декабрь к декабрю предыдущего года; в %; до 1996 г. — в разах)
1993

1994

ИПЦ на все
товары и услуги 9,399 3,151
Услуги
6,2
24,1
Жилищно15,3
10,4
коммунальные
жилищные
21,0
13,3
коммунальные 12,7
9,9
2003

2004

ИПЦ па все
товары и услуги 112,0 111,7
Услуги
122,3 117,7
Жилищно128,7 123,5
коммунальные
жилищные
131,4 129,1
коммунальные 127,7 120,9

1995

1996

1997

1998

1999

2000

2001

2002

2,313

121,8

111,0

184,4

136,5 120,2

118,6

115,1

3,3

148,4

122,5

118,3

134,0

133,7

136,9 136,2

4,9

150,9

131,4

119,1

132,3

142,6

156,8

3,8
5,2

149,8
151,3

134,2
126,2

129,2
112,6

135,1
131,7

2005

2006

2007

2008

2009

138,6 166,7 151,1
144,7 153,8 148,3
Суммарное
значение, в разах

110,9

109,0

111,9

113,3

108,8

797,91

121,0

113,9

113,3

115,9

111,6

10 298,73

132,7

117,9

114,0

116,4

119,6

31 986,36

136,1
131,5

117,7
118,0

112,4
114,7

114,9
117,1

113,1
123,0

51 606,59
24 181,38

148,8

Источники: Российский статистический ежегодник. М., 2001. С. 587; Российский ста­
тистический ежегодник. 2009: Стат. сб. / Росстат. М., 2009. С. 681; расчеты авторов.

индексы роста тарифов на жилищные и коммунальные услуги. За
2010 г. данные Росстата пока отсутствуют, поэтому мы воспользуем­
ся прогнозным значением индекса роста тарифов на услуги Ж КХ
за 2010 г., который использовало Минэкономразвития РФ при рас­
смотрении федерального бюджета на 2011 г. и плановый период 2012
и 2013 гг., — 113,0% по отношению к 2009 г.
Перемножив ежегодные индексы роста тарифов с 1993 по 2010 г.,
получаем:
— рост цен на жилищные услуги составил 58 315 раз;
— рост цен на коммунальные услуги составил 27 325 раз.
Проверим, насколько выросли тарифы на отдельные виды жи­
лищных и коммунальных услуг, используя абсолютные, а не относи­
тельные, показатели. Так, квартирная плата в домах муниципального
жилищного фонда за 1 кв. м общей площади в 1992 г. составила
0,24 руб.3, а в 2009 г. — 13,14 руб.4 Как известно, с 1 января 1998 г.
в результате проведенной деноминации российского рубля действует
новый масштаб цен: 1 к 1000. Чтобы привести деноминированные
рубли в сопоставимый масштаб цен с неденоминированными, стои­
мость платы за 2009 г. необходимо умножить на 1000. Таким об­
разом, разделив 13 140 на 0,24, получим рост стоимости платы за
жилье муниципального жилищного фонда за 1 кв. м общей площади
за 1992—2009 гг. — 54 700 раз, что на 6% больше, чем средний рост
стоимости жилищных услуг, рассчитанный по индексам тарифов
(51 607).
^Российский статистический ежегодник. М., 2001. С. 589.
1 В масштабе цен, действующем с 1 января 1998 г.; Цены в России. 2010.

48

«Вопросы экономики», № 3, 2011

Инфляция спроса и инфляция издержек: причины формирования и формы распространения
Плата за водоснабжение и канализацию в месяц с человека в 1992 г. состав­
ляла 9,1 руб.5, а в 2009 г. — 181,09 руб.6 Приведя данные в сопоставимый масштаб
цен, рассчитаем рост стоимости водоснабжения и водоотведения за 1992—2009 гг.:
19 900 раз — на 17,7% меньше, чем рассчитанный по индексам тарифов средний
рост стоимости коммунальных услуг.

