Так закалялась сталь: Силуэты [Юрий Густав-Дальский] (fb2) читать онлайн

Юрий Густав-Дальский Так закалялась сталь: Силуэты

Густой, промозглый туман, казалось, полностью поглощал собой солнечный свет. Судя по едва различимому кругу над горизонтом – сейчас рассвет. По крайней мере, так должно быть.

Внутренние часы Кайниса разбудили его задолго до того, как Эгелос – светило Хордаса, нехотя показалось над землей. Туман сгустился почти сразу, как Охотник пересек границу Нэнбета и ступил на территории Хар-Кхолсу. На этой гиблой земле даже члены ордена Стальных Охотников бывают редко. С одной стороны, это было странно – обширные болота на северо-востоке Тирра кишели всевозможными тварями разной степени злобы. А с другой – вполне объяснимо, ведь все эти земли были практически пусты. Ни люди, ни какие-либо другие расы, систематически не селились тут уже очень давно. Отчасти, как раз из-за того, что всю территорию Хар-Кхолсу покрывали топи и болота с весьма недружелюбными обитателями, процветающими в отсутствии цивилизованного соседства. Вторая же причина была намного более существенной для простого люда: земля Хар-Кхолсу была окутана, подобно сегодняшнему туману, мифами и небылицами. Когда-то страна процветала и была относительно плотно заселена целым калейдоскопом народов: люди из соседнего Велара и далёкого Дэнея, беглые коротышки полу-эльфы из захваченной Темной Башней Килии, ланиане-переселенцы, гномы-торговцы… Несмотря на суровые условия, жизнь здесь кипела во всех возможных аспектах, ведь Хар-Кхолсу граничила с тремя крупнейшими царствами Элия: Графством Исгард на юге, Веларом на западе и Гилъермонтом на севере, а с востока омывалась бескрайним океаном… И вся эта жизнь, все обитатели сгинули во времена жестокой Анмарской Войны несколько тысяч лет назад, когда демон-саттрап Иезииды – Лиинаш проклял эту землю лихорадкой Черной Лозы. Едкий гной этой болезни, пожалуй, был самым тяжким и жестоким бедствием, учиненным вторженцами. Настолько, что мир до сих пор полон суеверий и сказаний об этой мертвой земле.

Вспомнив некоторые из них, Кайнис поежился. Он не боялся мифов, он с ними боролся. Однако, в голове тут всплыли иллюстрации из охотничьих учебников с изображенными на них жертвами Черной Лозы и пытками иезидов, которыми они заставляли страдать и без того несчастных жителей страны.

Но все равно, находились те, кто плевал на все россказни и тяготы жизни здесь. Таких было совсем немного и ютились они в крохотных, разрозненных деревушках. По большей части в тех местах, где можно было хоть как-то обеспечить эту жизнь. В остальном мире их звали изгоями, отчаявшимися, прокаженными, безумцами… Молодой Охотник же питал к ним изрядную долю уважения.

Наверно поэтому он решил прислушаться к словам старого гнома, которого он повстречал по пути из Нэнбета. Охотник собирался было покинуть маленькое гостеприимное королевство и вернуться обратно в Велар, но загадочный рассказ не менее загадочного, хоть и весьма компанейского старца, заставил его передумать. Те, кто жил в Хар-Кхолсу, редко покидали эти земли, словно становясь неотъемлемой частью их природы. Правда, если верить словам гнома, он почти всю жизнь провёл в деревушке, которые местные зовут Эдтирт, где-то около западной границы. Она неплохо процветала, ведь лежала на пути нескольких караванных путей, была привалом торговцев и даже, каким-никаким, торговым центром близлежащих земель. Однако, с недавних пор там стали твориться какие-то странные, если не сказать, жуткие вещи – стали пропадать жители, караванщики. Некоторые просто исчезали, некоторых находили мертвыми у себя дома. Поползли слухи о некоем загадочном существе, которое охотится по ночам и "всякая прочая ересь страхожитская", как выразился старичок, рассказывая Кайнису всё это. Ну, с таких историй начиналась добрая половина заданий любого Охотника, поэтому парень несильно поразился. Впрочем, его давно влекло желание посетить Хар-Кхолсу и самому посмотреть на то, чем пугают маленьких непослушных детей. К тому же, гном как бы невзначай обмолвился, что их старейшина Скитис увлекается коллекционированием разных безделушек, некоторые из которых весьма древние, а некоторые даже обладают магическими свойствами. И непрозрачно намекнул, что та, по природе своей, довольно щедрая и охотно расстанется с ними, если кто-то сможет помочь деревне с ее злоключениями. Поэтому Охотник свернул со своего пути и отправился на восток.

Туман обволакивал все вокруг, оставляя лишь уродливые очертания, напоминавшие искаженные силуэты, навек застывшие в агонических позах. Кайнис не был трусом, но стылый взгляд этих немых наблюдателей заставлял его кожу покрыться мурашками. Охотник шёл быстро и аккуратно, мысленно стараясь убедить себя в том, что это не более чем причудливые стволы болотных деревьев. Хотя, согласно некоторым повериям, эти деревья были душами павших от рук иезидов, которым суждено навечно обратиться к мукам и собственному уродству. Охотник хмыкнул, вспомнив это. Ну и бред. И все же, не смотря на свой скепсис, он настороженно прислушивался к шелесту листьев на чахлом ветру, плеском застойной воды… К каждому звуку, который могло уловить его чуткое охотничье ухо.

Как ни странно, опасность он почуял не ухом, да и вообще не любым другим чувством осязания. Скорее, интуиция подсказала ему, что среди множества омертвевших взглядов деревьев за ним пристально наблюдает кто-то ещё… Кайнис хотел верить, что это кто-то живой. Резко обернувшись, он огляделся. На секунду ему показалось, что в тумане возник, отличный от остальных, силуэт. Всего на секунду и тут же растворившись в белесой мгле. Он был аккуратный, более всего походил на эльфа: высокий, худощавый. Может, это и было лишь наваждением, но Кайнис решил удостовериться, на всякий случай.

Пригнувшись, он запахнул бело-серый плащ и пониже опустил такого же цвета шляпу так, что сам слился с туманом, пригнулся и медленно пошел в ту сторону, где-то только что стоял некто. Рука Охотника крепко сжимала рукоять массивного двухзарядного револьвера "Зинг", в простонародье именуемого «карманной пушкой». Вопросы о происхождении такого прозвища отпадали сами собой при первом взгляде на широкий ствол и патроны, по толщине не меньше большого пальца взрослого человека. С таким и буйного халимского слона завалить – плевое дело. А эльф, пускай даже самый высокий, по сравнению с ними, просто букашка. Но все же, несмотря на столь грозное оружие, Кайнис чувствовал какое-то волнение. Впрочем, он мысленно обругал себя за это. В конце концов, он – Охотник. Стальной Охотник. И всякая подобная чепуха это меньшее, с чем ему пристало иметь дело. Видимо, бутылочка виски на последнем привале была лишней.

Парень мотнул головой, отогнал все ненужные мысли, быстро вернув привычную выдержку и собранность. Пара метров – и твердая земля превратилась сначала в жидковатую грязь, а затем в воду. Он стоял на берегу топняка, о размерах которого судить было сложно – туман не давал рассмотреть ничего далее метров четырёх. Охотник ещё некоторое время поозирался по сторонам, стоя чуть ли не по колено в мутной воде. Это его ничуть не тревожило. Даже если бы высокие кожаные сапоги и пропускали воду, то на такую мелочь, как мокрые ноги любому Охотнику плевать с высокой колокольни.

Парень обратился в слух: все было тихо, лишь привычный болотный шумок, да запевания лягушек. Он собирался было пойти обратно, к твердой тропе, но краем глаза заметил какое-то движение прямо под собой. А затем – два ярко-желтых глаза, смотревших на него сквозь зеленовато-коричневую муть. Тут же вокруг его ног обвились длинные склизкие щупальца с множеством присосок на них. Охотник выстрелил, метя туда, где секунду назад сверкали огоньки глаз. Подняв фонтан грязной жижи, ошметков грязи и крови, пуля нашла свою цель, хватка щупалец ослабла. Но лишь на краткий миг, а в следующий на их место уже пришли новые. А за ними ещё. Все новые и новые жёлтые точки вспыхивали под водой, делая ее отдаленно похожей на звёздное небо. Кайнис громко выругался сам на себя за то, что позволил себе так просто попасться на уловку болотников. Задумавшись о созданных сознанием тварями из детских страшилок и сказок, он позабыл о вполне реальных чудовищах, роящихся в топях Хар-Кхолсу. Хотя, стоит отметить, что он совершенно не думал о том, что болотники заберутся так близко к границе болот. Раньше они обитали лишь в их глубинах, в самом сердце. Прячась в мутной воде, эти твари своими щупальцами заманивали добычу в трясину, где и убивали. Как они выглядели по-настоящему, не мог сказать ни один охотничий бестиарий, ибо их мягкое, скользкое тело было очень изменчиво, подобно донному илу. Единственное, что было известно наверняка – то, что они обладали длинными и сильными щупальцами. Кайнис предположил, что именно ими они и создали в тумане что-то похожее на эльфийский силуэт. А ведь такой способ охоты довольно распространенный и эффективный…

Но об этом и о том, как болотники выглядят на самом деле, Охотник не шибко хотел думать. Гораздо больше его сейчас волновало непосредственно практическое использование щупалец тварями, а именно то, что он был обвит ими уже почти до самого пояса. Ноги вдруг свела резкая боль – болотники тянули его за собой, на глубину, и из некоторых присосок на щупальцах вырвались тонкие, острые шипы, протыкая прочную ткань плаща и вонзаясь в кожу. Кайнис знал, что они не ядовиты, но от боли это никак не спасало. Охотник потянулся к рукояти меча, но отдернул руку, вспомнив, что недавно лишился своего верного оружия. Выхватив большой нож, он попытался хоть как-то высвободиться из ужасных пут. Но не очень успешно: как только парень перерубал одну конечность, на ее место вставали две новых. Багровая от крови вода будто бы кипела вокруг Кайниса, так много было вокруг этих тварей.

