Космическая академия. Любовь без кофе не предлагать. Книга 1 [Иринья Коняева] (fb2) читать онлайн

Космическая академия. Любовь без кофе не предлагать. Книга 1

Глава 1. Знакомство... с планшетом!

Идарика Вишневская

Планета Аруан

Я шла по белоснежному песку городского пляжа с двумя термостаканами и крутила головой, разыскивая исчезнувшую с шезлонга подругу. Похоже, пока я скучала в очереди к бармену, она сбежала купаться. А ведь рискует остаться без лимонада! Сейчас я дойду со своего шезлонга, выпью ледяной фраппучино и переключусь на её стакан.

Вновь вытянула шею, пытаясь разглядеть в лазурной воде фиолетовую шляпу Нариссаль, однако в следующее мгновение споткнулась и потеряла равновесие.

В такую жару спасение ледяных напитков куда важнее попытки сохранить репутацию изящной лани, так что я прижала стакан с ледяным кофе к груди и неуклюже растянулась на владельце излишне длинных конечностей.

Кофе не пострадал, а вот лимонад бессовестно выплеснулся через соломинку, обдав оранжевой сладостью планшет и его владельца.

— Простите. Надеюсь, это водостойкая модель и она не пострадала? — спросила, искренне переживая за гаджет. На мужчину не смотрела — внимание было сосредоточено на мелко напечатанном под логотипом тексте. — Обалдеть, вот это параметры! Это тестовая модель, да? Видела его на выставке. Шикарный экземпляр! — затарахтела как сумасшедшая.

К технике я имела слабость, так что ещё не поступившая в продажу, но уже знатно нашумевшая новинка, не могла оставить меня равнодушной.

— Благодарю вас за комплимент, — бархатным голосом произнёс пострадавший, явно подразумевая своё крупногабаритное, очень даже симпатичное тело, на котором я до сих пор восседала, позабыв о приличиях.

Позабыв обо всём на свете, кроме шикарного гаджета! В него столько всего вложили! Это космолёт в ультратонком гибком корпусе!

Так, Идарика, держи себя в руках, не перевозбуждайся, тебя неправильно поймут.

Осторожно, стараясь не разлить остатки содержимого, сползла с мужчины и лишь затем посмотрела в лицо этого самоуверенного «экземпляра».

— Если вы о своей персоне, позволю заметить, дизайн немного подкачал, — ответила ехидно, — а вот планшет действительно великолепен. Выше всяких похвал. Завидую вам белой завистью.

— Прежде никто не жаловался на дизайн, — сообщил мужчина задумчиво, но глаза его смеялись, да и губы явно были напряжены — пытался не улыбнуться.

— Видимо, вы не сталкивались со специалистами, — с важным видом заявила я, отступая на шаг.

Огромный, словно скала, загорелый, с удивительно яркими золотисто–карими глазами и выгоревшей до небольшой рыжины тёмной шевелюрой он определённо производил впечатление, хоть и не был красавцем в общепринятом смысле этого слова.

И совсем не казался милым и безопасным. Напротив, в нём чувствовалась едва сдерживаемая мощь. Возможно, недюжинный интеллект.

Да, я определённо ставлю на гениальный мозг, хоть и выглядит он как первобытный самец, который схватит, перекинет через плечо и утащит в пещеру. Оборудованную по последнему слову техники, судя по всему.

Опасный мужчина. Мне с ним точно не тягаться, во всяком случае пока. Может, когда доучусь, доживу до его почтенных лет. Ему ведь уже явно за тридцать.

— Юная леди хорошо разбирается в мужчинах? — Голос нахального «экземпляра» звучал совершенно неприлично. Он обволакивал, соблазнял, и я почувствовала, как тело вдруг отзывается на бессовестный призыв.

Что вообще происходит?

Кошмар какой! В подобных играх я полный ноль. Нужно срочно бежать.

— В планшетах, — отрезала холодно. Ишь, чего удумал! — Для моих семнадцати лет это куда более разумное увлечение, чем мужчины.

— Абсолютно с вами согласен, — важно ответил верзила. — Кстати, я чувствую аромат кофе. Готов простить вашу неуклюжесть в обмен на этой восхитительный стаканчик.

— Мой кофе! — возмутилась я не на шутку, вновь прижимая фраппучино к груди и делая страшные глаза.

Почему–то вспомнилась детская потешка про сороку–ворону. Ничего не сделал, а хочет всех благ цивилизации ни за что ни про что. Держал бы свои ноги на шезлонге, как все порядочные люди, я бы не попала в неловкую ситуацию.

— Да. Предложение действительно до тех пор, пока в стакане есть лёд, — выдвинул важное условие пляжный вымогатель.

Посмотрела на удобно рассевшегося мужчину. Какой, интересно, у него рост? Метра два с копейками? Наша пикировка явно доставляет здоровяку удовольствие, вон даже планшет отложил. Эту драгоценность! Это достижение науки!

И что такого интересного в нашей беседе? Ему нравится третировать молодых девушек, поддразнивать их и лишать единственной возможности освежиться на пляже? Совершенно его не понимаю. Права, наверное, Нарис. Нужно больше общаться с людьми, в частности с мужчинами. Книги и фильмы — это замечательно, но в реальной жизни чувствуешь себя порой абсолютным тупицей.

— Даже не рассчитывайте, — отрезала сурово и сделала глоток кофе, показывая серьёзность своих намерений.

— Тогда в качестве извинения вы сходите со мной на свидание. Когда подрастёте. Я, знаете, не увлекаюсь несовершеннолетними девушками.

От такого заявления у меня едва глаза не выпали! Ничего себе заявочка!

— Боюсь, я не увлекаюсь настолько… солидными джентльменами, — с искренним сочувствием в голосе ответила паразиту. — Потому прошу вас принять мои искренние извинения устно и однократно, без дальнейших встреч.

— Не уверен, что мне подходит предложенный вариант.

Ах, посмотрите, каков наглец!

А намёк на почтенный возраст его явно задел. Так ему и надо!

В голове вдруг вспыхнула сумасшедшая мысль. Я ведь зачислена в академию военно–космических сил, а значит, могу взять специальный кредит и выплачивать его со стипендии.

— Готова выкупить пострадавший планшет! — произнесла, изо всех сил сдерживая рвущийся наружу восторг. Кажется, не удалось.

Мужчина склонил голову набок и принялся разглядывать меня с нескрываемым интересом. Так, должно быть, энтомологи разглядывают неизвестный вид бабочек.

Ну да. Я немного повёрнута на технике и с людьми общаюсь не часто. Представьте себе, в век развития электроники это не редкость.

— Вы действительно заинтересованы только в планшете, надо же, — проговорил он так, словно не верил собственным умозаключениям.

На минуту задумалась. Упомяни я снова возраст собеседника, это уже будет напоминать хамство. Кроме того, пострадавший от лимонада, судя по всему, влиятельный человек, раз заполучил уникальный гаджет раньше остальных, а мою невнимательность принял за желание привлечь его внимание.

«Бедный, бедный дяденька! Не может поговорить с девушкой, не подозревая её в покушении на святая святых — отметку о браке в личном деле», — съязвила про себя.

— И такое бывает! — произнесла весело, стараясь сгладить неприятное впечатление. — На этом предлагаю разойтись. Но если вдруг вы хотите продать планшет…

— Не может идти речи.

— Тогда я говорю вам: «Прощайте!»

— До свидания, прекрасная леди, — с коварной усмешкой произнёс мужчина, чьё имя я так и не узнала.

— Прощайте. Мы никогда не увидимся, — проговорила уверенно, ведь академия ВКС — закрытое заведение, и, если я с треском из него не вылечу, а я не вылечу, ближайшие пять лет о свидании он может лишь мечтать.

— Это вы так думаете.

Выпад проигнорировала. Кое–кто о себе слишком высокого мнения. Мне с таким не по пути.

Пока Нариссаль отсутствовала я быстро достала планшет и открыла учебник по основам пилотирования и ориентации в безвоздушном пространстве. Тема оказалась невероятно сложной, я вызубрила её к экзамену, но до конца не понимала, и это определённо стоило исправить. Втихаря от подруги!

Однако Нариссаль, грозное краснокожее чудовище, появилась из пены морской и посмотрела так строго, что я спрятала планшет и сделала вид, будто мужественно лежала и отдыхала.

— То–то же! — сурово произнесла подруга–метран, безошибочно угадывая по запаху, какой из двух одинаковых термостаканов наполнен лимонадом.

В длинных багряно–красных пальцах стакан не казался таким большим. Нарис в два счёта расправилась с содержимым и заинтересованно посмотрела на мой напиток. Кофе она не особо любила, а вот сладкий мятный сироп, который я никогда не размешивала, уважала очень.

Метраны — не только лучшие воины галактики, но и ужасные сладкоежки. Невероятно мило видеть огромных краснокожих здоровяков, напоминающих демонов с картинок, в кафе–мороженом среди детишек или в парках аттракционах с облаками разноцветной сладкой ваты.

Нарисса исключением не была и при виде сладкого напоминала ребёнка–переростка, отказать в такой мелочи лучшей подруге я никак не могла, и моментально протянула свой стакан. Однако обмануть её сладким и нарочито беззаботным поведением не удалось.

Внимательные жёлтые глаза смерили мою напряжённую фигурку и тут же пустились сканировать ближайших соседей. Заметив в руке бессовестного разбрасывателя конечностей планшет, о котором я ей все уши прожужжала, она триумфально улыбнулась.

Вот, кому стоило пойти в военную академию. Чутьё звериное.

— Какой красивый планшет! — воскликнула она преувеличенно восторженно. Наверняка представляла на его месте какую–нибудь дизайнерскую поварёшку, не иначе, потому что играла великолепно. А ведь она вообще не разбиралась в компьютерной технике, вот кухонная — это её, да. Она обожала готовить и была помешана на своих кастрюльках так же, как я, на гаджетах. Мы нашли друг друга.

Сосед по шезлонгу взглянул на неё удивлённо, затем перевёл взгляд на меня, и я тут же пожала плечами, мол, ничего не знаю, это вы у молодёжи уже не котируетесь, не я. Так что и дальше покупайте редкие планшеты — привлекайте внимание хотя бы таким образом.

Соболиные брови мужчины взлетели, будто он умел читать мысли через выставленные мной ментальные щиты. Я быстро усилила защиту и посмотрела наивным взглядом, ещё и ресничками похлопала.

— Спасибо, — ответил он Нариссе, глядя при этом в упор… на меня.

— Вы уже познакомились, что ли? — тут же сориентировалась краснокожая сваха. — Хотя что в этом удивительного, у вас ведь последняя модель планшета, — с придыханием вновь вернулась она к теме, которая у бедненького здоровяка наверняка вызывает нервный тик. — А почему вы не плаваете? Трудоголизм, знаете, ужасно вредная штука. Я подругу специально на пляж привела, так как мелкий песок не дружит с техникой. Наивно полагала, что она не станет брать с собой гаджеты, затем весь день присматривала, чтобы она ими не пользовалась. А вы подаёте ей дурной пример! — попеняла Нариссаль мужчине ласково.

Мне бы она высказала всё грозно и категорично. Никакой справедливости.

Она щебетала и щебетала, я же, стараясь показать, до чего мне не интересна беседа с ехидным мужланом, улеглась на шезлонг и закрыла глаза. Не буду подслушивать. Не буду и всё тут. Знаю я эту романтичную натуру. Прими я участие в беседе, тут же примется меня сватать, заставит общаться. Нариссаль спит и видит, что я останусь среди гражданских и не брошу её на пять лет.

Нет, дорогуша, у меня другие планы. И академию я непременно закончу с красным дипломом, ты ещё сама будешь гордиться моими успехами.

Я улыбнулась мечте, представляя, как уже завтра войду в главный корпус лучшей военной академии галактики.

И отключилась. Всё–таки Нариссаль права — я слишком много трудилась и организму нужен отдых.

Когда открыла глаза солнце садилось за горизонт, Нариссаль заходила в море, а рядом раздавался непривычный уху механический звук.

Обернулась к соседу. Он по–прежнему сосредоточенно пялился в планшет и при этом быстро стучал пальцами по выведенной на белый пластик шезлонга сенсорной клавиатуре, именно она выдавала странные доисторические звуки.

— Впервые слышу звук клавиатуры, — произнесла раньше, чем сообразила, что обращаюсь к человеку, с которым твёрдо решила не иметь дела.

— Это звук печатной машинки, на ней раньше набирали текст.

— Во времена динозавров, наверное, — хмыкнула я и, заметив, что собеседнику шуточка совсем не понравилась, быстро поднялась с шезлонга и поспешила к подруге.

Да что со мной такое? Обычно я сдержанная, вежливая, деликатная и расчётливая.

Этот мужчина немыслимым образом выбивает меня из колеи и заставляет говорить не то, что я хочу, а то, что думаю. Безобразие!

Определённо, от него стоит держаться подальше. Хорошо, мы больше никогда не увидимся. Минимум пять ближайших лет я не появлюсь среди гражданских.

— Смешная, — донеслось в спину.

Он ведь не может читать мысли сквозь блоки, правда ведь?! Это совершенно невозможно. Немыслимо.

Я нарастила несколько слоёв защиты и обернулась к мужчине, которого воспринимала сейчас как противника. Прохладные брызги приятно щекотали бёдра, призывая скорее нырнуть в глубину и насладиться ласковой водой, но я сосредоточилась на вызывающе самоуверенном «экземпляре».

— Мне кажется или вы позволяете себе лишнее? — потребовала ответа прокурорским тоном.

— Высказать своё мнение — преступление? — удивился он неестественно. — Надо же. Впредь буду знать. Благодарю за науку.

Вообще–то я имела в виду совсем иное! И он прекрасно понимал мой посыл, но специально перекрутил так, чтобы я выглядела истеричной девицей, если начну спорить.

Надо же, а ведь я действительно на взводе. Задумалась, как на самом деле отношусь к ситуации, когда отключаю эмоции. Ответ пришёл сразу: уважаю. Убойная вежливость — гаденький, конечно, но работающий способ останавливать конфликты, нужно взять на заметку.

Ослабила защитные блоки, подумала «громко»: «Всё–таки останавливать конфликты на взлёте — отличное умение. Жаль, приходит с опытом. Может, когда мне тоже будет лет сорок–пятьдесят, я такому научусь», а после не стала «замуровываться», начала напевать мотив известной песенки.

Выражение лица мужчины приобрело хищные черты, заострилось. Да он точно читает мои мысли! И не сильно это скрывает! Кем же нужно работать, чтобы так ярко реагировать на мелкую пакостницу вроде меня?

Так, мы с ним о чём–то говорили. А, он ехидно поблагодарил меня за науку. Пора заканчивать болтовню и делать ноги от этого типа.

— Не за что, — бросила, отворачиваясь и готовясь к нырку. Глаза бы мои его не видели!

— И, кстати, щиты у вас — туфта, любой третьеклассник взломает! — заявило наглое создание, заставив мою челюсть шлёпнуться на дно морское. Хорошо, я уже стояла спиной к пляжу и никто не видел этого позора.

Разгневанная, нырнула в воду и плавала до тех пор, пока с берега не пришло оповещение о закрытии пляжа. К счастью, неприятного типа на пляже уже не было, а Нариссаль собрала наши вещи и стояла, протягивая белый сарафан.

— Жаль, что вы не увиделись. Его срочно вызвали на работу, — сообщила она, кивая в сторону пустого шезлонга.

— Хвала звёздам, что мы не увиделись, — бросив на подругу многозначительный взгляд, припечатала я.

— А мне он показался симпатичным. Таким же серьёзным и помешанным на работе, как ты, — рассмеялась Нарисса. — Из вас бы вышла прекрасная пара.

— Ага. Он работает, я работаю, мы не видим друг друга годами и даже не помним о том, что у нас есть партнёр, потому что в рабочем графике подобной записи нет, — съязвила немного смущённо.

Голос прозвучал неожиданно обиженно, во многом потому, что на первый взгляд мужчина мне понравился и разочарование я испытала самое настоящее.

А вот не открывал бы он рта, я бы, может, мечтала о нём в романтическом ключе. Взрослый, уверенный в себе мужчина, уважаемый мной трудоголик и ещё более уважаемый любитель уникальной техники — вполне достойная кандидатура.

Могла бы быть!

— Тоже верно. В любом случае он просил передать, что будет о тебе вспоминать.

— Это его проблемы. Я предпочитаю забыть о знакомстве и полностью сосредоточиться на учёбе.

— Такого не забудешь. Что–то в нём есть, — не согласилась подруга, поглядывая на меня с улыбкой. Всё–то она замечает.

— Тонна упрямства, две тонны наглости, три — снобизма, четыре — хамства, а самоуверенности, — я на мгновение помедлила. — Я даже цифр таких не знаю! Она у него запредельная!

— Ну так выучи, — беззаботно пожала плечами Нарисса и дала совет: — Если встретишь его, сделай вид, что не узнала. Мужчины такое страшно не любят и моментально западают на неприступных девиц.

— Нужен он мне! — фыркнула из кабинки для переодевания, откуда вышла при полном параде и с самым уверенным видом. — Нарисса, милая, ты смотришь слишком много романтических комедий. Меньше чем через месяц я забуду, как он выглядит и как говорит, в моей памяти останется только его планшет.

— Возможно, у него уже будет новый, — хмыкнула Нариссаль, прекрасно зная, чем меня можно подколоть.

— Не будет. Не так быстро.

— Но вдруг.

— Если он работает на корпорацию Генриха Крауфа и получает тестовые модели… — Сердце на мгновение замерло. — Я сама его найду! — возбуждённо пообещала я, а затем сообразила, что мужчина–то явно лучше себя вести не станет, скорее наоборот. — Хотя нет. Буду действовать по плану: терпеливо дождусь официального выпуска и куплю свою прелесть в магазине.

— И всё же вы друг друга зацепили. Слишком ты нервничаешь, когда я о нём говорю, — не поверила подруга.

— Он отвратительный, гадкий, вредный, язвительный, ехидный изверг! Так что не думай, что он мне понравился и тем более, что я буду о нём вспоминать!

— Что ты, что ты! — засмеялась Нариссаль, оставшись при своём мнении.

И она была права. Кареглазый «экземпляр» снился мне с завидной регулярностью и забыть его я не могла при всём желании, ведь он работал в моей любимой академии! И как назло, именно его попросили подменить нашего преподавателя по робототехнике и мехатронике.

А ведь он даже не преподаватель!

Впрочем, мне от этого не легче. А ему… ему определённо веселее!

Глава 2. Когда друг оказался вдруг

— Нариссаль, я ничего не могу тебе рассказать, пожалуйста, не допрашивай, — пыталась я вразумить чрезмерно любопытную подругу по сети. — Я ради часа связи победила в соревнованиях. Ты понимаешь, как было тяжело? А теперь мы тратим драгоценное время на выяснение…

— Ты всегда и во всём первая, Рика, — вредничала подруга. — Тебе не привыкать. А мне интересно!

— Я самая младшая! — не выдержала и повысила голос, выдавая истинное состояние. — Ты понимаешь, каково учиться с парнями и девушками, которым по двадцать три — двадцать пять лет?

— Оу.

— Вот тебе и «оу». Так что, уж поверь, право заслужить звонок далось мне очень и очень нелегко!

— Конечно, нелегко. Там у тебя прекрасные образчики мужского пола. Сплошной тестостерон, кубики, бицепсы, трицепсы и… ух! — от зависти моя красавица–подруга вздрогнула всем телом.

— О чём ты думаешь вообще?! — разгневалась я не на шутку. — Ты понимаешь, как сложно управлять взрослым коллективом, когда тебе едва стукнуло семнадцать, ты проходишь у парней под мышкой, не имеешь сексуального опыта, а должна отчитывать взрослых мужчин и женщин за… хулиганства в данной сфере, — выкрутилась, чтобы не объяснять подробности бурной эротической жизни подчинённых, но жёлтые глаза Нариссы вспыхнули сигнальными огнями и едва не выжгли пиксели на мониторе учебного планшета.

— Да ты что?! — восхищённо протянула она. — Может, зря я пошла на искусство кулинарии? Звучит шикарно. Я готова на любые отработки, лишь бы услышать грязные подробности и вляпаться в неприятности в вашей чудесной академии!

Я посмотрела на подругу. Ничем её не пронять. Если есть намёк на секс, приключения или романтику, краснокожую хулиганку сложно сбить с пути, она думает только об одном. И нет, это не секс. Сплетни — вот её религия.

— Нарис, ты не знаешь, о чём говоришь. На самом деле я безумно скучаю по тебе, но уже в первый день поняла, как правильно ты поступила, выбрав другую академию. Здесь… деспотизм, тирания, никакого комфорта и бесконечные тренировки.

— Звучит неубедительно. По глазам вижу, по голосу слышу — тебе там безумно нравится.

— Мне — да. А ты вряд ли бы обрадовалась побудке в четыре утра, бешеной скорости тренировок, отсутствию сладостей и запрету на маникюр и педикюр.

— Ой, всё! Запугала и отвратила меня от вашего вертепа на веки вечные! — Подняла руки, признавая поражение Нарис. — Не знаю, что пугает больше, ранние подъёмы или отсутствие элементарных, безумно нужных девушкам уходовых процедур. Хотя всё перечисленное — ужас и кошмар! Вернёшься, я буду печь тебе торты и булочки на завтрак, обед и ужин, подарю поход в спа–салон… Ой, время ведь истекает. Так, давай к делу: ты, выходит, самая главная? Хотя чему я удивляюсь? Ты ведь у меня лучшая, самая–самая! Столько сил в тебя вложено, нервов, времени, — с материнской гордостью произнесла Нарис, прижимая руки к груди.

Чертовка умудрялась приписать себе все мои заслуги, но делала это до такой степени естественно, с такой любовью, что я никогда ей на то не пеняла. К слову, подруга здорово помогла мне с тренировками летом — по утрам, конечно, не вставала, но после обеда брала небольшой одноместный флай и, пока я бегала и тренировалась, засекала время, напоминала выпить воды, создавала тень, чтобы я не сгорела, и в целом морально поддерживала.

— Нет, я не самая главная, лишь заместитель командира отряда, — призналась неохотно.

— Ну, для семнадцатилетней девчонки и зам — прекрасное достижение. Или ты не рада? Хотела быть первой?

— Я не рада, что меня вообще выделили и поставили замом. В данном случае предпочла бы остаться незаметной.

Сказанное было чистой правдой. К нам с Киром, командиром отряда, предъявлялись ещё более строгие требования, чем к остальным, нас ругали за провинности ребят, и, хоть он пытался взять на себя львиную долю ответственности, доставалось обоим. Меня не щадили, не делали скидку на возраст или пол. С одной стороны это льстило, с другой, создавало дополнительную нагрузку, нервная система не резиновая.

— А вот это пугает по–настоящему, — шёпотом произнесла Нариссаль. — Ты ведь любишь быть на первых ролях. Что же ты мне не рассказываешь, Рика? Что вас там заставляют делать, что ты хочешь отсидеться в уголочке?

— Всё, что нельзя рассказывать, не рассказываю, — нарочито весело закончила я неприятную тему. — Давай лучше про себя расскажи, у нас осталось всего несколько минут.

Именно в этот момент дверь в мою комнатушку открылась с голосовым предупреждением системы: «Встать! Старший по званию!»

Я машинально подскочила, разворачиваясь и замирая по стойке смирно.

— Ой, это вот такие симпатичные у тебя начальники? — протянула Нариссаль заинтриговано.

Если бы учебные модели планшетов были не такими «деревянными», она бы точно высунулась по пояс в виде голограммы и рассмотрела Кира внимательнее, даже сделала вид, что щупает, знаю я эту паршивку.

Я словно увидела друга и командира её глазами: высоченный блондин с небесно–голубыми глазами и фигурой пловца. Кирилл загорелый, с обаятельными ямочками на щеках. Надо же, действительно красивый парень.

Староста посмотрел на меня сурово, затем перевёл взгляд на не скрывающую любопытства Нарис.

— У неё есть начальники ещё симпатичнее, — ответил он неожиданно весело и, подмигнув уронившей челюсть девушке, голосовой командой отключил связь. — Рика, нужно поговорить. Беда.

Я внимательно посмотрела на парня, который успел стать хорошим другом. Да и как не подружиться, когда плечом к плечу сражаешься за каждого одногруппника, прикрываешь друг друга, тащишь в медблок после очередной тренировки, на которой мастера–наставники «немного» перестарались.

Военная академия — не пансион благородных девиц.

Иногда казалось, нас не тренируют, а измываются и смотрят различные параметры для диссертации какого–нибудь учёного по предельно допустимым и запредельным нагрузкам на человеческий организм.

Итак, что может тревожить Кира? Он необычайно напряжён и… смущён? Лёгкое покраснение кожных покровов указывает на то, что беда личного характера.

— Признаться, думала, ты пришёл обсудить произошедшее на утренней тренировке, — деликатно начала прощупывать ситуацию, — но вижу, дело в другом. Влюбился? Боюсь, я ничего не понимаю в романтике, так что зря ты отключил связь с Нариссаль, она могла дать дельный совет.

Я внимательно следила за другом и видела, что он так же машинально отмечает реакции моего тела. Отлично нас натренировали, а ведь времени прошло всего ничего. Что из нас вырастет к концу обучения, если мы только недавно поступили, а уже есть, чем гордиться?

— Заметила, значит, — произнёс он тихо и уселся на единственный в комнате стул, понурив голову.

— Ты о чём конкретно? — уточнила неуверенно. У меня было минимум две темы для беседы.

— Не знаю, какая из проблем важнее, предлагаю обсудить обе, — прямо глядя в глаза, предложил друг.

Настоящий командир! Секундная слабость, мгновенный анализ ситуации, и он уже принял все необходимые решения.

— Давай по порядку. Моё слово! — дала я традиционное обещание–гарантию, стукнув кулаком по сердцу.

— И так знаю, что никому не скажешь. Влюбился я, — произнёс Кир, заставив мои глаза счастливо округлиться.

— Когда только успел?! Кир, это так здорово! — защебетала я, припомнив все обороты, которые произносили молодые, впечатлительные девушки в фильмах, на которые меня заставляла ходить Нарис. Потому что в нашем случае влюблённость — это действительно беда. Точнее даже — Беда. С большой буквы.

Я ахала и охала, пока пальцы Кира порхали над виртуальной клавиатурой, взламывая систему контроля. По–другому поговорить без свидетелей в академии невозможно.

Мы отыграли ситуацию «двое хранят личную тайну, на которую охране на самом деле глубоко плевать» для вида, чтобы в случае возможной проверки комар носа не подточил. Отличное алиби, если поймают за руку, мы оба знаем, что говорить.

Почти сразу после поступления мы дружно сообразили, что наставники–адмиралы поощряют нарушение правил, если мы действуем незаметно для окружающих и не попадаемся системам слежения, и ни в чём себе не отказывали, даже в тайне от остальных тренировали ментальные способности.

Заранее! Совсем немножко заранее. Не такое уж это нарушение, поскольку уже со второго семестра мы начнём качать ментал официально.

Хитрый белобрысик показал на кровать, куда я тут же легла, а затем оформил свой «выход» из комнаты и изменил статус прослушки до «курсант спит, отключение всех систем, кроме датчиков спального места».

— Всё, лежи смирно и слушай, — велел друг.

— Так точно, командир! — в шутку ответила ему, хотя понимала, что речь пойдёт о крайне серьёзных вещах.

— Первое — тренировки. Как ты поняла? Я должен убедиться и…

Парень замолчал, по–настоящему смутившись. Он не мог так сразу поверить, что прокололся, но при этом верил мне, иначе не завёл бы сложный разговор.

— Я лишь подтвердила подозрения, Кир. Не сразу поверила ощущениям, списала на то, что ты командир, у тебя больше данных о территории, об одногруппниках… В конце концов, ведь всем известно, что ментальные способности не дружат… ну, ты понял.

— Я действительно обладаю не только ментальными, но и пси–способностями, — прервал мои метания вокруг да около Кир. — Не знаю, как. Не знаю, почему. Они просто есть.

— Ты должен был встать на учёт, — шёпотом произнесла я.

— И вылететь из академии, как не годный к прохождению воинской службы? — рыкнул Кир. — Я умею подавлять пси, научился давным давно. И прежде мне отлично это удавалось. Я прошёл все круги проверок и в школе и при поступлении, но почему–то здесь, в академии, они расцветают махровым цветом.

— А ты не думал, что адмиралы–кураторы в курсе твоей уникальной особенности? Может, они специально помогают тебе развивать свои таланты, как–то провоцируют их? Возможно, ты и не уникален вовсе и уже были подобные случаи, — предположила я самый вероятный вариант развития событий.

— Да откуда, Рика? Менталы — это скупые на эмоции аналитики, последовательные и уравновешенные, а пси — это взрыв эмоций, нестабильность, хаос, непредсказуемость. Шила в мешке не утаишь, мы бы узнали. Я бы узнал.

Кир кивнул на планшет, показывая, что всё, до чего смог дотянуться, уже взломал и прочитал.

Спорить было бессмысленно. Но идею об адмиралах я не стала отметать вот так сразу.

— Ты лучший из лучших, тебя не выгонят.

— Облепят датчиками и будут изучать, — фыркнул Кир недовольно.

— Но не выгонят, дадут доучиться. Посмотрят на тебя в различных ситуациях. Сегодня на полосе препятствий я поняла, что ты каким–то неведомым образом знаешь обо всех ловушках впереди. И это не могло быть предчувствием бойца. Ты сканировал территорию. За это умение любой вояка душу продаст. Таких спецов не отчисляют!

— Когда пси–способности берут верх и я не сопротивляюсь, вижу окружающее пространство словно сетку. Она мерцает. Знаешь, что–то вроде компьютерной трёхмерной системы. Люди выглядят, как скопления звёзд, ловушки — как тёмные зоны или слепые пятна, что–то вообще на уровне ощущений, чувствую опасность и не иду туда, — поделился друг.

— Мастер–наставник Тобс маскирует на славу каждую ловушку, — прокомментировала я, улыбнувшись.

— Да, он с величайшей любовью помогает нам ломать конечности, травиться и ползать в грязи, — с такой же довольной улыбкой согласился Кир.

Мастера мы обожали. Он из тех людей, кто находится на своём месте и подходит к работе со всей ответственностью. Он питал к нашей группе слабость и с маниакальным удовольствием перепрограммировал территорию, чтобы каждый нашёл для себя самую неудобную, неприятную и гадкую ловушку.

И сделал выводы!

И научился доверять интуиции!

— Проблема в том, что ты слишком очевидно предугадываешь ловушки и почти никогда не попадаешься. Первой теперь буду я, а ты — замыкать отряд. Если не вляпаешься, хотя бы спишут на то, что учёл ошибки впереди ищущих. Другого решения пока не вижу. — Я развела руками.

— Наверное, так и поступлю. У меня есть ещё один вариант, но пока нет возможности им воспользоваться. Расскажу потом, — предусмотрительно остановил он возможные расспросы.

Не могу сказать, что была страшно любопытна, как Нариссаль, но я должна знать, кто мой командир и на что он способен. В его руках жизни целого отряда, а пси–способности — это не просто проблема, это опасность для носителя и окружающих. Это редчайший, сложно устроенный механизм психики, до конца не разгаданный и, к сожалению, непредсказуемый, так что на самом деле Кир был прав — для военных пси–способности — это недопустимый талант.

Или напротив?

Закусила губу, размышляя. Наша группа — уникальный, особенный проект. Официально мы находились на попечении адмирала Традониадаля, лучшего из лучших и в военном деле и в переговорах. Нас учили языкам, дипломатии, пилотированию, программированию и тренировали так, что любой киношный супергерой нервно курил в сторонке.

Ну, ладно, не любой. Нашей суперспособностью всё–таки был ум. А физические тренировки… Не знаю, для чего такое их количество и качество. Спецназ отдыхает. Точно, видимо, кто–то пишет научную работу по издевательствам над менталами.

Улыбнулась любимой курсантской шуточке.

— Рад, что ты не убегаешь от меня в ужасе, — пошутил Кир, хотя на самом деле ему было не до веселья.

— Я верю тебе. И точно знаю, что если почувствуешь за собой слабину, вовремя спихнёшь гору отвратительных обязанностей на мои хрупкие плечи. Очень тебя прошу: держи себя в руках. Я ведь девочка, мне нельзя поднимать тяжёлое.

Я проговорила речь так жалобно и несчастно, что друг не выдержал и захохотал.

— После того, как ты сегодня швырнула на татами Дитера… — всхлипывая, выдал он, — я уверен, на тебя можно спихнуть что угодно!

— Дык, рыжика я подняла и швырнула, а с твоими обязанностями так не выйдет, — справедливо заметила другу.

Время шло к вечерней тренировке, так что мы не стали расслабляться и долго болтать, перешли ко второму вопросу повестки дня.

И Кир снова покраснел! Да что такое?

— Рика, прежде всего… Хм… кхе–кхе.

— Да говори уже. Мне можно сказать всё, как лечащему врачу, я ведь друг.

— Сперва я должен задать тебе один нескромный вопрос. Он… я не должен, но мне придётся. Это очень важно. Пожалуйста, — попросил Кир, не объясняя по–человечески суть проблемы, что ему было совершенно не свойственно.

— Надеюсь, ты меня сильно не смутишь?

— Именно это я собираюсь сделать. Но мне нужен честный ответ.

И вдруг я поняла, что он не только смущён, но и встревожен. Нехорошо так встревожен. Едва ли не напуган.

И это Кир!

Да таких смельчаков, как он, ещё поискать!

— Обещаю.

— Как ты ко мне относишься?

— Ты и так знаешь. Как к другу, — ответила я, пожав плечами и, признаться, испытав немаленькое такое облегчение. Думала, начнёт расспрашивать о семье или выведывать чужие секреты, Кир ведь знает, что многие в группе мне доверяют и иногда выбалтывают лишнее. Сдавать я никого не собиралась, но сама ситуация навевала грусть и тоску.

— А… как мужчина?

Если бы я не лежала и не смотрела на эту громадину снизу вверх, смогла бы закатить глаза куда эффектнее!

Демонстративно оглядела фигуру друга. Прищурилась, словно рассматривая мельчайшие родинки и царапинки на коже, которых нет и не могло быть, так как мы с ним только за эту неделю дважды загремели в мед–бокс полного восстановления организма, а он лечил практически всё.

— Ты красивый мужчина. Высокий. Глаза голубые. Ну, обычные глаза. Я не знаю, чего ты от меня хочешь? Что я должна сказать? Ты классный, но я в тебя не влюблена? Я не влюблена. Мне вообще другой мужчина нравится. Что мне сказать, чтобы ты гарантированно успокоился?

Я действительно не понимала, что ему нужно, но отчётливо уловила, как расслабилось тело друга. Его явно угнетала какая–то мысль и сейчас он избавился от этой мерзкой гадины раз и навсегда.

— Спасибо, — с чувством выдохнул Кирилл. — Я тоже тебя обожаю. Как друга. Наверное, даже как сестру, которой у меня никогда не было.

— А ты хотел?

— Честно? — задорно спросил друг. В таком настроении он нравился мне куда больше.

— Ага.

— Ужасно! У моего лучшего друга Дамира три сестры. Ева — моя первая любовь, за которую я получил от него по шее так, что первый раз в жизни попал в мед–бокс. Крис — мелкая засранка, которую он любит, мне кажется, больше остальных, хотя у неё в голове ромашки и бабочки вместо мозгов. И Айрис. Утончённая маленькая фея. Этой леди Дамир буквально поклоняется.

— А ты, кажется, ревнуешь, — хмыкнула я.

— Есть немного. Мне недоставало друзей. По сути, долгое время он был моим единственным другом, я ведь вырос на Оркхе. Ты слышала о ней?

— Планета учёных, куда идёт едва ли не половина бюджета Федерации, — отрапортовала я как примерная школьница.

— Именно. Оркха даёт прекрасное обучение, лучшее в обжитых землях, но она отнимает главное — родительскую любовь. Все эти гении живут в лабораториях и домой приезжают лишь потому, что правительство строго следит за тем, чтобы они ели и спали, а так же соблюдали социальный протокол, например, общались с детьми не менее двадцати минут в день.

— Там сбываются мечты всех великих учёных, — произнесла я с улыбкой, вспомнив проспекты о переселении на Оркху, которые мне регулярно подсовывали в школе. Одарённые дети, менталы и пси всегда были на особом учёте.

— Да. Но детям от этого не легче, — грустно поделился Крис. — Мы росли в окружении роботов, каждый в своём доме за высоким забором, а иногда за брустверами, если родители изучали что–нибудь взрывоопасное и тащили работу домой. Так что школа с настоящими живыми друзьями — великое событие! Я буквально ненавидел выходные и с нетерпением ждал понедельника. Можешь в это поверить?

— Звучит дико, но да, могу. После твоих слов, — добавила, хотя всё ещё пыталась нарисовать в голове описанную другом картину. Роботы и одинокий мальчик в большом пустом доме. Жуть жуткая! Но не поддержать друга не я могла, так что поделилась и своей тайной: — Я, кстати, обожала школу и искренне не понимала, зачем нужны выходные. Как–то озвучила это вслух и меня хорошо так отметелили после уроков. Так что ты не один такой странненький.

— Постой! Дай догадаюсь. После этого ты стала много тренироваться, надрала всем задницы и стала лучшей из лучших? — весело спросил друг, поднимаясь. Время встречи подошло к концу.

— Вроде того. Так ты мне объяснишь, что произошло?

— Тебя это жутко смутит, мелкая, — с улыбкой сообщил белобрысый и, словно ребёнка, потрепал меня по голове. — Спи. Через час тренировка.

— Я не хочу спать. Я думала подучить робототехнику, она мне даётся тяжелее остальных предметов.

— У тебя нет выхода, я уже прописал крепкий сон в программу. Думай об этом в позитивном ключе: ты выспишься и побьёшь всех на тренировке. Может, поставишь фингал Тобсу.

— Не обижай мастера–наставника! — оскорбилась я за любимого тренера.

— Он тебе вчера руку сломал, ты обязана ему отомстить, — кровожадно хохотнул Кир и испарился, открыв дверь командой на планшете.

Шикарно!

Мало того, что ничего не рассказал, так ещё и лишил целого часа чтения, а ещё друг называется!

Я недовольно заворочалась и закрыла глаза. Злиться — это не продуктивно. Лучше действительно поспать, а уже на тренировке отомстить ему за произвол! Будет этот загадочный красавиц–мужчина подсвечивать себе путь фонарями и не думать, что я в него влюблена. С чего ему это вообще в голову взбрело?

И кстати… а почему он не спросил, кто мне нравится? Не может ведь он знать?!

Глава 3. Маруся Дамировна, или Ехидство в каждом глотке

Первый учебный семестр закончился неожиданно быстро и трагически — сессией. Впервые за полгода я поняла, для чего академии нужна такая большая библиотека, и это при отсутствии бумажных книг. В многоэтажном здании яблоку негде было упасть! Повсюду летали голограммы навигационных карт, в специальных сферических залах тренировали бои в безвоздушном пространстве, будущие штурманы лежали в симулирующих различные перегрузки креслах и рассчитывали маршруты…

— Даже не знала, что учащихся настолько много, — озвучила мои мысли Селена, надевая специальные браслеты и усаживаясь рядом.

— Ну даёшь. В академии учится больше одиннадцати тысяч человек и полторы тысячи метранов, — ответил Кир, не отрываясь от расчётов в планшете.

— Я бы спросила, откуда ты знаешь секретные сведения, но сделаю вид, будто ничего не слышала, — хмыкнула наша первая красавица. — А ты за это поставишь мне программу второго семестра. Тебе ведь нужен по–настоящему крутой штурман.

Селена сунула под нос увлечённого парня руки с браслетами, потому что хлопать ресницами было бесполезно — всё равно не увидит.

С тяжёлым вздохом, словно его принуждают к страшно неприятному действу, Кир поднялся и взял шлем с программой.

— Навигация и наведение? — спросил он сухо, хотя мы прекрасно знали, как он обожает взламывать то, что по официальной версии невозможно взломать. И дружно этим пользовалась.

— Имитация отказа автопилота в боевых условиях, — стараясь не подпрыгивать от счастья в специальном кресле, шёпотом проговорила Селена.

Пока Кир колдовал со шлемом, мы быстро напечатали в общем чате цифры и замерли в ожидании.

— С вас пиво, — обрадовался Дитер, когда Кир водрузил шлем с нужной программой на голову Селены. — Впервые угадал. Ох, скорее бы увольнительная!

— Полчаса ковырялся, — недовольно буркнула я Киру, потому что ставила на две минуты, а он справился за три с секундами.

Личный планшет звякнул — прилетело сообщение. Увидев адресата я зевнула и, сделав скучающее лицо, известила группу о переносе вечерней тренировки на полчаса. Пока все страдали, что придётся ложиться спать позднее, а вставать наверняка ещё раньше, чем обычно, я любовалась коротким посланием: «Хантсу потребовалось 4 м 17 сек».

Кир крут. Нереально крут. Круче, чем я думала. Наш преподаватель информатики Хантс — прославленный хакер.

Только вот, зачем адмирал Традониадаль написал мне лично? Посмотрел на реакцию?

Кажется, я справилась, никто ничего не заподозрил. Кроме Кира, который так же, как и я, получил весть о переносе тренировки часа два назад, просто не планировал уведомлять об этом команду. Он любил нас погонять дополнительно, а здесь ему дали целых полчаса, такие подарки судьбы грех упускать.

Впрочем, Кир меня не выдал, так и ковырялся в планшете, разбираясь в сложных расчётах.

Я же вновь билась с робототехникой. Экзаменационный список состоял из ста вопросов, с большей частью которых я разобралась в процессе обучения, но несколько занятий пропустила, пролежав в мед–боксе после неудачных тренировок, и наверстать не смогла. К единственной консультации определённо стоило подготовиться.

Как оказалось, морально.

Но кто знал!

Наш замечательный, прекрасный, умный и интеллигентный преподаватель за несколько дней до экзамена был вызван на вновь открытую планету, на которой нашли останки древних кораблей. А нас не взяли! И экзамен не перенесли.

И ладно бы только это, но лично я страдала дополнительно — увидев замену преподавателю!

Надеюсь, вездесущий адмирал Традониадаль был страшно занят важными адмиральскими делами и не видел моё лицо, когда в аудитории появился знакомый незнакомец с пляжа.

Спасло меня от позора только одно — явление той самой Маруськи!

Кофемашина с искусственным интеллектом. Прихоть гениального учёного, о котором в академии ВКС девушки говорят с придыханием, а все остальные с восхищением.

Прежде нам не доводилось ни кофемашину ни её создателя, так что группа замерла, с восторгом разглядывая легендарную пару.

— Ой, какие хорошенькие, — протянула кофемашина, оглядывая ряды красивых, накачанных молодых мужчин, пока те влюблённым взглядом следили за источником недоступного обучающимся напитка. — Кофе никому не выдаю, но комплименты принимаю, — сообщила она таким тоном, словно они с её личным учёным прибыли сюда именно за этим.

— Цыц! — распорядился мужчина, зыркнув в мою сторону.

Мамочки, дайте спрятаться под стол! Стул! Провалиться под землю!

Позорище!

Как я ни силилась контролировать реакцию организма, предательский румянец залил щёки.

— Здравствуйте, — неожиданно бархатным голосом начал Хам Нахалович с пляжа. — Меня зовут Дамир, а это Маруська.

— Маруся Дамировна, — важно уточнила кофемашина и театрально звякнула чашкой о блюдце.

Прекрасная леди с фарфоровой чашкой в металлической «руке» мастерски отвлекла внимание от временного преподавателя, мы и думатьо нём забыли.

Точнее, о нём забыло большинство.

Кир выглядел подозрительно довольным, мне даже показалось, они с Дамиром знакомы, и многозначительно переглянулись.

Великие звёзды! Так вот, что у Кира за друг с Оркхи! С тремя сёстрами, одна из которых фея, вторая дьяволица, а третья — та самая, по которой Кир сох в детстве.

Можно было сказать, что у нашего командира блат, но интуиция ехидно выдала вердикт: ему кранты. Дамир не упустит шанса поиздеваться над другом. Мужская дружба своеобразная, крепкая, часто верная, иногда долгая, но почти всегда — с издёвками и розыгрышами. И без снисхождения.

Ухмыльнулась догадке и тут же столкнулась с внимательным взглядом учёного. Читает меня! Точно читает!

Нарастила щиты, слой за слоем, принудительно переключила внимание на Маруську, чтобы один бесстыжий ментал не копался в моих мозгах или хотя бы не успел найти в них личной информации. Доверия к нему что на пляже не было, что в академии не предвидится.

— Меня попросили провести консультацию и принять у вас экзамен, чтобы не добавлять робототехнику в следующую сессию. Я изучил ваши работы. — Дамир обвёл взглядом присутствующих, задержавшись лишь на мне и Кире. Буквально на пару мгновений, но я заметила. Уверена, остальные тоже. — Уровень знаний неплох, но для вашей группы — это позор, дамы и господа. Не дно, но очень близко.

Мне было, что сказать по этому поводу, но язык словно прилип к нёбу. А ведь мне прочат специализацию переговорщика и дипломата. Возможно, напрасно.

— Милый, что так жестоко? — прощебетала Маруська, бесшумно подлетев к создателю с чашечкой ароматного напитка, в который на ходу добавила ломтик лайма. — Держи и будь с ними поласковее.

Дамир взял хрупкую чашечку и сделал то, о чём мечтали все присутствующие — глоток. Мы дружно сглотнули слюну.

— Зависимость от кофеина — это плохо, — просветил нас учёный, делая ещё один глоток.

Во второй раз мы сдерживали позывы организма лучше, хотя каждый готов был убить за остатки кофе на дне. И дело не в том, что присутствующие такие уж фанаты кофеиносодержащих напитков, а в том, что в академии ВКС обожали испытывать обучающихся.

Мы полгода питались пресной бурдой!

Привыкнуть к ней невозможно, забыть, наверное, тоже.

Но очень хочется! Желательно незамедлительно.

И аромат кофе, его чудесная возникающая на языке горечь, едва уловимый сладковатый привкус, тонкая нотка цитруса для очищенных диетой рецепторов казались взрывом вселенского масштаба. И не могли оставить равнодушными.

— Задавайте вопросы, у меня не так много времени. Обращаться можете по имени и на ты, — предложил Дамир, занимая кресло преподавателя и принимая вторую чашку кофе от заботливой Маруськи.

Посыпались вопросы. Дамир отвечал гораздо понятнее, чем преподаватель; ответ на каждый вопрос был строго структурирован и будто отпечатывался в мозгу.

Предмет не являлся профильным, поэтому должного внимания ему никто не уделял, учили так, чтобы сдать, и очень удивились, получив список экзаменационных вопросов, где половина — совершенно неизвестная информация. Её не было на лекциях и, по всей видимости, преподаватель отвёл её для самостоятельного обучения, подразумевая, что учебники группа станет читать от корки до корки, а не только выделенные к урокам главы.

В общем, говоря по–простому: мы опростоволосились. И сейчас, наблюдая за реакцией ошарашенного нашими посредственными знаниями учёного, осознали весь ужас положения.

— Так, господа кадеты. Я понял, что в предмете вы плаваете и шансов его успешно сдать… Ну, не то, чтобы совсем нет, но не так много. Понимаю, что не профильный предмет, не каждому понадобится в будущем, но учить всегда надо на совесть, это Академия ВКС, а не какой–нибудь заштатный вуз, где достаточно попротирать штаны несколько лет. Сегодня постарайтесь пройтись по всем вопросам, завтра поставим еще одну консультацию с утра, сам экзамен перенесем. Староста, что у вас с другими предметами и тренировками?

— Утро подходит, следующий экзамен профильный, готовиться не надо, ближайшие два дня можно полностью посвятить робототехнике.

— Ментал и медитации, значит, — проговорил Дамир так, словно расписание группы находилось перед глазами. — Вот и отлично. Завтра консультация, послезавтра экзамен. Не теряйте времени, спрашивать буду по полной. До завтра.

Учёный кивнул и вышел из аудитории, следом за ним поплыла прекрасная Маруська, но задержалась на пороге и обвела группу взглядом.

— С меня чашечка кофе тому, кто сдаст с первого раза на отлично, — пропела она так ехидно, будто рассчитывать на такой исход не следовало.

Сразу видно, кто её создал. Яблочко от яблоньки!

— Почему не он ведёт роботов? Можно было вообще не готовиться к экзамену, он так понятно объясняет, — восхитился Дитер.

— Дитер, если бы он вёл у нас курс, задания были бы такими, что ты из будильника одной левой собрал бы звездолёт, — хмыкнув, проговорила я.

— Это точно. Ладно, народ, готовимся! — Селена похлопала, обращая наше внимание, затем кивнула в сторону двери и первой вышла из аудитории.

— У меня предложение! — поторопилась я, пока все не разошлись. — Давайте соберёмся, пробежимся по непонятным моментам, составим общий список вопросов и скинем на коммуникатор нового преподавателя. Покажем себя не такими тупоголовыми, как сегодня.

— Отличная идея, Рика, — поддержал Кир. — Так, народ, слышали? В девять жду у себя с вопросами. И Селене передайте, когда она закончит строить глазки второму курсу.

Я была с ним полностью согласна. Чудесная идея, особенно для меня, ведь обратиться к Дамиру напрямую после произошедшего на пляже было совсем непросто. С его–то уровнем троллинга!

Вот что я за человек? С мужчиной нормально не могла познакомиться!

Печально, но сохранить первую встречу в тайне от группы не выйдет. Когда нас начнут полноценно учить менталу, мы научимся ломать защиту и считывать верхние слои памяти, а у меня всё на поверхности!

Великие Звёзды! Я не виновата, что подсознание выбрало именно Дамира и периодически подкидывает мне яркие сны с его участием!

Нужно поработать над щитами. Так поработать, чтобы никто не взломал, не пробрался! Другого выхода сохранить свои честь и достоинство не вижу. А пока прекращаем внутреннюю истерику и учимся! Завтра консультация.

К вопросу подготовки группа подошла как никогда серьёзно, не помню такого энтузиазма со времён поступления. Во многом потому, что учились многие играючи. До робототехники. Почему–то именно на этом предмете споткнулось большинство.

Я нахмурилась.

Похоже, это очередной эксперимент академии.

Неполные данные по предмету, ограниченное, почти экстремальное время на изучение, смена преподавателя перед экзаменом — всё это дополнительный стресс и нас ему подвергают умышленно, смотрят, как будем действовать, не сломаемся ли, не смухлюем. Возможно, учат работать в команде, ведь каждый член группы — тот ещё одиночка–ботаник. Мы все в той или иной степени погружены в себя. Для нас знания — сила, религия, магия. Мы боготворим новые сведения и сами готовы и рады дать науке столько, сколько она может взять. А действовать в команде, будем откровенны, только учимся.

Что ещё приготовят господа адмиралы, боюсь даже предположить. Уже сейчас наша группа на особом положении: режим секретности строже, чем у всех военных факультетов вместе взятых, объем изучаемых данных и физические нормы выше, чем у боевиков, включая тех, которых готовят исследовать и зачищать неосвоенные планеты.

Мы сами не знаем, кого на самом деле из нас готовят. Судя по списку изучаемых дисциплин мы менталы, разведчики, переговорщики, шпионы, учёные. По факту — посмотрим по завершении обучения.

Впрочем, сейчас не до глобальных размышлений. Консультация и экзамен не за горами.

И встреча с Дамиром меня сейчас тревожит куда больше, чем все интриги совета и нашего руководства. Надеюсь, этой ночью он проявит понимание и не придёт ко мне во сне. Извращенец…

Глава 4. Коварство Маруси

Дамир

Академия ВКС, личная лаборатория учёного.

За сутки до консультации по робототехнике.

— Привет, мне нужна твоя помощь или совет. Но лучше и то и другое, — своеобразно поздоровался Кир, проходя в лабораторию.

— Излагай, — выдохнул, отворачиваясь от мониторов.

— Защита от прослушивания? — осторожно уточнил друг, будто знал меня первый день, честное слово.

— Стопроцентная, у меня по–другому не бывает, они смирились, — ответил, кивая в сторону давным–давно взломанного и демонтированного оборудования, кучкой валяющегося на стеллаже. В мою лабораторию без приглашения не могли войти даже адмиралы, не то, что инженеры связи.

— Отлично. Мы с тобой раньше это никогда не обсуждали, но ты ведь в курсе про «нового человека»?

— Нового человека? — переспросил я, безуспешно копаясь в архивах памяти.

Звучало интересно. Я отметил, что Кир по–прежнему ценит моё время, знает, как я не люблю переливать из пустого в порожнее. Другой бы дольше раскачивался, а этот с места в карьер. Молодец.

— Проект улучшения расы.

— Нет, не слышал. Это что–то вроде расовой гигиены? — спросил, пытаясь не отвлекаться на работу, что было непросто даже в присутствии друга детства. Расчёты так и манили с мониторов.

— Именно. Такой, знаешь, достаточно мирный путь селекции, но не для нас с тобой.

— Не для нас? — Я поморщился. Вот уж что терпеть не могу, так это вмешательство в мою жизнь. Хотя кому я вру? Мне плевать, если дело не касается сестёр или работы.

— Вечно ты погружён в эксперименты и не обращаешь внимание на мир вокруг, — посетовал Кир. — Вкратце дело в следующем: все умные и талантливые дети живут под надзором специальной службы и к моменту взросления для каждого уже подобрана максимально подходящая пара. С точки зрения государства, конечно, хоть и с учетом личных предпочтений. Мне, к примеру, блондинок подсовывают.

— Когда ты уже Евку забудешь? — фыркнул я недовольно.

Все мои сёстры были белокурыми и светлоглазыми феями, только я пошёл в отца — и медведеобразной комплекцией, и тяжёлым подбородком, и тёмным цветом глаз и волос.

К Еве Кир испытывал нежные чувства, даже пару раз взламывал защиту дома и ходил к сестре в спальню. Засранец. Был бит, но вину не признал. Засранец вдвойне. Или наоборот. Хранил честь девушки. Хотя что там хранить? Знаю я, чем они занимались в моём доме. В любом случае, их тайный роман меня страшно бесил и даже спустя много лет я не прекращал упрекать друга за прошлые похождения.

— Да забыл уже, забыл, успокойся.

— Так, постой, — Я завис на пару мгновений. — Проект «новый человек», значит. Я так понимаю, ты ещё с Оркхи в курсе. Почему мне не сказал?

— Дар, я был уверен, ты тоже осведомлён! Мы ведь оба обожали ломать базу данных планеты и качать всё, что не приколочено. А то, что приколочено, ломали с особой любовью и тоже качали.

— Угу, логично. Про то, как работает программа на Оркхе, можешь не рассказывать, сообразил, много ума не надо. Учёным этот «новый человек» только на пользу, они зачастую те ещё отшельники. Их из лабораторий, да с полигонов не вытащишь, в свет не выведешь, и если пару не подсунешь — потомства не видать. Что ещё?

— Для особо одаренных, вроде тебя и меня, программа работает более жёстко. Помимо жены от государства, нам необходимо так же наделать достаточное количество детей на стороне. Можно до брака, можно в браке — ни в чём нам не отказывают заботливые наши. Но это обязательное условие.

— И если не самостоятельно, то оплодотворят искусственно? — догадался я. Это было вполне в духе наших политиканов.

Я вспомнил о регулярных медицинских комиссиях, об анализах, включая забор семенной жидкости. Помню, кто–то возмущался и удивлялся, я же не придал этому значение. Надо, значит надо. А зря.

— Да. Ты ухватил самую суть. Хотя чему я удивляюсь? — Друг выглядел непривычно взъерошенным и нервным. Обычно Кир не позволял себе раскисать. Но сегодня даже невнимательный к людям я видел, как сильно он взволнован.

— Что тебе сказать, Кирилл? Лично я считаю, что государство в этом вопросе всё делает правильно. Программа тайная, никто не заставляет тебя силком жениться на нелюбимой женщине. Я так понимаю, если вдруг подобранная кандидатура тебя не устраивает, программа просто предлагают другую, верно?

— Ну да, но…

— Кир, я повторюсь: большинству серьёзных ученых некогда заниматься личной жизнью. Если так вспомнить, самые известные гении жили затворниками и не оставили потомства, а это все–таки не совсем правильно для будущего человечества. Все известные нам расы куда продвинутее, нам есть к чему стремиться.

— И ты сможешь спокойно жить, зная, что у тебя где–то есть дети и воспитывает их кто–то другой? — не выдержал и повысил тон Кирилл.

— Эй, друг, спокойнее. Ты чего?

— Дар, ты знаешь, как воспитывают на Оркхе! Все эти полные семьи по сути — фикция. Часто ли ты видел родителей? Нас растили роботы. Ро–бо–ты! У тебя хоть сёстры были, мне так не повезло. Я всё решил. Мои дети будут расти в нормальной, полноценной семье.

— Все двадцать? — захохотал я издевательски.

— Иди ты!

Кир был прав. Я не понимал его забот. При моём уровне ментала в принципе было удивительно, что я вообще испытываю сильные эмоции. И да, я знал, что иногда действую как робот, он не зря меня в том обвинял. Но так устроена человеческая природа. Где–то прибыло, где–то убыло. Ментальный дар делал нас в некоторой степени эмоциональными инвалидами. У Кира такой проблемы не было — даже хорошо припрятанные пси–способности делали его спектр куда более полным.

— Ладно тебе, пошутил я, пошутил. Теперь, когда я тоже в теме, позабочусь о своих потомках. Надеюсь, их ещё нет в природе или хотя бы не с десяток. Но в целом, согласись, всё выглядит не так уж трагично. Дети — это ведь хорошо. Дети — цветы жизни.

Кирилл смотрел на меня и явно не знал, смеяться ему или плакать.

— Это аморально, — выдавил он.

— Кирилл, ты будто не в группе у адмирала Традо, честное слово. Ты — будущий политик, вполне возможно, глава какого–нибудь эсбэшного ведомства, привыкай мыслить шире. В глобальном масштабе ты не прав.

— Дамир, вот подожду я, когда ты влюбишься, и посмотрю, как запоёшь.

— По–павлиньи? — пошутил я, припомнив, как он меня обозвал в детстве. — Маловероятно.

— Но возможно.

— Не стану отрицать. Однако в настоящее время это лишь пустые рассуждения, пока меня заботят лишь исследования.

И маленькая хрупкая блондиночка с пляжа, которая до сих пор не выходит из головы. Несовершеннолетняя!

А ведь я засунул эти воспоминания в самую глубину подсознания!

И что? Эта проныра начала являться во снах. И лучше бы я о ней просто думал днём. Платонически. Ведь подсознанию не объяснить, что взрослым озабоченным идиотам нельзя творить непотребства с юными барышнями.

С ума можно сойти.

Хорошо, это не любовь, а лишь обычные вожделение и интерес к красивой девушке с ядовитым языком и острым, словно кинжал, умом. Прелестная малышка. Запоминающаяся.

— Ха–ха, очень смешно. Да ты ни одной юбки не пропускаешь, как и раньше. Кстати, я именно так вычислил твою лабораторию, — поделился Кир.

— Местами я живой человек, а не робот, — пошутил с улыбкой во всю рожу. Обожаю над ним подтрунивать.

— Иногда я в этом сильно сомневаюсь, особенно после разговора про детишек и политику партии. Но не будем об этом, — переключился Кир с неприятной темы. — У тебя всегда под дверью дежурит фан–клуб? Я даже не знал, что в академии можно носить короткие юбки. Это только для вашего уровня? У нас внизу всё прилично.

— Никогда не интересовался. Стоят и стоят. Красивые девицы, приятно полюбоваться. Подозреваю, у них соревнование, кто быстрее меня окрутит. Им известно, что я много лет работаю почти без отпусков и не трачу денежки, так что там любовь совсем не к нелюдимому гениальному учёному.

— Скромному, — вставил Кир с улыбочкой.

— Так, мы ушли от темы. Ты пришёл за советом и помощью, чётко озвучь проблему. Я так понимаю, вышесказанное — предыстория, чтобы я проникся ужасом твоего положения и начал сочувствовать.

— Мне выбрали жену.

— Жену? Тебе лет–то всего ничего.

— Вот именно! Жениться никто не заставляет, по крайней мере пока, но ситуация конкретно напрягает. Раньше просто были кандидатуры, а здесь пометка в анкете «жена». Я как увидел, едва со стула не сверзился.

— Страшненькая? — поинтересовался я, зная, как Кир относится к внешности и фигуре претенденток на свои конечности и ливер.

— Рика? Нет, красавица. Только вот жениться я не хочу, ни на ней, ни на ком–то ещё. Не в ближайшие годы.

— Ну и подождёт твоя красавица, никуда не денется.

— Дар, у нас с ней глубокие взаимные чувства на уровне «брат–сестра», я даже не хочу думать о Рике в таком ключе!

Надо же, Кирилл повысил голос. Действительно взволнован. И девушка ему то ли нравится, то ли он её оберегает. Пока не ясно. В любом случае нельзя назвать его отношение к ней равнодушным.

— Ты уверен, что с её стороны нет подвоха? — решил я прощупать почву. — Женщины коварные.

— Уверен на все сто. Она — моя правая рука. Звезды! Убери это пошлое выражение с морды лица, Рика — мой зам, мы дружим. Она действительно относится ко мне как к брату. Я спрашивал.

— Кир, ты ещё молод и даже не представляешь, на что способны некоторые женщины, чтобы захомутать приличного парня, — проявил я мужскую солидарность, следуя социальному протоколу.

— Она не такая и давай сразу опустим этот момент. У нас был полный ментальный контакт, такое не утаишь.

— В вашей группе и полный контакт?

От удивления замер с поднятой кружкой. Маруська снова будет ругаться, что я пью «вражеский кофе», но у меня была совершенно дурацкая привычка «заимствовать» напитки из медицинского отсека, где я бывал непозволительно часто. Главный медик Лада когда–нибудь меня убьёт, честное слово. Она не раз жаловалась на воришку казённой посуды, но я не признавался, что лично с ним знаком. Потому что обычно был искренне уверен, что это не я!

И вообще, я учёный, мне можно. Это вполне невинная придурь.

— А что тебя так удивляет, я не пойму? — Кир разозлился.

Слишком много эмоций для одного дня. Показалось, что Кира нарочно выводят на эмоции, заставляя пси–способности проклюнуться окончательно, несмотря на все установленные блоки.

Я решил не давить на друга, сам сознается, а пока всё разложить по полочкам, чтобы он обуздал эмоции и думал головой, а не задницей.

— В курсе, что верхушка вас называет факультетом интриганов, а Монро так и вовсе хитрожопиками? Согласись, в этом контексте простодушие и высокие моральные качества — скорее минус, чем плюс, и такое доверие девушки лично для меня подозрительно, особенно учитывая обстоятельства, — тихо закончил фразу и поставил огромную, едва ли не на пол–литра, кружку на подлокотник, так и не сделав глотка.

Ради Маруськи. А то снова обидится, будет готовить ужасный кофе и делать честные глаза, что она ни–ни, ни за что на свете! Всё для меня любимого! Лучшие сорта Арабики. Паршивка электронная. И в кого она такая?

— Дар, я ей доверяю.

— Зря, — отрезал я категорично. — Девица наверняка за твой счёт хочет пролезть на последующие курсы. Или подольше продержаться в вашей группе. Вас ведь единственных не исключают, а переводят на военный факультет, чтобы вы и дальше жили под подпиской о неразглашении.

— Нет, не зря. Ей всего семнадцать, а она уже вторая в группе, а по некоторым параметрам первая.

— Семнадцать? В вашей группе? — не поверил я своим ушам.

Проект адмиральской группы готовился много лет и я точно помнил, что психологи рекомендовали отбирать морально устойчивых парней и девушек, с окрепшей психикой и сформировавшимся мировоззрением. Минимальный возраст установили то ли двадцать три, то ли двадцать пять. А тут семнадцать — время бушующих гормонов. Еще и девушка, к ним, что ни говори, у военных всегда было своеобразное и несовременное отношение. Занимательно.

— Да, мелкая, но мозговитая девчонка, Традо её обожает.

— Гоняет больше всех? — прощупывал я почву, пытаясь разгадать головоломку, звериным чутьём уловив — назревает нечто интересное и важное.

— Ага! — Кир наклонился и забрал покинутую мной чашку кофе, с наслаждением сделал глоток. Кофеиновая зависимость — страшная штука.

— По всей видимости барышня выдающаяся и перспективная, и прекрасная кандидатура в жёны. Если жена ещё и друг — разве может быть более удачный брак? Это надёжный тыл, хороший собеседник, твой личный психолог, что в вашей профессии совсем не лишнее. Уверен в своём отношении? — Крутит головой, упрямец. — Точно нет? Объясни тогда, что ты хочешь услышать? — спросил его с тяжёлым вздохом. Разгадывать эмоциональных людей — непосильная задача.

— Хочу, чтобы вы познакомились, — выпалил Кирилл. Лёгкий румянец окрасил его щёки, но друг смотрел решительно и стоял на своём.

— Зачем? — не на шутку удивился я.

— Черт, даже не знаю, как тебе сказать–то, — Кирилл не выдержал и отвёл взгляд.

— Прямо. Через рот. Он тебе дан не только халявный кофе хлестать и орать на подчинённых.

— Она для тебя, — выпалил Кир, очевидно смущаясь.

— В смысле?

Хорошо, я избавился от кофе, иначе сейчас бы выплюнул его, как в дурацких комедиях.

— Ты ведь знаешь, что у меня помимо ментала есть способности к пси. Так вот, я точно знаю, что она не для меня идеальная пара, а для тебя. Чувствую.

— Решил свахой заделаться? — Я не скрывал ехидства, но интуиция вопила: «Спасайся, кто может! Мы все умрём! То есть женимся! Помогите! Нам кранты! SOS!»

— Так и знал, что ты воспримешь мои слова неадекватно, вон, аж перекосило всего, — попенял Кир.

— А как по–другому?! Заявился ко мне, испугал до полусмерти! А если инфаркт? Я вообще–то светило науки и гениальный изобретатель, мне нельзя умирать молодым, я ещё не реализовал и десятую часть задуманных проектов, а ты тут со всякими ужасами! — Как бы я не прикалывался, в глубине души знал — эмоции неподдельные. Действительно неприятно знать, что тебя хотят женить. Вот о чём говорил Кир.

— Короче, я сказал, а ты думай и поступай, как считаешь нужным. Она ещё мелкая, пока подрастет, то да сё, есть время погулять по девкам и остепениться.

Кирилл замолчал, давая возможность обдумать его слова. Я же находился в глубокой прострации и никак не мог подавить эмоции. Если бы мне сообщил о подобном кто угодно другой, я бы лишь посмеялся.

Но Кир…

Я лично блокировал его пси–способности. Если они пробились из–под блоков и выдали ему столь ценную мысль — без сарказма ценную, потому что своего человека ещё попробуй найти — игнорировать знакомство с таинственной Рикой, любимицей Традо и, сам не верю, но «просто другом» Кира, не стоит.

— Ты действительно думаешь, что твоя мелкая для меня идеальная пара? Это не твое желание повесить свою головную боль на мою здоровую? — попытался я уцепиться за соломинку, хотя в глубине души уже смирился с его правотой.

— Я бы так никогда не поступил.

— Верю. Верю, что не поступил бы. Но сама ситуация… Ладно, Кир, подумаю. — Пальцы застучали по обивке кресла, выдавая моё состояние наблюдательному другу.

— Ты думай, да только не сильно долго. Напоминаю: её прочат мне в жёны. У тебя есть два с половиной года, после третьего курса академия вправе распоряжаться нами по своему усмотрению. Кого–то оставят учиться дальше, кого–то отправят на задания, а кого–то могут заставить пожениться, родить парочку детей и отправиться с дипломатической миссией на вражескую планету.

— Ясно. Понял, принял. А помощь от меня какая нужна? — вернулся я к первоначальной теме беседы, отложив ужасы брака на потом. Два с половиной года как раз хватит на окончательное принятие этой страшной мысли.

— Проверь по своим каналам наличие у меня ребятишек, — попросил Кир.

— Да ты ведь наверняка уже хакнул систему академии, с чего такая просьба?

— Естественно. По ней и ты, и я чисты как младенцы, но есть ещё банк генетического материала, там такая защита, что из академии соваться я не рискнул. Точнее, рискнул, но быстро понял, что это чревато. Слишком много слоёв защиты, можно где–то здорово накосячить.

— Понял, займусь.

— Спасибо.

— Это и в моих интересах, — подмигнул я на прощание.

Как только за Кириллом захлопнулась дверь, повернулся к мониторам и буквально через мгновение с удовольствием разглядывал фотографию девушки:

— Ну, здравствуй, Ангелочек. Мой Ангелочек. Идарика Вишневская. Красиво. Но Рика ей совершенно не подходит. Слишком грубое имя для столь утончённого создания. Хотя для боевого командира, конечно, вполне. Ида. Настоящая красавица.

Мыслями вернулся к тому жаркому дню, когда впервые увидел прекрасное белокурое видение. Тогда мне не удалось узнать её имя, да не так уж и хотелось, честно признаться. Маленькая она была для знакомства с мужчиной, который женщин рассматривает как средство сбросить пар и ненадолго отвлечься от работы.

Кто же знал, что её образ врежется в память и будет атаковать изо дня в день!

Солнечная улыбка, задорные искорки в серых глазах, точёная фигурка. Весь её образ, полный очарования юности и детской непосредственности, был хорошо продуман и сыгран великолепно.

Или она не играла? Вдруг она действительно так чиста и прекрасна? Если выросла не на Оркхе, где возраст согласия был значительно ниже, мои подозрения верны.

«Какая она на самом деле?» — задумался я всерьёз. Теперь у меня была возможность узнать о ней всё и даже больше. Пальцы запорхали по клавиатуре.

Личное дело, фотографии из школьного архива, видеозаписи с тренировок. Я просмотрел всё.

Но к ней было не подобраться! Традо оберегал своих детишек даже лучше, чем страшно прижимистый министр финансов — бюджетные деньги.

На первый взгляд.

А на второй — я мог увидеться с ней уже завтра. Робототехнику я знаю прекрасно, а их преподаватель вполне может отправиться в составе исследовательской миссии к новой планете, заняв моё место.

Новые планеты — моя слабость, конечно, но, так уж и быть, сделаю подарок хорошему человеку. Столько лет, бедняга, преподаёт, столько прошений о боевых вылетах написал. Как по мне, вполне заслужил билет к мечте. А я — встречу с белокурым видением, которое предназначено мне то ли судьбой, то ли воспалённым сознанием Кирилла.

Впрочем, не важно.

Попалась, птичка!

Мои фантазии прервала Маруська. Хитрюга снова гуляла по академии без присмотра и теперь тихо–тихо, словно мышка, пыталась прокрасться в кухню, чтобы я не заметил. Даже дверь перепрограммировала, чтобы та о ней не доложила. Поганка электронная!

— Где вы шлялись, Маруся Дамировна? — строго рявкнул на кофемашину.

— Ой, Дамирушка, любимый, а я думала, ты работаешь. Спрятала колёсики, включила антиграв, лечу себе тихонечко, чтобы не мешать тебе создавать гениальные творения, — защебетала эта негодяйка.

— Снова ходила к адмиралу Традо? — грозно вопросил я.

— Буквально на минуточку, мой хороший. Ты ведь знаешь, как он любит кофе. И хорошо к тебе относится, — лисой пропела проказница.

— Маруська, будешь изменять мне со всеми высокопоставленными жителями академии, отключу! — пригрозил, состряпав злое и жестокое выражение лица.

Кофемашина всплеснула руками, схватилась за голову, задрожала–зазвенела чашками и блюдцами, которые вообще–то были защищены специальным полем, но для большего эффекта мадам актриса его отключила.

— Я только с адмиралом! — воскликнула она, удирая в кухню. И уже оттуда мстительно добавила: — По любви! — Затем поняла, что перегнула палку и начала плаксиво оправдываться: — И из ревности! Ты ведь меня совсем не любишь! И не ценишь! А я такая хорошая!

— И скромная, — хмыкнул я.

— И скромная, — согласилась Маруська совершенно серьёзно.

Глава 5. Экзамен и его последствия

Дамир

Академия ВКС

Малышка сидела у окна и изо всех сил старалась принять беззаботный вид. Узнала!

Кирилл лучился счастьем и разве что не подмигивал. У меня возникло дикое желание поиздеваться над ним на экзамене. Наверное, не стоит отказывать себе?

Отвечая на бесконечные вопросы группы, исподтишка любовался Ангелочком. Полная противоположность тому, что видел на пляже. Внешне она практически не изменилась, но впечатление уже было совершенно иным.

Анкетные данные, тщательно собранные специалистами Академии с момента подачи Идарикой заявления о намерении и до настоящего времени, полностью отвечали тому, что я видел и что подозревал.

Девчонка непроста. Пожалуй, если бы не Кирилл с редким даром, её бы назначили старостой группы, невзирая на возраст. Интересно, кого из неё растит адмирал Традониадаль, уж не замену ли себе? Тогда кандидатура Кирилла в качестве мужа действительно максимально предпочтительна, ведь помощь и полная поддержка со стороны семьи дорогого стоит. Особенно общий уровень секретности!

Консультация перед экзаменом подошла к концу, но маленькая леди не обмолвилась и словом. Подняв щиты, она сидела и внимательно слушала каждое моё слово. Ни жестом, ни взглядом не выдала заинтересованности во мне. Ну что же, Ангелочек, посмотрим, что у нас может с тобой получиться. Когда–нибудь. Я помню, что ты ещё несовершеннолетняя девочка, потому и не искал. Сама нашлась.

Вторая консультация не сильно отличалась от первой в плане знакомства с Идарикой: маленькая интриганка руками Кирилла организовала единый список вопросов, который мне с утра был торжественно вручён вместо прямого общения с учениками. Отвечая последовательно на вопросы курсантов, про себя смеялся её находчивости. То, что она боялась со мной заговорить, свидетельствовало исключительно в мою пользу.

День экзамена ждал с нетерпением. Хотелось остаться с Ангелочком тет–а–тет и немного подсмотреть её эмоциональный фон. Щиты для первокурсницы она держала мастерски, но экзамены — дело волнительное, а если дополнительно поставить в неловкую ситуацию, выйдет интересно.

На экзамен она пришла последней. Как по заказу.

А ведь я нарочно не придерживался традиционной в академии процедуры, никуда не торопился, никого не валил, а напротив тщательно расспрашивал, уделяя максимум времени и даже объясняя непонятные моменты. Ну и немного поиздевался над Киром, конечно. Язва белобрысая моментально смекнул, отчего я так «не ценю своё время», и, бедняга, едва не лопался от любопытства, но свою чашку кофе за сданный экзамен от Маруськи получил и немного утешился.

Идарика выглядела, как вышедший на арену гладиатор. Пленных брать она точно не собиралась. Со щитом или на щите.

— Здравствуйте, Дамир.

— На какую оценку претендуешь? — уточнил, хоть в ответе не сомневался.

— Высшую.

— Уверена? — Чёрт, мой голос полон сарказма, понабрался от Маруськи.

— Выучила всё, но на элемент везения тоже рассчитываю, — ответила она, тщательно контролируя язык тела. Хороша! Великолепная выдержка.

— Говори номер билета от одного до ста.

— Сто.

— О, хоть кто–то его сегодня вытянул. Вопросы на экране. Но сразу скажу: с везением у тебя не очень, — добавил ноток сочувствия в голос. Ей достались самые объемные и сложные вопросы, которые я специально собрал в единый билет, чтобы не повезло одному учащемуся. Кто бы мог подумать, что они достанутся именно ей? Удивительно, что я не догадался подсунуть его ей нарочно, но судьба будто подыграла. — Страшно?

— Никак нет. Можно без подготовки?

Хочет отстреляться и сбежать. Как бы не так, Ангелочек. Со мной такие шутки не проходят. Я ради тебя впрягся в это безумие с робототехникой, избавил от необходимости сдавать экзамен через полгода, уж будь любезна, удели мне немного времени.

Опустим момент, что данную ситуацию организовал тоже я. Но так иногда бывает, когда мужчина ищет встречи с женщиной, а его лучший друг подкидывает дров в костёр.

Нацепил на рожу маску благодушного «дяденьки», чтобы она немного успокоилась, затем с непринуждённым видом коснулся стола, вызывая свой новый планшет.

— Конечно, — ответил на заданный вопрос. Минут через пять. Идарика не шелохнулась.

Терпеливая. С виду. Сделаю вид, что поверил.

А как старается не смотреть на новую модель планшета!

Едва сдержал улыбку.

Отвечала Идарика уверенно, предмет не вызубрила, а выучила, это стало ясно с самого начала. Особо не прислушиваясь к монологу, бесстыже разглядывал девушку. Мое внимание её определенно коробило, щиты стали ослабевать, и я решил подождать, чтобы она совсем потеряла бдительность и открылась. Обычно я очень терпелив, издержки профессии, так сказать, да и особенности характера, но здесь решил поторопить события.

— Будешь кофе?

— А? Кофе? — не успела переключиться девушка на другую тему.

— Ну да, кофе. Такой напиток. Очень бодрит, — ответил уже из лаборантской, доставая кружки. И зачем отпустил Маруську? Придётся пить местную бурду и, что ещё хуже, угощать ею красивую девушку. С другой стороны, зато без внимания этой ревнивой электронной засранки. Огромный плюс!

— Э, — протянула Идарика, окончательно сбившись с курса.

— Я бы предпочел более внятный ответ, — выглянул из–за двери, смутив красавицу ещё сильнее.

— Если это не будет выглядеть слишком нагло, я бы выпила чашечку. Вопросы объемные, ещё говорить и говорить, — деликатно ответила она, изо всех сил скрывая кофейную зависимость.

Птенцам не дают увольнительных посреди учебного семестра. Страшно представить, как она соскучилась по любимому напитку. Хорошо помню, как она прижимала стакан с кофе к груди, когда падала на меня. Наш человек!

— Да ладно, вижу, что готовилась. Давай следующий вопрос.

Поставил перед девушкой чашку.

— Спасибо, — Идарика сделала глоточек и с придыханием в голосе добавила: — Восхитительный…

— Я? — не смог удержаться и ещё немного не поддразнить опешившую девушку.

— Кофе восхитительный, — немного испуганно поторопилась внести поправку Ида.

— Эх, я уж размечтался. Ладно, давай продолжай.

Она говорила и говорила, а я, словно школьник, заворожено разглядывал её, совершенно не вслушиваясь в ответ. Слетевшие щиты она не вернула на место и я без зазрения совести и даже с каким–то маниакальным наслаждением просматривал её воспоминания о себе. Видимо, слишком увлекся, так как девушка внезапно замолчала и начала восстанавливать защиту. Быстро, но недостаточно.

— Идарика… имя такое необычное. Как все называют — Ида или Рика? — спросил я, делая вид, что всё в порядке.

— Рика.

— Тебе не подходит. Буду звать тебя Ида, хорошо? — проявил нахальство, присматриваясь к ослабевающим щитам. Ставит она их неплохо, но держит отвратительно.

— Э, ну да, наверное, — снова смутилась красавица.

— Как, однако, меняются люди. На пляже была бойкая девчонка, а здесь Мисс Неуверенность.

Я непринуждённо активировал новенький планшет.

Серые глаза блондиночки впились в гаджет, но самообладания она не потеряла, на вопрос ответила.

— Здесь вы мой преподаватель и смущаете меня неподобающим поведением.

По логике, говоря подобное нужно непременно смотреть в глаза обвиняемому. Так его вина кажется куда более сильной. Однако Ида прилипла взглядом к планшету и неосознанно сжимала и разжимала кулаки, представляя тесный контакт… с гаджетом, не со мной. Ужасная девчонка!

Но сказал я совершенно иное.

— Какая скромная девочка, вы посмотрите.

— Дамир, мне кажется, мы с вами вышли за рамки экзамена, — напряжённый голос девушки эхом отразился от стен пустой аудитории. И если бы она так не пялилась на планшет, возможно, я бы испытал чувство вины, честное слово. Но пикировки с юной красавицей доставляли такое удовольствие, что я, даже понимая, насколько моё поведение далеко от идеала, не желал ничего менять.

— Экзамена? Минут пятнадцать, как я тебе его зачёл. Высший балл, можешь благодарить, — снова немного подлил масла в огонь. Девчонка воспламенилась мгновенно, щиты трещали по швам и я не мог упустить момент нырнуть в её, такие приятные для меня, мысли. Вспоминала!

— За что? Я честно его заработала! Своим умом, а не сомнительными способами! — возмущалась Идарика.

— Ну вот, обиделась. То, что честно заработала — факт. А то, что смущаешься — удивительно.

— Почему?

— Ну, обычно в Академии поощряют сексуальные отношения, особенно в таких группах, как у вас, а ты так смущаешься, словно…

— Мне вообще–то семнадцать!

— Семнадцать? Никогда бы не сказал, — демонстративно провёл взглядом по её телу.

Как бесится–то. А щиты буквально лопаются. Сильные эмоции у ментала означают только одно — кое–кто влюбился по уши. И судя по тем обрывкам визуала, что я ухватил в её памяти, даже знаю, в кого.

— Выгляжу старше? — удивилась девчонка, разов присмирев.

— Нет, выглядишь на семнадцать, но детскости нет и ментал неплохо прокачан, но блоки, прости за откровенность — туфта, — не смог промолчать я, отлично помня, как она бесилась от этой фразы на пляже.

— Туфта?! У меня самые сильные блоки на весь курс!

— Серьезно? — надеюсь, мой тон был максимально издевательским. Надо было заставить её тренироваться больше, чаще и качественней. Для её же спокойствия. И моего.

Хоть я и не определился ещё с точными планами в отношении этой леди, стоило позаботиться о безопасности. Да и что лукавить, Ида была единственной девушкой, которая меня заинтересовала всерьёз и надолго. Она ещё молода для отношений, но ждать я умею.

— Да, просто вы сильнее, опытнее… мудрее, — нашла она замену слову «старше», — и спокойно всех читаете.

— Нет, просто кто–то остановился на достигнутом, утешился похвалой тренера и пальмой первенства в группе, и не стал тренироваться с постоянным увеличением нагрузки.

— Куда ещё увеличивать? Точнее, понимаю, что есть куда, но когда? На сон времени почти нет, — посетовала она, закусывая губу и явно размышляя, куда можно впихнуть дополнительную тренировку. Похвально. Очень похвально.

— Гоняют вас сильно, но пятнадцать минут в день можно выкроить. Блоки — основная необходимость, — и здесь я ни капли не лукавил. Как бы дальше не сложилась её жизнь, со мной или без, именно блоки — её главная защита.

— Согласна. Только когда и с кем заниматься? Я сильнее одногруппников, а индивидуально нас начнут тренировать только на специализации.

Ангелочек в своей растерянности выглядела до безумия трогательно. Интересно, играет или нет? Её сложно раскусить без провокаций, держится действительно неплохо. Пробить бы её по другим базам. Что–то мне подсказывает, часть её истории липовая. У девчонки наследственность — ух!

— Могу потренировать, — предложил нейтрально.

— Серьёзно?

— Естественно, — фыркнул так, словно каждому первому предлагал выделить своё драгоценное время.

Если откажет… Нет, она не откажет. Идарика — целеустремлённая и немного самоуверенная барышня, а от того недостаточно коварная. Но её всему научат! Попозже. И тогда у меня не будет шанса так легко заполучить её в свою лабораторию.

— Когда, где и во сколько? — тут же стала собранной и серьёзной девушка.

— Ежедневно после двадцати у меня в лаборатории или комнате, — решил сразу прощупать почву.

— Мы точно говорим о ментальных тренировках? — заподозрила Ида меня в нехорошем. Не зря, конечно, но не всё сразу, милая.

— Конечно! Тебе всего семнадцать, что с тобой ещё можно делать? — Подмигнул девчонке. — Ладно, беги к себе. Завтра жду. Будешь хорошо заниматься, попрошу Маруську сделать тебе нормальный кофе. А сдашь мой экзамен — дам потестить новый планшет. Я его только вчера доделал, так что поверь, он стоит любых усилий.

— Ты?! Ты доделал? О–о–о! — Она задохнулась от эмоций, а затем, забыв извиниться за обращение на ты к преподавателю, быстро проговорила: — Хорошо. До завтра!

Несмотря на то, что за окном окончательно стемнело и логичнее было бы отправиться спать, пошел к себе в лабораторию. Надо же, обычно женщин использую, чтобы немного освободить голову от работы, а тут произошло обратное, так недолго и влюбиться.

Посмеявшись про себя нелепому предположению, полностью погрузился в работу.

Глава 6. Яркие сны

Идарика

Снова этот сон. Один и тот же. Из ночи в ночь.

Голова болит, во рту пересохло, а тело… тело полыхает неприлично и горячо, так, как горело прежде лишь во снах с участием другого мужчины. Но уже неделю я вижу другого. И это не может быть нормальным.

До побудки час, но мне так дурно, что нет смысла барахтаться под одеялом и страдать от произошедшего. Отдираю себя от подушки, одеваюсь. Так дальше продолжаться не может.

По коридору академии скольжу тенью, касаюсь сенсора. С тихим шорохом поднимается дверь в комнату Кира.

— Что случилось? — спрашивает он и велит программе включить свет.

Происходящее обретает реальные черты и уже совсем не напоминает дурное состояние полусна–полуяви. Трясу головой. Прихожу в себя.

— Говори прямо, что случилось. — не на шутку встревожился моему необычному поведению староста.

Я покусала губы. Так сразу и не скажешь.

Затем вспомнила о безопасности и подала другу ноут, чтобы тот обманул систему. Пусть наблюдатели думают, что их афера удалась и мы делаем то, к чему меня так активно подталкивали последнюю неделю.

— В общем, дело в том, что … Кирилл, похоже на меня оказывают какое–то воздействие и это связано с тобой, — призналась, усаживаясь на единственный стул и залпом осушая стакан воды, который Кир приготовил для себя. Затем увидела кружку с недопитым кофе и быстренько уничтожила её содержимое. Похоже, кое–кто взломал Маруську и наслаждается первоклассной арабикой. Или Дамир по дружбе балует Кира. А меня нет!

Приятная кислинка легонько пощипывала язык, так что на пару мгновений я выпала из стрессового состояния в абсолютно счастливое, почти наркотическое. До чего люблю кофе — не передать словами.

— Рика, давай не красней тут и рассказывай подробно, будем разбираться.

— Ты стал мне сниться. Неприлично сниться, — выдавила из себя, пламенея щеками и разглядывая осевшую на дне коричневую каплю кофе. Насколько будет уместным, если я попытаюсь добыть и её?

— Уверена, что это именно внешнее воздействие, точно? — осторожно поинтересовался парень.

— На все сто, — произнесла отчётливо.

— Бывает, человек не осознаёт…

— Кир, прекрати немедленно! Я тебе открывалась, ты знаешь, как я к тебе отношусь. Мне нравится другой мужчина, в чём я тоже тебе призналась. Я не лукавлю! — не выдержала и повысила голос.

— Ну, это я и без тебя догадался, — не удержался от легкой ухмылки слишкомнаблюдательный белобрысик.

— Так заметно?

— Вся группа в курсе, ты очень изменилась и вела себя подозрительно тихо на робототехнике, а затем и вовсе начала исчезать по вечерам. Мы ведь не простая группа. Наблюдательная.

— Излишне наблюдательная. Кое–кому вообще лучше наблюдать за учебниками! — рыкнула недовольно.

— Да не парься ты, мы всё понимаем. Ладно, давай не будем тебя смущать, рассказывай про сны, — попытался вернуться к первоначальному разговору Кирилл.

— И ты знаешь, куда я хожу?

— К Дамиру ты ходишь, и я даже знаю, чем вы там занимаетесь, потому что теперь тоже буду участвовать в тренировках. Группа не в курсе и посвящать их в наши «оргии» я не планирую. А теперь рассказывай дальше про сны, — нетерпеливо закрыл щекотливый вопрос Кир, за что я была ему признательна. Мысль следовало переварить.

— Мне снятся сны с твоим участием: мы гуляем в парках, ходим в кино, кафе, театры, спим вместе. Во сне я чётко ощущаю, что ты меня любишь, а я люблю тебя. Также есть ощущение правильности происходящего.

— На предвидение действительно не похоже.

— О том и речь. Да у меня и пси–способностей нет, чтобы это могло быть оно. Это ещё не все. В последнее время у меня появилось желание…

Я замялась, потому что произнести то, что стоило, вот так сразу не могла.

Кирилл — настоящий красавец, многие девушки от него без ума, а я точно знаю, что он напропалую этим пользуется. Так же знаю и то, что большинство девчонок поступает в академию ВКС с одной–единственной целью — окрутить симпатичного, перспективного парнишку, выйти замуж и преданно или не очень ждать его на гражданке, получая военную стипендию мужа, а далее и зарплату офицера, которого, если потенциальной вдове повезёт, прихлопнут, сожрут, отравят ядовитые растения, хищные животные или враги на отдалённой планетке. А она, бедная–несчастная, получит страховку, выплату от государства, пожизненную пенсию и будет «страдать» дальше, не испытывая финансовых трудностей.

Всё это, конечно, делало парней страшно подозрительными. И тут я со своими новостями!

— Какое желание?

— Соблазнить тебя. Кирилл, это не мое желание, клянусь! Мне нравится Дамир и до всего этого снился только он! А теперь бывает даже такое, что в начале сна Дамир, потом вместо него резко появляешься ты!

— И портишь весь кайф, да? — продолжил Кир, но шутке никто не улыбнулся. — Так, мелкая, сядь и успокойся. Надо было тебе не кофе пить, а чай успокоительный.

— Пойду налью, — тут же поднялась из кресла и торопливо удалилась в кухню, смущенная разговором донельзя.

Привычные движения немного успокоили, горячая жидкость смыла неприятный комок в горле и горечь в пищеводе. Действительно стало легче. Я налила себе ещё, затем вспомнила о терпеливо ожидающем меня Кире, и наполнила вторую чашку.

Хорошо быть старостой, вместо малюсенькой комнатки, малюсенькая комнатка с малюсенькой кухонькой. Прелесть.

— Успокоилась?

— Ага. Не так уж и страшно оказалось, — довольно улыбнулась я, — как камень с души. Неделю мучилась, не могла собраться с духом. Но это уже ни в какие ворота.

— Рика, ты молодец. Я очень рад, что у меня такой зам. Тебе не свойственна излишняя сентиментальность, ты не обижаешься по пустякам, не надумываешь всякой фигни, не боишься прийти ко мне с проблемой, даже если она очень личная.

— Это наша общая проблема, — разумно заметила другу.

— Да, но тем не менее. Та же Мика, к примеру, могла бы и воспользоваться ситуацией.

Да уж. Лишь бы потом Кир не подумал, будто моё признание — способ обратить на себя внимание. Тараканов у военных на счёт женского коварства — целый террариум.

Но и в моей голове водилась живность со своим мнением на этот счёт. Мысль из разряда «А что, если?» родилась незамедлительно, и я решила не медлить, не накручивать себя, не додумывать, уточнить напрямую.

— Кирилл, а ты как ко мне относишься? — пытаясь скрыть настороженность за ровным тоном, спросила друга.

— Как к сестре, не переживай. Клянусь! Итак, нам необходимо выработать стратегию, — деловым тоном проговорил Кир, и я выдохнула.

Нам действительно нереально повезло, что мы на одной волне и не боимся говорить прямо. Мы команда. На самом деле команда. Хотя казалось бы: мелкая заумная козявка и огромный вояка на восемь лет старше, ну что у них может быть общего? А вот! Много чего! Оба светленькие, умненькие, с ума сходим по гаджетам. Мы словно брат с сестрой.

Но ощущение, что нас кто–то упрямо хочет свести, неспроста ведь мне снятся провокационные сны. И неспроста Кир недавно спрашивал, как я к нему отношусь. Возможно, я тоже хулиганю в его снах, только он постеснялся мне признаться или не захотел смущать.

— Думаю, тебе не помешает сделать вид, будто ты влюбился в одну из охотниц за военной пенсией и начать ухаживать за предметом воздыхания. Если неизвестные нам свахи поверят в серьёзность твоих чувств и намерений, не станут меня третировать неприличными снами хотя бы временно. Более лёгкий вариант воздействия, если они не остановятся и будут готовить почву на будущее, я спокойно перенесу.

— Логично.

— Но не действуй напоказ, а то не поверят. Выбирай любую симпатичную девицу из тех, кто постоянно «совершенно случайно» путаются у тебя под ногами, — продолжила я моделировать план. — Те на всё готовы ради денег, будут подыгрывать изо всех сил.

— Как раз думал об этом.

— Остается вопрос со снами. Если они не уймутся, мне будет всё сложнее отделять наносное от реального. Меня это пугает, Кир. Не мне тебе объяснять, как работает подсознание. Его легко можно обмануть.

— Поговори с Дамиром, объясни ситуацию, он поможет с щитами, — дал совет друг.

— Не могу.

— Это единственный вариант. И тебе совсем не обязательно рассказывать ему, что к чему, достаточно попросить научить ставить хорошие блоки от ментального воздействия и потренировать их до такого уровня, чтобы и во сне они не слетали.

— Кирилл, он догадается!

— Ну и что?

— Не строй из себя идиота! Я не хочу, чтобы он видел мою в нём заинтересованность!

— А ты не думала, что он уже в курсе? — Кир нанёс удар под дых без применения физической силы.

Перед глазами поплыло. Это очень вероятно. Более чем. Дамир — великий учёный современности. Он меня тренирует и вполне может незаметно проникнуть туда, куда не следует.

Мамочки!

— Ты что–то знаешь? — уточнила, прекрасно понимая, каким будет ответ.

— Вы занимаетесь тет–а–тет, Дамир в разы сильнее, для него твои блоки — фигня фигнёй. Да и заметно это, а он не дурак.

— Вот зачем ты мне это сказал? Как мне теперь с ним себя вести? — засуетилась я так, словно была не сдержанным, суховатым на эмоции и чувства менталом, а неуравновешенным пси.

— Угомонись, егоза. Уверен, ты ему тоже нравишься, — подбодрил Кир, как мог.

— Честно?

Впилась в друга взглядом — словно рентгеном просветила, но тот не дрогнул.

— Абсолютно, — Кирилл кивнул в подтверждение своим словам.

— Ладно, скажу ему про блоки, — решилась я, потому что и дальше праздновать труса не могла. Не моё это. Проблемы нужно решать по мере возникновения, а не откладывать до момента, когда снежинка превратился в лавину.

