Частный Детектив. Недорого [Павел Журба] (fb2) читать онлайн

Частный Детектив. Недорого

Глава 1 Лучший отечественный друг капитанов.

— Пошел в камеру пьянчуга! — Сказал мне молодой лабух, который наверняка и в последней войне с Кемпером не участвовал! Кемпер, к слову, это государство на южной границе нашей империи.

Тем временем меня ведут в камеру под руки. Этот недоносок нацепил форму и пользуется своим положением, грязная свинья!

Как можно меня — бывшего старшего лейтенанта гвардии, ветерана двух военных кампаний, да и просто хорошего парня — за решетку. Мне должны как минимум дать орден за спасение державы от опасного шпиона, что вот уже десять лет работал у нас в банке, под прикрытием. И только я — Курт ди Вориел, смог его раскусить, а это о чём то, да говорит! Как я его раскусил? О, это хитрый ход, начался он с того, что шпион отказал мне в займе…

— Я требую адвоката! Вы слышите меня, эльфийские шлюхи! Я требую…

Ох и больно же падать… пол тут скользкий, словно здесь каток. А может я слегка дал лишку и поэтому плыву… Нет! Курт ди Вориел никогда не может перепить, этот грязный пол в соломе и чём-то вонючем действительно весь во льду! Тот мерзкий банкир, что не хотел одолжить мне денег, однозначно подкупил стражу, чтоб от меня избавиться, а она уже с помощью сильного мага тут всё заморозила! Мерзкий шпион, в следующий раз я с ним разделаюсь и… ох, моя голова.

Утро того же дня.

Выпустили меня утром. Сказали взять вещи, что были со мной — пара ножей, длинный кинжал с слегка ржавой кромкой, сумка с арбалетными болтами, собственно, сам арбалет, и маленькая дубинка. Настоящий комплект для подарка на свадьбу настоящей невесте.

Выхожу из пропахшей мочой и чем похуже, камеры, и иду на склад имперской жандармерии, что вежливо собирает вещи нарушивших закон для их надёжности или для того, чтобы когда ты сдох, забрать их себе, а родственникам сказать, что те потерялись.

— А где мой арбалет? — Спросил я усохшего, дряблого старика, что в данный момент протирал очки в дорогой оправе, и что сидел в отделении складируемых улик стражи этого района уже лет сто к ряду.

— Не было арбалета, всё отдал, что было при тебе!

— Нет, он был со мной! Его точно украли! — Этот злобный седой интриган явно врет, наверное сам получает долю от продажи вещей честных граждан. И тут я вспомнил… Таверна «Дикий бык», вечер, много пива. Нет, не так — очень много пива, игра в гномий покер и моя комбинация троек. Черт! Я думал тот купец блефует! Бедный мой арбалет… И это не самое страшное, по-моему я задолжал ночной гильдии. Снова.

— Что стал с открытым ртом тут! Думаешь у меня времени полно? Упёрдывай отсюда. — Проворчал этот скупердяй и натянул очки на свой длинный нос поплотнее.

— Дед, ты что такой нервный? Может тебе пропить чего-нибудь?

— Ах ты, щенок, да я…

— Курта ди Вориела в восемнадцатый кабинет отделения! Капитан ждет. — Отрапортовал пришедший только что молокосос, что вчера тащил меня по бульвару. А может и не он, не помню. Всё как-то размыто было.

— Уже иду. — Гукнул я и удалился от деда со всем достоинством, которое у меня осталось после вчерашнего вечера, а осталось его явно немного.

Вели меня по светлому коридору — чистому, явно свежевымытому, с аккуратным шерстяным ковром работы карликов. Окна кстати тоже карлики изготавливали — только они эти мозаики страшные и собирают. Если б не решетки на этих окнах — вылитая резиденция кого-нибудь дворянина с ужасным вкусом. А что вы хотели — цивилизация! Ну, как вариант, очень много взяток. Или всё вместе.

Мы остановись в конце коридора, чьё окно выходило на беговую площадку для тренировок, поросшую сорняком. Наверное, давно тут не бегали, если только не наружу и через забор. Слева дверь на выход, справа кабинет капитана Орсо Дифенсантоса — моего старого друга с академии, к коему я и направляюсь.

— Капитан вас позовет, сейчас он… — Я его не слушал, ведь уже заходил вовнутрь.

— Я же велел…

— Привет, дружище, как твоя капитанская жизнь? Мундир ещё не жмёт?

— Это ты…

— Решил лично тебя навестить, меня отговаривали, но я настоял.

— А я думал тебя сюда затащили на месяц, для выяснения обстоятельств.

— Гнусные сплетни, ты же знаешь, везде враги!

— Ну да, ну да… — Промямлил с улыбкой капитан, разворачиваясь в противоположную от меня сторону на своём мягком, вычурном, и явно слишком большом кресле.

Дорвался до власти мужик. Я бы тоже поселился в дорого обставленном кабинете, заваленном дорогими побрякушками и дорогими красивыми спутницами, ну и, конечно же, в дорогом кресле! Кресло — не просто инструмент для высиживания своей жирной задницы, кресло — это показатель твоей профессиональной крутости. Как можно понять, такого кресла у меня нет. Нет, не так — у меня вообще нет никакого кресла! Хоть и закончили мы с Орсо один университет имперской гвардии и жандармерии — он на коне, а я вот нет. Ужасные времена настали для империи, если такому бравому мужчине, как я, не дают работу.

— Курт, я хотел бы с тобой поговорить о твоём будущем. — Прервал меня из размышлений о несбывшимся капитан.

— Помнишь, как этими словами с нами болтал ректор? Ох, и скверная же тогда была наливка…

— Серьёзно поговорить, Курт. — Снова прервал капитан, как обычно для показа важности разговора нахмурив свои густые брови. Да, это он умеет.

— Я серьёзно слушаю. — Я изобразил на своём лице самое серьёзное из выражений. Серьёзней некуда. Клянусь!

— Помнишь, как мы учились в университете…

— Да, конечно.

— Не перебивай… Когда мы учились в университете, ты был неплох. Ты был хотя бы трезвым… нет, не перебивай, я ещё не закончил. Так вот, о чём бишь я? Ах, трезвость. Так вот, ты был нормальным студентом — первый красавец, лучший драчун, каких повидать и… хотя бы брился. — Если вы не знали, каждый мой знакомый перечислит все мои достижения и биографию в любом разговоре. Почему? О, это сложный вопрос, начинался он с того, что я не знаю, как о себе рассказать. — Хотя с оценками у тебя было туго, но…

Помню те дни. Я никогда не успевал по криминалистике, тот профессор, дама средних лет, постоянно ко мне приставала по любому поводу и занижала и без того скверные оценки. Ох и скверная было у неё жо…

— Старший лейтенант из восьмого полка, девятой роты. С медалями за отвагу и надеждами на светлое будущее и прочее… Сколько тебе было тогда, когда ты вернулся? А, вспомнил, двадцать один год. И вот ты сейчас… бывший лейтенант двадцати восьми лет отроду. И как я вижу, ты не особо продвинулся.

— У тебя просто что-то в глаз попало, вот и не видишь. Посмотри повнимательнее. — Капитан прищурил глаза.

— Не заметно.

— Освещение хромает. Купи что ли люстру…

— Я вижу Курт, и говорю прямо: ты сдулся! Ты успел уволиться почти моментально! У тебя в этом году десяток приводов только в мою часть города.

— Да как ты смеешь! В тех военных компаниях я отдувался за вас всех, маминых сынков под юбкой. Мои родители…

— Не из дворян, бла-бла-бла. Это тебя не оправдывает, мы вообще о другом! Вечно ты приплетаешь несвязную хрень!

— Ах, не оправдывает, да ты…

— Я хочу предложить тебе шанс выбраться из бедности! — Он преувеличил, на самом деле я крайне богат. Ну, может не крайне, ну уж точно средний класс. Ну, может не средний… чуть ниже. Может очень низко.

— Правда, работа? — Я аж опешил от такого предложения. Значит, помнит ещё обо мне. Вот это я понимаю — друг со времён университета!

— Правда. Хочу, чтобы ты кое-чем занялся.

— Официально?

— Не совсем… Профессия требует неких умений. Нужны люди с подвешенным языком и твоей бойцовской норовистостью.

— Так какая должность? — Пока я успокоился. — Полковник? — Я не терял надежд, хоть и знал, что погоны полковника будут жать мне в плечах. Я хотел генеральские.

— Ну… ты будешь следить за некими подвижками в ночной гильдии и помогать нам в ловле… — Пожар в моей голове опять загорелся.

— Я и доносчик?! Никогда. Как ты мог так обо мне подумать. Никогда! Понял меня! Никогда!

— Курт, я не хотел…

— Пошел вон отсюда!

— Так, уймись! Это мой кабинет!

— Тогда пойду я.

— Подожди, сначала обдумай…

— Прощай Орсо Дифенсантос, этот день был последний, когда я тебя навещал из дружеских соображений!

— Думаю далеко не… — Я не расслышал, что он сказал, ведь сложно услышать звуки за захлопнутой дверью.

***

Я шёл от участка жандармерии Портового района, по пустынной с утра улице, чтоб хорошенько напиться. Снова. Да, знаю, человеку моих нескромных талантов и непомерных амбиций не следует много пить, но… как он посмел! Сказать мне, своему студенческому брату — а поработай ка ты доносчиком внутри гильдии! И дело тут даже не в понятиях чести. Хотя, даже если и так, откуда у беспробудного пьяницы и лодыря честь, спросите вы. И, наверно, будете правы…

Так вот. Дело даже не в понятиях. Шпионство за сильно разросшейся ночной гильдией заканчивается обычно с ножом под твоим горлом, или удавкой… Или, если ты был важной шишкой — городской суд. Шутка. Конечно же яд. Или дротик ядом. Или даже любовница с ядом. Не хочется так закончить жизнь. Хотя для меня она, наверное, подходит к милому закату.

Как уже можно понять, с поста лейтенанта меня выгнали за некомпетентность. Как будто поцеловать жену графа ди Зюрпери под строжайшим запретом. Да её полгорода целует! Я, конечно, не только целовал… но это моего начальника, что меня так гнусно и без промедлений уволил, не оправдывает. Позже я вложился в неудачный бизнес — корабль с шелком, что просто сгорел в море. Думайте, сгореть кораблю в море невозможно — знайте, вполне, вполне. Ну и напоследок, когда я отправился на работу наёмником, мой дом продали за долги. Я нанял адвоката, но тот оказался тем ещё сукиным сыном — напился на мои деньги и не пришёл. Вот так я остался без гроша в кармане. Слава богу, на регулярное пиво и на съём квартиры хватает. Точнее сказать — хватало. Сейчас я полностью на мели и капитан о том прознал. Паскуда!

С такими мыслями я пришёл в таверну около вечно мрачного порта, под живописным названием «Рыболовная снасть». Это тот тип таверн, который вы обходите за милю, это таверна с подбитой вывеской, сгнившим полом, замыленными окнами, люстрами со свечками и самым молодым и развратным персоналом. Заправляет этим добром жирный дядька в засаленном переднике, натянутым на голое тело. А может и не на голое, мне всё равно.

— Ох, Курт. Где мои…

— Не сейчас, Бард.

— Что, опять карты?

— Как ты догадался? — Каждый третий рядом со мной имеет способности к гаданию. Карты таро? На чае?

— Так арбалета снова нет…

— Ах да, арбалет. — Он всегда меня выдаёт. — Слушай, может…

— Работы нет, в долг не дам. — Вот ведь жадный скот. Бережёт каждую копейку, чтобы потом спустить всё на шлюх в один день.

— Как всегда. Ничего не меняется в этой забегаловке. Тогда хоть налей пива за нашего славного императора! Слышите, люди! Тост! — Крикнул я и хищно улыбнулся. Ведь не выпить и при этом не налить за славного императора — оскорбление, за кое вам бы дали по шапке почти везде, кроме Ривера — там следят за произволом властей.

— Урод! — Выпалил Бард и всё же улыбнулся. Любит он меня. Русого, голубоглазого двести фунтового сборника счастья и анекдотов. Набираю уже вторую кружку…

— За Хелгена третьего! За славную империю! — Заорал кто из зала. Ну как прикажете тут не выпить?! Я уселся к Старгирским наёмникам и запел походную песню.

Голова с утра болела безумно. Кажется, что по ней прошлись долотом. Хорошим таким, работы карликов конечно.

— Ох, су-у-ука… как же мне плохо. Старею?

Попытался встать и не нащупал ручки кровати… Это конец. Наверное, я умер и теперь в раю… Тогда с чего болит голова? И где моё райское кресло? Или хотя бы табуретка.

Я разлепил глаза — лежу на полу, в своей комнате. Как я это понял? Дрянные обои с серым отливом, кровать с порядком сгнившим каркасным балдахином, стол и хлипкий стул. Жаль, что не кресло. Всё бы сложилось иначе. Бух бух бух. В мою дверь стучали.

— Никого нет. Зайдите позже. — БУХ БУХ БУХ. Постучали с новой силой. Похоже, этот кто-то раздражён.

— Перестаньте стучать. Если вы думайте, что можете сломать эту дверь, то вы глубоко… — Комнату потряс сильный гул. — Ах вы… — Мою входную дверь резко выбило сильной волной воздуха, а меня самого откатило к кровати.

Я резко встал до колик в голове и собрался драться, ведь никто не смеет так со мной обходиться. В комнату зашёл ухмыляющийся паренёк лет девятнадцати. Одет по городскому, но на плаще прилеплен значок плюща — значит он студент в магическом университете и судя по свободной одежде — на практике. Вот значит, как он решил попрактиковаться. Странно, что магический удар достоин члена гильдии, но на раздумья нет времени.

Мысли пронеслись за мгновения, а я, кое-как сделав перекат к уроду и при этом не опорожнив содержимое желудка, произнёс: «Тебе пи*да», и ударил его локтем в висок. Удар слегка не попал, ведь он был нанесён после просто прекрасного переката. Зачем я сделал перекат? Хм… ради переката, люблю это дело — оно отдаёт особым стилем. Только без оскорблений! Я прекрасный акробат, ловок, как майский кот…

Локоть попал в нос, а не в висок, но студенту и этого вполне хватит. Парень взвыл и мельтешащими руками начал щупать носовые хрящи. Похоже, он редко отхватывает люлей от настоящих мужчин. Вдогонку к нему полетел удар в кадык, ладонью. Гад начал задыхаться, но я не дал ему передышки — удар в пах… Зашёл его сообщник и помешал мне как следует отделать сопляка. Высоченный, даже повыше меня, крупный мужик лет сорока.

Завидев парня, он улыбнулся и с разворота ударил меня ногой, быстро перестав улыбаться. Я успел поднять руку, но удар получился изрядный и меня всё же качнуло в сторону двери. А может я полетел. В коридоре стоял какой-то дедок в мантии гильдии магов, злющий мужик с серыми глазами и брат близнец того, кто меня отправил в полёт.

Братик подошёл и с хорошего размаху ударил меня ногой в живот. Но я не лыком шит. Блок, откидывание чужой ноги, и вот уже я отправил удар ногой с размаху в ответ, целясь куда-то вниз. Я попал в коленную чашечку. У мужика полезли глаза на лоб. Я его отпустил, пусть подумает о том, что нельзя бить меня с похмелья. Второй близнец рассвирепел и с невиданной злобой закричал:

— Ах, ты х*й! — Тот, с коленом, и правда его брат! Но кричать не стоило, даже ради семьи. Он сам сказал мне, откуда прилетит следующий кулак.

Удар был злющий, как его хозяин, целился в челюсть и был хорошо рассчитан. Но не так просто свалить Курта ди Вориела! Только если вы не женщина, тогда я вам поддамся. И если вы не кулачный боец, тогда я от вас убегу.

Я уклонился чуть пониже, под его руку, и попал этому хреновому ударнику прямо под дых своим нижним правым. Тот охладил свой пыл, но зря, ведь я уже перехватил его спину и, взяв в захват, с невиданной силой бросил об пол. Вот он. Миг моего триумфа. Забежал этот старикашка с коридора.

— Хули тебе надо муд… — Вот что я успел сказать, прежде чем врезаться в кровать с балдахином. Хорошая была кровать. Похоже маг не промах, знает, как ударить по финансам побольнее.

Потом он подошёл к тому пареньку и с грустью сказал: «Эх, Людвиг». Потом снова повернулся ко мне, когда я принимал неудачные попытки встать и снова ударил меня волной. Чуть послабее, чтоб не убить. Больше я встать не пытался. Зашёл сероглазый блондин и произнёс:

— Здравствуй, Курт. Хреновая лачуга. А теперь и спать будешь на полу.

Я посмотрел на то, что осталось от моего балдахина. Да и от комнаты вообще. Стул валялся без пары ножек, стол опрокинут, люстра со свечками валяется на шторе, медленно пожираемой огнём.