"Что за чёрт? – подумал Охотник – Болотники живут стаями, но чтобы такими огромными…"

Слишком поздно Кайнис понял, что одним ножом не обойтись. Как только он потянулся за пазуху, рука его оказалась крепко схвачена несколькими щупальцами. Теперь Охотник боролся лишь за то, чтобы не потерять равновесие. Падение в затхлое болото означало быструю и неминуемую смерть. А может и небыструю, но это ещё хуже.

Вот уже и его грудь оказалась в гибельных тисках. Сопротивляться становилось все труднее с каждой секундой. По правде говоря, это было бесполезно. Но Кайнис не думал об этом. Не думал о том, что ужасные твари затягивают его все дальше на глубину и что уже больше, чем по пояс, он погрузился в мутные воды, из которых возникали все новые и новые щупальца. "Уж если подыхать, то хоть с азартом." – подумал Охотник, отсекая очередную тентаклю. Он даже не до конца осознавал всю близость смерти. Слишком молод он был, а в молодости всегда чувствуешь себя бессмертным, считаешь кончину чем-то иллюзорным, абсолютно недосягаемым, и что кривая старуха обходит тебя стороной, не обращая внимания на тебя. Но она всегда бдит и пристально наблюдает за каждым твоим шагом. Но пока юная кровь кипит в твоих жилах, даже срываясь в темную пропасть, не отдаешь себе отчёта в том, что твой путь окончен, а дальше – пустота. Холодное и безразличное к твоим прошлым подвигам и преступлениям, к твоим мыслям и поступкам, ничего. Возможно, это незнание было даже на руку Кайнису.

Болотники заставили Охотника сделать ещё один шаг, утягивая за собой, и он почувствовал, что под ногой нет даже вязкого ила. Утробно зарычав, Кайнис рухнул в лужу, изо всех сил стараясь хотя бы держать глаза открытыми. Рот и нос сразу заполнила зловонная жижа из застойной воды, грязи и крови. Разглядеть что-либо было почти невозможно, но он чувствовал, что твари тащат его все дальше на какую-то фантастическую глубину. Тело уже почти ничего не чувствовало и не слушалось, лишь кости ломило да сдавливало грудь свинцовой толщей воды. Кайнис поднял голову: под самой поверхностью, на фоне светло-серого тумана, мелькали продолговатые силуэты болотников. Так быстро, что даже форму их толком разобрать не выходило. Охотник ухмыльнулся: "Чтож, видимо, никому не дано узнать, как они выглядят на самом деле…". Что-то невероятно огромное проплыло прямо перед носом парня, но он уже не заметил этого – глаза его были плотно закрыты. Как и не заметил ослепляющей вспышки, прокатившейся через пару мгновений над всем болотом.

***

"Это не может быть наваждением. – Парень задумчиво почесал бритый затылок. – Нет. Как такое может быть наваждением? С другой стороны… А что же это ещё?"

Кайнис посмотрел на своё тело – он был полностью голым. И что самое непонятное – чистым. Ни грязи, ни крови, ни ссадин, вообще никаких следов схватки с болотниками.

"Ну и ну… – Он поднял взгляд. – Какое странное место". Охотник стоял посреди каких-то руин, окруженных высокой каменной стеной. Руины не представляли из себя ничего особенного: куча валунов, покрытых мхом и влагой. В тусклом свете вряд ли можно было понять, чем он были раньше и парень не стал заморачиваться. "Стоп. – одернул он себя. – Свет?" и поднял голову. Небо было непроницаемо черным, словно ночью в пасмурную погоду, но острое охотничье зрение четко давало понять, что наверху нет ни единого облачка. Приглядевшись получше, он заметил, что высоко-высоко что-то движется. Что-то непонятное и колоссальное, занимающее собой почти все небо. Но что именно это было, Кайнис сказать не мог, кроме того, что это точно не облака. А то, что он видел четко и ясно, заставило спину покрыться холодным потом – огромный тёмно-серый глаз в самом зените. Именно его красноватая радужка и заливала все вокруг слабым светом. Не мигая, око неотрывно смотрело на него. "Неужели это и есть Ночь Вечной Охоты? – Спросил сам у себя парень, имея ввиду место, куда по преданиям попадают после смерти члены ордена Стальных Охотников. – Что-то не больно похоже на рассказы, да и вообще… Я думал все подобное – байки… Нет, нет, нет! Это невозможно… Загробная жизнь? Глупо". И ещё раз осмотрелся по сторонам. Глаза его окончательно освоились, и он мог различить то, что находилось за стенами. Руины, судя по всему, были на холме, а в отдалении от них, на большой равнине, раскинулись очертания огромного города. Монструозного и бескрайнего. Среди монументальных зданий что-то шевелилось, это было заметно даже с такого почтительного расстояния. Охотник тряхнул головой, словно стараясь проснуться. Этого не могло быть, по его мнению: к загробной жизни он относился скептически, а болотники насколько он знал, не обладают каким-либо свойствами воздействия на разум.

Вдруг небесное око моргнуло и словно бы разгорелось, залив все вокруг относительно ярким алым светом, от чего все стало видно намного лучше. От похожего на башню здания вдалеке отделились три громадных фигуры. Они выглядели точь-в-точь как та, что Кайнис видел на обочине дороги. Охотник отнюдь не был трусом, но от этого зрелища по телу пошла мелкая дрожь. Хоть разглядеть их лица было невозможно, Охотник был уверен, что все трое наблюдают за ним. Парень уже с трудом мог убедить себя в нереальности происходящего.

Тут кто-то положил руку ему на плечо. Жёсткую и холодную. Этот холод он чувствовал не кожей. Он чувствовал его сердцем. Кайнис развернулся так резко, что чуть не потерял равновесие и принял боевую стойку, готовясь встретить того, кто стоит за его спиной. Но там было пусто: лишь неровная серая стена. Охотник нахмурился и осмотрелся по сторонам, вообще перестав что-либо понимать. Плечи вновь ощутили прикосновения рук, но на этот раз сразу двух. Парень вновь крутанулся на месте и вновь уперся взглядом в пустоту. Тут всю спину охватил дикий холод, словно неведомый гость прижался к нему всем телом, сдавливая легкие. Кайнис попытался вскрикнуть, но не смог. Он побежал, бешено выкручиваясь и стараясь выпутаться из незримых объятий. Побежал куда-то, где в обвалившейся кладке стены чернело что-то, отдаленно похожее на расселину, достаточно широкую, чтобы протиснуться в нее. Поднялся ветер. Внезапный и резкий, он свистел и стонал в ушах своими порывами. А может это действительно были чьи-то завывания и стоны. Кайнису казалось, что он может разобрать отдельные голоса и даже слова, но понять, что они значат, он не мог. Да и не пытался.

Расселина оказалась длинным коридором с влажными липкими стенами. Внутри ветер зверствовал ещё сильнее, чем снаружи так, что Охотнику пришлось закрыть уши. Стараясь перевести дыхание, он прислонился к стене, но тут же с отвращением отпрянул. Как только он коснулся неровной поверхности, под кожей его будто стали копошится тысячи муравьиных лапок. Кайнис посмотрел на стену – на ней действительно роились крохотные насекомые. Спустя пару секунд они выстроились, образовав своими спинками вполне четкие слова: "Не оборачивайся. Не беги". Охотник сморщился, сплюнул и, наперекор посланию, побежал дальше по коридору.

– Они умирали долго… – Донес до него ветер.

– Нет! – Коротко вскрикнул парень.

Спустя десяток шагов, он оступился. Чувствуя, как что-то тянется к нему, он попытался перекатиться и встать, но тело словно стало свинцовым. Единственное, что он мог – это поджать под себя колени, обхватив их руками, и готовиться к худшему.

Тут, сквозь завывания ветра, он услышал шепот. Непохожий на все остальное в этом странном месте, чужеродный ему. Шепот словно доносился извне. Он звучал все громче, заглушая собой стенания ветра. Холод отступил, и Кайнис разжался, откинувшись на спину. Над ним брезжило слабое сияние молочного цвета. Оно становилось все ярче, пока наконец не поглотило все вокруг. Теперь его мир представлял собой белесую пустоту. Ставший чуть ли не оглушительным шёпот умолк. Не в силах более смотреть на свет, Охотник закрыл глаза, но спустя мгновение, все его тело содрогнулись, будто от удара по нему добрым кузнечным молотом, заставив машинально разлепить веки.

К своему удивлению, он не увидел ни всепоглощающей тьмы, ни болезненно-яркого света. Вместо них над ним нависал низкий, плетеный из веток потолок.

***

– Тебе много повезти, что мои рыбаки наткнуться на тебя. – произнес умудренный годами, слегка скрипучий женский голос на очень ломанном, но понятном общем языке с сильным акцентом.

