Книжное сердце (СИ) [Татьяна Павловна Никитина] (fb2) читать онлайн

 Помещение было не очень большим, но вмещало в себя всё необходимое для приёма пациентов и проведения процедур. За письменным столом, тихонько пощёлкивая мышкой и глядя в экран монитора, сидел мужчина в белом халате. Рядом на стуле притулился ещё один мужчина, но помоложе, белокурый, в таком же халате.

   - Вы как-то обмолвились, что работаете над какой-то новой методикой помощи пациентам с нервными расстройствами, - тихо, почти шёпотом, начал светловолосый. - И как успехи, если не секрет?

   Он украдкой посмотрел в угол помещения, где стояла кушетка, на которой лежал мужчина лет сорока. Его голова была опутана проводами, а среди русых волос были видны датчики, из которых эти провода и тянулись к нескольким приборам, расположенным на столах рядом с кушеткой. Они жили своей электронной жизнью и как-то даже весело мигали огоньками и попискивали. Мужчина лежал с закрытыми глазами, и под веками его глаза двигались, что говорило о том, что он спит и ему в настоящий момент что-то снится. Молодой доктор боялся разбудить его, поэтому разговаривал очень тихо.

   Первый врач повернулся к собеседнику и тоже негромко ответил:

   - Вообще-то ещё рано говорить об успехах, коллега, но кое-какие подвижки есть. Ряд пациентов уже звонили и благодарили за помощь, говорили, что стали лучше спать и у них появилось хотя бы желание попытаться что-то сделать, чтобы выбраться из затруднительной жизненной ситуации. И таких уже семнадцать человек. Этого, конечно, слишком мало, чтобы говорить о доказанном положительном эффекте методики и выводить какую бы то ни было статистику, но, как говорится, начало положено.

   - Я понимаю, что мой вопрос будет слишком бестактным или даже наглым, но не могли бы вы хоть что-то рассказать о своей методике и над чем вы работаете?

   - Извините, коллега, я уже говорил, что слишком рано делать какие-либо выводы. Может, эта методика вовсе не методика, а просто самостоятельные волевые усилия пациентов, может, они сами себе помогают справиться со стрессами и нервным напряжением. Могу сказать о своей методике только одно - моим пациентам нужно всего-навсего управлять автомобилем.

   - А как будет управлять автомобилем пациент, который не умеет этого делать? Если он не водитель?

   - Не волнуйтесь, коллега, - улыбнулся врач постарше. - Там они все водители.

   И перевёл взгляд на мужчину на кушетке.

   ***

   Макс стоял около дома и смотрел на свою припаркованную у подъезда машину. Глянув на часы на левой руке, он понял, что надо торопиться, не то опоздает. В мыслях царил какой-то сумбур, никак не складывалось чёткое понимание, куда он торопится, но в то же время крепла уверенность: надо ехать, обязательно ехать. С этим навязчивым ощущением он быстро сел за руль.

   Мысли опять путались, перескакивали с одного на другое, и очнулся он, когда уже выехал на загородную дорогу. Макс понимал, где он должен примерно находиться, но почему-то не узнавал местность, по которой его сейчас вела дорога.

   Какое-то время он просто ехал и ехал, следуя внутреннему зову, требовавшему продолжать путь и ни на что не отвлекаться.

   Но тут что-то привлекло его внимание. Он остановил машину и из окна увидел довольно необычное зрелище. Недалеко от дороги, на ровном круглом пространстве, покрытом короткой мягкой травой, расположились словно в хороводе десятка два красных мухоморов с традиционными белыми крапинками.

   Полянка была до того милой, что Максу захотелось растянуться в её центре и, закрыв глаза, лежать так целую вечность. Что он и сделал прямо в своём дорогом костюме, не заботясь о его чистоте после такого лежания.

   Он лежал, раскинув руки в стороны, в форме креста, дотрагивался до мухоморов, до которых мог дотянуться, поглаживал их, и так ему было хорошо...

   Через какое-то время в это ощущение блаженства стало вторгаться что-то неприятное: сначала появился очень резкий едкий запах и Макс открыл глаза, медленно сел. На его глазах мухоморы вокруг стали сморщиваться, менять цвет на неприятно-зелёный и из них стал сочиться дымок. В добавление к этому земля под мужчиной начала бугриться и он ощущал резкие настойчивые толчки снизу, которые не давали никакой возможности ни сидеть ни лежать. Поляна как будто выталкивала его из своего чрева.

   - Но я не хочу уходить, - с досадой сказал Макс, чувствуя очередной толчок под зад. - Мне здесь хорошо.

