Пересечение душ – Хеппи-энд [Никита Фред Декс] (fb2) читать онлайн

Никита Фред Декс Пересечение душ – Хеппи-энд

Предисловие

Полный текст книги «Пересечение душ» с оригинальной концовкой доступен по ссылке: https://www.litres.ru/nikita-fred-deks/peresechenie-dush/

Здесь же представлена альтернативная финальная часть.

20. Дорога домой

Алан проснулся на неразложенном диване в девять утра и, умирая от жажды, прокрался к холодильнику. Он достал литровую бутылку ледяной воды и пил из нее, пока не свело челюсть.

Когда он возвращался к дивану, бутылка выскользнула из его руки и упала на паркетный пол, по которому прокатилась и гулко ударилась о дверь в комнату Евы. Алан зажмурился и мысленно удивился, как пластиковая бутылка могла наделать столько шума.

Через пару минут открылась межкомнатная дверь, откуда высунулась сначала растрепанная голова, а потом и все тело сонной девушки.

– Кто я, и что я здесь делаю? – произнесла она тихим басом.

– Ты Ева. Я Алан. Мы вместе сюда приехали. А вчера переборщили с вином, – то ли пошутил, то ли просто машинально ответил на вопрос Алан.

– Приятно познакомиться… Алан, – ответила она страдальческим голосом.

– Как ты себя чувствуешь?

– Чувствую я, что вот это все, что я сейчас чувствую – это совсем не то, что я хотела бы чувствовать, – на несколько секунд она остолбенела, пытаясь разобраться в собственных мыслях, затем встряхнула головой и добавила: – Кажется, я уже начала изъясняться как ты. Вот что значит – проводить столько времени вместе.

Ева нервно хихикнула, но Алан не придал этому комментарию значения, списав все на похмелье.

Ближе к двум часам дня ребята более-менее пришли в себя и отправились в путь. На удивление Алана, Ева села рядом с ним на переднее сиденье, пристегнулась и провела там все путешествие.

– Какие у нас планы? – поинтересовалась она, глядя в свое боковое окно.

– Мне нужно решить несколько вопросов. Поговорить с Нитешем насчет работы. Предупредить арендодателей, что я съезжаю с квартиры. А что ты решила сделать с квартирой?

Девушка устремила взгляд куда-то вдаль к горизонту. Алану показалось, что ей совершенно не интересна эта тема.

– Возможно, мы поторопились вчера, учитывая в каком состоянии были… но, если я принял решение, то не отступаю от него до конца. Даже, если оно было принято под алкоголем…

– Я помню наш разговор. Я действительно хочу уехать. Просто все это так быстро, что немного сбивает с толку. Еще вчера мы просто встречались, если так можно описать наши отношения. А сегодня строим планы, как уехать в другой город вместе как муж и жена. Это пугает, но с другой стороны – радует.

– Так ты хочешь уехать из Норона?

– Да. Безумно хочу. Чем быстрее, тем лучше. А с квартирой можно пока ничего не делать вообще. Оставить. А потом уже решить…

– Кстати, все не решаюсь спросить: это твоя квартира? – спросил Алан осторожно.

– Да… – неуверенно ответила Ева и снова отвернулась.

– Встретишь меня в семь часов около «Посылок». Я написала директору, что хочу уволиться. Он сказал, чтобы я приехала в главный офис, но мне это не понравилось. В итоге он согласился приехать сам на Баттеруорта к шести часам. Думаю, за час все сделаем, – сказала Ева, выходя из машины напротив своего дома.

«Хорошо, – подумал Алан и улыбнулся. – К этому времени я как раз закончу».

В 19:10 Ева выбежала из «Посылок», ища глазами Алана. Парень стоял около своей машины, опустив голову. Подбегая к нему, она протараторила на одном дыхании:

– Представляешь, директор совсем с ума сошел – ни в какую не хотел меня отпускать, даже обещал оштрафовать и последнюю зарплату не выплатить, но я все равно уволилась и теперь я свободна.

Она была готова прыгнуть в объятия Алана, но заметила, что тот весь побледнел и даже не пытается поднять руки, чтобы обнять ее.

– С тобой все в порядке? – спросила Ева, насторожившись, – Ты выглядишь жутко.

– Да. То есть, нет. Мне не удалось уладить самый главный вопрос. Мне сложно об этом говорить. Пойдем сядем на скамейку в парке.

Они направились молча в парк. Ева даже представить не могла, что это за главный вопрос, который так расстроил ее парня, но была уверена, что они смогут решить любую проблему.

Ребята зашли в парк через главную арку и сели на ближайшую скамейку. Алан смотрел на Еву пустыми печальными глазами. Ей показалось, что он сам не знает, что хочет сказать. Алан собрался с силами и выдавил тихое «Понимаешь», но его перебил звонкий женский вопль. А еще через секунду Ева увидела, что люди вокруг повернули головы в сторону спортивной площадки, что-то осторожно обсуждая. Послышалось еще несколько невнятных возгласов и Алан, не выдержав, со злостью произнес:

– Да что не так с этим парком? Что там опять произошло?

Он встал и зашагал в ту сторону, откуда доносились возгласы. Ева последовала за ним, хотя была не в восторге от такого поведения.

На спортивной площадке столпились люди. Алан, бесцеремонно расталкивая всех окружающих, прорвался через кольцо зевак и увидел парня лежащего на животе в луже крови. Лица не было видно, но силуэт показался Алану знакомым. В тот же момент подбежал другой парень с волосами, забранными в хвост на затылке. Алан узнал в нем Дориана и сразу же вспомнил ту ночь, когда проиграл зажигалку с драконом.

«Зажигалка», – подумал Алан и в этот же момент увидел ее рядом с ногой пострадавшего. Рубиновые глаза дракона на корпусе выглядели куда менее яркими, на фоне лужицы крови.

Алан попытался протиснуться обратно сквозь толпу, чтобы не дать Еве увидеть это пугающее зрелище, но в тот же момент девушка прорвалась сквозь кольцо людей и застыла на месте со словами:

– Что тут…

В голове Евы вспыхнула страшная картина: мужчина лежит в крови на земле, а рядом с ним зажигалка. Она видела все это в мельчайших подробностях, но как будто во сне.

– Это твоя зажигалка? – спросила она в ужасе.

– Кажется, да, – неуверенно произнес Алан.

– Что она тут делает? Ты же сказал, что она у тебя дома? – Ева перешла на крик.

– Я не знаю, – Алан не смог придумать ничего лучше, чтобы оправдать себя.

– Отвези меня домой. Мне нехорошо.

Они быстро дошли до машины. Алан сел за руль, а Ева запрыгнула на соседнее сиденье. Когда они остановились на Баттеруорта 13, Алан посмотрел на нее и ужаснулся. Лицо девушки приобрело серо-желтый оттенок.

– Хочешь воды? – Алан начал серьезно за нее переживать.

– Да, – ответила она, держась из последних сил, чтобы не упасть в обморок.

Он протянул руку назад и нащупал на заднем сиденье серый рюкзак. Наспех его открыв, он достал бутылку воды и протянул Еве. Девушка сделал два тяжелых глотка, и отдала бутылку, невольно развернув голову назад. Там она увидела, что из открытого рюкзака показался синий уголок дневника Алана. Ева замерла.

– Мне совсем нехорошо. Купи мне в аптеке что-нибудь от тошноты. Тот парень… так много крови… я подожду тебя в машине, – произнесла она, путаясь в словах.

Алан потянулся назад, чтобы взять рюкзак, но Ева его опередила и достала купюру в пятьдесят кор из своего рюкзачка:

– Вот возьми. Этого точно хватит, – Алан попытался возразить, но Ева закатила глаза, схватилась за живот и воскликнула: – Быстрее!

Алан взял деньги и выскочил из машины, соображая, где находится ближайшая аптека. Стоило ему захлопнуть дверь за собой, как Ева тут же развернулась и просунула руку в серый рюкзак, вытащив дневник Алана. Она открыла его и на первой странице увидела фотографию, а под ней имя: Ева Кадорк.

Ева выронила дневник от удивления, но снова подняла. Она даже не думала, что на первой странице чужого ежедневника может увидеть свою фотографию и свое имя. Но самое удивительное, что фамилию она узнала не сразу. А только после того, как вспомнила имя своего парня: Алан Кадорк. По коже Евы пробежали мурашки, а по спине скатилась капля холодного пота.

Ева почувствовала, что задыхается. Машина вдруг стала меньше. Ева дернула ручку и выбежала из душного «форда», а через секунду уже стояла у себя в коридоре. Не разуваясь, Ева прошла в свою комнату и рухнула на кровать. В голове у нее гудело, но она смогла преодолеть шок и, вспомнив, что ее рука все еще сжимает дневник, поднялась и с трудом открыла его.

