Неподходящее слово (СИ) [_Asmodeus_] (fb2) читать онлайн

Мужчина молча и немного растерянно наблюдал за тем, как удаляется хрупкая женская фигурка в черном меховом манто и растворяется в толпе. Холод собачий, а он выскочил из помещения, не накинув даже куртку, и сейчас, медленно и как-то отвлеченно, осознавал, что не чувствует собственной кожи, но его это практически не волновало.

Изо рта вырвался плотный густой клубок пара.

«А на что ты надеялся?» — начала приходить в чувство рациональная часть сознания.

— Не знаю, — почему-то ответил он сам себе вслух и нахмурился, раздраженно потирая переносицу.

— Опять ушла?

Геральт молча упрямо выдвинул нижнюю челюсть и поджал губы, намеренно медля с ответом:

— И давно ты там стоишь? — он скованным движением развернулся ко входу в полицейский участок, из которого буквально вылетел минут десять назад, увидев Йеннифер на улице из окна.

Встретившись с Геральтом взглядами, Лютик часто заморгал и глянул на часы на своем телефоне.

— Минут…семь, может, восемь, — парень покривил капризный рот, но в его глазах читалась печаль, он был расстроен. — Ты… забыл куртку, я хотел тебе её отдать, — он поежился и робко, опасаясь чужого гнева, протянул мужчине подбитую мехом черную кожанку. — Я, когда вышел, увидел Йен и встал за колонну. Она меня не заметила? Что этой стерве здесь было нужно?

После того как эта женщина публично Юлиана высмеяла, он шарахался от нее как от прокаженной и старался никак с ней не сталкиваться.

Геральт ничего не ответил, он молча накинул куртку, чувствуя, как болит под ней обмороженная кожа. Лютик смотрел куда-то в сторону и молчал. Это вообще было для него странно — молчать. Он мог бы начать привычно капризничать, но почему-то пока просто понуро ковырял каменную плитку носком ботинка, дыша теплом на подмерзшие пальцы.

Они работали вместе уже лет пять, если не больше, Геральт не считал. В Новиградском полицейском департаменте время летит быстро. Город был неспокойным, работы каждый день — просто пруд пруди. Редания уже несколько лет находилась на грани конфликта с политически теснившим ее Нильфгаардом, об этом орали из каждого утюга и телевизора. Лютик телевизор не смотрел, но упрямо надеялся на то, что развязывать очередную войну окажется попросту не выгодно. В принципе, он был прав, так считали многие, но напряжение все равно висело в воздухе и неплохо так влияло на уровень преступности и количество плодящихся день за днем культов и сект. Люди словно с катушек послетали, хотя экономические встряски влияли на уровень жизни далеко не благотворно, так что их тоже можно было понять. Кто-то искал спасения, кто-то — надежду. Люди в любые времена оставались людьми.

Пару дней назад во время ночного патруля им с Юлианом пришлось вызывать целый отряд. Накрыли общину обдолбанных, потерявших всякий человеческий облик культистов, почитавших Луну и ютившихся под заброшенным заводом неподалеку от понтарского порта. Они забаррикадировались там со своими семьями и утверждали, что близится конец света. В итоге по спасению этих идиотов пришлось разворачивать целую операцию. Один из штатных химиков предложил пустить туда усыпляющий газ, а потом просто вскрыть дверь. Медикам идея не понравилась, психолог согласился. Геральту не нравилось вообще всё, но от радикальных мер его удержала информация о том, что в бункере было несколько малышей.

Великовозрастных мудаков ему было не жалко, но вредить детям у него не поднимались руки, хотя тем же самым они занимались, медля с принятием решения.

Его напарник Лютик, которому конкретного дела в суете попросту не досталось, прокрастинируя и прогуливаясь по периметру здания, на третий или на четвертый раз обнаружил небольшой лаз, не обозначенный на поднятых из архивов схемах и картах.

По итогу, спасена была сотня уродов — Геральт их считать за людей категорически отказывался — и шестнадцать несовершеннолетних, половина из которых даже не достигли десятилетнего возраста. Многие культисты были насильно госпитализированы, часть — отданы под психиатрическую экспертизу, некоторые отправились под временное заключение, а кому-то пришлось пройти все три стадии подряд. Теперь велось расследование.