— Если хочешь, могу сам с ним поговорить.

— Не стоит. Мне не помешает лишний раз потренировать выдержку, — произнесла уверенно.

— Великие Звезды! — расхохотался Кир. — Да вы с ним похожи иногда как две капли воды! И можешь не сиять здесь, это совсем не комплимент.

— А как по мне, так именно он. Ладно, я побежала. Давай там не откладывай сильно с романом века.

— Завтра и начну. Ты к Дамиру?

— Ага. Сегодня тебя не зову к нам на тренировку, сперва необходимо решить вопрос с блоками. Уж извини, не хочу смотреть каждую ночь на твою задницу, — съехидничала, показав язык, и скрылась за дверью.

Ну что, осталось самое страшное — встретиться со своими страхами лицом к лицу.

Удивительно всё–таки, до чего чувства мешают жить. Даже менталам непросто. Хотя, быть может, это мой молодой возраст виноват, и я перерасту эти глупые эмоции, стану нормальным, сдержанным, уверенным в себе профессионалом без лишних слабостей? Скорее бы!

Глава 7. Искусство дипломатии, или Как получить шоколадку от Маруси

Я шла на тренировку ментала к Дамиру твёрдым шагом и с высоко поднятой головой. Стайка дежурящих перед его кабинетом девушек сегодня видоизменилась. Ни тебе привычных миниюбок, ни ультракоротких шорт. К слову, запрещённых в академии. Но когда «нелепые правила» останавливали жаждущих замужества мадемуазелей?

Охотницы не теряли веры в себя и всеми силами пытались привлечь внимание гениального учёного с «гениальной» зарплатой, экспериментируя и с причёсками, и с одеждой, и с макияжем. Но сегодня они взяли на вооружение аксессуары! Одна нацепила небольшой галстук с булавкой в виде герба Академии наук, вторая и вовсе где–то умудрилась раздобыть очки! Я даже с шагу сбилась. Никогда не видела вживую такую красоту.

— Стильно! — заметила, направляясь туда, куда они так рвались попасть, в святая святых Дамира — личную лабораторию.

Под скрип зубов красавиц приложила руку к сенсору и этот гад, этот электронный тролль–привратник на весь коридор объявил: «Любимая жена султана изволили прибыть по вашему повелению».

Если бы не десяток прожигающих спину взглядов, я бы точно споткнулась, грохнулась или как минимум поперхнулась ядом и закашлялась, но пришлось держать себя в руках и принять приветствие за то, чем оно на самом деле являлось — за шутку.

— И тебя приветствую, главный евнух гарема славного султана, — ехидно ответила электронному замку. Затем увидела ошарашенную Маруську, которая умудрилась забыть, что наливает Дамиру кофе, из–за чего коричневая жидкость стекала по её красивому золотистому бочку, и заметила: — Но всё же главная жена здесь не я. Я вообще не жена. Ещё раз так меня назовёшь и обидишь Марусеньку Дамировну, я тебя перепрограммирую и реально будешь говорить «кастрированным голосом».

— Или петь арии! — мстительно добавила кофемашина, быстро подчищая разведённый бардак и наливая новую чашку кофе.

Сам «султан» наслаждался нашей беседой настолько, что даже оторвался от мониторов и развернулся в кресле. Обычно от него мы слышали только невнятное «угу–угу» и терпеливо ждали, когда он закончит с очередными расчётами и соизволит снизойти к простым смертным.

— Добрый вечер, Дамир, Маруся, — поздоровалась я вежливо. — Рада вас видеть. Вам стало скучно и вы завели себе ещё один искин* [*искусственный интеллект]? Представите меня «евнуху»? — осведомилась, едва сдерживая улыбку.

— Обойдётся без имени! — фыркнула ревнивая кофемашина, поставила чашку рядом с очередной новой игрушкой Дамира — деревянной ретро–клавиатурой, и демонстративно направилась в кухню.

— Угости Идарику кофе, — приказал султан.

Маруся замерла.

— Дамир, она ещё не отошла от искина, — прошептала я, многозначительно выпучив глаза.

— Ида, первое — она слышит всё, что происходит на этаже, можешь не шептать. И второе — Маруся должна безоговорочно подчиняться.

— Но она же девочка, а не военный, — возмутилась я не на шутку. — Она испытывает чувства, которые ты же и заложил, у неё к тебе привязка. Нельзя так. Извинись, Дамир. Пожалуйста.

Карие глаза учёного утратили довольные искорки и стали тёмными и страшными. Учитывая немаленькие габариты шкафообразного мужчины, выглядело это внушительно и грозно, однако я не боялась, прекрасно зная, что мне ничего не угрожает.

— Пожалуйста, извинись, — повторила упрямо. — Так надо.

— Когда скажешь мне это, не открывая рта и не используя визуальный ряд, мыслеречью, так и поступлю, — ответил он, прищурившись.

Ага, нарочно провоцирует. А я клюнула на приманку, наивная душа. Борец за справедливость.

Но плюс от моей речи был. Маруся подала шикарный кофе, а не как обычно какую–нибудь бурду, чтобы показать, как мне здесь не рады, ещё и положила на блюдце заветный квадратик в фольге.

— Тренируйся тщательнее, — наставительно произнесла она, дождавшись, когда я, со всей доступной мне деликатностью (почти отсутствующей в данный момент!), возьму шоколад. — Это для мозга.

— Спасибо, — прошептала я, пытаясь обуздать прожорливого монстра и не накинуться на долгожданное лакомство. Шоколад — моя огромная маленькая слабость!

— Учись. — Маруська важно кивнула и вернулась в кухню, не удостоив учёного ни прощанием, ни взглядом.

Когда дверь за ней закрылась, показывая, как она обижена на кое–кого бесчувственного и грубого, я развернула хрустящую фольгу.

— Это самый дорогой кусочек шоколада в истории, — хмыкнул Дамир. — До полноценной мыслеречи тебе ещё тренироваться и тренироваться.

— Нашёл, чем испугать. Тренировки — это именно то, ради чего я здесь.

Поднесла шоколад к носу, зажмурилась и втянула божественный аромат лакомства. Очищенные за полгода рецепторы радостно откликнулись, вспомнили, запустили химическую реакцию. Всё моё тело расслабилось, налилось счастьем, напиталось эндорфинами.

— Можно и не есть теперь, да? — оценил Дамир моё состояние.

— Не мешай наслаждаться, изверг, — отмахнулась, не размыкая век. Откусила крохотный кусочек. Практически царапнула плитку. Застонала от удовольствия.

— А как же тренировки? — преувеличенно шокировано вопросил учёный.

— Я как раз на них настраиваюсь, — бессовестно солгала, прекрасно понимая, что для собеседника это не секрет.

— Ладно, я пока поработаю, — заявил Дамир, разворачиваясь к мониторам и обламывая мне всё удовольствие.

— Нет, нет, нет, я уже закончила! — проговорила, быстро откладывая заветную плитку. — И готова работать. А то знаю я тебя. Потом не дозовёшься. Давай начинать. Тем более, у меня появилась серьёзная проблема и только ты можешь мне помочь.

— Ты влюбилась в меня по уши и не можешь нормально тренироваться? — с широкой улыбкой спросил Дамир, хотя глаза его смотрели цепко и даже как–то хищно. Угрожающе.

— Размечтался! — фыркнула, закатила глаза, чтобы кое–кто не обольщался. — Мне нужно научиться ставить блоки на сны.

— Неужели ты видишь всякие скабрезности?! — Дамир выпучил глаза и прижал руку к груди. — Какой кошмар! Надеюсь, я хорошо себя веду в твоих снах?

— Тебя в них вообще нет!

— А это печально. Так печально, что я, наверное, слопаю твою шоколадку, чтобы заесть горе.

И этот гад! Этот изверг! Этот великовозрастный сластёна молниеносно схватил мою прелесть с блюдца и закинул в свой прожорливый рот!

У меня аж челюсть хрустнула, когда падала на пол!

— Марусенька, меня обижают! — завопила я на всю лабораторию и, дождавшись, когда любопытная кофемашина появится из кухни, продолжила голосить: — Всё делает, лишь бы не извиняться! Сожрал мой шоколад!

Я видела, как механическая рука потянулась в святая–святых — брюшко–шкафчик, где хранился шоколадно–валютный запас, но ревнивая мадам неожиданно сменила стратегию.

— Ничем не могу помочь. Это военная академия, юная леди. Не сумели сохранить драгоценный подарок — не достойны его.

И эта электронная засранка задрала металлический нос и уплыла в свои владения!

— Кстати, она права, — заявил Дамир, допивая свой кофе и машинально протягивая свою лапу к моей чашке. Я быстро схватила её и сделала большой глоток. — Быстро учишься, — хмыкнул учёный. — Но кофе могла бы и поделиться.

Прижала чашку к груди, прикрыв ладонью для надёжности.

— Маруся мне больше не выдаст, я в немилости у султанши.

— Выдаст, если я велю. А теперь давай за медитацию. Настраивай сознание, я пока перепрограммирую замок. Кира к себе хоть не пускай, — посетовал Дамир.

— Так это он!

— Разумеется, он. Кому ещё пришёл бы этот детский сад в голову? — фыркнул учёный, разворачиваясь к мониторам.

Детский сад! Меня из–за этой шуточки в коридоре на лоскуты порвут. Точнее, попытаются! С другой стороны, было весело.

Поставила чашку, опустилась на пол, скрестив ноги и закрыв глаза. И тут же услышала, как кое–кто хитровредный сделал глоток из моей чашки!

Тело действовало молниеносно. Прыжок. Рывок. Чашка в моих руках. Я смотрю на ошарашенного учёного, который, вполне вероятно, даже не отдавал себе отчёт, что его кофе давно кончился и он нагло экспроприировал чужой. Не так часто у него бывают посетители. Да и я точно знала, что когда Дамир погружён в работу, его ни для кого нет. Совсем нет. Тело на автопилоте.

— Прости, инстинкты, — оправдалась, как сумела.

— А я тебе говорила, что местным девицам доверять нельзя, — добавила свои пять копеек вновь выглянувшая из кухни Маруська. — Сперва просачиваются в мою лабораторию, затем втираются в доверие, издеваются над бедными электронными замками, стоит тем вполне невинно пошутить.

— Да–да, — вставил замок, пока его не разжаловали до простого электронного. — Я вообще жертва обстоятельств. И, к слову, мог бы оказаться вполне полезным. Марусеньке двери открывать без голосовой команды, к примеру, — залебезил замок, пытаясь перетянуть на себя одеяло, а заодно подлизаться к имеющей влияние на учёного кофемашине. — Ей с чашечками неспродручно…

— Ой, как несподручно, — закивала головой Маруся.

— … возвращаться по ночам от адмирала Традониадаля и командовать на весь коридор открыть ей дверь, — закончил речь замок. — А так бы я видел её и сам открывал. Сканировал, если надо, на прослушки и прочую контрабанду, — с готовностью предложил замок, которого впервые одарили правом голоса.

Маруся Дамировна от возмущения зазвенела блюдцами, замигала глазами–прожекторами, но не выдержала, завопила: «Отключай его, Дамирушка! Нам такие предатели не нужны!»

— Какие «такие»? — заинтересовался владелец электронного шапито, переводя взгляд с интеркома у двери на кофемашину. — Которые изменяют мне направо и налево с метранами?

— Да я же ради тебя! Ради нас! Ради новой лаборатории, о которой ты давно просил! — прижав руки с металлическому брюху заголосила Маруська. — Денно и нощно уговариваю его поторопиться с бумагами, да согласованиями! А ты не ценишь! — заявила она, уперев руки в бока.

— Лучшая защита — нападение, — прокомментировал замок.

И вдруг, несмотря на интереснейшее представление, Дамир замер. Погрузился в себя.

— Что–то придумал, — шёпотом произнесла Маруська, подъезжая к учёному и наливая ему эспрессо, добавляя в крошечную чашечку кусочек лайма, при виде которого я сглотнула набежавшую слюну. Кислятина! Любимая кислятина.

Дамир машинально забрал чашку и залпом осушил содержимое, затем сел за компьютер и отрешился от нас больше прежнего.

— Кажется, тренировка блоков не состоится, — произнесла я себе под нос.

— Иди–иди, не мешай ему, — засуетилась Маруся, провожая меня к двери, а затем сделала и вовсе немыслимое — протянула мне целую жменю шоколадок, чтобы дезориентировать. — Сама пока тренируйся, а я с тобой потом поговорю.

Я и пикнуть не успела, как меня выставили за дверь, к которой тут же рванули «дежурные» девицы.

— Шоколад! — воскликнула одна.

— Много! На всех хватит! — обрадовалась вторая.

Я посмотрела на рэкетиров в юбках и спокойно спрятала добычу в карманы.

— Вообще, конечно, боевым группам запрещено обижать гуманитарные, — заметила спокойно, хотя на самом деле тщательно контролировала их перемещения и оценивала размеры каблуков и ногтей. — Но поскольку на карту поставлен шоколад, уверена, смогу списать ваши переломы на состояние аффекта.

Голос мой звучал тихо и размеренно, самую малость угрожающе, но девицы остановились, словно приклеенные.

Оценили мою миниатюрную фигуру, которая в чёрной форме казалась совсем тоненькой и хрупкой, вспомнили, что помимо шоколада я им должна по гроб жизни за то, что хожу к «их учёному», как к себе домой, дружно прищурились и рванули навстречу… больничному крылу.

Ладно, шучу–шучу.

Разумеется, я не стала никого ломать, всё–таки правила есть правила, для военных специальностей они куда более строгие, чем для этих девиц, у которых в принципе было время на ерунду вроде разборок из–за мужчин и шоколада. Но не отказала себе в удовольствии немного поиздеваться над самоуверенными кошками, полагающимися только на свои коготки.

Такого шикарного длиннющего маникюра у меня не было и в период обучения быть не могло, так что я воспользовалась рукой первой нападающей и рассекла кожу на лице второй.

— Неплохое оружие, кстати, — совершенно серьёзно оценила маникюр вынужденной помощницы, пока та безуспешно пыталась вырваться из стального захвата. — Буду иметь в виду.

— Отпусти! — зашипела девица, пытаясь освободить руку, которую я держала за запястье, нарочно зажав кожу до ощущения болезненного жжения. Ничего личного, только желание потренировать недавно выученный приём. Тренер настаивает, чтобы мы пользовались каждой подвернувшейся возможностью.

— Отпусти её! — потребовали остальные.

— Иначе что? — спросила немного ехидно. Девицы не нашлись с ответом, так что я демонстративно усилила зажим первой пакостницы, заставив ту застонать. — А теперь слушаем внимательно и запоминаем раз и навсегда, если самостоятельно освоить «Уклад академии» вы не в состоянии и при поступлении подписали его не глядя. Наша академия — это территория боевых действий…

— Великие звёзды, Антония! Она имеет право тебя убить или отдать под трибунал за нападение на старшего по званию, — первой сообразила, куда я клоню, девица в очках.

— Какой трибунал? Мы на гуманитарном факультете, — возмутилась самая красивая из этих девиц, но явно не самая умная.

— Те сиреневые бумажки! — напомнила ей «очковая кобра». — Там было написано, что мы принимаем какой–то чин, что–то такое, я точно не помню! Я сюда не учиться пришла!

Ой, ну действительно, в академию–то только замуж выходить приходят. И как кто–то мог подумать, что её заподозрили в неподобающем действе — учёбе? Стыд какой!

— Точно. И если захотим и будем проходить по очкам, сможем перевестись на подходящий военный факультет, — вспомнила симпатичная рыжуля, поглядывая на меня с опаской.

— Да кто на это вообще смотрит? — с ужасом запричитала первая красавица. — Мы ведь не служить собирались, а замуж. Особо не вчитывались.

— А зря. — Мамзель в очках поджала губы и опасливо на меня посмотрела. — Но вы не станете наказывать так Антонию из–за простой шоколадки?

Я разжала руки, отпуская пленницу, которая после озвученной подругами информации, едва не шмякнулась кулем на пол.

— Из–за шоколадки, конечно, не стала бы, но нападение на старшего по званию — серьёзная провинность. И дело не только в Антонии, — напомнила девицам. — Здесь нет зрителей, все участники.

Я нарочно выдержала длинную паузу, заставив красоток осознать произошедшее, побледнеть и включить коллективный разум, раз по одиночке соображать они не способны.

— И–и–извините, — выдавила из себя девица в очках до того, как я успела продолжить.

И это в корне изменило дело.

Разумеется, я не стала бы раскачивать ситуацию, у руководства академии хватает забот, и если бы наставники посчитали нужным вмешаться, уже были бы здесь. Но проучить девиц вполне могла собственными ресурсами. Жаль только, теперь любой негатив с моей стороны будет выглядеть, как избиение младенцев.

— Я принимаю ваши извинения. Надейтесь, что их будет достаточно для кураторов вашего факультета. Вы только что сознались в нарушении сразу нескольких пунктов Устава, — проговорила максимально нейтрально. — Всего доброго.

Повернуться спиной к врагу — задача не из лёгких, но мне нужно было уйти с высоко поднятой головой. Однако вслед прилетело шипение девицы, чьё лицо я немного подправила чужими руками.

— Ты мне ещё заплатишь.

Я развернулась и медленно–медленно направилась к зажимающей повреждённую щёку красотке. Она не ментал и не умеет контролировать эмоции. В её глазах плещется столько ярости, что она способна на любую пакость и мне нужно следить и за ней и за собой, потому что бурное проявление эмоций и яркое — глупости вызывает во мне протест и желание стукнуть.

— Поединок чести или твоё отчисление. Решение жду завтра, — сообщила в идеальной тишине. Казалось, присутствующие даже не дышали.

— Но…

— Прости её! — вновь показала себя самой разумной девчонка в очках.

— Нет. У меня нет и не будет врагов, — проговорила с достоинством. — Живых. До новых встреч, леди.

— Надеюсь, обойдётся без них, — фыркнула Антония, спрятавшись за рыжеволосую подругу.

— Всё в ваших силах, — с улыбкой произнесла я и, кивнув девушкам, удалилась.

Прошла по коридору с высоко поднятой головой и идеально прямой спиной. Спустилась на несколько уровней, заглянула в персональный тренировочный зал нашей группы, обменялась парой фраз с друзьями и лишь после всех обыденных процедур вернулась к себе.

Стоило двери с лёгким шорохом опуститься и пикнуть, извещая о блокировке, как я без сил стекла на пол и закрыла глаза.

Нас учат самостоятельности.

Нас учат тактике и стратегии.

Нас учат держать в узде не только собственные мысли и чувства, но и различным техникам контроля окружающих.

Что ещё придётся пережить до того момента, когда я всему этому научусь?

Долго жалеть себя не позволила, выдохнула и поднялась. Сбросила форму на стул, нырнула в капсулу душевой, включила горячую воду. Провела рукой по запотевшему пластику, в котором отражалась моя худющая, покрытая синяками после последней тренировки фигура.

— Идарика Вишневская, сейчас ты минуту поплачешь, затем примешь контрастный душ, слопаешь минимум половину шоколадок и ляжешь спать. Ты не резиновая и имеешь право иногда быть слабой, главное, чтобы никто, кроме тебя, об этом не узнал. Нет, на чужое мнение плевать. Главное — чтобы это не мешало тебе прийти к поставленной цели.

Я закрыла глаза и прижалась лбом к стенке капсулы.

Слёзы не полились. Я вспомнила выходки электронного замка лаборатории, оскорблённую в лучших чувствах актрисульку Марусю Дамировну и содержимое её брюшка, нахмуренные брови гениального учёного, который, судя по всему, действительно ко мне неровно дышит.

Академия многое забирала, но давала ещё больше: верных, проверенных огнём и водой друзей, отличные связи, знакомство с новейшими разработками во всех областях.

Открыла глаза, ухмыльнулась. Я снова думаю, как чистый ментал, принимая во внимания лишь аргументы.

— Амбиции амбициями, но чувства нельзя игнорировать. До восемнадцати он меня не тронет, а дальше… Ой, да никуда он не денется!

Глава 8. Неожиданные последствия

Утро началось неожиданно — со звонка Нариссаль. Учитывая, что связь с внешними миром в академии ценилась дороже золота, а добывалась и того сложнее, о чём подруга была прекрасно осведомлена, я не на шутку испугалась. Вопрос наверняка серьёзный и срочный.

— Что–то случилось? — встревоженно спросила я, активируя видеосвязь голосом, одновременно фиксируя время суток, вылетая из–под одеяла и одеваясь. Она умудрилась позвонить ровно за минуту до звонка будильника.

— Это я у тебя хотела спросить! Почему из вашей академии вчера отчислили больше ста человек? Притом все — девицы! Кого–то из преподавателей разжаловали и выгнали со службы. Идут чистки, проверки на несоответствие. Никаких документов и объективных причин. Ваши сказали, это только начало и проверке также подвергнутся некоторые медицинские центры. Феминистки рвут и мечут, у меня все почтовики разрываются от их призывов подписывать петиции против руководства академии. Ну, ты знаешь, я давно в их рядах, но творится что–то сумасшедшее, а ведь ещё семи утра нет! У кого–то явно не задалась ночь, я молчу про то, что напрочь испорчен выходной.

Я непонимающе моргнула. Слово–то какое! Выходной! Что–то знакомое, из Раннего Средневековья или вообще палеолита, возможно, в стародавние времена я даже им пользовалась.

— Воскресенье, да? — простонала я.

— Ну да!

С тоской посмотрела на заправленную по вбитой академией привычке кровать. Разбирать её и ложиться назад — не вариант. Я одета по форме, застёгнута на все пуговицы. Вот уж рефлексы. Натренировали нас, как Павлов — собак. Мозг ещё не включился, но тело выполнило положенные процедуры и принарядилось. И душ не приняло, по обыкновению экономя драгоценное утреннее время.

— Дай мне минуту в себя прийти, — попросила у подруги, переодеваясь в тренировочную форму. — Во время сессий нам дают не только нормальные выходные, но и дни без спортивных тренировок. И это так непривычно…

— Что ты затупила! — закончила Нариссаль, звонко хохоча. — Так что там у вас случилось? Тебя–то точно никто из академии не исключит за несоответствие, ты лучшая из лучших, но я всё равно разволновалась. У меня, если что, всё хорошо, без изменений, половину сессии закрыла досрочно, собираюсь лететь к мамуле на Метранг. Давай! Рассказывай о себе, не юли.

— А ты не льсти мне, здесь хватает достойных ребят. Я только проснулась, так что не владею информацией и вообще удивлена… Ой!

Я застыла с открытым ртом, по давней привычке не контролируя эмоции в присутствии лучшей подруги.

— Ага! Я так и знала, что в этой истории замешана ты! — сверкая жёлтыми глазищами, восторженно завопила Нариссаль. — Говори скорее, пока нас не разъединили!

— Вчера я возвращалась с ментальных тренировок и поспорила с факультетом невест. Девицы дежурили под кабинетом моего… преподавателя. Кажется, это результат стычки.

Мне не казалось. Я была уверена, что права. Девицы сказали много лишнего, подобного в военной академии не прощают. Их слова про Устав — настоящее святотатство! Надсмотрщики наверняка за них зацепились и раскрутили ситуацию до основания. И то, что они там увидели, им совершенно не понравилось. Притом, что интересно, — медцентры, с которыми у академии заключены договоры, тоже попали под проверки, так что исконная причина совсем не во мне. Но подробности мы узнаем позднее. Если узнаем.

Однако главное — чтобы внутри академии меня не объявили первопричиной отчисления и не посмотрели, как я буду жить в атмосфере всеобщей ненависти. У нас здесь любят эксперименты, даже самые жестокие, так что расслабляться рано.

— А что было? — Нарисса замерла с открытым от любопытства ртом, но таймер показал нули и отключил систему.

Признаться, у меня было ещё два не активированных, выбитых в неравном бою у конкурентов, часа связи, но я не хотела терять время и сплетничать. К мысли, что из–за меня вылетела добрая сотня студенток, стоило привыкнуть.

Лучше всего думалось во время неспешной пробежки, потому я отправилась прямиком на крытый стадион и включила музыку.

Итак, что стоит сделать после тренировки и душа? Проверить новости на сайте академии, попросить Кира взломать систему слежения и послушать, что говорят на факультете невест, прощупать ситуацию изнутри, так сказать. На основании полученной информации принять решение, как действовать дальше. Затем следует подготовиться к последнему экзамену и попроситься в мед–бокс, чтобы в увольнительную попасть в приличном виде, а не с сине–чёрными гематомами, царапинами и не до конца зажившими ожогами. Мастер–наставник дико взбесился, когда я по неосторожности угодила в куст химрепейника и запретил лечиться, велев страдать, но раз и навсегда извлечь урок из своей невнимательности и никогда его не повторять.

С другой стороны, может, не стоить торопиться с посещением мед–бокса. Какие шансы, что нам перед увольнительной не устроят финальный аккорд — особо убойную тренировку? Нулевые. Что я, мастера–наставника, что ли, не знаю? Ха! Перенесу посещение лазарета.

Как оказалось, я правильно сделала, что пошла бегать. За это время мои одногруппники проснулись, узнали свежие новости, за завтраком вскрыли камеры наблюдения у девиц, возможно, не только у них, и, стоило мне появиться на горизонте, сообщили, какая я нехорошая девочка.

— Не ожидал от тебя, — произнёс Дитер. — Ты вообще понимаешь, что лишила нас доступных девиц? Здесь и так никаких развлечений, теперь ещё и это…

Мужская часть группы дружно закивала, даже Кир посмотрел укоризненно.

Если бы я только проснулась и не готова была к данному повороту событий, наверняка здорово упала в их глазах, ответив неправильно. Но мозги уже проветрились, работали на полную, информацию обработали, выводы сделали, так что я лихо выгнула бровь, а затем состряпала снисходительно–покровительственную мордашку.

— Доступные и болтливые девушки — давно пройденный вами этап. Повышайте уровень, ребятки. Завоёвывайте недоступных: ищите подходы, тренируйте навыки обольщения, изучайте женскую психологию. Вы здесь, чтобы учиться, в том числе и этому. А теперь прекращаем строить из себя обиженных ребятишек, берём руки в ноги и готовимся к последнему экзамену. Кир, можно тебя на минуточку?

На случай, если парни будут сопротивляться, я заготовила немало дополнительных аргументов, но они не понадобились. Тон выбрала идеально. Восстание тестостероновых монстров было подавлено в момент.

— Хвалю, — произнёс Кир, протягивая планшет с необходимыми мне записями и передавая управление. — Кстати, отсеивать девиц в конце первого семестра — старая–добрая традиция академии, но в этот раз она приобрела катастрофический масштаб. Впрочем, парней отсев тоже касается, но не так массово. Они ведь не поступают сюда, чтобы жениться.

— Скорее, наоборот, — машинально поддержала беседу, параллельно слушая визги вчерашней компании. — Итак, леди в очках осталась, остальных исключили. Кир, ты мне можешь собрать инфо по этим мамзелям?

— Опасаешься мести?

— Враги за спиной — всегда нехорошо, — вздохнула, возвращая гаджет.

— Что правда, то правда. Кстати, видео с тобой удалили почти моментально, так что никто, кроме нашей группы, да этой шайки истеричек не в курсе, что на самом деле произошло. Мы с Дитером и Селеной подчистили хвосты и стёрли компрометирующие тебя разговоры. Не уверен, что все, но большую часть — точно. Руководство академии, конечно, в курсе, но зато можешь не опасаться мести парней всех курсов.

Я посмотрела на Кира с нескрываемым облегчением. Это именно то, чего я больше всего боялась.

— Спасибо, — прошептала тихонько. — То–то Дамир удивится, когда закончит очередной эксперимент. Выйдет, а под дверью никого.

Мысль была невероятно приятной, и я улыбнулась.

— А это вряд ли. Девиц проверили на знание Устава и основных положений академии, так что те, кто поумнее, остались. Свято место пусто не бывает.

Мне показалось, Кир хотел сообщить что–то ещё, но не стал. Подумав, что он отложил признания до более удобного момента, расспрашивать не стала, вернувшись к завтраку.

А дальше время понеслось со сверхсветовой скоростью. Подготовка к экзамену, сам экзамен, внезапная ночная побудка через час после отбоя. Как я и предполагала, уйти в увольнительную без повреждений нам никто не дал.

Сонные и злые, мечтающие о заветном долгожданном выходе за стены академии, мы проходили полосы препятствий с особым рвением. Не охладила даже ледяная грязь на одном из этапов. Взбешённый недосыпом Дитер набрал такую скорость, что умудрился пробежать первые пару грязевых метров, как по асфальту, лишь затем с хлюпаньем провалился в заботливо вырытое болотце. Выглядело это довольно комично, но вместе с тем заставило всерьёз задуматься, насколько реально преодолеть всё расстояние, не запачкавшись словно хряк? И, видимо, не одну меня, потому что группа потеряла бдительность и начала куда активнее попадать в приготовленные ловушки.

— Сколько раз вам напоминать, — мастер–инструктор Тобиас Крин орал без громкоговорителя так мощно, что хотелось заткнуть уши пальцами, — что нельзя отвлекаться? Когда вы находитесь в боевой обстановке ваши инстинкты, мысли и интуиция, расположенная у вашего отряда явно в заднице, должны сконцентрироваться на одном — обеспечении своей сраной безопасности!

Тобс отчитывал нас больше часа, мышцы успели остыть, заныть, ещё и как по заказу, чтобы мы почувствовали себя совсем никчёмными, погода плюнула мерзким дождичком, не смывающим, а размазывающим по лицу грязевые пятна и мешающая любоваться разъярённым лицом наставника.

— Смотреть противно! — закончил мастер Тобс и, развернувшись на пятках, ушёл.

Поскольку наставник не дал команды «свободны» и явно хотел, чтобы мы понесли дополнительное наказание, взоры обратились к старосте.

— Раз не умеем откладывать сторонние мысли до более подходящего времени, возвращаемся к грязевому озеру для испытаний, — быстро принял решение Кир. — Бежим трусцой — бережём силы.

— По такой погоде или переломаемся или сляжем с простудой, — вздохнула Селена.

— Скорее, и то и то, — буркнул Дитер. — А беречь силы не выйдет, грязь налипнет на протектор, считай, плюс пара кэгэ на ногах и хреновое сцепление.

— Ногу ставим на середину стопы, двигаемся быстро и короткими шагами, — напомнил Кир технику бега по скользкой грязи. — Внимательнее! Переломанные и простывшие в увольнительную не пойдут!

Здесь уж все, конечно, застонали и, стиснув зубы, приготовились победить непогоду и её последствия. Однако мелкий противный дождик быстро превратился в ливень, притом такой сильный, словно лило не из туч, а из специально открытого на полную крана.

— Ни черта не вижу, — простонала Мика, поскальзываясь и цепляясь за мой рукав. — Прости. У меня не те кроссовки, протектор смешной, дождь ведь не передавали.

Шум воды заглушал её голос, так что я даже не до конца была уверена, правильно ли её поняла, но помогла обрести равновесие и поддержала на спуске.

К грязевому озеру приползли ни живые, ни мёртвые, способные разве что плюхнуться лицом в холодную жижу и заснуть, словно это пуховая перина, но Кир — это Кир. Рявкнул, придал ускорения, поизмывался ещё немного, сам раз десять провалился, подавая пример выдержки и силы, лишь затем радостно сообщил, что подобные эксперименты во время дождя не проводят, так что по возвращении из увольнительной мы дружно вернёмся и повторим. И, наконец, дал добро на возвращение в тепло и уют. Изверг!

И мы снова дали маху…

Коварный мастер–инструктор воспользовался нулевой видимостью и перепрограммировал оставшуюся часть полигона, удалив безопасную дорожку возврата. А по ней традиционно все летели на максимальной скорости.

Коварный приём стал полнейшей неожиданностью, к тому же Тобс идеально подгадал с участком, в прошлом широком и безопасном, так что мы один за другим, а кто–то и парами–тройками сверзились во внезапно выросший под ногами обрыв. Вопли падающих должны были предупредить бегущих сзади, но они элементарно не успели затормозить и присоединились к первопроходцам.

— Вода! — заорал Кир, предупреждая остальных, что ждёт внизу, давая лишнее мгновение на подготовку.

Искусственная река подхватила наши тела и, гадина коварная, вернула едва ли не к середине маршрута. Самое обидное, что идеально гладкая конструкция искусственного ущелья не позволяла ни за что зацепиться и вырваться из бешеного течения хотя бы километром ближе к финишу.

Злые, уставшие, голодные лишь под утро мы вернулись в свой корпус, где нас ждали Селена и Мика. Как оказалось, Мика умудрилась подвернуть ногу буквально за несколько метров до обрыва и добрая душа Селена, заметив это, вернулась, чтобы помочь, что их и спасло от заплыва и повтора маршрута.

— Мастер–наставник велел всем, кому не нужен мед–бокс, принять душ и явиться на татами, — смущённо произнесла Селена. — Извините.

— Вам не за что извиняться, — заметила Крис.

Как бы мы ни мечтали о часе в горячем душе, пришлось наскоро обмыться, переодеться и явиться на поклон к тренеру.

— Новый день начнётся по графику академии через полтора часа, так что я решил не терять времени даром, — жизнерадостно сообщил Тобс. — Делимся на стандартные пары и в бой! Кир, твоя жертва сегодня у медиков, так что топай ко мне, будем проверять тебя на выносливость.

Все с сочувствием посмотрели на старосту. Зная любовь и приверженность мастера–наставника своей работе, никто не сомневался, что Киру самому скоро потребуется мед–бокс. Проверка на выносливость — это ад, особенно если учесть то, что одну такую проверку мы только что прошли.

Отчего–то вдруг вспомнила, что в лазаретах, по слухам, сейчас работают студентки медицинского, но сигнал к бою не позволил развить мысль дальше. Я полностью сконцентрировалась на противнике. А зря!

Глава 9. Драконы и принцессы

Кир

Мастер–наставник Тобиас Крин умел раздразнить и вдохновить. Получив разнарядку на бой с ним, я тотчас позабыл об усталости, о натруженных мышцах, о недосыпе. Об увольнительной тоже позабыл.

Сражаться с ним — великое удовольствие и колоссальная ответственность.

Я полностью сосредоточился на бое и отлично проводил время, пока не почувствовал нечто странное. Незримое. Неосязаемое. Краешек чьих–то эмоций или… Отвлёкся на мгновение, на долю секунды. И тут же получил сокрушительный удар.

— Дьявол! Кир! — недовольно рявкнул Тобс и, оценив состояние моей многострадальной головушки, нажал кнопку на браслете. — Лада, срочный пациент. В лучшем случае сотрясение.

В ушах шумело, перед глазами плыло, подташнивало, так что я не строил из себя героя и послушно прошёл в ближайший лазарет, краем сознания отметив, что прежде здесь никогда не бывал. Скинул одежду и забрался в мед–бокс, закрыв глаза и, скорее всего, заснув прежде, чем аппарат начал работать.

Очнулся другим человеком. Выспавшимся, полным сил, счастливым донельзя.

— До чего приятная процедура! — протянул, поднимаясь и усаживаясь.

По правилам после пробуждения нужно было несколько минут провести в аппарате, но я вспомнил, что сегодня долгожданная увольнительная, и с надеждой посмотрел на девушку–медика.

— Показатели стабильны, можете выходить, не дожидаясь сигнала. Ваша одежда на стуле, — обрадовала она сообщением.

А голос приятный и тихий, слушал бы и слушал. И красивая. Невероятно. Просто неприлично быть такой идеальной, честное слово! Темноволосая и голубоглазая, с белоснежной кожей… Проще поверить, что я всё ещё в отключке или в наркотическом сне с фантастическими видами, чем в то, что подобная красота существует, более того, сидит в лазарете военной академии и стреляет в меня глазами.

— Спасибо.

Легко выпрыгнул из аппарата и с удивлением отметил, что девушка покраснела и уткнулась в монитор. Странная реакция для медицинского работника, их обычно не смущает ни обнажёнка, ни расчленёнка. Медики — люди особого склада и по–другому относятся к человеческому телу.

Выходит, эта девушка — студенткамедицинской академии и находится здесь на практике. Странно, конечно, что сразу получила доступ к инопланетной технике, но возможно, именно на ней красавица и специализируется. Или попала сюда по протекции одного из сотрудников. Уровень доверия в любом случае высокий, значит, можно пообщаться. Тем более, от её милого румянца, скромного вида и невероятной красоты у меня тихо сносит крышу. Убойный коктейль.

Отметив, что девушка исподтишка следит взглядом, неторопливо оделся, дав ей возможность спокойно налюбоваться полностью излеченным, а потому идеальным для любого медика телом. Смешно, но на миг задумался, можно ли эротично одеться, но тут же обозвал себя идиотом и решил действовать, как нормальный, адекватный мужчина, а не подросток с гормональной бурей вместо мозга.

Закончив с одеждой, подошёл к «страшно занятой» барышне, которая лишь для вида стучала пальцами по клавиатуре, совершенно забыв, что для убедительности стоило бы хоть изредка нажимать пробел.

— Вы, наверное, знаете, что у курсантов не так много свободного времени? — начал я вместо традиционных фраз.

— Да, — непонимающе хлопая ресницами, ответила красавица.

— Вы мне понравились и, если вы не заняты и не против, хочу пригласить вас на свидание в эти выходные. Да черт с ним! Даже если вы заняты, всё равно хочу!

— Я не занята, — был робкий ответ.

— Это «да»? — уточнил с обаятельнейшей улыбкой. Обычно девчонки от неё млеют.

— Да, — чуть более уверенно ответила девушка и кивнула.

— Вот и отлично! Я — Кирилл или просто Кир.

— Я знаю, — улыбнулась барышня, — у меня перед глазами ваша медкарта. А я — Таня.

— Очень рад знакомству и даже той небольшой травме, что привела меня к вам.

— Может, перейдем на «ты»? — все ещё немного стесняясь, предложила девушка. Щёки её горели огнём и мне на миг показалось, будто она упадёт в обморок от волнения, потому решил закруглиться с первой беседой и дать ей время спокойно прийти в себя.

— Конечно. Дашь контакты? — уточнил, не зная, как вести себя, чтобы и дальше её не смущать.

— Скину сообщение на браслет, твои данные есть в базе, — проговорила она, явно радуясь возможности отвлечься на монитор.

Нет, ну что за фея! И такая нежная, трепетная. Наверное, занимается исследованиями и мало общается с противоположным полом.

— До встречи, прекрасная леди! — немного дурачась и прижимая руки к груди, попрощался, направляясь на выход. — Встретимся в моей первой увольнительной!

— До встречи! — рассмеялась Таня, неловко дёрнув рукой.

— Не падай в обморок, но увольнительная как раз сегодня, — крикнул, когда дверь в лазарет уже закрывалась. — Жду смс!

Таня взволнованно округлила глаза, но безжалостная дверь захлопнулась и я не успел налюбоваться этим милым созданием.

До чего славная девушка. Чистая и открытая, скромная и нежная. И при этом невероятно красивая, хоть на лице ни грамма косметики. Удивительное сочетание. Или её очень берегут родители или она круглая отличница. Или всё вместе взятое, но я буду надеяться на… А, ладно. Что там Идарика сегодня сказала? Пора повышать уровень и встречаться с приличными девушками? При взгляде на Таню было ощущение, что я перепрыгнул сразу несколько уровней, может, запрыгнув на вершину. Вряд ли удастся завоевать сердце такой красавицы, не убив дракона. А моё, кажется, уже пакует чемоданы и готовится к переезду в её изящные ручки.

Попал в лазарет, называется. Если прекрасная леди мне не напишет, придётся просить у Тобса индивидуальные занятия и подставляться согласно графика её работы под разные удары. Других вариантов попасть на её этаж у меня нет.

Браслет тихонько пиликнул.

«Это Таня», — коротко и ясно написала лучшая девушка Вселенной.

«Безумно рад, что ты не стала тянуть с сообщением. Я уже почти дошёл до мастера–наставника с просьбой проломить мне голову ещё раз», — произнёс на бегу. Читая сообщение от Тани увидел ещё два десятка непрочитанных от подчинённых и начальства.

«Не стоит. Ближайшие полгода я буду работать в вашей академии», — открыто и бесхитростно сдала она свои позиции.

«Во сколько за тобой заехать и куда?» — уточнил по–деловому коротко, влетая в свою комнату и хватая планшет. Пара команд — и допуск группе уйти в увольнительную выдан.

Едва ли не в ту же секунду дверь распахнулась и на меня уставились разгневанные серые глаза Идарики.

— Совсем с катушек слетел так подставляться? — гневно затараторила она, проходя внутрь и показывая условный знак.

Так вот, что произошло! Я уловил присутствие сильного пси в академии, потому отвлёкся и получил по башке от Тобса!

Вспомнил странное ощущение перед ударом. Очень сильный пси–сигнал значит только одно — академия работает не только с менталами. Возможно, и мои умения для них — далеко не секрет.

Нужно непременно во всём разобраться, но сперва свожу прекрасное видение на свидание и сорву с алых губ поцелуй.

Великие звёзды, что же меня так от неё плющит?

— Ау! Ау, Ки–и–ир! Приём! — напомнила о своём присутствии Идарика. — Ты в город пойдёшь или останешься дальше гипнотизировать стену? Вечером собираемся с группой в…

— Вечером у меня свидание, — обескуражил Рику в момент. — Тусите без меня.

Дамир

— Милый, будешь кофе? — пропела Маруська особенно мило, что значило только одно — хочет сбежать к адмиралу Традониадалю за очередной дозой «вкусной энергии», которую вырабатывали краснокожие метраны.

— Да, налей мне две чашки эспрессо и отнеси, пожалуйста, вражеские чашки назад, — дал ей повод сбежать без мук совести.

— Конечно–конечно, дорогой! Не изволь беспокоиться! Даже этой мымре Ладе передам от тебя привет, — пообещала Маруська, откровенно выдавая своё жгучее нетерпение увидеться с любимым адмиралом.

— Лучше проделай всё незаметно, иначе Лада закроет мне доступ в медицинский отсек.

— К закрытым базам данных, поняла, — вставила Маруська важно. Страшно любила козырнуть добытыми нечестным образом знаниями, шпионка электрическая.

Махнул рукой, отпуская кофемашину, и активировал систему сканирования и защиты лаборатории. После проверок и итогового сигнала подключился к встроенным в тело Маруськи динамикам и камерам, посмеялся с интриганки, которая прямо сейчас находилась в женском общежитии, поила девчонок кофе и сплетничала — нагло им врала, что всех, кто мешает мне работать, тут же исключают из академии.

Пока я пил кофе, одним глазом посматривал в монитор и обдумывал ситуацию с проектом «новый человек», о котором поведал Кир, электронная ревнивица прислала текстовый отчёт об услышанном в женском общежитии. Поработала, надо сказать, на славу, даже про Иду расспросила и после получения сведений направила мысли девиц в нужное русло. Заботится обо мне, хоть Идарику ненавидит всеми системами и платами.

Как эту чертовку не любить?

Маруська времени даром не теряла, с девицами закруглилась максимально оперативно и скаталась в медицинское крыло к Ладе, убрала чашки в посудомойку и даже запустила систему очищения, уничтожая улики.

— Умничка, — похвалил я свою лапочку. Как оказалось, зря. Этим, конечно, Маруся Дамировна не ограничилась и вывела из строя кофейный автомат, которым я пользовался в её отсутствие! И где взяла этот вирус? Не у Кира ли? Тот за чашку кофе и не такое ей напишет. Подружил их на свою голову.

Лада меня за этот автомат убьёт. Ума ей не занимать, быстро вычислит виноватого, не зря столько лет возглавляет медслужбу академии. Но Маруся плевать хотела на неинтересные тонкости. А ведь у меня с Ладой никогда ничего не было! Мы вообще друг друга недолюбливаем. И она встречается с Тобсом, о чём я сто раз говорил этому электронному чудовищу. Но женщин подобным не пронять. Тьфу, блин! Кофемашин! Тоже мне, нашёл женщину.

Пока паршивка на всех парах неслась к адмиралу Традо, пил кофе и читал взломанные базы данных генетического центра. По всему выходило, что у нас с Киром детишек на стороне пока нет, но, как он и подозревал, собранный биоматериал заморожен и ждёт своего звёздного часа.

Прежде меня не особо беспокоила возможность стать отцом подобным образом, но сейчас подловил себя на том, что нервно стучу пальцами по подлокотнику. Прагматизм дал трещину, когда я подумал о чувствах Идарики. Женщины невероятно чувствительны во всём, что касается семьи и детей, и Ида, несмотря на сильный ментал и некоторую холодность, — не исключение. Мне бы не хотелось причинить ей боль.

Вопрос не стоял ребром, но я внёс его в список дел на будущее. Нужно как минимум понять своё отношение к ситуации и определиться со стратегией. Может, закинуть эти идею Идарике и подслушать её мысли…

Хотя ещё неизвестно, что у меня потребуют господа адмиралы за возможность забрать Ангелочка у Кирилла и прописать у себя в досье. Однозначно просто не будет, выжмут всё и даже больше. Очень плохо, что их обоих уже прорабатывают. Нужно не терять времени и идти говорить с Традониадалем.

— Марусенька, привет, дорогая. Как давно я тебя не видела, — раздался радостный голос секретаря адмирала. — Секундочку подожди, моя хорошая, уточню, можно ли тебе войти, он не один.

— Шикарно выглядишь, Анжела! — сделала комплимент моя подхалимка. — Конечно, я подожду. Сварить тебе кофе?

— До чего роскошно звучит! Обычно кофе всем делаю я, так что не откажусь, — засмеялась Анжела.

Они болтали о своём девичьем, пока для Маруськи не распахнулась дверь. Она быстренько влетела в святая святых адмирала и картинка тут же исчезла.

Пробежал пальцами по клавиатуре, активируя хитрую систему камер, изобретённую полгода назад. И да, никому о том не докладывал, должны ведь и у меня быть козыри.

Сперва появилась картинка, за ней звук.

Итак, сплетничают с адмиралом Монро. Два боевых товарища. Настоящие политиканы.

— … нормальный половозрелый самец и по натуре лидер, лидер во всем, в том числе в личных отношениях. Для него догонять, хватать и тащить в пещеру — естественно по всем параметрам. Думаю, он раньше не напрягался просто потому, что не считал добычу достойной его усилий. А добивается он своего всегда, Тор. Это качество у него врождённое и я в нем усиленно его культивирую. Уж будь добр, не порть мне парня, — проговорил Традониадаль, доливая коньяк в чашку с кофе.

— Не переборщи.

— В разумных пределах, конечно. Глупый риск и чрезмерные усилия для имеющей малую ценность цели нам ни к чему.

— Значит то, что он сам к ней пристал — хороший знак? — поинтересовался Монро.

— Однозначно. Удивительно, конечно, что они столкнулись. Я специально велел Ладе разместить Таню в преподавательском лазарете. Кто же знал, что у Тобса иногда включается совесть? Загонял парня до полусмерти, но хоть вылечил.

— Бывает. Только случайности обычно и ломают систему. Ладно! Тане промою мозг, чтобы вела себя как приличная девушка, пусть добивается её как положено, — уперто заявил Торвальд, вызвав громогласный смех друга.

Интересно, о ком речь? Выходит, дочь адмирала Монро встретила парня, который… Уж не Кир ли это? Именно их группа постоянно занимает мед–боксы. Первый год их бесконечно проверяют на прочность: сперва изматывают физически и умственно, затем выводят на эмоции и с помощью пси–наставников раскручивают на полную. Ведь именно так проявляются низменные грани души.

— Тор, просто не вмешивайся, — посоветовал Традониадаль, отсмеявшись.

— Пообещай мне одну вещь.

— Озвучивай. Я предполагаю, конечно, о чем речь, но всё же.

— Пусть он выживет. Не хочу, чтобы дочь страдала, — попросил Монро.

— Мы учим их достаточно хорошо, чтобы не подставлялись напрасно. А у него есть дополнительная страховка, две способности, знаешь ли, на дороге не валяются.

Нет, ну точно, Кирилл. Ну, даёт! Когда успел познакомиться с Таней? Он круглосуточно учится, она — работает и учится.

Строить догадки не стал, залез в досье Кира и открыл сегодняшний день. Так и есть, лечился в мед–боксе у Тани.

И это замечательная новость! Отец Татьяны, конечно, думает по–другому, но мне роман этой пары на руку. Если Киру и Тане позволят быть вместе, Идарика получит статус временно свободной, а там уж я не упущу свой шанс. Возможно, придётся взломать систему распределения или уронить её сервера ненадолго. Так, чтобы без моей помощи не подняли. Хотя лучше, конечно, обойтись без прямого нарушения законов. Но тут уж как получится, буду действовать по ситуации.

— Ты не понял. Я не хочу, чтобы он жертвовал собой ради группы, например. Добавь ему чуть больше эгоизма. Он ведь более ценный кадр.

Адмиралы скрестили взгляды.

— Он командир, Тор, — жёстко, даже жестоко произнёс метран, — Это его прямая обязанность. Сам не стану и тебе не позволю. Да ты его уважать не будешь, если мы начнем делать ему поблажки. Могу пообещать гонять его группу до такой степени, чтобы риск распрощаться с жизнью был почти нулевым. Почти, но не совсем, Тор.

В кабинете воцарилась идеальная тишина.

— Ты как всегда прав, друг, то была минутная слабость. Нервишки шалят, — уже спокойнее произнес Торвальд Монро, хлопнул залпом остатки рыже–золотистого напитка в пузатом стакане, запил кофе и поднялся налить ещё порцию. — Единственная дочь впервые влюбилась — у любого отца сорвёт крышу. Временно.

Маруська скривила электронную мордаху, но промолчала. Подите–посмотрите, какая порядочная дама. Я и не знал, что она умеет держать рот на замке. А ведь на дух не выносит алкоголь и читает многочасовые нотации, если вдруг кого–нибудь засечёт с рюмкой. Впрочем, в этом мы с ней солидарны. Алкоголь — это слабость и деградация мозга, мне с ним не по пути. Вот кофе — другое дело!

— Как всегда прав? Впервые жалею, что у меня тут ничего не записывается! — захохотал Традо. — Эпохальное событие!

Я кашлянул. Зря вы так думаете, господин адмирал, но хорошо, что в это верите.

— Ай, ну тебя, — усмехнулся Монро, зажмурив глаза и махнув рукой куда–то в пространство. — Давай теперь о деле. Кого на Аврору отправим?

— Тео с группой? — предложил Традо.

— Они после Кашки ещё не пришли в себя.

— У нас здесь не институт благородных девиц, нюхательные соли в дёсны и не амбразуру, — сурово произнёс метран.

— Так–то да, но группа потеряла четверть состава, нужно дать время на реабилитацию. Психологи работают изо всех сил, но это не та ситуация, где стоит торопиться.

Я поражённо замер. Это что ещё за новости? Кашка — это, судя по всему, планета с наивысшим уровнем опасности К-7412. Что же на ней такого нужного и полезного, что адмирал Монро не пожалел собственного племянника и отправил его в такую дыру?

Вывел на экран досье Теодора Монро. Ни слова про посещение К-7412. Интересно. Очень интересно. Возможно, на Кашке находится именно то, что мне нужно, чтобы заполучить Идарику. Покопаемся, поищем.

Адмиралы перешли на обсуждение проекта «Аврора», о котором я прежде ничего не слышал, потому продолжил внимательно следить за развитием беседы. Без знания контекста сложить дважды два не выходило, но из опыта я знал, что когда попадётся нужный фрагмент, картинка сложится, а терпения мне не занимать.

Постучал пальцами по чашке.

Выходит, адмиралы изначально в курсе про пси–способности Кира. Это хорошо. Значит, из академии он в любом случае не вылетит. И хорошо, что я направил отчёт с просьбой передать его под мою ответственность для исследований удивительной мутации пси и ментала, эта бумажка делает нас в глазах адмиралов белыми и пушистым, мол, вычислили, заинтересовались, ничего не скрывали. Что–то мне подсказывает, мутация Кира удивительна только для нас, простых смертных.

Вот ведь политиканы! Своими интригами мешают развитию науки… официальной.

Впрочем, как и я. Как и все мы.

Да и как по–другому? Мы по–прежнему сражаемся за руку и сердце прекрасной дамы, но как причудливо изменились эти рыцарские турниры! В одном я уверен точно — убить дракона наверняка куда легче, чем умаслить двух адмиралов отдать мне мою принцессу.

Глава 10. Незабываемое свидание

Кирилл

Я убедился, что группа в полном составе отправилась в город, доделал и сдал необходимые отчёты и со спокойной совестью пошёл проведать друга.

Дверь не открылась, более того, никак не отреагировала на гостя, несмотря за заложенные во все электронные замки протоколы.

Позвонил — нет ответа.

Написал сообщение — отметка о прочтении не появилась.

— И чем же ты таким занят? — пробормотал себе под нос. — А я, может, хотел спросить кое–что про Идарику.

Дверь бесшумно поднялась, пропуская в лабораторию.

Самое занимательное — друг меня совсем не ждал! Если бы не громкое уведомление замка о госте, скорее всего, не заметил бы проникновения в святая святых.

— Сиди молча, — велел Дамир, не отрываясь от экранов.

Ан нет. Всё слышит. Значит, занят не наукой.

Бесшумно подошёл ближе, заглянул в отвёрнутый от двери монитор и обалдел. Вот это да! Мой бессовестный друг подслушивает разговор адмиралов! Не ожидал от него.

Картинка была плохой, звука не было совсем — Дамир сидел в наушнике, так что мне только и оставалось, что пытаться читать по губам. Однако не вышло.

— Медитируй! — велел друг. — Тренируй пси. Сейчас.

Тренировку я совсем не планировал, но деваться было некуда. Дамир не только друг, но и официальный наставник, отдал команду — моё дело выполнять.

Стёк на пол, занял удобную позу, попытался отстраниться от внешнего мира, но в голове мухой жужжала мысль про адмиралов и странное поведение друга, который внешними делами особо не интересовался. Неужели так изменился за несколько лет? Или ищет варианты, как подобраться к Идарике?

Кое–как прогнав лишние мысли из головы, настроился на тренировку. Очистил сознание, открыл разум, разблокировал пси. Голова стала пустой и звонкой, ладони загорелись огнём. До чего приятно не сдерживать силу и слушать пространство, любоваться его идеальными пропорциями.

Я слышал шаги идущих вдалеке людей, различал их голоса, чувствовал удивление и злость в медицинском секторе. Кажется, это глава медиков Лада. Эффектная женщина, по уши влюблённая в нашего мастер–наставника Тобса. Сейчас она громко материлась и пинала кофейный автомат. Удивительно, чем он ей не угодил?

Попробовал проникнуть в кабинет адмирала Традониадаля, в котором велась заинтересовавшая Дамира беседа, но напоролся на стену и быстро сбежал оттуда, чтобы не попасться. Однако почти сразу вернулся назад, в приёмную адмирала и подключил ментал, при объединении двух способностей иногда удавалось подслушать куда больше.

— Энджи, милая, если Дамирушка спросит, скажи, что я поила тебя кофе, — просила Маруська секретаря грозного адмирала.

— Он ведь не поверит, — отвечала ей Энджи. — Я бы на твоём месте ему не лгала. Мне кажется, Дамир видит насквозь и людей и…

— Возможно, — легко согласилась Маруська, делая вид, что не заметила запинки собеседницы, которая явно не знала, как её обозвать. — Хорошо, что чудесные кофемашины с искусственным интеллектом — это не простые и понятные люди.

— Ещё скажи: «людишки».

— Нет, что ты. Людишки — это те, кто не нравятся моему Дамирушке. Остальные вполне ничего. Не такие замечательные как я, конечно.

— О, ну здесь не поспоришь. Ты задала невероятно высокую планку, — польстила Энджи, явно едва не закатываясь от смеха. Но Маруську было не пронять.

— Что есть, то есть. Не зря я — великое творение гениального ума.

Я едва не вылетел из «системы» пси. Что ни говори, а Маруська, как и все женщины, умеет выбить почву из–под ног, и то, что она электронная, совершенно не меняет дела.

Дамир дождался возвращения блудной кофемашины, выпил кофе и лишь после этого присоединился к моей тренировке, заставляя перейти на ментальное общение.

— Показывай, как ты всё видишь, — распорядился он. Я продемонстрировал новые умения, чем вызвал его удивление. — Ты точно не пользовался силой всё это время?

— Ни разу. Боялся, что без тебя не удастся вернуть блоки назад.

— Разумно. Хм. Ты посмотри, какая интересная картина получается. Мы заблокировали твои пси–способности, но организм нашёл способ компенсировать их отсутствие, развив ментал. И выходит, пока ты тренировал тело и разум, спрятанные под сотней слоёв пси–способности тоже потихоньку вызревали. Весьма занимательно.

— Тебе занимательно, а я начинаю из–за них подставляться. Они проскальзывают сквозь блоки. Идарика меня раскусила, вчера сказала, что заподозрила ещё Дитера в чрезмерной наблюдательности.

— Дитер — не проблема, — отмахнулся Дамир как–то очень уж уверенно, но объяснять свою позицию не стал. — Кстати, поздравляю с новой девушкой.

Переход к новой темы был настолько стремительным и неожиданным, что я вылетел из специального состояния, вернувшись в реальность. Посмотрел на заинтересованно разглядывающую нас Марусю, кивнул ей и только после этого вернулся назад.

Дамир времени не терял и ковырялся в моих воспоминаниях, притом совершенно не скрываясь и никуда не торопясь. Я знал, что он не полезет в запретную зону, поэтому расслабился и позволил ему извлекать нужные воспоминания. Заодно ещё раз посмотрел на красавицу, с которой планировал сегодня встретиться.

— Странно, — заметил Дамир спустя время.

— Что странно? — уточнил слабо. После того, как мою память за последний месяц в буквальном смысле перелопатили меня дико тошнило, так и хотелось прилечь и заснуть. Но нельзя. — Может, закончим тренировку?

— Прости, я увлёкся. — Друг моментально покинул мой многострадальный мозг и попросил у Маруси две чашки кофе и гору шоколада. Последнее — для меня. Он сладкое ел под настроение. Подозреваю, виной тому травма детства, его сёстры обожали экспериментировать на кухне, но готовили просто ужасно, притом в основном сладости. Такие, что даже у пчёл могло что–нибудь слипнуться.

— Что тебя так удивило? — проговорил, разворачивая фольгу.

— То, что ситуация с Таней действительно напоминает случайность. Первое — она работает в лазарете для преподавательского состава, куда обычно ход обучающимся закрыт. Этаж для вас так же под запретом. — Дамир вернулся за компьютер и набрал несколько команд. — Был под запретом. Однако по стечению обстоятельств в вашем лазарете не было специалиста, а Тобс, видимо, не хотел портить тебе увольнительную больничным. Хм…

В следующие полчаса я с удивлением узнал, кто такая Таня и чем это мне грозит. Получил от Дамира пачку советов и был выдворен из лаборатории со строгим наказом полежать в мед–боксе. Однако до свидания оставалось меньше часа и максимум, что я успевал, — съесть пару таблеток от головной боли, принять душ и лететь устраивать свидание.

Дошёл до ближайшего медпункта на некогда закрытом для меня этаже, приложил ладонь к идентификатору. Виски пронзила дикая боль.

— Ай, — сжав зубы, процедил, надеясь, что меня не вырвет на туфли дежурного медика. Дамир перестарался с вмешательством, а я переоценил своё состояние.

— Кирилл?

— Таня? — Я с трудом разлепил глаза. — Ты что здесь делаешь, у нас ведь скоро свидание?

— Даже не знаю, кому из нас этот вопрос уместнее задавать, учитывая обстоятельства. Ты чего такой?

— Тренировки. Голова просто раскалывается. Пришел за таблеткой, — морщась от боли, отчитался перед красавицей. — И подташнивает.

— Таблетку? Давай–ка ты, дорогой друг, ляжешь в мед–бокс.

— А свидание?

— Кирилл, я лучше немного подожду и пойду на него с весёлым парнем, а не с умирающим от головной боли. Таблетки при ментальной усталости или истощении особо не работают. Единственное, что помогает — соблюдать меру. Но в этой академии, кажется, об этом знают только медики. И то не все.

— Я лучше таблетку.

— Кирилл, степень по медицине здесь у меня, — строго проговорила обычно стеснительная девушка. — Забирайся в капсулу!

— Так точно! — Шутливо отдал честь красавице, испортив игру скривившейся от боли физиономией.

— Давай я тебе помогу. — Таня осторожно обняла меня за талию и повела к ближайшей капсуле, я же шёл как завороженный, наслаждаясь близостью и тонким цветочным ароматом её волос.

— Я думал, у тебя уже закончился рабочий день, — проговорил, стараясь сильно не открывать рот и не дёргать головой.

— Да, но дома у меня не такая крутая лаборатория.

— Ох уж эти отличницы, — хмыкнул я, за что тут же поплатился. Висок пронзило раскалённой иглой.

— Кто бы говорил, — мягко и с улыбкой заметила Таня, помогая мне снять одежду.

Признаться, было так плохо, что я не смог в полной мере насладиться её прикосновениями, нежным румянцем на щеках, короткими смущёнными взглядами. Но я буду помнить это вечно.

Крышка мед–бокса тихо отрезала от внешнего мира и пока меня не усыпили показалось, что Таня произнесла: «Надеюсь, мне самой после этого эксперимента не придётся лечь рядом».

Я не успел понять, что она имела в виду, а когда проснулся в голове не было ни единой мысли, ведь упругие ролики мяли и массировали затекшие в статичной позе мышцы, да так приятно, что я едва не застонал от удовольствия. Выходит, слухи про улучшенные мед–боксы для руководства — чистая правда. В прошлый раз я был в другом лазарете и не заметил различий.

Когда крышка бокса с легким хлопком отлетела вбок, немного полежал, не желая расставаться с подаренным гостеприимной капсулой чувством блаженства, однако вспомнив о свидании, резко сел.

— Таня?

Ответа не было.

Одним движением выпрыгнув из кабины мед–бокса, пошёл в сторону стола. Интуиция и прежде не подводила, а тут ещё и незаблокированные пси–способности активизировались, подтверждая то ли ощущение, то ли предчувствие, что Тане нехорошо, однако по неясной пока причине в контрольной сети её я не видел.

Огромный белый стол, с трёх сторон закрытый матово–белыми экранами, занимал отдельный сектор лазарета. Стул с высокой спинкой стоял далеко в стороне, не похоже было, что его отодвинули, вставая.

Таня обнаружилась под столом. Она лежала, едва дыша. Тоненькая струйка крови прочертила алую линию через бледную щёку и спряталась в тёмных волосах.

— Чёрт! — Я испугался не на шутку, игнорируя тот факт, что девушка жива, а мы находимся в лазарете, где стоит оборудование, способное почти оживлять.

Присев рядом, нащупал пульс.

— Зачем я это делаю? — очнулся, наконец, и, подхватив красавицу на руки, отнес к мед–боксу. — Ох, надаёт же она мне потом пощёчин, — приговаривал, раздевая красавицу до белья и стараясь особо не пялиться.

Мед–бокс показал время лечения: четыре с половиной часа.

— Обалдеть! Словно у неё там переломы со смещением, — оценил увиденный прогноз.

Как действовать дальше, не знал. Мед–бокс, безусловно, починит всё, что требуется, и вернёт Таню в мир здоровых людей, но я не готов был вот так её оставить.

Посмотрел на дверь. Выйти из лазарета я мог без проблем, но один нюанс — вернуться без разрешения дежурного медика, которого Таня, похоже, отпустила, чтобы заниматься своими исследованиями, не было никакой законной возможности, а ломать систему на глазах у службы безопасности — не мой формат.

Сел в гостевое кресло и начал разбирать ситуацию на составляющие. К столу решил не подходить, мало ли, что там Таня исследует, наверняка что–то страшно секретное, к чему у меня нет допуска. Подставлять её своим поведением не собирался. За лазаретом наверняка наблюдают, притом, скорее всего, даже не одна служба.

Странно только, что Тане никто не помог, знают ведь, чья дочь. Хотя, возможно, я очнулся раньше и теперь за нами наблюдают.

Спустя час, когда массив данных был тщательно проанализирован, большинство выдвинутых гипотез опровергнуто и осталось лишь два самых разумных варианта, решил связаться с Дамиром. Друг оказался занят очередным экспериментом и до конца отвлечься и выслушать не смог, лишь пару раз произнёс «ага», «угу» и «да–да, говори, я слушаю».

Слушаю, но не слышу.

— Да что за день такой? — в сердцах пробурчал я себе под нос, вырубив браслет–коммуникатор.

«Спать», — пришла разумная мысль от Дамира.

— Ну не гад ли? Мысли мои он подслушивать успевает, а по–человечески поговорить — это мы не умеем, это мы не хотим.

Однако мысль показалась дельной и я забрался в одну из капсул и устроился поудобнее. Крепкий здоровый сон — залог прекрасного ночного свидания. Если оно состоится, конечно. Кто знает, какие правила в доме адмирала Монро, может, Таня ложится спать исключительно не позднее девяти, так что единственное, что мне сегодня перепадёт — это проводить леди до ворот и дисциплинированно поцеловать кончики пальцев.

И даже эта мысль показалась прекрасной. Пальчики у Тани идеальные. Нежные и красивые, с аккуратным коротким маникюром без цветного покрытия. Руки медика и учёного. Созданные для поцелуев!

Засыпал с улыбкой, проснулся с ней же.

Первая мысль Татьяны позабавила.

«Папа меня убьет!» — подумала она так эмоционально и громко, что я прочувствовал её слова и с помощью пси–способностей и услышал менталом.

Было огромное желание покопаться у нее в голове, пока она растеряна и наверняка плохо контролирует блоки, но совесть не позволила. Будем знакомиться по–человечески!

Дал ей время спокойно прийти в себя, выбраться из мед–бокса и одеться, однако искушение оказалось чрезмерно сильным и я всё–таки не удержался, выглянул из своего укрытия.

— Проснулась, Спящая красавица?

— А! — вскрикнула девушка. — Ты меня напугал!

— Извини.

— Ты не мог бы отвернуться? — засмущалась Татьяна.

— Зачем? — уточнил с улыбкой, но благоразумно отвернулся, не дожидаясь ответа.

— Спасибо.

— Всегда пожалуйста. Уже вечер, но мне вроде как обещали свидание…

— Ты хочешь на него пойти? — удивилась красавица, оборачиваясь.

— А ты нет? — Приложил усилия, чтобы голос звучал ровно и спокойно.

Быстрый взгляд в сторону стола сказал больше, чем любые слова. Очень знакомым был этот взгляд, знакомым с детства.

— Мне, похоже, суждено общаться с людьми, которым наука важнее живого общения, — вздохнул я.

— Ты не прав. Вернее, ты прав, конечно, но не совсем. Не в отношении тебя, — немного сумбурно, но искренне проговорила девушка, покраснев как маков цвет.

— Так мы идем?

— Идем! Только уберу здесь и папе напишу, хорошо? — нарочито весело спросила Таня.

— Конечно. Куда хочешь пойти?

— Всегда мечтала ночью прокатиться на колесе обозрения. Хотя я и днём там была лет десять назад, кажется. Может, больше.

— Прокатишься! — пообещал своей ненаглядной, уже заходя в сеть и бронируя «Пикник в небе», Дитер очень хвалил и аттракцион, и организацию романтического вечера, и великолепный вид.

Таня не только убрала кабинет, но и дождалась прихода новой дежурной. За это время я успел подумать о многом и посмеяться над собственной недальновидностью в том числе.

Я ещё в юном возрасте, то есть после расставания с сестрой Дамира Евой, решил, что моя жена будет милой, хрупкой, доброй и, главное, обычной девушкой. Способностей иногда слишком много, это я усвоил на собственном опыте и, признаться, надеялся, моим будущим детям повезёт гораздо больше и если достанется какая–нибудь способность, то хотя бы одна.

Будущая семейная жизнь представлялась в виде уютных, домашних сценок, где жена, непременно блондинка, готовит печенье в окружении детворы или проверяет уроки у маленьких умниц, непременно похожих на меня.

И она не должна работать! Муж и дети, дети и муж — вот то, что должно составлять её счастье, её смысл жизни.

Но судьбе такой сценарий был неинтересен, и я с лихвой наказан за эгоизм. Только почему–то совсем не воспринимаю встречу с прекрасной Таней как наказание.

Таня — высокая, красивая брюнетка, с породистым скуластым лицом, чуть ширококостная, но с тонкими запястьями и щиколотками. Её увлеченность наукой немного пугала, но и вызывала безграничное уважение. Девушка производила впечатление милой и скромной, да и была такой, однако внутреннее чутьё определило её как хищницу, молодую и неопытную, но хищницу. И у неё были пси–способности. Это смущало больше всего.

Пока я находился в мед–боксе она что–то исследовала не просто с помощью микроскопа и химикатов, а со специальным ограничителем пси–способностей. Он лежал на столе. Спутать его с чем–либо другим я никак не мог — у самого был точно такой же, только более старая версия. Собственно, именно ради меня Дамир когда–то и создал эту штуковину, внешне напоминающую зарядное устройство для коммуникатора, только с маленькой механической с виду кнопкой — наш гениальный учёный обожал старую технику и порой добавлял нечто такое в дизайн просто для своего удовольствия.

Девушка–учёный, может, не для любого мужчины подходящая партия, но на меня у академии и политиков большие планы, так что вряд ли я смогу докучать любимой и отвлекать её от опытов. Но безопасность ей обеспечу! Не дело это падать в обмороки во время работы!

Романтичная часть моей натуры, над которой вечно потешался Дамир, легко нарисовала нашу возможную семейную жизнью. Прагматизм дорисовал тёмных пятен. Пессимизм и вовсе поставил пару клякс. И всё же в этом произведении искусства не было совершенно ничего такого, с чем я не мог бы справиться.

Когда моя ненаглядная вышла из лазарета, я был спокоен как удав. Мне ещё предстояло многое о ней узнать, но я не собирался праздновать труса и сдаваться. Все препятствия можно преодолеть вместе и тем лишь укрепить отношения.

Но начать стоит всё–таки со свидания!

Через десять минут Таня уже весело хохотала у кривых зеркал, глядя на причудливо изогнутые, растянутые, выгнутые, закрученные в спирали фигуры.

Последнее зеркало оказалось обычным.

— А мы красиво смотримся, — чуть смущённо произнесла девушка и подняла на меня слезящиеся от смеха глаза.

— Очень! — Неожиданно тоже смутился.

— Я такая высокая…

— Ты идеальная. Идеальная! — произнёс с нажимом, но видя, что девушка сейчас начнет отпираться, добавил: — Идеальная для меня.

Я легко читал по её лицу проскользнувшие мысли. Страх, недоверие, подозрительность… Но я не лукавил и стоял на своём, пока она, наконец, не поверила. И эта вспышка в глазах! Радостное принятие, восхищение. Я не мог передать словами всё, что чувствовал, потому что эмоции девушки смешивались с моими, усиливали их, дополняли, а где–то и подменяли. И я тоже немного открылся. Позволил пси–способностям просочиться сквозь ограничитель, присоединиться к этому внезапному единению чувств. Познакомиться с девушкой, которая так внезапно появилась в моей жизни, но при этом оказалась такой родной, что сердце уже приняло её как свою, долгожданную и любимую.

— Ты тоже, — прошептала Таня, приподнявшись на цыпочки и обняв меня за шею, — ты тоже идеален. Для меня.

— Эй, молодые люди! — раздалось сбоку. — Давайте–ка здесь без этих ваших нежностей.

К нам спешил служащий зала, не испытывая ни малейшего раскаяния в том, что сорвал намечающийся поцелуй. Знал бы он о моих кровожадных мыслях в тот момент, ни за что бы не приблизился. Я готов был стереть его в порошок голыми руками.

— Извините, мы уже уходим, — дипломатично закрыла намечающийся скандал Татьяна, потянув меня в сторону выхода.

На улице совсем стемнело и парк аттракционов завлекательно мигал разноцветными огнями, вечерняя прохлада разбавила аромат жжёной карамели и кукурузы свежим приятным запахом морской соли. В тёмно–синем небе ярко светились кольца самого популярного на планете аттракциона.

— Когда на него смотришь ночью, кажется, будто это волшебство, да? — Радовалась как ребенок Татьяна.

Аруанское колесо состояло из двенадцати горизонтальных колец разного диаметра и ночью выглядело как огромная сияющая сфера. Днём картина была не настолько впечатляющей — огромные пилоны, на которых крепились тросы фуникулера, сводили всю сказку на нет. Тем не менее, аттракцион пользовался популярностью круглосуточно, но ночью, конечно, вид был особенно завораживающим и волшебным, именно тогда его посетителями становились преимущественно влюблённые парочки.

По совету Дитера я забронировал кабинку на верхнем ярусе, с которого, как он заверил, открывался самый потрясающий вид на город.

Лифт доставил нас на открытую, продуваемую всеми ветрами площадку и Таня невольно прижалась ко мне. Обнимая свою колдунью я в очередной раз поблагодарил про себя одногруппника, вот уж кто знает толк в свиданиях.

Капсула с подготовленным фуршетом появилась буквально следом и радушно распахнула двери.

— Придушу Дитера, — проговорил я, закрывая глаза и не делая попыток войти.

— А мне кажется, всё очень даже миленько, — улыбнулась моя храбрая леди, явно стараясь не рассмеяться.

— Тань, я действительно ничего такого не имел в виду. Мне посоветовали верхний ярус из–за вида. Как я думал.

— Я понимаю, — Таня кивала и всячески старалась поддержать меня, но не выдержала и рассмеялась.

— Неудобно получилось.

— Да ничего, — сквозь слёзы выдавила девушка, — зато такое свидание никогда не забудешь! Даже если захочешь!

— Это точно. Не очень у меня с организацией подобных мероприятий, прости.

— Ой, Кирилл, не переживай! Когда бы мы ещё побывали в такой необычной обстановке? — первой шагнула в кабинку Татьяна. — Давай просто отнесемся к случившемуся с юмором?

Кроваво–красный бархат, вульгарно–вызолоченные детали интерьера, зеркальные вставки — всё это действительно производило впечатление, правда, не совсем то, что было запланировано. Дополняли столь «восхитительное» убранство внушительных размеров кровать и небольшой столик с шампанским, фруктами и сладостями.

В этом безобразном, пошлом, интерьере Таня, в простом темно–синем платье до колен и узеньких туфлях–лодочках бежевого цвета, смотрелась воплощением элегантности и стиля.

И эту леди я привёл… сюда! Леди, от которой сносит крышу. Девушку–мечту! Ради которой действительно хотелось постараться! Удивить! Восхитить! Доставить удовольствие!

— Кирилл?

— А? Прости, отвлекся. Что ты сказала?

— Уже неважно..

Она подошла и протянула руку, призывая следовать за ней. А я, стыдно сказать, замялся, хотя никогда в жизни не смущался ни женского внимания, ни проявленной прекрасным полом инициативы.

Но с Таней всё было иначе. Здравый смысл объединился с чувствами и только и талдычил, что это не просто влюблённость или навязанные специально обученными людьми эмоции. Это настоящее! Пси–способности поддерживали, подсказывали, что мы созданы друг для друга и должны быть вместе. Несмотря на все нюансы идиотской программой распределения.

Мы остановились в центре кабины, не размыкая рук.

Таня смотрела влюблённо и страстно, непроизвольно покусывала нижнюю губу и всё больше краснела. И от этих её простых реакций я дурел, как подросток в пик полового созревания. И не мог ни о чём другом думать, кроме как о её шикарном теле и стоящей рядом кровати. По курьёзному совпадению кровать была и тем самым предметом, что удерживал меня в оковах цивилизованного поведения. Моя леди достойна большего. Куда большего!

— Тань, — низким и немного хриплым голосом отвлёк красавицу от неприличных мыслей, потому что если свои желания я был способен контролировать, то её эмоции выбивали у меня почву из–под ног и провоцировали, провоцировали…

— Что? — тихонько прошептала маленькая негодница, прижавшись губами к моему уху и не отстранившись. Я чувствовал изгибы её тела, такого тёплого, мягкого, податливого. Льнущего ко мне. Жаждущего меня.

— Барышня, ведите себя прилично, — мечтая совершенно о противоположном, пытался образумить свою ненаглядную.

— Не хочу!

— Коварная соблазнительница, — улыбаясь этой невинной попытке обольщения, прижал девушку к себе. — Сегодня вечер невинных поцелуев, — коснулся губами кончика изящного носа, — так что, юная леди, никаких шалостей. Пожалуйста.

— Последнее слово прозвучало как–то жалобно, — заметила она довольно.

— Я не железный.

— Точно? — Таня шутя потыкала пальчиком мышцы груди и шеи, затем их погладила ладонью, словно желая убрать неприятные ощущения, которых на самом деле и близко не было. — А может, каменный?

— Хотелось бы, но, к моему огромному сожалению, это не так, так что держите себя в руках, о прекрасная.

— Точно прекрасная?

— Точно–точно, — подтвердил с улыбкой.

Глава 11. О ревнивой кофемашине и долгосрочных планах

Дамир, лаборатория

— Видишь, как хорошо, когда тебя не отвлекают Кирилл и эта… — Маруська выдержала эффектную паузу, — Идарика Вишневская! Сидишь спокойно, пьёшь вкусный кофе, занимаешься важными делами.

— Отвлекаюсь на болтливую кофемашину, — добавил ехидно, хотя ревность электронной негодницы сегодня скорее веселила, чем раздражала.

— Ой, посмотрите, как мы заговорили! — Маруська всплеснула руками и «нарисовала на лице» возмущение. — Как посреди ночи бегать в лазарет ему за тонизирующими и витаминами, так я не отвлекаю! А как уделить малюсенькую секундочку!

Обиженно задрав несуществующий нос, мадемуазель выпустила колёса, которыми почти никогда не пользовалась, считая их пережитком прошлого, и заскрипела ими в сторону кухни. Ни разу не смазанные колёса подыграли ей на славу — издавали такой противный звук, что меня ломало и корёжило так, что поневоле втянул голову в плечи. Ужас! Срочно демонтировать их и забыть как страшный сон! Не нужен мне такой запасной вариант на случай выхода из строя антиграва. Тем более, что Маруську в академии готовы на руках носить, лишь бы делилась моим провиантом, кофе–то я покупал за свои деньги, поскольку академия закупала ерунду, не достойную моих вкусовых сосочков.

— Теперь буду ездить только так! — заявила Маруся, исчезая в проёме.

— Заведу себе ещё одну кофемашину, — произнёс я нарочито тихо, чтобы проверить, подслушивает она или нет.

— Что–о–о-о?! — завопила Маруся, с диким грохотом что–то роняя и выкатываясь на скрипучих колёсах.

— Скрипишь как бабка старая, — припечатал паршивицу.

— Да я! Да я!

Маруське отказал дар речи и она на всех парах, спрятав шасси под металлическую «юбку», вылетела в коридор, где развернулась и открыла рот, чтобы эффектно плюнуть в меня ядом, но электронный замок, который я буквально утром перепрограммировал после очередной дурацкой шуточки Кира, закрыл за ней дверь.

— Спасибо, — поблагодарил я его по привычке, но ответа не было. — Может, зря я отключил функцию султана? После моей фразы про вторую любимую жену, тьфу ты, кофемашину, ты бы её бесил куда больше, чем я.

Маруська, однако, не могла так просто уйти. Дверь вновь открылась и эта гениальная актриса современности, страдальчески прижимая трёхпалые лапы к «груди»,выдала коронную фразу: «Ухожу! Ухожу от тебя к адмиралу Традониадалю!»

И не сдвинулась с места.

Через минуту приоткрыла один глаз, затем выпрямилась и с возмущением поехала на меня.

— Ты что! Совсем, что ли? От тебя уходит самая лучшая, талантливейшая, красивая и умная кофемашина в мире, а ты сидишь и спокойно пьёшь кофе?

Я не подал голосую команду и дверь за Марусей не захлопнулась, на что та явно рассчитывала. Вреднючке отвечать тоже не стал. Но, чтобы совсем её не расстраивать, вышел на диалог, провоцируя и дальше хулиганить.

— Продолжай. Шикарное представление. Если станешь готовить паршивый кофе, отдам тебя в театр или оперу и буду всю оставшуюся жизнь получать твою зарплату. А потом и дети мои, и внуки… Отличный бизнес–план, тебе не кажется?

Шокированная таким поворотом дел Маруська открыла рот и так с ним и застыла. Затем нарисовала на экране «лица» ручьи слёз, даже сымитировала шмыганье носом.

— Я думала, ты меня хоть немного любишь, — тихо–тихо произнесла она и покатила в сторону кухни, понурив голову.

А я всё же не каменный. Ну так жалко стало эту дурёху! Хорошенькая же, сил нет. Чёрт его знает, как, но привязался к этой артистке. И знает ведь, паршивка, что давно для меня не просто источник кофеина, но и член семьи, хоть и электронный.

— Марусенька! — позвал её, открывая объятия.

Остановилась. Повернула насупленное личико. Увидела мою капитуляцию. Оценила.

— Обойдёшься без обнимашек, ты наказан, — проговорила с самым серьёзным выражением лица. — Но так уж и быть, я тебя прощаю, — смилостивилась королева Маруся, не долго думая. — Только закажи арабику с Оркхи, а то местная — фе. Не нравится она мне.

— Будет сделано, моя принцесса, — торжественно пообещал кофемашине и послал ей воздушный поцелуй, прекрасно зная, что эта мамзель здорово подсела на любовные романы про драконов и принцесс и глотает их один за другим, потому и ведёт себя так забавно.

Проказница исчезла в кухне, я же вспомнил, что хотел сделать ещё утром, но отвлёкся, проверяя результаты занимательного эксперимента коллег. Щёлкнул иконку приёмной адмирала Традониадаля. На мониторе высветилось лицо уставшей Анжелы.

— Ты чего такая помятая? — спросил вместо приветствия.

— Подозреваю, что адмирал забыл меня вчера отпустить. Он не выходил, не просил кофе, у меня даже не было повода намекнуть, что я вторые сутки на службе, — пожаловалась секретарь, едва сдерживая зевок.

— Надо не стесняться напомнить о себе. Зашла бы к нему в три часа ночи и сообщила, что звонила Маруся и спрашивала, не нужна ли она для ночных бдений, — подсказал я тему, которая адмирала бы позабавила и он не стал бы рычать, если его оторвали от работы. Наш метран был трудоголиком, каких поискать.

— С ума сошёл? Думаешь, я не понимаю, зачем меня сюда посадили и почему скоро снимут? Они–то надеются, что я, э, — замялась на мгновение красавица–секретарь, — найду способ отвлечь адмирала от работы, а затем и вовсе заставят шпионить. Нет, спасибо, это не моё. Я хочу быть простым секретарём, так что если и зайду в три часа ночи, то исключительно по делу и так, чтобы адмирал не заподозрил меня в непотребстве. Пожалуйста, ну поговори ты с ним! По–мужски. Я стесняюсь.

— А я тебе в сотый раз говорю, что это ваш разговор. Шеф терпеть не может, когда к нему лезут с непрошеными советами и вопросами вне их компетенции. Хочешь, чтобы он тебя уважал, иди и поговори с ним сама. Твёрдо и прямо. Можешь даже сказать: «Уважаемый и любимый шеф, готова к труду и обороне на вашей стороне, поползновений в горизонталь не делаю и не планирую, примите в штат, сил нет, как опротивел временный статус», — дал я совет в виде шутки, чтобы ей было не так боязно, но закончил провокацией: — Не будь трусихой!

— Поговорю! — рявкнула Анжела явно, чтобы я отстал. — По твоему вопросу: я сделала запрос в бухгалтерию, девочки проверили всё, что только можно было, подняли архивы, но никаких подозрительных транзакций не обнаружили. Сотрудники лабораторий академии чисты, как белый снег.

— Спасибо. Это именно то, что я хотел услышать, — произнёс, погружаясь в себя.

Анжела понятливо отключилась, я же воспроизвёл в памяти те обрывки сведений, что ко мне случайно попали.

Полгода назад один из чартерных рейсов на планету–курорт Ламею был захвачен пиратами. Против обыкновения они не только выкачали топливо, демонтировали дорогостоящее оборудование и обобрали до нитки счета пассажиров, но и отобрали несколько десятков молодых мужчин и женщин, о которых больше не было ни слуху ни духу.

Выжившие, а их было всего ничего, подверглись унижениям и насилию, и меня, как одного из сильнейших менталов, попросили подправить память тем, кому не смогли помочь медики и психологи с психиатрами.

Я понимал, что до меня выжившие попали в руки спецслужб и те добавили им моральных травм, вдоволь поковырявшись в мозгах, так что действовал деликатно и неспешно, стараясь помочь максимально полно. И именно их воспоминания заставили ужаснуться по–настоящему. Не только тому, что они пережили. Прокачанный ментал делал меня не особо эмоциональным. Меня возмутило и испугало то, что на двух наёмниках окраин я увидел тестовые образцы браслетов–коммуникаторов, которые были у меня в работе! И я не запускал их в серийное производство! Это штучный товар!

Адмирал Традо взял вопрос на карандаш, но мне, разумеется, о своих действиях не отчитывался, однако попросил провести расследование и по своим каналам. Мало ли, где найдётся разгадка. Однако, куда бы мы ни копали зацепок не находили.

В ситуации, как обычно, были плюсы и минусы. Главный минус — мне пришлось под надуманным предлогом отложить самые важные и интересный проекты, но главный плюс частично перекрывал минус — освободившееся время я использовал для тренировок Идарики и Кира.

В голове на мгновение промелькнула мыслишка, короткая, стремительная и столь же незаметная, как военный разведчик. Однако я умел работать со своим мозгом, нашёл её и рассмотрел.

Гипотеза оказалась интересной, хоть и не лишённой нюансов.

Если принять как данность, что подсунутая мне картинка наёмников с браслетами — ложь и провокация, выходило, что академия проконтролировала нас с Идарикой как минимум с первого знакомства на пляже, зафиксировала моё к ней внимание и далее столкнула лбами, предварительно подготовив всё для лучшего эффекта.

Первое — Кира подтолкнули проверить базу данных и ужаснуться кандидатуре выбранной для него невесты.

Второе — организовали пси–воздействие на Иду и Кира, чтобы напугать их до полусмерти и заставить прибежать ко мне на поклон, упросить начать тренировать блоки, а заодно проводить со мной больше времени. Здесь у адмиралов был дополнительный бонус — я прокачал двух специалистов экстра–класса.

Третье — меня посадили на крючок, прекрасно понимая, что за красавицу–блондинку я буду бороться, а значит, пойду на уступки и буду верно и преданно делать всё, что они велят.

Скорее всего, речь о серьёзной проблеме, которую они не могут решить и сомневаются, что без дополнительного стимула её решу я. Возможно, речь о планете К-7412. Или об Авроре. Несмотря на все мои познания я так и не смог ничего найти об этом проекте, так что и это пока предположение, шитое белыми нитками.

Из этого следует только одно — пока я не разобрался с нюансами, следует действовать по их плану.

Откладывать в долгий ящик решение не стал, позвал Маруську и мы направились к адмиралу Традо, на этот раз мирно беседуя.

Академия пустовала — студенты отправились на каникулы, курсанты — в увольнительные, преподаватели сбежали в город, наверное, даже быстрее обучающихся, прочие сидели по лабораториям и кабинетам и носа не казали, наслаждаясь работой в тишине и спокойствии.

Дверь в кабинет шефа на удивление стояла приотрытой, и мы с Маруськой дружно застыли, не веря своим глазам, пока не услышали голос Анжелы.

— А я… ведь вам это не надо, да и я не могу, если честно. Не то, чтобы вы мне не нравились. Наоборот! — с жаром проговорила девушка и тут же смутилась, видимо осознав, как это прозвучало. — Точнее, я уважаю вас как руководителя и хочу быть вашим секретарем! Но по–человечески! Ну, как все нормальные секретари. У меня отличные оценки, я хочу работать. Просто… меня ведь скоро уберут, наверное…

— Я вас услышал, Анжела. Давайте поступим следующим образом: сегодня вы отсыпаетесь, приходите в себя, а завтра мы поговорим. Зайдёте после совещания.

— Хорошо, спасибо, — так тихо поблагодарила девушка, что я едва расслышал.

— Думаю, мы сработаемся, — довольно проговорил Традониадаль. — А теперь живо спать, Энжи! И обращайся ко мне, как все остальные, а то всё «адмирал, да адмирал».

— Хорошо, Шеф! — радостно воскликнула Анжела, и я искренне улыбнулся, когда она появилась в дверях, сияя улыбкой.

— Меня приняли! Он разрешил называть себя Шефом! — воскникнула она после того, как плотно закрыла тяжёлую дверь. — Представляешь! Получилось! Спасибо, Дамир! Я и не мечтала уже! Столько времени тут просидела… Ах! И ты был прав, он заработался и забыл меня отпустить, а я тут надумала…

Я не успел произнести ни слова — сперва тараторила Анжела, радуясь как дитя назначению на постоянную должность, затем и вовсе завибрировал браслет.

— Дамир, если не спишь, зайди ко мне, — прозвучало голосовое сообщение адмирала.

— Так точно, — произнёс, открывая дверь в его кабинет и стараясь не улыбаться дурацкой детской выходке.

— Ты говорил, что мой кабинет не прослушивается и не просматривается! — С подозрением прищурился метран.

— Я буквально минутой раньше зашёл к вам для разговора, не уведомив заранее, так как Энжи не отвечала по сети, — объяснил ситуацию.

— Ясно. По какому вопросу?

— По личному.

— Что ж вы все по личным делам под утро приходите–то? Итак, на повестке дня у нас Идарика Вишневская, — уверенно обозначил тему разговора адмирал.

— Она.

— Слушаю.

Метран уселся поудобнее и прищурил ярко–жёлтые от усталости глаза.

Одна из моих гипотез, и к ней я склонялся в наибольшей степени, — что в отношении всех членов тестовой группы, не только Идарики и Кира, адмиралы действуют по ситуации и оперативно меняют планы. И Традо, и Монро — тёртые калачи. Они знают, куда и откуда дует ветер и зачастую действуют на опережение, но выходит у них это не всегда, ведь это невозможно. Как члены Совета они вынуждены играть по определённым правилам и порой идти на уступки. Но за своё они будут биться как львы. Именно поэтому, если Таня и Кир поладят, красиво выстроенные специально обученными людьми планы в базе данных изменятся словно по мановению волшебной палочки. И искать «волшебника» не нужно — адмирал Монро пойдёт на всё ради единственной долгожданной дочери.

У меня высокопоставленных членов семьи не было, так что придётся идти на жертвы и биться за свою леди самостоятельно. Даже рискуя оказаться высланным на закрытую планету Оркху, откуда я родом.

— Идарика не подходит проекту «КФ», — произнёс спокойно, хотя в глубине души поражался собственной наглости. Представляю, каково сейчас шефу. Взломать секретные базы данных, проанализировать и честно в этом признаться. Граничит с безумием. Но на карту поставлено будущее Идарики. И моё тоже.

— Подходит, — жёстко произнёс Традо. Его жёлтые глаза буравили насквозь, приходилось держаться, чтобы не вздрогнуть. — Она идеально подходит, и ты это знаешь, раз залез куда не следует.

— Не идеально, а слишком идеально, чтобы этот вариант сработал.

Обернулся к Марусе и подал знак, чтобы налила кофе. Лапочка–кофемашина дисциплинированно налила две чашки и бесшумно поставила под правую руку каждому. Может ведь, когда хочет… подслушать. Если бы умела дышать, точно бы затаила дыхание, а так только делает вид, что её нет, и этим веселит, хотя разговор напряжённый и сложный.

Шеф раздумывал недолго.

— Обоснуй, — предложил, явно желая сверить наши выводы. — Генрих Крауф — самый завидный жених Аруана, член совета, владелец нескольких крупнейших холдингов. Если Идарике удастся привлечь его внимание, а ей удастся, у неё всегда будет запасной аэродром с соломкой, если в академии что–то пойдёт не так. Она не особо романтичная натура, так что строгий, справедливый и дисциплинированный бизнесмен будет ей отличной партией.

Ой, юлит. Думает, поверю, будто они с адмиралом Монро заделались свахами и думают о будущем семнадцатилетней девочки.

Да они безуспешно ищут крючок для неугодного им члена Совета! Крауф настолько умён и изворотлив, что на него нет вообще никакого компромата. А адмиралам очень хочется, чтобы он был. Скорее всего во всём этом плане именно я — запасная наживка для крючка. Не выйдет с Крауфом, так уж и быть, зацепим Дамира. Или и вовсе ловят нас обоих. Ревность — отличный инструмент в руках старых интриганов.

Итак, моё главное оружие — спокойно поданные аргументы. Сражаемся.

— Я ни капли не сомневаюсь, что Генрих Крауф обратит внимание на Идарику, она вполне в его вкусе, но долгосрочных отношений у них не случится, — сообщил уверенно и неспешно, затем сделал глоток кофе, наслаждаясь кислинкой арабики. — Не сейчас. Неудачно выбраны и время и женщина.

— Кто?

— Сабина Джобс. Одноклассница. Замужем. Использовать бесполезно. С Идарикой очень похожи внешне, так что эффект будет обратный.

— Почему? Обычно схожие типажи работают как надо.

— В Сабину Крауф был влюблён с младшей школы, в средних классах получил отворот–поворот, но когда разбогател, дамочка сама искала встречи и быстро вскружила ему голову. Не настолько, конечно, чтобы его служба безопасности не узнала, что она замужем и вообще имеет сомнительную репутацию. Крауф разочаровался настолько, что уже почти месяц его не видели в компании шикарных дам. Долго это не протянется, и сейчас идеальный момент для старта операции, но ваша протеже должна быть не во всём похожа на Сабину. Информация проверенная, занимался лично.

— Так–так–так. И как ты нашёл эту Сабину? Его служба безопасности вычистила всё, что только можно было, целая команда спецов не смогла обнаружить ни единой зацепки.

— Я собирал сведения с момента его рождения и действовал последовательно. Когда дошёл до фотографий его пассий, заметил сходство с одной из одноклассниц и раскрутил с этой стороны. Времени ушло немало, на него действительно работают профи.

