Волчица для ловца (СИ) [Наталья Юрьевна Кириллова Серина Гэлбрэйт] (fb2) читать онлайн

Волчица для ловца

1

Иногда Али ненавидела людей.

Порой абстрактно, всё человечество в целом.

Порой вполне конкретных личностей.

Сегодня таковая одна, зато из тех, кто бесит всегда, везде и при любой фазе луны.

Собственно личность нынче стояла, небрежно скрестив руки на груди, ровнёхонько возле старого неохватного дуба, под толстыми мощными корнями которого Али спрятала свою одежду, аккуратно сложенную и завёрнутую в полиэтиленовый пакет. Как уже бывало не раз — и что злило несказанно, — личность возникла словно из ниоткуда, приблизилась бесшумно, не выдав себя ни звуком случайным, ни запахом, ветром принесённым. Преспокойно дождалась, когда Али сменит ипостась и повернётся к искомому дубу, и лишь тогда сделала шаг вперёд, выходя из-за широкого древесного ствола. На один удар сердца Али застыла, с немалым трудом сдержавшись, чтобы не вздрогнуть и не добавить пару-тройку словечек покрепче, а на второй выпрямила спину, расправила плечи и с вызовом посмотрела на личность. Равнодушный взор карих глаз лениво, этак неспешно прогулялся по её обнажённому телу и поднялся обратно на лицо.

— Чем обязана? — спросила Али тоном радушной хозяйки.

— В ближайшие две недели тебе лучше воздержаться от прогулок в этой части леса.

— Почему?

— Человеческие браконьеры.

Коротко и ёмко.

— Разве эти леса не являются заповедными владениями князя?

И охотиться здесь можно исключительно по специальному разрешению.

— Являются. Только перспектива лёгкой наживы перевешивает всякое благоразумие, если оно вообще когда-либо было.

— Понятно, — сухо ответила Али.

На минуту повисла пауза, непонятная, выжидающая. Уходить или хотя бы отворачиваться личность не торопилась. И вконец обнаглевший взгляд нет-нет да опускался на грудь. Стыдиться Али нечего, стесняться обнажённого тела она привычки не имела, просто слишком уж раздражало нежданное это внимание.

Как и внезапная забота.

Впрочем, заботе-то как раз можно не удивляться. Как не проявить дежурное беспокойство о лучшей подруге молодой княгини и почти что тёте маленькой княжны? Случись что с Али, и Дэсмонд вряд ли простит Ройсу столь вопиющую халатность, ни как главе княжеской службы безопасности, ни как другу.

Тоже лучшему.

И, будучи лучшими друзьями княжеской четы, встречаться они вынуждены куда чаще, чем Али хотелось бы. Временами и вовсе казалось, будто Ройс следит за ней.

Или это паранойя? Ну а с другой стороны, как говорится, если у вас паранойя, это ещё не значит, что за вами не следят.

— Может, мне станцевать? — предложила Али наконец.

— Зачем? — в тёмных очах даже удивление мелькнуло.

— Ты так таращишься на меня, что поневоле возникает желание поискать пилон.

— Какой пилон?

— Который из клуба. Ну, знаешь, вокруг него ещё стриптизёрши крутятся по-всякому.

Ройс моргнул, словно в попытке переключиться на что-то более серьёзное, нежели медитативное созерцание женского бюста уверенного четвёртого размера, и усмехнулся презрительно.

— Полагаешь, будто меня интересуют твои прелести?

— Не полагаю — вижу. И чувствую.

Потому что некоторые вещи чуешь не носом, но нутром.

Попой, как любит повторять Арнетти.

Правда, пятая точка, она больше по неприятностям специализируется, а для определения мужского интереса другие органы существуют. Мозг, например, мыслями с пошловатым оттенком забитый. И почему вдруг вообще об этом подумалось? Чего греха таить, мужское внимание приятно и ведомая звериными инстинктами волчица сразу начинала оценивать мужчину как потенциального партнёра и отца будущего потомства, но, во-первых, Али пока не собиралась ни замуж, ни в роддом и, во-вторых, это же Ройс! Бывший ловец нечисти, угрюмый женоненавистник и просто мрачная, сомнительная личность неизвестного происхождения. А понянчить можно и дочку Эжени.

Ройс хмыкнул и соизволил-таки повернуться спиной. Али наклонилась, достала пакет. Вытряхнув кроссовки и спортивный костюм дивного розового цвета — подарок Арнетти, — начала одеваться. Вжикнула молнией на куртке, выудила из кармана штанов резинку и стянула каштановые волосы в практичный хвост. Пакет сложила неторопливо, аккуратно и с наигранной тщательностью, подталкиваемая мелким гаденьким желанием испытать терпение Ройса, запихнула в карман. И ровно тогда — и не секундой раньше — мужчина повернулся к ней.

— Готова? — спросил и, не дожидаясь ответа, добавил: — Тогда идём.

— Куда? — отчего-то насторожилась Али.

— Провожу тебя обратно во дворец.

— Зачем?

— Ты не собираешься туда возвращаться? — в голосе проклюнулась насмешка, цепкая, точно сорняк.

— Собираюсь. Я имела в виду, какого лешего ты потащишься вместе со мной?

— Для твоей безопасности.

— Я могу защитить себя, — напомнила Али.

— Не сомневаюсь, — насмешка стала откровеннее, отразилась в дрогнувших уголках губ.

— Тогда иди, куда шёл, — кажется, это её терпение испытывали на прочность. — Спасибо за предупреждение, с остальным я сама как-нибудь управлюсь.

— И пойду, — Ройс усмехнулся уже открыто. — По счастливому стечению обстоятельств мне тоже надо во дворец.

Ах так? Ладно же.

Сам напросился.

— Хорошо. Только предупреждаю, я быстро хожу, — и Али без предупреждения сорвалась с места.

Бег в человеческой ипостаси несравним с той магией, что рождалась, когда Али бежала по лесу волчицей. Чувства зверя обострены до предела, каждый вдох, каждый случайный звук, достигший чутких ушей, приносил множество запахов, следов, знаний. Мир играл иными красками, яркими, сочными, приобретал форму, становился выпуклым, насыщенным, словно плоская двухмерная картинка на глазах обращалась в трёхмерную и реальную. Человеческие проблемы, чаяния, эмоции, серые и скучные, терялись за этим волшебством, тускнели и тело пепельной волчицы, сильное, крепкое и одновременно стройное, грациозное, бесшумно скользило сквозь сумрак чащи, рассекало тенью прохладный свежий воздух, касалось лапами мягкой пружинистой земли.

Человек же неловок, неуклюж. Пусть и в человеческой ипостаси бегала Али куда быстрее, чем большинство обычных нетренированных людей, но, вопреки пониманию этому, не могла избавиться от ощущения деревянности, скованности тела нынешнего. Будь она сейчас зверем, сразу показала бы Ройсу, что даже ловцу не догнать её.

Впрочем, и в человеческом можно попытаться.

Следы не путала — всё равно им обоим во дворец, — лишь мчалась, петляя меж стволами деревьев, перепрыгивая через сухие ветви и выступающие из земли узловатые корни, огибая встречающиеся овраги и заросли папоротника. Наконец остановилась, принюхалась. Ни запаха, ни звука, свидетельствующего, что Ройс бросился в погоню.

Ни фигуры в неизменно чёрной одежде в пределах видимости.

Наверняка посчитал ниже своего достоинства бегать за какой-то волчицей. На голую женскую грудь все мужики пялиться горазды, а как требуется попотеть да за девушкой побегать, так сразу никого нет.

Али сдула с лица прядку, выбившуюся из хвоста, и повернулась, намереваясь продолжить путь уже неспешным гуляющим шагом.

И едва не вскрикнула позорно, словно обыкновенная девчонка, когда выше талии сомкнулось кольцо сильных рук, а перед носом возникла мрачная физиономия Ройса.

— Попалась, — произнёс без особого восторга.

— Попалась, — не стала спорить Али.

И как только подкрасться незамеченным сумел?

Не удержалась, потянулась к Ройсу, сделала глубокий вдох.

Ничего.

Странно.

Нет, какой-никакой запах у Ройса имелся — свежий, чуть пьянящий аромат леса, осевший невидимой пыльцой на встрёпанных тёмно-каштановых волосах и одежде, инстинктивно тревоживший волчицу. Терпкий запах сигарет, тонкий, едва уловимый, но впитавшийся прочно в поношенного вида кожаную куртку. Легчайший мятный привкус шампуня и пены для бритья. Характерный медный оттенок стали — какой ловец ходит без оружия? Но то запахи внешние, надетые на тело, будто одежда, прилипшие, точно репей к хвосту, а собственного запаха у Ройса словно и нет. Сними с него маску наносных ароматов, и что останется?

Сильные, ловкие руки. Прохладная на ощупь кожа. Худое, жилистое тело, угадывающееся под слоями ткани. Постоянное присутствие если не рядом, то где-то поблизости, и заставляющее нервничать, впадать в умеренную паранойю, и рождающее чувство защищённости, смутное пока, неуверенное.

Али наклонилась к шее Ройса, задев кончиком носа его подбородок, и ловец резко разжал руки, отшатнулся. На лице гримаса, брезгливая, глубоко возмущённая подобной вопиющей наглостью, в глазах — раздражение, досада.

— Ты что делаешь?

— Обнюхиваю тебя.

Чего уж отрицать очевидное?

— Зачем?

— Просто так. Пытаюсь понять, почему ты не пахнешь, как все нормальные люди и большинство нормальной нечисти.

— А должен?

— Вообще-то, да. В теории.

— Такие, как я, не пахнут, — Ройс одёрнул куртку, развернулся и направился в сторону дворца.

Занимательно, однако.

Али нагнала ловца, шагающего широко, быстро, пошла за ним, время от времени переходя на короткие перебежки, чтобы не отстать.

— Такие — это какие?

— Любопытство кошку сгубило, слышала такое выражение? — вопросом на вопрос ответил Ройс.

— Я не кошка.

— Значит, волчицу.

Всё-таки он испытывает её терпение.

— Послушай, Ройс. Понимаю, мы тебе не нравимся, но это вовсе не означает, что мы заслуживаем столь…

— Мы? — повторил Ройс насмешливо и даже мимолётным взглядом через плечо удостоил.

— Подруги Эжени, — пояснила Али, перебравшись через ствол поваленного дерева, заросшего тёмно-зелёным нежным мхом. — И женщины в целом.

— С первым пунктом соглашусь, пожалуй. Особенно эта коллега Эжени по бывшей работе, темноволосая, болтливая и шумная донельзя… как там, бишь, её?

— Юлисса.

Тут и самой можно согласиться отчасти. Юлисса и впрямь несколько суетливая, временами порывистая, иногда громкая чересчур и горячая через край — и в её случае выражение это теряло привычное своё метафорическое значение.

— Но у Юл доброе сердце. Она не злобная, не мелочная, не завистливая и своих никогда не предаст.

— Однако сердечная доброта не помешала ей отхватить в кавалеры ни много ни мало самого тёмного князя. С перспективой заполучить в своё распоряжение четверть этого мира лучшие душевные качества сразу цвести и пахнуть начинают.

— Это-то тут при чём?

— В большинстве своём вы, женщины, все одинаковы, особенно нынешние поколения, вскормленные телевизором, интернетом и сказками о красивой, необременительной и безбедной жизни, — отрезал Ройс. — И не уверяй, что благородная Юлисса об этом не думала ни минуты.

Ройс в своём репертуаре. Впрочем, как всегда, когда речь заходила о современных девушках. Порой аж любопытно становилось, где только княжеский ловец успел понабраться стереотипных этих представлений, столь же убогих, узких, подобно всякому клише? Юлисса, помнится, даже предположение выдвигала, что Ройсом, бедолагой, какая-то меркантильная дамочка попользовалась, оттого-то он теперь и нервный такой, чуть что, и сразу в корыстных намерениях подозревает.

Правда, трудно представить ту женщину, что смогла бы Ройса на деньги раскрутить, сыграть на его чувствах, использовать втемную и бросить, как только надоест или своё отработает.

Только не его.

— Тем не менее, второй пункт я не поддержу.

— То есть прекрасный пол ты любишь и уважаешь? — ироничная интонация сама собой в голосе появилась.

— Разумеется. Просто люблю и уважаю я далеко не всех его представительниц. Любовь и уважение надо заслужить, а не требовать его сугубо по гендерному признаку.

Больно надо — выслуживаться перед каким-то там ловцом! Не хочет соблюдать элементарные правила общения, принятые среди культурных людей и нечисти, и боги с ним.

Оставшийся до дворца путь прошёл в молчании. У Северного входа они разошлись, не сказав друг другу более ни слова, и Али с чувством тайного облегчения вернулась в свою комнату. Приняла душ, переоделась, включила ноутбук и до вечера погрузилась в работу. В восемь часов ждал традиционный и почти семейный ужин с Эжени, Дэсмондом и ближайшим его окружением из числа тех, кто в данный момент жил во дворце.

И ещё надо бы сказать Эжени, что Али придётся вернуться на пару деньков в мир людей. При всех своих удобствах княжеская вотчина, равно как и вся эта сторона, родной для нечисти и нелюдей мир, имела весьма солидный для Али недостаток — тут нет интернета.

Да и приятно будет хотя бы ненадолго избавиться от ощущения близкого присутствия Ройса, от его раздражающего высокомерия и пренебрежения.

2

— Несравненная госпожа Алионор!

Вот же… хрень!

Укрыться негде.

Бежать поздно.

Хамить в лицо некрасиво и невежливо. По отношению к хозяевам дома.

Остаётся запастись терпением и держать клыки и честное мнение при себе.

Мишель Сеймур, значившийся при пресветлом князе Дэсмонде канцлером чего-то там, возник перед Али, словно мелкий бес из болота вынырнул. Расплылся в широкой глуповатой улыбке, подхватил, разрешения не спрашивая, её руку и с видом самым обожающим, трепетным облобызал пальцы. Али выдавила ответный вымученный оскал, с немалым трудом сдерживаясь, чтобы не вырвать руку и не вытереть пальцы о подол платья.

А лучше сразу помыть.

С тем вонючим хозяйственным мылом, которым её мама пользовалась во времена детства Али. И от мерзкого ощущения слюны должно избавить, и раздражающий чужой запах накрепко отбить.

— Господин Сеймур, добрый вечер.

— Вы, как всегда, совершенно обворожительны, Алионор, — Мишель не торопился отпускать пленённую руку. — И я же просил вас общаться ко мне по имени.

— А… простите, я… забыла.

— Забывчивость юных дев столь очаровательна, что вам не следует её стесняться.

Неужели? Может, напомнить, что Али что по меркам этого мира, что мира людей к юным девам могла относиться разве что условно?

Али украдкой оглядела небольшую библиотеку, в которой в ожидании ужина коротали время княжеская чета и их гости. Народу мало: Эжени, Дэсмонд, двое мужчин из круга княжеских приближённых, их супруги да Мишель, пребывавший, к глубокому огорчению Али, в статусе не связанного брачными обязательствами холостяка. Спуститься должен был и Ройс, но пока ловца что-то не видно.

Или нашёл занятие поинтереснее долгой скучной трапезы, щедро приправленной пустопорожними застольными беседами?

Эжени с другими дамами расположилась на диванах возле камина, в стороне Дэсмонд разговаривал о чём-то с мужчинами. Мишель продолжал старательно улыбаться и смотреть на Али с выражением безграничного восторга. Худощавый, вертлявый, с каштановыми волосами и глубоко посаженными тёмными глазами, Мишель Сеймур производил впечатление существа недалёкого, не обременённого лишними сложными мыслями, немного скользкого и радости не вызывающего, но в целом безобидного. Однако на сей счёт Али не обманывалась. Эжени рассказывала, что в государственных делах канцлер демонстрировал стальную хватку, ловкость профессионального шулера и волчий нюх. Пустыми обещаниями не бросался, умел действовать решительно, жёстко и князя не подводил. И, только завидев Али, в мгновение ока превращался во влюблённого дурачка, липкого, приставучего, будто свежая жвачка на обувной подошве, беспрестанно сыплющего странными остротами и сомнительными комплиментами.

Или искусно притворялся таковым.

Что ближе к истине, Али ещё не выяснила.

Повернувшись лицом к сидящей рядом женщине и потрескивающему огню в камине, Эжени внимательно слушала собеседницу и потому умоляющего взгляда подруги не заметила. Выразительно коситься на Дэсмонда в надежде на спасение Али посчитала ниже своего достоинства.

Сама справится.

Или перетерпит.

— Вы уже слышали?

— О чём именно?

— Об этих обнаглевших в край человечках, — патетично всплеснул руками Мишель и попутно отпустил-таки конечность Али. — Пользуются широтой владений нашего пресветлого князя, его добротой и милосердием и то и дело нарушают границы частной собственности, вторгаются на чужую территорию ради охоты. Просто возмутительно!

— Действительно, — Али спрятала обе руки за спину, украдкой потёрла пальцы о чёрную ткань платья.

— Не представляю, каково вам почти постоянно жить в мире, где этих людишек что клопов в дрянном тюфяке.

— Привычка.

— К подобным вещам не следует привыкать, моя дражайшая Алионор, — наставительно возразил Мишель. — Тем более вы волчица, у вас должна быть своя стая.

— Мне нравится быть волком… волчицей-одиночкой.

— Это неправильно.

— И у меня есть стая.

— Разве?

— Есть родители, старший брат и мои подруги. Эжени, Арнетти, Юлисса — вот моя стая.