— Ты…

— Я Кэридин, а это мой хороший друг, чьего ученика ты избил. — Вякнул мерзкий блондин и кивнул в сторону пожилого мага. Тот ещё сидел над учеником и искренне переживал. — За это тебя надо наказать, чтобы ты думал о своём поведении.

— Он упал, я не виноват! — Говорят, я прекрасный врун.

— А ты ещё и весельчак, как я погляжу. — Ладно, никто так не говорит.

— Что тебе надо от меня?!

— За долгом Курт, за долгом…

— Но…

Удар в живот выбил из меня воздух. Второй удар пришёлся в лицо, прямо в губу, которая предательски треснула. Больно, что ожидаемо. Я попытался встать, кряхтя и сплёвывая кровью. Тот хрен, что бил меня ногой, подбил мои руки и я, что ожидаемо, упал, а его брат со всей дури заехал мне в ногу, что было не так ожидаемо. Теперь выл уже я. Ещё пару ударов по виску и я вырубился…

Проснулся, когда было уже за полдень. Хорошо ж меня били. Попытался встать, кое-как перебирая ногами и кривясь от боли. Осмотрелся и, если бы была у меня жидкость в теле — то бы заплакал. Комната была абсолютно пуста. Не считая догоревшей шторы, того, что осталось от моей кровати и стула. Даже стол еле уцелевший вынесли. Я ощупал себя. Оружия не было. Вот не везёт.

Я найду этого уё*ка и выбью из него моё оружие, кровать приличнее, а может и кресло. Ох, моя голова… Потрогал её. Вся в чём-то липком и засохшем — не надо быть провидцем, чтобы догадаться, что это кровь. Встал, подошёл к тому, что осталось от умывальника, и снял с себя слой грязи. Теперь уже пролил скупую мужскую слезу. Кто бы знал, что мальчика, сына бедного подмастерья и прачки, возьмут в школу. А меня не возьмут. Ну ладно, зато у меня потом был университет, а потом… после всего этого я стал ещё беднее своих родичей с нищих кварталов. Обменял бы я всё это образование на дом, даже без кресла. И хрен с ним. Пусть и без него. И жену… блондинку! Да ладно, хотя бы жену!

Эка меня понесло… Нет, я баловень судьбы и у меня не будет жены, а дом у меня будет отлит одним золотом. Только не сейчас. Умылся ещё раз. Прочитал записку, что выделялась своей белизной на грязном полу.

«Приятно тебе, да? Когда тебя лупят по башке…» — Писал ученик мага или сам маг. Какие обидчивые.

«Мы вынесли всё за твой карточный долг, и что удивительно, наш местный казначей сказал, что твоего барахла хватит на уплату. Я бы снял с тебя ещё и одежду, да Кэридин не велел. В общем, претензий больше не имеем. Перейдешь дорогу — убьём. Приятного прозябания в нищете, мудень. И да — тебе…» — Писал ученик мага. И он прав. Наверное, придётся наняться в шахты — денег у меня не осталось.

— Бл*дь! Что это такое, Курт?! Знаешь, сколько стоила эта кровать?!

— Думаю, медяшку, лет десять назад. — Сказал я и повернулся к Барду. Совсем про него забыл. Рыболовная снасть понесла убытки, наверное. И, скорее всего, комната будет искать нового владельца. Просто я переезжаю, во дворец.

— Нет, она стоила золотой, Курт! Понимаешь, золотой! А эти шторы! Это же было произведение искусства!

— Это были куски вонючей тряпки, пропахшей старой шваброй.

— Мне плевать. Ты должен мне пару золотых, прежде чем я выгоню тебя на х*й отсюда. Не вернёшь, я пожалуюсь западникам, уж они найдут на тебя управу.

— Сам вали из моей комнаты. Я заплатил за месяц!

— Ты заплатил за месяц два месяца назад. Даю тебе неделю!

— Тогда выйди и не приходи до этого времени.

— Пива тебе больше не наливают.

— Постой Бард, давай… — Бард вышел и не закрыл за собой. Бескультурная деревенщина! А, у меня же теперь нет двери.

Шахта. Вот, что мне осталось. Или удавка… Осмотрелся. В этой комнате даже повеситься негде, вот до чего я дожил!

Я откинулся на спину и лежал. Долго лежал. Потом заснул и мне снились горы денег, а рядом с ними озеро, в котором плескались красавицы с наливными грудями, чёрными, как смоль, волосами, естественно на голове и, конечно же — с лучшими задницами к северу от халифата. Разбудил меня стук. По стене стучали.

Я открыл глаза, повернулся в сторону двери и… никого не увидел. Померещилось. Снова закрыл глаза, чтобы приснилось тоже самое, только теперь с рыжими красотками. Тук тук тук. Опять я повернулся и никого не увидел. Видать, кто-то решил пошутить.

— Пошли вон отсюда. Здесь ещё занято. — На эти слова в комнату вошла миловидная девушка, лет восемнадцати, с уж очень смазливым лицом и веснушками. Рыжая.

— Извините, господин…

— Не извиняю.

— Простите, что я посмела вас разбудить, но у меня дело чрезвычайной важности.

— Ну, раз так, проходи. — Сказал я и начал расстёгивать свои штаны. Девушка сразу залилась краской и, по-моему, пискнула. — Я пошутил, девочка. Пошутил. — Уверен, что за за такие шутки с какой-нибудь дворянкой, меня бы выловили из под земли и заставили извиняться на весь город. — Говори быстро, что тебе от меня надо и вали. Очередной долг?

— Вы, вы… — Начала она тараторить, задыхаясь от праведного негодования. Что же все такие злые сегодня? — Как вы могли подумать! Моя мать была приличной женщиной!

— Это всё, что ты хотела мне сказать?

— Нет, не всё! Ещё вы… вы… мы бы хотели нанять вас на работу.

— Кто это "мы"?

— Дом Соун Ди Реворье.

— Ты тоже решила пошутить? — Этот, как она выразилась, дом, состоял из молодой ещё женщины, герцогини, что была восьмой по выходу на престол. Или входу, в политике по разному бывает. Женщина красивая, говорят…

— Нет, сэр. Дом нуждается в вашей помощи.

— И какой же?

— Детективная работа с полной конфиденциальностью.

— Нет. — Как они меня нашли? Придумывают новый анекдот? Мой адрес разослали по всем борделям назло?

— Но…

— Нет.

Думаете, почему я решил сейчас отказаться от работы на богатый дом, коими назывались самые престижные роды дворян, состоящие из родственников прежних королей и нынешних императоров? А потому что я самый херовый детектив во всём Тирлисгарде. Настолько херовый, что даже никогда не работал детективом. Учителя пророчили мне карьеру военного и бравого солдата, по дисциплинам расследования у меня в лучшем случае была четвёрка и то, когда я заносил декану эльфийское вино. Мои умения в этом деле были жалки настолько, что мне не давали ни одного дела в период моей работы в государственном аппарате. По сути я занимался крючкотворством и получал за это приличные по тем временам деньги.

— Ну, пожалуйста! — Взмолилась девочка и заплакала. Нет, правда, она заплакала. Не устойчив я к женским слезам, но всё же вытерплю, ради декана Детективной деятельности и сыска. Его слёзы мне видеть ещё больнее.

— Нет.

— Умоляю, господин! Мою тётю швею выгонят, если я не призову вас к леди Антуанетт Соун Ди Реворье. Мы там еле держимся. Прошу вас…

После этого она наклонилась, чтобы поднять юбку и подойти ближе и из её дамской сумочки выпала монета, чьё достоинство превышало мой месячный, да что греха таить, годовой заработок — пять золотых. Она сразу кинулась на монету, как пёс на кость и, запутавшись в юбках, упала на пол.

— Откуда у тебя такие деньги?

— Ключница сказала, что это ваш задаток.

Внутренне я снова заплакал. Отец, ты это видишь? Я всё же не отправлюсь дохнуть на рудниках или в борделе. Я возьму это дело, даже если сам бог детективов мне в этом откажет. Я буду рыть землю, как лучшая гончая. Жаль гончие не бывают пьяными, им не положено.

— Сильно вам помощь нужна? — Спросил я её для вида. Пусть не думает, что меня можно купить горстью монет. Ещё как можно.

— Да, господин. Дело срочное.

— Тогда я согласен. — Она улыбнулась и обняла меня, всего на миг поддавшись чувствам. Снова покраснела.

— Извините, господин.

— Зови меня Курт.

— Хорошо господин, буду звать вас Курт.

А она хороша. Всё у неё на нужных местах. А вы знали, что Курт ди Вориел легендарный любовник… но только это секрет. Ни одна из знакомых женщин о нём не догадывается.

Легенда отечественного детектива. Глава 1.

Пошли с девчушкой мы сразу. Зачем откладывать на потом, вдруг они всё же поймут свою глупость и разорвут мой контракт. Конечно задаток мой, но это мелочи по сравнению с тем, какие убытки могу принести им я. Спросив девушку, которую кстати зовут Ариана, почему именно я должен вести следствие, она ответила, что следует задать вопросы её госпоже или ключнице. Наверняка врёт, всё она знает! Быстро же во мне проснулась личность следователя.

— А вы часто бываете в этом районе? — Спросила рыжая красотка даже без тени улыбки. По мне сложно догадаться?

— Конечно, я здесь живу. — В самом богатом районе города, под названием Ривер, проживает знаменитый на всю округу Курт ди Вориел. Поговаривают, что лично для него император поменял здесь плитку на мрамор, а по краям дороги посадил вековые деревья из леса тёмных эльфов.

— Правда здесь живёте? А почему тогда…

— Для смены обстановки. Не люблю, знаешь я, здешние широкие и чистые улочки. Эти скучные дорогие домики, заборы с золотом, мансарды… Кому захочется жить рядом с мансардой? — Улыбки я не сдержал.

— Так вы опять смеётесь? Не надоело?

— Чтобы ты знала, смех — оружие всех детективов. Рассмешил ты подозреваемого и выдал он тебе, как сердечному другу, свои сокровенные тайны.

— Хитро придумано. — Сказала дочка прачки и широко улыбнулась. А у неё милая улыбка. Почти как у меня.

Так мы и шли по Риверу, находясь в дружеской беседе. Стражники Ариану знали и не пытались нас отсюда выгнать. Впервые в этом районе! Очень живописное место. Остался бы тут жить, были б деньги.

— А вот мы и подходим к скромному жилищу моей госпожи. У неё здесь маленький домик с прудом.

Посмотрел. Не ухмыляется. Если то, что я увидел — домик, то пруд, наверное, это море. Дом был воистину огромен, его окна были с целую «Рыболовную снасть», ворота отливали, вероятно, одним золотом, а черепица была настолько ярко красной, что казалось, будто её подкрашивают каждый день специально подготовленные слуги.

— Действительно скромно.

— Госпожа не любит выставлять богатство на показ. Она считает это недостойным дворянина.

— Полностью с ней солидарен. Я тоже так делаю. — Подошли к воротам. Почему интересно их до сих пор не спёрли? Наверное, эти ворота не встречали настоящих детективов.

— Гильём, открой! — Мы подождали минуту. Гильём не явился. Видно страшно занят, бедолага, пересчитывает в саду горы денег. — Гильём!

— Иду, иду. Не кричи Ари. Не прилично юной особе так кричать! — Произнёс голос столетнего старика.

И действительно, открыл старый мужчина, одетый как паж, но с дубинкой. Сторож. Не знаю, что ему в таком состоянии доверили сторожить. Я б ему не доверил и свой ремень.

— Это кто с тобой?

— Курт ди Вориел. Урождённый Тирлисгардец. К вашим услугам. — Сказал я вместо девушки.

— Неприлично водить домой мужчин в твоём-то возрасте. Снова. — Это он не мне, насколько я понял.

А вот Ариана не промах. Веселится то в казённом домике? Событие, насколько я понял, её сильно волновало, раз она потупила взор и смутилась.

— Я по приглашению хозяйки. По делу. — Опять я не дал хмурой девушке слова.

— По делу? Простите. Принял вас за очередного мальчугана. Девка то у нас на выданье. — Хихикнул он и хитренько так подмигнул. Решил подмигнуть ему в ответ. Хороший мужик. С юморком. Хоть и идиот, который непонятно почему подмигивает.

— Гильём не надо, не придумывай! — Ари попыталась отбить обвинения ворчуна, но неудачно. Сейчас она была похожа на дешёвую актриску.

— А это урок! Нельзя водить незнакомых мужчин в этот дом. И госпожа Антуанетт пусть также это усвоит. Ишь! Взяли моду, вот в моё время девушки…

— Мы пойдём. Нас ждут. — Теперь уже я не дал договорить деду, иначе бы беседа несколько затянулась. Знаем, трава тогда была зеленее, у женщин задница больше, наглости меньше и так далее.

— Извините, совсем забываю, как быстро идёт время, годы берут своё.

— Понимаю. — Поддержал я деда, ведь я же джен… джентльмен!

Мы зашли и калитка с лязгом затворилась. Изнутри ещё красивей, чем снаружи. По бокам от дороги, ведущей к дому, приличная лужайка, в углу небольшой сад, а с правой стороны маленький красивый прудик, что можно принять за бассейн. По любому вырыли перед моим приходом.

— Тут довольно мило.

— Угу.

— Что ты надулась?

— Неприятно, что Гильём рассказывает всем, как я водила в дом мальчиков.

— А ты водила?

— Нет! Совсем нет! Я один раз дала еды бедному мальчику — слуге соседа, а то тот совсем исхудал на бариновых харчах. Нельзя такое говорить, но барон Герсен очень жадный мужчина.

— Понятно. А что же с Антуанетт? Кто это такая? Твоя подружка?

— Не совсем. Это Антуанетт Соун Ди Реворье. Моя госпожа. — Когда слышу словечко госпожа, то на ум приходит… ладно, забудем.

— Она тоже привела в дом мальчика?

— Не совсем. — Пропищала девушка и покраснела. Что ж она так часто краснеет? Может у меня с лицом что-то не то? Идём, как семья помидоров. — А вот её дочь, Кэтрин…

А вот дочка явно повеселее будет. Юная особа решила изрядно повеселиться перед женитьбой на каком-нибудь князьке из вольных земель. Говорят, её мама тоже была той ещё бестией. Но я те времена не застал.

— Мы пришли.

— А ты куда собралась?

— Мне к тёте нужно. И к брату.

— Тогда не задерживаю.

— Спасибо, Курт. Спасибо, что пришёл. — Сказала она те слова, которые я не слышал уже лет десять. Жалко её. Она заслуживает большего, но будет гнить в этой дыре, как мать и бабка, да и прабабка тоже. А я просто смотрю на её угасание на первом ряду, и всё что я могу сделать в этой ситуации — крикнуть с первого ряда: "не верю!.." Надо заканчивать с этой сентиментальностью. Деньги не ждут, сентиментальных в особенности.

— И тебе спасибо… за работу. — Проскрипел я напоследок, прежде чем зайти в дом. С порога меня встретила бойкая тётка с большими достоинствами и красными щеками. Думаю, лет пятидесяти.

— Вы кто?

— Детектив по вашему вопросу.

— Спустя полгода решили явиться? — Я тактично промолчал. — Вы будете отвечать? — Я ещё более тактично промолчал. — Вы в рот воды набрали? — Я безумно тактично промолчал. — Вы идиот?!

— Я Курт ди Вориел.

— А я Виолетта! Ваш проводник на сегодня. Без просу никуда не заглядывать, вещи не брать, руками ничего не трогать. Понятно?

— Есть мэм! — Шутливо отсалютовал я.

— Клоун.

— Вы жестокая женщина!

— Ты не видел жестоких женщин.

Больше мы не общались. Просто шли, шли и ещё раз шли. Если меня сейчас оставить одного посреди коридора, я бы не выбрался. Стены венчали битвы минувших лет, какие-то доспехи, оружие, правда не заточенное, и гобелены. Всё антиквариат. Богато, ничего не скажешь.

— Проходите. Госпожа придёт позже.

Наконец-то! С радостью я уселся в… вы не поверите — в кресло. Ох и хорошо! Понимаю, почему полиции берёт взятки. Я бы лучше не придумал. Хорошо здесь. И пахнет приятно. Это что, пирожные? Ох и вкусны!

Больше пирожных на столе не было. Я и не заметил, как они исчезли. Наверное, магия. Посмотрел в зеркало напротив — выгляжу представительно. Если б не разбитая губа и висок, то мог бы сойти за торговца фруктами минимум. Костюм, сохранившийся со старых послевоенных парадов, выловленный из ломбарда по дороге, всё ещё хорошо сидит — работа наёмником и почти еженедельные тренировки между вином и картами всё ещё помогают держать меня в говёной форме. А я был неплох. Даже пару раз выступал в студенческие годы, как молодой атлет. Моё тело в оливковом масле были воистину незабываемо.

Посмотрел в зеркало ещё раз. Потом ещё. Потом я лежал на соседнем диване, а ещё позже стучал в дверь с предложением принести чего покрепче. Потом размял руки, покрутив кисти в разные стороны. До того было скучно, что начал вспоминать уроки в университете.

