КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706312 томов
Объем библиотеки - 1349 Гб.
Всего авторов - 272774
Пользователей - 124657

Последние комментарии

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

iv4f3dorov про Соловьёв: Барин 2 (Альтернативная история)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
iv4f3dorov про Соловьёв: Барин (Попаданцы)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: 0 ( 1 за, 1 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).

Неидеальный [Галина Джулай] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

1 глава

ДАВИД

— Херр Миронов, к Вам пришла фрау Важникова, — девушка отступила, пропуская вперёд мою посетительницу.

— Привет, дорогой.

— Ева, что ты тут делаешь?

— Что-то я не слышу радости в голосе, — пожурила она меня.

И красивой походкой подошла, чтобы запечатлеть поцелуй у меня на щеке. Оставляет след от своей ядовито красной помады. Нет, этот цвет ей несомненно шел, но в последнее время девушки с ярким макияжем мне не нравились.

Ева не была единственной, но она была постоянной. Просто удовлетворение физических потребностей, не более, с моей стороны. Она была удобной, с ней не нужно было играть в любовь или быть нежным в постели. Сплошная механика. Её, походу, устраивало, ведь она не жаловалась, а меня тем более.

Превратившись опять в бесчувственную скотину, я поменял своё отношение к противоположному полу. Если быть точным, я потерял к ним интерес. Если раньше затащить понравившуюся девушку в постель было делом принципа, то сейчас… Сейчас найти девушку, которая бы мне понравилась, практически нереально.

А всё она… как будто сломала у меня внутри что-то. Прошло шесть лет, я всё ещё сравниваю всех с ней. Бред, конечно. Она замужем, у неё двое детей, она счастлива. И мне никогда не было места рядом.

Иногда я думаю, что она была мне послана в наказание, правда, не знаю за что. Хотя, надо признать, сволочь я был ещё тот. И все эти слёзы и истерики от девушек, что не задерживались больше чем на неделю, никак не откликались в моей душе, кроме как злостью и раздражением. Ведь им больше были интересны мои деньги, а мне их тела, просто смешно становилось, когда они про чувства заговаривали.

С Евой я познакомился три года назад, на вечеринке у Кира. Она подруга его жены. Приехав в Вену, она остановилась у них.

В течение месяца мы часто пересекались, а однажды, она сама пришла ко мне. С тех пор наши отношения перешли на новый уровень, который, вроде, устраивал нас двоих.

— Ева, с какой целью ты пришла?

— Скажи мне, милый, это правда, что ты уезжаешь?

— Да.

— И когда ты собирался мне об этом сказать?

— Не знаю, не думал об этом. Может никогда, — поднимаю глаза на девушку.

Она красивая, породистая, в деньгах не нуждается. С какой целью она рядом со мной столько лет, не понимаю. Знает же, я ей верность не храню, когда она уезжает. И чувств к ней не имею.

"Сын, тебе пора возвращаться"- сказал мне отец, два дня назад.

Он заболел и сейчас не мог руководить компанией и требовал моего возвращения в город. Город, наполненный воспоминаниями. Не самыми приятными воспоминаниями. За все шесть лет я был там всего три раза.

Да, её там нет. Давно нет. Она с мужем живет в другом городе. Откуда знаю? Знаю. Я иногда захожу в её соцсети. Она не ведёт активный блог, не выставляет фотографии каждый день, но всё же периодически там появляется фото счастливой семьи. А я, нет-нет, да и захожу на её страницу. Зачем? Чтоб я знал. Но я завидую ему, и злюсь каждый раз, видя их счастливые лица. А потом, пью, много… и трахаю все, что вижу. Глупо, легче от этого не становиться.

Говорят, первая любовь — это прекрасно. Возможно. Когда она взаимна и проходит в подростковом возрасте. Но не тогда, когда тебе почти тридцать, а тебя не замечают.

Её образ не стерся с моей памяти, даже сейчас. Иногда, мне снятся её наполненные ужасом глаза, и тогда я просыпаюсь и уже больше не могу заснуть. А бывает, она мне улыбается и даже целует, такие сны я люблю и ненавижу. И не знаю, что больше.

— Когда ты уезжаешь? — выдергивает меня из моих размышлений Ева.

Она устроилась на диване, красиво закинув ногу на ногу. Знает, как выглядит, знает и пользуется этим. Смотрю на нее. Поза вроде расслабленная, но при этом грациозная, эффектная. И вроде, радуйся, такая женщина рядом, да еще и без претензий. Но, бля*ь, нет. Не та. Нет в ней… Да нихрена в ней нет, от той, что травит душу. Она корыстна, расчетлива, она с утра уже при макияже, в ней нет небрежной простоты, нежности. С ней хорошо выходить в свет, но она не делает уютным все вокруг себя. Роскошным — да. Уютным — нет.

— Думаю, к концу месяца. Передам дела Киру, решу все бумажные вопросы и можно будет ехать.

— Напомни, куда ты едешь?

— Ева, думаю тут наши дорожки расходятся, — девушка никак не реагирует на мои слова, по крайней мере, внешне.

Когда-то, она приехала в гости к подруге, а потом решила остаться. Уговорила своего отца, и он открыл для нее салон красоты здесь, в Вене. Так она стала бизнес- леди. Кстати, в свои двадцать восемь, она далеко не дура. И ее салон имеет хорошую репутацию, и, естественно, хороший доход.

Хельга, жена Кира, говорит она осталась из-за меня. И периодически намекает, что пора мне уже обзавестись семьей.

И, конечно же, моей женой она видит свою подругу.

Да, мне тридцать четыре, но связывать себя узами брака, просто потому что уже пора, я точно не буду. И уж точно не с такой, как Ева.

2 глава

ЕВА

Вчера от Хельги узнала, что Давид возвращается на родину. Что-то с отцом, и теперь он будет возглавлять их корпорацию. И, конечно же, он ни словом не обмолвился об этом. Ну что ж, не в первый раз проявлять инициативу.

Собралась и поехала в его офис. Мы три года вместе, но живём каждый у себя. Я не дура, понимаю, что он наши отношения всерьёз не воспринимает. Но и я сдаваться не намерена. Меня он устраивает. Со всех сторон устраивает. А еще, я его люблю. Так что, если он уезжает, то и я тоже.

Подумать только, три года! Усмехнулась. Вспомнила, как мы познакомились.

После универа, который закончила просто потому, что было нужно, и чтобы попробовать той самой незабываемой студенческой жизни, я не работала. Родители у меня богатые. Мне не требовалось сразу же выходить на работу. Старший брат давно помогает отцу, мне же нужно только найти хорошего парня и удачно выйти замуж. В этом была загвоздка.

Я всегда была красивой. Яркая, с хорошей фигурой (спасибо маме с папой), а благодаря достатку нашей семьи, я имела всё, что хотела. Я нравилась противоположному полу, мне признавались в любви и ходили хвостами ещё со школы. А мне всё это было неинтересно. Я принимала ухаживания, подарки, цветы как должное. Мне даже делали предложение, раз шесть, наверное. Но я предпочитала свободу. Во всём. И в выборе, с кем провести вечер или ночь тоже.

День, когда мы познакомились с Хельгой, мы так и не вспомнили. Но, кажется, мы дружим целую вечность. Когда-то, видимо, случайное знакомство переросло в дружбу. Теперь, наверное, она единственная, кого я могу назвать подругой. Мы из разных миров и слоев общества, но это не мешает нашей дружбе. Она очень хорошая подруга, внимательная и искренняя, что сейчас редко, особенно в моем обществе.

Я пропустила её свадьбу, так как тогда была в Австралии. Когда вернулась, конечно же, полетела поздравить подругу. И там я увидела его. Хмурого, отстраненного, какого-то холодного и безразличного к тому, что его окружает. Давид — лучший друг Кирилла, мужа моей Хельги.

Месяц я провела в гостях у подруги. Месяц я наблюдала за ним. Первое, что меня зацепило, это его безразличие и равнодушие. Никогда не была обделена мужским вниманием, и если кто-то не решался знакомиться, то своего восхищения всё равно не скрывал. А Давид, словно не замечал меня вовсе. Хельга говорит, он вернулся таким, но даже Киру он не рассказывал, что произошло. Человек-загадка. В какой-то момент я поняла, что все мои мысли крутятся возле него и решила действовать сама. Узнала у Хельги адрес и поехала покорять эту глыбу льда.

Было начало сентября, я надела лёгкий плащ и приехала к нему. Он удивился, но не выгнал, просто отошёл в сторону, приглашая пройти. Когда дверь за мной закрылась, я сняла плащ, под которым было только красивое белье. Он посмотрел мне в глаза, слегка изогнув бровь:

— Уверена?

— Меня бы здесь не было, — ответила ему. Он не разочаровал.

Давид оказался прекрасным любовником. Немного грубым, отстраненным, я и не ждала от него нежности. Но всё же, он заботился о моем удовольствии.

Так продолжалось несколько недель. Я приезжала к нему вечером и уезжала утром.

Мне пришлось вернуться домой, но я уже точно знала, Давид — это тот мужчина, который станет мне мужем.

Дома уговорила отца помочь мне с открытием салона красоты. Решение было простым. Красота — о ней я знала очень много, и это было единственное в чем я действительно разбиралась. Папа удивился. Сильно. Но отказать своей принцессе не мог. Всё просчитав, он помог мне. И теперь, я владелец элитного салона "Райское яблоко". На удивление, мне очень нравится этим заниматься и мой салон пользуется большим успехом. Даже папа сказал, что не был уверен в моей затее, а теперь очень мной гордиться.

Вот так, я стала зарабатывать сама, и очень даже неплохо. А ещё, я смогла жить в Вене, рядом с Давидом. А сейчас он собрался уезжать, значит и мне снова придется поменять свою жизнь

Сдаваться сейчас я не готова. Не готова выкинуть три года жизни. Я знаю, он не видит во мне будущую жену, зато я, вижу в нём будущего мужа.

Я даже пока терплю его измены, потому что точно знаю, это всего лишь физическая потребность. Не удивлюсь, если он даже имён их не знает. А я рядом уже три года. На всех светских мероприятиях Я рядом с ним. Для всех мы уже давно пара. Ему ничего не останется, как признать это, и сделать мне предложение. Да и возраст у нас подходящий, пора бы уже.

Дорога за воспоминаниями и размышлением прошла быстро. Поднялась на двадцать первый этаж, где находился его кабинет. Секретарша Давида сразу же меня узнала, и проводила к нему.

Давид сидел за столом, вчитываясь в какие-то бумаги. Как всегда, красивый, идеальный, в строгом костюме, он посмотрел на меня из-под бровей. Такой мой. Не отпущу.

— Ева, что-то ты тут делаешь?

— Что-то я не слышу радости в голосе, — обманчиво ласково говорю я и улыбаюсь. Не позволяю ему увидеть, что меня задевает его равнодушие. Когда-то именно оно подтолкнуло меня к действию, но, если раньше меня это стимулировало, то сейчас немного стала уставать от этого.

Устраиваюсь на диване, задаю следующий, подчёркнуто вежливый, вопрос, он делится информацией с неохотой.

— Напомни куда ты едешь?

— Ева, думаю, тут наши дороги расходятся.

Ничего подобного, дорогой, думаю я, но ничего не говорю вслух. Не хочешь говорить я всё узнаю сама.

— Так, значит в конце месяца? — уточняю я, в моей голове уже созрел план.

— Думаю, да.

— Хорошо, — улыбаюсь мужчине. — Пойду. У меня еще масса дел. Вечером увидимся.

Я выхожу, красиво покачивая бедрами. Первым делом звоню Хельге, чтобы узнать, куда точно переезжает Давид, а затем папе с новым предложением. Хочу открыть еще один салон, но уже на Родине. Отец сразу обещает помочь, а я уже предвкушаю свою маленькую победу и удивление Давида, когда он узнает, что мы снова будем вместе. Плюс, там его родители, и, если я с ними подружусь, ему просто некуда будет деться. Довольная собой, я еду в салон.

3 глава

ДАВИД

Месяц почти на исходе. Чем ближе отъезд, тем сильнее моё сопротивление. И, как на зло, на календаре май.

— Давид, Хельга на ужин зовёт. Придёшь? — Кир заходит в кабинет, и устраиваться на диване.

— Не знаю, подумаю.

— Ты так не хочешь уезжать? — спрашивает друг, замечая мое состояние. Молчу. — Слушай, я не лез с расспросами тогда, но, блин, столько лет прошло, что тогда произошло?

— Ты прав, прошло слишком много лет, — ушёл я от ответа. Друг только покачал головой, но так и не сказал ни слова.

— А как же Ева?

— А что с ней?

— Вы вместе уже три года.

— Мы вместе спим три года, это всё. Ты думаешь, я не найду, с кем спать?

— Нууу, — протянул друг. — С этим, проблем никогда не было, — видимо он намекал на мою бурную молодость. Ещё со студенческих лет я не был обижен женским вниманием. — Но вот, отношения?

— А ты считаешь у меня с Евой отношения? Нет, Кир. Она удобная. Это всё. Чувств к ней я не испытываю. И если её не будет рядом, сильно не расстроюсь. Вообще не расстроюсь.

Друг внимательно смотрит, а потом всё же задаёт вопрос.

— И тебя реально это устраивает?

Его вопрос понятен. С Хельгой он давно, и его даже в студенческие годы нельзя было назвать бабником. Он ценил именно отношения. А я? Устраивает ли меня? Да нет, ни хрена не устраивает! Но если я к ней ни хрена не чувствую, то что я сделаю.

— Кир, что ты хочешь услышать? Нравится ли мне холостяцкая жизнь? Не знаю. Просто, другой жизни у меня не было, и сравнить не с чем. На вас смотрю, за вас рад. Честно. Но себя в отношениях не вижу, — а может, я просто не встретил ту, с которой хотел бы этих самых отношений. А может и встретил, но опоздал. Мысленно добавил я. Подошел к бару, налил себе рома. — Будешь?

— Давай, — налил и подал стакан Киру. Молча потягиваем янтарную жидкость. — А если так и не встретишь? Может, стоит присмотреться к Еве? Красивая, умная, успешная. Уж точно с тобой не из-за денег. По статусу тебе подходит. Бегает за тобой, терпит столько лет… Я не настаиваю, но хочется стряхнуть с твоего лица этот вечно хмурый вид, — улыбаюсь другу.

— Не всем дано быть счастливыми идиотами. Мне не повезло, — допиваю залпом остатки рома.

У Кира зазвонил телефон, он достал его из кармана, и посмотрел на экран:

— Это Хельга, наверное, будет спрашивать придёшь ты или нет.

— Ладно. Скажи приду. А то, когда ещё её стряпни отведать придётся.

Друг выходит, а я ещё сажусь за бумаги. Но сосредоточиться не могу. Несколько раз брал в руки телефон и откладывал его. Снова выпиваю бокал рома. Гипнотизирую гаджет, готов бить себя по рукам, только бы не делать того, что так хочется. Но разговор с Киром и приближающийся отъезд, делают свое дело. Я захожу в Инстаграм и нахожу её профиль.

Смотрю на девушку, нет, теперь уже молодую и красивую женщину. Вот она с подружками счастливо улыбается. Вот с сыновьями, видно, что она ими гордиться. На пляже в купальнике, где-то на островах, судя по белому песку. Фигурка точеная приобрела больше женственности. Фото не позерские, она не пытается стать в эффектной позе, чтоб привлечь внимание, они какие-то простые, домашние, что ли. Снова на пляже с сыновьями. А вот и все семейство. Он прижимает ее спиной к своей груди, сложив руки на её талии, её руки на его руках. Она улыбается. Мальчишки стоят рядом, смешные. Они могли бы быть моими. У нас тоже могла бы быть семья. Если бы я познакомился с ней раньше, был бы у меня шанс? Дурацкий вопрос, который гложет меня все эти годы, и ответ, на который, я не узнаю никогда.

— Херр, Миронов, я могу быть свободна? — заглядывает в кабинет моя секретарша.

— Да, Катарина, свободны.

Глянул на часы, что там Кир говорил, ужин в восемь? Еще есть время. Снова наливаю себе в бокал. Всё повторяется. Стоит впустить её в голову и меня начинает клинить. Алкоголь не спасает, но притупляет чувства. Хочется выть в голос, только это не поможет… И вечер закончится в постели с какой-нибудь шлюхой. Так удобней, заплатил, и ты можешь не скрывать своих демонов, и выплеснуть все свое отчаянье, обиду, злость… На себя, на неё, на то, что это не она…

Вот такой больной придурок…

К друзьям приезжаю уже хорошо выпившим. Стоит зайти в столовую, где накрыт стол, тут же вижу Еву. Ну конечно, куда же без неё. Она сначала улыбается, но потом выражение её лица меняется. На нем отражается страх.

***
ЕВА

Хельга позвала на ужин. Она устраивает такие посиделки периодически. Просто так, без повода. Она с мужем и мы с Давидом.

Я пришла первая, помогла ей накрыть стол. Кир тоже уже вернулся, и мы с Хельгой сели за стол в ожидании мужчин. Кир вскоре спустился переодевшись, и почти сразу же приехал Давид.

Он зашёл в столовую. Я была рада его видеть. Сейчас мы виделись не часто. Он передавал дела Киру, а я готовилась к отъезду. Мне тоже необходимо было всё устроить так, чтобы мой салон без меня работал так же хорошо.

Стоило взглянуть на него и увидеть этот взгляд, как настроение тут же скатилось к отметке ноль. А в душе зародился страх. Я уже сталкивалась с этим взглядом.

Первый раз это случилось ближе к Новому году. Я уже считала себя его девушкой, и поэтому приехала к нему в офис, хотела, чтобы мы вместе пошли по магазинам покупать подарки. Тогда он тоже был таким. Он сидел в кресле и пил. Бумаги были разбросаны, как будто их смахнули со стола в порыве злости. Он как хищник поднялся и подошёл ко мне. Молча развернул меня и уложил животом на стол. Он был груб, несдержан, впервые ему было наплевать на меня. Что у него случилось в тот день я так и не узнала. По магазинам мы, конечно, не пошли, кое как поправив одежду, я уехала домой.

А на праздники уехала к родителям, почти на месяц. Когда вернулась, он снова был собой. Немного отстраненный, но вежливый и внимательный. Я списала всё на алкоголь, ведь он был тогда сильно пьян.

Весной, где-то в начале марта, я зашла к нему без предупреждения домой. Он снова был пьян, а в глазах бушевала настоящая буря. Злость, тоска, отчаяние, ненависть… Я даже не пыталась разобраться, столько всего там было. Я хотела усмирить этот ураган, положила ему руку на грудь и слегка погладила. Потянулась к губам, но он отвернулся, не позволил себя поцеловать. И секс снова был пыткой, он словно вымещал на мне злость.

Утром, конечно же, извинялся. Но с тех пор я старалась не попадаться ему в такие моменты, либо очень быстро исчезнуть, не попавшись в его руки. Эти приступы были цикличны, повторялись несколько раз в год, приблизительно в одно и тоже время.

И вот, сегодня он снова был на грани. Я это видела, чувствовала. Присутствие друзей его сдерживало, либо он ещё сам себя контролировал, не знаю. Но сейчас, больше всего мне хотелось уехать, чтобы не попасться ему на глаза, когда предел будет достигнут.

Кир тоже заметил его состояние, что-то тихо у него спросил. Давид только сморщился в ответ. За ужином Хельга постаралась разрядить обстановку, и ей почти удалось. Давид, правда, больше пил, чем ел. А я очень хотела узнать, что же заставляет его быть таким.

— Боишься? — со злой усмешкой спросил Давид, когда Хельга с мужем вышли, чтобы принести десерт.

— Да, — честно отвечаю. — Такой ты меня пугаешь.

— Я сам себя пугаю, — ответил он, и залпом допил содержимое бокала. А затем встал и пошёл на выход.

— Ты куда? — спросил Кир. Хельга вопросительно посмотрела на меня.

— Куда-нибудь, — и я услышала, как хлопнула входная дверь.

— Кир, ты же его друг, что с ним происходит?

— Честно, Ева, я не знаю. Он молчит. Но такое начало случаться после того, как он вернулся.

— Куда он сейчас? — Кир не отвечает, отводит глаза. — Куда он теперь? Ты же знаешь. Куда?

— Я не думаю, что тебе будет это интересно.

— Я хочу знать, — сверлю его взглядом. Он молчит. — Ладно, сама узнаю, — поднимаюсь из-за стола.

— Сядь! — говорит строго Кир. — К шлюхам он пошёл. Довольна? В клуб или в стриптиз бар, цель одна. И лучше не трогать его сейчас.

Чувствую, как по моей щеке течет слеза. Меня обижает, что он спит с другими, но тут я точно предпочту, чтоб на моем месте оказалась другая. Пусть это и жутко неприятно.

4 глава

ДАВИД

День икс приближался. Вещи собраны. Сегодня официально передаю дела Киру. Завтра уже он здесь большой босс. А я через два дня покину Вену.

Мне страшно. Честно, страшно. Я даже не знаю, чего именно я боюсь. Столкнуться с прошлым? Я устал. Устал бороться с этим уничтожающим чувством. А ещё я злюсь, что не получается с этим справиться. Горечь, безнадежность, разочарование, сожаление, безысходность. Коктейль из таких неприятных эмоций плещется внутри. И это тоже злит. Злит, что она живёт и даже не подозревает, что я всё ещё медленно подыхаю. И, бля, я не знаю, как от этого избавиться. А ещё я боюсь, что захочу её найти. Просто, чтобы увидеть вживую, а не на фото. Зачем? Хрен его знает. Чтоб намотать свои кишки на кулак и вырвать к чертям… А может наоборот?.. Нет, не может быть наоборот. Глупая идея. Встреча с ней принесёт ещё больше хаоса в мою жизнь.

Ладно. Мужик я, в конце концов, или нет. А может отец поправит здоровье, и я снова смогу уехать? Это ведь не может длиться вечно? Оно должно пройти. Должно.

Ночь перед отъездом провёл с Евой. Она опять пришла сама, а утром поехала проводить меня в аэропорт. Прощаясь, как-то загадочно улыбалась, но я не стал заострять на этом внимание.

Погода дома встретила дождём, тёплым, почти летним. Зелень на деревьях стала ярче. Май должен был радовать, но навевал лишь грусть. Остановился пока у родителей, потом подберу квартиру в городе.

Мама объявила, что уже организовала приём в честь моего возвращения и того, что теперь я глава корпорации. Но я-то понимал, что это очередные смотрины. Почти каждый разговор с мамой заканчивается фразой: "Я что, внуков так и не понянчу?" А что я мог сделать? Портить жизнь кому-нибудь лишь бы порадовать маму внуками… Нет, не хочу. А женщину, от которой я хотел бы детей, я так и не встретил, или потерял, стоило встретить.

С понедельника отец стал вводить в курс дел. Димас (мой двоюродный брат) по-прежнему работал с отцом. Правда, называть его так теперь, когда он занимает должность начальника юридического отдела, было как-то неправильно, что ли. Правда, он тоже остепенился. Женился четыре года назад, даже сын уже имеется.

Лариса Фёдоровна, папина помощница уже лет пятнадцать, помогала, как могла и обещала быть моей правой рукой, как и при отце. "Эта женщина уже не просто секретарь, она часть семьи, — так говорил про неё отец. — С ней можно и в огонь, и в воду." Ну что же, когда рядом такой человек, это хорошо. Здесь у нас всё сильно отличается от Австрии. Менталитет другой и дела ведутся немного по-другому. И помощь мне пригодится.

Неделя ушла на то, чтобы отец ввёл в курс дел и на подготовку всех бумаг. И вот, я стал полноправным владельцем.

Через неделю родители уедут в Израиль, там отца прооперируют. А потом еще два месяца уйдет на реабилитацию.

Всю эту неделю я уходил в работу с головой, запрещая себе отвлекаться. Но каждый раз, заходя в здание, всё обрывалось внутри при виде вывески ресторана "Вильгельм". Дима даже затянул меня туда на обед. В нем почти ничего не изменилось, но я так и не смог заставить себя поесть. Кусок в горло просто не лез.

В тот вечер я потом долго просто гонял по городу. Сука! Взрослый мужик, а веду себя как обиженный подросток. Затыкаю чувства поглубже. Мне нужна нормальная голова, трезвый ум и холодный расчёт. Даю себе установку, позволяю сегодня окунуться, погрузиться в воспоминания, чтоб дальше работать. Просто работать.

Раз родители уезжают, я решил пока остаться жить в доме. Квартиру решил не снимать, а купить и даже нашел подходящий вариант в элитной новостройке. Её сдали всего полгода назад, теперь там делают ремонт. Думаю, к возвращению родителей всё будет готово.

Я здесь всего шесть дней, а мне кажется, что прошла целая вечность. Сегодня снова просто гонял по городу. Сжимаю зубы, кажется вот-вот они начнут крошиться, руки на руле сжаты до белых костяшек, скорость становится всё выше. На часах начала второго, дороги пустые и я могу себе позволить гнать в никуда. Очередная глупая попытка побега. Но от себя убежать невозможно.

Я справлюсь. Я же бесчувственная сволочь. Вот и буду соответствовать.

Скорость помогла немного успокоиться, и я вернулся домой. Завтра, а точнее уже сегодня, предстоит ещё пережить приём.

Проснулся поздно, почти к обеду. Отец с сочувствием смотрел на меня пока мама щебетала о том, кого пригласила, и о достоинствах приглашённых девиц.

— Анаид, угомонись, — не выдержал отец.

Полное имя из его уст остановило поток слов. Обычно маму он называет просто Ана или даже на русский манер Анюта. Мама у меня наполовину армянка. Я, кстати, в деда пошел. И пусть у меня только четверть армянской крови, чёрные волосы и глаза — это его наследство.

— Я не понимаю, — возмутилась Мама. — Ты хочешь, чтобы наш сын так и остался холостяком? Напомнить тебе сколько было нам, когда мы поженились?

— Нет. Я прекрасно это помню. Только думаю, что сын справится с этой задачей сам и не нужно ему сватать всех подряд.

— Да когда он справится? Ему тридцать четыре года! А он бобылем ходит. И всё, что видит, это только работу.

— Мам, хватит. Я вообще-то здесь.

— Вот-вот, — она наставила на меня указательный палец. — А я и хочу, чтобы ты услышал. Мне скоро шестьдесят.

— Мама, тебе всего пятьдесят шесть.

— Вот именно! Я внуков хочу сейчас, а не когда будут дряхлой старухой.

— Ана, тебе не грозит быть дряхлой старухой, — постарался успокоить её отец.

— Я на вас обиделась, — заявила нам мама и ушла из-за стола.

— Ну что ты будешь с ней делать… — возмутился отец, тяжело вздохнув. Отложил приборы, встал из-за стола и пошел за ней.

Проводил его взглядом. Я тоже так хочу. Они вместе тридцать пять лет и всё ещё любят друг друга.

5 глава

ЛИНА

— Линочка, деточка, — услышала я взволнованный голос Ларисы Фёдоровны. — Как сынок?

— Спасибо, уже хорошо. Думаю, в пятницу закроют больничный.

— Деточка моя, я не могу до пятницы ждать. Катюшу на сохранение положили. Мне завтра уже ехать нужно.

— Как, Лариса Фёдоровна, я же ещё не готова мне же ещё…

— Да, готова ты давно, — отмахнулась женщина. — Полгода уже рядом со мной. Справишься. Да и я, на связи буду.

— Ой, — я присела на табуретку. — И что же делать? У нас же ветрянка, мне не закроют больничный раньше. Ладно, что-нибудь придумаю. Катя Ваша как? Что случилось?

— Ой, Линочка, сердце не на месте, сама понимаешь, двойня — это не шутки. Тяжело ей бедной, она ж у меня мелкая… — женщина еще минут двадцать рассказывала про свою дочь и про старшего внука. Ему всего два с половиной. И, конечно, я прекрасно понимала её. Если ставить на весы здоровье и помощь дочке и работу, то, конечно, стоит выбрать семью. Только, что мне делать с моей, хоть и маленькой, семьёй?

Да, я мать одиночка. Но это неофициально. Так как отец ребенка его признал. Дал ему своё имя, а через четыре месяца уехал и не вернулся.

С Маисом мы познакомились еще на третьем курсе. Красивый парень вызывал во мне восторг. И то, что он выбрал меня на тот момент, мне казалось, просто невероятным. Он красиво ухаживал, был очень внимательным. Когда я узнала, что беременна, даже обрадовался. Замуж, правда, не позвал, апеллировал тем, что без согласия родителей он жениться не может. Но от ребёнка не отказался. Мы стали жить вместе. Когда я родила, он вместе с моими родителями встречал меня из роддома.

Потом была сессия и защита диплома. Я не стала брать академический отпуск на последнем курсе. Тут, конечно, мама очень помогала. После получения диплома Маис уехал к себе в Ереван. Пообещал поговорить с родителями, а потом и нас забрать к себе.

Через полгода от его друга я узнала, что он женился. Родители нашли ему там подходящую невесту и он, видимо, не смел их ослушаться. Я, конечно, знала, что слово родителей у них имеет больший вес, чем у нас, но оставить вот так без объяснений… Он же не только меня оставил, но и сына. Сына, который носит его фамилию и имя, которое он выбрал для него.

Первый год был очень сложным, не столько физически, сколько морально. Но теперь всё прошло, даже обида. Родители меня поддерживали, помогали, как могли.

В два года отдала сыны в сад и на работу устроилась. Не могла больше у родителей на шее сидеть. А полгода назад, когда Лариса Фёдоровна узнала, что её Катя беременна, она взяла меня к себе, чтоб на тот год, на который она собиралась уехать к дочери после родов, чтоб помогать ей с детьми, я её заменила. Не знаю, почему из такого количества сотрудниц она выбрала меня, но очень ей благодарна. Даже этот год даст мне возможность получить хорошие рекомендации и получить более высокую должность, а значит и зарплату получше.

И вот теперь, раньше положенного времени, мне предстоит выйти на должность секретаря гендиректора. Надо только Тигренка пристроить на эти три дня.

— Мамуль, привет, — звоню единственным людям, к кому могу обратиться. Я описала ситуацию и спросила, смогут ли они забрать к себе Тиграна.

— Конечно, привози. Что-нибудь придумаем.

— Спасибо, мамуль. Папе привет.

Быстро собрала вещи сына на пару дней, вызвала такси, и мы поехали к родителям.

— Я заберу тебя в субботу, и мы отпразднуем твое выздоровление. Хорошо?

— Хорошо, — сынуля обнимает меня крепко за шею. — Ты моё всё! — признается он мне в любви.

— И ты моё всё. Люблю тебя, — целую его крошечный носик.

Спала плохо, очень волновалась. Всеволод Петрович — мужчина очень приятный, и как человек, и как начальник, но остаться без Ларисы Фёдоровны как-то страшновато.

Чулки, синяя юбка-карандаш, бежевый шелковый топ на бретелях и пиджак прямого кроя в тон топу. Глянула на свое отражение, вроде хорошо. Подвела глаза, нанесла немного румян. Волосы убрала в пучок. На ноги бежевые лодочки. И поехала на работу.

На рабочем месте мне положено было быть в восемь. Начальник приходил в девять. К этому времени я должна была прибраться в кабинете. Его убирала уборщица в конце рабочего дня, а утром избавиться от пыли было моей задачей. Еще я должна подготовить документы, необходимые на сегодня. Разобрать почту, составить расписание и куча ещё всякой подготовительной работы. Так, чтоб, когда придёт Всеволод Петрович, всё было готово и в идеальном порядке.

Весь вечер, накануне, Лариса Фёдоровна инструктировала меня и просила звонить, если что. Из-за болезни сына, последние почти две недели я пропустила и не знала всех нюансов.

Я почти уже закончила, на часах без десяти девять. Я уже за своим столом перебираю электронную почту, и жду директора.

— Вы кто? — услышала над головой.

— Лина, то есть Ангелина. Вы к Всеволоду Петровичу? Его пока нет. Присядьте, — мужчина нахмурил свои брови ещё сильнее и с прищуром рассматривал меня как какую-то букашку.

— Где Лариса Фёдоровна? — так и не представившись, снова задал вопрос.

— У неё дочь беременна, её на сохранение положили, и она уехала… — начала тараторить я, под прожигающим хмурым взглядом. Потом опомнилась и замолчала. — Простите. А Вы кто? Вам назначено?

— Начальство нужно знать в лицо, — грубо ответил он и ушел в кабинет генерального директора.

И что это было? Мне кажется, я вся покрылась холодным потом. Сердце стучит, как ненормальное. Вот тебе и первый рабочий день. Схватила телефон и набрала Ларису Федоровну.

— Да, Лина?

— А когда у нас поменялся генеральный директор? И где Всеволод Петрович? И что это за…

— Ой, деточка, я совсем забыла предупредить. Это сын. Давид Всеволодович. Помнишь, мы говорили ещё в начале марта, что, возможно, он приедет? Так вот, приехал. На той неделе принял все дела и теперь будет работать с нами.

— Зайдите, — раздалось грозное и раздражённое по селектору.

Я быстро отключила звонок, взяла органайзер, необходимые на сегодня документы и пошла к начальнику. Три метра от моего стола до двери, казалось, увеличились в десять раз. Я и так волновалась, а сейчас просто тряслась от страха. Затормозив перед тем, как открыть дверь, сделала пару глубоких вдохов и медленных выдохов и вошла в кабинет.

Давид Всеволодович сидел за столом, откинувшись на спинку кресла и крутил в пальцах ручку. У него были красивые кисти, тонкие, длинные пальцы. Такие редко бывают у мужчин, и они на мгновение меня зачаровали. Мужчина не сводил с меня пристального взгляда, пока я подходила к столу, чтобы присесть в кресло напротив. Он не спешил нарушать тишину. Я же чувствовала себя виноватой, тем более под внимательным взглядом. Было неуютно и я покрепче вцепилась пальцами в кожаный переплет ежедневника.

— Я так понимаю, нам предстоит с Вами работать, — говорит он. Голос у него был приятный, в нём нет уже того раздражения, что было пару минут назад. — Давайте знакомиться. И так я…

— Давид Всеволодович, сын Всеволода Петровича. Теперь гендиректор корпорации, — перебила я мужчину. — Простите, — стушевалась под его нечитаемым взглядом. Даже не знаю, за что я извинялась: что не узнала его сразу, или что перебила.

— Уже в курсе, — хмыкнул мужчина. — Хорошо, — он слегка улыбнулся. Я же немного расслабилась и позволила себе его рассмотреть.

Красивый, такой, как с картинки. Идеальный. Рост, спортивное телосложение. Костюм-тройка сидит на нем как на модели. Менталист отдыхает, хоть я просто балдела от него. Черные волосы в современной стрижке идеально уложены. Скульптурное лицо, губы, нос, глаза все словно вылеплено искусным мастером. Разве в реальности бывают такие красивые мужчины?

Тем временем, мужчина стал говорить какие требования предъявляет к работе. Познакомил со своими привычками, когда и какой кофе он пьёт, что заказывать на обед и так далее.

— А теперь за работу, — завершил он свой монолог. — Напомните, как вас?

— Ангелина, но мне привычнее просто Лина, — он кивнул, и я начала знакомить его с расписанием, согласовав его, передала бумаги, что готовила ещё Лариса Федоровна.

— Вы не волнуйтесь, я с Ларисой Фёдоровной почти полгода работала, она знала, что будет уходить и готовила меня. Я всё знаю, и не подведу… — решила оправдаться уже у самых дверей. — Просто мы не думали, что ей так резко уехать придётся…

— За работу, Лина, — только и сказал мне начальник, уставившись в бумаги, и даже не подняв на меня свой хмурый взгляд. — И я жду свой кофе.

6 глава

ДАВИД

В понедельник я всё ещё был без настроения. Вечер, который устроила мама, был просто кошмарным. Нет, он был организован идеально, но для меня он превратился в пытку. Как меня ещё не выставили на аукцион, просто удивляюсь. Было бы проще, кто больше заплатил, тот выиграл. Меня можно было бы и не спрашивать. Я скрипел зубами и даже не пытался улыбаться, каждый раз, когда мама подходила с новой девушкой, а их было много. В возрасте от девятнадцати до тридцати пяти. Была даже вдова с двумя детьми. Отец с Димой смотрели то с сочувствием, то откровенно ржали, особенно Дима. Отец тихо посмеивался в кулак.

Вчера мама пыталась выяснить, кто из девушек мне приглянулся. Не выдержав, я ушёл из дома. Вернулся поздно, и, как результат, не выспался и на работу пришёл в дурном настроении. Хотя, когда оно у меня было хорошим? Уже не вспомнить.

Захожу в приемную, за столом секретаря сидит молодая женщина и что-то делает в компьютере.

— Вы кто? — довольно грубо и строго спросил я. Как вообще Лариса Фёдоровна допустила, что приёмная пуста, и кто угодно может тут копаться в компьютере.

— Лина, то есть Ангелина, — отвечает, подняв на меня глаза, девушка. — Вы к Всеволоду Петровичу? Его пока нет. Присядьте.

Что? Кто ты, создание? Девушка хорошенькая, русые волосы в элегантной причёске, просто и аккуратно. Глаза огромные и хорошенький, слегка вздернутый носик.

— Где Лариса Федоровна? — спрашиваю это недоразумение.

Она тараторит, пытается выдать всю информацию сразу. Потом, видимо, сообразила, что рассказывает это совершенно незнакомому человеку, и резко прерывает свой рассказ.

— Простите, а Вы кто?

— Начальство нужно знать в лицо.

Похоже, придется искать толкового помощника. ЭТО, точно не годится. Как и почему она вообще тут оказалась, непонятно. Ладно. Займусь этим позже.

Настроение стало ещё хуже. Теперь положиться на опыт Ларисы Фёдоровны не получится, и держать всё под контролем придётся самому.

Немного остыв, вызвал девушку к себе. Пока не подберу замену, придётся довольствоваться этим. Откинулся на спинку кресла в ожидании помощницы.

Она зашла с гордо поднятой головой, но напряжение читалось в каждом её шаге. Фигурка тоже ничего, отметил про себя. Чуть выше среднего роста, хотя шпильки на ногах могут подвести мой глазомер. Девушка волновалась, от чего крепко сжимала в руках какие-то бумаги и, видимо, ежедневник.

— Я так понимаю, нам предстоит с Вами работать, — решил начать разговор, пока она от волнения не перестала соображать. Про то, что работать нам вместе придется недолго, тактично умолчал. — Давайте знакомиться. И так…

Но девушка меня перебивает, и сама рассказывает о том, кто я. Чем удивляет. Информация получена моментально, это хорошо. Говорю ей об этом и даже слегка улыбаюсь. Возможно, не всё потеряно. Рассказываю о своих требованиях к работе, она старательно что-то помечает у себя в блокноте.

— А теперь за работу. Напомните, как Вас? — решил уточнить я, раз уж она не совсем меня разочаровала.

— Ангелина, но мне привычней Лина.

Я отложил имя в памяти. Девушка перешла к делу, рассказала мне о моём расписании, я его сразу подкорректировал, отменив некоторые встречи. Затем она подала мне бумаги, которые я просил подготовить в пятницу Ларису Федоровну.

Уже у самых дверей девушка обернулась.

— Вы не волнуйтесь, — начала она и рассказала о том, что, оказывается, Лариса Федоровна готовила её на замену, просто они не ожидали, что произойдет это так быстро.

— За работу, Лина, — ответил девушке, не поднимая на неё глаз. Ну что ж, возможно, менять секретаря не придется, уже хорошо. — Я жду свой кофе, — добавил я.

*******
Прошло уже две недели, как я работаю с новой помощницей. Она, на удивление, справляется, хотя я её, для верности, загонял немного. Единственный её недостаток, она всегда уходит ровно в шесть. Пока она справляется, я не заостряю на этом внимание.

Отец уже неделю провёл в Израиле. Ему провели дополнительное обследование и на этой неделе должны прооперировать.

Утро понедельника прошло удивительно спокойно, даже на планерке было не к чему придраться. Настроение тоже не упадническое, уже хорошо.

Близилось время обеда, когда за дверями я услышал какой-то шум. Звукоизоляция здесь хорошая, поэтому разобрать, что происходит, мне не удалось, но вот, дверь распахнулась и в неё вошла, даже не так, вплыла Ева. А за ней встревоженная Лина.

— Давид Всеволодович, простите… — начала она, но Ева её перебила.

— Привет, дорогой, — она улыбнулась, показав ряд ровных белых зубов в обрамлении алой помады, и полностью игнорируя мою секретаршу, пошла в мою сторону.

— Что ты тут делаешь?

— Решила сделать сюрприз, но мне хотели помешать, — она перевела взгляд на Лину. Посмотрела на неё с высока, хоть разница в росте не больше пяти сантиметров, та даже как-то поежилась, а затем перевела взгляд на меня.

— Всё нормально, — говорю девушке, и она уходит, а Ева бросает ей вслед.

— В течение часа Давида ни для кого нет.

Девушка плотно прикрывает за собой дверь, а Ева подходит ко мне. На ней короткая юбка с запахом и высокой талией, и укороченный жакет. Одно движение, и она остаётся без юбки.

— Я соскучилась, — томно говорит она.

Всё то время, что я провел здесь, у меня не было секса. Не очень хотелось, да и некогда было, поэтому на любовницу тело отреагировало моментально. Ева положила руку на ширинку и довольно улыбнулась.

— Кажется, не я одна скучала.

Она взялась за ремень, а затем расстегнула ширинку. Облизнув губы с яркой помадой, хотела опуститься на пол, но мне почему-то совершенно не хотелось видеть эти накрашенные губы на своём члене. Поэтому я развернул девушку к столу и уложил её на него грудью.

— Всё ещё на таблетках? — уточняю я, скользя пальцами по влажному лону.

— Да, — с тихим стоном сообщает Ева. И я вхожу в неё сразу на всю длину.

Честно, меня всегда мало заботило удовольствие моих партнёрш. Но ещё в школе я понял простую вещь — репутация — это важно. Когда кто-то из одноклассников рассказывал о своей бурной ночи, и о том, как его подружка под ним извивалась, а его подружка потом об этой же ночи говорила, что это был кошмар, я понял, что удовлетворять нужно не только себя. И я учился доставлять удовольствие женщине, чтобы потом не было подобных разговоров. Чистая механика и физиология, никогда не вкладывал в это душу. Вот и сейчас, я уделил внимание Еве прежде, чем кончил сам.

В очередной раз порадовался хорошей звукоизоляции, потому что Ева не умела вести себя тихо. После секса она привела себя в порядок в моей уборной и вернулась в кабинет.

— Так что ты тут делаешь? — снова спросил я девушку.

— Я открываю салон красоты в этом городе, — с гордостью и довольной улыбкой произносит она. — Так что, мы снова будем вместе.

Эта новость никак не влияет на меня. Она не приносит радости или разочарования. Хотя, если подумать, постоянная любовница — это даже неплохо. Тратить время на поиски новой не придётся.

— Буду рада видеть тебя на открытии, — она достала из сумочки несколько пригласительных. — Вот, можешь дать своей маме.

— Мама с отцом в Израиле, она прийти не сможет.

На какое-то мгновение на лице Евы появилось огорчение, но она быстро взяла себя в руки. Ясно, мысленно усмехнулся, хотела познакомиться с моей мамой. Ну-ну…

— Тогда может у тебя есть знакомые, кому ты можешь их отдать. Я в этом городе никого не знаю.

— Так зачем было открывать здесь салон? — Ева стрельнула в меня глазами.

— Давид, не будь дураком, тебе не идёт. Может, сходим, пообедаем? — тут же перевела она тему. — У вас в здании есть ресторан, говорят неплохой.

— Нет, — тут же говорю я. Возможно, более грубо, чем следовало. — Он мне не нравится, сходим в другой.

7 глав

ЕВА

Открытие салона затянулось из-за ремонта в выбранном мной помещении, ну и конечно, бумаги… Пока смогла пройти все инстанции… И это с папиными связями.

Но вот, наконец-то, уже в выходные "Райское яблоко" начнёт работать. И я уже смогу рассказать об этом Давиду. Квартиру сняла недалеко от салона, район хороший, дорогой, поэтому в востребованности своего заведения я уверена. Рекламная кампания уже началась, на открытие были приглашены несколько известных блогеров, ну, и конечно, баннеры по городу. Мастера тоже уже найдены.

И вот, сегодня я решила явиться к своему мужчине. В приёмной меня встретила девушка, приблизительно моего возраста. Сразу обратил внимание, что она без кольца. Хорошенькая, но простушка. Такие чаще всего пытаются забраться в штаны своего босса, чтобы улучшить свое положение.

— Давид у себя? — спросила я секретаршу.

— Вам назначено? — я лишь фыркнула на подобный вопрос и направилась в кабинет. Но эта дура решила преградить мне путь.

— Скажите, как Вас представить, и я спрошу, сможет ли он Вас принять.

— Меня — сможет, — холодно отвечаю.

— Пожалуйста, представьтесь.

— Ты не слышишь? — стала злиться я. — Он будет рад меня видеть, можешь поверить, — я взялась за ручку двери.

— Есть правила.

— Правила существуют для таких, как ты, — а затем, я решительно вошла в кабинет.

Давид оторвал взгляд от монитора. Боже, как же я соскучилась по нему. Внутри живота запорхали бабочки от одной мысли, что скоро его руки прикоснутся комне. Он выпроводил свою секретаршу, по его незаинтересованному взгляду поняла, что это курица его не интересует. Вот и хорошо.

Как всегда, немного дикий и грубый, но такой яркий и лишающий разума секс, прямо на его рабочем столе. Боже, как же мне его не хватало.

Мой план познакомиться с его мамой провалился. Это слегка огорчило, но я что-нибудь придумаю. Нужно только подождать. Предлагаю сходить пообедать, и мы уходим.

В приёмной бросаю на секретаршу снисходительный взгляд. Прекрасно понимая, что она мне не конкурент. Кто вообще может быть мне конкурентом? Лучше не становиться на моём пути. Давид мой, и только мой.

***
ЛИНА

Мне кажется, мой шеф испытывает меня на прочность. Но подготовка у меня действительно хорошая. Лариса Фёдоровна знала, что делала, научила и подготовила отлично. Да, и на связи была всегда, в те редкие случаи, когда я терялась. Она всегда выручала и могла с точностью сказать, где какие документы искать, или, как лучше устроить встречу с тем или иным деловым партнером.

Девчонки из бухгалтерии, где я сидела раньше, за обедом обсуждали красавчика босса, и мечтательно закатывали глаза. Пытались у меня выяснить хоть какие-нибудь подробности о нём.

Единственное, что оставалось неизменным это то, что ровно в шесть я выключала компьютер, меняла шпильки на удобную обувь и покидала своё рабочее место, я спешила в детский сад за сыном.

Новая неделя и я надеялась, что испытывать меня всё же перестанут, потому что я устала работать вот в таком темпе. Я ведь тут не первый день, и точно знаю, что некоторые задания — это бутафория. Но пока тактично молчу.

Ближе к обеду в приёмную зашла женщина. Молодая и очень красивая. Фигура, лицо и черные шелковые волосы, она смотрелась словно только что сошла со страниц журнала или инстаграма. В ней чувствовался стиль, а ещё уверенность в себе. Небось чувствует себя королевой, не меньше. А обращение ко мне надменное, снисходительное, словно я пыль под ногами. Такое её поведение отталкивало. Если первое впечатление было "вау", то теперь просто "фу".

Она ворвалась в кабинет и расплылась в улыбке.

— Привет, дорогой.

Ну, всё понятно. Конечно, рядом с таким мужчиной должна быть эффектная женщина. Вместе они действительно смотрятся отлично.

Давид Всеволодович окинул девушку нечитаемым взглядом. Странно, но восторга в его взгляде от её появления, я точно не заметила. Он даже не поздоровался с ней… и этот вопрос… Он словно не очень рад её видеть. Да, и ладно, пусть разбираются. Шеф меня отпускает, и я рада удалиться. Уже в дверях слышу голос этой особы:

— В течение часа Давида ни для кого нет.

Закрываю плотно двери, прижимаю ладошки к горящим щекам. Они что, собираются там сексом заниматься? Фу, Лина, тебя это никак не касается.

Но почему-то мысль, что совсем рядом, возможно… даже не так, скорее всего, мой шеф имеет эту дамочку, спровоцировало непонятные ощущения внизу живота. А фантазия подбросила несколько картинок. Помотала головой, выбрасывая видение.

Моя личная жизнь давно состоит из меня и сына. А последний мужчина, с которым я занималась сексом, был Моис, до его отъезда. Итого, получается, почти четыре года у меня никого не было. Не было и желания кого-то искать, или просто заводить знакомства. Мой мир сосредоточился на сыне. И вскоре даже подруги перестали звать меня на посиделки. Осталась только Полина, и это потому, что у неё тоже есть сын. Мы родили с разницей в четыре месяца. Вот и сейчас можем встретиться в парке или отвести детей в игровую комнату, а сами в это время сидим в кафе. Жаль только живём далеко друг от друга, и поэтому встречаемся редко.

— Привет, шеф у себя?

— Привет, — говорю Олегу, нашему айтишнику. Молодой мужчина пришёл к нам только в апреле, но уже зарекомендовал себя очень хорошо. С его приходом сервер работает как часы, а программы совсем не виснут. — У себя, но он пока занят, — сообщаю ему.

— Я подожду, он просил установить новую программу. Да, и так профилактику провести нужно.

— Конечно. Может чай или кофе?

— Если составишь компанию, у меня и шоколадка есть, — он достает из внутреннего кармана своего пиджака плитку молочного шоколада с фундуком. Кажется, твой любимый? — улыбается.

— Кажется, да, — дарю ему в ответ улыбку. — Так что, чай или кофе?

— Давай кофе.

Я очень рада, что Олег пришёл так вовремя, потому что навязчивые мысли о том, чем занимается сейчас шеф, мне совсем не нравились. Я поставила чашку кофе на столик возле Олега, и вернулась к себе за стол. Олег от шоколада отказался, и плитка оказалась в полном моем распоряжении.

Олег оказывал мне знаки внимания почти с первой нашей встречи. Мужчина очень тактичный и ненавязчивый, внимательный и милый. Иногда просто заходил, чтобы что-нибудь оставить у меня на столе: шоколад, апельсин, виноград, печенье, даже мороженое как-то принес. Лариса Федоровна всё мне подмигивала, старалась оставить нас наедине, когда он работал в приёмной.

Не могу сказать, что он был мне противен или не интересен. Он не вызывал во мне никаких чувств, кроме дружеских. Не очень высокий, коренастый с коротким ежиком светло-русых волос и довольно приятными чертами лица, его можно было бы назвать по своему красивым. Но вот его глаза. Они были настолько светлыми, словно пустыми, я не могла долго на него смотреть, они мне не нравились, даже в ужас какой-то ввергали. Объяснить я этого не могла, ведь в общении он был очень мил.

Когда мой ноут решил перестать со мной дружить, Олег без лишних вопросов, абсолютно бесплатно, его починил, переустановил программы, и теперь он снова работает как новенький. Короче, он сама любезность.

За разговором ни о чём прошло время. Дверь кабинета открылась, из него вышли Давид Всеволодович с девушкой. Она снова бросила на меня брезгливо снисходительный взгляд и с видом победительницы, взяв шефа под руку, направилась с ним к лифту.

Давид Всеволодович предупредил, что едет на обед. Олег успел спросить, может ли он заняться компьютером, тот дал согласие, и они ушли.

— Вау, это его… — не знаю, что хотел сказать Олег, но потом ограничился. — Девушка?

— Понятия не имею, — честно ответил я. — Я её впервые вижу, но судя по "привет, дорогой", — спародировала эту дамочку. — Они явно близки.

8 глава

ДАВИД

Ева вцепилась в меня как клещ. Все своё свободное время проводила со мной. Каждый раз говоря, что просто в этом городе больше никого не знает. Почти каждый вечер я проводил у неё. Почему-то совсем не хотелось вести её в дом родителей. И, конечно же, я пришёл поддержать её на открытие салона.

Продумано всё было до мелочей. Репортеры местных каналов и радио, блогеры. Ева почти всё время держала меня под руку, и поэтому я засветился почти везде. Вечером следующего дня мне позвонила мама, кто-то из её знакомых был на том открытии и, конечно же, ей доложили. Удивляюсь, что она позвонила вечером, а не с утра. А ведь могла и ночью позвонить. Она засыпала меня вопросами. Кто же эта красавица? Как долго мы с ней знакомы? Почему я не рассказывал о ней раньше? Какие у нас отношения? И ещё куча всего. Мои сухие односложные ответы её не устраивали, и она требовала подробностей. В конечном итоге, я не выдержал и отключил звонок.

Раза два-три в неделю Ева заявлялась ко мне в кабинет и вытаскивала меня на обед. Лина больше не пыталась её останавливать, особенно, если я был в это время один.

Однажды они поругались, и Лина даже пригрозила вызвать охрану, потому что Ева шла, как всегда, напролом, а у меня была важная встреча. В тот день мне пришлось выслушать обеих.

— Давид Всеволодович, — как только мои посетители ушли, зашла в кабинет Лина. — Я Вас очень прошу, объяснить своей девушке, что я не собираюсь препятствовать вашим встречам. Но если вы заняты, то это означает, что заняты. И ей придётся подождать. И хамить мне не нужно. Я всего лишь выполняю свою работу, — вымученно выговаривала секретарша.

Как ей удалось остановить в тот день Еву, я так и не узнал. Но то, что это было нелегко, могу поспорить. Так Лина заслужила сто баллов в свою копилку. Я лишний раз убедился, что Лариса Фёдоровна оставила вместо себя толкового человека и порадовался, что ошибся на её счёт в первый день. А ведь мог рубануть сгоряча.

Вечером Ева мне устроила чуть ли не скандал о том, что моя секретарша не знает границ, совершенно нетактична, не умеет разговаривать с людьми, грубиянка, ещё что-то там. Я даже не запомнил.

— Всё сказала? — останавливаю поток её слов и возмущений. — А теперь слушай меня. Если ты хочешь появляться в моем офисе, запомни простую вещь. Я там работаю, а не сижу и жду тебя. Если тебе говорят "я занят", это значит "я занят"! Влетать в мой кабинет без предупреждения не смей! Иначе, тебя начнут разворачивать ещё при входе в здание. Хамить моим подчинённым и качать права не смей! Они мои люди, и выполняют мои приказы. Ещё раз скажешь плохо о моей секретарше, можешь тоже больше не появляться. Я человек терпеливый, но и моему терпению приходит конец.

Выслушав меня, Ева тут же меняет тактику.

— Ну, дорогой, — дует она губки, гладит по плечу. — Прости, вспылила. Просто в Австрии я всегда приходила без предупреждения.

— В Австрии, я был директором филиала. Здесь, я директор всей корпорации. На мне ответственности в десять раз больше. И я всё ещё вникаю в некоторые вопросы.

— Я всё поняла, я так больше не буду. Чем мне заслужить прощение? — меняет она тон на более соблазнительный и уже начинает расстегивать пуговицы на моей рубашке. Убираю её руки.

— Я домой. А ты подумай…

— Давид. Ну, Давид…

Но я, не обращая внимания на её попытку меня вернуть, ухожу.

Набираю скорость в надежде сосредоточиться на дороге и отвлечься от других мыслей. Мне тридцать четыре, а я иногда чувствую себя стариком, потерявшим всякий интерес к жизни. Пытаюсь вспомнить, что приносит мне удовольствие и не могу. Кошмар. В молодости девушки были объектом удовлетворения физических потребностей. Машины — способом показать свою крутость. Мол, вот я тоже на крутой тачке. Скорость — тоже всего лишь выпендреж среди своих. Клуб — ну, все кайфуют, веселятся, ну, что я лысый? Я тоже веселюсь. Потом девушки велись на мои деньги, чем отбивали всякое желание относиться к ним по-другому. Чувства? О чём это они? Какие чувства за деньги? Опять сплошная физиология.

Чувства… Лишь одна заставила думать о ней. Одна поставила на колени. Если бы мои бывшие знали, они бы воздвигли ей памятник. А я бы ходил на него любоваться. Усмехаюсь идиотским мыслям.

Может Кир прав, Ева со мной точно не из-за денег, может, стоит подумать… Нет. Я не чувствую к ней ничего. Бесчувственная сволочь — самое частое, что я слышал в свой адрес. Грустно улыбаюсь, бросаю взгляд в зеркало, встречаюсь там со своим отражением. На меня смотрят чёрные глаза, а в них — лишь усталость и тоска. Возвращаю взгляд на дорогу, и топлю педаль в пол.

Странно, ведь я эмоциональный человек. Правда, скорее это касается каких-то отрицательных эмоций. Я часто злюсь, быстро прихожу в ярость, испытываю неприязнь или ненависть, возмущение. Но я умею держать себя в руках.

Чем я горжусь, так это тем, что умею ждать и терпеть. Вот и сейчас я всё ещё жду, что однажды что-то изменится. Тупая надежда, даже не знаю на что. Я точно знаю, что быть большим монстром для неё, чем я уже стал, точно себе не позволю. Не до такой степени я урод, и портить её жизнь не буду. Это решение было принято шесть лет назад, таким оно останется. Вот только что делать мне?

Жить. Просто жить и ждать. Проявить свое упрямство и умение терпеть.

Утром Ева прислала сообщение и попросила с ней пообедать, договорились встретиться в ресторане возле её салона.

В ресторане, заказав себе утиную грудку с грибами эноки в ожидании уставился на свою любовницу. Та, явно, что-то собиралась сказать, но никак не решалась. Хотя, "не решалась" — это не про Еву. Скорее, просто подбирала слова.

— Дорогой, — всё же начала она. — Ты прав, я немного перегнула. Обещаю, что так себя вести больше не буду. Не злись. Ты же знаешь, я тебя люблю, — Ева делает паузу.

Молчу, на её признание не реагирую, жду, что будет дальше. Не дождавшись моих комментариев, Ева продолжила.

— Но мне не хватает тебя. Я здесь одна. И, конечно, я чувствую… что становлюсь неуверенной и меня это злит. Когда я злюсь, я делаю глупости. Просто уделяй мне больше внимания, чтобы я была в нас уверена.

— Ева, ты серьёзно? — я охренел от таких предъяв. И это "нас". — Напоминаю, когда-то ты сама пришла ко мне. Я ничего тебе не обещал. Ты приехала в этот город и решила здесь открыть свой салон. А теперь я виноват в том, что тебе здесь скучно? И должен тебя развлекать? Растрою тебя, этого не будет. Ты знала, на что шла.

— Да, — меняет она тон. — Хельга предупреждала о твоей репутации.

— Интересно? — я приподнимаю брови, делая глоток вина, что подано на аперитив.

— Что тебя называют бесчувственной сволочью, еще с колледжа. Но это не так. Ты не такой. Я не верю.

— Не обманывай себя.

— Давид, я не прошу признаний в любви, и носить меня на руках. Я просто прошу уважения. Это так сложно? Нам ведь хорошо вместе.

— Ева, я прошу не строить иллюзий, и тогда нам будет хорошо вместе.

Нам принесли заказ, и дальше обед прошел в непринуждённой обстановке.

9 глава

ДАВИД

Прошла почти неделя с того разговора в ресторане. Ева пока держала слово, и не входила в мой кабинет без предупреждения.

Сегодня снова пришла и вытащила меня пообедать. Лето было в разгаре, на дворе уже был июль. Утром шёл дождь, он прибил пыль, и дышалось на удивление легко после нескольких дней зноя.

Ева настояла на прогулке по парку, около которого мы обедали. Видимо, насладиться погодой и свежим воздухом решили не только мы. В парке было много народа, несмотря на будний день. В основном, конечно, молодежь, ну и мамочки с детьми. Особенно многолюдно было в той части парка, где находились аттракционы. Туда мы, конечно, не пошли, не хотелось оказаться в гуще этого разгара веселья.

Ева висела на моём локте и что-то рассказывала, кажется, новости от Хельги о каких-то общих знакомых, когда в меня что-то врезалось, чуть не сбив с ног. Я посмотрел вниз, туда откуда пришёл удар. Оказалось, в меня въехал электромобиль. В нём сидел мальчишка лет четырех и испуганно моргал глазами. Он показался смутно знакомым, а потом я услышал.

— Даня, я же просила кататься возле нас. Простите, пожалуйста.

Мне кажется, я даже дышать перестал. Словно в замедленной съёмке я обернулся на голос из моего прошлого и встретился с глазами, что преследуют меня столько лет. Она тоже узнала, ее лицо изменилось, в глазах читалась растерянность и снова страх…

Мы уставились друг на друга, не в силах произнести ни слова. Мне кажется, я даже перестал слышать шум парка, впитывая в себя образ девушки, что стояла в метре от меня.

— Саша, всё в порядке? — её окликнула подружка, брюнетка, с уже большим животом, подошла к ней. Саша отвела глаза и мир снова ожил.

— Девушка, следите за своим ребёнком, — вмешалась Ева.

— Извините, — почти прошептала Саша и помогла развернуться машине, в которой сидел её сын.

— Всё нормально, — выдавил из себя, все еще не веря в происходящее.

Вот она на расстоянии вытянутой руки. Протяни руку и сможешь дотронуться. Сделай шаг и сможешь вдохнуть ее аромат. Сглотнул, пытаясь справиться с желанием сделать хоть что-нибудь. Почувствовал, как хватка на моей руке усилилась. Это Ева заметила, что что-то не так.

Машинка с ребёнком уже отъехала вперед. Саша с подругой шли не очень быстро, видимо, потому что быстро не могла идти беременная подруга. Вскоре они подошли к еще одной блондинке и все трое повернулись и посмотрели на меня. И резко отвернулись, заметив, что я всё ещё их рассматриваю.

— Может хватит? — услышал я дикое шипение Евы. Посмотрел на неё, она была чертовски зла. — И кто она?

— Мне нужно на работу. Возьми такси, я не смогу тебя подвезти.

Я отцепляю пальцы её руки и быстрым шагом иду к стоянке, где оставил машину. Я не слышал, что крикнула мне Ева. Я почти не разбирал дороги. Я убегал из этого парка, боясь сделать очередную глупость.

Я вернулся в офис, с порога заявил Лине, чтобы отменила все встречи на сегодня. Зайдя в кабинет, я прямиком отправился к бару. Выпив несколько стаканов коньяка, почти залпом, я все еще не мог успокоиться. Отставив стакан, я стал пить прямо из бутылки, не прекращая мерить шагами кабинет. Но алкоголь не приносил успокоения, от бессилия я швырнул пустую бутылку в стену.

И буквально через минуту дверь открылась и в кабинет заглянула моя помощница. Увидев осколки стекла, она скрылась за дверями и через пару минут вернулась с совком и щеткой. Молча зашла в кабинет и стала собирать стекло.

Что тогда мной двигало? Мне просто нужно было быстро вытравить из головы ту, что никогда не будет моей. Я сам подошел к двери и закрыл её на замок. От этого звука моя помощница поднялась на ноги и посмотрела на меня удивлёнными, ничего не понимающими, глазами.

— Что Вы?

Я сделал шаг в ее сторону. Она сделала шаг от меня. Наивная, она уже была в клетке со зверем, и ей некуда бежать. Я подошёл ещё ближе, наступая на неё, пока она не уперлась бедрами в стол. Понимая, что попала в ловушку Лина хотела обойти стол, но я среагировал быстрее, усадив её на столешницу.

