Том 4. Личная жизнь [Михаил Михайлович Зощенко] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (159) »
Михаил Михайлович Зощенко Собрание сочинений в семи томах Том 4. Личная жизнь Рассказы и фельетоны 1932-1946
С луны свалился*
1
За последние два года жизнь резко изменилась. Главное, интересно отметить – почти прекратилось воровство. Все стали какие-то положительные, степенные. Воруют мало. И взяток вовсе не берут. Прямо, перо сатирика скоро, небось, заржавеет. Конечно, насчет взяток дело обстоит сложней. Взяток не берут, но деньги, в другой раз, получают. Тут в смысле перевоспитания публика туго поддается новым моральным течениям. При этом из боязни такого тумана напускают, что сразу и не поймешь, что к чему и почему. Давеча на юге я столкнулся на этом фронте с одной хитростью. И вот желаю осветить это дело, чтоб другим неповадно было. Одним словом, в одной гостинице хотели за номер содрать с меня въездные. Ну, другими словами – хотели взятку взять. Конечно, раньше, несколько лет назад, на эту простенькую тему я бы написал примерно такой рассказец:2
И вот, стало быть, еду я, братцы, на пароходе. Ну, кругом, конечно, Черное море. Красота неземная. Скалы. Орлы, конечно, летают. Это все есть. Чего-чего, а это, конечно, есть. И гляжу я на эту красоту и чувствую какое-то уважение к людям. «Вот, – думаю, – человек – властитель жизни: хочет – он едет на пароходе, хочет – на орлов глядит, хочет – на берег сейчас сойдет и в гостинице расположится». И так оно как-то радостно на душе. Только, конечно, одна мысль не дозволяет радоваться. Где бы мне, думаю, по приезде хотя бы паршивенький номеришко достать. И вот плыву я грустный на пароходе, а капитан мне и говорит: – Прямо, – говорит, – милый человек, мне на вас жалостно глядеть. Ну, куда вы едете? Ну, на что вы рассчитываете? Что вы, с луны свалились? – А что? – говорю. – Да нет, – говорит. – Но только как же это так? Что вы – ребенок? Ну, где вы остановитесь? Чего вы поехали? Я даже согласен назад теплоход повернуть – только чтоб вам туда не ехать. – А что, – говорю, – помилуйте? – Как что? Да разве у вас есть знакомства – номер получить, или, может быть, у вас портье – молочный брат? Я, – говорит, – прямо удивляюсь на вас. – Ну, – говорю, – как-нибудь. Я, – говорю, – знаю одно такое петушиное слово, супротив которого в гостинице не устоят. Капитан говорит: – А ну вас к черту! Мое дело – предупредить. А вы там как хотите. Хоть с корабля вниз сигайте. И вот, значит, приезжаю. В руках у меня два места. Одно место – обыкновенная советская корзинка, на какую глядеть мало интереса. Зато другое место – очень такой великолепный фибровый или, вернее, фанерный чемодан. Корзинку я оставляю у газетчика, выворачиваю наизнанку свое резиновое международное пальто с клетчатой подкладкой и сам в таком виде со своим экспортным чемоданом вламываюсь в гостиницу. Швейцар говорит: – Напрасно будете заходить – номерей нету. Я подхожу до портье и говорю ему ломаным языком: – Ейн шамбер-циммер, – говорю, – яволь? Портье говорит: – Батюшки-светы, никак иностранец к нам приперся. И сам отвечает тоже ломаным языком: – Яволь, яволь. Она, шамбер-циммер, безусловно яволь. Битте-дритте сию минуту. Сейчас выберу номер какой получше и где поменьше клопов. Я стою в надменной позе, а у самого поджилки трясутся. Портье, любитель поговорить на иностранном языке, спрашивает: – Пардон, – говорит, – господин, извиняюсь. By зет Германия, одер, может быть, что-нибудь другое?.. «Черт побери, – думаю, – а вдруг он, холера, по-немецки кумекает?» – Но, – говорю, – их бин ейне шамбер-циммер Испания. Компрене? Испания. Падеспань. Камарилья. Ох, тут портье совершенно обезумел. – Батюшки-светы, – говорит, – никак к нам испанца занесло. Сию минуту, – говорит. – Как же, как же, – говорит, – знаю, слышал – Испания, падеспань, эспаньолка… И у самого, видать, руки трясутся. И у меня трясутся. И у него трясутся. И так мы оба разговариваем и трясемся. Я говорю ломаным испанским языком: – Яволь, – говорю, – битте-цурбитте. Несите, – говорю, – поскорей чемодан в мою номерулю. А после, – говорю, – мы поговорим, разберемся, что к чему. – Яволь, яволь, – отвечает портье, – не беспокойтесь. А у самого, видать, коммерческая линия перевешивает. – Платить-то как, – говорит, – будете? Инвалют одер все-таки неужели нашими? И сам делает из своих пальцев знаки, понятные приезжим иностранцам – нолики и единицы. Я говорю: – Это я как раз не понимает. Неси, – говорю, – холера, чемодан поскорее. Мне бы, думаю, только номер занять, а там пущай из меня лепешку делают. Вот хватает он мой чемодан. И от старательности до того энергично хватает, что чемодан мой при плохом замке раскрывается. Раскрывается мой чемодан, и, конечно, оттуда вываливается, прямо скажем, разная дрянь. Ну там, бельишко залатанное, полукальсоны, мыльце «Кил» и прочая отечественная чертовщина. Портье поглядел на это имущество,- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (159) »
Последние комментарии
6 часов 4 минут назад
22 часов 8 минут назад
1 день 6 часов назад
1 день 7 часов назад
3 дней 13 часов назад
3 дней 17 часов назад