«Запомните студенты: у преступника всегда есть мотив. Только у психов, коих ловит с недавнего времени, вместо нас, внутренняя разведка, мотивов не бывает. Мотив вездесущ. Он может быть явным и неочевидным, логичным и глупым, понятным и издевательским. Но это мотив и без него преступление раскрыть будет невозможно. Поэтому тренируемся. Берём старые дела и ищем у преступников мотивы. Курт не спи! Курт!»

— Не сплю! — Повернулся, никого нет. Что ж такое. Антуанетт любит приодеться перед гостями.

— Госпожа сейчас войдёт. — Напыщенно произнесла только что зашедшая служанка, расставляющая столовые приборы и чашки, о боже… для чаепития. Спросил её пару раз, когда именно госпожа придет, и каждый раз натыкался на холодную стену. Профессионалка. Или немая, заучившая одну фразу.

— Госпожа герцогиня Антуанетт Соун Ди Реворье, восьмая по счёту на престол. — Сказала чётко и расстановкой вторая зашедшая служанка. И тут вошла ОНА. Кажется, я ослеп.

Эта женщина была просто прекрасна. С причёской по последней моде, пухлыми, красными, наливными губами, бледной, как снег, кожей, и чёрными, просто зазывающими ресницами. Прекрасное платье с глубоким декольте, подчёркивающим просто прекрасную грудь. Уверен, что мужчины за ней валятся толпами. И я… влюбился. Она заметила мою удивлённую и радостную рожу, потому как её уста открылись в сногсшибательной улыбке, обнажив жемчужные зубы. Сколько слов спрятано в этой улыбке!

— Здравствуйте, Вы должно быть…

— Курт. К вашим услугам. — Я встал и поцеловал её прекрасную руку. Пахло розами. Какой приятный аромат! Я поплыл в дальние дали.

— И мне очень приятно с вами познакомиться. Нечасто в моём доме я вижу таких мужественных рабочих мужчин. — Хмыкнула она и совсем по-девичьи закрутила волосы на своих пальчиках. Это было словно во сне. Ну же, Курт! Скажи комплимент!

— А я нечасто вижу таких непревзойдённых женщин. Простите! Таких непревзойдённых девушек. — Она улыбнулась. Ох, какая улыбка. Только вот едковата.

— Спасибо, но как вы знаете, мне уже за тридцать…

— Не верю. Тому, кто это скажет, я лично набью морду. Простите за грубые слова. — Служанки смотрели за этим с нескрываемым изумлением. Как же так. Герцогиня общается с каким-то воякой. Но служанки не могли понять своим замыленным глазом, что я очень, очень красив! Или то, что я позарез нужен герцогине, которая почему-то не смогла найти детективное агентство. Как она вообще меня откопала? В архивах бывших гвардейцев?

— Спасибо вам, что пришли. Я в вас нуждаюсь. — Как всегда, разговор перешёл в деловое русло. Ну ничего, я ещё вернусь к нашему разговору о будущих детях, в этом деле я мастер! Она попала в мои сети. Иногда я бываю слишком сексуален.

— Признаюсь, честно, я удивлён. Почему именно я? Ведь я не самый знаменитый детектив. — Не стал добавлять, что я вообще сыскной деятельностью не занимаюсь и звать меня никак.

— Мне вас порекомендовали, да и моё дело слишком личное, детективное агентство мне ни к чему.

— Правда? И кто же меня порекомендовал, если не секрет?

— Может дадите женщине хранить свои маленькие тайны. — Буквально промурлыкала Антуанетт и подмигнула своими густыми ресницами.

— Конечно, конечно! Тогда можете сказать, зачем вы меня наняли?

— Для некого конфиденциального дела.

— Это я уже слышал от вашей служанки.

— Вы ее кстати не видели? Давно её не было, я уж подумала, что она сбежала с деньгами.

— Только что ушла.

— Интересно… На счёт дела — большего не скажу, пока мы не подпишем договор, вы ведь знаете, что он необходим?

— Естественно. Я всегда так делаю. — Чёрт! Совсем не знал про договор. Надо освежить память. Антуанетт достала бумажку.

«я обязываюсь помочь семье такой-то за такую вот сумму»

Интересно, у меня глаза на лоб полезли? Пятьдесят золотых… больше, чем я заработал за год, да что греха таить — за десять лет. Смогу выйти из той выгребной ямы, что зовётся «Рыболовной снастью». Только за что платят такие деньги? Но спрашивать пока нельзя, так что придётся обождать. Но вообще, мне казалось, что я имею право знать подробности до того, как подпишу бумажку. Но за пять десятков золотых можно переодеться в императора и объявить войну Кемперу, так что я не в накладе. Подписал бумагу о неразглашении и прочем, а затем начал спрашивать:

— Так что, теперь скажете?

— Это связано с моей дочкой — Кэтрин. Видите ли, вы наверное слышали, что по городу ходят грязные и мерзкие сплетни, в которых только доля правды.

— Не слышал, признаюсь. — Хотя я слыхивал в тавернах, что Кэтрин Соун Ди Реворье грязная шлюха. По любому это враньё. У такой женщины, как Антуанетт, не может быть в дочках проститутка. Только, если не очень красивая.

— Говорят, представляете… — Она еле сдерживала гнев, плотно сомкнув костлявые пальцы на тонкой ручке чашки. — Говорят, будто бы она девушка лёгкого поведения!

— Просто возмутительно, я считаю! — Я хлопнул ладонью по столу.

— Спасибо за поддержку. — Антуанетт вытерла личико платком с монограммой С. Д. Р. — Так вот… В этом есть небольшая, я бы даже сказала мизерная доля правды. Не в том, что она девушка свободных нравов, нет! Как они вообще смеют, грязные смерды… — Ситуация её злила. Бровки нахмурились, почти, как у Орсо.

— Грязнее некуда! — Поддержал я её и пристукнул по столу ещё раз.

— Она просто… легкомысленна, вот! Приводит юношей, с которыми начала общаться, часто они не из благородной семьи, ко мне домой. Просто общаются. — Конечно. И просто трахаются, как правило.

Этого добавлять я не стал, не то наше общение быстро закончится и мою слегка побитую квадратную физиономию побьют ещё раз.

— И один из них, недавно, ох какой мерзавец… простите за слова… Так вот, один из этих юношей меня обокрал! Украл важную для меня вещь.

— Каков подлец! Нахал! — Я не сильно переигрываю? Не думаю. — Мерзавец! Не сносить ему головы!

— Я думаю также, — Сказала эта бестия с грустной ухмылкой. Знает, что проблемы её мне до одного места. Умнее, чем кажется. Надо запомнить и забыть.

— И что, мне надо прийти в дом юноши и выбить из того ваши деньги?

— Не деньги, мистер Ди Вориел, не деньги. Там… совсем другая вещь и она намного дороже, чем можно предполагать.

— Значит, выбить эту вещицу?

— Если бы всё было так просто, я бы вызвала Гильёма, а не вас.

— Что-то я сомневаюсь, что Гильём хотя бы дошёл до моего дома.

— Не вся красота лежит на поверхности, мистер Ди Вориел, далеко не вся… — Она опять демонически улыбнулась. Ну что за женщина!

— Ну так, если не выбить, то что?

— Для начала надо его найти. Кэтрин… хм… Довольно часто… ходит по не совсем благополучным кварталам. И в одном из них она познакомилась с этим юношей.

— Какое у него имя?

— Я этого не знаю.

— Как не…

— Кэтрин считает, что тот ничего не воровал, а просто испугался, вы не представляете кого… Хи-хи… испугался меня. Так что она молчит и всё. А я как понимаете, женщина неопытная, не могу её допросить.

— Могу передать вам немного моего опыта в таких делах. — Курт ди Вориел очень опытный мужчина.

— Предпочту, чтобы этим занялся профессионал. Коим вы и являетесь. — Кто ей это наплёл. Из меня такой же сыщик, как из дырявого мешка свинья-копилка.

— Конечно. У меня много… хм… Раскрытых преступ… дел в общем то.

— Я так и полагала. — Какая женщина! Как волшебно она полагает!

— Ну так… что с мальчиком?

— С этим вруном и воришкой всё просто. Он втёрся к моей Кэтрин в доверие, а потом обокрал мой дом и сбежал в неизвестном направлении. А мы даже не знаем где он жил и был ли у него дом вообще.

— Я его с лёгкостью найду. — Забыл добавить что-то о длительности моего триумфального нахождения — думаю, пару лет работы мне хватит. Но не думаю, что она рассчитывает на такой результат.

— В таком случае сейчас мы пойдём и пообщаемся с дочкой и персоналом, а позже поужинаем. — И поцелуемся на прощанье. Как же уйти отсюда без поцелуя?!

— Конечно. А когда он сбежал?

— Вчера. — Это хорошо, что вчера, следы не успели застыть… остыть. В таком случае надо осмотреть его комнату.

— Я хотел бы осмотреть его комнату.

— Зачем?

— Да так, всякие там… детективные штучки для облегчения работы.

— Понимаю. Комната была на третьем этаже. Я прикажу слугам там прибрать.

— Конечно. — Стоять! Какое «конечно»? Следы же затопчут. — Хотя, думаю не стоит, вдруг сопрут что-то важное. — Что я несу?!

— В каком смысле «сопрут»? Мои слуги лучшие в этом городе.

— Я имел в виду затопчут улики. Оговорился. Тяжёлый день, знаете.

— Ах, извините! Совсем забываю, что за этим районом люди ещё и работают. — Хороший сарказм. Какая женщина! Что я всё время это повторяю… я что, пьяный? И правда, слегка шатаюсь и голова болит. Я же пил чай! Много чая… мы с леди на пару выжрали шесть кружек.

— Госпожа, леди Кэтрин ожидает в своей комнате. — Подала голос служанка, сразу после этого удалившись.

— Тогда мы уже выходим. Я сама поведу гостя. — Должно быть, признак доверия. Приятно, что хоть кто-то в этом сранном городе мне доверяет.

Пока шли по этим коридорам, я понял три вещи — первое: на улице уже поздний вечер, второе: у меня болит голова, и третье: у герцогини хорошая задница, насколько можно судить по довольно обтягивающему платью. Она шла впереди, показывая путь, а я ей не мешал в этом. Пусть похозяйничает.

— Пришли. Проходите. Только предупреждаю — Кэтрин подросток и с ней будет непросто.

— Да, в своё время, не поверите, я тоже был довольно энергичным.

— Вы и сейчас неплохо смотритесь. — Это всё ежедневное пиво. Оно придаёт мне сил. Вслух я конечно такого не произнёс.

— Благодарю.

— Здраствуй, дочка!

Мы зашли. Какая срань. В комнате точно не убирались пару лет. Такого богатства, что при этом граничит с просто ужасной грязью, я ещё не видел. Кровать в форме сердца в дорогой Симийской коже — не заправлена и вывернута наизнанку, шторы отливающие багрянцем — в пыли, шкаф с резным орнаментом — весь в одежде и нижнем белье. По-моему я видел кружевные стринги. Ей же не больше шестнадцати! Откуда… Бедный ковёр медведя, наверное, от количества пролитого на него вина он давно себя изжил и только его хвост ещё оставался чистый. И конечно запах пота и… разложения что-ли? Маленькая Кэтрин прячет труп очередного любовника? Ни хочу знать…

— Иди вон, я сплю.

— Служанки сказали, что ты готова к общению. — Дружная у них семья.

— Я их выгнала. — И с персоналом вежливо обходятся.

— Ты должна с нами поговорить!

— С нами?

— Это детектив Курт ди Вориел. Мастер своего дела. — Пренеприятная юная "виконтесса" повернула свою голову с короткой стрижкой, уставившись на меня расширенными зрачками.

— Ну не так уж и маст… — Мне не дали договорить.

— Что тебе от меня надо, детектив? — Перешла на ты. Вот некультурная мразь. Прям как я… не то сравнение.

— Я хотел бы пообщаться с тобой по поводу твоего молодого человека, Кэтрин. Видишь ли, твоя мама говорит, что он…

— Он ничего не крал! — Прокричало это существо и встало в ночнушке во весь рост. Ниже меня на две головы минимум, курносый нос, маленькие груди и зелёные злющие глаза. Явно пошла в отца. Мать намного лучше и… упитанней, что-ли.

— Быстро оденься! — Прокричала Антуанетт и прикрыла её какой-то валяющейся на полу занавеской. Моглаи не прикрывать. Не на что там глядеть. — Простите, Курт, мне очень стыдно за её поведение. Пошла в ванную! Не то твой счёт в банке Тёрнов быстро прикроется.

Ах, банк Тёрнов. Жадные гады, наевшиеся на страданиях простого люда. Таких как я. А взять там кредит вообще ужасная проблема. Вот кому, скажите, в нормальном банке, нужна достоверность в том, что ты работаешь. Сущая фамильярность!

— Иду… Иду. Какие мы все стыдливые.

Прождал я минуты три. Вышла она в дорогом платье, но как ясно — одетым наспех. Только что заметил — глаза, они заплаканы. Ну и покрасневшие. Она принимает какую-то наркоту. Поспешный уход друга её сильно задел. А мать и не видит. Невнимательная, значит. Но очень красивая! Думаю, стоит ей эту невнимательность простить.

— Она готова отвечать на все ваши вопросы.

— Хорошо. Вы можете уйти?

— Для чего?

— Для лучшего протекания беседы. — Просто надо вспомнить себя. Я вот при отце не отважился бы и сказать грубого слова, не то что историю любовных похождений. Из меня неплохой сыщик! Хитёр, как лис.

— Понимаю, тогда я пойду, буду ждать за дверью. Позовите, если понадоблюсь.

— Обязательно. — Дверь захлопнулась. Молчание. Сопение. Не так я представлял нашу беседу. Я думал она сразу расскажет мне все тайны дома, а в конце я скажу Антуанетт — «это был дворецкий!».

Но тут всё не идёт. О чём её спросить? Подумаем. Он украл какую-то вещь. Из этого следует — надо спросить какую именно вещь. Я не знаю кто он — значит спросить, как зовут, чем занимается и где живёт. Какой я умный!

— Что за вещь он украл? — Прервал я бренное молчание.

— Он ничего не крал. — Понятно. Вот херня. Дайте мне нормального потерпевшего. И пива. Побольше.

— Тогда, что именно он мог бы украсть, если предположить, что он крал?

— Ничего, я думаю. — Улыбается. Вот же скотина.

— А если хорошо подумать?

— Ничего не приходит в голову.

— Что ж, ладно. Как его зовут?

— Кого?

— Вора.

— Он не вор. — Тупая малолетняя манда.

— А кто он?

— Он мне сказал, что торгует булочками. Наверное, пекарь. Вкусные такие, со сдобой.

— Ты их пробовала? — Если она скажет "да", это означает, что она была на месте его работы.

— Нет, не пробовала. — Довольно прискорбно.

— Где вы с ним встречались?

— У меня дома. — Ах ты грязная дочь… прекрасной женщины.

— А где познакомились?

— В клубе «Ритергард».

Уже что-то. Слышал об этом клубе. Проблемы в том, что такого рода клубы навещают до тысячи человек в неделю. И он находиться в районе «Хортон», названного в честь старого главы ночной гильдии. Как следует из названия, этот район притон наркоманов, проституток, сутенёров, дельцов, мошенников, людей хотящих подзаработать и людей желающих повеселиться, как никогда в жизни. Последних там большинство.

— В «Ритергард» пускают таких… особ голубой крови?

— Если есть деньги, то пускают любого. Даже тебя. — Оскорбление. Слабое, должен сказать.

— Странно, что тебя не перепутали с путаной на входе и не отправили через чёрный ход.

Пару секунд она смотрела на меня с изумлением. Похоже, её грубости терпят все. Интересно, повар подсыпает ей из мести слабительное? И тут она начала рыдать. Видно, решила сознаться.

— Ну что, готова отвечать?

— Пошёл вон из моей комнаты! Я не хочу тебя видеть! — Неожиданно. И что я такого сказал?!

— Подожди, мне надо зада… — Она ушла, всхлипывая. Допрос прошёл на ура. Думаю, я понял в чём дело — я идиот и ничего не понял. Вышел и закрыл за собой дверь.

— Как прошло? — От страха я подпрыгнул. Ох, нельзя ж так резко, герцогиня. Совсем забыл про неё.

— Она заплакала и ушла. — Не стал я врать. Ну почти. — Мысли о мальчике навевают ей дурные воспоминания. Не спрашивайте её, в чём дело.

— Так и поступлю. — Интересно, если спросит, меня выгонят за оскорбление?

— Теперь надо сходить в его комнату.

— Не стоит.

— Почему?

— Ужин готов, госпожа. Когда вас ждать? — Перебил нашу беседу местный слуга.

— Мы же не хотим, чтобы всё остыло, верно мистер ди Вориел?

— Да… не хотим.