А потом встретился с её глазами. В них было столько страха… Не знаю, в какой момент моё воображение сыграло со мной злую шутку, я обхватил ее лицо руками и стал просить не бояться меня, а затем поцеловал.

***
ЛИНА

— Не бойся, пожалуйста, не бойся меня. Прошу, Саш, не бойся, — шептал он, словно был не в себе и явно видел перед собой кого-то другого, а потом поцеловал.

Очень бережно, словно говорил этим поцелуем, что всё хорошо, бояться не нужно. Моё тело отреагировало быстрее меня. Оказавшись в руках мужчины, оно стало податливым, и я сама не поняла, когда стала отвечать на поцелуй, в какой момент мои руки оказались в его волосах. Он довольно зарычал, и поцелуй стал более жадным, голодным, а его руки, кажется, были везде. Юбка моего платья оказалась скомканной где-то в районе талии. Губы моего шефа спускались к шее, провели дорожку по ключице, одна рука сжала грудь, вырвав из меня стон.

Возбуждение накрывало меня с головой, тело, лишенное столько лет ласки, плавилось в умелых настойчивых руках. Где-то на задворках мозга я понимала, что это неправильно, что так нельзя и, наверное, всё это стоит прекратить. Но разве кто-то слушает разум в таком состоянии?

Да, и сомневаюсь, что Давид Всеволодович способен остановиться, даже, если я попытаюсь все прекратить.

Его пальцы отодвинули трусики и заскользили по влажным складкам:

— Ты течёшь для меня, — прохрипел он, уткнувшись лбом в мой лоб и не открывая глаз. Его дыхание было неровным, шумным. Казалось, он еле сдерживает себя. — Хочу тебя… — шепчет он и впивается в мои губы новым поцелуем.

Мои руки тоже не бездействуют. Они скользят по его рукам, оглаживают плечи, но этого мало. Хочется прикоснуться к коже, и я, осмелев, начинаю расстёгивать его рубашку. Сама себя не узнаю. Словно голодная кошка, уже сама насаживаюсь на его пальцы и мысленно молю о большем, и он не заставляет себя долго ждать. Первое проникновение самое сладкое, оно пробивает электрическим разрядом до самой макушки, выбивая стон и заставляя закатить глаза от удовольствия.

— Такая тесная, — шепчет он куда-то в шею, замирая на мгновение, а затем начинает двигаться.

Сначала медленно, словно растягивая меня, позволяя привыкнуть. Но вскоре, темп увеличивается, он опускает меня на стол и, обхватив мои бедра руками, начинает вбиваться так, что кажется, я скоро разлечусь на осколки. Мне так хорошо, что я уже не могу думать ни о чём кроме удовольствия, что дарит мне этот мужчина. Когда его рука оказывается на моём клиторе, он начинает то интенсивно его поглаживать, то надавливать, и, при этом, совершенно не сбавляя скорости. Я взрываюсь в ярком оргазме. Крик вырывается из самой глубины моей души, а всё тело сводит напряжение мышц. Ещё пару фрикций и чувствую, как по бёдрам течет теплая жидкость.

Он первый приходит в себя. Приносит мне влажное полотенце, и даже сам стирает свою сперму с моих бедер.

— Прости, — говорит он. — Я выпишу тебе премию.

Это фраза действует похлеще ушата с холодной водой. Я поднимаюсь со стола и встаю на всё ещё дрожащие ноги. Чувствую себя проституткой, которой хотят заплатить за секс.

— Не нужно, долю своего удовольствия я тоже получила, — говорю тихо, боясь смотреть на начальника.

— Если хочешь уйти сейчас, можешь идти, — какой благородный жест, мысленно усмехаюсь.

— Благодарю, но у меня есть незаконченные дела. Не хочу, чтобы он думал, что я… а что я… я сама не знаю, что думать. И как смотреть ему в глаза теперь, тоже не знаю. Одно я понимаю, что должна была остановить, ведь он даже не со мной был. Он был с какой-то Сашей. — И, я надеюсь, это больше не повторится, — почти шепотом.

— Не понравилось? — слышу ухмылку, но всё также не смею посмотреть в глаза.

— Не хочу быть чьей-то заменой, — гордо говорю я, и наконец-то смотрю на мужчину. Его лицо искажается в какой-то гримасе, и что это значит я понять не могу, но в глазах мужчины явно читается боль.

— Я позову кого-нибудь убраться, — он кивает, крепко сжимая губы в тонкую линию.

И я, как можно спокойней, покидаю кабинет, хоть самой хочется бежать, а еще лучше где-нибудь спрятаться.

10 глава

ДАВИД

Дверь за Линой закрывается. Я без сил опускаюсь на диван. Чёрт! Тру лицо руками. Что, бля*ь, это было? Я, конечно, пьян, но не настолько, чтобы не понимать, а ещё лучше забыть о том, что произошло. И что в какой-то момент я видел перед собой совершенно другую девушку… Делаю глубокий вдох, пытаясь собрать мысли в кучу.

Каждый раз, в подобном состоянии, я брал своих партнёрш сзади, чтобы не было видно лица. Совершенно не того лица, которое я хотел видеть. Почему с ней что-то пошло не так? Как это объяснить?

Страх. Страх в ее огромных глазах… Но потом… Потом я понимал, что это Лина. Когда уложил её на стол, а она выгибалась и стонала от удовольствия, я понимал, что это моя секретарша. И мне нравилось то, что я видел. В какой-то момент я словил себя на мысли, что её оргазм я жду больше, чем свой. И это было так… красиво… Я даже с удовольствием стирал с неё сперму, пока она приходила в себя, всё также лежа на столе, и пытаясь восстановить дыхание.

Повёл себя как придурок, предложив премию. На её месте врезал бы мне по морде, но нет. Она вышла из этой ситуации красиво, ещё на место меня поставила, тыкнув носом, что я назвал её другим именем. Да, приятель, лоханулся, так лоханулся.

В дверь постучали и в кабинет зашла уборщица:

— Я могу убрать?

— Конечно, — поднимаюсь, хватаю пиджак, телефон и выхожу из кабинета. — Я ухожу, — говорю Лине, которая что-то печатает на компьютере.

— Вас не ждать? — уточняет она совершенно безразличным, профессиональным тоном.

— Нет, — бросаю последний взгляд на девушку и ухожу.

По дороге вызываю водителя, потому что сесть за руль в таком состоянии не рискну. В душе, как и в голове, такая каша. И я даже не представляю, как это всё переварить. Как навести хоть какой-нибудь порядок. Набираю брата.

— Ты где, ещё работаешь?

— Конечно! Время видел?

— Ты мне нужен. Прямо сейчас. Жду дома, — и отключаюсь.

Пока Дима приехал, я успел выпить ещё, и сейчас сидел, почти без движения, и пялился в стену.

— Капец, — выдает вердикт Дима. — Что за фигня происходит?

— Выпей со мной, — прошу брата. — И, пожалуйста, ни о чём не спрашивай.

***
ЛИНА

Давид Всеволодович уходит, а я без сил опускаю голову на скрещенные на столе руки.

Дура, Лина, какая ты дура. Что теперь делать, я не знала. Терять работу точно не хотелось, но и быть подстилкой для шефа. Нет, это не про меня. Да, и есть у него его Ева. Тогда, кто это Саша?

Нет, Лина, неважно, тебя это никак не касается. Забудь. Будь профессионалом. Точно! Нужно сделать вид, что ничего не было. Подумаешь, один раз не считается. И вообще, не изнасиловал же он меня, наоборот, доставил удовольствие. Да ещё какое… Вот уже не знаю, это от долгого воздержания или он, действительно, так хорош?

Попыталась вспомнить свои ощущения с Маисом. Не помню. Таких ощущений точно не было. Хорошо было, но вот такого, точно не было. Блин, Лина, соберись ты вообще об этом забыть должна.

— Ладно, — выпрямляюсь. — За работу.

Забрала Тигренка из сада, и мы поехали домой. В маршрутке перед нами сидела девушка с книжкой в руках. Судя по обложке, это обычная бульварщина, женский роман про красивую и светлую любовь. Я когда-то тоже такие читала, скорей пробовала, но так и не втянулась. Я такие не люблю, не понимаю, как можно это читать. Это моя младшая сестра зачитывается этой ерундой. И меня пристрастить пыталась. А я никогда не верила в золушек. Да, и саму сказку про Золушку не люблю. Мораль сей сказки — терпи до последнего и тогда ты, может быть, попадешь на бал, может быть, встретишь принца. К чему это я? К тому, что в жизни так не бывает. В жизни Золушка никогда не попадёт на бал, а если и попадет, то принц её не заметит. Потому что попадёт она туда лишь официанткой.

Нет, я не озлобленная на весь мужской пол феминистка. Я просто реалистка. Я не верю в идеальных мужчин в реальной жизни. Где все эти красавчики, подкаченные, умные, красивые.

Посмотрела в окно. На улице лето и людей очень много, но взгляд остановить не на ком. Вот молодые парни, ещё куда ни шло, но и тут, то ноги кривые, то обуты в босоножки на носки. А мужчины постарше. Либо уже пивной живот, либо просто неухоженные. Не бывает в жизни этих книжных красавчиков.

Давид Всеволодович — красивый, подсказывает мне моё подсознание. Это — да. Соглашаюсь я. Но и он, как оказывается, неидеальный. Встречается с одной, думает о другой, отымел, вообще, меня. Вот как такого мужика назвать?

— Мам, мам, — вырывает меня из размышлений сынок. — А мы в магазин пойдём?

— Не знаю. А надо?

— Конечно, купишь мне вафильку? Ну, пожалуйста, — голосок его становится умилительным, он сощуривает глазки и складывает ладошки в просительном жесте. Ну, вот как ему отказать.

— Хорошо, — говорю, улыбаясь.

— И йогурт, — тут же добавляет он, пользуясь моментом.

— Хитрюга, — целую сладкую щёчку.

Домой мы шли через магазин.

— Мама, пошли играть в пилатов, — на кухню, где я пила чай влетает Тигран. — Ну, пошлиии.

— Сейчас, мой хороший. Я допью чай и приду.

Сын убежал, а я в несколько глотков допила свой любимый молочный улун и иду к сыну.

— Поднять лякаль! — кричит Тигран.

— Сыночек, правильно говорить якорь.

— Лякаль, — повторяет он с улыбкой, словно специально не желая произносить правильно слово.

— Ладно, пусть будет лякаль, — улыбаюсь моему главному мужчине в жизни.

Смешной, рычать уже может, а вот в словах буква "Р" ещё получается редко. Мы сидели, забравшись с ногами на диван, который был нам кораблем. Сын тянул, привязанный к поясу от моего халата, маленький пластиковый стульчик, который выполнял роль якоря.

Как я ни старалась отвлечься, но мои мысли, всё равно, возвращались к моему шефу, точнее, к тому, что произошло между нами. А когда, уложив Тиграна я осталась со своими мыслями один на один, стало совсем плохо.

Память то и дело подбрасывала картинки, воспроизводила мои ощущения, вызывала томление внизу живота. Мамочка, ну что ж такое? Хорошо же жила столько лет… Нет, я, конечно, иногда ласкала себя, не совсем же я атрофированная. Но сегодняшние ощущения и рядом не стояли.

Заснула ближе к трём, а утром на работу идти совсем не хотелось. Но я ведь сильная, умная, самостоятельная женщина. Poker Face и вперёд, как ни в чём ни бывало. Умываясь утром, твердила себе в зеркало. Правда, говорить это было проще, чем сделать.

К девяти утра, когда я уже ждала, что Давид Всеволодович вот-вот появится в приёмной, сердце моё колотилось как ненормальное. Но он не пришёл, а около десяти часов пришло сообщение с просьбой перенести все сегодняшние встречи на завтра, так как его сегодня не будет. Знать бы почему?

Боится со мной встретиться? Глупости. Не такой он человек. И не такая я важная птица. Подумаешь, поимел секретаршу. На самом деле, была очень рада, что у меня были ещё одни сутки для того, чтобы собрать себя в кучку, восстановить свои мысли и убедить в том, что ничего особенного не произошло.

— Где он? — раздалось у меня над головой. Оторвала взгляд от компьютера, если честно, не видела там ни строчки, опять ушла мыслями в себя и даже не услышала, как в приёмную вошла это фурия.

— Мне не докладывал. Сообщил, что сегодня не будет и всё, — как можно холодней отвечаю. Хоть и недолюбливаю её, но совесть немного мучает.

— Он после обеда вчера возвращался в офис?

— Да.

— Пил?

— Да, — я понимаю, что врать не имеет смысла. Видимо, они давно вместе, кто-то даже говорил, что она из Австрии за ним приехала.

Я видела фото с открытия ее салона. Они, действительно, смотрятся вместе. Такая идеальная пара. Оба красивые и успешные.

Ева начинает мерить шагами приёмную, о чем-то размышляя.

— Уходил сильно пьяный и злой? — задает новый вопрос.

— Не могу сказать точно, но бутылку от коньяка в стену запустил.

— Понятно, — как-то устало говорит девушка и даже в лице меняется. С неё спадает маска светской суки. Появляется обычная девушка, очень расстроенная поведением своего мужчины, даже жалко её становится.

— Не говори, что я приходила, — просит она, перед тем, как уйти.

Моя совесть еще больнее колет меня острыми иголками. И если я один раз и позволила себе подумать о том, что это может повториться, то сейчас поставила жирное НЕТ с тремя восклицательными знаками.

11 глава

ЕВА

Я, как могу, подстраиваюсь под Давида. Понимаю, власти над ним у меня пока нет, и тут нужно быть хитрее, а значит уступать. Ссора с его секретаршей, и то, что он потом поставил ультиматум, да еще и ушел, я еле проглотила. А разговор в ресторане всё ещё неприятным осадком сидит в памяти. Я знаю прекрасно, что он исчезнет и даже не вспомнит, если я покажу зубы, но вчерашняя выходка в парке… Эта девушка, явно, не случайная знакомая, а узнать мне не у кого. Да, вообще поговорить не с кем. Варюсь в своих сомнениях и страхах одна и это сильно бьет по самооценке.

Я не планировала устраивать скандал или выяснять отношения с Давидом, но подтвердить свои подозрения должна. Поэтому я поехала к Давиду в офис. На месте его не было, но его секретарша подтвердила мои опасения. Вчера он напился и скорее всего, в конечном итоге, его вечер закончился с какой-нибудь шлюхой.

А вот то, что это произошло после случая в парке, случайностью не кажется. Слишком резкой была перемена в его поведении. Слишком красноречивым был его взгляд на ту девушку. Неужели… Нет, не хочу в это верить. Он не может быть в неё влюблён. Не может. У неё ребёнок. Да, одета хорошо, вещи брендовые, но она ведь ничего из себя не представляет. Боже, что мне делать?

Заметив на себе сочувствующий взгляд секретарши, взяла себя в руки, попросила не говорить Давиду, что приходила и покинула здание.

Мне было плохо. Самое обидное, что никто кроме Давида не сможет ответить мне на вопросы, которые меня мучают. А он точно этого не сделает. А если она, как там её подруги назвали — Саша, кажется? Если она живёт в этом городе, может она и была причиной, по которой Давид не хотел сюда возвращаться? А что, если сейчас он снова захочет с ней видеться? Что между ними было? Я свихнусь, если не найду ответов. А где их искать?

В такие моменты мне жутко хочется стать маленькой, чтобы все проблемы за меня решил кто-нибудь другой.

Позвонив в салон и убедившись, что моё присутствие на сегодня не понадобится, я поехала домой. Не знаю, как, но папа нашёл просто потрясающую управляющую. Татьяна, женщина тридцати девяти лет, была умна и надежна. Я это поняла еще до того, как мы открылись, а за это время только больше в этом убедилась.

Может съездить домой? Или к Хельге? Но мысль эту я отмела. Сейчас оставлять Давида одного было опасно для наших, и так очень хрупких, отношений. Единственное, что я себе пообещала, это не звонить ему первой. Капля гордости у меня должна быть… и хоть капля совести у него.

В Австрии после подобных срывов он вел себя как образцовый кавалер. Посмотрим, что будет здесь. Вечер провела дома, заказав суши и включив своего любимого "Люцифера".

Но и на следующий день звонка я не дождалась. Моё нервозное состояние заметила Татьяна.

— Ева Анатольевна, можно? — женщина заглянула ко мне в кабинет.

— Да, Татьяна.

— Я могу задать вам личный вопрос? — хотела сначала возмутиться, но поговорить с кем-нибудь хотелось очень, и я утвердительно кивнула.

— У вас что-то произошло?

— Я не знаю, — выдыхаю я устало. — У меня… — я замялась, потому что не знала, как объяснить то, что со мной происходит.

— Это из-за Давида Всеволодовича? Вы поссорились?

— Да. То есть не совсем, — я снова замолчала.

— Ева Анатольевна, Вы можете мне доверять. Всё, что вы мне скажете, останется между нами. Я понимаю, что мы знакомы всего ничего. Но я же знаю, у Вас здесь нет подруг, а сейчас Вас что-то тревожит.

— Это так заметно?

— Боюсь, что да.

— У нас сложные отношения, — всё же решилась я на откровение. — Мы вместе уже три года, но это скорее моя инициатива. Я его люблю, и хочу быть с ним. Понимаете? Во вторник, после ресторана, когда мы гуляли по парку он встретил девушку. Ну, как девушку, она была с сыном лет четырех. Потом, он бросил меня, прямо там, в парке… И вот уже третий день даже не звонит.

— Он ушёл с той девушкой?

— Ааа, нет… Он ушёл к себе, напился и пропал. Я не знаю, может она его бывшая? Может он до сих пор к ней что-то чувствует? — Татьяна замолчала, обдумывая мои слова.

— А про "напился", Вы откуда знаете?

— Я вчера заходила к нему в офис. Его секретарша рассказала. Понимаете, такие срывы у него были. Я не смогла узнать, что их провоцирует, но несколько раз в год они повторяются. В такие моменты он много пил, и становился злой. Я старалась держаться подальше. Но я точно знаю, чем заканчивается каждый такой вечер, — грустно улыбаюсь. — Вы скажете, наверное, что я дура, раз терплю.

— Он что, Вас бил? — ужаснулась она.

— Неет, — усмехнулась. — Он шёл к шлюхам, — я опустила глаза, не хотелось видеть осуждения в глазах Татьяны.

— Ох, — выдохнула она. — Даже не знаю, что сказать. Мужики, они, конечно, еще те козлы и мудаки. Если честно, не понимаю, как он не ценит, что рядом с ним такая женщина. Стильная, красивая, умная. Ну, вот что этим мужикам надо? — от возмущения женщина даже встала со стула. — Мне бы очень хотелось вам помочь, но я, правда, не знаю, как.

— Спасибо, Татьяна, хотя бы за возможность высказаться. Я ведь и вправду не знаю, что мне делать. Знаю одно, я его другой не отдам. Но если его сердце занято, то как туда попасть мне?

— Если оно и занято, и если той девушкой из парка, то, видимо, это безответно. Тут нужно только терпение и время. Любовь, её же тоже нужно подпитывать постоянно, иначе она засохнет.

— Наверное, Вы правы, — я улыбнулась женщине. — Ещё раз спасибо. Я буду бороться и проявлю терпение.

— И мудрость, — добавляет Татьяна. — Женская мудрость — великая вещь. Вовремя промолчать, вовремя сказать, вовремя приласкать. И вот, мужчина уже как дрессированный хищник, выполняет все твои команды, — мы засмеялись.

Моё настроение однозначно улучшилось, а вера в свои силы повысилась. Татьяна права, любого хищника можно приручить любовью и терпением.

12глава

ДАВИД

Моя попойка и пропущенный день привели к тому, что в четверг работы было в два раза больше. С утра было слегка неловко, весь выпитый мной алкоголь так и не стер с памяти то, что я сделал. В этот раз моё сознание металось между двумя девушками, я не знал, как отреагировала Лина на то, что произошло и меня немного мучила совесть.

Зайдя в приемную, я увидел секретаршу за её рабочим столом. Она вежливо поздоровалась, как всегда, видимо, решила сделать вид, что ничего не было. Идея отличная, полностью поддерживаю. Или для нее это норма? Вдруг возник в голове вопрос. Неважно, отмахнулся от этой мысли. Всё-таки не нужно мешать работу и личную жизнь, тем более, что в планы это не входило.

День прошёл чертовски быстро, я даже хотел задержать Лину, когда она собралась уйти, как всегда, ровно в шесть, но совесть перед девушкой всё ещё извинялась, поэтому я не стал её останавливать. А вот сам задержался почти до десяти. Зато, почти наверстал упущенное.

В пятницу, ближе к обеду Лина сообщила, что ко мне пришла Ева. Если честно, я и забыл о ней. Мысленно приготовился выслушать её нападки. Она не дура и, наверняка, сделала свои выводы. Но Ева удивила. Заходя в кабинет, она светилась лучезарной улыбкой и была сама приветливость. Что, кстати, тоже настораживало.

— Составишь мне компанию за обедом? — глянул на часы.

— Думаю да, но, если ты не против, закажем еду сюда. Я немного зашиваюсь.

— Конечно, дорогой, — Ева снова улыбнулась. — Какие планы на выходные?

— Пока никаких. Но выходной у меня будет только в воскресенье. Наклевывается хороший контакт с итальянцами, возможно, откроем там филиал.

— Это чудесно, — искренне порадовалась Ева.

Пока мы обедали, она вела себя как ни в чём ни бывало, болтала, рассказывала что-то забавное, делилась своими успехами в салоне и ни разу не вспомнила случай в парке.

— Наверное, нужно съездить в Вену. Как говорится, доверяй, но проверяй.

— Это правильно. Каким бы ни был хорошим управляющий, контроль от владельца должен быть. Когда планируешь?

— Пока не знаю, — пожимает она плечами. А перед уходом дарит мне полный страсти поцелуй.

Переговоры с итальянцами прошли замечательно. Проводили по видеосвязи, обсудили главные моменты. Теперь нужно решить вопрос с открытием филиала, а для этого нужно ехать в Италию и решать вопрос на месте.

Почти все две недели ушли на подготовку. Работы было чертовски много. И вот, завтра я планировал вылет во Флоренцию.

— Лина, мне нужны отчеты по Австрии за прошлый год, сделай копии, хочу взять их с собой и электронную версию тоже подготовь.

— Давид Всеволодович, но уже без пяти шесть. Я не успею, — вылетаю из кабинета, злой как чёрт. Я тут сижу почти каждый день до девяти, чтоб всё подготовить. Чтобы ничего не упустить и впервые прошу задержаться, а она мне про рабочее время говорить будет. — Лина, — гаркнул я, девушка аж подпрыгнула. — Я завтра улетаю. Мне нужны эти бумаги. Я и так не прошу вас задерживаться, но сегодня вы мне нужны. Ваш рабочий день продлевается.

— Но я не могу, — снова зашептала она. Видимо, мой взгляд был убедителен, и секретарша стала тараторить. — Мне сейчас очень нужно уйти, но я вернусь через полчаса и всё сделаю. Но сейчас мне нужно уйти.

— Полчаса, — бросаю ей и засекаю время. Громко хлопаю дверью, срывая злость хоть на ней. Я и так взвинчен, это первая моя такая крупная сделка. А уж открытие филиала, тем более. И пусть я выгляжу очень уверенно, но я всё же человек, и сомневаться мне не чуждо.

Дима принёс последний вариант контракта, и я решил его ещё раз перечитать, раз уж приходится ждать отчёты. Когда закончил с контрактом, глянул на часы, прошло сорок две минуты. Вызвал Лину к себе по селектору, но мне никто не ответил. Что изрядно взбесило, и я решил выйти из кабинета и дождаться её в приёмной.

За рабочим столом её, конечно же, не было, а вот на диване сидел ребёнок с телефоном в руках.

— Ты кто, и что здесь делаешь? — мальчик поднял свои глаза с огромными ресницами и совершенно спокойно ответил.

— Я Тигрррр, — старательно произнес он "Р" на конце. — Маму жду.

— А мама у нас тигрица?

— Нет, — малыш улыбнулся. — Мама ангел.

— Интересная семья… — договорить свою мысль не успел, в приёмную зашла Лина со стопкой бумаг и папок в руках.

— Простите, в ксероксе бумага закончилась, пришлось задержаться, но я всё сделала.

— Это мама, — сообщает малыш и я вдруг вспоминаю, что Лину зовут Ангелина — Ангел.

Перевожу взгляд с Лины на мальчишку и обратно в полном недоумении.

— Это Ваш сын?

— Да. Простите, что пришлось его привезти, он не помешает.

— А где он был?

— В саду, — говорит очевидную вещь, словно не понимает, зачем я спрашиваю. Если честно, я сам не понимаю. Зато теперь становится понятно, почему она не задерживается на работе. Тут мне приходит в голову, что раз есть сын, должен быть и муж. Теперь стало понятно, почему она решила замять то, что произошло между нами. Зачем-то вспомнил, какой узкой она была, сглотнул набежавшую слюну. Подавил возбуждение, что медленно стало поднимать голову.

— А муж? — всё-таки спрашиваю я.

— Мужа нет, — она вручает мне папки. — Что-то ещё? — прекращает она, видимо, неприятную для нее тему.

— Да, нужно всё это перебрать и решить, что брать с собой. Пойдёмте в кабинет. Он сможет побыть тут один?

— Если можно взять его с собой, было бы лучше. Он не помешает, я дам ему наушники, — кивая ухожу, а через пару минут в кабинет входит Лина с сыном.

Она усаживает его на диван, что-то тихо объясняет. Мальчик кивает, затем она вручает ему планшет, помогает одеть наушники и что-то включает.

— Можем работать, — обращается она, подойдя ближе.

Только сейчас отмечаю, что она стала ниже. Опускаю взгляд на ноги и вижу, что она в босоножках на плоской подошве. Так она достаёт мне всего лишь до подбородка, непонятно зачем отмечаю я.

Мы взялись за работу, выбрав нужные показатели, сложили их в папку. Затем сто раз проверили все документы, что я планировал взять с собой. Проверяем чтобы они были на бумажном и электронном носителе, оказалось, что некоторых нет в бумажном, пришлось делать копии.

К десяти часам всё было сделано, я сложил документы в кейс, полностью удовлетворенный проделанной работой.

Можно ехать домой. Пока я собирался, как-то совсем забыл о сыне Лины, который заснул на диване. Когда он отключился, я не знаю, но теперь он был укрыт пледом, а Лина с сумкой на плече, видимо, решала, как бы так поудобнее его взять.

— Я вас отвезу.

— Спасибо, не нужно. Я уже вызвала такси.

— Отменяйте, — подхватил мальчишку на руки и пошел к лифтам.

Лина выключала свет, закрыла сначала мой кабинет, потом дверь приемной.

— Я всё-таки лучше на такси, — снова завела она разговор в лифте.

— Нет, я Вас задержал, по моей вине Ваш сын уснул здесь. Я отвезу. А, кстати почему он сказал, что он тигр?

— Его зовут Тигран. Я называю Тигренком или Тигром.

— Имя армянское.

— У него папа армянин.

— И где он сейчас?

— Наверное, вАрмении.

Створки лифта открылись, и мы вышли из здания на парковку. Передав ребёнка Лине, открыл машину и помог ей сесть. Дорогу она мне показывала, так как адрес её мне ни о чём не сказал.

Во дворе, состоящим из старых пятиэтажек, Лина попросила остановиться.

— Спасибо, если несложно, откройте мне дверь.

Хотел спросить, за кого она меня принимает, я и так планировал проводить её до квартиры. Понятно же, что с ребёнком на руках даже достать ключи из сумки она не сможет. Но вовремя сдержался. Открыв дверь машины, аккуратно забрал у неё мальчишку. Надо же дрыхнет и хоть бы что.

— Куда идти?

— Я сама.

— Лина, уже поздно, давайте Вы не будете пререкаться с начальством, — сверкнув на меня своими глазищами, она всё же пошла к подъезду. Открыла и придержала дверь.

— Пятый этаж, — предупреждает меня девушка.

Не сказать, что парнишка тяжёлый, но это для меня, а как она собиралась тащить его на пятый этаж? Что за упрямство? Предлагают помощь — пользуйся! Нет же, я сама.

В квартире, разувшись, пошёл за хозяйкой в детскую комнату. Старая хрущёвка с одной большой проходной комнатой и маленькой, больше похоже на пенал, она и была детской.

— Спасибо, — ещё раз сказала Лина. Я вышел из комнаты и огляделся. Чисто, аккуратно, уютно. Минимум мебели.

Как такого коридора здесь не было, я зашёл в крошечную кухню и включил свет. Тут, на удивление было всё очень хорошо продумано, несмотря на маленький размер, кухня была очень хорошо обустроена.

— Денег хватило, чтобы сделать ремонт только в самых маленьких помещениях, — услышал я за спиной. Обернулся. — Я думала Вы ушли.

Если честно, сам не знаю зачем задержался, но на замечание Лины никак не ответил.

— Хотите чаю? Вы же тоже не ужинали.

— Да, с удовольствием, — если честно, согласился из вежливости.

— Тогда мойте руки.

Лина подошла к рабочей поверхности, видимо, на автомате включила радио, разбавив тишину тихой музыкой, нажала кнопку на электрическом чайнике, помыла руки сама и предложила мне полотенце. Было непривычно, что помещение такое маленькое. Вот я у мойки, делаю шаг назад и уже у стола. Стол, кстати, тоже маленький.

Лина сделала бутерброды и разлила по кружкам чай. Разговор не клеился, я не знаю о чём с ней говорить, она явно чувствовала себя неловко и боялась поднять на меня глаза, больше смотрела в свою чашку.

Чай на столе. Жаль, что не ты…

Донеслись слова песни из динамика. Возможно я бы не обратил на них внимания, если бы они не повторились ещё несколько раз. Оторвал взгляд от своей чашки и стал разглядывать Лину.

Чай на столе. Жаль, что не ты…

Снова повторила певица. Эти слова заставили вспомнить Лину на моём столе в кабинете. И песня вдруг стала очень актуальной. То ли почувствовав мой взгляд, то ли слова песни тоже натолкнули на воспоминания, не знаю, но девушка подняла свои глаза и словно по заказу снова начался припев песни:


Чай на столе. Жаль, что нет ты.

Я привяжу тебя к себе,

Чтоб не боялась темноты.

Чай на столе. Жаль, что не ты…[1]


Я уже чувствую возбуждение, наши глаза вели немой диалог. Лина сглотнула, когда я словно под гипнозом стал преодолевать и так маленькое расстояние между нами. Она первой пришла в себя. Вскочила и быстро выключила радио. Наваждение спало.

— Я пойду, — прочистив горло, сказал я, и в три шага дошёл до входной двери. Быстро обувшись, я вышел из крошечной квартиры своей секретарши. Мысленно похвалил себя, что не сделал ничего лишнего. Меня ждёт неделя в Италии, это сгладит сегодняшний инцидент и дальше продолжим работать, как и раньше.

13 глава

ЛИНА

Иногда шеф вселяет в меня ужас. И так вечно хмурое лицо, как будто он всегда и всем недоволен, а сегодня так гаркнул, когда я сказала, что мне надо выйти. Если бы я не держалась за стол, наверное, упала бы. В тот момент почему-то вспомнилось, какими нежным и внимательным любовником он был. Но я, как всегда, быстро прогнала эти мысли из головы. Не хватало мне думать об этом. Прошло и прошло. Да и с его стороны не было ни намёка на то, что он помнит о произошедшем. Может, действительно, был так пьян, что и не помнит? Было бы хорошо.

Быстро забрав Тигрёнка, вернулась на работу. Вручила ему в руки телефон и попросила тихонько посидеть. Пока "Герои в масках" отвлекали сына, побежала в ксероксную.

Как назло, бумага закончилась в машине, когда я сделала только треть копий. Закладывать её в эту махину мне приходилось лишь однажды, и то под присмотром. А теперь пришлось вспомнить, как всё сделать так, чтобы ничего не испортить. Вернувшись в приёмную, я застала начальника в компании сына.

— Простите, в ксероксе бумага закончилась, пришлось задержаться, но я всё сделала.

— Это — мама, — с улыбкой сообщил Тигренок Давиду Всеволодовичу.

— Это Ваш сын? — не знаю, почему его так удивило наличие у меня сына, но замешательство шефа выглядело забавно, так же как и его вопрос. Что там в его голове? В какой-то момент выражение лица меняется, он словно, что-то обдумывает, а затем, отведя взгляд, спрашивает:

— А муж?

— Мужа нет, — мне неприятен этот разговор. Я вручаю шефу бумаги и перевожу тему на рабочие вопросы.

Мы сортируем и перебираем бумаги уже в сотый раз. Тигран уснул минут сорок назад, я прикрыла его тонким пледом, что хранится здесь в шкафу. Когда работа была завершена, я вызвала такси, схватила сумку и подошла к сыну.

— Я вас отвезу, — раздался за моей спиной. Голос властный, не терпящий возражений.

Рабочее время уже вышло, и он мне уже не начальник, поэтому я возражаю. Только вот кому? Мужчина подхватывает Тигрёнка на руки идёт на выход. Мне достаётся кейс с документами. Выключаю везде свет, закрываю кабинеты на ключ. Делаю очередную попытку сказать, что справлюсь сама, но, похоже, он не привык слышать нет, даже в обычных жизненных ситуациях. Шеф привозит нас домой и даже забирает сына, чтобы донести до квартиры.

Меня смущает, что ему придётся увидеть мой дом. Квартира старенькая, досталась мне от бабушки. Мы несколько лет её сдавали, а деньги клали на счёт, собирали на свадьбу. А потом я сняла их и сделала ремонт. Правда, хватило только на кухню и совмещённый санузел. Зато, сделано очень хорошо и маленькие помещения стали очень функциональными, вместив в себя всё необходимое. В комнатах я только переклеила обои и освежила двери, перекрасив их. Мы живём здесь вдвоём уже два года, и я очень горжусь своей самостоятельностью.

Давид Всеволодович, уложив Тигрёнка на кровать, сразу вышел. Я стянула с сына обувь, шортики и носочки, укрыла одеялом. Погладила по волосам и, поцеловав в макушку, пожелала приятных снов.

Выйдя из комнаты, прикрыла за собой плотно дверь и увидела, что Давид Всеволодович стоит у меня на кухне. Она вдруг стала ещё меньше, или это он слишком большой для неё… Он с интересом её осматривал. Я зачем-то, скорее из вежливости, предложила ему чаю. Очень надеялась, что он откажется, потому что, во-первых, сама хотела поскорее лечь спать, а во-вторых, я чувствовала себя неуютно рядом с ним. Но он согласился.

Я включила радио, чтоб хоть какие-то звуки разбавляли тишину, о чем с ним говорить вне работы, я не представляла. Пока закипал чайник, нарезала бутерброды, просто чтоб хоть чем-то себя занять.

Я здорово проголодалась, поняла это только откусив от первого бутерброда кусочек. Я тихонько жевала, не смея поднять глаза на начальника, погруженная в свои мысли. Мы не обсудили с Тигренком, как проведём выходные. Обычно мы это делали за ужином, но сегодня всё наперекосяк.

Взгляд шефа на себе я почувствовал не сразу, а когда подняла глаза, чуть не поперхнулась.

Его и так чёрные глаза, казались еще темнее. Они словно затягивали, гипнотизировали, не позволяли сдвинутся с места. А потом, я услышала песню, что доносилась из динамика. Стало жарко. Он ведь не думает о том, о чём поётся в песне? А когда его лицо стало медленно приближаться, я поймала себя на мысли, что тоже тянулась к нему. Отвесила себе мысленно подзатыльник, вскочила с табуретки и выключила идиотскую песню. Вообще песню я эту знала, и она мне даже нравилась, но сейчас… Щёки горели, живот скручивало томление. А в мыслях полный раздрай.

Я так и не обернулась к мужчине, когда он сказал, что уходит. Я слышала, как хлопнула за ним дверь, и только сейчас выдохнула. Похлопала себя по щекам:

— Приди в себя, Лина. Это не твой мужчина. Нечего и думать. Ты сделала всё правильно. И вообще, иди спать, — произнесла вслух, чтоб быть более убедительной.

Я пошла не к себе, а в комнату к сыну. Прижав любимое тельце к себе, вдохнула такой родной запах и наконец-то успокоилась. Вот моя жизнь, моё счастье. И не хочу я набивать новых шишек, и плакать в подушку тоже не хочу.

Глупое сердце перестало гнать кровь по венам, теперь она снова текла медленной рекой. Пульс не зашкаливал. А впереди была целая неделя, чтобы закрепить это состояние.

На выходных мы поехали к моим родителям.

— Кто тут приехал? — радостно спросила Ксю, моя младшая сестра. — Неужели наш Тигл? — спародировала она Тигренка.

— Тигрррр, — зарычал сын, доказывая, что он уже умеет говорить букву "р".

— Точно, Тигр, — смеётся она. — Может, стоит его чем-нибудь угостить?

— Да-да-да, — запрыгал Тигрёнок и убежал на кухню.

После обеда Ксю пристала с расспросами:

— Ну что, как твой шеф?

— Что ты имеешь в виду? — она закатила глаза.

— Я видела его фотки, хорошенький. Но неужели ничего не ёкает? Будь у меня такой шеф, я бы его соблазнила, — настала моя очередь закатывать глаза.

— Тебе нужно поменьше читать романов, — вот уж чего не хотелось, так это обсуждать моего шефа.

— Слушай, а давай, я к тебе на работу приду, и ты нас познакомишь.

— Ты сдурела? Ему тридцать четыре, а тебе всего двадцать один.

— И что?

— Закрыли тему. У шефа всё хорошо. У него есть девушка, они давно вместе. И поверь, ему не нужна студентка, мечтающая о принце. Тем более, он не принц.

— Это хозяйка "Райского яблока"? Я видела в инсте, — говорит Ксюша. — И что, ты думаешь у меня нет шансов?

— Ксюш, пожалуйста, почитай что-нибудь другое, а. Эти романы плохо влияют на твой мозг.

— Это тебе скучно жить в кайф, а я хочу страсти и чувств на пределе. Чтоб эмоции через край, — она мечтательно прикрывает глаза.

— Стой. Зачем тебе знакомиться с Давидом Всеволодовичем? А как же Миша?

— Пф, — фыркает Ксю. — Миша — это не герой моего романа.

— Странно, всего месяца четыре месяца назад, ты уверяла, что он именно тот, кого ты искала.

— Миша тряпка. Мне нужен мужчина, который будет знать, чего он хочет. Властный, уверенный, чтобы сказал, как отрезал. Ну, и конечно богатый.

— Всё, это диагноз. Начни читать классику хотя бы. Ну, это же полный бред.

— Да пошла ты, — обиделась сестра и ушла к себе в комнату.

Неделя без шефа прошла спокойно. Ну, как спокойно, работы хватало, но без его требовательного, хмурого взгляда, работалось легче.

К концу недели он сообщил, что задерживается, и на работу выйдет только в среду. Попросил перенести встречи, что были запланированы на понедельник и вторник, а также объявил, что в среду состоится внеплановое собрание. К этому собранию я решила подготовиться заранее. Сегодня сестра пообещала забрать тигрёнка из сада, так как они с родителями собирались ехать на дачу. Вещи его я собрала, они сами заедут и заберут их.

Закончив с основной работой, я пошла в конференц-зал. Зная, что меня уже никто не будет дёргать, так как рабочий день закончился, я вставила в уши наушники, и принялась за дело.

14 глава

ДАВИД

Я горд собой. Всё удалось. Условия сделки даже лучше, чем я ожидал. А через несколько месяцев мы откроем филиал во Флоренции. Теперь, главной задачей будет найти подходящих людей и, самое главное, тех кому можно доверять и на кого можно положиться. Отец, узнав новости, поздравил меня и сообщил, что никогда во мне не сомневался.

Они должны вернуться к концу августа, и отец поможет мне с подбором сотрудников. Пришлось немного задержаться и домой я вылетел не в воскресенье, как планировал, а во вторник. Сначала хотел заехать домой, но потом решил, что из дома в офис я точно ехать не захочу.

На часах было почти семь, офис опустел и притих. Я поднялся на этаж, где находился мой кабинет. Здесь тоже было тихо. Лина, конечно же, ушла давно домой.

— Падать, падать, падать, падать в грязь…

Услышал я чьё-то пение. Остановился, прислушался. Точно, кто-то что-то напевал в конференц-зале. Тихо направился в ту сторону. Дверь была открыта, и моему взору предстала занимательная картина.

Моя секретарша, сортируя какие-то бумаги, видимо, с наушниками в ушах тихо подпевала песне, звучащей только для неё. Она слегка покачивала бедрами, обтянутыми узкой красной юбкой. Потом резко, её голос стал громче:

- Я хочу велосипед, и чистой футболкой падать, падать, падать, падать, в грязь! Падать в грязь![2]

При каждом "падать" она резко виляла бёдрами, то в одну, то в другую сторону. Член в штанах ожил, а рот наполнился слюной. Я боролся с диким желанием завалить секретаршу на стол и задрать эту юбку, пока ничего не подозревающая Лина, по-прежнему продолжала подпевать неизвестному мне исполнителю. Голос у неё, кстати, приятный. Нужно было уходить, но я как будто прирос к полу, стоял и пялился на девушку.

Видимо, закончив сортировку, Лина двинулась вдоль стола, раскладывая бумаги. Я как хищник следил за каждым её движением. Она чему-то улыбнулась, видимо, сменилась песня, и теперь она запела ещё нежнее:


— Слаще, слаще меда твои, твои губы

Держи мою руку, сердца боюсь, глупая

Я ищу ответа в глазах темнее неба

Кометой до рассвета лечу к тебе я слепо…[3]


Она замечает меня случайно и даже словно не сразу понимает, что я тут. А когда до неё доходит, она быстро выдёргивает наушники.

— Здравствуйте, — растерянно бормочет она. — Вы давно… тут…

— Достаточно, — ухмыляясь. Она такая смешная сейчас.

— Я это, тут… к завтрашнему дню всё подготовить решила.

— Я так и понял, — к её щекам прибила краска, она так и не закончила раскладывать бумаги. Стоит и мнёт их в руках, волнуется. Или нервничает?

Не пытаюсь ей помочь, по-прежнему пристально её разглядываю. И, кажется, она теряется под моим взглядом ещё больше.

— Вы бумаги помяли, — говорю ей, когда она скрутила их в трубочку и сжала в кулачках.

— Ой, — она взглянула на работу своих рук. — Простите, — зачем-то добавила она, затем схватила одну из папок и решительно направилась на выход. Видимо, делать новые копии.

Я стоял в проеме дверей и когда она подошла, то снова замерла, потому что пройти не могла. Какой-то детский азарт включился во мне, стало интересно, что она будет делать дальше. Поэтому я не двинулся с места.

— Можно?

— Можно, что?

— Можно мне пройти?

— Конечно, — всё также, не сдвинувшись с места, говорю я.

Скольжу взглядом по девушке вниз, от глаз к губам, груди, которая от волнения движется чаще и дальше к красной бля*ской юбке. Надо ввести дресс-код и запретить подобные юбки в моём офисе, или просто на моей секретарше. Возвращаю взгляд к лицу девушки.

— Давид Всеволодович, отойдите, пожалуйста.

— Скажи пароль, — забавляюсь я.

— Что? Вы в своём уме? — вспыхивает Лина, за секунду из скромницы превращается в воительницу. Глаза загораются, плечи распрямляются.

Потрясающее преображение. И уступать теперь, ещё больше не хочется.

— Дайте пройти.

— Спой ещё раз, — она снова растерянно смотрит и часто моргает.

— Я не пою, — она отводит глаза.

— Поёшь. Я только что слышал, — девушка заливается краской и наклоняет голову, чтобы я не мог разглядеть её лицо.

Прядка волос падает ей на лицо и чтоб не заправить её за ухо девушки, я сжимаю покрепче ручку кейса.

— Давид Всеволодович, пожалуйста, дайте мне пройти, — делаю маленький шаг в сторону.

Пройти она сможет, но в считанных миллиметрах от меня. Она недовольна пыхтит, в глазах снова буря, теперь она злится, чем вызывает во мне улыбку. Прижав к груди бумаги, Лина протискивается между мной и косяком двери, и быстрым шагом скрывается в ксероксной.

Проводил взглядом её задницу в красной юбке, понял, что точно нужно запретить такую одежду.

Только сейчас, когда Лина скрылась с глаз, понимаю, что уже семь, а она ещё на работе. Вместо того, чтобы идти к себе, иду в ксероксную.

— Почему Вы, ещё на работе?

— Тигран уехал с родителями на дачу на пару дней.

— Может поужинаем? — слова вылетают быстрее, чем я их обдумал, и поэтому я сразу добавляю. — Я только с самолёта, есть очень хочу, заодно расскажите, как тут обстоят дела.

— Как обстоят дела, расскажу, а вот ужинать с вами не буду.

— Почему? — отказ меня задел. Что уж говорить, даже разозлил. Потому вопрос был задан весьма грубо.

— Позвоните Еве, она будет рада, — бросает Лина, хватает сделанные копии и сбегает от меня.

В этот раз я за ней не иду. Захожу в кабинет, оставляю там кейс. Настроение резко испортилась. Поэтому я, не прощаясь, покидаю офис.

Проехав полпути, разворачиваюсь, и еду к Еве. Воздержание до добра не доводит. Я снова смотрел на свою секретаршу совсем с не благопристойными мыслями. И, возможно, будь Лина более развязной, всё закончилось тем, что я отымел бы её на столе конференц-зала. Или это всё дурацкая юбка? Красная тряпка для быка. "Трахни меня" — вот как называется эта юбка. Сука!

Ева с порога поняла, что мне нужно, и прильнула поцелуем к губам, попутно расстёгивая пуговицы рубашки.

— Поесть что-нибудь есть? А то я с аэропорта только в офис заехал и сразу к тебе.

— Пойду посмотрю, — довольная как кошка, прошептала Ева мне в губы.

Поднялась и, совершенно не стесняясь своей наготы, вышла из спальни. Вернулась с небольшим подносом, на котором лежали суши. Не очень их люблю, ну да ладно. Мне бы кусок мяса сейчас.

— Останешься?

— Нет, надо домой, выспаться, переодеться и привести себя в порядок. Завтра сложный день.

— Мы увидимся?

— Посмотрим.

Проглотил всё, что мне предложили, быстро собрался и поехал домой. Получив физическое удовлетворение, я не испытал и толики удовлетворения морального. Хотелось чего-то для души, хотелось не тупого траха.

Стоя на светофоре, вбил в поисковике слова песни, что пела Лина. По машине раздалась приятная мелодия.


"Я чувствую себя странно

За окном морозы у меня солнце в ванной

Ты теперь со мной, ты — моя нирвана

Вдох, выдох ритм сердца рваный

Я так зла, когда ты не со мною

Не люблю скучать и этого не скроешь

Извини, я не в ладах с головою

Но хочу, чтобы ты хотел меня любою

Слаще, слаще меда твои, твои губы

Держи мою руку, сердца боюсь, глупая

Я ищу ответа в глазах темнее неба

Кометой до рассвета лечу к тебе я слепо…"[4]


Песня играла на репите, я вслушивался в текст. Даже начал подпевать, когда снова запели припев.

— Слаще, слаще мёда твои, твои губы…

Я захотел попробовать губы Лины на трезвую голову. Хочу узнать их на вкус. Хочу… Стоп. Так нельзя. Она не из тех женщин, которых можно просто попробовать. Так что заткни своё желание подальше. Всё равно кроме секса ты ей ничего не предложишь, а для этого есть Ева.

15 глава

ЛИНА

Когда я заметила Давида Всеволодовича в дверях конференц-зала, у меня внутри всё обомлело. Интересно, как долго он тут стоит? Капец… Было ужасно стыдно и неловко.

— Здравствуйте. Вы давно… тут… — выдавила из себя.

— Достаточно, — его губы искривила ухмылка.

Он откровенно посмеивался, а взгляд прожигал во мне дыру. Нервничая, не заметила, как измяла последние два экземпляра бумаг.

— Вы бумаги помяли, — снова с ухмылкой сообщает этот дьявол. Чего вообще приехал, такое настроение было хорошее.

Я подошла к двери, а он даже с места не сдвинулся. Смотрит своими чёрными омутами, словно гладит, аж жарко становится. Тело странно реагирует на его близость, блага мозги не плавятся.

— Можно? — неуверенно спрашиваю. Радуюсь, что голос не дрожит.

— Можно что? — он что, издевается?

— Можно пройти?

— Конечно, — а сам и на миллиметр не сдвинулся.

— Давид Всеволодович, отойдите, пожалуйста.

— Скажи пароль, — серьезно говорит он, а в глазах черти пляшут. Забавно ему.

Моё терпение кончилось. Даже забыла, как облажалась, и что он слышал, как я пою. А у меня комплекс, у меня нет слуха, совсем, и я никогда не пою на людях. А он… совсем охренел? Так хотелось послать его далеко и надолго, но субординация не позволила. Поэтому я всего лишь с возмущением потребовала дать мне пройти.

— Спой ещё раз, — нет, он точно издевается. Чувствую, как теряю уверенность и заливаюсь краской.

— Я не пою, — бормочу и отпускаю голову, чтоб не видеть его глаз. Снова прошу возможность пройти.

Он сдвигается слегка в сторону. Да, что такое? Протиснуться я, конечно, смогу, но что за игры? Бросила на мужчину недовольный взгляд, и, прижав к себе бумаги как защитный барьер, проскальзываю мимо шефа. Стараюсь, как можно скорее скрыться с его глаз, спрятаться.

Но он приходит в ксероксную. Спрашивает, почему я ещё на работе, а потом, вообще, зовёт ужинать. И вроде всё звучит правильно, пока он ест, я рассказываю о делах. И какая-то часть меня очень хочет согласиться. Хотя, почему какая-то? Та, что хранит воспоминания о моём шефе, которая заставляет помнить его объятия, губы, руки, блуждающие по телу и приносящие удовольствие. Но моя здравая часть (спасибо ей огромное) ответила твёрдое — нет.

Начальнику явно не понравился мой ответ. Глаза потемнели, черты лица заострились.

— Почему? — грубо.

— Позовите Еву, она будет рада, — отрезвляю то ли его, то ли себя напоминанием о наличии у него девушки. И быстро убегаю в конференц-зал.

В этот раз плотно закрываю за собой дверь. Даю себе время справиться с бешеным сердцебиением. Пытаюсь найти оправдание его поведению. Возможно, усталость после перелёта? Сделав пару глубоких вдохов и медленных выдохов, заканчиваю работу.

Ещё пару минут постояла с приоткрытой дверью. Но на этаже стояла тишина, Давида Всеволодовича действительно уже не было. Я спокойно покинула конференц-зал, а затем и здание. Домой не спешила, сегодня меня там никто не ждал.

Погода была чудесная, жара спала, лёгкий ветерок приносил приятную прохладу. Решила несколько остановок пройтись пешком, но даже эта прогулка не стёрла из памяти моего красивого, странного, иногда жутко пугающего шефа.

И даже когда я решила расслабиться и полежать в ванной, стоило закрыть глаза, как я видела хмурый взгляд чёрных глаз, который снова словно облизывал меня.

Сегодня обещали 32°. Жара неимоверная. Я несколько раз перебрала гардероб в поисках того, что можно одеть на работу, чтобы было не жарко, но, в то же время, подходило. Строгого дресс-кода у нас не было, поэтому не нужно было запихивать себя в костюм. Но и как на прогулку одеться я не могла. Поэтому с грустью отвесила легкий сарафан в пол, льняное платье и шорты бермуды, и легкую юбку плисе.

В конечном итоге, я остановилась на красном платье без рукавов. Оно было прямого кроя, а значит в нем не должно быть жарко, да и ткань приятная. Надеюсь, Давид Всеволодович сегодня будет более адекватным.

До работы добралась без приключений. Быстро привела в порядок кабинет, напомнила всем, что в девять тридцать состоится совещание. Расставила холодную воду в конференц-зале, и ровно в девять села за свой стол разбирать почту и ждать прихода начальника.

Вскоре, дверь приёмной открылась и явился шеф. Поздоровался, даже не глянув в мою сторону, и скрылся в кабинете. Вчерашнего игривого настроения как не бывало. Вот и хорошо. С вечно хмурым Давидом Всеволодовичем я хоть знаю, как себя вести.

Ровно в девять пятнадцать я делаю кофе и отношу шефу. Сообщаю, что к совещанию всё готово, рассказываю его расписание. Подаю документы, что ждали его подписи всю неделю. Настроение шефа становится только хуже, но причину я понять не могу. Стараюсь не обращать внимания. Главное, что эта причина не я. А в этом я уверена, ведь вывести его из себя за эти пятнадцать минут я точно не могла.

Выхожу из кабинета, уже прикрывая за собой дверь, слышу, как Давид Всеволодович ругается. Вот что за человек? Не стой ноги встал, что ли?

***
ДАВИД

Почти выспался, вроде и настроение неплохое. Лину стараюсь игнорировать, сухо здороваюсь и прохожу в кабинет. Через пятнадцать минут она приносит мне кофе. Поднимаю взгляд на вошедшую девушку и мысленно матерюсь. Она в красном. И бля, вроде платье простое, нет в нем ни секса, ни дерзости. Оно довольно свободного кроя, прямое и совершенно не подчеркивает фигуру, при этом она в нём выглядит более хрупкой и нежной. Бля… Что за мысли? Это просто красный цвет. Надо ей сказать, чтобы она не носила красный.

Стараюсь сосредоточиться на том, что она говорит. Но мысли постоянно уходят налево, а точнее направо, потому что именно справа от меня стоит Лина и подаёт мне бумаги, попутно объясняя, что за они. Сжимаю челюсть покрепче и только киваю. Когда дверь за Линой закрывается, позволяю себе прорычать ругательство. Легче становится, но совсем на чуть-чуть. Нужно взять себя в руки и успокоиться, мне на совещание через пару минут. Дыши Давид, дыши.

В конференц-зал иду, даже не бросил взгляд на Лину. Совещание отвлекает, настраивает на рабочий лад и дальше всё вроде идёт неплохо. В обед ухожу из офиса, у меня встреча в ресторане. Возвращаюсь в четыре. Стоит закрыть за собой дверь, тут же в неё заходит Лина.

— Давид Всеволодович, звонили из…. Там что-то случилось, требуется Ваше влияние. Сказали, только Вы сможете решить вопрос. И вот, — подает мне папку. — Принесли расчёты по филиалу во Флоренции, это наброски, если вы одобрите, расчёт сделают точный, — тараторит секретарша.

Я снова залипаю на её фигурке. Нет, на красном платье. Оно раздражает. Или возбуждает… Один хрен. От него нужно избавиться.

— Ручка есть? — перебиваю её.

— Что?

— Ручка есть?

— Да, — она показывает мне свою ручку.

— Пишите. С пятого августа…. года вводится дресс-код для секретаря гендиректора компании, — Лина поднимает на меня свои глазищи. А я продолжаю. — Секретарю запрещается использовать красный цвет в одежде. Записали? — Лина кивает, поджав губы. — Хотите что-то спросить?

— Чем Вас не устраивает красный?

— Wenn du wiebr rot tragst, werde iht dich ficken[5]. - сквозь зубы выдал я.

— Что, простите?

— Идите работать, Лина. И соблюдайте дресс-код.

Ох, этот взгляд, в нём столько возмущения, бунтарства. Но Лина молодец, растягивает губы в улыбке и говорит:

— Конечно, Давид Всеволодович. Как скажете, — развернулась на каблуках и вышла из кабинета.

Остаток дня общались только по селектору. Вечером задержался, уходил в начале девятого, когда Лины уже давно не было на рабочем месте.

16 глава

ЛИНА

Моему возмущению не было предела. Дресс-код, в котором запрещено носить красное?! Что за идиотизм?! Нет в моём платье ничего вызывающего, чем оно не устроило. И знать бы, что он сказал. Моих познаний в немецком хватило только на то, чтобы различить "ты" и "красный". Блин, и фраза длинная, я не запомнила, чтобы потом загуглить.

Тигрёнка дома нет, я могла бы и задержаться, но, чтобы не раздражать шефа цветом платья, решила уйти в шесть. Лифт распахнул створки дверей двумя этажами ниже, и в него зашёл Олег.

— Привет, красотка.

— Привет, — улыбаюсь в ответ.

— Ты за Тигром?

— Нет, он с родителями на даче.

— Тогда, предлагаю поужинать, раз уж спешить тебе некуда.

А почему бы и нет? Подумала я, и согласилась. Далеко мы не пошли, спустились вниз и зашли в "Вильгельм". Олег, как всегда, был очарователен и обходителен, и даже не позволил мне заплатить за ужин.

— Олег, пойми меня правильно, не хочу тебя обижать, но не хочу, чтобы ты воспринял это как свидание. Поэтому, я заплачу сама.

— Успокойся, — отмахнулся он. — Когда приглашу тебя на свидание, то скажу об этом прямо. А это, просто ужин. Не убивай во мне джентльмена.

— Как скажешь.

Мы вышли из ресторана в начале девятого, после ужина Олег заказал десерт, и я теперь чувствовала себя колобком. Меня очень порадовало, что на мне свободное платье.

— Давай подвезу, — говорит Олег, подставляя свой локоть, когда мы спускались по ступенькам.

— Я бы лучше прошлась, кажется, я объелась. Десерт был точно лишним, хоть и очень вкусным.

— Тогда я просто обязан тебя выгулять, — говорит Олег, накрывая мою руку на его предплечье своей, и слегка поглаживая мои пальцы. Оставляю этот жест без внимания. Я же понимаю, что я ему нравлюсь. Позволю себе сегодня побыть беззаботной. Мы подходим к машине Олега, он открывает мне дверь. — Поехали, прогуляемся по набережной, — предлагает он.

Опять не отказываюсь от его предложения. Пристегнув ремень, поднимаю глаза и вижу застывшего на крыльце Давида Всеволодовича. Ловлю на себе его хмурый взгляд. Но в этот момент Олег трогается, и мы уезжаем.

Ещё часа полтора мы гуляем по набережной. Олег развлекает историями и, если не видеть его, почти прозрачных, глаз, с ним очень хорошо. Потом, он отвез меня домой.

— Спасибо, — говорю мужчине.

— Обращайся, — дарит мне свою улыбку. — Мне очень понравилось. Может, повторим?

— Олег, пожалуйста, ты только не обижайся. Не строй планов насчёт меня. Дружить с тобой я согласна, но на большее… Не хочу давать тебе ложную надежду.

— Так не нравлюсь?

— Дело не в этом. С тобой хорошо, весело, интересно, легко…

— Давай на этом остановимся, — перебивает он. — Я согласен быть другом, не парься.

— Спасибо, — искренне улыбаюсь. От того, что мы всё выяснили "на берегу", стало легче. — До завтра.

— До завтра.

Я покидаю машину, у подъезда оборачиваюсь и машу рукой Олегу, который все еще не уехал и прохожу в подъезд.

***
ДАВИД

Мой взгляд выхватил красное платье мгновенно. Я узнал Лину, идущую под руку с каким-то мужчиной к машине. Он помог ей сесть, а когда стал обходить машину, я узнал в нём Олега, нашего главного системного администратора. Я стоял на крыльце, глядя как отъезжает машина и увозит мою секретаршу.

Всё это уже было. Я уже стоял так, на этом крыльце, и провожал взглядом машину, увозящую от меня девушку. Тогда я ещё не знал, что это девушка поселится так глубоко внутри, что за столько лет, я так и не смогу её вытравить.

Снова чувства во мне поднимали бурю, снова злость правила мозгом, затапливала душу. Я только не мог понять, на кого, или на что конкретно, я злился. Какого чёрта я вообще завёлся. Лина мне никто, чтобы её ревновать. Да и не ревность это. Просто дежавю. Интересно, что у них? Они вместе? По*уй, пусть хоть поженятся.

Звонок телефона оборвал поток неприятных мыслей.

— Привет, дорогой, ты ещё работаешь?

— Нет, как раз закончил.

— Составь мне компанию. Давай вместе поужинаем.

— Где?

— Я еду в "Жар-птицу". Присоединяйся.

— Хорошо.

В ресторан приезжаю всё в таком же дурном настроении. Ева уже ждёт меня за столиком.

— Привет, — улыбается она.

— Привет, — сажусь напротив.

Ева в красном платье, под цвет её помады. Она выглядит подчеркнуто сексуально. Платье обтягивает её грудь, полностью открывает плечи. Усмехаюсь. Странно, но сейчас этот цвет не вызывает во мне ничего. Неужели дело не в цвете? Бля, сука! Нет, нет, ещё раз нет! Я не могу увлечься своей секретаршей. Она просто напомнила Сашу. Нельзя цепляться за подобное.

— Давид, ты где? — поднимаю глаза на Еву.

— В смысле?

— Я тут распинаюсь, а ты даже не слышишь, — дует она губы.

— Прости, устал, — потер пальцами переносицу.

Мои мысли мне не нравились. Нужно переключаться, и я прошу Еву повторить, что она говорила. Чтобы не уйти в себя снова, мысленно повторял за ней каждое слово. Это помогает сосредоточиться на разговоре и не впускать ненужные воспоминания.

После ужина едем к Еве. Я впервые остаюсь у неё ночевать. Прекрасно сознавая, что останься я дома один на один с собой, снова буду думать о Саше или Лине. И кто будет больше занимать мои мысли, даже не знаю.

Утром меня разбудил звонок. Мама сообщила, что они решили не задерживаться, и как только папу выпишут, они сразу прилетят. Так что, числа семнадцатого уже будут дома, а это значит, пора мне перебираться в квартиру.

— Что сказала мама?

— Что они скоро прилетят.

— Это хорошая новость, — радостно сказала Ева.

— Мне надо домой, переодеться и на работу, — поднимаюсь с постели.

— Выпьешь со мной кофе?

— Нет.

Сходил в душ, оделся и уехал. Переодевшись, отправился в офис. Лина, как всегда, сидела за своим столом.

— Доброе утро, Давид Всеволодович, — улыбнулась секретарша.

— Доброе, Лина.

Её хорошее настроение испортило моё, и так не очень весёлое. Что, хорошо отдохнула с Олегом? Твою мать! Громко хлопнул дверью.

Через пятнадцать минут дверь открылась и в кабинет с чашкой кофе вошла Лина. Сегодня на ней было белое платье, оно сидело по фигуре, хоть и не обтягивало её словно перчатка. Дело всё-таки не в цвете. Капец, Миронов, ты снова выбрал неподходящий вариант. Ты дебил, хочешь ещё раз наступить на те же грабли? Хотя…

Поднимаю взгляд на Лину, что рассказывает о моём расписании. Однажды она уже была моей. Может этот вариант не такой безнадежный? Внутри что-то зашевелилось, предчувствие чего-то хорошего, приятного. И, когда Лина подошла ближе, чтобы положить передо мной бумаги на подпись, я положил ей руку на бедро, туда, где заканчивался подол платья и заскользил ей вверх.