   Поляна его не слушала. Толчки становились сильнее, поверхность бугрилась всё больше, а дым от мухоморов более едким. Макс закашлялся, стал протирать слезящиеся глаза и с трудом поднявшись, заковылял к краю поляны, откуда виднелась дорога и оставленный им автомобиль.

   Снова засвербила мысль: надо ехать. Сев в машину, Макс с каким-то упрёком посмотрел в сторону поляны: ведь мне было так хорошо и спокойно, не было никаких назойливых людей, телефонных звонков.

   Откуда у него в этот момент появились в голове образы этих людей и звонков, он не понял и быстро забыл об этом, снова поворачивая ключ в замке зажигания и трогаясь с места.

   Подчиняясь зову в своём сознании, он ехал дальше и дальше, пока не добрался до места, где дорога растраивалась. Внимание Макса привлёк указатель прямо у этого места.

   Указатель был необычный, выглядел как старинный, какие обычно изображают в сказках или старых книгах про Древнюю Русь: к столбу были прибиты деревянные потрескавшиеся прямоугольные дощечки, заострённые с одной стороны. Правда, на этом указателе не было сказочных надписей навроде "налево пойдёшь..." и других.

   На одной из дощечек было написано слово "СПАСОВО", на второй - "БОГАТОВО", на третьей - "ПОКОЕВО".

   Макс поехал по неровной грунтовой дороге, в сторону, где согласно указателю, как он подумал, его ждало "спасение". Вскоре показались небольшие деревянные дома с невысокими заборами. На вид это была обычная деревня, в каких Максу доводилось бывать неоднократно. Особенно в детстве, у дедушек и бабушек. Он медленно ехал по довольно широкой деревенской улице, как вдруг заметил, что из ближайших полуоткрытых ворот выглядывает какая-то женщина в белом платке и приглашающе машет ему рукой. Мужчина остановил автомобиль, вылез наружу и подошёл к женщине. Та молча, знаками, стала звать его в дом. Макс сначала застыл в нерешительности, но женщина настойчиво тянула его в сторону крыльца. Внутри она быстро повела его в комнату, где посередине стоял большой деревянный стол, несколько стульев вокруг него. Макс не стал рассматривать обстановку комнаты, да и не успел, так как его взгляд сразу привлекло то, что лежало на столе. Это была очень старая книга: тёмная, непонятного от времени цвета, с почти оторванным и истрёпанным корешком. На истёртой обложке Макс с трудом разглядел слово "БИБЛIЯ". Ему уже не нужны были знаки этой незнакомой женщины, чтобы понять, что нужно сделать. Он без всяких подсказок ощутил неимоверное желание взять эту драгоценность в руки и сделать всё, чтобы она снова стала целой и невредимой, захотелось вылечить её, словно раненое животное. Он держал в руках книгу, и ему чудилось, что он слышит её мучительные стоны, что она просит его помочь.

   На мужчину вдруг снизошло какое-то приятное спокойствие и уверенность, что он сможет оказать нужную ей помощь. И в сознании даже стало складываться некое подобие алгоритма действий, которые нужно совершить, чтобы отремонтировать это бесценное на его взгляд книжное издание. Но это состояние удовлетворённости собой и нужности было внезапно нарушено: в помещение без стука и спроса ввалились три каких-то бородатых мужика. Один из них схватил за руку женщину в платке и вывел её, безмолвно сопротивляющуюся, из дома. Из оставшихся двоих один резко шагнул к Максу, выхватил книгу у него из рук, сделал несколько странных пассов левой рукой - и книга словно растаяла в воздухе.

   Не давая опомниться удивлённому Максу, бородатые стали выталкивать его из дома. Уже на улице, где не было и следа первого бородача с женщиной, им овладела такая досада по поводу произошедшего, что он начал вырываться и сделал попытку вернуться в дом. Он хотел отыскать книгу. У Макса никак не укладывалось в голове, что она просто взяла и исчезла, испарилась. Он был уверен, что это просто какой-то фокус, что если ему удастся вернуться в дом, то он её найдёт.

   Но бородачи держали его крепко и настойчиво тащили к выходу за ворота. Макс уже у калитки в безуспешной попытке освободиться из держащих его крепких рук умудрился повернуть голову назад и посмотреть на дом. То, что он там увидел, заставило его перестать вырываться: двухэтажный дом, ещё пару минут назад почти не отличавшийся по виду от соседних однотипных домов, предстал теперь в виде одноэтажной ветхой покосившейся лачуги. Крыша у постройки провалилась, окна были заколочены. Выглядела она так, будто ей не меньше ста лет и в ней уже давно никто не живёт.

   Мужики наконец вытащили Макса за ворота и вытолкнули на дорогу к его автомобилю, а сами тут же молча вернулись обратно и скрылись во дворе, с громким лязгом задвинув засов на калитке.