При этом кумулятивный индекс инфляции (роста потребитель­
ских цен в целом) за тот же период составил 797,9 раза. Следовательно,
рост тарифов Ж КХ в 40 раз превысил кумулятивный индекс ин­
фляции, рост тарифов на жилищные услуги — в 64,7 раза, а на
коммунальные — в 30,3 раза. Именно тарифы Ж К Х выступили
одним из главных факторов формирования инфляции издержек, что
подтверждает анализ помесячной инфляции. Из года в год основной
вклад в инфляцию обеспечивает январь, когда вводят новые ставки
тарифов на Ж КХ и другие услуги (см. табл. 8).
Т а б л и ц а

8

Вклад инфляции в январе и декабре
в общегодовую инфляцию (в %)
2002
Январь
Декабрь

20,5
9,9

2003
20,0
9,2

2004

2005

15,4
9,4

23,9
7,3

2006
26,7
8,9

2007

2008

2009

14,3
9,2

17,3
5,3

27,3
4,5

Источник: расчеты авторов поданным Росстата (w w w .gks.ru, Социально-экономическое
положение России за соответствующие годы).

Примечательно, что вклад декабря в годовую инфляцию намного
меньше, хотя именно в этот месяц в экономику поступает основная масса
денег в форме заработной платы и годовых премий. Кроме того, в декабре
самая высокая доля кассового исполнения государственных расходов.
Проследим генезис формирования инфляции издержек по отраслям,
обеспечивающим добычу сырья и энергоносителей. В добыче углеводо­
родов и производстве энергии в России наблюдается сочетанное влия­
ние ценового шока и монополизации рынков на инфляцию издержек.
Высокий уровень мировых цен создает большие возможности для при­
своения монопольной ренты. При этом она не изымается в должной мере
государством в виде налогов или в форме перечисления причитающихся
ему прибыли и дивидендов. Рента могла бы перераспределяться между
отраслями и населением, если бы в стране были более низкие цены на
сырье и энергоносители, что сдерживало бы инфляцию издержек.
Под влиянием совместного воздействия монополизации рынков
и ценового шока в соответствующих отраслях сложились сверхвысокие
издержки. Рассмотрим только два фактора: численность занятых и за­
работную плату. В 1990—2004 гг. объем добычи в нефтяной отрасли
снизился на 11%, при этом численность занятых выросла более чем
вдвое (на 114%), соответственно производительность труда составила
41% показателя конца советского периода (см. табл. 9). При немоно­
польном ценообразовании либо должном изъятии ренты государством
’ Российский статистический ежегодник. М., 2001. С. 589.
В масштабе цен, действующем с 1 января 1998 г.; Цены в России. 2010.

«Вопросы экономики», N° 3, 2011

49

О. Дмитриева, Д. Ушаков
Т а б л и ц а

9

Рост производства и числа занятых
в отдельных сырьевых отраслях (в %)
Отрасль
Нефтедобывающая
промышленность
Электроэнергетика
Газовая промышленность
Черная металлургия

Темп изменения
объема произведенной
продукции

Темп изменения
числа запятых

Производительность
труда

2004/1990

2004/1990

2004/1990

89,0

113,9

41,6

86,1
98,8
82,3

59,3
177,8
-15,2

57,9
35,4
97,0

Источник: расчеты авторов по данным Росстата.

через налоги избыточного роста числа занятых и резкого снижения
производительности труда можно было бы не допустить. Аналогичная
ситуация в газовой промышленности: добыча газа примерно равна
показателю 1990 г. (99%), а численность занятых увеличилась почти
в три раза (на 178%), соответственно упала производительность труда.
Производство электроэнергии составило 86% от уровня 1990 г., числен­
ность же занятых в электроэнергетике увеличилась в 1,6 раза (на 59%).
Кроме того, эти данные доказывают бессмысленность приватиза­
ции и акционирования естественных монополий. Частный менеджмент
не оказался более эффективным, а производительность труда упала
в несколько раз.
Другой фактор присвоения монопольной ренты и формирования
чрезмерных издержек в сырьевых монополизированных отраслях —
сверхвысокая заработная плата. При этом она не вызвана ростом произ­
водительности труда, наоборот: рост заработной платы происходил
на фоне ее катастрофического падения. Уровень заработной платы
в добывающих отраслях на конец советского периода был выше, чем
в среднем по стране, что было преимущественно связано с условия­
ми добычи в северных труднодоступных районах, где начислялся
северный коэффициент. При этом основной персонал получал более
высокую зарплату. К 2004 г. произошел резкий относительный рост
заработной платы во всех рассматриваемых отраслях. Так, в нефтя­
ной промышленности по отношению к средней по стране она выросла
в 2,15 раза, в газовой — в 2,7, в электроэнергетике — в 1,31 раза
(см. табл. 10). Причем в рассматриваемый период рост числа занятых
и заработной платы произошел в основном в менеджерском и сервис­
ном звеньях. Таким образом, рост числа занятых и заработной пла­
ты не связан в этих отраслях ни с ростом объема производства, ни
с повышением производительности труда, ни с какими-либо другими
технологическими или производственными факторами.
Рост числа занятых и заработной платы можно считать формой
присвоения монопольной ренты, формирование которой обусловлено:
ростом мировых цен на углеводороды; высокой степенью монополи­
зации соответствующих отраслей; отсутствием механизмов эффек­
тивного изъятия этой ренты государством. Присвоение монопольной
50

