Самсон и Роберто. Капитан Неро [Ингвар Амбьернсен] (fb2) читать онлайн

Ингвар Амбьернсен Самсон и Роберто. Капитан Неро

Ингвар Амбьернсен

© Инна Стреблова, перевод на русский язык, 2017

© Александра Шадрина, иллюстрации, 2017

© ООО «Издательство Альбус корвус», издание на русском языке, 2017

The original title: Kaptein Nero

Copyright © CAPPELEN DAMM AS 2013

The Russian language publication of the book was negotiated through Banke, Goumen & Smirnova Literary Agency (www.bgs-agency.com)

Слуга зверей

Самсон проснулся и нежился в кровати, с удовольствием вдыхая запах собственной сырой шерсти^[1].

«Вот повезло-то, — думал он, — что я — это я, а не кто-то другой. Не какая-нибудь там чужая собака, у которой даже нет друзей, или, например, еще того хуже — злой пингвин!»

В голове у него мелькнул образ злого пингвина, и от этого невольно вырвался тявк. А после этого тявка захотелось уже как следует погавкать радостным гавком, громко и смело, своим знакомым голосом, но он удержался. Рядом спал Роберто, и лучше было его не будить. Часы на столике между их кроватями показывали только половину седьмого, а коты, если их рано разбудить, бывают спросонья сварливыми. И Самсон решил, что лучше будет еще немного понежиться, пока не рассвело. Накануне вечером он съел найденного на пляже чирка. И теперь можно было понаслаждаться замечательным вкусом недожеванных остатков, застрявших между зубами.

«Хорошо жить на свете! — подумал Самсон. — И нет никого счастливей довольной собаки!» Он снова заснул и увидел во сне, как он лихо играет на гитаре и его слушает переполненный зал.

Внизу, в кухне на первом этаже, барсучиха Грета накрывала на стол, негромко напевая старую моряцкую песенку. На ней была бордовая форма коридорной, которую ей выдали, когда она поступила на работу в пансионат «Раздолье над фьордом». Изумительно нарядный костюмчик с лампасами на брюках и маленькими золотыми погончиками на плечах. На голове у нее была плоская шапочка, которую один из постояльцев принял как-то за коробочку из-под таблеток, но его поправили, и это воспоминание Грете было приятно.

— Значит, если еще раз прикинуть: Самсон и Роберто — это два. Еще я и вдова Омутсен — уже четыре. И последний — не в том смысле, что неважный, а наоборот, очень почтенный гость — представитель местного управления Кольдевин. Он придет в девять. Итого — пять.

Она поставила на стол пять десертных и пять суповых тарелок, пять чашек и пять стаканов и тут вспомнила про туалет в пятом номере. Мастерица-на-все-руки Улли обещала его починить. «А Улли не из тех, кто любит утром поваляться в постели, — подумала Грета и на всякий случай поставила посуду еще на одного гостя. — Ах да! Еще ведь надо поставить рюмочки для яиц. Знать бы, сколько надо будет подать глазуний, а сколько вареных яиц? Как же быть? Вот тебе и головоломка с утра пораньше!»

Но тут Грета вспомнила мудрый совет старика фон Страуса из придорожной лавки за поворотом: трудности надо решать по мере их поступления. Повеселев, она радостно побежала в сад, принюхиваясь к чудесным утренним запахам.

У ворот в ящике для несушек за ночь уже набралось двенадцать хорошеньких смуглых яичек, которые снесли курицы в благодарность обитателям пансионата за то, что те позволяли им сколько угодно кудахтать и привольно разгуливать по саду, где вздумается.

На третьем этаже пансионата во второй раз проснулся Самсон. Сейчас он так обрадовался в предвкушении нового дня, что хвост у него заходил ходуном, словно хворостина. «Ведь, что ни день, всякий раз случается что-нибудь новенькое! — подумалось Самсону. — Урра!»

Кот Роберто, разбуженный неудержимым маханием собачьего хвоста, потянулся, растопырив когти, и перевернулся на другой бок. Затем он приоткрыл один желтый глаз и взглянул на Самсона.

— Глянь! Глянь! — сказал Самсон.

Роберто открыл другой желтый глаз.

— Гав! Гав, гав, гав!

Роберто снова перевернулся на спину:

— Будь другом!

— Я уже друг!

— Это так. Но мы же договаривались, что не будем начинать день с гавканья. Это очень портит мне настроение.

— Так я же это от радости.

— Знаю, дружочек.

— Мы встаем! И до завтрака можем побегать в саду!

— Ну так ступай и побегай! А мы, коты, такого не любим.

— Да, но я же хочу побегать вместе с тобой!

Роберто отвернулся к стене.

— Хочешь, мы прямо тут поиграем? — предложил Самсон.

Роберто рывком отбросил перину и ушел в ванную.

Тем временем внизу на кухне Грета поставила кипятить воду, чтобы заварить кофе, и в этот миг услышала вдали чудо-юдо-автомобиль выдры Улли. Гремела эта машина ужасно, потому что Улли собрала ее из старого хлама и железяк, какие подвернулись под руку. В ход пошли пустые канистры из-под бензина, старые швейные машинки, негодные кухонные котлы и ведра с гвоздями, резиновые кольца и ломаные вещи, в общем, не разбери что.

Выйдя на крыльцо, Грета смотрела, как Улли ставит чудо-юдо-автомобиль под старой яблоней. Сбоку на машине краской была выведена надпись: «Выдра-на-все-руки Улли».

— Какой замечательный денек! — воскликнула Улли, с грохотом захлопнув дверцу.

Перекувырнувшись в воздухе и на лету схватив зубами большое красное яблоко, она приземлилась на лужайке.

— Как хорошо, что ты сразу приехала! — сказала Грета.

— Правда же, хорошо? — обрадовалась Улли. — До того хорошо, что просто здорово! А где пациент?

— Пациент?

— Расстроенная уборная!

— На втором этаже, в пятом номере. Но разве ты не хочешь сначала позавтракать? Самсон и Роберто вот-вот спустя…

Но Улли уже промчалась мимо Греты, мелькнув, как серая молния, с двумя ящиками инструментов в обеих лапах и большим красным яблоком в зубах. И тотчас же принялась расправляться с уборной. Она так заколотила там молотком, что весь пансионат заходил ходуном, а Улли знай себе пела песни, одновременно догрызая яблоко.

— Батюшки! Ну, что я вам говорила! Настал конец света, да? Не скрывайте от меня правду! Не бойтесь, я выдержу!

Грета в удивлении обернулась.

Перед нею, уныло повесив клюв, стояла спустившаяся из своего номера вдова Омутсен.

Грета бегом бросилась к ней, крепко обняла бедную серую старушку-гусыню и стала гладить по голове.

— Это всего лишь моя подружка Улли! Как же я забыла тебя предупредить! Когда Улли приходит, у нас всегда делается немножко шумно. Но сердце у нее, ты уж поверь, золотое. И печенка тут тоже ни при чем. К тому же мы у себя в пансионате не допустим никакого конца света. Так решили Самсон и Роберто.

От облегчения гусыня мужественно пролила скупую слезу, но тотчас же снова беспокойно насторожилась: в газетах, она сама видела, пишут ведь про конец света?

— Мало ли чего странного пишут в газетах! — сказала Грета. — А ты спокойно положись на Самсона и Роберто!

Вдова Омутсен вдовела с прошлого года, с тех пор, как ее муж в один прекрасный день улетел от нее с другой. Это был совершенно противоестественный поступок, он противоречил всем законам природы. Ведь всем известно, что гуси и гусыни образуют пару раз и на всю жизнь. Поэтому все единодушно, всего лишь при трех голосах против, решили, что господин Омутсен не просто сбежал с другой, а и вовсе ушел из жизни. Но разве госпоже Омутсен могло быть от этого легче? Нет. Как вдова, она уже не жила, а прозябала, и, несмотря на благочестивое отношение к бренной юдоли, ее взгляд на земную жизнь делался все мрачней и мрачней. Так текли дни и текли ночи.

Пока, наконец, доктору Дрейеру не надоело слушать ее жалобы и он не прописал ей для поправки здоровья восьминедельный курс санаторного отдыха в пансионате «Раздолье над фьордом». С тех пор как она тут поселилась, прошло уже две недели, и, как она сама говорила, ей стало полегче на душе.

Другое дело — мысли о конце света, которые по-прежнему продолжали ее терзать. Эта напасть пока не хотела отступать.

Через полчаса все собрались за столом. Улли уже починила уборную в пятом номере, Самсон для вида немного почистил зубы, Роберто же, как всегда, тщательно пригладил свою шкурку. А вдова Омутсен, утерев слезы и вымыв заплаканное лицо, отважно улыбалась окружающим.

— Ну вот и все в порядке, — сказала Грета. — Осталось только дождаться представителя местной администрации.

Роберто нетерпеливо забарабанил по столу:

— Вот оно за чем, оказывается, дело стало! Ладно, ждем-пождем, не терпится посмотреть.

— Всё, давайте приступим! — закричал Самсон и набросился на яблоко. — Это наша гостиница! — Он так рьяно принялся грызть яблоко, что обрызгал всех соседей соком. — Точнее, моя гостиница!

— Пожалуйста, если ты решил показать себя сущим враваром! — язвительно заметила Грета и, взглянув на часы над холодильником, сообщила: — Пять минут десятого.

— Враваром? — переспросил Самсон.

— Варваром, — поправила вдова Омутсен.

Она работала библиотекарем и по долгу службы прочитала кое-какие книжки.

— Она, наверное, хотела сказать «варвар».

Грета собралась было возражать, но промолчала, подумав, что печальной гусыне, вероятно, будет приятно, если признать ее правоту. Хотя на самом деле Грета сказала именно то, что хотела, — «вравар» — и была совершенно уверена, что так и надо. Самсон настоящий вравар, как был, так и остался!

Роберто захохотал и цапнул булочку.

— Сейчас-сейчас, — сказала Грета.

Вообще-то она и сама сильно проголодалась.

— Кому глазунью, а кому вареное яйцо?

И тут в вестибюле раздался громкий администраторский голос:

— Добрый день!

— Это Кольдевин! — восторженно воскликнула Грета. — Какой великолепный, мужественный голос! Сию секунду! Иду!

Самсон хитро подмигнул Улли, а Улли так же хитро подмигнула Самсону. Оба знали, до чего влюбчива Грета. Ей вообще ничего не стоило раз — и влюбиться. С одного взгляда, с одного слова. А иногда даже и без этого, а просто так.

Представитель местной администрации Кольдевин оказался не просто хорем в красивой хорьковой шубе, но и чрезвычайно приятным во всех отношениях животным. Он вежливо поздоровался со всеми и сел туда, куда ему предложили. Место ему досталось рядом с Гретой. Яйцо он, как и Улли, попросил дать сырое.

Полизав лапку с растопыренными когтями, Роберто поинтересовался:

— Что привело тебя, занятого важными делами господина, в наш смиренный пансионат у моря?

— Это мой пансионат, — радостно загавкал Самсон. — Я получил его в наследство от дядюшки Рин-Тин-Тэя.

— Не такой уж я занятой и важный, — скромно сказал Кольдевин. — В сущности, я простой слуга звериного общества. А дело в том, что у меня с собой резолюция, которую мне нужно внимательно изучить в тихой и спокойной обстановке. А дома, в норке, какой там покой! Там шестеро малышей.

— Ах, какая пре-е-е-лесть! — воскликнула Грета и даже зажмурилась, чтобы лучше представить этих детишек.

— Резолюция? — встревожился Самсон. — Какая-такая резолюция?

— Не волнуйся, — успокоил его Роберто. — Да, тут, у нас, я обещаю, тебе будет сколько угодно тишины и покоя.

— Грета! — позвал он. — Отведи нашему гостю резолюционный номер!

— Резолюционный номер? — хором вскричали оторопевшие Грета и Самсон.

— Это четвертый номер, — сказал Роберто и кинул на них такой взгляд, что у обоих мороз прошел по коже, а повернувшись к представителю местной администрации, одарил того нежнейшей улыбкой.

Завтрак удался на славу. Поев, все вышли на веранду посидеть за чашкой кофе или стаканом сока. Несмотря на то что уже наступила осень, было еще тепло. В воздухе летали редкие насекомые, жужжа что-то себе под нос, а с фьорда задувал легкий бриз, подгоняя плывущие над деревьями облака.

И тут из вестибюля снова послышалось чье-то «Хозяева дома?».

— Мы все сидим на веранде, — крикнула Грета в дверь, не вставая с места. — Кто бы ты ни был, возьми себе на кухне чашку и выходи к нам. У нас тут апельсиновый сок и кофе.

В следующую секунду в дверь просунулась крысиная мордочка. Это был Бенни, редактор скандальной газеты «Новости фьорда».

— Пожалуйста, если можно, мне бы полчашечки кофе! Спасибо, сливок и сахару не надо, — он улыбнулся, обнажив длинные желтые зубы. — Вы уже слышали последнюю ужасную новость?