   Теперь мужчина стоял у своей машины, всё ещё пораженный метаморфозой, произошедшей с домом, и с тоской глядел на закрывшуюся за бородачами калитку. Осознав, что ничего в этой ситуации уже не сделаешь, он стал думать, что делать дальше. Снова появилась назойливая мысль, что надо ехать, и Макс уже было открыл дверь машины и стал садиться за руль, но неожиданно рядом с ним из ниоткуда появилась какая-то женщина в деловом костюме, на каблуках-шпильках и с папкой в руках. Макс успел мысленно удивиться, откуда в этой деревне взялась такая женщина и зачем она здесь, как вдруг понял, что стоит рядом со своей машиной уже не в деревне, а в каком-то городе, у большого крыльца четырёхэтажного административного здания.

   Женщина открыла папку, достала оттуда документы и начала что-то быстро говорить Максу, водя при этом пальцем по строчкам одного листа. Он ощущал себя словно в прострации и почти не понимал, что она говорит. Женщина наконец замолчала, захлопнула папку и повела Макса внутрь здания. Далеко идти не пришлось: тут же, на первом этаже, деловая женщина ввела мужчину в типичный офисный кабинет, усадила за стол и сунула ему под нос раскрытую папку с документами. Макс стал всматриваться в листы с текстом, успел прочитать первые слова сверху "Договор на оказание...", и в этот момент в кабинет вошли представительного вида мужчина и женщина. Они направились прямиком к Максу, и мужчина начал что-то показывать ему в бумагах в лежащей перед ним папке и что-то горячо доказывать. Макс смутно осознавал, что ему нужно как-то исправить договор по требованию этого клиента, потом извиниться за допущенную в нём ошибку. Он стал лихорадочно пытаться вчитаться в лежащие перед ним бумаги, чтобы понять, что конкретно ему нужно сделать, но голова просто отказывалась работать, ему была настолько неинтересна эта работа, что прочитанное тут же испарялось из сознания и приходилось снова и снова читать одну и ту же строчку.

   И тут явно что-то случилось со временем: представительного вида мужчина и женщина исчезли и на их месте напротив Макса уже сидел какой-то пожилой человек в очках и тряс перед ним доверенностью и исковым заявлением. Затем пожилого сменила молодая женщина с какой-то своей проблемой и кипой документов, связанных со взысканием алиментов на ребёнка. Этот поток лиц и бумаг стал просто нескончаемым, да ещё постоянно сопровождался назойливыми, заставляющими вздрагивать, телефонными звонками.

   Макс мог поклясться, что деловая женщина с папкой привела его сюда по его прикидкам несколько минут назад, но глядя на постоянно сменяющие друг друга лица за его столом, он был уверен, что провёл здесь уже как минимум несколько лет. Его уже тошнило и трясло от каждого документа, которые ему приносили, от каждого клиента, который приходил в офис, от каждого звонка, будь то от начальницы или от тех же клиентов. Все эти люди вызывали в нём стойкое отторжение. Макс не хотел их видеть, ему неприятны были их голоса, лица, высокомерный и требовательный тон, которым они разговаривали. Вообще вся эта работа была ему ненавистна и неинтересна.

   Наконец невыносимость положения достигла своего пика и Макс не выдержал. Он с грохотом отодвинул стул, на котором сидел, и бросился к выходу из помещения. Какое-то время он метался по каким-то извилистым коридорам и спускался по лестницам, хотя прекрасно помнил, что офис находится на первом этаже. В конце концов ему удалось оказаться на улице и он бегом слетел по ступенькам крыльца вниз и побежал не разбирая дороги по улицам, тротуарам, паркам, наталкиваясь на прохожих, успевая при этом извиняться.

   Скоро он заметил, что бежать становится труднее: всё вокруг стало затягиваться необычным тёмно-серым туманом и видимость становилась всё хуже. Через какое-то время, несмотря на то, что из-за ставшего совсем плотным тумана Макс совсем не видел, куда двигается, он бежал и бежал, пока не почувствовал, что больше бежать уже не может, и тут врезался во что-то твёрдое.

   Он ощупью обследовал предмет, в который врезался, и по царапине на задней левой двери, от которой всё никак не доходили руки избавиться, понял, что это его машина.

   В этот момент туман словно по волшебству рассеялся и Макс увидел, что находится на незнакомой загородной дороге, вдоль которой по обеим сторонам рос лес. Он облегчённо перевёл дух, осознав, что избавился от офисного кошмара, и сознание посетила привычная уже мысль-требование: надо ехать.

   Мужчина завёл автомобиль и только хотел тронуться с места, как перед глазами мелькнула какая-то тень и что-то глухо приземлилось впереди.