— Мы закончили на сегодня? — Геральт окинул задумчивым взглядом потирающего предплечья сквозь курточку Лютика. Тот, не совсем уверенный в том, о чем именно сейчас ведется речь, закивал.

— Можно по домам, — парень мягко кривовато улыбнулся и, сделав шаг вперед, осторожно похлопал мужчину по плечу. — Мы сегодня молодцы.

Геральт не стал возражать, хотя причины были. Он давно считал, что Юлиану не место в участке, но уходить тот не хотел, а у начальства не было достаточно причин его выгнать. Тут было опасно, Лютик был наивным разгильдяем, которому периодически везло, но не более.

— Тебя подвезти? — мужчина опустил взгляд на чужое покрасневшее от холода обнаженное запястье. Парень поджал губы и быстро кивнул, оправляя пушистый воротник, чтобы пробирающий до костей ветер не продул шею. — Пошли.

— Мы можем заехать в то кафе? — Юлиан сначала замер, но затем поплелся следом за направившимся на внутреннюю стоянку напарником, глубоко упрятав руки в карманы. — Мне понравились там бельгийские вафли… Геральт? — он чувствовал себя разбито, но старался не подавать виду. — Эй, не игнорируй меня.

Об этом мало кто знал, но они встречались уже почти полгода. Только вот Лютик мог лишь беспомощно наблюдать за тем как его возлюбленный буквально утекает от него песком сквозь пальцы, стоит в поле зрения появиться этой отвратительной женщине.

— Можем, Лютик, — Геральт снял машину с сигнализации — она дважды мигнула фарами и громко пикнула — и грузно опустился на водительское сидение. Парень замер, сжимая пальцы на ручке, пытаясь совладать с эмоциями, но чувствуя, как те выходят из-под его контроля.

Ему было обидно и безмерно больно. Любить человека, которого у тебя уже украли, страшно. Юлиан ненавидел Йеннифер всем сердцем, но каждый раз молча провожал идущего к ней Геральта таким взглядом, словно тот шел на плаху и это была последняя их встреча. Журналистке было не обязательно знать о том, что Лютик ревнует. Лютик же каждый раз содрогался, представляя, как вернувшийся Геральт сначала замолкает, потом рвет их отношения и уходит к этой стерве, но такого не происходило. Пока.

— Открыто же, — на всякий случай прояснил мужчина и потянулся к двери, открывая ее Лютику изнутри. — Ворон ловишь?

Лютик лишь побледнел, чувствуя невероятную тревогу, и сел на переднее пассажирское, задерживая дыхание, чтобы успокоиться. Его не удивило бы сейчас какое-нибудь внезапное откровение, которое закончит их отношения раз и навсегда.

Геральт какое-то время молча вопросительно смотрел на него.

— Беспокоишься? — коротко поинтересовался он, заводя машину.

Оказавшись в тепле, парень отвернулся к окну, прижимаясь к холодному стеклу виском. Он загнанно поджал губы, собираясь с мыслями.

— Я не уверен.

— В чем? — общение с Геральтом часто было довольно односложным, того было крайне трудно разговорить, но напарник старался. Иногда эти старания выходили ему же боком. Как случилось недавно, когда поругавшийся с Йеннифер коп буквально послал Лютика ко всем чертям. Парень тогда так растерялся, что не нашелся с ответом и просто обиженно ушел.

— Не уверен, что мне можно говорить. В прошлый раз… — он перевел печальный взгляд на мужчину. — Ты всегда очень сильно злишься после «этих» встреч. Не подумай, я рад, что в этот раз ты решил ехать со мной, а не отправил меня домой на метро или пешком по трассе, я не против ездить на метро, если ты хочешь побыть один, но ты просто мог попросить. Да и можешь.

За тот случай Геральт ненавязчиво извинялся уже недели три. Лютик уже не обижался, но теперь боялся встреч с Йеннифер еще больше. У него не было необходимой силы, чтобы, в случае чего, того удержать. Но вот у нее…

— Это — прошедшее, — мужчина крепко сжимал пальцами руль.

Парень молча поджал губы и опустил голову.

— Повтори себе это, когда в очередной раз побежишь за ее юбкой, — он вздрогнул и едва заметно улыбнулся, когда на его холодные пальцы легла чужая горячая ладонь.