Но прежде чем кто-либо успел ответить, с фьорда донеслось чье-то отчаянное блеяние. Там кто-то попал в беду.

— Так я и знал! — сказал Бенни, подув хорошенько на обжигающе горячий кофе. — Я как раз об этом.

Глаз в море

От устья фьорда к берегу плыл на шлюпке могучий баран. Он так налегал на весла, что ялик рассекал носом волны, поднимая буруны, а баран, не переставая, панически блеял.

— Это Фредерик — сторож маяка! — воскликнул Самсон. — Там, наверное, случилось что-то ужасное.

— А что я говорил! — сказал Бенни, хитровато поглядывая на друзей.

Но все смотрели только на барана, который отчаянно торопился, точно спасаясь от смерти.

— Пошли! — сказал Роберто, и всей толпой они бросились на берег встречать перепуганного барана.

Фредерик был так напуган, что продолжал грести, даже когда нос лодки уже оказался на песке. А так как он был могучий баран в самом расцвете сил, то лодка еще проехала по берегу, фонтаном поднимая тучи песка.

— Там в море страшное око! — кричал баран в ужасе. — Караул! Спасите!

Он выскочил из лодки.

— Окно? — переспросил Самсон.

— Нет, глаз! Страшное желтое око!

— Постой! — сказал Роберто, подняв лапу.

Но сторож маяка Фредерик уже бежал без оглядки. На полном скаку он промчался через сад к лесной опушке, успев проблеять:

— Такое око! Никогда в жизни не встречал таких злобных глаз! Ноги моей больше не будет на маяке. Я найду себе работу где-нибудь в горах. Караул!

С этими словами он скрылся из вида.

— Что за притча такая? — сказал Роберто. — Бенни, что это значит?

Бенни жестом попросил всех вернуться на веранду и сесть. Выражение лица у него было озабоченное.

— Да объясните же вы, кто-нибудь! — жалобно заскулил Самсон. — Грета, ты что-нибудь понимаешь? Желтый глаз из моря? По-моему, это жуть!

Но Грета отвела взгляд и ничего не ответила. Глядя куда-то в окно на зеленый газон, она только покачала головой.

Бенни откашлялся и положил на стол фотоаппарат и блокнот, которые держал в лапах.

— Во-первых, — начал он, — не один только Фредерик видел в море светящийся глаз. Газета приняла ряд читательских обращений, как телефонных, так и присланных по имейлу, от живущих на берегу фьорда зверей, они тоже его видели. Многие высказывались в тех же выражениях, что и Фредерик. Все говорят о том, что из моря поднимается большой желтый глаз.

— Да, но он сказал, что глаз был еще и злобный! — закричал Самсон. — Желтый, да еще и злобный!

— Караул! Это настал конец света! — испуганно загоготав, вдова Омутсен, хлопая крыльями, понеслась в сад и скрылась за сараем.

— Продолжай! — приказал Роберто.

— Среди нас, местных жителей, — продолжил свой рассказ Бенни, — точнее, среди тех, кто живет здесь с рождения, а не тех, что сюда понаехали в поисках счастья, ходит старинное предание. А в нем говорится, что в стародавние времена там, в шхерах, у самого выхода в море, жил когда-то пустынник — старый-престарый ворон. Как известно, старые вороны — великие ведуны.

Все закивали головами.

— И этот ворон, — продолжал Бенни, — обладал сверхъестественными способностями.

— Это так, — произнес хозяин сельской лавки фон Страус. Никем не замеченный, он тоже пришел на веранду. — А дело в том, что этот ворон мог заглядывать в будущее. Такая вот была у него особенная способность.

Старый аист фон Страус стряхнул пепел с сигары и подмигнул из-за монокля.

— Совершенно верно, — подтвердил Бенни-газетчик. — И среди зверей из уст в уста переходило предание, что ворон предсказывал, будто однажды из моря поднимется что-то огромное и светящееся. — Тут Бенни понизил голос и сделал жест, чтобы все придвинулись к нему поближе. — Пользуясь тем, что вдова Омутсен нас не слышит, скажу: ворон предсказывал, что, когда из моря появится свет, это будет знак, что ждать осталось уже недолго.

— Я все слышала, — раздался голос из-за сарая. — У-у-у!

— Какая чушь! — сказал Роберто и почесал подбородок. — Совершенная ерунда!

— Возможно, и так, — лукаво согласился Бенни. — Возможно, и так. Однако какая же это чушь, если уже точно известно, что многие звери в лесу из-за этого страдают паническими атаками и впадают в депрессию! И это наблюдается, — тут он махнул в сторону сарая, — не только там.

— Это правда? — испуганным голосом спросил Самсон.

Бенни кивнул:

— В «Новостях фьорда» имеется информация о том, что в нервный санаторий за поворотом дороги поступило много новых больных. Лоси с симптомами выгорания. Зайцы с расстройствами личности. И другие, более тяжелые случаи. Так что…

Роберто кивнул:

— Иными словами, с этим пора что-то делать.

— Да, да, — поддакнул Бенни. — Надо что-то делать.

— Урра! — закричала Улли и стрелой помчалась в дом. — Я побежала за инструментами!

«Тигги Бед Хед»

— Я бы дорого дал, если бы кто-нибудь подсказал, как быть! Дела-то из рук вон плохи! — мрачно изрек фон Страус.

— Вот еще! — горячо возразил Бенни. — Если хотите, могу дать бесплатный совет. Надо снарядить экспедицию и отправиться туда, где кроется корень проблемы. То есть в море.

— Уж больно опасно, по-моему, — боязливо сказал Самсон. — Дома как-то надежнее.

— Что поделаешь, — сказал фон Страус. — В час беды лучшие из нас призваны совершить подвиг. И если действительно становится все больше зверей, которых гнетет страх, то…

— Гнетет, гнетет! — заверил Бенни. — В этом нет никакого сомнения.

— В экспедицию отправятся самые отважные, — сказал Роберто. — Давайте посмотрим правде в лицо: тут действительно подстерегает опасность! Грета? Ты готова?

— Да, то есть нет, — сказала Грета. — Готова-то я готова, но мне же надо еще помыть посуду и прибраться в подвале, а еще починить печку.

Представитель местного управления Кольдевин откашлялся и сказал:

— К сожалению, я вынужден удалиться в номер, чтобы заняться резолюцией, это дело не терпит отлагательств. Речь идет о деньгах налогоплательщиков, так что я никак не могу все бросить и отправиться в море.

— Разумеется, — сказал Роберто. — Мы непременно сообщим тебе, когда узнаем, в чем дело.

— Прекрасно, — сказал Кольдевин и пошел прочь.

— Я отнесу твои чемоданы, — сказала Грета и убежала следом за ним.

— Ну, у меня тоже, конечно, есть дело. Пазл, который надо собрать, — сказал Самсон. — И старая галоша, которую давно пора уже растрепать.

— Ты с нами! — строго сказал Роберто. — И чтобы без всяких твоих собачьих фокусов! Фон Страус?

— Я готов.

Роберто откашлялся:

— Хорошо. Итак, у нас есть: я сам, фон Страус, Самсон и Бенни. Фрекен Омутсен…

— Давно уже списана из экипажа на берег, — сказал фон Страус. — А Улли куда-то умчалась — и поминай как звали. Грета…

— Странно! На Грету это не похоже — смываться при первых признаках опасности, — пробормотал Бенни.

— Действительно, — согласился Роберто. — Она вообще ведет себя как-то странно в последнее время. С тех самых пор, как позвонил представитель администрации и заказал номер в нашем пансионате.

Бенни хохотнул:

— Ну, так чего же мы ждем? Я полагаю, ты, фон Страус, предоставишь в наше распоряжение свою добрую старую шлюпку?

— Конечно, — ответил фон Страус, раскуривая новую сигару. — Но только давайте не бросаться в дело сломя голову.

— Как же иначе, фон Страус! — сказал Бенни. — Тебе уж это никак нельзя. Головка-то у тебя маленькая, зато сидит на очень длинной шее.

— Очень смешно! — обиженно произнес фон Страус. — Если на то пошло, я могу и помолчать, предавшись размышлениям.

Фон Страус отвернулся и сделал вид, будто смотрит на море.

— Ну вот! — сердито набросился на Бенни Роберто. — Ты уже умудрился обидеть фон Страуса. Этого я не потерплю. Сейчас же проси прощения или останешься дома, крыса… крыса ты конторская!

— Какая крыса?! — затрясся от бешенства Бенни.

— Проси извинения или останешься тут! — сказал Роберто. — Ты задерживаешь экспедицию. Еще на берегу, а уже бунт!

Тут уж Бенни не выдержал. Со страшным редакторским рыком он схватил Роберто за глотку. Оба зверя, воя от боли и страха, покатились клубком в траву, вцепившись друг в друга зубами и когтями. Посыпались страшнейшие ругательства. Никто и не подозревал, что они знают те слова, какими они сейчас осыпали друг друга.

— Уфф! — вздохнул фон Страус. — Неважно получается для начала. Самсон, ты не знаешь, как это прекратить?

— Я? — пугливо тявкнул Самсон.

— Ну что ж! — сказал фон Страус. — Остается только ждать, все равно природа возьмет свое!

И так случилось, что Бенни и Роберто продолжали кататься по земле, кусая и царапая друг друга, до самого обеда, пока другие звери не доели тыквенный суп. После драки они опять стали лучшими друзьями, и оба блаженно заснули в саду под яблоней, положив головы на лапы друг другу.

— Я думаю, нам следует сначала понаблюдать за этим странным явлением с берега. С обзорной площадки на горе. Оттуда, сверху, вид на море лучше, — предложил фон Страус, когда закончился их послеобеденный отдых.

Через полчаса четверка зверей уже шагала по крутой тропинке, ведущей на обзорную площадку. Было уже половина шестого, и начинало смеркаться. Впереди бесшумно крался и все время принюхивался Самсон. За ним, высоко подняв голову, на длинных ногах важно шагал фон Страус. И, замыкая шествие, сзади шли два приятеля — Роберто и Бенни, то и дело развлекая друг дружку мелкими подковырками и тычками, благо прежние обиды были уже позади.

На середине пути они сделали привал под старым дубом. Фон Страус, попыхивая сигарой, сказал:

— Одно мне немного обидно: вы даже не обратили внимания, что я плетусь с вами пешком по узкой тропинке. А ведь мог бы долететь и по воздуху. Первым классом.

— Слушайте, а ведь он действительно прав! — согласился Бенни.

— И объясняется это очень простой причиной, — продолжал фон Страус. — Дело в том, что экспедиция, прежде чем отправиться в путь, должна хорошенько сплотиться. Это очень важно, чтобы между ее членами установилось товарищеское согласие и взаимопонимание.

— Да! — радостно поддакнул Самсон. — Теперь мы все — настоящие товарищи!

Но, едва успев это произнести, он вдруг застыл со странной гримасой на морде, а затем принялся носиться кругами, уткнув нос в землю.

— Что там такое? — осторожно спросил Бенни.

— Тсс! — шикнул на него Роберто. — Не мешай Самсону!

Внезапно Самсон замер на месте:

— Пахнет резиной и использованными батарейками, — сообщил он и пустился дальше вверх по тропинке.

Когда остальные члены экспедиции достигли площадки на вершине горы, солнце уже опустилось за фьордом и на море легли темные тени. Над елками еще догорал красно-золотой закат. Было очень красиво, но немного жутковато.

На самом краю площадки сидел Самсон и тихонько подвывал, глядя в сторону видневшегося на горизонте маяка. Яркие лампы не горели. Остров был погружен в темноту.

— Уфф! — выдохнул Бенни. — Что-то подсказывает мне, что тут назревает нечто серьезное.

— Во всяком случае, свет на маяке строжайше запрещено выключать, — заметил Роберто. — А баран Фредерик, насколько я знаю, всегда был очень добросовестным работником. Это действительно выглядит странно.

— Не забудь, что природа, частью которой мы все являемся, иногда может сыграть с нами злую шутку, — сказал фон Страус, дернув одним крылом. — И когда настроения, разлитые в природе, смешиваются с теми, что бродят у нас в глубине души…

— Довольно, остановись! — сказал Роберто, который разглядывал море в старый бинокль, оставшийся после дядюшки Рин-Тин-Тэя. — Сейчас не время предаваться поэтическим фантазиям! Нас интересует светящийся глаз из моря. Хотя кто его знает, что это может быть! Но я сильно подозреваю, что никакие настроения тут совершенно ни при чем. А что ты имел в виду, Самсон, когда сказал на тропинке, что там пахнет использованными батарейками и резиной?

— Ничего. Просто, что пахло использованными батарейками и резиной, — сказал Самсон.

Все сосредоточенно вглядывались в морскую даль.

Но там ничего не появлялось.

Земля внизу расстилалась сплошным черным пятном. Только на черном ночном небе все ярче разгорались звезды да внизу мерцал свет в окошке пансионата. В комнате номер четыре видны были подошвы представителя местной администрации, который, сидя в кресле и положив ноги на пуфик, изучал свою резолюцию.