– Ч-что? – скорее сам у себя переспросил Охотник. Он всё ещё не до конца понимал: реально ли все то, что с ним сейчас происходит или это очередной невнятный бред.

Он попытался подняться, чтобы найти обладательницу голоса, но тело отозвалось резкой, жгучей болью.

– Тихо-тихо, тебе нужен отдых. – впрочем, обладательница голоса сама избавила его от необходимости поиска, возникнув рядом с низенькой соломенной кроватью.

Это оказалась старая ланианка. Высокая, худощавая, она очень походила на змею. Особенно, если учесть, что сплюснутая в районе рта и носа голова этих дьено-эльфов, напоминала голову некоторых рептилий, более всего, если смотреть в профиль. Выступающий, приплюснутый нос образовывал ассиметричный треугольник со скругленными углами, длинной гранью прямой, широкой переносицы и короткой – подбородка. Продолговатые вертикальные ноздри, вместе с отсутствием губного желобка, дополняли картину.

Нижняя половина лица ланианки была закрыта своеобразной маской из множества серебристых цепочек, тянущихся от продетых сквозь ноздри колечек до мочек острых, подвижных ушей. В косу из длинных, седых волос были вплетены какие-то вставки, на которых держался кусок дорогого расписного шелка, идущий до плеч. Такой экстравагантный капюшон действительно сильно напоминал змеиный.

– Лежи. Я – друг. – она успокаивающе положила руку Охотнику на плечо. Ясные серые глаза ее при этом действительно горели дружелюбным костерком.

– Кто ты? – хрипло спросил Кайнис.

– Скитис. Эйна – старейшина Эдтирта, как его назвать дэйоны из других царств. – некоторые слова в речи ланианки были хоть и старыми, но все ещё используемыми в общем языке, хоть с ее акцентом и звучали как-то незнакомо. До Кайниса даже не сразу дошел смысл весьма распространенного слова "дэйоны", которым назвали живых всех рас.

– О как… – Охотник откинулся на подушку и устало потер переносицу. – А я как раз к вам шел. Конечно, рассчитывал на более эффектное появление, но так тоже неплохо. Хотя бы болотников кормить не пришлось.

– Шан'эл дар. Это не болотники, нет, хоть и похожи на них. Мои дэйоны называть их масгейл. Масгейл когда-то быть болотниками. Потом они выбраться из своих болот и перебраться сюда. Тут что-то стать с ними… – ланианка замолчала. Кайнис видел, что она слегка взволнованна. – Что-то, что сделать их стаи больше, сильнее, злее. Словно они стать как… Ммм… Одно существо.

– Коллективный разум улья? – предположил он, силясь вытянуть больше информации на все возникшие вопросы.

– Да, – Скитис закивала.– отчасти, это так. Но я думать, что болотник быть просто животным. Масгейл словно есть чей-то инструмент, чьи-то руки… Но это все домыслы старой Скитис, я до сих пор не доказать этого.

– Хм. Значит, должна быть и голова, верно? – продолжил размышлять Охотник. О своем странном видении он пока решил умолчать.

– Шан. Есть и голова. Но я не знать, кто это. Возможно, это что-то, что жить глубоко в топях, а может и что-то ещё… – ланианка взяла с покосившегося стола кружку и протянула ее парню. Цвет ее кожи был почти таким же, как и глина, из которой была слеплена кружка. Правда, на руках кожа была не особо видна из-за просто фантастического количества разнообразных украшений: колец, браслетов, фенек и прочих разноцветностей. Охотник полагал, что половина из них, так или иначе, были магическими.

– Кстати! – Кайнис приподнялся на локтях и залпом проглотил содержимое стакана. Оно было кислым и изрядно продирало горло. Парень мысленно уколол себя за то, что даже не принюхался к напитку, но впрочем, это было какое-то лечебное снадобье, а не яд: боль в теле плавно начала утихать. – Не расскажешь, как твои рыбаки так легко одолели этих тварей и вытащили меня? А то я чувствую себя никудышным Охотником после этого.

– Нет. Не кори себя. Мало есть тех, кто способен совладать с масгейл. Особенно, видя их в первый раз. – Скитис покачала головой. – Но я не способна рассказать тебе, как бороться с масгейл. При всем моем почтении к иргиль..

– Иргиль? – парень хмыкнул и нахмурился.

– Так называть войнов твоего ордена на языке моих предков. Они всегда быть в почете. Но я не могу рассказать. – голос ланианки упал и звучал виновато, но в голову Кайниса все равно закрадывались некоторые подозрения. Однако, после небольшой заминки, Скитис продолжила: – Масгейл окружить Эдтирт со всех сторон. Но они не уметь выходить на твердую землю, на дороги, по которым ехать много торговцев. Масгейл не по своей воле служить Эдтирту щитом от этих же торговцев, которые для своей алчности готовы сделать много плохого. И даже несмотря на слухи про ужасных монстров вокруг нашей деревни – они не бояться приезжать сюда вновь и вновь… Это их дело и мне грех жаловаться – благодаря им мы и живём. Но если масгейл исчезнут – богатые дэйоны захватят Эдтирт, чтобы не платить за ночлег и еду и заставят нас самих добывать им ее. Скитис не может этого допустить.

– То есть, вы позволяете этим монстрам спокойно нападать на караваны, среди которых много и ни в чем неповинных путников? – беспечно спросил Кайнис без какого-либо нажима, но во фразе его ясно чувствовался холодок.

– Мы просто не трогать естественный ход жизни. – уклончиво ответила старейшина. – Торговцы знать про масгейл, но они все равно ходить через Эдтирт. Их никто не заставлять, кроме их же алчности, ведь они могут пойти другими, безопасными путями. К примеру, через царство Велар.

– Что же, это довольно резонно. – размышлял Охотник. Полная картина все никак не хотела складываться у него в голове. Он оглядел свое тело – почти все оно было перевязано бинтами из странного травянистого растения. – Но тогда и у меня возникает резонный вопрос. В Нэнбете, к западу отсюда, я встретил гнома. Тот сказал, что родом он из Эдтирта и что вам нужна помощь, и что на счастье подвернувшийся охотник поможет с их проблемой как никто другой…

– Да. Это я велела ему покинуть деревню и найти кого-то. И я очень счастлива, что он встретить именно иргиль… – Скитис уселась за стол и принялась перебирать кучку лежащих на нем кореньев. – Нам нужна помощь, но не с масгейл. Я все скажу тебе, но позже. Тебе нужен покой. Отдыхай иргиль. Тут ты защищён.

– Надеюсь. Выбора у меня немного. – фыркнул Охотник. – Кстати, а где мои вещи?

– Вот. – Скитис ткнула когтистым пальцем в угол, где лежала кучка из вещей Кайниса, а на ней покоились верная винтовка, нож и револьвер. Все на удивление было чистым, а орудие даже блестело в теплом свете. – Один из рыбаков желать стащить их, как плата за спасение. Я разозлиться на него и заставить вычистить всё. В моем роду всегда уважали иргиль.

– Надо же. – Кайнис даже слегка смутился от такого отношения, но никак не показал этого. – Спасибо…

– Отдыхай. Тебе нужен сон. Я скоро вернусь. – ланианка склонила голову, затем с непостижимой для ее лет грацией развернулась и бесшумно покинула маленькую шестиугольную хижину, плотно притворив за собой низкую дверь.

Размышляя, Охотник ещё некоторое время смотрел ей вслед. Мысли и подозрения роились как мухи, но Кайнис счёл, что пока что лучшим решением будет ждать и наблюдать. По крайней мере, стоит узнать для чего он здесь. А если в процессе узнается еще что-нибудь, то вообще прекрасно. Информация еще никому не вредила.

Успокоившись, он улегся поудобнее и последовал словам Скитис, а именно погрузился в глубокий, но чуткий охотничий сон, позволяя ранам затягиваться быстрее под влиянием искажённой крови и лекарств ланианки.

Едва его глаза сомкнулись, Кайнис вновь очутился в этом странном… Сне? Месте? Мире? Сложно сказать. На этот раз ощущения были совсем иными. Если тогда он полностью ощущал собственное присутствие, то теперь он был не более чем наблюдателем. Самое необычным было ощущение собственного тела – он чувствовал его как будто бы со стороны, настолько кристально остро и четко, как никогда ранее. Каждый миллиметр, каждую клеточку…

На этот раз Охотник оказался на высоком холме, поросшем жёсткой темно-красной, местами черной травой. Немигающее око все так же пылало алым, заливая все вокруг своим светом. Под склоном холма раскинулся редкий лес корявых деревьев. Точь-в-точь таких же, какие растут в топях. Эти, разве что, были куда более изуродованными и жуткими. За порослью располагался тот город, что Охотник видел за стенами тех руин. С высоты его было намного лучше. Он был огромен и представлял собой беспорядочное нагромождение циклопических башен и цитаделей совершенно случайных и порой непонятных форм. Средь них блуждали те огромные существа. С этого ракурса куда понятнее был их истинный размер… И их количество. Каждой клеточкой своего ясно неощутимого, но такого чувствительного тела, Кайнис надеялся, что не привлечет внимания ни одной твари. Но, похоже, им было все равно. "Пусть так и будет" – подумал Охотник. Всегда спокойный и расчётливый, он имел прекрасное самообладание, но это место пугало его, заставляя неистово нервничать. Несмотря на свою молодость, он встречался лицом к лицу с ужасающими созданиями и побеждал их. И ни одна из них не пугала его, не вызывала дрожи… Усугублялось все тем, что он не мог объяснить этот страх сам себе. Честно говоря, он с трудом мог объяснить себе вообще что-либо.