— Больше такого не повторится, — Геральт смотрел на дорогу. Они ехали по освещенному тысячами огней центру Новиграда. — Ты все еще хочешь те вафли?

Лютик осторожно перевернул руку ладонью вверх и мягким движением сплел их пальцы.

— Ты даже не будешь надо мной смеяться? — он насмешливо приподнял брови. — А то ты такая конченная задница.

Геральт закатил глаза и привычно усмехнулся уголком губ, но лишь пожал плечами, как будто говоря: «Я? Смеяться?»

Лютик крепче сжал его руку.

— Тогда хочу.

***

Многоэтажка, в которой жил Юлиан, замаячила впереди минут через тридцать. Он грел руки о бумажный стаканчик с латте, пересказывая напарнику события собрания этого дня, проведенного по поводу обнаруженной недавно секты «Вечного Огня». У таких организаций всегда было больше одного центра, поэтому разделываться с ними было делом крайне сложным и не всегда возможным.

— Как чувствует себя Цирилла? Ты говорил, она болеет? — приемную дочь Геральта Лютик искренне любил. Маленькая боевая двенадцатилетка, немного напоминавшая ему обезьянку. Он даже не предполагал, что его замкнутый напарник был способен взять себе ребенка, поэтому едва в обморок не хлопнулся, когда ему сообщили об этом постфактум. К этому моменту девочка жила у того уже два года, за это время к ней привыкли все, включая некоторых коллег на работе и даже отца Геральта — Весемира, сурового пожилого мужчину, который вообще впал в ступор, когда ему сообщили о передаче опекунства его сыну. Но, если уж выражаться точно: Геральт Цири официально удочерил. Цири и раньше приезжала к «дяде» ночевать, когда родители срывались в командировки, но однажды зазвонивший ночью телефон сообщил о том, что они не вернутся никогда.

— Грипп, — коротко пояснил мужчина. — Весемир несколько…переволновался, все не так плохо, как он думал.

— Ты все бросил и уехал к ней, — Лютик улыбнулся. — Ты бываешь очень милым, Геральт.

Тот лишь хмыкнул, но парень видел, как дернулся уголок его губ, на долю секунды обозначив легкую улыбку.

— Приехали.

— Ну, я пойду тогда, — Юлиан закопошился, только со второй попытки открывая дверцу и ставя ногу на тротуар. — Ты, — он замер, — поедешь к своей журналистке?

— Что? — Геральт от удивления аж моргать перестал.

— Не важно, — Лютик смутился, — спасибо, что подвез, я был рад провести с тобой время, — парень выскочил из теплого салона и, неловко махнув на прощание рукой, быстрым шагом мерзнущего на улице человека направился к подъезду. Он осторожно свободной рукой вытянул из кармана связку ключей и едва не выронил ее из рук, когда услышал шаги за спиной.

— Я где-то сказал, что я сегодня уеду?

***

В квартире Лютик скинул с себя куртку и сапоги и прошел на кухню, включая радио с какой-то дурацкой попсовой музыкой. Геральт знал эту квартиру, кажется, уже лучше своей. Лютику даже не нужно было давать «гостевые» указания, его напарник уже был тут как дома. Комнаты всего две, но они были элегантно минималистично обставлены. Не такой хламовник, который был у мужчины дома и жутко нравился Цирилле.

Парень, сопровождая свои действия рассеянным бормотанием, прошел в спальню. Геральт, повесив верхнюю одежду и сняв ботинки, сел на диван в гостиной, отсюда слыша как хозяин хлопает дверцами шкафов, переодеваясь.

На этом самом диване он около года назад услышал от находившегося в пьяном бреду Лютика, что тот в него влюблен.

Мужчина откинулся на мягкую спинку и прикрыл глаза, проводя по волосам ладонью.

И на этом самом месте он умудрился не один и не два раза изменить Йеннифер, за что до сих пор не мог себя простить. Правда, потом узнал, что та сама едва ли не жила «на стороне». Это, конечно, успокоило совесть, но и всколыхнуло эгоистичное бешенство. Йен до сих пор была без понятия, с кем там «согрешил» Геральт, но считала его измену местью. Как ни странно, смертельно оскорбилась именно она, сделала финт хвостом и уехала к матери, настроив против бывшего всю свою родню и общих друзей. В принципе, в таких ситуациях обычно выигрывает тот, кто успеет обидеться первым.