— При всём моём уважении к пресветлой княгине и вашим друзьям, ни одна из них не является волком-оборотнем, — во взгляде Мишеля отразился откровенный налёт снисходительности, мягкой, ласковой, с какой втолковывают прописные истины маленькому несмышлёному ребёнку. — Каждая из названных вами прекрасных дам — представитель другого вида, в том числе человеческой породы. Это не считается.

— Полагаю, господин Сеймур, вы не хуже меня знаете, что в мире людей волки-оборотни редко собираются в стаи.

— Что чрезвычайно прискорбно. Оттого не лучше ли, пользуясь возможностью, перебраться на эту сторону на постоянное место жительство? Здесь вы сможете найти стаю, что с радостью примет вас. На территории Светлого княжества их не меньше десятка и любая будет счастлива…

Вкрадчиво зашуршала, отворяясь, дверь, и Али взмолилась богам, волчьим и вообще всем, кто готов прислушаться к просьбам простых смертных, чтобы то был дворецкий с объявлением о подаче ужина. Секунда-другая, и понимание ошибки кольнуло неприятно. Дворецкий Дэсмонда, будучи сам нечеловеческого происхождения, умел передвигаться тихо, фактически бесшумно, однако не настолько, чтобы Али вовсе не слышала и не чуяла близкого его присутствия. Но сейчас лишь запах лакея, открывшего дверь перед гостем, да стук створки возвестили о появлении новоприбывшего. И ещё тишина, накрывшая библиотеку стеклянным колпаком. Нимало не смутившись, Ройс едва заметно кивнул Дэсмонду и сразу направился к столику с хрустальными графинами. Фраком ловец пренебрёг, если таковой у него вообще был, и отдал предпочтение поношенному чёрному сюртуку, по виду которого можно предположить, что пошит он в мире людей в века, когда сия деталь мужского костюма была крепко в ходу. Горлышко графина стукнуло о край стакана, забулькал коричневый напиток, щедро наполняя тару. И ведь специально производит лишний шум, звучащий в тишине особенно громко, вызывающе даже.

Эжени и Дэсмонд переглянулись, затем Эжени адресовала женщинам извиняющуюся улыбку. Мишель, пользуясь тем, что Ройс стоял спиной к собравшимся, осуждающе покачал головой, одарил Али выразительным взором.

Посмотрите, мол, каков хам и грубиян. Ну да что взять с такого, как он.

Налив явно больше, чем требовалось, Ройс залпом осушил половину. Впрочем, Али уже доводилось видеть, как Ройс пьёт, и крепкий алкоголь действовал на него куда слабее, чем на многих. Дэсмонд извинился перед собеседниками и подошёл к ловцу, заговорил тихо.

Подслушивать Али не собиралась.

Честное слово, не собиралась!

Оно само как-то получилось.

— Вышел на след?

— Да.

— И в чём дело?

— Следы оборвались… среди эманаций, остающихся после недавней активации портала. Вероятно, одноразового.

А Ройс времени зря не терял!

— Сбежал, — констатировал Дэсмонд. — Знать бы, далеко ли…

— На ту сторону.

— Уверен?

— Да.

Более Дэсмонд ни о чём не спросил, но молчание его стало… тяжёлым, напряжённым. И непосвящённому в детали оно говорило красноречиво, что дело серьёзнее, что представлялось собеседникам раньше.

Дверь вновь распахнулась, и порог наконец переступил дворецкий, сообщил о подаче ужина. Собравшиеся потянулись на выход, Эжени и Дэсмонд с непринуждёнными улыбками привычно возглавили импровизированную процессию в миниатюре. Мишель с пылкой надеждой посмотрел на Али, ожидая, что она составит ему компанию и, возможно, окажется рядом за столом, но Али решительно шагнула к Ройсу. Ловец не спешил присоединиться к остальным, так и стоял перед столиком, медленно прокручивая содержимое стакана.

— Что-то случилось? — напрямую спросила Али.

— Подслушивала? — Ройс бросил на неё цепкий косой взгляд и сразу отвернулся.

— Нет.

— Неужели?

— Кто обсуждает секретные сведения в присутствии оборотня?

— Это не секретные сведения. Просто не стоит о них распространяться.

— Так кто сбежал? — и кто вообще способен скрыться от ловца уровня Ройса? — Он как-то связан с сегодняшним твоим внезапным желанием сопроводить меня во дворец?

Ибо не стал бы Ройс демонстрировать невиданную прежде заботу о всего-навсего волчице сугубо по доброте душевной или даже из-за опасности встречи с браконьерами. Уж с парой-тройкой человеческих мужчин Али точно справилась бы.

— Сколько вопросов в такой хорошенькой голове… — обычное высокомерное презрение мешалось с скрипучими нотками недовольства. — Тебе лучше не думать о том, что тебя не касается, и заниматься тем, что тебе положено. Иди, не заставляй Сеймура ждать.

— При чём здесь Мишель?

— Разве ты не этим занимаешься последние месяцы, будучи в гостях у Эжени, — окучиваешь бедолагу Сеймура, дабы от более удачливых подруг не отставать? Так поспеши, пока клиент плесенью не покрылся.

Цапнуть бы эту сволочь, да чтоб мало не показалось, но вряд ли даже ей Ройс позволит распускать клыки на своё, несомненно, жёсткое, невкусное тело.

И пускай подавится своим последним словом!

Круто развернувшись на каблуках, Али направилась к мнущемуся на пороге Мишелю.

— По-моему, он был с вами не слишком-то любезен, — отметил тот.

— А он бывает хоть с кем-то любезен? — парировала Али, принимая предложенную руку. Голос понизить не удосужилась, пусть Ройс всё слышит.

— С пресветлым князем… более или менее, — Мишель вывел её из библиотеки, и они пошли в сторону столовой. — Но прежде они вместе истоптали не одну дорогу и разделили не одну стальную ковригу… боюсь, большинству из нас столько не отмерено, ни сил, ни долголетия, ни… крепких зубов.

— Ну и бесы с ним, — отозвалась Али нарочито беззаботно.

3

Мир людей жил своей жизнью, далёкой от забот иной стороны и одновременно куда более похожей на неё, чем могло показаться неискушённому наблюдателю. Али вернулась домой утром, тщательно заперла дверь квартиры, которую они с Эжени когда-то снимали на двоих. Теперь все немногочисленные квадратные метры, кухня и единственная комната принадлежали Али единолично. Скромная обстановка помнила уже ушедшую эпоху и приветом из века нынешнего оставались лишь плоский чёрный телевизор на тумбочке да микроволновка на кухне. Сняв в прихожей куртку и ботильоны, Али прошла в комнату, положила обе сумки — и большую с одеждой, и поменьше с всякими мелочами — на диван и первым делом достала ноутбук, смартфон и зарядные устройства к каждому. Включила, подождала, пока техника вслед за хозяйкой вернётся в мир высоких скоростей и мобильной связи, и наскоро просмотрела последние новости и почту. Убедилась, что за время её отсутствия не произошло ничего серьёзного, важного и срочного, ни вообще, ни в частности, и занялась прочими делами.

Эжени, конечно, расстроилась, узнав о скором возвращении Али, но спорить не стала. Работу никто не отменял, да и, честно говоря, жить в княжеских пенатах почти постоянно казалось не лучшей идеей. С момента свадьбы Эжени и Дэсмонда уж больше года минуло, и все эти месяцы Али только и делала, что моталась между обеими сторонами. Неделька там, неделька тут, сегодня роскошные дворцовые апартаменты, завтра однушка в типовом многоквартирном доме. Нет, Эжени-то радовалась присутствию подруги, ей, как княгине, целая собственная свита положена, всякие фрейлины, статс-дамы, гофмейстерины и кто там ещё бывает. Так что проблем с размещением и проживанием Али в княжеских резиденциях не возникало. Дэсмонд тоже не возражал. Недвижимости у него много, места везде хватало с избытком, и сама Али не из тех, кто лезет в отношения замужней подруги и полагает первейшей своей задачей увести перспективного мужика из семьи. И не только потому, что такого, как князь огненный, от любимой женщины не уведёшь при всём желании. Даже если б можно было, Али всё равно не стала бы.

Да и не в том беда.

И не в докучливом господине Сеймуре.

И даже не в Ройсе, чтоб ему во дворце икалось безудержно. Или где он там есть нынче.

Просто… просто накопилось за год с лишним такой жизни чувство неустроенности, непонимания, куда и зачем идёшь. То та сторона, то эта бесконечной пёстрой каруселью… а теперь, с обретением Юлиссой личного счастья, ещё и периодические визиты в Тёмное княжество. Хорошо хоть Юл не торопилась ни в замуж, ни осчастливить страну наследником, требуемого официоза, к ужасу подданных, не блюла и малую родину не забывала.

За привычными занятиями время бежало незаметно.

Сходить в магазин в соседнем доме, пополнить запасы еды, желательно такой, какую долго готовить не надо.

Написать письмо Арнетти — вдруг она на неделе тоже вернётся в мир людей?

Родителям позвонить.

С заказчиками пообщаться.

Готовые работы сдать.

Оплата, переговоры в режиме онлайн.

А потом в дверь позвонили.

Вздрогнув от неожиданности, Али бросила взгляд на нижний правый угол монитора.

Почти без пятнадцати двенадцать.

Ночи, да.

И кого могло принести в столь поздний час?

Али подняла голову от ноута, посмотрела на проём, ведущий в прихожую.

Звонок стих. Несколько секунд тишины, шорох за входной дверью, уловимый лишь ухом оборотня, и новая трель, протяжная, въедливая.

— Я никого не жду, — пробормотала Али себе под нос. — Убирайтесь, пока я не вышла и не наваляла.

Трель оборвалась, сменившись настойчивым стуком.

Этого ещё не хватало! Если незваный гость и дальше будет в дверь молотить, то им не Али заинтересуется, а соседи.

— Чтоб тебя, — сохранив последние изменения, Али встала с дивана, вышла в прихожую, посмотрела в глазок.

По ту сторону двери маячила большой кляксой расплывающаяся чёрная тень. Али моргнула в недоумении, и тень внезапно обрела очертания, оформилась в Ройса. Только странного какого-то… Лохматого чересчур, бледного, стоящего не ровно, но пытающегося прислониться к стене возле косяка и зажимающего одной рукой запахнутые края кожаной куртки. И как он сюда просочился, миновав хоть и хлипкую, однако какую-никакую деревянно-стеклянную преграду тамбурной створки? Али отперла замок, повернула задвижку и открыла дверь.

— Ройс, какого лешего ты тут забы… — зашипела быстро, но мысль закончить не успела.

Ловец отпустил косяк, за который держался побелевшими пальцами второй руки, покачнулся и начал заваливаться на Али. Она в наполовину инстинктивном порыве отшатнулась в сторону, и мужчина упал на пол. Да там и остался неподвижной чёрной грудой.

— Ройс?

Ловец не шевелился. И непонятный резкий запах тревожил нюх, растекался в воздухе керосиновой вонью.

Похоже на… кровь?

Быстро выглянув в тамбур и не обнаружив в пределах видимости и слышимости ничего и никого подозрительного, Али поскорее захлопнула дверь и склонилась к Ройсу. Кое-как перевернула его на спину, рискуя приложить бедолагу о стоящую у стены вешалку, распахнула расстёгнутую куртку и обмерла. Тёмно-серая трикотажная водолазка, надетая под куртку, изодрана в клочья, располосована в прямом смысле на ленточки, отяжелевшие от пропитавшей их крови. Та же участь постигла и майку — или футболку, или что там было под водолазкой, — а дальше… Али сглотнула подступивший к горлу противный вязкий ком, пытаясь унять приступ тошноты, прижала ладонь ко рту. Даже ей, хищнице наполовину, стало дурно при виде той мешанины, в которую превратился живот Ройса. Ощущение, будто из него инопланетный пришелец-паразит вылез, разворотив все внутренности на своём пути… или некто вознамерился выпотрошить ловца, словно сказочный охотник незадачливого волка, переевшего девочек и бабушек. В ранах Али не разбиралась, но и с нулевыми познаниями в медицине очевидно, что люди с подобной дырой в животе не живут в принципе. И кровь у Ройса странная. Тёмная, почти чёрная, пахла не вполне по-человечески и гляделась густой, точно варенье. У половины нелюдей, если не больше, она красная… впрочем, Али и по сей день не имела ни малейшего представления, кто Ройс по происхождению и существуют ли другие подобные ему.

Может, неведомый противник ловца ядовитый?

Или это у него кровь так сворачивается?

Или он попросту решил дать дуба прямо на полу чужой квартиры, съёмной к тому же?

— Вот… хрень, — паника заворочалась, зашебуршилась, рождая желание пометаться загнанным в ловушку зверем. Али беспокойно огляделась в поисках идей, но сумрачная тесная прихожая, озарённая лишь рассеянным светом бра в комнате, советчиком оказалась не самым полезным.

Вызвать скорую?

Ага, так Али и объяснит врачам все особенности нечеловеческой анатомии и заодно о существовании нечисти и другого мира поведает.

Эжени с Дэсмондом остались на той стороне.

Юлисса тоже.

Арнетти… даже будь она сейчас здесь, на связи, помочь ничем не сможет, ибо знает не больше Али.

Не звонить же родителям… да и что они подскажут? Или в интернет лезть… о`кей, поисковая система, что делать, если на вас поздним вечером свалился раненый охотник на нечисть?

— Ройс, волки бы тебя задрали, — Али склонилась к белому лицу, убеждаясь, что мужчина ещё дышит, похлопала его по обеим щекам.

Никакой реакции.

— Ну вот на кой ты припёрся именно ко мне? Я не умею оказывать ни первую помощь, ни вторую… ни вообще, ни таким, как ты. Ройс! Ройс, сволочь треклятая, только не вздумай сдохнуть мне на радость! — размахнувшись, ударила посильнее, отчего голова ловца дёрнулась и по губам побежали струйки… наверное, его крови. — Бесы!

А если она только хуже делает?! И он действительно тут и помрёт, практически на её руках?!

Тёмные струйки потекли на пол, пятная потёртый паркет, тело содрогнулось — лишь бы не в предсмертных конвульсиях! — и Ройс закашлялся, сплюнул мерзкого вида сгустки.

— Ройс?

Он открыл глаза, посмотрел на Али мутным взором.

— Ты… добить меня решила? — просипел голосом слабым, но с ясной ноткой обычного мрачного недовольства, вызвавшей вдруг чувство облегчения.

Хотя кто на её месте не испытал бы облегчения? Прятать труп княжеского ловца — удовольствие сомнительное.

— Нет. Но стоило бы, — огрызнулась Али, скорее по привычке, нежели из действительной на то необходимости. — Что с тобой стряслось? С кем и что не поделил?

— Так… пустое, — Ройс снова кашлянул, с заметным усилием поднял руку, отёр губы тыльной стороной ладони и с некоторым удивлением глянул на тёмные разводы на собственных пальцах. — Мне нужно… немного времени… чтобы начался процесс регенерации…

То есть можно надеяться, что он всё-таки восстановится сам, без помощи специалистов и хирургического вмешательства?

— Просто немного времени… совсем чуть-чуть… и покоя… — Ройс попытался подняться, однако не преуспел и неловко, словно пьяный, завалился обратно на пол.

Али потянулась к ловцу. От её прикосновения он дёрнулся вновь, но возражать и спорить не стал.

Вот и умница.

Перевести Ройса сначала в сидячее положение, затем утвердить на своих двоих оказалось делом нелёгким. Мужчина, глядевшийся худым, без намёка на лишний жирок, был куда тяжелее, чем представлялось Али. Рана доставляла изрядное неудобство, сколько ловец не сжимал челюсти и не кривился, скрывая боль, порой она вырывалась шипением и короткими глухими стонами сквозь стиснутые зубы. Кое-как встав на ноги, Ройс навалился на Али, его рука, закинутая на её плечи, давила с неожиданной силой, ощутимой даже для оборотня. Путь из прихожей в комнату — сколько там шагов?.. три?.. четыре?.. — обратился стометровкой. Ловец едва переставлял ноги, с трудом вписался вместе с Али в проём и попытался сползти на ковёр прежде, чем они повернули к постели. С облегчением большим, чем когда Ройс очнулся, Али уложила мужчину на кровать. Вернее, ловец сам свалился поверх покрывала, тяжело, неровно дыша.

За что ей это всё?

Не меньше времени ушло на избавление от куртки. Матюгнувшись про себя, Али стащила с Ройса ботинки и переложила его ноги поровнее. Водолазку уже не снимешь, только разрезать, зато брюки можно оставить. Всё равно с этим комплектом постельного белья придётся попрощаться. Али выгребла из шкафа первую попавшуюся тряпку — попалась наволочка от другого комплекта, — приложила к ране, не уверенная, нужно ли это в принципе. Странная густая кровь почти не шла, растёкшись липкой маслянистой плёнкой, и неясно, началась ли вожделенная регенерация.

— Тебе надо что-то ещё?

Ответил Ройс не сразу, минуту-другую лежал неподвижно, глядя невидяще в потолок. Если бы не стук сердца, слабый, натужный какой-то, впору было вообразить, что ловец таки отдал душу своим богам.

Если таковые у него были, разумеется.

— Н-например?

— Ну, не знаю. Может, прежде следует рану обработать, продезинфицировать там, зашить…

— Ты… умеешь шить… раны зашивать?

— Нет.

— Тогда зачем… спрашиваешь?

