Огненная буря [Энн Малком] (fb2) читать онлайн

Энн Малком "Огненная буря" Серия: МК «Сыны Тамплиеров - 2

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Перевод: Алла

Редактор: Eva_Ber

Обложка: Таня Медведева

Оформление: Eva_Ber

Переводчик: Группа LOVE | TRANSLATE | BOOKS

Пролог

Гвен

Я наблюдала за моей мирно спящей малышкой, положив ладонь ей на грудку, ее учащенное дыхание давало мне ощущение спокойствия. Я была почти уверена, что у меня самый красивый ребенок на планете. Ничего удивительного, учитывая, что мой муж — самый красивый мужчина на планете.

Хотя, если бы Кейд знал, что я называю его красивым, ему бы нашлось что сказать по этому поводу. Предложение, скорее всего, включало бы ненормативную лексику. Для меня мой грубый, крутой байкер был ни кем иным, как красавцем. Он сделал мою жизнь удивительной, вернул из темных мест и заставил чувствовать себя в безопасности и любимой. Не говоря уже о том, что дарил лучшие оргазмы в жизни.

Как тот, что я испытала час назад на кухонном столе…

Хлюпающий звук прервал мои воспоминания о сексе.

Я прищурилась и сосредоточилась на Белле — она все еще спала, но издавала странные звуки. Это нормально?

Черт, я не знала.

Может, у моего ребенка беспокойный сон, может, это хлюпанье — симптом какого-то неизвестного, опасного для жизни недуга. Почти задыхаясь, я схватилась за телефон.

Поскольку сегодня я уже дважды звонила маме, то не решилась снова ее беспокоить. К тому же, дома было два часа ночи. Я ей позвоню, если Белла не перестанет издавать такие звуки. Я сходила с ума. Мне не доводилось быть рядом с младенцами, пока одного из них не вытащили из меня сразу после того, как я застрелила человека.

Я не знала, какие звуки были нормальными, а какие нет. Я поднесла телефон к уху, нуждаясь в том, чтобы меня успокоили или, по крайней мере, отвлекли.

— Привет, это Эми. Напишите мне. Если я не отвечу, значит, не хочу с вами разговаривать.

— Зараза, — прошептала я.

Находясь в отчаянии, я решилась на рискованный звонок.

— Добрый день, резиденция Абрамс, — поприветствовал бодрый голос.

— Эм, привет, могу я, пожалуйста, поговорить с Эми? — тихо спросила я, не сводя пристального взгляда с дочери.

Последовала пауза.

— С мисс Абрамс? Могу я узнать, кто звонит?

— Гвен Александра... нет, подождите, Флетчер. В смысле, раньше у меня была фамилия Александра, потом я вышла замуж и сменила ее на Флетчер. Она новая, я к ней еще не привыкла, — пробормотала я, чувствуя, как меня одолевает последствия недосыпа.

— Минуту, пожалуйста.

Я расслабилась. Чуть-чуть.

Нахмурившись, я посмотрела на Беллу. Она больше не издавала никаких звуков, затихла. Полностью. Разве так должно быть? Я была почти уверена, что младенцы не могут быть такими тихими.

— Гвиневра?

Мое внимание снова переключилось на телефон. Эми никогда не называла меня полным именем, только моя семья и еще один человек.

— Миссис Абрамс? Извините за беспокойство, я ожидала Эми.

Я была уверена, что попросила горничную позвать Эми. Может, я этого не сделала. У меня в голове была каша. Выживание на кофе и оргазмах — не очень хороший план в долгосрочной перспективе, но вынужденная необходимость, когда у вас двухмесячная дочь и бог секса в качестве мужа.

— О, да, Вера мне передала, что ты ищешь Эми. Я хотела сообщить, что ее здесь нет. Я не видела ее несколько месяцев, — сообщил мне культурный голос.

Это потрясло меня до глубины души.

— Месяцев? — переспросила я. Это не могло быть правдой.

— Ничего странного, мы обе знаем, что Эми не слишком любит общаться со своей матерью, если ее не заставляют. На самом деле, она активно меняет номер телефона всякий раз, когда узнает, что он у меня есть, — голос Кэтрин сочился презрением.

Услышав это, я подавила смешок. Она говорила правду, Эми регулярно меняла номер, чтобы избежать разговоров с матерью. Или, по крайней мере, меняла раньше.

Теперь она пользовалась двумя разными телефонами, один — «безопасный», а второй, купленный ей специально, — для общения с семьей. И только в тех случаях, когда у нее не оставалось иного выбора. Их прохладные отношения с Кэтрин всегда огорчали меня, вот почему я была шокирована, когда Эми мне сказала, что останется дома.

— Но этого не может быть. Эми мне сказала, что останется у вас. Она уехала в Европу сразу после моей свадьбы. Вернулась две недели назад и сказала, что останется в Нью-Йорке с вами и Гарольдом, — объяснила я, испытывая неприятное предчувствие.

Кэтрин невесело рассмеялась.

— Прости, дорогая, нам с тобой хорошо известно, что моя дочь питает отвращение к правде. Я бы не волновалась. Она, наверное, загорает на яхте какой-нибудь поп-звезды и забыла, что должна вернуться домой и столкнуться с ответственностью. Хотя, не припоминаю, чтобы она обговаривала с нами свое возвращение сюда, — добавила она задумчиво. — Мне пора, я опаздываю на благотворительный обед. Приятно было поболтать с тобой, Гвиневра.

Она повесила трубку, прежде чем я успела сказать что-то еще.

У меня скрутило желудок. Что бы ни говорила об Эми ее противная матушка, Эми не была безответственной и уж точно не лгуньей.

В голове всплыло воспоминание о том единственном случае, когда моя лучшая подруга что-то утаила от меня. Острая боль пронзила живот.

Она не рассказала мне о себе и Йене. О том, что влюблена в моего брата. Узнав, что она держала это в секрете, я восприняла это не очень хорошо. Ладно, очень плохо, раз я набросилась на нее на лужайке перед нашим домом. Но когда я свыклась с этой мыслью, была счастлива и в восторге за них.

Потом все усложнилось. Брок, крутой байкер, с мужским пучком на затылке, который нереально ему шел, достаточно запутал мысли и чувства Эми, чтобы поставить под сомнение ее отношения с Йеном. Не то чтобы мне удалось многое из нее вытянуть. Но я знала, что Йен был полон решимости ее вернуть. Я была почти уверена, что его решение завершить военную карьеру, в значительной степени было связано с ней.

Мои глаза увлажнились при мысли о том, что было бы, если бы его не... убили. Я все еще не могла произнести этого вслух. И едва могла об этом думать. Мой брат был мертв. Моя лучшая подруга была убита горем и не хотела говорить со мной об этом, как бы я ни старалась.

К тому же, между ней и Броком что-то происходило. За те месяцы после возвращения в Амбер, она отказывалась обсуждать это. Друг с другом они не разговаривали, если не считать частых взглядов альфа-самца, которые Брок бросал на Эми, когда судьба сводила их вместе в одной комнате.

Я отвлеклась на воссоединение с Кейдом и все продолжающий расти живот, поэтому не уделяла ей должного внимания. Затем родилась Белла, в здании клуба после того, как я убила человека, который угрожал убить меня, и началась драма. Жизнь для меня практически замедлилась.

Как только я очнулась в больнице, Кейд почти потребовал, чтобы мы поженились. Он бы с радостью сделал это прямо там, но я убедила его, что не выйду замуж в полиэстере. Мне удалось сдерживать его месяц, спустя всего лишь чертов месяц после рождения Беллы он ожидал, что я втиснусь в свадебное платье. Хорошо, что я любила этого мужчину, иначе серьезно бы разозлилась.

К счастью, из-за сочетания грудного вскармливания и чрезмерного беспокойства о росте волос Беллы у меня не было особого аппетита, а это означало, что на своей свадьбе я не выглядела как выброшенный на берег кит. Не то чтобы Кейд давал мне повод почувствовать себя так хоть на секунду. Взгляд, которым он одарил меня, когда я шла по проходу, заставил всю мою неуверенность испариться. Это и поцелуй, который он запечатлел на моих губах, как только я добралась до него. Я была готова отказаться от церемонии и потребовать, чтобы он увез меня куда угодно и овладел.

Вокруг моей талии сомкнулись руки, и я подпрыгнула от неожиданности, будучи слишком погруженной в свои мысли, чтобы заметить чье-то присутствие.

— Детка? — глубокий голос Кейда был тихим, он заметил, что наша дочка спит.

Я уже собиралась рассказать ему об Эми, когда Белла издала тот самый звук.

— Ты слышал? — прошептала я, прищурившись.

— Что? — Он напрягся, мгновенно насторожившись.

— Звук, который она издает. Это ненормально. Мне кажется, мы должны отвезти ее к врачу, — заявила я, хмуро глядя на свою малышку.

Кейд расслабился и мягко отстранил меня от кроватки, поворачивая лицом к себе. Он обхватил мою шею руками, его серые глаза встретились с моими.

В любой другой момент я бы пускала слюни от того, каким горячим он выглядел. Иссиня-черные волосы до плеч, покрытая щетиной квадратная челюсть и сексуальный взгляд были воплощением мужской привлекательности. Я оценила это, но меня занимали дела поважнее. А именно: убедиться, что мой ребенок не страдает от какого-то смертельного приступа сопения.

— Гвен, с ней все в порядке. Она идеальна, а тебе нужно выдохнуть. И вздремнуть, — твердо сказал он.

— Ты с ума сошел? Как я могу спать? Что, если с ней что-нибудь случится, пока я сплю? Я мать, мне нужно ее защищать, — ответила я, мой голос граничил с истерикой.

— Для этого есть я, детка. Моя работа — заботиться об обеих моих девочках. Ты — самое ценное, что есть на всей этой гребаной планете. Я бы никогда не позволил ничему причинить боль кому-либо из вас. Я скорее умру, — пообещал он, крепко сжимая мою шею руками.

Живот резко скрутило.

— Не говори так, — взмолилась я. — Не говори «умру».

Вздохнув, Кейд притянул меня в объятия.

— Прости, детка, ты прошла через столько дерьма. Ты поражаешь меня своей силой, пережив такое, ты, по-прежнему, остаешься самой собой. — Он нежно потянул меня за волосы, вновь встречаясь со мной взглядом. — Но это дерьмо заставляет тебя думать, что что-то пойдет не так. Зная на собственном опыте, что может случиться, ты убеждена, что это случится снова. Этого не произойдет, — его слова были обещанием, в глазах отражалась такая убежденность, что я ему поверила.

Я осознала, какой невростеничкой стала.

— Прости, милый. Я просто в ужасе, — призналась я. — После Йена я была так уверена, что больше никогда не почувствую себя по-настоящему счастливой. А теперь я так счастлива, что боюсь, как бы чего не случилось. Потому что никто не может быть таким счастливым, обязательно может произойти нечто такое, что разрушит это счастье, — в конце мой голос сорвался, и по щеке скатилась одинокая слеза.

Суровое лицо моего байкера смягчилось, и мозолистая рука погладила меня по щеке.

— Детка, через какое бы дерьмо ты ни прошла, как бы ты ни выживала, ты заслуживаешь счастливой жизни, и я, бл*ть, прослежу, чтобы ты ее получила. — Он закончил поцелуем.

Прижавшись губами к его губам, я застонала, его язык исследовал мой рот, и мои опасения по поводу Беллы исчезли.

Я резко отстранилась.

— Эми, — выпалила я.

Лицо Кейда ничего не выражало.

— Не слишком уверен, что мне радостно оттого, что ты думаешь об Эми, когда я тебя целую.

Я покачала головой.

— Поцелуй великолепный. Удивительный. И это очевидно. Но Эми… я не знаю, где она. Она пропала.

При этих словах Кейд напрягся и мгновенно превратился в настороженного альфа-самца-мачо.

— Объясни, — приказал он.

Я передала ему слова Кэтрин.

— Это означает, что о ней ничего не известно целых две недели, Кейд. С тех пор я разговаривала с ней, может, раза два. И оба раза она говорила, что занята и ей нужно бежать. Я беспокоюсь. — Я прикусила губу.

Кейд слегка коснулся большим пальцем моей губы.

— Детка, с ней все будет в порядке. Возможно, ей просто хочется немного от всего отдохнуть. Я знаю, что между ней и Броком произошло что-то такое, из-за чего ей, возможно, захотелось ненадолго исчезнуть.

Я угрожающе приподняла бровь. Моему мужчине лучше было бы не утаивать от меня информацию.

— Спрячь коготки, я не знаю никаких подробностей, — сказал он, прочитав мой взгляд. — Я просто видел, каким сварливым ублюдком он был. Не то чтобы это было новостью, но за последний год он стал невыносим. Что-то произошло и, вероятно, Эми просто нужно собраться с мыслями.

На мгновение я задумалась над его словами.

— Но почему она мне не сказала? Мы с ней лучшие подруги, и она проходит через все это одна. — Я посмотрела на него, и на глаза навернулись слезы.

Эми — единственная, кто сказал бы мне, что я веду себя как сумасшедшая, беспокоясь о таких вещах, как сопение и рост волос. Она бы налила мне коктейль и отвлекала последней коллекцией Celine или дурацкими сплетнями о знаменитостях.

Слезы потекли по щекам.

— Без нее мне плохо. Где она?

Глава 1

Я прикончила пятый шот, наслаждаясь жжением в горле и покалыванием в пальцах, когда алкоголь проник в организм.

— Еще один, — не глядя, я подтолкнула рюмку к бармену.

Он не говорил ни слова и не поднимал осуждающе бровь при виде меня, пьющей в одиночестве в начале дня. Я почти уверена, что время едва перевалило за полдень. Скорее всего, это было связано с забегаловкой, в которой я в настоящее время приветствовала забвение. В приглушенном свете, за древней деревянной барной стойкой и среди таких же древних стульев и столов, разбросанных по всему заведению. Краска на стенах облупилась, а клиентура была такой же неотесанной, как и сам бар. Не то чтобы меня это волновало. Пока алкоголь лился рекой, помогая уйти в блаженное оцепенение, мне было насрать.

— Вот, держи, дорогуша. — Бармен сунул рюмку в мои ожидающие руки, и я осушила ее залпом.

— Хочешь поговорить? — спросил он хриплым голосом.

Я взглянула на него. Он был в возрасте, вероятно, под пятьдесят, с темными седеющими волосами и такими же усами. На нем была расстегнутая клетчатая рубашка с закатанными рукавами, а под ней — белая майка. Руки украшали выцветшие татуировки. Я встретилась с ним взглядом, его карие глаза окружали морщинки. Он смотрел на меня с добротой, что выглядело неуместно из-за его грубой внешности.

— Поговорить о чем? — я старалась, чтобы язык не заплетался.

— О том, что заставляет такую красивую леди, заливать свои проблемы в такой дыре. — Он достал еще одну рюмку и плеснул в нее прозрачную жидкость, прежде чем снова наполнить мою. — Не могу позволить тебе делать это в одиночку.

Я сделала паузу, чокнулась с ним и выпила.

— Наверное, мне просто захотелось какое-то время побыть безликой, и это место кажется таким же хорошим, как и любое другое, чтобы побыть никем, — ответила я, оглядываясь на посетителей. Их было немного, да и те держались особняком.

Бармен кивнул, разглядывая меня.

— Достаточно справедливо, девочка. Хочешь совета — лучше всегда быть самим собой. Может, это не идеально, может, чертовски сложно, но ты лишишься всего, если у тебя не будет самого себя. — С этой мудростью он оставил мне бутылку и пошел к бару.

Я посмотрела на текилу затуманенными глазами. Я была не совсем готова быть самой собой. Это означало, что мне пришлось бы столкнуться со всеми проблемами, связанными с тем, чтобы быть Эми Абрамс. В настоящее время их было чертовски много. Мне не хотелось смотреть в лицо реальности, не хотелось чувствовать боль, ставшую моей постоянной спутницей почти на целый год. Не хотелось скрывать ее за фальшивыми улыбками и неуместными шутками. Я играла роль долгих восемь месяцев и была вымотана. Я больше не хотела испытывать дискомфорт.

Я вспомнила, что привело меня сюда, — в забегаловку в центре Нью-Мексико, после двух недель бесцельной езды по стране и попыток собраться с мыслями. А вспомнив… мне пришлось вернуться далеко назад, к причине, по которой я хотела оказаться в захудалом баре в центре Нью-Мексико. День, который навсегда изменил мою жизнь и который мог превратить меня в алкоголичку.

***

Два года назад

— Гвен! — крикнула я, захлопывая дверь в нашу квартиру и бросая кучу пакетов на пол. — Эй, Гвен? Я так чертовски опаздываю — мне нужно одолжить твои туфли от Джимми Чу.

Я сбросила туфли и стянула платье через голову, пытаясь сэкономить время, пока мчалась в спальню Гвен. Не глядя, я раскидывала вещи в разные стороны со смутным намерением собрать их позже. Когда дело доходило до такого дерьма, Гвен кипятком писала.

— Серьезно, не понимаю, почему моя мать заставляет меня ходить на эти дурацкие мероприятия, — крикнула я. — Она знает, что я скорее съем фольгу, чем пойду на свидание с каким-нибудь придурком с трастовым фондом, которых она вечно мне подсовывает, не успею я переступить порог. Если бы я собиралась уйти домой с кем-нибудь, то, вероятно, это был бы бармен, учитывая, что именно с ним я провожу больше всего времени. Кстати, о барменах, помнишь того... — я прекратила болтать, когда, войдя в гостиную, обнаружила там незнакомого мужчину.

Очень сексуального незнакомого мужчину с короткой стрижкой, волевым подбородком и самыми удивительными глазами, которые я когда-либо видела. Но речь не о том. Я определенно не оставляла его здесь этим утром и не заказывала высокого, темноволосого и аппетитного мужика, что означало, что он был незваным гостем.

Боже, грабители стали такими сексуальными. У этого даже хватило наглости ухмыльнуться мне, не сводя зеленых глаз с моего тела в нижнем белье. В спешке я забыла, что разделась.

Дерьмо.

Я не закричала. Я, в принципе, не была из тех, кто кричит, по крайней мере, за пределами спальни. Что я сделала, так это схватила со стола тяжелый подсвечник и угрожающе им замахнулась.

— Ладно, приятель, у тебя двадцать секунд, чтобы убраться из моей квартиры, прежде чем я огрею тебя этим массивным серебряным подсвечником.

Я сжала свое оружие, желая попытаться сделать так, как сказала. Я не думала, что добьюсь большого успеха, учитывая чертовски впечатляющие мышцы, выпирающие из футболки злоумышленника, и того факта, что уродовать такую картину мужского совершенства было бы преступлением против человечества.

Вор продолжал ухмыляться мне, будто какому-то забавному ребенку. Я не оценила того, что он не считал меня достойным противником, несмотря на то, что он был примерно на два фута выше меня и на пятьдесят фунтов тяжелее, а я стояла перед ним только на каблуках и в нижнем белье La Perla.

Я уставилась на него.

— Полагаю, ты — Эми, — заявил он, бесстыдно разглядывая мое едва одетое тело.

Я стояла прямо, отказываясь прикрываться, в конце концов, я находилась в своей долбаной квартире. Я также отказывалась признавать искру желания, вспыхнувшую в его взгляде. Завестись от мужика, который только что вломился в твою квартиру?

Это пи*дец, Эми, каким бы горячим этот мужик ни был.

— Откуда ты знаешь мое имя? — рявкнула я.

Черт, может, он приперся, чтобы похитить меня и удерживать ради выкупа. Самый горячий парень, которого я видела в своей жизни, и он не приглашал меня на свидание, а похищал. Супер. Но, опять же, его акцент показался мне знакомым.

Красавчик скрестил руки на груди, и я не смогла не оценить, как при этом вздулись его вены.

Я мысленно встряхнулась. Надо сосредоточиться. Незнакомый мужик у тебя в доме, — это нехорошо.

— При каждом нашем разговоре с Гвен, она упоминает тебя, по меньшей мере, раза четыре. Хотя ее слова даже не близки к реальности. — Его голос был полон мужской оценки, как и пристальный взгляд, из-за которого мои соски угрожали прорвать тонкий материал лифчика.

Это не должно было быть моей главной заботой, учитывая, что мозг контролировал эту ситуацию, хотя мои яичники боролись за возможность познакомиться с ним поближе. Что-то вспыхнуло на краю сознания, пока я боролась с тем, чтобы не иметь странных сексуальных фантазий о грабителях.

— Ты брат Гвен, — медленно произнесла я, мысленно хлопнув себя по лбу.

Я совершенно забыла, что он приезжает сегодня, несмотря на то, что Гвен говорила мне об этом только утром. Но в свою защиту скажу, что тогда я выпила всего одну чашку кофе, а это означало, что мозг был способен лишь на ограниченные двигательные функции. Обдумать и запомнить информацию я могла только после третьей чашки.

«Эми, не забудь, сегодня приезжает Йен. Я оставила ключ у швейцара, так что не пугайся, когда вернешься домой и увидишь незнакомого мужчину — он не насильник и не убийца. И постарайся не разгуливать голышом».

Дерьмо.

— Йен. — Вернул меня в настоящий момент очень сексуальный брат Гвен.

— Чего? — тупо спросила я, пытаясь сообразить, найдется ли что-нибудь в непосредственной близости, чтобы прикрыть наготу. Я незаметно огляделась в поисках халата, пледа… черт возьми, я бы согласилась даже на ковер. Мне не повезло. В любой другой ситуации я была бы счастлива оказаться раздетой перед сексуальным божеством, но первая встреча с братом лучшей подруги требовала одежды. А в его случае — пояс целомудрия.

— Меня зовут Йен. Я бы пожал тебе руку, но, полагаю, ты, вероятно, захочешь убрать смертоносное оружие и накинуть что-нибудь на себя, прежде чем мы обменяемся любезностями. — Он кивнул на мое тело, раздевая до конца глазами. Мои трусики увлажнились от скрытого сексуального голода в его взгляде.

Неуместно, Эми.

— Не то чтобы я не оценил вид, — дерзко продолжил он.

Я вспыхнула, подумав, что мое лицо может подойти по цвету волосам. Не отрывая взгляда от Йена, я со стуком шлепнула подсвечник обратно на столик.

— Хм, да, полагаю, это разумно. Я, э-э... — пятясь, я указала большим пальцем в сторону своей комнаты, совершенно не желая делиться тем фактом, что на мне стринги.

— Пойдешь оденешься, — ответил за меня Йен, сверкая глазами.

Под пристальным наблюдением Йена я добралась до дверей гостиной, хотя в его случае, было бы вежливо отвести взгляд или извиниться и отойти в угол. Но, нет, он просто криво ухмылялся своими привлекательными губами, а зеленые глаза одновременно лишали меня дара речи и разжигали пламя желания, заставляя хотеть наброситься на него прямо здесь и сейчас.

Я была не из тех женщин, которую можно лишить дара речи. Особенно с мужчинами. Я всегда думала об этом как о своей суперсиле. Я могла бы нещадно флиртовать и пускать в ход женские уловки, чтобы превратить мужчин в своих марионеток. Не хотелось бы показаться тщеславной или типа того, но это правда. Кто-то был математическим гением или выдающимся художником, а я — заклинательницей мужиков.

Но только не этого. О, нет, я бы не удивилась, если бы всю дорогу до своей спальни прошла с отвисшей челюстью и пуская слюни. В этом парне чувствовалось присутствие, нечто такое, что кричало о мужчине. Голодный взгляд самца не отрывался от меня, пока я не вышла в коридор и не бросилась в свою комнату.

В безопасности спальни я собрала свои спутанные мысли. Первая из них заключалась в том, что брат Гвен был горячим. Не стоило удивляться, учитывая, что Гвен была настоящей красоткой, и я видела его фотографии. Сексуальность царила в их семье. Но фото оказались блеклым отображением реальности.

Его темные волосы сбриты по-армейски коротко, что не делало его похожим на скинхеда или жертву педикулеза. Нет, он казался нереально крутым. Ченнинг Татум времен «Броска кобры» помноженный на тысячу. Квадратная мужественная челюсть и чертовски удивительные зеленые глаза, как у Гвен. Его лицо не было классически красивым, оно было дьявольски суровым и мужественным.

А тело.

Я не могла слишком долго зацикливаться на этой мысли, иначе растеклась бы по полу слюнявым месивом. Как же он был сложен. Широкие плечи и безумно рельефные руки выглядели так, словно отжаться на одной левой для него — это детский лепет. К сожалению, футболка не давала мне увидеть его пресс, но я знала, что он там был. Как и, вероятно, мышцы в виде изумительной буквы V, указывающей на самую важную мужскую часть. К сожалению, я не успела рассмотреть его, без сомнения, потрясающую задницу в джинсах, но держу пари, я могла бы съесть с нее стейк.

Мой мечтательный взгляд упал на часы Тиффани на комоде. Дерьмо. Парень обладал способностью заставить меня полностью забыть о предстоящем мероприятии, на которое я серьезно опаздывала. Что само по себе было подвигом, так как о надвигающемся ужасном вечере было так же легко забыть, как о генитальных бородавках. Я обратилась мыслями к гардеробной и на автопилоте направилась туда, чтобы выбрать наряд.

Я надела шелковое платье от Calvin Klein, которое, как я знала, смотрелось на мне потрясающе. Возможно, я пыталась сделать свою вторую встречу с Йеном более ровной, чтобы суметь устоять на своих дизайнерских шпильках. Кроме того, дизайнерская броня была необходима, в свете предстоящего боя с моей матерью. Огнедышащий дракон был бы предпочтительнее, но я работала с тем, что имела.

Поспешив в ванную, я принялась за вечерний макияж и прическу. К счастью, я была одной из тех женщин, кто мог собрать волосы в беспорядочный пучок и сделать так, чтобы он выглядел искусно растрепанным. Мои таланты, хотя и полезные в повседневной жизни, на самом деле не делали меня способной внести ценный вклад в общество. О чем моя мать любила мне напоминать.

Закончив, я подошла к зеркалу в полный рост для быстрого осмотра.

Серое платье оттенка «металлик» имело косой крой и облегало во всех нужных местах, мягко ложась у ног. Тонкие бретельки спускались низко по спине. Рыжие пряди искусно выбивались из пучка, обрамляя лицо.

Я посмотрела на отражение своего лица. Будучи от природы рыжеволосой, я страдала от веснушек. Иногда я их проклинала, иногда они мне нравились. Сегодня я припудрилась лишь слегка, позволив им проглядывать сквозь макияж. С тонким дымчатым акцентом на глаза и светло-розовым блеском на губах я постановила, что выгляжу хорошо. Достаточно, чтобы вновь встретиться с Йеном и, надеюсь, вернуть себе способность говорить.

***

Войдя в гостиную, я увидела великолепное зрелище. Вид Йена сзади. Я была права, с этой задницы вполне можно съесть стейк.

— Да, Эйс, она вернулась домой около получаса назад. Думаю, я ее немного напугал, — усмехнулся он.

Я прочистила горло, прежде чем он успел рассказать об остальной части нашей встречи, которую Гвен, без сомнения, сочла бы забавной.

Йен медленно повернулся, ухмыляясь и прижимая телефон к уху. У этого парня что, сексуальная улыбка вообще с лица не сходила? Если так, то шансы на то, что я наброшусь на него, возрастали в геометрической прогрессии.

Но при виде меня его ухмылка исчезла. Она сменилась потемневшим взглядом, настолько полным похоти, что я изо всех сил старалась не рвануть к нему и не оттрахать его ногу. Полагаю, платье произвело желаемый эффект. Я мысленно дала себе пять.

— Извини, Эйс, я не расслышал, — хрипло произнес Йен, все еще не сводя с меня глаз.

Теперь, оправившись от силы его мужского влияния, я ухмыльнулась.

— Да, все в порядке… я понимаю, тебе придется работать допоздна. Уверен, что смогу найти способ себя развлечь.

Прервав наш зрительный контакт, я пересекла гостиную и, пока он разговаривал, начала перекладывать вещи в сумочку, чувствуя его взгляд на своей обнаженной спине.

— Не думаю, что Эми захочет стать моей нянькой на вечер, Гвен. Она выглядит так, будто собирается на какое-то модное веселье, — воскликнул он, его акцент звучал супер горячо. Меня даже не волновало, что он имел в виду под «модным весельем».

Я отложила в сторону извращенную фантазию о няне, и мне в голову пришла блестящая идея. Развернувшись и не обращая внимания на пристальный взгляд Йена, способный расплавить трусики, я выхватила у него телефон.

— Привет, Гвен, не волнуйся. Я позабочусь о Йене вечером, он может пойти со мной на благотворительный вечер, — предложила я, наблюдая, как Йен поднял брови.

— Правда? Ох, Эймс, большое спасибо. Уверена, он возненавидит это так же сильно, как и ты, но, по крайней мере, не будет сидеть в пустой квартире в свой первый вечер после возвращения из зоны боевых действий. Гребаная работа. Не могу поверить, что должна остаться и разобраться с этим заказом. Именно в день приезда старшего брата, — захныкала она.

— Э-м, извини, что вмешиваюсь, но я не могу пойти ни на какие «вечера», потому что не сунул в свой походный мешок ни одного обезьяньего костюма, а, судя по тому, как ты одета, не думаю, что мои джинсы и футболка подойдут, — прервал Йен, наблюдая за мной.

— Ты идеален такой, какой есть, — ответила я, все еще держа телефон у уха. Он действительно был идеален. Если бы мне представилась возможность, я бы высекла его из мрамора. Может, заказала бы миниатюру только для себя.

— Ты так используешь Йена, чтобы разозлить свою мать и всех набитых индюков на благотворительном мероприятии, да? — Гвен слишком хорошо меня знала.

— Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть это, Гвен. Надо идти... мы уже и так дико опаздываем. Не слишком усердствуй на работе. — Я отключилась, зная, что Гвен на самом деле не будет возражать, если я использую ее брата в качестве пешки в моей непрестанной войне с ботоксом в лице моей матери, чтобы заставить его нахмуриться. Гвен бы злилась, что не может быть со мной. Отчасти я этому обрадовалась, учитывая, что я, вероятно, весь вечер буду пускать слюни по ее брату.

Достойный пускания слюней брат наблюдал за мной, приподняв бровь.

— Хочешь сказать, ты идешь на вечеринку в таком виде, а я буду нормально смотреться в этом? — Он скептически оглядел свою одежду.

Я не посмотрела вниз, потому что в противном случае просто задрать бы его футболку, чтобы оценить пресс. Мне нужно убедиться, что я не сделаю ничего подобного, он брат моей лучшей подруги. Вне пределов досягаемости. Что только делало его еще более горячим. Это должно стать огромным испытанием для моей силы воли, даже хуже, чем в тот раз, когда я решила провести детоксикацию сырой пищей.

— Нормально, поверь мне. Казнь устраивает моя мать.

Он ухмыльнулся.

— Имеешь в виду вечеринку.

Я ухмыльнулась в ответ.

— О, точно не ее.

***

Мы подъехали к вечеринке в машине, которая ждала меня у дома. К счастью, — поскольку я сильно опоздала, — поблизости слонялось всего несколько фотографов. Обычно я не возражала против съемки, с легкостью относясь к папарацци. Я не была достаточно знаменита, чтобы за мной следили или что-то в этом роде, но на подобных мероприятиях они меня любили. Я также не возражала засветиться на страницах светской хроники, это помогало мне заполучить какие-нибудь крутые дизайнерские шмотки.

Но сегодня вечером по какой-то причине я не хотела, чтобы Йен увидел эту сторону моей жизни. Сейчас, будучи вместе с сексуальным мужчиной, который зарабатывал на жизнь борьбой с террористами и спасением мира, все это казалось таким глупым. Жизнь, которой я была так довольна несколько часов назад, теперь казалась поверхностной и ничтожной. Почти в смущении я повернулась к нему.

— Хочешь немного повеселиться, оживить вечер заносчивых биржевых брокеров и трофейных жен? — спросила я с ухмылкой.

— Давай. — Йен подмигнул мне и вышел из машины, обогнув ее, чтобы открыть мне дверцу.

Я сжала его протянутую руку и чуть не ахнула от пронесшейся искры от соприкосновения с его кожей. Выражение его лица сказало мне, что он тоже это почувствовал. В тот момент все, казалось, исчезло, и мы остались только вдвоем. Между нами образовалась некая необъяснимая связь. Притяжение, связывающее нас вместе, будто мы не встретились всего два часа назад.

— Эми!

— Мисс Абрамс, от кого у вас сегодня наряд?

— Сюда, Эми! Попозируй нам!

Голоса фотографов вывели меня из ступора, что хорошо. Я не могла иметь дело с каким-то чудоковатым дерьмом типа «инстинктивной страсти» к брату лучшей подруги. Мне нужно сосредоточиться на предстоящей миссии.

Я шагнула вперед, чтобы быстро сфотографироваться, но коснувшаяся моей поясницы рука остановила меня. Йен направил нас к дверям, заслоняя меня от вспышек фотокамер, а я попыталась игнорировать желание, распространившееся по телу от его прикосновения.

— Кто этот новый мужчина, Эми?

— Значит ли это, что слухи о тебе и принце не соответствуют действительности?

Вопросы стихли, когда мы подошли к дверям.

— Тебе не нужно было уводить меня вот так. У меня большой опыт в этом деле, черт возьми, для меня это обычный вечер пятницы, — сообщила я Йену, вручая мужчине у двери приглашение. Не то чтобы это требовалось, он знал, кто я такая. Он окинул одежду Йена оценивающим взглядом, а затем кивнул.

— Приятного вечера, мисс Абрамс.

Йен приподнял бровь, глядя на парня, и небрежно кивнул.

— Да, если бы ты была с правильным мужчиной, тебе бы не пришлось иметь дело с такими вещами. Настоящий мужчина не позволил бы, чтобы на его женщину пялился кто попало, особенно зная, для чего, черт возьми, используются эти фотографии, — выпалил он, направляя нас в главную комнату, будто бывал здесь сотни раз.

Я повернула голову, чтобы посмотреть на него.

— Серьезно? Единственное, для чего будут использоваться эти фотографии, — определить, попаду ли я в список худших нарядов.

Я никогда не попадала в список худших нарядов. И не стала бы начинать сегодня.

Йен посмотрел на меня сверху вниз, его глаза блеснули.

— Поверь мне, я мужчина. Эти фотографии будут использованы для гораздо большего.

Я сморщила носик.

— Фу. Мне не нужна эта картинка в голове.

— Ага, и мне тоже. Будет достаточно сложно смотреть, как все набитые индюки пробираются сквозь накаченных ботоксом подружек, чтобы поболтать с тобой, — натянуто ответил он, осматривая комнату и ведя нас к бару.

Ах, этот мужчина мне по сердцу.

Я изо всех сил пыталась понять смысл его слов. В них определенно слышались защитные и почти сердитые нотки, но какой в этом смысл. Я — лучшая подруга его младшей сестры, мы едва знали друг друга. В подобной реакции не было смысла.

Я решила не верить, что он испытывает то же странное влечение, что и я. Даже если бы он не был братом Гвен, отношения мне были не интересны. Я знала, что они только причиняют страдания. Забота, чувства, то чертово слово из шести букв. Все это несло в себе боль и разбитое сердце. Я контролировала свое сердце, и оно не принадлежало бы никому... кроме Карла Лагерфельда.

Я оглядела толпу на вечеринке и увидела свою мать. Взгляд, которым она одарила меня, а точнее Йена, был доказательством того, что она заметила меня гораздо раньше. Она начала пробираться к нам, натянуто улыбаясь своим друзьям из общества.

Я взглянула на Йена.

— Не мог бы ты быть так любезен и принести мне «мартини» из бара? Грязный. — Я выдержала паузу, оценивая выражение лица матери. — Два, — дополнила я заказ.

Йен поднял бровь.

— Конечно, милая.

Я вздохнула с облегчением, когда он исчез сразу перед прибытием матушки.

Я сделала глубокий вдох. Кэтрин Абрамс была красавицей, с этим никто не мог поспорить. Такие же рыжие волосы, как у меня, окрашенные так, чтобы скрыть любые седые волоски. Они были искусно уложены в шиньон, подчеркивающий ее острые скулы. Как всегда безупречный макияж — дело рук ее личного визажиста. Благодаря операциям и инъекциям, на ее лице не было ни морщинки. Нефритово-зеленое платье подчеркивало стройную фигуру, созданную подсчетом калории и едва ли не одноразовым приемом пищи в день.

— Эми, дорогая, рада видеть, что ты наконец-то смогла прийти. Уверена, я напоминала тебе бесчисленное количество раз, чтобы ты была здесь в семь. У тебя часы сломались? Мы с твоим отцом, знаешь ли, купили их специально, чтобы исправить твою неспособность следить за ходом времени.

Судьба, жестокая госпожа, заставила меня встретиться с этим созданием трезвой.

— Мама, как я рада тебя видеть, — солгала я, награждая ее воздушными поцелуями.

Я потрясла дорогими часами, — подарок родителей, — их я надевала на каждое мероприятие, на которое они принуждали меня ходить.

— Знаешь, в наши дни часы устарели. Я думаю о них как о красивом браслете, — беззаботно заявила я и увидела, как глаза матери сузились.

— Дорогая, ты должна позволить Анне делать тебе макияж для таких мероприятий. Она использовала бы идеальную пудру, чтобы скрыть веснушки — они тебя простят. — Мама с презрением оглядела мои щеки.

У меня не было времени ответить, она уже уставилась на одетую в футболку спину Йена. Ее натянутое лицо ничего не выражало. Но клянусь, жилка в глазу дернулась. Это только укрепило мою теорию о том, что она киборг, неспособный на человеческие эмоции. Нормальной реакцией человеческой женщины было бы пускание слюней или, по крайней мере, обморок при виде стоящего перед ней мужчины.

— Серьезно, Эми? Это твоя последняя попытка смутить меня? — спросила она, ее осуждающий взгляд теперь сосредоточился на мне. — Ты привела на мое мероприятие какого-то бандита, одетого как наркоторговец?

— О, но он наркоторговец, мама. Ты же знаешь, как трудно достать хороший товар. Я думала, таким образом избавиться от посредника.

Мама подняла бровь. Ну, насколько это было возможно с таким количеством ботокса.

— Когда ты повзрослеешь, Эми? — вздохнула она.

Я притворилась, что размышляю над этим.

— Если под взрослением ты подразумеваешь покупку гардероба, набитого Burberry, игру в теннис, руководство нелепыми благотворительными организациями и наличие скучного мужа-банкира, я отвечу... никогда. И к тому же, я считала, что мысль о старении в любом виде или форме крайне неприятна для тебя, учитывая то количество операций, которое тебе пришлось перенести, чтобы остановить свидетельства течения времени.

Боже, как же мне хотелось выпить. Или, по крайней мере, достать где-нибудь молоток и треснуть им себя по голове.

Кэтрин хмуро посмотрела на меня, без сомнения, готовя язвительный ответ, когда к нам подошел Йен. Он протянул мне два коктейля.

— Держи, Эймс, — тихо сказал он.

— Люблю тебя, — пробормотала я с придыханием, лелея свои драгоценные напитки.

Взгляд матери упал на мои коктейли, и она открыла рот. Мой милый Йен опередил ее.

— Вы, должно быть, миссис Абрамс. Я Йен Александра, рад с вами познакомиться. Прошу прощения за отсутствие официальной одежды, но я только что вернулся с задания, и Эми не ожидала, что придется нянчиться со мной сегодня вечером, — мягко вмешался Йен, взяв руку моей матери в свою ладонь.

От хриплого акцента и выпирающих вен на его руках я замерла и изо всех сил старалась не пялиться. Или пускать слюни. Я сосредоточилась на том, чтобы потягивать свой напиток.

— О, все в порядке. Здесь совершенно нет вашей вины — у Эми весь Верхний Ист-Сайд на быстром наборе. Она могла бы достать вам костюм. Уверена, подобная мысль даже и не пришла ей в голову. У нее всегда на уме так много неотложных дел, например, открытие очередного ночного клуба, на котором она должна присутствовать. — Мама произнесла эту колкость с улыбкой и продолжила: — Задание? Вы служите в армии? Принимая во внимание акцент, вы, полагаю, брат Гвеневры. Ваши родители, должно быть, очень гордятся двумя такими успешными детьми. Хотела бы я, чтобы Гвеневра могла чуть больше влиять на Эми.

Я глубоко вздохнула, заставив себя не реагировать на явное материнское разочарование во мне и моих достижениях. Не имело значения, что я только что окончила Колумбийский университет или что помогла заключить одну из крупнейших деловых сделок, которые когда-либо светили компании отца. Я вечно ее разочаровывала. Изобрети я лекарство от рака, она бы сказала: «Только от рака? Не могла сразу придумать лекарство от ВИЧ?»

Лицо Йена стало суровым, и он приблизился ко мне, вставая рядом.

— Наши родители гордятся нами, несмотря ни на что, миссис Абрамс. Вот что делает их такими хорошими родителями — они никогда не будут осуждать или критиковать наши с Гвен решения. Извините нас, было приятно познакомиться.

Не дав моей матери вставить ни слова, Йен увлек меня в сторону бара. Я резко повернула голову, чтобы увидеть застывшее лицо матери, смотрящей нам вслед. Я с благоговением посмотрела на Йена.

— Это было нереально круто. За такое я могу пообещать выносить твоего первенца, — пошутила я.

Йен одарил меня долгим и серьезным взглядом, который стер ухмылку с моего лица. Интенсивность этих зеленых глаз была чертовски пугающей. От этого между ног тут же стало влажно.

— Я запомню это, милая. Твоя мама всегда такая? — Он сосредоточенно вглядывался в меня с… беспокойством?

— С ее стороны, это чертовски теплое и милое отношение. Я удивлена, что она не съела меня при рождении, — беззаботно ответила я. Гвен была единственной, кто знал, какой эффект производило на меня презрение моей матери.

Йен приподнял великолепную бровь.

— Мне это не нравится, милая. Такая красивая и забавная девушка, как ты, не могла родиться от такой, как она. — Он хмуро посмотрел на мою мать. — У тебя, должно быть, было чертовски тяжелое детство, — пробормотал он, забирая у меня из рук пустой стакан.

Я встретилась взглядом с Йеном.

— Да, моя жизнь с личным шеф-поваром и игрушечным гоночным BMW на день рождения была очень тяжелой, — схохмила я.

Йен нахмурился, глядя на меня.

— Такое дерьмо ни хрена не значит, когда твои родители так с тобой обращаются.

Я замерла. Как он мог разглядеть сквозь пресыщенное отношение безразличие или, давайте посмотрим правде в глаза, откровенную враждебность моей матери?

— Да, и все же, я выбралась оттуда живой и не превратилась в вампира в дизайнерской одежде, как все остальные, так что это победа.

Я оглядела комнату, наблюдая обычный круг лиц, некоторые смотрели в нашем направлении. Почти все женщины пускали слюни при виде Йена.

Отвалите, сучки, он мой.

Ого. Откуда это взялось? Я не была ревнивым человеком, и Йен, определенно, мне не принадлежал. Может, мне что-то подмешали в «мартини», отчего и возникли такие странные мысли. Я хмуро уставилась в свой бокал. Конечно, Йен не стал бы такого делать, он должен был знать, что щелкни он своими великолепными пальцами, и я буду целиком его.

Эти великолепные пальцы нежно взяли меня за подбородок, а другой рукой он поставил мой бокал на стол.

— Посмотри на меня, красавица. Поверь человеку, который знает, как ему повезло иметь двух любящих родителей, мне жаль, что у тебя не было такого. И я чертовски удивлен, что ты такая, какая есть, учитывая, кто тебя воспитывал.

— Ты даже не знаешь меня. Я могла бы быть бешеной сукой, всего в одной пластической операции от того, чтобы стать такой, как они, — прошептала я ему, завороженная его взглядом.

— Я знаю достаточно. И знаю свою сестру, и что она мне рассказывала. Ты особенная. Я понял это при первой нашей встрече.

Ладно, такое дерьмо было охрененно серьезным. Пора было объявлять готовность к обороне пятого уровня.

Боевые посты! Не впускать сексуального солдата с милым акцентом! Любой ценой!

— При первой нашейвстрече я размахивала подсвечником, стоя в нижнем белье. Не сомневаюсь, ты понял, что я особенная, — ответила я, приподняв бровь.

Йен улыбнулся, но его глаза потемнели.

Момент был заряжен сексуальным напряжением, я не знала, что такое реально за пределами любовных романов. Мне крышка.

— Эми, тебе нравится играть на маминых нервах, да? Хотя бы раз могла бы прийти на мероприятие, не вызывая ажиотажа? — прервал момент надменный голос моего брата. В кои-то веки я обрадовалась, что этот мелкий засранец меня ругает.

— А как же веселье, Трипп? У нее уже есть степфордский сынок. Мое дело — держать ее в тонусе, следить за тем, чтобы от пластики и лака для волос у нее не спеклись мозги, — ответила я, одарив брата милой улыбкой.

Он неодобрительно нахмурился. Если я походила на мать, то Трипп был точной копией отца. Вам бы и в голову не пришло, что мы родственники. Если у меня была бледная кожа и рыжие волосы, то у него — оливковая кожа и темные локоны. А еще карие глаза и точеная челюсть.

Он, как всегда, был на стиле, вплоть до подозрительно тщательно ухоженных бровей. Короткие волосы идеально уложены, и я знала, что на это у него уходило больше времени, чем у меня. Костюм, естественно, был искусным творением именитого дизайнера.

Мой взгляд переместился на висевшую у него на руке женщину, и я изо всех сил попыталась не закатить глаза от отвращения. Ладно, может, я и не очень старалась.

— Пенелопа, как же я рада тебя видеть, — солгала я сквозь стиснутые зубы.

— Эми, дорогая, я тоже очень рада тебя видеть. Выглядишь великолепно. Я бы не рискнула надеть нечто столь откровенное на такое важное мероприятие, как это, но ты действительно создаешь определенное впечатление. — Ее голос звучал тошнотворно приторно, но тонко завуалированное оскорбление читалось четко и ясно.

Я презирала эту женщину. Я знала ее с детства, потому что наши родители дружили, а это означало, что я, к сожалению, была вынуждена часто находиться в ее обществе. Ее единственная цель в жизни — найти себе состоятельного мужа, которого одобрил бы папочка, и заставить других девочек чувствовать себя ужасно.

Она была гадиной. При этом хорошенькой, со светлыми волосами, голубыми глазами и фигурой в виде песочных часов, но все равно она была змеей в наряде от Gucci. Ничего удивительного, что она вцепилась в моего брата. Хотя это не впечатляло. Она бегала за ним с детства.

— Кто твой кавалер, Эми? — промурлыкала она, блуждая глазами по Йену.

— Извините, как грубо с моей стороны. Йен, это мой брат Трипп, а это Пенелопа, — я остановила себя от дальнейших подробностей, так как боялась, что могу назвать Пенелопу сучкой-совратительницей, а Йена — сексуальным божеством.

— Откуда знаешь мою сестру, Йен? Она подцепила тебя в баре по дороге сюда? Такое не впервой, — с презрением сообщил Трипп.

— Никого я не подцепляла, он мой телохранитель, — саркастически перебила я. — Что если какая-нибудь силиконовая светская львица задумает прирезать меня в дамской комнате. — Я бросила на Пенелопу многозначительный взгляд.

Йен рядом кашлянул, и я была почти уверена, что так он скрыл смешок. Какое счастье, что он разделял мое чувство юмора.

Трипп хмуро зыркнул на меня.

— Ты можешь воспринимать хоть что-нибудь серьезно?

Я ответила ему таким же хмурым взглядом.

— А ты можешь хотя бы притвориться, что у тебя хорошие манеры, и относиться к моему гостю с уважением? С твоей гостей я обращаюсь подобающе, несмотря на то, что она любовница сатаны, — выпалила я, игнорируя притворный «ох» Пенелопы.

— Все в порядке, Эми, я уверен, брат просто защищает тебя. Я понимаю. Я брат Гвен, Йен. — Он протянул руку, которую Трипп пожал.

Пенелопа пристально смотрела на меня. Я ухмыльнулась ей, провоцируя сказать хоть слово. У меня уже много лет чесались руки дать пощечину этой злобной маленькой пи*де. К сожалению, она была слишком озабочена своим имиджем, чтобы наброситься на меня в присутствии стольких «состоятельных» персон. Она скорее насыплет мышьяк мне в «мартини», когда я отвернусь. Я взглянула на брата, чья маленькая ухоженная ручонка все еще утопала в огромной ладони Йена.

Глаза Триппа слегка выпучились от, без сомнения, твердой хватки Йена, и я ухмыльнулась в бокал.

— Вы нас извините, мне необходимо кое с кем поговорить. — Я неопределенно махнула рукой в другой конец комнаты и схватила Йена за руку.

— Уже веселишься? — сухо спросила я.

Йен усмехнулся.

— Я знаю некоторых закаленных в боях солдат, которые предпочли бы оказаться в перестрелке, чем в этой ситуации, — поддразнил он.

— Ты еще ничего не видел, солдатик.

***

Два часа, четыре «мартини» и несколько несущественных канапе спустя я чувствовала приятное опьянение. А также довольно сильное возбуждение. Как будто почти хотела наброситься на Йена и умолять его взять меня на глазах у взбудораженной публики.

Мы с Йеном веселились весь вечер, пытаясь рискованными разговорами стянуть маски с присутствующих. Я с трудом могла сосредоточиться на беседе, которую в настоящий момент вела с каким-то инвестиционным банкиром. Нет, подождите. Даже если бы я не боролась с грязными мыслишками о сексуальном, но запретном мужчине, я бы умирала со скуки от этого разговора.

— При нынешнем состоянии экономики большинство изо всех сил пытается получить прибыль. Только не я. Все сводится к инстинкту.

Я сдержала фырканье. Скорее, все сводилось к папиной чековой книжке.

— К слову об инстинкте, уверен, я должен пригласить тебя на ужин завтра вечером. В один очень милый итальянский ресторанчик, к тому же, мы могли бы улететь на моем самолете в страну вин. — Его ладонь скользнула вниз по моей руке, и я с безразличием посмотрела на его наманикюренные ногти. Он — словно клон любого здешнего парня. Деньги, приятная внешность, высокомерие и уверенность в том, что женская раса должна пасть к их ногам.

Фу.

— А я прислушаюсь к своему инстинкту и отвечу решительным «нет», — сообщила я.

Банкир остался невозмутим, высокомерие мешало ему понять тот факт, что кто-то ему отказал.

— Никто не может сказать «нет» Италии, — настаивал он.

— Поверь мне, я говорю «нет» не Италии.

— Ой, да брось, — настаивал он, и я начала серьезно раздражаться.

— Полагаю, леди сказала «нет», приятель, — раздался глубокий голос позади меня.

Мозолистые ладони нежно коснулись моих рук и меня оттащили подальше от банкира.

Он взглянул на Йена и, быстро сделав неверный вывод, уже открыл рот, чтобы, без сомнения, выплюнуть что-нибудь высокомерное, прежде чем попытаться заманить меня описанием своего портфеля акций.

К счастью, те же мозолистые ладони, переместившись на мою обнаженную спину, направили меня прочь. Я пыталась игнорировать учащенное сердцебиение, его обжигающее прикосновение, лужу желания, разливающуюся между моих ног, но не смогла.

— Как бы я ни веселился сегодня, наблюдая, как ты сияешь среди этих идиотов, как гребаная сверхновая, мне кажется, пришла пора отвезти тебя домой. — Губы Йена коснулись моего уха, когда он направил нас к выходу.

От этого предложения у меня перехватило дыхание. Он имел в виду то, что я думаю? Было ли «отвезти тебя домой» кодом для секса, или он просто имел в виду сопроводить меня обратно в квартиру, которую я делила с его сестрой? Ох, мои способности заклинательницы мужчин покинули здание, и я, казалось, превратилась в неуклюжую девочку-подростка, неспособную говорить.

— Боец! Только не говори, что ты так скоро сбегаешь! В баре еще полно выпивки, и пожара нет — это на тебя не похоже, — донесся до меня гулкий голос, на который светские львицы с отвращением оглянулись через плечо.

Я широко улыбнулась.

— Дядя Гаррет! Я думала, ты в Индии. — Я неохотно отстранилась от Йена, чтобы оказаться в объятиях дяди.

— Хрена с два. Я выбрался из этой дыры, как только смог. Не мое представление о хорошем времяпровождении — грязная, мерзкая страна, — заявил он мне в волосы.

— Рада слышать, что ты, как всегда, политнекорректен, дядя Джи, — сухо ответила я.

Я любила дядю Гаррета всем сердцем, он был единственной причиной, по которой я не считала себя удочеренной. И единственной причиной, по которой у меня возникали сомнения, что моя мать — эмоционально отсталый киборг.

Гаррет отстранился, удерживая меня на расстоянии вытянутой руки и разглядывая.

— Выглядишь сногсшибательно, как всегда. Чудовища пластической хирургии не идут тебе ни в какое сравнение, боец. Кстати, о моей сестре, где она? — спросил Гаррет, оглядывая комнату с блеском в глазах.

Сказать, что они не ладили, было бы все равно, что сказать, что Титаник лишь слегка задел айсберг. Но, как и я, Гаррет наслаждался тем, что выводил мою мать из себя, особенно своим решительно неотесанным поведением на подобных мероприятиях. Обычно мы были соучастниками преступления, напиваясь в бесплатном баре. И, возможно, тот инцидент с крошечным пожаром, был совсем незначительным. Уверена, у той женщины брови вновь отросли.

— О, зачем мне это знать. Я внесла обязательные взносы и получила свою долю завуалированных оскорблений за вечер, так что, думаю, она со мной покончила, — ответила я, чувствуя за спиной жар, исходящий от Йена.

Взгляд Гаррета переместился с окружающих на Йена. Он ухмыльнулся.

— То, что ты не в чертовом обезьяньем костюме, уже заставляет меня полюбить тебя, кем бы ты ни был. Эми ведь не приволокла тебя с улицы, правда? — нахально спросил он, протягивая руку. — Гаррет Лукас, самое близкое, что есть у Эми, к кровному родственнику, потому что остальные — вампиры-кровососы.

Йен крепко пожал ему руку, видимо, такая у мужчин фишка. Я отвлеклась на пульсацию мышц его рук, когда они сжались. Мои мысли блуждали по другим частям тела для сжимания, типа его задницы, когда он входил в меня.

— Йен Александра, рад познакомиться, сэр. Эми не приволокла меня с улицы, хотя вы не первый, кто спрашивает меня об этом сегодня вечером. — Йен посмотрел на меня, приподняв бровь.

Я изо всех сил старалась выглядеть невинной. Я боялась, что это не сработает, учитывая, что я только что мечтала о том, как меня трахнет стоящий рядом мужчина. Да еще и в присутствии родного дяди. Пора обратиться к психиатру.

— Такое случилось всего один раз, — возразила я, пытаясь сосредоточиться на разговоре и отвлечься от мыслей о пенисе Йена.

Гаррет поднял бровь.

— Ладно, может, два раза, — уступила я, чувствуя, как румянец ползет по щекам.

Я никогда не краснела. И уже начала беспокоиться, что Йен стал катализатором какого-то заболевания. Можно ли отравиться феромонами?

— Дело непростое, дружище, но она того стоит. — Гаррет подмигнул мне, и я съежилась.

По какой-то причине мой любимый дядя, полагающий, что я связана с этим сексуальным образцом мужского совершенства, нанес неожиданный удар. Может, потому, что он на самом деле волновался о моей личной жизни, в отличие от остальных членов семьи, и при следующем нашем разговоре спросил бы о Йене. Тогда мне пришлось бы его поправить, сказав, кто такой Йен, и что он под запретом. Как углеводы или рафинированный сахар.

Я открыла рот, чтобы его поправить, но меня опередили.

— Я знаю, — заявил Йен, пристально глядя на меня и совсем не платонически.

Так что, может, сегодня у меня будет ночь обмана. С диетами такое прокатывало, почему бы не попробовать с мужчиной под запретом?

— Как бы мне ни хотелось остаться с вами и посплетничать, я должен пойти и опозорить свою сестру. Спокойной ночи. — Гаррет снова подмигнул мне, чмокнул в щеку, а затем с важным видом направился в сторону моей матери.

Мне почти хотелось задержаться и посмотреть, как развернется драма.

— Пора домой, — хриплый голос пощекотал затылок, посылая дрожь прямо в мое заветное местечко.

Я подняла глаза, вновь встретившись взглядом с Йеном, и уже собиралась что-нибудь сказать, когда голод в его взгляде остановил меня. Мне удалось только тупо кивнуть и позволить ему вывести меня за дверь.

Обещание в его глазах, в его тоне, рука на моей спине — все это говорило на языке, которым я свободно владела. Секс. Я хотела Йена больше, чем когда-либо хотела другого мужчину. Никогда раньше я не испытывала такого влечения ни к кому. И это о чем-то говорило, так как я встречалась с парой очень аппетитных моделей Calvin Klein.

Йен был таким мужественным. Не только в том, как он выглядел, но и в том, как себя вел, насколько отличался от всех мужчин в моем сексуальном прошлом. Может, потому, что он из Новой Зеландии — экзотический, другой тип мужчин, к которому я привыкла. Мужественность, казалось, исходила от него. Если в Новой Зеландии таких полно, то я всерьез подумывала о переезде туда.

Я должна была бороться с этим, независимо от того, насколько причудливо сильна наша связь. С моей стороны было бы очень нехорошо поступить так с лучшей подругой. У нас с Йеном был бы потрясающий умопомрачительный секс, потом что-нибудь случилось бы, мы бы расстались, и до конца времен чувствовали бы себя в высшей степени неловко. Такого нам не нужно.

— Голоден? — спросила я Йена, когда он открыл мне дверь.

— Зверски, — ответил он хриплым голосом, сверкая глазами.

Я сглотнула и попыталась не представлять того, что его взгляд говорил не о еде. Увы. Я потерпела неудачу. Образ его головы между моих ног, использующего этот прекрасный рот, чтобы довести меня до оргазма, заставил колени подогнуться.

Я покачала головой.

— Я тоже. Я про еду. Да, надо бы поесть, — заикаясь, пробормотала я, пытаясь успокоиться.

Йен наблюдал за мной с ухмылкой.

— В Бруклине есть потрясающая пиццерия, которая может похвастаться лучшей пиццей в городе. Самое меньшее, что я могу сделать, это угостить тебя ужином после того, как подвергла такому ужасу. Держу пари, ты бы хотел сейчас вернуться в зону боевых действий, — пошутила я.

Йен остановил нас у обочины, положив руку на дверцу машины.

— Ты даже не представляешь, как я счастлив быть здесь. Все это, — он указал на отель, — стоило каждой гребаной секунды, потому что означало, что я был с самой красивой женщиной в комнате. Каждый парень там хотел бы оказаться на моем месте.

Я уставилась на него, не готовая к такому ответу или к эмоциям, которые он во мне вызвал.

К счастью, Йен не стал дожидаться моего ответа, за что я была ему благодарна. Он открыл дверцу.

— И будь я проклят, если ты заплатишь за пиццу хотя бы цент.

Я не могла поспорить, потому что дверца за мной закрылась. Вздохнув, я откинулась на спинку сиденья. Я задавалась вопросом, как бы мне не наброситься на этого парня.

***

— Итак, расскажи, каково это — быть большим, крутым солдатом-альфой, — спросила я, наслаждаясь вторым куском высококалорийной вкуснятины.

Я надеялась, что, раз я налегала на нечто запретное в отделе продуктов, у меня останется немного силы воли, чтобы противостоять Йену.

Йен немного понаблюдал за мной, а затем ответил:

— Не знаю насчет «большого, крутого альфы», но мне нравится армия. Я служу с классными парнями, которые мне как братья. — Он пожал плечами. — Я хотел этого с детства, и не мог представить себе другого занятия.

Его ответ был таким поверхностным.

— Брось, ты должен сказать мне больше, чем это. Ты знаешь, как обезвредить ядерную бомбу? Надо резать синий провод или красный? Можешь прикончить человека двадцатью различными способами, надавив на определенную точку на его теле? Давай, выкладывай.

Йен мгновение пристально смотрел на меня, а затем расхохотался. Боже, чудесное зрелище. Я наблюдала, как движутся мышцы его шеи и начала ерзать на стуле.

— Господи Иисусе, женщина, ты такая смешная, — ты совсем не та, кем кажешься. Ты растешь, чтобы быть тем, кто ты есть, как цветок, пробивающийся сквозь трещину в тротуаре.

Я изо всех сил старалась игнорировать мощь, скрывающуюся за взглядом Йена, связь, которая, казалось, гудела между нами.

— Держу пари, я кажусь намного интереснее, чем есть на самом деле потому, что ты, вероятно, давно не видел женщину, — неловко ляпнула я, пытаясь отмахнуться от комплимента.

Обычно я выслушивала похвалы от противоположного пола, но это всегда касалось моей внешности: сисек, ног и шевелюры. Йен видел дальше всего этого, отчего я испытывала неловкость, но внутри стало тепло. Опасное чувство.

Он нахмурился.

— Поверь, ты не похожа ни на одну женщину, которую я когда-либо встречал. Ты замечательная подруга моей сестре. Я буду вечно благодарен тебе только за это.

Я расслабилась, когда он перевел разговор на более безопасную тему, которая могла бы погасить пламя моего вышедшего из-под контроля либидо.

— Гвен спасла меня от удушья секты Верхнего Ист-Сайда. Она настоящая, честная и преданная — мне повезло, что она у меня есть.

Так завязался разговор, и, хотя в нем ощущался сексуальный подтекст, темы были общими.

Мы проговорили несколько часов, болтая ни о чем и обо всем. Йен рассказал, как они с Гвен гоняли на квадроциклах по их ферме в Новой Зеландии. Я рассказала о том, как записала матушку, без ее ведома, на благотворительный вечер трансвеститов. Я разговаривала с ним так, как никогда ни с кем раньше. Легко, нормально, правильно. Опасно.

Легкое подшучивание и крайнее влечение, которое я испытывала к этому мужчине, не предвещали ничего хорошего для моего будущего. Я пробыла в его присутствии всего пару часов — как мне выдержать две недели его пребывания здесь и не наброситься на него? Нужно завязывать с этим и найти способ противостоять этому. В конце концов, я взрослая женщина. Я не раба своих низменных инстинктов.

***

— Черт возьми, ты невероятная, — прорычал Йен, пока его рука скользила по моей груди.

— Ни слова, — скомандовала я, притягивая его обратно к своему рту.

Итак, моей решимости хватило примерно на пять сексуально заряженных минут по дороге домой в машине. Йен, казалось, тоже боролся, и мы, вроде как, достигли некоего взаимного согласия, но потом набросились друг на друга.

К счастью, в машине от водителя нас отделяла перегородка, так что ему не пришлось смотреть бесплатное любительское порно. Не то чтобы в этот момент меня это волновало. Черт возьми, он мог бы подъехать к Таймс-сквер и продавать билеты на наше шоу, мне было плевать.

Йен рывком усадил меня к себе на колени, задирая платье так высоко, что моя почти обнаженная промежность терлась о его твердую длину. Я застонала ему в рот. Мозолистые ладони цеплялись за шелковую ткань, играя с моими затвердевшими под его прикосновениями сосками. Я прижалась к нему всем телом, отчаянно желая почувствовать его ближе. Слиться с его твердым, как камень, телом. Я чуть не кончила всухую, когда терлась о его джинсы.

— Тебе придется прекратить это, красавица, или я потеряю контроль и трахну тебя прямо здесь, — выпалил Йен.

Я открыла глаза и посмотрела на него сквозь ресницы.

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня здесь.

Йен, казалось, боролся с собой какое-то мгновение, и коснулся лбом моего лба.

— Ты слишком хороша для траха на заднем сиденье машины. Я хочу тебя в постели, где смогу, не торопясь, попробовать каждый дюйм твоего тела, а затем медленно трахнуть, глядя на твое лицо, когда ты кончишь, — прошипел он, лаская мою грудь.

Я схватила его руку и направила ее в свои промокшие трусики. Йен сжал челюсть, когда его пальцы коснулись моего клитора. Я едва сдержала крик.

— Эми, ты испытываешь мою силу воли, — проворчал он, выводя восхитительные круги.

Мой взгляд затуманился, когда он подвел меня ближе к краю, другой рукой схватив за шею и притягивая к себе.

— Хочу посмотреть, как ты кончаешь, — заявил он, сверкая глазами.

Я уже собиралась угостить его шоу «Оргазм Абрамс», когда некий звук нарушил наш момент.

«Sexy Bitch» доносилась сквозь тонкий материал моей сумочки Gucci.

— Бл*ть, — пробормотала я.

Я попыталась слезть с него, напоминание о том, что я делала, привело меня в чувство, как ведро ледяной воды. Но меня схватили за талию, удерживая на месте. Я нахмурилась, глядя на его руки, прежде чем потянуться за сумочкой.

— Привет, Гвенни, — поздоровалась я, отвечая на звонок.

И увидела, как Йен слегка напрягся. Хорошо, нам обоим нужно успокоить наше дерьмо.

— Привет, Абрамс, вы где? Вернувшись домой, я думала, вы уже свалили с дремотной вечеринки. Только не говори, что ты затащила Йена в клуб, он ненавидит это дерьмо. На самом деле, я бы не отказалась от шота или десяти. Может, встретимся? — щебетала Гвен в своей обычной манере.

— Э-м, мы вообще-то едем домой. — Я поежилась, чувствуя себя неловко, когда вела этот разговор, оседлав Йена. Мне казалось, я предаю Гвен.

Нет, не так, я на сто процентов предавала Гвен.

— Хорошо, не беспокойся. Я бы предпочла надеть спортивный костюм и напиться домашних коктейлей. Начну делать их прямо сейчас. До скорого, сучка! — Она отключилась до того, как я успела сказать еще хоть слово.

Я уставилась на молчащий телефон, желая, чтобы кто-нибудь, кто угодно позвонил, чтобы спасти меня от этой ситуации, которая стала неловкой при звуке одной песни. Даже моя мать или Крейг, зануда в пятой степени, от которого я пыталась избавиться. Сейчас я бы с распростертыми объятиями поприветствовала Крейга. Но, увы, сумасшедшие сталкеры никогда не звонили, когда они были так нужны.

Мне пришлось столкнуться с проблемой лицом к лицу, когда Йен нежно взял меня за подбородок и заставил на него посмотреть.

— Гвен дома. Готовит коктейли, — прошептала я.

Он ухмыльнулся.

— Я не ожидал ничего меньшего.

Я выдержала паузу.

— Она не должна узнать об этом. — Я жестом указала между нами. — Такое не должно повториться.

Мне было больно даже говорить это, в объятиях Йена было так хорошо. Ох, я серьезно только что так подумала? Я ненавидела девушек, которые говорили подобную чушь. Мне хотелось врезать по сиськам тем девчонкам, кто изрыгал такое дерьмо.

— Я согласен, Гвен, вероятно, не должна знать, что я жамкал ее лучшую подругу спустя всего несколько часов после прибытия, — усмехнулся он.

— Что значит «жамкал»? — спросила я, гадая, не новозеландский ли это сленг для обозначения какого-то сексуального колдовства.

— Это значит, что я попробовал, насколько сладок твой рот, почувствовал, какое восхитительно у тебя тело, и хочу попробовать тебя всю. Почувствовать, каково это — скользить в тебе.

Ох*еть. По-другому и не скажешь. Особенно, когда чувствуешь впечатляющую длину, которая могла означать множественные оргазмы, учитывая, как Йен божественно целовался.

— Буду с тобой откровенен. Это сложно. Ты для меня не просто трах, могу сказать тебе это уже сейчас. Ты намного больше. Но я не могу дать тебе это «больше». Я здесь на две недели, а потом уеду. И вернусь только через год. У меня опасная работа. Кто знает, вернусь ли я?

Я напряглась при мысли о том, что Йену причинят боль. И напряглась еще больше, когда поняла, как сильно эта мысль повлияла на меня.

Он погладил меня по щеке.

— Все это означает, что я должен держаться на расстоянии, не усложнять ситуацию, не заставлять тебя проходить через это. Вот, что я должен сделать. Но если моя работа и научила меня чему-то, так это извлекать максимум пользы из каждого дня, каждой секунды. Даже если это всего одна ночь, я хочу помнить твое лицо, твое тело, думать о них, когда окажусь в очередной адской дыре. — Его пальцы задели край моих трусиков. — Может, это чертовски эгоистично, но всякий раз, глядя на тебя, я хочу помнить, какая тугая у тебя киска, знать, каково это, когда ты пульсируешь вокруг моего пальца. Я хочу тебя, всю тебя, — пробормотал он.

Я выдохнула. Вау. Я хотела всего этого. После такой речи я, черт возьми, предложила бы выносить его первенца и продать всю мою коллекцию Loubie, если бы он этого захотел.

Так что после этой ночи мы так и поступили. Использовали каждое мгновение по максимуму, и вопреки моему желанию, я влюбилась в него по уши.

Мы попытались поддерживать отношения на расстоянии. Старались вести себя непринужденно, держать в секрете от Гвен украденные моменты и поздние ночные свидания. Но так не могло длиться вечно. Не с нами. Я была готова ждать. Пытаться. Но у Йена на уме было нечто другое. А именно: вырвать мое сердце из груди и растоптать его.

Глава 2

Наши дни

Чье-то присутствие прорвало, окружавший меня пузырь, вытряхнув из путешествия по аллее воспоминаний. Наверное, это даже хорошо, потому что для меня там было опасно. Меня так и подмывало поблагодарить неизвестного захватчика, но когда наши взгляды встретились, я замерла. Его голубые глаза были не из добрых, полны угрозы и опасности.

— Такая красивая дама, не должна пить в одиночестве. Следующая порция за мой счет, — нараспев протянул он.

Я неуклюже ткнула в бутылку текилы.

— Нет, спасибо, я в порядке.

Я повернулась к нему спиной, надеясь, что высказалась предельно ясно, но с другой стороны от меня стоял такой же зловещего вида мужик, смотревший на таким же пристальным взглядом. Я привыкла к вниманию со стороны мужчин, но этот взгляд никоим образом нельзя было назвать сексуальным. Скорее хищным и холодным.

Я хорошенько, как только могла после половины бутылки текилы, пригляделась к обоим. Можно с уверенностью сказать, что они виделись мне размытыми. Оба в очень дорогих костюмах, такие стоили столько же, сколько подержанный автомобиль. То же самое касалось золотых украшений.

Возможно, я и еле держалась на ногах, но надо было быть в полной отключке, чтобы не отметить модный прикид и аксессуары. Один был молод, примерно моего возраста, и не лишен привлекательности, стройный, с темными волосами и суровыми чертами лица. Другой был старше, с залысинами, и независимо от того, насколько хорошо был сшит костюм, он не мог скрыть брюшко, нависающее над поясом. У них водились деньги. Они не чувствовали себя как дома в таком месте, как это. И у меня не возникало хороших предчувствий относительно того, почему они здесь и разговаривают со мной.

— Как насчет того, чтобы мы отвезли тебя в какое-нибудь более респектабельное заведение, где такой женщине самое место, — обратился ко мне старший.

В моем опьяненном мозгу зазвенели предупреждающие колокольчики. Не похоже, что все движется к хорошему финалу. Я поискала глазами своего друга бармена, надеясь, что он станет моим рыцарем в грязной клетчатой одежде, но тот стоял на другом конце бара, распаковывая коробки.

Видимо, придется позаботиться о себе самой.

— Слушайте, не знаю, что у вас за больные фантазии о папочке и сыночке, но я не хочу быть частью этого. Посмотрите желтые страницы на предмет проституток, которые специализируются на ménage a trois (прим.: ménage a trois (фр.) – любовь втроем, тройничок). — Они продолжали пялиться на меня. — Другими словами, отвалите.

Я попыталась казаться сильной и невозмутимой, не смотря на близость мужчин и их не столь тонкие намерения. Но моя невнятная речь могла бы испортить эту попытку.

— А она с перчинкой. — Младший поднял бровь, почти забавляясь мной.

Как кошка забавлялась с мышью, прежде чем ее проглотить.

— Боюсь, милая, нам придется настоять, чтобы ты поехала с нами, — продолжил он непринужденно.

— Боюсь, тебе придется пойти на х*й. Никуда я с вами, чудиками, не пойду. Оставьте меня в покое, пока я не заорала во всю глотку. — Я надеялась, что посетители этого бара были более благородными, чем их внешний вид.

Пузан подошел ближе, и мне в спину уперлось что-то твердое. Не думаю, что это свидетельство того, что он рад меня видеть.

— Лучше тебе подумать хорошенько, Рыжая. Мне бы не хотелось дырявить такое идеальное тело или чтобы мозги того милого бармена забрызгали все стены. — Он кивнул моему другу-наливайке, который с хмурым видом направлялся в нашу сторону.

Я сглотнула. Ситуация приобретала серьезный оборот и требовала хорошенько пошевелить извилинами, если я хотела из нее выбраться. К сожалению, мои умственные способности покинули здание три рюмки назад.

— У тебя все в порядке, дорогая? Эти парни тебя беспокоят? — спросил он, скептически оглядывая моих одетых в Armani похитителей.

Сглотнув, я изо всех сил постаралась не броситься через барную стойку и не вцепиться в безопасность, которую воплощал этот человек. Но твердый ствол у ребер остановил меня.

— Да, все в порядке. Это... — я замолчала, пытаясь придумать какой-нибудь тайный сигнал, которым могла бы воспользоваться, чтобы предупредить его о моей ситуации. Тогда он смог бы вызвать полицию, и они ворвались бы в бар и спасли меня.

Такое случалось в кино.

— Мы ее кузены, приехали забрать ее домой. Женщине небезопасно пить здесь одной. Кто знает, какие психи могут этим воспользоваться, — вмешался толстяк.

Бармен окинул их скептическим взглядом, без сомнения, заметив отсутствие сходства. У него не было времени всматриваться, как следует, так как меня грубо сдернули со стула.

— Пойдем, кузина, давай отвезем тебя домой. — Голубоглазый крепкой хваткой вцепился в мое плечо.

Я покачнулась, когда перекладина стула ушла у меня из-под ног, но не успела я восстановить равновесие, как меня потащили через бар. Мне удалось ставить одну ногу перед другой, не упав лицом в пол — немалый подвиг на шестидюймовых шпильках и с накаченным до отказа спиртным желудком. Мне обожгло сетчатку, когда меня выволокли на солнечный свет. Я подняла руку, чтобы защитить лицо от лучей, и хватка на моей руке усилилась.

— Шевели ногами, Рыжая. Мы же не хотим, чтобы дырка от пули испортила твой наряд, не так ли? — Голубоглазый тащил меня по улице в направлении тонированного внедорожника.

Возможно, солнечный свет временно ослепил меня, но также и немного отрезвил. Я оглядела небольшую, но оживленную улицу. Я не могла вспомнить название этого городка, но знала, где находится мой отель, на самом деле, не слишком далеко от бара. А еще я знала, что через два здания от отеля стоит полицейский участок.

Я не сомневалась, что эти парни с пушками, но мне также было интересно, действительно ли они используют их против меня. Они похищали меня явно по какой-то причине — либо это, либо они собирались убить меня где-нибудь и выбросить мое тело, и в этом случае мне нечего было терять. Или я была им нужна по некой неизвестной причине, и тогда им нужно, чтобы я дышала. В любом случае, я не собиралась сдаваться без боя. Иначе я не Эми Абрамс, черт возьми.

Внедорожник приближался, так что мне пришлось действовать быстро. Я притворилась, что споткнулась, и навалилась на Голубоглазого.

— Какого... — начал он, но я прервала его, вонзив каблук ему в ботинок.