Открыв дневник на второй странице, Ева прочитала:

«Это была занятная встреча. Девушка на первый взгляд показалась мне асоциальной, неразговорчивой и меланхоличной. Я попытался наладить контакт, но она саботировала любые попытки с моей стороны…»

Ева перевернула несколько страниц:

«Как и предвидел доктор Стоун, зажигалка подействовала должным образом. Мне удалось войти к ней в доверие. Кажется, это успех».

Ева не верила своим глазам. В этом дневнике описывалось что-то невероятное. Что-то страшное. Но, что самое жуткое, там описывалась жизнь Евы за последние несколько месяцев. Трясущимися руками, она перелистнула еще пару страниц:

«Сначала меня взбесила Виктория, когда я узнал, что это она сидела в том черном внедорожнике. Но потом я понял, что это произвело неожиданно позитивный эффект: под действием эмоций девушка прониклась ко мне доверием».

Ева вспомнила тот день, когда они шли с Аланом, а за ними следила черная машина. Она прочитала в этих строках события того дня, но не могла понять, что это значит. Она листала дальше:

«Безусловно, это было страшно. Я еще никогда не оказывался в такой аварии. На мгновение я представил, как прощаюсь с жизнью. Но, к счастью, я остался жив. Более того, эта ситуация в корне изменила наши отношения с девушкой. Это не может не радовать».

Через страницу, она увидела что-то совсем невнятное:

«Та авария, как мы и предполагали, запустила цепь ассоциативных воспоминаний в ее мозгу, действующих на подсознательном уровне, что сработало как позитивное подкрепление, детерминирующее дальнейшее увеличение доверия девушки ко мне как к близкому другу или даже потенциальному объекту любви».

Под этим абзацем Ева увидела строку много раз перечеркнутую, из-за чего сложно было разобрать ее содержание. Она подняла дневник, выставив страницу на просвет лучей солнца из окна, и с трудом прочитала:

«Да что я несу, она же до смерти перепугалась…».

Эта фраза окончательно запутала Еву. Силы ее покинули. Она опустила руки на колени, держа дневник трясущимися руками. Ева не понимала половины слов, из которых состояли воспоминания Алана. Но теперь знала наверняка, что их отношения, все, что произошло с ними за это время – было ложью. Ева мечтала провалиться в пустоту. Раствориться в пространстве, чтобы не переживать тех мучительных эмоций, что разрывали ее разум и сердце.

В тот же момент Ева услышала звук открывающейся двери, и паника взяла верх. Неужели она не закрыла дверь? Да, она добралась до кровати как в тумане, но была уверена, что закрыла эту чертову дверь.

Тело оцепенело. Ева не могла пошевелиться, но услышав шаги приближающегося человека, она совладала со своим телом и судорожно заерзала руками по кровати, пытаясь найти что-нибудь острое или тяжелое. Не обнаружив ничего, кроме дневника, она запустила его в сторону дверного проема, где в ту же секунду появился Алан. Он не успел среагировать – синий ежедневник влетел ему прямо в лицо и рассек уголком обложки правую бровь.

Парень едва заметно всхлипнул, пытаясь не подавать вида, что ощутил острую боль, а Ева вскрикнула то ли от испуга, то ли от жалости.

– Все хорошо. Я в порядке. Не переживай за меня, – Алан снял серый рюкзак с плеч и расстегнул его. Он достал бумажную салфетку и приложил к ране, из которой сочилась кровь.

– Думаешь это должно меня радовать? – со злобой выкрикнула девушка, – Что все это значит? Почему в дневнике стоит твоя фамилия рядом с моим именем?

– Потому что это на самом деле твоя фамилия, а не моя, – сказал парень с холодной улыбкой.

Алан ответил так прямо и уверенно, что Ева несколько успокоилась, хотя все равно ничего не понимала.

– Как ты сюда попал? Я же закрыла дверь, – спросила Ева, пытаясь совладать с дрожью во всем теле.

Алан молча поднял левую руку, в которой Ева увидела блестящий металлический предмет с черным прямоугольным основанием:

– Ключ. Он был у меня на случай чрезвычайной ситуации.

Ева попыталась что-то сказать, но из ее рта вырвалось только хриплое: «Чрезвз» – после чего она откинулась на кровать в предобморочном состоянии.

– Кто ты? – страдальчески произнесла Ева спустя пару минут. Пересилив гравитацию, она села и обхватила руками ноги, согнутые в коленях.

– Я хочу тебе помочь. Хочу, чтобы ты вспомнила. Хочу, чтобы ты все поняла. Но не знаю с чего начать.

– Начни с имени. Алан Кадорк – твое настоящее имя?

– Это сейчас не имеет значения, – ответил парень с интонацией строго учителя. – Важно то, что именно так звали твоего отца.

– Что? – воскликнула Ева, вертя головой из стороны в сторону, и попятилась назад. – У меня нет отца!

– А мать? – спросил Алан с прищуром.

– Нет! – воскликнула Ева. – У меня никого нет! Я совсем одна!

– То есть у тебя нет родителей? А где же они?

Ева устремила безжизненный взгляд куда-то вдаль, сквозь парня, и с трудом произнесла:

– Я н-н-незнаю.

– Вот именно! – воскликнул Алан, но тут же взял под контроль свои эмоции. – Ты не знаешь. Точнее не помнишь. Ты не помнишь своих родителей. Ты не знаешь, кто ты и почему живешь в этом доме. Ты так тяжело реагируешь на дождь и на автомобили. По крайней мере, так было раньше. Ты даже имени своего не знаешь.

– Ева, – возмутилась девушка. – Меня зовут Ева… – глаза ее забегали, а губы дрожали.

– Вот именно. Ты знаешь, что тебя зовут Ева и не больше того. За все два месяца нашего знакомства ты ни разу не назвала своей фамилии.

Ева слушала, но не могла услышать. Не могла понять. Не могла позволить себе поверить в это. Она до этого момента даже не думала о родителях, квартире и своей фамилии. А теперь все это разом обрушилось на нее.

– Ты хочешь сказать, что я ненормальная? – с трудом выговорила Ева.

– Нет. Я не это хочу сказать. Но я здесь потому, что у тебя проблемы. Меня прислала твоя мать. Точнее… это невозможно просто взять и объяснить! – Алан развел руки в стороны, – Мне нужно присесть.

Он взял стул, стоявший около письменного стола, и сел напротив кровати, где все так же сидела Ева. Парень положил красно-коричневую салфетку на стол. Кровь на брови уже запеклась.

– Мама? – прошептала Ева.

– Да. Но ты ее не помнишь. Ты ее забыла. Ты забыла, что случилось в ту ночь. Лишь некоторые отголоски памяти до последнего преследовали тебя. Ты рассказывала, что видишь странного человека в соседней комнате, помнишь?

– Я не говорила, что вижу его. Я его просто придумала, чтобы не было скучно. Просто представляю.

– Тогда, что ты скажешь на это? – Алан достал из рюкзака планшет и сделал шаг к кровати.

Ева застыла в ожидании самого худшего, но парень только протянул руку с планшетом в ее сторону:

– Я не сделаю тебе ничего плохого. Только покажу кое-что.

Он включил видео и положил планшет на кровать. Ева взглянула на экран и увидела там коридор своей же квартиры. На видео она стояла около порога с Аланом. Они поцеловались, и девушка проводила парня. На секунду она замерла, но затем аккуратно прошла до середины коридора и прыгнула в самый его конец. Она быстро забежала в свою комнату и вынырнула оттуда, держа в руках ключ. На видео Ева вставила ключ в замочную скважину и провернула, после чего уронила его, открывая дверь. Она отпрянула назад и упала на ягодицы, выставив назад руки, чтобы не завалиться на спину. Ева безумным от страха взглядом смотрела в дверной проем соседней комнаты. Но там было пусто. «Что ты имеешь в виду?», – произнесла Ева на экране планшета, глядя в пустой проем двери. С минуту она не отводила остекленевшего взгляда от пустого пространства между соседней комнатой и коридором, после чего произнесла с кривой улыбкой: «Я не могла ничего поделать. Он просто… он просто не оставил мне выбора. Я не знаю, что с ним могло приключиться, если бы я его не спасла».

– Откуда это у тебя? – спросила Ева, выключая видео на планшете, что далось ей с трудом – руки перестали повиноваться.

– Это твоя мама. Она установила камеры по всему дому. Она наблюдала за тобой все это время. И предоставляла нам весь необходимый материал.

– Нам? Кому нам? – прохрипела девушка.

– Это сейчас не важно. Важно то, что есть очень много разных видео, на которых ты разговариваешь с воздухом. А значит, ты видела его. Того человека, которого в шутку называла вампиром. Того, о ком ты мне рассказывала в Наане. Но, видимо, на самом деле ты не знаешь, кто он такой.

– А ты знаешь? – истерично бросила девушка.

– Мы почти уверены… Напомни, как ты его называла?

– Боже, да кто такие мы?

– Ева, это сейчас не важно. Как ты его называла? – властно произнес парень.

– Анолаккард, – неуверенно ответила девушка.

Алан взял планшет из ее ледяных рук и открыл изображение:

– Вот посмотри. Это он?