— Тогда пройдёмте в столовую. — Опять уликам придётся отложить своё знакомство с лучшим детективом города.

Теперь герцогиня шла сзади меня. Не повезло. Она меня уже раскрыла или до сих пор думает, что я ей помогу?

Пришли в столовую. Опять богатство. Уже в глазах рябит от этих денег. Впереди, напротив широкого входа, камин с только что рассыпанными углями, запах от него исходит крайне приятный — добавляют в огонь какие-нибудь ветки лаванды или что-то в этом духе.

В центре комнаты стоит дубовый стол, основательно державшийся на шести ножках. Простоит ещё не один десяток лет, если его никто не украдёт. По бокам от стола по три стула, все они больше похожи своим видом на маленькие кресла. Красивые такие, резные спинки и ручки, а на сиденье мягкие серые подушки. Я уселся напротив Антуанетт и стал ждать постепенного приноса всяких вкусностей.

— А опасно работать детективом, мистер ди Вориел? — Моя голова… кажется по ней прошлись топором. Работы карликов, конечно.

— Иногда бывают спорные моменты. А почему вы спрашивайте?

— Меня по началу удивлял ваш рубец на виске. И ваша губа… на вас напали?

— Да, совсем недавно. Подло, из-за угла. Я шёл по улице после задания и какие-то мордовороты напали на девушку, требуя деньги. И я конечно немедленно пошёл спасать её от этих нахалов.

— И как, спасли?

— Я их избил и сдал страже.

— Как благородно по отношению к ним. Вы бы могли их убить.

— Сам удивляюсь своей доброте.

Внесли суп. Признаюсь, я был ужасно голоден. Суп пах специями на всю комнату — паприкой, черным молотым перцем и кардамоном. Прекрасное сочетание. Ну и он был мясной. Я бы накинулся на него, как зверь, но надо проявить аккуратность и вежливость. Пришлось отпивать по чуть-чуть. Герцогиня должно быть видела с каким вожделением я смотрел на суп, ведь с интересом, хоть и скрыто, наблюдала за мной, иногда по непонятным причинам морщась.

Вошла Кэтрин и перекинула вынимание матери на себя. Лицо вообще не заплаканное. Точнее не хуже, чем было до этого. Она притворялась, чтобы меня выгнать. Вот же…

— Ты ужинаешь с нами? — Бестактный вопрос от бестактной девушки.

— Мистер Ди Вориел здесь по моему личному приглашению.

— Сама говорила, что не стоит приглашать мужчин в дом. — Как так?!

— Мистер Ди Вориел наш гость, так что соблюдай правила вежливости.

— Прости, Курт.

— Кэтрин, мы общаемся на «вы».

— Да ничего страшного. Я ведь ещё не такой старый, как кажусь.

— Верно, вы в прекрасной форме. Сколько вам лет?

— Двадцать восемь.

— Вы в рассвете своих сил.

— Спасибо за комплимент.

— Я лишь сказала правду. — Служанки дёргаются, как будто их уши режут ножом.

Не фарс ли это всё или программа помощи беднякам с бедного портового района? Что одно и тоже, в принципе.

Вышло жаркое. Жаренное куриное мясо с шафраном и томатным соусом. А также, бонусом за мой красивый мужской профиль(не надо говорить, что еду и так бы принесли) — картошка и сельдерей. Сельдерей можно выкинуть на помойку, но мясо — это что-то с чем-то. Куски тают во рту, заставляя возносить молитвы здешнему повару. Он их заслужил.

— Кто у вас готовит? Прекрасная еда.

— Я сманила Аби Руму Гирума из самого Халифата. Правда прекрасный повар?

— Выше всяких похвал.

Внесли вино. Тоже хорошее. Его продают как минимум по золотому за бутылку. Давно я такого не пил. Если пил такое вообще. Герцогиня просто прекрасно осушает бокалы…

— Белое полусладкое. Люблю виноградный сок с Симии.

— А вы неплохо разбираетесь в вине. — Хорошо, что на бутылке написано.

— Часть моей работы.

— Правда? И в чём она заключается?

— Детектив должен знать, какое вино лучше подвержено различным ядам. — Вспомнил лекции Родфуса Пиривма. Хороший был учитель. Его лекции я редко пропускал. Иногда лучшим ученикам давалась дегустация. Моя любимая часть урока. По правде говоря, только из-за этого я туда и ходил.

— Как интересно. Я вот даже не знала. А ты, Кэтрин? Кэтрин!

— Что?

— Попробуй вина, пока гувернантка не видит. Мы с Куртом не признаемся. — Похоже, кто-то напился. Три бокала. Немного же ей надо.

— Попробую… фу… какая гадость. Её не отравили какой-нибудь падалью?

— Вырастешь, поймёшь.

Выпили ещё по бокалу. Мне захотелось спеть Тирлисгардскую военную и выпить что-нибудь от кишечника. Вино крепче, чем я мог ожидать. Время шло неумолимо, как надвигающиеся… груди… да я поэт!

Время действительно шло быстро, а мы всё ещё не сдвинулись с мёртвой точки, а просто болтали о жизни и жизненном опыте. В этом разговоре мало кто может сравниться со мной опытом. Однажды, я даже чистил выгребные…

— Детектив, скажите честно… — Меня раскрыли. Мне конец. Меня выгонят, а там, на улице, меня ждёт стража, чтобы разоблачить, как мошенника. — Где вы накачали такие упругие мускулы? — Неожиданный вопрос. Я всегда был горой мускулов, но давненько заплыл. Наверное, вино обладает магическими свойствами.

— Мам… — Начала ныть её дочка.

— Маме интересно послушать, не отвлекай.

— Ну… я работал военным. В полку гвардии. Тренировался каждый день и мог пробежать до двадцати миль в полной выкладке.

— Это же страшно много! Вы не уставали?

— Уставал, признаюсь. В самом начале пути я не мог пробежать без снаряжения и десяток миль…

— Вы такой скромный, Курт! — Антуанетт, восьмая по счёту на престол и главная вдова и красавица империи, напилась окончательно. Ну, я тоже захмелел. Совсем немного. Это мне только в плюс.

— Да, я такой.

— А что вы ещё умеете, скажем, из физических дисциплин? — Герцогиня произнесла это таким сладким невероятно-соблазнительным голосом, что я поплыл не в ту местность. Я же маленький человек с личным дворянством, куда мне…

— Ну… кхм… я неплохо плаваю. — Кажется это не тот ответ, который ожидали.

Леди начала вести своей ногой, освобождённой от обуви, совсем по неприличному месту у меня на теле. Что ж это за вино. Там какой-то сильный возбудитель? Потому-что я тоже возбудился. Кэтрин заметила телодвижения матери и покраснела. А что она хотела! Её мать лет двадцать назад была той ещё оторвой. Да и она не виновата, что я её соблазнил, у неё не было шансов.

— Мам, я поела и пожалуй пойду. Не задерживайся… здесь.

— Постараюсь, Кэт. Я постараюсь… — Ох, она такая старательная!

Мы квасили долго. Бутылочка шла за бутылочкой, все слуги почему-то разошлись, и мне приходилось подходить к буфету самому. Герцогиня странная леди… я думал у всех дворян иммунитет к множеству алкоголя, а тут… Ох… где бутылка?

— Курт, уже поздно, не стоит идти одному по улицам. — Ну да. Повернул голову к окну — уже часов десять минимум. — Мои служанки вам постелют. Я лично прослежу, чтобы вам выдали лучшую кровать в доме… — Держите меня семеро! — Курт, вы могли бы кое-что расстегнуть… — И отрубилась! Твою мать! Всё же в жизни нет справедливости.

Если сказать точнее — герцогиня уснула. Сколько мы выпили? Как ни странно, я тоже хочу поспать. Сильно хочу. Что за…

В открытой двери, ведущей в коридор для слуг, слуг не было. Ни одного. Куда они все делись.

Посмотрел повнимательнее. Ни хера не видно. Свечки давали мало света, а в крыле для слуг магических светильников нету. Надо разобраться. Я ведь детектив.

Попытался встать и рухнул на пол. Меня не брали две бутыли настойки, а эти бокалы выбили из меня дух. Попытался встать ещё раз. В этот раз мне повезло — я встал. Кажется у меня небольшой жар, наверное вино низкопробное. Хотя, откуда на этом столе плохое вино.

Шагаю по коридору. Вокруг полная, обволакивающая и сжимающая нервы, темнота. Доспехи в ночи кажутся живыми людьми и оружие рядом с ними кажется солидной угрозой. Коридор нескончаем и вокруг него множество дверей, куда мне лень заглядывать. Я иду туда, где тлеет огонёк света.

Дошёл до еле освещаемой комнаты. Как я понял — это была кухня. Никого нет. Посмотрел на ближайший стол. На нём красовались пирожные, чай и бутыль вина. Те самые, что были в приёмной и, позже, в столовой. Рядом с ними валялась пустая баночка. Несущественно. Но всё же решил посмотреть — «Гидир». Сука! Это был сильной наркотик и снотворное, от которого сняться безумные сны. И возбудитель кстати неплохой, если смешать с чем-нибудь горячительным, только вот жертва спит на ходу. Это объясняет, почему на мою широкоскулую щетинистую и солдафонскую рожу повелась хозяйка дома. Гидир дорогой и сложного изготовления. Его младшего собрата — Рисира, выдают только по бумажке, я помню, моей матери его приписывали. Приходилось долго на него копить. Странно, что такая доза меня ещё не вырубила. Только вот кто решил всех усыпить? И зачем?

В темноте, рядом с разделочным столом, что-то шевельнулось. Страх. Он держит тебя за твою голову и не отпускает, пока не уверен, что ты совершишь какую-нибудь глупость. Я пошёл на движение. Нельзя просто стоять и смотреть. Это был труп. Если точнее — тело какого-то слуги. Мальчик лет двенадцати, руки в маринаде, наверное поварёнок.

Всё таки живой! Его грудь мирно вздымалась, а сам он посапывал. Почему он отключился? Вот же… Зря я сюда пошёл.

Рядом с телом вижу след от ботинка, вперемешку с маринадом, что разлился по полу вместе с сырым и вкусно пахнущим, мясом.

Я решился взять кухонный нож и пойти по следу. Вёл он вверх. Почти сразу от входа на кухню шла высокая дубовая лестница. Следов рядом с ней больше не было. Зато тут был спуск до самого первого этажа и я мог бы уйти, как ни в чём не бывало.

Но ни могу я это так оставить. Дело ни в контракте и даже ни в красоте хозяйки, дело во мне. "Я не могу пройти мимо денег, не могу". Хорошие слова отец.

Иду по лестнице. Лестничный переход, на напольных коврах играют тени, вырастающие из-за лунного света, что пробивается через полностью прозрачное и сказочно дорогое стекольное окно.

Скрип половиц под моими ногами. Плохо, кто-то не тот может услышать.

Подымаюсь на третий. Глаза уже привыкли к темноте. Вижу свет в одной из комнат. Иду… боль в голове. Хочется вырвать, а сам я обливаюсь потом. Кровь… продолжает капать. Это из моего носа. Пытаюсь встать, но безуспешно. Падаю в пространство.

***

Какой сейчас день… я валяюсь в коридоре. Ещё ночь. Тени не сдвинулись с места. Я пролежал от силы пару минут. Надо идти дальше, нельзя валяться без дела, хотя бы сегодня!

Зашёл в ту самую местность, куда и стремился. Никого нет, но всё перевёрнуто вверх дном. Что-то искали. Слышу в соседней комнате, соединённой с первой, шум.

Настолько тихо, как могу, захожу в соседнюю комнату, почти чистую. Здесь не такой бардак. В углу лежит слуга с дротиком в шее, а рядом копошиться какой-то тип в плаще. Худой, на голове капюшон, руки резко и со знанием дела осматривают очередной ящик. Тихо ступаю по поверхности, чтобы его вырубить… спотыкаюсь об ковёр и падаю. Ворюга повернулся.

Ну и глаза! Прямо горят ярко зелёным! Такие… мерзкие. Такие глаза я узнаю из тысячи. Он не оставит меня в живых.

И верно! Достаёт длинное шило(прошу воздержаться от шуток, мне и так плохо) — оружие всех убийц. Но я дорого продам свою жизнь. Минимум медяк.

— Нападай мудозвон! — Рявкнул я и кинулся на него с ножом, что каким-то непостижимым образом ни разу меня ни проткнул. Зеленоглазый не ожидал и отступил.

Перехватив нож обратным хватом, я изогнулся и попытался самым кончиком оставить на уроде хотя бы царапину. Ещё раз! И… третий раз не вышел, шило почти вонзилось в моё тельце, едва не задев во время дернувшуюся шею… царапина уже у меня в кармане. Жаль, что на моём горле. С злости я замахнулся ногой и ударил голенью в пах. Мерзость отскочила, но я отправил ей вдогонку, сходу, удар другой ногой в грудь. В простонародье: "с коня". Засранец треснул зубами и отправился в полёт до самой стены, гулко стукнувшись затылком. Подбегаю для завершения дела, но этот ебн*тый акробат перекатился словно колобок и, сделав сальто, просто выпрыгнул в раскрытое окно. Как мне показалось по его зелёным глазам — он был не очень высокого мнения о моей персоне. Третий этаж. Сломанные кости и жгучая боль ему обеспечены.

Выглянул в окно — гад спрыгнул с третьего этажа на балкон второго, а потом на оранжерею заднего двора. Ловок. Не знаю, что меня потянуло выпрыгнуть за ним на этот треклятый балкон. Я словил жгучего воздуха в полёте, криво приземлился на пятки и, почувствовав нестерпимую боль в голове, всё таки начал блевать. Спустя минуту я отключился…

Глава 2 Легенда отечественного танца.

1

Меня наградили утром. Сказали одеть лучший парадный костюм, какой у меня есть. Найдётся. Награду вручал сам император. В шубе из соболей и короне с топазами он был неотразим. Я тоже был ничего… Золотая статуэтка. Написано — «Лучшему детективу города Тирлисгард». Как приятно, вот что значит — уважение. Сам император кланяется мне в ноги. Похоже, он мой преданный поклонник. Я этого ожидал.

А там, чуть далее, стоит жена императора. Достаточно эффектная дама. Будет третьей. Первой будет Антуанетт, а второй жена кузнеца. Она всегда мне нравилась.

Солнце бьёт в глаза. Какая неприятность, в такой-то момент!

Жар от солнца не уходит, хотя оно давно село за горизонт и свесило там ножки. Девичьи конечно-же. Прямо в глаза! Откуда, откуда?!

В тени стоит мужчина в маске. Тот самый. У него арбалет. Не успею убежать. Мне конец, стрела бьёт в меня и с хирургической точностью попадает в сердце. Но я не умер!

Комната. Та комната, где я дрался с этим вором. Он что-то искал… только вот что? Надо поглядеть. Открываю ближайший шкаф и из него молнией выпрыгивает змея. Вот же дрянь! Она кусается! Я отравлен и медленно умираю… снова. Что-то здесь не…

Проснулся я от солнечных бликов, что какой-то мелкий засранец направлял в мои несчастные глаза. С злости я кинул в него яблоком, что лежало рядом со мной на белом блюде, и попал! Юнец заныл и убежал, хлюпая носом. Курт ди Вориел меткий стрелок!

— Ты уже проснулся! — Это был голос той девочки, что меня наняла. Как же её… — Это Ари, Курт! Я сидела с тобой с того самого момента, как тебя сюда положили.

— Я попал в псих-больницу?

— Ты что, конечно же нет! Зачем говорить такие глупости. Наверно яд ещё не вышел с потом. Ты что, совсем ничего не помнишь? — Помню зеленоглазого пид*ра и… змею. Откуда во сне была змея?

— Мне нужно в…

— Всё подождёт. Госпожа Антуанетт и Кэтрин очень волновались за вас. Сильное и токсичное в больших дозах снотворное в сдобе, перемешанное с также ядовитым алкоголем, должно был вас покалечить. Но вы живы и здоровы… какое счастье!

— Ага. Сейчас расплачусь.

— Мне надо уходить, тётя ждёт. Я кликну служанку.

Служанка так и не пришла. По любому Ариана забылась, вспоминая общение с таким приятным мужчиной, как я. Но служанки и не нужны. В комнату входит сама герцогиня. Как всегда божественна. Хоть и опять со слугами. Не дают побыть нам наедине.

— Я хотела бы побеседовать с мистером Ди Вориелом, девушки. С глазу на глаз…

— Конечно, госпожа. — Ответили служанки дружным хором и вышли, закрыв за собой дверь. Хорошая дверь, с дуба наверное делали. Жаль у меня больше нет двери.

— Мистер ди Вориел, понимаю, что вы пережили нападение и отравление ядом, но я просто сгораю со стыда и не имею возможности высказаться вам позже. Сама я ничего не помню, но Кэтрин сказала, что я вела себя в высшей степени недостойно по отношению к вам. Хотелось бы извиниться за мою грубость и, наверное, нарушение этикета, и сказать, что такого больше не повториться.