— На всякий случай, — Али присела на край постели, посматривая неуверенно то на скомканную голубую наволочку, то на мертвенно-бледный лик. — Так, на минуточку, это ты ко мне пришёл, а не я к тебе прибежала играть в доктора и тяжелораненого пациента.

— Нужно время…

— Сколько? Хотя бы примерно?

— Время…

— Да, время. Так сколько?

— Всё пройдёт… всё…

Неужто бредить начал?

Этого ещё не хватало!

Передвинувшись ближе к изголовью кровати, Али протянула руку к лицу Ройса, намереваясь пощупать лоб, как делала в детстве мама, но на запястье сомкнулись холодные пальцы, сжали. Али вздрогнула, попыталась высвободить руку, а ловец повернул к ней голову, глянул зло.

— Гло? — не столько произнёс, сколько прорычал, точно из них двоих волком был он.

— Что ещё за гло?! Совсем с ума сошёл? — Али снова рукой дёрнула, и ледяные тиски разжались, чужая конечность, мгновение назад продемонстрировавшая и силу, и скорость реакции, безвольно упала на покрывало.

Ройс моргнул, лицо с заострившимися было чертами медленно, неохотно разгладилось.

— Значит, началось…

— Что началось? — насторожилась Али.

— Следующие несколько часов… будут самыми… сложными, — мужчина отвернулся, вновь сосредоточил опустевший взгляд на потолке. — Тебе… лучше меня не… не трогать. И не слушай…

— Что не слушать?

— Всё… что бы я ни говорил. Просто не прикасайся и не… не слушай. К утру… станет лучше…

— А если не станет?

— Свяжись с Дэсом… или с Эжени, а она разыщет мужа…

И они утилизируют труп? Вот счастье-то!

— Дэс знает, что надо делать…

— А может, связаться с Дэсмондом сейчас, не дожидаясь утра? У тебя же должны быть какие-то специальные каналы или средство связи с другим миром. Если не супертелефон, то хотя бы артефакт?

— Мне будет… холодно, очень холодно… но это… пройдёт… пройдёт… всё пройдёт… и ты тоже пройдёшь, как все они… — Ройс умолк.

Несколько секунд губы шевелились беззвучно, затем глаза ловца закрылись.

Кажется, отключился.

В очередной раз удостоверившись, что незваный гость дышит, Али встала, посмотрела на лежащего на постели мужчину. Странно видеть непобедимого ловца нечисти и нежити… таким. Беспомощным, безжизненным, почти бесплотным, словно тень, которой он иногда обращался. Нынче, поди, подушки хватит, чтобы добить окончательно.

Странно думать, что по неким, неведомым Али причинам он может не дожить до утра.

Странно представлять, что его может не быть.

Вчера был, а сегодня не стало.

Странный вечер и мысли в голову лезут тоже престранные.

Но от необходимости связаться с Дэсмондом прежде, чем Ройс доживёт до утра — или не доживёт, кто знает, насколько живучи представители его вида? — совсем отказываться не стоило.

4

— Пройдёт… пройдёт…

Али открыла глаза, возвращаясь в суровую реальность, где сумрак норовил вытеснить неверный свет бра возле дивана, а раненый ловец то начинал что-то бормотать в забытьи, метаться по постели, то затихал до едва уловимого стука сердца и слабого дыхания.

Сколько времени прошло?

Полтора часа. Всего!

Телефон Эжени не отвечал, рабочие номера Дэсмонда — ни один из трёх — тоже, посему с надеждой, что подруга с мужем решили-таки по какой-нибудь срочной внезапной надобности вернуться сюда, пришлось расстаться. На всякий случай Али оставила сообщения на голосовой почте и присовокупила к ним письменные. Обыск карманов куртки Ройса ничего не дал, ни оружия, ни артефактов для связи, ни улик, указывающих на личность противника ловца. Ткань изрядно пропиталась запахом крови Ройса, специфическим донельзя, напрочь отбивающим любые иные примеси. По некоторому размышлению Али осторожно накрыла мужчину одеялом, отметила, что бледность лица сменилась неестественной белизной, людям не свойственной. Даже Эжени со своей снежной сущностью не отличалась столь нездоровым, пугающим оттенком кожи.

В сознание Ройс не приходил, только бормотал в бреду. Вместо положенного в подобных случаях жара тело источало уже весьма ощутимый холод, необязательно прикасаться к ловцу, чтобы почувствовать себя выскочившей без тёплой одежды на мороз. Али накинула толстую вязаную кофту, отодвигая желание сменить искусственные человеческие покровы на волчью шубу, забралась с ногами на диван и забилась в угол. Ноутбук давно выключила и теперь сидела со смартфоном, пытаясь скоротать время в интернете. Посматривала на Ройса, помимо воли прислушивалась к бессвязным обрывкам фраз.

— Пройдёт…

Да что пройти должно, интересно? Это его непонятное состояние? Ситуация в целом? Или затуманенный разум ловца застрял в тенетах прошлого?

Али поёжилась, отложила смартфон на журнальный столик. В середине апреля светало раньше, и как же хотелось, чтобы все беды, точно по волшебству, рассеялись прямо с первыми лучами солнца!

— Пройдёт… Отпусти её… и всё пройдёт…

Встав с дивана, Али едва ли не на цыпочках приблизилась к кровати, замерла в шаге, вытянув шею. Выглядел Ройс жутковато — кожа белее снега, ресницы и падавшие на лицо пряди волос смёрзлись тоненькими сосульками, губы потрескались. Холод такой, что, казалось, стены вокруг вот-вот наледью покроются. Наверное, если коснуться его такого, то обморожение заработать можно…

Вдруг его как раз согреть нужно? Ещё одно одеяло, грелка и горячее питьё? Хотя как в него хоть что-то влить? Запихнуть в горячую ванну тоже не выйдет. А других, более толковых идей не было.

И ощущать собственную беспомощность мерзко.

Посмотреть, как обстояли дела с раной, Али не решилась. Только повела раскрытой ладонью над телом, чувствуя, как ломит пальцы.

Эжени такого холода не испугалась бы.

А жара Юлиссы хватило бы, чтобы отогреть любую ледяную нечисть.

Но подруг здесь и сейчас нет, есть лишь бесполезная волчица, совершенно обыкновенная, ни на что не способная оборотница.

— Пускай её, она того не стоит…

Всё-таки есть некая она. Та самая? И к кому Ройс обращается — к самому себе или к кому-то неизвестному Али?

— Пройдёт… — Ройс перекатил голову по скособочившейся подушке, дёрнулся, сбрасывая край одеяла, задрожал. Сосульки на волосах хрупнули и расплылись тёмными пятнами по наволочке.

Али выждала несколько минут, однако дрожь не прекратилась, мужчину начало мелко трясти.

Одеяло она поправила. Очень аккуратно, стараясь не касаться выбеленной кожи. Подумала и сняла с себя кофту, набросила поверх одеяла. Постояла, переминаясь с ноги на ногу.

— Хр-р-рень, — Али отступила от кровати к окну с живительным теплом отопления, скинула тапочки и принялась стягивать белую домашнюю футболку и розовые штаны.

Отметила мимолётно, что и её одежда заляпана кровью, высохшей давно, успевшей превратиться в сажевые разводы и пятна на ткани. За верхней экипировкой последовало нижнее бельё.

Стянуть резинку с волос.

Опуститься на ковёр.

Сменить ипостась.

Али не любила перекидываться в квартире. Если в лесу человек неловок, неуклюж, словно терялся перед первозданными силами природы, то волчице мгновенно становилось неуютно в стенах небольшого жилого помещения. Комната гляделась маленькой, тесной чрезмерно, давила сжимающимися ежеминутно тисками. И осознание глупости собственного решения подстёгивало, намекало, что мысль не просто не умная — идиотская насквозь.

Рискованная.

Безумная.

И опасная.

Если не придушит её ловец голыми руками ненароком в бреду, то заморозит наверняка.

Но и на ожидание, бездельное, пустое, до самого рассвета её не хватит.

Встряхнувшись, Али запрыгнула на скрипнувшую обиженно от этакой внезапной нагрузки кровать, переступила через хладное тело и заняла узкую полосу свободного пространства между Ройсом и стеной. На секунду-другую застыла напряжённо, готовая к любой подлянке, но, хвала Луне, набрасываться на нежданного соседа по постели ловец не торопился. Лишь голову к ней повернул, промычал нечто вовсе неразборчивое и затих. Даже трястись перестал.

Ладно.

Али устроилась поудобнее, положила голову на вытянутые передние лапы. Одним боком прижалась к Ройсу, надеясь, что слоя одеяла и края кофты хватит, чтобы не превратить её в ледяную скульптуру. И холод в звериной ипостаси переносился куда легче, чем в человеческой. Правда, обогреватель из неё не ахти — в конце концов, она оборотень, а не птица огненная, — но всё лучше, чем совсем ничего.

По крайней мере, она попыталась.

Да, именно так и скажут, когда поутру обнаружат её свежезамороженную тушку.

5

Али не знала, что послужило причиной пробуждения. То ли ощущение руки на холке, человеческой кожи, касавшейся серой шерсти, то ли шорохи рядом, пробившиеся сквозь тонкую, чуткую пелену сна.

То ли организм попросту решил, что нечего дрыхнуть дальше, тем более в столь интригующей компании.

Открыв глаза, Али подняла голову и встретила взгляд Ройса. Удивлённый, недоверчивый, но вполне осмысленный.

— А… Алионор? — уточнил хриплым голосом.

А он чаял очнуться в компании другого оборотня?

— Что ты?..

Вероятно, ловец хотел спросить, что она тут делает, однако вовремя осёкся.

Правильно.

Не лучший вопрос в нынешней ситуации, не говоря уже, что Али и ответить-то не сможет.

Ройс проследил за местом возложения собственной верхней конечности и, как показалось Али, немного смущённым, неловким движением снял руку с волчьей холки. Али потянулась к мужчине, ткнулась носом в его шею, отчего тот вздрогнул, предпринял попытку отстраниться. Неестественный холод больше не ощущался и выглядел ловец если не совершенно нормально, то уже более-менее как человек, пусть и помятый основательно. Кожа бледная, но не белая, на ресницах и волосах ни следа сосулек, во взоре знакомая мрачная настороженность. И если он попробует отодвинуться от Али ещё дальше, то кубарем с кровати слетит.

Хотя кто ожидал иного? Выбраться из лихорадочного забытья и обнаружить себя в постели с врагом, с объектом персональной нелюбви и той, кто прежде могла бы стать одной из его целей, — удовольствие маленькое.

Али поднялась и, перемахнув через мужчину, соскочила на пол. Подошла к дивану, аккуратно подцепила футболку со штанами и отправилась на кухню. Пускай Ройс и так уже видел всё, что можно, однако нет желания лишний раз щеголять перед ним обнажёнными прелестями. Сменив ипостась, натянула одежду и вернулась в комнату. Ловец сидел на кровати, откинув кофту, одеяло и наволочку, и ощупывал рану, вернее, багровый рубец, наискось пересекавший живот. Али выключила бра, горевшее всю ночь, раздвинула шторы, впуская утреннюю серость.

— Жить будешь? — спросила не оборачиваясь.

— Буду.

— Останется шрам на долгую память?

— Нет. Через день-другой он исчезнет.

— Хорошо. А память?

— Память при мне. Со всеми зарубками на ней.

— Не расскажешь, кто так тебя разукрасить пытался?

— Не думаю, что тебе следует об этом знать.

— Ты вроде как ко мне пришёл, не к кому-то другому…

— Потому что… — Ройс помедлил чуть, но продолжил неохотно: — Потому что всё произошло недалеко от этого дома. Наша регенерация… у таких, как я, не всегда начинается сразу и чем тяжелее повреждение, тем с большими осложнениями она может быть сопряжена. В идеале нужно тихое, надёжное место подальше от всех, где можно спокойно отлежаться, не думая о… вероятных последствиях.

— Каких, например? — Али всё-таки обернулась к ловцу. — Вроде попытки уподобиться матушке-Зиме и заморозить всё, что плохо лежит?

— Именно. И тебе следовало поступить ровно так, как я сказал.

— То есть?

— Не трогать меня, — в голосе явственно прозвучала сталь.

— Я тебя не трогала.

— Тогда что ты делала со мной в постели?

Его, болезного, домогалась по-всякому.

— В большинстве своём снежно-ледяные сущности нуждаются в тепле, оно для них сродни живительному источнику энергии, — попробовала объяснить Али. — Это я чётко поняла на опыте Эжени. Поэтому подумала, что раз ты один из них, то, быть может, тебе тоже надо… тепло и вообще…

— Мне. Не нужно. Тепло, — отчеканил Ройс. — Ни твоё, ни чьё-либо ещё. Если велено не трогать, то и не трогай, большего от тебя не требовалось, — отпихнул одеяло и повернулся, спустил ноги на пол.

Али молча наблюдала, как мужчина тяжело, неловко встаёт, выходит, пошатываясь, в прихожую. Щёлкнул выключатель, стукнула дверь в туалет.

Может, стоило подушкой его додушить? Али не ждала, конечно, что ловец со слезами благодарности в ноженьки ей падёт да ручку от радости такой великой зацелует, но чтобы чуть в себя пришёл и сразу хамить начал?

Шум воды, двойной щелчок, хлопки дверей и снова вода — Ройс перебрался в ванную.

Поздно. Худо-бедно восстановился, так что подушка больше не прокатит. Остаётся только вытолкать взашей и пусть дальше сам управляется, без тепла и вообще без всего и безо всех.

Шум воды стих.

Стук двери.

Щелчок выключателя.

Ловец замер на пороге, ухватившись обеими руками за разные стороны косяка. Лицо мокрое, капли падали с подбородка на обнажённую грудь, длинная, почерневшая от воды прядь прилипла ко лбу и виску.

— Алионор, — произнёс Ройс, не глядя на Али. Снова помедлил, то ли паузу выдерживая, то ли с духом собираясь. — Али… прости.

Что-что? Слух подводит? В лесу что-то сдохло и мир перевернулся? Или водичка из крана волшебная течёт, что ловец только ею умылся и уже всю глубину собственной неправоты осознал?

— Находиться рядом со мной в такие моменты опасно… практически для всех независимо от расовой принадлежности, — продолжил Ройс негромко, натужно как-то, будто через силу слова выдавливал. — Ты поступила безрассудно, рискуя… там, где в этом не было особой нужды, и поэтому я…

— Едва очнулся и сразу повёл себя как му… неблагодарная особь мужского пола? — закончила мысль Али.

— Почти. Тебе незачем было подвергать себя необдуманному риску, вот и всё, — Ройс смерил её непонятным сумрачным взглядом и, оттолкнувшись от косяка, вернулся в постель.

На нерасстеленную кровать фактически рухнул, вытянулся кое-как поверх покрывала, точно поход через прихожую выжал все только-только скопленные крохи сил.

Послать бы его.

Далеко и надолго, из квартиры и из этого дома. Устроил тут стационар для редких видов нечисти…

Но рука не поднималась.

По крайней мере, не сейчас, пока ловец слаб и очевидно беспомощен.

Али подошла к кровати, переложила на подлокотник дивана кофту, наволочку выбросила в прихожую — всё равно пол от крови отмывать придётся, — накрыла Ройса одеялом.

— Это ненадолго, — мужчина следил за её действиями настороженно, словно подвоха ожидая.

— Угу.

— Нужно немного времени… десять-двенадцать часов в зависимости от степени тяжести…

— Да, я помню.

— Для полного завершения.

— Ага.

— Как только станет лучше, я уйду. Не беспокойся, я постараюсь тебя не обременять своим присутствием без необходимости.

— Конечно, — Али отступила от кровати, обозревая критично дел рук своих.

Желание подоткнуть одеяло подавила.

Всё-таки взрослый мужик, не маленький мальчик. И она ему — сохрани Луна от подобного! — не мамочка.

Али повернулась к мебельной стенке. Надо переодеться, привести в порядок сначала себя, потом квартиру.

Кофе выпить.

Попытаться вспомнить о том, что на сегодня у неё другие планы были.

— Если ещё что-то потребуется, скажи, — Али достала свежую одежду и вышла, прикрыв за собой дверь.

6

День прошёл… престранно, пожалуй.

Али честно старалась заниматься своими делами и внимания на Ройса обращать по минимуму. Получалось плохо. Ловец лежал неподвижно, часами не меняя позу, и со стороны гляделся снова впавшим в беспамятство. Производить при нём любой шум, ходить по комнате, да даже просто работать за компьютером или слушать музыку в наушниках казалось недопустимым. Неловко становилось, словно покой нечаянного пациента нарушала, и мысли вертелись каруселью исключительно вокруг Ройса, его состояния и произошедшего накануне, не позволяя сосредоточиться как следует на чём-то ином. Али без конца напоминала себе, что это не её проблемы, что Ройс сам явился незваным гостем, а у неё и своих забот полно, некогда сиделку изображать, однако стоило выйти на кухню, как она начинала прислушиваться к звукам, доносящимся из комнаты, готовая вернуться по первому подозрительному шороху. Иногда Али приближалась к кровати, спрашивала, не нужно Ройсу чего, получала отрицательный ответ, короткий, суховатый, и уходила. Ко всему прочему, хоть мужчина в постели и смотрелся труп трупом, бледный и недвижимый, но Али точно знала, что он следит за ней. Наблюдает из-под полуопущенных ресниц, отмечает каждое её действие, каждый шаг, каждый взгляд, фиксирует с дотошностью видеокамеры. То ли по-прежнему подвоха ожидал, то ли по привычке.