Такой маневр не прокатил бы с некоторыми байкерами, с которыми я общалась в последнее время, из-за ботинок со стальными носами. Но превосходно сработал на итальянских мокасинах из мягкой кожи. Каблук прошел насквозь и вонзился в ступню. Парень закричал от боли и отпустил мою руку. Я отдернула ногу и повернулась к Толстяку, который стоял как вкопанный. Я врезала ему коленом по яйцам, испытав удовлетворение от стона боли, который он издал.

Народ на улице уже начал обращать на меня внимание, но я не хотела, чтобы кто-то попал под потенциальный перекрестный огонь. Я рванула в направлении полицейского участка, адреналин частично заглушил алкоголь в моем организме. Но не до конца. Я все еще немного покачивалась, но мне удалось устоять на ногах. Я слышала взволнованные крики людей, но игнорировала их, заставляя ноги двигаться быстрее, когда перебегала улицу.

Я начала чувствовать себя окрыленной и довольной своим побегом без необходимости, чтобы меня спасали. Я сильная, независимая женщина, которой не нужен мужчина, чтобы спасти ее от похищения. С этой мыслью меня повалили на землю. Я почувствовала тупую боль от удара, но, к счастью, алкоголь ее смягчил.

— Глупо, Рыжая, — прошипел голос мне в ухо.

И тут все погрузилось во мрак.

***

Я медленно приходила в себя с сильной головной болью и болью во всем теле. Несколько мгновений я держала глаза закрытыми, пытаясь вновь погрузиться в сон, чтобы избавиться от вселенского похмелья. К сожалению, я была обречена страдать в сознании. Здорово. Приоткрыв глаза, я намеревалась потянуться к тумбочке за водой, но резко остановилась.

Роскошный потолок был совсем не таким, как в моем заурядном отеле. Я оглядела шикарное постельное белье, понимая, что нахожусь в незнакомом месте. А еще я поняла, что мои руки подняты над головой и прикованы наручниками к богато украшенному изголовью кровати. Без понятия, почему я не заметила это первым делом. Похмелье творило со мной странные вещи. Говоря о странностях, с каким же парнем я умудрилась вчера уйти домой?

Я напрягла мозги и попыталась восстановить воспоминания, игнорируя тошнотворное чувство от того, что переспала с незнакомцем. У меня никого не было после... него. Неприятное чувство быстро сменилось страхом, когда на меня нахлынули недавние события. Я столкнулась с чем-то похлеще сюжета фильма «Гадкий Койот», скорее, угодив в гребаный переплет «вопрос жизни или смерти». К горлу покатил ужас, и я начала дергать наручники, пытаясь снять их с перекладины.

— Она очнулась, — возвестил голос, и от неожиданности я подпрыгнула.

Из глубины комнаты вышел мужчина и встал надо мной, прижимая телефон к уху и хмурясь. Его голубые глаза показались мне знакомыми.

— Понял. — Он закончил разговор и холодно посмотрел на меня.

Я сглотнула, проталкивая комок страха.

— Что тебе от меня нужно? — потребовала я, встретившись с ним взглядом. Я гордилась тем, что в моем голосе не слышалось дрожи.

Он подошел ближе к кровати и склонился надо мной. Я не смогла скрыть содрогания в ожидании удара. Но ожидаемая боль так и не пришла, вместо этого мои руки освободили от наручников. Я потерла запястья, глядя на оставшиеся ярко-красные рубцы.

— Вставай, — скомандовал Голубоглазый.

Уставившись на него, я вскарабкалась повыше и перебралась на противоположную сторону гигантской кровати, благодарная за барьер между нами. Иллюзорная безопасность, но я цеплялась за нее.

— Что тебе от меня нужно? — повторила я, обводя взглядом со вкусом обставленную комнату в поисках оружия.

Он снова проигнорировал меня и кивнул на дверь в углу комнаты.

— Ванная комната — там есть полотенца и чистая одежда. Приведи себя в порядок, оденься. У тебя двадцать минут. — Мгновение он пристально смотрел на меня, затем повернулся, чтобы уйти.

— А ну-ка стой, козлина, с чего это я должна делать то, что ты говоришь? Ты, сволочь, похитил меня, — огрызнулась я.

Голубоглазый остановился и медленно повернулся, выражение его лица не было холодным или отстраненным, как несколько мгновений назад. Оно было опасным и зловещим.

— Ты сделаешь так, как я скажу, потому что, если я вернусь сюда через двадцать минут, а ты не примешь душ и не переоденешься, я сам суну тебя в душ и одену. И могу заверить, я буду наслаждаться каждой секундой. Не могу обещать, что ты почувствуешь то же самое. Выбор за тобой, cara (прим.: cara с ит. — дорогая, милая).

От его слов, таящих в себе обещание, и улыбки садиста, у меня скрутило живот. Он снова повернулся и вышел из комнаты. Когда дверь захлопнулась, раздался щелчок, — он меня запер.

— Сука! — крикнула я в комнату.

Происходило какое-то серьезное дерьмо. Я ущипнула себя.

— Ай! — воскликнула я, зашипев.

Ладно, значит, я не сплю и не глючу под кайфом. По крайней мере, я так не думала. Однажды я попробовала грибы, и ощущения были совершенно другими. Я была убеждена, что у меня волосы из пластика, и я три часа прорыдала, потому что не смогла бы пользоваться выпрямителем, не расплавив волосы. После этого я наотрез отказывалась от любых наркотиков.

Мне пришлось признать тот факт, что все это, скорее всего, реально. Меня похитили итальянцы-модники. Оглядев кричавшую о деньгах обстановку, я пришла к выводу, что нахожусь в каком-то особняке. Он напоминал дом моего детства — тюрьму иного рода. Я метнулась к окну, и попыталась его открыть. Оно не поддалось. Дерьмо. Следовало послушаться Гвен и записаться в спортзал.

Посмотрев в окно, я поняла, что нахожусь, как минимум, на втором этаже. По ухоженной лужайке бродили мужчины с оружием, в поле зрения не наблюдалось ни одного дома. Скудный пустынный пейзаж, казалось, тянулся бесконечно. Я решила, если разобью окно и попытаюсь спуститься по водосточной трубе, то не останусь незамеченной. Побег через окно исключен. Я в ловушке.

Прислонившись к стене, я ломала голову над попыткой придумать волшебный план побега. Но мне мешало отсутствие опыта в ситуациях с похищением, в добавок, башка раскалывалась от чудовищного похмелья. Я оценила свои возможности. Потратить двадцать минут на то, чтобы перевернуть комнату вверх дном в поисках оружия или тайных ходов, и подвергнуть себя возможному изнасилованию? Или принять душ, переодеться и подготовиться к тому, что должно произойти. Если бы меня собирались убить, я сомневалась, что им было бы дело до того, во что я одета или насколько чиста. Я пришла к выводу, что моей жизни не угрожает мгновенная опасность, и лучше всего подчиниться.

На сегодня.

Ванная комната была такой же впечатляющей, как и комната, в которой я очнулась. Роскошное пространство с полом из черного гранита, огромной гидромассажной ванной и душевой кабиной. Из большого окна открывался вид на обширный пустынный пейзаж и бесплодные горные хребты. Я была в жопе мира. Подавив панику при этой мысли, я сосредоточилась на текущей задаче. Надо действовать постепенно. Превращение в рыдающее месиво не принесло бы мне никакой пользы.

Попробовав открыть окно ванной, и обыскав ее на предмет любого возможного оружия, я залезла в душ. Блаженная горячая вода и потрясающий напор мало чем помогли, чтобы успокоить меня, но я хотя бы вымылась очень дорогими средствами.

Помня о своем двадцатиминутном сроке, я вышла из душа и нашла одежду, которую должна была надеть: облегающее платье с запахом от Versace и нижнее белье от Stella McCartney. Я надеялась, что нижнее белье выбиралось не с какой-то определенной целью. Желудок скрутило. Святое дерьмо, неужели меня продадут в сексуальное рабство? Мой отец — не Лиам Нисон, а бизнесмен с Уолл-стрит, шансы на то, что он меня спасет, — ничтожны.

Я не смогла не вспомнить о своей байкерской семье. Они бы без колебаний примчались, чтобы спасти меня. Я не могла удержать под контролем страстное желание, чтобы один конкретный мужчина стал моим рыцарем на «Харлее». Жаль, что он не знал, где я нахожусь. Они все думали, что я в Нью-Йорке. Хотя, после событий прошлого года, я сомневалась, что он пришел бы мне на помощь, даже если бы знал, где я. Он меня ненавидел. Нет, хуже. Ему было безразлично.

Сейчас я не могла о нем думать. Мне пришлось сосредоточиться на более насущном сценарии, который может привести к тому, что меня продадут в сексуальное рабство. Никто не придет, чтобы меня спасти, в этом я была уверена. Моя семья в Амбере думала, что я в Нью-Йорке, а моей семье в Нью-Йорке было насрать, где я. Я была сама по себе.

Надев платье и сопутствующие туфли на шпильке, я заплела влажные волосы во французскую косу. Мое отражение тупо пялилось на меня, пока я рассматривала себя в зеркале. Без макияжа я выглядела уязвимой, веснушки делали меня похожей на ребенка. Такое мне не нужно. Я нуждалась в боевой раскраске, чтобы выглядеть сильной. Сильнее, чем я себя чувствовала. Резкий стук в дверь заставил меня подпрыгнуть.

— Время вышло, Рыжая.

Дверь ванной открылась, и появился Голубоглазый, он так пристально рассматривал меня, что мне захотелось сразу же запрыгнуть обратно в душ.

— Жаль, что тебе пришлось быть хорошей маленькой девочкой и делать то, что тебе сказали. Я с нетерпением ждал возможности преподать тебе урок, cara, — усмехнулся он, грубо схватив меня за руку и потащив к двери.

Я заметила, что он слегка прихрамывает, и ухмыльнулась.

— Похоже, это тебе преподали урок. Видимо, твои навыки похищения не на высоте, раз ты позволил полупьяной девице продырявить твои дорогущие туфли. Как твоя ножка? — сладко спросила я.

Он резко остановил меня, и его хватка на моей руке болезненно усилилась.

— Ты не будешь такой болтливой, как только мне разрешат поиграть с тобой. Я тебе это обещаю, сука. Как же мне понравится заставлять тебя кричать. — Его привлекательное лицо превратилось в гримасу безумца, но я отказалась выказывать страх.

Молча уставившись на него, я не обращала внимания на пульсирующую боль в руке. Он пристально посмотрел на меня еще мгновение, а затем потащил за собой.

После молчаливого путешествия по просторному и впечатляющему дому меня грубо втолкнули в столовую. Она была огромной, раздвижные двери выходили на открытую террасу и бассейн. Казалось, будто находишься в раю, если бы только не разгуливающие вокруг головорезы с оружием. О, и еще тот факт, что меня удерживали против воли.

Мой взгляд переместился на мужчину, сидевшего в дальнем конце длинного стола. Его седеющая голова была склонена над газетой, перед ним стояла тарелка с нетронутой едой. Весь стол был заставлен восхитительно выглядящими блюдами с завтраком. Как по команде, мой желудок заурчал, я не могла вспомнить, когда в последний раз ела. Похмелье в сочетании с похищением пробудили во мне аппетит.

— Сядь, — скомандовал Голубоглазый, подталкивая меня к креслу у противоположного конца стола.

Мужчина все еще не поднимал головы. Решив сделать так, как мне было сказано, я осторожно села, не обращая внимания на тарелку с едой передо мной.

— Мисс Абрамс, доброе утро. Вижу, одежда идеально подошла. Выглядите потрясающе. Пожалуйста, ешьте. Из Парижа мне привезли «pain au chocolate» (прим.: «pain au chocolate» — французская булочка с шоколадом) — я так понимаю, это ваши любимые. И, конечно, кофе. — Мужчина махнул рукой, и в комнату влетела женщина.

Это была мексиканка в возрасте, похожая на чью-то бабушку. Она улыбнулась мне, наливая ароматный кофе в чашку. Я изо всех сил старалась не пускать слюни, сейчас я нуждалась в десяти галлонах кофе. Я подавила желание вцепиться в юбку этой женщины, зная, что она мало чем может мне помочь. Мне было интересно, знала ли она, что обслуживает жертву похищения. Когда она вышла, я осталась сидеть неподвижно, борясь с желанием схватить чашку кофе.

— Кто вы? И что вам от меня нужно? — потребовала я, свирепо глядя на мужчину на другом конце стола.

— Ешьте, мисс Абрамс. Полагаю, вы умираете с голоду, учитывая, что прошло почти двадцать восемь часов с момента вашего последнего приема пищи. Уверен, кофе вам тоже необходим. Мы поговорим после. — Мужчина даже не поднял глаз, потягивая свое кофе.

Моя рука дернулась, потребность в кофеине мешала работе мозга. Я чувствовала себя наркоманкой, переживающей ломку, а моя доза стояла на расстоянии вытянутой руки. Я сопротивлялась. У меня были дела поважнее.

—Я не буду есть, пока меня держат против моей воли. Это не гребаное свидание за поздним завтраком. Вы похитили меня. Какого хрена вам надо? — прошипела я, вцепившись в подлокотники кресла. На мгновение страх уступил место ярости.

Мужчина взглянул на меня поверх газеты почти безразличным взглядом. Он вздохнул и отложил ее в сторону, сложив руки вместе.

— Мои отчеты не ошибочны — вы энергичны. — Казалось, его это почти позабавило.

— Ох, извините, что не хвалю вас за то, какое чудесное похищение вы устроили — это лучшее из тех, в которых я участвовала. Обязательно сообщу друзьям, какую высококлассную выпечку здесь подают. Чего вам от меня надо? — Мне по-прежнему удавалось сдерживать дрожь в голосе. Я гордилась собой.

То, что я не привыкла к похищениям, не отменяло реальности происходящего. Если что-то и могло быть страшнее, так это неизвестность. Мужчина передо мной казался мне знакомым. Не в том смысле, что я знала его лично, но мне был знаком его типаж. Я выросла в окружении подобных людей. Он мог быть одним из приятелей моего отца по гольфу или его деловым партнером.

Его коротко подстриженные седеющие волосы мастерски уложены. Костюм от Tom Ford, если не ошибаюсь, запястье украшал золотой «Ролекс», и у него был карманный платок. Он просто не подходил на роль похитителя. Не то чтобы я действительно знала, как выглядит заурядный преступник, но ожидала увидеть татуировки или, по крайней мере, мужчину с сальными волосами и толстыми золотыми цепями. Не кого-то настолько утонченного и больше похожего на Джорджа Клуни, чем на доктора Зло.

— Прошу прощения за неудобства, мисс Абрамс, но, к сожалению, это было необходимо, — ответил Джордж Клуни, словно говорил об ошибке в бронировании столика на ужин.

— Неудобства? — повторила я. — Так вы называете своих двух головорезов, которые выволокли меня из бара под дулом пистолета, вырубили электрошокером и приковали наручниками к кровати? Мне кажется, слово, которое вы могли бы использовать, — незаконно... я бы даже сказала, ох*енно незаконно. Вы должны немедленно меня отпустить, — скомандовала я, желая, чтобы все оказалось так просто.

— Боюсь, что не могу этого сделать, мисс Абрамс. Признаю, я прибег к последнему средству, которое, к сожалению, было необходимо. Уверяю, вам не причинят вреда, если вы подчинитесь, то сможете вернуться в бар, в котором мы вас нашли, как только я получу желаемое.

Приподняв бровь, я посмотрела на мужчину через стол.

— Ну, конечно. Держу пари, так вы говорите всем девушкам. Чего вы хотите?

Джордж не прерывал зрительный контакт, но не казался слишком незаинтересованным, будто присутствовал на встрече, которую стремился поскорее завершить. Мой вывод о том, что меня продают в сексуальное рабство, становился все менее вероятным. Или, может, это просто принятие желаемого за действительное. Одно ясно наверняка… я не собиралась делать так, как говорил этот псих, и надеяться на лучшее. Я бы выбралась отсюда, даже если бы мне пришлось прокладывать себе путь с помощью ложки.

— Мы с вашим отцом — деловые партнеры. У нас была взаимовыгодная договоренность... до недавнего времени. Не стану утомлять вас подробностями, но скажу, что все другие легальные попытки убедить вашего отца отказаться от определенных действий не увенчались успехом. И вот мы здесь. — Он развел руки в стороны. — Полагаю, ваше благополучие значит многое для вашего отца, и сохранение здоровья его единственной дочери может послужить мотивацией для того, чтобы он передумал. — Джордж вернулся к кофе, предоставив мне минутку на размышление всего услышанного.

Мой отец. Он — причина моего похищения? Человек, проводивший лето в Хэмптоне и задиравший нос перед продавцами газет, был деловым партнером преступника? Конечно, он может и не знать об упомянутой преступной деятельности, но отец был далеко не глуп, и я сомневалась, что этот парень одним махом переметнулся от статуса законопослушного гражданина к криминальному авторитету.

Я тихонько хихикнула от абсурдности ситуации. Учитывая окружение, в котором я жила последний год или около того, я считала, что если меня кто и похитит, то это будет некто в жилете и джинсах, а не в костюме за десять тысяч долларов.

— Что-то смешное, мисс Абрамс? — спросил Джордж, его глаза стали более настороженными.

Я махнула рукой.

— Не смешное. На самом деле, абсолютно не смешное. Просто ирония судьбы. Из всех сценариев своего похищения, которые я могла себе вообразить, этот — наименее вероятный.

Я окончательно протрезвела при воспоминании о том, как моя лучшая подруга чуть не погибла после похищения, а девять месяцев назад ее избили, когда это случилось снова. Нам чертовски не везло, раз дело приняло такой дерьмовый оборот.

Джордж прищурился.

— Понятно, полагаю, в компании, с которой вы водились, вы столкнулись с еще более сомнительной преступной деятельностью. Пока вы ведете себя хорошо и ваш отец любезен с нами, никаких причин для нецивилизованных действий не предвидится, — сказал он с видом превосходства.

Я втянула в себя воздух.

— Вы серьезно? Человек, который только что меня похитил, выносит суждение о «компании, с которой я водилась»? Вы, должно быть, издеваетесь. Слушайте сюда, подражатель Сопрано, вот, что я вам скажу: любой из тех мужчин стоит сотни таких, как вы, и могу вас уверить, эти безвкусные часы просто кричат: «нувориш», — прошипела я, на мгновение забыв о балансе сил в этом разговоре.

Глаза Джорджа слегка вспыхнули, но на лице не отразилось никаких эмоций.

— Полагаю, это были тревожные несколько часов для вас, мисс Абрамс, так что я спущу вам эту маленькую вспышку. — Он слегка наклонился вперед. — Но если вы впредь еще раз так со мной разговорите, очень и очень пожалеете.

Он говорил спокойно, и я вздрогнула от обещания, скрытого за его тоном.

— А теперь, — продолжил он, — пожалуйста, съешьте что-нибудь. Мне бы не хотелось, чтобы моя гостья голодала. — Он переключил внимание на свою тарелку, снова открывая газету. Очевидно, меня больше не удостоят внимания.

Решив, что мое похмелье в сочетании с серьезным дефицитом кофеина сделало меня слегка безумной, я демонстративно отодвинула тарелку. Я боролась с собой, так как от вида божественной выпечки у меня текли слюнки, но я удержалась. Чашка кофе была совсем другой историей, мне на самом деле пришлось сжать руки на коленях в кулаки, чтобы не потянуться за ней. Но я была полна решимости.

Я не собиралась мириться с ситуацией и завтракать (хоть и восхитительной) булочкой и пить (необходимый с медицинской точки зрения) кофе с моим похитителем, словно мы проводим выходные вместе. Ради такого я могла бы пропустить пару приемов пищи и отказаться от кофе. Боже, я устраивала себе и не такую чистку организма. Однако, отодвигая тарелку, я опустила нож для масла себе на колени. Я была не слишком уверена, что намерена с ним делать, он не сможет эффективно отразить пули, но с чего-то нужно было начать.

— Не голодны? — спросил он, не отрывая взгляда от газеты.

— Боюсь, плен портит мне аппетит, — сладко ответила я.

Последовала долгая пауза, пока он не заговорил снова.

— Что ж, могу только надеяться, что ваш аппетит вернется скорее раньше, чем позже. Мне бы не хотелось видеть, как вы умираете с голоду. — Его тонко завуалированная угроза возымела действие, и он продолжил: — Если не хотите есть, тогда я разрешаю вам выйти из-за стола.

— Как любезно с вашей стороны, — саркастически пробормотала я.

Он проигнорировал это.

— Рейф покажет вам ваше крыло. В отеле есть библиотека, телевизионный зал и домашний тренажерный зал. У вас есть свобода передвигаться там, как вам заблагорассудится.

Я сдержала фырканье. Если бы им вздумалось пытать меня, могли бы просто заставить заниматься в домашнем тренажерном зале. Я стала бы гораздо более сговорчивой под угрозой неизбежных упражнений.

— Скажу сразу, что все выходы заперты, и я уверен, вы видели моих сотрудников. — Он указал на улицу. — На всякий случай, если у вас возникнут какие-нибудь идеи насчет того, чтобы уйти.

Я прижала руку к груди в притворном шоке.

— У меня? Никогда! Почему я должна хотеть покинуть такую красивую клетку? — Я даже не подумала о своем саркастическом замечании, оно просто вырвалось.

Джордж снова проигнорировал меня, будто трудного подростка.

— Я также ожидаю, что вы будете присоединяться ко мне за завтраком каждое утро и за ужином каждый вечер. Будете ли вы есть, зависит от вас, но я должен настаивать на вашем присутствии, а также на том, чтобы вы носили одежду, которую я вам предоставляю. — Его глаза скользнули по моему платью, в его взгляде читался очевидный интерес. У меня же было такое чувство, будто по мне ползают пауки.

Без сомнений, Джордж был хитрым седым лисом, но также и безумным психопатом, который может попытаться меня убить, а может и нет. В последнее время мой выбор мужчин приводил к дерьмовым ситуациям, но я не была сумасшедшей.

Я решила не обращать на него внимания, вставая, чтобы избавиться от его присутствия и спланировать побег, используя только нож для масла. Я повернулась, чтобы уйти.

— О, мисс Абрамс? И я был бы признателен, если бы вы оставили нож здесь. Мне бы не хотелось, чтобы столовое серебро моей матушки потерялось, — небрежно заметил он.

Бл*ть.

Медленно повернувшись, я спокойно положила нож на стол. Я развернулась, чтобы выйти из комнаты и спланировать побег без ножа для масла. Живот скручивало узлами от того, насколько опасным было мое положение. Когда угрюмый Рейф, прихрамывая, подошел ко мне, мое настроение несколько поднялось. Если я смогла навредить головорезу профессионального преступника одним лишь Лубутеном, я должна была верить в себя.

***

В сотый раз я мерила шагами длинное помещение библиотеки «моего крыла». С короткой встречи за завтраком с Джорджем прошло уже несколько часов, и я сходила с ума. А еще злилась. Гнев был гораздо лучшим механизмом преодоления, чем страх. Страх — не продуктивен. Если бы я поддалась свернувшемуся в животе страху, то сейчас сидела бы на полу, раскачиваясь взад-вперед. Ходить взад-вперед целых два часа, возможно, не лучше, но плюсом можно считать истоптанный дорогой персидский ковер. В отчаянии я плюхнулась в кожаное кресло.

Утром я исследовала комнаты своей тюрьмы в поисках возможностей для побега и любого потенциального оружия. По обоим пунктам у меня был голяк. Даже если бы я нашла способ выскользнуть на неохраняемую территорию, мне предстоял бы долгий путь по безжалостной пустыне. И не стоит забывать, что Рейф следовал за мной весь день, его голубые глаза прожигали меня гневом и больным желанием.

Комнаты, которые я могла свободно осмотреть, были изысканно меблированы и безупречно чисты. У этого человека хороший декоратор. Учитывая мое происхождение, я знала, как определить серьезное богатство. К примеру, я видела разницу между дешевым искусственным ковром или ковром, стоящим больше, чем первоначальный взнос за дом. Этот человек был чудовищно богат. Что заставило меня задуматься, чем, черт возьми, он занимался, чтобы скопить такое богатство и прибегнуть к необходимости в круглосуточной охране, которая соперничала с президентской. Все мои догадки выглядели не очень хорошо.

О чем, мать его, думал отец, связываясь с этим парнем? Интересно, что сейчас делает папочка. Сотрудничал с похитителем? Или обратился в полицию? Я сомневалась, что мамуля захотела бы «скандала» с похищением дочери. Представляю, чем сейчас она больше всего озабочена: насколько неудачным будет освещение на полицейской пресс-конференции.

Я не могла себе представить, чтобы отец пришел в ярость или сошел с ума от беспокойства за меня. Он никогда по-настоящему не выражал особых эмоций по отношению ко мне. Мы хорошо ладили, даже провели несколько приятных бесед. У отца был острый ум, и я наслаждалась его обществом, что случалось не часто. Он никогда не был ласков со мной, но без колебаний давал все, что я хотела, и бросал все, чтобы помочь мне, когда я в этом нуждалась. Он любил меня по-своему — отстраненно. Я надеялась, что он сделает все возможное, чтобы вернуть меня домой.

Мысли переместились к человеку, который отреагировал бы совершенно по-другому на новость о моем похищении. Или нет. Может, произойди такое раньше. Возможно, полгода назад, до того, как я вернулась домой и отказалась с ним разговаривать. Избегала его любой ценой. И когда ему, наконец, надоели мои увертки и молчание, мне пришлось солгать ему.

Никогда не забуду выражение его глаз после того, как я произнесла слова, которые мне самой разбили сердце. Так что, скорее всего, после такого он отреагировал бы не так, как я рассчитывала. Возможно, у него вообще не было бы никакой реакции. И в этом только моя вина. Я саботировала любое будущее, которое у меня могло быть с ним. В любом случае, с тенью мертвеца между нами, это было бы хреновое будущее. Нет, мы были бы обречены. Я оказала услугу нам обоим.

Но теперь, заключенная в тюрьму, столкнувшись с мрачной реальностью собственной смертности, я не могла не вспомнить, когда впервые увидела его.

Брока.

Глава 3

Год назад

Это не была любовь с первого взгляда. Между нами не вспыхнул фейерверк, и моя ангельская внешность и женские уловки не заставили его забыть о всех других женщинах. В самом начале возникло чистое сексуальное влечение. Ничего более. Никакой любви и прочей херни типа «мы вместе до скончания веков». Вся эта магия предназначалась моей лучшей подруге. Не то чтобы я ей завидовала, нет, ни на секунду. Она заслужила каждую крупицу той волшебной пыли, которая окутывала их с Кейдом. Я позаботилась о том, чтобы подобное дерьмо даже не коснулось плечика моего дизайнерского наряда.

Я уже прошла через стадию искорок в глазах и любовного потрясения. И помог мне в этом тот самый брат моей лучшей подруги. Плавали — знаем. В результате мне досталась его футболка и прицельный удар по женским прелестям. Ладно, скорее похоже на огнестрельное ранение в сердце. Боль была такой же острой, как и в тот день, когда Йен вырвал мое сердце из груди и растоптал его, прежде чем вернуть назад.

«Эймс, нам было весело — на самом деле, потрясающе. Ты невероятная, красивая внутри и снаружи. Особенная. Я люблю тебя. Но у нас ничего не получится. Ты не можешь тосковать по мне, пока я нахожусь за тысячи миль отсюда. Я могу и не вернуться. И я не должен отвлекаться на мысли о тебе. Мне нужно положить этому конец, пока не стало слишком поздно и все не усложнилось. Потом ты сама скажешь мне спасибо за это».

При этом воспоминании я крепко стиснула шейкер, гнев был более удобным спутником, чем разбитое сердце. Тосковать. Я? Именно этим я и занималась весь гребаный год. У меня были мужчины. Я ведь не монахиня. И не одна из тех девиц, кто прощается с оргазмами, потому что надеется, что ее «настоящая любовь» одумается и вернется. Однако я была сильно смягченной версией своего прежнего сексуального «я». Да, мужчины были. Но не так много. И каждый раз, запрыгивая к кому-нибудь в койку, мне хотелось плакать. Разбитое сердце превратило меня в хнычущее месиво.

Поэтому я решила не только уехать из Нью-Йорка, но и оставить печальную и жалкую Эми Абрамс позади. Я не хотела становиться кем-то новым. Я собиралась стать прежней Эми. До Йена. Той Эми, которая знала правила игры. Друзья, высокие каблуки, дизайнерские шмотки, великолепные коктейли и секс. Просто секс. Никаких запутанных отношений, никаких эмоциональных привязанностей.

Сначала я посчитала данное решение ироничным, учитывая переезд в крошечный городок, где улов мужиков, с которыми можно было бы потрахаться, был бы небольшим. Я бы сказала: мизерным.

Но после первых нескольких дней пребывания там я была приятно удивлена. Словно этот городок притягивал красавчиков. Если бы я считала себя сторонницей теории заговора, то с подозрением отнеслась бы к тому, как в таком маленьком городке удалось собрать такой широкий ассортимент лакомых кусочков.

Однако, я не была сторонницей подобной теории.

Вместо этого я оказалась сторонницей похоти. Мне было все равно, были ли они результатом правительственного эксперимента, пошедшего не так (или невероятно правильно), или пришельцами с другой планеты. В последний раз я занималась сексом несколько месяцев назад. Это нужно было изменить.

Я сомневалась, что найду подходящих приятелей по траху на открытии нашего магазина, но была приятно удивлена. Мой взгляд метнулся к сексуальным полицейским, вошедшим не более десяти минут назад. Они были горячими. Но слишком ухоженными, красивыми и хорошими. Я не знала, были ли они технически хорошими парнями, но представляла их такими. Они слишком походили на одного солдата, которого я пыталась забыть.

Нет, мне не нужен был хороший парень. Мне не нужен был тот, кто относился бы ко мне правильно и говорил, что я красивая. Мне нужен был мудак. Тот, кто трахнет меня, а потом не позвонит, пока снова не захочет увидеть меня в своей постели. Тот, в кого я не влюблюсь.

Я подавала пиво одному из полицейских, слегка стреляя глазками (то, что я не собиралась с ними спать, не означало, что я не буду флиртовать), когда мой взгляд метнулся к двери. Или, точнее, к одетым в кожу парням, которые только что вошли. Кейда я узнала сразу и проследила за его убийственным взглядом. Он был нацелен на Гвен, или, точнее, на руку Люка, лежащую на бедре Гвен.

При любых других обстоятельствах я бы страшно обрадовалась, увидев, как Гвен флиртует с представителем противоположного пола. Но прямо сейчас я подумала, что это может привести к драке в нашем магазине. Не то чтобы я не заплатила бы, чтобы посмотреть, как эти двое самцов дерутся — это было бы захватывающее зрелище. Только мне не хотелось, чтобы это происходило в непосредственной близости от всех этих невинных товаров.

Поймав взгляд Гвен, я попыталась подать ей сигнал. Обычно мы могли довольно хорошо общаться взглядами, между нами существовала сверхъестественная связь. Но, к сожалению, мысль «горячий байкер, который, кажется, немного одержим тобой, в настоящее время несется на штурм, чтобы, вероятно, навалять местному копу, который также, по всей видимости, одержим тобой», невозможно передать одним лишь взглядом. Придется нам поработать над созданием языка жестов.

Пожав плечами, я приготовилась к шоу. К сожалению, у меня отняли место в первом ряду.

— Три пива. Спасибо, милашка, — пробасил глубокий голос.

Я не сводила взгляда с Гвен и Люка, к которым только что присоединился разъяренный Кейд. Ой-ой.

— Через секунду, — ответила я голосу, жалея, что не умею читать по губам.

— У тебя есть занятие получше, чем разливать напитки? Может, тогда тебе не стоит стоять за стойкой бара, — сухо ответил голос.

В этот момент Кейд схватил Гвен за руку и практически потащил из магазина. Я ухмыльнулась ей, когда она, удивленная таким поворотом событий, проносилась мимо.

От последнего заявления глубокого голоса, моя ухмылка исчезла, и вспыхнуло раздражение. Я полезла в холодильник и схватила три банки пива, повернувшись, чтобы сунуть их несчастному клиенту. Мы подавали напитки бесплатно, черт побери, кто он такой, чтобы вести себя так грубо?

— Вот. Надеюсь, ты не умер от жажды за ту минуту, пока ждал, — начала я, поворачиваясь, чтобы встретиться с этим парнем лицом к лицу.

И резко остановилась. Парень оказался горячим. Конечно, в этом помещении было много горячих мужчин, но этот парень был обжигающе горяч. Выглядел как нечто среднее между серфером и бандитом. Песочного цвета волосы были собраны сзади в беспорядочный пучок — святое дерьмо, какой это был потрясающий мужской пучок. Загорелая кожа контрастировала с серьезным взглядом голубых глаз. Я почувствовала, как они пронзили мою душу.

Ладно, мои яичники.

Нос был слегка искривлен, будто его ломали слишком часто. В контрасте с образом серфера, это делало его еще горячее. Это и его татуировки. Одна вилась у него по шее, а на костяшках пальцев были буквы. К сожалению, я не смогла хорошенько их рассмотреть. У него были большие руки, а вы знаете, что говорят о больших руках. Я окинула быстрым взгляд его тело, скрытое под кожаным жилетом и футболкой, но его объемы было не скрыть. Я сглотнула, чувствуя, как у меня потекли слюнки.

Не пускай слюни перед байкером.

— Я бы посоветовал тебе не бросать свою повседневную работу, милашка, не думаю, что бармен — твое призвание. Тебе нужно поработать над своими барными манерами, — он ухмыльнулся, показывая ямочки на щеках.

Ямочки на щеках!

Он потянулся за открывалкой для бутылок, и его рука слегка коснулась моего живота. Меня словно опалило огнем, который распространился южнее того места, которое он только что задел. Он, определенно, привлекал меня. По крайней мере, его тело, а не рот. Хотя, его рот был таким же привлекательным, как и все остальное, но не то, что из него выходило.

— Да? Только ни у кого больше нет проблем с моими манерами бармена, — парировала я, игнорируя его демонстративное открывание бутылок.

Он приподнял бровь и оглядел меня с головы до ног. Я чувствовала, что его действия невероятно порочные, даже без прикосновений ко мне.

— И понимаю, почему, Искорка. Большинство мужиков выпили бы холодную мочу, если бы ты подала ее в этом наряде. С такими сиськами, как у тебя, кого волнует, сука ты или нет? — Он подмигнул и ушел.

Я выдохнула, приветствуя пламя раздражения, которое разжег этот нахал. Он назвал меня сукой через несколько секунд после встречи! Мне одновременно хотелось облить его пивом и задрать футболку, чтобы облизать его пресс.

— Святое дерьмо, ты это видела? На секунду я подумала, что Кейд изобьет Люка. Но теперь вижу, как от него исходят другие эмоции. — Люси, облокотившись на стойку бара, посмотрела на дверь, за которой только что исчезли Гвен и Кейд.

Я отвела взгляд от обтянутой джинсами задницы серфера и перевела внимание на Люси, к которой присоединились Эшли и Рози.

— Похоже, мой братец решил, что Гвен принадлежит ему, и она не будет разговаривать с другими мужчинами, — пошутила Рози, потягивая коктейль. — Серьезно, я бы не удивилась, начни он бить себя в грудь, рыча «Гвен моя», прежде чем утащить ее прочь.

Я ухмыльнулась.

— Не думаю, что эти двое будут много разговаривать. Держу пари, ее новое платье сейчас все в зацепках из-за кирпичной стены. — Я остановилась на мгновение, чувствуя грусть из-за жестокого обращения с невинным платьем.

Рози хихикнула.

— Самое время Кейду обратить внимание на женщину, у которой есть класс... и кто не думает, что ремни можно носить вместо юбки.

Я с улыбкой взглянула на трех девушек. Наше прибытие в Амбер оказалось намного лучше, чем я ожидала. Мало того, что у нас там был потрясающий дом, неестественно горячие мужчины, а сам город на самом деле милым, но мы еще нашли общий язык с компанией крутых девчонок. У этих цыпочек не только был хороший вкус в одежде и коктейлях, но они были искренними и дружелюбными.

Я чувствовала себя с ними более комфортно, чем с большинством девушек, с которыми выросла. Они были настоящими. Их отцы не владели банками, и я не думала, что они проводили лето в Сен-Тропе, и это было именно то, что мне в них нравилось. Они жили не ради того, чтобы производить впечатление или вызывать зависть у других. Они просто жили. Такое мне было по душе.

— Как же я счастлива, что Гвен выбрала парня с таким количеством восхитительных друзей, — ответила я, разглядывая байкеров, которые, похоже, совсем не чувствовали себя неловко в магазине женской одежды.

Рози проследила за моим взглядом.

— Ага, парни чертовски горячие, — вздохнула она. — Жаль, что мои шансы залезть к ним в штаны ограничены тем, что мой братец, скорее всего, отрежет член любому из своих братьев, кто прикоснется ко мне.

Я посмотрела на нее с сочувствием.

— Пи*дец как хреново, подруга. Быть с такими мужиками на расстоянии вытянутой руки и даже не иметь возможности попробовать их товар? — Я покачала головой. — Это преступление перед человечеством. Я обязательно подробно расскажу тебе о том, что произойдет, когда я окажусь в постели с одним из них... или со всеми. — Я подмигнула ей.

***

Остаток вечера я провела, подавая напитки, болтая с местными и попивая коктейли. Мне также удалось добродушно подшутить над Гвенни по поводу ее встречи с горячим копом и последующих поцелуев с сексуальным байкером. Не то чтобы я видела, как она целовалась с упомянутым байкером, но, судя по ее виду, когда она вернулась, она, определенно, играла в хоккей с миндалинами Кейда. Не говоря уже о его поцелуе, которым он наградил ее посреди магазина и от которого трусики слетели бы сами по себе. Я полагала, на Гвен официально заявили права. И была рада за нее. Она это заслужила.

Несмотря на ее сомнения, я считала, что она пойдет на это. И от всего сердца ее поддерживала. Конечно, только после того, как попросила дядю Гаррета разузнать всю подноготную об этом Кейде Флетчере и «Сынах тамплиеров».

У него имелись друзья в высших и низших кругах, и он не задавал никаких вопросов. То, что он выяснил, вызвало некоторую тревогу. Мотоклуб был на прицеле АТО (Агентство по контролю за торговлей оружием), но за долгий срок их существования им не предъявляли никаких обвинений.

У Кейда были приводы, но опять же более двух лет никаких правонарушений за ним не числилось. Что еще более важно, в его досье не значилось ничего, связанного с причинением вреда женщинам. Даже наоборот, одно обвинение в нападении было предъявлено за защиту женщины. Правда, Кейд сломал челюсть парню, на которого напал. И руку.

Не то чтобы отсутствие доказательств указывало на то, что он не причинял вреда женщинам, его могли просто не поймать. Но я уже общалась с ним. И Гвен подробно описывала мне их встречи. Хотя он, без сомнения, был замешан в каких-то грязных делишках своего клуба, у меня сложилось о нем хорошее впечатление. И о том, как он смотрел на Гвен. Если бы такая мощь была направлена на меня, это точно воспламенило бы мои трусики, но в хорошем смысле.

Кейд смотрел на Гвен не так, как Джимми. Будто она его собственность. Некий объект. Он мне никогда не нравился. С того момента, как я его встретила, что-то в нем показалось мне неправильным. Его улыбки никогда не достигали его глаз, он был слишком очарователен. Но я ничего не говорила Гвен. Не послушалась своей интуиции и не проверила его. Я видела, что Гвен была от него без ума и не хотела вторгаться в ее личную жизнь. Это сильно навредило бы нашей дружбе. Поэтому молчала. Ну, не совсем молчала, но не кричала ей, чтобы она бежала от этого социопата так быстро, как только позволят ее Manolo.

Вот что я должна была сделать. И это навсегда останется на моей совести. Так что теперь я не хотела рисковать. Я бы внимательно следила за Кейдом, хотя и не считала, что он представлял опасность для Гвен. Однако ее сердце и способность пережить множественные оргазмы, могут оказаться в опасности. Я бы сделала все, что в моих силах, чтобы моя лучшая подруга больше не страдала.

То, что я внимательно следила за Кейдом, не означало, что я не заглядывалась на своего байкера. Пару раз за вечер я ловила на себе его взгляды, и он мне ухмылялся. Я не улыбалась в ответ, но, думаю, моя вагина улыбалась. К концу вечера я была убеждена, что наш молчаливый разговор привел к взаимному согласию. А значит, сегодня домой я еду с ним. И Гвен сказала, что не вернется домой. Этой ночью мы обе собирались потрахаться. Дайте пять команде Абрамс и Александры.

Вечеринка закончилась, остался только наш новоиспеченный девичий отряд и небольшая группа одетых в кожу богов. После того, как я прибралась на своем рабочем месте (точнее допила остатки коктейля и сдвинула все в сторону), я ожидала, что сексуальный серфер вновь заглянет, чтобы взять еще пива.

Поскольку он находился в магазине женской одежды, ему понадобилась бы выпивка, но все парни за весь вечер не выпили больше одной бутылки. Это озадачивало. Я властвовала в баре и уже хорошенько накачалась. Я предположила, что байкерам не хотелось давать повод полицейским, которые наблюдали за ними, задержать их.

На вечеринке у Рози я познакомилась со всеми остальными парнями. Черт, половину вечера я лыбилась Дуэйну (я окрестила его так из-за сверхъестественного сходства с моим любимцем Скалой). К сожалению, несмотря на то, что он был похож на мою любимую знаменитость, меня к нему не тянуло. Конечно, он был секси, и я бы не стала выгонять его из постели, но и взбираться на него, как на дерево, мне тоже не хотелось. Чего нельзя сказать о Броке. Я не видела его на барбекю, поэтому Рози представила нас, когда наши две маленькие компашки объединились.

— Эми, это Брок. В день барбекю он где-то пропадал и только что вернулся в мое расположение, — поддразнила она, ухмыляясь ему.

— О, мы познакомились и обсудили отсутствие у Эми будущего в барном деле, — заметил Брок со спокойным лицом, но дразнящим тоном.

— Не знаю, брат, если бы в нашем баре была женщина, которая выглядела бы так же, думаю, я мог бы там поселиться. — Лаки подмигнул мне.

— Будто ты уже этого не сделал, — бросил ему Дуэйн.

Я тепло улыбнулась Лаки, и торжествующе подняла бровь, глядя на Брока. Из всех людей, которых я встречала в клубе, Лаки был моим любимчиком. Чертовски забавный парень, что интересно, так как на первый взгляд он создавал впечатление, будто пинает щенков ради забавы. Он был латиноамериканцем с бритой под ноль головой, резкими чертами лица и татуировками, покрывающими все, кроме лица и шеи. Но стоило ему улыбнуться, что случалось часто, как весь его угрожающий вид исчезал.

Мы сбились в круг, и в настоящее время я была зажата между Рози с одной стороны и Броком с другой. Я не упустила, как его рука коснулась моей, и от него не ускользнуло, как я прислонилась к нему. Мы не разговаривали, ну, кроме того, что он прошептал мне на ухо:

— Тебя подвезти домой, Искорка? Кажется, ты слишком часто прикладывалась к своему товару.

Я не смогла скрыть дрожь от его дыхания у моего уха и, взглянув на него, кивнула. Мы оба знали, что он говорил мне о гораздо большем, чем просто о покатушках на его байке.

Или, быть может, не только на байке.

Он распустил волосы, и они волнами падали вокруг лица. Очень сексуально. Я хотела запустить в них пальцы. Мне пришлось сжать руки в кулаки, чтобы этого не сделать.

— Ладно, думаю, мне пора домой. Комната кружится, и не в хорошем смысле. На будущее: у Эми тяжелая рука с добавлением алкоголя в коктейли, — заявила Рози, слегка пошатываясь.

— Я отвезу тебя домой, Роза. Я подвожу барменшу с тяжелой рукой, а твой дом по пути, — сказал Брок.

— О, точно. Спасибо, Броки. Возьмешь мою машину? Не представляю, как мы вдвоем уместимся на заднем сиденье твоего байка, — ответила Рози, рассеянно улыбаясь.

— Я приехал в клетке, детка. Знал, что вы, девочки, обязательно переберете с коктейлями. Мы все спланировали на случай непредвиденных обстоятельств, — заявил Брок. — И, кажется, мы уже обсуждали то, чтобы ты больше меня так не называла, — добавил он, нахмурившись.

— Как не назвала? — невинно спросила Рози.

— Сама знаешь.

— Нет, не знаю, — возразила она.

Лаки и Дуэйн покачали головами, ухмыляясь.

— Ради всего святого, просто тащи уже свою задницу на улицу и садись в грузовик, — приказал Брок, проводя пальцами по волосам.

Я зачарованно следила за их путешествием.

Рози осталась на месте, хмуро глядя на Брока. Я знала по опыту, что независимо от того, насколько женщина пьяна, она плохо реагирует на приказы. По крайней мере, за пределами спальни.

Я подвинулась, чтобы впустить Гвен в круг, и это движение подтолкнуло меня ближе к Броку. Я почувствовала, как он провел рукой по моей заднице, и мои глаза вспыхнули от удивления.

— Ты нормально доберешься до дома? — спросила меня Гвен с беспокойством, не подозревая, что меня только что лапал дерзкий байкер.

Я сглотнула, игнорируя огонь желания, последовавший за этими ласками.

— Да, подруга, Брок отвезет нас с Рози, — сообщила я ей, не сводя глаз с Брока. Его пристальный взгляд был таким же обжигающим, как и мой.

— Спасибо, Брок, — произнесла Гвен немного хриплым голосом. Я не винила ее, этот парень производил впечатление. Я бы сказала, его окружала аура секса.

— Без проблем, Гвен. Кстати, охеренно вкусные пирожные, — он ухмыльнулся ей.

Из этого я сделала для себя вывод: если пирожными можно вызвать у него такую улыбку, я начну печь. Не важно, что я не могла даже яйцо сварить. Я бы нашла способ.

В этот момент татуированные руки обвились вокруг Гвен, и Кейд притянул ее к себе, шепча ей что-то на ухо. На секунду я уставилась на них, разинув рот. Тот факт, что Гвен была разодета в пух и прах в платье за тысячу долларов, а Кейд был в джинсах и кожаном жилете, был несущественным. Они подходили друг другу. Внутри меня поселился маленький комочек счастья. Гвен заслужила это.

В этот момент мы попрощались, и я оставила лучшую подругу с ее байкером, чтобы они начали то, что выглядело как роман из учебников по любовным историям. Брок открыл дверь для Рози, и она взглянула на него.

— Спасибо, Броки, — сказала она, выскакивая за дверь.

— Да вашу ж мать, — буркнул Брок. Он повернулся ко мне, положив руку мне на талию. — Давай отвезем тебя домой, Спарки.

Наши взгляды встретились, и от эротического намека в его глазах мой желудок совершил тройной прыжок с переворотом. Мне не удалось достаточно быстро выйти за дверь.

Рози болтала всю дорогу, что было приятно, и Брок, очевидно, считал ее своей младшей сестренкой. Когда мы добрались до ее дома, он даже проводил ее до двери и помог войти.

Джентльмен-байкер. Кто бы мог подумать? Но мне не нужен был джентльмен. У меня уже был один такой. Из этого ничего не вышло. Я бы очень разозлилась, если бы под татуировками и кожаной одеждой Брока скрывался хороший парень.

Мы ехали в тишине. При этом неудобства не чувствовалось, атмосфера была заряжена сексуальным напряжением, которое можно было резать ножом. Я слегка поерзала на сиденье, чувствуя, что уже завелась, а он еще даже не прикоснулся ко мне. Я почувствовала, как он повернулся ко мне, затем его взгляд опустился на мои обнаженные ноги.

— Бл*ть, — пробормотал он.

Я бы ухмыльнулась этому заявлению, если бы оно не прозвучало... разочаровано? Что-то в его тоне озадачивало. Мы подъехали к моему дому, и он заглушил двигатель. Хороший знак.

— Не хочешь зайти выпить? — спросила я, хотя и не собиралась подавать ему никаких прохладительных напитков. Но притворство было необходимо. Я не могла спросить: «Не хочешь зайти заняться, без сомнения, умопомрачительным сексом? Не обращай внимания на то, что мы только что встретились». Вообще-то, могла, но мне хотелось повести себя как леди, по крайней мере, до тех пор, пока мы не окажемся в доме. Тогда я бы освободила свою внутреннюю нимфоманку.

Брок провел рукой по волосам и встретился со мной взглядом. Желание читалось в нем безошибочно.

— Да, охренеть, как хочу, — начал он, и я почувствовала надвигающееся «но». — Но сначала я должен прояснить пару моментов. А потом мне хочется попробовать каждый дюйм тебя, Искорка, посмотреть, такая ли ты дикая в постели, как я думаю, — под конец его голос охрип.

— Что... что тебе нужно прояснить? — заикаясь, спросила я, сдерживая влагу, хлынувшую в трусики от его хриплого голоса, который призывал меня наброситься на него.

Лицо Брока внезапно лишилось всяких эмоций. Это произошло так быстро, что мне пришлось пару раз моргнуть.

— Ты пробивала клуб, — сказал он категорично.

Мой желудок сжался. И не в хорошем смысле.

— Не понимаю, о чем ты, — ответила я.

Брок нахмурился.

— Не прикидывайся дурой. Думаешь, мы не знаем, когда кто-то копает под клуб, расспрашивает о его членах, разнюхивает о наших делах? — его голос был тихим, но в нем чувствовалась резкость. Я ходила по тонкому лезвию.

Я подозревала, что могу оказаться в несколько опасной ситуации. Какими бы милыми ни были их сестры или какими бы добродушными ни казались члены клуба, эти парни все равно представляли опасность. И у меня имелись документы, доказывающие это.

— Вы с Гвен появляетесь откуда ни возьмись, обе охеренно сногсшибательные. твоя подружка мгновенно привлекает внимание вице-президента клуба и получает приглашение на вечеринку. У половины наших парней на тебя стояк, не говоря уже о том, что Гвен вьет из моего брата гребаные веревки. Какую игру вы ведете? — его голос звучал спокойно и угрожающе.

— Нет никакой игры, — тихо ответила я.

Я никоим образом не собиралась раскрывать что-либо о причинах, по которым стала проверять клуб. Особенно о Джимми. Гвен оставила его позади. Здесь никто об этом не знал. Гвен не должна была жить с ярлыком «жертвы». Никто не узнает, пока она сама не решит поделиться. Если это когда-нибудь случится.

— Не пи*ди! — голос Брока повысился от нетерпения, и я подпрыгнула. — Две высококлассные цыпы, как вы, не приезжают просто так в наше захолустье и не решают без причины начать тусоваться в трущобах с байкерами. Мы люди не вашего круга. Поэтому я повторяю свой вопрос. Какую игру вы ведете? Имей в виду, я выясню это в любом случае. Просто для тебя будет быстрее и лучше сказать мне прямо сейчас. Ты не нае*ешь мой клуб, Искорка, какой бы сладкой ни была твоя задница. А мой вице-президент, возможно, сейчас ослеплен новой «дыркой», но у него есть я, чтобы выяснить, что происходит.

Я уставилась на него, когда до меня дошло, что он только что сказал. Он серьезно назвал Гвен «дыркой»? Ну, держись, мудила. Внутри меня нарастал гнев, вытеснив желание и страх, которые были там несколько мгновений назад.

— Ладно, Ракетная мощь, давай проясним кое-что. Если ты еще раз унизительно отзовешься о Гвен, тебе понадобится хирург, чтобы удалить мои Джимми Чу из твоих яиц. Во-вторых, нет никакой «игры». (прим.: Ракетная мощь — американский мультсериал канала Nickelodeon о четырёх подростках, которые живут на побережье Тихого океана в США. Главный герой — Освальд «Отто» Ракета — мастер катания на скейтборде, велосипеде, сёрфе и сноуборде)

Я взяла в воздушные кавычки последнее слово. Кто вообще так говорил?

— Единственное, что есть, — это моя забота о лучшей подруге, — продолжила я. — Она вступает в отношения с тем, кто на первый взгляд не выглядит таким уж безопасным. Я полностью за то, чтобы не судить о книге по ее кожаной обложке, но я не идиотка. Мы новенькие в этом городе, и ничего не знаем ни о вас, ни о вашем «клубе». — Я снова использовала воздушные кавычки. — В свободное время вы можете помогать старушкам переходить дорогу или же управлять корпорацией петушиных боев. Я не знаю. Поэтому и провела небольшую проверку ваших участников. Не для того, чтобы навредить клубу, а чтобы защитить подругу. И то, что сейчас ты прореагировал, как мудак, убеждает меня, что я поступила правильно.

Я произнесла свою речь язвительным тоном под его свирепый взгляд. Закончив, я схватилась за ручку дверцы, намереваясь выбежать наружу.

Хотя, можно ли выбежать из машины? Вероятно, стоило сказать: агрессивно выйти.

Меня остановила его рука. Я уставилась на нее.

— Отпусти меня, — прошипела я.

Его хватка была крепкой, но не болезненной, и, если честно, по мне прошел тот же электрический ток, что и тогда, когда он коснулся моего живота.

— Подожди секунду, Искорка. Ты не можешь извергнуть все это дерьмо, а потом сорваться с места. Ты защищала подругу, я защищаю свой клуб. Вы нас не знаете, мы не знаем вас. Ты вооружилась информацией — в этом нет ничего плохого. Я просто пытаюсь сделать то же самое, хотя спрашиваю тебя об этом прямо, а не действую за твоей спиной, копаясь в грязном белье.

Я перевела взгляд с его руки на его глаза. В них отражалась жесткость и решительность, но все еще была заметна нотка желания. Я проигнорировала ее.

— О, так большие плохие байкеры испугались двух женщин? Ты же не хочешь, чтобы об этом стало известно. Это может повредить вашему авторитету на улицах, — саркастически бросила я.

— «Сыны» ничего не боятся, Искорка. Но я знаю, что может сделать нужная женщина. Она может проникнуть тебе под кожу, как в хорошем, так и в плохом смысле. В любом случае, это влияет на клуб. И я пытаюсь понять, к какой категории относится Гвен. — Его спокойный и ровный тон контрастировал с моим резким.

— Гвен никогда бы не сделала ничего, чтобы причинить кому-либо боль. Она ничего не знает о том, что я наводила справки о клубе. И я бы хотела, чтобы так и оставалось, — резко попросила я.

Брок секунду наблюдал за мной.

— Твой секрет в безопасности со мной. Это не значит, что я не буду за тобой приглядывать — не то чтобы это было мне в напряг, — его взгляд скользнул вниз, к моим ногам. — Но если узнаю, что ты мне лгала и мутишь воду, чтобы поставит клуб под угрозу, все обернется нехорошо, Искорка, — предупредил он.

— Приглядывай сколько влезет, Отто. Мне нечего скрывать. В отличие от тебя. Я больше не буду копать под вас или клуб, но посоветую, если вам есть что скрывать, убедиться, что это спрятано надежно и глубоко. И что это не касается моей подруги, — вынесла я ему свое предупреждение. Потребовалось бы гораздо больше, чем завуалированные угрозы, исходящие от бога секса, чтобы напугать меня.

Он натянуто кивнул.

— Полагаю, предложение выпить отменяется? — его тон стал игривым, но глаза потемнели от желания. Я с опасностью осознавала, что его рука все еще сжимает мою руку.

— Предложение было отозвано в тот момент, когда ты назвал мою лучшую подругу «дыркой», — прошипела я. — Если сделаешь это снова, будь уверен — я оторву тебе яйца.

На этой ноте я вырвалась из его хватки и бурей понеслась по подъездной дорожке к дому, захлопнув за собой входную дверь. Я прислонилась к ней, тяжело дыша. Не от страха, а от возбуждения. Я очень его хотела. Желала, чтобы в мою жизнь ворвался горячий мудак и заставил меня забыть об одном мужчине.

Будь осторожна в своих желаниях, Эми.

***

После той встречи я не могла выбросить Брока из головы. Каждый раз, когда я думала о нем, я злилась. Высокомерный мудак намекал на то, что мы с Гвен шпионки, которые хотят проникнуть в банду байкеров, переспав с ними?

Хотя из этого вышел бы классный сериал. Два агента под прикрытием пытаются уничтожить банду мотоциклистов-преступников, используя только свой ум и женские уловки, с дополнительным бонусом, что мужчины, которых они соблазняют, — дьявольски сексуальны. Мои мысли блуждали по сюжетным линиям сериала, или, точнее, по постельным сценам между персонажами Брока и Эми.

— Эми!

Я подпрыгнула, виновато глядя на Гвен, которая только что окликнула меня.

— Я не думала об эротическом сериале, — быстро выпалила я.

Она нахмурилась, глядя на меня.

— Ла-а-адно. — Она посмотрела на менякак на сумасшедшую. — Я хотела спросить, налить ли тебе еще вина, но, очевидно, ты уже прикончила бутылку. — Она подразнила меня бокалом и вышла на крыльцо с книгой в руке.

Я хотела поговорить с ней обо всей этой истории с Броком, она была моей лучшей подругой, и я рассказывала ей все.

Почти все.

Она допрашивала меня. Знала, что между мной и Броком что-то происходит, и мне было невыносимо скрывать это от нее, но я должна была. Если бы я упомянула, почему так разозлилась на Брока, мне пришлось бы признаться, что я попросила проверить клуб. Я точно знала, что из-за этого она бы не разозлилась. Скорее расстроилась бы, если бы я это от нее утаила. Однако это не было главной причиной моего нежелания.

Если бы я сказала ей, что разнюхивала о клубе, потому что беспокоилась о ней, она бы подумала, что я не считаю ее достаточно сильной, чтобы принимать собственные решения в отношении Кейда. Она восприняла бы это как то, что я обращаюсь с ней как с жертвой, будто ей нужен кто-то, кто мог бы помочь ей выбрать. Это разбило бы ей сердце, не говоря уже о том, что это было неправильно.

Гвен была сильной. Она была самым сильным человеком, которого я когда-либо встречала. Ее избили до полусмерти, чуть не изнасиловали ее бойфренд и его приятели, и она каким-то образом все же сумела это пережить. Конечно, время от времени на ее улыбку набегала тень, и ей требовалось время, чтобы освоиться среди мужской компании, но она все еще оставалась собой. Для меня она была своего рода героиней.

Плюс, если бы я рассказала ей о Броке, она бы сделала вывод, что он мудак, а затем спросила бы, почему я вообще хотела быть с мудаком. Тогда мне пришлось бы найти способ рассказать ей о том, как я влюбилась в ее брата, не упоминая его, а потом он разбил мне сердце, а от этой новости Гвен разозлилась бы.

Хранить секреты от Гвен было все равно что хранить секреты от другой половинки себя. Но с Йеном все было кончено. К чему это вспоминать. Это заставило меня задуматься. Странные мысли о Броке занимали все мое время, я ни разу не подумала о Йене. За четыре дня. Это был рекорд.

Раз все шло к тому, что я, наконец, покидала город разбитых сердец, настало время рвануть оттуда на всех парах. Поскольку в отношениях Гвен и Кейда недавно стряслось какое-то дерьмо, я решила, что байкеры — не тот путь, который нам нужен. Это привело меня к выводу, что нам нужно принарядиться и поглядеть на ночную жизнь, которую мог предложить этот городок. Но сначала надо стянуть с Гвен эту ужасную регбийную майку.

***

Потягивая восхитительные коктейли, разговаривая с привлекательными мужчинами в хорошо сшитых костюмах… я мысленно хлопнула себя по спине. Стянув с Гвен майку, я заменила ее на плате от Gucci и повела нас в шикарный бар Лоры Мэй.

На меня произвели впечатление со вкусом обставленный зал и элегантный декор, не говоря уже о виде. Через несколько минут после того, как мы там объявились, уже получили бесплатные напитки от наших нынешних собеседников.

Теперь, пару часов спустя, я была совершенно счастлива. А также достаточно пьяна. Я не думала, что это как-то связано. Я сидела очень близко к руководителю отдела рекламы, чье имя забыла. Не то чтобы это имело значение. Он рассказывал какую-то скучную историю, которую я слушала вполуха, пытаясь понять, какое тело скрывалось под этой рубашкой. Он выглядел худощавым, как один из тех парней, которые регулярно бегают марафоны, а дома проращивают пшеницу.

— Ты бегаешь? — перебила я, желая удовлетворить свое любопытство.

Он замолчал, выглядя смущенным.

— Прошу прощения?

— Ты бегаешь? — повторила я. — Типа, марафоны и все такое. Выглядишь как спринтер.

Он секунду пристально смотрел на меня, а затем уверенно улыбнулся.

— Да, угадала. В прошлые выходные я пробежал двадцать миль, — заявил он, слегка выпятив грудь.

— Так и знала, — прошептала я почти про себя. Я уже собиралась спросить, как дела у его пшеницы, когда в разговор вмешался грозный мужской голос. Я обрадовалась. Кто добровольно пробежит двадцать миль? Этот парень — псих.

— Ты больше не купишь ей выпивку.

Я моргнула, увидев, как Кейд сердито смотрит на парня, с которым разговаривала Гвен. Я начала ухмыляться, пока не заметила, что Брок так же смотрит на парня-марафонца.

Я понимала, что здесь делал Кейд. И даже обрадовалась этому, надеясь, что он не настолько туп, чтобы позволить Гвен уйти. К тому же она уже несколько дней тосковала по нему, слоняясь по всему дому. Кейд был ей нужен. Между ними образовалась чудная связь. Это мог видеть любой.

Но я не понимала, почему здесь был Брок. Мы виделись с ним всего раз, обменялись сексуальной химией, а потом поссорились. Кейд, безусловно, не нуждался в его поддержке, он мог бы вытереть пол этими парнями. Не то чтобы это потребовалось, так как в данный момент он уводил Гвен в сторону туалетных комнат. Извращенный ублюдок.

— Искорка, — обратился ко мне Брок, и я взглянула на него.

Я все еще не знала, почему он так меня назвал. Я не успела спросить. В наш прошлый разговор, я сосредоточилась на том, чтобы не выцарапать ему глаза или не запрыгнуть к нему на колени. Я не могла вспомнить, что именно.

— Брок, — вежливо поздоровалась я, продолжая потягивая коктейль.

— На пару слов, — спокойно приказал он.

Я снова посмотрела на него, надеюсь, с незаинтересованным выражением лица. Если бы он попытался выволочь меня из кабинки, я бы точно потащила парня-марафонца с собой.

— Извини, я тут выпиваю со своими новыми друзьями, и с моей стороны было бы ужасно грубо уйти, — возразила я, оглядывая стол.

Мужчины выглядели слегка смущенными. А кто бы ни выглядел, когда Кейд и Брок метали в их сторону злобные, убийственные взгляды?

— Прекрасно, — невозмутимо заявил он, — тогда я присоединюсь к вам.

К моему ужасу, он сел на место Гвен, рядом с Трентом или Троем, или как там его звали.

Он подозвал нашу официантку.

— Мне «Bud», дорогуша. Спасибо.

Брок откинулся на сиденье, небрежно положив руку на спинку диванчика. И ухмыльнулся мне. Я отругала себя за то, что на мгновение была ошеломлена тем, насколько он горяч. Горячее, чем я помнила, если такое возможно. Его волосы снова были собраны в пучок, и с этой прической, татуировками и выпирающими мышцами он заткнул за пояс этих парней в костюмах.

— Что ты делаешь? — тихо зашипела я на него, хотя мужчины за столом молчали, неловко наблюдая за нами.

Ухмылка Брока стала шире.

— Выпиваю со своими новыми друзьями. — Он указал на стол. — Судя по вашим костюмам, парни, предполагаю, вы не здешние.

Марафонец прочистил горло.

— Нет, мы здесь проездом по делам, — сказал он, настороженно рассматривая Брока и его жилет.

— По делам? И чем же вы занимаетесь? Адвокаты? — предположил он, разглядывая их костюмы. Но не дал возможности ответить. — Если вы адвокаты, возможно, меня заинтересуют ваши услуги. Только если вы адвокаты защиты. Видите ли...

Он вытащил из джинсов длинный нож, и глаза марафонца расширились. К счастью, Брок не начал никого потрошить, просто принялся чистить им ногти. Что выглядело отвратительно, но я точно знала, что у него чистые ногти, так как рассмотрела их по его прибытии.

— Я оказался в затруднительном положении в плане закона. Уверен, меня признают невиновным. Особенно когда поймут причину, по которой я сломал челюсть одному скользкому ублюдку. И ребра, — добавил он с улыбкой, и его собственнический взгляд переместился на меня. — В конце концов, вы, джентльмены, имели удовольствие находиться в обществе леди, и понимаете, насколько она особенная. И почему такой человек, как я, склонен преподать любому мужчине урок, если бы у него возникла мысль, что он может попытаться прикоснуться к тому, что принадлежит мне. — Он поднял бровь, глядя на марафонца, который, казалось, отодвинулся от меня как можно дальше, насколько это было в человеческих силах.

— Брок, — снова прошипела я, впиваясь в него взглядом.

Он проигнорировал меня.

— Итак, кто-нибудь из вас, парни, готов представлять мои интересы? — почти ласково спросил он.

— Вообще-то, — пробормотал марафонец рядом со мной, взглянув на свой «Ролекс», — мы только что поняли, что нам пора отправляться в путь.

Брок кивнул.

— Думаю, это хорошая идея. — Он встал, чтобы выпустить парня рядом с собой из кабинки. — Приятного вам вечера, — он приподнял воображаемую шляпу, когда мужчины выбрались из кабинки и ушли, не оглядываясь.

На протяжении всего этого шоу я не протестовала, потому что все еще обдумывала тот факт, что это не сон, плюс втайне обрадовалась, что у меня был повод вырваться из лап и пшеничного дыхания как-там-его. Но Броку я не собиралась об этом говорить.

— Что за херню ты сейчас устроил? — прорычала я, перегнувшись через стол.

Брок, откинувшись на спинку диванчика, отпил пива, его огромный нож был надежно спрятан за поясом. Он пожал плечами.

— Кажется, твою компанию легко напугать.

— Ты размахиваешь этим длинным ножом, компенсируя другие области, которыми природа не наградила тебя в плане размера? — злобно спросила я, удивляясь, что не плююсь огнем.

Лицо Брока внезапно стало серьезным и сексуальным.

— Ты узнаешь, что я более чем хорошо одарен в этой области, Искорка.

Я поиграла оливками в своем «мартини».

— Откуда? Ты снимаешься в порно, которое я могу посмотреть? Потому что единственное место, где я тебя увижу, — это экран телевизора, — сообщила я ему, игнорируя влагу между ног, вызванную его заявлением.

Брок секунду смотрел на меня.

— Ты хочешь этого. Я знаю. Я вижу это по тому, как ты кусаешь губы, по тому, как восхитительно краснеешь. И я знаю, что с твоих трусиков сейчас капает, — тихо пробормотал он, его хриплый голос был полон секса.

— Ты серьезно говоришь мне это после того, как заявился сюда и распугал моих кавалеров на ночь? — выпалила я в ответ таким же охрипшим голосом.

Брок уставился на меня.

— Детка, я сделал тебе одолжение. Эти парни слабаки, как только им показалось, что их костюмы помнут, сразу же сбежали. Они и близко не достаточно хороши для тебя. Тебе нужен мужчина, который будет бороться гребаными зубами и ногтями только за то, чтобы залезть в твои трусики. Тот, кто разорвет любого ублюдка, который встанет на пути возможности попробовать твою пи*ду, когда ты кончишь.

Я сглотнула.

Эми, не обращай внимания на то, как его слова заставляют тебя ерзать.

— Что дает тебе право думать, что ты можешь решать, кто достоин того, чтобы залезть ко мне в трусики? — усмехнулась я, потрясенная тем, что не бросилась на него через стол.

Брок наклонился вперед, его глаза потемнели и стали серьезными.

— То, что я на сто процентов намерен залезть тебе в трусики. Я был бы более чем готов вырубить тысячу таких слабаков в костюмах, милашка, потому что, если твоя киска так хороша на вкус, как я думаю, это того стоит, — пробормотал он.

Ладно, я не знала, что сделала, чтобы заставить этого парня думать, что у меня золотая вагина, но обещание секса в его тоне отбило у меня охоту поправлять его. Я только надеялась, что мои женские прелести готовы как следует потрудиться. В случае, если я действительно решила бы уйти с ним домой.

— Ты, правда, думаешь, что, разговаривая со мной подобным образом и ведя себя как горилла-собственник, заставишь меня отправиться с тобой домой?

Я была готова на все сто.

Глаза Брока на секунду блеснули, а затем потемнели.

— Думаю, мы оба знаем, что это лишь вопрос времени, когда я заполучу твою сладкую попку в свою постель. Я просто не хочу ждать. Я хочу увезти тебя на своем байке и трахать, пока ты не забудешь собственное имя.

Я попыталась придумать остроумный ответ или даже найти в себе немного силы воли, чтобы встать и уйти от приводящего в бешенство бога секса, но ни того, ни другого не произошло. Я беспокоилась о своей способности эффектно ретироваться из-за количества выпитых коктейлей. И те же самые коктейли заставили меня подняться с места. Да пошло оно все.

— Ладно, тогда поехали, — заявила я ему, когда он тоже встал, полагая, что я пытаюсь сбежать.

При моих словах его брови взмыли вверх, будто он ожидал какого-то подвоха.

— К тебе или ко мне? — нетерпеливо продолжила я. Теперь, когда я задалась идеей переспать с Броком, меня охватило предвкушение секса.

Он прищурился.

— Ко мне ближе.

— Ладно. — Я затаила дыхание от плотского взгляда, которым он пожирал меня и указала на него пальцем. — Давай проясним одну вещь. Я не «твоя». Я никому не принадлежу. Это не прелюдия к каким-то напряженным байкерским отношениям, которые вы все, кажется, так любите. Это просто секс.

Брок шагнул вперед в мое пространство, и мне показалось, что воздух заискрился.

— Мне подходит. При условии, что я войду в тебя в течение следующих тридцати минут.

Пару мгновений мы смотрели друг на друга. Его рука легонько легла мне на поясницу, и он повел меня к выходу. Мое внимание было сосредоточено только на его руке, которая в данный момент поджигала мне кожу, пока он направлял меня к двери. Я заметила понимающую ухмылку Лоры Мэй и не очень тонкий намек ее поднятых вверх больших пальцев. Я глупо улыбнулась ей в ответ.

Свежий ночной ветерок заставил меня слегка протрезветь, но это никак не повлияло на то, какое влияние оказывал Брок на мои гормоны.

— Нахрен, я не могу ждать, особенно когда на тебе такое платье, — пробормотал он.

Он обхватил меня за талию и притянул вплотную к себе. Я издала тихий писк удивления, прежде чем его губы накрыли мои. Поцелуй был жестокий, безжалостный и на сорок пять градусов жары по шкале сексуальности. Его руки двинулись вниз, обхватывая мою задницу, и я вжалась в него, вполне готовая заняться сексом на улице, к чему, судя по всему, и шло.

Мои планы относительно непристойного поведения были сорваны, когда он отпустил меня.

— Вашу ж мать, — пробормотал он.

В свете уличных фонарей его глаза сверкали, а лицо приобрело свирепое выражение.

— Надо срочно усадить тебя на мой байк.

Он схватил меня за руку и потащил к своему «Харлею». Конечно, я понимала, что байкер будет на мотоцикле, но не учла этого в сегодняшней поездке.

Брок протянул мне шлем. Я взглянула на него, но не взяла.

— Я не могу сюда сесть, — заявила я.

Глаза Брока неодобрительно сузились.

— Маленькая принцесса слишком хороша для поездки на моем байке? — спросил он низким голосом.

Я покачала головой.

— Вовсе нет. При должном предупреждении и достаточном времени, чтобы подобрать подходящий наряд, я бы запрыгнула на него. Но это, — я указала на платье, — Alexander McQueen.

Брок посмотрел на меня.

— Мне насрать, что это. Садись на гребаный байк, чтобы я отвез тебя домой и ел твою киску, пока ты не отключишься, — грубо скомандовал он.

Я вздрогнула от его слов. Какой, к черту, Александр? Я схватила шлем.

Звонок телефона прервал мои усилия не прыгнуть на него на тротуаре. Брок взглянул на экран.

— Твою мать, — пробормотал он и посмотрел на меня. — Секунду, Искорка. Лучше бы это было охеренно важно, — прошипел он в трубку. Я наблюдала, как он, сжав челюсти, молча слушал того, кто был на другом конце линии. — Буду через двадцать минут, — яростно выпалил он.

Услышав его последние слова, я надулась, как угрюмый подросток. Он провел рукой по волосам.

— Придется подождать, детка, кое-что случилось.

Мы с вагиной поморщились. Вообще-то, лучше будет сказать, что поморщилась только я.

Он шагнул вперед, слегка обхватив мои бедра.

— Черт, обычно я бы не позволил ничему помешать мне войти туда. — Его ладонь скользнула по моей заднице. — Но у нас проблемы, и это не может ждать.

Его голос звучал искренне и в высшей степени сердито. Но я была пьяна и возбуждена, и его искренность означала, что в этот момент я очень хотела его трахнуть.

— Давай, я отвезу тебя домой, — сказал он, отступая назад.

— Ни за что, — быстро отрезала я, мой голос сочился ядом. Я отступила назад, освобождаясь от его объятий. Мне нужно быть вне досягаемости его мужских феромонов, иначе я оседлаю его ногу.

— Что? — он нахмурился, глядя на меня.

— Я сказала «нет». Держу пари, ты не привык слышать это слово из-за своих впечатляющих мускулов и искусных поцелуев, — сказала я. — Так вот, я была готова рискнуть модным платьем ради обещания того, на что способны эти мышцы, учитывая, что ты приложил все усилия, чтобы отпугнуть моих кавалеров. Но водить меня за нос, командовать мной, а потом продинамить? Так не пойдет. Лучше я вызову такси и поеду домой к своему вибратору, который никогда не разочаровывает. Иди, разбирайся с чем тебе надо, и наслаждайся посиневшими яйцами.

На этой ноте я развернулась и пошла прочь, не обращая внимания на крики и проклятия Брока.

Глава 4

Пережив разочарование и отказ, я снова в высшей степени разозлилась на Брока. Независимо от отвлекших его причин и его явного возбуждения, он бросил меня ради своего ненаглядного клуба. Возможно, я вела себя по-детски и незрело, но мне было все равно. Я лелеяла свою неприязнь, потому что иначе заявилась бы к нему домой, как какая-то слабачка, и стала бы умолять меня трахнуть.

Я не такая. Я не умоляю.

Поэтому я избегала отвечать на звонки с неизвестных номеров и любого места, где могли часто появляться мужчины в косухах, с головой погрузившись в работу. Гвен в настоящее время была по уши влюблена в своего байкера, так что я даже не могла предложить ей вечерние посиделки за коктейлем. К счастью, Рози и Люси с радостью согласились.

После нескольких дней уговоров девушки убедили меня отправиться на еженедельную клубную вечеринку, пообещав, что там будет много горячих мужчин из других городов. Я претворила в жизнь слегка коварный план выставить перед ним напоказ свою версию байкерской цыпочки из Верхнего Ист-Сайда.

Ладно, может, я думала о том, чтобы сделать это немного более зрелищным. Я могла очень долго оставаться злой и сексуально неудовлетворенной и не собиралась прыгать в постель с другими байкерами. Не то чтобы я этого не хотела, просто не желала быть девушкой, из-за которой между друзьями случались ссоры. И по собственническому поведению Брока той ночью и описаниям Гвен действий Кейда я догадалась, что они — особая порода мужчин.

Тип альф, которые решают, что женщина принадлежит им и только им, пока они не передумают. С подобным я не была согласна. Ни капельки. Но я не собиралась быть Йоко Оно для этой банды преступников. У меня не было выбора, кроме как переспать с Броком. Я делала это на благо общества. Это был милосердный поступок.

