Гнев Империи I [Антон Романович Агафонов] (fb2) читать онлайн

Глава 1

— Дима! Димочка! Очнись! Пожалуйста! — чьи-то руки крайне настойчиво затрясли меня, из-за чего я чуть было не свалился со стула, или на чем я там сидел в тот момент. — Ох! Хвала Императору, да будет он править вечно, ты очнулся! — радостно воскликнула девица и отступила, давая мне возможность осмотреться.

— Мда… Дела… — пробормотал я, оглядываясь по сторонам.

Комната. Довольно богатая на первый взгляд, вернее была богатой. Высокие потолки, огромные окна и хорошая дорогая мебель, но не везде. Бегло оглядевшись, я понял, что в прежние времена вещей тут было гораздо больше. Легко угадывались места, где раньше что-то стояло или висело.

Дальше мое внимание переключилось на девушку. Молоденькая, симпатичная, с кругленьким личиком и хорошей фигурой. У неё были густые каштановые волосы, собранные в тугую косу, и огромные карие глаза. Одета она была в светло-голубое платье с пышной юбкой и множеством кружев.

Я собрался было встать, но не смог. Нечто странное фиксировало мою голову, так что вначале пришлось разобраться, что это за штуковина. Девица тем временем была чем-то обеспокоена, металась то ко мне, то к окнам, то к шкафам, вытаскивая оттуда одежду, попутно она что-то говорила, но я даже не удосужился вникнуть в её бормотания, переходящие в крик.

Нет, нужно разобраться с этой штукой у меня на голове.

Что это за хрень?

Попутно я заметил ещё одну странность. Мои руки были покрыты символами.

— «Фу», «Рэс», «Ану», «Га»… Любопытно…

— Дима! Да хватит уже сидеть, нам нужно бежать, слышишь? — девица наконец-то остановилась и сердито уставилась на меня, довольно забавно надув щечки и уперев руки в бока. Я бы может даже умилился, но в данный момент у меня есть дела поважнее.

Слегка теряя самообладание, я что-то дернул и тут же получил крайне сильный разряд током. Недостаточный, чтобы нанести вред, но зато способный вывести меня из себя.

Металл заскрипел от усилий, и я просто вырвал одну из деталей, которая, как мне казалось, и крепила мою голову к странному стулу. Девушка от этого охнула и отступила, а я наконец смог встать на ноги и не без удовольствия потянулся, а затем повернулся и оглянул стул, на котором сидел, со стороны.

— Ещё любопытнее… — хмыкнул я. Это было сложное техническое устройство, которое почему-то казалось мне примитивным. Смотря на него, мне приходило в голову словосочетание «электрический стул». Фиксатор для головы, множество проводов, электрокатушки, странная хреновина с символами вроде тех, что на мне…

Один за другим разрозненные фрагменты стали вставать на свои места. Вопросы вроде «кто я?» также стали обрастать ответами. Вернее, я знал, кем, а вернее чем, я был раньше, но теперь я видимо «Дима».

— Дима! Не игнорируй меня! — вновь возмутилась девица. — Я понятия не имею, что ты тут вытворял, но сейчас не время возиться с твоими железками. Если мы в течении пары часов не покинем Петроград, то скорее всего вообще отсюда не уедем!

— Хватит орать, женщина. У меня от твоего мерзкого голоса уже голова гудит. Могу я хоть пару минут побыть в тишине?

— А… — она опешила от такой грубости с моей стороны.

— И хватит меня называть «Димой», это жуть как бесит.

— Ч-что? Дима… — девушка осеклась, но затем вновь взяла себя в руки и заговорила уже ровным, хоть и слегка дрожащим голосом. — Дима, послушай, я не знаю, что ты сделал, но сейчас это правда не важно. Император, да будет править он вечно, объявил красный билет нашему дому, понимаешь? Красный билет! Любой враг, а у нас их очень много, может напасть на нас в течении следующих двадцати четырех часов и не понести за это никаких последствий! Нам нужно бежать, пока никто не явился. Август Виссарионович уже подготовил машину для нас внизу. Так что, Дима, мы…

— Хватит меня так называть, — ровным, но твердым голосом повторил я, вложив в него нечто большее, чем просто слова. От этого моя собеседница вздрогнула и испуганно воззрилась на меня. — У меня есть МОЕ имя.

— Твое имя?

— ГНЕВ.

— Что?

— Г.Н.Е.В. Вот тебе по буквам.

— Гнев? — она явно не понимала, что происходит. Возможно даже думала, что “Дима” сошел с ума, но если бы.

— Нет. Не Гнев, а ГНЕВ. С выражением, ясно? А ну повтори…

— Дима, сейчас не вр…

— Гр-р-р-р… — и вот теперь я уже не выдержал. Одним прыжком я оказался у ближайшей стены и врезал по ней кулаком, пробивая кирпич насквозь. Дом задрожал, а по стене стали расходиться глубокие трещины. — Женщина, если ты ещё раз позволишь себе так назвать меня, то увидишь, что ГНЕВом меня называют не просто так.

Девушка испуганно ойкнула, округлив глаза до размеров блюдца, и опасливо кивнула. Казалось, от такой внезапной демонстрации силы у неё подогнулись ноги.

— Мда… — пробормотал я, глядя на изуродованную конечность. Тело, что мне досталось от старого хозяина, было не в лучшей форме… Лишний вес… Не то что бы я был прям жирным, но килограмм двадцать сбросить бы не помешало. Да и внутренний источник был настолько маленьким, что диву даешься, как предыдущий его хозяин вообще смог связать меня контрактом. Определенно секрет был в этом странном стуле, на котором я очнулся.

Пока девушка отходила от шока, в дверях комнаты показался полноватый мужчина в зеленом костюме с револьвером в руках. Подозреваю, что это был тот самый Август, о котором говорила девица.

— Господин, госпожа, что происходит?

Девушка вздрогнула, перевела испуганный взгляд на мужчину, затем на меня. Пару мгновений она молчала, после чего взяла себя в руки.

— Август, будьте любезны, сделайте нам чаю. Всё как обычно.

Мужчина моргнул, после чего убрал оружие и поспешил исполнять приказ.

— Как тебя зовут? — наконец спросил я у девушки, вызвав у неё очередную заминку. — Мне разбить ещё одну стену?

— Даша…

— Хорошо, Даша. Кем тебе приходится хозяин этого тела? — в той каше что осталась от прошлого владельца нужно было ещё разобраться. А пока, язык понимаю и то хорошо.

— Хозяин тела? — она моргнула, все ещё никак не беря в толк, что именно случилось. То ли она слишком тупая, то ли шок… Как бы то ни было, это меня злило. А злость — это хорошо. Злость — источник моей силы.

— Я. Кто я тебе?

— Ты мой брат…

— Что-ж… Сочувствую. Твой брат мертв.

* * *

Чай мне понравился. Кажется, именно эту разновидность я сам пробовал впервые, но то, что осталось от прежнего хозяина тела, позитивно воспринимало его вкус.

— Значит, ты… вы… Гнев?

— ГНЕВ, — поправил я девицу. — Это важно, знаешь ли.

— Хорошо… ГНЕВ, — Даша всеми силами пыталась подбирать слова, но в её взгляде так и горело неверие и непонимание. Полагаю, она до сих пор думает, что все это какая-то злая шутка, но нет. Это не так. — А мой брат… мертв… И вы… получили его тело?

— Он сам мне его отдал.

— Нет! — крикнула она, вскакивая из-за стола, но тут же потупила взгляд и опустилась обратно. — Нет… он бы так не поступил. Он не мог просто меня бросить…

Девица едва не рыдала.

— Он и не бросил, — хмыкнул я. — Он заключил со мной контракт, потому что понимал, что сам не в состоянии защитить свой род. Фактически совершил акт самопожертвования.

На новость о смерти брата девушка отреагировала… неоднозначно. Было видно, что ей больно, но вместе с тем она никак не могла принять тот факт, что человек, сидящий напротив, не является её братом. Он выглядит так же, и у него тот же голос, но на деле это совершенно иное существо.

Возможно, она думала, что Дима сошел с ума, и просто подыгрывала ему. Но даже если так, меня это устраивало. Рано или поздно она поймет, что я не её брат.

После недолгих расспросов Даши мне стала вырисовываться общая картина. Род Старцевых некогда был довольно могущественным, и в подчинении у него было множество родов поменьше. Основной задачей Старцевых являлась защита императорской семьи, и две сотни лет они с этим справлялись, пока не допустили фатальный просчет.

Даша не дала мне достаточно подробностей, но выходило, что их с Димой отец не справился со своей работой. Произошло покушение, в ходе которого пострадала младшая дочь императора, юная Лизавета, и в итоге виновным признали Алексея Старцева, главу императорской охраны. Учитывая, что Лизавета была обещана роду Беспаловых, одному из богатейших и влиятельнейших родов империи, то Павел Беспалов требовал самого жесткого наказания из возможных. Да и императрица была в ярости.

В итоге отца вначале взяли под стражу, затем лишили всех титулов и пожалованных земель, а в конце концов казнили. Мама Даши, Мария Викторовна Старцева, попыталась организовать побег мужу накануне казни, но ничего не вышло, а её застрелили.

Дмитрий и Дарья Старцевы остались сиротами. От них отвернулись все, кого они считали друзьями. Даже пошли слухи о том, что Старцевы не просто допустили ошибку, что чуть было не стоила жизни члену императорской семьи, а сами стояли за покушением. Даша подозревала, что за этим стоят Беспаловы, так как теперь именно они стали отвечать за охрану, мгновенно превратившись в самый могущественный род после императорского. Более того, она подозревала, что все это было тщательно спланировано. В течение последних десяти лет один за другим таинственно умирали члены семьи. Дяди, тети — те, кто не претендовал на прямое наследование.

Все, что осталось у наследников Старцевых, это старый дом в нескольких верстах от Петрограда и кое-что из накоплений, которых, как оказалось, было не слишком-то много. Большую часть счетов рода заморозили якобы для проверки, каким именно способом средства были получены. Именно этим обусловлена странность обстановки. В прошлом этот дом был богатым, но многие вещи пришлось продать, чтобы прокормиться. К тому же Дарья всеми силами пыталась вернуться в высшее общество Петрограда, чтобы доказать невиновность отца.

Пока безрезультатно, разумеется.

Её старший брат же… весьма странный малый, как оказалось. Он с головой ушел в что-то среднее между оккультизмом и инженерией. Девушка с пониманием относилась к чудачествам Дмитрия, полагая, что так он справляется с горем.

Когда, казалось, о Старцевых почти все забыли, в праздник Весеннего Равноденствия Император лично сыграл в «Очищение». Это не то игра, не то обряд, я так до конца и не понял. Суть проста: во время високосного года император пишет название родов, что его подвели за последние сто лет, но так и не сумели вернуть свое честное имя, на красных карточках, после чего либо он сам, либо тот, кому он доверяет, тянет одну из них наугад. Как только часы пробьют полночь, “выигравший” в эту лотерею род лишается какой-либо защиты. Полицмейстерам запрещается помогать, и соответственно, за убийство кого-либо из «меченного рода» никакого наказания не будет. Но лишь в течении одного дня.

Дерьмовая традиция, как не посмотри, но даже из неё есть выход: просить помощи у другого рода. Когда твои прегрешения в далеком прошлом, заключить вассальный договор с кем-нибудь не так уж сложно. Но Старцевы… Сейчас репутация этого, а теперь «моего», рода на таком дне, что никто и руки бы не подал. Даже «купить» защиту у нас бы не получилось из-за замороженных активов.

И разумеется этот треклятый, чтоб сралось ему вечно, Император вытянул карточку с именем Старцевых. Даша в тот момент была в Петрограде и как только узнала об этом, то немедленно отправилась сюда, чтобы схватить нерадивого братца и бежать сломя голову. Нужно продержаться всего день… Не так уж много, но учитывая, что кто-то методично уничтожал род Старцевых, сильно сомневаюсь, что все махнут рукой на такой удачный шанс нанести финальный удар.

— Теперь понимаешь… понимаете, ГНЕВ? Нам нужно бежать, пока ещё не поздно.

Я как раз допил чай и запрокинул голову, вглядываясь в потолок.

— Бежать? Сейчас? Нет, я так не думаю, — покачал я головой и вновь посмотрел на девушку.

— Я же говорю, до полуночи чуть больше часа! Если мы сейчас не отправимся в путь, то за нами кто-нибудь точно придет.

Я лишь фыркнул.

— То-то и оно, «кто-то придет», — согласился я. — Но от этого «кто-то» нужно не бежать, а получить информацию. Ты уверена, что твой… наш род целенаправленно попытались уничтожить?

— Да, я в этом уверена.

— Тогда логично предположить, что сейчас лучшее время, чтобы с этим покончить.

— Погоди, ты…вы…

— Можно на ты, ты же теперь мне сестра, — пожал я плечами.

— Ты имеешь в виду, что они станут действовать открыто? Обличат себя, дав нам узнать, кто именно стоит за убийствами? И тем самым у нас могут появиться доказательства причастности к покушению на Императора, да будет править он вечно?

Я щелкнул пальцами и улыбнулся.

— Смотрю, у тебя не только милая мордашка, но и в голове что-то есть.

Услышав это, девушка вначале смутилась, а затем разозлилась. Кажется, она так и не поняла, это комплимент или оскорбление.

— В том, что ты говоришь, есть логика, но лишь в одном случае — если мы останемся в живых. Риск слишком велик. У нас нет ни людей, ни влияния для противостояния.

— У нас есть я, — гордо объявил я.

— Дима… То есть ГНЕВ… Даже если все, что ты сказал, правда, и ты какое-то там Стремление, если нам правда противостоят Беспаловы, побег — лучший выход.

— Беги, — пожал я плечами.

— Что?

— Говорю беги, если так хочешь. А я останусь. У меня контракт, а это не та вещь, которой можно разбрасываться. Я должен защитить тебя и восстановить честь рода. А заняться последним, сбежав в тот день, когда больше всего шансов получить ответы, вряд ли получится.

Во взгляде девушки возникло сомнение. Она действительно раздумывала над тем, чтобы сбежать, бросив брата, но в итоге покачала головой.

— Я не могу тебя бросить одного… Ты же все, что у меня осталось. Ты моя единственная семья.

В этот же момент в дверях появился уже виденный мною ранее слуга. Август, кажется так его называла Даша.

— Господин, госпожа, все готово. Машина заправлена, а вещи собраны. Скорее допивайте свой чай, и можно отправляться.

Даша охнула, поняв, что за все время разговора так и не притронулась к напитку, а затем обратилась ко мне.

— Дима, — девушке было неловко меня так называть, но при слуге лучше использовать имя её брата. — Хорошо, мы останемся в Петрограде, но давай хотя бы сменим место? Отправимся в город, найдем гостиницу. У нас не так много денег, но найти подходящее место будет несложно.

Даша поднесла чашку к губам, собираясь сделать глоток, и в тот же миг я метнул свою, выбивая посуду у неё из рук. Чай расплескался по столу, осколки звонко рассыпались по полу.

— Что ты делаешь?! — воскликнула Даша, вскакивая из-за стола и смотря на испорченное платье. Но я не обратил внимания на её вполне оправданную вспышку гнева, сосредоточив свое внимание на слуге.

— На кого ты работаешь, Август? — спокойно спросил я, ощущая легкое головокружение.

— Что? — одновременно спросили Даша и слуга.

— На вас, конечно, — слегка растерянно и нервно ответил слуга. Чем дольше я на него смотрел, тем сильнее он нервничал. И видят боги, на то была причина.

— Август работает на нашу семью уже больше двадцати лет. Неужели ты его в чем-то подозреваешь, Дима?

Мне вновь захотелось огрызнуться, но я сдержался. Лучше пусть продолжает. Чем сильнее я раздражаюсь и злюсь, тем слабее последствия выпитого «чая».

— Что было в чае, Август? Что ты туда подмешал? Я уже чувствую, как меня слегка ведет. Думаю, будь на моем месте кто другой, минут через десять он бы уже потерял сознание.

— Что вы, Дмитрий Алексеевич, в чае совершенно ничего не было. Как и сказала ваша сестра, я служу вашей семье больше двадцати лет. Я менял подгузники вам обоим, так что…

— В таком случае, выпьешь с нами? — предложил я, поднимаясь из-за стола, пошатываясь, хотя это больше для вида. Кипящий внутри гнев уже практически полностью переборол действие яда. Правда приходилось себя слегка подстегивать. Злиться без какого-либо стимула со стороны довольно сложно.

Я трясущейся рукой взял чайник.

— Прошу, — протянул я его слуге. — Если с чаем все в порядке, и мне просто стало плохо, то ничего же не случится.

Внезапно слуга отступил, выхватил из-за пола ливреи револьвер и наставил его на меня.

— Ох! — шокированно ахнула Даша. — Август, вы же были нам…

— Заткнись! — рыкнул слуга. — Все должно было быть не так. Вы должны были уснуть, и тогда я бы доставил вас в нужное место.

— Куда? — спросил я, смещаясь чуть в сторону, чтобы закрыть собой Дашу.

— Я сказал заткнуться. Вы поедете со мной, так или иначе, а затем ответите на несколько вопросов. Если ответы устроят моего господина, то возможно, вы проживете следующие сутки.

— Твой господин, кто он? — продолжал я задавать вопросы.

Но тут нас всех кое-что отвлекло — идущий снаружи звук моторов. Прямо сейчас к дому кто-то подъезжал.

— Нет-нет, слишком рано! — испугался слуга. Выходит, это не его друзья. Но и вряд ли наши. Скорее уж «конкуренты». Получается, есть как минимум две стороны помимо нашей. Одна хочет нашей смерти, другая — вначале что-то выяснить, а затем избавиться от последних Старцевых.

Интересно…

— Быстро за… — начал было говорить Август, но осекся на полуслове.

Я сделал шаг вперед. Уловив мои намерения, слуга запаниковал и выстрелил. Пуля пробила бедро, а я взвыл от боли.

Но боль — это хорошо, боль порождает гнев.

В один прыжок я оказался рядом со слугой, перехватил руку с оружием и сдавил её с такой силой, что кости не выдержали. Август взвизгнул фальцетом, попытался вырваться, но ничего не получилось.

— Больно, да? Мне вот тоже, — мягко, почти доверительно сказал я, все ещё удерживая то, что осталось от его руки, после чего швырнул мужчину в стену. Больше он не поднялся.

Все ещё немного прихрамывая несмотря на то, что рана на ноге уже начала затягиваться, я подошел к Августу и проверил пульс. Живой, но в отключке.

— Даша!

— Д-Да! — откликнулась девушка, испуганно уставившись на меня.

— Свяжи его и перевяжи рану, чтоб не сдох. Нам ещё предстоит выбить из него некоторые ответы, — хмыкнул я. — А затем прячься, но желательно не слишком далеко.

— Х-хорошо… А вы… ты?..

— А я… Я пойду поздороваюсь с нашими дорогими гостями.

Глава 2

Я вышел в холл нашего небольшого домика и выглянул в окно. Пять машин, одна из которых грузовая. И больше двух десятков человек, все при оружии. Да уж… Кто-то явно невзлюбил род Старцевых, раз послал такое количество солдат, чтобы убить двух человек. А в том, что прибыли именно солдаты, я не сомневался.

Хмыкнув, я отошел от окна и уселся на лестницу прямо напротив главного входа, ведущую на второй этаж. Даша как раз закончила со связыванием нашего слуги и прошмыгнула наверх. Там ей будет безопаснее.

Интересно, меня сразу прикончат или вначале схватят и буду пытать? Как бы то ни было, до Даши они не доберутся раньше, чем прикончат меня.

Дверь с грохотом распахнулась, и в помещение влетело двое мужчин с винтовками наперевес. Они взяли меня на мушку, одновременно расходясь в стороны и пропуская ещё двоих. Новая пара разошлась по комнате с двух сторон, и примерно в то же время кто-то выбил заднюю дверь.

Только бы эти солдафоны не прикончили моего слугу…

В конце концов в дом вошла женщина с длинными светлыми волосами, одетая в алый военный китель с золотым орнаментом на рукавах и воротнике.

Она смерила меня хмурым взглядом и спросила.

— Ты Дмитрий Старцев?

— Так меня раньше звали, но нынче я ГНЕВ.

Услышав это, на её лице возникла гримаса раздражения, а взгляд буквально лучился презрением. Несмотря на это выражение, мордашка у неё была вполне себе ничего. Не сногсшибательная красотка конечно, но весьма приятная внешне дама. В моем вкусе.

— Где твоя сестра?

— Сестра? — картинно удивился я. — Понятия не имею. Да и зачем она нам? Я конечно испорченный малый, но не настолько же.

На её лице мелькнуло недоумение.

— Ты ведь элитная эскортница, да? Я заказывал самую лучшую. У меня не было женщины уже… очень давно. Пару тысячелетий точно. Только я что-то не понимаю, зачем эскортнице такое сопровождение?

— Эскортница?! Я?! — блондинка чуть было не задохнулась от возмущения. От неё пахнуло злостью, и я не без удовольствия вдохнул её. — Ты поплатишься за эти слова!

— Прошу, баронесса, не стоит так злиться, — рядом с ней возник пожилой мужчина в зеленом кителе. — Как я слышал, старший сын Старцевых немного… болен умом. Говорят, что он слышал голоса, был необщителен и странен.

— Вот как? — она перестала злиться.

— Именно, — подтвердил говоривший. — По этой причине делами семьи занималась дочь, а не он. Не стоит принимать близко к сердцу слова юродивого.

— И тем не менее, родителям стоило бы поучить этого выродка манерам, — исходившая от женщины злость прошла, зато закипала во мне.

Юродивый? Выродок? Я? Серьезно?!

— Юродивый, значит, — хмыкнул я и поднялся со ступенек. — Вы заявляетесь в мой дом, целитесь в меня оружием и оскорбляете меня, и после этого ждете гостеприимства? Да вы, господа, малость так охренели!

Никто не отреагировал на мою вспышку гнева, разве что светловолосая девица прищурила свои голубые глазки, а её губы превратились в тонкую линию.

— И вообще, вы не рановато? — уточнил я, кивнув на часы. — Красная карточка Императора, двести кольев ему в зад, начинает действовать через полчаса.

При упоминании императора, а вернее после слов, что я сказал после его упоминания, лица всех присутствующих без исключения дрогнули. Кто-то из простых солдат испугался, втянув голову в плечи, другие едва сдерживали нахлынувшую злость.

Да-а-а-а… Злитесь сильнее. Раненая нога практически прошла.

— Хоть ты и дурак, но советую очень тщательно подбирать слова, когда речь заходит о Императоре, да будет править он вечно.

— А не то что? Убьете меня? — рассмеялся я. — Так вы за этим, кажется, и пришли!

Пока я это говорил, со стороны кухни показалось двое солдат, тащивших раненого слугу. Август все ещё находился в бессознательном состоянии, а может притворялся. Женщина, видимо руководящая людьми, лишь бегло взглянула на него, сосредоточив все внимание на мне.

Подозреваю, что она медлит по двум причинам. Первая — время ещё не пришло. Лишь через полчаса часы отобьют полночь, и мы официально будем считаться мечеными. Вторая — это похоже на ловушку. Уж слишком странно, что я вот так спокойно сижу и насмехаюсь над вооруженными людьми. Скорее всего, она ожидала найти двух перепуганных юнцов, не способных дать отпор. А нашла меня.

— Предлагаю вам сделку, — торжественно объявил я. — Вы говорите мне, по чьему приказу явились на мою усадьбу, сдаете своего покровителя, или кто он там у вас, после чего разворачиваетесь и уходите.

Блондинка громко фыркнула и усмехнулась.

— А если нет?

— Тогда вы умрете, — широко улыбнулся я и оперся о перила лестницы. — И это будет больно и грязно. Стоит мне войти в раж, как происходит бойня.

Я ожидал, что женщина засмеется, но вместо этого она бросила короткий взгляд на своего сопровождающего — пожилого мужчину в зеленом камзоле.

— Дмитрий Старцев одарен?

— Сильно сомневаюсь, — покачал головой тот, придерживая круглые очки с цепочкой. — В роде Старцевых вот уже пять поколений не рождалось хоть кого-то, кто мог пройти ледяное пробуждение. Были попытки, но неудачные. Искра была слишком слаба, а император, да будет править он вечно, не «обновлял кровь» их рода уже очень давно. Ходят слухи, что Лизаветта была предназначена Дмитрию Старцеву, но когда вскрылся его недуг, помолвку отменили. Это одна из причин, почему он помог организовать покушение.

Старик говорил не торопясь, потому что им это не нужно, зато я получил одну крайне любопытную информацию. Выходит, дочь императора первоначально должна была стать моей женой?

— Но знаете, я уже начинаю думать о том, что перед нами вовсе не Дмитрий Старцев, — старик прищурился, внимательно меня разглядывая. — Когда я видел его последний раз, мальчик был замкнут, не смотрел в глаза и почти не говорил. А этот человек… Внешне он схож, но Дмитрия Старцева не видели в свете уже лет пять.

— То есть, это может быть даже не он? — поняла женщина.

— Верно. Возможно, нас просто отвлекают. Но могу с уверенностью сказать, что тот человек, — старик указал на слугу. — Август Виссарионович Бурлаков, слуга Алексея Старцева.

— Быстро! — приказала женщина солдатам. — Свяжите этого, а затем обыскать дом. Старцевы не должны сбежать!

— Да я и не пытался… — буркнул я. — Эй, вы что забыли про время?!

Но ни женщина, ни старик уже не обращали на меня внимания. Сочли, что я приманка, которая тянет время, пока настоящие Старцевы сбегают.

В два прыжка ко мне подлетел солдат и без всяких церемоний врезал мне прикладом в челюсть. Для любого нормального человека этого удара должно было быть достаточно, чтобы свалиться на пол, но я лишь слегка качнул головой и ухмыльнулся окровавленной улыбкой.

Опешивший от такого солдат удивленно воззрился на меня, а я сплюнул кровь ему под ноги.

— Спасибо. Теперь я очень и очень зол…

Я играючи вырвал у него из рук винтовку, это было так же просто, как отобрать игрушку у младенца, а затем ударил солдата прикладом с такой силой, что пробил грудную клетку. Тот даже вскрикнуть не успел.

Стоит отдать этим ребятам должное. Отреагировали они на мои действия мгновенно. Первая жертва ещё не успела рухнуть на колени, как загрохотали винтовки. Пуля одна за другой пронзали мое тело. Кишечник, легкое, селезенка, почка, вновь кишечник. Ой… А вот эта чуть было не отстрелила нечто важное…

Глаза словно застелила красная пелена.

Рывок, и вот я уже перед другим солдатом. Он с ужасом уставился на меня, но ничего не успел предпринять. Я ударил его ладонью по лицу и кости черепа не выдержали, позволив мозгам растечься по стене.

Тут же в бок вонзился штык-нож, но подобные раны лишь подстегивали мою злость. Отобрав оружие, я нанес им удар словно дубиной, сверху вниз. Послышался треск ломающихся костей и хруст древесины. Винтовка после моего удара пришла в негодность, да и солдата «смяло».

Я повернулся и получил пулю прямо в лицо, мгновенно лишившись одного глаза.

А вот это хреново… Восстанавливать глаза во время боя — то ещё удовольствие.

Я вырвал стрелку руку и забил его ей же, после чего вырвал сердце солдату, стоящему рядом.

Наконец я перевел взгляд на женщину и тут же ощутил что-то вроде угрозы. Она изобразила руками несколько странных жестов, а в её взгляде вспыхнул настоящий огонь.

Надо ей помешать, что бы она не задумала!

Я почти смог до неё добраться. Ещё немного и…

Но когда до блондинки оставалось меньше полуметра, с её рук прямо в меня ударил поток пламени с такой силой, что меня вышвырнуло через окно над лестницей на улицу. Все ещё полыхая, я рухнул на землю, покатился по грязи, но почти сразу поднялся.

Солдаты высыпали на улицу, вновь загрохотали ружья. Вместе с ними появилась и блондинка в красной одежке. Она была испугана, но не собиралась отступать.

Выставив перед собой руки, она снова стала делать странные жесты. Похоже, эта дамочка — какая-то колдунья, и это уже становится опасно.

Рыча подобно дикому зверю, я бросился к ближайшему солдату, одновременно вызывая настоящую панику у всех оказавшихся поблизости. Стрелять в меня не переставали, но чтобы меня остановить, свинцовых шариков маловато.

Я схватил человека за ногу и, крутанувшись, швырнул его прямо в красную ведьму. Она вскрикнула и отскочила в сторону, упав на землю и запачкав свой красивый наряд. Магия была прервана, и я временно переключился на оказавшихся на пути бойцов, разрывая их на куски голыми руками.

И все же я слишком увлекся. В таком состоянии, когда собственная ярость бьет в голову, контролировать мысли очень тяжело. На какое-то время я забыл о колдунье, просто бездумно нападая на все, что оказывалось рядом.

Вся лужайка перед домом была залита кровью, завалена внутренностями и оторванными конечностями. Пламя вокруг меня почти погасло, и скорее всего видок у меня был поистине жуткий, потому что оставшиеся в живых солдаты, увидев, что я направляюсь в их сторону, с криками бросились прочь.

Но не женщина. В отличие от остальных, она пыталась смело встретить направляющуюся к ней угрозу.

— Да что ты такое?! — в её голосе звучал страх.

— То, что тебя прикончит, — голос звучал чуждо. Чудо, что я вообще смог что-то сказать, так как по ощущениям несколько пуль пробили горло чуть ранее.

Она все ещё держала руки перед собой и сделала завершающее действие. В тот же миг прямо у меня под ногами вспыхнул огонь. Она создала огненный столб, в самом центре которого я и оказался.

Кожа, кости, все это начало обращаться в пепел.

— НЕЕЕЕТ! — зарычал я, черпая силу из собственной ярости. Это пламя, этот огонь… Он как то, что кипит во мне, а значит он тоже часть меня. Меня нельзя убить огнем! Верно! Чем угодно, но точно не огнем!

И я втянул его в себя, вдохнул, словно он был воздухом, и этот адский, невыносимый жар стал расходиться по телу, выжигая его изнутри.

— Невозможно… — произнесла блондинка одними губами, не веря в происходящее. Она отшатнулась, и я тут же нанес удар, выплескивая все, что только что поглотил: все то пламя, всю ту ярость, что кипела во мне.

Но парой секунд спустя я с удивлением обнаружил, что женщина все ещё стоит на прежнем месте. Её ноги подкашивались, кожа была бледной как мел, а перед нами было словно какое-то едва заметное марево, которое через секунду исчезло. Зато обугленная земля все ещё дымилась начиная от того места, где стоял я, и заканчиваясь в двух десятках метров позади колдуньи.

— Стой… давай поговорим… — забормотала она в ужасе, осознав, что лишь каким-то чудом избежала смерти. Скорее всего, создала какой-то магический щит, но это, по-видимому, лишило её большей части силы.

— Никаких разговоров… — равнодушно сказал я, сделал два шага в сторону, поднял винтовку одного из мертвых солдат и метнул её штык-ножом вперед словно копье.

Женщина тут же рухнула на землю, истекая кровью.

— Нет… — шептала она. — Не так… Нет… Я их слышу… Они… Слышу… Я не хочу… Не хочу!

Спустя пару секунд она перестала дергаться, ну а дальше начало происходить нечто странное. Я ощутил, как от неё пахнуло холодом, практически ледяной стужей.

А затем она замерзла.

— Что за?..

Это точно делал не я. Просто в один миг её словно заморозили какой-то сверхмощной ледяной магией.

Это было странно, непонятно, и вокруг никого, кто мог бы мне объяснить, что, во имя Великого ГНЕВА, тут произошло?

Может, это какая-то экстренная магия спасения?

Ну уж нет. Ты слишком меня разозлила, чтобы выжить.

Я вырвал из её тела оружие, после чего врезал прикладом по голове, раскалывая ту как замороженный арбуз.

— Теперь точно не оживет, — буркнул я и, выбросив винтовку, поковылял в сторону дома.

Видок у меня был, скорее всего, ещё тот… Одного взгляда на изуродованные, обгорелые чуть ли не до кости руки было достаточно, чтобы понять, насколько фатальными были повреждения. Любой другой на моем месте уже бы умер, но я ГНЕВ. И пока я зол, меня не убить.

А зол я практически всегда…

Пинком я открыл заднюю дверь, выбив её с петель. Сделал это не специально, просто слегка не рассчитал силы. Затем через кухню прошел в холл с лестницей и выругался.

Наш дорогой Август сдох. Был продырявлен парой пуль во время неразберихи и отошел в мир иной, так и не придя в себя.

— Просто замечательно! — буркнул я и уже сделал шаг, чтобы подняться на второй этаж, как замер, увидев наверху сразу две фигуры. И тут в пору было выругаться второй раз.

— Попрошу без резких движений, иначе мне придется убить вашу милую сестрицу, — произнес тот самый старый господин в зеленом камзоле. Перед ним стояла перепуганная Даша, дрожащая и в слезах.

Внутри тут же возникли необычные для моей персоны эмоции: волнение, страх за девушку. Кажется, они принадлежали прежнему хозяину тела. Любопытно. Я-то думал, что от Дмитрия Старцева вообще ничего не осталось. А-н нет, все-таки какие-то крупицы чужой личности сохранились.

— А теперь, — голос старика звучал удивительно спокойно для ситуации, которой он стал свидетелем. — Мне кра-а-а-айне любопытно, кто ты такой.

Глава 3

— Просто поразительно, — произнес мужчина, разглядывая меня. — Невероятный уровень регенерации. Даже самое сильное исцеление не способно на такое!

Я ответил ему на это самой мерзкой из возможных улыбок, и это при том, что моя морда еще даже близко не восстановилась. Но хотя бы теперь я мог видеть двумя глазами.

Старик в зеленом кителе, чьего имени я по-прежнему не знал, все ещё держал Дашу на мушке, а сам при этом выбрал такую позицию, что я при всем желании не смог бы ему помешать выстрелить.

Но по крайней мере, место действия сменилось. Теперь мы вновь сидели на кухне, там же, где наш дорогой слуга Август пытался отравить своих господ. Мы с Дашей сидели за столом друг напротив друга, а старик стоял за её спиной, уперев дуло пистолета девушке в затылок.

Неприятная ситуация. Если этот тип выстрелит, контракт можно считать проваленным, и тогда меня вышвырнет из этого тела и мира обратно… куда-то. Туда, где я был раньше, где бы это ни было. И почему-то возвращаться на иные планы бытия мне не слишком хотелось.

— Что ты такое? Один из реликтов старой веры?

Я вопросительно изогнул бровь, не понимая, о чем говорит мужчина.

— Я Дмитрий Старцев, — меня раздражало это имя, и по этой же причине я им и назвался, тем самым подстегивая восстановление.

— Насколько я могу судить, это не так.

— Люди меняются, знаете ли.

— А ещё люди учатся ловить десятки пуль телом и обгорать до костей, после чего как ни в чем не бывало сидеть и разговаривать.

Я лишь развел руками, тут он меня правда «обыграл», но раскрывать свои карты перед этим человеком было… чревато. Одно дело — назваться ГНЕВом перед Дашей, другое — этот незнакомец. Хитрый старый лис…

— Вы знаете, кто мы, но кто вы сами? И что вам нужно?

— Ох, да, простите мою невежливость. Виктор Степанович Рубцов, старший следователь по особо важным делам Тайной Канцелярии Его Величества, да будет править он вечно.

Наверное, название должности должно было меня впечатлить, но об этом мире я знал не так уж много. Язык, какие-то не слишком важные мелочи, смутные воспоминания, принадлежащие настоящему Дмитрию, но ничего про Тайную Канцелярию.

— Вот уж не думала, что в покушении на нашу семью замешана Тайная Канцелярия, — буркнула Даша, попытавшись взять себя в руки. Кажется, шок от произошедшего начал понемногу спадать.

— Я ни в чем не замешан, — возразил мужчина.

— То есть вы совершенно случайно оказались в сопровождении убийц? — фыркнул я.

— Случайно? Ну что вы. Разумеется нет. Но в то же время я не враг ни роду Старцевых, ни вам лично. И в подтверждение этого скажу, что я единственный, кто не стрелял в вас.

— И тем не менее вы сейчас угрожаете оружием моей сестре.

— Если бы я этого не делал, то вряд ли бы мы сейчас разговаривали. Скорее всего, я лежал бы вон там, — Рубцов кивнул в сторону парадной. — Так что не обессудьте за подобный поступок. Но думаю, стоит все-таки немного обозначить свою позицию относительно вашего дела. Баронесса Краснова, да обретет она покой в Ледяных Пустошах, была послана убить вас, о чем благополучно проинформировали вашего покорного слугу. Я отправился вместе с ними вовсе не как убийца, а как сторонний и независимый наблюдатель. За вами в любом случае пришли бы, а так я бы мог составить рапорт, и это сэкономило бы нам кучу времени и усилий.

— Значит, вы просто собирались стоять и смотреть, как нас убивают? — от сестры пахнуло гневом. Какой интересный оттенок и аромат.

Я вдохнул его и растворил в себе.

— А что вы ещё от меня хотите? — ответил Рубцов вопросом на вопрос. — Ваша семья попала в опалу Императору, да будет править он вечно, и красный билет на самом деле — не самое ужасное наказание. Быть отправленным в ссылку в Сибирь гораздо хуже, поверьте мне. Чаще всего, когда надо избавиться от человека, гораздо проще сделать таким образом. Красная карточка же скорее акт устрашения и напоминания другим, кто именно тут правит. При наличии связей и правильном подходе легко избежать последствий. В конце концов, это всего лишь один день. Спрятаться, сбежать или найти род, что встанет на защиту, не так уж и сложно.

— Не в нашем случае, — не согласилась Даша, поджав губы. Я пока что слушал, откинувшись на спинку стула. Чем больше я вникну в суть дела, тем лучше.

— Верно. Не в вашем случае. От вас отвернулись все. Что-ж, случается. В прошлом ваш отец многим наступил на больные мозоли. Но едва ли в этом причина всех ваших несчастий. Если спросите моего мнения — нет, я не верю что он был причастен к покушению. Но улики, которые я между прочим видел, указывали на его прямую причастность.

— Улики? — голос Дарьи дрогнул.

— Да. Письма, показания свидетелей, некоторые его приказы и поступки в последнее время. Если смотреть беспристрастно, то его вина целиком и полностью доказана. Но из того, что я слышал и знал об Алексее Петровиче, он был идеалистом и человеком, до глубины души преданным Его Величеству, да будет править он вечно. Человек, готовый отдать жизнь за царя. И если такой человек мог стать предателем, то кому вообще можно верить?

Рубцов вздохнул и продолжил.

— Давайте поступим так: я уберу оружие, а в обмен попрошу обещания, что вы, юноша, меня не тронете. Я вообще не сторонник насилия. Возраст, знаете ли, не тот.

Я перевел взгляд на сестру, и она кивнула, соглашаясь с предложением.

— Похоже, он хочет нам что-то предложить. Думаю, мы можем выслушать.

— Вы весьма проницательны, Дарья Алексеевна, — улыбнулся Рубцов и, дождавшись, когда я тоже кивнул, медленно отступил и демонстративно спрятал оружие. — Я действительно хочу вам кое-что предложить. Сделку или соглашение, не так важно, как это назвать. — старик сделал небольшую паузу. — Как я уже сказал, мне не верится, что такой человек, как Алексей Петрович, мог предать Императора, да будет править он вечно. Но сверху пришел приказ, что это дело после оглашения приговора трогать не стоит. Старцевы наказаны, и на этом всё. Дело закрыто. И подобное, по моему опыту, часто означает, что что-то тут не чисто, и вопросы могут привести к крайне нежелательным для кого-то сверху ответам. Я не знаю, кто именно повесил «алмазный» гриф на это дело, но… могу постараться выяснить. Это довольно рискованно, потому что в случае обнаружения моей заинтересованности меня скорее всего обвинят в измене и расстреляют.

— И тем не менее, вы хотите рискнуть? — в голосе Даше зазвенела надежда, а вот я с крайним скепсисом относился к словам этого человека. Зачем ему рисковать карьерой и жизнью, чтобы помочь нам?

— Верно. Я займусь вашим делом, попробую отыскать все, что возможно, относительно покушения. И можете быть уверенными искать я умею.

— И что вы хотите взамен? — спросил я, смотря старику прямо в глаза.

— Мне нужен человек для одной… работы. И речь не только о том, что вы в одиночку смогли убить два десятка солдат и одну из Дочерей Хлада, а скорее о вашей связи с Лизаветтой.

— С принцессой? — удивлено заморгала Даша. — Дима был с ней помолвлен, но… это было так давно. Они даже не встречались. А когда стало известно про его недуг…

— Это не имеет значения, — мягко сказал Рубцов. — Это можно использовать.

— Скажите уже, что вы от меня хотите? — прямо спросил я, устав от этих туманных формулировок.

— Ничего невозможного. После покушения принцесса Лизаветта решила, что тоже хочет пройти Ледяное Пробуждение, а учитывая, насколько силен её дар… — мужчина цокнул языком. — Думаю, она станет сильнейшей из живущих Дочерей Хлада. Сильнее её, наверное, только цесаревич Фёдор как наследник престола. И это порождает… некоторые проблемы. Если раньше она была просто девушкой, способной обновить магию рода, то теперь она одно из сильнейших живых оружий страны.

— Все ещё не понимаю, причем тут я.

— Для совершения Ледяного Пробуждения и дальнейшего обучения она отправится в Императорский лицей как и все, кто способен раскрыть свой дар. Это место, как вы наверное знаете, для привилегированных дворян, и абы кто туда попасть не сможет. Для этого нужны связи и титул.

— С последним у нас с сестрой проблемы, — напомнил я.

— Верно, но это решаемый вопрос. У меня есть должник в стенах лицея, и мы сможем кое-что придумать.

Я нахмурился, все ещё не понимая, чего от меня хотят. Этот тип такой же «мутный», как мазут, и говорит витиевато, что лишь усиливает раздражение.

— Оказавшись внутри, — продолжил он. — Вы должны будете войти в ближний круг Лизаветты.

— Это будет трудно, — вмешалась сестра. — Ведь она считает, что наш отец виновен в покушении.

— А разве я говорил, что будет просто? Отнюдь. Но и то, что потребуется от меня, даже более рискованно. Но возвращаясь к главной теме разговора, у Дмитрия хорошие шансы на успех. Они были помолвлены, и принцессе, особенно перед замужеством, может стать интересно, что за человек должен был стать её мужем прежде. Девичье любопытство — оно такое. Дмитрий может попытаться стать её фаворитом. Своим примером и поступками замолить грехи отца, так сказать.

— Хорошо, — кивнул я. — Допустим, мне это удастся, а дальше что?

— Вы будете следить за ней, и за её окружением. Как только она даст первую клятву льду и вплоть до второй Лизаветта сильно уязвима. Слуги иных императоров вполне могут попытаться устроить покушение, не дав ей полностью раскрыть свою силу.

— Значит хотите, чтобы я стал её телохранителем?

— И да, и нет. Я хочу, чтобы вы были с ней рядом, оказались в самом близком кругу. Учитывая вас статус, сделать это будет непросто, но осуществимо. И постарайтесь не устраивать бойни вроде сегодняшней.

— Кажется понял. Вы хотите, чтобы я стал шпионом.

Рубцов промолчал, и я понял, что попал в самую точку.

— Как бы то ни было, это выгодно в первую очередь вам. Принцесса весьма легкомысленна и влюбчива, и я не стану исключать вариант, что она убедит своего великого отца расторгнуть помолвку и вернуться к самым первым договоренностям. Это может восстановить ваш род и вернуть прежние титулы.

Я призадумался. Да, как не посмотри, это мне выгодно. Все основные проблемы рода Старцевых начались с принцессы и того, что она чуть не погибла во время похищения. Сблизившись с ней, я окажусь в самом центре водоворота. Те, кто виновен, обязательно заинтересуются Дмитрием, что решил попытать счастье и оказаться в обществепринцессы. В то, что она вдруг в меня влюбится, и после этого мы сыграем свадебку, я не верил, слишком это наивно. Проще уж избавиться от меня.

— Это все, что от меня требуется?

— Нет, — ответил мужчина после короткой паузы. — У меня будет для вас ещё одно небольшое задание внутри стен лицея. Ничего сложного.

— Какое задание?

— Всему свое время, Дмитрий Алексеевич, если это ваше настоящее имя, конечно, — последнее он сказал с легкой насмешкой.

Этот человек меня раздражал, и тем не менее отказываться от его предложения было бы глупо. Даже если это какая-то ловушка, то лучше так, чем полная тишина. По контракту я должен восстановить честь рода, а следовательно, найти причастных к тому покушению.

— Так не пойдет, — попытался я надавить.

— Только так и будет, — пожал плечами Рубцов. — Или можете убить меня и лишиться единственной возможности выяснить правду.

Он достал из кармана карандаш и лист бумаги, после чего что-то туда написал.

— Здесь адрес одной из засекреченных квартир, используемых сотрудниками канцелярии. Там вас никто не найдет. Я дав вам время подумать, и если вы там появитесь, сочту это согласием и отправлю все необходимые документы для поступления в лицей. Ну или можете попытаться бежать из Петрограда, это у вас даже может получиться, но тогда мое предложение больше не будет иметь силы. В любом случае, я бы не советовал вам тут задерживаться. Мало ли кто ещё может объявиться…

Глава 4

— Я ему не верю! — в очередной раз повторила «сестра». Боги, как же она меня бесит! Так и расцеловал бы! Её стараниями я уже выглядел почти как нормальный человек, разве что волосы отращивать придется еще какое-то время.

Из минусов — мое состояние просто откатывалось к исходному, и над телом ещё придется хорошенько так поработать.

— Я тоже, но этот план ничем не хуже других.

— Но… он же нас использует!

— А мы используем его, все честно, — сказал я ей, после чего жестом «приказал» остановиться. — Жди тут, я проверю эту «безопасную квартиру». Если что-то заметишь — кричи.

— Ладно… — слегка взволнованно ответила Даша, а я поднялся по не очень надежной лестнице, ведущей на второй этаж невзрачного дома на окраине Петрограда.

У двери был крайне хитрый замок, вернее запирающий механизм, больше напоминающий головоломку, а ключ к нему Рубцов заблаговременно вручил мне на бумажке. Нужно было повернуть ручку в одно положение, после чего три раза нажать на звонок, затем крутануть ручку два раза, чтобы она смотрела вниз, после чего вновь позвонить, но уже дважды. После этого внутри двери что-то щелкнуло, и та открылась.

Любопытно, однако.

Войдя внутрь, я довольно быстро нашел выключатель и включил свет. Квартира оказалась небольшой и не слишком уютной, но в ходе дальнейшего осмотра выяснилось, что в ней имелось все необходимое: еда, медикаменты и даже шкаф с оружием, хотя и запертый.

Взломать?

Нет смысла.

В конце концов, убедившись, что тут безопасно, я позвал крутящуюся внизу Дашу.

— Ну… сойдет, — вздохнула девушка, оценив довольно скромное убранство квартиры. Причем вид у неё при осмотре новых «владений» был такой, словно она попала из дворца куда-то в глухое село. По мне же эта квартира не сильно отличалась по условиям от того места, где я впервые пришел в себя. Да, потолки ниже, мебель казалась менее вычурной, но в остальном все одно и то же.

Я зевнул и, пройдя к ближайшему дивану, плюхнулся на него и прикрыл глаза тыльной стороной руки, собираясь немного вздремнуть. Сестрица скорее всего заграбастает себе единственную спальню, так что…

— Дима, ты правда собираешься спать? Сейчас?

— Просил же меня так не называть… — вздохнул я.

— Ох… точно… — пробормотала она и внезапно уселась на стул. — Ты же не он… Но тогда кто ты? Я до сих пор толком не понимаю, что происходит. Ты это ты или не ты…

Испустив очередной вздох, я занял вертикальное положение и потер переносицу.

— Для начала скажи: то, что говорили те люди — правда? Дмитрий был немного…

— Он был болен умом, — кивнула Даша. — Некоторые называли его дурачком, но… нет, он не был таковым. Дима был самым умным из всех, кого я когда-либо знала. Когда мы были младше, и гувернантка пробовала нас учить, я нередко подгадывала момент и просила тебя помочь. И ты ВСЕГДА отвечал верно. Будь-то математика или естественные науки. Но вместе с тем ты не мог нормально общаться с людьми, что ставило крест на нормальном образовании в училищах или лицеях. Были попытки тебя исцелить с помощью Исцеления одного из Детей Льда, но… безрезультатно. Аномалию в развитии слишком поздно заметили, уже было поздно. В детстве мы были очень близки, но в тринадцать меня отправили в школу благородных девиц, где я проучилась вплоть до недавнего времени. С тех пор мы с тобой почти не виделись, и лишь после того, как родителей не стало, я…

«Сестра» шмыгнула носом, а затем заплакала, закрыв лицо руками. Ну а я терпеливо ждал, когда она закончит рыдать. В конце концов, это полезно для нервов. На девчонку слишком много всего свалилось, да и я ухитрился устроить бойню. Странно, что она от такого количества крови и мяса в обморок не упала.

— Ты был просто невыносим! — сквозь слезы закричала она. — Я пыталась сделать хоть что-то для нашей семьи! А ты! Ты!.. То ты с головой уходил в своих книги, игнорируя меня, то кричал ночами и громил вещи, которые сам построил! Разговаривал сам с собой! Я тебя ненавидела, Дима! Плакала ночами, думая, за что мне эта кара… Но теперь я вижу…

Она подняла взгляд и посмотрела прямо мне в глаза.

— Теперь я вижу, что ты не он.

— Твой брат заботился о тебе, иначе не заключил бы со мной контракт. И скажу даже больше: он был невероятным человеком, если сумел запихнуть кого-то вроде меня в свое тело. Чтобы вместить сущность без вреда, сосуд должен быть очень силен. Но твой брат даже тут нашел выход. Он «отсек лишнее», правда не уверен, что стоит этому радоваться. Я не полноценен.

— Но… кто ты? Я поняла, только что ты ГНЕВ.

— Я Стремление. Это… — я задумался. Как бы лучше объяснить, чем именно я являюсь? — Это что-то вроде бога. Не знаю как в этом мире, но обычно, когда люди во что-то сильно верят, спустя какое-то время при определенных условиях это обретает материальность. Обычно спустя сотни, а то и тысячи лет, но появляется бог. Стремление — это нечто похожее. Мы, как и Воплощенные Боги, существуем за счет людей, но мы больше стихия, чем разумное существо.

— Как это ты не разумное существо, если мы с тобой разговариваем? — удивилась Даша. Её глаза были все ещё влажными от слез, и тем не менее ей стало чуточку легче. Может, от осознания того, что все эти месяцы Дмитрий Старцев не мучал сестру, а пытался помочь ей, просто не мог об этом сказать.

Я махнул рукой и поморщился.

— Дай договорить. Бесишь! И я даже не знаю, хорошо это или плохо. Как уже сказал, мы больше стихия. Воплощение движущей силы или внутренних установок внутри человека, что побуждает на поступки. Хорошие или плохие. Жадность и Щедрость, Похоть и Страсть. Нас много. Есть «хорошие» Стремления, есть «плохие», а есть те, что посередине.

— Значит ты… воплощение Гнева?

— Именно.

— И… каково это: быть богом, а потом стать человеком? — кажется, она сама не верила, что это спрашивает.

— Понятия не имею. В смысле… понятия не имею, каково быть богом. Я ничего толком не помню о том, где был и что делал, и кажется… это нормально. Я понимаю, кем являюсь и что умею, но при этом вряд ли прежде существовал в форме, подобной нынешней. Подозреваю, что просто где-то существовал, подпитываясь силой из всех миров разом.

— Но теперь ты здесь…

— Да, и намерен выполнить свой контракт. Защитить тебя и восстановить честь рода.

— А что будет позже? Дима, он…

— Вряд ли, — не стал вселять я надежду. — В конце концов, он стал вместилищем божественной сущности, а мы не терпим конкурентов. Скорее всего, он просто… ушел. Оставил этот мир и отправился дальше, где бы это ни было.

Даша кивнула и, встав со стула, направилась к спальне.

— Спокойной ночи, — сказала она, немного задержавшись в проходе, после чего, дождавшись моего ответа, закрылась.

Я посидел ещё около минуты, затем поднялся на ноги и медленным шагом направился в сторону выхода, как можно тише открыл дверь и вышел на улицу.

Мартовские ночи все ещё прохладные. Весна только начинает брать свое. Но вышел я вовсе не свежим воздухом подышать.

Оказавшись на лестнице, я тут же бегло осмотрел окружающее пространство, пока взгляд не зацепился за крышу трехэтажного дома напротив.

— Так и будем прятаться? — крикнул я, обращаясь к шпиону, но тот никак не отреагировал, продолжая скрываться. — Ну хорошо, тогда я сам приду поздороваться.

Разозлившись, я использовал собственный гнев для прыжка, и в один миг запрыгнул на крышу, оказавшись всего в паре десятков метров от шпиона. В тот же миг тень передо мной ожила и вспучилась, принимая форму человеческой фигуры.

— Кто ты?

Но теневое нечто и не думало отвечать, как и нападать. Вместо этого оно дало деру с такой невероятной скоростью и прытью, что какие-либо сомнения в том, что это не человек, мгновенно отпали.

— Ну нет, не уйдешь! — зарычал я, бросившись следом.

Тень была очень быстра. Скакала с крышу на крышу с такой легкостью и мягкостью, что диву даешься. Я не отставал, хоть мои прыжки и тем более приземления были гораздо грубее. Но несмотря на все усилия, разрыв между нами все увеличивался.

Ну уж нет, так просто я не сдамся. Нужно поймать… это, чем бы оно ни было.

Используя силу своего гнева, я постарался вложить все, что было, в один единственный мощный рывок, даже если это в итоге это сильно повредит ноги. И… получилось. Рывок оказался настолько сильным, словно мною выстрелили из пушки.

Я почти настиг его, но тут незнакомец меня удивил. Теневая фигура вдруг развернулась и словно «взорвалась» тенью. В один миг в меня ударило сразу несколько десятков теневых копий, сбивая в воздухе.

Удары были тупыми и не причинили большого вреда, но этого хватило, чтобы я потерял ориентацию в воздухе, а пару секунд спустя просто свалился с крыши. Да ещё крайне неудачно, приложившись головой о какой-то выступ, отчего в шее что-то громко хрустнуло.

Первая попытка подняться успехом не увенчалась. Что-то было не так…

Но кое-как перевернувшись на бок и оттолкнувшись одной рукой, я смог занять вертикальное положение, одновременно встречаясь взглядом с какой-то девицей в меховой куртке и ковром на плече.

— Что? — Буркнул я. — Никогда прежде падающих с крыш людей не видела?

Её глаза широко распахнулись, а затем она завизжала так, что уши в трубочку сворачивались.

— Упы-ы-ы-ы-ырь! — вопила она, удирая от меня так, что только пятки сверкали.

— Какой ещё в задницу упырь?! — огрызнулся я ей вслед, не понимая, что именно вызвало такую реакцию. Я же просто… Так… стоп…

С руками что-то не то. Почему такой странный угол?

А-а-а-а…

Проклятье! Теперь все ясно….

Я обхватил голову руками и одним резким движением развернул её на сто восемьдесят градусов, вновь услышав громкий хруст позвонков.

— Да… так определенно лучше… — буркнул я.

Вернувшись на крышу, я нисколько не удивился тому, что таинственная теневая фигура исчезла, не оставив после себя ни следа. А кем она была, оставалось лишь догадываться. Но одно точно: убивать она меня не собиралась. Та атака не была смертельной, а то, что я сломал себе шею, результат неудачного падения.

— Тц… И кто же ты все-таки такой?..

* * *

Несмотря на таинственного ночного гостя, никто утром так и не появился. Как и в обед. Идею сменить место я отмел хотя бы потому, что не знал, как на это отреагирует Рубцов. Вдруг сочтет отказом, и в итоге придется как-то самому распутывать хитросплетения дворцовых интриг, но к сожалению, может Дмитрий Старцев и был гением, способным решать сложнейшие уравнения и из говна и палок построить машину, способную втиснуть бога в смертную тушку, мне от его гениальности ничего не перепало.

С Дашей мы особо не разговаривали. Девушка большую часть дня провела в постели, видимо пытаясь смириться со случившимся. Время от времени я слышал едва различимых всхлипы, а временами она просто сидела, уставившись в одну точку с ничего не выражающим лицом. Ну а я лишний раз старался не показываться ей на глаза, наблюдая за окрестностями через окно и уделяя особое внимание крышам, но все было тихо.

Даже слишком.

Кто же, во имя меня любимого, за нами вчера наблюдал? Судя по тому, что по наши души так никто и не явился, это был не враг. Может, кто-то из людей Рубцова? Возможно, но тогда почему он попытался сбежать и атаковал, когда я почти его настиг? Можно же было поступить проще и прямо сказать, кто прислал шпиона.

От всех этих родовых интриг у меня разболелась голова. Я ничего не понимал во всем этом.

Ближе к вечеру Даше стало лучше. Она наконец покинула комнату, и мы с ней поужинали, впрочем вела она себя все ещё немного отстраненно.

— Ладно, — наконец сказала она, отложив столовые приборы. — Раз ты решил отправиться в Императорский лицей, то нужно тобой заняться.

— Заняться? — не понял я.

— Дворянский этикет, — прояснила Даша. — Одно то, как ты держишь столовые приборы, вызывает у меня чувство стыда. Твоя одежда не терпит никакой критики, а уж манера общения…

— А что с последним-то не так?

— Ты грубишь людям.

— Ничего не могу с собой поделать, — пожал я плечами. — Я воплощение Гнева. Я люблю злить людей.

— С этим нужно что-то делать, — совершенно серьезно заявила Даша. — В конце концов, ты попадешь в элитное учебное заведение и должен стать там своим. Принцесса Лизавета, насколько я слышала, довольно своеобразна, будучи хамом ты не сможешь вписаться в её круг. Тебя скорее всего обзовут деревенщиной, и ты станешь изгоем.

Я скривился.

Этикет? Манеры? Бездна! Да я же бог! Я что, не могу вести себя так, как мне нравится?

Все-таки Дмитрий Старцев выбрал скверное Стремление для заключения контракта. Я силен, в этом нет сомнений. Одно из сильнейших Стремлений. Меня ещё можно назвать Стремлением Войны или Стремлением Бойни, но для закулисных игр больше подошло бы Коварство или Похоть. Последнему не составило бы труда соблазнить юную принцессу и использовать её, как душе угодно.

— Судя по твоей кислой мине, у нас будут проблемы… — вздохнула сестрица, выходя из-за стола. — Тогда тем более стоит заняться этим как можно скорее. Прошу, постарайся и не заставляй меня краснеть, «братец».

Глава 5

Следующие две недели прошли на удивление скучно. Мое появление в этом мире было омрачено вначале внезапной бойней, а затем недосражением со странным теневым шпионом, но в дальнейшем наступил ужасающий и давящий штиль.

Как только прошли сутки, мы отважились вернуться в собственное поместье, и к легкому удивлению обнаружили, что там “прибрались”. Следы схватки остались, но кто-то удосужился убрать разорванные в клочья тела и разлитую кровь. И этому мы могли бы только порадоваться, но… тот странный стул на втором этаже и все записи, принадлежащие Дмитрию Старцеву, пропали. И вот это конкретно так вызывало беспокойство. Понятия не имею, что они там могут найти.

От самого Рубцова была лишь короткая записка, пришедшая на третий день после нашего возвращения. В ней говорилось что-то вроде “ожидать дальнейших инструкций». Вот мы и ожидали, и чтобы я не скучал, Даша занималась обучением меня манерам и попытками заполнить пропуски в образовании. Если так подумать, кроме языка я почти ничего не знал об этом мире до уроков Даши. И за это я был благодарен.

Но уроки этикета…

После каждого из них на меня накатывала такая злость, что мне приходилось уходить из дома в ближайший лесок и сносить кулаками деревья, чтобы выплеснуть накопившийся гнев.