Привычки, они такие, трудноискоренимые.

Али терпела. Что ещё, в сущности, оставалось? Немного потерпеть, а там и десять-двенадцать часов пробегут.

Весь день Ройс лежал пластом и встал лишь вечером, когда не то что обещанные десять часов минули — все двенадцать прошли. Али сидела на кухне за столом, перед включённым ноутбуком, — заниматься чем-либо непосредственно в присутствии ловца оказалось решительно невозможно, — и слушала, как мужчина бродит по прихожей, совершая положенный променад по соседним помещениям. Наконец кухонная дверь отворилась, и Ройс возник на пороге. Помедлил, глядя на Али с очередным нечитаемым выражением, затем подошёл к окну, отодвинул край занавески, коротко, придирчиво осмотрел освещённый фонарями двор, детскую площадку, стоянку с машинами, дом напротив. Ступал он уже твёрже, крепче, чем утром, и багровый рубец превратился в белёсую полоску шрама, почти незаметную со стороны. Али отвела глаза и на всякий случай закрыла все вкладки.

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, — Ройс отвернулся от окна и принялся по-хозяйски копаться в навесных шкафчиках.

— Тебе что-то надо?

— Поесть. Попить что-то тёплое.

— Да, конечно, — Али ноут выключила, встала и жестом отстранила мужчину.

К немалому её удивлению, спорить он не стал и послушно отступил к столу, а там и вовсе на стул сел.

— Только предупреждаю, у меня сплошь полуфабрикаты, — Али заглянула в холодильник. — Могу пельмени отварить.

— Волчица питается пельменями?

— Ну а как иначе? Охота сам видишь какая нынче… Или бутерброды. Или пиццу закажу. Или ты роллы предпочитаешь? — Али посмотрела на Ройса и успела поймать недовольную гримасу.

Ишь, привереда.

— Пусть будут пельмени.

— С горячим молочком?

— При чём тут молоко?

— Сам сказал, нужно что-то тёплое попить. У меня и баночка мёда где-то завалялась… Шучу я, шучу, успокойся.

И нечего пытаться взором пылающим её испепелить. Уж что-что, а такого таланта за ловцом не замечено.

Впрочем, праведное возмущение предложенным молоком не помешало Ройсу умять всю пачку сваренных пельменей. С двумя ломтями чёрного хлеба, щедро намазанного сливочным маслом. И запить чашкой горячего чая с печеньем.

— Может, всё-таки скажешь, кто виновник твоего ранения? — заговорила Али, когда и чашка, и упаковка из-под печенья опустели. — Я не требую у тебя подробностей, просто раз всё произошло недалеко от моего дома, то… было бы неплохо знать, что тут за зверь такой может бродить.

— Тебе не о чем беспокоиться, — Ройс с выражением досады, забавной, впервые увиденной Али, пошуршал пёстрой упаковкой, убеждаясь, что печенек в ней больше не завалялось. Неуместный приступ глупого умиления — было бы чему умиляться! — Али затолкала в дальний угол. — Здесь он не задержится.

— Вот как?

— Я его выслежу.

— Это радует, — пробормотала Али и упаковку забрала. Смяла и выбросила в мусорное ведро. — А как он, кем бы ни был, тут оказался? Полагаю, это тот самый, которого ты на княжеских территориях искал?

— Да, — Ройс пытливо глянул на Али, явно решая, присовокупить ли ещё деталь-другую к общей картинке, невнятной, скромной до безобразия, и добавил: — При открытии портала на эту сторону он воспользовался координатами из телепортационной базы дворца Дэса. Стационарный переход и, тем паче, сеть таких переходов, объединённая одной ограниченной территорией, запоминает наиболее часто использующиеся адреса, создавая своеобразную базу данных…

Али кивнула, обозначая, что мысль в целом она поняла.

— При желании и умении получить к ней доступ не столь уж трудно. В нынешней базе только два ходовых адреса, ведущих в этот мир. Один — здешняя резиденция Дэса, второй…

— Мой, — догадалась Али.

Добираться от оной резиденции Дэсмонда до района, где жила Али, было долго и не слишком удобно, поэтому специально для неё портал открывали неподалёку от дома, в подходящем месте, где мало шансов наткнуться на случайных свидетелей. И пусть переход односторонний — открылся тут, пропустил Али и закрылся без возможности повторного открытия с этой стороны, — но в том-то мире координатами пользовались регулярно. А резиденция огненного князя место защищённое, что там, что здесь, и неважно, будет ли ломиться кто-то снаружи или появится внутри… в отличие от тихого спального района, облепленного многоэтажками с ничего не подозревающими жителями.

— Выбор был очевиден, — констатировала Али. — Не пойму, правда, почему он тут и остался, а не ушёл подальше? Город большой… за каким бесом торчать столько времени рядом с точкой выхода, где легко оказаться пойманным?

Ройс откинулся на спинку стула, посмотрел мимо Али.

— Предполагаю, он тоже выслеживал.

— Кого?

— Меня.

— Личные счёты?

— Нет. Есть категория… целей, считающих, будто сумеют достать меня прежде, чем я найду их.

Кем бы ни была нынешняя цель Ройса, на ниве доставания ловца она явно преуспела больше, чем следовало ожидать.

Несколько минут оба молчали. Али поскребла ногтём столешницу, размышляя, стоит ли ступать на лёд скользкой темы, и наконец сделала первый шаг.

— Что должно было пройти?

— Что должно было пройти? — эхом откликнулся Ройс, отвлекаясь от сосредоточенного изучения голубых занавесок за спиной Али.

— Ну… не то чтобы я специально прислушивалась ко всему, что ты там бормотал в бреду, просто… это ты повторял постоянно.

— Что именно? — настороженность обожгла не хуже пламени настоящего, однако человеческая половина огня боялась куда меньше, нежели звериная, и оттого Али не отступила и взора грозного не испугалась.

— Пройдёт. Иногда добавлял, что всё пройдёт.

— Разве нет? — настороженность потухла столь же резко, как и вспыхнула. — Рано или поздно пройдёт всё: хорошее и плохое, люди и нелюди, эпохи и времена.

— А-а, так это ты в философском смысле…

Действительно, чем ещё в беспамятстве заниматься, если не размышлять о высоком, отвлечённом и непознанном?

Причудливы игры разума. Особенно разума ловцов.

— А ты в каком подумала?

— Да я вообще не подумала ничего в частности.

— Зачем тогда спрашиваешь? Опять из любопытства?

— Почему нет?

— Я повторял что-то ещё, что могло тебя заинтересовать?

Раз уж спрашивает…

— Предлагал отпустить её и тогда точно всё пройдёт. И что она этого не стоит.

— Понятно, — Ройс качнул головой, будто сообразил-таки, что к чему.

— Правда? — усомнилась Али.

— Тебе не кажется, что слова, вырвавшиеся у меня в забытьи или пусть даже повторяемые всю ночь напролёт, тебя-то не касаются в любом случае? Я же не лезу в твою жизнь.

— С последним утверждением я бы поспорила. Помимо того, что слежка за моей персоной явно входит в число твоих излюбленных увлечений, ты определённо знаешь обо мне больше, нежели я о тебе. Или скажешь, я ошибаюсь? Или вообще заявишь, что и это не моё дело? — Али умолкла, глянула выжидающе на мужчину. Ответа или протестов не последовало. — Самое элементарное, Ройс. Два ходовых адреса в дворцовой базе, один Дэсмонда, второй… чей? Я не слишком хорошо разбираюсь в телепортациях и прочих перемещениях, если не на своих лапах, но вряд ли к координатам прилагалось уточнение, что тут живёт некая Алионор и кто она есть. С тем же успехом это может быть мама Эжени, или какие-нибудь её родственники, или другая подруга. Так какой смысл караулить охотника именно здесь? На мой вкус, не самое подходящее место для ловушки… особенно для ловушки на ловца твоего уровня. Ты давно уже не щенок несмышлёный, чтобы вот так запросто, с песнями и плясками в неё идти. Если только… твоя доставучая цель не знала наверняка, что и ты в этих краях часто бываешь. И мимо точно не пройдёшь.

— Думаешь, если бы по этому адресу жила, допустим, мать княгини или ваша с Эжени подруга, я бы прошёл мимо?

— Нет, но…

— Что ж, благодарю за трапезу, — перебил Ройс, поднялся и шагнул к двери. — Не возражаешь, если я воспользуюсь душем? А после я уйду и больше тебя не побеспокою.

— Время позднее уже, — опешила Али. — Куда идти на ночь глядя?

— Не заблужусь, — сказал как отрезал.

И ладно. Его проблемы. Кто она такая, чтобы спорить с ним? Хочет всё свободное время околачиваться недалеко от её дома, то ли охранника, то ли сталкера изображая, — да и пожалуйста. Пока его маленькое хобби не доставляет неудобств ни Али, ни окружающим, ей и дела быть не должно. Пусть моется и валит на все четыре стороны, плакать по его вечно задранному к потолку носу тут никто не станет.

— Подожди, полотенце принесу, — Али встала, попыталась протиснуться мимо Ройса.

Именно что протиснуться — ловец замер возле двери, но не строго перед створкой, а чуть сбоку, оставив узкий проход между собой и стоящим у стены холодильником. Не то чтобы вовсе не развернуться, просто… внезапно на и без того не отличающейся простором кухне стало совсем уж тесно.

Особенно когда оказываешься вдруг в капкане из холодильника и полуобнажённого мужского тела.

Наверное, надо не теряться, словно трепетная девица из романов Арнетти, а сразу отодвинуть Ройса с пути, отпихнуть или ещё что…

Вместо закономерных этих действий Али застыла, глядя на Ройса искоса, настороженно. Он тоже не торопился уступать дорогу, лишь рассматривал Али в ответ. Человеку не удавалось правильно истолковать этот пристальный чересчур, тяжёлый, препарирующий взгляд, однако волчица подняла голову, встрепенулась, радуясь невесть чему и разве что хвостом от восторга не виляя. Волчице хотелось потянуться навстречу, начать ластиться, будто кошка, щедро делиться теплом с глянувшимся самцом и плевать, что раса другая, от зверолюдей явно весьма далёкая. Пусть только самец останется, на всю ночь и навсегда, нечего отпускать такой замечательный экземпляр в темноту, на холод и голод.

Этого ещё не хватало для полного, безоговорочного счастья!

С юных лет Али втайне гордилась идеальным внутренним балансом между человеком и зверем в себе. Внезапное проявление животных инстинктов в человеке разумном принимала как звоночек, подсказку, на что надо внимание обратить, к чему прислушаться, а от чего бежать без оглядки. Сколько бы поколений оборотней этого мира ни жило в больших городах, привыкая, маскируясь и ассимилируясь, зверь всегда лучше знал, где может подстерегать опасность, кому стоит доверять и когда другие лгут. А ещё у зверей свои представления о всяких брачных периодах и о том, кто лучше сгодится на роль партнёра, и если волк начинал слишком уж активно вмешиваться в человеческие отношения… жди беды.

Сглотнув, Али отступила, упёрлась плечом в серебристую дверцу холодильника, и Ройс тут же моргнул, посмотрел непонимающе.

— Ты что?

— Ничего, — получилось раздражённее, чем хотелось бы. — Дай пройти, у меня тут хоромы не как у Дэсмонда.

Ловец посторонился послушно, и Али, открыв дверь, пулей выскочила в прихожую. Нашла в шкафу большое чистое полотенце, вручила Ройсу и встала перед окном, пытаясь унять беспокойную волчицу.

Полнолуние? Так оно ещё не сейчас…

По крайней мере, не сегодня и не на этой неделе.

Тогда в чём дело?

Выбросить ловца поскорее и из головы, и из квартиры, забыть обо всём и зажить как прежде.

Как прежде — это когда? Вчера, позавчера? Месяц назад, год назад? До знакомства Эжени с Дэсмондом? Кто вообще может сказать, в какой именно момент нечто в жизни заканчивается, исчезает и превращается в это самое прежде, ушедшее безвозвратно, но отчего-то создающее стойкую иллюзию, будто всё ещё возможно повернуть вспять? Надо лишь сделать что-то определённое, некую малость и вот тогда — и никак иначе — всё продолжит течь по-старому.

Шум воды в ванной стих быстро. Али через плечо осмотрела комнату, прикидывая, что ещё может потребоваться Ройсу. Плохо, что из верхней одежды у него остались только брюки да куртка, изрядно испачканная изнутри. Не наденет же он последнюю прямо на голое тело?

Или наденет? Всё равно мужских рубашек на замену у Али не водилось, предложить нечего.

По полу зашлёпали босые ступни и Али, развернувшись, стремительно приблизилась к замершему на пороге Ройсу. Полотенце обёрнуто вокруг бёдер, мокрые пряди чёрными змейками облепили лоб и виски.

— Нужно что-то ещё? — выпалила Али. — Ты не стесняйся, говори сразу.

— Послушай, Али, я не хотел тебя обижать или оскорблять, — начал Ройс тоном на диво смиренным, почти мягким и чуточку усталым.

— Неужели?

— Просто есть вещи, вовлекать в которые тебя я не хочу…

— Вот как?

— …и вещи, которые ты оцениваешь неверно.

А вот с этого места поподробнее, пожалуйста.

— И что же я оцениваю неверно?

— Ты о многом, так или иначе касающимся меня и моей работы, судишь по… собственным представлениям и теориям, выдвинутым твоими подругами. Только не уверяй, что вы не имели насчёт меня никаких соображений и не строили предположений.

— Строили, — отрицать очевидное Али не стала. — Но и тебе не стоит забывать, что при нашем знакомстве ты первый навешал на каждую из нас кучу ярлыков. Меркантильные дамочки, бегающие за деньгами, полным обеспечением и рыбкой покрупнее.

— А как ещё я мог отреагировать, когда Дэс рассказал, что пригласил Эжени на бал и с ней за компанию напросились минимум две её подруги? — во взгляде ловца отразилось искреннее непонимание простых истин собеседником. — Что можно было подумать при виде вас трёх и особенно Юлиссы?

— Лично я на тот банкет не напрашивалась, — возразила Али.

— Ты — нет, — согласился Ройс спокойно. — А Юлисса?

Следовало признать, что тут-то крыть и нечем. Даже Эжени не рвалась на бал, раздумывала, сомневалась до последнего. Безапелляционная инициатива исходила исключительно от Юл.

— И всё же это не повод считать нас какими-то… вертихвостками.

— Я и не считаю, хотя вижу, что ты думаешь, будто я действительно так считаю. Что до прочего, то даже на посту главы службы безопасности князя мне приходится сталкиваться с разными существами и разными случаями. Ситуации бывают всякие независимо от сторон междумирья. И порой опасность они несут немалую. Поэтому если я могу не вовлекать в них ни своих близких…

Волчица встрепенулась в новом порыве радости, вынудив Али сжать губы сильнее, пока те не растянулись в восторженной улыбке.

— …ни просто сторонних, непричастных людей и нелюдей, то я стараюсь делать для этого всё, что в моих силах.

Радость утихла мгновенно, волчица посмотрела озадаченно на мужчину, недоумевая, при чём тут какие-то чужие, незнакомые существа, если только что ловец говорил о близких, подразумевая — зверь в том нисколько не сомневался — и её тоже.

— Хамить, при том не слишком-то завуалировано, это, по-твоему, называется не вовлекать в опасную ситуацию? — парировала Али, пытаясь осадить что волчицу, что желания её неуёмные.

Только зачем она сделала шаг к Ройсу, сокращая и без того малое расстояние между ними?

— Тебе будет лучше и безопаснее держаться в стороне от меня, — выдал мужчина сухо.

— Понятно.

— И не знать подробностей.

— Как скажешь.

Зачем принюхивалась в упрямом стремлении вычленить собственный запах Ройса? Пахло гелем для душа с запахом сирени, которым Али пользовалась нынче. И не более. Наверное, ледяные существа в принципе не пахли ничем в частности. У Эжени, например, свой запах был, хотя если покопаться в памяти, то менее выраженный, нежели у большинства других нелюдей, неяркий, сглаженный, словно незримый снежный покров скрадывал любые запахи, прятал надёжно под пушистой зимней шубой. А Юлисса, огненная по природе, наоборот, пахла летним зноем и горячей землёй, издалека почуять можно.

Ройс же… ну да, по-прежнему ничем.

— Али.

— Что?

— Прекрати.

— Что конкретно прекратить?

Втягивать воздух буквально в паре сантиметров от мужской шеи, такой открытой, заманчивой?

Стоять так близко, рискуя коснуться кожей кожу открыто, без преграды тканей?

Или ослаблять мысленный поводок, позволяя волчице взять вверх, отдавая ей контроль над происходящим?

— Принюхиваться, — тёмные глаза следили бдительно за каждым движением Али, отмечали, взвешивали.

— Нервирует? — Али всё же отстранилась.

— Нет, — Ройс вдруг поднял руку, коснулся лица Али.

Провёл легко, едва ощутимо, кончиками пальцев, от скулы до подбородка.

Поймал каштановую прядку, выбившуюся из хвоста, аккуратно за ухо заправил, рассматривая Али внимательно, серьёзно.

Волчица застыла в ожидании, опасаясь вспугнуть самца.

Али тоже. Правда, скорее от удивления. Ловец не то что не имел привычки распускать руки — даже дотрагивался до другого сугубо по необходимости, сводя любой физический контакт к минимуму.