Поэтому, когда я приехала в клуб с Рози, Эшли и Люси, я не собиралась вести себя иначе, чем дружелюбно с любыми горячими парнями, с которыми сталкивалась. Так было до тех пор, пока я не увидела на коленях Брока златовласую блондинку. Я не считала себя ревнивым человеком. Но в тот момент подумывала о том, чтобы оторвать девицу от Брока своими свеженаманикюренными коготками.

— Эймс? — позвала Рози, проследив за моим убийственным взглядом. — Вот дерьмо, — пробормотала она. Она сунула мне в руку пиво. — Это поможет. И пошли-ка поболтаем с парнями из филиала Нью-Мексико.

Я оглядела вечеринку. За эти годы я посетила множество вечеринок, начиная от душных светских балов, где подавали шампанское за пятьсот долларов, и заканчивая европейскими рейвами, где по пути в туалет мне приходилось уворачиваться от использованных игл. На байкерской вечеринке я еще не бывала. Я предположила, что увижу подожжённые шины, мужиков, бросающих ножи в «проспекта», прикованного к мишени для дартса, и, возможно, публичный секс.

То, что предстало передо мной, было немного более шумной версией барбекю у Рози. Конечно, мужчин, одетых в кожу, присутствовало намного больше, а женщины, определенно, выглядели более шлюховатыми. Мой взгляд метнулся обратно к одной конкретной шлюхе. С моей стороны было несправедливо думать о ней таким образом. Она могла бы оказаться совершенно милой девушкой, но в данный момент я видела только ее руку на груди Брока.

Рози успешно разрядила ситуацию и подвела меня к нескольким очень привлекательным мужчинам. Я быстро осушила свое пиво, и его тут же заменил темноволосый мужчина, с которым я болтала. Он был недурен собой. Абсолютно. Латиноамериканец, невысокого роста, но непременно мускулистый и с совершенно потрясающей испанской бородкой, компенсирующей недостаток в росте. Я уважала любого мужчину, который выглядел сексуально с испанской бородкой.

— Ты кому-нибудь принадлежишь здесь, Рыжая? — прямо спросил он с блеском в глазах.

Я улыбнулась и открыла рот, чтобы ответить, но меня опередил глубокий, раздраженный голос.

— Да, бл*ть, принадлежит, — огрызнулся Брок, коснувшись моего локтя.

Парень с испанской бородкой поднял руки.

— Извини, брат, не знал, что она твоя.

— Я не его, — возразила я, но парень с испанской бородкой лишь улыбнулся.

— Когда сможешь убедить его в этом, приходи ко мне, — сказал он, игнорируя рычание Брока.

Мне не представилось возможности продолжить спор, когда рука на моем локте напряглась, и Брок потащил меня к парковке. Я сопротивлялась, но оказалось, что его мускулы были не просто для показухи.

— Что ты делаешь? Отпусти меня! — прошипела я, раздумывая, не ударить ли его пивной бутылкой. Я решила не делать этого не потому, что не хотела калечить Брока, а потому, что чувствовала, что алкоголь может понадобиться в этом противостоянии.

— Я отвезу тебя домой и сделаю то, что должен был в первую ночь, когда мы встретились, — заявил он, не оборачиваясь.

— Познакомишь меня с парнем с испанской бородкой, чтобы я могла потрахаться, как и планировала? — парировала я.

Он остановился посреди стоянки и обернулся. Его лицо было напряжено от ярости от моего заявления.

— Нет, я должен был затащить тебя в койку и трахнуть так сильно, чтобы ты почувствовала меня у себя в горле, — сказал он, обводя взглядом мое тело.

Я даже не стала сдерживать дрожь, охватившую меня от его взгляда.

— Извини, ты упустил эту возможность, когда отказался от меня ради каких-то «клубных делишек». — Я подчеркнула свое отвращение к упомянутым «делишкам» саркастическими воздушными кавычками. И уставилась на него. — Уверена, та блондинка, лежавшая у тебя на коленях, вызовется добровольцем, — продолжила я, наклоняясь к нему, — хотя со мной ей не сравнится. Предполагаю, трахнуть ее было бы все равно, что бросить сосиску в коридор.

Я сама удивлялась таким злобным словам, ревность превращала меня в вопящую стерву.

— Ревнуешь, Искорка? — спросил он с блеском в глазах.

— Ревную? Да, вообще-то, так и есть — у нее потрясающие туфли, просто мечта. Извини, я должна пойти и выяснить, где она их взяла.

Я попыталась развернуться и пойти обратно на вечеринку, но он схватил меня за руку.

— Не то чтобы мне не нравилось, когда ты выпускаешь коготки, но полагаю, эта затянувшаяся прелюдия должна прекратиться. Это должно произойти. Мы сделаем это.

Я взглянула на только что появившийся мотоцикл, на заднем сиденье которого сидела Гвен. Мне очень не хотелось устраивать перед ней сцену. Она и так нервничала из-за вечеринки, полной мужчин, чтобы я добавляла к этому разборку с лучшим другом ее парня.

Я отдернула руку.

— Извини, у тебя был шанс, и ты меня упустил. Я никого не жду.

Я повернулась и направилась к вечеринке, слегка покачивая бедрами, потому что знала, в этих шортах моя задница выглядит потрясающе. Я улыбнулась, когда услышала у себя за спиной сердитое ругательство.

***

Ночь прошла с изрядным количеством драмы, в том числе, я чуть не ввязалась во вторую кошачью драку, даже не пробыв там и часа. Вторая назревала из-за другой потаскушки, обвившейся вокруг Кейда. Боль в глазах Гвен заставила меня быть готовой передать Рози свои серьги и хорошенько надрать нахальной девке зад. Все снова сорвалось, на этот раз по инициативе Гвен.

Мне не понравилось, что ее мужчина бросил ее на вечеринке, полной байкеров, а затем позволил женщине, которую следовало арестовать за ее выбор одежды, увиваться вокруг него. Правда, он ее оттолкнул, но исчез, когда должен был понимать, как напугана Гвен компанией, полной мужчин, которые напоминали ей тех, кто напал на нее. Позже я поделилась с ним своими мыслями.

Не считая беспокойства за лучшую подругу, я провела потрясающую ночь, подтвердив тот факт, что Эшли, Люси и Рози — действительно классные цыпочки. Чем больше я пила, тем более хорошей мне казалась идея подойти к Броку и потребовать, чтобы он завалил меня в койку. Кого волновали причины, почему этого делать не стоило? Достаточно того, что он невероятно сексуален и не сводит с меня глаз.

Я разговаривала с Дуэйном, пытаясь отвлечься от желания пойти и лизнуть бицепсы одного конкретного байкера, когда почувствовала у себя за спиной жар. Широкая ладонь крепко сжала мое бедро. Мне даже не нужно было поворачиваться, чтобы узнать, кто это, — пламя, вспыхнувшее от простого прикосновения, сказало мне об всем.

— Мы уходим. Сейчас же, — приказал хриплый голос мне на ухо.

Эротическое обещание в его тоне плюс тот факт, что я страдала от женского эквивалента посиневших яиц, заставили меня кивнуть.

— Пока, Дуэйн. — Я помахала ему рукой, и он ухмыльнулся прозвищу, которым мы с Гвен его наградили.

— Пока, детка. — Его взгляд упал на Брока. — Везучий ублюдок, — пробормотал он.

Брок развернул меня, и я чуть не ахнула от того, как чертовски сексуально он выглядел, весь такой угрюмый и возбужденный.

— Забрала свои шмотки, детка? — нетерпеливо спросил он.

Я помахала ему своей сумочкой от Chanel.

— Хорошо, — пробормотал он, потянув меня за руку к своему байку.

Я послушно последовала за ним, мои трусики уже намокли от предвкушения. Мы подошли к его мотоциклу, и он повернулся, чтобы оглядеть меня с головы до ног. Жар от его взгляда чуть не заставил меня спонтанно воспламениться.

— Тебе нужна куртка, — сказал он, нахмурившись.

— Мне не нужна куртка, — возразила я.

— Детка, до моего дома двадцать минут езды, а после захода солнца на байке холодно. Тебе нужна гребаная куртка.

Я скрестила руки на груди.

— Тогда, поехали ко мне. Это примерно в двух минутах езды, — предложила я.

Брок бросил на меня взгляд.

— Я намерен трахать тебя все выходные. Не хочу беспокоиться о том, что соседи услышат, как ты кричишь после того, как я заставлю тебя кончить сильнее, чем когда-либо за всю твою жизнь.

— Ладно, тогда, едем к тебе, — сразу же согласилась я хриплым голосом.

Брок снял куртку и протянул ее мне. Я немедленно ее натянула, вдыхая его мужеской аромат. Он бы заработал миллионы, если бы понял, как разливать это дерьмо по бутылкам.

— Теперь тебе будет холодно, — заметила я.

— Искорка, с твоим горячим телом, прижатым ко мне, это будет похоже на поездку сквозь гребаную огненную бурю, — заявил он, протягивая мне шлем.

Ну, тогда ладно.

Поездка к Броку прошла потрясающе. Мне не хотелось это афишировать, но раньше я никогда не ездила на мотоцикле. Можно было подумать, что в моей подростковой кампании, нацеленной на то, чтобы злить родителей, мальчик с мотоциклом должен был где-то участвовать. Для предков из Верхнего Ист-Сайда такое стало бы окончательным «идите на х*й». Но возможности у меня так и не представилось.

И все же моментов «идите на х*й», о которых родители вспоминали с нежностью, было предостаточно. Как тогда, когда я заменила весь обслуживающий персонал на одном из благотворительных мероприятий матери стриптизершами. Веселая выдалась ночка.

Я не хотела афишировать Броку свою девственность в плане езды на мотоциклах, поэтому просто сделала то, что делала всегда по жизни: притворилась, что такое мне не впервой. Не проявляя ни капли беспокойства, я запрыгнула на байк, будто делала это сотни раз. Трепет от того, что я мчусь по дороге под звездами, прижимаясь к, возможно, самому горячему парню, которого я видела вблизи, не поддавался описанию.

И это был совершенно особый вид прелюдии. От вибрации байка между бедер у меня чуть не перехватило дыхание. Проникнув руками под футболку Брока, я провела ногтями по его твердому, как камень, прессу. Удержаться было невозможно.

К тому времени, когда мы оказались у Брока, можно было с уверенностью сказать, что я достаточно возбудилась. Я догадалась, что Брок чувствовал то же самое, потому что, как только он заглушил мотор, вместо того, чтобы спрыгнуть, он перетянул меня вперед, усаживая к себе на колени.

И все это на байке.

Он не опрокинулся или что-то еще. Я была впечатлена. Брок отстегнул мой шлем и отбросил его.

Он схватил меня за голову, и его рот обрушился на мой, атакуя, безжалостно трахая языком. Я со стоном прижалась к его твердому члену, трение чуть не заставило меня воспламениться прямо там. Его рука легла на мою задницу, сильнее прижимая к нему, а другая ущипнула за сосок через топ.

Не так много раз в своей жизни я сожалела о выборе одежды, но сейчас проклинала себя за то, что надела кожаные шорты. Все, чего мне сейчас хотелось, — это быть в платье, чтобы Брок мог сдернуть мои трусики и трахнуть на своем байке. Брок, должно быть, пришел к такому же выводу об отсутствии легкого доступа, потому что поднял нас и спешился.

— В следующий раз я трахну тебя на байке, — грубо заявил он.

Я не стала спорить.

Не отрывая от меня губ, он направился в дом, а я нетерпеливо терлась о него. Казалось, ему потребовалось несколько часов, чтобы добраться до спальни.

Он грубо швырнул меня на кровать и наклонился, чтобы сорвать с меня шорты.

Я поспешно расстегнула топ, явив его взору свою грудь без лифчика.

Брок зашипел, пожирая меня глазами.

— Господи Иисусе, детка, ты даже лучше, чем я себе представлял. У тебя охеренно идеальные сиськи. — Его взгляд переместился на мои туфли. — Они остаются. Я представлял, как буду трахать тебя в этих штуках всю ночь.

Он накрыл мое обнаженное тело своим, все еще полностью одетым. Я изо всех сил пыталась снять с него жилет, когда он снова поцеловал меня, двигаясь вниз по моей шее.

— Тебе нужно раздеться, немедленно, — приказала я.

Он оторвался от моей груди, грубо обхватив ее руками. Я застонала.

— Нет, Искорка, сначала я попробую на вкус эти соски, а затем твою киску, пока ты не кончишь. Хочу чувствовать твой оргазм на языке, пока буду трахать тебя, — прорычал он.

Мои вышеупомянутые женские прелести сделали кувырок.

— Как пожелаешь.

Его глаза потемнели, когда его рот сомкнулся вокруг моего соска. Он не был нежен. Или ласков. Но боль была еще лучше. Я чуть не кончила от одного его прикосновения к соску. Мои глаза закатились к затылку, когда он засунул в меня палец.

Он зарычал.

— Чертовски мокрая — вот моя девочка.

И снова его пальцы не были нежными, когда погрузились в меня, они двигались жестко и чертовски удивительно. Когда его рот опустился между моих бедер, я изо всех сил старалась не закричать. Со всем накопившимся неудовлетворением и тем фактом, что он очень хорошо работал языком, мне показалось, что я кончила меньше чем за минуту.

Я временно ослепла или, по крайней мере, потеряла сознание, потому что следующее, что я поняла, это то, что обнаженный Брок поднял меня, поворачивая к себе спиной. Он положил мои руки на кованое изголовье кровати.

— Не двигай руками, Спарки, — хрипло приказал он.

Я неопределенно кивнула, и он яростно поцеловал меня, прижимаясь всем телом к моей спине. Он был большим, а секс у меня был давно, так что поначалу ощущения были напряженными, особенно в такой позе. Я ожидала, что он войдет в меня сильно и быстро, но он входил медленно, пока не наполнил меня до основания. Приподнявшись надо мной, он грубо схватил меня за бедра.

— Готова к этому, Искорка?

— Да, черт возьми.

Он был жестким, суровым, непреклонным. Великолепным. Я изо всех сил вцепилась в изголовье кровати, когда он вошел в меня. Почувствовала приближение следующего оргазма, и Брок слегка сжал мою шею, заставляя выгнуть спину и дать ему больше упора, чтобы проникнуть глубже. Другой угол подвел меня к краю, и все взорвалось.

Мой оргазм не заставил его остановиться или замедлиться. Он продолжал вколачиваться в мою чувствительную плоть, и граница между удовольствием и болью стерлась. Его пальцы впились в мои бедра так сильно, что я была уверена, останутся следы. И я хотела получить его метку. Хотела доказательств того, где были его руки. Внезапно они напряглись, как и его тело, и он испытал собственный оргазм.

Мы оба не двигались, тяжело дыша, и спускаясь с небес на землю. Он потянул меня на себя, так что я, стоя на коленях, отпустила спинку кровати, и прижалась к нему спиной.

— Это больше чем оправдало мои гребаные ожидания, детка, а, узнав тебя, я ожидал чертовски многого, — пробормотал он мне на ухо.

— Ты и сам был не так уж плох, — хрипло ответила я, все еще не вернувшись на землю.

Его руки сжались вокруг меня, и я почувствовала, как он затвердел внутри меня.

— О, мы еще, бл*ть, далеко не закончили.

***

— Кажется, мне буквально вые*али мозги, — заявила я, откидываясь на спину после примерно миллионного оргазма, который я испытала в эти выходные.

Брок усмехнулся.

— Надеюсь, что я, по крайней мере, вые*ал из тебя немного дерзости, детка. Увеличивает мои шансы на повторное выступление, — ответил он, прижимая меня к своему плечу.

— Повторишь выступление в следующем десятилетии? Мне кажется, мы тебя опустошили, — заявила я.

Я позволила себе расслабиться в его сильных татуированных объятиях. Мы устроили секс-марафон, практически не покидая постели, кроме как для того, чтобы подкрепиться. Сейчас было позднее воскресное утро или, может быть, день. Время летело незаметно. Меня закружило в вихре секса. За его пределами ничего не происходило.

Во время секс-фестиваля мы почти не разговаривали, кроме обязательных «сильнее» и «быстрее». Знаете, как это бывает. Мне было хорошо. Я не хотела продолжать сравнивать Брока с Йеном, но тот маячил тенью в уголке моего сознания, казалось, никогда не исчезая.

На самом деле, во время секса с двумя другими парнями, которые у меня были после Йена, я думала о нем, даже пыталась притвориться, что это он. Но не с Броком. Все время я видела и чувствовала лишь его. Он опустошил мою душу и тело, вот почему я была рада, что он не пытался поговорить по душам в наши короткие перерывы. Вместе с этим пришли бы чувства. Я нуждалась в них так же, как в том, чтобы мне выстрелили в лицо.

— Детка, могу я спросить тебя кое о чем? — тихо спросил он, все еще крепко обнимая меня.

Я провела руками по его груди, следуя по линии великолепной татуировки в виде старых часов, переходящих в череп. Она выглядела замысловато и удивительно, как и большинство других его татуировок.

— Мммм, — рассеянно пробормотала я.

— Кто такой Отто и что за херня эта Ракетная мощь?

Я остановилась и подперла голову рукой, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Ты прикалываешься? Ты не знаешь, что такое Ракетная мощь? — спросила я, сбитая с толку.

Брок ухмыльнулся и покачал головой, выглядя более расслабленным, чем я когда-либо его видела.

— Точно, ты же старик. В твоем детстве, наверное, еще и цветной телевизор не изобрели, — поддразнила я.

Брок продолжал ухмыляться и покачал головой, глядя на меня.

— Это дурацкий мультсериал, который я смотрела, когда была ребенком, и при этом чертовски классный. Отто — высокомерный серфер, считавший себя в ответе за всех. — Я ухмыльнулась. — Знакомо звучит?

Брок покачал головой.

— Только ты могла сделать отсылку к гребаному мультику в разгар спора, — его тон был легким.

Я слегка хихикнула, снова переводя взгляд на его грудь.

— Мне это показалось подходящим.

Он погладил меня по спине.

— Детка, ты не кажешься мне похожей на тех детей, которые смотрят мультики о серфинге. У тебя скорее были уроки верховой езды и прогулки с книгой на голове.

Я фыркнула.

— Поверь мне, не потому, что родители не пытались, но я преуспела в том, чтобы разочаровывать их, — сообщила я, не поднимая глаз.

Мы немного помолчали. Я была рада, что он не стал расспрашивать о моих родителях. Я ненавидела говорить о них. Ненавидела думать о них. Кроме того, я не хотела рыдать на его татуированной груди, рассказывая, как моя мать запирала меня в комнате на несколько дней после того, как я смущала ее на том или ином мероприятии.

Отсюда мое знакомство с множеством телевизионных шоу. Однако, как только я достаточно подросла, она уже не могла проворачивать со мной подобное дерьмо и удовлетворилась безразличием и случайными едкими оскорблениями.

Брок провел рукой по моему плечу.

— Хочешь, оденемся и сходим перекусить? Может, прокатимся по побережью? — тихо спросил он, нарушая тишину.

Я напряглась и прекратила разглядывать его живописные татуировки.

— Вообще-то мне пора, — заявила я, вставая. Я была благодарна, что его руки не остановили меня. Он сел в постели, пока я шныряла по комнате в поисках своей одежды.

— Ты, мать твою, прикалываешься? — мягко выпалил он, с намеком на угрозу. Игривый тон исчез.

— Нет, не прикалываюсь. У меня дела, — ответила я, застегивая топ.

Я не могла найти трусики, поэтому натянула шорты без белья. При этом я не упустила пристальный взгляд Брока.

— Не думаю, что мы должны делать такие вещи, — продолжила я, не глядя ему в глаза, пока рыскала по комнате в поисках сумочки.

Брок встал, натягивая джинсы тоже на голое тело. У меня слегка потекли слюнки при виде него в джинсах и с голым торсом.

— Какие, например? — быстро спросил Брок, прерывая мой пристальный взгляд, натягивая футболку.

— Например, идти вместе на воскресный завтрак, отправляться на романтические прогулки вдоль побережья, — сказала я категорично. — Это, — я жестом указал между нами, — просто секс. Ничего больше. Мы не должны это путать.

Воспоминания о моем далеко не звездном детстве были прекрасным напоминанием того, почему я должна убираться отсюда к чертовой матери сейчас, пока не стала уязвимой.

Взгляд Брока стал грозным.

— Значит, не хочешь, чтобы твоя драгоценная репутация была запятнана тем, что тебя видели на публике с байкером?

Я нахмурила брови.

— Нет, все не так, — попытался возразить я. Возможно, я хотела бы дистанцироваться от него эмоционально, но не желала, чтобы он так плохо думал обо мне. Чтобы верил, что я так плохо думаю о нем.

— Заткнись. Я знаю, как это бывает. Думаешь, ты лучше всех. Заявляешься в мой город в своих модных шмотках, со своими длинными ногами, большими сиськами и умным ротиком и водишь меня за член. Я не могу выбросить тебя из головы. Все, о чем я думаю, это как дерну тебя за рыжие волосы, когда буду брать сзади, и как трахну этот умный ротик. Мы трахались, как кролики, два гребаных дня, и ты внезапно снова стала Королевой Сук? — Он покачал головой. — Нах*й все. Твоя киска хороша, но недостаточно, чтобы тебе сходило с рук твое стервозное поведение.

Во мне вспыхнул гнев. Я шагнула вперед.

— Речь даже отдаленно не об этом. Мне плевать, что ты байкер. И я не считаю себя лучше кого-то! — в конце мой голос поднялся до визга.

— А ты и не лучше... но ведешь сейчас себя именно так, хотя ничем не лучше клубных шлюх, — жестоко бросил он, натягивая ботинки. — Полагаю, тебе бы не хотелось, чтобы тебя видели на заднем сиденье моего байка при свете дня?

Мне было все равно. На самом деле, я бы с удовольствием с ревом промчалась по всему долбаному штату, прижавшись к нему, и осветила бы это событие в новостях.

— Я бы предпочла подстричься ножом для масла, — ответила я ледяным тоном.

— Делай как знаешь, — пробормотал он.

Он вышел за дверь, хлопнув ею на прощание. Я вздрогнула, когда она задребезжала на петлях. Я стояла с одной туфлей в руке, не двигаясь, пока не услышала, как его мотоцикл с ревом отъехал.

***

— Огромное спасибо, подруга, — поблагодарила я Рози в миллионный раз за пять минут.

— Без проблем. — Она посмотрела на меня со своего места за рулем автомобиля. — Предполагаю, ты не хочешь говорить о причине, по которой зависла у Брока на два дня после того, как он утащил тебя из клуба? — проницательно спросила она.

— Я бы предпочла не говорить, — ответила я тихо, но с небольшой ухмылкой.

Для операции по эвакуации от Брока я решила обратиться к Рози по двум причинам. Во-первых, потому что я не знала, ушла ли Гвен со своим крутым байкером, несмотря на очевидную ссору, которую они устроили на вечеринке. Во-вторых, я была не совсем готова поболтать о Броке. Каким-то образом я знала, что если расскажу о Броке, то продолжу молоть языком и проговорюсь о Йене. Этого не могло случиться.

— Только скажи мне одно, — попросила Рози, когда мы подъехали к моему дому. — Как это было? — спросила она с усмешкой.

Я повернулась к ней.

— Потрясно.

Она засмеялась и стала ждать. Я посмотрела на нее притворно широко раскрытыми глазами.

— О, ты имела в виду его? — я сделала паузу. — Моя вагина никогда больше не будет прежней.

***

— Надеюсь, Гвен и Люси не разбились, возвращаясь домой с выпивкой, — слегка невнятно пробормотала я, удивляясь, почему они так долго. — Я бы очень расстроилась, если бы столько «маргариты» пропало даром, — добавила я, и Лили захихикала.

Придя домой в три часа дня и обнаружив Гвен на полпути к запою, я сделала вывод, что у нее с Кейдом не все в порядке. Поскольку «Сыны Тамплиеров» были придурками, мы решили напиться. Затем решили устроить вечеринку со всеми нашими новыми подружками. Никаких опасно горячих мужиков в кожаной одежде.

Вот так я и оказалась в шезлонге в бикини, — уже после того, как солнце давным-давно зашло, — обмениваясь шуточками с Лили. Для той, кто казался застенчивым и чопорным, девушка определенно любила «маргариту». И ругаться, как матрос.

На этой ноте из-за угла появилась Люси.

— Ура! Я уже начала беспокоиться о судьбе нашей текилы, — крикнула я ей, вставая с шезлонга.

Я сосредоточилась на сохранении вертикального положения, поэтому поняла, что ее руки пусты, только когда она подошла ближе.

— Где бесценный, драгоценный алкоголь? — медленно спросила я ее.

Она ухмыльнулась и открыла рот, но я не расслышала, что она сказала, учитывая, что уставилась на горячего байкера, на которого я в настоящее время злилась, когда тот с важным видом вошел на задний двор. За ним следовали еще более горячие байкеры.

При пристальном осмотре я увидела, что Брок нес жидкость, необходимую для моего психического здоровья. Он приближался, а его взгляд обжигал меня с головы до ног. В моем затуманенном сознании пронеслась картина того, как он вонзается в меня сзади. Я почувствовала, как внизу живота разливается желание.

Стоять, гормоны!

Я ломала голову над тем, как справиться с ситуацией, так как на самом деле не хотела с ним разговаривать, номне нужна была выпивка, которую он держал в руках. Сейчас она была мне еще нужнее, если я хотела сопротивляться его чертовски сексуальному виду: распущенные волосы, кожаный жилет и с головы до ног одет в черное. Даже его взгляд был сексуальным. Когда он направился в мою сторону, я обернулась назад.

— Лили, — громко зашептала я.

Ее широко распахнутые глаза были устремлены на приближающихся мужчин, и она пристально посмотрела на меня. Выглядело так, будто ее разрывало на части. Я ее не винила. Было похоже, будто «Супер Майк» и «Сыны анархии» встретились в одном месте.

— Что? — ответила она таким же громким шепотом.

Я оглянулась через плечо и увидела, что Брока перехватила пьяная Рози. Я мысленно воздела руки в воздух. Рози — лучшая. Его потемневший взгляд встретился с моим. Я быстро отвернулась.

— Иди сюда, — тихо приказала я.

— Что? — Лили тут же оказалась рядом.

Я повернулась к ней, осознав, что Брок оторвался от Рози и направил свои мотоциклетные ботинки в нашу сторону. К нему присоединился какой-то паренек, которого я не знала, и чьи глаза были прикованы к Лили.

— Мне нужно, чтобы ты забрала выпивку у Брока, — быстро приказала я.

Ее глаза выпучились.

— Я даже ни разу с ним не разговаривала — он меня немного пугает. Почему ты не можешь сделать этого сама? — спросила она, выглядя испуганной.

— Долгая история. Она включает в себя секс-марафон и его дурацкий мужской пучок, — объяснила я. — Ты сделаешь это для меня? Пожалуйста?

Я слегка подтолкнула ее к нему, она, спотыкаясь, двинулась вперед, бросив на меня панический взгляд, прежде чем встать на пути Брока. Мне следовало бы чувствовать себя неловко из-за того, что я посылала застенчивую, пьяную двадцатилетнюю девушку к байкеру, чтобы забрать у того выпивку, но в тот момент у меня просто не было на это сил.

Я откинулась на спинку шезлонга, наблюдая, как она нервно болтает с ним. Парень помоложе, тот, с темными волосами, пожирал ее глазами. Он выглядел примерно моего возраста и, на удивление, не имел никаких видимых татуировок. И, конечно же, он был мускулистым и горячим.

После того, как я бесстыдно толкнула Лили в компанию грубых байкеров, моя совесть дала о себе знать. Я почувствовала, что должна уберечь застенчивую, красивую девушку, которая работала в нашем магазине. Я облажалась. Это было все равно что послать мышь в змеиное гнездо. Если бы мой поступок являлся хоть каким-то показателем материнского инстинкта, мне не следовало заводить детей.

Я снова переключила внимание на ее разговор с Броком. Казалось, все шло хорошо, пока она не указала на бутылки в его руках, а затем на меня. Глаза троицы повернулись в мою сторону.

— Твою ж мать, не указывай на меня, — простонала я себе под нос, ища, за чем бы спрятаться.

Брок покачал головой, что-то сказал Лили и обошел ее. Она выглядела так, словно сама собиралась сбежать, когда оставшийся байкер слегка приобнял ее за локоть. На секунду я забеспокоилась, но румянец Лили и ее едва заметная улыбка развеяли мои страхи. Мне было о чем беспокоиться, когда я заметила, что Брок почти добрался до меня.

— Бл*ть, — буркнула я.

Я попыталась быстро вскочить с шезлонга и убежать. Я не знала, куда. Возможно, в Сербию, но это оказалось намного сложнее, чем две секунды назад. Я каким-то образом запуталась ногой в ножках стула и споткнулась. Я уже собиралась поцеловать бетон, когда сильная рука поймала меня.

— Полегче, Искорка, — сказал Брок, ставя меня на ноги.

Я выдернула руку из его хватки, отказываясь верить, что это меня заводит. Я только утром занималась сексом с этим мужчиной. Мое тело уже должно было устать от него.

Брок хмуро оглядел мое бикини.

— Сейчас девять часов гребаной ночи. Не хочешь, мать твою, одеться? — прорычал он.

Я подняла бровь и опустила руку на бедро. После бесчисленных коктейлей поза рассерженной женщины сработала не очень хорошо, и я слегка пошатнулась.

— Это мой долбаный дом. И это моя долбаная вечеринка. Ты ни за что на свете не можешь заявляться сюда без приглашения и критиковать мой наряд, каким бы сексуальным ни был твой мужской пучок.

Дерьмо. Последнюю часть я не хотела говорить. У засранца хватило наглости ухмыльнуться.

Я выдернула бутылки у него из рук.

— Это мое. Теперь можешь идти, — заявила я, поворачиваясь к нему спиной и врываясь в дом.

Благодаря текиле я не была достаточно красноречива, чтобы вступить с ним в словесную перепалку, поэтому пришла к выводу, что побег — мой единственный вариант.

Пройдя на кухню, я начала греметь бутылками, мой затуманенный взгляд искал нужные, чтобы вылить их содержимое в блендер. Мне было плевать, я наливала различные жидкости, придумывая названия для своей смеси.

— Эми Джус, — попробовала я произнести вслух. Нет, звучит по-дурацки. — Абрамтини! — заявила я, чувствуя себя гением.

Руки на моих бедрах прервали ход моих мыслей. Я подпрыгнула, когда они развернули меня, и оказалась лицом к лицу с голодным взглядом Брока. Прежде чем я поняла, что происходит, его губы обрушились на меня.

— Бл*ть, для тебя должно быть вне закона носить такое крохотное красное бикини, — прорычал он, грубо сжимая мою грудь.

— Я все еще злюсь на тебя, — выдохнула я между поцелуями.

— Я тоже, — сказал он, подталкивая меня к ванной. — Но это не значит, что я не могу тебя трахнуть.

***

— Думаю, секс — лучшее лекарство от похмелья, — объявила я после того, как Брок вернулся в комнату, избавившись от презерватива.

Он присоединился ко мне в постели и притянул к себе.

— Детка, секс с тобой мог бы вылечить гребаный рак.

Я рассмеялась.

— О, да, ученые должны изучить мою волшебную вагину, — пошутила я.

Мы немного помолчали, и мне не понравилось, как уютно и правильно было лежать в постели с Броком, обниматься и шутить.

— Насчет прошлой ночи... — начал Брок.

— О том, что ты трахал меня в ванной, в то время как куча народа на вечеринке готовила коктейли на кухне всего в нескольких футах от нас? — закончила я за него, поддразнивая.

— Нет. Но было чертовски горячо, — сказал он, сжимая мою задницу. — Нет, скорее о том, как ты скакала всю ночь в том, что больше походило на гребаное нижнее белье. На глазах у моих братьев, — его голос утратил дразнящий тон.

Я напряглась.

— Я не скакала, — возразила я. — И это называется бикини. Не знаю, слышал ли ты о них — изобретены парнем по имени Луис Риард и существуют уже почти семьдесят лет? — саркастически спросила я, пытаясь вырваться из его объятий.

Брок усилил хватку.

— Остынь, Искорка. Я не говорю, чтобы ты не носила бикини. Я просто говорю на будущее, чтобы ты надевала что-нибудь еще, как только сядет солнце. Никогда раньше мне не хотелось ударить никого из братьев. И я не хочу этого делать из-за того, как они смотрят на мою «старушку».

От этого заявления у меня внутри все сжалось. Я не совсем понимала, что означает этот ярлык, но знала, что его я никогда не надену.

Как Roberto Cavalli.

— Давай проясним одну вещь. Я не собираюсь менять свои привычки в моде, чтобы тебя осчастливить... никогда. Я довольна тем, как выгляжу. На самом деле, я горжусь этим. Я не считаю калории и не лишаю себя шоколада, и не ношу юбки по щиколотку. Одна вещь, которой я также горжусь, — это то, что я никому не принадлежу. — Я высвободилась из его объятий, и он позволил мне. — Я не собираюсь быть чьей-то «старушкой». Честно говоря, я бы предпочла сбрить брови, чем стать собственностью какого-то байкера, — выплюнула я.

Взгляд Брока стал убийственным.

— Ты, бл*ть, не серьезно, — тихо сказал он.

Я встала с кровати, скрестив руки на груди.

— Очень даже серьезно. Просто потому, что ты хорош в постели, не значит, что я хочу вступать в какие-либо отношения, и это точно не значит, что я хочу, чтобы ты предъявлял на меня долбаные права! — крикнула я.

Он вскочил с кровати, натягивая джинсы.

— Ты понятия не имеешь, какое невъе*енное число сучек рвется стать моей «старушкой», насколько ох*енно важен этот титул, — рявкнул он в ответ.

— Так, иди и найди одну из тех, без сомнения, классных дам, чтобы наградить ее таким важным титулом, — взвизгнула я, натягивая ночную рубашку через голову.

Он шагнул ко мне, сверкая глазами.

— Ты боишься, — прошипел он. — Тебе чертовски страшно, потому что ты понимаешь: те чувства, что ты испытываешь со мной, на самом деле реальны. А значит, тебе придется чувствовать, открыться. Ты ведешь себя как сука, заставляя меня вести себя как мудак и делать тебе больно, чтобы ты могла чувствовать себя лучше.

Гнев, который я испытала при этом заявлении, вызвал у меня желание закричать. Кроме того, тот факт, что он попал прямо в яблочко, привел меня в ужас.

— Да пошел ты! — крикнула я, открывая дверь. — Немедленно убирайся из моего дома, пока я не позвонила в полицию и не сообщила им, что какой-то байкер-мудак пытается меня ограбить.

Может, я проявила изрядную долю драматизма, но тот факт, что его слова прозвучали так близко к правде, стал ярким напоминанием того, когда я в последний раз открывалась. Я не хотела, чтобы мне снова причинили боль. У меня было такое чувство, что этот мужчина может причинить мне гораздо больше боли, чем Йен.

— Детка, успокойся нахрен, — ровным голосом ответил Брок на мою истерику, не сводя с меня глаз. Казалось, его это почти позабавило. — Никогда не угрожай, что натравишь на меня свиней. Сделаешь это еще раз, и я перекину тебя через колено.

Эротический блеск в его глазах заставил меня желать этого. Сильно. Я покачала головой. Этот парень был высокомерен и приводил в бешенство.

— Тьфу, не могу поверить, что я когда-то рассматривала возможность впустить такого неандертальца, преступника и дерзкого мудака в свою постель. Я больше не повторю этой ошибки. А теперь вали... на... х*й.

Я тяжело дышала, ожидая, что он бросится на меня и отшлепает. Я бы солгала, сказав, что не хочу этого. Но я говорила серьезно. Мне действительно нужно было, чтобы он ушел. Я не нуждалась в такой эмоциональной перегрузке.

От моих слов лицо Брока сделалось непроницаемым.

— Не могу поверить, что напрягался по поводу того, чтобы сунуть член в такую дерзкую, высокомерную сучку. Не волнуйся, милая, я больше к тебе не подойду, — его голос был таким же холодным, как и выражение лица, когда он вылетел из моей комнаты.

Я хотела броситься за ним, даже не зная, что собираясь сказать, но у самой двери остановилась, когда до меня дошел смысл его слов.

Ситуация обострилась слишком быстро. Во мне по-прежнему кипела горячая ярость от его действий мачо-собственника и уверенности в том, что я «его» после пары раундов горячего секса. Я не была готова к тому, чтобы кто-то заявил на меня права, завладел мной. И не знала, буду ли когда-нибудь готова. Возможно, я и знала, какое платье надену, если когда-нибудь это время наступит, но больше ничего.

— Милая, ты в порядке? — спросил мягкий голос. Я резко повернула голову и увидела Гвен, стоящую в халате и с беспокойством смотрящую на меня.

— Да, я в порядке, просто Брок — мудак, — быстро ответила я, пытаясь вести себя беззаботно. Я была почти уверена, что с треском провалилась.

Гвен нахмурила брови.

— Ты слишком долго избегала этой темы, Эми, — деловым тоном заявила она, направляя меня в гостиную.

Из-за хрупкого эмоционального состояния мне потребовался лишь мягкий толчок, чтобы рассказать ей все о Йене. Ну, не совсем все. Возможно, я солгала во спасение и сказала, что его зовут Том и что он один из друзей Триппа, но суть была той же.

Я рассказала ей о нашей встречи и «любви с первого взгляда», и как он разбил мне сердце после того, как бросил и ушел воевать. Я не была готова рассказать Гвен о ее брате и мне. Просто не знала, как ей сказать, ведь прошло так много времени. Так что я струсила и снова солгала. Мне стало еще хуже, когда она обвинила себя в том, что не была рядом со мной во время всего этого испытания. Неприятное чувство усилилось, когда она дала мне совет и была просто потрясающей лучшей подругой.

Правда, я почувствовала себя немного легче, поделившись кое-какими секретами с Гвен, хотя и не всей историей. Это продолжалось недолго, до тех пор, пока она небрежно не упомянула о приезде Йена на этой неделе. Судьба была жестока. Может, меня настигла расплата за тот случай, когда я выпила весь папин виски тридцатисемилетней выдержки, заменив его подкрашенной водой.

Или за тот случай, когда я в пятнадцать лет поцарапала матушкин «мерс», а потом позволила парковщику взять на себя ответственность. Что бы это ни было, всю неделю меня подташнивало. Я не могла уснуть, зная, что мне придется встретиться с ним лицом к лицу. Особенно сейчас, когда я была так сбита с толку тем, что происходило с Броком.

Я была в полной заднице.

Глава 5

Наши дни

— Сеньора? — робкий голос проник в мои мысли.

Я моргнула и выпрямилась в кресле, готовясь к чему угодно. Я настолько погрузилась в воспоминания, что даже не заметила, как в комнату кто-то вошел. Не самая лучшая стратегия, когда тебя держат в плену.

Пометка для себя: быть более внимательной к окружающей обстановке.

Тревога немного улеглась, когда я встретилась с добрыми глазами мексиканки, которая прислуживала мне за завтраком. Теперь она нервно улыбалась.

— Обед. Вы должны поесть, сеньора.

Она поставила поднос на стол рядом со мной, и от запаха еды у меня потекли слюнки. Без осознанного усилия моя рука схватила с подноса чашку кофе. Что ж, я предполагала, что моя голодовка не продлится долго. Еще чуть-чуть и у меня, вероятно, началась бы ломка из-за отсутствия кофеина.

Я взглянула на стоявшую передо мной женщину, она словно желала убедиться, что я съем то, что она мне принесла.

— Как вас зовут? — спросила я ее, беря вилку.

— Люси, — нервно ответила она, наблюдая за моей рукой, когда я подцепила с тарелки кусочек курицы.

— Я Эми, — сообщила я, отправляя еду в рот. Я чувствовала себя грубиянкой, но умирала с голоду, и мне оставалось либо вести себя невежливо, либо начать грызть собственную руку.

— Да, мисс Абрамс, я знаю. — Ее лицо немного расслабилось после того, как я прожевала первый кусочек.

— Это вы приготовили? — спросила я, указывая вилкой на блюдо. Она нервно кивнула.

— Восхитительно, спасибо, — искренне поблагодарила я.

При этих словах плечи бедной женщины опустились, будто ее судьба зависела от куриного салата.

— Вы... — я хотела спросить, держат ли ее тоже в плену, но не совсем знала, как задать вопрос, не напугав ее. — Вы здесь работаете?

Она снова кивнула.

— Да, мисс Абрамс, я работаю здесь уже пять лет.

— Прошу, зовите меня Эми, — попросила я.

Пять лет? Похоже, ей было не по себе оттого, что в ее присутствии находится жертва похищения. Я не знала, что с этим делать. Мистер Клуни, очевидно, не в первый раз проявлял свои преступные наклонности, но Люси явно выглядела напуганной.

— И вы работаете здесь по собственному выбору? — осторожно спросила я Люси, отправляя в рот еще кусочек.

Она энергично кивнула.

— Да, конечно. Эта работа очень важна для меня и моей семьи.

Я некоторое время жевала.

— Я здесь не по своей воле. Я бы очень хотела вернуться к своей семье или, по крайней мере, сообщить им, что со мной все в порядке. Как думаете, вы могли бы мне помочь?

Глаза Люси расширились, и она отчаянно замотала головой.

— Нет-нет. Вы не должны просить меня об этом. У вас могут быть неприятности. Я забуду о вашей просьбе. Просто делайте то, что говорит мистер Девон, и все будет в порядке.

И она выскочила из комнаты прежде, чем я успела ответить.

— Гадство, — пробормотала я, бросая вилку.

Мне удалось отпугнуть и без того перепуганную прислугу. Я только надеялась, что она снова вернется мне прислуживать, чтобы я могла постараться завоевать ее доверие.

Чтобы убраться к чертовой матери подальше от своего похитителя и, что более важно, от своих воспоминаний.

***

— Время вышло, Рыжая, — раздался знакомый голос, прежде чем дверь открылась.

Я как раз застегивала молнию темно-синего вечернего платья, когда столкнулась лицом к лицу с Рейфом. Я подавила дрожь, которую ощутила от его взгляда. Это была неприятная дрожь. Такая, что заставляла меня чувствовать, будто по коже ползают пауки.

— Эх, Рейф, пришел бы на пару минут раньше, застал бы меня голой, — сладко пропела я. — Видишь ли, нижнее белье, прилагавшееся к этому наряду, совершенно мне не подходило. VPL — не мой бренд.

Я многозначительно подняла бровь и повернулась, подтверждая свои слова.

Платье облегало каждый мой изгиб. Хотя я не отказалась от попыток пробиться к экономке, я собиралась изучить все варианты, которые у меня были, чтобы свалить из этого места. К сожалению, один из вариантов включал в себя соблазнение Ганнибала Лектора.

— Как только мне разрешат с тобой поиграть, ты можешь пожалеть о том, что так дразнила меня, — прошипел он, притягивая меня вплотную к себе. Я боролась с желчью в горле, чувствуя, как его стояк прижимается к моему животу.

— Я буду наслаждаться каждой секундой, — его губы коснулись моего уха, — но не могу сказать того же самого о тебе. Я даже не могу обещать, что после ты сможешь ходить.

Я встретилась с ним взглядом, надеясь, что он не увидит страха в моих глазах.

— Может, мне нравится, когда жестко, — хрипло прошептала я.

Он помолчал секунду, затем моргнул, отступая, но продолжая держать меня за руку.

— Ты опаздываешь на ужин.

Его поведение, возможно, и не изменилось, но я могла видеть, когда парень попадал на крючок. Может, мой талант заклинательницы мужчин, в конце концов, спасет мне жизнь.

Меня отвели в ту же столовую, что и утром, но на этот раз на столе стояли свечи и бокалы для вина, а Клуни не прятался за газетой. Он стоял возле кресла, на котором несколько часов назад сидела я, и смотрел на меня.

Пока он меня разглядывал, я отвечала ему тем же. Он сменил костюм и теперь был одет в черный Burberry, черную рубашку, без галстука. Вблизи он был красив, даже в свои пятьдесят с небольшим. У него была загорелая кожа и ярко-голубые глаза. Он был чисто выбрит и определенно мог быть братом некой кинозвезды.

— Мисс Абрамс, вы выглядите потрясающе. Должен сказать, что с каждым разом, как я вас вижу, вы становитесь все красивее, — заявил он.

Я остановилась перед ним.

— Сейчас я в плену, мистер Девон, видели бы вы меня на свободе, — ледяным тоном ответила я, наслаждаясь его легким удивлением, когда я обратилась к нему по имени.

Он быстро пришел в себя.

— Боюсь, так как сегодня утром эмоции были на пределе, я не смог должным образом представиться. Кларк Девон. — Он схватил мою руку и легко поцеловал.

Я не отдернула руку, но пристально посмотрела на него.

— Я запомню это для полицейского отчета. Кларк пишется через «С», да?

Кларк улыбнулся.

— Вижу, вы не растеряли ни капли огня. Рад, что вы чувствуете себя в достаточной безопасности для такой дерзости, мисс Абрамс. Другие в вашей ситуации могли бы воздержаться от подобных заявлений, опасаясь за собственное благополучие.

Он вежливо отодвинул мне кресло, одновременно так же вежливо угрожая.

— Что я могу сказать? Я особенная. — Я села, не оглядываясь на него.

— Могу я предложить вам вина? — спросил он, поднимая бутылку. — Превосходное марочное.

— Я пас. Мне бы хотелось сохранять ясность ума. Знаете, на случай, если вы подсыпали туда снотворного. Похищения может быть недостаточно… вдруг, вам захочется изнасиловать меня, — язвительно ответила я.

Кларк покачал головой, будто имел дело с капризным ребенком.

— Как бы вам ни хотелось убедить себя в обратном, мисс Абрамс, я не причиню вам вреда. Я старался сделать так, чтобы вам было как можно комфортнее. Я бы хотел, чтобы вы хотя бы что-нибудь съели, — мягко сказал он.

Я скрестила руки на груди.

— И я уже говорила вам, не важно, в чем вы меня будете заверять, не важно, сколько крошечных порций изысканных блюд вы мне подадите, это все равно похищение. Я поем, когда смогу сделать это по собственной воле и когда вы будете в тюрьме.

Кларк вздохнул.

— Как пожелаете. Я очень надеюсь, что со временем вы передумаете.

Ударение на «со временем» заставило меня почувствовать себя решительно неуютно. Мне не понравился намек на то, что я пробуду здесь еще долго. Нужно срочно разработать план побега. Я не могла полагаться на то, что за мной прибудет кавалерия и спасет меня. Я должна полагаться только на себя.

***

Дни тянулись мучительно медленно, с тем же заведенным порядком. Рейф приходил за мной каждое утро, чтобы утащить на завтрак. Я, как всегда, отказывалась от любой еды, предложенной Кларком. Возможно, было глупо морить себя голодом, но это единственное, что я могла контролировать во всей этой ситуации. Плюс, я не хотела играть во всю эту цивилизованную фантазию о похищении, которая, казалось, была целью Кларка — я хотела выбесить гада. К сожалению, отказ от еды, казалось, не беспокоил его, и он по-прежнему заставлял меня терпеть ужины с ним.

К счастью, Люси знала, что я не ем в присутствии Кларка, поэтому днем, в его отсутствие, старалась приносить мне как можно больше еды. Я знала, что его нет, потому что окно библиотеки выходило на круглую подъездную дорожку, и я видела, как каждое утро в течение последних шести дней он уезжал ровно в восемь тридцать.

Я не голодала, стараясь съесть большую часть того, что Люси мне приносила. Но одного приема пищи и пары перекусов в течение дня было недостаточно, я теряла вес. Быстро. Не та диета, которую я бы рекомендовала кому-либо.

Я изо всех сил старалась достучаться до Люси, убедить ее позволить мне передать какое-нибудь сообщение миру — дымовым сигналом, азбукой Морзе, чем угодно, но она убегала всякий раз, когда я поднимала эту тему. Я пришла к выводу, что подвергать добрую женщину опасности ради себя — чрезвычайно эгоистично. Я знала, что даже если мне удастся сбежать с помощью Люси, Кларк, скорее всего, накажет ее и ее семью. Я не могла взять такой грех на душу.

Поскольку днем я была предоставлена самой себе, а о физических упражнениях не могло быть и речи, большую часть времени я проводила в библиотеке. Я почти ничего не читала, скорее придумывала, как бы кокнуть Рейфа и сбежать из этого места.

По возможности я наблюдала за охранниками снаружи, пыталась запомнить их расписание. Я делала это и ночью, так как тоже почти не спала. Я постоянно заигрывала с Рейфом, отчего по коже бегали мурашки. Он являлся жизненно важной частью моего плана. Я знала, что попытка соблазнить его напрямую будет очевидной, поэтому сделала выбор в пользу небольших шоу. Например, намеренно не была готовой, когда он приходил за мной, или прижималась к нему, когда он вел меня в столовую.

Это работало.

Однажды вечером, сидя и наблюдая, как Кларк ужинает и пьет вино, я надеялась, что это в последний раз.

— У меня для вас плохие новости, мисс Абрамс, — сказал Кларк, вытирая рот салфеткой.

— Вы не выиграли награду за лучшее похищение года? — серьезно спросила я. — Не волнуйтесь, уверена, вас номинируют в следующем году.

Он проигнорировал это, как и большинство моих замечаний подобного рода.

— Ваш отец, хоть и сотрудничает, подумывает о том, чтобы обратиться к властям. — Он отхлебнул вина. — Я недвусмысленно посоветовал отказаться от подобного шага, сообщив ему, что последствия будут для вас неприятными. Похоже, ему нужно напомнить.

Он кивнул кому-то позади меня. Рейф появился в поле зрения с таким взглядом, что у меня к горлу подкатила желчь. Его усмешка отличалась от той, что я видела раньше. Она была торжествующей, предвкушающей... злой.

Я сглотнула.

— Не могу сказать, что согласен со вкусами Рейфа, и не одобряю их, но нельзя не признать, что они результативны.

Я слушала Кларка, но не сводила глаз с Рейфа, который резко отодвинул мое кресло. Я не смогла скрыть своего содрогания.

— Раздвиньте ноги, мисс Абрамс, — мягко проинструктировал меня Кларк.

Мой желудок сжался.

— Ни за что, черт возьми, — огрызнулась я.

— Должен настоятельно призвать вас пересмотреть свое решение, — попросил он, снова кивнув Рейфу.

Я почувствовала у виска холод металла.

— Полагаю, с дыркой в голове моя ценность, как заложницы, значительно снизится, — заявила я с притворной храбростью.

— Отдам вам должное, у вас есть мужество. Но никакого инстинкта самосохранения. Приведи ее сюда.

Внутри меня расцвел страх, когда в комнату втолкнули Люси, и мужчина приставил пистолет к ее голове.

— Итак, как вы уже отметили, ваша жизнь очень важна в данной ситуации. Но в этом доме есть много тех, кого можно использовать. — Кларк указал на плачущую Люси, на лице которой застыла маска ужаса. — Убедительно прошу изменить свой ответ на мою просьбу, — мягко заявил он.

Я пристально посмотрела на злого человека, спокойно сидящего передо мной, молча поклявшись, что убью его, если у меня когда-нибудь будет такая возможность.

И раздвинула ноги.

***

Гаррет

Гаррет Морган сидел в конференц-зале отеля, который выглядел так же, как и многие другие, в которых он бывал раньше. Он потерял счет количеству отупляющих встреч, которые ему приходилось проводить в таких помещениях. Скука — вот с каким чувством у него это ассоциировалось.

Не страх.

Но в данный момент он чувствовал в глубине живота ужас. Это не имело никакого отношения к трем мужчинам, сидящим перед ним. Он был уверен, что они вызывали опасения у многих, но не у него. Страх был его постоянным спутником всю последнюю неделю, с того момента, как он увидел фото, на котором его племянница лежала без сознания, прикованная наручниками к кровати, а затем стал свидетелем ее дерзкого ответа одному из самых опасных людей в Америке.

Именно этот страх заставил его сидеть перед этими мужчинами. Предположительно, убийцами. И точно торговцами оружием. Несмотря на это, он также чувствовал, что они были порядочными людьми. Во многом это было связано с тем, что Эми так думала, а он ценил ее мнение. А еще того факта, что один из них был женат на Гвен, и Гаррет тоже любил ее и уважал.

— Можете сказать, почему мы здесь, мистер Морган? Вы приложили значительные усилия, чтобы найти нас, — небрежно заявил Кейд, муж Гвен.

Мужчины по обе стороны от него молчали, но он знал, что они были смертельно опасны. По прибытии в Амбер Гаррет не связывался с Гвен и не сообщил этим людям, кто он такой, когда назначал эту встречу. Он назвал им свое имя только что.

— Я здесь, потому что мне нужны ваши услуги по поиску людей, — спокойно ответил Гаррет.

Лицо Кейда ничего не выражало, и он молчал, поэтому Гаррет продолжил.

— Мою племянницу похитили. Мне нужно, чтобы вы ее вернули.

Гаррет заметил, как в глазах Кейда промелькнуло удивление, когда он откинулся на спинку стула.

— Разве вам не следует обратиться с этим к властям? — вежливо спросил он.

— Меня проинформировали, что вы с братьями обладаете именно теми навыками, которые необходимы для освобождения заложников. Полагаю, некоторые из вас бывшие морские котики? — Его взгляд метнулся к блондину, который не выказывал никаких эмоций. — Я также прекрасно знаю, что вы вызволили свою жену из опасной ситуации, — добавил Гаррет.

Кейд подался вперед, спокойное выражение исчезло.

— Откуда, черт возьми, вам известно о моей жене? — Он едва сдерживал ярость.

Гаррет обрадовался явной защите Гвен. Он надеялся, что этот мужчина также отреагирует и на похищение Эми.

— Она лучшая подруга моей племянницы, — тихо заявил он.

Кейд замер, и на его лице промелькнуло понимание.

— О чем, черт возьми, вы говорите? — зарычал блондин рядом с ним, его бесстрастный вид исчез, сменившись яростью.

— Шесть дней назад Эми похитил из бара в Нью-Мексико человек по имени Кларк Девон, — объяснил Гаррет, наблюдая, как бледнеют лица мужчин.

Он полагал, что эти люди редко испытывают страх, но выражение тревоги на лице блондина походило на ужас, пожиравший Гаррета изнутри. Эми очень ему важна.

Гаррет знал об этом мужчине. Он постарался собрать как можно больше информации об этих людях. Его звали Брок Вон, он присоединился к «Сынам Тамплиеров» после двух лет службы морским пехотинцем. Он вырос здесь, был лучшим другом Кейда Флетчера и был влюблен в его племянницу.

Последнюю часть он узнал не из собранной им информации.

— Шесть дней? — заорал Брок, стукнув кулаком по столу. — Шесть гребаных дней, и мы слышим об этом только сейчас? Как, мать вашу, такое возможно?

— Мой шурин настаивал на том, чтобы держать это в секрете, он считает это лучшим способом помочь Эми. Я уважал его желания. — Гаррет сделал паузу. — До недавнего времени.

В комнате повисла тяжелая тишина. Лицо блондина исказилось, будто он был готов убить кого-то голыми руками, его взгляд сосредоточился на Гаррете.

— Что изменилось? — спокойно спросил Кейд, бросив взгляд на друга.

Гаррет с первого взгляда заметил, что Кейд, возможно, и казался спокойным и невозмутимым после услышанной новости. Но, приглядевшись, он увидел, что костяшки его пальцев побелели от силы, с которой они были сжаты, и напряженная поза показывала, что он сдерживал гнев.

— Откуда вам знать, что она все еще жива? — спросил мужчина, который до этого хранил молчание.

Прежде чем Гаррет успел ответить, Брок бросил на брата убийственный взгляд. Он выглядел так, словно хотел сломать тому челюсть.

— Она жива, — рявкнул Брок.

— Брат, ты знаешь этого парня. Черт, он печально известен. Мы все слышали истории, без доказательств он мог бы...

— Она, бл*ть, жива! — взорвался Брок.

— Она жива, — тихо перебил Гаррет, не желая, чтобы завязалась драка. Ему нужно, чтобы эти люди сосредоточились.

Трое мужчин посмотрели на него, и он почувствовал, как напряжение в комнате немного спало. Он открыл ноутбук и повернул к ним экран.

— Шесть дней назад моему шурину отправили это электронное письмо, в котором сообщалось, что его дочь похищена, и если он хочет вернуть ее живой, ему придется поступить так, как ему велено.

— Каковы требования? — прервал его Брок.

— Гарольд продолжит поддерживать деловую сделку, которая даст Девону значительно больше денег и власти, чем у него есть сейчас, — ответил Гаррет. — У Гарольда внезапно проснулась совесть, он решил, что не хочет иметь дела с преступником, каким бы чистым он ни выглядел на бумагах. Кларк нашел способ сказать ему, что этого не произойдет.

Гаррет открыл первую полученную ими фотографию. Эми лежала без сознания, прикованная наручниками к кровати. Как только мужчины увидели это, он почувствовал, что атмосфера накалилась.

— Твою мать, — пробормотал Кейд.

Брок молчал, но его трясло от ярости.

— Вскоре после этого мы получили первое видео. У него в столовой установлены камеры. Конечно, он достаточно умен, чтобы не показывать своего лица.

Гаррет прокрутил видео, голос Эми все еще скручивал его внутренности в узлы.

«Ох, извините, что не хвалю вас за то, какое чудесное похищение вы устроили — это лучшее из тех, в которых я участвовала. Обязательно сообщу друзьям, какую высококлассную выпечку здесь подают».

— Господи Иисусе, Эми, — пробормотал Брок.

Впервые ее услышав, Гаррет чуть не рассмеялся, но осознание того, насколько опасен Девон, отрезвило его.

— Мы получаем по одному видео каждый день, так нам дают понять, что Эми все еще жива. На всех она цела и невредима, хотя ее речь остается красочной, — объяснил Гаррет, как только видео закончилось.

— Она вообще, бл*ть, знает, насколько опасен этот парень? Она играет в игру со своей жизнью каждый раз, когда открывает свой умный рот, — выпалил Брок, качая головой.

Гаррет рассмеялся.

— Не думаю, что она знает, на что способен Кларк. И благодарен за это — ее упрямство и сарказм лучше, чем ужас.

— Вы сказали, что что-то изменилось, и это заставило вас обратиться к нам, — сказал Кейд ровным тоном.

— Да. — Гаррет вздохнул. — Последнее видео, которое мы получили.

Он сделал паузу, не желая проявлять эмоции перед этими людьми. Он прочистил горло.

— Последнее видео заставило меня поверить, что Кларк не собирается отпускать Эми в ближайшее время. И не намерен держать ее в целости и сохранности.

Он включил видео, разбившее ему сердце.

Он смотрел на мужчин, а не на видео. Ему не нужно было смотреть на экран, он видел его каждый раз, когда закрывал глаза. Мужчины замерли, услышав голос Кларка.

— Раздвиньте ноги.

— Ни за что, черт возьми, — услышал он решительный тон Эми.

Он так гордился своей храброй девочкой.

Шипение Брока и проклятие Кейда сообщили ему, что они увидели, как к голове Эми приставили пистолет. Они не отрывали глаз от экрана, пока тот внезапно не почернел на том моменте, когда Эми выполнила приказ похитителя. Затем видео перескочило на Эми, которую выносили из комнаты с пятнами крови на бедрах. Увидев это, он выблевал свой обед и с тех пор едва мог есть.

По завершении видео последовала напряженная тишина.

Внезапно Брок с бесстрастным лицом вскочил с места. Взяв стул, он подошел к стене и разбил его о бетон. Тот разлетелся на куски.

Он выдержал паузу, прежде чем вернуться.

— Он, бл*ть, мертвец, — решительно заявил Брок.

Впервые за шесть дней Гаррет улыбнулся.

***

Эми

Я проснулась от жара. Ноги горели, как в огне. Боль была такой сильной, что я боялась пошевелиться. Сейчас я испытывала те же муки, как и когда получала эти раны от ножа Рейфа, пронзавшего мою кожу. Сначала я почувствовала облегчение, поняв, что он не собирался меня насиловать. Но после того, как он полоснул по внутренней стороне бедра, врезаясь в мышцы, я поймала себя на мысли, что предпочла бы изнасилование.

Он провел ножом по бедру, и я пришла в ужас от перспективы того, что он может сделать.

— Знаешь, один крошечный, но достаточно глубокий надрез именно в этом месте... — он вонзил острие достаточно, чтобы проколоть кожу, — может привести к тому, что ты за считанные минуты умрешь от кровотечения. К сожалению, причина, по которой я это знаю, кроется в моем опыте. — Он улыбнулся мне так, что меня затошнило. — Не волнуйся, милая, у меня приличная практика. Ты выживешь. Не то, что другие.

Затем он начал резать. Сначала легонько провел лезвием, так что я почувствовала укол, и тонкая струйка крови отметила его продвижение. В следующий раз он проник глубже, и я изо всех сил старалась не закричать, не пошевелиться. Он действовал медленно, растягивая агонию того, как сталь вспарывала мою кожу.

Рейф поднял глаза.

— Я бы на твоем месте не ерзал, Рыжая. Одно неверное движение, и я могу перерезать артерию. Нам бы этого не хотелось.

Его ладонь легко, почти ласково пробежала по моему бедру, размазывая кровь. Меня затошнило, когда я увидела его стояк. Ублюдок получал от этого удовольствие.

— С тобой жестоко обращались, да, Рейф? — выдавила я сквозь стиснутые зубы. — Твоя мамочка не обнимала тебя достаточно? Или это твой папочка немного переусердствовал с ласками?

Рука на моем бедре сжала рану, и я невольно всхлипнула.

— Ты не будешь такой болтливой, как только я закончу с тобой, — усмехнулся он, переключая свое внимание вниз.

Рейф оказался прав. Я лишилась своих саркастических подколов, как и речи, в принципе. Все мое внимание сосредоточилось на том, чтобы не кричать, не умолять его остановиться. Я догадывалась, что на самом деле это длилось недолго, но мне казалось, что прошли часы непрестанной, только усиливающейся муки.

Когда он закончил, я была близка к обмороку. Кларк, который пристально наблюдал со своего места за столом, внезапно оказался передо мной.

— Вы сильная, — заметил он, поглаживая меня по щеке.

У меня все еще было достаточно энергии, чтобы отпрянуть от его прикосновения.

— Прошу прощения, мисс Абрамс. Как я уже сказал, это необходимо. Однако вы продолжаете меня удивлять. Я видел, как взрослые мужчины от такого обливались слезами.

— Может, вам стоит подыскать себе нового истязателя, — слабо ответила я. — Этот становится несколько мягкотелым.

Я мотнула головой в сторону Рейфа, который стирал кровь с ножа, все еще испытывая возбуждение.

Кларк усмехнулся.

— А может, мне оставить вас у себя, мисс Абрамс. Вы меня заинтересовали.

На этой тревожной ноте он ушел. После его ухода ко мне подошли двое мужчин с отсутствующими лицами, неся с собой нечто похожее на аптечки первой помощи. В этот момент я потеряла сознание.

Что привело меня к настоящему моменту. Я осторожно приподняла одеяло, чтобы осмотреть ноги. Внутренние стороны бедер были забинтованы, и я, вздрогнув, откинула покрывало. Три пореза зашили, и выглядели они грубыми и красными. Они были длинными, около шести дюймов. Я посмотрела на другую ногу, на которой были такие же порезы. Всего лишь шесть? Когда это происходило, я была уверена, что Рейф нанес полдюжины разрезов на каждую ногу.

— На твоем месте я бы не двигался слишком много. Порезы находятся в опасной близости от твоей артерии — одно неверное движение, и это может привести к разрыву.

Из тени возник Рейф, и я резко села. Боль, распространившаяся по ногам, заставила меня пожалеть об этом внезапном движении.

— О, смотрите-ка. Джек Потрошитель вернулся ко второму заходу, — саркастически пробормотала я. Прозвучало уныло даже для моих собственных ушей, мой тон пропитал страх.

Рейф посмотрел на меня с чувством, которое я не могла определить. Это не могло быть сожалением. Социопаты на такое не способны.

— Я должен был это сделать, Эми. Не скажу, что мне не понравилось отмечать твою молочно-белую кожу, но я, правда, хотел, чтобы на твоем месте был кто-то другой.

Он подошел к кровати и нежно убрал волосы с моего лица.

— Ты сильная, и я знаю, что ты меня хочешь. Мы могли бы стать идеальной парой. Как только Кларк с тобой закончит, я смогу убедить его позволить мне заполучить тебя. Ты научишься получать удовольствие от процесса. — Он кивнул на мои бедра. — Ты даже будешь умолять об этом.

Мой желудок скрутило от такой перспективы. Этот парень — пятьдесят оттенков безумия. Но в данной ситуации безумие может сыграть мне на руку.

— Конечно, я хочу тебя. Просто я не привыкла к тому, чтобы такой могущественный мужчина контролировал меня, — ответила я, встретившись взглядом с его безумными голубыми глазами. Мой взгляд метнулся к часам на столе рядом. — Как долго я в отключке? — спросила я, меняя тему.

Рейф пристально смотрел на меня еще мгновение, прежде чем ответить:

— Почти сутки. Тебе что-то дали, чтобы помочь уснуть. Я был здесь... наблюдал за тобой.

Ладно, кто может проговорить «жуткий» по буквам?

— Мне нравится, что ты был здесь, — промурлыкала я, подавив рвотный позыв. — Я хочу тебя, но мне нужно еще немного времени, чтобы должным образом показать тебе, как сильно.

Глаза Рейфа вспыхнули.

— Я не могу прикоснуться к тебе снова, пока Кларк не разрешит.

— Ему не обязательно знать. Это будет наш секрет, — прошептала я.

Рейф выглядел неуверенным, поэтому я схватила его за руку.

— Приходи рано утром... на рассвете. Рядом никого не будет. Всего один раз, потом я буду ждать. — Я взяла его палец в рот и слегка прикусила.

Рейф застонал.

— Утром, — прошептала я.

Он сухо кивнул и повернулся, чтобы уйти.

Я опустилась на кровать, предвкушение пересиливало боль в бедрах. Завтра. Завтра у меня действительно может появиться шанс. Ладно, он был тоньше модели на неделе моды, но все же это был шанс. Всю прошедшую неделю я пристально наблюдала за охранниками, выискивая какую-нибудь брешь.

Я знала, что Рейф, или другой бессловесный крепыш, стоит по другую сторону любой двери, за которой я нахожусь. Из своего крыла я совершала короткую прогулку по коридору, затем вниз по огромной лестнице в фойе. За фойе располагалась гостиная, а за ней столовая, которая, как я теперь знала, служила одновременно и комнатой пыток. Полная антисанитария, если вы спросите меня.

Когда меня сопровождали на ужин с Кларком, я высматривала других охранников. Похоже, там был только тот, кто конвоировал меня. Я знала, что один стоял у парадной двери, видела его из библиотеки. Еще я знала, что спустя ровно двадцать минут после восхода солнца к входной двери подъезжал фургон, как я подразумевала, доставляющий продукты. А может, наркотики. Или гребаные набивные игрушки. Откуда мне знать?

Это не важно. Важно то, что этот грузовик приезжал каждое утро в одно и то же время. Этот грузовик был моим билетом на свободу. Все, что мне нужно сделать, это каким-то образом одолеть Рейфа, забрать его пистолет, заставить замолчать охранника у двери и угнать грузовик. Я умудрилась приклеить накладные ресницы после пяти «космо», уверена, что смогу легко справиться с побегом.

Уснуть мне не удавалось. Отчасти потому, что я провалялась в отключке целые сутки, отчасти потому, что чертовски волновалась по поводу своего плана, а отчасти потому, что у меня адски болели ноги. Как я справлюсь со всем, если едва могу ходить, было для меня загадкой. Но я обязана это сделать. Рейф может заявиться в любой момент, и я скорее рискну на побег, чем пересплю с этим психом.

Фу.

Всю ночь я не переставала обдумывать свой план, понимая, насколько малы у меня шансы. Я полагалась на множество дерьмовой информации и неопределенностей, и мне бы мешали раны. Меня могли поймать, я могла даже не уйти дальше Рейфа. Но я должна попытаться.

В ожидании рассвета и всего, что за ним последует, мои мысли обратились к Йену, как это случалось всякий раз, когда я лежала в темноте, и воспоминания подкрадывались ко мне, как демоны в ночи.

Глава 6

Год назад

Сегодня настал тот самый день. День приезда Йена в Амбер. Я была в полном беспорядке.

— Ты под кайфом? — с любопытством спросила меня Рози, когда покупательница покинула магазин.

— Что? Нет, — ответила я в шоке.

Хотелось бы мне быть под кайфом. Может, косячок снимет напряжение. Я поразмыслила, где бы в этом городке раздобыть немного травки. Уверена, Лаки помог бы мне в этом. Он — стопроцентный вариант. Никто не мог быть таким вечно счастливым без помощи дружелюбных растений.

— Ты только что дала этой даме сдачу в сто баксов вместо десяти. И десять минут искала свитер, пока не поняла, что он у тебя в руке, — легко сказала Рози, отчасти поддразнивая, но в ее взгляде мелькнуло беспокойство.

Она знала: что-то происходит.

— Что с тобой? — спросила она. — Это как-то связано с тем, что сегодня приезжает брат Гвен?

Я выпучила глаза. Может, она умела читать мысли.

— Как ты узнала? — тихо спросила я.

Она приподняла бровь, а затем посмотрела на меня сочувственным взглядом.

— Это не сложно. Каждый раз, когда Гвен упоминает, как будет рада его увидеть, ты становишься восхитительного зеленого оттенка ипридумываешь какой-нибудь предлог, чтобы сбежать.

Мой желудок сжался.

— Думаешь, Гвен заметила?

Рози покачала головой.

— Нет, она слишком взволнована, к тому же, из-за влюбленности в моего брата она будто заключена в кокон.

Я вздохнула с облегчением.

— Хочешь поговорить об этом? — спросила она.

Я покачала головой, но не успела опомниться, как выложила всю чертову историю вместе с очень запутанными чувствами к Броку.

— Ого, — сказала Рози, слегка приоткрыв рот, когда я закончила.

— Знаю, — печально согласилась я. — Не думаешь, что я могла бы убедить их вступить в полигамные отношения, и они стали бы мужьями-братьями? — слабо пошутила я.

Она мечтательно улыбнулась.

— Представь только: два крутых мужика без ума от тебя.

Я на секунду задумалась.

— Мне кажется, в данный момент у меня дел по горло с Броком. Буквально. Он очень хорошо одарен. — При этих словах я резко вскинула голову. — Прости, я знаю, что он твой друг, я не хотела быть по отношению к нему такой ведьмой.

Рози махнула рукой.

— Не надо извиняться. Брок — большой мальчик, и, судя по твоему рассказу, он вел себя как мудак. Дело не только в тебе. К сожалению, у меня такое чувство, что эти двое могут встретиться. И не думаю, что их первой мыслью будет стать братьями-мужьями.

Я закрыла лицо ладонями.

— Почему я не могу быть лесбиянкой? Мне кажется, у меня было бы намного меньше проблем, если бы мне нравились девушки.

— Согласна, не обожай я так сильно секс с мужчинами, давно бы переметнулась, — сказала Рози, складывая свитера. Она взглянула на меня, ее лицо из шутливого стало серьезным. — Что будешь делать?

Я в замешательстве посмотрела на нее.

— Честно говоря, не знаю. Я начинала забывать Йена. Смирилась с тем, что мы не будем вместе. А Брок...

Я замолчала. Сейчас я не могла выразить свои чувства к нему. Они точно не соперничали с чувствами, которые я испытывала к Йену. Они были другими. Откровенными и всепоглощающими.

— Нужно пойти прогуляться, — заявила я. По утрам в магазине практически не было посетителей. — Сотовый при мне. Если будет аншлаг, звони.

— Я справлюсь. Прогуляйся и проветри голову. Но не смей сбегать в Канаду, какой бы заманчивой ни казалась перспектива, — пошутила она.

Я обдумывала преимущества побега из страны и поиска убежища. Рози на сто процентов умела читать мысли.

Несколько минут спустя я шла по пляжу, держа туфли в руке и позволяя воде ласкать пальцы ног. Я была уверена, что позже пожалею об этом, когда в мои семисотдолларовые туфли попадет песок, но сейчас я находила в этом исцеляющий эффект. Я позволяла воде смыть все мои проблемы с мужчинами, когда заметила впереди кое-что. Из прибоя, держа доску, весь такой мокрый и восхитительный, выбегал Брок.

Я остановилась.

— Зараза, — пробормотала я.

Мы не разговаривали с момента нашей ссоры четыре дня назад, и я с удивлением поняла, как сильно по нему скучала. Мне не терпелось броситься в прибой и накинуться на него, несмотря на то, что на мне было белое кружевное платье от Chloe, которое не вынесло бы соленой воды.

Должно быть, это серьезно, раз я готова рискнуть модой. Его пресс, с которого стекала вода, выглядел великолепно, и длинные мокрые волосы, обрамляющие привлекательное лицо, заставили бы меня выбросить весь гардероб в океан, если понадобится. Я уже решила уйти, тем самым выкрутившись из ситуации, когда Брок повернул голову в мою сторону, и наши глаза встретились.

В момент, когда он направился ко мне, я застыла на месте. Будто его взгляд превратил песок под моими пальцами в зыбучий.

— Искорка, — нежно поприветствовал он меня.

— Ты занимаешься серфингом, — ответила я, упиваясь его скульптурным телом.

— При любой возможности.

— Я всегда хотела заняться серфингом, — продолжила я.

— Могу научить. — Казалось, его не смутила странность моего приветствия.

— Тебе бы захотелось утопить меня через пять минут.

Лицо Брока потемнело.

— Возможно. Но мне бы захотелось трахнуть тебя через пять секунд. Особенно, если бы ты надела то красное бикини, в котором твои сиськи выглядят достаточно аппетитно, чтобы их съесть.

При упоминании красного бикини и аргумента, который оно представляло, воцарилась тишина.

— Прости, что была такой сукой. Все это немного... напряженно, — выпалила я, чувствуя себя виноватой.

— Черт, детка, прости, что слишком резко отреагировал на всю эту историю со «старушкой». Для тебя это слишком быстро, я понимаю. — Он провел рукой по влажным волосам, и я пристально следила за его движением. — Для меня это тоже чертовски быстро. Но я, бл*ть, не могу перестать думать о тебе, детка. О твоем теле, твоих волосах. О том бикини, о том, какая ты на вкус, — его потемневший взгляд не отрывался от меня. — Нахрен все, — пробормотал он.

Воткнув доску в песок, Брок схватил меня сзади за шею, притягивая к своему влажному и твердому телу.

Я растаяла в поцелуе, позволив огненной буре, последовавшей за прикосновением Брока, поглотить меня. Когда он грубо стиснул мою задницу, я смогла собраться с мыслями.

И отстранилась.

— Нам нужно остановиться, — сказала я, задыхаясь.

— Согласен, если под остановкой ты имеешь в виду пойти к себе домой, чтобы я мог трахнуть тебя у стены в этом девственно белом гребаном платье, — прорычал он, и я почти подчинилась. Проклятье, я чуть не предложила вместо стены песок под нашими ногами.

— Мы не можем, — твердо сказала я. Больше для себя, чем для него.

Он нахмурился.

— Почему, черт возьми, нет?

— Мы не можем этого делать... некоторое время, — заявила я, не желая окончательно ставить точку. Это было эгоистично и, возможно, жестоко, но мысль о том, что я никогда больше не почувствую взрывного прикосновения Брока, вызвала легкую тошноту.

Взгляд Брока из хмурого превратился в свирепый.

— Что значит, не можем, Эми?

— Просто не можем, ясно? — тихо сказала я.

Руки Брока крепче сжали мои бедра.

— Это не причина, детка, и я не собираюсь с этим мириться.

Я фыркнула.

— Ну, я имею право закончить что-то без объяснения причин, если я этого хочу, — выпалила я.