Откуда она вообще об этом узнала, было вопросом большим, но ответ на него был более чем очевиден. На Лютика он уже не злился, тот давно пытался вывести его из токсичных отношений, которые сильно портили Геральту жизнь. Юлиан не мог не знать, что новость об измене раздутое эго женщины не перенесет, поэтому, судя по всему, приложил к этому свои коварные лапки и запустил слух. Именно за это Лютику и предъявил напарник несколько недель назад.

Геральт вздохнул свободно, когда Йеннифер ушла из его жизни, только вот до сих пор сердце пропускало удар, когда он случайно видел ее на улице.

— Чаю? — Лютик уже переоделся в домашнюю одежду и стоял перед ним, претенциозно сложив руки на груди. — Кофе? Потанцуем? — выдал тот и хохотнул, замолкая с таким видом, словно выдал лучшую шутку на свете и ждал на нее реакции.

— Ты же не выкинул мою одежду после ссоры?

Парень переминулся с ноги на ногу, склонив голову набок:

— Нет, — он окинул мужчину взглядом. — А она тебе нужна?

— Ты знаешь, что ты — паршивец?

— Паршивец не отдаст тебя этой стерве, — Лютик сделал шаг вперед и уселся на чужие колени, прижимаясь своим лбом ко лбу Геральта. — Ты же не уйдешь?

— После того как ты испортил мне репутацию, стоило, — мужчина прикрыл глаза, чувствуя на своих губах чужое дыхание.

— Но тебе слишком нравится драть меня в подсобке? — Юлиан положил руки на спинку дивана, постукивая по ней пальцами.

Геральт стиснул зубы, гортанно хмыкая, на что парень лишь облизнул губы.

— Периодически, — мужчина усмехнулся уголком губ, смотря тому в возмущенно распахнувшиеся глаза, хотя даже сквозь одежду ощущал, что тот возбудился.

Лютику уже было около тридцати, но вел он себя как ребенок. Много дурачился, постоянно без умолку разговаривал. Особенно это нервировало в моменты, когда они работали. Но общение с пострадавшими (и иногда с преступниками) мужчина оставлял напарнику, способному очаровать даже выпавший из стены кирпич, что уж говорить о людях. Лютик умел подкатить к жертве насилия со своей дурацкой философией, пожалеть, успокоить и в итоге получить нужную информацию. Еще тот был провокатором от бога и, несмотря на врожденную трусость, ради Геральта пару раз подвергался смертельной опасности, когда они ловили преступников «на живца».

Если бы Лютику завязали глаза и сказали упасть назад, он бы сделал это без сомнений, потому что его уверенность в том, что его подхватят, доверие к напарнику были, наверное, даже больше, чем тот заслуживал на самом деле.

— От тебя пахнет, будто ты по помойкам лазал, — месть не заставила себя долго ждать. Парень отстранился и слез с чужих колен.

— Неправда ведь? — Геральт впервые за все это время двинулся, упираясь локтями в свои колени, все еще сохранявшие тепло чужого тела.

— Никаких потных людей в моих хоромах, — Лютик махнул указательным пальцем перед его носом и усвистел в соседнюю комнату. — Снимай свои тряпки, я наберу тебе ванну.

— У тебя в кровать фейс-контроль, что ли? — флегматично поинтересовался мужчина.

— Я только все постирал, — раздался голос прямо за его спиной. Из ванной комнаты послышался шелест воды. — Поэтому, да, фейс-контроль.

— А очереди такие же? — Геральт запрокинул голову назад, успевая заметить на лице нависшего над ним Юлиана удивление, но тот быстро взял себя в руки.

— Могли бы быть, если бы не один упертый баран, который меня не ценит, — едко ответил он и, склонившись вперед, мягко коснулся чужих губ своими, быстро отстраняясь и исчезая из вида. Оставшись один, мужчина задумчиво улыбнулся и стянул черную водолазку, откидывая ее на диван рядом с собой. Он до сих пор помнил тот растерянный стон, который издал Лютик, впервые увидевший его тело без одежды, но тогда парень сделал вид, что ушибся, а Геральт — что в это поверил. Хотя, тогда он был убежден, что хилый напарник попросту завидует.