На Самсона эта мирная картина произвела такое сильное впечатление, что он не удержался от замечания:

— А ведь лучше было бы пойти сейчас на кухню и взбить себе гоголь-моголя! А может быть, сделать вафли!

— Нет, — сказал фон Страус. — Настал час, когда мы должны проявить силу духа!

Воздев крыло, он изрек:

— Бодрствуйте и стойте, как Даниил!

Самсон в ужасе воззрился на фон Страуса:

— Даниил?

— Тсс! — шикнул на них Роберто.

Он подобрался, изготовясь к прыжку.

— Что это было?

Они прислушались.

— Ничего, — сказал фон Страус. — Я…

Роберто поднял правую лапу:

— Подождите!

И тут они услышали. Это был шорох замирающих шагов. В стороне от них чьи-то лапы, крадучись, удалялись с площадки вниз.

— Эй, кто там? — крикнул Самсон. — Ты находишься в частном владении. Это я тут хозяин, и…

— Скорей! — крикнул Бенни и ринулся в темноту со вспышкой наперевес.

Остальные не мешкая последовали за ним. Самсон с лаем, как заправская гончая. Несмотря на всю жуть, это было чертовски весело.

Но, пробежав несколько метров, участники экспедиции поняли, что не догонят того или тех, кто тут украдкой бродил в ночи. Вокруг стояла непроглядная тьма. Да и бежать приходилось не по дороге или тропинке, а по камням и по кочкам, спотыкаясь об узловатые корни, которые торчали из земли.

И вдруг — что это?

Ноздри Самсона затрепетали, раздуваясь и закрываясь.

Остальные наблюдали за ним во все глаза. Хотя обитатели пансионата, как и вся округа, знали, что порох выдумали китайцы, а Самсон его не выдумает, они понимали, что в чуткости обоняния со старым псом никто не мог сравниться. Он способен был различать по запаху такие вещи, в которых никто бы не заметил различия.

— Ну давай, выкладывай! — сказал Роберто. — Кто это был?

— «Тигги бед хед 17», — сказал Самсон.

— Что? Что? — воскликнули все хором.

— «Тигги бед хед 17», — повторил Самсон. — Спрей для волос.

Злобный хохот в ночи

Не оставалось ничего другого, как только спускаться с горы к лодке.

Когда они подошли к старому дубу, под которым недавно делали привал, Бенни внезапно остановился и показал пальцем куда-то вперед. Среди листвы висел желтый сверкающий глаз. Все в ужасе закричали и бегом повернули назад.

— Это злобный глаз из моря! — закричал Самсон. — Он вышел на сушу!

— Минуточку! — сказал Роберто.

Оправившись от первого испуга, он храбро направился к дубу.

— Ага! Я так и думал. Подите-ка все сюда.

Схватив одну ветку, он отвел ее в сторону.

— Смотрите-ка! — сказал фон Страус. — А глаз-то, оказывается, по-прежнему в море.

— Правильно, — сказал Роберто. — Но, когда мы спускались с горы, могло показаться, что он висит среди листвы.

— А по мне, что так, что эдак, все равно одинаково страшно! — снова запричитал Самсон. — Видите, какой он злобный?

С этим никто не спорил. Яркий свет, горевший под самой поверхностью моря, излучал что-то злое и непонятное. Но звери почему-то не могли отвести от него глаз.

Тут вдруг из моря раздался громкий скрежет, а затем что-то глухо бухнуло.

— Ой! — так и вздрогнул Самсон.

— Надо идти туда, где находится источник зла, — воскликнул Роберто и, потянув за собой оробевшего друга, побежал вниз. Следом за ними, не разбирая дороги, в тучах песка и скатывающихся камней, поспешили фон Страус и Бенни.

Однако внизу у моря их ждала новая неожиданность. В шлюпке фон Страуса на носу с решительным взглядом, задорно выставив клюв, сидела вдова Омутсен. Было ясно, что она приняла какое-то решение.

— Как же так, дружочек! У тебя же слабые нервы! — сказал Роберто, погладив ее по голове. — Не лучше ли тебе было остаться дома и поиграть с Гретой в восьмерки?

— Нет, это не то, что мне нужно. Сейчас я хочу раз и навсегда положить конец этим кошмарным страхам. Они мне до смерти надоели.

Все сочувственно закивали.

— Между прочим, играть с Гретой в восьмерки — это вам тоже не фунт изюма, — сказал Самсон. — Я сам уже испробовал это на себе. Все хорошо, пока она выигрывает, а вот когда проиграет… Ну, знаете! Тут она показывает такие медвежьи клыки!

— Доктор Дрейер сказал, чтобы я посмотрела в глаза своему страху, — продолжала серая гусыня. — Чтобы делала именно то, чего страшусь.

— Ну да, — сказал фон Страус, мечтательно устремив взгляд на волны. — А сейчас уже не остается сомнений, где именно прячется ужас.

Громкий скрежет со стороны моря усилился.

— Вот страсти-то! — тихо произнес Бенни. — Как послушать — ни дать ни взять конец света!

И тут ночную тишину взорвало истерическое гоготанье и хлопанье крыльев. Вдова Омутсен исчезла, точно ее и не было, оставив в память о себе только два пуховых перышка, медленно осевших на прибрежный песок. В «Раздолье над фьордом» с громким стуком захлопнулась дверь.

Роберто воинственно сверкнул глазами на своих спутников:

— Кто-нибудь еще хочет отказаться от участия в экспедиции?

— Я с удовольствием, — сказал Самсон. — Позвольте пожелать вам удачной поездки!

— Окей, — сказал Роберто. — Тебе грести. Садись — и вперед!

В следующую секунду Самсон трясущимися лапами уже выгребал в море, уставя застывший взгляд на удаляющийся берег.

А смотревший в бинокль из окна четвертого номера представитель местной администрации Кольдевин, провожая глазами лодку, подумал: «Ну и странное зрелище!»

Впереди на носу, приставив к глазам старый бинокль, торчал в виде носовой фигуры Роберто. За ним, навострив над блокнотом перо, сидел Бенни. А на самой корме с сигарой и моноклем в глазу восседал фон Страус. Борта лодки возвышались над водой сантиметров на пять.

«Хорошо, что нет ветра», — подумал Кольдевин.

Ветра действительно не было.

Да, фьорд расстилался гладкий, как зеркало, и четверо друзей в лодке сидели смирно, вглядываясь в темноту, которая сгущалась и становилась все непроглядней. Светящийся глаз исчез. Пугающие звуки умолкли, но наступившая тишина не сулила ничего хорошего. С моря на берег надвигался густой туман, скрывая звезды над головой. Вскоре уже стало не различить, где кончается море и начинается небо, лодка вошла в серый неведомый мир.

— Какой жуткий туман, — заскулил Самсон. — И такой промозглый!

— Странно! — заметил шепотом Бенни. — Нигде ни звука. Недавний скрежет смолк. Какая жуткая тишина!

— У меня такое чувство, что кто-то на нас смотрит, — сказал фон Страус. — Мы, аисты, очень чутко ощущаем такие вещи. Запомните мои слова. Кто-то смотрит на нас. А нам не видно, кто или что за нами следит. Оно глядит на нас, а мы…

— А ну-ка все успокоились! — строго сказал Роберто. — Непозволительно, фон Страус, еще больше взвинчивать натянутые нервы самых слабых из нас. Это не приведет ни к чему хорошему.

— Вот именно! — сказал Самсон. — Уж я-то знаю!

Он продолжал грести с большой осторожностью.

— Тсс! Слушайте! Вот он снова, этот скрежет! — подал голос Бенни.

И действительно, откуда-то издалека на весь фьорд разносился скрип и скрежет, что-то дребезжало и тарахтело, и с каждым мигом эти звуки становились все громче, приближалось что-то большое, громоздкое и, наверное, опасное.

— Это не судно. Ни одно судно не может поднимать такой страшный грохот, — сказал фон Страус. — Я думаю, что это должно быть… что-то ужасное и необъяснимое. Некое древнее зло, вырвавшееся из бездонных глубин океана.

Звук все приближался и становился все громче. И вдруг среди металлического грохота они различили тоненький голосок:

В укромной долине, в северном краю,

Где солнце светит всю ночь напролет,

В укромной долине, в северном краю

Я, девица-выдра, песню пою.

Эй, эй! Ты там, высоко на горе,

Слышишь ли, что я тебе пою?

— Да это же Улли! — хором воскликнули участники экспедиции. А Самсон во всю глотку гаркнул:

Ау! Ау! Ты слышишь —

Я тебя жду!

И действительно! Из тумана вынырнуло самое удивительное судно из всех, какие они когда-либо видели. Сидя на сооружении из нескольких сваренных вместе железных бочек, по морю плыла Улли, давя педали странной машины, напоминающей по виду комбайн. За спиной у нее был приделан огромный веер, разгонявший туманные клочья. Машина была оборудована множеством установок и приспособлений непонятного предназначения, в которых никто не мог разобраться, кроме Улли. Там были электронные приборы, мигающие красными, желтыми и белыми лампочками, какие-то странные пропеллеры, газовые баллоны и резиновые колеса. Все судно немного напоминало чудо-юдо-автомобиль, но только отчасти.

Улли знай себе жала на педали и то распевала, то начинала говорить сама с собой:

— Улли! Вот твои друзья! Урра! Вот твои лучшие друзья! Осторожно, Улли! Опля! Как бы не наехать и не пустить их ко дну!

— Ну Улли! Ну сумасшедшая! — кричал Самсон, заливаясь счастливым тявком. — Привет, Улли!

— Привет, старый хрипун! — не осталась в долгу Улли. Затем схватила помятую медную трубу и стала в нее дудеть.

— Замолчите! — приказал вдруг фон Страус.

Он отчего-то стал очень серьезным.

— Улли! Это были твои проделки?

— Да-а-а! — радостно завопила Улли.

Роберто нетерпеливо махнул правой лапой:

— Конечно же, это не Улли.

— Я, я! — горячо протестуя, закричала Улли.

— Она хочет сказать, что это она построила это странное судно, — сказал Бенни, знавший выдру Улли еще с тех пор, как они оба учились в третьем классе начальной школы. Он и сейчас иногда спрашивал себя, а не влюблен ли он в нее до сих пор, как тогда. — Правильно, Улли?

Улли вместо ответа нажала на большую красную кнопку, и у нее за спиной с жужжанием развернулся огромный белый экран. Сначала он загорелся мерцающим голубым светом, а затем на нем появилась лежащая на дне моря автомобильная покрышка, затянутая водорослями и тиной. На экране на миг промелькнула и стремглав уплыла перепуганная пучеглазая камбала.

Роберто удивленно присвистнул.

— Ага, — сказал фон Страус. — Значит, ужасный грохот — это были твои проделки, но к ужасному желтому глазу ты не имеешь отношения. Я верно понял?

— Понимай как знаешь, — рассмеялась Улли. — Я тут весь вечер искала, искала. Один раз установила контакт. Но Улли за ним не смогла угнаться. Представляешь себе: Улли — и не угналась!

— Да, такое, действительно, случается нечасто, — мрачно изрек Бенни. — И это подтверждает гипотезу, что мы тут имеем дело с чем-то сверхъестественным. Более сверхъестественным, чем сама Улли!

— Секундочку! — сказал Роберто. — Ты хочешь сказать, что можешь показывать телевизионную картинку морского дна?

— Да, — ответила Улли. — Я просто подключаю телевизионный кабель-табель к штуке-дрюке эхолота и вывожу все вместе на тили-милли-порт, а затем я…

— Да-да, понятно. Так, значит, можно начинать охоту? Или ты уже осмотрела весь фьорд?

— Нет, что ты! Осталось еще очень много. Это будет ужас как интересно! До утра не будем спать!

— Кто-то подает сигналы со смотровой площадки на горе, — замогильным голосом возвестил фон Страус.

Все дружно повернулись в ту сторону. Фон Страус говорил правду. С плоской площадки на горе кто-то мигал в темноте сигнальным фонариком: мельк-мельк-мельк-мельк-мельк-мельк.

— Это азбука Морзе, — сказал Роберто. — Кто-нибудь из вас знает азбуку Морзе?

— Минуточку, — сказал фон Страус. — Гм. Тут ничего невозможно понять. Вообще никакого смысла!

— Ты просто прочитай вслух, — попросил Роберто с каким-то странным выражением.

— БаЦе 11-30фф-икс2уу, — произнес фон Страус.

— Ага! — сказал Роберто. — Шифровка!

— Совершенно загадочно, — пробормотал себе под нос Бенни, не отрывая пера от блокнота.

— Друзья мои! — воскликнула вдруг Улли пронзительно звонким голосом. — Мне кажется, что сейчас мы столкнулись с куда более серьезной проблемой, чем таинственный шифр.

Все оцепенели от ужаса.

Такого еще никогда не случалось, чтобы Улли чего-то испугалась.