Его рука переместилась с моего бедра вверх, касаясь груди сбоку.

— Да, имеешь, но это точно не то, чего ты хочешь. Скажи, что происходит, — потребовал он.

Я выдохнула. Мне очень не хотелось, чтобы до этого дошло.

— Сегодня кое-кто приезжает в город. Тот, с кем мне нужно... разобраться в паре вопросов, прежде чем я смогу даже подумать о том, чтобы продолжить это — нас, — тихо пояснила я.

Лицо Брока стало холодным.

— Мужчина.

Я кивнула, не в силах сказать что-либо еще. Я чувствовала себя редкостной сукой.

— Значит, ты просто использовала меня как свою личную игрушку для секса, дожидаясь приезда своего мужика? Так, Эми? — рявкнул Брок. — Мужика в дорогом костюме, с кучей бабла, чтобы он мог покупать тебе это модное дерьмо, и кого можно привести познакомить с мамой и папой? — закричал он.

— Нет! Конечно, нет. Как ты мог даже подумать такое? Мы не вместе. Больше нет, — защищалась я. — А дорогой костюм и одобрение родителей — это две вещи, которые заставили бы меня убежать на милю, — честно сказала я.

Брок недоверчиво уставился на меня, прежде чем его лицо лишилось всяких эмоций.

— Что же, делай все, что хочешь. Мне не нужно, чтобы твое дерьмо портило мне жизнь.

Он схватил доску и ушел.

— Хорошо поговорили, — буркнула я себе под нос.

***

Можно с уверенностью сказать, что по дороге домой в тот вечер я чувствовала себя дерьмово. Я не только считала себя ужасным человеком после ссоры с Броком, но и только что говорила по телефону с Люси, и она сказала, что Джимми каким-то образом дозвонился до Гвен. Беспокойство за подругу перекрывало все остальное. Я пришла в ужас от того, что этот больной ублюдок забрался ей в голову и разрушил все, чего она достигла за последний год. Этого не должно случиться. И я позабочусь об этом.

Я набрала номер, которого обычно избегала, как чумы.

— Эми, как ты, моя дорогая? — любезно ответил папа.

— Не очень, папа, так как только что узнала, что Джимми, этот кусок дерьма, каким-то образом позвонил Гвен на мобильный и угрожал ей, — ответила я дрожащим голосом. — Мне нужно, чтобы ты выяснил, как такое произошло, и уволил виновного, — приказала я. — Я также хочу, чтобы ты убедился, что этот кусок дерьма останется в одиночной камере до конца своей ничтожной жизни.

Папа мгновение помолчал.

— Считай, что дело сделано. Как там Гвиневра? — На какой-то миг его беспокойство казалось почти искренним.

Я выдержала паузу.

— Не знаю, я еще с ней не разговаривала. Сейчас я подъезжаю к дому, так что мне пора. — Я заглушила двигатель, собираясь с духом. — И, папа... спасибо, — сказала я через секунду.

— Не за что, Эми. — Отец казался озадаченным моей благодарностью, но у меня не было времени на семейную драму. Нужно побеспокоиться о своей настоящей семье.

Минутой позже, идя по подъездной дорожке, мое беспокойство переросло в гнев.

Я рывком распахнула дверь, захлопнув ее за собой, и, ворвавшись в столовую, сузив глаза, посмотрела на Гвен.

— Ты! — обвинила я, тыкая в нее пальцем. — Не могу поверить, что Мудак, Которого Нельзя Называть, позвонил тебе, а я узнаю об этом от долбаной Люси! Я, конечно, люблю эту девчонку, но не желаю узнавать о подобном дерьме из вторых рук. Ты должна была позвонить мне в ту же секунду, как закончился разговор с этим слизняком, чтобы я могла ему перезвонить, дотянуться до него через телефон и кастрировать ублюдка, — яростно выкрикнула я, говоря все на полном серьезе. Я бы с радостью избавилась от гада, будь у меня такая возможность.

Гвен непонимающе посмотрела на меня, и я был рада видеть, что она выглядела... нормально. Не так, будто была на грани срыва. Или же оболочкой человека, как год назад. Она выглядела сильной. Я тихонько выдохнула.

— Привет, Эми, как дела? Не хочешь поздороваться с Йеном, который только сегодня прибыл сюда из какой-то секретной зоны военных действий? — саркастически ответила Гвен.

Ладно, значит, с ней все в порядке.

Я сглотнула, неуверенная, смогу ли взглянуть в его сторону, не раскрыв своих чувств перед Гвен. В комнате словно потрескивало электричество, я чувствовала его присутствие, тепло его взгляда на себе. С бесстрастным выражением лица я заставила себя взглянуть в его сторону, сосредоточившись на причине своей злости.

— Извини, Йен, не хотела показаться грубой, просто немного увлеклась всей этой ситуацией «Гвен звонит психопат-убийца». — Я решила, что сарказм — лучшая форма защиты.

Но когда наши с Йеном глаза встретились, все исчезло. Я жадно всматривалась в него, когда он, не прерывая зрительного контакта, поднялся со стула и направился ко мне. Он стал более мощным, его мускулы — более рельефными. В глазах полыхал огонь.

Потом я очутилась в его объятиях. Я боролась с чувствами, нахлынувшими от его прикосновения, а затем расслабилась. Он был целым. Невредимым. Никаких видимых пулевых ранений.

Когда он отпустил меня, я не была готова лишиться его прикосновений. А также увидеть нежный, интимный взгляд, пробравший до самых глубин души, когда он посмотрел на меня. Именно так он смотрел на меня в украденные моменты нашего мимолетного романа. Я внутренне поежилась от боли, которую вызвал этот взгляд.

— Эймс, выглядишь великолепно, — тихо сказал Йен после того, как его глаза прошлись по моему телу.

Взгляд не был диким или животным, как те, что бросал на меня Брок, и не заставил меня почувствовать, как пламя лизнуло кожу. Он был ласковым, благоговейным, хотя в нем чувствовался оттенок сексуального голода.

Я обрадовалась, что сегодня хорошо выглядела. Вообще-то, я старалась выглядеть хорошо каждый день, но была довольна выбором одежды. Белое кружевное платье было с длинным рукавом, но подол заканчивался чуть выше колен. Волосы я заплела в косу, так что они ниспадали мне на плечо, а в Manolo я почти доставала макушкой до подбородка Йена. Я была облачена в достаточную дизайнерскую броню, чтобы пережить эту встречу.

Я обратила свои мысли вовне, или, точнее, окинула взглядом Йена. Меня пронзил животный голод, когда я пробежалась глазами по его мускулистому телу. Нахмурившись, я остановилась на шраме у него на брови. Желание быстро сменилось болью — жестокое напоминание о выбранной им профессии. Которая могла убить его в одно мгновение. Которая уже убила нас.

— Еще одно дополнение к коллекции, — сухо заметила я.

Что-то промелькнуло на его лице, прежде чем он справился с собой, и я осознала, что мы слишком сильно демонстрируем наши запутанные отношения перед ничего не подозревающей Гвен. Я попыталась придать лицу бесстрастное выражение и отодвинулась от Йена.

Любопытно, что тревожная ситуация с Гвен никак не повлияла на то, чтобы остановить мой безудержный поток эмоций по поводу Йена. Когда я попыталась снова заговорить о Джимми, Гвен отказалась обсуждать это. Вместо этого она сменила тему на нечто, возможно, более опасное.

— Как насчет того, чтобы поговорить о том, где ты была весь день, Абрамс? — крикнула она из кухни, куда понесла посуду после ужина, и у меня свело живот.

«Не упоминай Брока!» — мысленно крикнула я ей. У меня было достаточно проблем с попытками разобраться в своих чувствах, не давая Йену знать о мужчине, пробравшемся мне под кожу.

— Занималась сексом с Броком? — поддразнила Гвен, подходя к столу с десертом. Наша телепатическая связь оставляла желать лучшего.

Лицо Йена превратилось в камень.

— Кто такой Брок? — рявкнул Йен.

Гнев в его тоне застал меня врасплох. А после разозлил до чертиков. Это он положил конец нашим отношениям. Это он оттолкнул меня. Он не имел никакого долбаного права изображать ревнивого, злого мачо.

Гвен, благослови ее господь, продолжала подпитывать огонь, сама того не зная.

— О, просто один парень, который не хочет мириться с дерьмом Эми, но глубоко пробрался ей под кожу, — сказала она с ухмылкой.

Здорово.

Взгляд Йена грозил превратить меня в статую. Я изо всех сил старалась не обращать на это внимания, когда в голове всплыл разговор с Броком. В любом случае, его, скорее всего, уже больше не следует считать проблемой. Я проигнорировала боль в сердце при этой мысли.

— Он — никто. Ничего особенного, и я, безусловно, больше не буду с ним разговаривать. Тема закрыта. — Я пыталась убедить себя больше, чем кого-либо в этой комнате.

Я устремила глаза на роскошный торт, который Гвен поставила передо мной. Я отрезала самый большой кусок, какой только смогла, и бросила себе на тарелку. Может, стань я на двести фунтов тяжелее, мне не пришлось бы беспокоиться о проблемах с мужчинами. Проблемой станет лишь кран, который им понадобится, чтобы вытащить меня из дома.

Гвен, не веря своим глазам, уставилась на мой кусок, заставив выпалить в свою защиту:

— Сегодня мой день самообмана.

К счастью, рев «Харлея» избавил меня от необходимости объясняться, почему я поглощаю двухдневную дозу калорий. Лицо Гвен стало мечтательным и счастливым, и я не могла не чувствовать себя довольной этим. Моя личная жизнь, возможно, и представляла собой дымящуюся кучу дерьма, но моя лучшая подруга была счастлива. Этого мне достаточно. Мятежное выражение на лице Йена заставило меня мгновенно почувствовать себя защитницей заслуженного счастья Гвен.

Я указала на него вилкой.

— Слушай сюда, Мистер Солдат, не вздумай нести свою мачо хрень и быть козлом с Кейдом. Он смирится с ней, я в этом не сомневаюсь, но нам не нужна драма. Он заботится о твоей сестре и делает ее счастливой, это все, что тебе нужно знать, — твердо заявила я.

Вероятно, при этом я также воспользовалась возможностью не только выплеснуть гнев, который испытывала к Йену за то, что он бросил на меня обвиняющий взгляд при упоминании Брока, но, в первую очередь, за то, что он разбил мое проклятое сердце.

Я уставилась на него. Нежность, что я испытала, увидев его целым и невредимым, рассеялась, и наступила реальность. Он посмотрел на меня, затем кивнул.

Йен выбрал именно этот момент, чтобы ретироваться со своей тарелкой. Я изо всех сил старалась не пялиться на его зад, когда он уходил. Но потерпела неудачу.

Оторвавшись от созерцания его великолепной задницы, я осознала, что зоркий взгляд Гвен прикован ко мне.

— Что, черт возьми, это было? — выпалила она.

Вот дерьмо.

— Ты о чем? — Я старалась выглядеть самой невинностью.

Она не купилась.

— Ты знаешь, о чем. Ты и Йен, что, черт возьми, происходит? Вы вели себя странно.

— Нет. — Я пустила в ход отрицание.

— Да, — настаивала она.

— Нет.

Издав раздраженный стон, Гвен в мгновение ока унесла мою тарелку прочь. Мои глаза сузились. Нельзя отнимать шоколад у женщины, у которой серьезные проблемы в личной жизни. Конечно, Гвен не знала об этих проблемах, в отличие от моих эмоций.

— Эй, какого хрена? — Я чуть не рычала. Мне нужен шоколад. Либо он, либо героин. И мне не нравились прически у наркоманов.

— Ты не получишь больше ни крошки, пока не расскажешь, что происходит, — заявила она, держа тарелку вне досягаемости.

Гвен не знала, насколько я близка к тому, чтобы применить силу. В комнату вошел Кейд, и я сердито посмотрела в его сторону.

— Твоя девушка — исчадие ада, — сообщила я ему.

Я воспользовалась его появлением как возможностью протиснуться мимо Гвен и схватить свою тарелку, прежде чем убежать вверх по лестнице.

— Это осядет прямиком на твоей заднице! — услышал я крик вслед.

— Иди на хрен! — крикнула я в ответ.

Я захлопнула дверь в свою комнату и забралась на кровать, запихивая торт в рот и пытаясь разобраться во всех своих эмоциях. Снова увидев Йена, я с болью осознала, что еще не забыла его. Я все еще его любила. Он был сильным. Заботливым. И необычайно сексуальным. А еще он разбил мне сердце.

Мои мысли вернулись к Броку. Тоже сильному. Тоже сексуальному. Но другому. Он приводил меня в ярость. Раздражал до чертиков. Мы и пяти минут не могли обойтись без споров. То, что было у нас, было откровенным и неподдельным, он не романтизировал меня и не возводил на пьедестал, как это делал Йен. Он опустошал мое тело и душу, но ему было насрать. Он не относился ко мне, как к какой-то хрупкой фарфоровой кукле, с которой нужно обращаться осторожно.

Эти мысли крутились в голове до тех пор, пока тарелка не была вылизана дочиста. Точнее, после того, как погас свет и «Харлей» с ревом умчался в ночь.

Я с болью осознала, что Йен находится в том же доме, что и я. Раньше я хотела, чтобы он был так близко, молила об этом. Теперь я не знала, как с этим справиться. У меня даже мелькнула злая мысль пожелать, чтобы он сейчас сражался на какой-нибудь неизвестной войне, тогда мне бы не пришлось сталкиваться с мрачной реальностью, смотревшей на меня сквозь темноту.

Я была влюблена в двух мужчин.

— Да пошло оно все, — пробормотала я, откидывая одеяло и выскальзывая за дверь.

Я не собиралась приближаться к комнате Йена, не с Гвен в доме. Моя миссия состояла в том, чтобы найти водку или шоколад и либо запить, либо заесть свои проблемы. Эта миссия была сорвана, когда я добралась до кухни и наткнулась на сидящего за барной стойкой Йена с голым торсом.

Его глаза вспыхнули, когда он увидел меня в ночной рубашке. Я застенчиво одернула ее. Не знаю, почему, этот мужчина видел меня голой, черт возьми. Кроме того, я должна была почувствовать некоторое удовлетворение от голодного взгляда, который скользнул по моему облаченному в кружева телу. Вместо этого я запаниковала.

— Что ты делаешь? — обвиняюще прошептала я.

— Жду тебя. Давно пора, — небрежно ответил он, но голос звучал хрипло.

Я скрестила руки на груди.

— Я спустилась не для того, чтобы увидеть тебя.

— Да, могу догадаться, зачем ты спустилась. — Он слегка подвинулся, показывая бутылку пива, которую пил, и бокал с водкой. — Я знаю тебя, Абрамс.

Мои глаза сузились.

— Ты знал меня когда-то. А потом ушел и предпочел мне войну, в которой нельзя победить. Я изменилась, — огрызнулась я, выхватывая бокал из его протянутой руки.

Его глаза не отрывались от меня.

— Я этого не вижу. Ты по-прежнему прекрасна. По-прежнему яростно защищаешь мою сестру и по-прежнему чертовски саркастична. Ты по-прежнему моя Эми, — хрипло сказал он.

— Я не твоя, — рявкнула я. — Ты совершенно ясно дал мне это понять год назад.

Йен со вздохом встал.

— Эми, я хотел защитить тебя. Я не был готов уйти из армии. Это мой долг. Я не хотел, чтобы ты мирилась с жизнью жены солдата. Ожидать случайные телефонные звонки, жить лишь наполовину. — Он направился ко мне. — Я хотел, чтобы ты была счастлива, чтобы у тебя был шанс двигаться дальше, а не торчать на одном месте, ожидая меня.

Я шагнула к нему, указывая пальцем на себя.

— Нет, ты сделал это не ради меня. Ты сделал это ради себя. Чтобы не было необходимости испытывать вину за то, что ты потакал своему желанию, заставлявшему уезжать и рисковать своей жизнью. — Я уставилась на него. — Ты даже не дал мне шанса. Не дал нам ни единого шанса. Ты не верил, что я достаточно сильна, чтобы справиться с этим. А я сильная. И я бы справилась. Или же, пи*дец как постаралась бы. У нас могло все получиться. А может, и нет. Но ты отнял у меня этот выбор, — закончила я громким шепотом. — А потом, после того, как Гвен пострадала, ты вернулся, и те ночи... — мой голос слегка дрогнул, вспоминая, как мы молча, отчаянно занимались любовью, пытаясь утешить друг друга. — Те ночи, которые мы провели вместе, я думала, они что-то значат для тебя. Заставят тебя понять, что они стоят ожидания. Но, нет. Ты снова отправился воевать, даже, мать твою, не оглянувшись!

— Знаю! — крикнул он.

Его громкий голос эхом разнесся по тихому дому. Я вздрогнула, надеясь, что Гвен не проснется.

Он шагнул в мое пространство, и я затаила дыхание.

— Я облажался. Когда я был там, я знал это. Я понял это в ту же секунду, как покинул аэропорт. Думал, что поступаю так для твоего же блага. — Он погладил меня по щеке.

Я вздрогнула от его прикосновения.

— О, да. Долбаный рыцарь-мученик Йен. Он знает, что для меня лучше, потому что у милой нежной Эми нет мозгов в черепушке. Не надо меня опекать. Я не какой-то хрупкий цветок, нуждающийся в защите.

— Я знаю это, — голос Йена оставался ровным, контролируемым.

Это вывело меня из себя. Так было всегда. Мы никогда не ссорились. Он никак не реагировал. Не слетал с катушек. Я бы визжала и кричала, а он просто стоял со своим железным контролем. Вот в чем дело. В контроле. С Броком не было никакого контроля. Это была чистая, необузданная страсть. Он не беспокоился о том, чтобы задеть мои чувства. Он выплескивал гнев в ответ, не заботясь о том, смогу ли я справиться с этим.

— Чего ты ждешь от меня, Йен? — спросила я.

Мой гнев не уменьшился, но мне нужно было знать. Я устала. Устала от боли, которую носила в сердце. Измучилась скрывать ее от лучшей подруги. Я хотела, чтобы боль ушла.

— Всего, — тихо сказал он. — Я хочу всего, что у нас было. Я хочу тебя. Хочу заниматься с тобой любовью так, словно скоро наступит конец света. Хочу почувствовать, как ты распадаешься на части в моих объятиях. Хочу обладать тобой. Ложась спать в какой-нибудь дыре, куда меня забросит, хочу знать, что ты ждешь меня дома. — С горящим взглядом он снова шагнул ко мне, но я отступила.

Именно такие слова я до смерти хотела услышать. Когда любовь к этому мужчине разрушила мое достоинство до основания, и я умоляла его дать нам шанс, все, что я хотела услышать, были эти слова. Но сейчас... Я не знала, чего хочу. Часть меня хотела прыгнуть в его объятия и погрузиться в уют и силу его любви.

— И что я должна на это ответить? — прошипела я. — Ты опоздал на год, Йен. Неужели ты думал, что сможешь разбить мне сердце, а потом ожидать, что я буду трепетно хранить осколки, ожидая, когда ты соберешь их вместе, как только, наконец, решишь, что хочешь женщину, которая ждет тебя по другую сторону твоей войны? Иди ты нахрен.

Я бросила на него испепеляющий взгляд, допила водку и умчалась прочь.

***

На следующее утро я проснулась рано. Я чувствовала себя дерьмово. Я закрыла глаза примерно на две минуты, но разум не мог отключиться. Слова Йена с прошлой ночи проносились у меня в голове, как назойливый ночной комар. Он хотел меня. Хотел нас. Жаль, что ему пришлось уничтожить меня, чтобы прийти к такому выводу.

С шести утра я уже была на ногах, поглощая обильное количество кофе и отвлекаясь на покупки в Интернете. Ничто так не лечит сердечную боль, как новая сумочка. Или пять.

Гвен отважилась отправиться за драгоценным кофе, поскольку я опустошила запасы в доме.

— Доброе утро, красавица, — поприветствовал меня хриплый акцент.

Я оторвала взгляд от айпада. Йен стоял в дверях, без рубашки, помятый и очень сексуальный.

Его тело было таким рельефным. Он словно натер маслом свои шесть кубиков, чтобы те блестели. Было странно видеть тело без татуировок, я уже привыкла к этому. Это не снизило градус моего возбуждения, когда я разглядывала его, вспоминая, как прижималась к этому телу.

Тело Йена на мгновение отвлекло мой переполненный кофеином разум, и я вспомнила, что злилась на него. Свирепо глядя в его сторону, я спрыгнула с барного стула.

— Еда в холодильнике — угощайся. Гвен пошла за кофе. Она должна скоро вернуться, — сообщила я, направляясь в гостиную. Я не могла находиться с ним полуобнаженным в одной комнате, боясь того, что могла сделать. Или что могут сделать мои гормоны.

— Эми, подожди.

Я проигнорировала его, продолжая идти. Стальная хватка сомкнулась на моей руке, останавливая.

— Что... — начала я, но меня развернули и резко дернули на себя.

Губы Йена накрыли мои губы, и сначала я сопротивлялась, но быстро разомлела в его объятиях. От его знакомого прикосновения и бурлящего между нами напряжения, моя сила воли дрогнула.

Поцелуй был диким и нежным одновременно. Его рука зарылась в мои волосы, другая сжала мою задницу. Я позволила его языку исследовать мой рот, наслаждаясь медленным пламенем, вспыхнувшим от его прикосновения. Я не должна была этого делать. Я была уверена, что существует множество причин, по которым я не должна этого делать. Я остановлю это. Через секунду.

— О, мой Бог. Мои глаза! — драматичный возглас заставил меня отпрыгнуть от Йена.

Испуганный и неверящий взгляд Гвен метался между нами, а затем она выскочила из дома, хлопнув за собой дверью. От меня не укрылось разочарование, с которым она посмотрела на меня, прежде чем дверь закрылась.

— Бл*ть, — пробормотал Йен.

Я проигнорировала его и выбежала на улицу, чтобы попытаться исправить ущерб, нанесенный поцелуем. Я не хотела, чтобы Гвен узнала об этом вот так. В идеале я бы выпалила ей это на смертном одре, чтобы мне не пришлось столкнуться с ее гневом. Этот план сорвался.

Когда я появилась, Гвен расхаживала по лужайке.

— Гвен, остановись, послушай меня. Прости, что не сказала тебе, просто это… — Я побежала к подруге, надеясь, что идеальное объяснение выскочит у меня изо рта, но Гвен прервала меня, ее лицо было диким.

— Просто что, Абрамс? Ты просто трахалась с моим братом и лгала мне об этом?

Ее крик был усилен мощным толчком в мою грудь. Я пошатнулась, потрясенная тем, что она применила физическую силу. Она не прекратила свою тираду.

— Мы никогда не лжем друг другу. Никогда. Господи, как ты могла не сказать мне?

Йен вышел из дома и попытался вмешаться в ссору.

— Держись подальше от этого, Йен, это девчачьи разборки. У тебя нет вагины, поэтому ты не понимаешь, — огрызнулась на него Гвен.

Гвен пристально смотрела на брата, так что вся тяжесть моего разъяренного взгляда не достигла ее. Она была в бешенстве. Я ее понимала. Этого стоило ожидать. Но это не означало, что ей нужно изображать тут сцену из «Пляжа» (прим.: «Пляж» — американское реалити-шоу, где 8 молодых парней и девушек проводят лето на знаменитом побережье Нью-Джерси). Я решила, раз она может применить силу, то и я тоже.

И сильно толкнула ее в ответ.

— Не толкай меня!

Я не знала, чего ожидала от нее, но то, что она повалила меня на землю, не должно было стать сюрпризом. Я пыталась бороться, но для миниатюрной девчонки она оказалась чертовски крутой.

— Это мой брат, Эми. Не думала, что я была бы за вас счастлива, глупая идиотина? — визжала она, задыхаясь, пока я тщетно пыталась взять верх. Я ущипнула ее.

Ее глаза вспыхнули.

— Ай! Ах, ты, сука.

Она выглядела так, словно собиралась вцепиться мне в волосы, как вдруг ее оторвали от меня. Кейд удерживал ее в своих объятиях. С головой уйдя в кошачью драку, я не заметила, как он подъехал. Йен помог мне подняться, прежде чем я отпрянула от его прикосновения.

— Почему ты мне не сказала? — тихо и обиженно спросила она. Я переключила внимание с Йена на более важное — мою обиженную лучшую подругу, и вздохнула.

— Черт, не знаю, Гвен. Сначала я даже себе не хотела признаваться в своих чувствах, не говоря уже о том, чтобы признаться в них тебе. Потом все усложнилось, ты пострадала, и подходящего времени все никак не представлялось.

Это было огромное упрощение всей истории, но я очень не хотела изливать свою душевную боль перед теперешними зрителями. Они уже стали свидетелями того, как я проиграла кошачью драку. На сегодня этого достаточно.

Мой взгляд скользнул мимо Кейда, и у меня перехватило дыхание, когда он остановился на Броке. Он был в темных очках, так что я не могла видеть его глаз, но по сжатию его челюсти, я могла сказать, что он злился. Он стоял, прислонившись к своему байку, казалось бы, небрежно, но по его напряженному телу, я видела, что он понял, кто такой Йен — мужчина, о котором я говорила вчера. Гребаный пи*дец.

Йен, должно быть, уловил мой пристальный взгляд и сам установил связь, потому что вышел вперед и встал передо мной, заслоняя от чужих взглядов и, по сути, заявляя о своих правах.

Я прищурилась. Гвен начала говорить прежде, чем я успела выразить свои чувства по поводу этого жеста.

— Эми, сейчас не время обсуждать это, хорошо? Возвращайся в дом и оденься, иначе окажешься в телефонах соседских мальчишек.

Я посмотрела вниз, вспомнив, что на мне надето. Хорошо хоть сиськи не вывалились.

— Эйс, мы поговорим в доме, ладно? Только сначала успокойся, не нужно драк в гостиной, — вмешался Йен, его голос был ровным и спокойным, как всегда.

Он направил меня в дом, положив руку мне на поясницу. Я неохотно позволила ему, ненавидя в данный момент интимность этого жеста. Ненавидя, что не могу подойти к подруге и выложить ей всю правду. А также ненавидя тот взгляд, который бросил на меня Брок.

— Почему бы тебе просто не помочиться на меня, Йен? Тогда все в округе знали бы, что нужно держаться подальше, — саркастически огрызнулась я, когда дверь за нами закрылась.

Йен повернулся ко мне с жестким выражением лица.

— Это был он, да? Брок. — Он выплюнул его имя, будто оно было неприятным на вкус. Он не дал мне времени ответить. — Ты его любишь?

— Не твое дело. Он — не твое дело, — повторила я, скрестив руки на груди.

— Это мое гребаное дело. Ты — мое гребаное дело, потому что я люблю тебя! — заорал он.

Я молча стояла, ошеломленная внезапной вспышкой его обычно непробиваемого темперамента. Он провел рукой по своим коротким волосам, этот жест я часто видела, когда он был расстроен или напряжен. Он шагнул ко мне и легонько положил руки мне на бедра. Его зеленые глаза встретились с моими.

— Я люблю тебя, Эми. Ты — все, о чем я думаю, когда нахожусь там. Я пытался отпустить тебя. Забыть. Позволить тебе двигаться дальше. Но не смог. Я хочу тебя. И ты тоже хочешь меня, — ласково сказал он.

— Хотела раньше, — тихо призналась я. — Ты не можешь ожидать, что я прыгну в твои объятия после того, как сказал нечто подобное. Ты ушел. Бросил меня.

Женщина, сказавшая это, не была независимой, сильной Эми Абрамс. Это была уязвимая маленькая девочка, которой слишком много раз пренебрегали и бросали.

Лицо Йена посуровело.

— Все из-за того байкера.

Я покачала головой.

— Это из-за того, что ты разбил мне сердце, а теперь ведешь себя так, будто я должна вернуться к тебе. Я так не могу. — Я вырвалась из его объятий.

— Эми, — позвал он.

— Мне нужно подумать. Мне нужно время, — заявила я.

Его лицо смягчилось.

— У тебя столько времени, сколько нужно. Я буду ждать тебя. Вечность, если потребуется, — добавил он с суровой решимостью. — И я буду бороться за тебя. Я не собираюсь поступать вежливо и отступать. Я буду драться зубами и гребаными ногтями, чтобы ты стала моей. Навсегда.

Глава 7

Мне действительно требовалось время. И пространство. Нужно было побыть подальше от удушающих эмоций, которые возникали из-за того, что я находилась в одном доме с Йеном... и в одном городе с Броком. Я ощущала жар его ярости.

Так что я поехала кататься. Отправилась вдоль побережья, пытаясь прочистить голову. Это не сработало. Мысли метались по салону автомобиля.

То, что я испытывала с Йеном, когда мы встречались, было легко, правильно. Когда он меня бросил, пришли совершенно другие чувства. Мучительная боль разбитого сердца. Изматывающее жало его отказа. А потом случился Брок. Он был огнем, а Йен — льдом. Хладнокровный, спокойный Йен никогда не выходил из себя. А дикий и горячий Брок выплескивал свои эмоции наружу.

Вернувшись домой несколько часов спустя, я все еще не знала, что чувствовать, но точно знала, что не собираюсь снова бросаться в объятия Йена. Слишком многое произошло. Когда я зашла в дом Йен пил пиво на кухне, он стоял, не сводя с меня глаз.

— Ты вернулась.

— Какой ты проницательный. Держу пари, тебя именно поэтому взяли в армию, да, солдатик? — сухо заметила я.

Он ухмыльнулся. Это была его дерзкая кривая ухмылка, заставившая рухнуть суровый армейский фасад и напомнить мне о скрывающимся за ней игривом парне. Он постучал пальцем по голове:

— Здесь еще много чего есть. — После выжидающего взгляда он спросил: — Итак, ты подумала?

Во мне вспыхнуло раздражение.

— Серьезно? Полагаешь, после прогулки я все обдумала и готова дать тебе то, что ты хочешь, как только ты решишь, что же это будет? — огрызнулась я.

Йен нахмурил брови.

— Я знаю, что ты тоже этого хочешь. Детка, то, как ты целовала меня утром, — ты все еще хочешь меня. А я чертовски уверен, что хочу тебя. — Его глаза потемнели, но я проигнорировала трепет между ног.

— Ты горячий парень. Конечно, я хочу тебя. Это не значит, что я тебя прощу и решу терпеливо дожидаться в сторонке, пока ты наиграешься в войнушку.

— Я не играю в войнушку, Эми. Это моя работа, мой долг! Это было моей жизнью в течение десяти лет — от такого просто не уйти, — заявил он твердо. Он шагнул вперед, и его взгляд стал безумным. — Все дело в подонке байкере. Он пробрался тебе в голову, — прорычал он.

— Не говори о нем так! Ты не имеешь права на ревность. Ты лишился этого права, когда бросил меня, — прошипела я сквозь боль.

Йен выглядел расстроенным.

— Я же сказал, я думал, что поступаю правильно, что для тебя так будет лучше.

— О, да, продолжай убеждать себя в этом, — пробормотала я.

Рев «Харлея» прервал разговор, и я поняла, что приближается Гвен с вопросами. А, может быть, и с пистолетом.

— Гвен, — только и сказала я.

— С сестрой я разберусь, — заявил он.

— Тебе больше повезет в любой войне, в которой ты сражаешься, чем в этом, — парировала я. — Она либо чертовски разозлиться, либо начнет планировать нашу свадьбу. Я, правда, не знаю, как объяснить ей, что этому не бывать.

На лице Йена появилось странное выражение.

— Сядь. Я же сказал, что разберусь с ней.

Я нахмурилась, услышав его приказ, но сделала, как он сказал. Мы сидели в неловком молчании, ожидая, когда войдет Гвен.

Йен оказался прав, он действительно справился. Отвлек сестру новостью о том, что увольняется из армии. После его объявления Гвен взвизгнула и засмеялась.

Я испытывала немного более противоречивые чувства. Я все равно любила Йена. Любила Гвен. Конечно, я обрадовалась, что он уходит с работы, которая каждый день подвергала опасности его жизнь, но еще я разозлилась. Скорее даже пришла в ярость. Значит, теперь он решил, что уйдет из армии? Не тогда, когда я этого хотела, не тогда, когда умоляла об этом. Не тогда, когда его сестра оправлялась после трагедии. А сейчас.

Сейчас, когда я начала двигаться дальше. Начала оправляться от ран, нанесенных им же. Сейчас, когда у меня был Брок. Или, может, Брока у меня уже не было. Черт, я даже не знала, нужна ли я Броку. Но я точно знала, что ситуация достаточно сложная и без того, чтобы добавлять в нее Йена. Я хотела, чтобы он вернулся целым и невредимым. И в то же время не желала его возвращения. Я нуждалась в расстоянии, которое некогда сама проклинала. Я была ужасным человеком. И почувствовала себя еще более ужасно, когда Йен посмотрел на меня через стол с душераздирающе нежным выражением на грубом лице.

— Эймс? — тихо позвал он.

Ожидал, что я запрыгаю от радости. Поцелую его. Я бы так и сделала. Два года назад. Даже, черт возьми, три месяца назад. До Брока.

— Иди на хрен, Йен, — выпалила я, вскакивая со стула и залетая в дом. Я уже добралась до своей комнаты, когда Йен схватил меня за руку.

— Что это было, Эми? — зарычал он, разворачивая меня. — Детка, я ожидал другой реакции.

Я уставилась на него.

— И чего же ты ожидал? Что от радости я перелезу через стол и прыгну к тебе на колени?

Его лицо ничего не выражало, но в глазах плясали веселые искорки.

— Я бы не стал жаловаться, — ответил он.

Я вырвала руку из его хватки.

— Почему сейчас? — из моего голоса исчез весь запал.

Йен стоял близко ко мне, обхватывая широкими ладонями мои бедра.

— Потому что понял, чего хочу от жизни. Я не хочу умереть в изоляции. И не хочу продолжать там жить, посвящая ей свою жизнь, а затем возвращаться ни к чему. — Он не отрывал от меня взгляда. — Я хочу жить так, чтобы иметь возможность видеть свою сестру чаще, чем раз в год. Хочу, чтобы мама не поседела от беспокойства. — Его хватка на моих бедрах усилилась. — И я хочу, чтобы одна рыжеволосая красотка была моей девушкой. Хочу спать рядом с ней каждую ночь. Просыпаться рядом с ней каждое утро. Смеяться над всем тем смешным дерьмом, которое она говорит. Проникнуть в нее и забыть обо всем на свете, кроме нас двоих. Жениться на ней, состариться вместе с ней.

Твою мать. Я уставилась на Йена, не в силах поверить, что он только что это сказал.

— Мы были вместе две недели, ты отсутствовал целый год, и вдруг ждешь брака и белого заборчика? — в шоке спросила я.

Йен погладил меня по щеке.

— Плевать, сколько мы были вместе. Я знаю тебя много лет.

Я высвободилась из его объятий.

— Ты знаешь меня много лет, но не знаешь всю меня, Йен, — крикнула я. — Ты смог увидеть лишь то, что хотел, а не все, кем я являюсь. У тебя сложился обо мне некий идеальный образ, основанный на том, что ты узнал за короткое время. — Я прошлась по комнате. — Ты не знаешь меня плохую.

Я остановилась, решив просветить его.

— Я не придерживаю двери лифта для людей, на самом деле, я намеренно жму на кнопку, пытаясь их закрыть, когда люди бегут к ним. Это зло и подло, но я ненавижу делить замкнутое пространство с незнакомцами. Когда я спешу, то притворяюсь, что не замечаю пешеходов, ожидающих на перекрестках. Я, черт возьми, даже не притормаживаю. Повезло, что я еще никого не сбила. Я ненавижу стариков. Они меня раздражают, и меня чертовски бесит, когда они ведут себя так, будто я должна находить их очаровательными. То же самое и с детьми. Они грязные и шумные, и такое чувство, что у них вечно липкие руки.

Я замолчала и подошла к нему.

— И это еще не все, там еще полно чего. Ты не можешь говорить о браке и вечности, когда не провел со мной наедине даже одних выходных, — заявила я.

Йен выглядел удивленным.

— Я знаю достаточно. Все остальное дерьмо, что я узнаю в процессе, станет бонусом.

Я тихонько вскрикнула.

— Ты ведешь себя так, будто нам предначертано быть вместе, словно мои возражения забавляют тебя, и ты просто ждешь, пока девочка успокоится, и тогда ее поразит твой сексуальный акцент и великолепная задница. Ты сказал, что причина, по которой ты меня бросил, в том, что не хотел, чтобы я застряла в одном месте, ожидая тебя, когда это именно то, чего ты ожидаешь от меня сейчас!

Йен расстроено посмотрел на меня.

— Я ожидаю не этого. Я убью кучу времени на то, чтобы загладить свою вину перед тобой. И не ожидаю, что все пройдет гладко, — его глаза потемнели. — Но ты моя, и ты это знаешь.

Я вскинула руки в воздух.

— Прекрати! Я не «твоя» — и ничья. Я сама по себе. Принадлежность к мужчине не определяет меня, как личность, и никогда, черт возьми, не будет определять. — Я была готова позеленеть от гнева, поскольку вся эта гребаная ситуация выходила из-под моего контроля.

Йен шагнул ко мне. Я выставила перед собой руку.

— Тебе нужно уйти, — приказала я, обходя его и открывая дверь.

Он пристально посмотрел на меня.

— Я никуда не уйду, пока мы не разберемся с этим, — заявил он.

— Тут не с чем разбираться! — рявкнула я. — Ты считаешь, что у нас есть какое-то будущее, потому что теперь ты решил, что хочешь его. Я не согласна. Тема закрыта.

Йен скрестил руки на груди.

— Эми, тема ни хрена не закрыта! Я тысячу раз сожалею за то, как с тобой обошелся, но никогда не буду сожалеть, что любил тебя. И буду любить до самой смерти, и сделаю все, что в моих силах, чтобы ты дала мне еще один шанс. — Он еще мгновение пристально смотрел на меня, а затем вышел за дверь.

Я захлопнула ее, прислонившись к ней спиной. Опустившись на пол, обхватила голову руками. Это была катастрофа.

***

Следующие несколько дней я потратила на то, чтобы избегать Йена. Это было сложно, учитывая, что он начал свою миссию «заставить Эми простить меня и напомнить, как сильно она меня любит». Он загонял меня в угол при каждом удобном случае и делал всякие рыцарские жесты: открывал для меня двери, откровенно разглядывал меня и делал все возможное, чтобы каким-то образом ко мне прикоснуться.

Я делала все возможное, чтобы хмуриться, но я была всего лишь человеком. Невозможно, чтобы женщина жила в одном доме с очень горячим солдатом, в которого она когда-то была влюблена, и ничего не случилось. Она либо набросится на него, либо самопроизвольно воспламенится.

Поэтому я старалась как можно больше времени проводить в магазине и как можно меньше дома. Брока я не видела и ничего о нем не слышала, из-за чего испытывала смешанные чувства. Он не шутил, сказав, что с него довольно, и я очень расстраивалась из-за этого. Потом я почувствовала себя виноватой, потому что скучала по нему, когда один добрый и чрезвычайно сексуальный мужчина заявлял мне о своей вечной любви. Я не знала, что думать обо всей этой ситуации, поэтому поступила по-взросломуи попыталась не обращать на это внимания.

Однако я не могла игнорировать это в последний вечер Йена, когда Гвен потащила меня на ужин с ней, Йеном и Кейдом. Это была пытка, он просидел напротив меня весь вечер, уставившись так, словно я была его ужином. Не помогало и то, что наши ноги не переставали касаться. Он целеустремленно прижимался к ним и терся о мои лодыжки. Он даже не смутился, когда я попыталась его пнуть, но преуспела только в том, что пролила свой коктейль.

Влечение между нами нельзя было отрицать, как и реальность того факта, что на следующий день он уезжал. Как бы мне ни хотелось игнорировать всю ситуацию, я не могла этого сделать, зная, что он возвращается на войну, и позже пожалела бы об этом. Я не могла еще шесть месяцев быть одержимой им, пока он воевал Бог знает где. Я должна была сделать это сейчас. Той ночью я хотела прокрасться в его комнату после того, как в доме станет тихо, но он опередил меня, когда я увидела медленно открывающуюся дверь в мою спальню.

Я много чего планировала ему сказать. Объяснить, почему, после всего, что произошло, у нас ничего не получится. Сказать, что я не могу снова ему открыться. Дать ему понять, что я испытываю чувства к другому мужчине. Я заготовила речь и все такое. Но в тот момент, когда он закрыл дверь и наши взгляды встретились, все вылетело у меня из головы.

Он уезжал на следующий день. Я не знала, увижу ли его снова. Он целеустремленно шагнул ко мне и прижал меня к себе, впиваясь в мои губы.

Йен целовал нежно, не торопясь, будто наслаждался мной. Ощущение его губ, его рук на моей талии заставило меня прижаться к его твердому телу. Я вложила в поцелуй все свои эмоции до последней капли: всю любовь, которую сдерживала, весь гнев, который уже выпустила, — все. Йен повел меня к кровати, опустил на нее и накрыл своим телом.

Медленно раздел, поклоняясь каждому дюйму моего тела. Когда я лежала обнаженной, он сел и уставился на меня полным голода и желания взглядом.

— Не представляешь, как часто я представлял себе это. — Он легко провел ладонью по моему соску, и я вздрогнула. Он втянул его в рот. — Как сильно я жаждал ощутить вкус твоего соска, — прошептал он. Его рот опустился ниже. – Как часто вспоминал о том, какая ты сладкая на вкус, как было прекрасно, когда ты кончала от моего языка, — пробормотал он, прижимаясь ко мне ртом.

Его язык медленно и нежно творил волшебство у меня между ног, и я сдержала крик, когда он довел меня до оргазма.

Йен задержался там на мгновение, пристально глядя на меня. Его грубое лицо излучало нежность и бурю эмоций. В этот момент он, казалось, пришел в себя и приподнялся, чтобы раздеться, все это время не сводил с меня глаз. Избавившись от одежды, он оказался на мне сверху и погладил меня по щеке.

— Я мечтал заняться с тобой любовью. Когда спал, держал в руках винтовку, боялся, что меня изрешетит пулями, — чтобы пройти через все это, я представлял тебя, — прорычал он, входя в меня.

Я застонала, когда он медленно задвигался, занимаясь со мной любовью. Его широкие ладони обхватили мое лицо, он прижался губами к моим губам, медленно подводя к краю, чтобы я взорвалась в его объятиях. Меня касался каждый дюйм его твердого тела, и его глаза были прикованы к моим. Красивый, нежный и идеальный способ попрощаться. Чтобы положить конец всему, что было между нами. Чтобы покончить с этим.

***

На следующее утро я проснулась в объятиях Йена, испытывая противоречивые чувства. Чрезвычайную вину. Будто предала Брока. Потом я почувствовала, что предаю Йена, думая о Броке. Я не сомневалась, что сейчас он, вероятно, просыпается рядом с какой-нибудь клубной шлюхой, но то, что сделала я, было еще хуже. У меня с Йеном существовала эмоциональная связь. Я его любила. А он любил меня. Хотел нашего совместного будущего. Обязательств. Только вот я этого больше не хотела.

И не хотела этого с Броком. Не сейчас. Между нами все было слишком непостоянно. Я любила Йена. Прошлая ночь была тому доказательством. Но это была неправильная любовь. Простите за клише, но я не была «влюблена до беспамятства». Нам чего-то не хватало. Чего-то, что я бы упустила, не встреть я Брока. Огонь, страсть, дикая потребность, которые заставляли меня чувствовать себя так, словно я сгораю в пламени.

Я чувствовала себя грязной. Плохим человеком. Мерзкой шлюхой, играющей с двумя мужчинами. Мне нужно пришить к одежде алую букву.

Я попыталась выбраться из постели, чтобы не лежать в ней, думая об одном мужчине, находясь в объятиях другого. Не повезло.

— Доброе утро, милая, — хриплый голос царапнул слух, а объятия вокруг меня сомкнулись крепче. Я не могла не растаять в его тепле, чувство самоуничижения исчезло.

— Тебе следует убраться отсюда до того, как Гвен проснется, — пробормотала я, отвлекаясь на его губы у моей шеи.

— Детка, это последний раз на долгое время, когда я чувствую тебя в своих объятиях. Заткнись и позволь мне извлечь из этого максимум.

Признаю, как трусиха, я позволила себе расслабиться в его объятиях. Позволила его мускулистым рукам обнимать меня. Позволила нам погрузиться в уютную тишину. Слишком надолго. Я должна была потратить это время, чтобы сказать ему о нас. О том, что произошло прошлой ночью. Это была не прелюдия к версии «Йен и Эми 2.0», полной любви и обязательств. Это окончательно переворачивало страницу нашей истории. Это было прощание.

— Йен, — тихо начала я.

Он перекатился так, чтобы оказаться сверху.

— Шшш, детка, ничего не говори. Не принимай сейчас по поводу нас никаких решений. Я хочу уехать с этим совершенным, чистым воспоминанием о тебе. Оно поможет мне пройти через все, — сказал он, с жадностью рассматривая меня. — Когда я вернусь, у меня будет время завоевать тебя, показать, на что это будет похоже. Не сейчас. Так что просто думай. Пока меня не будет, думай о нас. И знай, я никогда больше не сделаю ничего, что могло бы причинить тебе боль. Я скорее умру. — Его глаза излучали сильнейшее напряжение.

Его слова разрушили решимость, в которой я была так уверена несколько минут назад. Обещание жизни с Йеном было заманчивым. Я знала, что он говорил очень серьезно. Он больше не причинит мне вреда, во всяком случае, намеренно. Жизнь с ним сулила стабильность, безопасность. Он бы хорошо со мной обращался и дарил умопомрачительные оргазмы. Совсем неплохо. Просто я больше не была уверена, что хочу этого.

Он нежно поцеловал меня.

— Мне нужно идти собираться, — тихо сказал он.

Мой желудок сжался. Независимо от того, какие выводы я сделала о наших отношениях, суть заключалась в том, что Йен был мне небезразличен. При мысли о том, что он уедет туда, откуда столько людей так и не вернулись, меня затошнило.

Казалось, он прочел мои мысли.

— Детка, не волнуйся. Я вернусь. Обещаю.

Он посмотрел на меня еще немного, прежде чем подняться с кровати.

— Ты поедешь в аэропорт? — спросил он, натягивая футболку.

Я встала, завернувшись в халат.

— Нет, черт возьми, — выпалила я. Мысль о том, чтобы прощаться с ним рядом с рыдающей Гвен... нет, мне такого не вынести.

Йен кивнул, будто все понял. Бросил на меня последний взгляд и выскользнул за дверь. Я появилась позже, когда он уже полностью собрался, а Гвен готовилась отвезти его в аэропорт. Ее глаза метались между нами двумя, словно ожидая какого-то представления, но Йен погнал ее к машине. Она слабо запротестовала, затем посмотрела на меня и вышла за дверь.

Йен мгновение пристально смотрел на меня, затем пересек комнату.

— Вот и все, — пробормотал он, сжимая мои бедра.

Я кивнула, не доверяя своему голосу.

— Люблю тебя, детка. — Он не стал дожидаться ответа, вместо этого яростно поцеловал меня, а я вцепилась в него, чтобы удержаться на ногах. Он прижался лбом к моему лбу, а затем ушел.

Глава 8

Отъезд Йена оставил горький привкус. Заявив, что я та, кто поможет ему пережить оставшийся срок службы в армии, он лишил меня всех сил. Что я могла сказать на такое? Я струсила. Его визит пробудил чувства, которые раньше я была готова отпустить. Наша последняя ночь вконец испортила мне настроение. Мне было плохо от того, что между нами произошло. Мне было плохо от того, как почтительно и нежно Йен занимался со мной любовью. Он не знал, что после этого мои мысли занимал другой мужчина.

Мне было плохо от того, что с момента отъезда Йена я не видела Брока и не разговаривала с ним. Прошло уже несколько недель. Гвен пыталась вытянуть из меня информацию о крушении поезда, которое я устроила, но я отказывалась говорить об этом, главным образом потому, что стыдилась того, как все закончилось. А еще потому, что боялась ее презрения за то, как я обращалась с ее братом.

Поэтому я снова пыталась все забыть. Пыталась притвориться, что, мечтая об улыбке Йена, не жажду прикосновений Брока. Что не желала того пламени, которое чувствовала от поцелуев Брока, думая о том, какой будет жизнь с Йеном. Я пыталась забыть все это. К сожалению, судьба снова решила свести нас с Броком, когда Гвен получила послание с угрозой смерти от опасной банды.

Тот факт, что ей доставили коробку с тарантулами, вывел меня из себя и напугал. Я ненавидела мысль о том, что лучшая подруга вновь окажется в опасности, поэтому поддержала переход клуба в режим «изоляции». Я поддерживала это до тех пор, пока у моей двери не появился неулыбчивый проспект.

— Гвен уже сопроводили в байкерскую крепость, малыш. Думаю, ты немного опоздал, — сообщила я.

Несмотря на то, что на вид ему казалось не больше двадцати, на «малыша» он вовсе не походил. Он выглядел злобным и опасным.

— Ты должна поехать со мной в клуб, — сказал он вместо ответа.

— Шутишь, что ли? — усмехнулась я.

Его лицо ничего не выражало.

— Разве похоже, что я шучу?

— Ну, ты выглядишь как мальчик, который привык получать деньги на обед практически без споров. И я говорю, что никуда не поеду.

Он слегка нахмурился.

— Мне дали указания, что если ты откажешься, я должен привязать тебя к своему байку, — сообщил он мне без капли юмора.

Мой гнев достиг пика.

— Это единственный способ заставить меня пойти с тобой, — заявила я, желая узнать, блефует ли он.

Проспект приподняла бровь, и вытащил из-под жилета веревку.

— Уверена?

Дерьмо. Мелкий засранец говорил серьезно.

— Когда увижу Кейда, надеру ему уши, — прорычала я себе под нос.

Проспект уставился на меня.

— Это не Кейд приказал тебя привезти, — сказал он.

Я замерла.

Брок.

***

Казалось, уже несколько часов я мерила шагами пол его грязной комнаты. Текила мало помогла, чтобы подавить мою ярость, — на самом деле, она ее подпитывала. Как смеет Брок заставлять меня не только сидеть взаперти в этом богом забытом месте, но и спать в его комнате? Козлина. Мы даже не разговаривали с той катастрофичной ситуации с Йеном, но все же он считал уместным изображать из себя мачо-собственника? Его ждет горькое разочарование. Сначала я планировала разгромить его комнату, но там был такой бардак, что я сомневалась, что он заметит.

В глубоких тайниках моего разъяренного сознания маленькая частичка меня признавала, что, возможно, это хорошо, что он заботился обо мне, защищал, беспокоился достаточно, чтобы рискнуть столкнуться с моим гневом. Но, к сожалению, в тот момент эта маленькая частичка не контролировала ситуацию. Спасибо, текила.

На полушаге к двери, та распахнулась, и мой взгляд остановился на входящей в нее фигуре.

— Ты! — крикнула я, устремляясь вперед и тыча пальцем ему в грудь. От меня не ускользнуло усталое и измученное выражение на его привлекательном лице. — Как ты смеешь заставлять какого-то долбаного мальчишку буквально силой сажать меня на байк, едва дав мне время, чтобы упаковать косметичку, не говоря уже о приличном выборе гардероба?

На мгновение я замолчала, не уверенная, что это была истинная причина моей злости. Оказалось, текила обладала большим контролем, чем я изначально полагала.

— И вообще, — продолжила я, — как ты в принципе смеешь позволять кому-то утаскивать меня? А потом требовать, чтобы я спала в этой... общаге!

Я с отвращением оглядела грязную комнату.

— Я не твоя! Я не принадлежу тебе. Твою мать, мы даже больше не спим вместе. Ты не можешь предъявлять мне никаких долбаных прав! — тяжело дыша, я придвинулась прямо к его лицу.

Лицо Брока ничего не выражало.

— Извини, что это не пятизвездочные апартаменты, к которым ты привыкла, Искорка. Мы попросим горничную оставить мяту на твоей подушке утром, если это поможет. — Он вглядывался в мои глаза. — Но ты моя. Неважно, какое дерьмо ты вытворяешь, неважно, кто, черт возьми, заявляется, пытаясь сказать тебе что-то другое. Может, ты и не моя старушка, но ты моя. Я знаю, какая сладкая твоя киска на вкус, знаю, что мой член чувствует у тебя во рту, и я знаю, что если с тобой что-нибудь случится, я сойду, нахрен, с ума.

Он выдержала паузу, которой хватило на то, чтобы я почувствовала между ног влагу и тот факт, что мы стояли так близко, что наши губы почти соприкасались. Я чувствовала запах сигарет в его дыхании.

— У меня был тяжелый вечер. У меня нет сил иметь дело с твоим ртом, если только он не на моем члене. Как насчет того, чтобы я трахнул тебя, и мы продолжим этот спор утром? — спросил он с рычанием.

Эротическое обещание в его глазах, рука, которая внезапно сжала мое бедро, посылая огонь по телу, рассеяли ярость, которую я чувствовала. Или, точнее, превратили ее в желание.

Брок, должно быть, прочел незначительную перемену в моем теле, потому что погрузился пальцами в мои волосы и притянул мой рот к своему. Поцелуй не был нежным. В нем не чувствовалось любви. Он был жестким, лишавшим сил.

Брок поднял меня и грубо швырнул на неубранную кровать. Плотский, животный взгляд возбудил меня. Прошло несколько недель с тех пор, как мы в последний раз были вместе, и все, о чем я могла думать, — чтобы он вошел в меня. Очевидно, у него были те же мысли, потому что, когда он наклонился надо мной, сразу потянулся к середине моей блузки и дернул в разные стороны.

Я едва заметила разлетевшиеся повсюду пуговицы. Все, о чем я могла думать, — это рот Брока, который устроился на моей груди и сосал сосок через кружева лифчика. Он дернул чашечку вниз, слегка прикусывая плоть, смесь боли и удовольствия чуть не отправила меня за грань. Грубые пальцы проникли в мои трусики, и я вскрикнула, когда он потер меня.

— Чертовски мокрая, — прорычал он.

Я захныкала, когда его пальцы начали описывать круги, а рот ласкал мою грудь. Без предупреждения меня сотряс оргазм, и губы Брока накрыли мои, заглушая мой крик.

Я смутно заметила, как он стягивает джинсы, но будто пребывала в каком-то сне. Мое внимание вернулось, когда он погрузился в меня, заполняя чувствительную плоть. Я застонала, когда он, устроившись на мне сверху, начал жестко и быстро двигаться. И схватил меня за шею.

Что-то изменилось в его глазах, и он остановился, перевернув меня, чтобы войти сзади. Новая поза позволила ему проникнуть глубже, и это было так мощно, что граничило с болью. Я почувствовала, как он наклонился надо мной, медленно и с силой входя в меня.

— Это мы, детка, — прорычал он мне на ухо. Я застонала, когда он врезался в меня. — Мы настоящие — это не сердечки и не гребаные цветочки. Ты и я — это грубость и великолепие.

Я хныкала, пока он безжалостно вколачивался в меня. Но встречала каждый его удар с отчаянной нуждой.

Брок откинулся назад, впиваясь пальцами в мою задницу.

— Ты чертовски идеальна для меня, детка. Шикарный лоск снаружи, но изнутри — порочная сучка, которой нравится брать сзади мой твердый член, — прорычал он, двигаясь быстрее.

Я почувствовала еще большее возбуждение от его грубых слов и восхитительного трения.

— Ты моя, — проворчал он. — Твоя пи*да моя, — добавил он, схватив меня за волосы и слегка потянув на себя.

Я была потрясена его словами в сочетании с небольшой вспышкой боли, исходившей от его руки в моих волосах. Я почувствовала, как он дернулся внутри меня, когда мои мышцы вытягивали его освобождение.

Я рухнула на кровать, и Брок осторожно вышел из меня, мне было немного больно, но я чувствовала себя удовлетворенной. Он бережно поднял меня, заключая в объятия. Мы лежали так секунду, тяжело дыша. Брок поцеловал меня в голову.

— Иди, детка, приведи себя в порядок, а потом мы ляжем спать, — тихо скомандовал он.

Я была слишком расслаблена из-за оргазмов, чтобы спорить. Лишь кротко кивнула, побрела в ванную, сделала, как он сказал, и свернулась калачиком рядом с ним в постели, растворяясь в его сильных объятиях.

— Завтра тебя все равно ждут проблемы, — сонно пробормотала я.

Руки Брока напряглись.

— Детка, у меня проблемы на всю оставшуюся жизнь.

Слова не коснулись моего сознания, потому что я заснула.

***

Я проснулась с легким похмельем, но чувствовала себя окутанной счастьем и теплом. Теплом из-за знакомых мускулистых татуированных рук, обнимающих меня. Счастливой из-за знакомых мускулистых татуированных рук, обнимающих меня. Между ног еще побаливало — напоминание о сногсшибательном сексе прошлой ночью.

Я уютно устроилась на стальных мышцах груди, которую в данный момент использовала в качестве подушки, и закинула ногу ему на бедра. Затем в сознание ворвались события, предшествовавшие сексу. Я напряглась.

— Бл*ть, — пробормотал хриплый голос.

Руки вокруг меня сжались крепче, и меня потянуло вверх по телу Брока. Прежде чем я успела произнести хоть слово, он прижался ко мне губами. Сонная и все еще не способная достаточно разозлиться, я расслабилась в поцелуе, позволив себе воспламениться.

В момент, когда поцелуй прервался, ко мне вернулось самообладание.

— Что это было? — огрызнулась я.

— Хотел поцеловать тебя, прежде чем мы начнем спорить, — заявил Брок, все еще обнимая меня.

Я вырвалась из его объятий и слезла с кровати. Я осознавала свою наготу, пока обыскивала грязную комнату в поисках своей набитой до отказа сумки. Заметив ее в углу, я подняла ее.

Слава богу, в комнате Брока была смежная ванная комната. Я бы скорее выпрыгнула в окно, чем столкнулась с перспективой посещения общего душа. После этого мне потребовался бы укол пенициллина.

— Никаких криков и ругани с утра, Искорка? — поддразнил Брок. — Наверное, я вые*ал из тебя всю злость. Не думал, что такое возможно.

Я посмотрела на него через плечо.

— Я с тобой не разговариваю.

Я изо всех сил старалась быстро отвести взгляд от его вида в кровати, но не смогла. Надо быть роботом или моей матерью, чтобы не оценить то, чем наслаждались мои глаза.

Он лежал в постели, простыня на талии прикрывала его впечатляющее мужское достоинство. К счастью, его шесть кубиков выставлены на всеобщее обозрение, в комплекте с восхитительными косыми мышцами живота. Мускулистые руки сцеплены за головой, распущенные волосы растрепаны. Голубые глаза пожирали меня, голодный взгляд не соответствовал дразнящему тону. Я сглотнула, увидев, как приподнялась простыня ниже его талии.

Я быстро отвела глаза, пока не забыла все причины, по которым злилась, и бросилась в ванную. Запрыгнув в, к счастью, чистый душ, позволила горячей воде немного снять напряжение. Это не сработало с сексуальным напряжением. Я подумывала о том, чтобы позаботиться об этом самой, когда занавеска в душе отъехала в сторону, и огромное тело Брока заняло остальную часть кабинки.

— Что ты делаешь? — потребовала я.

Брок хмуро смотрел на меня.

— Мы еще не спорим.

Его губы опустились на мои, и он продолжил снимать напряжение.

Дважды.

Неохотно выйдя из душа и сделав все возможное, с тем ограниченным запасом средств, что у меня имелся, я была готова встретить новый день. Я ни за что не стала бы торчать здесь, рискуя подхватить Стокгольмский синдром. Я ехала вместе с Гвен в магазин.

Брок тщательно осмотрел мой наряд, когда я вышла из ванной. На мне было облегающее трикотажное платье цвета хаки без рукавов, с высоким воротом и коричневые туфли на каблуках, а мои волосы спадали беспорядочными волнами.

— Как бы мне ни нравилось, что ты так чертовски сексуально выглядишь в этом наряде, детка, боюсь, в таком виде я не выпущу тебя из этой комнаты. Не могу допустить, чтобы ты весь день слонялась по зданию клуба, дразня мужчин и награждая их синими шарами, — сказал он с ухмылкой.

Я надела золотые часики.

— Я не собираюсь здесь торчать — я могу подхватить венерическую болезнь. Я еду в магазин с Гвен, — сообщила я ему.

Может, в этом стервозном комментарии и не было необходимости, но я все еще злилась из-за того, что меня сюда притащили.

Глаза Брока сузились, и он встал.

— Ты не пойдешь в магазин. И не покинешь здание клуба, — выпалил он.

Я секунду смотрела на него, склонив голову набок.

— Извини, ты перепутал меня с кем-то, кому можно приказывать? Потому что в последний раз, когда я проверяла, я не перенеслась в Саудовскую Аравию, а значит, мужчина не дожжен диктовать, что женщина может и не может делать, — спокойно заявила я. — Здесь же следует отметить, что мужчина не приказывает другому мужчине практически выволочь женщину из ее дома, чтобы упрятать в байкерский клуб, а затем держать ее в своей комнате.

Брок поднял бровь, его челюсть напряглась.

— Однако, эта женщина не возражала, когда я ее трахал.

Я не знала, что на это ответить, поэтому взяла телефон, чтобы написать Гвен.

Брок шагнул вперед, чтобы выхватить его у меня из рук. К счастью, я уже отправила сообщение.

— Эй! — воскликнула я, потянувшись к телефону. — Отдай.

Брок скрестил руки на груди.

— Я сказал, ты никуда не пойдешь. Это небезопасно.

— А я сказала, что ты мне не указ. Мы не вместе, я не твоя старушка. — Я использовала снисходительный тон и воздушные кавычки. — Мы занимаемся сексом. Все. Ты не можешь изображать мачо-защитника, когда тебе вздумается, а когда ситуация ухудшается, вести себя как мудила. Мы не вместе, так что перестань так делать.

Лицо Брока стало суровым.

— Ты хочешь именно этого? Только секса? Чтобы тебя время от времени трахали, пока ты ждешь возвращения Йена? — с горечью спросил он.

Я была ошеломлена.

Так он обо мне думал? Что я использовала его как игрушку для секса, чтобы занять себя? Если бы он только знал правду. Дело в том, что я держалась на расстоянии, потому что боялась того, что произойдет, если я этого не сделаю. Боялась чувств, угрожающих поглотить меня, в отличие от всего, что чувствовала к Йену.

Он воспринял мое молчание как согласие и сунул телефон обратно мне в руки.

— Нах*й, делай все, что хочешь. Ты и твое сумасшедшее дерьмо — не моя проблема, — прорычал он.

Он распахнул дверь, перед которой стояла потрясенная Гвен, подняв руку и готовясь постучать.

— Сука, — буркнул он себе под нос.

Я не позволила боли от словесного удара отразиться на моем лице.

— Мудак, — парировала я ему в спину.

Лицо Гвен выражало любопытство, и я даже не хотела пытаться объяснить, что произошло. Все, чего я хотела, это уйти, прежде чем погонюсь за Броком и изолью ему свои чувства. Так было бы хуже всего, потому что тогда он смог бы растоптать мое сердце.

***

Несколько часов спустя я пожалела, что не послушала Брока, пожалела, что отмахнулась от опасности, в которой находилась Гвен. Потому что, возможно, если бы я это сделала, то не забрела в заднюю комнату магазина в поисках Гвен, только чтобы обнаружить, что задняя дверь открыта, а лучшая подруга исчезла.

Поняв, что Гвен похитили, я обезумела. В основном, я ругала любого байкера, случайно оказавшегося рядом с клубом, где меня заключили под стражу, и старалась не плакать. Мне хотелось украсть чей-нибудь пистолет, вырваться из этого отвратительного места и самой отправиться на ее поиски.

Образы Гвен на больничной койке после нападения Джимми заполоняли мое сознание. Сначала ее практически невозможно было узнать: черно-синее лицо, половина головы забинтована. Изо рта у нее торчала трубка, потому что она не могла дышать самостоятельно. Я беспомощно стояла рядом, ожидая, когда самый важный человек в моей жизни либо очнется, либо уйдет навсегда. Это было за пределами кошмара.

Тот факт, что я снова столкнулась с этой перспективой, привел меня в ужас, особенно с тех пор, как я узнала, что, похитившая ее банда, сделала со своей последней жертвой — Лори, старушкой Булла. Они изнасиловали ее. Несколько раз ударил ножом, сделали на лице татуировку. Затем вышвырнули из машины перед зданием клуба, чтобы мужчина, который ее любил, наблюдал, как она умрет в больнице на следующий день. Я почувствовала привкус желчи при мысли о том, что это же случится с Гвен.

Вспомнила выражение лица Кейда, когда он пришел в магазин после того, как я известила клуб об исчезновении. Оно было диким, как у загнанного зверя, и покорным. За его решительной внешностью скрывался проблеск смирения при мысли о том, что Гвен может постигнуть та же участь, что и Лори.

Он ударил проспекта, который должен был защищать Гвен. Избил — лучшее слово. И убил бы его, если бы Брок и Лаки не оттащили его.

— Остынь, брат. Убийство этого куска дерьма не приведет нас к Гвен. Мы сделаем это, когда вернем ее, — спокойно сказал ему Брок.

Кейд, казалось, встряхнулся и кивнул. Затем плюнул в распростертое тело проспекта и вылетел за дверь. Лаки последовал за ним. Мы с Броком смотрели друг на друга… слишком долго.

— Не выпускайте ее из виду, — проинструктировал он мужчин, ставших свидетелями наших пристальных взглядов. С этими словами он ушел.

Это случилось несколько часов назад, и если бы не Рози и Люси, я бы сошла с ума от беспокойства. Или, как минимум, убила бы проспекта. Девчонки были потрясающими, достаточно напоив меня, чтобы успокоить, но не настолько, чтобы я опьянела. По мраку в их глазах я могла сказать, что они сражались с собственными демонами. Лори была их подругой.

Услышав приближающийся рев мотоциклов, мы все резко встали. Я подбежала к двери, но на моем пути встал мужчина, загородив мне выход.

— Я не могу пропустить тебя туда, — твердо сказал он.

Я уставилась на него.

— Либо ты меня пропустишь, либо я позабочусь о том, чтобы ты никогда не смог иметь детей, — холодно сообщила я ему. Он уставился на меня, не похоже, что он собирался отступать.

— Ради всего святого, Тайни, дай ей, бл*ть, пройти. Сомневаюсь, что с ней что-нибудь случится на парковке клуба. Я бы больше беспокоилась о твоей безопасности, — сказала Рози у меня за спиной.

Тайни еще раз взглянул на меня, прежде чем отступить в сторону.

Я выбежала туда, где изнуренный Брок слезал с байка.

Он поймал выражение моего лица, когда я подошла к нему, и положил руки мне на плечи.

— Мы нашли ее, Искорка, с ней все в порядке.

Я уставилась на него на мгновение, а затем обняла. Обмякла всем телом от облегчения. И услышала за спиной вздохи Рози и Люси.

Брок слегка отстранился.

— Я отвезу тебя к ней. — Он протянул мне свой шлем, и я молча взяла его.

Когда мы подъехали к нашему с Гвен дому, Брок едва успел остановить мотоцикл, как я слетела с него. Я должна была убедиться сама... увидеть собственными глазами, что с ней все в порядке и она цела и невредима. Физически и морально.

— Господи Иисусе, детка, — услышала я за спиной окрик Брока.

Я проигнорировала его и ворвалась в дверь, обнаружив Гвен и Кейда в гостиной. Все внутри меня расслабилось, когда я увидела, что она цела и дышит.

— Гвенни! О, боже мой. О, боже мой, — заверещала я, бросаясь к ней и обнимая, просто чтобы убедиться, что все части ее тела на месте.

Вдоволь наобнимавшись, я отстранилась и осмотрела ее. Взгляд остановился на фиолетовых синяках, покрывающих половину ее лица.

— Ублюдки, — прошипела я, меня пронзила ярость.

— Эми, все в порядке, — попыталась она успокоить меня своим нежным голосом.

От этого стало только хуже. Как могла моя крошечная, пятифутовая подруга вновь подвергнуться насилию? Разве она недостаточно натерпелась? Разве не заслуживала жизни, в которой ей не грозила опасность похищения или жестокого обращения?

— Ублюдки! — завопила я, жалея, что в этой комнате нет ответственного за это злодеяние, чтобы оторвать ему ногти. — Как это может случиться с тобой снова, Гвен? Ты и так многое пережила. Господи, ты прошла через ад. Чуть не погибла от рук сумасшедших е*анутых мужиков, а теперь, после того, как ты, наконец, выздоровела, другие ублюдки посмели поднять на тебя руку. Не-а, нет. Это неприемлемо.

Мой взгляд метнулся по комнате и остановился на Кейде. Скрестив руки на груди, он с мрачным лицом наблюдал за обменом репликами. Выглядел таким крутым и опасным. Что толку от опасного крутого парня, если он не предотвратил похищения? Мать вашу, он, в первую очередь, и был причиной этого похищения.

— Что ты предпринял по этому поводу? — выпалила я. — Ты собираешься убедиться, что такого больше не повторится? Если ты этого не сделаешь, я позвоню отцу, и он пришлет за нами свой самолет, чтобы увезти на далекий остров, где в радиусе нескольких миль нет ни души. — Передумав, я заявила: — Хотя, к черту все, я звоню ему прямо сейчас.

С убийственной серьезностью я достала телефон, начав прокручивать контакты.

— Детка, успокойся. Все улажено. Положи чертов телефон и остынь, — скомандовал знакомый баритон у моего плеча.

Я развернулась и направила пристальный взгляд на еще одного байкера, замешанного в этом чертовом беспорядке. Как он смеет отмахиваться от этого, как от пустяка, теперь, когда Гвен вернулась? Неужели он не понимал, через что она прошла, пытаясь оправиться от последнего нападения? Как ужасно было для нее даже ходить после этого по гребаной улице?

— Остыть? — тихо повторила я дрожащим голосом. — Остыть? — крикнула я. — Ты, бл*ть, издеваешься надо мной? Ты видел Гвен, лежащую на больничной койке, подключенную к мониторам и системе жизнеобеспечения? Нет. Слышал, как врач сказал, что она может никогда не очнуться? Нет. Сидел у ее кровати почти две недели в ожидании, снова и снова думая, что мог остановить это, увидеть признаки, спасти от пережитого ужаса? Нет, это был не ты! А я.

Моя тирада закончилась струящимися по щекам слезами, все уродливые воспоминания всплывали на поверхность.

Брок ничего не сказал, не закричал в ответ и не стал спорить. Просто шагнул вперед и притянул меня в свои объятия. Я расслабилась в них, благодарная за силу и поддержку, которые они представляли. Я едва заметила, как он поднял меня на руки и вынес из комнаты, зарывшись губами в мои волосы.

Он добрался до моей спальни и лег на кровать, расположив меня так, чтобы я свернулась калачиком в его объятиях. Я прижалась к нему. Мы долго молчали.

— Они мертвы? — тихо спросила я.

Брок наклонил голову, встречаясь со мной взглядом.

— Все до единого, — яростно заявил он.

— Хорошо, — пробормотала я.

С этими словами он обнял меня крепче, и я погрузилась в сон.

***

Месяц спустя

После похищения Гвен прошел месяц. Все было тихо, никаких заминированных автомобилей, стрельбы или чрезвычайных ситуаций, так что все было хорошо. Что ж, для Гвен и ее сверхзаботливого, по-настоящему горячего, серьезно увлеченного байкера все было хорошо.

Для меня? Не очень.

После того, как заснула с Броком после похищения Гвен, я проснулась одна. С тех пор я его почти не видела, а когда мы все-таки сталкивались, воздух трещал от напряжения. Он пришел к неправильным выводам о Йене, и я была в растерянности, не зная, как его урезонить. Я жаждала его прикосновений. Безумно скучала по нему, но в то же время была счастлива предоставленному времени собраться с мыслями.

Неожиданный визит Рай и Алекса сотворил чудеса и отвлек от катастрофы в моей личной жизни. Лучшие друзья-геи, казалось, обладали сверхчеловеческими способностями к эмоциональному исцелению. И тяжелая рука в приготовлении коктейлей. Дело приняло неожиданный оборот после ссоры с Броком в стрип-клубе, где я только что подралась с бывшей Кейда.

Я почти растаяла от взгляда, который он бросил на меня после драки, не зная, что он стал ее свидетелем. Затем ощетинилась, когда он решил, что может командовать мной после целого месяца игнора. Да еще перед моими друзьями. Этому не бывать. Поэтому я принялась дерзить. Отстаивать свою независимость. Все шло хорошо, пока Брок не выругался и не умчался в обнимку с официанткой, — его намерения были ясны. Это нанесло мне молниеносный удар по яичникам.

Как бы я ни пыталась убедить себя, что мне все равно, мне было не все равно. Меня чуть не вырвало при мысли о нем с другой женщиной. Тогда я возненавидела себя за то, что подумала об этом — я ведь поступила с ним также, переспав с Йеном, даже хуже.

В основном, это был хреновый месяц. Моя подруга была счастливее, чем я когда-либо видела, наш бизнес процветал, у нас был прекрасный дом и потрясающие новые друзья. Я должна была быть в восторге. Вместо этого я чувствовала себя несчастной. Едва могла спать, едва могла есть из-за всего этого дерьма, которое крутилось у меня в голове. Я не могла продолжать в том же духе. Я должна была что-то сделать, принять решение.

И я приняла. Я пришла к выводу, что независимо от того, насколько это имело смысл для нас с Йеном быть вместе, я не могла этого сделать. Я хотела Брока. Мне нужен был он.

Я хотела попробовать себя в роли старушки, независимо от того, насколько сильно я презирала этот ярлык и сопутствующий ему подтекст собственничества. Гвен, казалось, носила его так же легко, как и Prada, так что, почему бы не попробовать и мне.

Только, чтобы сказать об этом Броку, я столкнулась с перспективой проглотить свою гордость, или, точнее, свой страх. Я боялась, что он отвергнет меня. Сокрушит, унизит. Мне мешали воспоминания об отчаявшейся, уязвимой девочке из моего детства.

Несколько дней назад я пыталась разыскать его в клубе, но добравшись туда, увидела его с блондинкой. Излишне говорить, что я побледнела, когда наши взгляды встретились, хорошо, что у меня был предлог — забрать Рози. Я злилась из-за того, что он лапал другую бабу, но на самом деле я не имела права злиться, так как сама переспала с Йеном.

Мы не были вместе. Я совершенно ясно дала это понять. Он был волен поступать так, как ему вздумается. Хотела бы я, чтобы он походил на одного из тех мужчин из любовных романов, которые терпеливо и целомудренно ждали, пока героиня преодолеет свои проблемы. Но это была настоящая жизнь. Он был байкером. Чудо, что он вообще хотел отношений. Так что я не могла заставить себя винить его, как бы мне ни хотелось выцарапать блондинке глаза.

К счастью, я отвлеклась, узнав, что Гвен залетела. Я была в полном восторге от перспективы маленького ребенка, которого можно баловать и наряжать. Мой восторг омрачало лишь то, что я не могла больше наслаждаться коктейлями со своей лучшей подругой в течение девяти месяцев, но я справлюсь.

На следующий день после объявления о маленьком комочке радости Гвен, я решила съездить в Лос-Анджелес на детский шоппинг. Я ненавидела то, что мне приходилось выбирать нейтральные цвета, не зная пола ребенка, и по дороге решила купить равное количество шмоток, как для мальчика, так и для девочки. Как только станет известен пол, я бы пожертвовала вещи «проигравшего» на благотворительность. Кроме того, шоппинг приятно отвлекал от того, что я планировала сделать в тот вечер. Противостоять Броку. Перспектива этого почти вызвала у меня крапивницу, но я должна была это сделать.