Ева взяла планшет и увидела на экране фото бледного мужчины в черном костюме. Она отбросила гаджет и вопросительно посмотрела на парня, открывая рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли где-то между носом и горлом.

– Но как это возможно? Я ведь его придумала, – все же выдавила из себя Ева.

– Не совсем так. Ты спроецировала образ реального человека, в свою фантазию, которая посредством галлюцинаций и изменений естественного восприятия стала реальностью. Ты не могла расстаться с этим образом, из-за чего он обрел довольно реальные характеристики. Для тебя, по крайней мере. Ты могла его видеть, говорить с ним, даже ощущала его прикосновения. Тебе казалось, что он двигает предметы или открывает дверь, хотя на самом деле это все делала ты.

– Как это? Кто это? Кто он такой? – она захлебывалась словами, указывая на фотографию на планшете.

– Твой отец, – парень сделал паузу. – Его звали Алан Кадорк. Анолаккард – это анаграмма его имени. Ты спроецировала образ своего отца в соседнюю комнату. И он никуда не мог оттуда выйти.

Ева не могла больше произнести ни слова. Алан понял, что она сейчас не в состоянии воспринимать еще какую-либо информацию, поэтому просто замолчал.

Спустя минут шесть Ева подняла голову и умоляюще произнесла:

– Ты можешь уйти? Мне нужно побыть одной.

– Конечно. Но я буду недалеко: в машине.

Ева кивнула. Парень встал и медленно вышел. Он с грустью посмотрел из-за плеча на девушку, но она не ответила ему взаимным взглядом. Выйдя из подъезда, он достал телефон и набрал номер:

– Алло. Виктория, она все знает. Мне нужен срочно доступ к камерам.

– Что значит, все знает? – раздался строгий женский голос из телефона.

– Нет времени объяснять. Просто дайте доступ. Мне нужно контролировать процесс.

– Я сейчас приеду и сама буду контролировать процесс.

– Нет! – сказал Алан, вложив в свой ответ всю злость, горечь и обиду, – Я сам все проконтролирую. Сейчас вы можете сделать только хуже.

– А ты не сделал хуже? – спросила женщина, но парню показалось, что она просто рычала.

– Я сделал то, что было нужно, – ответил он ровным голосом, отчеканивая каждое слово. – Сейчас осталось только ждать и наблюдать. А чтобы наблюдать, мне нужен доступ к этим камерам, – вместо слова «этим» в голове у него пронеслась дюжина матерных слов и выражений, но парень был тактичен, как всегда.

– Хорошо, – не сразу ответила женщина, – сейчас пришлю ссылку.

21. Воспоминания

Ева сидела двадцать минут, вообще не шелохнувшись. Она перебирала в голове возможные причины того, как все это могло с ней произойти. Сопоставляла чувства, переживания, факты и воспоминания. В ее сознании постоянно всплывал образ мужчины, лежащего на земле, а рядом с ним зажигалка.

Ева спустилась с кровати и нетвердым шагом направилась в коридор. Подойдя к двери соседней комнаты, девушка собрала всю храбрость в один пучок энергии и вложила в руку. Ручка двери поддалась, и она вошла в комнату.

Там, как всегда, царил мрак, и Ева включила светильник.

Ан… Анолаккард, – произнесла она вполголоса, – я хочу увидеть тебя сейчас. Пожалуйста…

Ева оглянулась, но не увидела ничего. Она побродила по комнате. Потом села на кровать и беззвучно заплакала. Ей было так тяжело, а помочь некому. На своего бывшего парня, которого когда-то – как во сне – называла Аланом, рассчитывать она не могла. Он ранил ее сердце своим подлым предательством. Хуже поступить не мог даже враг.

Ева встала и обошла всю комнату несколько раз. Уже развернувшись к выходу, стоя спиной к кровати, она вдруг ощутила холодное прикосновение костлявой руки. Она повернулась и увидела высокого бледного мужчину.

– Ан, – девушка сделала шаг вперед, но он отпрянул, – что происходит?

– А ты как думаешь? – ответил он то ли злым, то ли обиженным голосом.

– Я не знаю! Я ничего не понимаю. Творится что-то ненормальное. Алан… он такое наговорил… про меня, про тебя. Почему тебя не было, когда я уезжала?

– Я же сказал тебе, чтобы ты не общалась с ним. Смотри, к чему это привело. Весь твой чудесный мир рушится. Ты этого хотела? Я хотел тебя предостеречь. А теперь ты останешься одна. Совсем одна.

– Нет… – проревела Ева. – Что мне сделать, чтобы это прекратилось?

– Что прекратилось?

– Все, – прокричала она, – Я… я… я хочу, чтобы все стало понятно. Чтобы все встало на свои места. Я хочу узнать правду, наверное, – добавила она еле слышно.

– Подойди ко мне ближе, – произнес он и развел руки в стороны, – обними меня.

Ева сделала шаг и расслабила все тело, ожидая, что он обхватит ее руками и крепко обнимет, но этого не произошло. Она упала на кровать лицом в покрывало, а затем резко развернулась и увидела, что стоящий напротив нее мужчина растворяется в воздухе.

– Когда я был так нужен тебе, я всегда был с тобой. Но сейчас, видимо, ты потеряла потребность во мне. Надеюсь, ты сможешь пережить то, что сейчас вспомнишь. Однажды тебе от этого было очень плохо. Но ты выбрала свой путь, и я не смею тебя винить. Прощай, дочка. Надеюсь, ты не забудешь меня снова.

Мужчина растворился в воздухе, и в то же мгновение Еву посетило яркое, но обрывистое воспоминание, как картинка на экране телевизора.

Ева вспомнила трехэтажный особняк и то, как ужасно себя там чувствовала. Она больше не могла там находиться. Ева выбежала в слезах через парадную дверь. Высокий мужчина, который только что стоял перед ней в комнате, вдруг оказался там:

– Ева, что случилось? Тебе нехорошо?

– Я-я-я не знаю, па. Я хочу отсюда уехать. Мне нужно отсюда уехать. Давай уедем вместе?

– Конечно. Сейчас позову маму и мы…

– Нет. Я не хочу, чтобы мама ехала с нами. Просто отвези меня домой и если хочешь, возвращайся обратно.

– Ева, солнце, что вы там стоите? Дождь же льет, как из ведра! Менингит захотела подхватить? – прокричал парень с рыжими волосами с порога дома, одетый в смокинг.

– Ничего. У нас все хорошо. Дин, пожалуйста, иди в дом, – произнесла с трудом девушка.

– Я жду тебя дома, дорогая, – ответил он небрежно, – приготовлю тебе коктейль покрепче, чтобы согреться.

– Поехали? – умоляюще взглянула Ева на отца большими карими глазами.

– Хорошо, поехали. Но пока будем ехать, мы обязательно обо всем поговорим.

– Да… наверное, – добавила она еле слышно.

Девушка запрыгнула на переднее сиденье легкового старенького «опеля» и сразу же пристегнулась. Мужчина сел рядом за руль, но пристегиваться не стал.

– Какой-то ад творится сегодня. Вообще ничего не видно. Поедем не спеша.

Он завел машину, включил негромко радио, двинул рычаг дворников, и те заходили по стеклу из стороны в сторону. Минут пятнадцать они ехали молча. За окном автомобиля бушевали потоки ливня, а молнии сверкали так сильно, что могли осветить всю дорогу на сотни метров вперед.

– Так что же все-таки произошло? – спросил мужчина, вытирая лицо по которому то и дело стекали капли с мокрых волос. Он провел рукой по неестественно бледной щеке, и на ней образовалась полоса коричневого загара, будто лицо у него было измазано побелкой.

– Я не знаю с чего начать, – заламывая бледные пальцы рук, сказала Ева.

– Начни с того, что тебя так расстроило, – ласково произнес мужчина.

– Я не знаю. Вдруг это все мне померещилось. Или я что-то не так поняла.

– Расскажи, что именно ты увидела.

– Я увидела… – она помедлила, – я увидела…

На минуту она замолчала, но стоило отцу повернуть к ней голову и открыть рот, как Ева продолжила:

– Мне кажется, я видела, как мама поцеловала отца Дина.

В этот момент машину слегка качнуло в сторону, но мужчина ее тут же выровнял.

– Понимаешь, Ева. Тебе это будет трудно понять, но наши отношения с мамой давно уже не те, что были раньше.

– То есть ты знал, что там у них происходит? – с ужасом спросила Ева.

– Нет, я не знал. Но понимал, что рано или поздно что-то такое может произойти. Но между нами уже нет той искры, которая вспыхнула при знакомстве. Много всего случилось. И много воды утекло. Возможно, она меня больше не любит. А может, и вообще никогда не любила, – произнес он горько, но слышалась исключительно доброта в голосе.

Секунд на двадцать воцарилось молчание. Ева положила голову на боковое стекло и устремила взгляд вперед. Где-то вдали сверкнула яркая вспышка света, и Ева увидела отчетливый контур ржавого колеса обозрения. Значит, дом уже близко.