Помимо уроков этикета и местных обычаев я еще пытался хоть как-то восстановить форму нынешнего тела. Моя сила была прямо пропорциональна возможностям сосуда. Но сложностью были не столько физические упражнения, сколько необходимость держать свой гнев в узде. Какой смысл в упражнениях, если в конечном итоге усиление из-за гнева нивелировало весь эффект от нагрузок? Вот и приходилось держать себя в руках.

Да и с энергетическим ядром, которое, судя по всему, является центром всех магических способностей, было что-то не так. Мои внутренние ощущения подсказывали, что я должен иметь возможность использовать местный вид магии, но тот был словно “мертв”. Все, что получалось — пропускать через него собственный гнев, заставляя его “шевелиться”, но при этом я испытывал такое сильное сопротивление, что я в итоге бросил это дело до лучших времен. Практического толку в ближайшее время от этого точно не будет.

— Ты просто не прошел Ледяное Пробуждение, — сказала Даша, когда я задал этот вопрос однажды. Но вменяемого ответа на вопрос, что это, я так и не получил. Похоже, что магию здесь могут использовать только дворяне, те, кто хоть как-то связан с императорской семьей. Но мало просто родиться в знатном роду, когда “дар” подтвержден, его нужно пробудить. Как — Даша не знала. Но по слухам, это смертельно опасно. Если уровень силы ниже определенного порога, то попытка активации дара приводит к смерти.

Вот такое вот веселье… Ладно, мне и без здешней магии нормально, у меня своя имеется.

И вот наконец, к концу второй недели в дверях появился новый гонец, передавший письмо. В нем говорилось, что завтра утром за нами приедет машина.

Так и вышло. Примерно в семь утра перед домом появилась черная машина с тонированными стеклами. Водитель жестом пригласил нас сесть на пассажирские сидения, и там мы с удивлением столкнулись с Рубцовым.

Старик сменил зеленый камзол на черный военный китель со знаками различия, и вообще в этот раз он смотрелся гораздо солиднее.

— Госпожа Старцева, Господин Старцев, — отвесил он нам короткие поклоны. — Рад, что вы все-таки согласились на сделку со мной.

— В том месте, что вы указали, действительно оказалось безопасно, господин Рубцов, — поблагодарила его Даша. — Вы сдержали свою часть сделки, теперь наш черед.

Машина тронулась и довольно быстро выехала на дорогу, идущую на Петроград.

— Ладно, давайте перейдем к делу. Суть я рассказал вам ещё во время прошлой нашей встречи. Вы должны следить за принцессой Лизаветтой и по возможности докладывать мне обо всем, что её касается. С кем она проводит время, о чем разговаривает, ну и про убийц не стоит забывать.

Идея быть шпионом мне не нравилась категорически, но подобравшись к Лизаветте, я действительно смогу выяснить гораздо больше о том, что произошло с отцом и матерью, чем где-бы то ни было ещё.

— Теперь о деталях. В Императорском лицее существует три крупные кафедры: гуманитарная, военная и техническая. Гуманитарная углубляет знания в естественных науках, истории, праве и прочем необходимом любому дворянину. Военная для тех, кто собрался сделать военную карьеру. Техническая — это что-то вроде… специального факультета для слуг. Там учат упрощенному материалу двух других кафедр.

Я фыркнул от смеха.

— Академия для слуг?

— Зря смеетесь, молодой человек. Хороший слуга ценится порой очень высоко. Оттуда выпускают лучших из лучших. Людей, что могут прислуживать самому Императору, да будет править он вечно, и делать это правильно. Помимо прочего там также проводят технические занятия по инженерии, архитектуре и некоторым другим наукам.

Рубцов одарил меня хмурым взглядом и продолжил.

— Деление на кафедры довольно условно. По большей части это значит, что вы будете приписаны к общежитию, закрепленному за кафедрой. Занятия же чаще всего смежные, студенты разных кафедр часто пересекаются. На каких-то чаще, на каких-то реже. Также у каждой кафедры свои режимы. Если у гуманитарной кафедры факультативы по желанию, и обычно они касаются искусства, то у военной факультативы обязательны. Там лицеисты проходят полный курс военной подготовки, начиная от обычной физической подготовки, рукопашного боя и стрельбы, заканчивая военной тактикой.

— И куда же попаду я?

— В военную, разумеется. Попасть в гуманитарную безумно сложно. Молодых дворян, желающих получить диплом императорского лицея, уж очень много, и гораздо приятнее это делать, попивая утром кофе с французскими булочками да обсуждая очередные стихи, чем бегать кросс. И тем не менее, желающих поступить на военную карьеру все-равно хватает, но протолкнуть вас Дмитрий Алексеевич туда было несравненно проще, чем в первую. Более того, принцесса Лизаветта тожн поступила на военную кафедру и будет следовать её программе вплоть до момента, когда решится совершить Ледяное Пробуждение.

— Кстати насчет этого, — заинтересовался я. — Что это значит? Я понимаю, что это пробуждает магический дар, дарованный Императором, пусть… кхм… правит он вечно, — последние слова дались мне с трудом. Они были частью местного этикета, и их нужно было проговаривать, даже если это меня сильно раздражало.

— Хотел бы я вам об этом рассказать, но и сам не имею понятия в полной мере. Одни лишь слухи и домыслы. Одно могу сказать точно: в стенах лицея есть ледяная колонна, её ещё порой называют хрустальной. Это чудо и гордость лицея. Говорят, что всего в Империи существует три таких, но общедоступна только одна. Эту колонну не прячут, и даже более того, к ней имеет доступ практически любой лицеист. Достаточно лишь поставить подпись в документах. Прикоснувшись к ней, обладающий Духом Льда может заключить что-то вроде контракта. Контракта с ледяным демоном, что даст тебе силу в обмен на душу.

— Стоп… что? В обмен на душу?

— Именно так. Вы ведь сражались с баронессой Красновой и видели, как она умерла?

— Да, она словно замерзла, — в тот момент мне это показалось очень странным, и я принял это за что-то вроде защиты от смертельного ранения.

— Это значит, что ледяные демоны, тильгриммы, забрали её душу в Ледяную Пустошь. И такой конец ждет каждого, кто пройдет Ледяное Пробуждение. Это плата за силу. Но есть и другая. Твой дух льда должен быть достаточно сильным, потому что тильгриммы проверяют тебя. И если ты слаб, то умрешь на месте. По статистике лишь трое из десяти кандидатов на Ледяное Пробуждение выживают. Это из того, что я слышал. Я не знаю, что происходит на самом деле, когда касаешься колонны, и никто из тех, с кем я говорил, не хотят об этом говорить. По тем же слухам лишь Император, да будет править он вечно, имеет право спрашивать об испытании демонов льда.

Как-то мне даже захотелось взглянуть на эту самую колонну, впрочем буду ли я её трогать уверен не был.

— Вернемся к основной теме, — продолжил Рубцов. — Принцесса вряд ли сразу пойдет к колонне, по нашим прогнозам это случится через два-три месяца, а может через год. С её слов, она вначале хочет себя подготовить, а уже затем пробуждать дар. И в этом есть логика. Аналитики тайной канцелярии как-то проводили подсчеты, и выходило, что больше всего успешно прошедших Ледяное Пробуждение было среди тех, кто как минимум год проучился на военной кафедре, закаляя тело и дух, а меньше всего среди тех, кто только поступил и просто решил рискнуть и потрогать странную колонну. Дмитрий Алексеевич, как только окажитесь в лицее, советую не терять время даром, а сразу пытаться выйти на контакт с принцессой. Скорее всего, у вас будет много соперников, но учитывая ваши способности, думаю, вы легко сможете от них избавиться.

— Но не убить! — тут же добавила Даша.

— Верно. Убийства допускать нельзя, так что контролируйте свою силу.

Они что, думают, что я идиот? Разумеется, я понимаю, что в лицее нельзя никого убивать. Тут проблема в другом: нужно сдерживать гнев, а это порой не так-то легко.

— У спешки есть и другая причина. Если принцесса Лизавета передумает и принести клятву раньше, это поставит под угрозу всю дальнейшую операцию. Если, конечно, вы не решите последовать её примеру.

— Почему?

— Для тех, кто все-таки прошел Ледяное Пробуждение, всё меняется. Их автоматически переводят на другой факультет — Факультет Хлада.

— Вы же говорили, что их три, — нахмурилась Даша.

— Три, в которые можно поступить обычным способом. Четвертый только для тех, кто стал одним из Детей Хлада. И ближайшие месяцы после пробуждения силы они практически полностью изолируются от внешнего мира. Говорят, что сила в самом начале нестабильна, и пробудившим её нужно уединение. Но и после этого Дети Хлада обычно ведут обособленный образ жизни и мало пересекаются с другими факультетами.

— Значит, я должен влюбить её в себя до этого пробуждения?

— Влюбить? — рассмеялся старик. — Ну, если у вас получится, буду рад. Мне достаточно, если у вас получится просто присутствовать в её компании. Но так — да. После у вас уже ничего не выйдет. В этом-то и проблема.

— Значит, я тоже пойду на военный? — спросила Даша, и судя по лицу, идея бегать кроссы и стрелять из оружия ей не очень-то нравилась.

— Вы? Что вы, милая, — отмахнулся Рубцов. — Протолкнуть одного человека на военный факультет уже стоило огромных сил а двоих? Нет. Вы отправитесь на технический факультет.

— Что? — глаза Даши широко распахнулись, и во взгляде мелькнуло возмущение. — Но я не хочу быть служанкой! Я дворянка! И чтоб я…

— Вы больше не дворянка. Как и ваш брат. Вас лишили всех титулов, и на самом деле технический факультет — это лучшее, что может быть для вас. У вас будет возможность вновь оказаться в высшем свете, пусть и не в той ипостаси, к какой вы привыкли. Если будете хорошо стараться, то вполне можете стать фрейлиной принцессы Лизаветты. Это был бы идеальный расклад.

Ну да, ну да… для тебя. Сразу два шпиона вокруг неё.

Но Даше играть роль слуги и фрейлины явно не хотелось. За те две недели, что мы провели вместе, она производила впечатление женщины с амбициями. Она не мечтала просто удачно выйти замуж за какого-нибудь аристократа, а сама хотела иметь влияние и авторитет.

— Дарья Алексеевна, — довольно мягко и вкрадчиво сказал Рубцов. — Если вы действительно хотите в будущем быть кем-то в высшем свете, то порой, в начале пути, придется делать грязную работу. Лишь принцам и принцессам все достается легко, по первому слову, а людям вроде нас для достижения целей приходится запачкать руки, идти по головам. И это закаляет характер. Говорю вам как сын рабочего стекольного завода.

— Хорошо. Спасибо, — удивительно, но теперь Даша выглядела гораздо бодрее и более решительно, словно что-то для себя решила.

Старик улыбнулся, а затем как-то странно посмотрел на меня.

— Что?

— Вам бы не помешало приодеться, молодой человек. В нынешнем виде я вас пустить в лицей не могу.

Глава 6

— Вот же скользкий старикан, — буркнул я, выходя из машины, и вовсе не той, в которой мы с ним встретились. Сразу после визита к портному, где уже оказался готов костюм для меня, мы расстались. Он на одной машине уехал в одну сторону, вторая, заранее приготовленная, повезла нас в лицей.

— У него такая работа.

Я лишь хмыкнул на это.

Когда я прямо спросил у него, куда делся необычный механический стул и книги, что находились на втором этаже, он вначале изобразил удивление, словно понятия не имел, о чем я говорю, но в конце концов признался, что эти вещи забрали его люди.

— Для вашего же блага, Дмитрий Алексеевич, не привлекать внимания белых священников, — сказал тогда он, особенно выделив моё имя, но пояснить, что конкретно имеет в виду, даже не попытался. Это было как раз перед нашим расставанием. — Если вам будет так угодно, я верну вам ваши вещи, когда вы выполните свою часть уговора. А я в обмен выполню свою.

На этом и была поставлена точка.

И вот в конечном итоге мы прибыли в Императорский лицей. Это место было просто огромным, на его территории с легкостью мог поместиться небольшой городок.

Судя по карте, что мы обнаружили у входа, в центре находись главные учебные корпуса. Всего их было около восьми: массивные пятиэтажные здания с резными колоннами и изящными орнаментами на фасадах. Если повернуть налево, то расходящиеся дорожки приведут к общежитиям, а дороги справа ведут на тренировочные полигоны. Помимо прочего тут хватало и других зданий, но вчитываться в название каждого мне было попросту лень.

Нам с сестрой нужно было найти кафедры своих учебных заведений, где доложить о прибытии и официально войти в число учеников лицея. Большую часть пути мы прошли вместе, но когда дошли до главных учебных корпусов, пришлось расстаться. Даше нужно было идти налево, а мне — направо, именно там находилась военная кафедра.

— Ну, вот и всё, — сказала она. — Думаю, в следующий раз мы увидимся уже как лицеисты.

Я кивнул.

— Обещай, что будешь держать себя в руках, Дим… То есть ГНЕВ.

— Можешь звать меня Димой, — поморщился я. — Мне это не нравится, но пора привыкать. И хорошо, буду держать себя в руках, насколько это возможно. Вряд ли бойня облегчит выполнение моего контракта.

Даша улыбнулась, а затем совершенно внезапно обняла меня.

Я тут же ощутил приятный аромат её духов и кое-что упругое спереди. На этом моменте пришлось напомнить себе о том, что она моя сестра, а то ещё тело совершенно неправильным образом на это среагирует.

— Увидимся. Постараюсь найти тебя, как устроюсь, — сказала она и, поцеловав меня в щеку, решительным шагом зашагала прочь.

Я пару секунд постоял, провожая её взглядом, после чего развернулся и пошел в противоположном направлении.

В целом местечко это неплохое. Наступает весна, начала пробиваться первая зелень, да и денек сегодня относительно теплый. Лицеистов было довольно много, причем они занимались кто чем. Кто-то спешил, кто-то веселился, кто-то сидел в беседках и вел светские беседы. И одеты они тоже были по-разному, но субъективно я смог разделить всех вокруг на две группы.

Одни были одеты в простую, иногда парадную одежду, подходящую для повсеместного использования. Мужчины были в пиджаках и куртках, девушки — в платьях средней длинны.

Вторая же группа носила военные кители. И особое мое внимание привлекали дамы в этих самых кителях. Их было меньше, чем мужчин, но на большей части из таких дам были юбочки чуть выше колена. По мне — всё ещё холодновато для такого, но красавиц это, кажется, нисколько не смущало, а парни могли оценить их стройные ножки.

В какой-то момент я поймал себя на мысли, что буквально пялюсь на встреченных девиц в коротких юбках, и это хорошенько так меня отрезвило. Что-то тут не так. С чего бы меня вот так вдруг начал волновать половой вопрос?

Хотя начав размышлять об этом, я довольно быстро нашел ответ. Сколько мне лет? Не ГНЕВУ, а телу? Что-то вроде двадцати одного-двадцати двух. И учитывая, как именно прежде жил Дмитрий Старцев, у меня есть стойкое ощущение, что он на момент смерти все ещё был девственником…

— Вот дерьмо… — выругался я, осознав это. Мне проще было рвать людей голыми руками, чем заниматься вопросом поиска себе самки для удовлетворения низменных потребностей. Я же Стремление! Божество! Я не должен…

А вот у этой ножки очень даже хороши, да ещё и бедра…

— Так… — остановился я и выругался. — К списку дел добавилось ещё одно. Мне необходима женщина… Хлад! Да я только начал свыкаться с тем, что мне срать надо, а тут ещё…

— Э-э-э…

— Что? — нахмурился я, увидев запнувшегося и удивленно уставившегося на меня парня, который видимо случайно услышал последнюю часть моего маленького монолога. Надо стараться держать собственные мысли за зубами.

— Если интересно… — икнул он. — Я могу достать для взрослых…

— Что для взрослых? — не понял я.

— Ну… это…

— М?

— Подгузники.

Я закатил глаза и едва сдержался, чтобы не оторвать ему голову.

— Я бабочка. Я синичка. Я чувствую мир и покой… Чертовы сиськи сестры, это они виноваты! — пробормотал я и пошел прочь. — Тьху! Держать мысли при себе!

* * *

Хотел бы я, чтобы деканом военной кафедры оказалась горячая зрелая дама, но им оказался уже немолодой, с сединой в волосах мужчина. На нем был военный мундир с нашивками, и лицо украшала пара давних шрамов, и в данный момент этот ветеран рассматривал меня крайне хмурым и внимательным взглядом.

Будь на моем месте кто другой, ему под этим внимательным и строгим взором стало бы неуютно, но мне было совершенно все-равно.

— Значит, вот ты какой, Дмитрий Старцев. Скажу сразу: таким, как ты, тут не место. На гуманитарной кафедре — ладно, но не тут. Военная кафедра готовит солдат и бойцов, тут нет места слабым.

— С чего вы решили, что я слаб? — отвесил я ему кривую усмешку. Наверное, в этой ситуации мне стоило вести себя скромнее, но он пытается втоптать меня в грязь раньше, чем узнал, каков я на самом деле, и это… меня злит.

— Твое досье говорит само за себя. Затворник, проблемы с головой. Да, я про это тоже знаю, читал заключение. С таким заключением в любой другой ситуации я бы уже выпнул тебя отсюда.

— Но…

— Но с твоими документами есть рекомендательное письмо от одного человека, которому я обязан. У нас как раз было вакантное место, и меня очень попросили дать тебе шанс проявить себя. Что-ж, так оно и будет. Я дам тебе шанс, но если ты не вытянешь программу на четверку хотя бы по одному факультативу, то тебя вышвырнут отсюда. Это ясно?

— Да.

— Да, господин декан.

— Да, господин декан, — вздохнув, повторил я.

На самом деле, несмотря на агрессивную манеру говорить и прозвучавшие слова, едва ли от него исходила хоть капля настоящей злости. Уж что-что, а это я мог определить с легкостью.

— Все, свободен. Подойди к секретарю, и тебе все расскажут. Нет у меня времени на тебя, — махнул декан рукой, и я пошел на выход.

Кабинет секретаря находился по соседству, и там я обнаружил девушку лет двадцати пяти с длинными черными волосами и зелеными глазами. Как и прочие на кафедре, она была одета в темный военный китель с короткой юбкой.

— Дмитрий Старцев? — спросила она.

— Да, — слегка запнулся я. И чего я так на неё вылупился? Девушка как девушка.

Но красивая, и фигура во всем как надо…

Хватит, ГНЕВ! Ведешь себя как озабоченный подросток!

Гребаное тело!

— Вот, возьмите ваши бумаги. Тут пропуск, расписание занятий и тренировок. На кафедре очень жесткие правила, настоятельно не советую их нарушать.

Я взял с её стола подготовленные бумаги и быстро их просмотрел.

— А теперь пойдемте, я покажу вам вашу комнату, — сказала она и, поднявшись из-за стола, повела меня, попутно рассказывая о местных правилах и расписании. Я слушал, но… вполуха. У неё был крайне милый голосок, бархатный и нежный, ласкающий слух, но смысл сказанного от меня ускользал, потому что мозг обдумывал совершенно другое.

— Вот ваша комната, — сказала она, открывая дверь с цифрой “2027” и протягивая ключ.

— А? Да… — я пару раз удивленно моргнул и лишь спустя пару секунд забрал его.

— Теперь я вас оставлю. Если появятся вопросы — обращайтесь. Помогу, чем смогу.

— У меня есть вопрос.

— Да?

— А что вы делаете после работы? Может быть, я смогу вас чем-нибудь угостить? Или пообсуждаем стихи местных поэтов? — я понятия не имел, как нужно разговаривать с девушками, но какая-то часть меня была уверена, что это правильный путь. Видимо, Дмитрий Старцев когда-то читал любовные романы или что-то в этом духе, потому что у меня были большие сомнения, что эти знания когда-либо были реализованы на практике.

Черноволосая девушка мило улыбнулась, но… ничего не ответила, просто пожелала доброго дня и пошла по коридору в обратном направлении.

И что это было? Что это за ответ такой?

— Можешь даже не пытаться, — раздался позади насмешливый голос

Я обернулся и обнаружил светловолосого худощавого паренька чуть младше меня.

— “Наша Валя неприступна, как Донская Крепость”.

— Ты ещё кто?

— А, извини. Миша, твой сосед, — он кивнул на соседнюю дверь. — А ты?

— Старцев, Дмитрий.

— Старцев… — нахмурился он. — А ты не…

— Что, я не?.. — крайне вкрадчиво спросил я, вперив в него взгляд.

— Нет, ничего, — потупился парень, ощутив мое божественное давление. — Забудь…

— Так что ты там говорил про неприступную Валю?

— А… — и он тут же улыбнулся. — Валентина Сергеевна игнорирует все заигрывания. По началу многие парни пытаются с ней флиртовать и все в таком духе, но она всех отвергает. Кого-то мягко, кого-то жестко. Но всех.

— Она будет моей, — хмыкнул я, на что мой сосед лишь усмехнулся.

— Мечтай. Ты её видел? Да большинство девчонок с кафедры — серые мышки на её фоне. Может лишь принцесса Лизаветта выигрывает в плане внешности, но с ней, как мне кажется, и то гораздо больше шансов. Валентина Сергеевна же… Нет, без вариантов. Она как скала. Даже не представляю, каким особенным надо быть, чтобы её заинтересовать. Тут же учатся дворяне, выходцы крупных и влиятельных родов, но ни один не смог.

— Я особенный, — усмехнулся я.

— Да-да, все мы так считаем.

Но я правда особенный.

Ещё раз усмехнувшись себе под нос, я помахал соседу рукой и вошел в свои апартаменты.

— Ну… могло быть и хуже.

Это была маленькая вытянутая комнатка с малюсеньким окном под потолком, и все, что тут помещалось, это кровать, стол и шкаф. Все крайне аскетично и просто. Так сразу и не скажешь, что в таких условиях должны жить дети богатейших людей страны.

* * *

Следующий день начался с побудки.

Случилось это аккурат в шесть часов, и как бы я не хотел игнорировать этот ужасный гул, разносящийся по коридорам, у меня не получилось. К счастью, достаточно было разозлиться, как бодрость пришла сама собой, и мне не потребовалось много времени, чтобы подняться.

Дальше было умывание, быстрые сборы и строй на плацу. Затем пробег в пять километров по полигону, который оказался для меня тяжелой нагрузкой. Я специально старался не использовать свой гнев как стимулятор, но в итоге пришлось, иначе я бы свалился на середине дистанции с сердечным приступом.

После был душ и завтрак. Последний мне тоже по душе не пришелся. Подавали какую-то абсолютно безвкусную кашу с куском хлеба, а запивать это было необходимо сильно разбавленным водой компотом.

— Ну, хоть нет опасений набрать лишний вес, — буркнул я.

За завтраком ко мне присоединился Миша, и как я понял, он тоже был одним из “первогодок” и прибыл сюда примерно на месяц раньше меня. Хотя чего это вдруг он решил со мной подружиться — ума не приложу.

Мы неторопливо ели и пытались общаться, но разговор не клеился. По большей части из-за меня, ведь у меня не только не было умений в общении, но и количество доступных тем было до смешного мало. Я лишь изучал этот мир по тому, что видел, и обрывкам сведений, полученных из остаточных воспоминаний Дмитрия.

Вот и получалось, что говорить приходилось Мише, а я лишь поддакивал.

Внезапно к нам за стол кто-то подсел. Один тип справа от Миши, другой слева, а третий уселся на лавку позади них, но лицом в мою сторону. Они были одеты в похожие на наши кители, но с одним единственным исключением. У них на плече была нашивка с цифрой “II”, а у нас с Мишей — “I”. Получается, они со второго года обучения.

— Эй, Ларцев, ты чего это с нами не здороваешься? Забыл, что старших нужно уважать?

— Я… — забормотал Миша, испуганно потупив взгляд. — Я просто…

— Что просто? Ты меня что, не уважаешь? Своего сюзерена?

— Разумеется, нет… ой… в смысле уважаю. Уважаю, Юрий Павлович…

Молодой парень, блондин с широкими плечами и довольно крепким телосложением, улыбнулся. Мерзко так, гаденько.

— Ты должен был сегодня утром выгладить мои брюки и почистить одежду.

— Я…Угх…

Блондин ударил его в живот, при этом сделал это максимально незаметно, а когда Миша застонал и стал сгибаться, то приобнял его, словно старый приятель.

— Ты моя собственность, Ларцев. Уяснил? Мне стоит написать своему папеньке о том, какое неуважение ты проявляешь, и весь твой мелкий род отправится прямиком в Сибирь, строить Королёв. Ясно?

— Думаю, тебе стоит написать папеньке письмо и рассказать о том, что ты питаешь теплые чувства к юным светловолосым мальчикам, — сказал я, заталкивая кусок хлеба в рот и запивая компотом. — Пусть порадуется, что сын весь в отца.

— Что?.. — все четверо, включая того, что сидел позади, удивленно уставились на меня, словно только заметили. До них ещё не до конца дошел смысл сказанного, но судя по волне распространяющегося гнева, они начали осознавать.

— Говорю, что папенька твой наверное очень любил своего лучшего друга, отчего мамочке пришлось нагулять тебя от пьяного трубадура, который в трезвом состоянии бы ни за что с ней не возлёг. С ней бы вообще на трезвую голову никто не возлег, и по той же причине твой папенька полюбил мальчиков.

Парень вскочил, вытаращив на меня покрасневшие от гнева глаза. И тем не менее мой спокойный вид и место, где мы находились, заставляли его держать себя в руках. Тут половина учащихся была дворянской крови, и если окажется, что я выше его по положению, то могут возникнуть проблемы. Вначале он должен узнать, кто я такой.

— Не смей так говорить.

— Я могу говорить, что хочу, и кому хочу.

— Кто ты?

— Дмитрий Старцев, — пожал я плечами.

— Старцев? — нахмурился блондин. Как же там его назвал Миша… Юрий Павлович?

Я буквально видел, как в его тупой голове проворачиваются шестеренки, и даже легко мог пересказать весь его мыслительный ход.

— Сын графа Старцева? Начальника службы безопасности Его Величества, да будет он править вечно?

— Ага.

— Но ты же никто! — и в этом, судя по всему, и была главная проблема. Он ожидал, что я буду ему ровней, а я по дворянскому положению считай простолюдин.

— По мне, это ты никто, — пожал я плечами.

— Я Юрий Беспалов, второй сын графа Беспалова, одного из… — он там что-то ещё говорил, называл титулы, а я сидел и едва сдерживал улыбку. Беспалов?! Второй сын? Вот прям вот тут, передо мной? Уа-ха-ха-ха!

— Тебе вообще тут не место! — воскликнул он, закончив свою тираду.

— А это уже мне решать, — сказал я, продолжая улыбаться, и неторопливо поднялся из-за стола. Троица второкурсников отреагировали на это мгновенно, повскакивая со своих мест и попытавшись преградить мне путь.

— Куда это ты собрался? — спросил один из его подпевал, специально кривя голос.

— Мы не закончили! Ты оскорбил моего отца и мою мать, а такое оскорбление смывается только кровью!

— М-м-м-м… — не без издевки протянул я, чем вызвал ещё больше злости у троицы.

— А по мне, мы закончили. У меня впереди ещё занятия, и я не собираюсь тратить времяна такое ничтожество, как вы.

— Нич… Гр-р-р-р… — тут Юрий уже не выдержал и ударил по подносу, выбивая его у меня из рук.

Наверное, он ожидал от меня какой-то реакции, но я знал, что мое безразличие злит его куда сильнее.

— Вот незадача. Приберешь? — спросил я.

— Что? — скривился Бепалов. — Это ты должен убрать все и вычистить мои ботинки!

— Да вроде нет. Это же твой подсос выбил его у меня, а за своих подчиненных отвечает лидер.

— Вот ещё!

Внезапно из-за своего места поднялся Миша и подошел к нам.

— Не нужно ругаться, я уберу… — тихо сказал он.

— Нет, — сказал я, перехватив руку Миши и заставив его выпрямиться. — Они сами уберут.

— Но…

— Ты сейчас играешь с огнем, Старцев. Твой род считай что мертв. Тебе нужно на коленях приползти ко мне и молить о пощаде и защите. Но вместо этого ты нарываешься. Как бы потом не пожалеть…

Жалкие нелепые угрозы. Его папаша уже пытался убить нас с Дашей. И если бы я знал, о каком именно человеке говорю, то придумал бы оскорбления поизощреннее.

— Пожалеть? — улыбнулся я самой зловещей из своих улыбок и подошел к Беспалову почти вплотную, так, чтобы слышал только он. — Вот именно. Мой род почти что мертв, и перед тобой стоит человек, которому нечего терять. Я бы мог сломать тебя прямо здесь и сейчас, причинить такую невообразимую боль, о которой ты и понятия не имеешь. Это ты играешь с огнем, Юрик, а не я.

Я отступил, продолжая многозначительно улыбаться. На мгновение я ожидал, что он продолжит провокацию, но… что-то в моем голосе его тронуло и заставило отступить. Я все ещё ощущал его гнев, но к нему прибавилось что-то ещё. Наверное, страх. Ах, как жаль, что я не могу питаться и им. Гнев — сильное чувство, но Страх сильнее.

Я наблюдал за тем, как троица уходит, и понял, что конфликт не окончен. Напротив, я только что знатно так ударил отпрыску Беспаловых по одному месту, и теперь он просто обязан отыграться.

— Это будет весело, — улыбнулся я. — Главное — не убить его раньше времени.

— Что?

— Что? — переспросил я, заметив стоящего рядом Мишу. Хлад! Похоже, я вновь проговорил мысли вслух. И вновь сказал вещи, которые по-хорошему не стоило бы озвучивать.

Он выглядел обеспокоенным, но вряд ли из-за того, что я только что сказал. Скорее из-за ситуации в целом.

— Спасибо, конечно… но зря ты это. Очень зря. У Беспаловых очень много власти, и даже если прямые драки запрещены, он найдет способ отыграться. В том числе и на мне.

— Ты правда его вассал?

— Да… Мой отец в подчинении у Беспаловых. И это одна из причин, почему он позволяет себе так со мной обращаться. Считает, что я его личный слуга… Угрожает… А я…

— А ты его слуга?

— Нет, говорю же, он…

— Но ты обычно делаешь, что он прикажет?

— Ну… Да… Сегодня просто… В любом случае, спасибо. Ты встал на мою защиту, и это…

— Миша, не заблуждайся. Я не вступился за тебя. Просто мне нравится бесить людей, особенно самодовольных мудаков вроде него. Может отчасти потому, что я сам такой. Ты будешь его собственностью ровно до той поры, пока сам дозволяешь относиться к себе, как к слуге. Ты дворянин, и плевать, что его отец — твой сюзерен.

— Тебе легко говорить… — буркнул он.

— Да, легко. Моих родителей казнили, лишив всего, и стоял за этим, скорее всего, Беспалов. И он может сколько угодно пыжиться, словно надутый индюк, это не произведет на меня впечатления. Я не стану говорить, как тебе жить. Хочешь быть верным вассалом — это твой выбор, ну а оскорбить его отца и мать — мой.

Буду надеяться, что сказанная мной чушь хотя бы возымела смысл. Понятия не имею, что я только что нес с умным видом, но звучало круто.

Пока Миша приходил в себя, я поднял поднос, сгреб на него осколки стакана и понес их к мусорному ящику. Пора продолжать сегодняшние занятия.

Глава 7

В целом конфликт с Беспаловым оставил после себя крайне приятное послевкусие. Такое же приятное, как удар по яйцам злейшему врагу в самый неожиданный для него момент. Портило этот настрой только наличие Миши, который теперь ходил за мной тенью, и цель этого “сталкерства” была для меня не слишком понятна. Я же вроде сказал, что не заступался за него и не собираюсь быть его защитником? С Беспаловым у меня свои счеты, да и только.

Но в итоге я решил просто не обращать на него внимания.

Я достал бумажку и глянул…

— Полигон, Сектор С8. Понятно… наверное… — я обернулся и крикнул Мише. — Эй! Где-тут Сектор С8?

— А? Я… покажу.

Это и впрямь оказалось недалеко. На деле это была просто площадка неподалеку от полосы препятствий, где уже собралась небольшая группа лицеистов. И не было ничего удивительного, что среди них я первым приметил девчонок.

Одна смугленькая с темными, курчавыми волосами и карими глазами. Вторая — рыжая, веснушчатая, с легким озорным огоньком в серых глазах. Парней я особо не разглядывал, разве что отметил одного крупного детину, который был на голову выше всех присутствующих и шире в плечах раза в полтора, чем я. Он смотрелся внушительно.

Девчонки обсуждали что-то между собой, парни тоже. Миша подошел к ним и пожал руки, затем указал на меня, собираясь представить, но в этот момент из одной из построек неподалеку показался короткостриженый мужчина.

— Стройсь! — крикнул он, и все тут же бросились выстраиваться в линию, а вот я слегка растерялся. — Тебе нужно особое приглашение, Старцев? В строй, живо!

Ого! Он меня знает?

Пришлось подчиниться.

— Отлично, — сказал мужчина, окидывая нас внимательным взглядом. — Отряд почти укомплектован. Осталась принцесса и её телохранитель. И чего над ними меня поставили?..

Последние слова он сказал себе под нос, но я все-равно услышал.

— Ещё немного, и вы наконец начнете хоть что-то из себя представлять. Первым делом — переодеться, а затем сюда. Начнем с полосы препятствий, затем стрельба и в конце рукопашка. Заодно посмотрим, что из себя новенький представляет.

— Надеюсь хоть не застрелится, — усмехнулся кто-то из строя, вызывая хохотки, но только не у меня.

— Отставить шуточки. В раздевалку, живо. У вас три минуты, кто не управится — останется без обеда.

Раздевалка находилась как раз в той одноэтажной постройке рядом с полем, и там меня ждал довольно любопытный сюрприз. Раздевалка оказалась общей. Девчонки, отойдя в её дальнюю часть, стали совершенно спокойно раздеваться. Не до гола, разумеется, на них все ещё оставалось нижнее белье, но и это открывало гораздо больше, чем мне следовало видеть.

Фантазия легко дорисовывало остальное.

Гребаное тело!

И похоже, проблемы с этим испытывал только я. Другие парни если и посматривали на девушек, то так, мельком, продолжая что-то обсуждать между собой. Да и девчонки, словно на зло крайне соблазнительно выгибались, раздеваясь.

— Эй, ты чего? — привлек мое внимание Миша.

— Это нормально, что они с нами переодеваются?

— Да.

— Но они же девушки!

— Мы солдаты, Дмитрий. Боевые единицы, и пол для нас вторичен. И во время боевых действий не до стеснений. Общие раздевалки и душевые учат нас этому.

— Стоп. Душевые?..

— Ну да. Они на военной кафедре тоже общие. Так что на девушек без одежды ты ещё насмотришься.

Дерьмо-о-о! Мир, за что ты так со мной?! Я и так стараюсь держать себя под контролем, а ты только все усложняешь!

— Миш… а как ты с этим справляешься?

— С чем? — он удивленно моргнул.

— С тем, чтобы не пялиться на них. Не думать о их грудях, попах и всем таком.

— Эм… ну… — он смутился. — Есть много… способов…

— Таблетки, — внезапно сказал коренастый парень, переодевающийся рядом со мной.

— Что? — переспросил я.

— Таблетки, — повторил он. — Можешь подойти в медпункт и попросить, тебе без проблем пропишут курс. Они гасят любое желание, но обычно это уже крайние меры. Девчонки вон только на них и сидят, но по другой причине.

— Какой?

— Цикл останавливается, — прояснил Миша. — Нет месячных, ну и беременности.

— Как говорит старшина: “Солдат может кровоточить только от раны”, — подтвердил коренастый. — Но таблетки советую, если только совсем прижмет. От них становишься вялым, и легко можно завалить зачеты. Оптимально — найти себе “подружку”, хотя на нашей кафедре это сложно, ведь парней больше. И если поймают за делом — проблем не оберешься. Внеуставные отношения запрещены. С девчонками из других кафедр и проще, и сложнее. Общаги разные, так что встречаться проблемно. Но, скажу тебе, дамы любят мужчин в форме.

С этими словами он зашнуровал ботинок и поспешил на выход. Девчонки тоже уже ушли, а я вдруг осознал, что лишь верх снял.

Заговорился, чтоб его!

Разумеется, я оказался последним.

— Похоже, кто-то пренебрегает нашими правилами, — покачал головой короткостриженый мужчина, недвусмысленно намекая на меня. — Для кого было сказано “три минуты”? Видимо, не для господина Старцева. В этот раз я новенького без обеда не оставлю, но и наказать надо. Десять кругов перед полосой для всех.

Реакция моих одногрупников была очевидной.

— Эй, а их-то за что? — фыркнул я. — Тут я опоздал, а не они.

— Двадцать кругов. За споры со старшим. Ещё одно возражение, и без обеда останутся все.

Теперь на меня смотрели уже со злобой, и я понял, что нужно заткнуться и просто встать в строй.

И как я на это подписался?

Я ГНЕВ! Я божество! Я могу сокрушать армии голыми руками! А со мной обращаются как с каким-то новобранцем…

Ну, Рубцов, однажды я спрошу у тебя за это! А пока я решил затолкать свою гордыню куда подальше и просто копить злость. Она мне ещё понадобится. Я тут, судя по всему, надолго.

Новая одежда была более подходящей для того, чем мы занимались. Это были простые штаны и кофта камуфляжной раскраски. Удобные и прочные.

— Ну, чего встали? Вперед!

И мы побежали, и сказать по правде, я мгновенно понял, чего на меня так зло смотрели остальные. После двадцати кругов, которые были приблизительно равны семи-восьми километрам, сил на то, чтобы проходить довольно сложную полосу препятствий, уже не было.

Мне даже пришлось немного себя усилить гневом, чтобы выправить ситуацию, иначе я бы уже после первых двух кругов рухнул на землю, не в силах даже идти, не то что бежать. Тело Дмитрия ну очень слабое. Зато месяц-другой таких тренировок, и я вне всякого сомнения смогу использовать гораздо больше силы.

С полосой препятствий проблем не возникло, но… я вновь использовал силу. Этого никто, разумеется, не видел, но старшина, Василий Токарев, словно что-то заметил. Когда я оказался на её конце, он так пристально на меня смотрел, прищурив глаза, что это слегка раздражало.

— Старцев, ещё раз! — крикнул он. — И теперь используй только одну руку. Воспользуешься второй — не зачет.

Пришлось проходить полосу снова, но на этот раз я стал изображать, что у меня есть с этим проблемы и даже «чуть не свалился» в грязь. Похоже, это старшину удовлетворило. А вот у других прохождение полосы едва ли было гладким. Смуглая девчонка сразу три раза падала, отчего к концу полосы была целиком и полностью покрыта грязью. Настоящий грязевой монстр, ха!

Сразу после меня пришла вторая, рыжая девушка. Довольно улыбаясь, она заняла место рядом со мной и нагнулась, уперевшись руками в колени, пытаясь отдышаться.

— Ну ты монстр… — рассмеялась она.

— В смысле? — я чем-то себя выдал? Я вроде не так много энергии использовал, чтобы та проявлялась визуально.

— Да ты даже не запыхался, кажется. А прошел полосу дважды, да ещё всего с одной рукой. Я вот едва на ногах стою, а это был лишь первый заход! А по виду не скажешь, что ты такой выносливый и сильный.

— Приму за комплимент, — улыбнулся я ей, и она ответила тем же.

— Таня, — представилась она.

— Дима.

Девушка выпрямилась и вытерла пот со лба.

— Старшина сказал, что ты Старцев. Часом не…

— Да, и я не хочу это обсуждать, — я и подумать не мог, что мой род НАСТОЛЬКО известен. Чуть ли не каждый новый знакомый спешит узнать, не родственник ли я обвиненного в измене Старцева.

— Ладно… Но это странно. На неделе к нам должны перевести принцессу Лизаветту. Она будет учиться и тренироваться на общих со всеми условиях, чтобы быть готовой пройти Ледяное Пробуждение. И я не понимаю, почему тебя отправили именно к нам… Она же чуть не погибла по вине Алексея Старцева… Одна лишь твоя фамилия…

Зато я понимал. У старого лиса Рубцова на удивление много влияния. Он с легкостью отправил меня не только в лицей, но даже в один с принцессой отряд. А это о многом говорит.

В какую игру я ввязался?..

— Может это для закалки? — предположил я. — Чтобы проверить её готовность стать живым оружием Империи.

— Да… может быть… — девушка выглядела удивленной и озадаченной, но мое предположение ей явно пришлось по душе. — Зачем ты здесь? В лицее, в смысле. Вряд ли для того, чтобы испытать принцессу.

— Просто хочу восстановить честь рода, — честно ответил я. Это и было моей целью. Пунктом контракта, которому я обязан следовать. — А ты? Я вообще не слишком понимаю, что девушки делают в таком месте.

— Мой отец был военным. Ветеран Тунгусской Войны и обороны Донской Крепости. Он потерял руку в схватке с османами. У него нет сыновей, одни лишь дочери, вот я и решила отправиться сюда, чтобы стать офицером.

— Пока что это больше похоже на подготовку простых рядовых, — хмыкнул я. В моем представлении офицеры — это командование. Они не бегают, а отдают приказы.

— Так и задумано. Первый год — упор на физподготовку и базовые навыки: стрельба, рукопашный бой, вождение. Со второго начинаются профили. Первый год самый трудный, чтобы отсеять слабых, не достойных звания офицера Империи.

— А-а-а, теперь я понял.

— Странно, что ты тут, но этого не знал, — она с легким интересом бросила на меня взгляд.

— Скоро ты увидишь, что я не знаю даже некоторых базовых вещей.

Наконец полоса препятствий закончилась и началась стрельба. И вот тут начались проблемы… Нам выдали по однозарядной винтовке с ручным затвором, десять пуль и сказали стрелять.

Пять попаданий — зачет. Меньше — незачет.

Я не попал ни разу. Такое чувство, что пули летели куда угодно, но не в мишень, и никакой гнев мне в этом не помогал. Я мог усилить себя, увеличить скорость, даже при должном старании превратить гнев в пламя, но не мог попасть в гребаную мишень! Словно мой глазомер был жутко сбит.

— Незачет, — буркнул старшина и потерял ко мне всякий интерес.

— Старшина, могу я помочь Старцеву со стрельбой? — совершенно внезапно вызвалась Таня.

Он смерил её хмурым взглядом, но затем кивнул и выдал ещё дюжину пуль.

— Так, для начала ты неправильно держишь винтовку…

К моему удивлению, девушка оказалась довольно смышленой в этом деле. Она действительно давала дельные указания по тому, как держать руки, как целиться. Даже сама сделала два выстрела из моей винтовки, чтобы проверить её точность.

Итог — три пули из десяти все-таки угодили в мишень. Да, далековато от центра, но я хотя бы попал.

— Молодец. Я тобой горжусь, — и эта рыжеволосая милашка удостоила меня торжественного поцелуя в щеку. Старшина, глядя на это, неодобрительно покачал головой, но ничего не сказал.

За стрельбой был рукопашный бой, но там не произошло ровным счетом ничего интересного. Порядка двух часов мы просто отрабатывали удары и стойки. Раз за разом. А я-то понадеялся, что будет возможность кого-нибудь избить, но до спаррингов ещё далеко.

Ну а дальше мы отправились в душ и…

Миша не соврал, душевые и впрямь были совместными…

Пришлось опустить глаза в пол и мыться в ледяной воде. То ещё удовольствие, зато немного мозги вправило. В пору действительно обращаться за таблетками…

Затем был обед, где мы сели всем отрядом. Ребята много чего обсуждали: события в мире, потенциальную войну с Хагга, чем бы оно ни было. Никто мне ничего не объяснял, да и я сам не вклинивался, просто слушал и попутно знакомился с новыми одногруппниками.

— Слушай, а это правда, что у тебя утром произошел конфликт с Беспаловым? — спросил один из парней, вызывая на удивление бурную реакцию у всех, кроме Миши. Тот при упоминании того парня втянул голову в плечи и как-то притих.

— Было дело, — пожал я плечами.

— Крайне смело с твоей стороны. Но теперь тебе стоит быть настороже…

— Это ему стоит опасаться, — совершенно серьезно сказал я, но реакция была какой-то странной, после чего диалог завершился сам собой.

После обеда наступило свободное время вплоть до вечерней линейки и пробежки, так что я отправился на поиски сестры и заодно решил осмотреться тут получше. Но с первым пунктом сразу возникли определенные проблемы.

В общежития технического факультета меня не допустили, разумеется. Попытки вызвать Дарью Старцеву так же ничем не закончились. Похоже, что её попросту не было в общежитии сейчас. Тогда я отправился к учебным корпусам, где должны были проходить занятия, но Дашу и там не нашел.

В душе зародилось легкое чувство обеспокоенности, но я его унял. Контракт ещё действует, а значит с Дашей все в порядке. Паниковать из-за того, что я не смог её найти, не стоит. Она вполне может сидеть в каком-нибудь дальнем глухом кабинете и учиться вязанию, например.

В конце концов, я просто пару часов просидел на лавочке, наблюдая за проходящими мимо девицами. И теперь, кажется, меня начало немного отпускать. Я уже не пускал слюни на любую проходящую мимо девушку с мало-мальски прелестными формами.

Кажется, внезапный гормональный пик миновал. Оставалось понять, чем он был вызван. Может, тело адаптируется под новое сознание и перестраивается? А может причина в том, что Дмитрий слишком долго жил затворником?

— Выпустили девственника в мир, называется… — буркнул я.

Следом вновь пробежка.

Ужин.

Ещё два часа свободного времени, которое я потратил на сон, и официальный отбой, после которого на этажах отключился свет.

И внезапно я услышал осторожный, едва слышный стук в дверь.

Нахмурившись, я выбрался из кровати и подошел к ней, осторожно открыл и с удивлением обнаружил по ту сторону Таню. При виде девушки мысли тут же закрутились во вполне определенном направлении, так что пришлось их приструнить. Мы с ней знакомы всего один день, так что сильно сомневаюсь, что она пришла запрыгнуть мне в постель. Я не лорд и не богач. Я, как правильно сказал Беспалов, никто. По крайней мере, для неё.

— Привет.

— Привет.

— Тебе не стоит открывать никому после отбоя.

— Даже тебе?

— Ну можно же спросить…

— Чего тебе, Таня? — прямо спросил я, окончательно развеивая романтические фантазии.

— Прогуляться не хочешь?

— Зачем?

— Показать тебе кое-что хочу.

Это было как-то странно, но я не стал возражать. Если это какая-то ловушка, то я могу за себя постоять.

— Только тс-с-с-с, — сказала девушка. — Если нас поймают, будет плохо. Могут даже в карцер посадить.

— Стоп, что? Карцер?

Но она не ответила, поманив меня за собой. Мы прошли на лестницу и, стараясь не издавать ни звука, спустились на первый этаж, затем прокрались мимо комнаты смотрителя общежития, дверь в которую была приоткрыта, и в конце концов оказались возле черного входа.

— Заперто, — сказал я, дернув ручку.

— Сейчас все будет, — улыбнулась девушка и достала две шпильки из волос. Пара отточенных движений, и в замке что-то щелкнуло. — Видишь?

— Где ты этому научилась? — спросил я, но Таня ответила лишь лукавой улыбкой.

— Идем, — она взяла меня за руку и повела за собой. Её ладонь была мягкой и теплой, но что-то я отвлекся.

Следующие минут двадцать мы прятались по кустам, стараясь избегать возможных патрулей. На один из них мы чуть было не нарвались, но каким-то чудом пронесло. При этом Таня ни слова не сказала о том, куда меня ведет и зачем, но я почему-то шел.

В конце концов мы оказались перед каким-то высоким забором.

— Что там? — спросил я.

— Это закрытая зона. Там находятся полигоны и здания Детей Хлада.

— Вот как…

— Только не говори, что струсил? — укорила она меня. — Поверь, там есть на что посмотреть.

Да, определенно есть.

— Ладно, идем.

— Подсади меня, — попросила она. — Сверху я протяну тебе руку.

Я подставил руки и играючи подбросил её наверх, отчего девушка чуть не перелетела. А вот пользоваться её помощью, чтобы забраться наверх не стал, просто прыгнул, вызвав у неё удивленный “ах”.

— Ну что, идем? — спросил я.

— Ага…

И мы оказались на полигоне Детей Хлада.

— Кстати, если нас тут поймают, то могут обвинить в шпионаже, госизмене и казнить на месте, — словно невзначай упомянула Таня.

— Просто класс, — буркнул я, но назад не повернул.

Ещё десять минут шастанья по кустам, и мы оказались перед одним из крупных полигонов, который освещало множество сильных прожекторов. Это, кстати, играло нам на руку, поскольку из-за этого территория вокруг неё утопала во тьме.

— Почти началось, — шепотом сказала Таня.

— Что началось?

— Не хочу портить сюрприз.

Первое, что бросалось в глаза — трое мужчин и две женщины, в похожих по фасону кителях с золотыми рукавами и нашивками, но разных цветов. Два синих, один красный и два желтых.

— Это… колдуны?

— Дети Хлада, — подтвердила Таня. — Желтые — Лекари. Красные — Пепельные, Синие — Истинные.

Мне это ни о чем не говорило, но выходило, что та женщина, Баронесса Краснова, была Пепельной.

Присутствовали и другие люди, военные, но их форма казалась мне одинаковой, а нашивки были слишком далеки, чтобы определить воинские звания. Дети Хлада о чем-то активно спорили, пока в конце концов женщина в синем кителе не вышла в самый центр.

А затем со стороны ангара неподалеку раздался какой-то грохот, словно что-то тяжелое уронили на землю, затем ещё раз и ещё… А через минуту на площадку вышло нечто. Это было похоже на массивный шар, к которому были приделаны руки и ноги. И эта штука была сделана из металла.

Машина? Человекоподобная боевая машина?

Чем больше я присматривался, тем яснее становилось, что так оно и есть. Боевая машина, что передвигается на двух ногах. На руках и плечах у неё находились стволы крупнокалиберных пулеметов, а из-за спины торчало массивное дуло. Возможно, артиллерия.

— Колобус, — тихо сказала Таня. — Это от “Колобок”, героя древних народных сказок. Секретная разработка имперских войск. Ходят слухи, что в скором времени начнется массовое производство. Будь у нас такие, во время Второй Османской Войны мы бы не понесли таких серьезных потерь. Они кажутся неповоротливыми, но если обратишь внимание, на ногах есть небольшие гусеницы. Они позволяют ему передвигаться очень быстро при необходимости.

— Откуда ты столько знаешь? — удивился я, но Таня не ответила.

— Смотри, — сказала она вместо этого.

Стоящая посреди поля колдунья вытянула руки и сделала несколько движений руками, после чего громко крикнула.

— Я готова!

Прозвучал гудок, и боевая машина совершенно внезапно открыла по ней огонь из всех четырех пулеметов, обрушив на Дочь Хлада целый дождь свинца. Колдунью должно было разорвать на куски, но пули стал останавливать появившийся перед ней магический щит. Даже издалека было видно, что женщине тяжело. Её словно толкало назад, а она всеми силами упиралась, выставив перед собой руки.

Длилось это несколько секунд, после чего я заметил, как щит стал покрываться трещинами. Ещё мгновение, и он бы разлетелся в клочья, но прозвучал новый гудок, и выстрелы тут же смолкли. Магический барьер исчез, а колдунья рухнула на четвереньки. Другая женщина, в желтом, поспешила к ней.

— Почему они стреляли в неё? Это тренировка?

— Это испытание, но не её, а машины. Они хотят узнать, как много пуль надо, чтобы пробить среднеуровневую защиту. Экспериментируют с начинкой, материалами и не только. Ищут способ эффективно уничтожать Пробужденных.

Мы с интересом наблюдали за тем, что будет происходить дальше, но затем услышали странный усиливающийся звук. Словно к нам что-то приближалось. И тут с громыханиями над нами что-то пронеслось и на пару мгновений осветило светом. Девушка тут же побледнела, а я на одних рефлексах повалил её на землю, надеясь, что нас не заметили, и замер. Воцарилась тишина, и мы ещё несколько секунд не решались пошевелиться, боясь быть обнаруженными.

Таня тяжело дышала. Я ощущал её громкое сердцебиение и смотрел в расширившиеся от испуга глаза. И лишь затем осознал, что буквально лежу на ней. Её лицо было буквально на расстоянии вытянутой ладони от моего.

И тут я первый раз за все время уступил инстинктам: наклонился и приник своими губами к её. Она вздрогнула и издала странный сдавленный звук, но затем стала отвечать на поцелуй. И это тянулось наверное минуту, может даже чуть дольше. Тишина, вкус её губ и исходящий жар разгорячили и меня.

Вначале я провел рукой по её оголенному бедру, а затем ладонь скользнула под китель и блузку, что была под ним, и коснулась её небольшой упругой груди.

И в этот момент Таня довольно грубо меня отпихнула.

— Нет! — возмутилась она, поправляя одежду. От неё пахнуло гневом, но не таким сильным, как можно было ожидать. — Мы с тобой знакомы всего день! Ладно поцелуй, я могу это простить, но ты заходишь слишком далеко! Пусть на мне и есть обязательства, но это уже чересчур…

— Извини, я сам не знаю, что… — я запнулся. — Обязательства?

Таня нахмурилась, поднялась и слегка воровато огляделась. Похоже, что мы зря волновались, никто нас так и не заметил.

— Я по дороге обратно расскажу, — её гнев стал стихать, но все ещё где-то там полыхал.

Как же сложно быть человеком…

Оставшийся путь по закрытой части лицея мы проделали молча, и это молчание меня малость беспокоило. Что-то внутри, оставшееся от Дмитрия, говорило, что я поступил неправильно. Хотя в тот момент, когда мы целовались, дать волю рукам казалось более чем естественным.

— Таня, извини меня, — сказал я, когда мы удалились от забора на некоторое расстояние. Теперь если нас поймают, то лишь отругают за нарушение комендантского часа. — Я не должен был себе такого позволять.

— Разумеется, не должен был! Я порядочная девушка, а не… — она покраснела и потупила взгляд. — Ты меня понял!

Я кивнул, но смутно понимал, о чем она. Порой проще кивать. Я очень многого не понимаю в мире людей, но удивительно легко адаптируюсь, в чем помогали некоторые фрагменты, оставшиеся от настоящего Димы.

— Ты же меня не помнишь, да? — спросила она, и я ощутил, как кипящий в ней гнев как-то разом схлынул.

— А должен? — шестое чувство подсказывало, что не стоило так спрашивать, и какая-то часть меня ожидала, что Таня вновь разозлится, но этого не произошло.

— Наверное нет, — слегка отрешенно ответила она. — Мы с тобой виделись несколько раз, но вряд ли ты запомнил. Ты прятался от меня, словно я была страшным монстром, или игнорировал, погрузившись в свои странные, местами жуткие рисунки.

— Значит, мы знакомы? — это с одной стороны меня удивило, а с другой — вполне ожидаемо. Тут много детей дворян, а Старцевы до недавнего времени были очень известным и знатным родом.

— Наши отцы дружили.

— Ах, вот как…

— Да, — подтвердила Таня. — И именно поэтому я и говорила про обязательства. На самом деле…

Девушка слегка запнулась. Её что-то беспокоило, и она словно не знала, может ли со мной чем-то поделиться.

— Мой отец мертв, Дима.

— Мне жаль.

— Он застрелился. По крайней мере, так заявляют сведения, но я знаю, что это не так. Он участвовал в обороне Донской Крепости. Почти месяц они сдерживали силы османов, пока не прибыло подкрепление, и я никогда не видела в нем слабости. Он был словно скала, несокрушимый. Такой человек не мог покончить с собой. Я думаю, его убили.

Таня поджала губы и странно смотрела на меня. В её взгляде все ещё мелькали сомнения.

— Это случилось за неделю до покушения на императорскую семью. А ещё за неделю до этого твой отец навестил моего, и… я слышала обрывки их разговора. Они спорили. Алексей Петрович, твой отец, просил моего о помощи. И это было что-то опасное. Что-то, что могло стоить им жизни.

— Стой-стой-стой, ты хочешь сказать, что покушение и их встреча чуть ранее связаны?

— Возможно. Но я точно знаю, что мой отец не мог себя убить. Его убили. Вне всяких сомнений. А дальше… слишком много совпадений.

Она замолчала, с тревогой поглядывая на меня.

— Я… Скажи, Дима, ты знаешь хоть что-нибудь об этом? Пожалуйста. Я много думала об случившемся, но в итоге решила все оставить в прошлом. Поступить на службу и стать достойной отца, а затем пришло известие о принцессе. Следом появляешься ты. Поняв, что ты меня не узнал, вначале я хотела просто понаблюдать за вами со стороны, но твой наглый поступок все испортил. Поэтому ответь мне, ты знаешь что-нибудь об этом?

Пару мгновений я смотрел на неё, но в итоге покачал головой.

— Не больше, чем ты, скорее всего. Сестра подозревает Беспалова, считает, что он подставил моего отца. Я прибыл сюда в поисках ответов, как и ты. Можем объединиться, если хочешь.

Любопытно. Значит, отец Дмитрия встречался со старым другом незадолго до дня “Х”, и просил помощи в чем-то опасном, но в итоге этого друга убили. Может ли быть, что отец знал о готовящемся покушении и пытался его предотвратить? Клубок интриг всё запутаннее.

— Хорошо, — немного подумав, согласилась Таня. — Как бы то ни было, Лизаветта — наш ключ. Надо с ней сблизиться.

— Читаешь мои мысли, — улыбнулся я. Если в итоге у меня не выйдет, это может получиться у Тани, и тогда она станет моим информатором. Хороший план.

— Но больше никаких поцелуев, — совершенно серьезно заявила девушка. — Если только я сама не захочу.

— Понял. Я же извинился.

Она уже хотела предложить идти дальше, но внезапно осеклась.

— Я тебе ещё кое-что должна сказать. Насчет того, почему мы сегодня выбирались на закрытый полигон Детей Хлада.

— Слушаю.

— Тебе нужно срочно решить конфликт с Беспаловым.

— А это тут причем? — нахмурился я.

— При всем. Сегодня я тебя спасла, вытащив из комнаты раньше, чем заявился Ефим. Но в следующий раз это может не получиться.

— Так, давай-ка по порядку. Я ничего не понимаю. Ефим? Какой ещё Ефим, и почему это ты меня от него спасла?

Она недовольно поджала губы.

— Ты слышал о прошлом хозяине двадцать восьмой комнаты?

Я отрицательно помотал головой.

— Он повесился три недели назад. Не выдержал.

— Из-за Ефима? — догадался я.

— Именно.

— Он чем-то очень разозлил Беспалова. Подробностей не знаю, но в течение недели к нему каждый вечер заходил Ефим, а на занятия он приходил едва живой. Заваливал нормативы один за другим, и в конце концов повесился.

— И никто ничего не делал? — удивился я. — Мне говорили, драки запрещены.

— Запрещены. Между лицеистами и на территории лицея. Но Беспалов использует сразу две лазейки. Первая: по закону комнаты лицеистов считаются их личными. Это глупый закон, но его продавили знатные рода для каких-то своих целей. Там не могут делать обыски и прочее. Вторая: Ефим не лицеист. Он… что-то вроде наемного сотрудника. Помощник преподавателя по рукопашному бою у старших курсов.

— То есть… преподаватель избивает студентов в их комнатах по приказу Беспалова? — опешил я.

— Да. Беспалов ему платит за каждый такой визит. Что-то вроде ста золотых имперских рублей.

— Большие деньги, — хмыкнул я. На один золотой рубль целая семья может кормиться не один месяц, ни в чем себе не отказывая. — И этому Ефиму это позволяют?

— Да. Он на каком-то особом положении, отчего все обвинения просто рассыпаются. Выполняет особые поручения Детей Хлада в закрытой части лицея. Так говорят, по крайней мере. На это так же указывает, что он Подклятвенный.

— Что? — нахмурился я, а девушка удивлено моргнула.

— Только не говори мне, что не знаешь, кто это.

— Первый раз слышу.

На мгновение она хотела возмутиться моей тупоголовости, по крайней мере, так казалось со стороны, но взяла себя в руки.

