Биография нечисти (СИ) [Павел Грегор] (fb2) читать онлайн

Биография нечисти

Глава 1

Пролог

Сколько прошло времени с тех пор, как он упал на бетон?.. Не было сил чтобы подняться. Перевернуться на спину, а не лежать распластанным трупом уткнувшись в плесень и сырость.

Всё начиналось как успешная экспедиция с перспективами для личного роста и немалыми бонусами для обогащения. Обставили по полной программе, и денег на подготовку не жалели. Благо что поход финансировали «яйцеголовые».

Уходили десять… Здоровые, хорошо подготовленные крепкие ребята, у которых и в мыслях не было, что через несколько дней все за исключением одного станут кучкой гниющего праха. Уходили десять, а остался он один.

Странно, что шанс уцелеть выпал именно ему. Из всей десятки он единственный кто не блистал крепким телосложением и отменным здоровьем. И всё же смерть пока обходила его стороной. Кто-то из бойцов канул во тьме, кому-то разорвали глотку хищники, кто-то отправился на поиск выхода и не вернулся, один даже подорвал себя, чтобы избежать участи быть сожранным.

Штурман пошевелился и застонал. Накануне, когда он и два уцелевших бойца пробирались по разрушенному туннеля, ржавая железяка, подпиравшая свод обрушилась на ногу и раздробила ступню. Он шёл первым — ему первому и досталось. Шум привлёк тварей и какая-то мразь выскочила из темноты и вцепилась в плечо. Его спутники открыли огонь, а потом началось неконтролируемое падение. Подземный выродок, опрокинул Штурмана в вентиляционную шахту, и пролетев пару этажей, он оказался на одном из нижних ярусов. К счастью он упал на мутанта и собственным весом сломал ублюдку хребет. Всё остальное было как в тумане. Штурман поднялся на ноги, и невзирая на раненную ногу, убрался от агонизирующего зверя подальше. Повороты, тупики, провалы — он двигался как машина, подчиняясь одной только цели — найти безопасное место и затаиться.

Его била лихорадка, голова пылала огнём, и всё же он не переставал мысленно возвращаться к тому моменту, когда увидел этот странный, немыслимый по своим масштабам объект. Никогда в жизни он не видел ничего подобного. Разинув рот от удивления он стоял в зеленоватой мгле и смотрел на вибрирующую конструкцию, от которой по гигантской пещере распространялось тепло. Они все стояли и смотрели, не в силах произнести хотя бы слово. Но всякая тайна имеет своих стражей, и вскоре за чрезмерное любопытство был предъявлен счёт…

Штурман отогнал воспоминания и прислушался. Теперь он уже не сомневался, что преследователи вышли на след и встреча с пещерными выродками была только вопросом ближайшего времени.

Он включил фонарь и поводил гаснущим лучом по сторонам. Трубы коммуникаций, разломанные железные ящики, какое-то оборудование — вероятно здесь когда-то располагался лабораторный склад. Вынув из-за пазухи несколько толстых тетрадей, Штурман разыскал в рюкзаке обыкновенный пакет из продмага. Не ахти какой контейнер, но от влаги всё же защитит. Завернув в него тетради, он засунул пакет в трубу и для верности заткнул её тряпкой. Это были документы стоившие миллионы. Содержимое тетрадей одновременно и ужасало и приводило в немыслимый восторг. Шанс, что их когда-нибудь разыщут был невелик, но и бросить просто так на пол эти документы он не мог. Девять парней расплатились за них жизнью.

«Скоро придёт и мой черёд, — подумал Штурман. — Отсюда мне уже не выбраться».

Он порылся в рюкзаке, достал баллончик с белой краской. Щедро побрызгал на трубу с бесценной посылкой.

«Умный отыщет, — решил он. — А дуракам знания ни к чему».

Где-то в глубине туннеля звякнуло железо, затем раздался приглушённый расстоянием гортанный вопль.

— Пока только разведчик, — прошептал Штурман. — Но минуты через три подтянется и вся остальная свора.

Он снял с разгрузки гранату и с нежностью посмотрел на чеку.

— К счастью есть надежда, — проговорил он. — Надежда избежать мучительной смерти.

Глава 1

Эпизод первый

«Шлёпнога»

1

Максим Воробьёв распахнул дверь и вошёл в обжорку. Людей было немного, и своего визави он обнаружил за столиком в дальнем углу. Витька Карась, именно так его назвал знакомый, ковырялся в тарелке с пельменями. Молодой, простодушный. По виду добряк. В уголках глаз веера довольно глубоких морщин, которые неприятно контрастировали с его возрастом. Рыжеватые коротко остриженные волосы. Рассеянный блуждающий взгляд.

— Виктор!? — приблизившись спросил Макс.

— Привет! — заулыбался Карась. — Не против если я перекушу! Давно пельмешками не баловался.

Парень кивнул на соседнее кресло и пригубил из стакана.

— Мне сказали ты хотел со мной поговорить!? Ты ведь Воробьёв?

— Всё правильно, я наводил справки о проводниках, и мой приятель Дэн Батурин порекомендовал тебя.

— Батурин? — Карась наколол пельмень на вилку и осмотрел его со всех сторон. — Как же, как же. Помню такого! Мы когда-то работали вместе над одной проблемой, пока он не решил, что ему по душе покой и стабильность.

— Не люблю тянуть резину, — наблюдая за Витькой, произнёс Воробьёв. — Спрошу сразу: сколько нужно чтобы ты провёл меня через периметр?

Карась криво улыбнулся и отправил пельмень в рот. Торопиться с ответом он не собирался, и эта медлительность больше всего напоминала желание набить цену.

Воробьёв это отлично понимал и сохранял абсолютную невозмутимость. Тем более Батурин на словах успел ознакомить его с прейскурантом на услуги проводников. Впрочем, полной ясности в этом вопросе откровения Дэна не обеспечили.

— Зачем тебе это нужно? — наконец поинтересовался Карась. — Место куда ты собираешься не парк развлечений и даже не спецмаршрут для любителей острых ощущений. Там можно и коньки отбросить, причём так быстро, что и не заметишь. Да и выживать там не просто. Нужна специальная снаряга, опыт длительных переходов, психологическая выносливость и самое главное умение постоять за себя. Надеюсь, понимаешь о чём говорю?

— Наслышан. На эту тему я неоднократно беседовал с теми кто вернулся из-за периметра, кое-какие выводы сделал, поэтому пугать меня ужасами «мёртвых городов» не нужно.

— Чем ты занимаешься? В профессиональном плане, конечно.

— Я журналист!

— Один умный человек сказал: настоящий журналист должен уметь делать всё — водить автомобиль, управлять мотоциклом и самолётом, а если потребуется даже танком. Надеюсь, ты из этой категории суперменов?

— Самолётом не управлял, а вот автомобиль вожу неплохо.

— Там куда ты собрался отвратительные дороги, даже на грузовике не везде прорвёшься, только пешедралом.

— Понимаю! Но всё это лирика, — Воробьёв посмотрел на собеседника и выжал улыбку. — Всё же, какова цена на твои услуги?

— Стольник за переход и ещё десятку за то, что доведу до ближайшего полустанка, — отозвался Карась.

— Стольник чего? — решил уточнить Макс.

— Но не баксов же! — хмыкнул Витька. — Сто тысяч родных рубликов. Причём, половину возьму авансом.

— Хорошо! — Воробьёв пожал плечами и улыбнулся. — Когда отправимся в путь?

— Когда будешь готов, — Карась доел пельмени, выпил холодный чай и удовлетворённо откинулся на спинку кресла. — Обдумай всё как следует, потому что обратно можешь не вернуться.

2

Они обменялись контактными данными и разошлись. На подготовку Витька дал неделю, но Макс считал, что в этом нет необходимости. Снаряжение у него уже было — ещё с тех времён, когда он занимался экстремальным туризмом, энергии хоть отбавляй — благо природа и генетика не обделили здоровьем, денег которые он откладывал в течение года должно было хватить и на оплату проводника, и на повседневные нужды. О том, что собирается в «Зону отчуждения» Воробьёв родным говорить не стал, только предупредил, что на две недели отправляется в очередную командировку. В редакции оформил отпуск за свой счёт, отнёс корректору материалы последнего репортажа, не забыл выбить у начальника отдела премию за качественную работу.

Через семь дней, как и договаривались позвонил Карась. Лаконично и вполне обыденно он сообщил, что к переходу всё готово и остаётся только встретиться в точке назначения. Сборы были не долгими, набив рюкзак барахлом Макс отправился в аэропорт, откуда через несколько часов успешно вылетел к месту встречи.

3

Наступил вечер. К небольшой гостинице, расположенной в нескольких километрах от границы, Воробьёв приехал на такси. Это было тихое место, утопающее в зелени вековых дубов и тополей. Судя по всему Карась любил приглашать сюда своих клиентов: идиллически спокойная обстановка, нет лишних глаз, нет бессмысленной движухи, типичной для больших отелей.

Не успел Макс осмотреть номер как в дверь уже постучали. На пороге стоял его проводник.

— Привет! — поздоровался Витька. — Всё-таки решился? А я думал отступишься.

— Я похож на хлюпика? — пожимая протянутую руку, отозвался Макс.

— Да, нет! Ты здоровяк! Но поверь мне на слова, здоровяки очень уязвимы. Особенно там…

Витька неопределённо кивнул и оскалился в улыбке.

— Я не нагнетаю, просто даю тебе ещё один шанс сохранить здоровье и деньги. «Зона» не прощает ошибок, и люди бросившиеся в омут мнимых приключений частенько возвращаются оттуда в пластиковых мешках. Многие думают, что отправляются на прогулку, но проходит какое-то время и они стараются поскорее вернуться в цивилизованный мир.

— Зачем ты меня отговариваешь? — начиная злиться, спросил Макс. — Ты ведь заинтересован в таких как я. Выполнишь работу. Получишь приличные бабки и разбежимся.

— Думаешь дело только в бабках? Разве у меня не может быть благих намерений, когда я предлагаю тебе повернуть оглобли?

— Я уже всё решил. И поворачивать не собираюсь.

— Ну, ладно! — пожал плечами Карась. — Раз так, больше болтать попусту не буду.

Витька подошёл к огромному рюкзаку Воробьёва и скептически усмехнулся.

— Ткань неплохая, но долго не протянет, — заметил он. — И ещё, у тебя значительный перегруз. Выбрось всё лишнее, а то выдохнешься на марш-броске.

— Я вытяну! — отмахнулся Макс.

— Лучше последуй совету, потому что потом придётся бросать весь рюкзак. Когда убегаешь копаться в мешке некогда.

— Хорошо, я подумаю!

— Ещё вопрос. Сколько собираешься пробыть в «Зоне»?

— Я взял отпуск на две недели. Полагаю этого времени хватит, чтобы собрать материал.

— Тогда возьми побольше медикаментов, там с лекарствами туго. А вот жратвы тащить много не нужно. Разжиться можно и на месте.

— Понял! Что ещё?

— У тебя оружие есть?

— Разумеется кое-что прихватил.

Воробьёв расстегнул на рюкзаке ремешок и вынул из кармана травматический пистолет.

— Ну, чуму! — рассмеялся Витька. — Травмат это конечно круто!

— А в чём дело-то!?

— Ни в чём! Такой погремушкой только ворон гонять.

— Я не собираюсь воевать! Просто хочу собрать побольше материала для работы и вернуться домой.

Карась скептически покачал головой и посмотрел Максу в глаза. Что он хотел в них увидеть, оставалось только гадать, но Воробьёву это не понравилось. Проводник явно пытался понять насколько его подопечный эмоционально устойчив.

— Ладно! Хорош гипнотизировать! — бросил он отворачиваясь. — Скажи лучше, когда тронемся в путь.

— Завтра утром и тронемся. Официально перейдём границу, дождёмся помощника с тачкой и сразу же рванём к «периметру». Кстати, не забудь перевести на мой счёт аванс.

— Тогда до завтра! — выпроваживая Карася, процедил Макс. — Если не против, я хотел бы выспаться перед походом.

4

Всё было обставлено как спецоперация. Помощником Карася оказался угрюмый, немногословный парень, который за всё время пути произнёс только десяток слов. Он забрал их возле таможенного перехода на автобусной остановке, ровно в намеченный час. Ехать пришлось в дребезжащем японском внедорожнике, который, впрочем, успешно справлялся с поставленной задачей, проскакивая через ухабы и ямы. По просёлочным дорогам, где напрямик по полям, они добрались до леса и свернули на чудовищную грунтовку.

Витька сидел рядом с водителем, иногда оборачивался к Максу и давал лаконичные пояснения. Только теперь Воробьёв понял, что ситуация довольно-таки щепетильная. Про Карася он узнал от Батурина, угрюмый тип за рулём и вовсе ему был незнаком — а что если это были обыкновенные бандюки, которые отвезут в лес и…

Отгоняя тревожные мысли Макс жадно потянул носом и засунул руку за пазуху. Там в глубоком кармане куртки лежал его травмат.

«Ничего! Если начнутся фокусы — отобьёмся, — подумал он. — Я и кулаками махать умею, начнут прессовать, насую персиков по полной программе».

Через десять минут внедорожник остановился.

— Всё! — произнёс водитель. — Дальше не поеду. Здесь повсюду скрытые посты вояк. Да и патрули с собаками шныряют непрерывно.

— Хорошо, брат! — пожал плечами Карась. — Возьми! Как договаривались!

Витька отдал две пятитысячные купюры и похлопал приятеля по плечу.

— Через недельку созвонимся. Мне снова потребуется твой рыдван.

Макс и Карась выбрались из внедорожника, забрали свои пожитки и проводив уезжающую машину взглядом, медленно двинулись на северо-запад.

— До «периметра» доберёмся минут за двадцать, — произнёс Витька. — Но сделать это нужно оперативно. Я всё рассчитал. Нам нужно проскочить между сменами патрулей. Тогда никаких проблем.

— Твой друг сказал про скрытые посты, как с ними?

— Они опасны только для тех кто про них не знает. Но среди вояк у меня свои люди, которым я отстёгиваю каждую неделю. Так что точки расположения мне известны. На нескольких свои люди. В случае чего сделают вид, что не заметили. Большинство продажные суки, на сталкеров и копателей смотрят сквозь пальцы, но есть и доберманы — которые не раздумывая, полоснут очередью. Имеют право. Так что в любой ситуации с парнями в камуфляже лучше не пересекаться.

Углубившись в чащобу, они прошли метров сто и остановились.

— Притормози немного! — сказал Витька. — Хочу сразу предупредить: если какая заваруха бежим в разные стороны. Я не хочу лишний раз светиться. Повяжут — и у меня будет куча неприятностей. Разумеется аванс останется мне.

— Ладно! — сохраняя невозмутимость, пожал плечами Макс.

— И ещё! Двигаешься след в след, с интервалом метра в три. Вояки любят шутить и частенько минируют подступы к «периметру», таблички, разумеется, никакие не ставят. Поэтому у меня должна быть уверенность, что ты не вытолкнешь меня прямиком на такую мину.

— Всё понял. Не нагнетай! — отозвался Воробьёв. — Надеюсь, ты знаешь что делать. А то уж очень много предупреждений.

— Я знаю что делать, — нисколько не смутившись, отпарировал Карась. — Ну, а теперь соберись и побежали.

5

Макс подумал было, что слово «побежали» не более чем метафора, но оказалось, что Карась и в самом деле решил устроить забег. Рванул он лихо, так что Воробьёву пришлось его догонять. Сразу стало понятно, что опыт у Витьки приличный. Двигался парень бойко, уверенно выбирал направление и практически не шумел.

«Пожалуй у него есть чему поучиться, — промелькнула мысль. — На местности ориентируется как лис, дышит ровно, так будто идёт пешком».

Они пробежали не меньше километра, затем Карась сбавил обороты и, пригнувшись к земле, жестом приказал притормозить и Максу.

Вскоре до слуха стали доносится голоса людей. Едва различимые, приглушённые лёгким шелестом листьев в кронах деревьев.

— Солдатня! — прошептал Витька, оборачиваясь к напарнику. — Должно быть перекур устроили. А может просто консервы жрут.

Проводник подозвал Макса и молча указал на видневшиеся вдали вереницы бетонных столбов среди деревьев.

— «Периметр», — пояснил он. — Когда «Зона» поползла вширь, заинтересованные державы сбросились на «Забор», так называемый заградительный барьер от мутантов и всякой нечисти. Но это не помогло.

— Почему!?

— Потому что «Зона» продолжает расти и мы уже в ней.

— Что?

— А ты как думал? За последние пять лет она увеличилась на два километра, а «Забор» остался в тылу, как и кордоны вояк. Сам понимаешь, переносить всю сопутствующую инфраструктуру нет денег. Проще сделать вид, что ничего не происходит.

Выждав пару минут, Витька кивнул в сторону бетонных столбов и осторожно двинулся вперёд.

6

Колючая проволока на столбах висела в три ряда. Но местами она уже обвисла, а кое-где прогнила и свободно болталась на ветру. Сразу за забором начинался заполненный водой ров.

— Глубиной метров шесть, — прошептал Карась. — Кувыркнёшься туда и без посторонней помощи хрен выберешься.

— И как попасть на другую сторону?

— Дойдём до холмов, тогда и покажу.

Витька кивнул в сторону поросших деревьями бугров.

— Километр на север, главное не встретить гоблинов.

Двигаться пришлось вдоль забора, согнувшись пополам, каждую секунду рискую нарваться на патруль. Это безусловно подстёгивало, но Максу стало казаться, что Карась просто играет с судьбой. Не таким уж он был и крутым, а чтобы рисковать своей и чужой жизнью большого ума не требуется.

До ближнего холма они добрались без приключений. Ров закончился у его основания, зато столбы с колючкой стали чуть ли не в двое выше.

— Пошли! Пошли! Не останавливайся! — зашептал Витька. — Вояки трутся здесь постоянно, рва-то нет, вот и следят чтоб проволоку не порезали.

Карась нырнул в заросли кустарника и опустившись на карачки начал проламываться сквозь бурьян. Воробьёв полз следом. Ситуация могла показаться забавной, но Максу стало как-то не по себе. Ему показалось, что он делает какую-то ошибку, совершает то, что раз и навсегда изменить его размеренную и вполне благополучную жизнь.

— Осторожнее! — бросил Карась.

Но предупреждение запоздало. Макс с ужасом заметил как его проводник мгновенно скрылся под землёй, скрылся в полном смысле слова. Не ощущая опоры, Воробьев засучил руками и приглушённо вскрикнул, заваливаясь в неизведанное, головой вперёд. Остальное произошло в считанные секунды: он кубарем скатился в какую-то бездонную траншею, крепко ударился плечом, свёз кожу на правой щеке, а потом и вовсе наелся затхлой земли.

— Чёрт! — морщась от боли, процедил он. — Мог бы и раньше предупредить?

— Что!? Не вкусная землица!? — помогая подняться, усмехнулся Витька. — Это только цветочки, а ягодки…

— Где мы?

Макс включил крошечный фонарик и посветил вокруг.

— Ветераны-копатели называют такие траншеи «щупальцами Зоны», — пояснил Витька. — Земля вспучивается и трескается. Возникают разломы и норы. Причём большая часть на «периметре». Кое-кто утверждает, что таким образом «Зона» открывает дорогу новым рекрутам, которые раз проникнув на запретную территорию, уже никогда из неё не уходят.

Витька кивнул на видневшийся впереди проход, уходивший вниз под небольшим углом.

— Вояки знают про такие туннели, и стараются их уничтожать. Но это ничего не даёт — каждый день возникают свежие норы, а чтобы отслеживать их появление нужна техника и люди.

Карась осторожно пролез в проход и поманил Макса рукой, красноречиво дав понять, что теперь нужно соблюдать полнейшую тишину. Туннель оказался достаточно просторным, чтобы по нему мог пройти человек. Но находится в нём было неприятно. Запах плесени и затхлости, сырые осклизлые стены, постоянно осыпающееся крошево гравия и глины — всё вызывало непреодолимое отвращение.

Карась включил свой фонарь и повернулся к спутнику.

— Нора тянется метров на двадцать, — прошептал он. — Главное, чтобы никто не ждал нас на другой стороне.

Воробьёв кивнул и брезгливо поморщился.

— А если обвал?

— Тогда конец, — отозвался Витька. — Никто и пальцем не пошевелит, чтобы откапывать двух нелегалов. Братская могила и загадка для археологов будущего.

Глава 2

1

Когда впереди замаячило светлое пятно, Витька выключил фонарь и приказал сделать то же самое Максу.

— Шагов за пять до выхода притормози, — едва слышно, проговорил он. — Послушаем фон на наличие недругов. Если всё в порядке — пойдём дальше.

Несмотря на первое, не самое благостное впечатление от похода, Макс ни на секунду не пожалел, что ввязался в это рискованное предприятие. Наоборот, он был убеждён, что репортаж, который он собирался сделать по итогам похода в «Зону отчуждения» даст ему мощный толчок для карьерного роста. К тому же подстёгивало и врождённое честолюбие, требовавшее от него какого-то рискованного поступка. Ему было интересно испытать себя на прочность, а азарт первооткрывателя, свойственный разносторонней личности, добавлял самоуверенности.

От духоты и сырости, Воробьёв вспотел. Хотелось пить, стал ощущаться голод, но копаться в рюкзаке в поисках воды и тем самым показывать слабость перед проводником он не желал. Любой поступок, даже такой естественный как утоление жажды, мог крепко ударить по авторитету.

Минут через пять они добрались до выхода. Воздух стал свежее и прохладнее. До слуха стал доносится щебет птиц и стрекотание кузнечиков в траве.

Ещё несколько минут оба сидели у прохода и внимательно прислушивались к звукам и шумам снаружи. Ни голосов, ни лая собак, ни треска радиопередатчиков, которые ожидаемо выдали бы присутствие вояк, они так и не услышали. И тем не менее, на физиономии Карася красноречиво отражалась озабоченность.

— Ладно, пойдём! — сказал он. — У подножия холма заросли терновника и дикой розы, наша задача скрыться в них. А дальше путь открыт на все четыре стороны… Понял!?

— Ты же говорил, что нужно пройти только через «периметр» и нам ничего не угрожает!

— «Периметр» это не только столбы с колючкой и глубокие рвы. Это ещё и километровая пограничная зона с обеих сторон. Так что придётся потерпеть.

Карась повернулся к Максу и криво улыбнулся. В глазах вспыхнули бесовские искорки. Он явно знал больше чем говорил, и это вызвало в душе Воробьёва тревогу.

— Рвём! — скомандовал Карась и стремительно бросился в проход.

С той же прытью за ним кинулся Макс. Они выскочили из траншеи и словно два зайца помчались вниз к подножию холма. Но не пробежав и десяти шагов оба услышали отчётливые щелчки затворов.

— Стоять, падла! — эхом разнеслось над подлеском. — Я кому сказал!..

Сомнений не было, — про нору вояки отлично знали и, не утруждая себя в патрулировании территории, просто стерегли перебежчиков у выхода. Без хлопот и эффективно для создания благоприятной отчётности.

— Разбегаемся! — крикнул Карась. — Потом тебя найду! А увяжешься за мной — договор исчерпан!

Это была крайне неприятная новость — Витька решил попросту его слить. Конечно, подозревать проводника в том, что он знал про вояк и заманил в ловушку, было пока преждевременно, но сомнения в его профессиональной компетентности уже возникли.

— Огонь! — донеслось из-за спины.

Тут же раздались трескучие автоматные очереди, и над головой засвистели пули. До самого последнего момента Макс не верил, что в него будут стрелять. Не верил и в серьёзность угрожавшей ему опасности. Разумеется, для него стало неожиданностью, что вскоре пули стали зарываться в грунт рядом с его ногами. Он превратился в цель, которую в любое мгновение могли поразить.

Его обуял непреодолимый животный ужас, и все дальнейшие поступки уже подчинялись инстинкту самосохранения. Самым простым и во всех отношениях оправданным решением было следовать за проводником, и немудрено что в качестве ориентира Воробьёв выбрал спину Карася. Макс настойчиво, словно привязанный, бежал за Витькой, а тот улепётывал с такой скоростью, будто у него выросли крылья. Шквальный огонь подстёгивал к активности, заставлял петлять, продираться сквозь колючки и даже забыть про глубокие царапины и порезы, оставляемые острыми крючьями.

В какой-то момент Воробьёв почувствовал толчок в спину и услышал как в рюкзаке что-то хрустнуло. Звук вызвал болезненные ассоциации и панический всплеск, от чего Макс неосознанно вскрикнул.

— Отвяжись гад! — не оглядываясь, бросил Карась.

Судя по всему проводник только сейчас заметил, что его подопечный не только не послушался приказа, а наоборот прилип к нему и не отставал, сохраняя повышенный темп бега.

Оба с треском, почти ноздря в ноздрю вломились в непролазные заросли терновника и, пробежав ещё метров десять, наткнулись на глубокий овраг, по дну которого струился ручей. Стрелять по ним перестали, но сохранялась вероятность, что военные пустят вдогонку собак. Впрочем, в это верилось слабо — даже с собаками углубляться во враждебный и крайне опасный мир, крошечный отряд солдат вряд ли рискнёт. Слишком опасно, да и кому собственно нужны два обормота решившие поиграть в сталкеров.

Тяжело дыша, Карась и Макс спустились в овраг и медленно побрели на юго-запад.

Витька сопел и помалкивал, а Воробьёв никак не мог прийти в себя и постоянно озирался.

С обеих сторон оврага свисали практически сомкнувшиеся ветви дикой сливы. Струи воды приятно холодили стопы ног. В колючих зарослях успокаивающе щебетали какие-то суетливые птицы.

— Почему ты хотел меня бросить? — наконец не выдержал Макс. — Мы же договорились?

— Я не собирался тебя бросать, — отмахнулся Витька. — Сказал же, закончится заваруха — найду.

— Сомневаюсь, что ты собирался меня искать, — хмыкнул Воробьёв.

— А ты не сомневайся! Если Карась сказал, значит так тому и быть. Своих клиентов я ещё никогда не подводил.

Минут двадцать они шли молча. Наконец Максу надоело играть в молчанку и он остановился.

— Может хватит таится в этой канаве и выберемся наверх?

Карась сделал несколько шагов и тоже остановился. Повернувшись к подопечному, он окинул его злобным взглядом и выжал улыбку.

— Чего это ты раскомандовался? — спросил он. — Я в «Зоне отчуждения» уже два года и побольше твоего знаю. Здесь ещё ничего. Это только окраина, внешний круг «зоны», где вполне комфортно. Но чем глубже заходишь, тем опаснее становится. Поверь.

— И?..

— Что и..!? Хочешь вернуться домой, слушай бывалого парня. Не выпендривайся!

— Ты обещал довести до какого-нибудь полустанка, — раздражённо процедил Макс. — Если не сделаешь, — вторую половину гонорара не получишь.

— Вот же въедливый клещ! — зашипел Карась. — По дну оврага мы выйдем на бывшую объездную трассу. Вояк там никогда не бывает, а идти по твёрдому покрытию будет удобнее!

Играя в гляделки они пару минут постояли молча, потом Витька хмыкнул и кивком указал направление.

— Наверное подумал, что я дилетант? — произнёс он. — Имеешь право! Но ведь я же провёл тебя за «периметр». Ты жив и здоров. От вояк смылись. Ещё часик пути и я доведу тебя до какой-нибудь берлоги. Всё как договаривались.

2

Карась медленно шёл впереди, а Макс плёлся следом. Разговаривать с проводником не хотелось. В глазах Воробьёва авторитет Карася опустился на уровень плинтуса, хотя в чём-то Витька был прав — ведь всё о чём они договаривались он сделал. Но сделал как-то по-дурацки, и это оставляло неприятное послевкусие.

Края оврага стали площе, над головой поредели заросли терновника. Вскоре компаньоны вышли к какому-то обмелевшему и заросшему камышом каналу, который располагался параллельно оврагу. Витька смело зашёл в воду и погрузившись в неё по пояс поплёлся на противоположную сторону, где виднелась изрытая ямами дорога. Максу ничего не оставалось как последовать за проводником, хотя мокнуть хотелось меньше всего.

Скорее всего Карась полез в воду намеренно, чтобы показать подопечному кто хозяин положения, но Воробьёв к этому фортелю отнёсся терпимо, в конце концов в рюкзаке лежала запасная пара штанов и кроссовки.

— Дорога прямая, тянется километров на пятьдесят в глубь «Зоны», — не оборачиваясь, пояснил Карась. — Это так называемый «сталкерский шлях», начальная точка для проникновение в сердце «территории». Отсюда начинают свой путь все новички и многие из них назад уже не возвращаются.

— Ты же вернулся! — оскалился Макс.

— Ну!.. Я же не дурак, — бросил Карась. — К тому же у меня хватило ума отказаться от рискованных предприятий.

Шелестя камышами, они поднялись по склону на дорогу и остановились, чтобы передохнуть.

— Моя сфера деятельности окраина «Зоны», я не забираюсь слишком далеко, и уж тем более никогда не полезу в её сердце.

Дорога тянулась в обеих направлениях. Где она начинается, где заканчивается — видно не было. Холмы на востоке, широкая лесополоса на севере, какие-то руины теряющиеся в пыльном мареве на западе. Кое-где на обочине стояли догнивающие остовы автобусов и грузовиков.

Макс повертел головой и в сотне метров от того места, где они стояли, заметил замаскированный прибрежными зарослями незамысловатый мостик сделанный из нескольких древесных стволов.

«Вот же ублюдок! — улыбнулся Воробьёв. — Знал ведь, что через канал можно посуху перейти, и всё равно потащил в болото».

— Ах, ты незадача! Когда ж это они успели!? — перехватив взгляд приятеля, запричитал Витька. — В прошлый раз моста не было. Точно говорю.

Макс посмотрел на Карася, покачал головой и вдруг рассмеялся. В своей попытке оправдаться, проводник выглядел смешно и нелепо, но внезапная вспышка веселья, неожиданно разрядила обстановку. Витька рассмеялся в ответ.

— Скажи! Здесь радиация есть? — выдержав паузу, спросил Воробьёв.

— Откуда!? Разве что какие-нибудь барыги притащат барахло из центра «Зоны» да бросят за ненадобностью в кусты. Счётчик Гейгера начинает верещать, если углубишься на территорию километров на пять. Но опять же многое зависит от локации. Другой вопрос «сердце». Там опасно, и без защитного костюма можно за час набрать годовую норму, а то и вовсе спечься в минуту.

— А мутанты?

— Зверьё сюда конечно забредает, но самые лютые редко. А вот отморозков всяких мастей кишмя. Если просто ограбят считай повезло, чаще бывает иначе. Каждый день мортусы привозят одного двух мертвяков, которым какая-нибудь мразь прострелила башку.

Макс поёжился и полез за пазуху, чтобы проверить травмат.

— Ладно! Передохнули слегка, теперь пошли, — бросил Витька. — Доведу тебя до ближайшей станции, там пожрать можно, да и расплатиться за проделанную работу не помешало бы.

3

Летом всё сохнет быстро. И за то время, что они двигались по старой дороге, промокшие штаны высохли. Сыровато было только в ботинках, но чем суше становилась одежда, тем больше от неё воняло. Очевидно причиной тому была затхлая вода канала. Воробьёва данный факт коробил и заставлял морщиться. А вот Витьку подобные мелочи волновали слабо. Он бодро шагал впереди, иногда оборачивался к клиенту, подмигивал ему или бросал какую-нибудь малозначительную фразу.

Прошло минут сорок, прежде чем они добрались до тех руин, что ранее заприметил Макс.

Когда-то здесь размещалась придорожная гостиница с парковкой и магазинчиком. Но от гостиницы остался только фасад и телекоммуникационная вышка за ним. Открыт был только магазин, из которого доносились голоса подвыпивших мужиков.

— «Корчма», — пояснил Витька. — Заведение сомнительное. Кубометр крепко задирает цены на еду и амуницию, но если конкурентов нет, ждать от хозяина благосклонности не стоит.

— Кубометр? — хмыкнул Макс. — Это что? Прозвище такое?

— Скоро узнаешь, — оскалился в ответ Карась. — Мужик он суровый, жадный до невозможного, при желании всегда может дать в морду. Так что особо не остри.

— Что, настолько крут!?

— А чего ты хочешь от бывшего прапорщика, который чувствует себя генералом?

Макс пожал плечами и, поправив лямки рюкзака, подошёл к железной двери. Лезть первым в «Корчму» он не решился, предусмотрительно пропустив вперёд проводника.

Витька хмыкнул, открыл дверь плечом и неторопливо вошёл.

4

Запах в «Корчме» стоял ещё тот. Вонь от дешёвого курева, застарелый перегар, горелые блины, прокисший суп — ядрёная смесь остро била по обонянию, и Максу тут же захотелось выбежать на улицу. С трудом преодолев отвращение, он осмотрелся и неосознанно остановил взгляд на здоровущем мужике, который стоял за стойкой бара и натирал грязной тряпкой стаканы. Высокий, широкий в плечах, пузатый как морж, одним только видом здоровяк внушал уважение и трепет.

«Теперь понятно почему его прозвище Кубометр, — подумал Макс. — Квадратный со всех сторон. Центнера на полтора потянет».

— Пошли в уголок, — толкая приятеля плечом, бросил Витька. — Отдохнём немного, потолкуем.

В забегаловке находились ещё пятеро. Двое сидели на табуретах перед барменом, а трое за столиком у окна. Эти трое уже крепко набрались и громко обсуждали какую-то объединявшую их тему.

Макс краем глаза заметил стоявшую на их столе батарею бутылок, несколько банок с тушёнкой и миску с квашеной капустой. А ещё он заметил прислонённый к стене карабин.

— Пошли, пошли! — потянул за рукав Карась. — Нечего на них пялиться.

Они устроились в уголке, и Воробьёв не без удовольствия отметил, как расслабляются гудящие от долгой ходьбы ноги.

— Если возникнет необходимость, в «Корчме» можно и переночевать, — заметил Витька. — У Кубометра наверху мансарда с несколькими каморками.

— Те трое сталкеры? — спросил Макс.

— Далеко не все, кто бродит по «территории» называют себя сталкерами. Более того открою тайну, у каждого, кто сюда приходит разные цели и профессии. А сталкеры это отдельная каста, и не каждому дано влиться в их ряды. Не потому что существует какой-то отбор, просто не всем хочется рисковать шкурой. Перспектива оказаться в пластиковом мешке многим отбила охоту болтаться по «запретным зонам».

— Что дать!? — донёсся голос бармена.

— По банке пива и какую-нибудь закуску, — отозвался Витька. — Я угощаю.

Пока Кубометр не принес заказанное, они сидели молча. Карась задумчиво улыбался, а Макс искренне наслаждался отдыхом. Краем глаза он посматривал на шумную троицу и мысленно составлял их психологические портреты. Будучи опытным физиономистом он не мог не отметить, что все трое были на взводе, но получить ответ из-за чего, он сумел бы только через интервью. За которое, впрочем, могли и накостылять.

— А сюда вояки заглядывают? — спросил Макс. — С облавами к примеру…

— В это время года им ловить здесь нечего, — открыв банку, усмехнулся Карась. — Рейды иногда случаются, но по-большому счёту формальные. Поймают десяток забулдыг, которые слинять не додумались, на том и успокоятся. А так чтобы со стрельбой и мордобоем… К тому же у Кубометра везде свои люди. Он прикармливает офицеров и они сообщают ему когда случиться контрольная зачистка.

— Хитро здесь всё устроено, — отозвался Воробьёв. — Анархизм какой-то…

— В этом ведь вся прелесть. Если сможешь, живи как хочешь, но не забывай смотреть по сторонам. Это единственное правило, которое следует вызубрить наизусть. Здесь «Дикий Запад» и оплошности не прощаются.

Потягивая пиво, они минуту помолчали, потом Витька поставил банку на стол и посмотрел на приятеля.

— Всё-таки скажи, какого чёрта ты сюда полез? — спросил он. — У тебя хорошая работу, реальные, а не фантомные перспективы, наверняка скоро женишься. Зачем благополучие и безопасность жизни там, ты променял на отпуск здесь. Поехал бы лучше в Египет.

— В самом деле желаешь знать?

— Желаю!?

— У меня идея фикс, хочу собрать материал для книги про опасности «Зоны отчуждения», ответил Макс. — И начать с тварей, которые охотятся на людей.

— Что же!? Решил написать биографию нечисти? — рассмеялся Витька. — Я-то думал про людей будешь писать, а ты про выродков.

— Не вижу ничего смешного, — нахмурился Воробьёв. — Истории про уродов нынче в тренде.

Глава 3

1

Когда пиво было выпито, а колбаса съедена, Витька попросил Кубометра повторить. В этот раз толстяк особо не торопился и принёс заказанное только через десять минут.

Тем временем, Макс решил покопаться в рюкзаке: не давал покоя странный звук, который он услышал во время недавнего забега от вояк.

— Вот же суки! — процедил он, вытаскивая на свет ноутбук. — Это что же, пулей так его разворотило?..

Карась, наблюдавший за приятелем, приглушённо хохотнул и потянулся за ноутом.

— Эта штука спасла тебе жизнь, — вертя в руках компьютер, прокомментировал он. — Считай, что тебя поцеловала «Зона». Хороший подарок, учитывая чем всё могло закончиться, не будь у тебя рюкзака за плечами.

— Представляешь сколько он стоит? Я же без него как без рук!

— Вояки шутить не любят, вот какой-то гоблин и полоснул по спине, — Витька поковырялся в корпусе компьютера вилкой и извлёк автоматную пулю. — Видал!? Могла оказаться у тебя в позвоночнике. И вытаскивал бы её не Витька Карась, а какой-нибудь медик из морга. Прими как неизбежное — просто твой билет в Зону отчуждения стал на полтинник дороже.

2

Благодаря телекоммуникационной вышке, здесь всё ещё действовала сотовая связь. Кто обслуживал антенну было не ясно, но то что за ней следили обнадёживало — значит всегда существовала возможность, даже из этой дыры, связаться с большой землёй.

Они вышли из «Корчмы», и Воробьёв перевёл на счёт Карася, оставшуюся часть гонорара.

— Всё правильно! Как договаривались, — проверив баланс, произнёс Витька. — Надеюсь, ты наличными запасся? Это здесь ещё можно расплатиться карточкой, а дальше, километрах в пяти отсюда ничего не работает. Ни телефоны, ни интернет. В какой-то степени хорошо, что накрылся твой ноут. В «Зоне» проку от него не много. Помехи создаваемые аномалиями, электромагнитные выбросы, радиация, через пару дней все эти прелести начисто снесут железо. А так, ты просто избавился от балласта.

Макс горестно кивнул и размахнувшись, отправил в последний путь свой навороченный ноутбук. Гаджет шумно рухнул в придорожный кустарник, где и повис в скрюченных ветвях бирючины.

— Как же теперь с книгой? — усмехнулся Витька.

— Ничего, напишу дедовским способом, — хмыкнул в ответ Макс. — Видал…

Воробьёв запустил руку в рюкзак и достал толстущий блокнот.

— Предки как-то справлялись, и я справлюсь.

— Вот и хорошо. Уважаю оптимистов, — Витька хлопнул приятеля по плечу. — Хочу на прощание дать совет — постарайся не нарываться, отморозки здесь редкостные, ну а если уж мордобоя не избежать бей первым, а потом беги.

Они пожали друг другу руки, и Карась засобирался в обратный путь. Судя по всему для возвращение за «периметр» он решил воспользоваться какой-то другой дорогой. По крайней мере навострился парень в противоположную сторону от того маршрута, которым они сюда прибыли.

— Подожди немного! — опомнился вдруг Воробьёв. — Может ещё один совет дашь?

— Спрашивай! Подсказки бесплатные.

— Хочу примазаться к каким-нибудь ребятам. К группе сталкеров или охотников. В общем, к тем парням, что совершают рейды в «Мёртвые города» и пересекаются со всякой нечистью. Знаешь таких?..

— Ты подумал о троих парнях у окна? — Витька на секунду задумался. — Мутные ребята, но башню им ещё не снесло. Водит их Мишка Прыгун. Обычные наёмники, или как их ещё называют «туда-сюда». Ни в одну группировку не входят. По статусу нейтралы. Тягают из «Зоны» всё что плохо лежит. К сталкерам отношения не имеют, хотя ходят слухи, что Мишка толкнул одному толстосуму камушек цены немереной.

— Камушек?

— Артефакт! Только как добыл он его никто не знает, потому что в аномалии Мишка не ходок, да и никто из его группы тоже.

— А подробнее!

— На зверьё они, конечно, охотятся, «хантерам» за убой монстров платят хорошие деньги, но захотят ли они с тобой возиться, — Карась скептически покосился на приятеля. — Разве что прельстишь славой. Репортаж сварганишь про лихих ребят. Расскажешь про героические будни искателей приключений. Про то как они сиюминутно рискуют своей бесценной жизнью.

— Считаешь, выгорит?!

— Вполне. Только дождись пока протрезвеют, поставь качественное бухло на опохмел, поговори по душам. В общем как ты умеешь. Глядишь, и прихватят тебя в очередной поход.

3

После разговора с Максом, Карась вдруг изменил планы и решил задержаться. То ли ему было любопытно посмотреть на то, как справится с задачей его подопечный, то ли у него возник особый интерес суливший прибыль, но он снова привёл Воробьёва в «Корчму».

— Знаешь! Я решил не торопиться! — пояснил он, пропуская Макса в кабак. — На окраинах «Зоны» не так уж плохо. Птички поют. Покой. Чистый воздух. Чем не загородный отдых на даче?

Двое, что сидели у барной стойки переместились за столик. Их места и заняли Витька с Максом.

— Налить!? — поинтересовался Кубометр.

— Не надо? — отмахнулся Карась. — Суп какой-нибудь есть?

— Вермишель из пакетиков, — отозвался здоровяк. — Ещё остался вчерашний борщ.

— Тогда вермишель.

Вероятно толстяку Карась был знаком хорошо, а вот Макс вызывал у Кубометра повышенный интерес. Он смотрел на него как хищник на добычу — оценивающим и жадным взглядом. Наверняка на языке вертелись многочисленные вопросы, а желание поживиться и всучить какое-нибудь барахло втридорога, красноречиво отражалось на моторике рук. Он суетливо теребил тряпку.

От супа Макс отказался. Никакого желания хлебать мутную жидкость из грязной миски у него не было. Зато Витька приговорил две порции. Его прожорливость не могла не удивить. И куда только лезло? Впрочем, вполне могло случиться, что таким образом он справлялся с нервным напряжением после недавней передряги.

Иногда Макс оборачивался на троицу наёмников и наблюдал за ними с профессиональным интересом. Кто из них Прыгун можно было только предполагать, но претендентом номер один, как-то невзначай стал мордатый и краснорожий здоровяк, который со зверским выражением лица трескал квашенную капусту. Двое других уже клевали носами, и по сравнению со своим приятелем выглядели блекло и непрезентабельно.

— Неплохой супец! — похвалил Витька. — Зря отказался. В «Зоне» с питанием туго. Большинство в сухомятку обходятся, всё консервами да печеньем.

Карась перехватил взгляд Макса и улыбнулся.

— Ждать придётся долго, — сказал он. — Когда этот мордоворот управится с капустой, сразу же завалится спать. Часа на три.

4

Коротатьвремя пришлось в таверне Кубометра, хорошо, что толстяк отнёсся к этому терпимо и не выставил его на улицу, — заказывать еду Макс категорично отказался. Через полчаса ожидания Воробьёв задремал, а когда в тревоге очнулся обнаружил, что Витька куда-то ушёл. Это не удивило, в конце концов Карасю ловить здесь было нечего, и он просто решил свалить по-тихому. «Барахольщики» мирно спали за столиком, два других посетителя, так и сидели в сторонке тихо о чём-то переговариваясь.

«Какого чёрта!? — встрепенулся Макс. — Эдак я до вечера буду ждать».

Он немного поёрзал на табурете, потом засунул в карман руку и вынул пачку банкнот.

— Хороший коньяк есть!? — обращаясь к бармену, поинтересовался он.

— Да-а-а! — протянул Кубометр. — Налить что ли?

— Давай всю бутылку.

Здоровяк скрылся в подсобке и через пару секунд вернулся с пыльной коробкой в руке. Цена оказалась заоблачной, но Макс решил не скупится и, не торгуясь, выложил всю сумму. Вынув бутылку из коробки, он подошёл к столику Мишки Прыгуна и громко прокашлялся.

5

Реакция оказалась мгновенной. Вероятно сказывался полученный некогда опыт, который даже в минуты покоя не давал окончательно расслабиться. Прыгун встрепенулся, мигом сгруппировался и схватил стоявший у стенки карабин.

— Ты кто!? — наставляя оружие спросил он.

— Эй, эй! Я друг! — поднимая руки над головой, ответил Макс. — Как на счёт выпить?

Парень уставился на бутылку в руке Воробьёва и, кивнув, криво улыбнулся.

— Присаживайся, добрый человек! Меня Мишкой зовут! — сказал он. — Видать у тебя какое-то дело раз на такое бухло потратился.

Макс притянул от соседнего столика стул и примостился напротив Прыгуна. Бутылку поставил на середину стола.

— По прикиду видно, в «Зоне» ты новичок, — Прыгун вернул карабин на место и потянулся к коньяку. — Большинство новичков отсеивается в течение недели. Кое-кто возвращается домой хладным трупом.

— Не трудись, про перспективу загнуться я уже слышал. Сюда приехал не за приключениями и не из праздного любопытства.

— Ну раз такой отчаянный, значит действительно дело серьёзное. — Прыгун отвинтил колпачок, и щедро плеснул из бутылки в свой стакан. — Теперь рассказывай!

— Хочу примкнуть к ребятам, которые собираются в рейд, — произнёс Макс. — Чтобы взяли с собой и показали изнанку жизни в запретных зонах.

— Вот это поворот, — присвистнул Мишка. — Решил, что именно мы такие ребята? Но на кой ты нам нужен? Мы тебя не знаем, как поведёшь себя в экстренной ситуации не ведаем. Вдруг ты провокатор или особист?

Прыгун осушил стакан и тут же налил ещё. Марочный коньяк хлебал парень как воду.

— Даже если так, — пожал плечами Воробьёв. — В конце концов вы ничего не теряете. Мешать я вам не буду, а если выгорит дело, так и отблагодарить могу. Накрайняк просто разбежимся, в обиде я не буду.

— Зачем тебе это нужно?

— Скажем так — у меня профессиональный интерес.

Макс засунул руку во внутренний карман куртки и достал удостоверение журналиста. Его он и продемонстрировал своему собеседнику.

— Ничего себе, да ты журналюга! — ухмыльнулся Прыгун. — Теперь понимаю! Значит, хочешь прославится и сделать карьеру!?

— Именно! Но я не белоручка, и кое-какая подготовка есть, так что трудностей не боюсь!

— Ну-ну! Слышал я про вашего брата, одно время повадились без проводников в «Зоне» шариться. Наши, чужие. Приехали как-то заморские, захотели сварганить репортаж погорячее. Всё бы хорошо, да нарвались ребята на аномальное поле. Всей группой и легли. Должно быть их останки до сих пор там не погребённые и лежат. Даже за большие деньги нет дураков лезть туда, чтобы вытаскивать жмуриков. Даже за большие…

— Потому и обратился к опытным людям, — заметил Макс. — Я же не собираюсь бежать впереди паровоза.

Мишка внимательно посмотрел на собеседника и невозмутимо пожал плечами.

— Надо с товарищами посоветоваться, у нас, как понимаешь, коллектив.

— Советуйся, я не против!

— Тогда принеси ещё коньячку. Уважают мои обормоты благородные напитки.

6

Из таверны Кубометра они вышли, когда стало вечереть. Парни Прыгуна, возражать против попутчика не стали, особенно после щедрого угощения, на которое Максу пришлось потратить значительную часть накоплений. Они восприняли временного компаньона как эксцентричного туриста, немного странного, со своими тараканами в голове, но с деньгами и апломбом.

— Молодого зовут Лёха Домкрат, а стареющий крепыш со шрамом Парамон, — познакомил с товарищами Прыгун. — Года три вместе работаем. Держимся крепко как звенья одной цепи.

— Ты уж напиши там про нас! — усмехнулся Лёха. — Только так, чтобы публику зацепило.

— Напишет, напишет! — Прыгун поправил лямки тяжёлого рюкзака за спиной и кивком указал направление. — Надо за полчаса до точки добраться. Иначе коротать ночь придётся в поле.

— Может у Кубометра останемся? — бросил Парамон. — А ну как не успеем!?

— Я вам не успею! Давай, шевелитесь! Нечего репы чесать!

Мишка покосился на Воробьёва и многозначительно покачал головой, дескать: видишь с кем приходится работать. Потом повернулся спиной и не говоря ни слова, энергично двинулся на северо-запад. Парамон и Лёха послушно поплелись следом.

«Вот так и начинается путь в никуда! — подумал Макс. — Ничего, через пару недель, я такой репортаж забабахаю».

Он до последнего надеялся, что Витька всё-таки объявится, но горе-сталкер так и не пришёл. Уже выходя из таверны, он подкатил с вопросом про него к Кубаметру, но тот отделался дежурной фразой, сообщив, что проводнику, кто-то позвонил, и парень похватав манатки, быстренько убрался.

«Просто не хочет говорить, — решил Воробьёв. — Ну нет, так нет!».

Усталости он не чувствовал. Молодой организм, хорошая физическая подготовка, бьющий через край оптимизм. Немного будоражило воображение неведомое будущее, но это только добавляло азарта, от чего всё вырисовывалось в довольно-таки перспективном виде. Острые ощущения — вот чего больше всего не хватало в цивилизованном мире, а здесь этого добра было более чем достаточно. Оставалось только хапнуть своё, и получить после достойную награду.

7

Окраинный ландшафт «Зоны» богатым разнообразием не отличался. Овраги, рощи, природные терриконы поросшие травами и колючим кустарником. Постоянно попадались и остатки человеческого хозяйствования: брошенная техника, обветшавшие строения, ржавеющие опоры ЛЭП. Если бы не запустение и отчуждённость, могло бы показаться, что он оказался где-то в деревенской глубинке.

— Не очень-то многолюдно! — бросил Макс. — Здесь всегда так?

— А что тут делать-то? — оборачиваясь, отозвался Домкрат. — Прибыль только у барыг, сталкерам и другим копателям искать нечего, а простые бродяги, каких большинство, трутся в посёлках или на базах, где и защита лучше, и свободы больше. Да и возможность примкнуть к какому-нибудь отряду есть только в обитаемых местах. Сюда наш брат наведывается только, чтобы подешевле затарится провиантом, пообщаться с «большой землёй» или вырваться, наконец, за «периметр», туда где тихо и безопасно.

Они прошли ещё с километр, и Макс увидел старенькую «Газель» на обочине шоссе. Моргнули фары, и стало понятно, что именно здесь находится та самая точка, о которой сказал Мишка Прыгун.

— Местное такси, — бросил Домкрат. — Отвезёт куда угодно, хоть к Саркофагу. Только без заездов и ожидания, разумеется.

Лёха глухо рассмеялся и посмотрел на Макса.

— Здесь все зарабатывают кто как может. Есть даже фермеры и шахтёры.

— Хорош болтать, — рявкнул Прыгун. — Доберёмся до «Обители» там и будешь трепаться. А ты… — наёмник кивнул Максу, — особо нигде не распространяйся, что новичок. И про наличность, которая в кармане молчок, а то прознают мародёры и считай пропал. Выследят, повесят на колючку и выпотрошат в прямом и переносном смысле.

Воробьёв понимающе кивнул. Он конечно объективно оценивал свои возможности, но слова Мишки показались ему чрезмерными, дураком Макс не был и светиться почём зря не собирался, а в случае чего готов был и сдачи дать, даром, что травмат с собой прихватил. Впрочем…

Он неосознанно покосился на многозарядный дробовик висевший на плече Лёхи, потом перевёл взгляд на потёртый видавший виды АКМ Парамона.

«Предупреждение от бывалого человека никогда лишним не будет, — подумал он. — А этот Прыгун хоть и забулдыга, каких поискать, но всё же мужик с принципами. Дурачить и строить козни вряд ли станет. Хотя…».

Они подошли к «Газели» и остановились.

За баранкой сидел коротышка-очкарик. Неопределённого возраста, длинноносый, с внимательными бегающими глазами. Макс сразу же заметил кобуру, из которой торчала рукоять новенького пистолета.

— Привет! — дружелюбно бросил очкарик. — В курсе, что за четвёртого придётся доплатить?

— Нет проблем, — протягивая руку, отозвался Прыгун. — Ждёшь ещё кого-то?

— Один клиент собирался на «пятидесятый километр», но похоже, сегодня до «Обители» ему добраться не судьба.

Все забрались в машину, и каждый устроился у окна. Потемнело. В лиловом небе с визгом носились стрижи, где-то залаяли собаки, затрещала в далёкой глуши автоматная очередь.

— Руки и головы в окошко не высовывать, — предупредил очкарик. — В противном случае за последствия не отвечаю.

— Боишься мутантов? — оскалился Лёха. — Так мы их быстренько…

— Предпочитаю не рисковать, — отмахнулся очкарик. — Зверьё нынче обнаглело, рыскает даже там, куда раньше не забредало. Пару дней назад, к одному приятелю такая тварь в окно на ходу запрыгнула. Так и не отбился. Утром, группа бойцов нашла его машину в овраге, а в кабине то, что от парня осталось. Сволочь плотоядная весь ливер выгрызла.

Глава 4

1

Машину трясло, на жёстких сиденьях подбрасывало. Разогнаться на такой трассе можно было разве что на танке, а газель-развалюха для подобных заездов не годилась совсем. Теперь было понятно почему очкарик запретил открывать окна, — только ленивый зверь не смог бы забраться внутрь на скорости в тридцать километров.

Чтобы разогнать скуку, водитель включил радио, но чем дальше они удалялись от «периметра» тем слабее становился сигнал: треск, невнятный фон, посторонние кратковременные передачи.

— Тебе бы транспорт обновить, — ухмыльнулся Прыгун. — Эдак без колёс однажды останешься, как бабки зарабатывать будешь?..

— Надёжнее моей колымаги на сто километров вокруг не сыскать, — отпарировал водитель. — Собственными ручками перебрал. А помогала она сколько мне? Однажды оборону в ней держал сутки от своры выродков. Если б не моя «ласточка», так и не дождался бы помощи.

Макс сидел позади всех, и испытывал ощущение сравнимое с восторгом человека впервые увидевшего океан. Именно подобные аналогии и возникали в его сознании. Странная смесь визуальных образов, запахов и едва уловимых ассоциаций создавала невообразимые иллюзии. Он сказал Прыгуну, что приехал не за приключениями, но сейчас уже был не так уверен в своих словах. Может дело вовсе не в репортаже? Или не только в нём? Разве не будоражили его кровь безумные рейды по «Зоне отчуждения», о которых он читал?

В очередной раз подбросило, и наваждение рассеялось. Всматриваясь в черноту за окном, он постоянно замечал потусторонне-зелёное мерцание. Иногда среди деревьев в лесной чаще, иногда в небе. Сияла ли земля кишащая микроорганизмами, или это было последствие всепроникающей радиации, Макс не знал, но воображение разыгралось не на шутку.

— Смотри поворот не пропусти! — подтрунивая, бросил Мишка. — А то до «Обители» только к рассвету доберёмся.

— Болтай меньше! — огрызнулся очкарик. — Я на этой дороге каждую яму знаю, собственной задницей прочувствовал…

Макс смотрел во все глаза, пытаясь разглядеть в темени наступающих сумерек, хоть какие-нибудь детали. Показались остовы домов — теперь дорога шла через заброшенный хутор, призрачное сияние над которым стало пульсирующим и неровным. Здесь водитель слегка притопил, и машина пошла быстрее. Опасение его были не напрасны, лучшего места для засады и не придумать. Множество укрытий, отличный обзор даже в сумраке, точки на возвышенностях для прицельной стрельбы.

Минут через десять они выбрались на открытое пространство, и «мёртвый посёлок» остался позади. По обеим сторонам поросшие бурьяном поля, редкие купы деревьев, бесконечный частокол бетонных столбов вдоль шоссе.

Они проехали ещё десяток километров, и Макс стал различать впереди, скупую россыпь электрических огней.

— «Обитель» будь она неладна, — бросил Мишка Прыгун. — Но для измождённого переходами сталкера, нет места роднее.

2

Макс отдал очкарику тысячную купюру и в смущении спрятал истончившуюся пачку в нагрудный карман.

— Обращайся если что, — заулыбался «таксист». — Меня Шрайбиком все кличут. Любая собака подскажет, где найти.

— Хорошо, обращусь! — закидывая рюкзак за спину, отозвался Воробьёв.

Шрайбик высадил их у блокпоста, — безобразной баррикады из ржавого металлолома и неошкуренных брёвен. Вход охранялся тремя бойцами, которые сразу же вышли из укрытия навстречу.

— Свои мы, свои! — поднимая руки, произнёс Мишка. — Нам бы в «Обитель».

— Взнос «на капремонт» и проходи, — оскалился боец. — Только в городке не шалить, иначе пожизненный бан.

— Да помним мы, — пробурчал Парамон. — Что мы дураки что ли!..

«На капремонт» каждый раскошеливался сам. Взнос был не великим, и Макс вздохнул с облегчением, когда их наконец пропустили.

— Это перевалочная база, — пояснил Мишка. — Отсюда народ растекается по «Зоне» во всех направлениях. База не единственная, но ближайшая к «периметру».

— Её кто-нибудь контролирует?

— Отцы-основатели. Братья Стремачи! Неплохие люди, терпимые к чужим недостаткам, но жестокие к любителям покачать права. С такими разговор у них короткий. За шкирняк и вон. Правда до смертоубийства редко доходит, только в крайнем случае.

— А в «Сердце Зоны» есть такая база?

— «Сердце Зоны» это земля призраков, жить сложно и опасно. Никому и в голову не придёт задерживаться надолго. Разве что учёным, которые шхерятся в лабораториях-бункерах. Но говорят убежища есть и там, но я в «сердце» не бывал и толком не знаю, где они могут располагаться.

— Значит, мы всё ещё на окраине?..

— Это пятидесятый километр от «периметра» — считай окраина, — согласился Мишка. — Ещё около ста километров центральная часть, а дальше пекло — бывшая тридцатикилометровая «Зона отчуждения».

По всей видимости, «Обитель» некогда была военным городком. Офицерское общежитие, казарма, гаражи, склад ГСМ, плац, спортплощадка. Всё это хозяйство теперь представляло один гудящий как улей лагерь кочевников. Народ кучковался в небольшие группы, были здесь и одиночки. Кто-то коротал время в собственной палатке, а кому-то удалось обосноваться в казарме и общаге.

— Братья Стремачи неплохо зарабатывают, — переходя на шёпот, заметил Прыгун. — Каждый клочок земли на базе приносит им доход, у кого денег мало, ночуют под открытым небом, кто с бабосами, тому место в здании, даже номера люкс есть — для заезжих толстосумов, ну вроде тебя.

Мишка оскалился в улыбке и похлопал Воробьёва по плечу.

— Запомни одну вещь — деньги и в «Аду» деньги, экономь и трать с умом. Если прижмёт, а денег не окажется — загнёшься не за грош. Бесплатно никто даже обгрызенный сухарь не даст. Это Дикий Запад, где человек человеку волк.

3

Им выделили угол в гараже. Но здесь было сухо и чисто. Вероятно Стремачи небезосновательно опасались занести на свою территорию какую-нибудь заразу, потому тщательно следили за санитарной обстановкой. В углу пахло хлоркой и стояла пластиковая бутылка с обеззараживающим раствором.

— Эх! Пожрать бы сейчас чего! — проговорил Лёха. — Может в обжорку сходим?

— А барахло на кого? — поинтересовался Прыгун.

— Я останусь, — бросил Парамон. — Только мне принесите тоже…

Забегаловка располагалась там, где и положено быть общепитовскому заведению — в бывшей солдатской столовой. Людей оказалось не много. За раздачей стояла дородная женщина, а рядом, примостившись на стуле, сидел долговязый седой мужик.

— Это Захар, младший из братьев, — прошептал Мишка. — Контуженный на всю голову, припадочный проще говоря. Проблемы с речью, на левой руке нет двух пальцев, но силой обладает невероятной. Когда-то добывал артефакты, вот в аномалии и покалечился.

Они выбрали столик, расселись на стульях.

— Задерживаться в «Обители» мы не будем, завтра утром двинем в Радонск, — сказал Мишка. — Надеюсь, решение не поменял?

— Нет такой привычки! — отозвался Макс. — А что такое Радонск?

— Закрытый город. До катастрофы назывался Радонск — 19.

— Никогда не слышал.

— Ещё бы! Это советский секретный город, о котором знали только единицы. Говорят в его лабораториях проводились генетические эксперименты. Изучались методы радиационного воздействия на организмы, с целью получения устойчивых мутаций.

— Неплохо! Вот это действительно горячая тема для репортажа, — улыбнулся Воробьёв. — А вам-то туда зачем?

— Скажем так, решили выследить одного выродка и проверить кое-какую версию, — вставил Лёха. — А хорошо так совпало, да? Тебе нужно что-то про мутанта, и мы собрались поохотиться.

— Ну, не то чтобы поохотиться, и вовсе не на мутанта, — одёрнул Мишка. — Скорее кое-что проверить.

— Ладно, ладно! Меня всё устраивает.

— Отсюда до Радонска пять километров, — добавил Прыгун. — Но двигаться придётся пешком. Пойдём на рассвете.

4

Это была первая ночь в чуждом мире. Но спалось на удивление хорошо. Он упал на свой матрас, завернулся в спальный мешок и заснул без задних ног. Ничего не снилось, ничего не беспокоило. Но едва забрезжил рассвет, его разбудил Мишка.

— Пора! — тихо произнёс он. — В Радонск мы должны попасть к полудню. Иначе момент пропустим.

— Я понял! — продирая глаза, зашептал Макс. — Сейчас ботинки только натяну.

— Если по нужде потребуется, санузел во дворе! Давай пошевеливайся!

Повторять дважды не пришлось. Воробьёв быстро свернул спальный мешок, надел берцы и закинул на плечи рюкзак.

Своих компаньонов он нашёл на улице. Они стояли у КПП и тихо переговаривались, но как только показался Макс все разговоры смолкли.

— Для первого времени твоя экипировка, конечно, сгодится, — сказал Мишка. — Но если собираешься здесь задержаться, придётся сделать кое-какой апгрейд.

— Не нравится мой камуфляж? — оглядывая себя, процедил Воробьёв. — На амуниции я не экономил. Самое лучшее брал.

— Это барахло для жизни, что осталась за «периметром». Для походов в лес, соревнований по страйкболу. А здесь требуется повышенная прочность и практичность. — Мишка скептически потрепал край куртки собеседника. — Нужен фасон с плотной подкладкой. И желательно костюм про запас. Не помешал бы противогаз. У тебя он есть?

Макс смущённо покачал головой.

— Наверняка и счётчика Гейгера нет. Правильно!?

— Послушай, я не думал, что всё это мне пригодится, — начиная терять терпение, проговорил Макс.

— Э! Брат! Здесь ты не прав, — хмыкнул Парамон. — Надо учитывать всё. Дилетанты в «Зоне» долго не живут. Первыми в аномалиях спекаются.

Он залез в рюкзак и достал из него подсумок с противогазом.

— Держи! От себя отрываю! — бросил он. — Вернёмся из рейда — рассчитаемся.

Макс забрал подсумок и благодарно кивнул.

— В мешок не прячь, всегда держи под рукой. Если какая напасть, не придётся мельтешить. А лишняя секунда форы может спасти жизнь.

По поводу пригодности подарка, Макс усомнился сразу же. Драный подсумок, оторванная застёжка, да и сам противогаз, на который он взглянул краешком глаза, выглядел так, будто его списали ещё во времена первой мировой войны.

— Потрепались!? Теперь в путь, — скомандовал Прыгун. — Денёк-то сегодня жаркий намечается. Ещё пекло в пути застанем.

5

Дорога изрытая ямами. Потрескавшийся, вздыбленный асфальт, сквозь который уже пробилась поросль бирючины и дикого барбариса. Человеческие следы на запретных территориях стирались быстро. Только отбойники, да покосившиеся электрические столбы ещё напоминали, что здесь когда-то была стратегическая дорога в закрытый город.

В туманной утренней дымке Радонск едва различался. Были видны типичные пятиэтажные хрущёвки, несколько высотных зданий, сверкающие стёклами окон, какие-то цеха и трубы предприятий.

— В советские времена в городе проживало до десяти тысяч человек, — сказал Прыгун. — Это была промышленная площадка с замкнутым циклом производства. Говорят, некоторые лаборатории располагаются под землёй. На десятки этажей в недра уходят. Но что там творится… одному Богу известно.

— И что? Сталкеры не пытались туда проникнуть?

— Думаю, пытались! Просто немногие оттуда вернулись, а кто вернулся держат язык за зубами, — Мишка посмотрел на Макса и улыбнулся. — Именно на улицах Радонска Захар Стремач получил свою контузию. Полез за «камушком» в аномалию, там-то и шибануло.

— В Радонске аномалий до чёртиков! — добавил Лёха. — Но умные люди ходят только там, где их нет.

— Хорошо, что существуют карты локаций, — отозвался Парамон. — И те кто умеет их читать.

— Аномалий и вокруг нас полно, — добавил Мишка. — Но на шоссе их нет. Загадка!

— А мутанты? — поинтересовался Воробьёв.

— В чистом поле твари на глаза редко попадаются, особенно днём. А вот ночью… В городе всё иначе: даже при свете много мест, где можно спрятаться, логовища и норы. Город — это охотничьи угодья, и человек там либо конкурент, либо жратва. Чаще всего жратва!

Первые сведения, которые Макс получил из первых уст, уже просились на бумагу. У него просто чесались руки взяться за блокнот и настрочить пару абзацев, но подобную роскошь позволить он себе не мог. Да и не поняли бы новые приятели его профессиональной прыти. Впрочем, размышлять ему никто не запрещал, и считая шаги, он неосознанно перелопачивал в памяти всё что успел узнать за прошедшие сутки.

Кое-какие выводы Макс уже сделал. То что он почерпнул из открытых источников на «гражданке» было мягко говоря противоречиво: с одной стороны толстый налёт лжи и преувеличений, с другой недосказанность и секретность. Только здесь на месте событий, так сказать, он мог узнать истинную правду жизни. Теперь-то он отлично это понимал.

— А у вас конкуренты есть? — неожиданно спросил он.

— Все кто носит оружие, — не оборачиваясь, бросил Мишка. — Бандиты, отморозки-одиночки, сектанты-недоумки, представители различных группировок, вояки, дезертиры, мародёры и такие же «наёмники» как и мы.

— Доверять можно только тем кого лично знаешь, — добавил Парамон. — Да и то не всем. Если хочешь спокойно провести время, отыщи нейтральную территорию. Вроде базы Стремачей.

— К примеру, уже сейчас мы хорошая мишень для вражин, — усмехнулся Лёха. — Полоснут очередью из овражка, и пиши пропало. Обшарят трупы до подштанников и бросят прямо на дороге.

— Ну это ты загнул, — отмахнулся Мишка. — Конкурент, не значит потенциальная жертва для смертоубийства. Может ведь и в ответ прилететь. Я уж не говорю про возмездие от «праведников».

— «Праведников»?

— Ребят, которые по мере сил следят за соблюдением правил, — пояснил Парамон. — Они состоят в эдаком ордене блюстителей порядка. Правда шарятся всё на больших трактах, да в окрестностях баз. Но для некоторых, кто переходит все границы они последняя инстанция — судьи, которые вешают на дубах без суда и следствия. Если поймают конечно.

Как и предрекал Мишка, несмотря на раннее время, начало припекать. Очень быстро солнце раскочегарило топку. Макс расстегнул куртку и потянулся к фляге.

Шаг за шагом они приближались к таинственному городу, туман над которым рассеялся, превратившись в зыбкое полупрозрачное марево. Ни верстовых столбов с цифрами, ни указателя с надписью: «Добро пожаловать в Радонск», ничего что говорило бы о лежащем впереди населённом пункте. Они миновали разрушенный пропускной пункт, а вскоре вышли к сетчатым воротам, некогда закрывавшим въезд на закрытую территорию. Ворота всё ещё были заперты, хотя сетка с них сползла и скрутилась в рулон. Не было и забора некогда тянувшегося по периметру охраняемой зоны, от него остались только столбы.

Прыгун пролез в дыру и с самоуверенностью бывалого человека двинулся дальше. А вот Макс испытал смешанные чувства: с одной стороны восторг первооткрывателя, с другой некое беспокойство, выразившееся каким-то непонятным пока предупреждением, что посылала ему интуиция. Ему вдруг показалось, что он переходит рубикон, запретную черту, из-за которой вернуться к полноценной жизни уже не получится. Сверхчувствительным человеком он никогда не был, да и воображение всегда имело определённые пределы, потому навязчивые мысли он безжалостно отогнал.

— Подтолкнуть!? — поинтересовался Парамон, когда Макс замешкался. — Если что, я мигом…

— Это, да! Пинается он будь здоров! — заржал Лёха. — Даром что сорок пятый размер лаптей.

Воробьев криво улыбнулся и осторожно пролез в дыру.

Мишка уже успел уйти шагов на десять вперёд. Внезапного нападения он по-видимому не боялся. Притупились ли его ощущения или парень просто знал чего ждать, Макс не ведал, но в какой-то момент он по-доброму начал завидовать здоровяку. Его выдержанности, какой-то прагматической циничности, житейской мудрости и достоинствам лидера. Он быстро догнал Прыгуна и пристроился за спиной.

— Если привыкнешь к этим местам, назад уже не захочешь, — не оборачиваясь заметил Мишка. — «Зона» даёт самое главное — волю. Ты сам знаешь, что тебе нужно, не зависишь от других, рассчитываешь только на себя, и свободен как птица. Только держи нос по ветру и не щёлкай клювом. Иначе крышка.

Глава 5

1

Упадок города произошёл гораздо позже, чем случилась катастрофа на АЭС. Здесь не было тотальной эвакуации, а отъезд жителей и персонала лабораторий носил плановый характер и происходил постепенно. Но это не уберегло Радонск от разграбления. Повсюду обнаруживались следы взломов и бесчинств: разбитые окна на первых этажах, распахнутые двери, брошенные вещи на тротуарах. Всюду виднелись заросшие травой канавы оставленные охотниками за цветным металлом. А бессчётное количество брошенных автомобилей говорило о том, что улицы Радонска стали отстойником для ворованных тачек и хранилищем нелегальных торговцев автозапчастями. Бывали здесь и военные, от которых остались брошенные полевые кухни, разбитые грузовики и отверстия крупного калибра на кирпичных стенах. По-видимому стены использовались как мишени для отработки прицельной стрельбы.

«Наверное городишко не раз становился ареной боевых действий между группировками, — созерцая унылую картину запустения, подумал Макс. — Одному Богу известно сколько на этих улицах народу полегло».

Стрелянные гильзы, брошенная амуниция, использованные медкомплекты, ящики от боеприпасов, повреждённое оружие — всё это медленно врастало в землю Радонска, превращаясь в часть пейзажа.

— Нам туда! — кивая на проход между домами, сказал Мишка. — Выйдем на 3-ю Линию, а потом на Проспект Атомщиков.

Они свернули с дороги и, продираясь сквозь бурьян, побрели к видневшейся впереди высотке.

— Теперь нужно смотреть в оба, — заметил Лёха. — Если заметишь движение стреляй без разбора. Мутанты в городе лютые, не заметишь как мясо с костей снимут.

Макс посмотрел на парня, рассчитывая увидеть иронию в его глазах, но тот выглядел более чем серьёзно, что быстро вернуло к реальности. Воробьёв поёжился и опасливо огляделся по сторонам. Засунув руку в карман, он достал травмат и демонстративно показал его Лёхе.

— Издеваешься? — хмыкнул тот. — Лучше разыщи какую-нибудь палку, всё надёжнее…

— Замолкните оба! — шикнул Прыгун. — Треплетесь как бабы! С вами только на базар ходить…

Мишка предупреждающе выставил руку и, озираясь по сторонам, прислушался. Потом уставился в одну точку и, пригибаясь к земле, медленно двинулся вперёд. Выставив перед собой карабин, навострившись, словно охотничья борзая, в эту минуту Мишка напомнил Воробьёву хищного зверя.

— Мы с ним, или как!? — поинтересовался Макс.

— Лучше не лезь! — бросил Парамон. — Пригнись к земле. Если Прыгуну потребуется помощь мы поддержим.

— Молодец! Выследил! — донёсся издалека чей-то голос. — Но я увидел тебя раньше!

Мишка остановился и будто спущенная пружина выпрямился.

— Мать твою! Зяма, ты что ли!?

— Кто же ещё! Будь на моём месте другой, получил бы ты пулю сейчас промеж глаз и полетела б душа в рай.

Из бурьяна, шагах в десяти от Прыгуна, вышел парень. Невысокий, щуплый, облачённый в армейский камуфляж, он держал в руках АК-74 с оптическим прицелом. В проницательных глазах ирония и самоуверенность свойственные профессионалам. Каждое движение отточено. Никакой рефлексии, только естественная пластика. Макс буквально чувствовал излучаемую этим человеком энергетику, но вместе с тем, ему стало как-то не по себе. Ему вдруг показалось, что шутить с таким субъектом себе дороже, и не то чтобы от него исходила смертельная опасность, просто он обладал какой-то невероятной харизмой заставляющей любого шутника стать серьёзным.

— Опять в засаде!? — поинтересовался Мишка.

— Охотиться на тварей моя работа! — отозвался Зяма. — Твои парни светят. Пусть подойдут сюда!

Прыгун жестом поманил приятелей, а сам приблизился к Зяме.

2

Они молча спустились в овражек и неторопливо побрели к разрушенному строению, которое когда-то было ресторанчиком. Там за остатками стены, их дожидался ещё один тип. Он стоял с ружьём наперевес и равнодушно поглядывал на незваных гостей. Щетинистые усы, выпяченная нижняя челюсть, голова втянутая в плечи и такое же коренастое телосложение как и у напарника.

— Это Вольт! — познакомил Зяма. — Мой нынешний напарник.

— А что предыдущий!? — без тени иронии поинтересовался Мишка.

— У меня со Скорпом возникли некоторые разногласия, — отмахнулся Зяма. — В общем разбежались пути дорожки, он примкнул к группе парней, которые промышляют мародёрством.

Зяма покосился на Макса и скептически улыбнулся. Что именно вызвало у «хантера» сомнения, Воробьёв не знал, но это было неприятно. Глаза охотника так и светились превосходством.

— У тебя тоже смотрю новичок, — произнёс он. — Решил собрать отряд по-крупнее?

— Да, нет! Здесь другое дело, — отмахнулся Прыгун. — В общем наш друг временно влился в группу. У него особый интерес к нашей деятельности. А мы ведь не жлобы какие, почему человеку не помочь.

— Я Макс! — стараясь сохранить невозмутимость, произнёс Воробьёв.

— Зяма Ростовский! — пожимая протянутую руку, отозвался охотник. — Ты смотри с ними не расслабляйся. Заведут в глушь, а потом по недогляду потеряют.

— Ну зачем ты! — скалясь от смущения, бросил Мишка. — Один раз прощёлкали новичка, но так ведь свою ошибку исправили. Вернулся салага целым и невредимым.

— Ладно, ладно! Я шучу! — отозвался Зяма. — И всё же советую быть начеку. В Радонске нынче не спокойно. Сволочи какие-то объявились. Потрошат нашего брата почём зря. Сдирают всё ценное и в расход. Да и мутанты, будь они неладны, лютуют. Давненько такого не было.

— Из-за жары что ли? — предположил Мишка. — Помните, года два назад тоже жарынь стояла невозможная, так тогда многих «бродяг» зверьё какое-то на фарш пустило. Каждый день кто-то пропадал.

— Нечисть такая, — согласился Зяма. — Временами ничего, а случается что-то в природе и начинается бойня. Многие кого знаю отсиживаются по норам. Хоть и «хантеры», а рисковать шкурой не желают. Выжидают, ждут когда поутихнет.

— Отвечает «Зона», когда мы слишком зверуем, — неожиданно вставил Вольт. — Мы ведь тоже не ангелы, — бьём мутантов ради забавы, или чтобы чучел наделать, взрываем землю, чтоб добраться до бункеров, роем артефакты, да и друг с другом как собаки, почём зря глотки рвём. Что ж вы хотите тогда?

— Вот-вот! «Зона» всё растёт и растёт, скоро до Киева доберётся, — заметил Парамон. — Каждый год на несколько километров по периметру прирастает.

— Сам-то на кого охоту объявил? — спросил Мишка. — Смотрю лёжку здесь организовал, значит на несколько дней засада.

— Ты же знаешь мой калибр, — хмыкнул Зяма. — Я на мелочёвку не размениваюсь. Большой гонорар — большой зверь. В этом квадрате, за последнюю неделю пропали два «доставщика» вместе с охраной. Следопыты поразнюхали, отыскали останки бедолаг, сделали выводы. Здесь орудует создание непростое, умное и страшное. Местный босс меня и подвизал на дело как одного из лучших.

— Чёрт! После таких слов, как-то не хочется бродить по улицам, — поёжился Лёха. — Его хотя бы кто-нибудь видел? Зверя этого?..

— В том-то и дело, что никто, — покачал головой Зяма. — Выживших нет, останки — пара раздробленных костей, да скальпированные головы, — много ли такое расскажет о хищнике?

На несколько секунд воцарилась тишина. Было слышно как в траве надрываются цикады, где-то выла одичавшая собака, на деревьях вдоль дороги каркали вороны.

— Ну теперь сам расскажи куда намылился, — сказал Зяма. — Небось опять выслеживаешь каких-нибудь чудиков.

— Есть одно дельце, — отозвался Прыгун. — Но до твоих планов мне далеко.

— Ладно. Пытать не стану! — пожал плечами охотник. — Надеюсь, мой совет услышал? Будьте бдительны и следите за тылами. А теперь валите отсюда, мне ещё следы ваши нужно замести.

3

Они выбрались из разрушенного здания и медленно двинулись дальше. Макс замыкал шествие, но страха не испытывал. Сейчас, когда светило солнце, припекало и парило, думать о каких-то опасностях не хотелось. Да и не было повода, не говоря уж о том, что его собственный разум категорически отказывался верить в какие-либо угрозы. Шли молча. Иногда доносилось невнятное бормотание Парамона, который постоянно спотыкался и шаркал надорванной подошвой ботинка.

Вскоре они вышли на 3-ю Линию — узкую улицу с двухполосной дорогой, по обеим сторонам которой стояли типовые пятиэтажки. Обшарпанные дома, некогда окрашенные в разные цвета пастельных тонов, теперь выглядели однообразно серыми и неопрятными. Грязные стёкла окон, отвалившаяся штукатурка на фасадах, выломанные двери подъездов. Утопающая в зелени старых деревьев, эта улица выглядела на удивление безопасно. Редкий остов автомобиля на обочине, поваленное дерево, рухнувший электрический столб — всё это дополняло картину идиллического умиротворения.

Отряд пересёк дорогу, и Мишка жестом указал на проход между домами, плотно заросший порослью вишен и жердёл.

— Так быстрее выйдем на Проспект, — пояснил Мишка.

Миновав внутренний дворик, огороженную территорию гастронома и отстойник с несколькими полусгнившими троллейбусами, они вышли на широкое четырёхполосное шоссе. Дома в этом районе были выше, опрятнее, на многих сохранились рекламные вывески и телекоммуникационные антенны. Впереди виднелось здание городской администрации, площадь перед ним и высокий монолит памятника, обрамлённый голубыми елями.

— Нам туда, — указывая направление, бросил Прыгун. — В запасе ещё час. Успеем подготовиться.

4

Макс остановился у подножия памятника и посмотрел на гранитного Ленина. В тени монумента было прохладно, уходить не хотелось и, пожалуй, он передохнул бы здесь с полчасика, но план Прыгуна предполагал несколько иную стратегию.

— Здесь оставаться нельзя, — бросил он. — Заляжем возле администрации. Там и обзор лучше, и спрятаться легче.

Они поднялись по ступеням, к типовому трёхэтажному зданию муниципалитета. Тень была и здесь, но для того чтобы воспользоваться её благодатной прохладой пришлось буквально распластаться за бетонным парапетом.

Сидеть прильнув к разогретой стенке было не удобно, но ворчать и жаловаться Макс не собирался. Он обладал врождённой терпеливостью, которая и раньше его не раз выручала. Вынув из рюкзака флягу с водой, он с удовольствием прильнул к горлышку и от души напился.

— Когда узнал, что в «Зону» тебя привёл Витька Карась не поверил, — хмыкнул Прыгун. — Говорят, парень заделался проводником месяц назад. Сам себя назначил, так сказать. Два предыдущих его клиента так и не прошли за «периметр». Попались на подходе. А вот сам Витька вполне успешно смылся.

— И что!?

— Сколько ты ему заплатил?

Макс смущённо отвернулся и пожал плечами.

— Ну стольник, — процедил он. — Тебе-то какая разница?