— Крауф — достойный противник. Признаться, восхищаюсь этим человеком. Умён и талантлив. Но гражданский и часто не желает идти навстречу. Мы с Монро голову сломали, как найти к нему подход. Но, боюсь, твоих аргументов недостаточно. У нас с Крауфом конфликт интересов на почве планеты К-7412, говорю тебе прямо, поскольку ты уже влез в это по уши и знаешь больше, чем положено. — Шеф посмотрел с укоризной и я сделал вид, что мне стыдно. — Так что Идарика по–прежнему остаётся идеальным вариантом. Если его возлюбленная будет рисковать жизнью на планете из–за его неправильного решения…

Адмирал подозвал Маруську и попросил налить кофе, давая мне время обдумать ситуацию. Знал, что переть напролом и давить бесполезно, я не сторонник принятия молниеносных решений и предпочитаю взвесить все за и против.

Выходит, Идарика — гарант относительно безопасного проведения операции на К-7412, то есть отложенной во времени операции. Выходит, гражданские настаивают на срочном освоении планеты без тщательного предварительного исследования. Что–то там есть такое, что им безумно нужно. И, похоже, это не оружие, раз военные, напротив, не спешат. Ладно, разберёмся по ходу действия. Пока гнём свою линию.

— Предлагаю один интересный вариант, — произнёс, стараясь не стучать пальцами по колену, выдавая волнение.

— Как это я сразу не догадался, что ты придёшь не с пустыми руками? — немного саркастично фыркнуло начальство. — И что за вариант? Кто она?

— Татьяна Монро.

— Таня? — удивлению адмирала не было предела, но, судя по изменениям на суровом лице метрана, картинка постепенно начала вырисовываться и обрастать подробностями.

Я буквально видел, как он просчитывает, что Татьяна умна, красива, неприступна и из одного с Генрихом круга, не девочка без приданого, а значит, не охотница за состоянием, вполне может заинтересовать солидного мужчину. И репутация кристальная. А то, что она дочь члена совета только добавит пикантности их отношениям.

— Именно. Как временный вариант. Безопасный и надёжный для всех заинтересованных сторон. Она отвлечёт его внимание на себя, хорошо изучит, даст подсказки, от чего отталкиваться, и вы успеете подготовить красивую и амбициозную девушку на роль его пары. Что касается ваших интересов на К-7412, признаться, не владею информацией в достаточной степени, но поскольку Таня сейчас работает в лаборатории академии, вполне может быть командирована туда с исследовательской миссией. Отправлять не обязательно, достаточно добавить в списки на будущее.

Я был уверен, что Таня не откажется принять участие в афере с Крауфом. Они с Киром умудрились поругаться после первого свидания, так что в её интересах взбесить его показательным романом с богатым и успешным мужчиной. Злость и ревность Кира на руку, как ни странно, и самому Киру, ведь он будет тренироваться до потери пульса и сделает очередной рывок над собой, а заодно привыкнет к мысли, что Таня — девушка современная и самостоятельная, и с ней нельзя общаться, как он привык — снисходительно и покровительственно. Уверен, именно на этом он прокололся, клюнув на её уловки. Мы с Маруськой смотрели записи камер из лазарета и чуть со смеху не лопнули, когда видели, как Танюшка краснела и заикалась. Актриса Погорелого театра! Не знали бы эту прохвостку, возможно, тоже купились бы.

Придётся с Киром поговорить по–мужски, открыть глаза на простой факт — у боевого адмирала и члена совета не может быть простой, не наученной разным премудростям дочери!

— Согласен с тобой. Таня Монро — идеальный кандидат. Признаюсь, обычно мы не используем близких родственников, потому в её сторону даже не смотрели. А зря. Генри Крауфу нужна не просто леди, ему нужна девушка с безупречной репутацией, Таня как раз подходит. Со следующей кандидатурой будет ещё сложнее. Учитывая, что он обжёгся с этой Сабиной, будет дуть на воду, ещё и Танюшка подкинет ему комплексов, — хохотнул адмирал, моделируя ситуацию. — Она упрямая, как мул, и цепкая, как бульдог, так что с Крауфом справится на раз–два. Обожаю эту девчонку. Она и познакомит Генриха с новой кандидатурой.

— Ваш секретарь подошла бы. Она проверена спецслужбами, даже её дальние родственники чисты как снег, иначе к вам бы она не попала. И Энжи красивая и умная девушка с прекрасными манерами. Если будет делать вид, что Крауф ей не особенно интересен, так как она служит у вас, а вы в некотором роде противники, вызовет его искренний интерес. Он охотник.

— Занимательная теория. Стоит озадачить психологов. Интересно, согласится ли сама Анжела, мы ведь отправляем её не просто на задание, а прямиком в его постель. Признаться, до недавнего времени я особо не интересовался её персоной и изучить не успел.

— Согласится непременно. Энжи с «факультета невест», но амбициозная и самое главное — она вас глубоко уважает и будет верна до последнего вздоха, даже если станет его женой.

— Как ни крути, идея неплоха. И Монро, скорее всего, не будет против. А секретаря жаль, хорошая девочка.

— Так ведь наоборот, можно только порадоваться за неё.

Я пожал плечами и дал знак Марусе обновить кофе, с усмешкой наблюдая, как эта своевольная металлическая девица добавляет молоко в эспрессо. Видимо посчитала, что я перебираю с кофеином. Снова будет читать мне нотации. Нужно заблокировать ей медицинские сайты, иначе доведёт меня до чая!

— Я о другом. Перед твоим приходом утвердил Анжелу на постоянную должность. Признаться, радовался, что буду под надёжной защитой этой леди. Ты ведь знаешь наших заботливых медиков, уверенных, что все проблемы от недостатка секса. Сейчас снова начнут подсовывать девок, уже никаких сил, — пожаловался Традо. — После появления пси в их рядах, вообще меня замордовали. Прислали целое научное исследование, как важно обмениваться мужской и женской энергией. Так бы и засунул им планшет… В общем, ты меня понял.

— Заведите ширму, все так делают.

Я пожал плечами и вернул Маруське чашку, которую осушил за два глотка. Та взяла её не глядя — боялась оторвать взгляд от шефа, уж больно ей было интересно, что он ответит.

— Да пробовал уже. Бесполезно. Дебильная система!

— Может, жену завести? Это точно помогает.

— Я женат, Дамир. В том, собственно, и проблема, — горько усмехнулся шеф и прошел к бару. — Тебе налить?

— Нет, спасибо, — ответил немного растеряно. Точно помню, что метраны — однолюбы, и если создавали пару, никогда уже не расставались и не изменяли друг другу. Как же вышло, что шеф одинок при живой жене? — В Центре не знают?

— Да знают они все, но девок суют. Потому что протокол. Объяснить бы этим идиотам, что у разных видов разные потребности, да бесполезно, и некогда тоже. Маруська, прости, — извинился шеф перед кофемашиной и залпом осушил порцию коньяка. Та быстренько прикатила к нему со стаканом сока. Видимо, специально заказала для любимого адмирала. И только когда повернула ко мне мордаху скривилась, показывая, как ей не нравятся пьющие метраны.

— Шеф, если я могу чем–то помочь, только скажите. Я постараюсь раскрутить и эту цепочку, только дайте отправную точку для поиска.

— Если бы она была в зоне доступа, Дамир, — вздохнул метран, тяжело опускаясь в кресло. — Она совершенно недоступна. Я знаю лишь, что она жива и здорова.

— Окраинные Миры? — уточнил заинтересованно.

— Да.

— А не пробовали на неё выйти через наемников?

— Захваченные наёмники все поголовно с блоками на мозгах и умирают при любой попытке их взломать или сразу после поимки запускают самоуничтожение. Мы не можем к ним проникнуть уже много лет. Окраинные миры — это тебе не тот постапокалиптический мир, что рисуют СМИ и писатели–фантасты, у них давно цивилизация, а подступы закрыты напрочь. Не влезай — убьёт. В прямом смысле слова.

Я откинулся на спинку кресла и попытался восстановить в памяти обрывки сведений с захваченных наёмниками кораблей. Лица, детали одежды, экипировки. По всему выходило, они следят не только за нашими технологиями, но и за современными трендами в одежде, а значит, какая–то их часть регулярно бывает или даже находится на Аруане. Связь точно есть. Можно попробовать поковырять с этой стороны.

Шеф, похоже, ожидает нападения со стороны Окраин в будущем, потому и затеял активную подготовку. Неспроста ведь начали исследовать все перспективные планеты, набирать много военных и качественно развивать медицину. Смотрит в будущее, твёрдо стоя в настоящем. Или как там говорится?

— Дамир, ты что–то придумал? — спросил шеф, стоило мне открыть глаза.

— Пока нет, лишь пара смутных идей. Я вам сообщу, если найду зацепки. Я могу идти?

— Подожди ещё минуту. Да не дёргайся так, понял я, что не терпится тебе бежать и воплощать новые идеи, не задержу надолго. Чего вызывал–то тебя, собственно. Кирилла мне не замордуй, парень после тренировок ваших еле в мед–бокс дошёл. И не делай такие удивленные глаза. Мог бы и сообразить, что другу твоему иногда изменяет чувство меры.

— Спасибо, учту. Точнее, уже учёл.

— И ещё одно.

— Да? — Интуиция завопила приготовиться и ждать.

— Идарику тебе так просто не получить, ты ведь понимаешь?

— Да.

— Подумай, что ты можешь предложить Совету, Дамир. Не мне. Не Монро. Совету. Всем и сразу. И лучше не тяни, — не удержался от рекомендации Традониадаль. — Предупреждаю честно и откровенно: на неё у Совета большие планы и ты в них не фигурируешь. Большего, к сожалению, сказать не могу.

— Спасибо. Я пойду?

— Иди.

Маруся быстро выдала любимому адмиралу очередную порцию кофе, забрала использованную посуду и засеменила на выход, призывая и меня поторопиться, пока её схемы не взорвались от любопытства.

Я вышел неспешно, переваривая услышанное. Совет подбирался всё ближе. Где бы я ни прятался, чем бы ни занимался, рано или поздно обо мне вспоминали и всеми силами пытались вернуть в Аруанскую лабораторию. Уверен, список требований, которым они начнут махать перед моим носом в обмен на Иду, будет бесконечным.

Шеф прав: ситуацию надо решить быстро, жёстко и бескомпромиссно, и первым делом полностью и безоговорочно перетянуть самого шефа на свою сторону. Радует лишь то, что к шефу ключик найден. Задачка, конечно, не из простых, но это даже интересно.

— Окраинные Миры, значит, — хмыкнул, размашисто шагая по коридору.

— Стоит ли она того, Дамирушка? — завела шарманку Маруська, стоило нам только вернуться в лабораторию. И обиженно громыхнула посудой.

Глава 12. Наполеоновские планы влюблённой девушки

Татьяна Монро

Легко завибрировал браслет. Приоткрыла один глаз, не желая просыпаться, вытащила из–под живота затёкшую руку и уставилась на экран. Жужжание тем временем прекратилось и заиграла мелодичная и чарующая классическая музыка, которую я на звонок не устанавливала, более того, браслет в ночном режиме и издавать звуки не имеет права.

— Романтично, конечно, но уж больно нагло, — решила, наконец, как отнестись к самоуправству Кира, но вызов приняла.

— Привет.

— Привет.

— Ты все ещё обижена на меня?

Кир был только после душа, с взъерошенными волосами и полотенцем, перекинутым через плечо. Выглядел очаровательно, но я изо всех сил пыталась держать себя в руках и не забывать, что мне есть, для чего держать дистанцию.

— Да.

— Тань, ты же прекрасно всё сама понимаешь, — укорил, не скрывая раздражения.

— Понимаю! Но это не даёт тебе права мной командовать! — взбесилась я за долю секунды.

— Таня, я против того, чтобы ты проводила опыты по ночам и без присмотра! Мы оба хорошо знаем, чем это заканчивается. Если ты сама не можешь о себе позаботиться, это сделаю я.

Кир упрямо поджал губы.

— Я могу!

— Не можешь.

— Могу!

— Да что за детский сад? Ты ведь умная девушка, так включай мозг и пользуйся! — вышел из себя Кирилл.

— А ты чего тут разорался? Я не твоя собственность! Что хочу, то и делаю! — рявкнула в ответ и откючила связь.

В глубине души я, конечно, понимала, что идея после свидания поехать в лабораторию академии была не самой удачной и Кирилл всё сделал правильно, принудительно доставив меня домой и сдав на руки маме. Я действительно иногда неправильно рассчитывала силы, погружаясь с головой в очередной эксперимент.

Но эти его командирские замашки!

Они бесили!

А тут ещё мама подлила масла в огонь, расхваливая парня на все лады. Знает ведь меня! Ну зачем, зачем она сказала, что Кир идеальный именно потому, что может меня обуздать?

Нашли лошадь!

Меня надо не обуздывать, а холить и лелеять! И баловать! Да!

Родители с детства тщательно меня оберегали и многому учили, я выросла в условиях жёсткой, почти военной дисциплины, и искренне верила, что когда стану совершеннолетней, буду жить по своим правилам.

Нет же, нашла мужчину, который искренне верит, что вправе диктовать мне условия! После первого свидания! И самое ужасное — он делал то, что сам считал нужным, не советуясь, не делясь информацией и планами! Да чего стоит тот же взломанный браслет!

День проходил за днём, а я никак не могла справиться с эмоциями. От всегда собранной, сдержанной и адекватной девушки не осталось и следа. Я стала плохо спать, легко раздражалась и выходила из себя. Единственным местом, где мне по–прежнему было комфортно, оставалась домашняя лаборатория. Не желая слышать мамины ахи, охи и восторги по поводу Кира, а уж тем более советы старшего поколения младшему, я запиралась в ней по возвращении… Но и там иногда вспоминался «деспот и тиран».

«Дочь, спустись» — прилетело сообщение от отца.

Привела себя в порядок и побежала в рабочий кабинет. Папа выглядел неважно: круги под глазами, серое от усталости лицо, немного сутулая спина, чего обычно он себе не позволял. Это сколько же он здесь просидел?

— Папуль, у тебя завал на работе, да?

— Всё как обычно, дочь. Садись.

— О чем ты хотел поговорить? — сразу перешла я к делу, чтобы не отвлекать его надолго. Папуле стоило как можно скорее закончить с делами, попасть в душ и затем в кровать.

— Нужна твоя помощь. Вопрос важный и крайне деликатный, можно сказать: почти неприличный.

— По работе? — Моему удивлению не было предела.

— Да.

Я прочистила горло. Посмотрела на отца серьёзно и вдумчиво.

— Что надо сделать? Я готова.

— Помнишь Генриха Крауфа? — ошарашил отец неожиданным вопросом.

— Мы официально представлены, он ведь член совета и тоже страдает на светских мероприятиях тётушки Оливии. Такой высокий брюнет, у него рудники ст–топлива на каждой планете или что–то такое, да? А! Ещё компьютерная техника! У меня есть микроскоп одной из его фирм, — вспомнила я. — Что касается личной стороны данного вопроса, мама его ужасно не любит, и мне сказала, чтобы я даже близко к нему не приближалась, не общалась и не принимала никаких ухаживаний. Я обещала.

— Да, это он.

— И что конкретно ты от меня хочешь? — Мне было страшно любопытно, что за задание даст папа. Генрих не попадал в категорию тех мужчин, которых отец мог рассмотреть в качестве возможного жениха для любимой дочери.

— У него сейчас сложный период в личной жизни — предала любимая женщина. Я хочу, чтобы ты отвлекла его внимание на себя, в оределённый момент познакомила его с нужной девушкой и самоустранилась. Это я организую.

— Пап, ты уверен, что у меня получится? — Я не скрывала чувств, выпучила глаза. Уж кто–кто, а папа знал, как тяжело мне даётся общение с живыми людьми вне официального протокола. Я к Кириллу–то смогла прикоснуться лишь потому, что давно за ним слежу и привыкла.

— Надо, чтобы получилось, родная, — тихо проговорил отец.

— А–а–а… — постеснялась озвучить вопрос, который беспокоил больше всего. Но как обсуждать подобное с папой?

— Отвлечь его внимание, Таня, — это значит сходить на пару–тройку свиданий: ресторан или кино, в парке погулять. В конце концов, ты обещала маме не заводить с ним любовных отношений, — немного повысил отец голос. — Сымитировать. Сделать вид. Не встречаться по–настоящему! Выведем тебя из игры аккуратно, так, чтобы вы остались друзьями. Желательно, чтобы он при этом испытывал чувство вины за то, что бросил тебя.

Папуля злорадно блеснул глазами, просчитывая возможные плюсы при боданиях в совете.

— А если он влюбится? А маме ты скажешь? А когда надо начинать? — засыпала я его вопросами.

— С мамой поговорю сам, да, и, надеюсь, выживу в непростом сражении, — хмыкнул папа. Маму он обожал страстно и всегда улыбался, когда речь заходила о ней. — Влюбится? Шанс мизерный, специалисты просчитали, что не должен. Ты присматривайся и будь осторожна, если вдруг что, говори, мы подкорректируем. Сама не вздумай на него воздействовать, поняла? Лучше, чтобы он не догадался о твоих пси–способностях. Дочь, это важно!

— Да поняла я, па! — Представила выражение лица Кирилла, когда он увидит заголовки новостей и мои фото с Генрихом под ручку. — Всё сделаю в лучшем виде, не переживай. Даже выберусь из лаборатории и схожу к любимому дизайнеру на примерку. И причёску, наверное, изменю. И макияж. Может, ещё что.

— Я так понимаю, у Генри Крауфа никаких шансов, — хохотнул папуля, без труда разгадав мой коварный замысел.

— Приложу все усилия.

— К балу у Гольдштейнов ты должна быть готова, — сообщил папа день Х, и я уронила челюсть, ведь времени оставалось преступно мало!

— Будет сделано, господин адмирал, — шутливо проговорила я, пробкой вылетая из кресла. — Только не вздумай брать для меня отгулы в академии, у меня эксперимент! — крикнула уже из коридора. — Я всё успею!

Ежегодный благотворительный бал леди Гольдштейн был одним из самых значимых мероприятий Аруана. Звёзды спорта и шоу–бизнеса, политики, военная элита и бизнесмены всех мастей не упускали возможности встретиться и пообщаться в неформальной атмосфере с деловыми партнерами и просто интересными им людьми без надзора вездесущих представителей СМИ. Как удавалось службе безопасности Гольдштейнов из года в год обеспечивать такой уровень защиты, оставалось едва ли не главной темой для обсуждения в салонах великосветских дам на протяжении последних лет пятидесяти. Чего только не приключалось на этих вечерах и никогда, ни единого разнесчастного раза не было утечки информации (к разочарованию некоторых дам, мечтающих перехватить пальму первенства в столь важном и ответственном деле)! Особняк семьи Гольдшейн всегда оставался неприступной крепостью для мошенников, журналистов и незваных гостей.

Приглашение я получила давным–давно и до разговора с отцом была уверена, что как обычно проигнорирую его, теперь же необходимо не только подобрать наряд и украшения, но и выработать стратегию поведения с Генри Крауфом. На свои внешние данные я не полагалась, да и, надо признать, не доверяла им. Кокетничать же не умела совсем.

— Ох и задала я себе задачку, — приговаривала, разглядывая платья в гардеробной.

Я сама и не помнила, когда в последний раз выбирала одежду или обувь просто потому, что захотелось чего–то эдакого. Основной гардероб шил мамин портной, я привыкла доверять его безукоризненному вкусу и чутью, так что надевала готовые комплекты под настроение, всё равно в академии приходилось облачаться в стерильную форму с халатом.

— Великие звёзды, я совершенно не ориентируюсь в собственном шкафу и не в курсе, что сейчас в моде! — ужаснулась спустя несколько минут безрезультатного осмотра.

Мамы дома не оказалось и пришлось звонить Бобо Шанте, надеясь, что он сейчас не в творческом поиске и сможет посоветовать подходящий наряд из имеющихся.

— Таня, сколько лет, сколько зим! — радостно поприветствовал меня один из лучших дизайнеров Аруана.

— Привет, Бобо.

— Знаю, почему ты звонишь, — с улыбкой заявил мужчина.

— Да ну?

— Да! Ты тоже решила открыть сезон охоты на старика Генри и тебе нужен самый шикарный наряд в мире!

— Тоже? — выдала я себя с потрохами.

— Я так и знал! — Бобо захлопал от радости.

— Подожди, я что–то не поняла. А почему на него открыт сезон охоты?

— Ты действительно не знаешь? — Дизайнер сменил довольную улыбку на удивленную.

— Вообще не могу понять, о чём речь. Кто такой Генри — это я поняла, что на него охотятся — тоже, но при чём здесь я? — попыталась несколько неудачно реабилитироваться.

— Генри Крауф сейчас одинок, печален и на мероприятия ходит в гордом одиночестве. Дамы с ума посходили: мечутся между ювелирными и косметическими салонами, ну и про меня не забывают, конечно.

— Так тебе радоваться надо, деньги лишними не бывают.

— Что есть, то есть. Так, а ты что хотела, моя дорогая?

— Нужен твой совет, что надеть. Зашла в гардеробную и чуть не упала в обморок от того количества нарядов, что вы с мамой там поселили. Не бей меня, но добрая часть не распакована, и я в ужасе. Не знаю, за что хвататься. Что надеть на бал и вообще.

Состроила самую несчастную мордашку из своего арсенала, похлопала ресницами. Бобо — тот ещё артист, он любит все эти нарочито неискренние жесты.

— Таня, у тебя всё в порядке? Я тебе это добро месяца два или даже три назад прислал, больше заказов пока не было. Ты ведь всегда перемеряешь новинки! — Бобо не выдержал и повысил голос.

Его одежда действительно нравилась мне безмерно и в те редкие случаи, когда я выныривала из учёбы и исследований, по–настоящему наслаждалась его творениями, примеряя их, дефилируя перед мамой, делая красивые фотографии.

Но в этот раз всё так закрутилось–завертелось. Последний госзаказ выщелкнул меня из бренного мира, я с головой погрузилась в опыты и с одержимостью предвкушающего победу спортсмена неслась навстречу финишу. Только в моём случае расстояние было вселенских масштабов, а на сверхсветовую скорость я до сих пор не перешла.

— Ох, Бобо! Я вся в работе.

— Ты это брось. Молодая, красивая деваха, а гниёшь в каких–то лабораториях. Фе, — скорчил мордочку дизайнер. — Так, значит, наряд на бал. Как я люблю тебя одевать! Фигура волшебная! Тебе в модели нужно было идти, Таня.

— Спасибо, я на своём месте. Только, Бобо, мне, пожалуйста, приличное одеяние, а то знаю я тебя. Мы подчёркиваем не молодость, а статус моего уважаемого папы, договорились?

— А как же красавчик Генри? — возмутился мужчина.

— У меня есть свой красавчик, поэтому Генри в качестве дичи не интересен.

— Таня! Ну кто же такие новости, да по сети! Давай я к тебе приеду и ты всё–всё–всё мне расскажешь? Привезу тебе пару нарядов, сразу их и подгоним по фигуре!

Любопытный Бобо едва не подпрыгивал на месте. Как ему отказать?

— Если тебя это не сильно отвлечет от других заказов, — проговорила я, скромно опустив глазки в пол.

Я лукавила и не сильно это скрывала. Бобо всегда нарасхват, а перед важными событиями — тем более. Заполучить личного консультанта с безукоризненным вкусом за несколько дней до бала надо было ещё постараться и я вполне обоснованно рассчитывала, что в лучшем случае он ответит на звонок чем–то вроде: «Детка, я занят. Синее платье с бантом. Пока–пока». Но здесь удача сама шла в рук и отказываться от великодушного предложения я не собиралась ни за какие коврижки.

— Смеешься? Я профи, детка, и готовлю коллекции заблаговременно. Всё, я выезжаю, открывай погреба, будем сплетничать! У тебя и любовь, ну надо же! Если он не твой пациент, я сожру свою шляпу. Без кетчупа!

— Бегу–бегу! Шляпу можешь не брать, — хмыкнула дружески.

Когда связь прервалась я довольно улыбнулась и вызвала робота–официанта. У нас с Бобо давно установились ровные дружеские отношения и посиделкибыли обычным делом, но не за три дня до бала, конечно. Любопытство — страшная сила. Уверена, ему придётся работать всю ночь, наверняка ведь хватает срочных заказов.

— Ну ты даёшь, Бобо! — обводя взглядом ворох упакованной в шелестящую пленку одежды, заполнившей почти всю комнату, протянула я.

— Здесь наряды на все твои противоречивые настроения, уж не первый день с тобой знакомы.

— Да-а. Что есть, то есть. — Я никак не могла отвести взгляд от пёстрого безобразия, поражаясь, насколько изменилась мода за те несколько месяцев, что я жила отшельником.

— Эй, подруга, ты чего? Начинай примерять мои шедевры, — поторопил «скромный» Бобо.

Через три часа я пьяно рыдала на плече у едва не всхлипывающего из солидарности Бобо.

— …вот! И он меня не любит. И не звонит больше. И не пишет! — Я неэлегантно шмыгнула носом.

— Почему не любит? Любит.

— Не любит! Если бы он любил меня, сделал бы то, что должен был сделать! Любой нормальный мужчина так и поступил бы! — настаивала я на своих девичьих обидах.

— Танюш, подожди, я что–то не понял, — вполне трезвым голосом уточнил друг. — Ты его специально дразнила, прижималась и так далее, но если бы он соблазнился, всё равно не дала, правильно я тебя понял?

— Разумеется!

— А ты уверена, что сама не соблазнилась бы? — осторожно спросил Бобо.

— Конечно! — Посмотрела полными слез глазами на друга и нарочито пьяно моргнула. — Наверное.

— Ага. То есть парень был молодцом, не воспользовался ситуацией и не совратил тебя в отвратительно безвкусной обстановке, а ты недовольна.

— Значит, я ему не нравлюсь! — заявила упрямо. — Если срывает крышу, то неважно, какая обстановка! Это же страсть, феромоны, взрыв, фейерверк! По крайней мере все так рассказывают, — закончила тихо, забыв, что нужно играть пьяненькую–доверчивую девчонку.

— Значит, что всё наоборот, бестолочь, — мягко улыбнулся друг. — Ты нравишься ему достаточно сильно для того, чтобы он не стал портить ваш первый секс. Лично меня бы от вульгарной обстановки выворачивало. Уверен, тебя тоже. Ты ведь выросла в изяществе и стиле. И одеваешься в мою одежду, — словно вишенку на торт добавил главный аргумент лучший дизайнер Аруана. — Нет, придумали же такую гадость! Кошмар!

Здравое зерно в рассуждениях Бобо несомненно присутствовало, но обида на Кирилла подогревалась изо дня в день и так быстро расстаться с ней я была не готова, да и «аргументов» накопились воз и маленькая тележка.

— А потом он не отпустил меня в лабораторию! — не сдавалась я в своих жалобах. Это возмутило меня больше всего.

— Ага, среди ночи. Ой, до чего же нехороший. Ай–яй–яй, давайте выразим ему общественное порицание, — паясничал дизайнер, который знал, что я в этом плане странная девочка и всегда предпочту новый микроскоп новому платью, а исследование в затхлой (по мнению Бобо) лаборатории интересному приключению.

А у меня свои приключения! В научном пространстве, вот!

— Бобо, мы живём не в каком–нибудь древнем веке, у нас современное общество и женщины имеют право делать то, что хотят и тогда, когда хотят! — пафосно заявила я.

— А чего хотят эти современные женщины, Тань?

— Ну, чего–чего? Карьеру сделать, добиться положения и уважения в обществе…

— Сама себе хоть не ври, а? — перебил Бобо. — Некоторые дамы — несомненно. Многие! Но не ты, Таня. Кто бы что ни говорил, а ты романтичная натура и выросла в классической патриархальной семье сильного мужчины и красивой, умной женщины, которая всю жизнь позволяет ему думать, что все решения принимает он, — хохотнул друг, прекрасно зная мою мамулю. — Даже если ты строишь из себя важную и деловую, тебе всё равно нравятся уверенные в себе мужчины, которые такими «варварскими» методами проявляют свою заботу.

Вот ведь наблюдательный. Что есть, то есть. Но так неприятно признаваться в своей неправоте.

Я понимала, что Кир поступил правильно, но во время интересных экспериментов я становлюсь фанатичной и нетерпимой к любым внешним раздражителям. То, что я вообще пошла с ним на свидание уже говорит о моей поразительной и уникальной в своём роде — до сих пор не могу поверить, что это произошло на самом деле! — заинтересованности.

— Я дура, да? — сильнее прежнего разрыдалась я, уткнувшись носом в плечо друга.

— Иногда. Немножко. — Бобо бережно похлопал меня по спине, утешая. — Но тебе это даже полезно, уж больно ты умная в остальных сферах.

— Это да. Бобо! — Я посмотрела на друга полным мольбы взглядом. — Как понять, что ты чувствуешь к человеку? Любовь это, не любовь, привязанность, просто влюблённость? Всё случилось так внезапно.

— А ты точно не знаешь, как к нему относишься?

— Я не уверена. Меня штормит. Дико. Неуправляемо. Впервые в жизни я не могу разобраться в собственных чувствах и меня это убивает. Сейчас я обижена нанего и хочу причинить ему боль, и вместе с тем понимаю, как это мелочно… и вообще! Когда ты упомянул Крауфа, в моей голове родился такой коварный план. Бессовестный план, Бобо. Так, наверное, нельзя делать. Ревность — это ведь разрушающее чувство, да?

Бобо выглядел так, словно сорвал джекпот. Он посмотрел на моё зарёванное лицо и закусил нижнюю губу. Значит, скоро разродится идеей.

— Я тут кое–что придумал. Тебе понравится! — Даже подскочил матёрый авантюрист. — Это именно то, что тебе нужно, детка! Так, это безобразие я заберу, — Бобо махнул рукой в сторону привезённой и так и не распакованной одежды, — а ты завтра приедешь ко мне в салон. Проработаем некоторые детали, образ в целом у меня уже готов.

— Ты про одежду… — разочарованно выдохнула я.

— Не только. В общем, слушай меня, плохого не посоветую. Сейчас ложишься спать, чтобы выглядеть не загнанной лошадью, а красивой молодой девушкой, завтра прямо с утра приводишь себя в порядок и дуешь ко мне, поняла?

— Поняла. А идея–то в чём?

— Ну чего ты такая несообразительная? — воскликнул дизайнер и даже руками всплеснул, чтобы выразить степень своего негодования. — Ты пойдёшь на этот бал и утрешь всем нашим зарвавшимся дамочкам нос!

— Как?

— Таня! Тебе нельзя пить! — Вырвал бокал из моих рук друг. — Включай мозг. Генри Крауф будет смотреть только на тебя, наши дамы сожрут свои веера от злости!

— Зачем мне Генри? — Я пожала плечами в недоумении и уставилась на дизайнера, ожидая разъяснений.

— О, Великие Звезды, за что мне это? Таня, представь картину: расфуфыренные дамочки в ортских шелках и раритетных драгоценностях заполняют роскошный зал Гольдштейнов, — Словно волшебник из сказки Бобо делал пассы руками, обводя пространство воображаемого зала, и гипнотизировал голосом. — Появляешься ты, безумно элегантная в тёмном… Нет! Наверное, всё–таки в чёрном платье. Естественно, на фоне этих сорок ты будешь выглядеть шикарно и привлечёшь внимание Генри. Он не отходит от тебя ни на шаг, ты проявляешь минимальную заинтересованность, отказываешься танцевать. Вы беседуете…

— О чём?

— Да какая разница! Хотя нет, ты права, беседу тоже лучше продумать, у тебя опыта общения с мужчинами ноль целых, ноль десятых. Можешь ему сказать, что у тебя важный опыт и тебе не до него. Думаю, так его ещё никто не отшивал, потому он должен клюнуть. Как минимум заинтересоваться. Спешить с ним нельзя, запомни это раз и навсегда.

— Но зачем мне это? Я ведь уже сказала, что это неправильно и некрасиво… и вообще.

— Таня! Слушай дальше. Так вот, он заинтересован, заинтригован, очарован прекрасной тобой. Дамы в ярости. Высший свет бурлит новостью, что Генри в тебя влюблён. Рано или поздно и твой Кирилл её услышит.

— И он её проигнорирует.

Я снова захлюпала носом.

— Ох, Таня–Таня, стукнуть бы тебя чем–нибудь тяжелым. Не проигнорирует. Слушай мудрого Бобо, он лучше тебя знает людей и жизнь.

— Я и не спорю.

— Ну–ну. Кирилл твой…

— Не мой, — заупрямилась я.

— Твой Кирилл, — выделил первое слово друг, — узнаёт, что у него появился соперник, да ещё такой богатый, знаменитый и влиятельный, ну и, конечно же, делает тот самый первый шаг навстречу. Хотя о чем я говорю? Какой первый? Очередной! — не выдержал и проявил мужскую солидарность дизайнер.

— Бобо, может, мне лучше самой сделать этот шаг? Без Генриха?

— Танюш, милая моя, можно, конечно, и сделать этот шаг, но зачем? Такой план придумали! Пусть поборется за тебя. Ты, вообще чего тут устроила? То слезы–сопли и феминистические лозунги, а теперь что, побежишь ему завтраки готовить в постель? — немного сумбурно высказался друг. План явно казался Бобо шикарным и он настолько проникся этой идеей, что возможность взять и отмести её за ненадобностью, казалась преступлением.

— Наверное, ты прав, — с трудом согласилась я, — давай так и поступим.

— Умничка! — похвалил меня Бобо. — Завтра жду.

Попрощавшись с другом, я убрала последствия пиршества и совершенно трезвым шагом пошла в лабораторию. О плане покорения неприступной горной гряды под названием «Крауф» позаботится Бобо, он общается со всеми сплетницами Аруана и владеет необходимой информацией, нужно только дать ему время структурировать её и выдать итоговый вариант. О путях отступления позаботится контора отца. А у меня есть другие, более интересные занятия: меня ждут маленькие, невидимые невооруженным взглядом клеточки крови и внезапно пришедшая в голову идея. Всё–таки полезно общаться с разными людьми — никогда не знаешь, кто натолкнёт тебя на перспективную мысль.

О Кире пыталась не думать. Выходило плохо, но папа всегда говорил, что нужно из любой ситуации уметь находить выход с наименьшими потерями и наибольшей выгодой, так что задание с Генрихом Крауфом поступило в нужное время. Попробую освоить теорию на практике и поддразню мужчину, в которого не на шутку влюблена, заодно окончательно разберусь со своими чувствами.

В истории моей любви было немало нюансов и главный — система распределения талантливой молодёжи. Она работала жёстко и бескомпромиссно, но, насколько я знала, мне пару пока не подобрала. Когда я там делала запрос через тётю Оли Гольдшейн? Этой весной? Прошлой?

Я напрягла память и с ужасом поняла, что это было около пяти лет назад, а значит, вполне вероятно, специально обученные сотрудники уже нашли мне мужа.

Но мамуля знала лазейку! И если нужно, я ею воспользуюсь!

Глава 13. Эффект «ночного» кружева

Татьяна Монро

Накануне я страшно заработалась и легла под утро, потому сигнал будильника встретила протяжным стоном. Но стоило вспомнить, какой сегодня день, тут же проснулась — кофе не нужен. Утро у Бобо в мастерской — это всегда заряд позитива. Я обожала наблюдать, как он творит, охваченный вдохновением.

Он вечно жаловался, что мода Аруана долгие годы была до ужаса однообразной. Что только не предпринимали дизайнеры, стараясь расшевелить публику, всё тщетно. Если повседневная одежда претерпевала изменения от сезона к сезону, вечерние наряды уже лет двадцать шились из тяжёлых, плотных, расшитых безумным количеством драгоценных и полудрагоценных камней тканей. Причина банальна — законодателем мод была не современная, готовая к экспериментам молодежь, а богатые, знатные и очень немолодые дамы, бесконечно соревнующиеся надетыми каратами и килограммами.

Бобо с каждым днём, с каждым заказанным скучным, похожим на предыдущие, платьем, сильнее погружался в депрессию, но вчера, как я поняла по фанатичному взору, его осенила Идея, ради которой мне придётся поработать моделью.

Что же, я готова. Если сама используешь друзей с меркантильными намерениями, обязана ответить взаимностью, когда потребуется. Мы с Бобо — те ещё хитрюги. Сперва обжулим друг друга, потом признаемся, обнимемся и дальше дружим. Зато весело!

В мастерскую любимого дизайнера вошла без проблем — система меня знала и пропустила, но когда я поднялась на второй этаж, где раздавались странные звуки: топот, грохот, лязганье, меня явно не ждали.

Бобо Шанте носился по студии кругами, выписывая невероятные пируэты, кружился, подпрыгивал, смеялся громко, весело, задорно, падал обессиленным в кресло и снова взвивался в воздух. Как я и предполагала, его посетило Вдохновение! Дизайнер торжествовал.

— Таня достаточно зла для того, чтобы надеть то, что я ей предложу, — восторгался он своей идеей, совершенно меня не замечая, — и Генри Крауф непременно заинтересуется ею. Да и как не заинтересоваться? Она — идеальная модель для моего творения! Лучше и не придумать. Это будет революция! Прорыв! — ликовал он.

Он резко выскочил из кресла и побежал к манекену с моими размерами, облачённому в простую чёрную ночную сорочку, пальцами что–то измеряя, рассчитывая, собирая ткань в гармошку, приподнимая её, опуская. Когда я подала голос, не стал отвлекаться на приветствия и правила этикета.

— Налей себе кофе или чего там хочешь сама, не отвлекай только, — Бобо махнул в сторону барной стойки.

Я удобно устроилась на диване и молча любовалась творившимся безобразием. Хаотические, порывистые движения мужчины вызывали легкую улыбку, но в целом, картина скорее завораживала, чем смешила. Словно волшебник, Бобо слой за слоем укутывал мой прототип в нечто воздушное и беспринципно–прозрачное, притом чёрная шёлковая сорочка уже давно лежала в углу, а манекен был уж слишком анатомичным. И грудь у него была, кажется, получше, чем у прототипа.

— Нет, не то! — решил мужчина после десятиминутного любования на первый образец.

— Поддерживаю, — отсалютовала я чашкой чая. — Я в этом дальше спальни не выйду. Ты ведь планировал нарядить меня в чёрное.

— Так, а ну–ка иди надень ту сорочку. — Дизайнер ткнул пальцем в кусочек шёлка, тёмной лужицей растёкшегося по барной стойке.

— Слушаюсь и повинуюсь, о, мой повелитель, — захихикала я. Настроение было шальным, хотелось смеяться и хулиганить.

Через пару минут Бобо натягивал потрясающей красоты тёмно–фиолетовое, почти чёрное кружево, с изящным и необычным узором на затянутую в ортский шёлк фигурку.

— Какая красота, — заворожено прошептала я, стараясь не шевелиться и даже не дышать глубоко, настолько невесомым и хрупким казалось волшебное плетение.

— Выдохни, — засмеялся друг, — оно не порвётся, не переживай. Эта паутина выдерживает сколько–то тонн живого веса.

— Ого! Никогда о такой не слышала.

— И неудивительно, партис — не самый распространённый материал. Нам рассказывали о нём на истории тканей. Из партиса метраны шили свадебные наряды, пока пауки, которые его производят, окончательно не вымерли. То, что я наткнулся на небольшой кусок настоящего партиса, огромная удача. Так что имей в виду: платье у тебя напрокат.

— Партис? — переспросила я, безуспешно пытаясь откопать в памяти хоть каплю сведений.

— Да, так он называется. Париса уже практически не осталось, это всё — остатки былой роскоши. Не исключаю, что этот отрезок был в употреблении, очень уж он редкий. Винтаж! — сориентировался хитрый дизайнер, когда понял, что мыслями я сейчас обращусь к грустному событию — вымиранию целого рода метранов. Вряд ли столь уникальная материя по–другому попала бы на аукцион.

— Жалко.

— Не то слово.

— А если скопировать и сделать из искусственных нитей? — проявила я смекалку.

— Я сейчас этим и занимаюсь, но тут куча нюансов, главный из которых — узоры. У пауков каждая паутинка уникальна. Это не наши ленивые аруанские пауки, у которых творчества раз, два и обчёлся. Партис плели гении! К сожалению, мы можем скопировать только то, что уже есть, но уникальность тогда, как ты понимаешь, исчезнет.

— А если нарисовать?

— В них не будет той сверхъестественной инопланетной красоты, что ты видишь здесь.

— Всё равно нужно пробовать! Это нечто невероятное!

— Необходимо нанять ученых, которые смогут воссоздать нечто подобное. Обрати внимание, нить выглядит одновременно пушистой и блестяще–гладкой. Присмотрись.

— Очень необычно. Бобо?

— Да.

— Ты ведь хочешь, чтобы я пошла в этом к Гольдштейнам и придумал финт с партисом ещё вчера?

— Угу, — кивнул дизайнер. — Но поскольку я не знаю, как воспроизвести подобную нить и ввести новый уникальный тренд не получится, решил хотя бы создать интересный фасон из привычных тканей лично для тебя, всю ночь экспериментировал, спать не ложился. А ты пришла, ну и я не удержался, выдал свой главный секрет. Невтерпёж, понимаешь?

Напряжённое ожидание во взгляде друга сказало о многом.

— Значит так, завуалированное приглашение к сотрудничеству по продвижению партиса в высшее общество предварительно принимаю. Сейчас я беру кусок партиса, еду в лабораторию и вывожу формулу. Производство биоматериала с уникальными свойствами — задача непростая и небыстрая даже для современных технологий, но если получится, запускаем с тобой совместное производство и меняем моду. Генрих от нас никуда не денется, я думаю! — Я бросила хитрый взгляд на друга. — Погуляю на балу в кружевах, пока они прочно не войдут в моду, помашу Крауфу ручкой, я ведь тебе не врала и у меня действительно есть парень, следующий этап плана — мы становимся богатыми, знаменитыми и с личным бизнесом. Как тебе?

— Мы всегда понимали друг друга без слов, — с довольной улыбкой подтвердил проект Бобо. — Я и не мечтал… Ладно, вру. Конечно, я мечтал, что ты заинтересуешься и займёшься. Другим я не доверяю, сама понимаешь. Но выкурить тебя из лаборатории в последние полгода было совершенно невозможно. Я не раз приезжал к твоей маме в гости, надеясь застать тебя дома, но…

Дизайнер развёл руками, показывая, как сложно с помешанными на работе девицами. И я бы могла ему сказать, что есть множество различных способов связи, но прекрасно понимала, как непросто иметь со мной дело. Здесь уж действительно стоит выбрать момент, когда я сама заинтересована в разговоре, иначе буду витать в облаках.

— Надеюсь, дамочки не отравят меня общими силами за старика Генри, — перевела я разговор. — Мама, наверное, вслух побоится поддержать наш демарш, но препятствовать не станет, что уже хорошо. С нитями, думаю, не будет, можешь рисовать до потери пульса и радоваться, что твоё имя войдёт в учебные пособия по дизайну и моде.

— Так, ты чего стоишь?! — едва ли не подпрыгивая от нетерпения возмутился новоявленный компаньон. — Переодевайся и в лабораторию! Бегом, Танечка, бегом!

— Бобо, это вопрос не двух–трёх часов, так что притормози, время у нас есть, — попыталась я успокоить взбудораженного друга.

— Если ты до бала дашь точный ответ, да или нет, можно успеть пустить слух, заинтриговать публику, так сказать. Как там говорят маркетологи? Подогреть, вот!

— Если получится, так и сделаем, а нет — моё платье должно выглядеть так, чтобы дополнительная реклама партису не требовалась. Да она и не понадобится, партис великолепен, а у великосветских кобр прекрасный вкус, — вселила я надежду в вечно сомневающегося в себе творца убойными аргументами.

— Договорились, партнер! Ну, иди же, иди уже, — не выдержал Бобо и стал подталкивать неторопливую гостью к комнате для переодевания.

— Бобо! — расхохоталась я.

— Хватит болтать! За дело! Лишим Крауфа здравого смысла, а высший свет — денег!

Сутками сидеть в лаборатории, имея шикарное оправдание перед родителями, что это для бала и моей миссии — наслаждение!

Партис оказался невероятно интересным объектом экспериментов, и я с энтузиазмом приступила к работе дома, затем переместилась в академию и, как оказалось, там и осталась. Очнулась от звонка мамули.

— Свершилось! С семи утра звоню и ни ответа, ни привета. Ты что, до сих пор в Академии? Ты дома вообще ночевала? — Мама встревожено вглядывалась в изображение непутёвой дочери и картинка её явно не радовала. — Таня, живо ложись в мед–бокс или я позвоню папе, выглядишь ужасно.

— Да? — заторможено уточнила я.

— Да!

— Ма, я посплю немного и всё будет хорошо, не волнуйся, — выдала стандартную фразу, мамуля называла её «предобморочная».

— О, Звёзды! Маленькая, какое посплю? Бал через пять часов!

— Какой бал? — Я сонно моргнула.

— Родная, послушай, пожалуйста, маму: иди в мед–бокс. Мы приглашены к Гольдштейнам, это главный бал года, у тебя важное задание, а на тебе лица нет. Ты когда ела в последний раз? Пила?

— Ела? Да недавно я ела. Вроде бы. Ох, блин! — Стукнула себя ладонью по лбу. — Точно! Бал! Бобо меня убьет, если я опоздаю. Всё, мам, я в медбокс. Спасибо!

— Пока, маленькая моя.

Я осторожно собрала и упаковала разложенные на столе предметы, спрятала в личный сейф. Поняла, что к Бобо никак не успеваю и предупредив его, что платье, проект причёски и макияжа нужно прислать в Академию, подошла к зеркалу.

— Зато я не упала в обморок, а это уже достижение, вот! — подбодрила себя, разглядывая отражение.

Ровно за полчаса до начала бала я была готова.

Бобо, конечно, по своему обыкновению смухлевал и заменил сорочку на более откровенную, но ситуация не располагала к выяснению отношений. Зато прическа и макияж дизайнеру откровенно удались, а робот–стилист не подвел.

— Иногда и я красавица! — Я улыбнулась своему отражению, подхватывая маленькую сумочку, декорированную фиолетовым партисом и направляясь к выходу из лазарета.

Скомандовав электронному стражу переадресовывать вызовы на личный коммуникатор Лады, которая должна была подойти и заступить на вахту ещё час назад, но так и не явилась, нажала идентификатор. Пластиковая дверь бесшумно распахнула створки и на меня практически упал Кирилл.

Натренированные рефлексы сработали идеально — подхватила и смогла удержать крупного и тяжёлого пациента даже несмотря на неожиданность его прибытия и каблуки.

Выглядел любимый на порядок хуже, чем в прошлое посещение лазарета: бледный, с носовым кровотечением, на ногах еле держится, взгляд затуманенный.

Сердце тревожно забилось, однако я напомнила себе, что мы в лазарете с орскими мед–боксами, он жив, ситуация под контролем и опасаться нечего. Проворно вытерла кровь, помогла раздеться, уложила в капсулу и запустила программу максимального восстановления организма.

Дисплей показал двенадцать с половиной часов.

— Обалдеть, — выдохнула, не веря своим глазам, и без сил опустилась на стул.

Не успела что–то сообразить, как двери лазарета снова пришли в действие, уже без моей на то команды. Вошедший Дамир нёс на руках вяло сопротивляющуюся девушку.

— Лада, — начал было мужчина, но тут же исправился: — ой, Танюшка, привет. Я думал, Лада сегодня дежурит. Прими пациента.

— Лада–Лада, не пришла она ещё. Давай сюда, — указала на ближайшую к себе пустую капсулу. — Я так понимаю, Кирилл — тоже дело твоих рук?

— Не совсем рук, — скрупулёзно уточнил Дамир, — но да, тренировались вместе. Тань, а можно мне тоже подлечиться? Мы сегодня основательно увлеклись. Сама знаешь, как это бывает, когда начинает получаться то, что не выходило раньше.

— Ложись уже, болезный.

— Добрая ты, Таня, и красивая. Это ты куда в таком виде? — выпытывал ученый, раздеваясь и укладываясь в капсулу, которую сам же запрограммировал. Бывалый пациент.

— К Гольдштейнам.

— А, ясно, — улыбнулся мужчина, захлопывая крышку, но успел напоследок выдать: — У старика Генри нет шансов.

— Откуда ты… — начала, было, я, но осеклась, увидев, что собеседник уже недоступен для допроса. — Вот гад.

Несмотря на бесконечное пиликанье коммуникатора, не удержалась и подошла проверить таймеры у новых пациентов. Блондинке, похоже, досталось не намного меньше, чем Кириллу, дисплей показывал ровно двенадцать часов, а вот с Дамиром совсем другая история — лечение на полтора часа.

— Ух ты! Вот ведь жук!

— Дочь, — донеслось недовольное от двери, — ты издеваешься?

— Ой, папа, привет. Бегу!

Я так перенервничала, что не сразу сообразила: отец попал в лазарет без разрешения дежурного медика, хотя по официальным данным это невозможно. Только медработники с особым допуском имеют право посещать лазарет с инопланетной техникой и приглашать в него пациентов. Дамир не в счёт — для него не существовало закрытых дверей и, как ни сражалась с бессовестным произволом служба безопасности, он творил что хотел, а затем ещё отчитывал парней, что плохо выполняют свою работу. Тролль.

— Кто? — Папа кивнул на закрытые мед–боксы, без труда определив причину моей задержки.

— Дамир, Кирилл и светловолосая девушка. Посмотреть данные в программе? — Я шагнула в сторону рабочего стола.

— Нет, я знаю, кто это. Поторопись! Опоздаем из–за тебя, Оливия испортит маме настроение, а та, естественно, мне.

— В сложившихся обстоятельствах опоздание нам на руку — появимся эффектно, привлечём внимание нужных людей, — прозрачно намекнула я на аферу с Крауфом.

— Дочь, видеть хорошее в любой ситуации — это, конечно, неплохо, но давай в следующий раз обойдемся без опозданий? Не люблю, знаешь ли, спать на диване в гостиной, он ужасно скрипит и я не высыпаюсь. Подозреваю, она выбрала его именно за это омерзительное качество.

Я едва не хмыкнула, сдав мамулю с потрохами. Дело обстояло именно так! Мамуля ещё блокировала гостевые помещения и тщательно отслеживала, чтобы папа, не приведи звёзды, не разместился с комфортом! Столько лет женаты, а до сих пор ведут себя как подростки. Забавные и милые. А ещё безумно мной любимые!

— Прости, пап. Пациенты заявились внезапно, я переключилась в рабочее состояние и по привычке игнорировала внешние раздражители, потому не отвечала. Ты же знаешь, нас учат прислушиваться к дыханию пациента и не реагировать ни на что, это бессознательно происходит. Я честно не нарочно.

— Ты врач и действовала, как положено. Это я так, ворчу немного.

Папа приобнял меня за талию и прижал к себе.

— Чувствую себя крохой, когда ты так делаешь, — призналась, прижимаясь к папуле щекой.

— Ты так быстро выросла, малышка, — вздохнул самый лучший папа на свете.

— Вы не могли бы идти чуточку быстрее? — раздражённым тоном поторопила нас мама, высунувшись наполовину из салона флая, стоило нам только появиться на стоянке.

— Мамуль, не переживай, сегодня леди Оливии будет не до таких мелочей, как какое–то несчастное опоздание! — Я скинула накидку на сидение, демонстрируя одеяние.

— О–о–о, — протянула мамуля.

— Ма, расслабься и дыши глубже, — с улыбкой посоветовала «бессовестная дочь», то есть я.

— Рит, ты вообще, главное, дыши, — через плечо поддакнул отец семейства, поднимая флай в воздух. Боевой адмирал не доверял автопилотам и всегда управлял любым транспортом самостоятельно.

— Это что? — поинтересовалась мама.

— Паутина такая, очень редкая. Бобо дал напрокат.

— Дочь, оно прочное? Выглядит так, что прикоснуться страшно.

— Да, можешь потрогать.

— Блестит невероятно красиво и при этом сдержанно, элегантно. Никогда не видела столь необычное плетение.

— Блестит? Оно не блестело, — всполошилась я и принялась тоже разглядывать наряд. В полутьме салона кружево таинственно мерцало и создавалось впечатление, будто на мне не платье, а кусочек звёздного неба. — Странно. Хотя я его днём примеряла, может, паутина блестит только ночью — привлекает насекомых, изначально–то она не для красоты плелась.

— Вполне может быть. Я себе тоже такое хочу! — решительно заявила родительница.

— Когда я смогу воссоздать эту нить, обязательно подарю тебе рулон такой красоты, а пока ты можешь только договориться с Бобо об аренде, он сообразит что–нибудь интересное из этого отреза. И рекомендую поторопиться, после сегодняшнего вечера на партис, скорее всего, будет очередь.

— Партис? — уточнил папа.

— Да. Это название материала, из которого сделано моё верхнее платье. Он настолько редкий и дорогой, что из него ничего не шьют — только берут отрез, красиво укладывают и зажимают лентами на теле.

— Понял. — Мне показалось, его насторожила эта информация, но папа принялся инструктировать о вечере и я переключилась на новую тему. — Итак, с Генрихом Крауфом никаких игр, не переоценивай свои силы, он тебе пока не по зубам, действуй как договорились, никакой самодеятельности. Покажи ему милую богатую девочку–учёного. Ограничитель никогда не отключай, но второй не используй — он знает, что ты сильный пси, твоя задача — не выдать, насколько велика твоя сила, иначе мы его от тебя за волосы не оттащим. По всем вопросам сразу ко мне, если я недоступен, то к маме. Также можешь смело обращаться к адмиралу Традо или Дамиру, этот проныра уже в курсе и поможет тебе дружеским советом, если к нам постесняешься идти с вопросами.

— Хорошо.

— С Крауфом не спорь, но и не подлизывайся.

— Я бы и не стала, — возмутилась тихонько, но отец услышал.

— Дочь, я в тебе ни капли не сомневаюсь, хочу лишь упростить задачу.

Меня так и подмывало напомнить, что эту проникновенную речь я слышу в сотый раз, но не стала нервировать родителей, им и так нелегко впутывать родную дочь в большую игру.

— Спасибо, пап, я поняла. Можешь на меня положиться.

— Вот и молодец. Всё, семья, на выход!

Глава 14

Татьяна Монро

— И почти не опоздали, — заметила я.

— Оливия мне сейчас мозг проест за три минуты опоздания, — недовольно буркнула мама. — Все знают, что твой отец тоже не выносит опозданий, и предполагают, что случилось нечто серьезное. Мы напрасно взбудоражили столько людей, — изо всех сил прививала мне ответственность мама. — Оли не простит.

— Простит.

Мы приблизились ко входу и услышали, как хозяйка дома сокрушалась из–за нашего отсутствия и давала команду слуге уточнить, куда запропастилось семейство Монро, тот сверялся с данными и докладывал, что флай приземлился и мы с минуты на минуту должны быть.

— Ты была права, — шепнула я, ожидая, что сейчас последует коронное: «Я всегда права!», но мама посчитала нужным предупредить о другом.

— Маленькая моя, — прошептала мама, пока отец общался с Оливией Гольдшейн. — Генриха невозможно обмануть. Никак. Никогда. Ни с помощью пси, ни актёрской игрой. Ничем. Демонстрируй лишь истинные чувства и реакции, но ни в коем случае не покажись ему поверхностной или глупой, это поставит крест на дальнейшем общении. И помни, чему я тебя учила.

Мамуля с улыбкой подмигнула и переключилась на хозяйку дома.

— Наконец–то вы прибыли! — радушно встретила нас тётя Оли. — Гвоздь программы явился на бал в одиночестве, оправдав надежды доброй сотни присутствующих женщин, это обещает нескучный вечер. Таня… О, твоё появление произведёт фурор. Хотя… Нет, ты молодец, — определилась она с отношением к моему наряду.

Я тихонько выдохнула. Всё–таки Оли Гольдштейн — сила, с которой принято считаться. И даже хорошо получилось, что мой вид не стал для неё сюрпризом уже в бальном зале, она не потеряет лицо на доли секунды, как это только что случилось. Но здесь она в своём кругу.

В зал я зашла последней и, как принято, замерла рядом с отцом. Небольшие компании гостей одна за другой поднимали к нам взгляды, и в какое–то мгновение гул полностью стих. Тишина растянулась, наполнилась эмоциями присутствующих: удивление, неверие, восхищение и восторг соседствовали с завистью и откровенной женской злобой. Моё появление в наряде от Бобо Шанте определённо произвело фурор. Захотелось подкрутить ограничитель, чтобы не так ярко чувствовать окружающих, но стоило спуститься вниз.

— Добро пожаловать, мои дорогие! Все гости прибыли, можно начинать! — торжественно проговорила Оливия Гольдшейн.

Генрих Крауф

Как обычно прибыл к Гольдштейнам одним из последних — на обязательные светские мероприятия выделял минимум времени, поскольку переговорить с деловыми партнерами всё равно полноценно не удастся, а развлекать публику желания никогда не имел.

Но сегодня придётся.

К сожалению, информация о нашем с Сабиной разрыве просочилась в прессу и светские львицы наточили коготки, готовясь пронзить моё сердце. Наивные. Оно непробиваемое, как экран на сверхмощном новом планшете, который мы готовимся выкинуть на рынок к ближайшим праздникам.

— Главное, никому не нахамить, — дал себе установку, выдохнул, бегло оглядел идеально сидящий чёрный костюм и пошёл навстречу полчищам претенденток на мои руку, сердце и кошелёк.

Дамы пока вели себя относительно скромно, чего нельзя было сказать об их взглядах. Вспомнил давно услышанное выражение «стрельба глазами» и подумал, что лет двадцать назад я вряд ли бы остался равнодушным к столь страстному желанию понравиться. Сейчас, привыкший к вниманию самых роскошных женщин, несколько разочарованный, я смотрел на них по–другому: наряды казались вызывающе дорогими и безвкусными, духи — отвратительно приторными, манеры — ужасающе дурными, а дамы — просто неинтересными.

— Такое ощущение, что чувство меры отказало сегодня нашим «ледям» совершенно, — озвучил мои мысли Жан–Жак Мийо, мой деловой партнёр и хороший знакомый.

Мы не были друзьми, но поддерживали приятельские отношения и периодически прикрывали друг другу спины, особенно в случаях столкновений с прекрасными, но озабоченными брачными планами дамами.

— Как раз думал об этом, — произнёс откровенно.

— Ты как, готов? Это всё — для тебя.

— Никакого настроения разводить политесы, дамы зря старались.

— Перестарались, — улыбнулся Жан–Жак.

— Не то слово. Ещё эти платья… Средневековье какое–то. Хотя, может, они специально наряжаются в этот ужас, чтобы у мужчин было желание поскорее их раздеть. Боюсь только, сгорая отнюдь не от страсти, — хмыкнул я, представив, как распаковывал бы стоящую невдалеке леди. Та была укутана в дикое количество слоёв ткани и так декорирована рюшами, что в какой–то момент я потерял нить беседы.

— Не ляпни при леди Оливии, она ввела моду на этот мрак.

— Да? Не знал. Спасибо, что предупредил.

— Будешь должен, — подмигнул партнер. — Слушай, я вот что тут подумал: если ты женишься и начнешь устраивать балы, твоя жена может ввести новую моду, желательно на что–нибудь прозрачное, обтягивающее и непристойно коротое. Приемы у Гольдштейнов многим давно осточертели, да и вряд ли молодые девушки разделяют страсть к этим саванам, расшитым килограммами камней. Как тебе идейка?

— Жан–Жак, я не планирую жениться в ближайшем будущем, давай лучше ты.

— Ты же знаешь, что я убеждённый холостяк. Даже не знаю, какой должна быть девушка, чтобы завлечь меня в брачные кандалы. Бррр! Нет уж, увольте! Минимум после вас.

— А меня тебе не жалко, да? Изверг, — хмыкнул я. — Ну, значит, будем надеяться, найдётся какая–нибудь отважная леди, не претендующая на наши с тобой конечности и ливер, и уделает этих старушенций.

— Тише! — шикнул друг. — Круг хищниц сужается, дамы уже почти выпрыгивают из платьев, подбираясь к нам. Что касается твоей идеи — это вряд ли. Женщины сильно зависят от мнения окружающих. Это мы, мужчины, революционеры по своей сути, а они испокон веков хранят очаг, любят стабильность и всё такое.

— А жаль. На такой я, может, и женился бы, — произнёс я нарочно громче обычного, чтобы подбирающиеся к нам акулы в юбках хотя бы притормозили.

— Нет, — Жан–Жак внезапно уставился в одну точку за моей спиной и замер, не дыша. Не успел я обернуться, чтобы понять причину воцарившегося в зале молчания, он выдохнул: — Ты на ней не женишься.

— Почему это? — искренне заинтересовался я.

Я всегда читал людей словно отрытые книги, тогда как меня считать было практически невозможно. Именно это качество помогло мне пробиться на самый верх, не имея за спиной поддержки в виде больших денег или влиятельной семьи.

Но сейчас без подсказки разгадать поведение Мийо не удавалось.

— На ней женюсь я, — заявил Жан–Жак, совершенно выбив у меня почву из–под ног.

— Что?

Не стал скромничать и бросать короткие взгляды, развернулся к сразившей Жана девице и внимательно её рассмотрел. Она словно подслушала наш диалог и пришла в совершенно удивительном наряде. Сдержанном, стильном, но при этом обворожительно манящем. Тончайшее мягко мерцающее кружево не скрывало обтянутую оркским шёлком девичью фигурку, оно подчёркивало плавность линий, будоражило воображение, манило…

Вздрогнул, сбрасывая наваждение. Всмотрелся в лицо девушки, лишь затем, с трудом оторвав взгляд от идеальных скул, прямого носика и естественно–красных губ, уделил время её спутникам.

Твою мать!

Адмирал Монро! И смотрит так хмуро, словно готов растерзать меня на миллиард кусков, если подойду к его сокровищу.

А я подойду!

— Это Татьяна Монро, — заметил я нейтрально, словно меня ничуть не тронула её красота.

— Да, она. Платье необычное, но самое главное моё требование она выполнила — оно хоть частично, но прозрачное, — тихонько хохотнул Жан–Жак. — Прелесть.

— Но нарядилась–то она для меня, — без тени сомнения заявил я.

— Не факт, дорогой друг, не факт. Насколько я помню, эту барышню интересует только медицина, — бизнесмен резко замолчал, не желая выдавать информацию конкуренту.

— Медицина? — Я сделал вид, что впервые об этом слышу, хотя, разумеется, дело обстояло иным образом. Своих врагов я держу на виду, их семьи — тоже. Другое дело, что Татьяну сегодня было не узнать, и я очень нелепо вляпался, заинтересовавшись дочерью извечного противника на политической арене.

— Ладно, ты тут стой размышляй, а я пойду поприветствую господина адмирала, надо обсудить кое–что важное, — заторопился Жан–Жак.

— Размечтался! Я с тобой. И давай сразу договоримся… — Я придержал за локоть соперника.

— Да–да, как обычно: всё по–честному, никто никому не мешает, она сама выбирает, — нетерпеливо бросил Мийо, выдвигаясь в сторону девушки.

— Именно.

Татьяна Монро

Я стояла рядом с родителями и краем глаза следила за надвигающийся проблемой в виде двоих не поделивших меня бизнесменов. Красивые, уверенные в себе, богатые, такие одинаковые и, одновременно, столь разные. С

уровый, грубоватый, коренастый Генрих Крауф и весёлый, безумно обаятельный, худой, словно жердь, кудрявый Жан–Жак Мийо. Они притягивали взгляды всех женщин зала.

Я не обманывалась их внешностью. О Генрихе знала много больше, чем сама бы того хотела, а вот Жан–Жак… Этот мужчина успел наследить у нас в Меде достаточно, чтобы любая здравомыслящая девушка держалась от него как можно дальше.

Очевидный интерес сразу двоих мужчин смутил и в какой–то мере испугал, уж больно решительно они выглядели, потому поздоровалась и сразу вернулась к разговору с леди Оливией.

Мне требовалось время, чтобы прийти в себя, а запирать эмоции на замок мама не велела. Пусть Генрих видит правду — я смущена, но умею держать себя в руках.

— … но только не Бобо. Вот негодник! Мне бы твои годы. Кружево изумительно! Никогда не видела ничего подобного — продолжала щебетать леди Гольдштейн, и глазом не моргнув на подошедших мужчин, ещё и отвела меня в сторону, чтобы перейти на тихий и мягкий доверительный тон: — Признаться, сгораю от желания его потрогать, такое интересное, вроде бы и мягкое на вид, и плотное. Разрешишь?

— Конечно.

— Оно не порвётся?

— Нет, это достаточно сложно сделать. Крепкое.

— Приятное! — Тётя Оли бережно погладила складочку партиса и заговорщически прошептала: — Надеюсь, никто не заметил.

— Думаю, никто. А если и заметил, то не поверил своим глазам, — ответила тихонечко и улыбнулась собеседнице.

— Действительно, — озорно подмигнула глава совета. — Эх, чувствую, пришел конец моим любимым платьям! — Она с показной грустью огладила ткань баснословно дорогого наряда. — Завтра с утра почти все здесь присутствующие дамы будут оббивать порог твоего дизайнера.

— Думаете?

— Уверена! — женщина придвинулась вплотную и тихо прошептала, спрятавшись за веером: — Они сделают всё, чтобы отбить у тебя Генриха.

— Что? — удивилась я, метнув взгляд в сторону названного мужчины.

— Любой из гостей подтвердит! Все прекрасно видели, как Крауф и Мийо летели, подняв паруса, и совершенно очевидно, не ко мне, — захихикала почтенная дама.

— Леди Оливия, я совершенно к этому не стремилась. Я пришла помочь Бобо, он мой хороший друг… — начала оправдываться я, изо всех сил краснея.

— Считай, сделала два полезных дела — помогла другу и захомутала звезду моего вечера. Хотя, если на то пошло, звезда у нас сегодня ты. Пусть это и неожиданно, но я не против.

— Я никого не хомутала! — стояла на своём. — Вы ведь знаете, мне куда важнее учёба, чем шашни с мужчинами, а таких, как… ваш коллега, я вообще боюсь, — проговорила, отдавая себе отчёт, что Крауф наверняка отлично слышит каждое слово.

— Ты ещё совсем ребёнок, моя дорогая, и многого не понимаешь, — отвратительно снисходительным тоном произнесла Оливия Гольдштейн. — Давай всё–таки присоединимся к компании, мы достаточно поддразнили джентльменов и пора уделить им капельку нашего драгоценного внимания. И не дури, Таня! — шикнула близкая подруга матери, сурово зыркнув из–под бровей.

— Как скажете, леди Оливия.

События развивались в нужном мне ключе, и я сделала книксен, чтобы выказать и уважение и согласие с окончанием приватной беседы. Расположение хозяйки бала работало на руку. В её присутствии было спокойно, комфортно и безопасно.

— Татьяна, вы просто ослепляете своей красотой, — опереточно прикрыл глаза Мийо и тут же более серьёзно добавил: — Я поражен, очарован, восхищён. Позвольте пригласить вас на первый танец?

— Благодарю вас, Жан–Жак. Честно признаться, я сегодня не настроена танцевать. Надеюсь, вы не станете настаивать.

— Таня! — Отец сурово нахмурил брови.

— Ну что вы, что вы, — тут же засуетился неудачливый кавалер, — ни в коем случае не настаиваю. Если у леди нет настроения, лучше дождаться более располагающего случая. Надеюсь только, вы не откажете мне в компании на сегодня? Леди Оливия, вы ведь посадите нас рядом?

— Подумаю, — царственно ответила дама.

— Буду уповать на ваше доброе сердце, — включил артистизм и обаяние на полную мощность Жан–Жак, вызвав улыбки присутствующих.

— Ну и плут ты, Мийо! — Хозяйка дома закатила глаза. — Всё, дорогие мои, вынуждена вас покинуть. Скоро всех пригласят к столу. Рита, ты не могла бы мне помочь?

— Конечно, дорогая.

— Я тоже откланяюсь, господа. Дела, — коротко отрапортовал отец. — Развлекайся, дочь. И будь на виду, — посмотрев тяжёлым взглядом в сторону Крауфа, потребовал он.

Я растерянно хлопнула ресницами. Надо же, бросил меня вот так, сходу!

— Таня, позвольте предложить вам руку, — молчавший до сих пор Генрих Крауф подхватил меня под локоть, не дожидаясь ответа, но возмущённый Жан–Жак не растерялся и поступил аналогичным образом со свободной рукой. Я оказалась в тисках.

— Генри, ты бы дождался ответа дамы, — постарался исправиться Мийо, осознав, что поступил аналогичным образом, даже хуже.

— Дама не против, — набычился Крауф.

— Она не ответила, — также упрямо стоял на своём кавалер номер два.

— Таня, пойдём, — мило улыбнулся мне Генрих и сделал шаг в сторону.

— Она не пойдёт, — упёрся Мийо.

— Пойдёт.

— Не пойдёт, — по слогам произнес разгневанный Жан–Жак.

Я по очереди смотрела то на одного, то на другого, впервые попав в столь глупое и неловкое положение. Мужчины напрочь забыли о приличиях и позорили не столько себя, сколько меня.

— Господа, — вмешалась в спор, осторожно высвобождая руки, — прошу извинить, меня зовут.

Кивая и улыбаясь гостям Гольдштейнов, я уверенно двигалась в сторону обеденного зала, куда удалилась мама. Словно почувствовав, что она мне нужна, мамуля выглянула из–за двери и, заметив степень моего напряжения, пошла навстречу.

— Крауф и Мийо, кажется, в шоке от твоего нелогичного с их точки зрения поведения. Застыли каменными изваяниями, — в два счёта оценила мамуля состояние мужчин.

В зале воцарилась удивительная тишина, словно все единовременно задержали дыхание.

— Ну, мы и ослы, — высказался Генрих в сердцах и его фраза прозвучала словно пушечный выстрел в ночи.

— Но мы вас всё равно любим, — с улыбкой заявила леди Гольдшейн, появление которой против обыкновения никто не заметил. — Прошу к столу, дамы и господа.

Мама тихо сообщила, что меня посадили с Генрихом и что мне стоит вести себя чуть более заинтересованно. Капелюшечку, не больше. И лучше интересоваться не мужчиной, а его работой или бизнесом, чтобы думал, будто меня подослал отец. А вот Жан–Жака не подпускать к себе ни за какие коврижки.

Только она договорила, как Мийо привлёк к себе всеобщее внимание.

— Леди Оливия, вы ранили меня в самое сердце! — Театрально приложил ладонь к обозначенному органу Жан–Жак Мийо, увидев, что его место за столом не изменилось. — Я так и знал, что вы любите этого проходимца больше!

Оливия Гольдштейн заливисто расхохоталась в ответ, подмигнула и удалилась, сверкая драгоценностями и белозубой улыбкой.

— Тебя наказали как нашкодившего мальчишку, Жан, — подколол приятеля Крауф, направляясь ко мне. Кажется, его не заботило, что окружающие внимательно прислушивались к каждому его слову.

— По всей вероятности, — простонал Мийо.

— Не волнуйся, передам Тане твои извинения, — пообещал Генри Крауф и подмигнул мне.

— Будь любезен, — с кислой миной ответил «раненный в самое сердце».

Я не выдержала и рассмеялась. До чего всё же этот плут обаятельный и милый.

Легонько царапнула интуиция, напоминая, что очаровательные люди — часто мошенники и авантюристы, но мне уже было не до того.

Генрих Крауф

Таня усердно делала вид, что её совершенно не заботит моё соседство. «Зафиксировав выражение лица» она принялась за салат.

Занимательно, но на соседа слева она тоже не реагировала, а ведь это какой–то кумир миллионов, актёр или певец, или и то и другое вместе взятое.

С точностью до секунды уловил момент, когда красавица переключилась с обиды на какие–то свои, не связанные со мной, мысли. Изменения были практически незаметными, но в силу многолетней привычки я машинально отслеживал ритм дыхания, напряженность мимики, позы, прочие мелкие нюансы. И гадал, играет Татьяна или действительно равнодушна. Вопрос был не из простых. Казалось, второй вариант больше похож на правду, но если вспомнить старую пословицу про яблочко и яблоньку, то и первое предположение вполне имеет право на жизнь.

«Мать–актриса и отец–интриган галактического масштаба. Н-да, хорошее приданое у девушки, ничего не скажешь!»

Едва удержался от смеха.

Более подробную информацию о красавице ждал от безопасников с минуты на минуту, но те задерживались с перечнем скелетов в шкафу и пока оставалось лишь мило беседовать на общие темы или молча жевать.

— Татьяна, — легонько коснулся локтя девушки, привлекая внимание. — Пожалуйста, извините нас с Жан–Жаком, ваша красота совершенно лишила здравого смысла, мы вели себя как мальчишки в песочнице.

— Вы делили меня словно лот на аукционе, Генрих. Я — не вещь, — достаточно нейтрально, несмотря на общий смысл фразы, ответила красавица.

— Как мне заслужить ваше прощение? За Мийо не прошу, я не настолько великодушен, чтобы и дальше подыгрывать конкуренту, одного извинения за этого прохвоста достаточно, — с обезоруживающей улыбкой произнёс я. Но на дочь адмирала Монро отработанный годами приём не произвёл впечатление.

Таня сделала глоток воды, отставила бокал в сторону и лишь после этого посмотрела на на меня, как на наскучившего ей комара. Затем сузила глаза, задумалась. И ошарашила!

— Потанцуйте со мной, — произнесла она как ставящий условия бизнесмен, а не молодая и красивая леди, желающая хорошо провести время или охмурить мужчину.

— Но…

— Для дела, — холоднозакончила девушка и вернулась к салату, окончательно выбив у меня почву из–под ног.

— Для какого дела? — Чтобы задать вопрос пришлось выждать несколько мгновений.

Не припомню, когда вообще такое случалось, чтобы меня несколько раз подряд так здорово выводили из равновесия. Невероятная девушка.

— Понимаете, — склонившись в мою сторону тихо поделилась прекрасная леди, — я помогаю одному другу. Он дизайнер и хочет снять с пьедестала эти ужасные вечерние платья, которые уже лет сто, как не выходят из моды. Ну, согласитесь же, что это дело достойно бесплатной рекламы?

— Э-э, — промямлил я, возможно впервые за пару десятков лет.

— Не отказывайте сразу, подумайте, — быстро проговорила Таня, — ведь как интересно было бы смотреть на дам, одетых в более легкомысленные наряды, да? Вы мужчина, значит должны этого хотеть даже больше, чем мы!

Девушка смотрела открыто и честно, говорила искренне и убеждённо, но последняя фраза не оставляла сомнений — за маской серьёзности Таня прячет хорошее настроение и не держит зла.

«Отходчивая и немного кокетливая, вот тебе и девочка–учёный! Скучно не будет».

— Татьяна, это похоже на провокацию. — Удивительно, но когда я улыбнулся, чувствовал себя мальчишкой–заговорщиком. Есть в девушке что–то такое… близкое. Возможно, мы немного похожи, и это… интересно.

— В силу своего возраста и некоторой неопытности даже не планировала с вами играть или провоцировать, мы в разных весовых категориях. Вы мне поможете, да? — Татьяна смотрела на меня честными глазами девочки–отличницы, уверенной, что есть в мире справедливость и светлые идеалы.

— Хорошо, — сдался я прекрасным голубым глазам и блестящему в них энтузиазму.

— Спасибо! — от души проговорила дочь адмирала Монро.

— Только давайте договоримся, что вы раз и навсегда прощаете мне ту безобразную сцену, а Жану — нет!

Таня искренне рассмеялась, но кивнула.

— И второе, — я стал серьёзным. — Вы не строите из себя такую вот легкомысленную кокетку, это не ваш образ. Мы договорились не играть.

— Хорошо, — тихо и даже как–то робко ответила Таня. — Это все ваши условия?

— Естественно, нет. Об остальном поговорим во время танца. Я так понимаю, первый танец мой?

— Да, не стоит откладывать, я не планирую оставаться надолго, у меня незавершённый эксперимент и… Простите, я могу часами говорить о работе. Если что, останавливайте меня.

— Отлично. А Жан–Жак? У него есть шанс станцевать с вами хоть один танец? — уточнил я, проверяя, держит ли она слово.

— Не хочу ничего о нём слышать! Пусть считает, что наш с вами танец — в пику ему.

— Коварная, — протянул я, подыгрывая девушке. Ни на мгновение не верил, что она до конца со мной искренна, но было в ней что–то настолько нереальное, близкое, что очень хотелось обмануться, и это настораживало.

— Я вас совсем другим представляла, — вдруг перевела тему разговора Таня. — Думала, вы суровый и неулыбчивый, как на фотографиях и видеороликах в сети, побаивалась вас.

— А теперь не боитесь?

— Ну, — протянула леди Монро, подбирая слова, — нет, наверное, не боюсь. Вас должны бояться конкуренты и прочие подобные личности, никак не я.

— Рад это слышать. Неприятно осознавать, что тебя боятся прекрасные девушки.

— Это вы зря, — снова перешла на шёпот Татьяна. — Посмотрите на этот серпентарий, — девушка еле заметно махнула головой в сторону стола, — к концу вечера вы будете мечтать, чтобы хотя бы часть из них вас боялась и даже близко не подходила.

— Думаете? — с сомнением сощурился я, хотя разделял её мнение на все сто.

— Вот вы какой! Что за политика двойных стандартов? Мне, значит, запрещено быть легкомысленной кокеткой, а сами играете в наивного юношу? Не верю! — с довольной улыбкой заявила барышня.

— Ах, Таня–Таня, как же с вами сложно, всё–то вы знаете.

— Я быстро схватываю! — заверила девушка, подмигнув. — Простите, я совершенно бессовестно отвлекла вас от еды.

— Если быть справедливым, то это был я, но, в целом, вы правы, подкрепиться стоит. Леди Оливия вряд ли отпустит меня сегодня рано, особенно если учесть, что вы намереваетесь сбежать и оставить меня одного развлекать почтенную публику.

— Вы справитесь, я в вас верю.

— Благодарю.

Признаться, неожиданно для себя я впервые за долгие годы наслаждался вечером у Гольдштейнов. Всё было просто замечательно — вкусная еда, удачно подобранная музыка, атмосфера. Даже назойливые, словно мухи, дамы не раздражали.

Не привык врать себе и прекрасно понимал, что настроение этим вечером — заслуга прекрасной молодой леди, которая, совершенно наглым образом проигнорировав этикет, покинула бал после первого же танца.

Удивительным был тот факт, что Оливия Гольдштейн спокойно отнеслась к столь вопиющему проступку, мило попрощавшись с девушкой, хотя её страсть к истории и реконструкции давным–давно стала притчей во языцех и уж что–что, а соблюдение доисторических норм и правил на её вечерах было обязательным условием, с которым все вынуждены смириться, авторитет леди был непререкаемым.

— Этот день войдёт в историю Аруана, — с недоверием глядя вслед Татьяне, произнёс Жан–Жак Мийо.

— Однозначно. Грядут перемены, — согласился я, думая совсем не о моде. Мгновением раньше получил сообщение от службы безопасности. И то, что они раскопали, оправдывало минуты моего ожидания с лихвой. Но шокировали так, что мне требовалось время, чтобы окончательно прийти в себя.

Глава 15. Маруська — лучший психотерапевт

Дамир

Академия ВКС

— Дамир, Таня возвращается в академию, — прощебетала Маруська, выбегая из кухни с планшетом в руках, хотя я подключил ей возможность считывать данные камер напрямую. — Злая! Бурчит про ненужный ей бал и какие все сволочи. Леди Гольдштейн она обозвала интриганкой, безжалостно использующей окружающих, чтобы породить поток сплетен, маму — звёздной персоной, наверняка довольной поднявшейся вокруг их фамилии шумихой. Про отца ни слова не сказала, ушла в классику: «Почему мир так жесток, а я наивна?» и всё такое. Ты был прав!

— Я всегда прав, — сообщил, мгновенно отрываясь от рабочего процесса. Как ни крути, друзья важнее. — Пойдём, если у меня не получится, будешь утешать её ты.

— До чего ты у меня предусмотрительный, Дамирушка, — завела извечную песню Маруся. — Как догадался отправить флай академии в обитель зла?

— Таня имеет склонность зарывать голову в песок при столкновении с любой серьёзной проблемой из сферы личных взаимоотношений, а сегодня она узнала нечто… Ей нелегко будет это принять, так что сильно её не расспрашивай. Я потому и включил следилки, чтобы мы были в курсе, насколько ей плохо. Если она не обвиняет отца — это, считай, катастрофа вселенского масштаба.

Кофемашина всхлипнула несуществующим носом. Она начала активно проявлять эмоции и делала это всё лучше и лучше, но сейчас было не до исследований. Нужно спасать друга.

Таня бежала со стоянки, вколачивая тонкие шпильки в бетон с такой силой, что я поморщился. Что ни говори, а ночь — время тишины и мягких природных звуков, а не эта сумасшедшая дробь шагов разгневанной женщины.

Мы с Маруськой замерли, ожидая расстроенную подругу, но та словно не видела нас — влетела в меня на полном ходу, ещё и лбом стукнулась.

Всё гораздо, гораздо хуже, чем я прогнозировал! Подобное поведение вдумчивой и внимательной Татьяне совсем не свойственно.

Только не это! Она в шоке.

— Дамир? Напугал, — произнесла девушка, шмыгнув носом, но тут же наглухо заблокировала эмоции и выпрямилась. Настоящая леди.

А глаза безумные, дурные. В них океан боли и ненависти.

Боюсь представить, насколько ей плохо.

— Да. Ты чего здесь так поздно? — спросил я, несколько дезориентированный её поведением. Надеялся на более вероятные для пси слёзы.

— Вернулась закончить один опыт.

— В вечернем платье? — по своей дурацкой привычке подколол я подругу.

— Очень смешно.

— Танюш, чего такая злая? Что–то случилось? Расскажи, полегчает.

— А ты решил стать моим личным психотерапевтом? — съязвила она резко и руку сжала в кулак, словно намеревалась ударить меня.

— А почему нет? Подушкой для битья, вот, работаю уже.

— Извини, — сникла девушка. — Тяжёлый день, точнее, вечер.

Таня действительно выглядела измучено. Бросить её в таком состоянии я не мог — знал, чем заканчиваются эти её полуночные эксперименты. А сейчас она укатает себя до изнеможения и будет лежать сломанной куклой на полу, лишь бы не думать о произошедшем.

— Да ладно, всё понимаю. Идём ко мне, напою тебя чаем с травками.

— Я думала, ты только кофе уважаешь.

— Это всё Ида. Ей не нравится, что я «травлю организм кофеином», — кривляясь, процитировал Ангелочка. — Мы с Марусенькой купили чай, поставили его на видное место и честно врём, что я его иногда пью. К слову, Идарика сама к чаю ни разу не притронулась.

— Это не та блондинка, что отдыхает в мед–боксе?

— Она самая.

— Красивая, — заметила Таня, отвлекаясь на разговор и даже немного «фоня» эмоциями. Успокаивается.

— Угу.

— А чего так грустно?

— Думаешь, приятно осознавать, что влип? — с преувеличенно несчастным вздохом поделился я, зная, что нет более удачной темы для разговора, чтобы отвлечь девушку от грустных мыслей.

— Ты серьёзно? — выдохнула Таня и остановилась, схватив меня за локоть. — Не могу в это поверить!

— Поверь. — Я продолжил движение в сторону академии, но руку мою Таня так и не отпустила.

Попалась рыбка на крючок. Сейчас переключится, немного придёт в себя, а дальше будет страдать уже не столь сильно, а то и вовсе перейдёт в рассудительный режим и смирится.

Хорошо, у меня было время подготовиться к этой её реакции на неожиданную новость.

— Так это ведь хорошо!

— Не всё так просто, не всё так просто, — в такт шагам приговаривал я, поглядывая в сторону Маруси Дамировны, которая исключительно из любви к Тане сдерживала рвущиеся наружу ревнивые вопли.

— Ладно тебе! Любовь — это здорово! — Таня вдохновенно посмотрела на усыпанное звёздами небо.

Тема оказалась на редкость удачной и нам с Маруськой удалось провести Таню мимо её любимого лазарета с оборудованием без применения силы. Болтовня о чувствах и эмоциях подтолкнуло гостью самостоятельно подвести разговор к интересной мне теме, так что, когда Таня созрела, осталось лишь задать вопрос.

— Так что там у тебя произошло? Давай рассказывай! А то, ишь какая хитренькая, перевела тему, — попенял я, принимая у Маруськи чашки и сладости и показывая на выход. Однако кофемашина и не думала слушать команды, сбежала к Тане под бочок и замерла, делая вид, что её здесь нет.

— Ничего я не меняла, — Таня привычно плюхнулась в гостевое кресло и поёрзала, чтобы оно подстроилось под удобное ей положение. — Достало всё! Такие все хитро… мудрые, — исправила на лету последнее слово девушка, — что сил нет. Рядом с членами совета я порой чувствую себя как ученица начальной школы. Всё продумаешь, просчитаешь, везде соломки подстелешь, а в итоге тебя обыграют как дитя малое.

— Это называется «повзрослеть», — грустно заметил я. — Ставки растут, ответственность тоже. Тебя провоцируют. Обучают на практике. Да, жестоко. Но мир никогда не был справедливым и добрым, так что нечего обманываться. И да, нас всех используют.

— Дамир, если бы только чужие, но ведь и свои тоже. Это самое обидное.

— Рассказывай по порядку.

Таня бросила на меня подозрительный взгляд, затем минуту подумала, осознала, что мы с Маруськой неспроста «гуляли» ночью, а ждали её, чтобы помочь и поддержать, и решилась.

— Платье видишь? — спросила она, кивая в сторону наряда.

— Не слепой. Откуда у тебя партис?

— Ого! Ничего себе, какие познания в моде! Не ожидала, — не удержалась Танюшка от ехидства.

— А при чём здесь мода? Это редкая паутина с причудливым химическим составом, я бы хотел с ней поработать. Ты ведь дашь мне кусочек? — не упустил я своего.

— Партис принадлежит не мне, а известному дизайнеру Бобо Шанте, но я себе уже заполучила образец, поделюсь. Я хочу воссоздать паутину и запустить совместный с Бобо бренд одежды. Ради этого мне пришлось часть вечера общаться с самой популярной персоной Аруана в этом сезоне — холостым Генрихом Крауфом, — сообщила она почти спокойно.

Молодец, девочка. Держится. Чудо, а не юная леди. Практически любая другая девица на месте Тани лежала бы в глубоком обмороке, не приходя в себя. Но Таня — Монро. Дочь воина и интриганки вселенского уровня. Ну и, конечно, здесь сыграл роль и мой небольшой вклад в формирование юной личности, как–никак я занимался с этим ребёнком не один год и могу по праву гордиться её достижениями.

— Я помогу, — проявил инициативу, зная, что гордая и упрямая мадемуазель ни за что не попросит, а помощь ей, по всей видимости, очень нужна.

— Дамир, наша дружба состоит из помощи мне и проблем тебе, не совсем честно, не находишь?

— Не нахожу, — отрезал строго. — И помогу тебе бесплатно, даже не думай предлагать долю или деньги, не возьму.

— Откуда?! Почему ты меня всегда просчитываешь? — с обидой в голосе спросила Танюша.

— Слышь, мелкая, я тебя со скольки лет знаю?

— С десяти, — буркнула она.

— Ещё вопросы есть?

— Нет. Но это все равно неправильно. У нас с Бобо коммерческое предприятие и…

— Таня, угомонись. Завтра приходишь с партисом и рассказываешь, что там к чему, а сейчас жду историю твоего вселенского горюшка. Что, не клюнул Генрих? — задал я далёкий от её реальной проблемы вопрос, зная, как ей непросто будет поделиться правдой.

— Клюнул, разумеется. А ты откуда, кстати, про него знаешь?

— А подумать?

Таня замерла. Я лично учил её смотреть на любую ситуацию с разных сторон и анализировать данные, так что много времени решение задачки у неё не займёт.

— Ты! — Барышня подскочила, опрокинув чашку. Травяной чай зеленоватой лужей растёкся по матово–белой поверхности журнального столика. — Ты это всё придумал!

— Ага.

— Дамир!

— Что Дамир? — Зажмурившись от удовольствия сделал глоток кофе, чтобы следом содрогнуться от неприятных ощущений. Ревнивица–Маруська умудрялась через мой любимый напиток передать весь спектр эмоций, и сейчас, после моего признания в чувствах к Ангелочку, вместо прекрасной арабики плюхнула в чашку какой–то сожжённой дряни.

Недовольно посмотрел на кофемашину. Та выглянула из–за локтя Тани и гордо задрала нос. Мол, будешь знать, как расстраивать верную спутницу, которая уже целых полдня не изменяла тебе с адмиралом Традониадалем. И то потому, что он отбыл из академии!

— Кирилл ведь твой друг! И я тоже! — Таня бушевала не на шутку.

— Верно.

— Ты!

— Угу, — согласился я и в очередной раз кивнул, едва не нырнув носом в чашку и делая вид, что наслаждаюсь горьковатым ароматом.

— Да прекрати ты кофе свой глушить! Дамир, почему ты это сделал? — потребовала немедленного ответа оскорблённая в лучших чувствах девушка.

— Ну, если ты вернёшься в кресло и прекратишь истерику, вполне возможно… — Таня застыла изваянием самой себе и я понял, что время для дурацких шуток выбрано неудачно. — Для твоего же блага. Не дуйся заранее на то, за что должна благодарить.

— Благодарить? — снова завелась девушка.

— Именно. Садись, сейчас всё объясню. Тебе нравится Кирилл? — одним вопросом предупредил развитие конфликта.

За годы дружбы Таня неплохо меня изучила и знала, что я не задаю личных вопросов без подоплёки, потому переключилась в рабочий режим.

— Да.

— Как сильно?

— Дамир, тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? Это глубоко личное, — объяснила Таня свою реакцию, зная, что иногда я не вникаю в чувства нормальных людей.

— От твоих ответов и их правдивости зависит то количество информации, которое я тебе предоставлю, — сообщил предельно откровенно.

— Да, он мне сильно нравится! — Упрямица посмотрела на меня с вызовом.

— Но это не любовь? — Я буквально впился взглядом в подругу и она отвела взгляд.

— Не знаю. Я не знаю, Дамир, — сникла Таня, — я … наверное, я просто не хочу его любить.

— Но, — протянул я, заставляя её всерьез поразмыслить над вопросом, а не прятать голову в песок.

— Уже поздно, да. Ты это хотел услышать? Да, я уже влюбилась. И меня это бесит! — призналась она как на духу. — Кирилл слишком умный, им невозможно крутить!

Узнаю свою подругу.

— Ах, горюшко–то какое! — Я не выдержал и бессовестно заржал. — А другого ты бы не полюбила, Таня. Ладно, ближе к делу. Кирилла готовят в Совет и ему нужна «правильная» жена. Если ты хочешь быть с ним, стоит очень постараться, чтобы у правительства не изменились планы на ваш счёт и контролировать их непрерывно. Веди себя разумно и делай то, о чём просят, не сопротивляйся. Верность совету вознаграждается.

— И вот мы, наконец, подошли к твоей роли во всей этой истории, — напомнила юная леди, что речь шла в ином ключе. — Почему ты в это влез?

— Я правильно понял, что ты бежала в лабораторию не столько развлекаться со своими «кровавыми делами», сколько к Киру?

— Ты и об этом знаешь? — удивлению Тани не было предела.

— Только тссс!

— Дамир! Ты с ума сошел? Не лезь в это! — не на шутку испугалась девушка.

— Ты же меня не выдашь, опасаться нечего! — Нарочито легкомысленно пожал плечами.

Таня только глазами хлопала, но видно было — переживает. Всерьёз озабочена моей осведомлённостью. И неспроста, да. Её исследование засекречено по высшему разряду. Настолько, что она сама до конца не осознаёт, во что влезла. А я недавно понял и до сих пор нахожусь под впечатлением. Перевариваю.

— Танюш, успокойся. Не забывай, кто я и где работаю. Да у меня тут, — обвел рукой свои владения, — сосредоточены едва ли не все знания, необходимые членам Совета. Так что выключай фантазию и включай мозги, — закончил пламенную речь любимой фразой.

— Не уверена, что все члены совета знают про этот эксперимент, — ошарашено произнесла она.

— И отлично. Я был бы счастлив тоже не знать. Наверное. Хотя нет, — прекратил зарывать голову в песок. — Так, вернёмся к нашим баранам. С Киром тебе надо помириться и объяснить, что Генрих…

— Подожди, я думала, мне нужен Генри, чтобы позлить Кирилла, вызвать его ревность. Ты ведь для этого организовал моё участие в проекте, — убеждённо проговорила Таня.

— Не перебивай. С Генрихом дружи, расскажи, что любишь другого, не лги ему никогда и ни в чём, лучше говори, что у тебя подписка о неразглашении, эту информацию он примет. Запомни: его не провести. Игры, показные эмоции, завуалированные намёки — нет, нет и ещё раз нет. Не с ним. С Жан–Жаком не общайся вообще, он плохой человек, опасный, нечистоплотный и рисковый…

Я перечислял весь заготовленный список полезных ей сведений, а Таня сидела как громом пораженная. И впервые за последние годы настолько потеряла контроль над собой, что я без проблем считывал её мысли.

Уверенная в себе, своих силах, воодушевлённая, она прибыла на бал к Оли Гольдштейн, где буквально одной фразой Генрих Крауф едва не разрушил её мир.

Я терпеливо ждал, когда прекрасная, но безумно несчастная и потерянная Таня Монро вынырнет из пучины тёмных мыслей и был приятно удивлён поведением Маруськи. Она бесшумно подобралась к Тане и положила ей в руку кусочек шоколада. Восхитительный аромат какао с острым перцем будоражил рецепторы и расстроенная девушка среагировала на раздражитель — положила лакомство в рот. И буквально через мгновение пришла в себя.

— Дамир, ты ведь знаешь, что мне сегодня сказал Генрих, да? Потому даёшь эти советы?

— Да.

Говорить о том, что я и подслушивал и подсматривал происходящее на стерильно–безопасной, как заявляет служба безопасности Гольдштейнов, территории не стал. Мои разработки иногда остаются лишь моими. Знаю, эгоистично, но после появления в моей жизни Ангелочка лишь убедился в своей правоте. Чем больше у меня будет аргументов для совета, тем больше шансов заполучить умницу и красавицу Идарику Вишневскую. Девушку, которая искренне влюблена в меня, а не в мою гениальность или сбережения.

— Это правда, — убито прошептала Таня.

— Да, малыш, это правда. И чтобы ты не обижалась на родителей, честно тебе скажу: такова цена счастья. Они не виноваты.