— Вы совсем ничего не помните?

— Если честно, то я помню только сумбурно начало нашей беседы. Этот яд негативно действует на функции мозга, отвечающие за память, особенно вперемешку с алкоголем. Хоть это и не положено великосветской даме… ранее я немного пригубила, от нервов. В чае легко замешать отраву. Кстати, исходя из вашего вопроса, я понимаю, что серьёзно вас оскорбила.

— Совсем нет! Я даже ничего не заметил. — Забыл только добавить про чью-то ногу между моих ног. Если бы мне хамили почаще таким образом, то мир бы был куда интереснее. Хамство в банке перестало бы быть таким неприятным.

Жаль она не помнит, было б чем похвастать перед сослуживцами. А так выходит, что я вру. Почему жизнь так ко мне несправедлива?!

— Вот и славно. В таком случае вас ждёт комната, которую вчера не удалось обследовать. Ну и, если хотите, то можете ещё раз поговорить с моей дочерью. Вдруг она что-то забыла.

Или вернее так — «Вдруг эта шлюха что-нибудь решила таки сказать». Надо называть вещи своими именами.

Это конечно же я сказал не вслух — мой гонорар не должен пострадать.

Забыл, она же не сказала, что за вещь тот юноша украл. За неё же платят настоящим золотом. Должно быть необычная безделица.

— А что за вещь украл тот мальчуган?

— Она вам не сказала?

— Ну как-то разговор пошёл… не в то русло.

— Он украл «Крест жнеца», Курт. — Мне пи*да. Моя судьба хуже висельника, время уйти в подпол или закопаться, как страус, держа один зад по ветру.

— Вы шутите? — Это было бы моей последней надеждой на спасение. Конечно, это новый анекдот! Скоро сюда придёт Кемперец и Халифатец, а также добавится джинн!

— Зачем мне шутить, да и вы опытный, должны знать, что за такие деньги я не могла попросить вас вернуть платок, да и ещё пригласить на ужин у нас в доме. — Гнусный сельдерей, из-за него одни проблемы.

— Кто вам меня порекомендовал?

— А вы упёртый.

— Часть жизни детектива.

— У женщины ведь должны быть свои секреты, вы помните? — У неё одна фраза в запасе? — Мой знакомый лишь сказал, что вы мастер и с лёгкостью раскроете дело. Правда он также уточнил, что вы специализируйтесь на «жёнах графов». Это?..

— Профессиональный сленг. Он имел ввиду домушниц.

— Ясно. — Леди уже собиралась уйти, но не тут то было.

— А за сколько надо бы найти эту… вещь?

— В договоре было написано, вы разве не читали? — Признаю, я тогда разглядел только надпись «пятьдесят монет золотом».

— Конечно же читал! Я ведь не какой-нибудь там дилетант! Просто вы говорили, что яд плохо влияет на память.

— Он же влияет только на тот отрезок времени, когда принимали напитки…

— У меня был яд помощнее.

— Конечно. Как я могла забыть. — Улыбка. Вернее сказать — оскал.

Внутри, наверное, вся уже смеётся и потешается над несчастным подобием детектива. Как я не заметил раньше её звенящую высокомерность. Но она ведь так красива!

— Там было написано, что пропажу надо найти за неделю или вы обязаны возместить убытки и потери в двойном размере вознаграждения.

Мне пи*да, а, я уже говорил? Судьба решила скинуть меня в кутузку окончательно. Спросите, почему нельзя просто найти пропажу? «Крест жнеца» — это крестик достоинством в сто тысяч золотых минимум. Если вам эта сумма кажется маленькой, вы либо император, либо больной на всю голову псих.

Если крест вышел из дома, то за ним уже охотиться весь город. Крест — это реликвия ещё первых императоров, которая передаётся между семьями дворян с древними корнями правителей. Крест носит каждая незамужняя особа семьи один год по возрастной очерёдности, считая, что он принесёт счастье и благополучие в будущей семье.

Этой традиции сотни лет и пошла она из-за того, что Крест обладает особой живительной и притягивающей мужчин, силой. Крест был у младшей дочки императора, но пару месяцев назад она его сняла. И вот куда… Если крест не найдётся, император посадит меня на кол. А он не найдётся, судя по моим способностям сыска. За что?! Нашли козла отпущения… кажется я понял, почему меня наняли.

— Долго вы думайте, мистер Ди Вориел.

— Да так, привычка анализировать. Пройдёмте к Кэтрин, я думаю, она скажет мне много интересного… — Надеюсь мой голос не дрожал, а глаза не слезились.

— Конечно. Пойдёмте.

— Кстати, мы вроде были на ты?

— Не может быть, я не позволяю никому такой невежественности, даже самому императору.

— Просто…

— Давайте всё будет так, как было, детектив.

— Давай… те.

И мы пошли. Дом уже не кажется таким гостеприимным, каким он был вчера. Меня одурманили. Неприятно. Шла Герцогиня снова впереди, но в свободном платье. Не везёт мне, не везёт.

Как за неделю найти… такое. За цену в сто тысяч монет можно купить какое-нибудь бедное княжество. Такой груз на меня. На меня! Я не детектив и даже никогда им не был. Мои таланты ограничиваются посредственным мордобоем и кровопролитием.

Но я буду работать не покладая рук! В крайнем случае повешусь. Если после провала у меня останется хотя бы одежда, чтобы свить подобие верёвки.

— Мы пришли. Кэтрин ждёт в гостиной.

— Хорошо. Приступим… — Открылась дверь в комнату. Опять непомерное богатство. У них там в подвале что, денежный станок?

Уселся напротив девки. Надо подумать… хорошенько подумать. Герцогиня, слава богам, вышла. Молчание затягивалось…

— Спрашивайте.

— Сейчас. — Посмотрим… Я знаю где они встретились, но не знаю, где он живёт и как его зовут. Начнём с этого.

— Его имя.

— Кого? — Она меня достала.

— ИМЯ! — Сказал я и хлопнул по столу так, что загремела люстра.

— Вы что себе позволяете?

— Говори мне его имя. У меня нет времени на всякую мелкую возню, а если ты не скажешь, где он, то когда я его найду, сам переломаю ему ноги.

— Ты его не найдёшь.

— Ах, не найду?!

— Задавай свои вопросы…

— Я хочу знать имя твоего неудавшегося любовника, которого твоя мать подозревает в краже. Говори!

— Уже лучше задаёте вопросы. Вы быстро учитесь.

— Имя!

— Кого? — Где тут ближайший нож? Я искромсаю это мразь. — Ладно, ладно. Не злись ты так. Уже весь красный, будь проще. — Мелкая сволочь. — Парня зовут Вентол, а вот фамилии не знаю, спрашивать было неудобно… — Ах, неудобно?! Вентол самое популярное имя в Тирлисгарде.

— Где он живёт?

— Он не рассказывал о своём месте проживания. — Что ж. Подумаем. У меня есть нитка с клубом в Хортоне, а также его комната. Больше мне из неё выжать не удастся, хотя… как он собственно выглядит?

— Как он выглядит?

— Хм… он худой, нет, всё же не худой, а… жилистый. Черноволосый, кареглазый, с сломанным носом и небольшим шрамом над бровью.

— Что носит?

— Постоянно что-то разное.

— А было ли на нём что-то постоянное? Кольцо, серьга, побрякушка? Тату яблока на крестце?

— Была цепочка с кулоном в виде… хм… змеи. — Опять змея.

— Что ж, думаю на этом всё. Прощаюсь.

— Удачи детектив. — Пробурчала Кэтрин довольно искренне.

— Спасибо. — Скорее вздохнул, чем произнёс я, и вышел за дверь к последней надежде на сбор улик.

Антуанетт больше не было. Ей надоело моё общество и она решила ретироваться. Вели меня в этот раз служанки. Все кое-как вооруженные. Кто-то со скалкой, кто-то с кухонным ножом, кто со шваброй. Страх перед ночным гостем довольно сильно на них повлиял. А вот у меня из оружия было… ничего?

А ведь и правда, за голенищем нет даже ножа, да хоть бы вилки. Надо купить железа на задаток, может шанс и есть. Или нанять детектива на эти деньги. Хотя я и обещал не посвящать кого-то в дела семьи, но жизнь на солнце мне как-то дороже.

— Мы пришли. Дальше, как вы помните, по коридору пару ярдов прямо, потом спуститесь по лестнице на первый этаж и выйдите на улицу. — Ярд… грязное заимствование мер длины из Кемпера! У нас метры! И не надо мне говорить, что я сам считаю в ярдах. Это исключение. — Там вам откроют и выпустят. — Ещё бы меня держали тут насильно. Я был бы не против.

— А вы?

— У всех нас свои дела. Госпожа ещё час назад должна была направится на аудиенцию к жене императора, а леди Кэтрин… устала. — Какая бедная девочка. Устала она. Надо поработать грузчиком в порту в две смены, чтобы понять, что такое усталость.

— Спасибо за помощь.

— Не за что. Только не заблудитесь тут и не мусорьте.

— Постараюсь. — Дамочки ушли, не менее ретиво, чем их хозяйка.

Зашёл в комнату. Всё развалено — подушки порезаны, шкафы раскрыты, матрас с постели поднят, ковер вытряхнули. Во второй комнате успели проверить только кровать. Не сильно же он торопился.

Осмотрел шкаф — пусто, ковёр — пусто, кровать — запах дешёвых духов, да и только. Тумбочка, та самая, где была змея в моём сне. Уж тут-то наверняка мне откроются все тайны. Письмо с адресом для начала… пусто. Абсолютно. Ничего, даже гребанной пыли.

Постучал — глухо, а значит под деревом ничего тайного точно нет. Мне конец.

С злости я пнул тумбочку и ударился пальцем ноги. Как же бл*ть больно! Почему я… почему?! Пнул тумбочку ещё раз, ещё, ещё, пока она не упала. Ничего, богатые — новую купят.

Под тумбой валяется одинокая в пыли бумажка. Угадать, что нарисовано не особо сложно — это была змея, нарисованная наспех угольным карандашом. Ненавижу змей.

Перевернул, а там письмо, малое, но всё же… Я прекрасный детектив! Найти такое мог только лучший из лучших! Наверное, у меня талант, как я раньше не замечал.

«Найди крест, не доверяй рыжему и ничего ему не говори. Позже пойдут дальнейшие указания. В предместьях Хортона ищи двуглавый огонь, что тянет руки к птицам.»

Бессмыслица. Хортон — огромных бедный район и огня там всегда много, птиц тоже хватает, в основном воробьёв.

Тут написано, что Крест они как минимум не крали, а искали. Кто в таком случае за это в ответе? Кому нужно такое… счастье.

Крест не продать, его найдут сразу. В дело замешена или религия или политика. Или крест всё же можно продать, распилив на драгоценные камни и я зря строю догадки. Как обычно.

Слышу стук. Кто-то копается в мусоре. Вор опять явился! Ну в этот раз я ему не спущу его наглость. Беру ремень и снова иду на встречу опасности.

Вылетаю из двери на шум, собираясь лишить противника возможности двигаться и слышу крик… девичий. Это была Ари. Что она тут забыла?

— Что ты тут потеряла?!

— Ты меня напугал!

— Я не специально, мне сказали, что тут никого не будет.

— Я узнала, что тебя бросили и решила тебя проводить. Дел у меня сейчас нет, полы выметены в нужных местах, а дрова наготове.

— Ты же дочь прачки. Как же шитьё для будущего мужа? — Если хотите найти мастера предрассудков, то он перед вами.

— Ну, скажешь тоже, да и если честно, тётя шьёт намного лучше. Оставлю ей это дело.

— Да ты ещё и ленива?

— Совсем чуточку…

— Это мне нравится! Люблю ленивых. — Но только женщин. — Ну, пойдём меня провожать. — Всё равно кроме пыли тут ничего больше нет. Самое ценное в этом доме — это я.

Шли мы недолго и никого не встретили по пути. Все должно быть страшно заняты, пытаясь избегать меня и моих каверзных вопросов в пыльных старых коридорах прислуги, по которым почему то, исходя из пыли, никто не ходит.

— Курт, не хочу показаться бестактной, но… чем ты занимаешься в эту субботу?

— Хочешь позвать меня на свидание? — Всё же я очень красив, даже слишком. Как всегда, никто не может устоять перед спелой вишней на торте. И не надо говорить, что торт не вкусный, и вообще, что вишня с червями. И с пивом.

— Ой, нет! Ты что, я не такая! Ты не подумай! — Девушка начала краснеть. Всё на местах, рыжая, молодая. Должно быть интересно… ну я это уже говорил. — Просто у меня оказалось два билете на выступление странствующих циркачей, а мне не с кем пойти. А одной идти страшно. Очень. Выступление за Хортоном, я там не была, но уже боюсь.

— Как такой девушке не с кем пойти?

— Я хотела предложить тому мальчику, которого покормила, но он уже… представляешь… — Голос её начал слегка подрагивать. С её искренностью ей обязательно надо записаться на курсы актёрского мастерства, не то её будут читать, как раскрытую книгу. — Он уже целуется с Миртой, что плетёт корзины.

— Глупый он, твой друг. — Только если у Мирты нет ничего побольше или если Мирта берёт только серебряный за час. Не спрашивайте, откуда я знаю расценки.

— Он мне больше не друг! Так как, пойдёшь? — Мы начали подходить к выходу и стоим у калитки, ожидая моего ответа. Деда нет, деваться мне некуда.

— Знаешь, дело совсем сложное, боюсь, что времени у меня не будет… — Она на глазах начала грустить, напоминая мне мою сестру.

Да тут все подряд напоминают родственников, по которым я тоскую — иначе и быть не может, ведь так бы вы про них не узнали. Сестра была так же красива и так же быстро меняла своё настроение, раздражая моего отца и меня заодно.

— Знаешь, сидя дома, будучи дочкой прачки я мало куда выходила. — О, монолог, чтобы выбить из меня слезу. — Точнее вообще никуда. И вот мне восемнадцать, казалось, можно идти, куда в голову взбредёт, но я сижу здесь. Я… я так хотела сходить хоть куда-нибудь, не как эскорт госпожи, а… по настоящему. Понимаешь? — Какие глаза. Такие называют щенячьими.

Не могу отказать, второй раз уже. От первого у меня проблема на всю задницу. Второй, надеюсь, будет хотя бы на половинку.

— Ладно, схожу с тобой. Только недолго!

— Спасибо, Курт! Ты не представляешь, как для меня это важно… — Ариана обнимает меня. Как обычно, ничего нового.

И снова я расплываюсь. У девушек на меня всегда была какая-то особая магия или, вернее сказать, чары.

— До встречи. — Быстрым шагом выхожу из усадьбы. Пока она не ушла, кричу: — Только чтоб всё было с поцелуями! — Пусть не думает, что в жизни всё можно получить за бесплатно.

2

Отправился я после нахождения в доме Соун ди Риворье в лишь одно нужное для меня место — ломбард. Вскоре Ривер с его элитной красотой скрылся, высокие дома остались позади, а я всё глубже заходил в задницу города.

С моими пятью золотыми вернуть добро, что пропало, и прикупить новое, не составило труда. Гнусный торгаш решил заломить цену за деревянную складную дубинку с стальным концом, но я уломал его лучше. Потратил на дубинку пару серебряных, что равны примерно одной пятой золотой монеты, для тех кто умеет считать.

Потом я купил длинный кинжал, ведь на улице меч носить неблагоразумно — стража свяжет и закроет на месяц, как вооружённого преступника. Хороший закон, на запрет ношения оружия в городе, жаль, что им никто не пользуется, кроме меня.

За кинжал жадюга взял два серебряника, уверяя, что качественнее оружия я не встречал. Потом был нож, наколенники на штаны для лучшего соприкосновения с лицом, кожаные нарукавники до локтя, кастет. Осталось ещё четыре с половиной! Неплохо. Нужно на эти деньги нанять детектива. Обязательно. Но сначала зайду к себе домой.

Я шёл по портовому району, насвистывая песенку. Мои мысли были о «Кресте жнеца» и только о нём. Зачем его красть и кому это надо?

Поэтому я и не заметил, как рядом с моей таверной, в тени, спрятались какие-то карапузы.

— Эй, Курт? — Крикнул самый рослый из них. — Говорят, ты взялся за одно дело? Теперь страх пошёл по всему Тирлисгарду, а? — Может, ошибка?

— Отстань шантрапа. — Иду дальше. Совсем не боюсь десятка пацанов с большими палками. Может и боюсь, но совсем немного.

— Так дело не пойдёт, Курт. Нам нужно то, что ты ищешь, и говорят, что ты очень близко к цели. Скажи гильдии сирот, что ты скрываешь и мы тебя не тронем. — Теперь бомжей с грязной жопой называют гильдией? Падение экономики, не иначе.

— Я ничего не знаю. — Эти слова были чистой правдой. Я ничего не понимал.