   Его глазам предстал ворон, который уселся на капот перед лобовым стеклом и пристально уставился на Макса. Птица была очень крупной и заслоняла собой весь обзор, не давая смотреть на дорогу.

   Сначала мужчина пытался не вылезая из машины прогнать ворона, который мешал ему продолжать путь.

   - Кыш, кыш! - замахал он руками. Но ворон никак не реагировал, и даже не шелохнувшись, продолжал спокойно таращиться сквозь стекло на сидевшего внутри человека.

   Тогда Макс выбрался наружу и повторил процедуру с неоднократным "Кыш!". После этого ворон нехотя, тяжело и грузно поднялся в воздух, но далеко не полетел, усевшись на ближайшую молодую сосну.

   Но стоило Максу сесть за руль, наглое пернатое чудо снова приземлилось на капот перед лобовым стеклом.

   Мужчина сделал ещё несколько таких же безрезультатных, как и предыдущая, попыток прогнать нахала.

   - Ну хорошо, я понял: сам ты лететь не хочешь, ты хочешь ехать, - сдался Макс. - Так куда же тебя отвезти?

   Ворон повернулся спиной к человеку, и его клюв уверенно показал направление движения.

   Так они и ехали вдвоём, машину Макс вёл медленно, боясь пропустить какой-нибудь нужный поворот, о котором птица сигнализировала поворотом тела и выставлением клюва в требуемом направлении.

   Ехали они, как показалось Максу, довольно долго, стало уже стремительно темнеть, и когда ворон на капоте повернулся к водителю своим клювом и каркнул, тот понял, что пора остановиться, приехали.

   Когда Макс вылез из машины и перевёл взгляд на капот, намереваясь спросить у ворона, куда им теперь, того уже и след простыл. Мужчина остался один в темноте, посреди пустынной дороги, вдоль которой также рос лес.

   - Ну и куда ты меня завёл? - растерянно спросил Макс, зная, что его никто не услышит. - Да ещё и бросил...

   Сильно расстроиться он не успел, так как краем глаза заметил среди деревьев неяркий отсвет.

   "Может, мне именно сюда и нужно было попасть?" - подумалось ему. И мужчина сошёл с дороги и стал пробираться сквозь деревья в ту сторону, где ему привиделся свет.

   Он осторожно продирался сквозь заросли, а светящийся блик то приближался, то удалялся от него, пока не вывел Макса на свободную от растительности поляну, где ярко горел костёр, а вокруг него стояли какие-то люди.

   Рядом он увидел огромную груду чего-то. Подойдя ближе, при свете костра он разглядел, что вся эта груда состоит из книг, старых, потрепанных, а то и совсем развалившихся книг, и стоящие вокруг огня люди, то один, то другой подкидывали из этой груды в костёр попадавшиеся под руку книги.

   - Что же вы делаете! - закричал Макс. Глядя на огромные огненные сполохи, он чувствовал, будто это горит его сердце. Он почти физически ощущал жжение в груди. И на фоне этого неприятного жжения у него вдруг снова возникло чувство, что он мог бы быть полезен, что он знает, что нужно делать.

   Всё внутри него кричало: зачем сжигать эти книги, ведь я могу их починить, я могу вылечить их, дать им новую жизнь!

   - Что вы делаете? - повторил он. - Ради чего? Разве так можно?

   - Нам холодно, парень, - сказал один из людей, отделился от остальных и подошёл ближе. - Мы греемся. Иди-ка лучше своей дорогой, если дорожишь своим книжным сердцем.

   Он улыбнулся, но при свете костра эта улыбка с блеснувшими золотыми коронками на зубах, была зловещей и угрожающей.

   Ещё трое в этот момент отошли от костра и приблизились к Максу. У одного в руках оказался металлический прут с раскалённым до красна концом. И вот в долю секунды этот раскалённый конец оказался в каком-то сантиметре от его груди.

   Макс отшатнулся от этого куска раскалённого металла и упал на землю, обо что-то споткнувшись.

   Пошарив рукой, он вытащил из-под себя что-то прямоугольное. Конечно, это была книга, которую то ли потеряли, пока несли к костру, чтобы сжечь, то ли её очередь на казнь ещё не подошла и она просто ждала своего часа.

   Книга была совсем новая, и в бликах огня он хорошо рассмотрел название - "Книжное сердце". У Макса даже потеплело на душе от этих напечатанных на обложке слов и внутри всколыхнулось ощущение чего-то знакомого, только он не мог вспомнить, что связано с этим названием. Это приятное ощущение охватило его даже при том, что его жизни, похоже, сейчас угрожала опасность. Чьи-то сильные руки грубо подняли его с земли и поставили на ноги, а раскалённый конец прута теперь очень опасно приблизился уже к его правому глазу.