«Вопросы экономики», № 3, 2011

Инфляция спроса и инфляция издержек: причины формирования и формы распространения
Т а б л и ц а

10

Заработная плата в сырьевых монополизированных отраслях
по отношению к средней заработной плате по стране (в %)
Отрасль
Нефтедобывающая промышленность
Электроэнергети ка
Газовая промышленность
Черная металлургия

Отношение заработной платы в отрасли
к средней заработной плате по всей экономике
1990

2004

165,7
120,8
183,2
116,5

357,7
159,4
495,2
140,8

Источник: расчеты авторов по данным Росстата

ренты происходит и через распределение прибыли в соответствующих
отраслях при высокой рентабельности, которая во многом выступает
частью монопольной ренты. В результате высокий уровень цен навя­
зывается экономике и оплачивается потребителями. В этом случае
наглядно иллюстрируется тезис о том, что инфляция — налог на всех
потребителей. Однако при этом имеется в виду инфляция спроса; мы
же показали, как они оплачивают повышение издержек.
Подчеркнем, что инфляция издержек в случае с углеводородами
и электроэнергетикой в России имеет не только и не столько экономи­
ческие, сколько политические причины. И избыточная численность,
и сверхвысокая рентабельность, и сверхвысокая заработная плата
служат способом перераспределения ВВП в пользу определенной
группы лиц.
К каким же результатам приводит борьба с инфляцией спроса,
если в стране имеет место инфляция издержек? Противодействуя ин­
фляции спроса, пытаются ограничить объем платежеспособного спроса,
сдерживая государственные расходы и используя другие инструменты
удорожания денег. При этом спрос на продукцию естественных монопо­
лий и углеводороды низко эластичен по цене. Ограничение платежеспо­
собного спроса не влияет ни на уровень цен, ни на объемы потребления
этой продукции. Любые ограничения совокупного платежеспособного
спроса в условиях инфляции издержек естественных монополий при­
водят к росту доли расходов на эти услуги и продукты как в потреби­
тельских бюджетах, так и в производственных расходах. Это, в свою
очередь, снижает платежеспособный спрос на другие товары и услуги
и стимулирует сокращение производства в соответствующих отраслях.
Проиллюстрируем сказанное на примере потребительских бюджетов и роста
тарифов Ж КХ. Допустим, заработная плата работника бюджетной сферы замороже­
на и составляет 10 ООО сд. В первый год его расходы па Ж КХ составляли 2000 сд.
Во втором году тарифы на Ж К Х увеличились на 25%, в третьем — еще на 30%.
Расходы на продукты питания в первом году у работника бюджетной сферы составили
3000 ед. Рост цен на продукты питания равен во втором году 7% и в третьем — 7%.
Рассмотрим структуру потребительского бюджета и его влияние на формирование
совокупного спроса (см. табл. 11).
Сжатия спроса на услуги Ж К Х из-за роста цен не происходит, поскольку
потребление низко эластично по цене. Аналогичная ситуация со спросом на продук­
ты питания. Как следствие, снижается платежеспособный спрос на другие товарные
«Вопросы экономики», N° 3, 2011

51

О. Дмитриева, Д. Ушаков
Т а б л и ц а

11

Изменение структуры потребительского бюджета работника бюджетной
сферы при замораживании заработной платы (в единицах)
Совокупный месячный доход
Расходы на ЖКХ
Расходы на продукты питания
Расходы на потребительские товары и услуги

I год
10 000
2000
3000
5000

II год

III год

10 000
2500
3210
4290

10 000
3250
3434
3316

группы, в результате сокращается производство в соответствующих секторах. Более
того, нссырьсвыс отрасли испытывают давление со стороны и роста издержек па
продукцию естественных монополий, и снижения платежеспособного спроса. В итоге
равновесие достигается за счет ограничения производства па других рынках, а не
по тем продуктам, которые были источником инфляции.