Мирная картина морского дна с плавающей камбалой сменилась чем-то похожим на кипящую лаву. На полыхающий пожар. И по обе стороны лодки на поверхность вдруг стали подниматься пузыри, море словно вскипело. А затем со дна брызнул свет. Из страшных темных глубин поднимался большой шар, он рос и рос с пугающей быстротой. Они закричали. Самсон закричал. Роберто закричал. Улли, фон Страус и Бенни закричали.

И из моря, как из пушки, выскочил желтый глаз, разнеся в щепки маленькую шлюпочку фон Страуса. Фантастическое суденышко Улли поглотили волны, а все участники экспедиции, крича «Карау-у-ул!», попадали в холодные морские волны. И тут раздался хохот, от которого кровь холодела в жилах. Оглушительный, злорадный, садистский хохот.

Этот хохот шел из бездны безумия.

Зеленая стена из желе

Вокруг творился чудовищный хаос. В своих мемуарах фон Страус впоследствии опишет ситуацию следующим образом:

«Все, что было дальше, произошло, казалось, одновременно. Мы забарахтались в ледяной морской воде, пытаясь спасти свои крохотные жизни, а из глубин моря поднялось удивительное судно — подводная лодка со стеклянным куполом. На палубе виднелся силуэт некоего создания, про которое мы в тот момент не могли бы сказать, кто или что это было. Демон или чудовище — мы этого не знали. Очутившись на краю гибели, мы кричали, призывая на помощь, потому что некоторые из нас были плохими пловцами, в особенности Роберто и я, пишущий эти строки. Но в ответ мы лишь услышали глумливейший и в высшей степени злобный хохот, подобного которому мы до тех пор никогда в жизни не слышали, и, к счастью, в дальнейшей жизни нам никогда больше не пришлось ни с чем подобным сталкиваться».

Да, они были на краю гибели, а впереди их ждала неминуемая смерть. И вот, когда большинство зверей уже думали, что хуже, чем сейчас, быть не может, случилось самое страшное. Нос подводной лодки внезапно раскрылся. Это было похоже на гигантскую акулью пасть. И не успели звери даже глазом моргнуть, как неожиданное сильное течение понесло их в ту сторону. Все, кроме Улли, которая к этому времени совершенно оправилась от страха, закричали «Спасите!» и «Помогите!». Но все было бесполезно, никто их не услышал. С каждой секундой их все ближе притягивало к подводной лодке. И тут существо на палубе принялось отплясывать какой-то воинственный танец, а злобный смех постепенно перешел в протяжный вой. И под это громогласное завывание участники экспедиции, подхваченные могучим течением, обрушились вместе с потоком в металлическую пасть, которая тотчас же за ними захлопнулась.

Внезапно наступила полная тишина…

— Какой ужас! — захныкал Самсон. — Как будто ты попал в фильм о Джеймсе Бонде!

— Прекратить скулеж! — рявкнул Роберто.

— Я не скулю-у-у-у!

— Положим, — сказал фон Страус, — как тут не взвыть! Мы все погибнем в этой неизвестной подводной лодке.

— А я — нет! — воскликнула Улли, бодро ныряя в темной воде. Но она тут же спохватилась. — Простите, виновата!

— Боюсь, как бы не сбылись слова фон Страуса! — мрачно сказал Роберто. — Вода прибывает.

И это было действительно так.

Отчаянно плававшие кругами в полной темноте члены экспедиции чувствовали, что постепенно поднимаются к потолку.

— Фырк, тяв, фырк, фырк! — жалобно тявкал и отфыркивался Самсон. — Когда вода дойдет до самого потолка…

— Это будет конец, — замогильным голосом закончил за него фон Страус. — Этого даже Улли не пережить.

Но Улли продолжала безмятежно плавать кругами, нырять и бултыхаться в воде.

Остальные только работали лапами в полном молчании. Потолок становился все ближе.

И вдруг подал голос Бенни:

— Тут что-то не так!

— Еще бы! Все не так! — горько согласился Роберто.

— Нет, ты меня неправильно понял, — продолжал Бенни. — Я хочу сказать, что тот, кто это задумал, совсем не хочет потопить нас в этом трюме. Иначе нас бы уже давно не было. Он или оно, воинственно плясавшее на палубе, давно могло с нами покончить, если бы хотело.

— Это был волк, — сказал Самсон.

— Что? — в один голос воскликнули Роберто и Бенни. — Ты уверен в этом?

— Конечно же, я уверен. Весь воздух подозрительно пропах волком.

— Окей, — сказал Роберто. — По крайней мере, одно мы узнали: мы имеем дело не со сверхъестественным явлением, а с психованным волком.

— Который задумал что-то сделать с нами, — сказал фон Страус.

— Задумал против нас что-то плохое, — подал голос Самсон.

— А вот и потолок, чтоб его нелегкая! — воскликнул Бенни. — Значит, он просто хотел помучить нас, прежде чем отнять нашу драгоценную жизнь!

Звери молча обменялись взглядами. Они уже касались головой потолка, а вода все прибывала.

— Дорогие друзья! — обратился ко всем Роберто. — Проводить жизнь рядом с вами было для меня большим удовольствием.

— Спасибо на добром слове! И нам тоже! — хором пролепетали в ответ остальные.

Все, кроме Улли, которая резвилась, играя с собственным хвостом.

— Я сознаю, что был часто злым и несправедливым, — продолжал Роберто, отплевывая соленую воду. — Простите меня!

— А я порой, бывало, вел себя совершенно недопустимо, — сказал фон Страус. — Обсчитывал вас в лавке. Сплетничал о вас и обманывал.

— Неужтоправда? — гавкнул Самсон.

— Да-да, — печально заговорил Бенни. — Теперь-то чего уж скрывать! У меня перед глазами уже начали проходить картины прожитой жизни. Все, что я понаврал в газете. Все, что раздул на пустом месте.

— Неужели ты печатал не одну только правду? — ужаснулся Самсон.

Он даже забыл, что скоро его ждет смерть.

— Да, не без этого, — пискнул редактор-крыс.

— Ну что ж! Прощайте, дорогие друзья! — с дружеской нежностью помахал крылом фон Страус.

И тут вода дошла до потолка.

Очнувшись, Роберто решил, что уже умер. Он подумал, что смерть — это мокрый пол и вода, капающая с невидимого потолка. Тоска, да и только! Ему вспомнились чудесные годы, проведенные в обществе добрых друзей в пансионате «Раздолье над фьордом», и он совсем опечалился, сравнив то время с нынешним существованием в качестве мертвого кота. Но тут до него донеслось тихое пофыркивание. Его ни с чем нельзя было спутать: так пофыркивала только Улли, когда почесывала себе брюшко. Тут не могло быть ошибки!

— Улли?

— Йес?

— Что случилось? Где все остальные?

— Это уже два вопроса. Ответить тебе на первый, или ты хочешь, чтобы я сначала ответила на второй, а только потом на первый? Который важнее?

— Скажи! Это только нам с тобой повезло остаться?.. Остаться?..

— Ну куда это годится! Так просто нельзя! Это уже третий вопрос!

— Улли, хватит валять дурака!

— Все спят как убитые. Вода спа́ла. Сюда пустили газ. А Улли нырнула под воду.

— Все новые каверзы!

— Каверзнее не бывает! Тут даже стены вдруг заблестели зеленым светом. Такое шоу, что закачаешься.

— Зеленым? Неужто зеленым?

— Ага! Очень хитроумная каверза!

— Остров, — это подал голос Самсон. — Мне снилось, что я плыву на корабле и на него напал другой корабль.

— Почти все так и было, — сказал Роберто.

— Ой, только не это! — застонал Самсон, вспомнив все пережитые ужасы.

— Да, очнуться в такой действительности довольно невесело, — серьезно согласился Роберто. — Но зато мы все-таки живы.

Через несколько минут очнулись и остальные звери, радуясь, что остались в живых. Настроение у них поднялось, когда они поняли, что все живы и здоровы.

— Давайте внимательно пройдемся по стенам и прощупаем, нет ли здесь где-нибудь двери или какой-нибудь лазейки, — задумчиво предложил фон Страус.

— Стены всюду ровные, без единой щелочки, — объявила Улли. — Выдра-на-все-руки прощупала каждый миллиметр. Посмотрите! Они снова светятся!

Стена в глубине трюма и впрямь засветилась зеленым светом. Скоро стало настолько светло, что они могли разглядеть друг друга.

Роберто кинулся к стене.

— Потрогайте-ка! Стена мягкая!

Самсон чихнул и бросился яростно скрести ее лапой:

— Ой! Чем от нее пахнет! По-моему, пахнет…

— Грушевым желе! — воскликнул крыс Бенни. — Это и есть грушевое желе!

— Вот это да! — воскликнул фон Страус. — Значит, мы можем выйти на волю, проев себе выход!

Он взволнованно защелкал клювом.

— Стоп! — приказал Роберто, подняв правую лапу. Так он всегда делал, когда хотел взять ситуацию под свой контроль. — Возможно, это ловушка. Только что стена была стальная. В этом нет никакого сомнения. А сейчас она превратилась в зеленое светящееся желе. Кто-то хочет, чтобы мы проели в ней лаз, и мне это не нравится. Кто-то управляет нашими действиями. У нас, у кошек, на это просто аллергия!

Тут уж рассердился фон Страус.

— Ну и сиди тут со своей аллергией, если хочешь, — заявил он. — Я же не собираюсь оставаться в этом вонючем трюме ни секундой дольше, если можно из него выйти. Я снова хочу быть вольной птицей. Вдобавок я сильно проголодался!

И с этими словами он погрузил свой длинный клюв в зеленое желе и принялся кусать.

— М-м-м! Замечательно! Превосходно! И знаете, я, кажется, напал на жилу ванильного соуса!

— Урра! — закричал Самсон и по уши влез головой в стену.

До чего же все они проголодались! После пережитых этой ночью ужасов они в горячке волнений не сразу и вспомнили, сколько часов прошло с тех пор, как они в последний раз ели. И за какие-то считаные минуты уничтожили всю стену, попутно сделав открытие, что свет, сочившийся сквозь желейную поверхность, исходил из узкого тоннеля, круто спускавшегося вниз, внутрь корабля.

Бросив неуверенный взгляд на остальных, Самсон сказал:

— Может быть, нам лучше спрятаться?

— Какая чушь! — возмутился фон Страус, жуя насквозь промокшую сигару. — Только вперед!

И предводительствуемая старым аистом компания медленно двинулась по тоннелю.

Последним шел Самсон. Он боязливо оглядывался назад, словно опасаясь, как бы сзади из мокрого, темного и очень жуткого трюма не выскочил кто-то, кто там прятался.

По мере того как они углублялись внутрь корабля, в тоннеле становилось все теплей. Они спускались и поднимались по трапам, прошли по длинному коридору, и всюду белые стены были освещены ярким светом. Они поняли, что находятся в огромнейшей подводной лодке, самой большой на свете, а может быть и во всей Вселенной.

Зачем этой гигантской подводной лодке понадобилось забираться сюда, в глубину фьорда? Кто этот сумасшедший волк, который смеется таким злобным смехом? И что значили сигналы со смотровой площадки на горе, которые они видели перед тем, как их лодка пошла ко дну?

Загадки множились и множились.

В конце концов они подошли к двери, покрытой черным лаком. На ней была надпись: «Вход свободный. За вещи, оставленные в гардеробе, никто ответственности не несет».

— Ну что? — произнес фон Страус, посмотрев на товарищей воспаленными, красными глазами. — Скажем, пожалуй, «один за всех, и все за одного»?

— Да, — дружно откликнулись остальные.

Никогда еще они не ощущали такого крепкого единения, как сейчас.

— Один за всех, и все за одного! — повторили они за фон Страусом.

Бенни распахнул дверь, и всей толпой они ринулись в незнакомое помещение.

Ринулись, да так и застыли, разинув рот.

Представление

— Потрясающе! — шепотом произнес пораженный Роберто. — Кинотеатр!

Да, маленький кинотеатр всего на десять мест. Красные стены и красный занавес. Справа от них, у двери, ведущей в гардероб, стоял бобр с мигающими глазами. Внезапно он заговорил металлическим голосом: «Доб-ро-по-жа-ло-вать-бес-плат-ный-шо-ко-лад-по-жа-луй-ста-до-бро-по-жа-ло-вать-бес-плат-ный-шо-ко-лад-по-жа-луй-ста!»

На груди у бобра висел лоток с шоколадом. Он был одет в красную форменную курточку, похожую на ту, что носила во время работы Грета.

— Дают шоколадки? — закричал на радостях Самсон. — Мне две! Нет, три!

— Интересно! — сказал Роберто, слегка царапнув манишку бобра.

— Не-де-лай-по-жа-луй-ста-так-до-бро-по-жа-ло-вать-бес-плат-ный-шо-ко-лад-не-де-лай-по-жа-луй-ста-так.

— Механический бобр! — сказал фон Страус. — Вот чудеса!