Парень хотел получше осмотреть окрестности, пытаясь найти те руины, в которых оказался во время прошлого своего "визита". Медленно он прочесывал взглядом пространство около зловещего города, пока что-то не заставило его обернуться. Это не было каким-то физическим воздействием, а, скорее, принудительным внутренним порывом, навязчивой мыслью, которой он не смог воспротивиться.

Сердце бешено застучало, отзываясь хлестким звоном в ушах Кайниса, пульсации в висках и шее. Перед ним вновь стояло это. Высокий, тонкий силуэт. Он был разительно меньше тех, что бродили по городу. Намного. Но страха внушал явно не меньше. Метра три в высоту. Фигура явно не принадлежала ни одной из живых рас. Именно ее Кайнис и видел в тумане Хар-Кхолсу, он сразу понял это. На ровной, пустой опушке холма существо поразительным образом умудрялось оставаться в тени так, что Охотник никак не мог рассмотреть ни лица, ни других деталей. Кайнис замешкался – вокруг буквально нет ничего, что может отбрасывать тень… А может… Оно и есть тень? Может оно само решает, чему скрыться, а чему остаться на виду. Охотник не слышал ни о чем подобном. Что ж, будет, о чем рассказать Альтаиру, да и другим коллегам Охотникам. Если он выберется живым, конечно.

Существо медленно приближалось, так плавно передвигая длинными тонкими конечностями, что казалась, будто они не двигаются вовсе. Хоть оно все ещё находилось на почтительном расстоянии, страх Охотника стал намного сильнее. Захотелось убежать, но он не мог даже отвести взгляд. Его же собственная воля восстала против него. Сильнейший инструмент любого умелого война не просто стал бесполезен. Он был направлен против него, словно цепкой хваткой гигантской руки удерживая все его тело, каждую мышцу. Еще на два шага ближе. Сквозь клокотание крови в ушах Кайнис услышал тихий шепот. Это был тот же шепот, что доносил до него дикий ветер, но на этот раз не было ветра и его истошных завываний. Все звучало отчетливо. Охотник мог разобрать некоторые слова, но услышанное его не сильно утешило: " Не. Открывай… Глаза…" – шепот полнился сотнями хриплых голосов: мужских, женских, детских. Настолько пустых и отчаявшихся, что заставлял все внутренности Кайниса сжаться. "Огонь выжжет их… Мы помним… Мы всегда рядом. Они рядом… Они смотрят, когда закрыты… Глаза…".

Тварь уже стояла совсем близко. Теперь он мог хотя бы немного рассмотреть ее: худое мужское тело было ужасно растянуто. Ребра практически торчали наружу, сквозь темную лоснящуюся кожу. Непропорционально длинные руки свисали до самых колен. Сначала Охотник подумал, что пальцы существа увенчаны когтями, но потом понял, что это просто невероятного размера кости самих пальцев, обтянутые кожей. Только лица он до сих пор не мог рассмотреть. Или же… Его просто не было. Жуткая продолговатая голова была просто черепом в сплошном тугом чехле. Ни носа, ни провалов для глаз, лишь небольшие впуклости на их месте, она была абсолютно гладкой. На ней не было ничего, на первый взгляд. Лишь когда гость сделал ещё несколько неуловимых шагов в сторону Кайниса, тот увидел тонюсенькую ниточку безгубого рта, тянущуюся от одного места, где, по идее, должно быть ухо, до другого. Медленно она начала расширяться, обнажая неровные и несоразмерно большие черные зубы. Сердце Охотника замерло, когда он увидел, насколько большим оказался рот твари: распахнутым он был длинной вполовину и без того вытянутой головы. Вместо языка хаотично извивались четыре коротких щупальца, напоминавшие щупальца болотников. Существо уже стояло прямо перед Кайнисом, так что тот чувствовал на себе его неестественное ледяное дыхание, если эти странные порывы можно было так назвать. Шепот в ушах стал невыносимо громким, заглушая даже собственные мысли парня.

"Нет! Это просто кошмар – лихорадочно он старался собрать разум воедино – На этот раз точно. Я ясно помню, как я засыпал… Просто засыпал! Значит нужно так же просто проснуться".

Вот только проснуться никак не выходило. Тварь уже ощупывала лицо Охотника своими щупальцами, а он не мог даже закрыть глаза. Кайнис попытался закричать, но одно из щупалец заползло прямо в горло. Мерзкая иссиня-черная плоть сочилась густой гнилью, вызывая сильнейший рвотный позыв. Двое других заткнули ноздри, а последнее проникло в ухо. Охотник задрожал от острой боли и бессилия. Тело сковывал столь ужасный холод, который, казалось, несравним даже с холодом тысячелетних ледников Аорнаранаха. Перед глазами замельтешили многочисленные образы, воспоминания. Столь размытые, что ни за одно он был не в состоянии зацепиться. Силы покидали его. Поток изображений иссяк. Наступила кромешная темнота и пронзительная боль в каждой клеточке тела. Такая объемная и сильная, что ни одна полученная Охотником когда-либо до этого рана и близко не стояла с этим ощущением. Тиски собственной воли наконец раздались, вместе с железной хваткой неведомой твари. С раздирающим душу и горло криком Охотник повалился на землю. И открыл глаза.

Над ним нависал все тот же потолок. Из окна брезжил слабый свет столь редкого в этих краях солнца, обволакивая теплом маленькую хижину. Уставленная всевозможной плетеной мебелью, до краев увешанная всякой шаманской атрибутикой и безделушками, она казалась такой уютной… Такой домашней.

– Ах, очнулся. – донесся до все еще взбудораженного спросонья Охотника мягкий голос Скитис. Она сидела рядом на изящном стуле из затейливо переплетенных веток. – Не самый сладкий сон, верно быть. Ты кричать сильно громко. Не много других так кричать.

– В… Каком… Смысле? – сознание Кайниса потихоньку вставало на место, хоть дыхание всё ещё оставалось сбивчивым, а в горле стоял неприятный ком, с трудом давая дрожащему голосу выходить наружу. Как только слова ланианки дошли до него, внутри все всколыхнулось от непонимания и злости, однако жёстким усилием он подавил этот порыв и спросил спокойно, как только мог. – Может теперь я могу узнать, что все это значит?

– Тише. Я понимать твою злость, иргиль. – Скитис выглядела серьезной и озабоченной. От нее явно не укрылись мимолётные эмоции парня. – Это было необходимо. Теперь, когда ты увидеть, а твои раны почти затянуться – я могу говорить.

– Вам придется многое рассказать, старейшина. – довольно холодно отчеканил Охотник, вставая с лежанки и оглядывая свое тело. Оно действительно было практически здорово, остались лишь синяки да маленькие красные точки – следы от шипов масгейл.

– Тэин, иргиль. Ты сделаешь свою работу и получишь большую плату за нее. – наставническим тоном произнесла ланианка и неопределенно махнула рукой в сторону внушительного стеллажа, уставленного пестрыми безделушками разной степени вычурности.

– Я думаю, сейчас не стоит вопрос цены. – возразил Кайнис. – Я хочу знать, что это такое. Кто это был? С кем или с чем я должен бороться? Вы явно знаете куда больше, чем говорите.

– Я расскажу все, что мне известно, мат иргиль. Не гневись. Я переживать, что этого может быть мало. Но я верить в тебя. Ты сильный. Скитис чувствует силу. Если ты не помочь нам – никто не помочь. Но хватит речей. Ты видеть его?

– Если вы имеете ввиду ту странную трёхметровую тварь, отдаленно похожую на человека – то да.

– Шан. Именно с этим я и прошу справиться, иргиль. Длинный человек – так мы назвать его. В Эдтирт он прийти недавно… Если говорить по-вашему – шесть месяцев назад. Кто-то считать его демоном кошмаров. Кто-то – божеством болот. Кто-то – порождением гнева мертвой земли, что лежит к востоку отсюда… Но никто на самом деле не знать, кто он.

– Вы знаете, старейшина? – поинтересовался Охотник, натягивая свое изрядно подлатанное снаряжение.

– Шан'эл. Скитис старая, мудрая. Я встречать многое, но такое – никогда. Однако, я могу рассуждать, предполагать. Как я сказать, Длинный человек появиться в Эдтирте полгода назад. С тех пор многое измениться тут. Сначала стать пропадать дэйоны. Ночью. Некоторые просто исчезать, некоторые уходить. Скитис видела, как несколько из каравана сами уходить на восток, в топи. Но я думать, что они уже не быть живы.

– То есть, вы думаете, что эта тварь воскрешает убитых ей же? – Кайнис выразительно изогнул бровь.