Если для борьбы с инфляцией издержек применять инстру­
менты, направленные на подавление инфляции спроса, то усилятся
свойства бимодальности в экономике (концепция впервые разработана
Д. С. Чернавским). При нормальном распределении доходов соответст­
вующая кривая имеет один максимум, приходящийся на сегмент
среднего класса. В бимодальной экономике она имеет два максимума:
для «бедных» и «богатых». Далее формируется два пакета рыночных
цен: один для рынка «бедных потребителей», другой — для рынка
«богатых». В итоге товарные рынки не пересекаются7.
В нашем случае замораживание доходов бюджетников в условиях
роста тарифов Ж КХ приводит к резкому сокращению платежеспо­
собного спроса на все товары на эластичных рынках для «бедных
потребителей». В то же время рост тарифов Ж КХ и других цен на
монополизированных рынках с низкой эластичностью спроса по цене
обусловливает образование сверхвысоких доходов у «богатых потре­
бителей». Эта группа предъявляет платежеспособный спрос на опре­
деленную группу благ и товаров, например недвижимость. Растущий
спрос разгоняет цены на соответствующих товарных рынках, но вход
на них для представителей группы «бедных потребителей» практи­
чески закрыт, и замораживание их доходов не оказывает влияния на
динамику цен на этих рынках.
Неправильное определение источников инфляции, использование
инструментов подавления инфляции спроса для борьбы с инфляцией
издержек вызывают обратную реакцию экономики. Подобная политика
приводит не к снижению инфляции, а к ее росту, стимулирует сокра­
щение производства в отраслях, производящих товары для «бедных»
и «средних» потребителей, усиливает неравенство в доходах.

7 Чернавский Д. С. Базисная модель макроэкономики / / Доклады методологического
семинара Ф И А Н : О социально-экономических проблемах России. Вып. 8. М.: Ф изический
институт имени П. Н. Лебедева РАН, 2002. С. 2 —23; Грачев И. Д. Строительно-сберегательные
вклады: управление финансовыми рисками / / Контролинг. 2009. № 3. С. 54 —57; Грачев И. Д.,
Ушаков Д. В. Стройсберкассы : риски незапланированны х государственны х расходов / /
Недвижимость и инвестиции. 2008. Л° 3. С. 27 —33.

52

«Вопросы экономики», N° 3, 2011

В. СЕНЧАГОВ,
академик РАЕН,
руководитель Центра финансовых исследований ИЭ РАН

МОДЕРНИЗАЦИЯ ФИНАНСОВОЙ СФЕРЫ
Модернизация включает составляющие различного системного
уровня, например, в качестве обязательной компоненты реиндуст­
риализацию, то есть восстановление и обновление всей системы
кооперационных связей товарного производства и обращения, а в ка­
честве главной цели — формирование экономики инноваций, то есть
организацию производства, обращения и потребления новых видов
высокотехнологичной продукции. Признавать в качестве нацио­
нального приоритета всестороннюю модернизацию, но видеть в этом
создание исключительно инновационной экономики нереально с точки
зрения располагаемых финансовых ресурсов, кадрового потенциала
и социальных движущих сил модернизации. Объективные ограни­
чения требуют повысить управляемость процессом модернизации за
счет целенаправленного снижения уровня рисков. Для этого нужно
задействовать в полной мере всю совокупность инструментов государст­
венного управления: госзаказ и контрактную систему, долгосрочные
программы и планы развития экономики, ее отраслей и территорий,
а также бюджет, суверенные фонды, кредит и др.
Модернизация как фактор развития экономики
При определении целей, задач, этапов и методов модернизации
надо иметь точный анализ социально-политической и экономической
ситуации в стране по критериям устойчивости и безопасности, опреде­
лить наиболее опасные угрозы и вызовы. Многие угрозы национальной
безопасности известны: сверхвысокая зависимость от внешних факто­
ров, мировых цен на энергоносители и металлы, слабо прогнозируемое
состояние фондовых рынков, чрезмерный импорт продовольствия,
товаров легкой промышленности, лекарств и оборудования, высокий
износ основных фондов, крайне низкая, по международным стандар­
там, инновационная активность предприятий. Очень высок уровень
теневой экономики, которая превратилась в насос, выкачивающий
миллиарды рублей из общественного производства в пользу особого
слоя предприимчивых людей. Чтобы модернизация не стала модным
политическим лозунгом, как в свое время «экономика должна быть
экономной» или «перестройка», ее надо превратить в программируе­
мый и контролируемый инструмент комплексного достижения страте­
гических целей России, обеспечения ее национальной безопасности.
Центром финансовых исследований Института экономики РАН
проводится мониторинг предлагаемой системы индикаторов эконо­
мической безопасности. С учетом глобального кризиса и актуальных
тенденций получены новые экспертные оценки предельных значений
«Вопросы экономики», № 3, 2011