— Ты лжешь, грязный пьяница! Говори где крест, мразь!

С этими словами он начал быстро подбегать ко мне, вместе с остальным десятком голодных ртов.

Он меня оскорбил! Вот же мелкий жулик. Мать всегда говорила, не доверяй ворью!

— А ты… ну ты понял! — Я мастер оскорблений, каждый вам скажет.

Первый, лет четырнадцати, уже подбежал. Я достал дубинку и врезал ему по виску. Переборщил с ударом.

А, нет, двигается — живой. Ну и хорошо, не хотел брать грех на душу. Остальные, увидев, как быстро я расправился с первым, начали пятиться. Обычное стадо, не понимающее свою силу, куда им до банды. Пусть каждый поцелует мои сапоги и на этом разойдёмся.

Мелочь, что болтала, достала из длинных штанин не менее длинный разделочный нож и подлетела ко мне.

Удар с боку, надеясь вскрыть мой живот и спросить, что в чёрном ящике — мимо, я отпрыгнул до небес. Замена хвата на обратный, и вновь удар — мимо, следующий взмах по дуге — блок новенькой дубинкой и увод ножа шуту под ноги.

Левая рука свободна, так что сразу удар локтем в юное лицо. Раздался хруст и мальчик выпустил нож из рук. Его дружки уже давно разбежались.

Юнец попытался ударить меня рукой — отбиваю его слабую кисть железной частью дубинки и наношу удар с левой, кастетом в челюсть. Надеюсь, не сломаю. Денег на лечение у него скорее всего нет, так что не хочу сделать парня инвалидом.

Противник упал и валяется в грязи, держась за будущее место гематомы. Ну это ничего — будет уроком. Наклоняюсь к нему:

— Кто тебе рассказал о Кресте?

— Весь город об этом знает! — Ради того, чтобы не описывать в подробностях, как он мычит еле работающим разбитым ртом, я заменил его полувой-полукрик на членораздельное бормотание.

— Откуда, кто сказал им?

— Тебя начала искать… тьху… тьма народу… все задались вопросом почему и… тьху… и узнали. — Не очень много информации на мою голову, всё больше троеточий.

Отпускаю рубаху юноши и направляюсь к дому, вокруг которого собралась пара зевак с грязными плащами до земли.

Захожу в «Рыболовную снасть». Все ребята — грузчики, моряки и наёмники, тут же оборачиваются. Улыбаются. Хлопают по плечу. Подмигивают. Желают здоровья. Вежливо кивают.

Никогда такого не случалось, даже когда прошёл слуг о том, что я начал торговлю широкими шляпами.

— А, это Курт! Наконец то ты здесь, мы тебя все заждались! — Это произнёс Бард. Прошлый раз он грозился натравить на меня западников — главных конкурентов ночной гильдии. — Налейте моему другу пива и побыстрее. Курт не любит ждать, верно Курт?

— Ну… да. Тёмное нефильтрованное.

— Как всегда, классика.

— Бард… Пойдём на кухню, побеседуем.

— Э-э-э… хорошо, Курт. Для тебя всё что угодно. — Зашли на кухню, в угол потемнее. Какие запахи! А я ведь с утра ничего не перехватил.

— Можешь еды насыпать?

— Конечно, Курт, конечно! Всё сделаем в лучшем виде! — Принесли просто огромную порцию гречки с маслом и мясом. Очень вкусно. Никогда здесь такой не делали. А пиво — высший сорт.

— Бард, скажи прямо, почему все радуются мне, как будто в комнату зашёл сам Император верхом на белоснежной лошади, а ты поишь меня отборным пивом и кормишь хорошей едой, что твоей таверне не свойственно…

— Просто хочу порадовать старого друга!

— Бард…

— Ну хорошо, хорошо! Ты меня раскусил, детектив Курт ди Вориел! Поймал за руку, использовав секретные методы познания!

— Ты смеёшься, твою мать! — Тот прикрыл рукой рот и чутка пискнул, сдерживая смех.

— Да, смеюсь! Но по-доброму. Весь город завидует белой завистью детективу дома самой Антуанетт Соун ди Риворье. Говорят, она платит ему золотом, а когда денег в государственной казне не хватает, то платит натурой…

— И это… все говорят?

— Ясен хрен, да! Некоторые ищут то, что тебе задали найти. Некоторые смеются, зная какой из тебя детектив, а некоторые, как я и ребята за дверью, хотим, чтоб ты с нами поделился.

— Корыстно.

— А то. Я уже двадцать лет работаю в этой таверне, сам её делал и сам выходил из многих кризисов. Так что я знаю, когда надо радоваться за старых друзей. Кушай, остынет.

— Это нечестно.

— Нечестно брать заказ, который не можешь выполнить. Все знающие и богатые люди понимают и знают, что… ну ты понял. Ты ничего не отыщешь, даже если был бы мастером-детективом. Но мы знаем, что это не так. Мой тебе совет — верни мне деньги за квартиру, пропей остальные деньги с задатка, не знаю сколько там тебе отсыпали, и беги из города, куда глаза глядят, эту войну тебе не выиграть.

— Можешь идти, я поем.

— Приятного аппетита. — Пожелал трактирщик и вышел.

Знает, как нагнать тоску. Может он и прав. Но что будет со мной, если я убегу? Буду постоянно бегать от проблем?

Знающие и богатые люди знают… они что-ли это планировали? Бред какой-то… и кто им всем тут рассказал о моём найме? Весь город, не жирно для одной реликвии? Надо найти этого болтливого слугу. А пока… доел и пошёл наверх по скрипучей узкой лестнице.

Навевают грустные мысли. Раньше в прожигании жизни было куда как проще… мир меняется.

Слышу звуки за дверью. Бард поставил новую дверь! Не железную, но всё же. Молодец он, только денег я ему при этом не отдам. Открываю тихо, как будто бы мышь проскочила в щель.

Вот же! В моей новой комнате какие-то коротышки — это были гномы. Истерзали всю новую мебель, пытаясь что-то найти. Они даже не повернулись в мою сторону.

— Пошли на хер из комнаты, бродяги! — Бродяги обернулись. Их было трое. Все закованы в железки, с широкими короткими мечами у пояса и кинжалами.

— Мы достопочтенная гильдия гномов и не позволим больше, чтобы наше достояние держали в руках какие-то недоноски, что пришли в мир только тысячу лет назад. Отдавай крест, мудила!

Достал меня! Набросился на него с дубинкой. Тот выпустил из рук подушку, сделал кувырок и оказался сзади меня. Ловкий сукин сын! Что за кувырки в битве? Мне можно, я хотя бы тренировался с акробатом, когда был наёмником. Вернее, с акробаткой.

Второй бородач достал меч и врезал рубящим ударом так сильно, что дубинка выпала у меня из онемевших рук. Какие сильные сволочи!

Третий шёл сразу за вторым и ударил меня плашмя, но я отошёл от линии удара вбок и, пользуясь преимуществом в росте, дотянулся своим кованным сапогом до лица гнома, когда тот опустил свой меч. Удар впечатал гнома в стену с страшными серыми обоями, а его резко взметнувшийся клинок едва не отсёк мне ногу.

Пока второй удивлялся моей наглости, я ударил его в не закованную часть ноги. Он выпустил из рук меч и нагнулся в порывах боли. Удар закованным коленом прямо в голову, прекрасно отлетающую.

Хотел добить, но самый первый ловкий гном прыгнул на меня сзади и начал душить, наверное выжидая момент. Почему-то они не собираются меня убивать. Хотят допросить?

Не могу скинуть гада, как не стараюсь. Нечем дышать, а рука не достаёт даже до глаз. И мало ему удушения, он кусает меня за ухо.

Гадёныш! вот грязный извращенец! Ни при людях!

Не особо заботясь о здоровье моего позвоночника, я подкидываю ноги и падаю об пол, на спину, прибивая бородача, как гвоздь в доску. А я достаточно тяжёлый.

Откатываюсь от него, пытаюсь встать. Он тоже, хоть и еле двигаясь. Я встал первым.

Бью гнома кастетом в его бороду, чтобы окончательно отправить того в нокаут. Второй бородатый хам с красным от моего колена, лбом, тянется до амулета на шее. Бегу быстрее и…не успеваю. Меня отбрасывает волной света на новую кровать с балдахином. Что-то хрустнуло. Надеюсь, это была кровать. Надо бы купить амулет от магии… какая-то злостная балка упала на мою голову.

Я открыл глаза спустя хрен знает сколько времени. Уже время обеда, это точно — живот пронзительно требовал мяса.

В моей комнате опять кто-то шуршит. Просто выводят меня из себя! Шуршите в другом месте.

Поворачиваюсь — два дуболома по бокам от входа, а маг и его ученик, как его там… Людвиг вроде, стоят у новой мебели и, методично её доламывая, что-то ищут. Кэридин в данный момент наклонился надо мной.

— Опять наши пути встретились, Курт. Гильдии это уже начинает надоедать. Мы не терпим излишнего вмешательства в нашу жизнь и если ты думаешь, что шлюшка, восьмая по входу на престол, тебя спасёт, то ты глубоко заблуждаешься.

— Откуда ты…

— Птичка напела. Это сейчас не важно. А важно то, что мы в назидание другим снимем с тебя кожу и повесим на твою страшную кровать, а скальп выкинем на улицу собакам.

— Еб*нный садист…

— Ты тоже ничего. Адриан! — Седой маг повернулся.

— Сделай ему больно, а я посмотрю.

Воздух начали пропитывать потоки силы, а кислорода стало вдруг резко не хватать. Почему-то меня любят душить все кому не лень. Может у меня с лицом что-то не то? Похоже я умру, как очередной клерк в борделе.

Дыхание становится спёртым. Воздух рядом кончается, купол покрывает моё тело. Но по ощущениям кости целы, так что я должен встать.

Собрав все оставшиеся силы, вскакиваю и бью со всей силы пяткой в колено Кэридина. Мерзкий урод повалился и начал бить руками по полу, чтобы затушить жгучую боль. Знаем, проходили.

Маг отвлёкся на заклинание и быстро новое не сформирует. Подбегаю к только успевшему открыть рот седому дурню и впечатываю свой кастет ему в хлебало.

Вошёл хорошо, качественно, я бы сказал. Минимум рассечение щеки и фингал под опухшим глазом.

Маг валяется без сознания. Добавил ему ногой, чтоб жизнь мёдом не казалась.

Ученик закричал и подбежал ко мне с кулаками, а мордовороты за эти доли секунд уже шли ко мне с мечами наголо. Дубинку я выронил, так что дал студенту локтем с правой, он отшатнулся и я добавил ему кастет в живот, да так, что он свернулся трубочкой.

Потом я сделал Людвигу подсечку и когда тот упал, ударил его ногой в пах. В жизни надо обороняться, мелкая ты падаль!

Первый близнец наскочил с ударом. Второй был чуть сзади.

Достал кинжал левой рукой и отбил колющий удар в последний момент. Меч был легче, чем кажется. Почти, как мой кинжал.

Не давая первому близнецу поднять клинок, воткнул кинжал в его живот и толкнул на брата, который лишь чудом не проткнул родственника и отбросил меч. Оба упали. Дай бог выживет… кого я обманываю.

Пока второй не выпрямился, ему прилетел удар ногой в голову до клацанья зубов. Хороший удар, мне бы не понравился. Близнец прикрыл глаза, собирая окрестные звёзды.

Потом я подошёл к Кэридину и забил его ногами. Ударов десять, может больше. Ублюдок заслужил все до последнего и даже не прикрывался руками. Ноги словно попадали в кисель.

Маг начал двигаться. Отсыпал пинков и ему, а то ему наверное скучно, раз решил работать на гильдию, обирая бедных людей. Маг вновь валяется без сознания. Удачи ему в этом нелёгком деле.

Заметил первого близнеца. Руки в крови, пытается сдержать рану. Жаль его, пошёл сюда от недостатка средств к жизни. Прямо как я. Вышел в коридор и крикнул на первый этаж, чтоб вызывали врача и поскорее, всё же я не изверг какой-нибудь… добавил второму близнецу с кастета в бровь.

Потом зашёл в комнату, собрал пожитки и немного денег, какие были на этих ребятах. Пара золотых. Во столько оценил Бард ущерб комнате, кстати. Ну, мы теперь в расчёте… были бы, если бы я не забрал деньги.

Старик опять начал двигаться. Живучий хрен. Добавил ещё один удар, чтоб больше так рьяно не усердствовал в применении магии. Вышел из комнаты и спустился через чёрный ход. Время получить ответы и я собираюсь направиться для этого в «Ритергард». Больше ноги в этой таверне не будет. Она плохо влияет на людей.

3

Прежде чем отправиться на улицу мечтаний — так называли улицу, коей являлись смесь притонов, клубов, кабаре и борделей, в том числе и «Ритергард», я решил прийти в магическую лавку и прикупить… неважно что, я это всегда покупаю перед приходом на улицу мечтаний.

Вышел из лавки на улице южного купечества — в среднем, преуспевающем районе «Кормонд». Здесь я бы жил, будь всё ещё лейтенантом с достойной оплатой моего несомненно важного труда в пользу короны.

Улицы в этих местах широкие, не такие как в Ривере конечно, но получше чем портовые закоулки.

Есть мостовая! А по бокам тротуары! Ведущие к довольно милым домикам, наверное, с милыми людьми, потому что немилые в таких домах жить не могут. Есть даже несколько кустов и деревьев, называемых парком.

По правде говоря, настоящий парк есть только в Ривере и Королевском районе, рядом с имперским дворцом, великой северной библиотекой, большим театром и городской думой.

Бывал я там только на параде. Тогда я шёл по главному бульвару — молодой, очень высокий, стройный и гладковыбритый студент гвардейского университета. Были времена.

Сейчас же я иду по крепкой каменной мостовой Кормонда, освещаемой полуденным солнцем. А может уже и вечерним. Розово-красное небо с крупными, появляющимися тут и там, светилами, говорило о медленно приближающейся ночи.

Я вышел на центральную улицу — самую широкую, где могла бы проехать и четвёрка экипажей. По бокам от неё стоят фундаментальные дома из красивых, крепких на вид и, беловатого оттенка, кирпичей. Сколько людей среди этих фешенебельных зданий! И все в этом потоке идут за своими мечтами о светлом будущем, ни хотя угостить меня как минимум пряником.

Кто-то даже злобно посмотрел на меня. Нет, нет, мне только мерещится. Пиво вечером не лучшее из моих решений… а самое лучшее! Все идут, как и шли, почему бы не пропустить ещё кружечку?

Интересно, сколько из этих людей знают про Крест и знают, кто я такой? В этой толпе легко спрячется нож. Глупости. Не бывает нападений в толпе на людной улице.

Но пока я иду к Ритергарду, чётко ощущаю, что за мной ведётся слежка. Военные такое сразу замечают, даже в толпе. Вернее никто ничего не замечает, но говорит, что замечает, потому что безумный параноик. Слежка идёт аккуратно и не в открытую… может потому что её нет.

Одни парни с обмазанным сажей лицом постоянно меняются, сложно ухватить, а вторая сторона следит в виде двух знакомых, хотя все они на одно бородатое лицо, гномов. И ещё троица с кинжалами на перевес. Может быть один их них тот — в маске и с зелёными глазами? Кто знает.

Я прошёл до конца улицы, постоянно оглядываясь за спину, и свернул в длинный проулок с прекрасным открытым видом на все телодвижения людей сзади и спереди. Бомжи и крысы, сбившихся в стайки, были побочным эффектом. Тут не скроешься от моего испепеляющего взгляда.

В проулке, как и во всех богатых и преуспевающих городах, была застоявшаяся грязь, слякоть и разбитые вдребезги надежды на лучшую жизнь. Кто знает — может через пару лет, среди побитых треснувших стен, сгнившего дерева и произрастающей из камней пожухшей травы, окажусь и я сам.

Через это славное место я вышел на улицу кожевников и сапожников. Может вам крайне надоело описание того, как я выхожу и вхожу во всё подряд, раскидывая названия ремёсел, как нищий комплименты, но что поделать, в Кормонде таких улиц большинство, торгуют всем кроме умасленных упругих женских тел. Ну и мужских… наверное.

Народу здесь ещё больше, чем на прошлой, и кажется он ещё угрюмее. Настала мода на кожаные сапоги и дрянное лицо. Ну хоть не на кожаные плётки.

Иду я свободно, словно я тут свой парень, торговец мылом, к примеру. Но слежка быстро продолжилась, гномы так вообще шли в открытую и возможно их гоготание было связано с оскорблением моей персоны. Это уже невозможно! Так в любом безлюдном квартале Хортона меня зарежут, как свинью. Надо установить слежку за следящими.

Но мне идти этой ночью в клуб… надо нанять помощника.