– Нет, я думать, что она их не убивать. Они не быть живыми и не быть мертвыми. Я смотрела в глаза одного из них. Они быть странными, совсем без души внутри. – Ланианка слегка вздрогнула, видимо вспомнив увиденное, но взяла себя в руки. – Потом мы заметить, что с неба исчезнуть все звезды и луны. Даже в самую ясную ночь в Эдтирте стоять тьма. А затем, прийти кошмары. Они стать сниться всем жителям деревни. И мне тоже. И во всех без исключения быть Длинный человек. Иногда он просто смотреть на тебя, иногда он причинять вред. Скитис думать, что это действительно некий демон снов. А потом, одной ночью, я встретить его вживую, не во сне. Солнце в тот день уже давно погасло, но сон все никак не идти ко мне. Тогда я решить посмотреть в окно. Длинный человек стоять перед ним. Просто стоять, совсем недвижно, но я чувствовать, как он гневается. Затем он уйти. Я украдкой следить за ним. Длинный человек стоять вдалеке, около дома Дэтис. Вдруг я почувствовать что-то очень плохое. Давящий страх, липкий и неизбежный… И угрозу. Я вернуться в постель и не смыкать очи до самого восхода солнца. Наутро я найти Дэтис мертвой. С разорванным ртом, рассеченным горлом и выцарапанными глазами. На следующую ночь умереть ещё двое: один караванщик, один дэйон-плотник. Затем ещё. Дэйоны перестать исчезать, но стать умирать ночью. Я велеть всем жителям ложиться спать до захода солнца. И всем караванщикам тоже. Многие не верить. Многие погибнуть. Некоторые жители тоже. Но когда спустя время они послушали – смерти стать реже. Но кошмары никуда не исчезнуть. Я велела Гийту отправиться в большой мир и найти помощь…

Скитис выдержала паузу, давая Охотнику обдумать все. Некоторое время тот с безучастным взглядом крутил в руках нож, затем шумно выдохнул и произнес:

– Значит, эта тварь существует и в реальном мире и каким-то образом может находиться в сознании спящих, либо же это просто сильное ментальное воздействие. Так или иначе, что мы имеем: она приходит ночью, нагоняет кошмары, а тех, кто не спит – убивает. – Охотник расхаживал по лачуге, поигрывая ножом, словно дирижер палочкой. – Полагаю, Длинному человеку нужны кошмары. Самое банальное – он питается страхом. Тогда зачем ему убивать или похищать кого-то? Хм… Оставлял ли он в живых еще кого-то? Свидетели были бы весьма кстати.

– Шан'Эл. Скитис единственная, кто увидел и кто уцелел. Наверное, это одна из реликвий спасти меня, не пусть Длинного человека в мой дом. Но я не знать, какая из всех способна на это…

– Понять бы, какая именно… – риторически усмехнулся Кайнис, глядя на все великое множество "реликвий" ланианки, часть из которых представляла собой не более чем старый хлам. – Но вернемся лучше к чему-то реально выполнимому. Что именно Длинный человек делает во сне? Вы говорили, что он может причинить вред. Как именно?

– Да, иргиль. – Скитис явно волновалась. – Иногда он просто долго смотреть. Иногда заставлять всю кожу гореть от невыносимой стужи, иногда заставлять вновь увидеть и пережить ужасные вещи или воспоминания, иногда он… – старейшина замялась. – Он может подчинить твое тело себе, заставить ломать пальцы, сдирать кожу, к счастью, только во сне. А сам он никогда даже не касаться нас.

Кайнис хмыкнул. Маленькая деталь, вообще невзначай упомянутая ланианкой, казалась ему весьма важной. Забавно, что она вообще обратила внимание на то, что существо не прикасается к ней, во время своих кошмаров. Что же, не даром она старейшина.

– Так, если тварь приходит только по ночам, выходит, что солнце она очевидно не любит. А ещё выходит, что днём она где-то прячется. Если ночью мы останемся в вашей хижине, то, скорее всего, нас не тронут. Я надеюсь. Надо проследить, откуда приходит и куда уходит Длинный человек, а наутро я попробую взять след и разузнать побольше. – Охотник замолчал, затем коротко кивнул сам себе и спросил – Так, значит болотники стали масгейл именно с появлением Длинного человека? Он и есть та самая голова?

Широко распахнув серые глаза, ланианка удивлённо покосилась на Кайниса.

– Ш-шан'эл… Они быть масгейл еще задолго до прихода Длинного человека в Эдтирт. Я не думать, что между ними есть связь, иргиль. С чего ты решить так?

– Ага, вот и оно… – расплылся в улыбке Кайнис. Подозрения его оправдались. – Слушайте, старейшина, когда Длинный человек появляется в ваших снах, что его окружает? В смысле, в каком месте вы находитесь во время этого?

– Ох, это всегда разное. Скитис помнит поле, густой лес, свой дом, пустую улицу незнакомого мне города… Но чаще всего – просто черная пустота. А в чем дело, иргиль?

Кайнис потер ладони, уселся на постель и терпеливо, во всех деталях, поведал ланианке о загадочном силуэте у дороги, о том, что случилось, когда масгейл утащили его под воду и о своей встрече с Длинным человеком во время сегодняшнего сна.

– Наат'эл… – сокрушенно покачала головой Скитис после истории. – Беда. Я и подумать не могла о том, что так может быть. Это делать много вопросов, много путаницы…

– И если вы хотите, чтобы я справился с Длинным человеком, то нам нужно найти ответы на эти вопросы. – ответил Кайнис таким будничным и уверенным тоном, что старейшина сразу поняла – Охотник берется за работу. Эдакая устная подпись. Честно признаться, Кайнис сомневался: здравый смысл призывал сообщить о происходящем в Эдтирте остальному ордену. В конце концов, о подобном он никогда не слышал ни от коллег, ни от учителей. Если кто-то и имеет представление о подобном существе, то разве что сам Альтаир – глава Стальных Охотников Велара. А значит, стоит дождаться помощи в лице более опытных Охотников. Но на парня вдруг нахлынуло воодушевление. Даже несмотря на всю жуть последних событий, он держался прекрасно, словно ничего и не было. Улыбка плясала на его губах, а в глазах сверкали азартные огоньки. Лишь где-то глубоко внутри скреблось странное предчувствие. Но он предпочел не обращать на него внимания, решив, что вполне в силах совладать с ситуацией сам. А если что – сообщить в орден никогда не поздно. – Я, пожалуй, пойду, прогуляюсь по вашей миленькой деревушке, пока ещё светло.

– Хорошо, иргиль, но будь осторожен. Жители стать нервнее и злобливее, особенно к чужестранцам. – Скитис встала и тоже направилась к выходу. – Я постараюсь найти подсказки в дневниках и записях предков. Возможно, удастся найти тут самую вещицу, что защитила меня той ночью. Я не могу обещать, но я буду стараться.

– Было бы отлично! – весело ответил Охотник, поклонился и вышел из хижины.

Эдтирт оказался весьма большой деревушкой, относительно того, как Кайнис подумал на первый взгляд. Даже небольшая площадь имелась. Все дома, или, правильнее сказать, домишки, выглядели по-разному. Оно и понятно: каждый строил, как мог и из чего мог. Неровные доски, ветки, солома, камень, глина – все шло в ход. Объединяло их одно – все постройки стояли на деревянных столбцах, либо же не больших валунах, дабы не осесть в вязкой болотной почве, а прохожая часть улиц являла собой деревянные помосты и настилы, для удобства. Единственными приличными зданиями оказались постоялый двор и таверна. На фоне всего остального они выглядели огромными дворцами. Возведены они были, скорее всего, нанятыми Скитис рабочими, прибывшими с однимкараванов. Да и материалы для постройки тоже явно были импортными. Слишком уж ровными и аккуратными были доски, срубы и кирпичи. Навряд ли аборигены стали бы так заморачиваться, но для старейшины это было важно. Оно и не удивительно: обе постройки располагались на самой окраине деревни, около поляны с относительно твердой землей, вытоптанной подчистую. Нетрудно было отгадать в ней излюбленное место для стоянки караванов, шедших через Эдтирт. Собственно, и таверна, и постоялый двор предназначались для проезжих, а не для местных.

Сейчас стоянка пустовала, а вместе с ней и оба заведения. Охотник шатался там некоторое время: поболтал с трактирщиком – мрачным альвом средних лет с тучной бородой и длинными неопрятными волосами. Тот был не особо разговорчив, но и какого-то раздражения или недовольства не показывал, видимо, благодаря наличию хотя бы минимального профессионального этикета. Наверное, именно поэтому у Кайниса и получилось вытянуть у него пару слов о последних происшествиях и жертвах. Решив больше не докучать альву, Охотник отправился осматривать дома, в которых недавно погибли жители. Все равно зал таверны был абсолютно пуст, а испытывать свой желудок местной кухней настроения у него не было. К тому же, по дороге он надеялся встретить кого-то более общительного. Но все, с кем он столкнулся по пути, действительно выглядели озлобленными и шарахались в стороны от Охотника, стараясь обойти его подальше и бросая косые взгляды. Наверняка в их головах не было ничего доброжелательнее мыслей о том, за сколько можно продать его бело-серый плащ следующему каравану. Но к этому Кайнис привык давно, ведь Охотников даже в более цивилизованных и просвещенных местах, редко встречали иначе. Поэтому он просто не обращал внимания, миролюбиво и обаятельно улыбаясь каждому встречному.

Наводки трактирщика о том, где находятся жилища последних жертв, были весьма мутными и запутанными. Однако, Охотнику хватило смекалки их отыскать. К тому же, двери в этих домах были открыты нараспашку. Подобный обычай был частым явлением на всем Тирре. Дэйоны верили, что так дух умершего быстрее покинет свое прижизненное обиталище. Чуждого к подобным вещам Кайниса мало заботило отношение аборигенов к усопшим, но вот открытая дверь была как нельзя кстати. Не придется тратить время на поиск ключа, взлом замка или поиск более экстравагантного входа.