Но когда Ройс наклонил голову и поцеловал её, ответила сразу, не колеблясь, с нетерпением, настойчивостью не меньшей, чем у мужчины. Обняла его за шею, прижалась всем телом, чувствуя, как вокруг смыкается кольцо неожиданно тёплых рук, и позволила увлечь себя к кровати…

Или к дивану?

Впрочем, какая разница?

7

На сей раз Али знала точно, что выдернуло её из блаженного сна, где она свободной волчицей бежала по бескрайнему зелёному лесу.

Приглушённые голоса за входной дверью и скрежет металла в замке.

Вздрогнув, Али заворочалась, попыталась выбраться и из жаркого кокона одеяла, и из-под мужской руки, которая, кажется, решила прочно обосноваться на её, Али, теле, но Ройс со вздохом, тяжёлым, обречённым каким-то, лишь прижал её обратно к матрасу, не давая слезть с кровати.

— Ройс, — протестующе зашипела Али.

— Это свои, — пояснил ловец, правда, без особого восторга.

Щелчок, и замок поддался, створка открылась, пропуская незваных гостей внутрь. Новый щелчок, теперь уже выключателя, безошибочно найденного одним из визитёров, и прихожая озарилась неожиданно резким, раздражающим светом. Дверь в комнату так и не закрыли, и Али прищурилась, отвернулась от освещённого проёма. Принюхалась, разделяя запахи гостей, и сама ощутила вспышку острой досады.

Действительно.

— Али? — Эжени переступила порог, настороженно оглядела помещение в падающем из прихожей свете.

Кровать стояла слева от проёма, за дверью у стены, и всякий, кто входил в комнату, первым делом невольно осматривал прочую часть помещения, тёмную мебель и светлый прямоугольник окна. И лишь затем поворачивался к постели, наполовину скрытой в тени. Даже Эжени, прожившая в этой квартире не один год, глянула сначала направо, нахмурилась и только потом налево. Нюхом и слухом оборотней снежные полукровки не обладали и оттого открывшийся вид явился для подруги сюрпризом.

Как и для Али, впрочем. Меньше всего хотелось быть застуканной в постели с Ройсом и ладно бы теми, кто ловца знать не знал бы…

— О-о, — выдала Эжени, и в коротком этом звуке ясно отразилось, что подруга в последнюю очередь ожидала увидеть то, что предстало её взору. — А я тебе звонила, — добавила беспомощно.

Дэсмонд обнял жену за плечи, мягко отодвинул в сторону, освобождая проход. Вошёл в комнату, окинул Али и Ройса быстрым оценивающим взглядом и повернулся к супруге.

— Видишь, Эжени, всё в порядке, все живы и здоровы, ничего страшного и непоправимого не произошло, — Дэсмонд одарил ловца ещё одним взглядом, на сей раз цепким, предостерегающим. — Верно, Ройс?

— Верно, — глаза ловца сказали князю явно куда больше, чем было произнесено вслух, и Дэсмонд, кивнув, взял растерянную Эжени под локоток и вывел из комнаты.

Дверь за собой прикрыл.

И свет в прихожей погасил.

Разумеется, далеко они не ушли, всего-навсего на кухню, но если тем самым боги желали донести свою волю до смертных, то не смогли бы выразиться яснее.

Пора и честь знать.

Ройс придерживался того же мнения, поскольку едва голоса княжеской четы зазвучали на кухне, как ловец убрал руку, встал и огляделся с досадой. Прижав край одеяла к груди, Али села. В комнате сумрачно, значит, час не слишком поздний, да и погода в эти пару дней не баловала ни солнышком, ни чистым небом, ни теплом.

— Ты там моего телефона не видишь?

— Нет.

А-а, точно, смартфон же остался на кухне!

То ли на вибро, то ли вообще в беззвучном режиме.

За неимением лучших идей Ройс подобрал с ковра полотенце. Возможно, при иных обстоятельствах ловец вовсе не стал бы ничем подобным заморачиваться, однако нынче ситуация не та, чтобы преспокойно рассекать нагишом перед супругой друга и начальника. При всём своём ровном отношении к обнажённому телу Али тоже не хотелось щеголять прелестями перед Дэсмондом. Князь, конечно, открыто смотреть не станет, но всё равно…

Ройс ушёл в ванную, где остались брюки. Выскользнув из-под одеяла, Али на ощупь собрала свою одежду, натянула торопливо. По полу прихожей застучали каблучки сапожек, и Эжени вернулась в комнату, прикрыла дверь, включила бра возле дивана. В пристальном, выжидающем взгляде подруги теснились удивление, растерянность, интерес и вопросы, но вываливать их на Али она не спешила. Опустилась на подлокотник дивана, наблюдая, как Али дёргает язычок молнии на спортивной куртке в попытке её застегнуть.

— Когда ты звонила?

— Ночью. Как только Дэсмонду передали твои сообщения, мы сразу отправились на эту сторону. Здесь я проверила свой телефон, и мы поехали к тебе.

— Прости, я не слышала. Мобильник остался на кухне и…

— Было не до него, — понимающе кивнула Эжени.

Не надо выглядывать в прихожую, чтобы знать, что Ройс вышел из ванной и повернул на кухню. Закрыл кухонную дверь и приступил к отчёту по произошедшему позавчера. Говорили мужчины едва слышно, даже оборотню затруднительно подслушать, да и вряд ли Ройс станет делиться подробностями, зная, что Али рядом.

Ей лучше держаться подальше, так он сказал.

Ну а секс… это просто секс. Хорошо, приятно и для здоровья дюже пользительно, в их случае особливо.

— Ждёшь деталей? — Али наконец вжикнула молнией, скрывая за нервным рывком копящееся раздражение.

— Нет. Я не Юл всё-таки. Но в целом что произошло? Я не имею в виду… — Эжени движением головы указала на разворошённую, помятую изрядно постель. — Но вообще что стряслось? В сообщении было сказано лишь, что с Ройсом беда и что тебе нужна помощь.

— Он явился ко мне позавчера, в позднем часу вечера, с дырой в животе и в странной чёрной крови, — жаловаться легко. Гораздо легче, чем думать об остальном. — Буквально свалился на меня и заявил, что ему требуется время, дабы начался процесс регенерации. Я помогла ему перебраться на кровать. Что ещё оставалось делать? Он бредил, бормотал всякое, самозаморозиться пытался…

Эжени посмотрела на дверь, подалась к Али и понизила голос:

— В такие моменты с ним надо быть предельно осторожной.

— Неудивительно. Выглядел он жутко… хуже, чем в кино. Там-то хоть грим и компьютерная графика, а тут…

— Он из демонов, — пояснила Эжени шёпотом. — Не спрашивай, к какой именно разновидности относится, их тьма-тьмущая, я и половины не знаю. Дэсмонд сказал только, что из горно-ледяных. Умирая, они замораживают и себя, и всё вокруг в радиусе десяти метров.

Перспективы радовали, да.

— И что потом?

— Ничего, полагаю. Попробуй-ка выколупай труп из этакого ледника.

— Э-э… а отогреву они подлежат? — уточнила Али осторожно.

— Кто, трупы?

— Нет, живые… то есть раненые, но ещё не умершие.

— Не знаю, — пожала плечами Эжени. — Честно, Али, я лишь повторяю то, что Дэсмонд рассказал, и то он это сделал, пока мы к тебе ехали. Раньше он о происхождении Ройса даже мимолётно не упоминал.

— Не находишь, что благоверного твоего прямо-таки магнитом тянет к ледяным и снежным? — нервный смешок вырвался сам собой.

— Противоположности притягиваются, — хмыкнула подруга.

Дверь приоткрылась, в комнату просунулась чуть встрёпанная золотисто-каштановая голова.

— Мы с Ройсом отойдём ненадолго.

— Куда? — Эжени обернулась к мужу.

— Недалеко, — заверил Дэсмонд с обворожительной улыбкой, способной растопить и куда менее чувствительное женское сердце. Шагнул к Эжени, поцеловал её в уголок губ. — Скоро вернёмся. Побудешь пока тут?

— Да, конечно.

Ройс в комнату не зашёл и даже не заглянул. И когда полчаса спустя Дэсмонд вернулся за Эжени, ловец в квартиру не поднялся, оставшись ждать в машине.

8

— Ты прямо навсегда уедешь?

— Я ещё не решила. Думаю, — Али бросила взгляд на удручённое лицо Арнетти, сидящей напротив, и улыбнулась ободряюще. — Но я же не на другой континент уезжаю. Буду приезжать иногда… или возвращаться сюда с той стороны. Или даже если нет, то там-то мы точно будем встречаться. У Эжени…

— У Эжени все очень мрачные и поглядывают друг на друга так, будто на похороны пришли.

— Что-то случилось? — встревожилась Али.

— Ройс же всё ещё его выслеживает, да пока без толку. Во всяком случае, как говорит Эжени, подвижки в деле если и есть, то ни Дэсмонд, ни, тем более, сам Ройс о них не распространяются.

— Кого… выслеживает Ройс?

— Ну, демона того… который его ранил тогда.

— Его ранил де… — от неожиданности Али повысила голос и тут же умолкла, покосилась на людей, сидящих за соседними столиками кафе. Глубоко вдохнула и выдохнула в попытке взять себя в руки и заодно осадить заволновавшуюся волчицу, подалась через бежевую столешницу к подруге и закончила тише: — Демон?

— Да… кто ещё мог ранить такого, как он? Только ему подобный, — в карих глазах Арнетти мелькнула тень настороженности. — Ты не знала?

— Нет, откуда? С Эжени мы переписывались на прошлой неделе, и она ни о чём подобном и близко не упоминала.

— Наверное, решила тебе не говорить…

— Почему?

— Потому что… — Арнетти замялась вдруг, взгляд отвела. — Ну… после всего, что между вами было…

— Да ничего особенного между нами не было! — прошипела Али. — Переспали и переспали, ничего такого.

— Эжени сказала, после вы едва словом перемолвились.

— И что? Надо было начать с утра пораньше беседы задушевные вести? Или Ройс должен был признаться, что давно и без памяти влюблён в меня?

— После вашего ничего ловец с головой ушёл в работу и удвоил усилия по выслеживанию того демона, а ты перестала появляться не то что во дворце Дэсмонда — вообще в том мире.

— У меня были другие дела… я и так слишком много времени провожу во дворце и в том мире… у Ройса, как ты сама заметила, тоже свои заботы, — Али внезапно поймала себя на мысли, что попросту оправдывается. И ладно бы только за себя, но ещё и за ловца за компанию, словно он нуждался в устной защите от какой-то волчицы. — У нас обоих своя работа и своя жизнь, друг от друга не зависящая и на самом деле не столь уж часто пересекающаяся. Мы не можем, не должны и не обязаны торчать друг возле друга как приклеенные.

— Не можете, не должны и не обязаны, да, — неожиданно спокойно подтвердила Арнетти. — Только вот известно ли тебе, Али, что на операцию по спасению Юлиссы из лап страшного властного пластилина Ройс согласился исключительно потому, что Юл и твоя подруга тоже?

— Нет, — Али смерила Арнетти подозрительным взглядом. — С чего ты это взяла?

Вот уж чудная новость.

Или чудная. Куда больше нравится, туда ударение и ставь, так и так не ошибёшься.

— Дэсмонд проговорился как-то при Эжени, а она повторила мне.

— А больше ни о чём пресветлый князь болтать не изволили? — не удержалась Али от язвительной шпильки. Волчица и радовалась почти признанию, и тревожилась за избранную ею пару, пока человека терзали недоверчивое изумление, сомнение в правдивости услышанного и острое желание начать отрицать всё и немедленно. — Юл такая же подруга Эжени, как и моя, как и твоя. Справедливости ради, вы с ней между собой куда теснее общаетесь, вы ближе друг другу, чем я или даже Эжени. Поэтому то, что ты сейчас ляпнула, — глупость несусветная, Ари! О вашем с ней визите в Тёмное княжество рассказала ты, панику подняла Эжени, а Ройса в замок властелина отправил Дэсмонд, потому что, сам будучи правителем, не мог лично и без предупреждения объявиться на территории чужого государства. Я тут совершенно не при чём.

— И ты думаешь, у Дэсмонда не нашлось никого, кроме главы СБ, дабы отправить на эту с ума сойти какую важную, секретную и опасную миссию?

— Новый год был на носу, наверняка большинство готовилось отмечать его, а не болтаться по замку тёмного князя в поисках девицы, которая даже не нуждалась в спасении. А Ройс… Ройс одиночка, Дэсмонд — его единственный более-менее близкий друг, и тот нынче женатый и с ребёнком… Вряд ли у ловца была куча других планов на праздник.

— Сама себе противоречишь. То у Ройса своих забот полно, то нет иных дел, кроме как подруг княгини спасать.

— Если Дэсмонд попросит или вовсе прикажет, Ройс что, отказываться станет?

— Он сам вызвался.

— Ты на что-то намекаешь?

— Вообще-то я прямым текстом сказать пытаюсь…

— Знаешь, для пишущего человека ты на редкость туманно выражаешь мысли, — Али сняла со спинки стула свой рюкзачок, открыла и принялась рыться в поисках кошелька.

— Нравишься ты нашей пчёлке ледяной, — резюмировала Арнетти невозмутимо.

— Пчёлке ледяной?

— Юлисса его так прозвала. Пока он не слышит, конечно. Потому что его настоящее прозвище — Ледяное жало.

— Да, Юл что-то такое упоминала.

Правда, услышав о прозвище впервые, Али не придала ему значения, а там и вовсе из памяти выбросила. Зато теперь понятно, откуда оно именно такое взялось.

Арнетти положила руки на край стола, сама подалась к подруге и голос понизила до доверительного шёпота:

— Думаю, потому и в постель тебя потащил… да не сверкай ты так на меня глазищами! Уж что-что, а компанию для приятного времяпрепровождения он, поди, найти может без проблем, и необходимости кидаться на первую подвернувшуюся, то есть на тебя, у него точно нет. Согласись, мужик-то симпатичный, в меру статный, видный. А когда не хмурится и не смотрит волком… ой, прости, зверем, то вообще таким душкой кажется.

— Именно, Ари. Кажется, — затерявшийся в недрах вроде бы небольшого рюкзака кошелёк наконец попал под пальцы, судорожно перебирающие содержимое, и выбрался на свет ламп. Мысленно прикинув примерную сумму своего заказа и на всякий случай её округлив, Али достала купюру и положила на стол. — Если вдруг не хватит, напиши потом, я переведу остатки.

— Ты куда? — растерялась Арнетти.

— Срочные дела, только что вспомнила, — Али сунула кошелёк обратно, встала и накинула лямки рюкзака на плечо. — Извини, на днях как-нибудь встретимся ещё раз, в кафе посидим… или погуляем, не знаю… я всё равно не сию минуту уезжаю. Спишемся-созвонимся. Пока.

Али отдавала себе отчёт, что попросту сбегает, поджав хвост, но выслушивать намёки и предположения Арнетти было определённо выше её сил. Да и странно обсуждать Ройса так, словно тот перспективный кавалер, этакий симпатичный коллега по работе или общий знакомый, чей интерес к конкретной девушке давно перестал быть тайной для окружающих и всего-то надо как можно яснее обозначить, что и девушке он небезразличен. И ещё страннее в свете понимания, что вышеупомянутая девушка — она, Али.

Совместная ночь — ну и что? Все давно и плотно совершеннолетние, всё по обоюдному согласию, без взаимных претензий и ненужных ожиданий поутру. Какой резон искать в произошедшем некий скрытый романтический подтекст, высокие светлые чувства или хотя бы элементарную влюблённость? Они с Ройсом взрослые люди… то есть нелюди и могут обходиться без притянутых за уши оправданий собственных поступков.

Выйдя из торгового центра, где располагалось кафе, Али перешла через проезжую часть на другую сторону улицы, прошла немного вдоль дороги до автобусной остановки. Постояла минуту-другую в ожидании транспорта с нужным номером, глядя отстранённо на проносящиеся мимо машины и вывески магазинов и кафе на здании напротив. Остановка конечная, несколько маршрутов начинали здесь свой путь, автобусы, фырча, подходили, собирали пассажиров и уезжали, освещая дорогу включёнными фарами. Пока Али с Арнетти сидели в кафе, успело стемнеть и ощутимо похолодать, и Али зябко обхватила себя руками, жалея, что, выходя из дома, повелась на дневную жару и не взяла куртку или кардиган. Человеческое тело и мёрзло вполне себе по-человечески, обнажённые руки мгновенно покрылись мурашками. И оттого тем страннее почувствовать, как на открытые плечи внезапно легла тёплая куртка.

Волчица среагировала первая, почуяв исходящий от чёрной кожи знакомый запах. Встрепенулась, обдавая радостью искренней, незамутнённой, глуша возмущение, недовольство человека, готового сначала поскорее сбросить чужую вещь, а потом высказать всё, что думает об этаких обнаглевших благодетелях.

Али повернула голову, посмотрела настороженно на замершего рядом Ройса, затем покосилась на других собравшихся на остановке людей. Кто-то сидел на скамейке под серой крышей, кто-то, как сама Али, стоял чуть в стороне, возле низкой ограды, отделяющей тротуар от зелени небольшого парка позади. На них двоих внимания не обращали, мало ли парочек поджидали друг друга на остановках.

— Спасибо, — пробормотала Али.