   - У тебя есть пять секунд, чтобы исчезнуть из нашего поля зрения, - сказал тот, что держал раскалённый прут. - Или...

   Макс ни секунды не сомневался, что тот выполнит свою угрозу - такое у незнакомца было выражение лица.

   Он бежал, проламываясь в темноте сквозь ветки деревьев и кустов, пока не выбежал на дорогу. Его никто не преследовал. Успокоив дыхание после бега, Макс огляделся и увидел впереди метрах в двухстах блеснувший металл своего автомобиля. Он побрёл по дороге и только сейчас заметил, что держит какой-то предмет в руке. Это оказалась та самая книга - "Книжное сердце". Видимо, когда его поднимали с земли, он умудрился как-то неосознанно прихватить её.

   Надо будет прочитать как-нибудь, дал себе зарок на будущее Макс и убрал книгу в бардачок.

   Автомобиль снова катил по нескончаемой дороге.

   Вдали показались жилые строения. Снова город. Когда же это кончится?

   Впервые за всё время поездки Макс ощутил нечто похожее на голод. И словно по заказу на пути его движения, прямо у дороги, показалось кафе с незатейливым названием "Кафешка".

   Припарковав машину, он зашёл внутрь и занял свободный столик у стены. Официант принёс ему меню и тихо удалился.

   К удивлению Макса меню, ещё секунду назад лёгкое, гладкое и удобное, вдруг превратилось в его руках в стопку папок с документами. И кафе стало уже не кафе, а офисным зданием. И сам он уже сидел не за круглым белым столиком, а за тёмным письменным столом, на котором находились монитор с клавиатурой и мышью и телефон.

   И тут завертелось: офис, документы, люди, телефонные звонки, высасывающая всю энергию работа, стресс, бессонные ночи от всего этого.

   "Да ведь это уже было", - дошла до сознания Макса мысль. И снова по подсчётам мужчины весь этот круговорот уложился в какой-то небольшой промежуток времени: ведь он буквально несколько минут назад вошёл в кафе. Но ощущение вымотанности и пережитое количество событий в офисе говорили ему, что прошло явно больше двух лет.

   Раздался очередной невыносимый звук телефонного звонка, заставивший Макса вздрогнуть. Он поднял трубку и только хотел сказать "Алло", как из трубки послышалось шипение, затем чей-то хриплый голос произнёс:

   - Дорога ждёт! Езжай дальше, олух!

   После этого что-то щёлкнуло и пошли короткие гудки.

   К Максу в это время как раз направлялся начальник и лицо его не предвещало ничего хорошего.

   Мужчина понял, что больше не выдержит ни одного разговора с этим человеком. Да и только что произошедший короткий телефонный разговор подстегнул его к действиям.

   Видя, что начальник идёт в его сторону прямо от входа в кабинет и нет никакой возможности с ним разминуться, Макс не придумал ничего лучше, как быстро распахнуть ближайшее окно в кабинете, забраться ногами на подоконник и прыгнуть вниз. Благо было невысоко - этот офис, как и прежний, располагался на первом этаже. Пока бежал к своему автомобилю, Макс слышал, как ему что-то во след кричит начальник, но даже и не подумал оглянуться.

   Он рванул машину с места как ошпаренный, нарушая все мыслимые правила дорожного движения, умудрившись ни в кого при этом не врезаться и никого не сбить. Он ехал по этому незнакомому городу в надежде как можно скорее выбраться из него. Очень скоро высоких зданий по дороге стало попадаться всё меньше, потом они совсем сошли на нет, остались только малоэтажки. Макс понял, что на верном пути, и прибавил скорость.

   Вскоре обилие вдоль дороги частных домов и буйной растительности показало водителю, что он выбрался из города.

   Вот только радость его длилась недолго. Со временем он начал замечать, что дорога стала портиться, появились ямы, как будто по этому дорожному полотну постоянно ездили грузовики.

   Чем дальше Макс ехал, тем хуже становилась дорога: асфальт постепенно начал пропадать, покрывая дорогу какими-то неровными лоскутами. Земли, наоборот, среди этих лоскутов стало больше. Вскоре осталась одна земля, да и та начала превращаться в вязкую жижу, как будто в этой местности недавно прошли сильные дожди. Ехать становилось всё труднее, автомобиль стал вязнуть, и возникла опасность застрять. Что, в общем-то, и случилось в скором времени. Макс открыл дверь и стал вылезать из машины, и его ноги с противным хлюпаньем-чавканьем опустились в серо-бурую жижу. Дорогие ботинки были испорчены. Это было неприятно, но ещё одна мысль вдруг чётко оформилась у него в голове, мысль, которая, оказывается, всю дорогу не давала покоя и неотступно преследовала его, но только сейчас оформилась в простой и чёткий вопрос: куда я вообще еду и зачем?