Юлиан когда-то создал себе реноме казановы. Геральт не верил. Ему было до сих пор стыдно вспоминать, как Лютик пытался флиртовать с девушками, когда они вместе заглянули после работы в бар. Это был первый год их знакомства. С того самого бара мужчина предполагал, что, если его напарник и сходился с какими женщинами, то, скорее всего, по инициативе последних.

А потом Геральт узнал, насколько тот стон был неслучайным.

В тот день Геральта в очередной раз выставили из его же собственной квартиры после ссоры. Он был рад, что этого позора не видела уехавшая в лагерь с классом Цирилла. Спорить с Йен было бесполезно, поэтому пришлось ехать через весь город к Лютику в надежде, что тот все же не привел к себе какую-нибудь бабу, и ему не придется тратить деньги на мотель. Никаких баб у Лютика не было и в помине, но зато тот неплохо так напился.

В какой-то момент, когда Геральт и сам приобщился к культу зеленого змия и сам принял на грудь, откровения полились рекой. Тогда-то все и полетело к чертям собачьим.

— Да я за эти пять лет не видел с тобой ни одной девушки, — мужчина направился в ванную, обнаруживая прислонившегося к дверному косяку Юлиана, копающегося в телефоне.

— Я сделаю вид, что этого не слышал, — парень отложил смартфон на книжную полку в коридоре и окинул напарника взглядом, останавливаясь на руках, которые медленно расстегивали широкий кожаный ремень на бедрах. Лютик сглотнул, бессознательно потянув себя за воротник футболки, и ступил на прохладный кафель, проверяя воду на температуру и капая туда что-то из небольшого пузырька.

— Отравишь? — Геральт задумчиво остановился в дверях, рассматривая чужую ванную, в которой за этот месяц прибавилось каких-то новых пузырьков. — Лютик, ты что, принцесса?

— Еще одно оскорбление, и ванну будешь принимать у себя дома, — парень уперся рукой в бортик, водя по поверхности воды ладонью. Пахло просто потрясающе. Кажется, это был бергамот. И розы.

— У меня нет ванны.

— Это будут уже твои проблемы.

Мужчина обвел взглядом чужую задницу и молча пожал плечами.

— Не вижу ничего оскорбительного, — он тихо хмыкнул, прижимаясь своими бедрами к чужим, проводя под футболкой от копчика до напрягшихся лопаток по позвоночнику вверх. Юлиан лишь сильнее сжал бортик пальцами и сдавленно выдохнул.

— Ну и за кого ты меня принимаешь? — вопреки сказанному, Лютик прикрыл глаза и шумно втянул носом воздух.

— За того, кто позавчера орал мартовским котом подо мной на заднем сидении моей машины.

Парень возмущенно выпрямился и развернулся, несильно пихая напарника в грудь.

— Вот ты су… — его заткнули коротким глубоким поцелуем. Он вспыхнул, но больше ничего не сказал. Почему-то такие разговоры его смущали, хотя, судя по всему, заводили не меньше.

Лютик на некоторое время замер, смотря Геральту в глаза, затем мягким движением под внимательным взглядом опустился перед ним на колени, стаскивая с того штаны, наблюдая за тем, как натягивается ткань нижнего белья напротив его лица.

Парень облизнул губы, часто заморгав.

— Вот и иди с этим к своей Йеннифер, — проверять чужое терпение на прочность было его любимой забавой, поэтому он поднялся и, присев на край ванны ближе к крану, приглашающе кивнул на воду.

— Лютик, ты — создание сатаны, ты в курсе? — Геральт скинул штаны и быстро избавился от нижнего белья, опускаясь в ванну, наблюдая за тем как Юлиан элегантным движением сползает на пол и складывает руки на бортике, довольно улыбаясь.

— Периодически, — передразнил он мужчину и снова провел ладонью по воде над чужим телом.

— Ты меня раздражаешь, — Геральт закинул руки на бортики и прикрыл глаза, ощущая, как расслабляются в воде напряженные за тяжелый рабочий день мышцы, но от него не отставали.