— Слышали сколько он отдал Карасю? — присвистнул Мишка. — За половину этой суммы, вояки пропустили бы тебя через кордон, да ещё предоставили б двух гоблинов, чтобы вещички донесли до пункта назначения.

Воробьёв выжал кислую улыбку и стиснул зубы. Говорил ли Мишка правду или просто дразнил значения не имело, ещё при переходе через канал, он стал подозревать, что Карась импровизирует и пускает пыль в глаза.

— Ладно! Не парься особо! — Прыгун хлопнул Макса по плечу. — В любом случае твои вложения окупятся впечатлениями с лихвой.

На некоторое время все притихли. Слышно было как на ветру звенят плохо натянутые провода столбов, да поскрипывают проржавевшие дорожные знаки. И вдруг, неожиданно для всех, сонную атмосферу летнего дня нарушило пронзительное взвизгивание. Какое-то существо сидело в колючих ветвях ёлки, прямо перед их укрытием и ритмично, словно заведённое, вскрикивало. Голос был неприятным, резал слух и болезненно отзывался в голове.

— А ну, кыш, паскудник! — приглушённо рыкнул Мишка. — Вопить тут ещё будет. Подлюга…

Он резко вскинул руку и швырнул в гущу колючек кусок штукатурки. В ответ донеслось злобное утробное клокотание, а потом из еловых ветвей выпорхнула какая-то тёмная размером с голубя тварь. Не то птица, не то летучая мышь — сразу и не разобрать.

Существо стремительно метнулось к зданию администрации, и сделав зигзаг, мгновенно исчезло из поля видимости.

— Что это было!? — Шёпотом поинтересовался Макс.

— Разве поймёшь! — отозвался Мишка. — В этих местах обитают такие выродки, о которых лучше не знать.

— Какой-нибудь мутировавший гад, — добавил Парамон. — Слышали как верещит? Ни с чем не сравнить… Аж внутри всё переворачивается.

Воробьёв поёрзал, посмотрел на Прыгуна.

— Всё же для чего мы здесь? — спросил он. — Кого выслеживаем?

— Долго терпел? — хмыкнул Мишка. — А я всё ждал, ждал пока спросишь…

— Выносливый парнишка оказался, — оскалился Парамон. — Наш человек, от любопытства точно не помрёт.

— Вот уже несколько лет, по «Зоне» ходит одна легенда, — начал Прыгун. — А в наших краях, как понимаешь, многое о чём говорит народ на деле оказывается правдой, слегка приукрашенной, немного перевёрнутой, но в своей сути неизменной. Жил-был один наёмник: за деньги искал артефакты, выполнял с риском для жизни различные поручения, в общем крутился как мог. Зарабатывал хорошо, но ведь человеку всегда мало. Вот и взялся он выполнить одну работёнку, которая сулила большой барыш, правда задача уж очень не простая перед ним стояла. Заказчику захотелось получить «камушек» редкостный и бесценный, добыть который никто не мог — рисковать-то шкурой желающих нет даже за крупный бонус. Но наш сталкер иное дело, парень трудностей не боялся, да к тому же хорошо знал, где искать драгоценность. Не то карта у него была, не то какой-то следопыт нашептал. Так или иначе нашёл он помощников, привёл отряд на место. А место то было гнилое и туманное. Его помощники категорически отказались лезть за артефактом. Сгинуть проще простого, мало того что аномалий немерено, ещё и туман оказался ядовитым. Шариться во мгле в противогазе, каждую секунду рискуя попасть в ловушку, занятие самоубийц. В общем страховать наёмника никто не стал, и пришлось ему идти одному. Ушёл парень в туман и с концами. Помощники прождали его сутки, ушли бы раньше, но как понимаешь возвращаться без вожака стрёмно, что народ-то скажет. Потом всё же начали собираться в обратный путь, решив что их предводитель загнулся и дальнейшее ожидание просто бессмысленно. А он возьми и вернись. Только другим человеком, не тем каким был. Внешность изменилась, сам как смерть бледный, в глазах пустота, весь в ссадинах и ранах, да ещё хромой на одну ногу. Начали его пытать про артефакт и про то, что с ним случилось, вот тогда-то он и очнулся. Выхватил свой пистолет и положил всех рядком.

Мишка задумчиво поелозил подбородок и посмотрел на Макса.

— И что дальше? — поинтересовался Воробьёв.

— А дальше наёмник исчезает и появляется «чёрный сталкер». Какие-то охотники набрели на него, когда он пожирал одного из своих мёртвых товарищей. Решили прикончить, но не тут-то было, свихнувшийся парень разрядил в них пистолет и смылся. После этого о нём и заговорили. Одни видели его в Припяти, другие у Саркофага, кто-то утверждает, что наёмник бродит по болотам, а я вот думаю, что этот тип обретается в Радонске и зовут его Шлёпнога.

— Серьёзно веришь в эту сказку? — улыбнулся Макс. — Смахивает на фольклор…

— Э-э-э! Брат здесь ты не прав! — перебил Мишка. — Я видел этого парня и у меня есть подозрение, что артефакт, который он искал всё ещё при нём.

— Значит, ты решил его ограбить? Не страшно? Он ведь сам сродни мутантам.

— Он и есть мутант, — бросил Прыгун. — Но грабить его никто не собирается, просто посмотрим прав я или нет.

Мишка выдержал паузу и добавил:

— Один умник сказал так: «чёрный сталкер — это сублимация страхов каждого кто блуждает по «Зоне». Это страх превратиться в чудовище».

Глава 6

1

Мишка насторожился, приподнялся, чтобы видеть проезжую часть.

— Хоть часы сверяй, — прошептал он. — Появляется на площади ровно в двенадцать тридцать.

Воробьёв высунулся из-за парапета и с интересом посмотрел на долговязую фигуру маячившую в зыбком мареве.

Грязным пятном, ворохом лохмотьев, огородным пугалом, это существо виделось чем угодно только не человеком. Раскачиваясь из стороны в сторону, торопливо, словно преследуемый врагами, странный субъект толкал впереди себя старую дребезжащую садовую тачку доверхунаполненную всевозможным хламом. Мешки, грязные чувалы, старые драные чемоданы, перемотанные верёвками и скотчем — всё звенело, скрипело и громыхало.

— Это и есть «чёрный сталкер»? — с сомнением в голосе поинтересовался Макс. — По-моему бедолаге требуется помощь психиатра. Обычный «плюшкин» у которого не всё в порядке с мозгами.

— Считаешь!? — хмыкнул Прыгун. — Вот сейчас и проверим какой это Плюшкин.

Мишка перемахнул через парапет и медленно двинулся наперерез гостю.

— Если не разживёмся, то хотя бы развенчаем дурацкий миф, — бросил Парамон. — Чего стали? Погнали за вожаком!

— А скучно без мифа не будет? — процедил Макс.

Они вышли на асфальт и остановились посередине дороги, преградив «чёрному сталкеру» путь. Тот их заметил и чуть притормозил, судорожно соображая как поступить. Менять направление он очевидно не собирался, а появление четверых здоровых мужиков воспринял как некую внезапно возникшую помеху, которую накрайняк можно и обогнуть. Теперь Макс хорошо видел, что перед ними всё же человек — не монстр из баек подвыпивших бродяг, и не кровожадный людоед, а несчастный, потерявший счёт времени оторвавшийся от реальности чудак.

Тощий как жердь, грязный и замызганный, он выглядел как старик. Измождение и усталость клеймом отпечатались на его загоревшем и обветренном лице. Морщинистый, с выцветшими глазами, немытыми патлами цвета пепла, он шёл хромая на одну ногу. Подошва ботинка звонко шлёпала по горячему асфальту.

— Теперь понимаешь почему этого типа назвали Шлёпнога? — оборачиваясь к Максу, спросил Мишка. — Ну, ладно. Это всё лирика, а теперь займёмся делом…

2

Прыгун вышел вперёд, подбоченился и уставился на бродягу. Руки расслабленны, на губах ироничная улыбка. По всей видимости этой улыбкой он собирался обескуражить несчастного оборванца и тем самым развеять ненужные опасения, что в сложившихся условиях было крайне затруднительно.

— Неплохой сегодня денёк, верно!? — произнёс он. — Жарко, но всё равно хорошо.

Бродяга неопределённо кивнул и замычал. Встреча с чужаками в его планы явно не входила. На лице красноречиво отражалось смущение и неуверенность.

— Не надо нас бояться, — сказал Мишка. — Мы просто потолкуем и разойдёмся с миром. Как друзья.

Прыгун медленно залез в нагрудный карман и достал пакетик с орешками к пиву.

— Хочешь!? Или может тушёнка нужна. У нас есть!

Шлёпнога неуверенно покачал головой. Ситуация крепко напрягала парня, о чём говорила его импульсивная моторика и бегающие глаза. Руки бродяги ритмично дёргались, пальцы дрожали и рефлекторно сжимались в кулаки.

— Вижу, много добра насобирал, — поглядывая на барахло в тележке, заметил Мишка.

Спрятав кулёк с орешками за пазухой он медленно приблизился к бродяге и как бы невзначай положил руку на здоровенный чемодан привязанный к тележке.

— На обмен что есть? К примеру артефакты. Мы ребята щедрые, не обидим…

Шлёпнога замычал и порывисто сбросил руку наёмника со своей драгоценной поклажи.

— Ничего себе! — пробурчал Парамон. — Этот обмылок похоже не врубается, что мы с ним пока по-хорошему разговариваем.

Мишка хмыкнул и натянуто рассмеялся.

— Не хочешь показать, что у тебя в коробках? — спросил он. — Говорят будто бы ты принёс кое-что с болот. Народ в «Обители» волнуется, требует ясности. Это мы такие добренькие, а могут повстречаться другие, которые и разговаривать-то не станут… Прикончат и возьмут что надо без спроса.

Макс стоявший в сторонке, ясно почувствовал, что ситуация начинает быстро выходить за пределы обычного диалога, грозя вылиться в неприкрытый конфликт. В голосе Мишки зазвучали металлические нотки, а его соперник втянул голову в плечи и напрягся, словно готовясь к драке.

Только теперь Воробьёв осознал, что Прыгун с самого начала собирался обчистить этого бедолагу, и в этом качестве он мало чем отличался от какого-нибудь гопника из подворотни.

— Хорош его уговаривать, — пренебрежительно бросил Парамон. — Давайте сами проверим, что у него в телеге?

Он решительно потянул чемодан, опрокидывая тачку на бок. Загромыхало, зазвенело. Что-то в недрах мусорной кучи на колёсах звякнуло и разбилось. Именно это обстоятельство и стало спусковым механизмом — оборванец пронзительно закричал и, схватив с земли палку, порывисто саданул Парамона по руке. Второй удар пришёлся ветерану «Зоны» в лицо.

Парамон вскрикнул, отскочил в сторону и, схватившись за щёку, грязно выругался.

— Ты только посмотри, что эта сука сделала!? — зарычал он, смахивая с лица кровь. — Рожу мне поковырял. Погань!

— Что ж ты делаешь, мерзавец! — процедил Мишка, стягивая с плеча карабин. — Эх! Шлёпнога! Мы же с тобой как с другом, а ты падла!..

— Эй! Эй! Ребята, остановитесь! — закричал Макс. — Отпустите его к чёрту! Пусть этот чудик идёт своей дорогой!

— Не лезь! — зарычал Мишка. — Ты здесь новичок и ничего не понимаешь.

Максу стало не по себе. Он уже пожалел, что так безрассудно присоединился к наёмникам. А ведь не в его правилах было ввязываться в сомнительные предприятия, да ещё не собрав достаточного для анализа количества фактов. Он даже не удосужился расспросить об этих ребятах у людей в «Обители».

«Чёрт! Они же его прикончат», — промелькнуло в голове.

— Где прячешь артефакт!? — рыкнул Прыгун.

Расшвыривая вещи бродяги, он сначала выпотрошил несколько мешков, а потом принялся за коробки. На землю полетели стеклянные бутылки, пивные банки, сломанные гаджеты, перегоревшие лампочки, радиоприёмник, ржавые гвозди, пластмассовые солдатики, заплесневевшая стопка газет и десяток книг в твёрдом переплёте. К приятелю присоединился Парамон, который с остервенением начал втаптывать вещи в асфальт.

— Может и в самом деле ну, его!.. — протянул молчавший до этого Лёха. — И так видно, нет у придурка ничего…

— Заткнись, салага! — огрызнулся Прыгун. — Будет он мне ещё указывать!

Шлёпнога протяжно завыл, и уже не контролируя себя набросился на Мишку. Размахивая руками, он несколько раз ударил его кулаком по лицу, наотмашь заехал в ухо, а потом получил и сам.

Прыгун отвечал расчётливо и умело. Каждый удар достигал цели, и без сомнения причинял бедолаге немалую боль.

Но отступать бродяга не желал, с отчаянием обречённого он вставал с земли и бросался на обидчика, как обезумевший зверь, защищающий своё логово.

— Вот же малахольный! — нанося удар, выругался Мишка. — Если этот кретин не успокоится, я его покалечу.

Шлёпнога в очередной раз распластался на земле, застонал и шаря вокруг медленно встал на ноги.

В его руке все заметили обломок бетонного блока.

— Брось каменюку, падла! — выставляя карабин, процедил Мишка. — Слышал, что я тебе сказал?

Всё остальное произошло за долю секунды. Макс увидел как бродяга вскинул руку и ринулся в сторону Прыгуна, затем прогремел выстрел и несчастный оборванец, словно переломленный стебель камыша, согнулся пополам. Глухо вскрикнув, парень выронил камень и, прижав обе руки к животу, шарахнулся к придорожным зарослям.

3

— Чёрт! Не надо было с ним связываться, — прошептал Лёха. — Что теперь-то с ним будет?

— Не жилец, — пробурчал Парамон. — Пуля в животе — это смертный приговор без квалифицированной помощи.

— Вот же сука! — скривился Мишка. — Вынудил-таки! Я же просил его как человека.

Он посмотрел на Макса и, морщась, покачал головой.

— Об этом не пиши, — проговорил здоровяк. — Сам понимаешь в «Зоне» бывает всякое. Здесь постоянно кто-то с кем-то выясняет отношения, и не всегда разборки заканчиваются благоприятно для сторон.

— Зачем стрелял? Ты и так наказал его сверх надобности, — отозвался Макс. — Ему действительно уже не помочь?

— Захотели бы не смогли, — отмахнулся Прыгун. — Во-первых, где искать этого придурка? Во-вторых, с помешанным разве справишься. Не станешь же в смирительную рубаху его пеленать, чтобы к доктору отвести?

— Ладно, забыли! — отрезал Парамон. — Чокнутый сам напросился, а мы просто защищались.

Словно по команде Мишка и Парамон снова принялись выворачивать мешки и коробки. Только разбросав всё вокруг, изучив каждую пивную банку и коробочку, они перестали бесчинствовать и успокоились.

— Может он спрятал артефакт у себя в тряпках? — предположил Мишка. — В кармане или на шею привязал?

Прыгун покосился на тачку, слегка пнул колесо и выдавил улыбку.

— А может и не было никакого артефакта. Выдумали всё местные забулдыги, чтобы народ позабавить.

Все четверо постояли в раздумьях ещё несколько минут, потом Мишка махнул рукой и повесил карабин на плечо.

— Возвращаемся на базу! — бросил он. — Похоже сегодня не наш день.

Макс ещё раз посмотрел на бесхозную кучу рухляди и с сожалением подумал о несчастном изгое, который спрятался в городских джунглях, чтобы умереть.

— Может до вечера ещё на какую-нибудь работу подвизаться успеем! — бросил Парамон. — Денег-то кот наплакал…

Молча, один за другим, наёмники повернули на восток, и медленно зашагали в сторону «Обители».

Но Макс уходить не торопился. Цепкий взгляд журналиста выхватил в разбросанном по асфальту мусоре обмотанный изолентой планшет. Простенький, видавший виды гаджет, на серой крышке которого хорошо был заметен инвентарный номер прорисованный белой краской. Немного помедлив, Воробьёв поднял его с земли и засунул в рюкзак.

4

На душе скреблись кошки. Макс шёл последним и непрерывно перелопачивал в мыслях всё что произошло в течение последнего часа. Меньше всего сейчас хотелось находиться рядом с Прыгуном и его приятелями. Он предпочёл бы любое другое место, лишь бы оказаться подальше от этих людей.

Несмотря на психологическую устойчивость, эмоциональную и физическую выдержку, случившееся вызывало стойкое отвращение.

Чтобы срезать путь Прыгун повёл их к какому-то недостроенному дому. Пришлось проламываться через бурьян, пересекать канавы и карабкаться на отвалы строительного мусора.

— Здесь в заборе пролом, — бросил Мишка, указывая на бетонные плиты. — Выберемся по стройке на шоссе и петлять не придётся.

— Да мы бы и так не петляли, — пробурчал Парамон. — Вот нарвёмся с тобой на каких-нибудь ублюдков, и будут потом наши кости грызть бродячие псы. Слышал что Зяма сказал?

— Зяма всегда нагнетает, — отмахнулся Мишка. — А ты я смотрю лет двести жить собрался?

— На тот свет не тороплюсь, — огрызнулся Парамон. — Да и ты судя по всему тоже.

На площадке, обрамлённая тополиной порослью и чертополохом, стояла вросшая в грунт техника: бульдозер, самосвал. Рядом с домом строительный кран с выпростанной стрелой, на стропах которой всё ещё висела плита.

Место было глухое, в таком легко могли организовать засаду как хищники, так и двуногие искатели наживы. Возможно так оно иногда и случалось — всюду валялись обрывки камуфляжа и раздробленные перемолотые кости.

Макс поёжился и прибавил шагу. На протоптанной дорожке, в глиняных промоинах зеленела стоячая вода. Лужи, по-видимому подпитывались какими-то подземными источниками, иначе б они давно пересохли в такой жаре, но именно это и настораживало, ведь сюда могли приходить какие-нибудь кровожадные твари, чтобы утолить жажду.

— Штаны где-то порвал, — снова заныл Парамон. — Наверное когда с этим придурком сцепился…

И вдруг знойную тишину разрезал пронзительный скрежет. Над головами хлопнуло, зазвенело, загрохотало… Огромная плита перекрытия, долгие годы болтавшаяся на стальных тросах стремительно опустилась вниз и размозжила Мишке Прыгуну голову. Остальное досталось Парамону, который не успел среагировать и убраться в сторону. Тросы лопнули и многотонная глыба упала прямиком на него, придавив неимоверной тяжестью к земле… Истошный крик Лёхи эхом разнёсся над строительной площадкой. Срывая голос он кричал и кричал, пока вопли несчастного не превратились в приглушённые хрипы. Дикий, наполненный животным безумием этот вопль ещё долго отражался от руин здания, и Максу стало казаться, что звук человеческого голоса никогда не угаснет.

Когда рухнула плита, от неожиданности он упал на землю. Сработал рефлекс и возможно именно это спасло ему жизнь, или по крайней мере уберегло от серьёзных увечий. Плита наверняка зацепила бы его углом.

Макс почувствовал на губах привкус крови и его тут же вырвало. Была ли это его собственная или брызнула кровь Прыгуна, которому начисто снесло пол-черепа, он не знал, но как только его вывернуло стало легче. Шок от случившегося почти прошёл и теперь он лихорадочно соображал, что делать дальше.

Поднявшись на ноги, Воробьёв выудил из кустарника рюкзак и, стараясь не смотреть на последние конвульсии тела раздавленного плитой, подошёл к Лёхе. Выпучив глаза, тот сидел в грязной луже и, прикрыв рот рукой, бездумно пялился на изувеченный труп Прыгуна. Вымазанный чужой кровью, салага внешне был здоров. Судя по всему как и Макс он успел отскочить в сторону, но гибель товарищей, крепко ударила по психике.

Увидев Макса, он вдруг снова начал вопить.

— Да успокойся ты, придурок! — рявкнул Воробьёв. — Поднимайся, давай!

Он приблизился к парню и, схватив его за воротник, несколько раз встряхнул.

— Надо уходить! — проговорил Макс. — Шум мог привлечь внимание. Тебя на несколько километров вокруг было слышно.

Перспектива застрять в этой дыре не имея ни опыта, ни понимания обстановки, да ещё с невменяемым парнем, балластом висевшем на шее — неожиданно стала очевидным фактом, и ему стало как-то неуютно. Он перестал трясти Лёху и осмотрелся по сторонам.

«Это ж надо было так встрять. Без карты местности, без оружия… Прав был Карась — травматом только ворон гонять».

5

Колебался он не долго. Решение присвоить чужое оружие показалось ему вполне оправданным, ведь ситуация складывалась не в его пользу, и теперь нужно было думать как в целости и сохранности добраться до «Обители». Автомат Парамона Макс обнаружил в траве, а вот карабин Прыгуна достался непросто. Его пришлось вытаскивать из-под изуродованного тела, что не могло не вызвать вторичных позывов к рвоте.

Сделав пару глотков из фляги он вернулся к Лёхи и снова попытался привести его в чувство.

— Решил вытрясти из недомерка дух?! — донёсся голос из-за спины. — Оставил бы ты его приятель…

Макс медленно повернул голову и увидел в нескольких шагах от себя Зяму Ростовского. Выставив автомат перед собой, тот внимательно поглядывал на Воробьёва, готовый в любое мгновение спустить курок. Позади стоял Вольт и равнодушно ворочал во рту камышинку.

— Проверь! — бросил Зяма своему приятелю.

Вольт вышел из-за спины вожака, и медленно двинулся к Парамону.

— Конец старику! — бросил он, заглянув под плиту. — В блин раскатало ворчуна.

— Проверь второго!

Вольт пожал плечами и послушно двинулся к Прыгуну. Покрутившись вокруг, он безнадёжно махнул рукой, жестом продемонстрировав диагноз.

— Без башки, — бросил он. — Черепушка вскрыта, от мозга кровавое желе.

— Может, без подробностей обойдёмся!? — огрызнулся Макс.

— А ты что неженка? — хмыкнул Вольт. — Какого хрена тогда сюда притащился?

— Положи погремушки на землю, — обращаясь к Максу, приказал Зяма. — Это не от недоверия, разумеется, а ради общей безопасности.

— Считаешь, у меня как у Лёхи крыша поехала?

— Всякое может быть, — оскалился «хантер». — Но лучше сделай как я сказал.

Макс осторожно положил оружие на траву и повернулся к Зяме.

— Теперь ты убирай свою пушку? А то мне как-то неуютно под прицелом.

— Ладно! — Зяма повесил автомат на плечо и, запрокинув голову, уставился на болтавшиеся стропы крана. — Плита оттуда прилетела?

— Рухнула прямо на нас, когда мимо шли, — отозвался Макс. — Парни даже отскочить не успели.

— Так и бывает на стройках, — процедил Вольт. — Какого чёрта вы тут болтались?

Рассказывать про то как Прыгун поступил с бродягой, Воробьёву не хотелось и он просто промолчал. Но «хантеры» очевидно о чём-то таком догадывались. Они смотрели друг на друга, словно заговорщики, которым с самого начала было всё ясно и понятно.

«Во истину глаза — зеркало души, — подумал он. — Эти ребята знали Прыгуна, и наверняка им известно и про его делишки».

— Ладно! На сегодня охота отменяется, — проговорил Зяма. — Надо свихнувшегося в «Обитель» отвести».

Зяма посмотрел на Воробьёва и скептически усмехнулся.

— Повезло тебе парень. Мог ведь и рядышком с Прыгуном прилечь. Неплохая реакция для новичка. Верно!?

Макс неопределённо пожал плечами.

— Как быть с мертвецами? — спросил он. — Мы их так и бросим?

— Доберёмся до базы сообщим мортусам, — отозвался Зяма. — Но услуга платная и гарантий, что они их заберут нет. Никто не станет раскошеливаться ради парочки никому не нужных наёмников.

Макс поёжился и отвернулся. В этом мире действовали иные законы, и он должен был их выучить. Внезапная гибель людей вернула его к реальности. Теперь «Зона отчуждения» уже не выглядела привлекательным местом, способным открыть перспективные темы для репортажей. Ореол таинственности изрядно померк. От этого непознанного пространства, отделённого от цивилизации кордонами и рвами веяло безысходностью и жестокой прагматичностью. Здесь на раз можно было лишиться жизни, или превратиться в безумца — а можно было потерять человеческий облик и стать зверем.

— Давай, парень! Подхватывай! — сказал Зяма, указывая на Лёху. — Он твой приятель, значит тебе его и тащить.

Глава 7

Эпизод второй

Рождённые голодными

Из записок Макса Воробьёва

По «Зоне» ходит множество легенд о разных существах и явлениях. Это часть местного фольклора, который каждый день пополняется новыми персонажами и событиями. Мифология «Зоны» стала бы неплохим объектом для изучения, но фольклористов сюда не заманить, а моя цель несколько иная, хотя во многом и созвучная мифотворчеству. С другой стороны некоторые явления имеют вполне реальную основу. Подобные фаты, конечно, требуют изучения и проверки. Знакомство с Мишкой Прыгуном открыло новую страницу в моей жизни. Это первая ступень, на которую я встал, но не для того чтобы подняться к свету, а наоборот, чтобы спустится во мрак, в ад, где обитают самые жуткие твари. Жуткие твари — чем не объект достойный внимания журналиста?

Мишка оказался мерзавцем. Теперь-то я понимаю, что им двигала только жажда наживы. Осуждать меркантильность обитателей Зоны отчуждения я не в праве, но для грабежа, он выбрал человека, который менее всего этого заслуживал. Прыгун и его приятели относились к нему как к мутанту и поступили так же. Без жалости пустили в живот пулю… И всё же?.. Во всей этой истории существует какая-то тайна. Гораздо позднее, я узнал поразивший меня факт: на улицах Радонска снова появился «чёрный сталкер», он всё так же хромает на одну ногу, толкает впереди себя тачку с барахлом и появляется на площади перед администрацией в одно и то же время.

1

Лёха бездумно смотрел вперёд. Взвалив его себе на спину, Воробьёв чувствовал, что с парнем твориться неладное. Он бессвязно бормотал под нос, периодически закрывал глаза и начинал качать головой, словно пытаясь отогнать навязчивые мысли. Это крепко напрягало, и Макс не мог дождаться, когда же наконец вдали покажется вожделенная база Стремачей.

Ни Зяма, ни Вольт утруждать себя заботой о Лёхе Домкрате не собирались. Они двигались размеренным, но достаточно интенсивным шагом, а Макс задыхаясь от напряжения и жары, старался от них не отстать. Его подопечный постоянно заваливался на бок и безвольно, словно перебравший пьянчужка повисал на руках.

Судя по расположению небесного светила, было не меньше шести вечера, но солнце жарило нещадно. Ни ветерка, ни облачка — только невыносимый адский зной, который сводил с ума. Макса так и подмывало остановиться, бросить Лёху на асфальт и наконец напиться воды, но с упорством осла он продолжал тащить этого увальня, будто дороже него никого на свете не было.

«Уроды самодовольные, — прожигая злобным взглядом спины «хантеров», подумал Макс. — Похоже товарищеская помощь, в этой дыре не в чести».

То ли охотники почувствовали излучаемую им энергетику, то ли просто решили проверить — не отстал ли их спутник, но оба как по команде обернулись.

— Тяжёлый Домкрат, верно!? — ухмыльнувшись, бросил Зяма. — Но ты парень жилистый. Справишься!

— А почему бы вам не помочь? — рыкнул Макс. — Сами-то налегке…

— Вон уже «Обитель» видна, — бросил Зяма. — Да и тебе не помешает вкусить прелестей «Зоны». Может задуматься заставит, глядишь соберёшь манатки и свалишь отсюда пока не поздно.

— Суки! — едва слышно процедил Воробьёв. — Я не из тех, кто бросает затею даже не начав.

2

Мокрый от пота, уставший как собака, Воробьёв с трудом втащил Лёху в ворота базы и бросил его под высоким раскидистым клёном.

— На-ка, освежись! — протягивая бутылку с водой, сказал караульный. — Что с парнем?

Макс присосался к пластиковой бутылке и от души напился. Пил с жадностью, пока в животе не забулькало.

— Крыша поехала, — отозвался Воробьёв. — В остальном здоров как бык, хоть в оглобли запрягай.

— Ха! Видал я таких быков, — бросил охранник. — Это только с виду здоровяк, но если двинулась психика, да ещё какая-нибудь доморощенная чертовщина поспособствовала, то его ждёт быстрое и неизбежное физическое истощение.

— Чертовщина!? — скривился Макс.

— Ну, местные выродки. «Контролёры» или ещё хуже «Телепаты». Слыхал про таких?

Воробьёв пожал плечами и посмотрел на Зяму, который уже болтался у входа в гостиницу.

— У этого парня другая причина, — отозвался он. — Где у вас здесь доктор?

— «Пилюлькин»? Так это в казарме, — махнул рукой охранник. — Тащи своего приятеля туда. Может и пропишет ему какое лекарство.

Надеяться на помощь было бессмысленно, и прихватив бутылку воды, Макс поволок Лёху дальше. На дорогу ушло минут пять, — Домкрат категорически отказывался передвигаться на собственных двоих.

— Чёрт! Ну и досталось же мне, — процедил Макс. — Может этот придурок притворяется…

Из дверей казармы, навстречу вышел коренастый седовласый человек, который сразу же дал понять, что всякого рода визитёры в этот час сродни вражескому набегу.

— Э! Нет! Зачем ты сюда его прёшь! — зарычал он. — Если нет серьёзных ранений, даже осматривать не стану.

От мужика на версту разило спиртягой и какой-то ядрёной закуской.

— Послушай, друг! — стараясь погасить закипающую ярость, проговорил Макс. — Я тащил этого парня у себя на горбу шесть километров. И если ты его не осмотришь, мне придётся заставить тебя сделать это силой.

— Охренел что ли?! — сверкая глазами, закричал врач. — Я здесь не последний человек и со мной никто не смеет так говорить…

Оба молча уставились друг другу в глаза. Стареющий брюзга-неудачник, занесённый в «Зону» превратностями судьбы, и доведённый до точки кипения молодой хам. Впрочем, дуэль длилась недолго, доктор как-то быстро сник, замялся и, пыхнув перегаром, уже более миролюбиво сделал конструктивное предложение:

— Три тысячи и можешь его оставлять. Сделаю успокоительный укол.

— У меня только две, — решительно соврал Макс. — Надеюсь, призрак Гиппократа не помешает тебе их потратить?

— Не помешает, — ухмыльнулся медик. — Давай деньги и свободен. Но завтра, чтоб его забрали, иначе пожалуюсь Стремачам.

3

После разговора с «Пилюлькиным» осталось крайне неприятное послевкусие. Лёху он, конечно, забрал, но Максу вдруг показалось, что никакого укола врач делать не станет, в лучшем случае нацедит немного водки и зальёт в горло несчастного парня в качестве расслабляющего, а то и просто бросит на койку и уберётся спать в свои апартаменты.

«Не лучшее у меня начало, — подумал Воробьёв. — Пока только потери и разочарования. А что будет завтра?».

Общее психологическое состояние было далеко не комфортным. Ещё вчера он находился в благостном расположении духа, предвкушал множество открытий и интересных знакомств, а сейчас, после всего случившегося, его мнение о «запретной зоне» изменилось на абсолютно противоположное. Максу невыносимо захотелось поскорее отсюда убраться.

Тяжело вздохнув, он постоял немного под вековой елью и медленно побрёл в сторону столовой. Ему самому требовался укол успокоительного или на крайний случай сто грамм водки.

Выбрав столик в углу, он заказал выпивку и «макароны по-флотски». От макарон разило старым жиром, да и выглядели они так, словно разогревали их уже не один раз. И всё же на потерю аппетита Воробьёв не жаловался. Молодой организм требовал топлива, а то что пища оказалась отвратительной он принял со стоическим фатализмом — в конце концов, если его настигнет пищевое отравление, в кармашке рюкзака имелись антибиотики.

За окном потемнело. Появились комары, которые судя по всему умели просачиваться сквозь сетки на окнах. Потянуло дымком от «сталкерского» бивуака. В столовой заметно прибавилось народа. Голодные, уставшие, грязные и вонючие окрестные бродяги вваливались в столовку шумными группами. Персона Макса никого не интересовала, и он был рад, что никто к нему так и не подсел. Впрочем, радость его длилась не долго. В проходе замаячили фигуры Зямы Ростовского и его закадычного дружка Вольта.

«Принесла нелёгкая, — пряча глаза, подумал Макс. — Только ваших рож перед носом мне и не хватало».

Заскрежетали ножки отодвигаемых стульев, потянуло дешёвым табаком.

— Тяжко!? — поинтересовался Зяма. — Но заливать печаль в одиночку занятие бесперспективное.

«Хантер» уселся напротив и теперь с любопытством разглядывал Макса.

— Жратва здесь гнусная, факт проверенный, — добавил он. — Если при деньгах заказывай консервы или что-нибудь жареное. По-крайней мере это убережёт тебя от слабости в животе, в самый неподходящий момент.

— Во-во! А то ведь приспичит не вовремя, а там и до беды не далеко, — вставил свои пять копеек Вольт. — Был один типчик, накушался местной стряпни, в рейде его и прижало. Побежал, значит, паренёк до кустов, только присел тут-то аномалия его и жахнала. Больше его никто и не видел.

Вольт хохотнул и покосился на раздачу, где уже толпился изголодавшийся люд.

— Смешно! — выжимая кислую улыбку, проговорил Макс.

— Да ты не печалься! — бросил Зяма. — Здесь как на войне, каждый день кто-то погибает или пропадает без вести. К этому нужно только привыкнуть или отступить и вернуться туда, где спокойно.

— Врач сказал, что завтра Лёху нужно забрать, — отозвался Макс. — Иначе он пожалуется Стремачам.

— Твоего приятеля Домкрата надо на «большую землю» переправлять. Здесь ему никто не поможет, — пояснил Зяма. — Но чтобы вытащить его за «периметр» нужны деньги. Машину найти, сопровождающего. Воякам на лапу дать. А это друг бабки приличные.

— Пустим по кругу шляпу, за вечер соберём, — отмахнулся Вольт. — Сейчас вольный народец расслабится, вот и бросим клич. Трезвые «бродяги» в массе жлобы, а вот как наберутся по макушку, последние штаны с себя сорвут, лишь бы помочь своему брату «сталкеру».

— Давай, Вольт! Сбегай за горячительным! — попросил Зяма. — А то в горле пересохло.

Вольт послушно выбрался из-за стола и двинулся к раздаче.

Молчать было как-то неловко, но и разговаривать не хотелось. Макс допил водку и посмотрел на «хантера». Тот тоже смотрел на него и изучал.

— На приключения потянуло или как!? — спросил охотник. — Я по поводу твоего присутствия в «Зоне».

— Или как, — беззлобно пробурчал Макс.

— Ну не хочешь говорить не надо! У каждого кто сюда приходит своя причина. Одни дразнят судьбу, другие от чего-то бегут, третьи чтобы составить компанию приятелям, четвёртые заработать бабки. Есть и такие кого привлекает раздольный образ жизни. Они думают, что здесь «гуляйполе» как у батьки Махно.

Поглядывая в сторону Вольта, затеявшего скандал у кассы, Зяма замолчал.

Водка подействовала расслабляющим образом, и Воробьёв неожиданно для себя почувствовал как тягость пережитого отступает на второй план. Теперь уже он с любопытством и вниманием уставился на своего собеседника. Первое что привлекло внимание были подвешенные на одну цепочку православный крестик и звезда Давида. Они болтались у него на шее и хорошо были заметны под распахнутой гимнастёркой.

— Мать русская, отец еврей! — перехватив взгляд, пояснил Зяма. — Я решил, что так будет надёжнее. Мало ли что может случиться, а я во всеоружии…

— Ты и в самом деле из Ростова?

— Ага! Из Ростова-на-Дону! — Зяма откинулся на стуле и улыбнулся. — Бывал?

— Пока не довелось!

— Ну, какие твои годы, ещё успеешь. А сам из Москвы?

— Что так заметно!?

— Поживёшь в «Зоне» быстро научишься определять из какого региона человек. Да и не только. Здесь обостряются чувства и интуиция, о многом говорят детали, ты уже издалека понимаешь каков у человека характер, стоит ли с ним разговаривать или лучше обойти стороной. Во избежание неприятностей, так сказать.

Вернулся Вольт. В руках он держал поднос с тарелками и литровой бутылкой водки. Вид у охотника был такой, словно вечернюю трапезу он добыл в неравном бою.

Зяма сразу же потянул бутылку и первым кому он налил стал Макс.

— Выпьешь с нами? — с опозданием поинтересовался он. — Вечер долгий, поговорим по душам. Глядишь и отпустить тоска печаль.

Макс пожал плечами и взял в руки стаканчик.

4

Как-то незаметно, мрачный нудный вечер превратился в яркий пример разгульного веселья. Они быстро приговорили литровую бутылку, и Вольт отправился за другой. С вареным рисом и котлетами-угольками «хантеры» разделались в считанные минуты, даром что весь день постились опасаясь привлечь хищников. Но скромная трапеза только распалила аппетит двух здоровяков, и вскоре на столе появилась закуска и дорогущие овощные салаты, за которыми бегал уже Воробьв.

Вольт пил и не пьянел, зато Зяму развезло. От новых друзей Макс не отставал и лихо закидывал за воротник, совершенно не думая о последствиях утреннего похмелья. Раскрасневшись от возлияний, он с любопытством слушал болтовню Зямы и говорил сам. Открыто рассказывал о своих планах, комментировал услышанное, высказывал мнение и рассуждал о превратностях судьбы.

— Мишка Прыгун сам нарвался, — сказал вдруг Зяма. — Не следует, конечно, о мертвецах говорить плохо, но была в нём какая-то червоточина. С гнильцой был парень, всё норовил обогатиться надурняк. Выискивал пути, которые не требовали большого риска, где можно толпой навалиться. Толпой-то всегда легче.

— Это «Зона» его покарала, — мрачный как туча, вставил Вольт. — Точно вам говорю. «Зона» всё видит и знает, она защищает своих детей, как волчица щенков. Не того для нападения он выбрал. Не обычного зверя-мутанта, не такого же человека как сам, а любимчика, которому «Зона» дала силу жизни. Правду ветераны говорят: те кого она отметила никогда не умрут.

— Брехня! — дурашливо улыбаясь, проговорил Зяма. — Не спорю, что-то мистическое в случившемся есть, но при желание объяснить можно и это. Эмпирическим путём, так сказать.

— Материалист хренов, — пробурчал Вольт. — Говорю — здесь не действуют законы внешнего мира. В «Зоне» всё иначе. Она пишет правила и управляет людьми. А по-другому и не объяснишь, как до сих пор её не уничтожили такие вот как ты — материалисты.

Поглядывая на «хантеров», Макс вдруг чётко осознал, что эти ребята всё знали про поступок Прыгуна. И «Шлёпнога» с пулей в животе, и мифический артефакт якобы добытый им на болоте, для них были столь же реальны, как солнечный свет или водка на столе, потому и рассуждали на эту тему охотники со знанием дела.

«Кто ж это им всё рассказал? Неужели я? — морща лоб от напряжения, подумал Воробьёв. — Так нет же. Я про это ни слова не обмолвился…»

Он всё слушал и слушал. Поначалу старался не потерять логическую связь между тирадами новых приятелей. А потом, незаметно для себя отключился и заснул.

5

Снились кошмары. Жуткие твари, жуткие места, в которых он не бывал и вряд ли хотел бы очутиться. Порождённые чрезмерным потреблением алкоголя, эти видения преследовали всю ночь, пока Макс не пробудился от стреляющей боли в позвоночники. Застонав, будто раненый олень, он медленно приподнялся на локтях и с трудом разлепил веки. По глазам тут же ударил яркий свет, и Макс рефлекторно зажмурился.

Скверное послевкусие во рту, сухость в глотке и болезненные спазмы в желудке дополнили тупую боль в спине.

— Зачем же я так пил? — трескучим голосом произнёс Воробьёв.

Он пошарил вокруг и нащупал пластиковую бутылку, заботливо оставленную кем-то подле него. Отвинтив колпачок, прильнул к горлышку и шумно глотая, напился. Чистая, чуть отдающая железом вода омыла небо и шершавый язык, — теперь можно было жить.

«Однако же странное дело, — подумал он. — Заснул-то я в забегаловке, а это…»

Макс поглядел по сторонам и констатировал неутешительный факт — он совершенно не помнил как добрался до этого места. Находился он в каком-то коридоре, у окна, под которым лежал старый солдатский матрац. На нём-то он всю ночь и дрых.

«Может Зяма приволок», — почёсывая затылок решил он.

Тут же зашевелился червь сомнения и, одёрнув ворот куртки, Воробьёв лихорадочно запустил руку в нагрудный карман. Когда пальцы коснулись истончившегося рулончика купюр сразу же отлегло.

«А ведь запросто могли обчистить такого жирного гуся как я».

Рюкзак валялся рядом, тут же его берцы и сотовый телефон.

На его вещи так никто и не позарился. Даже обидно. Была ли это случайность или в «Обители» так строго соблюдались установленные Стремачами правила, Макс не знал, но на пару секунд ему стало стыдно. В собственных глазах, он неожиданно предстал в образе редкостного куркуля.

Он посмотрел на часы, кряхтя встал на ноги и потянулся, чтобы растянуть застоявшиеся мышцы. Нужно было принять решение — окончательное и бесповоротное. Остаться в «Зоне» и довести задуманное до логического конца или же повернуть оглобли и свалить по-тихому.

«Решение не простое, — подумал Макс. — Поэтому надо сначала пожрать».

Глава 8

1

Он собрал вещи, оправил одежду и, разобравшись с направлением, двинулся в конец коридора, где и обнаружил лестницу.

«Офицерская общага, — вспомнив расположение зданий, решил Макс. — Должно быть за вип-персону я не сошёл, потому в коридорчике и положили».

Шутка развеселила, и Воробьёв рассмеялся себе под нос. Спустился вниз, вышел из здания и направился в столовую.

В этот ранний час лагерь бродяг всё ещё спал. Впрочем, шесть утра не такая уж рань, однако народ здесь обретался вольный от того и время для этих людей текло несколько иначе.

Макс вошёл в столовую и устроился за тем же столиком, где накануне гужевался с «хантерами». Под столом всё ещё валялся кусок обугленной котлеты, который Вольт посчитал неудобоваримым. Носком ботинка Макс задвинул его в дальний угол и, откинувшись на спинку стула, задумался. Ему непреодолимо захотелось что-нибудь написать. Он порывисто расстегнул на рюкзаке молнию, достал блокнот и дорогую авторучку, подаренную родителями в день окончания университета. Торжественно открыл блокнот…

Начало…

Ему всегда с трудом давались первые строки, а тут вдруг понесло, да так лихо, что он едва успевал конспектировать. Писал от души, так словно у каждого уха, расположилось по музе, которые нашёптывали, вдохновляли и тут же редактировали бесперебойно рождающиеся фразы.

Мелким аккуратным почерком он исписал десяток страниц, торжественно поставил точку и удовлетворённо улыбнулся.

«Так-то приятель, с этой минуты ни дня без строчки. Не для того ты притащился в эту глухомань, чтобы ныть и причитать о трудностях бытия».

Появился первый посетитель. Он робко поглядел на Захара, словно спрашивая: «а не натворил ли я чего вечером и не нужно ли платить за причинённые неудобства?». Не обнаружив во взгляде вышибалы порицаний и угроз, паренёк начал выуживать из кармана штанов мелочь.

Потянуло горелой снедью, к запаху которой, неуместным контрастом вдруг примешался аромат ванили. Сразу же началось слюноотделение, и Максу нестерпимо захотелось заморить червячка.

Он вышел из-за стола, подошёл к раздаче и заказал себе пару бутербродов с колбасой и кружку кофе. А когда вернулся к столику обнаружил, что его уже дожидается Зяма Ростовский.

2

— Неплохо спалось. Верно!? — спросил свежий как огурчик «хантер».

— Хребет только побаливает, — хмыкнул Макс. — Это ты меня на коврике в прихожей пристроил?

— Ну, извини! Чем богаты, тем и рады.

Воробьев откусил от бутерброда, прожевал и хлебнул из чашки.

— Хочешь? — предложил он второй сэндвич приятелю.

— Хлебушек с собачьей радостью? Спасибо! Как-то не тянет!

Макс пожал плечами и с жадностью запихнул остатки завтрака в рот.

— Не поменял ещё решение? — после минутной паузы, поинтересовался Зяма. — Всё так же уверен в собственных силах? И «Зона» по-прежнему манит открытиями?

— Возьми в свою группу! — игнорируя вопросы, произнёс Макс.

— Не-а!

— Почему?

— Прикрывать одну спину легче, чем две. Я не хочу нести за тебя ответственность, — пояснил Зяма. — Вольт один как перст, если сгинет в какой-нибудь круговерти никто и печалится не станет. К тому же он может и сам за себя постоять. У меня другой случай, совершенно противоположный. На «большой земле» есть те, о ком я должен заботиться, потому и рисковать собственной шкурой ради новичка я не могу. Просто не имею права.

Они немного помолчали, потом Зяма посмотрел Максу в глаза и добавил:

— Могу дать совет! Бросай затею и беги отсюда со всех ног. Деньги у тебя ещё остались. Здоровье не потерял. Официально перейдёшь через «периметр», а там на самолёт и домой. В «Обители» легко найти посредника, который сведёт тебя с каким-нибудь продажным воякой.

— Это плохой совет. Для слабаков, — отрезал Макс. — С тобой или без тебя, я выполню свою затею…

— Я так и думал, — хмыкнул Зяма. — Журналист хорошая профессия, да и парень ты, как я успел убедится, тоже не плохой. Но как по мне, выбор ты сделал не верный. Впрочем, решать тебе.

— Знаешь, что я журналист?

— Об этом только глухонемой не знает. Слухами, как говорится, земля полнится, а твои недавние приятели во главе с почившим Мишкой Прыгуном на язык оказались не сдержанны. Должно быть Кубометру и растрепали.

— Раз всё известно, взял бы да помог, — нахмурившись, бросил Воробьёв. — И опыт у тебя большой и охотишься на крупную дичь…

— Нет, друг! Не в этой жизни, — категорично отрезал Зяма. — Ищи свою дорогу сам.

Другого ответа Макс и не ждал. Несмотря на дружелюбие и показную простоту, Зяма не был человеком открытым. Многое в нём было непонятно: его умение держаться на людях, фонтанирующая энергетика, гипнотическая проницательность в глазах — всё говорило о скрытых талантах и непростом жизненном опыте. С таким и спорить-то было опасно — ведь до конца не ясно в какой момент он откроет своё истинное лицо и покажет характер.

— Ладно! Раз принял окончательное решение, хочу кое-что тебе вернуть, — сказал «хантер».

Он полез под стол и вытащил брезентовый свёрток. Откинув край, Зяма продемонстрировал собеседнику два ствола и торопливо спрятал оружие назад под стол.

— Трофеи по праву твои, — сказал он. — Можешь распорядиться как пожелаешь.

— Ничего себе! — радостно заулыбался Макс. — И ты так спокойно отдаёшь их мне?

— Чужие пушки мне без надобности, — отозвался Зяма. — На твоём месте я оставил бы только автомат. Машинка у Парамона работала что надо, старик относился к своему АКМ бережливо и заботливо. Да и скорострельность для новичка куда важнее, чем прицельный огонь. А Мишкин карабин хоть и легендарное оружие, но слишком громоздкий, в общем для умелых и опытных рук. Советую продать оружейнику, хоть немного окупишь расходы.

Они посидели ещё немного, поговорили ни о чём… потом Зяма вышел из-за стола, попрощался и ушёл.

3

Из подвала тянуло керосином и хлоркой. Удерживая свёрток под мышкой Макс спустился вниз и остановился перед конторкой, за которой сидел рыжий здоровяк. По-видимому парень исполнял роль охранника, а его длинные ноги служили непреодолимым шлагбаумом для непрошеных гостей.

— Чего надо? — миролюбиво поинтересовался он.

— Хочу кое-что продать, — ответил Макс. — Мне сказали здесь дают хорошую цену.

— Это смотря за что, — рыжий вышел из-за конторки и посмотрел на визитёра. — Только без фокусов. Понял!?

Воробьёв пожал плечами и не дожидаясь приглашения прошел мимо здоровяка.

Миновав узкий коридорчик, он оказался в длинном будто вагон помещении, которое по конфигурации и расположению стеллажей напоминало строительный магазин. Коробки с продуктами, пакеты с амуницией, обувь, рюкзаки, куртки и множество разнообразной мелочёвки — обилию товаров мог позавидовать любой рыночный торговец.

В дальнем углу за столиком сидел невысокий мужичок, схожий обликом с Захаром Стремачом, но в отличие от вышибалы из столовки этот не отличался крепким телосложением и грубостью черт.

Увидев Макса, мужик перестал крутить ручки транзистора и мгновенно переключился на посетителя.

— С чем пришёл? — с показной заинтересованностью спросил он.

— Хочу продать пушку, — напрямик ответил Макс.

— Показывай, если вещь стоящая не обижу, а если барахло, не обессудь, железо не принимаю.

Воробьёв подошёл ближе, вытащил из свёртка Мишкин карабин и положил на столик.

— Ох, ты! Знакомая погремушка, — хватая оружие, заметил торговец. — Должно быть преставился хозяин. А?

— Скажем так. Не повезло Прыгуну, — отозвался Макс. — Ну так что? Стоящая вещь?

— Оружие с историей всегда найдёт нового хозяина, — хмыкнул торговец. — Видишь зарубки на прикладе? Их ровно десять.

Стремач выдержал драматическую паузу и многозначительно добавил:

— Стольких человек твой Прыгун отправил на тот свет.

Макс поёжился и покосился на отполированный до лакового блеска приклад карабина. Верилось с трудом, но торговец был более, чем серьёзен. Расспрашивать о косых тоненькихчёрточках, которых было не меньше пятидесяти и которые располагались под зарубками он уже не стал.

— Ну так сколько? — спросил Воробьёв.

— Десятка, больше не могу.

— Сам-то загонишь за тройную цену?

— Для того и работаем, — хмыкнул Стремач. — А без навара, для чего вообще здесь торчать?

Торговец полез в ящик стола, вынул пачку купюр и отсчитал десять тысяч.

— Забирай и радуйся, что лишних вопросов не задаю. Я же не спрашиваю почему пушка Прыгуна оказалась в руках новичка.

Макс забрал деньги и спрятал их в нагрудный карман.

— Я бы хотел присоединится к группе охотников, — сказал Макс. — Может знаешь парней, которым требуются рабочие руки?

— Задачка не сложная. Сейчас Валерка Гюрза набирает волонтёров, — немного подумав, отозвался торговец. — Вопросов не задаёт, требования невысокие, платит по-честному. Даже если не умеешь стрелять — всё равно сгодишься, в качестве загонщика.

4

По подсказке торговца Макс разыскал лагерь охотника у гаража. У Гюрзы здесь была собственная контора, в которой он вёл дела, жил и хранил трофеи, пользующиеся спросом у чучельников. Рядом уже толпилось человек десять. Жаждущие денег, голодные и злые эти ребята готовы были работать за сущие копейки.

Гюрза крепко сбитый парень средних лет болтался среди них и менторским тоном отдавал распоряжения. Для каждого отводилась собственная роль, и именно это заставляло стороннего наблюдателя поверить в непревзойдённые организационные способности Валерки. Но по опыту общения с подобными типами, Макс знал что за показной активностью ничего кроме пафоса и умелой психологической обработки нет.

— Тоже хочешь в мой отряд? — заметив интерес Макса, спросил Гюрза. — Оружием-то владеешь?

Оружием Воробьёв владел. Уже несколько лет он посещал стрелковый клуб, где был на хорошем счету у инструктора. Мимо мишени не мазал, занятия посещал регулярно, потому в своих способностях не сомневался.

Макс показал свой АКМ и невозмутимо ответил враньём: — Деньги позарез нужны! Поиздержался за последнее время…

— Тут такие все, — оскалился какой-то коренастый паренёк из толпы. — За корочку хлеба гопака спляшем, а за две ещё и споём.

— Тебя я вижу впервые, но выглядишь вполне адекватно, — изучая Макса, заметил Валерка. — Мне такие люди ой как нужны. Будешь в группе прикрытия.

Он вытащил из-за пояса зелёный берет без кокарды и аккуратно водрузил на голову. С той же педантичностью и торжественностью надел солнцезащитные очки. Поправил портупею с планшетом и кобуру.

— Выдвигаемся через полчаса, — произнёс он. — О тонкостях работы расскажу на месте. По итогам операции каждый получит гонорар в размере пяти тысяч и по пятьсот за каждую голову. Харчи и ГСМ за счёт конторы.

Чем больше Макс наблюдал, тем сильнее вся эта суетливая движуха напоминала театральное представление. На секунду ему показалось, что перед ним не «хантер» со стажем, а балаганный шут, который морочит людям голову. Ему с трудом удалось убедить себя, что Гюрза профессионал, что торчащая из кобуры рукоять вовсе не от водяного пистолета, а от самой настоящей «Береты», и что в «Зоне» никто не станет серьёзно относиться к баламутам, а значит шуты здесь просто не приживутся.

Через двадцать минут томительного ожидания из гаража выехала старенькая «Шишига» с надписью «Люди» на борту.

— Загружаемся! — скомандовал Валерка. — Вместе со мной, в отряде десять человек, запомните цифру, у Гюрзы из рейда возвращаются все.

5

Коренастый парень, пошутивший про гопак и пение, долго менялся местами с другими бойцами, пока не оказался под боком у Макса. Молодой, с добродушным крестьянским лицом, он широко улыбнулся и, протянув руку, представился:

— Димка Колосков или просто Димон! У тебя классная пушка!

— А я Макс! — пожимая руку, ответил Воробьёв. — Про пушку это ты верно заметил, сам не нарадуюсь.

Прошло полчаса с того момента как они выехали за ворота базы. Тент над кузовом неплохо защищал от солнца, но совершенно был бесполезным против духоты. К тому же из прогоревшей трубы грузовика, внутрь попадали выхлопы, от чего поездка быстро стала превращаться в форменную пытку. Полог трепыхался и хлопал, иногда за ним можно было увидеть мелькающие вдоль дороги деревья и придорожные заросшие камышом канавы.

Покрытая выбоинами и рытвинами, кусками отслоившегося асфальта и россыпями щебня — дорога напоминала трассу для обкатки спецтехники. Подбрасывало. Трясло и мотало. Иногда Максу казалось, что фургон вот-вот завалится на бок и кувыркнётся в придорожную канаву.

Минут через двадцать машина остановилась и водитель пару раз ударил по клаксону.

— Чисто! — донёсся голос Гюрзы. — Значит, можно выгружаться.

6

Пахло тиной и прелью. Ещё в кузове, Макс почувствовал, что грузовик остановился около водоёма со стоячей водой, но он никак не ожидал увидеть бескрайнюю ширь гигантского болота, которого в этой части страны не должно было быть вовсе.

— Ну и дела! — протянул Димон. — Я никогда не видел столько воды.

— И у моря не бывал? — поинтересовался Макс.

— Не-а! Рядом с нашим колхозом был только пруд, да и тот для уток выкопали.

Откуда взялось столько воды оставалось только догадываться, но судя по всему с каждым годом её становилось всё больше и больше. Вдали виднелись подмытые столбы ЛЭП, а буквально в десятке метров от кромки воды, торчала стрела землечерпалки.

Купы залитых водой деревьев, руины каких-то сооружений, камыш и осока — настоящий мир дикой природы отвоёванный у человека.

— Добро пожаловать в «Прорву»! — произнёс Гюрза. — Самое гиблое место в радиусе тридцати километров.

— И что мы тут забыли? — поинтересовался Димон.

— Самый интересный вопрос! — Гюрза подбоченился и посмотрел на парня. — Через «Прорву» идёт очень важный транзитный путепровод. Им пользуются все доставщики «Зоны», до главных баз по нему можно добраться намного быстрее, чем любой другой дорогой. Но с некоторых пор этот маршрут стал небезопасным, и в этой связи нас попросили ликвидировать источник угроз. Серьёзные люди несут материальные потери, а доставщики, несмотря на то, что они и сами ребята не промах своими силами справится не могут.

Гюрза выдержал драматическую паузу и многозначительно добавил:

— Надежда только на нас. Наш долг отнестись к заданию с максимальной серьёзностью и выполнить его с честью.

Последние слова вызвали у бойцов смех и плохо скрываемую иронию: слишком уж пафосно и неуместно прозвучало это воззвание предводителя. По-видимому Гюрза и сам понял, что перегнул с красивостями. Он густо покраснел, насупился и изрёк фразу сплошь состоящую из нецензурной лексики, которую беспощадно обрушил на головы всех весельчаков и разгильдяев.

— О каких угрозах идёт речь? — спросил Макс, когда страсти немного поутихли. — И для чего потребовалось столько народа?

Гюрза покосился на Макса и выдавил пренебрежительную улыбку.

— Хоть один деловой нашёлся. Сейчас наш доктор биологии расскажет.

Охотник взмахнул рукой, и от толпы волонтёров отделился худощавый человечек. Он единственный из основной массы бойцов был облачён в такой же качественный и добротный камуфляж, как у Гюрзы. Остроносый, с глубоко посаженными внимательными глазами, парень напоминал грифа, почуявшего добычу.

— Кирьян Столетов! Биолог! — представился он. — Наш противник — «скрелинги», иначе «крикуны». Опасные болотные хищники, которые ведут стайный образ жизни. Самки размером с овчарку, самцы процентов на тридцать мельче, но при этом предельно агрессивны и хитры. У тварей высокоорганизованная социальная иерархия, что во многих случаях делает их атаки весьма успешными. Они хорошо приспособлены к жизни в болотистой местности, однако это не исключает их сезонные миграции в лесостепь и города. Однажды облюбовав какое-то место, твари до последнего защищают ареал собственного обитания. А наличие корма ведёт к взрывному росту популяции. За последний месяц пропали три группы доставщиков. Последний раз их видели на болотах, как раз в районе, где была обнаружена стая «скрелингов». Из этого можно сделать вывод, что…

— Их сожрали «крикуны», — вставил Гюрза. — А теперь парни, берите свои рюкзаки и двигайте за мной.

Глава 9

1

Водителю «Шишиги» Гюрза приказал дожидаться отряд на безопасном расстоянии от болота, в близлежащей рощице, где грузовик можно было замаскировать ветками. Вероятно опасаться было чего. На машину могли позариться мародёры, а лишиться транспорта из-за случайной оплошности означало потерять единственную возможность вовремя унести ноги.

— До пункта назначения два километра, — сказал Гюрза. — Двигаться придётся след в след, по болоту.

— Постарайтесь не сходить с тропы, — добавил Кирьян. — И смотрите по сторонам. На большой отряд «скрелинги» нападать днём не станут, но если просекут, что идут люди, обязательно вышлют лазутчика. Его надо ликвидировать, иначе он приведёт всю стаю, а это уже совсем другая история.

Они прошли метров сто берегом, потом Валерка отыскал скрытую под поверхностью воды гать.

— Выйдем на «железку» — будет легче, — пояснил он, смело ступая в мутную воду. — Обещаю, эту прогулку вы надолго запомните.

Макс оказался в центре группы. За ним плёлся Димон и ещё несколько бойцов, которые тихонько друг с другом переговаривались.

«Может друзья, — предположил Воробьёв. — Или братья, которых привело сюда общее дело. Уж больно друг на друга похожи».

Воды над гатью было по щиколотку, но сделав пару шагов он почувствовал, что его дорогущие берцы дали течь. Это удивило и разозлило одновременно, ведь на амуницию денег он не жалел, а продавец в магазине обещал, что обувь прослужит не один год.

«Гад ползучий, а ещё гарантию давал, — поглядывая по сторонам, подумал он. — Начистить бы тебе физиономию этими берцами…»

Вначале захлюпало в первом ботинке, а через секунду во втором. Чтобы отвлечься от дурных мыслей он долго обдумывал начало новой главы, стараясь представить как же выглядят эти пресловутые «скрелинги», но в голову не приходило ничего путного, и от затеи составить план очередного очерка пришлось отказаться. В сердцах сплюнув, Макс тяжело вздохнул и обернулся. Димон бездумно пялился ему в спину.

— Чего уставился!? — процедил Макс.

— А куда же мне смотреть? — виноватым голосом ответил Димон. — Вокруг только гнилая вода да камыш.

— Ладно! Смотри! — Макс усмехнулся и покачал головой. — Красотень-то вокруг какая. Дикая, аж страшно. По сторонам и смотрел бы.

— Красота только поэтам нужна, — хмыкнул Димон. — А для меня самая красивая вещь — тарелка с хорошим куском жаренного мяса.

Впереди показалась железнодорожная насыпь едва различимая над поверхностью воды. Узкой лентой она протянулась на несколько километров в южном направлении, где в дымке испарений виднелись купы погибших вековых деревьев и какое-то грандиозное промышленное сооружение.

— Кирпичный завод, — пояснил Гюрза. — Перевалочный пункт, где «доставщики» делают первую остановку. Есть сведения, что у «крикунов» там логово. До завода километра два, но мы туда не пойдём.

— Дождёмся, когда поменяется ветер, — согласился Кирьян. — Хорошо бы заночевать. Если «крикуны» о нашем присутствии узнают обязательно наведаются, а если ночью не придут, значит у нас сохраняется преимущество и мы сможем накрыть всех выродков разом.

Через пять минут они вышли к насыпи и один за другим на неё вскарабкались. Отсюда открывался потрясающий вид на природный ландшафт. Бескрайняя водяная ширь, раскрашенная изумрудно-зелёной ряской, заросли высокого шелестящего на ветру камыша, редкие островки с хиреющими деревьями и мириады снующих над болотами стрекоз. Больше всего потрясла железная дорога, которая на некоторых участках практически полностью была погружена в воду. Она тянулась на многие километры и напоминала футуристическую трассу, чужеродным элементом впаянную в дикое обезлюдевшее пространство.

— Выпросталась километров на тридцать в обоих направлениях, — бросил Гюрза. — Поэтому для местных воротил она просто бесценна. Обходить болото кругом слишком накладно: долго по времени, аномальные поля, чёртовы мародёры, от которых нет спасу — в общем одни расходы. Серьёзные люди дорожат «железкой», она экономит им бабки. А «доставщикам» и вовсе сплошная выгода. Можно обойтись без охраны или минимальным количеством бойцов.

— И что? До «крикунов» здесь мутанты не водились? — поинтересовался Макс.

— На болотах? Мутантов? Да их здесь кишмя! — скривился Валерка. — Только от одного двух нападающих отбиться гораздо легче, чем от своры в тридцать голов.

— Иногда «скрелинги» объединяются в лавины — стаи по сто особей, — добавил Керьян. — Страшное зрелище. Сдержать такую массу невозможно, и остаётся только драпать. Всё пожирают на своём пути. Но такое случается только во время гона.

— Даже на деревья карабкаются, если заметят что на ветвях кто-то спрятался, — рассмеялся Гюрза. — Редкостные мрази…

То ли пространные пояснения Гюрзы обеспечили пищей для размышления, то ли сказывалась угнетающая жара, но минут десять все двигались молча.

— А ведь будет дождь! — нарушая тишину, заметил Димон.

— Почему так решил? — отозвался Макс.

— Душно стало! У горизонта потемнело! Точно говорю, ближе к вечеру натянет!

Тёмная полоса вдали и в самом деле напоминала о грозовом фронте, но в возможность дождя верилось с трудом — слишком ясным над головой было небо.

— Тебе виднее! — подытожил Воробьёв.

Теперь Макс не сомневался, что причиной заболоченности этого района стали какие-то катастрофические последствия, о природе которых оставалось только гадать. Сначала вода заполнила низины, а потом добралась до возвышенностей, затопив посёлки и дороги.

По правую руку, в километре от них, виднелись полуразрушенные корпуса процветавшей некогда птицефабрики. Об этом свидетельствовала масштабность комплекса с собственной дизельной электростанцией и догнивающим парком автофургонов. Несколько строений уже стояли наполовину в воде, но один корпус был расположен гораздо выше остальных и вода до него пока не добралась.

— Устроим лагерь в том птичнике, — бросил Валерка. — До кирпичного завода рукой подать, а если какая напасть, легко держать оборону.

— Ты же говорил всё пройдёт гладко! — подал голос один из братьев. — Так не годится. Рисковать шкурой за пять тысяч я не стану. Что ещё за напасти!?

— Ладно, ладно! Рисковать никто не будет, — бросил Гюрза. — У меня всё продумано, не впервой на зверя артель веду.

Они поравнялись с фермой и свернули на узкую тропу, выложенную из брёвен. Двигаться по гнилушкам, каждую секунду рискуя опрокинуться в воду, оказалось ой как не просто. Где балансируя руками, где цепляясь за жерди, Макс с содроганием думал о глубинах вокруг, а ведь когда-то здесь была твёрдая земля по которой свободно ходили люди.

Гуськом один за другим бойцы перебрались на остров и остановились, чтобы осмотреться.

— Отлично! — проговорил Кирьян. — Выставим пару человек в дозор, остальные смогут отдохнуть. Лучшего места для ночёвки не найти.

— Заберусь на крышу и осмотрю в оптику подступы к заводу, — отозвался Гюрза. — А завтра на рассвете пойду поразнюхаю что да как. Если «скрелинги» там — устроим тварям душегубку, ни одна сволочь не уползёт.

Гюрза снял с плеч рюкзак, расстегнул ремни и вынул из него серый металлический баллон.

— Боевой отравляющий газ, — пояснил он. — Траванём подлюг, чтобы нормальных людей не трогали.

— Ничего себе, — присвистнул Димон. — Откуда такое добро?

— Надо знать места, — хмыкнул Гюрза. — У Кирьяна в мешке ещё два таких, чтобы уж наверняка.

2

В здании птичника пахло сыростью и прелым навозом. Стены облезли и почернели от плесени, бетонные полы покрылись зеленеющими мхами. Судя по обстановке оборудование фабрики было предусмотрительно демонтировано и вывезено подальше от наступающей воды.

— Это тебе не пятизвёздочный отель, — процедил Макс. — И приткнуться негде.

Он разыскал угол по опрятнее, принёс несколько досок и положил на них рюкзак. Мрачный антураж не мог не вызвать уныния, и Максу захотелось выйти на свежий воздух.

За имущество он не опасался, каждый человек на виду, в случае чего выявить злоумышленника не составит труда. Он вышел на улицу и увидел Гюрзу, который уже вскарабкался на крышу здания. В его руках он заметил мощный армейский бинокль.

«Надо отдать этому типу должное, — подумал Макс. — Создавать видимость работы парень всё же умеет».

Он разыскал приставную лестницу и полез к Валерке. На высоте дышалось легче, да и вид на окрестности открывался потрясающий.

— Решил составить компанию? — ухмыляясь, поинтересовался Гюрза. — Правильно делаешь! Уважаю людей, которые стараются вникнуть в суть задачи по собственному почину, а не по необходимости.

— Что-нибудь видно!? — спросил Макс.

— Есть какая-то движуха, но скорее всего это ветер траву колышет. «Скрелинги» хитрые твари, понапрасну светиться не станут. А может дрыхнут всей сворой в корпусе заводу. Любят они это дело перед тем как на охоту выйти. В теньке-то спится сладко.

От птичника до заводского корпуса было не меньше двух километров, но прозрачный воздух даже на таком расстоянии позволял рассмотреть кое-какие детали. Отсюда хорошо была заметна утоптанная до блеска плешина на небольшом холме и белесые косточки разбросанные вокруг. А ещё за полуразрушенными стенами заводской территории Макс увидел удивительное явление — фонтаны огня вырывающиеся из воды с определённой амплитудой.

— Ничего себе, это что аномалия? — протянул Воробьёв.

Валерка оторвался от бинокля и покосился на Макса.

— Никогда не видел подобных фокусов? Это ещё что… Да вот хотя бы у тебя за спиной. Скажи что это такое?

Макс торопливо оглянулся и несколько секунд пристально всматривался в болотную ширь.

Там в полу-километре от птичника виднелись глинистые отвалы, конусообразными холмами торчащие над водой, а между ними в круглом по форме бассейне пульсировал и перекатывался вырывающийся из недр земли мутный бурлящий поток шириной метров десять.

— Чёрт! Никогда не видел такую хрень, — прошептал Макс. — Жутко до дрожи в коленях.

— Это и есть «Прорва», — сказал Гюрза. — Когда-то на том месте был карьер, из которого добывалась красная глина для кирпичного завода. А потом дно карьера провалилось и из глубины забил фонтан. Кое-кто утверждает, что занимаемое болотом пространство постепенно опускается вниз. Чудовищное масса земли выдавливает воды подземного океана на поверхность, и процесс этот уже не остановить, так что однажды весь наблюдаемый тобой ландшафт окажется на дне пресного моря.

3

Ждать Валерку Воробьёв не стал. Он спустился вниз постоял немного во дворе птичника и вернулся в свой угол. Хотелось прилечь, вытянуть ноги и немного подремать. Волонтёры размещались кто как мог, побросав барахло некоторые уже спали, другие без энтузиазма жевали консервы.

— И это называется харчи? — пробурчал кто-то из полумрака. — От такой еды ещё больше жрать хочется.

— Эй, ты! — позвал журналиста Кирьян. — Получи свой паёк.

Пришлось идти к Столетову и забирать тушёнку с галетами.

— Редкостная отрава, — уплетая за обе щеки, заметил Димон. — И где только такую дрянь берут.

Парень расположился в нескольких шагах от Воробьёва, выбрав для отдыха самое неподходящее место — кучу битого кирпича.

Макс уселся на спальный мешок и с сомнением покрутил в руке консервную банку.

— Просрочена и причём давно, — процедил он. — Пожалуй, воздержусь. А ты серьёзно рискуешь употребляя это дерьмо.

— Мне не до разносолов, — пожал плечами Димон. — Знаешь, когда наголодаешься и комбижир станет мясом.

Макс выдавил улыбку и покачал головой. Определённо этот парень импонировал своим оптимизмом и наивной непосредственностью. Незлобивый, добродушный, наверняка имеющий определённый житейский опыт, он радовался любой мелочи, которую подкидывали обстоятельства. И это как-то ненавязчиво располагало к нему.

— Давно в «Зоне»? — подтягивая к себе рюкзак спросил Макс.

Он впервые за последние три дня решился сделать ревизию собственного имущества. Перебрать вещи, проверить неприкосновенный запас, упакованный в отдельный пакет. Кто знает какой ещё ущерб причинила та злополучная пуля, что лишила его ноутбука.

— Скоро полгода, — отозвался Димон. — Пришёл сюда, чтобы денег заработать. Но только последние потерял.

Макс переворошил бельё, вынул на свет магазинный пакет, развернул его и обнаружил кулёк с пряниками.

«Мамочка, спасибо! — обрадовался Воробьёв.

Не было случая, чтобы она не положила в поездку что-нибудь вкусненькое. Наверняка и пару носков, куда-нибудь сунула.

Макс разорвал упаковку и достал мятный пряник. Запихнул целиком в рот и с наслаждением прожевал.

«Кофейку бы ещё, — подумал он. — Только для кофе надо было термос брать».

Макс покосился на Димона, и их глаза встретились. Во взгляде паренька Воробьёв чётко распознал добрую лишённую злобы зависть.

— Держи! — Макс выудил из кулька несколько пряников и протянул приятелю. — Ещё свеженькие…

Не дожидаясь вторичного приглашения, Димон отшвырнул пустую консервную банку и подсел к Максу.

4

В полном молчании, чавкая и похрустывая глазурью, они быстро приговорили сласти, после чего обоих потянуло ко сну.

— Когда сюда ехал — мечтал раздобыть редкий артефакт, — возвращаясь на свою кучу, произнёс Димон. — Хотел помочь матери и младшим братьям. Новый дом построить, машину купить…

— Я слышал, что добывать артефакты умеют только сталкеры, — ковыряясь в рюкзаке, заметил Макс. — Требуется специальное оборудования, опыт. Без подготовки лезть в аномалию, всё равно что совать руку в мясорубку. На что ты рассчитывал?

— Думал повезёт! Многие так думают.

Пальцы наткнулись на гладкую поверхность, и Воробьёв мгновенно вспомнил про планшет, подобранный в Радонске.

— Ух, ты! А я ведь про него совсем забыл, — проговорил он, вынимая гаджет из мешка. — Интересно — реанимировать эту штуку можно?

Журналист продемонстрировал приобретение Димону и положил себе на колени.

— Я такое уже видел, — отозвался тот. — У него рядом с инвентарным номером наклейка с буквами.

— Серьёзно!? — Воробьёв перевернул планшет и посмотрел на цифры, рядом с которыми была приклеена алюминиевая бирка.

— Как-то меня подвизали разгружать фургон, — пояснил Димон. — Так вот там были металлические кейсы с такими же наклейками. Я ещё подумал: откуда у них столько? А кейсы всё новенькие как с завода.

— «ЛПР», — вслух прочитал Макс. — Это аббревиатура. Очевидно название какой-то организации. А что было в кейсах?

— Понятия не имею. Но на каждом я видел свинцовые пломбы, а когда дело дошло до здоровенных деревянных ящиков, мне дали деньги и велели проваливать.

— А что за парни тебя наняли?

— Холёные какие-то. Работали на большого босса. Я тогда на «Полустанке» болтался, возле железной дороги. И вот на следующий день после разгрузки пришёл тепловоз. Прикинь! Десять лет железка зарастала бурьяном, а тут тягач пригнали. У всех глаза на лоб полезли от таких чудес. Зевак отогнали, и чужие ребята в камуфляже всё барахло быстренько загрузили в единственный вагон.

— Интересная информация, — задумался Макс. — Ещё какие-нибудь подробности помнишь?

— Чёрт его знает! — сонным голосом отозвался Колосков. — В тот момент эти кенты с вагоном волновали меня меньше всего… Может что и вспомню ещё позже.

Воробьёв покосился на приятеля и заметил, что тот уже клюёт носом. Того и гляди завалится со своей кучи вниз головой.

— Нашёл же, где свить гнездо, — Макс спрятал планшет обратно в рюкзак и встал на ноги, чтобы отогнать дрёму. — Ладно с кейсами и тёмными ребятами с «Полустанка» пока повременим.

Он высмотрел в полумраке птичника Кирьяна Столетова и двинулся к нему. Настало время выяснить кое-какие детали, и не откладывая в долгий ящик, Макс решил сделать это без лишних ушей.

Глава 10

1

Биолог сидел за импровизированным столом из поддонов и сосредоточенно корпел над блокнотиком в который записывал многозначные цифры. Свет из разбитого окна под потолком падал на его согбенную фигуру, и Макс хорошо видел, что на коленях Кирьян держит несколько потёртых тетрадей, служащих ему источником информации.

— Над диссертацией работаешь? — кашлянув для приличия, произнёс Макс.

— Над докторской! Дай мне несколько секунд, — не отрываясь от блокнота, бросил Кирьян. — Выводы требуют точности. Не хочу потерять логическую нить…

— Значит, ты не доктор биологии?..

— Просто, наш друг Гюрза не понимает разницы. Для него что аспирант, что кандидат, что доцент — всё едино. Одним словом — неуч…

Столетов провозился ещё минут пять, после чего с чувством удовлетворения закрыл блокнот, бережно спрятал в рюкзак тетради и только после этого удостоил вниманием Макса.

— Что хотел?

— Поговорить про мутантов. Ты же всё знаешь о «крикунах». Расскажи.

— Зачем тебе нужны эти ублюдки?

— Скажем так… У меня хобби. Я собираю информацию о хищных тварях «Зоны». Увлёкся, знаешь ли.

— Всё равно не понимаю. Это весьма специфическая тема, ведь для большинства бродяг мутанты сродни врагам, которые не достойны существования.

Макс огляделся, разыскал металлический бочонок из-под краски и пристроился рядом с биологом.

— Тем интереснее. А я слушатель благодарный, тебе наверняка и самому интересно потрепаться на эту тему.

Кирьян хмыкнул и с любопытством посмотрел на собеседника.

— Ну ладно. Расскажу что знаю. Первые сведения о «скрелингах» стали поступать лет десять назад. Твари рождались нежизнеспособными, в основной массе двухголовыми, рахитичными, с ярко выраженными генетическими дефектами внутренних органов, что долголетия им, разумеется, не прибавляло. Те что выживали, были чахлыми, трусливыми, на глаза попадались редко. Жрали падаль, охотились на мелких грызунов. Учёные пытались разыскать нулевую особь, так сказать прародителя, но дело это сложное да к тому же опасное. В общем результатов поиски не дали, и тему «скрелингов» закрыли. Был даже момент, когда о «крикунах» и вовсе говорить перестали. Пропали мол, всё, нет больше таких существ. Тут «крикуны» и напомнили о себе, да так, что заговорили про мутантов по всей «Зоне». В течение суток пятерых сталкеров задрали и обглодали до костей. Кто-то из погибших успел прикончить одну тварь, вот следопыты и подобрали, чтобы учёным продать. Любая мутация закреплённая в генетическом коде это не простая случайность, а результат естественного отбора. Новые особи оказались гораздо эффективнее и сильнее ранних форм: выносливые, крепкие, с абсолютно здоровыми органами, в которых не было и намёка на отклонения. Первым кто наведался в «Зону» для изучения нового вида стал Яльмар Хенриксон, норвежец. Он-то и назвал их «скрелингами» — по-норвежски — «крикуны». Твари издают крайне неприятные душераздирающие вопли, напоминающие «смех» африканских гиен. Правда, за своё любопытство Хенриксон расплатился жизнью. Подобрался к логову слишком близко, шуму наделал и достался мутантам на обед. В родную Скандинавию отправилась только его голова в пластиковом контейнере, всё остальное, включая кости и одежду сожрали твари.

— Серьёзные зверушки, — присвистнул Макс.

— В «Зоне» другие не водятся, — оскалился Кирьян. — На «скрелингов» лучше всего идти большой группой. Легче отсекать самых рьяных. Как только сдохнет вожак и его прихвостни, стая распадается, и тогда можно выбивать мутантов одного за другим. Их атаки становятся бессистемными, многие прут прямо в лоб. Попасть в такую мишень сумеет даже дилетант. А в нашем случае может и стрелять не придётся. Просто забросим баллоны с газом в логово. Которые сразу не загнутся, преставятся через какое-то время.

— Смотрю, дело у Гюрзы поставлено на широкую ногу, — заметил Макс.

— Ещё бы! — усмехнулся Столетов. — «Скрелинги» Валеркин профиль, он занимается зачисткой дорог от тварей уже года три. Собаку на этом съел.

2

Дольше обсуждать предводителя не пришлось. Явился Гюрза, и косо посмотрев на Макса, сразу же навострился к своему месту. Устроился он с комфортом — поставил одноместную палатку, постелил внутри коврик.

— Советую отдохнуть! — бросил он, поглядывая на журналиста. — Через два часа полезешь на крышу, будешь караулить до сумерек. Потом тебя сменит кто-нибудь другой.

Но следовать совету Макс не собирался. Сонливой вялости как не бывало, откуда-то взялась энергия и бодрость, которые стали подталкивать к принятию рискованных решений. Он всегда был склонен к авантюрным поступкам и зачастую подчинялся первым порывам. Вот и теперь внутри всё так и кипело от безудержного желания броситься во все тяжкие.

Воробьёв вернулся к своему месту, тихонько вытащил из рюкзака фотокамеру и, прихватив автомат и подсумок с минимальным количеством припасов, бесшумно выбрался из птичника.

На крыше уже торчал какой-то оболтус из числа волонтёров, но на Макса он не обратил внимания, увлечённо листая какую-то книжицу.

«Надеюсь, за эту шалость меня не линчуют. Впрочем, отдубасить всё же могут, — ухмыльнулся Воробьёв. — Но нужно быть полным идиотом, чтобы не воспользоваться таким шансом».

Для себя Макс уже решил, что без качественных снимков «скрелинга» в птичник не вернётся. Он хорошо помнил слова Витьки Карася о том, что «Зона» не любит электронную технику, но всё-таки рассчитывал на удачу и на качественную сборку своей фотокамеры. С направлением Макс определился сразу и, прячась за кустарником и хилыми деревцами, перебежками добрался до железной дороги. Оглянувшись на «курятник» погружённый в предвечерние тени, он заметил, что парень на крыше смотрит прямо на него.

— Придурок может всё испортить, — прошептал Макс.

Дружески взмахнув рукой, Воробьёв дождался ответного взмаха и только убедившись, что караульному нет никакого дела до его персоны, медленно зашагал в сторону заводу.

«Пусть думает, что я выполняю задание Гюрзы».

С запада уже натянуло огромную тучу, и она вот-вот должна была закрыть солнце. Окружающее пространство стало зловещим и угрюмым. Было душно, воздух наполненный испарениями казался липким и тягучим как жидкость. Ощущением одиночества, он проникся почти сразу же, как только временная база охотников оказалась за спиной. Макс не оглядывался и старался не думать о возможных последствиях своей вылазки, просто упорно шёл к цели — маячившему впереди корпусу завода.

Наличие врага, о котором он практически ничего не знал, беспокойства не вызывало. Наоборот он ждал встречи и рассчитывал, что сумеет воспользоваться сложившимися условиями в свою пользу.