Думайте, это означает сдаться? Нет, это означает, что всегда должен быть тот, кто прикроет тебе спину. А значит следует пойти в «Грудастую товарку». Это не бордель, как можно судить по названию — это место, где люди хорошо владеющие оружием и другими умениями, ищут работу. Заправляет там старый усатый дядька с постоянно раскрытой рубашкой, оголяющей пузо в странных татуировках и символах. Усатый проработал наёмником лет тридцать и при этом живой и преуспевающий делец, а это о чём-то, да говорит.

Из-за того, что он держит таверну, которая всегда наполнена отъявленными рубаками, его никто не крышует. Поэтому это ещё и место для сделок между различными гильдиями, как официальными и задокументированными, так и работающими не в открытую. Туда я и направляюсь, это место моей славы. Услуги там различного качества, но на мой золотой найдётся хороший купец.

Когда я подошёл ближе к Товарнице, слежка прекратилась, а гномики засели в одном открытом ресторанчике напротив, как и остальные соглядатаи. Бояться они старого прохиндея, но как только отойду на ярдов сто, то слежка возобновится с новой силой. По вывеске упитанной товарки с большими титьками опознал место встреч боевой элиты. Ну как элиты, элитных воинов там, дай бог, одна десятая от общего числа.

— Курт. Ха-ха, решил вспомнить старые добрые и прийти к дяде Берту, податься в наёмники на вольные хлеба! А ты раскабанел. Рубаха не жмёт? Иди обниму тебя, сукин сын! — Огромный и волосатый, как медведь, он заключил меня в свои объятия. В пору юности я часто пересекался с Бертом, пытаясь заработать деньжат. Прямо друзьями мы не стали в силу разницы возраста, но он любит меня, как сына. Его погиб на войне в первой компании против Кемпера, лет десять назад.

— Всё ещё так же силён, Берт. Завидую твоей стальной хватке!

— Не прибедняйся, твоя тоже ничего. На руках ты меня часто уделываешь. Сейчас и не знаю, выиграю ли я тебя!

— Конечно сделаешь, я последнее время не в форме. — Не стал спорить со стариком. А так бы я конечно победил.

А может и нет, Берт сильнее чем кажется. И довольно высок, хотя всё равно ниже меня на пару дюймов. Как вы помните, я крупный парень.

— Что надо от бедного наёмника? Проходи, присядем. — Идём с ним между наёмничьими столами в его скромный уголок у барной стойки, чтобы пригубить пивка и съесть засоленной рыбы.

— Здраствуй, Курт!

— Неплохой кинжал, Курт.

— Говорят, сейчас ты на коне!

— Классный синяк на виске! Расскажешь, как получил? — Загалдели басом наёмники. Люблю этих ребят. Выпить дают за бесплатно, только успевай рассказывать армейские байки. Да и знают тут меня все.

Но в рыболовной Снасти плата за квартиру раз в пять меньше, а просить старика жить бесплатно я не могу, воспитание не позволяет. Так что живу в порту. Точнее жил. Туда я не вернусь, слишком уж часто получаю там люлей. Принесли пиво…

— Ну, рассказывай. Я слышал много интересного в последние дни, но хочу узнать, что скажешь мне ты. — Решил не юлить и рассказать старику, как есть, во первых на контракт о неразглашении мне насрать, а во вторых про мои поиски и так все знают в общих чертах. Я не упомянул саму герцогиню, мои нападения… а может вообще ничего и не рассказал и контракт выполнил!

Кого я обманываю, я всё растрендел, как та самая товарка на вывеске.

— Во дела… Ты влип по самое говно Курт. Слышал когда-то давно, что Антуанетт дама жестокая, дала плетей какой-то беременной служанке за то, что та с ней спорила. Дождалась, как муж уедет и как избила! Оскорбляет кучеров, ни во что не ставит простой люд. Странно, что она к тебе благодушна.

— Думала, что я мастер, вот и уважала. Ну а разбавленное вино сделало своё дело. — Может про мастера я преувеличил. Совсем немного.

— Ну да, ну да. Хорошо ты ей не успел засадить тогда, а то б остался без хозяйства.

— Ну…

— Не стесняйся, мальчик! Дядя Берт много в жизни повидал и любовной историей его не смутишь. Рассказывал я, как в 989 году сидел в Симийском борделе, девкам из которого подсыпали слабительное? Хорошая была история… с запашком правда. — Старый хрен знает, как развеселить. А мне это и нужно — минутка веселья. Ну и помощник.

— Берт, мне бы пригодилась помощь со стороны, знаю, детективов у тебя не водится, но мне нужен кто-то ловкий и прыткий.

— Скажу конечно, но… Курт… как тебе сказать… многие слышали в приблизительно схожих красках эту историю и считают, что тебе крышка и такое ни под силу найти никому. Конечно я так не считаю! Но на сильную помощь ребят, даже за хорошие деньги… не рассчитывай. Никто не хочет вляпаться в историю со старой реликвией.

— Понимаю. Крысы с тонущего корабля, как говорят…

— Вот и хорошо. Камень с души упал. Пойду кликну работяг. — Много кого он спросил за столиками.

Кивал в мою сторону, подмигивал и взывал руки к небу, показывая золотые горы, которые я отсыплю помощнику. Но за целый час моего времени никто не явился ко столу предложить выпить. Этот символ означает предложение своей кандидатуры. Берт пришёл уставший и явно грустный.

— Прости меня, Курт. Не ожидал от них. Столько вместе один хлеб делим и такое… Но я не хочу отпускать тебя с пустыми руками и поэтому могу предложить ещё одного человека. Как тебе получше объяснить… он… хм… в поисках работы. Да, его никто не берёт, хотя он профессионал, машет и руками и ногами даже получше тебя. Быстро сторгуетесь. Пошли в отдельную комнату, для переговоров. — Почему бы нам идти в отдельную? Наёмник не хочет показываться другим наёмникам?

Мы сели в пыльной каморке, ждали пару минут и явился… этот сын шлюхи и конского говна. Это мерзкий пи*ор и гад! Моё лицо окрасила гримаса благородной злости и я потянулся за кинжалом. Тот тоже достал свой нож, тонкий и острый, почти как шило. Оружие убийц.

— Стоять, Курт! Перестать и отставить! Йанех, брось свою иглу! Что вы как дети… — Перед моим лицом стоял эльф. Среднего роста, где-то мне по подбородок, черноволосый, густые чуть длинноватые волосы, уложенные лаком на людской манер… с уж очень смазливым лицом, с такого воду пьют. И наглая ухмылка. Голубые глаза с чёрными точками по середине… в мужском борделе он явно был бы любимцем извращённых старушек.

— Берт, ты меня презираешь? Почему эльф?! Я похож на ублюдка?

— Он не участвовал во второй кампании Кемпера и не убивал наших. Он родился в империи, также, как и ты. Он хочет гражданство получить! И он полуэльф!

— Они все ублюдки! — Моего брата убило ещё в первой кампании, эльфийской жадностью. Наёмники из черного леса рубили нас гроздьями и не щадили никого. А во второй Кемпер вновь стравил их с нами, пообещав все земли империи около их треклятого леса. С тех пор прошло слишком мало времени для того, чтобы мы начали снова любить эльфов. Особенно тёмных. И что с того, что его мать или отец были людьми. Это его не оправдывает.

— Мы не вернём твоего брата, но перестань злиться из-за этого на всех подряд! Йанех…

— Я тогда не участвовал в погромах, честное людское. — Его ухмылка разошлась ещё шире.

— Тебе просто было лет двенадцать гадёныш, ты ещё не понял, как весело нападать вдесятером на одного!

— Мне было тогда лет двадцать.

— А с чего ты тогда выглядишь на шестнадцать, врун?

— Эльфийская кровь сильно замедляет старение. В лет шестьдесят буду выглядеть на двадцать и проживу за сотню.

— И с чего ты взял, что я тебя возьму, убивец?

— Мне нужны деньги, тебе нужна помощь. Не хочешь её получить, можешь идти и спросить наёмников ещё раз. Наверное, там будет стоять очередь из желающих тебе помочь.

— Тут ты прав, эльф.

— Я полуэльф.

— А мне без разницы!

— По твоей тупой физиономии…

— Хватит! — Крикнул Берт и стукнул по столу. — У меня нет времени на эти штучки. Сейчас вы общаетесь и идёте вместе или чинно-мирно расходитесь в разные стороны. Я ухожу, а то за таверной никто не смотрит. В любом случае выйдите через заднюю дверь, чтоб не заметили.

— Но… — Произнёс эльф.

— Твои вещи собраны, ты задолжал мне квартплату за два месяца, Йанех. На этом всё. Удачи, Курт! — Берт ушёл и закрыл дверь с выходом в таверну, на ключ. Чтобы у нас не возникло соблазна, наверное.

А эльф задолжал квартплату. Эльфы не умеют работать с людьми, задерживать деньги — признак жалости. Я не в счёт, это исключение.

— Что умеешь и сколько хочешь?

— Умею всё, даже вскрывать несложные замки, хочу десять золотых.

— Сколько?! Ты головой ударился?! Да за такие деньги…

— На улице тебя ждут три группы, я уже в окно усмотрел. Это моя цена, не больше не меньше. Работа сложная, а тебе без меня не дойти незамеченным. Да и если найдут — не выживешь.

— Хрен с тобой, будут тебе десять золотых. Сейчас идём в Хортон в… в Ритергард. Знаешь это место?

— Мне нежелательно там появляться.

— Это да, тебя вообще в приличную таверну не пускают и правильно.

— Но знаешь, мне всё равно. Надену капюшон.

— Тогда вот твой задаток. — Кидаю золотую монету, что зазывающее блестит в последних солнечных лучах, идущих из окна Грудастой товарки.

Выходим через чёрных ход, в проулок. Йанех надевает капюшон и мы идём одному ему известными тропами, спотыкаясь об выставленный людьми хлам.

В довесок моих проблем вскоре наступила ночная часть городской жизни. Сейчас убийцы и воры выйдут на охоту, словно ястребы, которые охотятся на пушистых зайцев.

Небо играет тёмно-синим тоном с оттенком чёрного, предвещая очередную весёлую ночь. В дополнение, полумесяцем вышла луна, которая угрожающе осветила улицы, что не могут разогнать тьму своими крошечными фонарями. Авантюрный город Тирлисгард — красивый и опасный.

Засмотрелся на городские пейзажи и споткнулся об какого-то забулдыгу, чуть не упав — в последний момент эльф поймал меня. Всё же не стоит, как идиоту, придумывать в голове описание неба над головой.

— Тише! Слышишь, они рядом. — Йанех затолкнул меня в тень и приподнял плащ. Не бойтесь, он не из эксгибиционистов.

Я вижу собственными глазами, как с места, где мы только что стояли, двинулась стая из вооружённых всем, чем только можно, людей. Ночная гильдия. Надо было убить Кэридина и остальных… но думать уже поздно, сейчас грохнуть десяток человек не представляется возможным.

Как эти клоуны прошли, я подсадил достаточно тяжёлого для его комплекции, эльфа, на крыльцо дома и он поднял меня следом. Тёмный убивец вскрыл окно и мы поднялись на чердак.

Наверху стояла лестница, приглашающая меня посмотреть на звёздное небо о котором я упоминал перед тем, как споткнуться.

По ней мы забрались на крышу и через пару минут блужданий по черепице вышли на ещё одну крышу, что была совсем рядом с кварталом мечтаний. Почти миля чётко освещаемого сотнями фонарей магического и не только происхождения, пространства, забитого фейерверками, смешными вывесками и музыкой разных жанров.

С крыши улица кажется чем-то нереальным, поток чего-то слишком странного, длинного и несомненно веселящего.

Но сейчас мы должны спуститься, а жаль, был бы я художником, намалевал бы тут знатную писульку с названием: «романтичные трущобы».

Ходить по крышам улицы мечтаний небезопасно для здоровья.

Так что мы спустились и пошли через пустынную ответвлённую Хортонскую улочку с густым туманом, что является последним оплотом перед моим первым настоящим делом.

— Страшно, а детектив Курт?

— Может немного. — Не видел смысла врать, тем более этой пакости.

— Чтобы признать трусость, надо быть большим храбрецом.

— Красивая фраза, кто сказал?

— Я.

— А ты умён для эльфа. Умеешь бросаться наивными фразами?

— Между выбиванием зубов люблю сказать что-нибудь мощное. — Хмыкнул черноволосый и спрыгнул между домами, в низину.

А из меня пока выходит неплохой детектив! Берегись квартал мечтаний, ведь сам Курт Тирлисгадский идёт за тобой! Прыгнул вниз за эльфом…

4

Честно доложу вам, что я никогда не бывал на улице мечтаний! Ну, может всего один раз. Ну точно не больше двух!

И вот сегодня я пришёл. В глазах просто рябит от количества ярких красок на квадратный ярд. И это мы с эльфом только в начале улицы, что делится на десятки кварталов впереди.

В одном квартале любят покурить, в другом квартале из того, что курят, делают напитки, а в ещё одном эту субстанцию засовывают туда, куда нормальному человеку ничего засовывать не следует.

И да, людей тут неприлично много для, как выразился наш мэр, приличного города. Я думал извращенцев в нашем городе куда-как меньше. Надеюсь сюда не ходят священники, иначе моё уважение к религии неприлично начнёт возрастать.

— Хочешь меня потрогать, красавчик? — Сказала страшная проститутка на входе моему ушастому спутнику.

— У меня дела, девка.

— Как и у всех здесь. — Рассмеялась она мерзким, прерывающимся на бульканье, смешком. Похоже уже пьяная, если не хуже.

— Йануш, идём быстрее.

— Йанех, "Киртун", меня зовут Йанех.

— Учту, Йануш.

— Какой у тебя кинжал, парень! В штанах у тебя такой же длинный? — Любопытная вторая дамочка помоложе, стоящая бочком от той пьяни, вновь пристала к ушастому с удвоенной силой, поигрывая пышными напудренными грудями.

— Там слегка длиннее. — Эльф нагло врёт! Вот гад! Явно нет у него там такого!

— Мужчины… всегда похваляетесь своим… ножичком. Дай посмотреть, что у тебя там… — Она развязно подошла к эльфу и начала приставать к его ремню. Плохо она приманивает потенциальных клиентов, лапая их за зад. Быстрее пошли оттуда подальше.

Спустя ярдов двадцать упёрлись в… очередь? Все проходили через маленький мостик, накинутый через ручеёк, гордо называемой здесь рекой. Может это и была река, но только на миль сто дальше.

Я решил быть умнее и пройти через водичку. Никогда не понимал страха замочить ноги.

Начал заходить. В речке плавали вонючие человеческие экскременты. Эльф смеётся, как и некоторые очевидцы произошедшего. Думают, я уже пьяный.

— Ты знал, остроухий?!

— Конечно нет! Откуда… — Лыбиться во всю морду. Мстит мне за Йануша.

Вышел из речки под скромные эльфские аплодисменты. Хватит с меня купания на сегодня. Опять прорвало канализацию.

Спустя минут пять прошли через мостик и нашему взгляду открылась, наверное, самая длинная и широкая улица в мире, в Тирлисгарде уж точно.

Сколько взяток тут вертится… половина заведений по любому нелегальны, а остальная половина вообще должна быть под строгим запретом. Вот памятник коррупции — самая длинная улица шлюх, о которой знает весь город, просто стоит уже вот, как сотню лет и светиться всеми красками.

Шириной ярдов сорок и забитая народом, она напоминала бочки, заполненные маринованными огурцами. Посередине было подобие заборчика и множество лавочек. Между ними какие-то высокие иностранные деревья. Как их там? Пальмы. Интересно, что они с ними делают в холодные зимы, которые кстати в Тирлисгарде бывают очень суровы.

— Видел столько людей в одном месте, эльф?

— Я не из деревни вышел, видел и побольше.

— Правда? И где же?

— В тюрьме.

— Занятный опыт.

— Соглашусь. — Проходим всего парочку шагов и рядом с очередным цветастым кабаре видим карту. Витиевато и много знаков.

— Мы где то здесь. — Я ткнул в карту пальцем. — Уважаемый, не знаете, где находиться Ритергард? — Спросил я мимо проходящего мистера.

Мужчина, к которому я обратился, прикрыл лицо воротом плаща и ускорился. Похоже, он здесь инкогнито.

— Эй, вы не знаете… — Какой-то хрен в маске поддал скорости, чуть не упав.

И так со всеми остальными, к кому я здесь обращался с одним единственным вопросом. Не настроены люди на беседу в таком месте.

Поэтому я подошёл к нищему, коих тут кстати тоже довольно таки много.

— Не знаешь, где Ритергард, родной?

— Память плоха у меня стала, дай немного денег, может их запах освежит мне воспоминания. — Посмотрел на эльфа. Денег то у меня нет. Всё, что было, оставил у Берта, чтобы меня не обворовали в таком месте, сладком для карманников.

— Даже не думай.

— Это для общего блага. Дай медяшку.

— Вернёшь.

— Конечно. — Получив монетку, нищий сказал идти прямо до площади и потом свернуть направо, пока не упрёмся.