— Завтра будет лекция по основам Ледяного учения, советую сходить. Она свободная, и там объясняется необходимое для тех, кто захочет в будущем попробовать пройти Ледяное Пробуждение. Но если коротко: Дети Хлада могут передавать часть своей силы другому человеку, отчего тот становится крепче, сильнее и выносливее. Идеальный солдат, способный запрыгнуть в окно второго этажа и сломать человека пополам.

— Если это так, то почему я таких не встречал?

— Вот сходи на лекцию, и узнаешь, — немного огрызнулась девушка. — Так вот… Ефим один из них. Если он придет к тебе, то ты ничего не сможешь сделать. Он сломает тебя. Гриша говорил, что он способен причинять боль одним лишь легким прикосновением. Какие-то особые азиатские техники… Так что, Дима, вот тебе совет: первым делом завтра найди Беспалова и извинись. Встань на колени, сделай, что угодно. Пусть он отзовет Ефима, иначе будет очень плохо.

— Я не стану извиняться, — улыбнулся я. Её слова меня не напугали, а напротив, вызвали легкое нетерпение. Захотелось посмотреть, что это за Ефим и что он может. — Не стану лизать его сапоги.

— ДИМА! — чуть ли не закричала Таня, и от неё пахнуло таким сильным гневом, что я словно вдохнул самый приятный аромат. — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь!

— Спасибо за заботу, Таня, но я могу за себя постоять.

Гнев в ней закипел ещё сильнее, хотя казалось, куда больше, после чего она развернулась и решительно зашагала прочь.

— Дурак! — зло крикнула она.

— Эй! — окликнул я её.

— Что? — она на мгновение повернулась.

— Если я разберусь с Ефимом, с ним конкретно, а не с Беспаловым, ты подаришь мне ещё поцелуй?

— Да хоть десять! — зло буркнула она. — Хоть девушкой твоей стану! Это не поможет тебе.

— Я тебя за язык не тянул, — ещё шире ухмыльнулся я, а Таня тут же покраснела, осознав, что именно только что ляпнула. Затем буркнула себе под нос что-то неразборчивое и поспешила к общежитиям.

Я крут! В первый же день практически смог решить одну из насущных проблем. Осталось только отыскать этого Ефима, но думаю, он и сам сможет меня найти. А если завтра не явится, то придумаю, как ещё насолить Беспалову, чтоб он точно его прислал. По итогу получу не только союзницу в поисках доказательств невиновности моего рода, но ещё и девушку.

— М-м-м-м…

А грудка-то у неё ничего, упругая, с бархатной кожей… Как же хочется ещё пощупать…

Эх…

Покачав головой и прогнав пошлые мысли я тоже пошел к общежитиям. Вернулся туда тем же маршрутом, как и уходил, после чего поднялся на второй этаж и зашел в свою комнату. Тут ничего не изменилось. Не похоже, что кто-то сюда захаживал без моего отсутствия.

Я кинул китель на стул и стал расстилать кровать, как вдруг в дверь постучали. На мгновение подумалось, что это могла быть Таня. Вдруг ей поцелуи понравились гораздо больше, чем она показала? Но нет, эту мысль я сразу отбросил. Стук был другим, более глухим.

Тук. Тук. Тук.

Не спрашивая, кто, я подошел и отворил её, встретившись взглядом с довольно крупным мужчиной лет тридцати. Он был на голову выше меня, с аккуратной маленькой бородой и абсолютно лысой головой. Лицо каменное, без единой эмоции.

— Старцев?

— Ефим? — спросил я, и он улыбнулся крайне мрачной, многообещающей улыбкой.

Я ответил ему точно такой же, ведь в этот раз все пройдет совсем не так, как он ожидает.

Глава 8

В Ефиме меня в первую очередь впечатлил вовсе не грозный внешний вид, а аура. Это было совсем не внешнее проявление, а ощущение, которое возникает, когда смотришь на этого человека. Такое же бывает при взгляде, к примеру, на одного из Детей Хлада. Словно твои инстинкты говорят, что перед тобой далеко не обычный человек, и с ним нужно соблюдать осторожность.

Он вошел в комнату, загородив своей массивной мускулистой фигурой выход и заставив меня отступить чуть назад.

— Значит, ты знаешь, кто я?

— Ага.

— И знаешь, зачем я здесь?

— Пёсик пришел выполнять приказ хозяина, — попытался я задеть мужчину, но не почувствовал никакого отклика. Неприятно. А я-то думал разозлить его и использовать гнев против него самого, но Ефим был невозмутим как гранитная скала.

— Можешь говорить, сколько угодно. Кричать, сколько угодно. Тебе никто не поможет, — сказал он, расстегивая свой китель и наглейшим образом швыряя его на мою кровать. — А теперь…

Он протянул руку, чтобы схватить меня, но я отбил её, не позволив ему даже пальцем меня тронуть.

— С гонором значит… Люблю таких ломать.

И тут же ударил левой.

Таня не просто так предупреждала о нем. Ой не просто так…

Несмотря на то, что я успел поставить блок, в меня словно бетонной балкой швырнули. Ноги оторвались от земли и я крайне звучно врезался в противоположную от двери стену.

— Тц… — цокнул он языком. — Малость переборщил. Надеюсь, ты жив?

— Жив? — рассмеялся я, рывком поднимаясь на ноги и сплевывая кровь. — Да ты бьешь, как баба. Моя сестра в детстве меня лупила сильнее, чем ты.

— Шутишь значит, ну хорошо… — в его исполнении эта фраза прозвучала зловеще.

Я скакнул вперед, собираясь максимально сократить дистанцию, но мужчина тут же попытался это пресечь, нанеся удар мне в грудь ногой. За миг до удара я затормозил, практически полностью остановившись, перехватил его ногу и что есть силы дернул ту вверх.

Пришел черед Ефима полетать. Его массивная туша взмыла в воздух, врезалась в потолок, расколов штукатурку, и следом рухнула вниз. Он почти сразу поднялся, но на лице скользнуло удивление.

— Неужели Беспалов прислал ко мне беззубого песика? — улыбнулся я.

Ефим заскрежетал зубами, и я ощутил, как от него пахнуло гневом. Скала треснула, а я теперь питался моим же противником.

Он ударил прямым ударом, быстро и четко. Я отклонился в сторону, но тут же получил ударом коленом. Поставленный блок не слишком помог, меня все равно сильно приложило об стену. На миг показалось, что я её проломлю и ввалюсь в комнату Миши.

Ещё один удар, на этот раз кулаком в голову. Видимо, Ефим собирался добить меня, но я отклонился в бок и тут же контратаковал, нанеся один удар по корпусу.

Его не отшвырнуло и не отбросило. Нет, большая часть силы удара словно “утонула” в чем-то, что невидимым слоем обволакивало его тело словно броня.

Это ещё что за хрень?!

Мы обменялись ударами, после которых от штукатурки на потолке и стенах почти ничего не осталось, но это меня волновало меньше всего. Я… проигрывал. Нынешние травмы уже были несовместимы с жизнью, а я при этом смог оставить на противнике всего пару синяков. Его невидимая глазу защита поглощала большую часть урона.

— А ты… крепкий… — тяжело дыша, сказал Ефим. — Все поднимаешься и поднимаешься, сколько бы я не бил. Другой на твоем месте был бы уже мертв. Что, во имя Императора, да будет править он вечно, ты такое? Подклятвенный? Реликт? А впрочем… не важно… Мне тут сказали, что на техническом учится твоя сестра.

Сказали? Кто сказал? Лицеисты не должны об этом знать…

— Как закончу с тобой, пойду к ней. Надеюсь, она красивая.

— Ты хотел знать, кто я… — зарычал я, вскипая внутри. Спасибо за отличную провокацию, мудила. Мне как раз не хватало стимула. — Я ГНЕВ. И сейчас ты познаешь, что это значит, на себе!

И я ударил. В последний миг Ефим что-то почувствовал, поставил блок, но его это не спасло.

Комната словно взорвалась. Ударной волной выбило стекла, а Ефима вышвырнуло в коридор, снеся дверь. И в этот раз его хваленая защита не помогла. Он был ранен, изо рта текла кровь, а попытки подняться успеха не приносили.

— Ну что, пёсик? Кажется, я тебя сделал… — сказал я, подходя к мужчине и хватая его за бороду. — Не такой уж ты и силь…

Он ударил. Не сильно, если сравнивать с прошлыми ударами. Я не отлетел, даже не шелохнулся, просто ощутил удар двух фаланг пальцев куда-то в область сердца. И в следующий миг оно взорвалось. Лопнуло, разорвавшись на множество кровавых ошметков.

Ефим улыбнулся, увидев, что из моего рта хлынула кровь.

— Лыбишься? — прохрипел я, а он удивленно моргнул. Я должен быть мертв. Должен был замертво свалиться, лишившись сердца. — Я ГНЕВ, а ты пожалеешь, что перешел мне дорогу.

Если раньше я себя контролировал, то теперь любые тормоза отключились. Мир стал кроваво-красным, и я, схватив за лицо Ефима, поднял его и швырнул обратно в мою комнату. За драку в коридоре меня могут исключить, но если она будет в моей комнате…

Мужчина попытался выползти, но я поднял его и ударил в торс, услышав, как треснули кости, затем приложил его головой о стол, разнеся тот в щепки. Следующим ударом сломал Мужчине ногу в колене.

Открытый перелом. Ай-яй-яй… столько крови.

Ну и в завершение я впечатал его голову в стену, затем ещё раз, оставляя на той потеки крови. Третий удар, и тот окончательно прекратил сопротивляться, лишь стонал и кряхтел, изредка моля о пощаде. Я начал давить, чувствуя, как начали трещать кости черепа. Ещё чуть-чуть, и его головушка треснет как спелый арбуз…

— Дмитрий! — послышался внезапный испуганный возглас со стороны.

— Не смей называть… — начал было я, но осекся, увидев перепуганное лицо Миши.

Что, во имя Хлада, я делаю?

Злость стала стихать, и я отпустил едва живого Ефима, который тут же рухнул на пол.

Вот этого я и боялся… Я немного потерял контроль. Чем сильнее злюсь, тем меньше я соображаю. И кажется, сегодня я наделал так много дел, что меня тырнут из лицея с рассветом…

— Ну, чего встал? — буркнул я Мише. — Зови кого-нибудь. Пусть приведут медиков, — а затем чуть тише добавил. — А мне пока надо подумать…

* * *

До утра я просидел в карцере, что в принципе, неудивительно. Никого из старших, кто мог бы разобраться в произошедшем, на месте не было, ну а меня, как единственного целого, разумеется сделали крайним. Ефим вряд ли встанет на ноги в ближайшее время, и это он ещё легко отделался. Пусть радуется, что я его не убил.

В целом карцер оказался не самым плохим местом. Комната того же размера, что и моя, но без краски на стенах и окна, а из мебели лишь кровать. Довольно неудобная, кстати.

— Тц… Чтоб этого Ефима…

Он оказался неожиданно силен. Его невидимая глазу броня, скорость и отточенность движений… И я так и не понял, каким именно образом он уничтожил мое сердце. Казалось, что он влил в меня какую-то энергию, которая вступила в реакцию с моей и создала “взрывной” эффект.

Я так многого ещё не знаю об этом мире и его законах…

Спустя, казалось, вечность за мной все-таки пришли: несколько солдат при оружии, которые крайне невежливо надели на меня наручники и повели за собой. Я бы мог сказать, что это ни к чему, но какой смысл? Так что просто подчинился.

Меня привели в какой-то кабинет, где за выставленными в центре столами сидело несколько человек, включая декана Помникова. Вечно хмурый старый ветеран смотрел на меня странно, остальные с безразличием. Была тут и секретарь. Черноволосая красотка сидела чуть в стороне, положив пальцы на печатную машинку.

— Предварительную комиссию объявляю открытой, — сухо сказал декан, и пальцы Валентины застучали по клавишам. — Дмитрий Старцев, вы обвиняетесь вы нападении на офицера армии Его Величества, причинении травм тяжелой степени тяжести, нарушении комендантского часа и порче имущества лицея. Что можете сказать в свое оправдание?

— Самооборона, — коротко ответил я, сложив рук за спиной. Наручники, к счастью, с меня сняли.

— Так и запишем, — все так же сухо сказал декан, отметив что-то у себя на листочке.

Затем началось непосредственно само разбирательство, где от меня пытались добиться правды о произошедшем. Отвечал я честно, насколько это было возможно в моем положении. Про то, что я не Дмитрий Старцев, а Стремление, я рассказывать, разумеется, не собирался. Неизвестно, во что это могло по итогу вылиться, так что я раз за разом повторял одну и ту же “легенду”: Ефим пришел ко мне среди ночи, напал первым, в моей же комнате, а я защищался.

Разумеется, моя версия не выдерживала никакой критики. Человек без дара и навыков смог справиться с помощником мастера по рукопашному бою, да ещё и с Подклятвенным? Нереально. Его “броня”, возможно, даже пулю бы остановила, сделав из смертельного ранения маленький синяк.

— Прервемся, — внезапно предложил декан. — Оставите нас?

Вопрос был обращен к присутствующим членам комиссии, и те без какого-либо возражения стали подниматься со своих мест и уходить. Остался лишь он и секретарь, но черноволосая девушка убрала руки с клавиатуры.

— А теперь давай поговорим без протокола. Ты ставишь меня в кра-а-а-айненеприятную ситуацию, Старцев. С одной стороны, должен ли был Ефим Вальцев находиться в общежитии этой ночью? Нет. Имел ли ты право защищаться на территории своей комнаты? Да. И казалось бы, тебе можно было бы предъявить лишь порчу имущества, но есть и другая сторона. Вальцев — офицер армии, не работник лицея, а именно отправленный нам на помощь офицер, за здоровье которого отвечаю я. И когда мы с тобой закончим, мне придется отчитываться своему начальству о этом происшествии, и им это очень не понравится. У Вальцева тут была и другая работа, у Хладных, чем он там занимался — не в моей компетенции, но и там не обрадуются случившемуся, понимаешь? Он выполнял тут важные функции, а заменить его теперь некем. Лекари вообще удивлены, что он выжил. На поправку, даже с ними, уйдет не один месяц. Что-то с ним не так после вашей драки, целебные силы Хладных в лучшем случае вполовину эффективны.

Декан замолчал и с легким любопытством вглядывался в мое лицо. Видимо, хотел прочитать мои эмоции, увидеть мой страх, но я не боялся. Даже если меня выгонят, это не конец. В Лицее лишь отличная возможность добраться до принцессы, но не более.

— К тому же ваша драка… Я не могу поверить, что кто-то вроде тебя смог одолеть Вальцева. У тебя, Старцев, не должно быть ни навыков, ни физических возможностей. Как ты это сделал?

— Я тоже Подклятвенный, — соврал я. Ну а что мне оставалось? Это частично объяснило бы мои возможности.

На миг на лице декана мелькнуло удивление, но он тут же скрыл его за маской уверенности.

— Как ты мог стать Подклятвенным? Кто именно из Детей дал тебе силу?

— Не могу сказать. Я обещал, что это будет секретом. Даже то, что вскрылись мои силы, уже ставит меня в неловкое положение. Если я назову имя, то создам очень много проблем. Это не моя тайна, и я не вправе её открывать.

Я нес полнейшую чушь, но мне больше ничего не оставалось. Не люблю я врать. Я ГНЕВ, а это довольно прямолинейное Стремление. Я привык встречать проблемы лицом к лицу, и если бы Дмитрий написал в контракте не “восстановить честь семьи”, а “покарать виновных”, я бы тут не сидел. Я бы отправился прямиком к старшему Беспалову и оторвал ему голову, а затем сделал бы то же самое со всеми его прихвостнями. Но если я так поступлю сейчас, то никогда не выполню контракт. Мне нужно найти доказательства вины Беспалова и предъявить их Императору, чтоб ему икалось вечно, а бойней я лишь ещё сильнее очерню род.

— Тебя арестуют и казнят, если не скажешь.

Пусть попробуют, ха…

— Это не моя тайна, — повторил я.

— Ла-а-адно… — протянул декан, откидываясь на спинку стула и постукивая пальцем по столешнице. — Тогда другой вопрос: зачем ты здесь?

— Меня послали приглядывать за принцессой Лизаветтой, — честно ответил я. Полагаю, что декан мог догадываться о моей роли.

— “Приглядывать” в смысле “шпионить”?

— В смысле “охранять”.

— У принцессы есть телохранитель, — напомнил Декан. — Это Хаггарка, да ещё и Подклятвенный. О лучшем телохранителе можно только мечтать. Зачем ей ты?

— Два телохранителя лучше одного, — справедливо заметил я. — Враг может нанести удар в самый неожиданный момент, и я, находясь в стороне, смогу заметить угрозу.

— Складно балакаешь… — покачал декан головой. — Но…

— Все дело в моей семье. Вы знаете, что случилось. Я хочу смыть позор, что оставил отец на нашем роде. Если принцессе угрожают, то я защищу её и этим самым восстановлю честь рода.

— Вот теперь я верю, — хмыкнул декан, после чего они с секретарем многозначительно переглянулись. — Ладно, ты свободен.

— Сво…Я свободен? В смысле, мне возвращаться домой или…

— Идешь в свою комнату, разбираешься с тем бардаком что устроил, а я попробую всё замять. Но видит Император, да будет править он вечно, это будет сложно. За тобой серьезный долг, юноша. А теперь иди и веди себя хорошо. Не заставляй меня пожалеть о своем решении.

Глава 9

Раньше я и представить себе не мог, насколько быстро могут распространяться слухи. Когда я покинул кабинет комиссии и отправился на обед, то на своей шкуре это прочувствовал. Взгляды, перешептывания, разговорчики — чуть ли не каждый встреченный на пути лицеист провожал меня взглядом. Кто-то смотрел с легким любопытством, кто-то — со страхом, а кто-то — с завистью.

Наверное, это и есть популярность…

Не то что бы я и раньше страдал от её нехватки. Все-таки сын "предателя" внезапно поступил в Императорский лицей, но до прямых оскорблений или попыток завести драку как-то не опускались. Наверное присматривались, понимая что я тут не спроста.

В любом случае, я крайне резко оказался в центре внимания, и в этом были свои плюсы. Пусть Таня и обещала стать моей девушкой, но она запросто может передумать и сказать, что говорила не всерьез, и тогда нынешнее положение может хорошо сказаться на общении с противоположным полом. В конце концов, я отправил в медблок самого Ефима, а его тут боялись все.

Придя в столовую, я тут же приуныл. Еда оказалась той же самой, что и вчера.

Будь ты хоть трижды крутым, а порцию получишь как у остальных. Печаль-беда. Хм… А ведь я встречал какого-то парня, что предлагал достать памперсы для взрослых. Тогда меня этот вопрос вывел из себя, а сейчас заставил задуматься. Может он сможет что-нибудь вкусное достать? Сладости, копченые колбаски…

Б-р-р-р-р… аж в животе забурчало.

Надо бы его отыскать. С деньгами у меня, конечно, не очень, но…

От мыслей меня отвлекла троица лицеистов, опустившихся на лавку по другую сторону стола.

— Ты какой-то подозрительно целый, Старцев, — довольно ухмыльнулся Беспалов. Его свита тоже лыбилась, словно у них одна мозговая извилина на троих, и то из теста. — Неужели всю ночь бегал по кустам, прячась от Ефима? Зря. Он от этого лишь злее становится.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что я только что услышал.

— До тебя что, слухи не доходили? — едва не рассмеялся я.

— Я не обращаю внимание на чушь, — отмахнулся Беспалов. — Ты мог наплести остальным все, что угодно, но Ефим тебя сломает, заставит рыдать, как маленькую девочку, и ты ещё приползешь ко мне на коленях, моля о снисхождении.

— Сколько пафоса и пустых угроз… — рассмеялся я. — Ты бы лучше сходил и глянул на своего песика в медблоке, на его сломанные кости и разбитое лицо. А затем задумайся, не придет ли человек, сделавший это, сломать тебя.

Беспалов побледнел, после чего обменялся взглядами с прислужниками, и они втроем поспешили убраться, а я продолжил трапезу в полном одиночестве, то и дело ловя на себе взгляды заинтересованных лицеистов.

После неторопливого завтрака я отправился в сторону зоны С8, где должны были заниматься мои сокурсники, но взглянул на время и решил, что ну его. Я пропустил уже как минимум половину сегодняшних занятий, так что не видел смысла приходить туда вообще. Сегодня меня чуть не отправили под трибунал, так что я считал это уважительной причиной, чтобы немного развеяться, поэтому первым делом отправился на поиски сестры.

И в этот раз мне улыбнулась удача. Немного поспрашивав и походя возле учебных корпусов, отданных техническому факультету, мне подсказали, где её искать.

— Я тебя прибью, Дима, — вместо приветствия сказала мне она. Даша была одета в белое неказистое платье из грубой ткани, что в первую очередь должно было быть прочным и удобным для работы, а не красивым. — Я вчера весь день стирала белье, а перед отбоем чистила чужие горшки… Я словно служанка, которая в одиночку должна обслуживать сотню господ. Это… ужасно! Посмотри на мои руки! Видишь, сколько на них мозолей?!

— Ты в любой момент можешь уйти, — пожал я плечами. — Рубцов в первую очередь хотел, чтобы тут оказался я, а ты так… запасной вариант.

— Ну уж нет! — фыркнула Даша, скрестив руки под грудью. — Я выдержу. Просто хотелось немного поныть, не больше. А у тебя как дела?

— Да как сказать… Я обзавелся девушкой, нашел себе первого врага и, как вишенка на торте, отправил одного из преподавателей в госпиталь с тяжелыми травмами, после чего меня чуть было не отправили под трибунал.

— Что?.. — опешила Даша, и мне пришлось коротко пересказать все произошедшее за последний день.

— Преподаватель избивает учеников за деньги? И декан об этом знает?!

— Они закрывают на это глаза, потому что сверху пришел приказ, как я понял. Он зачем-то нужен Детям Хлада в закрытой части лицея.

— Ну и держали бы его там, — фыркнула Даша. — Это беспредел какой-то. Но странно, что тебя не наказали.

— Думаю, наказание впереди, и вряд ли мне оно понравится, — скривился я. — Декан теперь думает, что я тоже подклятвенный. Лишь так я смог объяснить, как получилось победить Ефима.

— Это проблема, конечно… Но с другой стороны, может оно и к лучшему. Скорее всего, тебя сейчас не стали трогать потому, что подумали, что ты чья-то пешка. Что самые крупные рода используют тебя для каких-то своих интриг, в которые декан лезть не захотел, пустив всё на самотек. Но с другой стороны, те, кому был нужен Ефим, могут это просто так не оставить. Будь осторожен, хорошо?

— Разумеется.

Даша нахмурилась, прекрасно осознавая что осторожность и я — это две вещи из противоположных миров.

— А что там с девушкой? — припомнила она.

— Ты знаешь Таню Демидову?

— Демидову? — задумалась Даша. — Ну да. Такая рыжая, симпатичная, с веснушками.

— Она самая.

— Неожиданно. Таня тут?

— Она говорила, что вы встречались.

— Да, её отец был другом нашего, и она часто приходила к нам в детстве. Правда ты её боялся, словно волка, и прятался от неё на чердаке. Вернее… Дима боялся, — одернула себя девушка. — Тяжело привыкнуть к тому, что ты не он. Можно даже сказать, что в детстве мы дружили, а затем отец Тани был отправлен куда-то на север, и она уехала. Вернулись они в Петроград пару лет назад, но мы почти не общались. Обменивались парой слов на приемах, не более. Но я так и не поняла, каким это образом она стала твоей девушкой. Вы же почти не знакомы.

— Как-нибудь потом расскажу, — ухмыльнулся я. — А сейчас мне пора. Скоро начнется лекция, на которую я очень хочу заглянуть.

— Лекция? Стоп, ты захотел учиться?

— А что, это так странно? — обиделся я.

— Ты ГНЕВ, ты терпеть не можешь учиться. Ты такой… “ГНЕВ бить!”, “ГНЕВ ломать мебель”, “ГНЕВ посолить твой чай!”.

— Значит, вот как ты меня видишь, да?..

— Ещё как. Ты несносен! Ты хоть знаешь, как с девушкой надо обращаться?

— Нет…

— Тогда садись, — указала она на скамью, так удобно оказавшуюся рядом. — Ты собрался на лекцию, но вначале я дам тебе другую. Девушки любят…

* * *

В аудитории оказалось крайне много народу, даже больше, чем я предполагал. Тут присутствовали не только лицеисты с военной кафедры, но ещё и из других, даже несколько с технического заглянули. Народу было так много, что места попросту не осталось, но так как завтракал я считай незадолго до обеда, то на последний не ходил, и у меня было достаточно времени, чтобы занять место.

Преподавателем оказалась приятная женщина средних лет, которая несмотря на возраст не растеряла природную красоту и обаяние. Её золотисто-рыжие волосы были собраны в довольно сложную прическу, а на всех присутствующих она смотрела поверх небольших круглых очков.

— Смотрю, в этот раз желающих изучить основы Клятвы Льда довольно много, — улыбнулась она, порадовшись такому количеству слушателей. — Что-ж, если все готовы, то давайте преступим.

Она прошла к доске за спиной и стала рисовать какие-то сложные схемы, попутно начиная свою лекцию.

— Вы это, наверное, все уже знаете, но я все-таки расскажу на случай, если среди нас есть гости из других миров, — лицеисты рассмеялись этой шутке, а вот мне стало как-то не по себе. — Примерно тысячу лет назад в этот мир пришло девять императоров — девять небесных правителей, что покорили народы и создали девять империй. И тогда же в наш мир пришла магия. Каждый из Императоров нес в себе частицу божественной мощи, которую он разделил с народами, которые возглавил.

Преподаватель нарисовала что-то вроде человека, а затем изобразила внутри него круг.

— Как называется источник силы, что подарили нам Императоры?

— Сердце Хлада! — крикнул кто-то.

— Да, это одно из названий, — подтвердила женщина. — Но это касается только источника силы, что находится в нашей Империи. В других есть свои названия. К примеру, в Империи Огненного Дракона его называют Сосудом Бога. Общее же название, которое чаще всего применяют, это Сосуд Правителя. У каждой из Империй свой Сосуд Правителя. Это касается не только названия, но и особых тонкостей использования.

Для примера, я сравню Сосуд Бога и Сердце Хлада. Это два Сосуда Правителя, но они существуют и функционируют по разным принципам. Сосуд Хлада способен передаваться по наследству. У многих из вас он есть, поскольку вы принадлежите к дворянским родам, но с каждым новым поколением степень его проявления снижается. Считается, что уже в шестом поколении лишь один из десяти детей будет его иметь. И лишь Императорская линия обладает им всегда. Но вы и так все это знаете. А вот чего вы возможно не знаете, так это того, что Сосуд Бога не способен передаваться по наследству. Лишь дети Дракона-Императора способны получить доступ к силе. По той же причине у него нет одной или нескольких постоянных жен. Раз в пять лет избираются триста пятьдесят пять женщин, что в течении брачного года должны будут зачать ребенка.

Стоило об этом рассказать, как по залу пронеслись шепотки. Похоже, эта информация сильно всколыхнула местную публику. А я думал о том, что император той страны хорошо так устроился. В брачный год ему каждый день приводят новую женщину.

Даже завидно немного.

— Поэтому и система родов там выстроена немного иначе, — продолжила преподаватель. — Но это тема отдельной лекции, и думаю, в скором времени мне позволят вам об этом прочитать. Сейчас же рассказываю о том насколько отличаются Сосуды Правителя. Вторая, немаловажная деталь в том, что Сосуд Бога пробуждать не нужно. Он пробуждается у каждого из детей самостоятельно, примерно в возрасте двенадцати-четырнадцати лет, после чего они начинают проходить базовое обучение. При этом смертность от пробуждения составляет всего один процент. Исследователи полагают, что это вызвано тем, что в них есть “божественная кровь”. По той же причине дети нашего Императора, да будет править он вечно, также с легкостью пройдут Ледяное Пробуждение. Старший наследник трона делает это без прикосновения к колонне, самостоятельно. Младшим же детям колонна все равно необходима, но я не могу исключать тот факт, что они могут совершить Пробуждение и без неё. Прецеденты в истории бывали, хоть и не много.

Как вы уже поняли, остальные вынуждены проходить Пробуждение через колонну, но, я настоятельно советую здраво все взвесить. Каждый из вас может в любой момент пройти обследование и проверить крепость своего Сердца Хлада. Тем, у кого крепость Сосуда Правителя меньше пятидесяти процентов, настоятельно НЕ рекомендуется пытаться осуществить Ледяное Пробуждение. Ниже тридцати — это почти гарантированная смерть. Все как в математике, чем выше проценты, тем вероятнее успех. Но имейте в виду, что даже с девяностопроцентной крепостью Сосуда Правителя можно погибнуть при пробуждении.

Преподаватель сделала небольшую паузу, видимо пытаясь убедиться, что присутствующие поняли прониклись её словами.

— Ладно, — продолжила она. — Допустим, вы показали хороший результат и можете с минимальными рисками пройти Пробуждение. Что будет с вами дальше? Сказать по правде — никто не знает. Это ведомо лишь Императору, да будет править он вечно. Коснувшись колонны, вы заключаете сделку с тильгриммами — демонами льда, что обитают в Ледяных Пустошах, и вашу душу после смерти они утащат туда. Думаю, вы все об этом слышали. Правда ли это? Да, это правда. Любой из Детей Хлада скажет вам, что оказавшись на границе жизни и смерти, он ощущает их холодные когти на своем теле. И это тоже то, к чему стоит быть готовым, отправляясь к колонне.

И вновь пауза.

— Как именно проходит клятва, мы не знаем. Дети Хлада об этом не распространяются, и даже таким исследователям, как я, не удалось добыть информации на этот счет. Но сразу после Клятвы Льду и Пробуждения Сосуд Правителя меняется. Если раньше он был чем-то вроде яйца с твердой скорлупой вокруг, но после Пробуждения он больше напоминает сердце, что качает энергию. Сосуд позволяет накапливать силу, выплескивать её и трансформировать один тип энергии в другой. Всего существует три основных типа пробуждаемой силы, их обычно обозначают цветом.

Синий — это Истинное Пробуждение, самый сильный тип пробуждения и самый гибкий. Таких Детей Хлада обычно называют Маги. Их основная стихия — Холод. Следом идут Пепельные, они же Красные, и с ними не все так однозначно. Их сила инверсирована, они используют огонь, а не холод. К сожалению, это накладывает ограничения на используемые заклинания, но дает иные преимущества.

Последние, желтые — это целители. Их сила, как и у Истинных — лед, но из-за особенностей структуры плетений, они не могут использовать боевую магию. Тело может привыкнуть лишь к одному типу заклинаний: разрушающих или созидающих.

На самом деле не все исследователи разделяют мысль о том, что Целители — это отдельная категория Пробужденных, относя их к Истинным, просто выбравшим иной путь. Но пока что принято считать, что Истинные — это боевая ветвь, Целители — мирная. Любопытно, что Пепельные способны использовать исцеление без последствий, но его эффективность не идет ни в какое сравнение с Желтыми. Пока Пепельный срастит кость, Желтый, потратив столько же сил, поднимет на ноги десяток человек.

— А Убийцы Магии? — воскликнул кто-то с задних рядов. Лицо преподавателя на этом слегка дрогнуло, и женщина едва заметно поджала губы от недовольства.

— Не уверена, что нам стоит обсуждать это на лекции… но хорошо. Раз уж вы просите. Убийцы Магии — это четвертая форма Пробуждения, но в отличие от первых трех, её может пройти любой из тех, кто уже прошел Ледяное Пробуждение. Некоторые исследователи называют это Обратным Пробуждением. Становясь Убийцей Магии, Пробужденный лишается всех сил. Он больше не способен сплетать потоки или как-либо ещё взаимодействовать с силой, но при этом она никуда не уходит. Убийцы Магии говорят, что ощущают её, и она служит им вечным напоминанием о том, чего они лишились. Это сродни… вашему любимому блюду, которое вы видите каждый день, но не можете его вкусить.

Взамен Убийцы Магии способны нейтрализовывать других Пробужденных. Они рассеивают потоки, полностью разрушая структуру заклинаний, и чем сильнее Пробужденный был до становления Убийцей Магии, тем сильнее эта способность. На данный момент самый большой рекорд — сто двадцать один метр. Именно на таком расстоянии мог разрушать плетения Аркадий Сёмин, умерший сто двадцать лет назад.

Помимо прочего, Убийцы Магии значительно ослабляют подклятвенных, и пожалуй это все, что вам нужно пока знать. Скажу лишь ещё, что Убийцы Магии обычно долго не живут. Их тела с годами словно начинают отвергать собственную силу, и в итоге их ждут тяжелые болезни и ранняя смерть.

После этого женщина вернулась к обсуждению Сосудов Правителя, но там уже не было ничего действительно интересного. Главную суть я уяснил, а числа и формулы, которые она выводила на доске, чтобы объяснить, как вычитывается прочность Сосуда и как измеряется энерготок, меня не слишком волновали.

И вот лекция закончилась. Лицеисты стали расходиться, а я ещё где-то с минуту сидел на прежнем месте, размышляя. Кое-что о магии этого мира мне стало ясно. Например то, почему я не могу использовать свой Сосуд Правителя. Он просто не адаптирован под мою силу, и его вначале нужно пробудить, но все эти разговоры о “Клятвах”… Уж очень напоминает договор, по которому я и оказался в этом теле, но другого формата. Сила в обмен на душу… Люди считают, что это хорошая сделка, но по мне она крайне дерьмовая. Словно продать золотой слиток в обмен на бусы из стекла, переливающиеся на солнце.

А ещё я так ничего и не узнал о подклятвенных.

А это важно! Хлад! Я должен найти эту женщину и разузнать о том, что она так и не рассказала.

Сказано-сделано, и я пулей выскочил из лекционной в поисках этой дамы. Бегло оглядевшись, я заметил, как она поворачивает по коридору налево, и помчался туда же, стараясь её не упустить.

— Ага, вот ты и попалась, — ухмыльнулся я, видя, как она заходит в один из кабинетов.

Я облегченно выдохнул и уже спокойным шагом пошел следом. Вокруг никого не было, большая часть лицеистов вышла на свежий воздух, что тоже не могло не радовать.

Я повернул ручку двери и тихо её отворил, заходя внутрь. Это был кабинет, кажется, соединенный с библиотекой. По крайней мере, большую часть помещения занимали приставленные друг к другу стеллажи, заполненные книгами.

— Мне нравится быть педагогом, — промурлыкала женщина из-за одного из стеллажей. — Они все так внимательно слушают, вопросы задают. Хотя на научной части с формулами как-то притихли. Может, в следующий раз попробовать сделать что-то вроде игры? Думаю, это может поднять активность и улучшить усвоение материала…

Она ещё говорила, выходя из-за стеллажа, но увидев меня, замерла. И я замер, потому что не был готов к увиденному.

Одежда и фигура женщины не изменились, но вот её голова… и руки… и хвост… У неё же не было хвоста, да? Прямо сейчас на меня смотрели два удивленных желтых глаза на рыжей лисьей морде…

Глава 10

— Э-э-э… — протянул я, шокированный увиденным.

Женщина, кажется, тоже не ожидала такого, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы опомниться и щелкнуть перед вытянутым носом когтистыми пальцами. В тот же миг воздух вокруг неё засиял, и все “звериные” черты исчезли.

— Д-да?.. — её голос дрожал. — В-вы что-то хотели?

— Хотел… — подтвердил я, с любопытством разглядывая женщину. Мне и во время лекции что-то в ней казалось странным. Я не мог понять, что именно, порой воздух странно себя вел, создавая едва заметное марево, а теперь я понял, почему. — Но не могли бы вы вернуть… ну… это…

Я жестом изобразил длинный нос.

Женщина задумалась, после чего щелкнула пальцами, и рыжая шерсть вернулась. Преподаватель выглядела как лис, который в какой-то момент решил стать человеком.

— Вы так… так…

— Уродлива?

— Прекрасна! — воскликнул я, буквально подскакивая к ней. — Какая прелестная шерсть, какой хвост. Ох…

Я был восхищен, а она — шокирована.

Не сдержавшись, я попытался потрогать её хвост с белым кончиком, но женщина буквально выдернула его у меня из рук и прижала к животу, отступая.

— Вы меня пугаете…

Теперь уже пришел мой черед удивляться.

— Да? — осекся я. — Прошу прощения… Просто я… поражен вашей красотой.

— У вас… весьма специфическое чувство прекрасного, — нервно сглотнула она.

— Вы не считаете себя прекрасной?

— Люди не считают. В моей стране все немного проще. К кицунэ относятся с уважением, ведь мы дети Бога-Дракона, но здесь моя внешность по большей части вызывает страх. Когда я впервые оказалась в вашей стране, меня чуть не подстрелил какой-то фермер, решивший, что я собираюсь украсть его кур.

— А вы собирались?

— Да… — виновато признала преподаватель. — Ничего не могу с собой поделать. Это часть моей природы.

— Как знакомо, — усмехнулся я, продолжая ею любоваться. Причем я сам не до конца понимал, чем вызвана моя реакция. Если человеческие самки заставляли орган, скрытый исподним, шевелиться, то её Дмитрий Старцев едва ли считал красивой, но вот моя божественная суть была в восхищении. — Как вас зовут?

— Меня называют Цуки, что значит луна.

— Красивое имя. А мое Г… — я вовремя себя одернул. — Дмитрий, Димитрий Старцев.

— Так что вам угодно, Дмитрий Старцев?

— Вы провели интересную лекцию, но кое-что не рассказали. Подклятвенные — кто они?

— Не рассказала? Ох… Глупая, глупая Цуки, — она постучала себя по лбу кулачком, крайне мило прижав треугольные уши. — Подклятвенные — это не пробужденные, но для них все равно нужен Сосуд Правителя. Пробужденный отнимает кусочек своей силы и передает человеку, которому доверяет.

— То есть… это просто разделение силы с другими? И все?

— Нет, не совсем. Подклятвенные не могут создавать плетения, это лишь форма физического усиления. Идеальный телохранитель для пробужденного. Они крепче и сильнее любого человека. Я даже слышала, что некоторые подклятвенные могут выдержать выстрел, не получив серьезных травм.

— Что-то такое я и слышал. Но тогда почему их не используют повсеместно, если они так хороши?

— По двум причинам. Первая — пробужденный отдает треть своей силы другому человеку. Треть — это много, сами понимаете. Ну и соответственно, больше трех подклятвенных у одного пробужденного быть не может.

Я присел на край стола. Довольно бесцеремонно с моей стороны, но учитывая, что преподаватель поглядывала на меня с легкой опаской, словно это я тут был зверочеловеком, а не она, я посчитал это уместным.

— А вторая?

— Если подклятвенный умрет, сила будет утрачена навсегда.

— Навсегда… то есть…

— Да. Пробужденный может в любой момент вернуть свою силу через прямой тактильный контакт, но если подклятвенный умрет, то вернуть её не получится. Для многих пробужденных сама по себе идея ограничить свою силу кажется неприемлемой, это как для человека временно отрезать себе руку или ногу. Разумеется, есть те, кто соглашается отдать частицу своей силы, но обычно такие находят охранные агентства, где хорошо оплачивают подобное, либо находят человека, которому безоговорочно доверяют.

— Понятно… — я задумался. Получается, как и сказала сестра, идея о том, что я Подклятвенный, хорошая. Я правильно догадался, что это значит, но вот информация о том, что убив подклятвенного, я лишу пробужденного трети сил, очень любопытна. Но к сожалению, не более того. На практике я это вряд ли буду применять, зато теперь в курсе, почему подклятвенных так мало.

— Могу я… кое-что сделать? — крайне осторожно поинтересовалась Цуки.

— Хорошо… — с такой же настороженностью согласился я.

— Просто… я что-то ощущаю в вас. Нечто странное и непонятное.

Тут уже пришел мой черед насторожиться. Не хотелось бы, чтобы она узнала обо мне лишнее. И все же я почему-то не воспринимал её как остальных обитателей этого мира, продолжая находить невероятно прелестной.

Женщина подошла ко мне и осторожно коснулась когтями моих висков. Я сделал то же самое, ощущая её беспокойство. Цуки почему-то меня боялась, хотя казалось бы, причины для этого нет. Она должна была видеть во мне простого ученика, но…

Внезапно что-то случилось. Мир вокруг разлетелся на множество кусочков, исчезнув в бездне окружающего нас космоса. Цуки все ещё стояла передо мной, но теперь она выглядела иначе. Не зверь, но и не человек. Существо гораздо более сложное и невероятное, чем люди с их нелепым и жалким даром.

— Цуки! Ты… прекрасна! — мой голос, казалось, заставлял вибрировать всю вселенную вокруг. — Как вообще нечто настолько невероятное, как ты, может существовать в этом жалком мире?!

Он звучал все громче и грохотал подобно грому. Цуки тоже пристально смотрела на меня, переливаясь тысячей огней, а затем… взглянула наверх.

* * *

Цукимару была ученым до мозга костей. Вот уже четыре сотни лет она странствовала по миру, изучала другие культуры, языки и реликты. Последних в мире осталось совсем мало. Императоры после своего прихода не потерпели конкурентов и уничтожили почти всех. Кицунэ повезло, Бог-Дракон сохранил им жизнь и трансформировал, превратив в свое оружие.

Кицунэ стали шпионами, они могли менять внешность, создавать иллюзии, но самой Цукимару это было не слишком интересно. Она выполняла поручения, когда это было нужно, неспособная отказаться, потому что её душа целиком и полностью была предана Богу-Дракону, но по-настоящему жаждала лишь знаний.

Поездка в казавшуюся такой холодной Российскую Империю проходила совершенно обычной. Она выполнила несколько поручений, после чего посвятила себя исследованиям. Сумев договориться с директором лицея, она получила должность временного преподавателя и доступ к библиотеке. И все бы хорошо, но затем явился этот парень, и она раскрыла себя…

Глупая нелепая оплошность. Пусть директор и знал, кто она такая, но слухи о том, что преподаватель на самом деле хвостатый монстр, могут создать кучу проблем. Но чем дольше Цуки говорила со странным юношей, тем интереснее его находила.

Его аура была странной, ни на что не похожей, и в какой-то момент кицунэ решила рискнуть и коснуться его души. Это сложная и запрещенная процедура, и если кто-нибудь из Детей Хлада узнает о том, что она хочет сделать, то в лучшем случае её выдворят из страны. В худшем же… Цуки старалась об этом не думать.

Но все пошло не по плану.

Да и не могло пойти…

Её душу буквально выдернуло из тела и зашвырнуло куда-то в высшие планы. Тут было красиво, но и тот, кто стоял перед ней, выглядел просто невероятно. Эти алые потоки, сплетающиеся во… что-то…

Словно ожившая буря, способная снести её.

“Так он реликт!” — восторг охватил Цукимару. Она мечтала найти реликтов этой страны и сравнить их с собой, но это оказалось очень сложно, а сейчас один из них стоит прямо напротив!

— Цуки! Ты… прекрасна! Как вообще нечто настолько невероятное, как ты, может существовать в этом жалком мире?!

“Я прекрасна?” — мысленно удивилась Цуки. Почему-то произнести это вслух было выше её сил. — “Нет, я ничто в сравнении с тобой!”

Настолько сильный реликт, сохранившийся до наших дней, был невероятным открытием. Вплоть до этого дня Цукимару считала, что тэнгу и кицунэ — сильнейшие реликты, и то лишь потому, что Император позволил им жить, но теперь…

Цукимару переполнял восторг, её мысли уже метались от одной идеи к другой. Тесты, расспросы, опыты…

А затем она подняла глаза и посмотрела за спину этого мужчины, и восторг испарился, сменившись первозданным ужасом. Тот образ, что находился перед ней, лишь малая частичка немыслимого существа, мощь которого невозможно объять. Чудовищная алая буря, которая, казалось, захватывает всю вселенную, по сравнению с которой сама Цуки — песчинка. Ничто.

— Я хочу тебя, Цуки! Служи мне! — взревела буря, а затем образ человека протянул руку и пронзил её грудь, преодолевая все существующие ментальные барьеры.

“Нет! Нет! Нет! Я не хочу умирать!” — мысленно взмолилась она, когда буря коснулась её сердца. Оно было оплетено чем-то, напоминающим металлического змея с пламенем внутри. Змей напал на бурю, но алые молнии, сорвавшиеся с пальцев, легко уничтожили его.

— Ты будешь служить мне! — вновь взревела буря.

— Да, мой бог, — все, что смогла ответить она…

— КОНТРАКТ ЗАКЛЮЧЕН. — прогрохотало где-то вдали.

* * *

— Это было странно, — сказал я, расхаживая по комнате и разминая собственную руку. Укус непонятного плетения, оплетавшего душу кицунэ, отдавался жутко раздражающим покалыванием в конечности. Интересно, нормально ли, что я уничтожил… это?

Цуки сидела на полу, прижимая руки к груди, и словно не дышала. Наверное, со стороны можно было подумать, что это чучело, а не живое существо.

— Цуки? — это меня начало немного напрягать. Крайне не хотелось навредить такому интересному созданию.

Она наконец моргнула и подняла испуганные желтые глаза на меня.

— Д-да… хозяин?

А вот это неожиданно… только не говорите, что я её сломал…

— Почему ты меня так называешь? — осторожно уточнил я.

— Потому что… теперь я ваша. Вы сказали, что хотите меня, а я не смогла отказать.

— Ой… — я что-то такое припоминал. Правда не слишком понимаю, почему так сказал. Просто она была настолько восхитительной и неотразимой, что я это ляпнул, не подумав. — Можешь забыть, я был немного не в себе…

— Я не могу, — растерянно сказала лисица. — Вы подчинили меня. Нельзя так просто отказаться от этого…

Я отступил, удивленно таращась на неё. Я подчинил себе кицунэ?.. Как? И что мне теперь с ней делать? Я сделал её своей слугой, но понятия не имел какое применение найти её талантам…

Пока не знал…

— Хозяин… могу я задать вопрос? — Цуки так и сидела на полу, то и дело потупивая взгляд.

— Не называй меня так, — буркнул я, отчего Женщина испуганно прижала уши. — Просто ГНЕВ. А, тьху, при людях так меня не называй. Просто Дмитрий, идет?

— Да хозяин. То есть… да, ГНЕВ.

— Так что за вопрос?

— Кто, а вернее что вы такое? То, что я видела, это… Вы не реликт, вы нечто гораздо большее. Словно вы… — она хотела сказать что-то еще, но осеклась. — Нет, ничего.

— Вот уж нет, давай договаривай.

— Словно вы Бог-Дракон. Император моей страны. Лишь с ним я видела что-то похожее, когда он подчинил мою дикую суть себе. Он как огненный шторм, а вы — как алая буря.

Это интересные слова, но конкретно в данной ситуации не дающие ровным счетом ничего. Мог ли этот их Бог-Император быть Стремлением? Сомнительно. К тому же, в нашей вселенной так много разных сущностей: Боги Башни, Князья, лезущие из Пустоты Посланники, Несущие Свет в конце концов. Он мог быть чем угодно, просто эта лисица вряд ли встречала много сущностей божественного уровня.

— Ничего не могу сказать про твоего Бога-Дракона, но лично я — Стремление. Ты знаешь, как появляются боги? Когда люди из поколения в поколения поклоняются кому-то, то…

— …оно обретает плоть. Да, это механизм Воплощения. Но это работает не только с богами. Например, я тоже изначально была такой. Мы их называем реликты — те, что были рождены людьми до прихода Императоров.

Так вот что такое реликты! А то я уже несколько раз слышал это слово, но понятия не имел, о чем речь. Даже Рубцов, кажется, обозвал меня реликтом.

— В моей стране их также называют ёкай. Духи. Одни злые, другие добрые. До прихода Бога-Дракона все острова были заселены ими, но после Багрового Восхода большая их часть была истреблена. Император оставил лишь кицунэ как своих верных шпионов, способных очаровывать и околдовывать, а также тэнгу, сильнейших воинов, в качестве охраны и самой преданной армии.

— Да-да, спасибо за лекцию, — буркнул я.

Кажется, лисицу от нервов малость так заносит. Того и глядишь, она мне дополнительную лекцию по истории прочитает. И наверное, в свое время я бы её послушал, но сегодня у меня ещё есть дела, и тратить на Цуки весь день не собирался.

Кицунэ тут же заткнулась, вновь потупив желтые глазки.

— Прошу прощения…

— Но раз ты знаешь, то все проще. Стремления — это тоже самое, что Воплощения, но больше. Вот ты знала, что чувства и желания тоже материальны? Так и появляются Стремления. В отличие от богов, у нас нет характера в привычном понимании, как и формы. Мы просто скопление чистой мощи, которая бесконечно копится из “пожертвований”. Каждый раз, когда какой-то человек злится, я получаю частицу энергии от этой злости. И так не только в этом мире, а в тысячах и тысячах миров.

— Но ведь люди постоянно злятся, — опешила лисица.

— Именно! — хлопнул я в ладони. — Теперь ты представляешь, насколько я силен? Я одно из сильнейших Стремлений так-то. Вот только… что толку от этой силы, если тут я слаб?

— Я не понимаю…

— Вот скажи, какой толк от реки, огромной как океан, если вода из неё вытекает через вот такое вот бутылочное горлышко, — я изобразил пальцами круг, а в глазах кицунэ мелькнуло понимание.

— Вы не способны проводить большую часть своей силы! Да, я понимаю… Ваша проводимость ограничена сосудом, но возможно, я смогу вам помочь. Вряд ли раскрыть весь потенциал, но…

Цуки рывком вскочила на ноги и забегала, словно её ужалила пчела. Кинунэ перемещалась от одного стеллажа к другому, пока в конце концов не разложила на столе передо мной какие-то рисунки и наброски.

— Я очень много времени работала над альтернативной системой проведения энергии. По большей части это были поиски возможностей наделить человека силой, даже когда у него нет Сосуда Правителя. И думаю, после некоторых модификаций я смогу сделать вас сильнее. Может, не таким, каким вы должны быть, но в несколько раз точно.

— Потрясающе, Цуки! — ухмыльнулся я. — Ты нечто.

— Спасибо, хозяин! В смысле… ГНЕВ, — смутилась она.

— Что тебе нужно?

— Время, кое-какие ингредиенты… Дайте мне хотя бы неделю. И… мне понадобится ещё раз вас осмотреть. Нужно обследовать ваш Сосуд Правителя, записав все его данные.

— Сделаем, — решил я. То, что я мог проиграть какому-то недоумку Ефиму, задело мою гордость. Это тело нужно срочно прокачивать, чтобы никто не смог встать у меня на пути. — А теперь, с твоего позволения, я пойду. У меня на сегодня ещё назначено свидание.

Глава 11

— Ну привет, мои сладкие сахарные губки, — ухмыльнулся я своей самой обольстительной улыбкой, зажав Таню в одном укромном месте на полигоне. Подловить её так, чтобы нас никто не видел, было сродни настоящему искусству, и даже пришлось для этого дела подключить Мишу, но у меня получилось.

Щеки девушки вмиг порозовели, а глаза удивленно округлились.

— Д-Дима, зачем ты меня так пугаешь?..

— У меня и в мыслях не было пугать. Хотел сделать маленький сюрприз, вот и всё.

— Тебя сегодня не было на тренировках. Я волновалась! Да и старшина злился.

— Плевать мне на старшину, — буркнул я. — Меня не выгнали после того, как я избил Ефима, так что за прогул меня точно не выгонят.

— Так значит, все те слухи… — зашептала Таня.

— Чистая правда, — не без удовольствия подтвердил я. — И вот я пришел за своей наградой…

С этими словами я довольно бесцеремонно её поцеловал. Девушка ответила, но почти сразу оттолкнула меня. Не так, как накануне, а мягко, и тем не менее крайне настойчиво.

— Погоди… Дай мне всё это осмыслить… У меня в голове не укладывается… Как ты смог одолеть Ефима? Он же монстр! Он…

Я вновь попытался её поцеловать, но девушка закрыла мне рот ладонью.

— Да погоди ты со своими поцелуями! Я же о серьезном пытаюсь говорить!

— Ох… — я закатил глаза. — Да забудь ты о нем. Ефим в прошлом, какая разница, как я его победил? Он больше не проблема.

По глазам было видно, что Таня со мной совершенно не согласна, так что я решил поскорее перевести “битву” на её поле.

— Лучше скажи, теперь ты моя девушка?

— А? — она тут же замялась.

— Ты же обещала, разве я не прав? — уточнил я. — Сказала, цитирую: “Да хоть десять! Хоть девушкой твоей стану!”.

— Но… Я же говорила не всерьез… Я не думала, что ты правда…

— И тем не менее я тут, а Ефим в больничке. Так что, какова цена твоего слова?

Девушка недовольно поджала губы и бросила на меня грозный взгляд, показывая, что сердится, но это было наиграно. Уж что-что, а гнев я чувствую. Здесь же если и было раздражение, то уровня “я забыл купить хлеба”, а не “меня заставили стать чьей-то женщиной”. Это значит, что Тане я нравлюсь, пусть мы и знакомы всего ничего.

— Хорошо. Я твоя девушка.

— Замечательно, в таком случае жду тебя сегодня вечером. Отметим наше соединение. А нет, ко мне нельзя… У меня дверь выбита. Тогда я к тебе приду.

— Так! Стоп! — Таня уперла руки мне в грудь. — Дима, ладно поцелуи, мне они и самой нравятся… Но мы с тобой два дня знакомы, и я скажу тебе то же, что и вчера: это слишком быстро! Давай вначале узнаем друг друга получше, ладно? Сходим куда-нибудь, пообщаемся… Я просто… просто не готова к такому…

Сказать, что я был раздосадован — ничего не сказать. Только думал, что решил проблему, а как оказалось, что приобрел новую головную боль. Я ведь божество, запертое в теле человека, я не умею ухаживать да и не хочу тратить на это время. Мне по идее поклоняться должны. Бояться и страшиться.

Хлад!

Пойти что ли в медблок и выпросить тех таблеток?

— Ну не расстраивайся, — заметив мою реакцию, сказала Таня, попытавшись меня приободрить. — Ты вполне можешь… ну… потрогать меня. Только немного… И…

Но она так ничего и не добавила, просто поцеловала меня. Нежно, страстно и… многообещающе.

* * *

В свою комнату я возвращался в отличном расположении духа. С Таней мы провели вместе много часов, и пусть до самого “вкусного” у нас дело не дошло, но и одними поцелуями мы не ограничились. Так что частично биологическую проблему я решил, и теперь на время мог выбросить из головы всякие пошлости и сосредоточиться на текущем положении дел.

В ближайшие дни в лицей прибудет Лизаветта, и я должен во что бы то ни стало войти в её ближайший круг. Стать другом и может даже чем-то большим.

До комнаты я не дошел. Оказавшись на втором этаже, я с удивлением обнаружил, что у моей двадцать восьмой комнаты, у которой теперь появилась дверь, крутится секретарь декана, только вид у неё был слегка странный. Обычно она мила и улыбчива, но сейчас её лицо было мрачным и настороженным.

— Вы меня ждете?

— Старцев. Отлично. Следуй за мной.

— Что? Зачем?

— Не задавай вопросов, а исполняй приказы. Я и так долго прождала тебя. Каждая минута на счету.

Я нахмурился, ничего не понимая, и все же решил выполнить приказ. Если бы меня просто хотели арестовать, то тут скорее всего было бы ещё несколько солдат, а не одна лишь секретарь. Но по выражению её лица не похоже, что это приглашение на свидание.

— Ладно… — буркнул я и поплелся следом.

Мы беспрепятственно покинули общежития и вышли на центральную улицу. Валентина Сергеевна шла первой, уверенно ведя меня за собой. Она ничего не объясняла и вообще не проронила ни слова, что меня малость так раздражало. Но пока что я играл по её правилам.

Мы миновали учебные корпуса, здание, где располагалась кафедра, и все дальше брали западнее, в ту сторону, в какой находится закрытая зона, куда доступ имеют только Дети Хлада. И очень быстро я понял, что мы направляемся именно туда.

Интересно!

В этот раз закрытую зону я посетил без перелезания забора и шанса схлопотать госизмену попутно, а вполне официально, через пропускной пункт. Там мне выдали бумажку с печатью, как и сопровождавшей меня женщине.

— Меня ведут к Детям Хлада? — все-таки спросил я, но та вновь проигнорировал вопрос.

Беру свои слова назад, эта женщина меня раздражает, и я уже не хочу, чтобы она становилась моей. Тани на первое время более чем достаточно, а дальше может и более интересные варианты попадутся. Принцесса, например.

Провели меня совсем не в ту часть закрытого лицея, где мы были с Таней, а в совершенно противоположную. Тут располагались основные строения, но мы их обошли и оказались перед небольшой одноэтажной постройкой с охраняемым входом.

Печати и прочее у нас не спрашивали, а просто кивнули в знак приветствия и пропустили внутрь. Постройка оказалась совершенно пустой, ни мебели, ни людей, зато имелась дверь, за которой — лестница, уходящая на добрую сотню метров под землю.

Наконец лестница кончилась, и начался длинный коридор, в конце которого обнаружилась массивная железная дверь без ручек.

И впрямь интересно. Это ловушка? Для меня?

Меня подобное не пугало, но вызвало легкое раздражение. Если от меня решили избавиться, то разумеется, я буду защищаться, но как при этом после обелить имя рода — ума не приложу. Но еще рано что-то предпринимать. Пока в меня не тычут оружием, все нормально.

У двери мы замерли, и моя сопровождающая уставилась в какую-то маленькую круглую штучку в верхнем углу неподалеку от двери. В памяти Дмитрия ничего о таких вещах не было, так что оставалось лишь догадываться, что это такое.

За дверью что-то лязгнуло, и она стала отворяться, отодвигаясь внутрь.

— Это он? — тут же спросил усатый мужчина в форме Сына Хлада. Синяя — следовательно он из Истинных. Чуть в стороне я заметил русоволосую женщину средних лет в такой же одежде, но красного цвета. Пепельная. Помимо прочего тут присутствовало ещё несколько человек, и все в форме. Судя по нашивкам, офицеры армии.

— Да, — подтвердила секретарь.

Мужчина кивнул ей и посмотрел на меня.

— За мной.

— Да что происходит-то? — повторил я вопрос.

И вновь игнор.

Может, мне тут сломать что-нибудь? Например, ту металлическую дверь, что сюда вела. Она выглядит прочной и дорогой. Думаю, они сильно расстроятся, если я её снесу.

Под землей оказался целый комплекс со множеством помещений, которые, разумеется, никто мне осмотреть не давал. Хоть экскурсию бы провели, ироды. Но с другой стороны, то, что я видел, меня не слишком впечатляло: голые стены, простая мебель, почти полное отсутствие людей.

Истинный шел первым, а Красная замыкала, словно приглядывая, чтобы я не сбежал. Хотя с чего вдруг?

В конце концов мы остановились перед одной из дверей, и мужчина повернулся ко мне, посмотрев сверху вниз.

— Слушай сюда. То, что ты увидишь и услышишь здесь сегодня — государственная тайна. Если эта информация где-нибудь всплывет, тебя расстреляют за госизмену, и эти обвинения также могут коснуться твоей Клятвенной. Вальцев был очень важным и нужным сотрудником, а ты отправил его в больницу в самый неподходящий для Империи момент, — он произнес это таким тоном, словно считал это личным оскорблением. И гневом от него разило только так. Мы подружимся! — Так что придется тебе его заменить, пока он не будет в состоянии работать или пока не пришлют замену.

— Хорошо, — пожал я плечами. Не видел причин отказываться. В конечном итоге, чем глубже я увязну во всех этих внутренних хитросплетениях и интригах, тем лучше смогу понять расстановку сил.

— Замечательно, — сухо буркнул мужчина и открыл дверь, запуская меня и свою коллегу внутрь.

Там тоже не было мебели. Ну почти..

Один стул. А на нем человек с окровавленным мешком на голове.

Также довольно много засохшей кровищи на полу.

— Вее-е-е-есело… — протянул я, не сдержавшись, и заработал крайне странный взгляд от Пепельной.

Человек был ещё жив, тяжело дышал, хрипел и стонал.