К сожалению, внутри осмотренных им четырех домов не оказалось ничего примечательного, обычные куцые лачуги. Лишь засохшие пятна крови по углам, но никаких следов борьбы или хотя бы просто следов. Никаких подсказок это не дало.

Продолжая ломать голову над тем, кем же по своей природе является его загадочный противник, Кайнис побрел обратно, к хижине старейшины. Она находилась почти в самом центре поселения, на рукотворном холмике. День уже начинал подходить к концу. Охотник с досадой сплюнул и пнул ногой камень. Время впустую.

Скитис была дома. Нервно постукивая когтистыми пальцами по столу, она внимательно изучала разложенные перед ней потрёпанные книги и истлевшие куски пергамента. Кайнис решил тихонько присоединиться к ней, с интересом разглядывая пожелтевшие от времени письмена. Некоторые, те, что помоложе, Охотник мог почти спокойно прочесть, иные же были начертаны на практически забытых языках, незнакомых ему.

– Удалось узнать что-нибудь полезное? – спросил парень, спустя полминуты созерцания и устало зевнул.

– Шан'эл. – расстроенно покачала головой ланианка. – Почти ничего.

– Почти? – Охотник ухватился за тоненькую ниточку.

– Почти. Я найти лишь маленькие слова, о некоторых существах, виденных дэйонами многие века тому назад. О существах, несущих тьму и могильный холод. Рихрэм Дортис – короли мрака. Вот, посмотри. – Скитис протянула Кайнису ветхий кусок пергамента, который чуть не рассыпался в руках. Более всего он походил на отрывок письма. На каком языке оно было написано – он не знал, но некоторые элементы походили на эльфийский. Правда, очень-очень отдаленно. – Скитис смогла прочитать. Если верить этим словам, то праотец праотца праотца того, кто оставить эту запись, видеть, как Рихрэм Дортис властвовать на этих землях..

– Сколько же лет этому письму? – задумчиво пробормотал Охотник. – Ваше определение временного отрезка весьма расплывчатое… Особенно, если взять в расчет то, что запись могла принадлежать какому-нибудь роду долгоживущих эльфов. Хотя сейчас это не столь важно. Там есть что-то еще?

– Шан. – ланианка кашлянула и стала читать. – Они прийти во время второй великой ночи и стать нашим злом на многие годы. Холодом их дыхания родиться мрак, тяжестью их взгляда родиться тьма. И все живые твари вокруг, будь то альвы или гномы, птицы или змеи, стать их рабами. Так, под бичом темных хозяев, пройти много лет, пока они не исчезнуть так же внезапно, как и появиться… Дальше слова обрываться.

– Да уж. Не факт, что тут говориться про тех же тварей, что та, которая терроризирует Эдтирт ныне. – Кайнис почесал бритую голову. – Но, допустим, что речь тут идет именно о ней и его сородичах. Рихрэм Дортис. Подобного мне слышать не приходилось. А этому упоминанию уже крайне много лет. Что же, пока что это не сильно нам поможет, но будет, чем озадачить архивариусов.

– А? – растерянно переспросила ланианка.

– Тех, кто хранит книги и записи в крепостях нашего ордена – объяснил Охотник, добродушно улыбаясь. – Ладно, раз знаний мы не нашли, то придется добыть их самим. Сколько времени до заката?

– Не больше трех часов.

– Отлично! – довольным и уверенным тоном закончил Кайнис и подвинул плетеное кресло к окну. – У вас не найдется чего-нибудь вкусного чаю?

В ожидании ночи, он сидел, закинув ногу на ногу, и глядел сквозь мутноватое стекло, меланхолично потягивая горячий ароматный напиток из глиняной чашки. Его спокойное и умиротворенное лицо совершенно не отражало истинного состояния молодого Охотника. Всеми силами он готовил свой разум и свою волю к новой встрече с тварью. Нутро подсказывало, что ему вновь предстоит отправиться в то жуткое место. Но в этот раз он не даст сделать себя игрушкой. В конце концов – он Стальной Охотник и в этот раз он будет готов взглянуть в пустые глаза Длинного человека.

Обычно, за ожиданием чего-то, время идет очень долго, но сейчас оно пролетело словно по щелчку пальцев. На землю опустилась жидкая дымка тумана, сквозь которую без труда пробивался последний луч закатного солнца.

Кайнис встрепенулся и стал расхаживать по тесной комнате, останавливаясь около окон и вглядываясь в них. Дремавшая перед столом Скитис тоже оживилась:

– Вот-вот придет нужный час. – глухо прошептала она. – Будь готов, иргиль.

Охотник молча кивнул, сосредоточено изучая улицы. Они опустели задолго до заката, а сейчас уже и погас последний свет в окнах скудных лачуг.

Спустя ещё немного времени, пылающий диск Эгелоса окончательно скрылся за горизонтом, унося вместе с собой свое спасительное тепло. Кайнис полностью обратился к чувствам, обостряя их до предела. Стальным Охотникам часто приходилось так делать, в виду специфики своей работы.

Прошло, наверное, еще с треть часа, когда чуткий глаз парня уловил едва заметное движение в одном из узеньких переулков, прямо напротив бокового окна хижины старейшины. Кайнис замер и жестом приказал ланианке сделать то же самое. Та послушно остановилась, склонившись над мутным стеклом рядом с ним. Вместе они наблюдали, как от одной из стен отделилось темное пятно, почти не различимое в окружающем мраке беззвездной ночи. Но не для Охотника, чьи глаза неплохо видели в темноте, благодаря особым искусственным изменениям, которые орден сделал с ним еще когда он был юн, и ланианки, которая от природы была одарена отличным зрением в темноте. Они прекрасно видели, как это маленькое, нечеткое, пятно, постепенно увеличивается и приобретает конкретную ровную форму. Форму Длинного человека.

– Ну и ну… – прошептал Охотник, невольно сжимая рукоять револьвера.

Ужасная метаморфоза довольно быстро завершилась. Лёгкие Кайниса тут же наполнились знакомым липким холодом. Тварь медленно повернула пустую голову в его сторону. Она чувствовала. Парень стиснул зубы, стараясь не выказывать никаких эмоций и просто наблюдать. Скитис прерывисто вздыхала, дрожащими пальцами перебирая связку амулетов, висящих на ее шее:

– Иргиль… Он идти к нам… – пискнула она.

– Вижу. – ответил Охотник, не шевеля губами.

Он и сам заметил, как, нехотя переставляя ноги, существо побрело в их сторону. Медленно и непреклонно. Однако, стоило Кайнису моргнуть, и Длинный человек непостижимым образом оказался практически вплотную перед окном. Ланианка взвизгнула и попятилась, шепча себе под нос что-то на своем загадочном языке. Охотник от неожиданности тоже отступил на шаг и молниеносно выхватил револьвер. Длинный человек, бывший куда выше проема, в который виднелся лишь нездорово тонкий живот, неспешно наклонился, уперся в стену костлявыми руками и заглянул в окно своими отсутствующими глазами. Кайнис ответил ледяным, полным решимости, взглядом. Внезапный порыв ветра со стуком распахнул хлипкие ставни. Сочтя это наилучшим моментом, Охотник ухмыльнулся и дважды нажал на курок. От грохота выстрелов Скитис вновь вскрикнула и осела на землю, закрыв голову руками. Обе пули попали точно в цель – одна в то место, где, по идее, должен располагаться нос, а другая чуть пониже. Только вот, вопреки ожиданиям парня, патроны не взорвались, прорвав темную кожу твари, а словно замедлились и плавно вошли в нее, оставив два ровных круглых отверстия. Существо даже не шелохнулось, а на кровь из ран не было и намека. Более того, спустя пару секунд они затянулись сами собой, сделав поверхность лица вновь непроницаемо-гладкой. Издав странный щелкающий звук, Длинный человек просунул голову в открытое окно. Затем, изгибая конечности под неестественными углами, полностью протиснулся внутрь.

Кайнис отступил назад, выхватив нож, а Скитис забилась в угол и тихонько подвывала. Длинный человек замер, затем развернулся в ее сторону. Охотник почувствовал, какой неумолимой злобой наполнился воздух вокруг. Словно в комнате присутствовало нечего большее… То, что обволакивало разум Охотника липкой пленкой утробного страха. Такой же страх, какой испытывает рыба, спрятавшаяся от проплывающей мимо, акулы в расселину между камнями и обнаруживает позади себя голодного морского змея.

Существо подняло руку, и колени Кайниса тут же подкосились, взор затуманился знакомыми жуткими воспоминаниями и образами. Охотник покачнулся и привалился к стене. Перед глазами плясало яркое пламя, клубился густой серый дым. Треск, грохот, пронзительный крик. Обожженная и обессиленная рука матери, беспорядочно цепляющаяся за неровную поверхность рухнувшей балки, в попытках сдвинуть ее хоть на миллиметр… Парень тряхнул головой, но это лишь слегка отогнало видение. Слегка, но достаточно для того, чтобы он мог разглядеть, как загнанная в угол Скитис, выгнув спину и истошно вопя, выцарапывала свои глаза собственными когтями, раздирала рот, горло, вырывая куски кожи и плоти, захлебываясь в собственной крови.

Когда последний стон несчастной ланианки утих и она навечно застыла, безвольно развалившись на алом полу, поток воспоминаний оставил Охотника и тот рухнул наземь, тяжело дыша.