— Я и не знал, что такое бывает, — сказал Бенни и принялся вместе с Улли изучать хвост и лапы бобра, в то время как Самсон и Роберто увлеченно занялись содержимым шоколадного лотка.

— Хи-хи-ще-кот-но-пе-ре-стань-те-бес-плат-ный-шо-ко-лад-хе-хе-пе-ре-стань-те-сей-час-же.

— Бывает, — сказал фон Страус. — Механические бобры существуют. Я читал об этом в одном американском журнале, который продается у меня в лавке.

— Как ты думаешь, он понимает, что мы ему говорим? — спросил Роберто с набитым ртом.

— Нет, они совершенные идиоты, — сказал Бенни, который тоже читал про механических бобров в одной книжонке, завалявшейся у него в ящике стола на работе.

— Тогда, значит, этот парень не прольет свет ни на одну из загадок, с которыми мы тут встретились, — заметил Роберто, ни к кому особенно не обращаясь.

— Нет, — сказал фон Страус. — Тем более что он сам — еще одна загадка. Про этих ребят тоже не очень поймешь, как там что у них работает.

— Между прочим, это не парень, — сказал Бенни, который уже успел заметить, что у мигающего бобра меняется цвет глаз: то красный, то желтый, то зеленый. — Это девочка-робот.

— Прекратите это сейчас же! — прикрикнул фон Страус, когда глаза механического бобра вдруг замигали с бешеной скоростью всеми цветами и он запел задом наперед «Выходим в море». — Кто их знает, чувствуют они что-то или нет. Однако все имеют право на достойное обращение.

— Согласен! — буркнул сквозь зубы Самсон, у которого вся пасть была набита шоколадом.

— Ясно, — сказала Улли, смахнув с форменной курточки бобрихи попавшие на плечи пылинки искусственной перхоти.

Неожиданно механическая бобриха пришла в движение. Деревянной походкой она вышла вперед к маленькой сцене, с металлическим звоном хлопнула в ладоши и громко объявила:

— На-чи-на-ем-пред-став-ле-ни-е-на-чи-на-ем-пред-став-ле-ни-е!

Затем молниеносно уселась за крошечное пианино и заиграла. Раздались странные нежные звуки. Фон Страус, который в таких вещах был знаток, подумал, что это похоже на какую-то инопланетную музыку.

Занавес медленно раздвинулся.

Участники экспедиции замерли в изумлении.

За широким окном перед ними предстало зрелище празднично украшенного зала с синими обоями и старинными картинами на стенах. В большом камине весело пылали дрова. Посреди зала стоял стол на двоих, покрытый белой скатертью, с серебряными приборами и хрустальными бокалами. На столе и вокруг горели стеариновые свечи в тяжелых серебряных подсвечниках.

И хотя всем было удивительно встретить на подводной лодке такую нарядную комнату, вытаращить глаза их заставили не синие обои, красивые картины по стенам и дорогие приборы.

Всеобщее внимание привлекла Грета. Прикрыв глаза, одетая в изящное вечернее платье с глубоким-глубоким вырезом, она томно кружилась по залу в объятиях незнакомого волка. Волк был одет в полную капитанскую форму с фуражкой набекрень. Время от времени Грета поднимала взгляд и бросала на своего кавалера затуманенный взор, а затем прислонялась головкой к его белоснежной манишке. Механическая бобриха сама себя отключила и сейчас неподвижно сидела за пианино с бессмысленной улыбкой на физиономии. А в зрительный зал неслись дивные звуки венского вальса, под который танцевала эта парочка.

Первым снова обрел дар речи Самсон.

— Грета! Ау! Мы здесь! Все твои друзья.

Он вскочил и хотел войти в нарядный зал, но наткнулся на стекло, плюхнулся на пол да так и остался сидеть.

Остальные тоже ринулись к залу, стали махать и звать, но парочка как ни в чем не бывало продолжала танцевать, не обращая внимания на поднятый ими шум.

— Стойте! — это крикнул Роберто. — Она нас не видит. Нас оттуда не видно и не слышно. А нам надо хорошенько подумать и понять, что это за странное положение, в котором мы оказались.

— Опять какие-то сложности! — запричитал Самсон.

Фон Страус оглядел и пощупал окно.

— Ага! Как я и думал. Пуленепробиваемое стекло. Очевидно, мы имеем дело с односторонним зеркалом.

Самсон окончательно приуныл.

— Одностороннее зеркало? Я хочу, чтобы зеркало было обыкновенное!

Фон Страус, увлекавшийся детективными сериалами, которые показывают по телевизору, пояснил:

— Когда полицейские поймают преступника, то обыкновенно отводят его в комнату для допросов и задают ему много неудобных вопросов. Эти допросы обычно ведут вдвоем: один очень добрый, а другой злой-презлой полицейский зверь.

— Я знаю! — закричал Самсон, потому что он тоже насобачился смотреть по телевизору детективные сериалы. — А остальные полицейские звери стоят и смотрят на это через…

— Именно! — сказал Роберто. — Грета видит на стене только большое зеркало, а мы с вами отсюда видим…

— Неужели Грета танцует венский вальс с настоящим серым волком? — воскликнула Улли, так и запрыгав от возбуждения. — А он такой злющий, что мне даже смешно!

Роберто раздраженно отмахнулся от нее.

— Нам необходимо осмыслить эту ситуацию.

— Согласен, — в один голос сказали фон Страус и Бенни, а фон Страус добавил: — Все, что с нами случилось сегодня ночью, было тщательно спланировано.

— Спланировано злым и опасным волком, — сказал Самсон.

— Да уж, — Роберто почесал себя под подбородком. — Но это еще не объясняет, с какой стати с ним оказалась Грета. Насколько я знаю нашу барсучиху, она бы никогда на свете не согласилась предать своих друзей!

— Совершенно верно, — сказал Бенни, оторвавшись от блокнота, в котором он уже записывал все, что при нем происходило и говорилось. — Вероятно, ее каким-то образом заколдовали. Может быть, гипноз. И нас специально привели сюда показать, что там происходит, потому что так пожелал этот ненормальный волк.

— Вот именно! — воздел правую лапу Роберто, выставив кверху острый, как шило, коготь. — И что мы видим?

— Видим? — в недоумении посмотрел на него Самсон. — Мы видим, что Грета с этим волком танцует.

— Я, конечно, спросил о том, что это значит, дуралей ты этакий! Что она вообще тут делает? Как она тут оказалась?

— Наверное, она в очередной раз влюбилась, — размышляя про себя, сказал Бенни. — С ней же это случается по несколько раз на неделе. Это уж — как ветер подует.

— Но чтобы в такого негодяя! — сказал Самсон.

— Да-да, — сказал фон Страус. — Любовь слепа. Это мы знаем еще из уроков естествознания. Ой, смотрите!

Капитан как бы невзначай подвел Грету к самому зеркалу и, кружась с нею, обернулся к наблюдавшим друзьям, оскалясь на них в самой что ни на есть волчьей ухмылке.

— Он коварно влюбил ее в себя! — воскликнул Бенни и даже топнул от негодования ногой. — Такая подлость!

— Я вот о чем думаю, Самсон! Помнишь, когда мы были на обзорной площадке? Может быть, когда поднимались или спускались с горы…

— Так, реши сначала, что ты хочешь спросить, — заартачился Самсон.

— Не почуял ли ты тогда барсучий запах?

— Ну конечно же, почуял, — сказал Самсон. — Там всю дорогу пахло Гретой. А что, я что-то сделал не так?

— Ну вот! — Роберто безнадежно махнул лапой. — А не уловил ли ты на площадке сквозь запах спрея для волос и ее запах?

— Конечно же, уловил, — радостно закивал Самсон. — Так же хорошо, как сейчас ваш.

— А нам об этом даже ни словом не обмолвился? — спросил Бенни.

— Нет, — сказал Самсон.

— Значит, Грета, по-видимому, убежала от нас и побрызгала спреем, маскируя свой запах, — сделал вывод Бенни. — Но почему?

— Хороший вопрос, — сказал Роберто. — А ты, Самсон, молодец, хорошая собачка.

Услышав это, Самсон бурно завилял хвостом и уже приготовился повалиться на спину, задрав лапы, чтобы ему почесали животик, но тут раздался властный голос фон Страуса:

— Тихо!

Послышался резкий щелчок, и музыка выключилась. Слышно стало, как трещат в камине дрова и шаркают по полу ноги танцующих.

— Там включен микрофон, — шепотом сказал фон Страус. — Соблюдайте полную тишину! Он может работать на двустороннюю связь.

— Нет! — уверенно заявил Роберто. — Он работает только в одну сторону.

И действительно. По Грете и капитану видно было, что они ничего не услышали.

— Ну, милая моя барсучиха Грета, — сказал капитан, взъерошив ей щетину на голове, — потанцевали для аппетита, а теперь пора и за стол!

— Ах, милый капитан Неро! Я совсем закружилась, — произнесла Грета мечтательным голосом.

— И, надеюсь, хорошенько проголодалась?

— С тобой я всегда готова поесть, — сказала Грета и направилась под руку с капитаном к столу.

Капитан Неро подвинул ей стул и довольно грубо усадил.

Грета вздохнула.

— Он пощекотал ее под подбородком, — фыркнул Самсон. — Тики-тики-тики!

Роберто строго на него посмотрел, и Самсон тотчас же успокоился, не дожидаясь замечания.

— Разреши ознакомить тебя с меню нашего ужина, — сказал капитан Неро. — Обращаю твое внимание на то, что все продукты растительного и животного происхождения выращены в естественных, биологически чистых условиях на ферме Грефсюм в Велере.

— Ах, подумать только! — засмущалась Грета.

О хозяйстве Грефсюм она уже много читала в газетах, которые выписывала.

Капитан Неро позвонил в серебряный колокольчик, стоявший рядом с его тарелкой. В тот же миг открылась дверь, и из кухни в зал вперевалку вошел карликовый пингвин с подносом.

— Сначала небольшой сюрприз от кухни, — сказал испуганный карликовый пингвин, едва выглядывавший из-за стола.

— Ну что ж! — сказал капитан Неро, улыбаясь оскаленной пастью, в которой свободно поместилось бы три таких пингвинчика. — Так что у тебя там за сюрприз, дружочек?

— Морской гребешок гриль и суфле из омара.

— Вот как! — сказал капитан Неро. — Суфле из омара! Сю-сю-сю!

Грубо и резко он одним махом отправил в пасть гребешок и отпихнул карликового пингвинчика от стола.

— Все! Давай тащи сюда бифштекс! И чтобы с кровью, да посочнее! Никаких больше сюрпризов от кухни, несчастная арктическая пигалица! Мы проголодались! — Затем он немного взял себя в руки. — Не так ли, принцесса-барсучиха?

— Так. Только не надо так грубо, пожалуйста, дорогой капитан. Как же это вкусненько! Я, кажется, никогда еще не пробовала ничего такого…

— Это я грубый?! — взревел капитан и ткнул в пингвина вилкой. — Пошел за бифштексом, тебе сказано!

— Но…

Карликовый пингвинчик, забившись под стол, разразился рыданиями.

— У нас сегодня не…

— Как ты думаешь, что я делаю с такими, как ты, если мне не несут еды? Да я тебя самого проглочу!

— У нас сегодня не бифштекс, — заикаясь, пролепетал пингвинчик, — а оленина.

На это капитан с любезной улыбкой обратился к Грете:

— Ну разве они не милашки?

И тут же, без предупреждения с размаху вонзил вилку в столешницу.

— Ну так и тащи сюда жаркое, карлик несчастный!

Обливаясь слезами, пингвинчик выскочил за порог.

— Помилуй! — взволнованно воскликнула Грета. — Разве можно так обращаться с официантами?

Участники экспедиции увидели, как волчья пасть капитана сложилась в лицемерную улыбку.

— Как тебе гребешок? Понравился?

— Еще бы! Замечательное блюдо, просто супер!

— Отлично, я в восторге! — сказал капитан и прихлопнул муху. — А ты сама довольна своими успехами, милая Грета? Все ли у тебя супер? Или не совсем супер? Или, может быть, совсем даже не супер, а так себе?

У Греты на лице отразился испуг.

— Слушай, меня это огорчает. Я так старалась делать все правильно. Скажи, пожалуйста, чем я тебе не угодила.

— Тысячу благодарностей за любезное разрешение! — язвительно произнес Неро. — Что ж, попробую объяснить! Одну секунду! — взяв салфетку, он разложил ее у себя на коленях.

Из кухни торопливо вышли три пингвина с дымящимся блюдом нарезанного жаркого.

— Молодцы, ребята, подали как надо, — одобрил капитан. — Можете в награду взять себе одну картофелину. Только погодите, пока она не остынет и не станет противная и склизкая. Нет, не сюда! Не на середину стола, а здесь, передо мной! — потребовал он, постукав по столу черенком ножа.

— Ну и хам! — шепотом сказал Роберто. — Похоже, он собирается…

— Слопать все сам, — докончил начатую фразу Бенни.