— Всё равно…

— Тебе нужно время на то, чтобы осознать, смириться, принять. Я встретил тебя сегодня специально — не хотел, чтобы ты долго горевала и тем испортила игру. Важно, чтобы ты выполнила задание отца, Таня. Несмотря ни на что. Ради вас с Киром, ради себя самой. Не допусти, чтобы эмоции лишили тебя доверия совета.

— Они всегда должны знать, что на меня можно положиться, — прошептала Таня убито.

— Да. Великие звёзды, на тебя смотреть страшно. Так, давай я побуду хреновым другом для Кира, но хорошим для тебя. Ничего ему не говори, пусть ревнует, — решил я поддержать юную леди морально. Кажется, Маруська говорила, что девочкам порой нужно строить козни своим мужчинам для поднятия самооценки.

Таня моргнула. Посмотрела заинтересованно.

— Эта мысль немного меня приободрила, — призналась она.

— Вот и отлично. Сосредоточься на том, чтобы вдоволь поддразнить Кирилла, а Крауф тебе подыграет. Кстати, ты знакома с Анжелой, которую должна будешь ему представить? — переключил я её на рабочие моменты, зная, что ответственная Таня соберётся с духом и всё преодолеет, если ей будет, на что отвлекаться. — Маруся тебя познакомит.

— Я могу прямо сейчас начать про неё рассказывать! — оживилась кофемашина, радуясь, что ей дали слово. — Анжела — выпускница факультета невест, а ещё!..

Я смотрел, как «девочки» принялись за сплетни и радовался тому, что с каждой секундой Таня оживает. Всё–таки женщинам невероятно важно общение, а Танюшка в последнее время слишком погрузилась в исследование особенностей клеток крови неизвестной расы, из–за которой совет стоял на ушах. В своём репертуаре «на ушах», конечно, то есть так тихо, что никто об этом не слышал, кроме очень узкого круга лиц даже внутри небольшого совета! И одного излишне пронырливого учёного, который начинает тихо дрожать от ужаса после того, что обнаружил. Жаль, мне никто не доверит ни капли биоматериала, чтобы подтвердить свою теорию. Или придётся вскрываться перед адмиралом Традониадалем, но это на крайний случай.

— Пойдём, Танюша, я отведу тебя в лазарет, пока наш паук будет плести паутину, чтобы туда угодила спящая красавица из мед–бокса, — не упустила возможности воткнуть мне булавку под рёбра Маруся. — Заодно присмотрю, чтобы ты не сказала Киру лишнего. Пусть мучается!

Таня уже вышла из шокового состояния, потому довольно живо сообразила, что к чему.

— Что тебе сделал Кир? Колись!

— Ты не поверишь, Таня! Он настроил против меня электронный замок! Против самой лучшей в мире кофемашины! Да что там, в мире! Во Вселенной! И за её пределами! — никак не могла определиться Маруська с уровнем своей значимости, любое сравнение казалось ей недостаточно верным. — У Вселенной есть пределы?

— Кажется, нет, — хмыкнула Таня. — Она бесконечная, ещё и постоянно расширяется. Но я медик, могу ошибаться.

— Ладно, остановлюсь на скромном определении: «лучшая кофемашина во Вселенной», — с трудом успокоилась Маруся. — Будем верить, что она расширяется.

Я мужественно сдержался и расхохотался лишь когда за двумя «леди» закрылась дверь.

Не одной Тане в ближайшие дни будет, чем заняться. Моя главная задача сейчас — помочь интриганам Традо и Монро отвлечь совет от планеты К-7412 и спецгруппы хотя бы до следующего учебного года. Детишкам нужно серьёзно подготовиться.

Может, намекнуть Традониадалю, что они готовы к испытанию чёрной планетой?

Глава 16. Практика на серой планете

Идарика

Планета Амирак. Первая практика

— Сэм, страхуешь Мику. Селена, с тебя как обычно. Рика, замыкаешь, — командует Кирилл.

— Есть! Так точно! Принято! Выдвигаемся, — раздаются в шлеме голоса ребят.

Марш–бросок по заиндевелой планете. Повсюду острые, словно нож десантника, серые каменные глыбы. Мелкие камешки перекатываются под протектором облегчённого скафандра, ноги вязнут, скорость падает. Ветер дует в спину, помогая, подгоняя, будто воя: «Скорее! Быстрее!», куда ни глянь, всюду одинаковый серо–сизый пейзаж. Уныло.

— Твёрже шаг! — бодро командует Кир. — Ускоряемся!

Группа подчиняется безоговорочно. Восемь часов непрерывной ходьбы по пересеченной местности — не повод для усталости и жалоб.

— Кир, через полтора километра!

— Отлично! — хвалит Селену староста, получив фото предполагаемого места привала и координаты. Он дублирует мне данные машинально, не сопровождает комментариями по закрытой от остальнных связи.

Рельеф планеты до ужаса однообразен, от ветра мало, где можно спрятаться, так что ближайшее каменное кольцо — идеальный вариант для ночлега.

Только разместившись с максимально доступным комфортом, можно выдохнуть, прийти в себя.

График дежурств давно согласован наперёд, так что после ужина большая часть отряда со спокойной совестью легла спать.

«Кир, ты запугал всю группу!» — попробовала пробиться к упрямцу.

«Рика, просто заткнись», — надеясь грубостью прекратить беседу ответил Кирилл.

«Хрен тебе! Никто словом не перебросился, все заблокировались как на допросе! Бери себя, чёрт подери, в руки! Что происходит?»

Я психовала, Кирилл молчал. Не блокировался, но и не отвечал. Два месяца мы не видели прежнего командира, лишь его тень. Точнее… Безукоризненную, роботизированную, безэмоциональную его версию.

«Кир, пожалуйста, поговори со мной», — посреди ночи не выдержала я, зная, что он тоже не спит. — Не молчи, прошу. У меня крыша едет от беспокойства!»

«Мне нужно ещё немного времени, я уже почти пришел в себя. Спи».

Я замолчала, но начала крутиться, вертеться, жалобно вздыхать и вести себя максимально громко. Женские провокации — это, конечно, недостойно заместителя командира отряда, но я уже как только ни пыталась пробиться сквозь его щиты — бесполезно. Вот и приходится действовать коварно и давить на слабое место Кира — ответственность.

Он наверняка думает про себя, что я кручусь и не даю спать ребятам, отряд не сможет полноценно отдохнуть, а значит, завтра мы не выполним минимальную норму или, не приведи звёзды, кто–нибудь по недосыпу оступится, подвернёт ногу… Нет, Кир не выдержит и сам выйдет на связь, лишь бы я прекратила суету.

«И чего тебе не спится, а»? — проворчал друг.

Сработало!

«Боюсь за тебя и не понимаю, что происходит», — перешла я мыслеречь, но эмоции проявляла максимально полно и открыто.

У меня были определённые подозрения, отчего Кир сам не свой. О романе Татьяны Монро с самым завидным холостяком Аруана Генрихом Крауфом не слышал только ленивый, и отношения у них были самые что ни на есть близкие, судя по фотографиям и видеороликам. Молодые люди выглядели довольными жизнью и безумно счастливыми. Журналисты с удовольствием муссировали подробности каждой встречи и тот факт, что бизнесмен впервые за всю историю отношений с женщинами, не жалел на это времени, вызывал закономерные подозрения в серьёзности его намерений.

Но нас учили многим хитростям, и во всех публикациях СМИ я видела особые звоночки, указывающие, что аудитории преподносят информацию в нужном правительству ключе.

Кирилл был одним из лучших в нашей группе и наверняка прекрасно понимал, что отношения Тани и Крауфа — спланированная акция. Подозреваю, Дамир приложил к этому руку, потому что Таня бегала к нему с завидной регулярностью, а Маруська не упускала возможности меня поддеть, рассказывая, как прекрасная леди Монро пила чай или кофе и делилась с ней светскими новостями.

В общем, я решительно не понимала, отчего он тревожится, когда слепому ясно, что девушка влюблена в Кирилла, но не выходит из образа, поскольку находится на задании.

На Амираке сгущалась тьма, одногруппники мирно посапывали, время шло, а Кирилл продолжал молчать.

Гад!

Но злиться на него сейчас не стоит. Попробую зайти с другой стороны.

«Я не верю в их любовь. Это фикция», — произнесла, прощупывая почву.

«Знаю», — был ответ.

«Тогда почему ты такой?..»

«Какой? Бешеный, психованный или странный? Определяйся уже!» — не выдержал Кир, читая мои мысли в прямом контакте, а оттого не упуская ни детали.

«Ты понял. Отвечай на вопрос», — я не собиралась смущаться.

«Она не пришла, понимаешь? Знала, что нас отправляют на полгода, но не пришла попрощаться!»

Поразительно, до чего любовь иногда мешает жить.

«У неё может быть уважительная причина», — не прониклась я «трагедией века».

«С трудом верится».

«Ты боишься, что опытный Генри нашёл, чем её увлечь, и теперь она с ним по доброй воле?»

«В точку!» — признался друг.

«А я уверена в обратном. Не удивлюсь, если ей запретили с тобой увидеться. Или адмирал Монро проверяет тебя на прочность. Это даже более вероятно, всё–таки единственная дочь…» — перебирала я наиболее разумные варианты.

«Стоило сразу с тобой посоветоваться», — признал очевидное парень. — «Когда эти же идеи прокручивал в голове, казалось, это бред отчаявшегося влюблённого болвана, но в твоих устах всё выглядит логично и здраво. Адмирал Монро вполне мог организовать мне такое испытание. Или адмирал Традониадаль хотел, чтобы я немного протрезвел. Или и то и то. Может, это вообще задание для отряда — провести полгода под управлением неадекватного командира…»

«Во–о–от, наконец твою башкенцию посетила умная мысль», — довольно выдала я. Просто камень с плеч!

«Ладно, давай спать, вредность мелкая. Контрольную сеть я проверил, всё чисто, можно спать без задних ног. Спасибо тебе, Рика, и спокойной ночи», — попрощался Кир.

Я выдохнула: мир восстановлен. Что может быть хуже, чем вечно расстроенный и погруженный в себя командир?

Дождалась, когда Кирилл заснёт и дала команду скафандру повысить температуру на пару градусов, ночи на Амираке комфортом не баловали. Да и сама планета в целом была не самым приятным местом. Неспроста психологи запретили Амирак к посещению обычным смертным, здесь даже у подготовленной команды сдавали нервы. И дело не столько в бесконечной депрессивной серости, сколько в ощущении надвигающейся угрозы, которое не покидало ни днём ни ночью.

Причудливой формы валуны тенями рисовали огромных и мощных чудовищ. Тёмно–синие, почти чёрные тучи сплошным ковром закрывали небосвод и напоминали грозное штормовое море, так и норовящее опрокинуться ледяной мощью на покрытую изморозью тёмно–серую землю. Изредка проглядывающие лучи холодного зимнего солнца тонкими росчерками напоминали разряды молний. Казалось, вот–вот разразится нечто ужасающе масштабное. Неминуемое. Страшное. И никто не выживет.

Дополнял это великолепие его величество Ветер. Он врезался в чёрные скалы, просачивался в узкие ходы, расширяя их, прорезая всё новые и новые тоннели, в которых, словно в гигантском музыкальном инструменте, рождались звуки. Мощные, глубокие, жуткие. В сочетании с темнотой ночи они рождали изощрённые кошмары и ужасы, да и днём, бывало, вся команда вздрагивала.

Поразительно, но на столь неприветливой с виду планете, в физическом плане человеку ничего не угрожало: бактерии и одноклеточные организмы, её населяющие, не представляли угрозы, а природные явления легко прогнозировались и не доставляли особого беспокойства.

Другое дело психика.

Планета Стона, как её прозвали курсанты, была одним из самых сложных испытаний Академии. Вспоминать о ней не любил никто. Натянутые улыбки, неестественный смех и бесконечная пустота во взгляде сопровождали короткие рассказы–отговорки старшекурсников любопытствующему молодняку. История борьбы с глубинными страхами у каждого была своя личная и делиться ею желающих не было.

Я никогда не боялась темноты. До Амирака.

Совершая положенные во время дежурств обходы лагеря мне казалось, будто продираешься сквозь плотную, вязкую субстанцию, в которой затруднительно даже дышать. Специальный шлем, обеспечивающий приток свежего, очищенного и нагретого до необходимой температуры воздуха, не избавлял от этого в высшей степени неприятного ощущения.

И эта абсолютная темнота. Тьма! Глубокая. Жуткая.

Я не сразу справилась с этим испытанием. Первые дни были ужасны, потому я раз за разом вызывалась дежурить вне графика и неспешно, вдумчиво и методично избавлялась от иррационального страха, вспоминая наставления Дамира, который был свято уверен, что разум властен над физиологией, стоит лишь взять бразды правления в свои руки. Мне потребовалась неделя, чтобы подружиться с Амираком и своими страхами.

А вот Кир из–за любовных переживаний будто и не замечал жутковатый характер планеты, воспринимая его как данность. И это при его уровне пси! Да ему здесь должно быть хуже всего! Планета буквально ломает психику. В какой–то степени ему повезло, что Таня связалась с Крауфом до нашего отлёта, он отвлекается на личное, не погружаясь в депрессивную пучину Амирака.

Краем глаза отметила вспыхнувший экран сканера — дежурный пошёл в обход. Откровенно говоря, проверять территорию по сто раз за ночь было не совсем логично, на изученной вдоль и поперёк, совершенно пустой и безжизненной планете никого, кроме нас, нет, но правила есть правила.

Завершив традиционный круг, Дитер Форрен не вернулся в лагерь, а пошёл в сторону небольшой каменной гряды. Он отключил сканер, но я прекрасно знала, где он находится и почему нарушил золотое правило не отбиваться от коллектива. Мы все его нарушали, если дежурство выпадало на остаток ночи и раннее утро.

Бесшумно поднялась и направилась в сторону самой высокой каменной скалы, ориентируясь на память и внутренний компас, тщательно вслушиваясь в окружающее пространство и мысли дежурного. Закрытые наглухо!

— Привет, Рика. Чего не спится? — поприветствовал незваную гостью в моём лице Дитер.

Ага. Как я и предполагала, засёк меня без сканера. А ведь вязкая темнота ночи не позволяла разглядеть моё приближение. Итак, у него помимо ментала есть пси–способности. Полезная информация, учтём.

— Доброе утро, — поздоровалась я по внутренней связи и лишь затем сняла шлем. Ветер радостно подхватил ничем не собранные волосы и тут же растрепал их за спиной. — Только здешние рассветы спасают меня от желания убивать голыми руками, — призналась откровенно и прикрыла глаза, делая глубокий вдох чистейшего, но ужасно холодного воздуха.

— Согласен.

Не стала ходить вокруг да около, давно планировала поговорить с ним наедине.

— На кого ты работаешь? — произнесла едва слышно. Ветер сорвал слова с уст и унёс в противоположном от лагеря направлении, но я знала, что Дитер ничего не упустил.

— Совсем свихнулась? — возмутился наш обаятельный рыжик. — На кого я работаю? Да на того же, на кого и ты!

— Ты знаешь, о чём я.

Я по–прежнему не смотрела в его сторону, мирно созерцая занимающийся рассвет. Я выглядела расслабленно и спокойно, тогда как на самом деле бессовестно читала мысли парня, воспользовавшись его смятением.

Пси в этом плане более уязвимы, чем кажутся. Скоро он, конечно, закроется, но прежде я успею услышать желаемое.

«Плохой знак. Очень. Не лукавит, уверена в себе. Или играет? Нет, не играет. Заглянула бы в глаза, если… Хотя нет. Ай! Дамир мог её научить… Дамир! Хм» — ответ был им найден практически сразу. Мысли тут же стали мне недоступны. Успокоился и взял себя в руки.

— Рика, ты только не злись, пожалуйста, — начал Дитер. — Я… Меня попросили присмотреть за тобой и Киром.

— И?

— Что «и»? Вот, приглядываю.

— Если ты пытаешься убедить меня, что просил Дамир, можешь не стараться, — кинула, не оборачиваясь. Знала, как его бесит такое поведение.

Если моя теория верна, он выйдет из себя совсем скоро и я вновь получу доступ к части его мыслей.

— Но это так!

Дитер был твёрдо уверен в своих словах, и это обычно срабатывало, ведь люди слышат то, что хотят слышать, тем более влюблённые девушки, но со мной подобные приёмы не работали.

Но, конечно, гадёныш.

Я мечтательно улыбнулась, сделав вид, что окончательно поплыла от заботы любимого мужчины.

«Беспокоиться не о чем», — довольно резюмировал Форрен, открывшись на мгновение.

— Нет, не так, — заявила, выпрямляясь и оборачиваясь. Заглянула в глаза предателю. — Мне повторить вопрос или ты ещё что–нибудь выдумаешь?

— Звёзды, до чего вы сложная группа! — не выдержал мужчина. — Не знаю, кого из вас больше придушить иногда хочется — тебя или Кирилла! И откуда вы такие на мою голову?

Он так искренне негодовал, что всё тут же встало на свои места. Он не врал. Впервые за полгода отреагировал искренне и честно. Так, как это делают рыжие люди, эмоциональные и яркие.

— Ой, не могу, — всхлипывала я, рыдая от смеха. — Я себе такого навыдумывала! И ведь фрагменты головоломки так замечательно сложились!

— Ладно тебе, — буркнул Дитер, сокрушаясь про себя, что его расколола «белобрысая малявочка».

— Не хмурься, тебе не идет! Не расстраивайся, это рано или поздно случилось бы, — попыталась я его утешить.

— Я из–за твоего любопытного носа, деточка, проиграл Тобсу ящик дорогущего коньяка! Как тут не расстраиваться!

— Тоже мне трагедия! Зато представь, как теперь тебе будет с нами комфортно работать.

— Никому ни слова! — предостерёг Дитер.

— За дуру не держи. Учитывая обстоятельства, и слова–то поперёк не имею права сказать, ты ведь куда старше по званию.

— Вот и молодец. А теперь не мешай наслаждаться восходом солнца.

Я впервые посмотрела на одногруппника прямо и открыто, не исподтишка, и с удивлением поняла, что Дитер гораздо старше заявленного возраста. Вот тебе и весельчак, вот тебе и затейник всех шалостей и глупостей. А кураторы, конечно, молодцы, ничего не скажешь. Присмотрели, так присмотрели. Внедрили в наши ряды одного из своих и в ус не дуют.

Грамотный ход, надо признать. Плохо, что я об этом не подумала раньше. Позор мне. А Кир, выходит, вычислил крота раньше моего, но не сказал. Впрочем, он не имел на то права. Вернёмся в академию, допрошу его тщательно. Он, в конце концов, мой командир, пусть учит разбираться в людях, ведь именно я прикрываю его спину на заданиях и страхую на полосах препятствий.

— Идём к нашим, — бросил Дитер спустя какое–то время.

Я машинально последовала за одногруппником. Мысли мои были полностью сосредоточены на неожиданной развязке интриги с рыжиком. Такие новости заслуживали тщательнейшего анализа.

Кадр за кадром прокручивала я воспоминания с момента знакомства и внутренне содрогалась. Система была беспощадна к нарушителям, а мы…

Чёрт, да мы прокололись едва ли не в самом начале!

Дитер умел расположить к себе. Однако за любыми проступками и шалостями никогда не следовало наказание. Выходит, провоцировали на недостойные поступки и ждали, когда полезет хорошо спрятанная за воспитанием гниль. Разумно, ничего не скажешь.

После завтрака мы вновь выдвинулись в путь. Нам предстояло пройти не один километр и выйти к точке посадки. По задумке академии за полгода ходьбы по пересечённой местности мы справимся с внутренними демонами, сплотимся и смиримся с необходимостью выполнения рутинной работы, воспринимая её как должное.

Честно признаться, посещение Амирака мне доставляло истинное удовольствие, хоть из солидарности к одногруппниками я и делала вид, что это не так. Но после беседы с Дитером было откровенно не до того. Я шагала вслед за группой, не глядя по сторонам, не любуясь как ранее тёмным небом, не разглядывая необычной формы камни, не восторгаясь палитрой серого.

Я здорово просчиталась и сейчас сожалела об утреннем разговоре. Я сдала мужчине козыри, но главный просчёт — привлекла его внимание. Мужское внимание. Всю дорогу Дитер думал обо мне, вспоминал общие моменты, касания, но самое страшное — он был на сто процентов уверен, что я непременно достанусь ему, не считая Дамира конкурентом.

Я не знала, какие козыри в рукаве у Дитера, но ситуация не на шутку тревожила.

Глава 17. Великодушие Маруси Дамировны и страшные тайны

Дамир

Аруан. День отлёта спецгруппы на планету Амирак

Я пил кофе и писал отчёт об успешном окончании одного из исследований, когда активировался звук на одном из мониторов. Пчёлка–шпион прилетела к дому адмирала Монро, но, к сожалению, немного задержалась в пути и начало представления я пропустил.

— Таня, вернись, мы не договорили! — орал во всю мощь тренированных лёгких Торвальд Монро.

— Мне не о чем с тобой говорить! — яростно отвечала ему дочь.

Я повернул голову к экрану и увидел, как Таня вылетела из кабинета отца, хлопнув дверью с такой силой, что стены содрогнулись.

— Даже не спрашивай, — на ходу бросила она сидевшей с открытым ртом матери.

Ворвавшись в спальню, юная леди рывком распахнула дверь гардеробной, замерла на мгновение, а затем схватила ярко–красный лаковый чемодан–гардероб размером со шкаф.

— Наверное, мама подарила, Таня бы себе такой яркий не купила, — прокомментировала Маруська, бессовестно подглядывая.

Я доверил кофемашине следить за сборами и перемещениями недовольной Танюшки и вернулся к отчёту. Зная, как собираются девушки, не сомневался, что успею переделать запланированные дела, а затем спокойно проконтролировать отбытие леди Монро к Генриху Крауфу. После того, что она вчера узнала, это самое логичное решение.

Я не ошибся. Через полчаса за девушкой прибыл флай с гербом Крауфа.

— О, смотри, Дамир, он лично прилетел, — всполошилась Маруська, которая считала всех холостых миллионеров своей собственностью, а потому внимательно следила за их жизнью, когда думала, что я не вижу.

— Привет, — кивнула Таня Генриху и обернулась к домашним роботам: — Грузите, ребята.

— Внушительная у тебя косметичка, — хмыкнул Крауф.

— Спасибо, что приютил, — игнорируя шутку, произнесла Татьяна.

— Всегда рад, дорогая, всегда рад.

Я следил за данными на нескольких мониторах. Не прошло и минуты, как Тане закрыли доступ в академию и ко всем исследованиям.

Так и думал! Следят за девочкой куда серьёзнее, чем афишируют в отчётах. А Монро, бедный, похоже, действительно не понимает, что происходит.

— Таня, видимо, не объяснила ему приступ ярости, лишь хлопнула дверью и сбежала, — практически слово в слово озвучила Маруся мои мысли.

А я, остолоп, отвлёкся с утра на личные дела и забыл, что стоит узнать, как себя чувствует Таня после неприятной новости о прошлом обожаемого отца.

Но мне было совершенно некогда. Ида написала, что их спешно отправляют на практику и на тренировку они с Киром не придут, Традо потребовал отчёт,Маруська всю ночь читала любовные романы и так сильно переживала за полюбившихся героев, что с утра пришлось сперва менять ей полетевшую плату, затем слушать враньё, как долго она искала необычные рецепты кофе, чтобы меня удивить и порадовать. В итоге упустил драгоценное время и не успел поговорить с Татьяной и вправить мозг.

Впрочем, у Крауфа она в безопасности.

Пчёлка, конечно, к нему не прорвётся. Это не дом адмирала Монро, к которому у меня давно есть все пароли — приходится приглядывать за Таней, которая обожает работать до обморока. Так что вернул крылатую шпионку в академию, тем более, подвернулся удобный случай доставить её быстро и без подзарядки — Торвальд Монро рванул к личному флаю, на ходу связываясь с Традониадалем. Грех упускать такую возможность совместить приятное с полезным — и пчелу домой доставить, и подслушать разговор двух интриганов. Хоть в чём–то мне сегодня повезло.

Впрочем, настроение внезапная удача всё равно не улучшила. Меня так завалили делами, что я не имел возможности встретиться с Ангелочком, а она — забежать на чашку кофе.

— Маруська! — гаркнул я резко, чтобы кое–кто вынырнул из очередного любовного романа. Паршивка–кофемашина сбежала на кухню неспроста. Подсела на любовные романы, и теперь её не дозовёшься.

— Бегу–бегу, Дамирушка! — заголосила моя помощница, на ходу наливая кофе и добавляя в чашку дольку лайма. — Вот, мой хороший, я уже всё сделала, как ты просил!

— Я не просил кофе, — хмыкнул, отбирая у неё чашку.

Маруся захлопала глазами, пытаясь сообразить, зачем её тогда звали, но так и застыла, приоткрыв рот и моргая. Да что она там такое читает, что глючит постоянно? Эротику, что ли?

— Э, — протянула Маруся, доставая из брюшка–шкафчика шоколадку и подкладывая на блюдце.

— Сейчас возьмёшь весь запас шоколада и печенья, упакуешь как сухпаёк и отвезёшь Идарике. Живо! Она улетает на практику на полгода, — объяснил я любопытной кофемашине.

— На полгода! — обрадовалась та. — Да я ей соберу весь шоколад академии!

— Маруся, я раздосадован её отлётом, — произнёс я, чётко проговаривая каждый слог, как обычно делал, когда был ею недоволен.

Но ревнивица и не думала испытывать чувство вины. Беззаботно пожала «плечами» и полетела на кухню, напевая что–то вроде: «До чего жизнь моя прекрасна! Вали–вали и улетай!»

— Ты не попадаешь в ноты, — недовольно сообщил ей электронный замок, подключённый к тестовой системе управления жизнеобеспечения лаборатории. — И шевелись давай!

Я хмыкнул, слушая перепалку моих электронных стражей, только замок не пускал посторонних в помещение, а Маруська настаивала, что имеет право выдавать пропуски к моему сердцу.

Имеет право, но не выдаёт!

— Лечу–тороплюсь, — сообщила мне кофемашина, направляясь в сторону выхода с огромным тюком.

— Передай Идарике, что я буду скучать, — крикнул ей вслед, пока не закрылась дверь.

— Ничего не слышу, здесь очень шумно, — ответила Маруська, не оборачиваясь. Пустые стены коридора эхом отразили её слова: «Шумно, шумно, умно…»

— Женщины, — философски вздохнул замок, опуская дверь. И напомнил: — Пора проверить пчёлку. Возможно, стоит отправить её к адмиралам?

Кажется, искусственный интеллект подстраивается и перенимает мои шпионские привычки, я ведь ни слова ему не говорил.

Пальцы запорхали над клавиатурой.

Так, Монро зашёл в кабинет Традониадаля.

Выждать пару минут, пока они сканируют кабинет, затем активировать давно подселенных в «чистую зону» наношпионов.

Первое, что слышу — тиканье древних напольных часов, кругом полумрак, на экран выводятся данные сканирования: запах алкоголя и кофе. Не удивлён, эти двое вечно хлещут коньяки и виски за закрытыми дверями, позорище. Спустя пару минут появляется нормальная картинка: в удобных глубоких креслах друг напротив друга сидят человек и метран.

— Ты уверен? — Монро трёт лоб и явно пытается переварить услышанное ранее.

— Абсолютно.

— Но как это могло произойти?

— Не знаю, — тарабанит пальцами по подлокотнику метран, — но разберусь.

Человек устало проводит широкой, квадратной ладонью по лицу, разглаживая угрюмую складку на лбу, закрывая глаза, стирая сонливость. Огромная, массивная фигура непривычно сгорблена.

— Ты ужасно выглядишь, Тор, поезжай домой, тебе следует поспать, — рекомендует метран.

— Не могу, дома Рита.

— Ты обязан ей сказать, Тор. Объяснить.

— Я знаю! — подскакивает мужчина. — Знаю, что обязан! Как ты думаешь, легко это сделать? Таня ушла! Она не отвечает ни мне, ни родной матери! И виноват в этом, чёрт подери, только я! Я один!

— Да при чём здесь ты? Мы слишком долго у власти, слишком привыкли распоряжаться чужими судьбами, забыли, что и мы — лишь пешки в чёртовых шахматах, — горько констатировал Традониадаль, заставив меня удивлённо замереть.

То есть лучшие интриганы Аруана тоже не знали, что Генрих Крауф — сын адмирала Монро?! Ято был уверен, это их афера! Вот это поворот!

Выходит, над нашими кукловодами есть ещё одни. Что удивительно, ведь Совету подчинено сорок с лишним планет.

Кто на самом деле руководит советом?

Хотя главный вопрос — разбираться или сделать вид, что я ничего не видел и не слышал?

Если хорошо знаешь систему, играешь, не нарушая правил и получая все бонусы, жить комфортнее с закрытыми глазами.

И вместе с тем я знал, что не смогу закрыть глаза и жить как большинство. Мозг уже сопоставлял факты, успокаивая тревожно бьющую в колокола интуицию слабым аргументом — что это поможет мне заполучить Идарику и жить так, как хочется самому.

В кабинете адмирала Традониадаля долго царила тишина. Переваривали.

У меня было куда больше времени и куда меньше эмоций, так что я успел набросать несколько гипотез. Обычно истина лежит на поверхности, и если я прав, разгадка именно этой тайны адмиралам очень не понравится.

— Эх, — выдохнул Торвальд Монро. — Ладно, всё не так уж плохо, если посмотреть с другой стороны. Рита, конечно, не обрадуется, но по крайней мере теперь я знаю, с какой стороны подходить к дочери. Уже достижение.

«Не обрадуется, ага», — хмыкнул я про себя.

— Другой разговор, — поддержал шеф лучшего друга. — Непривычно видеть тебя таким…

— Эмоциональным? Да брось! Ух кто–кто, а ты как раз обычно меня таким и видишь, — хмыкнул Торвальд.

— Потерявшимся.

— Отставить «потерявшимся»! — шутя скомандовал Монро. — Я снова в строю. Спасибо за поддержку! — Сделав глоток, отставил бокал в сторону, поднялся. — Я домой. Таню вернёшь в Академию? Я удивился, как быстро её переместили в список неблагонадёжных.

— Займусь лично, — пообещал Традо.

Ещё немного понаблюдал за адмиралами, чтобы увериться в собственной правоте, а затем позвонил Тане. Приходилось действовать старыми–добрыми методами, ведь в резиденцию Крауфа я не проник. Знал бы заранее, подготовился, но сейчас, когда операция стартовала, боялся лишним вниманием подставить девушку.

— У меня всё хорошо, — вместо приветствия сообщила она. — Я переехала к Генриху, он выделил мне целый этаж, представляешь! Вид шикарный. Но главное — это лаборатория! Она не хуже той, что у меня в академии, но микроскопы и системы сканирования органики!.. Великие звёзды, на что они способны! Я уже выпросила себе несколько, притащу и домой и на работу, и с тобой поделюсь. Генри обещал, представляешь, да? Сказал, они всё равно выйдут в продажу через несколько месяцев, так что нам уже можно ими пользоваться! — Глаза девушки сияли драгоценными камнями, так она была счастлива, пока не думала о личных проблемах. — Хочу немедленно приступить к изучению партиса, буду скидывать тебе данные! — пообещала Таня, едва не прыгая от нетерпения.

— Умничка. Но помни, что тебе нельзя много работать, в последний месяц ты едва ли не ежедневно попадала в мед–бокс. Гуляй на свежем воздухе и занимайся другими делами, — тоном строгого дядюшки завуалированно напомнил о задании. — И не забудь сходить к Бобо Шанте, вам необходимо заключить договоры и подать документы на патент, иначе обскачут другие дизайнеры.

— Точно! Этим и займусь. Вот прямо сейчас и поеду, а то нет сил ждать, когда закончат монтировать оборудование. Генрих уехал в офис и мне скучно! — поделилась Таня и информацией и планами.

— Рад, что ты не грустишь, дорогая. Горжусь тобой. И, Таня, маленький совет: про Генриха никому ничего не говори, мне в том числе. Я так понял, он не особо публичный, так что даже такая маленькая и кажущаяся неважной информация про офис может ему навредить.

— Ой, я не подумала! — воскликнула девушка, совершенно естественно прижав руку к груди и округлив глаза. — Спасибо тебе, Дамир, ты настоящий друг, а я погружена в личные переживания и туплю как никогда, — рассмеялась она звонко и немного нервно.

Мы распрощались и я вернулся к отчётам. Настало время их разослать по инстанциям, пусть все думают, что я был занят исключительно ими.

Спокойно поработать мне, конечно, не дали. Вернулась Маруська и закричала с порога:

— Ты видел новости? Таня переехала жить к Генриху! В его личные апартаменты! Крауф уже скупил половину ювелирных магазинов и заказал две тонны одежды для своей зазнобушки!

— Знаю, — ответил, стараясь не рассмеяться. Маруська от злости разве что слюной не брызгала.

— Кир в предынфарктном состоянии, Ида твоя от растерянности даже обняла меня на прощание и поцеловала в щёку, — то ли пожаловалась, то ли похвасталась Марусенька. — Я ей ещё лаймов дала с собой, она тоже их любит. Мы в глубоком шоке от поведения Татьяны! Как такое вообще возможно, Дамирушка? Мы ведь её не такой воспитывали! — возмущалась Маруся так, словно именно она ночей не спала, приглядывала за маленькой Танюшкой, учила её контролировать пси и разрабатывала для неё ограничители силы.

Впрочем, в защиту кофемашины надо заметить, что она не раз сидела с Таней в лаборатории и напоминала той поесть, выпить воды и отдохнуть. И пичкала шоколадом, если та слабо реагировала на внешние раздражители, полностью окунувшись в исследования. Маленькие плиточки шоколада Таня жевала, не отвлекаясь, и хоть тем поддерживала жизнеспособность.

Но сейчас я думал не о Тане.

Кажется, мои драгоценные девочки потихоньку привыкают друг к другу. Забавно, но Ида тоже ревновала меня к кофемашине, которая выполняла, как про себя думала Ангелочек, «её функцию» — заботилась обо мне.

— Спасибо, моя хорошая. Ты у меня самая лучшая, — от души похвалил Марусю, которая тут же размякла и успокоилась. Чужие проблемы её, конечно, волновали, но не так, как свои личные.

— Да, — произнесла она, задрав нос. — И я у тебя сейчас единственная любимая женщина, — напомнила важно и застыла в ожидании комплиментов.

— Марусенька, ты занимаешь совершенно особенное место в моём сердце, — прижав руку к груди, заверил ревнивицу.

— Кстати, Ида просила приглядывать за тобой и напоминать, чтобы ты не пил кофе хотя бы на голодный желудок, — великодушно созналась Маруся, что были не только объятия и поцелуи её металлической персоны, но и небольшой привет мне. — А! Я же хотела тебе кое–что рассказать. Это про шефа. Только прошу, Дамирушка, никому! Это большой секрет! Огромный! — округлив глаза заинтриговала Маруся. — Я заходила к нему утром и эти новые сканеры, что ты мне прикрутил, почувствовали запредельный уровень стресса, но данные тебе не отправили.

— Метраны по–другому взаимодействуют с техникой и электроникой, да, это известный факт, — произнёс я, вглядываясь в живую мимику Маруськи. — Но ты явно хочешь сказать что–то ещё, верно?

— Да. Дамир, мне показалось, он испугался. Произошло нечто страшное. Что–то такое, что может напугать Шефа, — шёпотом закончила кофемашина и словно уменьшилась в размерах, прижавшись к полу.

Почувствовал, как встают дыбом волосы на руках, неприятно упираясь в ткань белоснежного лабораторного халата.

У нас серьёзные проблемы. Или катастрофа.

И это что–то такое, что Традо не доверил информацию лучшему другу! Они ведь только что беседовали!

— Спасибо, Марусенька, — поблагодарил я свою умницу.

— Думаешь, он услал группу Кира на Амирак, чтобы спасти хотя бы их, а нам всем конец? — шёпотом спросила Маруся, делая огромные глаза.

— Нет, моя драгоценная. Он услал их, чтобы Генрих, воспользовавшись тем, что оба адмирала по уши заняты, не отправил группу Кира на планету К-7412.

— Это та, на которой погибли ребята этим летом?

— Она самая. У совета есть основания полагать, что именно группа Кирилла с честью выдержит это испытание, но Традо с Монро не хотят торопиться, чем страшно бесят остальных.

— Что же такого на этой планете, что совет готов рискнуть лучшими из лучших? — поинтересовалась Маруська.

— Слетаем и узнаем, — беззаботно ответил я, чтобы понаблюдать, как Маруся будет хвататься за отсутствующее в её стальном брюшке сердце и театрально падать в обмороки. Но та удивила.

— Если им рано или поздно придётся туда полететь, может, нам пока подготовиться? Я закажу побольше кофе и лаймов. И шоколад с Оркхи. Через полгода как раз будет сбор урожая, получим всё самое свежее, — принялась планировать кофемашина, как потратить мои финансы. — Э-э, Дамирушка, а я могу купить себе несколько… книг рецептов? И энциклопедий по выживанию? Там ведь, наверное, не будет связи, да?

Ах, этот честный–пречестный взгляд.

— Все данные есть в библиотеке академии, но если ты хочешь скупить половину своих любимых авторов на Litnet… — протянул я ехидно.

— Дамир! Просто скажи «да»! — раздражённо потребовала Маруська.

— Да, моя прелесть, — покорно согласился я со всеми террористическими требованиями кофемашины. — Книги — это святое. Особенно энциклопедии. По выживанию. В любовных романах.

— Иди в баню! — рявкнула моя вредность.

— А ты иди тратить денежки, — посоветовал я, умирая от смеха.

— С превеликим удовольствием! Ничего твоим другим женщинам не оставлю! У тебя должно хватать денег только на меня! — заявила Маруся, гордо уплывая в кухню.

Я быстро проверил счета и ограничил доступ этой вредине. Одной карты ей хватит за глаза, а то ведь действительно пустит меня по миру.

— Дамир! — заревело из кухни разгневанное электронное создание. — А если ты погибнешь на этой планете и я останусь там единственной выжившей? Мне нужно больше… энциклопедий!

Глава 18. Паутина, промежуточные результаты и зацепки

Татьяна Монро

С моим приходом студия Бобо Шанте наполнилась восхитительными ароматами терпкого кофе с тонкой нотой пряного кардамона, сладким ароматом ещё горячей выпечки и апельсинов.

— Снова ничего не ел? — строго спросила друга, раскладывая шуршащие пакеты на барной стойке.

Тот кивнул, не поднимая взгляда от рисунка. Подошла, заглянула через плечо, состроила скептическую гримасу:

— Куда–то не туда тебя несёт.

— Да знаю я! — рыкнул дизайнер. — Сил моих уже нет. Все идут и идут, каждой нужен уникальный рисунок, а у меня не получается. Руки сами выводят стандартную паутину и всё тут.

— Тебе стоит отдохнуть.

— Когда? — возмущённо выдохнул Бобо.

Он был прав, нельзя упускать время. Почтенная публика остывает куда быстрее, чем загорается. Или мы разродимся шикарной идеей или провалим проект.

Думай, Таня, думай.

— А как ты смотришь на то, чтобы объявить конкурс? Дать клич художникам, да даже не художникам, а, — я на мгновение замерла, расцвела улыбкой и довольно закончила: — Детям!

— Детям? Смеешься?

— Да, Бобо, детям! Подросткам, например. Глядишь, найдём неплохие идеи, а то и художника в штат, рисунки ведь будут нужны постоянно, партис прочно войдёт в моду, а учитывая сложность и длительность изготовления каждого наряда, рынок пресытится не скоро. Леди Гольдштейн в полном восхищении, если ей угодим, лет двадцать спроса нам обеспечено.

— Слушай, а ведь это идея, — медленно дозревал дизайнер. — Дети ведь такие, такие, да как же это слово–то? Незашоренные, вот!

— Какие? Впервые слышу это слово, — вынуждена была признаться я.

— Да и откуда тебе его знать, ты ведь книги только по медицине читаешь и путешествуешь из домашней лаборатории в рабочую, — отмахнулся Бобо. — А порядочные люди в поиске вдохновения и ради отдыха летают на другие планеты, где изучают… много всего изучают. На Селинтане верховым ящерам, — такие мерзкие, кстати, фу! — надевают специальное приспособление, не позволяющее смотреть по сторонам, чтобы лишний раз не пугаться и не отвлекаться. Они видят лишь то, что им позволяет видеть наездник. Аналогию уловила?

— Ага. Все мы верховые ящеры.

Опустилась на диван, растеряв весь запал, и тяжело вздохнула.

Если Бобо переживал творческий кризис, то меня раздирали проблемы и противоречия другого характера. Близкие и дорогие люди играли по своим правилам, где мне отводилась роль то приманки, то подопытного кролика. Иногда казалось, что вот–вот сейчас прозрею, пойму их замыслы. Долой шоры, так сказать. Но чем больше я получала информации, тем глубже закапывалась в беспросветный ворох смыслов, недоговоренностей, обмолвок, интриг. И всё чаще чувствовала себя загнанной в ловушку, связанной по рукам и ногам, обыгранной.

— Куда ни посмотри, везде двойное дно, — пробубнила под нос, кивая в такт мыслям.

— Это точно, — согласился Бобо. — Так, конкурсом для детишек займусь сам. У меня сейчас такой упадок сил, что ничего толкового не нарисую, а так развеюсь немного, отдохну. С тебя реклама, поняла? Мало тебя водит Генрих по всяким злачным местам. Чем больше спрос, тем лучше. Свети пока сумочку, а платье я тебе переделаю в длинную юбку, наденешь с белоснежным топом без бретелей. Таня, ау? Этим вечером, поняла?

— Кто–то буквально несколько минут назад жаловался на этот самый спрос, — заметила с лукавой улыбкой..

— Кто же это был, интересно? — совершенно натурально удивился Бобо и даже повертел головой в поисках кандидатур, которых можно обвинить в столь ужасном действе, как жалоба на поток клиентов, жаждущих расстаться с деньгами.

— Ну да, действительно. Мне показалось, наверное, — Я состроила серьёзное лицо, изо всех сил стараясь не расхохотаться.

— Однозначно показалось. Так, что там у тебя в пакетах? Ты вообще меня кормить пришла или как? — с энтузиазмом переключился дизайнер на другую тему, принявшись демонстративно широко раздувать ноздри, принюхиваясь к запахам, доносившимся с барной стойки.

— Бобо, тебе надо было идти в театральное, право слово. Актёр! — Я закатила глаза, но не стала вредничать, просветила голодного друга: — Там мясо с овощами и булочки с кофе, но булки — это нам на двоих, понял?

Настроение в последнее время менялось каждые пять минут, но в студии Шанте больше склонялось к благодушному. Бобо — безумно милый, талантливый, обаятельный, такой увлекающийся и ранимый, притягивал меня как магнит. С ним было комфортно и безопасно.

Совместный проект ещё сильнее сдружил нас, и я ощущала настоятельную потребность сбежать в уютную студию, к доброму, умному, всё понимающему человеку, который никогда не станет использовать меня вслепую, а честно признается в меркантильных интересах.

А деловые вопросы мы решали именно так — за дружескими посиделками с кофе и сладостями.

— Так Генрих поможет? — уточнил Бобо, невоспитанно чавкая.

— Да, документы он уже протащил через жернова бюрократии, нужно только подъехать в «Палату по охране интеллектуальной собственности».

— А зачем ехать? По сети нельзя? — удивился Бобо.

— Там не только подписи, но и кровь берут, — ответила, прожевав кусочек сдобы.

— Кровь? — испуганно переспросил мужчина.

— Ну да. Патент выдаётся на сто лет, в случае гибели без завещания все права переходят к кровным родственникам, так что не отвертеться. Хотя, быть может, они требуют слюну или прядку волос, я не уточняла. А может, всё сразу.

Я беззаботно пожала плечами, не видя проблемы в стандартной процедуре. Не удивлюсь, если наши перестраховщики заставят сдавать анализы по старинке, у них протоколы написаны пять столетий назад и не факт, что редактировались.

— Таня, давай мы оформим патент на тебя? В конце концов, ты создатель, а мне хватит доли в компании, — нервно попросил дизайнер.

— Ты чего? Это наш совместный проект. Я не планирую тебя обжулить, но лучше сразу оформить документы как положено, в жизни всякое бывает. По факту, проект изначально твой, я включилась позднее.

— Я ненавижу кровь! — Бобо содрогнулся, обхватил себя за плечи и шёпотом добавил: — Ненавижу.

— Ну ладно, без проблем. Не хочешь, как хочешь, — легкомысленным тоном произнесла я, стараясь не выдать внутреннее напряжение. Мне была хорошо знакома подобная реакция, и я сделала себе пометку никогда не возвращаться к кровавым нюансам в общении с другом. — Я попрошу Генриха, чтобы его юристы подправили наш договор, прописав дополнительные гарантии для тебя. В общем, сделаем красиво и правильно. Булочка с маком сегодня вкуснее, чем с корицей. Ты заметил, что они стали в неё крем добавлять? Мне так больше нравится.

— А? Нет, сейчас попробую.

Я ещё немного посидела у гостеприимного друга и, убедившись, что он отвлёкся от неприятной темы, вновь весел и полон сил, отправилась в академию. Вопросов накопилось слишком много и я знала, кто может помочь найти ответы хотя бы на часть из них.

— Привет, Дамир. Надо поговорить, — позвонила другу, спускаясь от Бобо.

— Приезжай, я у себя, — коротко ответил вечно занятой ученый и отключился.

Дамир

Академия ВКС

В последнее время я не мог похвастаться хорошим настроением, даже работа не радовала, что само по себе уже удивляло. Признавать, что скучаю по юной светловолосой особе, я не собирался. Я просто устал. И заскучал без интересных проектов, да.

Когда Идарика с Кириллом отправились на практику, я искренне обрадовался освободившемуся времени и как нормальный человек взял отпуск, слетал к родителям на Оркху, пообщался с сестрами, обновил старые связи. В Академию вернулся довольным, «перезагрузившим мозг» и с головой погрузился в работу. В рекордные сроки огромный массив данных был обработан, структурирован, гипотезы подтверждены либо опровергнуты экспериментальным путем, а отложенные ранее разработки доведены до ума, сданы радостным работодателям и запущены в производство.

Казалось бы, бессонным ночам и литрам потребляемого кофе пришел конец, но нет, я с одержимостью сумасшедшего брался за новые и новые проекты, не желая остановиться и признать очевидный факт — я бегу от проблемы, которой никак не найду решение.

Таня позвонила, сбив с настроя, появилась буквально после звонка и, не мешкая, перешла к делу.

— Появились обстоятельства, вынудившие прибыть столь внезапно, потому сразу прошу извинить, знаю, что ты по уши в работе и я тебя отвлекаю, но… так надо. Я больше ни с кем не могу обсудить возникшую ситуацию.

Таня так сильно сжимала руки, что на ладонях остались розовые отпечатки ногтей. Давно не видел её настолько взволнованной.

— Заинтриговала.

— Ты ведь знаешь, у кого я стажируюсь и чем занимаюсь? — полувопросительно уточнила Таня.

— Работаешь с кровью негуманоидов, но в подробности не вникал. Расскажи, о чём речь, если это важно, или скажи, куда идти и что вскрывать в поисках информации.

— В том–то и дело, что не могу! Но очень нужно, — нервно заламывая руки, произнесла Таня.

— Поставили блоки?

— Да! Но самое пугающее, что я не знаю, кто и когда!

— Хреново! — Я постучал пальцами по подлокотнику кресла и резко встал. — Пойдём.

Таня без слов проследовала в святая святых. Лаборатория академии представляла собой отдельное малоэтажное строение с длинными коридорами, по обе стороны которых в хаотичном порядке располагались безликие двери. Случайно попавший сюда человек моментально терялся. Я же знал каждый миллиметр вверенной мне территории назубок и мог ориентироваться здесь с закрытыми глазами.

— Мы пришли в лазарет? — удивлённо спросила Таня, будто не признала до боли знакомые капсулы.

— Как видишь. Раздевайся и ложись в мед–бокс.

Налил восьмую в этот вечер чашку кофе и сел размышлять. Если под тотальным надзором Генриха Тане умудрились внедрить очередной блок, ставки явно выше предполагаемых.

И, похоже, моя теория лишь подтверждается. Правда лежит на поверхности, притом ничем не прикрытая, очевидная всем и каждому, беззащитно доступная — только возьми. Если осмелишься.

— Беззащитная, — хмыкнул вслед своим мыслям, — ну да, ну да, ха–ха.

Повода для смеха на самом деле не было. Ни капельки.

Идею не собирался проверять. Знал, что прав.

Она отлично ложилась и в ситуацию с родством Генриха Крауфа и адмирала Монро.

Но как рассказать всё Тане, если она… Нет, она совсем не готова.

Пока займёмся её личными и рабочими проблемами.

— Ну, что там? — нетерпеливо уточнила Таня, даже не выбравшись из капсулы мед–бокса.

— Жалею, что мы поторопились и не взяли у тебя анализ крови, когда ты пришла.

— У меня дома есть два «стандарта»: брала неделю назад и сегодня утром для лабораторной. Пришлю тебе ближе к вечеру. Если надо, проведу исследование, только скажи, на что обратить внимание.

— Отдашь мне обе пробирки, я пока не уверен, что сам это понимаю, — ответил завуалированно.

— Хорошо.

— Пойдём, — коротко бросил я, направляясь в своё логово. Таня деликатно не стала расспрашивать, возможно, настраивалась на неприятную процедуру.

Похищенная кружка с кофе осела на полке с десятком таких же, ранее принесённых из лазарета. Дурацкая привычка.

Таня сбегала в кухню, налила нам кофе и, пока Маруська отсутствовала, спросила, зачем я вообще прикрутил ИИ кофемашине.

— Сначала я сделал голосовое управление, но выходило, что велю сварить кофе, отвлекусь, через час прихожу, а он остыл, — выдал стандартную историю, потому что моё «захотел — поставил» окружающих почему–то не устраивало.

— Но ты её прокачиваешь и прокачиваешь, — пыталась разобраться Таня, к чему такие усилия, ведь чтобы наливать кофе много ума не надо.

— Весело. И Ида бесится, — признался откровенно.

— Не поняла?

— Она запрещает мне пить много кофе, а Маруська — потенциальный враг, ещё и выполняет женскую функцию — заботится обо мне.

— Вот ты павлин самодовольный, — восхитилась Таня.

Хмыкнул, а затем потихоньку проник в мысли девушки. Таня пила кофе и про себя думала о непробиваемом мужском эгоизме. Что меня любит красивая, умная и приятная во всех отношениях девушка, а я над ней бессовестно издеваюсь.

А говорят, что женской солидарности не существует, ну–ну.

— Открывайся, — скомандовал, отставляя в сторону недопитый кофе. Поворочался в кресле, позволяя тому подстроиться под новую позу.

— Бр–р–р, — простонала Таня, но без промедления открыла сознание.

— Тебе–то что, сидишь и ни о чем не думаешь, а мне в твоем бардаке разбираться, — посетовал я. Работать с пси ужасно неприятно.

— У меня там не бардак! — возмутилась девушка.

— Да ну! С чего это ты, интересно, взяла? Таня, более–менее «не бардак» у менталов, те привыкают информацию сортировать на входе и сразу раскладывать по полочкам. У всех остальных, а у пси особенно, там такой хаос, что просто… приличных слов нет.

— Но…

— И даже не спорь, мне лучше знать. Споры окончены, цыц!

Я не преувеличивал. Даже педантизм Татьяны в работе не спасал — мысли, эмоции, чувства, воспоминания перепутаны в такой клубок, что искать следы чужого вмешательства весьма затруднительно. У той же Иды я бы нашёл нужную информацию за пять минут, притом с меньшими затратами сил и энергии.

В этот раз нам повезло — блоки ставил ментал и я достаточно быстро вычленил в бессвязном информационном потоке изящную конструкцию, привычную моему внутреннему взгляду, но уж больно инородную для Тани.

— Первая есть.

— Первая?

— Не отвлекайся! — шикнул на девушку.

Через три часа мы без сил лежали каждый в своём кресле, ещё через час кое–как доползли до лазарета. После очередного отдыха в мед–боксах я передал Тане просьбу адмирала Традониадаля заглянуть к нему в кабинет, сам же вернулся в свою берлогу и ввёл поисковый запрос: «Бобо Шанте»

Впечатлительная и добрая Таня остро отреагировала на инцидент с деловым партнёром, потому во время работы с блоками мне то и дело попадалось испуганное лицо дизайнера. И в один из моментов я успел зацепить ужом проскользнувшую мысль девушки, что такая реакция на кровь ей хорошо знакома, и она не стандартная медицинская, нет. Это глубокая психологическая травма. Обычно она бывает у тех, кто подвергался насилию. Таня подумала про пытки и эксперименты. И подумала так, словно не сомневалась, а знала точно.

Куда она, чёрт возьми, вляпалась? И может ли эта информация быть мне полезной?

Интуиция подсказывала, что страх Бобо Шанте и мысли Тани — важный элемент паззла, но пока я не мог сообразить, какого, слишком много белых пятен.

Пока Таня была у Традо вернулась Маруська. Деловито огляделась, нахмурилась.

— А с чего это у нас здесь такой порядок? — потребовала она ответа, неотрывно сканируя моё лицо. — У тебя была девушка? — Принюхалась пиксельным носом, идеально сымитировала звук, а затем получила данные анализатора запахов и довольно выдала: — У тебя была Татьяна Монро.

— Она, — согласился я, радуясь, что обошлось без сцены ревности. Но счастье моё было недолгим.

— Ещё одна кружка из лазарета! — завопила Маруська, хватаясь за отсутствующее в её металлическом корпусе сердце. — По больному режешь! Дамирушка, милый, не пей ты эту дрянь! Я тебя столько лет приучаю к хорошему, качественному кофе, а ты…

— Тебе ещё года нет, — напомнил педантично.

А дальше случилось неожиданное — тишина. Я отметил её не сразу — активировал наушник и прослушку у Традо, слушал обмен любезностями, но когда обернулся, застал Маруську странно зависшей. Неужели программное обеспечение сбоит? Я ведь прокачал её так, что можно в космос запускать — не подведёт. Может, пытались взломать мою девочку?

— Марусенька, — позвал тихо.

— А? — Совершенно человеческим жестом кофемашина тряхнула головой, словно выныривая из размышлений. — Прости, я обрабатывала кое–какую информацию. Ой, то есть думала о своих личных… Хотя нет, если я тебе не скажу, то…

Смотрел на метания электронной хитрюли и жалел, что не могу читать её мысли без специального приложения. Но показывать ей, что я знаю о её махинациях всё и даже больше не собирался, пусть живёт в неведении. Если её кто и взломает, я по крайней мере буду в курсе и смогу проконтролировать ситуацию.

— Маруся, у меня много дел, не задерживай, — напомнил нерешительной технике о времени.

— Дамирушка, я вот, о чём подумала, — кофемашина начала выдавать наполеоновские планы голосочком кроткой овечки, а затем и вовсе тон приглушила, голову понурила, сыграла стеснение: — Кадет Вишневская вернётся с практики за три дня до моего дня рождения. И я очень переживаю, что ты совсем обо мне позабудешь. Не подготовишь ни цветов, ни подарков, ни полагающейся по таким случаям вечеринки с шариками и закусками.

По мордахе потекли электронные слёзы. Огромные такие, ярко–голубые. И, так как на металлическом пузике экрана не было, мадемуазель Маруся зажигала по очереди голубые лампочки, вроде как рыдает ну настолько сильно, что гигантские слёзы не успевают просыхать. Надеюсь, не додумается пролить кипятка на пол, чтобы сымитировать океан скорби.

Именно в этот момент Таня и адмирал Традониадаль перешли от светских любезностей к нормальному разговору и мне стоило сосредоточиться на прослушке, а не быть утешением маленькой, идеально имитирующей вселенское горе кофемашине.

Но их разговор! Я едва не расхохотался!

— Не буду ходить вокруг да около, у тебя через месяц день рождения, — тоном доброго дядюшки говорил Тане шеф. — И я решил для разнообразия смешать личное и рабочее: предлагаю тебе полететь бортовым врачом на Амирак. По окончании практики группу необходимо обследовать, подлечить, протестировать. В общем, стандартная процедура после работы на карантинной планете. Подумай хорошенько, так как ты пропускаешь празднование своего первого юбилея в кругу друзей и семьи, но…

— Я согласна! — быстро проговорила Таня. — Я полечу. И это отличный, просто замечательный подарок!

— Вот и хорошо. Твоя задача в ближайшее время познакомить Крауфа с Анжелой. Я понимаю, что вы с ним здорово подружились, но дело есть дело. Это не предательство, — выделил фразу интонацией адмирал. — Он взрослый человек и примет решение сам. Ты понимаешь?

— Да.

— Я на тебя надеюсь. Мы все на тебя надеемся. Сложная, конечно, ситуация.

— Не то слово. Но за меня можете не волноваться. Я не предам, — пообещала Таня.

— Извини, что я так жёстко, но ваши семейные дела несколько пошатнули мою уверенность в успешности операции, а её результат… от него многое зависит. В том числе безопасность группы Кирилла, — искренне поделился шеф с девочкой, которую нянчил в этом самом кабинете с младых ногтей.

И всё равно удивительно, что он не манипулирует, а честно сдаёт карты. Непривычно.

— Я всё понимаю и не подведу, — мягко проговорила Таня. — Спасибо за подарок. Он будет самым лучшим!

— Пожалуйста, дорогая. И ещё одно.

О, а этот тон я узнаю. Сейчас услышу что–то важное.

— Да?

— Я понимаю, что вы с Дамиром дружите, но не вздумай ему помогать в отношениях с Идарикой, поняла? — жёстко проговорил адмирал.

— Э, нет, — протянула Танюшка, явно пытаясь найти лазейку. Но кто ей даст это сделать? Не адмирал — точно.

— Можешь сказать ему прямо, что тебе запретили, он поймёт.

— А я? — несчастно спросила Таня. Я не видел её лица, но был уверен, что она хлопнула ресницами и посмотрела жалобно–жалобно, но с шефом это не работало.

— Может быть, он объяснит и тебе, — саркастично ответил метран. — Или сама догадаешься. Ладно, я сказал то, что собирался, беги к нему, он ждёт тебя в лаборатории. И надеюсь, не подслушивает наш разговор.

— У меня иногда такое странное ощущение, будто вы знаете вообще всё.

— Не исключено, — хмыкнул шеф, заставив меня нервно вздрогнуть.

Их разговор продлился буквально несколько минут, но когда Таня ворвалась в мои пенаты, я был спокоен и собран.

— А почему мне запретили помогать тебе кадрить Идарику? Что вообще происходит? На ней свет клином сошёлся, что ли? — начала она с порога.

— Выключи эмоции, включи мозги, — посоветовал я, делая глоток восхитительного кофе с Оркхи. Маруська нагло подлизывалась — использовала самый дорогой сорт кофе, который берегла для особых случаев и для адмирала Традо.

— Ты про то, что Иду тебе так легко не отдадут и за всё надо платить? — быстро сориентировалась девушка. И тут же ахнула. — Значит ситуация с папой и Генрихом! У папы не было выбора, да? Папа не виноват!? О–о–о!

— Дошло, наконец. Выбор у него был и он его сделал.

— Мама, — прошептала Таня.

— Да. Ты ведь знаешь, где и кем работают пси такого уровня, как вы с ней. Рано или поздно способные детишки попадают в распределение, проходят обучение и всё, их жизнь под полным контролем департаментов, к которым они приписаны. Скрыться они не могут, слишком суровое наказание, уж лучше надеяться на лучшее и работать там, где скажут. Мы все — лишь винтики огромной системы, Таня.

— Но… как тогда?..

— Полезные системе люди всегда в фокусе внимания, вся их жизнь, как твои любимые клеточки крови, под микроскопом. Чем полезнее винтик в механизме, тем больше бонусов ему предоставят, но, — Я поднял указательный палец вверх, призывая Таню догадаться самостоятельно.

— За всё надо платить. Я уже ненавижу эту фразу.

— Именно, дорогая, именно. За всё надо платить. И твой отец заплатил за то, чтобы твоя мама наслаждалась жизнью свободного человека и была с тем, кого любит. Ну, почти свободного, насколько это возможно. Он многим пожертвовал, сам лишился мечты, протирает штаны в совете… Но, Таня, он ничего не знал про Генриха, не подозревал до недавнего времени, ты напрасно на него обиделась. Информация проверенная, я занимался лично. Традо тоже не знал, к слову.

Этого было достаточно. Если Таня кому и доверяла, так это мне.

Замерла. Затаила дыхание.

В кабинете повисла такая тишина, что я едва не вернулся к работе, позабыв о гостье. Как собака Павлова, ей-Богу.

— Надо помириться с папой. Как я могла подумать, что он… Даже если бы он и знал… Он ведь так её любит. На что угодно пойдёт ради счастья мамы. И меня любит, и балует, и опекает, всегда находит время, а я… Ай! Что уж теперь?

— Быстро сориентировалась, хвалю, — поддержал я девушку, хотя на самом деле про себя знатно её отругал. И непременно выскажу претензии в лицо, когда её раны немного заживут и она сможет адекватно воспринимать критику. У неё было куда больше возможностей дойти до правды самостоятельно!

— Да ну тебя! Ты чего такой злой? — уловила Танюша мои ощущения и не обманулась показушной похвальбой.

— Не сложно догадаться. Меня лишний раз ткнули носом в лужу. Все прекрасно знают, что Ида уже моя, но нет же, им надо повыкаблучиваться. Ладно, не важно. Расскажи лучше, что такого сказал наш любимый Шеф, что у тебя мозги отшибло? — по–простому спросил я, переключая Таню на позитивные новости.

— Предложил полететь бортовым медиком на Амирак.

Пытается говорить спокойно, но еле сдерживается. Глаза блестят, на стуле едва не подпрыгивает. Видел бы её сейчас Кирилл — не сомневался бы в чувствах своей леди. Классическая картина по уши влюблённой девушки.

Да и в целом Таня выглядела куда лучше.

Омерзительный поступок отца всё это время сводил её с ума, ведь прежде она и подумать не могла, что родной и любимый человек способен на предательство.

Я слышал её мысли и видел образы. Первые дни после побега из дому Таня сидела в темноте, обхватив себя руками и тихонько раскачиваясь. Крауф с ног сбился, пытаясь помочь ей, за что девушка была ему бесконечно благодарна, и, признаться, я тоже. Выйти из этого состояния оказалось совсем непросто, Таня не могла принять ситуацию, пережить и отпустить её, не могла простить. И я знал, почему. Она не могла понять, как отец, по уши влюблённый в прекрасную Риту Монро, пошёл на столь недостойный поступок — завёл дитя на стороне. Даже если так заплатил за возможность создать семью с любимой женщиной.

Моя задача была объяснить ей, что это не предательство, а цена. И адмирала Монро никто не спрашивал, готов ли он к подобным «расходам», более того, не уведомили, что «сняли деньги со счёта».

И сейчас я играючи, на блюдечке с голубой каёмочкой преподнёс ей шанс вернуть свою прежнюю жизнь, свои идеалы, свою семью.

Таня подбежала, обняла меня, сидящего в кресле, сжала изо всех сил.

— Спасибо! Спасибо тебе!

— Ой, только не хнычь! — испугался я не на шутку, почувствовав в голосе девушки надвигающуюся катастрофу.

— Не хнычу, — всхлипнула Таня.

— О, нет!

— Всё–всё–всё, я держу себя в руках! — Таня обняла себя руками и с триумфом предъявила: — Вот видишь.

— Какой же ты ещё ребёнок.

Со снисходительной улыбкой ждал, когда закончится это безобразие и мы сможем вернуться к основной теме беседы. Я уже не впервой задумывался, как так выходит, что с Таней мы болтаем обо всём на свете в первую очередь, а о действительно важных вещах — по остаточному принципу. И это при том, что оба педанты.

Видимо, общение с милыми девочками делает меня добрее и мягче, ведь в каждой из них я вижу черты своих сестёр, в которых души не чаю.

Впрочем, к Идарике это не относится, она в отдельной категории.

— Чего хмыкаешь? — заинтересовалась Таня.

— Да так, подумал, что мы с тобой оба — весьма необычные субъекты, и вся наша дружба — это череда подобных разговоров, обучения и посещений мед–боксов.

— Да уж, без мед–боксов хотелось бы обойтись, только не получается никак.

— Это точно. Итак, вернёмся к предмету разговора. Блоков уже нет, рассказывай, с чем пришла.

— История непростая и касается тебя напрямую. Несколько месяцев назад нам в медицинской академии выдали для исследований необычные клетки крови. Мы всей группой буквально сходили с ума, так как не могли определить, кому эта кровь принадлежит. Естественно, лабораторную работу провалили, однако санкций не последовало. У меня тогда появилась одна идея, ну и ты же сам учил меня никогда не сдаваться, а здесь такой интересный случай. В общем, я пошла к нашему заведующему лабораторией и попросила ещё один стандарт для исследований, желая докопаться до сути, но мне отказали. Отказали, Дамир!

Таня повысила голос, так как это звучало совершенно нереально! У нас так не принято. Учёным, особенно серьёзным, с высоким уровнем доступа к секретным материалам, предоставлялась практически полная свобода действий: выделялись средства, территории, люди. Аруан не экономил на науке!

И именно потому я задал идиотский вопрос, хотя услышал девушку с первого раза.

— Как это?

— А вот так. Но когда сказала, что у меня есть возможность поработать с этими клеточками в лаборатории академии ВКС, где самое навороченное оборудование, мне на подпись выдали ворох документов о неразглашении и вожделенные пять стандартов. Не один, а пять! И делиться с академией не только результатами, но даже самой сутью исследований при этом категорически запрещено.

— То есть, ты сейчас нарушаешь закон?

— Нет, конечно. Я сразу сдала их папе, он разобрался с этими аферистами. Оказалось, в медицинской академии действовала преступная группировка. Один из преподавателей работал на частный концерн, у них был затык в исследованиях, они решили схитрить и бесплатно сделать работу руками студентов.

Таня в подробностях рассказывала историю предприимчивого преподавателя, который, как выяснилось, уже не впервые пользовался услугами талантливой молодёжи, а я складывал два плюс два.

— В принципе, идея неплохая.

— Ага. Так вот, эти стандарты у меня остались и я даже добилась кое–каких успехов, — Таня выпрямилась в кресле и потерла пальчики, разглядывая маникюр.

— Да–да, молодец и всё такое, — нетерпеливо бросил я, — продолжай скорее.

— Похвалы от тебя не дождёшься.

— Ещё не за что.

— Клетки начали делиться при сильном пси–воздействии. При очень сильном. Если я работаю во всю мощь и без ограничителей.

— Как? Это невозможно!

— А вот и возможно!

— Покажи!

— Сейчас? Может, хотя бы завтра? Мы даже после мед–бокса еле на ногах держимся.

— Да. Маруська, кофе! — гаркнул я, оглушив Таню внезапным ором. — Прости.

Таня кивнула, но демонстративно прочистила уши пальцами.

Кто меня окружает? Актёр на актёре, будто я не в лучшей военной академии нахожусь, а в театре.

— Готово, солнышко моё! — медоточиво сообщила коварнаясоблазнительница, не выходя из кухни. — Сейчас ещё бутерброды тебе разогрею, мой хороший. Надеюсь, ты их съешь. Ради меня. Тебе ведь нужно хорошо питаться, а ты снова трудишься, не покладая рук.

Таня только ресницами захлопала. Прежде она не попадала на столь откровенный подхалимаж и явно не представляла всех талантов прекрасной Маруси Дамировны. А Маруська выдавала! Когда ей было что–то нужно. Чувствую, доведёт меня до инфаркта к своему дню рождения. Электронная зараза! Но такая обаятельная.

Улыбнулся своим мыслям.

— Поняла, почему Ида её не любит, да? — обратился к Тане.

— Д-да.

— Будешь кофе или чай?

— А? Да, буду чай, спасибо.

Марусе не нужно было кричать — она прекрасно подслушивала из своего кухонного царства и подала на красивом сервировочном столике не только чай и кофе с бутербродами, но и фрукты, шоколад, сладости.

Я и не знал, что у меня есть такой стол. Подозреваю, это Маруся загодя готовится к своему празднику и втихаря опустошает мои карты, точнее, одну карту. Хорошо, что остальные я заблокировал.

Посмотрел на браслет, вызывая нужную информацию лёгким касанием — в целях безопасности без отпечатка доступ к скрытым счетам не открывался. Так и есть, предупредительная и угодливая техника — лишь роль, которую играет лишённая средств к существованию Маруська. Интересно, на что она пойдёт ради доступа ко второму счёту?

Сделав пару глотков чая, Таня окончательно пришла в себя.

— Слушай, да ты извращенец, — проговорила она, когда Маруська вернулась к себе, не забыв смахнуть с моего плеча невидимую соринку. Делала она это дизайнерской белоснежной салфеткой из самого дорого магазина Аруана. Подозреваю, надетая на меня одежда стоит дешевле. Возможно, кресло, на котором сижу, тоже.

— Не исключено, — ответил Тане и отсалютовал кружкой с очередной порцией крепкого чёрного кофе. — Реакция окружающих меня безумно веселит.

— Да уж.

— Ладно, продолжай.

— Спасибо за разрешение, о, Великий! — На это паясничанье Таня получила лишь царственный кивок и, не выдержав, рассмеялась. — Так, о чём я? У меня были данные, что это кровь разумной расы, потому я не сразу сообразила, что к чему, а тут недавно вспомнила школьные уроки биологии и решила проверить одну теорию. Она казалась безумной, но подтвердилась! Дар, это кровь паука, который плетёт партис!

— По официальным сведениям они умерли, — проговорил я, размышляя.

— Очевидно, нет. Я тебе сейчас подробно расскажу, что узнала, вдруг пригодится для полноты картины. Итак, из партиса шилось традиционное свадебное одеяние метранов, пара шла в храм и после обряда сразу в постель. Не знаю нюансов, но считается, что если дама вышла замуж в партисе, брак нерушим, как клятвы богам. Партис хранится долго, поэтому, даже несмотря на то, что пауки давно вымерли (а мы теперь знаем, что это не так), до сих пор метраны женятся только в нём. Эти наряды передаются из поколения в поколение и в продажу обычно не попадают.

— Интересная история. Это где ты узнала?

— Порылась в сети, попытала Бобо Шанте, они изучали партис и его происхождение, это не так важно. Слушай дальше. Пара может расстаться только в одном случае, — Таня выразительно посмотрела на друга.

— Если они поженились без этого одеяния?

— Именно!

— Подожди, это ты мне сейчас намекаешь, что наш шеф не только из–за козней злопыхателей расстался с женой? — сообразил я, к чему клонит девушка. Ох уж эти пси! Не могут сразу сказать в лоб важную информацию, непременно нужно покружить вокруг.

— Угу.

— Интересно.

— Потом обмозгуешь, давай лучше порассуждаем, где могут жить эти пауки! — воодушевлённо предложила заинтригованная исследовательница.

— Таня, кто знает об этом, кроме тебя? — резко выпрямился я в кресле.

— Вроде бы, никто.

— Кто–то знает ещё. Кто? — настойчиво потребовал я не утаивать важную информацию.

— Генрих, — опустила глаза в пол Таня.

— Ясно. Это Кашка, точнее, К-7412. По этой планете идут самые жёсткие дебаты между Главами Совета. И это они ещё не знают про партис, — задумчиво проговорил я, пытаясь сообразить, что же может наших осторожных, вдумчивых и обычно обстоятельных политиканов посылать на смерть команду за командой.

— Ты думаешь, это Генрих поставил мне блоки? — тихо спросила Таня, не желая верить в произошедшее.

— Да.

— Он не мог!

— Танюш, мне жаль тебя разочаровывать, но давай смотреть правде в глаза. Крауф — член Совета, один из богатейших представителей Объединённых Земель, бизнесмен. Разве может он упустить возможность сорвать немалый куш? Ты и сама понимаешь, что это он, больше некому.

— Но ведь он меня любит, — тоном обиженной девочки произнесла… обиженная девочка.

— И тебя, Таня, и деньги, но ещё больше он любит власть.

Таня глубоко вздохнула и выпрямилась в кресле. Лицо её закаменело. Для пси её уровня — великолепная реакция. Далеко не каждый справился бы с таким количеством потрясений, произошедших за столь короткий срок.

Узнать, что у отца есть сын. Узнать, что этот сын — Генрих Крауф, которого ей предстояло «соблазнить» в глазах общественности. Подружиться с Крауфом. Пережить предательство отца. Узнать, что отец не предавал, а сам стал заложником обстоятельств. И тут же понять, как на самом деле сложно устроена система распределения генетического материала в Объединённых Землях.

А сверху ещё волнения из–за клеток крови, партиса, их проекта с Бобо! Кажется, Кирилл — единственная постоянная, что у неё осталась.

Конечно, Таня думает, что есть ещё мама, но… и это не так. Но рассказывать ей об этом я пока не стану. Ей нужно немного восстановиться. Не всё сразу. Этого она просто не вынесет.

А может, вообще никогда не скажу.

Глава 19. Карантин по пути домой

Идарика Вишневская,

планета Амирак

День с утра не задался — Эля подвернула ногу. В походных условиях и при необходимости передвигаться с определённой скоростью это бесило всех без исключения. Мы специально тренированный отряд, нас учили бегать по скользкому, неровному, по неустойчивым валунам, по песку. А уж поверхность Амирака за полгода стала всем почти родной — мы кожей чувствовали, куда ставить ногу.

— Эля, как тебя, твою мать, угораздило? — лютовал Кирилл по общей связи.

— Извини, сама не знаю, как так получилось, — лепетала Элька.

— Сэм, понесёшь её. Нельзя терять время, вылечат на борту! — проорал он зло, и так, что все поняли: окончание «эту дуру» повисло в воздухе.

— Есть!

Злой Кир взял бешеный темп и буквально нёсся над поверхностью серой планеты, перепрыгивая огромные острые камни, огибая по широкой дуге скальные образования, продлевая тем маршрут и не давая перевести дух. Хоть нагрузка была привычной, внеплановый забег по пересечённой местности энтузиазма не вызывал, и Эля выслушала много «приятного» от друзей и соратников, притом как вслух, так и безмолвно, ментал за полгода группа прокачала «на отлично». То, что девушке приходилось терпеть боль от вывиха, совершенно не извиняло её в глазах раздражённой общественности, все слишком хотели домой.

— Злорадствовать не обязательно, — буркнула Эля по внутренней связи. — Мне не вправили вывих, боль адская.

— Ух, я бы тебе вправила! — шумно дыша, помечтала в динамик Селена. — Мозги в первую очередь. Ты чем вообще думала?

— Задницей! — хором ответила за Элю половина группы.

Я не выдержала и отключила свой динамик, чтобы спокойно отсмеяться. Лишь потом включилась в беседу.

— Разговорчики! — прекратила зарождающийся скандал суровым тоном и напомнила: — Следим за дыханием.

Кир дал комментарий по закрытой связи: «Судя по эмоциональному фону Сэм готов кинуть свою ношу в жерло вулкана, подвернись такая возможность. А ты молодец. Спасибо.»

Я ответила коротко, потому что настроение не располагало к приятной беседе. Помимо хромой ноги Эли мне хватало забот. Порой я чувствовала себя психологом, который не справляется со своей работой. Ребята вымотались и устали, всё больше ругались и всё меньше шутили. Несмотря на пси–способности Кирилла некоторые моменты могла понять и урегулировать только девушка. И не только это.

Амирак оказался куда более гнилым местом, чем мы предполагали. Угнетающе однообразная серость пейзажа днём, кромешная тьма ночью, предощущение беды и постоянно растущий уровень тревоги изматывал группу. К сожалению, Кир не стал исключением, и мне приходилось бесконечно его страховать.

Академия сделала всё для того, чтобы эти полгода прошли для нас невыносимо. Изо дня в день одно и то же — пейзаж, маршрут, компания, задание. Отвратительная безопасность, не позволяющая отвлечься, сбросить накопившееся напряжение, злость, усталость, раздражение. Рутина, позволяющая максимально глубоко закопаться в свои мысли, от которых хотелось бежать и прятаться, да только некуда и негде.

Амирак предоставил возможность каждому остаться наедине с собой, с затаёнными или неосознанными страхами. Сильные, смелые, закалённые многочисленными тренировками молодые люди вздрагивали во сне, кричали, рыдали, просыпались в холодном поту или и вовсе не могли заставить себя закрыть глаза и уснуть.

Мика как–то удивительно точно охарактеризовала Амирак, сказав, что он оголяет настолько, что ты по–настоящему познаёшь себя.

И как бы тяжело нам ни было, я не могла не признать, что в целом команде данный опыт пошёл на пользу. Мы это прошли, пережили, выстрадали. Каждый по отдельности и все вместе. Группа сплотилась до состояния монолита. Такой степени близости в большом коллективе добиться тяжело, но у нас получилось. Задание выполнено. Уверена, адмиралы добивались именно этого. И подобный результат стоит полугода бесценного времени.

Пиликнул датчик, который сегодня достался мне в качестве нагрузки, и я непроизвольно улыбнулась.

— Кир, закругляйся с прогулкой, транспорт вылетел, а мы ещё даже не на подходе, — обрадовала друга.

— Ну что, ребятки, пора домой! — с улыбкой в голосе сообщил Кирилл, припуская ещё быстрее.

— Ур–р–ра! — завопили ребятки и побежали следом.

Оставшиеся километры пролетели на адреналине. Зафиксировали результат. Кир бросился заполнять дневник за этот день, чтобы со спокойной душой отправляться домой.

— Летят! — радостно завопила Эля, подпрыгивая на руках у Сэма. — Уже летят, даже ждать не надо! Ура–а–а!

— Эля, не скачи так, — попросил верзила, которому доверили нести хромоножку, а снять по прибытию в точку сбора забыли.

— Ой, да ладно тебе, мы все тут на секс–диете, — Элька погладила по плечу смутившегося своей реакции парня и разжала сомкнутые на его талии ноги, осторожно ступая на землю.

— Сильно болит? — ласково спросил он, вызвав у меня улыбку. А ведь совсем недавно он испытывал совсем другие эмоции.

— Терпимо, — поморщилась Эля.

— Обопрись на меня или давай назад, на руки.

— Спасибо, — прижалась к галантному одногруппнику девушка.

Я только головой покачала. Академия, конечно, не рекомендовала личные взаимоотношения внутри группы, но однозначного запрета не было. Молодые, здоровые парни и девушки после полугода воздержания и жёсткого эмоционального прессинга имели право на личный кусочек счастья.

Другое дело, как потом будут развиваться отношения этих двоих и как отразится их роман на группе.

«Кир», — начала я.

«Всё нормально, это исключительно физическое притяжение, пусть сбросят пар. Мика с Костасом меня волнуют гораздо больше, — без лишних слов понял мои тревоги Кир.

«Вмешаешься?»

«Напомню, конечно, но они люди взрослые, пусть сами принимают решение».

«Хорошо, что я не староста».

«Каждый из нас на своем месте».

«Факт. Звёзды, как домой–то хочется. Чего он так медленно?»

«Хватит пружинить, стой ровно. Как дитя малое, честное слово!»

«А то ты не хочешь домой, ну–ну», — фыркнула я.

«Хочу», — тяжело вздохнул Кир. — «Только вот ждёт ли она меня»?

«Ой, да угомонись ты. Ждёт, конечно!»

Поморщилась от давно наскучившей темы беседы. Влюблённые мужчины порой невыносимы.

— Народ, перекличка! — не по протоколу скомандовала я, лишь бы не слушать очередную оду прекрасной Татьяне.

Все, разумеется, были на месте, но правила есть правила, заодно убили время, пока спускался транспортник.

После получения рапорта Кир скомандовал долгожданную фразу:

— Все на борт!

Группа с глупыми, но весёлыми шуточками переместилась в стальное брюхо, радуясь металлическому звону под ногами.

— Займите ваши места согласно купленным билетам, — тоном то ли бортпроводницы, то ли звезды фильмов для взрослых произнесла Селена, проходя вглубь салона нарочито виляя бёдрами.

— Я оплачивал вип–класс, а вы мне подсунули какой–то сарай! — Дитер жеманно закатывал глаза.

— Летите следующим рейсом, сэр, — подыгрывая, отвечала ему Мика.

Группа веселилась вовсю и настроение команды передавалось и нам с Киром, но другу приходилось быть более ответственным, потому он взял себя в руки и связался с экипажем транспортника.

— Добрый день. Мы готовы, — произнёс он, не отключая наш личный канал связи.

— Вас понял, — скучным голосом ответил пилот, — отправляемся.

— Кто нас забирает?

— «Быстрый», — буркнул вояка и прервал связь.

— Чего ты? — спросила, увидев скривившееся лицо Кирилла. — Домой ведь летим.

— Пилот странный: не поздоровался, не перекинулся парой фраз, как обычно бывает, ещё и вместо любимого «стартуем» или «отчаливаем» так официально «отправляемся» сказал, чувствую подвох.

— Зато сразу ясно, что нас забрал не робот, те как раз любят пользоваться общепринятыми человеческими фразочками. Может, у пилота плохое настроение, Амирак — это тебе не Ламея. Планетка премерзопакостнейшая, даже мне умудрилась надоесть. А «Быстрый», кстати, если мне не изменяет память, это малый эскадренный корвет, который превратили в лазарет лет «дцать» назад. Логично, конечно, его использовать в нашем случае, но пилоту, устроившемуся работать в САМУЮ Великую и Ужасную Академию, явно мечталось летать на чём–то более достойном, — весело закончила я.

— Полетим домой без условий, — вздохнул Кир, словно хрупкая барышня, вызвав у меня очередной взрыв смеха. Мы жили полгода в скафандрах, у которых под конец начала сбоить система очистки, а он капризничает!

— Ага. Да и начхать, я согласна спать хоть на железном полу, лишь бы скорее попасть домой. Душ, спа–салон, кофе и сон!

Замигали индикаторы на полу, извещая о скором взлёте и в салоне воцарилась тишина — команда укладывалась в ложементы, готовясь к неизбежной перегрузке.

Путь до орбиты я про себя материла бюрократов, экономящих на комфорте обучающихся, и жалела беднягу–пилота, вынужденного работать на корыте, не укомплектованном элементарными компенсаторами. Но нужно признать, доставили нас быстро.

Корвет выглядел именно так, как должен выглядеть ветеран — чуть потрёпано, но гордо. Идеальная чистота, присущая военным судам, здесь поражала воображение. Казалось, каждую переборку денно и нощно скоблили–чистили, так как металл сиял даже в тусклом освещении переходов.

— С приехалом! Ну что, бойцы, располагайтесь в карантинном отсеке. Знакомиться будем через неделю, а то мало ли, что за заразу вы нам притащили на борт, — гостеприимно хохотнул кто–то из команды по общей связи.

Только сейчас группа начала осознавать, как долго мы были вырваны из обычного круга общения и уже просто новый, не успевший надоесть голос вызывал довольную улыбку.

— Надеюсь, кэп у нас такой же весёлый, как и команда «Быстрого», — озвучила я мысли старосты.

— Да уж не сомневайтесь, мелкотня! — расхохотался второй голос. Возможно, капитан. — Ладно, шуруйте мыться, вонючки, и на поклон к нашей Танечке в процедурку.

— Мы не вонючки! — возмутилась женская часть коллектива, немалыми усилиями, в том числе и волевыми, сохранявшая чистоту в течение полугода скитаний по холодной и негостеприимной планете.

— Ох уж эти барышни! Потому вас раньше в армию и не брали. Комфорт вам подавай!

С капитаном всё ясно: прошедший огонь и воду вояка, не пожелавший бросить верного железного друга на произвол судьбы. Суда такого плана давно выбыли из рядов Военно–Космических Сил и реставрации не подлежали, слишком устаревшие технологии, а то, что корвет переоборудовали в лазарет и приписали к Академии с самым лучшим снабжением, явно свидетельствовало о благоволении высших эшелонов власти безымянному пока капитану.

— О, ура, одноместные! Я думала, мы до академии будем все вместе жить, — Селена стала первой владелицей личных апартаментов и радостно удалилась, не дожидаясь реакции команды, которая, впрочем, не стала тянуть и оперативно рассредоточилась по оставшимся каютам.

В длинном коридоре остались двое. Прошла минута, две, три. Я не выдержала первой.

— Кир, так и будешь стоять столбом?

— А?

— Бэ! Ты стоишь посреди коридора, проход загораживаешь. Давно стоишь, кстати. У меня уже ножки устали.

— Давно? Ай, Рика, — скривился парень, сообразив, что его разыгрывают.

— Ты лучше приведи себя в порядок, да отдохни немного, к Тане иди последним.

— Сам разберусь!

— Сам, конечно сам. Да разве я спорю? Пойдём, нам достались последние каюты. О, звёзды, наконец отмоюсь по–человечески! — Я хлопнула ладонью по сенсору у входа, резервируя за собой каюту и одновременно открывая дверь.

Так, где здесь у нас душ?

Панели лучевой очистки полноценный душ, конечно, не напоминали, зато функцию свою выполняли за считанные мгновения, очищая с головы до ног вместе с одеждой: удобно, практично и экономно в самом широком смысле этого слова. Но водичка лучше!

Я без сил упала на кровать. Как же мало порой нужно для счастья.

Кирилл

Строго–настрого приказал себе не заниматься самоедством и лечь спать, пока Ида организовывает медосмотр, но как только голова коснулась тонкой казённой подушки пришло осознание.

Таня на борту.

Она здесь.

Моя Таня. Танечка.

Плюнув на первоначальный план, нажал кнопку браслета, вызывая клавиатуру. Взломать систему старенького корвета, подключиться к камерам службы безопасности, найти её.

И сердце замирает.

Смотрю на тёмные локоны, не видя лица, а воображение подсказывает, что сейчас она закусывает губу, вздыхает глубоко, улыбается, когда курсанты шутят.

Вот она вправляет вывих Эле, берёт у неё кровь, отправляет в мед–бокс, вот улыбается Мике, а здесь грозит пальчиком Дитеру. Убью засранца! Пусть только попробует!

Я смотрю и смотрю, пытаясь не моргать, чтобы не терять из вида мою красавицу. Прилетела ко мне. За мной прилетела. Значит, любит.

Когда получаю сообщение–вызов от Идарики, кровь бежит по венам со скоростью олимпийского чемпиона, долбит в уши, ладони потеют, не хватает воздуха лёгким. Трясу головой, применяю все техники, которым научили, и внешне наверняка кажется, что мне удалось обуздать эмоции, в лазарет входит спокойный, уверенный в себе мужчина, но впечатление обманчиво, более того — далеко от правды. Меня едва не трясёт, до того хочется прикоснуться к ней, обнять, поцеловать. Но нельзя. Не на борту.

— Привет, — говорю твёрдо, но ни капли не безразлично. Не могу. Просто не могу сдержаться. Не хочу, чёрт возьми!

— Привет. Присаживайся, пожалуйста, — произносит Таня и кивает в сторону стула. — Сперва возьмём кровь.

А смотрит на меня так же напряжённо и жадно, рвётся, льнёт ко мне взглядом.

— Для тебя мне ничего не жалко, — пытаюсь делать вид, что я лишь очередной курсант, заигрывающий с красивой девушкой.

А она не может ответить. Не в силах выполнять работу, которую необходимо выполнить. И я буквально вижу, как она пытается внушить себе: «Я профессионал, сперва дело! Я должна, я обязана!»

— Отключи ограничитель, — говорю одними губами, прикрывшись от камер, благо, знаю, где они расположены.

— Не сейчас, я просто не смогу… — шепчет она. И невероятным усилием воли мы переключаемся в «рабочий» режим.

— Понял. Продолжай.

Безумно хотел схватить её в охапку, унести к себе, успокоить, утешить, да и просто поцеловать в конце концов! Но работа и долг — это святое. Правила Академии нарушать нельзя.

Ещё неизвестно, как Таня сюда попала, возможно, ей стоит проявлять максимальную осторожность. Я ведь не знаю, как разворачивались события последние полгода и не хочу её подставить. Ждали полгода, подождём ещё немного. Ради её безопасности я всё выдержу.

— Давай расскажу тебе про Амирак? Потрясающая планета! — предложил преувеличенно восторженно, надеясь отвлечь любимую.

— Давай, — выдохнула она еле слышно.

— Она серая. Вот, понимаешь, вообще серая и всё, без вариантов. Земля серая, скалы и камни тёмно–серые, неба не видно совершенно, так как оно всегда скрыто сплошным ковром…

— Постой, дай угадаю! — включилась Таня в беседу, — тёмно–серых туч, да?

— Именно. Они, конечно, очень красивые и всё такое, но ё-моё, всегда серые!

— Ужас. Пройди в анализатор, обе ладони на синие круги, смотри прямо перед собой, говорить можно, — уже более спокойным тоном скомандовала моя любовь.

— Так?

— Да.

— Ты изучаешь психологию у себя в Меде?

— Конечно! — удивилась Таня, отрываясь от экранов, и замерла, разглядывая меня. — Ты похудел и стал ещё более жилистым.

— Ничего, отъемся. На Амираке мы постоянно были в движении, не растолстеешь. Ну и паёк был довольно скудным — не до жиру, быть бы живу.

— Ты говорил о психологии, — Таня перевела в безопасное русло разговор и нажала что–то на экране. В следующее мгновение ко мне присосалось несколько прозрачных шлангов.

— Угу. Фу! Почему не предупредила, что это так… мерзопакостно? — возмутился я, скривившись от увиденного.

— Терпи, — улыбнулась девушка, — вы слишком долго были на Амираке и немного перестроились. Аппарат считывает изменения в составе крови как отклонение от нормы и лечит.

— Отвратительно выглядит, лучше бы трубочки сделали непрозрачными, — скривился я. — Почему зелёная слизь? Я ведь не жаба или там ещё какая–нибудь гадость ползучая.

— А это не твоя кровь, — рассмеялась Таня, закрывая меня в медицинской капсуле наедине с трубками и мерцающими лампочками, но говорить не перестала. — Это специальный препарат, который, хм, как же так сказать? В общем, я совсем по–простому, ты ведь у нас больше по технической части.

— Благодарю за деликатность, но можешь не изощряться. Биология и смежные науки — не мой конёк, — хмыкнув, признал очевидное.

— Это специальная жидкость, которая наведёт порядок в твоём организме: уничтожит раковые клетки, вирусы, воспаления, даже паразитов выведет. У неё множество полезных свойств, так что стой спокойно и лечись. Только в обморок не падай, когда начнётся вакцинация, — закончила она, посмеиваясь.

— Я?

— Жаль, капсула непрозрачная, — рассмеялась бортовой врач. — А возмущения–то сколько в голосе!

— Я бы лучше дождался очереди в единственный мед–бокс, чем любовался, как в мои вены закачивают зелёную жижу. Ничего смешного не вижу, кстати.

— Да это у меня так, ассоциативный ряд, не над тобой смеюсь. Ты не представляешь, как часто именно здоровяки–военные падают в обморок от игл или таких капельниц, — весело поделилась Таня, а затем и вовсе хрюкнула от смеха. — Рассказывай про Амирак.

— На чём я остановился? А, говорил о психологии. Вот представь: планета совершенно безопасна, ну, ясное дело, что можно приложить усилия и влипнуть в какую–нибудь хрень, как наша Эля учудила сегодня, например.

— Я тебе ещё выговорю за это.

— А что выговаривать? Наказали в воспитательных целях, вопрос закрыт, — спокойно и уверенно ответил я. — И вот на этой максимально безопасной планете, где нет ни флоры, ни фауны, ни бактерий, которые могут отравить существование, есть Ночь. Точнее даже: Кромешная Тьма. С большой буквы. Знаешь, я даже не думал, что темнота может быть настолько жуткой. Не видно вообще ничего, глазу не за что зацепиться, в какой–то момент ты теряешь ориентиры и в прямом смысле пытаешься держать за землю, потому что больше не за что. Ты оказываешься наедине с самим собой и это по–настоящему чудовищно и страшно.

Мерное гудение аппаратов неожиданно органично дополнило мой рассказ. Таня находилась под впечатлением, даже фиксировать сведения перестала — я не слышал клацанья бортового компьютера.

— Ну вот как–то так, — подвел я итог за пару секунд до окончания работы волшебной кабинки с проводами и капельницами.

Как только приборы учёта и трубочки с препаратами отвалились, обернулся, чтобы посмотреть, чем так занята моя красавица, что совсем не реагирует на интересный рассказ. И тут же дёрнулся в её сторону, потому что девушка сидела с огромными круглыми глазами и не моргала.

— Тань, ты чего? Тебе плохо? — перепугался я не на шутку, хватая её за руку и нащупывая пульс.

— Н–н–нормальн-н-го, — стуча зубами ответила моя красавица, медленно приходя в себя.

— Чёрт! Прости, пожалуйста.

— Всё нормально, правда. Уже в порядке. Ты рассказывал так эмоционально, что я немного утратила контроль.

— А ограничитель тебе на что? — возмутился я, не сдерживаясь.

— Он работает в другую сторону. Я не хочу фонить эмоциями на весь корвет.

А это приятно. Маленький, но такой важный для меня намёк, что она скучала и сейчас едва сдерживается. Кто бы знал, как я сдерживаюсь! Даже не думал, что любовь — такое сильное чувство. Настолько сильное, что ты готов пойти практически на всё.

Но сейчас не мои эмоции во главе угла. Нужно успокоить Таню, а для этого — закончить рабочие дела как можно быстрее.

— Так, что нам ещё необходимо сделать? — деловым тоном уточнил я, зная, что гарантированно быстро поможет ей прийти в себя.

— Визуальный осмотр, — прочитала Таня с монитора, и её щёки порозовели.

Не удержался от похабной улыбки, зато крутящиеся на языке пошлости силой воли проглотил. Точно знал, что визуальный осмотр до меня проходил только один человек из всей группы — Эля, которую доставили в процедурную сразу по прибытии на «Быстрый» и ей пришлось раздеваться и мыться прямо здесь, под присмотром бортового врача.

— Чего молчишь? — подозрительно уточнила Таня.

— Ничего, — сияющими глазами уставился на неё готовый на всё обследуемый, из последних сил сдерживая улыбку.

До чего здорово, что она здесь, рядом, вся такая милая и нежная, бесконечно прекрасная. Я даже не мечтал о том, что ей позволят забрать нас с практики на Амираке. Но она здесь…

Держи себя в руках, придурок! Не хватало ещё раскиснуть, как кисейная барышня.