   Не обращая внимания на то, что изляпался почти по колено в грязи, Макс, не забыв при этом прихватить с собой обретённую книгу из бардачка, зашагал по этой вязкой жиже вперёд, оставив машину на произвол судьбы. Он подумал, что может быть, пешая прогулка прояснит его голову и поможет найти ответ на вопрос.

   И вот в этот момент, как иногда бывает во снах, его пронзила догадка: я во сне, я сплю.

   Максу в течение жизни периодически снились осознанные сны, когда он полностью осознавал, что находится во сне, и по своему личному опыту знал, что этот период осознанности не продлится долго. Его мозг каждый раз категорически отказывался удерживать сознание в таком сне и мужчина быстро просыпался, не успев ничего толком совершить или о чём-то подумать в подобном сновидении.

   Но в этот раз он оставался в своих осознанных грёзах достаточно времени, чтобы его мозг сделал однозначный вывод: вся эта поездка и это застревание в машине в неизвестном месте посреди вязкой грязи, из которой никак не выбраться, символизирует его реальную жизнь - он всю свою осознанную жизнь едет и сворачивает куда-то не туда, занимается чем-то бессмысленным и неинтересным (хоть и приносящим материальную обеспеченность), находится не на своём месте, ощущает какую-то никчёмность. Он словно оказался в тупике, из которого нет выхода. Или есть?

   Тут его мозг решил, что дал достаточно времени своему хозяину наслаждаться осознанностью во сне, и Макс открыл глаза. Он лежал на кушетке, и к его голове всё так же были подсоединены датчики с проводами, а рядом на столе так же стояли приборы с мигающими огоньками, бесстрастно считывающие показатели во время его сна.

   Доктор уже в одиночестве, без белокурого коллеги, сидел тут же на стуле, смотрел на экран и что-то быстро записывал в блокнот.

   Наконец в каком-то из приборов что-то по-особенному пискнуло, доктор удовлетворённо хмыкнул и повернулся к пациенту:

   - Ну что? Как вы себя чувствуете?

   Макс ещё был заторможен после сна и того, что он в нём осознал, поэтому ответил не сразу:

   - Кажется, неплохо. По крайней мере, у меня ощущение, что я впервые за долгое время наконец-то выспался.

   - Замечательно, - улыбнулся доктор. - Рад это слышать. Хоть наша процедура и не ставит цель дать обследуемому просто выспаться, такой "побочный" эффект только приветствуется.

   Он заглянул в свой блокнот, сделал в нём небольшую запись и спросил:

   - Ну, а как ваша поездка? Можете ли вы со своей стороны оценить её как удачную?

   Макс молчал, он казался полностью погрузившимся в себя. В настоящий момент он пытался уложить по полочкам у себя в голове всё то, что открылось ему во сне. Он боялся, что сон и информация из него забудутся, если сейчас он мысленно не зафиксирует основные события из него. Такое уже бывало не раз.

   Доктор понимающе кивнул и не торопил пациента, тихо сидя за своим столом и продолжая делать небольшие пометки в своём блокноте.

   - Я дам скорее утвердительный ответ, чем отрицательный, - заговорил наконец Макс, пока доктор отсоединял от него всевозможные провода и датчики. - Мне кое-что открылось в этом путешествии и пришло осознание некоторых вещей. Я получил некую подсказку, примерное направление движения в моей дальнейшей жизни. И теперь мне нужно очень серьёзно подумать, взвесить все за и против и понять, насколько реально воплотить в жизни это направление.

   Макс вышел из медицинского центра и направился к своей машине. Садясь на водительское сиденье, он мысленно поразился, насколько точно во сне его мозг воссоздал его собственную машину. Он даже на несколько мгновений засомневался, а не во сне ли он снова находится? Уж слишком похожи ощущения на те, что были в начале сна, где он садился в автомобиль перед поездкой.

   И всё же Макс понял: в настоящий момент он находится не во сне, а в реальной жизни, и сейчас нужно не просто ехать, а решать реальную проблему, которая гложет его уже долгое время и не даёт спокойно жить.

   И вот сейчас, после некоторых размышлений, Макс мысленно окунулся в прошлое. Он начал понимать, что корень его проблемы кроется именно там и он же сам виноват в её возникновении, так как в какой-то период проявил нерешительность.

   Как теперь понимал мужчина, началось всё достаточно давно.

   Любовь к книжному делу проявилась у него ещё в подростковом возрасте: сначала ему понравилось переплетать и чинить старые книги вместе с дедом, который и научил мальчишку этому занятию и был приятно удивлён, что внук не пытается улизнуть куда-то под любым предлогом, а наоборот, с интересом и достаточно аккуратно для новичка делает всё, что ему показывают. Так они вдвоём непрофессионально, но вполне прилично перечинили много книг из бабушкиной личной библиотеки. Бабушка преподавала историю, и у неё было немало книг, к которым требовалось приложить руки.