– Почему вы до сих пор вместе? – спросила Ева, но в голосе не было слышно интереса.

– Потому что мы любим тебя и хотим, чтобы ты была счастлива, – произнес мужчина, доставая из пачки сигарету зубами. – Я не хочу, чтобы ты беспокоилась из-за наших проблем.

Он достал зажигалку «Зиппо», на которой красовался зеленый дракон с красными глазами, откинул крышку и чиркнул барабан о кремень. Вылетела маленькая искра, и в тоже время вдалеке вспыхнула молния, озаряя город ярким, почти дневным, светом. Мужчина одним глазом смотрел на сигарету, другим на дорогу. Ева глядела вдаль, всматриваясь в старое безжизненное колесо обозрения, которое отвратительно хорошо олицетворяло их нынешние семейные отношения: ржавые, холодные, зацикленные на ней.

Отец Евы крутанул барабан зажигалки еще раз, и вспыхнуло пламя. Где-то совсем рядом сверкнула еще одна молния. Дорога осветилась на несколько десятков метров вперед, и Ева увидела, что прямо им на встречу несется черный внедорожник. Машина ехала по встречной полосе и явно не собиралась сворачивать.

Отец Евы выкрутил руль влево, и на секунду девушка радостно выдохнула, когда черный автомобиль промчался мимо. Но в тот же момент она поняла, что их слишком сильно повело влево. «Опель» влетел в металлическое заграждение и выскочил на обочину.

Ева с трудом подняла голову – так сильно болела шея. Она задыхалась. Пытаясь вдохнуть, она ощутила тяжесть и боль в груди. Ева где-то читала, что ремнем безопасности во время столкновения человеку может сломать ребра. Паника окутала ее. Она задохнется или умрет от внутреннего кровотечения из проколотого ребром легкого! Девушка судорожно нажала на кнопку крепления, и ремень, выскочив из паза, медленно, как змея, пополз куда-то внутрь металлической стойки двери. Ева вдохнула. Вдох получился громкий и хриплый. Тяжесть ушла, но боль осталась, накатывая новыми волнами при каждом вздохе, в прочем, с каждым разом становясь слабее. Паника отступила, и девушка позволила себе на секунду расслабиться, осознав, что отделалась всего лишь легкими повреждениями и испугом.

– Спаслись, – сказала Ева, пытаясь улыбнуться, и повернула голову влево.

Но там никого не оказалось. Половины лобового стекла тоже не было. Ева посмотрела вперед и увидела кусок оторванной пленки с потрескавшимся стеклом, распластавшийся в нескольких метрах перед капотом автомобиля. Рядом лежал отец.

Ева с трудом выбралась из машины, но тут же упала: ноги подкосились от сильной дрожи. Она поднялась и все же сделала несколько шагов. Перед ней в темной грязной луже лежал отец. «Ему срочно нужна помощь!». Дождь не прекращался, как и дрожь в ногах. Ева подошла ближе, и тут же вспыхнула очередная молния. Ева увидела всю картину как есть: мужчина лежал не в луже грязи, а в луже крови. Рядом с ним, отражая свет молнии, сверкала зажигалка с драконом.

Ева очнулась. Она снова была у себя дома, лежа на кровати. Она не знала точно, сколько прошло времени. Да и не хотела знать. Девушка выглянула в окно: совсем темно. Дрожь пробежала по всему телу. Воспоминание было настолько ярким и реальным, что не было сомнения в том, что оно настоящее. Она вздрогнула, вспомнив, как мужчина с развороченной головой лежал в луже крови.

Ева укрылась одеялом, а потом еще покрывалом. Но ей все равно было холодно. Ее знобило, а холодный пот покрыл все тело, приклеивая одежду к коже. Несколько часов она лежала, свернувшись в позе эмбриона и перебирая все кусочки тех воспоминаний в голове. Тошнота подступала к горлу, но Ева подавляла рвотные позывы.

Часа в три ночи ей удалось уснуть противным, беспокойным сном, из которого невозможно вырваться. Раз за разом во сне Ева проживала все ту же аварию. Проснулась она в 06:25. Чувство разбитости мучило все тело, а мокрая от пота кровать неприятно липла к ногам и рукам. На несколько минут забыв обо всем этом ужасе, Ева пошла в ванную.

Умывшись, Ева поставила греться чайник и выглянула в окно. Машина Алана стояла напротив дома. Ева не хотела его видеть, но понимала, что только он знает правду.

22. Истина

Мелодия звонка на телефоне разбудила Алана в тот момент, когда он во сне уже пятый раз заходил в магазин, чтобы купить воды, но каждый раз что-то мешало ему или преграждало дорогу.

– Да, Ева. Как ты себя чувствуешь? – спросил Алан, моментально очнувшись ото сна.

– Нормально, – сухо ответила девушка. – Мне нужно с тобой поговорить. Зайдешь?

– Конечно. Уже иду.

Солнце светило уже так ярко, что парень удивился, как смог проспать так долго. Но, взглянув на часы, понял, что спал всего два с половиной часа.

Он позвонил в дверь и Ева тут же открыла.

– У тебя же есть ключ, – Ева смотрела на него недобрым взглядом.

– Он только для экстренных случаев. А сейчас ты сама позвонила. Так что смысла его использовать нет.

Ева молча протянула руку.

– Ты хочешь, чтобы я тебе его отдал?

Ева стаяла с вытянутой рукой.

– Давай я тебе все расскажу. Мы во всем разберемся. И только после этого я отдам тебе ключ.

Ева молча опустила руку и тихо спросила:

– Чай будешь?

– Да, хотя лучше кофе.

Ева насыпала по ложке растворимого кофе в две большие чашки и залила кипятком.

– Я хочу знать все! Кто ты такой? – она сделал акцент на каждом слове.

– Если ты хочешь узнать все, то лучше начать с самого начала. И со временем мы дойдем до того места, когда я расскажу о себе.

– Хорошо, – печально выдохнула Ева и глотнула из чашки.

С момента прихода парня Ева не показала ни одной эмоции. Ее лицо превратилось в белую фаянсовую маску с желтоватым отливом. Алану даже показалось, что прядь волос на ее голове поседела. Но он все же надеялся, что это отблеск света.

– Началось все полтора года назад. Ты жила со своими родителями: Викторией и Аланом.

– Откуда ты все это знаешь? – перебила его девушка.

– Я расскажу об этом. Но чуть позже. Вот… У тебя не было подруг. Ты была скромной домашней девушкой, предпочитающей проводить время с родителями, нежели с друзьями. Но были однокурсницы, с которыми ты вместе училась в Экономическом колледже. 22 января 2015-го года, когда тебе исполнилось двадцать два года, твои однокурсницы, вдохновившись этими магическими двойками, потащили тебя в бар, чтобы отметить твой День рождения.

Алан сделал пару глотков кофе и продолжил:

– В том же баре ты познакомилась с парнем по имени Дин Мюллер.

– Дин? – перебила Ева, – Вчера я кое-что вспомнила. Точнее, это было словно видение. Я вспомнила парня с рыжими волосами, похожего на того, что приходил ко мне на работу, а потом приставал ко мне в парке в тот день…

– Да. Это именно тот парень. Позволь я продолжу. С ним ты не сразу нашла общий язык, потому что…

– Потому что он напыщенный, избалованный мальчик, которому все достается благодаря родителям, хоть его и заставили учиться в обычном колледже, – произнесла Ева, будто в трансе. – Кажется, я это вспомнила.

В этот момент Еву посетило еще одно видение. Она вспомнила, что сидела в каком-то баре. Вокруг толпились парни и девушки. Бесконечная суета раздражала ее, но поделать она ничего не могла. Перед ней стоял бокал с каким-то противным напитком. Ева один раз отхлебнула и больше не стала.

К ней подошел парень с рыжими волосами. Дорогие коричневые туфли, темно-синие джинсы, белая рубашка не застегнутая на последние две пуговицы на вороте. Ева видела часть его волосатой груди. Он представился Дином.

– Привет, красотка. Потанцуем? – произнес Дин и подмигнул.

Еву передернуло. Парень был сильно пьян и разговаривал слишком громко. Ева мельком взглянула на туфли. На одной туфле шнурки были завязаны бантиком. На другой – узлом. Она больше не смотрела ему в лицо. Она смотрела вниз: «Узел».

Ева вернулась в реальность, где сидела на кухне напротив Алана.

– Да. Он сын Эдварда Мюллера, владельца сети отелей в Нороне, Наане и Дорогоне. Но мы немного отвлеклись. Я быстро расскажу. Он несколько раз приходил к вам домой и произвел прекрасное впечатление на твою мать, – произнес Алан, и Ева тут же вспомнила, как десятки раз отказывала Дину, а тот постоянно приглашал ее на свидания, стоя на пороге их дома. – А отцу твоему он совсем не понравился. Твой отец был обычным автоэлектриком и не любил тех, кто не работает руками.

– Автоэлектриком? – с вызовов произнесла девушка.