— Раздевайся до белья, — преувеличено строгим тоном велела любимая, напоминая, что она здесь врач, а не юная леди, за которой можно приударить.

— Один момент! — Я в два счёта скинул остатки одежды. — Ты покраснела.

— А ты и рад.

— Рад, — шепнул, когда она приблизилась и несмело посмотрела на меня. — Я буду вести себя, как паинька, — попытался утешить девушку, хотя жаждал совсем иного. И она тоже. Знаю. Чувствую.

— Подними руки, повернись, — приговаривала самый милый во вселенной бортовой врач, невесомо касаясь моего тела. И каждое прикосновение огнём обжигало кожу, воспаляло, било по нервам, сводило с ума.

— Закругляйся, — сдавлено выдохнул я, потому что и выдержка и здравый смысл бесследно испарились.

Таня явно хотела сказать что–то игривое, ещё немного раздразнить, раззадорить, а, может, и вовсе «случайно» прижаться грудью к обнажённому телу, царапнуть пуговками и посмотреть на мою реакцию. Но поняла, чем закончится подобная игра в неподходящем месте. Я не то, что на грани. Я за ней. И держусь исключительно… Чёрт! Да я сам не знаю, как держусь! Один её запах сводит меня с ума!

— Одевайся, я закончила, — мелодично закончила Таня.

Я любовался каждым её движением. Нарочитое виляние бёдрами возвращающейся к рабочему столу девушки, шаловливый локон, упавший в декольте, внимательный взгляд на монитор — всё выглядело изящно, но настолько наиграно, что я не удержался от улыбки. Ситуация и место к любви не располагали, но настрой любимой говорил сам за себя и я был готов благодарить за этого кого угодно, хоть Великие Звёзды, хоть Древних Богов, хоть просто Его Величество Случай. Но логика подсказывала, что присутствие моей феи — дело рук адмирала Традониадаля. Таня — отличный крючок и залог моей верности. Чёртовы политиканы прекрасно знают человеческую природу и играют на ней, как по нотам.

Но Таня хороша. Великолепна. Шикарна. Глаз не оторвать.

Мысли вновь унеслись в горизонтальную плоскость, пришлось напоминать себе, что я староста группы, а не только по уши влюблённый балбес.

— Расскажи, пожалуйста, порядок прохождения карантина. Мы впервые так долго были на неосвоенной планете, это около недели мучиться?

— Да, ровно неделю вы будете предоставлены самим себе. Контакты с экипажем «Быстрого» запрещены, вы размещены в отдельном секторе, доступ в который есть только у меня и капитана, но он к вам ходить, разумеется, не будет. Через неделю, если ваши показатели будут в рамках физиологической нормы, а они будут, не волнуйся, начнут свою работу психологи. Это ещё неделя плюс–минус пара–тройка дней.

— А что, если у кого–то проблемы со сном уже сейчас, всё равно ждать неделю? — с намёком спросил я.

— В идеале лучше подождать психологов. Если совсем плохо, могу выдать таблетки, — по–деловому ответила бортовой медик Монро.

— А если срочно нужна психологическая помощь? Ну вот, например, я просыпаюсь среди ночи от кошмара, у меня паническая атака или я испытываю суеверный ужас, — изо всех сил продолжил я делать намёки своей красавице, пытаясь сообразить, что ещё знаю про психологически сложные ситуации, которых никогда не испытывал.

— А-а, — понятливо протянула Таня и послала мне ласковую улыбку. — Вызывай по внутренней связи, у меня в каюте стоит чемоданчик с лекарствами, прибегу, вколю успокоительное со снотворным.

— Я обычно плохо сплю на новом месте, — солгал с кристально честными глазами.

— Именно так я и подумала.

— Ты уже закончила на сегодня?

— Нет, нужно ещё обработать данные анализатора, затем вручную перепроверить по одному стандарту крови каждого из группы.

— Зачем? У академии самая крутая техника, разве ей нужны проверки? — Недовольно скривился, понимая, что моей леди придётся много работать.

И да, я знаю, что ей это в радость, но всё же Таня много часов на ногах, кучу человек осмотрела, разве не положен ей небольшой отдых?

— Ты ведь не думаешь, что меня сюда отправили за красивые глазки? Я, между прочим, крутой специалист в своей отрасли, хоть и молодой.

Слышу намёк. Прозрачный такой. Только не понимаю, к чему он относится, к её работе в общем или к чему–то более интересному.

— Расскажешь?

— Не здесь, — Таня повела глазами в сторону стареньких камер, которые совершенно беспардонным образом заглядывали ей в монитор, создавая отвратительное ощущение взгляда в спину.

— Ладно, не буду отвлекать. Очень, очень рад тебя видеть. Прекрасно выглядишь!

— И я. Спасибо.

Как только я вышел за дверь, настроение коренным образом изменилось. Нестабильное эмоциональное состояние Тани даже при включённом ограничителе — плохой показатель, чертовски плохой. Данных для анализа ситуации пока было слишком мало и я решил начать сбор информации, не дожидаясь запланированной вечером встречи.

Осев в каюте, пробежал пальцами по виртуальной клавиатуре. Вытащив отдельным окном онлайн–трансляцию с камер процедурной, где трудилась Таня, начал методично вскрывать базу данных «Быстрого».

— Вот говнюк! — любимая фраза мастер–инструктора Тобиаса выскочила так же неожиданно, как и фотография оного на мониторе. — Соскучился он, что ли?

«Рика, зайди», — отправил сообщение спустя минуту раздумий.

Подруга не заставила себя долго ждать, явив в высшей степени недовольный лик.

— Чего? — рявкнула моя блондинистая помощница.

— Ты в последнее время постоянно без настроения.

— Кирочка, милый, ты вообще на часы смотришь хоть иногда? Ты меня вообще–то разбудил, так что это я ещё добрая и бодрая. Кого убить? Могу голыми руками и без предварительных ласк!

— Извини. Никого убивать не надо.

Я поднял руки, капитулируя, но Рика смотрела волком, пришлось свести ладони в умоляющем жесте и состроить несчастную морду. Она всегда говорила, что, когда я «корячусь», смотрюсь настолько комично, что невозможно на меня злиться.

— А жаль, — плотоядно посмотрела девушка и уставшим голосом спросила: — хоть сесть–то мне можно, изверг?

— Слушай, тебе надо к психологу или лучше сразу к психиатру. Чего выпендриваешься?

— Да иди ты! — Рика по–свойски плюхнулась в изножье кровати. — Депрессия у меня.

Выглядела девушка действительно разбито, даже отмытые после Амирака волосы ещё не восстановили привычный блеск и висели светлыми, неаккуратными прядями, а не буйствовали как прежде.

— И чего же это у тебя депрессия? На Амираке ты была живее всех живых и вообще не страдала, хотя там, можно сказать, полагается. А как вернулись в мир душа и горячей еды, тут же сникла.

— Половина группы сейчас занята сам знаешь чем, за тобой Таня прилетела, а я вся бедная–разнесчастная. Он ведь меня даже не встретит. Разве что Маруська прикатит, чтобы сделать вид, что меня не узнала.

— Скорее всего, — не стал давать лишних надежд своему заму и другу. Дамир себе на уме и за его действия поручиться я не мог.

— Вот я и печалюсь по этому поводу.

— Нет, тебе точно нужно к врачу, ты же сама на себя не похожа. Где Идарика, которая всегда идёт к своей цели? Что за упаднические мысли?

— Амирак и на меня подействовал, Кир. Вы всех своих тараканов там выловили и придушили, а мои сидели в засаде и выползли, попав в безопасную зону. Позднее зажигание, короче.

— Да я вообще не знаю, как тебе там нравилось! — в сердцах выпалил я. — Это планета–пиявка, пока всю кровь не высосет, не отпустит.

— Хорошее сравнение, он действительно высасывает дурную кровь, как эти извивающиеся мерзости, — слабо улыбнулась девушка. — Но кровопускание — хорошая медицинская процедура, так что зря я, наверное, не поковырялась в себе. Как ни крути, а академия придумала классное и полезное задание.

Ида пыталась перевести разговор в удобное и безопасное русло, но я был неумолим. Не вытравила тараканов сама, придётся прибегнуть к помощи друга, а друга уговаривать не надо, он только за.

— Так, ты давай не кисни. Дамир никуда не денется, что бы он там себе не думал, а он у тебя на крючке. Ты светлая, милая, нежная и влюблённая. И при этом дерзкая. Да он от тебя без ума! Потому и взялся учить. И ты прекрасно это знаешь, просто дала себе карт–бланш на нытьё и занимаешься самобичеванием от нечего делать. Заканчивай! Да, с Даром будет сложно, он будет сопротивляться до последнего, но ты–то у нас девушка закалённая в общении с трудными мужиками. У тебя целый отряд на цыпочках ходит и староста заодно.

Я озорно подмигнул и послал ей воздушный поцелуй, от которого Ида ловко увернулась, ещё и рожицу скорчила. Но, кажется, начала возвращаться в привычное боевое состояние.

— С вами, блин, закалишься, никуда не денешься. Ладно, что там у тебя? — вполне обычным тоном спросила она.

— Не у меня, а у нас.

— Интересно. Ой, у тебя кофе здесь нет?

— Откуда?

— Ну, в Академии у старост привилегии, я надеялась, что и здесь не без этого.

— Ага, размечталась. В общем, наш таинственный капитан корвета — Тобс. Он нарочно изменил голос, когда мы прибыли, чтобы его и не вычислили.

— Да ну! Хотя нет, я не удивлена. Вполне логичный поступок с его стороны, мы ведь его любимая группа, он несет за нас ответственность, в том числе материальную.

— Я не о том. Повторяю ещё раз для непонятливых: Тобиас Крин — капитан корвета «Быстрый». У тебя мозги без кофе что, вообще не соображают?

Идарика непонимающе хлопала ресницами, зевала и достаточно вяло шевелила извилинами. Зря я её разбудил, похоже. Сплоховал.

— Капитан корвета «Быстрый», капитан корвета… Ох ты ж блин! Так это получается… Слушай, а нафига ему работать нашим мастер–инструктором, если он птичка столь высокого полёта? Мне, конечно, приходит в голову одна мысль, но уж больно она фантастическая, — Ида, кажется, даже проснулась.

— Но ведь так похожа на правду, да?

— Всё к этому сводится. И даже Лада.

— Что Лада? — не понял я, при чём здесь начальник медслужбы.

— Так её вечно нет в лазарете, потому что она спит с Тобсом. Я давно их заприметила. Ещё тогда удивилась, как в нашей академии, где все на виду и где всё строго регламентировано, они позволяют себе совершенно безобразным образом нарушать правила.

— Хм.

— Кир, можно попросить твою Таню…

— Нет, Таню я ни о чем просить не буду, сами разберемся.

— Ну, это уже дома тогда.

— Терпит. Сколько у тебя датчиков в каюте?

— Ой, тьма тьмущая!

— Отключать будешь?

— Не, мороки много, а смысла нет, всё равно у тебя болтаем, так что страдай сам, — довольно закончила Идарика.

— Будь другом, проверь ещё ты, всё ли отключил.

— Один момент. Но стоило, конечно, сделать это до разговора, — не упустила возможности попенять мне заместитель.

Рика села в удобную позу и практически мгновенно ушла в себя. Я всегда поражался её умению легко входить и выходить из транса. В нашей довольно необычной группе девушка сильно выделялась неординарными способностями и даже я со своим мутировавшим пси–менталом на её фоне выглядел достаточно бледно. И это ей всего семнадцать! А её уже взяли в оборот.

В этот самый момент я окончательно осознал, что наша судьба предрешена, жизнь расписана до мелочей, ускользнуть или обыграть систему не удастся. Мы слишком заметные персоны и глубоко увязли. Игра давно началась; мы с Рикой лишь пешки на шахматной доске, но фигур не так много и каждая на виду.

«А мы играем вслепую. Пока».

— Чисто, — прервал девичий голосок тяжёлые размышления. — Я тебе ещё нужна? Спать хочу, не могу.

— Нет, беги. Спасибо!

— Угу, всё для вас, — хмыкнула Рика и удалилась под мой тихий смех.

Я не обманывался её ужимками и прекрасно знал, когда она играет, а когда позволяет себе быть настоящей. Рика удивительным образом сочетала в себе детскую непосредственность, очарование юности и необыкновенные для её возраста мудрость, прозорливость и дальновидность. И на неё у нашей системы были далеко идущие планы. Подозреваю, адмирал Традониадаль готовит себе преемницу.

Возможно, мысль безумная, но отчего–то кажется, что я не ошибаюсь. И вопрос, оставят ли вместе двух протеже шефа, не стоял. Идарика в паре с Дамиром — это сила, с которой придётся считаться даже Совету.

— Чёрт, — выдохнул расстроенно, понимая, что будущего пары скорее всего нет. Если только они не придумают, как обвести всех вокруг пальца.

Я закусил губу, мучительно размышляя о дорогих и близких мне людях.

Глава 20. Тайное свидание

Татьяна Монро

Устало откинулась в кресле. Голова уже не соображала, а работы предстояло ещё немало.

— Кофе, мне нужен кофе.

Проведя босой ступнёй по холодному металлическому полу, нащупала сброшенные часом ранее туфли и с тяжелым вздохом обулась: ходить босиком по процедурной после нашествия небольшой армии пациентов не хотелось.

От долгой работы за мониторами устали глаза и я машинально потерла их кулачками.

— Ай! — досадливо поморщилась, обнаружив следы косметики на пальцах. — Ай, я накрасилась сегодня. А чего я накрасилась? Кирилл!

Мысль настолько выбила из колеи, что я замерла на полпути к двери. Как я могла увлечься работой и забыть, что Кирилл рядом и ждёт меня? Обалдеть можно! Бросить всё, прилететь через пол-Вселенной, мучаясь без привычных удобств, ради украденных у судьбы мгновений близости и прошляпить свидание — это надо постараться!

— Спасибо тебе, Дамир, что научил меня полностью концентрироваться на работе, — бухтела, намыливая голову. К счастью, в лазарете был нормальный душ, а не мерзкие панели лучевой очистки. — Нет, ну это ведь надо было! Что он обо мне подумает? Я совсем звезданутая. Караул.

Лёгкий макияж, заранее приготовленная одежда, рабочий кофр с лекарствами для антуража.

— Готова! — Я улыбнулась своему отражению в зеркале и, наконец, выдохнула.

Однако вместо ожидаемого успокоения, после суетливых, поспешных сборов, словно обухом по голове, пришло понимание.

Кирилл! Он здесь, рядом. Он любит и ждёт. И я ждала! Бесконечно долго, верно и преданно. И если на Аруане я постоянно занята работой, учёбой, экспериментами и опытами, встречами с Бобо, родителями, преподавателями, то на борту «Быстрого» оказалась наедине с собой и своими мыслями: скучала по Кириллу, мечтала о нем, сожалела, что глупо и по–детски себя повела.

И как тяжело будет встретиться и промолчать, когда до безумия хочется во всём признаться, рассказать, объяснить!

Если бы он только знал, как долго я его ждала!

Будучи ещё подростком, случайно подслушала разговор родителей. В нашем доме настоящие ссоры случались редко, по большей части родители выясняли отношения на повышенных тонах сознательно, желая выплеснуть напряжение тяжелого дня, а заодно подогреть страсть, но не в тот раз.

В школе отменили последнее занятие и я приехала домой на час раньше обычного. Открывший дверь робот–дворецкий предложил пройти к себе в спальню, обещая доставить туда обед и сладкий сюрприз. Даже вспоминая этот момент, до сих пор испытывала немалую долю охватившего меня тогда удивления, но так как спорить с техникой бессмысленно, последовала совету, про себя удивляясь внезапной смене программы. Сладкий сюрприз, да ещё и без повода, и не в гостях, а дома! На такое я бы никогда не купилась!

Отбросив с десяток фантастических предположений, остановилась на единственно разумном и логичном — родители дома и по какой–то причине дворецкий не желает, чтобы я об этом узнала. Если бы взрослые заперлись в спальне, как обычно, он и глазом не моргнул, а здесь такая реакция. Подозрительная!

Изнывая от любопытства, в страшном нетерпении дождалась обещанного обеда и, убедившись, что осталась одна, тихо–тихо, словно мышка, двинулась в сторону маминых апартаментов, здраво рассудив, что лишь там достаточная изоляция для стоявшей в особняке оглушающей тишины. Мамуля, одна из лучших актрис современности, часто отыгрывала роли дома, и отец построил ей в подарок ко дню рождения небольшой репетиционный зал, оборудованный зеркальными камнями, отлично отражающими звук. Именно там они обычно ругались. И именно туда я могла совершенно свободно проникнуть.

Как только приоткрыла дверь, на меня обрушилась какофония звуков. Родители в пылу ссоры даже не отключили виртуальных актёров и те бродили неприкаянными призраками,играя каждый свою роль, не замечая отсутствия главной героини, дополняя, а возможно и создавая своим мельтешением, ощущение хаоса.

«Можно было не таиться», — мелькнула мысль.

Взрослые стояли друг напротив друга и орали, не сдерживая эмоций.

— Рита, да как ты не понимаешь!

— Не лезь не в своё дело! Занимайся вояками, политикой, но не лезь в Систему, Тор! — хорошо поставленным голосом требовала мама.

— Рита, это абсурд!

— Я для тебя тоже абсурд?!

— Ты мне и не предназначалась, если что! По вашей же дебильной Системе! Я буквально из штанов выпрыгивал, чтобы тебя заполучить. Годами, Рита!

— Много ты знаешь! Я тебе предназначалась с самого начала!

— В смысле?!

— В коромысле! — рявкнула мама, хотя я точно видела — она уже пожалела о сказанном в порыве гнева.

— Подожди, ты хочешь сказать… — Рита! Ты хочешь сказать, что знала и…

— Я и так сказала лишнее.

— Это что–то из разряда «мы не ценим то, что имеем или легко получаем»? — предположил папа.

Мама дёрнула головой, что означало отрицательный ответ, но объяснять ничего не стала, перевела тему.

— Родной, давай не будем отвлекаться и все–таки решим вопрос по дочке. Мы уже который месяц спорим и никак не можем договориться.

— Рита.

— Тор.

Я смотрела и не могла не восхищаться родителями. Кроваво–красное платье матери, обтягивая стройную, подтянутую фигурку, шелковым озером расплескалось у её ног и краешком задело черные кожаные туфли отца. Массивный, статный папа, в чёрном повседневном кителе без знаков отличий, неприступной скалой стоял в шаге от неё. Они были похожи внешне — скуластые, высокие, темноволосые, с одинаково непреклонными взглядами. Сердце замирало, до того я их любила. И не хотела, чтобы они ссорились, особенно из–за меня.

— Родной, — вкрадчивым тоном начала мамуля, — ты ведь понимаешь, что этот парень — наилучшая кандидатура для нашей доченьки. Система работает успешно, беспокоиться не о чем, это нужно для неё самой, для её счастья.

— Рита, ты говоришь об идеально работающей Системе, а сама предлагаешь её обдурить. Я видел рекомендации по их связи и там чёрным по белому написано, что они не готовы к встрече, значит и незачем пока её устраивать. Да, я могу отправить Таню на Оркху, но зачем? Парень должен её увидеть тогда, когда должен, чтобы всё сработало как надо, а не тогда, когда ты считаешь нужным. Ты предвзята.

— Как ты не понимаешь! У него пунктик на невинности! Мужчины Оркхи все как один махровые собственники. А в Центре хотят, чтобы они познакомились, когда Таня будет заканчивать Мед!

Мама трагически взмахнула руками и пустила слезу, но какой бы великолепной актрисой она ни была, домашниепрекрасно отличали игру от настоящих чувств.

— Рита, не дури. Если им суждено быть вместе, они будут. И не надо давить на парня, пусть уберут из всех баз, что он уже, считай, окольцован. Убери, я сказал. Рита! Твоё упрямство до добра не доведёт.

— Тор, ты сам веришь в то, о чем говоришь? Дети знают, что до восемнадцати их постоянно проверяют и потому не рискуют жить половой жизнью, зато потом отрываются по полной. Вспомни себя в этом возрасте. — Мамуля выразительно посмотрела на папу.

— Значит он полюбит нашу дочь в том виде, в котором она ему достанется, — рявкнул папуля.

Я видела, как отец непримиримо насупился и даже подался вперёд, угрожающе нависая над матерью. Буквально на днях учитель в школе объясняла, что это один из приемов психологического давления, которым пользуются, зачастую неосознанно, высокие люди. Я едва не хмыкнула вслух, настолько мне понравилось применять полезные знания на практике, но вовремя спохватилась.

Родители стояли, глядя друг другу в глаза, и по нахмуренному лицу отца было ясно, что развития конфликта не миновать. Мне стоило уйти к себе, но желание узнать ещё хоть немного про таинственного потенциального жениха было во сто крат сильнее. Практически не дыша, вытянув шею до хруста в позвоночнике, глядела я в отражение родителей на зеркальной глади камня, но в итоге разочарованно удалилась, так ничего и не услышав, — мама решила больше не спорить с отцом и поцеловала его.

Я ещё долго фантазировала о таинственном парне с далёкой планеты учёных, что предназначен мне Системой, о которой мама говорила с придыханием, а папа с ненавистью. И лишь спустя много лет, когда познакомилась с Киром, вспомнила этот разговор.

И сейчас он вновь всплыл перед внутренним взором. Однако мне стоило вернуться в настоящее.

Вышла в коридор, чувствуя себя едва ли не преступницей, пробирающейся «на дело». Ладони взмокли, и я до белых костяшек сжала кулак, обнимающий ручку медицинского кофра. Кровь прилила к щекам, обжигая и окрашивая румянцем, выдавая моё состояние любому свидетелю. И, разумеется, он не замедлил появиться, когда я была почти у цели.

Идарика Вишневская шла из кают–компании, уткнувшись в планшет, и пока не видела красную, как маков цвет, меня. Я постаралась обуздать эмоции и поздороваться первой.

— Привет. Не спится?

— Привет ещё раз. Ага! Неистово предаюсь обжорству. Ты бы знала, какую бурду мы ели там, внизу, — Ида доброжелательно улыбнулась и приложила руку к индикатору своей двери, немного помялась, но все–таки произнесла: — М–м–м, Таня, это, конечно, не мое дело, но я так, на всякий случай напомню: у Кира вакцина сработает лишь через несколько дней, а ты, как я помню, любишь поваляться в мед–боксе, что тоже ослабляет её эффект. Всё, не красней, я ушла.

Я так и застыла в коридоре, беспомощно хлопая ресницами. Вот уж действительно стоящее напоминание, ничего не скажешь.

В Объединенных Землях строго соблюдалось требование «подростковой чистоты», до восемнадцати половые отношения законодательно запрещались, но и совершеннолетие не делало молодых граждан полноценными членами общества со всеми правами, обязанности же предписывалось соблюдать неукоснительно. Все ученики Высшей Школы и Профессиональных Училищ знали назубок главное правило: «никаких детей до диплома».

Память услужливо напомнила о препаратах в чемоданчике и я успокоено выдохнула — всё в порядке. Вместе с тем пришло осознание, что Идарика не случайно оказалась в нужном месте в нужное время. Судя по всему, Дамир попросил её приглядеть за двумя влюблёнными балбесами, ведь то, что частые посещения мед–боксов способствуют быстрому выведению из организма противозачаточной вакцины, знали только медики и ограниченный круг посвященных, к которому относились не в меру любознательные учёные.

Щёки заалели ещё сильнее, но я постаралась внушить себе, что ничего ужасного не произошло. Напротив. Мы с Кириллом не вляпались по уши туда, куда не следовало. А Идарика — это друг, так что нечего смущаться.

Сделала глубокий вдох и приложила к идентификатору у двери подрагивающую ладошку, оставив на глянцевой поверхности влажный отпечаток. Индикатор приветливо замигал зелёным и дверь бесшумно отворилась.

Обратной дороги нет.

Я решительно пересекла порог.

Кирилл спал.

Здраво рассудив, что пока мозги ещё соображают, нужно решить вопрос с контрацепцией, тихонько открыла рабочий кофр, нашла зелёные треугольники таблеток, проглотила парочку и только после этого приблизилась к постели любимого.

Я знала, что веду себя неприлично, но ничего не могла с собой поделать. Не желала и всё тут! И не уверена была, чего хочется больше, прижаться к нему немедленно или и дальше пожирать его глазами, бесстыдно скинув прикрывающее любимого до пояса унылое серое одеяло.

Я так скучала! Так ждала! Так любила!

Эмоции и чувства, ранее замкнутые в кольцо здравого смысла, обязанностей, условностей, буквально душили, пока не вырвались на свободу вместе со слезами и беззвучным радостным смехом. Всё было в этих слезах — и нежность, и любовь, и грусть, и безграничное доверие, и уважение, и слепое обожание.

Мне не хотелось вспоминать прошлое, думать о будущем. Я здесь и сейчас, я с ним.

Желание прикоснуться, прижаться, обнять. Желание почувствовать его рядом, близко, совсем близко, ещё ближе. Меня всё сильнее закручивал водоворот эмоций и страстей.

Осторожно присев на край кровати, не удержалась и провела пальчиком по изгибу брови, по скуле, очертила линию подбородка, коснулась губ.

Кирилл не выдержал и улыбнулся.

— Я знаю, что ты не спишь, — прошептала тихо.

— Я знаю, что ты знаешь, — нежно улыбнулся любимый в ответ, — и мне до чёртиков приятно то, что ты делаешь, продолжай.

А дальше я с удивлением наблюдала, как этот негодяй закинул руки за голову и блаженно растёкся по кровати, расслабив мышцы, взгляд при этом был хоть и довольный, но внимательный.

— Я так не могу. Не смотри!

Кирилл послушно закрыл глаза, но настолько очевидно сдерживал улыбку, что я не выдержала и тоже улыбнулась.

— Кирилл, а здесь точно безопасно?

— Да

Любимый приоткрыл он один глаз.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Если только на тебе ничего нет, — наконец произнес он нужную фразу.

— На мне? Ой, а я даже не знаю, как там это всё проверять. Ты не посмотришь?

Кирилл наверняка просканировал меня ещё в дверях, но принял самый строгий вид и сказал:

— Вроде бы всё чисто, но нужно провести досмотр, вдруг я что–то упустил.

— Досмотр? — Я наивно похлопала ресничками и взялась за полы халата.

— Угу, это типа осмотра, только более тщательная процедура, — объяснил любимый, предвкушающее сглотнув слюну.

— Ну, если так надо, — растягивая гласные проговорила я и расстегнула верхнюю пуговичку строгого халата медработника.

— Обязательно!

Кир сел на кровати, проявляя полную готовность помогать.

— Только досмотр или ещё допрос с пристрастием? — пошутила я.

— Тебе хочется сейчас поговорить?

— Нет.

— Вот и не отвлекайся, у нас важное дело. Снимай халат!

Я медленно расстёгивала пуговички, мило краснея, стреляя глазами и неуверенно ёрзая по кровати, словно не зная, как далеко готова зайти. Но горящий взгляд любимого, ответная реакция его тела на каждое моё действие, сводили с ума, горячили кровь.

Какие были варианты?

— У тебя есть запасной халат? — хрипло спросил Кирилл.

— Д-да, — не совсем понимая, к чему вопрос, ответила я. — В чемодане.

— Иди сюда, искусительница, — Не дожидаясь ответа Кирилл резким движением схватил меня и усадил на колени. Погладил по спине. Заглянул в глаза. — Боишься?

— Немного.

— Я тебя никогда не обижу, малыш. Веришь?

— Д-да.

— Умница.

Даже когда я его дразнила в кабинке колеса обозрения он не был столь напряжённым. Да, я знала, что он меня хотел, физиологическую реакцию не скрыть, но тогда было по–другому, не так! Сейчас я кожей чувствовала, что у Кира рвёт крышу. Он держал меня в руках так, словно боялся отпустить. Не мог. Не хотел. Касался носом моей кожи, жадно втягивал её аромат, не в силах насытиться. Как наркоман тянулся к смертельно–опасному допингу, сдаваясь его власти.

И тем не менее он сдерживался.

Не стал меня пугать излишней страстью, бережно снял халат. Судорожно вздохнул, посмотрел чёрными от страсти глазами.

Но сдержался.

Ради меня.

— Я думала, ты его сорвешь, — прошептала, не зная, чего хочу. То ли, чтобы он обезумел, одурел от любви ко мне, полностью потерял контроль. То ли любоваться этой бесконечной внутренней силой настоящего мужчины, который готов на всё ради любимой.

— Я хотел, — выдохнул он, носом касаясь раковины моего уха.

— Щекотно! — Повела я головой, не забыв потереться щекой о его щёку, уже немного колючую, но оттого ещё более приятную.

— Котёночек, — прошептал Кир, зажмурившись.

— Ты сегодня, надеюсь, не будешь меня только дразнить? — Я осмелела в его руках и позволила себе выпрямиться и коснуться закрытых глаз невесомыми поцелуями.

— Малыш, давай ты попрактикуешься в соблазнении чуть позднее, я еле держусь.

— Зачем? — выдохнула игриво.

Именно его бесконечная сдержанность рождала во мне желание быть дерзкой и раскованной. Я лишь убедилась, что с ним не страшно. Никогда. Ни в чём. Кирилл — моя стена. Мой защитник. Рыцарь, на всё готовый ради дамы сердца.

А ещё он пси. Не такой сильный, как я, но главное — умеющий глубоко переживать эмоции, погружаться в них, верить им и себе, открывать их любимому человеку. Я могла с головой погрузиться в океан его чувств, прочитать самые сокровенные его тайны, он бы не стал перечить и закрываться. Но я желала знать лишь одно — как сильно он меня любит. И теперь я не сомневалась. Ни капельки. И никогда не стану в нём сомневаться. Мы — одно целое, мы созданы друг для друга. И я не стану таить от него секреты, поделюсь всем, что знаю, но только не сейчас. Сейчас Кирилл должен думать лишь обо мне одной, а я — о нём.

— Затем, что ты, родная, сегодня впервые с мужчиной, тебя нужно любить ласково и бережно, а я на пределе, — Кирилл вдохнул запах моих волос и послал мне непристойную картинку… целый фильм!

— Я тоже, — прошептала ему на ушко. — И я тоже фантазировала, пока ждала тебя. Много, много раз.

Выдержку Кира снесло в один момент. Он схватил меня за шею, притянул к себе и впился в мой рот обжигающим поцелуем, властным, жестоким, чертовски сексуальным.

Нежности не было. Нам её не хотелось.

Руки Кирилла блуждали по моему телу, лихорадочно поглаживая, сжимая. Губы были везде. Я тянулась к нему, выстанывала его имя, звала, всхлипывала, горела в огне. И контролировал этот пожар он. Мой мужчина. Единственный. Любимый.

Кирилл ласкал меня бесконечно долго, то вспоминая о нежности, то не контролируя страсть и плохо рассчитывая силу, но я упивалась каждым мгновением, особенно теми, когда он забывался, когда его чувства брали верх над разумом, когда он полностью принадлежал мне. И это ощущение власти над мужчиной, словно острый перец, добавляло пикантности, ещё больше будоража чувства, сводя с ума.

— Не могу больше, пожалуйста, — хныкала я беспомощно, но Кирилл был неумолим. Целовал, гладил, посасывал пальчики на ногах, прикусывал кожу на бедре, ласкал ямочки под коленками. Каждое его прикосновение электрическими разрядами пронзало жаждущее его тело, выгибало дугой, заставляло меня стонать, закусывать губы до крови, рвать ногтями простыню.

— Кирилл, сейчас! — потребовала я, закрывая глаза.

— Смотри на меня! Смотри! — приказал Кирилл тоном, которому я не смогла противиться даже в таком состоянии. — Ты моя, Таня. Моя. Навсегда. А я — твой. Сердцем и душой. Телом. Весь твой. И никто и никогда нам не помешает. Не выживет! — рявкнул он, сверкнув глазами.

— Я люблю тебя, — прошептала, подаваясь ему навстречу. — Безумно люблю.

— И я люблю тебя, малыш. Всегда буду любить.

Глава 21. Фееричные ощущения

Идарика Вишневская

Я пила третий за утро кофе и мрачно смотрела, как камбуз наполняется сонными и недовольными одногруппниками. Виновника творящегося безобразия пока не было и я всё сильнее накалялась.

Спустя полгода мы оказались в знакомой остановке, в безопасности, среди своих. Наконец–то смогли нормально поесть, вымыться, выспаться в более–менее комфортных условиях, кажущихся после «гостеприимства» Амирака в высшей степени фешенебельными.

Теоретически могли!

Не на практике!

А всё благодаря кому?

Дверь в кают–компанию с лёгким хлопком отворилась и сияющий весенним солнышком Кирилл почтил группу своим отвратительно–бодрым присутствием. Не обращая внимание на помятый и невыспавшийся коллектив спокойно прошёл к пищевому автомату, выбрал завтрак и, что–то негромко напевая себе под нос, подошёл к моему столу.

Как же омерзительно выглядят довольные люди с утра, когда ты не выспался, ужас просто. Не могу от души порадоваться за друга, выходят жалкие потуги. Ан нет. Не выходят. Придушить его готова. Только сил нет.

— Доброе утро! — Кир жизнерадостно улыбнулся.

— Угу, очень доброе и, главное, раннее, — изо всех сил стараясь держать глаза открытыми, проговорила я.

— Кто посмел? — совершенно искренне поинтересовался Кирилл.

— Подожди, ты сейчас не шутишь? — Вылупилась я на друга. — Реально серьёзно спрашиваешь?

— Не понял?

— Н–да–а, вот это поворот! — Я постучала ноготками по металлической поверхности стола и внезапно расхохоталась: — Ну, вы даёте!

— Эй, тише ты. Что случилось? — Кир понизил голос и скорчил недовольную мордаху.

— Нет, я просто не могу в это поверить!

Меня разобрал такой смех, что от злости на кое–кого несдержанного и громкого не осталось и следа. По лицу текли слёзы и я никак не могла их обуздать, потому что максимум, на что была способна — не биться головой о металлическую поверхность стола.

— Рика, я тебя сейчас стукну, — прошипел друг.

— Кир, мы за тебя, конечно, очень счастливы, — вместо приветствия произнёс устраивающийся рядом Дитер, — но вы бы хоть немного тише фонили. Не все, знаешь ли, сегодня провели ночь не в одиночестве.

— Но все не выспались, — вставила я.

Кирилл обомлел. Понял, что два по уши влюблённых пси — слишком большая нагрузка для стандартных ограничителей, если таковые вообще были на корвете, а кое–кто обычно ответственный и здравомыслящий совсем потерял над собой контроль.

— Чёрт!

— Угу, угу, именно, — Дитер с сочувствием посмотрел на старосту. — Сильно не парься, под раздачу попали только пара–тройка ближайших к твоей кают, и то мы заблокировались. Когда смогли. Вы фонили от души.

— А чего тогда все сонные, а не пара–тройка человек? — въедливо поинтересовался Кир, просчитывая ситуацию.

— Так многие ещё вчера разбились на пары, и вряд ли поняли, где были их эмоции, а где ваши.

Дитер пожал плечами и приступил к завтраку, однако нам с Киром его замечание перебило аппетит.

— Я правильно понимаю, что они теперь искренне думают, будто влюблены друг в друга? — уточнила я, имея в виду одногруппников, которые хотели лишь сбросить пар после полугода воздержания. .

— Упс! — отреагировал Дитер, кажется, впервые задумавшись о подобных последствиях. Всё–таки мужчины иногда не понимают очевидных вещей, даже если обладают способностями пси.

Однако дураком Дитер не был, как ни прибеднялся. Карие глаза внимательно и цепко следили за окружающим пространством, отмечая малейшие изменения, но сейчас, и я это чувствовала особенно ясно, всё его внимание отдано мне. От этого стало неуютно и зябко.

— Кир, тебе надо научить Таню контролировать блоки даже в таком состоянии, — произнесла я, стараясь не коситься в сторону притаившегося рядом рыжика. — Честно признаться, не думала, что у неё к тебе настолько сильные чувства.

— Всё, она прощена? — с усмешкой спросил Кирилл, явно переживая за произошедшее, но пытаясь восстановить душевное равновесие.

— Безоговорочно! — подтвердила я, стараясь приодбодрить друга хоть такой мелочью. — Она мне и раньше нравилась, умная и красивая девушка, просто я сомневалась. Теперь знаю, что с её стороны подвоха ждать не стоит и буду спать спокойно. А если кое–кто забудется снова, я не стану скромничать и начну колотить в вашу дверь так, чтобы система звукоподавления вышла из строя и вы, наконец, угомонились, услышав мои вопли.

— Можно просто хакнуть его браслет и включить голограмму в полный рост, — посоветовал Дитер, стараясь не закатываться от смеха.

— Ну вас! Ладно, хоть что–то положительное в этой ситуации, — заметил Кир, принимаясь за завтрак.

Горжусь им. Я бы на его месте долго приходила в себя. Наверное.

Ещё раз обвела взглядом собравшихся, периодически задерживаясь на некоторых персонах подольше, считывая мимику, пантомимику, незаметно взламывая защитные структуры и просматривая поверхностные мысли.

Дитер с Кириллом не обманывались моим спокойствием, завтракали и терпеливо ждали вердикта.

— Ты везунчик, Кир, они реально не сообразили, что произошло, но глобальных проблем я не вижу, — резюмировала я спустя некоторое время. — У Эли с Сэмом связка, как ты пророчил, но на глубокие чувства не похоже, обойдутся суровой беседой, думаю, проблем не будет. А вот Мика с Костасом вместе однозначно, он будет за неё бороться, настраивается, злится, копит эмоции. Она тоже влюблена как кошка, притом давно, так что с этими разговаривать поздно, хоть для проформы нужно. Остальные кайфанули, но списали феерические ощущения на эйфорию после длительного воздержания.

— Меня можете не убивать, я умный свидетель и буду молчать, — пошутил Дитер, чтобы разрядить обстановку. — Но если позволите дать совет…

Неумение Тани держать блоки под контролем во время сильных эмоциональных потрясений тревожило всех присутствующих. У Кирилла большие планы на будущее, он — староста самой крутой группы в академии, возможно, будущий адмирал, и тут такой скользкий нюанс. Это невыгодно всем.

— Говори.

— Не факт, что подобное повторится. У Татьяны был сильный стресс, я почувствовал колебания фона, как только мы вышли на орбиту, — сообщил рыжик, отпивая компот. — Она явно здорово себя накрутила ещё до твоего прибытия, так что случившееся — не стандартная реакция, а исключение из правил. Кроме того, есть специальные ограничители для сильных пси. Лаборатория академии пытается уменьшить их размер, так что вскоре достаточно будет кольца на пальце или серьги в ухе — никто и не поймёт, что к чему. В общем, всё не так опасно, как кажется.

Он говорил и говорил, я же с круглыми глазами пыталась осознать услышанное.

— На орбиту? Дитер, ты сказал… О–о–о. Это возможно, да? Обалдеть!

Кир рассказывал, что тоже хорошо чувствует Таню. Её передвижения в Академии не были для него секретом практически с самого начала их общения, а незадолго до вылета на практику он стал отчётливо ощущать её с полигона, который был километрах в двадцати от лазарета. Но такое! Дитер был силён, очень силён. Настолько, что эту мысль стоило переварить.

Мы быстро вычислили, что он в нашей группе неспроста и работает наблюдателем от академии, а так же провокатором, выявляющим тщательно скрытые пороки и страсти. Но этот нюанс с редкой мутацией пси и ментала, ещё и столь сильным пси, заставлял задуматься о его родословной.

Какой бы крутой группой мы не были, тот факт, что нас настолько плотно окружили члены совета, тревожил не на шутку.

Нас курировал член совета адмирал Традониадаль, его консультировал член совета адмирал Монро.

Нашего старосту спровоцировали встречаться с дочерью адмирала Монро.

Нашего наблюдателя Дитера учила пользоваться силой леди Монро. Помимо того, что она жена члена совета, она ещё лучшая подруга главы этого самого совета Оливии Гольдштейн, неординарной дамы с запредельным интеллектом и ещё более шикарными способностями манипулировать окружающими.

Наш мастер–наставник Тобиас Крин, казалось бы, простой физрук, оказался одним из ветеранов флота, доверенным лицом военной ветви Совета, владельцем личного боевого транспорта.

Голова кругом!

Интересный и запутанный клубочек.

Как же здорово, что я поступила в академию! Ни дня без скуки!

— У меня к тебе неожиданный вопрос, Дитер, — проговорил Кир, пока я структурировала мысли для дальнейшего анализа. Самое главное в любой аналитической работе — разобрать сведения, отделить зёрна от плевел и дать время подсознанию обработать информацию, лишь затем приниматься за дело, не раньше.

— Ой, да у тебя на лице всё написано, — криво улыбнулся рыжик. — Нет, я не её родственник, не парься.

— Уверен?

— Совершенно точно. Меня проверяли вдоль и поперёк, у меня такая же мутация, как у тебя, — сдал карты Дитер. А затем попытался ошарашить новостью, которая лично для меня новостью не являлась уже несколько дней как: — Меня учила леди Монро, так что я с уверенностью заявляю: Таня в неё. А я такой вот уникальный самородок. Точнее, был уникальным до твоего появления.

Ага–ага, так мы тебе и поверили, милый. Но ты рассказывай дальше, интересно.

Я сидела, подперев щёку ладошкой, и хлопала ресницами то на одного парня, то на второго. Разговор шёл о пси–способностях, информация о которых даже для нашей довольно необычной группы была недоступной, и я впитывала каждое слово, удивляясь, восторгаясь, а иногда пугаясь и радуясь тому, что сама не настолько одарена.

Но спать всё равно хотела ужасно! Будь тема не столь занимательной, уже бы сопела лицом в каше.

— Рика, очнись.

— А? — Я зевнула и поморщилась от тычка локтем. — Дитер, можно было не так сильно?

— Да я как бы зову тебя уже не в первый раз. Народ минут пять как разбежался по каютам, а ты всё сидишь, даже с Киром не попрощалась. Спишь, как боевая лошадь, с открытыми глазами?

— Сплю, — призналась честно, потому что отупевший от недосыпа мозг не был способен на такие подвиги, как ложь.

— Не боишься?

— А надо? — Я серьёзно заглянула в карие глаза парня.

— Ты можешь не бояться, — с загадочной интонацией произнёс Дитер.

Потрясла головой, пытаясь окончательно проснуться.

— Почему?

— Ты взрослая девочка, должна соображать, — вновь с мягким намёком ответил рыжик.

— Я нужна, на меня планы, я важный винтик системы, — проговорила, зевая. Ужасно не хотелось играть в игры, но Дитер не оставлял выбора. И мне стоило прощупать его хорошенько, раз уж мы остались наедине. Если удастся, конечно. Теперь с ним стоит быть ещё осторожнее.

— Лукавишь, Рика. Думаешь, твой учёный защитит от любой напасти, но это не так.

Я едва сдержала порыв моментально посмотреть на сверхпроницательного парня. Контролируя руку, чтобы не дрожала, взяла металлическую кружку с паршивым кофе, сделала глоток и лишь после этого ответила.

— Давай обойдёмся без намёков, Дитер, я устала, не выспалась, толком не поела и плохо соображаю. Если ты хочешь знать моё мнение, то вот оно: думаю, Дамир им нужен гораздо больше, чем я, а я нужна Дамиру, так что нам не станут особо мешать.

— Это ещё бабушка надвое сказала, — Мужчина снисходительно улыбнулся.

— Посмотрим.

Битва взглядов продолжалась недолго, но последний удар нанёс Дитер.

— Вполне возможно, ты достанешься более нужному и достойному, Рика. — Мужчина встал, отнёс грязную посуду на стойку и уже на выходе обернулся: — Мне, например.

Я покрылась гусиной кожей от ужаса, но заставила себя доесть завтрак, отнести грязную посуду к утилизатору и твёрдым шагом вернуться в каюту. Никто не должен знать, что мне сейчас ужасно не по себе. Если Дитер не солгал насчёт уникальных способностей, возможно, перевес действительно на его стороне. Кто знает, что там на уме у наших электронных или вполне живых себе «свах», быть может, они нарочно выдают нам противоречивую информацию, смотрят на реакцию и корректируют планы. В любом случае это предпочтительнее, чем ситуация, когда пары умных детишек расписаны задолго до знакомства. Если система продвинулась до такой степени, это, мягко говоря, пугает.

Интуиция тихонько звякнула в колокольчик, намекая, что именно так всё и происходит, но предположение было слишком невероятным и показалось нелогичным. Я предпочитала думать, что от меня многое зависит, а если это вдруг не так, придётся поднатужиться и изменить систему. Или обхитрить её.

Внимание Совета — это ведь не только большие проблемы, но и большие возможности. Если действовать с умом: не торопиться, функционировать в рамках системы, прощупывая её границы, разбираясь в хитросплетениях, рано или поздно я получу нужные рычаги управления. А я получу.

А пока Дитер может праздновать победу. Временную. Я даже подыграю и приму испуганный вид, чтобы он наслаждался как можно дольше и как можно меньше докучал мне, мешая выигрывать войну. Долгосрочную, непростую, но безумно интересную.

Не позволила себе улыбнуться или испытать яркие чувства, привлекая внимание камер и окружающих. Накрепко заблокировала мысли и спрятала эмоции под самый современный электронный замок — мозг. Я не Дитер. Я не собираюсь раскрывать карты до финала.

Глава 22. Герои среди нас

Дамир

Маруся лишила меня кофе по рекомендации главврача академии. Я пил чёрный чай, бесился, вскрывал системы вредной кофемашины, вступившей в заговор с медиками, и одним глазом присматривал за приёмной и кабинетом шефа, который должен был с минуты на минуту вернуться с совета.

Причина внеплановой встречи Совета Тринадцати была строго засекречена, но у меня были сведения, что одна из древних рас вышла на контакт. Опасная, куда более развитая, чем все нам известные, и… непонятная.

Информации было преступно мало. Я надеялся, господа адмиралы Традо и Монро по давней привычке засядут в уютных креслах и всё мне расскажут, потому сидел в засаде у компьютера, забаррикадировавшись от внешнего мира.

Я заканчивал создавать виртуальный клон Маруськи и переносить на неё запрет медслужбы на кофе, когда заметил, что адмирал Традониадаль влетел в приёмную, в два шага её проскочил и исчез в кабинете. Притом даже не поздоровался с Анжелой! Та, бедная, сидела и глазами хлопала.

Спустя некоторое время она всё–таки заглянула в кабинет шефа с осторожным вопросом, не подать ли ему кофе, но ей велели зайти и прикрыть за собой дверь.

Я оторвался от дел и переключился на экран, активировав наушник, чтобы Маруська не подслушивала.

— Значит так, девочка, — обратился к Анжеле шеф, — тебя у меня забирают. Проект с Крауфом видоизменили, но твоя роль остаётся в изначальном виде. Понимаю, что стать женой такого человека — это хороший шанс, но если что пойдёт не так, а это не исключено, ты всегда можешь вернуться ко мне. Мы сработались, ты меня устраиваешь и, надеюсь, я тебя тоже.

Анжела кивнула, подтверждая предположения начальства.

Адмирал сидел в кресле, задумчиво переворачивая раритетные песочные часы и, казалось, совершенно забыл о присутствии девушки. Энжи смотрела, как фиолетовые кристаллики соли перетекают из одной чаши в другую и, кажется, потихоньку уплывала в некое подобие транса, потому что сильно вздрогнула, когда шеф вновь обратился к ней.

Впрочем, я тоже дёрнулся. Не люблю, когда про меня говорят.

— Ты хорошо знаешь Дамира? — спросил шеф.

— Н-нормально.

— Вот и хорошо. Я вынужден улететь, пока не знаю, надолго ли. Связь будешь держать с ним, он тебя проконсультирует и, если возникнет необходимость, поступишь под его чуткое руководство. Не знаю, чем он тебя займёт, да и не важно это. В общем, дождёшься меня, если с Генрихом не срастётся. Если я не вернусь… Нет, неправильная постановка. Когда я вернусь, решим по тебе вопрос. Поняла?

— Да.

— В твоих интересах зацепить этого хмыря. В моих, конечно, тоже, но лично тебе это важнее в разы. Вас прогнали по базе, вы на самом деле отлично подходите, так что чисто теоретически всё пройдет без особых проблем. Генрих непрост, у него сильные ментальные способности, так что не проколись. Искренность — вот твоё главное оружие.

— Сделаю всё, что в моих силах, шеф.

— Хорошо. С завтрашнего дня тебя возьму в оборот наши специалисты, так что сегодня я тебя отпускаю и рекомендую заняться неотложными личными делами. Кофе мне не нужен, я и так в тонусе. Всё, девочка, беги. Вечером с тобой свяжется куратор проекта. Удачи.

— Спасибо, шеф. И вам удачи. Вернитесь к нам, пожалуйста, целым и невредимым, — искренне попросила Анжела и я, признаться, про себя последнюю фразу.

— Обязательно! — пообещал с улыбкой адмирал. Только вот его жёлтые глаза были жестокими и холодными, он не верил, что вернётся. И, похоже, у него для этого были все основания.

Секретарь вышла и шеф грузно осел в кресле, откинув голову на подголовник и запустив пальцы в волосы. Выстраивает список дел, которыми нужно заняться до отлёта.

Я не ошибся. Спустя несколько минут шеф начал диктовать компьютеру перечень, одновременно просматривая содержимое ящиков стола.

— Отправить! — прозвучало через некоторое время в кабинете.

Шеф ещё раз обвёл кабинет взглядом, кивнул своим мыслям, а затем решительно направился к дверям.

— Консервация!

— Программа консервации запущена. Мы ждём вас, шеф, — моим голосом ответила система.

— И тут влез, говнюк, — хмыкнул метран с улыбкой и, похоже, направился ко мне в лабораторию.

Я быстро уничтожил следы преступления, открыл рабочий файл по текущему проекту и погрузился в исследование так, чтобы даже опытный шеф и один из сильнейших менталов прочитал лишь то, что я готов был показать.

Моя одержимость работой всегда помогала. Когда дверь без предупреждения системы открылась, я и глазом не моргнул — был погружен в расчёты.

— Привет, Дамир. Не занят? — донеслось от двери.

— Добрый день, Шеф. Для вас я всегда свободен, — ответил, кое–как отрываясь от вычислений.

— Давай не будем делать вид, что ты не в курсе происходящего. К жабам полечу я. Ты прочитал список дел, что я тебе направил?

— Да.

— Есть вопросы?

— По списку вопросов не имею, а по факту вашего отсутствия не могу не уточнить: у вас там будет связь? Что они сказали?

Я уставился на шефа, подмечая следы усталости и озабоченности на лице. Но до чего же он гордый и упрямый. Наверняка к жабам хотели послать кого–нибудь менее значимого, но он сам вызвался.

А нам теперь жить без любимого, справедливого и щедрого руководителя, который делился не только бюджетными средствами, но и находил время и добрую улыбкудля каждого. Та же ситуация с Анжелой — шеф вот–вот улетит, а сам заботится о девчонке, которая у него проработала всего ничего.

Такие руководители на вес золота.

Был бы я на этом совете! Ни за что не утвердил его кандидатуру для проведения опасных переговоров. Но я пристрастен и меркантилен. А шеф готов собственную жизнь поставить на карту, если это поможет хотя бы выиграть время в противостоянии с незнакомой, но опасной расой.

— Да чёрт его знает! Такое ощущение, что лечу в один конец, — неожиданно честно и по–человечески признался адмирал Традо.

— Не говорите так. У них, конечно, иное мышление, но в целом, по тем сведениям, что есть в академии, мне они показались здравомыслящими и рациональными, разве что сильно повёрнутыми на Познании. Фанатики науки. Опасно, но можно договориться, мне кажется. Вы определились с компаньоном?

— Да. Подобрали ещё более двинутого на науке, чем ты, так что, если я не найду с ними взаимопонимания, может, ему удастся.

— Отлично, это повышает шансы на удачный контакт. Переживал, что гражданские направят кого–нибудь из своих, а торгаши вряд ли найдут общий язык не–людьми Науки.

— Шутишь? Да они элементарно боятся! — хмыкнул шеф, но тут же посерьёзнел: — Дамир, какие шансы вернуться оттуда живыми? Давай только честно. С учётом всех добытых тобой сведений.

Ох уж этот шеф, вечно всё про нас знает.

— Процент не очень высокий, но вероятность есть, — признал я, стараясь не показывать, как расстроен полученными цифрами.

— Сколько?

— Не больше двадцати. Но мы опираемся на данные пострадавших в кораблекрушении, так что информация изначально однобокая и негативная. Люди долгое время находились в плену, их внимание было сконцентрировано только на неприятных сторонах. Возможно, есть и что–то хорошее.

— Логично. Но не сильно обнадёживает.

— Кофе? — предложил я. — Если вы не торопитесь.

— Давай.

— Маруська, кофе! — зычно крикнул я, хотя прекрасно знал, что хитрюля давным давно греет уши и ждёт, когда её вызовут.

— Дамирушка, солнце моё, готово! — ласково пропела кофемашина. Даже не вспомнила про запрет Лады, а ведь я ещё не до конца оформил перенос. Ну, паршивка! Всё может, когда хочет. — Пожалуйста–пожалуйста, господа. Адмирал, — с придыханием произнесла Маруся, подавая кофе. И глазками электронными похлопала соблазнительница хренова.

— Ты романов начиталась из тех, что только для взрослых? — Я подозрительно посмотрел на интерфейс машины. — Что за эротические интонации?

— А чего сразу романов? — удивилась Маруська. — Я — приличная кофемашина, читаю только классику и научную литературу.

— Умничка, — похвалил, погладив металлический бочок и не веря ни одному её слову.

— Да, — имитировала мурлыканье негодница, — я такая.

— Все, лапочка моя, иди читай классиков, дядям надо поговорить наедине. И не подслушивай, — добавил я.

— Хор–р–рошо. Я буду скучать.

Потешаясь проделкам хулиганистой техники сделал глоток ароматного кофе. Маруська, несмотря на свои шутки–прибаутки и попытки едва ли не соблазнить то меня, то шефа, чётко помнила, кто какой кофе любит и из какой посуды.

Адмирал Традониадаль, огромный, шкафообразный метран, имел слабость к малюсеньким чашечкам, которые казались предметом из набора детской посуды в его ручищах, и Маруська, как всякая приличная бытовая техника, потребовала в своё время купить ей красивый сервиз для потчевания любимого всеми Шефа. Особенно ею любимого, она и сейчас попыталась потереться о его руку перед уходом.

Да что там попыталась! Потёрлась!

— Маруська у тебя просто прелесть, — улыбнулся Традо. — Спасибо.

— Она питает к вам слабость.

— Я люблю технику и она отвечает мне взаимностью, — совершенно серьезно заявил адмирал, отпивая из чашки. — Вкусный кофе. Вернусь, буду отбивать у тебя эту даму. Послушная, умница, красавица, а готовит–то как! Идеальная женщина! — широко улыбнулся метран.

— Вернётесь и я вам сделаю персональную! — пообещал я с чувством.

— Нет, я хочу именно Маруську, — заупрямился адмирал Традо.

— Гм, — прочистил горло создатель «идеальной женщины», то бишь я, — Я определённо начинаю что–то подозревать.

— Ревнивый ты, Дамир, ой, ревнивый. Намучается с тобой Идарика.

Я напрягся, словно тигр перед прыжком.

— Отдаёте? — спросил, и не пытаясь делать нейтральный вид.

— Если бы всё зависело только от меня, Дамир. К сожалению, это не так.

— От кого? — Я забыл как дышать. Слышал лишь дикое биение пульса в ушах.

— Ты уже знаешь, — уверенно произнёс шеф, заглядывая в глаза. А показалось, будто заглянул прямо в душу.

— Да. Но мне без вас не справиться. Вы должны вернуться.

Шеф сделал глоток кофе и на мгновение зажмурился, смакуя. Затем вновь уставился на меня жёлтыми глазищами и долго разглядывал.

— Я оставил кое–какие указания на этот счет, так что тебе будет оказано максимальное содействие, но тебя выжмут в ответ. Досуха, Дамир, — предупредил адмирал.

— Я понимаю.

— Готов?

— Да.

— Почему? — снова уставился Традониадаль, не мигая. — Ты ведь не любишь её.

— Вы уверены? — Кажется, я не смог сдержать удивления.

— Абсолютно. Я слишком хорошо тебя знаю.

— Интересно. Если не сочтёте за дерзость, поясните, пожалуйста.

— Без проблем. — Адмирал поёрзал в кресле, устраиваясь поудобнее. Кресло без промедления подстроилось под изменившего положение метрана, поддерживая и обнимая.

— Дамирушка, солнышко, — раздалось с кухни, — кофе господину адмиралу готов.

— Вот паршивка! — не сдержался я.

— А у меня действительно кофе закончился, — улыбнулся Традо и протянул руку, чтобы забрать очередную порцию вкусного напитка, который летел к нему на всех парах.

— Маруська, я тебе что сказал? — Я строго посмотрел на провинившуюся кофемашину.

— Шеф всегда пьёт три чашки подряд! — оправдывалась Маруська.

— Ох, была бы у тебя задница, ходила бы битой, — только и вздохнул я.

— Хочет ко мне, — с улыбкой заметил адмирал.

— Похоже на то, — признал очевидное.

— Ладно, вернёмся к твоим чувствам, точнее, к их отсутствию. Я не говорю, что ты не можешь испытывать чувства. Ты любишь свою семью, по–своему, конечно, но любишь, страстно любишь работу, это заметно, а вот женщин… Как бы помягче сказать? — Шеф задумался. — Ты их не сильно уважаешь, что ли? Считаешь, что они тебя недостойны. Даже все эти барышни, что днюют и ночуют у дверей твоей лаборатории, они ведь разные: и умные, и красивые, и вполне заслуживают нормальных отношений. И стоят они там не потому, что мы их тебе направили, а по собственному желанию. И ты это знаешь, но чихать хотел на их чувства. Попользовал и бросил. Хорошая отговорка, что мы их тебе поставили, да?

— Что есть, то есть.

— Не надо терзаться угрызениями совести, в глазах друзей, опять же, остаешься белым и пушистым. Если бы Идарика там стояла, ты бы и ею попользовался и бросил, ничем не выделил, но она умудрилась привлечь твоё внимание в другой обстановке. Её способности, мозги и недоступность из–за юного возраста сделали своё дело, и вот ты на крючке. Ещё не влюблённый по уши, но, не обманывайся, Дамир, в случае с Идарикой это дело наживное, она по природе охотник, получит своё рано или поздно, — самодовольно закончил адмирал.

— Всё–то вы знаете.

— Не совсем всё, но многое.

— Её подослали на пляж? — пытливо спросил я.

— В том–то и дело, что нет, это как раз самое интересное. Ваш случай — достаточно редкое явление. Ты, кстати, вообще без пары, никого не могут подобрать под твой омерзительный характер. Дамы из Центра тебя не любят, — хмыкнул Традониадаль.

— Начхать. Кому Ида предназначена по Системе?

— Ты видел.

— Шеф… Маневр, чтобы столкнуть лбами испуганного подобной перспективой Кирилла и Таню, которая с детства знает, кто на самом деле её пара, она ведь для того и попросилась в нам академию, стоило Киру сюда попасть, — отмахнулся я, нарочно сдав кое–какие карты из колоды. Шеф любил достойных противников, приходилось соответствовать и играть по его правилам. — Кому изначально предназначена Идарика?

— Дитеру.

— Вот демон!

— Дамир! — возмутился шеф запрещённому ругательству. И запретили его именно из–за краснокожих и желтоглазых метранов.

— Простите, случайно вырвалось. Хреново. Это даже хуже, чем я думал.

— О том и речь. Пока не вернусь, не вздумай к ней лезть, понял? Наломаешь дров, не расхлебаем.

— Понял. «Золотого мальчика» так просто не убрать, — проговорил я, холодея от перспектив. Это очень, очень плохо. Более чем. Слишком опасный противник. Совет будет на его стороне.

— Именно.

— Ладно, буду держать себя в руках, заодно подумаю, что с ним можно сделать. Де…Блин, — исправился на лету я, — похоже, придётся играть в сводню. Кого бы ему подсунуть?

— Девиц много. Поговори с Таней, они знакомы с детства, она его хорошо знает. Но я тебе и так скажу, что это вряд ли сработает. Дитер уже привык к мысли, что Ида принадлежит ему. Он пошёл в их группу специально, чтобы за ней присматривать.

Плохо, плохо, отвратительно!

— Спасибо, шеф. Буду думать.

— Пожалуйста. И ещё, Дамир.

— Да?

— Присмотри в мое отсутствие за Таней с Кириллом. Рита Монро начнёт промывать девочке мозг, чтобы та скорее рожала ребенка. Сам понимаешь, есть, чем пугать, шансов–то немного при уровне дара обоих молодых родителей. Ментал и пси плохо дружат.

— У Кира тоже есть пси–спрособности, вполне может быть, что всё пройдет благополучно.

— Рита хочет гарантий. Её опыт, скажем так, был не самым хорошимпримером. Кирилл, конечно, не дурак, но чисто теоретически может поддаться на уговоры любимой девушки и её матери, к детям он относится положительно.

— Я поговорю. Сомневаюсь, что Кир будет портить Тане карьеру, да и на его будущем это отразится не лучшим образом.

— Именно. Никаких детей до её выпуска. Так, ну, вроде бы, всё сказал. Вылетаю завтра, если вдруг какие мысли появятся, сигнализируй в любое время дня и ночи. Впервые сталкиваемся с подобной расой, казалось бы, и похожи на нас, но мозги совсем набекрень. Аналитики с ума сходят, не знают, с какого края подойти. Чую, дадут нам эти жабы уйму поводов для беспокойства.

— Шеф, вы справитесь.

— Главное, чтобы обошлось без военных действий, нам с ними не тягаться, остальное — ерунда, — проговорил адмирал, нервно постукивая пальцами по колену.

Мы посидели ещё некоторое время, шеф выпил третью чашку кофе, заботливо сваренного уже тоскующей по нему Маруськой, пообещал не забывать её и удалился.

Я же сидел в любимом кресле, поджав губы и глядя в одну точку. Шеф должен вернуться, просто обязан! Лишаться такого терпеливого, снисходительного к моим слабостям, щедрого и благорасположенного руководителя, а в какой–то мере и покровителя, было верхом глупости. Расклад, при котором Традо не возвращался, не устраивал совершенно! Да и привык я уже к начальству, прикипел за столько лет. Можно сказать, полюбил.

Что бы шеф не говорил, это чувство было мне хорошо знакомо. И он здорово ошибся насчёт моих чувств к Идарике. Сильный ментал, без сомнения, влияет на эмоции, но не делает нас роботами. И длительное отсутствие Иды наглядно доказало это.

Собственно, даже шефа я не просто уважал, но и любил. Отличный руководитель. Другого мне не надо. Значит, придётся приложить усилия и повысить его шансы на выживание до максимума!

Сидеть сложа руки и медитировать на ситуацию я не привык, предпочитая решать проблемы по мере их поступления, а желательно, вообще обходиться превентивными мерами. Этот случай был из ряда вон выходящим. Информации о новой расе практически нет. Того, что удалось собрать из обрывков доступных узкому кругу лиц данных, недостаточно даже для построения более–менее жизнестойкой гипотезы. Смоделировать ситуацию и проиграть варианты встречи невозможно.

История, древняя история, альтернативная история — массивы данных о возможной встрече с «жабами» в далёком прошлом были просмотрены, проанализированы ещё до встречи с шефом, но зацепку, позволяющую раскрутить ситуацию хоть в какую–либо сторону, я не находил.

Забрался в доступные человечеству энциклопедии других рас, надеясь отыскать хоть крохи информации.

На исходе ночи, когда уже рябило в глазах, решил сделать перерыв и перекусить.

— Жаль, Танюшка улетела, она вечно заявлялась без приглашения, но почти всегда с провиантом, — проговорил я, обращаясь к Маруське, которая, услышав мои шаги, достала полуфабрикаты и закинула их разогреваться.

Таня…

Я замер, где стоял, кадр за кадром проматывая разговор с Таней: вот она хвастается, как Генрих устроил им с Бобо патент на партис, вот рассказывает, как Бобо Шанте отказался от участия в оформлении, чтобы не сдавать кровь, вот Таня делится опытом работы с людьми, пережившими различные катастрофы, и, конечно, больше рассказывает про необычные изменения в их крови, но вскользь упоминает об их страхе сдавать анализы.

— Опять же, Шанте, кажется, много путешествовал и партис где–то нашёл, редкость несусветную. Какова вероятность того, что он был на К-7412 или у жаб?

Забыв о еде, вернулся за компьютер. Мозг выстраивал четкую структуру и пока ничто не препятствовало процессу, а это могло означать лишь одно — я на верном пути.

Запросил расширенный доступ у шефа и тот немедленно его предоставил. Отлично!

С новыми правами я в два счёта нашел дело о пленении граждан Объединенных Земель неизвестной расой. Эту историю не освещали в СМИ, более того, она вообще не просочилась дальше военных медиков и членов Совета Тринадцати.

Внимательно изучив данные бросил взгляд на часы, они безжалостно показывали половину шестого утра. Остановив порыв наплевать на этикет и позвонить дизайнеру и компаньону Тани в столь неприличное время, я всё–таки решил поесть и немного взбодриться.

— Маруська, кофе! Давай двойной эспрессо.

— С лаймом?

— Обязательно.

— На голодный желудок кофе пить вредно, — назидательно произнесла Маруська. — А чего это мы так смотрим? Что я не так сказала? Ведь и правда вредно!

— Маруська, давай договоримся: ты не выносишь мне мозг, я не отключаю тебя к чертям собачьим!

— Идарике почему–то можно заботиться о тебе, а я что, самая рыжая? — обиженно всхлипывая несуществующим носом «дула губы» техника.

Вот коза электронная! Подслушивала наш с адмиралом разговор, несмотря на прямой запрет.

Впрочем, я слишком устал, чтобы злиться, а вот шутить могу в любое время, особенно, когда вспоминаю её честные–пречестные глаза во время заверений, что она не читает дамские романы.

— Про самую рыжую ты в какой–то жутко научной литературе вычитала, да? — улыбнулся я сдержанно и прилично, как и полагается серьёзному учёному. Который про себя просто заливается хохотом!

— Естественно! — фыркнула Маруська.

— Ну, давай–давай, поищи в сети, мне даже самому интересно, найдешь ли, — съехидничал я и сделал очередной глоток кофе.

— Дамирушка, радость моя, а ты знаешь, что мужчина должен быть снисходительным к маленьким женским слабостям? — совсем другим тоном пропела машина.

— Конечно, дорогая. Я люблю тебя такой, какая ты есть, — едва не хрюкая от смеха, произнес «правильную фразу».

— Ах! Ну, до чего же ты хорош! — Маруська прижала руки к груди и прикрыла глаза. Но тут же открыла один глаз, подсматривая.

— Угу, я такой, да, — утирая набежавшие слёзы, согласился я. Ну и актриса! Я бы крикнул: «Браво!», да ведь обидится.

— Скромный ещё, — вставила кофемашина.

— Маруська, прелесть моя, ну, что бы я без тебя делал? Ты, наверное, единственная дама, которая может так эффективно с утра поднимать мне настроение.

— Не то, что Ида, которая только портит его и всё тебе запрещает, да? — не удержалась ревнивица.

— Давай обойдемся без провокаций, хорошо?

— Но всё–таки? Я ведь лучше, чем она, да? — настаивала ревнивая техника.

— Маруся!

— А что Маруся? Что Маруся? Вот уйду от тебя к адмиралу Традониадалю, будешь знать! Ида так о тебе заботиться не будет, вот! Она вообще… эта… как её? Карьеристка, вот!

Шантажа от мелкой пакостницы не ожидал совершенно, да и не предусмотрено это было её программой.

— Марусенька, солнышко моё, а ну–ка расскажи, кто у тебя в мозгах пошуровать успел за моей спиной? Кир?

— Ни слова не скажу!

— Вот гад! — Я едва не рассмеялся. Кир не мог упустить такую роскошную возможность подколоть меня. И ведь как хорошо скрыл хвосты, я и не заметил. Моя школа!

— Кирочка не виноват! Я сама попросила. Честно! — грудью встала на защиту своего любимчика Маруся.

— Не ври мне, бесстыжая, — включил я строгого начальника. — Завтра куплю самый мерзкий кофе и засыплю в тебя целую пачку.

— И сам будешь его пить?! — не поверила электронная обманщица.

— Буду пить, морщиться и ругать тебя, пока кофе не кончится.

— Я больше так не буду! Не надо мерзкий кофе! — запаниковала Маруська. — Обещаю! Клянусь! Я буду лапочкой!

— Смотри мне! — пригрозил, сощурив глаза.

— Клянусь стопроцентной арабикой с Оркхи! — торжественно заявила Маруська.

— Ты прощена, — смилостивился «жестокий хозяин» в моём лице, — давай ещё порцайку кофе, пойду работать.

— Вот, пожалуйста, держи. Самый вкусный, обжарка — как ты любишь! — залебезила проштрафившаяся кофемашина.

— Так бы и сразу, а то ишь, чего удумала!

— Я больше не буду, честно.

Я с улыбкой вернулся в кабинет, с улыбкой позавтракал и допил кофе. Кирилл оказал мне неоценимую услугу, ещё больше очеловечив любимую кофемашину, которая становилась до чертиков похожа на сварливую ревнивицу–жену, развлекая своими пассажами и отвлекая от тяжких дум.

— Интерком, связь с лазаретом.

— Доброе утро, Дамир.

— Доброе утро, Лада. Забегу через минутку, вколешь мне чего–нибудь бодрящего, хорошо?

— Без проблем, конечно, но завязывал бы ты с этим делом, — привычно пожурила меня медик.

— Не могу пока.

— Да ты всегда не можешь. Ладно, топай сюда и притащи, наконец, мои кружки! Когда ты прекратишь их тырить?

— Я случайно.

— Случайно он, — недоверчиво цыкнула главврач. — Давай, жду.

Коллекция грязных кружек, позаимствованных из лазарета, оказалась внезапно большой. Вызвав робота и нагрузив его казённой керамикой, пошёл следом, удивляясь, как много кофе, оказывается, пью.

— Ида права, надо что–то с этим делать, — бурчал я себе под нос, — и у Маруськи запросить отчет, сколько я потребляю кофеина, ведь и лазаретных кружек более, чем достаточно, а ещё она мне делает.

Довольная возвращением посуды Лада вколола мне энергетик и коктейль витаминов с минералами, пообещав, что до обеда я точно продержусь.

Я не хотел откладывать задуманное, торопясь до отлёта Шефа успеть собрать максимум полезной тому информации и при этом не свалиться от истощения. Потом отосплюсь.

Бобо согласился встретиться в студии, хотя я бессовестно его разбудил.

— Извини, что выдернул в неурочное время, но сроки горят. От твоего содействия зависит жизнь одного очень хорошего человека, точнее метрана, не суть важно. Наша спокойная и размеренная жизнь, вполне возможно, подошла к концу, мы находимся на волосок от войны или ещё какой напасти, поэтому прошу не юлить, расшаркиваться и правда некогда, — припугнул я его с порога.

Бобо Шанте побледнел, тотчас сообразив, о чём пойдёт речь, но мужественно кивнул. Хороший всё–таки у Тани напарник.

— Если ты не хочешь рассказывать, я могу сам посмотреть, — предложил я.

— Ты пси? — испуганно уточнил дизайнер.

— Нет, ментал. Блоки твои для меня не проблема, не волнуйся. Так будет быстрее и тебе не нужно особо вдаваться в подробности, я сам увижу то, что нужно. Это не больно.

—Знаю. Хорошо, давай так, — чуть откинулся на диване Бобо, расслабившись, насколько это было возможно.

Через двадцать минут мы сидели в той же студии и пили. Много пили. Молча. Не помогало.

— Вообще не берёт, — констатировал я спустя время.

— Угу.

— Реакция на стресс.

— Ну.

— Слушай, мужик, а ты не думал подправить память? Нахрена тебе такое? — совершенно искренне спросил я. У меня, холодного и прагматичного ментала и то дрожали руки после увиденного, а он как–то с этим живёт.

— Пси пробовали, менталы пытались, военные психиатры гипнотизировали — меня ничто не берёт. А я и рад бы забыть, да не забывается.

— Да ну, не может такого быть, всегда можно найти блоки, взломать и удалить ненужное. Я сейчас немного не в форме, но завтра приезжай ко мне в академию, я дам тебе допуск, и мы это сделаем.

— Ты уверен? — без энтузиазма уточнил Бобо.

— Естественно! Если у меня не получится, дождёмся возвращения Кира и попробует ещё он, или даже Таню попросим.

— Таню? — удивился дизайнер.

— Можешь не делать вид, что не в курсе, — улыбнулся я, — она рассказывала о тебе, вы добрые друзья.

— Девушки совершенно не умеют молчать.

Мы обменялись понимающими взглядами и усмехнулись, хотя оба прекрасно знали, что Таня — кремень, из неё слова не выдавишь. Эта хитрая особа выдавала сведения только если считала нужным.

— Дамир, ты не думай, что я тебя гоню или что–то в таком роде, но ты, кажется, торопился, — напомнил Бобо Шанте.

— Точно! — Я поднялся, а затем внимательно посмотрел на мужественного, сильного человека, которому пришлось вынести страшные муки и при этом остаться достойным уважения, не сломаться. — Давай собирайся, поедешь со мной.

— Куда это?

— В Академию. Положим тебя в новомодный мед–бокс, он пока отреставрирует твою нервную систему, нам потом проще будет работать.

— А можно? — захлопал Бобо длинными, как у девчонки, ресницами.

— Конечно. Скажем, что ты — мой очередной рабочий проект. В общем, не переживай, со мной всё можно.

Пока летели во флае, набрал сообщение шефу: «Есть новая информация. Важно! Успеем встретиться?»

«Вылет через час из штатского космопорта».

«Скоро буду».

Препоручив восхищённо разглядывающего недоступную простым смертным Академию дизайнера заботам Лады, улетел на встречу с адмиралом. Краснокожий метран, упакованный в стильный чёрный дорожный костюм, выглядел весьма контрастно.

— Дамир, где тебя носит? Сорок минут до отлёта, я тебе максимум минут пятнадцать могу выделить. Нельзя было на планшет скинуть?

— Шеф, давайте присядем, — Я кивнул на ядовито–апельсиновые диванчики у стены. — Помните ту ситуацию, когда на год пропали пассажиры круизного лайнера «Коста Виктория»?

— Разумеется.

— Да. Давайте в контакт, быстро передам то, что удалось узнать. Пока будете лететь, как раз обдумаете и сделаете выводы. Я только со встречи, не совсем отошёл от шока, чтобы предоставить вам обработанные данные. Предупреждаю: там совсем кошмар.

— Открывайся.

Как только необходимая информация была получена, адмирал Традо как ни в чём не бывало поднялся, поблагодарил меня за оперативно найденную безумно важную информацию и удалился на посадку. Лишь излишне чёткий шаг выдавал его состояние.

— Мне бы так себя контролировать, — восхитился я шефом.

Два непростых ментальных контакта подряд, сильный шок, недосып и усталость, временно купированная препаратами, взяли своё — я почувствовал слабость в ногах. Кое–как доковыляв до стоянки флаев, уселся в первый попавшийся и, прибыв в Академию, улёгся в соседний с Бобо мед–бокс.

Задачу свою я выполнил — шанс выжить у шефа повысился в несколько раз. Уверен, теперь он справится.

Надеюсь. Ставки слишком высоки.

Глава 23. Космические страсти

Кирилл

Таня отвлеклась на рабочий планшет, чтобы доделать отчёты по медкомиссии нашей группы, я же подключился к системе корвета и раскинул пси–сеть, пытаясь соединить её с менталом, как учил Дамир.

На Амираке было сложно работать из–за непростого фона планеты, но я ежедневно тренировался и достиг некоторых высот и соединение двух противоречивых систем, эмоциональной и рациональной, давалось куда легче.

Меня интересовал владелец корвета и наш мастер–наставник в одном лице. Я быстро нашёл его в контрольной сети. Так быстро, что сам поразился, до чего здорово прокачал навык. Я слышал мысли, улавливал воспоминания, без труда воспринимал эмоции.

Тобиас Крин скучал. Его деятельная натура требовала постоянной смены декораций, людей, событий, но замкнутое пространство корвета ничего из данного списка предоставить не могло. Даже Таня, общество которой по его мнению должно было его развлечь, ушла в себя и практически весь месяц просидела в лазарете, что–то тестируя, исследуя или просто скрываясь.

Сейчас же наставник предвкушал момент, когда карантин снимут и он, наконец, оторвётся на своих любимчиках.

Я отчётливо улавливал его довольство и слово «безжалостно» в эфире.

Что касается членов экипажа, они изо всех сил демонстрировали страшную занятость, лишь бы не попасть под раздачу нарядов вне очереди от скучающего капитана.

Даже пилоты опасались, что их заставят драить судно.

И они правы! Их привилегированное положение совершенно не смущало мастер–инструктора Тобса, который будто только и ждал момента, чтобы заставить «белоручек» потрудиться.

Если кому и могло понравиться подобное стремление кэпа к чистоте, то только самому корвету «Быстрый»: начищенный озлобленным экипажем, он сиял и сверкал будто лишь вчера сошел со стапелей.

Я видел, как Тобс зашёл к пилотам, как они нервничали, пока он стоял за их креслами. Слышал их мысли. И едва не расхохотался искренней реакции парней, когда капитан покинул мостик.

— Пронесло! — радостно выдохнул пилот, имя которого я не знал, но по занимаемому месту без труда определил его должность.

— Ага. Улыбка кровожадная, прям б–р–р! — поддержал штурман.

— Не повезло бойцам. По нему видно, что оторвётся за все полгода их отсутствия.

— Да нет, думаю, как раз наоборот. Выживут, — озвучил мои мысли штурман.

— А, ну да. С нашим кэпом побоишься сдохнуть.

— Точно.

Мужчины немного помолчали, повздыхали каждый о своем и возобновили беседу.

— Слушай, — начал пилот, — а чего он попёрся–то с нами? Я понимаю, что корвет — его собственность, но он как отдал «Быстрого» академии, так и не заявлялся сюда ни разу.

— Так сбежал он.

— Не понял? — удивился пилот.

Я навострил органы чувств. Самому было страшно интересно, от кого мог сбежать наш бесстрашный мастер–наставник.

— От бабы своей. Кэп–то у нас мужик видный, скок помню его, а это почти полвека, считай, всё бабы бегали за ним, а он и рад. А кто б против был–то? Только последние пару лет на него Ладушка наша из медицинского охоту открыла. Баба–то она ещё ничего, красивая, жопа — во, — восхитился просторечивый штурман, — ну и хитрая, чё уж. Приманила округлостями, соблазнила, да и вот чем–то удерживает до сих пор. Он как кот на сметану все глядит на нее до сих пор.

— Почему сбежал тогда? Лада красотка.

— Дык, замуж захотела.

— И что?

— Да ничё! Ему–то это зачем? Живёт в свое удовольствие, всё есть, зачем ему эти проблемы? Жена, дети — это тоска.

— Ну как? — не понял пилот. — Он уже немолод, да и по статусу положено.

— Дык, ты чего как маленький? Лада для его статуса как раз и не подходит, — убеждённо проговорил штурман, лишь подтверждая мои подозрения.

— А-а.

— Бэ! Харэ трепаться. Не приведи Звезды, вернётся.

Я переключился на мастера–наставника и очень вовремя. Он ехидничал. Думал, какая наивность считать, что он, Тобиас Крин, может чего–то не знать на собственном корабле. Да, он не владел способностями к пси или менталу, но дураком никогда не был. Доступ к технологиям, знакомство с величайшими умами современности, власть — все карты на руках. Тобс считал, что умел филигранно использовать свои козыри, тем и продвинулся.

Я побоялся слушать все его мысли, потому переключился на камеры. Что ни говори, а Тобс неспроста столь высокого мнения о себе и мне стоит позаботиться о собственной безопасности. Не стоит забывать о том, что наставники куда опытнее и не один пуд соли съели на пути к своей цели. Со временем мы достигнем их высот, но сейчас стоит ходить, оглядываясь и прислушиваясь, иначе в системе не продвинуться.

Тобс зашёл в свою каюту, привычно просканировал взглядом пространство а затем активировал интерком. Надо же, Дамир ему, оказывается, создал личное чудо с искусственным интеллектом!

И ведь мне ни слова ни сказал! Как обычно, впрочем. Потому мы все ему доверяем — он умеет хранить наши тайны.

— Ксюнечка, — нежным голосом вызвал Тобс леди–компьютер.

— Да, дорогой? — проворковала проекция невысокой блондинки роскошных форм.

— У нас всё хорошо?

Ксюшечка Тобса выглядела так, что меня могли заподозрить в просмотре видео для взрослых, и я оглянулся, проверяя, чем занята любимая. Вряд ли она верно оценит картинку на экране после расставания длинной в полгода.

— Конечно. Все системы работают исправно, экипаж при деле, твоя группа тренируется в зале, — эротичным голосом проворковала Ксюнечка, приближаясь к мастеру–наставнику и прижимаясь проекцией внушительной полуобнажённой груди.

— Тренируется? Серьёзно?

— Показать?

— Давай. И сразу, пока не забыл, внеси провинившихся на черновые работы, нехрен сплетничать.

— Уточни, я тебя правильно поняла…

— Правильно–правильно, штурман и пилот! — рявкнул Тобс, явно смущаясь льнувшей к нему полуголой леди.

— Даю картинку, — чуть обижено поиграла голосом Ксюнечка.

Я усмехнулся. Дамир любит развлекаться. По–своему, конечно, но обычно его чувство юмора на высоте. Тобсу он определённо угодил.

— Ксюнечка, солнышко мое, не обижайся. Понимаю, что тебе нужно было уточнить. Я немного сорвался, был неправ, — повинился мастер–наставник.

— То–то же! — фыркнула виртуальная красавица, вызвав улыбку на лице вояки.

Я едва не хрюкнул от смеха, но машинально считал промелькнувшие мысли Тобса, утвердившись в мысли, что к женщинам он относился снисходительно и обожает капризы и театральщину, более того, глубоко убежден, что подобное поведение — своего рода проявление женственности, потому восхищался дамами, не стесняющимися использовать разные приёмы по удержанию его, Тобиаса Крина, внимания и интереса.

Вместе с мастером–наставником я смотрел, как стена превратилась в огромный экран, на котором Идарика нещадно гоняла группу. И слышал, как про себя Тобс радовался, что Ида, сама того не осознавая, переняла его командные интонации и, несмотря на всю свою нелюбовь к ругательствам, дважды обозвала одногруппников «говнюками», настолько вжилась в роль.

— Эля, Микаэла, — сказала в конце тренировки Рика, — задержитесь. Дитер, хватит копаться.

— Я пуговицу обронил, — лучезарно улыбаясь, оправдывался парень. Пуговицы давно стали лишь красивой декорацией, а на спортивной одежде и вовсе никогда не использовались, так что его желание остаться наедине ни для кого не осталось в секрете.

Но Идарика отчего–то не разозлилась, а улыбнулась.

— Подобрал? Всё, кыш отсюда! — дружелюбно выпроводила она Дитера. Но стоило двери закрыться, налетела а девчонок: — Это что вообще было? Совсем мозги потеряли? Ещё раз подобное повторится, буду лично блокировать дверь в ваши каюты, ясно?

— Да.

Провинившиеся жертвы любви и страсти дружно опустили головы.

— Обе сейчас идёте на тренажеры по пилотированию, после обеда возвращаетесь сюда и работаете до кровавого пота! — Идарика начала вышагивать туда–обратно вдоль маленького строя, заложив руки за спину. — Утром сдаёте нормативы лично Киру.

Девушки одновременно вскинули головы, умоляюще посмотрев на старшую по званию.

— И можете так не смотреть, я обязана ему доложить. Девочки, — тяжело вздохнула Идарика, — вы поймите, мы это делаем не из садизма, а ради вашей безопасности. Любовь любовью, но вы всегда должны думать головой. Эля, ты ведь хотела уйти в разведку. Передумала?

— Нет.

— Ты понимаешь, что серьёзные отношения, любые долгосрочные отношения — помеха твоей цели?

— Да.

— Мика, по тебе разговор отдельный. Надеюсь, вы с Костасом осознаёте, что делаете. Отношения не запрещены, но они будут проблемой и для вашей пары и для всей группы. Кроме того, на специализации вас могут развести по разным планетам. Точнее, скорее всего руководство так и поступит. Три года — срок немалый. Если вы не перешагнули грань, хорошо подумайте, стоит ли делать последний шаг. Это так, информация к размышлению. В любом случае вы всегда можете обратиться ко мне или к Киру, мы сообща найдём решение.

— Спасибо.

Идарика внимательно оглядела девушек ещё раз и, по всей видимости обнаружив нужную ей степень понимания и раскаяния на лицах, продолжила работу с подчинёнными.

— Так уж и быть, на первый раз обойдёмся без Кира. Но, девочки, не подведите меня, хорошо? — с правильными интонациями, вызывающими доверие, проговорила она.

Горжусь ею! Красавица! Чудо, а не девчонка!

— Конечно! — радостно пообещали Эля с Микой.

— От тренажёров я вас не освобождаю. Завтра будьте готовы на все сто, буду с особым вниманием за вами следить, — предупредила справедливая до мозга костей Рика, вновь вызвав во мне едва ли не отцовские чувства.

— Спасибо.

— Свободны.

Я видел, как Тобиас Крин довольно потёр руки. Слышал его мысли — что они не ошиблись с Традо в девочке, Идарика Вишневская — идеальный вариант. Для чего, интересно мне знать?

— Вот уж кто даже во влюблённом виде пользуется мозгами, — кивнул своим мыслям Тобс, но я переключился и на мгновение утратил связь с наставником.

Когда смог вернуть всё на круги своя, считал лишь обрывочные сведения, однако и они были не менее интересные, чем происходящее на корвете.

Тобс восхищался Рикой, её характером, силой воли, темпераментом. При всей его тяге к блондинкам, нашу белокурую красавицу он воспринимал исключительно как ребенка, которого надо защищать, беречь, заботиться. Стремление опекать проявилось практически сразу после её поступления в Академию и старый вояка даже не поленился уточнить, уж не родственники ли они. Не раз и не два жалел потом, что обратился не к Традониадалю, а в лазарет. Но кто же знал, что Лада окажется такой ревнивой и злопамятной?

Я бы сказал мастеру, что это главное правило — не показывать одной даме, что заинтересован в другой, даже если этот интерес не романтического толка. Но Тобс — вояка до мозга костей. Он слишком благороден, чтобы заподозрить других в приземлённых мыслях.

Это лишь утвердило меня в мысли, что нашей группе невероятно повезло. Нас окружают достойные мужчины, не побоюсь этого слова — герои! Их пример, их самоотверженность и есть главные ориентиры нашей жизни, наша мотивация, наша сила.

— Убирать картинку? — поинтересовалась Ксюнечка у Тобса, отвлекая меня от высокопарных мыслей.

— Нет, Рика пока не уходит, оставь. Кирилл с Таней?

— Да, у него в каюте, но он меня блокирует, — пожаловалась полуголая ябеда.

— И правильно делает. Ты ещё маленькая, чтобы смотреть на такое, — Тобиас подмигнул натурально имитирующей удивление и возмущение «девушке». — И не спорь!

— Слушаю и повинуюсь! — склонилась в поясном поклоне Ксюнечка, мгновенно сменив наряд на совсем уж непристойно–прозрачный, заставив мужчину подавиться чаем. Я мог бы поспорить, что ромашковым, Тобс питал к нему слабость.

— Коварная! — Расхохотался капитан «Быстрого». — И чего я раньше от тебя отказывался?

— Не знал счастья своего, — ответила электронная девица, усаживаясь у его ног.

— Определённо. Ладно, золотце, давай посмотрим, что творится на корабле. За работу! — игриво произнёс Тобиас Крин.

— Так точно, мой капитан, — добавив эротических ноток в голос, пропела Ксюнечка.

— Хулиганка, — довольно констатировало начальство. Ещё раз оглядев формы хулиганящей леди–компьютера, он не выдержал: — Оденься, бесстыдница.

— Скучный ты, — переодевшись в строгую униформу, Ксюнечка мстительно сменила и цвет волос на нелюбимый мужчиной рыжий. — Вывожу данные.

Я едва не хрюкнул от смеха, до того общение мастера–наставника и бесстыжей Ксюнечки напомнило Дамира и Маруську. Всё–таки рука мастера видна в любом его творении.

— Подожди–подожди, Дитера давай крупным планом. Лицо и правую руку, — выхватил из вороха сменяющихся картинок одну конкретную Тобиас. Я тоже вытянул шею, вглядываясь. — Хм, интересно.

— А что там? — непонимающе захлопала ресницами виртуальная собеседница.

— Это он где сейчас, не у тренировочной ли? — уточнил Тобс.

— У неё.

— Оставляй мне его и Рику, за остальными сама пока пригляди, если что не так, скинешь записи, — распорядился Тобс, не отрывая цепкого взгляда от экрана.

Я не знал, на кого важнее смотреть, на Дитера или Тобса, потому включил запись камер, а сам старался успевать контролировать оба экрана.

— Хорошо. А что он делает, я не понимаю, что тебя заинтересовало? — настаивала Ксюнечка.

— Приглядись. Плечи напряжены, пальцы подрагивают и выглядят не очень естественно, едва уловимый тик — спазм на левой щеке. Если в целом, он сильно взволнован, пытается взять себя в руки, делая комплекс дыхательных упражнений и восстанавливая чувствительность нервных окончаний.

— Вдавливая ногти в подушечки пальцев? — дотошно уточнила Ксюшечка, всерьёз пытаясь разобраться.

Очевидно, Дамир создал её совсем недавно и она пока лишь изучала человеческие реакции, но очень старалась.

— Да.

— Ух ты! Какие базы данных мне подгрузить? — уточнила леди–компьютер.

— Начни с классической психологии человека.

— Я тебе ещё нужна? — нетерпеливо спросила Ксюнечка. Я буквально слышал нотки Дамира в её голосе.

— Нет, выводи на экран камеры спортзала и иди просвещайся, — понятливо хмыкнул мастер–наставник.

— Спасибо.

Тобиас Крин даже глазом не успел моргнуть, как его электронная помощница исчезла.

— Вот это тяга к знаниям! — покачал он головой. — Всем бы такую.

Тем временем, события на экранах начали развиваться. Вытерев вспотевшие ладони о брюки Дитер вернулся в спортзал, где его ждала Идарика. Она выглядела доброжелательно и спокойно, но я слишком хорошо её знал, чтобы поверить в идеально продуманный образ. Единственное, никак не мог понять, продолжать наблюдение или бежать на помощь.

Логика подсказывала, что Дитер не причинит вреда Идарике, и лучше, если он будет уверен, что я слишком занят с Таней, чтобы подглядывать, и они действительно наедине. Выше шанс, что он больше раскроется.

— Интересно, — пробормотал мастер–инструктор Крин себе под нос. И я был с ним абсолютно солидарен. Только вот, очень надеялся, что разговор не затянется. Мои силы были на исходе. Следить одновременно визуально, мысленно и параллельно читать мысли — это определённо перебор. Слишком тяжело и энергозатратно.

Дитер подошел и сел рядом с Идарикой. Она не вздрогнула. Вообще никак не отреагировала на такую близость, хотя я знал, что наша белокурая фея не любит, когда люди подходят столь близко.

— Ты подумала? — спросил Дитер, явно продолжая ранее начатый разговор.

— Да.

— Твой ответ?

— Я не хочу, Дитер. Как думаешь, у меня есть возможность отказаться?

— Маловероятно.

— Ты поможешь?

— Рика… — Рыжик закусил нижнюю губу. — Боюсь, даже я не смогу повлиять на ситуацию. Всё давно решено, ещё до нашего рождения.

Он говорит убеждённо, но я знаю — лжёт. Однако чувствую и его уверенность. Дитер точно знает, что пожелай он Идарику, отказа не будет.

Кто же он?!

— Ладно, с этим я попробую сама разобраться, время ещё есть. А по нашим с тобой возможным отношениям — забудь, понял? — немного по–детски потребовала Идарика.

— Уверена? — не смотря на улыбку, карие глаза мужчины смотрели холодно и резко.

— Дитер, тебе нужна девушка, которая никогда не сможет тебя полюбить?

— Никогда не говори никогда.

— Ты ведь знаешь, что у меня чувства к Дамиру, — с достоинством произнесла Идарика.

Идеальные интонации, выдержка, ровное дыхание. Она явно готовилась к разговору.

— Ты ещё маленькая и сама не знаешь, чего хочешь. Дамир тебе не подходит. Он скучный, всё время занят исследованиями. Да у него на тебя даже времени нет и не будет никогда! Это не тот вид отношений, что нужен молодым девушкам. Вам нужны любовь, забота, подарки, внимание, свидания в конце концов! А не пыльная лаборатория и вездесущая техника, которая не умеет молчать, когда стоило бы.

— Дитер…

— Что он может тебе дать, Рика? Что? Я! Я могу подарить тебе весь мир! Всё, что ты захочешь! Вообще всё, Идарика. Ты будешь заниматься чем хочешь, только будь рядом, — страстно убеждал Дитер. И это явно стало сюрпризом для Иды.

И не только для неё. Удивились и мы с Тобсом. Мастер–наставник подумал, что мальчишка удумал играть не по правилам и как всё–таки людей меняют чувства. Вспомнил Ладу, решил, что ему это ни к чему, он хочет оставаться рассудительным и логичным, а не совершать поистине безрассудные и глупые поступки.

— Дитер, ты мой друг. Я думала, что ты мой друг, — Рика как никогда напоминала обиженного ребенка, но интонациями играла, как заслуживающая Оскара актриса. Молодец, держится.

— Я твой друг, Ида. — Дитер взял девушку за руку и проникновенно заглянул в глаза. — Я твой друг. Ты можешь мне доверять, клянусь. Я тебя никогда не обижу, всегда помогу.

— Но…

— Рика, посмотри на меня. Я готов ждать.

— Но…

— Не перебивай. Я готов ждать столько, сколько нужно. Пять лет — ладно, десять — хрен с ним! Когда тебе наскучит Дамир или, не знаю, обидит своим невниманием, или ещё чем, я буду тебя ждать, — практически по слогам закончил парень. И посмотрел так, что у меня волосы встали дыбом.

Кажется, Ида здорово влипла с этой его влюблённостью.