Длинный человек смотрел на него почти вплотную. Кайнис призвал все свое самообладание, чтобы подняться, но как только он это сделал, конечности свела жгучая судорога, лишая возможности двигаться. Даже пальцы отказывались шевелиться. И тут существо заговорило. Это была не обычная речь. Слова и фразы сами возникали в разуме Охотника, разносясь по его черепной коробке мрачным шипящим голосом:

– Если ты хочешь жить – расслабься и дай произойти тому, что должно произойти. Как бы ты не хотел, твоя роль в этой сцене судьбы сыграна. Вопрос лишь в сохранении твоей жизни.

Охотник хотел ответить, но не смог разжать челюсти. Его смятение, негодование и страх стали молчаливым ответом существу.

–Ослабь свой испуганный разум. – Длинный человек жутковато засмеялся. – Ты так боишься меня. Боишься того, чего не знаешь и не понимаешь. Но я лишь капля росы в утреннем тумане… Твое тело и так подчиняется мне, пусть и не так хорошо, как в нашу прошлую встречу. Но душа закрыта для меня. Ослабь волю, выпусти весь страх наружу…

Тварь медленно открыла широкий зубастый рот. Уши охотника пронзил оглушительный гул. Крики, стоны, вопли – все смешалось в нем. Среди всего было невозможно разобрать что-либо, но в один момент он услышал то, что заставило его подавится собственным отчаянным криком и молча склонить голову перед Длинным человеком – спокойный и монотонный голос Скитис, произнесший всего два слова, перекрывшие весь остальной шум: "подчинись ему".

Почему-то голос, знакомой ему лишь пару дней, ланианки из глухой деревни на задворках мира, моментально убил в нем желание противиться странной твари, обрекая его в вязкую безысходность. На его глазах она мучительно убила сама себя… А он лишь стоял, скованный по рукам и ногам волей Длинного человека, волей собственного страха. Как когда-то, много лет назад, он наблюдал, как огонь пожирает его родной дом, запертых там родителей… Он бы смог помочь, смог спасти, если бы страх за собственную жалкую жизнь не парализовал его. Так же как сейчас.

Молча он наблюдал, как тело покрывается темной коркой тени. Неуловимым движением руки Длинный человек заставил Охотника подняться. Ноги сами вынесли Кайниса из хижины, вели по пустым улицам, влажной болотной земле. Зловещий конвоир держался позади. Парень не видел, но чувствовал его гнетущее присутствие. Они покинули деревню и вышли к мелкой зловонной речушке. Пройдя немного по течению, они оказались на краю заводи.

Охотник не знал, сколько он всматривался в грязную воду. Может пару минут, может час – время потеряло свой смысл.

Вот, наконец, что-то мелькнуло в глубине, вызвав на поверхности мелкую рябь. Круги становились все больше и больше, затем вода закружилась против часовой стрелки, превратившись в постепенно растущую воронку. По краям замелькали щупальца и желтые глаза масгейл – они спешили убраться отсюда вниз по речушке. Вода в воронке кружилась все быстрее, а ее конус становился глубже и шире, пока, наконец, из нее не появилось… Нечто… Огромное существо, которое было даже выше Длинного человека. Толстое, разбухшее тело покрывали бугры и швы, словно оно было собрано из множества частей. По всей длине туловища несимметрично громоздились множества рук. Все они принадлежали разным существам и все время беспорядочно дергались, будто пытаясь ухватиться за что-то. Лишь одна, самая длинная пара, увенчанная огромными тонкими пальцами с кривыми когтями, висела абсолютно неподвижно. Лицо существа очень напоминало человеческое или альвийское, но сильно вытянутое в высоту и содержащее в себе что-то, до паники, отторгающее, противоестественное… Помимо семи зашитых глаз, рта и отсутствия носа, губ и ушей. Сами линии, очертания вызывали отвращение.

Некоторое время тварь стояла не двигаясь, затем качнулась вперед. Настолько резко и незаметно, что Охотник отшатнулся, едва не упав в густую грязь. Однако, сзади его кто-то поддержав, взял за плечи знакомой, леденящей до костей, хваткой. Кайнис машинально обернулся, думая, что это был Длинный человек, но не увидел ничего, кроме унылого болотного пейзажа. Вдруг, те же руки развернули голову Охотника, внезапно и немилосердно, чуть не сломав ему шею. Парень захрипел. Не столько от самой боли, сколько от неприятного хруста, но тут же сжал зубы, до крови прикусив язык. Лицо, которое скорее можно было назвать мордой, находилось лишь в паре сантиметров от лица Охотника. При ближайшем рассмотрении, Кайнис увидел, что вся лысая голова твари покрыта нарывами и язвами, в которых копошились сотни бурых личинок.

С утробным ревом, глухим и низким, тварь начала медленно открывать рот, разрывая грязные нити швов и собственную плоть, из которой вяло потекла вязкая, темно-красная, почти черная, кровь. Это не было похоже даже на пасть Длинного человека, скорее, на водоворот, из которого вылезла тварь. Голова ее растягивалась вместе со ртом, становясь огромной и приобретая ещё более уродливую форму. Все пространство внутри было усеяно кривыми серыми зубами, между которыми, то тут, то там, виднелись куски разлагающейся плоти, обрывки кожи и обломки костей. Запах был соответствующий. Трупный, отвратительный, настолько густой и насыщенный, что казался слизью, расползающейся по коже и легким. Запах смерти. Постоянно пляшущий на лезвии топора, Кайнис никогда не ощущал его так близко и явно.

В самой горловине забрезжило тусклое синеватое свечение. Тварь протяжно загудела, и Охотник почувствовал, как его затягивает в эту омерзительную пасть. Воздух засвистел в ушах и казалось, что земля вот-вот уйдет из-под ног. Но произошло совершенно другое – тело парня словно стало растягиваться под влиянием смрадного дыхания монстра. Страшная боль огнем обожгла каждую клеточку. Сухожилия и кости трещали, готовые порваться. Но они не рвались. Кайнис хотел кричать, но не смог – горло уже деформировало так, что он смог лишь тихо захрипеть. В глазах потемнело. В очередной раз он понял, что сопротивляться бессмысленно. Да и сил на это не осталось. С усилием Охотник сомкнул веки.

Хотя, пришел он в себя довольно быстро, ему показалось, что прошло несколько дней. А может, он и не очнулся вовсе. Вокруг было темно, хоть глаз выколи. Как только Охотник не напрягал свое острое зрение – он не мог разглядеть даже пола под собой. Хотя, свои стопы он видел прекрасно… Парень не сразу понял, что вокруг ничего и нет. Ну, кроме щупалец, тянувшихся словно из ниоткуда и крепко обвивавших его конечности, удерживая их. Подняв голову, он вновь обнаружил перед собой тут тварь, что вылезла из омута.

В упор Кайнис смотрел на уродливую морду. Эмоции и надежды давно покинули его. Он убедился, что ждать можно чего угодно, даже того, что выходит за рамки его, неожиданно узкого, мировосприятия. Поэтому решил, что лучше не ждать ничего вовсе. Но тварь лишь заговорила, таким же образом, как и Длинный человек. Только голос был в разы глубже, отстраненнее и холоднее, хриплым эхом терзая разум:

– Наконец-то ты с-с-стоишь передо мной… Столько лет я ждал подобного тебе…

– Ты знаешь меня? – безучастно спросил Охотник глухим шепотом.

– В твоем понимании – нет. Но мне не составит труда узнать все о тебе за секунду. Мне это не нужно. Для меня важно лишь то, что ты Охотник…

Тварь склонила уродливую голову набок. Несколько кривоватых рук, напоминающие человеческие, потянулись к Кайнису и стали ощупывать его тело.

– Тебе не стоит бояться меня. Если тебе по силам. – существо омерзительно рассмеялось. – Я уже получил все, что мне от тебя надо. Убивать тебя бессмыс-с-сленно. Но я так давно не встречал никого из твоего р-р-рода. Хотелос-сь бы поигр-р-рать подольше.

– И… И что же тебе от меня нужно?

– Тебя так это тревож-ж-жит? Э-хе-хе. Я уже и забыл это ж-желание смертных – желание знать все обо всем, даж-ж-же если эти знания не несут им никакого с-с-смысла. – тварь на секунду умолкла, размышляя. – Что-ж-ж, пожалуй, я могу р-р-рассказать тебе. Не в твоих силах будет направить эти з-з-знания против нас.

– Вас? Кто ты? Что т…тебе нужно? – грудь Кайниса содрогалась с каждым словом. Ее словно сдавливали тиски.

– Я – ничто. Лишь жалкая оболочка самого себя, застрявшая в этом месте на долгие века… Вдали от своего дома. Как и ты сейчас. У нас с тобой намного больше общего, чем ты думаеш-ш-шь… – тварь оскалилась в жутком подобии улыбки. – И даже такой, как я хочет вер-р-рнуться домой…

– Что же может быть… Быть домом такого создания? – с отвращением спросил Охотник.

– Ох-хо. Ты видел его. Точнее, его проекцию. Ту час-с-сть, что сохранилас-с-сь в моем сознании. Ты находиш-ш-шь это место пугающим, бессмысленным. Это мес-с-сто в котором обитают глубинные страхи каждого смер-ртного. Начало и конец пути.

– К чему эти загадки? Причем здесь я? – недоумевающе воскликнул Кайнис.