— Это не подходящее слово, — Лютик мягко коснулся чужой руки, поглаживая пальцами жесткую, но приятную на ощупь кожу, опуская вторую ладонь в воду, прижимаясь ею к напрягшемуся прессу. — Не зря за тебя весь отдел готов передраться. Ты похож на произведение искусства, — парень улыбнулся, но его взгляд был серьезным и немного задумчивым. — Мне стыдно из-за того, что я хочу тебя каждый раз, когда вижу, — он склонился вперед, мягко прижимаясь к чужим губам, на что Геральт ответил, проталкивая язык в чужой рот и лениво вплетая пальцы в короткие волосы.

Когда Юлиан отстранился, мужчина мягко улыбнулся, окидывая его красноречивым взглядом:

— Не хочешь ко мне?

Лютик замер, покусывая губы:

— Мне помочь тебя вымыть?

Геральт не мог простить ему того, насколько бесхитростным казался его взгляд. Детский, открытый взгляд, остававшийся таким же невинным даже в моменты, когда парень отсасывал ему, стоя перед ним на коленях.

Юлиан отстранился, вставая на колени ровнее, чтобы стянуть с себя футболку:

— Выпусти часть воды, — откинув футболку на стиральную машину, он поднялся на ноги и спустил с бедер штаны. На мужчину Лютик не смотрел, даже развернулся к нему спиной. Нижнего белья, как и ожидалось, под штанами не было.

Геральт едва не забыл выполнить просьбу: его рука замерла на полпути. Опомнившись, он вытянул пробку, понижая уровень воды. У напарника было красивое стройное от природы тело. Он никогда не качался, как это делал Геральт, не занимался спортом. Среднего телосложения, не худой, не полный. У него были нежные мягкие очертания, за которые приятно было хвататься, а в моменты особых вспышек страсти на коже легко возникали синяки и укусы.

Лютик осторожно переступил через бортик. Ванна была большой, поэтому они легко туда помещались, если он устраивался у мужчины на коленях. Парень улыбнулся, опускаясь на его бедра, проезжаясь задницей назад, затем прижимаясь своим пахом к чужому, слыша хриплый грудной стон. Геральт расслаблено запрокинул голову назад и смотрел на него чуть рассредоточенным внимательным взглядом.

Юлиан улыбнулся, выдерживая прямой взгляд, и, закусив губу, выдавил себе на ладони немного геля, принимаясь вспенивать его, растирая по чужой груди.

— Ну что, теперь доволен? — прошептал он в чужие губы, коротко целуя и отстраняясь. — Все блага мира для одного тебя, — парень заметил, как опустивший взгляд мужчина снова перевел его на лицо напротив. Геральта нужно было понимать без слов. За пять лет Лютик привык наблюдать за ним и сделал множество разных выводов. Иногда их общение казалось приручением дикого своенравного животного, осознающего свою силу. Лютику не нравилось видеть, как рядом с Йеннифер его сильный, вольный волк превращается в побитую дворняжку.

Парень провел по широким напряженным плечам мыльными ладонями, прогибаясь и практически ложась на мужчину, который с усмешкой повел носом рядом с его ухом.

— Почему от тебя пахнет розами?

— Тебе не нравится? — Юлиан мягко потирал и разминал чужие мышцы, слыша, как тяжелеет дыхание у открытой шеи каждый раз, когда он намеренно прижимался бедрами, затем отстраняясь.

— Не твой цветок, — Геральт зарылся носом в его волосы.

— Лютики не пахнут, — парень усмехнулся. — Ты что, не знал?

— Пахнут травой, — прозвучало едва слышно. Мужчина зафиксировал его бедра сильной хваткой, крепко прижимая к себе.

— Если я приду на работу укуренный, то буду винить во всем тебя, — Лютик отстранился и мазнул пеной по чужому носу, садясь ровнее, насмешливо поджимая губы.

Геральт буквально пожирал его взглядом, но молчал, странно слабо улыбаясь. Парень продолжил растирать гель по чужому телу, спускаясь от рук и груди ниже, краем глаза замечая, как мужчина поджимает губы. Его мышцы напрягались в местах, где его касались нежные руки.

