Метод галактической агрессии [Алексей Аникин] (fb2) читать постранично

Метод галактической агрессии

Пролог 0.1

Где-то глубоко во Внешнем Космосе, но не так чтоб уж очень глубоко в глубинах, ну так, глубоковато — в общем где-то там, на орбите большого океанического шарика по имени Омау, крутился еще один, совсем маленький шарик. Но уже без имени. И он был белый. И с белыми червяками вокруг.

И внутри этого маленького белого шарика что-то происходило.

Это «что-то» обрело материальную форму и деловито осмотрело себя.

По итогу осмотра выяснилось следующее. В наличии были: ноги — две, руки — две, голова — почему-то одна. Почему голова одна, а остального по две? В какой момент все пошло не так?

«Что-то» глубоко задумалась — и вообще, почему голова? Почему руки, почему ноги? Зачем все это? В чем глобальный смысл бытия?

Последний вопрос, впрочем, был неосознанным, и формировался скорее не как оформленная мысль, а как звук, вышедший из одного отверстия в голове, которое тоже зачем-то было одно.

— Хел, — издало отверстие в голове, которое называлось «ртом».

Итак, Хел.

Это уже что-то проясняло.

Но что «Хел»? Зачем «Хел»? Почему «Хел»?

Вопросов было много — ответов ещё больше, но все они были какие-то мелкие и мельтешащие, как танцующие червяки, и ничегошеньки не проясняло в ситуации.

Выбора не было.

Нужно было осмотреться вокруг.

Открыв глаза, которых, кстати, оказалось два в комплекте — что внушало некую уверенность — «что-то» произвело внешний осмотр, надеясь на прояснение ситуации.

Но это только добавило новых вопросов.

Потому что рядом внезапно оказались ещё две ноги, две руки и одна голова, на которой был один рот, и глаза, два штуки.

— Ты что? Ты зачем? Ты почему? — сказало первое «что-то».

— Хел! — уверенно ответило второе «что-то», забавно открывая свой один рот в одной голове.

Первое «что-то» на секунду задумалась, переваривая новую картину реальности.

— Нет! — твёрдо возразило первое «что-то», внезапно осознав себя и проникнувшись от этого осознания особой гордостью, — Я — Хел!

— Нет! Я — Хел! — раздались у них обоих за спинами, первое и второе «что-ты» обернулись.

Ситуация, которая вот-вот должна была проясниться, снова скатилась в белую неопределённость.

Белую — потому что новый говоривший был чистейшего белого цвета, как и первые два, и был совершенно неотличим от них. Те же две руки, две ноги, одна голова и, ожидаемо, один рот. Глаза трех белых «чтот», по два на каждого «что-та», испытующе смотрели друг на друга.

Первой идеей конечно было наиболее громко и наиболее уверенно сообщить остальным, что на самом деле «Хел» — это он. Но поскольку это делали одновременно все трое, этот путь заведомо вёл в тупик.

— Так не пойдёт! — сказал первый Хел. — Мы так никуда не продвинемся.

— Согласен, — подтвердил второй Хел, — Если и продвинемся, то в никуда.

— А мы и так в никуде, поэтому двигаться нам точно не стоит, — согласился третий, и вдруг его посетила гениальная идея, — Нам нужно определиться, что такое Хел! Зачем Хел? Почему Хел?

Идея звучала определённо свежо, и её стоило незамедлительно обдумать. Некоторое время все трое напряжённо переглядывались, делая вид, что усиленно думают.

— И долго вы будете так глазеть друг на друга? — это говорил уже четвёртый Хел, причём говорил довольно внушительно, — зачем, почему? Потому!

Это уже ни в какой шлюз не лезло.

— Да что это такое! — воскликнул первый Хел.

— Уму не растяжимо! — возмутился второй.

— Мы так ничего не узнаем! — сокрушался третий.

Четвёртый хитренько посмотрел на них своими — две штуки — глазами.

— Почему не узнаем? Зачем не узнаем? — вопросил он как бы с подвохом, и когда все заинтересовались, открыв каждый по одному своему рту, резко внёс новое оригинальное предложение, — Нам нужно определиться, каковы признаки «Хела»!

— Точно! Какова концепция «Хела»? — сразу включился первый.

— Воистину! В чем экзистенциальный смысл «Хеловости»? — сумничал второй.

— Чётко и конкретно! Что служит определяющим признаком «Хела»? — прагматично осадил третий.

Они взглянул друг на друга разом, и в их одноштучных головах возникла одновременно одна и та же мысль, которую они хором озвучили.

— Гидроферма!

Вот оно! Это все расставило на свои места. Это все объясняло. Это определило порядок, альфа и омегу сущего. Это было как вспышка во тьме, как новый смысл жизни в конце бессмысленности, как прыжок жабочерви из токсичной жижы в недосягаемую высоту.

И даже сами понятия «жабочервь» и «токсичная жижа» теперь возникали сами собой, уже заранее наполненные смыслом, гордые от осмысленности и раздутые, как пузырьки, от этой гордости.

«Гидроферма» решила все, стала поворотным моментом.

По-новому, с чувством собственной значимости, уже не безымянные и не бессмысленные, «чтоты» осмотрели друг друга. Все они были Хелы, это не подлежало сомнению. Теперь-то непонятная реальность уж точно преклонит