Но Алан сделал вид, что этого не заметил и продолжил:

– В итоге ты все-таки начала встречаться с Дином. Не знаю, как он смог добиться твоего внимания – нам он об этом не сказал ни слова, – Ева открыла рот, но Алан ее остановил, выставив руку и растопырив пальцы. – Все скоро узнаешь. Так вот, отец Дина живет в трехэтажном особняке в пригороде Норона, куда несколько раз приглашал вас всей семьей в гости. На тот момент он уже был разведен и…

Алан остановился, собираясь с мыслями, затем сделал несколько больших глотков кофе, осушив чашку, и жестом попросил налить еще.

– Между твоей мамой и мистером Мюллером что-то произошло. Видимо какая-то искра. Никто точно не знает. Виктория, твоя мать, мало что упоминала об этом. 31-го октября Эдвард Мюллер устроил что-то вроде вечеринки в честь Хэллоуина и пригласил туда вас. Дин в тот день собирался…

– Сделать мне предложение. Я вспомнила, – воскликнула Ева, – Это он все затеял, хотя сам ненавидит Хэллоуин и все, что с ним связано. Но он решил, что это отличный план: собрать кучу влиятельных и известных друзей своего отца и при них сделать мне предложение. Он всегда любил все делать с размахом.

Ева всхлипнула. Ее глаза задергались, а руки затряслись. По ее щекам потекли слезы. Она сидела с безжизненным лицом и плакала. Спустя пару минут она успокоилась и, вытерев лицо полотенцем, продолжила:

– Отец не хотел туда ехать. Ему не нравились ни Эдвард, ни Дин… Да и мне тоже, – произнесла она про себя и продолжила: – Еще и погода была хуже некуда. Дождь лил весь день. Но мама сказала отцу, что это нужно для меня. Она знала, что Дин сделает мне предложение. Она очень этого хотела! А мне… мне хотелось посмотреть на других людей. Я думала, что это будет карнавал, что все мы будем в костюмах. Что мы будем изображать различных монстров, ведьм и вампиров. Мы всегда на Хэллоуин наряжались с папой в вампиров. Я мазала ему лицо полупрофессиональным гримом – мне-то самой это не надо. Я и так всегда бледная. Он надевал черный костюм и шляпу, тоже черную. А я надевала пышное черное платье. Мы брали вставные челюсти с клыками и ходили так почти с утра до вечера каждое тридцать первое октября. Я уговорила отца, и мы с ним нарядились в вампиров. О чем я только думала, – Ева схватилась руками за лицо, но так и не заплакала. – Я-то просто была в черном платье, а он с белым, как мел, лицом. Ладно, хоть челюсти не стал вставлять и шляпу забыл. Мама сильно с ним из-за этого ругалась. Говорила, что он ведет себя как ребенок и все такое. Я думала, что там все будут в костюмах. А там были одни снобы.

Ева встала и зашагала по кухне. Она хотела плакать, но не могла. Что-то в ней сломалось. Она снова села посмотрела в глаза Алану, как будто ища в нем поддержку. «Нужно выговориться, нужно закончить это».

– Я хотела сказать, что он не виноват. Что это я попросила его надеть тот дурацкий черный костюм и вымазала лицо гримом. Но я не смогла. Родители ругались… а потом мы поехали, – Ева положила ладони на стол и растопырила пальцы, потому что не знала, куда деть руки. – Когда мы приехали, то мама даже не подходила к отцу. Она ходила по дому, разговаривала с гостями, шутила. А папа… он был совсем один в этом наряде. Дин мне не давал даже подойти к нему: постоянно куда-то меня уводил. А над папой все подшучивали. Перешептывались. А я бросила его там одного. Он сидел и пил. А потом Дин сделал мне предложение, и я сказала «да». Сама не знаю, зачем я это сделала. Я ведь его даже не любила! Спустя какое-то время я зашла на кухню. Даже не знаю, что я там искала. А там стояли мама и Эдвард. Они целовались.

Ева замолчала. Она опустила голову, держа руки на столе. Она, наверное, могла сидеть так несколько часов, но Алан нарушил тишину:

– Как ты?

– Я? – отозвалась, как будто сонным голосом, Ева. – Как я? Наверное, никак. Ведь, это я во всем виновата. Это я настояла, чтобы мы поехали. А потом попросила его отвезти меня домой. Я ему рассказала в дороге, что мама целовалась с другим мужчиной. Из-за этого он потерял управление и попал в аварию.

– Нет! – настойчиво произнес Алан. – Ты ни в чем не виновата. Ты не виновата в том, что он сел за руль в нетрезвом состоянии. Ты не виновата в том, что он не пристегнулся. Это не твоя вина, что было темно, и шел дождь. Черный внедорожник просто вылетел на встречную полосу. На ту полосу, по которой в тот момент ехали именно вы. Это всего лишь стечение обстоятельств. Если бы твой отец не увел машину резко влево, вы бы оба погибли. Он пожертвовал собой, чтобы спасти тебя. Но, опять же повторюсь, ты в этом не виновата.

– Может быть. Но от этого мне не легче. Лучше бы я погибла вместе с ним, чем снова переживать все… – она тихо всхлипнула и замолчала.

Спустя пару минут Алан аккуратно спросил:

– Что ты еще помнишь?

– Не знаю точно. Я не могу сказать, что я это именно помню. Скорее просто знаю. Какие-то кусочки, как будто, другой жизни. Будто видела все это в каком-то фильме, но не помню ни сюжета, ни названия, ни имен актеров. Но я не могу их никак связать, с моей настоящей жизнью.

– Дело в том, что и те воспоминания и то, что происходит сейчас – это и есть твоя настоящая жизнь. Тебе просто нужно принять эти воспоминания. Ты должна пережить это. Переболеть этим. Этим воспоминаниям необходимо пройти через тебя, и в конечном итоге они перестанут терзать тебя. Так должно было произойти с самого начала. Но ты не смогла принять действительность, и твой мозг абстрагировался от объективной реальности, исключив некоторых действующих лиц из твоей жизни.

– Ты психолог? – спросила Ева глядя ему прямо в глаза.

– Вроде того, – ответил парень. – К этому мы еще вернемся. Расскажи, что было после той аварии? Ты помнишь что-нибудь?

– Отрывками. Я помню подготовку к похоронам. Но сами похороны не могу вспомнить. Я помню разговор с матерью. Хотя я даже не знаю, как она выглядит. Это было спустя пару недель после смерти отца. Она сказала, что хочет выйти замуж, – Ева посмотрела на Алана, ища поддержки, но тот казался холоднее асфальта ноябрьским утром. – Я убежала из дома. Я долго бродила по улицам. Просто шла куда-то. Вокруг ездили машины, ходили люди, собаки. Мне было плохо. Я больше не хотела даже видеть мать. Потом я вернулась домой, а там была какая-то женщина. У нас дома, на кухне, сидела какая-то женщина. Невольно я закричала. У меня случилась истерика. Я никак не могла остановиться. И тогда она ушла. В доме было полно чужих вещей, которые я собрала в коробку и выкинула. В тот же день появился Анолаккард. Хотя тогда мне казалось, что он был там всегда.

– А сейчас? Ты понимаешь, что это просто твоя фантазия? Анолаккард – это проекция твоего отца. Воспоминания о нем, как и о твоей матери, твой мозг заблокировал где-то далеко в структурах бессознательного. Но ты не могла жить без отца. Ты его слишком любила, чтобы просто забыть. Вот твой мозг и воссоздал его в облике бледного мужчины в черном костюме. Именно в таком виде ты его и видела в последние часы перед аварией.

– Кажется, я понимаю, – ответила Ева, хотя ее лицо выражало полнейшую растерянность.

– Можно я загляну в комнату твоих родителей? То есть в ту, где жил Анолаккард.

– Да, конечно, – ответила Ева, рассеяно глядя сквозь парня.

Алан удалился и вернулся через пару минут. В руках он держал большую коробку.

– Вот коробка, в которую ты собрала «чужие вещи». Это та коробка, которую ты якобы выкинула.

Ева открыла рот, чтобы запротестовать, но Алан ее тут же перебил:

– Я не пытаюсь тебя обвинить во вранье. Я знаю, ты внушила себе, что избавилась от этих вещей. Но на самом деле ты их просто убрала в шкаф и больше туда никогда не заглядывала.

Ева уже ничему не удивлялась, а просто молча слушала, пытаясь хоть как-то все это осознать. Парень поставил коробку и достал оттуда большую рамку с фотографией:

– Вот, посмотри.

Ева взяла рамку и вздрогнула от удивления. В центре фото стояла сама Ева, только на несколько лет моложе, в черном пышном платье. Слева она увидела мужчину с выбеленным лицом в черном потрепанном костюме. А справа стояла стройная женщина лет 38 в прямом зеленом платье. Ева всмотрелась в ее загорелое подтянутое лицо. Эти каштановые волосы до плеч, голубые глаза за прямоугольными линзами очков, родинка над губой – все это было ей до боли знакомо.