– Посмотри на себя, Охотник. Иргиль, наз-з-зывала тебя твоя подр-р-руга старейшина на давно з-забытом языке. Вы не ведаете страха. Вы охотитес-с-сь за ним, думая, что ваш-ш гроб все ещё шелестит листьями в окр-р-ружающих вас, лес-с-сах. Но там, откуда я р-р-родом, нет лесов. Лишь страх. – существо щелкнуло шеей, от чего спина парня покрылась мурашками. – Все там соткано из того, что вы наз-з-зываете страхом. Именно он мне и нужен, чтобы пр-р-роложить себе дор-р-рогу домой. Но страх простых дэйонов – без-з-звкусица, не более чем серый камень фундамента, недостаточный для того, чтобы возвес-сти цитадель. Куда ценнее страх тех, кому он не ведом по при-р-р-роде. Тех, чья кровь подавляет его. Тех, кто похож-ж-ж на тебя…

– Что!? – опешил Охотник. – В каком смысле!?

– Ты никогда не з-з-замечал, что ты чужд своей же при-р-р-роде, иргиль? В твоей кр-р-рови, кр-р-рови твоих братьев и нас-с-ставников бурлит та первородная энер-р-ргия, что когда-то принадлежала лиш-шь нам. Но ныне она живёт и в вас-с-с. От того мне так нужен твой с-с-страх, твой ужас-с-с перед неотвратимостью и жестокостью смер-р-рти. Признаюсь, что выз-з-звать его было не так пр-росто. Вы постоянно боитес-сь за свою ж-ж-жизнь, боретесь за нее, но это не более, чем животные инс-с-стинкты. Мне же нуж-ж-жен был твой первородный трепет… И я его получил. Так что, твоей смер-р-ртной жизни ничего не гроз-з-зит.

– Почему? Почему ты не убьешь меня? – Кайнис усилием воли заставил себя посмотреть чудовищу в глаза. – Это бессмысленно…

– Бессмысленно убивать того, кто хоть и отчас-с-сти, но является твоим бр-р-ратом. Ведь р-рано или поз-здно он еще принесет мне польз-з-зу. – тварь усмехнулась. – Тем более, было забавно дер-р-ргать за все эти ниточки и рас-с-ставлять фигур-ры, чтобы з-з-заманить тебя сюда. С вос-с-семь веков я ничем подобным не з-занималс-с-ся.

– Тхе-хе… – сквозь боль хмыкнул Охотник. – Выходит, что все это, деревня, Длинный человек, Скитис… Все это спектакль, созданный тобой.

– Нет. Раз-з уж тебя так это з-з-заботит – я расскажу. Ведь все уже закончено. Как вы говор-р-рите – вскрою кар-р-рты. Длинный человек – мой верный слуга, частица моего разума и моей плоти, застрявший здес-с-сь вместе со мной, помогавш-ш-ший мне вер-р-рнуть хоть каплю утраченных сил. Как ты уже понял – для этого нам нуж-ж-жен страх. Для начала нас было дос-с-статочно обычных с-с-смертных. Аборигенов. С ними не с-с-сложно, достаточно лишь показать ис-с-стиную пустоту небытия загробной жизни. Особенно если подкар-рмливать их панику пропаж-жами и чудовищными убийс-с-ствами, эх-хе. Но стар-рая ланианка оказалась умна. Она уз-знала про нас-с-с. Она научила свой нар-р-род избегать нас-с-с, когда расцветает наша с-с-сила. Я пытался бороться с ней, но безуспешно. Она с-с-сильна. Мы были слабы. Страха и жертв было недостаточно. Но в-р-ремя шло. И я смог сделать то, что давно задумал. Я не мог навредить ей, только лиш-шь внуш-ш-шить ненавязчивую мыс-с-сль, не более. Но этого было дос-статочно. Я натолкнул ее на идею призвать на помощь Охотника. Что из этого выш-шло, ты сам знаеш-шь… Хи-хи-хи… – тварь заклацала зубастой пастью.

– Если тебе нужен страх, почему пропадали жители? Зачем тебе их убивать? Что станет с деревней? – безучастно вопросил Охотник, в целом, отдавая себе отчет в том, что ему плевать на ответы.

– Ох-хо. Я не убивал их… Они питали меня своим страхом. Но об этом чуть поз-з-зже… В деревне мне мало интерес-с-са. Однако, жители зас-ставили меня голодать, когда я был с-с-слаб. Теперь, когда я с-силен – они заплатят. – с леденящим холодом отозвалось существо. – Их страх – ничто. Но тепер-р-рь я в состоянии с-сделать намного большее, чем просто с-с-страх. Например, я могу зас-с-ставить их кормить вечной предсмертной агонией меня и мою вер-р-рную гончую. Совсем как их мудрая старейшина.

Кайниса передернуло, когда он бессильно наблюдал за тем, как тварь запускает пальцы самых длинных рук себе под ребра и с глухим хрустом раздвигает их в стороны. Но то, что он там увидел, повергло его в еще большую яму гнетущей скорби и отчаяния, хотя казалось, что после последних дней ничего уже на это не способно.

Внутри тварь оказалась полой, не считая черных костей и истлевших лоскутов гнилой ткани. К хребту существа была прикована Скитис. Ее удерживали те же щупальца, что и Охотника. Тело ланианки было изуродовано. Внутри многочисленных ран и порезов копошились черви, кое-где торчали острые белые обломки. Одно щупальце плотным кольцом обвилось вокруг горла, не давая дышать. Глаза старейшины были выцарапаны, а разорванный до этого рот – зашит. Но, при всем этом, несчастная ланианка оставалась жива. В дикой агонии она извивалась и мычала, напрасно стараясь высвободиться из пут, а из пустых глазниц по грязным щекам стекали, алые от крови, слезы.

Кайнис хотел отвернуться от этого ужасного зрелища, но не мог. Тварь не позволяла ему. Обычно он не питал никаких чувств к тем, с кем встречался в ходе своей работы. В его восприятии они были не более, чем эпизодической декорацией собственного представления. Но Скитис… Скитис стала маяком теплого света в тумане болот, спасшим его. Она приютила Охотника и всем своим видом внушала ему доброту и искренность. Но в итоге оказалась лишь игрушкой в руках отвратительного монстра. Сначала – без своего ведома, а ныне – безвольно извиваясь в лапах вечных мук и отчаяния на границе собственной смерти, успокаивающий холод которой так никогда и не настигнет ее… Кайнис сдался – он не мог этого вынести.

– Убери… Убери!

– Э-хе-хе. Не с-с-смог отказать себе в удовольс-ствии поиграть с-с тобой ещё капельку. – тварь убрала руки и грудная клетка захлопнулась, издав при этом громкий чавкающий звук.

– П…почему? За что? – скорее сам у себя с надрывом спросил Кайнис, затем резко вскинул голову и заорал – Хватит! Хватит этого! Убей меня! Я прошу, закончи это…

– Ну же… – оскалилась тварь – Я не с-с-стану убивать тебя. Я уж-же с лихвой взял у тебя все, что мне нуж-ж-жно. Это как взять с-с-соли у старого добр-р-рого друга сос-с-седа. К чему мне убивать соседа? Нет, ир-р-ргиль, ты свободен. Можеш-ш-шь идти и продолжать ж-ж-жизнь как ни в чем не бывало. Я же наконец, спустя с-с-сотни лет, вер-р-рнусь домой… Но что-то подсказ-з-зывает мне, что наш-ш-ши пути ещё пересекутся…

Под собственное скрипучее хихиканье существо растворилось в окружающей черноте. Хватка щупалец ослабла, а затем они исчезли вовсе. Кайнис почувствовал, как незримый пол уходит из-под ног, а сам он срывается в бездонную пропасть. Все утратило свое значение. Опустошенный, подавленный, он летел в черную бездну, ощущая себя съеденным изнутри. В один момент перед глазами возникло лицо матери, покрытое ссадинами и ожогами. Осуждающе она смотрела на него стеклянными глазами, затем отвернулась. В ушах щелкнуло и зазвенело, словно от хорошего удара палкой по голове. Затхлый болотный воздух, прошибший ноздри, показался Охотнику до восторга свежим, после зловония смерти.

Кайнис лежал в грязи, на бережку тихой заводи и исступленно смотрел на беззвездное небо. Вокруг не было ничего, что напоминало бы о, только что случившейся, чертовщине. Охотник еще раз оглядел унылое болото, поднялся и прошел прочь. Прочь от проклятой деревни, как можно дальше и быстрее. Никому не стоит знать об этом.

Уже отойдя на почтительное расстояние, он взял передышку и поглядел сквозь жидкую мглу, туда, где сквозь деревья проглядывали нечёткие контуры лачуг Эдтирта. "Брат… – испуганно и презрительно подумал парень – Эта тварь назвала меня братом! Почему…" Он был в смятении, хотелось рассказать об этом Альтаиру, чтобы тот помог найти ответ на этот странный вопрос. Но в то же время не хотелось рассказывать ничего. Хотелось просто оставить это здесь, в гиблой глуши, забыть как дурной сон… Из размышлений его выдернул звон битого стекла и последовавший за ним пронзительный крик. Спустя пару секунд, между домов мелькнул знакомый долговязый силуэт. Сгустившаяся тьма поглотила Эдтирт и его жителей, а тьма собственных мыслей и страхов поглотила душу Кайниса. Не в силах помочь, он мог только одно – бежать, повторяя в голове лишь одно слово – "брат…".

Примечание

Эйна – глава, старейшина

Шан – да

Шан'эл – нет

Шан'эл дар – совсем нет

Тэин – спокойно

Мат иргиль – дорогой Охотник

Наат'эл – беда, ужас, проклятие