— Будешь пахнуть теперь клубникой и ванилью, — Лютик шумно выдохнул, сжимая чужие бедра коленями. — А не своими гелями с запахом угля, ментола и бетона, — он вытянул пробку за цепочку.

— Надеюсь, меня никто не станет нюхать.

— Станут, — когда сошла вода, Юлиан опустил руки к чужому паху, растирая гель по бедрам, нарочно избегая прикасаться к напряженному, прижатому к низу живота крупному члену. — Но почувствуют, что ты пахнешь как принцесса и решат, что ты уж точно занят какой-то счастливицей.

— Коварно, — Геральт стиснул зубы, ощущая, как от чужого близкого к паху прикосновения поджались яйца, а по телу прошла волна возбуждения. — Блять, Лютик…

— М? — парень снова качнул бедрами, ощущая, как каменеют чужие мышцы. Он и сам, заигравшись с подчиненной ему силой, уже с трудом контролировал слабую дрожь в руках, поэтому, потянувшись назад, включил душ и принялся смывать с чужого тела пену.

— Еще выходка и я трахну тебя здесь без смазки, — Геральт прикрыл глаза, от неожиданности резко, с хриплым стоном выдыхая, когда совсем потерявший страх Лютик направил струи на покрасневшую головку. — Твою мать…

Парень крепко обхватил его член, с небольшой амплитудой сдвигая кожу то вверх, то вниз, постепенно ускоряя движения, продолжая стимуляции водой и разгоряченно наблюдая за тем, как мужчина вцепляется в бортики ногтями, в очередной раз принимая чужие правила игры. Когда Геральт вздрогнул, глухо зарычав, едва не кончив, Лютик крепко сжал основание, отвечая на взбешенный взгляд наивно приподнятыми бровями и пожиманием плечами. Он выключил воду, откладывая душ в сторону и прильнул к чужой шее, вылизывая грубоватую от частого бритья кожу. Геральт сглотнул, от чего его кадык дрогнул, привлекая внимание парня, которому и думать-то было уже от возбуждения вязко и тяжело.

— Нравится подчиняться? — Юлиан потерся носом под широкой челюстью, глубоко вдыхая. В паху буквально сводило, но оно стоило того, как его напарник вскидывал под ним бедра, приподнимая аж его самого.

— Просто интересно, чем ты сможешь меня удивить, — жилы на шее Геральта напряглись, когда его головку обвели влажным от сочащейся смазки пальцем.

— Мы в цирке, что ли? — Лютик фыркнул, но лихорадочно часто задышал, когда Геральт снова приподнял его, толкнувшись бедрами с тихим гортанным рыком. — Ох…

Мужчина крепко зажмурился, опуская руки с бортиков на чужие колени, проводя пальцами к бедренным косточкам.

— Волк слабее льва или тигра…

— Геральт! — Лютик резко отшатнулся и зажал себе рот ладонью, неприлично заржав прямо посреди процесса. — Ну что ты за сволочь такая.

— Ты создал ситуацию, я из нее вышел. Красиво, как ты и учил, — Геральт слабо улыбнулся, читая в чужих светлых глазах смешинки и нежность.

— Не прощу, — едва Юлиан договорил, его резко притянули к себе, втягивая в глубокий долгий поцелуй, от которого тот моментально разомлел и тихо застонал, потираясь стояком.

— Приподнимись.

Лютик отстранился, придерживаясь за бортики руками и приподнял бедра. Он вздрогнул, когда мужчина прижал его ноги к ванне, фиксируя в беззащитно открытом положении, от чего тот сдавленно ахнул, прикрывая глаза, когда между ягодицами прошлись чужие смазанные пальцы. Хранить смазку на полке у ванны было лучшим решением.

— Если ты сейчас не расслабишься, то я войду в тебя так, — низкий подрагивающий голос заставил парня вздрогнуть и неосознанно качнуть бедрами.

— Ну что ты, можешь не торопиться, — попытался ворчливо отшутиться Лютик, но поджал губы, шумно втягивая носом воздух и замирая, когда в него разом протолкнули два пальца. Осторожные движения боли не приносили, давая сосредоточиться на ощущениях. Он не любил боль и не понимал тех, кто ее любит, она вообще убивала все желание.