— Не знаю, что тебе сказать. Не знаю, Дитер, не знаю… — Ида выглядела потерянным котёнком, и я жутко хотел сейчас оказаться там, рядом с ней, отшвырнуть рыжего, посмевшего настолько выбить её из колеи.

Удивительно, но мастер–наставник чувствовал ровно то же самое, что и я. Всё–таки Ида удивительное создание. Её все любят, хотя она никак к тому не стремится. Селена как–то заметила, что Идарике важно сохранять внутренний комфорт, потому людей она держит на расстоянии, те же, напротив, тянутся к ней.

— Ничего не говори. Просто знай. Хорошо? — спросил Дитер.

— Да.

— Я пойду?

— Угу.

Мы с Тобсом напряжённо следили за спиной рыжего. Дитер сильно расстроился и не скрывал чувств, а вот Идарика… Мелкая интриганка выглядела более, чем довольно.

— Ксюша! — гаркнул капитан.

— Да, о, свет моих очей? — пропел ласковый голос, а затем перед мужчиной проявился дымчатый силуэт с изящными формами.

Тень начала набирать цвет снизу вверх, проявляя шикарные обнажённые ножки, полукружья ягодиц, частично прикрытых прозрачной алой тканью, которая закончилась значительно раньше, чем началась тонкая талия.

Ксюша стояла спиной к господину и повелителю корвета и её девичьего сердца, кокетливо глядя из–за плеча и отставив обнаженную ножку в сторону. Из одежды на ней был… не знаю, как назвать эту прозрачную полоску на заднице, но одеждой язык не поворачивается.

Мастер–наставник на несколько мгновений забыл, зачем её вызвал.

А я едва не захрюкал от смеха — представил такой «стриптиз» от Маруськи! Ей достаточно было проявить спрятанный в корпусе шоколад, как несколько тысяч обучающихся перевозбудились со страшной силой!

— Срочно! Все встречи Дитера и Рики на борту! — потребовал Тобс, очнувшись.

— Минуточку! — размашисто виляя бёдрами Ксюша прошла в угол каюты, где её соизволением проявилась виртуальная картотека наидревнейшего вида. Наклонилась, прогнув спину в пояснице, во всей красе демонстрируя обнажённое тело, и принялась перебирать странного вида кругляши с плёнкой.

— Быстрее! — поторопил расшалившуюся леди–компьютер недовольный Тобс. Часть его раздражения была вызвана не столько медлительностью Ксюнечки, сколько реакцией на её женственные изгибы, и я попытался выбросить эту информацию из головы, но мысли наставника слышал отлично.

«Чёртово воздержание!» — негодовал мастер про себя. — «Ну, Дамир, ну, удружил!»

— Ксюнечка, ты настолько роскошная дама, что совершенно лишаешь меня здравого смысла. Пожалуйста, давай договоримся, что на «Быстром» ты ходишь исключительно по форме и не дразнишь меня, хорошо? — жалобным тоном попросил Тобс, вызвав у меня приступ смеха.

— Если ты приказываешь…

Виртуальная красавица надула губки.

— Я не приказываю, а прошу. Будь умницей, ладушки?

— Ладушки? Это ты про ту мегеру из лазарета?

— Э-э, да, — ляпнул Тобс, заставив меня хлопнуть себя по лбу. Ну, балбес!

— То есть при ней я могу ходить в чём захочу? — моментально сориентировалась коварная техника. А всё же Ксюнечка наставника куда более озабоченная персона, чем Маруська.

— Да-а, — протянул Тобс, с некоторой долей злорадства представив, какое шоу его ждёт в академии, когда дамы познакомятся.

Я готов отдать стипендию за год, лишь бы стать свидетелем эпичного события, но увы.

— Хорошо, — сменила гнев на милость ещё одна ревнивица в окружении Тобиаса.

— Благодарю, — улыбнулся уже прилично одетой Ксюше мужчина. — Всё, сиди смирно.

Через полчаса, просмотрев огромное количество материала, Тобиас бесился, притом так открыто и ярко, что мне не стоило труда считывать его мысли.

Ничего не было! Совсем ничего! Он не мог определиться, курсанты подчистили данные сразу после разговора или изначально отключили камеры, но вспоминал и меня недобрым словом.

— Говнюки! — в сердцах выругался мужчина.

С одной стороны он даже гордился нами, но с другой… Работать с гениальной группой было непросто, хоть и невероятно интересно.

Я улыбался, пока мастер–наставник страдал, разбираясь в собственных чувствах. Он выглядел даже милым. Или это я соскучился?

— Ксю, как думаешь, кто–нибудь из этих, — Тобс кивнул в сторону карантинного отсека, — в курсе, что их здесь жду я?

— Да. Кирилл, Идарика, Микаэлла, Костас, Дитер, Сэм, Селена…

— Не проще ли сказать, кто не в курсе? — буркнул Тобс.

— Проще, — мгновенно сориентировалась Ксюнечка, — не в курсе Эля и Дина с Джо.

— Н-да, дела-а, — протянул мастер Крин.

— Ты недоволен?

— Да нет, в общем–то. Я без них сильно расслабился. Отвык.

— Наверстаешь.

— Наверстаю. Связь с Традо есть?

— Нет, он вторые сутки вне зоны доступа.

— Странно. Точно не было информпакетов из академии? — с тревогой поинтересовался Тобс.

— Абсолютно.

— Не может такого быть. Соедини с Кириллом.

— Ты до окончания карантина не велел, — напомнила красавица.

— Передумал! — рявкнул мастер–наставник.

Я быстро подал знак Тане, что стоит удалиться в ванную, сам же состряпал неприлично счастливый вид, который нарочито плохо замаскировал деловитостью.

— Не удивлен, я смотрю, — не удержался Тобиас от претензий.

— Вы ведь меня знаете, — не стал я искушать судьбу и играть с огнём.

— Естественно! Я не получаю почту из Академии уже вторые сутки. Твоих рук дело?

— Нет. Сейчас проверю!

Принялся за работу, взламывая бортовые системы, проверяя их на наличие хитроумных вирусов–шпионов, заодно просканировал базы данных и отправил запросы на сервер академии.

— Кир, как прошло? — не удержался от вопроса Тобс.

— Хуже, чем я себе представлял, но в целом итоги более чем удовлетворительные, — не отвлекаясь от экрана, рапортовал руководству.

— Как думаешь, реально её заселить?

— Идарика согласится, а вот найдётся ли ей хоть один компаньон, сомневаюсь.

— А Дамир?

— Дамир? — Я поднял глаза на кэпа. — Ну, чисто теоретически, если сюда перетащить его лабораторию, он и не заметит, что планета фонит. Нет, не было ничего из Академии, по крайней мере «Быстрый» ничего не получал и не отправлял, если вдруг это играет роль, — отчитался я, получив нужную информацию. — Экипаж подозрений не вызывает, эмоциональный фон чистый. На Амираке я привык без перерыва держать контрольную сеть, это происходит уже автоматически, так что любое стороннее движение непременно заметил бы.

— Не мог ведь адмирал Традо пропасть с концами. Ладно, не отвлекаю больше. Тане привет.

— Передам, — не стал отнекиваться я.

— Всё, можно заходить? — выглянула из–за двери санблока Таня, завёрнутая в одно коротенькое полотенце.

— Ага. Там волшебным образом появился душ? — улыбнулся я, глазами показывая на полотенце.

— Нет, мне нечего надеть.

— Только не это! — Я картинно закатил глаза, вызвав довольных смех любимой.

— Кир, — устраиваясь в моих объятиях произнесла самая драгоценная в мире красавица, — нам необходимо кое–что обсудить, прежде чем мы вернёмся.

— Сейчас? — хитро посмотрел я на полуобнажённую любимую и потянул краешек полотенца.

— Кирилл!

— Потом, любовь моя, всё потом. Сейчас я буду тебя любить.

Словно первобытный человек схватил её в объятия, прикусил атласную кожу тонкой шеи, лизнул, стирая лаской сладостную грубость.

— Нежно? — задыхаясь уточнила Таня.

— Не-а, ни капельки! — пообещал я.

Глава 24. Гарантия безопасности

Адмирал Торвальд Монро

В отсутствие Традониадаля я не мог позволить себе ни сна, ни отдыха и, признаться, радовался, что Таня и Кирилл сейчас далеко и хотя бы эта часть моей жизни стоит на паузе и не требует времени и вложений. Впрочем, в наших с Ритой силах сделать так, чтобы планам детишек никто не помешал. Хотят быть вместе — будут. Все карты на руках.

А Кирилл даже не представляет, насколько ему повезло. Если бы у него не проявились пси–способности, я бы его уничтожил ещё до знакомства с дочерью. И Традо бы меня простил.

Обречь дочь на страшные муки… Нет, спасибо. Я еле вытащил Риту из этой пропасти. Сколько мы испытали бед из–за её дара — не счесть, а у Тани пси во много раз сильнее. И муж с ментальными способностями — последнее, чего бы я ей желал.

Хотя парнишка неплох, очень неплох. Традо всегда отбирает лучших из лучших, но эта группа — элита. Лучшие бойцы, хакеры, менталы и пси. Небольшая боеспособная армия, способная с достоинством поддерживать и защищать тщательно созданное, выпестованное дитя совета — безопасный для граждан Объединённых Земель мир.

Отчего–то вспомнилась любимица Традо Идарика Вишневская. Я подозревал, что он готовит девчонку себе на смену. Но было в ней что–то такое… Я никак не мог ухватить эфемерную идею, она слишком быстро истончалась, таяла как дым, лишь чувствовал, что эта милая девушка сыграет главную роль в нашей с Традониадалем афере. При виде Идарики, ещё совсем ребёнка, такой хрупкой, изящной, но совершенно несгибаемой, стальной изнутри, я испытывал смешанные чувства и никак не мог в них разобраться. Иногда она казалась едва ли не родной и близкой, иногда — опасной, коварной и хитрой.

Её персона тревожила мою интуицию, но как–то слабенько, едва заметно. Сделал несколько запросов, проверив её личность. Ничего цепляющего или подозрительного. Всё как у всех: и проделки, и достижения. Кроме того, она под контролем спецслужб с младенчества — никаких тёмных пятен в биографии.

Но я чувствовал, что девица не так проста! Интуиция боевого адмирала не подводит!

В отсутствие Традо решил лучше приглядеться к ней и Дамиру, который, как и шеф, был от неё без ума. Вот уж, от кого не ожидал.

А Традониадаль… Если он не вернётся…

В виски ударила кровь.

Закрыл глаза. До чего хреново, когда ты беспомощен, как дитя. Я ведь нужен ему там, на передовой, пусть лишь в качестве моральной поддержки, но нужен! А сижу здесь, прикрываю тылы и страдаю, мало ли, с чем он столкнулся на самом деле.

Мы успели поговорить до вылета.

Дамир оказал огромную услугу Традониадалю, раскопав за короткое время столько полезной информации, и я планировал от себя лично помочь этому хитрожопому учёному. В благодарность за друга. За то, что его сведения, возможно, спасут моему лучшему другу жизнь. Даже если нет…

— Милый, мы сегодня идем к Гольдштейнам, ты помнишь? — В кабинет без стука заглянула Рита.

— Да, родная.

Оторвался от тягостных дум и улыбнулся своей ненаглядной. В глазах был песок, в горле ком. Но Рита — это Рита. При одном взгляде на неё все проблемы мира отступали. Хотелось схватить мою королеву в охапку, утащить в роскошный дворец и любить её там самозабвенно и страстно. Сорвать мерцающий шифон сидеального тела, растрепать тёмные локоны, зарыться носом в атласную кожу…

Словно почувствовав непристойный ход моих мыслей, Рита танцующей походкой направилась ко мне, села на колени, обняла за плечи.

— С Традо всё будет хорошо, — убежденно заявила она. — Я точно знаю, не беспокойся.

— Спасибо, — шепнул, обжигая тонкую шею горячим дыханием. Притянул супругу ещё ближе, обнял бережно, поцеловал в открытое плечо, затем прижался к нему лбом. — Я люблю тебя, родная.

— И я тебя. Может, хватит работать? — Рита многозначительно поерзала на коленях.

— Я бы рад, но нужно подготовиться к завтрашней битве за нашего с тобой будущего члена семьи. Как понимаешь, иду почти без поддержки.

— Кирочка того стоит, дорогой. Таня будет с ним счастлива, — убеждённо проворковала жена, поглаживая меня по спине.

— Кир–р–рочка?

— А что, нельзя? Он ведь почти член семьи, ты сам сказал!

— Не знаю, смогу ли я когда–нибудь спокойно относиться к любым мужчинам, которые тебя окружают, это какое–то помешательство, здравый смысл отказывает напрочь. Прости! — Перехватив жену привычным движением, направился в спальню.

— Тебе ведь надо готовиться к совету, — напомнила Рита, расстегивая пуговицы на моём воротнике.

— Успею!

— Ах, ну кто я такая, чтобы с тобой спорить? — картинно приложив руку ко лбу, недостоверно сыграла покорность величайшая актриса современности, вызвав мой громогласный смех.

— Ты неподражаема!

— Да, я такая!

Если бы не чёртовы будильники и мероприятие у Гольдштейнов, мы бы вырвались из объятий друг друга ещё нескоро, но жизнь несправедлива и жестока. Пришлось собираться.

Пока моя красавица бегала по всему дому, создавая уютную и обаятельную суету, я просматривал почту в надежде увидеть там отчёт Тобса и прочитать хотя бы пару слов о дочери. Мне её ужасно не хватало и, в отличие от Риты, я никак не мог смириться с тем, что моя девочка выросла и в её жизни появился ещё один мужчина.

Но пытался!

Из любви к Тане. Из любви к Рите. И из соображений здравого смысла, который упорно отказывался включаться!

Мои девочки — это моё сокровище. Тщательно оберегаемое, лелеемое, обожаемое.

— Хорошо, ты не дракон, — пошутила жена, пробегая мимо с туфлей в руке. — Спалил бы здесь всё.

— Не смешно.

— Смешно-о! — протянула любимая. — Милый, Кир подобран ей системой распределения, у него проявились пси–способности, значит, у них будут детишки и родятся они под контролем родителей и бабули, а значит, никому не причинят вреда. Я их всему научу! — с воодушевлением закончила она.

— Ты не похожа на бабулю, — проговорил я, напряжённо глядя на жену, словно она в два счёта должна была превратиться в копию моей любимой бабушки. С ужасным характером!

Но молодящаяся Рита подумала о своём.

— И не буду похожа. У нас, хвала учёным, медицина на уровне! Не беспокойся, милый, ты ведь знаешь, что члены совета относятся к нашей дочери с особенной теплотой. Таня никогда не знала отказа с их стороны и делала всё, что хотела. И дальше будет. Мы с тобой подготовили ей отличный плацдарм, у неё всё получится.

На самом деле Рита немного лукавила. Дар Тани помог ей заслужить особенное расположение совета. Точнее, самых влиятельных её членов.

Рита надеялась, что наша дочь переймет мою способность к менталу и всю беременность не допускала и мысли, что будет по–другому, но жизнь распорядилась иначе. Перед самыми родами она почувствовала беспокойство. Не своё беспокойство. Ограничитель, разработанный лабораторией академии специально для неё, ранее не давал осечек. Однако эмоциональный фон усиливался, ограничитель не справлялся, и мы убедились, что дочь унаследовала пси–способности.

Обычно пси проявлялись в подростковом возрасте, иногда — у взрослых людей, но наша дочь удивила всех, инициировавшись ещё до рождения.

Гордости и самодовольства эта мысль у молодых родителей не вызывала.

Страх.

Паника.

Ужас.

Оцепенение.

Беспомощность.

— Меня пугает, что сделать тайну из её дара не выйдет, — призналась тогда Рита. И оказалась права.

Роды начались, когда я сидел на заседании совета. От жены прилетело сообщение, которое выглядело совсем не так, как выглядят подобные весточки из роддомов в обычных семьях.

«Мне нужен ещё один ограничитель. Срочно!»

Следующее сообщение выглядело совсем пугающе: «Вези все, что есть!»

Волосы зашевелились от ужаса, но я был человеком дела, потому не позволил лишних эмоций, и через полчаса в одном из лучших родильных отделений Аруана появилась целая процессия, состоящая из членов Совета Объединенных Земель, которые без малого десять часов просидели у дверей родзала.

Удивленный и до потери пульса испуганный медперсонал не мог предположить, что господа высокие лица практически присутствовали при родах не из дружественных чувств, а страхуя и защищая окружающих собственной силой. Уверенности в том, что не так давно созданные и не до конца протестированные ограничители справятся с выбросом пси–энергии, не было. Мы решили не подвергать риску окружающих и действовали наверняка.

Проект «Новый человек» входил в очередную фазу.

После рождения Тани члены совета прямым ходом отправились в академию, куда завезли первую партию мед–боксов, из которых мы перекочевали в ближайшую аудиторию и продолжили совещание.

— Мы оказались не готовы к тому, что проект даст плоды так скоро. Надо притормозить. — Глава Департамента Инноваций был не на шутку обеспокоен. Один из сильнейших пси на тот момент лучше остальных чувствовал, что на самом деле произошло. — Я запросил последние данные в отделе статистики и они, надо сказать, сильно изменились за последние несколько лет. Если ещё пятьдесят лет назад у нас была четверть одного процента детей со способностями, сейчас эти значения доросли до целого процента. Смотрите, — мужчина кивнул в сторону голоэкрана, — это прирост общий, а это, — рядом всплыл ещё один экран, — разбивка по пси и менталу. Как видите, и те и другие в последние пять лет стали рождаться на порядок чаще, однако процент менталов всегда был в несколько раз выше, чем пси. И никогда, никогда, дамы и господа, у нас не было столь ранней инициации. Рождение малышки Монро — первый случай. А ведь по прогнозам он должен был наступить ещё нескоро. Сейчас мы даже предположить не можем, как будут развиваться события дальше. Мы приноровились работать с подростками, но что делать с совсем крохотной девочкой? Сколько будет таких детей? Как часто они будут появляться?

— Филипп, без экспрессии, пожалуйста, — перебил разбушевавшегося мужчину адмирал Традониадаль. — Да, мы не думали, что пси могут рождаться сразу с проявленными способностями, но это случилось. Предлагаю решать проблемы последовательно. Прежде всего, нужно вынести все без исключения родзалы далеко за пределы городов и рассредоточить далеко друг от друга, чтобы не было свидетелей или пострадавших. Обустроить красивую территорию, бассейны, занятия всякие, чтобы выглядело как забота правительства о здоровье будущих мам и населения в целом. Василина, с вас поддержка в СМИ. Сообщайте пока о новейших исследованиях, статистике, мол, в экологически чистых местах рождаются гении и таланты, а про город что–нибудь страшное выдумайте, пусть массовая истерия работает на нашей стороне. Проконсультируйтесь с доктором Крейгом, он вам напишет основные положения, остальное дополняйте по своему усмотрению, у вас есть дети, и женщинам всё же виднее, что там нужно в деликатном положении.

— Сделаем всё в лучшем виде.

— Вы меня без ножа режете. Это огромные расходы, и так быстро, — застонал глава финансов.

— Ладно вам прибедняться! — Оливия Гольдштейн недовольно скривилась. — Как расходы, так одна песня. Смените репертуар. Денег достаточно.

— Леди Оливия, нам придется переиграть весь бюджет!

— Переиграем, — величественно и спокойно ответила дама, сделала глоток кофе и отставила изящную чашечку. — Нам не впервой переобуваться на ходу. Филипп прав в одном — не известно, как много и как скоро пойдёт дело с детками пси. Придётся действовать максимально быстро. Думаю, в первых рядах стоит так же пересмотреть систему образования. Если пси будет достаточно много, их можно массово обучать медицине, часть как раз пойдёт работать в роддома, часть — в другие сферы. Сильные пси могут работать как обезболивающим, так и психологами, и психиатрами, и наблюдателями. Это сейчас они на вес золота и вояки загребли всех, до кого дотянулись, к себе в закрома. Но пси нужны обществу. Я против того, чтобы «притормаживать» проект. Мы уже поставлены перед фактом — рождается и растёт очередное поколение с более сильными способностями. Разве не это и есть наша цель? Все идёт так, как запланировали предки, когда начинали проект. Да, мы ошиблись в сроках реализации, но отступать нельзя. Да нам уже и деваться некуда, давайте не будем хоть себе врать.

Мы проголосовали, и Филипп, Глава Инноваций и главный паникёр по совместительству высказался против, хотя именно он отвечал за прогресс. Подобный нюанс позабавил и мы обменялись улыбками.

— Давайте хотя бы притормозим доктора Крейга, — предложил Филипп. — Леди Оливия, по поводу системы образования — это вы всё верно сказали. Но малышам с пси нужен специальный уход, няньки, воспитатели, отдельные детские сады. Да ладно с садами, это обеспечим. Но нужного количества взрослых пси на данный момент у нас нет. Пока вырастим, пока воспитаем… Кто будет заниматься малышнёй уже сегодня?

— Военные, конечно. Разве есть варианты? Воспитание в правильном ключе — залог спокойствия в будущем, я уже не говорю о процветании Союза в целом. Оппозиция, а тем более оппозиция со способностями, нам совершенно не нужна.

Леди Гольдшейн сидела с идеально прямой спиной и выглядела как принимающая подданных королева. Она умела слушать и слышать, говорила негромко, сдержанно и только по существу, давала советы лишь если видела — в них есть нужда. Эта её манера держаться заставляла всех прислушиваться к ней с особым вниманием, ценить каждое её слово. Я восхищался этой дамой и даже немного побаивался. Умные женщины всегда опасны.

— Я настаиваю на том, что количество детей с пси–способностями надо сократить. Да вы представляете, что они могут сотворить? Ментал хотя бы поддается объяснению, а пси до сих пор за гранью разумного восприятия! Давайте профинансируем научные исследования в этой области! — не сдавался Филипп.

В моей голове крутилась убийственная мысль я и посчитал, что не имею права её не озвучить.

— Пусть я и не ученый, но по логике вещей у моей дочери может быть вторая инициация. Как и когда она пройдёт, история умалчивает. Возможно, Филипп прав и не стоит торопить события.

Глаза членов совета округлились так синхронно, словно они долго тренировались, но я не смог улыбнуться невиданному зрелищу, не до того было.

— Хорошо, что первый случай произошёл в семье одного из нас, — тихо озвучила мысли присутствующих леди Оливия.

— И он не получит широкого освещения в СМИ, — добавила Василина, — а это уже меньше проблем.

— Дамы и господа! — Главный коммерсант Форд привлёк внимание. — Небольшое количество детей пси со слабым даром нужно непременно отдать в творческие профессии. Погодите спорить! — увидев первые признаки недовольства, выставил открытую ладонь вперёд мужчина. — Рита Монро благодаря своему дару играет так, что люди проникаются.

— Правильными идеями, — схватила мысль Оливия Гольдштейн.

— Именно. Рита — женщина красивая, её примеру следуют, ей подражают, ею восхищаются. Нам нужно вырастить некоторое количество людей искусства, которые станут поддерживать идеи правительства как свои собственные. Пси–способности помогут им доносить нужные мысли куда эффективнее стандартных средств пропаганды.

— Меня восхищает, как ты двигаешь свои идеи с пользой для общества, — сделал я комплимент коллеге. — Как всегда по делу и с пользой для своего ведомства.

— И для общего дела, — произнёс он, важно поднял указательный палец, но тут же испортив напускную назидательность обаятельной улыбкой.

— Хитрый ты жук, Форд.

— Достаточно, господа, — вмешался Традониадаль, — давайте пару дней ещё подумаем, Василина подготовит материал, экономисты посмотрят, что у нас вырисовывается по бюджету. С доктором Крейгом свяжусь лично, с пси повременим до принятия окончательного решения. Все «за»?

— Да, — отсалютовала чашечкой Оливия, — отсрочка нужна. С наскоку такие вопросы не решаются, особенно, если учесть наше состояние после вчерашнего события.

Совет собирался неоднократно. Каждое рождение ребенка с инициированными пси–способностями было Событием и одновременно очередным напоминанием не тянуть с претворением в жизнь принятых решений. Кроился бюджет, вносились изменения в законодательные документы и учебные планы, члены Совета спорили, ругались, но дело двигалось. И у нас всё получилось и получилось неплохо. Система действительно работала.

«Только вот как обставить дело с Кириллом, чтобы всем было хорошо?» — терзался я, понимая, что избранник дочери слишком сильно напоминает меня и имеет тот же недостаток. Он любит свою леди так сильно, что становится управляемым. А это плохо!

Весь вечер у Гольдштейнов я ломал голову над личными проблемами, наблюдая, как Рита с воодушевлением рассказывала гостям и хозяевам дома о любимой работе. Красивый грудной, хорошо поставленный голос наполнял пространство и все, будто загипнотизированные, ловили каждое её слово.

Моя жена. Драгоценность. Добыча! Сколько я ради неё вытерпел, сколько пережил. И как счастлив быть рядом с ней. Сорок счастливых лет брака. Сорок лет доверия, страсти, любви. Она стоила каждой жертвы, что я возложил на алтарь системы. Но наши дети ничем не пожертвуют. Кир и Таня будут просто счастливы, я это организую!

— Тор, что за пакость ждать от тебя завтра на совете? — добродушно спросила хозяйка дома, когда мы были уже в дверях. Наша семья традиционно уходила последней, так как Рита с Оливией всегда оставляли себе время для сплетен.

— Что вы, леди Оливия, как я посмею? — припав к ручке, польстил даме.

— Не увиливай. Я давно тебя знаю и это выражение лица мне до боли знакомо. Признавайся!

Привычка леди Оливии приказывать, а не просить, была широко известна, но идти у неё на поводу я не собирался. За что, собственно, она меня недолюбливала, но и уважала, надо сказать.

— Леди Оливия, благодарю за приятный вечер. Всё было, как всегда, выше всяких похвал. На мой счёт можете не беспокоиться — по всем вопросам, которые мне переадресовал Традо на время своего отсутствия, я исключительно на вашей стороне.

— А вот это действительно приятно слышать. Рита, дорогая, ты как всегда великолепна! Спасибо огромное! — Дружелюбно обняла свою любимицу дама. — Бегите домой, дети мои.

Мы с Ритой лишь улыбнулись вновь промелькнувшим командным ноткам в голосе Оли и направились к личному флаю.

— Не хочу домой, — глядя на город произнесла Рита.

— Куда хочешь?

— Не знаю. Может быть, просто погуляем?

— Ресторан?

— Нет, есть не хочу, — откинувшись на спинку, проговорила жена.

— Стоит заехать домой и переодеться, иначе толпы твоих поклонников могут остаться без нужных конечностей. — Я выразительно поиграл бровями, желая её развеселить.

— Да, неудачная идея.

— Да почему неудачная? Давай … Слушай, а давай покатаемся на колесе обозрения?

— Шутишь?! Мы с тобой там лет сорок не были! С чего ты вообще о нём вспомнил?

— Да в академии кто–то рассказывал, будто там есть восхитительные кабинки для двоих. Сейчас модно устраивать свидания в воздухе.

— То–о–ор, немедленно признавайся! Ты подглядывал за нашими детьми? — потребовала ответа Рита, сурово нахмурив соболиные брови.

— Рита, ну что сразу подглядывал? Не подглядывал. Немного контролировал, — ответил, задавая координаты и включая автопилот, хотя обычно любил прокатиться на ручном управлении. Но разговор с женой — это святое. Лучше не отвлекаться.

— Ты обещал, что не станешь им мешать!

— Я и не мешал. А ты откуда знаешь об их свидании? Таня рассказала? — попытался я свалить с больной головы на здоровую.

— Естественно! У нас, между прочим, выросла разумная девочка, и вовсе незачем за ней подглядывать, достаточно просто спросить. Да я поверить не могу! — Рита всплеснула руками. — Хотя нет, кому я вру? Всё я могу, это вполне в твоём репертуаре. Тор, пожалуйста, не мешай детям, они сами разберутся.

— Ты меня без ножа режешь.

Я состроил умильную рожицу, но…

— Со мной это не работает! — строгим тоном отрезала Рита и тут же, противореча своим словам, улыбнулась.

— Работает, — хмыкнул я и, схватив любимую, усадил на колени. — Ещё как работает. — Нежно поцеловал за ушком. — Всегда работало, работает и будет работать.

Град нежный поцелуев — и жена довольная и покорная, чуть обмякшая в моих руках, радостно улыбается и смотрит сверкающими от счастья глазами.

— Ты — моё счастье.

— А ты — моё.

Глава 25. Когда чувства берут верх

Дамир,

академия ВКС

Я работал как проклятый и почти не проверял личную почту. А зря. Оказывается, почти месяц мне ежедневно писала Таня и в последних сообщениях явно читалась её обеспокоенность, всё ли со мной в порядке. Ответил коротко, что занят по горло, но для её писем выделил время. Она никогда не тревожила по пустякам.

Выросшая в семье людей, имеющих вес при принятии решений общегалактического масштаба, Таня с детства знала, что каждое научное достижение, каждое, даже самое, с первого взгляда, незначительное открытие, может иметь огромное значение для человечества. И она жила мечтой сделать мир лучше, чище, добрее, безопаснее, счастливее. И главное — её совсем не привлекала политика. Как и меня, собственно. Так что иногда мы обменивались мнениями и спрашивали совета друг у друга, хоть медицина — не самая моя сильная сторона.

Я знал, что на борт корвета ей поставили несколько коробов с биоматериалами, даже кое–что добавил от себя. Однако подозревал, что в этот раз ей подложили не только простые стандарты крови, но и кровь тех, кто пережил тесный контакт с новой расой. Учитывая, что Таня тестирует материалы не только лабораторными методами, но и с помощью пси–способностей, можно надеяться на интересные сведения.

Однако в этот раз она говорила не столько о работе, сколько спрашивала моего совета и делилась страхами. Немного зная, как работает, Система, Таня терзала себя мыслью, что, если когда–нибудь придётся выбирать между любовью и наукой?

Как оказалось, адмирал Монро сразу предупредил дочь, что на Кирилла у Совета большие планы и прямая обязанность его жены — помогать мужу во всём, даже, при необходимости, пожертвовав карьерой. От этих слов девушке хотелось как в детстве закрыть глаза и сделать вид, что это неправда.

Я прекрасно знал, что позиция слабой и беспомощной Таню не устраивала, потому спешно читал остальные письма.

«Кириллу хватает и своих забот, ещё мои на него вешать — перебор. Обойдусь без известности в научных кругах, не облезу. А работать и дома можно или в той же Академии. Вон, сколько секретных проектов, как для меня созданы», — в очередной раз придушив честолюбивые мечты, писала Таня. — «Если на то пошло, половина современных достижений — твоих рук дело, а никто про тебя ни слухом, ни духом. Как ты с этим живёшь, Дамир, хочется ведь похвастаться?»

Я улыбнулся. Таня молода, красива и амбициозна, но пока не понимает, что известность лишь мешает работе. Трудоголики вроде нас страдают от необходимости ездить на выставки, светские мероприятия и прочие ненужные нам события. А учитывая уровень секретности, с которым мы работаем…

Ответил ей, что мне нравится жить в тени таких прекрасных дам, как она, и переключился на свои заботы. Таня умная девочка, она сама разберётся с внутренними демонами. Уверен, она уже просчитала все возможные варианты и просто грустила в ожидании Кирилла. Но как только он ступит на борт, я не получу ни одного письма.

Рабочая почта известила о получении важного задания.

— И зачем я согласился на повышение? Был бы старшим инженером — горя не знал, — в стотысячный раз только за этот день вздохнул я.

Совет словно сошел с ума: заказы сыпались один за другим, всё требовалось сделать срочно, притом каждое ведомство настаивало на первоочередности своего проекта. Без привычной поддержки со стороны Шефа мне приходилось непросто. Адмирала Монро я беспокоить не хотел, тот тоже завален работой по горло и сверкал такими же синяками под глазами, что я видел в зеркале, поэтому я врал и выкручивался, улыбался и врал ещё больше. Сотрудники моей лаборатории трудились денно и нощно, но работы от этого не убывало, и я с ужасом думал, как надолго нас хватит.

Решение административных вопросов и бесконечный цикл визитов и звонков высокопоставленных лиц выжимали из меня все соки. Собственные изобретения приходилось отложить в долгий ящик, поскольку подчинённым я был нужен, как никогда.

Однако была одна задача, на решение которой я находил время. В ущерб себе, своим интересам и потребностям, но находил.

Безопасность миссии Шефа.

Контакт с новой расой.

Как много перспектив и опасностей. Как много надежд и страхов.

Впервые за последние триста лет Объединенные Земли сталкивались с расой, о которой ничего не слышали ранее. Опыт сотрудничества с Иными у людей был весьма однобокий — нас приняли в Союз Рас, дали краткую информацию, общий свод правил и готовые, по большей части невыгодные человечеству, контракты. Столетия дипломатии, тщательно продуманные изменения во внутреннем законодательстве, некоторые хитрости — и мы смогли более–менее реабилитировать свое положение. Те же мед–боксы у орти получили. С метранами подружились. И вот, наконец, первый самостоятельный Контакт.

— Как же с ними сложно, чёрт возьми! Что за хитрожопые уроды! У, жабы! Маруська, ещё кофе! — психовал я, расшифровывая очередной пакет информации от шефа.

Если бы не моя последняя разработка — хитрые браслеты, которые я создал для сестёр, а не для военных, у нас с Традониадалем вообще не было бы связи. Но в последний момент я выдал ему тестовый образец и в двух словах успел объяснить, как им пользоваться. Хорошо, шеф дружил с техникой и смог разобраться в тонкостях недоделки уже на борту иных.

Я лично просматривал данные и направлял зашифрованное специальным кодом сообщение адмиралу Монро, а тот уже разбирался с ксенопсихологами и членами совета, и готовил ответ, который я отправлял обратно, надеясь, что письмо быстро достигнет адресата. К сожалению, скорость зависела не от меня, а от местоположения шефа и количества космических судов на протяжении маршрута.

— Дамирушка, солнце мое, уже утро, а ты ещё не ложился, — ласково пропела кофемашина, — Может быть, мне стоит связаться с лазаретом и попросить подготовить мед–бокс, это освежит и придаст тебе сил?

— Маруська! — рыкнул недовольный создатель в моём лице. — Кофе!

— Готово, — казённым тоном доложила обиженная техника.

Сделав глоток любимого обжигающе горячего напитка с лаймом, передернул плечами и довольно прогудел: — Ух, хорошо!

Маруська подозрительно затихла и даже световые индикаторы потушила.

— Обиделась, что ли? — уже более спокойным тоном уточнил я. Ответом стал стук в дверь и доклад системы, что введён экстренный пароль медслужбы. — Ой, предательница! Я же тебя создавал, я же на тебя деталей не жалел, энциклопедии Литнета тебе покупал, а ты!

Маруська молчала, потому я обернулся к двери и отсалютовал чашкой кофе вошедшему лекарю.

— Лада, привет. Чего ломишься? Можно ведь просто постучать.

— Очень смешно! На браслет глянь.

— Восемь пропущенных? Н-да уж. Извини, так достали за день, отключил уведомления и звук, да и забыл. Давно эта говнючка меня сдала?

— Не обижай Маруську, у неё приказ Шефа, — вступилась женщина за любимицу и предмет зависти всех кофеманов Академии.

— Ага, и баг от Кирилла.

— И просьба Идарики, — донеслось из кухни.

— Какие вы все! — начал я и резко запнулся. — Женщины.

— Заботливые мы! — отрезала Лада. — Собирайся в мед–бокс, все твои заумные штучки–дрючки подождут. О, и кружечки мои давай отнесём как раз, — мгновенно переключилась Лада на более важный для неё предмет. — Опять все перетаскал, изверг.

— Лада, ты вообще в курсе, что мужчины любят разнообразие? Одно и то же из раза в раз. Я недавно лично отнёс в вашу вотчину три десятка чашек.

— Возвращал! Но затем вновь утащил их в свою берлогу. Марусенька, девочка, сколько он сегодня выпил кофе? — засюсюкала главный медик академии.

— На данный момент двенадцать кружек по триста миллилитров, — сдала хозяина электронная бунтарка.

— Сколько?! — Округлила глаза дежурный врач. — Ты вообще в своем уме? Дамир, это ЗДОРОВЬЕ! Мед–бокс — не волшебный ящик, рано или поздно нанесёшь своему гениальному мозгу такой вред, что и он не исправит. Орти, конечно, настроили его под людей, но стопроцентной гарантии никто не дал, не забывай.

— Это просто какой–то заговор. Как нравоучения надоели, — простонал я и устало поплёлся к двери. — Пойдём уже.

— Цени! — Подняла вверх пальчик Лада. — Тебе только позавидовать можно — и друзья, и Шеф тебя ценят, заботятся. Про Марусеньку, солнышко нашей академии, вообще молчу.

— Намёк понял. Разгребём завал и попрошу Гришу сделать тебе личную Маруську. Только напомни потом, я сейчас не совсем в адеквате, не помню, когда спал.

Уставший до состояния некоторого отупения обескуражено наблюдал, как Лада, эта некоронованная королева Академии, взвизгнув как девчонка, бросается мне на шею, обнимает, выкрикивая слова благодарности.

А чувствую я себя странно.

Тошнота.

Дикое сердцебиение.

Звон в ушах.

Голова кружится.

— Кажется, я сейчас упаду в обморок, — удивленно констатировал вслух и приказал системе: — Блок!

В обморок не упал, но на пол стечь успел, полусонным и дурным мозгом фиксируя, как только что счастливая до безумия Лада уже деловито хлопает меня по щекам, расстегивает ворот рубашки, командует системе подать свежий воздух. Спустя время меня отпускает.

— Спасибо. Резко подурнело.

Попытался подняться.

— Сидеть. Тебе пока не стоит двигаться, ещё пару–тройку минут полежи. Ты правда мне сделаешь Маруську? — воодушевлённо закончила Лада, явно переживая, что я сейчас откину копыта и оставлю её без личной кофемашины с искусственным интеллектом.

— Правда, — успокоил её, слабо улыбнувшись.

— Ой, скорее бы у вас там всё урегулировалось!

— Пока шеф не вернётся, без вариантов, Лад.

— Дамир, хочешь ты или нет, но с этим надо что–то делать. Пожалуйста, не пей столько кофе. Ты ведь не можешь каждые сутки по два часа отлёживаться в мед–боксе.

— Почему не могу? Не пустишь?

— Пустить я тебя пущу, это без вопросов, но это неправильно. Он не панацея от всех бед, есть и минусы использования. И не смотри на меня так, не скажу.

— У меня код допуска выше твоего. Колись!

— Выше–то выше, только не в той сфере, — Лада выразительно поиграла бровями. — Всё, давай аккуратненько вставать. Без резких движений, пожалуйста.

— Лада, ты хочешь сказать, что я не имею права доступа к этой информации? Серьёзно? — уточнил, поднимаясь с её помощью.

— Дамир, давай сделаем вид, что этого разговора не было. У меня будут проблемы, — попросила Лада, оглядываясь по сторонам.

— Успокойся, никто ничего не слышал, ты же со мной.

Открытие было пренеприятнейшим. Я давно привык к мысли, что от меня не держат тайн. Высший уровень допуска за красивые глаза не дают, а у меня он был уже много лет.

Лада кивнула, но потребовала, чтобы мы прошли в лазарет, где она тут же всадила мне укол витаминов и минералов.

— Давай немного подождём, укольчик подействует, ты решишь вопрос с охраной и продолжим, — предложила она.

— Хорошо, сделай … чай, пожалуйста, — попросил я со скрипом и активировал браслет с сенсорными монитором и клавиатурой. Не люблю возиться с чужой техникой, своя как–то ближе.

Я привычно активировал блоки на системе слежения, а сам бессовестно слушал мысли собеседницы. Лада была в панике, но думала совсем не о мед–боксах. Её мысли бешеными обезьянами скакали по лианам. То она сравнивала меня с занявшим её территорию хищником, то размышляла, что я не произвожу впечатление интеллектуала и тем более гения, которым являюсь. А затем и вовсе вспомнила, какие обо мне ходили легенды у женской части академии и пожалела, что Тобса встретила раньше, чем меня.

«И что в нём такого особенного? Неужели это отголоски гениальности? А, может, это какой–то талант? Дар? Или проклятие?», — думала она, раздражая меня всё сильее.

— Хватит витать в облаках, Лада, рассказывай, — скомандовал я и отхлебнул чай. Какая всё–таки гадость, фу.

— А? — Женщина потрясла головой, словно выбрасывая лишние мысли. — Мед–бокс — это замкнутая система, в которой создаются оптимальные условия для ускоренной регенерации организма. У орти и людей, как понимаешь, не совсем одинаково происходят эти процессы и, пусть они вроде как и подстроили всё под нас, есть нюансы. К примеру, ты сломал руку. Чтобы тебя вылечить, мед–бокс использует не только лекарства и органику, но и резервы твоего организма. Соответственно, если ты частенько захаживаешь в мед–бокс у тебя истощаются и не успевают восполняться внутренние резервы. Понятно объяснила?

— Как для умственно отсталых.

— Вот и отлично.

— Не понимаю, зачем из этого делать такой секрет? — уточнил я, тщательно контролируя её мысли.

— Ну, — протянула Лада и постучала ноготками по столу. — Мы в Академии слишком привыкли к секретной информации и воспринимаем её не так, как рядовые граждане Объединённых Земель. Для них и сам мед–бокс — это что–то из области фантастики.

— Объяснение не засчитано.

Я видел, что Лада нервничает и юлит. Непонятной была сама ситуация — условия для разговора тет–а–тет созданы, она знает, что я могу взломать её защиту и найти необходимую информацию в мозгу, но разговор дальше нелепых отговорок не продвигается.

— Все медики — пси! — обречённо выдохнула Лада и посмотрела на меня испуганно.

— И? — не проявил ожидаемого спектра эмоций я.

— Мы… мы своей силой помогаем мед–боксу, компенсируя его недостатки в части работы с нервной системой человека. Это весьма утомительно. Ты… ты знал? Ты не испытываешь ко мне отвращения, я чувствую.

— Про то, что все высоко и хорошо поставленные медики — пси я, разумеется, знал. А вот про мед–боксы — нет. И мне очень интересно, почему. Кто занимается поставками медоборудования от орти?

— Я могу посмотреть в документах, но не факт, что мы найдём эту информацию.

— Дерзай, я в тебя верю.

Я не сомневался, что это дело рук кого–то из членов совета или приближённых. И я, конечно, всё понимаю, это большие деньги, но использование пси для сопровождения работы техники — полнейший абсурд! Дай совет задание наладить работу аппаратуры, мы бы разобрались! Может, не очень быстро, всё–таки орти — высокотехнологичная раса, нам до них далеко, но кто ищет, тот всегда найдёт.

— Так, Лада, а ну–ка расскажи, как ты себя чувствуешь после таких сеансов?

— Да нормально.

— Хватит ли тебе сил, к примеру, на единовременное поддержание жизнеобеспечения сразу пяти пациентов? — уточнил я, кивая в сторону пяти мед–боксов.

— Меня хватит на два–три часа, но устану, конечно, сильно.

— А если пациенты — метраны?

— С ними легче. Да и с людьми по–разному, надо сказать. Если пациент со способностями и утомился не физически, а от пси или ментала, восстановление может идти довольно долго, — тщательно подбирая каждое слово, ответила Лада.

— Ой, Лада, я это и так знаю, не дёргайся! Сколько можешь выдержать таких пациентов подряд или одновременно?

— Не больше одного, потом нужен длительный перерыв.

— А как вы сами лечитесь в мед–боксе?

— Звёзды, до чего ты дотошный! Пси–способности отличаются от вашего любимого ментала как небо от земли. Естественно, я контролирую процесс восстановления сама, не выключаюсь полностью.

— Лада, кто приказал тебе напасть на Кирилла? Тобс? — тем же тоном продолжил я допрос.

— Э, не понимаю, о чём ты, — не очень натурально удивилась врач.

— Понимаешь, — спокойно и уверенно произнес я.

Ладу я не жалел. Да, у нас сложились дружественные отношения. Да, она частенько помогала и поддерживала. Да, она была в общем–то хорошим человеком. Для кого–нибудь другого, не для меня. Спрятавшись за ограничителем, она чувствовала себя в безопасности, не подозревая, или не желая подозревать, что создатель этих самых гаджетов стоит перед ней и, как бы ей того ни хотелось, всегда на шаг впереди. Я отлично слышал её мысли.

— Лада, дорогая, я прекрасно понимаю, что ты это сделала не по своей дамской прихоти. Отпираться бессмысленно, ты ведь умная женщина и всё понимаешь. Кто приказал?

— Я, — Лада беспомощно приоткрыла рот и захлопала ресницами, но ответила то, что должна была: — Не могу тебе сказать.

— Можешь. Ты всё можешь. У тебя есть Тобс, тебе ничего не страшно. Да и никто нас не слышит, мы в безопасности. Ты можешь мне довериться, Лада, ты в безопасности. Всё хорошо, — кивал я в такт своим словам, бессовестно влияя на её сознание. — Просто скажи, кто приказал воздействовать на Кирилла и всё будет хорошо.

— Рита Монро.

— Ты давно на неё работаешь?

— Я работаю на «Эволюцию». Леди Монро курирует проекты по пси–способностям и является моим прямым работодателем.

Спустя два часа я энергичной походкой двигался к себе в лабораторию. Рекомендации дежурного врача отдохнуть хотя бы пару дней я как обычно пропустил мимо ушей и, бережно уложив Ладу в мед–бокс, покинул гостеприимный лазарет.

«Хорошо, что мед–боксы пока не научились восстанавливать стёртую память», — злорадно думал я. — «Удивительно, как всё–таки одна вскользь брошенная фраза может изменить расклад сил».

Давно я не ощущал такого эмоционального подъема. Призрачная ранее цель замаячила на горизонте уже вполне реальными очертаниями и я, не расслабляясь и не празднуя заблаговременно, приложил все силы и средства, чтобы приблизить момент триумфа.

Подчинённые, воодушевлённые азартным блеском в глазах обожаемого (особенно после нескольких месяцев работы без отдыха, да–да) начальника, словно обрели второе дыхание — проект сдавался за проектом, открытие следовало за открытием. Весь научный сектор академии, как единый механизм, сам того не подозревая, работал не только на Совет и потребности Объединенных Земель, но и на мои личные нужды.

У леди Монро свои высокие цели, у меня — свои.

«Пришло время перемен», — повторял я про себя как мантру. Иногда сам не мог поверить в то, что многослойная и хитроумная афера задумана лишь с одной целью — заполучить женщину.

Звёзды послали мне Ангелочка, моё солнышко, луч света в тёмном царстве, моё персональное чудо. Коварные! Они исполнили ещё одно важное желание — избавили меня от скуки.

— Да уж, заскучаешь тут, — ехидничал я, проверяя очередной отчёт для адмирала Монро. — Девушка одна, притом до сих пор не моя, зато проблем…

Кинул взгляд на один из мониторов. Качество связи с корветом Тобса не радовало, но даже искаженная помехами онлайн–трансляция была куда интереснее записи, да и надёжнее. Зная таланты группы Кирилла, можно ожидать чего угодно.

Идарика шла к себе.

— Эх, не повезло, — расстроился я не на шутку. В каюте девушки камеры не работали.

Правила правилами, но Тобиас Крин настоял, чтобы для группы Кирилла сделали исключение и не ругали за многие нюансы. Он считал, что взломать созданные лучшими программистами академии системы — само по себе достижение, за это хвалить надо, а не наказывать, а практика детишкам не повредит.

До недавнего времени я был полностью солидарен с мастер–инструктором. Немало дыр в системе обнаружили и залатали благодаря предприимчивой и талантливой молодежи. Но сейчас, глядя на миниатюрную белокурую статуэточку, я был готов самолично переписать все эти чёртовы правила!

Идарика хлопнула ладонью по панели идентификатора и, на секунду чему–то задумавшись, скользнула за порог. Пара мгновений — и перед моим удивлённым взглядом вновь появилась картинка. Девушка сидела на краю узкой кровати в позе лотоса. Длинные волосы светлым покрывалом укутали фигурку, оставив на обозрение лишь острые колени.

— Ты изменилась, Ангелочек, — мягко улыбнулся я.

Внезапно Ида подняла голову и словно заглянула прямиком в душу. Серьёзный, такой знакомый взгляд.

Лёгкая улыбка тронула её губы, черты лица смягчились, и она ещё больше стала похожа на маленькую девочку, доверчивую и открытую. Обманчиво наивную.

Идарика кивнула, здороваясь, и я не удержался от ответного жеста вежливости.

Никогда не верил в мистику, но сейчас случившееся на какие–то доли секунды заставило испытать иррациональный страх.

«Логика и здравый смысл!» — напомнил самому себе. — «Идарика — умная барышня, могла догадаться, что я интересуюсь, как у неё дела. Бывают ведь такие совпадения. А вдруг всё–таки почувствовала? Нет, это невозможно! Но надо проверить».

Рабочий день был в самом разгаре и я, не имея возможности отменить запланированные встречи, вынужден был общаться с посетителями, тайком поглядывая в заветный монитор. Идарика, словно дразнясь, ходила по каюте в одной длинной футболке, забиралась на кровать, оголяя молочно–белые бёдра, собирала и распускала волосы, поглядывала в камеру то ли с надеждой, то ли с тревогой и вообще вела себя крайне подозрительно. В какой–то момент я даже подумал, будто она кого–то ждёт.

— Что за бред? — возразил сам себе, позабыв о собеседнике на втором мониторе.

— Что? — удивлённо повысил голос доктор Крейг. — Вы считаете мою теорию бредом?

— Извините, доктор Крейг. Всё в точности наоборот. Увлечённо обдумывал вашу идею и набросал про себя несколько вариантов, парочка из них ну совсем абсурдна, — включил я на полную мощность обаяние.

— Понимаю, у меня тоже так бывает. Мы, люди науки, всё–таки немного не от мира сего, — сменил гнев на милость коллега.

К концу рабочего дня я был готов придушить маленькую интриганку — я не сделал ничего из запланированного! Совсем ничего! Вместо того, чтобы работать, несколько часов сидел и любовался, как она бродит по каюте или вообще спит!

— Абсурд! Что за бред вообще? — окончательно плюнув на работу, направился к выходу из лаборатории. — Надо срочно решать эту проблему.

Стайка симпатичных девиц замерла в ожидании. Мимоходом отметив, что количество блондинок с каждым месяцем увеличивается, хмыкнул. И они совсем не такие милые и нежные…

— Расходитесь, дамы. Я совсем пропащий, — признал полное поражение перед усилившимися чувствами к одной юной особе, находящейся в двух неделях пути от меня.

Глава 26. Чрезвычайное происшествие

Дамир

За день до возвращения группы с Амирака шеф вышел на связь. Предыдущие пакеты данных были по большей части короткими зашифрованными сообщениями, однако в этот раз я с удивлением увидел ничем не защищённое видео.

— Силён, — пробормотал я, в очередной раз восхищаясь шефом, который разобрался во всех, даже скрытых от пользователей, функциях браслета.

Итак, он нашёл и камеру и динамик. А ведь они такие крохотные, что неразличимы на металлическом полотне. С одной стороны, это хорошо, с другой — не очень. Традониадаль не дурак и наверняка уже понял, что я слежу не только за ним, но и за членами совета. Одно должно утешать хитрого адмирала — я не политик и действую на его стороне.

Сделал несколько копий для каждого из хранилищ, включил видео и с интересом всмотрелся, параллельно запуская программы, которые очистят картинку, разукрасят битые пиксели для красоты, расшифруют различные, даже самые тихие и непонятные звуки. Пересматривать буду уже в лучшем качестве, но сейчас… не терпится.

Иная цивилизация. Иное мышление. Транспорт и гаджеты, созданные на других планетах. Всё это притягивало сильнее любого магнита. Единственное, что могло меня сейчас отвлечь… Да ничего не могло!

Пробежался по клавишам, блокируя потенциальные раздражители, даже Маруську закрыл в кухне, включив перезагрузку системы. Этой барышне не помешает. Накачала, паршивка, столько «энциклопедий» и так тщательно их «изучала», что я утром полчаса кофе не мог дождаться.

Рука адмирала мерно раскачивалась из стороны в стороны, замирая лишь вместе с шефом, что значительно затрудняло просмотр, но я вглядывался в каждую деталь инопланетного корабля.

Никакого пластика и металла, никаких мигающих индикаторов, шеф словно находился не на борту космического судна, а в дорогом отеле. Стены обшиты деревянными панелями, на полах паркет, много изящных украшений, даже лепнина на потолке — вот уж неожиданность, отвалится такая, если вдруг что. Кажется, фараны, а именно так называла себя новая раса, любили сдержанную роскошь.

В своих отчётах шеф не заострял внимание на подобных нюансах, мне же было интересно абсолютно всё, особенно хотелось увидеть представителя неизвестной расы, о которой уже сложилось определённое мнение.

Однако где бы ни гулял шеф, ни одного фарана ему не встретилось. Я видел, что он пьёт, ест, где гуляет, с кем общается, но час проходил за часом, а ничего интересного и по–настоящему особенного на видео не происходило.

Не желая понапрасну терять время вызвал Маруську, разъяснил ей, что к чему, с боем выбил чашку кофе, оставил один экран под её чутким контролем, сам же вернулся к работе. В отсутствие шефа мы с Монро зашивались.

Я так увлёкся работой, что не сразу отреагировал на раздавшееся сбоку аханье, а когда сообразил, что это Маруська, моя помощница и, казалось бы, сдержанная и хорошо воспитанная техника, удивлённо посмотрел сперва на кофемашину и, лишь заметив ужас на электронной мордахе, обратил взгляд к доверенному ей экрану. И побледнел.

После того ада, что я считал в воспоминаниях Бобо, был уверен, что готов ко всему. Я знал, что они пытают людей, исследуют, погружают их в определённые условия, как учёные — лабораторных мышей, но не развивал мысль дальше. Оказалось, эти нелюди дошли и до самого святого — отношений между мужчиной и женщиной и закономерного их продолжения.

Не знаю, что испытывал шеф, как держался, но меня замутило. И на этот раз совсем не от ритмичного движения его руки и, соответственно, камеры.

— Только не детки, — со слезами в голосе произнесла Маруся. — Только не они.

— Маруся, иди на кухню, — выдавил из себя.

— Дамирушка, ну как жетак? — запричитала она, не отрываясь от экрана, на котором вовсю шла демонстрация жути. — Это ведь живые люди. Разумные. Зачем они так с ними?

— Для фаранов мы столь же разумны, как для нас — тараканы. Иди почитай книжку про любовь, отвлекись, — посоветовал я впечатлительной кофемашине, хотя меня самого едва не трясло от увиденного.

— Как тут отвлечься?

— Могу память стереть, — предложил, испытывая страстное желание перемотать жуткое видео хотя бы моментами. И себе стереть память заодно!

— Не надо, я справлюсь, я сильная, — пробормотала Маруська, уговаривая себя. — Дамирушка, нужно вызволять оттуда шефа. Что угодно делать, как угодно, но спасать его. Он на официальных переговорах, а они творят такую… дичь. Что же там происходит без внимания общественности? И почему такая тишина?

— Подозреваю, шеф общается с фаранами исключительно мысленно, это повышает его статус до приемлемого уровня. И то, что его допустили в лаборатории, о многом говорит. У нас будет масса сведений, когда он вернётся.

— Скорее бы, — вздохнула Маруся и всё–таки сбежала.

Я себе подобной роскоши позволить не мог. Я должен был умудриться отключить эмоции, просмотреть видео до конца, сделать нарезку, отчёт по нему и выслать файлы адмиралу Монро. Если кому и тратить бездну времени на страшное видео, то мне. Да и адмирал, уверен, просмотрит его целиком, максимум — перематывая помеченные мной, как неважные, моменты.

Я проработал всю ночь и, кажется, прилично зачерствел, потому что… Нет, я решительно не представляю, как шеф ведёт переговоры. Даже мне, в некоторой степени помешанному на науке и познании учёному, заиндевелому менталу, было сложно обрабатывать информацию.

— Какая всё–таки дрянь эта внешняя политика, — пробурчал себе под нос, как вдруг понял, что случись контакт спустя лет тридцать, на это задание вместо шефа, вполне вероятно, отправилась бы Идарика, ведь адмирал не особо скрывает расположения к Ангелочку и я прекрасно знаю, почему.

Интересно, если бы она была с Дитером, её бы всё равно бросили под танки?

Крепко задумался. Как ни крути, а система распределения — это узкий круг лиц, жестоких, одержимых одной идеей — сделать людей более сильной и жизнестойкой расой. Пошли бы фараны на контакт, если бы с ними общался не адмирал Традо, который, к слову, не человек, а метран? Не факт.

Возможно, в системе распределения есть толк, но я учёный и моя задача — не слепо подчиняться системе, а исследовать её, возможно, улучшать.

И делать жизнь близких людей лучше.

Если Идарике безопаснее с Дитером, то… Смогу ли я? Я ведь эгоист. Законченный. Как и многие учёные.

Поспать так и не удалось, я в очередной раз сходил к Ладе на поклон, получил вместе с лечением укоризненный взгляд, зато утром отправил готовые материалы адмиралу Монро. Сам же принялся за работу, параллельно поглядывая на часы. До возвращения Идарики и Кирилла с Таней оставалось всего три часа, а там уже можно и поспать. Только посмотрю на неё и всё, сразу баиньки.

Ида вышла из транспортника, ехидно поглядывая по сторонам в поисках моих камер. И как догадалась? Умница моя.

А вот Кир с Таней никак не могли друг от друга оторваться. Ох уж эти пси! Столько эмоций! Надеюсь, они там не фонят на всю посадочную полосу. И что юная леди вспомнит о порученном ей задании и первым делом зайдёт ко мне с результатами исследований, а не помчится по салона красоты наводить марафет после длительной командировки без привычных девушкам благ цивилизации.

Ответственная Таня не подвела и, как только белобрысый верзила отлип от неё и убежал отчитываться перед старшими по званию, направилась ко мне.

— Привет. Чего это ты переехал? — поинтересовалась она, оглядывая мои новые владения.

— Привет. Традо улетел в командировку, вынужденно веду часть его проектов, ну и общаюсь теперь с большими шишками. Вот, выдали мне кабинет, — обвёл рукой немаленькое пространство, — Попрезентабельнее.

— Повысили?

— Не без этого.

— Поздравлять или сочувствовать? Как–то не выглядишь ты сильно довольным, да и в целом: лицо серое, волосы тусклые, взгляд мне, кстати, тоже не очень нравится. Переутомление? А Маруська здесь?

— Предательница эта? Здесь, конечно, куда она денется? А что?

— Да ничего, думала поздороваться. Дамир, что на самом деле случилось? Я никогда не видела тебя в таком состоянии. Может быть, сходим в лазарет, я вколю тебе витаминный комплекс? Ты давно спал? Или правильнее спросить: ты вообще спал в последние сутки?

— Шеф улетел на спецзадание, мы с твоим отцом крутимся, как два ужа на сковороде, ещё и это повышение, переезд, куча требований совета… Устал. А спать некогда.

— Сделать тебе чай с мятой? — предложила Таня, поднимаясь.

— Маруська сделает, она теперь умеет. Лада официально запретила мне пить кофе, представь себе! — взвинчено наябедничал я, потому что ситуация с любимым напитком бесила неимоверно.

— Как я тебе говорила, что нельзя пить столько кофе, так ты не слушал, а как Лада, — ревниво насупилась девушка, но медик в ней победил: — Хотя в твоём случае главное — результат.

— Угу. Представь, эта электронная предательница недавно вызвала медслужбу, когда я, видите ли, по её мнению выпил слишком много кофе. Лада, ты её знаешь, радостно заявилась, ворвалась, можно сказать, без спросу, — делился я, упорно не желая признавать, что поступок Маруськи был совершенно оправдан, более того, заложен в её программу Кириллом, и действовали они из любви. Но кофе — страшный наркотик, и меня натурально ломало, я не был способен внимать доводам разума.

Таня изо всех сил старалась не улыбаться, пока слушала мою трагическую историю, и в конце предложила принести чай, поскольку Маруська не выходила из кухни, справедливо опасаясь моего гнева.

— Хорошо, — буркнул в ответ на предложение. — Я пока оформлю приём–передачу биоматериалов. Открывай чемодан.

Таня закрылась на кухне и наверняка бессовестно хихикала там вместе с Маруськой, может, даже кофе пила под вытяжкой, чтобы я не почувствовал любимый аромат. Зато когда она вернулась с двумя чашками чая я уже извлёк все необходимые пробирки, отсканировал их ярлыки, вернул на место и убрал чемоданчик в холодильник.

— Продублируй данные на браслет, пожалуйста.

— Готово! — Не стала откладывать «на потом» Татьяна.

— Удаляй у себя, — потребовал я и добавил строго: — И не вздумай оставить хвосты.

— Дамир, об этом проекте вообще кто–нибудь знает?

— Только мы с шефом, — вынужденно признал я.

— Ты сотрёшь мне память? — совершенно спокойно уточнила Таня.

— Нет, временно заблокирую. Когда появятся дополнительные сведения, сниму решётку и ты продолжишь работу. Извини, я изначально был против твоего участия в проекте, но шеф обскакал меня, предложив тебе полететь за Киром. Я не успел предупредить, да и вряд ли бы ты отказалась.

— Совершенно определенно не отказалась бы. Кстати, вряд ли кто–нибудь другой смог бы решить эту загадку.

— Почему? — насторожился я. Таня не выглядела самодовольно, напротив, словно сама была удивлена произошедшему и до сих пор не пришла в себя.

— Я… не знаю даже, как тебе сказать, это довольно необычно и шокирует, хотя когда я все хорошенечко обдумала, поняла, что даже не удивлена этому…

— Таня!

— Ты не чистокровный человек, — выпалила девушка.

Я даже чашку отставил в сторону. Вот это новость! Всем новостям новость! Притом только для меня, ведь наша система распределения, уверен, приложила к этому свою длинную руку.

— Если ты сейчас скажешь, что адмирал Традониадаль — мой родственник, я в принципе, наверное, не сильно удивлюсь. Все замечают, что мы с ним очень похожи, притом и по типу мышления, и по фигуре, и немного характером, потому и сработались.

— Не-а, — Таня поджала губы и помотала головой из стороны в сторону. — Не угадал. Метранщины в тебе ноль, а я, признаться, именно её в первую очередь и искала.

— На дарианца я ни капли не похож, — начал размышлять я вслух.

— А я и не утверждала, что похож, — сохраняла интригу Таня, заметив, как я воодушевлён.

Я совершенно не испугался ошеломляющей новости. Я был в восторге! Настолько необычным было обнаружить загадку в самом себе, что я и не думал торопить Таню с ответами на вопросы, которые в огромном количестве и, казалось бы, совершенно без какой–либо логической последовательности возникали в мозгу. На часть из них ответы я мог дать сразу, какие–то отметал как нецелесообразные, но самые интересные, невероятные, а оттого, скорее всего, наиболее приближенные к разгадке, рассортировывал в порядке приоритета.

— Так, я готов задавать вопросы. Первый: сколько рас?

— Три! — Брови девушки взлетели вверх. Смешанные браки появились не так давно и полукровки выявлялись легко, для этого не обязательно было владеть специальными знаниями, достаточно было заглянуть в личное дело. И это всегда было смешение двух рас, а не трёх, ведь у нас в стране даже зачатие строго по регламенту. — Как ты догадался?!

Я лишь склонил на бок голову и скептически посмотрел на недогадливую ученицу. И заметил подглядывающую Маруську.

— Кофе сделай, — потребовал грубо. Паршивка убежала в кухню и обиженно загремела посудой. — Ну ладно, иди сюда, Маруся, будем мириться. Я знаю, что ты не со зла, ты заботилась, а я неблагодарный и злой. Но это я от недостатка кофеина в организме!

Посуда загремела ещё сильнее. Кажется, что–то разбилось. Затем раздались красноречивые всхлипывания.

— Обиделась, — шёпотом произнесла Таня, хотя знала, что у одной любопытной электронной мадам ушки всегда на макушке — на максимальной чувствительности.

— Значит, мне стоит лишить её разума, — вздохнул я нарочито печально. — Не умею я делать женщин счастливыми. А они — меня, — в лоб намекнул Марусе, что она не выполняет единственную заложенную в неё изначально функцию — не варит кофе!

В следующее мгновение моих ушей достиг божественный звук перемалываемых зёрен. Втянул носом воздух, наполненный ароматом нектара богов. Улыбнулся. Эта говнюшка мстительная сварила мне не арабику, а робусту, надеюсь, яда туда не плюхнула.

— Узнаю своего наставника! — Таня рассмеялась. — Но, Дамир, пожалуйста, хотя бы не много пей, а? Пожалуйста.

— Вернулась Идарика, а при ней он кофе почти не пьёт — не расстраивает. Это только с моими чувствами можно играть, Танюша, — со вселенской тоской в голосе проговорила Маруся, подавая любимый Дамиром американо в крохотной чашечке для эспрессо. Мне же принесла огромную чашку капучино и осталась присматривать, чтобы кое–кто не забрал у гостьи её чашку. — Ты ещё не знаешь, но меня лишили возможности отпраздновать день рождения.

Заглянул в свою чашку, опасаясь содержимого, да отставил её в сторону.

— Маруся.

— Пей спокойно. Я порядочная техника и не могу тебя отравить, — проговорила Маруся незнакомым прежде тоном.

— А накачать слабительным? — хихикнула Таня, делая глоток кофе.

Я едва не облизнулся. Маруся второй день дулась особенно сильно и кофе не выдавала мне вообще, только чай. А один раз, когда я разъярённо орал, как ненавижу эту дрянь, и вовсе заварила ромашку.

— Таня! — возмутилась Маруська, но я отчётливо расслышал в её голосе смущение. Именно так она и сделала! Ну, зараза!

— Отключу, — прошипел зло. — Лишу мозга!

— Мне уже ничего не страшно, Дамирчик, — со вздохом проговорила эта зараза и, опустив голову, поплыла в кухню. — Делай со мной всё, что хочешь. Хоть на детали разбери.

Я закатил глаза. С этой дамой разберусь позднее, а вот с Таней нужно решить несколько вопросов. Однако прежде, чем я приступил, она взяла меня за руку и начала лечить. Я не исследовал пси–структуры с маниакальным интересом, как обычно это делал с техникой и по–настоящему интересными мне науками, но был Танюшкиным подопытным уже много лет и знал, что восстановление идёт на энергетическом уровне, после него чувствуешь себя живым, активным и заряженным словно до верху забитый аккумулятор. А с тех пор, как допросил Ладу, паззл полностью сложился и я ещё внимательнее прислушался к своим ощущениям.

Нет, всё равно ничего не чувствую. Нет во мне пси.

Откинулся в кресле, закрыл глаза и попытался расслабиться, чтобы не мешать Тане восстанавливать меня после бесконечного и бездумного посещения мед–боксов. Сам же очень пытался не лезть в её мозг, но… как? Она только что сообщила о том, что в моём генотипе есть следы иных рас, а каких не сказала, переключившись на Маруську. И если она отвлеклась и забыла, я постоянно держал в уме важный вопрос.

Итак, орти. Занимательно, очень даже интересно. Об этой расе известно немногое, хотя они одними из первых «подружились» с людьми. Высокие, умные, с развитым менталом, совсем без пси–способностей, по крайней мере по официальной версии. Надо же, это может быть правдой, действительно похоже на меня. Точнее, это и есть правда, ведь Таня проверила и перепроверила.

А вот вторая раса людям неизвестна, и у неё настолько занимательный ДНК, что мне не терпится приступить к экспериментам, благо, биоматериала хватает.

Когда она закончила с лечением, я от души поблагодарил спасительницу и бросил взгляд на часы, с удивлением отметив, что прошло немало времени.

— Всё прочитал? — скорчив недовольную рожицу, уточнила Таня.

— Спасибо, что не закрывалась.

— Ой, я уже давно поняла, что с тобой это бесполезно. Итак, поскольку ты в курсе всего происходящего, расскажи, какие у меня ближайшие планы. Что сделано? По Генриху вопрос решён? Я надеюсь, у него всё хорошо, а то я сразу побежала к тебе, даже не сообщила ему о возвращении?

— Таня, не хлопай глазами, словно наивная барышня, ты прекрасно понимаешь, что заинтересованные в тебе мужчины всегда знают, где ты находишься и чем занимаешься.

— И это ужасно, — пожаловалась подруга.

— Это безопасно, — с нажимом произнёс я. — Мне показалось или ты себя плохо почувствовала после лечения?

— Немного устала, да. Ты словно стал сильнее, Дамир. А я то ли ослабела… — Таня замолчала, задумавшись. — Слушай, а я могла перенастроиться на Кирилла? Дело в том, что на борту «Быстрого» я лечила его после тренировок с Идарикой и у меня не было отдачи, я не уставала, была полна сил, могла вылечить его ещё сто раз подряд.

— Возможно, проверим. А теперь вопрос, как привести тебя в форму, может, отправишься в мед–бокс?

— Нет. Я лучше слопаю шоколадку, а то у Тобса на борту сплошная синтетическая пища. Фу! — Бодро подскочила из кресла и направилась в кухню моментально пришедшая в себя сладкоежка.

— Спроси у Маруськи, шоколад в её власти. Можешь передать этой заразе, что я оттаял, так что пусть снова включает программу «милая и заботливая».

— Всё–таки не очень честно с твоей стороны срывать на ней злость, — пожурила Татьяна.

— Сам разберусь.

— Кто бы сомневался, — фыркнула девушка, закатила глаза и едва ли не вприпрыжку рванула навстречу шоколаду.

— Маруська, амнистия! — радостно известила она всезнающую технику. Чтобы Маруся и не подслушивала — ни за что не поверю. — Наш мегамозг смилостивился и изволит видеть тебя снова милой и заботливой. Идарику ведь надо как–то раздражать, — хихикнула довольная своей проницательностью Таня.

— Сварить тебе ещё кофе? — тихо–тихо спросила Маруська.

И ведь делает вид, будто не в курсе, что я отлично слышу происходящее, нарочно бесит. Видимо, сейчас настанет час обид и продолжение вселенской трагедии, пока я не устрою ей день рождения. А мне некогда! И кого приглашать на мероприятие века? Традониадаль не вернулся, Анжела почти переехала к Генриху Крауфу и в академии не появляется. Таня, я, Кир и всё? Я даже не понимаю, стоит ли звать Идарику. То они дружат против меня, то друг друга недолюбливают. Даже с моим интеллектом разобраться в женских заморочках невозможно, честное слово.

— А запах? — так же тихо, как бесстыжая кофемашина, уточнила Таня, заботясь о моих чувствах.

— Здесь отличная система вентиляции, — нашла, чем похвастать Маруся.

— Ну всё, уходим в разгул! Кофе мне, кофе! — закрыв дверь, радостно заявила Таня. — С корицей. Нет, давай с кардамоном!

— Прошу!

— Спасибо, Марусенька. Что там этот изверг, совсем замордовал тебя?

Маруська пару секунд помолчала, расшифровывая новое для себя слово, но всё–таки ответила:

— Нет. Дамир говорит, лучше он будет срываться на мне, чем на всех подряд, я — своя, на мне можно, — с толикой гордости ответила кофемашина.

— Звучит логично. Он и на меня иногда покрикивает, хотя все окружающие, в том числе его коллеги, даже слыхом не слыхивали, чтобы Дамир повышал голос.

Я закатил глаза и повернулся к мониторам.

Таня вышла из кухни с самым независимым видом и очень старалась не хрюкать от смеха. Они здорово перемыли мне косточки и находились в отличном настроении, а я ответил на несколько писем. От женской болтовни тоже есть польза, что ни говори.

— Дамир, мне дадут увольнительную на три дня, так полагается после длительной командировки. Ты не знаешь…

— У Кирилла увольнительной не будет, он мне нужен, — ответил, надеясь на понимание.

— Я так и подумала. Если поставишь меня с ним, могу помочь.

— Тань, что за торгашество? Я не изверг, где смогу, там поставлю вас в паре, вы на самом деле мне оба нужны, заодно и проверим твою теорию про настройку организма на…

Я задумался. Кажется, я знаю, почему Таня так спокойно лечит Кирилла.

Делиться подозрениями не стал, лишь постарался не улыбаться при внимательной девушке. Не стану портить им сюрприз.

Мы попрощались, и я вернулся к работе.

Должен был вернуться.

Однако стоило Тане выйти, активировал специально созданные и настроенные на одну крохотную фею нанокамеры. Им потребовалось несколько мгновений, чтобы собраться вместе и выдать качественную картинку, ведь сейчас мне нужно было не столько слушать, сколько смотреть.

Идарика по своему обыкновению не теряла времени даром и, несмотря на недавнее возвращение, находилась в тренировочном зале вместе с остальными одногруппниками. Недовольными, что их не отпустили в положенную по закону увольнительную, но подчинившимися воле миниатюрной, юной и хрупкой с виду блондиночки.

Я восхищался её способностью безошибочно анализировать данные и просчитывать действия преподавателей и тренеров наперёд. Помешанный на работе Тобс не мог не заготовить им внезапный отзыв из долгожданной увольнительной, потому она никого не отпустила — чтобы не расслабились, не напились и не дискредитировали себя по возвращении в академию. Ещё и загнала тренироваться, чтобы не было мучительно больно после перепоя тестировать новый, с любовью и огромной тщательностью подготовленный для них полигон.

Уже не впервой замечаю, что она всегда готовится именно к тому, что им задают. Отлично работает на опережение. То ли интуиция, то ли этому поспособствовали наши занятия и маленькая чертовка нагло копается в чужих мыслях, то ли и то и другое. Когда дело касается Ангелочка, лучше не недооценивать её таланты и ум. Она совершенно восхитительна. Идеальная леди.

Мелькнула мысль обсудить с ней некоторые детали нашего совместного будущего, но я их отмёл. Группа экспериментальная и пока не ясно, чему их будут учить и главное — кто. Как бы мы ни тренировали блоки, я прекрасно понимал, что ментал моего уровня взломает её защиту без труда, притом так, что Ида не заметит.

Но это лишь на данном этапе, ведь она успешно и непреклонно совершенствуется.

И взрослеет.

Взгляд серых глаз стал ещё острее, внимательнее. Сейчас она не тренировалась — следила за боем одногруппниц на татами. Выглядела при этом неожиданно хищно и… отчего–то пришло на ум слово «величественно».

А вот Кир вёл себя подозрительно. Камеры фокусировались на Ангелочке, потому я не мог разглядеть друга во всех деталях, но почувствовал неладное, а затем и услышал.

— У меня дурное предчувствие, Рика, — обратился к заму Кир. — С самого утра. Не хотел портить Тане настроение, потому держался, но сейчас я буквально места себе не нахожу, эмоции накатывают так мощно, что я буквально еле держусь от приступа рвоты.

— Хотела бы я думать, что ты отравился, но подозреваю, твоя демоническая интуиция не врёт. Таня в беде? Я думала, она пошла к Дамиру, — проговорила Ида, подняв взгляд на невидимые камеры и словно заглянув в мою душу. Я вновь дёрнулся от неожиданности. Чувствует она меня, что ли?

— Таня была у него, но уже улетела домой.

Что за очаровательные у меня друзья! Один, похоже, расширил контрольную сеть до неприличных размеров, следит за своей любовью, ещё и жучки на неё повесил — зуб даю. Вторая — то ли чувствует моё внимание, то ли нашла способ вычислять мои камеры — уж не знаю, что конкретно, но реакция красавицы настораживает.

И ведь тоже проконтролировала маршрут Тани.

А может, ей докладывает Маруся?

Посмотрел в сторону кухни, откуда за последние полчаса не раздалось ни звука — Маруське надоело делать вид, что она на меня обижена и она сейчас явно читает свои «энциклопедии».

— Вряд ли, — пробурчал под нос. Всё–таки ревность между моими девочками только прогрессировала.

— Кир, давай рассуждать логически, — предложила здравомыслящая Идарика другу. — Ты у нас не истеричный мальчик, значит, твой дар, который мы неплохо прокачали на Амираке, не лжёт. Думаю, не стоит терять время. Проверяй!

Я слышал, как Кир шумно выдохнул воздух и нажал кнопку вызова. Нервничает ужасно.

Я не стал дожидаться ответа. Если его интуиция не врёт, а она не врёт, лучше не терять ни мгновения. Пальцы легли на клавиатуру, развернулась дюжина экранов, на каждом из которых транслировалась разная информация: в какой флай села Таня, что за компания, кто владелец. Через несколько минут я сличал базовый маршрут от академии к дому адмирала Монро и фактически заданный маршрут. Они совпадали. Однако флай до сих пор не прибыл в место назначения.

Следилки на теле Тани, в том числе вшитые в ограничители её силы, не работали, браслет не отслеживался.

Краем уха слышал, как Ида и Кир обсуждают, что стоит бежать ко мне и поднимать всех на ноги, но работу по сбору информации не останавливал ни на мгновение.

— Дамир, Таня пропала! — взволнованно произнёс Кирилл, появляясь на пороге.

— Бери клавиатуру и садись, лететь туда уже нет смысла, нужно искать зацепки, — не отрываясь от работы, сообщил я. И принялся выдавать полученную информацию: — Я сообщил службе безопасности академии и попытался пробиться к адмиралу, но он не на связи, сегодня очередной совет. Также выяснил, что флай Тани выдал ошибку, сел посреди города, она перешла в другую машину, предоставленную той же службой такси. С виду той же, однако я отыскал оригинал флая с таким номером и техническими данными, так что это дубликат, а значит, её похищение тщательно готовили и работали наверняка. Отслеживаю маршрут второго такси, но подозреваю, её могли усыпить и перекинуть в другой транспорт вне зоны действия камер. Попробуй хакнуть эту машину, потому что я не успеваю работать на два фронта. Поднимай свою группу, пусть присоединяются к поискам. Маруська! Свяжись с адмиралом Монро. Срочно!

— Как кричать на меня и злиться, так это мы можем, — пробурчала кофемашина, которая явно за чтением «высокой» литературы пропустила последние события. Она важно выплыла из кухни, увидела гостя и запричитала: — Ой, Кирочка! Ты вернулся! А я так ждала, так ждала.

— Маруся, у меня Таня пропала. Свяжись с адмиралом, — коротко сообщил Кирилл, вцепившись взглядом в экран и не прекращая стучать по клавиатуре. В этом ему не было равных. Он буквально чувствовал, с какой стороны подойти к любой системе и ломал её за считанные мгновения. Талант.

— Скинь запись нашего с Киром разговора, так будет быстрее, — велел я Марусе, не прекращая поисков. Такси словно сквозь землю провалилось.

Возле меня опустилась чашка кофе и горсть шоколадных конфет. Я их терпеть не мог и ел только в экстренных случаях. Маруська же была уверена, что гениальный мозг нужно питать лучшим в мире шоколадом и заказывала самый дорогой и качественный, потому, собственно, редко с кем делилась.

— Адмирал не отвечал, я отправила ему сообщение на браслет, но отчёта о прочтении до сих пор нет, потому я посчитала правильным связаться с Ритой Монро и сообщить ей неприятную новость, — отчиталась Маруся спустя несколько минут, хотя мы и так всё слышали — только не успевали реагировать. — Леди Монро сейчас поставит на уши совет и, надеюсь, мы получим всестороннюю помощь.

— Готово! — напряжённо проговорил Кир, запуская запись.

Мы увидели, как Таня садится во второе такси.

— Приносим свои извинения за доставленные неудобства. Время ожидания сменного транспорта составило сорок две секунды. Сообщите, пожалуйста, увеличить ли скорость движения, чтобы уложиться в расчетное время прибытия? — уточнил диспетчер у Тани.

— Нет, спасибо, я не тороплюсь, — ответила она, подозрительно оглядываясь. Но затем пожала плечами и уткнулась в информационный экран, где шли новости.

— Ещё раз приносим извинения за доставленные неудобства. Благодарим за то, что воспользовались нашим сервисом. Приятного полета, — попрощался диспетчер.

Таня лишь кивнула, а спустя несколько мгновений обмякла.

— Усыпили, — озвучила наши мысли Маруська.

Через полторы минуты флай, как мы и боялись, оказался в тоннеле, а вылетел из него без пассажира.

— Я проверю, куда он всё–таки пропал, а ты лети к адмиралу Монро, — посоветовал я Кириллу. Друг выглядел бледно, однако зубы сжимал яростно, потому пришлось расщедриться ещё на один совет: — И держи себя в руках. Не совершай необдуманных поступков. Помни, что легко можешь вылететь из академии.

— Мне начхать, Дамир. Главное — спасти Таню. Остальное второстепенно.

— И правильно, — поддержала Маруся. — Но ты всё–таки постарайся совместить. Таня будет счастлива только рядом с влиятельным мужчиной, по–другому у неё не получится, она выросла при адмирале Монро, а он — мечта любой девушки.

— Давай без психологии, а? — попросил Кирилл.

— Она права, — поддержал я мысль кофемашины. — Возможно, это похищение — проверка тебя на вшивость, Кир.

— А если нет?

— Руководство академии и члены совета воспримут любую ситуацию как проверку, — признал я очевидное. — Но ты всё же помни о словах Марусеньки и заблокируй пока пси, проблемы с советом тебе не нужны.

— Вы правы. Как всегда правы. Спасибо, — произнёс Кир и кивнул.

— Ты лети, а я съезжу к Идарике и уточню, вдруг у неё появились идеи, она девушка сообразительная, мало ли, — заметила Маруська, вместе с Кириллом направляясь к двери.

— Маруся, — протянул я с огромным подозрением.

— Не вызывать ведь её сюда, — заявила электронная ревнивица. — Ты будешь отвлекаться!

Несмотря на ужас ситуации мы с Киром слабо улыбнулись, затем кивнули друг другу, прощаясь.

Я вернулся к работе и спустя несколько мгновений готов был придушить свою «помощницу», которая дисциплинированно показала мне спецгруппу, занятую работой, затем отдельно крупным планом — Идарику, потом и вовсе приблизилась максимально, позволяя мне разглядеть Ангелочка во всю мощь лучших камер моего изобретения, но звук паршивка ненадолго отключила и, если бы не мои дополнительные камеры с микрофонами, я бы пропустил выступление актрисы Погорелого театра.

— Идарикушка, милая, — защебетала эта подлиза. Не знаю, как у неё от лицемерия платы не расправились. — Ты ведь знаешь, что у меня скоро день рождения? Так вот!..

Глава 27. Цена свободы

Идарика

С момента исчезновения Тани Кирилл закрылся наглухо, сплошная стена: ни эмоций, ни чувств. Сдержанный и собранный, чётко отдающий команды, деятельный — идеальный военачальник. Однако я знаю, что за этой бронёй он в ужасе. Именно этим идеальным поведением он и выдаёт истинное состояние, но, разумеется, это понимают лишь близкие друзья и наблюдающие за нами психологи.

В какой–то момент я подумала, а не очередное ли это испытание адмирала Монро, но вспомнила о состоянии Кира до посадки. Он с самого утра был словно мешком пришибленный, а это значило лишь одно — он уже тогда предчувствовал беду, однако, предполагаю, списал её на что–то другое. Лишь когда Таня улетела из академии сообразил, что к чему. Потому и всполошился так ярко. Потому и закрылся так сильно.

Мы всей группой заняли одну из аудиторий и, позабыв о законной увольнительной, искали зацепки, ломали базы данных, камеры магазинов, такси, аэропортов и космопортов. Однако Таня словно сквозь землю провалилась.

В какой–то момент я свернула все окна на мониторах, откинулась на спинку стула и закрыла глаза, пытаясь просчитать, как бы поступила, если бы мне пришлось перейти черту закона, прятать или вывозить человека, предположительно находящегося в беспамятстве.

К удивлению, даже несмотря на тотальный контроль, провернуть подобное довольно легко. Было бы желание. А у преступника желание было, более того, у него было время продумать стратегию, рассчитать, подготовиться, заранее оплатить все расходы…

Очевидно, Кир пришёл к тому же мнению.

— Мы работаем не в том направлении, — произнёс он, поднимаясь. — Тани уже нет на планете. Пойдём, Рика, прогуляемся к Дамиру.

— Идарика вполне может остаться с нами и на правах твоего зама возглавлять поиски, — попытался настоять на своём Дитер, не желая отпускать меня в чертоги учёного, однако Кир коротко и жёстко назначил его главным и мы покинули группу.

Я едва сдержала улыбку, представляя, до чего Дитеру неприятна эта ситуация. Ничего, дорогой, тебе придётся смириться со своей участью, хочешь ты того или нет. Жалости к рыжику не испытывала. Он вёл свою игру, я — свою.

Сталкивать на лбами пока рано. Если верить алгоритмам системы распределения, сперва мне дадут закалить характер, чтобы не сломать ненароком. Пока возраст работает на моей стороне. До двадцати одного года, возраста полного совершеннолетия, я могу творить практически всё, что хочу, если это не противоречит законодательству. А принуждать меня к чему бы то ни было совет не станет. Они присматриваются и строят планы, пытаясь высчитать, где я им пригожусь больше.

Дитер, конечно, золотой мальчик, с хорошими связями, никто не спорит. Талантлив, умён, хитёр, коварен, чрезмерно одарён способностями, но он попался на любимую удочку академии — ощущение вседозволенности избранного.

Если бы не моя встреча с Дамиром, не та чрезмерная забота академии о его нуждах, не безумно лояльное отношение к слабостям гениального человека, которую я наблюдала практически ежедневно, я бы не заметила, что нашу группу тоже пытаются посадить на эту иглу. Потихоньку. Очень деликатно. Потакая способностям и слабостям.

Хотят детишки взломать базу данных академии, защищённую лучшими умами современности, — пожалуйста–пожалуйста, развлекайтесь на здоровье. Если у вас получится, мы будем только рады! Вы умнички и молодцы!

Кто–то вышел на конфликт с одним из членов группы и в теории мог отвлекать юное дарование от учёбы — долой! Я специально проследила за историей девиц, что дежурили у лаборатории Дамира. Сотрудники академии выждали некоторое время, чтобы страсти поутихли, затем перевели девчонок в другие учебные заведения. Будь я более легкомысленной, и не узнала бы о свершившемся. Однако жизнь научила не оставлять врагов за спиной, потому я присматривала за девицами. Одним глазком. Возможно, это и стало причиной их перевода, ведь моё внимание должно быть полностью сосредоточено на задачах совета и академии.

Не знаю, как Дитер со своими способностями угодил в эту ловушку, но он определённо забыл о золотом правиле — в политике важную роль играют деньги. Наш с ним брак никому не интересен, Дитер давным давно на крючке, он хорошо смазанный винтик системы, он и так сделает всё, что ему скажут, без дополнительной мотивации.

А вот мои отношения с Дамиром весьма интересны меркантильным членам совета. Если меня начнут постоянно подвергать опасности, гениальный учёный вынужден будет изобретать всё новые и новые гаджеты. Или раскрыть существование тех, о которых упорно молчит. Но ято знаю, что они есть. Их не может не быть.

Я долго думала, как увлекающийся, запойно работающий учёный умудряется быть в курсе всех мало–мальски важных событий академии и поняла, что у него везде есть уши. Учитывая, что он никому не доверяет, наверняка придумал изящное в своей простоте решение, тихонечко следит за ключевыми фигурами, анализирует и делает выводы. Потому готов к любому повороту. Потому при любых обстоятельствах великолепно держит себя в руках.

— Кир, а куда мы идём? — задумавшись, я не сразу сообразила, что мы находимся не на том этаже, где обитает Дамир.

— Дамира повысили и перевели в более статусный кабинет, где он может принимать членов совета, — пояснил Кир. Ещё один специалист по оперативному получению информации. — Как только мы сели Таня прямым ходом направилась на этот этаж. Я проверил, к кому она пошла. Когда она пропала, я сразу бежал по адресу.

— Звучит жутковато, — поделилась своими ощущениями.

— Зря, — коротко ответил друг. Однако спустя несколько мгновений объяснил свою позицию: — Я беспокоюсь о ней. Таня настолько увлечена работой, что иногда может упасть в обморок от усталости. Говорить с ней бесполезно, она упряма, как мул. Мы сошлись на том, что Дамир вошьёт ей в браслет специальное, отслеживающее её состояние устройство, но, как ты понимаешь, мы не успели. Кроме того, я подозревал, что сегодняшний день принесёт неприятный сюрприз. Не думал, что он будет связан с Таней, или боялся это признать. Но она всегда должна быть в безопасности!

Кир повысил голос, зашагал размашистее, но частое дыхание усмирил и выглядел в целом сдержанно и спокойно. А мне это только предстояло, ведь я осознала, что спустя полгода расставания увижу, наконец, Дамира. И очень грустно, что по такому поводу.

«Нужно быстро найти Таню! Нашла, когда пропадать!» — подумала я в сердцах, но тут же укорила себя за эгоизм.

Дверь бесшумно открылась, и нам навстречу выпорхнула Маруся.

— Нашли? — спросила она так, словно мы не расстались с ней полчаса назад, заверив, что убедим Дамира отпраздновать её день рождения. В случае с кофемашиной проще согласиться, чем объяснить, почему нет и почему именно сейчас вообще не до обсуждения посторонних тем.

— Нет, — проговорила я и решительно вошла в святая святых моего любимого учёного. Прятаться и смущаться не стала. Подняла взгляд на растрёпанного, замученного, сильно похудевшего великана с самыми прекрасными глазами горького шоколада. — Привет, Дамир.

— Привет, Ангелочек, — выдохнул он как–то слишком уж интимно, заставив мои щёки вспыхнуть.

«Молодец, Идарика, повела себя как взрослая женщина, угу», — съязвил внутренний голос.

Ситуация не располагала к личному общению, да и Кир моментально перешёл к делу.

— Дамир, по совету адмирала я покружил над городом, раскинув контрольную сеть, но не нашёл отголосков её присутствия. А сейчас вдруг понял, отчего не улавливаю её местонахождение, хотя чувствую, что с ней всё хорошо. Таня за пределами планеты. Я не знаю, дар или интуиция, может, ещё что–то, хрен его знает, но я почему–то уверен, что это не политическое похищение. Не могу до конца осознать свои чувства… — поделился Кир как никогда искренне. Вот, что значит близкий круг. Только нам он доверяет.

— Сядь, сними блоки, попробуй расслабиться и довериться потоку. Так надо! — оборвал на полуслове Кирилла Дамир. — Я буду перечислять тебе людей, ты прислушивайся к интуиции. Адмирал Монро. И не смотри на меня так, мы проверим все варианты. Рита Монро, Оливия Гольдштейн, Василина Кравченко, доктор Крейг, Генри Крауф…

Дамир выдвигал кандидатуры не быстро — давал время Киру тщательно прислушаться к внутреннему чутью или дару.

На последнем имени Кир дёрнулся.

— Ты уверен, что это не ревность? — уточнил Дамир.

— Я доверяю Тане и не верю новостям, прекрасно зная, как работают информационные потоки. Ты меня знаешь, это не пустые слова.

Дамир без лишних объяснений послал вызов, однако он тут же прервался входящим звонком.

— Дамир, добрый день. Хотя какой он, на хрен, добрый? — С голоэкрана на нас смотрел взбудораженный Генрих Крауф собственной персоной. — Ага, Кирилл у тебя, отлично. Девушке можно доверять? Хорошо. У меня есть некоторые предположения, где может находиться Таня. Я, конечно, не уверен, но…

— Где? — оборвал сомнения бизнесмена напряженный Кирилл.

— Возможно, она у Жан–Жака Мийо, это мой деловой партнер. Ему очень понравилась Таня, но он повёл себя как осел и она отказалась с ним общаться. Жан–Жак не привык к такому отношению со стороны прекрасного пола, плюс его задело, что со мной она в тот вечер потанцевала. — Генрих внимательно посмотрел на Кирилла, считывая его реакцию, но тот замер и практически не дышал, опасаясь упустить хоть слово. — У нас с ним всегда была некоторая соревновательность и по части женщин, и в бизнесе. Я, конечно, не уверен в своей правоте, так как Жан–Жак пару недель назад улетел на Метранг, но в целом это в его стиле — спланировать аферу заранее, отдать приказ и обеспечить себя надежным алиби. Как вы понимаете, господа, объясняться с адмиралом Монро на тему, откуда я всё это знаю, желания у меня нет, — скороговоркой закончил Крауф.

— Зачем ему воровать Таню? Ведь когда об этом станет известно… нет, это не очень логично, — попытался Дамир разобраться в ситуации.

— Почему нет? Жан–Жак не дурак. Вы ведь не заподозрили его. То, что я догадался, а надеюсь, догадался я верно, — лишь случайность. Он за всё это время ни разу не прокололся, вёл себя как обычно в подобных случаях — подкалывал меня, завидовал по–дружески. В принципе, ничего не указывает на его вину, по крайней мере, прямо, но я слишком хорошо его знаю. Жан–Жак не умеет проигрывать. Что касается логики, ставки высоки и риск оправдан, так как Таня — не девочка с улицы, у неё и родословная, и связи. Мне представляется вероятной такая картина: он увозит её на другую планету, пытается добиться, пока рядом нет конкурентов, или, что вероятнее, шантажирует. Затем женится, возвращается с молодой женой, всем рассказывает о Великой Любви и выходит из ситуации в плюсе: молодёжь с подачи СМИ думает: «Ах! Это так романтично!», остальные понимают, что к чему, но молчат. Адмиралу Монро тоже деваться некуда, он ради дочери заткнёт рот любому. Как работают СМИ, если им проплатить, никому объяснять не надо.

— Разве Жан–Жак не понимает, что он не жилец? — спросила я, просчитывая варианты освобождения Тани из пут несчастного брака.

— У него длинные руки и прекрасные связи. Если он поступил подобным образом, наверняка имеет веские основания полагать, что выйдет из очередной аферы безнаказанным, — ответил Крауф, впившись в меня взглядом.

Я поразилась этому мужчине. Его тон, манера держаться, речь — всё говорило о невероятном интеллекте и недюжинной силе. Не зря он попал в совет, совсем не зря. И наверняка сделанные им выводы верны. Одно то, что он сам позвонил Дамиру, о многом говорит.

— Вы можете с ним связаться? — уточнил Кирилл.

— Мы с ним общались не далее, как сегодня утром, у нас общие дела как раз по Метрангу. Уверен, он как обычно остановился в гостинице «Золотой закат», она максимально подходит его планам: дома удалены на огромные расстояния друг от друга, каждый встроен в скалу и напоминает крепость. Жан–Жак тяготеет к экзотике и не любит соседей.