53

В. Сенчагоа

ряда индикаторов, а их состав скорректирован (см. табл. 1). Пороговые
значения макроэкономических, социальных и инновационных инди­
каторов рассчитаны исходя из задачи вхождения России в 2020 г.
в пятерку наиболее развитых стран, поставленной в Стратегии нацио­
нальной безопасности до 2020 г. Финансовые индикаторы определены
исходя из Маастрихтских соглашений.
Т а б л и ц а

1

Параметры пороговых значений, разработанные в 2000 г.
и в 2009 г. и фактические данные за 2010 г.
Пороговые значения Фактические
данные за
2000 г.
2009 г.
2010 г.*

Наименование
Сфера реальной экономики
объем ВВП, млрд руб.
среднегодовые темпы прироста ВВП, %
ежегодная доля ВВП, выделяемая на национальную
оборону, %
расходы на гражданскую науку, % к ВВП
ежегодная доля ВВП, выделяемая на национальную
оборону и государственную безопасность
объем инвестиций в основной капитал, % к ВВП
доля производства машин и оборудования, энерго­
оборудования, оптического оборудования и транс­
портных средств и оборудования в общем объеме
отгруженной продукции и услуг, %
сбор зерна, мли тонн
доля инновационной продукции во всей отгружен­
ной продукции, %
отношение запасов полезных ископаемых к объему
их добычи, %
Социальная сфера
средняя продолжительность жизни, лет
мужчин
женщин
среднее расчетное количество детей па одну
женщину
соотношение численности людей пенсионного
и трудоспособного возраста
средства па здравоохранение, образование
и культуру, % к ВВП
доля населения с доходами ниже величины
прожиточного минимума во всем населении, %
отношение средней пенсии к средней заработной
плате, %
коэффициент фондов (соотношение доходов
10% высокодоходного и 10 % населения с низкими
доходами), раз
отношение среднедушевых денежных доходов
населения к прожиточному минимуму, раз
уровень безработицы по методологии МОТ, %
площадь жилья на одного жителя, кв. м
Денежно-финансовая сфера
общий размер золотовалютных резервов, млрд долл.
годовой уровень инфляции, %
уровень монетизации экономики: М2 на конец года,
% к ВВП
54

6000**
-

48905**
> 6 -7

45 200
4

jя

оя

оя

2

2
fi —10
U
IV/

0,4
fi
и

25

25-35

20

25

20

17,3

70

100-110

60,9

15

>30

5

125

> 125

и/д

—
-

> 77
>85

61
73

>2,2

1,54

< 0,4

0,5

>15

9,0

40

37,0

4 -7

16,8

7

8
3,5

3,5

5
—

30

7,5
22,0

40
125

>250
< 106

480,0
108,8

50

>50

40

«Вопросы экономики», № 3, 2011

Модернизация финансовой сферы
О к о н ч а н и е
Наименование
уставный капитал банков, % к ВВП
инвестиции коммерческих банков за счет заемных
средств, % к собственным средствам
инвестиции банков по государственным и гаранти­
рованным правительством обязательствам, % к ВВП
объем кредитов, % к ВВП
невозвраты кредита в общем объеме потребитель­
ского и ипотсчпого кредитов, %
дневные колебания индекса фондового рынка, %
нерезиденты в совокупных активах банковской
системы, %
сальдо федерального бюджета, % к ВВП
дефицит
профицит
доля расходов на обслуживание и погашение
государственного долга в общем объеме расходов
федерального бюджета, %
Внешнеэкономическая сфера
доля импортного продовольствия, %
отношение величины государственного внешнего
и внутреннего долга, % к ВВП
внешний корпоративный долг к годовому объему
экспорта, %
сальдо внешнеторгового баланса, %
дефицит
профицит

т а б л и ц ы

1

Пороговые значения Фактические
данные за
2000 г.
2009 г.
2010 г.*
-

5

>10
SO
^< JW

у

< 20

и
11/А
/ К/

>40

п/д

< 10

и/д