– Тут я, папа и та женщина, что была в моей квартире, когда я вернулась после долгой прогулки. Это ведь не просто так? Скажи мне, это она? Это моя мать? – сказала Ева, и глаза ее как будто прояснились.

– Да, Ева, это она. Это твоя мать – Виктория Кадорк. Ты на нее тогда очень разозлилась. Больше себя в смерти отца ты винила только мать. Поэтому твой мозг полностью исключил ее из воспоминаний.

– Я… я уже поняла. Это из-за нее мы тогда уехали. А потом она заявила, что хочет выйти замуж за другого. Ведь прошло всего несколько недель, а может даже дней! Она никогда не была счастлива с отцом. Почему они не разошлись раньше? Это все я…

Ева замолчала, она устала плакать, устала злиться, она даже больше не могла обижаться на мать, да и себя винить она тоже устала. Она устала прятать воспоминания где-то внутри себя. А еще больше она устала все это вспоминать. Теперь она мечтало только об одном: выяснить все и закрыть этот вопрос раз и навсегда.

– Это все уже не важно, – сказала Ева с наигранной легкостью. Но откудаты узнал, что коробка в шкафу?

– Твоя мама рассказала. Когда она поняла, что ты не помнишь ее, то просто ушла. Ты ее так сильно напугала, что она не могла оставаться дома. Не знаю, какие отношения у них были тогда с Эдвардом Мюллером, но она пошла к нему. Она и сейчас живет в его особняке. Кстати, они так и не поженились, если тебе это важно, – Ева отрицательно покачала головой, но на душе у нее стало чуточку теплее. – Ждут твоего согласия. Твоя мама беспокоилась о тебе. Она хотела, чтобы тобой занялись профессионалы, но не решалась отдать тебя на реабилитацию в клинику. Поэтому она обратилась к нам, а мистер Мюллер всячески помогал. Мы решили, что тебя надо чем-то занять. Лучше всего работой. Эдвард Мюллер попросил своего старого друга, который ему что-то задолжал, взять тебя на работу на самых невероятных условиях.

– Кто мы? – в который раз спросила Ева.

– Все по порядку, Ева. Ты скоро все узнаешь, – сказал Алан спокойно, – Эдвард обратился к мистеру Уайту, и тот взял тебя на работу на особых условиях. Сразу после аварии ты начала тяжело переносить дождь. А после того случая, когда приняла мать за постороннюю женщину, вообще перестала выходить из дома в дождливую погоду. Его об этом предупредили и еще о многом. Ты помнишь, как ты устроилась туда?

– Я помню, что мне позвонили. Я не брала трубку. Потом звонили еще и еще. Я все же ответила. Это был мистер Уайт. Он предложил мне работу. Наговорил что-то про какую-то акцию. Что мою анкету нашли на сайте вакансий, хотя я не помню, чтобы я что-то там размещала. Он предложил хорошие деньги и возможность не работать в любой день, когда мне захочется. Это было странно, но заманчиво. Мне не очень хотелось работать именно в том отделении. Меня слегка пугало ржавое колесо обозрения, возвышавшееся над парком напротив «Посылок». Но мистер Уайт еще раз напомнил, что я могу не работать в дождь, и меня это подкупило. Я решила попробовать.

– Да, это мы попросили, чтобы тебя устроили в отделении напротив колеса. Мы знали, что это самое близкое и нейтральное воспоминание к трагедии. В отчете полиции говорится о том, что ты упоминало колесо. Что ты его увидела вдалеке перед самой аварией. Мы подумали, что постоянное пребывание рядом с ним может натолкнуть тебя на воспоминания. Этого не произошло, но с чего-то надо было начать.

– Так, кто мы, Алан? Точнее, кто ты и как мне тебя звать?

– В прошлом году я окончил Норонский Медицинский Университет. Я учился там на отделении психиатрии, – ответил Алан. – И меня сразу взяли в «Интегро». Это медицинский центр, где разработали новое направление в психиатрии: конструкционный бихевиоризм. Доктор Стоун, основатель центра, в редких случаях принимает пациентов в клинике. Основная деятельность центра заключается в том, чтобы изучать и восстанавливать психическое здоровье в максимально удобной и приятной для пациентов среде.

– То есть путем обмана? – прямо спросила Ева.

– Путем плавного извлечения пациента из кокона подсознательных блоков и барьеров в объективную реальность. Чаще всего приходится опускать или завуалировать некоторые подробности нашего вмешательства во благо пациента.

– Ты говоришь, как робот. Вас там программируют? – спросила Ева без намека на юмор.

– Вообще-то я и сам считаю такие методы несколько категоричными. Но если цель оправдывает средства… – Алан поднес кулак к лицу и потер правый глаз: сильно сказывалась усталость. – На самом деле мне сразу не понравилась эта идея, но доктор Стоун настоял на том, что только так можно помочь тебе. А так как я лучше всего подходил по возрасту (все сотрудники там намного старше), то было решено, что эту роль возьму на себя я.

– Роль обманщика, ты имеешь в виду? – с горечью произнесла девушка.

– Я понимаю твои чувства…

– Серьезно? Ты можешь понять, что я чувствую? Ты когда-нибудь был обманут человеком, который был тебе безумно дорог? Тем, кого ты, возможно, любил?

– Мне тоже это давалось нелегко. Я к тебе испытывал самые настоящие…

– Нет, – оборвала его Ева, – я не хочу этого слышать!

– Хорошо. Я могу уйти, если хочешь. Мне кажется, ты уже пришла в себя. Остальное могут рассказать в центре. Я направлю тебя к доктору Стоуну, – произнес Алан с заботой.

– Нет, – возразила Ева. – Я хочу услышать это от тебя.

– Хорошо. Я там проработал несколько месяцев и тут такая возможность. Прости. Я тогда думал только о карьере. Только о работе. Такая возможность: получить огромный опыт на практике. Идея была в том, чтобы я познакомился с тобой и завязал отношения. Тогда еще точно не было понятно, какие именно отношения. Но основная суть заключалась в том, чтобы проводить с тобой как можно больше времени, периодически погружая в стрессовые ситуации, так или иначе связанные с катастрофой. Мне придумали легенду…

– Что ты работаешь в автосервисе?

– Да, но об этом чуть позже. Твоя мама рассказала все о твоем отце. И мы постарались сделать меня максимально похожим на него.

– Сделать человека, который прикидывается моим парнем, максимально похожим на моего отца? Чья эта извращенная идея?

– Наша. Твоя мама рассказала, что ты очень любила отца, и мы решили, что это должно сработать. Кстати, это довольно естественно, что человек подбирает на роль объекта страсти личность максимально похожую на своего родителя. Но не будем сейчас об этом. Твой отец курил. И мне тоже пришлось закурить. Точнее вспомнить, как это делается. Я курил какое-то время в школе, но потом бросил. Твоя мать дала мне ту зажигалку с драконом, чтобы я максимально был похож на твоего отца. Он вообще любил все, что связано с драконами, – парень взял с подоконника пепельницу в форме огнедышащего змея, – ну, и вампирами, – он еще раз указал на фотографию.

– Я уже поняла, что зажигалка принадлежала моему отцу. Но что она делала там в парке?

– Я и до этого дойду. Раз уж на то пошло, я все тебе расскажу. Но по порядку. Так вот, я начал опять курить, чтобы быть на него похожим. Взял его имя. Твоя мама также сообщила, что твой отец работал автоэлектриком. Пришлось подключить Нитеша.

– Он тоже психолог или психиатр, или как вы там себя называете? – с вызовом спросила Ева.

– Нет. У него с этим не сложилось. Мы вместе учились в школе. А затем в университете. Но он так и не закончил. Ему все это не нравилось. Его отец, успешный хирург в Дорогоне, настоял на том, чтобы тот пошел учиться в медицинский университет. Нитеш не знал, какое направление выбрать и пошел вместе со мной на отделение психиатрии. Но очень быстро к этому остыл. В итоге он занял у отца денег и открыл свой сервис. Машины оказались ему ближе, чем люди. Не смотря на всю его харизму, общительность и доброту.

– И он тебя устроил в сервис электриком?

– Не совсем так. Электрикой я там точно не занимался, – произнес Алан надменно, но умерил тон. – Меня не тянет к физическому труду, так что я бы предпочел там вообще не появляться. Но мы решили, что в дни, когда не идет дождь, и когда я по легенде работаю, я должен находиться в сервисе. Так я и делал на случай, если бы ты решила меня проверить или попросить кого-нибудь это сделать. Так и случилось, когда ты пришла ко мне перед поездкой в Наан.

– А наше знакомство? Оно тоже спланировано? – спросила Ева и встала из-за стола, чтобы размять ноги.

– Да. Я давно мечтал о той книге и подумал, что будет идеально заказать ее через службу доставки, где работала ты.

– Зачем тебе вообще понадобилась книга какого-то конструктора?