Что мне нужно предпринять в первую очередь, так это позвонить Йену и сказать, что он вернется домой не ко мне. Еще одна вещь, заставившая меня отвернуться от моего скудного завтрака. Йен был мне не безразличен. Я его любила. Мысль о том, чтобы причинить ему боль, была отстойной. Тот факт, что я вывалю все это дерьмо ему по телефону, вызвал у меня желание влепить себе пощечину. Это очень хреновый поступок. Но водить его за нос — еще хуже. Я была в процессе поиска способа связаться с ним и ждала информации.

Я находилась примерно на полпути в Лос-Анджелес, когда зазвонил мой телефон. Я подумала, что это дядя Гаррет с нужными мне деталями, но вместо этого увидела на экране имя мамы Гвен.

— Привет, Лейси, я сейчас еду в Лос-Анджелес за покупками, — поздоровалась я, предполагая, что она звонит, услышав новости Гвен.

Я знала, что она захочет принять во всем участие, и была рада поговорить с ней об этом. Я относилась к ней как к родной матери и любила эту женщину всем сердцем.

— Эми, это Дейв, — перебил меня отец Гвен, его голос звучал забавно.

— О, привет, мистер Эй, как дела? — нежно поприветствовала я. Хотя он был немногословным человеком, мне бы хотелось иметь такого отца, вместо того холодного и отсутствующего, которым меня наградила природа.

Последовала пауза, и что-то в ней заставило внутренности сжаться.

— Дорогая, предполагаю, ты не с Гвен, поэтому не знаешь, — тихо сказал он, его обычно хриплый голос звучал как-то неправильно, надломлено.

— Не знаю, чего? — спросила я, чувствуя, как внутри нарастает страх.

— Мы только что получили известия... Йен был убит прошлой ночью... бомба на дороге, — сказал он мне срывающимся голосом. Тяжесть страдания и боли в его голосе было трудно слышать.

Больше я ничего не слышала из-за глухого рева в ушах. Возможно, я сказала Дэйву что-то еще, я не помнила. Все было как в тумане. Должно быть, я попрощалась, потому что телефона в руке у меня больше не было. Мои руки лежали на руле, сильно дрожа, зрение затуманилось. Действуя на автопилоте, я притормозила, затем, спотыкаясь, вышла из машины на обочину и меня вырвало.

Я не знала, что делать. Секунду я стояла на коленях, не обращая внимания на острые камни, врезающиеся в колени, не чувствуя ничего, кроме тяжести на груди. Тяжести, которая угрожала задушить. Я старалась не задыхаться. Если бы продолжила втягивать воздух с такой скоростью, как сейчас, то потеряла бы сознание.

— Соберись, Эми, — пробормотала я себе под нос.

Медленно мне удалось подняться на ноги. Спотыкаясь, я вернулась в машину, и кровь застыла у меня в жилах. Гвен. Черт. Она, должно быть, в полном беспорядке. Ребенок. Бл*ть.

Нарушая все правила дорожного движения, я помчалась обратно в Амбер, отчаянно набирая номер Гвен, пока пробиралась сквозь пробки. Когда меня в четвертый раз перебросило на голосовую почту, я уже собиралась позвонить Кейду, но тут поступил входящий от Рози.

— Рози, ты с Гвен? — спросила я ее, как только нажала «ответить».

— Я так понимаю, ты в курсе.

— Что? — рявкнула я, от ее тона желудок вновь опасно скрутило.

— Гвен в больнице, Эми, — прошептала она. — Она плохо восприняла новости… мы пока ничего не знаем...

— Я буду там через десять минут, — заявила я, нажимая на газ.

Пять минут спустя, припарковавшись наполовину на обочине больницы, я ворвалась в двери. По пути я позволила себе сломаться примерно на минуту, слезы капали, пока я мчалась по улицам. Но заставила себя остановиться, как только поняла, что должна быть сильной ради лучшей подруги. Ради ее ребенка.

Я ворвалась в комнату ожидания, где меня приветствовала половина клуба. Мои глаза остановились на Броке, который при виде меня встал, но Рози добралась ко мне первой и обняла.

— Мне так жаль, Эймс, — прошептала она мне в волосы. Я напряженно стояла в ее объятиях и ждала, пока она меня отпустит.

— Где она? — потребовала я.

На глаза Рози навернулись слезы.

— К ней никого не пускали, но Кейд прорвался. — Она указала в сторону палаты, откуда появились двое разъяренных санитаров.

— Ясно. — Игнорируя всех вокруг, я устремилась в том направлении, пока на пути у меня не встал Брок.

Я посмотрела на него снизу вверх.

— Убирайся с дороги, — тихо сказала я.

— Искорка, — также тихо пробормотал он, не сводя с меня глаз.

Я не могла этого сделать. Не могла позволить ласковому, сочувствующему взгляду проникнуть в меня. Иначе я бы, рыдая, упала в его объятия. Я должна быть с подругой.

— Убирайся с дороги! — заорала я на него, в конце мой голос сорвался.

Мне было плевать, что от моего крика приглушенная болтовня стихла, и все взгляды обратились на нас. Меня волновало только то, что Брок на мгновение нахмурился, а затем отступил в сторону. Я ворвалась в палату, где страдала моя лучшая подруга, и держалась за нее изо всех сил.

***

На следующий день, убедившись, что Гвен в состоянии летать, я лихорадочно принялась организовывать нашу поездку в Новую Зеландию. Я позвонила отцу, и тот, услышав новости, обеспечил нас всем необходимым, включая личный самолет и врача, который полетит с нами. Какими бы ни были его недостатки в эмоциональном плане, он всегда был готов помочь деньгами и связями, когда я в них нуждалась. Они являлись плохой заменой отцовской любви, но, тем не менее, были полезны.

Поскольку я с головой ушла в подготовку предстоящей поездки, разбираясь со всем, то воспользовалась роскошью занять разум посторонними мыслями, а значит, ни минуты не позволяла реальности опуститься на меня и разорвать на части. Хотя чувства никуда не ушли. Ледяное горе, острием пронзало хрупкое чувство здравомыслия, за которое я цеплялась.

Я была полна решимости отодвинуть собственное горе на задний план и сосредоточиться на том, чтобы увезти подругу домой в целости и сохранности и подальше от вероломного, мерзкого обманщика байкера, который крутился вокруг нее.

Узнав, что Гвен застала его в постели с клубной шлюхой, я всерьез задумалась о том, не вонзить ли в него скальпель, но пришла к выводу, что Гвен не нужна драма, и я не хотела запятнать кровью свой наряд. Я тешила себя идеей случайно врезаться в его мотоцикл, когда он будет на нем.

Все эти планы пришлось отложить, так как я уже подъехала к больнице с упакованным багажом, забронированными билетами на самолет, готовая к тому, что мы с Гвен улетим из этого долбаного города.

Заглушив мотор, я глубоко вздохнула. Кейд толкал инвалидное кресло Гвен, а Брок следовал за ними. Только этого не хватало.

Обогнув машину, я с жаром посмотрела на Кейда, желая, чтобы взгляд мог убивать. Но смягчилась, когда слабо улыбнулась Гвен.

— Я все подготовила для нашего путешествия, Гвенни. Папин самолет ждет на небольшой взлетно-посадочной полосе за городом, он доставит нас в Лос-Анджелес, откуда мы следующим рейсом вылетим в Окленд. Папа также настоял, чтобы мы взяли с собой в полет его врача. На всякий случай.

Я взглянула вниз на ее живот и постаралась не выказывать беспокойства за крохотное создание. Я хотела помочь ей встать с кресла, изо всех сил стараясь не обращать внимания на тяжелый взгляд двух разъяренных байкеров. К сожалению, я не могла игнорировать руку, схватившую меня за запястье.

— Эми, какого хрена ты делаешь? Ты не можешь просто взять и увезти мать моего ребенка через полмира. Куда она, туда и я, — отрезал Кейд.

О, нет, этому не бывать.

Он не могиграть роль озабоченного отца и бойфренда после того, как трахнул какую-то шлюху. Я жалела, что в непосредственной от меня близости нет острых предметов, будь проклята мода. Пришлось обойтись убийственным взглядом.

— Сейчас же убери от меня свою руку, — мой голос источал арктический холод.

К счастью для него, он подчинился. Кейд был мускулистым и высоким и все такое, но с коктейлем ярости и горя, подпитывающим мой организм, я решила, что смогу с ним справиться.

Я помогла Гвен подняться, а затем мой взгляд вернулся к нему.

— Я могу, и я увезу Гвен к ее семье, домой, к людям, которые ее любят. На случай, если ты забыл, она едет на гребаные похороны своего единственного брата, — прошипела я, игнорируя резкий укол боли. — И так уж вышло, что ее дом находится как можно дальше от тебя, так что, в этом гребаном кошмаре нет худа без добра, а так как ты преступник с судимостью, то никуда не сможешь полететь, — закончила я с легким рычанием.

Я отвела от него взгляд. Теперь, высказавшись, он для меня не существовал.

— Господи, Гвен, подожди, — услышала я его мольбу.

Я была абсолютно готова уложить ублюдка, если бы он только попытался остановить меня, но Гвен опустила руку мне на плечо.

— Все в порядке, Эми.

Я сумела не вздрогнуть от ее ровного, безжизненного тона и подчинилась, позволив ей повернуться к Кейду. В этот момент на меня двинулся Брок, оттаскивая и прижимая к себе.

— Искорка, подожди гребаную секунду, прежде чем улетишь через полмира, — прошипел он мне на ухо.

Я пристально посмотрела на него, пытаясь скрыть тоску по нему. Я была сама себе противна. Все, чего мне хотелось, это броситься в его объятия, чтобы оплакать потерю другого мужчины.

Его рука легла мне на бедра, лицо выражало такую нежность, какую я еще никогда у него не видела.

— Детка, позволь мне разобраться с кое-каким дерьмом. Я полечу с вами. Буду рядом с тобой, — тихо сказал он.

Я вырвалась из его объятий, его предложение привело меня в чувство как ведро ледяной воды.

— Да, и как ты это себе представляешь? Я привезу парня, с которым спала, на похороны брата Гвен. Это дурной, мать твою, тон, — прошипела я, и его глаза посуровели.

— Я больше, чем это, и ты это знаешь, — резко ответил он.

— Сейчас не время обсуждать семантику наших прошлых отношений. Мне нужно успеть на рейс, — огрызнулась я.

Я повернулась к нему спиной, но не раньше, чем увидела, как его лицо окаменело. Подавив свои чувства, я усадила Гвен в машину и собрала всю свою силу воли, чтобы не оглянуться. Чтобы, черт возьми, не развернуть машину и не умолять Брока поехать со мной.

Мне это удалось. Едва.

Это случилось спустя две недели после той сцены возле больницы. Две недели пребывания в доме Гвен и Йена в прекрасной сельской местности Новой Зеландии. Нам пришлось ждать, пока тело Йена отправят на родную землю, прежде чем провести похороны. Эти две недели я находилась в странном состоянии неопределенности. Без похорон, без прощания я почти могла притвориться, что все это было ненастоящим. Что Йен жив и здоров в каком-то неизвестном месте. Я молилась об этом. Молилась, чтобы Дейву позвонили и сообщили, что в рядах вооруженных сил кто-то допустил ошибку, и Йен во время взрыва находился в другом месте.

Звонка не последовало. Только гроб. В котором лежал мужчина, которого я когда-то любила. Мужчина, которого я все еще любила. Мужчина, который заявил о своем намерении любить меня до самой смерти. Мужчина, чье сердце я собиралась разбить.

— Нужна компания, милая? — тихо спросил чей-то голос.

Подняв глаза, я увидела ласковый взгляд Дейва.

— С удовольствием, — искренне ответила я, нуждаясь в передышке от мыслей.

Он сел, и я поразилась силе этого человека. Он по-прежнему держался среди бесчисленных потоков женских слез, льющихся вокруг него. Он выстоял, пока его единственного сына опускали в землю. Он утешал жену и дочь, когда они сломались, когда земля начала покрывать крышку гроба. Он даже раскрыл объятия мне, когда я, наконец, дала волю слезам. Этот человек был моим героем.

Однако сейчас, сидя рядом со мной в темном углу какого-то паба, где проходили поминки, его стоическая маска соскользнула. Было мучительно видеть боль и отчаяние в его глазах, все его тело, казалось, осело под тяжестью потери.

Он достал из кармана куртки фляжку и протянул мне. Я приняла ее с усмешкой, сделала щедрый глоток и вернула ему.

Он усмехнулся сквозь свое горе.

— Женщина, которая умеет выпить. Понимаю, почему ты ему понравилась, — сказал он беспечно.

Я застыла от слов Дейва.

Его широкая ладонь накрыла мою руку.

— Он рассказал о тебе. Позвонил мне два года назад и сказал, что встретил девушку, на которой хотел бы жениться. — Его глаза блеснули, когда он, казалось, вспомнил тот разговор. — Но лишь несколько месяцев назад он признался, что это ты.

— Он рассказал тебе о нас? — спросила я слабым голосом.

Дейв кивнул, слегка улыбнувшись.

— Да, милая. Пару лет назад он рассказал мне об одной удивительной девушке, и как он не был готов уйти из армии и не хотел для нее такой жизни. Я сказал ему, что если бы она была той единственной, то с радостью подождала бы его, — он покачал головой. — Проклятый мальчишка не слушал. Он думал, что поступает правильно. Я был вынужден поддержать его решение.

Он сделал еще глоток из фляжки и снова предложил ее мне. Я была благодарна ему, мне нужен алкоголь, чтобы заглушить агонию, которую вызывал этот разговор.

— Больше мы никогда не говорили о ней, об этой таинственной девушке. А потом, полгода назад, ни с того ни с сего он заговорил со мной об этом. Сказал, что это была ты. — Его взгляд сфокусировался на мне.

Я отпила из фляжки, но казалось, что я глотаю битое стекло.

— Узнав это, я велел ему сваливать из армии и лететь в США, чтобы жениться на тебе, прежде чем тебя заполучит какой-нибудь засранец. Не мог поверить, что он собирался позволить такой особенной девушке, как ты, ускользнуть от него.

Его хватка на моей руке усилилась.

— Ты идеально ему подходила. Ты сильная, преданная, чертовски красивая, лучшая янки, которую я когда-либо встречал, — пошутил он. — Я не мог бы и мечтать о лучшей подруге для моей девочки, и не мог бы мечтать о лучшей невестке, — тихо сказал он.

От душераздирающе добрых и красивых слов этого человека у меня перехватило дыхание. Я испытывала вину и отвращение к себе, не в силах выразить словами тот факт, что у меня не было намерения становиться его невесткой. Что вместо этого я планировала разбить сердце его сыну.

— Просто хочу, чтобы ты знала, милая, еще до того, как Йен сказал мне, я уже считал тебя дочерью и всегда буду считать.

Я не могла говорить, только кивнула со слезами на глазах. Дейв сидел, накрыв ладонью мою руку, позволяя тишине окутать нас, и мы просто пили из его фляжки и пытались справиться с тяжестью нашего горя.

***

На протяжении двух месяцев, что мы с Гвен провели в Новой Зеландии, Дейв оставался верен своему слову. Он относился ко мне как к своей второй дочери, и хотя стены их дома были пропитаны горем, я, как никогда, ощущала, что нахожусь дома. Являюсь частью семьи. Я не была в каком-то модном лофте Верхнего Ист-Сайда. Я была во впечатляющем фермерском доме на краю света в незнакомой стране. Дом — это не место. Это чувство. И оно у меня было, чтобы залечить ожог потери.

Но чего-то не хватало. Чего-то, в чем я нуждалась, чтобы полностью чувствовать себя как дома.

Или кого-то.

После этого я поклялась, что никогда не позволю Гвен или кому-либо из членов ее семьи узнать, что у нас с Йеном все было не так, как казалось. Я бы предпочла, чтобы они считали, что он умер с представлением своего будущего. Что он умер счастливым, если кто-то, в принципе, может умереть счастливым.

Я не собиралась говорить Гвен, что Йен не был моей настоящей любовью. И это означало, что между нами с Броком никогда ничего не могло быть. Я бы не вынесла, если бы Гвен затаила на меня обиду за неуважение к памяти ее брата. Она никогда ничего не скажет, но всегда будет помнить.

Поэтому я не разговаривала с Броком, даже когда он звонил несколько раз. И игнорировала его, когда вернулась домой, вела себя по отношению к нему бесчувственно. Я заглушала боль, которую испытывала, видев холодные взгляды, которые он бросал в ответ. С трудом удерживалась на ногах, когда видела его с женщинами из клуба, что, к счастью, случалось всего пару раз. Я носила маску. И за свою игру была достойна гребаного Оскара.

***

Все изменилось в вечер свадьбы Гвен, через семь месяцев после того, как мы вернулись из Новой Зеландии. Гвен и Кейд все уладили после катастрофической стычки в больнице.

Кейд прилетел в Новую Зеландию, чтобы забрать ее домой в Амбер и рассказать, что на самом деле произошло с Джинджер. Или то, чего не произошло. Она все это подстроила. Никчемная потаскушка. Мне пришлось серьезно сопротивляться желанию переехать ее машиной.

Возможно, я была несколько предвзята, но это была самая красивая свадьба, которую я когда-либо видела. Гвен всегда утверждала, что выйдет замуж в нью-йоркской «Плазе» в платье от Vera Wang.

Церемонию провели не в «Плазе», а на заднем дворе Кейда. Конечно, его задним двором был океан. Хотя Гвен действительно надела платье от Vera Wang. Я с головой погрузилась в планирование, и все прошло идеально.

Деревянные стулья стояли на песке, а в конце каждого ряда высился старинный стальной фонарь со свечой внутри. Огромные букеты цветов, нежно белого и цвета слоновой кости, усеивали проход. В конце прохода была простая деревянная арка, с вплетенными в нее белыми розами и развевающейся на ветру белой тканью.

Кейд стоял возле арки, одетый во все черное, включая жилет. Рядом с нашивкой «Президент» торчал маленький белый цветок. Он баюкал на руках крошечную малышку Беллу. По бокам от него стояли Брок, Булл и ухмыляющийся Лаки.

Я шла по проходу, не отрывая взгляда от Брока. Я не знала, то ли это соленый воздух или свадебная лихорадка, но все причины, по которым я должна была держаться от него подальше, исчезли, и мне захотелось наброситься на него прямо здесь и сейчас.

К сожалению, это показалось бы немного неуместно, поэтому я сдержалась. Брок не помог делу, когда его голодный взгляд упал на мое облегающее платье без бретелек цвета лаванды.

Я прервала наш зрительный контакт, когда по проходу пошла Гвен. Я не смотрела на нее, как все остальные. Уже знала, насколько она прекрасна. Платье облегало талию, нежное кружево цвета слоновой кости покрывало его сверху. Каскадом оно ниспадало к ногам. Низкий вырез обнажал спину, а дальше тянулся шлейф.

Я смотрела на Кейда, замершего в тот момент, когда увидел ее. Взгляд, которым он одарил ее, было невозможно описать. Будто она — единственное, что удерживало его на этой земле, что она — его кислород, его жизненная сила. Идя по проходу, Гвен с безудержным счастьем улыбалась ему. Кейд продолжал смотреть на нее так, словно его жизнь зависела от того, доберется ли она до него, он выглядел так, словно хотел рвануть к ней, но не мог сдвинуться с места.

Когда она дошла до него, он аккуратно передал Беллу удивленному Дейву и, притянув Гвен в объятия, крепко поцеловал. Дейв рассмеялся, качая головой, осторожно присаживаясь с Беллой на руках рядом с плачущей Лейси. Толпа заулюлюкала, и даже Булл выдавил из себя улыбку. Мы с Броком молча смотрели друг на друга.

Это продолжалось на протяжении всей церемонии и на фотографиях, на которых настояла Гвен. Никто не осмеливался с ней спорить. Хоть она и была крошкой в пять футов, одетой в модное белое платье, но обладала силой, с которой приходилось считаться.

После достаточного, по мнению Гвен, количества фотографий, мы перешли в зону, где на песке под развевающимися палатками были установлены длинные столы. Волшебные огоньки освещали навесы, а бесчисленные фонари беспорядочно расставлены по песку. Когда наступило время моей речи, я глубоко вздохнула, игнорируя пристальный взгляд Брока.

— Кто-то сказал, что найти настоящую любовь можно лишь распознав родственную душу, — начала я, опустив, что слышала это в фильме «Незваные гости». — Любой, кто меня знает, понимает, что я не очень-то разбираюсь в родственных душах, настоящей любви или чем-то в этом роде.

Я улыбнулась Гвен.

— Я не верила во «вторые половинки», пока не встретила Гвен. Она — моя вторая половинка. Она знает меня лучше, чем я себя — вероятно, помнит больше о некоторых вещах, которые текила заставила меня забыть.

Раздалось несколько смешков.

— Недостаточно сказать, что Гвен — моя лучшая подруга. Она — моя сестра, моя напарница… она — лучший человек, которого я когда-либо встречала. Самый сильный человек, которого я когда-либо знала. — Мой голос слегка дрогнул. — Она — мой герой. — Я сглотнула. — Поэтому, естественно, все, чего я хочу в этом мире, — чтобы моя лучшая подруга была счастлива, любима. Увидев ее вместе с Кейдом, я поняла это. Возможно, даже до того, как поняла она… и, определенно, до того, как она призналась в этом. Душа Гвен нашла родственную душу.

Я перевела взгляд на Кейда.

— Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты сделал мою подругу счастливой. За то, что заботился о ней. За то, что дал ей жизнь, которую она заслуживала, и любовь, которой она достойна, — закончила я под аплодисменты и поцелуи плачущей Гвен.

Я ответила лишь быстрыми объятиями, тяжелый взгляд Брока прожигал меня насквозь. Когда мы попрощались с молодоженами и их малышкой, Брок схватил меня и потащил в темноту.

Без всяких слов он прижался губами к моим губам, целуя со свирепостью, которую я едва пережила. Я была готова распластаться на песке и умолять его трахнуть меня, несмотря на то, каким кошмаром оборачивался секс на пляже, но тут Брок прервал поцелуй.

— Ко мне, немедленно, — прорычал он.

Я кивнула и уже собиралась предложить варианты транспортировки, когда он перекинул меня через плечо. Я взвизгнула, и он сильно шлепнул меня по заднице.

— Что ты...? — начала я было спрашивать, но в ответ получила еще один сильный шлепок.

— Молчи. Во время разговоров у нас вечно случается какой-нибудь пи*дец. Мне нужно проникнуть в тебя, так что никто из нас не скажет ни слова, чтобы ничего не испортить, — прорычал он, шагая по песку.

Я поджала губы, в кои-то веки послушавшись его. От его тона между ног мгновенно затрепетало. Я не осознавала, насколько близко стояли их дома с Кейдом, пока мы не прошли по проходу от пляжа к его дому.

Он открыл французские двери в свою спальню, из которой открывался вид на океан, и бросил меня на кровать.

— Насколько тебе нравится это платье? — хрипло спросил он, возвышаясь надо мной.

— Эм... — это все, что я успела сказать, прежде чем его руки коснулись лифа, срывая с меня тонкую ткань.

— О, боже! Это Elie Saab! — воскликнула я, скорбь из-за такого жестокого обращения с модным шедевром на мгновение вырвала меня из сексуального тумана.

Мысли о печально почившем платье улетучились, когда губы Брока коснулись моей груди. Он не был нежным или ласковым — он был грубым и настойчивым, отчаянным. Я застонала от его прикосновений, его тела на мне и его пальцев, проникших в мое заветное местечко.

Я извивалась под ним, пока он доводил меня до оргазма, лишь руками между моих ног и ртом на моей груди. Он не был нежным, он был жестоким. Идеальным.

— Брок, — простонала я, нуждаясь в том, чтобы он был внутри меня.

— Молчи нахрен, — приказал он, поднимаясь, чтобы раздеться.

Я подчинилась, и остаток ночи мы занимались безмолвной, неистовой, интенсивной умопомрачительной любовью.

Я заснула рано утром, опьяненная его прикосновениями, счастливая быть с ним. Я ослабила бдительность. Позволила защите пасть под чарами свадебной магии.

— Я люблю тебя, — прошептала я спящему Броку, проваливаясь в сон.

Я уплыла уже слишком далеко, чтобы понять, как напряглось его тело и как крепче сжались его руки вокруг меня, когда я погрузилась в сон.

***

Я вела машину. Не знала точно, куда ехала, но знала направление и что должна быстро туда добраться. Я знала, что если не сделаю этого, случится что-то ужасное. Нога вжала педаль, и пейзаж начал проносится мимо со скоростью света. У меня все получится, я успею. Внезапно зазвонил телефон, и по салону разнесся голос: «Он мертв, Эми. Он мертв», — бесстрастным тоном сообщил мне Дэйв.

«Нет, нет, нет», — повторяла я, а мир вокруг меня рушился.

Я резко проснулась. Заметила сильные, покрытые татуировками руки, которые обхватили мои, успокаивающий запах сигарет и океана. Я почувствовала облегчение, облегчение от того, что это был всего лишь сон и что Брок не умер, умер Йен.

Затем кожу стало покалывать от чувства вины. Как я могла так подумать? Что со мной не так?

Я должна убраться отсюда. Каким-то чудесным образом я смогла выскользнуть из постели Брока и поднять с пола его рубашку. Изодранные остатки платья не оставляли мне иного выбора.

— Куда ты, Искорка?

Я подпрыгнула и обернулась, Брок, такой сексуальный и взъерошенный со сна, сидел на кровати во всем своем обнаженном величии.

— Мне нужно идти, — тихо ответила я.

Его лицо посуровело.

— Ты, мать твою, издеваешься надо мной? — прорычал он.

Я покачала головой.

— Я должна.

— Прекрати эту херню, — рявкнул он, вставая с кровати и бросаясь ко мне. — Ты не сбежишь после прошлой ночи, после того, как мы, наконец, отложили все дерьмо в сторону, и я снова вернул тебя. Ты моя. Я больше не позволю тебе закрыться от меня, — заявил он, хватая меня за руку, которой я застегивала его рубашку.

Я знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что он говорит серьезно. Я больше не смогу убежать. Так что мне пришлось пойти на это. Пришлось солгать. Я не могла позволить ему убедить меня сделать то, что я хотела, и остаться здесь с ним. Потому что со всем тем гребаным дерьмом, забивавшим мне голову, я бы, в конце концов, все испортила. Я не хотела, чтобы ему пришлось иметь дело с чувством вины, которое я испытывала. Он этого не заслуживал.

— Я не твоя, — холодно заявила я. — Мы оба это знаем.

Он дернулся от моих слов, но не отступил.

— Это гребаная ложь, Эми, — огрызнулся он. — Ты моя. Каждый дюйм тебя. Ты не идеальна. Можешь дико бесить, невероятно раздражать и упрямиться, как мул. Но ты идеально подходишь мне. Ты создана для меня, Эми. Не неси чушь, что это не так.

— Это не чушь! — крикнула я, вырываясь. — Я не твоя. И ты никогда не был для меня тем самым, — жестоко закончила я и увидела, как он дернулся, будто я его ударила.

Я проглотила слезы, когда его лица полностью лишилось эмоций.

— Плевать, — наконец, выдавил он. — Хочешь испортить себе жизнь, тоскуя по мертвецу, на здоровье.

Я помедлила секунду, а затем вышла за дверь, мое сердце было разбито вдребезги.

Глава 9

Наши дни

Дверь тихо отворилась, и в комнату проскользнул Рейф. Выражения предвкушения и возбуждения на его лице было достаточно, чтобы у меня по коже побежали мурашки. Я проигнорировала это, должна была это сделать, если хотела выбраться из этого места. Я приподнялась на кровати, стараясь не вздрогнуть от боли.

— Я не могла уснуть всю ночь, думая о тебе. — Я соблазнительно улыбнулась ему, когда он пересек комнату.

— Бл*ть. Я хотел сделать это с того момента, как увидел тебя, Рыжая. Дерзкая маленькая сучка. Тебе нужно, чтобы я приручил тебя, да? — прорычал он, грубо схватив меня за волосы.

Я кивнула, и он притянул меня к себе для поцелуя. Он был грубый и отвратительный, и мне очень хотелось откусить ему язык, но я преследовала иную цель. Рейф носил пистолет в кобуре на поясе, но чтобы все получилось, мне нужно было его обездвижить.

— Ляг на кровать. Позволь мне позаботиться о тебе, — промурлыкала я, глядя на него сквозь опущенные ресницы.

Он больно схватил меня за подбородок.

— Не смей мне приказывать. Поняла? За это я тебя накажу... позже. Но сначала, ты меня ублажишь.

Он потащил меня по кровати, рывком уложив на себя. Я изо всех сил старалась не обращать внимания на боль в бедрах, когда оседлала его. Я поцеловала его в шею, одновременно расстегивая рубашку. Провела руками по его груди и услышала, как он застонал, моя рука двинулась ниже, к его поясу. Я сделала глубокий вдох. Сейчас или никогда. Быстро переместив руку к кобуре, я выдернула пистолет.

— Какого...? — начал возмущаться Рейф, ему потребовалась секунда, чтобы сообразить, что происходит.

В этой секунде я и нуждалась. Со всей силы я двинула прикладом пистолета ему в висок. Я молилась, чтобы это сработало, как в кино, лишив его сознания. Удача встала на мою сторону, он вырубился.

Нужно было действовать быстро. Я не знала, как долго люди могли оставаться в отключке, так как у меня не было большого опыта в этом деле. Я сунула руку под подушки за разорванными простынями, которые там спрятала. Так быстро, как только могла, привязала руки Рейфа к изголовью кровати. Я надеялась, что путы продержатся достаточно долго.

На всякий случай я скомкала кусок простыни и засунула ему в рот. Я пришла к выводу, что он может просто выплюнуть кляп. Мой взгляд переместился на его ремень, и у меня появилась идея. Быстро сдернув его, я зафиксировала им кляп, чтобы ткань оставалась на месте. Даже если бы Рейф очнулся, он не смог бы позвать на помощь. Я мысленно похлопала себя по спине. Просто зовите меня МакГайвер (прим.: детектив Ангус «Мак» МакГайвер — персонаж американского приключенческого сериала).

Спрыгнув с кровати, я почувствовала, как по ноге стекает что-то теплое, и, посмотрев вниз, увидела кровь, сочащуюся из-под повязки. Боль в бедрах была невыносимой, я стиснула зубы и заставила себя оставаться в сознании. Это был он — мой единственный шанс. Если бы пришлось, я убралась бы отсюда ползком.

Прижимая пистолет к боку, я прокралась к двери и высунула голову наружу. Я почти ожидала увидеть несущихся ко мне вооруженных людей, но все, что я увидела, — это пустой коридор. Сделав глубокий вдох, я на цыпочках покинула комнату. Босые ноги являлись еще одной помехой в плане побега, но Кларк снабдил меня только туфлями на каблуках.

Хотя я не сомневалась в своих способностях выполнить любую задачу на каблуках, но не думала, что они будут слишком хорошо сочетаться со скрытностью и мраморными полами. Я поспешила по коридору так быстро, как только позволяли мои раненые ноги, не обращая внимания на непрерывно сочащуюся кровь. Я остановилась как раз перед тем, как завернуть за угол, направляясь к лестнице.

— Черт, — прошептала я, услышав тихие шаги. Я зажала рот рукой, понимая, что молчание — неотъемлемая часть скрытного побега.

Стараясь не обращать внимания на ужас, скопившийся в животе, я твердой рукой подняла пистолет. Была ли я готова застрелить кого-нибудь? Черт возьми, нет. Но я также не была готова отказаться от свободы.

Человек завернул за угол, и я глубоко вздохнула, удерживая палец на спусковом крючке.

— Эми? — недоверчиво прошептал Брок, появляясь из-за поворота и опуская пистолет, который направлял на меня.

Мать вашу.

На меня нахлынуло облегчение, но я была в шоке, поэтому не подумала о том, чтобы опустить пистолет. Я яростно моргала, молясь, чтобы это не было галлюцинацией.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я его, рассматривая с головы до ног. Он выглядел так же хорошо, как и всегда. Наверное, сейчас было не время пялиться на него.

— Заглянул на чашечку чая... а ты, черт возьми, как думаешь? Я пришел спасти тебя. Что ты делаешь? Опусти пистолет, Искорка, я не люблю, когда в меня стреляют, — сухо сказал он, но я видела напряжение в его чертах.

— Я сама себя спасаю… я не могла тебя дожидаться. Мне не нравится, как здесь обращаются с гостями, — ответила я, опуская пистолет.

Взгляд Брока скользнул вниз по моему телу, и он замер, сосредоточившись на моих ногах.

— Господи Иисусе. У тебя кровь.

Я посмотрела вниз и увидела красную струйку, пятнающую обнаженные бедра. Крови было гораздо больше, чем несколько мгновений назад.

— Я в курсе, — ответила я, чувствуя головокружение. — Швы разошлись, пока я привязывала Рейфа к кровати.

Лицо Брока окаменело. Его взгляд казался затравленным.

— Швы? — наконец, выдавил он из себя. — Где, бл*ть, этот Рейф? — добавил он, выглядя готовым кого-нибудь убить.

— Может, поговорим об этом, когда будем далеко от большого особняка, полного вооруженных психопатов? — мягко спросила я.

Казалось, Брок собирается ответить, но тут мы оба услышали движение с той стороны, откуда он пришел. Он двигался быстро, оттолкнув меня себе за спину и поднимая пистолет. Я заметила удлиненный ствол, и поняла, что это глушитель. Ловко.

К моему изумлению, перед нами с поднятым пистолетом появился Лаки. Мужчины быстро опустили оружие.

— Твою мать, Лаки, я чуть не пристрелил тебя.

Лаки ухмыльнулся.

— Как и я, брат, нам нужен птичий клич или еще какая-нибудь херовина.

Он перестал улыбаться, когда встретился со мной взглядом.

— Не могу выразить, как я счастлив видеть твое прекрасное личико, дорогая. Без тебя было ужасно скучно.

— Ага, хорошо, рада, что смогла вернуть немного счастья в твою жизнь, Лак, но, может, мы уже свалим из этого заведения? — спросила я, слегка покачиваясь. У меня немного кружилась голова. Я списала это на то, что сутки не ела.

— Думаю, мы уже злоупотребили гостеприимством, — заявил Лаки, когда я услышала глухие звуки выстрелов. — Машина ждет внизу. Выдвигаемся.

Брок повернулся ко мне, его взгляд был жестким и решительным. Он с беспокойством посмотрел на мои ноги.

— Сможешь идти?

Я выпятила грудь, пытаясь собраться с силами. Я должна была игнорировать боль, позволить Броку сосредоточиться на том, чтобы не словить пулю.

— Я буду в порядке, показывай дорогу.

— Держись позади меня, Абрамс. Если начнется стрельба, ложись, — приказал он. Его взгляд переместился на пистолет в моей руке. — И не направляй его на меня снова.

Несмотря на обстоятельства, во мне вспыхнуло раздражение.

— Не могу ничего обещать, — огрызнулась я.

— Ненавижу, когда мамочка и папочка ссорятся, — заныл Лаки. — Можем ли мы отложить бытовую ссору до того момента, когда вероятность того, что нас подстрелят, значительно снизится? — окликнул он через плечо.

Брок секунду пристально смотрел на меня, затем обхватил мою голову, притягивая к себе для поцелуя. Это был быстрый и настойчивый поцелуй, с закрытыми губами. Он на мгновение прижался лбом к моему лбу и отвернулся.

— Держись позади меня, — кинул он через плечо и двинулся вперед.

Я чувствовала головокружение и дезориентацию, и не только от поцелуя. Хотя, можно с уверенностью сказать, что мои чувства к Броку нисколько не притупились, у меня складывалось неприятное ощущение, что легкое головокружение вызвано пульсирующей болью в ногах. Но я промолчала, сначала надо выбраться отсюда, а потом я разберусь с потерей крови.

Когда мы спускались по лестнице, оба мужчины поглядывали по сторонам, подняв оружие. Звуки выстрелов стихли, и теперь повисла тревожная тишина. Странно, но я не чувствовала страха. Возможно потому, что Брок держал меня за руку, притягивая ближе к своей спине. Мы без происшествий добрались до нижней ступеньки, и я выдохнула, сама не осознавая, что задерживала дыхание.

Лаки обернулся.

— Машина должна ждать снаружи. Думаем о хорошем и надеемся, что нас не встретят пулями, когда мы откроем дверь. — Он дождался резкого кивка Брока, а затем распахнул дверь.

Я зажмурилась, ожидая, что он дернется и его изрешетит пулями.

— Насчет гребаного времени. Чем вы занимались? Восхищались интерьером? – встретил нас мрачный голос.

Я с трудом открыла глаза, радуясь, что слышу знакомый голос.

— Где Эми? Она в порядке? — с беспокойством спросил Кейд.

Я слабо помахала ему, и его плечи облегченно опустились.

— Я бы не рекомендовала это место для отдыха на выходные, — сухо сказала я, борясь с только что появившейся тошнотой.

Взгляд Кейда остановился на моих ногах, и в его глазах отразилась тревога.

— Святое дерьмо, Брок, ты позволил ей ходить, когда у нее ноги в таком состоянии? — Он двинулся вперед, свирепо глядя на Брока, который стоял спиной ко мне.

Брок повернулся и проследил за взглядом Кейда. Я заметила на его лице то, чего никогда раньше не видела. Страх. И это последнее, что я увидела, прежде чем меня поглотила темнота.

***

— Уверен, что знаешь, что, черт возьми, делаешь, Хансен? — проник в уши сердитый голос, когда я изо всех сил пыталась прийти в себя.

Казалось, будто меня окутывал туман. И холод. Очень сильный холод.

Я почувствовала в ноге острую боль, но не могла ни пошевелиться, ни вздрогнуть, мое тело было неподвижно. Я старалась не паниковать, знакомый сердитый голос помог.

— Хочешь, чтобы я принес тебе список рекомендаций, пока она истекает кровью, или хочешь, чтобы я спас жизнь твоей старушке? — ответил спокойный голос.

— Я не его старушка, — прохрипела я, обретя способность говорить.

Вокруг раздались мужские смешки. Я медленно открыла глаза и увидела себя в окружении своей байкерской семьи. Кейд, Булл, Лаки и Эшер смотрели на меня, натянуто улыбаясь. В их привлекательных глазах таилось беспокойство. Я перевела взгляд на незнакомого мужчину, склонившегося над моими ногами, его руки находились смущающе близко к моим женским прелестям.

— Боже, ты меня даже ужином не угостил, — слабо пробормотала я лысой голове.

На меня взглянуло привлекательное, заросшее щетиной, напряженное от сосредоточенности лицо, но в его глазах плясало веселье.

— Как насчет того, чтобы я отложил ужин на потом и сначала спас твою жизнь? — сухо ответил он.

— Звучит как свидание, — ответила я, игнорируя раздосадованный звук, донесшийся из-за спины лысого парня. Я встретилась с сияющими голубыми глазами Брока. Его лицо было напряжено от беспокойства, и он хмуро смотрел на мои ноги.

Я переключила внимание на тот факт, что лежала на импровизированной койке в задней части фургона, а незнакомый мужчина возился у меня между ног. К сожалению, я не могла сказать, что это было самое странное место, в котором я просыпалась. Уверена, что обильное употребление узо в Греции не было моим звездным часом. Особенно когда я проснулась в Албании.

— Что случилось? — слабо спросила я.

Кейд придвинулся ближе к изголовью, нежно поглаживая меня по волосам. Для такого грубого и пугающего байкера он мог быть нежным, когда хотел. Не говоря уже об умопомрачительной сексуальности. Гвен была счастливой женщиной.

— Тебя похитили. Мы пришли за тобой, — тихо сказал он, и что-то промелькнуло в его глазах.

— Эту часть я поняла, спасибо, капитан Очевидность, — ответила я, и Кейд ухмыльнулся. — Почему в настоящее время я подвергаюсь обследованию, опасно близкому к тому, которое должен проводить только мой гинеколог? — поинтересовалась я в шутку, но все мужчины в фургоне замерли, и воздух наэлектризовался.

На мгновение воцарилась тишина, но Хансен ее нарушил.

— У тебя разошлись швы. Обычно это не имело бы большого значения, но твои порезы располагались в опасной близости от бедренной артерии. Что бы ни заставило тебя разорвать швы, это также повредило кожу. Поскольку порезы были очень глубокими и не зажили должным образом, травма затронула артерию, и началось кровотечение. Еще пара минут, и ты бы умерла. — Хансен поднял взгляд и стянул резиновые перчатки, которые я раньше не заметила.

— Срань господня! — завопила я, быстро садясь.

Я хотела взглянуть на порезы, из-за которых чуть не умерла.

— Вот ведь ублюдок. Мало того, что это возглавило список самых ужасных событий в моей жизни, сместив с пьедестала тот случай, когда моя матушка сосватала мне парня фут-фетишиста. Но этот гад полностью лишил меня возможности носить короткие шортики. Не то чтобы я когда-либо надела бы короткие шортики, но все же, — разглагольствовала я. — И теперь я чуть не умерла из-за того, что у этого е*анутого ублюдка серьезно извращенные сексуальные предпочтения. Надо было сделать с ним что-то похлеще, чем просто привязать к чертовой кровати. — Я закончила свою тираду, тяжело дыша и чувствуя легкое головокружение.

Казалось, весь кислород в фургоне высосали, когда я упомянула о сексуальных предпочтениях Рейфа. Я забыла, каким обостренным чувством защиты обладали эти мачо.

Рука Хансена легла мне на плечо, мягко надавливая.

— Тише, ты потеряла много крови. Тебе нужно лежать. — Он нахмурился. — В идеале тебе требуется больница и, возможно, переливание крови, но сейчас я бы предпочел, чтобы ты находилась в горизонтальном положении.

Я попыталась толкнуться в его ладонь, но почувствовала слабость, а тело превратилось в желе. Сознание начало затуманиваться, но язык, казалось, все еще работал нормально.

— Мне не нужна больница. Мне нужно отрезать Рейфу... — начала я, но не успела договорить, как меня окутал туман.

***

Мои глаза резко распахнулись, и я почувствовала себя так, словно меня сбил грузовик. Бедра пульсировали, а рот будто был набит ватой. Я бы решила, что страдаю от адского похмелья, но недомогание от чрезмерно выпитого алкоголя не имело ничего общего с серьезной потерей крови. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что я не в движущемся фургоне и не лежу на неудобной поверхности.

Я посмотрела на белый потолок, а затем обвела глазами комнату, в которой находилась. Мой взгляд не успел далеко уйти, зацепившись за Брока, сидящего с закрытыми глазами в кресле рядом с моей кроватью. Мои глаза блуждали по нему, и я почувствовала острую боль в сердце. Его подбородок покрывала щетина, к которой я не привыкла, он всегда брился чисто. Его волосы были длиннее и собраны в конский хвост. Мой взгляд переместился на его жилет, затем вниз по мускулистым рукам. Я резко замерла при виде трубки, прикрепленной к его предплечью. Трубке, по которой стекала красная жидкость.

Запаниковав, я попыталась сесть.

Что с ним случилось? Святое дерьмо, его подстрелили? Меня обдало волной беспокойства.

Я проследила за трубкой до штатива капельницы, к которой, судя по всему, крепился пакет с кровью. Фу. Только тогда я поняла, что в пакет вставлена другая трубка, подсоединенная к моей руке.

Брок заерзал в кресле и резко открыл глаза.

— Искорка?

Он вскочил с места, помня о трубке, и схватил меня за руку.

— Детка, как ты себя чувствуешь? Ты напугала меня до чертиков, дважды потеряв сознание. — Он говорил спокойно, но все еще выглядел обеспокоенным.

От его манер, совершенно отличающихся от тех, что я наблюдала в последний раз, я моргнула. Конечно, во время нашей последней встречи меня не похищали, и смерть не стучалась в мою дверь. И вела я себя как бешеная сука.

— Эм... — начала я, не зная, что сказать.

— Эми Абрамс потеряла дар речи? — спросил он с дразнящим взглядом. — Никогда не думал, что увижу, как моя девочка потеряет дар речи.

Его девочка? Когда это произошло? Я не видела его почти месяц. Последние сказанные ему слова убедили меня, что он никогда больше не захочет со мной разговаривать, не говоря уже о том, чтобы бросаться такими фразами, как «моя девочка».

— Полагаю, значительная потеря крови является оправданием отсутствия у меня обычной сообразительности, — почти машинально возразила я.

Мой взгляд метнулся к пакету на штативе.

— Ты пытаешься обратить меня в вампира? — неуклюже пошутила я. — Поверь, тебе не сдобровать, если я не смогу загорать.

Брок посерьезнел. С нежностью, пронзившей мне сердце, он убрал волосы с моего лица.

— Эми, ты потеряла чертову тонну крови. Никогда в жизни не видел такого бледного человека. Ты выглядела... — он остановился, почти задохнувшись от своих слов. — Ты выглядела... мертвой. Ты почти умерла.

Он замотал головой, словно пытаясь избавиться от этого образа. Я ни разу не видела его таким взволнованным.

— Если потребуется, я был готов накинуться на тебя, как Эрик Нортман, и напоить своей гребаной кровью, — он мрачно улыбнулся, и я ответила ему улыбкой, вспомнив, как приставала к нему, чтобы посмотреть вместе мой любимый вампирский сериал (прим.: Эрик Нортман — персонаж американского сериала «Настоящая кровь»).

Но это было до всего, что произошло.

— К счастью, мы находились недалеко от этого места, где у нас имелись нужные припасы. — Его взгляд снова метнулся к пакету с кровью. — В противном случае я вскрыл бы себе вену прямо там, сделал бы все возможное, чтобы твоя кожа порозовела, как я люблю. — Его взгляд смягчился. — Слава Богу, у меня отрицательный резус. Универсальный донор.

Я откинулась на спинку кровати, пытаясь перевести дух. Такое было очень трудно осмыслить после того, как я только что пришла в себя. Мужчина, который, я была уверена, ненавидел меня, мужчина, в которого я была влюблена, не только спас меня от судьбы, которая, несомненно, была хуже смерти, но и буквально дал мне свою кровь, чтобы я выжила.

— Абрамс? — Брок выглядел обеспокоенным. — Ты хорошо себя чувствуешь?

— Шикарно, — ответила я, чувствуя, будто мозг только что съел четверть фунта картофеля фри. Меня переполняли эмоции.

Взгляд Брока стал суровым, он будто испытывал боль. Выдержав небольшую паузу, он позволил нам погрузиться в тишину, а затем заговорил снова.

— Мы... то есть Хансен был так поглощен тем, чтобы восполнить потерю крови, что у него не было времени осмотреть тебя.

Он снова сделал паузу, сжав кулак. Наши взгляды встретились, и я почти вздрогнула от видневшейся в них боли.

— Где еще у тебя болит? — тихо спросил он, голос звучал опустошенно.

Я моргнула, на секунду почувствовав замешательство, пока до меня не дошел смысл его слов.

— Ты думаешь, что меня изнасиловали, — заявила я, и он вздрогнул.

Он натянуто кивнул.

— Детка... — его рука нашла мою. — Кларк установил камеры в столовой.

Его голос наполняла нежность, но в то же время, каким-то образом, пронзительной яростью. Не помогало и то, как он держался, казалось, если я стукну по нему, он разобьется вдребезги.

— Я знаю, — ответила я.

Он удивленно поднял глаза.

— Знаешь?

Я кивнула.

— Он сообщил мне об этом в первый же день. Я сказала ему, что мой отец ничего не сделает без доказательств, что я жива, и, поскольку он не заставил меня позировать для фото с сегодняшней газетой, я поинтересовалась, как он планирует это сделать. Он указал на камеры.

Брок покачал головой, невольно улыбнувшись.

— Иногда я забываю, какая ты чертовски сообразительная, Искорка.

Выражение его лица снова стало мрачным. От смены эмоций меня словно огрели хлыстом.

— Мы видели запись, — начал он, и я кивнула. — Запись двухдневной давности, — продолжил он напряженным голосом.

На меня нахлынул ужас. Ох, ну, конечно. Тот трюк «разрежь Эми на кусочки» был сделан в угоду камерам и для болезненного удовольствия Рейфа, хотя я подозревала, что это был просто бонус.

— Хочешь сказать, вы видели, как Рейф изображал Фредди Крюгера, отыгрываясь на моих ногах? — тихо спросила я.

Я не стыдилась, не моя вина, что сумасшедший ублюдок решил порезать меня на куски. Независимо от того, как Брок относился ко мне, он был защитником. Видеть, как его бывшую-кем-бы-я-ни-была пытают, должно быть, было тяжело.

Челюсть Брока окаменела.

— Нет, запись оборвалась после того, как Кларк приказал тебе раздвинуть ноги. — Его голос был низким, почти рычащим. — И все закончилось тем, что тебя вынесли из столовой, а по твоим бедрам стекала кровь.

Выражение его глаз на мгновение напугало меня. Он походил на дикого зверя, готового убивать. Его взгляд сфокусировался на мне и быстро смягчился. Он был полон сожаления и раскаяния. Я открыла рот, чтобы заверить его, что меня не насиловали, но дверь распахнулась раньше, чем я успела.

— Рад видеть, что ты очнулась и выглядишь немного более румяной, — поприветствовал Хансен, подходя к кровати.

Я еще мгновение смотрела на напряженную фигуру Брока, а затем перевела внимание на Хансена. Я не узнавала его, что еще ничего не означало, учитывая, что я избегала клуба, будто «Барни» в Черную пятницу. Я не удивилась, что он был привлекательным, как и большинство парней в клубе.

Похоже, у них существовало негласное правило быть мускулистым и красивым, чтобы присоединиться к клубу. О, и нереально крутым. Этот парень являл собой все три характеристики. Высокий и мускулистый? Есть. Великолепная костная структура, вкупе с лысой головой? Есть. Не многие мужчины могли таким похвастаться. То, как он держался, что заставляло вас не испытывать желания встречаться с ним в темном переулке? Есть.

— Ну, полагаю, это благодаря моему донору крови. — Я кивнула в сторону Брока, заметив, что тот сохранял угрожающее выражение.

Хансен проследил за моим взглядом и нахмурился.

— Да, наверное, пришло время заканчивать с переливанием, учитывая, что это в любом случае крайне нестандартно. — Он начал возиться с капельницей. — Но из-за большой кровопотери и отсутствия у нас пакетов с кровью, это был наш единственный вариант. Не сделай я этого, Брок сам бы провел процедуру.

Он улыбнулся мне. Боже, какая улыбка.

Мускулистая рука Брока вцепилась в не менее впечатляющий бицепс Хансена.

— Ей нужно больше, — отрезал он, глядя на меня.

Хансен взглянул на хватку Брока.

— Брат, она в порядке. Заберем у тебя еще больше, тебе самому понадобится переливание крови.

Брок пристально посмотрел на него.

— Мне насрать, что мне понадобится. Главное, что нужно ей.

От этих слов я испытала острую боль.

— Ты должен верить мне, когда я говорю, что она в порядке. Она выкарабкалась… теперь ее тело позаботится о себе само.

Брок помолчал, затем отпустил руку Хансена.

— Ты чертовски пожалеешь, если ошибешься.

Хансен усмехнулся.

— Я никогда не ошибаюсь.

Я стряхнула с себя оцепенение, в котором пребывала из-за поведения Брока.

— Как бы мне ни нравилось наблюдать, как вы, парни, наращиваете уровень тестостерона, я вроде как хочу получить некоторые ответы, — перебила я, чувствуя на себе взгляды двух привлекательных мужчин.

Было бы приятно, будь ситуация другой. Хотя я подозревала, что выгляжу далеко не лучшим образом. Потеря крови плохо отражается на девичьей внешности.

— Где мы находимся? — задала я вопрос.

Комната походила на больничную палату или, скорее, чью-то спальню, превращенную в импровизированную больничную палату. На удобной кровати лежало теплое стеганое одеяло. Брок сидел в уютном кресле, а на стенах красовались фотографии и картины. А также шкафы с медицинскими материалами.

— В клубе филиала Нью-Мексико, — ответил Брок, потирая руку в том месте, откуда Хансен только что вынул трубку.

Я слегка поморщилась, когда он сделал то же самое со мной. При моей реакции глаза Брока сузились.

— У вас есть филиал в Нью-Мексико? — удивилась я.

Я непонимала своего удивления, так как очень мало знала о клубе. Ну, кроме того, что Гаррет накопал несколько месяцев назад. Меня связывало с ними лишь то, что моя лучшая подруга вышла замуж за нынешнего президента клуба «Сыны Тамплиеров».

Ох, да, и я была влюблена в войскового сержанта.

— Да, Искорка, я думал, ты должна была это знать. Думал, в твоем досье на нас значится расположение всех филиалов в США, — легко ответил он, напомнив мне о нашей первой встрече.

Я ухмыльнулась.

— Меня не волновал филиал в Нью-Мексико.

Хансен прочистил горло.

— Теперь, покончив с самым важным и убедившись, что ты не умерла от потери крови… — Брок зарычал, но Хансен проигнорировал его. Мне уже нравился этот парень. — Я хочу провести надлежащий осмотр и удостовериться, что во всем остальном ты физически в порядке.

Брок замер, как статуя, услышав это.

— Ты не сделаешь ничего подобного, мать твою. Если кто и будет ее осматривать, так это чертов доктор. Женщина-доктор, — прорычал он, вставая.

Мужчины стояли нос к носу, свирепо глядя друг на друга.

— Брок, ты же знаешь, что я врач, о чем свидетельствует тот факт, что я недавно спас жизнь твоей старушке, — спокойно заявил Хансен, но не отступил.

Я очень надеялась, что они не устроят драку. Я плохо соображала, и, наверное, не смогла бы в полной мере оценить зрелище. К тому же, они не сняли рубашки.

— Парни, вы собрались целоваться или как? — донесся дразнящий голос от двери.

— Лаки! — Я села, ухмыляясь привлекательному парню, прислонившемуся к дверному проему.

Лаки был самым забавным из знакомых мне байкеров. Дурашливым и милым, а также смертоносным альфой, — комбинация, подвластная лишь ему.

Он неторопливо вошел в комнату в сопровождении Кейда и Булла, которые не разделяли его беззаботной улыбки. Оба посмотрели на Брока и Хансена, затем с явным беспокойством сосредоточились на мне. Я адресовала им свою ухмылку, надеясь успокоить.

Лаки прошел мимо двух мужчин, прервав наш зрительный контакт, приблизился ко мне и нежно поцеловать в голову.

— Знаю, недавно я сказал, что рядом с тобой все более захватывающее, но давай немного притормозим, малышка, хорошо? Думаю, из-за того фокуса с обмороком, который ты провернула, я заработал себе пару седых волос. — Он провел рукой по гладко выбритой голове. Его губы растянулись в улыбке, но она так и не коснулась его глаз.

Я пихнула его, шокированная тем, насколько слабым оказался удар.

— Кого это ты называешь малышкой, юнец? Я почти уверена, что старше тебя года на три.

— Ох, простите, предпочитаете, чтобы я обращался к вам «мэм»? — поддразнил он, подмигивая.

— Ты не посмеешь, если тебе дорого твое будущее потомство, — язвительно парировала я.

Он усмехнулся.

— Приятно видеть, что похищение не лишило тебя острого язычка.

Его заявление должно было прозвучать шутливо, но в комнате повисла удушающая тишина.

Кейд подошел к моей кровати и отвел мои волосы с лица.

— Привет, дорогая.

— Привет, Кейд, — тихо поприветствовала я, дразнящий тон исчез.

— Как ты держишься? — спросил он, разглядывая меня сверху вниз, будто ожидал увидеть пулевое ранение.

— Нормально. Нужно нечто большее, чем проколотая артерия, чтобы я откинулась, — беспечно ответила я.

Лицо Кейда оставалось мрачным.

— А Гвен знает? — тихо спросила я, беспокоясь о душевном состоянии лучшей подруги. Ей нужно было заботиться о своей новорожденной малышке, не говоря уже о событиях, предшествующих рождению Беллы. Не надо ей думать об этом дерьме.

— Нет. Я знал, что не смогу помешать ей поехать сюда с нами, и не хотел, чтобы она сходила с ума от беспокойства, пока мы не вернем тебя. Я позвоню ей через пару минут.

Я не могла не улыбнуться, предвидя реакцию лучшей подруги.

— Тебя ждет адская взбучка.

Лицо Кейда ничего не выражало.

— А то я не знаю.

Я перестала размышлять об этом, уже представив, как получу свою долю проклятий от Гвен. Мне за многое придется ответить.

— Что случилось с Кларком? Предполагаю, он не слишком обрадовался вашему визиту, парни. — Вопрос на мгновение повис в воздухе.

— Ублюдок все еще дышит — он отвлек нас своей смехотворной охраной, — наконец, ответил Кейд, в отчаянии проводя рукой по волосам. — Он не являлся нашим главным приоритетом, но после того, как я увидел, что сделал этот психопат, я сожалею, что не остался, чтобы как следует познакомиться со старым хрычом. — Его голос сочился яростью.

— Спасибо, — тихо сказала я не только Кейду, но и всем мужчинам в комнате. — Я должна была поблагодарить вас сразу. Спасибо за то, что пришли за мной и спасли. Простите, что вам пришлось рисковать жизнями, чтобы разгрести дерьмо моего отца.

Лицо Кейда смягчилось.

— Тебе не нужно благодарить нас, дорогая, и даже не думай, черт возьми, извиняться. Ты — моя семья. А мы заботимся о семье. — Он говорил уверенно, и у меня на глазах выступили слезы.

— И что же теперь будет? — спросила я, рассуждая прагматично. — Предполагаю, это еще не конец. Кларк не произвел на меня впечатления человека, который просто отмахнется от этого. Клуб окажется в опасности.

У меня свело живот при мысли о том, что это повлияет на кого-то из моей приемной семьи в Амбере.

— Гребаный папаша. Клянусь Богом, я собираюсь хорошенько встряхнуть его за воротник костюма от Армани, чтобы он разобрался со всем, — страстно заявила я.

Послышались смешки Лаки и Хансена. Мне даже показалось, что я увидела, как дернулся уголок губ Булла. Кейд и Брок — единственные, кто не улыбнулся.

— Кларк, сука, труп, — страстно заявил Булл.

Кейд натянуто кивнул.

— Мы позаботимся о нем, Эми.

Во мне расцвел гнев.

— Заботиться о нем — не ваша работа. Не поймите меня неправильно, я рада, что вы завершили спасательную миссию, но это не ваша ответственность. К тому же этот мужик, похоже, занимает важное место в пищевой цепочке организованной преступности. Вы подвергнете себя опасности из-за того, что не имеет к вам никакого отношения.

Брок шагнул вперед и встал рядом с Кейдом.

— Они похитили тебя, Эми. Причинили боль. Ты принадлежишь «Сынам». Ты принадлежишь мне. Это охрененно точно имеет к нам отношение. Никто не связывается с нами. Говнюков надо проучить, чтобы не вредили тому, что принадлежит нам.

Из-за серьезности ситуации я воздержалась от закатывания глаз.

— Хорошо, мы еще вернемся к заявлению «Эми чья-то собственность», но сейчас давайте сосредоточимся на главном. Это опасно. Вы можете пострадать.

— Ни слова больше. То, что они сделали с тобой, Эймс... — Кейд выдержал паузу. — Они — трупы.

Я оценила атмосферу в комнате плюс мрачное выражение, вновь появившееся на лицах мужчин, их ухмылки исчезли. Мой взгляд на мгновение остановился на затравленном выражении лица Булла.

— Ладно, сначала мне нужно кое-что прояснить, — обратилась я к комнате. — Меня не насиловали.

Я позволила этому заявлению повиснуть в воздухе и едва могла дышать от того, что вместо кислорода вдыхала тестостерон. Эти парни были за гранью защитного инстинкта. Не то чтобы я могла их винить. В прошлом году Гвен похитила конкурирующая банда, а затем держала под прицелом, отчего у нее начались роды. К тому же, ей пришлось застрелить парня.

До нашего приезда в Амбер, старушку Булла изнасиловала и убила та же банда, что и похитила Гвен. Насилие в отношении женщин было больным местом для этих мужчин и тем, с чем нельзя мириться.

— Я знаю, вы видели запись, и могу представить, как все это выглядело. — Я сделала паузу, встретив жесткий взгляд Брока. — Но меня не насиловали. Рейф считает игру с ножом прелюдией, по-видимому, как и Кларк. Я говорю правду, единственное, что меня коснулось — это лезвие.

Я вспомнила поцелуй с Рейфом. «Это не в счет», — решила я.

— Хотя мне не нравится мысль о том, что еще случилось бы, не появись вы.

Все то же напряженное молчание последовало за моим заявлением, прежде чем Кейд его нарушил.

— Не представляешь, какое ох*енное облегчение я испытываю, слыша это, Эми, — сказал он. По выражению его лица я догадывалась. — Но это все равно не отменяет того факта, что они держали тебя в неволе шесть дней, — продолжил он сквозь стиснутые зубы. — Того факта, что они так тебя порезали... — его голос походил на шипение. — Булл прав. Они — трупы.

В этот момент говорил не муж моей лучшей подруги. Не мужчина, который души не чаял в своей двухмесячной малышке. Нет, это говорил президент мотоклуба. Причем смертельно опасный.

Глава 10

После заявления Кейда, Хансен настоял, чтобы мужчины ушли, и он смог бы меня осмотреть, несмотря на мои протесты. Когда он предложил Броку подождать снаружи, Брок бросил на него взгляд, который говорил сам за себя, и больше не было произнесено ни слова. После очередного осмотра Хансен заявил, что у меня легкое обезвоживание, а затем оставил меня в покое. В следующие несколько недель мне предстояло принимать железо и испытывать крайнюю усталость.

Здорово.

Он также сказал, что мне нужно находиться в лежачем положении, по крайней мере, сутки, чтобы помочь ранам затянуться, так как я слишком ослабла, чтобы передвигаться. При этом я мысленно застонала, я уже провела в плену целую неделю. Мне хотелось двигаться и максимально использовать вновь обретенную свободу, — порезвиться на лугах, пойти и купить сумочку от Chanel, — но, похоже, я застряла здесь минимум еще на день. Не то чтобы компания была хреновой. Брок обосновался в кресле рядом с моей кроватью. Рядом с ним я чувствовала себя в безопасности, как бы опасно это ни было для моего сердца.

После осмотра доктора я хотела поговорить с Броком, моя почти встреча со смертью заставила некоторые вещи предстать в перспективе, но прежде чем я успела сказать хоть слово, меня одолела усталость, и я задремала.

Я резко проснулась, в панике от темноты и незнакомого окружения. Мне снилось, что Рейф нашел меня и снова режет. Я испугалась, что спасение мне приснилось, и я все еще была пленницей. Сев, я почувствовала, как меня прошибает холодный пот.

— Искорка? — голос Брока звучал настороженно, когда он включил лампу.

От резкого света я прищурилась, но, увидев озабоченное и привлекательное лицо, выдохнула.

Брок коснулся моей щеки.

— Ты в порядке? Ноги болят? Я позову Хансена. — Он начал отстраняться, но я схватила его за руку.

— Ты настоящий? — спросила я тихим голосом.

Его лицо смягчилось, а хватка на моей шее усилилась.

— Да, детка, я настоящий.

— Ты пришел за мной.

Его глаза искали мои в тусклом свете.

— Я всегда приду и заберу тебя, Искорка. Независимо от того, где ты находишься, ты можешь на меня рассчитывать.

— Я скучала по тебе, — прошептала я, заполняя наступившую тишину и не сводя с него глаз.

Брок прижался лбом к моему лбу.

— Искорка, ты понятия не имеешь, как сильно я скучал по тебе.

Я прижалась губами к его губам, все причины, по которым я была против этого, исчезли в лунном свете. Брок отреагировал мгновенно. Хватка на моих волосах усилилась, когда он завладел моим ртом, я застонала, вкладывая в поцелуй месяцы желания.

Его рука переместилась мне на грудь, и я выгнула спину, огонь от его прикосновения пронзил меня. Я схватила его за футболку, пытаясь затащить на кровать, прямо на себя. Внезапно его губы оторвались от моих, и я нахмурилась в темноте, сдерживаясь, чтобы не издать протестующий стон.

— Е*ать, — прошипел он хриплым голосом.

— Да, это именно то, что мы должны сделать, — пробормотала я, пытаясь снова притянуть его губы к своим.

Брок вздохнул и сжал обе мои руки.

— Ты ранена, — просто сказал он. Его губы все еще были близко к моим, борода щекотала мой подбородок.

— Я в порядке, — возразила я, решив игнорировать тупую боль в бедрах и сосредоточиться на не такой уж тупой боли между ними.

Брок мягко отстранился от меня и быстро встал, звук отодвигаемого кресла эхом отозвался в тишине комнаты. Я наблюдала за его силуэтом, пока он расхаживал у моей кровати. Он вернулся, остановился возле меня и нежно погладил по волосам.

— Ты не в порядке. Господи, ты далеко не в порядке. Тот факт, что я должен сидеть здесь и следить, чтобы с тобой все было в порядке, — это единственное, что мешает мне отправиться в дом того больного ублюдка и заживо содрать с него шкуру, — сказал он грубым от ярости голосом.

Я сморщила нос от представшей картины.

— Ты не представляешь, сколько раз я, бл*ть, мечтал, как снова войду в тебя, Искорка, — хрипота в его голосе сменилась с ярости на желание. — Но когда я тебя трахну, хочу, чтобы ты была целой и здоровой. Потому что, поверь мне, детка, я не собираюсь нежничать.

Мой желудок сжался, и я изо всех сил старалась не ерзать от эротического обещания в его словах. Неудобные повязки на бедрах все равно удержали меня от этого действия. Любые остатки разочарования, которое я испытывала из-за его отказа в том, чего я хотела, исчезли от нежной заботы. В темноте я чувствовала себя уязвимой, если единение, которого я жаждала, было сейчас невозможно, тогда я просто нуждалась в нем. Чтобы чувствовать себя в безопасности и защищенной. Хотя бы на эту ночь. Завтра я смогу починить броню сильной, независимой женщины, которую плен искромсал в клочья.

— Ты хотя бы полежишь со мной, пока я снова не засну? — тихо попросила я.

Брок замер, а затем я почувствовала, как он поднял меня, сдвигая с такой осторожностью, что можно было подумать, я сделана из фарфора. Кровать прогнулась, когда он устроился рядом со мной, обхватив мускулистыми руками. Я аккуратно подвинулась и прижалась к нему, наслаждаясь его теплом и мускусным мужским запахом. Мы лежали в тишине.

— Это все, о чем я могла думать почти год, — прошептала я на грани сна. Его тело напряглось, но тут я уплыла в сон.

***

На следующее утро меня разбудил полный мочевой пузырь, и у меня не было времени по максимуму насладиться объятиями спящего Брока. Моя любимая часть пробуждения с ним заключалась в том, чтобы разглядывать его, пока он спит. Во сне он выглядел умиротворенным и умопомрачительно красивым.

К тому же, он еще не успевал меня разозлить, так что в такие моменты я всегда думала о нем с нежностью. Второй моей любимой частью было то, что Брок в первые мгновения пробуждения всегда набрасывался на меня. Единственное, что могло быть лучше утреннего кофе, — это оргазм.

Я осторожно высвободилась из его объятий, на сто процентов ожидая, что он проснется. Он спал как ниндзя, и в прошлом его сильная рука препятствовала любой моей попытке встать с кровати. На этот раз ничего не изменилось.

— Куда, по-твоему, ты направляешься? — спросил он хриплым голосом.

— О, знаешь, я тут подумала пробежать миль десять. Чувствую такой прилив энергии.

Рука, обнимавшая меня за талию, напряглась, что не было хорошо для моего мочевого пузыря.

— Никогда не встречал человека, чьи первые слова утром были полны сарказма, Искорка.

— Да, я особенная, — огрызнулась я. — Дай мне встать.

Я нетерпеливо оглянулась через плечо, удивленная эмоциями на лице Брока. Я не могла понять, в чем дело, и, благодаря мочевому пузырю, времени на раздумья у меня не оставалось.

— Пусти, мне нужно пописать, — потребовала я.

Брок не отпускал. Вместо этого он сел и впечатляющим, но приводящим в бешенство движением, встал с кровати, держа меня на руках.

— Что ты делаешь? — запротестовала я. — Предполагаю, ванная там. — Я указала на дверь в углу. — Думаю, что справилась бы на своих двоих.

Брок дошел до двери.

— Я не согласен. Хансен особо подчеркнул не вставать на эти великолепные ноги, пока он не скажет иначе.

Я усмехнулась, мы очутились в удивительно красивой ванной комнате с приличных размеров душевой кабинкой и ванной в углу.

— Не думаю, что пять шагов, которые потребуются, чтобы добраться до ванной, приведут к каким-либо опасным для жизни проблемам, — сухо сказала я, когда он поставил меня на пол.

— Я не собираюсь рисковать, — заявил Брок, стоя передо мной, слегка придерживая за бедра. Голубые глаза пристально смотрели на меня, и я моргнула, пытаясь игнорировать мелькавшие в них эмоции.

Я немного подождала, пока он уйдет, но он продолжал смотреть.

— Эм, ладно, ты доставил меня сюда. Теперь можешь идти.

Его руки отпустили мои бедра, и он скрестил их на груди, слегка отступив назад.

— Я никуда не уйду, — заявил он нелепо.

Вытаращив глаза, я боролась со своей насущной потребностью.

— Нет, уйдешь. Я не буду писать перед тобой.

— Я тебя трахал. Много раз. Многими способами. Я видел каждый дюйм твоего тела. Пробовал его на вкус. Мне плевать.

Я проигнорировала желание, которое возникло при его словах, что было легко, учитывая нараставшее раздражение.

— Не будь смешным. Что, по-твоему, со мной может случиться? Упаду?

Брок поднял бровь.

— По-моему, если я выйду отсюда, ты пойдешь сама, а именно это я и пытаюсь предотвратить.

Ладно, это выводило защитный инстинкт на совершенно иной уровень.

— Понятно, судя по всему, вчера ты потерял намного больше крови, чем предполагалось, и у тебя временное помешательство, — заявила я, слегка покачивая головой.

Брок не пошевелил ни единым мускулом, и я поняла, что он абсолютно серьезен.

— Что, если я пообещаю, — я мысленно поежилась, — что, сделав свои дела, не сдвинусь с места, пока ты не зайдешь, чтобы отнести меня обратно в кровать?

Я не могла поверить, что только что произнесла подобное.

Брок секунду смотрел на меня и мои дрожащие коленки, прежде чем кивнуть. Я ожидала, что он выйдет, но он в два шага оказался рядом со мной, прижавшись губами к моим губам. Я тут же забыла о своей нужде и прильнула к нему. Он отстранился слишком быстро.

— С добрым утром, детка. — Он ухмыльнулся и вышел из комнаты.

Я стояла, на секунду разинув рот, прежде чем вспомнить причину, по которой находилась в ванной. Сделав свои дела, подошла к двери и открыла ее перед разъяренным Броком. Я бы никогда не призналась, что из-за короткого путешествия у меня слегка перехватило дыхание, конечности налились свинцом, а ноги запульсировали.

— И откуда я мог знать, что ты никогда не сделаешь то, что тебе говорят? — зарычал он, нежно поднимая меня на руки.

— Может, потому что ты действительно меня знаешь? — сладко ответила я.

Он усадил меня на кровать и нахмурился, глядя на меня сверху с серьезным, даже страдальческим, выражением.

— Иисусе, от тебя ничего не осталось, — пробормотал он.

Я осмотрела себя сверху вниз. Слава богу, на мне была не больничная рубашка, а простая ночнушка, доходившая до середины бедра. Должна согласиться с ним. Моя скудная и вынужденная почти голодовка в особняке ужасов взяла свое.

— Диета «похищение и удержание против воли» — не то, что я бы рекомендовала, но она эффективна, — пошутила я, пытаясь развеять напряжение, повисшее в воздухе.

Брок нахмурился еще сильнее.

— Тут нет места гребаным шуткам, Эймс. Этот больной ублюдок не только порезал тебя, но и морил голодом. Господи, — он вздрогнул. — Он — труп.

— Ну, насчет «порезал меня» ты прав. Но по поводу второй части — не совсем, — осторожно произнесла я.

Брок прищурился.

— Что ты имеешь в виду?

— На самом деле это был скорее протест. Видишь ли, он пытался сделать так, чтобы все выглядело, будто я там на каком-то курорте. Заставлял наряжаться к столу, подавал всякое модное дерьмо, был вежливым. Это выводило меня из себя. — Я сделала паузу. — Поэтому я отказывалась есть каждый раз, когда он приглашал меня на свои нелепые завтраки, обеды и ужины. Не желала участвовать в его больной игре.

— Хочешь сказать, ты сама морила себя голодом? — тихо спросил Брок.

— Нет, не совсем так. Люси, его горничная, приносила мне обед и что-нибудь перекусить. Этим я и питалась. Я просто не могла есть перед ним — это все равно, что согласиться с тем, что его поступки нормальны, понимаешь? Достаточно того, что он одевал меня как первоклассную проститутку.

Брок молчал. Это длилось некоторое время. Я не знала, что сказать. Ломала голову в поисках альтернативной темы. Безопасной темы. К сожалению, таких тем между Броком и мной в данный момент не существовало. На самом деле, сейчас мы провели вместе больше времени, чем за последние месяцы.

В этот момент Брок решил нарушить молчание, медленно подойдя к шкафу, полному важного на вид медицинского инвентаря, опрокинул его на пол, отчего содержимое разбилось и разлетелось повсюду.

— Сука! — взревел он.

— Вау, это было драматично, — мягко заявила я.

Брок повернулся ко мне с убийственным выражением.

— Драматично? Давай поговорим о драме. Драматично — это когда ты объявляешь гребаную голодовку, потому что невъ*бенно упряма и своевольна для своего же блага.

Он шагнул вперед.

— Ты хотя бы представляешь, кто такой Кларк, мать его, Девон? — спросил он, переходя на крик.

— Предполагаю, он не филантроп, который спасает щенков в свободное время.

Глаза Брока сузились.

— Это, бл*ть, не шутка, Абрамс. Девон — один из самых опасных людей в Америке — ублюдок убивает людей ради развлечения. О чем, черт возьми, ты думала, отказываясь есть, желая сделать какое-то заявление? — кричал он на меня.

Я села, скрестив руки на груди, злясь на наше неравное положение.

— Я думала, что это единственная чертова вещь, которую я могу контролировать в той сумасшедшей ситуации. Я думала о том, как чертовски нелепо, что меня похитили из-за какого-то дерьма, которое делает мой отец, когда ему почти на меня плевать. Я думала, что должна что-то сделать, а не трястись от страха все это время! — крикнула я ему в ответ, тяжело дыша.

Знакомая ситуация: мы орали друг на друга. Брок не боялся говорить мне, когда я вела себя как сука, и я не стеснялась сообщать ему, когда он вел себя как мудак-мачо, что происходило в большинстве случаев. За нашими криками обычно следовал супергорячий примирительный секс. На этот раз я не думала, что такое произойдет.

Лицо Брока смягчилось, и он тихо выругался, проведя рукой по волосам, которые выбились из пучка.

— Господи, детка, меня съедает изнутри знание того, что целую неделю тебя не только удерживали в доме этого психопата, но и ты считала правильным морить себя голодом.

Наши взгляды встретились.

— Когда твой дядя сказал, что тебя похитили и кто это был... — он покачал головой. — Не думаю, что когда-либо в своей жизни так боялся. А когда он показал видео, то самое, с первого утра твоего пребывания там, — он усмехнулся. — Я был одинаково чертовски горд и зол на тебя за то дерьмо, что вылетало из твоего рта. Ты не ныла и не умоляла, как поступили бы большинство сучек. Твой огонь, твоя искра, она не погасла. Ты такая чертовски храбрая, Эми.

Он приблизился к кровати и взял меня за руку.