Ветер шелестел камышами, по мутной воде бежала рябь. Вода справа, вода слева, вода впереди — только редкие островки — верхушки холмов да искусственных насыпей, говорили о том, что когда-то здесь была обитаемая земля.

«Придёт время и железку тоже затопит, — подумал Макс. — Останется только заводская труба и гниющие деревья».

Чем ближе он подходил к заводу, тем сильнее становился трупный запах. Он уже понял, что его причиной были бесконечные пиршества неведомых хищников. Свою добычу они тащили к логову, здесь кормили молодняк, жрали сами…

Макс поёжился и с отвращением сплюнул. От едкого запаха чесалось в горле, хотелось прикрыть нос, а то и вовсе задержать дыхание. Как назло ветер дул в его сторону, от чего вся вонь доставалась его утончённому обонянию.

Кирпичный завод со стороны напоминающий средневековый замок вызвал неприятные ассоциации: было в нём что-то инфернальное, какая-то зловещая и устрашающая геометрия, в которой чудились пыточные застенки и катакомбы.

Вода подступала под самые стены, но местами виднелись совершенно сухие участки земли, заросшие травой и чахлым кустарником. Двор вымощенный плитами с узкоколейкой и кучами битого кирпича, возвышался над водой сантиметров на десять. По нему можно было пройти в цех даже не замочив подошв ботинок, но Макс решил туда не идти. Его целью было небольшое двухэтажное здание заводоуправления. Лучшего пункта для скрытного наблюдения и придумать нельзя: от завода сотня метров, хорошо просматриваются окрестности, да и пробраться к нему с тыла не составляло труда. Воробьёв уже высмотрел возвышающуюся над водой вереницу куч из строительного мусора.

Внезапно по перепонкам ударил резкий отрывистый вскрик. От неожиданности Макс вздрогнул и резко пригнулся к земле. В висках застучало, зазвенели от молниеносного напряжения мышцы рук.

Какое-то существо стремительно метнулось в кустарник, только Макс его и видел. Ему не удалось даже разглядеть очертания создания, настолько быстрыми были его движения.

— Сука! Как же он меня напугал! — выругался Воробьёв.

Задерживаться на одном месте он не стал, а сразу же припустил к двухэтажке.

«Может это и был «скрелинг»? — мелькнула мысль. — Жаль, что не удалось толком его разглядеть»…

Перепрыгивая с кучи на кучу, он быстро добрался до зияющего пустотой оконного проёма, запрыгнул в комнату и внимательно осмотрелся. Внутри царил типичный для зданий «Зоны» бедлам. Обломки мебели, вздувшийся от сырости паркет на полу, отвалившаяся штукатурка и горы накопившейся за годы запустения древесной листвы.

Пахло сыростью, плесенью и железом. В углах сновала какая-то рыжая мелюзга. Тараканы или многоножки, так сразу и не понять. Секунду помедлив, Макс подкрался к двери и осторожно её приоткрыл. Дверь предательски заскрипела, а потом и вовсе сорвалась с петель и грохнулась на пол.

— Вот же падла! — зашипел Воробьёв. — Гнилушка проклятая…

Он выскочил в коридор, быстро сориентировался и лихо взбежал по лестнице на второй этаж. Здесь располагался кабинет директора. Судя по аскетичной пустоте, некогда его посетили мародёры, которые выгребли всё подчистую, включая мебель и деревянную облицовку стен.

Макс подошёл к окну и удовлетворённо хмыкнул. С этого места открывался отличный вид на заводской двор и распахнутые ворота в цех.

— Всё как на ладони, — прошептал журналист. — Надо только дождаться, когда мутанты выползут из логова и сделать хотя бы один первоклассный снимок.

Он уселся на пол, достал из подсумка фотоаппарат и включил его. На экране плясали «серые мушки», которые красноречиво свидетельствовали о каком-то электромагнитном воздействии. Но в целом гаджет с задачей справлялся, что без сомнения обнадёживало.

«Давай, приятель. Не подведи! Сегодня твой звёздный час».

Макс поёрзал. Удобнее устроился у окна, разместив фотоаппарат на его подоконнике. Крепко удерживая его руками он сделал несколько фотографий. Серые мушки на снимках оказались гораздо крупнее.

«Не критично, — решил Макс. — Главное чтобы зверский «фэйс» получился»

3

Прошло полчаса. Солнце скрылось за тучами. Издалека громыхнули раскаты. Потянуло свежестью и прохладой. Быстро потемнело, и Максу это не нравилось.

Он уже начал сомневаться, что «скрелинги» всё ещё на заводе. Вполне могло оказаться, что мутанты почуяли неладное и убрались подальше от «хантеров», а может просто откочевали на другую территорию, чтобы поохотиться на приволье. Так или иначе, время играло против него. Вот-вот должен начаться дождь да и ночная темень не за горами. Ждать допоздна равносильно самоубийству: незнакомая местность, повсюду болото — так и загнуться в этой дыре не долго, особенно если он не сумеет правильно сориентироваться и двинет в противоположную от лагеря сторону.

Воробьёв поёжился и посмотрел на часы.

«Подожду ещё полчасика, если твари не появятся надо отсюда сваливать подобру поздорову».

Он попытался расслабиться. Приткнулся к стене, опёрся на неё спиной и прикрыл глаза. Голова пухла от мыслей, но подумать действительно было о чём. Всё что с ним происходило порою напоминало странный в какой-то степени нелепый, и всё же очень занимательный сон. Конечно после гибели Прыгуна и Парамона, он стал смотреть на «Зону» более прагматично, но даже это трагическое событие, не смогло выветрить из его суетливой натуры въедливую пытливость и безрассудное упрямство. Его натура требовала постоянных действий. Поиск новых персонажей для очерков, «убитый» планшет подобранный в Радонске, скупая инфа от Димона про таинственный вагон — ещё чёрт знает сколько других тем, ждущих своего часа. Идеи будоражили воображение и не давали покоя…

«Чтобы размотать такой клубок, никакого отпуска не хватит».

Вдруг до слуха донеслось многоголосое повизгивание. Этот странный хор звериных голосов напомнил непринуждённый разговор закадычных друзей, только в тональности невнятных вскриков Максу почудилось что-то потустороннее от чего по хребту волнами пробежала дрожь.

Затаив дыхание, он подобрался к окну и, высунув голову, уставился на ворота в цех. Там дребезжало железо и топали десятки лап… Стремительной лавиной во двор высыпала суетливая свора лишённых шерсти тварей, которые словно дворовые собаки раболепно кружились вокруг вожака.

— Ё-ё моё…! — вырвалось у журналиста. — Таким красавцам место только на обложке журнала!

Зрелище приковывало взгляд. Готовый увидеть нечто подобное, он неосознанно поймал себя на мысли, что поверить в происходящее, его привыкший к логичным явлениям интеллект сразу просто не в состоянии.

Только повадками «скрелинги» были сродни собакам, в остальном же твари выглядели как демонические выродки из комиксов. Длинные массивные лапы, поджарое тело, чёрная кожа с редкими розовыми пятнами и крупные потрясающие нелепостью головы. Эти головы были достойны особого внимания. Приплюснутые, широкие, они выглядели так, будто их спаяли из нескольких штук. Природа постаралась на славу. Посреди морды проходила глубокая борозда, она раздваивала челюсти, нос и лоб превращая и без того уродливое рыло, в устрашающую мясорубку-капкан. Два ряда клыков и судя по всему в два раза больше силы, которая пряталась в этих челюстях, превращали созданий в убийственную машину.

И всё же шокировали не бесчисленные зубы, а внимательные глубоко посаженные жёлтые глаза. По два с каждой стороны… Они работали синхронно и обеспечивали «скрелингам» огромные преимущество в выслеживании добычи. Естественный отбор решил вопрос двухголовости весьма практично — вот только от такого уникального продукта эволюции хотелось держаться как можно дальше.

Макс почувствовал как на загривке зашевелились волосы, когда один из «скрелингов» издал пронзительный гортанный вопль. Его тут же поддержали несколько других, но рык здоровущей самки державшейся в центре, мгновенно прекратил бардак. Вся свора успокоилась и повизгивая, начала озираться по сторонам.

«Здесь становится неуютно, — подумал Макс. — Не хочется даже думать на что они способны, когда эта пятнистая «дамочка» скажет фас».

Воробьёв насчитал семнадцать «крикунов», но шестое чувство подсказывало, что во дворе собралась не вся компания. Наверняка где-то болтались и другие особи, ведь какую-то из тварей он тогда вспугнул в кустарнике.

«Надо пользоваться моментом, пока эти субчики готовы позировать, — подумал он. — Лучшей картинки и не пожелаешь…»

Макс нажал на спуск. Продублировал несколько раз, сделав парочку дополнительных снимков. Но общее фото должна была дополнить изюминка — фотография крупного плана, на которой будут видны все прелести болотных монстров.

Он нажал «зум» и в ужасе понял, что жужжание электроники выдало его с головой.

«Всё равно что вспышку включил», — промелькнуло в голове.

Макс вжался в пол, до скрипа стиснул зубы. Но проходили секунды, а ничего не происходило. Только пятнистая самка тихо зарычала и покосилась на стоящих справа прихвостней.

— Пронесло, или нет?! — прошептал Воробьёв.

Он посмотрел на экран камеры, и отчётливо увидел, как четыре глаза самки скосились в его сторону. Тварь знала, что в здании заводской администрации скрывается враг, и это вызвало в душе журналиста настоящую панику.

Ещё мгновение она смотрела в его сторону потом встрепенулась и, вытянув шею, уставилась в сторону железной дороги, откуда секунду спустя примчались разведчики. С разных концов три поджарых худущих самца вклинились в общую массу «скрелингов», и вся свора мигом пришла в движение.

Глава 11

1

Макс не мог отделаться от ощущения, что твари гораздо умнее, чем их представлял Кирьян. В их поведении чувствовалась не простая мотивация голодных хищников, а продуманная логика построенная на расчёте, если вообще такие термины могли быть применимы к подобным существам.

«Думают ли они о завтрашнем дне? Планируют боевые операции как люди? Или всё гораздо сложнее и эти твари живут по правилам сродни человеческим законам?».

Воробьёв поёжился и посмотрел на небо. Вот-вот должны были разверзнуться хляби небесные, первые капли уже забарабанили по жестяной крыше заводской администрации, а потом громыхнуло так, что задрожали стены. Раскат грома, как спусковой механизм, всколыхнул всю свору, и эта рычащая орда стремительной лавиной бросилась к «железке». А потом Макс увидел, как от общей массы отделилась четвёрка «скрелингов», которые мигом развернулись и бросились к зданию заводоуправления.

— Ч-чёрт! — холодея от ужаса зашептал Макс. — Это ж наверняка по мою душу…

Спина мгновенно взмокла от пота. Он вскочил на ноги, дрожащими руками засунул фотокамеру в подсумок, сдёрнул с плеча автомат и снял его с предохранителя.

— Идиот несчастный! «Индиана Джонс» хренов. На приключения потянуло придурка!

Отступать было некуда. Выбраться из здания можно было только по лестнице. Другой вариант — спрыгнуть со второго этажа, но где гарантия, что его не поджидают внизу. К тому же под окном разрослись кусты шиповника, а запутаться в колючках значит достаться людоедам на обед.

Он проклял мародёров, выломавших дверь в кабинет, а за компанию и тех кто эти двери когда-то устанавливал, за то что они неиспользовали более прочные материалы.

— Их бы сюда подлюг! — зашипел он.

Бросившись в небольшую нишу за входом, он выставил автомат и затаился. Конечно твари вычислят его в считанные секунды, но эти секунды дадут хоть какую-то фору по времени.

До слуха донёсся топот лап и приглушённый хрип. Значит «скрелинги» уже нашли лазейку и были внутри здания и им оставалось преодолеть только два лестничных пролёта…

Сейчас Макс отдал бы пару лет жизни, только б оказаться в безопасном месте, но свою судьбу он выбрал сам и винить в этом должен был лишь себя. Своими поступками, непомерным тщеславием, дурацким пофигизмом он проложил себе путь в этот старый полуразрушенный дом, из которого не было выхода.

Первый «скрелинг» ворвался в помещение практически бесшумно, он по инерции добежал до середины комнаты и только тогда развернулся в сторону человека. В нос ударил запах мертвечины и аммиака. До слуха донеслось утробное урчание. Макс увидел четыре жёлтых глаза, в которых плясали дьявольские искры и рефлекторно нажал на спуск.

Но даже в экстремальной смертельно-опасной ситуации, Воробьёв не мог отделаться от ощущения, что эта уродливая тварь достойна человеческого восхищения, она болью выстрадала своё право на существование. Чудовищная голова с демоническими глазами и челюстями, гармонировали с поджарым, крепким телом без шерсти, а животной грации позавидовал бы даже гепард.

Автоматная очередь прошила голое тело и отбросила «скрелинга» к противоположной стене. Тварь протяжно вскрикнула и, конвульсивно вздрогнув, сдохла. Под трупом сразу же образовалась пузырящаяся кровавая лужа, от вида которой Максу стало дурно.

Но рефлексировать не было ни времени, ни возможностей. Ещё два «крикуна» с рычанием ворвались в помещении и бросились на Воробьёва, словно уже знали, где его искать.

Один «скрелинг» вцепился в ногу, вызвав у журналист приступ неконтролируемой паники, а второй нацелился на глотку. Тут бы ему и конец пришёл, но атаковать сразу мутант почему-то не решился, лишь клацнул зубами и тут же отскочил назад.

— Пошёл вон, сволочь! — завопил журналист.

Он вдавил спусковой крючок до упора и полоснул наугад. Большая часть пуль ушла в пустоту, но одна всё же зацепила зверя, и заскулив он шарахнулся к дальней стене. Оставался тот что вцепился в правый ботинок. Его хватка не ослабла, а наоборот стала крепче. Макс остро ощутил как зубы «крикуна» кромсают его кожу, и не минуту не сомневался, что такими темпами выродок скоро доберётся до мяса, а там и до кости превратив ногу в кровавое месиво.

— Отвали сука! — он буквально засунул ствол автомата в пасть разъярённого зверя.

Пули в клочья разорвали голову «скрелинга», обдав лицо Макса горячей кашей из крови и мозга. В нос ударил нестерпимый запах гниющего мяса из желудка мутанта, и не в силах терпеть весь этот ужас, Воробьёв протяжно закричал. Вскочив на ноги, он бросился к окну намереваясь спрыгнуть вниз. Куда угодно лишь бы подальше от этого проклятого дома, но взобраться на подоконник он уже не успел. Из-за спины донеслось рычание, заставившее журналиста обернуться.

Четвёртый «крикун» всё это время караулил снаружи, и вот теперь, когда дело дошло до его очереди, он появился чтобы вступить в игру.

«Какие же упёртые выродки», — мелькнула мысль.

Макс резко вскинул автомат и порывисто нажал на спуск. Но вместо выстрелов до слуха донеслись только глухие щелчки.

2

За количеством патронов в магазине в пылу боя он, разумеется, не следил. Инструктор из стрелкового клуба бережному отношению к боеприпасам не учил и про подобные ситуации не рассказывал. Стоя у окна, беспомощно выставив бесполезный уже автомат, Макс отлично понимал, что подбиравшаяся к нему тварь не оставит ни единого шанса уцелеть. В четырёх глазах «скрелинга» он увидел не просто лютую злобу, а желание во что бы то ни стало прикончить врага, растерзать его и выжрать внутренности.

Зверь шкурой ощущал беспомощность человека, от чего расправляться не торопился, наслаждаясь собственным превосходством. Не безмозглая тварь, подчиняющаяся инстинктам, а существо обладающее зачатками примитивного мышления, таким был этот представитель неведомого вида.

Разинув пасть, «крикун» грозны рыкнул и разбрызгивая слюну стремительно ринулся к человеку.

— Н-нет! — вырвалось у Макса.

Предчувствуя быструю развязку, он попытался сгруппироваться и прикрыл горло прижав к груди АКМ. Рефлекторно зажмурив глаза и стиснув зубы, журналист застыл как вкопанный, но вопреки россказням перед глазами пролетела вовсе не вся жизнь, а лишь разговор с Кирьяном про мутантов…

— Получи падла! — донеслось из коридора.

Громыхнул выстрел, и «скрелинг» закружился волчком. Безмолвно щёлкая зубами, мутант попытался укусить себя за спину, там, где зияла глубокая рана от крупной дроби. Но второй выстрел прекратил его мучения и тварь, отброшенная выстрелом к стене, практически мгновенно затихла.

— Не ждал увидеть? — поинтересовался Димон, вынимая из ружья гильзы. — Ну и кошмарные же эти поганцы! Из такого б чучело сделать, да в родной колхоз отвезти. То-то б пацаны удивились…

— У меня патроны закончились! — едва ворочая языком, проговорил Макс. — Все сжёг на этих уродов!

— Вижу как ты палил! — Димон зарядил двустволку и огляделся. — Трёх выродков замочил. Молодец! Только и у меня патронов всего пять осталось. Два уже в стволе…

Макс выдавил кислую улыбку и покачал головой.

— Если сюда заявится вся компания нам крышка!

— И я так думаю. Поэтому надо сваливать отсюда пока не поздно. А то ведь разберут на запчасти и потребят в сыром виде. Никто потом и не вспомнит, что такие ребята были.

Он покосился на правую ступню Макса и кивнул: — Сам идти сможешь? Перевязал бы!

— Я забыл аптечку в «птичнике», так что лезть в ботинок нет смысла.

— Тогда плесни туда для дезинфекции, — Димон засунул руку в карман куртки и достал потёртую серебристую фляжку. — Бухло дешёвое, но на первый случай сгодится.

Дождь за окном уже лил вовсю. Стало темно и неуютно. Иногда налетали порывы ветра и затевали свистопляску в камышах за двухэтажкой.

— Возвращаться придётся тем же маршрутом. По «железке», — заливая в ботинок водку, проговорил Макс. — И это не самый лучший маршрут.

— Считаешь, выродки будут ждать?

Издалека ветер принёс эхо ружейного выстрела. Через секунду до слуха донеслась трескучая автоматная очередь, потом ещё одна. В унисон пальбе громыхнула граната и неожиданно всё стихло.

Оба переглянулись. Теперь стало понятно, куда направила свою стаю пятнистая самка, и от мысли, что на птицефабрике сейчас происходит самая настоящая бойня Максу стало не по себе. Ему вдруг показалось, что своим поступком, своей вылазкой он крепко подвёл остальных, что виноват перед ними потому что не сумел предупредить и вообще потому что не был рядом с ними в момент атаки.

Твари с самого начала планировали нападение на лагерь Гюрзы, просто ждали удобного момента, когда «хантеры» расслабятся и потеряют бдительность, а вторжение Макса на их территорию было лишь случайной помехой, которую «скрелинги» попытались устранить самым экономным способом — отправили решать проблему слабых представителей своей стаи.

3

Они торопливо вышли из здания заводоуправления и побежали к железной дороге. Возвращаться в лагерь не хотелось, но иной вариант представлялся ещё менее предпочтительным, оба отлично понимали весь фатализм собственного положения: вернуться в лагерь — значит столкнуться с сильным и опасным врагом, а повернуть оглобли и двигаться по «железке» в противоположную сторону — обречь себя на неминуемую гибель в ночной мгле. Шансы выжить на незнакомой территории сводились к нулю.

— Эх! Не ко времени, я встретился с Гюрзой! — процедил Димон. — Сидел бы сейчас в тёпленьком ангаре на базе, чаёк попивал да слушал бы сталкерские байки…

Макс начал чувствовать боль в правой ступне и это означало, что «крикун» всё-таки хорошо поработал с его конечностью. С каждым шагом боль становилась сильнее, а потом в ботинке и вовсе отвратно захлюпало.

«Видать кровушка прорвалась! — подумал он. — Хреново! Кто знает что у этих тварей в пасти творится».

Дождь хлестал по лицу, одежда промокла, стало зябко. Жмурясь от брызг, Макс постоянно всматривался в мглистую темень надеясь разглядеть хотя бы огонёк в окнах «курятника». Но тщетно.

Димон шёл первым. С ружьём наперевес, каждую минуту готовый открыть огонь, он то и дело притормаживал. Вероятно в каждом пне или поваленном дереве ему чудился притаившийся «крикун», что, впрочем, в сложившихся обстоятельствах выглядело вполне естественным.

Вот уже и поворот к птицефабрике показался. За ним насыпь и громоздкое здание птичника, в котором они организовали лагерь.

— Смертью пахнет! — едва слышно проговорил Димон.

Что именно вызвало у парня такие ощущения, Макс не знал, но как не тянул он носом, никаких специфических запахов не почувствовал. Возможно верх взяло воображение и напряжённость ситуации, а может и в самом деле у Колоскова было особо обострённое обоняние, но буквально через секунду он воочию убедился, что в словах Димона был глубокий смысл.

На дороге лежали окровавленные обрывки плоти, вперемешку с одеждой, грязью и обломками костей. Опознать в этом жутком месиве человека, а тем более личность не взялся бы даже эксперт.

— Проклятье! — останавливаясь, прошептал Димон. — Как же они разделали этого бедолагу. Видал!? Ни одной целой косточки не оставили. Суки!

Макс с трудом подавил рвотный рефлекс и, стараясь не смотреть на остатки звериного пиршества, быстро прошёл мимо.

— Не отставай, — бросил он за спину.

Не было сомнений, что «скрелинги» застали волонтёров врасплох. Дозорный на крыше скорее всего заснул, остальные, кто расположился внутри «курятника» тоже сопели в две дырки, когда пришли хищники.

«Собаку он на «крикунах» съел!» — вспомнив слова Кирьяна про Валерку, подумал Макс. — Ещё не известно кто кого съел».

Они прошли метров десять, потом остановились и припали к земле. Окружающая обстановка подсказывала, что «скрелинги» никуда не ушли, просто заняты делом. До слуха отчётливо доносился хруст перемалываемых костей и режущие нервы звуки раздираемой плоти. Иногда твари начинали огрызаться, но из-за обилия пищи свары мгновенно прекращались.

— Надо забраться на крышу, — прошептал Воробьёв. — Там они нас не достанут.

— Согласен! — поддержал Колосков. — Правда не уверен, что они дадут много времени.

Макс приподнялся на локтях и всмотрелся в полумрак. Приставная лестница по-прежнему стояла на месте, но до неё нужно было ещё добежать.

Впереди кустарник, ямы заполненные водой, залежи хвороста, непролазные камышовые заросли. «Скрелинги» могли скрываться где угодна, даже перед носом. Как назло усилился дождь, от шума которого все окружающие звуки сливались в одну сплошную какофонию.

— Надо рискнуть! — добавил Воробьёв.

— Побежишь первым, а я уж прикрою, — отозвался Димон. — И ещё!..

Парень попнулся и вынул из ножен на поясе небольшое мачете.

— Накрайняк сгодится! Будешь рубить им как акинаком.

4

Они подождали ещё минут пять. Но медлить дольше становилось опасно, да и лежать на сырой земле под ливнем и ветром, не было ни сил ни желания.

— Всё, побежали! — вскакивая бросил Макс.

Не обращая внимания на ноющую боль в ступне, он припустил так, что засвистело в ушах. Димон не отставал. Ствол его ружья непрерывно болтался около левого виска Макса. Страх и пережитые неприятности придали сил, потому-то оба с лёгкостью и на предельной скорости преодолели расстояние в двадцать шагов. Уже на подходе к цели они услышали свирепое рычание и топот лап, — значит твари их заметили и бросились наперерез, стараясь зажать в клещи и отсечь от путей отхода. Первым на лестницу заскочил Макс. Он и сам не заметил как вскарабкался наверх, как вцепился левой рукой в доску обрешётки, как протянул правую руку, чтобы помочь Димону. А помощь приятелю и в самом деле оказалась не лишней, ещё б чуть-чуть и Колосков опрокинулся бы назад. Уже на крыше, находясь в относительной безопасности, они посмотрели вниз и увидели десяток «крикунов», которые суетились внизу и наблюдали за тем как самый прыткий из них пытается вскарабкаться по лестнице. В наступающих сумерках, глаза тварей отливали демоническим огнём. Из глоток вырывались приглушённые хрипы. И пахло так, что с непривычки хотелось как следует отплеваться. Любой человек с богатым воображением и неустойчивой психикой, решил бы, что эти твари пришли прямиком из преисподней.

— Ты только посмотри! — оскалился Димон. — Сволочи ненасытные!

Он направил двустволку вниз и без жалости разрядил в ползущего по лестнице «скрелинга». Тварь пронзительно взвизгнула и, извиваясь, рухнула к лапам своры. Убийство соплеменника вызвало у «крикунов» необузданную ярость. Мутанты начали выть, рычать и подпрыгивать, стараясь дотянуться лапами до жестяных водостоков.

— Уберу-ка я эту сходню от греха подальше! — сказал Димон. — А то ведь ублюдки в покое нас не оставят.

Он опустился на колени, подполз к краю и, упёршись прикладом в верхнюю ступеньку лестницы, с силой её оттолкнул.

— Хреновая перспектива коротать ночь на крыше сарая, — отозвался Макс. — И дождь как на зло не прекращается.

Громыхая подошвами по шиферу он осторожно забрался по скату к коньку и огляделся вокруг. Непроглядная темень внизу, дальше над болотами глубинная сумеречная синева, ослепительные сполохи молний у горизонта. Дикость, отчуждённость и уныние. Ситуация была хуже не куда. Впрочем, хуже было тем кто достался на обед «скрелингам».

— Живые что ли!? — откуда-то из-под ног донёсся голос Кирьяна.

Биолог был где-то поблизости вот только где.

— Столетов, чёрт тебя дери! — крикнул Макс. — Ты б хоть фонариком посветил.

Через секунду на дальнем краю крыши замельтешил крошечный огонёк. Там в крыше располагалось небольшое слуховое окно, и Макс отчетливо увидел бледную руку биолога с фонариком-брелком.

— Пошли! — кивнул Воробьёв Димону. — Может ещё поживём немного.

Глава 12

1

Под крышей располагался небольшой чердак, где когда-то хранился запас комбикорма и списанные запчасти для техники. Пыльный, тесный, душный, но о лучшем месте для передышки нельзя было и мечтать. Правда стоял ещё тот запашок, от которого сразу же запершило в горле, и всё же Макс почувствовал невероятную умиротворённость. Такое случается после беспокойных и напрягающих минут сопряжённых с большой опасностью, когда речь идёт о жизни и смерти. Ему нестерпимо захотелось просто рухнуть на грязный загаженный крысами и мышами пол и наконец расслабиться, а ещё лучше отключиться часика на два, три.

— Придётся ждать утра, — поглядывая на Макса, произнёс Кирьян. — С рассветом мутанты должны уйти… По крайней мере я на это надеюсь.

Пригнувшись, чтобы не зацепиться головой за стропила, биолог двинулся в другой конец чердака. Там освещённый тусклым светом фонарика кто-то лежал и тихо постанывал.

— Думаешь, больше живых не осталось? — дёргая Макса за рукав, поинтересовался Димон.

— Не знаю! Может кто-то и успел смыться, — отозвался Воробьёв. — Но мне кажется остальным повезло меньше.

Оба направились за Кирьяном. Тот уже стоял возле раненого и ковырялся в аптечке.

— Это кто же!? Валерка!? — воскликнул Димон. — Ё-моё! А рука-то где?

На полу, на ворохе тряпья, бледный как смерть лежал Гюрза. Мокрый от пота, в горячке, он находился в бессознательном состоянии.

— «Скрелинги» пришли неожиданно, — пояснил Кирьян. — В абсолютной тишине, как какие-нибудь ниндзя. Я как раз стоял у окну и видел собственными глазами эту невероятную согласованность действий. Два десятка мутантов ворвались в лагерь и разделившись на пары одновременно атаковали свои цели. Будто знали заранее, кто из парней где расположился. Действовали по системе, я в этом не сомневаюсь.

— А Гюрза? — кивая на раненого, спросил Макс. — Он ведь профессионал.

— Да какой он к чёрту профессионал! — скривился биолог. — Навострился убивать «скрелингов» и считает что ему любая дичь по зубам. А тут видишь как вышло — оказывается «скрелинг» «скрелингу» рознь.

Правая рука Гюрзы была оторвана по локоть. Культя умело перебинтована, но повязка уже пропиталась кровью и источала неприятный железистый запах.

— Я сделал ему антисептический укол, обезболил как мог, — добавил Кирьян. — Но долго он так не протянет. Слишком много крови потерял.

— Оружие какое-нибудь есть? — спросил Воробьёв.

— Только это, — вынимая пистолет из кобуры, ответил Кирьян. — Но у Валерки на разгрузке два магазина к автомату.

— То что надо, — кивнул Макс. — Значит, на рассвете двинем к нашей «Шишиге». Сделаем носилки для предводителя, как-нибудь дотащим.

— Хрен вы куда двинете! — захрипел очнувшийся Гюрза. — Тварей нужно прикончить. Если выродки вернуться в своё логово, мы сможем реализовать свой план до конца. Траванём паскудников газом, когда они будут дрыхнуть. Если не убьём этих мразей — гибель парней окажется напрасной.

Гюрза заскрежетал зубами, напрягаясь покосился на свою покалеченную руку.

— Да и за мою клешню надо поквитаться!

Он поворочался немного, застонал и снова вырубился.

— Никогда не видел его таким, — бросил Кирьян. — Дурень редкостный, любит играть на публику, а видишь как распалился, когда мутанты руку ему отхватили.

Воробьёв покачал головой, огляделся и, выбрав местечко поуютнее, плюхнулся на пол.

— Не знаю, получится ли! — сказал он. — Забросить баллоны с газом не сложно, вот только сможем ли унести ноги потом!

— Соберём всё оружие, отобьёмся! — отозвался Димон. — По мне так Гюрза прав. Надо гадов прикончить.

Макс скептически хмыкнул и принялся стаскивать с раненной ноги ботинок. Как он и предполагал рана оказалась достаточно глубокой. Зубы «скрелинга» располосовали кожу в нескольких местах, оставив три безобразные борозды.

— Это они тебя так? — заметив возню журналиста, поинтересовался Кирьян. — Повезло, что не до кости. Форма зубов у «крикунов» такая, что мясо соскабливают как лопаткой, в один миг.

— Повезло, что был вооружён, — морщась от боли, отозвался Макс.

— Я сделаю укол антибиотика, — вынимая из аптечки ампулу, добавил биолог. — А перевязкой и чисткой раны займёшься сам.

2

Вскоре Воробьёв почувствовал озноб. Где-то внизу лежал рюкзак, в котором находился запас медикаментов, но добраться до него сейчас было практически невозможно. А обезболивающее ему сейчас бы не помешало. «Скрелинги» болтались по птичнику как полновластные хозяева, иногда начинали подвывать, рычать и скрести стены. Без сомнения твари чувствовали людей и даже представляли, где они прячутся, но решить задачку с преодолением расстояния в три метра они не могли.

— Хотел спросить!? — Макс повернулся к Димону. — Как ты оказался на заводе. Да ещё так вовремя.

— Всё просто, — зевая, отозвался Колосков. — Кто-то из ребят чихнул, я и проснулся. Смотрю тебя нет. Вышел во двор, спросил у чела на крыше, он и сообщил что ты двинулся в сторону железной дороги. Тут я и сообразил, что ты затеял какое-то дело. Когда выбрался на «железку» заметил только твою спину в километре от базы, разумеется медлить не стал и двинулся следом.

— А «крикуны»? Они ведь шли прямо на тебя, когда бросились к нашему лагерю.

— Вот-вот! Представляешь как я перестремался? Но я держал ушки на макушке, а эти кошмарики подняли такой визг, что не услышать их мог бы только глухой. Я сразу понял — если не уберусь с дороги, они вмиг обдерут меня до костей. Как оглашенный бросился в болото, не знаю, что уж помогло, но как-то допрыгнул до островка, с него на другой, забрался в бурьян и затаился. От «железки» метров пятнадцать было. И прикинь, когда с моим убежищем свора поравнялась эти подлюги остановились как вкопанные. Видать человечину почуяли, хотя ветер в мою сторону дул. Вот тогда-то душа в пятки и ушла. Сразу подумалось: «если решат до меня добраться, сделают это без проблем», а двустволкой не отбиться, даже с полным подсумком боеприпасов. Здоровая пятнистая тварь всё решила. Как только она зарычала, остальные прихвостни мгновенно потеряли ко мне интерес.

— То была самка! Она у них главная особь, — произнёс Макс. — Настоящая лидерша. Умнее чем все остальные.

— А по мне так все они безмозглые выродки, — отмахнулся Димон. — Человек всё равно умнее! Мутанты только на время могут взять верх, а человек обязательно соберётся с силами и обыграет тупиц. Пустит их на фарш.

Макс беззвучно рассмеялся и зажмурился. Местечко которое он выбрал для отдыха не отличалось комфортностью, но здесь по крайней мере не было сквозняка. Он зябко поёжился запахнулся курткой и поджал ноги. Нужно было поспать.

3

Утро встретило болью в пояснице и неприятным зудом в покалеченной ноге. Но спал Макс как убитый, без тревожных сновидений и эмоциональной рефлексии. Сквозь дыры в обрешётке просачивался приглушённый облаками свет, где-то в щели скрипел сверчок не закончивший ночной концерт.

Он медленно поднялся на ноги и прислушался. Ни грызни, ни топота лап до слуха больше не доносилось. Означало ли что «скрелинги» убрались восвояси или также как и люди просто решили вздремнуть? А может залегли где-то на улице и ждут удобного случая?

«Не мешало бы проверить, — почёсывая подбородок, подумал Макс.

Он посмотрел на своих приятелей, которые всё ещё спали, потом подобрал валявшееся на полу мачете Димона и, разыскав повреждённую древоточцами доску, проковырял в ней приличную дыру.

Через неё он осмотрел лежавшее внизу пространство. Картина удручала: всюду следы крови, разорванная одежда, тошнотворные сгустки и ошмётки. Прямо под собой, Макс увидел чью-то винтовку и выпотрошенный рюкзак. Никакого движения или мелькавших теней он не заметил, и всё же спускаться вниз не хотелось.

«А придётся! — мелькнула мысль. — Не сидеть же здесь пока мутанты не сдохнут».

Застонал Гюрза, и тут же проснулся его приятель Кирьян.

— Похоже твари свалили, — проговорил Макс. — Как тебе удалось втащить сюда Валерку?

— Сам влез по лестнице в состоянии аффекта, — бросил Столетов. — В первые минуты после травмы, человек многое делает на автомате. Организм не воспринимает повреждение как критическое. Только спустя время начинает сказываться потеря крови и другие сопутствующие факторы. В общем человека вырубает болевой и эмоциональный шок.

— Спускать его отсюда будет сложнее, — отозвался Димон.

Прислушиваясь к уличному фону, они молча подождали ещё минут пять, потом Колосков подошёл к слуховому окну и вылез на крышу. Макс поковылял следом.

Солнце только-только начало всходить. После дождя было прохладно, но грозовой фронт ушёл на восток, и над головой голубело чистое небо, сулившее жаркий летний день.

Дышалось легко, и не хотелось верить что внизу несколько часов назад разыгралась древняя как мир трагедия. Останки погибших так и будут догнивать среди камней и мусора, о мертвецах никто не вспомнит, а о погребении позаботится сама земля, только не будет ни надгробных памятников, ни эпитафий, ни имён на камне с двумя датами.

— Нас всего трое, — произнёс Макс. — С такими силами вылазка к заводу избыточный риск.

— Может ты и прав, — пожал плечами Димон. — Но я готов рискнуть. Валерке обещали большие деньги за работу. Думаю, теперь эти деньги достанутся нам.

— А самого Валерку не жалко? Он может и не дождаться помощи, пока мы там будем хищников травить.

— Жалко, конечно! Но ты же его слышал? Гюрза решил, что с тварями нужно покончить…

Дальнейший спор был бессмысленным. Димон для себя уже всё решил, и даже в одиночку отправится к заводу, чтобы выполнить задачу.

«Засранец меркантильный! — подумал Макс. — Думает, что заграбастает всю кубышку».

Конечно, можно плюнуть на всё, собрать вещички и двинуть в сторону «Шишиги», но как потом он станет к себе относится. Воробьёв поморщился и, предчувствуя новые испытания, жадно потянул носом.

Они осторожно подобрались к краю крыши и посмотрели вниз, на то место где валялась сходня. «Скрелинг», которого застрелил Колосков исчез. То ли собратья его уволокли подальше от птичника, то ли просто сожрали, дабы не пропадало добро, но даже намёка на останки они не заметили.

— Подстрахуешь, если какая напасть? — Димон посмотрел на Макса.

— О чём речь! Разумеется! — Воробьёв стянул с плеча автомат и пристегнул магазин, который забрал у Гюрзы. — Смотри там, осторожнее. Ногу не подверни.

— В нашей ситуации два хромца это уже слишком, — рассмеялся Димон.

До земли было метра три, не так уж высоко, и всё же Колосков прыгнул не сразу. С крестьянской целесообразностью он тщательно выбрал место с кучей прошлогодней травы и только тогда сиганул вниз.

Словно боясь внезапного нападения, он стремительно пригнулся к земле и, выставив ружьё огляделся по сторонам. В порывах ветра шуршали кусты чубушника, в лужах надрывались амфибии. О присутствии «крикунов» по-прежнему ничего не говорило и это обнадёживало.

— Чисто! — наконец подытожил Димон. — Должно быть выродки убрались ещё ночью.

Он закинул ружьё за спину, поднял лестницу и приставил её к стене, — Сползай! Я придержу!

На крышу выбрался и Кирьян. Он молча проследил за тем как спускается Макс, помедлил немного, затем полез следом. Втроём они покрутились возле стены, затем, сохраняя дистанцию для манёвра, осторожно направились ко входу в птичник.

Ночной дождь размыл кровавые потёки, но полностью следы звериной вакханалии так и не уничтожил. Всюду валялись обглоданные кости, обрывки одежды, объедки от вида которых внутри все переворачивалось от омерзения.

— Никогда не видел такой жестокости! — процедил Столетов.

— А ты думал людоеды только в голливудских фильмах встречаются? — ехидно отозвался Димон. — Наши, пожалуй, по круче любых киношных станут… Вон как мясо снимают. Чистенько, до бела соскабливают.

— Заткнись! — огрызнулся биолог. — Мне не нравятся такие разговоры!

В птичнике было ещё хуже: на полу, на бетонных стенах, на потолке — всюду кровь и отвратная мясная каша. Неосознанно возникало ощущение, что они проникли в логово изувера, который вот-вот должен вернуться.

Свой рюкзак Макс обнаружил на том месте где его оставил. Он лежал на боку, с чётким отпечатком собачьей лапы на кармашке. Жирная грязь этого следа отдавала нечистотами и гнилью.

«Ублюдки проклятые! — встряхивая рюкзаком, подумал Воробьёв. — Изгваздали хорошую вещь, теперь дерьмом будет вонять».

— Соберите всё оружие, — сказал Кирьян. — А я заберу наши с Валеркой мешки.

Всё найденное они выволокли на улицу и разложили на песчаной куче. Здесь было сухо и чисто.

— Что в мешках? — поинтересовался Макс.

— Костюмы химзащиты, — ответил Кирьян. — По плану — я, Гюрза и кто-то из волонтёров должны были закинуть отравляющий газ на территорию завода, остальным надлежало прикрывать группу с безопасного расстояния, на тот случай если «крикуны» решат вырваться из западни.

— А вышло-то по-другому! — бросил Димон. — В западне оказались мы.

Они немного помолчали, потом биолог покачал головой и добавил.

— Валерка попросил оставить пистолет. Чтобы не мучатся если мы не вернёмся.

4

Свой костюм каждый тащил сам. Навешав на себя оружия, прихватив по баллону с газом, троица «хантеров-неудачников» медленно брела в сторону завода.

«Какая ирония, — подумал Воробьёв. — Возвращаюсь туда, откуда едва унёс ноги».

Из головы не выходил Валерка. Макс не мог поверить, что самоуверенный здоровяк, человек лишённый воображения, так легко может впасть в отчаяние и задуматься о смерти от собственной руки. Как-то не логично и даже нелепо. Воробьёв поёжился и хмуро посмотрел вокруг. Несмотря на мягкий солнечный свет и расслабляющее тепло чувствовал он себя сейчас неуютно.

«Во истину «Зона отчуждения», — подумал он. — Для человека здесь нет места — это обиталище свирепых и чудовищных созданий, которым свойственна только ненасытная жажда убийств».

Первым шёл Кирьян. По следам в грязи он легко определил, что «скрелинги» вернулись в логово не пустыми. Наиболее сильные волокли добычу, и это значило, что выходить на охоту в ближайшее время они не станут. Теперь главной задачей было подобраться к корпусу завода на максимально близкое расстояние.

— Надо переодеться, — останавливаясь, произнёс Столетов. — Потом времени не будет.

Облачаться в резиновые костюмы оказалось делом не простым. Не имея сноровки они долго возились с помочами, потом застёгивали плащи и завязывали шнурки, чтобы исключить попадание газа внутрь.

— А без этого никак нельзя!? — заныл Димон. — Уже сейчас чувствую себя как в бане, а когда начнёт припекать?

— Не забудь о противогазе! — оскалился Кирьян. — Достаточно пару раз глотнуть отравленный воздух, чтобы через минуту начались необратимые процессы. Так что не выделывайся и сделай всё как положено.

Натягивать противогазы на лицо они пока не стали, просто нахлобучили их на головы вместо головных уборов.

— Самый дурацкий вид, который можно представить, — пробурчал Димон. — Никогда больше в эту хламиду не полезу.

— Не зарекайся! — усмехнулся Макс. — Я тоже ещё неделю назад не представлял чем стану здесь заниматься…

Кирьян приложил палец к губам и злобно покосился на парней.

— Заткнитесь оба! — зашипел он. — Нельзя, чтобы ублюдки нас услышали.

Весь оставшийся путь они проделали в абсолютной тишине. Ветер на удачу был встречным, это в какой-то степени гарантировало, что хищники не сразу почувствуют запах чужаков, но твари могли оставить дозорных, которые конечно же поднимут шум и взбаламутят всю стаю.

Они вошли во двор завода и озираясь по сторонам двинулись к огромным воротам. Через них в цеха вела узкоколейка. Одна створка была приоткрыта и по-видимому этим путём свора «скрелингов» и проникала в своё логово.

— Всё складывается гораздо лучше, чем я себе представлял, — прошептал Кирьян на ухо Максу. — Получится отличная ловушка для зверья.

Глава 13

1

Украдкой, рассчитывая каждый шаг, они подобрались ко входу и затаились.

В груди барабаном стучало сердце, от нервного напряжения в руках появилась дрожь. Макс хорошо понимал, что любая оплошность может выйти их отряду боком и изо всех сил пытался взять себя в руки. Нет ничего хуже страха, который парализует разум и заставляет совершать фатальные ошибки, но избавиться от проклятого чувства да ещё в подобной ситуации та ещё задача. Он до боли в суставах сжал автомат, и дрожь исчезла, только лучше от этого не стало — словно кастаньеты начали стучать зубы.

— Обойдёшь здание сбоку. Там витражные окна, — обращаясь к Димону, сказал биолог. — Газ закинешь в самое дальнее от входа.

Колосков послушно кивнул и начал вытягивать из мешка баллон.

— Делай всё аккуратно, — добавил Кирьян. — Сначала надень противогаз, потом выдерни чеку и поверни вентиль до упора. Тут же бросай газ в окно и беги подальше. Только маску сразу не снимай…

Димон кивнул ещё раз и бросился за угол.

— А ты погляди что там твориться, — дёргая Макса за рукав, приказал биолог. — Только не высовывайся особо.

«Раскомадовался! — нахмурившись, подумал Воробьёв. — Кто вообще его назначал главным?»

Прижимаясь к железу ворот, он медленно подобрался к краю и осторожно заглянул внутрь. В полумраке огромного цеха он разглядел несколько печей, вереницу вагонеток в одной из которых всё ещё лежал кирпич, брошенный автопогрузчик и горы занесённой ветрами древесной листвы.

На трубе печи, что располагалась ближе всего к окнам, журналист различил написанное белой краской слово «Ад».

«Как это верно замечено! — подумал он. — Лучшего места, чтобы разместить портал в чистилище и придумать нельзя».

До слуха донёсся приглушённый расстоянием писк. Макс насторожился и пригнулся к земле. Шаря глазами по безразмерному пространству завода он не сразу заметил в дальнем конце серовато-жёлтое пятно света, проникавшего внутрь через рваный пролом в крыше. Под этим пятном находилась огромная куча песка, на которой, беззаботно и самозабвенно резвилось не меньше десятка большеголовых щенков. Под тёплыми лучами утреннего солнца, поднимая вихрящуюся и сверкающую пыль, они весело таскали друг друга за шкирку, кувыркались и играючи кусались за уши и хвосты. Идиллическая картина потрясла, и Максу стало не по себе. Причину этого ощущения он знал, но размышлять о морали не было ни времени ни сил.

Вокруг кучи, вздрагивая от прохлады, дремали несколько взрослых тварей, но судя по всему остальные особи находились где-то поблизости — иначе и быть не могло после такой обильной трапезы.

Окончательно из ступора журналиста вывел мелькнувший в грязном витраже силуэт Димона. А ведь парень ждать не станет, забросит сейчас баллон и дёру.

Воробьёв торопливо вернулся к Кирьяну и тут же начал натягивать противогаз.

— Понял! — следуя примеру, прошептал Столетов. — Попытаемся закрыть створку. Так будет надёжнее.

Всё остальное произошло автоматически. Они синхронно сорвали предохранители и открыли вентили. Первым свой баллон швырнул Кирьян, за ним Макс. Он увидел, как серая болванка кувыркаясь покатилась к центру цеха, зазвенела стукнувшись о разбитый кирпич и замерла выпуская смертоносную струю газа. Щенки так и продолжали играть на куче песка, только взрослые «скрелинги» встрепенулись и вскочили на мощные лапы.

— Закрываем! — упираясь плечом в створку ворот, закричал биолог.

2

Захлопнуть ловушку удалось с трудом. Петли заржавели, да и вес створки оказался таким, что натощак и не сдвинуть. К счастью вовремя подоспел Димон, который с разбегу врезался в ворота и добавил таким образом энергии для решающего толчка. Когда створки захлопнулись все трое отскочили от входа как ошпаренные.

— Всё уходим! — закричал Столетов. — Противогазы не трогать!

Они отбежали метров на десять, когда из цеха донесся глухой скрежет когтей о железо. «Крикуны» проснулись, но даже изощрённый ум не мог спасти их теперь от гибели. Димон был прав — человек всегда переиграет зверя, соберётся с силами, придумает какой-нибудь хитрый план и переиграет. Макс поёжился, вспомнил про полученную накануне рану и тут же ощутил тупую ноющую боль в покалеченной стопе.

Не оглядываясь «хантеры» выбрались на железную дорогу, и только тогда Кирьян сдёрнул с головы маску.

— Вот задачка и сошлась! — прокомментировал он. — Теперь бы дотащить «Гюрзу» до нашей машины…, а там и до базы недалеко.

Воробьёв стащил противогаз и обернулся. Ему очень хотелось верить, что мутанты долго мучатся не будут. Было ли ему их жалко чисто по-человечески, может урок с нападением плохо усвоил, так и не избавившись от излишнего гуманизма, но чувствовал он себя в данную минуту не в своей тарелки.

«Ничего, ничего. Вот заработаешь гангрену, потом возненавидишь этих тварей всеми фибрами души!» — Макс вдруг ощутил невероятную злость по отношению к себе, к своей мягкотелости, неприспособленности, какому-то слюнтяйству. Куда уж ему до Колоскова, который в своей деревне посшибал немало утиных голов. Наверняка и на охоту ходил с ружьём. Вот уж кто размышлять и печалиться не станет над судьбой каких-то «крикунов».

— Костюм-то можно уже снять!? — спросил Димон.

— Снимай! Только не выбрасывай! — отозвался Кирьян. — Такой комплект немалых денег стоит, а в «Сердце зоны» за него и вовсе целое состояние могут отдать, в определённой ситуации конечно.

Когда Макс стащил с себя эту резиновую «душегубку» он почувствовал немыслимое облегчение. Прохладный ветер охватил разгоряченное тело, стало легко и даже тревожность куда-то исчезла.

— Благодать-то какая! Будто заново родился! — улыбнулся Димон. — Трусы только промокли, хоть выжимай.

Возвращались к птичнику молча. Сказывалась усталость, беспокойный ночной сон, отсутствие нормальной еды и груз от пережитых событий.

Они выполнили задание, но цена оказалась чрезмерной. Семеро погибли превратившись в корм для зверей, а те что уцелели были истощены до предела, а ведь им нужно было ещё три километра тянуть Валерку на горбу.

Именно его первым делом Столетов и полез проверять.

— Откуда только силы!? — процедил Димон. — Ишь как по лестнице скачет! Козлом!

Макс и его приятель устроились на завалинке и несколько минут сидели молча, потом на крыше показался Кирьян. Оба запрокинули головы и уставились на биолога.

— Ну что! Как там предводитель? — поинтересовался Колосков.

— Преставился Гюрза! — покачав головой, ответил тот. — Слишком большая кровопотеря.

— Чёрт! Не повезло бедолаге, — прошептал Димон. — Ты уверен, что конец?

— Уверен! Уже трупными пятнами пошёл.

3

Для Гюрзы отыскали самое высокое место. Это был искусственный холм из земли и щебня со скошенной вершиной, словно у вулкана. Место примечательное и заметное издалека. Только не было особой уверенности в том, что через пару лет этот холм не окажется на дне искусственного моря.

Они постояли немного у могилы, воткнули в землю доску с именем и выцарапанным крестом над ним.

Перед тем как уложить усопшего в яму, Кирьян забрал документы и личные вещи, чтобы переправить их родственникам, но Максу вдруг показалось, что заниматься этим делом Столетов не станет, а перепоручит кому-нибудь и забудет.

— Если поторопимся, то к вечеру ещё успеем на ужин к Стремачам! — произнёс Кирьян. — Берём самое необходимое, а всё лишнее припрячем на чердаке.

Они забросили в слуховое окно костюмы химзащиты, кое-какое оружие, оставили рюкзак с просроченной тушёнкой и галетами. Всё это прикрыли различным барахлом, присыпали опилками, замаскировали остатками комбикорма.

— Вернусь с ребятами — заберу! — сказал Столетов.

Дальнейшие сборы много времени не заняли. Брать что-то лишнее никто не стал. Оружие у волонтёров было не ахти какое, а боеприпасов с гулькин нос, так что и делить-то ничего не пришлось. Даже Димон со своим дедовским ружьём так и не смог подобрать себе что-то по душе. Каждый уходил с тем же с чем пришёл, и вскоре сопровождаемые кваканьем лягушек они уже тащились по болотной тропе из брёвен.

«Если постараться получится горячий материальчик, — выдавливая кислую улыбку, подумал Макс. — Только разве ж в такое поверят».

Больше всего Максу хотелось поскорее добраться до твёрдой земли, подальше от этих топких наполненных унынием и дикостью мест. Чувство безысходности внушало ему тревогу, и ещё не раз он оборачивался и всматривался в зыбкое марево над водой — ему постоянно чудились рыскавшие в зарослях «скрелинги».

По следам от протекторов они разыскали место, где была спрятана «Шишига», но водителя на месте не оказалось. Минут пять они ждали, а потом Димон не выдержал и громко свистнул. Водитель вынырнул из кустов словно чёртик из табакерки и непонимающим взглядом уставился на парней.

— Ты что же всё это время в валежнике шхерился? — поинтересовался Димон. — А почему не вышел?

— Думал чужие! — пряча пистолет в кобуру, ответил тот. — С делами-то разобрались, или?..

— Разобрались! — отозвался Кирьян. — Кроме нас больше никого не осталось!

— В каком смысле! — водила посмотрел сначала на Макса, потом на Димона. — Серьёзно больше никто не придёт?

— Погибли! — добавил Воробьёв. — «Скрелинги» порезали всех, как волки в овчарне.

— А Гюрза! Гюрза обещал мне накинуть за простой!

— И Валерка погиб! — Кирьян открыл дверь и забросил в кабину свой вещь-мешок. — Не переживай, всё что тебе причитается получишь, когда вернёмся на базу. Заказчик серьёзный и жлобиться не станет.

— Ладно! — пожал плечами шофёр. — Только к Стремачам не повезу. Ещё вчера парни по рации передали, что дорогу к «Обители» захватили «Чёрные псы» Гумбы Костолома. А с этими отморозками шутки плохи: и машину отберут и руки ради забавы переломают.

— В его банде было всего шесть бойцов, — хмыкнул биолог. — И с такими-то силами под контроль главную дорогу?

— Так это когда было. Теперь под его началом взвод ублюдков, которым не терпится пустить кому-нибудь кровь. В общем двинем на запад к Красным Бережкам. Далековато, но так безопаснее.

4

Проявляя солидарность с товарищами по несчастью, Кирьян ехал в кузове. Но Максу показалась подобная щепетильность напускной и бесполезной. В конце концов, особой разницы, где страдать от духоты не было — что в кабине, что под брезентовым тентом всё одно — липкая и невыносима жарынь.

Путь на запад и в самом деле оказался не близким. Уже полтора часа они тряслись по убитому шоссе, а дороге не было ни конца ни краю.

— К станции "Узловой" везёт, — после долгого молчания, заметил Кирьян. — Пожалуй, самая многолюдная база на просторах «Зоны». Случается по пятьсот человек собирается за раз, правда поближе к праздникам, когда торгаши делают скидки.

Макс пожал плечами и посмотрел на свой пожёванный ботинок.

— Врачи там есть? — поинтересовался он.

— Что!? Раны зудят?

— Да, так! Боюсь, как бы резать не пришлось. Уж очень ноет…

Они помолчали ещё.

— Скажи!? Что за газ был в баллоне? — спросил Воробьёв.

— Фосген, или какая-то смесь, — Столетов с интересом посмотрел на собеседника. — Понимаю твою озабоченность. Когда-то и я не мог смотреть на то как отстреливают мутантов, а пожил здесь подольше и понял, что эти существа напрашиваются на смерть сами. Не нажмёшь на спуск — станешь едой. Диалектика.

Через полчаса машина свернула на грунтовку, а ещё через пять минут остановилась совсем. Это был первый блокпост выставленный хозяевами «Узловой» на подступах к базе. Трое парней в камуфляже разной степени изношенности заглянули под полог.

— Кирьян, ты что ли? — поинтересовался белобрысый здоровяк, который сунулся первым. — А где Гюрза?

— У Гюрзы проблемы! — нехотя ответил биолог. — Пропустил бы ты нас, а то устали как собаки, мочи нет терпеть.

Белобрысый с подозрением посмотрел на Макса, потом на Димона.

— Совет для новичков, — сказал он. — Качать права,стрелять, затевать ссоры и провокации на станции запрещено. Нарушители караются в соответствии с местным уставом. Без суда и следствия.

5

Они спрыгнули на потрескавшийся асфальт, и Макс с удовольствием расправил плечи, но идиллию тут же нарушила проклятая ноющая боль в ноге.

Их привезли в какой-то доморощенный, выстроенный на руинах некогда существовавшей инфраструктуры посёлок: ангары обшитые металлом, пассажирские вагоны переделанные под ночлежки, одноэтажное кирпичное здание около железнодорожного перрона, мачты ЛЭП с площадками для дозорных. Территория была обнесена достаточно высоким забором из сетки, металлических листов и другого хлама, который нашли в окрестностях базы.

— Серьёзно устроились! — заметил Димон. — Даже снайперов на вышки выставили. Для чего это?

— Оправдано нездоровой обстановкой вокруг, — отозвался Столетов. — Несколько километров на северо-запад и ты уже на границе с «Сердцем зоны» откуда прёт самая лютая нечисть. Да и людишки, что ошиваются в окрестностях тоже мирным нравом не отличаются. В этой точке сходятся все сталкерские маршруты. Здесь размещаются иностранные представительства, разумеется не официальные. Много «офисов» местных воротил, которые зарабатывают большие деньги на продаже артефактов, торговле инфой, сотрудничестве с учёными разных мастей. Теперь представьте сколько здесь неучтённого нала и ценностей, на которые хотели бы наложить лапу те кто этого лишён. Потому столкновение кланов и группировок здесь не редкость, пару раз в год обязательно затевается маленькая, но кровопролитная война.

— Ничего себе! — присвистнул Димон. — Весёленькое должно быть местечко.

— Терпеть его не могу! — бросил Столетов. — Настоящий Вавилон, где выживают только толстокожие и выродки.

Похватав свои вещи, они медленно двинулись к обшарпанному кирпичному зданию. Когда-то здесь располагалась администрация логистического центра, теперь местная «мэрия». Ясно было одно — как и на базе «Стремачей» заправляли здесь всем лидеры какого-то могущественного клана. Их власть основывалась на балансе между жестокостью военной диктатуры и свободой анархической вольницы. Как им удавалось удерживать этот баланс оставалось только догадываться, но понятно было одно — при определённых обстоятельствах лидеры одного клана могли быть с лёгкостью заменены на лидеров другого.

— Здесь наши дорожки разойдутся! — сказал Кирьян. — Найдите себе какой-нибудь угол.

— Эй-эй! Постой! — закричал Димон. — А как же бабки!? Свою работу мы выполнили на все сто…

— Деньги будут сегодня вечером! — отозвался Столетов. — Просто мне надо связаться с заказчиком и получить наличность у его представителя. Бежать не собираюсь, да и зачем мне это. Поверь — не в моих правилах обманывать людей.

— Смотри! — ухмыльнулся Колосков. — А то ведь нам и жратву купить не за что.

Биолог повернулся к Максу и дёрнул его за рукав.

— Отыщешь белый вагон, в нём располагается госпиталь, — сказал он. — Там работает мой старинный приятель Мишка Бухарин. Скажешь от меня, он сделает тебе скидку.

Кирьян попрощался с товарищами и побрёл в сторону ангара с многочисленными вывесками.

— Как думаешь — не обманет? — спросил Димон.

— Не знаю! — пожал плечами Воробьёв. — Займись поиском жилья. А я схожу к доктору, что-то меня знобит.

Макс уже высмотрел стоявший на рельсах белый вагон. Последний в составе, некогда он был морозильником, но местные умельцы прорезали автогеном широкие проёмы и вставили окна. На белесом борту красовался символический красный крест.

Теперь, когда он остался один наступило время продумать план дальнейших действий. Он, конечно, уже набрался впечатлений по самые уши, и всё же в душе ощущалась какая-то неудовлетворённость. Играть с судьбой в кошки-мышки Максу не хотелось, дважды уже его чуть не настигла смерть, а в третий раз может и не пронести. Прихлопнет где-нибудь шальная пуля и поминай как звали. Ну прикопают как Валерку на бугре, ну постоит Димон рядышком, а что потом? Ведь никто даже не узнает о его смерти. Будут искать родители, редакционное начальство подключится, может даже спецслужбы, ну разве ж кто догадается, что он на свой страх и риск отправился в «Зону». Воробьёв поёжился и тяжко вздохнул.

«Ладно! Ещё пару дней и буду собираться назад! — решил он. — Для хорошего очерка материала уже достаточно».

Глава 14

Эпизод третий

«Ведьмы» из Красных Бережков

Из записок Макса Воробьёва

Я много раз думал о том правильно ли мы поступили, забросив баллоны с фосгеном в цех завода. Ведь мы не дали «крикунам» даже шанса, чтобы спастись. Заперли в «душегубке» и сбежали как мелкие пакостники. С другой стороны будь у них этот шанс, и нам пришёл бы конец. Для себя однозначного ответа я так и не нашёл… Можно оправдать себя и сказать, что мы выполнили долг, можно сокрушаться и жалеть мутантов, а можно забыть и больше не вспоминать, дабы не мучиться.

Когда индивид становится настоящим человеком? В какой момент сбрасывает с лица маску ханжества и лицемерия? Когда приходит время перечеркнуть штампы привычного восприятия и искренне принять действительность. Наверное, только в минуты смертельной опасности.

В тот момент когда в кабинете директора на меня напали «скрелинги» я превратился в неандертальца с дубиной. Наверное, именно тогда я был настоящим человеком, подлинным представителем хомо сапиенс: бескомпромиссным, таким же жестоким как мой противник, готовым перегрызть глотку лишь бы вырваться из западни. Передо мной был враг, которого я должен был прикончить, и ни о каком выборе речи не шло. Мы любим размышлять о ценности каждого проявления жизни в уютной и спокойно обстановке, в тиши кабинетов или за столиком в кафе, предаваясь раздумьям за чашечкой чая. Однако всякие сомнения пропадают, когда речь заходит о сохранении собственной шкуры. Думаю, в той ситуации я со своими врагами был на равных. Четыре зверя против одного человека с автоматом. Их звериная сила, скорость и злоба — против человеческого разума вооружённого огнестрельным оружием.

Кирьян рассказал мне, что Яльмар Хенриксон как-то изрёк: «они рождаются голодными и не их вина, что единственной доступной пищей являются люди». Впрочем, какие мысли заботили норвежца в последние минуты жизни никто уже не узнает.

А ветераны «Зоны» говорят так: «когда родится трехголовый «скрелинг» откроется портал в чистилище и выползут такие выродки, что от ужаса задрожит земля», что ж вполне возможно они и правы — следы неведомых тварей ведут в преисподнюю, а люди так любознательны, что бредут по этим следам к собственной погибели.

Мы зачистили сталкерский шлях, но спустя месяц после тех событий снова пропала группа «доставщиков», а потом стало известно, что на болотах опять появились «скрелинги». Эти особи были гораздо крупнее и опаснее.

1

Вспомнился «Пилюлькин», и Максу стало как-то неуютно. Не очень хотелось, чтобы лечением занимался пьяный доктор, у которого дрожат руки. Он постоял перед входом, потом набрался смелости и поднялся по металлическим ступеням в предбанник.

— Можно!? — крикнул он. — Мне нужен врач…

На голос вышел человек средних лет. Высокий, крепкого телосложения, с седой шевелюрой и печальными голубыми глазами. Именно глаза неуместно контрастировали с развитой мускулатурой рук и бычьей шеей, которая могла принадлежать только человеку сильному и выносливому.

— Обратиться к вам посоветовал Кирьян Столетов, — добавил Воробьёв.

— Кира? Как он поживает? Всё также промышляет охотой?

— Сегодня только с болот прибыли.

— Моя фамилия Бухарин, — врач протянул руку. — Попал под дружеский огонь или хищники покусали?

— Хищники!

— Сколько прошло времени с момента укуса?

— Случилось вчера, но Кирьян сделал укол антибиотика. Да и я додумался водки плеснуть на рану.

— Водка хорошо, но лучше бы принял внутрь, — усмехнулся Бухарин. — Двигай за мной! Посмотрим, что у тебя там творится.

Они прошли по коридорчику и вошли в светлое помещение, которое служило и приёмным отделением и операционной.

— Женечка! — позвал доктор. — Приготовь инструменты. У нас появился больной.

Из соседнего помещения выглянула моложавая женщина, которая с интересом посмотрела на Макса. Бледное лицо, короткая стрижка, проницательные карие глаза и не сходящая с тонких губ ироничная улыбка. Она явно знала себе цену и оценивала каждого визитёра с некоторым пренебрежением. Очевидно в этом была какая-то проверенная житейским опытом тактика, когда холодность и презрение создают между врачом и пациентом незримый барьер. Это обеспечивало субординацию и настраивало на деловой лад.

— Садись на кушетку и снимай валенок, — приказал Бухарин. — Сейчас поглядим, кто тебя там пробовал на вкус.

Макс сразу же почувствовал некоторую неловкость. Он не мылся три дня, от его одежды воняло болотом, не лучше пахло и изо рта. А когда дело дошло до обуви его лицо и вовсе зарделось стыдом. Дырявый промокший насквозь ботинок, грязный носок и замызганный бинт на ступне, вызвали в душе настоящую панику.

— Молодец! Ещё денёк и сепсис со всеми вытекающими тебе обеспечен, — усмехнулся доктор. — Разве можно так раны бинтовать? Ты бы глиной ещё залепил…

Бухарин почистил рану перекисью, и когда пришла Женечка забрал у неё поддон с инструментами.

— У тебя там инородное тело. Видно даже без рентгена, — произнёс врач. — Сейчас сделаем укольчик и…

Доктор взял скальпель и усмехнулся.

— А может ну её эту анестезию?..

— Я вообще-то не очень переношу боль, — дрогнувшим голосом, промямлил Макс. — Мне бы хоть таблетку…

— Да, шучу я, шучу! — рассмеялся Бухарин. — Таблетку ему. Таблетки пить будешь потом, когда вернёшься на «большую землю». Если вернёшься, конечно.

После укола нога онемела, и Воробьёв успокоился. Он уже не следил чем занимается хирург, но не прошло и минуты, как в жестянку на столике что-то со звоном упало.

— Заберёшь потом, — бросил врач. — Будет тебе сувенир на память.

2

Взяли с него по-божески, всего пять тысяч. Возможно не будь он знаком с Кирьяном, его бы ободрали как липку, но всё вышло так как вышло. Бухарин сделал ещё несколько уколов и посоветовал попить антибиотики, на случай если не остановятся воспалительные процессы.

«Пожалуй он прав. Неплохой сувенир получился, — подумал Макс. — Сделаю оправу и повешу на шею. В качестве оберега».

Инородным телом, которое врач извлёк из ноги оказался клык «скрелинга». Сантиметра два, желтоватый как слоновая кость, чуть расплющенный с боков, он напомнил искривлённую лопатку с крошечными зазубринами на рёбрах. Немудрено что он так крепко увяз в мясе. Всё получилось бы хуже, если б тот «скрелинг» был гораздо проворнее и сильнее. Доберись он зубами до кости и вряд ли Макс отделался бы так легко.

— Ну чего? Вылечился!? — у ступеней стоял Димон. — Цены в ночлежках охренительные. У тебя что-нибудь осталось?

— Есть немного, — отозвался Макс. — Ты договорись на два места, а я тут поброжу ещё.

Воробьёв достал из кармана остатки наличности и сунул часть приятелю.

— Поторгуйся немного! Так чтобы нам на обед ещё осталось.

Димон забрал деньги и радостно улыбнулся.

— Значит живём?!

— Живём! Хочу потолковать с кем-нибудь про планшет. Может инфой какой-нибудь разживусь.

3

Своего решения убраться из «Зоны» Воробьёв не изменил. Просто предусмотрительно отложил реализацию этого плана на следующий день. Вернуться за «периметр» можно было только с помощью наличных, а его бюджет имел огромную дыру, которую могли заткнуть только своевременные финансовые вливания со стороны Кирьяна.

Оглядываясь по сторонам, он неторопливо двинулся к ангарам. В них ютилась многочисленная, конкурирующая друг с другом братия доморощенных ремесленников. Его мыслями снова овладела таинственная аббревиатура «ЛПР». А «Узловая» была неплохим местом, чтобы выяснить, что она означала.

«В первую очередь надо разобраться с планшетом из Радонска, — подумал он. — Если всё что рассказал Колосков хоть отчасти правда, то получится сенсационный репортаж».

На воротах ангара оранжевым пятном болталась тряпичная вывеска. Макс заметил её ещё издалека.

— «Ремонт и апгрейд», — прочитал он. — «Дёшево, качественно, без обмана, без контрафактных комплектующих».

Он немного постоял перед входом, прикидывая сколько с него сдерут, после чего открыл дверь и вошёл внутрь. Пахло расплавленной канифолью, раскалённым железом, жаренным луком и ещё чёрт знает чем. Ангар был разделён металлическими перегородками, которые отделяли одного кустаря от другого. Народа болталось немного, и ждать своей очереди Максу не пришлось.

Мастерская занимавшаяся апгрейдом располагалась в углу, практически у входа. Это был хорошо укреплённый металлический короб, в котором сидел усатый крепыш по фамилии Пузик.

— Заходи, добрый человек? — заметив посетителя, позвал он. — Сломалось чего или что-то прикупить требуется?

Лысеющий, с бегающими серыми глазками, он напоминал опрятненького, в меру упитанного хомячка. По опыту Воробьёв знал, что от таких безобидных с виду хомячков можно ожидать любого фортеля.

— Занимаешься ремонтом гаджетов? — спросил Макс.

— Смотря каких, — усач добродушно улыбнулся и жестом позвал к себе в короб. — Надо взглянуть, гаджеты ведь тоже всякие бывают.

Воробьёв протиснулся в железную будку и вынул из рюкзака планшет.

— Хе-х! Копеечная штамповка! — хмыкнул Пузик. — На кой он тебе сдался? Хочешь такой же продам по сходной цене?

— Другой не нужен! Этот планшет дорог мне как память, — сказал Воробьёв.

— Ну-ну! Аккумулятор вздулся, окислились контакты, может и микросхема сгорела, — заметил Пузик. — Не уверен, что получится разогнать это барахло.

— Тебе-то какая разница! — пожал плечами Макс. — Разбирай! Деньги всё равно возьмёшь!

— Разумеется! — оскалился мастер. — За каждый выкрученный шуруп.

Он повозился минуту с заскорузлыми болтами, пренебрежительно поддел отвёрткой съёмную часть корпуса и с силой дунул на запылившееся «железо».

— А штамповка-то не копеечная! — чуть погодя, произнёс Пузик. — Ошибся маленько, сделано на заказ. Такие в обычном магазине не купишь.

Макс догадался, что ремонтник уже заметил наклейку с аббревиатурой. Его движения стали аккуратными, исчезло пренебрежение и чрезмерная болтливость. Пузик вынул старый аккумулятор, перепаял на плате сгоревший конденсатор, внимательно осмотрел чипы постоянной памяти.

— Откуда у тебя этот комп? — наконец поинтересовался усач.

— Было одно дельце, вот и разжился по случаю!

— Я бы мог дать за планшет десять тысяч. Конечно при условии что сохранились какие-то данные на носителе.

Пузик молча собрал устройство и посмотрел на клиента.

— Ну так что? Продашь?

— Давай сначала посмотрим работает он или нет!

Ремонтник криво улыбнулся, повозился в картонной коробке у ног и достал новый аккумулятор. Поставил батарею в разъём и включил питание.

— У меня работает всё! Столько всякого электронного барахла через руки прошло, что с завязанными глазами могу разобрать и собрать такую вот штуку…

Устройство загрузилось, и на экране высветились пять промаркированных цифрами папок. В последовательности знаков чётко прослеживалась определённая логика, которая говорила о какой-то внутренней системе с помощью которой накапливались данные, но понять её можно было только раскрыв папки. А делать это прилюдно Макс не собирался.

— Даже не запаролено, — процедил Пузик. — Небось на туристическом маршруте нашёл? Столько посторонних сейчас по «Зоне» болтается и не такое теряют. Могу накинуть ещё пару тысяч. Больно вещица качественная…

— Эту качественную вещицу я оставлю себе, — Макс подтянул планшет к себе и отключил питание. — Говори сколько с меня?

Они уставились друг другу в глаза, и Воробьёв отлично понял, что своим отказом крепко зацепил кустаря. Расчёт «хомячка» на глупость клиента дал осечку. И это слишком красноречиво отразилось на его холёной физиономии. Улыбка превратилась в оскал, а подрагивающие веки сообщили журналисту, что парень просто-таки сгорает от желание заполучить этот трофей. И дело было вовсе не в качественной сборке гаджета. Пузик знал больше чем Макс: и аббревиатуру он сразу заметил, и папки с многозначными именами привлекли внимание не из праздного любопытства.

Спрашивать про «ЛПР» Воробьёв не решился. Он торопливо спрятал планшет в рюкзак и демонстративно застегнул карман на все ремешки.

— Гони десятку! — с металлом в голосе процедил Пузик. — Мой аккумулятор. Новые конденсаторы, профессиональная работа. По сравнению с другими — ещё дёшево беру.

Очевидно усач рассчитывал, что у Макса не хватит наличности, но и здесь он оплошал. Сохраняя невозмутимость, Воробьёв вынул из кармана последние купюры и отсчитал десять тысяч. Потребуй Пузик ещё и наверное это поставило бы его в затруднительное положение, но в этот день определённо везло.

— Иди, иди! У меня дел невпроворот! — рывком забирая деньги, зарычал Пузик. — Смотри рухлядь свою не потеряй!

4

После общения с мастером остался неприятный осадок. Максу сразу же захотелось поскорее раствориться в толпе, спрятаться где-нибудь и хорошенько осмыслить полученную информацию. Ему вдруг стало казаться, что планшет из Радонска постепенно превращается в объект повышенной опасности, и наверняка такими штучками интересуется не только Пузик.

«Значит «ЛПР» больше чем аббревиатура, — подумал он. — И за этими тремя буквами скрывается путь к баснословным барышам. Собственно «хомячок» это и продемонстрировал, будь у него побольше силёнок, наверное попытался бы планшет отнять».

Макс представил эту сцену и невольно улыбнулся. Конечно, с ним проделать подобный фокус получится не у каждого, всё ж занятия в качалке даром не прошли, и наверное он без особого труда справился бы с парочкой таких «хомячков».

«А вот с «доберманами» в человеческом обличье, мне уже не совладать», — подумал он.

Воробьёв поёжился и неторопливо двинулся в сторону вагонов. Там уже болтался Димон. Рядом тёрлись ещё какие-то ребята, с которыми он вёл достаточно активный разговор. Вмешиваться в этот разговор Макс не стал, просто прошёл мимо и жестом позвал Димона к себе. Тот подошёл минуту спустя и, широко улыбаясь, уставился на приятеля.

— Ну как? Нарыл что-нибудь? — спросил он.

— Пока не знаю, — пожал плечами Макс. — Сам-то нашёл место где перекантоваться?

— А как же! — Димон вынул из кармана кусочек фанеры с цифрой и протянул Воробьёву. — Купе номер три на два дня. А потом мешалкой под зад. Цены задирают, суки!

— Тогда я пошёл! Башка трещит, хочу подремать немного!

— Ладно! А я тут ещё с ребятами потолкую. Потом расскажу…

Колосков кивком указал вагон и вернулся к новым друзьям.

«Нашёл свободные уши, — хмыкнул Макс. — А ещё говорит устал. Вон как руками машет, что твоя мельница».

Он вошёл в вагон и отыскал третье купе. Более унылой картины ему ещё видеть не доводилось. Заплесневевшие перегородки, стекло, которое не знало влажной уборки лет десять, драная обивка на койках и въедливый запах аммиака. Этот дорогущий хостел по-видимому знавал лучшие времена.

Закрыть дверь удалось с трудом, а вот запереть замок, несмотря на все усилия, не получилось вовсе.

«Эх! Лихие люди ночью нагрянут, настучат по головушкам и поминай как звали».

Воробьёв выбрал место у окна. Прежде чем сесть смахнул с койки кучку источенного мышами поролона. Не терпелось заглянуть в планшет. Конечно, папки могли оказаться пустыми или содержать закодированные файлы, к содержанию которых без специальной подготовки не добраться. Ну, что ж на «большой земле» он с лёгкостью найдёт специалиста способного вскрыть любой шифр. Правда, для этого придётся немного подождать.

Снова вспомнился рассказ Димона про тепловоз и вагон, про ящики с маркировкой, про странных людей, которые забрали ценный груз.

«Как бы мне за своё любопытство не огрести, — подумал он. — Заявятся какие-нибудь обломы с дубинами. Кого тогда на помощь звать?»

Журналист покосился на свой автомат и улыбнулся. Именно такие аргументы лучше всего охлаждают пыл назойливых недругов, особенно если они первыми начинают лезть в бутылку. Против людей он своё оружие ещё не применял, но ведь когда-то же придётся.

«И всё же человек не «скрелинг» и нажать на спуск будет гораздо сложнее, — Макс поелозил щетинистый подбородок и достал из рюкзака планшет.

Глава 15

1

Его не оставляло ощущение причастности к каким-то невероятным событиям. Это чувство будоражило воображение и вместе с тем вызывало лёгкую тревогу, от которой отмахнуться было не так-то просто. Червь сомнений уже подточил его уверенность в себе, и всё же профессиональная выучка требовала какой-то ясности — не в его правилах было отступать даже если в коленях ощущался тремор. Впрочем, тревога ещё не страх, а только преддверие страха.

Макс сидел за столиком купе и смотрел на экран планшета. Пять папок, названия которых имели девятизначные имена, пока ни о чём не говорили. В них могла скрываться какая-нибудь отчётность или бесполезная статистическая чепуха, а могла содержаться сногсшибательная информация способная произвести настоящий переполох.

Он немного помедлил, потом выбрал первую в списке папку.

В ней находилось десять видеофайлов. Имя каждого начиналось с цифры «903», а дальше шла какая-то абракадабра из кириллицы и латинских букв.

«Загрузка шла потоком, — сообразил Макс. — Из какого-то источника. Возможно сервера или центрального системника, в который данные стекались для обработки».

Три первых файла оказались повреждены. Программа выдала «ошибку», и Максу это не понравилось: если и все остальные окажутся в таком же состоянии его затея с треском провалится. Не будет сенсационного репортажа, а десять тысяч отданные Пузику за ремонт станут щедрым взносом в пользу жадного «хомяка».

Он стал склонятся к мысли, что отсутствие паролей и столь незначительный объём хранящейся на планшете информации свидетельствует о том, что эти сведения были получены незаконным путём. Владелец гаджета попросту их украл. Делал всё быстро, чтобы не застукала охрана. А когда запахло жаренным прервал процесс копирования и попытался смыться.

Почему планшет оказался в телеге «чёрного сталкера» уже другой вопрос. Возможно бродяга его где-то нашёл, а может быть «Шлёпнога» и есть тот тип, что выкрал секретную информацию.

«Эх! Вопросы, вопросы! — подумал Макс. — Кто бы дал на них ответы!».

Он выбрал ещё две иконки и с унынием проследил за тем как на экран выскочили сообщения об ошибках.

— Чёрт! — процедил он. — Должно быть копировал какой-то криворукий раздолбай…

Не питая особых иллюзий он запустил девятый файл и с облегчением выдохнул, когда увидел открывшееся окно плеера. Появилось изображение, послышался трескучий звук.

Судя по монохромной гамме это был старый служебный фильм кем-то оцифрованный для архивного хранения. Несколько человек в форме без опознавательных знаков стояли возле высокой металлической арки, под которой хорошо просматривалась круглая стальная дверь невероятных размеров. Ещё несколько человек возились со световыми рампами, устанавливая их на засыпанный щебнем и песком пол.

«Метров пять в диаметре, — подумал Макс. — В такой проход при желании и танк можно загнать».

Дверь казалась рябой от огромного количества заклёпок. Кое-где виднелись вмятины и покрытые окислами участки — следы воздействия высокой температуры.

— Начнём! — донёсся голос с экрана. — Мы перед объектом «903». Для вскрытия всё готово. Запись от: пятого апреля тысяча девятьсот семьдесят девятого года, два часа пятнадцать минут ночи. Ответственный за выполнение задачи спецсотрудник ЛПР Гуляев Юрий.

В поле видимости появился человек средних лет. Живые глубоко посаженные глаза, тяжёлая нижняя челюсть, волосы ёжиком. Одет в гражданское, но в каждом движении чувствовалась армейская выправка. По-видимому он координировал деятельность остальных и обладал огромными полномочиями.

— Первая попытка вскрыть дверь была осуществлена в семьдесят втором году, — сказал Гуляев. — Применение газового резака не принесло результата, а попытка пробить боковой штрек привела к обвалу на расчистку которого ушло несколько лет. От воздействия на коренную породу решено было отказаться. С помощью подвижной платформы с агрегатом высокотемпературной плазменной резки мы снова попытаемся вскрыть дверь. Спектральный анализ материала показал, что в нескольких местах дверь имеет тонкостенные полости, внутри которых скрыт сложный замковый механизм. Эти стенки обладают большой молекулярной прочностью, но по расчётам специалистов плазма должна с ними справиться.

Видео завершилось, и Макс поспешно запустил последний файл. Открылся и этот, что не могло не обрадовать.

— Высокотемпературное воздействие показало отличные результаты, — произнёс Гуляев. — Плазма разрушила замки, и мы смогли сдвинуть дверь с помощью пневматических манипуляторов специально разработанных в местном НИИ «Точмаш». Заходим внутрь.

Камера сфокусировалась на идеально круглом проходе. Мощные прожекторы высветили многотонную полностью открытую дверь и сверкающие от конденсаты стенки расположенной за нею шахты.

— Газовые анализаторы показали небольшое превышение содержания углекислоты в воздушной смеси, — снова заговорил Гуляев. — Во избежания непредвиденных ситуаций решено идти в защитных костюмах с замкнутой системой дыхания.

На секунду в объективе показались несколько человек в лёгких скафандрах. Один держал в руках миноискатель, другой укороченный карабин.

— Шестое апреля, двадцать один ноль ноль, — сказал Гуляев. — Собираемся пройти до конца шахты. По оценкам специалистов её длина около ста пятидесяти метров, дальше лежит широкое пространство, по своей структуре напоминающее карстовую полость внутри горы.