– Не какого-то, а великого. Он с самого детства страдает аутизмом Аспергера. Ему тяжело дается общение с людьми, но его идеи, его мозг, его мысли – это нечто! – вдохновленно произнес Алан. – Эту книгу он написал сам. Там вся его история, все, что он думает и чем живет.

Ева снова села напротив него и с легкой, почти незаметной, улыбкой заметила:

– Для тебя это так важно?

– Да, – смутился Алан, – но не сейчас. Сейчас речь о другом. Первая наша встреча прошла неважно, да я ни на что и не рассчитывал. Это было просто знакомство с пац… – он осекся, – с тобой. Мне нужно было посмотреть на тебя. Понять твои чувства… эмоции… характер. Оказалось все в точности, как говорила твоя мама.

– А что она говорила?

– Что до аварии ты была скромной, тихой и послушной девочкой. А после… ты стала… ты изменилась так кардинально, что она даже испугалась тебя.

– А ты? Ты боишься меня? – спросила Ева с вызовом.

– Нет, – произнес Алан с улыбкой, – Мне нравится твой характер.

Ева не ответила.

– Дальше мне пришлось пустить в ход зажигалку, – продолжил Алан, – Опять же, я был вынужден соврать, что она принадлежит моему отцу. Я это делал исключительно во благо. И это сработало.

Парень снова восторженно улыбнулся и широко открыл глаза. Он с трудом скрывал торжество успеха. Но когда он увидел негодующий взгляд Евы, то с силой сжал челюсть, напрягая все мышцы лица, и серьезно добавил:

– Ты позволила мне проводить тебя до дома. А большего на тот момент мне и не нужно было.

– Прогулки, значит, тоже были подстроены. В том черном джипе сидели твои друзья?

– Нет. Это затея твоей матери. Она хотела контролировать все. Поэтому решила проследить за нами, взяв один из автомобилей Эдварда Мюллера с личным водителем.

– Так это была она! Я знала, что за мной постоянно следят.

– Это было только один раз. Я рассказал об этом доктору Стоуну, и он попросил ее больше так не поступать. Она поняла и больше не следила за нами, по крайней мере, из машины, – в этот момент Алан улыбнулся, глядя куда-то поверх Евы в сторону вентиляционной вытяжки.

– Но я видела этот внедорожник постоянно! – воскликнула Ева. – Он меня преследовал каждый день.

– Ты видела в каждом черном внедорожнике только один автомобиль – тот, который чуть не влетел в вас той ночью за секунду до аварии. Это были всегда разные машины, кроме того дня, когда твоя мать следила за нами, а твой мозг уже подстраивал их под один макет.

– Хорошо. Я поняла, кажется, – произнесла Ева неуверенно. – А Дин Мюллер? Он тоже заодно с вами?

– Нееет! – воскликнул Алан с раздражением. – Мы ему сразу сказали, как и Виктории, чтобы он даже не пытался вмешиваться в процесс. Но он все равно это делал. Сначала пришел к тебе на работу. Пришлось намекнуть ему, что я могу позвонить Мюллеру-старшему или твоей матери. Потом он заявился в парк… – парень помедлил немного, обдумывая, как аккуратнее выразить мысль. – Но все же и он, хотя я этого и не хотел, сыграл свою роль в нашем деле, вытолкнув пару раз тебя из зоны комфорта.

– Но зачем ему это нужно было? Зачем он приходил? – воскликнула Ева.

– Наверное, потому что любит и хотел вернуть тебя, – ответил Алан, хотя сам в это не верил.

– Нет… я не думаю. Я вообще сомневаюсь, что он любил меня. Он не такой человек. Я до сих пор не понимаю, зачем он сделал мне предложение! Какая я была глупая. Изначально я его заинтересовала только потому, что не переспала с ним в первую же ночь. А потом… Зачем я ему вообще? Он ведь даже не пришел на похороны моего отца. Впервые с момента аварии он решил связаться со мной только в тот день, когда заявился ко мне на работу, а ты его выгнал. Это, по-твоему, любовь? Да он боится меня не меньше моей матери. Отлично! У них получится прекрасная семейка, если мама выйдет замуж за Эдварда.

Ева встала и налила себе бокал воды. Жадными глотками она осушила его и с размаху ударила о столешницу. Бокал не разбился. Ева села обратно.

– А зоопарк? – устало спросила она. – Это вы тоже спланировали?

– Нет, – Алан снова улыбнулся, – Это была чистая импровизация. Появилась мимолетная возможность вырвать тебя из этого жесткого расписания, и я рискнул. Прости меня за это, но я несколько раз подкрутил часы. Поэтому мы опоздали. Из-за этого ты впервые за долгое время не смогла вернуться домой к 20:30.

– Я догадывалась. Я не хотела в это верить. Хотела поверить, что твои часы сами сбились, но я чувствовала, что здесь что-то не так. Анолаккард тогда сильно разозлился. Точнее… как это правильно сказать? Мое воображение сильно разозлилось?

– Можно и так сказать. Ты сама себе выставила эти ограничения. Правда, мы не знаем, почему именно это время выбрал твой мозг. Тебе о чем-нибудь говорит это время?

– Возможно, – Ева помедлила. – Примерно в это время папа возвращался с работы. Он просил маму делать ужин именно к полдевятого, чтобы прийти и сразу сесть за стол. Даже в выходные мы садились ужинать в это время. Неужели она вам об этом не сказала?

– Нет, – Алан слегка опустил голову. – Мы спрашивали у твоей матери об этом, но она сказала, что не знает, что означает это время.

Они пару минут молчали. Затем Ева встала и молча налила еще кофе. Она поставила бокалы на стол и спросила с новыми силами:

– А что насчет аварии?

– Какой?

– Той, когда тебе оторвало дверь. Когда ты чуть не вышел из своей машины под другую.

– Это было жутко. Такое подстроить я бы не решился, но тот случай коренным образом изменило все положение дел. Это была слишком стрессовая ситуация. Любая авария для тебя – это сильная встряска всего организма. В тот день твоя мать мне рассказала, что ты запретила себе видеться со мной из-за опоздания. Ты, конечно, думала, что запретил тебе Анолаккард, но на самом деле это была ты. Даже могу видео показать. Хотя сейчас, я думаю, ты и сама все это знаешь, – Ева осторожно кивнула. – Вот я и помчался к тебе. Я уже хотел воспользоваться моим запасным ключом. Не знаю, что на меня нашло тогда. Ну, а дальше ты знаешь…

– Да, уж. Это было что-то, – Ева покачала головой, то ли с упреком, то ли от неприятных воспоминаний.

– После этого у нас почти все наладилось, но опять пошел дождь. После смерти отца, ты боялась дождя так, что почти двигаться не могла. Вот тут я уже подстроил ситуацию, когда на дороге меня избивал другой парень. Он тоже работает в клинике санитаром. Доктор Стоун попросил его посодействовать мне, и он сделал вид, что бьет меня.

Алан пожал плечами, а Ева слегка открыла рот от удивления. Девушка не ожидала, что во всей этой истории ее еще может что-то удивить.

– В тот день влияние Анолаккарда, т.е. твоего подсознания, на тебя ослабло. Какое-то время все было хорошо. Но потом опять дождь. Мне кажется, ни в один год не было весной столько дождей, сколько вылилось на нас за эти месяцы. Я уже не знал, что делать. Но твоя мать… – он выдержал паузу. – Это была не моя идея, и даже не идея доктора Стоуна. Это все твоя мать. Это она как-то договорилась с управляющим вашего дома, чтобы в твоей квартире временно отключили отопление, свет и горячую воду.

– Так это было подстроено? Я чуть не замерзла там тогда! – воскликнула Ева.

– Зато можно смело исключить версию с призраком, – ответил Алан с неуверенной улыбкой.

– И зачем это было?

– Чтобы вытащить тебя из дома в дождь. И у твоей мамы это получилось. Точнее, вытащил тебя я, но идея была ее.

– А еще, видимо, у нее получилось пробраться ко мне в квартиру, – ответила Ева и сдвинула брови.

– Она частенько заходит, чтобы проверить квартиру, пока тебя нет дома. Обычно она все делала так, чтобы не осталось следов ее присутствия. Но в тот день она проверяла квартиру в темноте и, когда уходила, зачем-то щелкнула все выключатели. Поэтому, когда дали свет, он не включился и ты это подметила. Пришлось ей звонить, чтобы она вернулась и включила опять везде свет. Сложная получилась история.

– Это тот момент, когда ты звонил своей маме, чтобы поздравить ее с днем рождения? – спросила Ева спокойно, будто Алан рассказывал ей суть фильма, просмотренного без нее накануне вечером, а не историю бесконечного обмана.

– Именно, – ответил Алан, пытаясь изобразить муки совести на лице.

– А еще она видимо разбила бокал, который стоял на столе, и выкинула его вместе с мусором, – добавила Ева.

– Видимо, – кивнул Алан.