— Но то последнее видео. Когда ты думала, что тебя вот-вот изнасилуют, ты не умоляла. Ты была сильной, ты, бл*ть, ставила свое благополучие ниже благополучия какого-то незнакомца. Ты одна на миллион, Искорка.

Я моргнула. Этот разговор был диаметрально противоположен всем, что у нас были раньше. Меня хватил эмоциональный удар. Я не знала, что сказать. Мы с Броком не вели глубоких и важных разговоров.

Мы продолжали молча смотреть друг на друга, между нами что-то происходило, отчего мне стало не по себе. И даже не в смысле секса. Это больше походило на кардинальный сдвиг. Что-то изменилось. Барьеры, которые я воздвигла между нами в прошлом году, рушились, и нечто в выражении лица Брока заставило меня подумать, что он больше не позволит мне закрыться от него. Но меня пугало то, что я не хотела этого делать.

Я открыла рот, чтобы позволить всему этому выплеснуться наружу: свои истинные чувства, почему я его избегала, — все. Выложить все карты на стол. Ради всего святого, я ведь чуть не умерла. Я не хотела ни о чем сожалеть.

— Брок, я...

— Судя по крикам, мы проснулись и чувствуем себя лучше? — спросил Хансен, с дерзкой ухмылкой входя в комнату, эффектно заглушая мое неминуемое заявление.

Я отвлеклась от Брока, который выглядел слегка раздосадованным тем, что нас прервали. Ладно, учитывая его дергающуюся бровь, он был очень раздражен.

— Чувствую себя лучше, чем когда-либо, — заявила я, солгав сквозь зубы.

По ощущениям, меня словно сбил грузовик, я была измучена, истощена эмоционально и физически. Ноги адско пульсировали, голова болела, соперничая с похмельем от «пино нуар». Но я не собиралась им этого говорить. Хотела выбраться отсюда.

— Чушь собачья, — огрызнулся Брок, свирепо глядя на меня. — Ты все еще бледная, как гребаное привидение, и весишь килограмм сорок пять.

Он повернулся к Хансену.

— Ей нужно в больницу. — Он оглядел комнату. — В настоящую больницу. Ей нужно обследование, сдать анализ крови и прочей херни, чтобы убедиться, что с ней все будет в порядке.

Мои глаза выпучились. Брок слишком серьезно взялся за чрезмерную заботу обо мне.

— Не нужна мне никакая больница и анализы, я в порядке! — запротестовала я, злясь на то, что лежу на больничной койке без дизайнерской обуви. Мне нужны каблуки, чтобы компенсировать отсутствие татуировок и личности мачо.

Брок искоса взглянул на меня, стиснув зубы.

— Ей также нужно МРТ, если она считает, что с ней все в порядке.

Хансен пристально посмотрел на него, прежде чем подойти ко мне. При свете дня, без окружающей толпы обеспокоенных, горячих байкеров, я смогла в полной мере оценить его сексуальность. Я испытывала вину, разглядывая своего псевдо доктора в присутствии Брока, кем бы он ни был для меня. Почти уверена, у меня и так хватало забот.

Хансен посмотрел на меня, но тоже не так, как мне бы понравилось. Холодно и бесстрастно.

— Она действительно выглядит немного бледной, но этого следовало ожидать.

Он подошел к кровати и взял меня за запястье. На секунду воцарилась тишина.

— Пульс удивительно хороший для того, кто восстанавливается после серьезной потери крови. — Он бросил на меня теплый взгляд, более человеческий. — Не возражаешь, если я осмотрю швы? — тихо спросил он, указывая на укрывающее меня одеяло.

— Пожалуйста. Нет ничего такого, чего бы ты не видел раньше, — небрежно сказала я, хотя и не чувствовала себя такой пресыщенной, как это звучало.

Мрачная реальность произошедшего начинала проявляться, и я совсем не радовалась ярлыку жертвы, который, казалось, единственный подходил мне в данный момент. Так все относились ко мне.

Брок стоял немного сбоку от кровати, скрестив руки на груди, как обычный альфа-самец. Он с шипением втянул в себя воздух, когда Хансен снял бинты, открывая мою небольшую коллекцию порезов.

— Как сильно тебе больно? — спросил Хансен, не отрываясь от осмотра ног.

Я прикусила губу, чувствуя исходящее от Брока напряжение. Жаль, что Хансен не велел ему уйти до начала осмотра. Но, предполагаю, все бы закончилось тем, что он по-прежнему стоял бы здесь с Хансеном, который, возможно, сверкал бы фингалом.

— Гм, не так уж сильно. Каждый раз, когда я двигаюсь, это похоже на дискомфорт, как после эпиляции зоны бикини, — пошутила я.

Технически я не лгала, но, учитывая, что оба байкера, вероятно, не испытывали мучительной боли от вырванных с корнем волос, они не смогли бы оценить степень дискомфорта. Тишина в комнате говорила мне об обратном.

Хансен осторожно надавил на область вокруг ран, и я не сдержалась и вздрогнула.

— Брат, на твоем месте я бы больше так не делал, — грозный голос Брока внезапно раздался ближе, и, подняв глаза, я увидела, что он стоит прямо за плечом Хансена и сердито смотрит на его манипуляции.

К его чести, Хансен не ответил на агрессию.

— Остынь. Мне нужно посмотреть, локализована ли боль и все ли нервы реагируют, как должно. Раны глубокие и рваные. — Хансен взглянул на меня. — Хоть я и не считаю, что тебе нужно в больницу из-за проблем со здоровьем, но, думаю, тебе захочется обратиться к пластическому хирургу. — Он осторожно прикрыл порезы. — К сожалению, шрамы останутся.

Излишне говорить, что его бесстрастный тон давно исчез, и в последнем предложении сквозила скрытая ярость.

Он еще раз осмотрел меня.

— Я также хочу, чтобы примерно через неделю ты прошла обследование, проверила уровень железа в крови и убедилась, что тело выздоравливает так, как должно.

— Зачем ждать? — перебил Брок. — Давайте поедем в больницу сейчас, чтобы хирург мог взглянуть на все.

Хансен стянул перчатки.

— Врач не сможет правильно дать оценку шрамам, пока порезы не заживут. По состоянию рубцов можно уже будет сказать, что делать, чтобы от них избавиться.

Брок замер.

— Хочешь сказать, она прошла через всю эту боль, чуть не умерла и ей все равно придется жить с напоминанием о том, что с ней случилось? — тихо спросил он.

Хансен положил руку Броку на плечо. Я была впечатлена его храбростью, Брок выглядел так, словно собирался обрушить на него всю свою мощь.

— Жаль, что я не могу сказать тебе больше, брат. Это не совсем моя специальность. Но придется подождать и посмотреть, — его голос звучал мрачно, и он казался расстроенным.

Брок мгновение пристально смотрел на него, затем натянуто кивнул.

— Хорошо, теперь, когда я уверен, что ты идешь на поправку, я могу доложить об этом кое-каким серьезно дерганым мужикам, — пошутил Хансен, снова посмотрев на меня. — Ты всех здорово напугала, красавица. Ты боец.

Он подмигнул мне.

Я наградила его улыбкой.

Он повернулся к Броку, который выглядел недовольным нашим коротким обменом любезностями.

— Через пять минут собираемся в «церкви», брат.

Брок не ответил, вместо этого посмотрел на меня, и если бы я стояла, то уверена, упала бы от величины беспокойства и эмоций в его взгляде.

Хансен уловил это.

— С ней все будет в порядке, брат, в любую минуту придет Мейси с завтраком и ноутбуком, полным фильмов, книг и прочего дерьма.

Брок подошел к кровати.

— Ты съешь все, что будет на гребаной тарелке, и я не хочу, чтобы ты вставала с этой кровати, — приказал он.

Все теплые и туманные чувства, которые я испытывала к его любящему взгляду, исчезли в клубах дыма.

— Я съем то, что захочу, и больше никогда не приказывай мне, Отто, — огрызнулась я. — И если захочу, я встану с этой кровати. Это мое право, и в последний раз, когда я проверяла, с моими двигательными функциями все было в порядке.

Глаза Брока сузились.

— Тебе стоит выключить режим суки на пять гребаных секунд и понять, что я прав. И если ты не сделаешь то, что я скажу, я приду сюда и заставлю тебя съесть все до последней крошки.

— И что ты сделаешь? Вырубишь меня и засунешь мне в глотку трубку? — саркастически спросила я.

Взгляд Брока изменился.

— Ох, детка, мне не придется вырубать тебя и, поверь, ты будешь умолять меня засунуть что-нибудь тебе в глотку.

Мой желудок сжался.

— Ты отвратителен, — прошептала я.

— Ты знаешь, что я прав, — тихо сказал он в ответ, а затем быстро поцеловал меня в губы, прежде чем выпрямиться.

Хансен, совсем не встревоженный нашим разговором, хлопнул Брока по спине и кивнул мне.

— Вернусь проведать тебя позже. И как бы я ни уважал твое право, как женщины, не слушать мужчин, я должен попросить тебя не вставать на ноги как можно дольше. — Он подмигнул мне, затем они с Броком вышли за дверь, уходя, Брок ухмыльнулся мне через плечо.

У меня было не так много времени наедине со своими мыслями после того, как дверь закрылась. Точнее, всего три с половиной секунды до прибытия Мейси, чтобы проанализировать, что произошло за несколько мгновений до этого и что, черт возьми, между Броком и мной. Дверь распахнулась, и в нее с шумом ворвалась миниатюрная девушка с подносом для завтрака и ноутбуком в руках.

— Доброе утро! Надеюсь, ты проголодалась. Даже если нет, тебе ни за что не устоять перед этим французским тостом. Джона делает их только по «особым случаям», и я говорю о случаях типа «Янки выигрывают Мировую серию», и, судя по всему, ты заслуживаешь этого оргазма на тарелке, моя дорогая. Проклятье, я сама подумываю о том, чтобы меня похитили, чтобы Джона приготовил мне его, после того как мальчики придут и спасут меня.

Она резко замолчала, подняв глаза.

— Ох, черт. Прости меня за болтовню, я кажусь тебе сумасшедшей бесчувственной сукой. Клянусь, это не так. Ну, во всяком случае, в части про «бесчувственную». Многие здешние парни могли бы поспорить с частью про «сумасшедшую». Я такая. Хотя в хорошем смысле, понимаешь?

Мейси поставила передо мной тарелку, и от запаха у меня потекли слюнки. Девушка выглядела искренне огорченной, над чем я не могла не рассмеяться. Ее карие глаза были широко распахнуты, и в них виднелось извинение.

— Все в порядке. Если бы два года назад мне сказали, что я могу сбросить столько веса за одну неделю, оказавшись похищенной из бара в Нью-Мексико, я бы серьезно подумала об этом, — пошутила я, беря вилку.

Мейси просканировала меня, словно обладала рентгеновским зрением.

— Подруга, я тебя понимаю, но ты выглядишь так, будто сбросила лишних пятнадцать фунтов. Тебе нужно нарастить немного мяса на этих костях, и поверь мне, французский тост — отличный способ начать.

Она устроилась в кресле рядом со мной, держа на коленях свою тарелку.

— Ой, черт, кстати, я Мейси, — опомнилась она после первого укуса.

Откусив тост, я слегка застонала, это был лучший завтрак, который я когда-либо пробовала. Но сладкий вкус свободы, смешанный с кленовым сиропом, возможно, внес свой вклад.

— Эми, — ответила я, не переставая уплетать за обе щеки.

— Я знаю. Все знают. Ты здесь, вроде как, главная тема.

Я подняла брови.

— Серьезно?

Мейси кивнула, отчего его каштановые кудряшки заколыхались.

— Ага. Пару дней назад парни из Калифорнии прилетели сюда, как летучие мыши из ада, и всех созвали. Никогда раньше я не видела таких мрачных и суровых парней. Было страшно. Но в хорошем смысле. От поведения альфа-самцов вибрировал воздух, и это было чертовски возбуждающе. — Она поморщилась. — Черт. Извини, я не имела в виду то, как это прозвучало.

Я отмахнулась.

— Я понимаю. Если парни в этом филиале хоть немного похожи на тех, кто остался дома, я полностью тебя понимаю.

Мейси некоторое время жевала.

— Да, у нас есть пара жеребцов, но ничего похожего на калибр парней из головного филиала. Будто в Калифорнии им что-то подсыпают в чертову воду. Я очень скептически отношусь к тому, как такое количество привлекательных мужчин может быть сосредоточено в одном филиале. На самом деле, это жестоко. Их следует рассредоточить повсюду, чтобы больше женщин могли оценить их красоту, или, по крайней мере, они могли бы показать свое шоу в пробеге. — Ее взгляд стал мечтательным.

Я не могла удержаться, чтобы снова не рассмеяться над этой девушкой. Она была чертовски милой. И как раз то, что мне нужно, чтобы отвлечься от всего этого. В идеале я хотела, чтобы рядом со мной была моя лучшая подруга. Я более чем нуждалась в ней, без нее я чувствовала себя неполноценной. Но Мейси тоже подойдет, пока я не поправлюсь достаточно, чтобы отправиться домой.

— Чья ты старушка? — спросила я, прожевав.

Я очень удивилась, увидев, что проглотила почти всю тарелку меньше чем за пять минут.

Улыбка Мейси слегка померкла.

— Пока ничья, но я жду, когда кто-нибудь поймет, какая прекрасная старушка у них под носом. Они просто не готовы.

— Они? Или есть кто-то конкретный? — спросила я, уловив смысл. Меня не смутило то, что фактически это означало, что она была клубной девкой, она была милой и накормила меня чертовски потрясающими французскими тостами. Как я могла ее судить?

Мейси помолчала секунду, выглядя почти грустной. Я знала ее всего пятнадцать минут, но могла сказать, что мне неприятно было видеть это выражение на ее красивом лице.

— Хансен. Но он такой чертовски стойкий и никогда не обращается к женщинам. Я уже начала думать, что он гей, пока... — Мейси замолчала.

Я села, наслаждаясь девичьей болтовней.

— Пока...? — настаивала я.

Мейси отставила свою тарелку в сторону, и я осознала всю серьезность ситуации. На тарелке все еще оставалась половина порции, не так-то легко отложить такую вкуснятину.

— Однажды вечером я задержалась допоздна, чтобы прибраться на кухне, и вокруг никого не было, поэтому я надела наушники и танцевала, пела и все такое. Следующее, что я помню, — он стоит там и смотрит на меня. Я вынула наушники, чтобы что-то сказать, скорее всего, что-то глупое, но он подошел ко мне и поцеловал. — Она многозначительно посмотрела на меня. — В смысле, поцеловал меня. После этого не было никаких сомнений в его сексуальной ориентации. Мне казалось, что от его поцелуя я забеременела.

— Так что же произошло потом? — спросила я, углубляясь в эту историю и желая, чтобы эти двое были вместе. Они бы были, если бы я приложила к этому руку.

Мейси выглядела очень грустной, и мне очень хотелось заключить ее в объятия. Это о чем-то, да говорило. Я не была любительницей обнимашек.

— Ничего. Он остановился, а потом практически вылетел из комнаты. С тех пор он избегает меня. И когда я попыталась с ним поговорить, он очень сильно разозлился. Поговорим о смешанных сигналах.

Я сочувствовала бедной девушке. Мне было трудно представить, что мужчина, который недавно так тщательно ухаживал за моими ранами и успешно справился с альфа-самцом с неестественным уровнем тестостерона, так зло повел себя в отношении такой пятифутовой красотки, как Мейси.

Она определенно не походила на клубных шлюх. Невысокая и миниатюрная, с коротко подстриженными шоколадно-каштановыми волосами и загорелой кожей. На ней было кружевное мини-платье с набивным кимоно поверх и коричневые сапоги до колен. Она была сногсшибательна, и я не понимала, почему Хансен так плохо с ней обошелся. Но эти мужчины были странными. И гораздо более сложными, чем казались на первый взгляд.

Прежде чем я успела ее утешить, Мейси снова нацепила на лицо улыбку.

— Тебе не нужно, чтобы я тебя загружала — нужно, чтобы нас окружали позитивные вибрации. — Она подняла ноутбук. — Итак, я, конечно, открыта для всевозможных онлайн-покупок, которые предлагает этот малыш, но у меня также есть множество фильмов нам на выбор. Несколько классических женских фильмов — «Грязные танцы», «Красотка», «Девичник в Вегасе». А если тебе хочется посмотреть, как цыпочка надирает чью-нибудь крутую задницу, можем посмотреть «Другой мир». Кейт Бекинсейл — моя последняя любовь женского пола. Мне одновременно хочется и быть ею, и переспать с ней. — Она сделала паузу. — Если бы я была лесбиянкой, конечно. Но, мне кажется, встреть ты кого-то столь привлекательного в обтягивающей кожаной одежде, ты бы стала той, кем она захотела, чтобы ты была, понимаешь? — пробормотала Мейси.

Я моргнула от такой стремительной речи и нашла ее успокаивающей и странно похожей на бред Гвен.

— Моя девушка — Скарлетт Йоханссон, но я полностью тебя понимаю. Девушек, которые надирают задницы, нужно любить. Наверное, я запишусь на занятия по кикбоксингу, когда ноги заживут, — размышляла я, игнорируя почти физическую боль, которую испытывало мое тело при мысли об упражнениях. Однако, мысль о том, что я смогу должным образом защитить себя, была чрезвычайно заманчивой.

— Хорошо, значит, «Другой мир», — подвела итог Мейси, отодвигая кресло и включая ноутбук.

***

— Как думаешь, как она так двигается в этом наряде? — спросила Мейси, наклонив голову, будто другой ракурс мог дать ответ.

— Хм, не знаю. Тем не менее, я отдаю ей должное. Мне кажется, в чем-то таком обтягивающем я буду ходить, как Железный Дровосек.

Покашливание прервало наши рассуждения. В дверях стоял Брок, а по бокам от него — Лаки и Булл.

— Привет, парни, — с улыбкой поздоровалась я.

Булл кивнул мне.

— Привет, дорогая, выглядишь лучше.

У меня отвисла челюсть. Он не только говорил, но и на его лице проглядывала некоторая нежность, и я была почти уверена, что его губы изогнулись в легкой улыбке. Прежде чем я успела ответить на это четко сформулированное и теплое приветствие от моего обычно молчаливого друга, меня прервал Лаки.

— Святое дерьмо, это «Другой мир»? Почему вы не сказали мне, что смотрите его? Эта цыпочка чертовски горячая штучка. К тому же она по-крутому надирает задницы. — Лаки протиснулся в дверной проем и уселся на подлокотник кресла Мейси, пристально вглядываясь в экран.

— Мы уже это обсудили, — сказала я ему.

— И смену сексуальной ориентации, если мы когда-нибудь встретимся с ней лично, — небрежно добавила Мейси.

Лаки замолчал и, разинув рот, перевел взгляд с экрана на нас обеих.

— Срань господня. Будь я проклят, если это не лучшая картинка, которая у меня была до сих пор.

— Если хочешь остаться с языком, предлагаю тебе заткнуться прямо сейчас, брат, о том, какие мысли о моей женщине приходят тебе в голову, — прорычал Брок, подходя, чтобы сесть на кровать рядом со мной.

Лаки ухмыльнулся ему.

— Извини, брат, я могу контролировать то, что здесь происходит, не больше, чем ты, — сказал он, постукивая себя по голове.

Брок покачал головой и добродушно ухмыльнулся. Даже его безумное собственничество уступало перед добродушным характером Лаки. Я была почти уверена, что на него невозможно злиться. Я решила не думать о том, что Брок так небрежно называет меня своей женщиной. Взгляну в лицо реальности позже. Сейчас я по максимуму использую теплоту этого заявления.

— Нам осталась еще одна часть. Хотите посмотреть? — спросила Мейси.

Я чуть не фыркнула. Эти парни скорее оденут розовые пачки, чем посмотрят с нами фильм о вампирах. Я была уверена, что у них есть кому проломить головы, или пострелять из пушек.

Представьте мое удивление, когда Брок осторожно повернул меня, чтобы обнять, а Лаки устроился рядом с Мейси. Даже Булл притащил стул с другой стороны комнаты, чтобы видеть экран.

Достаем пачки.

После фильма мужчины собрались уходить. Мне невыносимо было признавать потерю, которую я ощутила, когда Брок встал с кровати. Мы слишком легко вписывались в какую-то семейную динамику, будто последних полутора лет и не было. Это напугало меня. И взволновало.

Потом я забеспокоилась о своем волнении, когда знала, что хорошее между Броком и мной не продлится долго. Затем почувствовала панику. Все это произошло за то время, которое потребовалось Броку, чтобы выпустить меня из объятий и встать рядом с кроватью.

Должно быть, по выражению моего лица он что-то понял.

— Я вернусь вечером попозже, Искорка. Ты в порядке?

Мужчины заявили, что им «до хрена чего надо сделать». Это высказывание прозвучало вместе с полученным Буллом сообщением, после прочтения которого, все обменялись многозначительными взглядами.

Я кивнула, проглотив комок в горле.

— Да, чудесно.

На мгновение он нахмурился, затем наклонился и крепко поцеловал меня в губы. Отодвинувшись на дюйм,так что наши губы почти все еще соприкасались, он сказал:

— Оставайся в постели, детка, пожалуйста?

Язвительный аргумент, который бы я обычно привела в ответ на такой приказ, заглушил ласковый тон и нежный взгляд Брока. Я просто кивнула.

Он еще секунду пристально смотрел на меня, а затем вышел из комнаты.

Глава 11

Я резко проснулась, почувствовав легкое прикосновение к бедру, во мне поднималась паника от сна, в котором я была поймана в ловушку.

— Все в порядке, детка, это всего лишь я, — раздался обеспокоенный голос Брока с другого конца салона автомобиля.

Я взглянула на татуированную руку на своем бедре, и в затуманенном сном сознании пронеслось облегчение.

— Дурной сон? — спросил он тихим голосом.

Я повернулась к нему, эмоционально поморщившись от выражения его лица. Стиснутая челюсть, глаза сверкали от гнева. Последние пару дней его бросало от ярости к нежности, и за этим было трудно угнаться. Не говоря уже о резком напоминании о причине этих противоречивых эмоций.

— Любому приснился бы кошмар при мысли о предстоящей встрече с Кэтрин Абрамс, — пошутила я.

Облегчение от знакомого пейзажа, проносящегося мимо нас, подавлял тот факт, что чем ближе мы подъезжали к дому, Гвен, Белле и всей моей семье в Амбере, тем ближе становились к моей матери. Я разговаривала с Гвен по телефону прямо перед отъездом.

— Эми, я не хотела тебе этого говорить, но каждый солдат должен быть готов к бою, — прошептала Гвен.

— О, нет, что? — застонала я, уже предполагая, о чем пойдет речь. Я лишь надеялась, что это будет некто более терпимый, например, Чингисхан или Гитлер.

— Твои родители приехали вчера поздно вечером. Кто-то, должно быть, сообщил им, что ты возвращаешься домой, — осторожно сказала она.

Я застонала, обхватив голову руками.

— Может, мне стоит вернуться к Кларку. Мне больше по душе его общество.

На другом конце провода меня встретили молчанием.

— Гвен?

— Мы не шутим по поводу похищения Эми, пока я не увижу тебя лично, не обниму и не оценю твои конечности, чтобы убедиться, что все они еще на месте. Потом мы выпьем чего-нибудь покрепче, ты расскажешь мне все, что произошло, и я решу, уместен ли юмор, — тихо сказала она срывающимся голосом.

Излишне говорить, что мой разговор с лучшей подругой окрасился серьезными нотками, и мне пришлось уговаривать ее не ехать шесть часов, чтобы самой убедиться в моем благополучии.

Мы пробыли в Нью-Мексико два дня, достаточно долго, чтобы Хансен почувствовал себя счастливым от моего скорого отъезда. Я развлекалась с Мейси. Без шуток, эта цыпочка была сумасшедшей, но в совершенно хорошем смысле. Ее задорный и добродушный характер был заразителен. Это помогало держать в узде мрачные мысли, которые включали нож и реально е*анутого итальянца. Мы обнялись на прощание, и я заставила ее пообещать, что она приедет навестить меня в ближайшее время.

Брок продолжал относиться ко мне так, будто я принадлежала ему, и был нехарактерно нежен. Это нервировало меня. А также согревало изнутри. Это была не такая бушующая огненная буря, как обычно, когда мы были вместе. А нечто другое. Он смотрел на меня с такими эмоциями, которые я не могла определить. Будто не мог отвести от меня взгляд, боясь, что я исчезну.

Он крепко обнимал меня, втискиваясь на узкую койку после того, как я просыпалась от кошмаров. Прикасался ко мне с такой фамильярностью и непринужденностью, будто делал это всю свою жизнь, и выражение его лица говорило о том, что этим он и намеревался заняться. Это пугало меня до чертиков. Я не знала, как снова воздвигнуть эмоциональные барьеры. Он не целовал меня, как в первую ночь. Лишь ласкал мое лицо, держал за руку и обнимал, но с того первого раза его губы не касались моих.

И это привело меня к настоящему моменту, когда я ехала домой, на встречу с моей матерью. Я приходила в ужас при мысли, что она может остаться в моем доме, но, к счастью, они улетали сегодня.

Брок взял меня за руку и сжал.

— Она не может быть настолько плохой, Искорка. Она произвела тебя на свет.

— Твой пистолет при тебе? — серьезно спросила я, игнорируя нежное заявление.

Его лицо ничего не выражало, но губы дрогнули.

— Я не буду стрелять в твою мать, детка.

Я покачала головой.

— Я почти уверена, что пули на нее не подействуют. Речь обо мне. Я могу попросить тебя избавить меня от страданий, если мне придется находиться с ней дольше сорока пяти минут.

Суровое выражение лица Брока вернулось, без подергивания губ.

— Мы не шутим о том, что кто-то использует против тебя оружие. Поняла? — Его голос звучал непреклонно.

— Черт возьми, что это с тобой и Гвен? — возмутилась я, раздраженная тем, что мои попытки пошутить в последние несколько дней резко пресекались. Юмор казался спасительным, ведь реальность случившегося была слишком страшной, чтобы столкнуться с ней в данный момент времени.

Брок свернул на подъездную дорожку и заглушил двигатель. Он нежно взял меня за подбородок и повернул мое лицо к себе.

— Целых два дня над нами нависала очень реальная возможность того, что ты пострадала. Или же... — Брок помолчал секунду. — Или же мертва, или с тобой случилось что-то, что изменит тебя, и мы навсегда потеряем ту Эми, которую знали.

Он остановился и мгновение наблюдал за мной, словно запечатлевая в памяти.

— Когда я впервые увидел тебя в том коридоре, и ты стала умничать, я никогда в жизни не был так рад это слышать. Я снова мог дышать, зная, что не потерял свою девочку.

Другая его рука двинулась, сжимая мое бедро.

— Когда ты потеряла сознание, и я увидел всю эту кровь... — он вздрогнул при этом воспоминании. — Я смирился с тем, что мне придется жить без дыхания. Без кислорода. Я был готов отдать тебе всю свою кровь до последней капли, если бы это означало, что мир не потеряет тебя. Потом ты очнулась. Стала дерзить.

Брок усмехнулся.

— Вот тогда дыхание вернулось ко мне. Так что, как видишь, когда я понимаю, как выглядел бы мир без тебя, мне не нравится ничего, что напоминало бы об этой ситуации. Ничего, детка.

Я уставилась на него, разинув рот.

— Ого, не так уж много может отвлечь меня от надвигающейся конфронтации с матерью, но этого хватило, — мягко сказала я.

К счастью, Брок не ожидал от меня никаких трогательных, душераздирающих заявлений, потому что ухмыльнулся и, схватив меня за голову, прижался смачным поцелуем к моим губам. Я потерялась в поцелуе, и, прежде чем поняла, мы вовсю целовались, сдерживаемое желание струилось через нас обоих. Я уже собиралась забраться к нему на колени, когда дверца с моей стороны распахнулась.

— Отцепитесь! Отцепитесь! — потребовал знакомый, слегка истеричный голос.

Неохотно подчинившись, я повернулась к лучшей подруге. Мне не предоставили возможности произнести ни слова, прежде чем бесцеремонно вытащить из машины.

— Дай мне на тебя посмотреть. — Ее ищущий взгляд метался вверх и вниз по моему телу.

Казалась ее все устроило, потому что ее глаза, встретившись с моими, на мгновение остановилась. Гвен тут же разрыдалась, заключив меня в объятия.

— Боже, как же я рада, что с тобой все в порядке, — всхлипнула она мне в плечо.

Я расслабилась в ее объятиях, позволив себе, наконец, прочувствовать все сдерживаемые эмоции. Не успела я опомниться, как уже рыдала вместе с ней. Не знаю, как долго мы оставались так, черпая друг в друге утешение и силу, но мне было хорошо, несмотря на фонтаны слез. Гвен знала меня лучше, чем кто-либо другой в мире. Она была моей «сестрой от другой мамы».

Гвен отстранилась, икнув, прежде чем на ее лице появилось серьезное выражение.

— Твоя мать в доме, — торжественно объявила она, бросив взгляд на окно гостиной.

— Как только она уйдет, нам придется пригласить священника, чтобы изгнать бесов из дома, — ответила я.

Она кивнула.

— Я облила ее святой водой «Сан-Пеллегрино». Представь мое удивление, когда она не воспламенилась.

Я ободряюще похлопала ее по плечу.

— Спасибо за попытку.

Рев мотоциклов заглушил дальнейший разговор, оповестив о прибытии Кейда, Булла и Лаки. Они следовали за нами всю дорогу.

Гвен посмотрела в сторону Кейда, тот слез с байка, не сводя с нее глаз.

— Не подходи ко мне, — приказала она, тыча в него пальцем. — Я с тобой не разговариваю. «Злая» — не то слово, чтобы описать сейчас мои чувства к тебе. Не волнуйся, я придумаю другое и сообщу тебе. Или сверюсь с толковым словарем. Но до этого держись от меня на расстоянии не менее десяти ярдов.

На лице Кейда разлилась нежность, когда он подошел к нам.

Гвен выставила вперед обе руки.

— Эй-эй! Не подходи ближе. Я серьезно. Твоя дочь в доме. Иди и повидайся с ней. Она еще плохо управляется с двигательными функциями и не способна ругаться, поэтому с ней у тебя больше шансов.

— Детка. Я не видел тебя несколько дней. Я сказал, что мне очень жаль. Я не хотел тебя беспокоить, пока не смог бы что-то предпринять. Позволь мне, черт возьми, поцеловать тебя, а потом можешь продолжать злиться. — Кейд теперь стоял прямо перед нами.

Гвен все еще сжимала мои плечи, и я подумала, что она может использовать меня как живой щит против своего мужа.

— Ты не хотел меня беспокоить? — тихо спросила она. — Ты не хотел меня беспокоить?

На этот раз вопрос прозвучал громче.

— Ты не цензор для нежной бедняжки Гвен. Думаю, я имею право знать, что мою лучшую подругу похитили! — закричала она. — Ты не можешь просто уехать с туманным оправданием и оставить меня думать о молокоотсосах, молочных зубах Беллы или их отсутствии.

Она искоса посмотрела на меня.

— Я начала сходить с ума из-за того, что у Беллы полный рот десен, а ни один зубик не начал проклевываться, и это было очень важно. — Она снова перевела взгляд на Кейда. — В любом случае, ты не побеспокоил бы меня, сказав, что мою лучшую подругу держат в плену. Ни в одном мире это не нормально.

Кейд скрестил руки на груди.

— И что бы произошло, расскажи я тебе, Гвен? Ты волновалась бы еще больше, чем уже беспокоилась о гребаных деснах Беллы? Ты бы сошла с ума. И я не смог быть рядом, чтобы, черт возьми, успокоить тебя. Так что, да, я тебе не сказал. И поступил бы так снова. Я бы предпочел, чтобы ты злилась на меня, чем волновалась в мое отсутствие.

На этой ноте он схватил ее за затылок и накрыл ее губы горячим поцелуем, похожим на тот, от которого я только что «отцепилась». После того, что выглядело слишком долгим для поцелуя за пределами спальни, Кейд отпустил жену, коснувшись лбом ее лба. Он бросил на нее взгляд. Взгляд, при котором я почувствовала себя незваной гостьей. Он сообщал общую тайну между ними двумя, о которой мир не знал и никогда не узнает. С этим взглядом он отпустил ее.

— Пойду, поздороваюсь с нашей дочкой, — тихо сказал он.

— Хорошо, — мечтательно ответила Гвен, наблюдая с отсутствующим выражением, как он идет к дому. Она, казалось, очнулась и повернулась ко мне, сжимая мою руку. — Давай зайдем в дом и напоим тебя чаем.

Я позволила ей затащить меня внутрь, следуя за Буллом, Лаки и Броком. Брок наблюдал за разворачивающейся сценой, облокотившись на грузовик и выглядя очень сексуально.

— Я буду пить чай, только если под чаем ты имеешь в виду водку, — ответила я, когда мы вошли в дверь.

— Боец!

Дядя Гаррет прервал то, что выглядело как спор с моим отцом, который стоял посреди гостиной, и обнял меня. Я прильнула к нему, знакомый запах сигаретного дыма успокаивал.

— Слава Богу, ты в порядке, малышка, — прошептал он мне в волосы, не выпуская из кольца рук.

Эмоции и легкая дрожь в его голосе угрожали заставить меня снова начать плакать, однако при звуке знакомого, но нежеланного голоса, слезы высохли.

— Гаррет, теперь, когда ты чуть не придушил мою дочь, не мог бы ты ее отпустить, чтобы мы убедились, что она не задохнулась? — интеллигентный голос моей матери сочился презрением.

Гаррет задержал меня еще на мгновение в знак протеста, прежде чем отпустить.

— Ох, прости, Кэтрин, что мое проявление эмоций по поводу того, что моя племянница жива и здорова, заставило тебя испытать неловкость?

Мама предпочла проигнорировать его, бросив на меня осуждающий взгляд. Мой наряд наверняка вызвал бы у нее аневризму. На мне были свободные штаны для йоги, чтобы ткань не сжимала раны. На обтягивающей футболке, которая мне казалась крутой, красовалась эмблема Сынов тамплиеров, и она обнажала полоску живота. Когда Брок увидел меня в ней, его глаза потемнели, и я решила, что буду носить эту футболку чаще. В кои-то веки хорошо подобранный дизайнерский наряд не занимал важного места в моем списке приоритетов. Но если бы мама выдала хоть один комментарий по этому поводу, я, возможно, попыталась бы ее задушить ее же жемчужными бусами.

Она, казалось, почувствовала это и промолчала, встав в туфлях-лодочках достаточно близко, чтобы я ощутила запах Chanel.

— Эми, дорогая. Мы рады, что ты вернулась. — Она слегка коснулась моих плеч, награждая воздушными поцелуями в обе щеки.

— Да. Ну, мама, меня уговаривали задержаться подольше, но мне стало скучно. — Я подхватила ее тон, словно мы говорили об отдыхе в спа, а не о похищении.

Как и замечание Гаррета, она предпочла позволить ему пролететь мимо ее идеально причесанной головы.

Отец обошел ее и встал передо мной. Выражение его лица было измученным и на секунду даже несчастным, пока он не скрыл этого.

— Эми. Прости, что тебя пришлось вытерпеть эти... неудобства, — мягко сказал он.

Я подняла брови от его выбора слов и почувствовала позади себя тело Брока. Лицо Гаррета покраснело. Я могла бы сказать, что он вот-вот даст волю чувствам, но подумала его опередить.

— Ты со своим деловым партнером, похоже, действуете по одной и той же схеме, — заявила я ему, встретившись с ним взглядом.

У него хватило такта слегка побледнеть.

— Эми, я...

Я не дала ему закончить.

— Видишь ли, Кларк Девон тоже назвал «неудобством», — я использовала воздушные кавычки, — то, что меня вырубили электрошокером, приковали наручниками к кровати и удерживали против моей воли. Словно быть пленницей — равносильно несвежей еде в ресторане или тому, что парковщик поцарапал твою машину. Думаю, позволю себе не согласиться со степенью «неудобств», которые я перенесла. Я нахожу ироничным, что в детстве мне приходилось страдать от твоего безразличия, а теперь из-за твоего бизнеса меня похитили. И чуть не убили. Как ты объяснишь это, дорогой папочка?

— Не разговаривай с отцом в подобной манере, Эми Абрамс! — с пренебрежением заявила мама.

— Ох, прости, мама. Видимо, всякое уважение, которое я испытывала к этому человеку, сникло, когда из-за его действий меня похитили и пытали! — рявкнула я на нее.

Она оценивающе посмотрела на меня.

— Ты не можешь возлагать всю вину на отца. Это ты сидела в каком-то грязном баре в Нью-Мексико и напивалась до бесчувствия. Что ты ожидала, с тобой случится, Эми?

За этим заявлением последовало молчание.

Я почувствовала жар от тела Брока у себя за спиной, когда он шагнул вперед, ярость исходила от него волнами.

— Пи*дец, Кэтрин, ты серьезно? — прогремел Гаррет рядом с матерью, его обычно беззаботное лицо исказила ярость.

Мама в ужасе посмотрела на него.

— Я понимаю, что из-за компании, в которой мы находимся, ты склонен думать, что подобающе использовать ругательства в разговоре со мной. Уверяю тебя, это не так.

— Поверь, сестренка, тебе повезло, что я сдерживаюсь, — усмехнулся он. — Ты серьезно пытаешься возложить вину за все это дерьмо на свою дочь? Твое черное, ссохшееся подобие сердца удалили во время последней пластики?

— Подожди минутку... — отец попытался защитить честь моей матери.

— Ох, на твоем месте, Гарольд, я бы заткнулся прямо сейчас. Единственная причина, по которой я не сломал тебе нос, заключается в том, что эта девушка жива. — Гаррет указал на меня, все еще не сводя глаз с моего отца. — Но поверь мне, я держусь на волоске.

Он снова переключил внимание на маму.

— Я держал рот на замке большую часть жизни Эми. Наблюдал, как в течение двадцати пяти лет ты игнорируешь ее, оскорбляешь и отказываешь в любой достойной человеческой привязанности. И каким-то чудом она стала чудесным человеком, несмотря на то, что ее матерью была хладнокровная рептилия. Чего я не буду делать, так это стоять здесь и смотреть, как ты не только пытаешься возложить вину на свою дочь за то, что она пережила, но и игнорируешь причину, которая стоит прямо рядом с тобой, — крикнул он, указывая на моего отца. — Я поддерживал связь с тобой по необходимости, чтобы дать Эми какое-то подобие семьи, и из-за нелепой ошибки, что мы родня, я обязан дышать с тобой одним воздухом.

Он оглядел ее с головы до ног.

— Теперь у меня нет желания когда-либо снова разговаривать с тобой, ты, бесчувственная сука, — прошипел он, все еще обнимая меня.

Моя мать пялилась на Гаррета, а затем придала своему лицу бесстрастное выражение.

— Закончил? — Она не стала дожидаться его ответа. — Причина, по которой Эми похитили, заключалась в том, что она делала то, что всегда: вела себя безответственно.

— Хватит, — раздался холодный голос позади меня. Моя мать выглядела потрясенной, будто только что заметила Брока.

— Прошу прощения?

То, как она обратилась к нему, на самом деле заставило меня слегка податься вперед, чтобы сделать сама не знаю что, может, разбить вазу о ее голову, но руки Гаррета крепче обхватили меня.

— Вы с мужем закончили извергать свое ненавистное и ядовитое дерьмо. Не знаю, что вы за люди, если стоите перед своей дочерью спустя несколько дней после того, как она чуть не умерла от потери крови, и дарите ей столько любви, сколько я испытываю к террористу-смертнику, и, честно говоря, мне все равно. Что меня действительно волнует, так это Эми. Я ни на минуту дольше не потерплю ни одного из вас рядом с ней, — прорычал Брок.

Отец хранил молчание, но, по крайней мере, у него хватило такта выглядеть пристыженным. Мать пристально посмотрела на Брока.

— Так вот с какой категорией людей ты общаешься, Эми? — Ее голос сочился отвращением, и она не дала мне ответить. — Молодой человек, мы родители Эми, и вы не можете так с нами разговаривать.

— Насколько я вижу, вы не родители. Он — донор спермы, а ты — гребаный инкубатор.

Кэтрин ошеломленно посмотрела на меня.

— И ты позволишь этому татуированному бандиту так со мной разговаривать, Эми?

— Конечно, нет, мама, — ответила я.

С самодовольным лицом Кэтрин посмотрела на Брока.

— Он опустил ту часть, где я говорю, что если мне когда-нибудь снова придется подвергнуться твоему ядовитому присутствию, я позабочусь о том, чтобы каждая последняя светская сука в Верхнем Ист-Сайде знала все твои грязные секреты, злобная дьяволица, — тихо сказала я, внезапно почувствовав усталость.

Измученная грузом эмоций, которые мать взвалила на меня. Крохотной слабой надеждой, появлявшейся у меня всякий раз, когда я видела ее, — что какой-то проблеск материнской любви проглянет из-под ее усовершенствованного хирургами, наштукатуренного фасада. И острой болью, которую я испытывала каждый раз, когда меня подводили. Я хотела, чтобы это закончилось.

Глаза Кэтрин сузились, и на ее лице появилось знакомое выражение. Оно означало неминуемое приближение язвительных оскорблений в мой адрес.

— Эми, ты...

— Не разговаривай с ней больше. И вообще, заткнись и уноси свою шикарную задницу из этого дома и подальше от моего города, — перебил Брок мою мать, встав передо мной, будто физически защищая от словесных колкостей.

Я была счастлива видеть, как мать отпрянула от его мускулистой фигуры, когда он подошел к ней ближе. Отец схватил ее за руку.

— Пойдем, Кэтрин, давай не будем устраивать сцен. Эми нужен отдых.

Мать выглядела так, словно собиралась возразить, но лицо отца стало жестким. Она вздернула подбородок, и на ее лице застыла непроницаемая маска.

— Хорошо. — И она, не оглянувшись, вышла за дверь.

Отец повернулся к Гаррету, который наблюдал за этой сценой со сжатыми кулаками, хотя и ухмыльнулся, когда за дело принялся Брок. Он сухо кивнул ему.

А затем, к моему абсолютному шоку, отец протянул руку Броку, который все еще стоял передо мной.

— Спасибо, что вернул мою дочь домой, — сказал он тихо и искренне.

— Я сделал это не для тебя, — хрипло ответил Брок, игнорируя протянутую руку. — Но если еще что-нибудь из твоего дерьма хоть как-то коснется Эми и причинит ей боль, в следующий раз мы встретимся не так цивилизованно, как бы сильно я ни дорожил твоей дочерью.

Глаза отца расширились, затем он кивнул и перевел внимание на меня.

— Мне действительно жаль о произошедшем, Эми. — Я могла поклясться, что его глаза блестели, когда он уходил.

— Святое дерьмо, хоть твоя мама и милфа, Эми, но она реальная сука, — заявил Лаки из угла комнаты, разряжая напряженную атмосферу.

***

Я опустилась на диван, вздыхая от ощущения покоя и знакомой обстановки. День был изнурительным, как физически, так и эмоционально. После того, как Брок выгнал моих родителей, мы все расслабились, имея возможность дышать, не задыхаясь от Chanel №5 и презрения моей матери. Лаки и Булл ушли, Лаки заявил, что ему нужно «упиться в хлам, чтобы все забыть, и погрузиться в киску».

Я поняла, что мне все еще предстоит столкнуться с мрачной реальностью.

— А как насчет Кларка? — спросила я позже, как только устроилась на диване.

Точнее, Гвен заставила меня лечь на диван после того, как потребовала показать мои раны. Слегка побледнев, она заявила, что я не должна двигаться, иначе буду иметь дело с ее гневом.

Брок, Кейд и Гаррет обменялись взглядами, прежде чем Кейд ответил.

— О нем позаботятся.

— Позаботятся? — повторила я, приподняв бровь.

— Ага. — Кейд рассеянно гладил Гвен по плечу. Она позволила ему вернуться на расстояние вытянутой руки, но все еще время от времени хмурилась на него.

— Извини, придется немного расширить расплывчатую терминологию крутых парней. Что влечет за собой «забота»? Вы устроите ему строгий выговор? Или замочите его?

— Никто не говорит про «замочить», детка. Ты смотришь слишком много фильмов, — сказал Брок рядом со мной.

Я повернулась к нему.

— Ну, очевидно, в реальной жизни люди говорят «о нем позаботятся», и эта фраза только что слетела из уст Кейда. Вот и все, — огрызнулась я на него.

— Мы разбираемся с этим, — сухо ответил он.

— Можно поподробнее? — саркастически спросила я.

— Нет, — отрезал Брок.

Я села.

— Нет? Поправь меня, если я ошибаюсь, но почти уверена, что именно меня похитили, поэтому я думаю, что имею право быть в курсе судьбы моего похитителя.

Брок открыл рот, но Гаррет опередил его.

— Боец, именно поэтому тебя не должно волновать ничтожное будущее этого куска дерьма. — В его голосе прозвучала резкость, которой я никогда не слышала от своего добродушного дяди. — У тебя здесь семья, которая позаботится об этом. Мы не закрываемся от тебя, потому что не уважаем твою способность справляться с происходящим — мы делаем это, чтобы тебе больше не приходилось думать о нем. — Теперь его голос звучал ласково, так что мне не хотелось с ним спорить.

— Хорошо, — смягчилась я. — Но ты мне расскажешь, что за дела вел мой гребаный папаша с криминальным авторитетом, и как это привело к тому, что меня порезал псих, — потребовала я.

Последовала пауза, и я угрожающе подняла бровь, глядя на дядю. Я не приму «нет» в качестве ответа.

Он вздохнул.

— Ты прекрасно знаешь, в сколько кормушек твой отец запустил свои наманикюренные пальцы.

Я кивнула. Я, так сказать, помогала строить некоторые из этих долбаных кормушек. Мама может считать меня безответственной тусовщицей, но у меня были определенные способности в деловом мире. Не то чтобы я когда-нибудь сделала бы это своим призванием. Это было чертовски скучно.

— Так вот, — продолжил Гаррет, — благодаря этим предприятиям твой отец имеет определенный контроль над некоторыми высокопоставленными чиновниками.

— Позволь угадаю. Он владеет более чем несколькими объектами собственности и является инвестором капитала во многих деловых предприятиях высокопоставленных чиновников, — заключила я.

Гаррет ухмыльнулся.

— В точку, боец. Твой отец, несмотря на то, что он гребаный мудак, проницательный бизнесмен. В дополнение к тому, что он заработал хренову тучу денег, он также приобрел влияние.

— Так вот чего хотел Кларк — чтобы отец шантажировал какого-то городского чиновника? — прервала я его. Это было логично, но я не думала, что нечто настолько простое приведет к моему похищению.

— Отчасти, — медленно ответил Гаррет, его лицо было жестким. — Кларка больше интересовала сделка с Силверсдейлом.

Я села прямо, стряхивая руку Брока со своих плеч.

— Имеешь в виду сделку, заключенную мной? — тихо спросила я.

Я проигнорировала руку у себя за спиной и взгляды, которые чувствовала на себе. Я сосредоточилась на дяде, который мрачно кивнул, сжав губы в тонкую линию.

— Эта сделка не только позволила компании твоего отца импортировать молочные продукты со всего мира, но и предоставила ему значительный контроль над доками. И поскольку он контролировал не только то, что поступало, но и людей, которые давали разрешение на поставку, он представлял особый интерес для Кларка Девона, — объяснил он.

Я на мгновение задумалась.

— Предполагаю, Кларк хотел что-то провозить в страну контрабандой и не декларировать это на таможне, — сухо заключила я. — Что именно? Слоновьи бивни? Поддельные дизайнерские сумки? Долбаных нелегальных иммигрантов? — саркастически перечисляла я.

По правде говоря, я догадывалась, о каком веществе могла идти речь, которое оправдывало бы все это дерьмо и объясняло богатство Кларка.

— Наркотики, — подтвердил Гаррет мою догадку, его глаза вспыхнули от отвращения. — Кларк Девон — крупный игрок на рынке оборота героина и кокаина и больше года пытался получить доступ к сделке, подобной Силверсдейлу. Когда компания твоего отца заключила сделку, Кларк увидел в этом отличную возможность.

Я быстро встала, игнорируя пристальный взгляд, который бросила на меня Гвен.

— Хочешь сказать, сделка, которую я помогла, бл*ть, заключить, напрямую связала отца с Девоном? — мой голос граничил с визгом, пока я расхаживала по комнате.

Лицо Гаррета смягчилось.

— Боец...

Я не дала ему продолжить.

— Мать была права, похищение — моя вина. — Я невесело рассмеялась. — Пытаясь доказать ей и моему гребаному папаше, что я достаточно хороша для них, я выстрелила себе в чертову ногу.

Я выдержала паузу.

— Или, точнее, полоснула себя ножом по ноге. — Я снова холодно рассмеялась.

Пребывая в разгаре истерики, я не заметила, как Брок поднялся с дивана, но сильные руки на моих плечах, остановившие мое хождение, привлекли внимание. Он притянул меня ближе к себе, его рука легла мне на шею, глаза пристально смотрели на меня.

— Не смей, бл*ть, так говорить, — грубо приказал он. — Никогда не вини себя ни за одну минуту этого гребаного кошмара. Ни в чем из этого дерьма нет твоей вины, — яростно заявил он, его рука крепче сжала мою шею. — Вина за эту херню лежит исключительно на плечах твоего отца. Искорка, это он связался с этим уе*ком. Он — причина, по которой ты чуть, мать твою, не умерла.

Его голос дрожал от сдерживаемой ярости, затем его взгляд смягчился.

— Единственная причина, по которой ты стоишь здесь сегодня, заключается в том, что ты самая сильная, храбрая и упрямая женщина. Вот за что ты несешь ответственность — ты выжила, когда не многие смогли бы. Это единственное, за что ты несешь ответственность, — тихо сказал он с гордостью в голосе.

Я моргнула, гнев угас, как сдувшийся воздушный шарик. Мое хрупкое эмоциональное состояние не выдерживало подобных заявлений. К счастью, его сентиментальная слабина была недолгой.

— А теперь сядь, нахрен, на место. Тебе нужно дать отдых ногам, а расхаживать, как сумасшедшая, с заживающими ранами — глупо, — прорычал он, направляя меня обратно к дивану.

Я сердито зыркнула на него, но сделала, как мне сказали.

Я поймала взгляд Гвен, ее лицо выражало суровость и решительность.

— Брок прав, Эймс, ни в чем из этого не было твоей вины. Не смей себя винить. — Она сморщила носик. — Во всем виноват твой отец. Жаль, что я не пнула его по яйцам, когда у меня был шанс, — сердито пробормотала она.

Я рассмеялась над раздосадованным выражением лица Гвен, и не только меня позабавило ее гневное заявление. Кейд улыбнулся, покачав головой, прежде чем крепко прижать Гвен к своему плечу и поцеловать.

Я слегка покачала головой, нуждаясь в более подробной информации. Я повернулась к Гаррету, который наблюдал за нами с Броком с легкой ухмылкой. — Так что же от всего этого выиграл бы Гарольд? — поинтересовалась я. — Сомневаюсь, что он просто сказал: «Конечно, я нарушу ради тебя закон и сяду в федеральную тюрьму. Просто купи мне потом пива, и мы будем в расчете».

— Деньги, — ответил Гаррет с суровым выражением. — Девон заплатил ему много денег. К тому же, никто не говорит «нет» Кларку Девону. Не без того, чтобы, в конце концов, не пойти на дно Гудзона.

Я на мгновение задумалась над этим.

— Никто не говорит «нет» Кларку Девону, — саркастически повторила Гвен. — Кто он такой, чертов Вито Корлеоне? — В ее голосе все еще звучали раздраженные нотки.

— Он намного опаснее, чем персонаж фильма, детка, — тихо ответил Кейд с бесстрастным выражением. — У него серьезные связи со всеми четырьмя семьями, и он не из тех, к кому можно относиться легкомысленно.

— Может, вам, парни, не стоит «заботиться о нем», — вмешалась я, слегка запаниковав. — Иначе вы все можете закончить тем, что пойдете на корм рыбам.

Несмотря на использование банальной мафиозной фразы, я очень беспокоилась, что моя лучшая подруга может стать вдовой, потому что клуб ее мужа чувствовал себя обязанным отомстить за мое похищение.

К моему удивлению, Кейд расхохотался.

— Эми, у этого ублюдка может быть дохера денег и несколько влиятельных дружков, но мы, даже не вспотев, спалим его и всю его гребаную команду дотла, — решительно заявил он.

Я закусила губу, беспокойство не покидало меня. Губы Брока коснулись моего лба.

— Перестань думать об этом мудиле, детка. Ты дома, в безопасности. Ничто и никто больше никогда не причинит тебе вреда. Я с тобой, — тихо пообещал он, касаясь губами моего уха.

Покалывание, пробежавшее по позвоночнику, помогло развеять тревоги, как и сильные руки, обнимающие меня. Однако беспокойство все еще клубилось у меня внутри, и в глубине души я не могла избавиться от мысли, что должно произойти что-то ужасное.

— Хватит об этом таракане, — прогремел Гаррет. — Давайте поговорим о том, как мой мальчик назвал Кэтрин инкубатором.

Его мерцающие глаза были устремлены на Брока.

— Чертовски весело, дружище. После такого дерьма я даю тебе мое благословение, — заявил он с усмешкой.

Я проигнорировала спазм в животе от дядиных слов, и с этого момента разговор перешел на более легкие темы, напряжение в комнате немного рассеялось, а потом Гаррет объявил, что ему нужно уходить. Оттого, что дядя не мог остаться дольше, я расстроилась и, похоже, он тоже. Но в Китае его ждали неотложные дела, и он пообещал, что вернется повидаться со мной, как только сможет.

После его ухода, я зависла с Гвен и Беллой, в то время как мужчины старались держаться в сторонке. Брок, казалось, не хотел выпускать меня надолго из поля зрения, а значит, время от времени поглядывал на меня, иногда подходя, чтобы нежно поцеловать в лоб. Это смущало меня до чертиков, но я была слишком эмоционально истощена, чтобы думать об этом.

— Эми, уверена, что не хочешь, чтобы я осталась? — спросила Гвен, глядя на меня с беспокойством.

— Абсолютно, — твердо ответила я. Подруга прикусила губу, выглядя неуверенной.

— Со мной все будет в порядке, Гвенни. Тебе нужно пойти домой и немного поспать, а завтра мы поговорим. — Я коснулась ее плеча.

— Обещаешь, что позвонишь, если тебе что-нибудь понадобится?

— Обещаю, — поклялась я, начертив на сердце крестик.

Она обняла меня.

— Я так рада, что ты вернулась. Я так по тебе скучала.

Я вздохнула в ее объятиях.

— Я тоже скучала по тебе.

Гвен отстранилась.

— Как только вся эта история с похищением немного поблекнет, я надеру тебе задницу за все это, и тебе придется серьезно объясниться, юная леди.

Я ухмыльнулась ей.

— Ого, посмотри на себя, ведешь себя как моя мамочка.

Она открыла рот, чтобы возразить, когда Кейд присоединился к нам в дверях, держа на руках Беллу.

— Пойдем, детка, мне пора отвезти моих девочек домой.

Гвен секунду пристально смотрела на него, а затем снова переключила внимание на меня.

— Увидимся завтра, хорошо? Люблю тебя.

— Люблю тебя, Гвенни, — тихо ответила я.

Я подняла глаза на ее мужа.

— Спасибо, Кейд, за все.

Кейд наклонился, касаясь губами моей щеки.

— Не нужно благодарить меня, дорогая, ты — моя семья, — сказал он, прежде чем вывести своих девочек на улицу.

Я стояла в прихожей, обхватив себя руками, позволяя атмосфере своего дома окутать меня. Я была дома. И домом было не только это строение, но и весь Амбер и все, кто в нем жил. Холодный, просторный пентхаус, в котором я выросла, не имел ничего общего с этим местом. Я чувствовала себя здесь в безопасности, словно принадлежала этому месту. Неважно, что в радиусе ста миль не было ни «Барни», ни «Бергдорфа».

— Тебе следует сесть, — сообщил мне голос.

Я слегка подпрыгнула и, обернувшись, увидела Брока, прислонившегося к дверному косяку. В жилете и этих джинсах он выглядел нереально привлекательным. Я окинула взглядом его длинные волосы, красивое лицо и татуировки, обвивавшие его руки. Я одернула себя.

— Я в порядке, — ответила я.

— Поэтому ты стоишь посреди комнаты и смотришь в пространство?

— Мне просто нужно было немного времени. Теперь ты можешь идти. Сомневаюсь, что мне еще угрожает опасность истечь кровью, и, полагаю, мои шансы снова быть похищенной достаточно малы.

Брок хмуро посмотрел на меня.

— Я никуда не уйду, Эми.

— Что ты имеешь в виду? Твоя работа сделана. Я дома. Можешь вернуться к своей жизни. Мы оба можем вернуться к тому, как все было.

— К тому, как все было? — спросил Брок опасным тоном, отталкиваясь от дверного косяка. — Имеешь в виду гребаный ад прошлого года, когда я пытался заставить тебя поговорить со мной, посмотреть на меня, а ты убегала?

Я выпрямилась.

— Я не убегала, — возразила я.

— Хватит нести чушь, Искорка. Ты избегала меня с тех пор, как... — он резко замолчал.

С тех пор как умер Йен — невысказанная фраза повисла в воздухе.

— После всего, что случилось, а потом на свадьбе Кейда и Гвен ты выплеснула всю эту чушь и сбежала, — продолжил он, сглаживая часть «Йен умер».

— Это не было чушью! — запротестовала я, по какой-то причине продолжая лгать, защищая свое сердце.

Брок шагнул вперед, оказываясь в моем личном пространстве, его присутствие подавляло мои чувства. Я ненавидела, когда он так делал, используя против меня свое тело. Он знал, что оно отвлекает меня.

— Не лги мне, Эми. Только не снова. Не после всего, через что мы недавно прошли. Не после того, как я чуть не потерял тебя. — В его голосе звучало предупреждение, но он нежно погладил мое лицо, пристально глядя на меня.

— Ты должен уйти, — тихо взмолилась я, чувствуя себя эмоционально уязвимой.

Он слегка покачал головой.

— Я никуда не уйду, Искорка. Я не позволю тебе снова оттолкнуть меня. Мы сделаем это, ты и я, — его голос не допускал возражений.

Я пристально посмотрела в его глаза, впитывая их решимость и эмоции. Никакой защиты.

— Я боюсь, — призналась я, наконец.

Его лицо смягчилось.

— Чего ты боишься?

— Потерять... — начала я, но его пальцы коснулись моих губ.

— Ты не потеряешь меня. Я никуда не денусь. Обещаю.

— Знаю, — прошептала я.

Его действия и выражение глаз сейчас говорили, насколько он был серьезен. В глубине души я знала, как сильно была ему важна, но чувство самосохранения заставляло меня отрицать это.

Глубоко вздохнув, я призналась:

— Я боюсь потерять себя. Так глубоко погрузиться в это, что отдам тебе все, чем я являюсь. И если что-то случится, я потеряю не только тебя, но и себя тоже.

Я рассказала ему о своем самом большом страхе, о том, что, как я знала, произойдет, если уступлю тому, что было между нами. Потому что то, что у нас было, это не любовь типа «сердечки и розы без шипов». Это душераздирающая, разрушающая сердце, всепоглощающая любовь. Она может оказаться величайшей вещью, которая когда-либо случалась со мной, или может погубить меня безвозвратно.

Брок некоторое время молча смотрел на меня, будто давал моим словам осесть у себя в голове.

— Детка, ты самая волевая, упрямая, храбрая и раздражающая женщина, которую я когда-либо встречал. Ты маленькая, но занимаешь целую комнату. Ты не боишься быть той, кто ты есть, и внутри тебя живет искра, освещающая изнутри. — Он обхватил руками меня за шею. — Что бы с нами ни случилось, эта искра не погаснет. Но поверь, я не позволю, чтобы с нами что-то случилось.

Я втянула воздух, неуверенная во всем и в то же время уверенная. Я знала, что люблю этого мужчину, который ждал рядом и все еще хотел меня после всего, что случилось, но я все равно колебалась. Когда я впервые влюбилась в Йена, несмотря на силу моих чувств против слабости эмоций, я была готова прыгнуть в омут с головой, чтобы быть с ним. Потом он разбил мне сердце, и я превратилась в одну из тех девушек, на которы стремилась не походить. Щит, что я обрела, когда росла в семье без любви, треснул. Со временем я его починила. Но я знала, что если между нами с Броком что-то случится, мой щит не просто треснет, а разлетится на сотни осколков.

— Господи Иисусе, ты упрямая, — пробормотал он, явно раздосадованный необходимостью ждать завершения моего внутреннего монолога.

Он накрыл мой рот, целуя, как раньше в машине. Но тогда, вспыхнувшее между нами пламя, было погашено вмешательством Гвен. Теперь же нам ничто не мешало, и меня охватили неистовые языки пламени. Брок владел моим ртом, его руки скользили по всему моему телу. Он притянул меня к себе, и, почувствовав, как его твердый член упирается мне в живот, я слегка застонала. Брок сжимал и мял мою задницу. Я прильнула к нему всем телом, нуждаясь в трении, нуждаясь в близости. Где-то в глубине сознания я заметила, как он прижал меня к стене, окутал своим телом, заключил в капкан. Его губы скользнули к моей шее.

— Все, о чем я думал месяцами, гребаными месяцами, это снова проникнуть в твою сладкую пи*ду, — прорычал он мне на ухо, лаская мою грудь.

Я едва сдержала стон, когда он ущипнул меня за сосок. Все, чего хотела я, это чтобы в этот момент он вошел в меня.

— Черт, детка, знаешь, как сильно я хотел бы оказаться сейчас в твоей киске? — пробормотал он, читая мои мысли.

— Так сделай это, — прошептала я, ведя рукой к его ремню.

Он застонал и схватил меня за запястье.

— Я держусь на гребаном волоске, детка. Сейчас мне требуется вся сила воли, чтобы не сорвать с тебя одежду и не трахнуть у стены, пока ты не почувствуешь меня в своем горле.

Тугой узел желания собрался внизу живота.

— Я бы не возражала против такого поворота событий, — прошептала я, пытаясь расстегнуть его ремень.

Его рука сжалась, как тиски. Надув губки, я посмотрела на него.

— Я уже говорил тебе раньше, Искорка. Когда я буду трахать тебя, никакой нежности или осторожности не жди. Все будет грубо и жестко, и я буду обладать каждым твоим дюймом.

Свободной рукой он провел по моей талии, вверх, грубо стиснув грудь. Я захныкала, и его рука пошла дальше, обхватывая мою щеку.

— Но я так не поступлю, пока есть хоть малейший шанс, что я могу причинить тебе боль, — его голос звучал решительно.

— Я в порядке, — заявила я, дергая его за жилет.

Брок покачал головой.

— Нет, детка. Гребаные швы на месте, и ты едва можешь ходить. Ты бледнеешь как полотно и выглядишь изнуренной от простого похода на кухню. Ты не в порядке. — Его глаза сверкнули. — Но ты будешь. Тогда я оттрахаю тебя до беспамятства, — прорычал он, поднимая меня на руки.

— Ты используешь против меня секс? — я бросила на него хмурый взгляд.

Он направился вверх по лестнице, не сводя с меня глаз.

— Детка. Честно предупреждаю, я использую против тебя все, чтобы заставить бросить страдать херней и сделать тебя моей. Я счастлив играть грязно. — Он приподнял брови от стоящего за этим обещания.

Мой желудок сделал сальто, и в голове промелькнули тысячи порочных картинок.

Мы добрались до спальни, Брок осторожно уложил меня на кровать. Я опустилась на знакомые простыни. Брок начал раздеваться, повесив жилет на стул у туалетного столика.

— Ты остаешься? — спросила я.

Я на это надеялась. Как бы сильно независимая женщина во мне ни ненавидела это признавать, я боялась остаться одна.

Он взглянул на меня через плечо.

— Эми, пока я, бл*ть, жив, я не проведу еще одну ночь без тебя.

Внутри затрепетало от этого, но я ничего не сказала. Я испугалась мысли, что это было все, чего я тоже хотела.

Брок присоединился ко мне в постели, заключив в объятия. Погладил по плечу, не сводя с меня глаз, будто запоминал каждую мою веснушку. Странно, но под его пристальным взглядом мне совсем не было неловко. Отчасти потому, что он был таким обжигающе сексуальным, что, будь на мне трусики, они бы воспламенились. А также потому, что он был полон эмоций, нежности. Без всякой защиты, без всяких барьеров.

Я провела кончиком пальца по его впечатляющей груди, прослеживая линии одной из его красочных татуировок.

— Думаешь, у нас получится? — тихо спросила я.

Молчание длилось достаточно долго, и я не думала, что он мне ответит. Я подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Не знаю, — честно ответил он, и у меня свело живот. Его руки крепче сжали меня. — Мы будем злить друг друга, ссориться, как кошка с собакой, а ты будешь вести себя как сука. Я также буду любить тебя больше, чем кого-либо на этой гребаной планете, детка. Я сделаю для тебя все, что угодно, умру за тебя в мгновение ока. Я не могу предсказывать будущее, но собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы убедиться, что мое будущее включает тебя.

Ого. Вот это ответ.

Мы снова погрузились в уютную тишину, и мой желудок сделал сальто назад от его заявления. Брок потянулся, чтобы выключить лампу.

— Сейчас тебе нужно поспать, Искорка. Это была адская пара дней, и, похоже, я действительно усну с тобой в своих объятиях.

— Хорошо, спокойной ночи, — пробормотала я, прижимаясь к его твердому телу.

Засыпая, я поняла, что не сказала ему, что тоже люблю его, и по какой-то причине он вел себя так, будто не ожидал этого услышать.

Глава 12

— Не верю! — истерично взвизгнул Рай.

Вздрогнув, я отдернула телефон от уха. Гвен, стоя у кухонного островка, одарила меня понимающей ухмылкой.

— Рай... — попыталась я.

— Не «райкай» мне! — крикнул он. — Что там в вашей деревне происходит? Вы с Гвен просто притягиваете к себе неприятности? У вас в Chanel вшито долбаное устройство, приманивающее психов? В добавок ко всему, ты не считаешь нужным побеспокоить лучшего друга, дав знать, что только что вернулась домой после похищения!

Его голос становился все выше и выше, и я волновалась о стеклянной посуде в непосредственной близости от него.

— Ты рассказываешь мне о поездках в Лос-Анджелес за детскими шмотками. Закидываешь дюжиной фоток, когда высветлишь себе пряди. Но когда тебя вызволяют из плена, я должен услышать это от Дейва Симмонса, который узнал об этом только потому, что его горничная дружит с горничной твоей матери. И если бы твоя прислуга не оказалась такой болтливой, я бы даже не знал!

— Рай, я бы тебе сказала, — храбро вступила я в спор.

Он театрально рассмеялся.

— Да неужели? Когда? Или вы сообщаете мне только об очень плохих похищениях?

— Рай, — попробовала я снова, чувствуя себя в высшей степени дерьмово.

— Эми, ты могла пострадать, серьезно пострадать. А я бы разгуливал по Манхэттену, беспокоясь лишь о том, что для следующей работы мне придется осветлить брови, — его голос вернул себе нормальный уровень громкости.

— Ты осветлишь брови?

— Эми, — предупредил он.

— Ладно, ладно, извини. Я собиралась рассказать и тебе, и Алексу, обещаю. Просто так тяжело было вернуться и разобраться во всем, — честно призналась я.

На другом конце линии повисла пауза.

— Ты в порядке? — Вопрос звучал озабоченно, остатки гнева исчезли.

— Я в порядке, Рай, правда, — солгала я, решив не сообщать лучшему другу о почти заживших порезах на ногах. С ума сошел бы не только он, но и его парень супермачо-суперзащитник. На данный момент у меня достаточно чокнутых мачо-защитников. Мой взгляд остановился на фигуре, прислонившейся к мотоциклу на улице, но я сосредоточилась на разговоре.

— Эми, не знаю, что бы я сделал, случись с тобой что-нибудь. С нас хватит. То, что произошло с Гвен и Йеном — у нас было достаточно душераздирающих событий. Мы выполнили квоту. Так что, если ты окажешь мне услугу и не окажешься вновь похищена, а начнешь жить счастливой жизнью, которой заслуживаешь, будет чертовски здорово, — приказал он, немного больше походя на себя, но я слышала в его голосе слезы.

— Обещаю, что воздержусь от похищений, стрельбы или делах с наркоторговлей, — заявила я, надеясь сдержать обещание.

— Ладно. Но если что-то случиться, помоги тебе Боже, если ты мне скажешь.

Я закатила глаза.

— Я буду посылать тебе прямые видеотрансляции, — сухо ответила я.

— Ловлю на слове. Мне пора — детское масло уже разогрели, — прозвучало странно.

Я даже не собиралась спрашивать.

— Хорошо, люблю тебя.

— Люблю тебя, детка, поцелуй за меня Беллу.

Я посмотрела на Гвен, которая откровенно смеялась возле стойки.

— Не смешно, Гвен, — проскулила я. — Почти уверена, что его голос нанес непоправимый ущерб моей барабанной перепонке. — Я потерла ухо.

— Не завидую тебе, подруга. Я была на другом конце линии одной из тирад Рая, и, поверь мне, несколько дней в ушах слышался звон.

Я откинулась на спинку дивана, на котором в данный момент развалилась. Диван стоял рядом с примерочными в магазине, которым мы с Гвен владели в Амбере, нашем приемном городе. Дела шли хорошо, очень хорошо, несмотря на то, что здесь нам угрожала смерть от конкурирующей банды, а также похищение, и мы с Гвен оставили его на несколько месяцев, после гибели Йена.

Поэтому оказалось приятным сюрпризом, что всего через год работы мы не только достигли точки безубыточности, но и получали солидную прибыль. Не говоря уже о том, что мне очень нравилось работать здесь и проводить целый день с лучшими друзьями. Мой взгляд вернулся на улицу, к «другу», с которым я была не так счастлива тусоваться.

— Не понимаю, почему Ашер должен сидеть там, как чертов часовой, — фыркнула я, скрестив руки на груди. — И ему совершенно необязательно сидеть там с таким мрачным и крутым видом, это влияет на наш бизнес.

— Да, влияет, потому что после того, как каждая женщина чуть не спотыкается о собственные ноги, пялясь на Ашера, они приходят сюда, чтобы продолжить пялиться, изображая, что заняты покупками, — заявила Гвен. — Я почти уверена, что мы заработали на нем уже тысячу баксов — он должен получать свою долю. — Ее глаза загорелись. — Может, дадим ему постоянную работу?

Я уставилась на нее.

— Видимо, рождение ребенка повлияло на твои умственные способности. Достаточно того, что Брок обращается со мной так, будто я вот-вот впаду в истерику или слягу с гемофилией, когда мы вместе, но когда мы не вместе, за мной следует тень в коже, — заныла я.

— Ты серьезно жалуешься на горячего парня, который ходит за тобой весь день? — недоверчиво спросила Гвен.

Я на мгновение задумалась.

— Ты права. Я никогда не думала об этом так. — Я разочарованно фыркнула. — Как же я зла на Брока.

Гвен оторвалась от разворачивания посылки с бижутерией.

— Не злись на него, милая, он просто беспокоится о тебе. Парни еще не разобрались с Кларком, и лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

Я отмахнулась.

— Не в этом дело. — Я набрала номер на телефоне, который все еще был у меня в руке после ссоры с Райем.

— Детка.

— Ты такой засранец, — огрызнулась я.

— И тебе привет. Мой день проходит нормально, как твой? — сухо спросил Брок.

— Я так зла на тебя — ты меня испортил, — заявила я, вставая с дивана и расхаживая по магазину.

Последовала пауза.

— Пока нет, но как только швы снимут, я это сделаю.

Я проигнорировала свои яичники, которые встали по стойке смирно в тот момент, когда Брок заговорил своим сексуальным голосом. Я старалась не сбиться с мысли и подошла к окну, чтобы посмотреть на Ашера.

— Из-за того, кем мы сейчас являемся, и того факта, что ты в высшей степени хорошо целуешься, у тебя красивое тело, лицо и все такое, я не вижу других мужчин, — пожаловалась я. — В смысле, я так злилась, что ты собрал команду «убедиться, что Эми и/или Гвен снова не похитят», что даже не поняла, что ранее упомянутая команда состоит из очень горячих парней.

Я посмотрела на Ашера, тот сидел на байке, выставив напоказ мускулистые, но нетатуированные руки. Темные очки скрывали его глаза, но невероятно усиливали излучаемую атмосферу опасности и таинственности. Я нахмурилась, когда линзы его очков остановились на Лили, которая ходила нам за кофе. Они проследовали за ней, когда она вошла в магазин.

Интересно.

— Эми?

Упс, я забыла, что разговариваю по телефону.

— Чего? — рявкнула я, пытаясь понять, заметила ли Лили взгляд Ашера.

— Я спросил, какого хрена ты несешь. Горячие парни? — выпалил он раздраженно.

— А, да, слишком глубоко задумалась о том, сколько еще дней до того, как мне снимут швы, и что последует за этой процедурой, что даже больше не заглядываюсь на парней. Гвен только что дала мне это понять. Удивлена, что она не натыкается на вещи, — так затмевают ей взор розовые очки. Чтобы она прокомментировала это, ситуация должна быть серьезной.

На другом конце линии раздался глубокий смешок.

— Это не смешно, — огрызнулась я.

— Не согласен, Искорка. Тот факт, что моя женщина злится на меня, потому что слишком занята мыслями о том, чтобы лечь со мной в постель, и не заглядывается на моих братьев, чертовски веселит, — ответил он.

— Как скажешь, — фыркнула я. — Хотела рассказать тебе кое-какие новости, но ты ведешь себя как осел, так что сейчас ты ничего не узнаешь, — по-детски пробурчала я.

— Ладно, детка, — равнодушно ответил Брок.

— Так ты даже не хочешь знать?

— Очень хочу. Но в какой-то момент ты преодолеешь гребаную нелепую злость и все равно мне расскажешь. — Казалось, он все еще забавлялся.

— Я не нелепая. Мне не нравится, что ты так меня называешь.

— Я не назвал нелепой тебя. Я назвал нелепой твою причину злиться на меня.

Я вздохнула.

— Мы можем ссориться из-за чего угодно, да?

— Одна из многих вещей, которые я люблю в тебе, Искорка, — ты держишь меня в напряжении, — слегка поддразнил Брок.

На мгновение я замолчала, поправляя стойку вблизи меня. Я все еще не сказала Броку «я тебя люблю». Он, казалось, не возражал, но, уверена, это может превратиться в проблему.

— Я все равно скажу тебе, потому что мне нужно возвращаться к работе.

Я оглядела магазин. Он был пуст, технически мне не нужно было возвращаться к работе, но Лили принесла кофе, и я хотела расспросить ее об Ашере.

— Сегодня днем я иду к врачу снимать швы, — тихо сказала я с сексуальным оттенком в голосе.

Это было наше негласное соглашение: как только мне снимут швы, мы наконец-то займемся развратными делишками. Не то чтобы мы этого не делали. Но это было так давно, что я чувствовала себя заново рожденной девственницей. Я всерьез задумалась, не заросла ли моя девственная плева.

Неважно, как сильно я пыталась соблазнить его на этой неделе, он оставался непоколебим. Если не считать нескольких по-настоящему горячих поцелуев и прикосновений к груди или заднице, Брок держал руки при себе. Он даже не позволял мне доставить ему удовольствие. Что меня очень злило.

Я также была втайне впечатлена его силой воли. Не то чтобы я сказала ему об этом.

Наступила тишина.

— Ты собиралась сказать мне до или после?

— Я говорю тебе сейчас, — сказала я, сбитая с толку.