— Нам нужно всё, что он знает, — сказал Истинный. — Мы уже выбили из него все, что могли, обычными способами. Нужен Подклятвенный. Вперед, вытяни все, что сможешь, заставь говорить. Мы должны знать, где произойдет теракт, и сколько человек по эту сторону границы в этом замешаны.

— Э… — я конкретно так растерялся, услышав требование. Выбить из этого человека информацию? Да судя по тому, как его били, вряд ли я способен на что-то, что они сами не смогли сделать. Ломание пальцев и прочие садистские штучки можно и без всяких Подклятвенных опробовать. Следовательно Подкклятвенные имеют какие-то особые способности, связанные с добычей правды…

Хлад!

— В чем дело? — сердито поинтересовался мужчина. В его голосе звенело нетерпение.

— Да я понятия не имею, как это сделать! — честно ответил я. Бить этого полуживого типа с мешком на голове было сущей глупостью и пустой тратой времени. Убью его ещё ненароком, и меня крайним сделают.

— Так ты Подклятвенный или нет? — фыркнула Красная.

— Да, и я легко могу камень голыми руками дробить! Голову, если надо, оторвать могу. Но сильно сомневаюсь, что это правду из него вытянет.

— Хлад! Просто используй Дознание Хлада! — рыкнул Истинный. — От тебя совсем немного требуется.

— Да не умею я! Вы ведь Дети Хлада, ну так сделайте другого Подклятвенного на пару часов.

Оба колдуна удивленно на меня уставились, после чего странно переглянулись, словно я только что сморозил огромную глупость.

— Ты ведь понимаешь, что Подклятвенным не становятся в один миг? Телу требуется от двух недель до месяца, чтобы привыкнуть к силе, — сказала девушка.

— А… ну… — запнулся я.

— Он бесполезен, Лера, мы только зря тратим время, — фыркнул Истинный.

— У нас нет больше зацепок. Каждая минута на счету! — начала спорить Пепельная. — Мы не смо…

Женщина осеклась, бросив взгляд вначале на меня, затем на пленника.

— Давай выйдем на пару минут.

— Хорошо. А ты… — Мужчина указал на меня. — Попытайся сделать хоть что-нибудь. Ты Подклятвенный, а значит можешь вытащить из него информацию, даже делая это впервые. Пытайся!

И они вышли, оставив меня с пленником один на один.

— Охрененно… — буркнул я. — Ну что, попробую тебя расколоть…

Глава 12

Я обошел мужчину по кругу, раздумывая, что бы такого с ним сделать, чтобы он заговорил. Тот факт, что Подклятвенные умеют использовать какую-то способность для дознания, меня малость так напряг. Я-то такой способностью не обладаю, но и так откровенно ломать свою легенду тоже не хотелось.

Возможно именно поэтому меня и не отправили под трибунал и не выкинули из лицея, ожидая, что я смогу заменить Ефима как такой же Подклятвенный. Но я не могу! Да ещё и слова про уходящее время и теракт…

— Ладно, мужик, давай поговорим… — вздохнул я и стащил с его головы мешок. Лицо у моего нового знакомого было похоже на отбивную. Нос переломан, зубы выбиты, лицо все заплыло и в синяках. И ему составило огромного труда разлепить отекшие глаза.

— Мату ка-шика анэ су тэгбутор, фана шика.

— Чего-чего? — пробормотал я, вслушиваясь в сказанное. — Как-как ты меня назвал? Сыном обрюхаченной пахарем коровы?

— Шика сан-эглу тан йор. Анэ бар.

Я вгляделся в глаза мужчины и мгновенно понял, что с ними что-то не так. В каждом из них было словно по маленькому, едва заметному огненному водовороту.

Хмыкнув, я положил пальцы ему на виски и попытался провернуть тот трюк, что сделала кицунэ сегодня днем, но у меня не получилось. Похоже, для этого нужен нормальный, “раскрытый” Сосуд Правителя. Но кое-что я смог понять — передо мной не человек. Скорее существо, которое как паразит заняло чужое тело.

— Шика си анэ…

Я заткнул ему рот ладонью.

— Погоди минутку.

Я закрыл глаза и сосредоточился на своей божественной части. Она была там, далеко, где-то в космосе, и я толком не мог касаться своего основного тела, оставаясь лишь аватаром, но есть одна крайне удобная в данной ситуации лазейка.

Язык! Я мог вытащить из космоса этот язык. Я вне всякого сомнения его знал и даже частично понимал, но вот для полноценного общения придется его запихать в собственную черепушку, хотя там и так не слишком много места.

Процесс этот не слишком приятный, сродни попытке съесть макаронину через нос.

— “Вот теперь мы можем поговорить” — сказал я на полученном из космоса языке.

— “Ты знаешь язык Хагга?”

— “Разумеется, я ведь и сам на вашей стороне” — соврал я.

— “Но ты не один из нас”

— “Нет, и тем меньше подозрений вызываю”.

— “Логично” — удивительно, но мой собеседник согласился. — “Язык Хагга не могут знать простые люди, это язык кровавых богов”.

Я кивнул. Ну а что ещё делать? Глупый конечно план, учитывая, что я в душе не ведаю, что за Хагга.

— “Великий князь Хагготт будет рад твоей стойкости. Ты ничего не сказал этим людям”. — Надеюсь тут я не облажался. Если хагга действительно демоны как говорят, то скорее всего ими правит Хагготт, один из князей Инферно.

— “Еретики будут гореть. Еретеки познают вечную боль”

— “Воистину!” — Хлад! Да он реально повелся, что я один из них! Поверить не могу, что это существо НАСТОЛЬКО тупое.

— “Так каков ваш план?” — продолжил я втираться в доверие. — “Расскажи мне, что вы задумали. Узнав ваши цели, я искажу их и передам еретикам. Пока они будут идти по ложному следу, я придумаю, как тебя освободить”.

Мужчина несколько мгновений смотрел на меня, а затем закивал довольно ухмыляясь.

— “Да… Найди мне новую оболочку. Эта пришла в негодность”. — а затем выложил все что знал. — “Принцесса. Она наша цель. Сегодня она должна пойти в театр, и во время выступления мы её убьем”.

— “Лизавета? Ты про эту принцессу?”

— “Да, будущая Ведьма Вечного Льда. Она должна умереть”

Плохо! Я не могу позволить убить принцессу.

— “Вам помогал кто-нибудь из еретиков?” — продолжил я допрос, но старался выбирать правильный тон. Язык, на котором говорило это существо, едва ли был обычным. В нем часто звучали такие звуки, которые человеческий голосовой аппарат не в состоянии передать. К тому же в некоторые из слов добавлялась щепотка “силы”. И это было очень важно. Возможно именно поэтому мне и удалось так легко одурачить существо, ведь я знал, как нужно правильно говорить.

— “Да”

— “Кто он?”

— “Не знаю. Лазерас контактировал с ним. Я не видел этого человека”.

— “Хорошо. А сколько вас? Лазерас, Ты, кто ещё?”

— “Десять и два джинна, что дали нам Оса. Но зачем тебе…”

Я улыбнулся, а глаза мужчины широко раскрылись. Он понял, что я его провел, но уже слишком поздно. Теперь я кое-что узнал.

Пленник рассвирепел, даже попытался броситься на меня но оковы помешали. Примерно в то же время дверь отворилась и вошел крайне хмурый Истинный.

— Я очень надеюсь, что у тебя…

— Театр.

— Что?

— Они собираются устроить покушение на принцессу, сегодня. Принцесса Лизавета — их цель.

— Хлад! Мариинский театр! Там сегодня опера “Да’ковале”, на которую по донесениям собиралась прийти принцесса Лизавета, — охнула Пепельная. — Если они до неё доберутся…

— Старцев, что-то ещё? Выяснил ещё хоть какие-то..

— Их десять. И… два джинна.

Маги переглянулись и словно побледнели.

— Что?.. — спросил я, увидев их лица.

— Нет времени. Нам нужно собирать людей, — сказал мужчина и уже разворачивался, чтобы уходить. Женщина тоже собиралась за ним. Меня, видимо, они собирались отправить обратно в свою комнату, но у меня были другие планы.

— Эй!

— Не сейчас! Тебя отве…

— Я хочу с вами! Я могу быть полезен!

Маги остановились и вновь переглянулись.

— Нам бы пригодилась помощь Подклятвенного. Особенно зная, что среди Хаггов есть джинны, — зацепилась за мое предложение женщина. Мужчина был иного мнения, но логичнее было использовать и меня тоже.

— Хорошо, — согласился Истинный. — Но ты будешь следовать моим приказам точь-в-точь, ясно?

— Разумеется!

— Тогда следуй за нами.

Дальше события стали развиваться стремительно. Вся закрытая часть лицея была поднята по тревоге. Шеренги солдат выстраивались, готовые к погрузке, но вопреки ожиданиям, я в сопровождении двух колдунов отправился не к ним, а к странной машине с лопастями, что стояла на платформе чуть в отдалении от основных построек.

Там нас дожидался ещё один Истинный.

— Михаил Павлович, всё готово к взлёту, — отдал тот честь, тем самым показывая, кто тут выше по званию.

— Тогда не будем тратить время. Нужно эвакуировать принцессу, пока до неё не добрались убийцы.

— Гвардия Его Величества уже направила людей к зданию театра. Думаю, мы пребудем туда примерно в одно время.

Главный кивнул, после чего махнул рукой, и мы стали загружаться в этот странный транспорт.

— Так вот что тогда над нами пролетело, — хмыкнул я, слыша знакомый гул двигателей.

— Что? — спросила Красная, занявшая место рядом.

— Да так, ничего, — ответил ей, и мы начали взлет.

Это было действительно здорово! Странная воздушная машина довольно быстро набрала высоту и устремилась в сторону Петрограда. Под нами стремительно проносились леса, поля, дома и дороги.

— Ты в первый раз летишь на вертолете? — догадалась Пепельная.

— Так заметно?

— Да.

— Держи, — вмешался в наш разговор главный Истинный. Кажется, его назвали Михаилом Павловичем. Маг протянул мне револьвер, который я с легким недоумением принял. — Может пригодиться.

— Нет. Бессмысленное оружие для меня, — покачал я головой и протянул его обратно. — Моя специализация — ближний бой. Максимально ближний. А пистолет или винтовка — это совершенно точно не моё. Даже на стрельбище я очень плохо стреляю, и если буду пытаться, с большим успехом союзника подстрелю, чем врага.

— Ну как хочешь, — не стал настаивать он и убрал револьвер в кобуру на поясе. — Главное потом не пожалеть.

* * *

“Да’ковале” — это трагическая опера, которая очень нравилась принцессе Лизавете. В ней рассказывалось о том, как лорд одной далекой страны влюбился в царицу, которая была гораздо выше его статусом. Он был ей не ровней, и тем не менее любовь толкала его на безумства.

Царица оценила его ухаживания, но сам лорд был ей совсем не интересен. Когда его ухаживания стали совсем уж действовать царице на нервы, она решила наказать его, превратив в “да’ковале” — слугу, почти раба. Она считала, что, лишившись имущества, он возненавидит её, но мужчина был счастлив быть личным слугой царицы.

Возмущенная этим, она отправила мужчину с поручением к загадочной башне, где жили эльфы-обманщики. Верный слуга должен был обыграть их в игру, принеся предмет, что желала царица. В разных версиях истории это был рог или туфелька, но в этой это был амулет с лисьей головой.

Верный “да’ковале” вернулся из башни с желаемым, лишившись одного глаза. И царица была этим так шокирована, что её сердце дрогнуло. Но став “да’ковале”, нельзя было вернуться в дворянство, таков закон.

А затем вспыхнуло восстание. Царицу попытался свергнуть её же генерал, но слуга встал у него на пути. В одиночку он расправился со всеми убийцами, защитив свою любовь, после чего вместе с верными царице солдатами отправился на бой с мятежным генералом.

Опера заканчивается тем, что царица ждет возвращения своего героя, смотря на закат. Она окончательно осознала, что любит этого “да’ковале”, и что несмотря на все законы сделает его своим мужем.

Но возлюбленного приносят на носилках смертельно раненого, и он умирает у царицы на руках.

— Какой трагизм, — сказала принцесса, убирая от глаз маленький бинокль с держателем и вытирая проступившие слезинки. — Когда она осознала, что любит его, было слишком поздно…

— Глупая женщина, — с абсолютно невозмутимым видом сказала Эола, с полным безразличием смотревшая на сцену театра. — Она так долго отвергала его любовь, а затем стало поздно.

— В этом и суть, — сказала принцесса своему телохранителю и одновременно лучшей подруге.

— Это глупая суть. Прими она его любовь раньше, возможно, он бы укрепил её власть, но она тратила его силы на глупые поручения.

— Он должен был доказать, что достоин её, — не согласилась принцесса.

— Он мог это сделать и будучи лордом. Мне не жаль женщину, что собственноручно разрушила свое счастье.

Лизавета хотела открыть спор по этому поводу, но осеклась. Она делала это уже не первый раз, и всегда это заканчивалось лишь очередной обидой на подругу. Пора уже признать, что у Эолы может быть свое мнение. Можно тратить часы на споры, но подругу не переубедить.

Несмотря на то, что Эола большую часть своей жизни провела среди людей, происхождение и полученное воспитание влияли на её характер и мировоззрение. Девушка была одной из Хагга, а конкретнее тех из них, которых называют Чистокровными или Первородными. У неё была темно-серая, с легким оттенком синего кожа, два изящных, ребристых рога и остроконечные уши. Но больше всего в Хагга завораживали, по мнению принцессы, глаза, словно два огненных водоворота.

То, как Хагга стала телохранителем принцессы — отдельная история, и Лизавета надеялась, что когда-нибудь кто-нибудь напишет пьесу об этом. Только без трагического финала.

История эта началась с войны с Османской империей, которая завершилась шатким миром лишь пять лет назад. Хагга — это демоны, обитатели Инферно, с которыми Османы заключили союз. Они передали часть территорий демонам в обмен на участие в войне. И те сражались, творили зверства и вселяли ужас в людей.

“Может, мы просто друг друга не понимаем? Я хочу подружиться с кем-нибудь из Хагга!” — Лизавете тогда было около пяти или шести лет. Она сказала это отцу, и тот воспринял это слишком буквально. Спустя несколько недель он бросил к ногам дочери девочку-хагга со словами: “Ты хотела себе друга из них — вот он. Хорошо о ней заботься”.

Так дарят собаку или котенка, но у её отца, Императора, да будет править он вечно, порой тоже были странные взгляды на людей и жизнь. Так Лизавета и встретила Эолу. И это было тяжелое время. Маленькая демоница только и делала, что плакала, просилась к маме и пряталась от принцессы по темным углам, не желая играть.

Пока однажды терпение принцессы не выдержало и она не заявила: “Я больше не хочу эту дурочку! Пусть папенька отошлет её домой, раз она не хочет быть моей подругой”. Как хорошо, что в тот момент рядом не было никого, кроме мамы Кати, как Лизавета называла свою няню.

“Лизаветта, послушай. Тебе нельзя отсылать её домой” — сказала мама Катя тогда. — “У неё больше нет дома. Нет семьи. Только ты. И если ты отошлешь её, то эту кроху убьют, потому что такой, как она, в Империи твоего отца, да будет править он вечно, нет места”.

С годами Лизавета окончательно осознала, какую ошибку чуть не сделала в тот вечер, и была счастлива, что мама Катя её отговорила. Адаптация Эолы была тяжелой: куча бессонных ночей, слез и кошмаров, которые преследовали юную хагга. И все же все это окупилось, и в лице этой без сомнения красивой, пусть и экзотически, девушки Лизавета получила практически сестру.

При дворе Эолу считали игрушкой, питомцем принцессы, но саму девушку это, казалось, не задевало. Она относилась к работе телохранителя очень трепетно, и если бы не она, то Лизавета скорее всего погибла бы во время недавнего покушения.

“Спасибо тебе. За всё” — подумала принцесса, смотря на подругу.

— Я конечно польщена вашим вниманием, принцесса, — полуофициальным тоном сказала Эола. Она любила так говорить с Лизаветой, чтобы её слегка раздразнить. — Но лучше бы вы разглядывали так не меня, а юношей.

Принцесса вздрогнула, а потом обиженно надула губы, чувствуя легкое смущение.

— Вот например третий в седьмом ряду, внизу. Он в твоем вкусе.

— Где? — тут же заинтересовалась Лизавета, подняв бинокль и посмотрев, куда указывала подруга, но тут же осеклась. В прошлом она и впрямь любила высматривать симпатичных мальчиков, теперь же она помолвлена с Львом Беспаловым, наследником рода Беспаловых. — Я не могу, я уже помолвлена. Надо быть серьезной, тем более я со дня на день отправлюсь в лицей. Я стану Дочерью Хлада.

При упоминании этого лицо Эолы дрогнуло. Подруга была уверена, что это ошибка. Да и все при дворе были против. Никто из детей Императора, кроме наследника трона, не проходил Ледяное Пробуждение. Это не было запрещено, но считалось негласным табу. Отец не стал запрещать такого, но обязал её пройти годовой курс службы на военной кафедре.

“Он думает, что трудности меня сломают, но я справлюсь”.

— Посмотрим, как долго вы будете мыслить лишь о будущем женихе, когда вокруг вас будет полно симпатичных юношей в форме.

— Эола!

Телохранитель улыбнулась краешками губ, довольная удачной шуткой. Лизавета вновь надулась, но на самом деле не злилась на подругу, ведь никто кроме неё с принцессой так не разговаривал.

— А даже если и так, — фыркнула Лизавета. — Вдруг я встречу своего “да’ковале”, верного и сильного, готового ради меня сокрушать армии?

— В таком случае вам лучше сразу вцепиться в него обеими руками и не отпускать, — с совершенно серьезным видом сказала Эола, а миг спустя девушку-хагга смело взрывом.

Глава 13

Наконец-то, летающая машина смогла добраться до города, и теперь внизу пролетали не лесные массивы и фермерские поля, а множество домов. Люди удивленно таращились наверх, провожая нас взглядами.

Когда я выполню контракт и освобожусь от всех ограничений, то обязательно обзаведусь таким транспортом. Будет катать меня, куда я захочу. А заодно запрещу остальным пользоваться таким, чтобы это было моей личной прерогативой!

— Три минуты до цели, — крикнул пилот.

— Мы почти приехали? — ухмыльнулся я.

— Да, — фыркнул третий Истинный, которого я не знал. Почти сразу после взлета он использовал какое-то магическое заклинание, чтобы заглушить шум внутри транспорта, а то гул внутри стоял такой, что уши закладывало. И именно этому типу я не нравился, Хлад знает почему. Если девушка в красном испытывала скорее симпатию, её начальник был равнодушен, то вот этот парень был хмур и бросал на меня сердитые взгляды. От него так и разило сдерживаемым гневом.

— А вот и театр, — сказала Пепельная.

И действительно, внизу показалось величественное здание серо-зеленого цвета, стоящее на берегу реки. Неподалеку от главного входа уже парковались военные грузовики, из которых выпрыгивали солдаты.

— Вроде все тихо, — крикнул третий маг, вглядываясь вниз.

— Да, только из-за машин мы не сможем сесть перед театром, — сказала Пепельная.

— Не страшно, — ответил на это Симонов, который был старшим из трех магов. Вблизи, сравнивая два синих кителя, можно было заметить отличия. Помимо золотых нашивок и рукавов, на воротнике Симонова было что-то золотых крыльев, а вот у второго Истинного лишь прямые золотистые палки, как и у Красной. — Сядем в театральном сквере. На площади не получится, там меняют мостовую. Как же не вовремя, чтоб их…

И в этот момент что-то в театре рвануло. Кусок здания мгновенно рассыпался в крошку, а из пролома пахнуло пламенем так сильно, что чуть не поджарило нас. Вертолет накренился, стал заваливаться, и я уже было подумал, что мы сейчас разобьемся, но пилот каким-то чудом смог стабилизировать вертолет.

Тем временем внизу начался бой. Откуда-то со стороны главного входа по одной из машин ударила струя пламени, в мгновение ока уничтожая её.

— Нам надо сесть! Срочно! — закричал Симонов.

Ой-ёй-ёй… Ситуация начинает принимать крайне неприятный оборот.

Того глядишь, и принцессу угробят… Не то что бы лично мне было до неё дело, но это мой шанс. Удача повернулась ко мне лицом, и нужно было этим пользоваться. Принцесса в опасности, и если я её спасу, может быть её батюшка смилостивится над родом Старцевых, восстановит наш статус и прочую ерунду. Тогда мне даже не придется доказывать вину Беспалова, чтобы выполнить контракт.

— Да, определенно мне нужно стать героем! — заявил я.

— Что? — не поняла девушка-маг, а в следующий миг я уже открыл дверь этого удивительного транспортного средства и шагнул навстречу пропасти, слыша за спиной ошалелые крики магов.

— Стой! Придур…

И я разбился.

Серьезно.

Я почему-то решил, что эпично и пафосно приземлюсь, как полагается богу, но тело, принадлежавшее Дмитрию Старцеву, сказало “да ну нафиг” и переломало себе целую кучу костей.

На этом бы все и закончилось, в смысле я бы конечно не умер от такого, хотя срастить столько переломов за короткое время почти нереально, но сыграл один немаловажный фактор: рядом с театром была целая куча народа. Солдаты, их таинственные противники из Хагга, и каждый из них злился. Я разом втянул в себя всю ту злость и ярость, что разливались по площади, и этого хватило, чтобы заставить себя подняться. Какой-то солдат, оказавшийся рядом и пытавшийся оказать мне первую помощь, тут же отпрянул.

Кости все ещё были сломаны, но теперь я управлял своим телом словно марионеткой, используя гнев. Незримые алые канаты оплетали мои руки и ноги, заставляя их двигаться.

— Где враг? — булькающим голосом поинтересовался я у солдата.

Он лишь испуганно вытаращил глаза и указал в сторону входа в театр.

— Отлично!

Я буквально швырнул себя в сторону входа, ощущая, как за счет гнева начинают сращиваться кости и восстанавливаться разорванные мышцы. Процесс болезненный, неприятный, но зато это немного разгоняет собственную злость.

На мой внезапный “штурм” присутствующие силы отреагировали по-разному. Те, кто прятался в здании театра, ударили волной жаркого пламени, а “добрые” союзнички с перепугу добавили немного свинца в спину. Но я решил не обращать на это внимания. Принцесса ждет!

Таинственный враг, сообразив, что залп из “огнемета” ничего не дал, поспешил захлопнуть дверь прямо перед моим носом. Она была толстая, дубовая, но это им не помогло. Я снес её в полете, попутно кого-то прибив.

— Извини, надеюсь, зла не держишь, — ухмыльнулся я, пытаясь выпрямится. Из-за полета что-то внутри тела хрустнуло, отчего я не смог выпрямить спину, и со стороны казалось что меня малость так перекосило.

Хлад! Хотел выглядеть круто, а выгляжу нелепо…

— “Ты ещё кто?!” — воскликнул тип на языке хагга.

— Занзибарский кролик, — выдал я и буквально швырнул себя вперед.

Мужчина вскинул руку, в ладони которой начало вспыхивать пламя, но я оказался быстрее, как переломанный коршун спикировав на добычу! Моя ладонь легла типу на лицо, с легкостью впечатывая его морду в мраморный пол. Разумеется, голова хаггачарина, или как там называют этих людей, от такого контакта была не в восторге и резко решила поменять состояние из твердого в жидкое.

— Ой, а я думал, ты крепче, — буркнул я, стряхивая мозги с руки.

В спине что-то вновь хрустнуло, и я наконец-то смог стоять прямо. Ноги, кажется, тоже уже целы. Одежду малость так подпалило, и кажется, я лишился бровей…

Не став зацикливаться на этом, я углубился в недра театра, оставляя вход на солдат.

Немного поплутав по местным коридорам, я совершенно внезапно наткнулся на бойню. Она произошла в каком-то просторном пустом помещении с очень высоким потолком и множеством резных декоративных элементов.

Посреди десятков трупов сидело какое-то странное человекоподобное существо с кривыми ногами. Издали оно было похоже на голого мужчину, обляпавшегося кровью, но вблизи становилось ясно, что это монстр.

Вернее демон.

Куча рогов на голове, шипы на спине, копыта на ногах. И прямо сейчас эта штука обгладывала оторванную ногу. Мое появление демон не пропустил, он вздрогнул и повернулся. В его глазах, двух полыхающих водоворотах, промелькнула радость при моем появлении.

Отбросив обглоданную ногу, он оскалил заостренные зубы и заревел, раскинув руки в стороны.

— И что, это должно было меня впечатлить? — хмыкнул я. — Или напугать? Где принцесса?

— “Страшись мясо, я сожру твои потроха и твою душу!”

— “Лучше штаны найди, мне тошно смотреть на мужские причиндалы”.

Демон изменился в лице, удивленный тем фактом, что я говорю на их языке, затем с недоумением опустил взгляд, проверяя мои слова про отсутствие штанов. В тот момент я и напал. Просто прыгнул вперед, усиливая себя гневом.

Я должен был снести демону голову, но в последний момент он поднял взгляд и заблокировал удар. Рогатого вмяло в стену неподалеку, в то время как я затормозил около того места, где раньше стоял демон. Козлорогий оказался крепким орешком, и уложить его одним ударом не вышло.

Он тряхнул головой, отлипая от расколовшейся штукатурки и сбрасывая её с себя, затем посмотрел на меня.

— “Ну, что пялишься, уродец?”

Он утробно зарычал, затем встал на четвереньки и бросился на меня.

— Пф-ф-ф… напугал, — фыркнул я и, перехватывая его за рога, провел мордой по мраморной плитке на полу, стесав монстру добрую половину лица и сломав несколько зубов, после чего, все ещё держа его за рога, швырнул демона в ближайшее окно. Планировал в стену, но малость промахнулся.

Секунду ожидал, что он вернется, но затем послышались крики и выстрелы. Похоже, солдаты его заметили и открыли огонь.

— Вот и славно, пусть тогда сами с ним и разбираются.

Там ещё вспыхивали всполохи огня, дикий рев и все-такое, но я уже не обращал внимания. В первую очередь мне нужно спасти милашку-принцессу. Вернее, надеюсь, она милашка. Если по итогу принцессой окажется страхолюдина, я сильно расстроюсь.

Минуту спустя я наконец-то ворвался в главный зал театра, который впечатлял своей величественностью, и тут же замер, уставившись на огромное дерево, растущее прямо из пола. Вместо коры у него была словно застывшая лава, а на множестве ветвей, расходящихся в разные стороны, были нанизаны, наверное, сотни людей.

— Это ещё что такое?..

* * *

Мир перед глазами кружился, в ушах стоял жуткий звон. Принцесса попыталась подняться на ноги, но её практически сразу повело в сторону, и она завалилась на бок. Плечо тут же вспыхнуло острой болью, и раненая девушка зашлась кашлем.

— Эола… — прошептала она. — Эола… Ты где?..

Лизаветта всеми силами пыталась понять, что же произошло, но все никак не получалось собрать мысли воедино. Её тошнило, в руках практически не было силы. Внезапно кто-то крайне грубо схватил девушку за плечо и перевернул на спину. Лизаветта наконец-то смогла сфокусировать свой взгляд и замерла от ужаса. Это был мужчина, немного загорелый, с застарелыми шрамами на морщинистом лице. Но это было не так важно.

Глаза!

Два огненных водоворота, как у Эолы.

“Это один из Хагга!” — ужаснулась Лизаветта. Она впервые сталкивалась с обращенным. Если такие, как её телохранитель, приходили в этот мир либо в своем истинном теле, либо рождались, то низшие сущности Инферно часто не могли этого, поэтому их вселяли в подготовленные тела. Вначале ломали волю человека, а затем он сам с готовностью отдавал свою душу этим тварям.

— Раса нук’тони мио дэр ва? — спросил он что-то и весело расхохотался.

— Руки прочь, — проревел знакомый голос, и в висок мужчины вонзился кроваво-красный короткий клинок.

— Эола, — облегченно выдохнула Лизаветта, увидев рядом с собой подругу, но тут же ужаснулась. Темнокожая девушка была сильно ранена и едва стояла на ногах. В правой руке у неё был кинжал, сотканный из собственной крови, другой она зажимала рану на животе.

И все сразу вернулось. Их разговор, взрыв… Лишь сейчас Лизаветта вспомнила, как нечто вроде огромной ветки пронзило живот Эолы.

“Она пнула мой стул за миг до этого. Я упала, а она приняла удар на себя” — вспомнила принцесса.

— Эола! Ты спасла меня… — Лизаветта чуть не разрыдалась. Внезапно тело демона в человеческой шкуре зашевелилось, но Эола, зарычав, нанесла ещё несколько ударов по телу.

— Это выиграет нам какое-то время… Их так просто не убить… — сказала подруга, а затем, увидев обеспокоенное лицо принцессы, добавила. — Как и меня. Идем.

Но они не смогли сделать и шага. На соседнем балконе возникли две мужские фигуры. Они выглядели странными, но в их глазах не было заметно водоворотов. Незнакомцы были выходцами с югов Османской Империи, это можно было понять по цвету кожи. В ушах, носу, губах были золотые кольца, а на руках — золотые браслеты, характерно позвякивающие при движении.

Лизаветте даже начало казаться, что эта странная парочка ей мерещится, уж очень вызывающим был их вид.

Один из мужчина перепрыгнул на их балкон, заставив девушек отступить, после чего прошел чуть правее, перекрывая возможность отступить.

Тем временем второй не двигался, лишь довольно ухмыльнулся и мягко произнес.

— Скажите, принцесса Лизаветта, чего больше всего на свете угодно вашей душе?

И Лизаветта уже открыла рот, чтобы ответить. Она не собиралась, но словно какая-то незримая сила сама вытягивала из неё ответ. И в тот же миг Эола отняла руку от раны и закрыла девушке рот.

— Не отвечайте им! Это джинны! — Эола зашипела словно кошка, обороняющая своего котенка.

— Тц… — цокнул языком второй. — Так не интересно, предательница рода. Дай ей сказать её желание.

— Да, дай ей сказать, и мы его исполним. Мы всегда исполняем желания, — подтвердил джинн, зловеще улыбаясь.

Лизаветта боролась с этим, но её словно взяли за горло.

“Я не смогу не ответить” — с ужасом поняла она.

Но внезапно на полуразрушенных перилах рядом появилась третья фигура.

Ещё один джинн?

Нет… Это был молодой парень. Совсем не симпатичный, в полусгоревшем сером кителе с нашивками лицея, в который она как раз собиралась поступать. Цифра “I” и атрибуты на форме говорили о том, что это первогодка военной кафедры.

“Как он тут оказался?”

Незнакомый парень странно посмотрел вначале на двух джиннов, затем на Эолу и саму принцессу, после чего спросил:

— Тут случайно принцесса не пробегала? А то я пришел её спасти.

— Вы не получите принцессу, — огрызнулась Эола, переводя острие алого кинжала то на джиннов, то на странного парня.

— А, стало быть принцесса за тобой, — догадался он. — Правда я чего-то не понимаю… Вроде бы типы со странными глазами и рогами — враги. Но тогда почему одна из них защищает принцессу? Да и вы какие-то странные, — последняя реплика была адресована джиннам. — Я тут, чтобы спасти принцессу, но мне как-то не хочется совершенно случайно прибить не того.

— Мы тоже пришли спасти принцессу, — сказал один из джиннов. — Помоги нам убить этого грязного демона.

Парень задумался, бросая взгляд то на джиннов, то на Эолу. Принцесса захотела запротестовать против такого наглого вранья, но её рот все ещё был зажат, и она не сомневалась, что если подруга уберет руку, то с губ сорвутся совсем не те слова, которые должны.

— Не слушай их. Это джинны! Я её телохранитель!

— Джинны? — лицо парня вытянулось. — О! Отлично! Теперь мне всё ясно.

Парень спрыгнул с перил и встал между Эолой и демонами.

— Глупец, — покачал головой первый джинн. — Если бы ты нам помог, то может, быть мы бы тебя и пощадили. Но ты сам выбрал смерть.

— Когда меня ставят перед выбором две симпатичные девчонки в беде или два женоподобных парня, то выбор очевиден. Я вас размажу, а затем заберу себе принцессу.

Второй джинн усмехнулся, скрестив руки на груди. Он не выглядел обеспокоенным.

“Может, этот парень Сын Хлада? Нет… У него была бы другая форма. Но тогда как он тут оказался?”

— Хорошо, бравый герой, скажи нам, чего ты желаешь больше всего в данный момент? — спросил первый джинн, тот же, что спрашивал принцессу в прошлый раз. Лизаветта тут же ощутила, как слова перестали рваться из её горла. Магия джинна теперь нашла другую жертву.

— Нет! Не говори им! — воскликнула Эола.

— Да я вроде говорил уже, — разминая кулаки, сказал парень. — Хочу размазать вас и получить принцессу.

Джинн улыбнулся жуткой улыбкой и хлопнул в ладони.

— Да будет так.

Глава 14

Джинны меня не впечатлили. Я уже понял, что это какие-то жуткие потусторонние твари, но их вид совершенно не впечатлял. Они словно пришли с какой-то мужеложской оргии и едва ли вселяли ужас, скорее уж сомнения в том, что я пришел, куда надо. Но сильно расслабляться не стоит, ведь маги, которым я передал сведения, тогда крайне бурно отреагировали на эту информацию.

Значит они сильны.

Это хорошо. Наверное.

Сейчас я “напился” гневом с улицы, да и здесь его было разлито достаточно, так что проигрывать не собирался. Но победу нужно сделать красивой, чтоб впечатлить принцессу.

— Хорошо, бравый герой, скажи нам, чего ты желаешь больше всего в данный момент? — спросил тот джинн, что стоял на другом балконе.

Это был странный вопрос.

Где-то на задворках зашевелилось беспокойство. Все-таки надо было расспросить у магов насчет этих джиннов.

— Да я вроде говорил уже, — разминая кулаки, ответил я. — Хочу размазать вас и получить принцессу.

Джинн улыбнулся жуткой улыбкой, вызывая у меня какое-то крайне нехорошее предчувствие, и хлопнул в ладони.

— Да будет так.

Улыбка Джинна померкла, а в следующий миг он с другом атаковали одновременно. Один пытался ударить в лоб, другой — с боку. Их лица исказились, приобретая жуткие демонические черты, а на пальцах появились длинные острые когти.

— Пф-ф-ф… тоже мне, напугали, — хмыкнул я, перехватывая когтистую лапу джинна, что оказалась так близко от моей головы. На его лице мелькнуло удивление и вместе с тем страх. Да, меня определенно стоит бояться.

Удар ботинка по колену играючи переломал ногу джинна, мгновенно лишая его подвижности. В тот же момент подоспел и второй. Его я встретил ударом кулака в нижнюю челюсть, пропустив когтистую лапу в опасной близости от лица, но та лишь слегка поцарапала кожу на щеке. Учитывая мои другие повреждения, это даже раной не назовешь.

Мой кулак был подобен удару тяжелого боевого молота, сносящего добрую половину лица. Джинн, кажется, даже испугаться не успел.

— Брат! — завопил тот, что с переломанной ногой, но тут же получил у меня удар лбом в переносицу, затем ещё один, после которого выглядящая как человек черноглазая тварь завалилась на землю.

Я уперся ботинком ему в горло.

— Пощади… — взмолился джинн.

— Вот ещё. Я разве похож на Милосердие? — с этими словами я раздробил гортань и позвонки. Фактически обезглавил джинна собственным ботинком.

— Спасибо, мой герой! — воскликнула принцесса, бросаясь в мои объятья. — Теперь я вся твоя!

Так просто? Ха!

Принцесса-то оказалась настоящей красоткой. Большие голубые глаза, шелковистые длинные серебристые волосы, пухлые губки, которые так и тянет поцеловать. Фигура у неё тоже отменная, не такая костлявая, как у Тани. Я ухватил принцессу за упругий зад и поцеловал, но внезапно почувствовал чужое прикосновение.

— А как же я, герой? — спросила демоница. — Я тоже хочу отблагодарить вас за спасение принцессы.

— Я весь твой…

Стоило сказать это, как она припала к моим губам, жадно целуя.

Вдруг вместо одной девушки в моих объятьях оказалось две, и каждая жаждала моего внимания.

— Дамы, меня хватит на всех…

* * *

Что-то было не так…

* * *

Улыбка Джинна померкла, а в следующий миг он с другом атаковали одновременно. Один пытался ударить в лоб, другой с боку. Их лица исказились, приобретая жуткие демонические черты, а на пальцах появились длинные острые когти.

— Пф-ф-ф… тоже мне, напугали, — хмыкнул я, перехватывая когтистую лапу джинна, что оказалась так близко от моей головы…

…Мой кулак был подобен удару тяжелого боевого молота, сносящего добрую половину лица. Джинн, кажется, даже испугаться не успел…

— Пощади… — взмолился джинн.

— Вот ещё. Я разве похож на Милосердие?..

— Спасибо, мой герой! — воскликнула принцесса, бросаясь в мои объятья. — Теперь я вся твоя!

— А как же я, герой? — спросила демоница. — Я тоже хочу отблагодарить вас за спасение принцессы.

— Дамы, меня хватит на всех…

* * *

Почему мне кажется, что это все уже было?..

* * *

— Брат! — завопил тот, что с переломанной ногой, но тут же получил у меня удар лбом в переносицу.

Ударом ботинка я перебил ему горло…

* * *

Что-то не так…

Почему я не ощущаю злости? Я только что убил его брата, но он почему-то не злится. Делает вид, что злится, но это не настоящий гнев. Фальшивый…

* * *

— Дамы, меня хватит на всех…

* * *

Лизаветта обмерла, когда молодой парень, вставший на их защиту, внезапно замер и больше не шевелился. Он едва заметно подрагивал, но не более.

— Что за тупица, — рассмеялся второй джинн. — Сам дал нам ключ к победе!

— Что-то с ним не так, брат, — сказал первый. На его лбу принцесса заметила едва заметную испарину. — Он сопротивляется. Слишком сильный для простого человека…

— Это не важно, — отмахнулся второй, пройдя чуть вперед и встав совсем рядом с жертвой. — Так что, принцесса, чего бы желала ваша душа? Вы так или иначе сегодня умрете, но гораздо приятнее отойти в мир иной, блаженствуя в своих мечтаниях, чем ощущая кинжал в своем брюхе. И отзовите уже вашего ручного демона, она не сможет нас убить.

Принцесса уже и сама зажимала себе рот, а Эоладержала кровавый клинок перед собой.

— Вам надо бежать, принцесса, — шепнула подруга. — Я отвлеку их, а вы перебирайтесь на другой балкон.

Лизаветта тут же замотала головой, не желая бросать Эолу.

— Я теряю терпение, принцесса, — уже с легким раздражением произнес джинн. — А ты, демон, лучше уйди. Может на тебя и не действуют наши силы, но мы ещё можем содрать с тебя кожу.

Внезапно остолбеневший молодой парень повернул голову к джинну, стоящему рядом, протянул руку и положил ему на плечо.

— Попа-а-а-а-ался… я тебя ви-и-и-ижу…

* * *

— Пощади… — взмолился джинн.

— Вот ещё. Я разве похож на Милосердие? — с этими словами раздробил гортань и позвонки, но не испытал при этом ни малейшей радости.

Что-то не так. Что-то конкретно не так.

Острое чувство дежавю никуда не уходило.

— Спасибо, мой герой! Теперь я вся твоя!

Принцесса бросилась ко мне, но я её оттолкнул, не позволив себя тронуть. Серебряноволосая девушка рухнула на пятую точку, удивленно уставившись на меня, затем её лицо исказил гнев, но не было ни намека на злость.

Почему?

Я не чувствовал ни злости джиннов, ни этой девушки.

Наклонившись, я дал принцессе мощную пощечину, отчего та разрыдалась. Её телохранитель определенно должна была разозлиться, но никакой реакции не последовало.

— Что это за шутки? Это ведь все ненастоящее, да? — спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь, и в тот же миг мир начал сворачиваться, попытался откатиться назад во времени, но в этот раз я вцепился в собственную ярость.

— Меня кто-то обманывает? — прорычал я. — Кто-то посмел так поступить со МНОЙ?!

Я сосредоточился на злости. Она должна была быть где-то тут, другая, помимо моей собственной. Мир тем временем всеми силами пытался меня “сдвинуть”, откатить в исходное состояние, но с таким же успехом младенец мог пытаться поднять один из корпусов лицея.

Принцесса и её телохранитель пропали, исчез театр вокруг меня, оставляя лишь белое пространство, затянутое дымкой. Затем вокруг стали проявляться силуэты. Два мужских: один стоял чуть впереди, другой совсем рядом, сбоку. Ещё два были позади, и кажется, это были женщины.

Я протянул руку, испытывая странное сопротивление, и вцепился в плечо ближайшего силуэта.

— Попался! Я тебя вижу! — осклабился я, чувствуя, как из него в меня перетекает гнев.

* * *

Лизаветта не верила своим глазам. Принцесса много слышала о джиннах, о их колдовстве и о том, что оно представляет опасность даже для Детей Хлада. Лишь хагга обладают чем-то вроде иммунитета к этому воздействию.

“Да кто этот человек?”

Когда рука юноши легла джинну на плечо, тот запаниковал, попытался отшатнуться, отпрыгнуть, но не смог вырваться из чудовищно сильной хватки. Лизаветта видела, как меняется лицо посланного за ней убийцы, и тогда он выхватил из-за пояса искривленный кинжал и вонзил его жертве под ребра.

Принцесса не сдержала испуганного вздоха, но рука телохранителя все ещё плотно зажимала ей рот, отчего тот был едва слышен. Но ещё удивительнее было то, что смертельный удар, казалось, не причинил юноше ни малейшего вреда. Он все так же крепко стоял на ногах и смотрел на джинна затуманенным взглядом.

— Это… было… больно! — прорычал юноша, а в следующий миг джинна отшвырнуло в сторону. Он с такой силой врезался в каменную стену, что с потолка посыпалась штукатурка.

* * *

— Невозможно! — взревел полуголый парень передо мной, а я, морщась, попытался взглянуть на свою спину, из которой что-то торчало. Мое сердце было проткнуто, и я довольно быстро терял кровь. Но все это неважно, потому что эта парочка меня ОЧЕНЬ СИЛЬНО РАЗОЗЛИЛА.

— Я понятия не имею, что вы за твари, но никто… — медленно, выговаривая каждое слово, начал говорить я. — Повторяю, НИКТО не смеет залезать в мою голову.

Джинн, которого я швырнул, крайне быстро пришел в себя. Он рывком поднялся на ноги и переглянулся со своим дружком.

— Йоту, как этот человек смог выбраться? — спросил поднявшийся.

— С ним что-то не так… Он не простой человек. Возможно, один из местных реликтов.

— Вы так и будете в гляделки играть? — спросил я, поведя шеей, а затем первым нанес удар. Я бросился вперед, оказавшись прямо перед джинном, что и поймал меня в свою иллюзию.

— Скажи мне, что ты хо… — начал было он, но не тут-то было. Выставив руку клином, я пропихнул её тому в рот, а затем резко рванул вниз, вырывая нижнюю челюсть. Он так и не смог произнести ни слова, но сделал кое-что другое.

Хрипя от боли и булькая, он поднял руки и ударил в голову, вгоняя большие пальцы мне в виски. Я попытался отшатнуться, но было поздно, а в следующий миг у него во лбу открылся третий глаз.

Мой разум пронзила нестерпимая боль, а мир стал вращаться, одновременно меняясь. Джинн внезапно исчез, а меня самого захлестнул туман, смешанный с пылью, с каждой секундой превращающийся в пыльную бурю.

— Ты пожалеешь, что связался с великими джиннами! Чем бы ты ни был, я заберу твою душу!

— Попытайся! — рассмеялся я, смотря на бурю.

И этот глупец действительно попробовал меня “съесть”. Я ощущал, как песок раздирает кожу, снимает её, превращая в ничто, но вместе с тем обнажая то, что скрывается под ней.

Силу.

Чистую, невообразимую силу.

Тело исчезло, растворилось без следа, выбрасывая в мир другую бурю, полную огня и алых молний. Бурю, по сравнению с которой джинн был штилем.

— НЕТ… — пророкотал он, пытаясь отступить.

Я вгрызся в него так же, как делал это он, заставляя его в ужасе вопить и превращая его песок в хрупкое стекло. А затем нанес удар кулаком, на этот раз уже в реальном мире, вминая джинна в пол с такой силой, словно на него сбросили предмет в несколько десятков тон весом. От него после этого удара остался лишь один полужидкий блинчик, а вокруг моей руки ещё несколько мгновений кружилась алая энергия, едва заметно потрескивая алыми разрядами молний.

— Йоту… Брат… — второй джинн упал на колени, не веря в произошедшее.

— Наглый засранец… — пробормотал я, ощущая клубящуюся вокруг меня силу. Кажется, Сосуд Правителя внутри меня наконец-то стал подавать признаки жизни. Джинн, пытаясь сожрать мою душу, сумел запустить внутри какую-то реакцию, благодаря которой я смог зачерпнуть немного своего истинного могущества. Эта сила утекала как вода сквозь пальцы, но… раз я смог зачерпнуть её один раз, то смогу повторить.

* * *

“Что… Что это за человек?!” — думала принцесса, смотря на то, с какой легкостью он расправился с одним из джиннов. Да и Эола смотрела на юношу со страхом. — “Как он может обладать такой силой?”

Но впечатлило её не только то, что он сделал, а то, как сейчас выглядел. От юноши веяло чем-то зловещим и угрожающим, невероятной мощью, заставляющей ощущать её каждой клеточкой тела. Над ним словно повисла зловещая аура в виде огромного жуткого монстра, которого принцесса едва ли могла четко вообразить, она просто чувствовала это.

* * *

Я ухмыльнулся, вернувшись ко второму джинну. Он был сломлен и испуган, и вместе с тем нереально зол.

— Ты пожалеешь об этом, человек.

— Пожалею? — моя улыбка стала ещё шире. — Ты не проживешь достаточно долго, чтобы заставить меня пожалеть.

И я рванул вперед, усилив себя, собираясь покончить с джинном одним махом, но перестарался. Я слишком много энергии вложил в этот рывок, отчего джинн в последний момент успел увернуться, а я не смог затормозить и на полной скорости влетел в стену. А затем вместо того, чтобы воспользоваться моментом и как-нибудь атаковать меня, противник поступил хитрее. Он бросился на принцессу и её телохранителя.

Девушка-демон отреагировала тут же и даже смогла ранить джинна, проткнув его предплечье алым кинжалом, но тот этого и добивался. Он вклинился между девушками и оттолкнул рогатую, отбросив её метра на два в сторону, одновременно хватая принцессу и… вышвыривая её за перила в главный зал.

Я видел, как она летит, протянув ко мне руки. Видел, как в ужасе распахиваются её глаза.

И в этот момент у меня все оборвалось. Я с легкостью представил как принцесса падает вниз, ломает шею или разбивает голову о пол… Как во время разбирательств меня обвиняют в опасных действиях и в том, что принцесса погибла из-за меня…

Как меня не расстреляют, но как минимум сошлют куда-нибудь в Сибирь. В лагеря.

*****ц!

Глава 15

Ну уж нет!

Используя оставшуюся энергию, я направил её в руку и ударил по стене позади. Та разлетелась в мелкое крошево, а меня со скоростью звука швырнуло вперед, но уже в полете я понял, что промахиваюсь. Принцесса уже летит вниз.

Нет! Эта девица сегодня не умрет! Только не когда я решил покрасоваться!

На счастье, рядом оказалась одна из веток странного магмового дерева, от которой я и оттолкнулся, направляя себя вниз под правильным углом. От прикосновения к магме нога решила превратиться в хорошо прожаренное мясо, но плевать. Главное чтобы эта Лизаветта выжила.

Рывок, и я настиг принцессу как истекающий кровью и хорошо прожаренный коршун! Мягко перехватив её талию, я пафосно приземлился на ноги. И плевать, что прожаренная нога рассыпалась на угольки, а из спины у меня торчит какой-то кинжал или короткий меч, пойди пойми.

Девушка дрожала в моих объятьях, изумленно смотря на меня. Скорее всего, она уже посчитала себя покойницей, но в последний миг я её спас. Думаю, геройская миссия произведена успешно! После этого её отец точно должен будет присвоить мне медаль и вернуть честь рода.

— Вы в порядке, ваше высо… — и тут я понял, что допустил чудовищную ошибку.

Я открыл рот…

… из которого тут же потоком полился целый ручей крови, заливающий принцессе лицо, платье и прическу. От неожиданности она завизжала и замахала руками, рефлекторно пытаясь закрыться, и тем самым выпуталась, из моих рук.

Одновременно с этим в помещение вбежали и солдаты, тут же бросившись к принцессе в крови и попутно приложив меня прикладом винтовки от которого я не смог увернуться, потому что в спине из-за жесткого приземления что-то защемило.

Их можно было понять, они увидели непонятного типа, визжащую принцессу в крови и незамедлительно отреагировали. Но хлад, как же обидно!

— Придур… буэ… — новая порция крови хлынула изо рта. Похоже, мои кульбиты в воздухе и меч в теле дали комбинацию в виде кровавой каши в органах.

— Нет, стойте, он… — опомнилась принцесса, которую чуть ли не силком пытались утащить подальше от меня.

Не-е-е-е-ет! Геройский момент торжественно просран! Что за невезение?! Возможно она влюбилась бы в меня и попросила пожаловать папеньку мне титул… А теперь хрен знает как все обернется.

Тогда же вернулись и те, кого, скорее всего, по итогу назовут героями. Троица Детей Хлада, с которыми я прибыл, и которые благополучно пропустили все веселье. Один из Истинных, подчиненный, тут же направился к принцессе, создавая какое-то заклинание. Она тем временем пыталась что-то сказать про своего телохранителя и меня, но её никто не слушал.

Магов интересовал вовсе не я…

Михаил Симонов и сопровождавшая его Пепельная во все глаза уставились на магмовое дерево с сотнями нанизанных на ветви обугленных трупов.

— Нет-нет-нет-нет, — забормотала Красная, смотря на это. — Это плохо, Михаил Вячеславович… Очень-очень плохо…

— Сможем нейтрализовать?

— Не уверена…

— Значит надо попытаться, — а затем старик таки обратил внимание на меня. — И хватит избивать нашего временного сотрудника. Он и так едва живой.

После этих слов меня перестали пытаться скрутить, и теперь уже начали оказывать первую помощь, насколько это возможно было сделать человеку в моем состоянии. Пока колдуны совещались относительно того, что делать с деревом, к солдатам спустилась и синекожая девушка-телохранитель. Солдаты поначалу отреагировали на её появление крайне негативно, но командование было осведомлено о странном выборе телохранителя Лизаветы.

— Эй, рогатая! — крикнул я. — Где второй?

— Сбежал, — ответила она, а я сердито цокнул языком. Маги на это не обратили ни малейшего внимания, сосредоточившись исключительно на дереве. Второй Истинный, убедившись, что принцесса не ранена, тут же побежал к своему начальнику, даже не взглянув на меня. И вот даже не знаю, радоваться или злиться. Нормальный человек в моем состоянии давно бы отошел в мир иной. И вроде хорошо, что другие особо это не замечают, а с другой — я мать вашу спас Её Высочество принцессу Лизавету из лап джиннов и хагга, а мне даже не могут нормально медицинскую помощь оказать? Что за лютое мудачество!

Собственная злость подстегнула регенерацию.

— Эй, можешь эту штуку из моей спины вытащить? — спросил я подошедшую ко мне, пока непонятно с какой целью, синекожую милашку.

— Думаю, будет лучше, если вы дождетесь врачей, — она все ещё зажимала раненый бок. Принцессу тем временем уже уволокли наружу, а солдаты просто бросили меня, решив, что мои раны слишком серьезны, чтобы пытаться штопать их без врача.

— Просто вытащи, я сам не могу.

Хагга нахмурилась, опустилась на колено и одним отточенным движением извлекла кинжал джинна. Я хрюкнул, вылил из себя ещё небольшую порцию крови, но почувствовал себя гораздо лучше.

Злость — лучшее лекарство.

— Спасибо, — буркнул я. — Ты просто прелесть!

— Нет. Кем бы вы ни были, это вам спасибо за спасение Её Высочества Лизаветы. Как ни прискорбно признавать, я сама с двумя джиннами не справилась бы.

— Да брось, они не так уж и сильны. Чуть посильнее людей, у которых глазки как у тебя, но не более того.

— Вы не понимаете, о чем говорите. Джиннов не убить простым оружием. И то, что вы смогли сделать это голыми руками…

Девушка не договорила, но её глаза говорили гораздо больше. Она была впечатлена и… встревожена.

— Кто вы такой? — уже гораздо тише спросила она.

— Просто парень, который хочет восстановить честь рода, — улыбнулся я, попутно порадовавшись, что кровь перестала хлестать.

Тем временем среди магов начало что-то происходить. Они активно что-то обсуждали насчет дерева, а когда у нас под ногами начала земля ходить ходуном, то решили, что время разговоров прошло.

— Мы его остановим, — решил Симонов. — Ваня, вместе, как практиковались. Лера…

— Да, я знаю, — кивнула Пепельная.

Мужчины встали плечом к плечу, смотря на дерево, а Красная зашла сзади и положила руки им на спины.

— Так, — опомнилась телохранитель. — Нам лучше отойти.

Она взвалила меня на плечо и оттащила подальше от дерева. Солдаты поспешили покинуть зал. В большом количестве сил уже не было необходимости, ведь тут сразу трое Детей Хлада. Они способны расправиться с любым порождением Инферно.

Мужчины тем временем начали совершать крайне забавные со стороны пасы руками, но вот мне смешно не было, потому что моя божественная суть видела, как сплетаются потоки. Это было… мощно. Реально мощно. Девушка выступала в качестве батарейки, а мужчины либо синхронно, либо дополняя друг друга, сплетали один большой узор заклинания.

Я почти восхитился этим и вместе с тем понял, что таким количеством магии они и меня могли бы убить. Да, я восстанавливаюсь даже от смертельных ран, но если превратить мое тело в пыль, то восстанавливаться будет нечему. Я даже не до конца уверен, что если мне отрубят голову, то я выживу, что уж говорить о попадании под магию такой силы.

Наконец плетение было завершено, и маги разом ударили им в ствол магмового древа. Я тут же ощутил мощный удар холодного ветра, пронизывающего насквозь все тело.

— Холодно… чтоб вас… как же холодно… — пробормотал я, ощущая, как начали стучать зубы.

Дерево покрылось толстым слоем льда от ствола до самых кончиков веток, а маги при этом рухнули на колени, тяжело дыша. Похоже, что сотворенное заклинание им тяжело далось.

— Этого мало, — тихо сказала хагга, смотря на замерзшее дерево, под слоем льда которого, кажется, все ещё было заметно алое свечение магмы. — Они лишь выиграли какое-то время, но не устранили угрозу.

— Что это за штука? — спросил я, поняв, что рогатая вроде что-то знает.

— Инфернальное древо, выросшее из инфернального семени, — на лице синекожей демоницы я видел страх и трепет. — Когда дерево расцветет, оно откроет прямой путь в Инферно.

Я присвистнул.

— Тогда чего хагга не закидали нашу Империю такими семенами? — хмыкнул я.

— Они выращиваются десятилетиями путем приношения в жертву тысяч людей. Каждое такое семя крайне ценно, и их не может быть больше десяти одновременно. Таковы условия нашего пребывания в этом мире. Но… я не понимаю, зачем. Зачем использовать такую ценную вещь для покушения на принцессу? Это бессмысленно… Истинные уже остановили его рост, а следом придут Красные Священники и уничтожат корень.

Девушка замолчала и уже тише добавила.

— И нам с тобой лучше не попадаться им на глаза…

* * *

Я сидел на какой-то лавке возле одной из полицмейстерских машин. На плечах у меня висело что-то вроде одеяла, и я не вызывал ни у кого ни малейшего интереса. И я искренне недоумевал, почему. Казалось, что всех вокруг гораздо больше интересовало адское дерево, чем я.

Как только Эола, как звали ту темнокожую милашку, помогла мне выйти на улицу, меня осмотрели доктора. Девушку довольно быстро увезли на машине скорой помощи, а меня осмотрели, не заметили ничего серьезного и просто оставили в покое. Подходил какой-то человек, задал пару вопросов, но услышав, что я прибыл с Детьми Хлада, мгновенно отстал.

Так я и сидел, ожидая Симонова и Пепельную по имени Лера. Ну и третьего мага, имени которого не знал.

— У вас удивительный талант влезать в переделки, господин Старцев.

— А у вас — подкрадываться, — я криво улыбнулся появившемуся неподалеку Рубцову. Старый сотрудник Тайной Канцелярии Его Величества расхаживал в незаметном сером костюме без опознавательных знаков, но судя по всему, он был тут “своим”, потому что никто из солдат даже не смотрел в его направлении.

— Вы и двух дней не пробыли в лицее, а уже успели наворотить дел, которые мне придется разгребать, — вздохнул он и, встав рядом, оперся спиной о кузов машины. — Но я должен сказать вам спасибо за то, что вы совершили. Её Высочество принцесса Лизавета жива только благодаря вам. Джинны… неприятные создания. Их не берет клинок или пуля, но как треклятых упырей их можно убить осиновым колом в сердце.

— Звучит просто.

— Да, только они сильнее и быстрее, чем любой из хагга, а их сердца… это отдельный вопрос. Сердце джинна не обязательно должно быть в теле. Он может вынуть его из груди сроком от суток до недели и быть фактически бессмертным. Эти два джинна пришли сюда без сердец, и тем не менее вы смогли убить одного.

— Второго не нашли?

— Нет, но думаю, это вопрос времени. Ловцы уже отправились, и с ними Белый Священник, так что дело это решенное.

— Я уже не первый раз слышу про каких-то священников. Кто это? Адепты местной церкви?

— Кто? — как-то странно ответил Рубцов, а затем кивнул на расступающуюся чуть в отдалении толпу. Прямо к воротам театра подъехала карета, запряженная четверкой не вполне живых лошадей. Это были скелеты, объятые зеленым пламенем. Дверь кареты распахнулась, и из неё вышло четыре фигуры. Три из них носили красные балахоны с капюшоном, а одна — белый с длинной широкополой шляпой.

Эта четверка казалась странной. Что-то неправильное было в их движениях, в их… ауре. Смотря на них, я испытывал странное отвращение и раздражение. Словно уловив что-то, один из них, тот, что был в белом, повернул голову и взглянул на меня.

Лица я не увидел, оно было скрыто фарфоровой маской с нарисованной улыбающейся рожицей. Маски красных же изображали грустные мины. В тот же момент рука Рубцова мягко легла мне на плечо, а он сам замер, также смотря белому священнику прямо в глаза. В конечном итоге спустя почти минуту тот отвернулся и в сопровождении своей красной свиты направился в здание театра.

— Вот кто это такие, — тихо ответил он. — Не советую встречаться с ними. Для такого, как вы, господин Старцев, это может плохо закончится.

— Почему? — заинтересовался я.

— Они охотятся на реликтов, но порой могут заняться и хагга, ардалами или иными созданиями, не относящимися к людям. И, как я понимаю, вы тоже включены в этот список. Обычно они довольно мирные и законопослушные, но если захотят вас заполучить, то даже Император, да будет править он вечно, им не помешает. Жуткие твари.

Старик ещё пару мгновений смотрел на пустое место, после чего убрал руку и встал напротив меня.

— А теперь я отвезу вас обратно и попробую решить некоторые проблемы, что вы после себя оставили. Да и для вас же будет лучше убраться отсюда как можно скорее, пока кому-нибудь из них не захотелось познакомиться с вами получше…

Глава 16

Проснулся я от того, что скрипнула кровать, и обнаженная девичья фигурка выскользнула из-под одеяла, принявшись одеваться. Я потянулся, сладко зевнул, а затем, подперев голову рукой, принялся наблюдать за этим чудным зрелищем.

Пусть фигурка у Тани и была слегка костлявой, но более чем привлекательной. По крайней мере, одного лишь взгляда на неё было достаточно, чтобы вызвать у меня желание.

— Может задержишься? — предложил я. — У нас есть ещё немного времени…

— Нет, извини. Предпочту потратить оставшийся час на сон в своей комнате, — твердо настояла она, и мне осталось лишь огорченно вздохнуть.