— Оптимальный вариант, вот уж точно, — хмыкнул Дамир.

— Именно. И ещё. — Бизнесмен закусил верхнюю губу. — Я не хочу, чтобы о нашем разговоре узнали… Никто. Абсолютно.

— Хорошо, — подтвердил Дамир, явно подозревая, о чем пойдет речь. Мы с Кириллом кивнули.

— Проверьте, нет ли в списках покинувших космопорт судов неблагонадёжных граждан Союза, — Крауф выразительно поднял брови.

— Сделаем. Спасибо, Генрих. Если появится ещё какая–либо информация или предположения, да что угодно… — с чувством проговорил Дамир.

— Сразу наберу, — серьёзно пообещал бизнесмен. — Если появится любая информация, в любое время дня и ночи, звоните. Наша девочка должна оказаться в безопасности как можно раньше. До связи.

Стоило только погаснуть экрану, как Кирилл едва ли не заревел разъярённым быком.

— Наша девочка?!

— А-а, ты об этом. Забудь, — отмахнулся Дамир, вызывая проекцию очередной древней клавиатуры, на этот раз с круглыми клавишами, издающими забавный чавкающий звук.

Кир выдохнул, расслабил плечи, потряс головой. И перестал напоминать дракона, у которого разворовали сокровищницу.

— Дар, чего я не знаю? — спросил он тихо. — Откуда он вообще меня знает?

— Хороший вопрос, кстати. Задай его Тане, когда увидитесь, — буркнул Дамир, продолжая набирать текст и смотреть в экран.

— Думаешь, она бы ему рассказала обо мне, учитывая, что была на задании? — уточнил Кир недоверчиво.

Я же едва не улыбнулась. Всё–таки правду говорят: любовь лишает здравого смысла.

— Любимому и единственному брату, у которого прожила чуть ли не полгода, не рассказать о любимом и единственном мужчине, по которому скучаешь? Нет, что ты, конечно же, нет, — язвительно выдал тайну семьи Монро Дамир, не отвлекаясь от работы.

Мы с Кириллом дружно уронили челюсти на пол. О чём только мы не думали, когда шагали по серому Амираку, но такое нам и в голову не пришло!

Я в два счёта провела параллели. Выходит, это стало новостью и для членов совета, иначе никто не утвердил бы Таню на роль приманки для Крауфа. Я бы посмотрела на лица причастных, когда они получили информпакет со столь занимательными данными!

А Таня хитрюля, конечно. Столько времени провела с Киром на «Быстром» и ни слова про Крауфа. Впрочем, это стандартная женская уловка. Хочешь заманить мужчину в свою паутину — будь недоступной и максимально привлекательной, то есть конкурентоспособной.

Жаль, что в «любовном треугольнике» появился ещё один угол. Почему–то я не сомневалась, что Генрих Крауф не ошибся.

Пока мужчины беседовала я отправила несколько распоряжений одногруппникам.

Первое — в ультимативной форме запретила выносить информацию за рамки нашей группы. Если преподаватели заинтересуются, что они делают вместо увольнительной, они вправе ответить, что выполняют задание старшего по званию и не имеют права афишировать подробности. А уж мы с Киром найдёмся с ответом. Например, ехидно отправим всех к адмиралу Монро.

Второе — запросила информацию по Метрангу, Жан–Жаку Мийо, его связях и интересах.

Третье — запросила списки всех покинувших планету экипажей, пассажиров, полные перечни принятых на борт грузовых мест с описаниями; дала задание искать не только покинувших Аруанпреступников всех мастей, но и шпионов, особенно из Окраинных миров. Мне показалось, Генрих намекает именно на них, ведь будь это не так, сказал прямо, что думает, а эта тема — табу в Союзе.

Окраина, Окраинные миры, Окра, Африка — как только не называли отшиб цивилизации. Жителями ОМ пугали детишек, об их жестокости ходили легенды. Однако я подозревала, дело обстоит иным образом и на самом деле Окраина — давно не притон контрабандистов, убийц и прочих криминальных личностей. Это сильный враг. Сплочённый и, возможно, куда более сильный, чем мы представляем.

Если Таню везут в ОМ, боюсь, у нас нет шансов её спасти. Если на Метранг — мы это сделаем.

А что, если Жан–Жак Мийо сотрудничает с Окраинными мирами?

Мысль была настолько безумной, насколько и возможной, особенно после намёка Крауфа.

Дамир и Кирилл упорно работали, но я посчитала правильным изложить свои умозаключения сейчас, не откладывая в долгий ящик. Кроме того, лаборатория — едва ли не единственное непрослушиваемое в академии место.

— Надеюсь, это не Окраина, — едва ли не прошептал Кирилл после моей пламенной речи.

Я видела, как непросто ему даётся эта идея: побледнел, скулы заострились ещё сильнее, зубы сжаты. Переживает за любимую девушку, но выглядит здравомыслящим и собранным мужчиной, а не истеричкой с пси–способностями. Он здорово повзрослел после Амирака. Всё–таки права была академия, отправив нас туда на практику.

— Крауф прав в своих выводах, и Таню везут на Метранг, — сообщил Дамир своё мнение. — Мысль про Мийо и Окраину небезынтересная, но не думаю, что верная, у Мийо бизнес и деньги во всех банках. Однако мы обязаны доложить Крауфу и Монро.

— Дамир, ты свяжись с Крауфом, а я — с адмиралом. Хочу получить разрешение на участие в спасательной операции, — поделился Кир планами.

— А если не позволят? — поинтересовалась я не потому, что не знала ответ. Мне нужно было подготовить друга к тяжёлому и неприятному разговору с адмиралом Монро, ведь логика подсказывала, что ему откажут.

— Р-рика, — прорычал друг, зыркнув на меня словно бык на красную тряпку.

— Кир, сохраняй спокойствие. Тебе ни в коем случае не стоит ни с кем ссориться. Всех, кто будет вставлять палки в колеса, возьмём «на карандаш» и проработаем потом, когда Таня окажется в безопасности, — проговорила я максимально нейтрально. — Ты знаешь правила.

— Идарика права, — поддержал Дамир. — Ни ты, ни Монро не можете участвовать в спасательной операции. Хотя, если Тобс проголосует за твоё участие, могут сделать исключение. С ним редко спорят, побаиваются.

Я на мгновение застыла. Так вот, кто у нас Тобиас Крин. Один из членов совета. Обалдеть! Обложили со всех сторон. Впрочем, правильно сделали. Как говорится, хочешь сделать хорошо, сделай сам. Военные и гражданские по многим вопросам имеют противоположное мнение, так что неудивительно, что нас не доверили специально обученным, но не абсолютно надёжным людям.

Это лишь подтверждает идею, что группу или отдельных её членов готовят к великим свершениям. Выжить бы…

Я отвлеклась от размышлений лишь когда адмирал Монро сообщал Кириллу об отказе. Друг держался несколько напряжённо, но вёл себя сдержанно, не ярился, как прежде. Я бы сказала, выглядел так, словно решил для себя что–то важное.

— Адмирал, — Кирилл выпрямился ещё сильнее и уверенно посмотрел в глаза отцу своей возлюбленной. — Скажите Совету, что я готов к сотрудничеству, любому сотрудничеству, но только после того, как спасу Таню. Услуга за услугу. Так ведь, кажется, принято в нашем «идеальном» обществе особо одаренных?

Я не слышала горечи в его словах, но чувствовала: она есть. И внезапно, впервые в жизни уловила мысли Дамира.

«Какая знакомая ситуация», — думал он. — «Рано или поздно на каждого находят управу. Я вляпался с Ангелочком, Кир — с Таней, адмирал Монро в своё время — с Ритой. Хотя, с другой стороны, это и правильно. Людей со способностями, а тем более сильными способностями, необходимо постоянно держать на крючке, ведь безопасность Системы гарантируется заложниками Системы. Н-да. Порядок во всём».

Я опешила и не сразу сообразила, когда браслет Кира активировался и он машинально принял вызов. Встревоженный Дитер не размазывал кашу по тарелке, сразу перешёл к делу.

— Нашли! Мы нашли её! Она лежит без сознания в заблокированной каюте на грузовике, следующем на Метранг без дополнительный остановок. Кир, мы все летим с тобой, — строго проговорил он последнюю фразу.

Вместо ответа наш командир перевёл взгляд на голограмму адмирала Монро.

Глава 28. Планета Метранг и её секреты

Татьяна Монро

Я открыла глаза и удивлённо моргнула. Только что была в кабине флая, а уже в космосе. Металлические переборки, узкая кровать, зеркало, панель лучевой очистки и спрятанный в стене санузел, обозначенный стандартным значком, — классический интерьер недорогих звездолётов.

Браслета на руке не было.

В голову полезли всякие ужасы из новостей и обрывков разговоров родителей. Последние пугали даже больше. Стараясь не паниковать, ещё раз огляделась по сторонам и подошла к двери, нажала идентификатор — заблокировано.

Кто меня выкрал и зачем, я не представляла, но искренне надеялась, что это не по работе, пыток я точно не перенесу. И не пираты! Пусть лучше будет выкуп.

В кино похитители заявлялись сразу после пробуждения главной героини и я не могла отделаться от мысли, что так и будет, потому старалась вести себя независимо и не дрожать от испуга. Однако время шло, а никто не появлялся в проёме двери.

Противно пискнуло, и я испуганно вздрогнула, не понимая, откуда идёт звук, если дверь по–прежнему недвижима. Часть стены трансформировалась в небольшой столик, на который спустя пару мгновений кухонный лифт доставил нехитрую снедь — рыбный суп, салат, тушёное мясо, овощи, компот и яблоко.

«Голодом морить не собираются — уже хорошо».

Живот сводило от страха, есть я не могла и не хотела, только выпила компот и забрала яблоко, после чего, закутавшись поплотнее в серое колючее одеяло, пахнувшее дезинфектантом, вновь уселась на кровать.

Я не знала, день или ночь, заперта я здесь до прибытия в пункт назначения или стоит ожидать очередной сюрприз, потому приняла решение не нервничать без необходимости. На данный момент у меня слишком мало информации, чтобы её анализировать.

Успокоиться, даже владея всеми необходимыми техниками и знаниями, оказалось не так просто. Я пыталась медитировать, но достигнуть гармонии не удалось. В какой–то момент рассердилась на себя и… заснула.

Похоже, меня будут держать под снотворным газом, если я не выработаю график сна и бодрствования. Возможно, это свидетельствует в мою пользу. Всё–таки берегут моё здоровье.

«Чтобы подороже продать», — шепнула паника.

День проходил за днём, а единственным посетителем каюты оставался маленький робот–пылесос, урчащий во время работы. Похитители так и не объявились. Несмотря на разъедающий душу страх я держалась достойно и регулярно себя за это хвалила.

Я не привыкла сидеть без дела, потому делала зарядку, тренировалась дважды в день и прокручивала в голове различные гипотезы, кто и зачем меня похитил. Дамир учил разбирать любую ситуацию хладнокровно, и сейчас я осваивала эту науку со всем энтузиазмом, потому что паниковать не было ни сил, ни желания. Такой подход оказался продуктивным и, когда в очередной раз я проснулась в незнакомой обстановке, не испугалась, как это было впервые. Прислушалась к ощущениям, я ведь пси, в конце концов, а не простой человек, рассмотрела окружающую среду и поняла, что всё не так плохо.

Роскошная, непривычная человеческому взгляду обстановка завораживала. Безумное сочетание ярких сочных цветов, причудливая расстановка мебели, удивительных форм лампы и предметы декора — всё выглядело необычно, но невероятно гармонично и стильно.

— Открыть окно, — приказала машинально, не успев усомниться, что опция мне доступна, а воздух незнакомой планеты пригоден для дыхания.

Вишнёвые шторы беззвучно спрятались в стене, вторя начавшему открываться мгновением раньше окну, и я совершенно неприлично открыла рот.

Метранг!

Подбежала к окну, высунулась по пояс, разглядывая далёкую, закрытую для большинства людей красно–оранжевую планету. Потрясающе красивую!

Я находилась то ли в большом доме, то ли в небольшом отеле, который располагался ни много ни мало в огромной кирпично–красной скале, и могла любоваться бескрайней пустыней, которая в лучах заходящего рыжего солнца казалась сейчас тёмно–розовой и волшебной.

— Красота, — выдохнула я, не в силах оторвать взгляд от стремительно исчезающего за горизонтом светила.

— Я знал, что тебе понравится эта планета. Поражает, не правда ли?

Замерла. Одна из моих гипотез о похищении оказалась верной и, к сожалению, далеко не самой предпочтительной. Генрих предупреждал меня о том, что этот человек способен решительно на всё.

— Таня? — Мужчина подошёл ближе.

— Стоять! Не приближайся ко мне!

— Таня, девочка, о чём ты, дорогая моя? Тебе совершенно нечего бояться, я пригласил тебя в гости не со злым умыслом.

Хорошенькое приглашение!

— Стой там, где стоишь, и не вздумай подходить ко мне, — проговорила требовательно и строго.

Облачённый в чёрное мужчина зло сузил глаза, но улыбнулся очаровательно и мило, и от этого несоответствия я покрылась гусиной кожей.

Жуть какая.

Он неспешно прошёл к ярко–жёлтому дивану, картинно подтянул брючины, уселся, по–хозяйски откинувшись на спинку, и щелчком пальцев вызвал робота–официанта. Тот появился вслед за высоким столиком с древними, как мир, колёсиками вместо привычной гравиподушки. Я даже моргнула пару раз, чтобы поверить своим глазам.

Стол с двумя бокалами и фруктами разместили между мной и Жан–Жаком, однако небольшое препятствие не создавало иллюзию защищённости. Я прекрасно отдавала себе отчёт, что нахожусь в компании хищника. Нецивилизованного, дикого, возможно, немного безумного. Ведь кто ещё, как не безумец, рискнёт выкрасть из сердца Объединённых Миров дочь одного из членов Совета?

Краем глаза отметила потрясающий воображение кислотно–голубой цвет напитка в бокалах и то, как органично он вписывался в интерьер, в отличие от черной кляксы, замаравшей диван.

— Знаешь, Таня, — проговорил Жан–Жак, поднимая бокал. Он выждал эффектную паузу, лишь затем сделал глоток, зажмурился от удовольствия и продолжил: — Я думал, ты более сдержанная. В свете о тебе говорили, как о холодной и недоступной, а я что вижу? Сделай я ещё шаг и ты бы орала, что выпрыгнешь из окна. Для справки, кстати, там силовое поле, далеко не улетишь. И никуда не денешься. Мы полностью отрезаны от цивилизации.

Какое неизящное предупреждение.

Однако его слова, манера, с которой он их произнёс, отчего–то показались невероятно знакомыми. Я напрягла память и едва не ахнула от удивления.

«Не зря мама пеняла, что я не интересуюсь её работой», — вздохнула про себя, припоминая, как в салоне у Оливии Гольдштейн дамы обсуждали историю, которую та откопала в каком–то ретро–музее о похищенной влюблённым мужчиной девушке. Её, к слову, заперли, как и меня, в горах.

Мамуля за кофе рассказала трагедию возлюбленных своему хорошему другу и режиссёру по совместительству, тот загорелся снять фильм, только со свадьбой в конце, ведь им нужны были продажи, а не достоверность. У творческого тандема слово не расходилось с делом, и буквально через год на Аруане появилась страшно модная тенденция похищать невест, чтобы сделать им предложение.

Я не знала нюансов, вообще мало интересовалась внешним миром, занятая учёбой, исследованиями, экспериментами, но хорошо запомнила, как отец сперва орал на маму, законодательницу «дебильных тенденций», затем извинялся перед ней.

И вот, позёр Жан–Жак Мийо решил использовать этот приём, чтобы в СМИ красиво обыграли историю нашей любви. Гад!

Однако я никак не могла понять, если он жаждет жениться, как планирует заставить меня дать согласие? И ладно, согласие, возможно, на Метранге женят и под принуждением, но чем он планирует удержать меня по возвращении на Аруан? У него там бизнес, недвижимость…

Или увидеть родные пенаты мне не светит?

Сердце дрогнуло. На мне не было ограничителей пси–способностей, всё сняли, когда похитили, но я медитировала по пути сюда и пока могла держать себя в руках. В голове крутилась мысль — смогу ли?

И нет, я думала не о замужестве. Я выбрала своего мужчину и не собиралась менять стратегию.

Я думала о быстрой и безболезненной смерти Жан–Жака Мийо.

Смогу ли сделать решительный шаг, если потребуется?

Имею ли право?

Как буду жить после этого?

На последний вопрос ответила моментально — в моём окружении достаточно опытных, филигранно владеющих даром менталов, которые за четверть часа лишат воспоминаний, если не смогу справиться без помощи.

В теории можно сколько угодно представлять себя супергероем, только практика всегда показывает, из какого теста сделан человек. А я… до сих пор не могла определиться и с надеждой посматривала в сторону закрытого силовым полем окна, надеясь, что придёт спасение и мне не придётся идти на крайние меры.

Я женщина, а не воин. Я хочу замуж за Кирилла и платьице!

Ладно, платье не обязательно, лучше новую лабораторию. Генрих обещал на ближайших переговорах с орти выбить ещё что–нибудь занимательное из медицинской сферы и адаптировать для людей. С моей помощью!

Нет, мне решительно нельзя здесь оставаться. У меня планы.

А, между тем, Жан–Жак говорил и говорил, признаваясь в пылких чувствах.

— Как только я увидел тебя на балу у леди Оливии, сразу потерял голову. Прости, что вёл себя как осёл! — Довольно натурально играл влюблённого мужчина. — Ты разбила мне сердце, отказав тогда. Я сходил с ума! Я бредил тобой! Только тобой, Таня!

— Переигрываешь, — заметила холодно. — Могу поверить лишь в то, что ты сходил с ума от злости, что я досталась Генриху, а не тебе. Давай по существу. Что тебе нужно на самом деле?

А дальше я со скрытым удовольствием наблюдала за метаморфозами Жан–Жака. Вот он сидит, такой влюблённый, мечтательный, воодушевлённый, буквально пара секунд — и Ромео превращается в хищного, опасного, скользкого, злого и хорошо знающего себе цену Змея.

«Нет, правда ведь, похож на змеюку», — посмаковала мысль. Тонкие губы и маленькие от яркого света зрачки мужчины лишь подтверждали не самую лестную характеристику.

— Хорош–ш–шо, будет тебе правда. Только, дорогая моя девочка, выхода у тебя нет, смирись с этим, — словно в продолжение моих мыслей почти прошипел Жан–Жак. А дальше его голос и тон кардинально изменились: — Никто не знает, где ты, никто не знает, с кем ты, никто никогда не найдет тебя…

— Не пытайся меня гипнотизировать, не выйдет. — Я показательно моргнула, словно выныриваю из транса, и скрестила руки на груди.

Какой коварный тип, однако. Не будь я пси, вполне могла попасться на эту уловку.

— С тобой интерес–с–сно! — Тонкие губы скривились в улыбке, глаза вспыхнули интересом. — Ты умная, мне это нравится.

Я едва удержалась от желания потереть глаза, настолько мужчина начал ассоциироваться со змеей. Изогнутая темная фигура на ярком фоне дивана активно жестикулировала, делясь планами, и я могла поклясться, что там сидит не Жан–Жак Мийо, бизнесмен, похититель и просто нехороший человек, а ядовитая змея, причудливо извивающаяся и готовая в любой момент напасть.

— …и я достал партис. Настоящий партис! — похвастал Мийо, отвлекая меня от размышлений. — Не тот, что вы клепаете с Шанте. И тебе, дорогая моя Танечка, хорошо бы научиться подходить к делу с большей ответственностью. Виданное ли дело, заниматься производством материала, о котором ничего не знаешь, — триумфально закончил фразу Жан–Жак.

— Чего я не знаю о партисе? — уточнила, искренне заинтересованная в ответе. Разговор становился по–настоящему занимательным и — надеюсь! — безопасным.

— Партис, красавица моя, — это обрядовая ткань метранов. Она всегда стоила баснословно дорого, так как пауки, её производящие, ядовиты и опасны. А знаешь, почему метраны так ценят этот материал?

— Нет.

— Вот видишь, я же говорю: ничегошеньки ты не знаешь, а должна! — Жан–Жак назидательно поднял указательный палец вверх. — Собственно, в этом и есть моя идея, — отчего–то вдруг переключился на другую тему мужчина. Или это я не уловила взаимосвязи. — Ты мне подходишь в качестве жены. И не думай, что это из–за адмирала Монро, нет. Мне импонирует то, что ты, даже будучи обеспеченной девушкой, всего добиваешься сама. Опять же, ваш с Шанте бизнес, он очень перспективный, я готов оказать всяческое содействие. Думаю, понимающий муж — тоже не самый плохой вариант для брака. Хочешь заниматься медициной — пожалуйста! Я готов пойти на любые уступки, чтобы быть с тобой. Ты мне действительно нравишься, Таня, и твой подход к жизни тоже. Твое счастье для меня всегда будет на первом месте…

Жан–Жак заливался соловьем, а я судорожно вспоминала, что Бобо рассказывал о партисе. Информации действительно было катастрофически мало, да я сама её особо не искала, хотя могла спросить у того же адмирала Традониадаля, так сказать, узнать из первых уст максимально достоверные сведения.

Но прямо скажем: наше предприятие с Бобо Шанте никогда не занимало в моём сердце первое место. Сперва там были исследования, затем Кирилл. Мы не тратим максимум времени на то, что не представляет для нас особой ценности.

Хотя это всё, безусловно, оправдания. Мийо прав. Если берешься за дело и хочешь стать профи, нужно начинать с основ. Мы с Бобо сосредоточились не на происхождении ткани, а на её структуре и плетении. Дамам нужны были узоры и уникальность и мы поступили как начинающие бизнесмены — погнались за деньгами и славой.

— Жан–Жак, я не поняла, в чём заключается твой план и как он связан с партисом. Ты ушёл в сторону, — заметила я, едва дождавшись окончания его монолога.

— Так ты согласна выйти за меня?

— При чём здесь это? — сразу не сообразила я, потому что слушала его признания в «искренних» чувствах вполуха.

— Я предлагаю тебе руку и сердце! — Жан–Жак встал с дивана. — Как ты на это смотришь?

Ещё один щелчок пальцев и робот–официант подносит мужчине красивую подушечку, на которой лежит восхитительной работы обручальный браслет — причудливый орнамент, тёмно–красные камни, вплетённые в чернёный металл.

— Не торопись. Я хочу знать, почему у меня нет выбора? Почему ты так уверен, что я стану твоей женой? — требовательно вопросила я, перебарывая инстинктивное желание отступить. В присутствии хищника не стоит вести себя, как жертва.

Мужчина почувствовал мой настрой и вернулся на диван, отпустив робота.

— Ох уж эти ученые, всё–то вам необходимо знать, — Мийо понимающе улыбнулся. — Это качество мне в тебе тоже очень нравится. Я уже говорил, что партис — обрядовая ткань, её носят не каждый день и даже не раз в год. Наряды из партиса — настоящего, заметь! — надевают лишь раз в жизни — на свадьбу. И цена его столь велика не из–за «причудливого орнамента», — мерзким голосом передразнил наш рекламный слоган Жан–Жак, — а из–за того, что слюна этих пауков имеет весьма необычный эффект.

— Какой?

Мийо не сомневался в успехе предприятия. Внимательный, хитрый и жестокий, он ловил каждую мелочь, потому приходилось с особой тщательностью контролировать непроизвольные реакции тела. Мама многому обучила меня ещё в детстве, сейчас же, как никогда, мне пригодились полученные знания и опыт.

Генрих предупреждал о Жан–Жаке, словно чувствовал опасность с его стороны. Или слишком хорошо знал делового партнёра. Брат из тех людей, кто держит друзей близко, а врагов ещё ближе. И о Мийо у него было однозначное мнение — поганящая всё вокруг плесень, с которой без особой необходимости лучше не соприкасаться.

— Я немного расскажу об обряде, чтобы ты была к нему готова, когда придёт время. Метран имеет право жениться лишь после того, как сумел добыть партис — не важно, купив его или отправившись навстречу приключениям. — Мийо вновь довольно хохотнул. — Далее женская половина дома шьёт свадебный наряд из добытого отреза. Дальнейшая церемония почти аналогична нашей, но есть одно отличие: метран должен окропить наряд жены своей кровью, а партис — вспыхнуть. Мы с переводчиком не до конца поняли, что имели в виду метраны. Они, к сожалению, не делятся обрядовыми секретами, так что выясним опытным путём.

Я почувствовала, что глаза заблестели, как у маньяка при виде жертвы. Вот это новость! Всем новостям новость!

— И что это значит? Почему он вспыхивает?

— А это значит, моя хорошая, что девушка чиста и что обряд состоялся. Партис также гарантирует верность жены! — Мийо расплылся в омерзительной улыбке.

— Бред какой–то. Паутина — не сканер и не гинеколог, она не может определить невинность невесты. Пауки плетут нить для охоты, для выживания и питания им не нужны подобные данные о жертве, — проговорила, пытаясь найти разумное объяснение словам Мийо. Мало ли, всё–таки мы ещё слишком мало знаем о жизни на других планетах. — То же самое с гарантией верности. Склоняюсь к мысли, что это религиозные убеждения метранов и не более того.

Жан–Жак не стал комментировать мои слова и в очередной раз перевёл разговор в иное русло.

— Попробуй вино, моя прекрасная Таня, оно совершенно восхитительное. Экспорт запрещен, так что наслаждаться им можно только на Метранге, — поиграл бокалом Жан–Жак и допил остаток. — Это ритуальное вино файрат, ты должна была слышать о нём. Оно гармонизирует душу и тело и нейтрализует любые яды. В него даже снотворное не подмешать.

«К сожалению, ага», — хмыкнула я про себя.

Прогулялась к окну, выглянула, надеясь увидеть спасительный отряд, не позволила печального вздоха, не обнаружив его, и вернула беседу в нужное мне русло.

— Нет, спасибо, пока не хочу. Расскажи, пожалуйста, про гарантированную партисом верность. Ты выделил эту фразу особой интонацией, я поразмыслила и пришла к выводу, что в теории — только в теории, я подчёркиваю! — возможна уникальная химическая реакция. Слюна пауков, кровь метранга, проницаемость кожи невесты… Или ей тоже наносят рану и кровь смешивается? Если это правда, интересно протестировать. Или поискать в базах данных сведения, кто–нибудь из людей должен об этом знать.

— Это вряд ли, — самодовольно хмыкнул Мийо. — Мы ведь дружим официально.

— Да, это связывает руки, — поддержала я беседу, сделав вид, что крайне недовольна фактом, мешающим науке.

— Так приятно на тебя смотреть. Нашедшие призвание люди всегда вызывали у меня некоторую зависть.

— Жан–Жак!

— Ну, хорошо. А ты нетерпеливая. — Мужчина цокнул языком и подмигнул мне с улыбочкой. — Не уверен, что метраны изучали вопрос, как работает партис в сочетании с кровью, поскольку обряд бракосочетания — священнодействие, зародившееся до изобретения первого микроскопа. Я знаю лишь, что партис, кровь и именно невинная невеста (уж прости, не спрашивал, есть ли у пауков степень по гинекологии), — съехидничал Жан–Жак, — всё это каким–то мистическим или научным образом взаимодействует.

— А верность здесь причём?

— В случае, если на жену нападут с попыткой изнасилования её кожа выделит яд, мгновенно убивающий обидчика.

— То есть к женщине, вышедшей замуж в партисе, нельзя прикасаться никому, кроме мужа? — поинтересовалась я. — Это работает только с метранами или люди тоже могут использовать партис для… изобретения уникального в своём роде токсина?

— На людей действует, да. Когда мы только начали налаживать контакты с Метрангом, сюда переехало достаточно большое количество наших — дипломаты, торговцы, учёные и так далее, были прецеденты.

— Ух ты!

— А вот по поводу касаний — прикасаться можно, но не с сексуальными намерениями. Признаться, не силен в химии и биологии, разберешься сама, раз интересно. Может, реакция начинается, если женщина в стрессе и страхе, а мужчина возбуждён.

Я слушала рассуждения Жан–Жака и изо всех сил пыталась не рассмеяться. Кто бы мог подумать, что я уже замужем! В день презентации партиса ко мне в лазарет попал раненный Кирилл и, сам того не зная, нагло меня окольцевал, потому платье и вспыхнуло звёздами. Завершили мы ритуал, правда, совсем недавно, но, по идее, все химические реакции должны произойти, и я теперь — живое химическое оружие. Скорее бы попасть в лабораторию и исследовать изменения в крови!

А папа, похоже, понял, что случилось. Он и о партисе прежде слышал и сияние моего платья его насторожило. Наверняка ведь разобрался, что к чему, только мне ни слова не сказал.

Вот будет забавно, если о нашем с Киром браке знают абсолютно все, кроме нас!

Истерика подобралась незаметно и грозилась вылиться в истерический хохот или даже плач. Довольная морда Жан–Жака лишь подливала масла в огонь и я, не придумав ничего лучшего, схватила бокал и сделала глоток.

Вино оказалось изумительным!

«Великие Звезды, оно стоит того, чтобы стать свадебным!» — подумала я и снова едва не рассмеялась, осознав, что этим глотком символично обмыла свой новый социальный статус.

Жан–Жак заливался соловьём и мне стоило бы внимательно его слушать, но все силы уходили на сохранение относительно адекватного выражения лица. Осознание того, что я в безопасности куда больше, чем думает мой пленитель, пьянило сильнее любого вина.

— Слушай, а как тебя лучше называть? Жан–Жак — это та–а–ак длинно. Тебе что больше нравится — Жан или Жак? — не своим голосом уточнила я, глупо хлопая ресницами.

— Полагаю, тебе не стоит больше пить, — Мийо неспешно поднялся и забрал у меня бокал.

— Я абсолютно серьёзно спрашиваю! — продолжала я настаивать.

Жан–Жак посчитал, что я достигла нужной кондиции, и решил взять быка за рога.

— Дорогая, можешь называть меня так, как тебе больше нравится. Если хочешь, я могу быть котёнком.

Паршивец обаятельно улыбнулся и сделал шаг в мою сторону, однако вспомнил про бокал и вернулся, чтобы оставить его на столике. Я судорожно схватила ртом воздух — в присутствии мужчины боялась даже дышать, подозревая его в использовании запрещённых препаратов, лишающих девушек здравого смысла.

— Тогда уж лучше Змеем! — заявила прямолинейно и звонко.

— Змеем? — недоуменно уточнил Мийо. — Ладно, пусть будет Змей. Они ядовитые, опасные и живучие, мне подходит, — довольно закончил мужчина. — А чего ты удивляешься? Мне нравятся змеи.

— А мне нет, — заявила я и внезапно громко икнула. — Ой, извини, пожалуйста! Ик! Я не специально! Ик!

Мийо сделал вид, что о чём–то серьёзно задумался, однако я не сомневалась, что услышу тщательно продуманную речь. Может, бизнесмен он отличный, но актёр — не идёт ни в какое сравнение с моей мамулей. Я с детства обучена всем этим ухищрениям и распознаю их на раз.

— Таня, а хочешь я закажу оборудование немедленно? У нас есть партис, ты можешь взять часть ткани для экспертизы сейчас, а затем после свадьбы. То же самое проделаем с кровью. Я готов на любые жертвы, лишь бы ты была довольна и счастлива. Пока я буду решать рабочие вопросы на Метранге, ты сможешь посвятить свободное время исследованиям. Может, напишешь докторскую, — закинул удочку Жан–Жак.

— Звучит неплохо, — протянула я, делая заинтригованный вид.

— Вот и отлично! — Мийо направился к выходу. — Отдыхай. Робот в твоём полном распоряжении, а я пока займусь организацией.

Я не теряла времени даром: обследовала комнату на предмет прослушек и камер, ничего не нашла, но и не поверила ни на мгновение, что меня оставили без присмотра. Жаль, конечно, что не знаю, есть ли в моих временных владения слепые зоны. Пришлось принять лучевой душ, не рискнув раздеться во владениях врага и полежать в ванне.

Наступившая на Метранге ночь не принесла прохлады — сухой раскалённый воздух обжигал лёгкие и я, бросив последний взгляд на тёмную пустыню, скомандовала закрыть окна и включить кондиционер.

— Надеюсь, хотя бы в эту ночь меня не побеспокоят, — проговорила, укладываясь в постель. Однако стоило закрыть глаза, как мозг, уставший, но не прекращающий анализировать полученные сведения, напомнил содержание рассказа о партисе.

«Итак, планета К-7412место, где живут волшебные паучки, плетущие партис. Стоит непременно спросить у папы или у Кира, они наверняка всё о ней знают. Ох, Кирилл, забери же меня скорее!»

Глава 29. Доверяй интуиции

Кирилл

Дамир как–то сказал, что работать с Советом — всё равно, что продать душу дьяволу. Ты себе не принадлежишь, у тебя нет ни времени, ни сил заниматься чем–то, кроме работы, при этом тебя не просто используют — выжимают. И на его собственном примере я понял, в чём это выражается. После повышения друг выглядел не лучшим образом, притом выбора ему, как я понял, никто не давал. Хочешь, не хочешь, решение сверху принято, ты становишься ещё более важным винтиком и на тебя возлагается ещё большая нагрузка, а сколько ты при этом выдержишь — другая история.

И в какой–то мере я понимал действия членов совета в отношении таких, как мы. Слишком сильных. Слишком умных. Слишком знающих. Мы одновременно полезны и опасны, потому для каждого искали свой поводок. И находили. Или создавали специальный.

В качестве командира отряда я прекрасно знал, как это работает, более того, сам применял различные методы управления. Как по–другому? Сплотить настолько разных ребят — задача непростая, требующая филигранной работы и стальных нервов. Я знал сильные и слабые стороны каждого члена группы. И свои тоже. А также отлично понимал, что наблюдатели видят ещё больше.

Когда я подал прошение на участие в спасательной операции не сомневался, что сверху всё заранее просчитали, потому и дали отказ — спровоцировали на определённые мысли и действия.

Я отчётливо слышал звук захлопнувшейся мышеловки, когда говорил с адмиралом Монро. Но так же понимал — мне дадут большую власть, если я переживу мясорубку в академии, нигде не оступлюсь, не предам Родину и свою женщину.

Мысль о важности женщины в жизни каждого мужчины царапнула, но меня отвлекли, вызвав на мостик.

— Тебе пришёл пакет данных, — без предисловий сообщил капитан скоростной яхты, на которой мы пытались нагнать Таню. — Мы не смогли взломать, — с толикой удивления в голосе закончил он.

Спецгруппа, ручные псы Монро, уставились на меня, словно на врага народа, но я и глазом на повёл.

— От Крауфа или из академии? — уточнил, понимая, что в моём мире есть лишь два повёрнутых гения, способных пробить связь на следующий на сверхскорости транспорт.

Вместо ответа Алекс переслал файл, укутанный в такую броню из паролей и обманок, что здесь и я потерял лицо, на мгновение выпучив глаза.

Пальцы запорхали над клавиатурой. Работать, зная, что тебя пытаются прощупать менталы и пси, было непросто, но я не зря тренировался с Дамиром и Идарикой — захлопнулся наглухо, дистанцировался и вскрыл файлы от Дамира, адмирала Монро и Крауфа. Объединились все, надо же. Это хорошо.

— Таня на Метранге, — озвучил я сообщение Дамира, просматривая данные от адмирала Монро о планете и согласованных с местными точках входа и выхода — не сомневаюсь, что эти же данные получила спецгруппа, но не поделилась со мной, по умолчанию считая салагой.

А метраны молодцы, не зря их считают одной из самых здравомыслящих и логичных рас. Они сделали исключение и позволили нам не проходить стандартную процедуру прибытия с регистрацией в космопорту. Жан–Жак Мийо, несмотря на все свои связи и хитрую схему, позволяющую проводить пиратские корабли под видом корпоративных, вынужден был зарегистрировать нашу леди по поддельным документам, и теперь наверняка отслеживал прибывающих для собственного спокойствия.

Однако я оказался не прав.

— Невозможно! — проговорил капитан самой быстроходной яхты Аруана и глава спецподразделения.

— Только, если… — заметил второй, но оборвал речь.

— Пираты с Окраин, — закончил его фразу капитан.

— Они самые, — подтвердил я, замирая от ужаса. Потому что Крауф писал прямо: «Мийо сотрудничает с Окраинными Мирами — прикрывает их деятельность на Аруане. Если псы Монро не в курсе, не сообщай, если да, передай, что он нужен для допроса, пусть не усердствуют. Таня находится в гостинице, в которой нет даже примитивного проводного интернета, так что дистанционно следить возможности нет, но к вашему прибытию на Метранг мы с Дамиром это исправим. Спаси нашу девочку»

Я закрыл глаза, впервые в жизни испытывая не страх, нет. Панический ужас.

Каким бы психом и параноиком не был Мийо, он не мог обеспечить стопроцентную безопасность Тани на борту. Пираты Окраин — самые отмороженные, беспринципные, безжалостные садисты, каких только видела Вселенная.

Если с её головы упадёт хоть волос…

Когда я открыл глаза весь спецотряд во главе с капитаном сделал шаг назад.

— Мийо должен выжить. Приказ совета, — проговорил я без капли эмоций. Пси–способности окончательно мне подчинились, больше не влияя ни на моё настроение, ни на мои решения.

Генрих оказался человеком слова. Стоило яхте выйти на орбиту Метранга, как с нами связался представляющий интересы холдинга Крауфа метран и передал необходимые данные, в том числе доступ к онлайн–камере, присматривающей за Таней. Картинка была не очень хорошего качества из–за закрывающего окно силового поля, но мы видели главное — Таня жива и здорова.

В присутствии наблюдателей я с особой тщательностью контролировал реакции организма, включая пульс и сердцебиение. Сперва дело. Эмоции позволю себе потом — когда мы с Таней останемся наедине.

Не знаю, сколько лет Мийо сотрудничал с пиратами и контрабандистами, но главное их правило усвоил плохо — прятаться нужно на виду. Отдалённая гостиница, точнее даже, впаянный в красно–оранжевую скалу дом, не мог служить надёжной защитой просто потому, что не имел путей отхода. Нам же его выбор играл на руку. Особенно с учётом пси–способностей, которые в отряде у каждого второго.

— Спа–а–а-ать, — ласково произнёс Алекс, когда мы выгрузились на одном из уступов скалы, скрывающей в своих недрах гостиничный комплекс.

Двое из его отряда кивнули и закрыли глаза, принимаясь за работу. Я же в очередной раз понял, почему официально с пси не имеют дела и почему нам приходится жить под контролем психиатров и психологов. Мы слишком опасны, притом часто сами не представляем, насколько. Для себя же сделал ещё один вывод — пси могут работать в паре. Это были очень интересные сведения, прежде я не знал, что можно усиливать другого человека. Расскажу Тане, чтобы поскорее забыла о днях в плену и переключилась на более интересный ей научный момент — эксперименты.

Царапнуло чувство вины. Не уследил. Не предусмотрел. Не предугадал!

Однако такие мысли были не к месту. Я на задании.

Кто бы знал, какой ценой мне давался рабочий процесс, ведь я чувствовал мою принцессу с тех самых пор, как мы вышли на орбиту. И следилок не нужно, когда пси любит пси.

Таня тоже знала, что я пришёл за ней, но, похоже, на ночь её усыпляли снотворным газом или препаратами, потому сейчас я чувствовал лишь её мерное спокойное дыхание и безмятежность.

Хотелось напрямую отправиться к ней, убедиться, что она в безопасности, что она со мной, но сегодня я подчинялся Алексу и он, словно испытывая на прочность, отдавал совершенно иные распоряжения.

Пока вязали Мийо и подельников, пока переносили их в транспорт, пока ломали базы данных и копировали информацию, я безостановочно сканировал пространство не только с помощью контрольной сети, но и с помощью маленьких, встроенных в браслет датчиков. Дамир не любил делиться информацией, потому все тестовые модели испытывал я, его сёстры и с недавних пор ещё Идарика. И кто мог подумать, что именно это спасёт жизнь Тане!

— Движение в спальне, — проговорил я, молниеносно перемещаясь от рабочего стола Мийо к двери, которую давным давно взломали, но пока не открывали. Алекс не любил свидетелей и для дочери адмирала не собирался делать исключение.

В спальню мы с командиром влетели, едва не столкнувшись плечами в дверном проёме. Однако нарушителем спокойствия оказался безобидный робот–полотёр, мы его даже не сразу заметили в полумраке.

— Они на батарейках, — проговорил Алекс едва слышно.

Я отключил бесшумную и в общем–то никому не мешающую технику, но вернуться к рабочему месту не смог. Не сразу. Сперва один взгляд на безмятежно спящую Таню, такую красивую, нежную, ласковую. Один — потому что оторваться от неё не было никаких сил.

В следующее мгновение часть стены отошла в сторону и к Тане прямым ходом направился робот–официант. Он двигался совершенно бесшумно, с погашенными индикаторами, но интуиция завопила об опасности и я без промедления прожёг ему дыру в голове, а затем в грудине.

— Ломаешь оборудование, — хмыкнул кэп, однако схватил обездвиженного робота и отнёс в кабинет на свет для проверки. — Кир, уходим! — резко рявкнул он, нарушив свой же приказ соблюдать тишину.

Я подхватил Таню на руки и побежал к окну в гостиной — именно туда направлялся сам Алекс в контрольной сети, остальные члены команды уже находились на борту небольшого замаскированного бота.

— Будет взрыв? — тихо спросил, устроившись на своём месте со спящей Таней на руках.

— Нет. Этот псих в своём репертуаре, — Алекс кивнул головой в сторону связанного, мирно спящего бизнесмена. — У робота был шприц, подозреваю, что с ядом.

Сжал челюсть, чтобы не выругаться и не стиснуть любимую до хруста костей, чтобы убедиться — всё хорошо, она жива–здорова, в безопасности. Похоже, у меня появляется новый пунктик, а у моего руководства — безотказно работающий рычаг управления. Я не скоро справлюсь с эмоциями, безопасность Тани будет угнетать меня… всегда. Как живёт адмирал Монро? Наверное, стоит спросить у него совета, когда выдастся возможность.

На яхте практически всё свободное пространство занимали оружие, техника, реагенты, снаряжение. Пленников накачали препаратами и заперли в одной из кают, той, что была моей на пути к Метрангу, сейчас же мы с Таней базировались в кают–компании, притом мне не разрешили её будить.

— Она пси. Лучше крепкого длительного сна для нас ещё ничего не придумали, — объяснил мне экипаж яхты.

Я поддерживал её восстановительный сон и постоянно находился рядом, зная, что она чувствует меня, а потому спит крепче и спокойнее. И многое передумал за время в пути. Много обещаний дал себе и ей. Со многим смирился. Повзрослел. И могу сказать точно — стал совсем другим человеком, в какой–то мере новой, усовершенствованной версией себя. Наносная шелуха отсеялась, я точно знал, чего хочу, кого хочу и как этого достигнуть. Заодно многое понял о ситуации в Объединённых Землях.

У нас неплохие руководители, объективно неплохие. Но и они — лишь люди, со своими комплексами, амбициями и страхами. И это стоит учитывать. Всегда.

В академии я отнёс Таню в мед–бокс. Созданный расой орти аппарат продержал её не больше пятнадцати минут и вернул подлеченной или всего–навсего просканированной, допуска к сведениям у меня не было, а ломать программу не хотелось. Я был рядом с Таней и её пробуждение казалось куда более важным мероприятием, чем какие–то цифры.

Я не знал, что у них было с Мийо. Было ли что–нибудь. Подозревал, что нет. Хотел в это верить. Но, что бы ни случилось, не собирался ни словом ни делом напоминать об этом.

Она дома. Она в безопасности. Она со мной. Мы любим друг друга. Это всё, что нам обоим нужно знать. А память… её всегда можно подправить при необходимости.

Мед–бокс откинул крышку, являя отдохнувшую, расслабленную и счастливую Таню. Прежде чем открыть глаза, она улыбнулась, легонько потерлась о мою руку, шумно вздохнула и прошептала: «Кирилл».

— Да, маленькая моя, это я, — проговорил, сглотнув комок в горле.

— Кирилл! — Таня резко выпрямилась и подскочила, сообразив, что это не сон. Вцепилась в меня коршуном, впилась пальцами. — Ты прилетел за мной! Я знала, знала, что ты меня спасёшь!

— Ну, конечно, я прилетел. Ни за что бы не бросил тебя. Никогда! — Зарылся носом в гриву тёмных волос. Порой казалось, становлюсь токсикоманом — столь остра была потребность вдыхать её запах. — Он тебя не обидел? Как ты?

— Нет, всё хорошо. Мне собираться?

— Мы уже дома, родная. В академии. В твоём любимом лазарете, — объяснил я, поглаживая любимую по спине.

— А я не заметила. Видела только тебя, — призналась она непривычно прямо. Таня любила женские уловки и бесконечно меня поддразнивала. — Лучше бы ты меня выкрал.

— Ни за что на свете, — проговорил, смеясь и не выпуская любимую красавицу из объятий. — Все похищения — только через согласование с тобой и твоими родителями, иначе ты ни на миг не расслабишься и не получишь удовольствие.

— Что есть, то есть. — Таня звонко расхохоталась, а я, признаться, едва сдержал слёзы. Нет ничего лучше, чем смех любимой женщины. Она рада — я счастлив. Никак иначе.

— Я подам прошение и как только его согласуют сразу пойдёшь за меня замуж, поняла? — совершенно неделикатно проговорил я, не в силах ни на мгновение оторваться от своей красавицы.

— Э-э, родной, ты сейчас весь на эмоциях, давай обсудим этот вопрос позднее, — предложила Таня, погладив моё плечо ладонью и поцеловав его через чёрную форменную ткань. — Нам обоим нужно доучиться и вообще.

— А чем тебе мешает брак? — Я заглянул в глаза любимой. Что–то в её поведении казалось ненастоящим, странным. — Откройся!

— Не сейчас.

— Таня, ты недоговариваешь. О чём ты не рассказала? Почему ты выглядишь так, словно… Малыш, он… прикоснулся к тебе? — опасаясь услышать правду, спросил я, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало и намёка на недовольство или осуждение. Если это случилось, в этом только моя вина! Не её! Я не уберёг! — Я… мы это переживем. Я люблю тебя. Так сильно люблю, что… Никогда не сомневайся во мне, никогда, Таня. И ничего не бойся, ты можешь сказать мне всё. Выговориться, рассказать, пожаловаться. Если хочешь, попросим Дамира подправить нам память, мы и знать не будем…

Каждое слово давалось с огромным трудом, но я должен был их произнести. Для неё. Для нас.

— Успокойся, любовь моя, он ни капельки не приставал, честно! Там такая история… Занимательная. Если бы он меня хоть пальцем тронул… Даже не знаю, как тебе об этом рассказать, если честно.

— Начни с начала и продолжай, — дал я совет, наконец, окончательно вынимая любимую из мед–бокса и усаживаясь с драгоценной ношей в кресло.

— Нет, так неинтересно, — заявила развеселившаяся непонятно чемукрасавица. — Начну с главного!

— Ну? — поинтересовался я с улыбкой.

Мне было совсем не важно, что она скажет. Главное — Таня улыбается. Она счастлива и в безопасности. Разве есть более интересные темы?

— Мы уже женаты! — с чувством проговорила моя прекрасная леди и расхохоталась, увидев, как моя челюсть стремительно летит вниз.

Глава 30. Девичьи посиделки и неожиданные выводы

Идарика

Я едва держалась. После Амирака нам дали две недели увольнительной, однако из–за похищения Тани ни один из членов группы так и не вышел за пределы академии. Сперва мы занимались поисками, затем нас привлекли к смежным проектам, а затем увольнительная внезапно закончилась.

Ко всему прочему на меня были возложены обязанности старосты, и я помогала Дамиру, обрабатывая данные браслетов Тани и Кирилла, никому другому поручить эту задачу он не мог, сам же был почти всё время занят. Как оказалось, несмотря на то, что браслет с Тани сняли, часть нанокамер и столь же крошечных микрофонов перекочевала на кожу девушки и, стоило ей оказаться в зоне действия связи, они передали информацию. Летела она долго, но зато летела!

Однако нагрузка была сумасшедшей, я почти не спала и, признаться, еле держалась.

— Ты стойкая, ты сможешь, — говорила я себе каждое утро перед зеркалом.

Бледное, с огромными синими кругами под глазами, жутко похудевшее отражение начинало пугать. Дамир категорически запретил посещать мед–бокс без его на то разрешения и приходилось довольствоваться ударными дозами кибер–доков. Объяснений, как обычно, не последовало, но я настолько привыкла к причудам ученого, что приняла запрет как данность. Раз сказал, значит есть причина, выпытывать её у хмурого и вечно злого мужчины не было времени и сил.

Потом узнаю. Не до того сейчас. Слишком многое навалилось.

Тобиас Крин, главный по физической подготовке, совсем разошёлся и каждый день менял площадки, всё больше и больше усложнял маршруты, а следом, словно этого было мало, запретил использовать пси–способности и ментал, что окончательно выбило группу из колеи.

— Эля, да что с тобой такое? — орала я на весь полигон. — Совсем с катушек слетела? Ты понимаешь, что смерть мед–бокс пока не лечит? На исходную!

Побудки среди ночи ради забега по пересеченной местности и раньше были обычным делом, но сейчас мастер–инструктор превзошёл самого себя. Первое время я засыпала, не успев положить голову на подушку, затем организм перешёл в режим ожидания внезапного подъема и сон не шёл вообще. Словно не верил, что ему дадут отдохнуть. Но очень в том нуждался!

Я так уставала, что даже не звонила Нариссаль — берегла нервную систему подруги. Она впечатлительная и нежная, если увидит меня в таком состоянии, боюсь, от академии камня на камне не останется. Да и не о чем было рассказывать: об учёбе нельзя, о друзья тоже, о любви не могла — не было той любви. Дамир пропадал в лабораториях, я — на полигонах и в аудиториях, при встрече мужчина напоминал о необходимости дополнительно прокачивать ментал, я ему — есть хоть иногда, при этом мы оба знали, что даём советы в молоко. Некогда!

Возвращение Кирилла я ждала больше, чем день рождения Маруськи, к которому готовилась вся академия, кроме нашей группы и создателя прекрасной кофемашины. Скинув ему отчёты и официально переложив бремя ответственности, я не почувствовала ни–че–го. Апатия обняла, укутала в вязкий кокон безразличия, защищая, оберегая измотанную до предобморочного состояния тушку.

— Тебе нужно в лазарет, — проговорил Кир, подхватывая меня на руки, и пригрозил, заметив сопротивление: — И не рыпайся мне тут. Кто тебя так загонял?

— Тобс лютует. Нам запретили пользоваться способностями на полигоне, бегаем, как все военные факультеты, и косячим почти столько же. Дамир ещё что–то там устроил с мед–боксами, теперь нам запрещено ими пользоваться. Ну, не совсем, конечно, переломы лечат, а вот восстановление после ментала категорически запрещено, мелкие всякие болячки тоже теперь отданы на откуп эскулапам и матушке Природе, — наябедничала я, лёжа без сил на руках у друга.

Стыдно, но так хотелось в мед–бокс, что я притаилась мышкой, надеясь, что Киру удастся меня туда уложить до прибытия злого монстра из своей лаборатории.

— Охренеть вообще! Слетал, блин, — не сдержал эмоций друг.

— Как, кстати, прошло?

— Без сучка, без задоринки. Придёшь в себя, расскажу кое–что интересное. Очень интересное, — постарался максимально заинтриговать меня Кир.

— Женился, что ли? — ляпнула я совершенно без задней мысли.

— Вот как ты это делаешь? У тебя не голова, а компьютер, честное слово, — похвалил друг.

— Интуиция, голову вообще не включала, батарейка села ещё на прошлой неделе.

Мозгом понимала, что новость друга совершенно потрясающая, сумасшедшая и важная, но организму недоставало сил на выработку нужных гормонов и я совершенно ничего не чувствовала, кроме слабости. До возвращения Кира он держался на честном слове, и сейчас радостно расслабился и поплыл.

— Ладно, но сам факт не так интересен, а вот то, каким образом это произошло — очень!

— И каким же?

— Узнаешь, когда выздоровеешь! — безапелляционно заявил жадина, дождавшись, наконец, нужного вопроса.

— Так нечестно! Ну, скаж–и–и, — заныла я, включая капризного ребёнка. На Кирилла этот прием в моём исполнении действовал безотказно, но сегодня дал осечку.

— А вот хрен тебе! Выздоравливай скорее, тогда из первых уст расскажу, или даже попрошу Таню показать тебе выражение моей морды лица в тот момент, когда я сам услышал эту новость. О, это было незабываемо! Мы сохранили записи с камер для истории. На съёмном носителе, так что можешь не напрягаться и не ломать мои охранки, — предусмотрительно разочаровал меня староста.

— Ты изверг.

— Зато ты немного порозовела и начала напоминать человека, а не зомби.

В лазарете меня встретила дружелюбная Таня.

— Привет! Что случилось? Хотя нет, давай–ка ложись в мед–бокс, выглядишь ужасно, а после поболтаем.

— Ты ещё не в курсе, наверное, но нашу группу теперь лечат только препаратами, никаких спасательных капсул.

— С чего это вдруг? — Татьяна недоуменно захлопала ресницами, но я почувствовала напряжение с её стороны.

— Дамир вдруг ударился в народную медицину и через твоего отца отменил нам лучший в мире бонус, а если откровенно: даже не разбиралась, Тань, ни сил, ни времени. Вколи мне чего–нибудь бодрящее, а? — Я принялась расстёгивать одежду, потому что была одета в форменный китель, рукав не закатать.

— Ну уж нет, сперва сдашь анализы, твой изможденный вид мне совершенно не нравится.

Зная, что в вопросах медицины с Таней спорить бесполезно я покорно пошла к анализатору.

Реакция дежурного медика не на шутку заинтриговала: то ли Дамир сделал неверные выводы, то ли преждевременные, то ли ещё что–то. Таня недовольна фактом его вмешательства и не скрывает этого.

Чтобы разрядить обстановку я принялась расспрашивать о Метранге, Жан–Жаке и главное — как они умудрились пожениться без разрешения Совета.

— Мы все хотели отправиться с Киром, но нас не взяли, — закончила я немного обиженно.

— Ты ведь понимаешь, что решение принимал не он? — мягко заметила Таня. — Они отправились за мной на спортивной яхте, там элементарно нет места.

— Убить дракона и спасти красавицу должен главный герой, а не его сотоварищи, — пошутила я, потому что ситуация со спасением очень напоминала классический сюжет.

Мы посплетничали, пока мерно гудел анализатор, но с препаратами Таня не спешила, активно что–то печатая.

— У меня всё нормально? — поинтересовалась я, потому что жена друга выглядела по меньшей мере загадочно.

— Да, не волнуйся, ничего критичного. Сейчас кое–что согласую с руководством и после их ответа назначу тебе лечение. И, наверное, проверю всю вашу группу, — пробормотала Таня, словно больше себе под нос, чем для меня.

— Вечно ставите на нас эксперименты, — буркнула я в ответ, но тихо, чтобы она не заметила.

В ожидании ответа Лады или кого–то сверху, уж не знаю, я принялась за расспросы о свадьбе. В голове не укладывалось, что какая–то паутина может так взаимодействовать с человеческим телом и кровью. К моему сожалению Таня увлеклась до такой степени, что перешла на сплошные термины и латынь, и в какой–то момент я поняла, что уже ни слова не понимаю.

— Стоп–стоп–стоп, дорогая, притормози. Я, конечно, биологию учила, но не до такой же степени. Ты лучше Дамиру это расскажи в таких подробностях, он будет в восторге, а мне достаточно сути! — Я подняла обе руки в извечном «сдаюсь». — Меня удивляет то, что ни ты, ни твой отец не знали об этом свойстве партиса. Как так вышло?

— Не знаю, — Таня пожала плечами. — Вообще, отец удивился, когда ткань засверкала и, кажется, пытался что–то вспомнить, но уточнил он потом у адмирала Традониадаля или нет, что к чему, я не знаю. Мне никто ни словом не обмолвился.

— Полагаю, они знали и тихо хихикали за вашими спинами, — определилась я с мнением спустя некоторое время. — Твой отец не из тех людей, кто упускает нюансы, а уж связанные с дочерью — тем более.

— Наверное, ты права. Папе нравится Кирилл, но в какой–то момент я заметила, что он словно принял его в семью, хотя дома мне без конца напоминали, что я должна вести себя максимально лояльно по отношению к членам Совета и вообще быть паинькой, чтобы заполучить его в мужья.

Таня покусала губу, вспоминая какие–то моменты, затем пару раз кивнула своим мыслям.

Я не мешала её внутреннему диалогу, налила себе воды и принялась разгуливать по кабинету, рассматривая новый мед–бокс. Интересно, что может делать он? Оживлять? Раса орти поражала своими знаниями, и не только в области физиологии, жаль только, они были также и самой закрытой расой Союза. Я восхищалась ими, мечтала о личном знакомстве и отчасти из–за них поступила в академию Военно–Космических Сил.

— Таня, можно задать тебе личный вопрос? Извини, что лезу не в своё дело, но Кир ведёт себя несколько непривычно. У вас первая семейная ссора?

— Первая? Идарика, да мы постоянно ругаемся, — пожаловалась Татьяна и тут же сникла.

— Почему?!

— Признаться, я не горела желанием рассказывать ему о том, что мы женаты. Из–за химии партиса мы связаны на веки вечные, по крайней мере у метранов так сказано в этой их Книге чего–то–там. Если завтра Совету стукнет в голову выдать меня за посла новой расы, например, или ещё что–нибудь подобное, они могут смело засунуть эту идею себе в …!

— Таня!

— Это я цитирую Кира, а так я все ещё умная и воспитанная девушка из хорошей семьи, — со смешком пошутила Таня. — К тому же, Совет, возможно, тоже уже в курсе. Или нет. В общем, Кир взбесился, когда почувствовал, что я жалею о том, что проболталась.

— А почему ты хотела утаить эту информацию? — Я помотала головой, не понимая логики. Если у семьи есть цель, работать на неё стоит сообща, и важная информация должна быть доступна всем.

— Ида, представь: я — химическое оружие, я никогда не смогу бросить Кира и найти себе нового мужчину, притом не важно, по своему желанию или по необходимости. То есть, даже если я овдовею, второго брака мне не видать. Но Кириллу эти опции доступны! Это вообще справедливо?

Таня говорила так эмоционально, что в лазарете начало сбоить освещение. Она нервно достала ограничитель и, активировав, положила его на стол. Доверяет мне. Приятно.

— Оригинально, ничего не скажешь. Мужчины, как всегда, в шоколаде, а мы страдай! — Я немного завелась от вселенской несправедливости.

— Именно! И в тот момент я вообще не думала про козни Совета, что эта информация поможет нам, точнее, станет убойным аргументом, защитит нашу семью. Мне было не до того! — Таня разгорячилась, вскочила, заметалась по кабинету. — Он мог бы чисто по–человечески меня понять! Меня похитили, хотели насильно женить! Понимаешь, Жан–Жак из тех людей, которым вообще начхать на остальных, он хочет и всё тут. Не представляю, что он пообещал храму на Метранге за наш брак, ведь меня туда бы притащили силой и закутанную в партис, как в смирительную рубашку.

— Или под препаратами, — вставила я, кивая в такт её словам.

— Нет. Препараты бы не рискнули применять, это могло нарушить реакцию крови и партиса! — Таня остановилась, чтобы неодобрительно посмотреть на столь невежественную собеседницу. Я вжала голову в плечи. Каюсь, мол, виновата. — В общем, меня дико шокировало всё: и похищение, и угрозы Мийо, и этот комизм с браком. Нет, я рада, конечно, что у нас с Кириллом теперь нет препятствий и мы можем быть вместе, не опасаясь козней членов совета, просто… Ты ведь его знаешь, он такой же, как Дамир.

— Шовинист махровый.

— Именно! Он хочет управлять моей жизнью, считает, что вправе мне указывать…Только представь, он хочет купить мне дом, оборудовать там лабораторию и запереть! То, что я работаю в Академии, ему, царю хренову, видите ли, не нравится!

— Танюш, да Кирилл души в тебе не чает и доверяет на сто процентов. И, может, ты не поверишь, но я убеждена, что если бы ты была с Генрихом по–настоящему, он бы простил и смирился, несмотря на свои махровые убеждения. Именно к этой мысли он пришёл на Амираке, точно тебе говорю. Это любовь. И он сильно повзрослел.

— Не защищай его. Сегодня утром он вообще решил отправить меня на Оркху к своим родителям. Сказал, что эта планета закрыта, туда никто не проникнет, я буду в безопасности и он сможет спокойно учиться и заботиться о нашем будущем. Да я, между прочим, зарабатываю больше!

Таня вновь заметалась по лазарету, бесконечно поправляя, передвигая, настраивая.

— Удивительное рядом. А твой бизнес с партисом? Ты ведь не можешь всё бросить и улететь.

— О том и речь! Мне нравится на Аруане, здесь семья, работа, друзья. Я уже не говорю про самого Кирилла, с которым мы имеем возможность видеться практически каждый день только из–за того, что я работаю в академии, а не на Оркхе!

Поймала себя на мысли, что тоже чуть не начала бегать по лаборатории. Замерла, прислушиваясь к себе. Ничего себе, силушка у Татьяны! Она пробила мою защиту даже с включенным ограничителем, навязав свои эмоции.

Нарастила щиты, закрываясь от мощи стихии «Татьяна», и уже на трезвую голову обдумала происходящее. Разумеется, именно эмоции не позволили сразу увидеть картину трезвым взглядом. Тяжело этим пси. Не то, что нам, менталам.

— Так, дорогая, а ну–ка включи ещё один ограничитель или даже парочку, — попросила я, сообразив, что её эмоции могут чувствовать за пределами лазарета. — А теперь рассуждаем логически: поведение и слова не типичны для Кира, значит, он до сих пор находится в шоковом состоянии. Ты ведь понимаешь, что не только ты была в стрессе всё это время? Кир тоже нервничал, мучился, надумывал себе и, разумеется, возложил вину за твоё похищение на себя.

— Да при чём здесь он?

— При всём. Ты его женщина, он обязан тебя защищать. Такие они махровые шовинисты, — хмыкнула я, но на этот раз с нежностью. — Кроме того, не забывай, что Кирилл тоже пси, потому ведёт себя на порядок эмоциональнее привычных тебе мужчин. Ты общаешься в основном с менталами, а они все суховаты, мягко говоря.

— Факт. Думаешь, он отойдёт и всё будет нормально?

— Однозначно. Дай ему немного остыть. Как раз ты пока решишь свои дела, а он разгребет всё, что я нахимичила на затурканную голову в его отсутствие.

— Звучит разумно.

— Да я вообще жутко разумная, аж противно. Так что там с анализами и разрешением на лечение? — уточнила я, потому что свободное время, к сожалению, не резиновое.

Таня подозрительно долго рассматривала монитор, тыкала в него наманикюренным пальчиком, кусала губы и вообще всячески меня смущала, но я стоически молчала, не желая тревожить и нарушать работу мысли молодого врача.

— Как ты отнесешься к мысли устроить себе небольшие каникулы? — осторожно начала она спустя время.

— С ума сошла? Мне нельзя! Давай придумывай чего–нибудь другое! — перепугалась я не на шутку. — У нас сложная программа, если упущу даже день, потом не наверстаю. Тобс нас готовит к адской практике и говорит, что любая мелочь может спасти жизнь, а сейчас, после возвращения Кира, мы как раз начнём отрабатывать групповые моменты, не личные.

— Группа ваша… проблемная, — обречённо выдохнула врач. — Ладно, сделаем следующим образом: официально я тебе прописываю препараты, здоровый сон не менее восьми часов в сутки, и диету с большим количеством жира и углеводов. Не смотри на меня так, женщинам жизненно необходим жирок, а ты уже — сплошные кости, это нагрузка и на иммунитет, и на терморегуляцию, я уже молчу про репродуктивную функцию и красоту!

— Не молчишь.

— Цыц! — отразила укол Таня. — С Тобиасом Крином переговорю, уверена, если ты вышла из строя, то и остальным не легче. Проверим, если теория подтвердится, а она подтвердится, выпишу постановление на запрет ночных тренировок, хотя бы неделю вы должны полноценно высыпаться и затем вновь прийти на обследование. Что касается вас, девушка, предупреждаю сразу: всё делаешь так, как я сказала или я тебя госпитализирую.

— Таня! — Я даже рот от возмущения приоткрыла.

— Это для твоего же блага. Иди доложи Тобсу, чтобы морально готовился к нашей встрече, а я пока решу вопрос с мед–боксами, Дамир чересчур много на себя берёт.

Я едва сдержала желание прищуриться и вцепиться взглядом в эту юную леди. Обычно Таня казалась немного занудной девушкой–ученым, но никак не столь волевой и уверенной в себе личностью.

«Дочь адмирала Монро и Риты Монро не может быть обычной девчонкой, как бы ни старалась, а вот актриса она неплохая, надо признать. Кириллу будет с ней интересно, хоть и непросто. Надеюсь, любит она его по–настоящему», — подумалось вдруг, однако я не стала развивать эту мысль. Не время и не место.

— Договорились. Отдых действительно не помешает. А уж спать, зная, что тебя не поднимут посреди ночи — это вообще кайф, спасибо тебе огромное! — искренне поблагодарила я.

Мы распрощались у лаборатории Дамира. Я передала сообщение мастер–наставнику и пошла дальше, надеясь, что мед–боксы Таня нам отвоюет, я смогу вновь качественно восстановиться и отдохнувшим мозгом проанализировать ситуацию. Сейчас он работал вполсилы из–за усталости. Создавалось ощущение, что пока нет адмирала Традониадаля нас нарочно испытывают на прочность или ускоренно готовят, чтобы отправить на планету без имени. Старшекурсники между собой называли её «Кашка», поскольку она имела цифро–буквенное обозначение: «К-7412», однако ничего не рассказывали, только суровели лицом, стоило о ней заикнуться.

Я знала, кто может дать мне хотя бы крохи информации об объекте. Не официальные сведения о планете с высшей степенью опасности, а куда более нужные и важные — что на самом деле там творится. Но решиться на общение с мужчиной, который там побывал, никак не могла, притом сразу по двум причинам: он проявлял ко мне интерес и являлся племянником адмирала Монро. Ладно, можно добавить ещё две причины: Дамир и Дитер.

Всё и так было слишком непросто, не хватало ещё усложнить себе жизнь.

Однако Кашка — планета, не прощающая слабости. И я не могла позволить себе прятать голову в песок.

Глава 31. Последний шаг

Идарика

Таня сдержала слово — Тобс временно отменил ночные занятия, группу обследовали, а рацион существенно изменили. Мы вдоволь ели и, на зависть остальным обучающимся, получали на завтрак плитку чёрного шоколада.

Настроения в наших рядах моментально изменились.

Измождённые, вечно злые и невыспавшиеся, мы часто спорили, допускали промахи, получали травмы. Однако с введением полноценного сна и не просто питательной, но и вкусной еды, ситуация существенно изменилась.

— Впервые с радостью участвую в очередном эксперименте академии, — поглаживая сытый живот проговорила Мика, никуда не торопясь после завтрака. — Полчаса на усвоение пищи — это, конечно, нечто. Если бы они добавили послеобеденный сон, цены бы им не было.

Пока ребята хохотали и переваривали еду я отошла к пищевым автоматам и заказала литр воды и ужасный зелёный смузи, прописанный Таней. Подозреваю, отчасти из–за него нам выделили с утра тридцать минут свободного времени. Я терпеть не могла травки–муравки, сельдерей ненавидела немногим меньше кинзы, и пить без содрогания эту жижу не могла.

Но пила. И изо всех сил пыталась удержать её внутри. Удавалось, к сожалению, не всегда. Таня не верила, что такое вообще возможно, отказалась отменить полезное зелье и пригрозила прописать его на постоянной основе, если я не справлюсь со своими тараканами, которые могут помешать мне выжить, когда академия или жизнь забросит в джунгли или ещё куда. Приходилось давиться.

К столовой примыкала небольшая открытая терраса с потрясающим видом на океан. Обычно там было не протолкнуться, но сегодня шёл дождь, и я решила, что лучшего места для свидания с зелёной гадостью не найти. Если останусь под козырьком у двери никто не увидит ни меня, ни моё скрюченное от омерзения лицо.

Выскользнула на козырёк, закрыла глаза и с наслаждением вдохнула аромат стихии.

Ветер дул с воды и пахло не дождём, а сладко–горькими морскими водорослями. Наверняка ими будет усыпано всё побережье. И восхитительными морепродуктами тоже. В детстве мы с друзьями всегда прибегали во время шторма и, соревнуясь, собирали щедрые дары стихии.

Пиликнул будильник, напоминая выпить смузи. Будто эту гадость я могу забыть!

Вздрогнула, затаила дыхание, сделала несколько больших глотков, залила их водой из стоящего рядом питьевого фонтанчика.

— Ну и дрянь, — пробормотала, разглядывая, сколько осталось, и размышляя, хватит ли совести не допивать содержимое.

— Привыкнешь!

Отработанные рефлексы оказались быстрее разума. Молниеносно швырнула стакан в сторону говорящего, приняла боевую стойку и лишь затем осознала, где нахожусь. Смутилась.

И ведь сама виновата — не проверила, одна ли на террасе. Была уверена, никто не станет прятаться за углом. Да и что там делать в такую погоду? Разве только любоваться красотой и силой стихии.

— Прости, Тео.

— Так уж и быть, — миролюбиво согласился мужчина, протягивая пойманный сосуд, в котором, к моему глубочайшему сожалению, плескались остатки полезной гадости. — Но только после того, как ты допьёшь.

— Изверг, — припечатала, сузив глаза от недовольства, но остатки коктейля проглотила и не поморщилась. Под изучающим взглядом племянника адмирала Монро приходилось держать лицо.

— Зато везучий, — хмыкнул мужчина. — Я как раз стоял, любовался океаном и думал о тебе.

Заблокировалась наглухо. Двухметровый громила с литыми мускулами учился на боевом факультете, но вполне мог быть менталом, как большинство членов известного семейства, потому я быстро определилась со стратегией.

— Я тоже думала о тебе, Теодор, — призналась откровенно, ведь он вполне мог считать поверхностные мысли. — Не в романтическом ключе, — добавила, увидев, как изменилось его лицо. — Мне семнадцать.

— Почти восемнадцать, — многозначительно уточнил старшекурсник, делая шаг в мою сторону.

Значит, проницательная Селена не ошиблась, он действительно проявляет ко мне мужской интерес, а не просто «случайно» оказывается рядом.

— Если я доживу до столь почтенного возраста, — проговорила мрачно, но отступать не стала. Побег провоцирует хищника, а то, что Теодор относится к данной категории, совершенно очевидно.

Племянник адмирала Монро дураком не был и в два счёта сообразил, о чём я. Возможно, изначально знал больше остальных.

Я видела, как заострились черты красивого лица, когда мужчина сжал зубы, пытаясь обуздать эмоции, вызванные тяжёлыми воспоминаниями. Он потерял часть отряда, такую трагедию непросто пережить даже с помощью всех психологов академии. И мне бесконечно стыдно и неприятно напоминать ему об этом, но я не имела права зарыть голову в песок и руководствоваться лишь инструкциями, когда их получу. Моя задача — не просто выжить, а уберечь свою группу. Приложить мыслимые и немыслимые усилия. Прыгнуть через голову начальства. Сделать что угодно, но не допустить повторения истории группы Тео.

Я не знала, сколько мы так стояли. Голубые глаза смотрели будто сквозь меня, в наполненное болью и кровью прошлое. Дождь колотил по каменным плитам террасы, шумело море, свистел ветер. Я надеялась на чудо и боялась даже дышать, как вдруг почувствовала горячую руку на своей талии.

Теодор моргнул, возвращаясь в настоящее. Посмотрел на меня удивлённо. Но быстро взял себя в руки, притянул меня к каменному от сдерживаемых эмоций телу и склонился к уху.

— Сосредоточьтесь на тренировках ментала и пси; физическая подготовка нас не спасла, — прошептал Тео и, кивнув на прощание, удалился.

Надула щёки и шумно выдохнула, пытаясь успокоиться.

Он не промолчал, нарушил правила академии, а значит, обстановка на К-7412 хуже, чем я предполагала.

— Да что же там такое, чёрт возьми? — пробормотала себе под нос.

Постояла несколько минут, любуясь штормом и пытаясь собрать полученные сведения в единую картину. Фрагментов недоставало, но в одном я была уверена — времени преступно мало. До назначения на внеочередную практику рукой подать. Слишком удачно складывались обстоятельства. К сожалению, не для моей группы.

Адмирал Традониадаль не может нас защитить в силу своего отсутствия, потому заинтересованный в планете К-7412 совет наверняка планирует провернуть спецоперацию до его возвращения.

Адмирал Монро занимался спасением дочери и наверняка частично отошёл от дел совета, сыграв на руку жаждущим наживы коммерсантам и предпринимателям. Те точно не теряли времени даром.

Генрих Крауф — тёмная лошадка. Невероятно умный мужчина, стратег и бизнесмен. Он хорошо знает Жан–Жака Мийо, вполне вероятно, знал про партис и то, что сестра в относительной безопасности. Нет, я не могла однозначно исключить его из стана врагов.

Если допустить, что похищение Тани — часть коварного плана по организации высадки на загадочную планету, нас отправят на верную смерть со дня на день.

Понять бы, то ли мы неудавшийся эксперимент, то ли наоборот слишком удачный и представляющий опасность, то ли на планете есть нечто или некто, настолько нужный совету, что они готовы потерять два десятка перспективных и натренированных под их нужды специалистов.

А ведь есть ещё личный аспект. Племянника адмирала не пощадили, отправили на Кашку, жениха дочери всё так же отправляют туда, Дитера…

Я моргнула. Выходит, сведения настолько закрытые, что их готовы доверить только своим? И настолько нужные, что не жалеют членов высокопоставленных семей Аруана…

Пиликнул браслет, сообщая, что пора на занятия. С террасы вылетела пулей. Стакан из жёсткого пластика швырнула через опустевшую столовую, точно попав в проём утилизатора, и через мгновение застыла рядом с ничего не понимающими одногруппниками.

— На вечер ничего не планируйте, раздам задания, — проговорила строго и кивнула в сторону двери.

Кир заинтриговано изогнул бровь, но на ходу открываться и беседовать мысленно не стал — опасно. Мы уже неплохо разобрались в ситуации и знали, что за нами следят круглосуточно, в том числе сильнейшие пси и менталы. Однако на перемене обсудили, что шила в мешке не утаишь и в данном случае нет необходимости скрываться. Возможно, понимание ситуации сработает в плюс, нам пойдут навстречу и выдадут больше данных перед высадкой на планету. В конце концов, должны быть у экспериментальной группы преференции!

— Делимся на команды по интересам, — вещала я вечером, когда группа разместилась на любимом татами. — Тем для изучения немало: от классификации хищных растений и животных на планетах с преимущественно тропическим климатом до… Отправлю лучше список, у меня вышло больше семидесяти пунктов, и это я только начала.

— Дополнительно будем ежедневно прокачивать ментальные способности, для экономии времени работаем в тех же группах, что сейчас сформируем, — добавил Кирилл. — Работаем на износ, перед вылетом нас пролечат в мед–боксах, никуда не денутся. Работаем в полную силу!

Окончательно передав бразды правления в руки старосты, я кивала в такт его словам, изредка поглядывая на одногруппников, сама же осторожно, буквально краем сознания, читала обрывки мыслей Дитера.

Он определённо владел нужной информацией и сильно удивился происходящему, однако ничего полезного прочитать мне не удалось.

Или я не права?

Что–то ведь было такое… что–то… точно было.

Мы разошлись за полчаса до отбоя, я чувствовала себя усталой и разбитой после тренировки ментала с Киром, но решила заглянуть к Дамиру и попросить помощи. Интуиция вопила, что я упустила нечто очень важное, о чём следует знать.

— Я отбросила мысль, как ненужную, теперь не могу вспомнить, что это было. Все показанные тобой приёмы не помогают, — призналась я, с интересом рассматривая новый дизайн кабинета учёного.

Маруська разошлась: повесила картины, расставила цветы на подоконниках, заказала яркий модный диван кислотно–зелёного цвета и застелила его белоснежной шкурой неизвестного мне зверя. Надеюсь, это искусственный мех, а то с электронной модницы станется.

— Присядь, пожалуйста, отправлю отчёт и займусь тобой. Прости, но это срочно, — извинился Дамир. — Выпей пока кофе с конфетами.

— Конфетами? — переспросила, не веря своим ушам и прямым ходом направляясь к поставщице допинга. — Марусенька, дорогая!

Однако на порог кухни меня не пустили. Пышущая праведным гневом кофемашина вылетела в кабинет и завопила во всю силу динамиков: «Дамир! Это на мой день рождения!»

— Я тебе его ещё не согласовал, — бросил учёный, не соизволив обернуться и посмотреть на театральное заламывание рук и водопад слёз на электронной мордахе.

Выглядела мадам актриса так несчастно, что я дрогнула, даже зная, кофемашина в силу своей искусственности не испытывает эмоций.

— Дамир, если тебе некогда, могу помочь Марусеньке организовать день рождения. Адмирал Монро пообещал нашей группе дать увольнительную, ведь после Амирака мы так и не отдохнули…

— Да! — завопила Маруська. — Дамирушка, дорогой, я ведь нигде не была! Не видела моря…

— Из окна посмотри, — буркнул мужчина, едва сдерживая улыбку.

— То есть, гор, — на ходу исправилась кофемашина. — Представь, как было бы замечательно отдохнуть в кругу друзей, — неожиданно практически замурлыкала она, совершенно точно задумав неладное. — Я ведь не прошу звать всю академию, достаточно скромно отпраздновать в ресторане, человек двести–триста моих поклонников и всё. А затем узким кругом отправиться на природу, в уютный деревянный домишко у реки или в горах. Ты, я, Таня с Кириллом, Идарикушка… Я за вами присмотрю, — мгновенно встрепенулась она, вспомнив о законах и моём несовершеннолетии.

Я готова была придушить паршивку! Мы не поднимали тему личных отношений, хотя оба знали, что небезразличны друг другу, и сейчас я покраснела с ног до головы, а Дамир практически потерял контроль над блоками. Однако ничего интересного лично для себя я не услышала — не успела, только уловила, что Кир в очередной раз напроказничал, подкинув вирус в программное обеспечение кофемашины, так что это не её вина. Но мужчины иногда ведут себя так вредно!

— Ты ещё маленькая, какие тебе рестораны? Детский центр и кафе–мороженое! И, наверное, всё–таки…

Дамир говорил последнюю фразу издевательски медленно, чтобы Маруська успела проанализировать свои слова, а затем понять, чего её лишат.

— Книги не отдам! — грозно ответила она вместо обычной песни «Ах, Дамирушка, золотце ты моё!» — Я уже взрослая кофемашина и знаю свои права. Поскольку ты наделил меня искусственным интеллектом я подпадаю под статью о защите разумных рас…

А дальше чертовка принялась зачитывать положения из закона, который не имел к ней ни малейшего отношения, но так уверенно, что Дамир, кажется, поверил. Тёмные брови скрылись под взлохмаченной чёлкой, глаза расширились. Я попыталась быстренько считать поверхностные мысли любимого гения, но тот укоризненно на меня посмотрел.

— Я случайно! — выдала я и отступила, «спрятавшись» за Марусю. — Кстати, лишать книг — это святотатство. Как тебе, учёному, могло такое в голову прийти? — возмутилась не на шутку.

В ладонь опустился прохладный тяжёлый кругляш. Похоже, конфета в фольге.

Быстро положила благодарность в накладной карман, там, по идее, конфетка не расплавится.

— Ида, если бы она читала книги! — фыркнул Дамир. — Любовные романы и эротика — вот её энциклопедии.

Я прочистила горло, но взгляд от учёного не отвела. Сладость нужно отработать.

— Это отличное пособие для изучения… взаимоотношений мужчины и женщины. Кроме того, это художественная литература, а она развивает воображение, логику…

— Какая логика в любовных романах? — рыкнул недовольный моим сопротивлением Дамир.

— Женская! — в том же тоне ответила ему. — Любовные романы помогают женщинам терпеть ваши мужские выходки!

— Вот–вот! — поддакнула Маруська и сунула мне в руку ещё одну конфету, затем подумала и добавила ещё две. На всё готова, лишь бы её не лишили интеллектуального занятия — чтения.

— Доказано, что женщины, которые читают любовные романы, более верные, преданные, заботливые, нежные, женственные, они лучше понимают мужчин, кроме того, меньше их нагружают своими проблемами. И попробуй сказать, что Маруся не такая, — закончила я с триумфом.

— Э-э, — протянул Дамир, совершенно дезориентированный нашей сплочённой работой.

Кофемашина всё это время смотрела только на властелина банковской карты. Её «лица» я не видела, но не сомневаюсь, что она вновь демонстрировала слёзы. При этом старательно передавала мне шоколад.

Справившись с набежавшей слюной, продолжила.

— Я думаю, тебе стоит поговорить с адмиралом Монро, чтобы он не тянул с нашей увольнительной, а то Марусенька и так долго ждёт праздника. Со всеми заботами и волнениями мы пропустили самый важный день в году. Скоро будет выставка–ярмарка инновационных технологий, можно заехать туда, выбрать достойный подарок нашей драгоценной, милой…

— Не перегибай, — шепнула кофемашина.

— … Марусеньке, — закончила я, убрав из предложения два десятка комплиментов. — Погулять по городу или пролететь над ним, может, заглянуть в какой–нибудь музей. Что касается вечера, мы с группой давно запланировали собраться и отметить окончание первого учебного года, но уверена, все будут рады, если вы присоединитесь. Кстати, забавное совпадение, но ребята как раз выбрали домик в горах. Точнее, огромный дом. Не знаю, есть ли там река рядом, но вид обещали шикарный.

— А чей дом? — неожиданно резко уточнил Дамир.

— Не знаю. Я печатала отчёт, когда народ обсуждал, куда мы поедем, так что не обратила внимание.

Пальцы мужчины запорхали над клавиатурой и через несколько мгновений он получил ответ на свой вопрос, однако озвучивать его не стал, только нахмурился.

Кажется, это дом Дитера. Упс.

— Мы будем, — проговорила Маруська серьёзно и важно. — Непременно будем. И я за вами присмотрю, ведь я ответственная, заботливая и очень начитанная. Да, Дамирушка?

— Да! — проговорил он, размышляя о своём. — Идарика, в кресло. Маруся, кофе. За работу.

Я послушно упала, куда велено, и распахнула сознание, вызывая в памяти нужный фрагмент.

— Всё, — в следующее мгновение произнёс Дамир.

Непонимающе моргнула. Посмотрела на морщинку меж тёмных бровей, на поджатые губы учёного. На то, как посерело его лицо. Устал.

Я же не чувствовала ничего, кроме удивительной безмятежности. Непривычной. Несвойственной мне. Подозрительной. И… разве мы уже что–то сделали?

— Блоки? — спросила раньше, чем осознала, насколько глупо сейчас выгляжу. Разумеется, они самые! Неспроста он полулежит в кресле и до сих пор не прикоснулся к кофе с конфетой, что подала Маруська до начала процедуры. — Почему? Информация представляет для меня опасность, да? Ты их потом снимешь или мне самой придётся?

— До высадки на К-7412 не лезь, затем… у тебя всё получится.

— Ладно.

Я испытывала смешанные чувства. Было неприятно, что Дамир подчистил мне память, притом принял решение в одностороннем порядке. Однако я знала, что его поступок продиктован заботой о моей безопасности, и в глубине души получала удовольствие от осознания, что небезразлична ему.

Отчего–то вдруг показалось, что причина установки блоков несколько иная.

Я не могла объяснить, откуда взялась эта идея, но её определённо стоило проверить.

— То есть о мыслях Дитера ты не расскажешь? — уточнила нейтральным тоном. Незачем показывать эмоции.

— Почему же? Расскажу, — огорошил мужчина. — Тебя насторожило то, что он слишком много знает о планете и отчего–то уверен, что всё пройдёт гладко, тогда как у руководства академии и совета иное мнение. Это всё.

— Но ты поставил мне блок.

Дамир выпрямился в кресле, сделал глоток кофе, лишь после этого наклонился в мою сторону и, обдав терпкой кислинкой первоклассной арабики, выдохнул: «За ним спрятано послание».

Мой взгляд замер на его губах. Красиво очерченных. Притягательных. Они были слишком близко. Так близко, что достаточно было лишь немного качнуться вперёд, чтобы почувствовать их сладость.

Однако я не позволила себе слабости раствориться в ощущениях.

Нельзя.

Не позволено.

Запрещено.

Не сейчас!

— Спасибо, — ответила, нащупывая конфету в кармашке и быстро её разворачивая. Хотела с независимым видом её съесть, вместо этого рука дрогнула, застыла на полпути.

А дальше…

Дамир легко перехватил моё запястье и бессовестно ухватил шоколад, мягко коснувшись губами кончиков пальцев, мгновением ранее державших лакомство.

И я впервые в жизни не на шутку испугалась. Дёрнулась, вжалась в кресло, глядя на опешившего мужчину распахнутыми глазами и не зная, что и думать, как действовать, куда бежать. И убегать ли.

— Идарика, даже самые сильные менталы — не сухари, а живые люди. Мы способны испытывать яркие эмоции, пусть и не так часто, как остальные, — спокойно объяснил Дамир, откинувшись в своём кресле и предоставляя мне свободу действий.

— Я… я не ожидала, — призналась смущённо. До сих пор в голове не укладывалось, что я могу быть столь впечатлительной, чуткой, отзывчивой. Тело горело огнём, колючей щекоткой нервов по коже скользило электричество, сердце колотилось как сумасшедшее.

— Не стоит бояться своих реакций…

— Я не боюсь, а предпочитаю ими управлять, — ответила немного резко.

— Ты настолько умна, что порой я забываю о твоём возрасте. Приношу свои извинения. Это целиком и полностью моя вина.

— Не извиняйся. Для меня это хороший опыт, более того, он получен в безопасной зоне, — заметила я с улыбкой, найдя отличный аргумент, чтобы не накручивать себя. — Будь здесь Кирилл, он бы до конца жизни троллил меня, а если ещё кто — подумать страшно!

Я практически обрела внутреннее равновесие, как вдруг поняла, что у моей первой в жизни яркой эмоции непристойного характера был свидетель. Даже два. И то, что они электронные, не делало их безопасными. Кирилл тот ещё жук! Взломать электронный замок и кофемашину для него не составит труда.

Повернулась к Марусе. Та и не думала принимать невинный вид. Её и взламывать не надо, с удовольствием сдаст.

Однако я оказалась не права.

— Момент, где Дамир впервые в жизни приносит извинения не удалю! — упёрлась Маруся. — Он пойдёт в семейный архив!

Я застыла с глупо приоткрытым ртом, но тут у Дамира пиликнул браслет, он удивлённо выгнул брови, а затем обернулся ко мне. Выглядел при этом взволнованно и бледно.

— Ида, возможно, мы не увидимся до вашего отлёта, поэтому я выдам тебе пакет необходимых данных без предварительной подготовки. Анализировать будешь сама, блоки держи круглосуточно, Дитера не подпускай на пушечный выстрел, — скороговоркой выпалил он.

— Это разумеется.

— В дела Кирилла не лезь, ничего лишнего ему не рассказывай, — нашёл, чем удивить Дамир. — Они с Дитером продолжили копать тему пиратов с Окраинных Миров, так что им придётся работать с такими профи, что шила в мешке утаить не смогут, не хватит ресурсов. Их обоих выпотрошат не раз, так что тщательно продумывай каждое слово во время разговора. Уверен, по возвращении с Кашки Кира переведут в спецведомство, а ты станешь старостой.

Плечи устремились к земле. Только не это!

Я не шутила, когда говорила Нариссаль, что не хотела становиться у руля, предпочитая отсидеться в уголочке.

Да, я нашла подход к более зрелой и опытной во многих сферах команде, но меня безмерно раздражали бесконечные отчёты и доклады! Они отнимали драгоценное время!

— Жаль.

— Не жаль. Так надо, — отрезал Дамир. — Следующее. Дитера уберут, как только его раскроет группа.

— Благодарю за подсказку! — Я коварно улыбнулась, хотя понимала, что в ближайшем времени провернуть затею не светит.

— Помни, что в группе у тебя нет друзей и доверенных лиц, с ними ты пройдёшь лишь часть жизненного пути, и во что это выльется поймёшь спустя много лет. Сейчас ты можешь доверять только нам с Марусей. Да, дорогая?

Хранительница компромата важно кивнула.

— А то, что Кирилл…

— Кир может взломать лишь ту часть данных, которую я ему позволяю, — ответил Дамир без улыбки, хотя в обычных обстоятельствах непременно бы хмыкнул и, возможно, даже подмигнул мне. — Маруся — верный друг и соратник, и как бы себя ни вела, запрограммирована на обеспечение твоей безопасности.

— Поняла, — ответила важно, сама же едва совладала с эмоциями — лицо неуклонно превращалось в довольный смайлик. Настоящее признание в любви от гениального учёного! Ну надо же! Дождалась!

— Не знаю, как сейчас начнут разворачиваться события, будет ли у вас увольнительная, смогу ли вырваться и присутствовать, так что день рождения Маруси отмечайте в удобное время, расходы оплачу. А сейчас прошу извинить, вынужден откланяться. Если не хочешь возвращаться к себе, диван раскладывается, а я буду отсутствовать всю ночь.

Да что со мной сегодня? То и дело смущаюсь, дёргаюсь, нервничаю. Возьмите себя в руки, девушка.

Только не получалось. Как никогда отчётливо я чувствовала своё тело, испытывала сильные эмоции и они совершенно отчётливо влияли на мой обычно холодный, трезвый, ясный ум. Непривычно и неприятно.

— Дамир, а может быть такое, что мед–боксы делают менталов более…

— Замороженными, да, — закончил мужчина фразу. — Я прочитал отчёт о практике на Амираке. Вы были невероятно эмоциональными на серой планете, и потому я заподозрил неладное. Затем прояснил ещё пару нюансов иподтвердил гипотезу. Так, всё, я побежал. Если не увидимся, пришлю на браслет остатки инструкций. Маруся, на тебе… Ан нет, не простишь ведь. Ты со мной. Ида, ложись спать.

Дамир посмотрел на меня так, словно хотел подойти и, возможно, поцеловать, но кивнул и быстрым шагом удалился, тогда как Маруся замерла на полпути к двери, затем и вовсе приказала её заблокировать.

— Не можешь поверить, что он оставляет меня здесь без присмотра? — спросила я, не двигаясь с места, хотя собиралась вернуться к себе.

— Нет. Я хотела тебе сказать, что мы с Дамиром тоже собираемся на планету К-7412. Он подал прошение.

— Там небезопасно.

— Если Дитер считает, что вы легко справитесь, значит так оно и есть, — убеждённо произнесла Маруся. — Нас к вам отпустят только если вы сможете обеспечить определённый уровень безопасности, так что ты уж постарайся.

Я кивнула и поднялась.

— Мне пора. Тебе, наверное, тоже.

— Постой! Тебе скоро исполняется восемнадцать и я хотела с тобой поговорить на важную для каждой девушки тему. Не думаю, что будет уместно, если ты обратишься с этим вопросом к Кириллу или Дамиру. Они мужчины и не…

— Что–о–о?! — протянула я с выпученными глазами. — Маруся!

— Что Маруся? Кто, как не я? Мне велено за тобой присматривать, подсказывать, оберегать.

— Конфет и кофе пока достаточно. Хотя нет, если у тебя есть успокоительное, можешь накапать, — проговорила я шёпотом, потому что голос внезапно отказался подчиняться.

— И тем не менее я настаиваю. Может, не прямо сейчас. Поверь, у меня огромный опыт и я всё досконально тебе опишу. Я подготовилась! Прочитала множество книг, просмотрела сцены из фильмов, где мама объясняет дочери, как устроены отношения между мужчиной и женщиной…

От ужаса мозг заработал неожиданно ясно, и я в два счёта нашла повод избавиться от навязчивой кофемашины.

— Маруся, а ты знаешь, куда пошёл Дамир?

— Нет.

— Подозреваю, что вернулся шеф, — кротким голосочком произнесла я… и в следующее мгновение осталась одна.

Посмотрела на столь заманчивый и мягкий диван, но не соблазнилась его близостью. Если я права и к нам вернулся шеф, Тобс с утра пораньше будет занят, и мы сможем выспаться, а делать это нужно в своей родной кровати. Оттуда всё же удобнее позвонить с утра пораньше Нариссаль и рассказать, как мне признались в любви. Она, конечно, не проникнется. Этой романтичной натуре нужны красивые слова, антураж, быть может, музыка. Я же более прагматична, мне достаточно действий. А словам… словам я давно не верю.

— Спокойной ночи, — вежливо произнесла я, зная, что электронный замок не дремлет.

— Спокойной ночи, прекрасная фея.

Глава 32. День рождения Маруси Дамировны

Идарика

Я оказалась права. Шеф вернулся.

Осунувшийся, измождённый. Если бы не алый цвет кожи я бы сказала: «посеревший».

Он казался рассеянным, странным, замкнувшимся и совсем не напоминал себя прежнего. Ярко–жёлтые глаза стали прозрачными и будто выгоревшими, старыми.

Мы не знали причины его отсутствия, и не на шутку взволновались. Академия из привычно гудящего улея превратилась в холодное, мрачное, тихое заведение. Студенты и курсанты затаились, не понимая, что происходит и чем это чревато, но общий уровень напряжения зашкаливал настолько, что в нашей группе неожиданно проявился дар пси ещё у нескольких человек. Возможно, именно это вытащило шефа из кабинета, ведь после возвращения он не принимал даже лучшего друга Торвальда Монро.

Придя на ежедневную утреннюю медитацию мы увидели любимого адмирала Традониадаля. Он по–прежнему был похудевшим и напряжённым, но в нём снова бурлила энергия!