Исследовательская группа медленно вошла в проход, и Воробьёв увидел на удивление ровную поверхность идеально круглого в сечении туннеля. Словно гофрированная гигантская труба он шёл под небольшим углом вниз, в самую темень, которую не мог рассеять даже мощный свет прожекторов.

— Напоминает горно-проходческую выработку, — прокомментировал Гуляев. — Будто работал мощный шахтный комбайн, только точность просто филигранная. Словно колоссальным по размеру сверлом прошли…

Изображение начало дрожать, потом пошла рябь и стало темно.

— Что-то с камерой, — донёсся голос спецсотрудника. — По техническим причинам дальнейшая фиксация исследовательской работы невозможна. Конец записи. Принимаю решение двигаться дальше…

Макс улыбнулся и задумчиво почесал подбородок.

— Что же они там раскопали такое?

На секунду ему показалось, что всё увиденное это обыкновенная хорошо состряпанная фальшивка, но Гуляев представился специалистом ЛПР, и все сомнения тут же развеялись. Слишком много косвенных фактов свидетельствовало о том, что эта таинственная организация существует в реальности, а её работой интересуются прохиндеи всех мастей.

Воробьёв открыл следующую папку и обнаружил в ней пять видеофайлов.

Эти были промаркированы иначе. Перед каждым стояли буквы «ПО» и двухзначный номер. Из пяти открылся только один, да и тот длился всего десять секунд. Съёмку вели в помещении напоминающем лабораторию. Кафель на стенах, стеклянные контейнеры, хирургический стол, несколько человек пытающиеся закрыть железную дверь с окошком триплексом. Судя по суматохе и нестабильному фокусу, происходило что-то из ряда вон выходящее. Люди кричали, с надрывом давили на дверь, но какая-то сила не давала им её закрыть. А потом и вовсе встречное давление сорвало дверь с петель и какой-то белесый объект разбросал людей по сторонам. От увиденного стало как-то не по себе. Воробьёв поёжился и попытался понять, что именно скрывалось за этими кадрами. Очевидно люди пытались избежать опасности, только не ясно было что её несло.

«Может какой-то эксперимент? — подумал журналист. — Та белесая дрянь, что ворвалась в лабораторию, моторикой напоминает живое существо…»

Впрочем, ему могло показаться. Объект был в поле видимости всего секунду, да и можно ли что-то разглядеть при такой некачественной фокусировке?

Две следующие папки содержали тоже видеофайлы, но с их изучением он решил повременить, а вот в пятом находился текстовый документ. Единственный хранившийся в папке файл содержал отделённые друг от друга ряды пятизначных цифр. Таких рядов было четыре и перед каждым обозначение в виде заглавной буквы.

— «А», «Б», «В» и «С», — задумчиво прочитал Макс. — Литерами могут обозначаться ячейки хранения. Возможно коды от сейфов?

У него появилось непреодолимое желание перенести цифры на бумагу. Сработал профессиональный педантизм, когда дублирование данных становится привычкой. Он вынул из рюкзака блокнот и аккуратно переписал в него все комбинации.

2

Полученная информация требовала тщательного анализа. К тому же он не знал как ею распорядится. Избавится от планшета передав его более сведущим людям? Но это всё равно что за спасибо подарить конкуренту сногсшибательную идею. Провести расследование и попытаться самостоятельно докопаться до истины? Только «Зона» не то место, где можно спокойно заниматься делом. Если его не прибьют за любопытство недруги, то прикончат аномалии с местным зверьём. Да и нельзя просто так бродить по враждебной территории без проводника, а это значит нужно посвятить в своё дело посторонних людей. К тому же он не представлял что именно нужно искать, как нащупать ту ниточку, потянув за которую можно распутать весь клубок? Да, он прикоснулся к тайне, ему в руки попали сведения о каких-то секретных операциях проводившихся правительством, но где гарантия, что ему дадут сунуть нос в эту тайну.

«Так что же, отступить? — подумал Макс. — Какой же я после этого журналист!»

Он растянулся на койке и не без удовольствия закрыл глаза.

«С другой стороны, я приехал сюда чтобы написать книгу. Так может ну её, эту тайну. Наверняка существуют те, кому подобные орешки по зубам. Пусть они и занимаются».

Умиротворяющее расслабление ввело в состояние эйфории, и Макс быстро заснул. Но спалось не долго.

Разбудил Димон, который с шумом отодвинул дверь в купе и плюхнулся на соседнее место.

— Прости! — сказал он. — Думал, ещё не спишь!

Макс проморгался и покосился на приятеля.

— Что за хмыри!?

— Ты про парней с которыми я разговаривал? Гляди что дали! — Колосков вынул из своего рюкзака банку тушёнки и поставил её на столик. — «Заготовители». Работают в основном на учёных и таксидермистов.

— Заготовители!? — Макс приподнялся на локтях и посмотрел на Димона.

— Ловят зверьё, препарируют если нужно, выполняют заказы для частников, которые мечтают чтобы особняк украшали чучела монстров, в общем снабжают всяких чудиков трупами мутантов.

— Ну и работёнка, — Воробьёв снова растянулся на койке и задумчиво уставился в потолок.

— Я тут подумал: может присоединимся к ним? По словам этих парней у них мировой вожак. Прозвище Тритон. Щедрый на жалованье, без заморочек, за своих стоит горой. Правда, без рекомендаций в свою бригаду никого не берёт. Ну так и я бы не брал.

— Надо же! И от кого хочешь получить рекомендацию?

— Кирьяна попросим! Те ребята, с которыми я болтал, сказали, что знают кто такой Гюрза.

Воробьёв улыбнулся и подумал о том, что судьба снова подбрасывает нежданный подарок. Пожалуй, именно такой концовки для книги ему больше всего и не хватало. На выродков охотился, теперь настало время познакомится с теми кто этих выродков изучает.

— Ну так что!? Пойдём в «Заготовители»?

— Ладно! — выдержав паузу, сказал Макс. — Почему бы не попробовать. Хотя бы денег заработаем на обратный билет.

3

Димон угомонился не сразу, его искренне обрадовало, что Воробьёв согласился составить ему компанию и отправится на собеседование с таинственным Тритоном. И всё же выспался Макс отлично. После треволнений предыдущих дней пять часов сна вернули и силы, и оптимизм, который всегда был неотъемлемой чертой его характера. Именно оптимизма всё это время и не хватало. Осознание, что в рюкзаке лежит вещь способная взбудоражить весь мир вызывало волнительное чувство азарта. Он по-прежнему не знал, где нужно копать, но точку опоры для себя уже определил. Теперь главной задачей для него было отыскать координаты «объекта 903» и если уж не проникнуть в него, то хотя бы пошарить рядом.

Из вагона они вышли, когда начало вечереть. Красноватый солнечный свет червонным золотом подёрнул верхушки деревьев. Надрывались в бурьяне цикады и кузнечики. Где-то на территории лаяли сторожевые псы. Движуха на базе не прекратилась, только сбавила темп. Люди стали кучковаться, собираться в забегаловках, устраиваться в ночлежках — в общем готовиться к предстоящей ночёвке.

— Не забыл? Нам ещё у Столетова свои премиальные надо забрать, — бросил Димон. — Только где мы будем его искать. Территория тут ого-го!

— Думаю, искать не придётся, — отозвался Макс. — Кирьян не станет мелочится и портить себе репутацию. Сам найдёт.

— Не знаю! Люди всякие бывают.

Колоскова очевидно предупредили куда идти. Он сразу же навострился в сторону ангара на воротах которого пульсировала неоновая вывеска со странным, но красноречивым названием «Продмаг».

— Видать где-то свистнули, — хмыкнул Димон. — Это ж надо жральню так обозвать.

— Может по случаю разжились, — пожал плечами Макс. — Или так было задумано с самого начала…

Бездумно поглядывая на проходящих мимо людей, Воробьёв неожиданно ощутил пристальный взгляд. Такое случалось и раньше. Идёшь себе спокойно и вдруг начинает зудеть затылок, так словно кожу на черепе покусали комары.

Макс огляделся по сторонам и сразу же обнаружил, что его изучает стоящий в сторонке мордатый верзила. Коротко стриженный, широколицый, с голубоватым бельмом на левом глазу. Рядом тёрся ещё один здоровяк, которому судя по зверскому оскалу на физиономии не терпелось кого-нибудь вздуть. То что амбалы были знакомы, Воробьёв не сомневался, вопрос был в другом: чем именно заинтересовала его неказистая персона этих обормотов.

— Часом не тебя пасут? — поинтересовался Димон. — Гляжу, становишься популярным…

— Ты тоже их заметил? — Макс открыл дверь в «Продмаг» и пропустил приятеля вперёд. — Думаю, им просто нечем заняться вот и пялятся на прохожих.

— Ну-ну! На твоём месте я бы снял автомат с предохранителя. Такие типы сигаретки в подворотне не стреляют.

На входе в забегаловку парней встретил крепыш, который тут же потребовал сдать оружие. За его спиной располагалась гардеробная, только вместо верхней одежды на крючках висели «стволы» и рюкзаки.

— Таковы правила, — пояснил охранник. — Если не нравится — проваливайте!

Макс и Димон покорно отдали оружие, а взамен получили металлические жетоны с номерами.

— Потеряете — назад пушки не отдам! — предупредил крепыш.

4

— Не хочешь рассказать, что в планшете? — спросил Колосков.

Макс посмотрел на приятеля и улыбнулся. Он уже давно заметил, что Димона так и подмывает задать вопрос про находку.

— Очень любопытные сведения, за которые заинтересованные лица готовы оторвать голову.

— Ничего себе! Ты серьёзно или…

— Более чем. Вернёмся в вагон я тебе покажу несколько видео. Тогда и обменяемся мнениями.

Димон пожал плечами и огляделся по сторонам. В отличие от забегаловки Стремачей, здесь было гораздо чище и уютнее. У бармена за стойкой играла музыка, несмотря на запах табачного дыма воздух показался свежим, да и в целом атмосфера, располагала к лёгкому препровождению времени.

— Вон они! — кивнул Димон. — Парни сказали, что Тритон любит эту обжорку. У него тут своё место забронированное на несколько месяцев вперёд.

Народу было не так уж много и судя по всему причиной этому служили высокие цены. На полках бара, Макс заметил дорогие напитки, а на раздаче, блюда приготовленные из качественных продуктов.

«Мне такое не по карману, — подумал он. — Сдаётся этот Тритон фрукт редкостный».

Они подошли к столику за которым сидели трое парней. Двоих Макс уже знал, простые ребята каких много, с ними разговаривал Димон, когда он встретил его у вагона, а вот третий и в самом деле обладал весьма заметным типажом.

Он посмотрел на Воробьёва и кивком указал на свободное место.

Глава 16

1

Макс выдвинул табурет и непринуждённо на него уселся, рядышком, на другом табурете примостился Димон.

— Выпить хотите!? — поинтересовался Тритон. — Сегодня обмываю с ребятами наградные…

— Я не против, — заулыбался Колосков. — Давненько на брал в рот горячительного, а так иногда хочется горло промочить.

— Нормальное желание! В этих дремучих краях без выпивки никак нельзя. Завянуть можно.

Парень который сидел напротив был не намного старше Макса. Высок ростом, глаза чуть навыкате, рыжеватые усы, аккуратная эспаньолка того же цвета, волосы стянуты на затылке в конский хвост. Будь эта встреча на «большой земле» и Воробьёв подумал бы что перед ним талантливый программист или сисадмин из крупной компании. Внешность Тритона никак не вязалась с армейским камуфляжем и портупеей, на которой висела кожаная кобура с американским М11. Должно быть в этом заведении сдавать оружие обязаны были не все, и хозяева делали исключение для таких вип-персон.

— Гришка Шуть! — наконец представился парень. — Отметим знакомство! В нашей компании предпочитают пить водку, надеюсь подобные напитки вашему вкусу не противоречат?

Он продемонстрировал бутылку и щедро плеснул своим гостям в стаканы.

— Кузьма сказал вы хотите в мой отряд? Но для этого вам нужно обосновать свою полезность.

Шуть криво улыбнулся и залпом осушил стакан.

— Законное требование, — Макс вынул из-за пазухи зуб мутанта и положил его на середину стола. — Успешная зачистка логова «скрелингов» хорошее обоснование?

— Весомое, — согласился Тритон. — Слышал Гюрза на этом деле склеил ласты. Жаль бедолагу, в своём роде он был неплохим «хантером». Но подтвердить что вы тоже там были Валерка уже не сможет, а зуб ты мог вырвать у дохлого зверя или подобрать на дороге. Такой вариант вполне возможен. Верно?

— Верно! Но тогда скажи зачем нам нужно в твой отряд если мы такие никчёмные. Ведь ваша работа сопряжена с немалым риском, а помирать ради понтов как-то не хочется.

— Ты мне нравишься! — рассмеялся Шуть. — В карман за словом не лезешь, держишься уверенно, не наглый как некоторые.

Тритон покосился на одного из своих и тот смущённо отвёл взгляд.

— Мне сказали с вами был Кирьян. Я хорошо его знаю, скоро он будет здесь — вот и выясним говорите вы правду или просто впариваете откровенную чушь.

Они выпили ещё по стаканчику, и Макс почувствовал как начинает быстро хмелеть. А чего собственно он хотел, в желудке от голода завывают коты, а бухло на хлеб не намажешь и червячка не заморишь. Последний раз он ел ещё на чердаке птичника, да и то, пару галет, которыми поделился запасливый биолог.

— А-а-а! Вот и наш приятель! — нарушая неловкое молчание, произнёс Гришка. — Молодец какой! Не стал тянуть резину, сразу пришёл.

Макс и Димон обернулись. Столетов медленно двигался в их сторону и с подозрением поглядывал на недавних компаньонов.

Кивком поздоровавшись с Тритоном и его людьми, Кирьян сел на табурет и выжидающе уставился на «хантеров».

— Что можешь сказать об этих ребятах? — поинтересовался Шуть. — Они действительно такие крутые?

— Без них бы задачу не выполнил, — отозвался Кирьян. — «Крикуны» уничтожили практически весь отряд, тут и самые крепкие запаникуют, а эти двое ничего, сделали работу без лишних слов.

— Гранатами логово закидали?

— Нет! Забросили баллоны с газом и заблокировали выход! В тех условиях самый оптимальный вариант.

Гришка взял со стола зуб «скрелинга» и осмотрел его со всех сторон.

— Должно быть здоровая была тварь, — сказал он. — Клещами клык выломал?

— Нет! Клык застрял у меня в ноге, — отозвался Воробьёв. — Но его владелец за это поплатился головой.

— Занятно! — усмехнулся Тритон. — Ты что же подпустил мутанта так близко?

— Так получилось! — Макс протянул руку, чтобы забрать трофей. — Будь у меня побольше времени я бы завалил выродка на подходах.

— Ну что ж! Оснований не доверять Столетову у меня нет! — бросая клык на ладонь журналиста, произнёс Гришка. — Завтра часикам к девяти приходите в «третий сектор», там расположена наша штаб-квартира. Познакомлю с остальными и введу в курс дела. А сейчас я посоветовал бы сходить в баню. Предстоящая работа носит деликатный характер, и я не хочу, чтобы вы своими миазмами привлекли внимание наших голодных оппонентов.

2

Шуть дал понять, что аудиенция завершена и дальнейшее веселье должно пройти без посторонних. Макс и Кирьян это поняли без лишних намёков, а вот до Колоскова дошло не сразу, уходить он не хотел, и Воробьёву пришлось пнуть его ногой.

— Вот же жадные черти, — уже на выходе бросил он. — А я то рассчитывал пожрать…

— Двигай, давай! — процедил Макс. — Ещё ничего не решено, а ты уже в их команду записался.

Втроём они вышли на улицу, нашли неприметный уголок, и Кирьян полез за наличными чтобы расплатиться.

— По двадцать пять тысяч на брата, — сказал биолог. — Надеюсь, это окупило ваши впечатления от охоты?

— Вполне! — забирая деньги, ответил Воробьёв. — Жаль только что всё так паршиво закончилось для остальных.

— Обращайся если потребуются умелые руки, — добавил Димон. — Я хоть сейчас на «скрелингов» пойду.

— Ну уж нет! — запротестовал Столетов. — Увольте! Связываться с «крикунами» больше не хочу.

3

От радости Димон не находил себе места. Иногда он касался рукой нагрудного кармана сденьгами и, словно проверяя там они или нет, слегка похлопывал его пальцами.

— С того времени как я здесь первый раз заработал приличную сумму, — заметил он. — Всё копейки сшибал да за еду вкалывал на всяких куркулей.

Макс улыбнулся и покачал головой.

— Столько же зарабатывать мог бы и на «большой земле». Только не рискуя каждый день шкурой.

— Так-то оно так, но мне казалось что именно здесь смогу быстро подняться. Накоплю деньжат, вернусь в свою деревню. Дом построю. Женюсь.

Колосков рассмеялся и, немного помолчав, посмотрел на приятеля.

— А у тебя девушка есть!?

— Есть, но в данный момент отношения у нас заморожены. Временно не сошлись характерами.

— Бывает! А у меня с Катькой всё ровненько, хотя нрав у неё горячий, но понимаем друг друга с полуслова.

Начало смеркаться. Народу становилось всё меньше, в ночлежках зажглись огни. Макс огляделся по сторонам и с облегчением выдохнул, — подозрительные парни что наблюдали за ним исчезли.

— Пошли в баню! — неожиданно предложил Димон.

— Прямо сейчас? — удивился Макс.

— Какая собственно разница. Слышал, что сказал Гришка: вонючкам в его отряде не место.

Мысль показалась неплохой. Воробьёв уже давно ощущал чесотку во всех местах, это действовало на нервы и крепко напрягало. Он действительно соскучился по горячей воде, по шампуню и мылу.

— Ладно пошли, — согласился Макс. — Завтра времени не будет.

4

Явственно ощущался запах дыма. Может полевую кухню раскочегарили, а может ветер принёс гарь далёких пожаров. Пробуждение сопровождалось болью в покусанной ноге и нездоровым бурчанием в брюхе. Макс сморщился, разлепил глаза и порывисто смахнул со лба здоровущего таракана.

Итак наступил пятый день его пребывания в «Зоне отчуждения». А впечатление такое будто он здесь уже месяц. Столько трагических событий, столько новых знакомств…

Посещение бани оказалось своевременным. Макс ужаснулся когда увидел себя в зеркале. Тёмные круги под глазами. Четырёхдневная щетина. Замызганные волосы. Грязь под носом — и с такой немытой физиономией он бродил несколько дней. Увидели б его коллеги по работе, точно не узнали бы в нём прежнего Макса.

Воробьёв хмыкнул и медленно сел на койке.

«А ведь Тритон прав, — подумал он. — Охота на зверя работа деликатная, для мутантов крепкий человеческий запах что приглашение к трапезе».

После бани они отправились в «бюджетную» забегаловку, где от души набили животы. Такого необузданного обжорства Макс ещё не ведал: несколько раз они по очереди бегали к раздаче, хватали всё подряд, словно из голодающего края, а когда утолили первый голод. Колосков по дури купил бутылку водки, и приступ дикого обжорства разгорелся с новой силой.

— Неделю теперь жрать не буду, — прошептал Воробьёв.

Он поднялся на ноги, покосился на Димона, который лежал на койке раскрыв рот. Храпел этот тип будь здоров. Наверняка его чудовищный храп слышали даже в другом вагоне.

После попойки они вернулись в купе, и Макс показал своему приятелю видеофайлы с планшета. Но Колосков воспринял полученную информацию со стоическим спокойствием. Кадры его не впечатлили, никаких размышлений не вызвали, а единственное вопрос, который возник сводился к гипотетическому размеру вознаграждения за эти сведения.

«Просто до него ещё не дошло какой взрывоопасный материал может из этого получится, — подумал Макс. — Что ж всему своё время».

Он посмотрел на часы и присвистнул. Уже была половина девятого.

Воробьёв растолкал Димона и бесцеремонно сунул ему под нос хронометр.

— И что?.. — без задней мысли поинтересовался Колосков.

— Уже забыл!? У нас в девять встреча с парнем, который, между прочем, взял тебя на работу.

5

— «Третий сектор» туда, — одноногий бродяга неопределённо махнул рукой и, опираясь на костыль заковылял по своим делам.

— Значит за тем гаражом, — сообразил Димон. — Надо было встать пораньше. Жрать охота!..

— Серьёзно! — Макс сморщился от болезненных ощущений в пищеводе. — И куда тебе только лезет!?

— Не знаю! Бабка говорит что у меня не желудок, а бездонная бочка.

Они завернули за угол гаража и оказались перед ремонтными мастерскими. В кирпичных сооружениях когда-то ремонтировались тепловозы, теперь опустевшие цеха служили штаб-квартирами для многочисленных групп искателей наживы.

У ворот ближайшего здания, они заметили парня, которого видели накануне вместе с Тритоном. Тот сидел на завалинке и курил папиросу.

— Пошли! — потянул за рукав Макс. — Похоже чел нас дожидается.

Они подошли ближе и остановились.

— Привет! — поздоровался парень. — Вчера не познакомились. Я Кузьма!

Пожав другу другу руки, они вошли в цех и двинулись в сторону стены из металлических листов с дверью посередине. Судя по всему некогда там располагался склад запчастей, а теперь этот тёмный угол стал прибежищем «Заготовителей».

— Твой босс всегда изъясняется такими высокопарными словами? — спросил Макс.

— Только когда нужно пустить пыль в глаза, — усмехнулся Кузьма. — Слышали б вы как он матерится.

«Заготовитель» открыл дверь и вошёл первым.

Устроились «хантеры» с комфортом. Тщательно выкрашенные стены, мягкая мебель обтянутая кожей, новенькие спортивные снаряды в углу, деревянные лакированные перегородки отделяющие друг от друга спальные кластеры и уютная снабжённая всем необходимым кухонька.

В центре помещения, под блоком ртутных ламп стоял широкий стол, за которым сидели четверо.

— Молодцы! Пришли вовремя! — бросил Тритон. — Мы тут уже начали вас обсуждать.

Гришка отхлебнул из кружки и кивком указал на свободные места.

— Располагайтесь! Сейчас познакомлю с ребятами.

Тритон допил кофе, встал на ноги и вышел из-за стола.

— Кузьму вы уже знаете. Наш связист, самый молодой в отряде. Неплохой стрелок, но за ним нужен глаз да глаз, в горячке может наломать дров.

Шуть подошёл к другому компаньону и хлопнул того по плечу.

— Это дед Жорка, моя правая рука, наш патриарх. Знатный следопыт, от которого ни одна зверюга не уйдёт..

Выглядел дед Жорка колоритно: загорелое обветренное лицо, курносый, седая борода и усищи, глаза с хитрым прищуром, на голове не раз штопанная потёртая красная кепка, которая по-видимому была ему очень дорога. Ни дать ни взять донской казак, только для полного завершения образа не хватало серьги в ухе.

— А эти ребята брат и сестра Красины. Друзья не разлей вода. В своём деле профи, всегда действуют согласованно и продуктивно, иногда бьют в одну цель разом, и тогда трудно разобрать кто из них завалил зверя, потому что отверстие от пули одно.

Одинаковые с лица, коротко стриженные, они и одевались под стать друг другу. С первого взгляда так и не понять, кто из них брат, а кто сестра. Впрочем, парня выдавала едва заметная щетина на подбородке и верхней губе.

— А зовут-то их как? — не выдержал Димон.

— Тебе же сказали — Брат и Сестра, — с вызовом произнесла девушка. — Так и зови…

— Хорошо! — пожал плечами Колосков. — Только вот как бы не перепутать…

Парень хохотнул, а вот девушка злобно сверкнула глазами и прошептала пару грязных ругательств.

— Теперь можно и о деле поговорить, — поглядывая на новичков, проговорил Шуть. — Мне нужны люди способные быстро ориентироваться в обстановке. Вы временно вливаетесь в мой коллектив, но спрос будет как с постоянных членов бригады. Спуску не дам. По завершении операции каждый компаньон получит одну седьмую часть от общей прибыли.

Тритон вынул из планшета сложенную вчетверо карту и разложил её на столе.

— Наша цель Красные Бережки, город спутник Радонска. Это «сумеречная зона» куда ходят только сталкеры и опытные охотники. Для бродяг и праздного люда территория быстро превращается в место последнего упокоения, так что без серьёзной подготовки лезть туда не рекомендую. Бережки это обиталище жутких тварей, и никто не знает сколько различных видов облюбовало эту «чёрную дыру». Учёные туда не суются — слишком рискованно, ветераны стараются обходить стороной, но для жаждущих добыть артефакт лучшего места не сыскать. Только большинство из них назад не возвращается.

— И какова наша задача? — спросил Макс. — Послушать тебя так нормальному человеку и искать в том городишке нечего.

— Так это нормальному! — усмехнулся дед Жорка. — А мы-то уже давно отморозили свои головы. Вот и лезем куда вменяемым путь закрыт.

— Учёные хорошо платят за биоматериал, — сказал Шуть. — Разумеется покупка производится не легально через посредников, потому как вывоз тел неизвестной природы на «большую землю» запрещён международными соглашениями. Но знающие люди обходят подобные запреты на раз: кто-то использует контрабандистов, кто-то липовые документы, о том, что останки принадлежат кабанам из приграничных с «Зоной» районов. В общем система работает без сбоев, особенно если хорошенько подмазать лапу воякам на «Периметре». А наша задача проста: от крупного босса поступил заказ добыть «Ведьму». Эти твари обладают одной удивительной особенностью, которая делает их настоящими гипнотизёрами. По классификации Зельдовича «Ведьмы» относятся к телепатам третьего уровня со всеми вытекающими из этого последствиями. Иными словами мутанты способны воздействовать на человеческий мозг.

— Видал я этих выродков, — вставил дед. — Не успеешь прибить, сразу по башке получишь. Будто иглы в глаза втыкают. Но чем больше между вами расстояние, тем меньше воздействие.

— Прибить-то не долго, только нам нужно получить труп с неповреждённой головой, — добавил Тритон. — Самое ценное в уродах это мозг, но проблема состоит в том, что серое вещество должно быть свежим. Его нужно извлечь в течение первых четырёх минут после смерти, в противном случае гонорар мы не получим.

— Значит тварь придётся препарировать прямо на улице? — спросил Макс.

— Правильно. Попал в самую точку, — Шуть подошёл к железному шкафчику и достал из него объёмный рюкзак. — Здесь контейнер предоставленный заказчиком. По моим сведениям заполучить мозг «Ведьмы» желает одна западная фармкампания. Официальная цель благородная — разработать лекарство от старческого слабоумия, правда на этот счёт у меня существуют кое-какие сомнения, но о грустном не будем. В общем, чем быстрее мы выполним задание, тем больше получим денег. Если предоставим два экземпляра премиальные удвоятся.

— Ничего себе, — присвистнул Кузьма. — Это ж сколько мы огребём, если, к примеру, притащим три башки?

— Не гони лошадей, — хмыкнул Тритон. — Добудь хотя бы одну. Тогда и посчитаем.

Гришка немного помолчал, поставил рюкзак на место и посмотрел на компаньонов.

— Операция должна быть завершена в течение двух суток, — добавил он. — Такие условия заказчика. За это время мы должны найти гнездо «Ведьм», вычислить здоровую особь и прикончить тварь не повредив мозг.

Глава 17

1

Собрались люди Тритона оперативно. У каждого был собственный шкафчик, в котором лежало смазанное, почищенное оружие и готовый к походу рюкзак. Макса удивило, что эти рюкзаки были практически пустыми. Сразу же пришли на ум слова отца: «отправляешься на сутки — бери на неделю». Именно такая логика в местных условиях являлась самой очевидной, но люди Тритона очевидно руководствовались собственной логикой и предпочитали двигаться налегке.

«Может где-то заначка с провиантом и другими запасами, — подумал Макс. — Вот и не обременяют себя лишним грузом».

Другое дело боеприпасы. Каждый взял по подсумку, словно собирался на маленькую войну.

— Трогаемся! — скомандовал Шуть. — Дед! На тебе замки. Закрой двери на все, чтобы не получилось как в прошлый раз!

— Не боись! За мной не заржавеет! — бросил Жорка. — Это у молодых ветер в голове, вот очевидное и забывают.

Через пять минут отряд «заготовителей» вышел из ангара и направился к задворкам базы, туда где за сетчатым забором виднелись деревья лесополосы.

— Хорошо что барахлишко с собой прихватили, — сказал Димон. — А то б пришлось бежать за пожитками назад.

— Угу! — промычал Воробьёв. — Только свои манатки я всё равно бы без присмотра не оставил.

— Нашёл о чём беспокоится! Да кому нужен твой планшет?! А вот денежки за ночлежку сгорят.

Они миновали пост охраны и вышли на заросшую бурьяном железную дорогу. Когда-то здесь располагался отстойник для подвижного состава. Несколько сгоревших вагонов и вросших в землю цистерн всё ещё стояли на рельсах. В остальном типичный заброшенный людьми пустырь.

2

На путях стояли двое, и физиономии этих парней Макс хорошо знал. Он видел их вчера, за углом «Продмага», только теперь они выглядели иначе. Облачённые в чёрный камуфляж, вооружённые немецкими «Хеклерами»*, решительные и сосредоточенные. Их взгляд выражал какую-то звериную настороженность и готовность применить силу.

— Гляди! — толкнул плечом Димон. — Опять эти уроды!

Макс почувствовал как ёкнуло сердце, но это был вовсе не страх, а некое предчувствие борьбы, когда в ответ на вызов конкурента в крови повышается уровень адреналина.

Парни в чёрном стояли на шпалах, как раз на пути отряда. Тритон это заметил, но менять маршрут не стал. С демонстративным равнодушием, он медленно двигался им навстречу, а когда поравнялся, расправил плечи и буквально заставил обоих отступить за насыпь. Судя по всему бодаться с «заготовителями» эти двое не хотели. Тот что с бельмом проводил Тритона и четверых его людей злобным взглядом, а когда приблизился Макс с Колосковым мигом преградил им дорогу.

— Ты малый иди дальше! — Мужик с бельмом протянул лапищу и толкнул Колоскова. — Нам надо потолковать с твоим приятелем!

— Ну давай потолкуем! — сохраняя хладнокровие, отозвался Макс. — Иди Димон! Ничего страшного не случится!

Колосков отошёл на несколько метров, остановился и стянул с плеча ружьё. Воробьёв хорошо видел как на скулах парня заиграли желваки.

— Я тебя не знаю, — поглядывая на оппонента, заметил Макс. — И дел с тобой не имел! Что от меня нужно?

— Ну так и я тебя не знаю, — хмыкнул мужик. — У тебя есть одна вещица, которая нужна моему боссу. Отдай и разойдёмся миром.

— А если не отдам!? — Макс пренебрежительно сплюнул под ноги. — Что если и мне эта вещица нужна?

— Тогда я перегрызу тебе глотку и возьму товар сам.

Воробьёв выдавил улыбку и крепче сжал автомат.

— Подавиться не боишься!? Одно животное уже пыталось оторвать от меня кусок, только я досыта накормил его свинцом.

Чем могло закончиться это противостояние Макс хорошо понимал, но к счастью вмешался Тритон.

— Эй! Драчуны! — крикнул он. — Разошлись бы вы подобру-поздорову.

Шуть подошёл ближе и покосился на мужика с бельмом.

— Какого чёрта ты лезешь к моему человеку?! — процедил он. — Я не знаю какие у вас дела. Мне плевать. Только сейчас этот парень в моём отряде. А своими разборками ты тратишь моё драгоценное время.

— Он знает, что мне нужно. Ты со своими можешь идти дальше, а он пусть останется.

— Отвали! — в голосе Гришки появилась угроза. — Ни один урод не смеет указывать, что мне делать. Вернёмся с задания, тогда с ним и разбирайся.

Они уставились друг на друга как два непримиримых хищника. Сильные, злые, готовые к любому развитию событий.

Однако психологическое противостояние длилось недолго. Мужик с бельмом отвёл глаза и нехотя отступил в сторону. Его помощник засопел, потоптался на месте и выругавшись, отвернулся.

— Пошли! — бросил Шуть. — Мы и без того задержались, а ещё пилить и пилить.

3

Макс шёл последним и чувствовал на затылке прожигающий ненавистью взгляд. В какой-то момент он не выдержал и обернулся. Двое в чёрном стояли на шпалах и смотрели вслед.

— Встретимся ещё сволочь! — здоровяк с бельмом многозначительно провёл пальцем по шее. — Пожалеешь, что сразу не согласился!

Угрозы здоровяка Макс скорее прочитал по губам, чем услышал, но ситуация отнюдь не напрягала, а наоборот подстёгивала к новым действиям.

«Игра становится всё интереснее и интереснее, — подумал Воробьёв. — Разумеется, эти мордовороты только пешки, но платят им по-видимому хорошо, раз они готовы были ввязаться в драку с превосходящим по силе противником».

Они подошли к сетчатым воротам, возле которых стояла автодрезина. Откуда местные умельцы выкопали этот раритет оставалось только гадать, но выглядел он как самодельный автобус на стальных колёсах.

— Ну наконец-то! — из будки у ворот вышел бородатый крепыш. — Уже час дожидаюсь, а вас всё нет и нет.

Бородач поздоровался с Тритонам за руку, остальных удостоил только кивком.

— За ожидание магарыч, — сказал Шуть. — Новостей никаких не слышал?

— Ты про босяков, которые захватывают дороги? — бородатый пожал плечами и добавил. — До железки пока не добрались, иначе б меня предупредили…

— Ну раз так, значит нам ничего не угрожает! Грузитесь! — скомандовал Тритон.

4

Бородач был и машинистом и кондуктором. Прежде чем запустить агрегат, он взял с каждого по тысяче и только после этого предупредил, что во время поездки могут произойти форс-мажорные ситуации сопряжённые с риском для жизни. Разумеется за какие-либо увечья или того хуже смерть от опрокидывания под насыпь его предприятие никакой ответственности не несло.

Разгонялась дрезина медленно. Почти сразу же в салоне запахло палёной резиной и отработанным машинным маслом. Это было не самое комфортное транспортное средство: железные сиденья, прогнившие насквозь борта, треснувшие стёкла на окнах — и всё же эта развалюха давала гораздо больше преимуществ чем пеший марш-бросок к месту назначения. Макс выбрал место у окна, в конце салона, чтобы оказаться подальше от остальных. Он чувствовал потребность в одиночестве — слишком много фактов требовали осмысления, а трескотня попутчиков только мешала. Но остаться наедине с собой ему помешал Гришка. Он подсел к нему и с подозрением посмотрел на приятеля.

— Ну, выкладывай!? — сказал он.

— Что именно?

— Какие делишки у тебя с этими отморозками?

— Да собственно никаких. Просто им понадобилась одна вещь, которую я не хочу им отдавать.

— Ну-ну!

Гришка выдержал паузу и скептически улыбнулся.

— Надеюсь, не пожалеешь. Тот что с бельмом на глазу Борька Железняк, начальник охраны одного босса средней руки, — пояснил Тритон. — Военный, дослужился до капитана, потом его прихватили на каких-то махинациях и из армии попёрли. Редкостная мразь. Ходят слухи, что где-то в окрестностях у него нора с приспособлениями для пыток. Его услуги пользуются большим спросом, а доморощенные царьки эту сволочь ценят и покрывают. А горилла с поросячьими глазками его приятель Макар Тригубов. Преданный пёс, который выполняет любые приказания. Тоже из вояк. Тупой как пробка, зато за босса готов перегрызть глотку. В общем связался ты с уродами каких поискать.

— Спасибо за предупреждение, но в случае чего с ними я как-нибудь разберусь.

— А ты парень, не так прост как кажешься! — усмехнулся Шуть. — И в «Зону» заявился по доброй воле. Печёнкой чую, есть у тебя какой-то особый интерес, чтобы рисковать шкурой.

Тритон внимательно посмотрел на собеседника, потом хлопнул его по плечу и, вскочив на ноги, двинулся к бородачу.

После разговора с лидером «заготовителей» размышлять почему-то перехотелось — то ли так подействовал загадочный ландшафт за окном, то ли расслабила и настроила на иной лад тряска, которой сопровождалось движение дрезины. За окном мелькали холмы заросшие кустарником, изуродованные аномальным воздействием деревья, заполненные водой низины. Однажды внимательный взгляд выхватил одинокую птицу сидящую на сухой ветке и всё… ни единой живой твари, как будто на многие километры всё вокруг вымерло.

Вскоре к Максу присоединился Димон. Он долго пытался наладить контакт с Сестрой, но в итоге добился короткой, но импульсивной отповеди с использованием не нормативной лексики. Это остудило его пыл и несчастный простак счёл за лучшее ретироваться.

— Те двое были настроены решительно, — напомнил он. — Думал закончится хорошей дракой.

— Теперь понимаешь чем дорог мой планшет если за ним приходят такие крутые перцы?

— На твоём месте я бы его выбросил, — ответил Колосков. — Рано или поздно, они снова к тебе придут, и если поблизости не окажется готового за тебя вписаться, они просто открутят тебя башку.

— По-твоему лучше поднять лапки? — журналист покачал головой и отвернулся. — Это не по-человечески. Моя позиция простая — без боя ничего не отдавать. Сведения с планшета нужно обнародовать.

— Упёртый как я погляжу! Такие принципиальные первыми и отправляются на тот свет. Ну может за твою позицию тебе уготовано место в раю, так что хоть в этом получишь преимущество.

4

Дрезина зашипела тормозами и медленно, как городской трамвай, остановилась. Место куда привёз бородач, напоминало станцию городской электрички. Короткий перрон, бетонная коробка навеса, асфальтированный тротуар уходящий в ближайший городской квартал.

Красные Бережки являли собой типичный провинциальный городок, сплошь застроенный хрущёвками и двухэтажными коттеджами на несколько квартир. В центральной его части располагались три институтских корпуса, универмаг и здание мэрии с площадью, а на севере виднелись гигантские трубы завода и сборочные цеха.

— Сейчас одиннадцать! Если подсуетимся, то к вечеру вернёмся назад! — сказал Тритон, когда вся группа оказалась на перроне. — Главное разыскать логово и выманить ублюдков на улицу.

Он замолчал и все как по команде уставились в одну точку. Метрах в десяти от рельсов стоял армейский «Урал»: на двери изображение черепа с крестами на глазницах, чехлы на фарах, крытый чёрным брезентом кузов.

Ещё в дрезине Макс ощутил неприятный всепроникающий запах, но только теперь понял откуда он шёл. У колёс грузовика лежали несколько пластиковых мешков, в которых чётко распознавались очертания человеческих тел.

— Сколько сегодня!? — послышался вопрос бородача.

— Парочка бродяг и сталкеры Сени Абрикоса, — в поле видимости показался мужик с респиратором на лице. — Вся группа в аномалии легла. Четверо пережаренных жмуров, включая самого Сеню.

Волоча очередной мешок, из фургона выбрались ещё двое: долговязый верзила и крепыш в вязанной шапочке. Оба в защитных масках, брезентовых робах и фартуках из дерматина. Матерясь почём зря, они дотащили свою ношу до перрона и опустили на асфальт.

— Тяжёлый гад! — процедил долговязый. — Не люблю таких. От тела одни запчасти, а весит что твой боров!

— Да-а! Крепкий был мужик! Погоди, кажется забыли клешню.

Крепыш побежал к «Уралу», прытко запрыгнул в кузов грузовика и тут же выскочил назад, держа навесу обычный пакет какие дают в продуктовых магазинах.

Макс почувствовал как к горлу подкатывает ком, когда увидел торчащие из пакета изуродованные огнём пальцы. На одном из них всё ещё болталось обручальное кольцо.

— Мортусы! — пояснил Шуть. — Никогда без работы не сидят. Но парням не позавидуешь. Чтобы достать жмурика иногда лезут даже в аномалию. А такие рисковые ошибаются только раз, сделал неверный шаг и присоединился к весёлой компании молчунов.

— И кто оплачивает вызов погребальной команды? — спросил Воробьёв.

— Сам-то не догадался? — усмехнулся Тритон. — Кормом подножным живут…

— Хочешь сказать мародерством!?

— Не пропадать же добру. А сталкеры, брат, иногда бывают очень зажиточными. Спёкся, к примеру, вот такой абрикос, а у него на поясе свинцовый контейнер с камушком. И ценой этот камушек с хорошую тачку. Разве что дурак не позарится? Вот только рисковать шкурой и лезть за останками в пекло никто не станет, а эти лезут и заодно важную для народа работу выполняют.

Макс поёжился и покачал головой: — Как-то не по-людски это! Потрошить карманы мертвецов и наживаться на чужой смерти.

— Считай, что это добровольный гробовой взнос. Если б не мортусы и их пристрастие копаться в карманах жмуриков, вся «Зона» была бы завалена трупами.

Долговязый мортус расстегнул на мешке молнию и сунул туда пакет с оторванной рукой. Золотого кольца на пальце уже не было.

— Ну так что!? Грузить или нет! — воскликнул крепыш в шапочке. — Обрыдло в этих дерюгах всё утро торчать, жарища-то какая! Скоро сами окочуримся!

— Грузи! — разрешил бородач. — Только постелите что-нибудь. Они у вас вон как текут. Салон весь провоняют.

— Ё-моё! Мы что в труповозке ехали? — воскликнул Димон.

— Такова жизнь! — ответил дед Жорка. — Все мы путешествуем в одном вагоне. Сегодня как пассажиры, а завтра грузом двести.

5

Перрон остался позади. Первый, на правах ветерана дорог, шёл Дед Жорка. За ним двигались Брат и Сестра, Кузьма с Димоном, и Макс. Компанию ему составил Тритон, который шагал параллельно и с интересом поглядывал на своего приятеля.

— Чего загрустил!? — наконец не выдержал Гришка. — Так трупешники впечатлили?

— Да, нет! Просто задумался.

— Мортусы считаются неприкасаемыми, — заметил Шуть. — Даже отъявленные отморозки не посмеют их тронуть. Табу… И знаешь почему?

— Ну, почему!

— Потому что все боятся остаться безымянными. Многие верят, что если человек умрет в «Зоне» и его тело останется не погребённым, то на много перерождений вперёд он испортит свою карму. А некоторые боятся, что однажды оживут, станут «нежитью» и будут болтаться по этим землям до скончания времён. Чтобы подобного избежать и нужны эти ребята. Они позаботятся об останках, сохранят имя, быть может свяжутся с родными и те заберут своих мертвецов. Чушь конечно полная и всё же без подобной мифологии, жить в этих краях было бы сложно.

Походным шагом они прошли около километра и остановились возле автобусной остановке. Солнце уже пекло нещадно. В придорожном бурьяне стрекотали кузнечики, прохладный ветерок приятно обдувал кожу.

— Настало время распределить роли! — сказал Шуть. — Пейте воду, жуйте шоколад, кому надо по нужде ищите кусты. Времени потом на это не будет.

Тритон хлебнул из фляги и посмотрел вдаль.

— Двигаться будем с востока на запад, — добавил он. — Сейчас ветер нам в лицо, поможет запутать след, если какая напасть.

— Я бы так не сказал, — отпарировал дед Жорка. — «Ведьмы» не только рылом чуют, у них чуйка ещё вот здесь…

Старый охотник многозначительно похлопал себя по лбу.

— Ну так просвети нас, — невозмутимо предложил Тритон. — Только тебе одному доводилось иметь дело с этими тварями.

— Ладно! — пожал плечами старик. — Если один на один, то человек с этой сволочью справится завсегда. Не каждая «ведьма» способна помутить разум. Свинтить настройку способны только самые матёрые, да и то не на долго. А вот если тварей будет несколько — вот тогда берегись. Они прикрывают друг друга, точно так же как мы своих во время боя. По природе мутанты людоеды, и охота на людей для них привычное дело. Если выбрали жертву, то будут преследовать её до конца. Рассказывали мне, что одного приятели эти выродки неделю пасли, типчику даже бегством пришлось спасаться, но и тогда бедолаге не удалось уйти. Твари настигли его у самой базы и разделали лучше чем мясник тушу свиньи. Так-то ребята. Так-то.

* компактный немецкий пистолет-пулемёт Хеклер и Кох МР-7

Глава 18

1

— Теперь расскажи как выйти на их след, — попросил Тритон. — Слышал, у знатоков на этот счёт существуют свои инструкции…

— Определить, что местность облюбовали «ведьмы» не так-то просто, — заметил Дед Жорка. — Твари хорошо шифруются и в свои норы проникают скрытно, но кое-какие приметы всё же существуют. Они оставляют слабенький уксусный запах. Постепенно он конечно рассеивается, но если вы его почувствуете, значит несколько минут назад в этом месте шарилась «ведьма». Смотрите на стволы деревьев — уроды любят оставлять метки на коре, таким образом они предупреждают конкурентов, что «поляна» занята. Высматривайте клочки чёрной шерсти на кустарнике, заборах, подвальных лазах. И конечно ищите пауков…

— Пауков!? — удивился Макс.

— Точно! Кое-кто утверждает, что у них с «ведьмами» симбиоз. Мутантов докучают паразиты, и членистоногим они по вкусу. Если наткнётесь на сплошные паучьи сети, есть вероятность что где-то рядом логово.

— Разделимся на две группы! — сказал Тритон. — Кузьма и Димон пойдут со мной, а Макс, Сестра и Брат с Дедом Жоркой. Кто первый наткнётся на следы звякнет остальным.

— Здесь зона нестабильного приёма, — отозвался старик. — А у нас плохонькие рации, боюсь не докричимся.

— Тогда каждая группа будет действовать локально в зависимости от обстановки. Не мне тебя учить.

— Только вот контейнер у нас один, — хмыкнул дед. — Его как делить будем?

— Ладно, ладно! Не слишком-то распаляйся. Охоту начнём, когда соберётся вся группа. Понятно?

— Понятно. Как же не понять.

Направление было одно, только двигаться по нему решили по разным улицам. Конечной точкой Шуть определил городскую площадь.

— Километра три отсюда, — заметил старик. — Непросто будет прочесать столько дворов и пустырей.

— Времени у нас до темноты, — отозвался Гришка. — Если не обнаружим следы, решение задачи придётся перенести на утро.

Они разошлись в разные стороны, но какое-то время Макс мог наблюдать как по соседней улице медленно двигается вторая группа. Потом люди Тритона скрылись за посеревшими от времени пятиэтажками.

2

Чтобы спастись от зноя, они укрылись под аркой-проходом, которая вела в типичный для советского градостроительства двор-колодец. Благословенная прохлада мгновенно расслабила, и двигаться больше не хотелось. Здесь пахло прелой листвой, пылью и горелой бумагой, но неприятные запахи нисколько не смущали, а лишь навевали грустные мысли. Больше пяти часов они рыскали по улицам города, практически не общались, обходили подозрительные места, где по мнению Деда Жорки могли найти выход электромагнитные аномалии.

«Посмотреть бы на такую аномалию, — подумал Воробьёв. — Вот только как оторваться от этих ребят, чтобы за своеволие сразу же не получить по шее».

За ним постоянно следила Сестра: то ли она чувствовала, что от такого типа можно ждать любого фортеля, то ли он просто ей приглянулся. Второй вариант импонировал больше.

Как бы не хотелось нарушить предписания сурового ветерана и уйти в самоволку, Воробьёв решил на этот раз не рисковать.

— Думается, к ночи не управимся, — смахивая со лба пот, произнёс старик. — Сделано с гулькин нос, а дворов и подвалов без числа.

— И как быть? — спросил Брат. — Не выполним условие — заказ уплывёт к конкурентам.

— Одна надежда на Гришку, — пожал плечами дед. — Он парень везучий, не чета нам.

Макс обернулся и, заметив остов вросшего в асфальт «жигулёнка», навострился к нему. Отсюда хорошо был виден двор. Заросший бурьяном и порослью, с сухими давно погибшими вязами и несколькими проржавевшими насквозь автомобилями у стен дома. Посреди двора колыхалось и перекатывалось сизое марево, в котором с определённой амплитудой вспыхивали крошечные едва различимые молнии.

— Аномалия что ли? — спросил Воробьёв.

— Она самая, — подтвердил старик. — Из самых недр прёт по железным жилам, кабелям, канализационным трубам.

— А если подойти ближе?

Макс выжал наивную улыбку и покосился на деда.

— Ну, подойди! Только следи за фоном. Как только начнёт потрескивать электричество на одежде, тормози и медленно дрейфуй назад.

Соблюдая предельную осторожность Макс прошёл несколько метров и ощутил лёгкие вибрации, которыми наполняла воздух электромагнитная аномалия. Эти пульсации усиливались с каждым шагом, а когда до бурлящего эпицентра осталось метров десять в руках начал дрожать автомат. Его притягивало к очагу излучения словно гигантским магнитом, и отпусти он его, то сила притяжения мигом забросила бы его в самое чрево, откуда его никто бы уже не достал.

— Ну, что? Впечатляет?

Не услышав как подошёл Дед Жорка, Макс вздрогнул.

— Вот попади туда живое существо и конец, — почти на ухо прошептал старик. — Это со стороны там пшикают беленькие искорки, а сунешься ненароком, таким разрядом долбанёт, что и дух вышибет и всю воду из тела выпарит.

Воробьёв посмотрел на ветерана, потом на клокочущий вихрь впереди. В его центре чужеродным явлением болтался и перекатывался старый потёртый футбольный мяч.

3

— А артефакт можно в такой найти? — спросил Макс.

— Запросто! — кивнул дед. — Вот только достать его невозможно. Человеку туда нельзя — это форменное самоубийство, механическое приспособление быстро превратиться в электрический проводник, который мигом прикончит своего оператора, а роботизированные комплексы спекаются на раз, были уже такие умельцы, которые пытались вытаскивать артефакты с помощью роботов, но оказалось слишком накладно. Робот хорош только для химической и огненной аномалии да и то не всегда. К тому же для обнаружения камушков требуется детектор реагирующий на весь спектр разночастотных излучений, а такие в промышленных масштабах не производятся. Зато мозговитые самоделкины за бешеные деньги клепают всевозможные сканеры и сонары, вот только допустимая погрешность у них такова, что можно и ошибиться. Полезет, допустим, сталкер в аномалию, а там фонящая консервная банка. Как в лотереи, только проигрышем может стать потерянное здоровье, а то и жизнь.

Наблюдая за миниатюрными молниями, они постояли ещё несколько минут, потом Дед Жорка дёрнул подопечного за рукав и кивнул в сторону остальных.

— Вот если б ночью поглядеть, — бросил он. — Глаз не оторвать. Что новогодняя гирлянда. Правда ночью я бы на эти улицы ни за какие коврижки не вылез.

Сидеть в подворотне долго они не стали. Вскоре на связь вышел Тритон и сообщил неутешительную новость — группа нарвалась на стаю собак и пришлось полтора часа отсиживаться в разрушенном доме. Стрелять Гришка запретил, дабы не привлекать более серьёзную нечисть, зато им пришлось израсходовать практически все «вонючие» бомбы — самодельные боеприпасы содержащие химические вещества с крайне резким запахом. Когда одичавшие собаки убрались, они продолжили поиски «ведьм», но с большим опозданием, что полностью нарушило планы.

— Как только начнёт смеркаться, собираемся возле «убежища», — сообщил старик. — Гришка сказал нет смысла рисковать и затягивать допоздна. Продолжим поиск с утра, со свежими силами, глядишь и выправим график.

— Убежище!? — переспросил Макс.

— Ну а ты как хотел? — воскликнула Сестра. — Сунулись бы мы в Бережки, не будь у нас надёжной норы. Только полный идиот станет ночевать в спальном мешке возле костра.

— Верно! Городские джунгли ошибок не прощает, — согласился дед Жорка. — Здесь обретаются твари, которым «ведьмы» и в подмётки не годятся.

4

Теперь было понятно, почему в мешках «заготовителей» пусто. С прагматизмом деловых людей они использовали собственное преимущество и обустроили в городе перевалочный пункт, обеспечивающий им и ночлег и пропитание. Риск, что убежище обнаружат посторонние люди минимальный — желающих бродить в Бережках кот наплакал, а для зверья их заначки наверняка не досягаемы.

В этот день до городской площади добраться так и не удалось. Несколько раз старик останавливал группу и заставлял падать на землю. Кого видели его намётанные глаза, Воробьёв так и не узнал, но по настороженности которую выражали напряжённые мышцы лица ветерана, он мог судить что тревога не напрасна. В такие моменты до слуха доносились отрывистые тоскливые вопли приглушённые дальним расстоянием. Макс не сомневался, что кричало какое-то неведомое существо и старался понять, где оно прячется. Но эта задача так и осталась не разрешённой. То ли не хватало зоркости, то ли опыта следопыта, который замечал больше чем остальные.

Наконец они вышли к троллейбусному депо и Дед Жорка скомандовал отбой.

— Туда не пойдём, — сказал он. — Слишком большое пространство да и мест потайных много. Вчетвером не справимся.

Территория депо была огорожена забором из плит, поверху натянута колючка. С того места, где находился отряд можно было рассмотреть десятка два проржавевших насквозь вагонов и ремонтные мастерские занимавшие значительную по площади часть.

— Поворачиваем оглобли! — приказал дед. — А завтра утречком всей артелью сюда и нагрянем.

5

Теперь двигаться пришлось в противоположную от контрольной точки сторону. Возвращались с ощущением неудовлетворённости, и даже Макс проникся моментом и чувствовал какую-то неловкость, словно от него самого зависело качество выполнения работ.

Впрочем, результативность задания его волновала слабо. Больше всего хотелось собственными глазами увидеть «ведьму» и понять как с заданием справятся «заготовители». Всё так же не давала покоя информация, которую он обнаружил на планшете и это будоражило воображение не меньше чем зловещие мутанты. Но от этой интеллектуальной карусели вскоре начало гудеть в голове, и Макс решил отвлечься бессмысленным созерцанием окружающих «красот».

— Вот соберу деньжат, тоже стану из аномалий камушки таскать! — обращаясь к Максу, неожиданно произнёс Брат. — Один чел выудил из «гравитационного котла» артефакт, стоимостью в лям…

— Серьёзно! — улыбнулся Макс. — Что-то не верится…

— Уж поверь! Я лично с ним разговаривал. На «Станции» он проводит тренинги как стать настоящим сталкером. Я был несколько раз. Умный мужик, всё рассказал как есть.

— Тренинги!? — рассмеялся дед. — И сколько ж ты отвалил за пару уроков?

— Десятку отдал. А что?

— А то что у тебя у самого вместо головы камушек. На таких вот как ты дундуках он лям и скопил.

Услышав издевательский смех Сестры, Брат раздражённо засопел и покосился на Макса.

— Ничего они не понимают, — пробурчал он. — Я ведь думаю о перспективах на будущее. Хочу заработать настоящие деньги, что плохого? Ну пару лет ещё погоняю зверьё, а что потом? Нарвусь на какую-нибудь сволочь, эта сволочь располосует глотку и поминай как звали. Кучка праха в камышах и никаких почестей.

— Ишь как заговорил? — влез дед Жорка. — Почестей он захотел. А ты что же военный? Или может учёный? Чего ж не учился? Вольной жизни захотелось, вот и кушай теперь.

— Они завидуют, — ухмыляясь прошептал на ухо Брат. — Думают я совсем тупой.

Несколько минут шли молча.

— А как в «Зону» со своей сестрой попал? — спросил Макс.

— По глупости! — отозвался Брат. — Жили в провинции, как многие трудились за копейки, а потом один знакомый рассказал, где можно хорошо заработать. Вот мы сюда и пригнали! Уже как два года живём. Поначалу было непросто, а потом прибились к Гришке и стало хорошо.

— И не тянет назад?

— Меня нет! Привык! А вот сестра хочет убраться, но думаю меня она не бросит, я ведь младшенький, на несколько минут отстал. Материнский инстинкт, так сказать.

6

Дед привёл к пятиэтажке выходящей фасадом на широкую улицу. Гришка со своими уже ждал, но отыскать их за поваленными деревьями удалось не сразу.

— Чего так зашхерились!? — поинтересовался старик. — Ещё бы в будке «Союзпечати» засаду устроили.

— Забубнил старик!? Ох, забубнил! — беззлобно отозвался Шуть. — Ну не сподобились сегодня тварь изловить, поймаем завтра.

— Стоящее что-нибудь видел? — подойдя к Максу, спросил Димон.

— Ничего кроме электромагнитной аномалии.

— А мы, прикинь какая ирония, опять от каких-то собакоголовых отбивались. — Димон с улыбкой продемонстрировал свезённую до крови ладонь. — Когда по водостоку карабкался за острый край зацепился.

— Заходите в подъезд, — бросил Тритон. — А я тут вокруг следы замету.

Дед Жорка открыл входную дверь и, сунувшись внутрь, прислушался.

— Чисто! — сказал он. — Ни запаха постороннего, ни шумов.

Заметал следы Шуть старым как мир способом — махоркой. Для тварей полагающихся на нюх это вполне годилось, другой вопрос двуногие, ведь помимо мутантов по городу могли рыскать искатели лёгкой наживы. Впрочем, огневая мощь семи стволов вполне могла остудить пыл даже самых настырных.

Убежищем служила стандартная трёшка на пятом этаже. Рядом располагалась пожарная лестница на крышу, что в случае необходимости обеспечивало быструю эвакуацию через соседний подъезд. А на площадке стоял старомодный платяной шкаф, опрокинув который можно было заблокировать подъём по лестнице.

«Всё продумали, черти! — улыбнулся Макс. — Вот таких запасливых и продуманных фортуна уважает».

Кроме стола и холодильника мебели в квартире не было. Очевидно, в полевых условиях люди Тритона проявляли стойкий аскетизм и довольствовались малым. В большой комнате располагалась спальня: три матраца лежали у одной стены, ещё три у другой. А кухня, как и надлежало, служила для хранения припасов и приготовления пищи. Окна были практически полностью закрыты фанерными листами, только поверху остались узкие щели-амбразуры, которые можно было легко прикрыть деревянными заслонками.

Всюду пыль, клочья паутины и следы свойственной временному убежищу неряшливости. На столе Макс заметил остатки трапезы, которые за время отсутствия хозяев окаменели и почернели, а в углу, у мойки батарею бутылок.

— Давненько здесь не делалась генеральная уборка, — ухмыльнулся Воробьёв. — Так и свои мутанты скоро заведутся. Разве нет?

— Любишь чистоту? Вперёд! — отпарировала Сестра. — Кое-кто считает, что уборкой должны заниматься женщины. Я так не считаю.

— В последний раз мы были здесь полгода назад, — сказал Кузьма. — Так же всемером. И задание у нас было похожее…

— Вас было семеро? — переспросил Макс. — А куда подевались двое других?

— Да, известно куда, — отозвался Дед Жорка. — В нашем деле убыль личного состава происходит только в одном случае — в случае смерти. Парни погибли пару недель назад, когда наш отряд нарвался на каких-то отморозков. Гришку вон ранили в руку, а двое преставились. Снайпер-подлюга лупил. Прямиком в глаз сучонок метил, тут без шансов

Воробьёв поёжился и покосился на Димона.

— И часто у вас обновляется состав?

— Я с Гришкой уже пять лет какзнаком, — сказал дед. — Пожалуй, я единственный кто остался от прежнего состава. Остальных забрала «Зона».

Пришёл Тритон. Он сразу же навострился на кухню откуда минуту спустя принёс картонную коробку с едой.

— Здесь мы потребляем только консервы, — пояснил он. — Нельзя чтобы мутанты и всякое отребье заметили нашу нору. Дым виден издалека да и запах от готовящейся снеди тоже «фанит» на километр.

Шуть вытащил из коробки несколько бутылок водки, остальное просто высыпал на середину стола.

— Скромно, но питательно, — пояснил он. — Мясо с кашей, консервированная кукуруза и бухло, чтобы развеять грусть тоску.

Ели молча. Но по мере того как пустели бутылки начали развязываться языки, и всех потянуло к непринуждённым беседам. Между тем на улице стало темнеть, и Тритон включил фонарь подвешенный к крючку от люстры.

Атмосфера в комнате стала намного уютнее, и Макс почувствовал как уходит напряжение и усталость. Прихватив стаканчик с водкой и банку с тушёнкой, он устроился в углу и с удовольствием растянулся на матраце.

Глава 19

1

Макс не заметил как задремал, а когда проснулся то понял, что большинство его компаньонов уже мирно дрыхнут. Только Гришка да Кузьма всё ещё добивали последнюю бутылку.

Воробьёв встал на ноги и подошёл к столу.

— Что? Не спится!? — поинтересовался Шуть. — Бывает. В этом мире всё ненормально. Даже привычки меняются.

— Ты в общем о Земле или конкретно об этом городе? — уточнил Макс.

— Конкретно о «Зоне», — поправился Гришка. — Когда впервые сюда попадаешь, не можешь понять то ли это всё тебе снится, то ли в самом деле существует такое место.

— Знакомое ощущение, — согласился Воробьёв. — Но я надеюсь, что оно исчезнет, когда я вернусь на «большую землю».

Кузьма оторвался от стены и, шатаясь побрёл к освободившемуся матрацу.

— Только с возвращением не затягивай, иначе потом не сможешь. Я ведь тоже вначале думал, что на экскурсию, как турист смотаюсь, наберусь впечатлений и снова к унылой реальности, но как видишь прошло шесть лет, а я всё ещё здесь.

— Со мной такого не будет, — категорично ответил Макс. — А с тягой к острым ощущениям я как-нибудь справлюсь.

— Ну-ну! — Тритон поставил пустую бутылку под стол, глотнул из стаканчика и покосился на приятеля. — Хочешь покажу тебе кое-что?

— Давай! — пожал плечами Макс.

Шуть разыскал свой рюкзак и достал из него дерматиновый мешочек с ремешком.

— Пошли на кухню, здесь слишком светло.

2

Тритон устроился на подоконнике, развязал мешочек и достал из него предмет напоминающий средних размеров картофелину.

— Знаешь что это? — задал риторический вопрос Гришка.

— Корнеплод?

— Сам ты корнеплод! Это артефакт!

— С виду обыкновенная речная галька, — засомневался Макс. — На куче щебня у дома подобрал?

— Если продать такую гальку хватит, чтобы купить навороченный игровой комп да ещё останется на полгода безбедной жизни.

Воробьёв пожал плечами, забрал у Гришки «картофелину» и повертел её в руке.

— И что в нём такого уникального? Слышал все артефакты обладают какими-нибудь необычными свойствами, большинство радиоактивны от того держать их лучше в свинцовых контейнерах или подальше от тела.

— Этот нейтральный, но по своим свойствам даст фору любому камушку. Единственный в своём роде. Настоящий «экзот».

Шуть забрал артефакт, загадочно улыбнулся и тут же стукнул им о подоконник.

Раздался звонкий, словно от удара по керамической плитке звук. А затем Макс увидел как «картофелина» начала источать рассеянное желтоватое сияние. Гришка зажал камушек большим и указательным пальцами и выставил его перед собой.

— Гляди, что будет дальше!

С каждой секундой сияние артефакта становилось интенсивнее. А потом, будто накопив энергии, внутри зажглось крошеное пульсирующее солнце. Цвет сияния менялся от янтарно-жёлтого до белого, иногда от мерцающего ядра отрывались миниатюрные протуберанцы, и корона «солнца» окрашивалась изумрудно-зелёным светом. Зрелище завораживало, и Макс не мог оторвать глаз от этой безумной игры красок внутри полупрозрачного камня. Но вскоре сияние стало ослабевать, и несколько раз вспыхнув оранжевым, крошечное солнце пленённое кристаллами погасло.

— Потрясает? — поинтересовался Тритон.

— Невероятно потрясает! — прошептал Макс. — Откуда он у тебя?

— Я назвал его «Глазом эльфа». Классное название, верно? — Гришка погладил свою драгоценность пальцами и спрятал в мешочек. — Случайно нашёл, когда бродил по «Оврагам». Есть такая зона километра на три южнее Радонска. Так вот не споткнись я о корягу и не стукнись по артефакту зубами в жизни никогда б никто эту штуку не нашёл. Когда растянулся на земле да ещё резцами о твёрдое чиркнул показалось, что искры изо рта посыпались. Ну, думаю, всё потерял Гриня свою голливудскую улыбку. Потом очухался, потрогал — нет зубы на месте. Тогда что ж так вспыхнуло? Пошарил вокруг — одни булыжники, а потом смотрю среди галек лежит и мерцает голыш. Тут-то я и сообразил что «Зона» мне таким образом решила подарочек сделать. Позднее я носил этот артефакт доморощенным специалистам. Они проверили его на радиоактивное излучение, прощупали спектрографом — оказалось камень излучает только фотоны. При ударе о твёрдую поверхность возникает пьезоэффект, и кристаллики кварца внутри начинают флюоресцировать. Яркость света зависит от силы удара, но слишком лихо бить я никогда не пробовал. Беспокоюсь, как бы не раскрошился.

— Не боишься, что у тебя его свистнут?

— Конечно есть опасения, но я показываю его только тем, кто заслуживает доверия.

— Значит, я заслужил?

— Поверь, я чувствую людей, — без хвастовства заявил Шуть. — Люди с гнильцой мгновенно раскрывают свою суть, а ты чистый как лист белой бумаги. Как дед Жорка, Брат и Сестра.

Они посидели минуту молча, потом Тритон добавил: — Наверное, подсказывает «Зона»… Я многое от неё узнаю. Только не воспринимай эти слова как исповедь двинутого. Просто в этом оторванном от «большой земли» мире интуиция становится главным чувством, и ты быстро учишься её слушать. Правда не все являются способными учениками, многие глушат эти космические флюиды своими амбициями, жадностью, жестокостью. Им уже не помочь, потому что они не знают меры.

— И что по твоему такое «Зона»? — поинтересовался Макс.

— Провокационный вопрос, — хмыкнул Тритон. — Думаешь сейчас начну размышлять про всевозможные чудеса, философствовать на тему параллельной реальности, которая пересеклась с нашей…

Шуть посмотрел Воробьёву в глаза и рассмеялся.

— У меня нет однозначного ответа да собственно его ни у кого нет. Но я знаю одно — «Зона» это уникальный мир, который временно локализовался на этой территории.

— Почему временно?

— Потому что «Зона» находится в постоянном развитии и её разрастание это только вопрос времени. Каждый год она отвоёвывает у «большой земли» небольшую её часть. Живущие за пределами «Периметра» это расползание не замечают, да и кто знает про «Зону»? Для большинства обывателей это дикая территория сродни амазонской сельве или африканской Калахари. Далеко, неправдоподобно, скучно.

— Но ты ведь образованный человек, у тебя должно быть объяснение тому что здесь происходит.

— Я по натуре фаталист и считаю что «Зона» это предвидение нашего будущего. Рано или поздно вся Земля станет одной большой «Зоной».

— Печальная перспектива, — улыбнулся Макс. — И что же, никак нельзя остановить её расширение?

— Если бы подобное было возможно люди давно это сделали бы, — категорично заявил Тритон. — Попытки решить проблему силой неоднократно предпринимались. Радиоактивные ураганы стимулировали рождение мутантов, они стали проникать за «Периметр» и решено было зачистить территорию ковровыми бомбардировками. Но после первых ударов произошло такое колоссальное возмущение «Зоны», что заинтересованные лица пришли в ужас. Чудовищный ураган понёс ядовитую пыль на запад, туда где принимались решения. Отрава могла накрыть десятки крупнейших городов с миллионами жителей. Представляешь в какой панике были на тот момент причастные к этой акции лица? Кое-кто должно быть молился, чтобы буря улеглась, и она действительно улеглась. «Зона» неожиданно остыла и замерла. Несколько лет её не трогали. Она потихоньку двигалась вперёд, но и только. На сотню другую метров в год — разве это дистанция? Но прошло ещё несколько лет и аппетит «Зоны» вырос. Она резко скакнула на десяток километров, и идея уничтожить её раз и навсегда снова стала преобладать над здравым смыслом. Теперь решили подготовиться основательно: подключили учёных с различной специализацией, подготовили спецвойска, продумали план действий боевой авиации. Как и задумано было операция началась в день «Ч», и что же в итоге? Десант состоящий из трёх тысяч солдат погиб за двое суток. Удалось спасти пару сотен, да и те были в таком состоянии, что немногие из них вернулись к нормальной жизни. Стоило бомбардировщикам пересечь «Периметр» как все самолёты начали падать один за другим: пропадала связь и начисто вырубалась вся авионика. Сбросить не удалось ни одной бомбы. Экипажи вертушек и БМП заживо сгорали в своих машинах. Даже те кто координировал операцию, находясь на границе с «Зоной» получали серьёзные баротравмы, словно какая-то сила точечно воздействовала на их организмы. Вот тогда до многих и дошло, что «Зона» всегда отвечает и её лучше не трогать. Разумеется находились горячие головы, которые предпринимали попытки решить задачу радикально, но все их потуги заканчивались плачевно. Наконец, лидеры заинтересованных стран договорились оставить «Зону» в покое, оградить её настоящим «периметром» из рвов и заборов, выставить охранение на кордонах и сделать вид, что ничего не происходит. Иногда здесь появляются мониторинговые группы, проникают украдкой, словно нелегалы, быстренько производят замеры, берут пробы и сваливают. Спутники над «Зоной» слепнут, дроны падают ещё на подлёте, — единственный способ получить информацию с мест событий это агенты завербованные из местных. Они-то и являются основными поставщиками сведений. Вот такие дела, брат.

Они минуту постояли молча, потом Тритон дёрнул приятеля за рукав и кивнул на потолок.

— Пошли! Покажу ещё кое-что!

Компаньоны вышли из квартиры, и Гришка сразу же запрыгнул на железную лестницу ведущую на чердак.

— Сам убедишься, что «Зона» это уникальный симбионт явлений, который существует по своим правилам и принципам.

Они выбрались на крышу, и Макс почувствовал лёгкое головокружение. То ли так опьянил прохладный ночной воздух, то ли вид необычайно ясного неба, на котором отчётливо виднелся край Млечного пути, но первым возникшим желанием было поскорее за что-нибудь схватиться. Воробьёв жадно потянул носом и огляделся вокруг. Картина и в самом деле завораживала своей потусторонней нереальностью. На севере над тёмным горизонтом полыхали синевато-белые зарницы ионизирующей атмосферы. А на западе несмотря на поздний час всё ещё проступало кроваво-красное зарево от зашедшего солнца.

«Жаль нельзя это великолепие запечатлеть, — подумал Макс. — А россказням начинающего репортёра никто не поверит».

Между тем на улицах города разворачивалось своё светопреставление: в непроглядной темени мерцали одиночные очаги аномалий. Затерянные среди домов, они излучали инфернальный зеленовато-жёлтый свет, который пульсировал, отражался от стен и фонтанировал шаровыми молниями стремительно уходящими в высь.

— Где бы подобное ещё увидел? — проговорил Гришка. — Наши предки называли такие точки местом силы. Жрецы и шаманы устраивали рядом с ними капища и проводили таинственные обряды. Кто умел черпали энергию прямиком из очагов, заряжались жизненной маной, чтобы путешествовать между мирами, обретали дар предвидения, в общем выходили на прямой контакт с матушкой-землёй. Только сила таких мест была на порядок ниже. По крайней мере она не убивала чародея мгновенно.

Шуть насторожился, осторожно подкрался к краю крыши и, пригнувшись поманил Макса к себе.

— Ни слова! — прошептал он.

Стараясь двигаться бесшумно, Воробьёв на карачках подполз к Тритону и уставился в точку, которую он указал.

В призрачном свете звёзд падавшем на улицу, Макс сразу же рассмотрел медленно двигающуюся тень. Какое-то существо осторожно перемещалось вдоль дома расположенного напротив. Иногда оно останавливалось и сверкая белками глаз оглядывалось по сторонам. Воробьёв решил было, что это человек, но впечатление развеялось, когда он заметил, невероятно вытянутую затылочную часть головы создания. Антропоморфный по внешнему виду, этот образчик местной фауны, потрясал отточенной звериной грацией. Двигался легко пружинистой походкой, длинные передние конечности раскачивались в такт движениям ног.

— Что это? — едва слышно спросил Макс.

— Я назвал его «Лешаком», — отозвался Гришка. — Люблю за ним наблюдать. Удивительный экземпляр.

Мутант замер и, выждав пару минут осторожно выбрался на середину дороги.

Теперь журналист смог разглядеть его более подробно. Он и в самом деле напоминал человека, только очень тощего и высокого. Блестящая, сероватая, начисто лишённая волосяного покрова кожа, на голове гребень рассекающий темя пополам, выступающая нижняя челюсть с тупыми торчащими резцами, приплюснутый, морщинистый нос и спрятанные под надбровными дугами внимательные глаза.

— Знатный выродок, верно? — поинтересовался Шуть. — До сих пор не знаю насколько он опасен.

«Лешак» начал активно рыскать мордой, и обоим наблюдателям пришлось как можно ниже пригнуться к рубероиду крыши. Несмотря на большую дистанцию, Макс чувствовал себя неуютно, ведь мутант мог их заметить. Правда, уверенности не было, что он перейдёт в атаку и полезет наверх по стене дома, и всё же автомат под рукой сейчас бы не помешал…

— Смотри, что будет дальше! — зашептал Гришка.

Выродок встал над канализационным люкам, чуть пригнулся и начал трястись, словно по нему пропустили ток. А потом Макс увидел, мутное, едва различимое сияние, которое стало обволакивать глянцевое тело «Лешака».

— Настоящий вампир, — улыбнулся Тритон. — Сосёт энергию из слабенькой аномалии под коллектором. Умел бы я так, то больше на жратву не тратился бы.

3

В раздумьях от увиденного они вернулись в квартиру. Шуть запер входную дверь и молча направился к матрацам.

— Надо поспать, — сказал он. — Уже два часа ночи, а подъём в пять. И без того затянули с отдыхом.

Без лишних церемоний, он отодвинул Кузьму в сторонку и, немного поворочавшись, устроился на его месте.

Разумеется, для Воробьёва места не нашлось и пришлось довольствоваться пыльным углом на кухне. Впрочем, его это вполне устраивало. Просторно, никто не храпит, рядом окно с разломанным понизу щитом. Отсюда открывался превосходный вид на ночной город, и некоторое время журналист задумчиво смотрел на тёмные громады домов. Картину дикости и заброшенности иногда нарушали сполохи аномалий, но никаких живых существ он нигде не обнаружил, хотя безмерно этого желал.

«Может «Зону» создал вселенский разум, чтобы устроить полигон для экспериментов? — подумал он. — А мы только статисты, которым уготована роль участников в этих экспериментах?».

Мысль позабавила, но одновременно и заставила призадуматься. События последних дней, планшет с видеофайлами, не расшифрованная пока аббревиатура, рассказы Тритона — всё это представляло один хитро запутанный клубок фактов, распутать который он пока не мог.

— Рано или поздно всё сложится в ясную картинку, — проговорил он. — Нужен только толчок, и все кусочки пазла встанут на свои места. Уверен.

4

Показалось, что только закрыл глаза. А потом его отключившееся сознание всколыхнул звон посуды, и Макс очнулся.

— Жарче вчерашнего будет! — донёсся из-за стены голос Деда Жорки. — На небе ни облачка. Надо бы водичкой запастись.

Воробьёв потянулся и приглушённо вскрикнул от боли в затёкшей спине. Он так и заснул сидя в углу, приткнувшись правой лопаткой к трубе отопительного радиатора. Через дырку в щите уже пробивался рассеянный свет, но солнце ещё не взошло.

Макс встал на ноги и поплёлся в гостиную. Его компаньоны уже вовсю жрали консервы.

— Сейчас начало шестого! — бросил Гришка. — В шесть мы должны быть на улице.

Свежий как огурец, Тритон покосился на журналиста и криво улыбнулся. По-видимому видок у Макса был ещё тот.

Дед Жорка молча протянул алюминиевую кружку с холодным кофе и открытую банку тушёнки.

— Снова будем работать двумя группами? — спросил Брат.

— Не целесообразно. На этот раз нужно держаться ближе друг к другу, — отозвался Шуть. — Печёнкой чую «ведьмы» где-то поблизости.

— Откуда такая уверенность? — хмыкнул дед.

— Мне приснился хороший сон, — радостно отозвался Гришка. — Впервые за долгое время меня не сожрали.

Глава 20

1

К троллейбусному депо они добрались за полчаса. Едва показавшись над горизонтом солнце уже начало припекать, и Макс загривком ощутил насколько жарким оно может быть в утренние часы. Двигались молча. Помалкивал даже Димон, хотя его постоянно подмывало поделиться с Максом впечатлениями прошедшего дня. Он подкашливал, кряхтел, но терпел. Шуть решил разделить людей, таким образом, чтобы как можно быстрее обшарить не только территорию депо, но и примыкавший к нему жилой квартал, где ещё накануне Дед Жорка заметил воздуховоды какого-то подземного сооружения. Это могла быть парковка, бомбоубежище или подвалы расположенного поблизости магазина.

— Контейнер понесёшь ты! — обращаясь к старику, сказал Гришка. — Брат и Макс двигайте вдоль стены в восточном направлении, я с Кузьмой и Сестрой пойду через депо, а Дед Жорка и Димон обойдут троллейбусный парк и выйдут к магазину с запада.

— Тоже мне Чапай! — хмыкнул старик. — Не вышла бы нам боком такая стратегия. Сам говорил не будем делится!

— Ничего, ничего! Это нормальная стратегия! Мы все будем в пределах видимости, — отпарировал Тритон. — Главное отыскать нору, а потом уж решим как выманить из неё мутанта.

Воробьёв не видел в предстоящем задании никаких сложностей, потому не испытывал ни страха ни опасений за исход дела. Да и в целом поимка мутанта теперь представлялась каким-то занятным приключением по сравнению с уничтожением «скрелингов», где приходилось по настоящему рисковать жизнью. Ну телепаты, ну людоеды?

— И что это за работёнка такая — из мозгов дохлых тварей лекарство делать? — спросил Брат, когда оба завернули за угол депо.

— Работа за которую платят большие деньги, но для этого надо быть спецом своего дела, — ответил Макс. — Кто-то, но не мы, хорошо нагреет на этом лапы. Может и награду получит за достижения в медицине.

— Вот же суки! Мы тут шкурой рискуем, а нам бросят как собакам лишь бы с голодухи не сдохли.

Брат шёл первым, но о конспирации даже не думал. Продираясь сквозь колючий бурьян, парень постоянно ругался, и Максу стало казаться, что он делает это намеренно.

«Должно быть не с той ноги встал. Вот и раздражён!» — решил Воробьёв.

— Завалить бы троих, — сказал вдруг Брат. — Слышал, что Гришка болтал: чем больше мозгов доставим, тем выше процент премии.

— Он не так сказал, — начиная злится на безалаберность приятеля, бросил Макс. — Он сказал получим в двойном размере если принесём два образца.

— А какая разница!? — Брат повернулся к собеседнику и пожал плечами. — Главное что получим…

Впереди показалась облезлая хрущёвка имевшая п-образную форму, заросший порослью двор с беседкой и узкая полоска потрескавшегося асфальта ведущая к дому.

— Проверим!? — спросил Брат.

— Проверим! — согласился Макс.

Они уставились друг на друга и начали как оглашенные смеяться.

2

Макс поймал себя на мысли, что постоянно смотрит в одну точку. Он не видел в этом ничего странного, но никак не мог сообразить, что именно удерживает взгляд. Впереди только статичные объекты и ни одной примечательной вещи, на которую бы стоило обратить внимание.

Солнечный свет стал ярче, теперь он обволакивал со всех сторон и напоминал тёплую воду, в которой ему было очень уютно. Ощущение этой невероятной лёгкости вызвало непроизвольную улыбку, и Макс тихонечко рассмеялся. Своего голоса он не узнал. Пару минут назад он почувствовал звон ушах, и все окружающие звуки внезапно стали громкими. Чириканье воробьёв на колючках акации, стрекотание кузнечиков и даже шелест травы теперь воспринимались по особому остро, но это не вызывало болезненных ощущений, а напротив доставляло какое-то эстетическое удовольствие, словно он наконец избавился от всех второстепенных шумов, которые всё это время мешали.

«Чертовщина какая-то, — подумал он. — Может вчера переутомился, вот разум и шалит?».

Вскоре до него дошло, что шедший впереди Брат куда-то пропал. Его исчезновения он даже не заметил, а ведь провернуть подобный фокус на открытом пространстве было просто невозможно.

Воробьёв равнодушно пожал плечами и, мгновенно позабыв про напарника, медленно пошёл к видневшейся вдали беседке.

Он не мог объяснить почему нужно идти именно туда, но какая-то сила магнитом тянула к этому месту и начисто лишала права выбора.

— Почему бы нет!? — прошептал Макс. — Что плохого случится если я немного передохну с теми парнями.

Сомнений не было, в беседке сидели и играли в домино какие-то люди. Облачённые в простую одежду, такую же в какой ходил он сам на «большой земле», они непринуждённо разговаривали и смеялись.

Макс ясно ощутил запах готовящегося фаршированного перца, жадно потянул носом и огляделся по сторонам. Как-то незаметно преобразился и двор, и «хрущёвка». От заброшенности и бесхозности не осталось и следа. Выкрашенные цветом беж стены дома, чистый асфальт, ухоженные палисадники с кустами сирени, аккуратненькие лавочки перед подъездами, кошка задремавшая на капоте красной «копейки», две бабушки обсуждающие какую-то Люську, толстый мужик за рулём четыреста двенадцатого «Москвича», женщина зовущая Ваньку, молодая мамаша с коляской, несколько оболтусов в школьной форме, выдирающие из дневника страницу, чуть поддатый сантехник и множество других персонажей и деталей, которые перенеслись из какой-то неведомой локации.