С момента моего чудесного спасения принцессы Лизаветты прошло уже больше двух недель. Скучных, унылых и крайне дли-и-и-инных недель Из-за покушения на принцессу её приезд в лицей отложили на неопределенное время, а Рубцов и маги словно и забыли о моем существовании. Был лишь один довольно короткий разговор с деканом Помниковым и его секретарем, в ходе которого мне недвусмысленно намекнули, что я в тот злополучный день не покидал лицей и не встречался с принцессой. Я провел ночь в своей постели, и точка.

Меня это не слишком устраивало, но в конфликт с деканом я решил не идти. В конце концов, это делалось для моей пользы, но вот когда я все-таки встречусь с принцессой, то спрошу за свое спасение. Они по меньшей мере должны вернуть мне дворянский титул!

Так что на эти две недели моими главными занятиями были пробежка, полоса препятствий и отработка рукопашного боя и стрельбы, а благодаря тренировкам Тани теперь я попадал в мишень в среднем четыре раза из десяти.

Ну и…

Единственным светлым пятном во всем этом была Таня. За эти две недели мы смогли… углубить наши отношения во всех смыслах. Девушка проводила у меня уже третью ночь подряд, приходя через час после отбоя и уходя за час до подъема. Так гораздо меньше шансов, что нас застукают. Впрочем, он оставался всегда, и чтобы его уменьшить, я предупредил своих ближайших соседей, что если узнаю, что кто-то об этом настучал, то им лучше подавать документы на уход. А учитывая, что определенная репутация из-за драки с Ефимом у меня сложилась, никто не отважился проверять, насколько эти слухи правдивы.

— Всё, я пойду, — сказала девушка, одевшись, после чего наклонилась и поцеловала меня, а мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не затащить её в постель и не сорвать эти тряпки. В конечном итоге дверь закрылась, и я остался один, чувствуя легкую досаду.

Мне было мало…

Я начал понимать, каково быть человеком, и это мне в какой-то мере даже нравилось. Если бы не эти идиотские правила, я бы заперся с Таней на несколько дней к ряду, прерываясь только на еду и сон, но вынужден отдаваться этому чудному процессу всего несколько часов. Где справедливость?

Оставалось лишь вздыхать от досады.

— Ничего, все это временно. Когда я выполню контракт, то стану свободным, по-настоящему свободным, и буду творить, что захочу!

А пока… пока посплю ещё немного…

* * *

День начинался как обычно. Ну почти.

Утром я увидел сестру. Она в сопровождении ещё десятка девушек в форме, напоминающей форму горничных, ходила по комнатам и собирала постельное белье для стирки, попутно выдавая чистое.

Толком поговорить не смогли, обмолвились буквально несколькими фразами и разошлись по своим делам. У технической кафедры было очень много разного рода работы, их чуть ли не как рабов использовали, так что удачной возможности для того, чтобы просто пообщаться, у меня не было, а пытаться проникнуть в женскую общагу их кафедры я даже не стал пытаться.

У Даши все было нормально, но приходилось много и усердно работать.

— Три девочки уже ушли, — сказала она. — Не выдержали нагрузки.

Выходит, с ними поступали как и на военной кафедре. Первым делом тяжелые нагрузки, чтобы отсеять слабых, не способных работать из последних сил. Но Даша была упорной девочкой и так просто не собиралась отступать.

— Эй, а трусы мне постираешь?! — крикнул я ей вслед, когда та уже уходила.

— Сам постираешь! — в ответ она развернулась и показала мне язык.

Я улыбнулся, ощущая легкий аромат ей злости. Люблю свою сестру!

Она отправилась по своим делам, а я — на утреннее построение и дальнейшую пробежку. К ней я уже привык и относился довольно спокойно. Отличный способ разогреться и прогнать сон. Ну а дальше завтрак.

Правда нынешний завтрак сильно отличался от того, что был в прошлом, но не блюдами, а окружением. Если в первые дни со мной садились только Миша и затем Таня, то теперь я был окружен своим отрядом.

Слева от меня как обычно сидел Миша, справа — Таня. Остальные садились как хотели, разве что кроме Тимофея. Это тот самый крупный парень, которого я видел в прошлом, и который теперь являлся нашим старшим по отряду, и Леры — смугленькой девчонки. Она чуть ли не на коленках у Тимофея сидела. Жалась, липла, заглядывала в глаза… Тот пытался сохранять невозмутимость, но выходило не очень-то хорошо. Тут даже тугодум, не разбирающийся в людях и их отношениях, легко догадался бы, что они близки.

Вот так все местные парни остались не у дел, ведь обеих девчонок отряда захапали. Отбить их никто даже и не пытался, учитывая, что Тимофей имел весьма грозный вид, а обо мне после победы над Ефимом ходили самые разные слухи. Даже Беспалов отстал и держался в стороне, оставив Мишу в покое, но что-то мне подсказывало, что это временно, и он непременно найдет способ отыграться.

Этот завтрак проходил как и другие приемы пищи. Ребята разговаривали о чем-то своем, смеялись, травили байки, а я слушал вполуха, лишь изредка вставляя свои замечания. Все-таки из меня крайне хреновый собеседник. Оскорбить — это легко. Разбить лицо — ещё легче. Поддержать беседу… Нет, это точно не ко мне.

Но в этот раз разговору помешали. Один из парней за соседним столиком внезапно на него забрался и громко закричал.

— Ребята! Братцы! Сестрицы! Я Сергей Ломакин, сын графа Ломакина, собираюсь сегодня отправиться на Ледяное Пробуждение и хочу, чтобы вы все там присутствовали! Сразу после обеда, у Ледяной Колонны!

Зал тут же оживился, да и за нашем столиком все стали обсуждать услышанное.

— А так каждый раз? — спросил я, кивнув на возвращающегося на свое место юношу.

— Нет. Но раз так, он, видимо, очень уверен в себе, — хмыкнула Таня.

— Говорят, у него один из самых сильных даров, — заговорчески начал Василий. Худой, чернявый, с большими карими глазами парень. — Что-то вроде девяноста процентов крепости Сердца Хлада. И проводимость большая. Он станет очень сильным Сыном Хлада, когда пробудится.

Обсуждение начало стихать. Кто-то доел и уже уносил поднос, кто-то зевал, а я просто ковырял вилкой кашу.

Сходить и посмотреть что ли?

За все время, что я в лицее, никто не проходил Ледяное Пробуждение. По крайней мере я о таком не слышал.

Да, точно надо сходить.

Я уже собирался оставить еду и отнести поднос, как совершенно внезапно между мной и Таней вклинилась какая-то девица с золотыми кудряшками и в зеленом платье, наглейшим образом подвинув мою девушку.

— Ну привет, Котик, — промурлыкала она, бросая на меня странные взгляды. У незнакомки был странный акцент, слегка режущий слух. Русский язык для неё точно не родной, хоть она довольно неплохо им владеет.

Девушка была симпатичной, хотя на мой вкус слишком много косметики. Напудрила мордаху, губы накрасила, глазки подвела, а лица под всем этим слоем штукатурки не видать. Естественность Тани мне больше по душе.

Моя подружка малость так офигела с такой наглости и так и застыла, возмущенно выпятив глаза. Я ощущал от неё целые волны гнева.

— Забудь эту замарашку, — девица махнула непонятно откуда взявшимся веером, словно сдувая нависшую над ней Таню. — Лучше возрадуйся, на тебя положила глаз такая леди, как я.

У Тани задергался один глаз, и она уже собиралась схватить эту наглую стерву за волосы, но внезапно ей помешал какой-то парень из соседнего стола, перехватавший её руку за миг до этого.

— Эй, чурбан, руки убрал, — я не стал отсиживаться в сторонке, заметив, как мою женщину обижают.

— Госпожа говорит, — сухо сказал парень. — И тебе лучше слушать.

— Я сам могу реш… — начал было я, но эта женщина крайне ловко раскрыла веер между нами, обрывая разговор, а когда тот закрылся, парень уже отпустил Таню, и та теперь сердито потирала собственное запястье.

— Котик, повторю, забудь о той замарашке. Она никто, — голос девицы стал гораздо тверже и властнее. — Тебя удостоила своим вниманием Хильда Лоденборг, дочь Харальда Лоденборга, Ярла Йонгарда. Третья наследница Тысячи Фьордов.

Она говорила это с такой торжественностью, словно я от одних этих слов должен был упасть на колени и кланяться.

— Последние несколько месяцев моим Котиком был Сережа, но он, как ты слышал совсем недавно, решил рискнуть и продать свою душу тильгриммам. Выживет он или нет, для меня уже не важно. Важно, что мне нужен новый Котик, — последние слова она вновь промурлыкала, проведя кончиком веера мне по подбородку. — И ты вполне сгодишься. Пусть внешне ты и не в моем вкусе, но говорят, что ты победил Ефима, внушающего ужас многим, и этого достаточно, чтобы меня заинтриговать.

Она лучезарно улыбнулась и протянула мне руку.

— Так что, Котик? Пойдем?

— Пойдем, — кивнул я, попутно вложив поднос со своими объедками ей в руки.

Затем я поднялся, взял свою девушку за руку и утянул за собой, оставив ту парочку в изумлении на прежнем месте. Заметил, что Таня раскраснелась и заулыбалась. Неужели я произвел на неё хорошее впечатление? Не ожидал…

— Дима, ты… — начала было она, но я не дал сказать и слова.

— Извини. Надо было двинуть ему в рожу за твою руку.

— Что? Нет! Ты правильно поступил. Драки запрещены, тем более со старшекурсниками. Он третьего года обучения, выпускник.

— А девица кто?

— Хильда? Так она вроде представилась…

— Только мне это мало что сказало, — равнодушно заметил я. — Она важная шишка?

— Да. Дочь ярла Лоденборга. Он управляет северной провинцией Империи, которую так же называют Тысячей Фьордов. В прошлом, до Хагга, они правили всем севером: Инглией, Скандинавским полуостровом. Война с демонами и смерть их Императора привела к тому, что они стали нашими вассалами. Но Дима, будь с ней поосторожнее. Северяне все немного того, — Таня покрутила пальцем у виска. — Они и раньше были “дикими”, а после падения их Империи и подчинения нам они находятся в состоянии непрерывной войны с хагга. По слухам, бои на границах случаются каждый день.

Я в ответ призадумался, но не стал ничего комментировать. Не увидел в этом ни малейшего смысла. Надеюсь, до этой кудрявой златовласой девчонки дойдет, что я птица не её полета, и она свалит на свой север.

А ещё немного непонятно, почему она была в платье, ведь это столовая военной кафедры. Тут все ходят в кителях.

Спустя полчаса мы уже были построены и готовы к тренировкам, но я сразу заметил кое-что необычное. Вдали, где находилась наша полоса препятствий, с ней что-то делали с десяток молодых ребят в рабочих одеждах.

— Ну что, бойцы, вчера случилось удивительное. Наш Ларцев наконец-то смог преодолеть полосу препятствий, а значит пришел черед её немного модифицировать. Одна из инженерных групп с технической кафедры решила нам помочь. Пора значительно усложнить полосу, приблизив к боевым условиям. Отныне помимо простого прохождения из точки “А” в точку “Б” вам нужно будет попасть из винтовки по двум движущимся мишеням.

Дальше была новая пробежка длиной примерно в километр, после чего старшина привел нас прямо к обновленной полосе препятствий. И практически сразу послышались полные страдания вздохи. Даже Таня помрачнела.

Теперь помимо уже имеющихся спусков, подъемов, прыжков и тому подобного к ней добавились подвижные механизмы и “ловушки”, которые стреляют после того, как кто-то наступил на подготовленную кнопку. По большей части эти кнопки располагались на стоящих вертикально бревнах, и если задержишься хоть на полсекунды, получишь мячом из стреляющей машины.

Первым полосу попробовал пойти Семён, светловолосый спортивный парень, который чаще всего выступал замом лидера группы. Ловкий и сильный, прошлую полосу он проходил сразу после меня, так же не встретив больших затруднений. Но тут ему досталось…

Он не прошел и трети, свалившись прямо в грязь, даже не дойдя до места стрельбы.

Меня старшина отправил вторым, и я справился гораздо лучше, запоров прохождение на уже оговоренных бревнах. Кое-как я смог быстро пройти первые три, но в итоге злополучный мяч меня настиг. Я кое-как смог удержаться наверху, схлопотав первый, но следом пролетел второй, отправив меня в полет.

Остальные справились ещё хуже. Можно сказать, что я поставил что-то вроде рекорда, несмотря на то, что так до конца и не прошел.

— Плохо, очень плохо, — по итогу старшина оказался нами сильно разочарован. — Крайне НЕ советую вам завтра показывать такие результаты.

Объявив об окончании сегодняшнего прохождения, он оставил нас и ушел, дав полчаса на то, чтобы мы умылись, привели себя в порядок и передохнули. В душ никто из нас, разумеется, не пошел. Так, немного подчистили одежду, не более.

На наше счастье старшина задержался минут на десять, но вернулся он не один, а в сопровождении того самого светловолосого старшекурсника, с которым я и Таня столкнулись в столовой. Каких демонов он тут забыл?

Этот парень был высок и статен, но в отличие от кого-нибудь вроде Семёна в нем чувствовалось что-то ещё. Некая опасность, исходящая при каждом движении. Ты словно смотришь на мирно потягивающегося хищника, не сомневаясь, что в следующий миг он может стать смертоносным зверем. Смотря в его холодные голубые глаза, можно было не сомневаться — этот человек не глядя способен отнять жизнь.

Не спроста он тут, ой не спроста…

— Ну что? Передохнули? — рассмеялся старшина. — Но на сегодня сюрпризы не закончились. С сегодняшнего дня три раза в неделю мы будем проводить спарринги. Пора отрабатывать изученные приемы на практике. Сегодня со мной Эйрик Хвитсергсон, думаю, вам доводилось о нем слышать. И он сделал мне интересное предложение: выступить вашим инструктором и противником. Показать, что такое настоящий бой, так сказать. И знаете, мне оно понравилось! Мне не хочется марать о вас руки, но это, — старшина рукой указал на полосу препятствий. — детские игрушки. Оно разовьет вашу реакцию и выносливость, но не поможет выжить в настоящей схватке.

Старшина замолчал и перевел взгляд на своего гостя.

— Я покажу вам, что такое настоящий бой, — заговорил Эйрик, и говорил он с таким же акцентом, что и девица недавно. Сразу понятно — иностранцы. — Драться будем до первой крови. Правил нет.

— Сколько самоуверенности, — буркнул Семён, стоявший рядом со мной.

— Даже более того скажу. Тот, кто сможет победить Эйрика, освобождается от всех факультативов на неделю. Но вряд ли кто-нибудь из вас сможет это сделать, — старшина усмехнулся, потирая гладковыбритый подбородок.

— В битве может случиться всякое, — равнодушно отметил Эйрик, вперив свои голубые глаза прямо в меня. Я ответил ему тем же, едва сдерживая зловещую улыбку.

— Почему мне кажется, что он тут из-за тебя, Дима? — вздохнула Таня.

— Потому что так и есть, — шепотом ответил я. — Готов поставить на это золотой рубль…

Глава 17

Первым против Эйрика выступил наш лидер. Тимофей почти на голову выше меня и заметно шире в плечах. Если так посмотреть, то он лишь чуть меньше по комплекции, чем Ефим. Эйрик со своим противником был почти одного роста, но проигрывал в мускулатуре, и тем не менее одного лишь взгляда на эту парочку было достаточно, чтобы понять, кто выйдет победителем.

— Начали! — скомандовал старшина, и Тимофей ринулся в бой. Он нанес прямой удар правой, но Эйрик играючи увернулся и тут же нанес два быстрых удара в бок нашему здоровяку. Среди зрителей охнула Лера, испуганно зажав рот руками.

Тимофей выстоял, но по лицу было видно, что оба удара нанесли очень много урона.

Эйрик поманил оппонента рукой, но Тимофей не поддался, тогда северянин атаковал сам. Атаковал быстро и стремительно: удар в корпус, в бедро, в голову. Я почти восхитился тем, как он двигался и как дрался. Ни одного лишнего движения, а скорость и техника…

Тимофей рухнул на песок, вытирая кровь тыльной стороной руки с разбитой губы.

— Первый выбыл. Ты меня разочаровал, Щепкович. Думал, ты хотя бы минуту продержишься, — покачал головой старшина. — Ларцев, ты следующий.

То, что Эйрик отправит Мишу в нокаут одним ударом, было очевидно, и так и произошло. Я поморщился, но ничего не сказал.

— Васовский.

— Кондратьев.

— Андросян.

Один за другим парни проигрывали, толком не сумев ничего сделать. Это была даже не драка, а избиение младенцев.

— Демидова.

У меня внутри все перевернулось. Я надеялся, что разделаюсь с этим парнем прежде, чем наступит очередь Тани, но старшина решил иначе.

— Старшина, можно я… — попытался я, вступиться.

— Нельзя, Старцев. Надо было первым вызываться, — фыркнул командир. — А теперь жди своей очереди.

— Все нормально, Дима, — сказала мне Таня, мягко касаясь рукой моей груди. — Я справлюсь. В конце концов, это всего лишь пара синяков.

Я стиснул зубы, но послушался. Лишь из-за того, что она попросила.

Таня встала в круг, приняв защитную боевую стойку. Даже моего непрофессионального взгляда было достаточно, чтобы увидеть кучу брешей в её обороне, но я ничего не смог сделать. Эйрик выглядел расслабленным, даже более расслабленным, чем в прошлых схватках.

Видимо, он будет сдерживаться…

Подумал я, но все оказалось с точностью до наоборот.

Северянин сделал резкий выпад и с легкостью ударил девушку прямо в лицо. Таня рухнула на песок, и к ней тут же бросилась Лера и Миша.

— Простите, — сухо сказал Эйрик, смотря прямо на меня. — Я немного переусердствовал. Думал, что она готова.

Он небрежно стряхнул кровь с кулака, после чего вытащил шелковый платок из кармана и стер остатки.

— У неё нос сломан! — воскликнул Миша.

— Старшина, это нечестно! Он лучше нас подготовлен! Мы никак не сможем его победить.

— Гуревич, ты это скажешь врагу, когда он зажмет тебя в угол? — в голосе старшины зазвучало железо. — Скажешь ему “мы не готовы”? И он ответит “ну тогда я пойду”. Ты так считаешь?

— Но…

— Враг не будет вас жалеть. Османы жестоки, хагга ещё страшнее. Последние могут жрать и трахать тебя одновременно, Гуревич. Демоны лишены человечности, совести, жалости. Ты им тоже скажешь “нас такому не учили”?! Этот бой как раз для того и есть, чтобы вбить в ваши тупые маленькие головки, что такое борьба за выживание, но до вас это никак не дойдет! Лучше скажите спасибо, что Эйрик сдерживается. Что вы отделываетесь разбитыми губами и синяками.

Этого хватило, чтобы Лера заткнулась, побледнев от страха.

— Её надо в медчасть.

— Ну так несите!

— Я не специально, — сказал Эйрик, все так же равнодушно и холодно. — В следующий раз постараюсь сдерживаться.

Ещё как ты специально, ублюдок! С другими ты сдерживался, но с Таней ты так специально. Ты хотел сломать ей нос, чтобы разозлить меня. Что-ж, поздравляю, ты этого добился.

— Старцев, ты так рвался в бой. Ну вперед. Отомсти за свою Таньку, — хмыкнул старшина.

Меня буквально разрывало от нетерпения, когда я вышел на импровизированный ринг. Эйрик слегка изменил позу, она стала более напряженной и гораздо сильнее походила на боевую стойку.

— Я заставлю тебя извиниться перед госпожой, — прошептал он за миг до того, как старшина скомандовал начало боя.

Эйрик был быстр. Нереально быстр. Возможно даже быстрее, чем сраные демоны, с которыми я встречался пару недель назад. Я встретил его выпад собственным, собираясь ударить в голову, но просчитался. Его атака оказалась ложной, и он тут же нанес три быстрых, но крайне сильных удара мне в бок.

Да он словно молотом бьет!

Каждый из ударов был такой силы, что на третьем ребра попросту не выдержали и треснули. Будь его противником кто другой, на этом тренировочную схватку можно было бы и заканчивать. Но я отступил и изменил стойку, слегка морщась от боли.

— Я тебя сломаю, — одними губами прошептал он с решимостью во взгляде.

Что за самоуверенный тип? Сломать? Меня?!

Вместо того, чтобы отступать, я ринулся вперед. Эйрик тут же встретил меня ударом колена в грудь, но блок погасил большую часть удара, и, воспользовавшись моментом, я оттолкнул его, отбросив северянина на пару метров назад.

Его бесчувственная холодная маска на миг дрогнула, открыв изумление, но он тут же вернул её на место. Мы ринулись навстречу друг другу, и я ударил ногой с разворота. Противник выставил блок, но это оказалось ошибкой, потому что его вновь отбросило уже второй раз.

Среди зрителей послышались изумленные возгласы, а со стороны других полигонов стали стекаться заинтересованные потасовкой лицеисты. Даже старшина поднялся с маленького походного раскладного стульчика, на котором сидел большую часть времени схваток.

— Думаю, что этого более чем достаточно, — начал говорить старшина, но мой соперник прервал его, подняв ладонь.

— Я бы продолжил, если мой оппонент не струсил.

— Да я тоже только за, — оскалился я.

Эйрик улыбнулся краешками губ, стащил с себя китель и бросил его на землю, нисколько не волнуясь о том, испачкается ли он. Я тоже избавился от куртки, бросив её в сторону.

— На моей родине говорят: “Человек раскрывается в бою”.

— Да? И что ты скажешь обо мне?

— Скажу, что ты сдерживаешься. Не стоит.

Моя улыбка стала ещё шире.

— Сам напросился.

* * *

Несмотря на все попытки Леры увести Таню в медпункт,девушка осталась смотреть схватку, зажимая разбитый нос тряпкой. И с каждой минутой боя она все меньше верила своим глазам. Этот Эйрик был настоящим монстром. Его скорость, сила, каждое движение — всё было на каком-то нереальном уровне. И даже тот единственный удар который, она пропустила, она даже не видела.

Но несмотря на все способности Эйрика, каким-то невероятным образом Дима был с ним на одном уровне. Их бой был не просто впечатляющим, он был невероятным! То, с какой силой они наносили удары, как быстро перемещались… В какой-то момент им стало мало обычной площадки, и теперь они дрались по всему восьмому полигону.

Многие слышали о том, что Дима сумел победить Ефима, но это все было на уровне слухов. Никто не видел их схватки, лишь её итог. Среди лицеистов ходили разговоры о том, что он победил его с помощью какого-то трюка или хитрости, но теперь все это не имело значения.

Эта схватка… она меняла всё! Её видели десятки, сотни человек, с замиранием сердца следя за каждым ударом. Даже старшина ошарашенно смотрел на бой, не решаясь го прервать, ведь несмотря на ожесточенность и множество ударов, ни один из лицеистов не пролил кровь.

— Они не могут быть людьми… — охнула Лера. — Они чудовища.

От наблюдения за схваткой её оторвал Миша, мягко коснувшись её руки и кивнув чуть в сторону. Среди пришедших понаблюдать за поединком обнаружилась и зачинщица всего этого. Девица в платье с веером, с какой-то странной самодовольной улыбкой наблюдающая за действом. Но она была не единственным необычным гостем. Сюда так же подошли и трое Детей Хлада. Они наблюдали за сражением издали, встав на холме.

Тем временем Дима и Эйрик продолжали яростно атаковать друг друга. Дима нанес удар ногой сверху в прыжке, заставив северянина выставить блок и прогнуться под силой удара, но тот тут же оттолкнул его и провел контратаку в живот, отбросив Диму метров на пять.

— Погодите, они же не собираются… — начал было Семён.

— Да они из ума выжили! — охнул Миша.

Каким-то немыслимым образом драка переместилась на полосу препятствий.

* * *

Я улыбался, чувствуя азарт схватки.

Этот Эйрик силен, намного сильнее Ефима. Он тоже подклятвенный или кем-то вроде него? И чтобы хоть как-то ему противостоять, мне приходилось выжимать из этого тела все соки. Я злился, рычал, но… это было не то. Как можно пылать от сжигающей ненависти и одновременно наслаждаться схваткой? Можно, если ты по-настоящему ненавидишь противника. Но Эйрика я не ненавидел, несмотря на его самодовольство. Теперь-то я понимал, что он ещё по-мягкому обошелся с Таней, будучи способным убить её одним ударом. Меня все ещё злил его поступок, но когда два сильных воина сходятся в схватке, рождается одно чувство, что является моим слабым местом.

Уважение.

Я уважал его силу, уважал его решимость.

Злился — да. Но уважая противника, я не способен выдать ту силу, что использовал в схватке с Ефимом или Джинами. Так что приходилось выкладываться.

Я бил, бил и ещё раз бил. Получал удар за ударом, от которых ломались кости и открывались внутренние кровотечения. Я уже даже не улыбался и не открывал рот, боясь, что оттуда польется кровь, и это закончит нашу схватку.

Нет, я не проиграю!

Ни за что не проиграю!

Как-то само собой так получилось, что мы с Эйриком оказались на полосе препятствий. Большая часть механизмов была отключена, так что бояться, что тебя совершенно внезапно снесет какой-нибудь подвижной штуковиной, можно было не бояться.

Не самое удачное место для битвы, но оно так же открывало определенные возможности как противнику, так и мне. Мы скакали с места на место, и от одного пропущенного удара я чуть было не слетел в грязь с бревна, но в последний момент сместил свой вес и скакнул наверх с противоположной стороны, одновременно нанося удар ногой и отбрасывая Эйрика к столбам. Он наступил на одну из кнопок, и я услышал уже знакомый щелчок чуть в стороне.

Автоматическая пушка, стреляющая мячами!

Это мой шанс!

Я в тот же миг рванул вперед.

Мяч летел прямо в Эйрика, и он отреагировал примерно так, как я и ожидал. Его тело, привыкшее к схваткам, отреагировало первее, чем разум. Он крайне ловко отбил мяч ладонью, и в этот же момент я нанес свой удар.

Прямой в голову, точно такой же, как он провернул с Таней.

И если подумать, это был вообще первый удар в голову, все остальные он крайне удачно блокировал.

Не удержавшись, северянин полетел вниз, рухнув в грязь, а я выпрямился, сплюнул кровь и улыбнулся.

— Я победил.

Он хотел возразить, но затем стряхнул грязь с пальцев и коснулся своего разбитого носа.

— Или скажешь, что это было не честно?

— Нет, — наконец ответил он, поднимаясь на ноги. — Мы согласились драться до первой крови, и я пролил её раньше тебя. И говорить, что ты воспользовался окружением — позорить себя. На войне либо ты, либо враг. Средства не важны.

Вот только победителем я себя не чувствовал. Тело все было переломано и жутко ныло. А мой противник, напротив, казалось совсем не пострадал. Пара синяков и ссадин, испачканная форма, но на этом всё.

— Я признаю тебя достойным своей госпожи, — добавил он.

— Да сдалась она мне… — устало буркнул я, даже нормально не разозлившись по этому поводу. Кажется, что свой лимит злости на этого парня я уже исчерпал.

Я прыгнул и приземлился на землю рядом с грязевой канавой, после чего подал руку проигравшему и помог ему из неё выбраться. Тот в знак благодарности кивнул, не став говорить, что мог обойтись и без моей помощи.

— Ты охренительно силен для человека… — вздохнул я.

— А ты так и не раскрылся. Я чувствую, что ты способен на большее, но почему-то сдерживаешь себя.

Да просто я на тебя, кретина, уже не злюсь, вот и вся причина. Моей текущей злости едва хватает, чтобы раны в теле латать, что уж говорить про полноценную драку. А после его “признания достойным”, как будто это было мне необходимо, от моего боевого духа остался только пшик.

— А что делают в ваших краях после хорошей драки? — поинтересовался я.

— Напиваются.

— А знаешь… эта традиция мне нравится, — усмехнулся я.

Мы неторопливо направились к старшине, и я был нешуточно так удивлен, увидев огромную толпу, которая, судя по всему, наблюдала за схваткой. Они затаив дыхание ждали, что мы скажем, ведь кто победитель, они так и не поняли.

— Я проиграл, — громко и четко объявил Эйрик. — В честной схватке.

Толпа взревела, не то от радости, не то от негодования, а затем как-то резко обступила нас. Голова закружилась от обилия лиц и криков вокруг, но глаз невольно зацепился за магов, стоявших на холме и о чем-то переговаривающихся.

Люди вокруг буквально закружили меня, и в какой-то момент я совершенно неожиданным для себя образом оказался перед той златовлаской в дорогом платье. Она улыбалась, с легким заигрыванием смотря на меня своими большими зелеными глазами.

— Поздравляю, Котик. Я не ошибаюсь в выборе. А вот и твоя награда… — и прежде, чем я успел сказать хоть что-то против, она ухватила меня за лицо и прильнула своими губами к моим. Я ощутил едва заметный привкус миндаля… Это было так необычно. Целуя Таню, я ничего подобного не чувствовал. И этот вкус затянул меня с головой…

Глава 18

— Дурак! Тупица! Дурак! — ругалась Таня, заставляя меня морщиться и чувствовать себя скверно. Я ощущал идущий от неё гнев, но впервые в жизни я этому не радовался. Текущая ситуация вызывала у меня странный, неприятный диссонанс. Обычно гнев был источником моей силы, моей пищей, но когда злится человек, который мне не безразличен… Хлад!

— Да она сама меня поцеловала, — попытался возразить я.

— Ага! А ты только и рад был! — разозлилась девушка ещё сильнее. — Даже не попытался её остановить! Хлад! Да вы там минуты две у всех на глазах целовались!

— Таня, я…

— И слышать ничего не хочу!

Я попытался обнять Таню, чтобы успокоить, но она вырвалась у меня из рук и решительным шагом зашагала прочь по коридору, сердито цокая каблучками и оставляя за собой шлейф злости, которую я даже не попытался поглотить. Это казалось мне неправильным — питаться этим её чувством.

И что мне делать теперь? Идти за ней? Забить? У меня, да и у Дмитрия, ровно ноль опыта в отношениях и ни малейшей идеи, как поступить.

— Просто не трогай её, — совершенно внезапно посоветовал Тимофей. Я бросил на него удивленный взгляд. Он что, мысли читать умеет? Если да, тогда у меня проблемы… — Ты поступил не очень красиво, вот она и злится. Просто выкинь из головы её на время, а когда она успокоится, извинись. Посоветовал бы подарить ей букет цветов или вроде того, но тут с этим сложно.

— Так просто? — усомнился я.

— С женщинами никогда не бывает просто, — хмыкнул Тимофей. — Но ты не сделал ничего непоправимого, по крайней мере пока. Застань она тебя с той северянкой в постели, это был бы уже другой разговор. А так некрасиво, конечно, но в итоге она смирится и простит, если ты ей не безразличен.

Затем Тимофей похлопал меня по плечу, бросил что-то вроде “хороший бой” и тоже отправился по своим делам, а я ещё около минуты стоял, тупо уставившись перед собой, после чего хмыкнул и мысленно согласился.

Верно! Пока выброшу Таню из головы.

Несмотря на то, что я считал её “временным вариантом”, эта девчонка начала мне нравится, но одной ей мир не заканчивался. Когда она остынет — извинюсь. Простит — хорошо, нет — смогу полностью переключиться на принцессу, когда она наконец-то соизволит притащить свою королевскую задницу в лицей. В конце концов, я уже сумел произвести на неё впечатление чудесным спасением, так что остальное вопрос времени.

* * *

— Цуки! Это я! — торжественно объявил я, вламываясь в кабинет кицунэ. Она тут же подпрыгнула на месте, выронив какую-то книгу.

— Хозяин! Вы меня так до сердечного приступа доведете! — охнула она, схватившись за грудь. Оная у неё имелась, правда в людской, иллюзорной форме она явно добавляла к формам дополнительный объем.

— Такую, как ты этим, так не убить, — хмыкнул я, плюхнувшись на диванчик, который стоял у неё в кабинете. Я время от времени заглядывал к кицунэ в гости и дремал после обеда, наглейшим образом прогуливая лекции. Какая разница, где спать, тут или там? У Цуки хотя бы диванчик удобный.

— И все же я бы очень вас попросила хотя бы стучаться…

— Ладно, — вздохнул я. — Слушай, Цуки, ты же женщина?

— Странные у вас вопросы… Разумеется.

— Может тогда ты меня просветишь на их счет?

Я коротко описал ситуацию, которая произошла со мной и Таней. Цуки внимательно слушала, после чего уверенно кивнула.

— Думаю, я поняла. Могу я говорить откровенно?

— Так это я и прошу!

— Люди порой говорят, что хотят правды, но на самом деле желают иного. Услышанное может вам не понравится.

— Говори уже.

— Вы поступили некрасиво.

— Я и так это понял. Мне та девица даже не нравится! Ну подумаешь, я её поцеловал, делов-то? Я вообще не понимаю, почему у одного мужчины не может быть несколько женщин?

— Ну… вообще-то… может.

— Что? — я приподнялся и удивленно посмотрел на кицунэ.

— Насколько я знаю, у графа и барона по закону может быть две жены, у маркиза и герцога — три, а у князя и великого князя — четыре. Император же, да будет править он вечно, женат на пяти женщинах.

— Но… у моего отца была одна жена, а он был князем, если я ничего не путаю.

— Никто же не обязует его брать четыре жены. Видимо, он был однолюбом, — пожала плечами лисица. — Так исторически сложилось по двум причинам. Почему-то у Императора всегда рождается только один сын, наследник трона, дочерей же всегда больше, а желающих добавить в свой род “кровь богов” много. Но это странная особенность его величества перетекает и на его детей. Чем чище кровь, тем меньше рождается мальчиков. Если быть точным, то точное соотношение у непосредственных детей императора один к семи-восьми. И соответственно, чем дальше от Императора, да будет править он вечно, тем эта разница меньше.

Это была любопытная информация. О том, что в дворянском обществе такой перекос, я и представить себе не мог.

— А то-то меня удивляло, что на военной кафедре хватает девушек.

— Да, в дворянстве гораздо больше женщин, но едва ли от этого им легче. В этой стране царит патриархат, как и в большинстве, где правят Императоры, и поэтому знатные девушки, в которых есть “кровь бога”, это скорее ресурс, чем личности. Уверяю вас, вернув титул, вы в первый же день получите несколько десятков сватных писем, где вам будет предложено взять в жены очередную девятую дочь третьей жены.

— Но сейчас-то у меня титула нет. И нет девушки… Эх… Выходит, став князем, я смогу взять четырех жен? И подыскать таковых будет не сложно?

— Легче легкого, насколько мне известно, — подтвердила Цуки. — Но едва ли вы будете этому рады. Главная цель подобных браков — обогащение крови и рождение наследников. И как вы понимаете, любовь и прочее для этого не нужны. Жены не будут виться вокруг вас. С большой вероятностью они будут жить в своих собственных поместьях, которые ВЫ будете оплачивать, лишь время от времени наведываясь к вам, чтобы исполнить супружеский долг. Подозреваю, что сами жены при этом на дух друг друга переносить не будут, и всеми силами будут стараться не пересекаться.

— Идиллия, чтоб их…

— Исключения, разумеется, бывают, но мало какая женщина захочет делить мужчину с другой.

— А ты бы смогла?

— Не знаю. Но скорее всего да. Любовь — это важно, но любовь может угаснуть, превратиться из бушующего пламя в тлеющие угли. Но есть ещё и долг. Мне было бы тяжело делить мужчину с кем-то ещё, но вместе с тем это был бы мой долг как носительницы “крови бога”, если бы я ей была, разумеется.

— Хлад! Цуки… в который раз убеждаюсь, что ты нечто. Не хочешь стать моей девушкой?

Кицунэ тут же окаменела.

— Что?.. Я?.. Но… Я же… вы же… мы не…

— Да расслабься, — вздохнул я, увидев такую странную дерганую реакцию. — Это была просто шутка.

— Ах… шутка… — выдохнула она с облегчением, что меня немого позабавило.

— И все-таки, Цуки, если многоженство у дворянства — норма, почему Таня так вспылила?

— Я напомню вам, хозяин, что вы НЕ дворянин. У вас не может быть и двух жен. Да и учитывая, кого именно вы поцеловали, не удивительно, что Татьяна так разозлилась. Она по социальному положению гораздо ниже, чем леди Лоденборг.

— Кажется, я начинаю понимать… — протянул я. — Хлад! Все эти дворянские штучки и тонкости меня раздражают… Слушай, а может ты с ней поговоришь?

— С леди Лоденборг?

— С Таней.

— Хозяин, но я с ней даже толком не знакома! Видела один раз, когда вы её приводили, и то недолго, потому что вы реквизировали мой кабинет под свои… кхм… нужды.

Кажется, тот случай её малость задел. Ну что поделать? Таня в тот момент решилась пойти дальше банальных поцелуев, и я ковал железо, пока горячо, и нашел нам место. А то что пришлось выставить лисицу из собственного кабинета… ну… на то она и слуга.

— Ну извини…

— Могли бы хоть убрать за собой, — все ещё возмущалась Цуки.

— Кхм… Цуки, ну пожалуйста.

— Ладно! Я попробую, но ничего не обещаю. В конце концов, я не мастер выстраивания отношений. С книгами проще…

— Спасибо, я твой должник.

Она лишь фыркнула в ответ.

— Я должна пойти на лекцию. Можете поспать тут, как обычно. И ещё, кажется, я все подготовила для того чтобы, сделать вас сильнее.

— Правда? — оживился я.

— Да. Осталось лишь выбрать время и…

— Сегодня.

— Уверены?

— Если у тебя всё готово — да. Сегодня я дрался с крайне сильным противником и действительно мог проиграть. Не хочу повторения такого.

— Понимаю. Предлагаю встретиться после заката. Шестнадцатый полигон.

— Понял. Тогда до вечера.

Кицунэ поклонилась мне, после чего удалилась, а я, устроившись поудобнее на диване, стал думать, что делать дальше с Таней…

Но в конце концов просто уснул. Разбудила меня вернувшаяся Цуки. Я не стал ей мешать заниматься исследовательской работой и направился в столовую на ужин, а после перекуса вместе с ребятами из отряда мы пошли в сторону ледяной колонны, где Ломакин уже собирался проходить Ледяное Пробуждение.

Учитывая, что он сделал это заявление публично, то помимо простых зрителей, коих набралось не одна сотня, были и представители администрации. Детей Хлада представлял Симонов, декан Помников — от кафедры, и ещё полтора десятка важного вида дядек и тёток, имен которых я не знал. Они о чем-то говорили, а сам виновник происходящего стоял неподалеку от колонны и о чем-то разговаривал со своими товарищами, но украдкой поглядывал на Хильду, которая вместе с Эйриком стояла в первых рядах, но при этом даже не собиралась подходить и желать удачи.

Сама колонна была не совсем колонной, скорее гигантской, метров десять шириной, круглой глыбой голубого льда, окованной металлом по верхнему и нижнему краю. Вид она производила двоякий. С одной стороны, удивительно, как такая штука не тает, а с другой… я почему-то ничего не чувствовал. Подразумевается, что эта колонна должна быть могущественным артефактом, но тогда почему я не ощущаю ни крупицы исходящей от неё энергии?..

Наконец закончив приготовления, Ломакин направился к колонне. Предварительно ему напомнили, что для пробуждения у него будет один единственный шанс, но большая часть зала не сомневалась в успехе. Как говорили, крепость сосуда Ломакина составляла восемьдесят семь процентов.

Декан призвал зрителей к тишине, после чего юноша в кителе прошел к колонне и остановился перед ней. Присутствующие затихли, затаив дыхание. Он коснулся колонны, и первые несколько секунд ничего не происходило, а затем я ощутил волну вибрации, прокатившуюся по полу и стенам, и нарастающую пульсацию внутри колонны. Голубой лед начал едва заметно светиться, и по ту сторону я словно увидел чей-то силуэт.

Он протянул руку и коснулся ладони лицеиста, но по другую сторону льда.

— Ах… — вздохнул юноша, а затем упал. Его голова, рука и кусок плеча от удара о пол разлетелись на кусочки, заставив некоторых из присутствующих испуганно закричать. К телу тут же метнулось несколько солдат, накрывая погибшего куском ткани, а другие уже начали выгонять зрителей из зала.

— Вот тебе и Пробуждение… — слегка отрешенно буркнул Семён, проходя мимо.

А я смотрел на темный силуэт в льду, который, казалось, смотрел прямо на меня.

— Дим? — Миша тронул меня за плечо, я моргнул, бросил короткий взгляд на него, затем вновь посмотрел на лед, но там уже никого не было.

— Ты видел человека?

— Какого?

— Во время пробуждения во льду словно был человек. Он коснулся этого парня и… тот умер.

— Человек? — с сомнением уточнил парень. — Нет… Тебе наверное показалось. Пойдем.

Перед тем, как я вышел из зала, бросил взгляд на ту светловолосую северянку, что так и стояла на прежнем месте. Эйрик положил ей руку на плечо, а она вытирала проступившие слезы платком. И кажется, я смог прочитать по её губам…

— …я же говорила, что так будет…

Глава 19

Шестнадцатый полигон, в отличие от прочих, практически не использовался. В основном потому, что большую часть этой территории занимал один огромный пустой ангар. Как я понял из слов кицунэ, его обычно использовали для самых разных целей. Когда как склад, когда для тренировок. В любом случае она уверила, что там есть все для нас необходимое.

— Ну и что мне делать? — поинтересовался я, поглядывая по сторонам.

У стен склада были раскинуты кучи разного рода хлама: фрагменты полосы препятствий и машин, поделки из дерева. Но я обратил внимавшие на что-то вроде небольшого бассейна в самом конце ангара. Любопытно, что он был не таким уж длинным, чтобы нормально плавать, но крайне глубоким. Метров десять минимум.

— Тут отрабатывают погружение на глубину со специальным снаряжением. Вас, скорее всего, тоже будут учить на старших курсах, — сказала кицунэ, заметив мой интерес, — Что же до вас, хозяин — пока ничего. Мне нужно провести приготовления.

И приготовлений оказалось ну очень много.

Вначале Цуки начертила мелом на полу круг метров семь диаметром, после чего по его границе стала выводить символы на каком-то языке. Понятия не имею, что за язык, а тратить силы на то, чтобы выудить его из моего основного тела, не стал и пытаться. Все-таки объем памяти Дмитрия Старцева ограничен.

За первым кругом последовал второй, поменьше, и вновь символы. Затем три круга, но уже не внутри, благодаря чему выходил эдакий треугольник, вписанный в самый первый круг.

Это явно была какая-то очень сложная магическая схема, и я, кажется, начинал догадываться, как она работает.

— Я так понимаю, вот эти три круга, образующих треугольник, это что-то вроде ограничителя? — уточнил я.

— Да, — Цуки удивленно воззрилась на меня. — Откуда вы…

— Я же ГНЕВ.

— Ну да, простите, хозяин… Да, три круга — это ограничитель мощности потока, чтобы главная схема не пошла в разнос, если что-то пойдет не так.

Я кивнул и отошел, сделав умный вид.

Цуки я доверял, но пусть она думает, что я понимаю, чем именно она занята.

Наконец, спустя примерно час возни на коленях и рисования схем, девушка облегченно выдохнула и сообщила, что закончила.

— А теперь раздевайтесь, — слегка смущенно сказала она.

— Прям догола?

— Можете до исподнего. Мне нужен торс и конечности.

Я кивнул, и тем не менее разделся полностью, заставив лисицу тут же смутиться и потупить взгляд.

И чего это она?.. Словно мужчин голых не видела.

Я занял место в центральном круге, как она и попросила, после чего Цуки развернула перед схемой целый набор игл и баночек.

— Это ещё зачем? — нахмурился я.

— Акупунктура. Особое искусство востока, в этой стране почему-то не практикующееся.

— А это обязательно?..

— Вы боитесь иголок? — слегка удивилась кицунэ.

— В меня стреляли и жарили огнем… Думаешь, я испугался каких-то иголок? — фыркнул я.

— В таком случае проблем не будет.

Я ожидал, что будет больно, но эти тонкие иголки Цуки втыкала с каким-то поразительным мастерством, отчего я практически не чувствовал боли. Если бы не их количество, то я бы не возражал, а то под конец их стало так много, что я больше походил на ежа.

— Не дергайтесь, пожалуйста. Если я ошибусь, то ничего не выйдет.

— Что ты вообще делаешь, можешь объяснить?

— Пытаюсь открыть чакру.

— Что открыть? — нахмурился я. — Ай! Что ты… агх…

— Говорила же не дергаться. Я промахнулась и попала в нерв вместо узла.

— Только попробуй сказать, что придется начинать с начала…

— К счастью, нет, — с легким облегчением ответила Цуки. — Я могу легко все исправить. На этом этапе допускать ошибки можно, но лишь при условии, что я их увидела и исправила. Вот если такая обнаружится уже во время процесса, то все может обернуться… плохо.

— Ладно, так что там с этой… пакрой.

— Чакрой, — поправила меня Цуки. — Это одно из названий узла внутренней энергии, аналога “Сосуда Правителя”, который используют такие, как я, реликты. Я изменю твой “Сосуд Правителя”, чтобы он мог использовать энергию этого мира вместо Ледяных Пустошей. Плюс открытие каналов чакры должно укрепить твое тело.

Она продолжила свою работу, а я просто сидел.

— Слушай, Цуки. Когда мы соединились в тот раз, когда я увидел твою душу, мне показалось, что ты… неполноценная.

— Что? — охнула девушка, и у меня от неудачно вошедшей иголки перекосило лицо. Мышцы свело болезненной судорогой. — Ой… Простите! Я сейчас все исправлю!

Даже несмотря на то, что она вытащила иглу, легче мне стало лишь через пару минут, и даже тогда легкое онемение в мышцах никуда не делось.

— Вы… правы, хозяин. Я неполноценна, — тихо согласилась лисица. — Как, впрочем, и остальные кицунэ. В прошлом мы могли подарить человеку свое сердце, стать верной и любящей женой. Тогда мы раскрывались, менялись, становились как люди и могли жить среди них и даже иметь детей… Но мы лишались бессмертия. А если человек оказывался недостойным нашей любви или предавал её, то мы лишались разума и превращались в жутких монстров, сеющих смерть и разрушение.

— А теперь?

— Бог-Дракон нас этого лишил. Наше сердце принадлежит только ему, и мы…

— Но я же тебя освободил от той змейки, так что ты можешь стать полноценной.

Лисица вновь замерла, но лишь на пару секунд, после чего вернулась к работе.

— Стала.

— Погоди… Ты сказала «иметь детей». Сейчас кицунэ бесплодны?

— Да, что-то вроде того, — сухо ответила девушка. Цуки явно не хотела это обсуждать. — Я была одной из последних родившихся кицунэ. Численность тэнгу постоянна. Когда умирает один, Бог-Дракон позволяет появится на свет новому, но к сожалению, это не относится к кицунэ. Однажды мы вымрем.

— Ты свободна, — напомнил я.

— Да… — согласилась она, но без радости, а скорее с какой-то ужасной обреченностью.

Она ещё минут пять втыкала в меня иголки, а под конец прилепила на мой лоб бумажку с какими-то письменами.

— Я почти закончила, — сказала Цуки более живым голосом, после чего обошла меня по кругу, ещё раз проверила все письмена на полу и удовлетворенно кивнула. — Да, все готово.

— Тогда не тяни.

Что было дальше, я помню плохо. Цуки начала ритуал, и все письмена на полу вспыхнули. Круг засиял едва заметным голубым сиянием, а затем каждая из игл в моем теле начала накаляться. Мир поплыл, а внутри словно разгорался пожар. Вначале это было лишь несколько горячих угольков, разрозненных и одновременно объединенных чем-то вроде каналов, но затем этот жар стал разрастаться. И вот уже по моим венам текла раскаленная лава.

— Гра-а-а-а-а-а-ах! — завопил я.

— Не двигайся! Не уходи из круга! — кричала мне Цуки. — Я пытаюсь стабилизировать…

Ничего у неё не получалось. Каким-то образом Цуки смогла использовать “Сосуд Правителя”, подсоединив его к моему божественному каналу энергии, и теперь сила оттуда хлестала бурным потоком. Энергия выходила из-под контроля. Иглы плавились, и раскаленный металл капал на пол. Меня изнутри буквально пожирало пламя собственной силы.

— Хозяин, нет!

Я плюнул на ритуал. Он провалился, даже если Цуки считала иначе. Ещё пара секунд, и я спалю себя изнутри. Надо охладиться! Срочно!

Выскочив из круга, я прыгнул прямиком в тот самый бассейн, что видел неподалеку. Думал, что станет легче, но этого не произошло. Жар все так же выплескивался из меня, отчего вода вокруг меня кипела.

Много! Слишком много силы для этого тела! Слишком много…

— Гра-а-а-а-а-а-арх!

А затем все вдруг прекратилось, словно кто-то невидимый повернул вентиль и перекрыл идущий поток силы. Я все ещё ощущал эту энергию, но теперь я был в состоянии её выдержать и держать под контролем.

Но облегчение не царило долго. Нагрев воды никуда не делся, и в данный момент я буквально варился заживо в этом бассейне!

— ЦУКИ!

— Хватайтесь, хозяин! — она бросила мне веревку. Я ухватился за неё и дернул себя наверх, выбираясь на поверхность. Рухнув на пол, я перевернулся на спину и жадно глотал воздух. Внутри меня всё ещё пульсировала сила, она растекалась по телу теплым ручейком и облегчала восстановление.

— Как же хорошо…

— Простите меня, — бормотала Цуки. — Простите… Я не думала… Я не знала… Все вышло из-под контроля. Я не… Я не хотела… Вы…

— Все нормально, Цуки. Ты молодец… Ты большой молодец… или большаЯ? Хлад! Как же хорошо…

— Хозяин, вы весь в ожогах. Вы… мне нужно позвать лекаря. Я…

— Все хорошо, — чуть более твердо повторил я и сел. — Может ты и сделала что-то не так, но могу точно сказать, что эффекта мы достигли.

Я бросил взгляд на свое тело и не смог скрыть улыбки. Пусть кожа была красная и кое-где пузырилась, это все было сущей ерундой. Исчез жир, а мышцы стали крепче и более выражены. Из упитанного парня я превратился в мускулистого и хорошо сложенного молодого человека.

Я стиснул кулак и направил в него энергию, текущую по телу, и Цуки охнула, увидев алые электрические разряды, заискрившие на коже. Я разжал пальцы и развеял их, отпустил эту силу, позволив той растаять.

— Сказал же, ты справилась. Спасибо.

Но несмотря на это девушка выглядела виноватой.

— Из-за моих действий вы чуть не погибли. Мне нет прощения…

— Да успокойся ты. Говорю же, все просто замечательно.

— Да… — едва ли Цуки была согласна, судя по голосу.

— Эх… — вздохнул я, видя, что это не помогает. — Расслабься, Цуки. Ты меня с самого начала предупреждала, что это может быть опасно, но по ощущениям это того стоило. Да ты только посмотри на это тело. Таня будет писать кипятком когда… ах, блин, мы ж поругались…

— Рада, что вы удовлетворены результатом, и все-равно я ощущаю себя виноватой. Мой просчет. Я пыталась дать вам возможность использовать энергию этого мира, аккумулировать её, смешивая с вашей естественной силой… Я открыла канал всего для одной десятой процента. Я думала, что всей этой защиты хватит, чтобы… Но я и представить не могла, что её будет ТАК много!

— Ну а что ты хотела от одного из Стремлений? Мы получаем энергию от ВСЕХ разумных. В нас так много силы, что хватит на тысячу воплощенных богов.

— Сложно такое вообразить, — слегка растерянно сказала девушка.

— Да, это точно…

Цуки сделала глубокий вдох, отряхнула слегка запачкавшееся платье, после чего попросила.

— Хозяин, если вы правда нормально себя чувствуете, то… не могли бы вы помочь мне с уборкой? Если кто-то утром обнаружит, чем мы занимались, боюсь, что будут проблемы…

— Разумеется, — согласился я и с легким раздражением окинул устроенный бардак. — Разумеется…

* * *

Это было просто потрясающе! Невообразимо круто и восхитительно!

Это тело великолепно, не то что старый кусок мяса. Казалось, что по моим венам течет настоящая мощь! Сила, скорость, выносливость — все многократно усилилось.

Несмотря на то, что старшина пообещал за победу освободить меня от занятий, в этот день я пришел на тренировку. На пробежке даже не запыхался, а полоса препятствий оказалась не такой уж большой проблемой, какой казалась вчера. Я играючи дошел до бревен и без проблем прошел треклятые мячи. Один из них даже поймал, вызвав восхищенные возгласы остальных.

— Молодец, Старцев, — хмыкнул Старшина, когда я закончил с полосой, первым пройдя её. — Но не зазнавайся. Стрельбу тебе все-равно надо подтянуть. Ты можешь быть сколько угодно ловким, вертким и выносливым, но пулю тебе не переубедить.

Я ответил ему сдержанной улыбкой.

Как же хорошо иметь нормальное тело. Одно удручает: Таня со мной так и не разговаривает… Эх…

Я не стал просиживать штаны и дожидаться, когда остальные закончат с полосой. Наверное, следовало бы, но я решил заняться чем-нибудь другим. Может, схожу на какую-нибудь лекцию. Обязательный блок пока не начался, так что вторая половина дня у нас была свободной, и наверное, так продлится, пока не явится принцесса. Не удивлюсь, что всё обучение будет подгоняться под неё.

Я подходил к одному из главных корпусов, когда ко мне подошел Эйрик.

— Ты изменился, — сказал он, смерив меня внимательным взглядом.

— Ага, — подтвердил я. — И если ты хочешь реванша, то рискуешь пожалеть.

Он ответил мне слегка надменным взглядом, улыбнувшись краешками губ.

— Я пришел не драться. Однажды, если на то будет воля Одноглазого, мы сойдемся в битве, но не сегодня.

— Тогда что тебе нужно?

— Помнишь, я говорил про лучший финал хорошей драки?

— Вроде…

— Несколько моих друзей завтра отбывают в Тысячу Фьордов, и мы устраиваем прощальный пир. Хочу пригласить и тебя.

— Меня? Зачем? — удивился я.

— Потому что ты показал себя достойным воином. Не пригласить тебя после моего проигрыша было бы позором. Ты достоин пировать вместе с нами в отличие от… многих, что именуют себя воинами в этом месте, — последнее он сказал таким тоном, словно ему было тошно так их называть.

— Это же не какая-то ловушка, да? Типо пятеро на одного.

— Можешь отказаться. Я не настаиваю, но не мог не предложить.

Несколько мгновений я смотрел в его холодные голубые глаза, а затем согласно кивнул.

— Хорошо. Я приду, но надеюсь, что это будет очень хорошая пирушка, а не то придется набить кому-нибудь морду.

— Пирушка плоха, если на ней не случается драки.

Я улыбнулся. Он тоже улыбнулся.

Неужели я нашел себе ещё одного друга? Хех…

Глава 20

С Эйриком я встретился после заката, и мы не таясь направились прямиком к выходу из лицея. По пути нам попался один из патрулей, но как оказалось, у парня было разрешение, и нас не стали задерживать, и на пропускном пункте тоже, просто пожелали хорошего вечера.

— Как ты это сделал?

— У северян свои привилегии, — пожал Эйрик плечами.

Это было, мягко говоря, странно. Лицей уравнивал лицеистов, тут не имел значения титул, потому что большая часть лицеистов его имели. Будь ты захудалый дворянин или отпрыск богатейшего рода — тут все равны. Ладно маги, с их привилегиями более-менее понятно — они особое боевое подразделение на службе Императора, независимое и могущественное. Видимо, северяне недалеко от них ушли.

У въезда в лицей стояла машина, в которой уже сидело двое молодых парней.

— Ну наконец-то, Эйрик. Долго ты. А это тот парень, что утер тебе нос?

— Он самый, — удивительно, но с этими ребятами безэмоциональная и холодная маска Эйрика практически исчезла. Он всё ещё был серьезным, но улыбался искренне и довольно.

— Это Магнус, а это Тьерн, — представил он мне своих друзей.

Пирушка должна пройти в городке Ильинске в пяти километрах от лицея. Насколько я помнил из того, что мне говорили, раньше Ильинск был глухим селом на три десятка дворов, но после строительства лицея оно стало своеобразным узлом. Там останавливались посетители лицея, устраивались встречи и прочее, поскольку сама территория лицея была закрыта для посещения. И деревня превратилась в городок, все ещё не слишком крупный, но и селом его уже язык не поворачивался назвать.

Центральная улица вообще напоминала какую-нибудь из улочек Петрограда. Аккуратные каменные домики в три этажа, вымощенная дорога, хорошее освещение. Цивилизация, однако!

В одном из таких вот домиков, в подвале, находилась пивнушка, а наверху — что-то вроде гостиницы. Мы пришли как раз во время самого разгара веселья. Там уже пили и веселились несколько десятков северян, которые при нашем появлении торжественно заревели, поднимая кружки.

Не успел я оглянуться, как уже сидел за одним из столов, а какая-то симпатичная пухленькая официантка ставила передо мной здоровенную кружку эля.

— Пей!

— Пей!

— Пей!

Пришлось пить…

Эль был вкусным, медовым, да и компания оказалась на удивление приятной. Было в этих ребятах нечто родное.

— Тебе стоит побывать на севере, — сказал мне один из сидящих рядом мужчин. — Это чудесный, суровый край.

— Расскажешь о нем? — спросил я. — Интересно узнать о вас побольше. О вашей истории и философии…

В ответ мой собеседник расхохотался и хлопнул меня ладонью по спине.

— Это край войны. Мы всегда были воинами, ещё до прихода Одноглазого, но лишь с ним мы стали великой державой. Он воздвиг новый Азгард на земле, объединил людей и йотунов. Османы, русичи — все соседи трепетали от нашей мощи. А потом османы призвали хагга! Сраные демоны!

Мой собеседник отхлебнул эля, одним глотком выпив почти полкружки.

— Хотел бы я видеть свой край при Одноглазом, но… Сейчас Тысяча Фьордов действительно тысяча фьордов. Тысяча каменных островков, что разделены тысячами ответвлений великой реки. Смерть Одноглазого изуродовала землю. Наступил Рагнарок из сказаний наших предков.

— И вы стали частью Империи?

— Как видишь, русич, как видишь. У нас был выбор: подчиниться османам, что отдали бы нас поганой хагга, или присоединиться к вам. Мы выбрали второе, но помяни мое слово, придет время, и мы воспрянем. Одноглазый пусть и мертв, но его кровь все ещё живет в нас. И однажды он вернется, воздав всем по заслугам.

Мужчина хлопнул себя по груди кулаком.

— Приятно видеть сильного русича, — довольно хмыкнул он. — В нынешние времена вы слишком размякли, в отличие от нас.

— Размякли?

— Ружья. Пушки. Танки, — мужчина сердито сплюнул на пол, а затем обратился к другому северянину, сидящему напротив. — Эвгар, что думаешь о пушках?

— Оружие трусов и слабаков, — тот тоже сплюнул.

— Вы не используете ружья? — удивился я.

— Только добрую сталь. Мы сражаемся, как сражались наши деды и прадеды при Одноглазом. Мечом и топором, огнем и сталью. Мы пьем кровь Одноглазого и отвоевываем доблесть в схватках.

— Нихрена не понимаю, — рассмеялся я.

* * *

Проснулся я непонятно где, в компании непонятно кого, с жуткой головной болью и таким мерзким ощущением во рту, словно туда напрудила стая бродячих кошек. Сбросив с себя чью-то руку, я кряхтя поднялся и сел на край кровати, хватаясь за голову и пытаясь вспомнить, как вообще вышло, что я в таком ужасном состоянии.

— Северяне… — морщась произнес я, смутно припоминая события прошлой ночи.

Эйрик и его друзья меня в буквальном смысле спаивали, попутно сами доходя до такой кондиции, что у них не алкоголь был в крови, а примесь крови в алкоголе. Но в целом было весело. Они травили байки, шутили и просто общались.