Лина отпрыгнула от меня как от прокажённого и уставилась своими глазищами. Наверняка в это момент в её голове пронеслась тысяча оскорблений в мой адрес. Но она лишь крепче сжала губы и только метала молнии своими глазами. Я ждал от нее хоть что-нибудь и не спешил прервать первым затянувшееся молчание. Глаза в глаза. В них вызов. Она непокорная, гордая, самостоятельная. Или верная? Эта мысль больно кольнула. Неужели она с этим системным администратором?

— Какие у вас отношения с Олегом? — задаю вопрос раньше, чем его обдумал.

Лина меняется в лице. На нем проскальзывает непонимание, удивление. Она хмурит брови.

— Вас это никак не касается, у нас не запрещено заводить отношения среди сотрудников. Мы ничего не нарушили.

Значит отношения…

— Вы свободны, — выдавливаю сквозь зубы.

Лина поспешно покидает кабинет, а я закрываю лицо ладонями и пытаюсь остыть. Какого чёрта меня это так задевает? Я не хочу. Не хочу быть там, где не нужен. С той, кому не нужен. Я не позволю зародиться этому чувству. Рубить нужно на корню. Когда-то я бы из принципа полез в их отношения. Заполучить ту, кого хочу, это как охота, развлечение. Так когда-то было, но не сейчас.

Заставляю себя думать только о работе, почти получается. Завтра уеду в… Что у них случилось, буду выяснять на месте. Странно, когда-то отец выслал меня туда, когда я сходил с ума в поисках Саши. Теперь я словно сбегаю туда от Лины. Что за парадокс? Грустно усмехаюсь. Жизнь словно решила сыграть со мной злую шутку. Выкуси, я не играю по твоим правилам. Я не совершу прежних ошибок.

17 глава

ЛИНА

Выскочила из кабинета как ошпаренная. Лицо горит, а сердце колотится. Я его не понимаю, совсем не понимаю. У него совершенно неадекватное и непоследовательное поведение. Как же хотелось наговорить ему гадостей. Но работа мне нужна. Нужно продержаться всего год. А потом можно поискать и другую работу, у того же Славицкого. Фирма у него тоже крупная, место мне, наверняка, найдётся и, главное, он в этом же здании, и искать новый садик для сына не придется.

Выпиваю залпом стакан воды, успокаиваю бушующее волнение. Думаю, о сыне, ради него нужно потерпеть. Уверена, с моей теперешней зарплатой я смогу отложить деньги на поездку к морю на следующее лето. Представила Тигрёнка, строящего замок из песка на берегу моря. Не сдержала улыбки. Я выдержу. А если что, пожалуюсь Всеволоду Петровичу. Уверена, он образумит своего сына.

Давид Всеволодович ушёл ещё в обед. Ему нужно ехать в… Так что, я спокойно дорабатываю неделю. В понедельник родители возвращаются с дачи, и я, наконец-то, обниму сына. Соскучилась невероятно, а он, жук такой, даже не хочет со мной разговаривать. Ему некогда, он весь в делах. Мысли о сыне снова вызывают улыбку.

В понедельник Давид Всеволодович ведёт себя образцово. Словно и не было ничего. Мысленно этому радуюсь. Таким он мне нравится.

Ближе к шести в приёмную заходит Ксюша с Тигрёнком.

— Мама, — бежит ко мне сынок, заключаю его в объятия, и мы начинаем целовать друг друга, куда попадём: щёки, нос, лоб.

— Я так соскучилась, — прижимаю к себе Тигрёнка.

— Я тоже скучал, — он крепко обнимает меня за шею.

— Ксю? Как это понимать, зачем ты его сюда привезла? Я бы заехала после работы и забрала, — выговариваю сестре, когда усадила Тигрёнка на диван и вручила ему телефон. Она сняла с плеча небольшую сумку, в которой были вещи сына.

— Он очень хотел к маме, — безразлично говорит сестра, а я обращаю внимание на её прикид и в голову приходит только одна мысль.

— Ты что, серьёзно? — мои брови лезут на лоб. — Ты нашла повод прийти, в надежде познакомиться с Давидом Всеволодовичем?

— А что, если да?

— Ксююю, — чуть ли не стону я. — Иди домой а…

— Я побуду с Тиграном, чтобы он не мешал.

Дверь кабинета открылась, из неё вышли Дмитрий Сергеевич и Давид Всеволодович и ещё какой-то мужчина не из наших. Шеф пожал последнему руку, и он с Дмитрием Сергеевичем, вышли. А Давид Всеволодович остановил взгляд на нас и вопросительно приподнял бровь.

— Простите, это моя сестра, она Тиграна привезла.

— Ксюша, — представилась эта дурочка и протянула руку.

— Давид, — кивнул шеф, но руку не пожал.

— Здравствуйте, — раздалось с дивана от сына.

— Здравствуй, Тигр, — с улыбкой ответил мой начальник. Такую искреннюю и нежную улыбку я увидела у мужчины впервые и даже на мгновение зависла. Наваждение спало, когда услышала сестру.

— А вы в жизни ещё симпатичнее, чем на фото, — говорит она, накручивая прядь волос на палец.

— Ксю! — одергиваю сестру, краснея вместо неё.

— Благодарю, — Давид Всеволодович проходится взглядом по сестре, она у меня красивая, только, по ходу, дура. — Ты тоже ничего, — от комплимента сестра расплывается в улыбке, показывая ямочки. А мне хочется провалиться сквозь землю.

— Мама, у меня всё пропало, — спасает от неловкого молчания Тигран и протягивает мне телефон.

— Ксюша, тебе пора. Спасибо, что привезла Тигрёнка, — прямым текстом провожаю сестру.

— До свидания, Давид, — делает акцент на имени эта вертихвостка. — Пока Тигрёнок, — она разворачивается к сыну и наклоняется, чтобы поцеловать его в макушку. А я благодарю Бога, что на ней шорты, а не юбка.

Давид Всеволодович ухмыляется, на эту картину, ведь она стоит к нему спиной, хотя правильнее было бы сказать жопой.

— Иди уже, — подталкиваю сестру к выходу.

Она наконец-то покидает приёмную, на прощание подмигнув Давиду Всеволодовичу. Какого чёрта он вообще тут стоит и терпит этот цирк, не понимаю.

— Простите, — говорю, когда за Ксюшей закрывается дверь.

— Интересная особа, — говорит он. — Всё нормально. Вы можете быть свободны на сегодня, если у вас нет никаких важных дел.

— Спасибо.

Дверь приёмной открывается и заходит Олег.

— Здравствуйте, — он немного теряется, застав шефа в приёмной. Давид Всеволодович тоже слегка напрягается, но это заметно лишь потому, как он расправил плечи.

— Я завтра картриджи на заправку отправляю, с твоим всё нормально? — объясняет свой приход Олег.

— Да, пока всё хорошо, — тут он замечает сумку и Тигрёнка.

— О, привет, Тигр.

— Привет, — отвечает сын, не отрывая взгляд от мультика.

— Может вас домой подвезти?

— Отличная идея, — вдруг говорит мой шеф. — Лина, вы свободны, — бросает мне и уходит к себе.

— Минут через десять я буду свободна.

— ОК, подожду на стоянке.

Олег уходит. Я выключаю компьютер, навожу порядок на рабочем столе, переобуваюсь и мы с сыном покидаем здание.

***
ДАВИД

Стараюсь не хлопать дверью, когда захожу в кабинет. Закрыл глаза, пытаюсь успокоиться. Что со мной не так? Её сестра готова была выпрыгнуть из шорт, а мне по барабану. Зато, появление айтишника с его предложением, взбесило и эти отмазки про картридж… Что, по телефону узнать было нельзя?

Остынь. Ты же принял решение, не лезть, вот и не лезь. Отвлекает звонок телефона:

— Да? — не глядя на номер, отвечаю я.

— Давид? Добрый вечер, это Ольга. Вы просили сообщить, когда квартира будет готова. Так вот, она готова. Сегодня клининговая служба навела чистоту, можно приехать посмотреть и обсудить обстановку. Вы, когда сможете?

— Сейчас.

— Отлично. Тогда я выезжаю, встретимся там.

Выйдя из здания, наблюдаю семейную идиллию. Олег несёт сумку, а Лина с мальчишкой идут рядом и о чём-то болтают. Он открывает перед ней дверцу, они улыбаются друг другу. Идиллия, мать его. Сажусь в машину и давлю по газам.

Квартира большая, отделана в светлых тонах, а вот пол из тёмного дерева с высокими плинтусами вдоль стен и такими же дверями. Три спальни, кабинет и большая гостиная, совмещенная со столовой и прихожей. А также просторная кухня. Но, больше всего, мне нравятся панорамные окна. Они сыграли большую роль при выборе квартиры. Эти окна находились в зоне столовой и выходили на большой балкон. Он был застеклен, но, при желании, створки раскрывались полностью.

Ольга была уже на месте, когда я приехал. Она занималась дизайном моей квартиры.

— Вот, — она подала мне папку. — Здесь несколько вариантов каждой комнаты. Я учла Ваши пожелания. Посмотрите, выберите и можно будет закупать мебель.

Ольга открыто флиртовала с начала нашего знакомства. Вот и сейчас, пуговиц на её блузке было расстёгнуто больше, чем положено, и мне открывался вид на пышную грудь.

— Ой, а Вы были на кухне? — дотрагиваясь до моего плеча, спросила она. Помотал головой. — Она превосходна, — она взяла меня под руку и повела в кухню.

Кухня, действительно, была восхитительной, белоснежной. А самое главное, просторной. Сразу вспомнилась крошечная кухня Лины, и их тут таких, штук восемь поместится. Бля, ну вот зачем я об этом думаю.

Ольга щебечет, что-то рассказывает, киваю болванчиком. Кухня пока единственное место в доме полностью обустроенное, кладу папку на островок и начинаю рассматривать варианты.

— Предлагаю купить посуду белого и чёрного цвета,и добавить красных пятен в виде всяких мелочей, — тем временем продолжает болтать Ольга.

— С Вас мебель, и текстиль. С посудой я разберусь сам, — останавливаю поток её фантазии. Такое ощущение, что она планирует жить в этой квартире со мной.

— Конечно, — мило улыбается женщина.

Делаю выбор интерьера и дают пять дней на то, чтобы квартира была полностью готова. Родители вернутся в понедельник, хочу к тому времени уже съехать.

Ольга выполнила мои условия, и в субботу я мог уже перевозить вещи. Начал с самого необходимого. Тут я обжиться, как следует, не успел, но вещей все равно как-то много оказалось. В основном, конечно, одежда. Контейнер с вещами из Вены, всё ещё был в специальном хранилище. Нужно будет решить вопрос с их перевозкой на квартиру.

Дима помогал мне, он же настоял на том, что переезд нужно отметить. Я предложил заказать ужин и распить бутылочку коньячка. Но он отказался.

— Я сто лет не отрывался, а тут такой повод. Ириша не сможет не отпустить меня.

— То есть, за мой счёт хочешь сходить на лево?

— Какое лево? — возмутился брат. — Хочу отдохнуть в мужской компании. Я друзей позову, а то ты вернулся, а мы ещё никуда не выбрались. Только работаешь. Так нельзя, надо и отдыхать.

— И что ты предлагаешь?

— В клуб пойдём, только не на этой неделе. Я сообщу.

— Ладно, — усмехаюсь. — Может ты и прав, стоит выбраться.

— Конечно, я прав, — ухмыляется он. — Все, брат, я пошёл, а ты обживай гнёздышко. Еву свою пригласи, кровать на прочность испытаешь, — ржёт он и уходит, а я остаюсь один.

18 глава

ЛИНА

Давид Всеволодович отправился на обед с Евой. Я же перекусила на месте, компанию мне составил Олег, он принёс к чаю чизкейк. Когда он ушёл, я принялась за работу.

Дверь приемной открылась и в неё вошли Всеволод Петрович и Анаит Вардановна.

— Здравствуйте, — поприветствовала я их.

— Здравствуй, Ангелина, — первым поздоровался Всеволод Петрович. — Давид у себя?

— Ещё не вернулся с обеда. Предложить вам чай или кофе?

— Давай, чай.

— Здесь, или вы пройдёте в кабинет?

— Нет, деточка, давай здесь, — присаживаясь на диван сказала Анаит Вардановна. — Как ты тут, справляешься?

— Вроде бы, да, — улыбаюсь женщине.

— А как у Ларисы Фёдоровны дела? Давно вы с ней созванивались?

— Вчера, Катя её родила три дня назад. Мальчишки оба. Здоровые, всё хорошо.

— Вот же, а она так надеялась, что будет хоть одна внучка, — засмеялась женщина.

Я поставила чашки с чаем перед хозяевами корпорации. Всегда восхищалась их отношением к людям. Они были словно родители, знали о приближённых людях всё, и общались без высокомерия. Мы ещё немного поговорили про Ларису Фёдоровну. Потом Анаит Вардановна спросила про моего сына. Ответить я уже не успела, так как вернулся шеф.

— Отец, мама…?

— Барев танкагин[6], - поздоровалась с ним Анаит Вардановна и приобняла сына.

— Барев майрик[7], — ответил Давид Всеволодович. — Папа, — перешёл он к отцу и тоже обнял. — Ты как?

— Всё хорошо, сынок.

— Вы что тут делаете? Почему не поехали домой?

— Решили сначала увидеться с тобой, — Анаит Вардановна берёт его под руку. — У меня идея, давайте в выходные устроим у нас пикник. Отметим папино выздоровление.

— Мама, тебе обязательно всё отмечать? — фыркнул Давид Всеволодович.

— Конечно. Позовём сотрудников, нажарим шашлыков. В конце концов у нас есть хороший повод собраться, — а потом оборачивается ко мне. — Так что, Линочка, в эту субботу ждём у нас. Я с тобой потом свяжусь, мы обсудим детали, и я скажу, кому отправить пригласительные. Поможешь мне?

— Конечно, помогу, но быть не обещаю. В эти выходные не с кем будет оставить сына.

— Глупости, бери его с собой. Мы пришлём за вами водителя. Да, дорогой? — обратилась она к мужу.

— Конечно.

Потом они скрылись за дверями кабинета.

***
ДАВИД

— Мам, ты серьёзно собираешься собрать сотрудников у нас дома?

— Конечно, а в чём проблема? Не всех, конечно, но начальников отделов позовём. Многие с нами почти с самого начала. Они — наша семья. Благодаря им, наше дело растёт и развивается. Своих сотрудников нужно любить, и показывать им это. Запомни это, дорогой, — поучающе сказала мама.

Немного обговорили дела с отцом, и, получив несколько ценных советов, мы попрощались. Они уехали, сообщив, что ждут меня вечером к ужину.

После ужина я засобирался домой.

— Ты куда? — дивилась мама.

— Моя квартира готова. Я переехал туда в субботу. Так что, я домой.

— Тебе так плохо с нами живётся?

— Мама, мне уже тридцать четыре, и жить с родителями, как-то не очень. Не находишь?

— Семья должна жить вместе. Это нормально, — возразила мама.

— Это нормально, когда тебя не пилят изо дня в день, что ты всё ещё не женат.

— Хочешь сказать, что ты из-за меня не хочешь жить с нами. Аншноракал[8].

— Ана, отстань от сына. Он уже не мальчик, в твоей опеке не нуждается, — вмешался отец.

— Мама, я живу один с восемнадцати лет. Вы сами отправили меня учиться за границу. Я тебя очень люблю, но, чтобы нам не ругаться, я буду жить отдельно.

— Ну, ты хоть ужинать к нам приезжай, — сдается мама.

— Каждый день не смогу, но обещаю, как можно чаще.

***
ЕВА

Он отдаляется. Я чувствую это. Не то, чтобы он сильно изменился, но мысли его витают где-то всё чаще.

— Ева Анатольевна, Вас там спрашивают, — в кабинет заглянула администратор, прерывая мои размышления.

— Кто?

— Женщина какая-то. Миронова Анаит.

— Пригласи, — моё сердце бешено заколотилось.

Если я правильно поняла, это мама Давида. Вот, это удача. А я всё думала, как мне с ней познакомиться. Кажется, я сейчас наживу или врага, или союзника. Я очень надеюсь, что всё-таки второе, если всё правильно обыграть. Дверь снова открылась и в кабинет зашла невероятно красивая женщина. Ухоженная, элегантно одетая, чёрные как у Давида волосы уложены в элегантный пучок. А на лице — добрая улыбка. От сердца отлегло. Она точно не пришла попросить оставить её мальчика. Улыбаюсь в ответ.

— Здравствуйте, проходите.

— Здравствуй. Меня зовут Анаит Вардановна, я мама Давида.

— Я догадалась. Что привело Вас ко мне? Может, чай или кофе?

— Спасибо, ничего не нужно. Мой сын не спешит нас знакомить, вот я и решила прийти сама. Вы не против?

— Что Вы… Я только за, — с каждой фразой эта женщина мне нравилась всё больше.

— Расскажите мне, милочка, какие у вас отношения с моим сыном. И чего Вы от них хотите.

— Я могу быть честной?

— Вы обязаны ей быть! — эмоционально говорит она.

— Я люблю Вашего сына и хотела бы стать его женой, — говорю я, и жду приговора. На мои слова женщина улыбается.

— Приятно это слышать. А теперь, я хочу узнать подробности. Так что, жду Вас завтра к ужину. Адрес знаете?

— Нет, — чувствую себя неуютно, потому что Давид не соизволил меня пригласить к себе ни разу. Анаит Вардановна замечает моё смущение и ободряюще улыбается.

— Не стоит грустить, деточка, — переходит она на "ты". — Завтра в пять я жду тебя. Запиши адрес. И ещё, Давиду не говорите. Это будет наш маленький секрет, — женщина уходит, а я вскакиваю с кресла и совершаю некое подобие победного танца.

— Да-да-да! — от улыбки уже болят щеки, но я не могу прекратить улыбаться.

Мама Давида — моя союзница, а значит, победа в моём кармане.

К ужину с будущими родственниками я готовлюсь тщательно. Выбираю элегантный брючный костюм персикового цвета, делаю лёгкий макияж и ровно в пять въезжаю в ворота особняка.

Дом большой, но не слишком. Он не вычурный, а какой-то уютный. Видно, что строили для себя, а не для того, чтоб показать всем, как много у них денег. Дом окружает огромная ухоженная территория.

Анаит Вардановна сама вышла меня встречать. Мы устроились на кухне за небольшим чайным столиком. Она подала мне чай и выпечку.

— Я надеюсь, на диетах ты не сидишь? — ставя вазочку с печеньем и тарелку с пирогом, спрашивает женщина. — Я сама пекла. Ужин в пол восьмого, так что, можно съесть по кусочку.

На диетах я сидела периодически, но говорить об этом не стала. А с удовольствием положила себе кусочек пирога с вишней.

Анаит Вардановна расспрашивала обо всем. Про мою семью, про салон и, конечно, про наши с Давидом отношения. Я была максимально честной и открытой. Почему-то была уверена, что ложь женщина распознает сразу.

— Мам, я дома, — услышали мы Давида, прежде чем он зашёл на кухню.

— Ева, что ты тут делаешь? — забыв поздороваться, спросил он.

— Ева моя гостья, ты же не спешишь нас знакомить. — вступилась Анаит Вардановна. Давид перевёл недовольный взгляд на свою маму:

— Майрик, инче на анум айстех?[9] — задал он вопрос на армянском. Видимо, чтобы я не была свидетелем их разговора.

— Ес нран хравиреци, — спокойно отвечает она сыну. — Лав ахчике, индз дуре галис.[10]

— Индз дурькга кохкис цанкацац ахчик. Байц патэ ворь инкы пэткэ дурьга индз.[11]

Чувствую себя глупо, потому что не понимаю ни слова, а говорят явно обо мне.

— Сходи к отцу? — переходит женщина на русский. — А мы тут без тебя ещё пообщаемся. Ужин в семь тридцать, — говорит уже в спину уходящему Давиду.

Тяжело вздыхаю. По интонации разговора понимаю, что Давид не рад моему присутствию здесь.

— Ничего, Ева, — улыбается женщина. — Подуется и успокоится.

— Но я, наверное, лучше пойду. Не хочу портить вам ужин, — женщина задумалась на мгновение, а потом сказала:

— Наверное, ты права, не стоит на него наседать слишком быстро. В субботу мы устраиваем пикник у нас во дворе, ты приглашена.

— Спасибо, с удовольствием приду.

— Тогда ждём тебя к трем.

Мы попрощались, обнявшись на прощание. Уезжала я с хорошим настроением. Несмотря на то, что Давид был недоволен. Ох, милый, никуда тебе не деться.

*Мама, что она здесь делает?

**Я её пригласила. Очень хорошая девочка, мне очень нравится.

*** Любая девочка рядом со мной тебе будет нравиться. Но дело в том, что она должна нравиться мне.

19 глава

ДАВИД

К счастью, когда мы с отцом спустились к ужину, Евы уже не было. А мама, на удивление, даже не заговорила о ней. Это было подозрительно. То, что они сговорились, было очевидно. Мама слишком сильно хочет меня женить, а Ева хочет меня окольцевать. Так что, я уверен, они спелись. Пора заканчивать с этим.

За ужином мама, в основном, обсуждала предстоящий праздник. Приглашенных оказалось около сорока человек, в общей сложности, так как пригласили сотрудников с их жёнами или мужьями. Я бы очень хотел пропустить это мероприятие. Но кто ж мне позволит.

*****
В три часа дня двор стал заполняться людьми. Меня спасало, что тут будет Дима. Я не умею быть таким как отец и видеть в каждом друга, тоже не умею.

На территорию въехала машина мамы, из неё вышла Лина с сыном. На ней были широкие укороченные джинсы с огромными дырами на коленях и обычная белая футболка. Тигр держался рядом, боязливо оглядываясь по сторонам.

— Здравствуйте, — поздоровалась она с родителями.

— Здравствуй, Линочка, — улыбнулась мама, а потом переключила внимание на мальчишку. — Привет, тебя как зовут?

— Привет, Тигр.

— Тигран, — поправляет сына Лина. Мама бросает взгляд на девушку, а потом снова на мальчишку.

— Так, ты армянин?

— Я Тигр, — говорит он, чем вызывает у меня улыбку. Лина не видит меня. Я наблюдаю за ними, сидя в глубоком кресле в углу террасы.

— Очень приятно с тобой познакомиться, а меня зовут Анаит. Я надеюсь, тебе понравится у нас в гостях. А пока можешь обследовать территорию, там за углом, — мама показывает в сторону. — Стоят столы с выпечкой и фруктами.

— Можно? — глаза мальчишки загораются.

Лина присаживается на корточки рядом с сыном и что-то ему говорит, но я уже не слышу. Её голые коленки привлекают мой взгляд. Они кажутся очень хрупкими в этих объёмных штанах, и эта футболка, словно больше на размера два, так и норовит сползти с плеча.

Прикрываю глаза, глубоко вдыхаю. Я всю неделю держался. Ни разу не позволил себе лишнего, ни словом, ни делом. А теперь меня вело лишь от коленок и голого плеча. Еву я не видел со среды. А секс у меня вообще был на прошлой неделе. Поэтому мои мысли и мои глаза всё время возвращались к моей секретарше. И это несмотря на то, что она давно ушла с террасы, где родители приветствовали прибывающих гостей.

— Ты чего тут торчишь в одиночестве? — Дима уселся рядом. — Тебе не нравится затея тёти Анаит?

— Не издевайся, ты прекрасно это и так знаешь.

— А она что тут делает? — не сразу сообразил, о ком он говорит, а затем обернулся и увидел, как по дорожке к террасе идёт Ева. Босоножки в греческом стиле, шорты- бермуды и топ на бретельках. Она изящна и красива. Но вот только не екает ничего внутри, хоть здесь и коленки, и плечи открыты, да и грудь почти не прячется. Вздыхаю, а Ева тем временем, обнимается и целуется с мамой.

— Ты их всё-таки познакомил?

— Сами справились, — отвернулся.

— Это как?

— Еву мама нашла, и сама с ней познакомилась, — делаю большой глоток виски с колой.

Дима еле сдерживается, чтобы не заржать. Настойчивость, с какой мама пытается меня женить, его забавляет. И о моем отношении к Еве он тоже знает. Прокомментировать, правда, он не успевает…

— Привет, дорогой, — слышу я рядом.

— Привет, — тут же вступает Дима. — Я Дмитрий, брат этого человека, кивает в мою сторону.

— Ева, девушка этого человека, — я закатываю глаза, а Дима расплывается в улыбке. Ну всё, подколы мне обеспечены на весь день. — Приятно познакомиться. Ладно, оставляю вас, пойду найду жену, — и он уходит, а Ева занимает кресло, в котором только что сидел брат.

— Ты злишься? — молчу. — Я правда не искала с ней встречи. Она пришла в салон, и сама со мной познакомилась. Ну, не выгонять же мне её было. Милый, ну не злись. Я соскучилась, — она кладёт мне руку на колено и ведёт вверх по бедру.

— Ева, я надеюсь ты понимаешь, что знакомство с мамой ничего не поменяет?

— Ну, конечно.

— Вот и хорошо. Сейчас мы ничего выяснять не будем. Поговорим потом. Можешь развлекаться.

— Но я здесь никого не знаю, — возмущается она.

— Об этом нужно было думать до того, как ты пришла. Или ты рассчитывала просидеть рядом со мной весь день?

— Я не понимаю, — надулась она. — Что изменилось?

— Ева, ещё в Вене я тебе сказал, что наши пути расходятся. Но ты решила ехать за мной. Чего ты сейчас хочешь? Это был твой выбор.

Она ничего не ответила, встала и ушла. Отсиживаться здесь, я тоже не мог, поэтому допив виски, пошёл на задний двор, где были расставлены столы для гостей. Мама, как всегда, подошла к делу с размахом.

Прошёлся по гостям взглядом, сразу выхватил Лину, она стояла с Олегом возле стола с закусками, с ними стояли ещё кто-то из сотрудников, они все мило общались.

Смотрел и не мог понять, что в ней меня зацепило. Если на работе она была всегда элегантна, то сейчас выглядела совсем девчонкой. Даже её причёска как у школьницы, простой хвост заплетённый в косу. Не понимаю.

— Ну, и кого ты так рассматриваешь?

— Наверное, я хреновый начальник, — отвечаю Диме, так, чтоб он не понял, на кого конкретно я смотрел. — Но я не знаю половину находящихся здесь людей.

— Ты действительно хренововый начальник, — посмеивается он. — Но дело в том, что половина из них у нас не работает. Это мужья и жёны. Так что не парься. Твоя Ева понравилась Ирине, — словно между прочим добавляет он.

— Дима, прошу не начинай, — он усмехается.

— Пойду пройдусь, — бросаю брату.

Выслушивать его стёб нет настроения. И наблюдать за этой парочкой, уже тоже не было сил. Иду в сторону сада с фруктовыми деревьями. Подходя ближе, увидел, как Тигран бьёт палкой по траве.

— Привет, ты что делаешь? — спрашиваю мальчишку.

— Тррраву кошу, — старательно произносит букву "р". Потом замирает и присаживается, что-то разглядывая. Подхожу ближе почему-то шёпотом спрашиваю:

— Что там?

— Жук-пожалник, — сообщает он, и мы сидим разглядываем красного жучка, ползающего в траве. — Плохо ему, — сообщает вдруг Тигран.

— Почему?

— У него нет регенелации. Если на него наступить, он умррёт, — не могу сдержать улыбки, от серьезного тона и вида мальчишки.

— Тебе сколько лет? Откуда такие слова?

— Четырре, — серьёзно говорит Тигран, словно этим всё сказано.

— А про регенерацию, откуда знаешь?

— Из песни, про Дэдпула.

— Я не знаю такую песню. Споешь? — и он запел.


— Я Дэтпул, челно-кррасный мой костюм.

Не боюсь я больше смерти,

Хоть придулок и болтун.

Давай отложим пушки.

Убью тебя с верртушки.

Плоизошла мутация,

Спасёт регенелация,

Пули глотаю слегонца,

Могу в живых остаться…


Если честно онемел, от произведенного эффекта. А Тигран снова очень серьезно говорит:

— У меня тоже регенелация, только мне пули глотать нельзя, и с высоты пррыгать.

— Понятно, — не могу перестать улыбаться. — Тебя мама случайно не потеряла, может, пойдём к ней?

— Пошли, — он вкладывает свою ладошку мне в руку, и мы вместе идём туда, где собрались гости. Не могу сказать, что я люблю детей, скорей я к ним равнодушен. О своих как-то, вообще, не задумывался. Но сейчас, чувствовал себя как-то особенно, идя за руку с сыном Лины к гостям. Мы вышли как раз вовремя.

— Тигрёнок, — бросилась к нам навстречу Лина. — Ты куда сбежал? Я же просила быть рядом.

— Я там был, — он махнул рукой в сторону сада.

— Спасибо, — это уже мне, с робкой улыбкой.

— Как Вам здесь?

— У вас здесь очень хорошо. Ваша мама прекрасно все организовала. И дом очень красивый, по крайней мере, снаружи, — и мне так хочется предложить ей экскурсию по дому до моей комнаты, но нас прерывают.

— Лина, и ты тут, — слышу за спиной, и чувствую, как меня под руку берёт Ева. — Хорошо хоть одно знакомое лицо, а то я никого не знаю. Она прижимается щекой к моему плечу, а мне хочется её стряхнуть.

— Здравствуйте, Ева.

— Ну, что, нашелся? — подходит Олег и подхватывает Тиграна на руки.

— Да, Давид Всеволодович его привёл, — отвечает ему Лина.

— Не теряйся Тигр, — говорю мальчишке и ухожу. Сбегаю, напоминаю себе, что она в отношениях, что я ей не нужен.

Вскоре объявляют, что можно проходить за столы. Все рассаживаются, а на импровизированной сцене выступают нанятые артисты.

Моё место рядом с родителями, Димой, его женой, и Евой. Когда первую порцию баранины разнесли, а бокалы наполнили, со своего места встал отец. Он толкнул речь о том, как рад всех видеть, как благодарен им и так далее.

День плавно перешёл в вечер. Все это время я, украдкой, наблюдал за столиком, где сидели Лина с сыном и, конечно, с Олегом. И, бля, я ревновал…

Около девяти к нам подошла Лина попрощаться.

— Я сейчас скажу Владу, он отвезёт, — говорит мама.

— Спасибо, меня отвезёт Олег, — отвечает она маме.

Не могу сдержать горькую усмешку, и ловлю на себе внимательный взгляд отца. Мотаю головой, даю ему понять, что всё нормально и говорить не о чем.

— До свидания, спасибо за приглашение, — прощается Лина и уходит.

Прилагаю усилия, чтобы не проводить её взглядом, и выглядеть безразлично. Прекрасно понимаю, что Ева это заметит. Мне, конечно, всё равно, но не хочу неприятности для Лины.

Когда гости почти разошлись, и остались только считанные единицы, ко мне подошёл отец. Алкоголь ему был запрещён, и он держал в руках чашку чая.

— Что у тебя с Ангелиной?

— Не понял?

— Сын, я не мама, давай начистоту. То, что Ева тебе безразлична, видно, хотя девушка приятная и красивая. И невестка из неё бы вышла отличная. Тебя, опять же, любит, тоже видно, — мы синхронно перевели взгляд на Еву, болтающую с мамой и Ириной. — Но…

— У меня с ней ничего, — не даю отцу договорить, потому что знать, как я выгляжу со стороны, не хочу.

— Она тебе нравится?

— Она напоминает другую, — признаюсь я. Отцу не вру. Он единственный, кто знает, как я облажался с Сашей.

— Только?

— Пожалуйста…

— Будь осторожен.

— Не бойся, я старых ошибок не повторяю.

Отец похлопал меня по плечу и пошёл прощаться с ещё одной отъезжающей парой. А я пошёл в дом. Обещал маме остаться, поэтому пошёл в свою комнату, захватив по дороге еще виски.

Я отключился прямо в одежде, а проснулся от того, что кто-то пытается меня раздеть. Открываю глаза.

— Ева, какого чёрта?

— Ты заснул в одежде, хотела раздеть, чтобы тебе было удобней.

— Какого чёрта ты делаешь тут? — уточняю свой вопрос.

— Твоя мама предложила остаться. Я согласилась.

— У нас полно гостевых комнат, — ворчу я.

— Я не хочу в гостевую, — она уже справилась с пуговицами рубашки, и принялась покрывать мелкими поцелуями мою грудь. Отстраняю ее:

— Ева, у меня нет настроения.

— Хорошо, тогда ложимся спать.

Спорить и выяснять отношения с ней в доме родителей не хотелось, поэтому я разделся, лег и отвернулся от девушки.

20 глава

ЛИНА

За нами с Тиграном заехал водитель Анаит Вардановны. Дом и участок поразили своей красотой. Дом выглядел уютным, а не громоздким, территория вокруг дома ухоженная и продуманная.

Хозяева встречали гостей на террасе. Удивилась, что Давида Всеволодовича не было рядом с родителями. А ещё немного смущало, что оделась я в джинсы и футболку, ведь предполагалось, что я еду на шашлыки. И я никак не ожидала увидеть девять столов с белоснежными скатертями на заднем дворе, а рядом импровизированную сцену, где расположились музыканты и радовали гостей живым исполнением. Гости же были одеты довольно нарядно, не в вечерних платьях, но уж точно не в джинсах. А ещё, женщины были с причёсками и макияжем, в то время, как я заплела косу из хвостика и только тушью подкрасила ресницы.

Высказала свои опасения, по поводу моего внешнего вида Олегу. На что он сказал, что даже в джинсах, я здесь выгляжу привлекательней многих расфуфыренных дам. Конечно, знала здесь я почти всех, должность обязывала, но только с Олегом была, так сказать, на короткой ноге. Поэтому и старалась держаться рядом.

Сама того не осознавая, я периодически искала взглядом Давида Всеволодовича, потом ловила себя на этой мысли и переставала вертеть головой. Тигрёнок бегал вокруг стола с выпечкой, фруктами и постоянно что-то таскал из тарелок.

— Тигрёнок, — остановила я его при очередном набеге за вкусняшками. — Пожалуйста, хватит. Впереди будет обед, не стоит наедаться сладостями, — я, конечно, понимала, что ему здесь скучновато, ведь он был единственным ребёнком, я старалась не дергать его, но контролировала.

— Я туда схожу, можно? — махнул в сторону сцены.

— Конечно, — только далеко не убегай, чтобы я тебя не потеряла, — сын кивнул и пошёл поближе к музыкантам.

Ко мне подошёл Олег и принёс стакан с каким-то напитком:

— Это коктейль, слабоалкогольный, — объясняет он.

— А безалкогольного не было?

— Был, но этот вкусней.

К нам присоединились еще несколько знакомых и завязалась оживлённая беседа. А когда я оглянулась на Тигрёнка, его уже возле сцены не было. Я стала искать его глазами, но нигде не увидела. Олег тут же заметил моё волнение.

— Ты чего?

— Тиграна не вижу.

— Не волнуйся, территория огорожена, на воротах охрана. Он где-то тут. Сейчас найдём.

— Спасибо, — говорю Олегу. — Я туда, а ты тогда, в ту сторону сходи.

Я обошла гостей, подошла к сцене, даже спросила у музыкантов, видели ли они, куда пошёл Тигран. Один из них указал нужное направление. Не успела я далеко отойти, как увидела, что навстречу мне идёт Давид Всеволодович и ведёт за руку Тиграна. Он с улыбкой смотрел на него, а у меня внутри что-то сжалось. Бегу к ним навстречу.

— Тигрёнок, ты куда сбежал? — быстро взглядом оцениваю внешний вид и понимаю, что всё хорошо.

— Я там был, — говорит он, показывая в сторону, откуда они пришли.

— Спасибо, — говорю Давиду Всеволодовичу. Отмечаю, что он тоже одет в джинсы, правда, с рубашкой. Надо же, даже так, он смотрится, как будто сошёл с обложки журнала, а не пришёл на шашлыки.

— Как Вам здесь? — интересуется он.

Отвечаю честно, а сама теряюсь под его внимательным взглядом, словно и нет никого кроме нас. Но тут дурман рассеивается, потому что его под руку берёт Ева. Она прижимается к Давиду Всеволодовичу, словно даёт понять, что это территория занята. Ведёт себя как будто и вправду рада меня видеть, а мы с ней, так вообще, чуть ли не подружки. Спасает от неприятной беседы Олег, который подходит и подхватывает Тигрёнка на руки.

— Не теряйся Тигр, — говорит Давид Всеволодович сыну и уходит. Ева дарит не очень естественную улыбку и быстро уходит за ним.

Вскоре нас пригласили за столы. Мы сидели за одним столом с Олегом и начальником кадров с супругой. Еда была очень вкусная, а обстановка приятная. Несколько раз я смотрела на стол хозяев компании и видела, как Анаит Вардановна общается с Евой. Девушка ей явно нравилась. Правда, холодность Давида Всеволодовича непонятна. Может поссорились?

К девяти часам засобиралась домой. Тигрёнок, проведя столько времени на улице, мог отключиться, так и не добравшись до дома. Поэтому, когда Олег предложил нас отвезти я очень обрадовалась. Они с Тиграном пошли в машину, а я решила, что нужно попрощаться и поблагодарить за прекрасный отдых.

Анаит Вардановна опять предложила своего водителя, но я сказала, что нас отвезёт Олег. Давид Всеволодович ухмыльнулся на эту фразу, разглядывая содержимое своего стакана. Что не ускользнуло от Евы, и она перевела на него недовольный взгляд. Я решила поскорее удалиться.

Тигрёнок, всё-таки, уснул в машине, когда мы уже почти подъехали. Олег вызвался помочь и отнести его в квартиру. Не стала отказываться от помощи.

— Спасибо, — говорю ему, когда, уложив сына вышла из комнаты, сына. Он стоял у окна и обернулся, когда я вошла.

— Я могу остаться? — спрашивает он. Не сразу нашлась с ответом и мой растерянный вид заставил его продолжить. — Я имею в виду, может угостишь меня чаем?

Расслабиться от этой фразы до конца не получилось. Вспомнилось, как чаем я угощала своего начальника, не так давно. Я киваю и иду на кухню. Пока я ставлю чайник и достаю чашки, постоянно чувствую пристальный взгляд Олега. В конце концов не выдерживаю:

— Олег перестань.

— Что?

— У меня сейчас дыра где-нибудь будет.

— Прости, это не контролируется. Ты мне нравишься, и ты это знаешь. И раз уж я не могу трогать, позволь смотреть.

Поворачиваюсь к мужчине. Оказывается, он не сидит, а стоит. И, так как кухня у меня крохотная, стоит он очень близко. Стоит и смотрит своими прозрачными глазами, от чего становится не по себе.

— Я не хочу быть другом, — делая шаг ко мне, говорит он. — Я правда пытался. Но я хочу, чтобы ты знала, я боюсь, что пока я буду другом, кто-то понаглее, не будет ждать…

— Олег, не надо.

— Лина, я вижу, как он смотрит на тебя. И это дело времени…

— Кто он? Ты о чём?

— Шеф твой. Скажи ещё, что ты не замечала, — меня бросает в жар и, наверное, я покрываюсь краской. Ведь я не только замечала, а ещё и позволила ему гораздо больше, чем было можно. Олег замечает мою реакцию:

— Он что уже приставал?

— Олег, пожалуйста, у меня с Давидом Всеволодовичем ничего нет и быть не может.

— А со мной? Со мной может?

— Я уже говорила… — опускаю глаза.

Слышу, как щёлкает чайник, разворачиваюсь, чтобы разлить кипяток по чашкам. Но не успеваю, Олег обнимает меня сзади и крепко прижимает к себе.

— Объясни мне, что не так? Почему ты не хочешь попробовать? Я люблю тебя, с Тигрёнком мы общий язык тоже нашли. Лина, ангел мой, — он начинает покрывать поцелуями мою шею. — Давай попробуем. Дай мне шанс.

Чувствую, как слезы стекают по щекам. Олег хороший и обижать его совсем не хочется, но я не чувствую к нему ничего. Вообще ничего. Он разворачивает меня с явным намерением поцеловать, но замирает, увидев слёзы.

— Я обидел тебя?

— Нет, это я обижу тебя. Потому что мой ответ — нет, — говорю мужчине, глядя в глаза.

— Есть другой? — мотаю головой. Он всё ещё держит меня за плечи, а на его лице играют желваки. — Тогда почему?

— Я не знаю, но, чтобы попробовать, нужно что-то чувствовать.

— Я буду любить за двоих, — не сдается он.

— Олег, тебе лучше уйти.

Он обхватывает моё лицо ладонями и прижимается к моим губам. Целует, требует ответа, пытается языком проникнуть в мой рот. Пытаюсь оттолкнуть, хватаю за запястье и пытаюсь убрать его руки. Безуспешно. Сколько это длится, не знаю? Он сдается, но так и не выпускает меня из рук. Олег прижимается лбом к моему лбу.

— Прости, — почти шепотом. — Я влюбился в тебя чуть ли не с первого взгляда. Хожу за тобой почти полгода, я бы ждал ещё, но… — он замолкает. — Я ведь не железный. У меня не было никого с тех пор, как мы познакомились. И мне уже башку сносит. И шеф этот… — снова замолкает, — если он… — подбирает слова, но, видимо, так и не подобрав, говорит. — Я не смогу с ним конкурировать. Я же не дурак, понимаю это.

Я молчу, потому что не знаю, что на это сказать. Ни оправдываться, ни опровергать его слов я не хочу. Я только вызову ещё больше вопросов и подозрений. А это мне не нужно. Стою тихо, даю возможность ему успокоиться, справиться с эмоциями. И через какое-то время ему это удаётся. Олег отстраняется, делает шаг назад. Ещё с минуту мы просто смотрим друг другу в глаза, а затем он уходит. Молча.

Сажусь на табуретку и, закрыв лицо ладонями, тихо плачу. Чувствую себя уставшей и разбитой. А ещё мне обидно, ведь то, что я могу соблазнить шефа понятно, но только я не хочу быть чьей-то любовницей. А другого статуса он мне не предложит. Несмотря на то, что он мне нравится и я ему, похоже, тоже, раз это замечают и другие. Я не могу себе позволить… Да, ничего не могу позволить. Это будет неправильно.

Немного успокоившись, иду в ванную, принимаю душ и ложусь спать. Не было мужчин в моей жизни, нечего и начинать, нам с Тигрёнком и так хорошо. Правда, от последней мысли опять защипало глаза. А противный внутренний голос шепчет, что врать нехорошо, а врать себе — тем более. Провалявшись в своей постели почти час, пошла спать к Тигрёнку, и только обняв сына смогла по-настоящему успокоиться.

21 глава

ЕВА

Проснулась я одна. От чего моё настроение сразу испортилось. Ведь я надеялась, что утром Давид будет вести себя по-другому. Когда позволяло время, он никогда не отказывался от утреннего секса. А тут просто ушёл…

Привела себя в порядок, благо, ванная и туалет были отдельными, и не было необходимости искать их в незнакомом доме. Оделась и спустились вниз, застала Анаит Вардановну, готовящую завтрак. Никак не ожидала, что она сама стоит у плиты.

— Доброе утро, — здороваюсь с женщиной.

— Доброе, с улыбкой здоровается она. — Ты рано, но это хорошо, поможешь мне с завтраком…

— А Давид?

— Он на пробежку ушёл. К его приходу, как раз, и стол накроем.

— А Вы всегда сами готовите?

— Почти, я люблю готовить. А готовить для своих любимых, сам Бог велел. А ты готовишь?

— Стыдно признаться, но нет. Дома готовила наша домработница, в Вене, ела в ресторанах. Да, и тут быстрее где-нибудь перекусить, чем тратить время на готовку. Да, и салон много времени отнимает.

— А если детки пойдут, кто им готовить будет?

— Думаю, к тому времени Вы меня обязательно научите.

— О, это запросто, — женщина, снова улыбнулась.

Потом она вручила мне фартук и дала миску с уже помытыми овощами, и я принялась их нарезать.

Настроение моё так и не улучшилось, и это заметила Анаит Вардановна.

— Ты чего, хмурая такая?

— Не знаю, как объяснить, но мне кажется, Давид хочет меня бросить, — озвучиваю самый страшный свой страх. — С тех пор, как мы приехали сюда, наши отношения все хуже, и я не знаю, с чем это связано, — признаюсь я.

— Глупости, это стресс, он сильно занят на работе. Всё-таки, такая ответственность, — отмахнулась женщина. — Все будет хорошо, — она ободряюще улыбнулась. И тут я решилась задать вопрос, что так меня волновал.

— А Вы знаете, что произошло у Давида, почему он не хотел возвращаться?

Женщина вытерла руки кухонным полотенцем и присела напротив.

— Нет, не знаю. Он уехал очень поспешно, а Сева мне ничего так и не рассказал. Я даже не разговаривала с ним несколько дней. Но он не поддался.

— В этом замещена женщина? Саша?

— Не могу ничего тебе сказать, у него не было постоянной девушки… А имен тех, что были, я не знаю.

Я не могла понять, если даже мама не знает, то кто мне расскажет? Его отец в курсе, но если он не рассказал жене, то мне точно не станет.

— Я тебе рекомендую, не забивать этим голову. Что было то прошло. Жить нужно настоящим, — подбодрила меня мама Давида.

Вскоре под чутким руководством Анаит Вардановны, завтрак был готов, и мы принялись накрывать стол. К этому времени Давид вернулся с пробежки и отправился в душ, а Всеволод Петрович уже занял место во главе стола.

Мне нравилась эта атмосфера — семейная, уютная. И мне ещё больше захотелось стать частью этой семьи.

После завтрака Давид собирался уезжать.

— Меня отвезёшь? Я вчера на такси сюда приехала, — он молча кивает.

Я прощаюсь с его родителями, обещаю Анаит Вардановне приехать на следующей неделе, и сажусь в машину. Почти всю дорогу мы едем молча. И меня это убивает. Если я начну настаивать, или истерить, это будет наша последняя встреча. А я этого не хочу. У меня другие планы на этого мужчину. А сдаваться я не привыкла.

— Поднимешься? — он молчит с минуту, словно что-то решая в своей голове, а затем кивает и глушит мотор.

Мысленно уже танцую самбу. Поднимаемся на лифте на нужный этаж. Я открываю дверь квартиры, и сразу, как только дверь за Давидом закрывается, прижимаюсь к его губам.

— Я так соскучилась, шепчу ему в губы.

Давид аккуратно отстраняет меня:

— Ева, я поднялся не за этим. Нам надо поговорить. Мне кажется, нет, я уверен, наши отношения себя исчерпали, и пора — это прекратить, — я не могу сдержать слёз. Истерики видимо не избежать.

— Три года, для тебя они ничего не значат? — пока ещё спокойно спрашиваю я.

— Ева, давай по-честному. Ты прекрасно знала, что я к тебе ничего не испытывал, когда пришла ко мне. Я не обещал тебе быть с тобой, или тем более, что-то большее. Ты молодая, красивая, начни жить для себя.

— Видимо, не настолько красивая, да? Или ты уже нашел другую? Кто она? Эта та, из парка? Саша? Вы снова вместе?

ДАВИД

Евин вопрос выбивает почву из-под ног. В нем все то, чего никогда не будет. Ни Саши, ни "мы вместе". А больше всего злит, что она вообще об этом вспомнила.

— Так что, я права? — не унимается она, по щекам бегут слезы, но она словно не замечает. — Ты любишь ту девушку, из-за неё не хочешь быть со мной? — Ева срывается на крик. А я почему-то не могу и слова произнести. — Чем я хуже? Я ведь люблю тебя.

— Уверена? Или я трофей, который очень хочется заполучить? Ева, признайся, это нелюбовь.

— Да, что ты знаешь про любовь? — не унимается она. — Бесчувственная сволочь! Сволочь! — она ударяет меня кулаком в грудь. Хватаю ее руку, не позволяю ударить снова.

— Ева, прекрати этот цирк.

— Я ведь немного прошу, я хочу быть с тобой. Мне даже деньги твои не нужны…

— Ева, не унижайся, неужели тебе не хочется, чтобы тебя любили? Оставь меня, найди того, кто будет ценить…

— Мне не нужен другой.

— Это бессмысленно, — качаю головой, и иду к дверям. Но Ева хватает меня за руку.

— Ну, что мне сделать? Давид, скажи, чего ты хочешь от меня?

— Ева, в том и дело, что от тебя я ничего не хочу.

— Но нам же было хорошо…

— Вот именно, было.

Я ухожу. Что я испытываю теперь, так и не понял. Ожидаемого облегчения я не испытал. Мучает ли меня совесть? Нет. Понимаю, что должен был прекратить это раньше. Но какой смысл теперь об этом говорить… Я снова чувствую себя подавленно и одиноко.

Сажусь за руль, и давлю на газ. Перебираю в голове вопросы. Пытаюсь ответить честно хоть себе. Что изменилось? Ведь она меня устраивала. Три года я не пытался ничего менять, даже надеялся, что-то измениться. Все поменялось, потому что появилась другая? И это не Саша… Вчерашний вечер это хорошо показал. Лина поселилась в моей голове. Потихоньку вытесняя ту, что жила там столько лет. Только мне от этого не легче, ведь она не свободна.

Объясните мне кто-нибудь, как сердце делает выбор… Почему оно не слушает разум? Ведь так было бы проще, легче, понятней…

22 глава

ЛИНА

На работу шла не спеша, наверное, впервые. Всё воскресенье мы провели с Тиграном, бездельничая, устроили день без правил. Даже пересмотрели три части "Ледникового периода", не сразу, конечно, но всё же. Мой Тигр-мыгр обожал Диего. Да, и сама я любила этот мультфильм, поэтому с удовольствием его смотрела. Мы за день съели килограмм мороженого, на обед заказали пиццу, а на ужин у нас был чай с бутербродами. Короче, ленилась я по полной программе. Потому что думать о завтра, было страшно.

И вот оно наступило. Отведя Тигрёнка в сад, я растягивала путь до офиса, как могла. Трусливо надеялась, что не встречусь сегодня с Олегом. Как друг, он мне очень нравился, но боюсь, что друзьями мы больше не будем.

Работу выполняю на автомате. На вопрос Давида Всеволодовича, всё ли в порядке, отвечаю "да".

Вся неделя проходит в каком-то подвешенном состоянии, я словно чего-то жду. Только понять, что, не могу. С Олегом мы так и не встретились, это, вроде как радовало, но, в то же время, хотелось знать, как же мы сейчас будем общаться.

В пятницу у Давида Всеволодовича, после обеда, была назначена встреча, уходя он предупредил, что уже не вернётся. Сказал, что и я могу уйти пораньше, если никаких дел у меня нет. В четыре я, действительно, была уже свободна и думала, что уже через пол часика можно будет идти за сыном. Вдруг, дверь приёмной открылась с громким хлопком об стену.

— Кто она? — к моему столу подошла Ева. Она выглядела расстроенной, под глазами залегли тёмные круги. И даже безупречный макияж, это не скрывал.

— Кто? — не поняла я вопроса.

— Кто его любовница?

— Я думала это Вы, — честно отвечаю ей. Она сверлит меня взглядом, словно ждёт, что я скажу ещё что-то.

— Выпить есть? — она отходит от стола и садится на диван.

— В кабинете есть виски, коньяк и водка.

— Виски.

Иду в кабинет, наливаю стакан виски и приношу ей.

— Может компанию составишь?

— Нет, мне ещё за сыном идти, — она делает глоток.

Смотрю на неё и понимаю, мне её жалко. Сейчас она выглядит плохо, уставшей и какой-то обычной. И, вроде, хочется спросить, что случилось, но вроде и так понятно…

— Ты знаешь? — вдруг говорит она. — Он никогда не был мне верен, но пока это были шлюхи, мне было всё равно, — хотелось сказать, что мне неинтересно, но это было бы неправдой, поэтому я молчу и жду продолжение. — Он точно сюда никого не приводил?

— Точно.

— Вот скажи, ну что ему надо? — допив виски, спрашивает она. — Что мне сделать?

— Простите, я не знаю, что Вам сказать.

— Ты его секретарша, ты всё время рядом.

— Я не личный помощник. Я работаю с ним, спросите меня про дела, я отвечу, но личной жизни я не касаюсь. Кроме того, что он ест на обед, и какой кофе предпочитает, я ничего не знаю. Меня это не касается.

— Я ведь люблю его. В Вене из-за него осталась и сюда за ним приехала. Салон открыла, чтобы не зависеть от него. Понимаешь? Он же ни с кем долго не встречался, потому что думал, что с ним из-за денег. Я была рядом, ничего не требовала, ни подарков, ни денег, на шмотки. Только внимания. Налей ещё, — она протягивает мне стакан.

— Может, не надо?

— Может, ты не будешь говорить, что надо, что не надо, — презрительно скривилась она, потом прикрыла глаза. — Извини. Он в воскресенье сказал, что между нами всё кончено. Вот я и бешусь от бессилия. Мне надо знать, кто у него появился. Поможешь?

— Не представляю, как, — беру протянутый стакан и хочу пойти в кабинет, но она встаёт и хватает меня за руку.

— Я заплачу, ты, наверняка, сможешь, если будешь чуть внимательнее.

— Простите, но я не буду этим заниматься.

— Помоги мне, я в долгу не останусь.

— Я не понимаю, что Вам это даст. Если он не хочет с Вами быть… — договорить не успеваю, Ева меняется в лице, и я замолкаю.

— Он мой, понятно!? Я не проигрываю. И на пути у меня лучше не становиться.

— Мне, Вы, зачем это говорите?

— Чтоб знала, — она гордо вздёргивает подбородок и смотрит с высока. — И не решила, что раз шеф свободен, можно залезть к нему в штаны. Ему говорить, что я приходила, не нужно. А вот, если к нему кто-то придёт, — она хищно улыбнулась. — Мои слова можешь передать. И уходит.

Я в шоке. Честно. Стою со стаканом посреди приёмной уже минут пять, пялюсь в дверь, за которой скрылась Ева. Это же, как себя не уважать, чтобы так за мужика цепляться. Ведь она, действительно, самодостаточная, умная, красивая. Могла бы жить в своё удовольствие. Так, нет же… Может, ей скучно без проблем? У меня ребёнок на руках остался, и то, я не стала выяснять отношения и цепляться за Моиса. А тут…

Ладно. Не моё дело. Не хватало мне участвовать в их разборках. Мою стакан, возвращаю его на место. Закрываю кабинет, переобуваюсь и ухожу.

Приехав в свой район, мы с Тигрёнком зашли в магазин. Впереди выходные и я решила сделать закупку. Я толкала тележку, Тигрёнок закладывал в неё необходимые продукты. Когда мы проходили мимо стеллажей с фруктами, он стал просить:

— Мама, давай купим арбуз. Мама, давай купим.

— Сынок, нет. Посмотри, сколько мы всего купили. Куда нам ещё и арбуз.

— Мама, ну, пожалуйста.

— Нет, мой хороший, точно не сегодня.

— А когда?

— Когда у нас не будет других покупок.

— И купим вот этот? — он указывает пальчиком чуть ли не на самый большой арбуз.

— Нет, боюсь, я его не подниму.

— Но, у тебя же есть тётеньские мускулы.

— Тётеньские мускулы у меня, конечно, есть, — отвечаю с улыбкой сыну. — Но дотащить домой такой арбуз я не смогу.

— А папа смог бы? — от этого вопроса сжимается всё внутри. Он редко спрашивает про папу, но иногда это, всё же, происходит.

— Папа, конечно, смог бы, — отвечаю Тигрёнку.

***
ДАВИД

Не знаю, что произошло у Лины, но всю неделю она была похожа на тень. Улыбалась через силу и делала всё на автомате. Сегодня у меня встреча, поэтому после обеда я не намеревался возвращаться. Решил и Лину отпустить пораньше.

После встречи поехал домой, проезжая по дороге мимо какого-то супермаркета, решил заехать за продуктами. Готовлю я редко, но пустой холодильник, это точно не моё.Всё-таки, нужно нанять кого-то, кто будет этим заниматься. Беру тележку, иду вдоль рядов забрасываю всё необходимое. Уже собирался уходить, когда подумал, что овощи у меня тоже закончились. Набирая в пакет помидоры, услышал, как какой-то ребёнок стал просить купить арбуз. Когда ему ответил знакомый голос, обернулся. Пробежался глазами по посетителям и, вправду, у стеллажа с арбузами стояла Лина и объясняла сыну, что она не сможет дотащить арбуз, а поэтому покупать его не будет.

— А папа смог бы? — спрашивает её Тигран. Вижу, как грустнеет её взгляд, и она отвечает сыну.

— Папа, конечно, смог бы.

Они стояли в стороне и не видели меня. А после последней фразы, я не смог остаться в стороне.

— Привет, Тигр, — обращаюсь к малышу. — Какой арбуз ты выбрал?

Он счастливо улыбнулся и указал на огромный арбуз. Ну да… Представил Лину с этим арбузом, и невольно улыбнулся.

— Здравствуйте, Давид Всеволодович, — здоровается Лина.

— Виделись уже, — отвечаю девушке и хватаю выбранный Тиграном арбуз. Кладу его к себе в тележку.

— Вы всё? — уточняю у девушки, она растерянно кивает. — Тогда пошли на кассу.

Тигран смотрит, то на меня, то на Лину и ждет, когда та отомрет.

— Мам, — дергает он ее за руку. В конце концов, она отмирает и идёт в сторону касс.

Прохожу вперёд, выкладываю на ленту свои продукты, а затем кладу арбуз. Лина выкладывает свои покупки, по мере освобождения ленты. Когда мои покупки заканчиваются, и продавщица собирается выдать чек, говорю:

— Мы вместе.

— Нет, — тут же возражает Лина.

— Считайте, — говорю продавщице.

Женщина оказалась сообразительной, и спорить не стала. Лина тоже решила не устраивать сцен прилюдно, поэтому тихо пыхтела, складывая по пакетам свои продукты. То, что она выскажет своё недовольство позже, было понятно без слов. Загрузил пакеты в тележку, усадив в неё Тиграна, и поехал на выход.

— Зря Вы это сделали, — стоило отойти от кассы, заявила Лина.

— С начальством не спорят, а принимают их решение, как единственно верное.

— Вы мне не начальник, — недовольно бурчит она. Вопросительно вскидываю бровь. — Ну, после шести вечера, уже не начальник, — исправляется Лина.

— Мужские решения, тоже не оспариваются, — говорю я, на что Лина только фыркает.

На стоянке выгружаю пакеты в багажник.

— Садитесь, я вас подвезу.

— Нам недалеко, — возражает она.

— Арбуз ты как потащишь? — на моё тыканье она поднимает возмущённый взгляд.

— Ну, ты же сказала, что я тебе не начальник. Так что, можно обойтись без формальностей. Разве нет? Прошу, — открываю дверцу машины. Она хоть и недовольна происходящим, но устраивается с Тиграном на заднем сидении.

23 глава

ЛИНА

Давид Всеволодович вводил меня в ступор своим поведением. Откуда только взялся? Как чёрт из табакерки. Начальник, блин, не оспариваются его решения. А когда на "ты" перешёл, так вообще моему возмущению не было границ. Правда, той маленькой дурочке, что сидела где-то внутри меня, понравилось ощущать себя такой маленькой и беспомощной, рядом с сильным мужчиной. Но, так как мужчина не мой, хоть, по словам Евы, уже и свободный, я задушила эти мысли, не позволив им разрастись и нарисовать радужных картинок. Я не Золушка, и не в сказке.

Подъехав к моему дому, дорогу снова пришлось показывать, Давид Всеволодович достал из багажника мои пакеты и арбуз.

— Дайте мне хоть один пакет, — хотела помочь мужчине, за что на меня зыркнул так, что я даже шаг в сторону сделала.

— Дверь придержи, — кидает мне шеф.

И я спешу открыть подъезд, и держу дверь, пока он проходит. Чувствую себя неловко, не привыкла я, чтобы за меня делали хоть что-нибудь. Я самостоятельная, и лампочки меняю, и машинки Тиграну чиню, и гвоздь, при необходимости, вбить могу. А что уж говорить о такой мелочи, как принести продукты из магазина. Подумаешь, два пакета. Арбуз, да. Арбуз бы я уже нести не смогла.

Открываю квартиру и снова придерживаю дверь, позволяю Давиду Всеволодовичу пройти.

— А ты с нами арбуз есть будешь? — спрашивает Тигран Давида Всеволодовича.

— Нет. Давид Всеволодович очень занят и ему пора уходить, — объясняю сыну. — Спасибо за помощь и за то, что оплатили. Это было лишнее, но всё равно, спасибо, говорю начальнику.

— Мама, но Давид Селавадавич его нес, значит заслужил, — серьёзно говорит Тигрёнок, с трудом выговаривая отчество моего шефа.

— Вот-вот, — поддакивает Давид Всеволодович. — Я точно заслужил кусочек. И можно просто, Давид, — подмигивает он сыну.

С двумя спорить — себе дороже, отправляю их в ванную мыть руки и заодно арбуз, а сама иду на кухню.

Разбираю пакеты и достаю большое блюдо для арбуза.

— Нож побольше есть? — заходит Давид Всеволодович на кухню, а за ним хвостиком забегает Тигран.

— Арбузик, арбузик, арбузик, — чуть ли не подпрыгивает он от предвкушения.

Подаю нож и покидаю кухню, чтобы переодеться. Возвращаюсь буквально через пару минут, захватив с собой стул из комнаты, чтобы всем хватило места. Надо сказать, Давид Всеволодович мастерски разделался с арбузом, нарезав несколько ровных кусков. Подала каждому по полотенцу и тарелке. Тигрёнок от нетерпения крутился на табуретке.

Вонзили мы зубы в сахарную мякоть арбуза почти одновременно. Я чуть не застонала от блаженства, таким сочным и сладким он оказался. Сок стекал по рукам и подбородку, мы переглядывались, бросали друг другу довольные взгляды и улыбки. Закончив с первым кусочком, взялись за следующий.

— Ну как, Тигр, вкусный арбуз? — поинтересовался Давид Всеволодович.

— Ага, — дожёвывая очередной кусочек, кивает Тигрёнок. — Я просто умею вкусно кушать, — добавляет он прожевав.

— Ну, это очень полезное умение, — улыбается Давид Всеволодович.

— А ты на блинчики останешься?

— Тигран… — возмущаюсь я.

— На блинчики? — уточняет Давид Всеволодович.

— Да, мама по пятницам всегда жарит полосатые блинчики.

— Как это, полосатые?

— Как тигры, — пожимая плечиками и, как бы объясняя очевидную вещь, говорит Тигрёнок.

Смотрю на Давида Всеволодовича и мотаю головой, мол, скажите нет. Он же, хитро улыбается и говорит совсем другое:

— Никогда не ел полосатых блинов.

Бью его ногой под столом, но он снова только улыбается.

Спасает звонок его телефона.

***
ДАВИД

Сижу, ем арбуз и понимаю, что мне здесь хорошо. Вот так, просто, есть арбуз, уже хорошо. Тигр спрашивает, останусь ли я на блинчики. Конечно, останусь, я бы и не только на блинчики остался. Лина шлет мне знаки, чтобы я отказался. Но, что я дурак, что ли? Когда ещё пригласят полосатых как тигр блинов поесть. Поэтому, игнорируя ее посылы, соглашаюсь. За что, тут же, получаю по ноге от недовольной хозяйки. Ситуация меня забавляет, поэтому я только улыбаюсь в ответ.