— Эй! Максимка! Так и будешь стоять на солнцепёке!? — послышался знакомый голос.

Воробьёв резко повернул голову и увидел своего деда, который сидел в беседке с двумя приятелями.

— Дедуля! — прошептал Воробьёв.

Дед умер когда Максу было шесть. Помнил он его плохо, и только благодаря фотографиям из семейного альбома образ пращура не стёрся окончательно.

— Видишь как получается. Живём себе живём, а не думаем, что счастье-то оно не через неделю и даже не завтра, а сегодня складывается, когда все живы и здоровы. Кажется, в последний раз мы с тобой виделись тоже летом. Жаркое было лето, — сказал дед. — Всегда что-то случается в последний раз, только мы этого не можем предвидеть. Жаль что смерть не всем даёт возможность попрощаться как следует. Нагрянула и поминай как звали.

— Деда! — протянул Макс. — Ты что же теперь тут живёшь? А чем занимаешься!?

— Да тем же чем всегда. На дачу езжу, по вечерам, вот с приятелями в домино играю.

— Давай, Степаныч! Клади костяшку, — бросил мужик сидевший напротив. — А то общество уже заждалось.

Воробьёв покосился на мужика и с удивлением отметил, что не в состоянии сфокусироваться на его лице. Оно расплывалось, мгновенно превращаясь в большое смазанное пятно.

— Сам-то как здесь очутился? — поинтересовался дед.

Макс неопределённо пожал плечами и попытался вспомнить куда шёл. Память начисто отказывалась давать подсказки, словно кто-то поставил непреодолимый психологический барьер. Он не мог сосредоточится и даже связать несколько слов в подобие логического суждения. Это был самый настоящий паралич воли. Стараясь расшевелить уснувший разум он так и стоял столбом, пока откуда-то издалека ветер не принёс треск автоматного выстрела. От дискомфорта в ушах Макс сморщился и начал озираться по сторонам. В следующее мгновение у самого уха просвистела пуля, что заставило буквально пригнуться к земле.

— Чёрт! — выпалил Воробьёв.

Краем глаза он заметил бегущую со стороны депо Сестру.

— Кретин! Уйди с линии огня! — вскидывая автомат, крикнула она.

Перед глазами потемнело, и идиллическое наваждение развеялось окончательно. Он стоял возле разрушенной беседки, вокруг бурьян, впереди облезлая, грязная пятиэтажка и, вросшие в землю остовы нескольких легковушек. Голова гудела как после перепоя. Он рефлекторно схватился за уши, пошатнулся и вдруг увидел как что-то тёмное зашевелилась у него под ногами.

Безобразная тварь размером с бабуина сидела на земле и крепко держалась за его правую ногу. Огромные злые глаза с узкими зрачками, вместо носа два отверстия, усеянная зубами пасть и раздувшийся зоб-мешок под нижней челюстью. Тело покрывала чёрная слипшаяся шерсть, а с головы свисали длинные чёрные патлы, в которых копошились бледные, жирные личинки. Разбрызгивая слюну, «ведьма» зашипела и порывисто выпростала когтистую лапу, которая мгновенно располосовала и прочную армейскую ткань, и кожу на ноге.

— Ах, ты падла! — Макс отпрыгнул в сторону и, не удержавшись на ногах опрокинулся на спину.

Стараясь напугать недруга, тварь сделала резкий выпад и тут же бросилась наутёк. Макс торопливо вскочил на ноги, стащил с плеча автомат и вдруг увидел Брата. Тот сидел на лавочке, под прохудившейся крышей беседки. Тело сотрясали конвульсии, и было очевидно, что минуты парня сочтены: изо рта шла пена, зубы стучали как кастаньеты, выпученные глаза налились кровью, которая буквально струилась из-под век. На нём, как паразит переросток, висела злобная кудлатая тварь. Обхватив парня задними лапами и вцепившись в его плечо левой передней, «ведьма» проворно выуживала из пролома в затылке отвратные кровавые сгустки. Длинный чёрный язык существа непрерывно скользил по окровавленному рылу, а водянистые глаза то и дело закрывала поволока от получаемого в трапезе удовольствия.

— С-с-сука! — зашипел Макс.

Дрожащими руками он стащил с плеча автомат и наставил на «ведьму». Существо яростно зашипело и, брызнув кровавой слюной, рыкнуло. Угрожающе выбросив свободную лапу, тварь грозно завыла, и это стало спусковым механизмом, заставившем Макса нажать на крючок. Первые пули ушли в «молоко», но грохот выстрелов заставил «ведьму» бросить свою жертву и дать дёру.

Следующей очередью журналист полоснул по задним лапам и спине. Пули сшибли мутанта и, извиваясь словно змея, выродок забился в конвульсиях. В разные стороны полетели комья грязи, пучки вырванной с корнем травы, палки. Вид агонизирующей твари, вызвал у Макса приступ тошноты и на мгновение он растерялся, стараясь подавить неконтролируемый рефлекс.

Из-за спины донёсся топот армейских ботинок. Подбежала Сестра. Она крепко приложила Воробьёва по хребту, отпихнула в сторону, потом кинулась к Брату и, увидев что с ним стало, в отчаянии завопила.

— Мать твою! Мрази! Мрази!

Словно разъярённая фурия девушка бросилась за первой «ведьмой», которая успела отдалиться метров на двадцать. Воробьёв отлично понимал, к чему это может привести, потому что за первой особью наутёк бросились ещё две, прятавшиеся до последнего момента в кустарнике. По-видимому именно они прикрывали своих товарок и воздействовали на разум, но отступление могло быть только тактическим приёмом, позволяющим заманить очередную жертву в ловушку.

— Только не в голову! — донёсся крик Тритона. — Не в голову, прошу!

Выпучив глаза Гришка мчался не разбирая дороги. Переваливаясь как селезень, далеко позади бежал Дед Жорка с контейнером, а Димон и Кузьма только-только высунулись из-за угла и, не понимая что происходит, медленно брели в сторону «хрущёвки».

— Что же это такое было? — прошептал Макс.

Несколько раз встряхнув головой, он посмотрел на Брата и увидел, что несчастный перестал трястись и затих. Какая сила уберегла от страшной участи Воробьёв не знал, но ощущение неотвратимости, неизбежной расплаты за беспечность пробудили в нём животный ужас, ведь на месте Брата мог оказаться он сам.

Подоспел Тритон. Покосившись на Макса, он бросился было к Брату, но заметив что помочь уже нельзя побежал следом за девушкой.

— Её надо остановить! — крикнул он. — Нельзя допустить чтобы она поддалась эмоциям и полезла в нору.

Макс жадно втянул воздух, крепче сжал автомат и бросился за Гришкой. В голове трещало, ноги были как ватные да и руки тряслись, словно у пьянчужки и всё же поставленная Тритоном задача мобилизовала и вернула к реальности. Постепенно страх ушёл. Осталось только чувство опустошённости и уныния.

Шуть поравнялся с раненным мутантом и выстрелом в спину его добил. На всё ушла секунда, ему даже не пришлось останавливаться настолько отточенными были действия.

— Надо было предвидеть такой расклад! — бросил он за спину. — Слышал, что «ведьмы» способны помутить рассудок, но до конца не верил. Ты как?

— Во рту гнусное послевкусие, — проговорил Макс. — Как будто стружки железной нажрался.

Они не видели куда побежала Сестра, но через минуту до слуха донёсся одиночный выстрел, который мгновенно обоих сориентировал.

— Проклятье! Только бы она не полезла в нору, — повторил Шуть.

Пробежав через двор, они выскочили на парковку перед магазином, за которым виднелись несколько бетонных коробов-воздухозаборников.

— Туда! — кивнул Гришка. — Похоже именно про эти трубы говорил Дед.

3

Брызги свежей крови вели к выложенной из кирпича будке приткнувшейся к стене магазина. Металлическая дверь была распахнута, но открыла её по-видимому Сестра, потому что на земле валялись обломки замка разбитого пулей.

— Гляди! — Тритон указал стволом автомата на рваную дыру в нижней части двери. — «Ведьмы» прогрызли, чтобы лазать в подвал. Человек в такую не протиснется.

Шуть тяжело вздохнул и покосился на Макса.

— Нам придётся туда спуститься, — проговорил он. — Они прикончат Сестру если станем тормозить. Со мной?

Макс утвердительно кивнул.

— Тогда двинули! — Шуть включил фонарь и начал спускаться вниз.

Шли молча. Подвал оказался глубоким, сырым и грязным. Сомнений не было — в этой дыре постоянно обитала крупная популяция животных, которым была абсолютно чужда чистоплотность.

Чем дальше оба уходили от выхода тем хуже пахло. К запаху нечистот примешивался тошнотворный смрад от разложения и неприятный заставляющий проглатывать слюну запах уксуса.

На стенах, потолке и ржавых водопроводных трубах висела паутина, в которой копошились крупные отливающие свинцом пауки. Вероятно когда-то здесь размещался склад продовольственного магазина. У стен всё ещё стояли подгнившие поддоны и ящики.

— Следи за тылом! — прошептал на ухо Гришка.

Ощущение, что за ними наблюдают не оставляло ни на минуту. Максу постоянно приходилось озираться. В свете фонаря любая тень приобретала черты лютого врага, и несколько раз он порывался нажать на спусковой крючок. Останавливала только выдержка и отличная реакция.

— Проклятый лабиринт! — прошептал Шуть. — Ты хоть запомнил откуда пришли?

Воробьёв кашлянул и неопределённо пожал плечами.

— Вот так люди и гибнут не за грош, — выдавливая кислую улыбку, добавил Тритон. — Я тоже ни черта не запомнил…

Подвал имел какую-то хитроумную конфигурацию: коридорчики, отделённые перегородками кластеры, переходные туннели и бесконечные двери в морозильные камеры и подсобки.

Вскоре они добрались до развилки. Гришка посветил вокруг и, заметив капли крови на пыльном полу, толкнул Макса локтем.

— Чувствуешь сквозняк?

Затхлый холодок поступал в эту часть подвала волнами. То замирая, то усиливаясь он доносил запахи мазута и уксуса.

— Из правого туннеля тянет, — сказал Воробьёв. — Да и следы на полу в той стороне гораздо заметнее…

До слуха донеслась ритмичная дробь автоматной очереди. Приглушённая расстоянием, с нотками эха, которое могло родиться только в замкнутом, но огромном по протяжённости пространстве, эта дробь показалась отчаянным призывом о помощи.

Гришка отодвинул компаньона в сторонку и, выставив автомат, осторожно вошёл в правый туннель. Даже сейчас он не готов был уступать кому-либо право лидерства.

Шагов через десять они вышли к низкому дверному проёму, за которым виднелась уходящая вниз бетонная лестница. Тяжёлая железная дверь была распахнута, рядом на стене, как подсказка висела на скобе перчатка Сестры.

— Видел когда-нибудь такие подвалы? — оборачиваясь поинтересовался Тритон.

— Вероятно бомбоубежище на случай войны.

— Согласен! Умели у нас когда-то маскировать секретные объекты. Ни одна вражина не додумается, что под подвалом магазина может располагаться ещё один подвал.

Шуть подобрался к проёму и посветил фонарём. Лестница круто уходила вниз метров на десять, где предсказуемо заканчивалась ещё одним проходом в зловещую темень.

— Гляди! — Гришка направил луч на узкую площадку у ног. — Вот так они и разделываются с не прошенными гостями.

На бетоне, источая удушливый смрад, лежали десятки мёртвых крыс с откушенными головами.

Глава 21

1

Тритон перешагнул через крысиные трупы и осторожно пошёл вниз. Свет от его фонаря судорожно плясал на облезлых стенах выдавая волнение и тревогу, но этому парню нельзя было отказать в какой-то безрассудной храбрости — с таким хоть в разведку хоть в преисподнюю.

Выждав секунду Макс двинулся следом — он хорошо помнил про необходимость сохранять дистанцию в узких проходах. Всё-таки занятия с инструктором по стрельбе даром не прошли. Парень побывал в горячих точках и знал о чём говорит.

Из проёма тянуло промозглостью и холодом. Слышалось как в чёрной пустоте завывает ветер и струится по бетонным желобам сточная вода. Ветер донёс до слуха приглушённый задавленный вскрик, и на этом всё.

— Чё-ё-ёрт! — протянул Тритон. — Неужели опоздали?

Он рывком бросился в проём и, выставив автомат тут же прижался к стене.

Воробьёв прошмыгнул следом и, припав на колено, замер в паре шагов от приятеля, готовый открыть огонь в любую минуту. Его фонарь доставал метров на десять, свет был желтоватым и рассеянным.

— Когда последний раз батареи менял? — спросил Шуть.

— Не менял с тех пор как купил.

— Запомни на будущее — фонарь должен быть исправен на все сто. Не экономь на батареях, иначе в критический момент он тебя подведёт.

Гришка посветил вокруг. Без сомнения это был железнодорожный туннель. Ширококолейное полотно проходило по центру, вдоль стен с обеих сторон тянулись бетонные пешеходные дорожки. Кто и когда его построил определить было сложно, но судя по потёкам на стенах за его сохранностью не следили уже несколько десятилетий. На округлом потолке висели ржавые плафоны и провисшие, заросшие мхами и паутиной жгуты силовых кабелей.

— Напоминает ветку метрополитена, — прошептал Макс. — Строили основательно, на века.

— Только вот про подземку в этих местах никто никогда не слышал, — отозвался Шуть. — Если её и строили, то не для смертных.

Он направил фонарь в противоположную сторону и тихонько присвистнул, — луч ушёл в непроглядную темень, высветив короткий участок рельсов со шпалами.

— На несколько километров тянется, — добавил Тритон. — К Радонску уж точно.

Где-то впереди звякнуло железо. Это мигом вернуло к действительности, и оба сочли за лучшее заткнуться. Прикрывая друг друга они медленно двинулись на звук. Он будоражил воображение, пробуждал первобытные страхи и заставлял закипать в крови адреналин: должно быть нечто подобное испытывали далёкие предки, когда с копьями и дубинами входили в глубокие пещеры. Звук стал отчётливым и чересчур гулким. Максу вдруг показалось, что так должна звенеть пустая алюминиевая фляга, соприкасающаяся с железными костылями на шпалах. Догадка вызвала неприятное щемящее чувство и чтобы отогнать скверные предчувствия Воробьёв до хруста в суставах сжал автомат.

— Гляди! — Свет Гришкиного фонаря выхватил громоздкий железный короб стоящий на рельсах. — Никак вагон?

Пузатый как сейф, напоминающий морозильник с узкими окошками триплексами, он стоял у небольшого перрона заваленного истлевшими ящиками и тюками со стекловатой. Краска цвета хаки, которой некогда был окрашен вагон, местами облезла, кое-где виднелись обрамлённые ржавчиной дыры в обшивке. И всё же под коростой из окислов Макс сумел разглядеть остатки надписи, от вида которой ёкнуло сердце. Среди пятен плесени он разглядел аббревиатуру «ЛПР» нанесённую белой краской через трафарет.

Подчиняясь первому порыву он обогнал Гришку и приткнулся к боковине вагона, чтобы понять можно ли в него проникнуть.

— Ты что?! — рыкнул Тритон. — Вернись, мать твою, на позицию!

Воробьёв с трудом подавил желание заглянуть в окошко и попятился к напарнику. Он и сам понял, что погорячился поддавшись соблазну.

— Никогда так не делай, — едва сдерживая злость, процедил Гришка.

Они прошли по над вагоном до его конца. Остановились и замерли. Темень впереди скрывала источники звуков, но уже сейчас было понятно, что в глубинах туннеля кто-то прячется.

2

Боль пришла внезапно. Словно кто-то с размаху двинул обухом по затылку. Гришка вскрикнул и от неожиданности выронил автомат. В следующее мгновение он схватился за голову и протяжно завыл. Похожие ощущения испытал и Воробьёв, но в отличие от напарника для него она оказалась не такой обезоруживающей.

Он схватил фонарь, который выронил Гришка и направил его в темноту. Сомнений не было «ведьмы» пытались проделать с людьми тот же фокус, что и возле беседки, только теперь их воздействие носило более разрушительный характер. Никаких иллюзий и галлюцинаций только прямое воздействие на ЦНС. Боль накатывала волнами, и казалось, что от этих сокрушительных пульсаций мозг вот-вот взорвётся.

Сдерживая крик, журналист поднял руку с автоматом на уровень головы и прикрываясь им словно щитом сделал несколько шагов.

— Суки! Ублюдки! — хриплым от напряжения голосом, выругался он. — Сжечь вас! Всех сжечь!

Электрический свет полоснул по нескольким ближайшим тварям и яркость луча напугала их заставив стремительно ретировались в темноту. Впрочем через секунду в поле видимости показались ещё три, которые будто ошпаренные визжали и метались из стороны в сторону. Пространство за ними буквально кишело от чёрных косматых тел. Среди низкорослых Макс отчётливо разглядел настоящих великанов, которых отличала неповоротливость и отсутствие шерсти на безобразных оплывших от жира тушах. Эти выродки двигались медленно и практически не реагировали на свет. Крупные глаза покрывала какая-то отвратная муть под которой не было и намёка на зрачки.

«Слепые как кроты!» — мелькнула мысль. У него вдруг возникло подозрение, что наибольшей гипнотической силой обладают именно эти «ведьмы», а слепота и неповоротливость только результат приличного возраста превратившего их в доминантных особей. Их обхаживали, оберегали и кормили — именно для этого у молодняка были мешки-зобы в которых твари приносили своим королям пищу.

Макс попытался направить автомат в сторону стаи, но с ужасом понял, что не в состоянии пошевелить руками. Не слушались ноги, даже глаза, которые он не мог отвести от надвигающейся своры мутантов.

Одна из здоровущих тварей, рыкнула и словно танк на поле боя выдвинулась вперёд. С собачьей преданностью скуля и повизгивая прихвостни мигом расступились в стороны и начали скакать на месте, словно предвкушающее поживу стадо макак.

Стиснув зубы от бессилия Воробьёв мог только наблюдать. Разум очистился от второстепенных мыслей — остался только животный страх и безысходность. Пучеглазый здоровяк волочил за собой Сестру и, висевшая на её поясе фляга, постоянно цеплялась за рельсы. Из разорванного горла несчастной струями вытекала кровь, её глаза остекленели, а кожа стала такой же белой как у её брата в момент смерти. Удерживая за ногу, «ведьма» рывками подтягивала мёртвое тело всякий раз когда камуфляжная куртка цеплялась за торчащие из шпал костыли.

«Неужели так и суждено сдохнуть в этой дыре? — подумал Макс. — Стать безымянной жертвой голодных, вшивых ублюдков?»

И вдруг монотонность создаваемого зверьём фона нарушил пронзительный перезвон телефонного звонка. Чужеродным явлением, отголоском из привычного светлого мира он ворвался в этот жуткий виварий, внеся в ряды «ведьм» суматоху и панику. Задаваться вопросом как пробился на глубину подземки сигнал сотовой связи не было ни времени ни желания. Воробьёв почувствовал, что сила пси воздействия ослабла. Рука рефлекторно схватила телефон, палец скользнул по сенсорному экрану.

— Максим! Почему ты не берешь трубку? — донёсся голос матери. — Я несколько дней не могу дозвониться… Что-нибудь случилось?

— Мам, всё в порядке, — едва ворочая языком, проговорил Воробьёв. — Я перезвоню! Обязательно перезвоню!

Гипнотическая хватка ослабла окончательно, и Макс тут же вскинул автомат. Не сдерживая ярости, подчинившись жажде разрушения он безжалостно опустошил магазин АК в визжащую от бешенства и злобы стаю мутантов. А когда эффект достиг максимума и свора разбежалась по щелям, он бросился к Гришке. Тот всё ещё корчился, ползая на карачках по грязному сырому щебню.

Стеная от боли, он пытался встать на ноги, но всякий раз падал на колени и буквально тыкался лицом в пол. Не мудрено, что от этих сумбурных телодвижений, его физиономия была вся в кровоподтёках.

— Вставай! — зашипел Воробьёв, хватая компаньона за шиворот. — Сейчас гады очухаются и снова начнётся свистопляска.

— Не могу! — прохрипел Тритон. — Брось меня и вали пока не поздно!

Макс схватил Гришкин автомат, закинул себе за спину его рюкзак. Если с вещичками было ясно, то с напарником всё оказалось гораздо сложнее. Парень весил под сотню и несмотря на все попытки ни в какую не хотел идти на своих двоих. Кое-какему удалось протащить «заготовителя» по над вагоном, потом ещё метров десять по рельсам в сторону выхода, но на этом запал истощился и пришлось основательно сбавить темп. Дыхание перехватывало, от напряжения глаза лезли на лоб, сердце готово было выскочить из груди,

— Тебе не помешало бы сбросить килограммов двадцать, — задыхаясь, рыкнул Макс. — Нажрал массу консервами, а мне таскай.

Шуть вяло хмыкнул и цепляясь за плечо Макса, наконец начал ему помогать, медленно но уверенно перебирая ногами.

— Так-то лучше, — прошептал журналист. — Нам бы вскарабкаться по лестнице, а там уже не далеко до солнышка. Как же я хочу на солнышко…

Через пару минут они добрались до ступеней. Нарастающей волной из-за спины стало доноситься завывание разъярённой своры — твари не дали форы и слишком быстро пришли в себя.

— Догонят — порвут на ремешки! — прошептал Гришка. — Сними с моей разгрузки гранаты. Бросишь если сядут на хребет.

Макс послушно забрал боеприпасы и сунул гранаты в карман.

Они выбрались по лестнице в подвал магазина и попытались запереть за собой дверь, но задача оказалась невыполнимой — задвижка намертво приржавела к поверхности металла. Краем глаза журналист заметил как внизу, у входа в подземку мелькнула кудлатая башка. «Ведьма» только проверила, так и не решившись в одиночку бросаться в атаку. По-видимому тварь ждала пока подтянуться остальные.

— Бросишь гранату, когда полезут по ступеням, — приказал Шуть. — Это задаст им жару… Пусть знают суки, что с человеком шутки плохи.

Ждать долго не пришлось. Тесня и мешая друг другу, десяток мутантов устремились вверх по ступеням. Макс автоматически выдернул чеку и швырнул гранату вниз.

3

Рвануло так, что дверь сорвало с петель и вышибло наружу. Они успели отбежать метров на десять, и всё равно от грохота заложило в ушах. В подвал выскочил чудом уцелевший мутант, которого Макс тут же застрелил.

— Мы основательно разворошили это осиное гнездо, — проговорил Тритон. — Сколько их там было полсотни, сотня? Граната надолго их не остановит…

— Есть ещё одна! — выдавливая улыбку, подбодрил Макс. — На крайняк шмальну из твоей пушки. Ты ж не против?

Дорогу назад Воробьёв нашёл без труда, хотя поначалу у него и возникли некоторые сомнения относительно направления. Когда впереди забрезжил дневной свет от сердца отлегло и это придало сил. Помогая Гришке, он плечом вытолкал его наружу.

На улице уже ждали Димон и Кузьма. Они слабо представляли из какой передряги только что выкарабкались Макс и Тритон, потому не сразу поняли, зачем Воробьёв с такой торопливостью подпирает дрыном металлическую дверь.

— А где Сестра? — не выдержал Димон.

— Закройте дыру, черти! — падая на землю, закричал Шуть.

Истеричный вопль предводителя подействовал как холодный душ. Оба бросились швырять под дверь всякий хлам. Кузьма приволок покрышку от грузовика, Димон накидал досок и подтащил несколько бордюров. Всё что можно было использовать для возведения баррикады было собрано за минуту и брошено под дверь. Мусорная куча должна была сдержать первый натиск, но рассчитывать на то, что мутанты не прорвутся через завал или не выберутся через какой-то иной лаз не приходилось.

— Надо убираться пока не хлебнули лиха! — бледный как смерть, Тритон встал на ноги и поплёлся в сторону Деда Жорки, который возился со своим контейнером в некотором отдалении.

— Что с Сестрой-то? — повторил вопрос Колосков.

— «Ведьмы» убили, — прошептал Макс. — Гришка сказал мы им задали жару. Не мы, а скорее они нам…

Кузьма услужливо подхватил из рук журналиста автоматы, а Димон обернулся к баррикаде и, насторожившись, прислушался.

— Слышали?

Из недр подвала доносилось яростное, пробирающее до костей завывание.

4

На лице Деда Жорки читалась плохо скрываемая озабоченность. Сомнений не было — он знал гораздо больше, чем считал нужным рассказать и для него ещё ничего не закончилось.

— Ох беда, беда! — проговорил он. — Двоих потеряли. Это ж надо брат и сестра в один день преставились.

— Не трави душу, — процедил Шуть. — Тошно, аж выть хочется.

Внимание привлекли окровавленные руки старика. На земле лежал охотничий нож, да и сам контейнер предоставленный заказчиком тоже был вымазан кровью.

Макс покосился на лежавший в стороне труп мутанта и заметил, что у него отсутствует голова с частью позвоночника.

— Как положено сделал? — обращаясь к старику, поинтересовался Гришка.

— По-другому не умею, — буркнул дед. — Получат учёные свой мозг. Получат!

— Тогда валим отсюда! Только Брата надо забрать. Не хочу чтобы его сожрали животные.

Дед затолкал контейнер в огромный вещь-мешок затянул ремешки и тут же в сердцах на него плюнул.

— Будь они не ладны эти мозги, — прошептал он.

5

Мертвеца завернули в куртки, замотали скотчем и изолентой, превратив в человекообразный куль. Дед Жорка отыскал широкую доску и, положив на нее труп, Димон и Кузьма поволокли свою тяжкую ношу к «убежищу». Макс и Тритон шли последними, они постоянно оборачивались и следили за окружающей обстановкой, готовые в любое мгновение открыть огонь.

Страх, что их застигнут врасплох не оставлял до тех пор пока отряд не добрался до пятиэтажки.

— Может зря волновались! — предположил Макс. — И эти выродки не так умны?

Никто не преследовал, не ощущалось и присутствия лазутчиков. Возможно «ведьмы» успокоились или забились в нору, чтобы зализать раны, ведь от людей им тоже досталось по полной.

— Надо похоронить Красина, — бросил старик. — Этому хоть повезло. Будет могилка, а вот его сестре…

Уже второй раз за последние несколько дней Воробьёв участвовал в похоронах товарища и это настраивало на скверный лад. Ему вдруг стало казаться, что какая-то сила намеренно испытывает его на прочность: испытывает выносливость, силу воли, психологическую устойчивость и готовит к чему-то более страшному. Везде где он оказывался гибли люди и это не могло не вызывать подозрений. В мистику Макс конечно не верил, как не верил в потустороннюю реальность или инфернальных созданий с вредоносными намерениями, но в происходивших событиях ощущалась некая закономерность, отрицать которую он уже так просто не мог.

«Глупости всё это, — бодрясь, подумал он. — Всему найдётся логическое объяснение, надо только как следует покопаться».

Лишь поработав до пота лопатой ему удалось отогнать навязчивые мысли. Могилу для Брата выкопали на противоположной от хрущёвки стороне, на узкой полосе газона протянувшегося вдоль тротуара. Свою лепту внесли все, даже Гришка, которому физические нагрузки давались сейчас не просто. Насыпали курганчик, установили памятную доску, чтобы люди не забыли кто под ней лежит. Постояли немного и без лишних слов двинулись к «убежищу».

— Что было-то в том подвале? — спросил Димон. — Я увидел только твою спину, хотел двинуть следом, но старикан гад притормозил. Дескать ему нужны помощники, а Тритон и сам справится.

Макс посмотрел на приятеля и нахмурил для приличия брови.

— В самом деле хочешь знать?

— Конечно! Мы ж с тобой напарники, значит не должно быть никаких секретов.

— В логове «ведьм» я нашёл вагон с надписью «ЛПР».

Глава 22

1

Гришка рухнул на матрац и болезненно сморщился.

— Мозги эти сволочи сносят на раз, — процедил он. — Башка болит, аж зубы ломит. Таблетку бы какую…

Дед Жорка сунул руку в рюкзак и, вынув аптечку, бросил её предводителю.

— Может рванём отсюда, — предложил он. — Времени-то с гулькин нос. Туда-сюда и конец суткам, а заказчик выдвинул конкретные условия от соблюдения которых зависит размер гонорара.

— Чего встревожился? — отозвался Гришка. — Дрезина «бородатого» ушла. Будет только завтра. А пешком часов шесть и то если по прямой и без отдыха. Всё равно не поспеем к сроку. Третий час уже.

— Эх! За невыполнение условий точно заплатят меньше, — бросил Кузьма. — Говорил себе: не загадывай, так нет же запланировал как дурак на что деньги потрачу.

— Нас тоже стало меньше, — пробурчал Тритон. — Вот и компенсируем часть прибыли за счёт выбывших.

Макс уселся рядом с Гришкой и, отстегнув от автомата магазин, начал снаряжать его боеприпасами.

— Спасибо! — неожиданно сказал Шуть. — Если б не ты я из логова тварей уже не выбрался бы.

— Не мне спасибо, а моей матери!

— Значит, приеду как-нибудь в гости и низко поклонюсь твоей матушке в ноги.

— Приезжай! Угостишься фирменными пирогами с капустой.

Они немного помолчали.

— До сих пор не могу понять, как туда пробился сигнал, — произнёс Воробьёв. — Может где-то внизу стоит какой-нибудь ретранслятор или экраны усилившие волну?

— Знать бы, — Гришка пожал плечами и покосился на приятеля. — Я ведь заметил твой интерес к тому вагону. Аж подскочил когда увидел надпись.

— Тоже её разглядел?

— На такие вещи у меня намётан глаз. Так уж повелось у сталкеров, что любое слово, цифра или нацарапанная человеческой рукой надпись является объектом пристального изучения. По «Зоне» ходит множество легенд про советские бункеры и таинственные «Карсты» — так в этих местах называют катакомбы и пещеры. Но не многие добирались в своих поисках до конца, а те кто что-то знает молчат как рыбы.

— Слышал что-нибудь про «ЛПР»?

— Чёрт его знает. Может что и слышал. Знаешь сколько через мой мозг прошло таких вот аббревиатур? Тебе-то зачем?

— Личный интерес! Кое-что подхватил на эту тему, теперь не нахожу покоя.

— Таинственные надписи и схемы локаций провоцируют чесотку в мозгах. Подцепишь «заразу» потом не вылечишься от этого зуда.

Шуть задумчиво улыбнулся, подложил под голову рюкзак и беззаботно растянулся на матраце. Этим он показал, что разговор окончен.

2

Когда начало смеркаться, решили поужинать. Выставили на стол банки с тушёнкой, спиртное. По обычаю нужно было помянуть погибших.

— Неудачно всё как-то вышло, — отхлёбывая из кружки, заметил Кузьма. — Мы тут живы здоровы, а Брат с Сестрой…

Застонал Гришка. Будить его не стали, потому старались говорить тихо, чтобы не потревожить его и без того беспокойный сон.

— Не болтай! — одёрнул Дед Жорка. — В такие минуты лучше о смерти не вспоминать, не любит «Зона» болтунов…

Всё это время Дед Жорка не находил себе места. Водку не пил, только символически пригубил и поставил кружку на стол. Его что-то угнетало. Макс чувствовал, что старому охотнику хочется выговориться, но по одному ему известной причине, он держал язык за зубами. Старик часто подходил к мешку с контейнером, смотрел на него и, цедя проклятья, уходил на кухню.

— Что это с ним? — спросил Макс.

— Давненько его таким не видел, — пожимая плечами, отозвался Кузьма. — Но лучше ворчуна оставить в покое. У него свои тараканы в голове, а от чужих насекомых, знаешь ли, одни неприятности.

Парень немного поворочался и, зевнув, тут же захрапел.

Воробьёв дожевал тушёнку, поднялся с матраца, постоял немного поглядывая на дрыхнущих приятелей и пошёл на кухню. Старик сидел на том же месте, где накануне уединился Макс.

— Не спится!? — поинтересовался дед. — Паршивая будет ночь, вон закат какой красный как кровушка.

— Всегда думал, что такой закат к сильному ветру.

— Только не здесь. В этих краях всё иначе и приметы с «большой земли» имеют другой смысл. Такое небо предвестник большого электромагнитного шторма.

— Серьёзно? Никогда не слышал.

— Ещё услышишь. «Зона» собирается с силами и денька через три, может через недельку устроит всем нам хорошую встряску.

Старик прищурился и внимательно поглядел на Макса.

— Повезло вам с Гришкой, могли ведь и сгинуть в той норе.

Журналист неопределённо пожал плечами и прислонился к стене.

— Сам-то чего не спишь? Контейнер всё проверяешь, как будто чего-то опасаешься?

— Предчувствия не хорошие!

— Поясни…

— Охота на телепата требует не только сноровки, но и оперативности, — сказал старик. — Всё нужно делать быстро. Убить мутанта и убраться от его логова подальше. Как можно дальше. Вот почему я хотел, чтобы мы сегодня же ушли из «Красных бережков».

— Всё равно не понимаю…

— Да, что тут не понятного! — вспылил дед. — Что ты, что Гришка оба молодые и самоуверенные салаги. Думаете всё можно решить с помощью стволов. А я вот чувствую загривком, что мозг той твари, которую ты застрелил и которую я препарировал всё ещё жив. Он слаб, его нейроны едва пульсируют, но он посылает сигнал SOS.

— Разве такое возможно? — Макс поёжился и недоверчиво посмотрел на охотника.

— По-твоему для чего нужен контейнер? — оскалился дед. — В него встроена система жизнеобеспечения, которая продлевает жизнь клеткам — очень хитроумная и эффективная. В противном случае до заказчика дошёл бы только кусок протухшего жира, а это, сам понимаешь, не предмет высокой цены.

Дед Жорка помолчал, посмотрел сквозь дырку в щите на расположенную внизу улицу.

— Шкурой ощущаю ярость, которую излучают эти останки, — добавил он. — Их гипнотическая сила невелика, но пожил бы и ты в этих местах подольше и тоже смог бы эту силу почувствовать.

Макс почесал затылок и, выдержав паузу, сказал:

— Сегодня утром, у той беседки, где умер Брат, «ведьмы» внушили мне встречу с родным человеком, которого давно нет в живых. Но там были и другие люди, абсолютно не знакомые, с собственными привычками и манерой поведения. Сейчас мне кажется, что эту информацию мутанты получили из памяти своих жертв, — значит они способны читать мысли, запоминать их и проецировать в мозг других?

— Должно быть ты первый, кому удалось ускользнуть от них после такого эксклюзивного сеанса, — хмыкнул старик. — Многое слышал об этих тварях, но про такое…

Дед Жорка выдавил улыбку и с интересом покосился на компаньона.

— Встреча с любым телепатом это испытание для интеллекта. У многих выживших, кого только «зацепили» мутанты частенько наступают необратимые реакции: кто начинает слышать голоса и странные шумы, у кого сразу же сползает крыша, есть и такие кто в моменты помутнения превращается в зверя и начинает убивать. Страшнее всего столкнуться с телепатом первого уровня вот уж напасть так напасть.

— Ты таких видел?

— Ты что! Нет конечно! Но я слышал про парня, который на беду с ним повстречался — говорят его мозг превратился в кашу словно его взбили миксером.

3

Воробьёв проснулся от того, что кто-то теребит его за плечо. Практически одновременно он схватил лежавший под рукой автомат и разлепил веки.

— Димон, ты! — выдохнул Макс. — Я ж мог и прикладом приложить… Какого чёрта?

Колосков сидел перед ним на корточках и настороженно прислушивался.

— Не шуми, — попросил Димон. — Лучше послушай! Там за окном, как будто кто-то скребётся!

В комнате было темно, только в узкую амбразуру в верхней части окна пробивалось немного лунного света. Макс сразу же почувствовал себя неуютно: полумрак, липкий воздух едва разбавленный ночной прохладой, странный звон в ушах, который напрягал своей тягучей монотонностью. Он не сразу сообразил, что звенит в его собственной голове, и этот эффект сразу же напомнил про подземку, в которой они с Тритоном чуть не загнулись.

— Что это? — шёпотом спросил Димон. — До костей аж пробирает…

— Понятия не имею, — журналист бесшумно поднялся на ноги и подкрался к окну. — И давно это…

— Минут пять. Проснулся от того, что кто-то стукнул по водостоку.

Воробьёв поёжился и, прильнув к фанерному щиту, посмотрел в дырку. Соседний дом он не увидел, зато хорошо рассмотрел сияющую желтовато-зелёную радужку огромного глаза.

4

— Надо разбудить остальных, — пятясь прошептал журналист. — Только без суматохи, чтобы не шумели.

Он покосился на вещь-мешок с останками «ведьмы» и тут же ощутил тупую боль в затылке. Но стоило ему отвести глаза, как боль прекратилась — словно кто-то «смахнул» её рукой.

«Вот чего опасается дед. «Ведьмы» всегда возвращаются за своими, даже за мертвецами, — подумал Воробьёв. — Знает старикан всё про них, только говорить не стал, чтобы не нагнетать».

Димон уже растолкал Гришку и Кузьму. Поэтому Макс сразу же бросился на кухню. Разбудить Деда Жорку удалось только со второй попытка. Старик раскрыл глаза и неподвижным взглядом уставился на журналиста.

— Они здесь, — прошептал Макс.

Это сообщение никаких эмоций у следопыта не вызвало, словно он уже давно был готов к подобному развитию событий. Охотник бесшумно встал на ноги и, схватив автомат, прильнул к окну.

— Счёт у них к нам длинный, — процедил старик. — Всем вместе не расплатиться…

С улицы донёсся отрывистый истошный вопль, ему тут же ответили с разных точек, одна из которых находилась где-то на крыше.

— Видал!? Всё продумали гадюки. Обложили как зверя в берлоге…

На секунду возня снаружи прекратилась, а потом Макс ощутил новый пси-удар, от которого заныли зубы. Гипнотическое воздействие почувствовали и остальные. В соседней комнате грязно выругался Кузьма, застонал от приступа боли Димон. Стоявший рядом Дед Жорка, сморщился словно наелся лимонов. Но это была только артподготовка призванная обескуражить врага. Сама же атака началась синхронно со всех направлений, которые открывали путь в квартиру. Аккомпанементом для неё стало истеричное многоголосое завывание.

— Не стоило здесь оставаться, ох не стоило! — крикнул дед.

Зазвенело разбившееся стекло, хрустнула под мощным натиском фанера щита. В пролом тут же просунулось свирепое оскалившееся рыло, и Макс едва успел увернуться от длиннущей когтистой лапы.

Эту «ведьму» тут же застрелил Дед Жорка. Пули разнесли череп твари, мгновенно оборвав её беспокойную жизнь. Но следом уже протискивались другие особи, намерения которых красноречиво отражались на сумбурной моторике. Твари готовы были сдохнуть лишь бы добраться до ненавистных врагов. Рефлексивные движения, истошные крики и бессистемность поведения говорили о том, что мутантами кто-то управляет, какая-то несгибаемая воля подавлявшая в этих существах инстинкт самосохранения. «Ведьмы» бесстрашно бросались под пули и бессмысленно умирали, а покалеченные и раненные из последних сил ползли к своим недругам, чтобы причинить им хоть какой-то ущерб.

— Не справимся! — закричал дед, опустошая магазин в ревущую свору. — Надо драпать, иначе они нас прикончат.

Макс не знал скольких мутантов успел застрелить. Да и можно ли было понять в этой суматохе, куда именно летели его пули. Темень, вонь от пороховых газов и большого скопления зверья, вспышки выстрелов и грохот — всё дезориентировало и приводило в замешательство. Казалось, он и сам стал безумцем. Осатаневшим от запаха крови, постоянного ожидания смерти и боли буравящей мозг. Пси-воздействие не ослабевало ни на минуту, но Воробьёв чувствовал, что его организм стал к нему привыкать. Постепенно включались защитные механизмы, выработанные первобытными предками и спрятанные в геноме, а очередная встряска просто сделала этот процесс необратимым.

Первая атака захлебнулась. В пролом перестали бросаться мутанты, а несколько раненных, что способны были двигаться, неожиданно прекратили огрызаться. Стеная от боли, отфыркиваясь кровью, они попытались спастись бегством, но Дед Жорка, безжалостно их застрелил.

— Так-то лучше, — меняя рожок, процедил старик. — Видать и главарям нужна передышка. Выдохлись, подлюги!

— Ими ведь управляли. Верно? — хриплым от напряжения голосом спросил Воробьёв. — Иначе как объяснить такое безрассудство?

— Безрассудство термин подходящий для людей, и он предполагает осмысленное поведение, — отозвался следопыт. — У этих всё сводится к неконтролируемой злобе. А то что ими управляли я даже не сомневаюсь… Даже звери боятся умереть, но этим похоже было плевать на свою жизнь.

Воробьёв снял с разгрузки последний магазин, пристегнул к автомату и, стараясь унять звон в ушах, встряхнул головой. Вспомнилась далёкая и столь притягательная жизни на «большой земле», где не было мутантов и необходимости каждую минуту защищать собственную шкуру. Подумалось о домашнем уюте, сияющим от огней вечернем городе, кафешках и непринуждённости людей гуляющих по бульварам.

— Пошли! — дёрнул дед. — Надо выработать план действий.

5

Гришка, Димон и Кузьма сидели в прихожей у стены. Заглядывать в гостиную не было смысла — там царил такой же разгром как и на кухне.

— Все живы здоровы? — спросил старик.

— Несколько царапин, да психологический надлом, — попытался пошутить Гришка. — Эк, они нас встряхнули. Думал от боли в башке ласты склею. Телепаты хреновы…

— А у меня от свистопляски в мозгах кровь носом пошла, — поделился бедой Колосков. — Как думает они отступили?..

— Никуда они не отступили, — с металлом в голосе процедил следопыт. — Сейчас поднакопят силёнок и снова попрут, только отбиваться успевай.

— Там, в подземке, у них не просто гнездо, а настоящий ареал обитания, — задумчиво произнёс Шуть. — Расплодились без числа, так что потери в десяток голов для них сущий пустяк.

Обдумывая ситуацию, немного помолчали.

— Надо прорываться, — сказал старик. — Второй атаки мы не выдержим: боеприпасов кот наплакал, а в окнах такие проломы, что не залатать. Предлагаю по лестничной площадке и на крышу. Выберемся через соседний подъезд и по прямой, подальше от этого проклятого места.

— Согласен! — поддержал Тритон. — Они и через дверь пытались вломиться, но только расшатали коробку.

— Тогда надо рвать, — Дед Жорка подкрался к входной двери и прислушался. — Шуршат сволочи, стерегут…

Старик рывком отодвинул железный засов и дёрнул дверь на себя. Сразу же потянуло уксусом и мертвечиной. В свете фонаря мелькнули несколько теней, заверещали соглядатаи и откуда-то снизу им ответили гневным басом, который не сулил ничего хорошего. Людей не просто ждали, а готовили для них хитроумную западню призванную поставить точку в затянувшейся охоте.

Дед Жорка выскочил на лестничную площадку и первым делом опрокинул платяной шкаф. Преграда ещё та, но на пару секунд тварей притормозит.

— Быстро наверх! — закричал следопыт. — Попридержу их пока будете карабкаться…

— Эй, эй! А контейнер!? — закричал Кузьма. — Вы что хотите оставить его здесь?

— Чёрт! Тащи его сюда! — рявкнул Гришка.

Кузьма бросился в гостиную. Макс хорошо видел как он подбежал к вещь-мешку и ухватился за его лямки, а потом случилось, то чего никто не ожидал. В дыру на оконном щите, ухая и завывая, хлынули «ведьмы». Словно муравьи жука, они облепили несчастного и принялись рвать его на части. Брызнула первая кровь. В панике Кузьма дёрнул за спусковой крючок и бездумно полоснул очередью по сторонам. Только чудом ни одна из пуль не задела Макса и Димона, которые пригнулись к полу.

— Не стреляй, гад! — завопил Колосков.

Пули буквально взрыхлили паркет у его носа и, извиваясь ужом Димон пополз за стену, где уже прятался журналист.

— Нам его не спасти! — выкрикнул Макс.

В ту же секунду стены сотряслись от оглушающего взрыва. Сорвал ли чеку с гранаты сам Кузьма, или это случайно сделал мутант было не понятно, но это избавило несчастного от дальнейших мучений. Взрывная волна выбросила в коридор ошмётки плоти и кровавые брызги. Вскоре занялись пламенем обои и остатки стола.

Глава 23

1

Взрыв гранаты стал детонатором, заставившем мутантов действовать. Грязным потоком они хлынули вверх по лестнице, кусая друг друга от злости и толкаясь как быки-задиры. Старик попытался отсечь самых рьяных огнём из автомата, но дело оказалось заведомо проигрышным, — боли «ведьмы» не чувствовали и рвались достичь цели даже ценой собственной гибели.

На чердак четвёрка «заготовителей» влетела за считанные секунды. Замыкал отступление Дед Жорка и ему пришлось несколько раз лягнуть особо прыткого выродка, который буквально повис у него на ноге. Совместными усилиями Макс и Димон втащили старика наверх, а Тритон захлопнул крышку люка и вставил в проушины кусок прута.

— Так-то лучше, — поглядывая на оцарапанные прутом ладони, проговорил Гришка. — Теперь не прорвутся.

— Они могут ждать нас на крыше, — сказал Дед Жорка. — Хватка у них будь здоров, вон как шкуру попортили.

Старик продемонстрировал правую ногу с располосованным ботинком.

— Совсем новые ботинки испоганили, неделю назад только купил.

— Получишь от меня другие! — пообещал Шуть. — Дай только добраться до безопасного места…

Крышка люка пару раз вздрогнула и на этом всё. По-видимому твари поняли, что этой дорогой им не пройти и теперь искали обходной путь.

— Видали? Они не так глупы как кажется, — зашептал дед. — Здесь засиживаться нельзя. «Ведьмы» быстро сообразят как захлопнуть капкан.

2

Твари завывали и кричали так, что в жилах стыла кровь, да и пси-атаки не ослабевали ни на секунду, заставляя от боли в глазах буквально скрипеть зубами. В течение тех нескольких минут, что они бежали по крыше, Макс ожидал вероломного нападения, но до спасительного люка в соседний подъезд они добрались без проблем, и это не могло не радовать.

— Может мы им больше не нужны, — робко предположил Димон. — Контейнер-то остался у Кузьмы…

— Я бы на это не рассчитывал, — отозвался старик. — Ненависть ненавистью, а пожрать они мастаки. Думаешь, почему ублюдки притормозили?..

Когда все спустились на лестничный марш пятого этажа, дед сам же на вопрос и ответил: — «Ведьмы» заняты нашим приятелем. Глодают его кости, суки. Подкрепятся, сразу же примутся за старое.

Задерживаться не стали. Как мелкие пакостники, ради забавы позвонившие в квартиру суровой дворничихи они побежали вниз. Топоча ботинками, прыгая через несколько ступеней, они с грохотом выломали входную дверь и выскочили в ночную темень. Стремительный наскок и эффект внезапности сослужили хорошую службу. «Ведьмы», ошивавшиеся поблизости, поднять тревогу не успели и были тут же ликвидированы. Но звуки выстрелов конечно же внимание привлекли и об этом сообщили гневные гортанные окрики вожаков.

Впрочем, значения это уже никакого не имело. «Заготовители» вырвались на городской простор, и даже если за ними бросится всё стадо, они смогут уйти от погони без особых усилий.

Напоследок Воробьёв обернулся — в окне убежища, в мутных сполохах огня мелькали беспокойные тени потерявших след тварей.

3

Вначале они бежали по асфальту мостовой, но вскоре Гришка метнулся в подворотню и всем пришлось броситься за ним. На беду он выбрал самый запущенный двор, который за долгие годы бесхозности сплошь зарос шиповником и барбарисом. Обдирая оголённые части тела о колючки, каждую секунду рискуя поранить глаза, они словно дикие кабаны проламывались сквозь этот бурьян, пока не выбежали на автопарковку. Но и тут легче не стало: асфальт вздыбился, местами провалился и потрескался, от чего площадка превратилась в сплошное поле ловушек. Спотыкаясь, подворачивая ноги они кое-как добрались до пешеходной дорожки ведущей к центральному проспекту и только после этого сбавили темп. Впереди виднелся провал рассекающий улицу поперёк.

— Всё! Хорош драпать! — процедил Тритон. — Так и шею можно свернуть ненароком.

— Чем дальше уйдём, тем лучше, — бросил Дед Жорка. — Для телепатов мы всё ещё в зоне видимости.

Надеясь что обнаружится узкое место, минут двадцать они шли вдоль провала, но этот аномальный разлом никак не заканчивался да и в целом становился всё шире и шире. В лунном свете дна траншеи видно не было, а проверять собственную прыгучесть в попытке перебраться на другой край никто не решился.

— Откуда здесь эта пропасть? — спросил Макс.

— Раньше не было! — отозвался Гришка. — Должно быть земля расползается. «Зона» часто меняет рельеф, пройдёт время и некоторые дома окажутся в этой бездне.

— На другой край не перебраться, — сказал следопыт. — А нам надо на дрезину. Железка-то по другую сторону рва.

— Сам знаю! — бросил Тритон. — Только путь назад нам заказан, как не крути, а всё равно мимо пятиэтажки придётся двигать. «Ведьмы» уберутся не скоро — значит придётся ждать рассвета, когда эти мрази забьются в свою нору.

— Нам самим не помешала бы нора, — заметил Макс. — Два часа ночи только…

— Поддерживаю! — согласился Дед Жорка. — Болтаться по городу в темноте, то ещё удовольствие.

Остановились как по команде. Осмотрелись. Метрах в двадцати от траншеи, у стены дома стоял старенький «Икарус».

— Для временного базирования сгодится, — кивая на автобус, сказал Гришка. — Будем спать по очереди. Если конечно кто-то сможет заснуть.

4

Обстановка в салоне была терпимой. От мягких кресел, конечно, ничего не осталось, да и в полах зияли огромные дыры, но всё же этот старый автобус давал убежище, в котором при необходимости вполне можно было держать оборону. Запахи нечистот, затхлости и старой резины никого не смутили, поэтому каждый быстро нашёл себе тёпленькое местечко. Макс расположился на двух драных креслах без подлокотников. Вытянувшись насколько позволяли его собственные габариты, он не без удовольствия закрыл глаза и на пару секунд вырубился, но почти сразу же его разбудил Димон.

— Я ждал всё-таки другого, — устраиваясь позади, откровенно заявил он. — А тут такое…

— Думал, какая-нибудь «ведьма» пожертвует собой и добровольно отдаст свой мозг? — зевнул Макс. — «Возьми, друг Димон, тебе он нужнее?».

— Да, нет! Я не об этом, — усмехнулся Колосков. — Я про «Зону» в целом, про то как смогу здесь устроиться, заработать денег и всё такое. В общем по наивности полагал найти здесь занятие по душе. О смерти как-то даже не задумывался.

— Ты не одинок в своём разочаровании. Наверное мы все слегка помешанные на жадности. Одним мерещится бриллиантовый дым в дворницкой и они рискуют жизнью ради артефактов, другим подземелья и забытые склады, в которых можно набить рюкзаки дорогостоящим добром и всё это продать барыгам. Только вот однажды приходит понимание, что смерть гораздо реальнее, чем когда-то казалось.

— Про Кузьму всё думаю, — после минутной паузы, добавил Димон. — Если б не побежал за мешком, то может и жив остался бы. Как думаешь?

Воробьёв отвечать не стал, слишком уж сложную тему затронул его приятель, а уставший разум требовал отдыха, да и не хотелось сейчас вспоминать о страшном.

Он закрыл глаза и мгновенно провалился в забытье.

5

Макс проснулся, когда стало светать. Потянулся, сморщился от неприятного ощущения во рту и огляделся по сторонам. Спали все. По-видимому про ночное дежурство забыл даже Гришка. Но к счастью в темноте за ними никто не пришёл.

«Повезло, — подумал журналист. — Если бы «ведьмы» оказались более настырными и просекли, где мы зашхерились, тогда б нам точно конец настал. Взяли бы тёпленькими, никто бы и пискнуть не успел».

На часах было пять утра. Ощущалась прохлада, которая волнами просачивалась вместе с ветром в щели обшивки. Воробьёв поднялся на ноги, отстегнул рожок автомата и с огорчением отметил, что коробочка наполовину пуста.

Закряхтел Дед Жорка. Пробурчал что-то во сне Тритон.

«Сами проснуться, — решил Макс. — Зачем будить, если всё под контролем».

Вспомнилась ночная передряга, и на душе заскреблись кошки. Ещё один эпизод для книги мог стать изюминкой всего произведения, но слишком уж тягостным было послевкусие после стольких смертей. Идея с которой он носился последние полгода показалась ему вдруг лишённой всякого смысла. Писать-то он собирался из меркантильных соображений, не без выгоды для собственной карьеры, теперь же вся затея выглядела кощунственной.

«Ладно, ладно! Не стоит пороть горячку! — одёрнул он себя. — В конце концов цель, ради которой пишется книга, можно и изменить».

Он напился из фляги и вышел из автобуса. Утренняя свежесть бодрила. После вчерашней жары благодатная прохлада показалось даром небес, и Воробьёв не без удовольствия подставил лицо ветру. Так он простоял минут пять. Наверное он стоял бы ещё, но за спиной громыхнуло и из автобуса вышел Гришка.

— Жрать охота! — проговорил он. — Жаль все припасы остались в нашей штаб-квартире.

Он подошёл к Максу и оба уставились на провал. Над траншеей в сумасшедшем ритме кружились стрижи, которые на лету хватали здоровущих комаров.

— Гляди! — кивнул Тритон. — А нам-то всего ста метров не хватило…

Впереди, в зыбком тумане испарений, виднелся рухнувший тополь. Его мощный ствол лежал поперёк разлома и служил естественным мостом, по которому можно было без проблем перебраться на другую сторону.

Гришка подобрал с земли камень и, как следует размахнувшись, швырнул его в борт автобуса.

— Вставать пора! — крикнул он. — «Бородатый» ждать не станет!

6

Шли молча. Каждый думал о своём. Уныние и апатия просто витали в воздухе, но это было и понятно: страшной смертью в отряде погибли трое, да и задание оказалось начисто проваленным. Гришка бодрился, и всё же Макс, всё это время за ним наблюдавший, хорошо понимал его психологическое состояние, от которого сквозило безысходностью. Случившееся крепко ударит по авторитету охотника, достанется от заказчика — наверняка условиями договора была предусмотрена какая-то неустойка, не останутся в стороне и коллеги по цеху — всё-таки даже в этих местах профессиональной конкуренции никто не отменял. Заплюют, затопчут как неудачника, да ещё позлорадствуют.

К железке отряд добрался к девяти утра. Ещё оставалось время, чтобы передохнуть, но отсутствие дрезины, которую «Бородатый» пригонял на остановку заблаговременно вызвало у всех резонное беспокойство. Возле перрона Макс увидел грузовики мортусов, а метров на сто дальше полыхал костёр, от которого несло смрадом от сгорающего мяса.

— Пошли! — позвал Гришка. — Не нравится мне что-то обстановочка.

Они подошли к крайнему грузовику на подножке которого примостился красномордый здоровяк. Мужик с аппетитом пожирал здоровущий бутерброд с колбасой, иногда он присасывался к горлышку литрового термоса и от удовольствия причмокивал.

— Что у вас там? — вместо приветствия спросил Гришка.

— А сам ещё не догадался? — хмыкнул мужик. — Вишь, костерок запалили персонально для наших клиентов.

— Мертвецов сжигаете? — уточнил Макс.

— Выходит так. Не до церемоний нынче. Ждали «Бородатого», а оказалось напрасно. Из «Обители» ребята сообщили, что «Чёрные псы» железную дорогу захватили. Никого не пропускают. Всякого кто на свой нос пытается прорваться расстреливают на подходе.

— Это как!? — влез Дед Жорка. — Железка ведь общая, никто не имеет права по кодексу «Зоны» перекрывать транспортные магистрали.

— Вы что ребята, с Луны свалились!? — здоровяк перестал жевать и уставился на старика. — Уже месяц миновал, как лидеры десяти бродячих кланов объявили о том, что не станут следовать кодексу. «Анархия — мать порядка» их лозунг. Начался большой передел и некоторым боссам придётся потесниться.

— Значит вернуться на «Узловую» этим маршрутом не получится, — обращаясь к своим, проговорил Тритон. — Было паршиво, а стало ещё хуже!

— На «Узловую» только в обход, — подсказал мортус. — По старому шоссе. Его ни один клан ещё не контролирует, но это вопрос времени. Слышал туда навострились «Касьяновцы», а в их банде сотня стволов, сила не маленькая — захватят, уж поверьте, разве такой лакомый кусок без присмотра кто оставит.

— А с вами никак нельзя? — спросил Шуть. — У вас ведь тоже на «Узловой» база? Если надо заплатим.

— О, брат! Никто ни за какие деньги не согласится, — оскалился красномордый. — Мы нейтралы, и свой статус соблюдаем беспрекословно. Мортусов конечно уважают, но не настолько, чтобы в горячке какой-нибудь разборки не шмальнуть по грузовику из РПГ. Кто знает, может вы с «Чёрными псами» в контрах — вас пощёлкают и нам на орехи достанется.

Гришка покачал головой и посмотрел на Деда Жорку.

— Ох, как паршиво! В полдень мы должны отчитаться за работу, а если задержимся до темноты, куратор слиняет на «большую землю» и мы даже оправдаться не сможем перед его боссами.

— Не моё конечно дело, — вмешался мортус. — Но если вам срочно, я бы посоветовал двигать напрямки юго-западным курсом. Через пару километров выберетесь на асфальт, а там уж до третьего километра рукой подать. Все сталкеры и охотники туда нынче двинули: там шабашники, у кого имеется крупнотоннажный транспорт, сейчас большие деньги делают. Спрос-то у народа большой. Кому в «Обитель», кому в «Эдем» — любые деньги готовы отдать лишь бы успеть до большой войны в надёжное убежище попасть.

7

В геополитике местного разлива Макс не разбирался. Ранее этой проблематикой не интересовался совсем да собственно и не понимал что можно делить в этом захолустье с применением оружия. Добыча артефактов, торговля ширпотребом, работа на учёных и другие полулегальные сферы деятельности не казались ему слишком прибыльными, и поначалу он скептически относился к интересу влиятельных лиц к такого рода делам, но после слов красномордого он вдруг понял, что всё это время ошибался. Некоторые из опоздавших к дележу были готовы завалить «Зону» трупами лишь бы оторвать от чужого пирога кусок пожирнее.

Тритон решил последовать совету, который дал ему мортус. Про третий километр он безусловно знал — эта была отправная точка откуда в разных направлениях курсировали местные «извозчики», а тут ещё до слуха стали доносится подозрительные шумы, которые слишком уж напоминали звуки оружейной канонады. Ветер доносил далёкий пока ещё треск выстрелов, иногда раскатистые отголоски взрывов и грохот пулемётных очередей.

— Что я вам говорил? — насторожился красномордый. — К шоссе рвутся гады. Эдак они и к обеду управятся, что для них десяток эдемовских бойцов. Вынесут и не заметят.

Приближение линии фронта заставило мортусов действовать оперативно. Они побросали в кузова свои манатки, подлили в костёр солярки и, запрыгнув в грузовики смылись, — только их и видели.

— Пылищи-то, пылищи подняли! Зар-р-разы! — процедил Димон. — А что? С этими анархистами действительно договориться нельзя? Мы ведь с ними даже не пересекались ни разу.

— Для них все враги кто не в клане, — пояснил старик. — Не любят они нашего брата за самостоятельность вот и лютуют почём зря. Дёргали б мы отсюда подобру-поздорову. Что-то не хочется на старости лет болтаться на какой-нибудь сосенке в петле.

За ближайшей рощицей гулко рвануло, и над деревьями чадливо заклубился чёрный дым.

— Не наших ли знакомых мортусов там в Вальхаллу отправили? — процедил Гришка. — Как же, как же. Нейтралы они…

Теперь медлить и вовсе было смертельно опасным занятием, и четвёрка «заготовителей», словно зайцы от своры собак лихо припустили через поле заросшее чертополохом, дикой пшеницей и другим бурьяном.

— Пару лет назад такое уже было, — на бегу выдал Дед Жорка. — Ох, и кровищи же тогда пролили.

— К счастью нашлись умные люди, которые смогли это прекратить, — отозвался Гришка. — Найдутся ли сейчас?

— Тогда бродячие кланы сами друг с другом воевали, ни о каких совместных действиях речи не шло, а сейчас видать спелись.

Когда над головами просвистели несколько пуль все мигом заткнулись и, пригибаясь к земле, побежали к растянувшимся на километры зарослям чубушника.

Глава 24

1

Некоторые двигались небольшими группами, некоторые в одиночку. Побитая осенними и зимними дождями, изрытая ямами дорога ровной линией растянулась с востока на запад и на протяжении всей её видимой части были заметны бредущие человеческие фигуры. Слух об активном продвижении бандитских группировок к транспортным артериям заставил бродячий люд поторапливаться. Насколько серьёзной была угроза, Макс мог только догадываться, но у него не возникало сомнений, что для анархистов любой человек с рюкзаком за плечами потенциальная жертва для расправы.

Они пересекли поле минут за двадцать. Выбрались на шоссе и сразу же наткнулись на двух парней, которые в страхе шарахнулись в противоположную сторону, стараясь укрыться в придорожной канаве.

— Куда понеслись?! — крикнул Дед Жорка. — С ума что ли от страха спятили?..

Парни остановились. Один из них выдавил кислую улыбку и двинул приятеля в плечо.

— Ну, так, кто вас знает? — сказал он. — Думали враги, вот и решили законопатиться в овражке.

— Салаги! Настоящих врагов вы ещё не видели! — Старик пренебрежительно сплюнул и двинулся следом за Гришкой, который даже не обратил внимания на двух оболтусов.

— Странно как-то, — обращаясь к Максу, сказал Димон. — Что ж это за люди такие, что готовы замочить первого встречного? Уж и не знаю кто хуже — мутанты-людоеды или это вооружённое отродье, которое нам в спину шмаляло?

2

Третий километр символически обозначался высоченным верстовым столбом со стрелками-указателями да старым автобусом без колёс, который служил укрытием от непогоды. По словам старика здесь даже за день никогда не собиралось больше двадцати душ, зато сейчас народа было не протолкнуться. Такая невероятная скученность удивила Воробьёва. Для какой-нибудь базы или сталкерского городка сотни две искателей дело обычное, а вот для затерянного на просторах «Зоны» полустанка вещь довольно-таки исключительная, но именно это подтверждало всю серьёзность происходящих событий.

— Эк, головорезы всех переполошили! — процедил Дед Жорка. — Такая силища да все как на подбор шкурники. Нет чтоб из всех калибров по супостату…

— А ты сам-то попробуй с чахлым дробовичком против станкового пулемёта. Калибр у них повыше нашего — всё новьё, только-только со складов, — бросил кто-то из толпы. — Да и не подписывались мы на войну. Ради чего жизнью рисковать?

Тронулся армейский «Урал» битком набитый людьми, чуть дальше затарахтел старенький немецкий дизель IFA.

— Ей, Богу как на войне! — покачал головой Колосков. — Неужели всё так плохо? А, братцы!?

— Если сейчас отсюда не уехать, то придётся отсиживаться в лесу или в диком поле, — бросил стоявший рядом мужик. — А без провианта долго разве протянешь? Да и сколько ждать? Неделю, две? Отрежут от основных баз, а впереди только«сердце Зоны» с её радиацией и лютым зверьём. Туда сунешься, назад не воротишься.

Подошёл ещё один грузовик и в него тут же начали запрыгивать ожидавшие своей очереди.

— Найдём ли местечко? — произнёс Дед Жорка. — Поглядите какой ажиотаж.

— Надо постараться, — мрачный как туча, отозвался Гришка. — Нам позарез надо на «Узловую».

До слуха донёсся рокот движка, и на асфальт, с поля по другую сторону шоссе, выехала БМП с шестью бойцами на броне. На чёрных куртках Макс разглядел нашивки с загадочной надписью «Эдем». Ещё десяток парней в чёрном камуфляже с опознавательными знаками вышли из придорожного бурьяна следом за броневиком. Они были неплохо вооружены, но на физиономиях красноречиво отражалась какая-то безнадёга и апатия.

— Вот и охрана пожаловала! — донеслось из толпы. — Это что ж? «Эдем» и взвода не смог собрать?

— Что такое «Эдем»? — обращаясь к Гришке, спросил Макс.

— Есть на северо-западе одно тёпленькое местечко. Своего рода республика, — пояснил Тритон. — Контролируется советом, который состоит из влиятельных боссов. Отцы основатели декларируют свободу личности, всевозможные права, но на деле устройство сообщества мало чем отличается от любой другой базы на просторах «Зоны». Права только до определённого предела. Хочешь попасть на территорию — плати пошлину. Интересы воротил превыше всего, а значит и работу получить можно только от них. Хотя не спорю организовано там всё разумно.

— Значит, это очередной курятник, где могут ощипать до костей?

— Верно заметил, — улыбнулся Гришка. — Только в этом курятнике следят за чистотой.

Макс увидел как засуетились эдемовские бойцы, один из них, по-видимому командир, громко выругался в трубку телефона и в сердцах швырнул её на асфальта. Потом крикнул что-то своим людям и те торопливо начали рассредоточиваться на коротком участке примыкавшем к БМП.

— Началось! — протянул Дед Жорка. — Чую сейчас запахнет жаренным…

В воздухе засвистело, и асфальт под ногами взрыхлили сотни пуль. А потом рвануло так что от грохота затряслась земля.

Мина разорвалась в нескольких метрах от боевой машины, спровоцировав настоящую панику среди бродяг всех мастей. Кто-то бросился в придорожную канаву, кто-то припустил к видневшемуся за дорогой лесу, а кто-то залёг прямиком на асфальте, прикрыв голову руками. БМП зарычала двигателем и, выбросив из выхлопной трубы облако чёрного дыма, стремительно отползла назад.

Сразу же началась пальба из стрелкового оружия. Огнём поливали со стороны поля, которое полчаса назад пересекли «заготовители». Сила этого огня говорила о том, что бандиты никого в живых оставлять не собирались, а их целью была зачистка местности от любого присутствия посторонних. После минутной задержки наконец начали огрызаться и «эдемовцы». Но решительного отпора десяток бойцов дать не могли, и только благодаря пулемёту БМП их ответ немного притормозил продвижение атакующих. Судя по коротким очередям из башни, пулемётчик старался экономить боеприпасы.

Когда началась пальба Макс и Тритон метнулись к старому автобусу. За ним уже пряталось десятка два таких же неудачников, и место в укрытии у обоих оказалось во втором ряду, к борту под которым прятаться было надёжнее пробиться у них не получилось. Вскоре к ним присоединились Колосков с Дедом Жоркой.

— Эти субчики в чёрном долго не протянут! — сказал старик. — Сейчас шандарахнут по коробке из «Джавелина» и конец.

— Откуда у них «Джавелины»? — усомнился Димон.

— Знамо откуда, — скривился дед. — На этих просторах постоянный спрос на оружие вот и суетятся всякие людишки в погонах, чтобы нажиться.

Старик вытянул шею и приподнялся над землёй так, чтобы следить за обстановкой.

— А транспорта всё подходят, — проговорил он. — Ещё один грузовичок по дороге пылит.

— Интересно куда этот навострится? — спросил Шуть.

— Может рискнём да задворками подползём? — предложил Дед Жорка. — Всё лучше, чем дожидаться, пока отморозки сюда по нашу душу заявятся.

— Да и народец поразбежался, — встрял Димон. — Ни очередей, ни самих желающих в них стоять.

Но Колосков ошибался. Грузовик заметили не только «заготовители»; все кто прятался за откосом дороги и в ближайших овражках тоже мигом просекли что к чему и стали перебежками перемещаться в сторону остановившегося в отдалении сто тридцать первого ЗИЛа.

Ждать благоприятного момента дальше было бессмысленно. Все вскочили как по команде. Наблюдай кто со стороны и его б наверняка потрясла удивительная синхронность, когда двадцать здоровенных мужиков, словно тараканы из-за печки выскочили из своего укрытия.

Сразу же бросились за позиции «эдемовцев», так чтобы не попасть на линию огня, но это обстоятельство как раз и сыграло злую шутку. Чрезмерная движуха привлекла внимание анархистов и вскоре в людей полетели мины. На этот раз обстрел оказался более интенсивным. Снаряды ложились кучно, так словно работал корректировщик. Ошалев от неожиданности Макс начал метаться как заяц в открытом поле. На его глазах нескольких парней изрешетили осколки, кому-то досталось по хребту, когда взрыв поднял из земли фонтаны камней. Четвёртая мина рванувшая далеко за спиной догнала и его. Что-то больно садануло по затылку, заставив вскрикнуть и упасть на колени. Воробьёв увидел, как бежавший впереди Гришка закружился волчком, опустился на землю и схватившись за правую ногу приглушённо завыл. Неладное происходило и с Димоном. Паренёк неожиданно остановился, повернулся к Максу и прижал ладонь к левому боку.

— С-с-суки! — прошептал он. — Больно же!

Под ладонью, на футболке цвета хаки стремительно расплывалось красное пятно.

— Держи крепче! — подбегая к Димону рыкнул Дед Жорка. — Доберёмся до грузовика перевяжу.

Он посмотрел на Макса, подскочил к нему и изучил затылок.

— Счастливчик! — проговорил он. — Небольшая ссадина от какой-то палки. Давай поднимайся, мне потребуется твоя помощь.

То ли закончились боеприпасы, то ли бандиты решили сделать перегруппировку и оценить силы противника, но обстрел временно прекратился. Примолкли и «эдемовцы». Кричали раненные, по рации пытался связаться с начальством командир «чёрных». Он матерился, громко и натужно кашлял, потом снова матерился в каком-то исступлении стараясь докричаться до своих боссов в микрофон.

Журналист встал на ноги, подошёл к Тритону. Тот так и держался за свою ногу.

— Вот же невезуха! — сквозь боль рассмеялся он. — Никогда больше не буду верить своим снам.

Пока Дед Жорка возился с Димоном, Воробьёв занялся Гришкой. Оперативно распотрошил свою аптечку, как сумел сделал повязку. О стерильности речи не шло — главное было остановить кровь.

— Как там с ногой? Что-нибудь серьёзное?.. — поинтересовался Гришка.

— Думаю, только мякоть разворотило, — выдавил улыбку Макс. — Ничего, будешь ещё плясать, когда заштопают.

— Надеюсь, — хмыкнул Гришка. — Мне ещё новый отряд «заготовителей» собирать.

3

Кое-как доковыляли до ЗИЛа. В кузове уже сидели человек пятнадцать, ещё двое карабкались по борту, чтобы занять место.

— Какое направление!? — крикнул Макс.

— В сторону «Узловой», — бросил следивший за порядком белобрысый здоровяк. — Но мы благотворительностью не занимаемся и в долг не обслуживаем. Принимаем только нал и сразу.

Он многозначительно продемонстрировал свой многозарядный дробовик.

— Не любим когда дурят голову. Так что без шуток.

— У нас двое раненных, забери хотя бы их! — попросил Макс.

— Двадцатка за каждого! — отозвался белобрысый. — Думайте быстро — сейчас желающих прибавится и цены возрастут.

Макс обернулся и увидел как из рощицы, пригибаясь к земле, в их сторону движется группа оборванцев.

— Ну ты и куркуль! — со злостью в голосе процедил Дед Жорка. — Рожа не опухнет от жадности?

— Не нравится — проваливай!

— Ладно, ладно! Мы согласны, — торопливо ответил Воробьёв. — Мы все сейчас немного на взводе, но в данной ситуации это простительно.

У старика и у Тритона денег оказалось с гулькин нос, так что раскошелиться пришлось Максу и Димону. Оба выгребли всю наличность, и забрав у Колоскова его долю, Макс протянул здоровяку пачку купюр. Тот мгновенно пересчитал и огласил вердикт: — Здесь только за троих.

— Чёрт! Нам надо вместе! — рявкнул Гришка. — Давай за третьего потом?

— Не-а! Потом я вас не найду! Знаю вашего брата, дашь слабину и вы последние штаны сдерёте.

— Хорошо! Вези троих! — сказал Макс. — Я как-нибудь переживу.

— Хочешь погеройствовать? — завёлся дед. — Салага ещё! А у меня опыта поболее твоего…

— Потому и езжай! На тебя вся надежда, ты лучше о них позаботишься!

— Ну и дурак же ты! — усмехнулся старик. — На твоём бы месте я не раздумывал. Не стал бы играть в благородство и жалеть такую старую грымзу как я.

Вдвоём помогли Гришке и Димону забраться в грузовик, потом в кузов залез и Дед Жорка.

— Мне чужого не надо! — протягивая Максу пятитысячную купюру, сказал белобрысый. — Отступи-ка, не мешай спасаться другим.

В спину уже толкали. Не мудрено, что журналиста быстро оттеснили в сторону, да ещё какой-то пронырливый коротышка больно пихнул в бок.

— Макс! — позвал бледный как смерть Гришка. — Может не свидимся, так что держи, он тебе нужнее!

Тритон размахнулся и бросил Воробьёву увесистый дерматиновый мешочек.

4

Снова началась активная стрельба, и возня возле грузовика мгновенно прекратилась. Все кому не нашлось в машине места бросились врассыпную, а спасительный ЗИЛ рванул с места так, что полетели пласты асфальта из-под покрышек.

Теперь стреляли отовсюду, и Максу показалось, что атакующих на порядок больше, чем сотня. Шли широкой линией и боеприпасов не жалели. Опять начали рваться мины. Стреляли из подствольников и пулемётов, стараясь дотянуться до мечущихся людей.

Воробьёв сразу же бросился за насыпь, но возвышавшаяся на метр дорога была плохой защитой от пуль. Чтобы сориентироваться, он залёг в придорожной канаве.

А потом он услышал мощный взрыв. Чем подорвали БМП он конечно не знал, но полыхнул броневик факелом. Заклубился чёрный дым, заискрилась выгорающая изнутри бронекапсула. Лишившиеся огневой поддержки «эдемовцы» стали отползать за дорогу.

«А старикан был прав, — подумал Макс. — Чем-то увесистым долбанули по броневику».

Скатились под откос несколько убитых «эдемовцев», в последний раз что-то крикнул их командир. Какое-то время до слуха доносились одиночные выстрелы оставшихся в живых, а потом всё заглохло, только слышались крики раненного, да хлопки взрывающегося боекомплекта в брюхе БМП. Оказывал ли кто-то из простых бродяг сопротивление, Воробьёв не знал, но для себя он решил, что свою шкуру за бесценок отдавать не станет, и если какая-то мразь ради потехи наставит на него ствол он без сожаления полоснёт по ублюдку из своего АК.

О смерти как о неотвратимой данности журналист сейчас не думал. Выждав минуту, он вскочил на ноги и, пригибаясь к земле, побежал в сторону берёзовой рощи растянувшейся вдоль трассы. Только там можно было найти хоть какое-то укрытие, а может и вырваться на простор, где его уже ни один враг не настигнет. Где искать надёжное убежище и в каком направлении двигаться, чтобы добраться до какой-нибудь базы Воробьёв не знал. Теперь он жалел, что уделял так мало внимания изучению карт местности. Наверняка достать приличную схему с точками расположения важных для сталкеров пунктов было несложно, но понимание этого непреложного факта пришло только теперь, когда он остался один.

До спасительных деревьев оставалось не больше десяти метров, когда до слуха донеслись смех и голоса. Краем глаза Макс заметил как с противоположной стороны, на дорогу вышли несколько бойцов. Наглые, уверенные в себе, они остановились на обочине и молча уставились на журналиста. Несмотря на то, что он чего-то подобного ожидал, появление анархистов стало полной неожиданностью. В голову ударил адреналин, а сердце застучало так, что перехватило дыхание.

— Да, стой ты уже!? — крикнул один из них. — Дальше того света всё равно не убежишь.

Макс замер, повернулся к бандитам и беспомощно поднял руки.

На дороге стояли пятеро. Тот что окликнул по-видимому был в отряде главным. Худой, долговязый словно каланча, с небритой загорелой физиономией, он буквально буравил Макса злющими глубоко посаженными глазами. В руках отморозок держал новенькую винтовку М27, ствол которой был направлен прямиком на журналиста.

— А это ведь он в нас стрелял, — обратился долговязый к своим. — Попал Борьке в рульку, тот аж фальцетом запел.

— Я его рожу хорошо запомнил, — оскалился другой. — Из-под кустика шмалял думал никто не увидит. Гадёныш!

— И что мы с такими делаем!? — поинтересовался главарь.

— Как обычно! Вздёрнем на деревце и освежуем. Медленно-медленно, чтобы не сразу сдох.

Один за другим бандиты начали спускаться по склону, и когда они вытянулись линией из-за деревьев по ним открыли огонь.

Глава 25

1

Первым завалился на бок долговязый. Остальные бросились было назад на дорогу, но несколько щедрых очередей в считанные секунды покончили и с ними. Четверо преставились сразу, но главарь протяжно застонал и судорожно засучил руками, стараясь дотянуться до своей винтовки.

— Живуч падла! — донеслось из-за деревьев.

В то же мгновение раздался одиночный выстрел, который размозжил анархисту голову.

— Придурок, не стой столбом! — крикнули Максу. — Сейчас стервятники налетят и нашпигуют твою башку свинцом.

Окрик подействовал как холодный душ, и Воробьёв стремительно метнулся к деревьям, за которыми прятались трое парней в камуфляже.

Разглядывать спасителей не было времени. Макс только отметил, что эти люди мало чем отличались от большинства обитателей «Зоны»: простенькая амуниция, оружие без наворотов, полупустые рюкзаки и никаких нашивок на рукавах. Ни говоря ни слова, они бросились в самую гущу деревьев, побежал за ними и Макс. Берёзовая роща служила буфером между беглецами и дорогой, но спрятаться в ней от внимательных глаз было невозможно — требовалась более надёжная защита. Парни в камуфляже понимали это хорошо, поэтому сразу же выбрали северо-западное направление. Там, за широкой полоской бывшего колхозного поля, виднелось густо заросшее деревьями пространство. Оставалось только довериться чужакам. Конечно существовала вероятность, что эти люди тоже бандиты, но в сложившихся условиях выбирать не приходилось.

«Уж лучше с ними, — решил Воробьёв. — В конце концов, на какой-нибудь развилке можно и разбежаться. Не станут же они стрелять мне в спину».

2

Они вышли на край поля и перешли на шаг. Двигались по над деревьями в сторону, где оно максимально сужалось до усечённого треугольника, обеспечивая минимальное расстояние между рощей и пока ещё далёким лесом.

— Ты и в самом деле по ним из кустов палил? — спросил парень двигавшийся из троицы последним.

— Я что похож на идиота бодаться с отморозками? — отозвался Макс. — Они просто с кем-то меня перепутали.

— Ну-ну! Может и так! — усмехнулся здоровяк.

Он остановился и посмотрел на Воробьёва взглядом, в котором читалась плохо скрываемая ирония.

— Мне думается, что эти выродки хотели проверить тебя на вшивость, посмотреть как быстро сломаешься. Такие любят глумиться над простаками. Натешились бы и прикончили.

— Спасибо, что выручили, — сохраняя невозмутимость, проговорил журналист. — Но только сдаваться я не собирался, всё равно утащил бы кого-нибудь из них на тот свет.

— Серьёзно? — ирония во взгляде исчезла зато появилось любопытство. — Я Паха Сержант! — Парень протянул руку для приветствия и добавил: — Тот что с дробовиком Алекс Зотов, а крепыш в бейсболке Сеня Галич.

Воробьёв представился и пожал каждому из них руку.

— Мы идём в «Эдем», — сказал Паха. — Если хочешь, двигай с нами, а нет дойдёшь до первого дружественного кордона и определяйся с направлением самостоятельно.

— Пожалуй, пойду с вами, — не раздумывая, отозвался Макс.

Пару минут они постояли молча, потом Паха кивнул в сторону леса.

— Поле нужно пересечь на максимальных оборотах, — предупредил он. — Существует вероятность, что все окрестные маршруты уже контролируются «Красными черепами». Это самая крупная группировка северо-западного фланга, у которой достаточно сил для удержания позиций. В общем всем держать ушки на макушке и если какая напасть дружно отвечать из всех стволов.

— Знавал я одного ублюдка из их банды, — проговорил Зотов. — Редкостная скотина — всё хвалился коллекцией котлов. С убитых снимал, поганец!

За спинами затрещали автоматные очереди. То ли стреляли в воздух, чтобы привлечь внимание, то ли просто добивали раненных, но оставаться на одном месте стало крайне опасно.