Просто приятные ощущения сменились нарастающим возбуждением. Разводящиеся внутри пальцы сами по себе были неплохим таким аргументом чтобы кончить, особенно когда они намеренно задевали чувствительную простату. Парень бессознательно потянулся к своему члену, за что получил по руке, а в его задницу втолкнулись третий и четвертый пальцы, от чего он едва не заскулил в голос, крупно задрожав. Он задержал дыхание и сжал пальцы в кулаки так, что ногти впились во влажные ладони.

Геральт усмехнулся с таким видом, словно его вообще тут не было, Юлиана всегда поражала его выдержка. При желании мужчина мог держать себя в руках даже при критическом уровне возбуждения (Лютик проверял и мог авторитетно об этом заявить).

— Твою мать… — парень шумно выдохнул, когда, ускорив неглубокие частые движения, Геральт внезапно втолкнул в него пальцы по костяшки и замер, наблюдая за тем, как того трясет, а с болезненно стоящего члена капает вязкий предэякулят. Выбивать из Лютика дурь так было намного приятнее, чем выбивать из него её же кулаками, что ему не раз приходилось делать в первый год знакомства.

— Счет сравнялся, — мужчина приподнялся и выдохнул это низким хриплым шёпотом в чужие губы. Юлиан больше не улыбался, он вообще перестал контролировать свою мимику: стиснув бортики ванны по бокам от себя, смотрел отстраненно, почти жалостливо и часто с тихими стонами хватал ртом воздух. — Иди сюда, — Геральт снова вовлек того в поцелуй, извлекая пальцы и снова приподнимая чужие бедра, приставляя к разработанному входу головку. Лютик облизнул пересохшие от частого дыхания губы и с готовностью опустился до конца, тихо постанывая и напряженно сжимаясь, ощущая, как натягиваются мышцы, крепко обхватывающие немаленький член.

— Я сам, — парень глотнул, отклоняясь назад, упираясь руками в дно ванны за собой. — А то меня надолго не хватит, — он осторожно, на пробу, двинул бедрами, принимаясь медленно покачиваться, расслабленно запрокинув голову назад.

Геральт откинулся с хриплым стоном на спину, проводя ладонями по чужим раздвинутым ногам от колен до паха, поглаживая темные волоски на лобке, ощущая, как сильнее дрожит парень от его прикосновений, но постепенно ускоряет движения, сопровождая их чувственными шумными вдохами. Мышцы на его животе и шее красиво напряглись.

— Ты меня с ума сведешь, — мужчина крепко сжал чужие бедра, сминая ягодицы пальцами под возмущенный стон, переходящий в несдержанные поскуливания, когда он принялся резко толкаться вверх, увеличивая амплитуду и силу движений. От каждого рывка, сопровождающегося громкими стыдными шлепками, Лютик распахивал рот, но кроме потрясенных хриплых выдохов что-то выдать был уже просто не в состоянии.

Геральт прикусил нижнюю губу, резко выходя под разочарованный стон, и осторожным движением сел, опуская уже не державшегося на руках Юлиана набок, устраивая его левую ногу себе на плечо.

— Если не покалечимся, выпьем за это потом, — едва не прошипел он на ухо зажмурившемуся Лютику и резко вошел, выбивая из того несдержанный вскрик. Тот, может и хотел язвительно ответить, но говорить сейчас было катастрофически сложно. Юлиан загнанно заскулил, когда в него принялись толкаться частыми движениями. Было чертовски неудобно, но это его уже не беспокоило. Его вообще ничего уже не беспокоило, потому что его буквально колотило от предоргазменного состояния. Когда Геральт, не замедляя резких углубившихся толчков, принялся ему надрачивать в том же темпе, Лютик едва не заплакал, перемежая всхлипы обессиленными стонами и кончая, вцепившись ногтями в собственное запястье.

Мужчина шумно выдохнул и тихо выругался, когда его крепко сжали изнутри и через пару глубоких движений излился, крупно задрожав и вжимаясь так, что парень снова слабо вскрикнул, прогнувшись.

Геральт ухватился за бортик, чтобы случайно не придавить Юлиана своим же телом, и чувственно прижался к чужому влажному от пота виску губами, тяжело дыша.

Но снизу послышалось тихое:

— Каналья…

— Что-то не так?

— Опять мыться.