Отвлекает меня звонок телефона, смотрю на экран, Дима.

— Да?

— Привет, ещё раз. Сегодня в десять, в "Фараоне" — заявляет он.

— Сегодня? — на сегодня у меня были другие планы. Попробовать, например, полосатых блинов. Идти в клуб как-то совсем не хотелось.

— Так, не вздумай спрыгнуть. Я парней позвал, мы столик заказали. Ира меня отпустила. Все звёзды сошлись для хорошего вечера. Так что ждём.

Звёзды сошлись, видимо, только для него. Но я давал слово, что приду, значит идти придется.

— Ладно, буду, — я отключаюсь.

— Уже уходите? — с ехидной, довольной улыбкой спрашивает Лина. Явно издеваясь.

— Да, придётся перенести дегустации полосатых блинов на следующий раз, — тоже с улыбкой отвечаю ей.

— Они каждую пятницу, — как бы между прочим, сообщает Тигрёнок. Я подмигиваю Лине, с лица которой сползает улыбка.

— Мне кажется, Вас где-то ждут, — напоминает она, что мне пора уходить.

Поднимаюсь, прощаюсь с мальчишкой и иду на выход.

— Всего хорошего, — говорит мне на прощание Лина и ещё раз спасибо.

— Пожалуйста, — говорю ей. Я бы не отказался и от другой благодарности. Но напоминаю себе, что она занята. Урвал кусочек и хватит.

Дома, разложив продукты, иду в душ. Переодеваюсь, делаю лёгкий перекус и вызываю такси.

Когда я приехал в Фараон, Димас с друзьями уже был там.

— Привет, — Дима первый здоровается и знакомит меня со своими друзьями. — Егор, Влад и Саня.

Пожимаю каждому руку. И устраиваюсь на диване. Стол ломится от закусок и выпивки, компания хорошая, весёлая. Что интересно, складывалось ощущение, что они здесь, действительно, для того, чтобы пообщаться чисто мужской компанией. Я расслабился и даже был рад, что пришёл.

— Здравствуйте, Давид, — к нашему столику подошла молоденькая девушка, лицо вроде знакомое, но вспомнить не могу. — Я Ксюша, — подсказывает она. Точно, вспоминаю, сестра Лины.

— Привет, Ксюша, — здороваюсь с девушкой.

— Девушка, присаживайтесь, — говорит Егор.

— Не могу, — не сводя с меня взгляд, говорит она. — Я тут с подружками. Просто заметила Вас и решила поздороваться.

— Не проблема, — снова говорит Егор. — И подружек зови, — улыбка девушки становятся шире, она кивает и обещает скоро вернуться.

— Что за кукла? — спрашивает Димас.

— Сестра моей секретарши.

Вскоре, к нам присоединились три девушки. Ксюша и её подружки, имён которых я даже не пытаюсь запомнить. Вечер становится ещё веселее. Оказывается, подруги пришли проводить лето, так как на следующей неделе уже начнутся занятия. Они все вместе учатся в медицинском. Девушки оказались весёлыми и приятными, не развратными, но и не зажатыми. Легко поддерживали беседу, даже вытащили нас на танцпол.

Расходились мы ближе к трём. Саня вызвался проводить девушек, и они уехали на одном такси. Влад и Дима, как примерные семьянины, поехали по домам. Егор решил ещё остаться. Я тоже вызываю такси и иду ждать его на улице.

Ко мне пришла Ксюша.

— Ты что тут делаешь? Ты же с подружками и Саней должна была уехать.

— Им в другую сторону ехать, — объясняет она.

— Тебе вызвать машину?

— А Вы разве не вызвали?

— Я вызвал себе.

— А я с Вами.

— Ксюша, это не лучшая идея.

— Я хочу хорошо провести время. Чем эта идея плохая? Уверена, с Вами я его проведу хорошо.

— Тебе лет сколько?

— Двадцать один. Так что, уже всё можно, — с улыбкой отвечает девушка.

Машина подъезжает, и она первая заскакивает в неё. Усмехаюсь и сажусь рядом на заднем сидении.

— Вы только моей сестре ничего не говорите, — шепчет она, а потом сама целует. Тело реагирует моментально. Больше двух недель без секса и вот результат.

— Куда? — спрашивает водитель. Девушка отстраняется, смотрит в глаза, а я говорю название гостиницы. Домой её вести не хочу.

Бурная ночь с молодой, что уж говорить, красивой и очень страстной девушкой, это то, что доктор прописал. Уснули мы под утро. За завтраком Ксюша дала мне свой номер и предложила повторить.

24 глава

ДАВИД

Почти всю субботу проспал. Видимо, стар я для таких развлечений. Ксюша оказалась ещё той штучкой. Ненасытная кошка. Но, главное, она была похожа на Лину. Не то, чтобы очень, как бывает между сёстрами, но вот глаза, и вздернутый носик… Потёр лицо руками. Что за хрень такая, почему я всегда ищу замену? Почему мне не достаётся оригинал? На трезвую голову я бы, конечно, так не поступил. Ладно, что сделано, то сделано. Забыли.

В воскресенье мама позвала на обед. Как оказалось, далеко не семейный. За столом сидела Ева.

— Кто из нас должен уйти? — спрашиваю маму, зайдя на кухню.

— Не говори глупостей. Я знаю, что в нашем городе у неё нет близких. Что с тебя не убудет посидеть с ней за одним столом?

— Ты в курсе, что мы расстались?

— В курсе, в курсе, — отмахнулась Мама. — Не понимаю, что ты всё перебираешь? Так и останешься один. Я же счастье тебе хочу.

— И поэтому пытаешься меня женить, лишь бы на ком.

— А вот тут, ты неправ. Все девочки, с которыми я тебя знакомила, были из хороших семей. А если бы мне главное было тебя женить, мы бы устроили брак по договоренности.

— Мама, не смеши, какой брак по договоренности.

— Твои дедушка и бабушка, между прочим, так и поженились. Мои дедушка с бабушкой тоже.

— Ой, мам, всё, — отмахиваюсь от её бредней. Всегда терпеть не мог эту тему. — Ты ещё скажи, что я вам благодарен должен быть, что вы мне дали свободу выбора.

— Конечно, — сначала серьёзно говорит мама, но потом всё-таки не выдерживает и улыбается. — Сынок, твоё счастье для меня главное. А сейчас ты несчастен. Я это вижу, чувствую, — кладёт ладонь мне на щёку. — Ну, ты хоть сам знаешь, кто тебе нужен?

Молчу, потому что знаю. Хочу есть арбуз и полосатые блины на тесной кухне. Хочу целовать её, а не искать ей замену. Хочу, чтобы она тоже этого хотела. Но я так много косячу, что навряд ли это произойдёт.

— Ладно, пойдем обедать, — говорит мама, не дождавшись ответа. Вручает мне блюдо с запечённым мясом, а сама подхватывает тарелку с запечёнными овощами.

Не знаю, что задумала Ева, но ведёт себя дружелюбно, поддерживает беседу и, словно, и не злится на меня. Я ей не верю, но первый начинать конфликт не хочу. Если не будет затевать старую песню, пусть общаются. Я готов потерпеть. В какой-то степени, я виноват, что она здесь одна.

После обеда я с отцом ушёл к нему в кабинет. Вопросов по открытию филиала много, их решать нужно, как можно скорее.

— Ты не в курсе? — спрашиваю я, когда отрезаю нас закрытой дверью. — Мама ещё питает иллюзию насчёт нас с Евой?

— Она надеется, скрывать не буду. Но я ей попытался открыть глаза, вроде смирилась.

— Спасибо, чтобы я без тебя делал?

— Всё то же самое, — усмехается отец. — Только с большими потерями. Потому что, переубедить твою маму в чём-то очень сложно, особенно, если она уверена в обратном.

Наступило какое-то затишье. Ева больше не пыталась встречаться, а в то воскресенье, перед уходом, предложила остаться друзьями. С меня не убудет, я согласился. Мама тоже успокоилась и больше не пыталась меня с кем-то знакомить. Лина пришла в себя и больше не ходила как тень.

В пятницу, попрощавшись, Лина ушла, как всегда, ровно в шесть. Я ещё задержался. На следующей неделе Дима полетит во Флоренцию, нужно посмотреть помещение, если оно устроит, заключать договор. Диме я доверяю, но все бумаги всё равно проверяю лично.

— Можно? — дверь кабинета открывается и в неё заходит, капец, Ксюша.

— Лины нет, она уже ушла.

— Я знаю. Видела, — поднимаю на девушку вопросительный взгляд. — Я специально приехала позже, знала, что её не будет, — объясняет она. — Я пришла к тебе. Ты разве не рад?

— Ксюша, послушай. В тот вечер я выпил лишнего. Я не планировал с тобой спать. И должен тебя разочаровать, перезванивать и повторять, тоже не собирался.

— Почему? — она словно не обиделась. Мне не нужны неприятности.

— Давид, признайся. Тебе понравилось. Я не понимаю, почему, если это понравилось двоим, мы не можем повторить?

— Зачем тебе это? Тебе парней мало? — она скривила лицо.

— Знаешь, ломаться должна была бы я, — с усмешкой говорит девчонка.

— Я не ломаюсь. Я пытаюсь объяснить, что мне это не нужно.

— Тогда сделай доброе дело. Ведь это нужно мне. И не бойся, я ведь прошу только секс. Меня не надо водить по ресторанам или делать мне подарки, — становится смешно от самоуверенности этой девицы. Вижу цель иду к ней. Расчётливая, ещё одна Ева. Только эта попроще будет, она словно развлекается.

— Ответь честно.

— Я подумаю, — Ксюша кивает и наконец-то перестаёт подпирать плечом дверь. Проходит и садится напротив.

— Почему я? — она какое-то время размышляет.

— Ты больше всех, из моих знакомых, похож на мужчину мечты. Но я не такая наивная, как думает моя сестра. Я не боюсь, что ты разобьёшь мне сердце, потому что я не жду от тебя чувств.

— То есть, сестра в курсе? — это больно колет. Стало неприятно, что ей всё равно.

— Что ты мне нравишься? Конечно. Я ей сразу об этом и сказала. Но она сказала, что ты разобьёшь мне сердце. И чтобы я даже близко к тебе не подходила.

Сжимаю карандаш, что вертел в пальцах. Переживает за сестру. Значит в её глазах я монстр не способный на чувства. А если бы не боялась, что разобью сердце, дала бы зелёный свет и благословила? Ну ты даёшь, Миронов. Не по-детски тебя зацепило, да? Но обидней всего, что ей всё равно. От осознания этого тупая боль родилась где-то за грудиной.

Дальше, всё как в тумане. Снова секс, на грани насилия, но, похоже, Ксюша не против. Поправляя на себя одежду, девушка улыбается:

— Я приду в следующую пятницу, и помни, сестре ни слова, — говорит она, целует и уходит.

А я чувствую себя опустошенным, обманутым, несчастным. А ещё скотиной.

***
КСЮША

Это просто мечта. Всё как я люблю. Случайная встреча, охрененный секс в шикарном номере. Чувствую себя героиней романа. Главное, чтоб Ангелина не узнала, а то полетят клочки по закоулочкам. Причём полетят мои клочки.

Ах, какой мужчина. Все выходные не ходила, а летала.

Во вторник начались занятия. Каждый день я ждала, что мне позвонит Давид, но телефон упорно молчал. И, не выдержав, в пятницу я поехала к нему сама.

Я как раз подъезжала к остановке, когда мимо моей маршрутки прошла Лина. Замечательно, значит не столкнёмся. Только потом мелькнула мысль. А если его тоже уже нет?

Ладно, нет, значит не судьба. Но если он на месте, значит быть нам вместе. Загадываю я и захожу в лифт. На этаже тихо, но приёмная не закрыта. А значит, Давид на месте. Мысленно потирая руки, бросаю последний взгляд в зеркальце и открываю дверь.

Он не рад меня видеть, это немного обижает. Но с другой стороны, по всем законам жанра, он не должен оказаться у моих ног сразу же. Наученная горьким опытом тысячи героинь, не признаюсь ему в своих чувствах, а говорю то, что устроит любого мужчину. А именно, что мне нужен хороший любовник, и он мне подходит. Не совсем понимаю, какой момент стал переломным, но что-то щёлкает в его голове, а дальше он превращается в животное. Всё как в книжках про жёстких мужчин, всё на грани. Я в полном восторге.

В этот раз не предлагаю позвонить, а сообщаю, что приду сама. Нечего, Давид, я столько пособий в виде романов прочитала, что точно никуда не денешься.

На выходных к нам приехала Лина с Тигрёнком.

— У тебя всё в порядке?

— Да, а что?

— Ты словно по голове стукнутая, ходишь и улыбаешься.

— Дура, — фыркаю я. — Может я влюбилась.

— И в кого на этот раз?

— Тебя не касается, — она лишь пожимает плечами.

Нет сестра, пока он не будет моим, я тебе не скажу. А потом можешь орать сколько хочешь.

25 глава

ЛИНА

Понедельник начался как обычно. Давид Всеволодович был немного не в себе, а точнее хмур, больше обычного. Со мной почти не разговаривал и в мою сторону не смотрел, даже когда я заходила в кабинет.

Сегодня он намеревался пообедать на месте, о чём и сообщил мне, попросив заказать обед на двоих. Дмитрий Сергеевич завтра улетает во Флоренцию, и они обсуждали последние детали.

Когда обед доставили, я разложила его на тарелки и отнесла в кабинет. В такие дни, на обеденное время, я оставалась на месте, мало ли что. Я заварила себе чай и достала бутерброды, что брала из дома.

Дверь приемной открылась и вошел Олег. Мы не виделись две недели, и я совсем не знала, как себя сейчас вести.

— Привет, — первым нарушил молчание он.

— Привет.

— Это тебе, — он подает мне коробку, в которой лежал мой любимый чизкейк. — Я хотел извиниться. Прости, я был неправ.

Не понимаю, как на это реагировать, это ведь не он меня обидел.

— Всё нормально. Может чай?

— Давай, — Олег улыбнулся, словно выдохнул. — Я соскучился, — признается он.

— Мне, если честно, наших посиделок тоже не хватало. Дальше речь идёт о погоде, Тигране, о работе. Обо всём, что не касается "нас".

— Уже еду, — слышу голос начальника, когда он открывает кабинет.

На мгновение он замирает, увидев нас, сидящих на диване.

— Личные встречи в нерабочее время, — зло кидает он и уходит. За ним выходит Дмитрий Сергеевич.

— Лина, Давид сегодня не вернется. Отмените его встречи на сегодня и, возможно, завтрашние тоже.

Он тоже покидает приёмную. Мы с Олегом молча переглянулись и разошлись по рабочим местам.

Мне полегчало, теперь можно было не бояться случайной с ним встречи. Это приятно. Все бы ничего, но злое выражение лица шефа, так и стоит перед глазами.

***
ДАВИД

Я злюсь, это почти постоянное моё состояние. Меня раздражает и злит всё. Что я так реагирую. Что ей всё равно. Что она не замечает, что мне хреново. Что ей хорошо с другим. И ещё куча всего.

Я бы мог прийти и взять то, что хочу, но уверен, с Линой будет так же, как с Сашей. Я просто оттолкну её навсегда без шанса на помилование. Я хочу, чтобы она была рядом, но злюсь, что эти отношения только рабочие. Я злюсь на себя, что боюсь. Боюсь опять всё испортить. Я потерян, растерян, совсем не знаю, как быть.

На плечо и в пещеру, не вариант с ней. Так можно Еву, Ксюшу, они только пищать от восторга будут. Лина отвернётся навсегда.

У кого спросить совета? Не знаю, но я никогда не говорил ни с кем о том, что меня по-настоящему волнует. Про Сашу не знал никто. И про Лину я говорить не хочу. Это моё, сокровенное. Не могу и не хочу этим делиться. Вот и варюсь сам в своих мыслях и чувствах.

Почему так просто обсудить другую, ту же Еву? Потому что, мне всё равно на её чувства, вдруг понимаю я. А вот Лину обсуждать не хочу. Глупость какая-то.

Остаюсь обедать в офисе вместе с Димой. Обед почти заканчивается, когда зазвонил мой телефон. На экране высветилось "Ева". Подождал несколько секунд, раздумывая, отвечать или нет. Решил ответить:

— Да?

— Давид, — сдавленным голосом от рыдания начинает Ева. — Помоги.

— Что случилось?

— Ты можешь приехать? Я прошу, пожалуйста.

Встаю из-за стола, хватаю пиджак и направляюсь на выход.

— Тебя не ждать? — спрашивает Дима.

Мотаю головой и открываю дверь. Я никогда не видел, чтобы Ева так плакала. Видимо, что-то случилось. Бросить её в таком состоянии я не могу.

— Уже еду, — выходя из кабинета, говорю я, и застываю от увиденной картинки.

На диване сидит Лина и Олег. На столе две чашки чая, и блюдца с недоеденным десертом. Всё внутри меня воет раненым зверем, а потом злость накрывает с головой. Я опять лишний, ненужный.

Покидаю здание, сажусь в машину и еду к Еве. Стоит нажать на звонок, как дверь открывается, и я вижу Еву. Зареваную, убитую горем. Она бросается мне в объятия и начинает плакать ещё сильнее.

— Может скажешь, что случилось? — гладя её по голове, спрашиваю я

— Артём с мамой попали в аварию. Мама в реанимации, а он, — она всхлипывает. — В коме, — плачь снова усиливается.

Вспоминаю, кто такой Артём. Точно, старший брат. Насколько помню, у них очень близкие отношения. О брате она говорила только с восторгом и любовью.

— Мне ехать надо, но не могу… Я боюсь садиться за руль. Помоги, отвези меня, пожалуйста, — просит Ева. Она искренняя, не играет сейчас, её действительно жаль.

— Хорошо, собирайся.

Ева собирается, не прекращая плакать. Я иду на кухню, ищу аптечку. Успокоительного нет. Нахожу бутылку виски. Наливаю в стакан и отношу ей.

— Выпей, — она поднимает свои заплаканные глаза. — Тебе надо успокоиться. Дрожащей рукой она берёт стакан, поддерживаю и заставляю выпить всё.

Кое-как, собравшись, Ева говорит, что готова. Нам в дороге быть часов пять.

— Спасибо, — немного успокоившись, говорит она тихо. — Когда папа позвонил, я совсем расклеилась.

— Нормально всё.

То ли от выпитого алкоголя, то ли от пережитых эмоций, а может и то и другое сразу, но она отключается, и почти всю дорогу спит.

Первым делом, поехали в больницу. Евин отец, мужчина лет шестидесяти, шестидесяти пяти, выглядел уставшим и разбитым. Они обнялись и снова не сдержали слез.

— Что говорят врачи?

— Мама в сознании, просто спит. У неё перелом предплечья, ушибы разной степени, но жизни ничего не угрожает. Артём, — мужчина замолкает, пытаясь справиться с эмоциями. — Он в коме, и пока никаких прогнозов не дают. Сказали, нужно ждать.

К восьми вечера нас просят покинуть больницу. Мы приезжаем в дом Евиных родителей.

— Я, пожалуй, в гостиницу поеду.

— Что Вы, Давид, оставайтесь. Места хватит на всех, — предлагает мне отец Евы.

— Пожалуйста, не оставляй меня, — просит Ева.

Нас накормили ужином, но настроения, как и аппетита, ни у кого не было.

Мне выделили гостевую комнату. Я расположился в кресле, решил предупредить отца, что возможно задержусь, чтобы он держал всё под контролем. Ещё нужно было предупредить Лину, чтобы она освободила ближайшие три дня. На дольше задержаться я не смогу, но и уехать сразу, будет нехорошо. Я уже закончил разговор с отцом, когда в комнату вошла Ева.

— Вот, это Артёма. Он немного ниже, но должно подойти. Ты же не взял ничего, — она протягивает мне домашние штаны и футболку.

— Спасибо. Я завтра заеду куплю что-нибудь, — забираю вещи.

Ева сама на себя не похожа. Куда пропала светская львица, которая всегда была изысканной и безупречной в своем внешнем виде? Сейчас передо мной стояла обычная девушка, без макияжа с волосами, собранными в простой хвост, джинсах и простой белой футболке.

— Ева, всё будет хорошо. Им сейчас ваша поддержка нужна, нельзя так раскисать.

— Да, наверное, — как-то безжизненно, говорит она. — Не буду мешать. В ванной есть чистые полотенца и новая зубная щетка.

— Спасибо, — она кивает и выходит.

Я с удовольствием принимаю душ и переодеваюсь в выданные мне вещи. Уже в кровати вспоминаю, что не позвонил Лине. Смотрю на часы, начало одиннадцатого. Звонить не решаюсь, поэтому пишу.

"Нужно освободить ближайшие три дня. Меня не будет в городе." Буквально через несколько минут приходит ответ, сухое "хорошо".

"Даже не спросишь, что случилось?"

"А я должна об этом знать?"

"Вообще-то, нет."

"Вопрос исчерпан."

Откладываю телефон, но уже через пару минут снова беру в руки.

"Чем ты занята?"

"Собираюсь ложиться спать."

"А в чём ты спишь?"

"Вопрос некорректный, Вы так не считаете?"

"Раз задал, значит не считаю."

"В пижаме."

"Что-то мелкое и крошечное?"

"Что-то хлопковое и просторное"

Улыбаюсь как придурок.

"А цвет?"

"Вы серьёзно?"

"Конечно."

"Вам там скучно?"

"Есть немного. Так что с цветом?"

"Я могу вам соврать, Вы даже не узнаете."

"А ты не ври, начальству врать нельзя."

"Вы мне не начальник, после шести. Мы это уже выяснили."

"Точно, забыл. Так, что там с цветом?"

"Голубая с белым и чёрным принтом."

"Слава Богу, не розовая😄"

"Спокойной ночи"

"Приятных снов😘"

Убираю телефон и смотрю в потолок. Я идиот. Но сейчас, счастливый идиот.

Я почти заснул, когда дверь тихонько открывается и я слышу:

— Можно я побуду с тобой? — киваю, её сейчас жалко. Включаю прикроватную лампу.

Она заходит, снимает лёгкий халат и остается в розовой шёлковой пижамке. Стараюсь сдержать улыбку. Она залазит ко мне под одеяло и прижимается, устраивая голову на моем плече.

— Мне страшно, — тихо говорит она. — Я никогда в жизни так не боялась.

— Всё будет хорошо. Главное верь.

— Но, если не будет, тогда будет только больнее.

— Верь в лучше, готовься к худшему.

— Я очень благодарна тебе, что ты рядом и поддерживаешь меня в такой момент.

— Ну, мы же друзья.

Она приподнимает голову, заглядывает в глаза.

— Я хочу тебя попросить, будь сегодня со мной, пожалуйста. Мне надо знать, что я не одна, — она тянется к лицу и целует в уголок губ. Не отталкивай меня, — лёгкий поцелуй в губы. — Пожалуйста, — снова поцелуй.

Не заметив сопротивления с моей стороны, она садится на меня верхом и стягивает с себя маечку, а потом опускается и начинает целовать. В какой-то момент начинаю отвечать.

26 глава

ЛИНА

Отключив телефон, улыбаюсь как дурочка ещё какое-то время. Господи, как глупо. И что это вообще было? Флирт? Как бы понять этого мужчину, то в сторону мою не смотрит, то вот такими глупостями занимается. И, что самое ужасное, мне это нравится.

Утром проснулась в отличном настроении. Как-то так легко на душе. С Олегом помирилась, с Давидом Всеволодовичем флиртую. И погода всё ещё радует теплом.

На работе первым делом освободила три дня, о которых просил Давид Всеволодович. Затем занялась текучкой.

В обед спустилась к девчонкам, давно мы не болтали.

— Ну что, как тебе при начальстве? — спрашивает Светка.

— По-разному, иногда спокойно, иногда сбежать хочется, — честно отвечаю я.

— Я, вообще, там бы работать не смогла, — говорит Оля. — Шеф наш красивый, зараза, я бы всё время отвлекалась, — мы дружно засмеялись.

— А я от Пашки, охранника, слышала, — шепчет Наташка. — К нему какая-то девушка приходила, когда уже рабочий день закончился. И это не та, с которой он обедать ходит.

— Вам серьёзно это интересно? — удивляюсь я.

— Почему нет? — пожимает плечами Наташа.

Час обеда пролетел быстро, и я вернулась к себе.

"Как дела?"

Прилетело от шефа.

"Всё под контролем."

"Я в тебе не сомневаюсь."

"Приятно слышать."

Потом на экране несколько раз появлялось оповещение, что Давид Всеволодович пишет, но новое сообщение так и не пришло.

Олег почти каждый день заглядывает ко мне, вчера вечером пошёл дождь, и он подвез нас с Тигрёнком домой, чтобы мы не успели промокнуть. Все-таки хорошо, что мы не потеряли нашу дружбу.

Давид Всеволодович возвращается в пятницу какой-то уставший и опять хмурый. Почти весь день проводит в кабинете, разбирая скопившиеся бумаги. Меня снова будто не замечает, и флиртом сейчас даже не пахнет.

— Вам нужна помощь? — заглядываю к шефу. — Если нужно я вернусь.

— Спасибо, Лина, я ценю твоё предложение, но не нужно. Можешь ехать домой. Тигру привет.

— Обязательно, тогда до свидания.

— До свидания.

***
ДАВИД

Я делаю ошибку за ошибкой. Самое непонятное, что я чувствую себя виноватым перед Линой. Бред, совершенно необоснованное чувство. Мы друг другу никто, чтобы хранить верность. Мы вообще чужие люди, но эти две ночи, что я провёл с Евой… Я словно изменил Лине. Ну как так? Каша в голове. Может к мозгоправу обратиться? Я уже совсем себя не понимаю.

Лина уходит домой, а я погружаюсь в работу.

— Привет, — поднимаю глаза и вижу Ксюшу.

— Привет и пока. Я очень занят, — девушка дует губки.

— Я ждала целую неделю. Хочешь, я подожду?

— Нет, Ксюша, не хочу. И вообще, тебе не стоит сюда приходить.

— Будем встречаться на нейтральной территории? — соблазнительно улыбается девушка.

— Нет, мы не будем встречаться.

— Почему?

— Я этого не хочу. Достаточно веская причина?

— Так тебе же понравилось? В чём проблема? — возмущается девушка.

— Проблема в том, что я не хочу. До свидания.

— До свидания, — обиженно бросает девушка, разворачивается и уходит, громко хлопнув дверью.

Может мне в отшельники податься? Я устал. Чертовски устал. Кладу руки на стол и опускаю на них голову.

Выходные провожу за работой. Пару раз звонила Ева, её брат по-прежнему в коме. Она расстроена, но старается держаться и поддерживать родителей.

В понедельник на совещании Дима сообщает новости из Италии. Помещение есть, его обустраивают, и мы надеемся в октябре филиал во Флоренции начнёт функционировать.

Возвращаясь с совещания, застал Олега в приёмной. Сцепил зубы, прошел в кабинет. Бесит, как же он меня бесит. Может уволить? Низко, Миронов. Да, и не поменяет это ничего.

Всю неделю я натыкался на Лину с Олегом. Он то за ухо ей прядь волос убирает, то за талию придерживает, то лапой своей её руку накрывает. Постоянно что-то приносит, то на обед уводит.

Сил нет за всем этим наблюдать. Настроение с каждым днём всё хуже. В пятницу стоило мне зайти в приёмную, как тут же бросился в глаза букет на столе. Сжимаю кулаки, прячу руки в карманах. Тут же заходит ухажёр.

— О, уже доставили? Здравствуйте, Давид Всеволодович, — добавляет он и смотрит с превосходством.

— Спасибо, но это лишнее, — говорит ему Лина.

— Это пустяки. Мне нравится дарить тебе цветы.

Не свожу взгляд с Лины. Она теряется и отводит глаза. А этот смертник продолжает.

— Я столик на обед заказал, зайду за тобой.

— Олег, у Вас нет работы? — не выдерживаю я.

— Есть, — с усмешкой отвечает он, а потом подмигивает.

Мне, бля*ь, подмигивает! И что это, блин, значит? Или он догадывается, что Лина мне нравится, но я в отличие от него, в пролёте? Сучонок.

Захожу в кабинет, громко хлопнув дверью. При желании, я мог бы его уничтожить. Но и пальцем тронуть не могу. Если они вместе, то навредить ей я не смогу.

Хочется всё крушить и уничтожать. За грудиной дыра, и она разрастается до невероятных размеров.

К обеду понимаю, что мне рвет крышу. Я представляю, как мило они вместе обедают, как она ему улыбается.

Снимаю пиджак и галстук, мне не хватает воздуха, расстегиваю верхние пуговицы, наливаю виски. Где выход? Нахрена эти чувства, если от них так херово?

***
ЛИНА

Олег начинает вести себя странно. Мы вроде друзья, а он, то руку на спину положит, то волосы за ухо заправляет, то несуществующую ресничку со щеки стряхнёт. И вроде без подтекста, ничего лишнего, но этому постоянно становится свидетелем Давид Всеволодович. Он и так ходит как грозовая туча, и, по-моему, ему неприятно видеть Олега рядом со мной. Может он был прав, и Давид Всеволодович смотрит на меня, как мужчина на женщину, а не начальник на подчинённую. Вспоминаю нашу переписку и смайлик посылающий поцелуй. Улыбка сама растягивает губы.

Боже, Лина, тебе только увлечься шефом не хватает. А потом придёт Ева и закатает меня в асфальт. Трясу головой, заставляю мозги встать на место.

В пятницу утром курьер приносит мне цветы. Небольшой букет роз и каких-то мелких цветочков. Приятно, конечно, но, по-моему, Олег решил перейти в наступление.

Стоило в приёмную зайти шефу, как за ним тут же вошёл Олег.

— О, уже доставили, — улыбаясь говорит Олег, мимолётно здороваясь с шефом.

Давид Всеволодович пронзает меня взглядом. Хочется спрятаться, вручить букет Олегу и выпроводить его. Но тот словно и не замечает состояние шефа. Сообщает, что заказал столик для обеда.

— Олег, у Вас работы нет? — холодно интересуется шеф. Но похоже Олега не задевает его тон, он лишь ухмыляется и уходит.

— Кофе не надо, ближайший час меня здесь нет, — бросает мне, и скрываться в кабинете.

С Олегом пора поговорить. Поэтому, когда он заходит позвать на обед, я ухожу с ним.

— Олег, зачем ты это делаешь? — пока ждём заказ спрашиваю я.

— Что именно?

— Мы же договорились, что мы просто друзья. Но ты ведёшь себя…

— Как влюблённый идиот? — улыбается он.

— Ты же понимаешь, я не отвечу тебе.

— Почему? Вода камень точит. Возможно, однажды…

— Олег, зачем? И можно это делать хотя бы не на работе? — он смотрит в упор своими прозрачными глазами, я не выдерживаю и отвожу взгляд.

— Я хочу, чтобы он знал, что ты ему не достанешься, — признается Олег.

— Так это всё не было совпадением?

— Нет. — безразлично говорит он. — Это было несложно, зато его реакция подтвердила мои подозрения.

— Какая реакция? Олег, это вообще ненормально, — возмущаюсь я.

— В любви и на войне все средства хороши, — пожимает он плечами.

— Нет. И я очень прошу прекратить это.

— Я просто хочу, чтобы ты выбрала меня.

— Да, с чего ты вообще решил, что я буду выбирать между вами? Ты мне друг, он начальник. Всё, тема закрыта.

К нам подходит официантка, расставляет заказанные блюда. Молчим, я недовольно поглядываю на мужчину. Как только официантка уходит. Олег достает телефон.

— Я не хотел говорить, — начинает он. — Но мне, кажется, ты должна знать, — он что-то делает в телефоне, а затем протягивает его мне.

Я воспроизвожу видео, и прикрываю ладонью рот.

— Этого не может быть.

— Это ведь твоя сестра? Я хочу, чтоб ты знала, он не достоин тебя.

— А ты, достоин? — с усмешкой спрашиваю, я поднимая глаза. — Открыл мне глаза? Доволен?

— Лина, я понимаю, что правда иногда бывает очень неприятной…

— Олег, — перебиваю его. — Я ещё раз повторяю, или мы друзья, или случайные знакомые, работающие в одной фирме. За это, — показываю на телефон. — Спасибо. Но не потому, что ты открыл мне глаза на шефа, я и так знала какой он. А потому, что я смогу уберечь сестру от неприятностей. И спасибо за обед.

— Так, ты ничего не съела.

— Аппетита нет. До свидания.

Я ухожу из ресторана и поднимаюсь к себе. Кабинет открыт, значит шеф у себя. Влетаю в кабинет.

Давид Всеволодович без пиджака и галстука, на рубашке расстегнуто несколько верхних пуговиц. Он сидит на диване, положив голову на спинку и разглядывает потолок, в руке у него стакан, явно с алкоголем. Шеф лениво поднимает голову и смотрит на меня.

— Гад, какой же Вы гад! — говорю я, и иду к нему. Он поднимается с дивана мне на встречу.

27 глава

ДАВИД

— Как Вы могли, — удар кулачком в грудь. — Она же молодая совсем, глупая. Книжек начиталась, а Вы… кабель… — снова удар. — Сволочь. Да, что Вы за человек такой? Встречаетесь с одной, спите с другой, а в голове у вас третья.

— Ева была моей любовницей, а не девушкой. И я не соблазнял твою сестру. А у той, что в моей голове, — не сдерживаю эмоций, почти кричу я. — В личной жизни все хорошо! Или предлагаешь влезть туда, и все разрушить? — она молчит, лишь нервно сглатывает. — Ты ничего не знаешь обо мне, — уже спокойно говорю я. — Так что, не суди.

Злюсь на нее. Она сейчас такая красивая, и больше всего хочется сгрести в охапку, забрать к себе и не отпускать. Но так уже было, и ничего не вышло. Не хочу повторять свои ошибки…

Ее глаза наполняются влагой, она отходит на шаг.

— Пожалуйста, порвите с Ксюшей.

— Между нами ничего нет, так что и рвать нечего.

— Это Вы так думаете. Она же уверена, что между Вами любовь. Говорю же, молодая и глупая.

— Хорошо, — подхожу и стираю слезинку. Ты только не плачь, ангел мой, не плачь. Прошу ее мысленно. — Я ещё в прошлый раз ей всё объяснил, она больше не придет.

— Спасибо, Вам. Я просто переживаю за неё. А Ваша Ева… — она замолкает.

— Во-первых, не моя. А во-вторых, договаривай.

— Она обещала устроить неприятности той, с которой Вы решите встречаться.

— Когда она такое говорила?

— Да, какая разница, Вы только Ксюшу в покое оставьте, не хочу, чтоб у неё проблемы были.

Прячу руки в карманах, так хочется встряхнуть её. Неужели, она не замечает, что со мной происходит? Что меня, как наркомана, ведёт от неё. Она всего лишь переживает за сестру. Ей всё равно!!!

Лина аккуратно, чтобы не размазывать тушь, вытирает слёзы, и выходит из кабинета. Я опять падаю на диван. Зарываюсь пальцами в волосы и стону от тупой боли, что наполняет грудную клетку. И только потом мне приходит на ум вопрос. Откуда она узнала про сестру?

Явно ведь, не Ксюша ей рассказала. Олег, понимаю я. Мелкий ублюдок. Пакостит за спиной. Одно непонятно, с какой целью? Или… чувствует во мне конкурента? Так может, не всё так хорошо в "Датском королевстве"?

Это мысль заставляет вскочить с места. Я начинаю мерить шагами кабинет. Мысли несутся, как те скакуны у Газманова. Не успеваю их оформить, собрать воедино. Но чётко понимаю, чувствую, шанс есть. Совсем маленький, крошечный, но он есть.

***
ЛИНА

Дорабатываю кое-как. Состояние нехорошее. Веню ли я Давида Всеволодовича? Нет. Я слишком хорошо знаю Ксюшу. А вот выдержу ли я до завтра, чтобы выяснить всё?

Когда уходила с работы, я видела на стоянке Олега, он проводил меня взглядом, но хорошо, что не подошёл. Я была не готова с ним разговаривать. Я не знаю, какого эффекта он хотел добиться. Зачем вообще всё это затеял? Он придумал себе то, чего нет и повёл себя как-то очень странно. Я не ожидала от него подобного, а то, что все эти прикосновения были показными и продуманными, стало неприятно. Неужели, всё это было нельзя делать для меня, а не для Давида Всеволодовича. Все эти мысли заставили меня впасть в какое-то нервное состояние, даже Тигрёнок это заметил.

Вечером позвонила маме, предупредила, что мы приедем завтра.

— Мой Тигр! — встретила нас Ксюша, подхватывая на руки и целуя смеющегося от щекотки сына.

Прежде чем нападать на Ксюшу, мне было необходимо выяснить, что на самом деле в её голове. Она была взбалмошна и избалована, а уж если придумает что-нибудь, свернуть её с намеченного пути сложно. И разумные доводы не всегда помогают. Но, главное, чтобы этот разговор прошёл без свидетелей. Как бы там ни было, я бы не хотела, чтобы родители знали о косяках младшей дочери. Я выгораживала её не раз, ещё со школы.

— Мама, ты не против, если мы с Ксю сходим, посидим где-нибудь?

— Нет, конечно, идите. Мы тут найдём, чем заняться. Так? — спрашивает она Тигрёнка.

— Так, — кивает он. — Будем смотреть кино, про нинопланетян.

— Про нинопланетян? — смеётся мама. — Ну, что ж, будем смотреть про них.

Мы с Ксюшей пришли в кафе, заняли столик в углу. К моему счастью, Ксюша не подозревала причины похода в кафе.

— Ну, что сестричка, гульнём? — весело предложила она, открывая папку с меню.

— А то!

Мы сделали заказ и даже заказали по бокалу мартини. Я начала издалека, расспросила про учёбу, о её друзьях, а затем и задала волнующий меня вопрос.

— Как там твой объект обожания?

— Нормально, — отмахнулась она.

— В прошлый раз ты была более вдохновлённой.

— Мы немного не сошлись во мнениях, это поправимо.

— То есть, менять объект ты не планируешь?

— Нет, он меня устраивает.

— Имя не скажешь? Как-то неловко называть его "объектом", — сестра ехидно улыбнулась.

— Не скажу, — нам приносят заказ.

— Спасибо, — говорю симпатичному официанту, и возвращаю своё внимание сестре.

— Ксю, ты же знаешь, я всегда была на твоей стороне.

— Ты это к чему?

— К тому, что твоё увлечение моим шефом — абсурдно, — она замирает, так и не донеся вилку до рта.

— Почему абсурдно? — берёт она себя в руки.

— Помимо очевидных вещей? — усмехаясь я. — Я не хочу тебе неприятностей.

— Ой, — взбрыкнула она. Правда, нахождение в общественном месте не позволило ей дать волю эмоциям. — Ты, прям, сейчас за меня волнуешься? Так, не беспокойся, я знаю поро контрацепцию больше чем ты.

— А вот это низко.

— Прости, я Тигрёнка очень люблю, ты же знаешь, — тут же ретируется она.

— Я боюсь, не того, что ты залетишь. А того, что о тебе узнает Ева. И тогда неприятности тебе будут обеспечены. Она его просто так не отпустит.

— То есть, тебя только это волнует? Ты и правда обо мне беспокоишься?

— Нет, блин, забочусь о спокойной жизни Евы.

— А я думала шефа себе прикарманить хочешь. Он, кстати, огонь.

— Знаю, —буркнула я.

— Что?! — воскликнула сестра, на нас даже обернулись. — Так ты… вы… — зашептала не в силах подобрать слова от эмоций.

— Это было давно, случайно и на пьяную голову. Его пьяную голову, как ты понимаешь.

— И что? — её глаза загорелись живым интересом.

— И ничего, не о чем говорить.

— Нет, нет, нет. Я хочу подробности.

— Ксюша, не будет подробностей. Он был пьян, и ничего не помнит. И вообще, влюблённая ты моя, а как же ревность и выдёргивание волос?

— Да, ладно, — отмахивается она, — в этом вся Ксюша. — Он меня прогнал. Я же не на помойке себя нашла, чтобы за ним бегать. Я хочу, чтобы это меня добивались, — выдохнула Ксю.

— Так, ты точно больше к нему не пойдёшь?

— А почему ты решила, что это я… — начала она, но я лишь подняла брови. — Ладно, это я, — сдалась сестра. Ксюша допивает Мартини. — Повторите, — просит официанта, а потом, вздохнув, добавляет. — Не везёт мне с мужиками.

— Ксю, может тебе повзрослеть, и не равнять всех на книжных героев. Вот тебе совет, обрати внимание на тех, кто рядом.

— Там одни студенты. Сними скуууучно, — тянет она. — А я хочу, чтобы страсть и чувства…

— И чтоб от ревности он тебя головой об стенку? — продолжаю за неё.

— Фу, — скривилась она. — Не, так не хочу, — она рассмеялась.

А у меня от сердца отлегло. Во-первых, я убедилась в словах Давида Всеволодовича, что не он её соблазнил. В это и так с трудом верилось, но всё же. А во-вторых, я рада, что чувства Ксюши были надуманными. И для неё, всё скорее походило на приключения из любовных романов. А самое главное, она не попадёт под горячую руку обиженной Евы.

Мы просидели в кафе ещё пару часов, закончили всё яблочным штруделем с ванильным мороженым и классическим глинтвейном. Домой возвращались довольные и весёлые. Я так точно. Несмотря на все её выходки, я ее люблю, и рада, что узнала обо всем так вовремя.

28 глава

ЛИНА

В воскресенье погода резко испортилась. Температура упала почти на десять градусов. И весь день шёл дождь. Хорошо, что нам не нужно было выходить из дома. Мы с Тигрёнком устроили киносеанс, спрятавшись под плед. За просмотром фильма "Большой и добрый великан" поедали шарлотку с яблоками.

К счастью, под утро лить перестало, и нам не пришлось добираться под дождём.

— Привет, — услышала за спиной. Оборачиваюсь и вижу поднимающегося Олега.

— Привет, — в несколько шагов он оказался рядом.

— Как дела?

— Спасибо, хорошо.

— Обижаешься?

— Нет, даже благодарна, — Олег заметно расслабляется.

— А я боялся…

— Олег, честно скажу, твой поступок нельзя называть благородным, он мне был неприятен.

— Прости. Друзья?

— Если ты готов дружить.

Что-то незримо изменилось в Давиде Всеволодовиче. Он словно успокоился. Обстановка уже не напрягала, Олег тоже перестал забегать ко мне в то время, когда можно было столкнуться с Давидом Всеволодовичем. Что радовало, и, по-моему, не только меня.

Неделя пролетела быстро, если бы не испортилась погода, можно было бы назвать её просто прекрасной.

Утром в пятницу вставать особенно не хотелось. За окном лил дождь, от чего было темно, а ещё холодно и сыро. И вылезать из-под одеяла, казалось, ужасной ошибкой. Но после третьего будильника, встать всё же пришлось. Я уже одевала сонного Тиграна, когда зазвонил телефон.

— Да, — не глядя на экран, и натягивая колготки на Тигрёнка, приняла я вызов.

— Привет, как планируете добираться? — спрашивает Олег.

— Ещё не знаю, возможно придётся вызывать такси.

— Считай, вызвала. Во сколько заехать?

— Олег, неудобно как-то.

— Прекрати, неудобно с ребенком в такую погоду добираться на общественном транспорте, а такси в такую погоду можно и не дождаться.

Сопротивляться я не стала, он был прав.

Возле садика выскочила из машины, отвела Тиграна, и быстро вернулась.

— Спасибо, ты так нас выручил.

— Ну, друзья ведь так и поступают.

Он высадил меня возле крыльца, а сам поехал на парковку.

— Доброе утро, Лина, — здоровается шеф. — Как добрались?

— Лина, это твои? — заглядывает в приемную Олег, и показывает связку моих ключей. — Ты в машине оставила, — добавляет он. — Здравствуйте, — только потом говорит Давиду Всеволодовичу, который на приветствие лишь кивает.

— Да. Спасибо, — забираю ключи под пристальным взглядом начальника и прячу их в верхний ящик стола.

Мужчины расходятся, а я пытаюсь понять, как ключи могли остаться в машине. Я всегда кладу их в маленький боковой кармашек рюкзака, а он застёгивается на замок. Просто выпасть, они не могли…

Мои мысли прерывает Давид Всеволодович, вызывая меня в кабинет. Вернуться к ним больше возможности нет, так как ухожу с головой в работу. День пробегает невероятно быстро. А что особенно радует, после обеда дождь прекратился, и мы с Тигрёнком можем спокойно ехать домой.

Шеф, как всегда, задерживается, делаю ему очередную чашку кофе, прощаюсь до понедельника и бегу за сыном.

***
ДАВИД

"Я чувствую себя странно, за окном морозы, у меня солнце в ванной." Раздалось с моего телефон. Эта мелодия стояла на Лину, но она никогда не звонила мне после работы.

— Лина, что случилось?

— Почему сразу случилось? — удивляется она.

— Ты никогда не звонишь мне после работы.

— Простите, ничего страшного. Мы просто приехали домой и оказалось, что у меня нет ключей. Вы могли бы посмотреть у меня в столе. Там ещё брелок с тигром, — Усмехаюсь, её тигры окружают везде. Не отключаясь, иду к её столу. — Где искать?

— Верхний ящик справа, — открываю нужный ящик, точно, там лежат ключи.

— Да, они здесь.

— Слава Богу, я уже думала, потеряла. Спасибо, мы сейчас приедем.

— Не нужно, сейчас привезу. Я уже всё равно собирался выходить.

— Ну, что Вы, неудобно.

— Нормально. Жди, — отключаюсь.

Положил ключи в карман, быстро выключил свой комп и покинул здание.

Лину застал на детской площадке во дворе, рядом с ней на скамейке пакеты, загруженные продуктами, а Тигран меряет лужи в резиновых сапожках возле горки.

— Привет, — подхожу и присаживаюсь рядом.

— Здравствуйте, извините, что пришлось Вас побеспокоить.

— Ерунда.

— Привет, — заметив меня, говорит Тигр. — Ты на блины приехал?

— Точно, — улыбаюсь мальчишке. — Думаю, я заслужил. Я ведь спас вас, от участи спать на улице.

— Мы бы не спали на улице, — фыркает Лина. — Я съездила бы в офис, и забрала ключи.

— Но я ведь всё равно заслужил?

— Ну ладно, будут вам блины.

Я подхватил пакеты до того, как это успела сделать Лина.

— Придётся подождать, — предупреждает она, когда мы зашли в квартиру.

— Подождём, — говорит за нас Тигран. Я только согласно киваю.

— А Ледниковый период можно? — интересуется он у Лины. Она с улыбкой смотрит на меня.

— Можно, Тигрёнок. Только сначала руки мыть.

— Что включить? — интересуется Лина, когда водные процедуры, закончены, и мы возвращаемся в комнату.

— Эру динозавров, — делает выбор Тигран, и устраивается на диване. Следую его примеру.

— Ну что ж, Давид Всеволодович, Вы сами пришли, — усмехается Лина и включает мультфильм.

То, что меня усадят смотреть мультики, я никак не ожидал. Я даже не помню, когда последний раз их смотрел. Но этот мне понравился, в некоторых местах я даже в голос хохотал вместе с Тиграном.

Из кухни доносился приятный аромат блинчиков. Я вдруг почувствовал себя дома. Волновало меня только одно, что я здесь всего лишь гость.

— Слушай, Тигр.

— Я Диего, — поправляет меня Тигран.

— Хорошо, Диего. А дядя Олег к вам часто приходит?

— Неа, вообще не приходит, — не отвлекаясь от того, что происходит на экране, отвечает мальчишка.

Правильно ли я понял? Надежда раздувается, как воздушный шарик, становится всё больше, заполняя грудную клетку.

— Совсем, совсем не приходит? — уточняю. Звучит по-детски, но мне нужно убедиться.

— Угу, мама только тебя приглашает.

Ага, приглашает, улыбаюсь. Скорее я ей выбора не оставляю, но это уже неважно. Сейчас главное узнать, что же у неё с Олегом.

— Пойду узнаю, как там блинчики, — говорю Тиграну.

— Лучше не ходи, — советует мне мальчишка. — Мама не любит, когда ей мешают.

Ладно, заставляю свою пятую точкой сидеть на месте. Лина вышла к нам, как раз, когда Руди был повержен, и все прощались с Мамзилой.

— Досмотрите, или идём кушать?

— Досмотрим, — говорит Тигран.

Лина присаживается с нами на диван. И пока она смотрит мультик, я смотрю на неё. Если она свободна, то она будет занята мной. Лина поворачивается и непонимающе смотрит на меня.

— Всё хорошо, — отвечаю, на ее немой вопрос.

Мультик заканчивается, Тигран со словами Бака: "Кто пукает, тот идёт сзади" — срывается с места. Я поддерживаю его игру, и тоже вскакиваю с дивана. Оборачиваюсь к идущей последней Лине и подмигиваю.

— Ха-ха-ха, как по-взрослому, Давид Всеволодович.

— Можно просто, Давид.

— Не можно.

— Нужно, хотя бы сегодня.

Блины оказались, действительно, полосатыми, ещё и невероятно вкусными.

— Может Вам что-нибудь посерьёзней блинов нужно? — интересуется Лина.

— Нужно, — серьёзно отвечаю. — Нужно, чтобы ты мне не выкала. После шести, — добавляю я, и отправляю в рот очередной блинчик. Лина закатывает глаза.

Тигран, наевшись, уходит поиграть, а мы остаёмся на кухне одни. Лина поднимается, собирает тарелки, начинает мыть посуду. Меня поглощает атмосфера уюта, такого обычного вечера. Я впитываю в себя каждое мгновение.

— Лина, ответь честно, — она оборачивается. — Что у тебя с Олегом?

— Мы дружим, — не задумываясь отвечает она.

— Просто дружите?

— А можно дружить не просто?

— Между вами, действительно, ничего нет?

— К чему эти вопросы? — она основа отворачивается и начинает вытирать посуду и расставлять по местам.

Встаю с места, подхожу ближе. Она это слышит, чувствует, замирает. Я не спешу, наслаждаюсь близостью. Вдыхаю аромат, ее волосы пахнут блинчиками.

— Я хочу знать, есть ли у меня шанс? — задаю свой главный вопрос.

— Мама, я писать хочу, — кричит Тигрёнок. — Включи свет в тулете.

Делаю шаг назад, позволяю Лине прийти на помощь сыну.

— Давай сразу умоемся и помоем ножки, — слышу из ванной.

Сажусь на табуретку и жду, я не уйду без ответа. Лина занимается сыном, помогает ему помыться, затем идёт укладывать его спать. Я прикрываю глаза и слышу, как Лина тихонько что-то рассказывает ему. Не знаю, сколько прошло времени, кажется, я сам задремал.

— Вам пора домой, — слышу совсем рядом. Открываю глаза, и смотрю на Лину, что стоит в дверях кухни.

— Ты не ответила на мой вопрос.

29 глава

ЛИНА

Я не знаю, как справиться с эмоциями. Мне хочется то улыбаться от счастья, то засунуть голову в песок как страус, потому что я боюсь. Боюсь того, что шеф может стать мне дорог…

Как я могла забыть ключи? Ну, вот как? Хотя, чего удивляться, они всегда лежали в рюкзаке, а не в ящике стола. А теперь, сижу и жду, что их привезёт Давид Всеволодович и сердце зачем-то ускоряет бег.

Шеф напросился на блинчики и, возможно, я бы смогла отказать, но… Опять это двоякое чувство, когда хочется и колется. Ещё и Тигран на его стороне. Они, вообще, как-то быстро нашли общий язык. Рыбак рыбака, или в моем случае армянин армянина? Не знаю… Но ему нравится Давид Всеволодович.

От волнения чуть не забыла сделать тесто для полосок. Я слышала, как смеялся Давид Всеволодович вместе с моим сыном. Он сейчас напоминает мальчишку, а не главу корпорации.

Когда заканчиваю с блинами, иду в комнату, звать мужчин. Мультфильма осталось минут пять, и я присаживаюсь на диван и досматриваю его вместе с ними.

Тигран сидит между нами, но ситуация всё равно неоднозначная. И моё неугомонное воображение рисует идиотские картинки счастливой семьи. А когда я поворачиваюсь к Давиду Всеволодовичу, то понимаю, что он смотрит не мультик, а на меня. Вопросительно вскидываю брови.

— Всё хорошо, — одними губами говорит он и улыбается.

Хотелось бы, мысленно добавила я. Мультфильм заканчивается, и мы идём ужинать. Шеф с таким аппетитом поглощает блинчики, и мне становится очень приятно, что ему нравится. Я даже соглашаюсь не выкать и называть его Давидом. Правда, получается плохо.

Когда ужин закончился, и Тигрёнок побежал играть, я взялась за посуду.

— Лина, ответь честно, — просит Давид. Оборачиваюсь и внимательно слушаю. — Что у тебя с Олегом?

— Мы дружим, — не задумываясь ответила я, и только потом задалась вопросом, а зачем ему это вообще. Спросить не успеваю, он снова задаёт вопрос.

— Просто дружите?

— А можно дружить не просто?

— Между вами, действительно, ничего нет? — допытывается он.

— К чему все эти вопросы?

Отворачиваюсь от мужчины. А через пару секунд он оказывается рядом. Давид не прикасается, но стоит так близко, что я чувствую тепло его тела, и терпкий, но при этом лёгкий и ненавязчивый аромат его парфюма. Замираю.

— Я хочу знать, есть ли у меня шанс? — шепчет он мне в волосы, а потом я чувствую дыхание на шее.

Но тут, меня спасает Тигран, и я с удовольствием сбегаю от начальника.

Смотрю на время и понимаю, сыну пора спать. Не было бы Давида Всеволодовича, мы могли бы, конечно, лечь попозже, но мне нужно время. Время успокоиться и найти ответ. Зная шефа, он не уйдёт без него. А ответа я не знаю.

И опять борюсь с собой. Мне всё больше нравится этот мужчина, вопреки логике и здравому смыслу. Мне льстит, что он обратил внимание на меня. А с другой стороны, я помню про Еву, Сашу, Ксюшу. А скольких я не знаю? Даже представить страшно. А если я дам ему шанс? А Ева решит потом устроить разборки? У меня всё-таки сын, нужно думать о нём.

Когда Тигрёнок заснул, я тихонько вышла из его комнаты.

На кухне, прижавшись затылком к стене, сидел и дремал Давид Всеволодович, или просто Давид, как он просил его называть. Позволяю себе его рассмотреть. Красивый, какой же он красивый. Так и хочется запустить пальцы в его волосы и целовать, целовать… Пока губы не начнут болеть, и пока не закончится воздух.

Прикусываю губу. Понимаю, что находиться с ним в тесном пространстве, один на один, чревато. Поэтому, спешу себя обезопасить, а точнее избавиться от соблазна.

— Вам пора домой, — говорю мужчине.

Обращаюсь специально на "Вы", провожу границу, в наших отношениях. Он начальник я подчинённая. Давид Всеволодович открывает глаза и несколько долгих секунд смотрит мне в глаза.

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Я могу подумать? — ухожу от ответа.

— Нет, ты думала всё это время. Я уверен ответ есть.

Давид хватает меня за руку и сажает к себе на колено.

— Ответь мне, — просит. Я думаю ещё несколько минут, но все же решаюсь.

— Я вам не верю, не доверяю. И я не хочу неприятностей. У меня сын, мне нужно думать о нем. Ваша Ева…

— Во-первых, прекрати выкать, мы же договорились. А во-вторых, Ева не моя. Мы расстались. Правда, я бы не назвал наши отношения, что мы встречались. Но, это уже неважно.

— Она так не считает. Поверьте.

— Мне все равно.

— А мне нет.

— Кроме неприятностей от Евы, тебя что-то ещё останавливает.

Его рука, что до сих пор спокойно лежала на моей пояснице, ожила. Совсем легонько, почти невесомо Давид заскользил по позвоночнику вверх, вниз, запуская жар по коже. Делаю попытку встать, но он тут же ее пресекает.

— Лина…

— Не надо, — прошу почему-то шёпотом, когда его губы целуют местечко за ушком. А тело уже млеет и жаждет продолжения.

— Я не могу перестать думать о тебе. Я вспоминаю наш первый раз, и с ума схожу, от желания повторить.

— Вы помните? — удивляюсь я.

— Все до мельчайших подробностей.

— Вы…

— Ты.

— Ты, назвал меня Сашей, — он замирает и отстраняется.

— Если я тебе расскажу, ты сможешь мне поверить, дашь мне шанс?

— Я подумаю, обещаю, — он прикрывает глаза и снова упирается затылком в стену. Но при этом снова не позволяет мне встать. Через несколько долгих минут, он открывает глаза и начинает говорить:

— Я встретил ее шесть лет назад, хотя уже даже больше.

Я не знаю, до сих пор, чем она меня так зацепила. Но я словно с ума сошел от желания быть с ней. Тогда я по-другому относиться к женщинам. Я считал, что могу получить все, что хочу. Отношения были потребительскими, мне нужен был секс, им мои деньги. Её я тоже пытался купить. Не вышло. Добиться ее по-другому, тоже не получилось. На тот момент у неё был любимый человек, но и это меня не остановило. Жизнь сыграла злую шутку, и я поймал ее, в прямом смысле. Закинул на плечо, и утащил к себе. Я не хотел ничего плохого. Я просто хотел побыть с ней, показать, что я не так плох, как ей кажется… — он замолкает, видно, ему сложно об этом говорить. — Оказалось, я ещё хуже. В тот вечер я остановился каким-то чудом. До сих пор самому противно от себя, а ее перепуганные глаза снились мне все эти годы. Я уехал из страны, в надежде, что все пройдет… Не прошло, я был ею болен все это время. В тот день, я её встретил… — он отводит взгляд, даёт себе время и продолжает. — Поэтому напился… Раньше я следил за ней через соцсети, а тут вживую увидел… Она вышла замуж, у неё есть дети, она счастлива. Мне никогда не было места в её жизни. Все эти годы секс был исключительно физической потребностью, я даже не всегда имён помнил тех, с кем её удовлетворял. Не знаю, не могу объяснить, что произошло в тот день… Но в какой-то момент я понял, что я с тобой… Как объяснить… — задумался он. Потом снова посмотрел мне в глаза. — Я не видел своих партнёрш, мне было абсолютно все равно, особенно в пьяном состоянии… А тебя увидел. Ты словно ангел, посланный излечить меня, — он усмехнулся. — И тебе удалось, ты постепенно вытеснила ее из моей головы, потом из сердца. Но потом я узнал, что ты с Олегом. Я не мог повторить своих ошибок, понимаешь. Поэтому и признаться тебе не мог… Тупо боялся, что услышу нет. Отсюда новые косяки, новые ошибки. Ещё и вы все время на глазах…

— Он делал это специально, — говорю я, находясь под впечатлением, от его исповеди.

— Я догадался, поэтому сегодня здесь, и прошу дать мне шанс. Я неидеальный, совсем. Но я могу постараться, стать таким для тебя. Для вас с Тигрёнком.

По моим щекам потекли слезы. Его слова были искренними, я верила каждому его слову, видела, как сложно ему было всё рассказать.

Я сама потянулась к его губам, запустила пальцы в его волосы. Он быстро перехватил инициативу, пересадил меня так, что я оказалась на нем верхом. Так стало даже удобней. Его руки уже забрались под майку, они скользили по спине, оглаживали живот, сжимали грудь… Дыхание сбилось, а сердце готово выпрыгнуть из груди.

Становится мало. Мало поцелуев, мало простых прикосновений, мало трогать его через одежду.

Когда его рука скользит за пояс спортивных штанов, что я ношу дома, из моих губ сорвался первый стон, а когда его пальцы коснулись мокрых складочек, я, кажется, потеряла связь с реальностью.

— Тише, Ангел, тише, — шептал Давид, трахая меня пальцами, доводя до исступления, поглощая мои стоны поцелуями.

Кажется, я укусила его за плечо, чтоб сдержать крик во время оргазма. Но он не жаловался, лишь улыбался пьяной улыбкой, убирая пряди волос, прилипшие к лицу. И словно завораживал своими черными глазами, когда я, немного придя в себя, осмелилась в них заглянуть.

Я пропала, мелькнуло в моей голове.

30 глава

ДАВИД

Когда стрелки часов подходили к часу, мы всё ещё сидели на кухне. Мы разговаривали. Я узнал много чего, в том числе и про отца Тиграна. Мы говорили обо всём и ни о чём, пока Лина не начала откровенно клевать носом.

— Ты хочешь спать, — резюмировал я.

— Честно? Хочу, — улыбается она. — Но… — она засмущалась. — Я не хочу, чтобы ты уходил.

— А я не хочу уходить. Приютишь?

Когда Лина расстелила диван, и мы легли спать. Я прижал её к себе, она, как часть пазла, идеально устроилась в моих руках. Обнимаю её, а сам до сих пор не верю, что это реальность.

— А это приятно, — бормочет Лина.

— Что именно?

— Когда вот так вот обнимают.

— Хочешь, так будет каждую ночь?

— Хочу, только так не получится, — вздыхает она.

— Это ещё почему? — разворачиваю её к себе лицом.

— Я не хочу, чтобы на работе знали.

— Почему?

— Много причин. Но я бы не хотела торопиться. Меня тянет к тебе, я не спорю, а сейчас, рядом с тобой, мне очень-очень хорошо и уютно. Но, пожалуйста, давай не будем торопиться. Счастье, оно любит тишину.

— Хорошо, — соглашаюсь я и целую её куда-то в волосы. В темноте мне не видно её лица, но мне кажется, она улыбается.

Идея скрывать отношения, мне не нравится. Мне хочется кричать о своём счастье, заявить права на эту хрупкую, но такую сильную женщину.

— Завтра мы едем ко мне.

— Зачем?

— Там звукоизоляция лучше, шепчу ей на ушко. — Я очень хочу тебя, а ещё, чтобы ты себя не сдерживала.

Лина смущается, прячет лицо у меня на груди, словно я могу ее увидеть.

— А что мы Тиграну скажем?

— А ты думаешь, он будет против? — Лина лишь пожимает плечами. — Спи, Ангел мой, завтра разберёмся.

— Сегодня, — поправляет она.

Засыпает она быстро, а я ещё какое-то время слушаю её дыхание. Не верю своему счастью. Боюсь проснуться.

Утром просыпаюсь от того, что на меня кто-то смотрит. Открываю один глаз. Тигран.

— Привет, — шепчу я. Оборачиваюсь и вижу, что Лина ещё спит.

— Привет, — тоже шёпотом отвечает мальчишка. — Ты теперь тут жить будешь? — интересуется он.

— Подожди, — снова оглядываюсь на Лину. Поднимаюсь, беру с кресла брюки, натягиваю и иду в комнату Тиграна.

— А ты чего не спишь?

— Кушать хотел, — только сейчас замечаю у него в кулачке надкусанный блин.

— Ясно. А ты бы хотел, чтоб я с вами жил?

— Не знаю, — пожимает плечами.