У Греты был совершенно убитый вид.

Капитан накинулся на еду с волчьим аппетитом. Он запихивал мясо в пасть огромными кусками и рвал его зубами, давил вилкой картошку в тарелке так, что забрызгал всю белую скатерть.

Романтический вечер кончился. Бедняжка Грета сидела с дрожащими губами и не смела поднять глаз.

— Я ни на шаг не продвинулся, — сказал капитан Неро. — От твоих сообщений никакого толку. Ничего от них не меняется.

— Но я же сделала все, о чем ты просил, — жалобно пискнула Грета. — Я подробно рассказала тебе все как было.

Волк протянул ей крошечный вило́чек брюссельской капусты, который побывал на полу.

— Ладно, ладно, бери уж, вот тебе! Наверное, ты старалась как умела. Однако, боюсь, не получилось ли так, что ты предала своих друзей понапрасну.

— Это еще что за новости! — воскликнул фон Страус.

Участники экспедиции с ужасом смотрели друг на друга.

— Похоже, шпионаж, — с горечью сказал Бенни. — Похоже, Грета продала свои услуги противнику. Ой, как же это больно! Такое огорчение!

— Минуточку! — остановил его Роберто. — Давайте не будем забывать, что облезлый серый разбойник сам хочет, чтобы мы все это слышали! Это — часть его коварного замысла.

— Да, конечно, — закивал Бенни. — И все-таки…

Грета побелела как мел. Казалось, она вот-вот упадет со стула.

— Предала своих друзей?

— Ну да. А как еще можно назвать то, чем ты занималась?

— То, чем я занималась? Ты же сам просил меня подробно описывать тебе обыденную жизнь пансионата. Важные события и неважные мелочи. Писать о постояльцах и обслуживающем персонале. Какое же это предательство? И я ведь делала это…

— Потому что я сказал, что люблю тебя. Это я знаю.

Отерев оставшиеся на морде следы соуса, волк швырнул салфетку на пол.

— А разве… Разве это не так?

— Любить тебя? Ишь, чего захотела! Разве я мог полюбить какую-то барсучиху! Это же прямо-таки… противоестественно.

Тут волк захохотал во всю глотку.

Грета заплакала.

В дверях, на пороге кухни, три пингвина дрожащими от огорчения руками делили одну картошину.

— Но ты же сказал, что тебе нужно узнать, как поставлена работа в хорошем пансионате, потому что ты хочешь открыть санаторий для антилоп гну из Руганды, пострадавших от жестокого обращения!

— Ха-ха-ха, — хохотал, хлопая себя по ляжкам, капитан Неро. — Ну да. Может, и правда я так сказал под настроение. Так, значит, я говорил о пострадавших от жестокого обращения антилопах гну из Руганды? М-м-м, пальчики оближешь! Извини, пожалуйста! Кстати: а где десерт? Где ты там, пинг-понг-пингвинишка?

Три пингвина опрометью кинулись на кухню.

— Да-да, Грета, — продолжал злой волк. — Как бы там ни было, а я тебе благодарен за то, что ты предупредила меня, что твои друзья поплыли в лодке по фьорду. По крайней мере, я получил удовольствие, уничтожив их вместе с лодкой.

— ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?!

— А чего тут особенного? Зато они уже никогда не узнают про твое предательство. Про твои ежедневные репортажи о послеобеденном отдыхе, игре в карты, о том, как вы печете пироги и поете хором. И обо всем прочем, в чем на деле нет никакого проку.

Друзья за зеркальной стеной во весь голос заорали, что они живы и здоровы и что Грете незачем расстраиваться.

Но Грета ничего не слыхала. Кроме противного смеха капитана Неро. Он набросился на вазочку с карамельным пудингом, едва ее поставили перед ним на стол.

— И все это по моей вине! — с горечью воскликнула Грета. — Я виновата, что их больше нет. Ах ты… ты… подлый морской волк!

— Да-да, конечно. Однако подлее всех — ты, — сказал, облизываясь, капитан Неро.

Затем он нажал кнопку на ручке кресла, и Грета провалилась в открывшийся люк.

Жестокий капитан

— Ах, бедная Грета! — сказал пораженный фон Страус. — И чем это кончится?

Роберто потер передние лапы и ощерился, обнажив длинные желтые клыки.

— Окей. Война так война!

— Ой! — застонал Самсон. — Еще и война! Только не это!

Роберто продолжал, даже не взглянув на старого друга.

— Улли?

— Есть, сэр!

— Обследуй каждый миллиметр помещения и выясни, каковы возможности для побега. Доложишь мне через… На счет раз-два-три.

— Раз-два-три, — отсчитала Улли. — Возможность побега равна нулю. Обследовала давным-давно. Все точно как в комнате со стеной из желе. Все наглухо заперто. И на этот раз никакого желе не предвидится. У нас нет оружия и нет инструментов. Разве что…

Улли замерла, внимательно вглядываясь в механическую бобриху.

— Бенни! Включи робота!

— Легче сказать, чем сделать, — произнес Бенни, пытаясь найти кнопку. — Но я же видел, как она сама себя выключила.

— Ухо, — сказала Улли. — Левое ухо. Вот, смотри сюда: поворачиваешь…

И тотчас же механическая бобриха начала издавать негромкий жужжащий звук. Глаза замигали.

— Одностороннее зеркало — самое уязвимое место, — сказала Улли. — Если мы подсоединим один из динаксоидных проводов робота к поверхности стекла, а затем устроим короткое замыкание его электронного мозга, который содержит в себе уйму вольт и ватт, то есть шанс, что мы…

— Не надо! — сказала бобриха. — Не-на-до-это-де-лать-по-жа-луй-ста!

— …сделаем пробоину в зеркале и попадем в столовую капитана Неро. Я думаю, это возможно.

— Ох, дружочек ты мой! — сказал Бенни, погладив бобра по головке.

— Не-на-до-ме-ня-о-би-жать! — попросила бобриха.

— Но ты же только робот! — раздраженно бросил Роберто. — Изделие из пластика и металла. Компьютер.

— Я-тут-ни-при-чем, — сказала механическая бобриха, издав электронное хныканье. — Я-в-э-том-не-ви-но-ва-та.

— Только через мой труп! — героически встал на ее защиту фон Страус. — Природа многообразна, и наука, конечно, тоже. Пока я жив и нахожусь рядом, никто не тронет ни одного искусственного волоска на голове этого создания! У нас нет никаких оснований сомневаться в том, что эта бобриха обладает чувствами, и их следует уважать так же, как и наши.

Роберто нетерпеливо махнул лапой и повернулся к прозрачному окну. Рядом, за стеклом, сам с собой танцевал капитан Неро.

— Где-то тут должна быть одна штука. Интересно, где она?

Подойдя к механической бобрихе сзади, Улли отвернула коготками одну крошечную гаечку.

— А ну-ка, поглядим, что там такое!

— Ой-по-жа-луй-ста-не-ло-май-ме-ня! — сказал робот.

— Честное благородное слово, — сказала Улли, — выдры-на-все-руки никогда ничего не ломают. Они чинят.

Открыв маленький щиток, она прицокнула языком.

— А ну-ка, что там такое? Где-то тут должен быть переключатель программ. Ага. Вот он.

Послышался маленький щелчок, и механическая бобриха заговорила сахарным голосом:

— Добро пожаловать, сыграй в рулетку, дорогой гость! Отчего бы тебе не тряхнуть кошельком? Если ты…

— Что это было? — усы насторожившегося Роберто топорщились, словно антенны.

— Попался не тот канал, — сказала Улли. — Должно быть, какая-то игровая программа. Вот! «Безопасность на воде. Инструкция на случай пожара».

Тут робот заговорил голосом самоуверенного бодрячка: «Все запасные выходы отмечены надписью „Выход“. Всех посетителей просят ознакомиться с брошюрой, в которой содержатся правила безопасности, имеющейся в каждой каюте и в общественных помещениях. Если вы…»

Улли выключила бобра:

— Вот это действительно супер! Я могу вызвать на дисплей все технические схемы подводной лодки, которые содержатся в ее электронном мозге. Они обязательно должны там быть, иначе от нее на лодке не было бы никакой пользы.

— Точно! — сказал Роберто.

Все сгрудились вокруг Улли.

— Как видите, лодка эта гигантских размеров, — сказала она, указывая на дисплей. — Наверное, мы имеем дело с самой большой подводной лодкой в мире. Так что потребуется время, чтобы во всем разобраться.

— У нас нет времени, — озабоченно сказал Бенни. — Что-то подсказывает мне, что его остается совсем-совсем мало.

— Я тоже это чувствую, — тревожно заскулил Самсон.

— Отставить чувства! — Роберто окинул всех строгим взглядом.

— Наж-ми-те-на-кон-чик-мо-е-го-но-си-ка! — произнесла вдруг механическая бобриха.

— Как ты сказала? — подставил ухо фон Страус. — Кончик носика?

— Да.

— Попробуем, — сказал Бенни и осторожно нажал на кончик черного резинового носа.

— Гениально! — восхитилась Улли. — Милая бобриха, ты удивительное изобретение инженерной мысли! Посмотрите все сюда! Ой, это же просто класс! Видите, тут блестит?

И Улли моментально объяснила, что там блестело и до чего это здорово, что блестит именно там.

Затем она, тихо насвистывая, постояла перед дисплеем, изучая всплывающие на нем схемы.

Внезапно она спросила:

— А какие у тебя зубки, дружочек-бобриха?

— Мо-и-зу-бы-сталь-ны-е-и-ал-маз-ны-е.

Роберто присвистнул и понимающе улыбнулся.

— Я так и думала! — захлопала Улли в ладоши. — А ну-ка, если я тут включу, — продолжала она, копаясь во рту робота, который уже перестал нервничать и доверчиво позволял ей делать с собой что угодно. — Урра! А ну-ка, взгляните на это!

— Потрясающе! — сказал фон Страус. — Теперь все зубы наклонились вперед.

— Научный феномен, — сказал Роберто. — Ну а если к делу, Улли?

— Одну секунду! Я только увеличу частоту оборотов, — сказала Улли и поскорей отдернула руку, так как зубы механического бобра уже пришли в движение. — Сейчас она превратится в мощную желто-белую дрель.

— Страсть-то какая! — сказал фон Страус. — Экая силища! Вот это мощь!

— И что нам теперь делать? — Самсон почесал накладку на голове и отодвинулся подальше.

— Ну-ка, подсобите! — сказала Улли, поднимая робота. — Все дружно взяли! Давайте ее на стол. Будем крушить окно так, что брызги полетят. Во всяком случае, я надеюсь, что так будет.

Все вышло точно так, как она сказала. Стоило им взгромоздить механическую бобриху на стол и приставить к стеклу, как раздался ужасающий звук гигантской бормашины.

— У меня все зубы заныли, — закричал Самсон, затыкая лапами уши. — Ой!

— Руки подставь, балда! — крикнул на него Роберто. — Никому не отпускать робота, пока мы не пробуравим дырку!

— Какой удивительный естественнонаучный феномен мы наблюдаем! — проговорил фон Страус сквозь сжатый клюв. — Это напоминает наш проход через желейную стену.

— Да, — согласился редактор Бенни. — Только на этот раз перед нами стена из пуленепробиваемого стекла.

— Если сейчас мы все вместе дружно надавим плечом, то пробьемся в гостиную, — сказал Роберто.

Они надавили и, окруженные тучей стеклянных осколков, вывалились в соседнее помещение.

Но пока участники экспедиции были заняты переделкой механической бобрихи в устрашающую дрель, в шикарном ресторанном зале многое изменилось. Из него были убраны столы и стулья, а пол наполовину задвинулся в стену. На том месте, где еще несколько минут тому назад капитан сам с собой танцевал, теперь оказался большой бассейн, в котором плескалась вода. А посреди бассейна на искусственном острове, развалясь под пластиковой пальмой, скалился капитан, сжимая в лапе бокал сока, в котором красовался малюсенький зонтик. На нем были полосатые пиратские штаны и разукрашенная яркими узорами гавайская рубашка, а на голове по-прежнему сидела заломленная набекрень капитанская фуражка.

Изумленные друзья из «Раздолья над фьордом» встали с пола, куда попадали среди груды осколков стекла и битой штукатурки вместе с гудящей механической бобрихой. Улли нажала на выключатель, и на мгновение в зале воцарилась мертвая тишина.

Слышался только тихий плеск маленьких волн о стенки бассейна и хлюпанье соломинки, через которую капитан Неро посасывал сок.

— Игра окончена! — начал было Самсон, но тут же умолк, ведь откуда ему было знать, так ли это на самом деле? Дело оборачивалось не так победоносно, как он воображал.

Капитан Неро хохотнул негромким, но очень неприятным смешком.

— Пес волку говорит, — насмешливо бросил в ответ капитан Неро. — Впрочем, добро пожаловать на купание! Молодцы, что выключили бобриху Лили, а то бы она перегрелась. Ку-ку, дружочек!