— Нет, ты говоришь мне об этом только потому, что позвонила, изливая свое сумасшедшее дерьмо об Ашере, который, кстати, больше никогда не будет за тобой приглядывать. Если бы тебя не одолела эта безумная мысль, ты бы сказала мне о визите к врачу до или после того, как ушла? — его голос определенно звучал сердито, я не могла понять, почему. Он, наконец-то, потрахается. Я думала, он будет более взволнован.

— Разве это имеет значение? — Я почувствовала легкое раздражение, поэтому потянулась за кофе, который принесла мне Лили, надеясь, что кофеин успокоит гнев.

— Да, бл*ть, прием у врача, о котором ты даже не упомянула, имеет значение, не говоря уже о том, что ты не попросила меня пойти с тобой, — прорычал он в трубку.

— Мне не пять лет, Брок, мне не нужно, чтобы кто-то держал меня за ручку в кабинете врача. Я очень способна сама держать себя в руках. Мне даже больше не дают леденцы на палочке, что, очевидно, является признаком моей зрелости. — Я отхлебнула кофе.

— Твою мать, — пробормотал Брок. Я могла сказать, что он разговаривал сам с собой, поэтому решила не отвечать. — Поговорим, когда я приеду к тебе сегодня вечером — сейчас мне нужно кое-что сделать.

— Я больше не уверена, что хочу, чтобы ты приезжал ко мне сегодня вечером. Ты меня разозлил, — решила я.

— Детка, — был его ответ.

— Да, что у вас с этим словом — «детка»? Вы почему-то думаете, что можете использовать его, где вам вздумается: для приветствия и в качестве замены любого предложения. Это одно слово. В нем даже смысла нет. Это ласковое обращение, так что говори как нормальный человек, — приказала я.

Он вздохнул в трубку.

— Ты хочешь, чтобы я был у тебя сегодня вечером. Как только вернусь домой, ты хочешь, чтобы я прижал тебя к стене и трахнул. Затем ты захочешь, чтобы я унес тебя наверх, съел, а потом трахнул сзади. Я знаю, что ты этого хочешь, и чертовски уверен, что тоже хочу этого. Так что сегодня вечером я буду у тебя дома, — его голос был хриплым и властным.

— Это лучше, чем «детка», — беззаботно сказала я в трубку.

— Увидимся вечером, Искорка.

— Мммммм, — ответила я, уже думая о вечере. Мои трусики намокли в предвкушении.

Гвен и Лили обе улыбались, когда я отключилась.

— Что? — спросила я их, защищаясь.

Гвен на мгновение погрустнела, затем ее улыбка вернулась.

— Приятно видеть тебя счастливой, видеть, что вы с Броком, наконец, счастливы. Ты это заслужила.

Я улыбнулась в ответ, но знала, что улыбка вышла грустной.

— Спасибо, Гвенни, хотя он делает меня счастливой примерно в двадцати процентах случаев, а в остальные восемьдесят бесит.

Гвен фыркнула.

— Неважно. Тебе нравится с ним спорить. Для вас это как прелюдия.

Тут я не могла с ней не согласиться.

Всю прошлую неделю, с тех пор, как я вернулась домой, отношения между Броком и мной протекали спокойно. Он вел себя как обезумевший собственник и защитник, рычал на меня за то, что я слишком много находилась на ногах, и был полон решимости убедиться, что мои раны заживают. Время от времени, при виде бинтов, в его глазах мелькало сердитое, отстраненное выражение, но в остальном он сдерживал свою ярость. Большего о том, что происходило с Девоном, я от него не добилась, отчего злилась.

Когда я сказала ему об этом, он ответил:

— Детка, тебе целую неделю пришлось иметь дело с этим дерьмом — скорее всего, ты будешь иметь дело с этим всю оставшуюся жизнь. Позволь мне позаботиться обо всем, насколько это возможно, чтобы этот груз не лежал на твоих плечах.

Я утверждала, что этот груз должен лежать на моих плечах, поскольку это, в первую очередь, проблема моей семьи, поэтому клуб не должен нести ответственность и не должен сталкиваться с опасностью, которая возникла при «общении» с Кларком Девоном.

Брок не согласился.

— Ты — семья. Ты моя. Поэтому я несу ответственность за то, чтобы разобраться с этим дерьмом и убедиться, что оно больше тебя не коснется. К тому же, возмездие должно настигнуть тех, кто причиняет вред «Сынам».

В этот момент спор грозил перерасти в проблему, так как меня обозначили чьей-то собственностью, но нас прервал телефонный звонок, Брок крепко меня поцеловал, а затем заявил, что ему нужно заняться делами клуба.

В остальном же все было хорошо. Он оставался со мной каждую ночь и звонил несколько раз за день. Он был рядом, обнимал меня, когда я резко вскакивала от кошмаров о Рейфе и его неадекватных пристрастиях. С Броком я чувствовала себя в безопасности и любимой.

Однако в нашем счастье присутствовало нечто скрытое. Наименьшее из этого — я не произнесла тех трех маленьких слов. Дело не в том, что я этого не хотела, а в том, что не была уверена, готова ли к крепким нитям, которые свяжут нас. К перспективе разбитого сердца. К силе, которой я бы наделила Брока. Кроме того, с нами в комнате находился громадный слон, иначе известный как Йен. Или, точнее, смерть Йена. Брок знал, что у нас было прошлое, я подозревала, что он знал о моих чувствах к Йену, но ничего мне об этом не говорил. Я знала, что так и будет.

В конечном итоге, я сломалась и выложила Гвен почти все, что касалось Брока. О большинстве вещей, касающихся Йена, я умолчала, потому что при упоминании его имени она все еще всякий раз вздрагивала, и я не хотела ее расстраивать. Она также была убеждена, что я упустила настоящую любовь, и была в восторге, что у меня появился второй шанс. Я также не хотела разбивать ей сердце, объясняя, что к чему.

Излишне говорить, что она осталась довольна тем, что мы с Броком, казалось, вместе, и сообщила, что Кейд тоже на седьмом небе от счастья. Мне было трудно поверить, что большой грубоватый мужчина испытывал такие сильные эмоции по поводу моей романтической жизни, о чем я ей не замедлили сообщить. Она пояснила, что это потому, что Брок больше не угрожал выпотрошить всех, кто выводил его из себя, что происходило до нашего примирения.

Так что, по крайней мере, на первый взгляд, все было хорошо, не считая необходимости в повсеместном эскорте и выстроенном карточном домике наших с Броком неустойчивых отношений.

***

Несколько часов спустя, свернувшись калачиком на диване, я гуглила информацию о пластической хирургии и удалении шрамов. Я только вернулась со снятия швов, и хотя ярко-красные линии сейчас выглядели очень страшно, доктор заверила меня, что они исчезнут. Она сказала, что с помощью операции есть шанс удалить их почти полностью, поэтому я рассматривала варианты.

Стук в дверь прервал блуждания по интернету. Что было к лучшему, потому что благодаря увиденному я начала беспокоиться о судьбе своих покрытых шрамами ног.

В предвкушении увидеть Брока, внутри все затрепетало. Я нахмурилась про себя. Я не была девушкой, у которой внутри все трепещет.

Я возбуждалась.

Никаких порханий бабочек в животе от перспективы секса. Но я не могла игнорировать мелких засранок, порхающих во мне.

Я с ухмылкой открыла дверь, планируя наброситься на горячего байкера, стоявшего по ту сторону.

— Зачем стучать? Обычно ты просто... — я резко замолчала. Мужчина у порога не был Броком.

Он был хорош собой, это уж точно. Смуглая кожа, намекавшая на экзотическое происхождение, только я не могла определить, какое. Черные волосы коротко подстрижены, подчеркивая красивое лицо. Чертовски высокий и с внушительными мускулами.

— Извините, я приняла вас за другого, — объяснила я, встретившись взглядом с красавчиком.

Хоть раз мне хотелось бы встретить в этом городе нормального мужика. Чтобы от него у меня не сжималась матка.

Мужчина тепло улыбнулся, и его лицо засияло.

— Все в порядке, простите, что заявился без предупреждения, — сказал он. — Меня зовут Келтан.

— Да, вижу, — пробормотала я, вперившись взглядом в его футболку.

Его глаза сверкнули.

— Что?

— Ничего, — быстро ответила я. — Я Эми. Чем могу помочь?

Услышав мое имя, он вздрогнул.

Вот, дерьмо, пожалуйста, только не надо меня похищать.

— Ты Эми? — тихо спросил он.

Я медленно кивнула, узнав знакомый акцент. Желудок резко сжало.

— Я приехал повидаться с Гвен, — медленно сказал он, — но надеялся увидеться и с тобой. Я лучший друг Йена — на самом деле, мы больше походили на братьев. Я был там, когда... — он сделал паузу. — Я не смог приехать на похороны. Мне только недавно дали отпуск, — объяснил он мрачным голосом.

Я моргнула, внутри расцветал страх. Не только из-за горя в его тоне, но и из-за его четкого вывода о том, кто я такая. Он считал меня скорбящей подружкой. Увидев сожаление в его глазах, я, наконец, очнулась.

— Хочешь войти? — тихо пробормотала я.

Келтан кивнул.

— Спасибо.

В оцепенении я отступила в сторону и впустила его.

— Э-м, Гвен нет. Вообще-то, она здесь больше не живет. Сейчас она живет с мужем и ребенком, — пояснила я, направляя его в гостиную.

Келтан остановился и удивленно посмотрел на меня.

— Ни хрена себе? Гвен — мама? И замужем?

Я кивнула.

— Никто не удивлен больше меня. Я была абсолютно уверена, что она будет снимать стриптизеров, пока ей не исполнится шестьдесят. Теперь, похоже, мне придется делать это в одиночку, — пошутила я.

Келтан расхохотался.

— Йен не ошибся, ты — нечто, — сказал он, успокоившись.

Упоминание его имени отрезвило меня. Я указала на диван.

— Пожалуйста, присаживайся. Могу я тебе что-нибудь предложить? Пиво?

Келтан улыбнулся.

— Пиво было бы здорово. Спасибо, Эми. Черт, прости. У меня такое чувство, что я тебя уже знаю — Йен, не переставая, говорил о тебе.

Я улыбнулась, но улыбка вышла натянутой.

— Я принесу тебе пиво и позвоню Гвен, попрошу ее притащить сюда свою задницу, — сказала я, игнорируя мину-упоминание о Йене. — Чувствуй себя как дома.

Как только я добралась до кухни, то опустилась на пол, тяжесть реальности с силой давила мне на грудь. Я переждала мгновение, а затем взялась за телефон.

— Как дела, шлюшка? Я думала, ты уже по уши увязла в секс-марафоне, — ответила Гвен.

— Не совсем, — тихо сказала я. — Э-м, здесь Келтан.

Последовала пауза.

— Келтан? — произнесла Гвен тоненьким голоском.

Я кивнула, но потом поняла, что она меня не видит.

— Сейчас буду, я в двух минутах езды, — объявила она, отключаясь.

Я взяла пиво для себя и Келтана и вернулась в гостиную.

— Вот, держи. — Я протянула ему бутылку и села напротив него. — Гвен уже в пути.

— Спасибо, — поблагодарил он, делая глоток пива. — Хорошее пойло. Не сравнится с домашним, но намного лучше, чем то, что нам давали на службе, — сказал он с усмешкой.

— Когда ты приехал сюда? — спросила я, хватаясь за темы для разговора, которые не касались его мертвого друга.

— Около часа назад, — ответил он, откидываясь на спинку дивана.

При других обстоятельствах я бы оценила то, как перекатывались его мышцы, и осмотрела бы племенную татуировку, выглядывающую из-под рукава футболки. Не сегодня.

— Святое дерьмо, ты, должно быть, устал. Надо было принести виски, — пошутила я. Я была чертовски уверена, что мне требовалось что-то покрепче пива. Вроде «Прозака».

Келтан усмехнулся.

— Нет, пиво — самое то. Я не любитель крепких напитков, в душе я скромный деревенский парень.

Я улыбнулась.

— Значит, ты давно знаешь Гвен?

Выражение лица Келтана смягчилось.

— Да, всю свою жизнь — она мне как сестра. Даже била меня, когда мы были детьми.

Я приподняла бровь. Крошечная Гвен избивает этого мускулистого Адониса?

Келтан заметил мое сомнение.

— Может, сейчас она и маленькая, но ребенком она была чертовски пухленькой и притом злобной, — серьезно сказал он.

Я расхохоталась от такой картины.

— С удовольствием посмотрела бы на это.

Келтан ухмыльнулся.

— Да, глядя на нее сейчас, трудно поверить. Хотя она все еще может постоять за себя против Йена и меня, когда злится, она превращается в кого-то другого.

Я кивнула.

— Мне ли не знать.

На мгновение воцарилась тишина.

Лицо Келтана стало серьезным.

— Как она? — спросил он.

Я помолчала немного.

— Хорошо. Ей лучше. Она самый сильный человек, которого я знаю, — тихо сказала я.

Келтан кивнул с гордым выражением на лице.

— Знаю, Йен так гордился ею. После визита сюда не переставал говорить о том, как хорошо у нее идут дела. — Он сделал паузу. — О тебе он тоже говорил... черт, полагаю, ты — причина, по которой мы собирались открыть охранный бизнес в двух часах пути отсюда. Тогда он мог бы начать убеждать тебя выйти за него замуж, — его тон был легким, но глаза были затравленными.

Я сглотнула, не зная, как ответить. Как я могла сказать ему, что не собиралась становиться женой его лучшего друга?

К счастью, мне не пришлось этого делать, так как входная дверь открылась и захлопнулась. Мы с Келтаном дружно посмотрели в сторону входа, ожидая увидеть Гвен. Вместо этого к нам направлялся чертов огромный байкер. Его глаза сузились при виде Келтана, который поднялся.

Я тоже встала.

— Привет. Брок, это Келтан. Келтан — Брок, — произнесла я дрожащим голосом.

Келтан с улыбкой шагнул вперед. Если Йен и рассказал ему об одном байкере, то он не подал виду.

— Рад познакомиться с тобой, брат, — сказал он, протягивая руку.

Лицо Брока ничего не выражало, но он пожал Келтану руку.

— Я тоже, — проворчал он.

— Келтан — друг Гвен, — объяснила я, как только они отпустили руки друг друга.

Брок кивнул, двигаясь, чтобы встать рядом со мной, его рука легко легла мне на талию.

— Ты приехал из Новой Зеландии? — дружелюбно спросил Брок, забирая мое пиво, чтобы сделать глоток.

Келтан наблюдал за этим, но никак не отреагировал.

— Нет, чувак, я из командировки. Только что отслужил свой последний срок, — объяснил он.

Брок замер, его пронзило понимание.

Мы не успели продолжить этот неловкий разговор, как входная дверь снова распахнулась, и в комнату ворвалась Гвен. Я могла бы ее расцеловать. Она осторожно поставила детскую переноску и взвизгнула.

— Келтан! — И бросилась в его объятия.

Я оторвалась от замершего Брока, чтобы вытащить из переноски Беллу, широко распахнувшую глазки. Она издала шмыгающий звук, когда я взял ее на руки, затем успокоилась. Раньше я нервничала, держа в руках такого хрупкого человечка, теперь стала профессионалом. Пока ее не тошнило на меня.

Келтан ухмыльнулся и каким-то образом сумел не пролить пиво, когда Гвен кинулась на него, обнял ее в ответ.

— Привет, Джи, — пробормотал он ей в волосы.

Они стояли так мгновение, прежде чем Гвен его отпустила, шлепнув по руке.

— Почему ты не предупредил о приезде, засранец? — отругала она.

Келтан усмехнулся.

— Хотел сделать тебе сюрприз. Думаю, на этот раз ты меня переиграла, когда твоя подруга сказала мне, что ты родила ребенка и вышла замуж, — поддразнил он, его глаза обратились к малышке в моих руках.

Глаза Гвен последовали за ним, ее глаза замерцали.

— Да, ну, никто не удивился сильнее меня. Никогда не ожидала, что в двадцать шесть стану женой и матерью, но я бы ничего не изменила, — серьезно сказала она.

— Хочешь ее подержать? — Я опустила взгляд на Беллу.

Келтан выглядел слегка испуганным, когда я шагнула вперед с ребенком на руках. Можно было подумать, что я держу в руках взрывчатку.

— Черт, пока я лучше просто посмотрю. Не хочу, бл*ть, уронить ее или сделать что-то не так.

Гвен рассмеялась, забирая дочку у меня из рук.

— Она довольно жизнерадостная. Я слышала, твоя мама уронила тебя в детстве, и с тобой все в порядке — всего лишь легкое повреждение мозга.

Келтан посмотрел на ребенка в ее руках и смягчился. Его большая ладонь нежно погладила маленькую щечку.

— Ладно, давай не будем забывать тот раз, когда Йен ударил тебя головой о дверцу машины. Это повлияло только на твою зрительно-моторную координацию, — парировал он, и при упоминании его имени воздух в комнате сгустился.

Глаза Гвен мгновенно наполнились слезами, и я застыла на месте, вспомнив о руках Брока, обнимавших меня за плечи, которые напряглись.

— Прости, Эйс, я обещал тебе, что позабочусь о нем там. Я, бл*ть, не сдержал обещания, — пробормотал он сурово.

Гвен яростно замотала головой, будто пыталась избавиться от слез.

— Не смей винить себя, Келтан Брук. Я знаю, ты бы принял за него пулю, — выдавила она.

— Пойдем, детка, давай дадим им минутку, — пробормотал Брок мне на ухо ровным голосом.

Я кивнула, чувствуя себя в этот момент незваным гостем.

Глаза Келтана метнулись к нам, когда мы собирались выйти из комнаты.

— Эй, не уходи. У меня есть кое-что для тебя, — сказал он мне, его голос был полон эмоций. Он оглянулся на Гвен. — Для вас обеих.

Он жестом пригласил нас сесть, помогая Гвен и ребенку устроиться на диване.

— Мне нужно позвонить, — тихо сказал мне Брок, кивнув Келтану, прежде чем выйти из комнаты.

Я осталась неловко переминаться посреди гостиной, не зная, что делать, поэтому села.

Келтан глубоко вздохнул.

— Мы с Йеном прикрывали друг другу спины в той дыре. Черт, я бы не сидел здесь сегодня, если бы не твой брат, — сказал Келтан Гвен, которая побледнела как полотно. — Как бы сильно мы оба ни хотели вернуться целыми и невредимыми, мы знали, что есть шанс, что этого не произойдет. Знали, поступи мы так, то бросим там людей. — Он посмотрел на Гвен, потом на меня.

Мне было трудно дышать.

— Йен был готов. Чертовски полон решимости вернуться к семье, но он принял меры на случай, если этого не произойдет. — Келтан полез в карман, доставая два смятых конверта. — Заставил меня пообещать, что, если с ним что-нибудь случится, я доставлю это. И что позабочусь о его девочках. Я намерен сдержать оба обещания.

У Гвен по щекам текли слезы, и она прижимала к себе дочь.

Я тупо уставилась на конверт в руках Келтана. Он встал и протянул его мне.

— Он написал это для тебя, как только вернулся в прошлом году. Заставил меня поклясться судьбой гребаных «Ол блэкс» в матче Кубка мира, что оно дойдет до тебя, — сказал он мне.

Я уставилась на конверт, жалея, что мне приходится его брать. Дрожащей рукой я взяла его из рук Келтана. Я опустилась на колени, не глядя на него. Это была эмоциональная граната.

Другой конверт Келтан протянул Гвен, которая выхватила его у него, а затем уставилась так, будто не знала, что с ним делать. Она снова посмотрела на Келтана.

— Ты был...? — начала она, затем ее дыхание сбилось. — Ты был там, когда это случилось? — спросила она прерывисто.

Лицо Келтана исказилось от муки.

— Я ехал на два грузовика позади, — тихо сказал он.

Гвен издала сдавленный всхлип.

— Это было...? Он...? Это было быстро?

Келтан обнял ее.

— Он ничего не почувствовал, Эйс, — сказал он, сверкая глазами.

В комнате воцарилась тишина, время от времени ее нарушали рыдания Гвен. Я не знала, что делать, поэтому просто пялилась на конверт в руках, желая разорвать его на тысячу клочков и одновременно тщательно изучить каждое написанное в нем слово.

Я провела рукой по беспорядочно нацарапанному «Эймс».

Внезапно рыдания Гвен прекратились, и она резко выпрямилась.

— Ты ведь останешься здесь на некоторое время, да? — бросила она ему, вытирая слезы.

Келтан слегка усмехнулся.

— Да, Джи, я забронировал номер в городском отеле. Я проведу здесь несколько дней, а потом отправлюсь в Лос-Анджелес на разведку.

Гвен оживилась.

— Разведку? — переспросила она.

— Да, мы с несколькими приятелями открываем там охранный бизнес.

Гвен на мгновение замерла.

— Хочешь сказать, ты уволился из армии? — тихо спросила она.

Келтан медленно кивнул.

— Служба в прошлом. Это один из пунктов, которые мы с Йеном планировали... раньше. Уволиться и открыть свой бизнес подальше от всяких гребаных пустынь, — сказал он.

Гвен просияла.

— Как же чертовски круто! Ты можешь приезжать и навещать меня, а Белла может попросить своего дядю Келтана убедиться, что у нее нет американского акцента, — взволнованно пробормотала она.

— По-другому и не будет.

— И ты не остановишься в гребаном отеле, — продолжила она, нахмурившись.

— Конечно, нет, он останется здесь, — вмешалась я, и они оба посмотрели на меня.

— Я бы не хотел тебя беспокоить, — возразил Келтан, — Отель меня вполне устраивает.

Я улыбнулась ему.

— Ты меня не беспокоишь. Здесь полно места, и в противном случае Гвен будет настаивать, чтобы ты остался у нее. Поверь мне, ты не захочешь делить дом с орущим ребенком и сердитым байкером, — поддразнила я, когда Гвен одарила меня хмурым взглядом.

Келтан посмотрел на Гвен, которая подняла бровь. Он покачал головой.

— Пойду, заберу свои пожитки, — побеждено пробормотал он. Гвен набросилась на меня, как только за Келтаном закрылась входная дверь.

— Эймс, ты уверена, что не возражаешь, если он останется? — спросила она, выглядя обеспокоенной.

Я отмахнулась от нее.

— Конечно, нет. Он — твоя семья, и я не могу допустить, чтобы он слушал, как вы с Кейдом занимаетесь безумным животным сексом.

Щеки Гвен вспыхнули. Как она могла родить ребенка и все еще краснеть из-за темы секса?

— Все в порядке, он кажется хорошим парнем. Только пообещай, что он не убьет меня во сне, — пошутила я.

— Кто собирается убить тебя во сне? — рявкнул Брок.

Я подскочила.

— Черт, нужно купить тебе колокольчик или что-то в этом роде. Для огромного гребаного байкера ты слишком неслышно передвигаешься, — пробурчала я.

Брок нахмурился.

— Она говорит о Келтане — он останется здесь, пока будет в городе, — вызвалась Гвен. — Он хотел остановиться в отеле. Можешь себе представить?

Брок мгновение пристально смотрел на нее, потом уставился на меня.

— Да, я могу себе это представить, — пробормотал он.

Ой-ой.

Гвен прочла атмосферу.

— Знаешь, что, мы тоже останемся здесь. У меня есть переносная кроватка Беллы, я могу поставить ее в своей прежней комнате, и мне хочется провести с Келтаном как можно больше времени, — быстро сказала она.

Я нахмурилась.

— Слишком много хлопот.

Гвен нахмурилась в ответ.

— Вовсе нет. К тому же, сама я ничего делать не буду. Все сделает Кейд. — Она подмигнула мне. Ее взгляд опустился на письмо, которое она держала в руке, и выражение ее лица стало серьезным.

— Можешь присмотреть за Беллой несколько минут, Эймс? Мне нужно выйти во двор, — тихо сказала она.

Брок шагнул вперед, прежде чем я успела встать.

— Я возьму ее Гвен, — сказал он, беря малышку в свои огромные руки.

Гвен слегка улыбнулась ему, затем подошла ко мне и сжала мою руку. Я слабо улыбнулась ей, прежде чем она вышла из комнаты.

Я взглянула на Брока, тот не сводил глаз с Беллы. Я испытала легкую боль, увидев его в жилете, покрытого татуировками, выглядящего чертовски угрожающе, и бросающего нежный взгляд на мою племянницу. Я проигнорировала тот факт, что боль исходила из моего пустого чрева. Сейчас не время желать детишек-байкеров от Брока.

К тому же, чтобы забеременеть, нужно заниматься сексом.

— Ты добровольно вызвалась, чтобы чертов незнакомец остался с тобой в доме наедине, Искорка? — тихо спросил Брок.

Я сжала письмо в руках.

— Он не незнакомец, черт возьми, а друг детства Гвен. Я же не просила Теда Банди устроить вечеринку с ночевкой, — возразила я.

— Господи, Эми. — Он покачал головой.

— Что, Брок? Хочешь что-то сказать? — подначивала я, провоцируя его поднять тему, вокруг которой мы ходили всю прошлую неделю.

Он уставился на меня сверкающими глазами.

Прежде чем он успел открыть рот, в дверь ворвался Кейд. Я даже не слышала его байка. Черт, эти парни ходили в школу невидимок или что?

Он заметил Беллу в объятиях Брока и кивнул.

— Не возражаешь побыть с ней еще немного, брат? — резко спросил он.

Брок кивнул.

— Где она? — потребовал он, его голос был полон беспокойства.

— На заднем дворе, — сказал ему Брок.

Кейд кивнул, быстро взглянул на дочь, а затем отправился на поиски жены.

— Ты ему позвонил? — спросила я после того, как мы немного пробыли в тишине.

Брок кивнул.

— Подумал, что он оторвет мне яйца, если узнает, что его старушка проходит через это дерьмо, а я не сказал ему сразу.

Я резко рассмеялась.

— Да, примерно так все и было бы.

Его взгляд смягчился.

— Искорка, ты в порядке?

Я встретилась с ним взглядом, заметила в нем нежное беспокойство, любовь. Я не могла этого видеть. Не могла терпеть его сочувствия, понимания моего горя.

Я быстро встала.

— Мне нужно уйти, — заявила я, хватая ключи с кофейного столика.

Лицо Брока стало суровым.

— Какого хрена? Ты никуда не пойдешь. — Он шагнул вперед, но из-за ребенка на руках не мог справиться со мной.

Я отшатнулась от него и бросилась к двери.

— Мне просто нужно уйти, ладно? Подышать свежим воздухом. Скажи Гвен, чтобы позвонила, если я ей понадоблюсь, — выпалила я, повернулась и почти выбежала за дверь.

Я начала задыхаться через пять минут после того, как вышла из дома. После десяти слезы затуманили зрение. Каким-то образом я добралась до смотровой площадки за городом. В этом месте резкий обрыв удерживал океан с одной стороны и Амбер с другой. Заглушив мотор, я вздохнула с облегчением, когда поняла, что нахожусь далеко. Над всем этим.

Письмо лежало на пассажирском сиденье и смотрело на меня. Да, я знала, что у неодушевленных предметов нет глаз, но это не означало, что я не могла чувствовать его пристального взгляда. Из-за того, что весь воздух в машине исчез, я едва дышала.

Не знаю, как долго я смотрела на него. Минуты, часы, секунды.

«Глубокий вдох, Эми, ты можешь это сделать».

Дрожащими руками я дотронулась до него и медленно вытянула бумагу из грязного, помятого конверта.

Эймс,

Я собирался начать со вступления «если ты читаешь это, значит, я мертв». Дерьмовое клише, но как еще можно начать такое письмо? Бл*ть. Очень надеюсь, что ты его не читаешь. Я молюсь, чтобы однажды, когда я вернусь с задания и окажусь с тобой в постели, мы вместе сожжем эту сволочь. Но, как говорится, самые лучшие планы...

Так что, если ты это читаешь, прости, детка. Я чертовски сожалею, что бросил тебя. Поверь мне, должно было произойти что-то грандиозное и плохое, чтобы оторвать меня от перспективы быть вместе.

Вместе с тобой.

Я бы боролся до последнего вздоха против жнеца. Знай это. На последнем вздохе, в последние мгновения на этой земле я бы видел твое лицо. Твою улыбку, твои волосы, то, как ты выглядишь после моего поцелуя. В моих ушах звучал бы твой смех, звук, который ты издаешь, когда расстроена, твое первое признание в любви ко мне. Скажу честно, я бы не умер счастливым. Я бы злился до чертиков. Но у меня были бы эти воспоминания о тебе, чтобы пройти через все немного легче.

Прости, что не уволился, когда ты меня об этом просила. Прости, милая, что причинил тебе боль. Единственное, о чем я жалею в этом мире, — что не выбрался из этого места раньше. Что не сделал этого, когда ты любила меня. Только меня. Когда ты смотрела на меня так, что заставляла чувствовать себя ростом в десять футов и самым счастливым сукиным сыном на этой планете. Но я этого не сделал. Это моя вина. Я в ответе за боль, которую причинил тебе.

И то, что ты влюбилась в другого, — тоже моя вина. Черт, такое охрененно трудно писать. Но это нужно сказать. Потому что я тебя знаю. Я знаю, что ты сидишь там, чувствуя себя чертовски виноватой за то, что впустила другого в сердце, за то, что полюбила его, даже сейчас, когда меня нет, а все ожидают, что ты будешь оплакивать меня всю жизнь. Говорю тебе сейчас, прекрати это дерьмо. Если я умру, не смей, бл*ть, упускать свой шанс на счастье из-за того дерьма, что крутится в твоей хорошенькой головке. Если это так, то будь уверена, на Небесах я в ярости на тебя за это.

Мысль о том, что ты с другим мужчиной, вызывает у меня желание пробить стену из шлакобетона. Мысль о том, что ты несчастна, вызывает у меня желание вырвать собственное сердце. Несмотря ни на что, я хочу, чтобы ты была счастлива. Я молю Бога, чтобы он помог мне вернуть тебя, когда я приду домой. Надеюсь, ты посмотришь на меня тем взглядом, будто я десяти футов ростом. Но если этого не произойдет, если ты любишь того парня больше, если он тот, кого ты хочешь, я не буду стоять у тебя на пути. Я буду бороться за тебя, детка. До самого конца. Но я также достаточно мужчина, чтобы признать, что проиграл.

Потому что, в конце концов, это и есть любовь... любить кого-то настолько, чтобы отпустить его.

Так что, детка, если ты это читаешь, отпусти меня. Не позволяй дерьму мешать тебе. Будь счастлива.

Знай, я любил тебя до последнего вдоха.

Всегда и навсегда, детка.

Не знаю, сколько раз я это перечитывала. Я читала, пока не стало слишком темно, чтобы разглядеть буквы на листке. Пока от слез не потекли чернила.

К черту! К черту его! К черту его за то, что он заговорил со мной из гребаной могилы. К черту его за то, что он разорвал каждую заживающую рану.

К черту.

Он знал. Знал, что я любила Брока. Знал, что есть шанс, что он не вернется ко мне, и все равно написал это. Мои руки тряслись, и меня чуть не стошнило. Что мне теперь делать? Я не могла броситься в объятия другого мужчины после того, как прочитала слова этого мужчины, говорящего мне, что он любил меня до последнего вздоха, независимо от того, что написано в его гребаном письме.

Меня отвлек яркий свет. Я поняла, что это мой телефон. Я взяла его, чтобы увидеть миллион пропущенных звонков.

На экране светилось имя Гвен.

— Привет, — ответила я дрожащим, хриплым голосом.

— Эми! Слава гребаному Господу, — завопила она. — Да, парни, она ответила. Отзовите поисковую группу, — услышала я, как она сказала кому-то на заднем плане.

Я невесело рассмеялась.

— Очень смешно, Гвенни.

— Я не шучу, детка, Брок всерьез собирался объявить в Амбере тревогу. Никогда не видела, чтобы его лицо так краснело, — пробормотала она.

Мой желудок резко сжался, а потом я разозлилась.

— Он видел, как я уходила. Не похоже, что меня запихнули в фургон, — резко сказала я.

Гвен вздохнула.

— Да, но ты же знаешь, какими могут быть эти парни. Я удивлена, что он не имплантировал маячок тебе в руку или что-то в этом роде. Я почти уверена, что Кейд сделал это со мной. Либо так, либо он экстрасенс. Засранец всегда появляется, когда я в нем больше всего нуждаюсь, — пошутила она.

— Да, вы с ним, наверное, запечатлены или еще какое дерьмо, — серьезно сказала я. — Иногда он смотрит на тебя не как человек.

Гвен хихикнула.

— Ты в порядке, детка? — спросила она, ее голос стал серьезным.

Я икнула.

— Да. А ты?

Она сделала паузу.

— Не совсем, но в то же время в порядке.

Я кивнула. Потом поняла, что она не видит моего кивка.

— Где ты? — продолжила она, будто услышала мой кивок.

— Смотровая площадка над городом, — тихо ответила я, глядя на огни своего дома.

— Хочешь составлю тебе компанию?

— Да, пожалуйста.

— Приеду через десять минут.

***

Десять минут спустя рядом со мной остановились фары. Я выскочила из машины в тот же момент, что и Гвен. Она притянула меня в объятия, и мы обе замерли так на мгновение. Я не плакала, мои слезные протоки превратились в пустыню. Я просто позволила лучшей подруге взять от меня немного силы, пока я брала часть ее.

Мы молча отстранились, и Гвен крепко сжала мою руку. Мы стояли так некоторое время, глядя на огни внизу, говоря все и ничего.

— Хочешь напиться? — спросила она.

— А когда не хотела, — ответила я дрожащим голосом.

— Хорошо, — заявила она. — Веришь или нет, но Келтан смешивает потрясную «маргариту». Она свалит тебя с ног.

— Разве тебе можно пить, у тебя от этого не свернется молоко или еще что?

Почти уверена, она закатила глаза, но я не могла видеть ее в темноте.

Я последовала за Гвен обратно домой, страшась того приема, который мне там окажут. Я ненавидела то, как остро отреагировал Брок из-за моего ухода. Мне просто требовалась минутка.

Неужели мне нельзя на минутку остаться одной?

Очевидно, нет, учитывая, что когда я подъехала, он стоял, прислонившись к своему байку и скрестив руки на груди.

— Гадство, — пробормотал я, выходя из машины.

— Пойду, э-э, охлажу бокалы, — промямлила Гвен, указывая на дом и убегая.

Я медленно подошла к Броку, который наблюдал за моим приближением, но не двигался.

— Привет, — прошептала я.

Он помолчал, потом тихо повторил:

— Привет? С этого ты начинаешь после того, как исчезла на три гребаных часа? Привет? — взорвался он, оттолкнувшись от мотоцикла.

— Откуда мне было знать, что ты устроишь драму и будешь вести себя так, будто я ушла навсегда? — рявкнула я на него.

— Откуда мне было знать, что ты этого не сделаешь? — крикнул он, вцепившись себе в волосы. — В прошлый раз, когда ты сбежала, тебя не было целый гребаный месяц, в конце которого я спас тебя от убийцы. А потом ты чуть не истекла кровью прямо у меня на глазах! — проревел он.

— Я бы не поступила так снова, — тихо возразила я.

— Да, детка, правда? А что, если бы тебе не предоставили выбора? Что, если бы Девон воспользовался твоей маленькой поездкой и всадил тебе пулю в череп? Какого хрена, по-твоему, я бы тогда делал?

— Ничего не произошло! — заорала я на него.

— Но, мать твою, могло бы! — прорычал он в ответ.

На мгновение воцарилась тишина.

— Мне просто нужна была минутка, — тихо сказала я.

Он вздохнул и прижался лбом к моему лбу. Я погрузилась в его прикосновения, нуждаясь в них, страстно их желая.

— Тебе нужна минутка. Ты ее получишь. Вероятно, мне тоже нужна минутка, — пробормотал он.

Мой желудок сжался.

— Я дам тебе немного времени, детка. Дам тебе собраться с мыслями.

Он крепко поцеловал меня, а затем отошел. Моргнув, я смотрела, как он садится на байк и уезжает.

***

— Спасибо, что позволила мне остаться, Эми, — поблагодарил Келтан, обнимая меня.

— С твоим рецептом «маргариты» тебе всегда здесь рады, — сказала я ему, как только он отстранился.

Он улыбнулся.

— Понимаю, почему он так сильно любил тебя. Ты идеально ему подходишь, — тихо сказал он.

Я сглотнула, не зная, что ответить. К счастью, он, похоже, не ожидал от меня ничего, потому что подошел к Гвен, чтобы попрощаться.

Прошло два дня с момента его приезда, и с тех пор я не видела Брока. Гвен сказала, что, по словам Кейда, он в пробеге. Я не была точно уверена, что значит «пробег», но знала, что в городе его не было. Я безумно по нему скучала, и ужасно хотела ему позвонить. Но не знала, что сказать. Он тоже мне не звонил.

Я была в ужасе, считая, что он покончил со мной навсегда. Покончил с вконец облажавшейся подружкой, которая могла поблагодарить своих родителей и мертвую первую любовь за нежелание бросаться во что-либо, что угрожало ее сердцу.

К счастью, Келтан стал отвлекающим фактором. Он был веселым парнем, беззаботным и легким в общении. Походил на новозеландскую версию Лаки. Он легко поладил с парнями, придя вчера на вечеринку в клуб. Я не упустила из виду, как весь вечер его глаза следили за Люси, и того, что я видела их вместе в темном углу. Мне срочно нужны подробности.

Гвен и Кейд остались с нами, не для того, чтобы я могла избежать гнева Брока за то, что в моем доме жил мужчина, а потому, что Гвен искренне хотела проводить как можно больше времени со своим другом. Я могла бы сказать, что она любила его как брата и безумно скучала по нему.

Так что я не тратила все свое время на мысли о Броке. Только около девяноста восьми процентов.

После того, как мы помахали Келтану на прощание, Гвен с Кейдом умчались, оставив меня одну, без сомнения, они намеревались заняться безумным животным сексом.

Я убиралась на кухне, когда грохот «Харлея» заставил меня замереть. Я не пошевелилась, когда входная дверь открылась и закрылась, и до меня донесся топот мотоциклетных ботинок.

В дверях появился Брок. Я окинула его взглядом. Он был одет в джинсы и белую футболку с жилетом сверху. Волосы собраны на макушке в беспорядочный пучок, а на лице виднелась двухдневная щетина. Его пристальный взгляд прожигал меня насквозь.

— Вернулся, — тихо сказала я.

— Да.

Все, что я хотела сделать, это пробежать через комнату и прыгнуть в его объятия, но не могла. Атмосфера была странной. Я была в ужасе, что он пришел, наконец, порвать со мной.

И не винила его за это.

Но от этой мысли колени с трудом выдерживали мой вес.

— Зачем уезжал? — спросила я, ненавидя, как жалко звучал мой голос.

Он остался стоять, прислонившись к двери.

— Ты сказала, что тебе нужна минутка, — сказал он мне категорично.

К счастью, жалкая, влюбленная Эми быстро превратилась в разъяренную, раздраженную Эми.

— Да, минутка! Не два гребаных дня, — выпалила я, повысив голос. — Мне нужна была секунда, чтобы перевести дух, чтобы переварить все дерьмо, которое на меня вывалили.

— Да, ну а мне, чтобы переварить, может, понадобилось два гребаных дня, — выпалил Брок.

— Два дня, чтобы вые*ать меня из своей головы? — прошипела я.

Бровь Брока приподнялась, его лицо потемнело.

— Ты действительно думаешь, что этим я и занимался? Трахал шлюх? — зарычал он.

Я вскинула руки вверх.

— Откуда мне знать? Ты сбежал!

— Да, потому что не знал, как вписываюсь в отношения лучшего друга твоего покойного бывшего и его сестры, — выпалил он в ответ.

Я вздрогнула.

— Это несправедливо.

Брок провел рукой по волосам, сдергивая с них резинку.

— Да, я знаю, что это чертовски несправедливо. Я чувствую себя ублюдком из-за того, что ревную к нему, к его гребаному письму. Но я не могу этого сделать. Не могу провести остаток гребаной жизни, соревнуясь с мертвецом! — взревел он.

И вот тут я не выдержала.

— Тебе и не нужно! — заорала я, наклоняясь к нему. — Тебе не нужно соревноваться, потому что конкуренции нет!

Мои руки были сжаты в кулаки по бокам, и я изо всех сил сдерживалась, чтобы не ударить его в грудь.

— Это ты! Это всегда был ты. В тот момент, когда ты разозлил меня, в тот момент, когда не побоялся назвать меня сукой и не вознес на пьедестал, ты победил. Он любил меня, и я любила его. Но сравнивать его с тобой — все равно что сравнивать каплю дождя с ливнем. Ты поглощаешь меня. И я не знаю, как с этим справиться. Все ожидали, что я буду погублена навсегда, потому что любовь всей моей жизни мертв и похоронен.

Я выдержала паузу, чтобы перевести дух.

— Но я была несчастна, потому что любовь всей моей жизни все это время был передо мной, дышащий и живой. — Мой голос затих. — И я чувствую себя виноватой. Меня тошнит от этого. Потому что я знаю: я была для него. Но он был не для меня. Я собиралась ему это сказать. В тот день, когда я узнала, что он погиб, я собиралась ему это сказать.

Я встретилась взглядом с Броком, в моих глазах стояли слезы.

— Я собиралась сказать ему, что не могла любить его достаточно, что я не любила его достаточно. Не так, как люблю тебя.

Наступила тишина. Я тяжело дышала, по щеке катилась единственная слезинка.

Лицо Брока было бесстрастным. Я не знала, что делать, что говорить. Я бы не удивилась, если бы он вытер об меня ноги. Я е*ала ему мозги почти два года.

Я это заслужила.

Внезапно он пошевелился. Оттолкнулся от дверного косяка и прижался губами к моим губам. Его руки были в моих волосах, грубые и отчаянные. Поцелуй был жестким, Брок не брал пленных, он развернул меня и прижал к стене. Его рука переместилась, обхватывая мою грудь.

— Брок, — почти простонала я.

— Заткнись нах*й, — прорычал он, ущипнув меня за сосок.

Я вскрикнула от удовольствия.

— Никогда больше ты не позволишь какому-то е*анутому дерьму в своей голове держать меня подальше от того, что принадлежит мне, — прорычал он, запустив руку в мои трусики.

Я сдержала крик, когда его палец вошел в меня, наполняя тело наслаждением.

Он сильно укусил меня в шею.

— Знаешь, сколько раз я дрочил, думая о тебе, чертовски злясь на тебя, но в то же время отчаянно нуждаясь в твоей пи*де? — пробормотал он, все еще терзая мою шею.

Его палец внутри меня остановился, и наши глаза встретились.

— Знаешь, как я злился, что все это время не мог заявить на тебя права из-за этого дерьма? — рявкнул он.

Я уставилась на него в ответ, не в силах справиться с собственными эмоциями. Слова звучали жестоко, но рука на моей киске ласково двигалась кругами.

Его лицо приблизилось к моему.

— Знаешь, что я люблю тебя еще больше из-за твоей чертовой преданности лучшей подруге, потому что ты пожертвовала бы своим счастьем ради нее? — Он сделал паузу. — Даже если причина была херовой.

Он покачал головой, прежде чем снова поцеловать меня, на этот раз мягко и нежно. Его рука снова начала двигаться у меня между ног.

— Такая тугая, детка, такая бархатистая. Даже когда ты становишься колючей и дерзкой снаружи, я знаю, что моя девочка всегда нежная внутри, — прошептал он мне на ухо, целуя мочку уха.

Я чувствовала, как нарастает оргазм, угрожая захлестнуть меня.

— Каждую ночь до конца своей жизни я буду проводить в этой киске, в моей киске. Ты слышишь, детка? — прорычал он мне на ухо, трахая меня пальцем.

— Да, — пробормотала я, едва сумев выдавить из себя один слог.

Его палец остановился, и я резко открыла глаза. Голубые глаза впились в меня. На этот раз они опалили мою гребаную душу.

— Скажи это, Эми, — потребовал он.

— Что сказать?

— Скажи, что эта киска моя, ты моя. Что ты моя гребаная старушка, — хрипло приказал он.

— Моя киска твоя, я твоя, — выдохнула я, когда его пальцы медленно задвигались.

— Моя кто?

— Твоя старушка, — продолжила я, когда он потер мой клитор.

— Охеренно верно.

Его руки снова двинулись, приближая меня к краю, прежде чем остановились. Не успела я возразить, как Брок сорвал с меня трусики и расстегнул свой ремень, погружаясь в меня, наполняя. Я вскрикнула в экстазе.

— Чертовски люблю тебя, Эми, — проворчал он, входя в меня, его большая ладонь обхватила мою ключицу, другая впилась в мою задницу.

— Я люблю тебя, — простонала я в ответ как раз перед тем, как меня пронзил оргазм.

И вот они.

Три слова, которых я так боялась.

Три слова, вкуса слаще которых я никогда не испытывала.

Глава 13

Следующим утром я чувствовала себя нехарактерно домашней, возможно, это было связано с тем, что меня основательно оттрахали как прошлой ночью, так и ранним утром.

После того, как все грязные секреты, касающиеся Йена, вышли наружу, я почувствовала себя на сто фунтов легче, что, возможно, и стало причиной того, что я обнаружила, что сдуваю волосы с лица и хмурюсь, глядя на подгоревшее месиво, которое должно было стать моим первым в жизни блинчиком. Я взглянула на сковородку, затем на картинку на айпаде.

— Зараза, — пробормотала я.

Я оставила Брока спать наверху, и на этот раз он не проснулся. Я задавалась вопросом, будет ли он продолжать спать достаточно долго, чтобы я успела сбегать в кафе за завтраком и притвориться, что его приготовила я.

Руки, обхватившие меня за талию, заставили меня подпрыгнуть.

— Доброе утро, детка. — Моей щеки коснулась щетина, и я вздрогнула от восхищения, расслаблено откидываясь на грудь Брока.

— Ты не должен был просыпаться. Мне надо приготовить тебе завтрак.

— Ну, когда я проснулся от запаха дыма, то подумал, что мне лучше спуститься и узнать в чем дело. Нужен огнетушитель? — сухо спросил он.

— Первый блин — всегда катастрофа, — запротестовала я, пытаясь дотянуться до кувшина с тестом среди учиненного мною беспорядка.

— Кажется, это больше, чем катастрофа, и я боюсь за твою безопасность, если ты попытаешься повторить снова. К тому же, я боюсь за свой желудок, если мне придется это съесть, — серьезно сказал он.

Нахмурившись, я повернулась к нему.

— Я просто хотела сделать тебе приятно, а теперь ты ведешь себя как козел. Меня так и подмывает запихнуть блин тебе в глотку, — огрызнулась я, пытаясь сохранить хмурый вид, глядя на ухмылку на привлекательном лице.

Он нежно поцеловал меня в макушку.

— Я ценю твои усилия, детка. Но как насчет того, чтобы я пригласил тебя на завтрак, и мы могли бы спасти и дом, и наши желудки?

Я на мгновение прикусила губу, размышляя о том, какой катастрофой обернулась бы моя попытка спасти испорченный завтрак.

— Ладно, — уступила я. — Если пообещаешь не трепаться о том, какой я ужасный повар.

Брок обнял меня и крепко сжал.

— Твой секрет со мной в безопасности, Искорка, хотя как тебе удавалось прокормить себя все эти годы?

— Ну, в основном салатами и здоровой дрянью, которая не требует большого количества открытого огня, и при каждой удобной возможности я ем вне дома, — призналась я, надеясь, что его не оттолкнет отсутствие домашнего уюта.

Подождите-ка. Откуда это взялось? С каких пор меня волнует, одобряет или нет мужчина мою неспособность выполнять домашние обязанности?

Брок прервал мое волнение, выглядя сердитым, но не по той причине, о которой я думала.

— Мы исправим это дерьмо, — прорычал он.

— Как? Будешь давать мне уроки кулинарии, Джейми Оливер?

Глаза Брока сузились.

— Нет, мне насрать, что ты не можешь сварить яйцо. Я не против готовки, и не против отвести свою леди куда-нибудь и показаться с ней на людях. Что меня действительно волнует, так это твоя чушь по поводу кроличьей еды.

Я выпучила на него глаза, слегка откинувшись назад в его объятиях, чтобы встретиться с ним взглядом.

— О чем ты говоришь?

— Ты ограничиваешь себя в еде, потому что считаешь, что тебе нужно оставаться в нулевом размере. Этому не бывать. Ты красивая, но чертовски тощая. У тебя потрясающие сиськи, но в остальном тебе нужно нарастить немного мяса на костях.

Я открыла рот, чтобы озвучить мириады проблем, возникших у меня с этим заявлением.

— И не выплескивай на меня свою херню. Я бы взял тебя, какой бы ты ни была, на десять фунтов легче или на сто фунтов тяжелее, лишь бы ты была счастлива. Ты не можешь сказать мне, что счастлива, живя, бл*ть, ради достижения какой-то хреновой цели.

Я поджала губы. Постоянная диета была частью меня с тех пор, как я себя помнила. Я бы не сказала, что страдаю расстройством пищевого поведения, но когда у вас одержимая лишним весом мамаша, чей скептический взгляд замечал малейшую прибавку в весе, добавьте к этому ее любовь к моде, — это заставит вас оставаться худой.

Для меня стало второй натурой ограничивать себя в еде, хотя время от времени я с завистью наблюдала за людьми, поглощающими шоколадные батончики или французские тосты. Но я не хотела, чтобы это изменение было увековечено в угоду мужчине.

— Ты не можешь указывать мне, что есть, — огрызнулась я.

Брок посмотрел на меня.

— Я не указываю тебе, что есть. Ешь, мать твою, что хочешь. В том-то и дело. Наслаждайся жизнью, детка.

Я не хотела вступать в спор так скоро после примирения, поэтому просто закатила глаза.

— Забудь. Пойду, переоденусь к завтраку.

Я попыталась высвободиться из его объятий, но его руки сжались сильнее.

— Что? Хочешь, чтобы я пошла в этом? — Я указала на короткую ночнушку, которая была на мне.

Голодный взгляд Брока скользнул по моему скудно одетому телу.

— Нет, черт возьми, я хотел бы выразить свою признательность за эту ночнушку.

Его руки скользнули по моим бокам, притягивая вплотную к нему, и крепко стиснули мою задницу.

— Я также хотел бы поцелуем пожелать моей леди доброго утра, — тихо сказал он, скользя глазами по моему лицу.

Его губы накрыли мои, и поцелуй стал диким, будто мы не занимались сексом три раза за последние сутки. Меня прижали спиной к кухонной стойке, на которой повсюду валялись миски и лопатки. Мне было плевать.

Брок обхватил мои бедра, поднимая меня на столешницу. Я застонала, когда его твердая длина прижалась ко мне в идеальном месте. Я отчаянно потянула его за боксеры, освобождая и крепко сжимая. Брок задрал мою ночнушку, под которой я была без трусиков. И я нетерпеливо направила его внутрь себя.

Он погрузился в меня. Жестко.

Я вскрикнула и чуть не кончила прямо тут же.

— Детка, с тобой так чертовски хорошо, ты как бархат, — пробормотал он мне на ухо, надежно удерживая меня руками, пока входил в меня.

— Сильнее, — это все, что мне удалось произнести.

Брок подчинился, и я провела руками по его обнаженной спине, наслаждаясь резким шипением, которое он издавал. Сильная рука впилась мне в бедро. Я держалась за него изо всех сил, когда он врезался в меня под звон бьющейся посуды.

Его рука легла мне на шею и крепко сжала, пока он не сводил с меня глаз. Мы уставились друг на друга, без слов, пока он выколачивал из меня дух.

Оргазм нахлынул внезапно, и я вскрикнула, почувствовав, как Брок опустошил себя внутри меня. Он прижался лбом к моему лбу; мы оба тяжело дышали.

— Это то, что я называю поцелуем с добрым утром, — прошептала я.

Брок слегка усмехнулся, и вибрация заставила меня дернуться, так как он все еще был во мне. Затем его пристальный взгляд прошелся по моему телу, нас обоих покрывал слой муки.

Внезапно Брок, все еще оставаясь во мне, сдернул меня со столешницы. Я взвизгнула.

— Нам нужен душ, — прорычал он.

***

После очень продолжительного и приятного душа я стояла в гардеробной, обдумывая наряд на день. Я должна быть в магазине около двенадцати. Сейчас было только девять, так что у нас оставалось достаточно времени для свидания за завтраком. Я вскинула голову вверх от изучения рядов туфель (я начинала создавать образ снизу вверх, считая обувь самой важной).

Свидание.

Мы с Броком страдали херней месяцами: сходились и расходились. Мы ссорились, мирились, засыпали вместе, просыпались вместе, но не ходили ни на одно свидание. Я была слишком занята попытками сохранить эмоциональную дистанцию, чтобы даже думать о свидании. Мы даже толком не ужинали вместе. Как я могла влюбиться в мужчину, если даже не знала, любит ли он грибы?

— Хочу кое-что обсудить с тобой, детка, — проник в мои мысли голос Брока.

Я резко обернулась и увидела, что он прислонился к двери гардеробной. Он делал это хорошо. Прислонялся, я имею в виду.

— Ты любишь грибы? — выпалила я.

Он нахмурил брови.

— Что?

— Грибы, — нетерпеливо повторил я, — они тебе нравятся?

Он секунду смотрел на меня, прежде чем ответить.

— Не особенно.

— Хорошо, — кивнула я. — Я тоже, они меня бесят. Что ты ешь на завтрак? Ты любитель тостов и желе или предпочитаешь яичницу с беконом? Или ты вообще отказываешься от завтрака и просто закидываешься кофе? И раз речь зашла об этом, как ты пьешь кофе? — выстреливала я в него вопросы, расхаживая взад и вперед.

Как наши отношения могли быть такими поверхностными и такими глубокими одновременно? Я знала. Из-за меня. Я и моя е*анутость держали Брока на расстоянии вытянутой руки, а потом и того дальше.

Брок шагнул вперед, положив руки мне на плечи.

— Сделай вдох, Искорка, и скажи, к чему все эти вопросы, — легко сказал он.

Я сделала глубокий вдох.

— Мы едва знаем друг друга! У нас не было ни одного свидания, и я даже не знаю, какой у тебя любимый цвет. Пожалуйста, не говори, что черный. Это нелепо и технически даже не считается цветом, — пробормотала я.

Палец Брока коснулся моих губ, заставляя замолчать.

— Мы знаем друг друга, Искорка. Я знаю звук, который ты издаешь, когда кончаешь у моего рта. Знаю, что ты из дерьмовой семьи, но все равно умудряешься обладать чувством юмора и быть хорошим человеком. Я знаю, что ты готова на все ради лучшей подруги.

Он обхватил мое лицо ладонями.

— Я знаю, когда ты сталкиваешься с ситуациями, которые заставили бы взрослых мужиков обделаться, ты умничаешь и не выказываешь страха. Я знаю тебя, детка. Во всяком случае, важные вещи. Те, из-за которых хочу тебя. — Он сделал паузу. — Я также знаю, что ты водишь, как психованная, почти никогда не останавливаешься на пешеходных переходах, и тебе не нравятся дети, кроме Беллы.

Я уставилась ему в глаза, позволяя всей этой информации впитаться, стараясь не шмыгать носом, как размазня.

— И к твоему сведению, мой любимый цвет — красный, — сказал он, играя с прядями моих волос. — Теперь я могу кое-что обсудить с тобой?

Я кивнула, все еще не находя слов.

— Так как сегодня воскресенье и гараж закрыт, я не работаю. К тому же, дела в клубе идут спокойно, так что я подумал, что после завтрака мы могли бы прокатиться.

— Куда? — спросила я, обретя дар речи и испытывая волнение от перспективы прокатиться с Броком.

Вау, я стала новой и улучшенной версией Эми. Обычно я бы ворчала по поводу растрепанных ветром волос или ограниченных вариантов одежды.

— Куда угодно, по побережью. Остановимся где-нибудь пообедать, просто покатаемся.

— Звучит потрясающе, — согласилась я, приходя в восторг от перспективы провести целый день с Броком. Затем мой разум заговорил за меня. — Но я не могу, — выпалила я, наблюдая, как его глаза слегка посуровели. — Мне нужно к двенадцати в магазин, — объяснила я, не желая, чтобы он подумал, что это потому, что я не хотела.

Он расслабился.

— Детка, ты — владелица. Уверен, ты можешь взять отгул на вторую половину дня.

Я слегка ощетинилась.

— Да, но в последнее время я была дерьмовой владелицей. Свалила на шесть недель и оставила Гвен и Рози разбираться со всем. Мне нужно многое наверстать.

— Тебя неделю держали в плену, так что сомневаюсь, что они обидятся. К тому же, ты работала всю эту неделю, когда должна была, бл*ть, отдыхать. Отдохни денек, детка.

Я задумалась. В последнее время было относительно тихо, и мы наняли пару новых девушек в помощь Рози и Лили. Сегодня мне нужно было сделать только кое-какие дела в офисе, а их можно и отложить.

— Хорошо, — согласилась я, и Брок улыбнулся.

На мгновение я уставилась на него. Не то чтобы Брок редко улыбался. Он не был похож на Булла или Кейда. Он улыбался мне, даже смеялся надо мной большую часть времени. Но никогда не дарил мне такой ласковой, нежной улыбки, как сейчас. Я чуть не растеклась лужицей у его ног.

Он легонько шлепнул меня по заднице.

— Тогда одевайся, детка. — Он крепко поцеловал меня, а затем неспешно подошел к шезлонгу посредине гардеробной и уселся на него.

Я проследила за ним взглядом.

— Что ты делаешь?

— Жду, пока ты оденешься.

Я нахмурилась, уже передумав растекаться лужицей.

— Ты не можешь сидеть здесь и смотреть, как я одеваюсь — ты будешь отвлекать меня. Иди и займись какими-нибудь мужскими делами. — Я махнула рукой в сторону двери.

— Насколько сосредоточенной тебе нужно быть, чтобы одеться, Искорка? Кроме того, для меня возможность наблюдать, как моя женщина одевается, — «мужское дело», так как в процессе я могу на нее пялиться, — сказал он с игривым блеском в глазах.

Я стояла на своем.

— Ты видел мои наряды? Они требуют тщательной концентрации. Я — не парень, который может просто напялить джинсы и футболку и выглядеть как байкерская версия греческого бога. Это требует усилий. К тому же, мне нужно найти подходящую одежду для мотоцикла, сомневаюсь, что кутюр подойдет.

Я взглянула на вешалки.

Брок широко ухмыльнулся.

— Греческий бог? — спросил он. Я сверкнула глазами, и он продолжил: — Я видел твои наряды, детка. И как бы сексуально ты ни выглядела в своих модных шмотках, меня больше интересует, что под ними. И я понятия не имею, что такое кутюр, но джинсов и футболки было бы достаточно для мотоцикла. На прогулке купим тебе кожаную куртку, — решил он.

— Я не ношу джинсы с футболкой, — сообщила я. — И у меня уже есть кожаная куртка.

Я вытащила коричневую байкерскую куртку Balenciaga, которая занимала особое место в моем сердце.

Брок не сказал ни слова. Просто поднял свои сексуальные, но осуждающие брови и скрестил руки на груди, откидываясь на спинку шезлонга. Я решила не обращать на него внимания и повернулась, чтобы найти подходящую одежду.

***

В итоге, я надела джинсы и футболку. Даже если джинсы стоили триста долларов, а футболка была дизайнерской. Детские шажки. Я даже нацепила ботиночки на плоской подошве. Конечно, они были прекрасны, в байкерском стиле, в них я заправила узкие джинсы, но для меня это все равно было переменой.

Позвонив Рози и сообщив, что я не приду, мы с Броком позавтракали французскими тостами, и на весь день отправились кататься. Ощущение того, что я сижу позади него на байке, мчащемся вдоль побережья, соперничало со всем остальным, что я испытывала.

Однако боль в заднице после часа езды была не из приятных. К тому же, из-за моей позы, бедра немного болели, но я не сказала об этом Броку.

Время от времени мы останавливались, бродили по маленьким городкам, через которые проезжали. Добывали экстракт, необходимый для моего существования, или, как его называли другие люди, — кофе. Наконец, мы остановились у маленькой хижины на пляже.

— Что это? — поинтересовалась я, глядя на здание из гофрированного железа, похожее на фургон с едой.

— Обед, — объявил Брок, убирая наши шлемы.

— Обед? — недоверчиво спросила я.

— Попробуй крабовые котлеты, прежде чем судить, Искорка. Они изменят твою жизнь. — Он схватил меня за руку и потащил к хижине.

— Скорее, они изменят мои кишечные бактерии, — пробормотала я.

Брок проигнорировал сарказм и увлек меня за собой, сделал заказ, заплатил, а затем протянул мне мою бумажную тарелку.

— Охренеть! — заявила я, проглотив первый кусок.

Брок лишь ухмыльнулся. Я уже начала привыкать к его задорной улыбке.

Мы сидели за столиком для пикника на пляже. Вокруг было всего несколько человек. Покой и красота.

Мы обедали в уютной тишине, наслаждались едой и успокаивающим шумом океана.

— Приятно, — заключила я, наблюдая за волнами.

— Ага, — тихо согласился Брок.

Я продолжала смотреть на волны, пока татуированная рука Брока играла с моей.

После потрясающего обеда Брок повез нас по заброшенной дороге и припарковал байк в тени дерева. Мы отдалились от океана и теперь находились на огромном поле, где не виднелось ни намека на цивилизацию. Я в замешательстве сняла шлем.

— Что мы... — начала я спрашивать, но Брок выхватил у меня шлем и бросил его на землю.

Не успела я опомниться, как Брок толкнул меня назад, так что я в полулежачем положении откинулась на сиденье мотоцикла.

— Что ты делаешь? — снова попыталась я. Эротический блеск в его глазах заставил меня замереть на месте, хотя я беспокоилась о том, что байк опрокинется.

— Помнишь, Искорка, я сказал, что трахну тебя на байке? — хрипло спросил он, вставая, чтобы стянуть с меня джинсы.

— З-здесь? — Я слегка заикалась, чувствуя себя чрезвычайно возбужденной, но также и чрезвычайно уязвимой.

Что, если милая молодая семья решит приехать на воскресный пикник под это самое дерево, и я оставлю душевные шрамы на всю жизнь какому-нибудь ребенку?

— Здесь только ты и я, детка. Думаешь, я бы позволил кому-то еще увидеть эту красивую киску? — пробормотал он, поднимая меня, как только снял с меня трусики.

Он развернул меня так, чтобы я оседлала его, моя обнаженная киска терлась о его твердую длину. Я слегка застонала, прежде чем Брок схватил меня за затылок и поцеловал. Я прильнула к нему.

— Что, если мотоцикл опрокинется? — спросила я, когда он на мгновение отпустил мой рот.

Брок бросил мрачный взгляд и принялась ласкать меня рукой между ног.

— Считаешь, я позволю тебе упасть?

Я медленно покачала головой, доверяя ему.

Его рука двигалась кругами, возбуждая, Брок ничего не говорил, не целовал, просто наблюдал за мной. У меня перехватило дыхание, сочетание его взгляда и такого интимного момента на открытом воздухе, заводило меня до безумия. Я двигалась в такт его движениям, переполняемая огнем от его прикосновений.

— Мне нужно, чтобы ты был во мне, — сказала я прерывисто.

Брок пристально посмотрел на меня, прежде чем освободиться от джинсов.

— Оседлай меня, детка, — хрипло скомандовал он, поднимая меня.

Жилы на шее Брока натянулись, когда он заполнил меня до самого основания. Я крепко обхватила его ногами, восстанавливая равновесие на мотоцикле. Как только я это сделала, начала двигаться, сначала медленно, потом быстрее, пока оргазм подкрадывался ко мне.

— Бл*ть, да, Искорка, — прорычал Брок, когда я схватил его за шею в неумолимой скачке.

Я вскрикнула в момент кульминации, откинув голову назад, рука Брока поддержала меня. Брок сильно толкнулся в меня, наполняя своим освобождением. Мы оба тяжело дышали, и Брок прижался лбом к моему лбу.

— Люблю тебя, детка, — тихо сказал он.

Я уставилась на него на мгновение.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала я.

***

Свернувшись калачиком на диване, я смотрела телевизор, пока Брок готовил ужин, когда почувствовала это. Счастье. Целостность. Будто не было несчастной любви, потери и разбитого сердца. Было только то, что происходило сейчас. У меня были друзья. Деньги. Уютный дом. Красивые вещи. Но одну маленькую частичку меня ничто из этого не могло заполнить. Частичку, которая — и я могу признать это только самыми темными уголками сознания — нуждалась в любви. Вот чего мне так не хватало в детстве.

Я наблюдала за жизнью родителей, но не видела никакой привязанности, лишь долг. Я получала крохи эмоций от дяди Гаррета и очень дорожила ими. Но я тратила столько времени, отчаянно нуждаясь во внимании и любви двух людей, которые должны были отдавать их безоговорочно, что решила, что со мной что-то не так. Я старалась стать совершенством, выглядеть идеалом, вести себя безупречно. Но это не сработало — мама всегда находила какие-то недостатки в моем поведении или внешности.

Поэтому я сменила тактику. Начала создавать проблемы. Нарушала комендантский час. Сквернословила. Это не привлекло больше внимания, от меня даже не требовали соблюдения дисциплины. Поэтому я решила просто быть собой и притворяться, что невозможность получить любовь от своей семьи, не убивала меня изнутри. С тех пор я поклялась никогда не быть такой ранимой маленькой девочкой, меняющей в себе все, чтобы получить любовь. Я сделала это невозможным, выбирая мужчин, которых никогда не полюблю — черт, они мне даже почти не нравились. Я использовала их, а потом выбрасывала.

Даже с Йеном, наша любовь была бурной, и, как я знала, она не могла длиться долго, но она застала меня врасплох, и я пошла за ней. И, к моему ужасу, я вернулась к той маленькой девочке, умоляющей Йена о любви, о том, чтобы он остался со мной, чтобы мы были вместе. Когда он порвал со мной, хотя руководствовался благородными причинами и, в конечном счете, меня любил, все, что я увидела, — это его отказ.

После этого я поклялась не допускать, чтобы это повторилось, чтобы эта потребность в любви превратила меня в уязвимую девочку. Вот, что испортило все с Броком. Теперь это исправлено. Теперь я шла на риск. Я произнесла три слова, спрыгнула с обрыва. И он поймал меня. И вот я занималась чем-то таким домашним, как совместный просмотр телевизора, и была счастлива. Я не лежала в шикарной квартире гламурного города. На была облачена в доспехи дорогой, красивой одежды. Но у меня было все, что нужно.

— Эми?

Я встряхнулась. В последние дни я слишком часто погружалась в свои мысли.

— Да?

Я взглянула на Брока, который был без рубашки. Мой пристальный взгляд не прошел мимо его шести кубиков татуированного пресса, на которые я пускала слюни.

— Мои глаза выше, детка, — игриво сказал он.

Я не отвела взгляда.

— Знаю, — ответила я. Раздался смешок, и я облизнулась.

Брок сел передо мной на корточки и взял за подбородок.

— Продолжишь так смотреть на меня, и наш ужин остынет, — заявил он тихим голосом.

Я провела руками по его твердому, как камень, прессу.

— Еду переоценивают, — возразила я.

Глаза Брока вспыхнули.

— Как бы я ни хотел съесть твою сладкую киску вместо ужина, тебе нужна еда, — его тон не терпел возражений, и я надулась.

Он вздохнул, стаскивая меня с дивана.

— Женщина, ты меня убиваешь. Ешь. А потом вернемся в постель.

Я улыбнулась. Искренней улыбкой и полной всепоглощающей любви, которую излучало мое тело.

Он замер, и его лицо приобрело нежное выражение.

— Ты чертовски красива, детка. — Он крепко поцеловал меня и повел в свою захламленную столовую.

— Итак, — начала я, жуя потрясающий ужин.

Брок умел готовить. И у него было сексуальное тело и сексуальное лицо, и он был великолепен в постели. О, и я любила его. Я решила, что оставлю его у себя.

— Итак, — повторил он между укусами.

— «Сыны» убили Джимми, да? — небрежно спросила я.

В какой-то момент я хотела поговорить об этом с Броком или Кейдом, но со смертью Йена и всей последовавшей за этим драмой это как-то отошло на второй план. Теперь, когда мы с Броком вместе, я хотела знать. Хотела знать все об этом клубе.

Брок замер и уставился на меня.

— Не волнуйся. На мне нет микрофона, засунутого в лифчик, учитывая, что я его не ношу, — пошутила я, отправляя в рот еще порцию еды.

Брок отложил вилку, и я полностью завладела его вниманием. Его спокойный взгляд исчез, и он полностью перешел в режим байкера. Выглядело довольно жарко.

— Откуда ты узнала?

Я прожевала и проглотила.

— Я не идиотка. Гвен начала встречаться с Кейдом, и не прошло и трех месяцев, как Джимми таинственным образом зарезали. Предполагаю, вы послали метку или что-то в этом роде.

Я взмахнула вилкой.

— Это так называется? Метка? Да, не важно. Я просто хотела поблагодарить вас. Неофициально, конечно. Гвен сошла бы с ума, если бы узнала, что я потворствую самосуду. Она из тех редких людей, кто верит в справедливость, карму и тому подобное.

Я сделала паузу.

— Не знаю. Я считаю, что человек, который пытал, искалечил, чуть не изнасиловал и не убил одного из самых важных людей в моей жизни, заслуживал смерти. — Я пожала плечами. — Если это делает меня плохой, то, предполагаю, я буду загорать в аду.

Брок смотрел на меня с тем же пустым выражением, но с намеком на шок.

Я решила продолжить в том же духе.

— В первую ночь, когда мы встретились, я сдержала обещание. Я обещала, что не буду совать нос в дела клуба, так как была уверена, что вы, парни, не кучка женоненавистников, которым нравится причинять боль женщинам.

Я уставилась на Брока.

— Но теперь мы... — я помолчала. — Теперь мы встречаемся официально. Наверное, мне нужно знать больше. Ты слишком хорошо меня знаешь, чтобы понять, что мне претит неизвестность. Или ложь по недомолвке. Мне нужно знать все. Как и Гвен, подозреваю, но она ни словом не обмолвилась мне о клубе. Так что, думаю, если мы собираемся строить что-то вместе, должны быть откровенны друг с другом.

— Из всех вещей, которые, как я думал, выйдут из твоего рта, это, вероятно, было последним, чего я ожидал, — заявил Брок через секунду.

— Серьезно? А что, если я скажу, что хотела бы нарядиться клоуном и отшлепать тебя паддлом? — невозмутимо ответила я.

Брок не засмеялся. Казалось, он с чем-то боролся, прежде чем, настороженно взглянув на меня, наконец, решиться.

— Наверное, я знал, что ты не удовлетворишься самым минимальным, — вздохнул он. — Да, косвенно клуб ответственен за смерть Джимми. Что еще ты хочешь знать?

Он сцепил руки на столе.

Я отложила вилку.

— Ты кого-нибудь убивал?

Взгляд Брока не дрогнул.

— Да.

Я тоже не дрогнула. Я догадывалась, ожидала этого.

— В бытность морским котиком, я убивал людей в бою, выполняя задания. У меня это хорошо получалось. Составляло часть моей работы. По иронии судьбы, это часть моей работы сейчас.

— Это ты делаешь для клуба? — тихо спросила я. — Убиваешь людей?

Брок нахмурился.

— Все не так просто, детка. Вопреки распространенному мнению, повседневная жизнь мотоклуба не состоит в том, чтобы ходить и расстреливать людей. Ну, по крайней мере, не у «Сынов», особенно теперь, когда мы узаконили свою деятельность.

Я подозревала об этом, раньше они были вовлечены в незаконные дела, а теперь, казалось, держали руки чистыми.

— Но бывают исключения. Наша версия чистоты может не соответствовать ожиданиям общества. Но мы не торгуем оружием. Подозреваю, в твоем маленьком досье об этом упоминалось.

Я кивнула.

— Да, когда я только присоединился к «Сынам», мы этим занимались. Честно говоря, я и глазом не моргнул. Я вырос в клубе — даже несмотря на то, что флот многому меня научил, я никогда бы не стал расспрашивать братьев. И это было единственное место, которому я принадлежал. Я знал, что Кейда задевало то, чем мы занимались, он захотел очистить клуб в тот самый момент, как молоток перешел к нему. Я поддержал его. Он мой лучший друг, я бы последовал за ним даже к вратам Ада.

Он встретился со мной взглядом.

— Но, честно говоря, мне было насрать. Независимо от того, легализовались мы или нет. Иногда дерьмо, которое нам приходилось делать, не устраивало меня, но то же самое было и на флоте. Иногда я делал вещи, с которыми не был согласен. Но это было для лучшего блага. Вот как обстоят дела с клубом. Я верил, что это было для блага «Сынов» — я бы жил и умер за нашивку. Я не понимал отчаянного желания Кейда очиститься, но поддержал бы его. Я не понимал этого до того дня, пока в мою жизнь не ворвалась маленькая рыжеволосая злючка. — Его пристальный взгляд не отрывался от моего. — Тогда я понял, почему Кейд хотел иметь жизнь, освободиться от грязи, которая иногда проникала так глубоко, что ее было трудно отскрести. Как он не хотел, чтобы его любимая женщина пострадала от действий клуба, который он тоже любил. Он хотел лучшего из обоих миров. Я понял это.

Ух, ты.

Лицо Брока было задумчивым, с оттенком меланхолии.

— Возможно, даже раньше. Когда Лори убили, мы все хотели возмездия. Убить каждого ублюдка ответственного за это. Потом у меня появилось болезненное чувство, что мы каким-то образом несем ответственность. Действия клуба запустили цепь событий, которые чуть не разрушили нас.

Его взгляд казался таким далеким, наполненным воспоминаниями.

— До тебя, я не знал такой любви. И мысль о том, что ты пострадаешь из-за клуба... — он вздрогнул. — Сущий кошмар, детка. Даже со всем тем дерьмом, через которое мы прошли, я погрузился во тьму. Я злился на весь мир, злился на тебя и в то же время любил тебя.

Я внутренне содрогнулась от того, что причинила ему боль.

Выражение его лица было наполнено любовью.

— К тому же, я не хотел быть человеком, которого ты не можешь уважать.

— Я уважаю тебя. Несмотря ни на что, — прошептала я.

— Может, ты бы и не стала, если бы знала, что я сделал, — сказал он с намеком на уязвимость.

Я встала со стула и подошла к нему. Он подвинулся, повернувшись ко мне, и я забралась к нему на колени.

— Что бы ты ни сделал, мне все равно. Я знаю, что ты за человек. Мой мир не черно-белый. Я вижу серое, — тихо сказала я.

Брок схватил меня за бедра.

— Весь мой гребаный мир был серым, пока не появилась ты и не окрасила его своим огнем.

Я улыбнулась.

— Итак, клуб? — я осторожно прощупывала почву.

Брок вернул разговор в нужное русло.

— Никакой торговли оружием. На стороне мы не редко ведем бизнес по обеспечению безопасности: защита, освобождение и тому подобное. И у нас есть ряд других предприятий.

Моя бровь приподнялась. Я знала, что одним из «других предприятий», которыми владели «Сыны», был стрип-клуб. Я даже чуть не ввязалась там в кошачью драку с одной из стриптизерш.

Этой белой швали еще повезло.

Брок, казалось, прочитал мои мысли.

— Я не прикасался к ней, — тихо сказал он. — Той ночью, та официантка — я не трахал ее. Просто хотел тебя позлить.

Я выдохнула, сама не зная, что задержала дыхание. Технически тогда мы не были вместе, но время от времени спали. Не то чтобы я ожидала моногамии.

— Освобождение? — спросила я, возвращаясь к предыдущему откровению.