   Вспомнил Макс и о том, как во время экскурсий с классом по различным музеям города он всегда задерживался в зале, где под стеклом были выставлены старинные книги, часто повреждённые от времени или какого-то внешнего воздействия. Он представлял себя в этот момент с этой книгой в руках в какой-то старой мастерской с различными инструментами и материалами для реставрации и починки книг.

   Потом, года через два, в восьмом классе в летние каникулы, когда для всех старшеклассников наступала пора двухнедельной отработки в школе, Макс сам добровольно вызвался отрабатывать повинность в школьной библиотеке, где требовалось отремонтировать довольно большое количество учебников.

   Насмешкам мальчишек-одноклассников тогда не было конца: ну и занятие ты себе выбрал, ты бы ещё цветочки в классах шёл поливать вместе с девчонками. Сами же пацаны, разделившись на две группы, пошли выполнять указания физрука и трудовика.

   В то лето он хоть и выполнил свои обязанности в библиотеке добросовестно и довольно умело, но издевательства и отношение приятелей-одноклассников всё же выбило его из колеи и отбило желание заниматься впредь чем-то подобным. Очень уж он был тогда зависим от чужого мнения и одобрения.

   "Как, впрочем, и сейчас", - признался сам себе Макс.

   А потом незаметно подошёл выпускной одиннадцатый класс. Все разговоры учеников вертелись о поступлении в вузы. Макс как гуманитарий до мозга костей тоже пытался определиться, куда ему поступать. В основном большинство разговоров заводилось об экономическом и юридическом факультетах. Кто-то собирался на исторический факультет, кто-то - в технический институт.

   Хоть бабушка и преподавала историю, увлечь ею своего внука ей не удалось, ему не была интересна и близка эта сфера знаний.

   Семнадцатилетний парень имел отлично по всем гуманитарным предметам, но каких-то особенных способностей и талантов в этих областях за собой не замечал. Скоро его привлекли разговоры некоторых одноклассников о том, как круто и престижно было бы поступить на юрфак. Да только конкурс там огромный, поступить практически нереально, если у твоих родителей нет денег и внушительных связей. Как он оказался в центре этих разговоров, он и сам не помнил. В памяти отложилось только фраза одноклассника, которую он потом слышал неоднократно в различных вариациях и от других людей: "Чего тебе туда соваться? Неужели ты думаешь поступить туда просто так, без денег и знакомств?"

   Эти слова подействовали тогда на Макса как красная тряпка на быка. Он должен был всем доказать, что сможет: сам, без связей, без денег. Зачем ему в то время всё это было нужно? Ведь в глубине души он понимал, что сфера права не представляет для него интереса. Сейчас, оглядываясь назад, мужчина объяснял этот поступок простой юношеской глупостью и гордыней.

   Результатом этой глупости оказалось тяжёлое, но удачное поступление на юридический факультет, несколько лет учёбы на нём и чёткое в период обучения осознание, что юриспруденция совсем ему не по душе (бросить университет он уже не мог, слишком много усилий было потрачено на поступление), дальнейший поиск работы и, разумеется, последующие годы самой работы - той самой, ненавистной, неинтересной, изматывающей, которая была показана ему сегодня во сне в медицинском центре.

   Кстати, о сне, вдруг ударило в голову Максу. Ведь это название из сновидения "Книжное сердце" было ему знакомо в реальной жизни. Как же он сразу не сообразил? Так называлась книжная мастерская, располагавшаяся недалеко от центра города. Она находилась совсем не по пути на работу, но иногда, когда понимал, что едет слишком рано в офис из-за отсутствия в этот день больших пробок, мужчина делал крюк, чтобы проехать мимо неё. Он вспомнил, как изумительно стало у него на душе, когда он впервые увидел вывеску, выполненную большими резными буквами, с этими приятными для его глаз словами - "КНИЖНОЕ СЕРДЦЕ".

   Впоследствии он несколько раз заходил туда и, рассматривая разложенные везде книги, украдкой поглядывал, как молодой парень под руководством мастера и по совместительству хозяина мастерской выполняет всё то, что когда-то он сам делал вместе со своим дедом.

Макса так и подмывало разговориться с мастером, познакомиться с ним, узнать поподробнее о его работе, в его сознании даже на какой-то миг запечатлевались совсем уж фантастические мысли: что он сам работает здесь с этим человеком и с этим парнем среди книг, что именно это его работа, его второй дом.

   Но реальность возвращала его на землю, и он молча уходил.