3

Переходя на спринтерский темп, они побежали по дикому травостою к спасительным кущам. Макс надеялся что их не заметят, ведь для опытного стрелка они представляли слишком доступную цель. Любой отморозок с приличной оптикой, мог покончить с четвёркой беглецов даже не утруждаясь преследованием. Каждую секунду ожидая предательского выстрела в спину, журналист буквально чувствовал как съёживается кожа на хребте. Это ощущение напрягало не меньше, чем интенсивная работа мышц. Через минуту он стал замечать, что заметно отстаёт от своих спасителей. Стало сбиваться дыхание, а ещё сказывался вынужденный пост — он уже и не помнил когда последний раз нормально обедал.

«Были времена когда я на раз справлялся с забегами на время, — вспомнил Воробьёв. — Только в те времена призом была не жизнь, а зачёт по нормативам».

Когда крошечный отряд ворвался в заросли молодого подлеска, Макс вздохнул с облегчением словно избавившись от тяжеленного мешка, который тащил на горбу с самого утра. Но сразу же о себе дала знать рана от укуса «скреллинга». Она мигом напомнила о недавнем приключении, о необходимости соблюдать гигиену и наставлениях доктора Батурина, рекомендовавшего принимать антибиотики и делать перевязки.

— Чего хромаешь? — поинтересовался Паха. — Никак зацепили?

— Один голодный недруг недавно цапнул, — отмахнулся Макс. — Ничего, как-нибудь переживём!

Они ушли подальше от поля, углубившись в дубраву метров на двадцать, и остановились, чтобы сделать привал. Судя по поведению новых приятелей опасаться пока было нечего. Непринуждённо рассевшись под сенью высоченного вяза, парни тут же принялись потрошить собственные рюкзаки, словно минуту назад они не собственную шкуру спасали, а совершали банальный треккинговый переход. Жили эти ребята неплохо — у каждого в мешке обнаружился трёхдневный запас армейского сухпайка.

— Давай, присоединяйся! — Сержант протянул Воробьёву упаковку. — Нам всем ещё потребуются силы. До «Эдема» километров десять пилить.

Макс поблагодарил кивком и расположился рядышком. Только теперь журналист почувствовал насколько устал. Стоило ему только усесться на кучу прелой листвы как его тут же придавило к земле. Он хорошо осознавал, что расслабляться ни в ком случае нельзя. Ситуация могла осложнится в считанные секунды и идиллическая картина с щебечущими воробьями на ветвях, вполне могла обернуться кровавой перестрелкой с выродками в человечьем обличье. Чтобы не заснуть он занялся тем, что лучше всего получалось: составлением психологических портретов.

«Паха: голубоглазый здоровяк, судя по всему аккуратист, об этом говорит тщательно выбритая физиономия, — сосредотачиваясь, подумал он. — Взгляд внимательный и цепкий, но по характеру явно добряк. Зотов: высокий и жилистый, мускулатура не впечатляет и всё же у таких как он отсутствие крепких бицепсов обычно компенсируется внутренней силой и выносливостью. Глаза телячьи, но в тихом омуте, как говорится, черти водятся. Сеня Галич: коротышка с бычьей шеей, судя по бегающим глазам, парень с двойным дном. Взгляд колючий — значит злюка. С таким сцепишься мало не покажется. Но в целом эти ребята подозрений не вызывают. Были бы себе на уме помогать не стали бы. Зачем ввязываться, если самим расправа светит».

Рефлекторно Макс разорвал упаковку и занялся галетами с джемом. Сахар в варенье быстро вернул силы, но обжираться он не стал — там где сытость там и предательский сон. А спать как раз-таки и не стоило.

— Откуда двигал, а браток!? — спросил Зотов.

— Из «Красных Бережков», — невозмутимо ответил Воробьёв. — Дельце было одно с друзьями.

— Ничего себе! — присвистнул Сеня. — «Бережки» то ещё место. Гиблое. Народ туда почти не ходит, разве что сталкерюги за артефактами да и то если артелью. Без прикрытия и в одиночку всё равно что на смерть.

— И какого чёрта тебя туда понесло? — поинтересовался Паха.

— Нужно было добыть образец местной фауны, — пояснил Макс. — Разумеется я был там не один, а с отрядом «заготовителей».

— Кто вёл? Если не секрет, конечно.

— Да какой тут секрет. Парень по имени «Тритон».

Сержант перестал жевать и на секунду задумался.

— Слышал что-то о нём, но пути наши не пересекались. Разная специализация.

— Так вы тоже охотники!? — оживился Макс.

— В некотором роде. Только специфика нашей деятельности узко специальная. Твои «заготовители» всё больше по редкой живности, а у нас образцы, скажем так, уникальные и зачастую рукотворные.

— Это как?

— Долго объяснять, но если интерес к теме сохранится в «Эдеме» мы с тобой потолкуем подробнее.

3

Шли цепочкой. Старались больше помалкивать. Но лесные красоты действовали слишком умиротворяюще, заставляя забыть о подстерегающих угрозах. Нет-нет, а кто-нибудь что-то да ляпнет.

Макс шёл последним. Подобная диспозиция в отряде стала нормой. Хотя в арьергарде всегда существовала опасность получить под лопатку заряд дроби, он всё же чувствовал себя в роли замыкающего гораздо увереннее, чем в первых рядах.

Тремор в коленях давно прошёл — значит энергетический голод отступил, и всё же хороший отдых ему бы сейчас не помешал. Не помешал бы сытный обед, принадлежности для бритья — на физиономии пятидневная щетина, чан с горячей водой для мытья и связь с «Большим миром». Макс вспомнил, что обещал позвонить матери. Но как выполнить это обещание? Где отыскать точку уверенного приёма, чтобы хоть на пару минут пробиться через зловредный электромагнитный фон «Зоны».

Подобные мысли оптимизма не прибавляли. Наверняка родные не находили себе места, а он ничего не мог сделать, чтобы их успокоить.

Отгоняя уныние и нахлынувшую хандру, он переключился на события прошедших дней. Эта была бурная, чертовски опасная и потрясающе непредсказуемая по части критических ситуаций неделя. В каких передрягах он только не побывал? Скольким рисковал? А сколько раз приходилось уносить ноги?

«Пожалуй, уносить ноги приходилось чаще всего, — улыбнулся Макс. — Но это хороший опыт для журналиста да и материал для книги бесценный».

Подумал про Димона. Осколочная рана, которую тот получил, могла оказаться более чем серьёзной, а он даже с парнем не попрощался.

«Кто знает свидимся ли ещё?».

— По моим расчётам скоро выйдем на дорожную развязку, — тихо сказал Паха. — Надеюсь, отморозки ещё туда не добрались.

— Если выставили дозоры точно услышим, — отозвался Зотов. — Бухать будут и ржать как скоты.

— Верно заметил, — усмехнулся Паха. — Скоты они и есть.

— Что за развязка? — решил уточнить Макс.

— Там начинается дорога в рай. По ней доберёмся до «Эдема», где сможем как следует отдохнуть и пополнить боекомплект.

Они прошли метров десять, и вдруг всё завертелось с новой силой. Макс не сразу понял почему его приятели бросились за деревья и тут же открыли пальбу. Донеслись истошные крики, кто-то завыл от боли, в старую трухлявую ель в шаге от Макса с хрустом врезались несколько пуль. Он резво упал на землю и по-пластунски отполз в сторону. Здесь лежали несколько упавших деревьев, за которыми можно был спрятаться. Воробьёв перепрыгнул через них и нос к носу столкнулся с каким-то парнем. Неожиданное столкновение ввело обоих в ступор. Они стояли и глазели друг на друга пока громкие хлопки в стороне не заставили Макса вскинуть автомат. Палец уже лежал на спуске и оставалось только нажать.

4

Не веря в случившееся, журналист смотрел на распростёртое тело молодого парня, которому пуля пробила голову. Почему его противник не выстрелил первым, он не знал. Возможно просто не успел или в ружье не оказалось патронов, а может этот бедолага банально растерялся, когда они друг на друга наскочили. Пуля вышибла ему левый глаз и, вскрыв череп, вышла через темя. Не самая достойная смерть, если смерть вообще может быть таковой. В радиусе нескольких метров стволы деревьев были забрызганы кровью и частицами мозга. Макс хорошо запомнил как этот парень растерянно охнул и, выронив ружьё, опрокинулся на спину. Сколько же отчаяния и тоски было в этом беспомощном охе!?

— Всех посчитал? — донёсся из-за деревьев голос Сержанта.

— Пятеро! — отозвался Галич. — Вроде все спеклись. А там кто знает, может какая-нибудь гадюка и уползла.

Зашуршала за спиной листва поросли. Макс обернулся и покосился на Паху.

— Первый раз в человека? — поинтересовался тот.

— До этого только в мутантов, — ответил Воробьёв. — Не думал, что придётся вот так, бездумно…

— Обычно так и бывает. Но ты кажется собирался утащить на тот свет кого-нибудь из этих. Вот и выполнил обещание. — Паха подошёл к убитому анархисту и наклонился, чтобы как следует рассмотреть. — Будь у него в руках пистолет или такой же как у тебя АКМ и ты сейчас разговаривал бы со святым Петром, а не со мной.

Паха внимательно посмотрел на журналиста и покачал головой.

— Ты должен понять одну вещь — любой из этих паршивцев не задумываясь выпустил бы тебе потроха. С ними нельзя договориться и пусть тебя не вводит в заблуждение невинность голубых глаз.

Паха бесцеремонно ткнул носком ботинка в нашивку на плече мертвеца.

— «Красные черепа» самая жестокая банда на просторах «Зоны», а этот неудачник один из них. По степени изуверства к пленным эти ублюдки могут соперничать разве что с «Самураями» Кирюхи Секача. Те ещё хуже, потому что в принципе не договороспособны в силу абсолютной отмороженности мозга. В обеих бандах по полтораста бойцов — сила не маленькая и если им удастся занять дорогу, то некоторым базам «Зоны» придёт конец. Вырежут всех поголовно.

Подошли Зотов и Сеня Галич. У обоих было по несколько стволов, которые они собрали с поля боя.

— Чтобы тебя не мучила совесть, хочу ещё кое-что показать, — стволом автомата Паха отбросил полу куртки мертвеца и многозначительно ткнул в спутанный ворох волосяных пучков, висевших как гирлянда на поясе. — Знаешь, что это такое?

Макс догадался сразу, но его разум категорически отказывался принимать очевидное.

— Это скальпы! — озвучил Зотов. — Потому они и зовут себя «Красными черепами».

— Вот именно! — Сержант пренебрежительно сплюнул и отошёл от убитого. — В его коллекции шесть штук и один из них ещё свеженький. Даже кожа не подсохла. Наверняка ублюдок снял его полчаса назад с какого-нибудь бродяги. И между прочем седьмым на его счету мог оказаться твой.

5

Несмотря на успокоительные речи Сержанта, разум пребывал в состоянии диссонанса между нравственными принципами и здравым смыслом. Коробил сам факт того что ему пришлось лишить жизни человека. Пусть изувера, пусть убийцу, для которого ничего не стоило отправить на тот свет себе подобного, но всё же человека.

Ему с трудом удалось отвлечься от гнусных размышлений, а когда это получилось он понял, что его новые приятели проходили точно через такой же моральный Рубикон.

Прошло минут двадцать, когда за деревьями показалось голое пространство с узкой полоской из потрескавшегося асфальта. Судя по всему это и была дорога к "Эдему". Прежде чем на неё выбраться они несколько минут изучали обстановку, но никакого подозрительного движения, которое бы выдало присутствие врага к счастью никто не заметил.

— Пошли потихоньку! — скомандовал Паха. — Будем надеяться, что отморозки ещё не успели захватить подступы к базе.

— В противном случае придётся делать пятикилометровый крюк, — отозвался Зотов. — Не хотелось бы. Уж больно гнусные места вокруг "Эдема" — сплошные аномальные разломы и ловушки.

Заброшенные поля с обеих сторон путь безопасным, разумеется, не делали. Эти заросшие сорными травами пространства отлично простреливались из стрелкового оружия. Достаточно было обустроить пару точек в ближайшей лесополосе и контроль над магистралью был бы обеспечен. Шли постоянно озираясь. Каждый внимательно следил за обстановкой и если над деревьями начинали кружить птицы обязательно предупреждал остальных. Самый глазастый мог увидеть то что пропустили другие.

Минут через двадцать лесополоса закончилась и началась степь. Кое-где виднелись холмы, неглубокие овраги, одинокие купы деревьев. Но обнадёжила больше всего видневшаяся в зыбком мареве летнего зноя далёкая громада каких-то построек.

Впрочем, через пару минут общее внимание привлекла совсем другая рукотворная конструкция. Шокирующий контраст между истинным предназначением и тем во что она превратилась теперь, заставил отряд притормозить.

— Что-то не нравится мне эта инсталляция! — прокомментировал Паха.

От целого букета тошнотворных запахов Макс почувствовал пробирающий до костей холодок.

Глава 26

Эпизод четвёртый

Форточка в Ад

Из записок Макса Воробьёва

Бывалые охотники рассказывают, что сильные телепаты не подпускают к своим пещерам людей. Одни внушают непреодолимый ужас и провоцируют болевые ощущения в жизненно-важных органах, другие как лешаки из сказок морочат голову и заставляют обходить логовища стороной. Историй в которых сталкеры пересекались с телепатами великое множество и в основной массе это устные пересказы, в которых больше вымысла, чем правды. Иное дело задокументированные свидетельства. Их немного и подобные эксклюзивы скорее редкое исключение из правил, но одно из них всё же мне в руки попало. Документ был составлен врачом, который проводил вскрытие погибшего диггера по имени Б. Вместе с товарищами этот Б. обнаружил около Радонска вентиляционную шахту в какой-то бункер. Посоветовались и, не откладывая в долгий ящик, решили спуститься вниз. Договорились, что на разведку вниз отправится кто-то один и если обнаружатся открытые проходы в подземелья, то к нему присоединятся остальные. Диггер Б. вызвался идти первым. Условились, что отвязывать верёвку он не станет и в случае необходимости подаст сигнал. Спустили вниз, минут пять стравливали трос. А на десятой минуте верёвка начала хаотично дёргаться. Сразу смекнули, что внизу творится что-то неладное и начали вытягивать своего приятеля наверх. Когда Б. показался на поверхности обнаружилось, что парень жив здоров и кроме нескольких ссадин на его теле никаких повреждений нет. Отпоили водкой, начали расспрашивать. Тут-то и выяснилось, что внизу он столкнулся с каким-то странным существом, которое постоянно меняло свой облик. Это настолько шокировало бедолагу, что он забыл об оружии и, запаниковав, начал дёргать верёвку. Про шахту диггеры решили забыть. А неделю спустя, когда казалось бы впечатление от пережитого должно было притупиться, диггер Б. устроил бойню. Он постарался убить всех кто был в тот злополучный день вместе с ним. На звуки выстрелов прибежали охранники базы, которые и застрелили убийцу. Их поразило, что глаза у этого парня были белыми как у варенной рыбы. Данное обстоятельство заинтересовало местного медика, который упросил отдать труп убийцы для исследований. И вот когда он вскрыл череп, то обнаружил, что мозг парня превратился буквально в кисель. Для медика вывод был очевидным — диггер Б. стал жертвой телепата, который просто запустил программу уничтожения свидетелей своего существования. Но даже искусно проработанная программа может дать сбой, ведь один из диггеров всё же выжил.

Я всегда считал, что человек вершина эволюции. Думать так позволяло наличие у нашего вида разума и способности к абстрактному мышлению. Но «ведьмы» Красных Бережков начисто опровергли данное утверждение. По крайней мере в моём собственном понимании реальности. Развитый интеллект не показатель совершенства, мутанты-телепаты без особых усилий раскусили наш психоэмоциональный код и быстро научились воздействовать на чувства. А ведь это обычные с виду животные. У них нет ни речи, ни тонкого ума, зато твари обладают потрясающими экстрасенсорными способностями, не достижимые для человечества даже в отдалённом будущем. Там, в городе, они мгновенно проникли в мою память и выудили из неё то личное, что было известно только мне одному. Своего умершего деда я увидел именно таким, каким видел его в последний раз, в шестилетнем возрасте. Только так я могу объяснить невероятное чувство доверия к происходящему, которое испытал в тот момент. Я не просто поверил, а на все сто вжился в фальшивую реальность. А чтобы убедить меня окончательно «ведьмы» дополнили её воспоминаниями других, абсолютно посторонних мне людей. Этот поддельный фон оказался слишком достоверным, чтобы в него не поверить. Увы на подобное может купиться любой.

Это приводит к удручающим мыслям и заставляет констатировать очевидный факт — люди не вершина эволюции. Для мутантов мы просто мясо, жертва на которую можно охотиться всеми доступными средствами. Наш мозг излюбленное лакомство тварей. Средоточие рефлексов и ассоциаций, возможно вместилище души всего лишь жирный лакомый кусок, который будет разорван и поглощён. Но каково осознавать это? Как примириться, что ты обычная жратва?

К счастью в Красных Бережках мы столкнулись только с телепатами третьего уровня. Но существуют и более могущественные создания, чья сила на порядок выше. Пока они прячутся и ведут себя тихо. Вот только на долго ли? Если подобные мутанты однажды выползут из своих катакомб и решат, что их место среди людей человечеству придёт конец».

1

То что когда-то служило мирным целям и было опорой для дорожных указателей, теперь превратилось в объект устрашения. На ржавой п-образной арке, прямо над дорогой висели четыре трупа. Судя по смраду и высокой степени разложения мертвецы болтались здесь уже не первый день. Почерневшие, вздувшиеся от летней жары, они тихонечко раскачивались на ветру, а рядом кружилось вороньё. Самые активные уже пытались рвать гниющее мясо примостившись на плечах у повешенных.

— Вот и казни начались, — процедил Зотов. — Наверное лазутчики или диверсанты. У «эдемовцев» с такими разговор короткий — без суда и в расход по законам военного времени.

Скверный запах, злющие птицы, которые завидев людей подняли невероятный шум и красноречивое предупреждение «не снимать» в виде растяжки с несколькими гранатами Ф-1 на виселице, начисто отбили желание подходить ближе.

— Кого ж это они приговорили? — спросил Сеня Галич.

Остановились как по команде. На крайнем в ряду висела фанерная табличка с корявой надписью: «Собаке собачья смерть».

— Догадайтесь с трёх попыток, — предложил Паха.

— Да понятно уже, — хмыкнул Зотов. — «Чёрные псы» давно глаз положили на эту территорию. Первыми сюда прорвались первыми кормом и стали.

Зловещую конструкцию решили обойти стороной, благо у дороги была достаточно широкая обочина из песка и пыли. Но делали это с предельной осторожностью ведь существовала вероятность, что организаторы импровизированного эшафота могли ради шутки заминировать и всё вокруг.

Несколько дней назад здесь и в самом деле кипели не шуточные страсти. Под откосами дороги, то там то здесь виднелись беспорядочно сваленные трупы бандитов. По-видимому «эдемовцы» забрали только своих, а погребение врагов в их планы не входило.

— Они так и будут здесь валяться? — спросил Макс.

— Может в «Эдеме» и озаботятся их судьбой, — пожал плечами Паха. — Но только в тот момент когда до местных боссов ветер донесёт вонь от разложения.

Дальнейший путь проделали молча. Воробьёв всё больше отставал — покалеченная «скреллингом» нога разболелась невыносимо. Он подозревал, что причиной тому стала съехавшая набок повязка, которая свернулась и теперь давила на рану. Но останавливаться не хотелось, в конце концов ему нужно была попасть на территорию базы, а сделать это он мог только с парнями, которые там уже бывали.

Вскоре стало понятно, что на подступах к «Эдему» организованы серьёзные фильтры через которые практически невозможно было просочиться на территорию. Забор из колючей проволоки, несколько смотровых вышек вынесенных в поле и блокпост на дороге с десятком бойцов за мешками с песком и замаскированным камуфляжной сеткой Т-55.

— Братки, не стреляйте! — поднимая руки, закричал Зотов. — Мы свои…

Через минуту из-за бетонных блоков к ним вышли два бойца.

— Все мы братья, пока это выгодно, — отозвался выдвинувшийся вперёд мужик. — Но как только поменяется конъюнктура, так и не братья мы вовсе, а так… просто мимо проходили…

— Складывайте стволы на асфальт и выворачивайте рюкзаки, — приказал второй. — Оружие мы заберём. Взамен выдадим талоны. Когда задумаете свалить, предъявите их на выходе и получите свои железки назад.

— Вот так! — поглядывая на Макса, покачал головой Паха. — У них здесь не забалуешь.

Досматривали с пристрастием. Вывернули не только рюкзаки, но и карманы; личные вещи пришлось собирать в радиусе нескольких метров. Больше всего Макса беспокоило чрезмерное внимание к планшету из Радонска, который один из «эдемовцев» долго и с интересом вертел в руках. Впрочем, опасения журналиста оказались напрасными, вскоре его драгоценность оказалась на асфальте вместе с остальным барахлом.

— Эй ты! Полегче нельзя? — возмутился Макс.

— Собирай давай свой хлам! — огрызнулся вояка. — А станешь бухтеть, заверну назад. Будешь другое пристанище искать.

— Ладно командир, не кипятись! — вмешался Сержант. — Сейчас все на взводе, видал что в мире творится?

2

В «Эдем» они вошли через высоченные обмотанные колючкой ворота. Это несколько контрастировало с названием убежища, но иронизировать на данную тему Макс не стал. Не было ни настроения, ни сил. Про себя он отметил, что очередная база мало чем отличается от всех остальных, которые ему довелось видеть. Та же хаотичная планировка с постройками времянками, нагромождением контейнеров, гаражей и сараев сделанных из подручных средств. Над всем этим хаосом, словно замок в средневековом городе, возвышалось титаническое здание бывшего гипермаркета.

— Ну и как тебе местечко? — спросил Паха.

— Впечатляет, — выдавливая кислую улыбку, отозвался Макс. — Заработать тут можно?

— Заработать можно везде. Вопрос только в том на что ты готов пойти ради денег.

Паха хлопнул приятеля по плечу и двинулся за Сеней и Зотовым.

— Подходи сегодня вечером в ресторанчик «На отшибе», — добавил он. — Потолкуем, может и найдётся тебе работа.

Паха ушёл. Несколько минут Макс мог наблюдать в толпе его фигуру.

«Ну что же начнём приспосабливаться, — подумал Воробьёв. — В сухом остатке куча впечатлений и пять с половиной тысяч наличности. А цены тут по-видимому заоблачные, так что не разгуляешься».

Огляделся, разыскал одинокое дерево, к которому и направился. Оставаться на солнцепёке было невмоготу, да и в целом организм требовал основательной передышки. Устроившись под раскидистым клёном, Макс достал флягу, выпил остатки воды и, расслабляясь, закрыл глаза.

«Нужно отсюда выбираться, — промелькнула мысль. — Должно быть я оказался не таким железным как себя раньше представлял. Не тяну. Силёнок не рассчитал. А все эти неразгаданные тайны… Так и останутся тайнами. Конечно информация на тех видео будоражит воображение, но видать придётся пока обо всём этом забыть. Может ещё и вернусь сюда, когда немного оклемаюсь…».

— Эй, приятель! — послышался голос. — На бухло мелочь не найдётся?

Макс открыл глаза и уставился на потёртого забулдыгу, который стоял над ним и безбожно дышал перегаром.

— Позвонить здесь где-нибудь можно!? — в ответ поинтересовался Макс.

— Ну так иди к вышке и звони, — пробурчал забулдыга. — Так что там с мелочью?

3

Вышка располагалась на бывшей парковке перед зданием гипермаркета. Метров двадцать в высоту, с широченными рекламными щитами, она напоминала со стороны гигантскую корабельную мачту с парусом. На щитах всё ещё читались некогда цветастые надписи с названиями магазинчиков и бутиков, но нынешнее предназначение этого сооружения конечно было иным. Озабоченные безопасностью «Эдемовцы» превратили его в наблюдательный пункт, а предприимчивые дельцы в антенну для связи с «большой землёй». Каким образом функционировала эта связь оставалось только догадываться, ведь по слухам в этих глухих местах устойчивый приём был фактически невозможен. Сама «Зона» была одной сплошной глушилкой: с аномалиями, электромагнитными выбросами и отсутствующими ретрансляторами.

Прежде чем отдавать свои кровные Макс украдкой включил телефон — в душе теплилась надежда, что у подножия мачты ему удастся бесплатно связаться с родными, но увы чуда не произошло.

— Бесполезно! — хмыкнул толстяк пузом охранявший лестницу наверх. — Думаешь ты один такой умный? Станция включается вручную, после того как платишь бабки.

— И сколько нужно заплатить?

— Тысяча за минуту.

Макс присвистнул, но покорно отсчитал три.

— Куда идти-то?

— Двигай на самую макушку, — оскалился толстяк. — Всего двадцать пролётов и ты на высоте.

4

От сердца отлегло, когда он услышал родной голос. Со вчерашнего дня мать и отец просто не находили себя места. Причиной этому были странные звуки, которые мама услышала в динамик трубки. Ей почудилось, что её сын попал на какое-то экстремальное сафари с гиенами и львами, хотя ни о каких предполагаемых сафари, перед отпуском он не говорил. Они подняли на уши редакцию журнала, где работал Воробьёв, сообщили о своих опасениях невесте Макса и та, позабыв о разладе,взбаламутила всех приятелей, которые в свою очередь развили активную деятельность по поиску несчастного Максимки.

Воробьёв успокоил родителей как сумел. Больше всего он опасался, что не успеет сказать всё что должен. Каждую секунду связь могла оборваться, ведь стабильный приём мужик возившийся с аппаратурой не гарантировал. Чтобы хоть как-то устранить помехи и вклинивающиеся в эфир посторонние шумы, он постоянно крутил ручки настроек. Выглядело эта мышиная возня смешно, но Максу было не до смеха.

— Я позвоню вам ещё! — крикнул Воробьёв, когда «оператор связи» жестом показал, что время на исходе. — Главное запомните, что со мной всё в порядке. Я с друзьями и скоро буду дома.

Связь оборвалась. Макс посмотрел на телефон потом перевёл взгляд на мужика. На его физиономии читался на удивление неприкрытый скепсис.

— Чего лыбишься?! — со злостью рявкнул Макс.

— Да, нет! Всё правильно — родители это святое. Только где ж ты друзей здесь нашёл?

Отвечать журналист не стал. Молча спустившись вниз он побродил немного по окрестностям, потом разыскал небольшую забегаловку и устроился у окна. Заказал себе чаю, половину батона, тарелку макарон. Этим и ограничился. Расплатившись, выложил на стол последние две триста и с тоской вспомнил о пухлой пачке, с которой перешёл «Периметр» вместе с Витькой Карасём. Будь у него хотя бы треть той суммы, он, пожалуй, не задумываясь навострился бы из «Зоны».

«Эх! Была не была! — подумал он. — Всё равно проку от него никакого».

Журналист вынул из рюкзака свою дорогущую фотокамеру, вытащил из неё карту памяти и повертел в руках.

5

Камеру загнал за десять тысяч бармену. Цена за качественную вещь плёвая, но как бы не было жаль гаджет, себя ему было жалко сильнее.

«Надо же как-то выживать, — пытаясь оправдаться, подумал он. — Пожрать нормально, наконец выспаться в приличных условиях».

Спальное место за приемлемую плату он нашёл в хостеле оборудованном в строительной бытовке. Выбрав одноместный пенал с койкой, Макс рухнул на постель и тут же заснул. Но полноценного отдыха не получилось. Ему снился тяжёлый, беспокойный сон, в котором он бесцельно бродил по унылому пустырю, а за ним по пятам, словно собака на привязи таскался мертвец с выбитым глазом и со связкой скальпов на поясе.

Пробуждение было неожиданным и неприятным. За фанерной перегородкой начал буянить какой-то обормот, которому судя по всему тоже приснился кошмар. Он долго и усердно молотил коленями в деревянную стену, а потом вдруг успокоился и затих.

«Будто и не спал, — морщась, подумал Воробьёв. — Эх! Придавить бы ухо, денька на два только чтоб без сновидений».

На улице уже смеркалось. В открытую фрамугу ветерок заносил запах дымка. Где-то играла гитара, под аккомпанемент которой какой-то парень гнусаво выносил слушателям мозг, в отдалении из динамика рвалась музыка джазового оркестра, болтали под окнами пьянчужки, лаяли на окраине собаки.

Воробьёв уселся на постели и стянул с ноги ботинок. Перед тем как идти на встречу с Пахой, он решил осмотреть рану. Пару минут провозился с бинтами, а когда развязал увидел, что дырка от клыка практически затянулась.

«Ну хоть с этим повезло, — с облегчением подумал Макс. — Ничего, ничего на мне как на собаке. Было бы здоровье, а денег на обратный билет заработаю».

Глава 27

1

Предложение Пахи журналист воспринял как спасительную соломинку. Быстро заработать деньги в «Зоне» было не так уж просто, а здесь работа сама плыла в руки. Нужно было только обговорить условия и договориться о проценте. Новый знакомый почему-то сразу же вызвал доверие и для себя он решил, что при личной встрече обязательно подведёт разговор к содержимому гаджета, а возможно даже и покажет видеофайлы. Кто знает может именно этот парень обладает нужной информацией. А нарыть больше сведений и получить хоть что-то ещё о таинственной «ЛПР» отличный повод, чтобы вернуться сюда со свежими силами.

2

Ресторанчик «На отшибе» в полной мере оправдывал собственное название. Располагался он на краю базы, позади «гипермаркета». Это был приземистый металлический ангар переоборудованный под забегаловку. Над входом висела самодельная светящаяся вывеска, из узких окон вырывался бессвязный человеческий гомон, ветерок доносил аппетитные запахи кухни. Наверное заведение и в самом деле пользовалось популярностью, потому что народу было не протолкнуться.

У входа стоял суровый охранник. У вышибалы не было левого глаза, зато парень обладал гренадерским ростом и кулачищами размером с голову.

— Смотри не шали здесь, — пригрозил здоровяк. — А то…

Он демонстративно потряс стеклянной баночкой с коллекцией человеческих зубов. Судя по количеству трофеев повод для пополнения коллекции посетители кабака давали каждый день.

Воробьёв выдавил улыбку и кивнул.

«С таким столкнёшься, не то что зубы — дух вышибет, — подумал Макс. — Откуда только такие Голиафы берутся?».

Он подошёл к барной стойке и заказал себе пару бутербродов с колбасой. Но насладиться трапезой в одиночестве не успел, к нему тут же подошёл Паха, который дружелюбно хлопнул по хребту.

— Я так и знал, что придёшь, — бросил он. — Сделал правильный выбор. Тут и раньше с работой было непросто, а во время войны так и подавно. Народ быстро прогуляет свои кровные. А потом начнётся голодуха. Большинство этих ребят либо попрошайничать станут либо подадутся в бандиты. Или, как усреднённый вариант, станут вкалывать за еду на богатенького барыгу.

— На барыгу не хочу, — вгрызаясь в бутерброд, заявил Макс. — А что за работа?

— Поговорим! Обязательно поговорим, а пока выпей коктейль! Я угощаю!

Паха повернулся к бармену и подмигнув добавил: — Байрон! Смешай ему что-нибудь за мой счёт!

3

— Какой коктейль сделать? — спросил Байрон.

— Водку! — невозмутимо отозвался Макс.

— Хороший выбор! А коктейли это баловство для юнцов. Только перевод спиртного.

Выглядел бармен под стать охраннику у входа. Это был бритоголовый здоровяк с татуированным лицом как у воина маори и глубоко посаженными внимательными глазами, в которых читалась смесь любопытства и подозрительности.

— Смотрю, ты только из похода? — здоровяк поставил гранённый стакан и плеснул в него из запотевшей бутылки. — Видок, скажем прямо, не презентабельный.

— Есть немного, — согласился Макс. — За живностью гонялся и было не до соблюдения приличий.

— Ну это понятно! Знаю как непросто даются такие гонки.

— Тоже этим занимался?

— Было дело. Пока одна тварь не оторвала мне ногу в одном из заброшенных туннелей. После этого уже не до беготни стало.

Макс чуть приподнялся и заглянул за стойку. Это был рефлексивный порыв, и ему с опозданием стало неловко за своё чрезмерное любопытство, но Байрон невозмутимо усмехнулся и задрав штанину на левой ноги продемонстрировал протез.

— Вместе с коленом оттяпала, — пояснил он. — Если б не мои друзья, подох бы от потери крови. На горбу притащили к бункеру учёных.

Воробьёв дожевал бутерброд и, чуть помедлив, осушил стакан.

— Байрон, привет! — донёсся из-за спины женский голос. — Мне как всегда Мартини и шоколадку.

Справа мелькнула тень. Макс почувствовал запах духов, повернул голову и увидел девушку.

Женщины в «Зоне» не были, явлением исключительным, но и в поведении и в манере одеваться, они мало чем отличались от мужчин. Вспомнилась Сестра, её солдатская грубость, сила и пробивная целеустремлённость. Эта же особа была совершенно иной. Облачённая в тёмный камуфляж, с громоздкими берцами на ногах, она была вместе с тем классическим образцом женственности. Без сомнения спецформа ей шла, чуть доработанная и подшитая, но всё же форма: брюки в обтяжку, лёгкая куртка с закатанными рукавами, чёрная футболка всё гармонировало с безупречными чертами лица и светлыми волосами уложенными в аккуратный конский хвост. Голубоглазая обладательница чувственного рта повернулась к Максу и с интересом прощупала его взглядом с ног до головы.

— Подопечные остались довольны? — поинтересовался бармен. — Слышал в прошлый раз, кто-то грозился жалобу накатать.

— Жалобу!? Смешно. Ну пусть найдут кому её направить.

— Да я понимаю, но они-то не понимают, что здесь всё по-другому.

Байрон протянул бокал с Мартини и небольшую шоколадку на блюдечке.

— Наверное в ближайшее время с клиентами будет не просто, — добавил он. — А тут ещё эти отмороженные кланы со своими амбициями, будь они не ладны.

Макс так и смотрел на девушку, пока она снова не повернула к нему голову и с нотками металла в голосе не отчеканила.

— Чего уставился? Заморыш! Отвернись и изучай своё отражение в стакане!

Такой реакции Макс не ожидал. Разинув рот от удивления, он густо покраснел и тут же почувствовал как в душе начала закипать злость.

Бармену девушка ничего не ответила, только подмигнула, забрала бокал и ушла. В то же мгновение Макс почувствовал как кто-то намеренно зацепил его спину локтем. Резко обернувшись он увидел мускулистого здоровяка, который смерил его презрительным взглядом и вальяжно прошествовал следом за прелестницей.

— Ещё водки налить? — спросил Байрон.

— Налей! — мрачный как туча, отозвался Макс.

Хорошего настроения как не бывало. Смесь обиды, злости и чувства собственной неполноценности затмили все остальные ощущения. Но из состояния психоэмоционального ступора его тут же вывел бармен.

— Подсласти горечь разочарования, глядишь полегчает! — сказал он, кивнув на блюдце с шоколадкой, которую оставила девушка. — Ох, уж и девка! Закажет, но никогда не забирает.

Макс покосился на лакомство, чуть помедлил, а потом схватил шоколад и сорвав обёртку, с остервенением запихнул в рот. Жевал активно, аж заскрипели зубы.

— Не принимай близко к сердцу! — улыбнулся Байрон. — Её внешность обманчива, снаружи мягкая, внутри железо. С такими лучше не водиться. Доведёт до морока и поминай как звали.

— Кто она такая?

— Зовут Далила! Многие кто за ней ухлёстывали потом пожалели о своей неосмотрительности, ведь она роковая. Несчастье приносит…

— А этот здоровяк?

— Илюха Блондинчик. С ним надо держать ухо востро! Парень незлобивый, но если уж кто ему перейдёт дорогу — считай пропал. Обязательно найдёт повод отметелить по полной. Первоклассный сталкер, а влюбился в Дальку как мальчишка. Но такова видать его судьба.

Воробьёв залпом осушил стакан и почувствовал как благодатное тепло растекается по телу. Стало легче, и даже щекотливая ситуация минутной давности, неожиданно показалась какой-то несерьёзной и глупой.

«Это ж надо на пустом месте разозлился. И причина-то совсем пустяковая, ну сказала гадость, мне-то какое дело? — подумал он. — А зубы-то у неё великоваты, да и рот тоже».

Бармен невозмутимо плеснул в стакан ещё и подвинул к журналисту банку с солёными огурчиками.

— И чем же эта Далила занимается? — выуживая из рассола огурец, спросил Макс.

— Профессиональный гид, водит заморских туристов по «Зоне», обеспечивая за бабки незабываемыми впечатлениями. Разумеется по тем местам, где может гарантировать определённую безопасность. Но если подворачивается богатый клиент желающий поучаствовать в сафари со зверьём и поиграться в гляделки со смертью, она организует и сафари. Грязной работы не боится. Работает с лучшими хантерами, которые прикрывают группу. Хотя скажу прямо, даже профи не всегда могут защитить. На прошлой неделе одного французика мутанты по частям растащили, так его брат предъявил претензии и требует компенсацию. Только это дохлый номер ведь пребывание обоих в «Зоне» было незаконным. С кого спрашивать? Это ж тебе не Африка!

Захмелел Макс быстро. Поначалу появилось лёгкое головокружение и предательская слабость в коленях, а потом началось нездоровое брожение в желудке и тошнота. Очевидно этому способствовала недельная диета, когда дневной рацион ограничивался банкой тушёнки с парочкой сухих галет. Да ещё «винегрета» из водки, шоколада и солёного огурца добавил.

— Надо бы воздуха свежего глотнуть! — сказал Воробьёв. — Если спросит Паха — я недалеко!

— Только к краю не подходи, когда побродить по окрестностям надумаешь! — бросил Байрон.

Что имел в виду здоровяк журналист так и не понял да собственно и не собирался вникать в смысл сказанного. Больше всего заботила мысль как бы не опозориться и не облегчиться себе под ноги. Отгоняя дурноту он вышел из ресторанчика и постарался как можно быстрее убраться подальше от людских глаз. Завернув за угол, он прислонился к стене и жадно потянул воздух. Уже стемнело, только у горизонта жирной розовой полосой проступали отсветы закатившегося светила. В траве вовсю надрывались сверчки. Шелестел древесной листвой ночной ветерок.

«Зачем же я так напился? — подумал он. — Стакан водки с лишком и считай натощак. Не слишком ли много для разогрева?».

Немного отдышавшись, Макс оттолкнулся от стены и сделал несколько шагов. Только сейчас до него в полной мере дошли слова бармена. «… к краю не подходи» — теперь эта фраза прозвучавшая в голове обрела реальный смысл. Метрах в десяти от ресторанчика земля буквально уходила из под ног, проваливаясь в широченный овраг, за которым виднелась изрезанная трещинами равнина. Из этих трещин лился зеленоватый призрачный свет, точно такой же рассеянный и непостоянный какой Воробьёв наблюдал в Красных Бережках из окна убежища «заготовителей».

— Невероятно! — прошептал он. — Сколько ж там аномалий. Сплошняком, чуть не до горизонта.

За спиной зашуршало, и Макс порывисто обернулся.

В ту же секунду сокрушительный удар в живот заставил его согнуться пополам. Он инстинктивно схватился за живот и с жадностью потянул воздух ртом. Реакция была предсказуемой — удар спровоцировал рвоту и кашель.

— Ну что гадёныш, я же обещал, что ещё встретимся! — сказал Железняк. — Теперь пеняй на себя.

4

Кулаками в основном работал Макар Трегубов. Бил вполсилы, чтобы не вырубить сразу — видимо опыт у парня был в таких вопросах не маленьким, ведь жертва должна оставаться в сознании, чтобы ответить на вопросы. Несколько раз ударил и Железняк, бил расчётливо так чтобы попасть в болевую точку и причинить как можно больше страданий. Поработав так минуту, оба вдруг успокоились.

— Ладно хорош! — бросил Железняк. — Хомутай гоблину руки, а я пока в рюкзаке погляжу, что он там таскает.

— Сука ты, Борис! — процедил сквозь зубы Воробьёв. — Однажды найдётся добрый человек, который оторвёт тебе башку…

— Когда ещё такое будет? — ухмыльнулся бывший капитан. — О своей участи печалься. Не долго небо коптить осталось. Потому читай молитвы, вспоминай родню, может легче станет.

Трегубов заломил Максу руки за спину и затянул на запястьях пластиковый хомут. Обездвижил тем же манером и ноги.

Тем временем Железняк включил фонарик, запустил руку в рюкзак и тут же выудил из него планшет. Повертел гаджет в руках и, обнаружив инвентарный номер, удовлетворённо причмокнул.

— Говорил же отдай сам! — ухмыляясь сказал он. — Разве это барахло стоит жизни?

— Куда этого определим? — поинтересовался Макар. — Здесь замочим или?..

— Руки ещё марать, — Железняк отвесил журналисту подзатыльник и кивнул в сторону оврага. — Спустим придурка в котлован, глядишь сам себе шею и свернёт, а нет так зверьё позаботится. Говорят в этой яме всякого отродья кишмя.

— Ты получил что хотел! — захрипел Макс. — Отпусти!

— Не могу, — оскалился Борька. — Босс сказал кроме своих про штуку с инфой знать никто не должен. Ты не свой, значит, жить тебе не положено.

Воробьёв понял, что развязка близка. Извиваясь словно змея, брыкаясь и ругая своих мучителей, он постарался хотя бы разок лягнуть Железняка. Но тот увернулся и только рассмеялся.

— Ишь как распалился, — процедил Борька. — Не пыхти понапрасну, сейчас всё закончится.

5

Его как следует раскачали и швырнули словно мешок с картошкой. А дальше начался неконтролируемый и крайне болезненный спуск по крутому склону. Глубина оврага оказалась чудовищной, и все прелести эрозийного рельефа с торчащими из земли камнями и корневищами, он испытал на собственной шкуре, порою совершая немыслимые для простого смертного кувырки и кульбиты. Только чудом Макс не свернул себе шею. Возможно ещё и потому, что полчаса назад как следует набрался спиртного. А как известно пьяному и море по колено. Помог ли ему уцелеть алкоголь или ангел-покровитель снова озаботился его земным существованием, но на дно котлована журналист опустился без серьёзных повреждений. Он упал лицом в зловонную грязь, и чтобы не захлебнуться тут же постарался перевернуться на спину. Это далось не просто и всё же после нескольких неудачных попыток он смог лечь на бок и отдышаться.

— Сволочи! Твари! — с трудом ворочая языком, прошептал Макс. — Дайте только выбраться и я отомщу! Вы у меня свинца нажрётесь!.. С-суки!

Он от бессилия заскрежетал зубами и тут же вырубился. Наверное именно этот неожиданный нокаут спас его от серьёзных физических и эмоциональных последствий. Организм включил древнюю как мир блокировку, оборвав связь с реальностью и её восприятием. Только вот через какое-то время эта связь снова восстановилась, и первой её наладила нервная система, сопроводив возвращение в мир чувств, пульсирующей болью во всём теле.

Ощущение было таким словно по нему проехал каток. И всё же пошевелив конечностями, он с некоторым облегчением отметил, что сильных болей не ощущает. Это был верный признак, что ему всё-таки удалось избежать переломов костей.

— Слава Богу! — проговорил он. — Может ещё и выползти отсюда смогу.

Но проще сказать, чем сделать, первая же попытка избавиться от пластикового хомута на запястьях вызвала нестерпимую боль, заставившую завыть от бессилия. Проклятый пластик глубоко врезался в плоть, что мгновенно остудило желание силой разорвать путы.

«Этот Макар знаток своего дела, без посторонней помощи не освободиться», — подумал он.

Макс не знал сколько провалялся в беспамятстве. Возможно минут десять, может час. Если дольше, то шансы, что его отыщет Паха сводились к нулю. Даже если Сержант его искал, всё равно без вариантов — ведь никто не видел как два амбала спустили его в овраг. А может видели?

Но надежда на благоприятный исход мигом улетучилась. Не слишком верилось, что его вообще будут искать.

«Кто я для Пахи? — промелькнула мысль. — Случайный попутчик? Ещё один волонтёр для выполнения какой-то работы? Ну завербует другого, а я так и буду здесь валяться пока не сдохну от обезвоживания или голода».

Собираясь с силами, Воробьёв полежал ещё немного, потом рывком принял сидячее положение и повертел головой. Метрах в пяти от него из земли торчало погибшее накренившееся на бок дерево.

«Может получится перетереть хомут о полено, — подумал он. — Освобожу руки, а там…»

Дышалось в котловане тяжело. На дне скапливались водяные пары, которые даже при сильных порывах ветра практически не рассеивались. Сырость, источающие тепло аномалии в километре от оврага, ещё чёрт знает какие свойства окружающей среды, про которые Макс не знал — всё делало это место настоящей душегубкой.

Встать на ноги и подойти не удалось, зато получилось подползти, хотя на это и было потрачено немало времени и сил. Приткнувшись к дереву спиной, Макс тут же принялся елозить пластиковым хомутом о корявый ствол. Он делал это минут пять, пока не осознал абсолютную бесполезность занятия.

— Только руки себе расцарапал, — со злостью процедил он. — Вот же засада!

Глава 28

1

Где-то поблизости зашуршала осыпающаяся со склона галька, хрустнули ветки кустарника и вспорхнула напуганная птица. До Макса не сразу дошло, что хлюпающий звук, который он связал с капающим с деревьев конденсатом, это шлепки мокрых лап по вязкой глине. Но когда он это осознал внутри всё оборвалось. Без сомнения какие-то существа вышли на его след и теперь пришли посмотреть нельзя ли поживиться. Вспомнились слова Железняка про кишащий тварями овраг.

— Проклятье! Проклятье! — холодея от ужаса, зашептал Макс. — Только этого мне не хватало!

Из-за спины донеслось утробное рычание, и журналист отчётливо ощутил запах нечистот. Краем глаза он заметил мелькнувшую тень, обернулся и, вытянув шею, уставился на две сияющие точки в нескольких метрах от дерева. Существо всё ещё осторожничало, но сверкающие зелёным светом глаза не предвещали ничего хорошего. Тем более тварь привела с собой компанию. Позади уже мелькали многочисленные обладатели ненасытных глаз, но команда фас пока задерживалась, и хищники только нетерпеливо повизгивали.

— Пошли вон! — как можно громче и яростней закричал Макс.

Но его вопль произвёл не тот эффект, на который он рассчитывал. Торчавшая рядом тварь не только не испугалась, а наоборот с решительностью приняла вызов. Она свирепо зарычала и, ощетинившись, резко скакнула вперёд.

Это была злющая лохматая собака. Тёмный окрас и пылающие огнём глазищи превратили зверя в подобие демона. Конечно внешность одичавших псов не шла ни в какое сравнение с четырёхглазыми «скреллингами» и всё же это были дикие чертовски голодные твари, которым ничего не стоило прикончить человека. Следом за вожаком из темноты выскочили и прихвостни. Покрытые колтунами свалявшейся шерсти, вымазанные грязью и облепленные репьями они напоминали исчадий ада с пылающими жадностью глазами.

Первым атаковал вожак. Он попытался вцепиться журналисту в бок, но каким-то чудом Максу удалось извернуться и ударить зверя связанными ногами в морду. Впрочем, этот выпад не остановил пса, а только ещё больше разозлил. Он тут же повторил бросок и снова получил в рыло. На этот раз удар пришёлся прямиком в нос. Пёс взвыл, зафыркал и, отскочив назад, принялся трясти лохматой башкой.

— Отвали падла! — в отчаянии закричал Макс. — Только сунься, башку проломлю!

И вдруг по склону оврага заплясало пятно света. Кто-то стоял на краю и игрался фонарём, выписывая лучом незамысловатые кренделя.

— Да там он! — донёсся женский голос. — Надо просто спуститься вниз…

— Чтобы шею свернуть? — отозвался второй. — Тут и днём только на четвереньках можно, а по темноте-то…

— Надо живность разогнать, — перебил третий. — Вон как глаза мерцают. Ребята говорят «свора» опять объявилась, сколько отстреливали, а всё без толку, каждый раз возвращаются.

В высоте заискрил красным светом фальшфейер. Застыл на время разгораясь, и через секунду, выписав крутую дугу, приземлился метрах в трёх от дерева, вызвав у диких собак настоящую панику. Ослеплённые и ошарашенные яркой вспышкой, они подняли немыслимый визг, после чего, сбившись в скулящую кучу, мгновенно испарились в темноте.

— Так вам, выродки! — злобно пробурчал Макс.

Он и сам был несколько ошарашен. Яркий свет больно ударил по глазам, а треск искрящей начинки фальшфейера неприятно резал слух, заставляя морщиться и жмуриться.

Вскоре он увидел как луч фонаря медленно пополз вниз. Определённо двигались двое. Ругаясь и поминая почём зря всю окрестную нечисть, эти двое чуть не устроили камнепад, но к счастью обвала не произошло, лишь скатилось несколько небольших булыжников.

— Я здесь! — сдавленным голосом крикнул Макс.

Луч скользнул по дереву, замер на лице. Через секунду перед ним остановились две тёмные фигуры.

— Ох, ребята! Как же я рад вас видеть, — проговорил Макс. — Если б не вы…

— Ожидал чего угодно, но только не такого! — приближаясь, воскликнул Паха. — Это ж кто с тобой так?

— Расскажу! Только снимите эти проклятые хомуты.

— А мы думали ты сам сюда свалился! — хмыкнул Блондинчик. — За последний месяц здесь уже двое нашли свою смерть. И всё по пьяни! Нырнули вниз головой и конец.

Илюха вынул нож и, наклонившись, разрезал путы на руках. Следом освободил лодыжки. Но встать на ноги Воробьёву удалось только со второй попытки да и то не без посторонней помощи. Не говоря ни слова Паха и Блондинчик подхватили журналиста под руки и поволокли наверх.

На подъём ушло минут пятнадцать. Это вымотало обоих, и под конец они уже сами нуждались в поддержке. Словно троица пьяниц, они кое-как выползли из оврага и, стараясь отдышаться от непомерных нагрузок, стали как вкопанные.

— Чтоб я туда ещё полез!.. — в сердцах бросил Блондинчик. — Вон как штаны порвал. Не заштопаешь!

— Зато спас заморыша, — сказала Далила. — Когда-нибудь это тебе зачтётся.

Макса отпустили и он тут же рухнул к ногам девушки.

— Понравилась шоколадка? — улыбаясь, спросила она. — Смотри больше не теряйся!

2

Кряхтя и стеная встал на ноги. Постоял немного, вышел на середину крошечной комнаты. Спалось отвратительно. Даже в состоянии беспамятства он ощущал ноющую боль во всём теле. Не способствовала полноценному отдыху и жёсткая металлическая койка, на которую сердобольные хозяева кубрика швырнули старый расплющенный от долгого употребления матрац.

Чтобы размять затёкшие мышцы, Макс сделал несколько упражнений, помассировал запястья с темными рубцами на коже. Осознав бесперспективность своих действий, грязно выругался и подошёл к умывальнику. На стене висел треугольный осколок зеркала. Посмотрел в него и ужаснулся.

«На кого же ты похож? — разглядывая отражение, подумал он. — Небритый, рожа землистого цвета, щёки ввалились — и в самом деле настоящий заморыш».

Но жалко себя ему не было. Больше всего журналист горевал о потерянном планшете, ведь ценная вещица, сведения из которой могли стать сенсацией, уплыла, причём уплыла навсегда. В какие руки она попала, одному Богу известно. Железняк и Трегубов, всего лишь пешки, исполнители достающие из костра каштаны. Можно было не сомневаться, что получившие инфу люди распорядятся ею в корыстных целях. Перепродадут, а может сами раскрутят тему, чтобы заграбастать все бонусы разом. Но теперь это уже не имело никакого значения ведь потерянного не вернуть.

Воробьёв открыл кран и подставил ладони под тоненькую струйку ржавой воды. Нацедил пригоршню, умылся.

«Выходит Железняк со своим напарником всё это время шёл за мной?! — размышляя, подумал он. — Следил и в Красных Бережках, и на дороге во время наступления анархистов. Иначе как объяснить такую оперативность? Как они узнали что я в «Эдеме» да ещё в ресторанчик наведался? Должно быть простимулировали деньгами уродов по полной. Иначе б они так не рисковали. Но финансирует их не Пузик. Механик из «Обители» простой осведомитель, который следит за тем, чтобы не пропустить что-то важное и ценное. А истинный кукловод дёргающий за ниточки кто-то из местных боссов, а может и вовсе это не один человек, а группа заинтересованных лиц, у которых всё схвачено и куплено, вплоть до самых мелких торгашей. Значит, «ЛПР» будоражит не только моё воображение, это лакомый кусок, некая идея фикс для всех любителей чужих тайн».

Он стряхнул с рук воду. Поднял с пола рюкзак и вытряхнул на койку содержимое. Фонарик, блокнот, авторучка, остатки размокшего печения в кулёчке, ещё какие-то неудобоваримые объедки, пара носков, полотенце, полупустая аптечка, помятая фляга, смена белья в пакете — вот и всё что осталось. Телефон по-видимому потерялся, когда он кубарем катился под откос. Ну да что уж горевать, всё равно от него никакого прока. Макс бросил пустой рюкзак на пол и задумчиво почесал затылок.

«Деньги тоже куда-то запропастились. Оставались сущие копейки, а теперь нет и ломанного гроша».

И вдруг журналиста словно обожгло. Он порывисто схватил рюкзак. Рывком расстегнул змейку на боковом кармашке и запустил туда дрожащую руку.

— Фортуна всё-таки меня любит! — вынимая из кармашка дерматиновый мешочек с артефактом, прошептал Макс. — Если станет совсем туго — ты последняя надежда.

3

Дверь открылась, и в комнату вошёл Паха. Он с любопытством посмотрел на приятеля и непринуждённо улыбнулся.

— Может теперь расскажешь как оказался в яме?

Скрывать причину или придумывать какую-нибудь отвлечённую версию случившегося не было смысла, да и не прилично было утаивать информацию от парня, который уже во второй раз спасал жизнь. Макс пожал плечами и улыбнулся. Прежде чем пуститься в пространные объяснения ему захотелось прояснить один момент.

— Почему с вами была Далила? — выпалил он.

— Да уж не потому что кое в кого влюбилась, — оскалился Сержант. — Простое стечение благоприятных обстоятельств. Не более того.

Паха выдержал паузу и, усевшись на койку, продолжил:

— Я не обнаружил тебя в кабаке. Обратился к Байрону. Тот и сообщил, что ты отправился подышать воздухом. Рассказал он и про то, что буквально через минуту, следом за тобой отправился Илюха Блондинчик. Ты глазел на его подругу, вот Байрону и показалось, что Блондинчик решил тебя слегка поучить. В общем я потолковал с Илюхой и мы отправились тебя искать. Далила пошла с нами. Она-то и обнаружила рюкзак, который твои недоброжелатели швырнули в овраг. Он зацепился лямкой за торчащее из склона корневище. Остальное знаешь сам.

— Значит, я обязан жизнью именно этой дамочке?

— Выходит так! Она оказалась самой глазастой. Лично я ничего не заметил, — Паха помолчал и добавил. — Теперь твоя очередь откровенничать. Выкладывай, кому перешёл дорогу!

— Думаю, очень влиятельным людям, — на голубом глазу выдал Макс. — В Радонске я подобрал планшет. С виду барахло, но из любопытства отнёс его одному кустарю, чтобы тот гаджет реанимировал. Оказалось, не напрасно. Планшет содержал очень интересную информация, которую я решил попридержать. Вскоре объявились две гориллы, предложившие безвозмездно передать компьютер им. Я отказался.

— Понятно! — Паха скептически улыбнулся и в ожидании уставился на собеседника. — Ты хотя бы знаешь кто эти гориллы?

— Главного зовут Боря Железняк. Насколько убедился это редкостная сволочь, по которой плачет виселица.

— Вот оно как! — присвистнул Паха. — Твоё счастье, что они не пустили кровь, прежде чем спустить в овраг.

— Мне говорили, что у этого Железняка, где-то на просторах «Зоны» своя пыточная…

— Прежде всего Железняк наёмный убийца. Тебя не убили только потому что выродку было лень, но это не значит что при следующей встречи ему не захочется доделать начатое.

— Ты что же, с ним знаком?

— У таких субъектов как Борька своя слава. Правда с душком. Как у заразной болезни, о которой предупреждают врачи. Нет-нет, а что-то да просочится. Там кто-то скажет, здесь трепанётся. В общем тип он скользкий и запросто может ударить в спину, когда ты меньше всего ждёшь. Так что делай выводы.

Макс не сомневался, что его новый приятель говорит правду. Другой вопрос стоило ли раньше времени паниковать, ведь наверняка этот Железняк сейчас на всех парах мчался к своему боссу. Мчался высунув язык, чтобы выслужится и получить обещанную подачку.

На всё это требуется время. Пробиться через бандитские кордоны к «Узловой», дождаться аудиенции у своего хозяина, доказать, что принёс пользу, наконец банально отдохнуть, даже у мразей здоровье не железное. А задерживаться в «Зоне» Макс не собирался. Впрочем, для начала ему нужно раздобыть деньги на обратный билет, а это тоже требует времени.

— Никакой уверенности, что Борька свалил из «Эдема» нет, — словно прочитав мысли, сказал Паха. — Зашхерился где-нибудь и ждёт, пока ситуация на дорогах устаканится. К тому же заказчик может оказаться родом из «Эдема», тогда Борьке и выходить из убежища не придётся.

Оптимизм, который начал было прорастать в душе журналиста мигом угас. Он рассеянно посмотрел на Паху, поелозил подбородок и уселся на койку рядом.

— Вот такая, брат, ситуация! — сказал Сержант. — Надо тебе из «Эдема» убираться подальше от людских глаз.

4

Они зашли в небольшую забегаловку на задворках «Эдема» и сразу же навострились в дальний угол. Здесь располагались несколько столиков с фанерными перегородками между ними. За одним из столиков уже сидели приятели Пахи.

То что Сержант нагнетал ситуацию не без выгоды для себя, Воробьёв уже не сомневался. Его откровения про то, что Железняк не оставит Макса в покое, что отморозок в любую минуту может выстрелить в спину выглядели чересчур драматичными, и накручивание напряжённости в первую очередь должно было подвигнуть журналиста подвизаться на непонятную пока работу. Он слишком явно хотел чтобы Макс присоединился к его отряду. Доверие, которое Воробьёв поначалу испытал к этому парню, неожиданно поколебалось.

«Спасал для того, чтобы отправить на погибель? — подумал он. — Или ему нужен расходный материал, для какой-то рискованной операции, благоприятный исход который зависит от количества её участников?».

Задуматься было о чём. Не хотелось снова оказаться в безвыходный ситуации — игры с судьбой итак далеко зашли. И всё же его подозрения противоречили здравому смыслу.

«Чёрт его знает, может он и в самом деле проникся ко мне отеческой заботой, — подумал Макс. — Бывают же исключения из правил».

Характерно и то, что Паха не стал пытать его про содержимое планшета, даже не намекнул на какой-либо интерес. То ли здесь все были такими равнодушными к чужим тайнам, то ли скрытность диктовалась инстинктом самосохранения. Как говорится: меньше знаешь, крепче спишь. Но так или иначе противоречивые мысли, заполнявшие голову, вызывали неприятное послевкусие.

— Устраивайся! — кивнул на столик Сержант. — А я сейчас что-нибудь пожрать принесу.

Паха отправился к раздаче.

— Привет! — отодвигая стул, воскликнул Макс. — Неплохой сегодня денёк, верно…

Зотов и Сеня Галич уже вовсю угощались пережаренным шашлыком. Даже не удостоив кивком, они молча посмотрели на Макса, как заговорщики переглянулись и с тем же безразличием на физиономиях, продолжили жевать жёсткое мясо.

«Аж холодком повеяло, — подумал Макс. — Сдаётся, здесь мне не рады».

Вернулся Паха. В руках он держал потёртый поднос, с двумя алюминиевыми мисками, крупно порезанной буханкой белого хлеба и литровой бутылкой водки.

— Заказал нам гуляш, — сказал он. — Отвратительное месиво, но всё остальное ещё хуже. Хороший повар в этих краях краснокнижная редкость.

Макс подхватил свою тарелку с едой и благодарно кивнул.

— Давай сначала за твой второй день рождения выпьем! — усаживаясь сказал Паха. — А потом поговорим о перспективах твоего трудоустройства.

— За третий!..

— Что за третий!?

— За третий день рождения. Первый раз я чуть не сдох в Красных Бережках.

Выпили. Пару минут жевали молча.

— И что же было в Красных Бережках? — нарушая молчание, спросил Зотов.

— «Ведьмы» чуть мозг не выжрали, — поглощая гуляш, отозвался Воробьёв. — Мне повезло больше, чем приятелю. Тот в меню тварей оказался первым и в отличие от меня ему вырваться не удалось.

— Интересный опыт, — подал голос Паха. — Значит, бодался с телепатами? Не многие могут похвастаться такими подвигами. Большинство хантеров стараются с ними не пересекаться. Говорят, даже если уцелеешь, всё равно через годы могут догнать последствия вредоносного воздействия. У тебя как с головой? Всё в порядке?

— Пока никаких признаков помешательства за собой не наблюдал, — усмехнулся Макс. — Ну ещё же не вечер.

Снова воцарилось молчание. Макс понимал, что неразговорчивость приятелей Пахи определяется скорее поведением их командира. Как опытный психолог тот активно подводил базу к важной для него теме.

— Как у тебя с финансами? — участливо поинтересовался Паха.

— На мели, — откровенно ответил журналист. — Пару дней назад хотел свалить из «Зоны», но теперь придётся задержаться. На жратву не осталось, не то что на проводника до «Периметра».

— Понимаю! Деньги вещь эфемерная: сегодня есть — завтра испарились…

— Может перестанешь темнить и скажешь, наконец, какое у тебя ко мне предложение? — напролом пошёл Макс. — Сколько!?

— Хорошо! — невозмутимо улыбнулся Паха. — Получишь две тысячи!

— Две тысячи чего?

— Две тысячи евро или в рублях по курсу.

Глава 29

1

— С чего такая щедрость, — прекратив жевать, спросил Макс. — По нынешним временам за такие деньги с тобой любой профи пойдёт. Я-то тебе зачем!?

— Скажем так. Уж очень специфическая сфера деятельности, — выжав улыбку, заметил Паха. — Не каждому по нутру. Да и не каждый в силу своего психологического склада справится.

— Кишка тонка для большинства, вот и всё, — влез Сеня Галич. — Может и ты не потянешь.

— И в чём засада?

— Никакой засады, просто придётся кое-куда спуститься и кое-что достать, — ответил Паха. — Ничего смертельно-опасного если сам не наломаешь дров.

— И всё-таки ты темнишь, — выдавливая улыбку, произнёс Макс. — Пойди туда не знаю куда, принеси то не знаю что. Если дают такие бабки, значит существует немаленький риск. Правильно?

— Правильно. Но риск в любом деле существует. Ты ведь и сам постоянно рискуешь. Вон сколько раз ходил по краю пропасти, а с тебя как с гуся вода. Вчера только выполз с того света, а уже ерепенишься, даже на аппетит это никак не повлияло.

Макс покосился на пустую миску и пожал плечами.

— Сколько же продлится операция?

— Если всё сделаем в соответствии с инструкциями управимся за два часа. По тысяче евро за час — по-моему неплохой гонорар для парня у которого нет ломанного гроша за душой.

— Ладно! — выдержав паузу, согласился Воробьёв. — Только если почувствую подвох сразу умою руки. И ещё! Хочу получить часть денег авансом.

— Идёт! — добродушно улыбнулся Паха. — Думаю, с этим никаких проблем не возникнет. Наш работодатель всегда лоялен к партнёрам.

2

На сборы ушло всего полчаса. Никаких припасов с собой не брали, лишь Паха купил у хозяина забегаловки четыре бутылки дорогой выпивки. Уходить из «Эдема» решили задворками, словно хотели сохранить поход втайне. Удивляло ещё и то, что никто даже не подумал забрать оружие. Журналисту такая расточительность показалась подозрительной, если не сказать безрассудной, ведь до конечной точки пути нужно было ещё добраться. Но у компаньонов видимо на это были свои основания. То ли они не хотели лишний раз маячить перед глазами конкурентов, то ли их сфера деятельности подразумевала какую-то долю конспирации. Всё это попахивало крупной авантюрой.

Они отошли от «Эдема» на километр, остановились возле полуразрушенного здания насосной подстанции. Кирпичная кладка местами обвалилась, в проломах крыши ветер играл обрывками утеплителя. Люди по-видимому здесь бывали не часто: вокруг станции разросся камыш, из-под стен, пробив дорогу в бетоне отмостки, вылезли тополиные поросли в человеческую руку. И если бы не вода по щиколотку, да не скверный запах гнили, которым буквально пропитались окрестности, здесь было бы отличное место для засады. В торцевой стене, прикрытая зарослями кустарника, зияла дыра в человеческий рост.

— Доставай! — обратившись к Зотову, бросил Паха.

— А новичку что? Там всего три…

— Ему на месте что-нибудь подберём.

Зотов поморщился, нерешительно потоптался на месте. Потом полез в пролом, чертыхаясь повозился в каких-то железках и через пару минут выбрался наружу вымазанный с ног до головы грязью. В руках парень держал увесистый брезентовый свёрток.

— Воды по колено, — прокомментировал он. — Настоящее болото, да ещё крысы дохлые повсюду.

— На то и расчёт! — кивнул Сержант. — Никакому лихоимцу не придёт в голову туда соваться.

— В следующий раз пусть вон Галич туда лезет, — огрызнулся Зотов. — Теперь всю дорогу в ботинках вода хлюпать будет.

Зотов положил свёрток на полусгнивший поддон, развернул его и взял в руки новенький обёрнутый в промасленную бумагу автомат.

— Только со склада, — прокомментировал он. — И достались-то считай даром.

— Остальное навешаем в «Фатерлянде», — добавил Сержант.

Паха взял автомат, повертел в руках и передал его Сене Галичу. Второй оставил себе.

— Без оружия нельзя, — поглядывая на журналиста сказал он. — А для тебя это…

Сержант запустил руку в нагрудный карман куртки и достал из него пятьдесят тысяч.

3

Как должное Макс принял деньги и спрятал их в кармане. Он чётко осознал, что этим действием глубоко заглотал наживку, и дороги назад уже не будет. Считай заключил контракт. С этой минуты он стал частью команды, про которую, впрочем, ещё ничего не знал, и всё же несмотря на пессимистический настрой о своём решении он не жалел. Чем бы ни занимался со своими ребятами Паха, это вряд ли разительно отличалось от деятельности «заготовителей» Гришки Тритона или хантеров Гюрзы.

«Ну не сожрут же они меня в конце концов по пути, — подумал Макс. — А там чёрт их знает!».

Они выбрались из зарослей бурьяна, поднялись на возвышенность с которой начиналась вытоптанная за долгие годы тропа. Этот проложенный бродячим людом тракт, змеился в юго-западном направлении и терялся в районе лесного массива, погружённого в зыбкое марево испарений.

— Пошли! — кивнул Паха. — Если поспеем нас накормят по-домашнему.

— А как же анархисты? — спросил Воробьёв. — Что если нарвёмся на какую-нибудь банду?

— Маловероятно, — отмахнулся Сержант. — «Эдем» единственная крупная база в округе, а за ним дремучая глухомань. Бродячие кланы нацелились на дороги, здесь же чистое поле и брошенные деревни. Даже поживиться нечем. Отморозки сюда не полезут.

Несколько минут они шли молча. Паха двигался с Максом практически плечом к плечу, иногда поглядывал на него и внимательно изучал. Воробьёва подобное любопытство напрягало. Обычно именно он занимался изучением персоналий, а здесь неожиданно сам превратился в объект изучения, причём человеком который своих намерений не скрывал.

— Мы идём к немцам? — неожиданно выпалил Паха. — Вот за тем лесом находится «Фатерлянд» — так его назвали сталкеры, которые стараются этот лес проходить на повышенной передаче. Не любят бродяги это место.

— Почему?

— Проклятым местом считают. Люди мол бесследно пропадают. Пошёл, к примеру, человек по нужде к ближайшему дереву и с концами. Его товарищи даже следов найти не могут. Нет человека и всё.

— В других местах будто не пропадают, — хмыкнул Галич. — Да еслипосчитать сколько народу сгинуло в «мёртвых городах», так счетоводы за голову схватятся.

— Так-то оно так, но как говорится нет дыма без огня, — улыбаясь, добавил Зотов. — Нам ли не знать.

— Молчал бы! — протянул Паха. — Тоже мне знаток.

— Всё же почему «Фатерлянд»? — спросил Воробьёв.

— Немцы в том месте заправляют. Там у них законсервированная база с подземным бункером и другим фаршем позволяющим с комфортом коротать время.

Прошагали километров пять. Уже отчётливо виднелась кромка леса, сплошь состоящая из хвойных пород. Лиственные здесь не росли, а если какие и укоренялись, то судьба их была предрешена — они просто погибали не выдерживая конкуренции.

Тропа по которой они двигались резко заворачивала на юг, огибая лесной массив ровно по границе. Но метрах в пятистах от того места, где находился сейчас отряд её пересекала асфальтированная дорога. По всему было видно, что дорогой пользовались не часто. Разбитая, усеянная колдобинами и выбоинами, местами заросшая травой — она уже доживала свой век, неотвратимо врастая в глинозём.

— Раньше немцы пользовались бетонкой, километра на полтора южнее, но лет пять назад вся земля там вспучилась и дороги не стало, — пояснил Паха. — Немчуре поневоле пришлось приспосабливаться к новым условиям и переходить на второстепенную.

Они перешли на асфальт и вскоре углубились в лес. Пахло хвоей, пробуждая в памяти предновогодние ощущения, из глубины ельника ветерок приносил прохладу, напитанную сыростью и прелью. Впрочем, идиллически-живописных картин за которые бы зацепился глаз любителя природы, эти еловые дебри так и не показали. Корявые источающие смолу стволы, многолетние залежи рыжего опадка на земле, местами редкие, посеревшие от недостатка света пучки злаковых и повсеместное присутствие жука короеда.

— Адское место! — проронил Зотов. — Один бы сюда ни за что не пошёл. Заблудишься, и компас не поможет, сам проверял — стрелка непрерывно крутится вокруг оси. Не иначе сверхъестественные силы шалят.

— Ты б ещё бабкиных сказок рассказал, — усмехнулся Паха. — Стрелка крутится потому что магнитную аномалию залежи железных руд создают.

Впереди показались сетчатые ворота, по обеим сторонам от которой начинался, теряющийся среди деревьев забор из колючей проволоки. Про защитные свойства данного сооружения теперь говорить не приходилось, хотя проектировалось оно, по-видимому, по всем правилам запретных зон. Над колючкой всё ещё сохранялись протянутые в несколько рядов кабели с изоляторами и предупредительными табличками.

Ворота были закрыты, но запирал их не замок, а всего лишь кусок алюминиевой проволоки, продетый в проушины и скрученный на несколько витков. Паха размотал проволоку и, распахнув створки, на правах хозяина кивком предложил компаньонам войти.

— Первый рубеж, — пояснил он Максу. — До расширения «Зоны» здесь был КПП и казармы для охраны, но когда десять лет назад немцы драпанули в родной Дойчланд, финансовые потоки иссякли и весь персонал эвакуировали. Пытались нанять местных, чтобы они приезжали сюда вахтовым методом, но не срослось. Очередной электромагнитный шторм отбил всякую охоту у желающих искать здесь заработок.

— Чем они занимались? — спросил журналист.

— Ну-у! Насколько мне известно изучением опасных патогенов и генной инженерией, — невозмутимо ответил Сержант. — В общем всем, что запрещено делать у них на родине.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — останавливаясь, воскликнул Макс.

— А в чём дело-то, чего так взъерепенился, будто тебя это касается? — Паха остановился, подбоченился и внимательно посмотрел собеседнику в глаза. — Лаборатория законсервирована, чтобы не случилось форс-мажора остались наблюдатели, которые всё это время неплохо справляются с задачей. Иногда сюда тайно от окружающего мира наведываются кураторы из западных спецслужб. Друг! Всё под контролем!

Воробьёв робко пожал плечами и отвернулся. Говорить про то, что его беспокойство во многом было продиктовано профессиональными качествами не хотелось. Кто знает, как отнесётся этот искатель приключений к тому что он журналист. Но тема явно была с душком, и Паха скорее всего не знал даже десятой доли правды.

«Раскрутить бы её, — подумал Макс. — Да кто ж поверит. Попробуй только разворошить это гнездо, тут такое начнётся».

— Ну так мы идём или будем торчать на дороге? — влез Сеня Галич. — Я жрать хочу. Марта наверное уже сварила «васерсуп» своему Эйхману.

4

Бетонка взрыхлённая неведомым воздействием и асфальтированная дорога сошлись возле второго рубежа. Здесь забор выглядел надёжнее: дыры на сетке периодически латали, худо-бедно подкрашивали столбы, кое-где висели на вид исправные прожекторы освещения. Но рельеф изменился разительно. Дорога резко уходила под уклон к самому дну глубокого оврага, а потом где-то через километр обрывалась перед спрятанным среди сосен бетонным сооружением. Повсюду виднелись высоченные терриконы шахтных выработок, заросшие молодыми деревьями. И над всем этим, словно подтверждая зловещую славу места, стелился неподвижный туман.

Отряд остановился перед запертыми воротами, и Паха уставившись в камеру видео наблюдения приветливо помахал рукой.

— Сейчас отопрут! — сказал он. — Рожи только проверят.

— Могли б и не проверять! — пробурчал Галич. — Кто б ещё кроме нас согласился делать их грязную работу за копейки.

Через минуту электронные запоры на воротах гулко щёлкнули и, висящий на столбе маячок, загорелся зелёным.

— Пошли, пока собак не спустили, — пошутил Паха. — Небось ещё не кормили своих доберманов.

Они миновали ворота и начали спускаться вниз. Воробьёв сразу же ощутил сырую прохладу, которую создавал туман. Чем ниже они спускались, тем сильнее ощущались все прелести местного климата. В эту глубокую котловину солнечный свет проникал с трудом. Мешали высоченные деревья и крутые гребни окрестных холмов. Не способствовал этому и своеобразный ландшафт создающий безветренную зону.

Издалека донёсся яростный лай сторожевых псов.

— В советские времена здесь был рудник, — сказал Паха. — Но в девяностые его законсервировали, посчитав нерентабельным. Редкоземельные металлы стали не нужны. Ни оборонке и никому вообще. Потом объявились немцы. Правда земельные недра их интересовали только в качестве надёжного укрытия от посторонних глаз. Думаю, приглянулись обширные шахтные выработки, в которых можно было разместить комплекс лабораторий.

Молча обошли яму наполненную бурой грязью.

— И что было дальше? — спросил Макс.

— Дальше один за другим произошли невероятные по силе выбросы, и «Зона» в считанные дни поглотила всю эту территорию. Вокруг «Фатерлянда» образовались смертельно-опасные аномальные поля. Разумеется, немцы посчитали своё пребывание здесь чрезмерным риском. В авральном режиме подготовили эвакуацию и быстренько смылись, прихватив с собой результаты экспериментов. Думаю, вначале они хотели замести следы и разнести здесь всё к чёртовой бабушке, но в последнюю минуту сыграл роль меркантильный интерес. Жалко стало вложенных денег.

Паха немного помолчал и добавил.

— Только потраченные деньги — это пустяки. Не выжгли здесь всё потому, что даже без большого штата сотрудников контролирующих ход событий, затеянный немцами эксперимент успешно продолжается. А чтобы достать материал для последующей переправки на «большую землю» раза два в год приглашают нас.

5

Чем ближе они подходили к бетонному сооружению, тем громче становился лай собак. Псы буквально изводились от бессильной злобы и ярости. Вскоре Макс заметил небольшую площадку с приземистым вольером, в клетках которого бесновалось десять здоровущих животных. Это и в самом деле были доберманы. Поджарые, злющие, готовые в любое мгновение вцепиться врагу в глотку. Настоящие черти способные дать фору даже мутантам.

— Лучших сторожей не сыскать, — бросил Сержант. — Немцы выпускают их на ночь, и собаки становятся полноправными хозяевами, так что ни одно живое существо не проскочит. Уж и не знаю как они загоняют их назад, Готлиб говорил сам боится утром выходить без дробовика.

Впереди, у основания холма располагалось напоминающее огромный ДОТ сооружение. По-видимому некогда в нём располагались административные службы лаборатории, на полукруглом фасаде всё ещё сохранились остатки весёленькой бело-жёлтой расцветки и опоры для вывески. Практически все окна были заперты железными ставнями, открытыми оставались лишь те что примыкали к подъезду с широкими дверями. Сразу было видно что лабораторию строили военные инженеры, строили так, чтобы в нужный момент её можно было превратить в неприступную крепость или же наоборот в саркофаг, из которого не выбраться. Около здания располагалась небольшая парковка, на которой стояли ЗиС-151 и старенький «Лендровер».

Паха первым поднялся по ступеням и остановился перед железными дверями. Лязгнул засов, тяжеленная дверь распахнулась, и на пороге показался красномордый, бородатый мужик в обыкновенной серой спецовке.

— Уже хотел бить тревогу, — сказал он. — Рад что пришли, а то куратор уже мозг выгрыз. После завтра образец должен поступить в мюнхенский отдел. Требуется целёхонький, без повреждений и некроза.

Мужик остановил взгляд на Воробьёве, но потом снова переключился на Паху.

— Почему так мало!? — спросил он. — В прошлый раз было семеро.

— Те кого знаю лично, рисковать шкурой не хотят, — ответил Сержант. — А салаги народ ненадёжный. Я не могу брать первого попавшегося, который даже мутанта не видел.

— А этот что, не салага? — красномордый кивнул на журналиста. — На ветерана абсолютно не похож.

— За этого ручаюсь лично. У парня железобетонная психика да и силёнок у него хоть отбавляй. Лучшей кандидатуры не сыскать! Поверь!

— Ну-ну! Ладно, заходите! — мужик повернулся спиной и скрылся в доме.

Один за другим парни вошли в «ДОТ». Обоняние сразу же уловило запах хлорки и спирта, но Макса удивил не запах, а длинный протянувшийся метров на сто, хорошо освещённый ртутными лампами коридор, который уходил в самые недра горы.

— Ещё не то увидишь! — заметив удивление Макса, усмехнулся Паха. — Немчура здесь обустроилась основательно!

Глава 30

1

С левой стороны от входа располагался другой коридор. Вёл он в жилые и хозяйственные помещения, куда, собственно, и повёл гостей бородатый мужик.

— Это Готлиб! — сказал Сержант. — Полновластный хозяин «Фатерлянда». Всё держится на его могучих плечах и пофигизме, который подпитывается алкоголем.

— Я всё слышу! — повернув голову, бросил бородатый. — Кое-кто думает, что я люблю бутылочку, но для таких у меня простой ответ — не ваше собачье дело.

Последние слова были сказаны с улыбкой.

— Если он немец, то почему так хорошо шпарит на русском? — шёпотом поинтересовался Макс.

— Так он из поволжских, — пояснил Сержант. — В девяностые перебрался на родину предков, работал по специальности электриком, как-то прознал, что в одну крупную фирму требуются специалисты со знанием русского, завербовался, так и оказался здесь. Когда начались выбросы вызвался добровольцем и остался в качестве контролёра.

Готлиб предупредительно открыл дверь в конце коридора и пропустил парней в широкий предбанник, который напомнил Воробьёву стандартный офисный холл. Из этого холла можно было попасть во все помещения, которыми пользовался немногочисленный персонал лаборатории, но судя по всему большая часть комнат пустовала.

Немец провёл своих гостей в конференц-зал и первым уселся в кресло возле стола.

— Располагайтесь, — кивнул он на кресла. — Думаю, нет смысла тянуть кота за хвост. Потому сразу перейдём к делу.

Макс расположился с краю, чтобы лишний раз не мозолить глаза, остальные расселись поближе к Готлибу.

— Из головного офиса пришёл срочный заказа на одного «ворчуна». Его нужно передать группе доставки сегодня вечером, в крайнем случае завтра утром, — начал он. — У них там что-то произошло, сработала аварийная система и лаборатория была заблокирована. В общем выгорела дотла вместе с людьми.

— И что же? Никто не спасся? — подал голос Паха.

— Про это у меня информации нет, — пожал плечами Готлиб. — Знаю, что автоматическая система безопасности запустила механизм самоуничтожения. После этого все исследования были перенесены в мюнхенскую лабораторию, где не было образца, отсюда и срочность — ведь им нужно выполнить планы, на которые потрачена куча денег.

— Нам надо подготовиться и как следует отдохнуть, — выдержав паузу, сказал Паха. — Да и новичку не помешало бы прибарахлиться.

— Не проблема, — отозвался Готлиб. — Перемещайтесь в столовую, сейчас Марта что-нибудь сварганит по-быстрому.

2

Немец провёл гостей в столовую и ушёл. Из рассказа Пахи, Воробьёв понял, что Марта была женой Готлиба, которая отправилась вместе с ним и разделила все тяготы изолированной от цивилизации жизни. Обитала чета в левом крыле здания, отдельно от охранников и куратора назначенного из Мюнхена.

Долго ждать не пришлось. Вскоре пришла хозяйка, которая принесла столовский поднос с приборами и кастрюлей.