Стряхнула рюкзак с плеча и оставила висеть на сгибе локтя. Пускай сам ловец ничем не пах, но въевшиеся в потёртую кожу запахи сводили волчицу с ума не хуже настоящего физического. Человек же поспешил прикрыться эгоистичной необходимостью немного согреться.

— Не за что, — отозвался Ройс.

Из сгущающихся сумерек вынырнул нужный Али автобус и часть людей на остановке зашевелились, потянулись к кайме бордюра.

— Мой автобус, — пояснила Али, намекая, что ловец может забрать куртку.

— Знаю.

Шикнув на недовольно заворчавшую волчицу, не желавшую расставаться со столь приятно пахнущей частичкой избранного самца, Али сняла куртку, вернула Ройсу, подхватила край длиннойсерой юбки и направилась к открытым дверям автобуса. Поднялась в салон, прошла в заднюю часть и заняла свободное место возле окна.

Ройс зашёл следом и уселся рядом.

Автобус тронулся, кондуктор прошлась по салону. К удивлению Али, Ройс извлёк из куртки портмоне и заплатил за них обоих прежде, чем Али успела протянуть кондуктору деньги.

— Я и сама могла заплатить, — Али помяла сунутый ловцом билет.

— Знаю.

Ехали в молчании. Нарочито внимательно вглядываясь в проплывающий за окном пейзаж, темноту, усиленную светом в салоне, отражение себя и сидящего по соседству Ройса, Али гадала, что потребовалось ловцу от неё на сей раз. Понятно, что он не просто мимо проходил, не оказался именно здесь и сейчас исключительно по случайному, но крайне удачному стечению обстоятельств. Ройс знал, что она встречается с Арнетти, знал, где они встречаются, и наверняка караулил где-то поблизости, дабы не пропустить момент, когда Али выйдет на улицу.

Только вот зачем?

9

На нужной остановке вышли вместе. Бело-зелёная туша автобуса, выпустив пассажиров, с урчанием покатила дальше, а Ройс забрал у Али рюкзак, снова накинул так и не надетую куртку ей на плечи и зашагал неспешно рядом, словно ему надо было в ту же сторону, что и Али. Но она-то домой направлялась, а вот ловец куда лыжи навострил?

— Слышал, ты собираешься вернуться в родной город? — всё же Ройс первым нарушил молчание, тревожившее одинаково что человека, что зверя.

— Собираюсь, — Али просунула руки в рукава — чего уж теплу пропадать, коли предлагают? — и поплотнее запахнула куртку. — И кто донёс?

— Никто не донёс.

— То есть Эжени сказала мужу, а Дэсмонд тебе.

Ройс пожал плечами, не подтверждая и не опровергая и так очевидное.

— Когда уезжаешь?

— Не знаю. Ещё не решила. Да и прежде надо с квартирной хозяйкой все вопросы урегулировать.

— Значит, не сейчас.

— Нет. А что, мне нужно срочно уехать?

— Нет… необязательно, — ловец помолчал чуть, словно решая, продолжать или нет, и добавил: — Мне было бы спокойнее, если бы в ближайшую неделю ты находилась в месте, в безопасности которого я уверен.

— Ты его выследил? Ну, того демона, что ранил тебя?

Ройс глянул искоса, цепко, будто против шерсти потрепал, и отвернулся, сообразив, вероятно, что распространение информации через княжескую чету работает в обе стороны.

— Скажем так, я близок к этому, — последовал уклончивый ответ.

— Он по-прежнему где-то тут скрывается? — Али обвела рукой ближайшие дома.

— Нет, но мне не хотелось бы, чтобы он использовал тебя в случае, если что-то заподозрит раньше срока или всё сложится не лучшим образом. Он знал, в каком районе города я бываю чаще всего, и с некоторых пор ему известно, зачем я здесь бываю.

Можно даже догадаться, с каких конкретно пор.

— Что ему мешало использовать меня раньше?

— Отсутствие острой необходимости лезть на рожон, привлекая к себе лишнее внимание. Он не настолько отчаялся, чтобы так рисковать. Хуже, если он сочтёт себя загнанным в угол, без иных вариантов… и тогда может пойти на крайние меры, — Ройс поймал недоумённый взгляд Али и уточнил: — Али, с тебя не спускают глаз ни днём, ни ночью.

— Да? — опешила Али. — Странно, за прошедший месяц я не чуяла и не замечала слежки…

Возможно, потому, что предполагала в порыве ничем необъяснимой наивности, что ловец должен лично заниматься наблюдением за её персоной, и ожидала увидеть его, а не кого-то из его подчинённых. Нет бы подумать логически — откуда у Ройса столько свободного времени, чтобы нянькой сидеть при Али?

— Это не слежка, это охрана и необходимые меры безопасности, — поправил Ройс строго. — Я помню, что ты можешь за себя постоять, но, кроме людей и относительно безобидных видов нечисти, есть масса тех, с кем волку-оборотню справиться не по силам, тем более в одиночку. Да и среди людей всякие… особи встречаются. И об охотниках этого мира забывать не стоит.

— Я в этом мире родилась и выросла и, как видишь, ничего со мной не случилось за неполных три десятилетия.

— Быть так или иначе связанным со мной, с таким, как я, всегда гарант повышения риска. Ловцы не зря предпочитают одиночество и порой остаются верны ему до самого конца. Привязанности для любого ловца, охотника, наёмника из теневых — слабость и рычаг воздействия со стороны как потенциальных целей, так и конкурентов.

— Хоть мы все и зовём тебя ловцом, но по факту ты давно не рядовой ловец и не безликий охотник-наёмник, — напомнила Али справедливости ради. — Ты, как-никак, глава СБ князя.

— Мне удалось подняться, — согласился Ройс и усмехнулся с неожиданной горьковатой иронией. — По меркам этого мира я, можно сказать, сделал удачную карьеру, выбился из грязи в князи, дослужился до кресла начальника. Но немногим случается стать кем-то ещё. Чаще всего ловцы или погибают на заданиях, или если чувствуют, что достигли предела, то уезжают подальше ото всех и до конца дней своих ведут затворнический образ жизни. Редко кто после обзаводится семьёй или друзьями… если ловец вообще дожил до столь почтенных лет в своём уме и относительной физической крепости, то с большой долей вероятности ему уже не нужны никакие связи в принципе.

— А ещё у тебя есть друг.

— Есть. Но сама понимаешь, статус Дэса делает его… более недосягаемым.

Ну да, целый князь это вам не обычная компания друзей-подружек, пусть бы даже межвидовая. На монаршую персону из другого мира зубы не больно-то точить будешь, уж всяко не походя, сугубо из-за связи с Ройсом, и в качестве рычага воздействия использовать его не шибко удобно. И вообще князь далеко, со своей охраной и способностью сжечь всё, что плохо лежит, а маленькая и почти безобидная волчица Алионор вот она, бери не хочу…

— Понимаю, — кивнула Али. — Впрочем, вопрос в другом. Что заставило твою цель вообразить, будто я гожусь для этого самого использования? Мой адрес второй по частоте запросов в дворцовой базе… я, конечно, регулярно мотаюсь в гости к Эжени, но до недавних пор как-то не предполагала, что он может поспорить по популярности с адресом здешних апартаментов Дэсмонда. Или твои визиты их удвоили? Ты периодически околачиваешься поблизости, и нюанс сей уже известен, похоже, довольно многим и не только тем, кто напрямую связан с тобой или Дэсмондом. Ты уверяешь, что всё исключительно ради моей безопасности как лица из ближнего круга княгини, однако при том не бегаешь с той же похвальной ретивостью за Юлиссой или мамой Эжени… то есть княжеская тёща не так важна, как я? Лестно, честное слово. А за Арнетти вы тоже приглядываете или ей как человеку не положено княжеские ресурсы на себя перетягивать?

— За Арнетти есть кому… приглядеть.

— Хорошо. Так на основании чего цель сделала столь необычные выводы? Ты говоришь, мне лучше не знать подробностей, но как можно пребывать в счастливом неведении, когда дело касается меня?

— Вероятно, он сделал… неверные выводы.

— Неужели?

И волчица категорически не согласна быть «неверным выводом».

Они вышли к ступенчатой гряде девятиэтажек, миновали первое здание и свернули во двор между домом Али и соседним. Фонари — как обычно, впрочем, — горели вдоль дома Али, сквозная дорога же, тянущаяся мимо соседнего, довольствовалась лишь светом ламп под козырьками подъездов. По пёстрой детской площадке ещё вовсю бегали с криками дети, на скамейках по периметру сидели взрослые, переговаривающиеся о чём-то. Белели пышные снежные кроны вишен возле подъездов, лёгкий ветерок приносил слабый щекочущий аромат только-только зацветающей черёмухи.

Али остановилась на асфальтированной дорожке перед своим подъездом, между зеленью кустов сирени и клонящимися к земле шапками вишни. Повернулась к Ройсу, посмотрела вопросительно, ожидая продолжения объяснений.

Или хотя бы возврата рюкзака, в кармашке которого лежали ключи.

— Быть может, ты всё же погостишь у Эжени? — ловец говорил негромко, с мягкой настойчивостью и смотрел под стать интонации, ласково, убеждённо, но без привычного суховатого равнодушия или холодного презрения. — Мне действительно было бы так спокойнее. Отправишься завтра или послезавтра, побудешь у Эжени неделю, возможно, меньше, тебе скажут, когда всё закончится. После можешь вернуться сюда и поступать сообразно своим первоначальным планам.

Волчица не возражала вписать в оные планы и Ройса, в то время как человек терялся в догадках, и желая озвучить свои предположения, и опасаясь произносить их вслух.

— А ты?

— Постараюсь не задерживать твоё пребывание во дворце дольше необходимого.

— Если я уеду, ты, наверное, вздохнёшь с облегчением.

— Едва ли твой переезд что-то изменит в этом отношении.

— То есть продолжишь следить за мной и у родителей?

— Али, повторяю, это не слежка, это охрана и меры безопасности.

— Для охраны выделяют охранников, а не начальство занимается этим лично.

— Моё положение ещё не означает, что нынче я только и делаю, что сижу безвылазно в кабинете и отдаю приказы другим, а сам пальцем о палец не ударяю.

— Ну да… а правда, что на прошлогоднюю вылазку в замок тёмного князя ты вызвался сам? — спросила Али в лоб.

— Да, — ни маска спокойного, непроницаемого выражения лица не сползла даже на мгновение, ни голос не дрогнул.

— Из-за меня? Вернее, из-за того, что Юл и моя подруга?

Несколько секунд Ройс молчал и наконец выдал короткое, ёмкое:

— Да, — помолчал ещё и добавил: — Хоть необходимости в том было на редкость мало.

— Действительно, — не стала отрицать очевидное Али. — Но тогда получается…

— Получается, Али, — ловец шагнул вдруг вплотную к ней, глядя глаза в глаза, отчего и волчица подобралась, и человек заволновался, не ведая, каков может быть ответ.

На самом деле может быть сто и один вариант, что там получается.

Или не получается.

И то, чего желала волчица и опасался человек, могло оказаться далеко не первым пунктом в импровизированном этом списке.

— Я хорошо — слишком хорошо — знаю, кто я, — теперь голос звучал едва слышно, только со слухом оборотня слова разбирать, а взгляд потяжелел, потемнел, обжигая снежной вьюгой. Сойти бы с этого места, отступить на пресловутое безопасное расстояние — кому известно наверняка, чего ждать от этих ледяных демонов? — да только у человека не набиралось сил, а волчица вовсе не мыслила убегать от пары. — И знаю, кто ты. Знаю, в каких мирах мы оба живём. Знаю, что ты — и твои друзья — обо мне думаете.

— Мы не… — всё-таки попыталась возразить Али.

— Знаю, — покачал головой Ройс, отметая робкие её оправдания. — Не буду уверять, будто абсолютно всё из того, что ты слышала обо мне и что думаешь, — вымысел, неправильно истолкованная информация или чужие наговоры. Я тот, кто я есть, с прошлым, которого не изменить. Ты городская волчица, домашняя девочка и ты безмерно далека от всего, что и по сей день составляет мою жизнь, и мне бы не хотелось, чтобы ты и на полшага к этому приближалась. По мнению большинства, я ледяное существо, в принципе не способное чувствовать, испытывать какие-либо эмоции, а то, что отражается на моём лице — маска, мимикрия, выработанная за много лет привычка изображать какое-то подобие эмоций, требуемых в той или иной ситуации. Внутри же я пуст, кусок старого льда, могущий разве что разбиться. Но я чувствую. Постоянную тревогу за тебя, страх, что с тобой что-то случится. Острое понимание, что у тебя своя жизнь, отличная от моей, и я не имею никакого права вовлекать тебя в свою. Неизбывную горечь, что ты всегда будешь далека от меня. И не посмотришь в мою сторону иначе, чем с настороженным недоумением.

— Ройс, я не… не смотрела на тебя с настороженным недоумением…

— Разве?

— Ну, может быть, иногда… поначалу. И… и мне в голову не приходило, что я могу… тебя заинтересовать. Что я тебя вообще интересую не в качества подруги княгини.

— Интересуешь… безумно интересуешь, — горячее дыхание коснулось губ, как-то внезапно сокращая все грани интереса до одной.

И пускай. Остальное после, позже.

Волчица желала закрепить результат немедля.

Человек пытался переварить услышанное, разложить всё по полочкам.

За спиной Али раздалось короткое механическое пиликанье, стукнула железная дверь, выпуская кого-то из подъезда. Девушка — кажется, с этажа седьмого-восьмого — сбежала по ступенькам и завернула за угол дома, удостоив пару лишь мимолётным скользящим взглядом, но сам факт болтающихся поблизости посторонних, чужого внимания отрезвил, вынудил чуть отстраниться от ловца. Волчица заскулила разочарованно, однако человеку нужны детали, нюансы, подробности, откладывать которые не хотелось даже ради приятного завершения вечера.

Ройс признался.

Не в любви, конечно, но в откровенных, давних симпатиях, жадном интересе и известном влечении, что легчайшими пёрышками щекотало каждую клеточку тела.

И к кому? К ней, Алионор, всего-навсего оборотнице, то ли раздражающему приложению к жене друга и начальника, то ли досадному напоминанию о прошлом, полном в том числе и охоты на таких, как она.

Однако какие бы древние инстинкты ни руководили волчицей, какие бы робкие, неуверенные чувства ни возникали у человеческой половинки, слишком уж удивительным, неожиданным было это признание, чтобы принять его вот так сразу, безоговорочно.

— Ты никогда не демонстрировал… этого интереса, — напомнила Али осторожно. — Ни словом, ни делом. И даже после вылазки в замок тёмного никак и ни на что не намекал, разве что смотрел угрюмее обычного.

— На тот момент прошёл почти год с первой нашей встречи… но и ты, и я остались ровно там же, где были в вечер того бала. Рядом и по отдельности, знакомые незнакомцы. Ничего не изменилось, и тогда я понял, что едва ли оно изменится и впредь.

— Луны ради, Ройс, ты ведь не только вывалил на нас с Юлиссой тонну клише на оной встрече, ты и сам вёл себя как… законченный женоненавистник!

— Я уже объяснил тебе причину первоначальной реакции на вас. И в окружение Дэса, и в жизни я видел таких женщин в достаточном количестве и не могу полагать их исключительно вымыслом или пережитком минувших эпох.

— Мы все разные — мужчины и женщины, люди и нелюди, старые и молодые. Представители одного вида, расы, нации, объединённые общей кровью, или местом проживания могут отличаться друг от друга, точно небо и земля. Ты-то должен это знать… однако, похоже, и с течением времени явно несильно поменял своё мнение.

— Поменял. О тебе.

— Вот как? И когда же это произошло?

Ловец мазнул взором отстранённым, задумчивым по дому позади Али, выпирающим рёбрам балконов и глазницам окон тёмных и светлых.

— Всё же прошло немало времени и нынче трудно сказать наверняка, когда именно это случилось. Почему это случилось. Почему подобное происходит вообще, и по каким критериям выбираются эти двое. Я оглядывался назад, Али, оглядывался не раз, но и по сей день не нашёл истоков, отправной точки. Ты просто была рядом, жила своей жизнью, всегда рядом и всегда вдали. Я наблюдал — в силу необходимости, профессиональной привычки и из интереса, весьма смутного поначалу. Я и самому себе не больно-то признавался в его наличии, — Ройс хмыкнул, словно удивляясь себе прежнему, и опустил взгляд на собеседницу. — Я видел, какая ты… узнавал тебя на расстоянии, понимал, что ты другая, отличаешься от остальных… и всё-таки в течение какого-то времени надеялся, что интерес этот пройдёт.

Волчица мгновенно затихла, глянула этак выразительно на избранного самца.

«Отпусти её… и всё пройдёт».

Кто — она?

Уж не упомянутая ли Гло? Вполне может оказаться именем или сокращением от полного.

— Всё пройдёт, и я тоже пройду, как все они? — повторила Али вырванные лихорадочным забытьём слова.

— Они в данном случае — понятие обобщённое, — возразил Ройс.

— Но, сколь вижу, я не прошла и тебя сей нюанс несколько опечалил?

— Нет.

— Однако и радости не принёс, верно?

— Али.