— Я хочу пригласить вас в гости к себе, поедешь? Тигран жует блин, смотрит внимательно, прищурив глазки, а потом спрашивает:

— Ты теперь будешь моим папой?

Блин, как-то никогда не примерял на себя это слово. Внутри разливается что-то теплое, приятное, оно заполняет пустоту.

— Если вы с мамой захотите, — каким-то охрипшим от волнения голосом, отвечаю мальчишке.

— Я хочу, чтобы у меня папа был, — говорит Тигран. — Но, наверное, надо у мамы спросить.

— Наверное, — улыбаюсь серьёзному мальчику.

— А ты рисовать сиреноголового умеешь? — вдруг спрашивает он.

— Если честно, я даже не представляю, кто это?

— Это такой монстр, — зловеще, по его мнению, отвечает Тигран. — У него уши сирены и роты сирены. А глаз нет. Он всех жрёт.

— Боже, кошмар какой, — стараюсь сдержать смех.

Потом мы, наверное, полчаса рисовали сиреноголовых, маму принцессу, машину и танк, а ещё бандитов и карту сокровищ.

— Привет, — мы обернулись, когда в комнату вошла Лина.

— И чем вы тут занимаетесь?

— Рисуем, — говорит Тигран.

А я зависаю на такой милой, растрёпанной ото сна девушке, в серой хлопковой пижаме с белыми цветами. На стройных ногах в коротких шортах. Лина снова смущается, что удивительно, и скорее старается исчезнуть.

— Я завтрак готовить, а вы умываться идите.

— Собирайся, — после завтрака говорю Тиграну. — Игрушек у меня нет, так что бери с собой всё, что хочешь.

Через минут сорок, мы уже ехали ко мне.

— Ну вот, — открываю дверь квартиры и пропускаю своих гостей.

— Ого, — искренне удивляется Тигран, — Ты тут один живёшь?

— Пока да, но может вы захотите жить со мной? — говорю вроде Тиграну, а сам глаз не свожу с Лины.

— Давай не будем торопиться, — отвечает она.

Я не считаю, что тороплюсь, я точно знаю, что хочу этого, но пока не настаиваю.

Мы готовим вместе обед, потом, разместившись на большом диване перед телевизором, смотрим очередную часть "Ледникового периода". Тигран засыпает, так и не досмотрев. Я поднимаю его на руки и отношу к себе в комнату. Она единственная, где заправлена постель.

— Чем займёмся? — спрашиваю Лину, когда мы выходим из спальни.

— Досмотрим мультик? — кокетливо спрашивает она и невинно хлопает ресницами.

— Или проверим шумоизоляцию? — предлагаю я. — Заодно и прочность кровати в гостевой спальне.

— Очень заманчивое предложение, — улыбается Лина.

Подхватываю её на руки и несу в дальнюю комнату. Секс быстрый, жадный. Мы словно воруем его, торопимся. Торопливо срываем одежду, целуемся, словно от этого зависит жизнь. Лина отдаётся вся без остатка, не сдерживает ни стонов, ни крика, когда её настигает оргазм.

— Ты потрясающая, — шепчу ей, когда мы уставшие, но довольные отдыхаем на застеленной лишь одним покрывалом кровати. — Переезжай ко мне.

— Давид, не торопи меня, пожалуйста, — не открывая глаз, просит Лина.

Я её понимаю она боится снова обжечься и довериться. Я же боюсь потерять, упустить. Нам нужен компромисс, мы его найдём, обязательно. А пока нужно было подняться и привести себя в порядок до того, как проснется Тигран.

— Мам, — услышали мы, когда уже пили кофе на кухне.

Лина бросилась навстречу сыну, и подхватила его на руки.

— А чего вы меня одного оставили, — недовольно спрашивает он. — Чтоб мне пусто было? — не сдерживаем улыбок.

— Мы сидели тихо как мышки, чтоб тебя не разбудить, — говорит она. — Ты выспался? — мальчишка кивает. — Йогурт будешь? — снова кивок.

Погода снова испортилась, нам пришлось сидеть дома. Совместный ужин, длинная сказка на ночь для Тиграна. Я выбрал для него гостевую напротив спальни и дождавшись, когда мальчишка заснёт, утянул Лину к себе.

В этот раз мы никуда не спешили, словно изучали друг друга. Я обнаружил, что сзади шея Лины чертовски чувствительная. Стоило начать целовать это местечко или рисовать языком на нём узоры, как у девушки непроизвольно вырывался стон, и она просто млела от этих прикосновений. Целовать, ласкать, доставлять удовольствие. Это был какой-то совершенно новый уровень отношений для меня. Впервые в жизни я не трахал, не занимался бездушным сексом, я любил. Любил каждый сантиметр нежной кожи.

Нас разбудил Тигран, который влез на кровать рядом с Линой.

— Привет, Тигрёнок, — она прижала сына к себе. — Как спалось?

— Нууу, нормально, — ответил он, и немного подумав спросил. — Так он теперь мой папа?

Подвигаюсь ближе, прижимаюсь со спины к Лине, и обнимаю их двоих.

— Ну, так я теперь его папа? — тоже задаю вопрос.

— Ох, мужчины, — улыбается Лина, — Что вы со мной делаете?

Вечером мне всё-таки приходится отвезти их домой.

31 глава

ЛИНА

Мне кажется, у меня выросли крылья. В понедельник на работу не иду, лечу. Предвкушаю встречу с шефом. Глупо, наверное, но я успела соскучиться. Ах, любовь, любовь, ты лишаешь нас мозгов. Соберись, Лина, чем выше взлетишь, тем больнее падать, будь разумной. Ну, или хотя бы попробуй ей быть. Говорила я себе по дороге от сада к офису.

— Здравствуйте, Давид Всеволодович, — здороваюсь я, как только шеф заходит в приёмную.

— Здравствуй, Лина, ко мне зайди, прямо сейчас, — просит он серьезным тоном и скрывается в кабинете.

Беру органайзер и иду в кабинет. Не могу понять, что могло случиться с самого утра. Стоит мне пройти в дверь, как она закрываться за моей спиной. Меня разворачивают и впиваются в губы.

— Думал не дождусь, — спустя пару минут страстного поцелуя, шепчет мне Давид.

— Как дурак боялся, что ты передумаешь.

— Не передумаю, но так лучше не делать. Я же просила, на работе знать не должны.

Давид вздыхает и отпускает из своих рук. Я легонько целую его в губы.

— Давайте работать.

— Давай, — снова вздыхает он и проходит за стол.

День проходит в кутерьме дел. В обед заглядывает Олег.

— Пообедаем?

— Нет, Давид Всеволодович обедает у себя, я не могу выйти.

— Может хоть чаю выпьем?

— Извини, Олег, но сейчас не могу. Мне нужно закончить с документами, а я ещё электронку не разбирала. Давай в другой раз.

— Ладно, — он уходит, а я выдыхаю.

Я боюсь, что Олег обо всём узнает. Если он вёл себя не совсем нормально, пока у меня с Давидом ничего не было, чего ждать от него сейчас, даже не представляю. Еву, хоть я и не видела ее уже почти месяц, списывать со счетов тоже нельзя. Уж слишком убедительной она была.

— Лина, зайди — слышу по селектору.

Улыбаюсь как дурочка, пока иду до дверей, но всё же умудряюсь стереть довольное выражение лица, и в кабинет захожу уже серьёзной.

— Вызывали, Давид Всеволодович?

— Ты поела?

— Нет, пока.

— Присаживайся.

— Но, это ваша порция.

— Ты опять споришь с начальством.

— Простите, постараюсь не спорить, — улыбка всё-таки растягивает мои губы. Я присаживаюсь за стол, и мы вместе обедаем.

— Я не смогу подвести вас домой. Работы много.

— Ничего страшного. Мы прекрасно справимся, тем более, погода хорошая.

— Я заеду вечером? — интересуется Давид.

— Что приготовить на ужин?

Давид откидывается на спинку стула и довольно смотрит на меня.

— Из твоих рук я готов есть что угодно.

— Неправда, но приятно. Комплимент засчитан.

Обед заканчивается десертом, на который был подан долгий сладкий поцелуй от моего шефа.

Погода сейчас действительно улучшилась. После холодных и дождливых дней, пришло бабье лето. А в душе вовсю цвела весна. Хотелось любить всех вокруг, и радоваться каждому пустяку.

Держать себя в руках на работе плохо получалось не только у Давида, но и у меня. Рук я, правда, не распускала, но и препятствий не чинила, когда это делал шеф. Поцелуи украдкой, лёгкие прикосновения, как бы невзначай, к вечеру от этих игр желание разыгрывалось так, что дождаться, когда уснет Тигрёнок, было пыткой. После секса в моей тесное ванной, Давид снова заговорил про переезд к нему. Но я боялась потерять самостоятельность полностью.

Сегодня Олег зашёл с утра и принёс мне мой любимый шоколад.

— Какие планы на выходные? — спросил он.

— Не знаю, возможно поедем к родителям.

— Погода хорошая, может сходим погуляем?

Ответить не успеваю, в приемную заходит Давид. Его лицо мгновенно преображается, брови почти сходятся на переносице, взгляд становится просто обжигающе холодным.

— Лина, вчерашние отчеты готовы? — без приветствия спрашивает он.

— Почти, маркетологи ещё свой не принесли.

— Мне на стол, сейчас, — зло говорит Давид и скрывается в кабинете, громко хлопнув дверью.

— И что это было? — посмеивается Олег. — Ему отказали в утреннем сексе?

— Ладно, Олег, иди работать, — оставляю его реплику без комментария. Звоню маркетологам, прошу поторопиться с ответом, беру готовые бумаги и иду в кабинет шефа.

Он сидит в кресле, нервно постукивая пальцами по столу.

— Что успело случиться? — подхожу ближе и кладу на стол папку с отчётами.

— Что он тут делал?

— Принес мне шоколадку, — Давид переводит на меня своей мрачный взгляд.

— Мне его уволить?

— Нет, он хороший специалист.

— И что ты предлагаешь?

— Доверять мне, — он отворачивается, пальцы не перестают отстукивать нервный ритм.

— Давид Всеволодович, дышите спокойней.

— Что?

— Дышите спокойней, говорю, а то скоро засвистите как чайник.

— Я хочу, чтоб он знал.

— Нет, будет знать он, будут знать и другие.

Мой ответ ему не нравится, он снова отворачивается. Иду к двери, закрываю её на замок и возвращаюсь к своему шефу. Сажусь к нему на колено, обнимаю лицо ладонями. Заставляю посмотреть на меня.

— Ты что, ревнуешь? — улыбаюсь я.

— Я злюсь, — бурчит он. — Какого чёрта он крутится возле тебя?

— Он крутится возле меня полгода и безрезультатно. Так будет и дальше.

— Наверное, я всё-таки его уволю.

— Не надо, — целую сжатые в тонкую линию губы. — Ты только мне доверяй, у тебя нет повода для ревности, — снова лёгкий поцелуй.

Давид резко хватает меня за талию, сжимает до боли и говорит, глядя в глаза:

— Я тебя не отдам, слышишь? Я завтра штамп в паспорте поставлю, дома тебя закрою, но не отдам, — зло шепчет он.

— Тише, милый, я твоя, с тобой, и не уйду.

— Прости, — хватка ослабевает, и он утыкается лбом мне в плечо. — Я просто свихнусь, если ты уйдешь. Я знаю. Чувствую себя психом, но я словно зависим от тебя. Мне страшно представить, что будет… — накрываю его губы пальцами, не даю договорить.

— Давид, я с тобой.

— Переезжай ко мне, — снова предлагает он.

— Хорошо. Если до Нового года мы друг друга выдержим, обещаю вместе отметим не только Новый год, но и новоселье.

— Ты издеваешься? — возмущается Давид. — Это ещё целых три месяца!

— Это всего три месяца, — поправляю я. На самом деле, я хочу это сделать, но пока боюсь.

— Это долго, — недоволен Давид.

— До Нового года, — поднимаю палец вверх, не даю ему возразить, и добавляю. — Но, все выходные проводим у тебя, — предлагаю компромисс.

— Это шантаж.

— Это здравый смысл. Мы проверим…

— Мне не нужно ничего проверять, — перебивает он.

— Давид, это серьёзный шаг. Если мы с тобой можем сойтись, разойтись, то играть чувствами Тигрёнка я не могу. Мне нужно это время.

— Ты можешь не общаться с ним?

— Я могу свести общение к минимуму. Всё, настраивайся на рабочий лад. У тебя встреча, — смотрю на часы. — Через сорок минут. А ты так выглядишь, словно готов убивать.

— Поцелуй, — просит он.

И я целую, нежно. Я тоже скучала по нему, хоть и не виделись мы всего одну ночь. Мне его не хватает и это чувство обостряется с каждым днём. Любовь ли это? Наверно, для таких громких слов еще рано, но это точно не простое чувство привязанности, это что большее… Но я всё ещё опасаюсь довериться полностью. Боюсь поверить, что всё по-настоящему, что он не скажет однажды: "Я наигрался, тебе пора уходить." Или что со мной ему станет скучно. Стараюсь разгонять своих тараканов, хочу ему верить. Хочу себе позволить любить, нырнуть в это чувство, раствориться в нем без остатка, и быть просто счастливой.

Прошло больше месяца с того вечера, как Давид остался у меня. Выходные мы проводим у Давида. По будням он все чаще остаётся ночевать у меня. Тигран в детском саду всем рассказал, что у него теперь есть папа. Вчера воспитатель спросила:

— Вас можно поздравить? Вы собираетесь замуж?

— Кто Вам сказал?

— Тигран. Сказал, что у него есть папа и он заберёт вас жить к себе, — не без ехидства сказала она.

— Вот видите, Вам уже всё известно.

— Так это правда?

— Не замечала за сыном вранья, — забираю Тиграна, и мы уходим домой.

С Олегом, действительно, стараюсь свести общение к минимуму. Но, похоже, его это не устраивает. Сегодня я застала его у себя во дворе.

— Что ты тут делаешь?

— Тебя жду.

— Зачем, Олег? Мы же всё выяснили, друзья или никто.

— Тогда скажи мне, как другу. С кем ты сейчас? И не надо врать, что никого нет. Я видел засос на шее, когда ты поправляла платок.

— Какое это имеет значение?

— Я просто не понимаю, почему не я? Ты можешь объяснить? — стал повышать голос.

— Я не знаю. Ты можешь объяснить, почему я, а не Оксана с юридического отдела? Ты нравишься ей, все об этом знают, — не отвечает, сжимает пальцами переносицу:

— Просто скажи, что это не он. Что это не твой начальник.

— Олег, иди домой, — прошу я.

— Мама, холодно, — после очередного порыва ветра говорит Тигрёнок. — Пойдём, — говорю сыну и обхожу мужчину.

— Что я сделал не так? — кричит мне в спину.

— Ты выбрал не ту женщину, — отвечаю ему.

32 глава

ЕВА

После отъезда Давида, всё время посвящаю семье. Два раза в неделю созванивалась с управляющими салонов. А остальное время проводила в больнице.

Маму выписали через две недели, а брат всё ещё был в коме. Марине, жене Артёма, всё-таки пришлось рассказать, она так разволновалась, что попала на сохранение. И теперь ей запрещают перелёт.

Я много часов проводила у постели брата. Читала вслух его любимого Генри Хаггарда. На восемнадцатые сутки он пришёл в себя. Я плакала от счастья. Потом начались бесконечные обследования и реабилитация.

Я приходила утром и уходила вечером. Брат был самым дорогим мне человеком. Он был рядом всегда. Даже когда у меня в одиннадцать лет начались первые месячные, именно он, тогда семнадцатилетний парень, все объяснял и успокаивал меня, потому что мама занималась очередным проектом своего фонда, и ее почти не было дома. Я делилась с братом всеми своими переживаниями и успехами.

За всей этой суматохой я пропустила момент, когда должны были прийти месячные. Я перестала пить таблетки, ещё в августе. И у меня как-то совсем вылетело из головы следить за циклом. Когда месячные так и не пришли в сентябре, я совершенно не обратила на это внимания. Когда к концу октября их всё ещё не было, зато по утрам появилась тошнота, меня осенило.

В тот же день я отправилась в клинику на приём к гинекологу.

— Семь — восемь недель, — сказала молодая женщина, что осматривала меня. — Поздравляю.

— Это точно?

— У меня нет никаких сомнений. Вам нужно сдать анализы и стать на учёт.

— Спасибо, — я расплылась в улыбке. Не верится, я беременна. Беременна!!! Беременна от Давида! Вот это новость.

— Привет, ты чего такая счастливая? — спросил меня брат, когда зашла к нему в палату.

— Кажется, ты скоро станешь дядей.

— Поздравляю, отец кто?

— Как, кто? — обижено надуваю губы. — Давид, конечно.

— Уже сказала?

— Нет, пока. Такие новости нельзя сообщать по телефону. Вот выпишут тебя, и я смогу вернуться, и всё рассказать.

— Думаешь, обрадуется? — осторожно уточняет брат. Он знал, что мы расстались, ведь я в тот день почти час рыдала ему в трубку.

— Конечно, это же его ребёнок. А как его мама обрадуется, — я мечтательно закатываю глаза. — В общем, к Новому году, будет свадьба. Надо успеть пока животик маленький.

То, что брат промолчал, я решила проигнорировать. Мне ничто не могло испортить настроение. Я посвятила время себе. Встала на учёт, сдала все анализы. Мне назначили УЗИ на восемнадцатое ноября. Я стала выполнять все рекомендации для будущих мам. Только позитивные фильмы, классическая музыка, частые прогулки на свежем воздухе и, конечно, правильное питание.

Во вторник, десятого ноября, брата выписали домой. Марине так и не разрешили перелёты, и он планировал улететь к ней, до родов осталось всего ничего. Так что, через две недели он улетал к жене, и я решила остаться на это время дома.

— Артём, ты со мной поедешь? — захожу к брату в комнату.

— Куда?

— У меня сегодня первое УЗИ. Я увижу своего сына.

— Почему сына?

— Не знаю, я так хочу.

Артём соглашается, через неделю мы расстанемся, он улетит к жене, а я уеду к будущему мужу. А пока, я пользовалась правом любимой младшей сестры и заставила его зайти со мной в кабинет.

Маленькое нечто, у которого уже бьётся сердце. Это волшебно. Мое воображение рисовало, как я расскажу эту новость Давиду. Как мы вместе поедем к его родителям. Я даже уже присматривала модели свадебных платьев.

Проводив брата в аэропорт, я отправляюсь домой. Вещи уже собраны и завтра я всё расскажу Давиду. Мама просит себя беречь, перспектива стать бабушкой сразу двух внуков, в ближайшее время, её только радует.

Дорога проходит быстро. Не смотря на пасмурную погоду, настроение моё прекрасно. Водитель помогает мне затащить чемоданы.

Я принимаю с дороги душ, делаю макияж, одеваю шерстяное платье, и плотные колготки в цвет. Животика совсем ещё не видно, хотя мне уже хочется. Хочется, чтобы все знали, что я жду ребёнка. Нет, что я жду ребёнка от Давида. Беру с собой фотографию с УЗИ. Вызываю такси, и когда мне сообщают, что оно подъехало, надеваю пальто и выхожу на улицу.

За это время мы созванивались с Давидом несколько раз. Он был вежлив, но холоден и безразличен. Но разве могло меня это остановить? Тем более, я и так знала, что он не слишком эмоционален.

Глянула на часы. Начало пятого. Надеюсь Давид на месте, а не уехал куда-нибудь на встречу.

— Здравствуй, — здороваюсь я с его секретаршей. — Давид у себя?

— Здравствуйте, — вежливо, но как-то безжизненно, здоровается она. — Он занят, — прочистив горло, говорит она. — Я сообщу, что Вы пришли.

— Не нужно. Я подожду. Хочу сделать сюрприз, — улыбаюсь девушке. — Кстати, помнишь наш последний разговор? Есть, что мне сказать?

— Нет, — она утыкается в компьютер и больше не обращает на меня внимания.

Минут через пятнадцать, дверь открывается, из неё выходят какие-то люди и Давид. Он всем пожимает руки и прощается. Я смотрю на него и млею. Представляю, какой красивый сын у нас родится.

— Лин… — обращается он к секретарше.

— К Вам пришли, — перебивает она и указывает в мою сторону.

— Привет, дорогой.

— Ева?

— Принеси мне чай, — прошу секретаршу и прохожу в кабинет, не дожидаясь приглашения.

— Как дела? — интересуется Давид, заходя следом.

— Брат улетел вчера в Майами. А я решила вернуться к тебе.

— Ко мне? — усмехается Давид.

— Да, милый. Я с новостями, — достаю из сумочки фото нашего малыша, — Поздравляю, — подаю её Давиду. — У нас будет ребёнок, — за спиной что-то падает.

— Простите, — шепчет секретарша, собирая осколки от разбитой чашки. — Простите.

— Потом уберёшь. Выйди, — говорю ей. — Ты рад? — оборачиваюсь к Давиду, который почему-то смотрит на дверь, а не на меня. — Я уверена, будет мальчик.

— Разве ты не на таблетках?

— Прекратила пить, как раз в августе.

— Ты специально? Ты же знала, что непредохроняешься, и даже не сказала.

— В тот момент я была очень расстроена, и даже не вспомнила об этом.

— Почему я тебе не верю?

— Ты ещё скажи, что я специально аварию устроила, лишь бы тебя в постель затащить.

— Зачем тебе это?

— Что значит "это". Это наш ребенок. Твой сын. И если ты сейчас заикнешься про аборт, то спешу сообщить, срок тринадцать недель. Для аборта поздно, в любом случае я бы его не делала.

— Чего ты хочешь?

— Это очевидно. Я хочу за тебя замуж, — я начинаю злиться, не так я представляла эту ситуацию.

— Ты серьезно?

— А что, похоже, что шучу?

— Ева, я ведь не люблю тебя.

— Я тебя люблю, и я ношу нашего ребенка, — чтоб не нервничать, я собираюсь уходить. Уже в дверях я добавила. — Свадьбе быть, так что завтра мы идём к твоим родителям. Сообщать радостные новости.

Я покидаю кабинет, бросаю раздражённый взгляд на секретаршу, что стала свидетелем нашего разговора.

Неприятно, что кто-то будет знать, что Давид не очень рад. Ну, да ладно. Уверена, когда он немного подумает, он поменяет свое мнение.

33 глава

ДАВИД

Ева покидает кабинет, выхожу за ней.

— Лина…

— Поздравляю, — перебивает меня.

— Зайди.

— Если это не по работе, то не стоит.

Она изображает бурную деятельность, лишь бы не смотреть на меня, ая…

Я стою не в силах что-то изменить и смотрю, как ускользает моё такое недолгое счастье…

— Лин, посмотри на меня, — она мотает головой.

— Пожалуйста, — глухим надтреснутым голосом просит она.

Я ухожу к себе. Сука! Зарываюсь пальцами в волосы. Ну как же, бля*ь, так?! Как? Меряю шагами кабинет, чувствую себя загнанным в ловушку зверем. Сука! Сука! Сука! На Еве я не женюсь. Но как теперь вернуть доверие Лины? Мой ангел сейчас там плачет и даже не позволяет быть рядом. Да, к чёрту всё…

Выхожу из кабинета, Лины нет на месте. Заглядываю в комнату, оборудованную под кухню, там её тоже нет. Уже собирался идти её искать, как в приёмную зашёл главный экономист.

— Здравствуйте, а я к Вам.

Возвращаюсь в кабинет, с трудом занимаюсь работой. Смотрю на часы, почти шесть, а Борис Васильевич не торопится. И вроде понимаю, дело важное, но у меня тоже важное. У меня жизнь решается.

Как и ожидалось, Лина уже ушла. У меня ещё были запланированы дела, но бросаю всё, и еду к ней домой. Дверь мне никто не открывает. Смотрю на часы и понимаю, что они, наверное, ещё в дороге. Возвращаюсь в машину. Ничего не остаётся, как ждать. На звонки она не отвечает. А я всё больше погружаюсь в чувства безнадежности и отчаяния.

Лины нет, прошло уже почти два часа, а её всё ещё нет, и в окнах темно. Куда она могла поехать? Ксюша. Она оставляла мне свой номер, еще написала его на листке из блокнота. Только куда я его дел? Проверяю бардачок, и, о чудо, нахожу тот самый листок, скомканный, но он всё ещё здесь. Набираю номер.

— Да? — раздаётся в динамике.

— Это Давид. Где Лина?

— Дома, наверное…

— Нет её дома.

— Может у родителей? Я просто не дома сейчас.

— Адрес.

— А что случилось?

— Ксюша, адрес.

— Проспект космонавтов 147 квартира 68.

— Спасибо, — вбиваю адрес в навигаторе и завожу мотор.

***
ЛИНА

Появление Евы немного напрягает. Я верю Давиду, если он сказал, что они расстались, значит так и есть. Но вот она ведёт себя совсем по-другому. Она по-прежнему считает, что Давид принадлежит ей. И, с одной стороны, хочется её обломать, но с другой, не я это должна это делать.

— Лин, — я знаю эту интонацию и сразу прерываю Давида, пока он не выдал нас.

— К Вам пришли.

То, что он не ожидал её здесь увидеть заметно, и то, что он не рад её приходу, тоже. На душе становится легче. Ева просит чай, и я иду его делать.

Дверь не была плотно закрыта, и я легонько её толкнув, делаю шаг в кабинет. А потом мир переворачивается и на меня летят брызги горячего чая, обжигая мне ноги, потому что руки не удерживают поднос, на котором стояла чашка. Они дрожат, и когда я пытаюсь собрать осколки.

— Выйди, потом уберёшь, — слышу я и с удовольствием покидаю кабинет.

Она беременна от Давида. Беременна. До боли, до побелевших костяшек сжимая пальцами край стола, за который держусь, чтобы не сползти от отчаяния на пол. Уговариваю себя держаться. Сейчас нельзя показывать слабость. Она скоро выйдет и увидит… Нет-нет, никто не должен видеть, насколько я разбита. Сажусь за стол, заставляю себя взяться за работу. Получается плохо. В груди дыра, там холодно и пусто. Моё сердце, разбитое, валяется где-то там, в кабинете, вместе с осколками чашки. Думаю о Тигренке, что так привязался к Давиду. Но сейчас у него будет свой ребёнок, и он будет замечательным отцом. Я точно это знаю. Больно, как же больно.

Дверь кабинета открывается:

— Свадьбе быть, — слышу ненавистный голос. — Так что, завтра мы идём к твоим родителям сообщать радостные новости.

Потом она выходит из кабинета и бросает на меня подозрительный взгляд. А я думала, как хорошо, что я не согласилась на уговоры Давида сообщить о нас его родителями.

Стоит Еве уйти, как из кабинета выходит Давид.

— Лина…

— Поздравляю, — выдавливаю из себя.

— Зайди, — просит он.

— Если это не по работе, то не стоит, — не могу сейчас с ним говорить. Не могу. Смотрю в экран монитора, но не вижу ни буквы.

Давид стоит и не уходит, а я из последних сил держусь, чтоб не разреветься.

— Лин, пожалуйста, посмотри на меня, — мотаю головой. Не могу, не могу я на него посмотреть. Знаю точно, подниму глаза и разревусь. Я боюсь. Боюсь увидеть радость от услышанной новости или тоску, потому что он понимает, что "нас" уже нет.

— Пожалуйста, — умоляю его уйти, и он уходит.

А я больше не выдерживаю. Подрываюсь, убегаю в туалет. Закрываю двери и тихо рыдаю, прикусываю кулак, чтобы не рыдать в голос. Сколько прошло времени, понятия не имею, кто-то дёргает за ручку с той стороны, отрезвляя меня. Умываюсь холодной водой, смотреть в зеркало страшно.

Выхожу и надеюсь, что не застану Давида, ожидающего меня в приёмной. Никого. Выдыхаю. Заглядываю в органайзер, у него встреча с Борисом Васильевичем, это надолго.

Считаю минуты до окончания рабочего дня, но они, как назло, тянутся очень медленно. Без десяти шесть, выключаю компьютер, быстро переодеваюсь и убегаю, словно за мной гоняться.

Забираю Тигрёнка. Он выучил новый стишок про осень и рассказал его уже раз пятый, а я даже похвалить не могу. Держусь, чтобы не разреветься прямо в маршрутке.

— А в магазин пойдём?

— Нет, сынок, давай домой.

На улице так же, как и у меня внутри, холодно, сыро, темно и противно.

Его машину во дворе замечаю сразу, она очень выделяется среди местных и пока её не заметил Тигран, разворачиваю его к себе.

— А пошли в кафе.

— В кафе?

— Да, хочешь мороженого?

— Да, — улыбаться Тигрёнок и мы идём в единственное кафе в нашем райончике.

Заказываю мороженое сыну и себе кофе. Тигран что-то рассказывает, стараюсь улыбаться, переключиться.

На часах пол девятого. Тиграну уже скучно, и он хочет домой. Телефон без звука лежит экраном вверх, на нём отражается шестнадцать не отвеченных звонков от Давида. Экран снова загорается — мама. Беру трубку.

— Да, мам, -

— Привет, как дела? Чем занимаетесь?

— Нормально, решили в кафе зайти. Мороженое едим.

— А что-то случилось? Что с голосом?

— Всё хорошо, мам, просто устала.

— Тогда не буду вам мешать, отдыхайте. Тиграну буську передавай.

— Обязательно. Тигран, бабушка передаёт тебе буську, — обращаюсь к сыну.

— И я ей миллионы тысяч передаю.

— Слышала? — уточняю у мамы.

— Слышала. Ладно, доченька, созвонимся.

Надо идти домой, помогаю одеться сыну, и мы уходим. Иду медленно, присматриваюсь, но машины Давида не замечаю. Устал ждать? Сдался? Глупость, какая разница? Я же хотела, чтобы его не было. Его нет, радуйся, но радоваться не получается.

— А блинчики? — спрашивает Тигран, когда я подаю макароны с сосиской на поздний ужин.

— Не сегодня, сынок. Поздно уже.

— А почему Давид не приехал?

— Он занят.

— А завтра приедет?

— А когда?

— Я не знаю.

— А я уже могу называть его папой? — он словно выдирает из меня душу, этим невинным вопросом.

Горло сдавливает тисками, трудно сделать вдох и сдержать слёзы уже невозможно. Отворачиваюсь, чтобы сын не заметил.

— Он обещал мне машину на пульте, — продолжает Тигрёнок, жуя сосиску. — А ещё робота и нёрфер.

Давид каждые выходные дарил ему новую игрушку, почти все они остались там у него в квартире. Пытаюсь проглотить ком, что стоит в горле. Как объяснить, что не будет ни робота, ни нёрфера, ни самого Давида. Прошу его не болтать, пока он кушает. Потому что, не знаю, что отвечать.

Телефон снова оповещает о входящем звонке, переворачиваю экраном вниз, не в силах смотреть на улыбающегося мужчину.

После ужина укладываю Тигрёнка спать. Только сейчас становится ещё хуже. Теперь никто не отвлекает от противных мыслей, что лезут в голову, травят душу, перемалывают кости, делая больно так, что дышать сложно.

Смотрю на телефон. Там висит сообщение.

"Открой."

На цыпочках, задержав дыхание, чтобы меня не услышали, иду в прихожую, смотрю в глазок.

Давид, упиревшись руками о дверь, стоит с опущенной головой.

— Лина, — стоит мне на него посмотреть, говорит он. — Лина, я слышу тебя. Открой, пожалуйста, — его голос, приглушенный преградой, все такой же родной.

Он смотрит в глазок, точно зная, что я сейчас смотрю на него. Ему плохо я вижу, но сейчас мне нужно побыть одной. Пережить эту мясорубку, прийти к какому-то решению. Самой.

— Лина, — снова просит Давид.

Беру телефон, пишу ему сообщение.

"Мне нужно побыть одной. Уходи."

"Давай поговорим. Милая, Ангел мой, не исчезай. Открой. Прошу."

Тут же приходит сообщение от Давида.

34 глава

ДАВИД

Я приезжаю по нужному адресу, нахожу нужную дверь и жму на звонок. Дверь открывает женщина с таким же вздёрнутым носом как у обеих сестёр.

— Лина у Вас? — задаю вопрос и сразу бросаю взгляд на обувь в прихожей и понимаю, детской обуви нет.

— Здравствуйте. Нет. А Вы кто?

— Я Давид. Я ищу Лину. Вы можете ей позвонить.

— А Вы?

— Она трубку не берёт, — признаюсь я.

Женщина уходит и возвращается с телефоном. Набирает Лину и включает громкую связь. Я слушаю их разговор, почти не дышу. Когда говорит Тигрёнок, мне становится ещё больнее. Я подвёл не только Лину, но и мальчишку, которого уже считаю своим. Отключив звонок, женщина спрашивает:

— Может объясните, что происходит?

— Обязательно, но сейчас, мне нужно её найти.

Ухожу. Если они в кафе, значит скоро будут дома. Когда добираюсь до уже такого родного двора, сразу замечаю свет в кухонном окне её квартиры. В домофон не звоню, знаю, она мне не откроет. Почти пятнадцать минут провёл под подъездом, прежде чем попасть в него, когда какой-то собаковод вывел на прогулку своего питомца. Снова звоню, но Лина так и не отвечает.

Звонить в дверь не решаюсь, по времени Тигрёнок должен уже быть в кровати. Пишу сообщение и жду.

Я потерялся во времени, но, когда услышал лёгкий шорох за дверью понял, что мое сообщение прочитано.

— Лина, — выдыхаю с облегчением.

Прошу открыть, когда понимаю, что открывать она не собирается. А потом приходит сообщение на телефон. Она просит уйти. Не могу. Не могу уйти. Уйду — потеряю. Снова пишу, прошу впустить, дать возможность поговорить. Мне хочется проснуться от этого кошмара, но он всё не заканчивается.

Я сажусь на ступеньки. С грустью думаю, что сегодня пятница. Я обычно забирал их к себе. Лина, к тому времени, как я приезжал, уже успевала нажарить полосатых блинов. Она складывала их в контейнер, и мы ехали ко мне на все выходные. А блины иногда начинали есть прямо по дороге. Лина кормила меня с руки… Бля*ь… Как будто в другой жизни было.

Я не знаю, где найти выход. Убивать, еще не родившегося ребёнка? Могу ли взять на себя такой груз. Жить с женщиной, которую не люблю? Нет. Лучше сдохнуть в одиночестве. Отпустить Лину? Нет. Лучше сдохнуть прямо тут и сейчас.

Подъезд постепенно погружается в полную тишину. Смотрю на часы, уже полночь. Достаю телефон и пишу очередное сообщение.

"Я не знаю, в праве ли просить прощения, но я прошу. Прости меня, за то, что всё испортил, что не удержал нашего тихого счастья."

Вижу, как птички меняют цвет, значит сообщение прочитано, но ответ она не пишет. Не будь там Тигрёнка, я бы звонил в дверь, я бы весь подъезд на уши поставил, выбил бы ее к чёрту, не знаю, но я бы был сейчас рядом с ней, а не сидел на лестнице.

"Лин, поговори со мной."

"Давид, ложись спать."

"Здесь холодно и неудобно."

Через какое-то время дверь открывается, и я вижу своего ангела.

— Милая, — подскакиваю к ней, но она вытягивает руку вперёд, не подпускает меня к себе. Делаю шаг назад, прячу руки в карманы.

— Давид, пожалуйста, не мучай меня, уходи.

— Я хочу, чтобы ты знала. Свадьбы не будет.

— А что это меняет? — грустно спрашивает она. — Будет ребёнок, которому нужен отец. Отец, который будет рядом, а не приезжать на пару часов. Я понимаю Ева не нуждается в деньгах, как это было со мной. Ей не придётся считать копейки, сидеть одной с ребёнком. Но это не значит, что быть матерью — одиночкой хорошо, даже при деньгах. Я не стану той, из-за кого ребёнок лишится отца. И ещё, я в понедельник напишу заявление…

— Лина, Господи, какое заявление?! — закрываю глаза ладонями, пытаясь справиться со злостью. Она хочет уйти из моей жизни, сжечь мосты и не пересекаться. Глаза начинает щипать, задираю голову, чтобы сдержать слёзы, готовые вот-вот скатиться.

— Уходи, прошу, — тихо просит она. Перевожу взгляд на Лину, и слеза всё-таки срывается с ресниц, катится раскалённой лавой по щеке. Она её замечает и на лице отображается ещё больше боли. — Не рви мне душу, и себя не мучай.

— Если честно, то не вижу смысла тянуть это жалкое существование. Человек не может жить без души, а моя душа, хочет меня покинуть, — голос глухой и безжизненный.

Я правда не понимаю, зачем, для кого, вставать по утрам. Я не хочу, как прежде, потому что знаю, может быть по-другому. Лина обнимает себя за плечи и не перестаёт тихо плакать.

— Я виноват, но прошу, не оставляй меня. Я справлюсь, разберусь, только будь рядом.

— Давид, я не вижу выхода.

— Я его найду. Обещаю. Только будь рядом.

— В качестве кого?

— В качестве смысла жизни.

Не выдерживаю, обнимаю её, прижимаю к себе так крепко, как могу. Хочется вдавить в себя, стать единым целым, чтобы больше никто и никогда не смог нас разделить. Лина сотрясается от слёз в моих руках, а я словно силой изнутри наполняюсь. Она не отталкивает, цепляется за лацканы пиджака, а я укутываю её полами пальто.

Мы так и стоим в полутемном подъезде. Я боюсь нарушить момент, поэтому молчу. Хотя мне очень хочется узнать, о чем она думает.

***
ЛИНА

Уснуть не могу, даже ложиться не пытаюсь. Сижу на кухонной табуретке, прижав к себе ноги, обнимаю себя за коленки. Только сейчас понимаю, насколько дорог стал мне Давид. Как глубоко внутри меня поселился это мужчина. Как больно от мысли, что его больше не будет рядом. А его не будет. Как бы мне не не нравилась Ева, ребёнок здесь не при чём. А если она узнает про нас, она меня заклюёт, жизни не даст. Я боюсь не за себя, за своего ребёнка. Быть матерью-одиночкой несладко, никому не пожелаю. И думаю я, опять же, не о Еве, скорее о ребенке, которого она носит. Пусть Тигран редко говорит, но я же знаю, как ему был нужен папа, и вижу, как он тянется к Давиду. Ребенку хочется, чтоб у него были и мама, и папа. Нет, я не стану той, из-за кого он лишится отца. Как у них сложится, неизвестно, но меня там точно быть не должно. Я же сама себя потом загрызу. Жаль, придётся сменить работу. Но другого выхода я не вижу.

В темноте кухни засветился экран телефона, больно резанув по глазам. Читаю сообщение от Давида. Перечитываю несколько раз и опять начинаю реветь. И дыра в груди снова разрастается. "Наше тихое счастье." Да, оно было и оно было прекрасно. Почти два месяца, за которое Давид стал роднее всех родных. И кажется, я его всё-таки люблю. Иначе, почему так больно от того, что я его потеряла.

Телефон снова засветился:

"Лина, поговори со мной."

"Давид, ложись спать"

Пишу в ответ, не позволяю себе слабость набрать его номер.

"Здесь холодно и неудобно."

Приходит ответ. Пытаюсь понять, что это значит. Глупое предположение приходит в голову, верится с трудом, но я иду и смотрю в глазок. И просто не верю своим глазам.

Давид сидит на ступеньках, сцепив руки в замок с зажатым в них телефоном и опустив голову. Сердце обливается кровью, ускоряет бег. Он здесь сидит столько времени и ждёт. От этого так хорошо, что становится ещё хуже.

Открываю дверь и выхожу в полумрак лестничной площадки. Он реагирует сразу, но я выставляю руку вперёд, не позволяю подойти ближе.

Я прошу его уйти, делюсь своим мнением и виденьем ситуации. И, конечно, сообщаю, что хочу уволиться. То, что он будет против, ожидаемо, а вот его слёзы… И мне становится нестерпимо больно за нас. Его признания, и греют, и режут одновременно. Он просит быть рядом, и я хочу этого, всей своей израненной душой, но ведь это неправильно. Он обнимает меня прижимает к себе, укутывает в свое пальто. Согревает не только тело, отогревает душу.

— Мне, кажется, что я тебя люблю, — шепчу совсем тихо.

— А мне не кажется, я точно знаю, что люблю, — так же тихо отвечает он.

35 глава

ДАВИД

— Пустишь? — спрашиваю. Она молча кивает.

Обессиленные, опустошённые и вымотанные эмоционально, засыпаем практически сразу, стоит нам лечь. Крепко обнимаю Лину и обещаю ей и себе обязательно найти решение.

Утром просыпаюсь от того, что под бок забирается Тигран.

— Привет, — шепчет он. — А мама говорила, ты не приедешь.

— Как же я мог не приехать?

— Хочешь стишок расскажу?

— Может к тебе пойдём, чтобы маму не будит?

Он кивает, и мы идём к нему в комнату. Где-то через час, когда мы уже даже успели сделать набег на кухню и кое-как перекусить, проснулась Лина.

— Доброе утро, — здороваюсь с ней.

— Доброе, — улыбка печальная, но всё равно родная.

— Завтракали?

— Перекусили.

Она уходит готовить завтрак. Утро тихое, в нём нет того счастья и радости, что бывало. Тигран тоже это замечает, или просто чувствует, и ведёт себя необычайно спокойно. Мы словно ждём чего-то. Боимся, что этот хрупкий мир разлетится на осколки. Даже говорить боимся.

На моем телефоне, что стоит на беззвучном режиме, высвечивается три не отвеченных от Евы. Лина тоже их видит, но лишь отводит взгляд, полный печали и тоски.

— Мне нужно поехать и поговорить с ней. Я постараюсь вбить в её голову, что это всё… — я не могу подобрать нормального слова, в голову лезут одни маты.

— Выслушай меня, — просит Лина, присаживаясь напротив и подавая мне чашку кофе. — Я хочу попросить, — она мнётся, не решается начать. — Пока ты не решишь вопрос, наши отношения должны быть только рабочими…

— Лина…

— Не перебивай. Я не за себя сейчас волнуюсь, поверь. Я останусь рядом, как ты просил. Но не хочу, чтобы эта ситуация отразилась на Тигренке. А значит, Ева не должна знать о нас. Или так, или я увольняюсь.

Смысл, конечно, в её словах есть, пусть лучше так, чем она исчезнет. Я соглашаюсь, скрипя зубами, но соглашаюсь.

Телефон снова засветился. Мама. Отвечаю на звонок.

— Вай, инч норутюнэ! Инч норутюнэ! Верчапес! Сирели ворди, ес шат урахем!* — раздалось восторженное в трубке. Мама на эмоциях всегда переходила на армянский.

— Мама ты о чём?

— Ну, как о чём? Ева приехала и всё рассказала. Я так счастлива.

— Где она? — рычу я.

— Дома, с папой чай пьёт.

— Скоро буду, — кладу трубку. — Сука! — поднимаю глаза на Лину. — Слышала? — она лишь кивает.

— Мне нужно ехать. Она в конец а**ела. Извини. Слов нет, одни маты. Я заеду вечером?

— Нет, только рабочие отношения, — говорит она.

Подхожу к ней, опускаясь на корточки, беру ее руки, целую ладошки.

— Мы справимся, — заглядываю в полные грусти глаза. — Ты ведь не оставишь меня?

— Нет, — мотает она головой. — Пока ты этого хочешь, пока я буду нужна.

— Ты очень нужна. Я люблю тебя. Пожалуйста, помни об этом. И что бы ни случилось, верь мне. Я тогда горы сверну. Веришь?

— Верю, — её губ снова касается лёгкая улыбка. Она обхватывает моё лицо ладошками и притягивает к себе для поцелуя. — Всё поезжай, — отпускает она.

/*Ах, какая новость, какая новость! Наконец-то! Сынок, дорогой, я так рада!/

Я ухожу. Сейчас я не чувствую себя таким разбитым. Сейчас у меня есть силы, а главное, смысл, для чего, и за кого бороться.

Домой приезжаю злой. Евино поведение раздражает.

Мама вышла на встречу одна:

— Сынок, — она обнимает меня, и широкая улыбка не покидает её лицо.

— Где она?

— Там, — она указывает в сторону гостиной. — А ты почему такой злой…

Ничего не отвечаю, иду в гостиную. Ева сидит на диване с подушкой за спиной и улыбается, увидев меня.

— Какого чёрта? — с порога спрашиваю её.

— Я тебе звонила, — кокетливо пожимая плечиками, говорит она. — Хотела предупредить, что уже еду. Мы же вчера договаривались, но ты не брал трубку.

— Сын, что происходит? — спрашивает отец.

— Всё нормально, — говорю ему. Беру Еву за руку. — Пойдём, — поднимаю её с дивана и тащу к себе в комнату.

— В конец охренела? — стоит закрыть дверь комнаты, налетаю на неё. — Ты что творишь?

— Не ори, — бросает она и садится в кресло. — Если ты думаешь, что я собираюсь растить ребёнка одна, ты ошибаешься. Это твой ребёнок. Так, что ты будешь…

— Я не отказываюсь, помогать, если это мой ребёнок.

— Да, как ты смеешь!? — кричит она. — Я не бегала по шлюхам три года, в отличие от тебя, — гневно бросает она.

— Так, нахер я тебе сдался, раз я такая сволочь?

— Ты отец моего ребёнка.

Сжимаю переносицу, пытаюсь остыть, чтоб не придушить эту дуру. Думаю, о Лине, о Тигране. Успокаиваюсь.

— Ева, давай спокойно всё обсудим, и найдём решение.

— Не понимаю, о чём ты. Я беременна от тебя, а значит, мы должны расписаться

— Должны? — переспрашиваю. Я должен, но точно не тебе, думаю я, и снова пытаюсь договориться. — Выслушай, — прошу её. — Я не знаю, честно не понимаю, какого чёрта ты ко мне привязалась. Ты знала, что чувств к тебе у меня нет. Что верности тебе не хранил. Ты умная женщина, но ведёшь себя как дура. За что ты держишься? Была бы нищей, захотела урвать кусок, я бы ещё понял… Но, блин, я не понимаю какого х*я, ты цепляешься за меня.

— Выражения подбирай, — недовольно морщит свой нос Ева.

— Нет, дорогая, хрен угадала. Это я и так их подбирал. Так что, терпи и слушай. Я сделаю тебе предложение и в твоих интересах его принять.

— Я приму от тебя только одно предложение.

— Б*я, ну зачем Ева? Нахрена тебе жить с мужиком, который тебя не любит? Мало того, вскоре возненавидит.

— Ненависть тоже чувство. От ненависти до любви… У тебя ещё полгода на то, чтобы изменить свои чувства, пока наш сын растёт во мне, — она поднимается с кресла и подходит к двери. — Я всегда получаю то, что хочу. А я хочу свадьбу до Нового года. А беременным, как ты знаешь, отказывать нельзя.

Она уходит, с гордо поднятой головой. Господи, дай сил не придушить эту… Блин, даже женщиной называть её не могу. Спускаюсь и впадаю ещё в большую ярость. Мама уговаривает Еву переехать жить к нам.

— Мама, — останавливаю её. — Еве пора ехать.

Беру Еву за локоть и вывожу в прихожую. Помогаю надеть пальто.

— Подумай ещё раз, — говорю ей. — Нужно ли тебе испортить свою жизнь, становясь моей женой, или будешь счастливой мамой, которая ни в чём не будет нуждаться, так как своего ребёнка я бросать не собираюсь. Жить с тобой я тоже не собираюсь. Не передумаешь, поверь, я превращу твою жизнь в ад. Подумай хорошенько, и возможно, при следующей встрече, ты меня услышишь, и мы найдём компромисс, — тихо, но зло говорю ей, пока веду к машине. Помогаю сесть, захлопываю за ней дверку, разворачиваюсь и иду в дом. Где сразу натыкаюсь на две пары глаз.

— Поговорим? — предлагаю родителям.

Проходим в гостиную. Они садятся на диван, я в кресло напротив.

— Обрисую вам ситуацию. Потом отвечу на вопросы. И так. Эта беременность — случайная. Мой косяк, готов понести ответственность и содержать ребёнка. А также участвовать в его жизни. Но жить с Евой, а тем более на ней жениться, я не буду. Я не люблю эту женщину и не полюблю. Вопросы?

— Сынок, — начинает мама. — Вы же вместе три года, значит она тебе нравится… Ребёночек родится, а там и чувства придут. Как же так можно своего ребёнка бросить?

— Мама, я тебя умоляю. Во-первых, я не бросаю ребёнка. А все эти три года, Ева была мне всего лишь любовницей, и никаких чувств я к ней не испытывал. Она об этом знала и ее устраивало.

Мама начала ахать и причитать, но отец ее прервал.

— Пошли ко мне, — встаёт он и зовет с собой, а потом обращается к маме. — Ани, под дверью не стоять.

Мы идём к нему в кабинет. Папа плотно закрывает дверь.

— Выпьешь? — предлагает он.

— Наливай, — я выпиваю залпом предложенный мне коньяк.

— Я хочу знать причину. Настоящую причину, почему ты не хочешь на ней жениться.

— Я сказал. Я её не люблю. Ребёнка этого не хочу.

— А что ещё? — молчу, не понимаю, как у него так получается. Папа тоже молчит, но под его взглядом я сдаюсь.

— Я люблю другую. На Новый год мы должны были начать жить вместе. А тут…

— Я её знаю? — снова молчу, я ведь обещал Лине не афишировать. — Как давно вы вместе? — меняет вопрос.

— Почти два месяца.

— Так вот почему ты по выходным домой не приезжал?

— Да.

— Во всей этой ситуации меня радует одно, ты забыл Сашу — горько усмехаюсь. Отец как всегда прав. — Ты же знаешь, я, как всегда, на твоей стороне. Но твоя мама, так мечтала о внуке. Боюсь с ней будет сложно.

— Я уже понял.

36 глава

ДАВИД

Стоило зайти в гостиную, как мама, явно поджидавшая меня, тут же вскочила с дивана:

— Сынок, пообедаешь с нами?

— Нет, мама, аппетита нет.

— Сын, совсем-совсем её не любишь? — спрашивает она поникшим голосом.

— Совсем-совсем.

— Но как же ребёночек?

— А что ребёночек? Буду помогать.

— А можно я тоже буду помогать? — с какой-то надеждой, словно я могу запретить. Если честно, не ожидал от нее такого.

— Мам, что за детский сад, хочешь — помогай. Но, чтоб о свадьбе не заговаривала.

— Может ты всё-таки объяснишь, я пойму, постараюсь.

— Я другую люблю и на другой хочу жениться, — признаюсь я. Мамино лицо снова озарила улыбка.

— А почему молчал, почему не знакомишь? — тяжело вздыхаю, потому что не могу ответить на этот вопрос. В своё время Лина побоялась, а сейчас она боится ещё больше.

— Познакомлю, обязательно. Она тебе понравится, уверен, — тут мама снова грустнеет.

— Ой, а как же… — она прикладывает руку к груди. — А что же делать?

— Я постараюсь, поговорить с Евой, убедить её, что свадьба — это не то, что ей нужно. Ну, и что ребёнка обеспечивать буду. Да и ты, я уверен, не останешься в стороне. — улыбка выходит грустной.

— Ой, сынок, — мама присаживается на диван. — А я так обрадовалась… Думала, вот оно, наконец-то… А тут… — она стирает слезинку, что побежала по щеке.

— Мам, ну ты чего, — присаживаюсь рядом и обнимаю её. — Все будет хорошо. А жена у меня будет самая прекрасная. И внуки будут, честно.

— Прости, сынок. Это, наверное, возраст… Совсем раскисла. А как же с Евой быть?

— Мам, об одном прошу, она не должна знать, что у меня кто-то есть. Ты же видишь, она как танк, а я хочу уберечь дорогого мне человека от неприятностей.

— Я поняла, Давид, не волнуйся. Буду молчать. Но ее не брошу, — добавляет она, и словно оправдывается. — Все же она внука носит.

— Как знаешь. Мне пора, — прощаюсь и ухожу.

Очень хочется вернуться к Лине. Но обещал только рабочие отношения, буду держать слово. Ещё хотелось поскорее решить вопрос с Евой, но видеть ее совсем не хотелось.

Я вернулся к себе, прошел к бару и налил порцию виски, в надежде, что каша в моей голове, придёт хоть в какой-то порядок. Телефон зазвонил, глянул на экран, Кир.

— Привет, дружище, — раздалось бодрое в трубке, после моего приветствия. — И как это называется? Такую новость зажал. Поздравляю.

— Не с чем, — говорю другу.

— Не понял? Хельга мне все уши за обедом прожужжала, мол Ева беременна, готовится к свадьбе…

— Беременна — да, но свадьбы не будет. Да и залет этот… — тяжело вздыхаю. — Не вовремя, короче, всё. Пиздец, одним словом, не знаю, как разгребать…

— Сочувствую, друг. Блин, даже не знаю, чем помочь, — усмехаюсь, Кир, как всегда, готов прийти на помощь.

— Спасибо, Кир. Но разгребать придется самому.

Перед сном написал Лине сообщение. Даже не думал, что без нее будет так паршиво, словно часть меня осталась там, на маленькой кухне, а здесь, в нашей постели, только моя оболочка.

Воскресенье провел дома. Филиал во Флоренции потихоньку начинал налаживать работу, но пока все шло под моим четким руководством. Ежедневные отчёты, и разбор полетов по видио связи. Вот я и занялся этими отчётами.

Ева не звонила мне, зато звонила маме. Они даже вместе ездили по магазинам с детскими вещами, и присматривали кроватку, пеленальный столик и что-то ещё, я не сильно вникал.

Мама меня поняла и про чувства и свадьбу, больше не заговаривала, но в подробностях об их совместной поездке рассказала.

Понедельника ждал с нетерпением. Очень хотелось увидеть Лину. Я даже на работу приехал на пол часа раньше. Застал ее в конференц-зале, она готовила его к сегодняшнему совещанию.

— Привет, — плотно прикрывая за собой дверь, здороваюсь с ней.

— Здравствуйте, Давид Всеволодович, — официально отвечает она. — Вы рано.

— Хотел поскорей тебя увидеть, — подхожу ближе, уже могу дотронуться, но все ещё держусь. Лина смущённо улыбается.

— Мы же договорились, — шепчет она.

— Я помню, поэтому всё ещё стою рядом, а не целую тебя, — её ресницы взлетают вверх, она награждает меня взглядом, и я понимаю, ей тоже нелегко, играть эту роль. Лина облизывает губы, быстро, совсем не соблазнительно, но мне и от этого простого движения перехватывает дыхание. Я так хочу её поцеловать. — Нет, это пытка какая-то, — шепчу я, а в следующую секунду впиваюсь в любимые губы. Лина первой приходит в себя и отстраняется.

— Давид, — умоляюще. Отпускаю. Но мое настроение, значительно улучшается.

— Помню, рабочие отношения, — поднимаю ладони вверх, а потом ухожу подальше от соблазна.

***
ЛИНА

Какой же сложной задачей оказалось соблюдать дистанцию, не позволять ни Давиду, ни себе поддаться желанию хотя бы просто прикоснуться…

Как и от кого пошёл слух о беременности Евы по офису, я не знаю, но уже к концу недели, почти каждый считал своим долгом узнать у меня подробности. Ведь все считали меня самой осведомленной, так как я ближе всех к начальству. И держать лицо было невыносимо сложно. Каждое упоминание этой женщины, а тем более ее положения, больно кололо, нанося глубокие раны, а ревность, которая, как я думала, была мне не свойственна, начинала разрастаться внутри меня. Особенно, когда речь заходила о свадьбе. И все уже считали, что на корпоративе в честь Нового года, который планировался на двадцать шестое декабря, будет объявлено о их помолвке.

Радовало одно, Ева ни разу не приходила к Давиду. А он с головой погрузился в работу, задерживался в офисе допоздна, и лишь слал мне сообщения, когда уставший возвращался домой.

Ночью выпал снег, словно зима вспомнила о своих обязанностях, и укрыла чистым покрывалом черную землю. От этого даже настроение стало лучше.

Мы с Тигрёнком собирались в садик, и он с нетерпением поглядывал в окно, как будто боялся, что снег мог растаять, пока мы собираемся.

В сад, и вечером домой, мы ездили на такси. На этом настоял Давид, после того, как я отказалась от услуг водителя. Каждую неделю он выделял мне неприлично большую, по моим меркам, сумму, на расходы. Я брать не хотела, но он объяснял это тем, что я его кормлю. Спорить с ним сложно. Только вот теперь, он не ужинает с нами, а вчера мне снова поступили деньги на карту.

— Привет, — здоровается, Давид.

— Доброе утро, Давид Всеволодович.

— Я жду свой кофе, — подмигивает он и скрывается в кабинете.

Эта фраза почти кодовая. Я готовлю кофе с улыбкой, потому что знаю, он потребует десерт. И этот поцелуй, единственное, что мы можем себе позволить. После, бесконечные дела и встречи, а также наш уговор, этого сделать не позволят.

— Ваш кофе, — ставлю чашку, перед шефом. И тут же оказываюсь у его на коленях. Он прижимает меня к себе, и вдыхает мой запах:

— Я так соскучился, — шепчет он мне в шею. А потом находит мои губы.

Позволив себе на пару минут забыть о неприятностях, я покидаю крепкие объятия любимого мужчины. И включаюсь в работу, исполняя свои непосредственные обязанности. Уже уходя из кабинета, вспоминаю о деньгах.

— Давид, пожалуйста, не нужно мне давать столько денег…

— Лина, — перебивает он. — Ты снова оспариваешь мои решения. Это бессмысленно. Тема закрыта. Моя семья не должна ни в чём нуждается.

От его слов, стало так тепло внутри, а глаза защипало. Он нас считает своей семьёй, губы растянула счастливая улыбка.

— Люблю, — одними губами произнесла я, прежде чем покинуть кабинет.

37 глава

ЕВА

Давид практически вышвырнул меня из дома своих родителей. И эта его тирада в комнате… Он собрался от меня избавиться. Нет уж, дорогой!

Его мама, конечно, же обрадовалась новости, как я и ожидала, поэтому в воскресенье я не стала звонить Давиду, а позвонила Анаит и позвала её прогуляться по магазинам. Мы почти три часа проходили, разглядывая детские вещи. Покупать ещё рано, но вот разглядывать всё это, было одно удовольствие.

Всю неделю я обдумывала свой следующий шаг. Мне очень понравилось предложение будущей свекрови переехать к ним, но тогда я не успела сказать — да. А больше мне никто не предлагал, хоть и виделись мы с ней почти каждый день. И о свадьбе она тоже больше не заговаривала. Хотя при первой встрече, когда только узнала о беременности, она была готова список гостей составлять. Не знаю, что ей сказал Давид, но, видимо, ярого сторонника нашего брака я потеряла.

Должна себе признаться, чем сильнее он сопротивляется, тем сильнее мне хочется довести дело до свадьбы.

То, что я беременна, я наконец-то могла не скрывать. Я сообщила об этом в своих соцсетях, и, конечно, мои сотрудники тоже об этом узнали. Новость расползалась и это скоро невозможно будет скрыть или как-то игнорировать.

Помимо всего, была ещё одна проблема. Я хотела секса. Не знаю, то ли потому, что его давно не было, то ли потому, что в моём организме бушевали гормоны. С этим что-то было нужно делать и в пятницу я всё же решила поехать к Давиду. Чтоб позвать его на обед, а лучше на ужин с последующей ночью.

— У себя? — спрашиваю секретаршу, зайдя в приёмную.

— Да, но у него встреча. Вам придётся подождать, — вежливо, но даже не глядя на меня, отвечает она.

Устраиваюсь на диване, прошу сделать чай. Пить я его не хочу, но чтоб за мной поухаживали, хочется. В конце концов, быть капризной мне по положению положено. Сама усмехаюсь своим мыслям.

— Лина, передай, всё настроили, — в приёмную зашёл молодой человек. Меня заметил не сразу, уж слишком плотоядно смотрел на секретаршу.

— Спасибо, Олег. Давид Всеволодович просил, чтобы ты был на месте, когда начнётся, мало ли что. Я позову.

— Хорошо. Пообедаем?

Я не выдержала и усмехнулась, привлекая внимание. Не хватало, чтобы они начали любезность при мне.

— Извините, я Вас не заметил, — говорит он. — Кстати, поздравляю. Слышал Вы скоро станете женой нашего начальника.

— Спасибо, — улыбаюсь мужчине с прозрачными глазами. — Думаю — да, не хотелось бы влезать в свадебное платье с большим животом, — положила руку на живот и погладила совсем маленький, почти незаметный животик.

Из кабинета выходит какая-то тётка с кучей папок, и я спешу к Давиду.

— Привет, скучал? — закрываю за собой дверь.

— Некогда было. Что хотела?

— Не будь таким грубым.

— Ева, я занят. Что ты хотела?

— Так приятно, уже получаю поздравления от твоих сотрудников, — Давид не реагирует на эту фразу. По-прежнему ждёт ответа. — Я вообще-то пришла позвать тебя на обед или ужин.

— Нет.

— Что нет?

— Я не хочу с тобой обедать или ужинать.

— Тогда просто приезжай ко мне после работы. Подхожу к нему и упираюсь бедром о стол возле Давида. Провожу пальцами по его предплечью. — Я соскучилась. Так тебя хочу.

— Ева, прекрати этот цирк, — откидывается он на кресле.

— Причём тут цирк, мне нужен секс. Моё тело требует. Не знаю, может это гормоны, но он мне нужен.

— Помоги себе сама. Иди сними какого-нибудь мальчика.

— Совсем больной? — возмущаюсь от его предложения. — С каких пор ты стал таким?

— Какими?

— Бездушным, холодным.

— А ты знала меня другим? — усмехается он.

Молчу, я ведь, действительно, не знала его другим. "Бесчувственная сволочь" — так о нём говорили. И он вполне оправдывал это своё звание. Он всегда был отстранённым, словно всё, что происходит, его не касается, вежливым, но совершенно без эмоциональным. Если, конечно, не впадал в ярость. Тогда, да. Тогда, его эмоции просто зашкаливали.

— Тебе что, так сложно?

— Попроси ты меня принести тебе клубники, я бы, может, ещё и подумал, сжалился и привёз тебе клубники. Но меня ты не получишь.

— Посмотрим.

— Евааа, — тянет он. — Ты, кажется, меня в прошлый раз не услышала. Я предлагаю тебе существовать мирно. Я готов помогать. Я готов быть хорошим, пока ты не посягаешь на меня. Пока ты беременна, я готов вести себя нормально, чтобы ты не нервничала и это не сказалось на ребёнке. Но… — он усмехается, но это больше похоже на оскал. — Я тебя очень прошу, ради Бога, не зли меня. Не буди во мне чудовище, которое не посмотрит на твоё положение. Ты права, я бездушная тварь. Мне плевать на тебя. Включи голову, не унижайся. Я готов помогать и поддерживать, если только ты забудешь обо мне, как о мужчине.

— Кто она?

— Тебя это никак не касается.

— Так, она всё же есть, — моя очередь усмехаться. — А она знает, что я жду от тебя ребёнка? Дорогой, я своим не делюсь.

— Проблема в том, что я не твой, и никогда им не был. Я честно не понимаю, зачем тебе это?

Я не отвечаю ему. Ещё несколько минут сверлю его глазами, затем ухожу, даже не попрощавшись.