— Да, поскольку я, Ашер и Булл — все бывшие морские котики, у нас есть опыт в освобождении заложников. Мы по-прежнему иногда этим промышляем. В громких делах или очень рискованных, где полиция не может быть задействована. — Он сделал паузу. — Вот как твой дядя вышел на нас.

Я на мгновение замолчала, и разговор перешел на тему, которую я пыталась затронуть всю прошлую неделю.

— Кларк, — сказала я, и тело Брока напряглось. — Что происходит?

— Мало чего, — отрезал он. — Он влиятельный человек. И при этом чертовски опасный. Занимает высокое место в пищевой цепочке подонков. Мы точно не можем ворваться туда и всадить пулю ему в череп, что было одним из моих предыдущих предложений. Но мы работаем над этим.

— Под работой ты имеешь в виду план его убийства? — уточнила я.

— Он должен заплатить, — был ответ Брока.

— Как бы я ни была согласна с этим, возможно, он того не стоит, — осторожно сказала я.

Яростный взгляд Брока метнулся ко мне.

— Полегче, тигр. Я просто хочу сказать, может, последствия того не стоят. Из-за попыток подобраться к нему достаточно близко, чтобы совершить упомянутое убийство, и из-за последствий его реализации, — объяснила я.

Брок сердито выдохнул.

— Говоришь, как гребаный Кейд.

— Что же, великие умы мыслят одинаково. Все, что я хочу сказать, что, возможно, жажда мести затуманивает твой разум. Я по-прежнему в опасности?

Я уже знала ответ на этот вопрос. Ну, по крайней мере, со слов дяди Гаррета. Казалось, он думал, что мой отец позаботился об этом.

— Кларк дал слово, что больше не прикоснется к тебе, — процедил Брок сквозь зубы. — Но это слово е*анутого психопата, детка. И я не позволю человеку, причинившему тебе боль, продолжать спокойно сидеть в своем гребаном особняке.

— Да, знаю, ты большой плохой байкер, и тебе нужно отправить сообщение любому, кто вздумал задеть тебя или близкого тебе человека, — бойко заявила я. — Но, может, тебе стоит довольствоваться альтернативой. Подожги мешок с дерьмом у него на пороге и убеги.

Брок поднял бровь.

— Или, может, просто сожги его чертов особняк дотла. Не знаю, правосудие вне закона — не моя сильная сторона. Все, что я знаю, это то, что ты мне очень нравишься, и мне не нравится, что ты подвергаешь себя риску ради мести, — тихо сказала я.

Мой истинный страх начал выходить наружу. Что, если с ним что-то случится, когда он попытается защитить мою честь?

Брок тоже это понял.

— Мы разберемся с этим, детка. И со мной ничего не случится, ясно?

Я неопределенно кивнула.

— Не мог бы ты, пожалуйста, хотя бы пообещать попытаться забыть об этом, если дело станет слишком опасным? — взмолилась я, зная, что у меня больше шансов надеть на него розовую пачку.

Взгляд, которым он одарил меня, говорил, что я права.

Глава 14

Недели проходили в относительной гармонии. Мы с Броком расслабились в ритме семейной жизни, хотя и не без некоторых резких поворотов на этом пути.

Одним из них стало требование Брока съехаться. Я не была к этому готова.

— Мы все равно проводим каждую гребаную ночь вместе, — возразил он.

— Дело не в этом. Мне нравится жить в своем доме. В своем пространстве. Для «нашего» еще слишком рано, — возразила я в ответ.

— Не так уж, бл*ть, рано — мы вместе уже гребаный год.

— Не год! Официально — около месяца. Все, что было до этого, — бардак. Нам нужно время стать нормальной парой и двигаться с нормальной скоростью.

— Мне насрать на нормальность! — крикнул он. — Мне не насрать на то, что я каждый день буду возвращаться в свой дом, где меня ждет моя старушка, в моей постели.

Я подняла бровь и положила руку на бедро, — моя женская боевая стойка.

— О, правда? Твой Дом. Твоя Кровать. Возвращаться домой ко мне. Так ты ждешь, что я перееду в твой дом и буду подавать тебе «мартини» в конце каждого дня в платье от Christian Dior?

Гнев Брока на мгновение дал трещину.

— Не знаю, кто такой Кристиан Диор, я, бл*ть, ненавижу «мартини», и мне насрать, кто будет возвращаться домой первым. Мне просто важно, чтобы этот дом был наш.

Я ненавидела то, что моя решимость почти рухнула под нежностью его слов. Даже если он передал свою мысль криком.

— Может, мне нравится мой дом. Ты не думал об этом? Мне нравится мой бассейн, моя кухня и моя гардеробная!

Брок на мгновение ухмыльнулся.

— Не понимаю, при чем здесь кухня, детка, ты используешь еетолько для хранения выпивки, но, ладно. Если хочешь, я перееду к тебе.

Я на мгновение замерла.

— Ты переедешь ко мне?

— Ага.

— А твой дом?

— Продам, — он пожал плечами.

— Тебе он не нравится?

— Это просто место, где я могу отдохнуть, Искорка. Это четыре стены, набитые моим барахлом. Пока байк и ты со мной, я мог бы, не моргнув глазом, поселиться в соломенной хижине, хотя, подозреваю, тебе это не понравится.

Я на мгновение замолчала.

— Это действительно быстро, — тихо сказала я.

Брок придвинулся, слегка касаясь моих бедер.

— Это не быстро. Мы полтора года ждали, когда все наладится. Теперь все в порядке. Я не хочу больше терять время.

Я сомневалась, стоит ли жить с мужчиной. В смысле, я — девушка. Я жила только с девушками. Что, если он не опустит сиденье? Или не вымоет раковину после бритья?

— Хорошо, — тихо согласилась я. Руки на моих бедрах напряглись, и Брок наклонился для поцелуя. Я приложила пальцы к его губам. — Но не смей оставлять сиденье поднятым, и тебе придется мыть раковину после бритья, — приказала я.

Брок усмехнулся и поцеловал меня.

Конечно, этот покой был недолгим, когда он потребовал, что сам будет отвечать за домашние расходы. Когда я сообщила ему, что у нас нет ипотеки, он потребовал платить за все остальное. Мне следовало ожидать такого приказа, учитывая аналогичный опыт Гвен с Кейдом, когда они съехались.

— Ни за что, — твердо заявила я.

— Это, бл*ть, не обсуждается, — отрезал Брок.

— Слушай, я знаю твой принцип «я — мужчина и забочусь о своей женщине», но так не пойдет. В спальне, да. Когда у меня болят ноги и я хочу, чтобы мне помассировали ступни, да. Но не здесь. Мы можем платить пополам, — уступила я.

Взгляд Брока потемнел.

— Нет, детка. Обо всем позабочусь я.

Я сделала глубокий успокаивающий вдох.

— Брок, ты же знаешь... — Как бы деликатно выразиться? — Что я из богатой семьи. Для меня это не проблема.

— Мне насрать, — резко выпалил он. — Неважно, сколько у тебя денег на банковском счете, я забочусь о нас обоих.

Я уставилась на него. Знала, что в этом вопросе его не переубедить.

— Если ты мне не уступишь, я просто буду делать еще худшие вещи, вроде покупки тебе смехотворно дорогих часов каждую неделю, — сказала я с коварной усмешкой.

Брок сверкнул глазами, он знал, что я не блефую.

— Черт, иногда ты меня так бесишь.

Я мило улыбнулась.

— Вот почему ты любишь меня.

Он покачал головой, притягивая меня в объятия.

— Нет, я люблю тебя, вопреки всему.

Так что этот спор я выиграла. Я догадывалась, что мне еще предстоит заплатить за него, но я еще не знала, как. Но теперь нам предстоял первый вечер нашей совместной жизни, и мы решили устроить вечеринку.

Ну, я решила. Дела в клубе шли спокойно, и недавно от меня убрали постоянное сопровождение, поэтому я предположила, что угроза Кларка устранена.

Постепенно я привыкала к роли старушки, — не то звание, в котором я бы чувствовала себя комфортно, — но я была в высшей степени счастлива с Броком, так что, думаю, научусь любить его. Даже Эви, королева байкеров, приняла меня в свои ряды с распростертыми объятиями.

— Рада, что вы двое, наконец-то, во всем разобрались. Но если ты еще раз причинишь ему боль, я выдеру твои блестящие рыжие волосы.

Так что, может, не такие уж распростертые объятия, но после она предложила мне «мимозу», и я решила, что мои волосы пока в безопасности.

Гвен пришла в восторг от того, что мы обе были старушками, и проводили вечера за коктейлями, жалуясь на альфа-закидоны наших байкеров. Чем мы в данный момент и занимались.

Мы несколько отдалились от эпицентра вечеринки — я баюкала на коленях Беллу, Гвен максимально использовала свободные от ребенка руки и баюкала в них «космо».

— Кто бы мог подумать, что мы станем старушками байкеров, а у тебя будет ребенок? — легкомысленно спросила я, оглядывая нашу приемную семью, которую я не променяла бы ни на одного из заносчивых жителей Манхэттена, с которыми выросла.

Исключением были Рай и Алекс, и в втайне я надеялась внедрить их к «Сынам». Я предполагала, что Алекс подходил по крутости для кожаного жилета, но не Рай.

Лицо Гвен на мгновение опечалилось. Я знала, что она думает о Йене.

— Да, забавно, как устроена жизнь, не так ли?

— Ты в порядке? — спросила я, зная, что это глупый вопрос.

Она сосредоточилась на мне, затем на Белле, затем на Кейде, который смотрел на нее из своей байкерской компании. Когда дело касалось Гвен, у него включалось шестое чувство, что казалось странным.

— Да, — ответила она наконец. — Никогда не думала, что моя жизнь будет такой. Но в то же время я никогда не была так счастлива, понимаешь? Но я скучаю по нему, Эймс. Скучаю каждый день.

Я немного помолчала.

— Да, я тоже, — призналась я.

Она посмотрела на меня.

— Но он был не для тебя, да? Это Брок. Он — твоя родственная душа.

Это был не вопрос.

— Да, — прошептала я. — Я любила Йена. Это была спокойная любовь, и он навсегда останется в моем сердце. Если бы я не встретила Брока и не испытала ту огненную бурю, которая вспыхнула между нами, возможно, он бы не стал тем самым. Но нельзя прожить жизнь на «что, если». — Я прижалась к Белле, вдыхая ее сладкий детский запах.

Гвен наблюдала за мной.

— Нет, нельзя. Однако, ты счастлива.

Я кивнула, поймав пристальный взгляд Брока с другой стороны бассейна. Он сосредоточенно смотрел на меня с Беллой. Не-а. Не воображай себе ничего.

— Да.

Мы сидели в уютной тишине.

Вечеринка удалась на славу, и мы проводили захмелевшую Гвен и спящую Беллу с Кейдом, поскольку они были последними гостями. На этот раз я не злоупотребляла алкоголем. Не из-за того, что была беременна. Просто достаточно счастлива, чтобы процветать в атмосфере, окружающей меня любви.

Ох, я становилась чертовски сентиментальной, но меня это нисколько не волновало.

Я прижалась к Броку после того, как он сделал меня очень счастливой девушкой.

Осчастливил множественными оргазмами.

Он рассеянно гладил меня по плечу, и я наслаждалась моментом семейной жизни. Ну, может, я купалась в сиянии чертовски потрясающего секса, но, в принципе, это одно и то же.

— Искорка, ты хочешь детей? — спросил он, наконец, нарушив тишину, и мой пузырь счастья с грохотом лопнул.

Я знала, что тот взгляд у бассейна вернется и укусит меня за задницу.

— Не знаю, — честно призналась я, и его рука перестала гладить.

Он повернул меня так, чтобы уложить на себя и встретиться со мной взглядом. Он внимательно посмотрел на меня.

— Не знаешь?

— Брок, мне, черт возьми, двадцать пять. Мне нравится моя жизнь. Нравятся мои сиськи, и я не хочу, чтобы они обвисли. Мне нравится моя одежда, и я не хочу, чтобы она была вся в слюне.

Брок поднял бровь.

— Ты серьезно говоришь, что не хочешь детей из-за сисек и одежды? — его тон был осуждающим.

Я попробовала другую тактику.

— Тебе нравится моя вагина, Брок?

Он на мгновение замолчал.

— Это вопрос с подвохом?

— Нет, никакого подвоха. Полагаю, тебе нравится моя вагина — она мне тоже относительно нравится. Мне не нравится мысль о том, что ребенок выскочит из нее и все испортит.

Он смотрел на меня так, словно не знал, что и думать о моих словах.

— Значит, ты не хочешь детей, — ровный тон его голоса обеспокоил меня.

— А ты хочешь?

Его руки крепче сжали мою талию.

— Да, черт возьми, хочу.

Слова «с тобой» произнесены не были. Я провела кончиками пальцев по его груди.

— А мы не можем просто наслаждаться тем, что у нас есть, не двигаясь со скоростью света, как Гвен и Кейд? Они счастливы и любят Беллу, но я пока не хочу ребенка. Мы можем вернуться к этому позже, если не убьем друг друга, живя в такой непосредственной близости. Мои яичники в ближайшее время не усохнут, хорошо?

Я надеялась, что он будет рад закончить этот разговор. Мы только что съехались после двух недель фактически нормальной совместной жизни. Разговор о детях был для меня немного чересчур, особенно когда я даже не знала, хочу ли их.

Брок на мгновение замолчал, будто обдумывая это. Он легонько поцеловал меня в макушку и прижал к себе.

— Хорошо, детка, я понял тебя. Тема отложена в долгий ящик.

Я расслабилась. Надеюсь, это последнее, что я услышу на эту тему, по крайней мере, в течение нескольких лет.

По тому, как действовали эти парни, я поняла, что мне повезет, если у меня будет пара месяцев.

***

На следующий день я удовлетворенно напевала, укладывая продукты на заднее сиденье машины, чувствуя возбуждение от огромного количества еды в пакетах, которую я ограничивала себя многие годы. Я не собиралась поглощать по двадцать Биг-Маков в день или что-то в этом роде, но, возможно, не стала бы избегать пасты, как избегала угг.

Я отвлеклась, думая о пасте и, может, даже сыре, и не заметила, как ко мне подошли.

— Хорошо выглядите, мисс Абрамс, — произнес вежливый голос позади меня.

Вот дерьмо. Только не снова.

Я развернулась лицом к Кларку, моим единственным оружием была банка соуса для пасты. Я размышляла о том, насколько эффективным оказался бы бросок в его голову. Мои глаза метнулись по тихой парковке, вряд ли мне повезет и мимо пройдет дружелюбный сотрудник полиции. Дерьмо.

— Какого хрена вам нужно? — сердито прошипела я.

Нехорошо. Разве я не могу наслаждаться чем-то таким обыденным, как поход в магазин за продуктами, не подвергаясь преследованию со стороны моего бывшего похитителя?

Он поднял наманикюренные руки, чтобы успокоить меня.

— Я здесь не для того, чтобы вам навредить, мисс Абрамс, и я не намерен разрушать вашу жизнь больше, чем это необходимо, — спокойно заявил он.

Я фыркнула, сжимая банку с соусом.

— Ага, конечно. Так я и поверила заверениям социопата, похитившего и пытавшего меня, что я в безопасности. Похоже, что я под кайфом? — саркастически спросила я, игнорируя страх, скручивающийся в животе.

Кларк посмотрел на меня.

— Я сожалею об этом больше, чем вы думаете, учитывая, что я потерял десять своих людей. — Он не казался слишком расстроенным из-за этого.

— Извините, мне следовало послать вам цветы с соболезнованиями? — прошипела я, на мгновение ошеломленная тем, скольких парней Сынам удалось прикончить.

Кларк вздохнул.

— Как бы мне ни нравилось ваше подшучивание, мисс Абрамс, у меня мало времени. Я бы хотел, чтобы вы кое-что сделали для меня.

Я подняла брови, глядя на него. Может, это он под кайфом.

— У вас сифилис? — серьезно спросила я.

В бесстрастном лице Кларка появилась брешь, он выглядел явно смущенным.

— Не уверен, что понимаю причину такого вопроса.

— Ну, безумие — распространенный симптом этой болезни. Спросите Генриха Восьмого. Думаю, подкрадываться ко мне, пока я делаю покупки, обращаться как к деловому партнеру и просить об одолжении после похищения и почти убийства — это не что иное, как безумие, — объяснила я.

Челюсть Кларка дернулась.

— Вы мне действительно нравитесь, мисс Абрамс. При других обстоятельствах я бы насладился вами многими другими способами.

Фу-у-у.

— Что было, то было. И я бы хотел, чтобы вы позвонили своему парню, — спокойно попросил он.

— Да, я займусь этим сразу после того, как позвоню в полицию и сообщу, что убийца и похититель болтает со мной на парковке супермаркета, — парировала я, роясь в сумочке в поисках телефона.

Если бы только у меня там было что-нибудь полезное, например, электрошокер или пистолет. Единственное, чем я могла нанести хоть какой-то ущерб, — это несколько тюбиков губной помады сомнительных оттенков.

Кларк шагнул вперед, и я отступила, ударившись головой о багажник. Я проигнорировала пронзительную боль в черепе и сосредоточилась на том факте, что меня, черт возьми, больше не похитят.

— Я бы настоятельно рекомендовал воздержаться от звонков властям. До сих пор мы обходились без них, и я думаю, так и должно остаться, учитывая, что я мог бы связать вашего парня и его банду с десятью убийствами, — тихо пригрозил он.

— Клуб, — автоматически выпалила я. — Они — мотоклуб.

— Кем бы они ни были, их попытки саботировать мой бизнес и убить меня начинают немного раздражать. Все, чего я хочу, это поговорить с ними, и, к сожалению, для этого у меня не так много каналов связи. Вы — мой единственный вариант.

— Да, давайте я позвоню им и скажу, чтобы они приехали и провели небольшую встречу с вами и примерно двадцатью парнями, которые где-то прячутся, чтобы их пристрелить. Этому не бывать, как бы вы ни заставляли своего мальчика с ножичком пытаться убедить меня в обратном. — Я вызывающе скрестила руки на груди.

Мой взгляд блуждал по парковке. Несколько человек входили и выходили с продуктами. Но они выглядели как обычные люди. Я не могла ожидать, что они придут мне на помощь, выступив против криминального авторитета.

Пристальный взгляд Кларка следил за тем, как я осматриваю парковку.

— Даю вам слово, что я здесь один, не считая моего водителя. У меня нет намерения превращать эту улицу в зону боевых действий. Мне не нравится такое внимание.

Я закусила губу, не доверяя ему ни на секунду. Я не хотела подвергать людей опасности. Но у меня было такое чувство, что он не примет «нет» в качестве ответа.

Я уставилась на него.

— Если вы лжете и один из этих людей пострадает, клянусь, я найду способ сжечь ваш безвкусный особняк дотла вместе с вами внутри, — прошипела я.

Кларк кивнул.

Я вытащила телефон.

— Детка, — ответил Брок.

— Думала, мы уже это обсуждали. Так не отвечают на телефонные звонки, Брок. «Детка» не заменяет приветствий, ответов на вопросы или объяснений поступков, — автоматически сказала я.

— Ладно. Привет, моя прекрасная, жизнерадостная Эми, как ты? — пробормотал он.

Я посмотрела на Кларка.

— Не очень, так как в настоящее время дышу одним воздухом с Кларком Девоном, и он не позволяет мне уйти, а значит, мое мороженое растает, — спокойно сообщила я.

Я услышала резкое прерывистое дыхание, затем проклятие.

— Иисусе, Эми, почему, черт возьми, ты не сказала это в первую очередь? — крикнул он, и я слегка вздрогнула. — Где ты?

— На парковке «Трейдер Джо». Кларк, кажется, хочет встретиться с тобой и парнями, и, похоже, я его невольный секретарь. Он не соответствует моему представлению о подходящем работодателе — у него отстойная медицинская страховка, — сказала я, глядя на напыщенного психопата.

Я услышала, как Брок выкрикивает приказы.

— Мы будем там через пять минут. — Он сделал паузу. — Детка, ты в порядке? — его голос смягчился.

— В порядке. Дико злюсь, но в порядке.

— Он умрет, если тронет хоть гребаный волос на твоей прекрасной голове, — прорычал он.

— Я бы пересмотрела план убийства из-за кучи свидетелей. Видимо, именно поэтому Кларк выбрал именно это место.

Еще одно проклятие.

— Не волнуйся. Мы едем за тобой.

Я отключилась и уставилась на Кларка.

— Они приедут с минуты на минуту, мистер Девон. Могу я еще что-нибудь для вас сделать? Вскрыть вены? О, нет, подождите, я уже это делала. Как насчет того, чтобы забрать ваши вещи из химчистки?

— Если эта встреча пройдет так, как я надеюсь, мисс Абрамс, это будет последний раз, когда вы обо мне услышите.

— Девушка может мечтать, — пробормотала я.

Нас окружила тишина, и мне не терпелось убраться подальше от этого человека. Казалось, прошло несколько секунд, и воздух наполнился ревом мотоциклов. Они, должно быть, побили рекорд скорости на суше, добираясь сюда.

Брок подъехал первым, спрыгивая с байка. Он шагнул ко мне, пряча за свою спину, и выдернул пистолет из-за пояса, чтобы направить его в голову Кларка. Кларк выглядел невозмутимым. Должна отдать ему должное, парень хорошо пользовался своим покер фейс.

Я легонько коснулась рукава Брока.

— Милый, может, здесь не лучшее место, чтобы направлять смертоносное оружие в голову человека, — тихо сказала я, оглядывая парковку.

— Назови мне хоть одну причину, чтобы не снести твою гребаную башку прямо здесь, — прорычал Брок Кларку, игнорируя меня.

Кейд, Лаки, Булл, Ашер и, к моему удивлению, Стэг стояли по бокам от Брока, в то время как несколько проспектов рассредоточились по парковке.

— Длительное пребывание в тюрьме штата — хорошая мотивация, — ответил Кларк, кивнув на людей, выходящих из магазина, а затем на камеры, направленные в нашу сторону.

Брок, казалось, мгновение боролся с собой, не опуская пистолет.

— Как бы мне ни хотелось увидеть, как мозги этого ублюдка разлетятся по тротуару, могу придумать массу других вещей, на которые хотел бы потратить кучу денег, кроме гонораров адвоката, — тихо пробормотал Кейд, опустив руку на плечо Брока.

Все мужчины, казалось, были в полной боевой готовности, положив руки на кобуру. Брок вздохнул, затем опустил пистолет.

— Уведите отсюда Эми, — приказал он Кейду.

Я схватила его за руку, прежде чем один из мужчин успел оттащить меня.

— Я никуда не уйду, — заявила я.

Челюсть Брока напряглась, но он не сводил глаз с Кларка.

— Нет, уйдешь.

Я стояла на своем.

— Я замешана во всей этой неразберихе. И хотела бы досмотреть ее до конца.

Брок вздохнул.

— У тебя есть десять секунд, затем я игнорирую то, что говорит мой брат и моя женщина, и делаю миру одолжение, — прошипел он Кларку.

— Я хочу предложить перемирие, — сказал Кларк, расстегивая пиджак в странной мужской манере.

— Этого не случится, — ответил Брок.

Кларк, казалось, не удивился.

— Я знаю, что вы изо всех сил стараетесь сделать так, чтобы я не дожил до своего следующего дня рождения. Полагаю, вы уже знаете, какими ресурсами я располагаю. Уверен, никто из нас не хочет войны. И могу гарантировать, вы больше не захотите терять братьев. — Он понимающе взглянул на Булла. — Или женщин.

Все мужчины напряглись от этой угрозы, а Булл шагнул вперед, держа руку на пистолете. Стэг удержал его.

— Это последний раз, когда ты угрожаешь моим братьям или даже, мать твою, просто упоминаешь наших женщин, — спокойно вмешался Кейд, — или я сам всажу в тебя пулю. И мне насрать, будь у меня целый автобус свидетелей.

Кларк кивнул.

— Достаточно справедливо. Я только хотел указать, что это сражение вам не нужно и не желательно. Я бы предпочел, чтобы национальный мотоклуб, — его глаза многозначительно остановились на мне, прежде чем вернуться к Кейду, — не прерывал мою жизнь. И я уверен, что у вас не возникло бы с этим никаких осложнений. Поэтому хотел бы предложить прекращение огня.

— Ты похитил одну из наших женщин. Е*аный мучитель. Чуть не убил ее. Ты действительно думаешь, что мы простим и забудем это? — ответил Кейд.

Кларк покачал головой.

— Нет. Я предлагаю не обращать внимания на убийство почти дюжины моих людей и лично доставить человека, ответственного за раны, полученные Эми во время пребывания у меня.

— Так ты думаешь, что передать нам одну из своих пешек достаточно, чтобы забыть о том, что ты сделал? Подумай еще раз, старина. — Кейд пристально посмотрел на него.

— Рафаэль — не пешка, — спокойно сказал Кларк. — Он мой сын.

Я с шипением выдохнула, и даже стойкие мужчины были застигнуты врасплох. Это полный пи*дец.

— Считаешь, я поверю человеку, готовому убить родню, чтобы спасти себя? — с отвращением выпалил Кейд.

Что-то промелькнуло в глазах Кларка.

— Ради чего еще мне отдавать вам сына, если я не собираюсь сдержать свое слово?

Наступила тишина, пока все обдумывали это.

— Ты отдаешь его нам, но любой гребаный намек на то, что ты смотришь в нашу сторону, и разразиться война, — наконец, сказал Кейд.

Кларк кивнул.

— Уверяю вас, наши пути больше никогда не пересекутся. Даю вам слово. — Он протянул Кейду визитку.

Все мужчины одновременно шагнули вперед, Брок снова оттеснил меня за спину.

Кларк проигнорировал это.

— Номер, по которому можно со мной связаться. Выберите время и место для обмена.

Он оглядел мужчин.

— Приятно иметь с вами дело, джентльмены. — Его глаза нашли мои. — Мисс Абрамс, как всегда, с вами общаться — одно удовольствие. Будьте здоровы.

— Все удовольствие было вашим, — огрызнулась я.

Кларк развернулся и сел в машину. Мы все стояли и смотрели, как он выезжает с парковки.

— Этот парень е*нутый на всю голову, — нарушил тишину Лаки.

— Возвращаемся в клуб. Сейчас же, — скомандовал Кейд. Он посмотрел на Брока. — Ты с Эми. Я заберу Гвен и Беллу. Мы в изоляции, пока я не удостоверюсь, что этот сумасшедший ублюдок говорил серьезно.

***

— Должна сказать, что начинаю ненавидеть эти изоляции, — заявила Рози, потягивая «маргариту».

Я отхлебнула из своего бокала.

— Я тоже. Как бы я ни любила хорошую «маргариту» и веселую компанию, мне не слишком нравится часть «нельзя выходить».

— Да, а у меня сегодня вечером было назначено свидание. — Рози нахмурилась, глядя на свой телефон.

Я оживилась, с удовольствием слушая о последних мужчинах Рози. Они соперничали с тем круговоротом, который был у меня в пору моего расцвета. Я не знала, где она их всех находила, учитывая, что за ее спиной стоял целый клуб, полный заботливых старших братьев.

— Этот парень — профессиональный пловец. Ты бы видела его бицепсы. — Ее лицо приобрело мечтательное выражение.

Я же думала, что ее серийные свидания были попыткой забыть об одном полицейском, который испытывал серьезную ненависть к ее брату. Однако его неприятие немного потускнело из-за его любви к Гвен и малышке Белле. Я подозревала, что он все еще хотел упечь Кейда за решетку, но его дружба с Гвен сделала его немного менее нетерпимым к тому, чтобы Белла росла без отца. Иногда он приходил в магазин с кофе и скрашивал нам день. Его подшучивание над Рози было легким, но я замечала, как она смотрит на него.

— Лучше, чем у Люка? — озорно спросила я.

Рози резко повернулась ко мне.

— О чем ты?

Я приподняла бровь.

— Ты знаешь, о чем. Пришло время рассказать мне всю подноготную.

Прежде чем я успела опомниться, рядом со мной плюхнулась Гвен, выхватывая мой бокал.

— Итак, заставить Беллу заснуть в незнакомой спальне — не самая забавная вещь в мире, особенно когда она решила, что сегодня тот день, когда она впервые устроит мне испытание прицельной стрельбой какашками, — заявила она, осушая мой бокал.

Я сморщила нос. Мерзость.

— К счастью, у меня хорошие рефлексы. У меня бы случился небольшой срыв, если бы я испачкала это платье. Это винтаж.

Гвен не походила на одну из тех измученных, лишенных сна мамаш с растрепанными волосами и слегка безумным взглядом. Ее шоколадно-каштановые локоны блестели и ниспадали вокруг лица. Наряд, как всегда, безупречен. И она в значительной степени пришла в форму после родов, но оставшийся лишний вес, на самом деле ей шел. Сучка.

— Вот почему у меня не будет детей, — сообщила я им. — И еще мне очень нравится, как выглядит моя вагина.

Гвен хмуро посмотрела на меня.

— Моя вагина выглядит великолепно! Даже лучше, чем раньше, — защищаясь, возразила она.

Я похлопала ее по руке.

— Уверена, так и есть, милая. Ты — исключение из правил. Это все равно что играть в русскую рулетку со своим нижним этажом.

Гвен посмотрела на меня.

— Это также самая удивительная вещь — иметь маленького человечка, которого ты любишь больше самой жизни.

Я пожала плечами.

— Наверное, ты права.

Мысленно я вернулась к тому, как сильно уже любила Беллу, и к тому дню, когда Брок так нежно укачивал ее. Может, я бы рискнула своей вагиной ради того, чтобы у нас с Броком это было.

— Итак. — Гвен повернулась ко мне. — Кейд не объяснил, почему это происходит. Так как включил режим крутого парня, и все, что я получила, это сексуальное ворчание и приказы. Выкладывай, — потребовала она, меняя тему.

— Да, я тоже ничего не поняла — даже Лаки казался мрачным. Расскажи нам, — вмешалась Рози. Я задавалась вопросом, спрашивала ли она больше из побуждения увести разговор подальше от Люка.

Я вздохнула и рассказала им о разборках на парковке. Когда я закончила, они обе уставились на меня, разинув рты.

— Так этот мужик просто отдаст родного, мать его, сына? Это за пределами бессердечия. Это безумие! — воскликнула Рози с выражением отвращения на лице.

— Да, — согласилась я, не в силах поверить, что это была моя жизнь.

Мы сидели в байкерском клубе и говорили о человеке, который пытал меня, и чей отец собирался отдать его моему парню. Мой парень, войсковой сержант мотоклуба, скорее всего, убьет упомянутого мучителя.

Это совсем не походило на посиделки на Манхэттене за распитием коктейлей по завышенным ценам и разговорами о последней модной сумочке. Конечно, я больше года провела вдали от острова, и это не первый раз, когда я находилась в изоляции в клубе, но впервые я оказалась в центре событий.

Я нахмурилась, глядя на пустой бокал, чувствуя себя немного обиженной на Гвен за то, что она его осушила. Это, как и многие другие проблемы в моей жизни, — работа для алкоголя. Взглянув на Гвен, я поняла, что она, возможно, нуждалась в нем больше меня.

— Гвенни, ты в порядке? — тихо спросила я.

Она резко поднялась, ее глаза сосредоточились на мне.

— О да, все как в должностной инструкции старушки, верно? Обсуждать отца, устраивающего убийство собственного сына. Убийство, в котором, скорее всего, будет замешан мой муж.

— Я все равно предпочла бы прожить такую жизнь, чем проводить вечеринки с моей матерью, — честно ответила я, и Рози ухмыльнулась.

Гвен вздохнула.

— В том-то и дело. Даже со всем этим, я бы ни за что на свете не изменила в своей жизни ничего.

И я тоже.

***

— Мы будем спать в комнате, в которой движение, как на Центральном вокзале? — сладко спросила я Брока, втирая увлажняющий крем в руки.

Он пожал плечами и положил нож и пистолет на стол напротив кровати.

— Не могу сказать наверняка, детка, но перспектива проспекта вполне вероятна, — ответил он, раздеваясь.

Я оглядела его комнату. Здесь царил беспорядок, как и в прошлый раз, когда я была в ней, но на этот раз я носила звание старушки. Это меняло все. Я также чувствовала смутную тошноту, думая о других женщинах, которые делили эту постель после меня.

Лицемерно, знаю.

— Искорка?

Я резко вернулась к реальности и посмотрела в глаза Брока.

— Сколько? — спросила я.

Брок выглядел смущенным.

— Сколько чего, детка?

— Девушек, — тихо пояснила я. — Знаю, что не имею права спрашивать, и не собираюсь расцарапывать тебе лицо, услышав правду. Мне просто нужно знать.

Я ненавидела себя за то, что спросила об этом. Походило на эмоциональное самобичевание, но неизвестность была хуже.

Брок вздохнул и провел рукой по волосам, прежде чем снова посмотреть на меня.

— Хочешь знать правду?

Я кивнула, хотя разумная Эми внутренне покачала головой.

— В те первые несколько недель, прежде чем я попробовал тебя на вкус, прежде чем узнал, каково это — быть внутри тебя, я пытался вы*бать тебя из своей головы. Не буду врать, детка, девушки были. Но каждый раз, когда я погружался в какую-нибудь сучку, все, что я мог видеть, — это рыжие волосы и самые красивые глаза, которые я когда-либо видел. — Он погладил меня по лицу. — После того, как я вошел сюда...

Он обхватил меня между ног.

Несмотря на предмет разговора, я почувствовала, что завелась.

— После того, как я познал, что значит быть внутри тебя, для меня никто не существовал, Искорка. Все дерьмо, через которое мы проходили... иногда я чертовски хотел забыть о тебе, вернуться к бессмысленному траху. — Его сверкающие глаза встретились с моими. — Я не смог. Ты околдовала меня, детка. Многие месяцы мне не удавалось прикоснуться к тебе, проникнуть в твое тепло. Я думал, что, бл*ть, умру от посиневших яиц.

Он слегка ухмыльнулся. Мое дыхание стало тяжелее, когда его рука заскользила у меня между ног.

— Я пытался забыть достаточно долго, трахнуть какую-нибудь сладкую попку. Клянусь, мой член съеживался в тот момент, когда я прикасался к ним, — пробормотал он.

Мои плечи поникли.

На мгновение мы замолчали. Я не упустила тот факт, что он не спросил о Йене, о том, спала ли я с ним. Меня захлестнуло чувство вины.

— Прости, — прошептала я прерывисто.

Он выглядел удивленным.

— За то, что завалила мой комод духами и прочим дерьмом? Мне все равно, детка. Черт, мне нравится, — поддразнил он с улыбкой.

Я сделала паузу, затем покачала головой.

— За все. За то, что оттолкнула тебя, когда мы впервые встретились, за то, что не впустила... за то, что полностью отгородилась от тебя после смерти Йена.

— Детка... — Брок погладил меня по щеке.

— Дай мне закончить, — вмешалась я. — У меня в голове творился полный пи*дец. Не только из-за Йена, но и из-за крушения поезда, которым является моя семья. Я не знала любви, никогда ее не получала, кроме как от Гаррета. Моя семья никогда ее не показывала и не дарила. Отец не был намеренно холоден, просто равнодушен. Он любил меня, но по-настоящему не показывал, что любит. Мать относилась с откровенной враждебностью. Я не могла понять, почему. Поэтому избегала любви или, скорее, отвержения, которое почувствовала бы, не получив ее, — отвержения, с которым жила восемнадцать лет.

— Твоя мать заставляет меня серьезно пересмотреть свою позицию в отношении того, чтобы не бить женщин, — пробормотал он.

Я слабо улыбнулась.

— Да, надеюсь, карма надерет ей задницу, когда ее следующая операция пройдет неудачно, — сухо сказала я. — В общем, когда я встретила Йена, я позволила себе полюбить его, а он разбил мне сердце. Он сделал это, потому что пытался защитить меня, но в моих глазах это был отказ.

Брок напрягся и внимательно слушал.

— Поэтому, когда я приехала сюда, то уже была пропитана горечью неудачи, и определенно не хотела любви. Я хотела секса. Горячего секса с парнем, который не относится ко мне как к прекрасной фарфоровой кукле. — Я улыбнулась Броку. — Встретив тебя, я получил все, что хотела, и все, чего не хотела. Я влюбилась в тебя. И так злилась на себя за то, что позволила этому случиться, и злилась на тебя, и пыталась держаться подальше, но не могла, поэтому вела себя как сука в надежде, что ты решишь, что я тебе не нужна.

— Ничто из того, что ты могла бы сделать или сказать, не заставило бы меня не хотеть тебя, детка, — яростно заявил он.

— Да, теперь я это понимаю. Уже начала понимать тогда, когда приехал Йен. И его приезд все всколыхнул, особенно когда Гвен о нас узнала и ожидала, что я выйду за него замуж. Как и Йен. Я не знала, как сказать им обоим, что единственное, что получилось из его визита, — это то, что я поняла, что хочу тебя. Я не хотела этого долбаного любовного треугольника, но не знала, как из него выбраться. — Я перевела дыхание. — После его смерти, я слишком сосредоточилась на заботе о лучшей подруге и ее возвращении домой. Но я не переставала думать о себе. О тебе.

Я положила свою руку поверх той, что он держал на моей щеке.

— Я испытывала вину, поэтому, вернувшись, не знала, что делать со своими чувствами. Я держала тебя подальше. Почти год вела себя как идиотка. — Я встретилась с ним взглядом. — Прости меня.

Брок спокойно смотрел на меня, будто обдумывал мои слова и свой ответ.

— Детка, виновата не ты одна. Начало... было хреновым. Я знал, что хотел тебя не только ради секса, но не думаю, что кто-то из нас был готов к этому. Я позволял тебе держать меня на расстоянии. Потом появился брат Гвен, и между вами явно что-то было. Я взбесился. Разозлился, что ты его впустила. Разозлился, что он может забрать тебя у меня. Потому что он был всем, чем не был я. Он был героем — он не убивал наркоторговцев и не торговал оружием. Он мог бы дать тебе жизнь, которую не смог бы дать я.

Его глаза не отрывались от моих, когда он продолжил.

— Я думал, ты хотел именно этого. А потом, когда он умер, я сошел с ума. Я ненавидел, что тебе больно, что ты страдала. Больная, испорченная часть меня почти обрадовалась, что он исчез с горизонта, но потом я понял, что всегда буду вторым. На какое-то время это засело у меня в голове. Поэтому я позволил тебе оттолкнуть меня. Пытался тебя забыть. Но не смог. В ту ночь на свадьбе Кейда и Гвен ты выглядела такой красивой, такой чертовски идеальной. Я знал, что мне плевать, буду ли я твоим вторым. Мне было плевать, буду ли я твоим десятым, пока ты моя. — Он схватил меня за шею. — Виновата не только ты, детка. Но давай оставим все это дерьмо позади и сосредоточимся на настоящем, хорошо?

Я кивнула, чувствуя себя лучше и счастливее.

— Хорошо.

Глава 15

На следующий день я сидела на диване в клубе и чертовски скучала. Гвен дремала с Беллой, Рози нигде не было видно, а главная комната казалась нехарактерно пустой. Мужчины ушли, чтобы заняться бог знает чем.

Вероятно, готовили комнату пыток для Рейфа или точили ножи. У меня имелось два мнения по поводу того факта, что мой парень готовился совершить убийство. Очевидно, Рейф был сумасшедшим и серийным убийцей, он заслуживал правосудия за свои преступления. Но это все равно убийство. Брок с парнями назначили себя судьями, присяжными и палачами. Странный образ жизни, чтобы быть легальными. Правосудие для них вершили не закон и суды. А они сами.

Я не хотела признавать, но часть меня желала, чтобы это случилось с Рейфом. Чтобы он страдал. Заплатил за свои преступления таким образом, каким не смог бы сделать пожизненный срок в тюрьме.

Я также боялась, что это будет ловушка, и мой мужчина и моя семья окажутся в опасности. Этим утром я указала Броку, что они не смогли бы узнать Рейфа, так как никогда его не видели. Мое предложение присутствовать при встрече повисло в воздухе свинцовым шаром.

— Ни за что, черт возьми, ты не приблизишься к этому больному ублюдку ближе чем на десять миль, — прорычал он.

— Но я единственная, кто знает, как он выглядит, — возразила я.

— Нарисуй нам гребаную картинку, — его тон не терпел возражений.

— А как еще вы убедитесь, что он не отдаст какого-нибудь бедного невинного садовника? — Я торжествующе сложила руки на груди.

Брок выругался себе под нос, выхватывая телефон. Он хмуро посмотрел на меня и умчался прочь. Он вернулся через десять минут и сунул экран мне под нос.

— Это тот самый ублюдок? — огрызнулся он.

С экрана на меня смотрели ненавистные голубые глаза. Я кивнула.

— Иисусе, чувствую, мне придется приковать тебя наручниками к чертовой кровати, чтобы я мог уйти, не тратя весь день на беспокойство о том, что ты сделала что-то глупое, например, пошла за покупками, — пробормотал он себе под нос.

Я скрестила руки на груди и приподняла бровь.

— Прикуешь меня наручниками к кровати с мыслями о чем-то другом, кроме секса, и я сбрею тебе брови, пока ты спишь, — пригрозила я.

Глаза Брока потемнели, и он шагнул вперед, схватив меня за бедра и притянув вплотную к себе.

— Ты увлекаешься таким дерьмом, Искорка?

Я медленно кивнула.

— Гребаный ад, — пробормотал он. — Как я должен оставить тебя здесь, зная об этом?

— Все просто, — промурлыкала я. — Не уходи.

Брок на мгновение уставился на меня, его лицо исказилось от боли.

— Ты меня убиваешь, женщина, — прорычал он, притягивая меня к своим губам.

К сожалению, после того, как Брок обрушил на меня горячий и жесткий поцелуй, он ушел, заявив, что ему «нужно кое-что сделать».

Поэтому я сижу на диване, изнывая от скуки. Это ведь байкерский клуб, черт побери. Где драма? Драки шлюх, оргии или, по крайней мере, небольшой взрыв?

Я взглянула на телефон — три часа дня, для коктейлей слишком рано.

— Как жизнь, Абрамс? — В комнату неторопливо вошел Лаки.

Я могла бы его обнять.

— Лаки! Слава богу, ты здесь! — воскликнула я, вставая.

Лаки ухмыльнулся.

— Так и знал, что Брок, в конце концов, лохонется, и ты захочешь настоящего мужчину.

Я приподняла бровь.

— Ты бы со мной не справился, — невозмутимо заявила я.

Он усмехнулся.

— Да, наверное, ты права. Ты в качестве старушки — это работа на полный рабочий день.

Я хлопнула его по плечу.

— Засранец. Не могу дождаться, когда какая-нибудь женщина перевернет твою жизнь с ног на голову.

Лаки ухмыльнулся.

— Этому не бывать, детка, я планирую быть вечным холостяком. Было бы жестоко не поделиться всем этим с как можно большим количеством сучек, — заявил он, указывая на свое явно впечатляющее тело.

Я рассмеялась.

— Кстати, что ты здесь делаешь? — поинтересовалась я. — Разве ты не должен заниматься каким-нибудь крутым делом, на которое нежные женщины не способны?

Улыбка Лаки слегка померкла.

— Я здесь, чтобы убедиться, что ты не проложила себе путь отсюда с помощью щипчиков для завивки ресниц, Брок, казалось, был непреклонен в том, что ты найдешь способ устранить проспектов.

Я прижала руку к груди.

— Кто, такая милашка, как я? Я бы никогда не нарушила приказ моего старика.

Лаки рассмеялся.

— Ага, конечно. Что ты задумала?

— Собиралась что-нибудь поджечь, чтобы мои глазные яблоки не начали кровоточить от скуки, — серьезно сообщила я.

— У меня есть кое-что другое на уме, что не включает в себя пироманию, — сказал Лаки, вытаскивая меня из комнаты.

* * *

Прикрыв один глаз, я нажала на спусковой крючок, готовясь к отдаче от выстрела.

— Святое дерьмо, я попала! Прямо в яйца! — закричала я, хлопая в ладоши.

Лаки схватил меня за запястье.

— Как насчет того, чтобы не хлопать в ладоши, как тюлень, когда держишь в руках смертоносное оружие?

Я посмотрела на пистолет в своих руках.

— А, ладно, — пробормотала я.

Лаки вывел меня за здание клуба на лужайку, о существовании которой я даже не подозревала. Здесь было оборудовано небольшое стрельбище, и в конце его стояло что-то похожее на пугала. Мы провели здесь около часа, Лаки показал, как обращаться с оружием и как случайно не подстрелить себе ногу. Мне только что удалось убедиться, что некое пугало никогда больше не сможет размножаться.

— Меня немного беспокоит, насколько ты хороша в этом, — сказал он, перезаряжая пистолет.

Я одарила его усмешкой.

— Обязательно передай это Броку, на случай, если у него появятся идеи насчет того, чтобы трахнуть какую-нибудь милую попку.

Лаки покачал головой.

— Дай сюда. — Я протянула руку за перезаряженным оружием.

— Подожди секунду. Сделаешь так, как я тебя учил? — спросил он.

Я взяла пистолет из его протянутой руки, проверила обойму, перезарядила и сняла с предохранителя. Повернулась к пугалу и выстрелила. Пара пуль пролетели мимо, но большинство попало в голову, пока та не накренилась под неестественным углом.

— Не знаю, возбудиться ли мне или напугаться до усрачки, — сказал Лаки после того, как я разрядила обойму.

Я рассмеялась. Я считала, что выгляжу подходяще. На шестидюймовых шпильках, в узких кожаных брюках и свободной рубашке цвета хаки с кружевными вставками по бокам, так что под ними можно разглядеть бюстгальтер. Абсолютная крутизна.

— Должен сказать, — второе, учитывая, что ты, мать твою, только что научил мою женщину стрелять, — сообщил нам хриплый голос.

Я резко обернулась и увидела, что не только Брок, но и Кейд, Булл, Стэг и Рози наблюдают за моим небольшим огнестрельным шоу.

Брок был в темных очках и затягивался сигаретой. Его лицо было спокойным.

— Привет, милый. — Я помахала рукой без пистолета.

Рози с широкой улыбкой шагнула вперед.

— Святое дерьмо, Эми, это было потрясающе!

— Это, черт возьми, нечто, — пробормотал Брок.

— Я скучала, и Лаки подумал, что было бы неплохо научить меня стрелять, — объяснила я.

— Это единственное, что пришло тебе в голову, чтобы развлечь ее, брат? Игры в гребаные шашки было бы достаточно, — сказал он, бросая сигарету на землю.

Лаки пожал плечами.

— Я остаюсь при своем решении.

Брок подошел к нам, забрал пистолет из моей руки и сунул его Лаки.

— С тобой я разберусь позже, — сообщил он ему.

Не успела я опомниться, как оказалась у него на плече, и он потащил меня обратно в здание клуба.

— Эй! Что ты делаешь? Я веселилась, — возмутилась я.

Брок сильно шлепнул меня по заднице.

— Да, детка, нам будет намного веселее, как только я прикую тебя наручниками к кровати и буду трахать всю оставшуюся ночь, — прорычал он.

Мой желудок сжался. Это было определенно веселее.

***

— Итак, теперь, когда мы благополучно выбрались из клуба, подальше от разъезжающих на байках сплетников, ты должна рассказать, — потребовала я, взглянув на сидевшую рядом со мной Рози.

Она невинно посмотрела на меня в ответ.

— Рассказать о чем? О том, что моя комната слишком близко к комнате Брока, а стены не такие толстые?

Я снова переключила внимание на дорогу.

— Что тут поделать, в постели я великолепна, — беззаботно ответила я.

Рози рассмеялась.

Нас временно освободили из изоляции в здании клуба. Ну, может, и не освободили, но мы с Рози воспользовались возможностью улизнуть, когда все отвлеклись. Решили, что поездка за текилой вряд ли опасна для жизни.

Кроме того, я не могла сидеть в клубе, сложа руки, зная, что мужчины ушли на встречу с Кларком. Я была напугана до смерти. Отсюда и потребность в отвлечении в виде алкоголя. Учитывая, что мы почти вернулись в клуб и на нас не напали и не стреляли, я поняла, что мужчины просто перестраховывались.

Я снова переключила внимание на ситуацию с Рози и Люком.

— Серьезно. Я уже долбаный год наблюдаю, как ты строишь глазки Люку. В чем дело? — Я посмотрела в зеркало заднего вида на машину, следующую за нами слишком близко. Нетерпеливый мудила.

— Я не строю глазки, — возразила она.

— Ты права, — согласилась я. — Ты трахаешь его глазами.

— Он сексуальный. А я женщина с горячей кровью.

Я оторвала взгляд от черного «Мерседеса».

— Я тоже, милая, и хотя я могу оценить, что этот мужчина выглядит охрененно в полицейской форме, я не раздеваю его глазами. — Я сделала паузу. — Ну, по крайней мере, не каждый раз, когда его вижу.

Рози откинулась на спинку сиденья.

— Какое это имеет значение? Он меня не замечает. К тому же, он ненавидит клуб. А клуб — это моя семья.

— Ромео и Джульетту это не остановило, — парировала я, включая поворотник, чтобы «Мерседес» мог проехать. Они там не понимали, что я пытаюсь вести серьезный женский разговор?

Рози пристально посмотрела на меня.

— Ромео и Джульетта в конце умерли!

Я нахмурила брови.

— Согласна. Плохой пример. Да, какая разница. Он парень. Ты горячая цыпочка. Он определенно тебя замечает.

Прежде чем Рози успела ответить, мое внимание переключилось на черный «Мерседес», который как раз проезжал мимо меня.

— Наконец-то, — пробормотала я. — Покажи этому парню средний палец — он сидел у меня на хвосте с тех пор, как мы выехали из города, — проинструктировала я Рози.

— С радостью, — согласилась Рози, вскинув руку.

Я ухмыльнулась… но тут«Мерседес» обогнал нас и протаранил нашу машину.

— Срань господня! — закричала я, пытаясь не потерять управление.

Мне удалось, но еще один удар вынес нас в канаву на обочине дороги. Мы с грохотом во что-то врезались.

Я боролась с подушкой безопасности, угрожавшей задушить меня, и невыносимой болью в голове.

— Рози? Ты в порядке? — позвала я приглушенно.

Раздался стон.

— Да, в порядке. Но сильно прикусила язык, — ее голос звучал странно.

— У этих хреновин есть кнопка спуска воздуха? — спросила я, брыкаясь.

К счастью, моя дверца открылась, и подушка безопасности, дернувшись, сдулась. Я судорожно вдохнула, поворачиваясь к добропорядочному гражданину, который спас меня от удушения от подушки безопасности.

— Миллион раз спасибо... — начала я, но замерла, столкнувшись лицом к лицу с Рейфом.

— Возможно, позже ты не будешь мне столь благодарна, Рыжая, — сказал он с садистской улыбкой.

Прежде чем я успела что-то предпринять, а именно врезать ему по яйцам, он приставил электрошокер к моей шее, и все потемнело.

* * *

Я медленно приходила в себя, мне не нравились знакомые ощущения от последствий электрошокера. Удивительно, но мои руки не были связаны. На самом деле, меня вообще ничто не сдерживало. Я со стоном открыла глаза и увидела, что лежу на кровати. Оглядевшись по сторонам, я поняла, что нахожусь в грязном мотеле.

Рейф сидел на стуле в другом конце комнаты, наблюдая за мной. Пустой взгляд серьезно пугал. Нет, на самом деле то, что он столкнул меня с дороги, вырубил электрошокером, а затем похитил, уже заставил меня паниковать. Его отсутствующий взгляд поверг меня в ужас

— Очнулась, — объявил он.

— К сожалению, — пробормотала я.

— Ты причинила мне много неприятностей, Рыжая, — спокойно сказал он.

Именно тогда я заметила в его руке нож, который лежал у него на бедре.

Глядя на меня, он прищурил налитые кровью глаза.

— Ты обманула меня. Я думал, у нас что-то особенное, но ты солгала.

Он встал, и я вскарабкалась по стене, вставая. Он не обратил на это особого внимания, просто начал расхаживать по комнате.

— Когда ты сбежала, я не смог заполнить пустоту, хоть и пытался. Неважно, сколько у меня было девушек. Никто из них не был тобой. — Он сморщил нос. — Все жалкие создания. Слабые.

Я сглотнула, меня затошнило при мысли о том, что он сделал с теми бедными женщинами. Он перестал расхаживать, и его глаза метнулись ко мне.

— Потом я узнал, что мой отец готов пожертвовать моей жизнью, чтобы увести твоего мерзкого байкера со своей игровой площадки. — В его глазах сверкнула ярость.

Я окинула взглядом комнату в поисках оружия или, по крайней мере, способа сбежать. Я сосредоточилась на двери ванной позади себя. Я молилась, чтобы там был надежный замок и окно.

— Поэтому я должен исчезнуть. А ты отправишься со мной. Ты забудешь о байкерской мрази, и я прощу тебя за то, что ты сбежала с ними. — Его лицо исказилось в выражении болезненного возбуждения. — Конечно, мне придется наказать тебя. Но мы будем вместе.

Он выглядел так, словно собирался сделать шаг вперед, поэтому я бросилась в ванную. Я заметила удивление и ярость на его лице, когда захлопнула дверь и заперла хлипкий замок. Я развернулась, чтобы увидеть маленькое окошко, молясь, чтобы оно было достаточно широким, чтобы я смогла пролезть в него. Я поспешно вскочила, услышав, как тело Рейфа ударилось о дверь. Неуклюже открыв окно, я подтянулась всем телом. Я уже собиралась протиснуться наружу, когда услышала грохот, и на моих ногах сомкнулась крепкая хватка. Я кричала и брыкалась, надеясь, что стены здесь тонкими, как бумага, и что какой-нибудь гражданин вызовет полицию.

Я почувствовала триумф, когда моя босая нога соприкоснулась с лицом Рейфа, и послышался хруст.

— Сука! — закричал он, грубо стаскивая меня вниз.

Я продолжала бороться с ним, пока левая скула не взорвалась ослепляющей болью, и от силы удара я не свалилась на пол.

Рейф в бешенстве уставился на меня сверху.

— Зачем ты это сделала? — заныл он. — Теперь мне пришлось пометить твое лицо. Я ненавижу это делать, — он покачал головой.

Он опустился на колени, приставив клинок к моему горлу.

— Попробуешь выкинуть что-нибудь еще раз, и я буду вынужден перерезать тебе глотку, независимо от того, что нам суждено быть вместе, — тихо прошептал он.

— Как долго, по-твоему, ты сможешь быть в бегах, Рейф? Они найдут тебя. Лучше отпусти меня сейчас — может, так у тебя будет больше шансов. — Я знала, что рассуждения с безумцем вряд ли дадут результат.

Он рассмеялся, и это прозвучало так странно, что по спине побежали мурашки.

— Я тебя не отпущу. И они никогда меня не найдут. У меня все еще есть связи, — пробормотал он почти про себя. — А теперь поднимайся, — приказал он, вставая.

Я обдумывала последствия того, чтобы остаться, где была, из чистого бунтарства, но, вероятно, делать то, что сказал псих с ножом, — сейчас лучший способ действий. К тому же, мне даже не хотелось думать об угрозе подцепить инфекцию, сидя на полу ванной комнаты дешевого мотеля.

Я осторожно приподнялась. Все тело болело, скорее всего, из-за автомобильной аварии. Внутри меня расцвел страх.

Рози.

— Что ты с ней сделал? — в отчаянии спросила я.

Рейфу потребовалась секунда, чтобы понять, о чем я.

— А, темноволосая шлюха в машине? Я ее оставил там. Как бы мне ни хотелось повеселиться с этой малышкой, на это не было времени. Твои гребаные байкеры уже в пути, — заявил он, таща меня обратно в спальню.

Я слегка расслабилась от того, что Рози в порядке. Но паника вернулась, когда Рейф грубо толкнул меня на кровать, подняв мои руки над головой.

— Я не хотел пользоваться ими, — сообщил он, снимая с пояса наручники. — Хотел, чтобы руки у тебя были свободны. — Меня затошнило от похотливого блеска в его глазах. — Но я думаю, сейчас так будет лучше всего.

Я надеялась, что щелчок наручников не был звуком того, что мою свободу и достоинство заперли до того, как меня изнасилуют или зарежут. Я должна верить, что Брок придет за мной. Или, по крайней мере, полиция. Странно, что я подумала о Броке вперед законных властей.

— Каков план, Рейф? — попыталась я отвлечь его от разглядывания моего тела. — Будешь пытать меня в мотеле с тонкими, как бумага, стенами? Не самая умная твоя мысль.

Возможно, сомневаться в его интеллекте было не лучшей идеей на данном этапе.

Мускул на челюсти Рейфа дернулся, и он отвел взгляд от моей груди.

— О, это просто небольшая остановка. Мне нужно сделать пару звонков, а потом мы отправимся в аэропорт, — объяснил он с усмешкой.

— В аэропорт? — повторила я.

— Ты же не думала, что я буду настолько глуп, чтобы остаться в Америке? Не тогда, когда у дорогого папочки и «Сынов» повсюду свои шпионы. — Он покачал головой. — Нет, нет, нет, мы полетим в Колумбию. Не волнуйся, Рыжая, я все устроил.

Он наклонился, чтобы поцеловать меня, и мне удалось проглотить рвотный позыв, когда его рука грубо стиснула мою грудь.

Он со стоном отстранился.

— Для этого у нас будет предостаточно времени. Сначала я должен организовать перелет.

Он встал и повернулся ко мне спиной, доставая мобильный. Отойдя в угол комнаты, он тихо заговорил.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Снова похищение. Бл*ть. И опять тем же парнем. Этот год точно не мой.

Я попыталась избавиться от наручников, но они громко лязгнули о спинку кровати. Я фактически здесь в ловушке, пока кто-нибудь не придет, чтобы спасти меня. Если кто-нибудь придет.

Спустя несколько часов Рейф ушел. Он предусмотрительно заткнул мне рот кляпом, чтобы у меня не возникло никаких блестящих идей позвать на помощь. Я пыталась метаться по кровати, громко бряцать металлическими браслетами, но безрезультатно. Я не только находилась в ловушке, но мне очень нужно было пописать. Дверь открылась, впустив в комнату тусклый полумрак. Я надеялась, что это одетые в кожу байкеры, но это был всего лишь модно одетый псих.

— Прости, что заставил тебя ждать, милая, так много дел.

Он бросил несколько пакетов у кровати и потянулся, чтобы вытащить из моего рта кляп.

Я сделала первый свободный вдох за несколько часов.

— Мне нужно в туалет, как можно скорее, — сообщила я.

Он хмуро уставился на меня.

— Ладно. Но попробуй что-нибудь выкинуть и пожалеешь. Я наблюдаю, — ухмыльнулся он.

Он снял наручники, и я бросилась в ванную, настолько отчаявшись, что даже его коварный взгляд не остановил бы меня. Когда я мыла руки, он сунул мне пакет.

— Надень это, — потребовал он.

Я молча взяла пакет. И выжидающе уставилась на него. Почему я ожидала, что он выйдет, когда этот больной ублюдок только что смотрел, как я писаю.

— Я не уйду, Рыжая. Буду наслаждаться каждой минутой шоу. Оно может стать нашей прелюдией, пока у меня не будет достаточно времени, чтобы повеселиться с тобой.

От этого обещания кровь в венах застыла, я носила напоминание на своей коже о том, как он любит веселиться.

— Папочка вырастил из тебя психа, не так ли? — пробормотала я.

Внезапно он оттолкнулся от стены, и его рука оказалась у меня на горле в удушающем захвате. Я вцепилась в нее, пытаясь вдохнуть кислород.

— Ни слова о нем, поняла? Мы больше никогда не говорим об этом человеке, — прошипел он, плюясь слюной.

Я кивнула, как могла, и он отпустил меня. Я закашлялась, хватая ртом воздух.

— А теперь надевай гребаную одежду и не говори больше ни слова.

«Ладно, значит, папочка для него — больное место», — размышляла я, молча раздеваясь. Я старалась не обращать внимания на мурашки от его взгляда, и на унижение от того, что обнажалась перед ним. Я быстро натянула черные брюки и блузку, сунув ноги в туфли на плоской подошве. Очевидно, он усвоил, что каблуки представляют собой смертоносное оружие.

Как только я оделась, он шагнул вперед и прижался ко мне. Я почувствовала, как его стояк вдавливается в меня, и его ладонь коснулась моего лица с нежностью, на которую я не знала, что он способен.

— Жаль, что тебе пришлось заставить меня сделать это. — Он слегка надавил на место удара на скуле, и я вздрогнула. — Ты научишься.

Мне не терпелось бросить в ответ какое-нибудь саркастическое замечание, но я промолчала, понимая, что мой язык может довести до смертельного исхода.

Рейф схватил меня за руку и дернул.

— Пошли, нам пора, — потребовал он.

Как только мы вошли в спальню, все произошло одновременно.

Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался Брок с пистолетом наготове. Кейд и Булл следовали за ним.

Рейф прижал меня к себе, как живой щит, и я почувствовала у шеи лезвие.

— Не смейте, мать вашу, шевелиться, или я перережу ей горло, и вы увидите, как она истечет кровью, — спокойно предупредил Рейф, вдавливая металл в кожу.

Все уставились на меня с суровым выражением на лицах. Странно, учитывая, что к яремной вене был приставлен нож, но я почему-то знала, что выберусь из этого переплета. Брок позаботится об этом.

— Лезвие пронзит ее кожу — ты труп, — прошипел Брок, глядя на меня.

Рейф рассмеялся.

— Это уже произошло. Я уже рассекал ее молочно-белую кожу и наблюдал за ее лицом, когда резал. Касался ее тела и пробовал ее губы...

Его прервал приглушенный выстрел, и что-то теплое брызнуло мне в лицо. Рейф рухнул на меня, и я бы упала на пол, если бы Брок не поймал меня, отбросив тело Рейфа на кровать. Я увидела, что у него не хватает половины головы. Ладно, я очень не хотела этого видеть.

Брок обхватил мое лицо ладонями, его глаза сканировали мое тело.

— Эми, ты в порядке? — спросил он с беспокойством.

Шум в ушах слегка приглушал его слова, и я не смогла толком ответить. Смутно заметила, как его руки скользят по моему телу, скорее всего, в поисках ножевых ран.

— Детка? Поговори со мной, — умолял он, с обезумевшим от тревоги взглядом.

— У меня на щеке кровь, а в волосах мозги? — спросила я вместо ответа.

Лицо Брока помрачнело.

— Мне представился шанс, детка. Поверь, я бы никогда не выстрелил, если бы не был уверен, что попаду, — ответил он.

— Приму это за «да», — пробормотала я, сморщив нос и борясь с желанием упасть в обморок. Я не собиралась падать в обморок, это слишком банально. — Мне понадобится душ примерно через пять минут.

Брок вгляделся в мое лицо.

— Ты в шоке.

— Я в крови и мозгах, Брок. — Меня накрыло болезненное осознание этого. Мне нужно избавиться от них.

Я ненавидела, что мой голос граничил с истерикой. Всегда считала, что буду абсолютно спокойна и собрана, если когда-нибудь возникнет ситуация с трупом. Оказалось, что это не так. Доказательство тому — непрестанная дрожь в руках.

За плечом Брока возник Кейд, он так же внимательно осмотрел меня. Он казался удовлетворенным увиденным, и его внимание переключилось на Брока.

— Мы все сделаем, брат, позаботься о своей женщине, — пробормотал он.

Брок натянуто кивнул:

— Пойдем, детка.

Я не сдвинулась с места.

— Что значит «мы все сделаем»? Здесь лежит долбаный труп — он точно не может выписаться из номера, потому что у него не хватает половины черепа. Что вы собираетесь делать? — Я обеспокоенно взглянула на Кейда и Булла, представив, как их ловят при попытке избавиться от тела.

Оба выглядели невозмутимо.

— Они справятся, детка. Давай вытащим тебя отсюда, — тихо сказал Брок.

Я упала в его объятия и позволила вывести меня, чувствуя себя измученной. Я бросила на Кейда последний взгляд, надеясь, что мне не придется объяснять его жене, что его арестовали за убийство.

Брок отвез меня домой на внедорожнике клуба, и поездка прошла в тишине. Я едва могла держать глаза открытыми, адреналин бил с огромной скоростью.

— Гвен? — смутно услышала я, как он говорил по телефону. — Да, она со мной. С ней все в порядке. Я везу ее домой. — Он сделал паузу. — Я говорю это не со зла, дорогая, но не приходи. Она в шоке, и ей нужно отоспаться. Я позвоню тебе, как только она немного отдохнет, и ты сможешь ее увидеть.

Я не слышала остальной части разговора, но почти уверена, что с другого конца линии раздалась пронзительная угроза, прежде чем Брок отключился.

Я проснулась, когда Брок нес меня наверх, направляясь в мою ванную. Он поставил меня на ноги, поддерживая, потому что мои ноги были как желе.

— Можешь постоять, пока я сниму эту одежду, детка? — тихо спросил он.

Я кивнула, и он раздел меня. Я стояла голая, дрожа, пока он не помог мне залезть в душ. Он тоже разделся и стоял голый под струями воды. Я расслабилась, пока он намыливал мои волосы шампунем, и закрыла глаза, когда вода стала красной.

Через несколько минут я пришла к выводу, что уже безопасно открыть их, когда руки Брока принялись мыть мое тело. Внезапно головокружение исчезло, сменившись плотской потребностью. Мне нужно было почувствовать себя живой, уверенной, что я в безопасности.

— Мне нужно, чтобы ты был во мне, — сказала я Броку, и он резко поднял голову.

Я ожидала, что он будет спорить, но его губы впились в мои, и он поднял меня, прижимая к плитке. Я позволила огню его прикосновений воспламенить меня, цепляясь за него и за то чувство, которое он мне дарил. Через несколько секунд он был внутри меня. Я вскрикнула от жесткого удовольствия, когда он пульсировал во мне, наполняя меня.

Одной мускулистой рукой он опирался о стену, другой впивался мне в задницу. Его глаза были прикованы к моим, когда он вонзался в меня, одержимый той же безумной потребностью, что и я.

Это было молчаливое, отчаянное занятие любовью. Рожденное из потребности чувствовать себя живой, чтобы стереть ужасы событий, которым я недавно подверглась. Я забыла обо всем, кроме члена Брока, двигающегося внутри меня, не видела ничего, кроме его голубых глаз, прикованных ко мне. И когда я кончила, все, что я почувствовала, — это вкус его губ, когда он целовал меня так, что заклеймил мою душу.

* * *

Потом Брок приготовил мне щедрый ужин на кухне. Мой желудок громко напомнил, что я ничего не ела с утра, и мне не слишком хотелось идти в кровать, проведя весь день прикованной наручниками к одной из них.

Брок молча поставил передо мной тарелку. Мы почти не разговаривали после горячего секса выживших в душе, мне по-прежнему требовалось время, чтобы все осмыслить.

Он обошел барную стойку и поцеловал меня в макушку.

— Ешь, детка. Мне нужно позвонить, а потом я вернусь.

— Хорошо, — ответила я. Он начал уходить, но я остановила его, схватив за руку. — Спасибо, — прошептала я. — За то, что спас меня.

Брок уставился на меня.

— Тебе не нужно меня благодарить. Я всегда буду спасать тебя. Всегда приду за тобой. Без тебя нет меня, Искорка.

От его слов в животе распространилось теплое чувство, и Брок крепко поцеловал меня в губы.

— Ешь, — приказал он.

Как бы мне ни хотелось зарыться в огромную миску с пастой, сначала мне предстояло сделать пару вещей. Взяв домашний телефон, я набрала номер.

— Привет, подруга, после небольшого самоанализа я решил не осветлять брови. Мне даже все равно, для какого это дизайнера. Я не могу на такое пойти, — был ответ Рая.

— Хорошее решение, — ответила я. — Теперь, извини, что без видео — поверь, ты бы все равно не захотел этого видеть, — но я лишь звоню из вежливости, чтобы сообщить, что меня снова похитили. Но только на пару часов, и я в целости и сохранности дома с тарелкой пасты.

На другом конце линии воцарилось молчание.

— Я обещала, что расскажу тебе, и не хотела, чтобы какая-нибудь болтливая горничная опередила меня, — заполнила я тишину, не зная, что сказать. Никто и никогда раньше не лишал Рая дара речи. — Рай?

— Пока мы разговариваем, я заказываю билет на самолет в твое чертово криминальное захолустье. Это дерьмо должно прекратиться. Я сам напинаю под зад этим одетым в кожу богам на мотоциклах. И даже не получу от этого удовольствия, — крикнул он с чувством в голосе.

Я начала с того, что успокоила Рая и заверила его, что со мной все в порядке, а затем отключилась.

Я уже проглотила половину тарелки с пастой, и тут в голове промелькнул образ. Рейф на кровати, со снесенным черепом. Кровь и мозги в моих волосах. Я едва успела добраться до ванной, прежде чем опорожнила скудное содержимое своего желудка. Как бы ни была божественная карабонара, есть мне перехотелось.

Особенно не весело стало, когда в середине моей рвотной саги большие нежные руки убрали мои волосы назад.

— Уходи, — заскулила я между приступами рвоты, чувствуя неловкость. — У меня куча опыта с легким отравлением алкоголем, это дало мне навыки, необходимые для того, чтобы самой придерживать волосы, — сообщила я ему.

Я не получила ответа, продолжая извергать из себя содержимое желудка, а Брок просто успокаивающе гладил меня по спине. Когда я закончила, он протянул мне туалетную бумагу, чтобы вытереть рот, и я встала на дрожащие ноги. Я чувствовала привкус рвоты, поэтому протиснулась мимо него, благодарная за то, что держала запасные зубные щетки в аптечке. Убедившись, что я источаю мятную свежесть, я повернулась к встревоженному байкеру.

— Я не беременна, — выпалила я, вспомнив откровение Гвен сквозь рвоту из-за ее комочка радости. — Это он, его тело. Образ всплыл в голове, и я не смогла удержать еду, — тихо объяснила я.

Брок обнял меня и погладил по волосам.

— Все в порядке, детка, удивлен, что это единственная твоя реакция. У тебя был чертовски сильный шок. Я так горжусь тем, какая ты сильная. Но тебе не нужно быть такой. Я здесь. Ты в безопасности. Реагируй так, как тебе нужно.

Я рухнула в его объятия.

— Теперь я в порядке. У меня есть ты.

— До конца моих дней, детка, — тихо пробормотал он.

Эпилог

Брок

— Ты все еще уверен в этом? Я вполне могу отвлечь внимание, пока ты выскользнешь через черный ход, — невозмутимо произнес Лаки.

Брок ухмыльнулся другу.

— Это не я могу сбежать через черный ход. — В его голосе прозвучала нотка веселья, но он не мог не беспокоиться о доле правды этого заявления. В последние несколько дней его девушка выглядела дьявольски встревоженной, брак пугал ее до чертиков.

Кейд хлопнул его по плечу.

— Она никуда не денется, брат, — тихо сказал он.

Лаки рассмеялся.

— Где еще ей найти такого красивого ублюдка?

Мужчины проигнорировали Лаки и налили себе по рюмке.

— Какие-нибудь советы для семейной жизни, брат? — спросил Брок своего лучшего друга после того, как тот выпил.

— Каждый день считай своим гребаным благословением. И никогда не критикуй ее шмотки, независимо от того, сколько они выставляют напоказ. Это, мать вашу, того не стоит, — со всей серьезностью ответил его друг.

После того, как они выпили еще пару рюмок, Брок встал в конце прохода, нетерпеливо ожидая свою девушку. Им потребовалось чертовски много времени, чтобы добраться сюда, и ему не терпелось сделать ее своей женой. На самом деле, ему не терпелось покончить с этим дерьмом и забрать ее домой, чтобы он мог погрузиться в драгоценную киску своей жены.

Она настаивала на большой, роскошной церемонии, он хотел поехать в Вегас и застрять там с ней в тот момент, когда шесть месяцев назад надел кольцо ей на палец, — но, как обычно, она получила то, что хотела. Не то чтобы Брока это волновало. В эти дни его ничто особенно не беспокоило. Дела в клубе шли спокойно, его лучший друг был счастлив в браке, и они с Гвен ждали еще одного ребенка. Другой его лучший друг, казалось, все меньше изъявлял желания выехать на байке на встречку, и ублюдок действительно время от времени улыбался.

К тому же, шесть месяцев назад, в ночь перед тем, как он попросил Эми выйти за него замуж, они с Буллом проникли в особняк Кларка Девона и убили кусок дерьма. Точнее, Брок позволил ему истечь кровью после того, как сделал шесть надрезов на бедрах. Какие бы обещания ни давались, Брок ни за что не дал бы этому ублюдку умереть своей смертью.

У него была хорошая жизнь. Чертовски удивительная. Даже в самых смелых мечтах он не мог себе представить, что у него будет такая жизнь. Он думал, что был счастлив с клубом, со свободой, с кисками, которые получал. Но когда в его жизнь ворвалась Эми, он понял, какой пустой она была. Ее внутренний свет, ее огонь, — он воспламенял каждый дюйм его тела, и Брок знал, что его жизнь будет ничем, пока он не посадит ее на заднее сиденье своего байка.

Они прошли нелегкий путь. Чертовски сложный. Но лучшие вещи в жизни всегда те, ради которых ты надрываешься до смерти. За которые готов умереть. Вещи, которые проверяли каждую каплю твоей силы, потому что, как только ты их получишь, ничто не будет слаще.

Заиграла музыка, и его внимание переключилось на двери. После того, как Гвен, Рози и гребаный Рай неторопливо прошли по проходу, появилась она.

Распущенные волосы, дикие и свободные, ниспадали с плеч, как он любил.

Ее платье.

Черт возьми, ее платье.

Кружевное, ослепительно белое, с глубоким декольте, намекавшим на ее фантастическую грудь. Он обвел взглядом каждый дюйм великолепных изгибов и его член мгновенно затвердел. Его рука дернулась, и ему потребовалась вся сила воли, чтобы не броситься к ней и не зацеловать до смерти.

Он сдержался.

Он понял, почему Кейд набросился на Гвен в тот момент, когда она добралась до него. Когда Эми приблизилась, это было все, что он хотел. Но он не смог бы остановиться. Он бы трахнул ее прямо здесь, на глазах у всей толпы.

Она подошла к нему, улыбаясь так ярко, что он чуть не задохнулся от ее красоты.

— Привет, — прошептала она.

— От тебя, пи*дец как, захватыват дух, Искорка, — выдавил он, даже не смутившись своих увлажнившихся глаз.

Она покраснела. Он никогда не видел, чтобы его девушка краснела, и при виде этого его член запульсировал.

— Ты и сам не так уж плох, — прошептала она.

Он посмотрел на Стэга, который выжидательно улыбался им обоим.

— Хотите уже пожениться? — спросил он.

— Да, — ответила она.

Он с трудом мог дождаться, пока Стэг не произнесет всю ту чушь, чтобы скрепить их брак, единственное, что ему хотелось, — это сделать их отношения официальными и уволочь отсюда свою жену.

Как только слова «я объявляю вас мужем и женой» были произнесены, Брок взял Эми на руки и вышел из комнаты. Он проигнорировал свист и радостные вопли.

— Что ты делаешь? — Она шлепнула его. — Ты должен поцеловать меня, а потом мы должны пойти на прием.

Он остановился по пути к машине.

— Детка, если бы я поцеловал тебя там, то не смог бы остановиться. Мне нужно поцеловать тебя где-нибудь, где я смогу сорвать это платье и трахнуть тебя всеми возможными способами, которые только могу придумать. — Он усмехнулся, увидев искру огня в ее глазах, которую так любил. — Иначе мы ни хрена не попадем на прием.

Конец

Оглавление

Энн Малком "Огненная буря" Серия: МК «Сыны Тамплиеров - 2

Пролог

Глава 1

Глава 5

Глава 10

Глава 15

Эпилог