— Что — Али? — она покачала головой. — Не стану отрицать, что и я… ощущаю влечение к тебе, но… я склонна думать, что это скорее волчица говорит во мне, а она руководствуется инстинктами, не чувствами. Да и… заинтересоваться девушкой на расстоянии, месяцами наблюдать за ней, не делая ни единого шага навстречу, не подавая ни одного знака, что она тебе небезразлична? И даже больше, желать её и вести себя в её присутствии, с ней самой как… нечеловек, далёкий от сколько-нибудь адекватного общения с окружающими? Понимаю, менее всего тебе хотелось, чтобы я что-то заметила, заподозрила и уж тем более полезла в твою жизнь. Возможно, я тебе в принципе больше нравлюсь на расстоянии… и безопаснее, и удобнее, с какой стороны ни посмотри.

— Ты впустила меня к себе, не побоялась остаться вопреки моему состоянию…

— И сутки спустя твоё мнение переменилось настолько, что ты дозрел до постели?

Правда, поутру что-то не стал ударяться в признания и романтические истории — чтоб как в книгах Арнетти, но без рейтинга для взрослых, — как она, вся такая замечательная и распрекрасная, растопила ледяное сердце демона.

Ушёл ведь, слова лишнего не сказав.

И после исчез в самоволке на месяц.

А теперь вдруг снисходит до нормального диалога, некоторого количества подробностей и без пяти минут признания в любви. Только чего от Али ждёт? Что она ему на шею кинется и поклянётся любить вечно? Или согласится, что таки да, безопасность прежде всего, посему они могут встречаться иногда, когда у Ройса свободная минутка появится, чисто для расслабления?

Нет уж.

Али сняла куртку, протянула её ловцу.

— Верни рюкзак, пожалуйста.

Ройс подчинился беспрекословно, забрал куртку.

— Спасибо что проводил.

Ключи, по счастью, лежали в отдельном внутреннем кармашке, и искать их долго не пришлось. Звякнув связкой, Али повернулась и направилась к подъезду, поднялась по сбитым ступенькам. Не глядя приложила серебристую таблетку к выемке домофона, после пиликанья открыла железную дверь. Переступила порог, и тяжёлая створка захлопнулась за её спиной.

10

Наспех сложив вещи, Али перебралась к Эжени в другой мир и принялась ждать, когда же можно будет вернуться обратно, и — чего от себя самой безжалостную правду утаивать-то — новостей о благополучном разрешении всей этой истории с неизвестным демоном. Что бы там Али ни думала о Ройсе, плохого она ему не желала и меньше всего хотела, чтобы он погиб. И что вообще за блажь лично заниматься тем, что должны делать подчинённые? Зачем продолжать преследовать цели, лезть в самое пекло, выходить один на один с противником, хотя нужды в том нет, по мнению Али так точно? Поднялся ты, вырвался из замкнутого круга жизни среднестатистического ловца, добился того, о чём другие наверняка и мечтать не могли, — живи да радуйся, наслаждайся тем, что имеешь. Ан нет, всё какие-то ощущения острые подавай, адреналиновый кайф и бурную деятельность там, где без того вполне можно обойтись.

Между тем прошла неделя.

Восемь дней.

Девять.

От Ройса нет никаких вестей, ни хороших, ни плохих, ни лично от него, ни переданных кем-то из ловцов рангом помладше. У Дэсмонда возникли срочные дела на границе княжества, и он в сопровождении небольшой свиты отбыл туда, оставив жену в компании подруги. Спросить толком не у кого, да и будь какие-то новости, Эжени должны были сообщить. Оставалось терпеливо ждать…

Десять дней.

Избавиться от тревоги не получалось, она копилась, давила, вынуждая метаться по комнате, пока никто не видит.

Вдруг там что-то пошло не так?

Али напоминала себе, что ничего-то там не может пойти «не так». В конце концов, не бегает же Ройс за этим демоном в одиночку? Хотя… с него станется. Где были другие ловцы из пресловутого элитного отряда в тот апрельский вечер, почему Ройс отправился на дело без подстраховки? Не надо быть великим специалистом в этой области, чтобы понимать — будь тогда Ройс не один, и всё сложилось бы совершенно иначе.

Для него, для неё и всей этой престранной ситуации в целом.

На одиннадцатый день во дворце объявился Мишель Сеймур. Выразил положенное почтение княгине, засыпал комплиментами Али и заверил, что Эжени не следует беспокоиться и пограничные хлопоты не задержат Дэсмонда надолго. Эжени за мужа как раз не волновалась, но витиеватую речь выслушала с видом наивнимательнейшим и покивала в нужных местах. На том Мишель явно посчитал свой долг выполненным и остаток дня норовил подловить Али то в одной, то в другой части дворца. Али честно старалась встреч избегать — вымученного общения с господином Сеймуром и в присутствии Эжени хватило с избытком, а уж о чём может заговорить Мишель наедине, знать вовсе не хотелось. Али признавала без ложной скромности — девушка она привлекательная, видная, и на лицо, и на фигуру, однако по прочим параметрам до статуса завидной невесты для княжеских высших чинов не дотягивала.

Обычная семья.

Обычное образование.

Обычная жизнь в мире людей.

Даже в настоящей стае никогда не была и вряд ли побывает. Ни воспитания истинной леди, ни происхождения благородного, ни состояния немалого.

Так какого лешего Мишель за ней увивается чересчур назойливой блохой? Ещё один безответно влюблённый в красу её неземную и богатый внутренний мир? Убереги Луна от очередного кавалера… этого и любого другого.

Уклониться от встречи за ужином не удалось и потому пришлось перетерпеть всю трапезу, изрядно подпорченную бесконечными рассуждениями Мишеля на отвлечённые темы. По окончанию Али, не задерживаясь, покинула столовую — Эжени поймёт, на мнение остальных плевать. Но добраться до своей комнаты всё равно не успела. Мишель догнал Али в холле, у широкой центральной лестницы.

— Госпожа Алионор!

Али замерла на нижней ступеньке, жалея, что не перешла с шага на бег, едва за ней закрылась дверь столовой.

— Господин Сеймур… э-э, Мишель, — Али неохотно повернулась лицом к назойливой бло… тьфу, то есть поклоннику.

— Что-то стряслось? Вам нехорошо? — участливо вопросил Мишель.

— Нет, — слегка растерялась Али. — С чего вы взяли?

— Но вы столь стремительно покинули столовую…

— Я… мне надо кое-что доделать. Это срочно. Работа, заказы, всё такое.

— Понимаю, понимаю, — закивал Мишель и нарочито задумчиво оглядел просторный светлый холл и мраморную лестницу. — Вы назавтра уже возвращаетесь в мир людей?

— Нет… не знаю.

— Не соблаговолите ли уделить мне немного вашего драгоценного времени и побеседовать в месте более располагающим к деликатным разговорам двух достопочтенных нелюдей? В библиотеке, например, или, если желаете, в гостиной?

— О чём?

— Тема беседы сугубо конфиденциальная, в какой-то степени даже личная…

Волчица насторожилась мгновенно, оскалилась, готовая зарычать так, чтобы всякий услышал и на носу зарубил — она себе пару выбрала и другим самцам ловить тут нечего.

— Заказ очень-очень срочный, поэтому если вы настаиваете, то мы поговорим. Здесь, — Али сошла со ступеньки.

Покривила душой, конечно. Если заказ и впрямь из серии «вот прям щас», то что тогда она уже больше декады делает в мире без интернета и возможности сдать работу сразу по выполнению? Впрочем, если господин Сеймур и разбирался в этих нюансах жизни на две стороны, то вида не подал, сохранив обманчиво-невозмутимое выражение лица. Только взгляд стал острее бритвы, изучающий пытливо, точно рассматривающий под микроскопом.

— Как вам будет угодно, — Мишель оглядел холл заново, бегло, оценивающе и заложил руки за спину. — Полагаю, вам известно, что в прошлом месяце наш общий знакомый ловец Ройс наконец вышел на след Глоувена…

— Гло… кого?

Человек опешил.

Волчица насторожилась сильнее, отчего-то чуя в собеседнике угрозу. Какую именно, Али понять не могла, человек терялся, а неясных звериных предчувствий для анализа и выводов маловато.

— Глоувен — очередной отвратный представитель демонической братии, — по лицу Мишеля скользнула тень брезгливого презрения. — Пресветлый князь предпочитает вести с ними переговоры и обсуждать условия, хотя, как по мне, следовало бы немедля и без предупреждений вышвыривать с наших земель каждого из них. Что до вышеназванного, то он и среди своих не на самом хорошем счету, и числятся за ним всякие сомнительные, тёмные делишки. Не буду утомлять вас подробностями, как житель мира людей вы наверняка можете себе представить масштабы его деятельности, если даже в стане демонов он вне закона. Некоторое время назад Ройс пытался выследить его, но, поскольку нынешний статус Ройса существенно ограничивает его возможности на территориях других государств нашего мира, то… скажем так, ловец в том не преуспел. И этот Глоувен принадлежит к тому же виду, что и Ройс… говорят, они даже были знакомы в прошлой жизни, росли вместе… Недавно Глоувену хватило наглости не только объявиться на землях Светлого княжества, но и проникнуть на территорию дворца пресветлого князя. К счастью, он сразу воспользовался порталом и скрылся в мире людей. К сожалению, преступник выбрал вас… вернее, адрес места вашего проживания в мире людей.

— Выбрал для чего?

— Дабы расставить там силки на Ройса. Сколь мне известно, Ройс в них благополучно угодил, — Мишель подался к Али, препарирующий взор скальпелем прогулялся по её лицу, мазнул холодной сталью, словно примеряясь, где сделать первый надрез. Влюблённый дурачок исчез без следа, и волчица сжалась, чувствуя подавляющее превосходство хищника опасного, матёрого, куда более сильного, нежели она. — И, очевидно, вновь не преуспел. Два дня спустя Ройс несолоно хлебавши вернулся на эту сторону, но розыск бывшего земляка не бросил. Правда, хоть какой-то результат мы увидели только через месяц. Не находите, что это слишком большой срок для ловца с его опытом?

— Честно говоря, не совсем понимаю, что вы хотите от меня, — собственный голос прозвучал на удивление спокойно, ровно.

— Всего лишь интересуюсь, что известно вам, — Мишель улыбнулся, однако прежнего безобидного впечатления улыбка эта уже не производила, будто утратив в одночасье способность маскировать истинную суть хозяина.

— А мне должно быть что-то известно?

— Разве вы не были свидетелем?.. — фразу Мишель намеренно не закончил, и взгляд стал выжидающим.

— Свидетелем чего?

— Произошедшего в вашем мире.

И отчего всё больше кажется, что сугубо конфиденциальная беседа мутирует в допрос?

— В моём мире много что происходит, ежечасно и ежеминутно.

— Глоувен подстерёг Ройса непосредственно возле вашего дома либо где-то поблизости…

— И что с того? — Али надеялась, что говорит искренне, пылко и с должным праведным возмущением подозреваемого в чём-то непонятном и оттого не шибко довольным сим фактом. — Я не бегаю днями и ночами напролёт вокруг своего дома или по своему району, стараюсь не возвращаться откуда-либо в позднем часу вечера и спать предпочитаю только в хорошо знакомых кроватях, желательно одна. Я закостенелая, скучная домоседка со склонностью к мизантропии, господин Сеймур. Одна из тех странных современных девиц, кто предпочитает тратить молодость и красоту не на тусовки и мужиков, а на интернет и фриланс, который ну никак не может быть настоящей работой, потому что настоящая работа — обязательный поход куда-то, деланье там чего-то и получение за это зарплаты от дяди. Или от тёти. Да, я волчица, но я живу в мегаполисе, и вся моя территория — это моя квартира, да и та не совсем моя. Всё, что происходит за её пределами, меня не касается точно так же, как не касается большинства других обитателей большинства домов в округе. Если вас так интересует, не устроил ли этот демон ловушку прямо в моей квартире со мной в качестве приманки, то отвечаю — нет. Впрочем, сомневаюсь, чтобы эта информация внезапно прошла мимо вас.

Хотя очевидно, что какая-то часть информации о случившемся тем вечером всё же ускользнула от цепкого внимания канцлера, иначе к чему бы эти расспросы с намёком? Понять бы ещё, что именно он столь настойчиво пытается выведать.

— Прошу прощения, Алионор, ни в коем разе не хотел вас обидеть или оскорбить, — похоже, горячий монолог возымел нужный эффект, и Мишель сдал назад, отступил на шаг, фигурально и в прямом смысле. Голос смягчился, появились доверительные нотки, словно Мишель собирался поделиться с Али некой тайной. — Видите ли, в чём дело… результаты деятельности Ройса на его посту вызывают с некоторых пор сомнения…

— Какие?

— Разные. Его работа не всегда бывает… скажем так, эффективна. Случаются провалы и неудачи, после которых он порой исчезает в мире людей и не появляется по несколько дней кряду. Кто-то полагает, что Ройс… устал. Даже демоны не живут вечно, а он ни много ни мало старше пресветлого князя…

Дэсмонду, сколь помнила Али, было больше ста восьмидесяти. И пускай, соединив жизнь с Эжени, он разделил своё долголетие с супругой, но уже прожитые годы никуда не делись и продолжали впечатлять всякого, кому не отпущен подобный немалый срок.

А тут ещё и Ройс.

Второй двухсотлетний реликт.

— Кто-то считает, что глубокоуважаемый ловец не способен искоренить давние привычки и потому, несмотря на высокое положение, дарованное князем, продолжает ставить охоту превыше прочих обязанностей. Вы же понимаете, что едва ли возможно успешно совмещать пост главы службы безопасности князя и наставника молодых ловцов с самоличным выслеживанием, погоней и захватом целей. Добавьте ко всему его невыносимый характер, вечно угрюмый внешний вид и нежелание сотрудничать, и вы получите весьма неудобного коллегу, с которым решительно невозможно ни о чём договориться, — Мишель этак выразительно глянул на Али, явно ожидая от неё подтверждения и одобрения. Не дождался, нахмурился и добавил ещё пару тёмных мазков к уже нарисованному мрачному портрету ловца. — А кое-кто вовсе высказывает предположение… небезосновательное, кстати… что в Ройсе взыграла тяга к… прошлой жизни со всеми её свободами и отсутствием ограничений. Демон демона издалека чует… и природе своей не изменяет. Внезапное появление Глоувена именно здесь и сейчас… прямо на территории дворца… с последующим успешным исчезновением в мире людей и неудачами Ройса по его поимке… Вам не кажется это странное стечение обстоятельств слишком… необычным, нетипичным для Ройса? Ваше присутствие здесь в последние дни — не думаете, что вас специально убрали подальше от тех мест, дабы вы не стали… случайным свидетелем? А до того он отозвал вашу охрану…

— Вы на что-то намекаете, господин Сеймур? — сухо осведомилась Али.

— Что вы, Алионор, я ни на что не намекаю. Я лишь спрашиваю, известно ли вам нечто большее о произошедшем? Быть может, вы уже что-то видели… слышали… почуяли… или Ройс заходил к вам? Просил о какой-нибудь незначительной услуге или делал предложение, способное вас заинтересовать? Похоже, вы не так ему безразличны, как может показаться со стороны…

— Почему бы вам не поделиться подозрениями с Дэсмондом? Или спросить Ройса напрямик?

— Ох, прекрасная Алионор, я ещё хочу пожить, — Мишель усмехнулся, весело и добродушно, точно услышав забавную шутку. — Что до князя, то для начала следует подкрепить подозрения неопровержимыми доказательствами. Дэсмонд слишком привязан к Ройсу и прежде всего видит в нём друга и соратника и уже потом подданного, обязанного подчиняться своему монарху.

— Рада была поболтать, но мне пора, дела ждут, — отрезала Али и, повернувшись, стремительно взбежала по ступенькам, покрытым ковровой дорожкой.

— Столько дней прошло… и никаких вестей, — толкнулся в спину мерзкий докучливый голос. — Неужели один демон не в состоянии поймать другого? Или в данном случае речь как раз таки не идёт о выслеживании и захвате?

На пролёте с высоким, забранным витражом окном лестница раздваивалась, разделялась двумя рукавами и Али поскорее повернула направо, поднялась в то крыло дворца, где располагались апартаменты княжеской четы и их родственников и близких друзей. У двери комнаты Али ожидал молодой человек — или, вероятнее, нечеловек, — коротко остриженный, в строгом чёрном костюме, который носили подчиняющиеся Ройсу ловцы.

Сердце тяжело ударилось о рёбра, горло перехватило.

Молодой ловец коротко, церемонно поклонился приблизившейся Али.

— Госпожа Алионор.

Она кивнула, хотя и так ясно, что нечаянный вестник прекрасно знал, к кому обращается.

— Устное послание. Территория очищена, завтра днём вы можете вернуться домой на другую сторону.

— То есть… — Али пригляделась к ловцу, пытаясь понять по бесстрастной, ничего не выражающей маске лица, всё ли хорошо. — То есть конец, демон… тот демон пойман?

— Да, госпожа.

— А… а Ройс? С ним… всё в порядке?

— Не могу знать, госпожа.

— Но он же вернулся в этот мир?

— Нет, госпожа.

— То есть как?

— Не могу знать, госпожа. Я передаю то, что было получено из мира людей и что велено сообщить вам, госпожа, — паренёк снова поклонился и удалился, не проронив более ни слова.

Али подавила желание броситься вдогонку и попытаться вытрясти подробности. Может, ловцу и впрямь известно лишь то, что он ей повторил… но должны же они тут знать, что там с их командиром и наставником, жив он, мёртв или опять норовит заморозить округу?!

К лешему!

Ворвавшись в свою комнату, Али захлопнула дверь, включила свет и метнулась к шкафу. Распахнула створки, достала большую сумку и принялась в спешке собирать вещи.