И так, у меня есть соперница. Первым делом необходимо выяснить кто? А дальше буду действовать по обстоятельствам.

С испорченным настроением приезжаю домой. Успокоиться не могу, по дороге накрутила себя основательно. Еда в рот не лезла, в конечном итоге сметаю тарелку с салатом со стола на пол. Она разлетелась осколками, по кухне.

"Зачем тебе это?" Звенел в ушах вопрос Давида. Закрыла глаза ладонями. Зачем? Я уже сама не знаю зачем. Но отступить не могу. Я не какая-то бесхребетная девка, что не может получить, что хочет. Я всегда добиваюсь цели. Всегда. Нужно только правильную тактику подобрать. Я найду способ. Меня не бросали, никогда. И сейчас не будет по-другому. И уж точно, я не буду матерью-одиночкой.

***
ЛИНА

Если честно, появление Евы я ждала каждый день, и с облегчением, выдыхала в конце рабочего дня, когда она так и не появлялась. Но сегодня все шло наперекосяк. Сначала произошла путаница с документами, потом пропал интернет, а ведь после обеда была запланирована встреча с австрийским филиалом, по видео связи. И когда интернет заработал, наладить видео связь все никак не удавалось. А потом заявилась Ева…

Вскоре пришел и Олег, сообщил, что все наладил, с облегчением выдохнула. Но облегчение длилось недолго. Сначала, Олег снова решил пригласить на обед, а заметив Еву, заговорил о скорой свадьбе ее и Давида.

Закусила щёку изнутри, стараясь держать лицо и не выдать, как неприятно мне вся эта ситуация.

— Ты как? — спрашивает Олег, когда Ева скрывается в кабинете Давида.

— Нормально, — не поднимая глаз, отвечаю ему.

— И как тебе, новость о скорой свадьбе? — слышу ехидство в его голосе.

— Олег, что ты от меня хочешь услышать?

— Чтоб ты поняла, какое он… — резко поднимаю взгляд, не знаю, что там увидел Олег, но до конца не договорил. — Он пользовался тобой, а теперь женится на своей беременной, — это слово он выделил, — подружке.

— Все сказал? — так хочется, чтобы он поскорее ушёл, итак держусь на честном слове, а он ещё масла в огонь подливает.

— Нет, не все. Я приму тебя, слышишь, даже после него.

— Олег, тебе не кажется, что это уже ненормально. Ну, переключись ты уже на кого-то другого. Не буду я с тобой. Ты был мне другом, пожалуйста, не порти то хорошие, что было.

Олег не отвечает, просто уходит. Прикрываю глаза, делаю глубокий вдох, стараюсь успокоиться. Вскоре выходит Ева, она зла, это видно.

Заглядываю в кабинет, Давид стоит у окна, спрятав руки в карманы.

— Олег все наладил, — говорю я, совсем не то, что хочется… Ведь хочется узнать, о чём он говорил с Евой. Сама спрашивать не буду, захочет — расскажет.

— Поехали ко мне на выходных, — оборачиваясь говорит он. — Я не могу, не хочу прятаться. Нет, лучше, переезжайте, — вдруг предлагает Давид. — Я и родителям про тебя рассказал.

— Как рассказал? Мы же…

— Не совсем, рассказал, — успокаивает. — Сказал, что у меня есть любимая женщина, на которой я хочу жениться.

— А ты хочешь на мне жениться? — довольная, совершенно идиотская, улыбка растягивает мои губы.

— Хочу. Пойдёшь за меня?

38 глава

ДАВИД

Когда Ева ушла, я встал из-за стола. Руки чесались, хотелось ломать и крушить. Спрятал их в карманы, подошёл к окну, вглядываясь в хлопья пушистого снега, что медленно кружили над городом. Я вдруг отчётливо понял, что не хочу притворяться, скрывается, хочу, чтоб рядом была Лина. Неужели я не смогу ее защитить?

Словно почувствовав, что я думаю о ней, Лина зашла в кабинет. Она что-то говорит, но я прослушал, всё ещё находясь в своих мыслях.

— Поехали ко мне на выходных, — оборачиваюсь к ней. — Я не могу, не хочу прятаться. Нет, — в голову приходит более смелая мысль, она рикошетит в грудную клетку, и там становиться жарко, но, в то же время, очень хорошо, легко. — Лучше, переезжайте, — это так просто, я вдруг осознал, что это единственное, что мне нужно. Просто, чтоб она была рядом всегда. Я не боюсь этого, совершенно. Я точно знаю, что не передумаю. — Я и родителям про тебя рассказал, — для убедительности говорю Лине. Она пугается, растерянно смотрит на меня.

- Как рассказал? Мы же…

— Не совсем, рассказал, — успокаиваю, подхожу ближе. — Сказал, что у меня есть любимая женщина, на которой я хочу жениться.

— А ты хочешь на мне жениться? — довольная, счастливая улыбка озаряет ее лицо.

— Хочу, — совершенно честно говорю я. — Пойдёшь за меня?

Лина теряется, то улыбается, то отводит глаза. Беру ее за руки.

— Ты чего? Неромантично, да? Могу на колено стать, — улыбаюсь ей.

— Дурак, — тихо бормочет, отбирает одну ладошку и вытирает слезинку, бегущую по щеке.

— Хорошая моя, мой ангел, — прижимаю её к себе. Меня отвлекает звонок телефона, приходиться выпустить Лину из рук. — Я жду ответ, — говорю ей, прежде чем ответить на звонок.

Больше поговорить нам не удалось, а видиосовещание с Австрийским филиалом затянулось. Когда я покинул конференц-зал, Лина уже ушла за Тигрёнком.

А я отправился к родителям, мама просила заехать на ужин.

— Как дела, сын? — спрашивает отец. Его интересует, как прошло совещание. Рассказываю основные моменты, пока мама и Надежда Ивановна, мамина помощница, накрывают на стол.

— Я хочу жениться, — заявляю родителям, которые одновременно отложили свои приборы и уставились на меня.

— Вот, это новость, — отец первый нарушает тишину. — Стоит выпить.

— Тебе нельзя, — тут же оживает мама.

— Сегодня и совсем чуть-чуть, можно, — он встаётиз-за стола и идет к бару.

— Я так, понимаю? — спрашивает мама. — Ты сейчас о той девушке говоришь…

— Да. Она еще не дала своего согласия…

— Ты что предложение ей сделал? — вскрикивает мама. И я совсем не понимаю ее реакцию.

— Ну, можно и так сказать, — вспомнив мое спонтанное предложение, пробурчал я.

— А как же бабушкино кольцо? — возмущается она. — Ты что купил ей…

— Кольца не было, — перебиваю маму.

— Как не было? Да, кто ж предложение без кольца делает? Поэтому она и не ответила. Боже, тридцать четыре года, а как мальчишка, — возмущается мама. Отец подает мне бокал с коньяком, и тихо посмеивается над мамой. — И что ты смеёшься? — строго говорит она отцу. — У сына жизнь решается, а он, — она постучала по столу костяшками. — Без кольца предложение делает. Я может тоже бы не согласилась, если бы ты не принес мне кольцо твоей мамы.

— Так, вот как? — счастливо улыбается отец. — То есть, только из-за кольца согласилась?

— Ай, отстань, — отмахнулась она.

Их перебранка была такой милой, и я, наконец-то, без зависти, смотрел на них, потому что знал, у меня тоже так будет.

— Ты не голоси, а за кольцом иди, как он его отдаст будущей жене, если оно у тебя?

— Ой, и правда! — мама вскочила из-за стола и быстрой походкой пошла к себе.

— Я так понимаю, решение окончательное? — спрашивает отец, киваю. — Ну что ж, я рад. Когда познакомишь?

— Как только услышу "да".

— Она про Еву знает? — отец задаёт правильный вопрос, правда, настроение от него портится. Я просто киваю в ответ. — И что говорит?

— Не хочет афишировать, боится, что Ева может напакостить.

— А она может?

— Не знаю, она привыкла получать все, что хочет. Сейчас я ее цель, какие способы для устранения конкурентки она придумает, даже не представляю. Но и, честно, тянуть не хочу. Я без нее неделю, а словно год прошел. Ждать, что Ева смирится и отойдет? — усмехаюсь. — Навряд ли дождусь.

Мама вернулась с кольцом и почти весь остаток ужина давала рекомендации, как говорить, что делать, какие цветы покупать. Конечно, не обошлось без расспросов про Лину, но я стойко держался. Хотел сделать им сюрприз.

Ночевать остался у родителей. С утра хотел некоторые вопросы решать с отцом, а затем уже поехать к Лине. С кольцом и цветами, чтоб повторить свое предложение и наконец-то получить ответ.

39 глава

ЛИНА

Выскочила из кабинета, щеки горят, сердце отбивает чечётку. Просто не верится, что Давид мне сделал предложение. А как же мне хочется сказать ему — ДААААА!

Работа нас поглощает. Я даже рада этому. Давид потребует ответа, а я не смогу сказать заветное — да, потому что боюсь. Это ужасно, когда хочется, но так страшно. Я даже не могу объяснить, что меня так пугает. Боюсь я Еву, или осуждения коллег, ведь о её беременности не знает только ленивый. Когда часы показали без пять шесть, я позорно сбежала.

Давид написал, что сегодня ужинает у родителей, и останется там, чтоб обсудить дела с Всеволодом Петровичем.

В субботу нагрянули мои родители с Ксюшей. После обеда, когда мама отправила папу с Тигрёнком на улицу, лепить снеговиков, они усадили меня на кухне и пристали с расспросами.

— Колись, — с предвкушающей улыбкой, начала Ксю.

— Не понимаю.

— Все ты понимаешь. Мы и так ждали долго, а ты даже не подумала нам рассказать. Давай, рассказывай, что там у тебя с твоим начальником?

Я посмотрела на Ксюшу, потом на маму и решила признаться:

— Он мне предложение сделал.

— Аааааа, — закричала Ксюша и полезла обниматься. — Класс, класс, класс. Когда свадьба?

— Я ещё ничего не ответила.

— Ты дура, что ли? — возмущается Ксюша. — Такой мужчина, такой мужчина.

— Ксюша, успокойся, — останавливает её мама. — И что думаешь? — спрашивает меня.

— Мне страшно.

— Страшно? Он не похож на Маиса, на меня произвел впечатление.

— Да, Маис и рядом с Давидом не стоял, я то… — я одним взглядом заткнула сестре рот. Не хватало, чтоб мама узнала о её приключениях.

— Я боюсь не его, — пытаюсь объяснить. — Точнее, что он пойдёт на попятную. Просто… — я замялась, а потом решила, с кем ещё мне посоветоваться, если не с самыми близкими. — Ева беременна, — говорю я и, затаив дыхание, жду вердикт.

— А Ева, это кто? — уточняет мама.

— Его бывшая, — отвечает за меня Ксю.

— Он что на два фронта?

— Нет. Тогда мы ещё не были вместе. А она призналась только сейчас, — я тяжело вздыхаю и прикусываю губу, чтобы не разреветься. — Так что, как-то так. И я, не знаю, что мне делать.

— А что хочется? — с лёгкой, понимающей улыбкой спрашивает мама.

— Я его люблю, и Тигрёнок тоже. И я очень хочу быть с ним… Но, как подумаю, о Еве, о том, что меня все осуждать будут…

— К сожалению, этого не избежать. Примешь ты его предложение или нет, повод тебя осуждать, при необходимости, всегда найдется. Не стоит об этом думать. А вот бывшая… Я так понимаю, на него претендует?

— Да, и у нее козырь.

— Пф, — фыркает Ксю. — Когда это наличие ребенка мужика держало?

Смотрю на наш женсовет и думаю, как же мне с семьёй повезло. Не удержалась и заплакала. Ксю, что сидела рядом, тут же меня обняла.

— Не реви, мы тебя в обиду не дадим.

Мама тоже присоединилась и обняла нас обеих.

— Все будет хорошо, обязательно, — и я совсем расклеилась, начала рыдать прямо в голос. Столько всего на душе накопилось, и сейчас нашло выход в этих теплых объятиях и таких важных словах поддержки.

В дверь позвонили.

— Папа что, ключи не брал?

— Я открою, — говорит Ксю и идёт открывать дверь.

Как ни странно, но шумного и счастливого сына я не услышала.

— Кто там? — на ходу вытирая слёзы, вышла в коридор. И застыла. Ксюша с довольной улыбкой, придерживала дверь, давая пройти Давиду, в руках которого был огромный букет из разнообразных цветов. Блин, он такой красивый, а я тут с красным носом и опухшими глазами, в шортах и рубашке.

— Что-то случилось? — встревоженно спросил Давид. Мотаю головой, не в силах произнести и слова. В маленький коридор выглядывает и мама

— Здравствуйте, Давид. Проходите, чего в пороге стоять.

— Здравствуйте, — как-то растерянно произносит он, явно не ожидал их здесь увидеть.

— Ксюша, помоги мне на кухне, — говорит мама.

— С чем? Мы же только что отобедали.

— Ксю, — строгое от мамы, и она, кажется, соображает, что нас надо оставить одних.

Дверь на кухне закрывается, и Давид возвращает внимание мне. Протягивает букет:

— Это тебе, — его губ касается лёгкая улыбка. Протягиваю руки и беру цветы. — Пройти могу, или это будет неудобно?

— Конечно, — отхожу в сторону. — Проходи.

— Чего ревешь? — тихонько спрашивает он. Пожимаю плечами, я ведь действительно не знаю, накатило.

— Бывает, — пытаюсь улыбнуться. — Все хорошо, правда. — успокаиваю мужчину. — А ты..?

— Я за ответом пришел.

А потом он делает то, чего я ни как не ожидала. Он становится на одно колено, достает из внутреннего кармана кольцо и одевает мне на палец. Стою в немом шоке. Пытаюсь переварить происходящее. У меня на пальце кольцо…

— А я не должна была сначала сказать "да"? — задаю нелепый вопрос, разглядывая свою руку, все ещё прибывая в шоке. Давид широко улыбается.

— Я впервые делаю предложение, всех тонкостей не знаю, но раз кольцо на пальце, значит ты моя, — не спрашивает, утверждает.

— Твоя, — говорю свой ответ и слёзы новым потоком льются из глаз.

— Да, да, да! — слышим мы, как на кухне не удержалась от комментария Ксюша, и начинаем вместе смеяться.

— Выходите, — говорю маме и сестре.

Они вышли и Ксю бросилась меня обнимать.

— Почему дверь на распашку? — услышали мы папин голос, а через секунду Тигран, как ураган, даже не разувшись, бросился на Давида.

— Ураа, ты пришел.

— Здравствуйте, а что происходит? — оглядев нас критическим взглядом, спросил папа.

— Нашу дочь замуж зовут, — с улыбкой объясняет мама.

— Давид, — протягивает руку папе мой жених. Офигеть, ЖЕНИХ!!!

— Виктор Михайлович, — пожимает он руку. — Так, девчонки, это дело надо отметить. Ну, и познакомиться.

Не могу сдержать улыбку. Попал ты милый, так попал.

Ксюша забирает с рук Давида Тиграна и помогает ему раздеться.

— Наверное, в магазин нужно, раз вы решили это отметить, — говорю я. — Сейчас оденусь.

— Мы сами, — говорит папа. — Вы горячего сообразите, — и они с Давидом выходят.

***
ДАВИД

Купив большой букет цветов, я поехал к Лине. Дверь мне открыла Ксюша. Губы ее растянулись в довольной улыбке. Она сделала шаг в сторону, позволяя мне пройти. Из кухни, почему-то заплаканная, вышла Лина, а за ней и ее мама. Пришёл, блин, предложение делать. Ну, не разворачиваться же. Поэтому прохожу в квартиру, которая кажется, ещё меньше от такого количества людей. Мама Лины (стыдно, но я не знаю, как ее зовут) увела Ксюшу на кухню, оставив нас одних.

Не помню, когда я так волновался, возможно никогда. Взяв себя в руки, я делаю то, зачем пришёл. Опустился на одно колено, достал кольцо и одел его на пальчик любимой девушки.

— А я не должна была сначала сказать "да"? — спрашивает Лина, разглядывая свою руку. А потом поднимает свои глаза на меня. Не могу сдержать довольную улыбку:

— Я впервые делаю предложение, всех тонкостей не знаю, но раз кольцо на пальце, значит ты моя.

— Твоя, — говорит Лина, и по ее щекам бегут слёзы.

А дальше как в каком-то фарсе, приходит её отец. Строго спросил, что происходит, а узнав причину, поставил всех перед фактом, что это надо отметить, и утащил меня в магазин. Манёвр стал понятен, как только за нами закрылась дверь.

— Значит так, — строго начал он. — Один жених у Ангела уже был, и не дай Бог, ты тоже её обидишь.

— Я Вас услышал. Я люблю Лину, отступать или бросать ее не собираюсь. Может звучать высокопарно, но она с Тиграном стали смыслом моей жизни. Сам за них любого порву, — мужчина смерил меня взглядом, а потом улыбнулся.

— Добро пожаловать в семью. Наконец-то сравняем счёт.

— Какой счёт?

— Нас теперь три на три. Вот Ксюха кого-нибудь приведет, и нас, мужиков, станет больше, — довольно сказал он. — Знаешь, как долго я в этом бабьем царстве один был?

— А разве было плохо? — усмехаюсь я.

— Плохо не было, но когда тебе не с кем футбол посмотреть, про машины поговорить или водочки выпить, тоже так себе…

Мы затарились в магазине, будущий тесть пытался оплатить покупки, но я его убедил, что сделаю это сам.

Дальше было застолье. Пока нас не было, женщины, или как их называет Виктор Михайлович, девочки, накрыли стол. От моего предложения, заказать еду, отказались. Готовили сами.

Я был счастлив, меня приняли и уже считали своим. Представлял, как привезу Лину к родителям. Они, конечно, знакомы, но всё-таки в этот раз она придет как моя невеста.

Мне кажется, я так много никогда не улыбался, щеки уже болят. Виктор Михайлович оказался очень весёлым, а анекдоты у него, кажется, были на все случаи жизни.

Мама Лины (Елена Васильевна) тоже произвела приятное впечатление. Улучив момент, она подошла ко мне и тихонько спросила.

— Давид, я мужу не скажу, но сама знать обязана. То, что другая ждёт твоего ребенка, как скажется на ваших с Линой отношениях?

— Надеюсь никак, — настроение падает, но ее я понимаю, она за дочь переживает. — Я обещал Еве, помогать, но к ней у меня никогда не было чувств, а с появлением Лины, их и не будет. Я не снимаю с себя ответственности. Но и выполнять непонятный долг, делая несчастными и себя и Лину, и Еву… Я считаю глупо.

— Я тебя понимаю. И даже согласна. Рада, что ты честен.

Разошлись мы поздно, верней, уехали родители и Ксю, а я остался. Уложили Тигрёнка, и наконец-то остались одни.

— Иди сюда, — потянул на себя Лину и поцеловал. — Как же я скучал, — шептал ей в губы, а руки уже блуждали по любимому телу.

Заснули мы нескоро. Последними моими мыслями было, как поскорее организовать переезд.

40 глава

ДАВИД

Выспаться нам не дал Тигрёнок. За утро он раз пятьдесят спросил, когда мы поедем ко мне, потому что там по нему соскучились игрушки. Маленький хитрец.

Позавтракав, мы все же собрались, и вышли из дома. Там нас ждал сюрприз. Все четыре колеса моей машины были пробиты. Я вызвал эвакуатор.

— Может в милицию? — спрашивает Лина.

— Сомневаюсь, что они помогут. Камер на подъездах нет, а делали это без свидетелей.

— Но, кому это нужно?

— Хороший вопрос, — пожимаю плечами. — Но осторожность не помешает.

Пока я ждал эвакуатор, отправил Лину собрать вещи, чтоб остаться у меня. Там и камеры и территория охраняется.

Когда машину забрали, мы вызвали такси и уехали.

— Милая, не волнуйся так. Возможно, это дурацкое совпадение, — пытался я успокоить Лину, хотя сам с трудом верил в подобное. Но вариантов, кто мог это сделать, у меня не было.

На работу в понедельник, мы поехали вместе. Благо, машину мне вернули тем же вечером. Сначала я подвез их к саду, а затем поехали в офис.

— Высади меня раньше.

— Не дури, я уже наигрался в прятки, — сжал ее ладошку. — Все будет хорошо, ты не моя любовница, ты моя невеста. Я надеюсь, ты будешь этим гордиться, — она улыбается уголками губ.

— Я очень постараюсь, не паниковать, — говорит Лина. — И я очень счастлива быть твоей невестой.

— Вот и хорошо, — целую её пальчики.

В здание офиса мы заходим вместе. Лина старается, и держит голову ровно, но мне видно, как она напряжена.

— Расслабься, никому нет до нас дела.

***
ЛИНА

— Расслабься, — шепчет мне Давид. — Никому нет до нас дела.

Легко сказать. А мне кажется, что эта будет главная новость дня. Я видела, как девчонки из бухгалтерии провожали нас взглядом, когда мы выходили из машины. И то, что сегодня вдруг понадобится подпись шефа на бумагах, могу гарантировать. Кольцо на пальце становится все тяжелее. Я хотела идти на работу без него, даже оставила на столике в комнате, но Давид одел его обратно, когда мы уже собирались выходить.

Первая половина дня, как всегда, в понедельник, была загружена. А к обеду, как я и предполагала, в приемную стали заходить все, кому не лень.

— Может, на обед к нам зайдешь, — спросила Наташа, одна из тех, кто видел меня с Давидом.

— Ты же знаешь, если шеф будет обедать у себя, то я не смогу прийти. А он пока никаких распоряжений не давал.

— Ну, заходи, если будет возможность, поболтаем, — улыбается она, только я почему-то не чувствую искренности в этой улыбке.

***
ОЛЕГ

Одержимый, пожалуй, меня можно так назвать. Я всегда очень сильно привязывался к вещам, людям, к тому что мне нравится.

Менять работу я не хотел по тем же причинам. Но был вынужден это сделать. И когда я всё-таки принял решение и согласился прийти сюда, решил, что сама судьба мне помогает. Ведь, где бы ещё я мог встретить этого ангела.

Ангелина стала моим наваждением, я испытывал какую-то физическую потребность, видеть ее каждый день. Другие просто перестали для меня существовать. Я видел, что не интересую ее как мужчина, и стал хорошим другом. Приручая, позволяя ей привыкнуть к моему присутствию рядом. Я нашел о ней информацию, все, что смог. Просмотрел все записи в соцсетях. Узнал, что ей нравится, какую музыку слушает, какие фильмы любит, какие книги читает. Было сложно, ведь она не вела активно свои страницы. А вот ее сестра, от нее удалось получить больше информации. Я даже подружился с ее сыном.

И все шло хорошо, пока не появился он. Новый начальник. Я не сразу заметил его интерес, но прекрасно понимал, когда изо дня в день рядом с тобой такая девушка как Лина… Это неизбежно. И я оказался прав.

Ангелина, оправдывала своё имя. Сущий ангел, чистый, доверчивый, наивный. Она даже не замечала его плотоядных взглядов. Я пытался открыть ей глаза, выставить его в дурном свете, показав видео с ее сестрой. Но это не сработало. Ангел его простила. А я с ума сходил, от ревности и ненависти. Мне достался только один украденный поцелуй… И все. Но и это воспоминание я бережно хранил.

Когда все в офисе заговорили о беременности его любовницы, во мне снова проснулась надежда. Я снова стал приезжать к её подъезду. И моя надежда росла с каждым днём, ведь он больше не появлялся.

А вчера, сука, заявился с букетом. У нее в гостях были родители, и я видел, как этот мудак, с отцом Ангела выходил из подъезда, а затем они вернулись с полными пакетами. Я просидел в машине почти весь день, и когда он так и не вышел из подъезда, после того, как ушли её родственники, я сорвался.

Темный тихий двор, играл мне на руку. Я достал из бардачка нож и вспорол им все четыре колеса в машине этого ублюдка.

Я возвел её на пьедестал, и готов был ей поклоняться. А она… Она выбрала того, кто ее совершенно не достоин.

41 глава

ЕВА

Я опустила голову на сложенные на столе руки. Выяснить, кто моя соперница, можно только проследив за Давидом. Сама я это сделать не смогу, нужен человек. Знать бы, где его найти. Мне бы ещё найти кого среди его сотрудников, секретарша не хочет мне помогать, честная, блин. Ладно, справлюсь.

— Ева Анатольевна, — ко мне заглядывает Татьяна. — Вы как?

— Хорошо. Татьяна, может Вы можете мне помочь?

— Я постараюсь, — женщина, присаживается в кресло.

— Мне нужен человек, которому можно было бы доверить слежку за Давидом. Я узнала, что у него есть другая. И хочу знать, кто она, — Татьяна задумалась.

— Думаю, я смогу помочь. Я все узнаю, и тогда вам скажу.

— Спасибо.

— Я зашла сказать, там пришёл представитель косметологической фирмы. Он принес прайсы и пробники.

— Хорошо, приглашай.

На следующий день, Татьяна привела ко мне молодого человека, лет двадцати трёх.

— Это Семён, — представила она. — Он сможет Вам помочь.

Она покинула кабинет, и я изложила Семёну то, что от него требуется.

— Когда нужна информация?

— Она нужна была ещё вчера, — вздыхаю я. — Я жду ребенка, а мой жених решил сходить на лево.

— Похоже, он идиот, ходить на лево, от такой женщины…

— Благодарю, — улыбаюсь парню. — Как только узнаешь, кто она, сразу звони. Вот мой номер.

Уже вечером, около десяти часов, мне позвонил Семён.

— Я выслал Вам фото. Это кто-то с работы, они вместе вышли из здания, затем, забрали ребенка из сада и поехали к нему. Оттуда уже не выходили. Если будет нужно ещё что-то, обращайтесь.

Я уже не слушала, а открывала мессенджер, чтоб узнать, кто она. На фото, рядом с Давидом, была его секретарша, а когда я увидела, как они выходят из сада, и Давид несёт на руках чужого ребенка, мне захотелось швырнуть телефон в стену. Я положила руку на живот и стала глубоко дышать, чтоб успокоиться.

— Ничего сынок, это всего лишь временные трудности, — проговорила я в слух, немного успокоившись. — Сейчас мы будем отдыхать, а завтра решим, что делать.

Утром, приведя себя в порядок, я заехала в солон, а ближе к двенадцати все же отправилась к Давиду.

— Давид у себя? — спрашиваю свою соперницу.

— Нет, пока на переговорах, — отвечает, даже не глядя на меня.

— Чай мне сделай, — она встаёт и идёт делать чай. Буквально через несколько минут возвращается с чашкой и ставит ее на столик.

— Тебе нечего мне сказать? — спрашиваю.

— Нет, — она идёт к своему столу, но я преграждаю ей путь.

— Давид, сказал у него есть другая, — слежу за реакцией, она отводит глаза. Сука. — Что ты об этом знаешь? — она молчит. А я уже не в силах сдерживаться. — Как ты посмела, тварь, — ору на неё. — Я же предупреждала, он мой, мой! Сука, я жду от него ребёнка, а ты лезешь к чужому мужику. У Давида будет его сын, родной, а ты ищи папочку своему ублюдку… — я не договорила, щёку обожгла пощёчина, которую мне дала эта тварь. — Ты охренела?! — я схватилась за щеку.

— Следи за языком, — шипит она. — Ты пришла поговорить со мной, говори, я выслушаю, но не смей говорить про моего сына.

— Я не хочу с тобой говорить, мне не о чем. Ты, сука, что раздвинула ноги перед начальником, хоть и знала, что он несвободен. По-хорошему прошу, исчезни. Ради своего сына. Я не отступлю, и жизни тебе не дам.

— Неужели, тебя совсем не беспокоит, что он тебя не любит? Ты готова, унижаться…

— Заткнись, — в этот раз я даю ей пощечину. — Ты никто! Подстилка. И он это скоро поймет. А у нас будет семья. Поняла? — снова срываюсь на крик.

— Что происходит? — слышу встревоженный голос Давида. Оборачиваюсь.

— Твоя шлюха меня ударила, — говорю ему, за что он награждает меня таким взглядом, от которого мурашки бегут, по позвоночнику.

— В кабинет, — рявкает он.

Бросаю уничтожающий взгляд на секретаршу, и иду за Давидом.

***
ДАВИД

Возвращаюсь с переговоров, и застою в приёмной Еву, её крик я услышал, как только из лифта вышел, поэтому в приемную просто влетел.

— Что происходит? — Ева оборачивается и заявляет обиженным голосом.

— Твоя шлюха меня ударила.

Женщин бить нельзя, повторяю себе несколько раз, беременных, тем более.

— В кабинет, — еле сдерживая гнев приказываю Еве. Она бросает уничтожающий взгляд на Лину, и только потом идёт за мной.

— Сядь, — очередной приказ, а сам выхожу.

Лину нахожу в подсобке, что организована под кухню. Она обнимает себя за плечи, и молча смотрит в одну точку.

— Прости, — обнимаю её со спины.

— Ты не виноват. Это было ожидаемо, — тихо говорит она. — И это только начало.

— Что она наговорила?

— Это не имеет значения, — она разворачивается ко мне.

— Что это? — спрашиваю, увидев покрасневшую щеку. Провожу по ней легонько кончиками пальцев. А внутри все холодеет от злости, что не смог защитить.

— Мы обменялись любезностями, — грустно улыбается Лина.

— Боже, Ангел мой, ты невероятная, — целую её в кончик носа, затем в покрасневшую от удара щёку, и только потом в губы. — Я ее сейчас выпровожу, — она кивает, и я возвращаюсь в кабинет.

— Ты совсем идиотка? Что ты устроила?

— Я борюсь за нас.

— Ева, нет НАС, и не было никогда. Очнись, — стараюсь говорить спокойно, но чувствую, что это ненадолго.

— Что ты в ней нашёл? Ни рожи ни кожи, да ещё и с ребёнком, — объяснять ей, что-то бесполезно, да и не хочется. Присаживаюсь на корточки перед бывшей любовницей.

— Ты этого не поймёшь, а я объяснить не смогу. Но я ее люблю. Смирись. Мы живём вместе, я сделал ей предложение. Между мной и тобой есть только ребёнок, и я буду помогать. Ева, но это все, на что ты можешь рассчитывать.

— Ненавижу, — бросается она на меня с кулаками, бьёт без разбору. — Ненавижу, — перехватываю запястья.

— Успокойся, — тебе нельзя так нервничать.

— Тебе же наплевать, — шипит она, пытаясь, выдернуть руки.

— Я смотрю, тебе похоже тоже, — эта фраза словно отрезвляет её, и она действительно, берёт себя в руки.

— Хорошо, — Ева всё-таки выдирает руки из захвата, если быть точным, я позволяю ей это сделать. — Но я хочу, чтоб ты участвовал в нашей жизни. Ходил со мной к врачу, в конце декабря у меня будет второе УЗИ, там ты тоже должен быть. И в школу для беременных.

— Я, вообще-то, работаю. Когда ты предлагаешь это делать?

— Я извещу твою секретаршу, пусть внесёт в твое расписание, — с кривой улыбкой говорит она. — И да, к врачу мне в четверг, на шестнадцать двадцать. Так что, освобождай время. Заедешь за мной в солон, в четыре. Предлагаешь жить мирно, это мои условия.

Схватив свой полушубок, что лежал на диване, Ева вышла из кабинета, громко хлопнув дверью.

Потёр лицо руками. Влип ты, Миронов, по самые яйца. С Линой я поговорю, думаю она поймет, что лучше так, чем все время ждать пакости.

42 глава

ДАВИД

Ева ушла, и я позвал к себе Лину. Рассказал об условии, что поставила передо мной Ева.

— Как думаешь, стоит согласиться? — интересуюсь у Лины.

— Ты же понимаешь, что это уловка, чтобы ты проводил с ней больше времени.

— Понимаю. Также понимаю, что лучше так, чем она будет портить жизнь тебе. А ещё у меня предложение. Давай заберём Тиграна и поедем к моим родителям. Если уж и Ева знает, мама меня просто не простит, — глаза Лины становятся больше в два раза.

— Так быстро? — смеюсь с её реакции.

— Детка, ты что, боишься? И что значит быстро? Мы живём вместе, у тебя на пальце моё кольцо. Или, — хмурю брови. — Ты хочешь передумать?

— А что, можно? — спрашивает чертовка, хлопая ресницами.

— Ах ты, — хватаю её за руку, тяну на себя и усаживаю на колени. — Нет, — рычу ей на ухо и прикусываю мочку, а руками сильно сжимаю бёдра. — Даже не надейся от меня отвязаться. Передумать нельзя, ни сейчас, ни через двадцать лет, — Лина начинает улыбаться.

— Давид Всеволодович, у Вас так далеко идущие планы?

— У меня они ещё дальше идущие, но я тебе всего не расскажу.

— Боишься, что сбегу?

— Не сбежишь. Я всё равно догоню. И сегодня мы едем к родителям.

— Слушаюсь, шеф, — говорит Лина и целует.

Я усадил Тигрёнка в детское кресло, и вернулся за руль.

— Может в другой раз? — делает очередную попытку избежать сегодняшнего ужина Лина.

— Нет, Лина. Какой смысл тянуть? Ты вообще, чего боишься то? — она пожимает плечами.

— Сама не знаю, но они явно о другой невестке мечтали.

— Глупости. Моя мама тебя уже любит. Поверь.

— Откуда такая уверенность?

— Ты согласилась стать моей женой. Этого достаточно.

— Это не смешно.

— А я и не смеюсь. Знала бы ты сколько "хороших девушек", это её слова, она приводила для знакомства и всё безрезультатно. Она потеряла всякую надежду. А тут ты… Тебе даже делать ничего не нужно, — сжимаю холодные пальцы Лины. — Не волнуйся.

Маму я предупредил, что приеду не один. Поэтому стоило машине въехать на территорию двора, как дверь дома открылась и на пороге появилась мама.

***
ЛИНА

Мы въехали во двор дома. Дверь тут же открылась и на пороге появилась Анаит Вардановна.

— Меня она никогда так не встречала, — говорит мне Давид с усмешкой. — Не дрейфь, — добавляет он и останавливает машину.

Давид первым выходит, открывает дверь мне, а затем достаёт из кресла Тигрёнка. Мне кажется, я почти не дышу, а пять ступенек крыльца превращаются в Потемкинскую лестницу.

— Скорее в дом, холодно, — подгоняет нас Анаит Вардановна и открывает нам дверь шире.

— Привет, — она первым делом здоровается с Тигрёнком. — Рада снова тебя видеть у нас в гостях.

— Привет, — смущённо здоровается он, и прячет личико у Давида на плече, вызывая улыбку Анаит Вардановны. — Ну, проходите, проходите.

Помогаю раздеться сыну, потом Давид помогает мне снять пальто. Нас приглашают за стол, который накрыт, словно на двадцать человек.

— Мам, ты явно перестаралась, — вздыхает Давид, усаживаясь за стол.

— У меня сегодня праздник, — говорит женщина. — Не каждый день сын невесту приводит, — кажется, мои щёки становятся алыми.

— Ты её смущаешь, — явно потешаясь надо мной говорит Давид.

— Ангелина, милая, не смущайся, — обращается ко мне женщина. — Ты просто представить себе не можешь, как я за вас рада. А женщина, что покорила эту скалу, достойна уважения.

Ужин прошёл в очень приятной обстановке. Тигран тоже освоился и теперь выдавал свои перлы так, что Всеволод Петрович уже вытирал слёзы от смеха.

После ужина Анаит Вардановна попросила помочь ей с посудой, так как свою помощницу уже отпустила.

— Я вообще люблю всё делать сама, — говорит женщина, пока ставит тарелки в посудомоечную машину. — Но не всё успеваю. Ангелина, да расслабься ты.

— Простите, — женщина улыбается.

— За что?

— Я переволновалась. Не ожидала, что вы так легко примите решение сына.

— Давай, чай заварим, пока мужчины там развлекаются, — она ставит чайник на огонь, достаёт какие-то травы и засыпает их в заварник. — Присядь, ему ещё завариться нужно. А по поводу решения сына… Ты сама понимаешь, счастья твоего ребёнка, это твоё счастье. А с тобою он счастлив. И с сыном твоим, с таким удовольствием возится… Смотрела весь вечер и нарадоваться не могла. Знаешь, какое значение имеет имя Давид? — помотала головой. — Любимый. Для меня он самый любимый. А сейчас ещё и наконец-то счастливый. Последние годы он совсем… — она замялась, подбирая слова. — отстранённый что ли, был. Мне сердце болело на него смотреть. Хмурый всё время какой-то… Ой, ну его… Ты его оживила, и слава Богу. Давай о чём-нибудь другом, — предлагает Анаит Вардановна. — Сынишка твой просто чудо, — тут уже я не удержалась и расплылась в улыбке.

— Спасибо.

— А отец его где? — моя улыбка сразу исчезла.

— Уехал в Ереван к родителям и не вернулся. Вроде, женился там.

— Ну, мужики — не мужики, везде бывают, к сожалению, — в сердцах хлопая ладошками по столу, говорит Анаит Вардановна.

А потом мы как-то вдвоём, одновременно, посмотрели друг на друга. И я уверена, в моих глазах была такая же печаль.

— Вы, про Еву подумали? — решаю задать самый больной вопрос. Ведь получается, что Давид тоже сейчас бросает своего ребёнка, а значит поступает не по-мужски.

— Да, — честно отвечает она. — Но тут, мне кажется, немного другая история. И я уверена, что мой сын не исчезнет из жизни своего малыша. Да, и я участвовать буду, — Анаит Вардановна замолчала. Чайник засвистел, и она залила травы, по кухне разнесся чудесный аромат. — Знаешь, — не поворачиваясь ко мне заговорила женщина. — В этой ситуации я больше волнуюсь за тебя. Ведь это тебе придётся делить внимание Давида с Евой и их малышом. Выдержишь ли ты? Хватит ли тебе терпения и мудрости?

Чувствую, как по щекам бегут слёзы. Я и сама не раз задавала себе эти вопросы, но ответа так и не нашла.

— Ой, деточка, не плачь. Прости, расстроила тебя.

— Нет, что Вы, всё нормально. Просто я тоже думала об этом, и я не знаю ответа.

— Я знаю, — раздаётся в дверях кухни. Мы оборачиваемся, а Давид подходит ближе, присаживается на корточки и берёт меня за руки. — Я знаю, что мы справимся, — он вытирает слезинки с моих щек. — И хватит сырость разводить.

Пытаюсь улыбнуться, получается плохо. Поднимаю взгляд на Анаит Вардановну и вижу, как она быстро отворачивается и старается незаметно стереть слёзы.

— Мне так с тобой повезло, — говорю Давиду.

— Спорный вопрос, кому повезло.

— А Тигран где?

— Он сказал, что он рад, что у него есть ещё один дед, и теперь поёт ему песню про Дэдпула. Должен сказать, папе нравится.

Когда чай заварился, мы вернулись в столовую. Выпив чудесного чая с пирогом, что испекла мама Давида, собрались домой.

— Это был приятный, но ожидаемый сюрприз, — говорит мне Всеволод Петрович, подавая пальто. — Я рад, что сын решился. Потому, как он смотрел на тебя, всё было понятно ещё тогда, на пикнике, — с непониманием уставилась на мужчину. Он хитро улыбается. — Хочешь сказать, что не замечала, как он на тебя смотрит?

— Нет… — мотаю головой.

— Oх, женщины, — вздыхает Всеволод Петрович, не переставая улыбаться. — То все насквозь видите, то вообще ничего не замечаете.

— О чём речь? — подходит Давид с бумажными пакетами, в которые его мама насобирала еды.

— Да так, ни о чём, — отмахнулся он. — Ждём вас в гости. Надеюсь, будем видеться чаще. Тигр, давай лапу, — Тигрёнок дал ему пять.

— Пока, дед Сева.

Домой мы ехали довольными и счастливыми. Всю дорогу, то и дело, смотрели друг на друга.

— Если ты — мама, — раздается вдруг с заднего сиденья. — А дед Витя — твой папа, — видимо Тигран долго что-то обдумывал и наконец-то решил поделиться своими выводами. — А дед Сева, он папа Давида, значит Давид мне папа?

— Совершенно верно Тигрёнок, — вместо меня говорит Давид.

— О, прикольно, — выдает Тигран, а я отворачиваясь к окну, чтобы Давид не заметил предательских слёз.

Мне кажется, что грудную клетку, просто разнесет от переполнявшей ее нежности, благодарности и, конечно, любви. Я так счастлива, что мне страшно.

43 глава

ЛИНА

Иногда мне кажется, я не выдержу. Ни этих разговоров за спиной, ни косых взглядов, ни раздражающей меня Евы. Когда Давид рассказал, что она потребовала, было сразу понятно, для чего она это делает. Уже на следующий день она позвонила мне и сообщила, когда Давид должен быть с ней у врача.

К врачу ей нужно было каждую неделю, и она сообщала мне об этом, уверена, испытывая удовольствие. Давид говорил, что с анализами что-то не так. Не знаю, насколько это правда. А на следующей неделе они пойдут на УЗИ.

Что я чувствую, сама объяснить не могу. Я безоговорочно верю Давиду, но я понимаю, что, когда он так активно участвует в жизни Евы и ЕГО ребенка… А вдруг он передумает… Вдруг захочет воспитывать своего сына, а не моего.

— Милая, ты где? — спрашивает Давид, обнимая меня со спины. — Вернись на землю, — целует меня в шею. — Мы опоздаем.

— Может я останусь дома?

— Нет. Как ты себе это представляешь, я приду туда без невесты? — тяжело вздыхаю.

Вот уже неделю, как мы окончательно переехали к Давиду. Теперь, если что, я не смогу собрать вещи в сумку, схватить Тигрёнка и уйти. Теперь наших с ним вещей, кажется, здесь даже больше, чем Давида.

Сегодня вечером корпоратив в одном из лучших ресторанов города. Вчера мы отвезли Тиграна моим родителям, чтобы сегодня спокойно пойти на праздник. Только вот праздничного настроения не было. Подводить любимого мужчину не хотелось, поэтому, сделав над собой усилие я пошла собираться.

Макияж, причёску, а также маникюр мне сделали в салоне куда отвёз меня Давид. Поэтому мне оставалось только одеться. Тут тоже не обошлось без подарков. Давид сам выбрал мне платье и туфли.

Давид был уже одет и ожидал меня в гостиной. Белоснежная рубашка, чёрный костюм, серебристая жилетка и галстук из такой же ткани. Он идеален, от уложенных волос, до начищенных туфель. В очередной раз сама себе позавидовала. На мне было серебристое платье с длинным рукавом, совершенно закрытое спереди, но с открытой спиной. Книзу платье меняло цвет, переходя, почти в чёрный. Одеты мы так были не случайно, это был дресс-код на сегодняшний вечер.

— Ты великолепна, — подняв на меня глаза, сказал Давид.

— Могу сказать то же самое о тебе.

— Значит, мы друг друга стоим, — улыбнулся Давид, подходя ко мне. Он переплел наши пальцы, и поцеловал мою руку. — Готова?

— Честно, нет. Я понимаю, что всё уже знают, но от этого не легче. Я же вижу, как они на меня смотрят. И я даже не знаю, чего в их взглядах больше, неприязни, завести или жалости.

— Милая, смотри только на меня, в моем взгляде, только любовь, — улыбаюсь.

— Ты такой романтик.

— Сам не ожидал, — смешно морщится мой мужчина. — Видимо, это ты плохо на меня влияешь, — не могу сдержаться и тихо смеюсь.

— Ужас какой, Давид Всеволодович, с кем Вы связались? — его лицо становится серьёзным.

— С самой прекрасной женщиной, — глядя в глаза, говорит он. — Так поехали, а то ещё чуть-чуть, и я сам уже не захочу никуда ехать.

В ресторане было около ста приглашенных, сотрудники офиса, а также управляющие местных филиалов и, конечно, основатели — родители Давида.

Давид убедил Анаит Вардановну не составлять столы, и поэтому мы смогли сидеть за отдельным столиком, с его родителями.

Вечер начался, гостей развлекали приглашенные артисты. Они заставляли их участвовать в номерах и конкурсах. Народ развлекался и веселился. Я тоже расслабилась и стала получать удовольствие от вечера. Похоже, что сегодня, никому нет до меня дела.

Но все изменилось, стоило войти в зал Еве. Её появление заметили все. Давид переплел наши пальцы, пока мы слушали песню о любви, и теперь сильно их сжал.

— Что она тут делает? — зашипел он.

— Тише сын, не будем устраивать сцен, — проговорила Анаит Вардановна. — Ангелина, прости, но придется посадить ее за наш стол, — киваю, понимаю, она права.

Анаит Вардановна поднимается и идёт навстречу Еве, попутно просит принести приборы и поставить стул.

— Прости, — шепчет Давид. — Не ожидал я такого… — он скрипнул зубами, явно хотелось выразиться покрепче.

Ева, как всегда, выглядела эффектно. На ней было белое платье с серебряной вышивкой, короткое, прямого кроя, а на ногах серебристые шпильки. Успокаивало только то, что я сегодня выглядела не хуже.

— Добрый вечер, — улыбнулась Ева, присаживаясь за стол. — Надеюсь не помешала? Стало скучно дома, решила развеяться.

— А ты не уезжаешь на праздники к родителям? — интересуется Всеволод Петрович.

— Нет, — Ева дует губки. — Жена брата родила на прошлой неделе. Они улетели в Майами и пробудут там все праздники.

Давид, так и не выпустив моей руки, недовольно пыхтел. Всем своим видом показывая, как ему неприятно, то что происходит сейчас за столом.

Ведущие продолжили развлекательную программу. Я прошлась глазами по гостям, и заметила, что теперь наш стол привлекал к себе больше внимания, чем артисты.

Ева делала вид, что она во всю веселится. С удовольствием участвовала в конкурсах, была самой невинностью и очарованием. Мне же приходилось улыбаться, и делать вид, что всё прекрасно. Настроение за нашим столиком, с появлением Евы, было только у последней.

Вскоре программа закончилась, и начались танцы для тех, кто хотел танцевать. А хотели почти все.

— Я отойду, — шепнула Давиду, и встала из-за стола.

— Проводить?

— Нет, что ты.

Обходя танцующих, и пробиралась к выходу, чтоб попасть в туалет. Уже почти на выходе из зала меня схватили за руку, больно сжав запястье. Обернулась.

— Потанцуем? — с кривой пьяной ухмылкой спрашивает Олег, и тянет меня на себя.

— Отпусти, — прошу я, стараясь не привлекать внимание.

— А то что?

— Олег, ты пьян.

— Это единственное, что мне остаётся, глядя на то, как девушка, которую я люблю, сидит с другим. И как тебе, большая шведская семья? Как тебе делить мужика с другой? — выплёвывает каждый вопрос, наполненный ядом, мой бывший друг. Пытаюсь выдернуть руку, безрезультатно, хватка становится лишь сильнее.

— Олег, отпусти, — строго говорю я. — Не время и не место выяснять отношения.

— От чего же… — ухмыляется он, а потом начинает тащить меня подальше от зала и людей.

44 глава

ДАВИД

Лина прекрасна, и я не могу отвести взгляд от этой потрясающей девушки. Я переплел наши пальцы, когда приглашенная певица пела трогательную песню о любви, не страдальческую, каких множество на нашей эстраде, а именно о любви, которая окрыляет, делает счастливым, делает тебя лучше, чем ты есть. Каждое слово отзывалось во мне, ведь мне повезло любить именно так.

А потом в зал вошла Ева. Я смотрел на неё и не понимал, как я мог быть с ней так долго. Я никогда не ненавидел женщин. Я был равнодушен — да, но сейчас с каждым её шагом к нашему столу моя ненависть росла, поднималась из глубины и заполняла всю душу. Лина сжимала мои пальцы в ответ, словно якорь удерживая меня, не позволяя сорваться и прилюдно не уничтожить Еву.

Она так хорошо играла роль, что наверняка ей верили, те кто не знал, что для достижения своей цели, она будет идти по головам.

Настроение пропало, и лишь присутствие Лины не позволяло делать вещи, о которых я потом бы жалел.

— Я отойду, — шепнула мне Лина, и встала из-за стола.

— Проводить?

— Нет, что ты, — отмахнулась она, и пошла к выходу, обходя танцующих.

— Потанцуй со мной, — просит Ева, бросаю на неё полный презрения взгляд. За столом остались мы одни, родители пошли общаться с гостями, я мог не стесняться в выражениях, но все ещё пытался соблюдать приличия. Поэтому, просто проигнорировал её слова.

— Давид, ну, что тебе сложно?

— Да, — даже не глядя в её сторону.

— Я же веду себя хорошо, ничего не требую, скандалов и разборок не устраиваю, — заявляет бывшая любовница.

— Ты, хорошо? Не смеши, какого черта ты тогда припёрлась сюда?

— Я же сказала, мне хотелось развеяться, — она соблазнительно улыбалась, но это не производило на меня никакого впечатления.

— И с чего ты взяла, что это можно сделать тут?

— Ну не в клуб же идти беременной женщине, — она демонстративно положила руку на живот. — А сидеть в ресторане одной, тоже не комильфо. А тут, так хорошо, весело. Опять же, ты рядом, — закатываю глаза, она невыносима.

Не перестаю поглядывать в сторону выхода, туда, куда ушла Лина. На душе почему-то неспокойно.

— Да, никуда она не денется, — недовольно фыркает Ева. — В конце концов, тут все свои, или я не права? А может, — переходит она на шёпот. — Ты ей не доверяешь?

— Тебе самой от себя не противно? — заглядываю в лицо сидящей рядом девушки.

— А тебе от себя? — ухмыляется она. — Как тебе живётся, зная, что ты бросаешь своего ребёнка?

— Я бросаю не ребёнка, а его мать.

Смотрю на часы, Лины нет уже минут пятнадцать. Не выдерживаю ни ожидания, ни нахождения рядом с Евой, поэтому встаю и иду на поиск. Первым делом пробегаю взглядом по танцующим гостям, и иду дальше. Около женского туалета стояло несколько дам.

— Простите, — обращаюсь к ним. — Вы Лину не видели?

— Нет, в туалете ее точно нет.

— Спасибо.

Куда она могла деться? Я даже выхожу на крыльцо, но среди тех, кто решил подышать морозным воздухом, ее тоже не было. Вернулся в зал, нашёл родителей, но и они Лину не видели.

А потом мне приходит сообщение с незнакомого номера.

***
ЕВА

неделю назад

— Напоминаю, тридцатого УЗИ. Здорово, как раз подарочек к Новому году, узнаем пол нашего малыша. Хотя, я уверена, будет мальчик, — говорю Давиду, когда мы выходим от врача. — Время сообщу твоей секретарше, чтоб она напомнила.

— У меня встреча через полчаса, доберешься сама, — говорит Давид, и не прощаясь уходит.

Я возвращаюсь в салон. Настроение, если честно, не очень. Скоро праздники, а я остаюсь одна. Родители завтра улетают и вернуться только к середине января. У меня полететь с ними не получается. Во-первых, на следующей неделе УЗИ, а во-вторых мне нужно ходить на прием каждую неделю, так как в моче у меня белок, небольшой, но нужен постоянный контроль.

— Ева Анатольевна, — в дверь заглядывает девочка с ресепшена. — Вас молодой человек спрашивает. Говорит, по личному вопросу.

— Да? Ладно, пусть проходит.

Через несколько минут в мой кабинет зашёл мужчина лет тридцати, с невероятно светлыми, почти прозрачными глазами. Я точно его где-то видела.

— Здравствуйте, — здоровается он и присаживается в кресло.

— Здравствуйте, чем обязана?

— Меня зовут Олег. И у нас с Вами общая проблема.

— Очень интересно, — усмехаюсь. — Просветите.

— Я люблю Ангелину, Вы Давида, — говорит он, и я наконец-то вспоминаю, где я его видела. — Предлагаю помочь друг другу.

Предложение интересное, но насколько ему можно доверять? Стучу пальцами по столу, обдумывая стоит ли заключать этот союз. С одной стороны, если Давид узнает, может совсем отвернуться, с другой, если выгорит — я получу своего мужчину, если нет, но все сделать аккуратно — останусь на том жеместе.

— И что ты предлагаешь?

— Лину на работе многие осуждают, ведь Ваше положение ни для кого не секрет. На следующей неделе у нас корпоратив, предлагаю Вам посетить это мероприятие. Я уверен, еще чуть-чуть и она не выдержит этого давления, она слишком правильная, — ухмыляюсь его описанию.

Правильная? Была бы такой, даже в сторону его не смотрела бы, знала же, что он несвободен. Ждать, когда проснется ее совесть? Можно и не дождаться. Здесь нужно что-то другое.

— Где он будет?

— В "Луаре"

— Хорошее место, — улыбаюсь я, а в голове уже крутятся шестерёнки. Разрабатывается план. — Оставь свой номер, я все обдумаю и позвоню.

Олег оставляет мне номер и уходит. А я погружаюсь в размышления.

И так, дискриминация секретарши, ведь все знают, что я жду ребенка от Давида. Уже приятно будет смотреть на ее кислое лицо. Во-вторых, можно преподнести Давиду ее измену с этим самым Олегом. В этом ресторане есть VIP комнаты, и они будут наверняка пусты, раз ресторан закрыт на спецобслуживание. Вот туда и отправим эту парочку. Навряд ли Давид такое простит. По доброй воле она, конечно, на это не пойдет, а если чего добавить? Или просто сделать пару фото в выгодном ракурсе, и пусть потом доказывает, что она не верблюд. Эта мысль вызывает улыбку.

Беру телефон и звоню парню, что следил за Давидом. Блин, забыла его имя. Трубку сняли быстро.

— Слушаю, Ева, — а он меня помнит, улыбаюсь.

— Привет, мне помощь нужна, когда сможешь подъехать?

— Часа через три, не поздно?

— Нормально, в салоне как раз уже почти никого не будет.

Парень приезжает, как и обещал через три часа.

— Слушаю?

— Сразу к делу, это хорошо, — улыбаюсь парню. — Мне нужно что-то, что можно дать человеку, чтоб он был, как бы сказать, более податлив. А потом заснять его на фото, только так, чтоб не было сомнений, чем он занимается.

— Вы про наркоту?

— Тише, — шиплю на парня. — Поможешь или нет?

— Насилие не планируется?

— Какое насилие? — скривилась я. — Я хочу вернуть отца своего ребёнка, а бывший моей соперницы, хочет вернуть её. Мы просто поможем друг другу. Мы просто их поссорим, этого будет достаточно, — улыбаюсь парню.

— Ладно, когда нужна таблетка?

— Двадцать шестое утром крайний срок. Вечером ты должен будешь быть в ресторане "Луар" и заснять секретаршу с ее бывшим, пока я буду отвлекать Давида. Фото можешь сразу отправлять на вот этот номер, — протянула визитку Давида. — И сделай это с левого номера, не хватало ещё попасться.

— Понял. Сделаю, — он прячет номер телефона в карман, и попрощавшись уходит.

На следующей день я позвонила Олегу, предложила встретиться и обсудить наши действия. Когда все было оговорено, осталось только дождаться дня "Х".

45 глава

СЕМЁН

Когда тётя Таня предложила заработать не сильно напрягаясь, я, конечно, согласился. Работа, действительно, была непыльная, подумаешь, последить за чуваком, и сфоткать его с новой телкой. Раз плюнуть. Заказчицей оказалась хозяйка салона, в котором работает моя тётка.

Я, когда её увидел, оценил, зачётная такая, я бы сказал эффектная. Непонятно, как от такой можно на лево пойти, ну да ладно, не моё дело. Если подумать, то у меня на курсе тоже есть красотки, но характер у них, просто жесть, может и эта такая же. Работу я выполнил за один вечер, и деньжат срубил, не напрягаясь, поэтому и предложил свои услуги, если ещё понадобиться.

Понадобился. Только вот сейчас расклад уже был другой. Наркотик достать не проблема, я знаю, кто на курсе балуется. Левую симку тоже — легко. Остаётся сфоткать новую телку её хахаля, с другим.

Утром отдал Еве таблетку. Она сказала, во сколько и где быть, и как одеться, чтоб не привлекать внимание. И вот тусуюсь я в холле ресторана и жду. Ждать пришлось долго, я уже задолбался, если честно. Им там хорошо, пьют, жрут, веселятся, но потом я подумал об оплате, которую мне пообещали и снова принялся ждать.

Мой объект вышел из общего зала. Красивая молодая женщина, ее за руку тащил, как я понял со слов Евы, её бывший. Девушка упиралась и идти с ним явно не хотела. То ли ей так и не дали таблетку, то ли она не подействовала, но девушка не была похожа на идущую по собственной воле. Когда они скрылись за дверями, где находились VIP комнаты, я пошёл за ними. По договору, дверь должна была остаться открытой, чтоб я мог сделать фото.

Стоило мне зайти, как я услышал звуки борьбы, и приятный, несмотря на злость, голос девушки. Она пыталась достучаться до, похоже уже, невменяемого поклонника. Очень тихо подойдя к открытой двери, я заглянул в комнату. То, что я увидел, мне не понравилось, совсем. Мне обещали, что насилия не будет.

Спрятавшись в соседней комнате, я отправил сообщение на выданный Евой номер.

"Она в VIP комнате. Скорей"

Затем быстро достал сим-карту. Входная дверь в зал с VIP комнатами открылась с грохотом буквально через минуту.

А дальше страшный рык и первый удар.

— Сука, я же убью тебя, — удар. — Тварь, — удар. — Урод, уничтожу, — снова удар.

Я сидел почти не дышал и молился, чтоб меня здесь не нашли.

***
ЛИНА

Это было похоже на странный, страшный сон. Олег затащил меня в зал, который был поделен на комнаты. Он затолкнул меня в одну из них. И притянув меня к себе, стал покрывать рваными жадными поцелуями открытые участки тела. Лицо, шею, ключицы. Стал стягивать с плеч платье. Обжигал кожу неприятным, пахнущим алкоголем дыханием. Он крепко держал мои запястья за спиной и все, что я могла, это отворачиваться при его попытках меня поцеловать, и не прекращала просить меня отпустить. По щекам текли слезы. Кричать, когда в соседнем зале громко играет музыка, бесполезно. Задачу усложняла и узкая юбка платья, которая связала мои ноги.

Я была в отчаянии, Олег уже стянул платье, добравшись до груди, когда услышала, как с грохотом открылась дверь в зал. А через секунду я почувствовала свободу. Давид диким зверем зарычал и отодрал от меня чудовище, которого я считала, когда-то другом. Я поправила платье и на дрожащих ногах отошла в сторону.

— Сука, я же убью тебя, — рычал Давид, нанося удар. — Тварь, — снова удар. — Урод, уничтожу, — снова удар.

Зрелище страшное, но и завораживающие. Я смотрела на своего мужчину и восхищалась его силой, мощью, способностью защитить. Но когда Олег стал оседать, не в силах больше сопротивляться, я его остановила.

— Давид, хватит, — голос подвёл и получилось очень тихо, но он услышал. Подтянув за грудки Олега к себе, прошипел ему в лицо.

— Запоминай, с сегодняшнего дня ты у меня не работаешь. Подойдёшь к Лине хоть на пять метров, я тебе обещаю, руками пользоваться нескоро сможешь. Понял? — он встряхнул его.

— Да, пошёл ты, — ответил Олег, чем и заработал очередной удар в челюсть.

Давид разжал кулак, и Олег упал на пол. Он подошёл ко мне и присел на корточки напротив. Я только сейчас поняла, что сползла по стенке и сейчас сижу на полу, притянув к себе колени. Он легонько стёр мои слезы:

— Прости, — шепчет он.

— Все хорошо, ты вовремя. Макияж совсем испорчен?

— Лина, — усмехается Давид. Садится рядом и притягивает к себе. — Может милицию вызвать? — мы оба перевели взгляд на Олега, который, походу, был в отключке.

— Пусть живёт, — говорю я. — Нет, мне его не жалко, не подумай. Просто, закон бумеранга никто не отменял. От тебя он свое получил, хватит, остальное… его жизнь накажет. А как ты меня нашёл?

— Кстати, об этом, — Давид достал телефон, и набрал какой-то номер. Ему ответили, что абонент недоступен. — Это уже интересно.

— Что?

— Мне пришло сообщение, где тебя искать, но вот теперь этот доброжелатель недоступен.

— Мы можем сейчас уехать домой? — я положила голову Давиду на плечо.

— Конечно, — он поцеловал меня в макушку. — Сейчас всё решим и поедем.

Потом Давид вызвал охрану, они привели в чувства Олега и вывели его из ресторана. Так же он предупредил родителей, что мы уезжаем. Что произошло на самом деле им говорить не стал. Не хотел портить им настроение.

Уходили мы через другую дверь, чтоб нас никто не увидел.

46 глава

ЕВА

Вот уже пол часа, а то и больше, как Давид ушёл искать свою секретаршу, и до сих пор так и не вернулся, ни с ней, ни без неё. Сидеть одной за столиком мне ужасно наскучило, и я не знала, что мне делать. Заметив, что я сижу одна, ко мне подошла Анаит Вардановна.

— Скучаешь?

— Есть немного, — улыбаюсь женщине. — А куда делись Давид и Лина?

— Домой поехали, Линочка устала. А ты как себя чувствуешь?

— Если честно, тоже устала, — нашла я повод уйти. — Наверное, я тоже поеду, спина уже ноет.

— Конечно, тебе отдыхать нужно, — улыбается Анаит. — Давай я проведу. Ты на такси приехала?

— Да.

— Я сейчас своего водителя попрошу, он тебя отвезёт.

— Спасибо.

Еле добралась домой, чтобы была возможность сделать звонок без свидетелей.

— Что произошло? — начала с вопроса, стоило парню принять вызов. — Ты сделал фото? Отправил Давиду?

— Нет.

— Почему? — не сдерживаюсь я, и перехожу на крик.

— Вы говорили, насилия не будет. Оно было. А я в таком не участвую, — совершенно спокойно говорит он.

— Какое к черту насилие?

— Этот её бывший, походу бухущий был… Вообще, их общение нельзя было назвать приятным, и в каком бы ракурсе я не фоткал, это бы выглядело только как насилие.

— И что, ты помешал?

— Нет, Давид пришёл и уделал его, как следует.

Кладу трубку. Олег. Придурок. Сегодня утром мы встречались, я отдала ему таблетку, подкидывать самой было опасно. Я вообще должна остаться вне подозрения. Все же объяснила, все должно было сработать… Придурок, нажрался и всё испортил. А Давид теперь рыцарь на белом коне? Ну, такой же хороший план был. Нельзя ни на кого положиться.

Встряхнула головой. Ладно, я на том же месте. Олега навряд ли кто-то будет слушать, а про парнишку никто не знает. Так что, я в безопасности.

***
ДАВИД

Дорога домой прошла в молчании, не знаю, о чём думала, Лина, но меня до сих пор трясло от злости, от того, что я мог опоздать.

Я помог Лине снять пальто, и стал раздеваться сам.

— И долго ты собираешься хмуриться? — спрашивает Лина, снимая обувь.

— А ты предлагаешь улыбаться? Я мог опоздать, понимаешь?