   Иногда Макс заходил сюда с Олей, которая знала о его пунктике. Порой она подшучивала над ним, но всегда по-доброму, ласково называя его книжным червячком. И не забывала время от времени приносить ему на починку книги своих знакомых или родственников.

   Бывало также, что мужчина как-нибудь на досуге черпал в интернете или из книг информацию о методах, особенностях, этапах и правилах реставрации книг. Это на какое-то время отвлекало его от того, что происходит на работе, и в какой-то мере получение такой информации можно было назвать самообразованием в той области, которая ему была интересна. Правда, на практике он использовал в основном только то, чему научился ещё с детства, поскольку книги, которые ему приносила Ольга или знакомые, не требовали сложного ремонта. Чтобы стать настоящим мастером, нужно учиться. И не только учиться, а оттачивать свои навыки на деле.

   В интернете же он нашёл информацию о том, что заработная плата переплётчиков и переплётчиков-реставраторов бывает средней или выше средней в основном у специалистов первой и высшей категории, имеющих возможность работать не в государственных организациях, а в частных мастерских. Да и опыт работы для получения такого заработка нужен около десяти - пятнадцати лет.

   Посещение медицинского центра и сегодняшний сон в лабораторных условиях словно подтолкнули Макса не просто подумать и порассуждать над проблемой. Начался дождь, по стёклам потекли тоненькие ручейки, и глядя сквозь эти ручейки на крыльцо и входные двери медицинского центра, Макс понял, что должен принять решение, как бы тяжело не было, именно сегодня, сейчас. Если не сделает этого, то так и будет дальше до самой пенсии мучиться, занимаясь нелюбимым и неинтересным делом. Он и так уже чувствовал себя на грани нервного истощения, которое и стало причиной обращения к известному в городе психологу в его частный медицинский центр.

   А ведь он честно в течение жизни несколько раз пытался сменить поле деятельности - увольнялся с должности юриста и работал не по специальности то на складе, то в магазине, то в организации, оказывающей информационные услуги. Но всякий раз в дальнейшем обстоятельства складывались таким образом, что приходилось снова возвращаться в юриспруденцию.

   Для себя он видел сейчас только два варианта развития событий: первый - оставить всё как есть и жить дальше, пока не подойдёт спасительный пенсионный возраст, когда можно будет освободиться, наконец, от ненавистной работы. Это означало ещё более двадцати лет мучений впереди; второй - начать трудовой путь почти с чистого листа, потратить время и деньги на обучение тому, что интересно и вызывает положительные эмоции, попытаться всё же стать мастером в этом деле (потому как мастером в сфере юриспруденции он себя назвать никак не мог, обычный заурядный юрист). Заниматься, в конце концов, любимым делом всю оставшуюся жизнь, пусть и не за большую зарплату.

   Где-то в сознании заговорил предательский голос: "Что о тебе подумают? Представь, что будут говорить? Родители и знакомые тебя не поймут. И Оля тоже. Никто не поймёт. Ты потеряешь всё: знакомства, какое-никакое положение, не особенно высокий, но вполне нормальный по нынешним меркам доход. И Олю, скорее всего, тоже. А ведь ты собирался вскоре сделать ей предложение".

   Но в этот раз Макс не желал сдаваться этому предателю: "Мне не обязательно прямо сейчас сразу же увольняться из юристов. Я могу работать как обычно, а по вечерам посещать обучение. Могу попробовать поговорить с хозяином мастерской, может быть, он разрешит мне работать у него по выходным без всяких денег, просто для опыта. Я даже сам могу ему заплатить за такую практику. Когда наберусь достаточно опыта, постараюсь найти работу, связанную с ремонтом книг, тогда смогу уволиться с чистой совестью. В течение какого-то времени заработок, конечно, будет низкий, но что мне мешает найти подработку? Я прекрасно осознаю, что будет немало трудностей. Но то, как я живу сейчас, это ещё хуже".

   Дождь усилился и прямо-таки заливал стёкла машины. Максу стало казаться, что это явление природы яростно пытается ему помочь и смыть всё негативное из его жизни, превратить её в чистое отмытое полотно, на котором ещё не поздно нарисовать то, что изначально и должно было быть изображено.

   "Вот в чём главный вопрос: осмелюсь ли я, - подытожил он свои рассуждения. - Смогу ли я освободиться от давления, которое всегда оказывало на меня мнение других людей".

   Он закрыл глаза, посидел так несколько минут и, наконец приняв решение, взял мобильник, зашёл в избранные номера и нажал кнопку вызова.

   - Да, Максик, - раздался мелодичный голос Ольги.

   - Оленька, я не знаю, сможешь ли ты меня понять, но мне нужно кое-что тебе сказать...