— Бобриху Лили? — переспросил фон Страус.

— Не нравится мне все это! — сказал Роберто.

— Согласен, — подхватил Бенни. — Похоже, он ожидал, что мы именно так поступим.

Все были того же мнения. Все выглядело заранее спланированным.

— Пятеро против одного! — гавкнул Самсон в приступе отчаянной храбрости. — Ничто не помешает нам переплыть бассейн и порвать его пластиковый островок в клочья.

И вдруг у фон Страуса, стоявшего ближе всех к бассейну, вырвался испуганный возглас. У самого края под водой скользнула темная тень.

— Ого! — воскликнул Бенни и привычным жестом выхватил из кармана блокнот. — Акула!

— Совершенно верно, — сказал Неро. — Моя старая подруга Хватула.

— Акула-Хватула, — подхихикнула Улли. — Ну и имечко!

— Замолчите! — решительно взял слово Роберто.

По его тону звери поняли, что у него лопнуло терпение.

— Если у тебя есть капитанская честь, то я требую от тебя объяснения — что значит все это безобразие!

— Подробного и по всем правилам, — подгавкнул Самсон.

— И еще, молодой человек! — сказал фон Страус. — Верни сюда нашу барсучиху Грету, причем незамедлительно, чтобы мы могли убедиться, что она жива и здорова.

— Хорошо сказано, господин кот, — сказал капитан Неро, как бы не желая слушать, что там говорят другие. — Что же, перейдем к делу!

Вжик! — Это высунулась из воды Акула-Хватула, показав раскрытую пасть с устрашающими зубищами. Сзади у нее, держась за спинной плавник, стояла Улли, громко распевая песню про серфинг на Западном побережье США. Все убыстряя темп, они сделали так несколько кругов по бассейну. У капитана Неро, который, пытаясь уследить за ними, крутил головой, от напряжения сразу же заболела шея.

— «Серфинг в США», — распевала Улли, посылая зрителям воздушные поцелуи.

— Сейчас же возвращайся сюда! — приказал Роберто.

— Окей, шеф!

Улли спрыгнула на край бассейна и несколько раз перекувырнулась на узкой кромке.

Но Акула-Хватула не на шутку рассвирепела от такого обращения, тем более на глазах у множества посторонних зверей, и это было уже совсем не смешное зрелище. Она скрежетала зубами и била хвостом, поднимая фонтаны брызг. Все, кроме Улли, отодвинулись подальше от края бассейна.

— Да, вряд ли эту затею можно было назвать умной.

С этими словами капитан Неро налил себе новый стакан сока и снова вставил в него хорошенький зонтик. Послышался звон цепей, и с потолка спустились качели. На качелях без всякой страховки сидела трясущаяся и зажмурившаяся от страха Грета.

— Ой-ой! — заскулил Самсон.

— Правильно, только это и можно сказать! — с довольным видом заметил капитан Неро. — Никогда еще я не видел Хватулу такой сердитой. Теперь только одно может ее утихомирить, и, боюсь, это будет жирненький лесной поросеночек! Ну так попробуем, наконец, перейти к делу, или среди присутствующих есть еще желающие сначала поиграть?

Желающих не нашлось.

— Хорошо. Для начала я вам коротко объясню, почему я здесь, а вы — там. А после объяснения я сделаю вам предложение. Обратите внимание, что, пока я говорю, наша Грета медленно, но верно будет опускаться все ниже навстречу нашей голодной и сердитой подруге Хватуле.

— Клянусь всеми демонами моря, — сказал фон Страус, — это самое забавное зрелище, какое я видел в жизни.

— Спасите меня отсюда! — жалобно простонала Грета. — Простите меня и спасите!

Качели над бассейном медленно опускались к воде, в которой яростно нарезала круги Хватула, щелкая пастью на всех и на все, что попадалось ей на глаза.

— Замолчите!

Это был голос Роберто.

— Спасибо еще раз, господин кот! Приятно знать, что нашелся хоть один, кто понимает всю серьезность момента.

— Я тоже, — всхлипывая, подала голос Грета. — Я тоже понимаю!

Капитан Неро откашлялся и начал речь.

— Я родился и вырос здесь, на борту «Наутилуса». Мой отец, подобно своему отцу и деду, был капитаном этой подводной лодки. Моя жизнь была, можно сказать, сплошным кругосветным путешествием по морям и океанам, — тут голос его зазвучал громче. — Но годы берут свое и близится старость! Вот уже и спина побаливает. Подходит время, когда я не смогу скитаться и топить для потехи встречные корабли! Мысль об этом приводит меня в исступление.

Он вскочил с кресла и порвал в клочья пластиковую пальму, совершенно так, как мечтал сделать Самсон.

— Но, к счастью, у меня есть план, как встретить старость, — продолжал он с хитрой улыбкой. — Подводный дворец греховных развлечений. В нем я проведу остаток жизни. Гигантское казино для азартных игр, куда могут приходить все желающие выбросить на ветер деньги, чтобы стать моими вечными должниками. Для тех, кто не сможет расплатиться за долги, уже заготовлены арестантские камеры и каторжные работы. В этом мире я буду царить, как диктатор и отец всех моих подданных! Все в нем будут лизать мне сапоги и славить мое имя! Я… Я… Я… Я…

— Да он же сумасшедший, — сказал Бенни, — сумасшедший псих, у которого совершенно съехала крыша!

Капитан Неро успокоился, но было видно, какого труда ему стоило сдержаться.

— Так вот. Это должна быть гостиница! «Раздолье над фьордом» в гигантском формате, только битком набитое игровыми автоматами, игорными столами и камерами пыток! Моя «Оцеания Гельветика»!

Роберто раздраженно отмахнулся лапой.

— Ну ладно. Так в чем же проблема? Не можешь найти помещение?

— «Оцеания Гельветика»? — переспросил Бенни, делая пометку в блокноте.

— У него нет посетителей, — подсказала Хватула.

— Неверно! — крикнул Неро и запустил в нее стаканом так, что вокруг разлетелись брызги. — Посетителей хватает. Проблема в том, что они сразу поворачиваются и уходят. Не успев задолжать мне денег! И меня это БЕСИТ!

— Вот он и услышал о нашем пансионате, — вступила в разговор Грета. — Давайте, придумайте что-нибудь поскорей, а не то я окончу жизнь в желудке этой огромной противной рыбины!

— Верно, — подтвердил капитан Неро. — Ни для кого не секрет, что «Раздолье над фьордом» с самого первого дня пользовалось большим успехом.

Самсон радостно затявкал.

— А мое подводно-гостиничное игорно-тюремное увеселительное заведение непонятно почему оказалось провально-убыточным предприятием. Причем невзирая на изумительное местоположение и великолепное качество фастфуда. Поэтому мне понадобилась информация. Мне необходимо было узнать, в чем секрет «Раздолья над фьордом». Поэтому я и завербовал Грету шпионить.

— А я-то думала, что ты меня любишь! — произнесла Грета каким-то странным плаксивым тоном, которого раньше за ней никогда не водилось.

Но волк не обратил на нее внимания и продолжил рассуждать.

— Она начала регулярно, два раза в месяц, доставлять мне подробнейшие донесения, в которых описывала все, что происходило в «Раздолье над фьордом». Она рассказывала мне все, что только возможно, о постояльцах и служащих. Мне нужно было знать каждую деталь, потому что я знал: где-то среди этой информации зарыт ключ к разгадке того, в чем состоит секрет успеха «Раздолья» и моей неудачи.

— Я же тогда была не в себе! — сказала Грета. — Я себя не помнила. Я была просто сама не своя.

— Но ты хотя бы не рассказала ему, что у меня на темечке искусственная шерсть? — в ужасе спросил Самсон. — Надеюсь, ты не опустилась до такой низости?

Но тут Грета в голос зарыдала, и Самсон тотчас решил, что простит ей все при первой же возможности.

— Однако, — продолжал капитан Неро, — все было тщетно. Всю информацию пропустили через корабельный компьютер, но загадку так и не раскрыли. Так вот теперь, дорогие мои друзья, раз уж вы стоите на краю моего бассейна, я спрашиваю вас: в чем ключ к успеху «Раздолья над фьордом»? Можете ответить прямо сейчас. Или вы хотите сперва посмотреть, как Грету заживо съест очень обиженная акула по имени Хватула? Выбор за вами.

— Какой тут может быть секрет, кроме того, что мы относимся друг к другу с любовью? — сказала дрожащим голосом Грета.

— И что нам всегда весело вместе! — радостно тявкнул Самсон.

— Хорошо сказано! — поддержал его фон Страус.

— Неправильный ответ! — яростно зарычал капитан Неро. — Признавайтесь! Сейчас или никогда!

Две секунды молчания, и качели с Гретой упали навстречу акульей пасти.

Тут погас свет и раздался страшный грохот.

Все завопили: «Мамочка!»

Казино на морском дне

Последовавшие затем несколько ужасных секунд на всю жизнь врезались в память всем зверям, которые оказались там в тот роковой день. В кромешной тьме раздавались душераздирающие крики, прерываемые резкими командами и автоматными очередями. Все подумали, что прозвучавший вначале грохот был вызван взрывом бомбы, и боялись, что она разрушила корпус подводной лодки и все они погибнут в морской пучине.

Поэтому все закричали еще громче, хотя от этого и не было никакой пользы. Все было ужасно, и помощи ждать было неоткуда.

Внезапно луч света прорезал глухую тьму. Роберто, бросившийся к краю бассейна, в который падала Грета, так и замер на месте. Может, ему только показалось? Со всех сторон неслись нестройные крики, и он зашипел, чтобы все замолчали.

Внезапно помещение снова озарилось ярким светом, и все онемели. Верхом на оглушенной Хватуле сидел представитель местной администрации Кольдевин, держа на руках Грету. Кольдевин предстал в мужественном облачении: на нем был офицерский мундир темно-синего цвета, на голове такой же темно-синий берет. Он таинственно улыбнулся друзьям, сверкнув острыми резцами, и ласково погладил Грету по головке:

— Все, все, дружочек! Все страшное уже позади!

— Глазам своим не верю! — воскликнул фон Страус. — Никак это вдова Омутсен!

И действительно, это была она. Там, на искусственном острове, она стояла перед капитаном Неро, наставив на него маленький черный автомат. На ней тоже был темно-синий берет и щегольская портупея.

Капитан рычал от ярости и отчаяния:

— Я свирепею, когда кто-то целится в меня из автомата! Я этого не потерплю!

В ответ на это вдова Омутсен с истерическим смехом выпустила в потолок очередь из автомата.

— Прелестно! Тра-та-та-та!

Кольдевин свистнул, и из кухни прибежали пятеро карликовых пингвинов с большой веревкой. В одну секунду капитана скрутили и связали, а искусственный остров причалили к берегу.

— Представитель местной администрации Кольдевин! — крикнул Бенни, размахивая шариковой ручкой. — Вы можете объяснить, что происходит?

— Одну минуточку, — сказал Кольдевин. — Сначала, по-моему, нам всем нужно немного подкрепиться. Как ты считаешь, Самсон?

— Да! Конечно! — радостно тявкнул Самсон. — Мы уже миллион лет ничего не ели!

Кольдевин улыбнулся еще шире и свистнул во второй раз.

Скоро и споро в зал вкатилисервировочную тележку с горячими сосисками, сыром и хлебом для всех присутствующих и лимонадом для тех, кому захочется попить.

— Урра! — закричал Самсон. — Мне двойную порцию с хлебом, сыром, жареным луком и горчицей, и с кетчупом!

Забыв обо всем на свете, он опрометью ринулся к тележке.

— Протестую! — закричал капитан. — Каждая из этих сосисок принадлежит мне на правах частной собственности! Не забывайте, что вы — мои рабы! Ра-бы-ы-ы!

Но никто не обращал внимания на его вой.

— Я все время чувствовал: происходит что-то странное, — сказал Роберто, дружески хлопнув Кольдевина по плечу.

Кольдевин, все еще державший на руках Грету, ответил на его слова улыбкой.

— Собственно, я мало что могу рассказать.

— Секретная служба! — многозначительно произнес фон Страус. — Я прав?

— А? Что? — встрепенулся Самсон и отер с губ остатки горчицы.

— Во всех странах по всему свету имеются секретные службы, — пояснил Бенни, лихорадочно записывая что-то в блокнот. — Тайная полиция, которая должна защищать нас от обыкновенных шпионов, которые за нами шпионят.

Роберто заметил, что Грета уже очнулась, хотя ее глаза по-прежнему были полузакрытыми. С тихим всхлипом она прижалась к груди Кольдевина и едва заметно улыбнулась.

— Тра-та-та-та! — загоготала гусыня с набитым клювом. — Жизнь прекрасна!

Затем она пальнула очередью из автомата, так что полетели искры.

— Так вот как, оказывается, в секретных службах лечат нервные заболевания? — со смешком сказал Роберто.