— Но ты успел, так что, хватит, — она провела большим пальцем мне между бровей. — Расслабься.

Потом Лина разворачивается и идёт в сторону спальни, на ходу она стягивает с плеч платье, останавливается на мгновение и стягивает его с бедер. Оставшись в трусиках и чулках, она продолжает свой путь, даже не взглянула на меня. Я срываю свой галстук. Возбуждение уже несётся по венам. Чертовка решила меня подразнить. Иду за ней на ходу, так же, как и Лина, избавляюсь от одежды. Бросаю ее на пол, потом подниму. Нахожу свою невесту в ванной, она уже избавилась от трусиков и, поставив одну ногу на бортик ванной, стягивала чулок.

— Ты понимаешь, с чем играешь? — подхожу сзади кладу руки ей на бедра, и упираюсь в её попку уже готовым на подвиги членом. Лина закончила снимать чулок и сменила ногу.

— А мне стоит бояться таких игр? — снимая второй чулок, спрашивает она.

— Ты меня с ума сведешь, — шепчу я, покрывая поцелуями ее спину. Она выпрямляется и оборачивается ко мне.

— Я в душ, ты со мной? — с соблазнительной улыбкой спрашивает Лина.

— Ты ещё спрашиваешь, — ухмыляюсь я, и быстро избавляюсь от брюк и белья с носками.

Лина мастерски перевела все мои мысли, только на неё. И вскоре в моей голове осталась только одна мысль — доставить удовольствие самой прекрасной женщине. Женщине, которая в скором будущем станет моей женой. Я ловил каждый вздох, каждый стон, целовал жадно, и вбивался в желанное тело, желая слиться в единое целое, навсегда. Быть единственным, кто может к ней прикоснуться, целовать, и даже смотреть. Паранойя — понимаю, и все же в такие моменты мне хочется её спрятать. Она ведь даже не подозревает насколько прекрасна, сексуальна, желанна. Хочу присвоить её себе, чтоб душой и телом принадлежала мне, сегодня, завтра, всегда.

— Роди нам дочку, — прошу ее и заливаю её лоно спермой. Не спешу покидать желанное тело. Прижимаю к себе свою девочку. Лина, как обезьянка, обвила меня ногами и руками, её дыхание ещё неровное, она не пришла в себя после оргазма, но после моих слов посмотрела мне в глаза.

— Ты правда этого хочешь? — слегка осипшим голосом спрашивает, словно сомневается.

— Очень, Ангел мой, очень хочу, — её лицо озаряет счастливая улыбка. — Хочу маленькую принцессу, такого же ангела как ты.

— А если будет мальчик?

— Тогда потом будет девочка! — она улыбается.

— Отпусти меня, — просит Лина и я с неохотой, но все же опускаю ее. — Ноги дрожат, — хихикнула она.

— Это от удовольствия, — прикусываю кожу на ее плече.

— Не кусайся, — шлёпает она меня по груди. — Лучше спинку потри.

— Я всё могу потереть.

— То, что ты всё можешь, я не сомневаюсь, — Лина целует меня в нос и поворачивается спиной. — Но, пожалуй, начнём со спины.

Пока я намыливал, и мыл Лину мое возбуждение вернулось с новой силой. Кое-как помывшись сам, я утащил Лину в спальню. Тигрёнка нет, никто не решит нам сообщить о том, что солнце встало. А это значит, что любить друг друга мы можем долго.

Все завтра, с восходом солнца, а сейчас есть только мы.

47 глава

ДАВИД

Сегодня мне нужно ехать с Евой на УЗИ. Как же не хочется. Настроение ещё с вечера какое-то подавленное.

— Тебе ехать пора, — напоминает мне Лина. Как она держится, я не понимаю. Прижимаю её к себе.

— Сама доберёшься?

— Конечно.

— Пока такси не приедет, из здания не выходи.

— Милый, не надо паники. Сомневаюсь, что Олег настолько глуп, чтобы заявиться сюда.

— И все же, пообещай.

— Слушаюсь, шеф, — улыбается она и дарит лёгкий поцелуй.

— Я вернусь и за Тигрёнком съездим, — Лина улыбается.

— Боюсь, ему у твоих родителей слишком нравится. За три дня даже ни разу не спросил, когда мы его заберём.

— Ну да, мама наконец-то получила внука, — уже сам не сдерживаю улыбки.

— Как бы боком все не вышло, — вздыхает Лина. — Твоя мама балует его, а я потом плохой буду, потому что позволять делать все, что придет в его замечательную голову, не буду.

— Справимся, — обещаю ей, целую ещё раз, и ухожу.

Сегодня последний рабочий день этого года, задержаться может и стоило, но нужно ехать. Лина закончит с делами и будет ждать меня дома. А завтра на праздник к родителям домой приедут родители Лины. Встретим Новый год всей семьёй.

Я заехал за Евой, и мы отправились в клинику. Нас пригласили в кабинет УЗИ. В помещении был полумрак, на стене висел большой телевизор для удобства пациентов.

Ева легла на кушетку, её живот по-прежнему был ещё небольшой, но уже заметный. Она улыбалась в предвкушении. Стоило датчику коснуться ее живота, как на экране телевизора, появилась чёрно-белое изображение.

Я не знаю, как описать мои чувства. Я вдруг осознал, что вот он, мой ребенок, не что-то неизвестное, как в детстве, не видишь — значит его нет, а реальный человечек, у которого бьётся сердце. Он спал, сложив ручки под щёчкой, и это было так реально… Я сглотнул ком, застрявший в горле. Я не ожидал, что это так…

— Ну вот, — тем временем слышу голос врача. — А вот здесь, — она двигает датчиком, изображение меняется, сначала нечеткое, но врач находит нужный ракурс, — Тут, думаю, и без моих комментариев все очевидно, — с улыбкой произносит она. — Мальчик.

Я смотрю на экран, и там действительно между ножек есть маленький отросток, что намекает на его принадлежность к мужскому полу. Я никогда не интересовался, ничем подобным, и испытал настоящий, пусть и лёгкий, шок. Настоящий человек, крохотный, но человек. С руками, ногами и даже маленькими причиндалами. Мы вышли из кабинета, а у меня в ушах по-прежнему звучит его сердцебиение.

— Я же говорила, будет мальчик, — довольная Ева, не переставая улыбалась. — Через двадцать минут у меня прием. Подождем на улице или тут?

— Тут, — говорю я. И присаживаюсь на диванчик в коридоре.

— Эй, ты чего? — Ева садится рядом, и встревоженно на меня смотрит.

— Нормально все, — отмахиваюсь я.

В кабинет гинеколога, Ева заходит одна, а через минут пятнадцать выходит со слезами.

— Что случилось? — подскакиваю я с места.

— Здравствуйте, — здоровается со мной Евина врач, что вышла из кабинета. — Зайдите, — просит она, и я иду в кабинет. — Я предложила Вашей жене, — это слово больно режет слух, но я сдерживаю себя, чтоб не поправить женщину. — Лечь в больницу для наблюдения.

— Зачем? Что не так?

— У нее гестоз. Он не выражен, но белок в моче держится. Давление пока в норме, но стали появляться отеки.

— Это очень плохо?

— Если пустить на самотёк — да. Впереди праздники, и оставлять ее без наблюдения я не хочу. Объясните Еве, что это необходимо. Направление я сейчас выпишу, подождите в коридоре. И убедите жену.

Выхожу. Ева стирает со щек слезы:

— И что она тебе сказала?

— Что тебе необходимо лечь в больницу.

— Завтра Новый год, что я там буду делать? Я могу лечь и после праздников, — как капризный ребенок заявляет она.

— Ева, я честно не разбираюсь в этом, поэтому предпочитаю доверять тем, кто разбирается. Она сказала, что боится оставлять тебя без наблюдения, она переживает за тебя, и хочет, чтоб ты и наш сын, — специально делаю акцент на этих словах. — Были здоровы. Я не думаю, что ты одна такая, и будешь единственной в отделении. Клиника эта хорошая, палаты, наверняка, комфортные. Реши, что для тебя важно? И прими решение.

Ева долго смотрела в стену напротив. А потом, выдохнув, даже плечи опустила. Смирилась.

— Ты будешь приходить?

— Буду, — честно отвечаю я, потому что, действительно, ощущаю ответственность, перед ней и ребенком, который перестал быть эфемерным, а стал реальным. — И мама тоже не оставит тебя, уверен.

В коридор выходит врач, отдает бумаги и направление.

Мы едем к Еве. Она собирает вещи, потом мы заезжаем в магазин, закупаем продукты. И возвращаемся в клинику. Почти пол часа проводим в приемном отделении. А потом поднимаемся на третий этаж, где располагается отделение патологии беременности.

— От одного названия жутко становится, — морщится Ева.

Ей выделяют одноместную палату, обустроенную, как мини гостиничный номер, с кухонными шкафчиками, чайником, микроволновкой и холодильником. На стене большая плазма. Даже мебель здесь не похожа на больничную.

— Ладно, здесь, действительно, нормально. Надеюсь, я надолго не задержусь, — говорит Ева и устраивается в кресле. Какие здесь часы посещения? — спрашивает у акушерки, что привела нас сюда.

— В этой палате, почти без ограничений. С девяти утра и до девяти вечера. Вы устраивайтесь, а я пойду оформлю историю и приглашу дежурного врача, — девушка выходит.

Смотрю на часы, уже начало девятого, Лина, наверное, меня потеряла, но ни разу не позвонила. Доверяет? Или обижается? Прощаюсь с Евой, обещаю завтра навестить и спешу домой.

48 глава

ЛИНА

Давида не было очень долго. Я уже извелась вся, несколько раз собиралась набрать его номер, или хотя бы написать сообщение, но в последнее мгновение, откладывала телефон. Я доверяю Давиду, если он задержался, значит на то есть причина.

Снова посмотрела на часы, начало девятого. Для себя решила, что, если к девяти не появится, тогда наберу.

Чтоб немного отвлечься позвонила Анаит Вардановне.

— Здравствуйте, как вы там?

— Здравствуй Линочка, замечательно, мы печём печенье. Тигран мне очень помогает, да, мой хороший? — обращается она к Тигренку.

— Да, — слышу его утвердительное. — А можно ещё и звёздочки вырезать?

— Конечно, — отвечает она сыну, а потом переключается на меня. — А у вас как дела?

— Все хорошо. Мы хотели сегодня заехать за Тиграном, но Давид задерживается, так что наверное поздно уже будет ехать.

— Ну, и правильно, какой смысл его забирать, если завтра опять приведите. Мы тут и так справимся. Правда? — и снова утвердительное "да" от Тигренка.

Мы ещё немного поболтали и попрощались. Мне необходимо расслабиться, лучшее средство — это полежать в ванной. Набираю ванную, добавляю пену. Когда ванная заполнилась на треть я погружаюсь в теплую ароматную воду. Телефон специально оставляю в недосягаемости. С Давидом все хорошо, я уверена, плохие новости приходят быстро. Значит занят. Чтоб занять мысли начинаю петь песни, все, что могу вспомнить. Когда уже кожа на ладошках сморщилась, а вода остыла, я все же выбралась из воды.

Обмотав себя полотенцем, я вышла из ванной и застала Давида сидящим на нашей кровати. Вид его был уставшим и явно расстроенным, и я бы сказала, рассеянным. Он уперся локтями себе в колени, а подбородок уложил на сцепленные в замок руки. Взгляд его был направлен в одну точку, он словно и не заметил, что я вошла.

— Что-то случилось? — он медленно перевёл взгляд на меня.

— Еву в больницу положили. У не гестоз, ничего страшного, но требуется наблюдение.

— А ребенок, с ним все в порядке?

— Да, насколько я понимаю, — а потом совсем тихо. — Я его видел. Это мальчик. Ты представляешь, у него все есть ручки ножки сердечко бьётся, он спал положив под щёчку кулачок, представляешь?

Я представляла. Я помню, как впервые увидела Тигренка на УЗИ. Это ни с чем не сравнить. И Давида я сейчас понимала. При всей его холодности и строгости, которую он так демонстрирует людям, я знаю, насколько хороший, добрый, нежный и даже ранимый он на самом деле.

Я не знала, что ему ответить, да и нужен ли ему мой ответ. Просто присела рядом, и положила голову ему на плечо. Сегодняшний день изменил его. Не его, а его отношение к ситуации, теперь он более четко понял, что он отец. И мне было больно, очень. От ревности, от безвыходности, от того, что это чувство он впервые испытал не со мной. Я не знаю сколько мы так просидели. Давид молчал, и я тоже не знала, что говорить. А в голову назойливо лез лишь один вопрос. Не выдержав, я все же его задала:

— Ты теперь хочешь быть с ними? — и кажется, в тот момент я перестала дышать в ожидании ответа.

***
ДАВИД

Я ехал домой, находясь в какой-то прострации. Что-то изменилось. Не могу сказать, что я вдруг полюбил этого ребенка. Нет. Это не объяснить словами, я не могу найти названия этому чувству. Может осознание? Наверное, это оно, я осознал, только сейчас осознал, что действительно буду отцом. Я подарил жизнь другому человеку…

Когда я зашёл, в квартире было тихо, я даже подумал, что Лина ушла, но зайдя в спальню увидел свет в ванной, а через неплотно закрытую дверь, услышал как она напевает.

Я сел на кровать, и положил подбородок на сцепленные в замок руки. Я снова погрузился в свои мысли.

— Что-то случилось? — выдернула меня от туда Лина.

— Еву в больницу положили. У не гестоз, ничего страшного, но требуется наблюдение.

— А ребенок, с ним все в порядке?

— Да, насколько я понимаю, — совсем тихо, словно я боялся об этом говорить. — Я его видел. Это мальчик, — эмоции снова брали верх. — Ты представляешь, у него все есть. Ручки, ножки, сердечко бьётся, он спал положив под щёчку кулачок, представляешь?

Лина ничего не ответила, присела рядом, положила мне голову на плечо. У меня перед глазами снова стояла картинка с черно-белого экрана. Мой ребенок, мой сын, жаль только не от моей женщины. Мы сидели молча, я был благодарен Лине за ее поддержку. Но вдруг она задаёт вопрос:

— Ты теперь хочешь быть с ними?

— Нет, — без раздумий отвечаю я. Поворачиваюсь к Лине. — Милая не говори глупости, я хочу быть с тобой, это не изменится, — пересаживаю ее к себе на колени. Смотрю в глаза. — Просто, я не ожидал, что это будет так… Я даже объяснить не могу, сам не совсем понимаю… Словно я не верил до сих пор, что этот ребенок есть, а теперь точно знаю — есть. Мне сложно, даже страшно, — Лина запускает свои пальчики мне в волосы, и начинает их перебирать. — Прости, — шепчу я, и прижимаюсь к ней покрепче.

— За что?

— За то, что так получилось. Я так виноват перед тобой.

— Не надо, я ни в чём тебе не виню. Немного испугалась, врать не буду. Но не виню.

— Ты мой Ангел, и за что мне такое счастье?

— По-моему, — с улыбкой говорит Лина. — Ты его заслужил.

Нас прервал Линин телефон. Взяв его, она вернулась ко мне на колени. Мама прислала ей видео. Лина открылась его, и мы с умилением наблюдали, как Тигран раскатывал маленькой скалкой тесто, а потом вырезал формочками печенье.

— Как думаешь, он будет рад брату? — вырвалось у меня.

— Я думаю да, — тихо отвечает мой ангел.

Лина больше ни о чем не спрашивает, отправляет меня в душ, сама идет готовить ужин. Сегодня нет той легкости в наших отношениях, но это пройдет я верю. Нам просто нужно это переварить.

В кровати я прижимаю Лину к себе и засыпаю, уткнувшись носом в ее макушку.

Утро тридцать первого декабря проходит в сборах. Нужно собрать все подарки, одежду на вечер, взять вещи на несколько дней так как, я уверен, от мамы уехать на завтра не получиться. А еще нужно заехать к Еве.

— Милая можно я задам тебе вопрос, возможно не очень приятный?

— Не пугай, — не отвлекаясь от складывания вещей говорит она. Подхожу к Лине и обнимаю со спины.

— Как думаешь, может Еве тоже подарок купить? — она замирает, всего на мгновение, но я это замечаю.

— Думаю это будет правильно. Тем более она в больнице.

— Тогда, я отвезу тебе к родителям, а потом съезжу к ней, — Лина не отвечает лишь, кивает.

Моя совесть вгрызается мертвой хваткой где-то в районе груди. Я подвел ее, и не только ее. Настроение от этого осознания портится. Я правда, не знаю, как правильно себе вести. Как сделать так, чтоб нам всем было хорошо? А возможно ли такое?

Я отвожу Лину, и говорю маме куда собираюсь. Она, конечно же, изъявила желание ехать со мной. Пришлось подождать пока она соберёт Еве еды, по ее мнению, больничную еду есть в праздники преступление.

Линин грустный взгляд я ловлю случайно, она быстро отворачиваться, и переключается на Тигренка. Снова снимаю обувь, иду к ней.

— Тигр, я украду маму на минутку, — говорю мальчишке, беру Лину за руку и тяну в ближайшую комнату. Стоит двери закрыться, прижимаю к себе любимую.

— Я не знаю, как отблагодарить тебя, за твое понимание и терпение. Скажи мне, милая, что мне сделать?

— Прости…

— Не тебе просить прощения… Я люблю тебя, помни об этом, пожалуйста.

Я нахожу ее губы и целую, пытаюсь передать всю свою любовь, нежность. Хочу, чтоб она поняла, для меня, есть только она.

— Я люблю тебя, — прерывая поцелуй шепчу я. — Веришь?

— Верю, — как же шёпотом, и в этот раз целует сама.

49 глава

ДАВИД

У Евы мы провели почти час. Я почти не участвовал в разговоре, мама справлялась за двоих. Она же и первой попрощалась, ведь ей ещё готовить, и она это никому не доверит. Я оставил на столе свой подарок.

— Это тебе, с наступающим.

— Поцелуешь?

— Ты же знаешь, что нет.

Я выхожу из палаты и слышу, как в дверь с той стороны что-то ударяется.

Чувствую ли я себя виноватым? Да. Но точно не перед ней. Мы сели в машину, и я прибавил скорости, чтоб быть рядом с той, что живёт в моем сердце.

Мама с Линой колдовали на кухне, мы с Тиграном устроили гонки машинок на пульте управления. К девяти часам приехали родители Лины. Они явно волновались, это было очень заметно. Но стоило родителям познакомиться, как волнение ушло. Виктор Михайлович, уселся смотреть с отцом и Тиграном "Один дома". А я смог утянуть Лину, мамы там и без неё справятся.

— Ты куда меня тащишь? — смеясь спрашивает Лина.

— Мне нужно решить очень важный вопрос.

— А потом нельзя? Им там помощь нужна. Стол пора накрывать.

— Справятся, и мы не надолго, — мы дошли до моей комнаты, и я пропустил вперед Лину и зашёл сам.

— Ну? — она приподнимает брови.

— Я хочу, чтобы ты назвала дату нашей свадьбы.

— Прямо сейчас? И в чём срочность?

— Хочу принадлежать тебе, — опускаюсь на колени…

— Ты что делаешь? — удивленно смотрит Лина, а я обнимаю ее за ноги и прижимаюсь к животу.

— Я совершал очень много ошибок в своей жизни, но я не позволю себе потерять тебя. Если ты согласишься, я бы хотел расписаться сразу после праздников. Но если ты хочешь какую-то конкретную дату…

— А разве не нужно заранее подавать заявление?

— Этот вопрос решается очень легко. Ты просто скажи, когда?

***
ЛИНА

Дату? Конкретную дату? Я даже не думала об этом. Мы вообще не обсуждали этот вопрос. Все как-то очень быстро произошло. А ещё есть Ева…

— А разве не нужно заранее подавать заявление?

— Этот вопрос решается очень легко. Ты просто скажи, когда?

Давид на коленях передо мной, и с какой-то мольбой в глазах просит назвать дату, а я растерялась и вообще не соображаю. Хочу ли я поскорее выйти замуж? Хочу ли, чтоб этот потрясающий мужчина принадлежал мне? Хочу ли, сама принадлежать ему? ДА!!! На все три вопроса.

— Надо, наверное, в календарь посмотреть? — бормочу я, а Давид начинает улыбаться.

— Не обязательно. Просто скажи, первые выходные января, — начинаю смеяться.

— Вот мне интересно, если ты все решил, зачем у меня спрашиваешь?

— Потому что, мы все должны решать вместе. Разве нет?

— А как же "мужские решения не оспариваются"?

— Не оспариваются, но они могут корректироваться, — зарываюсь пальцами в его волосы.

— Тогда, пусть будут первые выходные августа, — выходит грустно.

— Но это долго, — возмущается он.

Не выдерживаю и тоже опускаюсь на колени, обнимаю его лицо ладонями. Любуюсь, слегка поглаживая.

— Я хочу быть твоей женой, Давид. Хочу принадлежать тебе. Хочу родить тебе дочку. Хочу жить с тобой и делить радости и горести. Хочу быть той, с кем ты будешь засыпать и просыпаться. Хочу быть той, кто сделает тебя счастливым. И это время, я прошу не для себя, а для тебя, — он хмурит брови, не понимая, куда я клоню. — Я хочу, чтоб ты был уверен в правильности своего решения.

— Я в нем уверен.

— Ты только, сейчас не злись, — прошу я, прежде чем объяснить своё решение. — Твой сын родится в мае, может в начале июня. Вчера, увидев его на экране, ты поверил в его существование. А когда ты возьмёшь его на руки… — говорить становится тяжело. — В общем, если после этого ты не передумаешь…

— Лина, это бред, — он отстраняется, и поднимается на ноги. — Ты сама себя слышишь? — всё-таки злится он. — То есть, мы будем вместе жить все это время, а потом я должен передумать, а ты просто возьмёшь и уйдешь?

Я опустилась на пятки. Мне сейчас больно, тяжело, во мне столько сомнений. И я не знаю, как донести все это до него так, чтоб он понял.

— Ты так не уверена во мне? — тем временем спрашивает он, нависая надо мной. — Я совсем не заслужил твоего доверия? — я не выдерживаю и начинаю плакать. Давид замечает, садится рядом и притягивает меня к себе. — Прости, милая, прости, — вытирая мои слезы шепчет он.

— Мне очень страшно, — признаюсь я. — Я боюсь, что ты уйдешь. Или, что я не выдержу… Не смогу тебя делить с ней. Я ведь тоже человек, да, я стараюсь все понять и принять, но это нелегко…

— Милая, что мне сделать, чтоб ты поверила? Я не сомневаюсь в своем решении. Я точно знаю, оно не изменится, заставь ты меня хоть пять лет ждать. Я буду ждать, — смотрит мне в глаза, — Я тебя люблю, и никто, ни Ева, ни наш с ней ребенок, ни даже ты сама не сможешь избавить себя от меня. Смирись, я твой, а ты моя.

— Мама, папа, — в комнату влетает Тигран. — Вас бабушки зовут. Надо стол накрывать, а вы тут валяетесь, — мы, не сговариваясь, тихо засмеялись, а Тигран убежал обратно.

— Он прав, хватит валяться, — вытирая слезы, говорю я. — Пойдем помогать, — но Давид удерживает меня.

— Если не хочешь первые выходные, может тогда последние?

— Я подумаю, — сдаюсь я. Мне кажется, я всегда ему проигрываю.

Мы накрываем стол, и расходимся переодеться. В столовую спускаемся к половине одиннадцатого. За столом не хватает Ксюши, но она переехала в мою квартиру, и они с подружками решили встречать праздник там. Под бой курантов я загадала быть счастливой рядом с Давидом. А как только часы пробили полночь, оповестив всех о начале Нового года, я переплела наши с Давидом пальцы и тихо сказала:

— Я согласна, — его лицо озарила широкая улыбка, а потом он меня поцеловал. И в этом поцелуе было столько любви, благодарности и нежности, что я могла бы утонуть.

Потом был фейерверк. Ближе к часу я всё-таки уложила Тиграна спать. Родители наши, нашли общий язык, за столом было весело и уютно, и мы разошлись только ближе к четырем.

А утро началось с открывания подарков. Больше всего, конечно, досталось Тиграну, и он был очень счастлив.

50 глава

ЛИНА

Так получилось, что первое января выпало на пятницу, поэтому выходные продлились аж до четвертого числа. Мы так и остались у родителей Давида до Рождества.

Одиннадцатого января Давид, сказав, что мы едем обедать, отвёз меня в ЗАГС, где мы подали заявление, указав дату тридцатого января, последняя суббота месяца. А после, мы отметили это дело в итальянском ресторанчике.

Все шло своим чередом. Мама Давида, узнав о скорой свадьбе, решила взять организацию в свои руки. Но Давид ее вовремя остановил. Пригрозив, что мы распишемся втихаря, изменив дату, если на свадьбе будет больше двадцати человек. Анаит Вардановна долго возмущалась, но, в конце концов, сдалась.

Ева всё ещё находилась в больнице, и Давид, если не каждый день, то через день точно, ездил к ней. Ну, и Анаит Вардановна, конечно, тоже. Я стараюсь об этом не думать, а сосредоточиться на предстоящей свадьбе. Хоть то, что Ева манипулирует своим положением, невероятно раздражает.

К сожалению, беда не приходит одна. Когда до свадьбы оставалось всего десять дней, я, как всегда, вышла из офиса в шесть вечера, чтоб забрать Тигренка.

— Ангел.

По спине прошел холодок. Этот голос я надеялась никогда больше не услышать. Когда я оборачивалась, до последнего надеялась, что мне показалось. Ведь это просто не может быть правдой. Но, нет. Обернувшись, я увидела идущего ко мне мужчину.

Он возмужал, стал крупнее в плечах, по-прежнему красив, и улыбка все такая же, яркая.

— Привет, — подойдя ближе говорит он, шаря по мне глазами. — Выглядишь замечательно.

— Что… — голос подводит, прочищаю горло. — Что ты тут делаешь?

— Тебе жду.

— Как ты меня нашел?

— Да ты, вроде как, и не пряталась, — по-прежнему с улыбкой. — Я очень рад тебя видеть.

— Не могу сказать того же. Я спешу, прощай, — разворачиваюсь, чтоб поскорее уйти, но он ловит меня за руку.

— Ангел, нам нужно поговорить.

— Нам не о чем разговаривать.

— Я понимаю, что ты злишься…

— Нет, ты ошибаешься. Злилась я четыре года назад. Теперь нет, я не могу злиться на того, кто для меня перестал существовать.

— Ангел, выслушай.

— Прекрати меня так называть. И отпусти, я спешу.

— Могу подвезти.

— Нет. И надеюсь, я больше тебя не увижу, — я вырываю руку, спешу прочь, и слышу, как в спину доносятся его слова.

— Я приехал к сыну.

Я ускоряю шаг, надеюсь, что он не пойдет за мной, иду дворами, и постоянно оглядываюсь. Руки дрожат, пока я помогаю одеться Тигренку. Вызываю такси и еду домой. Давида ещё нет, он задержался в офисе, а потом ещё должен был заехать к Еве, ей, видите ли, очень захотелось фисташкового мороженого.

Прошу Тигренка поиграть самостоятельно. Сама начинаю мерить шагами комнату. Что ему нужно? Зачем? Почему сейчас, спустя столько лет? Тигренка надо спрятать, решаю я. К моим родителям нельзя, он знает, где они живут. Остаются родители Давида.

Достаю телефон и набираю Анаит Вардановну.

— Да, Линочка.

— Здравствуйте, Вы можете забрать к себе Тиграна на время?

— Конечно, когда?

— Я сейчас соберусь и мы приедем.

— Что-то случилось? У тебя голос взволнован.

— Нет, пока ничего, — замолчала, не знаю, что я могу говорить, возможно, это просто моя паранойя, но я хочу принять меры предосторожности, уже сейчас. — Я приеду и объясню.

— Хорошо, ждём.

— Тигренок, — зову сына. — Реши, какие игрушки ты хочешь взять с собой к бабушке Ани.

— Я поеду к бабушке? — со счастливой моськой прибегает он в комнату, и, достав свой рюкзачок, начинает перебирать игрушки.

Вызываю такси, по дороге звоню Давиду, предупреждаю, что буду ждать его в доме его родителей. Он пытается узнать, что случилось, но я не хочу обсуждать это по телефону.

Напоминаю себе сумасшедшую, которая придумывает проблемы на ровном месте. Но я не хочу, чтоб Маис встречался с Тигренком. Может ещё полгода назад, я бы и допустила эту встречу, но не сейчас. Ни тогда, когда у Тиграна уже есть папа. Папа, которого он любит и который любит его. Объяснять сыну, кто этот дядя и чего он хочет… Нет, совсем нет желания. Зачем? Ну, зачем он появился? Мало мне Евы.

— Лина, точно все хорошо? — уточняет Анаит Вардановна.

— Я не знаю, — честно отвечаю я. — Сегодня возле офиса, меня ждал Маис, отец Тиграна. Я не захотела с ним разговаривать, а он крикнул, что приехал увидеться с сыном. Вот объясните, — не выдержав начинаю плакать. — Вот зачем ему это, четыре года он не вспоминал о том, что у него есть сын… А тут… — Анаит Вардановна, приобняла меня.

— Мы во всем разберемся, я обещаю. Но сначала все же придется узнать, что ему нужно и с какой целью он вернулся.

Давид приезжает поздно, почти в десять, заметив мое зареванное лицо, сразу весь аж подобрался:

— Что? — строго.

Тигран уже спал, а мы с его родителями были в гостиной.

— Так, — говорит Анаит Вардановна. — Сначала ужин. А потом дела.

— Я поел в городе, так что происходит? — и я рассказываю о встрече с бывшим. Давид крепко переплетает наши пальцы.

— Ты знаешь, как с ним связаться? — мотаю головой. — Значит придется ждать его очередного появления. Узнаем, что его привело обратно. Будем знать, что делать.

С этим согласились все. Мы разошлись по комнатам. Мы с Давидом решили переночевать здесь, лучше утром выехать пораньше.

— Пообещай, — просит Давид, когда мы уже лежим в постели. — Что ты не будешь общаться с ним одна.

— С удовольствием, — я и сама этого не хочу, поэтому легко даю обещание.

Заснуть не получается, не только от того, что мысли путаются и скачут с одной на другую, но и потому, что Давид пыхтит мне в затылок.

— Милый, — не выдерживаю я. — Может уже скажешь, чего ты пыхтишь?

— Ты… — спустя пару минут всё же решается он, но и тут старается подбирать слова. — У тебя… Блин, да что ж так тяжело, — он переворачивается на спину, а я поворачиваюсь к нему. Глаза привыкли к темноте, и мне хорошо видно лицо Давида в полумраке комнаты. — Если он захочет тебя вернуть… ты…

— Даже не думай, — поворачиваю его лицо к себе. — У меня свадьба скоро, — говорю с улыбкой. — У меня будет самый лучший муж на свете. И ты думаешь, я от него откажусь?

— Но он же оте… — накрываю его губы пальцами.

— Тигран считает папой тебя, и я не хочу ничего менять.

— И я не хочу, — с облегчением говорит Давид и притягивает меня для поцелуя. — Я так боюсь тебя потерять.

Не могу ничего ответить от чувств, что переполняют меня. От той нежности, благодарности, доверия, счастья и любви, поэтому просто целую, надеюсь он поймет.

51 глава

ДАВИД

Ева просто достала, и это ещё слабо сказано. Но совесть по-прежнему не позволяет послать ее на х*й. Поэтому я стойко терплю все ее закидоны. Она превратила меня в курьера, и, наверное, я бы бросил это всё к чертям, но Ева манипулирует своим положением, а что ещё противней, переходит на шантаж, обещая трепать Лине нервы. Вот и сегодня, сцепив зубы я еду в магазин покупаю долбанное мороженное и везу его ей.

— Привет, дорогой, — улыбается она, когда я захожу в палату. Отхожу в сторону, пропускаю медсестру, которая мерила ей давление. И когда за ней закрывается дверь, обращаюсь к бывшей любовнице.

— Тебе не надоело ломать комедию? — ставлю на стол пакет.

— Ну, наконец-то, — Ева довольная, достаёт из него коробку мороженого и тут же открывает, полностью игнорируя мой вопрос. — Оооо, как же я его ждала, — она достаёт ложку и кладет в рот первый кусочек, а затем аж глаза прикрывает от удовольствия, — Ты знаешь, я всегда считала, что это полный бред, когда беременным хочется какой-нибудь фигни, прям до одури. Оказывается, это не бред. Поужинай со мной, мне скоро доставку принесут, — и, видимо, замечая мое хмурое лицо, тут же начинает. — Ну, пожалуйста, ну что тебе стоит, я здесь почти месяц. Одна, почти все время, я же немного прошу. Просто составь мне компанию.

Скрипя зубными, соглашаюсь. Пока мы ждём заказ, звонит Лина и говорит, что едет к родителям, голос взволнованный, но рассказывать, что случилось не хочет. Ужин в горло не лезет, вкуса не чувствую. Все мое существо рвется к моему Ангелу. Без десяти девять, я с удовольствием покидаю палату Евы.

Пока добираюсь до дома родителей, на часах почти десять. Лина расстроенная встречает меня с красными от слез глазами. Что в этот миг творится в моей душе, словами не передать. И все, что я могу из себя выдавить это "что?".

Я готов был услышать что угодно, но не то, что объявился отец Тиграна. Больше всего в этой ситуации меня пугало, что Лина может к нему что-то чувствовать и, если он приехал ее вернуть, у него может получиться. Но мой Ангел уверяет меня, что это не так. Не могу сказать, что совершенно успокоился, но когда-то Лина просила доверять ей, и я не подведу. Тем более, я не в том положении, чтоб что-то требовать. Ведь я почти каждый день езжу к Еве, и она это терпит, не упрекает.

Утром заезжает на квартиру переодеться, и вместе едем в офис. Я уже привык приходить на работу к восьми, зато теперь раньше могу уйти. Сегодня у меня встреча, прошу Лину меня дождаться в офисе, чтоб вместе вернуться домой.

В офис я возвращаюсь в начале шестого, а стоит мне зайти в приемную, как все внутри закипает. Кто сидит на диване в приемной, догадаться несложно.

***
ЛИНА

На следующий день на работу мы пришли с Давидом вместе. После обеда у него была встреча, и он попросил дождаться его, чтоб вместе вернуться домой. Я занималась текучкой, когда в приемную зашёл Маис.

— Привет.

— Уходи, или я вызову охрану.

— Ангел, — я стрельнула в него глазами, и он тут же исправился. — Прости, я всегда называл тебя только так.

— Вот только не надо ностальгировать.

— Почему? Я всегда вспоминал о тебе с нежностью.

Он подходит ближе и упирается кулаками в поверхность стола, нависая надо мной, и заглядывая в глаза. Я поднимаюсь с кресла, и отступаю, хочу быть подальше от него.

— Мне совершенно не интересно, — пытаюсь быть строгой и безразличной, но понимаю, чтопроигрываю.

Руки бьёт мелкая дрожь, а сердце, оно отбивает сумасшедший ритм. Во мне сейчас столько эмоций. Когда-то я мечтала, что встречу его, и пройду мимо с гордо поднятой головой, ведь у меня все хорошо, а он… Он никто… Но моя голова, хоть и гордо поднята, я так же чувствую, что этот мужчина навсегда занимает часть моего сердца. Нет, это не любовь, и, наверное, даже не ненависть… Он просто там живёт. Жил все эти годы, за маленькой закрытой дверцей, а сейчас зачем-то вышел. И путает мои мысли и чувства. Это как незакрытый гештальт, мы ведь не попрощались тогда. Он собирался вернуться. А сам просто пропал…

— Уходи, — снова прошу я, а сама не могу оторвать взгляд от его лица.

— Давай поговорим, я ведь немного прошу.

— Ответь честно, зачем ты появился?

— Я приехал за сыном, — спокойно, глаза в глаза. А мне кажется, из приемной весь воздух выкачали, я начинаю как рыба открывать и закрывать рот, но не могу издать и звука. Это ведь бред, страшный сон. Он сейчас скажет, что пошутил. Но он по-прежнему смотрит серьезно, и ждёт, когда я приду в себя.

— Воды? — спрашивает меня, видимо ждать надоело.

— Убирайся, — шиплю как змея. — Прочь, из моей жизни. Нет у тебя сына! Понятно! Нет! Это мой сын, не твой. Убирайся.

— Успокойся. Ты спросила — я ответил. Не устраивай истерик. Выслушай и сама всё поймёшь, — он отходит от стола и устраивается на диван. — Тигран мой единственный сын. У Лилианы, моей жены… В общем, она не может иметь детей. Я не буду вдаваться в подробности, это сейчас неважно. Этот брак — сделка, Ангел, я честно даже не знал, что они все решили. Первым делом я рассказал родителям о нас. Про Тиграна, показал фото и ждал, что они обрадуются, — он горько усмехается, а я делаю шаг вперёд и опускаюсь в кресло.

Ноги дрожат. Воспоминания травят душу. Мы ведь любили друг друга, у нас было столько счастливых моментов. Мы так ждали Тигренка. И он любил его, иначе не вставал бы по ночам, и не менял ему подгузники, пока я готовлюсь к экзамену. Все это было недолго, но было. Глаза начинает щипать, и я моргаю, чтоб прогнать эти чувства. А затем дверь открывается и заходит Давид.

— Что он здесь делает? Я же просил, не встречаться с ним без меня.

— А ты вообще кто? — спрашивает Маис, за что получает убийственный взгляд от Давида.

— А я, вообще, ее муж.

52 глава

ЛИНА

— А я, вообще, ее муж, — говорит Давид. Маис осматривает его, оценивает, потом переводит взгляд на меня, и с ухмылкой.

— А что на кольца денег не хватило?

— У нас свадьба в следующую субботу, — поясняю я. — Маис, тебе лучше уйти. Разговора у нас не получится. Тигран наш сын, он зовет Давида папой, и я не собираюсь ничего менять.

— По документам он мой сын. Ты же понимаешь, если мы не договоримся по-хорошему…

— Ты не переживай, у меня хороший адвокат, — говорит Давид.

Нас прерывает Надежда Витальевна:

— Давид Всеволодович, как хорошо, что я Вас застала, — тараторит хрупкая на вид женщина, но у нас все знают, хватка у нее как у бульдога, и просто так она беспокоить не будет, раз пришла, значит дело срочное. Давид это тоже знает.

— Проходите, — говорит он ей, приглашая в кабинет. Уходя, снова прожигает взглядом Маиса.

— Так ты неплохо устроилась, замуж за гендиректора… — с какой-то издёвкой, и мне хочется сказать гадость в ответ, но, несмотря на прошедшие годы, я его знаю и вижу, что за этой издёвкой Маис скрывает другие чувства, его выдает взгляд. Отворачиваюсь. — Ангел…лина, — тут же поправляет себя, — Я не хочу ругаться. Я не хотел вас бросать, я любил…

— Боже, пожалуйста, прекрати, — не выдерживаю я. Мне сейчас только его признаний не хватало. Маис поднимаемся и, достав телефон, подходит ближе, что-то в нем делает, а затем протягивает мне.

— Я не забывал о вас, можешь проверить даты, — вся его бравада исчезает, и он вдруг становится тем парнем, с которым мы когда-то любили друг друга.

Я смотрю на экран положенного передо мной телефона и вижу наши с Тигренком фото. Я узнаю их, некоторые с моих страниц, некоторые из тех, что делала Ксю и выкладывала у себя.

— Я просто не знал, — его голос и интонация с какой он говорил, изменились. Эти интонации пробуждали воспоминания, кололи острыми иглами, делали больно. — Не знал, как объяснить, почему я исчез… Почему бросил. Это было не мое решение, Ангел…

— Нет, пожалуйста, — отдаю ему телефон. Ещё чуть-чуть и я разревусь. — Я не хочу… — голос подводит, выдает мои эмоции. — Тиграну через два месяца будет пять, ты думаешь, ты ему нужен? У него есть папа, они любят друг друга, я не хочу… — мотаю головой, и чувствую, что первые слезинки все же срываются с ресниц, — Пожалуйста, не надо. Если он хоть чуть-чуть тебе дорог, как ты говоришь, уезжай.

— Я не могу, — его глаза сейчас полны тоски. — У отца обнаружили рак, ставят четвертую стадию. Он хочет познакомиться с внуком. Если честно, хоть повод и ужасный, но я был рад этой возможности, — теперь голос подводит его, прокашлявшись, он продолжает. — Ты же знаешь, я единственный сын. Он… — тяжело вздохнув. — Он очень строгий, требовательный, даже жестокий. Наверное, поэтому я в свое время воспользовался возможностью уехать, и учиться здесь. Полукровок ему было не надо, — с грустной усмешкой. — Чистая кровь, его предков, — Маис трет пальцами лоб. — Звучит дико, да? В начале декабря выясняется, что у него рак. Лилиана родить не может… — он запинается, тема для него явно тяжелая. — И отец вдруг вспомнил, что у него есть внук. Он хочет видеть внука, я не могу ему отказать в этом. Особенно сейчас… Поверь, я бы не стал тебя беспокоить, хоть, признаюсь честно, мне этого хотелось и не раз… Ему не дают больше трех месяцев, поэтому я здесь.

Я не знаю, что мне сказать и что ответить. Я растеряна, потрясена, и нахожусь в полном замешательстве. Рассказы про его отца я помню, там, действительно, жёсткий и принципиальный человек. Поэтому когда-то он был уверен, что отец не позволит ему оставить своего ребенка. А в итоге вышло все совсем наоборот.

Жалко ли мне Маиса? Не знаю, но мне жалко нас. Возможно, мы были бы счастливы вместе. Принципы, которые казались его отцу верными, разрушили наши жизни.

— Ты счастлив? — вдруг вырывается у меня вопрос. Маис награждает меня долгим взглядом, прежде чем ответить.

— Лилиана очень хорошая…

И все. Очень хорошая, это все, что он может сказать о своей жене. Если бы мне задали такой вопрос, я бы ответила просто "да", не задумываясь, а уж эпитетов для Давида, у меня их столько. Мне вдруг становиться его жаль, по-настоящему, по-человечески. И я снова начинаю плакать.

Из кабинета выходят Давид и Надежда Витальевна, она не обращая на нас внимания, уходит, а Давид пристально смотрит на меня.

— Что он сделал?

— Ничего, — вижу, что не верит. — Правда, ничего.

— А плачешь чего? — строго, сдвинув брови.

— Маис, оставь свой номер, и уходи. Я сейчас не могу тебе ничего ответить.

Он делает, как я прошу и уходит, не прощаясь.

— Расскажешь?

— Конечно, — вздыхаю я и, вытерев слёзы, пересказываю, зачем приехал Маис.

— И что думаешь? — я пожимаю плечами.

— Мне кажется, я неспособна сейчас думать. Слишком много всего.

— Ладно, собирайся, поедем домой.

По дороге у Давида несколько раз звонит телефон, но он сбрасывает вызов. А потом телефон звонит у меня, все ещё находясь в состоянии "меня здесь нет", не глядя, отвечаю на звонок.

— Скажи ему, чтоб взял трубку, — слышу истерическое требование.

— Если он не берет, значит не может, или не хочет, — совершенно спокойно говорю я. Такое ощущение, что меня покинули все эмоции и я нахожусь в каком-то вакууме. И даже Ева сейчас не может меня спровоцировать. Краем глаза замечаю, как Давид, поняв с кем я говорю, сжимает крепко челюсть и руки на руле. — Передай ему трубку, — тем временем верещит Ева. — Как он смеет меня игнорировать?

— Ева иди… спать, — совершенно без эмоционально говорю я и отключаюсь.

Давид не сдерживает лёгкого смешка, и с улыбкой, приподняв одну бровь говорит.

— Спать?

— Ну, а куда я еще могу послать беременную женщину? Что мне делать? — отвернувшись к боковому окну, спрашиваю я, потому что сама совсем растерялась.

— А ты чего хочешь?

— Хочу, проснуться, — устало отвечаю Давиду.

53 глава

ЛИНА

Уснуть не удаётся. В очередной раз глянула на часы, два сорок три. Я так и не решила, что мне делать, и как поступить. Я так устала, что казалось, стоит мне лечь, я сразу же усну, а в итоге, лежу и смотрю в потолок. Давид решил меня не тревожить, когда вышел из душа, просто лег рядом, а через какое-то время, его дыхание стало ровным.

Я думала о Маисе. В моей голове не укладывалось то, что я узнала. И стало откровением то, что все эти годы он следил за нами, хранил наши фото. Не забывал. Мой устоявшийся и привычный мир становился с ног на голову. Я искала правильное решение, и никак не могла найти.

Если я позволю им встретиться, Тигренок, конечно же, не сообразит, что Маис его отец. Он знает, своё отчество, но навряд ли проведет параллель. А ещё, совсем непонятно, чего именно хочет Маис. Просто показать внука умирающему отцу или как-то участвовать в его жизни? Давид хотел официально усыновить Тигренка, дать свою фамилию… Как быть теперь? Могу ли я, имею ли я право принимать такие решения за сына? В голове бедлам…

Я все же отключаюсь под утро, а встав, мучаюсь головной болью.

— Милая, останься сегодня дома, — предлагает за завтраком Давид, но я не соглашаюсь, мне нужно отвлечься, хоть на чуть-чуть, перестать думать и искать выход.

День подходит к концу, и радует, что сегодня пятница. У меня ощущение, что я заболеваю, такой разбитой я себя чувствую. Давид ездил навестить Еву в обеденное время, поэтому с работы мы уходим вместе.

Я прошу отвезти меня к моим родителям. И когда мы приходим, я почему-то абсолютно уверена, что то, что я хочу им рассказать, для них уже не новость.

— Он что приходил? — спрашиваю маму. Она лишь кивает в ответ. — И что? — так и стою в дверях, даже не раздевшись. Почему-то становится по-детски обидно.

— Папа хотел сначала с лестницы спустить, даже на порог не пустил, — вздыхает мама. — Но потом они поговорили, и Витя разрешил войти.

— Вы на его стороне?

— Дочка, мы всегда на твоей стороне, — примирительно говорит мама. — Но и он как-то не чужой нам. Два года прожил здесь, — она разводит руки в стороны.

— Ты думаешь, надо рассказать все Тигренку? — обессиленно я присаживаюсь на банкетку. Давид молча стоит и в разговор наш не лезет.

— Может, вы всё-таки пройдете? Чего в пороге то стоять? — я качаю головой. Не хочу, ничего не хочу. — Давид? — мама пытается воздействовать через него, но он тоже остаётся стоять. — Дочь, я честно не знаю, что тебе посоветовать. Это только твое решение. Прощать или нет. Рассказать Тиграну или нет. Ехать с Маисом или нет.

— Ясно, я пойду, — устало говорю маме.

— Дочь…

— Все нормально. Ты права, решение принимать мне.

Встаю и выхожу из квартиры.

А чего я в принципе ждала? Что мои проблемы кто-то решит за меня? Смешно. Я так гордилась, что самостоятельная, а теперь, хочу, чтоб все решили за меня.

— Лина, — слышу за спиной. Останавливаюсь. Давид догоняет и обнимает меня. — Ну, что ты, милая моя. Не молчи, говори со мной. Пожалуйста.

— Я просто совсем не знаю, как поступить. Знаешь, иногда мне хочется поехать, и пусть этот… — я не смогла подобрать слова, чтоб назвать отца Маиса. — Увидит, чего он лишил своего сына. Чего он лишил нас. А потом, я думаю о том, что тогда все придется рассказать Тиграну, и я не знаю, как я буду ему это объяснять, — я не сдерживаю эмоций, говорю громко и машу руками.

— Чего ты боишься? — этот вопрос заставляет остановиться и задуматься.

— Я не знаю. Если я скажу — нет, а он начнет требовать и заявлять права… А если — да, и мне придется ехать туда… А если они захотят отобрать у меня Тигренка… — мои мысли несутся со страшной скоростью, я, не закончив одну, начинаю озвучивать другую.

— Тише, тише, — Давид прижимает меня к себе. Начинает падать снег, большими белыми хлопьями, тихо танцуя над городом. — Поехали.

— Куда?

— Решать этот вопрос, а то в ЗАГС мне придется вести твою тень.

Мы садимся в машину. Я звоню Маису и спрашиваю, где мы можем встретиться, он называет адрес гостиницы, в которой остановился, и мы едем к нему.

***
ДАВИД

Лина сама на себя не похожа. В ее голове беспрерывно идёт мысленный процесс. Она закрывается от меня. Вроде понимаю, что не специально… Но я так боюсь ее потерять.

Когда она вылетает из квартиры родителей, я, попрощавшись, догоняю её только на улице. Она быстрым шагом идёт вдоль дома.

— Лина, — зову ее, она замирает. Догоняю и обнимаю. — Ну, что ты, милая моя. Не молчи, говори со мной. Пожалуйста, — прошу, поворачиваю к себе и заглядываю в глаза.

— Я просто совсем не знаю, как поступить, — начинает она. — Знаешь, иногда мне хочется поехать, и пусть этот… Увидит, чего он лишил своего сына, — она отстраняется, даёт выход эмоциям, начинает жестикулировать. — Чего он лишил нас. А потом, я думаю о том, что тогда все придется рассказать Тиграну, и я не знаю, как я буду ему это объяснять.

— Чего ты боишься? — она снова замирает и задумывается.

— Я не знаю, — со вздохом, через какое-то время отвечает Лина. — Если я скажу — нет, а он начнет требовать и заявлять права… А если — да, и мне придется ехать туда… А если они захотят отобрать у меня Тигренка… — тараторит она.

— Тише, тише, — прижимаю ее к себе. — Поехали.

— Куда?

— Решать этот вопрос, а то в ЗАГС мне придется везти твою тень, — улыбаюсь своей невесте.

Лина звонит своему бывшему и узнает, где мы можем встретиться. Он предлагает у него в гостинице, и мы едем по указанному адресу.

Маис встречает нас в фойе и приглашает подняться в номер.

— Может заказать ужин?

— Мы не ужинать пришли, — говорит Лина.

Мы садимся рядом, и чтоб поддержать ее, я переплетаю наши пальцы. От меня не ускользает, как этот жест был вознаграждён взглядом Маиса. Долгим, тоскливым. В этот момент я понимаю, что Лина ему небезразлична. Он всё ещё питает к ней чувства. И во мне начинает просыпаться ревность. Я теряю уверенность. Глупо? Да! Я должен, обязан доверять Лине, но нерациональный страх, а вдруг и она не забыла, вдруг они решат начать все заново. У них целая история, ребенок. А у нас, всего пару месяцев, где я постоянно косячу, да ещё и беременная от меня Ева. Стараюсь прогнать назойливые мысли. Лине я сейчас нужен в адекватном состоянии.

— Hrechtak[12]

— Чэ петке айтпес анванел[13] — он вскидывает на меня взгляд. — Не удивляйся, у меня хоть и немного армянской крови, но язык я знаю.

— Вкусы не меняются, да Ангелина? — в этот момент хочется ему врезать, чтоб стереть ухмылку.

— Мы пришли не мои вкусы обсуждать, — крепко сжимая мои пальцы отвечает Лина. И вот не знаю, это она у меня поддержки ищет, или так меня успокоить пытается, потому что это смазливое чмо меня бесит все сильнее. — Мы пришли поговорить, но можем уйти.

— Я готов к разговору, — поднимает он руки вверх ладонями.

— Я хочу знать, ты хочешь показать Тиграна своему отцу, и на этом распрощаться? Или же у тебя другие планы?

— Я бы хотел, участвовать в его жизни. У меня не было такой возможности, но сейчас… Я бы хотел, чтоб он знал кто я.

— И как ты планируешь это делать? Приезжать раз в год на неделю?

— Нет, я бы хотел, чтоб он приезжал ко мне на несколько месяцев.

— Ты охренел? — Лина вскакивает с дивана.

— Милая, — тяну ее за руку обратно. — Успокойся, — а потом обращаюсь к Маису. — Мое предложение такое. После нашей свадьбы, мы все вместе едем навестить твоего отца. Но Тиграну, мы представляем тебя, как моего родственника, так как я хочу его официально усыновить. Или ты можешь побрыкаться, не давая свое согласие, и может твой отец покинет этот мир раньше, чем ты сможешь выиграть суд, отстаивая в нем права на сына.

В комнате повисает тишина.

— Это шантаж.

— Это наше условие. Если ты хочешь выполнить просьбу своего отца, судя по всему, не самого достойного человека, то ты согласишься. И сможешь общаться с Тиграном, как его дядя. Приезжать на день Рождения, дарить подарки на Новый год. Что там ещё дяди делают для любимых племянников? — вижу, как на его лице ходят желваки. Он переводит взгляд с меня на Лину.

— И чья это идея?

— Наша, — уверенно говорит она. Мысленно усмехаюсь, горжусь ей.

— Мне надо подумать. Лина, мы можем поговорить наедине?

— Мой номер у тебя есть, можешь позвонить или написать о своем решении. А теперь, нам пора к сыну, — она поднимается первой, я за ней:

— Решишь стать родственником, пригласим на свадьбу, — не скрывая издёвки, говорю я, прежде чем покинуть его номер.

Стоит нам оказаться в машине, как Лина прижимается ко мне и перед тем, как поцеловать, говорит спасибо.

54 глава

ЛИНА

Через два дня мне приходит сообщение от Маиса. "Я согласен. Хочу увидеть сына". Иду к Давиду и показываю сообщение.

— Ну, это же замечательно, да? — улыбается он. — Можешь пригласить его сегодня к родителям, маму я предупрежу. Раз, он мой "родственник".

— Спасибо тебе, — я становлюсь сзади его кресла, и ложу подбородок к нему на плечо, обвиваю руками. — Я так тебя люблю.

— Мне кажется, я люблю чуточку сильнее, — отвечает мой, без пяти дней, муж. Улыбаюсь и целую в висок.

— Ну, и люби, — он поворачивает голову и находит мои губы.

Мы ушли из офиса пораньше, я нервничала и сильно волновалась перед встречей Маиса и сына. Анаит Вардановна уже в сотый раз повторила, что все будет хорошо. Когда раздался звонок в ворота, я все равно немного вздрогнула. На что Давид лишь обнял за плечи.

Анаит Вардановна открыла дверь и впустила гостя. Тигренок, который строил что-то не совсем понятное из лего, поднял голову, чтоб посмотреть на гостя.

Маис же, мне кажется, не видел никого, кроме сына. Моё сердце обливалось кипящей кровью, а глаза начало щипать.

— Привет, — его голос подводит, и приходится прокашляться.

— Привет, — отвечает Тигран.

— Познакомься, Тигран, — выручает Анаит Вардановна. — Это Маис. Он очень хотел с тобой познакомиться. — Тигран поднимается и протягивает ему свою ладошку.

— Тигр, — говорит он.

Маис опускается на колено и прячет его ладошку в своей.

— Я очень рад нашей встрече, — говорит он сыну и дарит ему улыбку.

Я не выдерживаю и, извинившись, выбегаю из комнаты. Давид догоняет меня, прижимает к себе, гладит по спине и голове, успокаивает. А я, не сдерживаясь, реву, уткнувшись ему в грудь.

Как часто я когда-то мечтала об этом. Представляла их встречу… Потом представляла, что пройду мимо и не позволю даже подойти… А сейчас, видя настоящие эмоции Маиса, с каким трепетом, нежностью, с какой любовью он смотрел на сына, у меня внутри все рвется на части. И снова возникает вопрос, а правильно ли я всё делаю? Успокоившись, поправляю макияж, и мы с Давидом возвращаемся в гостиную.

Маис с Тигрёнком уже распаковали привезенную им коробку, в которой оказался набор с черепашками-ниндзя.

— Мам, пап, смотрите, — подскочил Тигрёнок нам навстречу, демонстрируя новые игрушки. Бросила взгляд на Маиса, он отвернулся, пряча влажные глаза. — Это мне дядя Маис подарил, — хвастается он.

Анаит Вардановна зовет всех к столу.

— Где я могу помыть руки? — поднимается с пола Маис.

— Я покажу, — разворачиваюсь и иду к гостевой ванной на первом этаже. Не оборачиваюсь, точно знаю, что он идёт за мной.

Дойдя до нужной двери, пригласительным жестом указываю на неё. Маис открывает дверь, а затем, схватив меня за руку, затягивает внутрь.

— Что ты делаешь? — он не сразу отпускает руку, несколько секунд просто гладит большим пальцем моё запястье.

— Прости, — просит он, поднимая на меня свои шоколадные глаза. — Прости меня, Ангел. И спасибо, — он отпускает мою руку, и прячет свои в карманы. — Я не хочу оправдываться, но я правда, не мог вернуться. Очень жалел… Хотя, сейчас жалею ещё больше, что уехал от вас. Иногда, к сожалению, обстоятельства сильнее нас. И тогда я не мог поступить по-другому, — он отводит глаза. — Он такой классный… Спасибо… Я виноват перед вами, — он не выдерживает, ему приходится быстрым движением стереть слезу. Внутри меня что-то, сжимается, так сильно, что трудно дышать. — Я бы очень хотел все исправить, но понимаю, что слишком поздно, и Тигран… — он запинается. — Ты права, ему будет лучше с Давидом, он хотя бы всегда будет рядом. Но, может быть, ты когда ни будь захочешь рассказать ему…

— Лина, — слышу, как зовет Давид. Ничего не отвечаю, выхожу из ванной и попадаю в руки Давида. Сердце снова отбивает рваный ритм. — Все в порядке?

— Да. Пойдём.

Маис присоединяется к нам через пару минут. Напряжённая обстановка постепенно исчезает. Тигрёнок, как всегда, найдя свободные уши в виде Маиса, готов вывалить на него всю информацию, полученную за почти пять лет сразу.

Я смотрю на них и мне снова больно от того, что мы потеряли друг друга. Но, в то же время, я счастлива, что он когда-то исчез. Ведь тогда я бы не встретила самого лучшего мужчину.

Маис ушел, пока я укладывала Тиграна спать. Мы решили остаться ночевать здесь, я пришла в нашу спальню.

— Ты как? — Давид усаживает меня к себе на колени. Обнимаю его за шею, прячу лицо у него на плече.

— Я очень благодарна, за все, что ты для нас делаешь. Сегодня я поймала себя на мысли, что рада, что он тогда нас бросил. Ведь иначе мы бы не встретились.

— И я рад. Потому что это было бы ужасно, даже представлять себе это не хочу.

Неделя пролетела очень быстро. Нужно было разгрузить следующую неделю, так как в Ереван мы планировали вылететь уже в понедельник. Задерживаться там мы не планировали, но решили устроить себе маленький отпуск. В пятницу у меня был выходной, который я провела в салоне. Завтра домой приедет мастер, сделает макияж и укладку.

— Ну что, — Давид обнимает меня. — Завтра ты сделаешь меня самым счастливым?

— Так же, как и ты меня, — улыбаюсь своему почти мужу.

Подумать только, еще полгода назад я о таком даже не мечтала. Давид дарит мне долгий поцелуй, прежде чем уехать к родителям. Завтра мы встретимся в ЗАГСе, чтоб стать мужем и женой.

— Не хочу уезжать, — шепчет он в губы. — Кто вообще придумал эту традицию?

— Это нужно, чтоб ты не видел процесс преображения, — объясняю ему. — Иначе не будет вау эффекта.

— У меня с тобой каждый день вау эффект, — возражает он, и снова целует.

— Все, иди, нам надо выспаться, — пытаюсь выкрутится из крепких объятий Давида, но он снова прижимается к моим губам. Потом, с рыком отстранившись, все же покидает квартиру.

55 глава

ДАВИД

В субботу Лина станет законной женой, эта мысль будоражит, радует, делает счастливым. Вспоминаю, как весной не хотел возвращаться сюда. Ждал ли я такого подарка от жизни? Наверное, где-то на подкорке, надеялся, что это произойдет, когда-нибудь… И вот я стану мужем и отцом официально.

Эта мысль немного огорчает, потому что я вспоминаю про Еву. Я ее так и не сказал, что женюсь уже через пару дней. Нет, не потому, что боялся её реакции, скорей не хотел, чтоб она волновалась, ей вроде как нельзя. Но больше оттягивать нельзя и сегодня я решил все рассказать.

Я приехал в больницу, где Ева уже, кажется, находится вечность. В отделении меня узнают и здороваются, уже даже не спрашивают, к кому я пришёл. Я знаю, они думают, что я Евин муж, она постаралась. Захожу в палату.

— Привет, — Ева, свернувшись калачиком, лежит на кровати, и почти никак не реагирует на мое появление. — Что-то случилось? — Я присаживаюсь рядом.

— Давление стало подниматься, мне не светит выход отсюда, — она вытирает слезинки.

— Что врачи говорят?

— Ничего, наблюдаем, контролируем… — фыркает она. Сижу и думаю, как она отреагирует на новость. Но решаю, что лучше от меня.

— Завтра Кир с Хельгой прилетят. Знаешь?

— Нет, с чего вдруг? — без особого интереса спрашивает она.

— Кир будет моим свидетелем.

Проходит несколько минут, прежде чем до Евы доходит смысл моих слов. Она медленно поднимается на локте и пристально смотрит, словно пытается понять правильно ли она меня поняла.

— Да, Ева, у нас с Линой свадьба в эту субботу, — подтверждаю ее немой вопрос. Ещё секунда, и мою щёку обжигает пощёчина.

— Ненавижу, — кричит она и начинает бить меня кулаками, по щекам текут слезы, — Ненавижу, ненавижу…

— Ева, успокойся, пожалуйста, — хватаю ее руки, не позволяю ей меня бить. Прижимаю к себе, держу крепко, пока она пытается вырваться, через какое-то время она затихает, и я отстраняюсь. — Я никогда тебя не обманывал. Я люблю Лину, и это не изменится. Я готов помогать тебе, и участвовать в жизни сына, но Ева, прошу, хватит питать надежды на что-то большее с моей стороны. Этого не будет.

— Что в ней такого, — выкрикивает она. — Чем я хуже?

— Ты не хуже, ты просто не она. Мы не выбираем, кого любить, это решает кто-то сверху. Ты хороший человек, красивая и умная… Я уверен, ты встретишь того, кто станет для тебя единственным.

— Заткнись, — она зажимает уши руками. — Я не хочу слышать этот бред. Не надо меня успокаивать, я жду твоего ребенка, я была рядом, терпела твои измены, твои приступы агрессии… А ты променял меня на секретаршу… Думаешь, она будет это терпеть?

— Она не будет, потому что я не буду ей изменять, а что касается моей агрессии… Лина стала той, кто смог меня избавить от этих приступов.

— И что ж она такого сделала?

— Да, особенно ничего, я просто влюбился, Ева. Я не хочу, чтоб мы ругались. Ради нашего сына, давай будем общаться нормально.

— Уходи, и не жди, что я пожелаю вам счастья.

Я ухожу. Осадок на душе, мерзкий, неприятный. Но я не могу ничего изменить, здесь поможет время, хотя и оно не всегда лечит, порою нужен другой человек. И я искренне желаю Еве его встретить. Когда-нибудь, и она так же, как Лина сейчас, будет рада, что не осталась со мной. А сын — он не останется без моего внимания.

***
ЕВА

Месяц, я уже здесь почти месяц. Я понимаю, это важно для ребенка, но я так хочу домой.