Никакого завтра. Она вернётся домой сегодня.

11

Говоря откровенно, Али и сама не знала, что она собирается делать дома.

Искать Ройса?

Или кого-то из младших ловцов в надежде выяснить подробности у них?

Или хотя бы какие-то следы?

Ну да, а то Ройс и компания не умеют убирать любой намёк на необычные происшествия, способные привлечь ненужное внимание обывателей мира людей. Да и нелюдей тоже. Чай, не первый год этим занимаются и не Али рассчитывать на небрежную зачистку.

Поэтому сначала надо добраться до дома. Впопыхах заверить Эжени, что ничего особенного не произошло, просто Али нужно вернуться вот прямо сейчас, сию минуту и ждать до утра она не может. Вывалиться из сияющего овала портала и без оглядки поспешить к дому. Замереть на секунду-другую перед подъездом, пристально осматривая освещённый фонарями тихий двор и прилегающие улочки в попытке понять, изменилось ли что-то за время её отсутствия.

Вишня отцвела и облетела, склонила тонкие, словно облысевшие ветви, зато распустились сладко пахнущие гроздья соцветий сирени и кусты боярышника принарядились в модные весенние платья, белое кружево лепестков на тёмном чехле листвы. Витал в прохладном воздухе тающий аромат черёмухи и влажной земли, блестели лужи на подсыхающем асфальте, сообщая о недавно прошедшем дожде. Оттого и во дворе никого, детская площадка и скамейки пустовали, несмотря на не столь уж поздний час.

Али вошла в подъезд, поднялась на свой этаж. Поставив большую сумку на пол в тамбуре, принялась открывать входную дверь. Но, едва вставив ключ в скважину верхнего замка, поняла, что в квартире кто-то есть. Из-за железной двери не доносилось ни звука, и подозрительных запахов Али не чуяла… кроме, пожалуй, запаха еды, показавшегося поначалу принесённым от соседей. Они нет-нет да готовили что-то вкусно пахнущее, в отличие от Али, не любившей лишний раз заморачиваться чем-то сложнее разогрева полуфабрикатов.

Другой вопрос, откуда эти запахи взялись в пустой квартире?

Может, квартирная хозяйка нагрянула? Ведь не воры же там холодильник потрошат и заодно награбленное сразу употребляют?

Али повернула ключ. Машинально перебрала связку в поисках второго, для нижнего замка, но дверь вдруг отворилась сама, открываемая изнутри. Али еле успела отступить и сумку подхватить.

На пороге стоял Ройс.

Вполне себе живой, здоровый и невредимый, в брюках и рубашке с расстёгнутым воротничком, капельку растрёпанный и неожиданно, непривычно домашний.

Волчица встрепенулась, готовая в порыве чистой незамутнённой радости кинуться на того, кого она признала парой, но человек перехватил зверя за холку, удерживая на коротком поводке рассудка.

— Ройс?

— Али? — удивление в голосе ловца не уступало изумлению Али. — Что ты здесь делаешь?

— Вообще-то пока ещё живу тут.

— Ты должна была вернуться завтра…

— А я вернулась сегодня, — волчица дёрнулась снова, настойчивее, и пришлось приложить усилие, чтобы не потянуться к мужчине, не попробовать поправить ту длинную прядку, что вечно падала ему на глаза. — Вот такая я внезапная.

И ещё обнять и поцеловать, потому что Ройс здесь и она тоже, с ним всё хорошо, а с остальным они обязательно как-нибудь разберутся.

Ни в коем случае! Она только поговорит с незваным гостем, безо всяких поцелуйных и прочих романтических глупостей. И вообще, на данном этапе квартира её, Али, и ловец тут находится вовсе не по приглашению.

Ройс посторонился, и Али прошла в прихожую, оглядывая знакомые стены. На кухне горел свет и что-то многозначительно скворчало, в комнате темно, но следов, указывающих, что ловец провёл здесь не один день в отсутствие законной квартиросъёмщицы, нет.

— А ты что делаешь на чужой жилплощади? — Али включила в комнате верхний свет, убеждаясь в собственных выводах, и поставила обе сумки на пол возле дивана. — И как сюда проник?

— Это несложно.

— Ты ещё и взломщик…

Вспомнилось вдруг, что тем утром и Дэсмонд с Эжени как-то в квартиру вошли, хотя свои ключи Эжени давно отдала.

— Порой приходится всяким заниматься, — спокойно отозвался Ройс.

Куда ни глянь, кругом нелюди поразительных талантов!

— Сообщение ты получила, сколь понимаю.

— Получила, — Али повернулась к ловцу, посмотрела пытливо ему в лицо. — Только посланник не смог ответить на простые вопросы.

— Если тебя интересовали детали, то он их не знал. Лишь основная срочная информация, не более.

— То есть твоё физическое состояние не входит в эту самую основную информацию?

— При чём здесь моё физическое состояние? — в тёмных глазах отразилось искреннее недоумение.

— Но я подумала… на мгновение, на секунду, но всё же… мало ли что могло случиться? Всякое ведь бывает… непредсказуемое и вообще… — Али сообразила, что голос её звучит всё более жалобно, почти умоляюще, и умолкла.

Если, как обронил Мишель, Ройс и его противник росли вместе, то, скорее всего, разница в возрасте у них невелика и силой, ловкостью и опытом они друг другу не уступают, благо что тот демон все эти десятилетия тоже отнюдь не цветочки нюхал. А где одна дырка, там и вторая образоваться может, демоны испокон веков славились и силушкой нечеловеческой, и агрессивностью немалой.

— Всё было под контролем.

— Очень на это надеюсь, потому что если и в прошлый раз всё было под контролем, то какой-то он сомнительный, контроль этот…

— Прошлый раз… — мужчина помрачнел вдруг. — Это моя ошибка. Я был беспечен и подпустил его слишком близко.

Али могла представить ловца совершающим ошибки — кто по обеим сторонам межпространственной грани никогда не ошибается, в конце концов? — но чтобы беспечным?

Пожалуй, нет.

— Значит, сейчас всё в порядке? — уточнила Али настороженно. — Ты не пострадал, добро восторжествовало, зло повержено… то есть Глоувен получил по заслугам, посажен в тюрьму или куда ты там отправляешь захваченные цели…

— Глоувен? — Ройс прищурился подозрительно. — Я не называл его имени.

— Ты — нет. Зато господин Сеймур охотно вывалил на меня подробности и об этом демоне, и о тебе, и о том, что он о тебе думает.

— Что ж… — лицо разгладилось, губы изогнулись в лёгкой понимающей усмешке. — Следовало ожидать.

— Неужели?

— Скажем так, Мишель Сеймур входит в число нелюдей из окружения Дэса, полагающих, что мне давным-давно пора бы уже… заняться чем-то другим, желательно подальше от князя и всех них.

— Потому что ты неудобный коллега, с которым нельзя ни о чём договориться? — повторила Али слова Мишеля.

— Именно. Я несговорчивый, твердолобый, радикальный, себе на уме да к тому же демон по происхождению и оттого неудобен со всех сторон, — ловец с равнодушием философским, привычным пожал плечами. — Сеймур уже не первый год под меня копает, ищет повод отодвинуть подальше, а лучше сразу отправить обратно в горы, где я родился и вырос.

— Он настойчиво интересовался произошедшим тем вечером. Он ведь не знал о твоём ранении, да?

— Мы с Дэсом никому не говорили, и Дэс попросил Эжени держать всё, что ей известно, в тайне. По крайней мере, от обитателей той стороны.

К коим не относится Арнетти.

— И Мишель весьма настойчиво пытался донести до меня мысль, что ты так долго выслеживаешь Глоувена сугубо потому, что вступил с ним в сговор с целью вернуться к своим демоническим корням.

— Если бы я желал вернуться к корням, то избрал бы способ менее приметный и более разумный, нежели связываться с кем-то вроде него, — Ройс посмотрел задумчиво на календарь на стене, будто фото лесной опушки, позолоченной яркими жёлтыми цветами на переднем плане, могло скрывать важную информацию. — Мы с Гло происходим из одного клана, родились в одном поселении, затерянном в горах на той стороне, и выросли… можно сказать, что вместе. Поселение небольшое, в силу местоположения и труднодоступности закрытое, все друг у друга на виду, поэтому естественно, что мы друг друга знали. Но у нас были разные интересы, разные стремления. Когда пришёл срок, мы, подобно другим нашим ровесникам, покинули горы, и я стал ловцом, а Гло… выбрал то, что выбрал. После наши пути не пересекались годами и десятилетиями. Уже много позже до меня дошли отголоски его свежеобретённой славы в определённых кругах… полагаю, как и до него добрались вести обо мне. Впоследствии, когда я уже занял пост главы службы безопасности князя, нам доводилось сталкиваться пару раз… с переменным успехом, но в сговоры мы не вступали и ни один из нас не испытывал радости от встречи с земляком. Если я и имею какое-либо отношение к его появлению на территории дворца, то только в том, что допустил это проникновение. И что бы там себе ни воображал Сеймур, не каждуюцель возможно выследить за считанные часы или даже дни. Порой на это уходит немало времени, важно учитывать множество факторов…

— Ты мог бы вовсе не заниматься… самоличным выслеживанием, — напомнила Али.

Потому что дело это опасное, рискованное и однажды может плохо закончиться.

И высокому посту не соответствует.

И острой необходимости в нём нет.

— Мог бы, — согласился Ройс. — Но не делаю.

— Почему?

В ответ новое пожатие плеч, небрежное, вызывающе равнодушное, скрывающее понимание, что это — вся его жизнь и к другой он не стремился. Что до его увлечения случайно подвернувшейся волчицей, то жить оно явно не мешало. Женщины не только натуры переменчивые, но и величины преходящие.

Сегодня есть.

Завтра нет. Ушла, улетела, упорхнула в другую жизнь, красивую и блестящую, далёкую от существования безликой тени, охотника за нежитью и нечистью.

— Потому и за мной следил? Привычка — вторая натура?

— Али, это не слежка, это…

— Охрана. Да-да, помню. Но ты же время от времени занимаешься сле… охраной моей персоны сам, хотя вряд ли у тебя такая уж катастрофическая нехватка сотрудников.

— Потому что так я могу убедиться, что с тобой всё в порядке. Что ты живёшь своей жизнью…

— В которой тебе места нет, — перебила Али несколько резче, чем хотела. — Да, об этом я тоже помню.

— Будь Гло менее осторожен и более отчаян, с него сталось бы использовать тебя. Сразу или в случае крайней нужды, но такой риск оставался и оттого я не спешил с захватом. Бывают ситуации, когда лучше позволить цели почувствовать себя свободнее, создать иллюзию некой безопасности и не предпринимать решительных действий, пока не проработаешь все варианты. Это дольше, требует больше терпения, осторожности и большего охвата, однако лучше так, чем пережать. А теперь подумай, Али, что будет, если риск, подобный вышеназванному, станет присутствовать в твоей жизни постоянно, лишь потому, что ты со мной?

— А ты сам не думал выбрать один путь? Или ты предполагаешь вечно сидеть на двух стульях сразу? Быть главным эсбэшником при Дэсмонде и при том продолжать бегать за целями, занимать достаточно серьёзный пост и не расставаться с привычками ловца? Создавать впечатление лютого женоненавистника и тайком наблюдать за понравившейся девушкой? — Али понимала, что её несёт потихоньку, что разговор норовит свернуть с прямой трассы обсуждения деятельности Ройса и интриг Мишеля на извилистую тропку высказывания личных претензий и обид, но остановиться не могла. Человек и зверь впервые за последние полтора месяца пришли к согласию, считая в порыве солидарности, что надо выложить ловцу всё, что скопилось на душе, а там будь что будет. — Вываливать на неё своё без пяти минут признание и тут же уточнять, что вместе вам не быть? Спрашивать её о рисках и молчать об остальном? Носиться с её безопасностью и плевать на неё саму? Знаешь, Ройс, по-моему, ты слишком привык наблюдать за другими издалека, тихо и молча, и потому разучился общаться с ними напрямую. Да, кстати, что ты собирался делать, если бы через год, два или через пять я встретила приличного мужчину и решила выйти за него замуж? Отпустил бы и дело с концом? Как там у тебя было — отпусти её и всё пройдёт, она того не стоит?

— О чём ты? — вспышка недоумения казалась вполне искренней.

— О том, что ты повторял в бреду, — Али и голос повысила, и руками всплескивать начала перед носом собеседника. Злилась на себя за дурацкую нервную жестикуляцию и наполовину истеричные нотки, однако язык не прикусывала, не отступала. — Снова и снова. Ведь не высокое и философское ты имел в виду, в самом деле? Наверное, личный негативный опыт, неудачные отношения и всё такое. Думал, что и я пройду… как-нибудь сама.

Ройс вдруг шагнул к Али, сгрёб в охапку, прижал к себе. Али дёрнулась — скорее из чувства человеческого протеста, нежели из действительного желания освободиться, — но ловец держал крепко, да и силы демона и оборотницы априори неравны.

Впрочем, волчица как раз не возражала.

— Это давняя история, Али, очень давняя, — произнёс тихо, касаясь дыханием распущенных волос Али. — Случилась она более полутора века назад и не со мной, но с моим старшим братом, Он покинул горы прежде меня и когда я спустя несколько лет разыскал его в Тёмном княжестве, у него была избранница. Красивая молодая демоница из другого клана, не такого закрытого, как наш. Брат ухаживал за ней, намеревался сделать предложение. Казалось, они любили друг друга, но вскоре выяснилось, что у той демоницы… другие интересы. Она хотела статуса, состояния, беззаботной жизни в роскоши. И однажды призналась брату, что принимает ухаживания наследника одного из местных лордов и потому больше не может размениваться на мелочь вроде моего брата, всего-навсего небогатого ледяного демона, не способного дать ей ничего из желаемого. В тот вечер они расстались и впредь не встречались даже случайно. Я провёл с братом несколько дней, уговаривая забыть её, не отчаиваться и не идти на поводу у чувств, как бы глубоки они ни были.

— И что с ним стало, с твоим братом? — спросила Али шёпотом. И куда только боевой настрой делся?

— Ничего. Он вернулся на малую родину, взял в супруги демоницу из местных, примерно через сто лет вошёл в совет клана и умер около четверти века назад.

— Умер?

— Мы тоже смертны.

— Я знаю, но…

— На моей родине время словно течёт немного иначе. Сама жизнь там неспешна, размеренна и сурова, нравы строги, перспективы немногочисленны и все наперечёт. Потому-то большая часть молодёжи покидает подобные посёлки, как только достигает подходящего возраста, и зачастую не возвращается. В прежние времена некоторые кланы постоянно враждовали с соседями, соперничали и воевали как с другими расами, так и с себе подобными, но нынче большинство из них объединились, образовав собственное государство. Однако в таких вот наполовину затерянных поселениях день за днём, год за годом, порой даже век за веком ничего не происходит. Жизнь в их пределах неизменна, будто застывшее в янтаре насекомое, и обитатели их живут меньше, чем могли бы. Стареют много быстрее и умирают раньше.

— А за пределами?

— За пределами можно и подольше.

— Так ты ещё и меня переживёшь?

— Вряд ли, — Ройс неожиданно усмехнулся, и Али подняла голову, посмотрела ему в лицо, пытаясь понять, что его развеселило. — На такой срок не хватит ни меня самого, ни хвалёного демонического долгожительства. Больше не хватит.

— Что ж… ладно, — Али взгляд отвела, голову опустила и уткнулась в мужское плечо.

Минуту-другую стояли молча. Отпускать Али Ройс явно не торопился, а ей не хотелось высвобождаться. В конце концов, можно побыть немного в объятиях ловца, и сохранности статуса волка-одиночки это никак не повредит.

Она волчица-мизантроп.

Он нелюдимый ловец.

Почти идеальная пара, если подумать.

— У тебя там ничего не подгорит? — Али принюхалась подозрительно, но гарью с кухни не тянуло, хотя времени прошло немало.

— Нет. Я переставил, когда услышал, что кто-то открывает дверь.

— У меня холодильник пустой наполовину, только заморозка осталась.

— И пельмени.

— Ты жаришь пельмени?!

— Почему нет? Мне жареные больше нравятся.

Ну да, на вкус и цвет…

— Значит, зашёл перекусить после тяжёлого рабочего дня, — Али заворочалась в кольце рук. — И если бы я не вернулась сегодня, то и не застала бы…

— Застала бы.

Али вновь голову вскинула, глянула недоверчиво на Ройса.

— Неужели?

— Тебя это удивляет? — лицо спокойно, невозмутимо до безобразия и только ответный взгляд пристальный, каплю выжидающий, отчего волчице опять захотелось на ловца броситься, повалить на пол, прижать покрепче, чтобы трепыхался поменьше, и не отпускать.

Ибо нечего от неё бегать и предлогами всякими благовидными прикрываться.

— Да… немного, — призналась Али.

Неожиданно оно как-то. Вроде первый был против отношений и допуска её до своей жизни — или себя до её, — и внезапно передумал.

— Ты осталась, помнишь? — Ройс склонился к самому её лицу. — Так позволь остаться и мне. Теперь остаться.

Позволит.

Они оба это знают, и нет нужды повторять вслух.

— И… что дальше? — спросила тихо-тихо.

— Пельмени остыли, поди, — на губах Ройса появилась улыбка, лёгкая, понимающая. — Надо бы их подогреть. И съесть. Ты будешь?

Али кивнула.

Пожалуй. Чем не завершение вечера?

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11