Это была высокая женщина, облачённая в пуританского вида серый сарафан чуть ли не до пят. На ее вытянутом бледном лице красноречиво отражалась отрешённость и безразличие, вызванное, судя по всему, долгим депрессивным состоянием, которое ничем не компенсировалось. Короткая стрижка, глубокие морщины на лбу и пустота в голубых водянистых глазах.

— Спасибо Марта! — сказал Паха. — Мы тут сами разберёмся.

Женщина молча кивнула, выдавила кислую улыбку и ушла.

— Говорил же «васерсуп»! — хмыкнул Зотов, открыв крышку кастрюли. — И хлеба всего по два кусочка. Всё-таки они жлобы!

— Ты же не жрать сюда пришёл, — отозвался Паха. — А если совсем изголодаешься, затаришься у Готлиба. Думаю, толстяк не откажет в харчах.

Трапеза прошла в полном молчании. Пока поглощали суп, Макс успел осмотреться. Оба окна в столовой были закрыты снаружи железными щитами, но под потолком висели светильники, создававшие вполне уютную обстановку. Помещение было рассчитано на одновременное пребывание в нём двух десятков человек, об этом говорили расставленные столы с посадочными местами. Значит при сменном посещении столовой, за день здесь могло побывать человек сорок-пятьдесят.

«Численность персонала не маленькая, — подумал Макс. — Из этого не сложно сделать вывод, что задачи перед исследователями стояли глобальные. Серьёзная система безопасности, периметр под напряжением, сторожевые собаки. Только ли их интересовали патогены?»

С супом покончили за пять минут, и почти сразу же в комнату вошла Марта. Она аккуратно собрала приборы и медленно удалилась, не дожидаясь благодарностей.

— Она что следила за нами? — спросил Макс.

— Здесь повсюду расставлены камеры, — пояснил Паха. — Привыкай, у немцев всё серьёзно организовано. Думаю, за нами следили и охранники.

Пришёл Готлиб. Но вместе с ним явился и ещё какой-то парень. С виду не намного старше Макса. Высокий, длинноносый, рыжий.

Пахе и его ребятам парень просто пожал руки, а вот Максу решил представиться.

— Меня зовут Зиберт, — практически без акцента сказал он.

— Часом не Пауль? — пожимая руку, уточнил Воробьёв.

— Почему Пауль? Меня зовут Михаэль!

— Потом объясню! — хмыкнул Паха. — Ты присаживайся. Мне и моим парням хотелось бы получить чёткий план действий, во избежание непредвиденных осложнений. Чтобы не получилось как в прошлый раз, когда нам пришлось спускаться в «резерват» повторно.

— Дурно становится, когда вспомню, — влез Сеня Галич.

Зиберт сел напротив Сержанта и выдавил кривую улыбку.

— Это была ошибка, за которую вы получили достойную компенсацию, — сказал он. — Вероятно, в центре просто перепутали код на маркировке…

— Только один из моих парней так и не вышел из «резервата», — процедил Паха. — Задохнулся и остался там вместе с «ворчунами».

— Этот просчёт сугубо на его совести, — невозмутимо отпарировал Зиберт. — Во-первых твой человек оторвался от группы и заблудился. Во-вторых ему не хватило ума отыскать склад с запасными баллонами. И наконец он просто запаниковал, что в его ситуации было равносильно смертельному исходу.

Сержант ничего не ответил, только пожал плечами.

— В этот раз никаких накладок быть не должно, — добавил немец. — Контролировать ситуацию буду я.

— Пойдёшь с нами?! — удивился Паха. — Уверен, что справишься? Сколько раз ты туда спускался?

— Один раз! Когда производил фотосъёмку для отчёта.

Сержант переглянулся с Зотовым, потом посмотрел на Готлиба.

— А в чём дело-то? Вас всего четверо! — воскликнул Зиберт. — Не забывай, что работать придётся в защите, а это существенно усложняет задачу по контролю внешней угрозы…

— В защите! — вмешался наконец Воробьёв.

— Ты что? Не сказал парню про условия внизу?

— О чём не рассказал? — Макс покосился на Паху.

— О некоторых деталях, — Сержант повернулся к Максу и хлопнул приятеля по плечу. — Работать придётся в среде с низким содержанием кислорода. Нам выдадут скафандры с системой жизнеобеспечения. Иными словами сталкером некоторое время придётся побыть.

Всё так же поглядывая на журналиста, Паха умолк.

— Не вижу никаких проблем, — изрёк Макс. — Доводилось и в противогазе бегать.

3

Зиберт настаивал, чтобы операцию провели в ближайшие часы, но Паха категорически отказался. В итоге договорились взять пятичасовой перерыв. По мнению Сержанта этого времени должно было хватить для основательного отдыха, который требовался бойцам группы.

Провалявшись несколько часов на койке и так не сумев заснуть, Макс вышел из кубрика и некоторое время бесцельно слонялся по помещениям, в которые был открыт доступ. Посидел немного в столовой, изучил схему эвакуации, прошёлся до поста охраны и познакомился с двумя угрюмыми парнями. Завязать с ними разговор ему не удалось, они буквально игнорировали его вопросы и продолжали непринуждённо заниматься своими делами.

«С такими не потолкуешь, — подумал он. — Тот ещё контингент».

Максу уже было понятно, что стоявшая перед отрядом задача сводилась к простой последовательности действий. Надо было спуститься в лабораторию, отыскать биологический объект и доставить его на поверхность.

«Всё достаточно просто, — подумал он. — Правда, предшествующий опыт показывает, что подобная простота чревата крупными неприятностями. Ведь о том какой именно объект они хотят оттуда вытащить ответа пока нет?».

Его так и подмывало выяснить это у Пахи, но после разговора в конференц-зале тот ушёл куда-то вместе с немцами, а Зотов и Галич готовы были разговаривать о чём угодно, но только не про интересующую Воробьёва тему.

— Можешь считать это суеверием, но в нашей группе не принято откровенничать с новичками. Прости! — сказал Зотов. — А если уж совсем невмоготу, обратись к Сержанту, тот ни во что не верит.

Торчать в кубрике, который им выделил Готлиб было невыносимо. То ли разыгралось воображение, то ли включилось шестое чувство, но его ни на минуту не покидало ощущение тревожности. Объяснить это чувство он не мог. Чтобы развеяться Макс решил выйти на улицу, но сделать это получилось не сразу. Дверь оказалась заперта, а для того чтобы её отпереть требовался электронный ключ. Он постоял немного перед дверью, потом осмотрелся. Прямо над головой висела работающая камера. Макс помахал рукой, и тут же услышал из висевшего рядом с камерой динамика голос охранника.

— Сейчас отопру, — предупредил он.

Щёлкнул замок. В приоткрывшийся проём проникла уличная прохлада.

— Спасибо! — крикнул Макс. — Я на пару минут…

Он вышел на улицу и глубоко вдохнул. Всё-таки специфический запах, которым пропиталось здание лаборатории оставлял крайне неприятное послевкусие и ему нестерпимо захотелось сплюнуть.

«Словно химикатов наглотался, — подумал Макс. — И как они тут только живут?».

Он постоял немного на крыльце, полюбовался закатом. Было около семи вечера, но в овраге уже царила темень, по крайней мере в нижней его точке. Только на верхушках деревьев всё ещё сохранялось тусклое оранжево-розовое сияние заходящего солнца.

Туман стал гуще. Напоминая жиденькое молоко, он прятал окружающие предметы от глаз.

Макс спустился по ступеням, прошёлся по бетонной дорожке до угла.

— Воздухом решил подышать? — донёсся голос Марты.

Журналист вздрогнул и повернул голову. Женщина стояла у стены, перед железным ящиком, который напоминал обыкновенный электрощиток. В правой руке она держала пластиковый стаканчик с кофе. Как и Михаэль Зиберт женщина говорила с лёгким акцентом.

— Наверное вы любите здесь гулять? — из вежливости поинтересовался Макс.

— О, нет! Тут слишком холодно, — ответила немка. — Просто исполняю кое-какие служебные обязанности, за которые получаю зарплату.

Марта кивнула на щиток.

Воробьёв улыбнулся и медленно подошёл ближе.

— Что-то сложное и ответственное?

— Ничего сложного, — женщина глотнула из стаканчика и посмотрела на собеседника. — Это аппаратура для мониторинга лабораторного комплекса. Она фиксирует состав атмосферы в нижних ярусах и сообщает об изменении её содержания.

Макс заглянул в железный ящик и увидел экран, на котором в режиме реального времени отображались многочисленные цифровые показатели. Монитор был спрятан за голубоватым триплексом, что защищало его от механических повреждений.

— А как же электромагнитные аномалии? — поинтересовался Воробьёв. — Насколько мне известно они способны вывести из строя любую технику с электронной начинкой?

— Здесь их нет, — произнесла Марта. — Впрочем, иногда происходят сбои, но Готлиб оперативно всё устраняет.

Рядом с монитором, Макс заметил встроенный динамик и единственную кнопку под ним.

— А это что? — тут же спросил он.

— Звуковой анализатор для проверки внутреннего фона, — пояснила немка. — Слушаем, что происходит в «резервате».

Она допила кофе и отбросила стаканчик в сторону.

— Раньше работали камеры, но система видеонаблюдения вышла из строя. Чинить некому, потому что наш единственный специалист категорически отказывается туда лезть. Вот и полагаемся только на слух.

— Не понимаю зачем нужен такой контроль, — пожал плечами Воробьёв. — Неужели так опасно?

— Зависит от того, что понимать под этим словом, — равнодушно ответила Марта. — Степень опасности любого предмета зависит от того как его используют. Разве нет?

Они немного помолчали, потом Марта отошла от стены и сделала несколько шагов по лужайке. Чем дальше она отдалялась от здания, тем более размытым становился её силуэт. Туман сделал её похожей на привидение, и Максу, который не отрываясь смотрел как она бродит по траве, от явных ассоциаций стало не по себе.

— Ты веришь, что мёртвых можно оживить? — неожиданно спросила Марта.

Её голос гулко отразился от толстых стен здания и тут же заглох в тумане.

— Я не в том возрасте чтобы верить в сказки, — улыбнулся Макс. — Да и зачем их оживлять? Не думаю, что кому-то в здравом рассудке придёт такая дикая мысль.

— О, не скажи! Даже мертвецы могут приносить пользу. Нужно только понять как их использовать.

Макс зябко поёжился и отвернулся. В обществе этой женщины ему было неуютно, но уйти просто так, без повода, он не мог.

— Вы и в самом деле так считаете? — спросил он.

— Какая разница как я считаю, — немка приблизилась к Воробьёву и уставилась на него своими водянистыми глазами. — Когда я сюда приехала, я верила в человеческий разум и науку, а сейчас убеждена, что человеческий разум переполнен суевериями, а наука занимается поиском магических формул. Повсюду витают призраки, и я их слышу. Порою даже вижу, вот только потрогать не могу.

— Звучит как-то мрачно, — проговорил Макс.

— Ты тоже можешь их услышать, — ответила Марта. — Шепчут, бормочут, иногда произносят слова. Но доверять этим тварям нельзя, стоит лишь расслабиться и повернуться к ним спиной, как они тут же вцепятся в твою душу, чтобы вырвать её из тела.

Женщина растянула губы в улыбке и покосилась на железный щиток на стене дома.

— Долго на улице не задерживайся, — посоветовала она. — Ровно в семь охранник выпустит сторожевых псов и активирует систему автоматического запирание замков. Замешкаешься — и останешься ночевать с собаками.

Марта отвернулась и медленно пошла к дверям.

«Странная особа, — провожая женщину взглядом, подумал Макс. — Когнитивный диссонанс на лицо. И как только ей удаётся держать себя в руках?».

Он дождался пока Марта не скрылась в здании, потом подошёл к щитку, отстегнул защёлки и открыл дверцу. Монитор всё так же выдавал потоки ни о чём не говорящих числовых значений, иногда под колонками начинала тревожно мерцать волнистая диаграмма с мигающим под нею красным маячком-предупреждением, но цифры журналиста интересовали меньше всего. Всё внимание сосредоточилось на микрофоне и кнопке под ним. Макс не понимал причины, по которой его тянуло на неё нажать. Может загадочные намёки Марты, может профессиональное любопытство, но этот не осознанный порыв остановить уже было невозможно, да он собственно и не пытался это сделать, поддавшись естественному желанию получить мгновенный ответ на вопрос: «Зачем эта штука?».

Он нажал на кнопку и подержал пару секунду. Отпустил и снова нажал. Из динамика доносилось монотонное потрескивание, к которому примешивался такой же равномерный, едва различимый механический шорох работающего оборудования. Подобный шум могли создавать крыльчатки воздухозаборника или повреждённые вентиляторы охладителей. Иногда до слуха доносились приглушённые хлопки, свидетельствующие о повреждении в электропроводке. Тревожный знак даже для дилетанта, не говоря уж о профессионале. Но по-видимому творящийся в «резервате» бедлам Марту абсолютно не заботил, хотя это и грозило катастрофическими последствиями для лаборатории.

«Дамочка создаёт видимость, что отрабатывает свой хлеб, — усмехнувшись, подумал Макс. — Вот и ходит сюда, чтобы отметиться. Но если внизу полыхнёт по серьёзному — простым выговором от непосредственного начальства она не отделается».

Стоять в сырости и глотать туман больше не имело никакого смысла, да и времени практически не осталось — соревноваться с доберманами в беге до ближайшего дерева прельщало менее всего.

«А если внизу пожар? — подумал Макс. — Учитывая, что у этой Марты тараканы в голове опасность вполне реальная. Она может и не докладывать обо всём своему муженьку».

Надо было уходить. Всё ещё удерживая кнопку, Воробьёв взялся за дверцу щитка и вдруг застыл. Искажённый расстоянием фон явно изменился: куда-то пропала монотонность и появились посторонние шумы, от которых по хребту побежали мурашки.

Чем больше он вслушивался, тем отчётливее различал звук напоминающий человеческий шёпот. Он был уверен, что ему не померещилось, но слушать дальше он не стал: чувство тревоги заставило автоматически отпустить кнопку. Макс закрыл крышку и задумчиво почесал подбородок.

Глава 31

1

— Ты где болтаешься? — поинтересовался Паха. — Мы тебе тут костюмчик подобрали. Надо бы примерить.

Макс вошёл в столовую и, выдвинув стул, уселся напротив Сержанта. Кроме Пахи и Готлиба в помещении никого не было и, судя по кофейному аромату витавшему в воздухе, эти двое похозяйничали на кухне основательно. На столе стояли кружки с кофе, миска с выпечкой и початая бутылка коньяка.

— Для начала хочу получить ответы на кое-какие вопросы! — категорично заявил Воробьёв. — Я благодарен тебе за то что спас жизнь, но я не люблю когда со мной играют в тёмную…

— О-о-о! Пойду-ка я по своим делам, — протянул Готлиб. — У вас тут намечается пикировка. Предпочитаю держаться подальше от всяческих разборок.

Толстяк вылез из-за стола и, забрав бутылку, ушёл.

— Разборок он не любит, — усмехнулся Паха. — Слышал бы ты как этот немец ругается по-русски. Такой опыт можно приобрести только на практике.

Он посмотрел на Макса и улыбнулся.

— Хочешь знать за каким чёртом мы полезем в бункер? — уточнил он. — Именно за чёртом и полезем.

— Поясни!

— До того как всё здесь заглохло немцы занимались запрещёнными экспериментами над людьми, — Сержант хлебнул из чашки и, желая понять какой эффект произвели его слова, сделал паузу.

— Я уже об этом догадался, — пожал плечами Макс. — Сторожевые псы, система безопасности, вся эта мишура с зондированием подвалов — смысл-то в чём?

Они работали с патогенами и с помощью генной инженерии создавали биологическое оружие. Разумеется результаты нужно было на ком-то тестировать. Но, как понимаешь, рекрутов набирали не на добровольной основе да и делалось всё под покровом тайны, так чтобы информация не просочилась в СМИ. Поэтому подопытных свозили со всех концов света во избежание неприятных эксцессов с гражданской принадлежностью. Люди без родственников, разного рода маргиналы, просто похищенные в горячих точках да мало ли кто ещё — в человеческом материале для опытов, как бы цинично это не звучало, у немцев недостатка не было. Отсюда такой размах. Когда нет ограничений в финансировании и ресурсах для экспериментов у некоторых сносит крышу от перспектив. В общем сварили они серьёзный бульон.

— И как тебе удалось раскопать столько информации? — стараясь сохранить невозмутимость поинтересовался Воробьёв.

— Сделать это было не сложно, — хмыкнул Паха. — От алкоголя у некоторых развязываются языки, вот Готлиб всё как на духу и выложил. Зиберт тоже не из молчунов. Когда по полгода торчишь в бетонном коробе так и тянет с кем-нибудь потрепаться. И самое главное сохранять в тайне суть происходящего никто даже не собирался — здесь «чёрная дыра», а всё что происходит в такого рода локациях никогда не выйдет за их предел. Навсегда теряется в безвременье, так сказать.

— Даже если об этом кто-то захочет рассказать?

— Разумеется, — кивнул Паха. — Это нельзя проверить, а если и возникнет угроза разоблачения всегда можно замести следы. Думаешь, зачем здесь Зиберт и его помощники, которые только числятся в охране? Да и мой приятель Готлиб тоже в критический момент может на что-то сгодиться.

— Ладно, ладно. Я понял! — Макс почесал щетинистый подбородок и посмотрел на приятеля. — И всё же… Зачем мы туда лезем?

— Побочным эффектом исследований стало одно открытие, которое при определённых обстоятельствах могло сократить количество боевых потерь во время войны, — Сержант допил кофе и вышел из-за стола. — Было обнаружено, что созданный при помощи генной инженерии вирус способен реанимировать клетки, выступая в роли «дефибриллятора» при введении его в кровь. Вроде бы спасение жизни благая цель, однако в девяти случаях из десяти реанимация проходила не совсем гладко и «оживление» заканчивалось созданием бездушного пугала обладающего примитивными инстинктами с полным отсутствием интеллекта.

— Смеёшься!? — Макс скептически улыбнулся. — Хочешь чтобы я поверил будто бы немцы создали здесь зомби?

— Можешь не верить, но факт остаётся фактом — существа которые остались в лабораторном комплексе мало, чем от них отличаются. Разве что активности никакой не проявляют благодаря предпринятым ранее мерам.

Журналист поёжился и, немного помедлив, потянулся за пирожком.

— Они и на людей бросаются? — спросил он.

— Этого я не знаю. Со своей группой я спускался туда пять раз и находил только «тела» практически не проявляющие признаков жизни. Их моторика настолько замедленна, что со стороны кажется будто перед тобой манекен. Мы просто их поднимали упаковывали в матерчатый контейнер и выносили на поверхность. Всё равно что мешок картошки со склада.

2

Несколько минут Воробьёв сидел молча, пытаясь осмыслить сказанное Пахой. У нормального человека эта информация вызвала бы настоящую истерику. Но в том то и дело, что он уже начал сомневаться в собственной нормальности. То ли наконец-то произошла долгожданная психическая адаптация, то ли он и в самом деле очерствел и мутировал в более приспособленную к выживанию в «Зоне» форму, но откровения приятеля не вызвали практически никаких эмоций. Более того узнав правду, он вдруг почувствовал, что беспокойство, которое он испытывал с самого начала пребывания в «Фатерлянде», мгновенно, словно по команде, улетучилось.

— За риск нам платят хорошие деньги, — сказал Сержант. — А риск не так уж велик. Главное сохранить самообладание, когда окажемся внизу. На выполнение задачи уйдёт не больше двух часов. Главная сложность отыскать в катакомбах «ворчуна» с нужными характеристиками, а всё остальное дело техники. Заберём тварь, поднимем на поверхность, передадим заказчику и баиньки.

Паха вытащил из-под стола рюкзак и швырнул его на стол.

— Твой костюм, — пояснил он. — Примеряй сейчас, чтобы потом не возникло никаких проблем. В шахте будет некогда и переодеться на ходу, если у тебя где-нибудь натрёт, не получится.

3

Паха отвёл подопечного в раздевалку и перед тем как уйти посоветовал тщательно выбрить физиономию. Совет был не лишним, растительность на лице могла создать дискомфорт: с маской на лице, под носом не почешешь.

Макс подошёл к умывальнику, открыл воду, в шкафчике отыскал станок и пену для бритья.

«Ну и пугало! — разглядывая себя в зеркале, подумал он. — Увидишь спросонья — сам испугаешься…»

Много времени гигиеническая процедура не заняла, но уходить из раздевалки журналист не торопился. Ему доставляло удовольствие смотреть как течёт из крана чистая отфильтрованная вода. Так наверное бывает, когда человек долго лишён привычных благ и словно заново открывает для себя все прелести цивилизации. Впрочем, сеанс релаксации продлился не больше пяти минут, потом Воробьёв нехотя перекрыл воду и потянулся к рюкзаку. Первым делом он вытащил из мешка полнолицевую маску, к которой судя по коннекторам, должен был подсоединяться баллон с воздушной смесью. Примерил её. С удивлением отметил, что скованности, как от противогаза, не ощущает. Превосходный обзор, нейтральный запах, встроенный динамик радиосвязи, возможно ещё какие-то удобства про которые пока не догадывался.

Затем облачился в куртку и комбинезон химзащиты, мало чем отличавшийся от того в котором пришлось травить «скреллингов». Покрасовался немного перед зеркалом, прошёлся из угла в угол и вдруг вспомнил слова Марты о призраках.

Словно в голове что-то щёлкнуло, перенаправив его мысли в иную плоскость. Он неосознанно сопоставил разрозненные факты и неожиданно пришёл к неутешительному выводу.

«А дамочка-то сказала правду, — подумал он. — Только вот от её правды мурашки по хребту».

4

Они остановились перед дверью в арсенал, и Готлиб полез в карман за ключами.

— Если о подобных вольностях узнают в центральном офисе, мне несдобровать, — сказал бородач. — Там умеют считать деньги и высчитают за каждый ствол…

— Да ладно! Кто узнает-то? — хлопнув по жирному плечу немца, усмехнулся Паха. — Надо же хоть как-то отблагодарить парнишку, а в твоих закромах погремушек хватит на целый взвод.

— Наглые вы, сволочи! — оскалившись процедил красномордый. — А две тысячи евро будто не благодарность? А жратва?

— Парень лишился своей пушки, войди, наконец, в положение. К тому же я не за просто так прошу.

Сержант стянул с плеча рюкзак и тихонько им встряхнул. Внутри приглушённо звякнуло, и этот звук вызвал у Готлиба неоднозначную реакцию.

— Ну и наглые же вы сволочи! — повторил он. — К стене припрёте, так хрен отмахнёшься…

Провернув ключ два раза, он порывисто распахнул железную дверь и вошёл в комнату.

— Не стойте там, — рявкнул он. — Не надо лишний раз мозолить глаза.

Макс прикрыл за собой дверь и огляделся. Это была длинная напоминающая подсобку комната, в задней части которой располагался зарешеченный отсек со стойками для оружия.

— Какое предпочитаешь? — поинтересовался Готлиб, обращаясь к Максу. — Импортное или наше?

— Да наше, наше! — хмыкнул Сержант. — Иное использовать несподручно.

— Тогда выкладывай бухло!

Паха отстегнул на рюкзаке ремешки и вытащил из него две бутылки.

— Отличный вискарь, лучшее из того, что продаётся в «Эдеме».

— Третью выкладывай! — облизав губы от жадности, потребовал Готлиб. — Знаю, у тебя там осталось.

— Профессионала не проведёшь, — извлекая бутылку, улыбнулся Паха. — Ты только не напивайся раньше времени, а то мало ли что внизу может случится. Кто потом нас из подвала вытаскивать будет?

Готлиб проворно спрятал бутылки под столик, затем открыл решётчатую дверь и снял со стойки новенький АК-74М. Протянул его Максу, вместе с двумя полностью снаряжёнными магазинами и добавил в качестве бонуса новенький подсумок.

— Только не стреляй по людям, — с иронией в голосе предупредил немец. — Не хочу на старости лет переживать, что кому-то из-за меня прилетела порция свинца. Я ведь по натуре пацифист…

5

Неприятно заскрежетало, потом двери открылись, и все услышали монотонное завывание электрического редуктора. За дверями располагался грузовой лифт, на котором без особого труда могли разместиться несколько легковушек. Типичная шахтная клеть, только потрясающих размеров.

— Масштабно, — протянул Макс. — И для чего такой простор?

— Это сейчас здесь тихо, — отозвался Зиберт. — А раньше лифт служил как ломовая лошадь. Вверх-вниз без перерыва. Спускали оборудование, стройматериалы, материал для исследований, ты же понимаешь о чём я?

Немец повернулся к журналисту и улыбнулся. Его лицо за прозрачным пластиком маски было слегка подсвечено проникающим внутрь светом налобного фонаря, от чего улыбка парня напомнила Максу оскал хищного зверя.

Все облачились в защитные костюмы заблаговременно. Проверили на герметичность. Пригодность воздушной смеси в баллонах и исправность радиосвязи. Шестым в группе стал помощник Зиберта коренастый и молчаливый немец Алекс Кох.

Зашли на платформу. Зиберт подошёл к пульту висящему на длинном проводе, снял его с крючка и нажал одну из кнопок.

— Новичкам хочу дать совет, — сказал он, когда лифт тронулся. — Не отвлекайтесь на мелочи и не паникуйте, даже если увидите что-то немыслимое.

Подъёмник опускался медленно, иногда слышалось как железо каркаса царапает облицовку лифтовой шахты. Сквозь сетчатые стены, можно было увидеть изуродованные коррозией и потёками конденсата металлические листы обшивки.

О глубине штрека можно было судить по белым чёрточкам-меткам, которые кто-то нанёс на рёбра жёсткости лифтового колодца. Эти метка располагались с определённым интервалом, который по прикидкам соответствовал двум метрам. Впрочем, Макс мог и ошибаться, хотя и не жаловался никогда на глазомер. Тем не менее таких чёрточек, прежде чем остановился подъёмник, он насчитал пятьдесят штук.

— Вот и спустились в ад, — сказал Сеня Галич. — Тем кто здесь ещё не бывал, добро пожаловать!

— Не нагнетай! — бросил Паха. — Здесь не так уж плохо…

Зиберт открыл дверь клети и вышел первым. Впереди располагался короткий коридор, в конце которого виднелись металлические двери с устрашающим знаком биологической угрозы. На стене по правую руку висел пожарный щит и схема эвакуации персонала.

Сносную подсветку обеспечивала единственная ртутная лампа, висевшая под мутным запылённым колпаком.

Только сейчас, когда они спустились в подземелье, Воробьёв вдруг подумал, что оружия в группе нет ни у кого. Ни инструментов, ни каких-либо приспособлений, только газоанализаторы, да и то лишь у Зиберта и Пахи. От осознания собственной беспомощности по хребту побежали мурашки.

— Содержание кислорода в нулевом секторе ниже нормы на тридцать процентов, — сообщил Сержант. — Значит, заглушки герметичны и пока беспокоиться не о чем.

— Заходим в комплекс, — сказал Зиберт. — Сразу на склад за контейнером. Спускаемся в резерват. В «секторе 3» забираем «ворчуна» маркированного «жёлтым» кодом. Задача: отыскать образец с наименьшими повреждениями тканей. И ещё! Запомнить всем — «жёлтый» код начинается с цифры пятнадцать, чтобы поиском объекта занимались все, а не только я один.

Немец вынул из кармана ключ-карту и приложил её к считывающему устройству. Гулко щёлкнул электронный замок, зашипели пневмоприводы, и тяжёлая бронированная дверь медленно отползла в сторону. Даже через непроницаемую ткань защитного костюма, Макс ощутил последствия перепада в давлении. Словно кто-то легонько подтолкнул в спину. Но вскоре избыточный кислород втянуло в полость за дверью, и давление выравнялось.

Один за другим они вошли в сумрачную едва освещённую зону, после чего Зиберт вернулся к выходу и предусмотрительно закрыл дверь.

Привыкнуть к зеленоватому полумраку и лёгкой дымке перед глазами получилось не сразу. Воробьёв долго моргал глазами, пока наконец не понял, что эффект замутнённости зрения создаёт атмосфера внутри лабораторного комплекса. Добавляла неудобств и повышенная температура окружающей среды. Он сразу же взмок, а потом от скапливающегося под носом пота начало и вовсе зудеть.

— Фонарь включай только в крайней необходимости, — предупредил Паха. — Ничего не трогай и не тормози. Если захочется что-то рассмотреть — смотри издалека. В общем сохраняй хладнокровие.

Это было бесформенное по конфигурации помещение. Перед входом располагался турникет с остеклённой стойкой для поста охраны у правой стены, дальше размещался широкий квадратный по форме холл, из которого во всех направлениях расходились коридоры. Что находилось за ними Макс не видел. Сплошная темень и зыбкая пульсирующая муть. Именно квадратный холл был освещён лучше всего. Несколько рядов зелёных ламп под низким потолком ритмично пульсировали напоминая своим мерцанием замысловатые амплитуды новогодних гирлянд. Этот свет распределялся равномерно, проникая даже в углы и под журнальные столики.

— Почему свет зелёный? — обращаясь к Пахе, спросил Макс.

— Этот спектр действует на«ворчунов» как успокоительные капли, — пояснил тот. — Любой другой напротив — как мощный раздражитель, который может привести к непредвиденным реакциям.

Двигались один за другим, след в след. Такая осторожность Максу была пока не понятна, но он счёл за лучшее делать как все остальные. Слишком многим он рисковал в этом отрезанном от поверхности пространстве.

— Эй! Зиберт! Может первым всё же пойду я!? — сказал вдруг Сержант. — Я здесь ориентируюсь гораздо лучше.

Немец остановился и повернулся к Пахе.

— Наверное, ты прав, — пожал плечами он. — Но контроль за операцией буду осуществлять всё равно я.

— Как же вы любите командовать, — усмехнулся Паха. — Вот и лезли бы сюда сами. Привёз бы соотечественников и вперёд. Шустрите себе на радость.

— Не все немцы готовы рисковать даже за большие премиальные, — отпарировал Зиберт.

— А ты значит рисковый? — хмыкнул Зотов.

— Нет! Просто мои премиальные превосходят любые мыслимые — выполню задание и уберусь отсюда, чтобы делать карьеру в более спокойном месте.

Глава 32

1

Контейнер со склада принесли Зотов и Сеня Галич. Отсутствовали парни минут пять, а когда вернулись Макс понял, что под контейнером понимался мешок из плотной ткани с пластиковыми ручками по краям, чтобы легче было переносить.

— На складе всего шесть баллонов, — обращаясь к немцу, сообщил Зотов. — Не мешало бы запас пополнить.

— Сделаем! Но только в следующий раз, — кивнул Зиберт. — На промежуточных точках в трёх секторах «резервата» должны быть ещё. В случае чего возьмём их.

Знать, что воздух может внезапно закончится было неприятно. Эта мысль стала будоражить воображение сразу же как только они вошли в грузовой лифт. Можно схлестнуться с мутантами или потеряться в городских дебрях, в конце концов всегда есть шанс вырваться из капкана, но вот остаться без самого необходимого… Макс поёжился и повернулся к Пахе.

— А если запасных баллонов нет или они повреждены? — спросил он. — Лично мой предел три минуты. Задержать дыхание на больше не смогу.

— Того запаса что у тебя на горбу хватит минут на сорок, — сказал Сержант. — Разумеется потом потребуется замена. Но в этом подвале всё устроено разумно, и каких-либо накладок быть не должно. Перед тем как законсервировать базу немцы сделали заначки, распределили резервы в разных секторах и указали на схемах. Я знаю все, где лично бывал, так что без воздуха не останешься.

Паха легонько двинул компаньона в плечо и выйдя вперёд направился к центральному коридору. За ним последовали остальные. Фонари не включали и шагали практически в полной темноте. Очертания предметов едва различались. Под ногами что-то хрустело, иногда начинало шелестеть. Судя по звуку пол был усеян отвалившейся от времени штукатуркой и документами, которые при эвакуации даже не стали забирать. Впереди маячила спина Зиберта на баллоне которого мутно фосфоресцировала жёлтая полоса. Именно этого маяка Макс и придерживался, опасаясь, что при отклонении в сторону может за что-нибудь зацепиться и порвать герметичную ткань скафандра.

Вскоре сумрак стал рассеиваться. Где-то в конце коридора начал мерцать зелёный свет. То ли сигнальный прожектор, то ли очередной светильник. Пульсации были слишком интенсивными, и это действовало на нервы.

— Ну и дыра там внизу, — послышался из-за спины голос Зотова. — Запаха не чувствуешь, но всё равно кажется, что он проходит сквозь маску.

Воробьёв повернул голову и посмотрел на приятеля.

— Давай, давай! Не тормози! — бросил тот. — А то ненароком на пятку наступлю.

Остановились перед широкими дверями. Под потолком висел плафон с зелёной лампой, которая тревожно мигала и звенела.

— Наверное скоро сдохнет, — процедил Паха. — Эй, Зиберт! Почему в твоём хозяйстве такой бардак?

Зиберт ничего не ответил, лишь импульсивно взмахнул рукой и поравнялся с Пахой.

Как и первая дверь эта открывалась электронным ключом, который немец никому не доверял. Отодвинув Сержанта в сторону он протащил ключ-карту через считывающее устройство и дёрнул за массивную ручку-скобу.

— Теперь все мысли только о задании! — сказал он, пропуская вперёд Паху. — Наша задача максимально оперативно раздобыть образец.

2

За порогом царила тьма. Словно присматриваясь, Паха немного помедлил. Потом вошёл в проём. Через секунду включился фонарь, и Макс понял, что Сержант чувствует себя не слишком уверенно, уж очень стремительно перемещался луч света в темноте.

— Чисто! — шёпотом подтвердил Зиберт. — Нужно добраться до контрольной точки прежде чем в баллонах закончится смесь…

Парень ободряюще улыбнулся и двинулся следом за Сержантом. Но остальные соваться в неизведанное не торопились, поэтому Воробьёв воспользовался заминкой и обогнал приятелей, которые нерешительно топтались около прохода.

— Полез поперёк батьки в пекло! — донеслось из-за спины. — Куда побежал, салага? Пропустил бы профессионалов сначала…

На бурчание Сени Галича, Макс реагировать не стал, только пренебрежительно махнул рукой. Он решительно вошёл в проём и сразу же увидел бетонные ступени ведущие вниз.

Паха успел преодолеть первый пролёт и уже спускался на следующий. Буквально наступая на пятки за ним двигался Зиберт. То ли он не имел представления о том как проводить подобные мероприятия, то ли не мог смириться с утерянным статусом лидера, но в каждом его движение сквозило плохо скрываемое нетерпение.

«Ишь как немчура под землю зарылась! — подумал Макс. — Многоярусный подземный город соорудили, будто на сто лет обосноваться собирались. Суки!».

Он осторожно перегнулся через перила. Лестничных маршей было не меньше пяти, по крайней мере столько освещал луч фонаря. Что находилось ниже, там куда свет не попадал, оставалось только гадать. Вполне могло случиться, что шахта уходила ещё на такое же количество этажей.

Оглянувшись он увидел, что Зотов и Галич значительно отстали, они соблюдали дистанцию и спускались настолько медленно насколько позволяла их собственная подвижность. Ещё сильнее тормознул Алекс Кох, чей согбенный абрис едва просматривался на верхней площадке. Немец включил фонарь на полную и, проверяя прочность поручня, громыхнул по нему кулаком. По-видимому на инструкции босса ему было абсолютно наплевать.

«Тоже мне профессионалы, — скривился журналист. — У одного с мозгом не всё ладно, у других поджилки трясутся».

Обстановка угнетала: выкрашенные серой краской стены, окрашенные зелёной ступени. Никаких надписей или стрелок-указателей. Тут ещё эта жара. Журналист не понимал, почему в подземелье так жарко. Если здесь когда-то работали десятки сотрудников то им можно было только посочувствовать. Та ещё обстановочка.

«Может просто вырубили систему кондиционирования в целях экономии? — предположил Макс. — Или намеренно вывели из строя, когда отсюда драпали».

Через пару минут он спустился на ровную, облицованную жёлтым кафелем площадку. Здесь начинался узкий коридор, в конце которого тускло поблескивала матовая от пыли стеклянная дверь. Как он и предполагал лестница этим этажом не заканчивалась. Вниз уходили ещё несколько маршей, только пройти дальше не представлялось возможным — проход был наглухо закрыт решёткой из прутов.

— Кислорода на десять процентов больше, чем положено по инструкции, — тихо произнёс Паха. — Можешь это как-то объяснить?

Сержант и Зиберт стояли около двери и изучали показатели на своих газоанализаторах.

— Не знаю в чём тут дело, но это превышение не критично, — ответил немец. — Лишний кислород может отразиться на моторике, но не на общем поведении подопытных.

— Откуда такая уверенность? — вопросом отпарировал Паха. — Мне не хочется совать голову под гильотину и при этом не иметь шанса отбиться.

Подтянулись остальные. Слышали они этих двоих или нет, сказать было трудно, но Макс заметил, что Зотов и Галич переглянулись. Впрочем, гнать волну без повода парни пока не собирались. Да и инициативность их предводителя, как не крути, а всё же располагала к какой-то дисциплине.

— Пошли, пошли! — Зиберт легонько хлопнул приятеля по плечу. — Гарантирую, нам ничего не угрожает.

— Ну смотри! — отозвался Сержант. — Ты меня знаешь. Я ведь потом с процентами возьму за каждую занозу в заднице.

Больше тормозить он не стал. Повесил на пояс газоанализатор и осторожно приоткрыл дверь. Убедившись, что за ней всё тихо вошёл внутрь и тут же выключил фонарь. Там призрачно и ритмично пульсировал уже привычный зелёный свет.

3

Просторный метра четыре в ширину коридор с кафельным полом. Однообразно светлая обшивка стен и застеклённые боксы-камеры по обе стороны. Обстановка напомнила Максу больницу только весьма странную и отталкивающую заложенным в её устройство смыслом.

Это был изолятор, где по-видимому подопытных и держали. Каждого в своей камере нумерованной и помеченной штрих-кодом определённого цвета. Лампы под потолком горели через одну. Но каждая пульсировала по какой-то индивидуальной схеме в соответствии с заложенной в осветительный прибор программой. Коридор тянулся метров на двадцать, а дальше, судя по указателям в виде стрелок, он разветвлялся на два дополнительных крыла. Раздвижные двери в некоторых боксах были открыты, в других выломаны и покорёжены. В каких-то боксах царил настоящий разгром, который красноречиво свидетельствовал о не контролируемом буйстве бывших обитателей: мягкая обивка стен разодрана в клочья, а смотровые окна, несмотря на прочное стекло, разбиты. Кое-где на стенах виднелись грязные потёки и следы, которые слишком уж напоминали отпечатки грязных рук.

— "Третий блок", — прошептал за спиной Зотов. — «Ворчунов» здесь меньше всего.

Воробьёв повернулся к приятелю и посмотрел ему в глаза. Тот в ответ подмигнул, но во взгляде парня красноречиво читалось эмоциональное напряжение.

— Встань по правую руку, — попросил вдруг Зотов. — А то у меня от этих мигалок в глазах рябит. Закроешь.

Рассчитывая каждый шаг группа двинулась вперёд. В боксы-клетушки никто не заглядывал, по-видимому то что было объектом поиска давно перекочевало на волю. И всё же Макса не оставляло ощущение, что в этих застеклённых пеналах всё ещё могли скрываться сюрпризы.

— Зиберт! Проверь-ка ещё раз концентрацию кислорода в воздухе, — бросил Паха. — Что-то не нравится мне эта подозрительная тишина.

И вдруг в стекло бокса по правую руку что-то с грохотом врезалось. От неожиданности Макс шарахнулся в сторону и чуть не сшиб Сеню Галича. От ужаса, который он испытал в это мгновение перехватило дыхание.

Зотов приглушённо хохотнул. Сеня выругался и скривился в презрительной улыбке.

Когда Макс увидел как в грязное стекло уткнулось оскалившееся серое рыло, волосы на загривке встали дыбом. Определённо когда-то это существо было человеком, но теперь от человеческой природы осталось лишь внешнее сходство да и то гротескное и искажённое необратимыми изменениями. Череп туго обтянутый блестящей кожей, в глазах отвратная белесая муть, на голове остатки волос, торчавшие безобразными пучками, все эти признаки вызывали только ужас смешанный с непреодолимой брезгливостью.

— Знакомься! Это безумный Ганс, — невозмутимо прокомментировал Зотов. — Эк он тебя напугал. Наверное чуть не обделался. А..?

— Ты специально это сделал? — едва сдерживаясь чтобы не вмазать, прошипел Макс. — Поставил справа, чтобы это чучело навело шороху?..

— Ну-ну! Не пыхти! Я же не знал что ты такой нервный! — Зотов примирительно потрепал журналиста за плечо. — Вон и Кох тоже охренел от неожиданности, но не его же, ей богу, Гансом стремать? Просто прими это как посвящение в братство.

Воробьёв поёжился и снова уставился на тварь за стеклом. Рот у «ворчуна» не закрывался, и Макс отлично видел тёмные отливающие свинцом зубы. На существе была парусиновая смирительная рубаха, не позволявшая ему использовать руки. Местами ткань порвалась и протёрлась, кое-где истлела настолько, что сквозь грязную рвань виднелась синюшная покрытая язвами кожа торса.

Паха приблизился к стеклу вплотную и направил свет фонаря выродку в глаза.

— Вон как изгваздал окно. Паразит! — процедил он. — Этот приятель в аквариуме реагирует на свет. Прошлый раз и зрачков-то не было видно. На раздражители не реагировал, только дёргался как паралитик, а сейчас его зрачки сужаются и расширяются. Рефлексирует, урод!

— Хочешь сказать он нас видит? — насторожился Сеня.

— Не только видит, но и прекрасно осознаёт что мы здесь.

Выписывая дуги, Паха поводил фонарём по окну, и все увидели как «ворчун» следит за его перемещениями, порывисто вскидывая голову. Словно хищник, он жадно рыскал носом, по-видимому стараясь уловить хоть какие-то молекулы постороннего запаха.

— Только этого мне не хватало, — процедил Зиберт. — Содержание кислорода в атмосфере на 30 процентов выше предписанного. В «резервате» его слишком много.

— Значит и вирус уже активен, — подытожил Паха. — Становится всё интереснее и интереснее. Кто должен контролировать показатели в лаборатории?

— Не нравится мне такая расстановка, — влез Зотов. — Может ну её эту премию. Давайте лучше вернёмся, пока не хлебнули лиха.

— Непредвиденные сложности не отменяют поставленной задачи, — отрезал Зиберт. — Я по-прежнему считаю, что ситуация под контролем и нет никаких оснований отменять операцию.

— Ты с ума сошёл? — рявкнул Сержант. — Чем больше кислорода тем активнее «ворчуны». А его минимум гарантирует безопасность наших вылазок. Теперь таким воздухом сможем дышать даже мы, и вывод напрашивается сам собой — здесь опасно.

— Мы выполним задачу в любом случае, — категорично заявил немец. — В противном случае отсюда никто не выйдет.

— То есть как? — воскликнул Сеня.

— Лучше пораскинь мозгами, — обозлился Зиберт. — Дверь из «резервата» заперта. Открыть её можно только моей ключ-картой. Вы конечно можете попытаться её отобрать, но тогда я сломаю карточку и вы никуда не уйдёте.

— Ну ты и падла! — прошептал Зотов. — Выберусь живым, больше никаких дел с тобой иметь не буду.

— Выберись сначала, — проговорил немец.

Замолчали как по команде. Каждый старался переварить информацию и понять как действовать дальше.

— Ладно! Давайте отыщем подходящего «ворчуна» и по-быстрому отсюда свалим, — подал голос Сержант. — А ты Зиберт выходи в авангард раз такой принципиальный. Теперь у меня нет никакого резона идти первым.

— Без проблем! — огрызнулся немец. — Так даже проще.

4

Макс услышал как за спиной, в застеклённому боксе, приглушённо и сердито зарычал «ворчун». Он пару раз стукнулся головой в окно и замолк. От этого звука по коже побежали мурашки, и Макс непроизвольно обернулся. Ворчун всё ещё стоял у окна и, рыская носом, пялился в подсвеченную зелёным светом стену. Воробьёв даже не пытался сравнивать это пугало с мутантом, слишком уж явными были ассоциации с живым человеком. И всё же нет-нет, а именно такие сравнения в голове и возникали.

— Что означает жёлтый штрих-код? — спросил Макс.

— Какой-то умник придумал, — ответил Паха. — Они делят «ворчунов» по уровню темперамента. Зелёный маркирует тварей пассивных, практически не проявляющих признаков жизни. Жёлтый: способных двигаться и реагировать на движение, а красный…

Паха покосился на компаньона и многозначительно покачал головой.

— Лучше на глаза им не попадаться. Если они находятся в активном состоянии, то превращаются в настоящих бестий. В клочья разорвут когда догонят.

— Эй вы! Заткнитесь! — зашипел немец. — Не надо привлекать к себе внимание и производить лишний шум.

Они добрались до конца коридора. Остановились, чтобы осмотреться. Судя по всему, Зиберт не имел никакого представления куда двигаться дальше. Но показывать некомпетентность парень явно не желал.

По какой причине все боксы были пустыми и где находились сейчас их обитатели можно было только догадываться. Не ясно было и то, когда это произошло. Возможно в лаборатории случилась авария и твари вырвались из заточения, возможно им дали это сделать намеренно, чтобы обеспечить жизненное пространство. Пролить свет на этот вопрос могли немцы да только как их расспросишь. Зиберт вряд ли станет по этому поводу трепаться, а Готлиб мог толком и не знать.

«На протяжении долгого времени сюда приходили наёмники и забирали «ворчунов» как тушёнку со склада, — подумал Макс. — Умно придумано. Материал для опытов под рукой, в надёжно защищённом инкубаторе. Достать можно в любой момент. Только свистни, и дураки готовые лезть в пекло тут же прибегут на зов».

Осознавать, что сам стал таким дураком было неприятно. Неприятно ещё и потому, что своим участием он способствовал продолжению смертельно-опасного эксперимента. Куда отвезут очередного «ворчуна»? Что с ним сделают? Чем грозят подобные опыты? Бесконечные вопросы сводили с ума.

— Почему нельзя отдать им Ганса? — спросил вдруг Макс. — На его рубахе тоже жёлтый код.

— Из этических соображений, — отозвался Зотов. — Парень был ведущим сотрудником этой замечательной лаборатории. Лично проводил опыты, случайно себя инфицировал и превратился в «ворчуна». Теперь вот почётный житель вонючего подвала, из которого никогда уже не выберется.

Зиберт наконец определился и жестом позвал остальных. Повернули в левое крыло. Здесь царила темень, только в дальнем конце коридора призрачно мерцал одинокий зелёный плафон, под которым ворочался и перекатывался серый тюк тряпья.

Глава 33

1

Разглядеть что именно шевелилось в дальнем конце коридора оказалось не просто, но у Макса быстро исчезли сомнения в природе этих рефлекторных и бездумных движений. На кафельном полу корчилось и извивалось, стараясь подняться на культи обрубки одно из этих жутких существ, которыми судя по россказням был наводнён весь подвал.

— Кто ж его так разделал? — едва слышно, проговорил Зотов.

Зиберт обернулся, потоптался на месте и, не найдя поддержки в глазах товарищей, нерешительно сделал несколько шагов вперёд. Через секунду остановился и снова повернулся к своим.

На его физиономии красноречиво отражался вопрос: «что дальше?» Но в том-то и дело, что даже Паха не знал как поступить. То ли драпать, то ли двигать вперёд с сомнительной перспективой выполнить поставленную задачу. Всем стало понятно, что задуманный план дал осечку и нужно как-то выкручиваться.

— Надо посоветоваться! — прошептал Сержант. — Включай задний ход…

До слуха донеслись гулкие шлепки босых ног по кафелю и приглушённые хрипы. В зелёном мерцании показалась рыхлая тень, и на свет выбралось уродливое кудлатое существо. Спелёнутый в смирительную рубаху «живой мертвец» приблизился к лежавшему на полу, завалился на колени и урча, словно хищный зверь, принялся с жадностью сдирать зубами мясо с бедра искалеченного «ворчуна». Освободить руки для опоры он не мог и от каждого рывка головой заваливался на бок, демонстрируя окровавленное рыло и бездушные белые глаза. Но ужаснее было то, что каннибал оказался не единственным. Ещё один урод выбрался из темноты, остановился посреди коридора и, вздёрнув голову, начал сипло тянуть носом воздух.

— Ну и чертяка! — протянул Паха. — Такого в мешок на раз-два не упакуешь.

Этот «ворчун» выглядел иначе. От долгих попыток освободить руки, швы на правом рукаве рубахи разошлись, и одна конечность свободно болталась у пояса. Ничего хорошего эта могучая и цепкая «клешня» не предвещала. Верзила выглядел внушительно и даже в состоянии пониженной активности мог причинить массу проблем.

Здоровяк рывком повернул голову и уставился на людей мутными безжизненными глазами.

Изучал не долго. Через секунду его обезображенное мутациями лицо исказила гримаса ярости и «ворчун» свирепо зарычал. Выпростав свободную руку он довольно прытко устремился в сторону Зиберта с явным намерением во что бы то ни стало добыть свежего мяса.

Такого потрясения Макс не испытывал за всё время пребывания в «Зоне». Ни в управлении завода, когда его прижали к сене «скреллинги», ни в норе «ведьм» в Красных Бережках, ни даже в тот момента когда его отправил в неконтролируемый полет Железняк со своим прихвостнем. Ощущение было сродни панике. Паники непреодолимой, безысходной и животной. Разум ни в какую не хотел принимать тот факт, что перед ними были уже и не люди вовсе, а совершенно иная форма жизни лишь внешне схожая с человеческой.

Стараясь защититься Зиберт успел вскинуть руки и в это же мгновение «ворчун» врезался в него и отбросил к стене. Немец вскрикнул, в отчаянии ударил «мертвеца» наотмашь, заставив того завалится на бок. Но уже сейчас было понятно, что существа из «третьего блока» отнюдь не беспомощные овечки. Из-за угла вышли ещё двое и несмотря на скованность в движениях сразу же устремились к людям. Даже со связанными руками эти твари представляли смертельную угрозу, а запах живой плоти, по-видимому не просто привлекал внимание, а действовал как вожделенная приманка.

На выручку к Зиберту бросились Паха и Сеня Галич. Они оттащили «ворчуна» в сторону и швырнули к стене, об которую мертвец разбил голову. Это не вырубило его полностью, но на какое-то время дезориентировало.

Зиберт был ошарашен и не сразу пришёл в себя. Его зашатало и если бы не дружеская поддержка он завалился бы на спину, прямиком в объятия ползавшего по полу мертвяка.

— Держись, хилая душонка! — хватая немца за руку, крикнул Сеня. — Нашёл когда робеть!..

Но героический порыв парня сыграл с ним злую шутку. Валявшийся на полу «ворчун» неожиданно очухался и вцепился ему в ногу. Прорезиненная ткань костюма с треском разошлась и оголила беззащитную голень, на которой тут же сомкнулись челюсти каннибала. Острые зубы мигом располосовали плоть. Из разорванной артерии брызнула кровь, и её запах привёл оголодавших за долгое время тварей в неистовое возбуждение. Каннибалы рычали, издавали гортанные вопли и словно мухи на тухлятину сползались к месту предстоящей трапезы.

— Отцепись падла! — завопил Сеня. — Сука, сука!

Галич в отчаянии ударил «ворчуна» кулаком в голову, а потом начал молотить обеими руками по нечувствительному к боли созданию с каким-то безысходным звериным остервенением.

Впервые в жизни Макс увидел как рука среднестатистического человека проломила череп, оставив в нём жуткую кровоточащую вмятину.

Но «ворчун» держал мёртвой хваткой. Кровь брызгавшая из раны жертвы падала ему на рыло, и это распаляло ненасытную тварь ещё больше. А позади уже толпились скованные смирительными рубахами выродки, за которыми брели всё новые и новые.

— Уходим! — хватая журналиста за руку, рявкнул Паха. — Спёкся бедолага! Мы ничем не сможем помочь, он уже труп.

2

Они буквально втолкнули свою жертву в широкие двери операционной, и тогда в мерцающем свете ламп, Макс увидел десятки тёмных силуэтов, которые мигом ожили и набросились на несчастного как свора голодных псов. Всё это время твари прозябали в провонявшем кровью зале, где безвестные живодёры занимались вивисекцией и ещё чёрт знает чем.

Из операционной донёсся истошный крик. Срывающийся на визг, предсмертный и отчаянный. Загрохотало железо, со звоном разлетелось что-то стеклянное. Рыкнул обезумевший от крови «ворчун», и потом всё внезапно стихло. Думать о том, что происходило в этой гнетущей зловещей темноте не хотелось да и просто не было сил.

Дрожали руки, не хватало воздуха. Макс начал ощущать недостаток смеси в баллоне ещё пять минут назад, но теперь ему грозило мучительное удушье и неминуемая гибель.

Зиберт, Кох и Зотов уже завернули за угол, Сержант и Воробьёв немного поотстали. Старясь держаться тени они добрались до своих и затаились. В этой ситуации было важно, чтобы за ними не увязался какой-нибудь чересчур внимательный каннибал. Жадно втягивая воздух, Макс с трудом удерживал равновесие.

— Терпи, терпи! — подбодрил Паха. — Сейчас раздобудем тебе кислорода.

— Ты сказал в лаборатории уже можно дышать, — едва ворочая языком, проговорил Макс. — Может я сниму маску и…

— Не смей! — рявкнул Сержант. — Хочешь подцепить заразу? Одному Богу известно с какими патогенами здесь вели опыты, я уж не говорю о «зомби-вирусе». Да и кислорода здесь не так много. Всё равно дыхалки не хватит такой переварить.

На последних метрах до выхода Паха уже помогал.

3

— Нужен баллон! — бросил Сержант. — Надо двигать к складу, иначе парнишка коньки отбросит.

— Мы все здесь скоро коньки отбросим! — завыл Зотов. — Сеньку-то ублюдки загрызли!..

— Заткнись! — огрызнулся Паха. — Надо обдумать ситуацию пока «ворчуны» заняты делом. У нас минут двадцать, потом эти суки займутся нашими тушками вплотную.

Не дожидаясь ответа, Паха поволок журналиста к видневшемуся слева проходу. Здесь располагались несколько служебных помещений: туалеты, душевая и склады с расходными материалами. Двери были деревянными, и выбрав наугад первую попавшуюся Паха навалился на неё плечом. Заскрежетал хиленький замок, упала, звякнув о кафель, металлическая личинка.

За дверью располагалась комната со стеллажами, на которых всё ещё лежали картонные коробки с барахлом. Туалетная бумага, одноразовые полотенца, канцтовары, медикаменты и множество других бесполезных в данной ситуации вещей.

— Вот когда не помешало бы огнестрельное оружие, — проговорил Сержант. — А Зиберт, может знаешь где раздобыть! Нет ли где тайного арсенала или ещё чего-нибудь такого? А то с голыми рукам против упырей как-то стремает выходить.

— Запасные баллоны должны находится в соседней комнате, — едва сдерживая злость, ответил немец. — И хватит меня подначивать! Я между прочем сейчас рядом с тобой и рискую не меньше твоего…

Зиберт уселся прямо на пол и кивнул Алексу Коху, чтобы тот прикрыл за собой дверь.

— Ладно разговоры потом, — Паха дёрнул Зотова за локоть и осторожно вышел из подсобки.

Зотов послушно отправился за командиром, хотя по лицу было понятно, что парень до смерти боится и с радостью остался бы на складе.

Боялся и Макс. Боялся что задохнётся, что на последних глотках смеси не выдержит и сорвёт с головы проклятую маску, что на складе не окажется запасных баллонов и тогда ему точно конец. Ему с трудом удалось отбить очередную паническую атаку, но потом вернулся Сержант, и от сердца отлегло. В каждой руке парень держал по баллону.

— Живём! — подмигнул он Максу. — Сейчас досыта «напьёшься».

4

Первые несколько минут Воробьёв не мог надышаться. Сам себе он напоминал человека, который долго голодал, а потом вдруг дорвался до еды и начал жадно её поглощать. Не дожидаясь пока истощится запас, баллоны заменили и все остальные.

— Как будем выкручиваться? — спросил Паха. — Разбираться почему эти выродки очухались и свободно шастают по лаборатории будем потом. Сейчас задача номер один — спасти свои шкуры.

— Это видел!.. — со злобной ухмылкой Зиберт сложил из трёх пальцев известную фигуру и продемонстрировал Пахе. — Пока не упакуем в мешок «ворчуна» отсюда не уйдём.

— Вот же упёртый гад, — фыркнул Паха. — Хочешь чтобы все мы стали жратвой для мертвяков?

— Я плачу большие деньги за работу, — огрызнулся Зиберт. — Ты со своими людьми взялся её выполнить. Считай накинул на шею хомут — значит пути назад нет.

Немец вынул из кармана ключ-карту и повертел ею перед носом Сержанта.

— Без этой штуки из подвала не выбраться, — сказал он. — Так что от меня не отвяжешься.

Немного помолчали. Потом Зиберт встал на ноги, подошёл к двери и, приоткрыв её, выглянул в коридор.

— Как собираешься вязать «ворчуна» если эти уроды так активны? — спросил Паха. — Если одна из этих тварей цапнет за руку то неминуемо инфицирование. Не ты ли всё время талдычил, чтобы мы избегали их зубов, даже когда «ворчуны» обездвижены.

— Они всё ещё слабы, — заметил Зиберт. — Соглашусь, что ситуация вышла из-под контроля и нужно проявлять бдительность, но у нас сохранилось преимущество. На складе с баллонами должен хранится запас транквилизаторов, которые при определённой сноровке можно использовать.

5

Каждый вооружился тем что сумел разыскать среди коробок. Разломать один из стеллажей, несмотря на усилия нескольких человек, так и не получилось. Эта деятельность производила много шума. К тому же быстро выяснилось что для раскручивания гаек твёрдости пальцев не достаточно и не помешали бы ещё и инструменты. Ограничились черенками от швабр, порошковым огнетушителем и обрезком пластиковой трубы.

«Ничего не скажешь, лихая команда, — подумал Макс. — Будто на крыс вышли поохотиться».

Его не не покидало чувство, что всё происходит не с ним. В недрах шахты переделанной под лабораторию не ощущалось время, и чем больше он здесь находился, тем сильнее его разум погружался в состояние какой-то безысходной пассивности. Не хотелось думать, не хотелось принимать решения. И даже инстинкт самосохранения, который ещё десять минут назад трезвонил об опасности притупился настолько, что сознание перестало воспринимать каннибалов как угрозу.

«Может кислородное голодание так подействовало? — подумал Воробьёв. — А может так случается всегда в минуту смертельной опасности?».

Контролировать тыл остались Кох и Зотов. Все остальные забрались в подсобку и только тогда включили фонари, чтобы лишний раз не маячить перед голодными тварями.

Это было вытянутое и достаточно просторное помещение, о предназначении которого говорили подвесные шкафы заполненные склянками с химические реактивами. Несколько столов с мониторами и системными блоками, какое-то оборудование намеренно превращённое в хлам — ничего примечательного если не считать стеклянных контейнеров, внутри которых лежали заспиртованные человеческие головы. Очевидно что место использовалось для анализа биоматериала полученного от подопытных.

— Дело «ангела смерти» живёт. Будь они не ладны! — процедил Паха. — Послушай Зиберт! Тебе не кажется, что в данном контексте плодящие чудовищ сами хуже монстров?

— Предпочитаю подобными вопросами голову не забивать, — бросил немец. — Рассуждения о морали хороши для демагогов. Я к таковым себя не отношу.

Зиберт подошёл к стоящему в углу металлическому шкафу и, приложив небольшие усилия, выломал замок. Распахнул дверцы и поманил Сержанта пальцем.

— Гляди, что здесь хранится.

— А ты говорил нет оружия, — присвистнул Паха. — Что ж ты гад молчал?

В шкафу на пластиковых клипсах висели два причудливых электрошокера, которые безвестный инженер снабдил металлическими жалами способными держать любого агрессора на почтительном расстоянии. Насколько подобное оружие было эффективным против «ворчунов», судя по всему не знал даже Зиберт. Он снял один электрошокер с крепежа, скептически осмотрел со всех сторон.

— Эта штука валяется здесь лет десять, — проговорил он. — Не думаю, что батарея сохранила ёмкость.

— Дай сюда! — Паха вырвал у немца оружие, направил в сторону и нажал на спусковой крючок.

На конце жала с треском заискрила крошечная молния.

— Аккумулятор вроде не сдох! — прокомментировал Сержант. — Но если выдохнется, то эту штуку можно использовать как дубину.

Зиберт снял второй, проверил, нажав на спуск и, убедившись, что шокер функционирует положил его на стол. Покопался пару секунд в шкафу и извлёк из него пластиковый контейнер с транквилизаторами.

— Возможно просрочены, — заметил он. — Но это лучше чем ничего.

В контейнере лежали шприцы с мутной жидкостью. Все запаянные в плёнку, с бирками-инструкциями на каждом.

— Но чтобы их использовать нужно подбираться на максимально близкое расстояние, — сказал Макс.

— Верно заметил! — хмыкнул Паха. — Кому-то придётся рискнуть шкурой. Однако без подстраховки дело дохлое.

6

Зотов выглянул из-за угла и тут же спрятался. Он жестом показал, что в коридоре не чисто. Очевидно «ворчуны» уже вышли на след и теперь ошивались где-то поблизости.

Отодвинув приятеля в сторону, вперёд вышел Паха. Он тоже выглянул из-за угла, но прятаться не стал. Осторожно перебежал на другую сторону коридора и прижался к стене. За ним последовал Зиберт. Оба затаились в тени, и об их присутствии сообщал только тусклый блеск стекол на масках.

Воробьёв осторожно подобрался к краю и высунул голову чтобы осмотреться. Сержант доверил ему один из шокеров, который журналист теперь цепко сжимал обеими руками. В конце коридора, пошатываясь словно от порывов ветра, стоял долговязый взлохмаченный тип. Зачарованный ритмичным мерцанием зелёной лампы, «ворчун» по-видимому находился в каком-то пограничном состоянии. Что создавало такой эффект было не понятно. Ещё дальше метрах в трёх от него болтался другой, на которого, судя по всему зелёный свет действовал не так эффективно. Он вертел головой, жадно тянул носом и зыркал по сторонам, сопровождая каждое движение гнусным утробным подвыванием.

Паха достал шприц с транквилизатором и нацелился на зачарованного. «Ворчун» стоял спиной, что не могло не вдохновить на подвиг. Другого такого шанса могло не представиться. Он бесшумно подкрался к ходячему мертвецу, но в последний момент тот вдруг ожил и повернулся к Пахе.

— Сукин сын! — вырвалось у Сержанта. — И что тебе спокойно-то не жилось.

Он с размаху всадил шприц в шею «ворчуна» и пнул его ногой, чтобы разгневанный упырь не успел вцепиться зубами. Тот грозно зарычал, обдав стекло маски брызгами слюны. По инерции отступил на пару шагов и тут же сгруппировался, чтобы ринуться на свою жертву.

— Не тормози Зиберт! — крикнул Паха.

Немец подоспел вовремя. Он с ходу сунул жало шокера в грудь упыря, и того затрясло в конвульсиях. Заряд электричества очевидно дезориентировал тварь, но отнюдь не остановил. Возможно не хватило мощности, или в целом такой способ воздействия играл слабую роль, но вскоре «ворчун» очухался и снова бросился в атаку.

Привлечённый вознёй потащился в сторону людей и тот что болтался в конце коридора. Это было предсказуемо и теперь пришло время подключиться к работе всем остальным.

«Никто не поверит что зомби существуют, — подумал Макс. — Слишком невероятно чтобы поверить».

Глава 34

1

Он выскочил вперёд и нажал на спусковой крючок электрошокера. Жало выбросило сноп искр. Упыря крепко тряхнуло и взвыв от электрического удара тот закружился волчком. Зрелище оказалось не из приятных. Всё что каннибал сожрал он тут же изрыгнул на кафельный пол, опрокинулся на спину и забился в конвульсиях. Тем временем Паха и Зиберт занялись своим «ворчуном» вплотную. Какими бы старыми не были транквилизаторы определённое действие они всё же оказали. Пару секунд каннибал боролся с охватившей его слабостью, но в итоге беспомощно рухнул на пол и застыл в ступоре.

Зотов и Кох уже развернули мешок. Но оставался ещё второй «ворчун», который проявлял какую-то ненормальную настойчивость.

Вырубить его электричеством не получилось, — после второго разряда батарея выдохлась, и Максу пришлось добавить ногой, а потом и вовсе рубануть рукоятью шокера так, что выскочил и разлетелся вдребезги аккумулятор. Каннибал захрипел, завалился на бок и притих.

— Живо, живо! — закричал Паха. — Загружаем увальня пока он не очухался.

В контейнер «ворчуна» запихивали впятером. Макс схватил его за левый локоть, и ощущение которое он испытал было крайне неприятным. Чувство брезгливости и отвращения смешались с глубинным страхом, словно он держал змею или огромную многоножку. Он чувствовал как дрожат под пальцами мышцы этого существа и с трудом сдерживался, чтобы не бросить. Наверное, он бы и бросил, но пример Сержанта, который в отличие от остальных не потерял самообладания, заставил мобилизоваться.

Каннибала упаковали в контейнер. Застегнули молнию, затянули страховочные ремешки на случай если «ворчун» начнёт буйствовать и змейка разойдётся. Как по команде схватились за пластиковые ручки. Коху досталась роль прикрывающего, но судя по всему именно этого он и хотел. Утруждать себя физической работой немец не собирался.

— Тяжёлый собака! — процедил Зотов. — С виду-то форменный дохляк.

— Болтай меньше! — отозвался Паха. — А то ненароком весь воздух выболтаешь!..

2

Ввалились в дверной проём и бросили мешок с «ходячим мертвецом» на пол. Тварь издавала утробное рычание, извиваясь и не оставляя попыток освободится. В какой-то момент Максу стало казаться, что транквилизатор произвёл обратный эффект, и после короткого паралича наступил побочный эффект в виде безумного буйства. По крайней мере в "третьем блоке", «ворчун» выглядел гораздо более мирным, если вообще подобную характеристика можно было использовать в отношении подобных тварей.

— Не угомонишь ублюдка он разнесёт вашу вертушку вдребезги, — процедил Паха. — Надеюсь, твои боссы знают что делать с этим кренделем?

— Не твоя забота! — огрызнулся Зиберт. — Там будут опытные бойцы. Не с таким контингентом справлялись.

Последним вошёл Кох. Он остановился на пороге, уставился на Зиберта ожидая команды.

— Закрой дверь! — кивнул Михаэль. — Только проследи, чтобы щёлкнул…

И тут немец захлебнулся на полуслове. Все уставились на Коха, лицо которого мгновенно исказилось от ужаса. За его спиной, как поганка после дождя, мгновенно вырос почерневший от болезни верзила. Его появление оказалось для всех полнейшей неожиданностью. Никто не мог даже предположить, что каннибалы так быстро выйдут на след и преодолеют пять лестничных маршей. С выпученным от голода белыми глазами и явным намерением получить желаемое «ворчун» стремительно бросился на свою жертву.

Разинув пасть и урча как хищный зверь, он вцепился парню в плечо и начал трепать как фокстерьер настигнутого в норе лиса. Руки «ворчуна» были свободными, что и стало для Коха фатальным. Он приглушённо вскрикнул и попытался избавиться от смертельного захвата, но бездушная тварь цепко держалась за свою добычу всё сильнее сжимая в смертельных объятиях. И тогда молниеносным движением немец вырвал из болтавшегося на поясе подсумка пистолет.

3

Прогремел выстрел, затем ещё один. Первая пуля рикошетом отскочила от бетонной стены и, выбив искру из металлической балки, просвистела над головой Воробьёва. Вторая прошила каннибалу нижнюю челюсть, вышибла несколько зубов и вышла в районе правого уха. Всё так же цепляясь за человека «ворчун» завалился назад и, увлекаемые инерцией падения, оба кубарем покатились вниз по лестнице.

В проём сунулся было Паха, но увидев что твориться на ступенях бросился назад.

— Убираемся отсюда к чёрту! — закричал он. — Там не меньше десятка выродков, которым не терпится досыта нажраться.

Мигом подхватили контейнер с «ворчуном» и, задыхаясь от жары, побежали к грузовому лифту.

Ощущение, которое испытывал Макс было похоже на панику. Он не чувствовал ничего кроме животного страха и желания очутиться подальше от этого гнусного места. Угнетала собственная ничтожность и бессилие перед неизбежным. Соображать было трудно, ещё труднее задавить страх, заставлявший сбиваться дыхание и рационально использовать силы. Сейчас он выкладывался по полной без меры заглатывая драгоценный воздух.

Из глубин подземелья, где в мучениях умирал Кох, донеслось ещё два выстрела. Хотел ли немец убить какого-то каннибала или в отчаянной попытке просто решил прекратить собственные страдания можно было только гадать. Но журналист неосознанно представил эту жуткую картину, в которой слилось осознанное безумие живого человека и безумная рефлексия «ходячих мертвецов».

Добежали до лифта. Разом бросили мешок с ворочавшимся внутри «ворчуном» на платформу. И вдруг Сержант подскочил к Зиберту и схватил его за грудки.

— Сука! Ты же говорил у вас нет оружия! — в ярости закричал он. — Я мог спасти Сеню Галича, если бы не ваш немецкий междусобойчик.

Он несколько раз бесцеремонно тряхнул Зиберта и угрожающе зарычал.

— Да отпусти ты! — стараясь отцепиться от Пахи, рявкнул немец. — Я сам не знал! Алекс Кох человек фирмы. Он мне не подчинялся. У меня был приказ не вмешиваться и не препятствовать его работе.

Паха перестал трясти оппонента и резко оттолкнул его от себя.

— Подлая душонка! — процедил он. — Никогда не доверял вашему брату. Все вы лицемерные паскудники, от которых нужно держаться подальше.

— Ладно успокойся! — примирительно заговорил Зиберт. — Я всё компенсирую. Отдам долю твоего погибшего парня и даже накину сверху…

Вчетвером зашли на площадку, Зотов закрыл сетчатую створку, и Зиберт тут же схватился за пульт. Нажал на кнопку. Но вместо ожидаемого завывания двигателя все услышали беспомощные щелчки редуктора где-то наверху. Лифт несколько раз вздрогнул, поднялся на полметра и неподвижно застыл.

— Только этого не хватало! — зашептал немец. — Если эта штука не расшевелится мы тут…

Он нажал на кнопку ещё несколько раз и, не дождавшись результата, отбросил пульт в сторону.

— Что ж это такое!? — застонал Зотов. — Не хочу подыхать как Сеня.

Он опустился на пол и уселся прямо на гофрированное железо.

— Не беспокойся! — отозвался Паха. — Мы все тут сдохнем от удушья раньше, чем до нас доберутся упыри.

Зиберт подошёл к переговорному устройству, снял трубку и нажал на кнопку вызова. Ждать пришлось несколько минут. Потом из микрофона донёсся хриплый баритон Готлиба.

— Что у вас там!? — расслабленным голосом поинтересовался он. — Все живы здоровы?

— Пьёшь!? Мать твою! — зарычал Зиберт. — У нас тут подъёмник сдох, а ты глотку водкой заливаешь?..

— Откуда мне было знать, что эта падла так быстро выйдет из строя. А я ведь предупреждал, вниз идёт как по маслу, а вот наверх может и не потянуть…

Готлиб что-то уронил, завозился с какими-то бумажками.

— Надо устранить перегруз, — секунду спустя добавил он. — Пусть выйдут двое, тогда мотор точно справится.

— Я туда не пойду, — завыл Зотов. — Нет, ни за что. Как хотите, лучше сразу убейте.

— Чего разнылся? — зашипел Паха. — Я выйду!

Сержант посмотрел на Воробьёва и молча кивнул. Жест более чем понятный.

4

Оба вышли изклети, и Паха услужливо закрыл за собой створку.

— Проследи чтобы там всё было в порядке, — бросил он Зотову. — Чтобы ради экономии кое-кто про нас случайно не забыл.

— Будь спокоен за мной не заржавеет, — повеселев, заверил тот. — Толстяк у меня быстро всё починит. Ты меня знаешь, если оседлаю то не слезу.

Зиберт стоял у пульта и давил на кнопку. На оставшихся в лаборатории внимания он уже не обращал, а когда лифт дёрнулся и плавно пошёл вверх, облегчённо запрокинул голову и с чувством выполненного долга подбоченился.

— Пошёл! — прокомментировал Паха. — Не люблю я такие ситуации. Всегда возможны непредвиденные варианты, которые дорого потом обходятся…

Он покосился на журналиста и легонько пихнул того в плечо.

— Минут пять подождём, а потом свобода, — подбодрил он. — Воздуха в баллонах должно хватить, так что расслабься и побереги адреналин.

— Куда они отвезут эту тварь? — спросил вдруг Макс.

— Знать бы наверняка! Но по моим дилетантским соображениям где-то в Западной Европе у развесёлой компании садистов с учёными степенями существуют другие лаборатории, в которых достаточно успешно продолжаются эксперименты. В человеческом материале недостатка нет. Вот возьми хотя бы «Зону». Сколько народа здесь пропадает без вести? И не счесть…

Макс поёжился и посмотрел на собеседника.

— Страшно представить, что случиться если одно из этих существ вырвется на волю. Человечеству тогда точно крышка.

— Согласен! Постоянно ловлю себя на людоедской мысли, чтобы очередной вертолёт, который присылают немцы, рухнул где-нибудь в «сердце Зоны». Оттуда уж наверняка ни одна тварь не выползет. Что туда попадает назад не возвращается. Всё аномалии без остатка пожирают.

Они минуту помолчали. Потом до слуха донёсся лязг открываемой створки и отдалённые расстоянием голоса нескольких человек.

— Должно быть выгрузили нашего субчика? — сказал Паха. — Пора и нам на свежий воздух, а то я совсем запрел в этом костюме.

Он нажал кнопку вызова и в ожидании запрокинул голову. Устремил свой взгляд наверх и Воробьёв. Но когда не последовало никакой реакции, у Макса буквально оборвалось сердце. Наверное нечто подобное испытал и Сержант, лицо которого под колпаком маски побледнело и вытянулось.

— Неужели накрылся окончательно? — прошептал он. — Ну и вляпались мы с тобой брат!

После десяти безуспешных попыток вызвать лифт, Паха протяжно застонал и злобно ударил по панели кулаком.

— А воздуха-то у нас кот наплакал! — заметил он. — Если застрянем на пару часов, никаких запасов не хватит.

Макс почувствовал как во рту, где и без того было кисло воцарилась настоящая Сахара. От волнения пересохло так что пару секунд было больно глотать.

— Думаешь, Зиберт намеренно это сделал? — спросил он. — Заблокировал лифт, чтобы мы отсюда не выбрались?

— Не знаю! — отозвался Паха. — Но собираюсь это немедленно выяснить. Где-то здесь должно быть переговорное устройство.

5

Отыскать коммутатор оказалось не просто. Оборудован он был в тёмном углу прямиком за сетчатой конструкцией лифтовой шахты. Паха быстро разобрался как им воспользоваться, но трубку взяли только через несколько минут.

— Слава Богу! — с некоторым облегчением, проговорил Сержант. — Эй, наверху! Вы собираетесь нас отсюда вытаскивать?

— Я уже над этим работаю! — отозвался Готлиб. — Небольшой форсмажор. Случилось короткое замыкание из-за скопившегося конденсата. Потерпите полчасика и вас выручу.

Голос толстяка звучал совсем уж неподобающим для адекватного человека образом. Очевидно было, что бородач уже оприходовал по крайней мере одну бутылку подаренного Пахой виски, и недоброе предчувствие подсказывало, что ограничиваться этим он не собирался.

— Послушай Готлиб! У нас слишком мало времени! — закричал Сержант. — Выясни нет ли другого выхода! Пожарной лестницы какой или ещё одного лифта.

— Тут и выяснять нечего, — ответил немец. — Я знаю схему электропроводки в этой дыре как свои пять пальцев, а значит понимаю как с инженерной точки зрения спроектирован весь комплекс. Никаких пожарных лестниц в лаборатории не предусмотрено. А запасной подъёмник… В общем тебе это не понравится!

Толстяк замолчал и звякнул бутылкой о стакан. Полилась жидкость. Тут же донеслась короткая нецензурная отповедь на собственную неаккуратность.

— Да говори ты, чёрт пьяный! — не выдержав, зарычал Паха. — Чего темнишь-то?

— В общем дополнительный пассажирский лифт располагается в нижней точке шахты, — пояснил Готлиб. — Но добраться туда можно только через «первый блок». «Красный код», если понимаешь о чём говорю.

— Вот же засада! — протянул Сержант, поглядывая на журналиста. — Врубаешься о чём он? Через «первый блок» нам с голым руками не пробиться… Это смертный приговор.

Немного помолчали. Слышно было как на другом конце провода причмокивает Готлиб, очевидно закусывая только что принятую порцию алкоголя.

— Давай парень чини подъёмник, — наконец проговорил Сержант. — Только ради Бога завязывай бухать. И оставайся на связи, чтобы в любой момент мы могли до тебя докричаться.

6

— Яйцеголовые продумали всё, — сказал Сержант. — Запасной выход есть, но воспользоваться им невозможно. Хороший способ держать такое дурачьё как мы под контролем.

— Значит теоретически в красном блоке можно свободно дышать, правильно? — спросил Макс.

— Правильно! Только кто тебя туда пустит. Резерват был заблокирован, когда эвакуировались спецы. Долгие годы туда никто не заходил, и всё это время «ворчуны» были предоставлены сами себе. Они заперты там уже десять лет и не понятно, что за это время с ними стало. Своего рода заповедник активных и голодных уродов, которым не терпится вырваться на волю.

Сквозь ржавые ячеи сетки лифтовой шахты была видна её нижняя часть уходившая вглубь скалы метра на полтора. На дне в сполохах зелёных ламп тускло поблескивала чёрная вода покрытая плёнкой ржавчины. В душе затеплилась надежда взобраться на стометровую высоту своим ходом, но она тут же безвозвратно развеялась. Даже если им и удалось бы заползти каким-то чудом на такую высоту, непреодолимой преградой на пути к свободе стала бы железная платформа подъёмника. Ни люков, ни каких-либо технических проходов в днище этот старый лифт не предусматривал.

— Нужно раздобыть воздух, — сказал Макс. — На твоего Готлиба вряд ли стоит полагаться в вопросах спасения…

— Верно сказал, — выдавливая улыбку, согласился Паха. — Толстяк шевелиться не станет, пока не прикончит пару бутылок. А к тому времени, когда вернётся в его пустую башку рассудок, мы уже окочуримся. Помянет нас третьей и забудет нахрен, что были такие парни когда-то.

Теперь-то Воробьёв понимал что такое безвыходная ситуация. Они были обречены остаться в этой жуткой норе навсегда, и шансы вырваться стремительно опускались к нулевой отметке. Отсутствие воздуха в баллонах, рыскавшие повсюду голодные твари, которым минимальное содержание кислорода было нипочём, тупик не позволяющий вырваться из капкана — не это ли те обстоятельства, которые и подведут его к предсказуемому концу в коротком жизненном пути.

Макс хмуро огляделся и злобно оскалился, заметив вдали рыхлый силуэт, бредущего в их сторону «ворчуна». Каннибал шёл медленно, припадая на одну ногу и в такт движениям раскачивая свободными руками. Когда выродок оказалась под мерцающим светильником, Воробьёв заметил кровоточащую рану в его нижней челюсти.

— Гляди! — толкая Паху локтем, сказал журналист. — Уже явился по нашу душу.

— Как же мне надоел этот ублюдок! — выругался Сержант. — Сволочь ненасытная! Мало ему Коха…

Сержант огляделся, отыскал в углу пустой баллон для воздушной смеси и решительно, сохраняя абсолютное спокойствие, двинулся навстречу.

Максу осталось только смотреть на быструю и жестокую расправу. Сержант с размаху ударил каннибала баллоном в лицо, и когда тот опрокинулся, издав странный похожий на фырканье звук, хладнокровно добил упыря ещё двумя ударами. Баллон, вымазанный кровью и разбитым мозгом, Паха отбросил в сторону.

— Пошли искать воздух! — сказал он. — Надо рискнуть с «первым блоком». Глядишь, там и прорвёмся!

Глава 35

1

— Хорошо что Зиберт не закрыл дверь, — проговорил Паха. — А то куковали бы мы с тобой сейчас у лифта и дожидались бы когда закончится воздух.

Им нужно было вернуться в административную часть, где очевидно уже вовсю хозяйничали «ворчуны» из первого блока. От не проходящего страха перед «живыми мертвецами» у Макса дрожали колени. Унять эту дрожь было не просто и он с некоторой завистью посматривал на Сержанта, который с какой-то бесшабашностью вышел вперёд и проскользнул в дверной проём.