— Здравствуйте, Ева, — в палату входит моя врач.

— Здравствуйте, Екатерина Францевна. Обрадуйте меня, скажите, что я могу поехать домой.

— Очень бы хотелось это сделать, но не могу. Анализы опять не радуют. Девочки говорили вчера у вас было повышенное давление.

— Да, сто тридцать пять на девяносто.

— Вот видите, куда я Вас отпущу.

— Я могу пить таблетки и дома.

— Дело не в таблетках, опасность гестоза в том, что вы не чувствуете этого давления. В обычном состоянии у Вас бы уже болела голова, или были бы другие симптомы. У беременных оно поднимается незаметно, поэтому так важен контроль. Ну и белок, пока стоит на месте, но его тоже нужно держать под контролем. Так что, придется Вам побыть у нас ещё какое-то время.

— Сколько?

— А это зависит не от меня, а от Вашего организма. Так что, наблюдаем.

Она ушла, а на меня напала апатия. Как давно я не чувствовала себя настолько паршиво. Так жалко себя стало. И в отношениях с Давидом ничего не меняется. Анаит Вардановна приезжает каждый день в первой половине дня. Привозит еду, у меня холодильник всегда полный. Мама тоже приехала, живёт на моей квартире, тоже навещает каждый день, но чаще вечером. Но мне этого мало. Я хочу, чтоб рядом был Давид. На той неделе, я почувствовала первое шевеление, так обрадовалась, так хотелось ему рассказать, а он не брал трубку. Я даже его секретарше позвонила, но даже после этого он не перезвонил. Чувствую себя брошенной. Я так устала быть одна.

Я почти весь день так и лежу, потому что даже шевелиться не хочется. В таком положении меня и застал Давид. Но лучше бы он вообще не приходил. Потому что я не хотела слышать то, что он мне сказал. Новость о его свадьбе с секретаршей, меня подкосила, чувства безнадёжности, отверженности и дикой ревности поглотили меня. Я ударила один раз, потом снова, и мне было мало, моя боль не находила выхода в этих ударах. Давид прижал меня к себе, так крепко, что я больше не могла его бить. Пыталась вырваться, но, когда он хочет удержать, с ним бороться бесполезно.

— Я никогда тебя не обманывал, — говорит он, когда я немного успокаиваюсь. — Я люблю Лину, и это не изменится. Я готов помогать тебе, и участвовать в жизни сына, но Ева, прошу, хватит питать надежды на что-то большее с моей стороны. Этого не будет.

— Что в ней такого, — выкрикиваю я. Я действительно не понимаю почему он выбрал ее. — Чем я хуже?

— Ты не хуже, — он начинает говорить всякую успокоительную чушь, не могу это слушать.

— Заткнись, — зажимаю уши руками.

Я выплескиваю на него все, что думаю, но и тут остаюсь не удел. Она, видите ли, вся такая распрекрасная, победила его демонов. Прогоняю, не хочу сейчас его видеть. Он уходит, а я снова сворачиваюсь на кровати. Не могу остановить поток слез. Но тут слышу, как мой малыш, словно рыбка в аквариуме, посылает волны, такое лёгкое и приятное чувство. Он словно напоминает, что я не одна.

— Ты прав малыш, мы есть друг у друга. И вообще, проиграть битву, не значит проиграть войну.

А ещё я рада буду увидеть Хельгу. Не понятно только, почему она мне сказала, что они приедут на свадьбу. Мы разговаривали с ней дня три назад, она ведь наверняка уже знала.

56 глава

ЛИНА

Меня причесали и накрасили, родители с Ксюшей приехали часа два назад, чтоб потом мы вместе выехали в ЗАГС, где меня будет ждать Давид. Жаль, конечно, что сейчас зима, я бы хотела, выездную регистрацию, но, с другой стороны, важно ведь ни где, тебя ждут, а кто. Тигренок крутился рядом и все спрашивал, когда мы уже поедем. Когда ушла мастер, мама и Ксюша помогли мне надеть платье.

— Ты просто потрясная! — сообщила мне Ксю, отойдя на несколько шагов, чтоб лучше рассмотреть.

На мне было белое платье в пол, без рукавов, с вырезом лодочкой. Верх платья был расшит стразами, но так нежно, и аккуратно, что смотрелось очень гармонично. Изюминкой платья был шлейф, я даже не представляю, как кому-то пришла в голову эта идея, и как ее воплотили в жизнь. Шлейф был из другой ткани, более тонкой, но от одного взгляда на вышивку на нем, и сияние страз, дух захватывает. Очень нежное, простое, но, в то же время, шикарное и сексуальное. Сверху пришлось одеть белое меховое манто.

Лимузин нас доставил в ЗАГС за пол часа до церемонии. Меня отвели в комнату для невесты, где приглашенный фотограф устроил фотосессию. Когда пришло время, меня пригласили в зал. Впереди меня шел Тигран, чинно вышагивая, как научила его Анаит Вардановна, а я, затаив дыхание, шла за ним. Подумала, что это было отличной идеей, потому что я бы не смогла идти так медленно сама. Увидев у стойки регистратора ожидавшего меня Давида, мне хотелось бежать к нему. Какой же он красивый, в черном смокинге, белоснежной рубашке и галстуке бабочке, глаз отвести не могу. Он ждал меня и улыбался, а когда я подошла он взял меня за руку и тихо, но с восторгом в глазах сказал.

— Теперь я понял, это не просто вау, это ВААУУ!

Дальше все смазано, речь работника ЗАГСа, мы ставим подписи, обмениваемся кольцами, целуемся и даже танцуем первый танец. Потом идут поздравления, фотосъемка. А все, о чем я думаю, это о руке, что крепко держит мою руку, о мужчине, что теперь принадлежит мне.

Как и было обещано, гостей набралось немного. Родители Давида, брат Всеволода Петровича с женой, их сын Дмитрий Сергеевич с женой и сыном. Приехали друзья Давида из Австрии. С моей стороны были родители и Ксюша, она же свидетельница. Мамина сестра, тетя Наташа с мужем, их сын, по совместительству крестный Тиграна. И мои крестные. Маиса тоже пригласили, но он не пришел.

У нас был заказан небольшой зал в ресторане на двадцатом этаже, с панорамными окнами и потрясающим видом на город. Тиграну наконец-то было нескучно, он играл с сыном Дмитрия младше его почти на два года. И кайфовал, что он наконец-то старший, а значит главный.

— Я не нравлюсь жене твоего друга? — спросила я, когда натанцевавшись, мы присели за стол. — Весь вечер ловлю ее оценивающий взгляд.

— Не обращай внимания, Хельга, она очень добрый и светлый человечек, просто она подруга Евы.

— Это всё объясняет, — усмехаюсь я и гоню прочь мысли о сопернице. Хотя почему сопернице, Давид мой, теперь так точно. Улыбаюсь и кладу голову ему на плечо. Мне так хорошо, что думать о плохом совсем не хочется.

***
ЕВА

В субботу я не находила себе места. Меня раздражало абсолютно всё и все. Я нахамила дежурной акушерке, что с утра ставила мне капельницу. Поругалась с мамой, которая зачем-то пришла пораньше. Вроде как поддержать хотела, но только больше разозлила. Я даже написала гневное сообщение Олегу.

"Ты знаешь, что у них сегодня свадьба. Сделай что-нибудь"

Но сообщение так и осталось непрочитанным. Я как зверь, загнанный в клетку, ничего не могла изменить, и от бессилия впадала в ярость ещё больше. Все закончилось тем, что мое давление достигло отметки сто пятьдесят и меня уложили под капельницу, предварительно накачав валерьянкой. Остаток дня я провела, глядя в потолок, и даже не утруждала себя, чтоб поднять руку и вытереть слезы, что беспрерывным потоком текли по вискам, противно затекали в уши и впитывались в подушку.

На сон грядущий мне дали какое-то успокаивающее и я заснула.

В воскресенье, ближе к обеду, ко мне пришла Хельга. Она смотрела виновато. И мне очень хотелось сорвать на ней злость, но сил не было, а точнее, я погрузилась в апатическое состояние, и лишь лёгкое шевеление внутри меня заставляло, иногда, слегка улыбаться.

— Ева, ты как себя чувствуешь? — присев на край кровати и взяв меня за руку, поинтересовалась подруга.

— Никак, — честно отвечаю я. — Как свадьба?

— Ты правда хочешь об этом говорить?

— Она тебе понравилась?

— Если честно, то мы очень мало общались, чтоб сделать какой-то вывод. Но… Ты, конечно, прости. Но видно, как Давид изменился рядом с ней. Он так много улыбается, я такого со студенческих лет не помню. И Кир тоже говорит, что он изменился, расслабился что ли…

— Ясно, — так же безжизненно, и безразлично. — Фото есть?

— Зачем?

— Может я мазохистка? Так, есть?

— Ева, — мнётся Хельга, но видя мое лицо, бормочет какое-то ругательство и достаёт телефон. Открывает галерею и подаёт мне.

Фото немного. Она с Кириллом. Кирилл с Давидом. Зависаю. Он словно мечта, ему безумно идёт черный смокинг. Потом идут фото, где они втроем. Давид счастливый, широко улыбается в камеру. Мое сердце сжимается, и грудную клетку тоже словно что-то сдавливает. Не хочу признавать, но Давид, действительно, выглядит по-другому. Вспоминаю наши фото, всегда серьезный, хмурый, или просто безразличный. Листаю следующие фото и мне словно удар наносят прямо под ребра. Там Давид танцует со своей уже женой. Они смотрят друг на друга словно и нет никого в этом мире кроме них. Не замечаю, как начинаю плакать.

— Ева, — Хельга обнимает меня и начинает гладить по спине.

— Я все равно его люблю, — признаюсь сквозь слезы. — Он все равно не будет принадлежать только ей. У нас сын, Хельга, он не может нас бросить, не может.

Хельга молчала, просто гладила меня и давала возможность высказать и выплакать все, что меня душило. Она пробыла у меня почти весь день, так как завтра они уже улетали. От Хельги я узнала, что Давид со своей новой семьёй улетает на неделю в Ереван. Почему туда, она не знала, я так думаю, возможно к родственникам по материнской линии.

Ну, что ж сынок, нам остаётся только ждать. Когда ты родишься все будет по-другому.

57глава

ЛИНА

С Маисом мы встретились в аэропорту. Почти все время, пока мы ждали, он провел с Тиграном. А тот и рад стараться, раз ему столько внимания. Давид только сжимал мои пальцы каждый раз, замечая, с какой грустью я смотрю на Маиса с сыном.

— Мы ведь правильно поступаем? — спрашиваю я.

— Когда он вырастет, ты сможешь ему рассказать. А сейчас, я уверен, что мы все делаем правильно. Да, и неизвестно, это он сейчас на эмоциях весь такой, а потом может снова исчезнет, и что объяснять потом Тигру, куда он делся?

— Наверное, ты прав.

— Я прав, — улыбаюсь, всё же это так замечательно, иметь человека, на которого можно положиться, которому можно довериться. Который скажет, я прав, и ты ему веришь.

В Ереване мы разъехались в разные стороны. Мы поехали к родной сестре Анаит Вардановны и договорились с Маисом встретиться завтра.

Встречали нас как самых дорогих гостей, стол накрыли как на свадьбу, правда, потом оказалось, это и была свадьба. Дубль два, с армянскими родственниками. В этот раз гостей было больше, здесь, кроме родни, были ещё друзья и соседи. Мне было сложно, язык я не понимала, а хозяева об этом постоянно забывали. Самое важное переводил Давид, остальное превратилось в гул голосов. Спать мы ложились за полночь, я жутко устала. Вот уж никак не ожидала, что попаду с корабля на бал, в нашем случае, с самолёта на собственную свадьбу.

— Устала?

— Не то слово, — опускаюсь на кровать. — Я думала, это никогда не закончится.

— Представь, что было бы, разреши я маме устроить свадьбу, так, как хотела она. Я думаю, мы бы до сих пор за столами сидели.

Утром созванившись с Маисом, мы собрались навестить его отца. Брат Давида согласился быть нашим водителем, так что мы без проблем добрались по указанному адресу в назначенное время.

Сказать, что я волновалась, это ничего не сказать. Встреча с несостоявшимися родственниками вводила меня в ступор, ужас и вообще, мне кажется, я скоро в обморок рухну.

Мы подъехали к дому, окруженному высоким забором. Ворота открылись сразу же, нас здесь явно ждали.

— Успокойся, я с тобой, — сжимая мои пальцы, шепчет Давид, я лишь молча киваю. И мы выходим из машины.

— Барев, дядя Маис, — первым поздоровался Тигран, чем вызвал улыбку Маиса.

— Барев, Тигр, рад видеть тебя в гостях. Здравствуйте, проходите, — это уже нам.

Большой дом, встретил нас тишиной, здесь не было той живой атмосферы, что царила в доме родственников Давида. На встречу вышла женщина лет пятидесяти, может немного старше.

— Здравствуйте, — с акцентом, но по-русски обратилась она. Ее взгляд сразу же перешёл на Маиса, который держал за руку Тиграна.

— Мама, познакомься, это Ангелина, ее муж Давид и Тигран, — на имени сына голос дрогнул.

— Барев, — тут же поздоровался он. Женщина присела на корточки и, улыбнувшись Тигренку, сказала.

— Я очень рада с тобой познакомиться, меня зовут Ерануш, или можешь называть меня просто бабушка, — Тигренок кивнул, и женщина перевела своё внимание на нас. — Проходите, обед скоро будет готов.

Очень хотелось сказать, что мы не обедать приехали, и вообще хочется поскорее отсюда уйти, но я лишь вежливо улыбаюсь. Нас провели в гостиную, где на диване сидела худенькая молодая женщина. Стоило нам зайти, она встала.

— Это Лилиана, моя жена, — представил ее Маис, а потом представил ей нас.

Лилиана оказалась красивой, с копной темных, слегка вьющихся волос, и большими, очень грустными, глазами. Она поздоровалась по-армянски, а затем все ее внимание перешло к Тиграну, который по-прежнему держал за руку своего отца.

— Извините, — с акцентом, и она выходит из комнаты.

— Подожди, малыш, — говорит Маис Тигренку и спешит за женой.

Чувствую себя неуютно. И, если бы не Давид, наверное, развернулась бы и ушла.

— Не обижайтесь на неё, — говорит Ерануш. — Она очень переживает, что не сможет родить ребенка.

В комнате, наступила гнетущая тишина. Которую нарушил появившийся мужчина. Очень худой, но видно, что когда-то он был красивым, даже сейчас он держал ровно спину, а смотрел на всех с каким-то превосходством.

— Амаяк, — обратилась к нему женщина. — Познакомься с нашими гостями, — мужчина тяжело опустился в кресло. А мама Маиса нас представила. Ожидаемо, все его внимание было направлено на Тигренка.

— Подойди ко мне, малыш, — попросил он, Тигран несмело подошёл, прежде получив от меня кивок. — Ну, здравствуй, — он протянул руку Тиграну.

— Барев, — ответил он, и мужчина улыбнулся.

— Приятно слышать, что ты умеешь здороваться на армянском.

— Бабушка Ани сказала, что тут со всеми так здороваться надо.

— Правильно сказала, а меня зовут Амаяк. А можешь, просто дедушка или папик, это по-армянски. Расскажи мне, сколько тебе лет.

— Четыре, но почти пять, — важно отвечает Тигран.

— А фамилия твоя как?

— Григарян. Но папа сказал, что я буду Миронов, как он и мама, — мужчина перевел на нас свой тяжелый взгляд, но сказать ничего не успел. А может решил при Тигране промолчать.

В гостиную вернулись Маис и Лилиана, она плакала, это заметно по красным глазам. Ерануш позвала нас за стол, Маис помог отцу, было видно, что чувствует он себя плохо, но старается, держаться. За столом говорили ни о чём. Но напряжение меня не отпускало. После обеда, мужчины остались в столовой, выпить по бокалу коньяка, мы же вернулись в гостиную. Мать Маиса ушла на кухню заварить чай. И мы остались с Лилианой одни.

— Я плохо говорю по-русски, — прервала она неловкое молчание.

— Я по-армянски вообще не говорю, — решила пошутить я. Она улыбнулась, но получилось как-то совсем нерадостно.

— Я бояться, что он не приедет назад, — призналась Лилиана. — Он любил вас, мне… твуме[14], - так и не вспомнив русский вариант слова, заменила его армянским. — И сейчас любит. Я видела ваши фото в телефоне. Ты красивая, и сын ваш, — тут она всхлипывает. — Чудесный мальчик.

— Спасибо, — снова неловко, Лилиана быстро вытирает глаза.

— Извини, я просто боюсь, что однажды он уйдет, зачем ему бракованная женщина?

— Лилиана, прекрати, — услышали мы строгое от Маиса. — Помоги маме с чаем. Ангелина, отец хотел поговорить. Пойдем.

Я поднимаюсь и подхожу к нему, а Маис кладет мне руку на поясницу, вроде как, что б задать направление, но мне почему-то неприятно, и перед его женой неловко. Она же видит, не ужели он не понимает?

Маис отводит меня наверх, в комнату своего отца.

58 глава

ЛИНА

В комнате пахло лекарствами, хоть и слышно, что она проветрена, так как воздух тут прохладный. Амаяк сидел на кровати.

— Проходите, Ангелина, простите, что пришлось Вас звать сюда… Можно на ты? — я киваю. — Но я очень быстро устаю, поэтому больше времени провожу в постели. Сын, ты можешь идти, — обращается он к Маису, тот сверлит его взглядом, а потом смотрит на меня.

— Ангелина?

— Все в порядке, — говорю ему, и Маис покидает комнату.

— Присядь, — просит меня мужчина, указывая на кресло у егокровати. Выполняю его просьбу. — Ты меня боишься?

— Нет, но мне не очень нравится здесь быть, — честно отвечаю я, не собираюсь лебезить перед ним. В конце концов он мне никто. Мужчина понимающе улыбается.

— С характером, это хорошо. Я редко бываю неправ, и редко жалею о своих решениях. Поэтому, хочу, чтоб ты понимала, насколько мне сложно признавать, что я был неправ. Тигран очень похож на Маиса в его возрасте. Зря я сомневался…

— Вы думали, я обманула Вашего сына? — громко возмутилась я, поняв к чему он ведёт.

— Была такая мысль. И я признаю, что был неправ.

— Поздновато, Вы не находите?

— Лилиана была сосватана сыну, когда ей исполнилось пятнадцать, а ему восемнадцать. Я знаю, он считал это формальностью, но я человек слова. Этот брак был оговорён и выгоден нашим семьям. То, что он завел интрижку… Он мужчина, и тут я ничего не мог ему запретить. Но жениться ещё и не на армянке…

— Я не пойму, это Вы так извиняетесь? — перебиваю я. — Для чего Вы вообще позвали меня?

— Я так понял, твой муж решил усыновить Тиграна, и дать ему своё имя?

— Вы правильно поняли.

— Я против, — нервный смешок сорвался с моих губ.

— Простите, но это не Вам решать. Тигран мой сын, и здесь я только потому, что меня просил Маис, и потому, что он согласился на наши условия.

— Я хочу упомянуть Тиграна в завещании. Но он может там быть только под нашей фамилией.

— Это всё, что Вы хотели обсудить? Тогда я Вас огорчу, от вашей семьи мне ничего не нужно. Возможно, когда Тигран вырастет, я расскажу ему правду, и он сам решит с какой фамилией ему жить. Но сейчас он будет нашим с Давидом сыном. Как видите, армянские корни он не потеряет, Анаит Вардановна с удовольствием научит и языку и привьет культурные ценности. А сейчас нам пора.

— Ангелина, подумай…

— Я подумала, поверьте, — поднимаюсь с кресла. — Вам я желаю прожить то, что осталось, сильно не мучившись. И надеюсь, что хоть в последние минуты, Вы поймёте, что сделали и искренне попросите прощения у сына. Прощайте.

— Ангелина, — строго позвал он, но я уже вышла из комнаты.

— Прости, — Маис ждал меня в коридоре. — Его характер становится только хуже.

— Где Тигран? Мы уезжаем.

— Он с мамой, дай им немного времени. Пойдем, — он берет меня за руку и тянет в какую-то комнату.

— Маис, к чему это?

— Возможно, это мой единственный шанс, поговорить наедине, и чтоб твой муж, — он выделил последнее слово. — Не помешал.

— Мне кажется, нам нечего обсуждать наедине, — отбираю у него свою руку, и складываю руки на груди.

Наступает молчание, Маис блуждает взглядом по моему лицу, спускается ниже, возвращается к глазам. Становится не по себе, переступаю с ноги на ногу.

— Маис…

— Я хочу тебя поцеловать, — он подходит очень близко. — Можно?

— Нет, — мотаю головой. Но он захватывает мое лицо в свои ладони, начинает гладить скулы большими пальцами.

— Я хочу попрощаться, — почти шепотом. — Я столько лет думал об этом, ведь был уверен, что вернусь, что у меня ещё будет возможность… — его глаза останавливаются на моих губах. — Ми ампюр[15].

Я теряюсь, весь мой мозг кричит о неправильности ситуации, но, в то же время, мне и самой хочется поставить эту точку. Я смотрю на такое, когда-то родное лицо и словно возвращаюсь в прошлое. Меня замучает совесть, и я наверное буду об этом жалеть, но мои губы словно сами слегка приоткрываются и этого достаточно, чтоб Маис понял ответ.

Поцелуй вышел нежный, тягучий, но был наполнен горечью расставания. Наши отношения здесь и сейчас заканчивались окончательно. Ставилась жирная точка, мы прощались.

Он прервал поцелуй, но меня не выпустил из рук, провел большим пальцем по губам, прислонился лбом к моему лбу.

— Спасибо, за все. Я знаю, что не заглажу свою вину перед вами. Но я искренне желаю тебе счастья, пусть и с другим. Ты заслуживаешь его. Пообещай только, если вдруг, когда-нибудь тебе понадобится помощь, ты обратишься ко мне. Я твой должник.

— Нет, не надо, — я отстраняюсь. — Я буду всегда тебе благодарна за сына. И не считаю тебя должником. Если хочешь отдать долг, отдай его Тиграну. Будь ему другом, человеком, к которому он сможет обратиться, у которого сможет найти поддержку. И чтоб, когда он будет готов узнать правду, он смог решить для себя носить твое имя или нет.

— Ты оправдываешь свое имя, — улыбается Маис. — Спасибо, я очень постараюсь стать для него другом. Вы долго здесь пробудете?

— Самолёт в пятницу.

— Я сомневаюсь, что ты захочешь снова прийти в этот дом, но хочу попросить позволить мне и маме видеться с Тиграном пока вы тут.

— А Лилиана?

— Если она захочет…

— У вас странные отношения.

— Нормальные, — пожимает он плечами. — Я ее уважаю, не изменяю…

— Но не любишь, — он не отвечает, снова пожимает плечами.

— Твой отец сказал, что о свадьбе договорились ещё до твоего отъезда.

— Ну, если быть точным, то после. Я уехал в августе, а в октябре узнал о том, что мне нашли невесту. Пятнадцатилетнюю Лилиану, дочку папиного друга и компаньона. Мы знаем друг друга почти всю жизнь… И я был уверен, что это всего лишь разговоры… Короче, неважно… Какой смысл сейчас об этом говорить.

— Но она тебя любит.

— Да, как выяснилось давно.

— А почему она не может родить?

— Первая беременность была замершей. А в прошлом году, была внематочная, но мы не знали, труба лопнула, был перитонит… Короче, ее еле спасли… И удалить пришлось обе трубы… Это случилось в ноябре. Она еле в себя пришла, в больнице провела месяц, с психологом работала… Была уверена, что я ее брошу… Она ведь знала про вас с Тиграном, я не делал из этого тайны… Да ладно, прорвёмся, — он грустно улыбнулся.

— Мне жаль.

— Да. Ну, что ж, пойдем, пока тебя не начали искать.

Мы провели в гостях ещё около двух часов. Попрощавшись, договорились встретиться завтра в торговом центре, сходить на каток.

Неделя прошла очень быстро, Тиграна забирал Маис на несколько часов. И мы с Давидом просто гуляли по городу, обедали или ужинали в уютных ресторанах.

В пятницу Маис приехал в аэропорт с нами. Прощаясь он протянул руку Давиду:

— Береги их.

— Не сомневайся, — ответил он и пожал протянутую ладонь.

Меня он обнял молча, задержал в своих объятиях чуть дольше, а затем присел возле Тиграна.

— Ну что дружище, с тобой я не прощаюсь, если все будет хорошо, я прилечу к тебе на день рождения.

— Хорошо, — ответил он, а затем они обнялись. Маис крепко прижал Тигренка, зарываясь лицом ему между плечом и шеей. Мое сердце снова сжимается, а глаза начинает щипать.

Объявили наш рейс, и мы улетели домой.

59 глава

ДАВИД

Неделя пролетела быстро, и ее было чертовски мало. Надо весной устроить отпуск, на недельки две уехать куда-нибудь с моим Ангелом. Только мы, и чтоб никаких друзей и родственников. Чтоб все двадцать четыре часа не выпускать ее из рук. Тигренок с мамой побудет. Да, так и сделаем.

Когда мы вернулись домой, все пошло своим чередом. Вот только к Еве мне ехать совсем не хочется. Мама говорит у нее все без изменений. В среду я всё-таки поехал ее навестить. Ева была без настроения, смотрела обиженно, но выгонять не стала.

— Ты как себя чувствуешь?

— Правда интересно?

— Ева, давай без этого. Не хочешь нормально общаться, я могу уйти.

— Я просто устала, — вздыхает она. — Я здесь как в тюрьме. И на улице холодно, даже во двор не сходишь. Мне скучно, никогда не думала, что буду так скучать по работе, — потом ее лицо смягчается, она улыбается, и кладет руку на живот. — Иди сюда, скорее, — просит она. Подхожу, она хватает меня за руку и накрывает ей свой живот. — Слышишь?

В мою ладонь, что-то тихонько толкается. Легко, словно волна. Чувство странное, но приятное.

— Слышишь? — снова спрашивает Ева.

Киваю, почему-то не могу ответить. В голове происходит новый переворот. Тот самый маленький человечек, которого я видел на чёрно-белом экране, вдруг стал осязаемым. Словно доказывал мне, что, вот он я, живой и настоящий.

— Я тут подумала, хочу назвать его Богдан. Он ведь дан нам Богом. И звучит красиво Богдан Давидович.

Сглатываю ком застрявший в горле. Мой ребенок становится все больше реальным, вот и имя у него уже есть. Только вот радости я не испытываю. Скорее горечь, ведь его носит чужая мне женщина. Ева смотрит вопросительно, и я понимаю, что мое молчание затянулось.

— Да, звучит хорошо, — скорей пробормотал, чем сказал.

Домой я приехал с каким-то непонятным чувством, но скорее был расстроен. Лина сразу заметила мое состояние.

— Расскажешь? — спрашивает она, когда Тигран пошёл смотреть мультик, и мы остались на кухне одни.

— Ева придумала ему имя. А ещё я сегодня слышал, как он шевелится, — Лина отвела погрустневший взгляд. — Прости…

— За что? Я правда, считаю, что ты не должен бросать сына. Просто… Это…

— Ангел, — беру ее за руку. — Я просто жалею, что все это происходит не с нами. Я бы хотел, ждать нашего ребенка, и имя мы бы вместе выбирали, и я бы целовал твой живот, и среди ночи ехал в магазин, чтоб привезти то, что тебе хочется, и кайфовал бы от этого… А так, я чувствую только вину. И тебе больно делаю, и сыну как-то не рад. Это ужасно, да?

— Какой смысл теперь об этом жалеть. Ребенок не виноват, и никак не должен страдать в этой ситуации. А когда он родится… Поверь, ты будешь рад. Это не передать словами… Это что-то совершенно особенное, когда ты на руки берешь своего ребенка.

Мой ангел, как всегда, поражает своей добротой и пониманием. Чувствуя ее поддержку каждый день, мне кажется, что мы справимся. Совсем справимся.

***
ЕВА

На календаре февраль. Я прописалась в этой больнице, и иногда кажется, что я не уйду отсюда никогда. А сколько стоит мое здесь пребывание, я вообще молчу. Да, оплачивает все Давид, но все же.

Сегодня понедельник, и я жду прихода своего врача. В надежде услышать что-нибудь приятное.

— Здравствуйте, Ева. Как самочувствие? — Наталья Францевна заходит в палату.

— Спасибо, все хорошо. Что с анализами? — не терплю этой формальности, пусть лучше сразу к делу переходит.

— Ева, Ваши анализы не радуют, белок перестал стоять на месте, он увеличивается. Это плохо. Я понимаю, срок большой, но нужно выбирать…

— Нет, — перебиваю врача. Я знаю, она говорила мне о том, что возможно, придётся избавиться от ребенка, если положение будет ухудшаться, но я даже думать об этом не хочу. — Мне нужен этот ребенок, — почти кричу я.

— Успокоитесь, и подумайте. Речь идёт о том, что Вы можете умереть раньше, чем доносите его, — строго говорит Наталья Францевна.

— Нет. Я плачу Вам огромные деньги не для того, чтоб Вы мне сказали, что я не могу родить.

— Во-первых, Вы платите не мне, а клинике. Во-вторых, Вы можете родить, но ни этого ребенка. При таком гестозе Ваши почки откажут.

— Делайте, что хотите, но вылечите меня.

— Вы у нас уже второй месяц. Конструктивное лечение не действует, белок растет. Давление тоже.

— Пробуйте ещё что-нибудь, — настаиваю я.

— Я не собираюсь брать ответственность на себя, — честно признается женщина. — Я скажу Вашему мужу, он должен знать, что Вам угрожает. Я понимаю, решение тяжёлое, и Вы вместе должны его принять.

— Нет. Не смейте, — она не знает, что Давид мне не муж и даже не жених. И, что я, потеряв ребенка, потеряю и его. А если он узнает, что может избавиться от нас, да он только рад будет на пару со своей секретаршей. Ему говорить нельзя. — Я подпишу бумаги, возьму ответственность на себя, — ищу выход, предлагаю вариант, только бы сохранить ребенка, и не говорить Давиду.

— Ева, я хочу, чтоб Вы понимали. Если Вы умрёте, никакая бумага меня не спасет. Я понимаю, Ваше желание сохранить малыша, но подумайте, я ведь не враг Вам. Моя обязанность сохранить Вам жизнь, а вторая беременность может протекать совершенно по-другому. Вы молодая женщина, у Вас все впереди, если Вы будете здоровы. А сейчас, Вы свое здоровье гробите, — я сдаюсь.

— Какая критичная отметка, сколько можно ещё подождать? — спрашиваю я.

— Не знаю. Если белок станет и дальше подниматься… Тут опять же, всё зависит от Вашего организма. Но, если он дойдёт до четырех… Это будет край, дальше я Вам ничего не гарантирую.

В среду приехал Давид, мое настроение было невозможно скрыть, но и рассказать ему правду я не осмелилась. Пока мы разговаривали, малыш начал шевелиться, и я положила его ладонь на живот, чтоб он тоже услышал. Я не отрывала взгляд от Давида, пока он прислушивался к шевелению, хотелось увидеть радость, но скорее он был в недоумении, но руку не убрал, даже когда я перестала ее держать. В груди расплывалось тепло, расползалось, отогревало, дарило надежду.

Я сдавала анализ мочи каждое утро, и каждый раз молилась, чтоб результат был другим. И когда, спустя две недели меня вызвала врач к себе, я так надеялась услышать хорошие новости. Но мне не повезло. Мой организм сопротивлялся. Он не хотел этого ребенка, он пытался от него избавиться всеми силами.

— Ева, больше тянуть нельзя, — начала серьезно Наталья Францевна. — Сегодняшний белок три и девять. Ваши почки могут отказать даже завтра.

— Что Вы предлагаете? — комкая край туники спросила я.

— Я предлагаю кесарево. Да срок маленький, всего двадцать шесть недель, но есть шанс, а главное, Вы останетесь живы.

— Когда? — охрипшим от волнения голосом.

— Сегодня, — глядя мне прямо в глаза. — Сообщите мужу.

60 глава

ДАВИД

Обычный день, хотя нет. Двадцать третье февраля, началось необычно. Лина, зная, что лучшим для меня подарком является именно она, подарила себя. Проснулся я от горячего дыхания на своем животе, в тот момент, когда ее пальчики пробрались под резинку боксеров. Вот это я понимаю, праздник начался.

Мы отвезли Тигренка в детский сад, и поехали на работу. Настроение мое, конечно же, было чудесным. И за дела я взялся с большим энтузиазмом. Когда около двенадцати на экране телефона высветилось «Ева», была даже мысль не поднимать. Но чувство долга оказалось сильнее.

— Да?

— Привет, — голос безжизненный, хрипловатый, словно она ревела.

— Ева, что произошло?

— Пока ничего, меня сегодня родаразрешать будут. Хотела, чтоб ты знал.

— Подожди. Как? Почему? Ты же в мае родить должна, — тревога заполняет внутренности. Как бы я не относился к Еве, зла я ей не желаю.

— Мой организм не справляется, — еле шепчет, ощущение, что снова плачет. — Врач говорит, если не кесарить в срочном порядке, то могут отказать почки.

— А ребенок?

— Надежда есть, но маленькая, — на этих словах ее голос дрогнул.

— Я сейчас приеду.

— Не стоит. В реанимацию тебя все равно не пустят.

— Позвони, как только сможешь, — прошу ее.

Настроение падает до отметки ноль. А руки почему-то начинают подрагивать. Прошу Лину зайти, и рассказываю новость.

— А какой у не сейчас срок?

— Точно не знаю. Но ведь родить она должна была в конце мая, — с какой-то глупой надеждой смотрю на Лину, жду, что она скажет, что все будет хорошо, и я ей поверю.

— Поедешь к ней?

— Сказала, сегодня не имеет смысла, — прикрываю глаза, чувствую как Лина меня обнимает.

День прошел в ожидании звонка, сосредоточиться на работе не получалось. В четыре мне пришло сообщение.

"Ты стал папой. Поздравляю."

Я всё-таки собрался и поехал в клинику. Лина лишь понимающе кивнула, когда я вышел из кабинета.

— Я отменю встречи, и на завтра тоже.

— Спасибо.

Собрав по дороге все пробки, или это мне так просто казалось, к клинике я доехал где-то через часа полтора.

Зайдя в отделение, где лежала Ева, я прошел в ее палату. Все ее вещи были собраны в сумки, за мной в палату зашла медсестра.

— Очень хорошо, что Вы пришли. Вашу жену из реанимации переведут в послеродовое отделение. Вам нужно оплатить эту палату, и принести нам чек. И, если хотите, можете выбрать палату с совместным пребыванием в послеродовом. Берите сумки, я Вас отведу.

Сумок оказалось много. Но я умудрился взять их все сразу. Девушка отвела меня на второй этаж, где располагалось нужное отделение. Я выбрал палату повышенной комфортности.

— Я могу увидеть Еву? — спрашиваю девушку.

— Ее переведут сюда только завтра.

— А в реанимацию я могу попасть?

— Думаю, нет.

— Где мне найти врача? С кем я могу поговорить? — неизвестность пугала, раздражала, злила. Чувство беспомощности накатывало с новой силой.

— Сейчас только дежурный врач, могу позвонить ему.

— Да, прошу Вас.

Девушка оставила меня в палате, и попросила подождать. Время снова тянулось как патока. Я мерил палату шагами, пока меня не прервал вошедший мужчина.

— Здравствуйте, Вы хотели меня видеть?

— Ну, вообще-то, я бы хотел видеть Еву, но говорят к ней нельзя. Как она, как ребёнок? Вы можете мне что-нибудь сказать?

— С вашей женой все в порядке, — эта фраза режет ухо, но я его не поправляю. — Чувствует она себя хорошо, насколько это возможно. Конечно, послеоперационный период, все проходят по-разному. И какое-то время нужно будет контролировать давление. Но это уже мелочи. Что касается ребенка. Он в реанимации. Никаких прогнозов я делать не могу. Сегодня Вам тут делать нечего, идите домой.

***
ЕВА

Оперировали меня со спинальной анестезией, поэтому долго приходить в себя мне было не нужно. Моего малыша забрали сразу же, даже не показав мне. Сказали, что мальчик, и забрали в реанимацию для новорожденных. Я не могла себя заставить набрать Давида, поэтому просто отправила ему сообщение. Мама звонила, но и с ней я говорить не хотела. Чувствовала себя разбитой и опустошенной.

Утром меня перевели в послеродовое отделение. Как оказалось, вчера Давид всё-таки приезжал и оплатил мне палату в новом отделении.

— Когда я могу попасть к ребенку? — первым делом спросила я.

— Вас пригласят, — сухо ответила мне дежурная акушерка. — Обедать Вам есть ещё нельзя, а на ужин уже можете приходить в столовую, на уколы я Вас позову. Отдыхайте, — и вышла, оставив меня одну.

Телефон замигал входящим вызовом. Мама.

— Да, мама?

— Как ты, милая? — услышала я взволнованный голос.

— Уже в палате. Все хорошо. Жду, когда позовут к малышу.

— Хочешь, я приеду?

— Нет, — честно отвечаю. Не хочу никого видеть.

Где-то через час меня позвали в детскую реанимацию. И я увидела своего малыша.

Мой мальчик родился весом четыреста шестьдесят грамм. Его поместили в специальный бокс, и подключили к аппаратам. Смотреть на него без слёз было практически невозможно.

Врач что-то говорила, объясняла, но я ее почти не слышала. Мой взгляд был прикован к Богдану, моему сыну, который был меньше моего пупса в детстве. Наверное, если бы мне позволили взять его на руки он поместился бы в ладонях. Такой маленький он был.

Меня пускали в реанимацию только три раза в день. И все, что я могла, это смотреть на своего мальчика, и просить его выжить. А ещё просить Бога, чтоб он не отбирал у меня моего малыша. Наверное, только сейчас я поняла, как сильно я его люблю.

Давид приезжает каждый день, но я нахожусь в таком состоянии, что мне все равно. Все мои мысли находятся там, с моим мальчиком.

Сегодня утром ко мне пришел неонатолог. Я только успела умыться, и никак не ожидала, что ко мне придут. Но стоило увидеть врача, как мое сердце бешено заколотилось, словно я пробежала пару километров. Голова закружилась, а ноги вдруг стали ватными, и я, чтоб не упасть, присела на край кровати.

— Ева, состояние Вашего ребенка ухудшилось, мы делаем все возможное…

Дальше я не слышу, я даже врача почти не вижу, слезы застилают глаза, а из груди вырывается крик.

— Ева, так нельзя, — говорит мне врач, — Я Вас в таком состоянии не пущу к ребенку.

Эти слова, как пощёчина меня отрезвляют. Вытираю слезы, заставляю себя собраться. Я ему нужна. Я не имею права быть слабой сейчас. Вместе с врачом я пришла в отделение реанимации. На мой взгляд, мой мальчик выглядел так же, как и всегда. Крошечный утыканный трубками, окружённый датчиками с противными звуками. Мне разрешили остаться и побыть с ним.

— Сынок, — шептала я. — Богдаша, мальчик мой, ты мне очень нужен. Я так тебя люблю. Пожалуйста, живи. Мы с тобой всё-всё сможем. Я у тебя сильная, ты только не оставляй меня, родной мой. Мама тут рядом, слышишь, сыночек, нам с тобой никто не нужен. Мы сами справимся, ты только живи, — слёзы снова покатились по щекам, а грудную клетку сдавливали невидимые тиски.

Меня вывели из отделения, сказав, что сообщат об изменениях. А через два часа мне сообщили, что он умер.

Мой малыш прожил всего пять дней.

61 глава

ДАВИД

Субботу мы решили провести дома. Настроение по-прежнему было подавленное, и не только у меня. Лина выражала свою поддержку молча, не пыталась, абсолютно ненужными словами, как-то заполнить пустоту.

Ева очень изменилась, она была лишь тенью, той Евы, что когда-то пришла ко мне. Тихая, грустная, подавленная. Она старалась держаться, но потом могла рыдать на моем плече почти час. Нам не давали никаких прогнозов, а меня даже ни разу не пустили к сыну. Сегодня я тоже планировал поехать в клинику. Я уже даже оделся, когда на телефон пришло:

"Ты свободен"

Я долго смотрел, не понимая, что это значит. Но предчувствие чего-то неотвратимого, ползло по венам. Мой ступор заметила Лина.

— Что? — с тревогой.

Я не знаю, что ответить, поэтому протягиваю ей телефон. Она читает сообщение и поднимает на меня глаза. Я набираю номер Евы, но трубку она не берет. Набираю снова, но ответа нет.

— Поезжай, — говорит Лина. Я хватаю ключи от машины, на ходу одеваю куртку и бегу из дома.

Как добрался, не помню. Влетаю в клинику, меня останавливает гардеробщица, заставляя одеть халат и бахилы. И я поднимаюсь в нужное мне отделение, ловлю на себе какой-то неловкий, сочувствующий взгляд акушерки, сидящей на посту. Иду дальше по коридору в знакомую палату.

Ева, свернувшись калачиком, лежит на кровати, она смотрит в одну точку, и кажется, даже не моргает. На мой приход никак не реагирует.

— Ева, — подхожу ближе, присаживаюсь на корточки рядом с кроватью. — Ева, — касаюсь ее руки, но она по-прежнему не реагирует. — Ева, да, очнись ты, — несдержанно, но на этот раз она переводит на меня свой пустой взгляд.

— Зачем ты здесь? Я же сказала, ты свободен. Уходи.

— Ты можешь объяснить, что происходит?

— Его больше нет. Моего мальчика больше нет, — от меня не ускользает, что последние дни она говорит о нашем сыне "мой", а не "наш", как это было раньше. И только потом доходит смысл слов.

Я не удерживаюсь и падаю на задницу. Перевариваю услышанное, и не хочу в это верить. Меня накрывает чувство вины, ведь я не хотел этого ребенка. Но где-то в глубине души, я смерился с тем, что мой ребенок будет от другой. И я обещал себе, что не оставлю его без отцовского внимания. Он ведь не должен был расплачиваться за наши ошибки. А теперь его нет. Только я не чувствую облегчения и радости. Мне невероятно больно, там внутри, где-то за грудиной все сжимается, мешает сделать нормальный вдох. Я и не замечаю, как по щеке горячей дорожкой покатилась слеза. Не знаю, сколько проходит времени, я так и сижу на полу, когда в палату заходит врач.

— Ева, за Вашим ребеночком скоро приедут, можете подойти, — Ева поднимается, и идёт к выходу.

— А мне можно? — спрашиваю женщину, она колеблется всего пару секунд, а потом кивает.

— Только Вам маску одеть нужно будет.

Ева прижимает ладони к боксу, в котором лежит тельце нашего малыша, её плечи сотрясает мелкая дрожь. Я кладу ей руки на плечи и слегка поглаживаю. По щекам текут слёзы, но мне не стыдно быть слабым сейчас.

В отделение приходят какие-то люди и нас с Евой просят уйти. Мы молча возвращаемся в палату. Ева ложится на кровать и снова превращается в подобие человека.

В палату заходит врач и приглашает меня к себе. Рассказывает, какие должны быть наши действия дальше. Говорит, что Еву тоже может выписать, но ей придется через неделю посетить врача в консультации. А сейчас они дождутся психотерапевта, которого к ней вызвали. Выхожу из ординаторской, набираю Лину и рассказываю новость, предупреждаю, что дома буду нескоро.

***
ЛИНА

Звонок от Давида меня застал у родителей. Когда он уехал, я поняла, что ожидать его дома просто не смогу. Внутри все переворачивалось от какой-то неясной тревоги. Думать о плохом мне не хотелось. Поэтому, чтоб хоть как-то себя отвлечь, я собрала Тигрёнка, и мы поехали к моим родителям.

Телефон из рук я практически не выпускаю, в ожидании хоть каких ни будь новостей

Мы с Ксю сидели на кухне, когда раздался звонок, и Давид сообщил, что ребенок умер. Он положил трубку, а я сначала выдохнула, а потом разревелась.

— Лин, что? Не пугай, — просит Ксюша, а я рада, что мама с Тиграном пошли гулять, потому что сдержать рыдание была не в силах.

— Ребенок Евы умер, — прохрипела я.

— Ты только не обижайся, — говорит сестра. — Но ведь это хорошо, — говорит тихо, несмело.

— Знаешь, почему я реву? — сквозь слёзы говорю сестре. — Потому что, эта была первая моя мысль, — снова срываюсь и всхлипываю. — Я подумала, что это хорошо… Я просто ужасный человек. Это был ребёнок Давида, а я подумала, что хорошо, что он умер. Боже, Ксю, да я в глаза ему смотреть не смогу, — Ксюша подходит и обнимает меня.

— Лин, ну это же нормальная реакция, кому захочется делить своего мужа с другой. Не стоит так расстраиваться. Мне, конечно, жалко этого ребёночка, да и Еву тоже… Но тебя мне было жаль больше. Это только тебе казалось, что никто не замечает, как тебе плохо было, — смотрю на сестру и не могу поверить, что это говорит моя вертихвостка. Когда это она такой взрослой и внимательной стала? — Что? — непонимающе смотрит на меня.

— Что, так заметно было?

— Мне да, я же тебя хорошо знаю. А сейчас вытирай сопли и успокаивался. Ты мужику своему будешь нужна даже больше, чем раньше, они же это… Слабаки.

Грустно улыбаюсь. Ксю права, я нужна буду Давиду сейчас. Свои чувства и эмоции нужно засунуть подальше. Ему сейчас не до меня и моих терзаний.

Давид вернулся домой поздно, ужасно уставший, вымотанный физически и морально. Тигрёнка я оставила у мамы. И как только услышала щелчок замка вышла ему на встречу.

— Ты как? — спросила у него.

— Не знаю, — устало говорит Давид.

Вешает куртку, проходя мимо меня, целует в висок, скорей по привычке и идет в душ. Там он пробыл минут тридцать, а когда вышел, первым делом налил себе виски. Первую порцию выпил залпом, сразу налил ещё, но уже пил не спеша, уставившись в темноту окон.

— Я его видел… — прервал он молчание. — Он как котенок, в руку бы мне поместился… — замолкает, старается справится с эмоциями. — Ева завтра уезжает к родителям, они хотят похоронить его там.

— Как она?

— Подавлена. Словно неживая, — Давид допивает виски и наконец-то смотрит на меня. — Я этого не хотел, — в его глазах столько горя, отчаяния и вины. Подхожу ближе, обнимаю, сцепляю свои руки за его спиной.

— Этого никто не хотел.

— Ты не понимаешь, я не хотел ребенка от Евы, но я не хотел, чтоб он умер. Я так виноват…

— Нет, милый. Ты не причинил ему вреда, не ты лишил его жизни. Ты ни в чем не виноват, — мне его очень жаль, и очень хочется облегчить его боль прямо сейчас, но я понимаю это нужно пережить, принять и отпустить.

Мы ещё долго стоим, вот так, обнявшись, думая каждый о своем.

На похороны Давид не поехал. Из-за чего сильно переживал, но Ева очень просила не ехать за ней. А перед отъездом сказала Давиду: "Нас больше нет, прощай."

62 глава

ЛИНА

Ещё несколько недель Давид был погружен в свое горе, его мучило чувство вины. Мы много говорили о том, что произошло и потихоньку его стало отпускать.

На дне рождения Тиграна, который мы отмечали принимая гостей у нас в квартире, он предложил уехать куда-нибудь на недельку.

— Куда?

— Не знаю, чего бы тебе хотелось? Погулять по узким улочкам Италии, или понежиться на пляже где-нибудь на островах.

— Я не была ни там, ни там. Поэтому мне нравится обе эти идеи. Хотя тепла мне, наверное, все же хочется больше, — подумав добавила. На улице двадцатое марта, а весна словно заблудилась, даже снег еще не весь растаял.

— Решено. Мальдивы или Бали?

— Ну, ты даёшь, и как я должна определиться? — к нам подбежал Тигран, теперь уже Давидович. Он решил, что ему позарез нужно научиться свистеть и тренировался почти постоянно.

— Смотрите у меня получается, — довольный собой он издал тоненький короткий свист, который быстро перешёл в шипение.

— Ну, прям Соловей-разбойник, — усмехнулся Давид.

— Я не разбойник. Я Cоловей-геройник, — вздернув подбородок, сказал сын. — Пойду бабушкам похвастаюсь, — и убежал на кухню, где наши мамы готовили чай.

— Геройник, — усмехнулась я. — Слово то какое.

Маис на сам день рождения не приехал, он приехал только на следующие выходные. Не знаю, то ли не хотел быть в кругу нашей семьи, то ли хотел, чтоб все внимание Тиграна принадлежало ему… Они провели почти весь день вместе, ходили в кино и в развлекательный центр, потом обедали в кафе. У Тигрёнка впечатлений на несколько дней было. Я, если честно, очень рада была такому исходу.

Сегодня Давид принес мне конверт и положил его на стол. Я вопросительно подняла бровь.

— Открывай, — в конверте лежали билеты на самолет.

Когда я увидела пункт назначения, я бросилась ему на шею. Господи, если бы кто-нибудь год назад мне сказал, что я буду такая счастливая, а мой медовый месяц пройдет на Мальдивских островах, я бы громко рассмеялась. А сейчас это было реальностью.

— А Тигрёнок? — поняв, что билеты только для нас.

— Я думаю, что он не расстроится, и с удовольствием проведет время с бабушкой. Хочу побыть только с тобой.

Ещё через четыре дня, мы сели в самолёт и из ранней весны, которая все же проснулась в апреле, улетели в вечное лето.

Первые дни мы дальше своего бунгало и пляжа никуда не выбирались, наслаждаясь друг другом. Это был маленький рай, принадлежавший только нам. Утро начиналось с жаркого секса. День заканчивался им же. Откуда у Давида было столько сил, не представляю, но я не жаловалась. Я была счастлива. Быть настолько любимой и желанной, что ещё нужно женщине.

***
ДАВИД

Завтра мы улетаем домой. Лина давно уснула, а ко мне сон не шел. Я вышел на веранду нашего домика и уселся в плетеное кресло. Картина, что открывалась мне, была великолепна. На тихой водной глади отражалась лунная дорожка, лёгкий плеск волн умиротворял. Я думал о том, как круто изменилась моя жизнь за этот год.

— Спасибо, — тихо сказал я, в надежде, что кто-то там, наверху, меня услышит.

От Кира я узнал, что Ева, улетела к брату в Майами. А салоны продала. Перечеркнула жизнь до, и решила начать все заново, но только далеко отсюда. Хельга говорит, она все ещё очень подавлена, и даже посещает психолога. Я искренне желаю ей счастья. Ева сильная, она справится.

На мои плечи легли ладошки Лины:

— Ты чего не спишь? — тихо спросила она. Потянул на себя и усадил ее на колени.

— Как-то не хочется. Завтра в самолёте посплю. А ты чего?

— Не могу спать, когда тебя нет рядом. Кажется, у меня зависимость.

— Это хорошая зависимость. От нее лечится не нужно, — Лина улыбнулась и устроила голову у меня на плече. Так мы и сидели молча. Впитывали в себя красоту ночи, и этого места в целом.

Рассвет мы встретили на пляже. Улетать не хотелось, но в то же время, тянуло домой. А ещё мы соскучились по Тиграну. Он каждый день присылал нам голосовые сообщения, и кучу смайликов.

— Мама, — бросился на шею Лине Тигрёнок, стоило нам показаться на пороге дома родителей.

— Привет, мой хороший, — по традиции они стали зацеловывать друг дружку, кто куда попадёт.

— А что вы мне привезли? — отстранившись от Лины и сделав умилительную мордаху, спросил он.

— А мы разве должны были? — удивился я, и даже нахмурился для пущей убедительности.

— Конечно, я же хорошо себя вел.

— Ну, если хорошо, то тогда нужно проверить чемоданы, — улыбнулась ему Лина. — Но это потом, дома. — Тигран надул губки, ему натерпелось получить подарки.

Домой мама нас не пустила, мало того, позвала на ужин и родителей Лины.

Уставший с дороги, я наблюдал за всеми, сидя в кресле, не участвуя в разговоре, который активно вели родители. Тигрёнок, соскучившись по Лине, практически не слазил с ее колен.

Большая дружная, любящая и надёжная семья. Семья, которой я гордился, ради которой хотелось что-то делать, к чему-то стремиться. Моя жизнь обрела смысл, моя душа обрела покой, моё сердце было наполнено любовью. Я смотрел на Лину и уже не представлял себя без неё. Она подняла глаза и встретилась с моим взглядом. Красивая, нежная улыбка коснулась её губ. А мое сердце сделало кульбит. Интересно, это когда-нибудь пройдет? Когда-нибудь я перестану смотреть на нее с такой любовью? Хотя нет, пусть не проходит.

ЭПИЛОГ

САША

Первые выходные сентября. Мы с мальчишками приехали на день рождения Варвары. Остановились, конечно, у Даши. Варе исполнялся годик, и ей этот праздник был еще, в общем-то, не очень нужен, зато мальчишки и Алиска были в нетерпении. Осень радовала теплой погодой, и мы решили провести праздник в парке.

Накатавшись на аттракционах, и изрядно проголодавшись, мы заглянули в кафе, сделали заказ и устроились за столиком на улице. Варя, от переизбытка впечатлений, и в силу своего чудесного возраста, спала в коляске. Дети уже поели и побежали к фонтану, а мы наслаждались обществом друг друга.

— Мам, — ко мне подлетел Данька.

— Тише, Варю разбудишь, — шикнула на него.

— Мам, — уже тише заговорил сын. — Я в туалет хочу.

— Позови Диму, пусть тоже сходит. Алису брать? — обратилась я к Даше.

— Нет, — помотала она головой.

Я встала из-за стола и направилась с мальчишками в другой конец парка, где находился общественный туалет.

— Все, давайте бегите. Дим, присматривай за ним, и аккуратно там, и руки помойте. Дима, проследи, — давала я ЦУ.

— Мам, знаю я, — нахмурился Димка. — Пошли, — он взял за руку Даню, и они пошли в туалет.

Димке уже семь, он серьёзный, самостоятельный и ответственный, весь в Андрея. Я им очень горжусь, вот только никак не могу привыкнуть, что он уже у меня большой. Я отошла на пару метров и присела на скамейку, в ожидании мальчишек. Мой взгляд зацепился за девушку, которая прохаживалась туда-сюда, видимо, тоже ждала кого-то. На ее лице блуждала улыбка, а рукой она поглаживала свой живот, ещё небольшой, но уже хорошо заметный. Дверь туалета открылась, и из неё выбежал мальчишка, лет пяти, потом вышел мужчина. Он подошёл к беременной девушке, возле которой уже прыгал мальчик, приобнял ее за плечи. Так приятно смотреть на такие пары. Кажется, они транслируют свою любовь на сотни метров.

— Мам, Димка толкается, — вылетает из дверей и несётся в мою сторону Даня.

Своим шумным поведением он привлекает внимание семейной пары, и они оборачиваются на нас. Сердце пропускает удар, когда я узнала мужчину из моей прошлой жизни. Опять цепенею встретившись с его взглядом. Столько лет прошло, но ужас того вечера ворвался в меня, словно это было вчера. А потом он просто улыбнулся, так искренне, по-настоящему. Обнял свою, наверное, жену. Взял за руку мальчика, и они ушли.

Он больше ни разу не обернулся. А я вдруг почувствовала странное облегчение, никогда не задумывалась насколько та ситуация держала меня в напряжении все эти годы. А случайная встреча в прошлом году, словно под кожу запустила новую порцию липкого страха, сковавшего меня тогда на несколько дней. А сейчас я словно вдохнула полной грудью. Меня отпустило, я больше не чувствовала угрозы. Похоже, он нашел свое счастье. Я улыбнулась своим мыслям.

Мы с малышками вернулись к Маше и Даше.

— А что случилось? — спросила Даша. — Ты, что там возле туалетов в лотерею выиграла? Ты чего сияешь? — подруги пристально посмотрели на меня.

— Просто, все очень хорошо…

БОНУС

ДАВИД

Я заехал в сад за Тигрёнком.

— А мама где?

— Мама уже поехала за сестричкой.

— А приедет когда, сегодня?

— Нет, Тигр. Не сегодня.

Мы выехали со стоянки и направились домой. У Лины шла сорок вторая неделя, и врач рекомендовал ей лечь в роддом. И сегодня она поступила в стационар. Хорошо, хоть праздники закончились. В прошлом году, когда мы вернулись с острова, оказалось, что Лина забеременела. Боже, я словно с ума сошел, от счастья. Чувство, что теперь все правильно, все так, как надо, поселилось внутри и пустило глубоко свои корни. Я стану отцом, маленькой принцессы. Да, мы ждём дочку.

Поужинав, мы стали готовиться ко сну. Того, что дома не хватает Лины, я старался игнорировать, это ведь всего на несколько дней.

— Пап, а можно я с тобой спать буду? — в гостиную, где я сидел с ноутбуком, зашёл уже переодетый в пижаму Тигран.

— Конечно, Тигр.

— А ты долго? — он кивнул на ноутбук.

— Не очень, если хочешь, можешь побыть тут, — он кивнул, прошел к елке, которую мы все никак не уберем, хоть на календаре уже двадцатое января, включил огни и залез ко мне на диван.

Когда я закончил, Тигран уже заснул. Я перенес его на кровать, укрыл одеялом и пошёл в душ.

Следующий день прошел также, я отвёз Тигрёнка в сад, сам поехал в офис. Вечером забрал Тиграна и мы поехали к Лине.

— А сестричка уже появилась? — по дороге спросил он.

— Нет, ещё. Как только она родится, мы сразу узнаем.

От Лины мы поехали домой. Мама предлагала привести Тиграна к ней, но мне не хотелось оставаться одному. Одиночество, которое когда-то мне так нравилось, сейчас тяготило. Тигрёнок опять забрался спать ко мне на кровать.

— А можно, чтоб мама привезла домой братика, а не сестричку, — уже в темноте комнаты раздался вопрос от Тиграна. Я усмехнулся.

— Нет, Тигр, нельзя.

— Почему?

— Потому что в мамином животике растет девочка, а значит привезти домой она может только сестричку.

— Жалко, я тут подумал, братик он ведь лучше, с ним можно и в машинки, и в пиратов играть, и подраться…

— Зато, девочку нужно оберегать и защищать. Ты будешь старшим братом. Будешь учить её всему, и защищать от хулиганов.

— Ну, да… — Тигран замолчал, что-то обдумывая. — Ладно, пусть будет сестричка.

Утром меня разбудил телефон, глянул на часы шесть утра, нашел телефон. Сон как рукой сняло, когда я увидел кто звонит.

— Да, милая?

— Поздравляю, — уставшим голосом, но явно с улыбкой проговорила Лина. — У нас дочка, три восемьсот, пятьдесят три сантиметра.

У меня перехватило дыхание, и я, как придурок, даже слова выдавить из себя не мог.

— Давид? — встревоженно позвала Лина

— Спасибо, Ангел, — прохрипел я, и только сейчас понял, что плачу.

Как только посещения были разрешены, мы с Тиграном уже шагали по отделению в палату, где меня ждали уже две любимые женщины. Ларисе Федоровне я с самого утра сообщил, что меня сегодня не будет. Сегодняшний день я планировал посвятить моей семье.

Тигран шагал рядом, он нес в руках маленький букет из белых роз и плюшевого мишку, которого сам выбирал. Я нес большой букет из таких же роз, и небольшой подарок для Лины. Перед палатой я немного притормозил, подмигнул Тиграну и пропустил его первым.

Лина сидела на кровати и держала в руках маленький свёрток.

— Привет, — она улыбнулась нам. Я подошёл и поцеловал ее легко коснувшись губ.

— Иди сюда, Тигрёнок, знакомься, это… — Лина подняла на меня глаза. Мы до последнего не могли определиться с именем.

— Каринэ, — сказал я, глядя на малышку, это имя само всплыло в голове. Он означает могущественная, а ещё является вторым именем богини-матери Анаит. Так я решил порадовать маму.

— Каринэ, — повторила Лина и снова улыбнулась.

— А когда с ней можно будет поиграть? — спросил Тигран.

— Когда она подрастет. Но ты сможешь ее качать в кроватке, или катать в коляске, — объясняет Лина, пока Тигрёнок во все глаза рассматривает сестрёнку. Потом снова поднимает глаза на меня. — Хочешь? — она слегка приподнимает розовый свёрток. Сглатываю и лишь киваю. Аккуратно беру у нее дочь.

Дочь. Моя дочь. Наша дочь.

— Барев, покрик[16], - малышка смешно сморщила носик и причмокнула губками, но не проснулась.

Можно ли описать ту бурю эмоций, что я испытывал в это момент. Нет, я даже пытаться не буду. Уложив дочку в кроватку, я достал из кармана продолговатую коробочку и вручил Лине.

— Спасибо за такое чудо.

Лина с любопытством открыла коробочку, на черном шёлке лежала цепочка из белого золота с подвеской в виде ангела.

Примечания

1

Забей Лерочка "Каждый кто делал тебе больно"

(обратно)

2

Монеточка — Падать в грязь

(обратно)

3

Green Apelsin — Слаще меда

(обратно)

4

Green Apelsin — Слаще меда

(обратно)

5

Если ты еще раз придешь в красном я тебя трахну (перевод с немецкого)

(обратно)

6

Здравствуй дорогой

(обратно)

7

Здравствуй, мама

(обратно)

8

Неблагодарный

(обратно)

9

Мама, что она здесь делает?

(обратно)

10

Я её пригласила. Очень хорошая девочка, мне очень нравится.

(обратно)

11

Любая девочка рядом со мной тебе будет нравиться. Но дело в том, что она должна нравиться мне.

(обратно)

12

Ангел

(обратно)

13

Не стоит ее так называть

(обратно)

14

Твуме — кажется

(обратно)

15

Ми ампюр — один поцелуй

(обратно)

16

Привет, малышка

(обратно)

Оглавление

  • 1 глава
  • 2 глава
  • 3 глава
  • 4 глава
  • 5 глава
  • 6 глава
  • 7 глав
  • 8 глава
  • 9 глава
  • 10 глава
  • 11 глава
  • 12глава
  • 13 глава
  • 14 глава
  • 15 глава
  • 16 глава
  • 17 глава
  • 18 глава
  • 19 глава
  • 20 глава
  • 21 глава
  • 22 глава
  • 23 глава
  • 24 глава
  • 25 глава
  • 26 глава
  • 27 глава
  • 28 глава
  • 29 глава
  • 30 глава
  • 31 глава
  • 32 глава
  • 33 глава
  • 34 глава
  • 35 глава
  • 36 глава
  • 37 глава
  • 38 глава
  • 39 глава
  • 40 глава
  • 41 глава
  • 42 глава
  • 43 глава
  • 44 глава
  • 45 глава
  • 46 глава
  • 47 глава
  • 48 глава
  • 49 глава
  • 50 глава
  • 51 глава
  • 52 глава
  • 53 глава
  • 54 глава
  • 55 глава
  • 56 глава
  • 57глава
  • 58 глава
  • 59 глава
  • 60 глава
  • 61 глава
  • 62 глава
  • ЭПИЛОГ
  • БОНУС
  • *** Примечания ***