Я повернул голову и окинул стройное обнаженное тело, лежащее рядом. Эти длинные, красные как кровь волосы, струящиеся по почти белой спине… Это прекрасное нежное лицо… Эти формы, о которых Тане можно только мечтать…

Я аж икнул, осознав, какая красотка лежит сейчас со мной.

Но вот с тем, как именно мы тут оказались, были небольшое проблемы. Я почти не помнил, как с ней познакомился. Просто в какой-то момент она оказалась у меня на коленях, а затем мы оказались тут и…

О-о-о-ох…

Воспоминания об этой ночи были смазанными и обрывистыми, больше напоминая какие-то сменяющиеся и слегка перепутанные картинки. Но одно несомненно: тесный контакт был установлен, и кажется, даже удачно, несмотря на мое состояние.

Незнакомка пошевелилась, перевернулась на спину и сладко потянулась, выпятив роскошную грудь. После она приоткрыла один глаз, оказавшийся алым, а миг спустя её губы растянулись в довольной улыбке. Девушка слегка приоткрыла свой ротик, и я заметил два изящных остреньких клычка.

— Я что… по пьяни подцепил вампира? — охнул я, хватаясь за шею и с легкостью находя там пару почти заросших отверстий.

— Вообще-то, это я тебя подцепила, Гнев. — парировала девушка. — И кровь свою ты тоже дал добровольно.

— Ты знаешь, кто я? — нахмурился я. Что я ей такого наговорил по пьяни? Неужели выболтал все относительно себя? Хлад!

— Разумеется знаю. И знала, когда подсаживалась на твои колени. Правда я не предвидела, что все закончится вот так, — она развела руками, показывая на постель. — Думала, что мы уединимся, и я с тобой пообщаюсь, но ты был явно в другом настрое.

— Ты говоришь так, словно мы должны быть знакомы, — я провел ладонью по лицу, пытаясь немного вернуть себе бодрость.

— Ну, мы… почти знакомы, — ответила девушка, и её тело заволокла Тень, окутала её, словно одеяло, а затем мягко исчезла.

— Стоп! Так это за тобой я тогда гнался по крыше и упал с неё! — воскликнул я, чувствуя приступ злости, и это мгновенно подтупило головную боль.

— Было дело. Извини. Я просто не ожидала, что столкнусь с одним из Стремлений, вот и запаниковала, когда ты бросился за мной. Но, понаблюдав немного, решила, что зря опасалась.

— Я из-за тебя шею свернул, женщина! — фыркнул я.

— Говорю же, извини. Я поступила глупо. Считай эту ночь маленькой компенсацией.

Ещё бы я её помнил…

— Может хоть представишься? Ты знаешь, кто я такой, но вот кто ты, я не имею ни малейшего понятия.

— Фло… Алая Фломелия.

— Вампирская богиня? — опешил я. Это имя легко всплыло в памяти. — Так ты же вроде умерла.

От упоминания этого факта девушка раздраженно дернула щекой и перевернулась на бок, подперев голову рукой.

— Умерла. Затем воскресла. Затем снова умерла. Затем ожила в виде души в чужом теле, но в конце концов получила этот сосуд. Ты даже не представляешь, как же хорошо иметь свое тело! — промурлыкала вампирша, демонстративно полапав собственную грудь.

— Вообще-то представляю, — не согласился я. — Хотя мой сосуд довольно хреновый.

— Ты хотя бы не гниешь заживо, — раздраженно буркнула она. — Как я понимаю, в твоем случае была произведена филигранная интеграция божественной сути с отсечением лишнего в человеческую оболочку. Большая часть тебя все ещё там, — девушка помахала рукой, указывая куда-то на небо. — Тут только автономный аватар. В моем же случае в этом теле ВСЯ я. То, что от меня осталось. И это первый сосуд, что действительно способен меня выдержать.

— Не я виноват, что ты к такому пришла, — пожал я плечами.

— Да, в этом виноват Голод.

И я ощутил волну невероятной искренней ненависти. Она была такой жаркой, словно огонь в доменной печи.

— Это из-за него я лишилась всего.

— Ты заключила с ним договор? — догадался я.

Она кивнула.

— И он тебя кинул?

— Нет, он выполнил обещанное, сделал меня сильнее. Из обычного локального бога-воплощения я превратилась пусть не в равную вам, но близкую к этому. Но я потеряла себя. Превратилась в аморфную сущность без личности, жаждущую лишь ещё большей силы. И лишь смерть помогла мне вернуть себя.

Я встал с кровати, бегло оглянув комнату. Обычный номер в гостинице, ничем не примечательный. Но главное нашлось быстро — вода. Я прошел к кувшину, наполнил бокал и мигом его осушил.

— Слушай, Фломелия, не в обиду, но ты пришла, чтобы поныть? Я как-бы не лучшее Стремление, которому можно поплакаться в жилетку, это к Состраданию.

— Нет, я пришла, чтобы просто поболтать с кем-нибудь, кто может меня понять, обсудить новости. Например, что слышно о Башне? О Несущих Свет и их войне? Мы выиграли или пора забиваться в самый дальний закоулок вселенной?

— Боюсь, из меня хреновый сплетник. Как ты сказала, в это тело впихнули лишь часть меня. Я связан со своей той частью, но эта связь тонка как твой волос. Вытаскивать оттуда информацию — то ещё удовольствие.

И все же я попробовал.

— Ну так?.. — заговорчески уточнила девушка.

— Война окончена. Несущие разбиты, хоть часть их сил все ещё в нашей вселенной. Некоторые из Князей Инферно теперь на свободе, и аватар одного из них в этом мире, — эта новость удивила даже меня самого. — С богами непонятно. Башня брошена в одном из миров среди смертных, а боги,что остались, строят новую.

— Надеюсь, кривую, — рассмеялась Фломелия. — Кстати, а почему вы не участвовали во всем этом дерьме? Вряд ли Истинное Пламя оставило бы вас в живых.

Я задумался.

— И?

— И? — она удивленно вскинула бровь.

Я вздохнул.

— Считай, что мы просто устали. Мы мешки, набитые силой, плавающие где-то меж миров и ничего больше не делающие. Мы слишком инертны, чтобы чем-то заниматься, из-за чего эти Боги Башни вообще не считают нас за разумных существ. Что-то сродни огромным вселенским медузам.

— Любопытное сравнение.

— Крайне точное сравнение. У тебя по крайней мере БЫЛА личность, а у меня её нет и не будет.

— А разве сейчас ты не личность? — наигранно удивилась вампирша. — Разговариваешь очень даже здраво.

— Скажи, от капли нефти вода в океане превратится в нефть?

— Нет.

— Вот тебе и ответ. Когда я вернусь обратно, то растворюсь в океане силы и информации. Личность может быть у аватара Стремления, но не у него самого.

— Получается, когда умрет это тело, то умрешь и ты как личность?

— Да. — подтвердил я и замер. — Да…

Фломелия заулыбалась.

— Неужели Стремление познало конечность бытия?

— Вроде того… — буркнул я, осознавая, что рано или поздно действительно умру, и совсем не так, как Фломелия или другие. Их души отойдут Вечности, а я просто растворюсь в себе. Потеряю целостность, потеряю себя и никогда не вернусь.

Это пугает…

Я тряхнул головой, прогоняя дурные мысли и решил спросить то же, что спрашивал у Цуки. По большей части для того, чтобы сменить тему на более важную для меня, да и новая точка зрения была бы не лишней.

— Трахни её, — улыбаясь сказала Фломелия.

— Что? — опешил я, услышав такой ответ.

— Говорю, просто трахни её. По своему опыту скажу, что женщина не может злиться на любимого мужчину, когда он у неё между ног. Залог счастья — это заканчивать все ссоры в постели. Что же до других женщин, то я считаю, что у мужчины их может быть столько, сколько он способен удовлетворить.

Тут я уже не смог сдержать улыбки.

— Но как я это сделаю, если она злится на меня?

— Просто возьми её, и всё. Она твоя женщина, и веди себя с ней как альфа-самец. В конце концов, если она тебя любит, то эти сопротивления будут лишь игрой и прелюдией. Понимаешь, о чем я?

— Да… — кивнул я, а затем, постояв несколько мгновений, принялся собираться.

— Погоди… стой. Ты уже?!

— Не вижу смысла тянуть время.

— Смысл лежит в постели и надеется на ещё один раунд, — с легкой обидой заявила она.

— Не в этот раз, Фло.

— Не называй меня… да плевать, — устало вздохнула она. — Знала б, что так закончится, держала бы язык при себе.

— Ты надолго в этом мире? — перед уходом спросил я.

— Вряд ли. Я попала сюда по ошибке. Хотела заглянуть в родной мир одного знакомого, но немного промахнулась. Ты ведь знаешь, сколько во вселенной “зеркальных” миров, очень похожих друг на друга? Чертов принцип “единообразия”, родившийся из лени. Ещё один повод не любить Башню. Они могли сотворить столько всего, а половина миров — копии друг друга. Найти что-то уникальное крайне сложно…

— В любом случае спасибо за совет. Если задержишься, буду рад увидеться снова.

— Да-да, иди уже, герой любовник, — вздохнула вампирша, укутываясь в простыню.

* * *

ГНЕВ уже скрылся в коридоре, когда Фломелия вспомнила об одной важной вещи, которую собиралась сказать.

— Гнев! Стой! Хотела сказать, что ты не единственное Стремление в этом мире… А, проклятье, он ушел…

Обиженно цокнув языком, богиня вампиров уткнулась лицом в подушку и раздраженно буркнула себе под нос.

— Ну и плевать… Променять меня на какую-то смертную? У кого-то совершенно нет вкуса…

Глава 21

Я выскочил на улицу и не без удовольствия втянул ночной воздух. До рассвета оставалось ещё достаточно времени, так что я собирался провести его с пользой. До лицея около пяти километров, думаю, что с новым телом преодолею их довольно быстро даже без транспорта.

Потянувшись, я уже собрался побежать, как вдруг услышал хорошо знакомый голос.

— Хорошего вечера, Дмитрий.

Я аж споткнулся и развернулся в сторону говорящего. Неподалеку, прислонившись к стене, стоял мой хороший знакомый, куря трубку.

— И вам хорошо икаться, Виктор Степанович.

Рубцов улыбнулся, после чего поправил очки и отлип от стены.

— Давно меня ждете?

— Дольше, чем хотелось бы, но вы были заняты, а я не хотел прерывать. Да и попадаться на глаза северным братьям мне бы не хотелось.

— Вы ведь понимаете, что могли простоять тут всю ночь? — нахмурился я.

— Да, это было бы неприятно.

— И глупо.

— И глупо, — согласился старик. — Но утром мы бы с вами не встретились. У меня были бы другие дела.

— Что вам нужно, Рубцов? — прямо спросил я.

— Хочу предложить вам работу.

— Не интересует. Вы мне уже одну предложили, — и она мне даже нравится. — Да и у меня до рассвета назначена ещё одна встреча, так что…

— Это касается вашего дела. Вы вольны уйти, но в таком случае мы упустим важную зацепку. Я бы сделал все сам, но чтобы продвинуться дальше, нужен, так сказать, дополнительный толчок.

— Что за дело?

— Расскажу по пути, идемте, — старик махнул рукой.

Я пару мгновений постоял на месте, переминаясь с ноги на ногу. Купиться на его предложение или пойти к Тане? Сложный выбор…

ГНЕВ! Да приди уже в себя. Хватит думать органом, что в штанах. Нужно выполнить контракт!

Да… Эх…

— Ладно… — сокрушенно вздохнул я и направился за стариком.

Он вышел к машине, припаркованной за домами, и за рулем сидела женщина, личность которой меня крайне удивила.

— Валентина Сергеевна? — Вот тебе и “Крепость Валя”… — А вы, значит, работаете на Тайную Канцелярию Его Величества?

Она сердито сверкнула глазами.

— Внештатный сотрудник, так сказать, — не стал скрывать этого факта Рубцов.

— Теперь понятно, как вы протащили меня в лицей и в один отряд с принцессой определили.

Рубцов пожал плечами и сел на пассажирское сиденье рядом с водителем, мне досталось заднее. Стоило мне сесть как машина довольно ровно и мягко покатила по мостовой.

— Право вы меня удивляете, Дмитрий Алексеевич, — улыбаясь, заговорил старик. — в очередной раз. Оказаться в компании северян? Ух… Они обычно держатся особняком и близко никого не подпускают. По крайней мере воинская каста.

— Мне они показались довольно милыми ребятами. Чудными, но милыми.

— Чудные — немного не то слово. Отмороженные на всю голову — вернее.

— Это правда, что они не используют огнестрельное оружие?

— Наполовину, — кивнул Рубцов. — Северяне — народ сложный. Еретики, что с них взять. Помяните мое слово, с ними ещё будут проблемы в будущем. Но да, они действительно не слишком жалуют огнестрел, предпочитая более примитивные способы устранения врага. И это, на удивление, довольно эффективно. Вы ведь слышали об их верованиях? Насчет Одноглазого.

— Да, но я мало что понял.

— Одноглазый — это их Правитель, можно назвать его одним из братьев нашего Императора, да будет править он вечно, и Османского Султана. Но если остальные стали искоренять реликтов, то Одноглазый адаптировал их под себя, взяв себе имя и образ бога северян.

— Но его убили.

— Да, — кивнул старик.

— Как?

— Никто не знает. Сами северяне верят, что это сделали хагга и османы, но я не очень-то верю. Как бы то ни было, с того времени прошло больше двухсот лет. Тысяча Фьордов теперь часть Империи, несмотря на их еретичество. Еретиками я их называю потому, что несмотря на смерть их бога, его тело все ещё сидит на троне и кровоточит.

— Чего?..

— Ага. Это правда. Сам видел. И северяне пьют его кровь, смешивая её с вином. В итоге получается что-то вроде нашего Ледяного Пробуждения, но получаются не маги, а подклятвенные.

— Стоп! Все северяне подклятвенные?!

— Не все, лишь основная воинская верхушка, но их много. На несколько порядков больше, чем у нас. У них нет всех способностей подклятвенных, но в силе и скорости они им не уступают. Теперь понимаете, почему им не нужны пушки, чтобы сражаться? Один пробужденный северянин способен устроить бойню, и придется выпустить не один магазин пуль, чтобы его убить. К счастью для всех нас, эта отбитая и отмороженная армия сосредоточена на хагга.

— Что-то мне подсказывает, что Императору, да будет править он вечно, не слишком нравится подобное положение дел. Я про другого бога.

— Верно, и не ему одному. Тысяча Фьордов — это бомба замедленного действия. Пока мы снабжаем их едой и снаряжением, а на границах хватает демонов, они при деле. Но если демоническая проблема будет решена, они тут же потребуют независимости. Проблему можно было бы решить избавлением от тела бога, но в таком случае они взбунтуются уже сейчас.

— Ладно, спасибо за рассказ, но теперь я хочу знать, во что вы собираетесь меня втравить, — решил я закончить с разговором о северянах. Тема интересная, но ей свое время и место.

— Как вам будет угодно, — легко согласился Рубцов. — Но тогда спрошу вас о другом. Вам доводилось слышать о Демидовых?

— У него роман с Татьяной Демидовой, — за меня успела ответить женщина, сидящая за рулем, и по сути это были первые её слова за этот вечер.

— Вот как, любопытно…

— Ну да. То есть… — похмелье уже почти прошло, но мыслил я все ещё туговато. — Стойте… А откуда вы?..

— Дмитрий Алексеевич, не считайте преподавательский состав за полных идиотов, — сдержано ответила Валентина. — Мы прекрасно осведомлены обо всех интрижках на военной кафедре лицея. В конце концов, в каждом из коридоров стоят камеры, а влюбленные парочки часто делают глупости и считают всех вокруг слепыми. Достается лишь самым наглым и глупым.

— Если вы все знаете, то зачем вообще вводить это дурацкое правило на запрет отношений? Или можно было нас разделить. Отдельно мальчики, отдельно девочки. На технической кафедре как раз так, если я ничего не путаю.

— Будь моя воля, я бы так и сделала, но вы немного неправильно смотрите на вещи. Девяносто процентов лицеисток не просто не заканчивают первый курс, а даже первый семестр. Среди знатных дам на удивление мало карьеристок, но очень много тех, кто желает удачно выйти замуж. Военная кафедра готовит лучших из лучших. Элиту Империи. И среди поступивших туда юношей сплошь завидные женихи. Многие молодые девушки идут туда вовсе не для того, чтобы сделать карьеру, а чтобы закрутить роман.

— О-о-о…

— Даже совместные душевые нужны для ускорения этого процесса, а таблетки защищают от нежелательной беременности.

— Да, слышал об этом, — рассмеялся Рубцов. — Как там называют первые месяцы… “Брачными?”.

— Именно, — ответила женщина со сдержанной улыбкой. — Такие дамы крайне быстро отсеиваются, а вместе с ними и слабые юноши, считающие, что и красивой жены достаточно.

— Хитро… — я был действительно удивлен таким поворотом событий.

— Увы, это реальность. На что не идут знатные дамы, чтобы уменьшить конкуренцию. Даже на войну идти. Хорошо, что существуют четкие границы по половому составу каждого из отряда, иначе тут было бы не протолкнуться от потенциальных невест.

Женщина скривилась от этого, словно её лично задевало такое положение дел.

— А это на подготовке сильно сказывается? Ну, такие порядки.

— Немного, но так решили наверху. К счастью для всех, сам по себе первый курс отборочный, полноценная офицерская подготовка идет на втором и третьем. Там по большей части остаются одни лишь карьеристы, твердо решившие войти в число элитных выпускников. Разумеется, и там имеются неуставные отношения, но они не сказываются на дисциплине и не демонстрируются.

— Понятно…

— Но мы снова отошли от темы, — напомнил Рубцов. — Хотя я и не против. Путь у нас не близкий, так что время для разговоров есть.

— Нет, все-таки давайте к делу, — настоял я. — Что там с Демидовыми?

— Вернее, с Борисом Демидовым, отцом Татьяны, — поправил Рубцов. — Если коротко, он мертв.

— Да, я слышал. Вроде бы они с моим отцом дружили, — про сказанное Таней я пока говорить не стал, но заинтересовался.

— Да, все так, но они на удивление редко встречались. Многие в высшем свете вообще не были в курсе их дружбы. Так вот, незадолго до того, как произошло покушение на Его Величество и его семью, ваш покойный батюшка ездил к Борису Демидову. И после этой встречи Демидов оживился. Он был старым солдатом и не очень любил торжественные мероприятия, но после этой встречи стал их посещать. Встречаться с влиятельными людьми. И с кем бы я не говорил, все упоминали, что он узнавал о графе Орлове.

— Мне ни о чем не говорит это имя, — пожал я плечами.

— Граф Орлов — один из вассалов Беспалова.

— Я слушаю… — я подвинулся чуть ближе.

— Нам неизвестно, о чем именно говорили ваш отец и Борис Демидов, но подозреваю, что он о чем-то его просил. О чем-то, касающемся графа Орлова. А затем таинственная смерть Демидова, покушение на Его Величества… Возможно, он докопался до того, до чего не должен был докапываться.

— Вы меня заинтриговали, Рубцов. Я уже даже не жалею, что с вами поехал. Вы выяснили, что узнал Демидов?

— Нет, — развел руками старик. — Ни малейшей зацепки.

— Тогда к чему это все? — нахмурился я.

— К тому, что те вопросы о Орлове заставили меня обратить на него внимание. В двухстах верстах отсюда к югу есть место, именуемое Ивовым Холмом, и на нем располагается древняя крепость, которая ныне принадлежит Орлову.

— Ага…

— И там происходит нечто… странное. Сбор наемников, какие-то перевозки больших грузов. Одним словом — нечто непонятное. Я пытался выяснить, разумеется, но это оказалось не так просто. Надежные люди у него, даже слишком. Я смог пообщаться только с теми, кто охраняет периметр, но в самой крепости никогда не бывал.

— Ну так возьмите людей, вломитесь туда и выясните.

— Если бы я мог. Это родовые земли Орловых. Любая попытка туда проникнуть приведет к… нехорошим последствиям, ведь они вассалы Беспаловых. А те стоят за своих горой. Боюсь, что если я проверну такое, то у меня будут проблемы.

— Значит, вы хотите, чтобы я туда вломился? — тут и к гадалке ходить не нужно. — Но что я должен искать? Если вы хотите, чтобы я изучал докладные, бухгалтерские книги и про…

— Нет, ваша работа будет простой. Вы просто должны сделать то, что сделали во время нашей первой встречи, — Рубцов, сидящий полубоком, чтобы поглядывать на меня, зловеще улыбнулся.

— Со всеми в той крепости?

— Не обязательно. Просто устройте шумиху. Можете даже никого не убивать, но желательно что-нибудь поджечь или взорвать. И тогда явлюсь я, — его улыбка стала ещё шире.

— Вы хотите использовать меня как предлог, чтобы попасть туда, — понял я.

— Именно. Это родовые земли, но экстренное положение дает мне туда доступ. Если вы устроите там бардак, то появлюсь я и скажу, что вот уже некоторое время ищу диверсанта из хагга. Скажем, джинна, который смог сбежать после недавнего покушения на принцессу, бежавшего из Петрограда на юг и желающего нанести ущерб Империи перед тем, как покинуть страну.

— Какой же вы хитрый лис, — поразился я. — Давно планировали это?

— Около недели, но нужен был подходящий исполнитель. И ваша пьянка с северянами как нельзя кстати. У вас будет отличное алиби, если начнется расследование.

— Это конечно здорово… но… двести верст? Не далековато-ли?

— Домчимся за час. Верно, Валентина Сергеевна?

— Всенепременно. Думаю, мы достаточно отъехали от города, — ответила женщина и потянула какой-то рычаг.

Стоило женщине это сделать, как под ногами что-то очень громко загудело, машину слегка тряхнуло, а затем я перестал чувствовать неровности дороги.

Я выглянул из окна и внезапно осознал, что машина больше не едет.

Она летит!

Летит на высоте метра от дороги.

— Это что ещё за магия?!

— Не магия, Дмитрий Алексеевич. Наука. Двигатель на хладогеле и две сверхмощные лопасти. Парящая машина — транспорт будущего. Легче и быстрее, чем любой хеликоптер, разве что не может подниматься на большую высоту. Прототип, но впечатляет, не находите?

— Где такой купить? — тут же спросил я.

— Нигде. Говорю же, прототип. Таких пять штук всего, три из которые в Тайной Канцелярии. Пользуюсь служебным положением, так сказать.

— Вам всем лучше пристегнуться, — посоветовала водитель. — Эта штука быстрая. Очень быстрая…

И с этими словами она прибавила газу…

Глава 22

— Вот уж не думал, что у вас такой слабый желудок, — покачал головой Рубцов, с легкой полуулыбкой наблюдая за тем, как я сложился пополам и изрыгаю из себя остатки выпитого и съеденного на пирушке.

— Не смешно… буэ-э-э… — пробурчал я, и после очередной порции рвоты стало лучше. Я выпрямился, взял предложенный Рубцовым шелковый платок и вытер рот. Собрался было вернуть, но старик покачал головой и сложил руки за спиной.

Я хмыкнул и убрал кусок ткани в карман. Отдам сестрице постирать, как вернусь.

— Крепость находится вон там, примерно в пяти километрах от нас. Вы можете заметить её огни на холме.

Крепость действительно сложно было не заметить. Это хорошо укрепленное и вместе с тем древнее сооружение, с хорошо освещенным внутренним двором. На улице все ещё стояла темень, но я не так уж плохо в ней видел.

— Значит, мне просто прийти и навести шороху.

— Все верно, Дмитрий. Только сильно не увлекайтесь. Услышите сирены — убегайте. Или подставьтесь под наши пули. Для вас они, вроде бы, не страшны. Дальше мы перевезем ваше тело, куда нужно.

— Ладно, я понял, — кивнул я. — Мне прямо так идти?

Я намекнул на свой китель со знаками лицея.

— Разумеется, нет. Валентина Сергеевна, не будьте ли вы так любезны?

Женщина открыла багажник автомобиля и вытащила оттуда комплект одежды.

— Ничего особенного. Простой костюм черного цвета, достаточно удобный и крепкий. Есть скрытые отсеки для бронепластин, но вряд ли они вам нужны.

— Не нужны, — подтвердил я. — А это что?

Я взял в руки довольно плотную черную металлическую маску, закрывающую все лицо.

— Смотрите, — сказал Рубцов забирая её у меня из рук и нажимая на что-то в области уха. Тотчас линзы, что закрывали глаза, вспыхнули, превратившись в два огненных водоворота.

— А-а-а-а… А это здорово придумано, — оценил я, забирая маску. — Теперь я точно буду как один из этих демонов.

— Именно. В пылу битвы мало кто обратит внимание на то, что это маска. Все запомнят лишь глаза.

Да, у него все схвачено… Опасный и хитрый человек этот Рубцов.

— Слушайте, Рубцов, — сказал я, откладывая маску к вещам. — Не думайте, что я не понимаю, что вы меня используете.

— Кажется, у нас уже был подобный разговор.

— Был, — согласился я. — Но вы обещали помочь в обмен на мою помощь. Я уже несколько недель торчу в лицее, а принцессы все нет. Она вообще собирается туда?

— Её матушка настаиват, что сейчас не лучшее время для учебы, но принцесса Лизаветта все ещё желает поступить в лицей. Все в силе. И это, — старик указал рукой на крепость, — Я как раз-таки я делаю для вас. Но я ограничен в ресурсах, сами поймите. Я не могу взять первого попавшегося подклятвенного или Дитя Хлада и отправить его туда. В любом случае, если мы найдем хоть какой-то компромат на Орлова, его можно будет использовать против Беспалова. Разве вы не этого хотите?

— Гладко стелите… — вздохнул я и стал раздеваться. — Ладно. Но это последний раз, когда я выполняю для вас грязную работу. Вы обещали мне доказательства в обмен на защиту принцессы, этим я и буду заниматься. А уж как вы будете их доставать, это ваши заботы, Рубцов. Мы друг друга поняли?

— Более чем, — сухо улыбнулся он.

Вот же старый лис…

* * *

Старцев неторопливо побрел прочь, постепенно ускоряясь, пока не перешел на бег. Он был быстр, чем вызывал дополнительный интерес у Рубцова. Старый следователь Тайной Канцелярии уже успел заметить, что юноша изменился с их последней встречи, стал гораздо более статным, и едва ли за такой короткий срок тренировки могли так хорошо подействовать.

Когда Рубцов потерял молодого человека из виду, то неторопливо направился к машине, где за рулем уже сидела его молодая помощница.

— Вижу, что ты не одобряешь, — покачал головой старик.

— Вы его обманули. Демидов и Орлов не были связаны. Демидов узнавал вовсе не о нем, а о Мальцевых — роде, из которого выходила Мария Старцева.

— И пусть он дальше об этом не знает. По крайней мере пока.

— Тогда зачем все это?

— Затем, что Орлов и впрямь что-то скрывает, и я хочу выяснить, что. Что же до этого молодого человека… Мне интересно посмотреть на него в деле. Испытать это оружие в полевых условиях, так сказать, — и на лице старика расплылась довольная улыбка.

— Я считаю, что это ошибка. Он опасен.

— Верно, он опасен. И я хочу знать, насколько. Ты вольна не одобрять мои действия, но пусть твое неодобрение останется между нами, хорошо?

— Разумеется, — женщина вернула на лицо маску безразличия, а Рубцов, удовлетворенно хмыкнув, сел на заднее сидение и начал ждать представления.

* * *

Да, новое тело определенно нравится мне гораздо больше старого. Сильные и крепкие ноги, не менее крепкие руки, дыхание больше не сбивается после короткой пробежки. Я стремителен и вынослив. Думаю, теперь по силе и скорости я не сильно уступаю подклятвенным, и это без своего “гневного” усиления.

Сейчас я бежал, подпитываясь лишь своим легким раздражением от беседы с Рубцовым. Надо заканчивать иметь дело с этим старым лисом. Устраивать бойню по собственному желанию — это одно, а по велению какого-то старика — совсем другое. Он ведь даже не до конца уверен, что тут найдется что-нибудь на Беспалова.

Крепость Орлова все приближалась. Её стены были в высоту метров семь-восемь, но для меня это не оказалось большой проблемой. Я вдохнул свой собственный гнев, как делал это обычно, но вместе с тем смешал его с энергией, что неторопливо аккумулировалась внутри полупробужденного Сосуда Бога. Смешал её за счет божественной сути, получая гибрид, и усилил себя на короткий миг.

Я прыгнул, почти взлетел, и самую малость не долетел до вершины стены. Чуть не рухнул обратно вниз, но в последний момент зацепился за край, а дальше было легко: просто перебросил себя наверх.

Наконец выпрямился, потянулся и услышал рядом громкий свист, которому вторил второй, третий. Повернув голову, я увидел метрах в двадцати от меня солдата со свистком и нацеленной на меня винтовкой, а чуть в отдалении — ещё двух.

— Серьезно?! Уже?! — сокрушенно вздохнул я, уставившись на них. — А я-то надеялся хоть немного поучиться скрытности…

— Это Хагга!

— Там хагга! — слышались крики неподалеку.

Ну, похоже, Рубцов был прав, и меня в самом деле приняли за одного из демонского племени.

Послышался первый выстрел. Пуля ударила меня в грудь, но застряла где-то в мышцах.

Спасибо, Цуки. То, что ты со мной сделала — просто нечто. Злорадно ухмыльнувшись, пусть никто этого и не видел, я ринулся на ближайшего солдата, буквально в три прыжка преодолев десятки метров, и вбил надоедливый свисток ему в рот, дробя зубы, а следом и череп. Солдат захрипел, забулькал, но в следующую секунду был пинком сброшен со стены. Выжил он или сейчас агонизирует — мне было совершенно плевать.

Я чувствовал, как чужая злость растекается вокруг. Загрохотали выстрелы, десятки, может сотни. Целый свинцовый дождь, направленный прямо на меня.

Боль?

Я её уже не чувствовал.

Кровь?

Она всюду.

Передо мной оказался ещё один солдат и тут же умер. Я вырвал ему сердце голыми руками, после чего набросился на его товарища, разбив тому голову о камень.

Я вдыхал чужую злость и растворялся в ней, становясь тем, чем всегда являлся, но порой забывал об этом. Перед ними уже не Дмитрий Старцев, размышляющий о том, как извиниться перед Таней, а Стремление.

ГНЕВ.

Страх? Сожаление? Жалость?

Это все не я.

Истинный я не склонен к рефлексии, а эти солдаты столкнулись с истинным мной.

Я спрыгнул со стены вниз, прямиком в главный двор. По мне к тому моменту уже открыли огонь из крупного калибра, и вот эти пули больно коцали. Действительно больно. Но злость солдат Орлова заполнила все вокруг. Злость из-за павших товарищей, из-за того, что какой-то “хагга” вторгся в их владения. Я вдыхал эти эмоции, растворял в себе и превращал в оружие.

И все же я старался сохранять хоть какие-то признаки рассудка. Дать волю буре внутри меня было просто, но вот остановиться потом гораздо сложнее.

Солдаты гибли один за другим. Одних я убивал быстро, и они даже не успевали понять, что случилось, другим доставалось вскользь, и их смерти были долгими и мучительными. К примеру, неудачно попавшемся на пути воину я переломил хребет, но это его не убило. Он так и лежал, не в силах пошевелиться, безмолвно мучаясь от боли.

Пули меня не брали. Чем больше я питался гневом, тем лучше контролировал свою силу. Теперь она не ограничивалась банальным усилением, как было прежде. Теперь я обзавелся “защитой”, покрывая тело едва заметным слоем энергии, защищающим меня от мелкого калибра. Крупный калибр пробивал эту фантомную броню, но даже так я получал гораздо меньше повреждений.

Солдаты то и дело отправляли в небо алые шашки, вспыхивающие в небесах. Видимо, просьба о подкреплении.

В порыве отчаяния, наверное, на меня попробовали наехать броневиком. И у них почти получилось. Меня чуть не снесла эта многотонная бронированная штука, но… я оказался сильнее.

Рыча словно дикий зверь, я сумел её вначале остановить, а затем швырнуть, отправив в непродолжительный полет. Броневик врезался в стену, после чего рухнул на землю, приземлившись на крышу.

— НУ, КТО СЛЕДУЮЩИЙ?! — прогрохотал я, рыча в кровавом угаре, и в следующий миг подо мной взорвалась земля. Меня отбросило назад, отчего я вдребезги разнес одну из попавшихся на пути машин, после чего мощный электрический разряд врезался в грудь, в легкую разрушая броню и выжигая внутренности.

Наконец молния исчезла, и я, облегченно выдохнув, рухнул на колено, сердито порыкивая.

Это было больно!

Маг, один из Истинных. Синий китель, надменный вид. Он приближался ко мне, подготавливая какое-то новое заклинание, а значит стоять на месте нельзя. Раздраженно фыркнув, я поднялся и прыгнул в сторону, ускользая от магического заряда колдуна. В спину ударила взрывная волна, опрокинув меня, но я использовал полученную энергию, сместил свой вес и перекатом вскочил на ноги.

Поняв, что я оказался слишком близко, Истинный остановился и отступил на полшага, одновременно делая новое движение рукой, в следующий миг с его ладони сорвалось что-то, напоминающее огненный хлыст, которым он ударил по мне. Я увернулся, а пылающий хлыст оставил на земле глубокий, полыхающий огнем “шрам”.

— А ты посильнее, чем прошлый, будешь… — оскалился я.

Все ещё удерживая кнут одной рукой, второй маг создал пульсирующий голубой шар, который швырнул в моем направлении. Почувствовав опасность, я отскочил в сторону, ускользая от шара, который взорвался, окатив меня волной лютого холода.

— Да чтоб тебя… — зарычал я, внезапно осознав, что моя нога и пару пальцев на руке превратились в хорошо промерзлую ледышку.

Но это было сущей ерундой, хуже то, что солдаты кончились. Та огромная невообразимая сила гнева была исчерпана. Моя ахиллесов пята, так сказать: чем больше вокруг меня злых людей, тем я сильнее, но когда остается лишь один, и то, в котором больше самодовольства и уверенности, чем злости, то у меня возникают проблемы. Приходится обходиться только собственной силой.

Маг сделал пас рукой, подготавливая новое заклинание, но мне все это уже надоело. Я оказался рядом с той самой машиной, в которую врезался чуть ранее, ухватился за разбитый кузов и просто швырнул его в Истинного. Тот успел лишь испуганно охнуть, прежде чем оказаться раздавленным прилетевшим транспортным средством.

— Ну, кто ещё? — крикнул я, но в ответ услышал лишь тишину. — Никого? Вообще?!

Я огляделся, но действительно никого не увидел. Лишь кровавое месиво из десятков, а может даже сотен разорванных на куски тел. Теперь, когда гнев немного спал, едва ли я чувствовал тот восторг, что был совсем недавно.

Я Стремление! Я ГНЕВ! Стремление воинов!

Я не испытываю страха, сожаления или жалости.

Я тот, кто сокрушает. Тот, кто ступает по трупам, весело хохоча.

…

Так почему мне так хреново?

Словно после жесткой попойки…

Я должен чувствовать удовлетворение от хорошей битвы, но сейчас ощущаю лишь усталость и раздражение. Человеческая часть, что осталась от Дмитрия Старцева, была в ужасе от случившегося, а божественной сущности было… все-равно. Скольких я сегодня убил? Сотню? Больше…

— Очень надеюсь, что это того стоило.

Я посмотрел по сторонам, прислушался к звукам, но ничего не услышал. Никто не спешил. Ни подкрепления людей Орлова, ни Рубцова со своими людьми.

Я коснулся своего лица, провел по нему рукой и внезапно осознал, что потерял гребаную маску.

— О, Хлад! — я огляделся по сторонам, но ничего не обнаружил. Я даже не помнил, когда её потерял. Может когда дрался, может когда ударился о машину? Может она расплавилась от молнии?

Не помню…

В любом случае её под рукой не оказалось.

— Плевать, — вздохнул я, отбрасывая ногой чью-то оторванную руку, так неудачно оказавшуюся рядом. — Надо уходить.

Но я не стал. Рубцов использовал меня, чтобы узнать, что тут скрывает Орлов, а следовательно и Беспалов.

На поверхности я ничего интересного не обнаружил. С десяток палаток, пару хлипких построек, стоянка для транспорта — всё это не то, что мне нужно, так что я решил спуститься вниз, в недра этой крепости.

Найти вход было несложно. Одну из дверей я вырвал с корнем, когда преследовал попытавшегося сбежать во время схватки солдата. Ей я его и прибил. Ступив внутрь, в мрачные коридоры, освещаемые тусклыми лампами, я прислушался, но снова ничего не услышал.

Может, где-то тут на меня устроили засаду, но не похоже. Я бы почувствовал злость с примесью страха. Последний я не мог использовать, как свое оружие, но он нет-нет, да вклинивался в поток злости, так что я частенько ощущал и его.

Первый уровень я обошел довольно быстро, несмотря на замерзшую ногу. Наморозь с неё уже ушла, но я все ещё не мог сгибать пальцы. С рукой дело обстояло хуже. В один момент я немного оступился и отломал свой мизинец… Неприятно, но не критично. Отращивать конечности на порядок сложнее, чем затягивать раны, но я это тоже умею. И все же улики оставлять не стал и, подняв утерянный палец, бросил его в карман.

Беглый осмотр первого уровня ничего не дал. По большей части тут находились казармы, нужник, столовая и прочие не слишком интересные мне помещения. Я искал что-то вроде зала совещаний с картами или роскошного кабинета, в столе которого могли храниться интересные бумаги. Но ничего даже близкого не обнаружил, так что пришлось спускаться вниз.

Дверь. Мощная, бронированная… Открывается изнутри.

Я закрутил остатки собственного гнева, направил его в Сосуд Правителя, а затем перелил результат в руку, заставив ту заискрить алыми молниями.

Удар.

Бах.

Массивная стальная дверь слетела из петель, освобождая мне проход.

Я ступил в подвал с гордо поднятой головой, оказавшись в небольшом помещении, являющимся чем-то вроде пропускного пункта. Тут был стол, стул и раздвижная металлическая дверь, возможно даже покрепче той, что я выбил. А ещё тут был человек. Солдат, дрожащий от страха и нацеливший на меня винтовку.

В нем не было ни крупицы злости, лишь страх.

Печально.

Я шагнул ему навстречу, весь окровавленный, в изодранной одежде, внушающий жуткий потусторонний ужас. И он, и я прекрасно понимали, что раз меня не остановили все те, кто был наверху, то не остановит и он.

Нервно сглотнув, солдат внезапно бросил винтовку, встал на колени и поднял руки.

— Я сдаюсь… Сдаюсь… Хагга вы или подклятвенный, я понимаю, что мне с вами не справиться…

Я подошел ближе и оглянул его сверху вниз.

— Что это за место?

— Тут клетки… — дрожащим голосом ответил солдат, опустив глаза и словно стараясь не смотреть мне в лицо. Но я не сомневался, что он его видел.

— Клетки? — не понял я.

— Да, там мы содержим “их”…

— Их? — вновь не понял я.

Проклятье! Я так устал.

— Я имел в виду…

— Сам узнаю, — вздохнул я и свернул ему шею. Быстро и четко. — Извини, ты видел мое лицо. Будь на мне маска, я бы тебя отпустил. Тебе просто не повезло.

Оставив труп, я прошел к другой двери, убрал задвижки и сдвинул её, открывая проход. В нос тут же ударил сильный запах крови, заставивший меня отступить и поморщиться. Воняло даже сильнее, чем снаружи, а это говорило о многом. За дверью царил кромешный, практически непроглядный мрак.

Сдвинувшись чуть левее от двери, я нашел что-то вроде рубильника, повернул его, и тут же в помещении вспыхнули лампы. Их было немного, и они освещали лишь длинный коридор меж массивных металлических клеток, стоящих ровными рядами.

Помедлив мгновение, я пошел по этому коридору, вглядываясь во тьму, что скрывалась за прутьями. Лампы словно специально освещали только участок под собой, почти не затрагивая то, что располагалось по бокам, отчего создавался довольно жуткий эффект. Свет словно специально не разрешал заглядывать в эти клетки.

Клетки для кого?

Хлад! Надо было все-таки дождаться ответа у того парня.

— Эй, есть тут кто? — громко спросил я.

Шаг.

Шаг.

Шаг.

Я все дальше шел по этому коридору из света, но так и не мог увидеть никого из узников, как не пытался. Дальние стороны клеток словно тонули в кромешной мгле.

— Эй, если вы тут в плену, то я пришел вас освободить.

Ложь. Возможно, мне даже придется убить несчастного пленника, ведь мое лицо открыто, и тем не менее мне крайне любопытно, кого тут держат. Может, Беспалов похищает своих врагов и их родных? Может, в тот день, когда явились по наши души баронесса Краснова и люди с ней, они собирались привести меня в место вроде этого?

— Я вас не обижу. Наверное…

— Дима? — послышался испуганный женский голос из одной из клеток, и при этом я ощутил, как внутри что-то странно ёкнуло. Я повернул голову, и увидел, как из тьмы к прутьям подходит уже немолодая, но все ещё сохранившая привлекательность женщина. Вернее, она могла бы быть привлекательной, если бы не грязная одежда и сильная худоба. — Дима, это… это правда ты?.. Это же не можешь быть ты… Но…

Чем больше я вглядывался в её лицо, тем сильнее замечал сходство с Дашей. Та же форма глаз и губ. Цвет волос.

Невозможно…

— Мама?..

Глава 23

Мы застыли, смотря друг на друга. Сын и мать, мать и сын, оба не веря, что подобная встреча возможна.

— Дима…

— Мама?..

Внезапно женщина разрыдалась, рухнув на колени и прижимаясь лбом к решетке. А я ощутил неловкость и странный страх. Я опустил глаза и оценил свой внешний вид: весь покрыт кровью, в разорванной одежде, с кусками чьих-то мозгов, прилипшими к обуви.

Таким я бы не хотел показываться родным.

Похоже, что от Дмитрия Старцева во мне осталось гораздо больше, чем я предполагал изначально. Те фрагменты, что остались от его личности после переноса, проросли в пришедшую сущность, формируя нового меня.

Жалел ли я о том, что убил всех тех людей? Нет, не особо. Скорее мне был неприятен сам факт, что я с такой легкостью убиваю людей, отправляя их к Вечности. Просто я вспомнил тот взгляд Даши, когда я устроил бойню в нашем поместье. Тот страх и ужас. Она увидела во мне монстра, и иногда я замечаю, что тот взгляд никуда не делся. Сестра могла шутить со мной, подкалывать меня, но где-то на краю её сознания все ещё жил страх.

Сейчас я осознал, что не хочу, чтобы близкие люди на меня так смотрели. И я по-настоящему испугался, что мама увидит во мне то же чудовище…

Мне потребовалось сделать над собой просто неимоверное усилие, чтобы сделать шаг к клетке и опуститься на колено. Я протянул руку и коснулся пальцев женщины сквозь прутья, тут же ощутив её дрожь.

— Как это возможно? Мне сказали, что ты умерла…

— Они… — начала было говорить матушка, но внезапно её взгляд сместился куда-то мне за спину. — Берегись!

Я действовал на одних рефлексах, мгновенно отпустил решетку и быстрым перекатом ушел в сторону.

Взмах.

Кровь.

Гладко отсеченная конечность падает на пол.

Мама кричала от ужаса, а я, не веря в произошедшее, уставился на фигуру, закутанную в алую мантию. Фигуру, лицо которой скрывала фарфоровая маска с нарисованной печальной рожицей. Человек казался сутулым, горбатым и неповоротливым, но последнее явно было обманчивым впечатлением.

Красный священник? Один их тех, о которых говорил Рубцов? Какого хрена он здесь забыл…

И что куда важнее, почему я ничего не почувствовал? Даже сейчас человек был… пустым местом. В нем не было ни страха, ни злости — ничего. Я не улавливал ни капли исходящих от него эмоций, словно передо мной был живой труп.

— Что ты такое? — спросил я, но священник ничего не сказал, лишь медленно поднял руку, продемонстрировав серп. Звеньк, и одно лезвие превратилось в четыре, и вообще казалось, словно это оружие выходит у него прямо из руки.

— Дима, беги! — испуганно воскликнула мать, а красный священник, искоса глянув на неё, чиркнул изогнутыми клинками по металлическим прутьям, высекая сноп искр и оставляя глубокие борозды на металле. Это напугало матушку, заставив её отпрянуть от прутьев.

Красный священник вновь посмотрел на меня, протянул левую, безоружную руку вперед и поманил меня своими уродливыми темными пальцами.

Хлад! Нужно добраться до руки и постараться её прирастить.

Священник всё стоял на месте, смотря на меня. Наверное, смотря на меня… У этой гребаной маски не было прорези для глаз, и для меня оставалось большой загадкой, как это существо ухитряется следить за мной.

— Ты видимо тот ещё страшила, раз носишь маску. Что, все так боятся твоей уродливой хари? — я попытался спровоцировать его, но особого эффекта не заметил. Этот священник был словно пустое место, черная дыра, что всасывала в себя все вокруг, не отдавая ничего взамен. И почему-то, глядя на него, у меня в голове мелькала только одна мысль: это первый по-настоящему опасный противник, с которым я встретился в этом мире.

Внезапно это странное существо стало покачиваться, переминаясь с ноги на ногу. Я же не сводил с него взгляд, осознавая, что стоит только мне это сделать, он тут же нанесет удар. Впрочем, он и так его нанес. Его сгорбленная, укутанная мантией туша дернулась вбок с такой немыслимой для живого существа скоростью, что он на доли секунды превратился в размытое красное пятно.

Я в свою очередь бросился к собственной руке, валяющейся на полу неподалеку.

Священник взмахнул левой рукой, метнув в меня сразу пять метательных кинжалов. Четыре ушли мимо, но пятый чиркнул мне по щеке. Брызнула кровь и тут же вскипела, ошпарив мне лицо. Это было так неожиданно и странно, что я на миг замешкался, не понимая, что конкретно произошло. Тогда-то он и ударил, одним прыжком оказался рядом и взмахнул размноженным серпом.

В этот раз удача оказалась на моей стороне. Я увернулся от клинков, пнув при этом священника, но тот сразу метнул три новых кинжала. Хорошо, что все они просвистели над моей головой, хоть и было близко. Зато, я осуществил задуманное: подхватил утерянную руку и вернул её на место. Просто приложил к ране и “скрепил” собственной злостью, как делал в прошлом, когда тело было совсем в негодном состоянии.

Рука ощущалась и контролировалась практически никак. Двигалась — вроде, чувствовалась — ни на грамм. Даже в кулак пальцы сжать было сложно, но время играло на меня. Пара минут, и функциональность руки полностью восстановится.

— А вот теперь готовься получать, — прорычал я и бросился вперед.

Очередной бросок кинжалов, но вновь мимо, и даже так я успел перехватить в воздухе один и метнуть его в ответ. Священник играючи отбил мой бросок и тут же отступил.

— Тц…

Священник не произнес ни звука. Казалось, эта тварь в маске даже не дышала.

Новая атака, и сразу три клинка врезаются мне в лицо, рассекая его от подбородка до лба и превращая в месиво правый глаз.

Что за?!

Его рука словно удлинилась!

И нет, мне это не показалось. Следующая его атака была похожа на удар хлыстом, заканчивающимся острыми изогнутыми клинками. Его правая рука, словно лишившись костей, теперь растягивалась и сокращалась, извивалась словно гибкая и молниеносная змея.

Мне нужно нанести хотя бы один хороший удар. Все те, что я наносил прежде, были либо без должного вливания силы, либо проходили вскользь, не нанося достаточного урона. Этот тип до ужаса крепкий.

Я прыгнул, перескакивая через размашистый удар, и собрался нанести атаковать в голову, прямо и четко, чтоб наверняка, но священник перехватил меня второй рукой. Его лапа растянулась и без особого труда схватила меня, скрутив по рукам и ногам, а затем впечатала в прутья.

Он приблизил свое лицо к моему.

— Ну, чего пялишься? — рассмеялся я. — Ты думаешь, что можешь меня напугать своей жуткой маской?

Давай, ГНЕВ, рассвирепей. Тебе нужно больше злости. Того, что есть, мало. Слишком мало!

Священник в ответ издал странный, стрекочущий звук, словно кто-то постучал деревянными палочками дуг о друга. А следом из-под маски стало вылезать что-то, отдаленно напоминающее щупальца.

И тут я услышал позади что-то вроде зловещего рыка, а ещё… ярость. Кипучую, невероятно мощную, как огненная река. В клетке позади кто-то был, кто-то очень злой. И я вдохнул эту злость, втянул в себя, направляя в Сосуд Правителя, раскрутил, слил с собранной из окружения энергией.

Тогда же с противоположной стороны клетки что-то ударило с огромной силой, что выбило красного священника из равновесия, и я этим воспользовался. Секундное усиление, и я вырываюсь, попутно оторвав ему пару пальцев, на что красный священник ответил жутким, нечеловеческим воем, от которого кровь стыла в жилах.

Он размахнулся второй рукой, и тут произошло нечто неожиданное. Нечто, обитавшее в клетке, нечто, что помогло мне своей злостью и “пинком”, подцепило руку священника гигантским, метровым изогнутым когтем, притянув ту к прутьям. Священник дернул головой, уставившись на тьму камеры, в которой открылось два огромных, с мою голову каждое, желтых глаза.

— Не на того пялишься! — взревел я и врезал в лицо твари кулаком. Врезал от души, вложив в этот удар накопленный заряд, отчего кулак засверкалалыми молниями. Маска разлетелась на мелкие кусочки, а следом за ней и то, что некогда было лицом. Наверное, лицом, я не разглядел.

Голову ему не снесло, но недалеко от этого. Во все стороны брызнула густая зеленая кровь, пахнущая тухлыми потрохами. То, что некогда было головой, сейчас больше напоминало месиво, и тем не менее противник все ещё стоял на своих двоих и даже дрался.

Наотмашь он бросил ещё несколько кинжалов, все мимо, разумеется, но сам факт, что оно продолжает сражаться в таком состоянии, меня поразил.

Да с чем я, во имя меня любимого, имею дело?!

Каким-то образом священнику удалось вывернуть, высвободить руку с оружием, отчего гигантский узник взревел рыком, полным досады и гнева. Это прибавило мне ещё больше силы. Я перехватил несущуюся на меня конечность и дернул её в сторону, отчего священника швырнуло на прутья, и обитатель клетки воспользовался шансом, вонзив все свои когти в его тело.

Но эта тварь все ещё была жива…

— Да что ты никак не сдохнешь, то? — устало вздохнул я, смотря на все ещё живую и сопротивляющуюся сущность.

У моей регенерации есть вполне конкретные пределы, и я уже вплотную к ним подошел. У меня не было моральных сил злится самому, а ярость пленника стала утихать после того, как он смог насадить священника на свои когти.

— Надо с тобой кончать… — решил я и ударил, затем ещё и ещё, вкладывая в каждый удар частицу своей божественной сути. Алые молнии пронзали тело священника, разрушали его, пока в итоге не осталось переломанная и изувеченная оболочка, безвольно рухнувшая на пол.

Я отступил, а затем просто плюхнулся на пол.

Я устал, действительно устал. В очередной раз убеждаюсь, что мне нужно больше силы. Правильно говорил Рубцов: от этих тварей нужно держаться подальше. Будь их две — я покойник. Не проведи Цуки обряд по пробуждению чакры — я покойник. Не будь тут того странного гигантского пленника с его яростью — я покойник.

— Спасибо, — сказал я таинственному помощнику, смотря в два огромных глаза, смотрящих на меня с высоты метров пяти-шести. — Ты мне здорово помог. Кто ты такой?

Массивная фигура немного приблизилась к прутьям, и я увидел огромную, больше меня, кошачью морду. В клетке сидел кот! Гребаный кот размером с не менее гребаный дом!

— Хлад! Я-то ожидал увидеть неведомое чудо-юдо, но никак не простого кошака!

— Простого? — фыркнул зверь вполне человеческим голосом и раздраженно шикнул на меня. — Я не простой “кошак”. Я Кот Баюн!

— Кот Баюн? — я недоуменно вскинул бровь.

— Ты сказок в детстве не слышал что ли? — рассердился кот. — О жутком потустороннем коте, что ест детишек и путников, чей голос настолько хорош, что люди не могут наслушаться.

— Первый раз слышу, извини. Я вообще не совсем из этого мира…

— Вот как… — кот выглядел, вернее звучал, озадаченным. — В любом случае, я помог тебе, а теперь выпусти меня. Я не трону тебя, просто хочу уйти отсюда подальше.

— Выпустить тебя? — хмыкнул я, поднимаясь на ноги. Меня немного штормило, голова гудела, но я начал приходить в себя. — Я так не думаю.

— Гра-а-а-ар! — зарычал огромный кот. — Выпусти меня или я убью тебя! Сожру твои потроха! Растерзаю твоё жалкое тело.

Сколько же в этом комке шерсти было злости. Одного этого достаточно, чтобы мне стало лучше.

— У меня есть другое предложение. Работай на меня.

— Что? — тут, кажется, кот опешил от такой моей наглости. — Работать на… смертного? Пха! Не слышал большей глупости!

— Ну в таком случае спасибо за накопленную злость и за спасение, но я пойду, — и я действительно пошел обратно, направляясь к клетке, где сидела моя мать.

— Стой! Стой, человек!

Я улыбнулся. Остановился, постоял пару секунд, изображая раздумчивость, и лишь затем вернулся к клетке.

— Ты передумал? — улыбнулся я.

— Зачем тебе кто-то вроде меня?

— Меня пленила твоя ярость. Она… — я мечтательно замурчал, изображая кота. — Невообразима хороша, словно ты нашел деликатес посреди безвкусной еды. Вот почему я хочу тебя заполучить. Хотя с твоими габаритами это будет проблемно…

— Я могу стать меньше. Как обычный кот. Вернее, в лучах солнца я почти всегда обычный кот, но во мраке я могу принимать свою истинную форму. Но могу и быть маленьким.

— Так почему не станешь и не выйдешь через прутья?

— Ошейник, — с ненавистью сказал Баюн. — Как бы я не пытался, я не могу его снять… Сними его, и я, возможно, послужу тебе… какое-то время…

— Например ровно столько, сколько потребуется для того, чтобы выйти из клетки? — ухмыльнулся я. Мне нравился этот зверь точно так же, как нравилась Цуки. Было в нем нечто… невероятное, древнее и прекрасное. — Нет, кошарик, так не пойдет. Контракт, и никак иначе!

— Контракт? Ты хочешь оформить деловое соглашение? Боюсь, у меня проблеемы с тем, чтобы поставить подпись на бумажке, у меня нет пальцев… — кот рассмеялся, видимо не понимая, что именно я ему сейчас предлагаю. — Да и какое дело такому чудесному реликту, как я, до человеческой бюрократии.

— Человеческой? Я предлагаю тебе божественный контракт со Стремлением. Это совсе-е-е-ем другое. Никаких бумажек и подписей. Только твоя душа.

— Постой… Что? — из голоса кота исчезли насмешливые нотки. Он в плотную приблизился к решетке, словно пытаясь получше меня рассмотреть. — Душа?

Прежде, чем он отпрянул от клетки, я сделал шаг вперед и схватил его за нос, заставив кота зашипеть.

— Я, ГНЕВ, обещаю тебе защиту и покровительство в обмен на твою службу, — я сказал это спокойно, но где-то в прослойке между мирами мой голос пророкотал. — Служи мне! Или влачи оставшееся существование в этой клетке!

Нас двоих, как когда это проделала Цуки, вышвырнуло из тел, и мы оказались посреди космоса, откуда была видна любая часть вселенной. Кот Баюн больше не был огромным, он был просто котом, состоящим из переливающихся разноцветных огней и линий. Он шипел и пытался вырваться, дрожа в ужасе.

— Скажи свой ответ.

— СКАЖИ СВОЙ ОТВЕТ, — вторил мне другой я.

— Я буду… буду!

— КОНТРАКТ ЗАКЛЮЧЕН.

Нас вышвырнуло обратно в наши тела. Голова вновь закружилась, и я пошатнулся, а кот, вырвавшись из моей хватки, врезался в противоположную часть клетки.

— Кто…Ччто ты такое? Ты не реликт… Ты…

— Я ГНЕВ, сказал же. Хотя в этом мире меня чаще именуют Дмитрием Старцевым. Но ты можешь называть меня Господин или Хозяин.

— Я никогда… никого не называл хозяином… — прошипел обиженный кот.

— Теперь будешь.

— Да… хозяин…

— Хорошая киса…

* * *

— Это просто…

— …ужасн…

— …прекрасно! — воскликнул Рубцов, входя на территорию крепости, и раскинул руки. К сожалению, Валентина не испытывала восторга, который сейчас был у её начальника. Напротив, то, что она увидела… это то, что она никогда больше не хотела бы видеть.

“Все как там… Всё как тогда…” — её затошнило, но она смогла сдержать рвотный порыв.

— Как человек вообще мог сотворить подобное? — тихо пробормотала она, смотря по сторонам.

— И впрямь, как? — рассмеялся Рубцов. В такие моменты она совсем его не понимала. — Ты только посмотри, Валя! Когда я посылал его сюда, то и представить не мог, что он устроит… ТАКОЕ!

Весь внутренний двор крепости был буквально завален трупами, и это были не просто убитые люди. Их словно рвали на куски. Нельзя было пройти и метра, чтобы не наткнуться на чью-нибудь руку, ногу или потроха. Казалось, что целых тел тут вообще нет. Словно в этом месте попировала небольшая армия хагга.

Картину дополняли и разрушения: покореженная техника, разрушенные постройки. В какой-то момент Валентина заметила торчащую из-под машины руку в синем кителе с золотым орнаментом на рукаве.

— Там Истинный!

Рубцов теперь тоже заметил это, и казалось, повеселел ещё сильнее.

— Только подумать, тут даже один из Детей Хлада был! О-хо-хо-хо… Как интересно…

“Интересно? Да это немыслимо!”

— Виктор Степанович, этот юноша… кто он, во имя Хлада, такой?.. Я думала, что он простой подклятвенный, но подклятвенный не способен устроить такую бойню. Тут словно поработала группа мясников из хагга, причем очень крупная…

— По отчетам так и будет, — кивнул Рубцов, с довольным прищуром осматриваясь. — Преследуя одного, мы наткнулись на два десятка хагга, что попытались захватить один из оплотов Империи. В результате ожесточенных боев защитники крепости пали как герои, но смогли остановить захватчиков.

— Но…

— Вы напишете именно это, Валя. Ясно?

— Да… Виктор Степанович.

— Замечательно. А теперь давайте осмотримся, пока не подошли остальные. Нужно выяснить, чем здесь занимался Орлов.

Глава 24

Перед тем, как освобождать своего нового слугу, я вернулся к матери. Она испуганно смотрела на меня странным взглядом, от которого мне стало немного неуютно.

— Дай мне минутку, я тебя освобожу, — сказал я ей, переключившись на поиски замка. Тот обнаружился довольно быстро, но вот ключ…

Попытка сломать замок ни к чему не привела, так что я решил вернуться к трупу красного священника. Порывшись в его останках, я вытащил увесистый позолоченный ключ, покрытый рунами.

— Эй… хозяин, так ты освободишь меня или?..

— Жди, — оборвал я кота. — Ты второй на очереди.

Кошак ответил на такое неуважение с моей стороны сердитым рычанием и новой волной недовольства, но меня это мало волновало. В конце концов, в клетке неподалеку заперта мать настоящего Дмитрия Старцева, и я был бы совсем дерьмовым сыном, если бы не освободил её первой.

Я вернулся к клетке Марии Старцевой и замер, так и не вставив ключ в замок. Она смотрела на меня по ту сторону решетки, взволнованная, вся в слезах.

— Какая у меня была любимая игрушка? — спросил я.

— Что?

— Извини, но… все говорили, что ты умерла. Да и это место… Так что я должен убедиться, что ты — это ты. Какая у меня была любимая игрушка?

— Паровозик, — подумав совсем немного, ответила женщина. — Заводной, механический. Отец купил его тебе, когда мы ездили в Ялту. Тебе было пять. Он очень хотел сделать тебе какой-нибудь подарок, и мы зашли в лавку с игрушками. Ты почти полчаса разглядывал их, а затем ткнул в тот паровоз.