Они пили кофе. Тихо, не промолвив ни слова. Ева разглядывала вещи из коробки, которая все это время лежала в шкафу. Алан смотрел на пепельницу, подавляя в себе желание закурить, хотя все равно курить было нечего, но стресс сказывался. Ева достала еще одну рамку с фотографией из коробки. Там она увидела себя и своего отца на велосипедах. Она удивленно посмотрела на Алана. Тот без лишних вопросов ответил:

–Да. Именно поэтому в Наане ты так быстро научилась кататься на велосипеде. На самом деле ты ездишь на нем даже лучше меня. Просто забыла об этом.

Ева положила рамку, чтобы дослушать историю Алана.

– Потом мы пошли на площадь, а затем в парк в День города, где встретили Нитеша, – Алан вспомнил тот день, как злился из-за того, что Ева упрекала его в зависти к Нитешу, хотя Алан всегда считал, что должно быть наоборот. – Потом мы поругались, и я отправился в бар, где за игрой в бильярд, проиграл зажигалку твоего отца какому-то парню, который, возможно, вчера лежал весь в крови на спортивной площадке.

Алан произнес это так быстро, будто хотел, чтобы Ева не успела уловить смысл слов, но она уловила смысл.

– Ты проиграл зажигалку, которая принадлежала моему отцу, какому-то парню? – это звучало настолько абсурдно, что Ева на секунду даже улыбнулась.

– Я сам не знаю, как такое могло произойти. Я увлекаюсь бильярдом со школы. Не в том плане, что катаю шары в барах. Я постоянно тренируюсь, участвую в турнирах, постоянно выигрываю. Но так нелепо, как в ту ночь, я еще никогда не проигрывал.

– Так это он был? Тот парень в парке?

– Я не знаю. Он лежал лицом вниз. Но зажигалка-то точно твоего отца.

– Значит, это не вы подстроили?

– Нееет. Мы бы на такое не пошли.

– А потом? – Ева уже устала ждать конца истории.

– Потом я уговорил тебя сходить на колесо обозрения. А перед этим я сделал вид, что подвернул ногу, благодаря чему ты согласилась проехаться на автобусе. Это была очередная победа. Это была твоя первая поездка с момента аварии.

– Сплошной обман, – голос Евы дрогнул. – Абсолютно все обман? Все, что ты делал и говорил?

«Нет, не все. Все те эмоции, которые я к тебе испытывал – это правда. Я и сейчас это чувствую. Я не хотел тебя ранить. Поначалу я воспринимал это как работу. Но после я хотел просто дружить с тобой. А дальше – еще больше. Я хотел быть с тобой. Хочу быть с тобой», – подумал он, но произнес, как всегда, другое:

– Нет, не все. Я же уже говорил, что было и то, что мы не подстраивали. То происшествие на колесе. Мы бы никогда не додумались подстроить падение девушки с колеса обозрения. Появление Дина. Авария. Парень на спортивной площадке. Это все случайности. Но это вызвало своего рода положительный эффект. Ты согласилась на машине отправиться в другой город. А это значительный прогресс.

– А то, что я ночевала у тебя дома? А то, что мы ночевали вместе в том отеле? Это тоже было по плану? А то, что чуть не занялись сексом? Это тоже в терапевтических нуждах?

– Сексом мы заняться никак не могли. Я твой лечащий доктор, если можно так выразиться. Это неэтично. Тем более твоя мать настояла на том, чтобы я подписал все соответствующие документы. Если бы я нарушил этот запрет, то меня бы выгнали из «Интегро» и лишили лицензии. А вообще, это я настоял на том, чтобы увезти тебя в Наан. Твоя мать не хотела нас отпускать одних. Боялась, что не сможет там нас контролировать, – он помахал, глядя в сторону вентиляционной решетки. – Когда ты ночевала у меня, пришлось ей, наверное, полчаса объяснять, что ты просто устала и спишь. Просила даже на видео тебя заснять. Но это было уже слишком… А когда Виктория все-таки позволила нам уехать, то всучила мне этого жуткого зайца, с мини камерой в глазу.

– Он мне сразу не понравился. Мне казалось, что с ним что-то не так, – тут же отреагировала Ева.

– А когда мы в Наане сидели вечером около дерева и не вернулись в номер вовремя у меня чуть телефон не взорвался. Она звонила каждую минуту. Какое счастье, что придумали беззвучный режим…

– А как вы в итоге хотели закончить всю эту терапию? Память ко мне начала возвращаться после того, как я увидела того парня в крови на спортивной площадке. А что собирались делать вы, если бы не это?

– Мы планировали медленно погружать тебя в воспоминания, запуская цепочки ассоциаций через стрессовые ситуации, а в конце поехать на место аварии или могилу отца. Но когда мы с тобой были в Наане, я понял, что ты здорова. Ты рационально рассуждала и вела себя, как любой нормальный человек, за исключением того, что не помнила своих родителей. Когда мы вернулись в Норон, я рассказал об этом твоей матери. Я пытался ей объяснить, что больше нет нужды мучить тебя и обманывать. Что ты достаточно настрадалась и необходимо дать тебе свободу. Я просил ее отпустить тебя в Таюну, но она разозлилась. Сказала, что потребует моего отстранения. Сказала, чтобы я больше никогда не подходил к тебе. Сказала, что не отпустит тебя. Сказала, что сделает все, чтобы я не работал по профессии, потому что веду себя нерационально…

– А ты очень хотел этого? Ты хотел быть этим… психоло… психотерапевтом? Это цель твоей жизни?

– Да… – ответил Алан с сомнением в голосе. – Моя мать – известный психотерапевт в Нороне. Она с детства давала мне только учебники по психологии. Я вырос на этом… это семейное…

Алан замолчал. Ева тоже не знала, что сказать.

– Так, значит, на этом все? – спросила она неуверенно.

– Получается так, – рассеяно ответил парень, – дальше ты все знаешь. Дальше случилось нечто, что мы никак не могли подстроить или предугадать, и к тебе вернулась память.

– Да. Но ты так до сих пор и не сказал, как тебя зовут.

– А разве сейчас это важно?

– Не знаю. Но все же.

– Я бы предпочел просто остаться Аланом.

Ева слегка наклонила голову влево и требовательно произнесла:

– Так как?

Парень вздохнул и ответил:

– Джек. Меня зовут Джек Кинзи.

Ева улыбнулась:

– Ты прав. Тебе лучше быть просто Аланом. Тебе это имя идет больше, чем настоящее. Спасибо, что все рассказал. Теперь я бы хотела, чтобы ты ушел. Мне нужно позвонить матери. Хочу, чтобы она собрала все эти камеры. Да и вообще. Нам о многом нужно поговорить с ней. А тебе, наверное, нужно на работу?

– Не уверен, что мне там будут теперь рады. Твоя мама наверняка позвонила доктору Стоуну.

– Ты выполнил свою работу. Я вспомнила все, что необходимо. И чувствую себя намного лучше. И я поговорю с матерью, чтобы она дала твоим работодателям самую положительную рекомендацию.

Алан неторопливо направился к выходу. Он думал о том, чтобы обнять ее, поцеловать или хотя бы еще раз извиниться. Но он не сделал ничего из этого. Он просто молча вышел из ее дома и побрел в никуда.

На следующий день в «Интегро» его встретили с поздравлениями, так как Виктория все-таки дала максимально положительный отзыв и сказала, что Алан вылечил ее дочь. Его ждало прекрасное будущее. Он пытался заставить себя быть счастливым, но радость жизни покинула его…

23. Конец?

16 августа 2017 года в одном из книжных магазинов Таюны сидел за столом парень. На столе расположилась внушительная стопка книг в серой обложке. Напротив сидели на стульях люди. Рядом с ним стояла стройная девушка с темными волосами и карими глазами. Она положила на стол табличку с именем: Алан Кадорк.

– За те два месяца в моей жизни и карьере произошло столько невероятных событий, что я просто не мог не написать об этом книгу, – парень поднял книгу, на которой отчетливо виднелось название «Удивительная история двух человеческих душ». – Это книга моей жизни. Это история невероятной любви, лжи и предательства. Это психологический эксперимент и доказательство того, что все возможно. Это история двух человеческих душ, что встретились при невероятных обстоятельствах. Это история о том, как жизнь побеждает смерть, а любовь побеждает боль. Это пример того, что нет в этом мире несчастных людей. Есть только непонятые и покинутые.

Он положил книгу и добавил:

– Возможно, я бы так и остался Джеком Кинзи. Я бы скорее всего никогда не стал писателем, а работал в «Интегро» или вел частную психиатрическую практику, что, как выяснилось, совсем не то, о чем я мечтал. Но моя невеста, – он указал на девушку, стоящую рядом, – открыла передо мной новый мир. Она показала мне, что такое жизнь. А я, надеюсь, спас ее от одиночества.

«Спасибо, Ева. Это все только благодаря тебе. Я люблю тебя», – подумал Алан и повернулся к девушке, стоящей рядом с ним со словами:

– Спасибо, Ева. Это все только благодаря тебе. Я люблю тебя.

Оглавление

Предисловие

20. Дорога домой

21. Воспоминания

22. Истина

23. Конец?