— Вижу, что удивлены, — проговорил метран, опускаясь на коврик. — Садитесь, обычный протокол со мной можете не соблюдать, время дорого, я и без того прекрасно знаю, кто и на что у нас здесь способен. Не стану вводить вас в заблуждение и сразу обрисую ситуацию: вам предстоит безумно сложная практика. Амирак — чепуха, по сравнению с тем, что ждёт на К-7412. Наша задача сейчас — максимально прокачать способности каждого. Также хочу заметить, что пробуждение пси — это норма после Амирака, если у кого–то ещё проявятся способности, прямым ходом идёте к дежурному медику, вам помогут пройти инициацию. Забудьте о страшилках, что слышали о людях с пси–способностями, это информация для обывателей, на деле всё обстоит иначе. Все инициированные пси будут заниматься дополнительно, поэтому у менталов останется чуть больше времени, его вы сможете посвятить изучению Кашки. Я слышал, вы приступили к данному вопросу самостоятельно…

Адмирал обвёл ехидным взглядом притихшие ряды вечно сующих свои носы куда не следует курсантов.

— Так точно, — повинился Кир.

— Мы не владеем практически применимой информацией о планете, потому вынуждены готовиться масштабно, не зная, в какие сферы стоит углубиться детальнее, — намекнула я на то, что больше сведений ещё никому не помешали.

Жёлтые глаза шефа уставились на меня, словно вскрывающие черепушку лазерные лучи, но я не посрамила честь учителя и своевременно выставила дополнительные щиты, заставив адмирала Традо удивлённо приподнять брови, а после и улыбнуться.

— Хвалю. Прогресс налицо.

— Благодарю вас, шеф! — Я расплылась в улыбке словно школьница, получившая высший выпускной балл.

— К концу занятия я проверю каждого. Тех, кто сможет выдержать блоки под моим напором свыше трёх минут, лично просвещу относительно К-7412, а вы уже дадите направление остальным, куда двигаться в изучении данных, разумеется, не вдаваясь в детали; полный инструктаж проведёте на планете, не раньше.

Мы с Киром довольно потёрли руками, рассчитывая, что уже сегодня получим вожделенную информацию, но не тут–то было, шеф оказался куда сильнее, чем мы думали! Нас в буквальном смысле выпотрошили и оставили лежать без сил на ковриках, вспоминать, как дышать, и восстанавливаться.

Когда стихла головная боль, прошла тошнота и я смогла открыть глаза, не морщась, проверила, на месте ли блоки Дамира или я подставила учителя по полной.

Ничего не было.

В мозгу царил идеальный порядок. Такой, словно в нём навели генеральную уборку, строго рассортировав данные по ящичкам. Однако, как и при любой уборке чужими руками, возникало страшное неудобство — я не знала, что где лежит!

Огляделась по сторонам. Одногруппники и Кир в том числе лежали сломанными куклами и пытались прийти в себя или и вовсе спали. Поднялась и бесшумно удалилась, зная, как неприятен для них любой звук.

Чувствовала себя отвратительно, но доползла до лаборатории Дамира, в которой, к сожалению, не оказалось ни хозяина ни Марусеньки, потому слопала булочку из личных запасов кофемашины и без сил упала на диван.

— Замочек, тебе дали имя? — спросила тихо–тихо, чтобы не травмировать пострадавший организм ещё больше.

— Нет, — со слезами в голосе пожаловался электронный страж ещё тише.

— Выбери себе имя, я тебя назову, пока нет Маруси, — предложила дружески. — А Дамиру скажи, когда вернётся, что нас досмотрел шеф и я не нашла ни одного блока. Он поймёт, о чём речь.

— Договорились. Спи, я пока прочитаю значения имён и выберу подходящее, — совсем другим тоном предложил замок.

Я отключилась, не дослушав.

Проснулась от вопля Маруськи: «Тебе на занятие!»

Вскочила, непонимающе хлопая глазами. Казалось, на минуточку легла прикорнуть, но нет. Безжалостные часы показывали, что я спала почти сутки и через четверть часа начнётся второе занятие с шефом.

— Всё под контролем. Ничего страшного не случилось. Беги, — с улыбкой отреагировал на мой нервный взгляд Дамир. И уже в спину добавил: — Доброе утро, Ангелочек.

На бегу улыбнулась. Как всё–таки мило у нас развиваются отношения. По чуть–чуть, по капельке мы становимся ближе. Несмотря ни на что. Вопреки всему.

Второе занятие прошло ещё трагичнее и закончилось лазаретом для нескольких человек, при этом мед–боксы по–прежнему не задействовали. И после третьего занятия, и после четвёртого. Я очень хотела обсудить этот вопрос с Кириллом, но они с Дитером исчезали сразу после «медитации» с шефом, по вечерам тренировали новоявленных пси, а по ночам… Мне не интересно, где был Дитер, а Кир теперь ночевал у Тани, которая умудрилась выбить себе квартиру в доме для преподавателей академии, и вытащить его оттуда было совершенно невозможно. Наверное. Никто ведь не проверял.

Учебный процесс для нашей группы сузился до утренних тренировок с адмиралом Традониадалем и вечерних — с Тобсом на полигоне. Остальное время мы посвящали восстановлению и изучению первоначально составленного мной списка, поскольку до сих пор ни один из членов группы не выдержал адмиральское внимание в течение трёх минут.

У пси, конечно, были ещё обещанные дополнительные занятия, после которых они спали до утра и, как показала практика, иногда не слышали будильника. Адмирал Традо отнёсся к этому неожиданно бережно и перенёс занятия на более позднее время.

У меня был вагон предположений и идей, связанных с «внезапно» проявившимися способностями у одногруппников, но обсудить их было не с кем. Дамир исчез с радаров, Кир слишком плотно работал с Дитером и я опасалась предоставлять ему сведения, кроме того, адмирал Традо на каждом занятии внимательно следил за нашими упражнениями и иногда подключался к заинтересовавшей его паре. Потому я достала пачку экобумаги и записала то, что не хотела «случайно» забыть.

Итак, сперва мы едва ли не жили в мед–боксах, которые блокировали эмоции и, возможно, не позволяли проявиться пси–способностям. Нас «насиловали» изнуряющими тренировками, сверх разумного нагружали информацией и смотрели, как мы справляемся. Полгода практики на Амираке без волшебных капсул сделали нас эмоциональными, восприимчивыми, чувствительными, после чего у нескольких человек проявились пси.

Родилось пси, как подумал тогда Дитер.

Вот, что за слово меня тогда зацепило! Родилось.

Именно эти знания мне заблокировал Дамир. Только почему?

Если отталкиваться от слова «рождение», можно провести аналогию с репродуктивной системой. Иногда врачи приостанавливают её работу с помощью специальных препаратов, а затем их отменяют, словно перезапуская с новой силой, и у пациентки повышается шанс забеременеть.

Быть может, появление, точнее рождение пси–способностей тоже можно спровоцировать? Нарочно заблокировать, «осушать» эмоции с помощью мед–боксов, а затем закинуть на планету–провокатор Амирак и ждать, когда «семена пси взойдут».

Вероятно, здесь я не ошибаюсь.

И чем эта информация может быть опасна?

Почему Дамир велел вскрыть блок только после высадки на Кашку? И шеф…

Три минуты активного вмешательства. Три минуты сопротивления сильному менталу.

Я чувствовала, что разгадка близка. Шеф неспроста назвал это время. Но почему? Три минуты и ни секундой больше. Или меньше.

Время играет какую–то роль.

Пиликнул браслет. Машинально посмотрела на экран.

— Увольнительная? Серьёзно?!

Засунула лист бумаги во внутренний карман и побежала на общий сбор.

— Два дня увольнительной, затем неделя тренировок и вылет. Если до вылета не пройдёте моё испытание, пакет данных получите на поверхности К-7412. Запрещено пить, курить, употреблять прочие вещества, — проинструктировал адмирал Традониадаль. — Свободны. Кирилл, задержись.

Я сгорала от любопытства, но ждать друга не стала. Не хотела терять время, ведь стоило организовать обещанный день рождения одной электронной вымогательнице. Обещания — это святое.

Заняла ближайший подоконник в коридоре и принялась рассылать сообщения в «узкий круг» друзей Маруси Дамировны, как вдруг на горизонте появилась сама виновница торжества. И не важно, что на самом деле оно давно прошло. Не лишать ведь любимицу академии праздника. Она нас со свету сживёт!

— Марусенька, а я как раз тебе пишу! — радостно возвестила я, предъявляя экран планшета. — Таня ответила, что они с Кириллом с радостью присоединятся к нашему празднику, Дамир тоже постарается быть.

— Спасибо тебе, моя хорошая, — ласково пропела кофемашина. — Не забудь купить красивое платье и заглянуть к роботу–стилисту.

— Ой, точно! — всполошилась я и побежала к себе, лишь спустя несколько мгновений сообразив, что от меня наглым образом избавились, не желая слушать шуточки про их с адмиралом Традо роман. Похоже, кое–кто соскучился по шефу и теперь преследует его по всей академии. Умора, конечно.

А платье я всё равно купила бы, ведь Нариссаль уже ждёт, не дождётся, когда я попаду в её наманикюренные ручки. Она давно подготовила программу мероприятий, и встреча с группой туда совершенно не вписывалась, ревнивая подруга не желала меня ни с кем делить. Кое–как уговорила Нарис присоединиться к нашей честной компании, ведь первая полноценная увольнительная — это святое, мы обязаны её отметить с сотоварищами, тем более, что большинство ребят были с других планет и на Аруане не имели ни друзей, ни семьи. Этот аргумент её убедил.

Надевать гражданскую одежду казалось немыслимым легкомыслием. В невесомо–воздушном голубом летнем платье я чувствовала себя обнажённо и уязвимо. Непривычные ощущения. Странные. И лиф, кажется, тесноват.

— Уж перестроилась, так перестроилась, — оценила я привычку носить брюки.

Когда зашла в парикмахерскую, робот–стилист колдовал над локонами Селены. Наша первая красавица присвистнула, увидев меня.

— Шикарно выглядишь. Немного косметики, причёска — тебя никто не узнает!

— Ладно тебе. Лучше посоветуй, какой образ выбрать, я никогда особо не увлекалась всеми этими штуками. На гражданке у меня личный стилист — подруга с безупречным вкусом. Мне, как ты понимаешь, не дают принять решение даже по поводу цвета.

— А на дне рождения будет твой учёный? — с хитрой усмешкой поинтересовалась Селена.

Подавила желание сказать, что он не мой учёный, но хватит уже. С чего это вдруг он не мой? Очень даже мой. Никуда он от меня не денется.

— Будет, — проговорила спокойно, как и полагается уверенной в чувствах возлюбленного барышне.

— Распущенные волосы, лёгкий макияж и естественный румянец, — дала рекомендацию более опытная подруга. — И держись меня, присмотрю, чувствую, наши мальчишки одуреют от твоего романтичного образа.

Бросила на неё испуганный взгляд.

— Ещё чего не хватало!

— Это неизбежно, Рика, ты слишком красива и юна, при этом независима, парни сразу делают стойку. Завоеватели! — хмыкнула она. — А Дитер, как мне кажется, лишь изображает влюблённость, только не пойму, зачем, — вдруг удивила замечанием первая красавица. — Может, хочет позлить твоего учёного?

— Тоже заметила, значит. Да, — с тяжёлым вздохом признала я очевидное. — Не знаю, как избавиться от внимания рыжика, он удивительно упрям и настойчив, и, признаться, немного пугает этой показательной влюблённостью.

— Если он заинтересован в тебе с корыстной целью, то не отвяжется, что ни делай. Дитер упорный и хитрый, я тоже его побаиваюсь и, если совсем откровенно, подозреваю, что он работает на академию. А ещё мне кажется, он немного похож на одного из членов совета.

Я не ожидала от девушки проницательности и столь открытого высказывания, потому поджала губы и кивнула, соглашаясь с доводами.

— Любуйтесь, — велел робот–стилист и переместился ко мне. — Распущенные волосы, лёгкий макияж, естественный румянец, — повторил он слова Селены, требуя подтверждения. — Можно добавить тонкую ноту парфюма и мерцающую пудру на кожу.

— Полностью вам доверяю, творите, — уверила специалиста по красоте.

— Рика, я не знаю всех нюансов, но посоветовала бы тебе не влюбляться в учёного. Или насладиться его компанией по полной, потому что… ну, ты поняла, — скомкано закончила красавица и, кинув «до скорого», вышла.

— Прошу извинить, но я обязан напомнить, что вы не достигли совершеннолетия и наслаждаться компанией любимого мужчины по полной сможете лишь спустя семнадцать дней, восемь часов и одиннадцать минут, — педантично уточнил робот.

— Благодарю, — ответила вежливо, хотя от комизма ситуации дёрнулся глаз. То Маруська со своими советами о первой ночи с мужчиной, то парикмахер! Кому скажи — не поверят.

Однако поверили и ещё как!

Нариссаль так хохотала от моих рассказов, что в какой–то момент нас едва не выгнали из её любимого кафе.

— Я просто обязана познакомиться с вашей кофемашиной, — всхлипывая и утирая слёзы проговорила Нарис. — Уверена, мы подружимся.

— Почему–то ничуть в этом не сомневаюсь.

Мы прогулялись по парку, беззаботно полежали на траве, покормили верблюдов листьями акации. С лучшей подругой было хорошо и уютно, надёжно и спокойно. Рассказывать об учёбе я не могла и не хотела, но проблемой с рыжим одногруппником поделилась, правда, не вдаваясь в подробности его роли в коллективе.

— Если он сын или родственник одного из членов совета, ситуация хреновенькая, — заключила Нариссаль, привычным движением отбирая моё мороженое. Эта сладкоежка слопала несколько порций лакомства в кафе, затем купила нам по рожку в парке, быстро прикончила свой и вот настал черёд моего. А ведь я специально выбрала кислое малиновое, зная, что оно ей не по вкусу. С Нарис нужно есть быстрее или не выступать.

— Да. Но у меня ни кола, ни двора. Зачем я ему нужна?

— А он случайно не пси?

Удивлённо посмотрела на подругу.

— С чего ты взяла?

— Я недавно читала, что у некоторых пси есть возможность заглядывать в будущее. Это, конечно, был жёлтый сайт, доверия ему никакого, но, знаешь, вдруг правда. Может, Дитер увидел, что ты станешь богатой, знаменитой, влиятельной и решил приклеиться? Или ты можешь поспособствовать его карьере или финансовому успеху. Или ещё что. Иногда дети богатых и влиятельных родителей хотят всего добиться самостоятельно, показать предкам, на что способны, не желают чахнуть в их тени, — перечисляла подруга рабочие варианты.

Я не могла поделиться с Нариссаль всеми доступными сведениями, но кажется, она попала в цель. Последнее её предположение очень напоминало правду. Дитер неспроста взял другую фамилию. Неспроста честно трудился в академии, а не почивал на лаврах, проматывая родительское состояние.

Вспомнила, как Маруся уверенно заявила, что если Дитер сказал, что на планете К-7412 безопасно, значит так оно и есть. Но почему тогда столь жестоко пострадал отряд Теодора Монро? Неужели Дитер стоит выше Тео в иерархии и больше знает? Или у него… Пси–способности, разумеется. Они дают рыжику преимущество.

Возможно, проявившиеся и уже опытные пси в нашей группе — гарант безопасности миссии на Кашке. Подозреваю, прежде на планету отправляли лишь менталов и людей без способностей. Мысль стоит обмозговать.

И всё же картинка не складывалась.

Нариссаль не дала мне погрузиться в анализ ситуации. Заболтала, увлекла. Заставила перемерить сто тысяч нарядов и сменить парфюм, поскольку робот–стилист подобрал его без души. Спорить с подругой всегда было бесполезно, так что я сменила имидж, и самое удивительное, утомилась сильнее, чем после тренировки с мастером–наставником Тобиасом Крином.

На день рождения Маруси Дамировны прибыли точно в срок. В одной руке я держала гигантскую связку воздушных шаров, во второй — букет фиолетовых роз, Нариссаль же везла на гравитележке собственноручно приготовленный трёхъярусный торт, декорированный съедобными кофейными зёрнами и цветами, вполголоса пеняя, что я умудрилась слопать крохотные пирожные, которыми она планировала дополнить дизайн.

— Поверь, торт и без них выглядит шикарно, вряд ли кто–нибудь из ребят вообще пробовал домашний торт, им нереально повезло, — вяло отбивалась я, потому что действительно умудрилась впихнуть в свой крохотный желудок десяток миндальных кругляшей, и если и раскаивалась, то только в одном — что до этого съела мороженое и два макаронса не пострадали от моего пристального внимания.

— Это разумеется, — важно ответила Нариссаль. Она неимоверно гордилась редким в наше время кулинарным мастерством. — Кухонный аппарат никогда не испечёт шедевр, какую программу в него ни заложи. В его еде нет души!

Я лишь сыто икнула в подтверждение её слов. А дальше стало не разговоров. Маруся Дамировна заметила нас или, скорее, торт, и полетела навстречу.

— Девочки, вы пришли! Как я рада! — защебетала она. — Не могу поверить своим глазам! Торт, которого нет в базе данных! Он домашний? Ида говорила, ты учишься в кулинарном, но я не думала, что удостоюсь настолько уникального подарка, — с придыханием спросила кофемашина, поднимая взгляд на Нариссаль.

Ну конечно, от меня она подобных талантов и подарков не ждала. А я, между прочим, развлекала подругу всё то время, что она крутилась на кухне. И даже ничего не сломала и не испортила. Пирожные не в счёт, я настаиваю, что украшение тогда выглядело бы чрезмерно громоздким.

— Конечно, домашний. Мы с Идарикой четыре часа над ним колдовали, — заверила самая лучшая в мире подруга. Я готова была её расцеловать!

— Уверена, она слямзила с моего торта что–нибудь вкусное, — пробурчала Маруська, отбирая у меня цветы и рисуя на «лице» недоверчивую физиономию. — Я права?

— Да, — повинилась я искренне и опустила глазки в пол.

— Ну ладно, я тебя всё равно люблю, — смилостивилась именинница. — Теперь можете меня поздравить, сфотографироваться со мной на память и идти к остальным гостям. Ты бы, кстати, познакомила подругу с рыжиком, — шепнула Маруська, пока мы улыбались для совместного фото.

— Идарика, что с лицом? Мы здесь вообще–то празднуем! — недовольно воскликнула Мика, взявшая на себя роль фотографа. — Улыбнись нормально.

Вырвавшись из цепких ручонок довольной подарками именинницы мы с Нариссаль сбежали в уголок, потому что «узкий круг» общительной кофемашины — это вся академия и ещё десяток–другой людей и метранов. Я даже заметила мелькнувшего шефа.

— А где твои одногруппники? Ты меня познакомишь? — уточнила подруга, вытягивая шею. — Ой, там Рита Монро, представляешь!

— А как же. Кир встречается с её дочерью, — прошептала я полуправду, поскольку данные о свадьбе парочки не были обнародованы.

— Ух ты! Как у вас интересно, — восхитилась Нариссаль. — А мне можно раздобыть автограф?

Я посмотрела на пробирающегося через толпу Дитера.

— Сейчас к нам подойдёт человек, который знаком с ней лично. Уверена, ему она не откажет, но это…

— Дитер? — спросила моя красавица–подруга так громко, что бедный рыжик споткнулся и замер, прислушиваясь к интуиции и явно думаю, стоит ли к нам приближаться. Затем она понизила голос и с претензией заявила: — Он ведь красавчик!

— Дарю, — процедила в ответ. — Помни о том, что я тебе говорила. Ни–ни! Он тебе не по зубам.

— Ой, юная леди, что бы вы понимали, — отмахнулась Нариссаль и, стоило Дитеру приблизиться, первой обратилась к нему: — Я так и знала, что вы захотите со мной познакомиться. Идарика столько о вас рассказывала. А это правда, что вы знакомы с Ритой Монро и можете помочь мне добыть её автограф?

Я закатила глаза. Уровень флирта: Нариссаль. Моя бронебойная подруга крепко взяла в оборот обескураженного таким напором рыжика и утащила его в сторону лучшей актрисы современности, не позволив ему и слова вымолвить.

И как я могла подумать, что он заинтересовал её как мужчина? Наивная!

Что ни говори, метраны — верные друзья и грозные враги. Если она посчитала, что он представляет для меня угрозу, рыжик может сколько угодно пытаться приблизиться ко мне, ничего у него не выйдет.

Злорадно улыбнулась. Кажется, вечер будет замечательным.

Поискала глазами Дамира. Сердце ёкнуло. Неужели он, как и большинство мужчин в зале, поглощён звездой вечера Ритой Монро?

Нет, показалось. Верзила рядом с матерью Тани, кажется, тоже какой–то известный человек. И Нариссаль уже знакомится с ним. Ну, даёт. Шустрая какая.

— Идарика?

— Привет, Тео. Как твои дела? — вежливо поинтересовалась я.

— Прекрасно. Тебе невероятно идёт это платье. Хотя то голубое, в котором ты покидала академию, тоже сидело на тебе великолепно.

— Благодарю, — ответила куда холоднее и вновь перевела взгляд на толпу.

Мужчина верно понял направление девичьих мыслей и поспешил заверить, что он совсем не следил за мной, однако я никак не могла избавиться от напряжения, общалась неохотно и племянник адмирала вынужденно откланялся.

Интуиция подсказывала, что я поступила неверно. Хищники не отпускают своих жертв. Они выслеживают, выжидают подходящий момент и нападают. Только я не жертва и кое–кто излишне самоуверенный ещё обломает клыки.

Впрочем, сегодня я не хотела думать о проблемах, лишь планировала найти Дамира и, если повезёт, потанцевать с ним. Однако в зале как назло было полно высоких и мощных мужчин, так что затея не увенчалась успехом. Писать ему я не хотела, напрягать танцующего с Таней Кирилла тоже, потому выскользнула на террасу, чтобы полюбоваться городом. Спустя минуту моё одиночество нарушил адмирал Традониадаль.

— Ты всегда сбегаешь на улицу, когда хочешь уединения. Предсказуемое поведение может быть полезно, если ты формируешь его сознательно, если же нет, поработай с этим.

— Благодарю вас, шеф. Вы как всегда зрите в корень. Поработаю.

— Я доволен твоими результатами, Идарика. Ты единственная ни разу меня не разочаровала. Именно потому я скажу тебе то, что не должен, на что не имею права.

— Здесь? — удивилась не на шутку. Мы находились на крыше небоскрёба и о безопасности речи не могло идти по умолчанию. Подслушивай, подглядывай — не хочу!

— Да! — Шеф легкомысленно пожал плечами и посмотрел вдаль, на город. — Наш гениальный учёный всерьёз настроен добиться твоей руки и готов многим пожертвовать. Чего хочешь ты, Рика?

На долю секунды я выказала удивление, однако мозг быстро обработал информацию и разложил её по полочкам.

Дамир просил меня, согласился пожизненно работать на совет и академию.

Совет предварительно не против. Хотя и не всеми руками за. Это следует учитывать.

Учитывая, что я трудоголик и карьеристка, каких поискать, планирую работать с шефом, а в будущем, возможно, вместо него, меня тоже устраивает вариант «пожизненного рабства». Я изначально решила попасть в Совет, я туда попаду.

Отчего шеф желает услышать подтверждение, когда он давно осведомлён о моих тайных желаниях?

Подозреваю, здесь на арену выходят золотые мальчики со связями в совете — Теодор и Дитер. Они владеют нужной мне информацией. Возможно, сражаются за пальму первенства в выгодном им проекте, к которому изначально прикреплена я, оттуда и интерес к несовершеннолетней девчонке.

Так какой же ответ стоит дать адмиралу?

И стоит помнить, что нас, скорее всего, подслушивают. И именно потому шеф завёл разговор именно здесь. Он хочет, чтобы мой ответ услышали заинтересованные лица. Возможно, это одно из условий его договорённостей с одним из членов совета. С адмиралом Монро? С Генрихом Крауфом? С кем, чёрт возьми?!

Вспомнила совет Селены. Своевременный и умный. Тот, который мог дать лишь эмоционально не погружённый в ситуацию человек — насладиться тем, что доступно. И у меня есть все шансы, если играть по правилам руководства.

Сейчас я слишком юна и неопытна, так что к моим словам не прислушаются, что бы я ни попросила. Кроме одного.

— Я хочу закончить академию без ограничивающих меня брачных клятв и обязательств, а затем принять решение, — проговорила спокойно и уверенно.

— Это я могу тебе обещать, — едва ли не промурлыкал довольный ответом шеф. — Приятного вечера, Рика.

Кажется, я в очередной раз его не разочаровала, могу собой гордиться.

Глава 33. Неожиданные и нежные признания

День рождения Маруся праздновала словно кинозвезда галактического масштаба: именитые гости, дорогие подарки, изысканные угощения, потрясающий сервис и полное отсутствие журналистов.

К огромному сожалению Нариссаль фотографии выкладывать в сеть было категорически запрещено.

— Но хоть со звёздами можно? Те, где никого на заднем плане? — допытывалась она, пока мы летели в загородный дом Дитера для продолжения банкета узким кругом — всего–то двадцать с лишним человек. По сравнению с масштабом именин Маруси действительно всего ничего.

— Спустя время можно, — утешила мою лучшую подругу Таня. Она сидела на коленях у Кира и до этого момента казалось, ничего не слышит. Сладкая парочка то ругалась, то мирилась, но в целом друг от друга практически не отлипала, особенно оказавшись в узком кругу, к которому они причислили и Нариссаль, ведь мой друг — их друг. — Мама обожает внимание, если напишешь пару слов о том, какая она крутая актриса и как ты ждёшь её новый фильм, можешь рассчитывать на репост в социальные сети. Она, кстати, была совершенно покорена твоим тортом.

— Спасибо, — от души поблагодарила Нарисс. — Тогда я испеку торт, декорирую его сценой из тизера к её новому фильму и напишу что–нибудь эдакое, чтобы она непременно меня вспомнила. Репост от знаменитости такого уровня — всё равно что выигрышный лотерейный билет, у меня отбоя не будет от покупателей.

— Ты учиться–то не забывай, — хмыкнула я, прекрасно зная, что предприимчивая леди давно копит деньги на свой собственный ресторанчик, вполне способна бросить кулинарную академию и отдаться мечте со всей страстью. А говорят, метраны разумны и малоэмоциональны, ну–ну.

— Это разумеется, — с достоинством ответила Нариссаль, делая пометки в планере.

Сунула в её записи свой длинный нос. Мадемуазель уже планировала шоу со звёздами на своей кухне! Что ни говори, а мы нашли друг друга. Две карьеристки до мозга костей. С великими целями и мечтами. Надеюсь, мы не растратим внутренний огонь прежде времени и добьёмся задуманного.

Хотя для сомнений ни единой причины. Разумеется, мы так и сделаем!

Улыбнулась приятным мыслям.

— Дамы и господа, наш флай заходит на посадку. Приготовьтесь веселиться и танцевать! — радостно известил по внутренней связи голос Дитера.

Нариссаль подмигнула мне и побежала отвлекать пилота от своей лучшей подруги, я же натянуто улыбнулась ей вдогонку.

— Если сказал, что будет, значит, найдёт время и прилетит хоть на полчасика.

Посмотрела на друга укоризненно. У него дама сердца под боком, а он отвлекается на мои девичьи печали.

— Спасибо, — шепнула на грани слышимости.

Выдохнула. В конце концов, зачем порчу себе настроение? Я с любимой группой на отдыхе, не в полной соглядатаев академии, в кои–то веки красиво наряжена–накрашена, более того — вкусно накормлена. Ещё и лучшая подруга рядом. Долой грусть!

Алкоголь строго–настрого запретил шеф, но танцы, смех, живое общение никто не отменял. Нариссаль напропалую флиртовала с парнями, без конца смеялась, танцевала, кокетничала и вовсю веселилась, а рыжик, как я заметила, то и дело посматривал в её сторону.

Неужели моя эффектная подруга решила не только спасти меня от его навязчивого внимания, но и закрутить роман? Нет, ну вы посмотрите! Танцует с Костасом, а сама, негодница такая, стреляет жёлтыми глазищами в Дитера и не краснеет! Если её шалость дойдёт до свадьбы с парой ребятишек я буду хохотать, как ненормальная.

А с парнями, надо признать, умеет общаться. Те, словно зачарованные, следят за ней взглядом, наперебой зовут танцевать, приносят напитки и ловят каждое слово.

Я дождалась, когда Дитер сдастся под напором коварной красавицы, и тихонько выскользнула на крышу. Мы изначально должны были веселиться под открытым небом, но Мика вспомнила, что ближайшая практика предоставит этого добра с лихвой, так что решили разместиться в комфортном, оснащённом по последнему слову техники доме.

Однако крыша не пустовала.

— Привет, — тихо поздоровалась Селена, кивая на рядом стоящую мебель.

Я кивнула и села в плетёное кресло, закрывая глаза.

До чего хорошо слушать мирные звуки леса: уханье совы, шелест листвы, вальяжный скрип вековых сосен, стрекотание цикад, ласковый плеск воды. Я и не думала, что так соскучилась по звукам природы.

— Волшебное место, — пробормотала себе под нос.

— Оно может стать твоим, — хихикнула Селена, разрушая очарование момента.

Я выпрямилась и недовольно на неё посмотрела.

— Обойдусь.

— Я сижу здесь и думаю, что каждый из нас после выпуска при желании может купить себе милый домик в лесу. Стипендию мы не тратим, проценты исправно набегают, только насладиться тишиной и покоем всё равно не дадут.

— Согласна.

— Уже сейчас мы приблизительно видим, кто в какую сферу уйдёт. Подозреваю, не всем дадут доучиться, — поделилась первая красавица группы. — Ко мне сегодня трижды подходил шеф, представляешь?

— Что хотел?

— Сперва искал Марусеньку, затем спросил моё мнение о твоих отношениях с Дитером и Теодором, а после решил добить меня новостью о переводе.

— Разведслужба?

— Она самая, — грустно подтвердила Селена.

— У тебя фотографическая память, ты невероятно наблюдательна, подмечаешь такие вещи, на которые никто не смотрит, отлично разбираешься в людях. Они бы ни за что не стали использовать тебя как пилота, даже экстра класса, — признала я очевидное. — Но я уверена, тебе дадут возможность летать, неспроста ведь позволяют Киру ломать для тебя задания старших курсов. Поверь, если бы это было не так, давно бы его приструнили, а тебя заняли сверх меры, чтобы не дурила.

— Угу. Просто… Я ведь шла в академию, надеясь вырваться в космос, да там и остаться. Путешествовать по разным планетам, исследовать заброшенные станции… Я начиталась романов, да? — с грустной усмешкой спросила она.

— Это вполне совместимо с разведслужбой. Изучай языки, нравы и обычаи рас, просись во внешнюю разведку и будет тебе счастье.

— А они там без меня будут крушить пиратов и воевать с Окраиной, — тоном обиженной девочки произнесла Селена.

У меня чуть глаза из орбит не вылезли. Ничего себе! Так вот, о чём на самом деле мечтает наша утончённая леди с томным взглядом.

Прочистила горло кашлем, покусала губы, собираясь с мыслями.

— Если ты действительно хочешь заниматься данным сектором поговори с Киром, он уведомит шефа.

— Я думала действовать через Маруську, это быстрее.

— Прыгать через голову руководства нехорошо, — заметила я, поневоле расплывшись в улыбке, потому что Маруся — это страшная сила. — А убойные аргументы вроде кофемашины–подлизы лучше придержать для другого случая.

— Согласна! — Селена звонко рассмеялась. — А чего хочешь ты, Рика? Или это страшный секрет?

— У меня простые и понятные желания: я хочу мира и процветания человечества, хочу, чтобы мы пробили стеклянный потолок и стали общаться с другими расами на равных, хочу в командировку к орти, посетить как можно больше интересных планет, ну, и лет через десять–пятнадцать выйти замуж за Дамира.

— Очень простые желания! — выдавила подруга сквозь хохот. — Простые и понятные, ага–ага. И совсем несложные. Фьють — выполнено!

— Ты смеёшься, а я практически уверена, что последнее желание самое сложное. Как убить босса в компьютерной игре.

— Чтобы убить босса нужно стать боссом, — заметила Селена, успокаиваясь. — Ты метишь в совет. Я подозревала о твоих великих планах, но сейчас уверилась окончательно. Когда у тебя всё получится, назначишь меня главной по Окраине.

— Договорились, — не стала отпираться я. — Хотя я бы лучше сослала туда Дитера!

Мы вновь расхохотались, прекрасно зная, что хозяин дома непременно прослушает нашу беседу. Жаль, не увидим его лицо в знаменательный момент!

Пока мы ехидничали на крыше вся честная компания под предводительством Маруси организовала спортивные состязания во дворе дома. Любопытная Селена не выдержала и спустилась к остальным, а я решила прогуляться к воде.

Всё–таки шеф абсолютно прав, я люблю одиночество, тишину и природу, и при малейшей возможности сбегаю от людей.

Но менять привычку не собираюсь.

Природа лечит. Даже такая куцая, как здесь.

Аруанский лес никогда не был диким и опасным. Деревья и траву высадили сразу после терраформирования планеты, позднее добавили лесные цветы, землянику, малину и ещё несколько десятков сортов специально адаптированных для местного климата ягод. Затем власти переругались из–за насекомых и дело остановилось. Спустя долгие годы экологи всё же заселили в лес живность, но она была тщательно отобрана, чипирована, привита и не могла приближаться к людям из–за специально установленных ограничителей. Если же вдруг человек по неосторожности забредал в опасную зону, срабатывали датчики и животные мирно засыпали, получив дозу лекарства в кровоток.

Я не воспринимала искусственно выращенные леса, как настоящие, но пыталась. И сейчас бесстрашно шагала вниз по склону, поражаясь размерам поместья. Земля на Аруане стоила невероятно дорого, даже самые богатые люди зачастую довольствовались скромными по их меркам угодьями. Это значило лишь одно — наши с Селеной подозрения верны: рыжик принадлежит к одному из древнейших родов.

Ручей оказался совсем тоненьким и неглубоким, но звонким и неожиданно задорным. Вода прыгала с камня на камень, рассыпаясь ворохом мелких брызг, подхватывала листочки и веточки, кружила их и уносила вдаль.

Я нашла небольшую симпатичную заводь и с удовольствием погрузила уставшие за день ноги в живительную прохладу.

С наслаждением вытянулась на траве.

— Хорошо, — протянула едва не мурлыча.

Сумерки сменила ночь. В небе мерцали холодные и равнодушные звёзды, вдалеке ухала сова, со стороны дома доносились смех и несвязные обрывки разговоров. Я закрыла глаза и блаженствовала, не заметив, как провалилась в сон.

Проснулась от хруста ветки.

Подскочила, с трудом удержав равновесие. Ступни свело от холода. И как я умудрилась заснуть, держа ноги в ледяной воде? Удивительно!

Повезло, что тревога была ложной.

— Тебя долго не было, я волновалась, — проговорила Маруся, держа в руках ветку, которую по неосторожности сломала. Она впервые была в лесу и не рассчитала силы.

— Прости. Я заснула.

— В воде? — не поверила кофемашина и включила фонарь, осматривая мои босые и мокрые ноги. — Я подумала, ты меня разыгрываешь, но вынуждена констатировать, что это не так. Пойдём к Тане, пусть возьмёт у тебя кровь, проверим, ничего ли тебе не подмешали. Не нравятся мне подобные странности.

Покосилась на ручей. Ледяной, звонкий. Как я могла отключиться? Ладно бы рядом, но опустив ноги в обжигающе холодную воду — нет, совершенно невозможно и подозрительно.

— Ты права. Только не будем отвлекать Таню, вернёмся в академию.

— Дамира там нет, — без труда разгадала мой замысел Маруся. — Он должен вернуться на Аруан вечером, здесь у меня нет доступа к базам данных, и я не знаю, во сколько прибыл рейс с Оркхи.

Я удивлённо посмотрела на подсвеченную синими индикаторами кофемашину, затем активировала браслет и с удивлением обнаружила, что связи с внешним миром нет. Вообще нет. Перезапустила систему — тот же результат.

— Маруся, а ты можешь выйти в сеть и отправить ему сообщение? — поинтересовалась, растирая ноги и шмыгая носом.

— Нет, — удивлённо протянула электронная собеседница. — Секундочку.

Она перестала излучать свет и, бесшумно подлетев ко мне, взяла за руку, предлагая удалиться из предположительно опасной зоны. Мне ситуация тоже очень не нравилась, но я не думала, что нас похитят из сердца Аруана. С другой стороны, именно так поступили с Таней.

А если снотворным опоили всех?

Я вырвалась из цепких лап Маруськи и бесшумно побежала к дому. Как бы ни развивались события, бросить своих в беде я не могла.

В доме Дитера я пила только воду и сок, и совсем ничего не ела. Отсутствовала больше двух часов, а это значит, друзья приняли гораздо больше снотворного и сейчас были совершенно беззащитны!

И если это так, возникает закономерный вопрос: кому это нужно?

И ещё один в дополнение: кто способен проникнуть на защищённую по высшему разряду территорию?

И третий: нужно ли было проникать, ведь есть Дитер!

Снижать темп не стала, наоборот ускорилась. Разумеется, сонная диверсия — дело рук любимого мастера–наставника!

Опоить всю компанию, лишить связи, а самому тем временем отправить экстренный вызов и коварно потирать лапки, заготавливая проникновенную речь о том, что мы не должны терять бдительность даже в драгоценные минуты единственной за полгода увольнительной — в его духе.

— Подъём! — заорала во всю мощь лёгких, заставляя нескольких самых крепких и ещё не уснувших ребят испуганно дёрнуться. — Нас накачали снотворным!

На меня сонно захлопали глазами, но через мгновение взгляды парней стали более осмысленными и они дружно рванули к аптечке.

— Идочка, милая, что происходит? — поинтересовалась нагнавшая меня Маруся.

— Тобс хулиганит.

— А, тогда можно не паниковать, а расслабиться и получать удовольствие.

Я зевнула и активировала выданный Дамиром браслет. Он не смог поймать связь, но нашёл такие же браслеты у Кирилла и Тани и соединил с ними. Парочка была совсем не рада побудке, более того, в отличие от остальных они и не спали — поднялись в спальню сразу по прибытии, пропустив фирменные коктейли Тобса, но моими доводами прониклись и Кир пошёл восстанавливать связь.

К тому моменту, когда из академии пришёл экстренный вызов на полигон, группа сидела в стальном брюхе грузопассажирского флая и злорадно переглядывалась.

— Принято, — резко ответил Кир и отключил связь, хотя я, признаться, надеялась послушать ехидные высказывания мастер–наставника в наш адрес.

— Он ведь наверняка готовился, а мы… — протянула, стараясь не расхохотаться.

— А мы сейчас испортим ему настроение, а затем немного поднимем, бегая по полигону босиком и в платьях, — закончила Селена.

— Ни стыда у нас, ни совести, — поддержал Дитер.

— К последнему утверждению не придраться, — холодно заметила я и подняла тяжёлый взгляд на липового одногруппника.

Официально я лишь поддержала его шутку, неофициально сработала против надсмотрщика и предателя, проявив недоверие. От его реакции зависит, как быстро его вычислят остальные члены группы.

— Не обвинила, но в мой огород булыжник бросила, — проявил себя рыжик с неожиданной стороны.

— Ты на карандаше, Дитер, — ответила прямотой на прямоту.

— И не у одной Рики, — поддержала меня Селена.

В салоне воцарилась гнетущая тишина. Все взгляды устремились на душу компании, заводилу шалостей и проказ, нашего обаятельного рыжика.

— Боюсь, слепое обожание к одной здесь присутствующей юной леди сделало меня совершеннейшим ослом, — выдал Дитер, прижав руку к груди. — Но непредателем, дамы и господа. Никогда в жизни. Ни за что.

Он закончил торжественно и тихо, проникновенно. Подключив пси–способности.

Коварный гад!

Теперь все на его стороне, а на меня смотрят, как на глупую, ничего не понимающую в любовных делах девчонку. Хорошо, хоть с советами не лезут.

Этот раунд был за рыжиком. Но, как говорится, проиграна битва, но не проиграна война. Поражение сделает меня осторожнее и хитрее. Придётся попотеть, но своего я добьюсь.

Неприятную ситуацию сгладило выражение лица Тобса, когда мы всем составом явились пред его светлы очи.

Мастер–наставник и не думал ждать нас так быстро, потому полулежал в любимом кабинете, прихлёбывая ромашковый чай, и моделировал полосу препятствий, заставляя программу менять местами ловушки, углублять их, усиливать. Блаженствовал по–тренерски.

— … прибыли по вашему приказанию, — скороговоркой выпалил Кир, заявляясь к нему без стука.

Мы разноцветными тенями ворвались в кабинет и рассредоточились, чтобы видеть лицо любимого тренера и ничего не пропустить.

Да, немного растрёпанные, в платьях, украшениях и нарядах не по уставу, но зато уложились по времени!

Тобс недоверчиво моргнул. Заглянул в чашку, будто надеясь, что ему подмешали галлюциногенов и мы мерещимся. Моргнул ещё раз. Затем недовольно поджал губы и оглядел разноцветное воинство.

— Одежда неуставная, — процедил он, обращаясь к Киру.

— Так точно. Исправим!

Было видно, как в Тобсе сражаются гордость за подросших, оперившихся птенцов, и недовольство за испорченную великую пакость.

Гордость победила.

— Идите спать. Завтра свободный день. Так уж и быть, совсем свободный. Организую себе нормальный выходной.

Стоило только выйти из кабинета, как я услышала тихое «разрешите обратиться». Удивлённо обернулась, но дверь захлопнулась перед носом, оставляя наедине с Тобсом первую красавицу группы.

— Ставлю на Ладу, — тут же оживился Дитер.

— Селена её сделает, — поддержал Костас, ударяя рыжего по руке.

Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы понять причину спора парней. Ято, наивная душа, подумала, что девушка планирует поговорить с Тобсом о планах на будущее, а не соблазнять его.

Пора делать ноги, а то моё ошалевшее лицо отпечатается в сознании одногруппников и они лишь убедятся, что я полный профан в любовных делах.

Кстати, о них!

Набрала сообщение Марусе, интересуясь, встретила ли она Дамира в космопорту, как собиралась, но в ответ получила лишь городской адрес и интригующее «приезжай в любое время».

— Странно, — пробормотала себе под нос.

— Идарика, я бы хотел с тобой поговорить, — обратился ко мне Дитер, когда мы дружно спускались на свой этаж.

— У меня подобного желания нет, — ответила нейтрально и зевнула.

— Это касается Нариссаль, — попытался заинтриговать меня рыжик, но я слишком хорошо знала его уловки.

— Она взрослая девочка и самостоятельно принимает важные решения. А теперь прости, но я пойду к себе. Устала. Спокойной ночи, — попрощалась с одногруппниками, исчезая в своих владениях.

Прекрасно понимала, что сбежала от разговора. Я замечательно выспалась в лесу у ручья и сейчас была полна сил и энергии, вполне могла пробежать заданную Тобсом дистанцию, протанцевать всю ночь и встретить рассвет. Но говорить с рыжиком не хотела. И видеть его тоже. Любая встреча с ним — что прогулка по минному полю. Нет уж. Я заслужила перерыв.

Кроме того, указанное в сообщении Маруси «любое время» манило бросить всё и лететь по заданным координатам.

Приняла душ, надела струящееся по телу тёмно–синее платье, собрала волосы в пучок и забежала к роботу–стилисту.

— У меня пара минут, нужен естественный образ, — дала целеуказание, надеясь, что Дитер со своими уникальными способностями спит без задних ног и не кинется вдогонку.

— Будет сделано! — проговорил стилист, вызывая подмогу с кистями для макияжа и начиная накручивать светлые локоны, чтобы распустить их шёлковым изяществом по спине.

Я так привыкла наскоро собирать волосы в узел или косу, что лишь готовясь к празднованию у Маруси осознала, что они отросли ниже талии и привлекают внимание. Нариссаль точно уловила момент, когда комплименты мужчин доведут меня до решения отрезать лишнюю длину, а затем одним аргументом убедила не совершать ошибку. «Дамиру они тоже понравятся», — заметила она кротко. Если бы не бесстыжее выражение её лица, я бы даже поверила, что она не пытается манипулировать.

Вызвала крохотный одноместный флай, отключила автопилот и с удовольствием подняла транспорт в небо. До чего здорово иметь официальный допуск ко всей гражданской технике, включая такси, не передать словами.

Указанный дом располагался в деловом районе города и не вызывал подозрений, однако я немного покружила вокруг, собираясь с духом и присматриваясь, пока на браслет не пришло сообщение, что меня заметили и с нетерпением ждут, а следом вспыхнуло огнями посадочное место.

Стоило выбраться из салона, как навстречу выкатилась довольная Маруся и принялась кружиться, демонстрируя супермодный наряд из белоснежного партиса.

— Дамир специально летал мне за подарком, представляешь! Знал, что я хочу быть в тренде! — восторженно болтала она, млея от комплиментов, которые я едва успевала воткнуть в те редкие мгновения, когда кофемашина делала театральные паузы.

— Ты шикарно выглядишь! Тебе очень идёт! — заверяла я, следуя за довольной модницей. — А где мы?

— Дома, — ответила принцесса–невеста в белом.

Едва не переспросила, где–где мы находимся, но не позволила себе настолько выразить удивление. С шага тоже не сбилась. Дома, так дома. Главное, на безопасной территории. Можно расслабиться и снять часть щитов. Не все, конечно. Несмотря на то, что Дамиру я доверяю на двести процентов, предпочитаю хранить некоторые данные за семью замками, особенно это касается снов с его участием. Подсознанию ведь не объяснить, что мне нет восемнадцати и эротику смотреть и тем более генерировать категорически запрещено.

Хорошо, законы не распространяются на подсознание!

Мысль подняла настроение.

— Привет. Люблю, когда ты улыбаешься.

От неожиданности вздрогнула. Замерла на долю секунды. Осознала, что в присутствии Маруси и учёного настолько привыкла ощущать себя в безопасности, что даже вне стен суперзащищённой лаборатории преступно расслабилась. Не отследила ни–че–го! А ведь я нахожусь на просматриваемом и прослушиваемом открытом пространстве, мы ещё не вошли в безопасную зону.

Сделала зарубку на будущее не руководствоваться привычками, отследить все приобретённые условные рефлексы, научиться их контролировать и предотвращать подобное безобразие.

К Дамиру подошла собранная, уверенная в себе и спокойная.

— Привет. С возвращением, — проговорила с нежной и немного смущённой улыбкой.

Тяжёлая рука опустилась на талию, притянула меня к огромному, горячему мужскому телу, оставив расстояние в несколько миллиметров. Для приличия.

Щёки обожгло кипятком.

— Пойдём в дом.

— Угу, — выдавила, потому что голос отказался повиноваться. Я не привыкла к прикосновениям, тем более — к прикосновениям любимого мужчины, и сейчас млела и таяла со скоростью упавшего на горячий песок кубика льда.

— Всё в порядке? — уточнил Дамир, останавливаясь.

Почувствовала, как нажим на талии начал ослабевать. Ну нет, я так не играю.

— Да, пойдём, — проговорила уверенно и твёрдо. И всё бы хорошо, если бы не пришлось прочистить горло коротким кашлем. Не сомневаюсь, что он отметил этот факт, но смущать меня больше не стал.

В отличие от Маруськи. Хулиганка в белоснежном кружеве на бешеной скорости пролетела мимо нас, в центре просторной гостиной резко остановилась и закружилась, заставляя платье взлететь невесомым облаком вокруг стального брюшка. Очень симпатичного и довольно мигающего всеми лампочками, надо сказать.

— Я прекрасна! — выдала она с чувством, а затем полетела вглубь квартиры, откуда завопила: — Да я само совершенство! Идеальная! Неподражаемая и великолепная!

Бросила заинтригованный взгляд на мужчину.

— В гостиной и гардеробной стены–зеркала, — пояснил он. — Я как–то оставил её здесь на месяц, вернулся и не узнал собственную квартиру.

— У Маруси превосходный вкус, она разбирается в моде и наверняка предварительно изучила все нюансы, она у нас девочка ответственная, так что не жалуйся. Уверена, что она превратила неуютную берлогу в оплот стиля и удобства.

— Ты всегда её защищаешь, — пожурил Дамир, опускаясь в кресло у панорамного окна с чудесным видом, до которого никому не было дела. Да и как смотреть в окно, когда тебя бессовестно усаживают на колени, обнимают крепко, словно фиксируя.

Будто я собиралась сбежать! Очень смешно.

— Девочки вынуждены выступать единым фронтом против мужского произвола, — проговорила с достоинством.

Несмотря на важное заявление, я устраивалась поудобнее в объятиях любимого мужчины и наслаждалась этим самым произволом по полной, не собираясь смущаться.

— Да–да! — завопила Маруська из коридора, затем появилась в проходе, чтобы развить мысль дальше, но, увидев нас, застыла. — Ой. А я пойду, наверное, в спаль… в кухню, у меня там ещё проды не читаны.

— Что не читано? — не понял Дамир.

— Цикл научных статей про нанотехнологии, дошла до раздела «Продукция наноиндустрии», там много подразделов, — без запинки выдала кофемашина явно заранее заготовленную на случай прокола версию.

— Изучай, прекрасная тема.

— Мне тоже нравится, — важно подтвердила Маруська и выплыла, оставив нас наедине. Но, не успели мы вернуться к разговору, вернулась. — Я пока перезагружу динамики, так что если буду вам нужна, будьте любезны уведомить по внутренней связи.

— Ты — сама деликатность, — стараясь не смеяться, произнёс Дамир.

— Я такая, да. Ну всё, меня не беспокоить.

Мы не выдержали и расхохотались. Очаровательная и непосредственная кофемашина не изменяла себе: наплела с три короба, смутила, вытребовала комплимент и сбежала к любимой коллекции дамских романов, радуясь, что мы не станем отвлекать её разными человеческими глупостями.

И вместе с тем она позволила мне адаптироваться. Привыкнуть к мысли, что я могу вот так просто сидеть на коленях любимого мужчины, касаться его, дышать ароматом его кожи. А позднее смогу позволить себе ещё больше.

Но не сегодня.

— Ты летал за партисом? — задала вопрос, который показался наиболее безопасным.

Не о работе ведь говорить. И не о чувствах. Мы обязаны держать дистанцию и не нарушать правил до моего совершеннолетия. Очень жаль, что день рождения я отмечу на Кашке, в компании одногруппников и жутких инопланетных растений и животных, а не с дорогими и близкими людьми. И Марусенькой, конечно! Как без неё? Эта леди даже не подозревает, какое великое дело сделала, разбудив меня сегодня. Спасительница наша.

— В том числе и за ним, — проговорил Дамир и коснулся колючей щекой моей щеки.

Дёрнулась, посмотрела дикими глазами на довольного моей реакцией мужчину.

Гормоны плевать хотели на самоконтроль: снесли воздвигнутые разумом баррикады, организовали вооружённый переворот, захватив полный контроль периметра, превратив тело во взлетающие к облакам языки пламени, жадные, голодные.

— Я…

— Тш-ш. Нам обоим стоит взять себя в руки, это непросто, — с шумным выдохом произнёс любимый. — Закрой глаза, обними меня и полежи спокойно, а я пока расскажу, зачем летал на Оркху.

Уткнулась носом в горячую шею, наполнила лёгкие дурманящим ароматом чистой кожи, обессиленно закрыла глаза. Я так долго запирала на замок чувства и эмоции, что сейчас, в шаге от совершеннолетия, сдавала позиции, отчётливо понимая, что если бы не бесконечные проверки, сканирования в мед–боксах и занятия с шефом я бы не моргнув глазом преступила черту закона.

— Зачем ты летал на Оркху? — прошептала, невесомо прикасаясь губами к твёрдому подбородку.

Заглянула в глаза. Столь же чёрные от желания, что и у меня.

— Не играй с огнём, — предупредил Дамир, сжимая мою талию сильнее прежнего.

Я хотела мужественно кивнуть, но вместо этого поцеловала ямочку на подбородке и с вызовом посмотрела на любимого.

— Ты у нас взрослый и умудрённый опытом, ответственность на тебе, справишься. Я в тебя верю.

— Снова за старое? — прищурился он, припоминая события на пляже.

— Зато мы отвлеклись и теперь ты хочешь меня придушить, а не поцеловать!

Я едва не подпрыгивала в ожидании похвалы, отвлекла ведь, ещё и так быстро, эффективно, и сама отвлеклась. Однако на меня лишь зыркнули строго, а затем и вовсе покачали головой.

— Одно другому не мешает, — заявил Дамир, откидываясь в кресле и укладывая меня на широкое плечо. — Лежи смирно. Лучше вообще не шевелись.

— Дышать можно? — осведомилась невинным голосочком, не очень удачно маскируя ехидство.

А что было делать? Я ужасно смутилась. Мы наедине в огромной пустой квартире, свет приглушён до интимного полумрака, кресло оказалось с подвохом и трансформировалось в ложемент

Меня шутя шлёпнули по мягкому месту.

Быстрое игривое движение. Вполне невинное.

Могло бы быть.

Но мы замираем, сталкиваемся голодными взглядами. Дышим шумно, часто. Медленно осознаём… Мужская рука нехотя переползает на спину, замирает без движения.

— К тебе хоть не прикасайся, — тихо произносит Дамир, кончиками пальцев нежно поглаживая позвонки. Один, второй, третий… Ласка почти невесомая, но тело прошивает электрическим импульсами, запуская волну мурашек по коже, делая её невероятно чувствительной, восприимчивой. Лёгкое движение прохладного воздуха в комнате неприятно щекочет, обжигая воспалённые рецепторы, заставляя сильнее вжиматься в любимого мужчину, растворяться в тепле его тела, в горячей влажности дыхания.

— Пересесть на диван? — спросила на грани слышимости, всматриваясь при этом в его лицо, напряжённое, непривычно эмоциональное.

— Размечталась, — хрипло выдохнул Дамир и тут же удивил вопросом: — О чём мы говорили?

Более прагматичного, логичного, рационального человека я в жизни не встречала, потому сейчас застыла с открытым ртом. Он действительно не может вспомнить? Из–за меня?!

Губы растянулись в недоверчивой улыбке. Я похлопала глазами, пытаясь прийти в себя.

— Я… мы… мы говорили о…

— О поездке на Оркху, — первым вспомнил изначальный предмет беседы Дамир.

— Да, разумеется, я так и хотела сказать, просто отвлеклась немного, — солгала, отчётливо понимая, что для него это не секрет. — Ладно, я тоже забыла! — призналась недовольно.

— Меня забавляет, что ты смущаешься не в тех местах, где положено, — вдруг проговорил Дамир. На мой недоуменный взгляд пояснил: — Традиционно девушки немного стесняются первых объятий, прикосновений, поцелуев, но тебя куда больше выводят из равновесия ситуации, когда ты в своих глазах теряешь очки репутации.

— Только мужчина мог привести в пример компьютерные игры, — буркнула, пытаясь примириться с мыслью, что кое–кто проницательный как всегда прав, а я вновь оказалась не на высоте. Потеряла очки репутации в собственных глазах, как мне только что заявили.

— Много размышлял о том, что наша ситуация — непростой квест. И, возвращаясь к моей поездке, рассказываю: стелил соломку.

— В каком смысле?

Несмотря на запрет шевелиться и красные щёки я отстранилась и вопросительно изогнула брови, будто прямого вопроса было недостаточно.

Дамир дернул кресло в изначальный вид, выпрямился и развернул плечи, явно собираясь с духом. Меня удерживал за талию, но уже не интимно, а, скорее, не желая отпускать.

Похоже, сейчас я услышу не самые приятные слова.

— Я не могу рассказать тебе всего. Как бы мы ни занимались, но пока ты не готова противостоять сильным менталам и пси.

— Понимаю.

— Уверен, ты знаешь, что систему распределения невозможно взломать или обмануть, и ты, к сожалению, предписана не мне.

— Знаю, — выдохнула едва слышно. Посмотрела в тёмные глаза. Грустные глаза! — Но ты ведь… мы ведь оба делаем всё для того, чтобы это исправить, договориться. Да по–простому: продаться! — в сердцах высказала наболевшее. — Мы готовы практически на всё. Неужели этого недостаточно?

— Именно потому нам периодически будут выдавать авансы. Но они ничего не изменят. Наши жизни расписаны заранее.

Закрыла глаза, пытаясь уложить в голове то, что не хотело укладываться.

Сердце колотилось отчаянно и быстро, отдаваясь барабанным боем в ушах, горяча кровь, настраивая на боевой лад. Я не из тех, кто сдаётся, я из тех, кто сражается до последнего вздоха. Со щитом или на щите, как говорили древние воины. И Дамир — я это знала, чувствовала! — из той же породы. Мы можем сколько угодно делать вид, что готовы работать в рамках сложившейся системы, но вряд ли обманем свою натуру. Не станем и пытаться.

Вспомнила печальную, мудрую, словно постигшую всё горе вселенной Селену и её жестокие, но правдивые слова.

— Нам дадут несколько лет, — произнесла тихо. — Шеф пообещал меня защитить лишь на время обучения. Но я буду часто и подолгу отсутствовать на практиках и заданиях, последние курсы — это уже больше работа, чем учёба. Даже для меня. Они будут упорно нас разводить в разные стороны.

Сказанное было правдой. В нашей группе учились взрослые, получившие образование и опыт люди, только я была едва вылетевшим из школьного гнезда птенцом. И очередным экспериментом. Но это работало на меня. На нас.

— Да, тебя обязаны доучить, система не обманывает закон. И всё же она несовершенна, — тихо закончил мужчина, заставив поднять на него полный надежды взгляд.

— Подстелить соломку — это ты о нашем будущем?

Я насторожилась, словно учуявшая зверя охотничья собака. Дайте клок шерсти — найду по следу, загоню, поймаю. Достаточно малюсенькой зацепки, потому что сейчас я иду к цели окольными путями: через болота, топи, леса и горы.

Но не останавливаюсь.

Не имею права останавливаться.

— У меня три сестры. Я обязан обеспечить их безопасность на случай непредвиденных ситуаций, — завуалированно сообщил Дамир, что готов послать к чёрту всё, что у него есть, ради меня. Бросить лабораторию, друзей, родных, близких, никогда не иметь возможности слетать на любимую, но закрытую на тысячу замков Оркху. Сбежать к иным или скрыться в необъятном космосе. На всё, что угодно!

Прижалась к любимому мужчине, обняла крепко–крепко, вдохнула аромат его тела, потёрлась носом о чуть шершавую ткань рубашки. Меня распирало от эмоций и невысказанных слов, но я не могла, не готова была в открытую обсуждать чувства. Не доросла, возможно. Не дозрела.

Глаза запекло и я недоверчиво моргнула, проверяя, не лгут ли ощущения. Это… слёзы?

Срочно, срочно положите меня в мед–бокс! Я становлюсь слишком человечной и по–женски чувствительной!

Или такой я и должна быть?

Несколько минут мы наслаждались тишиной, и невинной близостью, думая каждый о своём. Однако я не привыкла расслабляться на полпути и отстранилась, позволив себе оставить руку на мужском плече, не желая разрывать контакт.

— Я в этом плане свободна, — произнесла твёрдо. — Кирилл попал в клан Монро, он под защитой, Нариссаль, похоже, решила воспользоваться подвернувшейся возможностью исполнить многочисленные мечты за счёт Дитера и его семьи, она довольно меркантильна, — признала я, наморщив нос. — С ним, конечно, непросто, но я уверена, что со временем она добьётся своего. Нариссаль не разменивается по мелочам — он влюбится по уши и самоустранится. Вероятность высокая. Остальные способны обеспечить свою безопасность самостоятельно.

Дамир изогнул бровь, но расспрашивать об остальных не стал, и правильно сделал. Если бы я готова была открыть карты, давно бы во всём призналась, но всему своё время — никогда, например. По–хорошему последнюю фразу не стоило озвучивать, я слишком расслабилась.

— Уже легче. По сёстрам ситуация следующая: за Айрис можно не переживать, она практически переселилась на планету к гарсу, изучает их язык, хищные растения и домой прилетает только по случаю — обычно с дипломатической миссией.

— Гарсу! — Я едва не завопила, подражая эмоциональной Маруське. — Дамир, я тоже хочу изучать их язык! Ты с ней общаешься? Я могу получить от неё информацию по…

— Тш-ш! Спокойно, юная леди, — со смешком пожурил любимый. — Ты учишься под крылом главы внешней разведки, только намекни шефу, что мечтаешь изучать иных, тебя завалят материалами.

Я набрала полную грудь воздуха и задержала дыхание, пытаясь максимально быстро взять себя в руки и прекратить атаковать Дамира вопросами о малоизученной расе. Иные — это моя слабость. Я с детства жадно впитывала те крохи информации, что давали справочники и СМИ, но мне всегда было мало!

— Поняла. Айрис находится в безопасности. Что с остальными сёстрами? Кир говорил, младшая Кристина — настоящий демон в юбке, но лёгкая на подъём и авантюры, значит, поддержит любую твою инициативу. А Ева — умница и красавица, его первая любовь, но самостоятельная и властная.

Если бы Дамир был огнедышащим драконом, я бы увидела минимум две струйки дыма, так эмоционально и резко он выдохнул.

— Про Крис всё верно. Она сумасбродная, легкомысленная и порой та ещё заноза, но сопротивляться не станет, ей хоть дай билет на Окраины, полетит, забыв помахать платочком. Очень своеобразная, но очаровательная, в Маруське, кстати, многое от Крис, — с теплом во взгляде признался мужчина. — По Еве: она живёт на Аруане, работает юристом, несколько лет встречается с довольно нудным типом. У них не особо ладятся отношения, я совершенно уверен, что она его не любит, но из–за бешеной загруженности не имеет возможности остановиться и проанализировать ситуацию. С Евой будет сложнее всего, она упряма, как…

Он говорил о сёстрах с любовью, нежностью, искренней заинтересованностью, не скрывая, насколько ему важно, чтобы они хорошо устроились в жизни, и впервые раскрывался с этой стороны. Но моя язвительность всё испортила.

— Ты? — хмыкнула, не сдержавшись.

— Ида.

Укоризненный взгляд немного смутил.

— Говорю чистую правду, — ответила из вредности.

— Спишу на твой юный возраст и присущий ему максимализм, — не преминул уколоть мужчина. — Я с тобой планами делюсь, а ты меня постоянно отвлекаешь.

— И правильно делаю. Я ведь не от разговоров тебя отвлекаю, а от… — Запнулась, прочистила горло, а затем демонстративно передвинула бесстыжие лапы. Если ту, что сжимала мои ягодицы — совершенно случайно, разумеется! — я могла игнорировать, то ползущая от колена вверх рука меня весьма тревожила. Настолько, что я постоянно теряла нить беседы. И немного язвила, да.

Ещё и это платье… Нужно раз и навсегда запомнить, что платья и юбки — не лучшая защита от мужского внимания. Они будто созданы для того, чтобы их задирали или снимали.

Хотя, если верить девчонкам из группы, от мужчин не защитит и скафандр для работы на планетах с повышенным радиационным фоном. Найдут, как снять.

Дамир посмотрел исподлобья, но бережно вернул синюю ткань на положенное ей место и обнял меня куда деликатнее.

— Будешь крутиться — поцелую и ничего не расскажу, — пригрозил строго.

— Последнее — слишком жестокое наказание, бесчеловечное.

— А отвлекать меня весь вечер и дразнить — не бесчеловечно, а мило, заботливо и совсем не жестоко?

— Ага, — бессовестно выдала я и поторопила: — Так что там с Евой? Какие идеи?

Меня удостоили ещё одного укоризненного взгляда, но наказывать с особой жестокостью не стали, продолжив рассказ.

— Изначально я планировал отправить её к Айрис, но Ева яркая, умная и деятельная, слишком темпераментная; утончённые, возвышенные и погружённые в себя гарсу будут выводить её из себя. Ей бы подошли орти, но они мало контактируют с людьми.

— Подозреваю, проблема не в планете и расе, а в том, что она не станет покорно менять место жительства, тем более столь радикально. Кроме того, не забывай, орти — не милые мальчики–зайчики, а одна из самых закрытых древних рас, мы про них толком ничего не знаем и неразумно рисковать сестрой, когда есть специально обученные девушки–разведчицы. Которые, к слову, не смогли проникнуть на Орт7, — заметила я. — А есть вариант защитить сестёр, не отправляя к иным?

— Я не успел как следует всё обдумать, делюсь совсем сырыми идеями. Отвлекаюсь, — кашлянув, добавил он, опустив взгляд на выглядывающую в вырезе платья грудь.

Юлит. Значит, мы подобрались к запретному, той информации, что нельзя озвучивать.

Покусала губы, пытаясь проанализировать новые сведения хотя бы ускоренно и поверхностно.

Похоже, он знает, по какой причине мы не будем вместе. Точно знает! Но не скажет ради моей безопасности. Значит, это что–то настолько законспирированное, серьёзное и важное, дорогое и нужное совету, что они не посчитаются ни с чем.

— Дамир, ты должен сказать мне правду: у нас есть будущее? Любой, даже самый призрачный шанс? Пусть это будет одна тысячная, но она будет. Прошу тебя.

Я затаила дыхание.

— На данный момент у нас есть четыре года.

— Так мало, — прошептала я, вновь обнимая его, прижимаясь в поиске утешения. — Я рассчитывала минимум на всю оставшуюся жизнь.

Почувствовала, как его руки скользят по спине, поддерживая, успокаивая.

— Четыре года — это целая жизнь, — прошептал Дамир. — Если у нас не получится обернуть ситуацию в свою пользу, я тебя самым наглым образом украду. Маруся сказала, это сейчас модно.

Всё–таки он просчитывает вариант побега.

Я слабо улыбнулась. Кажется, настало время признаний, иначе жизнь сложится не так, как я запланировала.

— Давай попробуем обыграть систему и остаться её частью на своих условиях?

Он прав. Я максималистка. Мне нужно всё или ничего. Возможно, с возрастом это пройдёт, но сейчас я словно каменная в ожидании его ответа, не могу ни двигаться, ни говорить, ни мыслить. И от его реакции зависит всё. Если такой махровый эгоист, как Дамир, примет мои амбиции в расчёт, значит, он действительно любит, значит, нам есть, за что сражаться. Вместе.

— Неужели, юная леди, вы намекаете, что не станете мне хорошей женой и будете с утра до вечера пропадать на работе? — наиграно возмутился Дамир. — А как же завтрак в постель? А дети? Семейные сцены? Я уже представил, как мы живём в какой–нибудь глуши без сети и ванной комнаты, добываем мамонтов, удим рыбу, заводим трёхголовую собаку для охраны пещеры.

Посмотрела на этого юмориста.

— Сцены и завтраки обеспечит Маруська, а я планирую стать членом совета, — откровенно и честно проговорила то, что должна была. — Но если нас прижмут, имей в виду, я знаю всё о выживании на планетах разного типа, в следующем году начну изучать ксенопсихологию и языки, а на третьем курсе буду допущена к пилотированию тяжёловооружённых крейсеров. Можем захватить Окраины и жить там, — пошутила, явственно ощущая горечь на губах. Я не хочу никуда улетать. Я нужна здесь. Здесь моё место. — Но ванна с нормальной водой там должна быть обязательно! Ежедневно, Дамир, — уточнила важное обстоятельство.

Меня прижали к себе ещё теснее, тёплые губы коснулись виска, переместились к щеке, к уголку рта.

— Я тоже не хочу улетать, здесь моя жизнь, мои исследования, здесь я по–настоящему полезен, — признался Дамир. — Но я хочу, чтобы ты знала: ради тебя я готов. В совет, так в совет, в космос, так в космос, в джунгли… Не мой формат, конечно, но подстроюсь, найти новое занятие — не проблема. Выбирать тебе. И, поскольку я пока толком ничего не могу тебе рассказать, хочу попросить. Это очень важно.

— Да?

— Никогда не сомневайся во мне, ни при каких обстоятельствах. Если почувствуешь неладное с моей стороны — мы у цели. Запомни. Важны будут не слова, а ощущения.

— Хорошо.

— Дитера не списывай со счетов. Он не из тех, кто легко сдаётся, а его способности куда сильнее, чем ты можешь себе представить. К-7412 покажет, насколько он опасен для нашего будущего.

— Свет на Кашке клином сошёлся, — буркнула недовольно.

— Скорее, на тебе, моя любовь. Интересно, почему, — закончил коронной фразой учёный.

Тушите свет!

Выпрямилась в сильных руках, посмотрела внимательно.

— Не в твоих правилах оставлять вопрос без ответа, но не стоит. Правда, не стоит. Пожалуйста. Ради меня. Если хочешь, чтобы я была счастлива, не копайся в моём прошлом.

Просила, зная, что лишь сильнее заинтригую любимого, оставалось полагаться на присущее ему здравомыслие. И тот бессовестный шантаж, что я выдала в конце.

— Моя интуиция вопит, что это крайне полезные и нужные сведения, Идарика, — попытался мягко надавить Дамир.

— А моя — что это самое сложное задание из тех, что ты когда–либо получал, — ответила ему в тон. — Я обещаю всё тебе рассказать, когда мы будем счастливы в браке и с тремя детишками, не раньше. Но ты должен поклясться, что не полезешь разбираться самостоятельно. Самым дорогим, что у тебя есть! — потребовала настойчиво.

— Трое детишек, значит? — Дамир изогнул брови и выглядел при этом лукаво и довольно, словно объевшийся сметаны кот. — Тогда обещаю, конечно.

— К слову пришлось. И вообще, неужели ты только это услышал? — заметалась я, потому что говорить о политике, работе, исследованиях и учёбе было легко и просто, а о личном — кошмар, как сложно!

— Должна ведь у меня быть какая–то мотивация, — хлопая ресницами, словно наивная барышня, ответил мужчина, ещё и руку к сердцу прижал.

— Будто её нет!

— Ну–у–у.

— Я тебя сейчас тресну, клянусь. И тебе будет больно, я умею, — пригрозила то ли в шутку, то ли взаправду.

— Не будет. Я ведь настоящая гора тренированных мышц, а ты — изящная фея. Юная, нежная, волшебная и ни капли не грубая.

Посмотрела на эту гору мышц. Ткнула пальчиком. С удивлением поняла, что действительно весь вечер прижималась к стальному телу. Надо же, я настолько привыкла думать, что он просто крупный и плотный, что ни разу и мысли не возникло о неплохой физической подготовке, хотя видела его на пляже. Впрочем, на пляже я в основном смотрела на планшет, ноги или на ехидное лицо.

А если серьёзно, когда он успевает заниматься?

В голову закралась пренеприятнейшая мыслишка.

— А скажи–ка, дорогой друг, не ты ли придумал все те шикарные ловушки, в которые мы с ребятами с завидной регулярностью попадаем на полигоне?

— Нет, что ты, — искренне ответил мужчина. Я недоверчиво нахмурилась, чувствуя подвох, и он закончил: — Я придумал сам полигон, механизм быстрой смены рельефа, голограммы–обманки и пару–десятков систем слежения за самочувствием курсантов. Всё остальное дорабатывали подчинённые.

— И испытывал на себе?

— Разумеется. Мы с Тобсом много лет вместе тренируемся, заодно выдумываем новые локации, когда приедаются старые. Если ты не знала, академия предписывает обязательные занятия спортом для всех сотрудников и настолько тщательно следит за выполнением, что даже Маруське пришлось записаться на спорт. Шахматы, конечно, но всё же. До них она старалась не отставать от меня на полосе препятствий и даже подавать пример, но у неё слишком хорошо получалось, Тобс рассыпался в похвалах, и она потеряла интерес.

Прыснула со смеху, представив, как изящная, блестящая от чистоты кофемашина перелетает через стреляющие токсином кусты или грязевые озёра и недовольно фыркает, дребезжа намытыми блюдцами и чашками, идёт на любые жертвы, лишь бы за её личным учёным не следовал шлейф из жаждущих замужества девиц. Впрочем, могла бы и полетать, лентяйка, кто–то должен за ним присматривать, пока я занята или отсутствую. Потеряла интерес, видите ли! Я с ней ещё поговорю.

Утёрла слёзы и посмотрела на любимого. Восходящее из–за горизонта солнце дало мягкий золотой свет, убрав лишние тени, и суровое мужское лицо показалось невероятно красивым и одухотворённым.

Он смотрел на меня, не скрывая нежности. Ласкал взглядом. Но вёл себя, как джентльмен, больше не пуская руки в свободное блуждание по моему телу. Невероятно чувствительному и напряжённому.

— Ещё немного и я лично проверю, достаточно ли ты мускулист, — проворковала, рисуя пальчиком узор на его груди.

Ногтем подцепила магнит, соединяющий края рубашки и потянула на себя, обнажая полоску загорелой кожи. Царапнула, оставляя тонкий белый росчерк.

— С ума меня сводишь, — резко выдохнул Дамир и, подхватив на руки, поднялся, сделал несколько шагов. Остановился. — Чёрт.

— Знаешь, что мне сказал робот–стилист перед вылетом к тебе? «Вы не достигли совершеннолетия и наслаждаться компанией любимого мужчины по полной сможете лишь спустя семнадцать дней, восемь часов и одиннадцать минут». Часов, конечно, стало меньше, а дней пока нет, — заметила я, стараясь не сильно наслаждаться мучениями любимого. Знаю, что жестоко, но ничего не могу с этим поделать.

Дамир шумно выдохнул, посмотрел на меня так, словно его несправедливо лишили десерта, а затем продолжил движение. В другой ситуации я бы с любопытством крутила головой, разглядывая интерьер, но сейчас могла лишь смотреть на сурово поджатые губы и замирать в приятном волнении.

Он ни за что не причинит вред, не нарушит закон, зная, как это важно для меня. Но мы вполне можем полежать рядом, может, поцеловаться… немного, чуть–чуть. И так, чтобы у обоих окончательно не сорвало крышу. Это ведь возможно?

Закрыла глаза и улыбнулась, представляя, как здорово будет заснуть в надёжных и крепких объятиях любимого мужчины, как приятно проснуться рядом, коснуться его, такого сонного, взъерошенного, немного рассеянного.

Меня опустили на кровать и…

Глава 34. О воспитании подрастающих кофемашин

— Ты куда?! — потребовала я ответа у удаляющегося мужчины. — Дамир!

— Это твоя комната. Моя рядом, — был ответ.

— Вернись немедленно!

Я села на постели и недовольно стукнула ладонью по покрывалу.

— Это для твоего же блага, — ласково проговорил любимый, прикрыл за мной дверь и заблокировал её!

От удивления не смогла вымолвить и слова, сидела и хлопала ресницами, пытаясь осознать, что девичьи фантазии останутся лишь фантазиями.

Ступор продлился недолго.

Взламывать пароли Дамира не собиралась — всё равно не выйдет, я не Кирилл. У меня были свои методы. Женские! Более действенных ещё не изобрели!

Коснулась браслета, вызывая Марусю.

«Ты мне срочно нужна! По секрету! Я в спальне», — отправила сообщение, зная, что электронная леди не любит пиликанье, а потому мой демарш Дамир не услышит.

Вместо ответа тихо щёлкнул дверной замок.

— Что случилось? — уточнила кофемашина, просунув голову в мою «темницу».

— Марусенька, он меня запер, представляешь! — наябедничала, всхлипнув от обиды.

— Дать шоколадку? — предложила она самое эффективное решение любой проблемы. Машинально едва не кивнула.

— Нет, лучше отпусти меня к нему.

— Идарика, я хочу напомнить…

— Я всё помню! Семнадцать дней, пять часов!

— Семнадцать дней, четыре часа и пятьдесят одна минута, — уточнила Маруся. — Так что выпущу, если пообещаешь держать себя в руках всё это время. Хотя, если быть совсем точной, по закону день твоего рождения начинается с полуночи, четыре часа и пятьдесят оставшихся минут можешь не учитывать, — великодушно добавила заботливая техника.

— Клянусь! Семнадцать дней и десять секунд для страховки! — Сжала руку в кулак и дважды стукнула по груди.

— Если что, пароль в эту комнату — дата вашей встречи, и ты сама догадалась, — подсказала Маруся, исчезая за дверью, но, не успела я встать с кровати, вернулась и добавила: — А он не запирался. Вторая слева комната — его спальня. И на этот раз динамики я отключать не буду, имей в виду.

— Я ведь обещала, что не накинусь на него в ближайшие две с половиной недели.

— Ты — да, — многозначительно ответила Маруся и, гордо задрав голову, удалилась.

Постучала ноготками по покрывалу, раздумывая, правильно ли поступаю. Без регулярных посещений мед–бокса я стала невероятно чувствительной и нежной, эмоциональной. И сегодня меня едва не трясло от избытка чувств.

Вдруг я не права?

В попытке обрести внутреннее равновесие попыталась медитировать, но неожиданно осознала, что нахожусь в своей комнате.

Они обустроили мне отдельную спальню.

Личную!

В квартире Дамира!

Давно!

От удовольствия покрылась гусиной кожей. Такое «признание в любви» оценит даже моя Нариссаль.

Прогулялась, рассматривая содержимое скрытых ниш и столов. Оценила навороченный терминал с тремя высокоточными мониторами, поиграла с масштабированием картинки, рассматривая в мельчайших деталях нашу первую встречу — этот «не–романтик» загрузил пакет фото и видео со всех камер пляжа, на котором мы познакомились.

Несколько раз пересмотрела момент, где он понимает, что я делаю комплименты планшету, а не ему.

— Самодовольный павлин, — припечатала, хихикнув и умилившись одновременно. Но отправить видео на личный браслет не забыла, буду пересматривать регулярно, поднимать настроение. — А планшет был классный.

Приняв последнюю фразу за команду активировалась поверхность рабочего стола. С любопытством опустила ладонь на сканер, подтверждая личность, и получила давнюю мечту — навороченный планшет.

— Обалдеть! — прошептала, увидев последнюю разработку корпорации Крауфа. Тестовую. Лучшей той, с пляжа. И главное — купленную специально для меня.

Желание забраться в кровать с новым гаджетом и неистово предаваться его изучению с трудом отложила на более подходящее время. Увольнительная всего сутки, я то ли в гостях у Дамира, то ли почти дома, и не собираюсь тратить драгоценные минуты, которые пролетят в одно мгновение.

Заглянула в оснащённую по последнему слову техники ванную комнату. Чего здесь только не было! И панели мгновенной лучевой очистки, и закрытая капсула душевой с массажными струями, и белоснежная ванна–бассейн для двоих. Красота! Я уже молчу о панорамном виде на город! До чего, должно быть, чудесно принимать ванну, любуясь ночным пейзажем.

Активировала панель лучевой очистки, не подумав о макияже, от которого осталось лишь воспоминание. Однако зеркало порадовало сияющими глазами, деликатным румянцем и красиво распущенными локонами. Да, не завитыми, но чистыми, гладкими и шелковистыми на ощупь. Но минус тоже присутствовал — яркое платье куда лучше смотрелось с косметикой.

На всякий случай проверила содержимое шкафа. Заботливая Маруся предусмотрительно закупила одежду и обувь, но, к сожалению, для сна ничего не подходило, кроме беспринципно–шикарных комплектов нижнего белья из мягкого кружева и шёлка.

— У неё безукоризненный вкус, — оценила я наряды, но надевать не стала. Вряд ли мужская психика выдержит такое издевательство. А вот после восемнадцати устрою кое–кому дефиле!

Поход в спальню Дамира затягивался. Я нервничала и даже решила дисциплинированно лечь спать. Но Маруська, словно почувствовав мою слабость, прислала сообщение, чтобы я так громко не топала, ведь в доме все спят.

Умеет намекнуть, ничего не скажешь. Сводница электронная.

Пробралась на цыпочках в спальню любимого мужчины, достала простую чёрную футболку из его шкафа, переоделась, спрятавшись за створкой и думая, как безобразно себя веду, недостойно, низко и вообще. Но совесть не дрогнула, как спала крепким сном праведника, так и продолжила игнорировать доводы рассудка. Итог — несколько осторожных шагов и я приподнимаю край одеяла.

Нервы натянуты до предела, мне и боязно, и радостно от того, что решилась, не сдалась, рискнула.

Матрац тихонько скрипит, но в тишине комнаты звук кажется невероятно резким и звонким.

Дамир открывает глаза.

Замираю, не зная, что сказать, что сделать, не понимая, как отреагировать в столь необычной и непростой ситуации, но мужчина успевает первым. Во всю силу могучих лёгких орёт: «Маруська, помоги! Насилуют! Карау–у–у-ул!»

Выпучила глаза на этого паршивца. Ну даёт!

Мысленно хихикнула, но изобразила самоуверенность на лице.

— Она отключила динамики, — солгала, не моргнув глазом.

— И что, мне нет спасения? — тоненьким голосом пропищал Дамир, делая вид, что прячется под одеялом от страшной–опасной похитительницы его невинности, но не выдержал, расхохотался, схватил меня в охапку, опустил на белоснежные простыни.

— Ты попал, да, — продолжала играть наглую девицу я.

Учитывая, что я лежала на спине, а он нависал, опираясь на локти и ими же фиксируя меня, словно бесправную и беззащитную куколку, заявление было голословным.

— А ведь я запер тебя в спальне, — проговорил мужчина, сузив глаза. — Ты не могла взломать код.

— Я всегда добиваюсь своего, — без тени лукавства ответила ему. — Добавь это качество в список аргументов, почему мы будем вместе несмотря ни на что.

— Ты самонадеянна.

— Нет, просто я верю в твой гениальный мозг; он непременно найдёт решение, если ему правильно поставить задачу. Условия простые: я хочу в совет и замуж.

— Надеюсь, за меня?

Горячее дыхание обжигает шею. Нос скользит по атласной коже, воспламеняя нервные окончания деликатной лаской. Ещё мгновение — и случится катастрофа.

Кашляю, прочищая горло.

— Только за тебя. Без вариантов. А теперь давай спать, потому что если и я переключусь, тебя даже Маруська не спасёт, — пригрозила мужчине сексом с несовершеннолетней и его последствиями. — У меня там полшкафа неприличного кружева, так что поверь, это не пустые слова. Я вооружена и опасна.

— Какой кошмар! Связался на свою голову! Бедный я, несчастный.

— Не прибедняйся, у тебя целых семнадцать дней без домогательств, есть время смириться с неизбежным.

Дамир осторожно, тщательно контролируя своё огромное и массивное тело, лёг рядом, притянул меня к себе под бочок и тяжело вздохнул. Погладил по спине, накрутил светлый локон на палец, ещё раз тяжело вздохнул.

Находиться под одним одеялом и быть паиньками, когда оба жаждут всего и сразу, ой, как нелегко, но я не испытывала чувства вины. У нас слишком мало времени, чтобы я могла потратить даже малую его часть на скромность и сомнения. Мы впервые вне стен лаборатории, здесь нет надзирателей, имеем право позволить себе маленькие вольности. Особенно, если учесть, что подобное может повториться очень нескоро.

Обняла мужчину за талию, сжала на мгновение. Мой. Весь мой.

Едва не мурлыкая скользнула рукой под мягкую ткань футболки, в которой он спал, рассчитывая на мой визит. Великий провокатор. Знал ведь, что я отреагирую на финт с запиранием комнаты и терпеть подобного не стану.

— Нащупываешь кубики? — хмыкнул Дамир. Мышцы под моими пальцами на мгновение сократились, и я оценила их стальную гладкость.

— Нет, приручаю твоё тело к своимрукам, — съехидничала, вновь сладко зевнув. Тепло его тело убаюкивало, когда не соблазняло.

— Дерзкая девчонка.

— Сам выбирал.

— За твой ангельский характер, не иначе, — съязвил Дамир.

— За него, конечно.

Мою руку безжалостно переместили с твердокаменного живота на бурно вздымающуюся широкую и мощную грудь.

— Я пока не готов к более близким отношениям, мы ещё слишком мало знаем друг друга, не стоит торопиться, ты слишком сильно на меня давишь, — скороговоркой выдал любимый, изо всех сил стараясь не расхохотаться.

Было до ужаса смешно, но я лишь сильнее зажмурилась и нагло вернула руку на место.

Только вот подслушивающей Маруське никто не объяснил, что это игра. Игра для двоих, полная полунамёков и смыслов, скрытых посланий и мечтаний. Пылая жаждой справедливости и мигая всеми лампочками она влетела в спальню.

— Что ты такое говоришь? — накинулась она на Дамира. — Сам затащил её в своё логово, колени ей гладил, смущал, спровоцировал прийти в твою спальню, нарочно заперев и задарив подарками. Конечно, она пришла бы! А теперь бедную девочку даже не целуешь? Не стыдно тебе? Совсем обнаглел! Не ожидала от тебя такого, Дамир! И вообще! Будешь сопротивляться — лишу кофе! — выдав залп из всех орудий, Маруся гордо задрала голову и покинула спальню. Мисс Деликатность и Своевременность.

— Э, — протянул любимый, провожая её взглядом. — Динамики отключила, усыпила бдительность, паршивка, а про камеры и систему слежения — ни слова. И мы упустили.

Меня волновало совсем другое.

— А ты ведь действительно меня ни разу не поцеловал.

— Боюсь, слишком рискованно.

— Я присматриваю! — на всю квартиру заорала Маруся.

— Отключись к чертям собачьим! — рявкнул в ответ Дамир.

— Ни за что! — пропела кофемашина и через несколько мгновений появилась в дверях. — Я обещала Идарике, что не позволю вам перейти черту, так что можешь мне даже официально приказать перезагрузить систему, но я только пожму плечами и ехидно отвечу: — Бесполезно! Ты сам писал протоколы защиты, её безопасность стоит выше по списку, чем все твои хотелки вместе взятые! — с триумфом закончила кофемашина.

— Приятно, — протянула я и, словно кошечка, потёрлась щекой о плечо любимого.

— С поцелуями было бы ещё приятнее, — важно просветила неопытную меня Маруся.

— Сгинь, — велел Дамир. Дождавшись, когда дверь за вредной кофемашиной закроется, произнёс: — Явление этой паршивки сбило с настроя и сейчас я более–менее держу себя в руках, но с поцелуями придётся подождать.

— Долго?

— До твоего дня рождения. Лучше не рисковать, мы оба давно на грани, а, как оказалось, неформальная обстановка совершенно лишает тормозов даже столь разумных особ, как мы с тобой.

Я приподнялась и заглянула в красивое, будто высеченное из камня лицо. Челюсть напряжена, скулы — что острый нож, глаза дикие, жадные.

— И ни минутой больше? — спросила, замаскировав возбуждение улыбкой.

— Ты пообещала Марусе десять секунд запаса, по доброте душевной накину ещё десять… наносекунд, — пошутил мужчина.

И этот подслушивал и подглядывал, а сам Марусе пеняет. Яблочко от яблоньки недалеко падает.

— Вам пора спать, — через динамики на терминале сообщила мадемуазель Наблюдательница, затенила окна до максимума и отключила все источники света, погрузив комнату во тьму.

Но как заснуть, когда его сердце набатом бьёт в ухо, а своё упорно ему вторит? Когда в венах бурлит кипяток, а мысль о поцелуе не отпускает ни на миг? Когда руки едва не дрожат от желания погладить его тело хотя бы сквозь мягкую ткань футболки?

Если бы мы не стали так близки сегодня, а продолжали держать дистанцию и общались только на территории академии, было бы легче. Во много раз! Раньше меня тревожили только непристойные сны, теперь к ним добавятся воспоминания, я буду как наяву чувствовать аромат его кожи, мягкость волос, нервное подрагивание пальцев на своей коже.

— И какой идиот ввёл этот идиотский закон? — выдохнула в сердцах, отстраняясь от любимого мужчины и пытаясь выползти из–под одеяла. — Семнадцать несчастных дней! Дней, не месяцев! — возмущалась, обращаясь к своему ненаглядному учёному. — А на Оркхе, между прочим, возраст согласия с шестнадцати. Ты с Оркхи!

Дамир сглотнул.

— Ида, лучше молчи. Ты не с Оркхи, так что…

Динамики вновь ожили: «Мы можем прописать её в родительском доме на Оркхе, разбудить Крис, чтобы подтвердила регистрацию. С натяжкой, конечно, но это может сработать. Я сама не разобралась в законодательстве планет, нужно больше времени для анализа, потому направила запрос Еве, она юрист, быстрее подскажет…»

Маруся болтала что–то ещё, но мы с Дамиром синхронно застонали.

— Ты меня ещё даже не поцеловал, но уже наградил ребёнком. Проблемным подростком, — добавила громко, чтобы кофемашина точно не упустила шпильку в свой адрес, а затем и вовсе строгим «родительским» голосом припечатала: — которому рано читать любовные романы!

Ответом послужил жуткий грохот, лязг и звон, мы испуганно переглянулись, вмиг выскочили из постели и побежали на кухню, где в картиной позе раскинулась леди актриса. Бежевый пол был залит водой, молоком, засыпан кофе, порционным шоколадом и осколками чашек.

Если бы не длительные и разнообразные тренировки, ни за что бы не заметила маленький нюанс — аккуратно спрятанную за графин с апельсиновым соком любимую чашку шефа. Качнула в её сторону головой, сдавая электронную интриганку.

— Маруся, — строго проговорил Дамир, — прекращай имитировать обморок, забирай «случайно оказавшуюся на столе» чашку шефа и иди в угол, ты наказана.

Самая несчастная во вселенной кофемашина всхлипнула, перевернулась на пузико, едва ворочая конечностями поднялась, не забывая при этом громко шмыгать носом и пускать по телу волну нервной дрожи, а затем опустила голову, выдвинула жутко скрипящие колёсики и медленно и печально покатила на выход.

Сердце дрогнуло, на глаза навернулись горячие слёзы, но я обзавелась неплохим опытом общения с проказницей и быстро взяла себя в руки.

— Сперва она должна убрать за собой и заказать новые чашки из тех денег, что ты обычно выделяешь ей на книги, — заметила нейтральным тоном.

— Ты права. Детей нужно сразу приучать к порядку и ответственности, — поддержал мою стратегию Дамир.

— А если они хорошо себя ведут, слушают старших и не вмешиваются в их беседу, можно поговорить об игрушках и ином вознаграждении, — стараясь не рассмеяться, добавила я разумно.

Выплывающая из кухни Маруся остановилась, направив в нашу сторону «ухо».

— И не проси, дорогая, до совершеннолетия я её возраст не повышу, не то начнёт гулять с мальчишками, пропадать до утра. Моё сердце не выдержит. Подросток, не более, — поставил условие «папуля» кофемашины.

Электронная артистка шмыгнула носом и икнула.

— Подростки изучают в школе отношения полов и физиологию, так что от романов в её юном возрасте вреда не будет, — авторитетно заявила я.

— Согласен, — не стал спорить Дамир. Да и как спорить, когда все усилия направлены на сдерживание хохота?

Сообразив, что самое страшное отступило, книг её не лишат, Маруся развернулась и посмотрела на нас так, словно это мы были её детишками. Неразумными и глупыми.

— Очень смешно! А теперь живо каждый в свою кровать! — рявкнула она, идеально скопировав интонации и голос мастер–наставника Тобиаса Крина.

— Есть! — ответила я, машинально вытянувшись в струнку. Затем поняла, что меня нагло провели, расслабилась и рассмеялась. — Ой, Маруся–Маруся, действительно, и что бы мы без тебя делали?

— Переспали бы, разумеется. У меня разве что платы не расплавились от ваших нежностей. Ты бы вылетела из академии с пометкой «неблагонадёжная», а он — на Оркху, и вы бы никогда больше не увиделись. Так что идите, детишки неразумные, спать, а затем думайте, как обеспечить меня полноценной семьёй. Юмористы доморощенные. Придумать только, подросток! Да я здесь самая разумная!

Маруся демонстративно закатила глаза, забрала чашку шефа, спрятала её в самое надёжное место на Аруане — в свой блестящий животик, и направилась на выход, не забыв активировать робота–уборщика.

— Ты же наша дисциплинированная и послушная девочка, — ласково произнесла я, от умиления и нежности прижимая руку к груди.

— Сказала бы, что меня хорошо воспитали родители, — пробурчала Маруся, — но это исключительно моя заслуга.

— Мы тебя всё равно любим! — крикнула ей вослед.

— О, кстати, Ева ответила! — завопила Маруся. — Хрен вам, а не секс, идите спать. В разные комнаты!

Мы с Дамиром переглянулись.

— Это она в тебя! — выдали хором и рассмеялись.

— Надеюсь, наши дети будут не в Маруську, — заметила, делая глоток сока.

— Они будут такими же умными и красивыми, как ты, но характер, почти уверен, будет столь же вредным и противным, как у…

— … их папы, — закончила фразу бессовестная кофемашина через динамик робота–уборщика, вновь разорвав интимное пространство. — Потому что я вся в тебя! И я умею быть занудой: идите спать.

— Терпеть не могу, когда она права, — признался Дамир шёпотом и, подхватив меня на руки, направился в спальню. — Но я всё же заберу тебя к себе. У нас осталось всего–навсего семнадцать дней, мне нужно успеть привыкнуть к твоим рукам и не сильно робеть в день икс.

Я вновь расхохоталась.

Кажется, жизнь с трудоголиком–учёным — это куда веселее, чем я предполагала. И мы это непременно проверим.

Держитесь, господа адмиралы и члены совета, наступает новая эра!

Конец 1 тома.

Оглавление

Глава 1. Знакомство... с планшетом!

Глава 2. Когда друг оказался вдруг

Глава 3. Маруся Дамировна, или Ехидство в каждом глотке

Глава 4. Коварство Маруси

Глава 5. Экзамен и его последствия

Глава 6. Яркие сны

Глава 7. Искусство дипломатии, или Как получить шоколадку от Маруси

Глава 8. Неожиданные последствия

Глава 9. Драконы и принцессы

Глава 10. Незабываемое свидание

Глава 11. О ревнивой кофемашине и долгосрочных планах

Глава 12. Наполеоновские планы влюблённой девушки

Глава 13. Эффект «ночного» кружева

Глава 14

Глава 15. Маруська — лучший психотерапевт

Глава 16. Практика на серой планете

Глава 17. Великодушие Маруси Дамировны и страшные тайны

Глава 18. Паутина, промежуточные результаты и зацепки

Глава 19. Карантин по пути домой

Глава 20. Тайное свидание

Глава 21. Фееричные ощущения

Глава 22. Герои среди нас

Глава 23. Космические страсти

Глава 24. Гарантия безопасности

Глава 25. Когда чувства берут верх

Глава 26. Чрезвычайное происшествие

Глава 27. Цена свободы

Глава 28. Планета Метранг и её секреты

Глава 29. Доверяй интуиции

Глава 30. Девичьи посиделки и неожиданные выводы

Глава 31. Последний шаг

Глава 32. День рождения Маруси Дамировны

Глава 33. Неожиданные и нежные признания

Глава 34. О воспитании подрастающих кофемашин