Я понятия не имел, какая любимая игрушка была у Дмитрия Старцева в детстве. Воспоминаний о тех временах у меня не было, и вряд ли они всплывут в будущем. Но Старцева говорила очень уверенно, как человек, который действительно хорошо знал настоящего Дмитрия.

Я вставил ключ в замочную скважину и повернул, затем отворил дверь, и в следующий миг женщина выскочила из клетки. Я уже собрался было встать в защитную стойку, но это было не нужно. Она крепко обняла меня, а затем расцеловала в щеки, заставив немного смутиться.

— Дима… Дима… Димочка… Это правда ты… правда ты… — сквозь слезы шептала она, а я… я чувствовал глубокую печаль. Я не был её сыном, по крайней мере душой. Лишь телом и кое-какими воспоминаниями. И как мне об этом сказать? Стоит ли вообще говорить матери, что её сын на самом деле мертв? — Ты так изменился… Так возмужал… Я… Я тебя едва узнала…

— Пришлось, когда вас с отцом не стало…

Она вновь расплакалась, обнимая меня.

— Все нормально. Теперь ты свободна, — мягко сказал я и не без усилий отстранил маь от себя. — Мне нужно освободить тут ещё кое-кого.

— Кого? — удивилась она.

Но стоило мне подойти к клетке с кошаком, как она испугалась.

— Нет, Димочка, стой! Не делай этого! Это же Кот Баюн! Ты что, не слушал сказок, которые я тебе рассказывала?

— Мама, всё нормально, я знаю, что делаю, — мягко улыбнулся я.

— Дима! Да послушай меня! Он чудовище! Он людоед, что сладкими речами околдовывает путников, а затем пожирает их! Если ты его выпустишь, то…

— Кш-ш-ш-ш-ш! — зашипел кот на мою мать. — Не лезь в наши дела, женщина.

Я в этот момент остановился за миг до того, как поместить ключ в замочную скважину.

— Ещё раз сделаешь что-то подобное, и я разорву контракт, а твои мозги придется соскребать с пола, — я говорил совсем негромко, но этого хватило, чтобы кот прижал уши, а его шерсть встала дыбом. — Мы друг друга поняли?

— Д-да… Прошу простить мою грубость, — ласково и мягко ответил кот. — Я стал нервным и злым из-за заточения и голода…

Я все ещё ждал.

— Этого больше не повторится.

— Не повторится, — многозначительно подтвердил я и лишь после этого вставил ключ. Щелчок, и замок открылся. Затем я отступил, открывая клетку и выпуская зверя. Мама спряталась за моей спиной, крепко вцепившись мне в плечо.

Кот Баюн выбрался из клетки, но совсем не так, как я думал.

— Вот дерьмо… Что с тобой случилось?

Пока кот был спрятан во тьме, он ощущался могучим и грозным, но сейчас я увидел, что лишь его голова была относительно цела. Он был очень худым, почти скелет, от густой шерсти остались лишь несколько клочков, а на бледной коже хватало как свежих, так и застарелых шрамов. Задние ноги он едва переставлял.

— Пытки, голод… Но я не сломался… — зашипел он.

— Почему тебя пытали?

— Потому что я знаю путь в Лукоморье — место, где укрылись последние реликты этого края. Эти твари… Они веками охотятся на нас, истинных хозяев этого мира. Нельзя было позволить им попасть туда. Я бы лучше умер, чем…

Внезапно он вскинул голову, уставившись куда-то позади нас, и зашипел. Я тут же повернулся, готовясь к схватке, но расслабился. К нам направлялись Рубцов и его прелестная спутница. Он держал в руках револьвер, а Валентина — винтовку.

— Спокойно, кошарик, они свои, — похлопал я кота по носу, на что тот сердито фыркнул, но слегка успокоился.

— Знаете, Дмитрий Алексеевич… Вы не перестаете меня удивлять.

* * *

Валентина украдкой поглядывала на Дмитрия Старцева и его мать, сидевших в одной из допросных. Благодаря толстому одностороннему заркалу они не видели ни Рубцова, ни её саму, зато следователи Тайной Кацелярии прекрасно все видели и слышали.

— Что думаешь? — осторожно спросил Рубцов, попивая чай из маленькой чашки словно истинный аристократ.

— О чем конкретно, Виктор Степанович? О бойне, что устроил Старцев, о мертвом красном священнике, о Марии Старцевой, что считалась мертвой, или о гигантском коте, что стал маленьким и в данный момент вылизывает свои яйца на окне?

Женщина тут же пожалела, что не сдержала эмоций, но что поделать. Когда она шла работать в Тайную Канцелярию, то думала, что будет иметь дело со шпионами, разбираться в тайных переписках родов и тому подобном, но говорящий кот-переросток — это даже для неё было чересчур.

— О коте, разумеется, — усмехнулся старик, и тем не менее его взгляд был серьезным.

— Вы шутите?

— Чуточку. О ситуации в целом.

— Полный бедлам и катастрофа. Если вскроется, что мы причастны к этому, то полетят головы.

Рубцов кивнул, продолжая неторопливо потягивать чай.

— Наши с вами.

Валентина плотно сжала губы и сделала глубокий вдох.

— Да, ситуация непростая. И по правде говоря, я и представить не мог, что все обернется именно так. Я думал, что Орлов имеет дело с османами, торгует с ними оружием или что-то в этом духе.

— А теперь у нас есть мертвый красный священник, — от одной лишь мысли о этих существах Валентину передернуло.

— Не просто мертвый, Валентина Сергеевна. А ПЕРВЫЙ мертвый священник за всю историю страны. До этого момента лишь в Поднебесной смогли убить одного, и то это было… — старик задумался. — Лет триста назад, кажется?

Валентина понятия не имела, когда был убит тот священник, но этот сулил огромные проблемы. Священники считались практически бессмертными. Их многие пытались убить, но это было непросто. Они обладали силами подклятвенных и убийц магии одновременно. Они могли не обращать внимания на раны, которые смертельны для людей, а одно их присутствие лишало Детей Хлада сил.

Но несмотря на всё это, к счастью для всех, священникам не было дела до людей. Их интересовали лишь хагга и реликты, за которыми они охотились. Не то что бы им были рады, но между властью и священниками существовало что-то вроде мира. Они не лезли в дела Империи, а Империя не лезла в их дела.

— Важнее то, что они будут делать.

— Вести расследование, что же ещё? — хмыкнул Рубцов. — Но не стоит об этом сильно переживать. Всё, что они найдут — группу хагга. И даже если они сообразят, что это не они, другие следы уже будут стерты.

— Мне бы вашу уверенность…

— Больше веры, Валя… Больше веры… Меня больше интересует вопрос Марии Старцевой.

— Верно. Как она может быть жива? Неужели Беспалов каким-то образом смог её выкрасть и подделать заключение о смерти?

— В том-то и дело, что нет, — прищурился Рубцов. — В том, что Мария Старцева мертва, нет никаких сомнений. Быков был на подтверждении, а этому человеку я доверяю как самому себе.

— Тогда кто перед нами? «Какой-то перевертыш?» — спросила Валентина, с любопытством оценивая женщину.

— Может быть, но меня удивляет её осведомленность. Я задал ей несколько вопросов по дороге, и посторонний человек не мог знать ответов. Дмитрий тоже подтвердил, что она осведомлена о довольно личных вещах.

— В таком случае… несколько месяцев назад убили вовсе не Марию Старцеву, а кого-то другого? Кого-то, кто выглядел как она?..

— Да, такая точка зрения имеет место быть, но вместе с тем она вызывает другие вопросы. Но не волнуйтесь, Валентина Сергеевна, мы обязательно докопаемся до истины.

* * *

Настроение у меня было довольно неплохим. С легкой руки Рубцова мне выдали новый комплект одежды, дали помыться и поесть. Матушка тоже выглядела гораздо лучше. Она все ещё выглядела болезненно, но ванна и хорошая теплая одежда немного это скрашивали. По крайней мере теперь её вид гораздо больше сходился с видом из тех обрывков воспоминаний, которые таились в глубине моей черепушки.

Вот в такие моменты я понимаю, что во мне гораздо больше Дмитрия Старцева, чем можно было подумать. Обрывки воспоминаний, чужие чувства и эмоции — все это никуда не ушло. Они встроились в мою новую личность и слились с ней. Процесс был далеко не мгновенным, и в первые минуты моего появления в этот мир я даже имени сестры не знал, а теперь мог даже припомнить несколько обрывков из прошлого с её участием.

— Не могу поверить, — в который раз сказала мама, смотря на меня. — Ты так изменился, так возмужал… Не верится, что это действительно ты. Сейчас ты так похож на своего отца… Такой же решительный и мужественный.

Она смотрела на меня с такой нежностью и любовью, что мне было немного неловко.

— Так что случилось тогда, три месяца назад? Как ты оказалась в плену?

— Я… Я не очень хорошо помню, Дима. Прости… Я помню, как твоего отца схватили, как господин Солновецкий предлагал мне его освободить, и что я согласилась. Мы должны были встретиться, а затем… ничего. Помню, что пришла в себя в клетке.

— Ладно, все в порядке, — успокаивающе сказал я ей. — Теперь ты в безопасности. Я никому не позволю причинить тебе вред. Обещаю.

Мать кивнула и взяла меня за руку. Та казалась такой хрупкой и слабой…

— Ох, какие все-таки люди сентиментальные… — пробормотал Баюн, продолжая вылизываться на окне. Он выглядел все так же плохо, но теперь был размером с обычного, ну может самую малость крупнее, кота.

— Не то, что ты, — хмыкнул я.

— Не то, что я, — подтвердил он. — Пожрать бы лучше дали.

— Тебе дали.

— Хлеб и мелкий кусок засоленной курицы? Это даже не смешно. Я провел больше года в клетке. Чтобы восстановиться, мне нужно сожрать штук… десять человек. Может четырнадцать. Ночью я пойду…

— Ты будешь жрать того, кого я скажу, — твердо решил я.

— Вот ещё. Я…

Но кот тут же осекся, взглянув в мои глаза.

— Да, хозяин, как вам будет угодно…

— Почему он называет тебя хозяином? — удивилась матушка.

— За спасение. Даже коты-баюны, злые и страшные, будут верно служить своему спасителю, — особенно если ты припер его к стенке и заставил заключить контракт с божеством, в случае нарушения которого я сожру его душу. — Верно?

— Верно… — без особой радости подтвердил зверь.

В этот момент дверь отворилась, и на пороге показался Рубцов, правда в этот раз без сопровождения своей помощницы.

— Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете? — улыбнулся он нам.

— Да, Виктор Степанович. Большое спасибо за все, что вы для нас делаете, — поблагодарила его мать. — Вы даже представить не можете, как много это для нас значит.

— Ну что вы, это моя работа.

— Что теперь? — прямо спросил я его. — Вы нашли мою мать, хотя она должна быть мертвой. Этого достаточно, чтобы прижать Беспалова к ногтю?

— Беспалова? Едва ли… Вряд ли даже Орлову что-нибудь будет.

— В смысле? — разозлился я, и мне вторил зашипевший кот. Рубцов тут же скривился и невольно отступил на шаг назад, почувствовав угрозу. Не мудрено, тут находится сразу два существа, способных разорвать его на куски, и оба не слишком рады полученным известиям. — Он держал в клетке мою мать! Три сраных месяца!

— Они пытали меня! Они пытали других! — рычал кот. — Они разделывали нас словно скот!

— Ох… — Рубцов устало вздохнул и примирительно поднял руки. — Послушайте, я буду говорить с вами прямо. По закону преследование реликтов не возбраняется. Нет ни одного указа или императорского поручения, что их защищает, но есть те, пусть и старые, что направлены на их истребление. Охота и убийство любых потенциально опасных реликтов, понимаете? А вы, господин кот — реликт. И судя по всему, крайне опасный. В иной ситуации я бы сразу вызвал красных священников по вашу душу.

Кот зарычал еще более злобно, и я ощутил, какой кипучей яростью от него пахнуло.

— Спокойнее, — приказал я ему. — Он этого не сделает, я прав?

— Не сделаю, ведь это привлечет целую кучу других проблем, так что настоятельно вас прошу, господин кот, вести себя сдержано и тихо. Дмитрий Алексеевич за вас поручился, так что попрошу вас ценить это.

Кот вновь шикнул, но слегка утих, хотя ярость в нём все еще кипела.

— Иными словами, Орлов не делал ничего предосудительного с реликтами, и то, что мы обнаружили, как бы омерзительно это ни было, не противоречит закону. Хотя его связь со священниками вызывает вопросы, и не сомневайтесь, я продолжу копать в этом направлении. Что же до вашей матери… Мне действительно жаль, что с ней так обращались, но вы должны понять, что её обвинили в пособничестве террористу и изменнику. По документам она мертва, и будет лучше, если так и останется вплоть до момента, пока мы не сможем вас реабилитировать. Если мы представим её суду его императорского величества, да будет править он вечно, то это может создать Орлову проблемы, но с большой вероятностью ваша мать вернется в темницу по старому приговору. Возможно, её не казнят, но я бы не дал гарантий. Её судьба будет за пределами моей власти, и к ней вполне могут подослать убийц.

Я сделал глубокий вдох, беря кипящий внутри гнев под контроль. Отчасти этому помогла матушка, взяв меня за руку.

— Все хорошо, Димочка…

— Что вы предлагаете, Рубцов?

— Как я и сказал, пока что спрятать вашу мать и понаблюдать, что предпримут люди Орлова и Беспалова. Вряд ли они пропустят пропажу вашей дорогой матушки и вне всякого сомнения начнут предпринимать различные действия. Действия, на которых мы сможем сыграть.

— Значит, я передам маму под вашу опеку?

— Верно. Я спрячу её на одной из явочных квартир в Петрограде. Не волнуйтесь, я позабочусь о её безопасности.

— Да, вы позаботитесь, — подтвердил я. — И для вас лично будет лучше сделать это хорошо. Поверьте, то, что вы видели сегодня — цветочки. Кра-а-а-йне не советую узнавать, каким я бываю в гневе.

— Дима…

— Все нормально, Мария Викторовна. Думаю, Дмитрий очень скоро убедится, что я держу свое слово. В конце концов, уже данное один раз оно в итоге привело вас к матери, разве не так?

Тут старик был прав, но это случайность. Он понятия не имел, кого я там обнаружу.

— Всё так. И продолжайте держать его впредь.

Глава 25

Возвращение в лицей оказалось удивительно тяжелым. Это было даже немного странным, но когда я входил в ворота, то ощущал, что теперь я совершенно другой человек. С момента моего ухода прошло чуть больше суток, но казалось, прошли годы.

Бойня в крепости, странное осознание того, какое на самом деле я чудовище, встреча с матерью…

Всё это совершенно внезапно изменило меня, и вместе с тем мня тяготило осознание, что в итоге всё это не имеет значения. Однажды Дмитрий Старцев умрет, от старости или в какой-нибудь самоубийственной битве, но это случится, а вместе с ним умру и я. Та версия ГНЕВа, что стала им, раствориться в божественном теле, превратившись в ничто…

Что-то депрессивные у меня мысли какие-то…

Я направился в сторону общежития. Была уже практически ночь, когда меня привезли, так что шел я в данный момент в сопровождении Валентины Сергеевны.

— Как получилось, что вы работаете на Рубцова? — спросил я по большей части для того, чтобы отвлечься от своих мыслей.

— Думаете, я вам отвечу? — сухо уточнила жнщина. — Для всех будет лучше, если вы забудете об этом факте.

Что за холодная женщина? Так красива, но так сурова… Поторопился я давать обещания Мише о том, что она станет моей…

Ну ничего! Таня! Точно, нужно решить вопрос с ней, а затем порадовать Дашу известиями о маме.

Валентина Сергеевна проводила меня до комнаты, после чего благополучно удалилась, оставив меня одного.

— Дом, милый дом, — хмыкнул я. Постоял ещё около минуты, после чего плюнул на все и вышел в коридор. Воровато огляделся, но никого не увидел, и бесшумным шагом поднялся на третий этаж.

Тук. Тук. Тук.

Послышался скрип кровати, а через несколько мгновений сонное:

— Кто?

— Это я.

— Ох… Дима, иди спать.

— Открой дверь, — попросил я, но в ответ лишь тишина. Я собирался постучать снова, но таки услышал, как щелкнул замок. На пороге появилась заспанная девушка в бесформенной ночнушке.

— Дим, если ты… — начала было она, но я действовал на опережение.

Шагнул вперед, подхватил её, прижимая к себе, и поцеловал. На миг она обмерла, не ожидая такого напора, затем попыталась сопротивляться. Я ощутил, как от неё пахнуло гневом, но чем дольше я её держал, чем настойчивее целовал, тем меньше его было.

В конце концов я просто сорвал с неё одежду и захлопнул дверь в комнату ногой.

Мне было плевать на правила лицея, плевать на то, что нас смогут увидеть или услышать.

В этот момент я безумно хотел Таню, особенно после пережитого…

…а она хотела меня.

Спасибо, Фломелия. Это и впрямь был отличный совет!

* * *

Это было одно из лучших моих пробуждений. Солнечный свет, пробивающийся через окошко, Таня, дремлющая под боком… Кот, наблюдающий за нами со шкафа.

Стоп…

Какого хрена он тут делает? Он что, всю ночь был тут?! Я думал, что оставил его в своей комнате… Ах, он…

— Извращенец, — одними губами произнес я ему, на что Баюн демонстративно отвернулся, выказывая свое отношения к подобным заявлениям.

— Дима, — зашевелилась Таня и, приподняв голову, потерла сонные глаза. И тут заметила, что солнце уже высоко. — Ой… Тебе нужно уходить, пока никто не заметил.

— У нас есть ещё немного времени, — сказал ей я, прижимая девушку покрепче к себе. — Извини, что вел себя как дурак.

— Ещё какой, — согласилась она. — А где ты был вчера? Я знала, что тебя освободили от занятий, но тебя даже в столовой не было.

— Волновалась?

На это она слегка обижено надула губки.

— Больше так не делай, хорошо?

— Приложу все усилия ради этого, — пообещал я.

— Дим… Стой… это что, кот? — Таня нахмурилась, заметив сидящего на шкафу зверя. Тот в ответ зевнул, а я порадовался, что он помнит мои слова о том, что ему нельзя говорить.

— Ага. Он самый. Спас его от голодной смерти в одном темном подвале. Так что теперь это мой кот.

— А зовут его как?

— Барсик.

— Ш-ш-ш-ш-ш, — зашипел кот крайне недовольно. Неужели я не угадал с именем?

— Кажется, ему не нравится.

— Ничего, привыкнет.

— Иди сюда, малыш, — девушка протянула руки, поманив кота, и тот с готовностью прыгнул на кровать и подошел ласкаться. Таня, добрая душа, тут же зажала этого облезлого хитрого кошака меж грудей, а тот только и рад.

Вот же поганец.

И тем не менее тиская кота, даже такого некрасивого, она была очень счастлива, и мне на душе становилось теплее. Ладно, кошарик, в этот раз разрешаю, но если ещё раз вздумает лезть к моей девчонке без спроса, полетит в окно.

Но всю эту идиллию разрушил внезапный стук в дверь.

— Демидова, немедленно открывай.

— Ойк… — икнула девушка. — Это управляющая общежитием. Если она тебя увидит и доложит декану Помникову, у нас будут серьезные проблемы!

В то, что серьезные проблемы будут у меня, я сильно сомневался, учитывая, кто был секретарем, да и Ефим вроде бы пока не восстановился от травм. Но вот Тане могло влететь. Хлад!

Буркнув себе под нос, я выбрался из постели, подхватил с пола штаны и натянул их, прыгая на одной ноге. Гребаный кот словно специально спрыгнул мне под ногу, отчего я не удержался и плюхнулся на пол.

— Демидова! Открывай, немедленно!

— С-сейчас! Я не одета… Минутку… — воскликнула Таня. — Дим, тебе нужно спрятаться. Под кровать или в шкаф. Давай в шкаф! Там…

— У меня есть идея получше, — улыбнулся я и открыл окно её комнаты.

— Стой! Там же высок…

Но я помахал ей ручкой и выпрыгнул, изящно приземлился на траву, смягчив падение перекатом, и поспешил скрыться.

* * *

“Что за дурень…” — охнула Таня, увидев, как Дима исчез в окне. Она тут же бросилась к нему, выглянула и с облегчением выдохнула, увидев, как юноша довольно резво убегает прочь.

— Демидова!

— Да, сейчас…

Таня быстро накинула на себя халат и открыла дверь. За ней стояла сурового вида женщина в возрасте, одетая в серый военный китель. От её “ястребиного” взгляда девушке тут же стало не по себе.

— Да, Ольга Игоревна.

— Ты одна? — спросила женщина, и её взгляд тут же метнулся за спину Тани, словно выискивая кого-то.

— Да, конечно.

— Я бы хотела убедиться. Ты даешь мне дозволение войти? — крайне официально спросила женщина.

— Да…

Ольга Игоревна по-хозяйски вошла внутрь и огляделась. Подошла к кровати, прищурив глаза, почти минуту рассматривала смятые влажные простыни. Затем заглянула под кровать, проверила шкаф. У Тани от этого сердце в пятки ушло, и она порадовалась, что Дима успел выскользнуть в окно, а не стал прятаться.

— Что-то не так Ольга Игоревна?

— Твоя соседка, Юля, слышала странные звуки ночью.

“Вот же дрянь!”

На всякий случай управляющая проверила и окно, выглянув на улицу, но никого не обнаружила.

— Что-ж… — Ольга Игоревна ещё раз с легким раздражением оглянула комнатку и вышла в коридор. — В следующий раз не шуми. Уважай покой своих соседок.

— Да, Ольга Игоревна…

Управляющая удалилась, а Таня вышла в коридор и встретилась взглядом с хмурой соседкой, выглядывающей из-за двери.

— Мешаю тебе, значит, да? — сквозь зубы прошипела Таня. — Крыса!

— Шлюха! — услышала Таня в ответ, когда захлопывала свою комнату.

“Значит, война!”

* * *

— Дим, ты уверен, что тебе это не приснилось?.. — Даша стояла неподалеку от меня, скрестив руки на груди. — Мама умерла.

— Её держали в клетке, словно зверя, вместе с этим вот котом. Он, к слову, говорящий.

На этих моих словах Даша перевела полный сомнения взгляд на этого облезлого худого кошака. Тот в ответ зевнул и потянулся.

— Скажи ей что-нибудь, — попросил я, но тот с надменным видом проигнорировал просьбу. — Эй!

— Мяу.

— Издеваешься? — нахмурился я.

— Мя-я-яу.

— Да отстань ты от кота, — сердито буркнула сестра. — Так ты… не шутишь?

— Нисколько. Мама жива, я лично её видел.

Я видел, как менялось выражение её лица. До сестры начинало доходить, что именно я сказал, и это меняло очень и очень многое.

— Мама… жива…

В конце концов Даша обняла меня, едва сдерживая слезы, но в итоге довольно быстро отстранилась и вытерла их о рукав. Дождавшись, когда она успокоится, я коротко пересказал произошедшее за эти два дня, разумеется опустив ту часть с бойней, что я устроил в крепости Орлова. Впрочем, на легкую нестыковочку в том, что я проник в крепость и вызволил мать, не встретив никакого сопротивления, Даша как-то не обратила внимания.

— Да как они посмели?! — на смену радости и облегчению пришла злость. Даша была в ярости от такой вопиющей несправедливости. — А что если бы ты её не освободил?! Что если бы она там так и умерла!

— Они заплатят, обещаю. Шаг за шагом мы заставим Беспалова и его шавок заплатить.

— Где она сейчас? Когда я смогу её увидеть?

— Где-то в Петрограде, точного места я не знаю. Может там, где прятались мы в прошлый раз, может где-то ещё. Чем меньше людей знает, где она сейчас находится, тем лучше.

— Включая нас? — не согласилась девушка, бросив на меня сердитый взгляд. — Мы её дети!

— Ты сама подумай. Враг знает, что она пропала, и скорее всего будет пытаться её найти. Как лучше всего это сделать?

— Проследить за детьми… — закончила она, поняв, о чем именно я говорю.

— Именно.

— Да, ты прав… Лучше нам какое-то время вести себя тихо и делать вид, что мы ни при чем.

— Не волнуйся, я поговорю с Рубцовым и придумаю способ вам встретиться, — заверил я сестру.

— Спасибо, Дим. Правда. Ох, извини, я забываюсь. Ты же просил тебя называть ГНЕВом.

— Да все-равно уже. Можно сказать, что привык к этому имени. ГНЕВ, Дмитрий, да какая разница, — пробормотал я.

— Знаешь, ты изменился. В смысле изменился с того момента, как попал в лицей. Прошло всего несколько недель, а ты уже совсем другой человек. Не такой вспыльчивый. Да, ты все ещё не мой брат и порой жутко заносчивый, но ты правда заботишься обо мне.

— У меня контракт, — напомнил я.

— Конечно, — вздохнула Даша. — Спасибо за новости. Ты даже не представляешь, как важно для меня было узнать о маме, но теперь мне пора за работу… Хлад! Как бы я хотела попасть на другую кафедру…

— Хмм-м-м… Может я и смогу с этим помочь.

* * *

Подловить Валентину Сергеевну было нетрудно. Большую часть времени она проводила на рабочем месте и выполняла свои непосредственные обязанности. Я все ещё не до конца понимал, как так получилось, что секретарь декана работает на Рубцова, но думаю, что это не мое дело.

— Валентина Сергеевна, можно вас на минутку?

— Старцев, вы как раз вовремя. Следуйте за мной, — приказным тоном сказала женщина, после чего провела в одну из пустующих лекционных, быстро обошла её, проверив, что тут никого нет, и лишь после этого продолжила. — Принцесса Лизаветта должна прибыть завтра утром.

— Хорошие новости. Наверное, — по правде сказать, я уже малость подустал её ждать.

— Для кого как. Если с ней что-нибудь случится, пока она будет тут, мало не покажется. Так что полагаюсь на то, что вы будете за ней приглядывать согласно договоренностям.

— Разумеется, но и мне кое-что от вас нужно. Я хочу, чтобы вы перевели Дашу ко мне.

— К вам? — не совсем поняла она, о чем я говорю.

— В мой отряд.

— Зачем? Насколько я слышала, у неё все замечательно, да и ваш отряд уже полон.

— Затем, что я уже устал смотреть на то, как сестра трудится в поте лица.

— На военной кафедре ей будет труднее. Поверьте мне, я отлично знаю программу.

— Зато она будет под моим присмотром. Думаю, мне стоит напомнить вам про Ефима. Может, у Беспалова есть другой Ефим, кто-нибудь из северян например, который может заявиться к ней в один из вечеров?

— Вы преувеличиваете, — отмахнулась женщина, сердито поджав губы. — Я и так сделала больше, чем могла, чтобы протащить в лицей вас двоих. Если я внезапно начну делать дополнительные перестановки, это вызовет целую кучу проблем.

— Мне ПЛЕВАТЬ на ваши проблемы, — мой голос буквально прогрохотал по аудитории. — Я не смогу её защитить, если она будет далеко! И если она пострадает, если мой контракт будет провален, то обещаю и тебе и твоему боссу, что перед тем, как исчезнуть, я устрою вам личный филиал Инферно. То, что ты видела в Орловской крепости — сущий пустяк по сравнению с тем, что я могу устроить.

Я уже не рычал, а говорил тихо, но и этого было достаточно, чтобы секретарь побледнела. В этот раз я хотел, чтобы она увидела перед собой монстра и вспомнила те трупы, что я оставил в крепости Орлова.

— Х-хорошо… — её обычная хладнокровная маска треснула. — Я постараюсь что-нибудь придумать…

— Замечательно.

* * *

После обеда я решил немного скрасить свой досуг и отправился на лекцию о классической русской литературе, что в основном посещали ученики гуманитарной кафедры. Военным тоже был открыт вход, но большинство туда даже цепью не затащишь. Вроде бы уже начались военные лекции, но я пока ни на одной из них не был. Надо исправлять, в конце концов по ним должны быть зачеты в будущем.

Каково было мое удивление, когда среди важных напомаженных дам и господ в красивых платьях и роскошных фраках я увидел обычный серый китель военной кафедры.

— Таня? — удивился я, присев рядом. — Вот уж кого-кого, а тебя я точно не ожидал тут увидеть.

Она воззрилась на меня с таким удивлением, словно рядом с ней внезапно сел сам Император.

— Ты-то что тут делаешь?! — слегка рассержено зашипела она.

— Да так, от нечего дела заглянул. А ты?

Вместо ответа двушка покраснела и потупила взгляд, словно я застал её за чем-то постыдным.

— Тишина! — обратил на себя внимание ректор. — А теперь давайте поговорим о трагическом образе Кондратова в “Тихом озере” Ланкевича. Как вы знаете, Кондратов — глубокий трагический персонаж, страдающий от неразделенной любви к жене Федорина, и в попытке привлечь ей внимания он отрезает себе кончик мизинца, чтобы…

— Он отрезал себе палец, чтобы показать женщине, что любит её? — я с непониманием посмотрел на Таню, но для той это казалось совершенно нормально.

— Это символ жертвы, Дим. Она была женой другого мужчины, но между ними давно не было страсти. Кондратов таким образом пытался показать, что он готов пожертвовать своей плотью ради неё, — попыталась объяснить Таня. — Это образ выражения “любовь требует жертв”. Порой в прямом смысле.

— А по-моему он просто идиот… — буркнул я.

— Дима, это искусство, порой некоторые вещи скорее образ, чем событие.

— Но палец он себе отрезал?

— Да, но… Ох… Ты такой твердолобый порой, — насупилась девушка и обиженно надула губки.

— Его сердце наполнялось кровью, — продолжал лектор. — когда он топил Марфу. Но собака не вырывалась, со смирением воспринимая свою участь. Она смотрела на него с другой стороны водной глади, и он видел слезы в её глазах…

— Чё?..

— Ты слишком много разговариваешь, а надо было слушать. Женщину, что любил Кондратов, звали Марфа.

— А собака-то тогда причем?

— Марфу убили. Группа солдат-дезертиров напали на дом Федорина и убили и купца, и его жену. Кондратов был так убит горем, что взял себе щенка и назвал его в честь любимой, Марфой. Но с годами ему стало казаться, что душа Марфы теперь живет в собаке. Он скормил ей другой свой мизинец, а когда она его съела, то в порыве безумия утопил Марфу.

— Ничего тупее в жизни не слышал.

— Я тоже, — согласился кот. — А уж я-то много историй знаю. Например, как-то бабка с дедом на печке кувыркались, а у деда спину прострелило…

При виде говорящего кота, который совершенно внезапно запрыгнул ей на колени, Таня чуть не закричала. Хорошо, что я вовремя успел зажать ей рот.

— Тише, не кричи, — как можно более спокойно сказал я девушке, а затем шикнул на кота. — Вот значит как прошу что-нибудь сказать, так тишина, а тут так сразу.

— Я кот и буду делать, что хочу. Ты может быть и мой хозяин, но я сам могу решить, что говорить и когда это делать. Если не нравится, то лучше бы завел собаку.

— К-кот… Говорящий кот… Дим, кот говорит…

— Да, я вижу… Не по делу говорит.

— Почему не по делу? — возмутился тот. — Очень даже по делу. В моей истории тоже потеряли конечность в итоге и попытались заменить её морковкой.

— Чё?..

— А потом эту морковку корова откусила, пока дед её доить пытался.

— Чё?……

— Пф-ф-ф… Не понимаете вы высшего искусства, — на этот раз обиделся уже кот, а я вообще пожалел о том, что пошел на эту странную лекцию. Уж лучше бы устройство винтовки послушал, хоть поспал бы…

— Дим, я что, с ума сошла? Или сплю? Кот разговаривает… Дим, слышишь меня? Кот, он…

— Он реликт, расслабься, — улыбнулся я девушке, не став уточнять, какой именно реликт. — Поверь, Тань, когда ты узнаешь меня достаточно хорошо, то поймешь, что говорящий кот — не самое странное вокруг меня.

* * *

— Цуки, это Барсик.

— Ш-ш-ш-ш-ш! Не называй меня так!

— Да как тогда тебя называть-то? — вздохнул я. — Ты свое имя так и не назвал.

— Казимир я. Казимир.

— Ну так сразу бы и сказал, — вздохнул я.

— Этот кот — реликт? — заинтересовалась Цуки кошаком, что в данный момент сидел на моем плече. Понятия не имею, зачем он туда забрался, но как я уже уяснил, Казимир порой ведет себя так, как захочет.

— Реликт-реликт, а ты ещё кто? — фыркнул кот.

Цуки щелкнула пальцами и её человеческий облик сменился на лисий.

— А, так ты одна из нас. Оборотень?

— Кицунэ, — пояснила девушка. — Я пришла из страны Рассветного Дракона.

— Вот как, — зевнул кот. Судя по всему он вообще не был заинтересован в новых знакомствах, поэтому прыгнул с моего плеча на ближайший стеллаж и стал расхаживать по нему.

— Какой-то он грубый, — хмыкнула Цуки, с легким интересом поглядывая за ним.

— Есть такое. Можешь за ним присмотреть? — попросил я.

— Эй! Я всё слышу! Мне больше пяти сотен лет! Ты правда думаешь, что мне нужна нянька? Да ещё лиса?

— А что такого в том, что я лиса? — слегка обиделась Цуки.

— А ну не ссориться! — фыркнул я. — Я вовсе не про няньку говорил. Просто мне нужно, чтобы у него было место, где бы он спал. В своей комнате я не могу его держать. Он мне уже испортил сегодняшнее утро.

— Просил есть?

— Подглядывал за мной и Таней.

— Да было бы за чем подглядывать! — послышался раздраженный голос откуда-то со стеллажа. — Ваши брачные игры — то ещё уныние! То ли дело у нас…

Но я уже не слушал, вернувшись к Цуки.

— Так что, он может у тебя спать?

— Только если не будет мешаться.

— И еды ему достань.

— Человеченки! — послышалось со стеллажа.

— Рыбы, — поправил я и услышал недовольный вздох кота. — Сделаешь?

— Разумеется, хозяин… — без особой радости согласиласьдевушка.

— Вот и замечательно! А что до тебя, Казимир, будешь беспокоить Цуки, я тебя обрею налысо.

— Не посмеешь!

— Не советую брать меня на слабо, — пригрозил я коту. — Понял?

— Да.

— Не слышу.

— Да… хозяин…

— Так-то лучше.

Глава 26

Появление принцессы Лизаветы вызвало нехилый такой переполох в стенах лицея. Гораздо больший, чем предполагал я или местное руководство. Утром, когда её кортеж прибыл к главным воротам, по эту сторону забора уже собралась небольшая толпа.

И подобное вызвало небольшую заминку. Охрана, что прибыла вместе с принцессой, видимо, не хотела пускать Лизавету к толпе.

Поглазеть на принцессу пришли не только лицеисты, но и большая часть педагогического состава, я среди зрителей даже заметил старшину и парочку магов. Любопытно.

Спустя минут пятнадцать принцесса наконец появилась. Её встречал лично декан Помников, и это одна из причин, почему юную девушку не облепила толпа, но ей постоянно что-то кричали, спрашивали, пытались привлечь к себе внимание.

— Что за балаган, — покачала головой сестра. Мы наблюдали за этим чуть со стороны, с небольшого холма.

— Да, по-другому не назовешь, — согласился я. И самое нелепое, что среди этой толпы была и Таня. Как будто она на принцессу ещё не насмотрится, мы ведь в одном отряде.

— Думаю, это временно, но на всякий случай присматривай за ней.

— Да я для этого в лицей и поступил, — буркнул я, рассматривая принцессу.

Декан довольно быстро всех разогнал, и теперь он, Лизавета, рогатая и ещё парочка людей из администрации неторопливо шли по дорожке к главному корпусу, что-то обсуждая. Принцесса что-то коротко отвечала и кивала, а вот её телохранитель слегка воровато оглядывалась по сторонам, словно выискивая потенциальные угрозы.

Меня она тоже приметила, после чего шепнула что-то на ухо принцессе, а через секунду та повернула голову и посмотрела прямо на меня. Между нами было сотни две метров, но могу поклясться, что даже на таком расстоянии мы встретились взглядами.

Я поднял руку и немного небрежно помахал ей. Она собиралась помахать в ответ, но затем словно одернула себя и уставилась прямо, сделав вид, что обозналась и меня не знает.

— Вот же зазнайка, — усмехнулся я.

— В смысле? — не поняла Даша. — Я чего-то не знаю?

— Да так. Потом тебе как-нибудь расскажу, — отмахнулся я, не став рассказывать о своих недавних приключениях. Официально меня там даже не было.

Как только принцесса со своим эскортом скрылась в главном здании лицея, мы разошлись по своим делам. Несмотря на то, что я надавил на Валентину Сергеевну, пока особых подвижек в деле Даши не наблюдалось. Для её же блага лучше с этим не тянуть.

И сегодня я решил не прогуливать обычную тренировку. Хотелось посмотреть, что будет во время разминки и полосы препятствий. Осмелятся ли окунуть в грязь лицом даму голубых кровей или перекроят программу для нас всех до неузнаваемости. Уже много раз говорилось, что на территории лицея все равны. Титулы и именитость оставались там, за воротами, но сложно относиться без поблажек к той, чей отец — самый могущественный человек в стране. Тот, кто может отправить тебя на плаху так же легко, как щелкнуть пальцами.

Придя на полигон, я обнаружил крайне любопытную картину: Таня и Лера о чем-то мило разговаривали с принцессой, а парни тем временем кучковались в сторонке, перешептываясь. И пока непонятно, то ли они стеснялись произвести впечатление на принцессу, то ли их пугала девица-хагга, что бросала на них испепеляющие взгляды.

Затем она заметила меня и теперь сверлила взглядом уже мою скромную персону. А учитывая, какие у неё глаза, под этими огненными водоворотами ощущалось не очень комфортно.

— О! Дим, Дим! Принцесса наконец прибыла, — затараторил Миша при моем появлении. — Ты представляешь? Сама Лизаветта.

— Ага… — буркнул я. Наверное, стоило радоваться, но у меня в голове была только сцена, где я блюю кровью ей прямо в лицо, после чего меня избивают прикладами. Мда… То ещё первое впечатление.

Принцесса тоже заметила мое появление и на миг сбилась, говоря что-то другим девушкам, но тут же исправилась и продолжила делать вид, что ничего не произошло. Зато Таня повернулась при этом, словно проследив за её взглядом, и заметила меня. Нахмурилась, задумалась, но затем вернула внимание к принцессе.

Я не стал подходить или как-то специально обращать на себя внимание королевской особы. Если она решила делать вид, что мы не знакомы, то пусть делает и дальше. Мне-то что? Но я с ней ещё поговорю с глазу на глаз, но это потом, когда всё немного поуляжется.

Наконец появился старшина.

— В одну шеренгу стройсь!

Тут же мы стали занимать свои места перед ним, а вот у принцессы и её телохранителя возникли некоторые проблемы.

— Лизавета! Вас тут персонально ждать никто не собирается! — рыкнул он, заставив девушку изумленно заморгать ресницами. Возможно, с ней так грубо никто никогда не говорил прежде. Но тут она сама виновата. Когда все уже были готовы, она только думала, куда встать.

Встала она, к слову, недалеко, рядом с Таней, которая в свою очередь предпочитала быть поближе ко мне. На самом деле этот строй крайне хорошо показывал отношения и расстановку сил в отряде. У нас фактически было два центра: я и Тимофей, названный лидер отряда. Его близкие друзья стояли рядом с ним, мои — рядом со мной. Это так же можно было проследить и в столовой, так как Тимофей чаще всего садился напротив меня.

— Прошу прощения, — слегка растерянно отозвалась принцесса, а её телохранитель наградила старшину ненавидящим взглядом. Мужчина сделал вид, что этого не видит.

— Как вы, наверное, заметили, сегодня у нас долгожданное пополнение: принцесса Лизавета собственной персоной и её телохранитель Эола Мун, — обратился он ко всем. — Новеньким я скажу следующее: здесь ВСЕ равны. Титул и родословная не имеют здесь значения. В первую очередь тут вы солдаты. Тут вы должны подчиняться приказам. Если вас что-то не устраивает — собирайте вещи и проваливайте. Чувствуете, что не тянете — собирайте вещи и проваливайте, или вас вышвырнут. Не ждите поблажек и особого отношения. Это ясно?

— Ясно, — ответила принцесса, а Эола бросила на мужчину высокомерный взгляд. Это было немного забавно. Раньше мне казалось, что именно принцесса будет смотреть на всех вокруг сверху вниз, но похоже, эту роль получила телохранитель.

— Замечательно. А теперь пробежка один километр. Вперед.

Один? Да, похоже, что программу и впрямь решили смягчить. Чаще всего мы пять бегаем перед полосой…

В целом пробежка прошла довольно неплохо. Километр для нашего отряда был довольно простой дистанцией, но вот принцесса все-таки немного запыхалась и, вся раскрасневшаяся, пыталась восстановить дыхание. А вот Эола, кажется, даже дыхание не сбила. Тяжко будет Лизавете тут, ой тяжко…

Не успела наша принцесса восстановить дыхание, как старшина послал нас прямиком на полосу препятствий. И тут меня ждал ещё один презабавный сюрприз. Она была упрощенной. Все активные части были убраны, как и сложные элементы.

— Вот даже не знаю, радоваться или злиться, — хмыкнула Таня, уперев руки в бока. — Говорят, никаких поблажек, а сами полосу обновили. Нам конечно проще от этого, но…

— Ну вот и получай удовольствие. К тому же это временно. Думаю, они просто хотят подготовить её. Сразу пускать на ту, которую мы проходим последние дни — сущая глупость. Она и первый элемент не пройдет.

— Да… Ты прав.

Впрочем, Лизавете и этой полосы хватило за глаза. Она кое-как, медленно, смогла дойти до середины, после чего рухнула в грязь. Зрелище было ещё то. Похоже, её раньше никто лицом в грязь не макал. Сама виновата. Сидела бы в императорской резиденции и готовилась бы к свадьбе, а не в солдата играла.

И тем не менее сила духа у девушки все-таки присутствовала, потому что после падения она поднималась и вновь пыталась пройти полосу, с каждым разом продвигаясь всё дальше. Эола, у которой с полосой вообще никаких проблем не возникло, пыталась помочь, но старшина её отругал.

— Ну а ты, Старцев, пришел на принцессу поглазеть? — хмыкнул старшина, встав рядом со мной

— Немного. Интересно, как она отреагирует на купания в грязи, — улыбнулся я. — А вы, я смотрю, таки уступили. Простая полоса. Даже Миша без труда её преодолел.

— Приказ начальства. Сильно не давить с первых дней, — поморщился старшина. — Но это временно. К концу недели вернется обычная полоса, а ещё через неделю та, что была вчера. А ещё через неделю мы её усложним. К принцессе будут относиться помягче только первые дни, а дальше всё вернется на круги своя.

— И всё же вы прогибаетесь, — хмыкнул я, разглядывая принцессу. Да, она определенно была красоткой, да и её охранница, несмотря на экзотическую внешность, тоже весьма горяча.

— Сложно не прогибаться, когда одного слова её отца достаточно, чтобы нас всех вздернули, — без особой радости напомнил старшина. — Это не кто-нибудь из родов, которые без сомнения давят, но их можно игнорировать, а Император, да будет править он вечно. Его при всем желании не проигнорируешь.

— И не поспоришь.

На рукопашном бое принцесса проявила себя также не с лучшей стороны, показывая полное неумение двигаться. В ней грации было столько же, сколько в подвешенном мешке с песком. И все же она старалась.

Но вот на стрельбе она нас удивила, поразив мишень десять раз.

— Что? — удивилась она, непонимающе взглянув на окружающих, заинтересовавшихся её результатом. — Мой старший брат очень любит охоту, и я не раз на ней была. Я неплохо стреляю и держусь верхом, если вас интересует.

Даже Эола, которая вроде бы была хорошо обучена, попала в мишень только восемь раз, проиграв своей подзащитной. Сложно было сказать, задело ли её это, уж слишком непроницаемым было лицо девушки, но на винтовку в своих руках она поглядывала странно.

Дальше должен был идти поход в душ, но тут парней ждал маленький облом. Похоже, что принцессе выделили не обычную комнату, а специальную, где были все удобства, так что поглазеть на голую принцессу у парней не выйдет.

* * *

— Как же хорошо… — довольно промурлыкала Лизавета, выходя из душа и останавливаясь перед крупным зеркалом. Взяв полотенце, девушка начала вытирать волосы, старательно пытаясь не обращать внимания на шрам на своей груди, больше напоминавший тонкую полоску льда. Точно такой же был и с другой стороны, на спине.

Вечное напоминание о том дне, когда она чуть не умерла.

Вернее… Она умерла в тот день. Но отец вернул её к жизни…

Воспоминания вновь всплыли в памяти, но она силой воли попыталась прогнать их прочь. В такие моменты её пальцы сами собой касались шрама, ощущая исходящий холод.

— Вам же сказали его не трогать, — вздохнула Эола, сбрасывая грязную одежду позади Лизаветы и заходя в душ. Принцесса тут же одернула руку и пристыженно потупила взгляд.

— Я не специально, — буркнула Лизавета и, накинув халат, вышла в основную комнату: крупную и просторную, с большими окнами и двумя кроватями, стоящими неподалеку друг от друга. Подойдя к своей, принцесса просто плюхнулась на неё, раскинув руки в стороны, и довольно заурчала, чувствуя, как расслабляются ноющие мышцы.

День оказался тяжелым, гораздо тяжелее, чем она думала. И вместе с тем она справилась, выдержала это нелегкое испытание, хоть для этого и пришлось немного запачкаться.

Эола вышла из душа спустя несколько минут, но в отличие от принцессы не стала просто валяться, а занялась стиркой их грязного белья.

— Ты могла бы оставить это на прислугу.

— Нет. Если я могу что-то сделать сама, то сделаю это. Это не императорский дворец, и я не стану доверять незнакомым людям вашу одежду.

Лизавета на это лишь устало покачала головой. Эола была Эолой до мозга костей, порой до ужаса невыносимой.

— Ну а как тебе наша группа?

— Слабые, — равнодушно заметила девушка. — Легкая полоса препятствий, но они её преодолели крайне медленно.

— Ну да, ты была первой, — улыбнулась Лизавета, вспоминая, с какой легкостью и грацией девушка преодолевала препятствия.

Вторым был Дмитрий Старцев. Эола опередила его буквально на самую малость. Лизавета знала, что встретится здесь с этим юношей, учитывая, что на нем была форма лицея, но не думала, что он будет в одной с ней группе.

— Ты думаешь о нем, — вздохнула Эола, читая подругу как открытую книгу.

— И вовсе нет!

— О нем, — кивнула она. — Ты на него украдкой всё время глядела.

Лизавета смутилась и недовольно поджала губы.

— И что такого, что я интересуюсь молоденькими мальчиками? Я девушка в самом рассвете сил, да и… я вроде как должна была выйти замуж за Старцева, если бы помолвку не отменили.

— Я ему не доверяю, Лиза. Он опасен, уж можешь мне поверить.

— Он меня спас.

— Он убил джинна голыми руками, без оружия, а его отец… Из-за его отца у тебя этот шрам, — при упоминании шрама пальца принцессы невольно вновь потянулись к нему. — Я не знаю кто или что он такое, а тому, что я не знаю, не могу доверять.

— И тем не менее ты его не сдала, — напомнила Лизавета.

— Это был ваш приказ, — в свою очередь напомнила девушка-хагга. — Но он спас нам жизнь, этого не отнять. Господин Рубцов просил сделать вид, что мы никого не видели, вы согласились, и я тоже, но это не отменяет того факта, что мы понятия не имеем, кто он такой. Ваш интерес к нему понятен, но прошу не забывать, кто вы есть, и что у вас есть жених.

— Я видела его всего пару раз.

— И тем не менее вы собираетесь выйти за него замуж.

— Это под вопросом.

Лизавета старалась не думать о замужестве. Она всю свою жизнь считала, что готова выполнить свой династический долг, но чем ближе был день свадьбы, тем тревожнее ей становилось. Некоторые из её сестер уже вышли замуж, одна из них даже родила дочь, но самой Лизавету претила такая судьба.

— Давай не будем об этом, — попыталась сменить тему принцесса. — Ну а ты, положила на кого-нибудь глаз?

Эола довольно забавно нахмурилась от этого вопроса, чем слега повеселила Лизавету. Может её подруга и была стойкой и решительной, когда дело касалось битвы, но стоит начать спрашивать её о мужчинах, как та тут же теряла всю напускную суровость.

— Я ваш телохранитель! Я… кхм… Я ни на кого не глазею.

— Да ты на всех глазеешь!

— Это другое.

— Ну давай, рассказывай, кто тебе понравился?

— Никто, Ваше Высочество, — этикет был последней линией обороны Эолы, она применяла его в их личном общении только тогда, когда ничего больше не оставалась.

— Да что ты говоришь?.. — заговорщическим тоном уточнила принцесса, готовясь к атаке.

— Нет. Вы не посм…

— Ещё как посмею! Я буду щекотать тебя, пока ты не расколешься! Уа-ха-ха-ха!

* * *

— Эй, Старцев, нам надо поговорить, — внезапно окликнул меня Юрий Беспалов. С ним была парочка его подпевал, бросающих на меня крайне нехорошие взгляды, но я чувствовал в них вовсе не злость, а страх. Эта троица была готова запачкать штаны от страха передо мной, хоть и прятали это за напускной крутостью. Ну ещё бы, ведь почти половина лицея видела, как я на равных дрался с Эйриком и даже победил.

— Ну так говори, — пожал я плечами.

— Не здесь, — поморщился он. — Нужно место потише.

Похоже, что Беспалов едва ли хотел со мной говорить, но по какой-то причине должен был.

— Хорошо, через десять минут в беседках, — лениво ответил я ему. — И потеряй своих прилипал, от них запашок такой стоит, что тошно.

— Запашок? — они переглянулись, не понимая, о чем я говорю.

— Двадцать раз повторять не буду. Через десять минут, один. Или я пошел.

— Ладно! Ладно! Хлад…

Тут мы расстались, после чего я сказал Тане, чтобы шла на урок изобразительного искусства без меня. Моя девушка, как оказалось, без ума от современного искусства, и современная российская литература это была лишь верхушкой айсберга. Она слегка расстроилась, но нормально восприняла такое, уже успев понять, что я и искусство существуем где-то в параллельных вселенных.

Затем я покинул корпус и прогулочным шагом направился к беседкам. Так называется парковая часть лицея, где были установлены беседки, в которых лицеисты могли на свежем воздухе учиться и отдыхать. Этих беседок было много, но они стояли на приличном расстоянии друг от друга, благо территория позволяла, благодаря чему создавалось впечатление уединенности.

Беспалова я нашел довольно быстро. Он в одиночестве сидел на скамье и о чем-то размышлял. Несмотря на то, что он был один, я вначале осмотрелся — вдруг ловушка? Но нет, не похоже, чтобы по кустам кто-то прятался.

— Ну, чего тебе надо? — сходу спросил я, заходя в беседку.

— Мой отец хочет тебя видеть.

— Что? — до меня не сразу дошел смысл сказанного.

— Мой отец, Павел Беспалов, хочет с тобой встретиться. Сегодня.

— Зачем? Ты что, нажаловался своему папочке обо мне?

— Что?! Нет! Я ни слова ему не сказал о нашем с тобой… кхм… недопонимании.

— Ну, если Ефим для тебя недопонимание… — хмыкнул я. — Если это не из-за нас, то зачем ему встречаться со мной?

— Да я откуда знаю?! — фыркнул парень. — Меня поставили перед фактом: передать Дмитрию Старцеву, что Павел Беспалов сегодня вечером приглашает его на ужин! Сегодня, в десять вечера, в “царской” гостинице Ильинска. Это всё!

— Точно? И ради этого ты притащил меня сюда?

— Мне сказали передать тебе это тайно, чтоб никто не знал. И я это сделал! Всё! А теперь, с твоего позволения, у меня ещё дела, — от парня повеяло раздражением. Беспалов младший не стал задерживаться и решительным шагом покинул беседку, направившись прочь из парка, а вот я почесал затылок и плюхнулся на лавку.

Дурно это пахнуло. Дурно.

Зачем Павлу Беспалову встречаться со мной? Уж точно не по старой дружбе. И единственное, что мне приходит на ум — наша с Дашей мать. Он узнал об её исчезновении, и теперь хочет узнать, что известно мне. Возможно, решить вопрос миром.

Миром…

Нет. Мира не будет.

И я не смог сдержать хищную усмешку.

Глава 27

Думаю, стоило сообщить о том, что Беспалов решил со мной встретиться, Валентине Сергеевне, а та бы в свою очередь сообщила Рубцову, но я не стал. Беспалов хотел, чтобы я пришел лично, так я и собирался поступить: прийти к нему в логово, один и беззащитен.

Ну-у-у-у… почти один. Слуги не в счет, верно?

— То есть враг твоего рода, человек, ответственный за ваше падение, пригласил тебя сегодня на ужин.

— Ага, — подтвердил я.

— И ты хочешь, чтобы мы пошли с тобой?

— Именно, — щелкнул я пальцами, подтверждая правоту лисицы.

— А можно я не пойду? Это пахнет опасностью, а я не люблю опасности.

— Вот уж не думал, что ты такая трусливая, — фыркнул я, бросая на неё укоризненный взгляд.

— Я ученый, а не воин! Если вам нужен кто-то, кто может драться, то стоило подчинить тэнгу, а не меня. При всем уважении, но я не хочу ввязываться в конфликты. У меня вообще аллергия на кровь!

— Ага, как же, — вставил своё слово кот. — В жизни не слышал большей чуши.

— Значит, ты меня бросаешь, Цуки? — спросил я лисицу.

— Это немного не то слово, хозяин. Я бы ПРЕДПОЧЛА остаться тут и ни во что не ввязываться. Я не хочу, чтобы меня с позором отослали на родину. Если вы прикажете, я пойду, но…

— Мда… Хреновый из тебя товарищ, — буркнул я, но настаивать на её участии не стал. — Как хочешь. Ну а ты, кошарик?

— Если дашь мне съесть пару человек, то я всеми лапами за.

— Если завяжется драка — пожалуйста, — согласился я. — Но не раньше. Ты будешь моим прикрытием, если что-то пойдет не так. Если бы я хотел устроить бойню, то давно бы это сделал. Нужны доказательства, что Беспалов подставил моего отца, а простое убийство лишь выставит злодеем меня. Ясно?

— Ясно… — без особого энтузиазма согласился кот.

— Вот и славно.

— Цуки, ты не передумала?

— Извините, хозяин…

— Ладно, тогда другая просьба. Можешь присмотреть за Дашей сегодня? Я боюсь, как бы чего не случилось в мое отсутствие.

— Это я могу, — с готовностью и даже каким-то облегчением кивнула она.

— На том и порешили.

* * *

Больше я не тратил время на вскрытие замка запасного входа, а просто выпрыгнул в окно. Высота второго этажа для моего нового тела была сущим пустяком, я и обратно мог запрыгнуть, если взять немного разбега.

Казимир хвостом следовал за мной, и мы без каких-либо трудностей миновали редкие патрули и перепрыгнули через стену. И вот не пойму, то ли я такой ловкий, то ли охрана у лицея на самом деле ни к чёрту. Попасть сюда и выбраться отсюда крайне легко.

— Казимир, твой черед.

— В смысле?

— В смысле ты мой верный конь.

— Что?..

— Мне лень пять километров бежать, так что ты меня повезешь.

Кот немного поворчал, но таки согласился. Трансформировался он странно. Я ожидал, что увижу удивительные превращения, но вместо этого Казимир скрылся за деревом и тут же вышел уже огромным. Выглядел он получше, но всё ещё огромным, драным и тощим кошаком. Но хотя бы нормально ходить мог, а не волочил задние лапы как во время первой встречи.

Я забрался ему на спину, ухватился за холку, и мы поскакали в ночь.

И мне эта скачка очень понравилась!

Казимир бежал стремительно, но при этом ступал очень мягко. Зачем людям нужны лошади, когда есть такие удивительные коты? Запрыгнул на такого, и вся мощь и грация невероятного зверя в твоих руках. Если я смогу заполучить в руки ещё десяток собратьев Казимира, то создам отряд котовых всадников!

“Это ужасные котиные всадники Старцевых!” — будут кричать в ужасе враги. Хе-хе-хе-хе!

Но из-за скорости и малого расстояния поездка закончилась гораздо быстрее, чем хотелось бы. Неподалеку от города я слез с кота и дальнейший путь уже проделал пешком. Была ночь, но на улицах все ещё было относительно оживленно.

— Казимир, постарайся не попадаться на глаза людям. Беспалов может быть в курсе о тебе, — предупредил я.

— Я что, похож на идиота? — фыркнул кот. Да, эта зверюшка ещё большее хамло, чем я.

Пока я шел по улице, вспомнилась Фломелия. Она ведь может всё ещё быть в этом городе. Удивительно, вампирская богиня собственной персоной в этом мире, да ещё и полностью в отличие от меня. Жаль, что наше знакомство было таким коротким. Надеюсь, она не слишком разозлилась из-за того, что я её бросил вот так, умчавшись среди ночи. Кучи трупов лицеистов под окнами от обиженной вампирши мне точно не нужны.

Вряд ли она надолго задержится в этом мире, и тем лучше для всех. Меня скорее удивляет, что она настолько смирная и тихая. Скорее всего, если бы тут находили обескровленные тела, то весь город на ушах бы стоял, а раз этого нет… Хм-м-м… Странно. Из своей божественной сути я выскреб, что до “смерти” Фломелия была весьма злобной и ненасытной богиней. Как я понял из нашего короткого разговора, за это нужно сказать спасибо Голоду.

В любом случае, если она поставит под угрозу мой контракт, то придется её убить несмотря на то, что мы переспали.

А вот и “царская” гостиница. “Царской” её назвали потому, что она была самой роскошной в городе, и именно тут останавливались все знатные особы, что прибывали повидать своих чад или по иным причинам. Заведение роскошное, под стать постояльцам.

На входе, в просторном зале с резными колоннами с изображением атлантов, подпирающих небеса, меня встретила миловидная девушка в строгом, но в тоже время подчеркивающим фигурку костюме.

— Добро пожаловать. Вы бы желали остановиться на ночь или…

— Меня ждут. Я Старцев.

— Ах, следуйте за мной, — тут же кивнула девушка и повела меня за собой, прямиком к лифту.

Она его отворила, пригласила меня войти внутрь, после чего вставила ключ в специальную замочную скважину под панелью с кнопками и нажала на верхнюю кнопку. Лифт тронулся, а когда дверь отворилась меня ждал крайне неприятный сюрприз.

Сразу два мага, я это понял по синим костюмам с золотыми рукавами. Фасон их кителей довольно сильно отличался от того, что я видел прежде, да и нашивки похоже изображали герб рода Беспаловых.

Иинтересно…

— Старцев? — спросил один из них.

Я кивнул.

— Следуйте за мной, — глухо предложил он, и я последовал. Девушка, на лифте отправилась вниз, оставляя меня с этими парнями один на один.

Оба Истинных вели меня по длинному коридору с большими окнами по правую руку. Заканчивался он массивной двухстворчатой дверью, перед которой стояло ещё дво мужчин, правда уже не маги, но я ощущал исходящую от них силу.

Подклятвенные.

Завидев меня, они отворили проход, пропуская в длинную комнату с высоким потолком, в центре которой стоял длинный, метров десять, обеденный стол. Во главе сидел статный мужчина с легкой сединой в волосах, отрезающий ножом кусочек стейка. Рядом с ним сидело несколько человек. По левую руку — двое мужчин, справа — женщина в маске ворона и черном платье с перьями. Странный наряд, но должен признать, весьма привлекательный взгляду. Пышная грудь, стянутая тугим корсетом, так и норовила выскочить из плена, открыв себя взору присутствующих.

Затем я обратил внимание на остальных присутствующих. Хорошо освещена была только та часть комнаты, где стоял стол, углы же были темными, и именно там находилось ещё порядка десятка человек, наблюдающих за трапезой со стороны.