Макс торопливо вошёл следом. Ожидая нападения огляделся вокруг. В полумраке холла было предостаточно мест, где могли скрываться твари, но пока ни одну из них он не заметил. Всё так же нервно мерцали зелёные лампы. Блуждающие по подземелью потоки отравленного воздуха шелестели валявшимися на полу документами.

— Там…, - прошептал Паха, хватая напарника за рукав.

Воробьёв резко повернул голову и заметил в дальнем углу, рядом с автоматом по варке кофе, одинокую фигуру. Погружённый в себя зомби тупо смотрел на стеклянную дверцу и неумело елозил по выпуклым кнопкам грязной непослушной лапой.

«Можно подумать что этот безмозглый, ходячий кусок мяса что-то помнит? — подумал Макс. — А может и в самом деле в его башке возникают какие-то проблески остаточной памяти? Чёрт его знает!».

Они незаметно добрались до подсобки, бесшумно открыли дверь и проникли внутрь.

Очередной склад ничем не отличался от того, в котором совсем недавно побывал Макс. Стеллажи, выпотрошенные картонные коробки, висящие на вешалках спецовки для техперсонала. В углу стояли пять баллонов с воздушной смесью, ещё десяток пустых лежали на боку чуть поодаль.

Быстро поменяли опустошённые на новые и, решив передохнуть, устроились у стены, под прикрытием ящиков с реактивами.

— Не из того места у Готлиба растут руки, — хмыкнул Паха. — Даже если и возьмётся за дело, не факт что быстро починит.

— А если починит? — журналист покосился на приятеля. — Может вернёмся к лифту да подождём?

— Я слишком хорошо знаю этого типа. На него нужно постоянно давить, а кто давить-то будет? Зотов? Парень сейчас должно быть в столовке стресс заедает. До нас ли ему?

Пару минут помолчали. Потом Воробьёв посмотрел на Сержанта и сказал:

— Марта всё знала!

— О чём?

— О том что эти твари изменились. Перед началом операции я разговаривал с нею. Про призраков говорила, про то что она их слышит и всё такое… Подумал было, что это странности больной женщины, но…

— Ха! Ты не знаешь Марту! Она конечно слегка не в себе, но своё дело знает. Если верить Готлибу, эта дамочка прошла серьёзную подготовку в каком-то секретном центре. Так что при необходимости способна и кровь кому-нибудь пустить.

— Тогда для чего всё это? Её болтовня, эти намёки?

— Думаю решила с тобой поиграть. Нашла свободные уши. А излишек кислорода в подземелье наверняка её рук дело. Может действительно крыша поехала, а может и прямое указание от руководства. Но теперь это не наша заботу. Шкуру бы спасти.

Паха поднялся на ноги, порылся в картонных коробках, но ничего что могло бы послужить в качестве оружия не нашёл.

— Скажу прямо «первый блок» это настоящий ад, — сказал он. — Гарантий не дам, что нас не порвут выродки. Так что готовься работать кулаками.

2

На стене висела аккуратная выполненная с немецкой педантичностью табличка. За десять лет с неё так и не сполз лаковый глянец, чего нельзя было сказать о стенах. Штукатурка отвалилась вместе с краской и кое-где уже проступили ржавые потёки от железных рёбер прочности.

«Третий блок» располагался за длинным коридором, который уходил вглубь скалы под небольшим углом. Тянулся он метров на двадцать и завершался квадратным заглублённым на три этажа штреком на дне которого располагался вход в «резерват».

— Надеюсь, «ворчуны» сюда ещё не пробрались, — прошептал Паха. — То-то будет сюрприз если мы обнаружим там парочку тварей…

Они спустились по металлической лестнице. Остановились на площадке, перед бронированной дверью. Всё также под потолком мерцали зелёные лампы. Призрачно сиял индикатор на считывающем устройстве электронного ключа.

Никаких подозрительных звуков или теней. Только тревожные щелчки светильника, да журчание ручейка стекавшего по металлической облицовке стены. Вода падала на гофрированное железо пола и уходила в какую-то полость под ним.

— Смотри! — кивнул Паха. — Сдаётся мне у немцев не всё было гладко во время эвакуации.

На стыке между дверью и коробкой были хорошо заметны почерневшие покрытые ржавчиной металлические наплывы. Кто-то профессионально поработал электросваркой намертво заблокировав вход в «первый блок».

— Думаешь, Готлиб в курсе? — спросил Макс.

— Сомневаюсь, — отозвался Паха. — Только нам от этого не легче. Знаешь ли, неприятно осознавать, что последний шанс спастись испарился безвозвратно.

Несколько минут они молча смотрели на физически непроницаемую преграду. Потом Сержант включил фонарь и осмотрелся. Судя по всему в это место выходили все коммуникации «красного блока» включая мощную вентиляционную систему с фильтрами и компрессорами. Ствол вентиляционной шахты шёл вертикально, пронзая многометровую толщу породы, но от него ответвлялся массивный отводок, который вёл прямиком в «резерват».

— Нелегко будет туда пролезть, — выдавил Паха. — Ну чего не сделаешь, чтобы спасти шкуру.

3

Замысел Сержант был понятен — влезть в вентиляционный туннель и проползти по нему как можно дальше. Впрочем, легко сказать влезть. Они без труда отыскали технический люк, но чтобы его открыть потратили минут двадцать. Эбонитовые винты заскорузли и поддавались с трудом, приходилось висеть на хлипкой лесенке, балансировать цепляясь одной рукой за ступеньку, а другой до хруста в суставах работать пальцами.

Когда крышка люка отвалилась, стало понятно, что путь в «красный блок» закрывает многослойный фильтр. К счастью фиксировалась эта преграда специальными зажимами, и немного повозившись они справились и с ними.

Сержант заполз в вентиляционный короб первым, включил налобный фонарь и пару секунд изучал лежащее впереди пространство.

— На первый взгляд всё чисто, — наконец изрёк он. — По прямой туннель тянется метров на десять, дальше, по-видимому, отклоняется вправо. Поползли!?

— Поползли!

Двигаться пришлось на четвереньках. Мешал висящий на горбу баллон, да и жара в костюме химзащиты стояла неимоверная. Не слишком удобно, но Макс хорошо понимал, что самое сложное ждёт впереди. Он вынужденно смирился с текущим положением, и наверное это играло на руку, отвлекая от ненужного беспокойства и бессмысленной рефлексии.

«Вот что такое неизбежность, — решил Воробьёв. — Когда смерть схватила за глотку принимаешь предлагаемые обстоятельства с фатализмом обречённого».

Как оба ни старались, но бесшумно ползти по металлической трубе не получилось. Стучали колени и ладони рук, иногда звякал баллон с воздухом, постоянно сползающий на бок. Эта приглушённая барабанная дробь напоминала беготню крыс на чердаке старого дома. Трудно было сказать слышал ли кто их внизу или обитателям «резервата» тонкости слухового восприятия были чужды, но ощущение что ты светишь по полной ни на секунду не покидало Макса. Конечно, достать их в данную минуту «ворчуны» не могли, зато нежданное вторжение вполне могло привлечь внимание особенно проницательных. Иными словами их могли уже ждать.

Паха повернул вправо, на секунду остановился и снова пополз. Когда Макс добрался до того места, где повернул его напарник, он заметил, что здесь вентиляционный коллектор расширяется превращаясь в развилку. Сержант, прижавшись к жестяной стенке, сидел на пятой точке и дожидался журналиста.

— Без схемы тут сам чёрт не разберётся, — проговорил он. — Кто подскажет, где ближайшая вентиляционная отдушина?

Воробьёв уселся напротив и, вытянув руку, потрогал металлический потолок.

— Жаль что нельзя стоять в полный рост, — заметил он. — А то на карачках как-то несподручно.

Он заглянул в правую ветку и присвистнул.

— Сколько ж тут метров?

— Полагаю, метров сто. В левом такая же протяжённость, но чую печёнкой это не последняя развилка.

Посидели немного молча, потом Макс посмотрел на приятеля и тихонько пихнул его плечом.

— Чем занимался до того как пришёл в «Зону»? — спросил он.

— Работал на заводе.

— На заводе?

— Психологом. Тестировал на эмоциональную устойчивость претендентов на должность. А до того служил в армии.

Паха хмыкнул и повернулся к собеседнику.

— Думаешь, почему меня Сержантом прозвали? А!? Служить пошёл прямиком с медфака, по собственной воле, так сказать. Решил испытать себя на прочность. Доучился уже после дембеля.

— В «Зону» припёрся тоже испытывать себя на прочность?

Паха скривился в улыбке и неопределённо пожал плечами.

— Скорее из праздного любопытства. А вообще моей натуре свойственен авантюризм. Не скажу что это идёт мне на пользу, но пока космос благоволит. Надеюсь, прикроет и в этот раз.

Сидеть дольше было бессмысленно. Воздух в баллонах не бесконечный, да и обстановка не располагала к долгим задушевным беседам.

— Может эти твари все здесь передохли? — выразил надежду Паха. — Жрать-то выродкам нечего…

4

Они замерли над решёткой и уставились на лежащее внизу пространство. Сержант с одной стороны, Воробьёв с другой. Первая попавшаяся на пути вентиляционная отдушина как нельзя кстати подходила для проникновения в резерват. Достаточно широкий проём, небольшая для спуска высота. Судя по всему под ними располагался какой-то служебный коридор с кафелем на полу и больничной окраской стен. Где-то в глубинах этого коридора импульсивно мерцал свет. Только не зелёный как в «первом блоке», а обыкновенный, какой излучают ртутные лампы. Сполохи рассеивали мрак лишь отчасти, что не позволяло оценить обстановку внизу в полном объёме.

— Там что-то лежит, — после минутной паузы наконец произнёс Макс. — Видишь как искажаются тени?

— Интересно что! — Паха стянул с головы фонарь и посмотрел на журналиста. — Заодно выясним нет ли каких-нибудь недругов поблизости. Свет обязательно привлечёт внимание если какая-нибудь сволочь там ошивается…

Он нажал на кнопку и посветил фонарём сквозь решётку. Поначалу Максу показалось что на полу валяется ворох грязного белья, но вскоре он понял, что в это бельё завёрнуты кости пожелтевшие от времени и покрытые остатками иссушенной плоти.

— Вот и мумия объявилась, — прошептал Паха. — Судя по нашивке этот приятель при жизни служил в лаборатории охранником.

Сержант поводил лучом и, обнаружив что искал, удовлетворённо цокнул языком. Пистолет валялся рядышком, под россыпью мелких косточек и лоскутьев изодранной перчатки.

— Если сохранился запасной магазин — может и выкрутимся, — сказал он. — Вышибать мозги пулями гораздо удобнее, чем пустыми баллонами.

Паха выключил фонарь и прильнул к решётке, стараясь заглянуть как можно дальше.

— Почему же у немцев ситуация вышла из-под контроля? — спросил вдруг Макс. — Да так стремительно, что даже охранник не успел смыться.

— Думаю, погиб не только охранник. Помнишь дверь которую приварили газосваркой? Так вот печёнкой чую сделали это для того, чтобы из лаборатории не выбрались её сотрудники. Ключики-то у них наверняка у всех имелись. А сваркой надёжнее, никакими силами не выломать, разве что бульдозером.

— Они могли воспользоваться вентиляционным каналом как и мы.

— Значит не успели, — Паха дёрнул за решётку. — Или ума не хватило. От немчуры всего можно ожидать.

Шурупы которыми крепилась решётка за долгие годы успели проржаветь, и Сержант вырвал их без особого труда. Подсунув решётку под себя, он посмотрел на Макса и подмигнул.

— Советую не забивать башку мыслями о судьбе этих людей. Скорее всего во время аврала случилось инфицирование, вот и решили проблему самым дешёвым способом. Изолировать всех подряд и здоровых, и больных.

Он просунул голову в проём и огляделся. Не заметив ничего подозрительного ловко откинулся назад и свесив ноги опёрся на руки, затем осторожно опустился насколько смог и практически бесшумно спрыгнул вниз.

— Готово! — едва слышно произнёс он.

Макс заметил, что Сержант быстренько наклонился и схватил валявшийся в груде костей пистолет. Но привлекло внимание и ещё одно: в конце коридора, практически на границе между тусклыми сполохами и теменью, стремительно мелькнула какая-то тень. Можно было сослаться на игру воображения или обострённые до предела чувства, но Воробьёв счёл нужным предупредить. Он активно замахал рукой, и Паха эту жестикуляцию заметил. Припав на колено, парень отточенным движением взвёл курок и застыл как вкопанный.

«Если эти твари такие активные нам придётся туго! — подумал Макс. — Ох порвут на ремешки… Порвут».

Шла секунда за секундой, но ничего не происходило. Словно напуганный филин, Паха вертел головой, ожидая нападения в любое мгновение, однако враг, если конечно он был, ни в какую не желал себя выдавать. Через полминуты напряжённого ожидания Сержант наконец выпрямился и посмотрел на журналиста.

— Прыгай вниз! — прошептал он. — У нас почти не осталось воздуха.

Воробьёв и сам хорошо это понимал. Запаса в баллоне хватало в лучшем случае на сорок минут, а дальше… дальше неприятные последствия нехватки кислорода и неминуемая смерть. Заменили баллоны они полчаса назад, значит на всё про всё оставалось минут десять-пятнадцать.

Он осторожно спрыгнул вниз и тут же прижался к стене. В этом «резервате» все коридоры были намного выше и шире. Всё говорило о том, что проводившиеся в «красном блоке» исследования находились в особом приоритете. Метрах в пяти от точки входа виднелась больничная каталка с защитным пластиковым колпаком, а рядом располагалась ниша со встроенным в неё монитором. Какую информацию получали лаборанты через этот экран оставалось только гадать, но судя по железному коробу в который уходил пучок проводов, он соединялся с общим сервером или какой-то аналитической системой.

— Ну что? Вроде пока тихо! — прошептал Сержант. — Кого ты там высмотрел?

— Знал бы… — пожал плечами Макс. — Показалось, будто промелькнуло что-то в темноте.

— Боюсь, не показалось. Твари здесь! Просто пока шифруются, прикидывая как с нами разделаться.

Паха повернул голову, включил фонарик и посмотрел что располагается в дальнем конце коридора. Обернулся и Воробьёв.

— КПП охраны, — проговорил Сержант. — Если был укреплённый пост, значит имеется и оружейка. Посмотрим!?

Стараясь двигаться бесшумно, они добежали до КПП и прошмыгнули в приоткрытую стеклянную дверь. То что пост представлял из себя небольшую хорошо укреплённую крепость из бронированного стекла говорило о серьёзном уровне угрозы. Но даже эта стеклянная крепость не смогла уберечь сотрудников резервата от смерти. Почти сразу же они наткнулись на мумифицированные разорванные на части останки нескольких человек.

— Гляди! — Макс кивком указал на отделённый от позвоночного столба, проломленный в затылочной части череп. — Что ж с ними тут делали?

— Хотели до мозга добраться, — предположил Паха. — Зомби — будь они неладны!

Труп высохшего до черноты каннибала, они обнаружили возле стола. Судя по всему «ворчуны» обитавшие в «первом блоке» своих жрать не хотели, предпочитая мясо свежее и не заражённое. Мертвец был буквально изрешечён пулями, и это приводило к далеко не радостным размышлениям.

— Должно быть не просто замочить такую сволочь, — прокомментировал Паха. — Сдаётся мне подонки заправлявшие лабораторными исследованиями пичкали тварей какими-то стимуляторами. Чтобы…

Он замолчал и посветил фонарём вокруг.

— Чтобы получить устойчивую мутацию, — договорил Макс. — Им нужны были сильные, чертовски активные и способные выживать даже при серьёзных повреждениях особи.

— Точно подметил!

Сержант подошёл к распахнутому металлическому шкафу и не без удовольствия выудил из него новенький «М-11». Тут же передал пистолет компаньону. Достал ещё один для себя и четыре полностью снаряжённые обоймы.

— Теперь во всеоружии, — подытожил он. — Прорвёмся! Говорю тебе как человек избалованный космосом.

Глава 36

1

Паха вынул магазин из «М-11», проверил наличие боеприпасов и с лязгом загнал на место.

— Я бы предпочёл, чтобы паршивцы всё-таки как-то себя проявили, — заметил он. — Чувствую себя как-то неуверенно, когда не знаешь чего ждать.

Воробьёв выжал страдальческую улыбку и покачал головой.

— А я бы предпочёл оказаться сейчас в другом месте. Подальше от «ходячих мертвецов» и от этой зловонной дыры. Воздухом свежим хочу подышать!

Копаться в останках они не стали, хотя вероятность пополнить арсенал ещё несколькими стволами была очень велика. Зато Сержант обнаружил на стене достаточно подробную схему эвакуации, которая подсказала куда нужно двигаться. Эта схема подтвердила догадку, что «красный блок» гораздо масштабнее, чем остальные лаборатории, и здесь занимались экспериментами с далеко идущими планами.

— Видал сколько помещений? — проговорил он. — Подземный город обустроили по всем правилам инженерной мысли…

После беглого изучения бумажная схема отправилась в подсумок. Туда же Паха положил второй пистолет и магазины.

— Двигаем прямо! — сказал он. — Наша цель «жилой блок», откуда до лифта рукой подать. Доберёмся до подъёмника и твоя мечта сбудется.

Вышли из «аквариума» и, прижимаясь к стене, направились вперёд по коридору. Миновали вентиляционную отдушину через которую проникли в «первый блок», но не успели пройти и десяти шагов, как всё завертелось с невероятной скоростью.

Безмолвно, не издав даже хрипа, из темноты выскочил тощий почерневший от инфекции выродок. Почему для нападения он выбрал именно Паху, а не Макса известно было только Богу. С проворством голодного пса упырь навалился на Сержанта и начал энергично, с какой-то звериной нетерпеливостью его трепать. Удары наносились стремительно и бессистемно и не будь на парне защитного костюма «ворчун» в пару мгновений располосовал бы его голыми руками до костей. Ещё страшнее выглядели непрерывные попытки укусить. В последнее мгновение Паха успел вцепиться левой рукой в глотку «ворчуна» и удержать урода от решающего броска, но даже в этой критической ситуации он умудрился сохранить самообладания. Не обращая внимания на болезненные удары, он сунул пистолет в рыло мутанта и несколько раз нажал на спуск. Первая пуля вышибла выродку левый глаз. Вторая снесла черепную крышку вместе со скальпом. Искрами в разные стороны полетели кровь и ошмётки мозга, забрызгав Сержанту лицевую маску и руки. Какая-то часть попала на Воробьёва.

— Получи падла! — зашипел Паха, отпихивая от себя зомби. — Мяса свеженького захотелось, ну так выкуси…

Даже катастрофические травмы не привели «ходячего мертвеца» к быстрой гибели. Он опрокинулся на спину и забился в конвульсиях, заполняя окружающий фон приглушённым рычанием и душераздирающими вскриками. Единственный уцелевший глаз вылез из орбиты. Голубоватый, напоминающий бельмо зрачок как заведённый то сужался, то расширялся. Руки, ноги тоже жили своей отдельной жизнью. Стук конечностей о кафельный пол напоминал глухие удары палкой о бревно. Но ужаснее всего выглядел пульсирующий фонтанчик крови вырывавшийся из повреждённого черепа.

— Жутко до одури, — процедил Паха. — Пошли отсюда поскорее, а то меня уже блевать тянет.

Несмотря на сложность ситуации в которой они оказались, Макс не мог отделаться от ощущения, что перед ними человеческое существо. Даже если это создание и не испытывало никакой боли, смотреть на эту жуткую пляску смерти без содрогания он не мог.

Нужно было убираться ещё и потому что из глубин «резервата» стали доносится зловещие, не сулившие ничего хорошего шумы. В темноте грохнуло, затопали десятки ног, а потом стали доносится раскатистые утробные вскрики.

— Разве таких пистолетом остановишь? — закричал Макс. — Тут и взвода стрелков не хватит.

— Кто говорил что будет легко! — огрызнулся Паха. — Я предупреждал, что здесь настоящий ад…

2

Бежали как оглашенные. Макс полностью доверился цепкости взгляда компаньона, который изучал схему не больше пяти секунд. Он и мысли не допускал, что парень мог ошибиться или перепутать направление. Коридоры, узкие переходы, настоящие порталы ведущие в павильоны длинной в десятки метров — всё это нагромождение помещений напоминало адский лабиринт, в котором мог заплутать сам чёрт. Несколько раз они натыкались на разрушенные баррикады из мебели и другого хлама, за которыми обязательно обнаруживались разорванные человеческие останки. Эти несчастные, обречённые на страшную смерть, даже понимая безнадёжность собственного положения старались спасти свою шкуру.

«Какая жестокая ирония, — подумал Макс. — Их сожрали порождённые ими же чудовища. Не это ли расплата за игры с природой?».

Они перелезли через очередную баррикаду и сразу же наткнулись на торчавшего за нею урода. Упырь грозно рыкнул и стремительно метнулся в их сторону. Почти сразу же он был остановлен серией выстрелов, которые размозжили его кудлатую башку и прекратили бессмысленное существование.

— Кто в черепушку попал? Ты или я? — стараясь подбодрить, поинтересовался Паха.

— Не знаю! — вяло отреагировал Макс. — Стрелял не задумываясь.

— Ладно! Будем считать что ты…

Впереди, метрах в двадцати от баррикады виднелись металлические маятниковые двери — первоочередная цель которую наметил Паха. Если верить схеме за ними располагалась кухня, столовая и общежитие, призванные обеспечить сотрудников лаборатории всем необходимым на время пребывания под землёй.

— Нам крышка если дверь заперта, — бросил Макс. — Уже не смоемся!

За спиной, там где пару секунд назад они перебрались через остатки баррикады началась настоящая свистопляска. Топот ног, рычание и грохот разбрасываемой мебели красноречиво дали понять, что свора тварей уже сидит на хвосте. В пульсирующем свете ртутной лампы, окутанная облаком пыли и облупившейся краски показалась беснующаяся от ярости, опьянённая от голода толпа. Издали — это скопище серых, грязных и обезображенных уродствами созданий напомнило Максу единый живой организм. Тесня друг друга, втаптывая упавших и мешая пробиться наиболее прытким — «ворчуны» хлынули по коридору.

3

С лязгом задвинули засовы, а для надёжности заблокировали двери упором из удачно подвернувшейся столешницы.

— Долго не продержится! — бросил Сержант. — Вынесут они эти дверки минут через пять. Слышишь как скрежещут петли?

— До сих пор колени трясутся, — дрожащим голосом поделился Воробьёв. — Так и поседеть недолго.

— Вот снимешь маску проверим, — хмыкнул Паха. — А пока особо не расслабляйся. Здесь тоже могут сюрпризы обнаружиться.

Оба посмотрели на двери сотрясающиеся от непрерывных ударов. Они ходили ходуном, наполняя жилой блок пронзительным металлическим скрежетом. В стеклянное квадратное окошко, размером с ладонь, непрерывно тыкалось окровавленное оскалившееся рыло. Иногда там же начинала мельтешить чья-то грязная уродливая лапа.

— Пошли! — потянул Паха. — Скоро закончится воздух в баллонах — а это, брат, проблема гораздо посерьёзнее, чем стадо безмозглых упырей.

В помещении царила темень. Включили фонари на полную. Вероятность, что здесь обретались «ворчуны» была невелика и всё же приходилось смотреть в оба. Первая комната по-видимому служила «красным уголком»: здесь располагались удобные кресла, столики с лежащими на них глянцевыми журналами, на дальней стене висел большой плазменный телевизор. В этом мирном и достаточно уютном уголке спокойствия и безмятежности как будто бы всё лежало на своих местах. На барной стойке оставленный кем-то стакан. Жидкость высохла, и на тонком стекле отчётливо просматривалась мутноватая полоска. Рядом стояла тарелочка с орешками. На одном столике Макс заметил фирменную бейсболку и сотовый телефон. Нелепым, каким-то чужеродным явлением показалась ему ваза с засохшими полевыми цветами, которую кто-то поставил в проходе, прямо на пол. Должно быть их принесла в подземелье какая-нибудь лаборантка или её парень пожелавший сделать приятное своей пассии.

«Живы ли владельцы этих предметов? — подумал Воробьёв. — Или составили компанию, тем уродам что в тупой ярости беснуются за дверями?».

Он аккуратно перешагнул через вазу и, следуя за Пахой, спустился по ступенькам в коридор. Здесь размещались жилые кубрики. Всего шесть. Проверять заперты двери или нет они не стали.

— Какая душераздирающая идиллия! — проговорил Сержант. — И не подумаешь, что в таком аду когда-то мог существовать нормальный человеческий быт.

Держа пистолет перед собой, он завернул за угол и остановился.

— Теперь понимаю, зачем они сделали отдельный лифт, — сказал он. — Здесь работали спецы высшего уровня. И скорее всего с остальными даже не пересекались. Блюли уровень секретности, дабы информация не утекла.

4

— Слышишь!? — спросил Сержант. — Как будто кто-то бумажки перебирает…

Они остановились перед деревянной дверью и прислушались. К далёкому шуму доносившемуся от маятниковых дверей примешивался равномерный звук напоминающий шелест бумаги. Но в этой равномерности иногда появлялся диссонанс, и тогда шелест сменялся лёгким прихлопыванием, словно какая-то птица, невесть как попавшая в подземелье, начинала взмахивать крыльями.

— Посмотрим? — шёпотом предложил Паха. — А то ударят в спину когда не ждёшь и поминай как звали…

Макс только пожал плечами. Затея приятеля ему не нравилась, но в чём-то этот умудрённый опытом ветеран «Зоны» был прав — лучше любую угрозу обнулять заблаговременно.

Сержант осторожно нажал на ручку и легонько толкнул дверь. Внутри помещения царил разгром, но учинили его, судя по слою пыли на предметах, очень давно. Гораздо раньше того момента, когда в «резервате» начали хозяйничать зомби.

— Как в нашем редакционном архиве перед переездом, — вспомнил Макс. — Разве что пыли побольше…

— Бюрократия даже в такой дыре остаётся бюрократией, — Паха поводил фонарём и перешагнул через порог.

Стеллажи, коробки. В дальнем углу стол и несколько стульев. Был здесь и системный блок с подключённой оргтехникой, на которой судя по всему все эти документы и печатали.

— Для чего резервировать информацию на бумаге? — спросил Воробьёв. — Ведь сохранить материалы на электронных носителях гораздо проще?

— Чёрт его знает, — пожал плечами Паха. — Может для отчётности какой.

Немного помолчали. Потом Сержант что-то высмотрел и подошёл к стене.

— Знающие люди утверждают, что «Зона» умеет оберегать свои тайны? — направляя фонарь на стену, сказал он. — И если «Зона» захочет, то любое устройство с электронной начинкой превратиться в барахло. Инструментов у неё предостаточно: электромагнитные выбросы, аномальные поля, просто какой-нибудь форс-мажор с передачей инфы на «большую землю». А бумага что? Упаковал в ящик и повёз. Ничего ей не страшно… Думаю, немцы про это тоже знали.

Луч света выхватил широкую трещину рассекающую стену от потолка до пола. Ощетинившаяся острыми краями бетона, с вывернутыми наружу прутьями арматуры она, вероятно, возникла в следствие мощного тектонического сдвига. Разлом произошёл сначала в коренной скальной породе, а уж потом земные силы разорвали и рукотворную многослойную облицовку.

— Понял теперь? — кивнул Паха. — Там какая-то грандиозная полость. Вот и дует…

Он осторожно просунул пальцы свободной руки в трещину и удостоверившись в собственном предположении посмотрел под ноги. На полу лежал ворох пожелтевших, сморщенных от сырости документов, которыми и шелестел проникающий в щель сквозняк.

5

Рокот нечленораздельных криков усилился, и это говорило о том, что в дверях образовалась брешь. Не ясно было только одно — как скоро в неё смогут проникнуть первые твари. Даже несколько отдельных особей могли создать беглецам массу проблем.

— По схеме, за жилой частью находится ещё один объект, — бросил Сержант. — Пересечём его и приз наш.

От жилой части этот объект был отделен боксом дезинфекции и раздвижными дверями из бронированного стекла за ним. В результате какой-то аварии бокс выгорел дотла. Внутренняя обшивка покоробилась, дорогостоящее оборудование для обеззараживания превратилось в хлам, таким же хламом стали призванные обеспечивать герметичность наружные металлические створки.

— Должно быть произошло короткое замыкание! — сказал Паха. — Устранять неисправность было некому, вот и полыхнуло.

Они прошли через выгоревший «предбанник» и уткнулись в потемневшие от копоти стеклянные двери. Тяжеленные створки, некогда приводились в движение электроприводами и открывались автоматически, но сейчас их пришлось отодвигать вручную. С большим трудом, даже совместными усилиями двух рослых парней развести их удалось лишь на полметра. Протиснуться в образовавшийся промежуток оказалось и того сложнее: сковывал движение мешковатый костюм да и громоздкий баллон не прибавлял пластичности. Его пришлось снять с плеч и, держа на весу, просовывать впереди себя.

— Вот когда позавидуешь коротышкам! — бросил Сержант. — Куда угодно пролезут и даже шкуру на спине не обдерут.

Когда они оказались по другую сторону выяснилась ещё одна неприятная деталь — задвинуть створки назад и заблокировать таким образом проход уже не получилось. Мешал какой-то стопорящий механизм предусмотренный конструкцией.

— Ладно-ладно, — с досадой прошептал Паха. — Им тоже будет не просто сюда протиснуться.

— Это так-то тебе твой космос помогает? — фыркнул Макс.

— Не гневи моего покровителя! — отпарировал Сержант. — Всё-таки пока мы ещё живы!

6

За стеклянными дверями их ждало ещё одно неожиданное открытие. То что Паха назвал объектом представляло собой огромное полукруглое пространство заставленное каким-то мудрёным оборудованием.

— Подумать только! — озираясь по сторонам, прошептал Паха. — Многое повидал в «Зоне», но чтоб такое!..

— Представляю какая здесь вонь стоит, — отозвался Макс. — Эта дыра пыточную напоминает.

— И во многих пыточных ты побывал? — Сержант поводил лучом фонаря по сторонам. — Думаю яйцеголовые пытались натаскивать здесь упырей на выполнение определённых действий. Возможно что-то и получилось.

Зловещая атмосфера «цеха боли» буквально давила на психику. И это после всего пережитого? Обшитые металлическими листами стены, гофрированное железо на полу. Под потолком бесконечным хитросплетением жгутов протянулись пучки силовых кабелей и тросов. Всюду следы отвратительных экспериментов: багровые потёки, пустые склянки от препаратов, пластиковые канистры из-под дизраствора. По периметру вдоль стен стояли железные ложа с зажимами для рук и ног, а над каждым таким ложем нейрошлем на суставчатой стреле.

— Тварей пытались дрессировать, — добавил Паха. — Не знаю какую технологию применяли эти изуверы, но психологическое воздействие шло от оператора. Гляди туда.

В центре зала располагалась прозрачная капсула с ложем и нейрошлемом, а позади небольшая рассчитанная на пару человек бронированная камера для охраны. Из амбразуры всё ещё торчал ствол пулемёта.

Вероятно подопытные проводили в этих креслах-ложах всю свою «жизнь» благосклонно отпущенную экспериментаторами. Их намертво приковывали к железу, иногда кормили, а в остальное время старались нащупать способы воздействия на ущербную поражённую беспамятством психику. Нейрошлем оператора как передатчик служил источником сигнала. Через него шли простейшие команды, а для закрепления условного рефлекса применялись какие-то чувствительные для «живых мертвецов» способы воздействия.

Издали донеслись душераздирающие вопли, громыхнуло так, что даже сюда долетело раскатистое эхо сорванных с петель металлических дверей.

— Первые будут здесь секунд через десять, — крикнул Паха. — Эх! Жаль нет времени чтобы достать пулемёт.

Воробьёв только выругался. Он уже почувствовал, что воздух в баллоне на исходе. С каждым вдохом он становился всё горячее и тяжелее. А скоро у него останется только пара глотков и всё…

«Мы это уже проходили, — мелькнула мысль. — Не смогу дышать, сорву к чёрту маску. И тогда будь что будет».

Глава 37

1

На уме был только воздух. С каждым шагом Макс ощущал как неотвратимо и безвозвратно его натужно работающие лёгкие поглощают последние капли жизненной смеси. Он дышал часто, громко и жадно. Сгорал от жары, непрерывно сглатывал слюну, стараясь заглушить боль раздирающую саднящее горло. Глухим боем стучало в висках, от непомерного напряжения, словно перегретый движок, молотило сердце.

В какой-то степени он и сам превратился в безмозглого зомби, который по пятам двигался за выбранной целью. Автоматически, буквально заставляя тело шевелиться он бежал за Пахой и следил только за тем, чтобы не потерять контроль над рассудком.

За лабораторией, которую Макс назвал «пыточной» обнаружился ещё один служебный коридор. На облицовке стен здесь по-видимому решили сэкономить. Строители даже не удосужились обработать неровности в камне, так и оставив глубокие выщерблены и клыкообразные выступы. От обрушения этот рукотворный проход страховали металлические рёбра жёсткости часто установленные по всей протяжённости шахты. К верхним точкам этих рёбер были прикреплены коммуникационные каналы, по которым змеились силовые кабели.

— Господи! Эти туннели когда-нибудь закончатся? — сдавленным голосом процедил Сержант. — Выберусь из этой поганой дыры — больше в андеграунд ни ногой.

Впереди, в белом свете фонарей, замаячилажелезная дверь. Обшарпанная, местами поржавевшая, с облезлой табличкой указателем. Затворы были отодвинуты — значит об этом пути отхода кое-кто всё же вспомнил. Другой вопрос почему этой дорогой воспользовались не все. Прикрывали отступление превратившись в живую приманку? Или их просто не стали предупреждать и этой дорогой для отступления воспользовались избранные? Или…

— У меня не хорошее предчувствие, — сказал вдруг Паха. — Шкурой чувствую какую-то подлость.

Он распахнул дверь и на секунду остановился чтобы осмотреться. Макс буквально врезался ему в спину.

— Маловато у нас воздуха, — зашептал он. — Если возникнет дилемма задохнуться или дышать отравой — выберу последнее.

— Не паникуй раньше времени, — пробурчал Паха. — Минут на пять ещё хватит…

— У меня нет этих минут, — отозвался Воробьёв. — Уже глаза на лоб лезут от нехватки кислорода.

Паха шагнул во мрак и посветил по сторонам.

Это была огромная карстовая полость, которая судя по свисающим с высоченного потолка сталактитам имела естественное происхождение. Навскидку пещера занимала площадь сопоставимую с футбольным полем. Неровная по периметру, вытянутая в длину, украшенная блестящими наплывами минеральных отложений на стенах, она могла бы стать объектом для туристического паломничества. Если бы не жуткие обитатели подземелья и не её расположение, которое сводило это паломничество к нулю. Маловероятно, что кому-то в здравом уме захотелось бы отправиться в «Зону», чтобы рискнуть жизнью ради подземных красот.

На полу лежал решётчатый, в мелкую ячейку настил, под которым Макс разглядел тускло блестевшую воду. Подвешенные к потолку светильники. Всё те же пресловутые жгуты бесчисленных кабелей на металлических подвесах. Вдоль стены, серой змеёй извивалась толстущая пластиковая труба водопровода.

— Туда! — кивнул Паха. — Крепись боец! Нам ещё свои премиальные выбивать из немчуры!

Он направил луч фонаря в противоположный конец пещеры, где находилась сетчатая лифтовая шахта подъёмника и сложенные возле него армейские ящики.

2

— Вот и всё! — выдавил Паха. — Так и знал, что отсюда пути нет… Ещё там, в лаборатории, когда мы наткнулись на обглоданные кости охранника, я понял что вариант с запасным выходом может закончится пустым выхлопом. Были у меня сомнения про лифт, но надежда, как говорится, умирает последней.

Кабину подъёмника перекосило, днище выдавило амортизатором внутрь. Сверху чёрным металлическим комом на него навалился многотонный трос и вырванный взрывной волной двигатель. Теперь стало понятно, что зачищали «поле» основательно и всех кто остался в «красном блоке» заранее списали в убыль. За ящиками с документами и другой «бухгалтерией» обнаружились и следы разыгравшейся некогда трагедии. На полу лежали четыре мумии обезображенные предсмертной агонией и высохшие за последующие годы до угольной черноты. Все были убиты практически одновременно, но не опьянёнными жаждой крови каннибалами, а взявшим на себя тяжкую миссию человеком. Входные отверстия от пуль были хорошо заметны на скрюченных телах. По-видимому «назначенный палач» стрелял не целясь, и каждому досталось по несколько пуль.

— Представляю в каком отчаянии были эти несчастные, что решились на подобный шаг, — прокомментировал Макс.

— Нашёл кого жалеть, — отозвался Паха. — Они приговорили себя сами своими погаными экспериментами. Знали на что идут, вот и получили…

Судя по тому что останки сохранились идеально, «ворчуны» до них так и не добрались. То ли выродки так и не просекли, где скрывались последние из выживших, то ли первое время у тварей и без того пищи было в избытке. Так или иначе теперь Сержант и Макс оказались в том же положении, разве что с «ворчунами» им не повезло. Упыри шли по пятам и появление их в пещере было лишь вопросом не далёкого времени.

— Вот и захлопнулась крышка, — процедил Паха. — Только поступать как эти… я не собираюсь. Не думаю, что смерть от зубов «ворчуна» страшнее смерти от пули.

Он посмотрел на журналиста и медленно стянул с головы маску. Жадно втянул ноздрями воздух и тут же выдохнул.

Воробьёв отлично осознавал к чему это может привести однако никаких сомнений уже не испытывал. Ближайшая перспектива и без того рисовалась в весьма мрачном виде, так зачем страдать от бессмысленной рефлексии?

Он порывисто сдёрнул маску и словно не решаясь сделать первый глоток робко вдохнул. Воздух оказался сырым, прохладным, с лёгким металлическим привкусом. И всё же это был воздух, а не горячая смесь из остатков кислорода и углекислого газа. Следующий вдох был затяжным и глубоким.

— Если в пещере вирус, то теперь он внутри нас, — заметил Паха. — Интересно… каково это быть «ворчуном»?

Макс выжал скептическую улыбку и посмотрел в сторону железной двери. Они могли попытаться заблокировать её, соорудить под ней какую-нибудь баррикаду, только вот был ли во всех этих действиях какой-то смысл? Без воды, жратвы и самое главное какой-либо надежды на спасение — их удел лишь кратковременное и незавидное существование, которое всё равно завершится смертью.

Из глубин туннеля донёсся отдалённый гортанный вскрик. Через секунду кто-то рыкнул в ответ и всё. Никакой активности твари больше не проявляли. Как отрезало.

— Может след потеряли, — прошептал Воробьёв. — Затаились суки и ждут, когда мы выдадим себя каким-нибудь шумом, чтобы нанести удар…

— Ты что же разбираешься в физиологии «ходячих мертвецов»? — зашептал в ответ Сержант. — Это просто тупые и чертовски голодные скоты, которым абсолютно чужд интеллект. Для них единственный стимул — это голод пробуждаемый объектом охоты. Пропадает из поля видимости объект и они успокаиваются.

Они подождали ещё минуту и осторожно отошли за ящики. Уселись прямо на пол. Буквально в шаге от них лежали останки человека. Это соседство вызывало неприятные ассоциации, да и запашок этот не погребённый труп источал крайне неприятный. Но искать другое место уже не хотелось. И он, и Паха погрузились в странное, но вполне естественное состояние, которое наступает после затяжного и утомительного эмоционального шторма. Не хотелось ни двигаться, ни думать — они просто сидели и бездумно смотрели в выбранную точку на ржавой двери.

3

«Будь немного умнее, «ворчуны» взяли бы нас тёпленькими, — подумал Макс. — В противостоянии с хищником человеку конец, когда нет никакого желания сопротивляться. Считай сдох. Наверное в таком положении я и пистолет не стал бы поднимать. Принял бы смиренно свою участь и почил в безвестности превратившись в жратву для каннибалов…».

Воробьёв посмотрел на свои руки, на зажатую в кулаке «Беретту» и подумал о том, что он и сам незаметно превратился в хищника. И мутантов убивал и человека…

«Мрачно как-то, — промелькнула мысль. — Но какие у нас шансы?».

Журналист покосился на приятеля и с удивлением заметил, что парень беззаботно спит.

— Нашёл время, болван! — едва слышно проговорил Макс. — Мне б такие нервы, я б…

Где-то за спиной приглушённо зашуршало, что-то покатилось по камням и глухо стукнулось о решётчатый настил. Макс встрепенулся и вскочил на ноги. От адреналинового всплеска мгновенно перехватило дыхание. Ещё бы: он уже успел расслабится и принять предложенные обстоятельства как данность, а тут… Всё-таки инстинкт самосохранения не обмануть. Древний как мир рефлекс сработал невзирая на эмоциональную подавленность и пессимистичный настрой.

Пригнувшись к земле и выставив перед собой пистолет, Воробьёв включил фонарь и направил свет в сторону откуда донёсся шум. Пару секунд он ждал нападения, опасаясь, что какому-то упырю всё же удалось незаметно пробраться в пещеру. Фокус для безмозглого мутанта довольно сложный, но чёрт его знает на что способны эти создания после глубокой модификации. Даром что ли экспериментаторы жрали свой хлеб?

Но время шло, а ничего не происходило. Шуршать продолжало. На железо постоянно сыпалась какая-то крупа, навевая мысль о дырявом мешке с горохом.

Макс осторожно сделал несколько шагов, остановился. За лифтовой шахтой располагалось довольно обширное пространство, которое использовалось как склад. Ящики с крепежом, штабеля из ржавых швеллеров, мешки с окаменевшим цементом, другие пришедшие в негодность строительные материалы — всё это когда-то стоило немалых денег.

Он осторожно пролез за ящики и посветил фонарём. До каменной стены пару метров. У основания куча щебня, которая непрерывно увеличивалась ссыпающейся сверху породой. Он залез на эту кучу и увидел широкую трещину, рассекающую стену обрамлённой неровностями бороздой.

«Человек пройдёт без проблем, — прикинул Макс. — Только вот куда ведёт эта кротовая нора?».

Он направил свет в трещину и увидел как луч заплясал на осклизлых корявых стенах. Сверху постоянно сыпалась каменная крошка. Капала вода проникающая в пещеру с поверхности. Иногда с приглушённым перестуком вниз срывались увесистые булыжники. Судя по всему уже не первый день трещина становилась всё шире и шире, грозя либо масштабным обвалом, либо образованием просторного портала, благодаря которому «красный блок» превратится в проходной двор.

Воробьёв поводил фонарём и, убедившись что туннель заканчивается выходом в другую полость, удовлетворённо хмыкнул.

«А ведь Паха прав, — подумал он. — Космос — помогает».

4

Под ногами Макса хрустнули камешки, и Сержант тут же очнулся. Вскинув руку с пистолетом, он мгновенно нацелился на своего приятеля с намерением тут же нажать на спуск.

— Какого чёрта!? — прохрипел он. — Я мог тебе башку прострелить!

— Не шуми! — зашептал Воробьёв. — Забыл, что поблизости ошиваются свора кровожадных ублюдков?

Паха встал на ноги, встряхнул головой стараясь рассеять «туман» тяжкого сна. Постоял немного вслушиваясь в пещерный фон и только после этого повернулся к Максу.

— Что-то обнаружил!? — наконец спросил он.

— Пошли, покажу, — кивнул Макс. — Может это обманка, но… В общем увидишь сам.

Они быстро вскарабкались на кучу щебня и замерли возле трещины в стене.

— Воздух задувает откуда-то с поверхности, — прокомментировал Сержант. — Судя по всему та щель, что мы видели в лабораторном общежитии образовалась одновременно с этим проходом. Возможно за стеной ещё одна шахта и немцы про неё не знали…

Паха хотел добавить что-то ещё, но в это мгновение от стены отвалился увесистый пласт камня, который с грохотом обрушился на железный настил. И всё же это обстоятельство оказалось не главным.

Макс загривком ощутил смертельную угрозу. Порывисто обернулся и увидел у основания кучи, там где секунду назад стоял с Пахой приготовившегося к прыжку «ворчуна». Упырь уже оскалил пасть и в предвкушении заурчал.

— Ох, ты! — вскрикнул от неожиданности Паха. — Откуда взялось это чучело?

Тварь рыкнула в ответ и тут же метнулась в их сторону. Но Сержант отреагировал быстрее. Мигом выпростав руку с пистолетом он тут же сделал два выстрела, остановив каннибала буквально в прыжке.

— Что теперь скажешь?! — крикнул Макс. — По-прежнему думаешь что они безмозглые скоты?

— Будь по-другому они бы давно уже наяривали наше мясо! — бросил Паха. — Но скверного положения это не меняет. Сейчас начнётся.

Паха оказался прав. Ещё не затихли конвульсии сражённого пулей «ворчуна», а за железной дверью началась нездоровая движуха. Твари завопили на разные голоса. Загремели десятки ног. От стремительного натиска железная дверь слетела с петель и загрохотала по настилу.

— Нет выбора! Давай за мной! — скомандовал Сержант.

Не думая об осторожности он протиснулся в щель. За ним бросился и Макс.

Что ждало впереди было не ясно, зато он отлично представлял, что будет твориться на куче щебня через минуту. Конечно в этот лаз твари быстро не протиснутся. Будут друг другу мешать, некоторых втопчут в камень, кого-то размажут по стенам, но всё равно рано или поздно самые сильные и прыткие проломят себе дорогу к вожделенной добыче.

Опоры как таковой под ногами не было. Местами зияли глубокие впадины, где-то торчали острые шипы расщеплённых скальных плит. Макс двигался следом за Пахой и не без зависти следил за тем с какой ловкостью этот парень преодолевает препятствия. Он ни разу не зацепился костюмом за торчащий выступ, ни разу не оступился. Другое дело Макс: разбитый локоть, ушибленное колено, свезённая на скуле кожа, пригоршня песка в шевелюре. Все эти прелести он умудрился вкусить в течение полуминуты, которые потребовались на преодоление природного туннеля.

Они выскочили из пролома практически одновременно. Уж и не понятно как это вышло: то ли подстегнули холодящие кровь вопли за спиной, то ли на выходе притормозил Паха, но Воробьёв оказался у компаньона буквально на горбу.

Свалились с двухметровой высоты в сырую кучу щебня смешанного с глиной и песком. Это смягчило удар, но Макс вдребезги разбил свой фонарь.

— Бросить бы в дыру парочку гранат, — вскакивая на ноги, выкрикнул Паха. — Да вот не запасся, чёрт меня дери. А ведь у толстяка в арсенале их целый ящик.

5

Слабеющий луч фонаря высветил ровные стены и глубокие борозды на камне, следы работы проходческого комбайна. Возможно когда-то это и была карстовая полость, но люди расширили её, выровняли и искусственно подняли потолок приспособив под свои нужды. Гигантские металлические рёбра жёсткости должны были удерживать скальную твердь от обрушения, но насколько они прочны были теперь оставалось только гадать — слишком толстой была короста из окислов.

— Сколько ж лет этой шахте? — вырвалось у Макса.

— Не понял ещё? В советское время строили, — направляя фонарь в сторону, сказал Сержант. — Гляди туда!

Свет рассёк непроглядную темень и замер на изгибе железнодорожного полотна.

— Секретный метрополитен, — добавил Паха. — В своё время об этом объекте много баек по «Зоне» ходило. Только никто не мог точно указать координаты входа. Всё трепались про тайную стражу охраняющую вход да про ловушки, через которые нельзя пройти. Вот мол никто никогда из подземки не возвращался. Потом эта тема как-то сама собой и заглохла. Не было фактов, чтобы подтвердить существование объекта.

У Макса ёкнуло сердце. Сразу же всколыхнулись мысли про планшет из Радонска. Вспомнились видеозаписи и неведомые ряды цифр.

Словно зачарованный видением он бросился в сторону железки, добежал до рельсов и повернулся к Пахе.

— Двигай сюда скорее! — крикнул он. — Мне нужен твой фонарь.

Глава 38

1

Отдавать фонарь Сержант не торопился, и Макс бесцеремонно его отобрал. Наверное в эту минуту он не сумел бы объяснить своего граничащего с помешательством возбужденного состояния. Не обращая внимания на протесты компаньона, ругаясь на чём свет стоит и бормоча под нос проклятья в адрес Железняка и его прихвостня, он напоминал безумца.

Пробежав вдоль полотна шагов десять Макс остановился как вкопанный и направил луч на железные ворота. Гигантские створки потрясали воображение. Собранные из бронелистов, покрытых заклёпками, они надёжно защищали лежащее за ними пространство от несанкционированного вторжения. Чтобы открыть эти многотонные ворота требовалась сила, обеспечить которую могли только гидравлические приводы, но по-видимому движущий механизм находился по другую сторону, там куда по понятным причинам невозможно было заглянуть. С левой стороны в специально выдолбленной нише располагался армейский электрогенератор и склад ГСМ за сетчатым забором, а чуть поодаль бетонный короб ДОТа служивший в качестве КПП.

— Всё-таки я был прав! — крикнул Макс. — Жаль планшет пропал.

— Кому нужна твоя правота!? — рявкнул в ответ Паха. — Нас скоро разберут на запчасти, а ты визжишь от восторга как макака которой дали банан.

Он рывком отобрал свой фонарь и посветил в противоположную сторону. Железнодорожное полотно терялась в непроглядной темени естественным способом подсказывая путь к отступлению, но пользоваться этой дорогой почему-то не хотелось.

— Туннель начинается где-то на северо-востоке, — предположил Паха. — Но его протяжённость нам неизвестна. Может километр, а может все десять. К тому же этот транспортный коридор может закончиться тупиком или такими же железными воротами через которые нам не пробиться. Если в таком тупике нас зажмут «ворчуны», то…

Макс не слушал. Как зачарованный он смотрел на ржавые, покрытые слоем пыли и плесени створки, способные пропустить железнодорожный состав. Они скрывали тайну долгое время не дававшую покоя. Из-за неё он уже один раз чуть не лишился жизни, а сейчас, когда судьба привела к порогу этой тайны, его жизнь опять висела на волоске.

На створках хорошо просматривалась выполненная белой краской надпись.

Воробьёв стремительно подбежал вплотную и порывисто сгрёб руками грязь.

— «ЛПР. Объект 931», — прочитал он. — «Вход только по пропускам».

С правой стороны находился пульт. Старомодный как паровоз, с крупными квадратными кнопками из эбонита. Теперь было понятно, что эти ворота можно было открыть только набрав нужную комбинацию цифр. Только тогда затворы электронного замка отмыкались и запускался механизм приводящий в работу приводы. Всё просто и в то же время невероятно сложно, ведь этот механизм нужно было ещё напитать электричеством.

«Для этого и нужен генератор, — сообразил Макс. — При определённом везении его можно было бы запустить. Правда не факт, что в бочках обнаружится топливо, но да проверить-то не долго».

— Послушай, парень! — закричал Сержант в ухо. — Какие бы ценности не находилось за этими проклятыми дверями они не стоят твоей жизни!

— А может всё-таки стоят? — огрызнулся Макс. — Откуда тебе знать какие ценности для меня важнее?

— Ты идиот! — зарычал Паха. — В любой ситуации нужно правильно расставлять приоритеты. А сейчас мы в таком положении, что врагу не пожелаешь.

Из трещины в скале донёсся гортанный вопль, и на кучу щебня тут же вывалился упырь. Он кубарем скатился вниз и тут же вскочил на ноги, чтобы с невероятной прытью ринуться к стоявшим на рельсах людям. Мутант видел конечную цель и остановить его можно было только прикончив.

— А знаешь, журналист! — обозлился Паха. — Если так хочется, то оставайся в этом аду вместе с мутантами, а я всегда действую вопреки обстоятельствам и сейчас тоже буду делать всё чтобы спасти свою распрекрасную шкуру.

Он дождался пока «ворчун» приблизится на минимальную дистанцию и, вскинув пистолет, нажал на спуск. С размозжённым черепом зомби тут же рухнул на камни, а Паха вынул пустой магазин и торопливо загнал на его место снаряжённый.

— Здесь должен быть какой-то дополнительный путь на поверхность, — крикнул он. — Другой воздух. Чувствую свежесть. Как будто травой сочной пахнет.

Он суетливо поводил фонарём вокруг и, словно почувствовав выход обонянием, неожиданно метнулся через рельсы.

2

Противоречивые чувства погрузили в состояние эмоционального ступора, но из этого смертельно-опасного «дурмана» его вывела крепкая затрещина.

— Я выход нашёл! — хватая журналиста за воротник, закричал Сержант. — «Ворчуны» уже ползут по трещине. Пара секунд, и будут здесь!

Подзатыльник вернул Макса к реальности. Приступ слабости, который он испытал увидев надпись на воротах, теперь казался ему чем-то постыдным. Он злился на себя, на ненасытных упырей, на обстоятельства, а больше всего на Паху, который слишком сильно приложил по башке.

«Ничего! Я тебе ещё это припомню!» — подумал он.

Указывая путь, Сержант стремительно подбежал к стене и бросился к зиявшему чернотой проходу.

— Объект сооружали военные инженеры, — крикнул он. — И они не могли не позаботиться о запасном варианте на случай эвакуации.

Макс заглянул в нишу и увидел круглый, диаметром в полтора метра ствол шахты, который больше всего напоминал гигантскую гофрированную трубу. Он уходил вверх под углом в сорок пять градусов. Не слишком удобный лаз, и всё же эта кроличья нора давала хоть какую-то надежду на спасение. Чтобы не скользили ноги в камень были вколочены железные скобы, а к своду, по всей протяжённости туннеля, крепился стальной трос, который предназначался для спуска малогабаритных грузов.

— Ох, как влечёт свет, когда за тобой гонятся черти! — бросил Паха.

Он схватился за скобы и начал карабкаться по шахтному стволу наверх.

Напоследок Макс обернулся. Манившая своей недоступностью тайна ещё сильнее распалила его самолюбие, но если его разорвут кровожадные каннибалы эту тайну присвоит его попутчик. Возникшая ревность подстегнула и заставила шевелиться. Макс запрыгнул на первую скобу-ступень и пополз следом. В последний момент он краем глаза заметил как из трещины в стене, словно тараканы из картонной коробки, вываливаются разъярённые «ворчуны».

3

За долгие годы забвения железные скобы расшатались и обветшали. Скрежетали, скрипели под ногами, как не смазанные дверные петли. Макс с ужасом представил, что произойдёт если одна из них отломится и он не успеет перенести центр тяжести на другую.

«Опрокинусь в бездну, — Сержант возвращаться не станет, — подумал он. — Потом-то конечно помянет стаканчиком, да скажет пару слов в знак благодарности, но мне-то что?».

Гулко стучали подошвы ботинок, шуршал осыпающийся вниз щебень. За спиной уже бушевала и ярилась толпа голодных тварей. Их утробный рёв и рычание эхом разносились по стволу шахты и буквально резали слух, заставляя содрогаться от ужаса и отвращения.

«Паха прав — жизнь дороже! — подумал Макс. — А если всё обойдётся можно вернуться и довести начатое до конца…»

Поток свежего воздуха с поверхности стал интенсивнее. В какой-то момент показалось, что в какофонии звуков рвущихся снизу, слух различает щебет птиц и завывание ветра в вентиляционной решётке.

Напрягаясь из последних сил, они преодолели последние десять метров и увидели узкую полоску дневного света, пробивающуюся в зазор неплотно прикрытого люка.

— Только бы не запертый! Господи! Только бы не запертый! — Паха с разгона врезался в крышку люка и отбросил её в сторону.

Квадратная крышка пронзительно завизжала заскорузлыми петлями. Громыхнула о бетонное основание и подняла облако едкой пыли. Они выскочили из шахты как ошпаренные и тут же бросились закрывать люк.

Твари неслись по туннелю будто грязевой поток, и отделяло их от поверхности не больше пятнадцати метров. Макс видел насколько ужасны эти создания при дневном свете. Демоническим огнём пылали ненасытные глаза. На фоне серой, обезображенной язвами кожи лаковой чернью сверкали обломанные кривые зубы. Устоять перед такой мощью не смогли бы даже хорошо вооружённые бойцы. Куда уж им со своими «Береттами».

Крышка люка встала на место. Воробьёв тут же запрыгнул на неё сверху, а Паха сорвал с плеча подсумок и просунув в проушины вдвое сложенный ремень завязал несколькими узлами. Было бы надёжнее замотать проволокой, да где ж её взять.

Оба отскочили в сторону. Уставились на ржавое железо крышки, в которую секунду спустя ударила стремительная «живая» лавина. В какой-то момент Максу показалось, что преграда не выдержит и каннибалы вынесут её головами, но к счастью металлическая конструкция устояла — благо безвестные строители на материалах не экономили. Чего нельзя было сказать о «ворчунах». Кого-то основательно размазали о железо и в узкую щель тут же брызнула кровавая жижа от раздавленных тел. Пахнуло такой вонью что зачесалось в глотке.

Удары следовали один за другим. Рычание, вопли и душераздирающие стоны, доносившиеся из подземелья, могли свести неподготовленного человека с ума.

От греха подальше Сержант и Макс отбежали подальше и припали на колени, в любую минуту готовые сорваться в сумасшедший забег.

— Ремень из искусственного шёлка… Должен выдержать, — дрожащим от волнения голосом прокомментировал Паха. — Но лучше бы завалить этот проклятый ход камнями.

Вскоре возня в шахте прекратилась. «Ворчуны» немного успокоились, вопли стали редкими, а потом и вовсе смолкли. Возможно упыри отползли вниз или, обнаружив, что подохшие собратья тоже годятся в пищу, принялись за кровавую трапезу. Оставалось только надеяться, что потеряв людей из виду они и вовсе забудут об их существовании.

— Ну и натерпелся же я страху! — прошептал Сержант. — Наверное пару лет жизни точно потерял. Немцем это обойдётся в кругленькую сумму.

Он посмотрел на приятеля и улыбнулся.

— Не вижу на твоей башке ни одного седого волоса, — добавил он. — Думаю, твоя психика намного устойчивее, чем у среднестатистического индивида.

— Ты врезал меня по затылку, — процедил Макс. — Было больно!..

— Ну извини! — На всякий случай Сержант отполз в сторону. — Другого варианта не видел.

— Ладно, прощаю! — ухмыльнулся Макс. — А твою методику возьму на заметку. Может когда и пригодится!

Настало время осмотреться. Выход из подземелья располагался практически у самого основания холма. Место закрытое от любопытных глаз зарослями терновника, потому до сих пор и не обнаруженное. Они выбрались из колючих дебрей, спустились по склону ниже. Вся низина под холмом заросла ёлками и соснами, в которых резвилось многочисленное племя диких голубей.

— Шесть утра! — заметил Паха. — Представляешь сколько времени мы там торчали?

Оба начали стаскивать с себя опостылевшие костюмы химзащиты, под которыми была сплошная слякоть.

— Божественно!.. — подставляя лицо прохладным порывам, проговорил Макс. — Острые ощущения мотивируют к активным действиям. Верно?

— Слишком пафосно! — хмыкнул Сержант. — Лично меня в данную минуту мотивирует желание кое-кому дать в морду!

4

Они обошли холм по низу и вскоре увидели край оврага, в котором располагался «Фатерлянд». Заходили с тыла. Несколько рядов колючей проволоки, всё те же искривлённые сосны и ели. Молочно-белый туман спрятавший от посторонних глаз бетонное здание лабораторного комплекса как будто стал гуще.

После всего пережитого это зловещее место вызывало у Воробьёва непреодолимое отвращение. Возвращаться ему не хотелось, напротив с каждым шагом всё больше росло желание повернуть оглобли и бежать без оглядки как можно дальше.

Стараясь не ободрать шкуру пролезли под колючкой, начали спускаться вниз. Издалека, приглушённым заливистым хором доносился бесноватый лай доберманов. Собаки просто изводились иногда переходя на отрывистый нетерпеливый визг.

— Не нравится мне эта грызня! — сказал Паха. — Похоже их со вчерашнего так и не покормили. С чего бы!?

Из-за тумана ничего не было видно. Мысль, что поблизости бродят злющие сторожевые псы мигом растревожила воображение. Впрочем, Макс сразу же взял себя в руки — в конце концов он имел полное право пустить в дело свою «Беретту». И плевать на всех зоозащитников вместе взятых.

Они выбрались на асфальтированную дорогу и через пару минут подошли к зданию лаборатории. Собак поблизости не было, и это радовало. То ли нашли себе какую-то забаву, то ли вырвались за периметр и теперь болтались где-то на задворках.

— Гляди! — кивнул Макс.

В глаза сразу же бросился дымящийся остов «Лендровера» рядом с которым валялись металлические контейнеры с пробирками. Тут же в траве обнаружилась россыпь автоматных гильз.

— Кто бы сюда не заявился, он устроил грандиозный шухер, — процедил Сержант. — С пальбой и смертоубийством.

Дверь в лабораторию была распахнута. На пороге валялись разбросанные документы, всё те же гильзы, раздавленные пробирки.

Паха вскинул пистолет, заглянул в холл, но заходить в здание не стал.

— Чёрт! — протянул он. — Боюсь как бы нас без гонорара не оставили.

В туманной сырости быстро стало зябко. Макс поёжился, огляделся.

— Может дёрнем отсюда пока не поздно, — предложил он. — Нельзя же бесконечно искушать судьбу. Она ведь может и поменять настроение…

— А я люблю искушать судьбу, — насторожившись, процедил Паха. — И потом я беден как церковная мышь. Хочу хоть что-нибудь с Зиберта взять.

Он постоял немного на крыльце, затем всё-таки переборол опасения и переступил через порог.

— Кто-нибудь есть!? — гаркнул он.

Крик компаньона показался чересчур громким, и Макс болезненно поморщился. Когда вдали примолкли доберманы, стало совсем уж неуютно, — псы могли заинтересоваться шумом, что ничего хорошего не сулило.

— Это вы!? — послышался голос. — А я думал вам крышка.

Оба повернулись к кустам бирючины, которые росли рядом с парковкой.

— Чего зашхерился как крыса? Давай, выползай! — зарычал Паха. — У меня к тебя много вопросов накопилось.

Готлиб медленно выбрался из-под куста. Оправил изодранную рубаху, отряхнул брюки от грязи. Выглядел парень неважно: лицо распухшее от побоев, под левым глазом красновато-синий бланш, на руках свернувшаяся кровь.

— Ох, что тут вчера творилось!.. — проговорил толстяк. — Как я рад, что с вами всё в порядке!

— А уж как я рад! — Паха стремительно подскочил к немцу и грубо схватил его за грудки. — Пока мы ждали твоей помощи, нас чуть трижды не сожрали мертвяки, сука ты пьяная! — он уже было замахнулся, чтобы врезать кулаком, но в последний момент всё-таки сдержался. Слишком уж жалким выглядел в эту минуту толстяк.

— Я тут не при чём! — запричитал немец. — Это люди фирмы…

Готлиб мягко высвободил ворот рубахи из цепких пальцев Сержанта и попятился.

— Я ничего не мог сделать. Поверь!

— Ладно рассказывай, что тут произошло! — успокаиваясь, проговорил Паха. — Где мой приятель Зотов, куда подевался твой босс Зиберт и кто поставил тебе фонарь.

— Пошли! — кивнул Готлиб. — Тут недалеко.

Немец сунулся под куст, достал из травы початую бутылку виски, и повернувшись к Пахе предложил выпить.

— Воздержусь! — пробурчал Сержант. — Давай показывай что хотел.

Через двадцать метров дошли до широкой заросшей камышом ямы со стоячей мутной водой. В ней лежали двое. Посиневшие, вымазанные грязью и тиной, облепленные пиявками.

— Ну и дела! — процедил Сержант. — Ох, Зотов, Зотов! Всё-таки заработал ты пулю на свою…

Он наклонился над мертвецом и, заметив входное отверстие во лбу, поморщился,

— А что случилось с тем!? — кивнув на труп Зиберта, спросил он. — Своих уже мочить стали?

— Парни что прилетели в вертушке приказали сворачиваться. Свидетели им были не нужны, вот твоего приятеля и грохнули, — рассказал Готлиб. — Что до Зиберта, то его решили перевести за штат в какой-то провинциальный отдел. Ему это не понравилось. Слово за слово… в общем крепко повздорили, и командир отряда просто его прикончил.

Немец примолк. Отвинтил колпачок на бутылке и пару раз глотнул.

— Получил, называется, повышение, — прошептал Паха. — Ну, да каждому своё.

Он нагнулся к Зиберту и вынул из кармана его куртки электронную ключ-карту.

Глава 39

1

— Выходит нам ещё повезло? — произнёс Паха. — А то б лежали сейчас рядышком с этими ребятами и делили бы с ними грязную лужу.

Сержант кивнул на трупы и отвернулся. Было ли ему жаль Зотова или просто гибель товарища заставила призадуматься, Макс не знал. Впрочем, от такого человека как Сержант ждать затяжных приступов сентиментальности особо не стоило, слишком циничным, как он уже успел убедиться, был этот парень.

— Никто нам за работу теперь не заплатит, — подытожил Паха. — Главный казначей спёкся и, разумеется, претензий ему уже не предъявишь!

Немного помолчали. Вдали протяжно и беспокойно завыли доберманы. Признак зловещий и в свете последних событий крайне неблагоприятный. Сразу подумалось о запертых в шахте демонах, которым ничего не стоило вырваться наружу. Упёртости им не занимать. Рано или поздно они сообразят, что снаружи бескрайние охотничьи угодья и снова начнут прощупывать преграду на прочность. Это только вопрос времени.

— Расскажешь, что в резервате произошло, — наконец попросил Готлиб. — Зиберт выскочил из лифта как ошпаренный, а минут через десять его взяли в оборот крутые парни из Мюнхена. Я даже расспросить не успел. Поздно сообразил, что ребята из охраны напрямую подчиняются конторе. Набросились на меня как цепные псы. А ведь пироги моей Марты жрали. Суки!

— Это они тебе фингал поставили? — скривился Паха. — Скажи спасибо, что в эту лужу кваситься не положили с дыркой в башке.

— Если бы не мой житейский опыт обязательно положили бы, — поморщился Готлиб. — Я ж не дурак ждать развязки. Получил в глаз и не будь дураком дёру. Подонки даже не сообразили, что я решил смыться. Ржали как кони, а я в лесок.

— Молодец, не растерялся! — хмыкнул Паха. — Мы так и поняли, что ждать от тебя помощи не следует.

Готлиб пожал плечами и хлебнул из бутылки.

— Ты тоже парень не промах? — сказал немец, смахивая с губ капли спиртного. — Лифт ведь на самом деле не ломался, это мне Зиберт на ухо шепнул устроить короткое замыкание. А мне-то что, пару движений. Я же профи в таких делах.

— Дай сюда! — выхватывая из рук толстяка виски, рявкнул Сержант. — Сукин ты сын! Приложить бы тебе во второй глаз.

— Я-то при чём!? — запротестовал немец. — Попробуй его не послушать! Они ведь держали меня здесь не просто так. Знали чем прижать…

— Гнида ты Готлиб! — Паха сделал пару глотков, передал бутылку Воробьёву. — Ну да ладно! Что было то прошло.

Макс хлебнул виски, подержал бутылку в руке, потом вернул её толстяку.

— Что теперь будет с этим объектом? — наконец спросил он. — Они же не могу бросить всё как есть?

— Сюда вбухали кучу денег, а в конторе их считать умеют, — распалился Готлиб. — Наверняка скоро пригонят очередного куратора, чтобы навёл порядок.

— Ну-ну! — усмехнулся Паха. — Чем же им Зиберт не угодил?

— Ты не сказал, что произошло внизу, — снова пристал толстяк. — Почему так долго возились. И где ещё двое? Выбрались-то на поверхности только четверо.

— Думаю, твоя лавочка уродов теперь закроется навсегда. И не будет никаких кураторов, — выдержав паузу, произнёс Паха. — Всё немец — капут твоему «Фатерлянду»

— То есть как!? Мне здесь нравится! Я к этому месту прикипел?

— Пошли отсюда! — Паха дёрнул Воробьёва за рукав и кивком указал направление. — Заберём свои вещички да немецкие закрома опустошим в качестве компенсации.

2

На пороге стояла Марта. В руке традиционная кружка кофе. Женщина с интересом посмотрела сначала на Сержанта, потом на Макса, а своего муженька даже не удостоила взглядом. На губах немки играла загадочная улыбка говорившая о многом и в то же время ни о чём. Но бросился в глаза не безумный блеск в голубых глазах, а новый элемент её туалета. Поверх пуританского платья до пят была одета куртка, под которой хорошо угадывалась полицейская кобура с пистолетом.

— Ключи от арсенала! — обращаясь к Готлибу потребовал Паха. — Там наше барахлишко.

— Мне-то что делать? — с истеричными нотками воскликнул толстяк. — Не могу же я вот так просто всё бросить!

— Ключи!

Немец послушно отдал и пожал плечами.

— Может всё-таки остаться здесь? Здание надёжное, запасы кое-какие.

— Не советую! — Паха покосился на Марту и нахмурился. — Мы были в «Красном блоке», а это как тебе известно настоящий ад. Из преисподней мы выскочили через форточку, которая так и осталась открытой. Понимаешь о чём говорю!?

— В «Красном блоке»? — пришёл в ужас Готлиб. — Но я не думал, что вы решитесь через него идти…

— Очень жить хотелось, — отпарировал Паха. — Твои боссы не оставили нам выбора.

— Но там же были заперты сущие дьяволы, — прошептал Готлиб. — Блок законсервировали с тем расчётом, что никто никогда в него не сунется. А вы открыли тварям путь к свободе!

— Не мы открыли, — сама «Зона», — поправил Макс. — Они бы и без нас вырвались. Просто наше участие ускорило процесс.

Готлиб отвинтил колпачок на бутылке и залпом осушил её до дна. Утёрся рукавом, потом швырнул её в кусты.

— Я всё равно ничего не понимаю, но может как-нибудь рассосётся?! — проговорил он. — И эти твари не полезут на поверхность. Чего им тут делать?

— Глупец! Им нужна еда, и теперь они знают, где её достать! — рассмеялась Марта. — Слышу как они об этом говорят. Не хотят они сидеть в вонючей шахте и ждать пока туда снова полезут людишки…

— Заткнись, дура! — рявкнул Готлиб. — Совсем спятила со своими бреднями.

— Я не спятила, — равнодушно отозвалась немка. — Говорю как есть. Они умеют думать. Невнятно конечно, но я слышу их мысли…

— А-а-а! Чего с тебя взять! — отмахнулся Готлиб. — У самого скоро крышка поедет.

Слушать весёлую парочку Паха больше не стал. Он кивком позвал за собой Макса и вошёл в дом.

3

Брали самое ценное и навороченное. Помимо того, что причиталось Максу по договорённости с Готлибом, он прихватил ещё пять стволов. Набил собственный рюкзак боеприпасами, набрал консервов и медикаментов, взять которые предложил Паха.

— Лекарства в «Зоне» на вес золота, — пояснил он. — Продадим медикам в «Эдеме», глядишь часть недополученного гонорара компенсируем.

Готлиб стоял в дверном проёме и рассеянно наблюдал за тем как потрошат его запасы.

— Там на парковке сто пятьдесят первый ЗиС. Он на ходу? — поинтересовался Паха.

— На ходу, — пожал плечами немец. — Своими руками в прошлом году движок перебрал.

— Грузовик мы тоже заберём! — категорично заявил Сержант. — Так что не обессудь. Свою работу мы выполнили качественно, надеюсь ты понимаешь, что нам кое-что причитается?

Немец кивнул и тяжко вздохнул.

— А мне-то что делать? Остаться? Уйти? Куда податься?

— Хватай самое ценное и вали отсюда как можно дальше, — посоветовал Паха. — Нет никакой гарантии, что твои хозяева не пришлют сюда отряд головорезов для основательной зачистки территории. В кустах уже не отсидишься.

4

С грузовиком Паха управлялся неважно. Машина тяжёлая, постоянно норовила вырваться из-под контроля и съехать в придорожную канаву. Впрочем, Максу было наплевать. Не на своих же двоих топать. За последнее время он не один десяток километров уже накрутил, а тут такие удобства, что можно и закрыть глаза на некомпетентность водителя.

«Оставили немецкого парня без транспорта, — подумал вдруг Воробьёв. — Поступили по-свински!»

— Не наткнуться бы на какой-нибудь враждебный блокпост, — сказал Паха. — Ты бы приготовил пушку. Кто знает как поменялась обстановка за последние часы.

Воробьёв покосился на приятеля, пожала плечами и потянулся к автомату.

— Даже если продадим всё барахло, всё равно и половины не получим, — добавил Сержант. — Жаль, что так вышло. Парней потеряли, «ворчунам» дорогу открыли. Кто знает — может и на себе какую заразу тащим. То-то будет потеха, когда с утречка обернёмся упырями.

Паха криво улыбнулся и покосился на Макса.

— Неприятные, скажу тебе, мысли посещают меня в эту минуту. Ох, неприятные!

Вскоре Паха свернул на грунтовку. Опасения его были не напрасны, — ведь дороги с твёрдым покрытием уже могли контролироваться бандами анархистов. Когда до конечной точки осталось пара километров, он свернул в рощицу и заглушил движок.

— Оставим здесь, — сказал он. — В «Эдем» грузовик не пропустят, а если бросить у забора, — лиходеи за ночь разберут по винтику.

— А в лесу не разберут? — усомнился Макс.

— И такой вариант допускаю, — согласился Сержант. — Но шанс, что на него наткнутся бродяги не такой уж большой, как правило народ предпочитает циркулировать по дорогам. А через денёк я найду покупателя и толкну ему грузовичок за приемлемую цену.

Они вылезли из кабины, немного передохнули в тени деревьев и двинули в сторону далёких зданий, видневшихся в зыбком мареве.

5

Макс чувствовал, что Паха неосознанно старается избегать людных мест. То ли он опасался неудобных вопросов со стороны приятелей, то ли провокационных от конкурентов по цеху, — но одно было понятно афишировать свои неудачи он очень не желал.

Они отыскали небольшую забегаловку на отшибе базы, забились в тихий уголок и заказали еду.

— Я всё про Готлиба думаю, — усаживаясь под грязным окном, сказал Макс. — Как-то не хорошо с ним вышло. Может следовало забрать с собой?

— Что!? И его бесноватую жёнушку в придачу? — хмыкнул Сержант. — Эти двое неразлучная парочка. Да и не с руки мне устраивать им жизнь на новом месте. Сами пусть выкручиваются.

Макс пожал плечами и принялся за макароны. Некоторое время пищу поглощали молча.

— Что собираешься делать дальше? — спросил вдруг Паха.

— Планы не изменил. Хочу поскорее убраться из «Зоны», — ответил Воробьёв. — Думаю, с меня хватит впечатлений…

— Ну, это понятно! Не каждому попавшему в эти места удаётся сохранить здравый рассудок.

— Хочешь сказать у меня крыша поехала от пережитых ужасов?

— Ты сам сделал такой вывод, — хмыкнул Паха. — Правда на «большой земле» быстро заскучаешь и тебя снова потянет в наше болото. Уж поверь, по себе знаю.

Макс хлебнул холодного чая и посмотрел на приятеля.

— Ремень от подсумка упырей не остановит, — неожиданно сказал он. — А если эти твари выберутся из шахты, то принесут с собой и заразу. Конец тогда всем.

— Умеешь портить аппетит людям, — сморщился Сержант. — Только начал забывать про этих выродков, как ты уже тут как тут со своими опасениями.

Макс выжал улыбку и потянулся за бутербродом с колбасой.

— Как же! Тебе аппетит испортишь! Вон как трескаешь, только подкладывай!

— Думаешь, меня этот немецкий рассадник скверны не беспокоит? — нахмурился Сержант. — В отличие от тебя убираться из «Зоны» я не планирую. Здесь мой дом и я хотел бы какой-то предсказуемости. Лютых мутантов в «Зоне» предостаточно, но они редко лезут к людям. А эти в первую очередь к людям и заявятся. Каннибалы, будь они прокляты!

Паха задумчиво пожевал горбушку, хлебнул из стакана.

— Думаю собрать ребят да наведаться к тому туннелю, из которого мы с тобой выползли. Положить сверху парочку рельсов и автогеном всё заварить.

6

Говорил ли Сержант серьёзно, или просто пускал пыль в глаза, Макс не знал. Но его слова про автоген и рельсы неожиданно дали положительный результат, — Воробьёв мгновенно успокоился.

В нагрудномкармане лежали полученные накануне пятьдесят тысяч, да и Паха обещал скорейшим образом решить вопрос с продажей барахла из немецкого арсенала. Значит нужная для возвращения сумма вскоре будет в его распоряжении. Оставалось только найти проводника и немного подождать.

«Скорей бы решить все эти вопросы, — подумал Макс. — Как же мне надоела эта зловещая экзотика с её экстремальным подтекстом».

Он вышел из забегаловки и с жадностью потянул носом. Воробьёв всё ещё испытывал кислородный голод, но это чувство было последствием не столько физического, сколько психологического толка. Уж очень крепко врезались в память воспоминания о противогазе и пустых баллонах.

Сержант задерживался, и Макс обернулся к дверям.

«Сам же вызвался оплатить еду, теперь вот тормозит», — подумал он.

Взгляд скользнул по окрестностям, остановился на купе деревьев.

Здесь на отшибе «Эдема» людей было немного, и одинокая фигура человека мгновенно приковала внимание.

— Ты!? — едва слышно проговорил Макс.

7

Глухой звук ударил по барабанным перепонкам, и почти сразу же пришла боль. Словно хлестнули концом стального троса. Пуля попала в шею, заставив Макса резко отпрянуть в сторону. Он не сразу осознал, что красные брызги россыпью брызнувшие по гравию это его собственная кровь. Порывисто схватился за рану, потом оторвал ладонь от шеи и посмотрел на вымазанные кровью пальцы.

— За что!? — вырвалось у него.

Несколько секунд он балансировал на непослушных ногах, потом завалился на бок и затих.

Сквозь туманную пелену Макс увидел суетившегося рядом Паху, ещё каких-то людей. Потом его куда-то поволокли…

— Мой блокнот! — захрипел журналист. — Дайте скорее блокнот…

Эпилог

Из записок Макса Воробьёва.

Последствия передряги в «Красном блоке» стали проявляться, когда я вернулся домой, на «большую землю». Поначалу редко, потом всё чаще и чаще, меня стали посещать фантомы, возникающие перед глазами, всякий раз, как только я оказывался в окружении людей. Человеческая внешность перестала восприниматься как нечто естественно-обыденное. Нет-нет и возникнет неприятное чувство, что в толпе скрывается одно из этих созданий. Ты смотришь на человека и видишь в нём кровожадного каннибала готового в любую секунду вцепиться в глотку. Видения сиюминутные, но это крепко напрягает. Ну, да с этим я как-нибудь справлюсь.

Вдали от «Зоны» я открыл и ещё один побочный эффект. Не знаю уж насколько эти ощущения реальны, но иногда я вижу события в ретроспективе. В своих снах я становлюсь действующим лицом событий, в которых даже не принимал участия. Я мог бы сослаться на игру воображения, но слишком уж достоверными и чёткими кажутся эти странные видения. Увидел я и выстрел, который чуть не отправил меня на тот свет. Это выглядело так, словно я наблюдал за происходящим со стороны как беспристрастный и абсолютно равнодушный обыватель. Стоял у стены забегаловки и смотрел на собственные конвульсии.

Говорят, «Зона отчуждения» никогда не отпускает посетивших её людей. Кого-то уничтожает, кого-то превращает в послушных рабов, сводит с ума, лишает воли, пускает на корм мутантам, а тех кто вырвался из её цепких сетей зовёт назад. И чем дольше человек остаётся за её пределами, тем сильнее её крик. А потом ничего кроме этого крика ты уже не слышишь. Ни заткнуть уши, ни заглушить эти вопли — только смириться и подчиниться.

Иногда я ловлю себя на мысли, что «Зона» это живой организм, который мыслит и действует с потрясающей прагматичностью. И если ей надо, она обязательно повернёт события в свою пользу. Она способна помочь в трудную минуту и буквально выдернуть из пасти чудовища, но может наказать с изощрённостью хладнокровного мстителя. И тут уж никакой пощады.

Не знаю, выпустит ли она из подземелий «ворчунов» или постарается отсрочить наказание и уберечь человечество от вторжения этих тварей, но иногда мне кажется, что «Зона» намного милосерднее некоторых представителей людского рода. И быть может она всё-таки повременит. Иное дело люди. Эксперименты над «ворчунами» вполне успешно продолжаются за её пределами, и кто знает, когда эти игры с природой обернуться катастрофой. Быть может уже сейчас в каком-нибудь европейском бункере эти монстры рвут своим надсмотрщикам глотки и пытаются вырваться из своих клеток.

Мне так и не удалось выяснить, что скрывается за аббревиатурой «ЛПР», я только потоптался у порога переступить который помешали обстоятельства. И всё же ключ к этому секрету у меня в кармане. В моём блокноте, в комбинациях цифр, в чётком понимании, где именно нужно искать. Мои враги постарались сделать так, чтобы я заткнулся, но вопреки всему Космос меня прикрыл. Значит, я ему пока нужен.

Продолжение следует

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39