Кольдевин загадочно улыбнулся и взял беконную колбаску с луком, которую ему протянул на тарелочке один из карликовых пингвинов. Чуткий носик Греты взволнованно завибрировал. Взяв себе один кусок, Кольдевин незаметным движением передал второй Грете.

— Могу только сказать: некто узнал, что из «Раздолья над фьордом» уходит большое количество информации.

— И этот некто был, конечно же, ты? То есть вы? — Бенни подчеркнул последнее предложение.

Грета откусила кусочек от ломтика колбасы, по-прежнему не открывая глаз.

Кольдевин кашлянул.

— Скажем так: некто давно держал на подозрении одного морского волка, который рыскал у берегов фьорда. Для нас… Для некоторых из нас было важно установить над ним свой контроль. И когда выяснилось, что он вошел в контакт с Гретой…

— Я обратилась куда надо, — проворковала Грета. — Я пообещала Кольдевину сообщать ему все, что говорит и что делает капитан Неро.

— Как? — воскликнул капитан Неро. — Так ты меня не любила?

— Нет, — сказала Грета. — Во всяком случае, не слишком.

Она снова перевела взгляд на Кольдевина в мужественной морской форме.

— Несчастная мошенница! — воскликнул капитан. — А я-то признавался тебе в любви!

— Главная изюминка! — пробормотал Бенни и записал: «Грета из „Раздолья над фьордом“ оказалась двойным агентом». Перечеркнул: «Мата Хари с нашего фьорда». — Не то…

— Так, значит, Грета с самого начала была на нашей стороне? — вмешалась вдова. — Хотя она и рассказала о моих проблемах с нервами совершенно посторонней личности?

— Да, Грета с самого начала была одной из нас. Но до сих пор нам приходилось это тщательно скрывать.

— Ну как же я рад! — сказал Роберто.

— Мне толстый бутерброд с горчицей и пюре! — громко потребовал Самсон, который запутался в этих объяснениях. — И пятнадцать маленьких сосисочек.

С колбасой ему было как-то веселее на душе. Колбаса — это всегда хорошо.

Кольдевин промокнул губы салфеткой:

— Но пока мы тут отдыхаем, моя команда отвела «Наутилус» в одно особое место. Дело в том, что, перед тем как разойтись по домам и продолжить обычную жизнь, мы должны еще разгадать одну загадку.

— Здесь, на лодке, я решаю, как жить! — выкрикнул капитан Неро.

— Вдова! — позвал Кольдевин.

Гусыня взяла пульт управления и привычно нажала на кнопку.

Двери и потолок внезапно раскрылись, и перед глазами присутствующих за прочной стеклянной стеной возник подводный пейзаж. Сверху светило солнце, его лучи проникали сквозь зеленую воду, а внизу на восток и на запад расстилалось белое песчаное дно, над которым плавали камбалы и скаты. А на некотором расстоянии высилось возведенное на коралловом рифе на краю бездонной темно-зеленой пропасти игорное казино с островерхими башнями и светящимися окнами, похожее на мрачный сказочный замок.

Все ахнули. Никто еще не видал ничего подобного.

Подводная лодка медленно приблизилась к зданию и осторожно причалила к пристани.

— Следуйте за мной! — сказал Кольдевин и вывел их в коридор рядом с кухней, а затем по коридору в глубь подводного судна. Все, за исключением Самсона, побежали за ним. Самсон вызвался следить за капитаном Неро и горячими сосисками.

Кольдевин повернул большое колесо и открыл раздвижную дверь. Затем он провел всех по стеклянному проходу с застеленным красной дорожкой полом. Над головой у них, сверкая, мелькали разноцветные рыбы, стаями кишевшие в пронизанной солнцем воде. Очень красиво. Не слышно было ни звука.

В дверях вестибюля их встретил толстый пес в несколько потрепанной форме, глодавший большую кость.

— Посетители? Сорри, ребята, но у нас закрыто. Тут сейчас съезд багсундских азартных игроков или что-то вроде того.

Кольдевин шагнул ему навстречу.

— Подвинься-ка!

Пес разъярился, принялся лаять и скалить зубы.

Кольдевин позвал:

— Вдова!

Стоило гусыне только взглянуть на сторожевого пса, как он заткнул пасть и с жалобным воем забился в угол за дверью. Вдова-гусыня для верности пригрозила ему автоматом.

Все вошли в казино.

Вестибюль был погружен в полумрак.

— Странно, — сказал Роберто. — При стеклянных стенах и потолке.

— Да, — согласился фон Страус. — А снаружи сквозь прозрачную воду фьорда светит солнце.

— Водоросли и тина, — пояснил Бенни. — Посмотрите!

Он провел лапой по поверхности стекла и показал на зеленую слизь.

— Ффу! — отшатнулись от стены звери.

— Вся хибара заросла толстым слоем. Неудивительно, что капитан никак не может зазвать гостей!

— А посмотрите сюда! — сказала вдова Омутсен. — Вот оно — логово греха!

Она показывала на длинный ряд игорных автоматов, протянувшийся вдоль одной стены коридора, который вел в игорный зал.

— Будет вам! — с улыбкой успокоил ее Кольдевин. —

Это же всего-навсего однорукие бандиты.

— Ишь ты, сколько их тут! — сказал Бенни. — Интересно, а как там насчет… Улли!

— Здесь!

— У тебя есть отвертка?

— А как же!

— Отлично, — сказал Кольдевин и приказал: — Вы двое остаетесь тут на часах.

— А что до меня, — сказала Грета, — я бы хотела поговорить вон с ними.

Она направилась к барьеру, за которым заседали в качестве портье две большие склизкие улитки. Занятые своим разговором, они не удостоили посетителей ни единым взглядом.

Грета хлопнула лапой по кнопке звонка, установленного на замызганной поверхности прилавка. Единственным знаком внимания со стороны улиток был скучающий взгляд.

— Это вы так-то встречаете посетителей! — язвительно сказала Грета.

— А! Так вы хотите заказать номер, — произнесла одна улитка, подмигивая другой. — Вы можете получить барсучьи апартаменты, они находятся в подвале. Лисбет, голубушка!

На зов прибежала маленькая горностайка.

— Да-да, — отозвалась она испуганным голосом.

— Приготовь один из подвальных номеров! Но чтобы в мгновение ока, иначе вечером будут розги, а наутро тумак в лоб.

Горностайка закрыла мордочку лапками и заплакала.

— Минуточку! — Грета обняла за плечи горностайку Лисбет. — Так вот что я хотела сказать: у вас тут все очень стильно и царит весьма оригинальная атмосфера! А старый капитан подводной лодки почему-то волнуется и гадает: что в заведении неладно и почему его дела идут плохо! Я думаю, нам не стоит тратить время на то, чтобы самим заглядывать в меню.

— Там только слизяная каша! — сквозь всхлипы сказала Лисбет и снова зажмурилась. — Слизяная каша на ужин и слизяная каша на завтрак!

— Так и есть! Должно быть, любимое блюдо этих склизких кумушек, да?

— Слизяная каша! — радостно воскликнули те в один голос.

— Ну да, конечно! Скажи мне одну вещь, дружочек: сколько служащих работает в этой гостинице?

— Только я одна! На восемьсот номеров и миллион игровых автоматов. Семьдесят покерных столов и двенадцать ресторанов слизяных деликатесов. А сколько еще дел в придачу! За три кроны и сорок эре в час, с которых еще надо платить налоги! Я так устала! Может быть, ты меня отсюда заберешь? Я так устала!

— Ну конечно, — с искренней жалостью пообещала Грета. — Истинно говорю тебе: сегодня ты будешь со мной в пансионате «Раздолье над фьордом»!

Затем она повернулась к двум улиткам за барьером:

— А вам, дорогие мои любительницы слизяных угощений, мы скажем: прощайте, голубушки! Казино закрывается!

— Ну, знаете ли!

Кольдевин взял трубку радиотелефона.

— Самсон!

— Сосисочный пост слушает! — ответил Самсон с набитым ртом.

— Доставь капитана в здание казино!

— А ну-ка! Проверь вот это! — раздался голос Бенни.

Они с Улли развинтили два игровых автомата.

— Вы только посмотрите! Здесь же никогда не выпадут три одинаковые картинки. Тут на одном барабане одни лимоны, на другом одни груши, а на третьем — одни вишенки. Представляете!

— Тут никогда и двух эре не выиграешь! — воскликнула Улли. — С ума сойти! Урра! Давай проверять казино!

— Нет, стоп! — остановил их Кольдевин. — Не тратьте силы зря. Некое лицо уже установило, что все игровые автоматы в этом заведении — одно сплошное надувательство.

Тут явился Самсон. На одной из сосисочных тележек он прикатил капитана Неро. Надежно связанный по рукам и ногам волк бессильно бесился.

— Это варварство! Я требую, чтобы вы сейчас же подчинились мне и признали себя… недозверьми и моими подданными!

Тогда вперед выступила вдова Омутсен и дала из автомата очередь в потолок. Сверху посыпались осколки штукатурки и разбитой люстры.

— Прелестно!

— У нас осталось мало времени! — сказал Кольдевин, взглянув на часы. — Теплоход в «Раздолье над фьордом» отходит через… двадцать секунд.

Обратившись к связанному капитану, который силился перегрызть толстые веревки, он предложил:

— Выбор за тобой. Оставайся здесь или становись хорошим и тогда поедешь с нами. «Наутилус» конфискован и изымается по закону.

— Никогда не стану хорошим! — зарычал капитан Неро. — НИ ЗА ЧТО НИКОГДА НЕ БУДУ ХОРОШИМ! Хочу назад мою лодку. НЕ ЖЕЛАЮ… НИКОГДА НЕ СТАНУ ХОРОШИМ!

— Ну так прощай! — торжественно произнес фон Страус. — Насколько я понимаю, слизяного лакомства тут запасено достаточно, чтобы прожить на нем не одну сотню лет, — добавил он, кивнув на стеклянные стены, сверху донизу покрытые толстым слоем склизкой зеленой плесени.

— Я хочу бифштекс! — завопил капитан Неро. — Я ЖЕЛАЮ СОЧНЫЙ БИФШТЕКС С КРОВЬЮ, С КАРТОШКОЙ, И ПОБОЛЬШЕ ЛУКА.

Эпилог

В этот вечер в пансионате «Раздолье над фьордом» звери пировали. На столе в честь праздника были пирожные, много разных колбас и кофе. В гости пришли звери со всей округи, многие принесли с собой музыкальные инструменты, и после ужина в пансионате устроили танцы. Улли и Лисбет с первой встречи сделались неразлучными подругами. Обе плясали рок-н-ролл с разными коленцами, а фон Страус и Самсон, как лучшие из всей компании рассказчики, со всеми жуткими и удивительными подробностями описывали опасные приключения этой ночи, которые они только что благополучно пережили, выйдя из них целыми и невредимыми.

И никто не видел, как по берегу в голубом свете месяца прохаживаются туда и сюда две маленькие фигурки. Это были редактор Бенни и механическая бобриха Лили. Походив некоторое время в молчании, Бенни откашлялся и сказал:

— Дорогая Лили! Мне нужно что-то тебе сказать. Это удивительная история. Как только я увидел тебя, то с первого взгляда… — тут Бенни остановился и нежно провел лапкой по ее лбу. — Я сразу подумал: это она. Ни на кого не похожая, совершенно особенная девушка.

— Шу-тишь-ты-все, — сказала Лили, весело заморгав глазами.

А затем она объяснила ему, как включить у нее программу «романтическое вечернее настроение».

Ингвар Амбьернсен родился 20 мая 1956 года в городе Тёнсберг, Норвегия. Он автор взрослых романов, сборников эссе, а также книг для детей и подростков. В 1981 году вышел его дебютный полу-автобиографический роман «23-salen», в котором он критикует систему норвежской психиатрии. Спустя пять лет вышел нашумевший роман «Hvite niggere», принесший ему первый успех. Наибольшую известность Амбьернсену принесла тетралогия «Эллинг». Книга «Fugledansen» (1995) получила норвежскую литературную премию Браги. По роману «Brodre i blodet» (1996) был снят фильм «Эллинг» (реж. Петтер Несс). В 2001 году он был номинирован на Оскар в категории «Лучший фильм на иностранном языке». Он также написал серию из 11 книг для старших школьников о приключениях двух подростков-детективов Пелле и Проффене. Они расследуют преступления, в том числе, связанные с наркотиками, загрязнением окружающей среды, религиозными сектами. Серия получила премию Норвежского союза книготорговцев в 1996 году, а три из этих историй были экранизированы.

Примечания

1

В иллюстрациях к этой книге художница сознательно допустила одну неточность. Найдите неточность, сообщите о ней нам в «Фейсбук» и получите приз. «Белая ворона»

(обратно)

Оглавление

Слуга зверей

Глаз в море

«Тигги Бед Хед»

Злобный хохот в ночи

Зеленая стена из желе

Представление

Жестокий капитан

Казино на морском дне

Эпилог

*** Примечания ***