Истинные, Пепельные и Подклятвенные.

Теперь я пожалел, что не сообщил Рубцову. Я предполагал, что с Беспаловым может быть маг или даже два, но тут их было слишком много. По меньшей мере семь Подклятвенных и восемь Детей Хлада.

Справлюсь ли я с таким количеством противников? Не уверен…

Если подклятвенные свяжут меня боем, а маги объединят свои силы, как сделала та троица в театре чтобы заморозить дерево, я покойник.

Но мне не было страшно. Я Стремление! Пусть боятся мои враги. А они боятся, учитывая какой эскорт притащил с собой Беспалов.

— О, ну наконец-то. Мне начало казаться, что вы не придете, Дмитрий Алексеевич. Прошу, присаживайтесь, — он жестом пригласил меня сесть на стул, что стоял в противоположном конце стола.

Я с легким сомнением взглянул на стул для гостя и тем не менее послушался. Стоило сесть, как передо мной тут же положили столовые приборы, а затем поставили блюдо с сочным стейком, приправленным зеленью, и баночку соуса.

— Я, как вы наверное уже догадались, Павел Беспалов, — представился мужчина во главе стола. — А это достопочтенный граф Николай Орлов. Мой дорогой друг и вассал.

Так вот ты какой, сукин сын, что держал мою мать в клетке. Внутри закипела злость, но я её отправил в нечто вроде резервуара, чтобы использовать потом.

Орлов оказался худощавым, я бы даже сказал болезненным мужчиной с крупным носом, как у коршуна, и слега печальным, уставшим взглядом. Он немного горбился, и создавалось впечатление, что ему тяжело сидеть прямо.

— Это Владислав Жаров, тоже мой хороший друг и вассал.

Второй человек был полной противоположностью Орлова: крепкий, мускулистый, что нельзя было спрятать даже одеждой, и немного смазлив. В его лице легко угадывались черты северян, но я не стал заострять на этом внимание, сделав вид, что меня больше интересует стейк.

Нисколько не стесняясь и не опасаясь, что меня отравят, я отрезал кусочек, макнул в соус и запихнул тот себе в рот.

М-м-м-м… как вкусно. После столовской еды это просто божественно!

— Что же до дамы, сидящей справа от меня, то это мадам Ворон. Она предпочитает быть среди нас сегодня инкогнито, — продолжил представлять своих людей Беспалов.

— Но я так понимаю, она тоже крайне знатная дама?

— Разумеется, — сдержано улыбнулся он, а женщина при этом притворно и крайне фальшиво рассмеялась, словно это ей польстило.

Беспалов мне не нравился. Его улыбка была радушной, теплой, но вот глаза как два кинжала — острые и холодные. Такой с одинаковым успехом одной рукой будет дарить тебе подарок, а второй вонзит нож в спину.

— Неужели вы все собрались тут из-за моей скромной персоны? — осведомился я, откинувшись на стуле и окинув присутствующих внимательным взглядом.

— Вы себе льстите, Старцев, — с легкой насмешкой ответил Беспалов. — Основная причина моего прибытия сюда — принцесса Лизаветта. После заговора и покушения, что организовал ваш отец, роль главы охраны императорской семьи легла на мои плечи, и я решил лично убедиться, что в дороге к лицею с ней ничего не случится.

Он специально выделил слова о покушении, словно пытаясь таким способом поддеть и вывести меня на эмоции. Это даже едва заметно читалось в его взгляде, и тем не менее я никак на это не отреагировал.

— Мой отец невиновен, — сказал я спокойно и уверенно. — И я смогу это доказать, рано или поздно.

На это Беспалов ответил мне странной усмешкой, вызвавшей у меня легкий приступ раздражения.

— Так зачем я здесь?

— Затем, что между нами возникло некоторое недопонимание.

— Если вы называете баронессу Краснову “недопониманием”, то да, определенно у нас возникло недопонимание.

Воцарилось молчание, которое прервал тихий, но весьма показательный смешок со стороны мадам Ворон. Беспалов отложил столовые приборы и откинулся на стуле, уставившись прямо на меня.

— Вижу, что вы настроены очень враждебно, Дмитрий. И мне это более чем понятно. Наши рода не очень-то… ладили, несмотря на отдаленное родство. Третья дочь моего прадеда стала вашей бабушкой по отцовской линии. И тем не менее между Беспаловыми и Старцевыми всегда был конфликт. Ваш дед и ваш отец отвечали за безопасность Императорской семьи и делали это даже слишком хорошо, отчего за последние десятилетия нажили себе кучу врагов и недоброжелателей.

— Даже интересно, почему, — хмыкнул я.

— Честно? Потому что они оба были не слишком сговорчивы. Им не хватало гибкости.

— Не хотели шпионить для других родов? — догадался я.

— И это тоже.

— А вы значит шпионите?

— Мне нет необходимости таким заниматься. Меня не просят, я сам даю то, что считаю нужным, и за это люди испытывают ко мне благодарность. И вам я тоже хочу кое-что дать, Дмитрий.

— И что же?

— Совет. Не стоит доверять Рубцову. Он вам не друг и не союзник. Этот человек хитер, как лис, и скользок, как угорь.

— Как мило с вашей стороны давать такие советы, — хмыкнул я. Тоже мне совет. Про то, что Рубцов хитер, я знал и без Беспалова.

— Пустое. Вместо того, чтобы и дальше вести дела с Рубцовым, я предлагаю вам сделку, Дмитрий. Переходите на мою сторону. Рубцов что-то задумал, и вы, полагаю, осведомлены, что именно. До меня уже доходили слухи о каком-то оружии, что он создал и успел применить. С его помощью он избавился вначале от баронессы Красновой, пришедшей протянуть вам руку помощи и предложить защиту, а затем, пару дней назад, произвел с его помощью нападение на одну из крепостей, принадлежащих моему вассалу. Я хочу знать, что это за оружие. Это точно не хагга, кто бы что не говорил. И я готов пойти на очень и очень многое, для этого.

— Вот значит зачем эта встреча? Вы хотите знать, что за оружие есть у Рубцова. С чего вы решили, что я что-то об этом знаю?

— Да бросьте, Старцев. У меня хватает глаз и ушей. И кое-кто из моих ищеек сообщил, что в ночь нападения вы встречались с Рубцовым. Вы встретились с ним буквально на соседней улице, после чего ушли вместе с ним. Спустя несколько часов Рубцов был в соседней губернии, и учитывая, что вы отсутствовали весь следующий день, вы в ту ночь отправились с ними.

Я молчал, раздумывая, что делать. Рубцов допустил ошибку, явившись ко мне в ту ночь. А может, все так и было задумано? Он в очередной раз подставил меня под удар, а теперь ждет результата?

Главное — не поддаваться на провокацию со стороны Беспалова. Если я его убью, контракт с большой вероятностью может считаться проваленным, в любой другой же ситуации у меня ещё будут возможности отыграться.

— Я предлагаю вам возможность войти в мою семью, Дмитрий. Моя младшая сестра как раз подыскивает мужа для своей третьей дочери. Она младше вас на несколько лет, но это не проблема. Я даже поговорю с Его Величеством и верну вам личное дворянство, которое, если будете хорошо служить и окажетесь полезным, сможет стать наследным.

Он сделал короткую паузу.

— Или же я могу раздавить вас и вашу сестру. Могу избавиться от вас этой же ночью, и для этого мне не потребуется даже красная карточка от Императора, да будет править он вечно. Ваши тела даже не найдут. Вы исчезнете, — и при этом сделал жест рукой, изображавший порыв ветра.

Согласиться на предложение?

Не вариант. Сама мысль об этом вызывала во мне отвращение. Технически это не провал контракта, но и выполнить его в таких условиях будет невозможно. К тому же я был на сто процентов уверен, что настоящий Дмитрий на это бы не пошел, как и Даша.

Отказаться?

Это значило бы прямой конфликт. Затевать драку с таким количеством противников — заведомо проигрышная позиция.

Скверно…

— Так что скажете?

— Скажу, что ты тот ещё мешок с дерьмом, — мне надоело играть в вежливость. — Не доверять Рубцову? Да благодаря ему я узнал, что моя мать жива, сукин ты сын. И как я понимаю, граф Орлов непосредственно к этому причастен.

При упоминании себя носатый граф виновато кашлянул, прикрывая рот кулаком и виновато потупив взгляд. На полных губах, что едва выглядывали из-под маски мадам Ворон, возникла довольная усмешка. Что до Жарова, то казалось, что ему всё равно. Он продолжал с равнодушным видом ковырять мясо в тарелке.

Но куда сильнее меня заинтересовала реакция Беспалова. Он хищно, немного зловеще ухмыльнулся.

— Значит, ты знаешь об этом. Но знаешь ли ты, кто она на самом деле такая?

— В смысле? — тут уже я заинтересовался, но Беспалов и не подумал развивать эту тему.

— Я протянул руку, но ты в неё плюнул. Зря, очень зря. Впрочем, говоря по правде, я и не надеялся на положительный результат.

— Отправить убийц к его сестре заранее было правильным решением, — рассмеялась женщина.

— Мада-а-а-ам, — слегка укорил её Беспалов. — Ну зачем вы портите такой сюрприз, я хотел это сказать мальчику в самом конце. Когда он уже расскажет нам всё и будет умолять сохранить жизнь себе и сестре.

— Ох, прошу меня простить.

Мне потребовалось пара секунд, чтобы осознать, что именно только что прозвучало. Убийцы? Посланы к Даше? Худший из возможных сценариев в действии. Это значит, что у меня нет времени не то что сидеть, а даже на то чтобы разобраться с присутствующими. Умрет она, и контракту конец.

Я попытался вскочить со стула, но в тот же миг невидимая сила жгутами оплела руки и ноги и вернула меня на место. Я тут же завертел головой и увидел, что три Истинных направили на меня открытые ладони.

Магия!

Я попытался вырваться, ухватился за свой гнев, влил его в Сосуд Правителя, смешивая с накопленной энергией окружающей среды, разогнал её и влил в мышцы, но этого оказалось недостаточно. Всё, чего я добился — в щепки раздробил деревянные подлокотники, которые слишком крепко сжал.

— Он силен, — прокряхтел один из Истинных, что меня подавлял.

— Да, — подтвердил другой.

— Кто разделил с тобой силу? — спросил Беспалов. — Полагаю, что это был довольно могущественный маг. Кто именно?

Похоже, он думает, что я подклятвенный. Это радует. Но боюсь, что это единственный позитивный момент в сложившейся ситуации.

— Неважно, — отмахнулся Беспалов. — Владислав Евгеньевич, не соблаговолите ли вы…

Жаров отложил столовые приборы и поднялся.

— Сколько из него вытащить?

— Всё, что возможно. Я хочу знать, что задумал Рубцов. Знать, насколько в это вовлечены Мальцевы и Снегирёвы.

— Тогда я могу ненароком его сломать, — равнодушно заметил Жаров.

— Плевать. Старцев не важен.

— Как угодно, — всё так же равнодушно ответил мужчина и проследовал ко мне. Я при его приближении сделал очередную попытку вырваться, но вновь неудачно. С одним Истинным я бы справился, но три — слишком много.

— И это, всё что вы можете? Неудачники! — рассмеялся я, говоря с магами. — Считаете себя такими могущественными и сильными, но чтобы спеленать меня одного требуется трое. Просто смех! И вы считаете себя Детьми Хлада?!

Отчаянная попытка их разозлить. Если у меня получится это сделать, то будет шанс выбраться, но в ответ я почувствовал лишь равнодушие и насмешки. Их не задевали мои слова.

Жаров тем временем прошел мне за спину и положил руки мне на плечи.

— Понятия не имею, что ты там задумал, — сказал я ему. — Но советую раздумать, пока я не превратил твою морду в кровавое месиво.

Тоже не сработало. Тип даже не отреагировал на мои слова. Он убрал руки с моих плеч, щелкнул пальцами, и положил их на мои виски.

То, что происходило дальше, совсем не напоминало то, что сделала Цуки. Я ощутил, словно мне в черепную коробку начали забивать гвозди. Один. Второй. Третий. Каждый из них болью отдавался мозгу. А затем эти гвозди стали мягкими, гибкими и пластичными, словно щупальца они погрузившись в мои воспоминания. Каждое их движение вызывало боль, и те немногочисленные воспоминания, что были у меня в голове, разрывались и разлетались на куски из-за неаккуратных действий Жарова.

— Прочь из моей головы… — прошипел я, но мужчина даже внимания не обратил. Беспалов и двое его собеседников уже что-то обсуждали, бросая на меня насмешливые взгляды. — Прочь… из… моей… головы…

— Не дергайся, только больнее будет… — сказал Жаров, и его голос эхом отозвался у меня в голове.

Он копошился в моих воспоминаниях, а я всеми силами пытался их оградить, не позволить ему увидеть лишнего, но он с легкостью уничтожил мой ментальный блок, запустив одно из щупалец туда, куда не следовало.

Он коснулся божественной части, и я ощутил его удивление и непонимание.

Попался!

Нас обоих выдернуло из своих тел, втянув в ментальное пространство, как бывало в прошлом.

— Хлад! Что это? — Жаров отступил, удивленно таращась на космос вокруг нас, а затем замер, с ужасом уставившись на огромную бурю из огня и молний.

— Я сказал… ПРОЧЬ ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ!

Стул, стол, энергетические путы: всё это взорвалось, отбросив от меня Жарова. Несколько Подклятвенных бросились к Беспалову, маги начали творить заклинания. А я был объят алой энергией, искрящейся красными молниями.

Ярость бурлила во мне, мне хотелось превратить их в кровавое месиво, но пришлось взять себя в руки, как бы сложно это не было. Если они послали убийц за Дашей, то её смерть расторгнет мой контракт. Я обязан этому помешать!

Вместо того, чтобы ввязываться в драку, я резко развернулся и бросился прямо на успевшего подняться на ноги Жарова. Он выглядел ошеломленным и не успел ничего предпринять. Я прыгнул, схватил его за лицо и со всей имеющейся силой вмял в стену справа.

— Я же обещал превратить твою морду в кровавое месиво.

Стена не выдержала силы удара, камень разлетелся на множество осколков, а нас обоих выбросило на улицу. Где-то за спиной полыхнула магия, но Истинный промахнулся, и магический удар снес крышу зданий напротив.

Мы с Жаровым рухнули на мостовую.

— Казимир! — закричал я, но тут же ощутил мощную хватку на собственном плече. Я повернулся и с удивлением увидел раненого, но вполне себе живого мужчину. И тут же получил кулаком в лицо.

Удар у него, надо сказать, поставлен крайне хорошо. Настолько хорошо, что меня снесло и впечатало в дом по соседству, лишь чудом не проломив стену. Но самое хреновое было то, что он снес мне нижнюю челюсть!

Жаров подскочил ко мне, размахнулся, чтобы ударить второй раз, но сейчас я был готов. Он был в ярости, и я обернул эту ярость против него. Втянул её в себя, одновременно смешивая со своей, и врезал ему в грудь. Воздух взорвался, ударив во все стороны, а моего противника отшвырнуло в противоположную сторону. Он врезался в одно из окон первого этажа царской гостиницы и исчез в её недрах.

Крепкий ублюдок! Гораздо крепче, чем можно было подумать!

В проломе на четвертом этаже гостиницы уже появились маги, ударившие по мне сверху магическим огнем, но к счастью в этот момент из переулка выскочил Казимир в своей массивной форме.

Драный кот! Где его демоны носили?! Он прикрывать меня должен был, сволочь мохнатая!

Увернувшись от магического залпа, разнесшего на кирпичики часть мостовой, я запрыгнул на кота и хлопнул ему по боку, и он побежал, сообразив, что стоять на месте — не лучший план на эту ночь.

Беги, кошак! Беги! Мы должны добраться до Даши раньше убийц.

Цуки… Надеюсь ты спасешь её!

Глава 28

Цукимару предпочитала держаться подальше от неприятностей. Это было её “кредо”, стиль жизни или как бы кто это не называл. Насилие, драки, войны или, что ещё хуже, большая политика — всё это она старалась оставить где-то в стороне.

Многие за спиной, а иногда и в глаза называли её трусихой. Когда-то это задевало кицунэ, но с возрастом она поняла, что в трусости нет ничего плохого. Сколько храбрых и отважных кицунэ она знала, что с готовностью исполняли самые невероятные просьбы Бога-Дракона. Шпионить за хагга у них в столице? Запросто! Устроить диверсию в Небесном городе Властителя небес? Нет ничего проще!

Столетия кицунэ исполняли повеления Бога-Дракона, и к чему это привело? К тому, что их почти не осталось. Реликтов не просто так называют реликтами. Сам смысл этого слова в том, что это что-то древнее, почти исчезнувшее, и кицунэ отлично попадают под это понятие.

Так что первое, от чего отказалась Цукимару — большая политика. Где политика, там и войны, где войны, там потенциальная смерть. Красные священники не трогают кицунэ и тэнгу, это часть договора, но вдалеке от Рассветных островов может случится всякое. Так что она старалась быть на виду, но незаметной. Изображать деятельность, но при этом быть независимой. И роль ученой ей даже нравилась. Началось это как “легенда”, благодаря которой она могла как можно реже бывать во дворце Бога-Дракона, а следовательно и иметь возможность избегать потенциально опасных поручений. Но со временем изучение древних текстов и чужих культур её действительно захватило, и она занялась изысканиями уже по-настоящему.

Цукимару нравилась такая жизнь: просиживать в библиотеках, читать лекции студентам, пусть тем это и не слишком интересно. Скучная, но долгая жизнь. Но каким-то невероятным образом, несмотря на все старания избегать неприятностей, они все-таки нашли Цуки. Когда в её жизнь наглейшим образом ворвался ГНЕВ, она пыталась делать вид, что всё нормально, несмотря на то, что её жизнь рухнула. Она лишилась благословения Бога-Дракона, и теперь ей нельзя возвращаться на Рассветные острова, так как её сочтут предателем.

Но ладно быэто. Мир большой, и для талантливой, но свободной кицунэ найдется тысяча мест, где она может жить свободно. Вот только она не была свободной… ГНЕВ, хозяин… Он страшный, временами раздражающий, временами милый, совсем не то, что Бог-Дракон, но чем дольше Цуки с ним общалась, тем сильнее ощущала грядущие неприятности. Она пока не пересекалась с этим, лишь слышала их отголоски, но люди вроде ГНЕВа не просто любят создавать неприятности. Они и есть одна огромная неприятность.

Цуки сидела на стуле в общежитии технической кафедры и наблюдала за коридором. Никто не видел Цукимару, она позаботилась об этом, наложив сильную иллюзию. Сестра ГНЕВа, Дарья, живет в одной из общих комнат. В отличие от военной кафедры, здесь лицеисты живут по восемь человек в комнате, и по этой же причине Цуки решила себя не выдавать. Если она заявится в комнату, это вызовет кучу вопросов, а скрываться в самой комнате, когда там находятся восемь девушек — глупейшая идея. Кто-нибудь точно потревожит иллюзию, и тогда вопросов будет только больше.

Вот Цуки и сидела в углу, держа комнату под надзором и пытаясь читать книгу, но её содержимое то и дело ускользало от неё.

“Как я в это ввязалась? Почему из всех кицунэ тут оказалась именно я? Я же просто хочу мирной…”

Она осеклась, когда в коридоре появился хорошо сложенный юноша со светлыми волосами. Высокий, широкоплечий, с небесно-голубыми глазами и жесткими чертами лица, характерными для жителей Тысячи Фьордов.

“Северянин? Что ему тут понадобилось?”

Цуки напряглась, а в голове зазвучали тревожные нотки. Мог ли этот человек быть убийцей, о котором говорил хозяин? Или это влюбленный кавалер пришел добиваться своей дамы сердца? Цукимару очень надеялась, что так оно и есть.

И тут совершенно неожиданно этот юноша остановился неподалеку от Цуки и прислонился к стене спиной, скрестив руки на груди и уставившись в тот же самый коридор, что и она. На этом моменте кицунэ покрылась холодным потом. Юноша точно не мог её увидеть, иллюзия Цуки была идеальной, но то, что он стоял так близко, её сильно нервировало.

“Ну и чего он тут забыл? Кыш-Кыш!”

Но юноша так и стоял с невозмутимым видом.

“Может он просто ждет девушку?”

“Да… Он просто ждет девушку… Сейчас она выйдет, и вместе они пойдут куда-нибудь ещё”.

“Да… Вот почти…”

— Я тебя чувствую, — внезапно сказал юноша, отчего Цуки едва не подскочила на месте и чуть было не выронила книгу. — Покажись.

Цуки застыла, не зная, что делать.

“Может, это он не мне?”

“Может, он это кому-то другому?”

“Может”…

Юноша повернул голову, медленно, и уставился прямо на Цуки, словно видел её через иллюзию. Его лицо стало жестким, а глаза — острыми, как кинжалы. Она не раз видела такой взгляд у ветеранов, прошедших через множество битв и готовых к новым.

“Да этот парень не шутит…”

Цуки приняла человеческий вид и рассеяла полог невидимости. Ещё мгновение назад лицо мужчины было каменным, но когда он увидел женщину с книжкой в руках, то явно растерялся, словно ожидал увидеть тут нечто другое.

— Э-э-э-э… привет? — попыталась улыбнуться кицунэ и немного неловко помахала ему рукой.

— Погодите… Вы же преподаватель магической теории.

— Ну… эээ…да… — подтвердила лисица.

— Что вы тут делаете? — насторожился северянин. Он уже не выглядел таким грозным, как минуту назад, и тем не менее Цуки он пугал. Она хотела было оправдаться, но тут же одернула себя. А почему это она вообще должна ему что-то отвечать?

— А что вы тут делаете? Насколько я помню, лицеистам военной кафедры запрещено бывать в общежитии технической кафедры в ночное время.

Теперь уже пришел черед юноши замяться, и тем не менее не похоже, чтобы северянин собирался отступить. Он поглядывал на Цуки, время от косясь на коридор.

— У меня есть тут одно дело, — сухо ответил он. — Вы не одна из детей Хлада, я прав?

— Я реликт, кицунэ с Рассветных Островов, — Цукимару никогда этого особо и не скрывала, но и не афишировала. Главное не демонстрировать людям вокруг звериный лик, и всё будет нормально. — Я тут с официальной дипломатической миссией, попутно провожу некоторые научные исследования.

— И что же реликту из чужой страны нужно в общежитии?

— Книгу читаю, тут тихо, — нашла, что ответить, Цуки и даже смогла сделать это уверенно.

— В невидимости?

— Это чтобы всякие странные личности вроде вас не задавали не менее странные вопросы достопочтенной слуге великого Бога-Дракона. И я всё ещё не услышала, что именно ВЫ делаете тут, — она собралась с духом, поднялась и, скрестив руки на груди, уперла в юношу уверенный взгляд.

“С северянами нужно держаться уверенно! Показывать им силу и твердость” — вспомнила она, что знала о жителях Тысяча Фьордов. — “Пусть он знает, что я его не боюсь! Даже если он выглядит настолько страшно…”.

Этот юноша был почти на голову выше Цуки, и было крайне сложно выдерживать взгляд его холодных голубых глаз, но кицунэ правда старалась.

“Как же страшно…”

И в этот момент с противоположной стороны коридора, где находилось окно, ведущее на улицу, что-то начало происходить. Вначале это выглядело, словно песок начал просачиваться через щель, но в какой-то момент окно распахнулось, и в коридор вторглась настоящая песчаная буря.

Цукимару застыла, уставившись на то, как песок превращается в человека. Молодого загорелого мужчину со множеством золотых украшений на теле.

— Джинн, — прошептала Цукимару. Она очень много о них слышала, и возможность превращаться в песок — это одна из их способностей. Джинны бывают разных видов, одни повелевают огнем, другие — песком.

— Джинн? — северянин бросил короткий взгляд на Цукимару. — Нам срочно нужно позвать Истинных! Бегите! Я его задержу!

— Но ты же… — попыталась она возразить, но северянин её словно и не услышал. Он рванул вперед с такой скоростью, словно один из членов гвардии Бога-Дракона. Цуки конечно слышала, что северяне сильны, особенно те, кто пьёт кровь мертвого бога, но не думала, что настолько!

Светловолосый юноша преодолел коридор буквально за две секунды и что есть силы ударил джинна, отчего того отшвырнуло в ближайшую стену. Тот в ответ зарычал и ударил северянина. Кулак джинна распался, чтобы превратиться в огромный, песочный. Северянин поставил блок, но его отбросило и впечатало в стену, пробив её. Юноша исчез в образовавшемся проломе, а рычащий от злости джинн бросился следом.

Цуки все стояла. Она привыкла избегать неприятностей, бежать от битвы и возможных угроз, но хозяин поручил ей защитить его сестру, а значит она не могла просто уйти.

Кицунэ бросилась следом, оказавшись в проломе, и ужаснулась. Проснувшиеся девушки испуганно кричали, не понимая, что происходит, и джинн, схватив одну из них, прямо на глазах высасывал из неё жизнь. Окружающий реликта песок затекал девушке в рот и нос, заставляя выгнуться дугой и прямо на глазах терять в весе, после чего её разорвало изнутри, оросив кровью всех вокруг, что лишь усилило панику.

Северянин сплюнул кровь и поднялся на ноги. Цуки не поняла откуда, но тот вытащил небольшой одноручный топорик, покрытый рунами. Джинн оскалился, бросился к другой девушке, но юноша ему не позволил. Он ударил его по руке, и в тот же миг оружие вспыхнуло белыми молниями. Песок, из которого состояло тело джинна, в месте удара превратился в стекло, заставив его взвыть от боли.

В ответ джинн ударил северянина струей песка прямо в лицо.

Взгляд Цуки заметался по комнате, полной испуганных девушек, что не могли сбежать, потому что джинн находился слишком близко от выхода, но наконец она нашла её. Дарью Старцеву.

И джинн, кажется, тоже её заметил. Он бросился к перепуганной и одетой в одну лишь тонкую ночнушку девушке. Цуки в этот момент смогла сделать единственную возможную и действенную вещь — создать иллюзию. Иллюзию того, что Дарья побежала. Джинн бросился за ней. Северянин преградил путь и рубанул топором ему по животу, но реликт оказался хитрее. Он распался, превратившись в облако песка, и топор прошел насквозь, превратив в стекло лишь несколько песчинок.

Джинн пронзил рукой грудь Дарьи, та охнула и растаяла. Настоящая же девушка всё ещё стояла на прежнем месте, оцепенев от ужаса. Цуки бросилась к ней, схватила за руку и потащила за собой.

— Бежим! Ему нужна ты!

К счастью Дарья не сопротивлялась, и Цуки потащила её за собой. Они выбежали в коридор и, расталкивая оказавшихся на пути девушек, бежали прочь.

— Кто ты?! Что происходит?! — очнулась Дарья.

— Не сейчас! Просто бежим! Это джинн! И нам его не убить…

* * *

Эйрик редко чувствовал себя беспомощным, но сейчас был именно один из таких редких случаев, когда враг намного превосходит тебя, и даже топор из зачарованной стали не причиняет реликту достаточно вреда. И тем не менее он был воином и хускарлом, не привыкшим отступать.

“Вот уж не думал, что мне придется сражаться не на жизнь, а на смерть, на юге…”

В один момент враг заметил Дарью Старцеву, пока та, испугавшись, не бросилась бежать. Монстр напал на неё, и Эйрик встал у него на пути. Он ударил врага в живот, но топор прошел насквозь, не причинив никакого вреда. Молнии лишь слегка поцарапали существо, и оно, оказавшись перед Дарьей, пронзило её грудь.

Эйрик не успел ничего предпринять. Его охватили злость и страх. Он провалился! Хильда поручила ему миссию, а он не смог ничего сделать. Он вспомнил момент, когда демоны разорвали на куски его брата, и тогда Эйрик тоже оказался слишком слаб, чтобы помочь.

Но внезапно Старцева растаяла, а миг спустя Эйрик увидел, что она всё ещё стоит на прежнем месте. К ней подбежала та самая женщина, умеющая становиться невидимой. Она схватила девушку за руку и потащила за собой, прочь от джина. Эйрик не знал, кто она, друг или враг, но пришлось рискнуть и довериться ей.

Песчаный монстр взревел, видя, что его добыча уходит, и бросился следом.

— Нет! Я не позволю!

За то непродолжительное время, что они сражались, Эйрик понял, что джинн не способен постоянно находиться в песчаной форме. Он постоянно, хотя бы на секунду должен превращаться в человека. Видимо, это было каким-то ограничением, которым северянин и воспользовался. В момент, когда джинн принял человеческую форму, бросившись вдогонку за девушками, Эйрик ударил его в спину.

Зачарованная сталь ударила молнией, отчего песок на его спине превратился в стекло. Но несмотря на это джинн продолжил погоню. Он набросился на двух девушек, что убегали через дыру, и за считанные секунды содрал с них кожу, впитывая их кровь с помощью песка.

Эйрик метнул топор, но враг пропустил его сквозь себя, но юноша и не думал, что попадет. Пока джинн восстанавливался, он оказался рядом и ударил существо, напитывая кулак силой Одноглазого.

— Я убью тебя! Убью вас всех! — ревел разъяренный реликт.

Он вновь ударил Эйрика песком в лицо, пытаясь забраться ему в рот и нос, содрать с него кожу, как сделал это с девушками, но ничего не выходило. Воина Тысячи Фьордов защищала сила Одноглазого.

Эйрик вцепился джинну в глотку, впечатывая его в стену, отчего та покрылась трещинами и едва не разлетелась на камешки. Джинн пытался рассыпаться и ускользнуть, как делал это прежде, но сила Одноглазого ему мешала.

И тогда враг удивил Эйрика. Джинн сделал глубокий вдох, отчего его грудная клетка увеличилась раза в три, а затем изверг изо рта струю пламени, ударившую мужчину прямо в лицо. Эйрик закричал и ослабил хватку. Джинн этим воспользовался и сломал юноше руку.

Северянин упал, хватаясь за лицо целой рукой. Он уже ничего не видел…

* * *

Цуки бежала сломя голову, таща за собой Дарью. Они сбежали по лестнице на два этажа вниз, попутно расталкивая других девушек и парней. Лицеисты не понимали, что случилось, а Цукимару только и могла кричать, чтобы лицеисты спасались бегством.

Когда они оказались на первом этаже, джинн их настиг. Юноши-северянина нигде не было видно, и Цуки оставалось лишь надеяться, что он в порядке. Реликт расталкивал лицеистов, вставших на пути, буквально разрывая их на куски. Его прикосновение сдирало кожу, а песок впитывал кровь, становясь багровым.

— Бежим! Бежим! Бежим! — кричала Цуки.

Они сумели выскочить на улицу прежде, чем джинн сумел их настигнуть. Как раз к этому моменту к зданию общежития прибежали солдаты, привлеченные переполохом.

— Что случилось?! — воскликнул видимо их командир.

— Джинн! Зовите Истинных! Срочно!

— Дж?..

В этот момент реликт выскочил на улицу, разорвав на куски песком нескольких попавшихся на пути лицеистов. Алый песок словно пилы рассекал плоть.

— Огонь! Огонь! — закричал командир, и солдаты дружно стали стрелять из винтовок по реликту, но Цуки знала, что это не поможет. Джинна можно убить лишь деревянным колом в сердце, и то лишь в том случае, если сердце внутри него.

— Бежим, — вновь сказала она Дарье и потянула её в ближайшее место, где можно попытаться спрятаться — в парк за общежитием. Спрятаться среди деревьев, да ещё с умениями Цуки, гораздо проще, чем пытаться бежать по дороге вместе с другими лицеистами. Солдаты им не помогут, лишь маги.

Рассвирепевший джинн набросился на солдат, разрывая их в клочья. Пули вонзались в его тело, но из ран сыпался лишь песок.

— Нам нужно найти моего брата! — воскликнула Дарья, тяжело дыша. — Он нам поможет! Он должен быть в общежитии военной…

— Его там нет. Его нет в лицее.

— Что?

— У него были дела, и он просил присмотреть за тобой, но я не думала, что убийцей окажется джинн. Я не могу ему противостоять. Не с текущей силой.

Цуки и Дарья бежали меж деревьями, стараясь как можно дальше скрыться от джинна, но уйти далеко не вышло. Цуки почувствовала его приближение по запаху. Запаху крови. И резко присела, прижимая к себе Дарью и зажимая ей рот.

Щелчок пальцами, и вокруг них возник купол, скрывающий от чужих глаз. Если им повезет, то джинн так их и не найдет.

— Где вы? — крикнул реликт. — Я знаю, что вы тут. Я чую ваш страх…

Цуки и Дарья молчали, затаившись и стараясь даже не дышать.

— Твой брат убил моего брата, так что я верну ему долг. Я сдеру с тебя кожу, медленно, насылая самые жуткие из возможных кошмаров.

Тишина.

— Женщина, что скрывает её. Я чувствую твою вонь. Запах мокрой шерсти. Ты такая же, как я, и я не имею к тебе претензий. Отдай её, и уйдешь с миром. Защищай, и разделишь её участь! — рычал джинн, рыская поблизости.

Он был очень близко. Пугающе близко.

— Всё будет хорошо, — прошептала Цуки испуганной девушке, чувствуя, как та дрожит. — Я тебя не отдам.

Джин буквально плыл над кустарниками. Его тело слегка осыпалось, словно ему было тяжело держать человеческую форму.

— Где вы?

Внезапно он остановился и повернул голову, уставившись прямо на них.

“Нет! Нет! Нет! Моя иллюзия идеальна! Он не может меня увидеть”.

И тем не менее джинн развернулся и уверенно зашагал прямо к ним. Он принюхивался, словно пес, а алый песок, отделившийся от его тела, то замирал, то двигался по кругу.

— Покажись! — рыкнул джинн, и в его лбу открылся третий глаз, отчего иллюзия вокруг Цуки рассыпалась.

“Как это возможно?!”

— Попа-а-а-ались, — лицо джинна исказила жуткая гримаса радости и безумия.

— Беги, я его задержу как-нибудь… — шепнула Цукимару Дарье и поднялась.

Цуки никогда не была смелой и храброй, всегда предпочитала избегать конфликтов и неприятностей. Но бывают битвы которых невозможно избежать.

Кицунэ явила истинный облик ёкая. Дарья охнула, но смогла побороть удивление и побежала. Побежала сломя голову. Джинн проводил её взглядом, но не сдвинулся с места, стоя напротив Цукимару.

— Лиса значит… Я слышал о таких, как ты… Жалкие и ни на что не годные…

— Не будь так уверен, — Цуки хлопнула в ладони, изобразив пальцами знак “мир, поглощенный луной”, после чего раскинула руки в стороны. Шерсть кицунэ едва заметно засияла, а единственный хвост вспыхнул и словно стал состоять лишь из пламени.

Джин попытался ударить её песком, но мир вокруг изменился, закружился, и Цукимару уже была не одна. Сотни лисиц окружали джинна, кружа вокруг него в лунном танце. Он бездумно атаковал, но поражал лишь фантомы, которые мгновенно восстанавливались. Земля под ногами превратилась в водную гладь, на которой стала отражаться огромная луна.

“Я не смогу тебя убить! Но я запру тебя в моей иллюзии, и ты…”

— Скажи, чего ты хочешь, сраная лиса! — внезапно воскликнул джинн.

— Стать полноценной.

“Я не хотела этого говорить! Почему я это сказала?”

Горящий алым глаз джинна во лбу мигнул ослепительной вспышкой, и иллюзия исчезла. Цуки остолбенела, не в силах пошевелиться, словно незримая сила скрутила её по рукам и ногам.

— Спасибо, — улыбнулся джинн, а глаз в его лбу кровоточил. — Теперь ты полноценна.

Всё, что смогла сделать Цукимару, это слегка повернуть голову, увидев, что за её спиной развивается девять огненных хвостов.

— Можешь перед смертью порадоваться, что твое желание исполнилось.

Но Цукимару знала, что эти хвосты лишь иллюзия, и не смогла сдержать слез.

Джинн подошел к ней, протянул руку, чтобы схватить, но совершенно внезапно между ними, сверкая молниями, пронесся топор и отсек джинну руку. Тот резко отпрянул, развернулся и взглянул на юношу, появившегося неподалеку.

Цукимару тоже повернула голову и мысленно ужаснулась, увидев северянина. Он выглядел не просто плохо, а как ходячий труп. Большую часть его лица покрывал ужасающий ожог, правая рука висела канатом и, судя по всему, не двигалась. Он был весь покрыт кровью и тем не менее твердо стоял на ногах.

А в его единственном целом глазу горела незыблемая решимость.

— Опять ты… — прорычал джинн. — Да сдохни ты уже!

Северянин атаковал быстро и решительно, несмотря на свои раны. Джинн уже не мог так легко распадаться, как раньше, словно эта схватка и его подвела к собственным пределам. Оцепенение спало, и Цукимару снова смогла двигаться. Кицунэ бросила короткий взгляд назад и увидела лишь один единственный хвост. Это отдалось болью в сердце, но она взяла себя в руки.

Джинн смог нанести удар по самому болезненному месту, и это разозлило Цуки. Обычно она не поддавалась этому чувству, но этот реликт действительно её разозлил. Она стала создавать одну иллюзию за другой, помогая северянину. Теперь джинна окружало больше десятка фантомов северянина и самой Цукимару, и все они атаковали. Враг не мог понять, где настоящий противник, поэтому часто пропускал удары или бил по фантомам, а не по оригиналам.

Цуки не принимала участия в схватке, потому что искала другое решение. Спрятавшись за пологом невидимости, она нашла неподалеку достаточно короткую и прочную ветку, идеально подходящую для кола. Впрочем пришлось подключить к доведению до идеала свои зубки, но это того стоило.

И в тот момент, когда джинн развоплощал очередного фантома, Цуки оказалась рядом, чтобы бросить кол.

— Лови!

Северянин среагировал молниеносно, тут же поняв, зачем ему это бросили. Он увернулся от удара джинна, проскочив под рукой, и вогнал деревянную палку тому прямо в грудь, где, как ему казалось, должно находиться сердце.

Джинн оступился и чуть не упал, удивленно таращась перед собой. Затем опустил взгляд и увидел кровоточащую рану.

— Получилось… — прошептала Цукимару, не веря в успех. Они смогли убить джинна. Его прошлые раны иссыпались песком, но эта… Да, вне всякого сомнения, они поразили сердце.

Но вместо того, чтобы упасть, джинн взревел и резко бросился вперед, схватил неуспевшего уклониться и явно державшегося на остатках сил северянина за горло и отшвырнул от себя с невероятной силой. Цуки уже видела, как этот юноша получал невероятный урон, но оставался цел, и в тот миг у неё была надежда, что и сейчас будет так же, но…

Его насадило на ветку дерева в четырех метрах над землей, и юноша затих.

— Нет! Нет! Нет! Нет! — ревел джинн, хватаясь за свою рану. — Как вы посмели! Как вы могли! Сердце моего брата! Сердце брата!

“У этого джинна было два сердца?! Или одно, но чужое?! Что вообще происходит…”

Джинн повернул голову к лисице и, всё так же рыча подобно безумному дикому зверю, бросился к ней. Цуки попыталась сплести иллюзию и исчезнуть, но не успела. Он ударил её сбоку, и кицунэ ощутила, как треснула кость в руке. Её отшвырнуло метров на десять, часть из которых она проделала, кувыркаясь по земле.

— Я убью тебя. Убью её. Всех убью! Всех! — ревел джинн, бросившись следом за Цуки.

“Глупая, глупая Цуки, ну и куда ты полезла? Сидела бы в своей библиотеке… Читала бы книги…”

Кицунэ попыталась встать, но упала. Попыталась ползти, но уже ощущала, что джинн рядом. Она слышала шелест его песка.

— Ну и что ты тут устроила, Цукимару?

Голос прозвучал не слишком громко, но для кицунэ он был подобен грому среди ясного неба. Дрожа от страха и волнения, она подняла взгляд и увидела его. Черноволосого юношу в ободранной одежде, позади которого находился огромный кот.

— Хозя-я-я-я-яин, — взревела Цуки и разрыдалась, не в силах сдерживать чувства.

Глава 29

— Ну и что ты тут устроила, Цукимару? — спросил я, смотря на свою избитую и ползающую на коленях слугу.

Она подняла голову и удивленно уставилась на меня, моргнула, а затем заревела.

— Хозя-я-я-я-яин, — она бросилась липнуть к моим ногам, рыдая и плача. — Я думала, что умру-у-у-у…. Уа-а-а-а-а…

— Да тихо ты, успокойся, — опешил я от такой внезапной реакции.

Кажется, я успел как раз вовремя. Казимир несся как ветер и привел меня прямо к общежитию Даши. Сестру я нашел неподалеку в лесу, и она просила помочь женщине-лисе, которая её спасла. И вот я тут, герой, явился в самый последний момент, чтобы спасти положение.

Я окинул взглядом поле боя и увидел джинна, того самого, с которым столкнулся во время покушения на принцессу. Это было… странно. И неожиданно. Вот уж кого-кого, а его я тут увидеть не ожидал. И его присутствие тут же порождало море вопросов. Беспалов же занял место главы телохранителей Императора, но если джинн — посланный убийца, то выходит, что он в сговоре с османами? И более странно то, что принцесса его будущая невестка. Зачем убивать ту, что станет членом его семьи?

Впрочем, плевать…

Затем я взглянул на дерево неподалеку, на котором висел Эйрик. Из его живота торчал толстый сук.

Хлад! Ему-то что тут понадобилось?

— Ты! Какой подарок! — рассмеялся джинн. Выглядел он плохо. — Ты убил моего брата, и за это я убью всех, кого ты любишь!

— Цуки, Казимир, у меня есть к вам маленькая просьба, — тихо сказал я. — Разозлитесь. Вспомните самое болезненное воспоминание в своей жизни. Вспомните то, что ненавидите больше всего, и держитесь за это. Дайте мне свою злость.

Казимир ответил тут же. Я ощутил, как от него пахнуло невероятной, бушующей яростью. Цуки на это потребовалось гораздо больше времени, но и от неё я стал ощущать тонкий ручеек силы. Ну и разумеется сам джинн. Он ненавидел меня каждой клеточкой своего тела.

Я вдохнул эту силу и загнал в Сосуд Правителя, разгоняя и напитывая себя.

— Я сдеру с тебя кожу, я… — начал было джинн, но я не желал тратить время на пустые разговоры и рванул вперед, мгновенно сокращая дистанцию.

Реликт попытался ударить меня. Его кулак распался, чтобы превратиться в огромный песчаный, и я встретил его своим кулаком. От удара моей алой энергией песок взорвался, разлетевшись в стороны тысячами сияющих искорок.

Я схватил джинна за лицо, впечатал в землю, чувствуя, как он пытается рассыпаться, но моя сила плотно его сковала, и протащил по земле, оставляя глубокую борозду.

— Ты хотел убить мою сестру?! — рычал я и, подбросив его, нанес удар. Джинна отшвырнуло на несколько десятков метров, и попутно он снес пару деревьев, оказавшихся на пути. Джинн рывком поднялся, но мой кулак снес ему часть лица, отчего та тут же превратилась в песок.

Он вцепился мне в горло, его песок стал раздирать мне кожу, и я вновь отшвырнул его.

— Скажи мне свое… — начал было джинн, поднявшись, но прежде, чем он договорил, я проткнул его красный глаз во лбу двумя пальцами, заставив того взвыть.

— Ты пытался убить моего слугу! — продолжал реветь я и ударом сверху уронил джинна на землю. Он распластался по земле, и часть его тела под воздействием жара алых молний превращалась в стекло.

— Я убью тебя… — хрипел джинн.

— Нет, ведь ты уже мертв, — с этими словами я вонзил руку ему в грудь и вырвал сердце.

— Нет! Нет! — кричал он, но я прижал его ногой к земле, нависая сверху. Сердце джинна билось в моей руке, а затем я сдавил его, усилив хватку алыми молниями. — Верни! Верни… кха…

Сердце обливалось кровью, а затем начало гореть. Джинн кричал, извивался под моей пятой, бился в предсмертной агонии, а затем обмяк. А миг спустя от него осталась лишь песчаная статуя, которую я раздавил.

— Всё…кончено? — осторожно спросила Цуки.

— Ага, — отбросил я уголек, оставшийся от сердца джинна. — Похоже на то…

* * *

— Ну и дел вы тут наворотили, — хмыкнул Рубцов, закурив сигару и рассматривая разрушения в Ильинске: разрушенную мостовую, пролом в “царской” гостинице, внутри тоже многое было разбито. Пострадало несколько человек, но к счастью ни одного трупа. Жаль, что подобного нельзя было сказать о произошедшем в лицее.

— Разумеется, я покрою все расходы, — отозвался Беспалов, стоя рядом с Рубцовым.

— Разумеется, — согласился работник Тайной Канцелярии.

— Так как всё будет?

— А вот это уже зависит от вас, Павел Иннокентьевич. Буду ли я давать делу ход и рыть землю в поисках ответов, или обойдемся устраивающим всех исходом.

— Ваши предложения?

— Вы оставите Старцевых в покое. Обоих. Вы не станете подсылать к ним убийц или как-то ещё давить на них. Не думаю, что для вас это будет так уж сложно. Взамен же я сделаю вид, что всё было именно так, как говорят ваши люди: джинн решил закончить начатое. Вначале попытался напасть на охрану, что сопровождала принцессу сюда, но не преуспел. Сбежав, он отправился в лицей, где перепутал военную кафедру и техническую. В конечном итоге совместными усилиями Детей Хлада и ваших людей джинна удалось убить.

— Думаю, я могу пойти на такую сделку, — после короткой паузы согласился Беспалов.

“Ещё бы ты не пошел”. — мысленно фыркнул Рубцов.

Оба прекрасно понимали, что Рубцов ничего не найдет. Ни улик, ни других доказательств того, что Беспалов как-то связан с недавним покушением на принцессу. Если бы не Дмитрий, сообщивший о встрече с главой рода, то сыщик так бы и не узнал, что именно Беспалов стоит за покушением в театре. Рубцов уже нашел бы улики, если бы они были, а следовательно всё, что у них есть, это показания Дмитрий Старцева.

И получается слово Беспалова, уважаемого и богатого дворянина, против слова сына предателя.

К сожалению, сегодняшнюю “схватку” придется свести в ничью. И они оба это понимали.

— В таком случае договорились, — удовлетворенно кивнул Рубцов.

— Очень жаль, что мы оказались по разную сторону баррикад, Виктор Степанович.

— Вы хотите развязать новую войну, Павел Иннокентьевич. Ваши оружейные заводы работают круглые сутки, создавая новые боевые машины, и мне это прекрасно известно, — скорее всего, именно для этого было устроено покушение в театре: вынудить Императора объявить войну хагга и османам, закончив затянувшееся перемирие. И всё же Рубцов был удивлен, что Беспалов желал войны настолько, что готов был убить собственную невестку.

— Я просто патриот, как и вы. И хочу, чтобы наша страна жила в мире и процветала. К сожалению, этого не случится, пока демоны покусывают нас на границе.

— Павел Иннокентьевич, в отличие от вас я был на войне и прекрасно представляю, что это такое. Знаю, каковы воины султана, и искренне уверен, что худой мир лучше войны.

— Слова труса и пораженца, — фыркнул Беспалов. — Нравится вам или нет, но война начнется. Султан ясно дал понять, что ему мало лишь левого берега Днепра. И я предпочту быть готовым, когда его армия начнет переправу.

— Как вам будет угодно, — сухо ответил Рубцов, потушив сигару и собравшись уходить.

— Не прикидывайтесь святым, Виктор Степанович, — бросил Беспалов ему вслед. — Вы тоже разрабатываете оружие для этой войны, но в итоге в этой гонке выиграю я. Можете передать это Мальцеву. Его время тоже придет, как когда-то Старцева, а вместе с ним придет и ваше. Советую подумать над тем, кому именно вы служите, Рубцов. Милость Его Величества не вечна.

— Советую вам задуматься о том же, — ответил ему Рубцов, после чего приподнял шляпу в знак прощания и зашагал прочь. У него сегодня было ещё слишком много дел, чтобы слушать самодовольные речи Беспалова.

— И ещё. Я оставлю Старцевых в покое, но не могу говорить за священников…

* * *

Даша плакала у меня на плече, я просто был рядом, приобняв её. Наверное, это все, что я мог сделать в данной ситуации. Цуки поспешила смыться, чтобы избежать лишних вопросов. Пусть руководство лицея и знает, кто она такая, но лишнее внимание к кицунэ в сложившейся ситуации точно не нужно.

Мы с сестрой сидели на лавочке неподалеку от общежития технической кафедры и наблюдали за тем, как разгребают последствия нападения джинна. Одни солдаты на носилках уносили тела, другие опрашивали очевидцев, медики хлопотали над ранеными.

В какой-то момент я заметил Хильду, а она заметила меня. Гордо выпятив подбородок, она решительным шагом направилась к нам. Даша тоже это заметила и попыталась взять себя в руки, вытерев слезы платком.

— За тобой долг, Старцев.

— Ага, — не стал спорить я. Цуки рассказала мне, что Эйрик пришел на помощь, но пока оставался огромный вопрос, откуда он узнал, что Даше грозит опасность?

— И я его спрошу, не сомневайся.

Я кивнул.

— Спасибо. Как он?

— Жив, — лицо Хильды дрогнуло. Было видно, что она очень сильно переживает за Эйрика. — Но очень сильно ранен. С ним сейчас работают хирурги и целительница из Хладных. — Он выживет. Я видела его смерть, и он умрет не сегодня.

И все же на этих словах её голос дрогнул, несмотря на демонстрацию уверенности.

— Я так понимаю, что ты его послала. Но как ты узнала?

— Увидела. Я вижу… разные вещи. Которых нет, но которые могли быть или могут случиться. И взглянув на твою сестру, я увидела, что она сегодня умрет. И если это случится, то произойдет что-то очень плохое. Ужасающее.

Она замолчала, недовольно пожевала губы, после чего продолжила.

— Знаю, как это звучит. Но это так. Я могу видеть прошлое и будущее, вот только не всегда это получается по моему желанию. Мои глаза сами решают, что и когда показывать. Иногда я вижу так ясно, словно смотрю своими глазами, а иногда это просто образы, смысл которых ещё нужно понять.

— Это весьма… интересная сила, — и полезная. — И что ты видишь, глядя на меня?

— Бурю, — тут же ответила девушкка, глядя мне прямо в глаза. — Бурю, что накроет всех. Бурю, что снесет любые стены. Бурю, что перевернет мир.

Я призадумался и через несколько секунд кивнул. Эти слова для меня каким-то сильным откровением не стали. Я буря и есть, само воплощение.

— Значит, поэтому ты выбрала меня своим фаворитом? Поэтому ты бросила того парня? Ведь знала, что он умрет, тронув колонну.

Хильда плотно сжала губы, и я ощутил, как внутри неё всколыхнулась ярость.

— Я пыталась его отговорить, но этот придурок… — я слышал боль в её голосе. — Он не хотел слушать. Считал, что я придумала. Мужчины бывают такими идиотами! Но… это бы все-равно случилось. Он мечтал стать Истинным, и даже если я бы его отговорила, то он бы все-равно попробовал и провалился. Не сегодня, так через месяц или через год. Такова была его судьба, и если человек сам не хочет её изменить, то я бессильна.

— В любом случае, спасибо ещё раз.

— Долг, Дмитрий Старцев, — напомнила девушка. — Теперь ты мой должник.

— И я что, должен теперь стать твоим фаворитом?

— Нет. Быть подле меня — честь, а не наказание. Использовать право долга для такого недостойно меня и моей чести. Ты сам должен этого хотеть, просить меня. Так что нет, но не сомневайся, я придумаю способ мне отплатить.

И с этими словами девушка развернулась и, шелестя юбками, направилась прочь с демонстративно поднятым подбородком.

— Странная она… — немного успокоилась Даша, но я все ещё чувствовал её дрожь.

— Есть такое.

— Но симпатичная, — шмыгнула носом сестра. — Как сестра и подруга я бы сказала тебе забыть о ней и помнить о Тане, но как член нашего довольно слабого рода советовала бы к ней присмотреться. Северяне — народ необычный, но она дочь ярла Тысячи Фьордов. Брак с ней вернет нам дворянство.

— Ты забегаешь слишком далеко, Даша, — покачал я головой. — Брак? Пф-ф-ф… У меня сейчас дел куча. Нужно разобраться с Беспаловым как-нибудь.

— Дим, нравится тебе это или нет, но ты глава рода. Если я выйду замуж за дворянина, то мне придется уйти в другую семью. А Старцевым нужны наследники, иначе наш род канет в лету. В другой ситуации я бы сказала не торопиться и найти себе хорошую жену, но когда нас регулярно пытаются убить, я начинаю думать, что стоит сделать это поскорее и заделать уже наследника.

— Чтоб и их заодно убили? — хмыкнул я.

— Да. Что?.. Нет! Дима! Придурок! — сеестра ударила меня кулаком по плечу, а я улыбнулся, увидев, что ей лучше. — Я имела в виду… Ты же говорил, что твой контракт завязан на мне и чести рода. А если бы меня сегодня убили, что бы случилось с тобой?

— Думаю… Меня бы вышвырнуло из тела, оставив пустую оболочку.

— Вот именно! Ничего бы не осталось от нашей семьи. Ни детей, ни наследников.

— Мне кажется, ты немного драматизируешь.

— Вовсе нет! Я… Ладно… — выдохнула Даша. — Давай обсудим этот вопрос потом. Но Дим, правда, держи его в голове. Если не станет нас двоих, то не станет Старцевых, а этого нельзя допустить.

— Я понял. Понял, — отмахнулся я.

* * *

— И это сойдет ему с рук?! — зарычал я и ударил по столу, снеся его. Валентина Сергеевна тут же отступила, а Рубцов поморщился, поглядывая на обломки стола.

— Держите себя в руках. Можете мне не верить, но мне это нравится не больше, чем вам. И все же мы бессильны. Беспалов сейчас очень могущественный человек, он держит в своих руках почти все оружейные заводы страны. И если мы придем к Его Величеству и скажем, что он участвовал в покушении на Лизаветту, случившемся в Мариинском театре, то нас подымут на смех.

— Он пытался убить мою сестру. Он направил джинна из тех двоих, что пытались убить Лизаветту, и вы говорите, что не можете это доказать? — я подошел и взял старика за грудки. Он ахнул, Валентина бросилась к нему, но тот жестом остановил её. — Да что вы вообще можете, Рубцов?

— Я понимаю, что вы злитесь.

— Нет. Я ещё не злюсь. Но когда разозлюсь, вы узнаете, — сказал я ему прямо в лицо и отпустил старика.

— Дмитрий, поймите, мы противостоим очень могущественному и хитрому человеку. Он построил целую металлургическую империю. И боюсь, чтобы его свергнуть, нужно нечто большее, чем простые слова. На данный момент его слово против вашего.

Я заскрежетал зубами.

— Но во всем есть и плюсы. Мы многое узнали за эти месяцы. Совсем недавно мы и понятия не имели о его причастности к трагедии Мариинского театра. Теперь мы об этом знаем.

— Но зачем? — уже чуть спокойнее спросил я. — Зачем ему предавать Императора?

— Он не предает Императора, да будет тот править вечно. Беспалов считает, что делает это для блага страны. Ему нужна война с хагга и османами, и он пытается спровоцировать конфликт. Смерть или похищение принцессы могли стать той искрой, что подожжет пороховую бочку, что осталась от прошлой войны.

— Война? — удивился я. — Зачем это ему?

— Власть, влияние, деньги. Он уже давно пытается стать вторым человеком в стране, и эта война — его шанс. За последние годы он построил больше двух десятков новых оборонных заводов, производящих оружие и транспорт. Потратил на это почти половину состояния, но война всё это окупит. По его мнению, война ослабит внешних врагов и укрепит власть Императора, да будет править он вечно, а заодно и его. Понимаешь?

— А мой отец был противником войны? — догадался я, и Рубцов сдержано улыбнулся, подтверждая эту мысль.

— Верно.

— И имел большое влияние на Императора?

— Как человек, что большую часть службы проводил рядом с ним — без сомнения.

— Ещё одна из причин, почему он мешал Беспалову, — вздохнул я. — Нам нужно как-то ответить. Нанести удар достаточной сильный, чтобы он почувствовал, но такой, чтобы в итоге не обвинили меня.

Рубцов согласно кивнул.

— Есть у меня пара мыслей на этот счет… — загадочно произнес старик и едва заметно улыбнулся.

* * *

— Ну и как всё прошло? — поинтересовался Вадим Мальцев, скрестив руки на груди. Глава рода Мальцевых был крепким, слегка упитанным человеком за шестьдесят, облаченным в дорогой парадный мундир, и ходил с тростью с рукояткой из бивня в форме головы волка.

— С Беспаловым или нашим юным другом?

— С обоими.

— Беспалов как обычно самовлюблен и считает себя самым умным и хитрым, — устало вздохнул Рубцов. — Уверен, что у нас на него ничего нет, а даже если есть, то мы не решимся это использовать. Но даже я не ожидал, что он пошлет джинна за дочерью Алексея.

— Он ходит по очень тонкому льду. Если Император, да будет править он вечно, узнает, что Павел стоит за покушением на Лизаветту, его ничто не спасет. Ни люди, ни деньги, — согласно кивнул Мальцев.

— В любом случае, он согласился на “ничью”. Он отстанет от Старцева на какое-то время. Не думаю что на долго. Алексей слишком его унизил тогда, и теперь Павел стремится закрыть этот гештальт, уничтожив род Старцевых.

— Мелочный, впрочем как и всегда, — довольно улыбнулся Мальцев.

— Ну а у нас как дела?

— Всё почти готово. Лёня ждет только тебя.

— Тогда не будем заставлять его ждать, — пожал плечами Рубцов, и мужчины отправились в подвальное помещение, где уже во всю кипела работа. Десятки людей в рабочей одежде подключали провода, а худощавый светловолосый мужчина с кривым носом метался то туда, то сюда, проверяя всё оборудование.

Мальцев провел Рубцова в контрольное помещение, немного возвышающееся над главным залом, откуда открывался отличный вид через панорамное окно.

Рубцов лишь мельком взглянул на развешанные на нескольких досках страницы дневников Дмитрия Старцева. Настоящего Дмитрия Старцева, а не того существа, что занимает его тело. Помимо них тут хватало и других записей, сделанных уже учеными Мальцева на основе дневников. Лёня во время их исследований то и дело причитал, говоря, какой же всё-таки гений был тот, кто это написал. Теперь же пришел черед проверить это на практике.

Мальцев присел на стул чуть в сторонке, бросая заинтересованные взгляды вниз, Рубцов же предпочел постоять. Внизу, в главном помещении, находилось три десятка стульев, точных копий того, что сделал Дмитрий Старцев. Лёня, разумеется, усовершенствовал некоторые компоненты и детали для лучшего контроля.

Наконец в помещение стали заводить “добровольцев”. Заключенных, которых должны были отправить в пожизненную ссылку в Королёв, но до места назначения они не доберутся. Одного за другим их стали рассаживать по стульям, крепко-накрепко приковывая.

Лёня лично контролировал всё, проверял каждый кабель и каждое подключение. Когда всех заключенных усадили на места и подключили, Лёня наконец закончил с подготовкой и отправился в контрольную комнату.

— Вадим Михайлович, Виктор Степанович, — поприветствовал он их.

— Всё готово? — спросил Мальцев.

— Можем начинать в любой момент.

— Замечательно, тогда за дело, — хлопнул в ладони Вадим Мальцев.

Лёня запустил аппараты, и Рубцов услышал, как загудело электричество в проводах. Затем проверил показания приборов и указал на рычаг перед собой.

— Всё запустится, как только вы повернете рубильник.

— Виктор Степанович, — улыбнулся Мальцев. — Предоставляю эту честь вам.

Рубцов спорить не стал, а кивнул и подошел к панели, после чего положил руку на рубильник.

— Ну что-ж, господа, давайте посмотрим, как много мы сможем отщипнуть от этого бога.

Улыбнувшись, он потянул рычаг.

Продолжение следует…

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29