— Спасибо, отец.

— Чтоб солнце вам светило ярче. — Монетка творит чудеса с людьми. Они становятся поэтами и приличными особами.

Идём по улице. По бокам висят в разнобой вывески неприличного содержания.

Вокруг люди с психическими расстройствами, зажигают фейерверки. Шум, гам и столпотворение вокруг небольшой площади. Таких тут три, насколько я помню… насколько я понял по карте. Я же был тут пару раз, проездом. Интересно, что там, никогда не видел?! Никогда! А я любопытный.

— Пойдём, посмотрим! — Крикнул эльф и скрылся между людьми. Не за этим я его нанимал. Любопытство черта идиотов и эльфов, забудьте, что я вам говорил ранее.

Своим телосложением не составило труда протиснуться в толпу рядом с ним. Лицезрели мы очень красивую даму. Спортивного телосложения, с плоским животом и волосами цвета соломы. Блондинка, соответственно. Заиграла лютня и она начала снимать с себя лишнюю одежду и садиться на стул. Выходит крупный детина и кричит: «Медяк начальная цена, но кто даст больше.» Ясно, развод на дурака.

— Йанех, одолжи немного денег.

— Мне самому нужны. Неужели ты собираешься участвовать! Мы ведь не за этим.

— Тебе не интересно?

— Тут ты прав, любопытно…

— Но должен пойти я! Никто не знает, что может произойти. Будешь меня прикрывать.

Вместо этого эльф кричит: «Даю серебряник!». Каков наглец, украл моё веселье! Какой-то похабный старик крикнул: «Даю два серебряника!». Эльф: «Даю три!». А он азартный игрок.

Второй старик кричит: «Даю три с половиной!». Ух ё… Да это же нотариус с Портового района. Приходил к Барду заверить документы… похоже, что нотариусам много платят. Йанех кричит: «Даю четыре!». И тут первый дед выдаёт: «Золотой!».

У него наверняка есть внуки, а он тратит пенсию на молодые задницы. Как я его понимаю.

— Господа, кто даст больше, кто даст больше? Один… два… три! Продано господину в возрасте. Пожалуйста, представьтесь.

— Хелген 2. — Имя нужно здесь чисто для представления гостя. Все же хотят сохранить некую анонимность в данном деле.

— Садитесь на стул, господин Хелген. Сейчас вы отправитесь в легендарное путешествие, что между прочим проходит раз в три дня на этом же месте! Кто не смог, попытайте счастья позже! — Дед сел с радостной мордой. Мой охранник злится. Потратить золотой на стриптиз для него через чур много.

— Не переживайте, юноша. Не повезёт в торгах… повезёт в любви!

— Хорошая шутка дед, так его! — Поддержал я старикашку.

— Мы же с тобой в одной лодке, тупоухий!

— Не отвлекай меня от созерцания. — Тем временем деда заковали в наручники с мехом.

— А для чего это? — Запаниковал дедуля.

— Для лучших ощущений. — Осклабился охранник.

— Но…

— Расслабься и получай удовольствие, дед.

— Ладно. С молодости любил… — И тут, не дав досказать деду его предпочтения, девушка резко сняла с себя нижнюю одежду, оставшись в одних стрингах и накинулась своей пятой точкой на бедного старика. Плюх… плюх… плюх… Звучали удары. Дед, как мне показалось, ожидал не этого и отчаянно пытался высвободиться. Но наручники крепче, чем он мог ожидать…

— Пус… — Удар задницей.

— Отпус… — Снова удар.

— Я буду… — Опять удар.

И так продолжалось минуты три — избиение пожилого несчастного человека. У деда был красный нос, да и лицо тоже.

— Я буду… — Его вопль прервал следующий взмах тазом. Эльф улыбался от уха до уха. Признаюсь, я тоже. Наше бедственное положение в деньгах сыграло нам на руку.

Вскоре бедного старика с дрожащими руками отпустили, и он спустился с помоста на корточках.

— Получил удовольствия, дед? — Спросил Йанех, держась за живот.

— Ах ты, гад! удовольствие…

Девушка оделась поприличнее и подошла к нам, хотя скорее всего подошла она к ветерану военных действий на стуле с наручниками.

— Как я вам от одного до десяти?

— Мой друг думает, что вам надо спрашивать оценки от восьми до десяточки. Слишком уж ему понравилось. — Поведал я даме и ткнул моего новообретённого знакомого старика под бок.

— Правда? — Её глаза светились, как у настоящей девственно чистой особы. А может так и было.

— Ты… грязная проститутка! В моё время дамы такого не позволяли! — Перебил мои похвальбы красноносый.

— Хам! — Рявкнула на него девушка и ударила по лицу. Бедная седая голова!

— Ади, собирайся! Мы уходим, сейчас будет группа фокусников. — Пробубнил охранник-сутенёр. Девушка ушла. Мы посмотрели на незнакомого старика с побитым лицом.

— Никому, слышите? Никому… — Эльф на данный момент молчал. Но я и так знаю: об этом он не будет молчать.

— Мы поняли, никому и никогда. Идём отсюда, Йанех.

— Развлечения тут как-то не очень. — Прищурился эльф, всматриваясь в сцену.

— Мне тоже так кажется.

Мы пошли далее, по ещё более цветастой улице. Долго же мы идём до этого поворота, так соберём все самые интересные вывески.

— Интересное место, культурой так и веет. — Поведал я эльфу. Делать всё равно нечего, может хоть пообщаемся, узнаю эту язву на теле империи получше.

— Ничего интересного тут нет. — Ух, какой злобный! Наверное грустит о том, что ему не досталась та блондинистая задница.

— Как же? А эти вот кабаре и караоке?

— Умеешь петь, Курт?

— У меня врождённый талант к пению, мне часто говорили, что пою я, как ангел.

— Плохо же стало в раю, если там находятся такие ангелы…

— Да что эльфы знают о рае? У вас там одна религия… как её там, ре… ри… ре…

— Реинкарнация души.

— Вот вот. Не едите свиней, думая, что сами станете свиньями, с курами также, и с любым мясом… какая глупость!

— Мы не едим мясо, потом что считаем, что находящийся в нём трупный яд и холестерин воздействует на душевное состояние и в следующий раз ты станешь грязным безмозглым куском плоти.

— И я говорю, глупая религия.

— А верить в мужиков на небе, что сделают за тебя всю работу и отмолят грехи за убийства, хорошая религия?

— Ну ты утрируешь… услышал бы тебя наш патриарх великой матери, то надавал бы тебе по лицу своим… кадилом.

— Думаю, его мы здесь точно не встретим.

— Я бы не утверждал…

— Ах ты, богохульник! Не боишься божьего гнева, Курт? Ай-ай-ай…

— Я приклоняю колено перед богом, а не жрецами.

— Что-то в этом есть. Мудро.

— И позволяет сэкономить на подаяниях.

Свернули, как и говорил нищий — направо, и увидели в конце большущее кирпичное здание с вытянутой по бокам вывеской, на которой написано: «Ритергард».

Слева была высокая часовая башня, что отбивала полночь каждый час из-за неисправности. Часовщик там сидит чисто для вида.

В этом месте танцулек и алкоголя покоятся ответы на мои вопросы. Меня разделяет от них лишь очередь и причём довольно таки большая, как всегда. Как погляжу, охранники всех досматривают, пытаясь высмотреть отравленный кинжал для бармена, он же всем так нужен… осматривая меня, они найдут много чего интересного. Вот невезуха, надо было взять железок поменьше, я ведь всё равно пришёл с эльфом. Но я выгляжу представительно и меня пропустят.

Очередь движется медленно, тягуче и нудно. Но всё же доходит до нас, хоть и спустя года. Два амбала пристально смотрят на нашу пару и говорят сразу: "Вы не пройдёте".

— Почему это? — Негодующе произнёс я, отыгрывая влиятельную шишку.

— Ты весь в железках, а твой друг полуэльф, вот почему.

— Это расизм! — Вякнул со злостью эльф. Проблемы расового притеснения сильно задевают таких, как он.

— Мне наср… — Йанех ударил охранника в кадык и добавил с колена в голову, так что тот не успел высказаться полностью.

— Пошёл на хер клоун! Твоими правилами я подтирал задни… — На нас быстро направили три арбалета. И откуда они взялись.

— Топайте отсюда! Нам проблемы не нужны. — Вот же гадость! Эльф испортил весь день, вечер, да и ночь, собственно, тоже.

— Мы уже идём! Мой друг просто очень нервный!

— Оно и видно… быстрее бл*ть! — Наши быстрые шаги в противоположную от клуба сторону, пока на нас не перестали глядеть, были слышны в миле за чертой города.

— Хули ты творишь? Нам надо войти в клуб, а не выйти вперёд ногами.

— Он меня оскорбил.

— И что с того?

— Ты не поймёшь.

— Почему это?

— У тебя нет понятий чести.

— Ты думаешь, у меня нет понятий? Нет, они есть, но когда прижмёт, приходится сужать свои рамки чести, иначе жить становится труднее. А благодаря тебе…

— Ещё не всё потеряно. — Прервал меня эльф и посмотрел на слегка покосившуюся часовую башню, стоящую аккурат над крышей клуба. Вот же…

5

— Нет. Точно нет.

— И почему?

— Я боюсь высоты.

— Я тебя удержу.

— И чем же, позволь спросить? — В его руках показался моток верёвки. У него есть целый сундук с вещами первой необходимости в рукаве?

— Тогда… пошли. — Промямлил я, с опаской вглядываясь в высокую, очень высокую конструкцию.

Местность тут была, безусловно, не особо помогающая крадущимся людям.

Ритергард, не считая одной тени около стога сена и телеги с зерном, был непроходим, а за забором и по его периметру ходила стража. Её сапоги отбивали ритм и моё желание перелезть через эти хлипкие деревянные три ярда.

Второй забор, совсем рядом, как будто мало и одного забора вокруг, огораживал башню, стоящую ровно в центре хлипкого кривого круга. Эта преграда(второй забор) была уже гладкокаменной и довольно таки высокой, где-то два моих роста.

Скрывшись в тени одного из ближайших домов, с левой стороны от удлиняющейся очереди, мы забрались по мусорному баку на второй этаж здания, (вернее эльф забрался и протянул меня) смахивающего на бордель, и пошли по балконам.

Через забор Ритергарда мы всё же не решились переходить. Там ждали охранники, как я уже упоминал, и, возможно, собаки — Ритергард именитый клуб, он приносит западникам гору денег, его охраняют, как жемчужину квартала.

Приходилось изрядно попотеть, чтобы спрыгнуть с одного балкона на другой, потому что ноги изрядно дрожали, а переход между балконами в всего один ярд, казался невозможным шагом. На нас особо не смотрели, тут таких дураков много.

А Йанеху хоть бы что, даже не запыхался. Интересно — это у них врождённое или именно этот эльф такой тренированный?

Он спрыгнул на пару ярдов высоты с последнего балкона на какую-то пристройку рядом с часовой башней, при этом сделав перекат и не задев ногой каменную кладку забора. Прыгнул я. Переката не вышло, да и нормального прыжка тоже. Боль в ноге была лучшим этому доказательством.

— Ты что, медведь? — Скривился ушастый, видя, как я разминаю заболевшее колено.

— Смотри под ноги и не умничай, Йануш.

— Просто рядом была лестница… — К сожалению, как ни прискорбно, она тут действительно была и шла прямо сбоку от здания, посвечивая на лунном свете ржавым металлом.

— Ты думаешь, я не видел? Просто я хотел прыгнуть и прыгнул. Вот и всё.

— Конечно. — Мне кажется, он мне не поверил.

А мне и не нужно его одобрение, мне бы размять ногу, пока идём по чему-то гладкому — по тропинке на небольшом пустыре, вокруг башни. Странно, что его ещё не застроили.

Вышли к крыльцу башни и эльф начал что-то вертеть своими отмычками. Возился он долго, раздражая меня скрипом ключей.

— Открывай и принимай работу! — Наконец-то!

Я взялся за ручку поплотнее и начал открывать дверь. Точнее — пытаться её открыть. Она не дёрнулась не на дюйм.

— Да что ты возишься! — Суетливо сказал Йанех и навалился на ручку. Ничего. Даже свиста. Я бы выбил плечом, но она была железной. Везёт же некоторым с дверьми. — Вот паскуда!

— Я бы попросил…

— Это не тебе, твою мать!

— Ты криворукий обалдуй!

— Там щёлкнуло! — Оправдывался Йануш.

— Руби, это ты? — Мы одновременно повернулись на голос. — Что ж так долго… — Дверь открылась ровно настолько, чтобы я дал хозяину башни в бубен.

Тот отлетел и выронил фонарь, который в мгновение треснул и испустил последний вздох своего огонька.

Эльф скривился, видимо не одобряя мои методы. А сам то со своими отмычками! Позерство и фарс.

Я начал открывать дверь и понял, почему эльф скривился — она была на цепочке. Тем временем мужик с нарастающем фингалом уже бежал по лестнице, чтобы предупредить об опасности непонятно кого и запереться.

Но ни тут то было. Достаю свою дубинку и луплю ей по цепи. Звенья разорвались и попадали на место фонаря. Кто бы сомневался.

Начинаю бежать по лестнице за этим негодяем и понимаю, что не успею, переоценив свои огромные силы. Мимо меня с бешенной скоростью проносится эльф, подрезав верёвки и отправившись в полёт. Уж он то успеет обезвредить того бегуна.

Спустя минуту подъема, тяжёлой отдышки и боли в стопах, вижу, как неудавшийся часовщик падает с высоты более чем двадцати таких, как я. Да, да, сегодня я, как придурок меряю каждый свой шаг.

Хруст ломаемых позвонков и выворачиваемых костей был слышен даже отсюда.

— Он меня поцарапал! — Выпалил Йанех и указал на руку. Я не увидел даже крови.

— Мы не убиваем без причины! Спустись и закрой дверь, кто-то может прийти и увидеть тут труп. — Жаль мужика, но не настолько, чтобы меня мучала совесть — убил то его не я.

— С чего идти мне? Я его обезвредил и спас нас.

— Я тебе плачу.

— Ты заплатил пока только аванс и не за эту работу.

— Не пререкайся с нанимателем!

— Да иду я, иду. — Вернулся он скоро. Быстро и ловко. Почти, как я.

Спустя несколько мгновений моих воздыханий по смерти часовщика, мы уже вышли на парапет и смотрели на город с высоты птичьего полёта воробьёв. Дома разной высоты, башни, лачуги, парки, длинные металлические мосты и даже палатки. Бескрайнее пространство полей, заполненное различными расами и плодами их трудов.

— Напоминает лес. — Повернулся к эльфу. Хотел сказать что-нибудь едкое, да язык не поворачивался. Глаза просто смотрели вдаль. Всё же надо иногда посмотреть в сторону, чтобы те, кто читает, поняли, какой я романтик в душе.

— Ты прав. Похоже на чёрный лес.

— Ты был там?

— Да. Во второй кампании, я был на другом краю леса со своими людьми. Тогда ушастые вели себя не так гостеприимно и захватили нас в заложники, вырезав половину моих людей. — Надо бы хорошенько поплакать, время подходящее. Я уже приготовился и собрался ущипнуть себя за палец, чтобы выбить слезу и показать этому тёмному, как мне грустно от мерзости его народа.

Но эльф ничего не ответил. Вместо этого он просто выпустил стрелу с привязанной к ней верёвкой, в клуб.

Испортил такую беседу! Атмосферный момент, а он! Я не успел рассказать о том, как меня бил отец и как я лишился возможности играть на пианино, потому что он считал это зазорным. Ладно, я это выдумал. Но если бы я раньше играл, то не успел бы это рассказать. Деревенщина и лесной выкормыш! Но… хорошо стреляет!

Сейчас эльф взял в руки ножны от длинного ножа и, тяжело вздохнув, начал на них спускаться, лавируя по ветру. Я разложил свою дубинку и отправился за ним.

Какое ощущение! Ветер бьёт в лицо, руки немеют от страха, а глаза бегают по сторонам в поиске настоящей опоры. А ты только набираешь скорость. Адреналин в этот момент просто превышает все допустимые нормы!

Уже вижу конец верёвки, расставляю ноги пошире и, как только они оказываются над крышей, начинаю отпускать конец дубинки. Падать невысоко. Пара футов, не более. Приземлился удачно и сразу на две ноги, при этом успев во время подогнуть колени.

— Уже лучше.

— Ты во мне сомневался? Курт ди Вориел всегда падает достойно.

— Кроме тех случаев, когда напивается.

— Откуда ты…

— Каждый уважающий себя житель империи слышал хотя бы одну историю о похождениях пьяного Курта

— Тогда всё становится на свои места. Зато дальше, на самом севере, скальды поют обо мне легенды!

— Курт и блевотина, Курт и большой бочонок, Курт и драчливый сутенёр?

— Было всего пару раз. В основном пели Курт и эльф с маленьким членом.

— Хорошо, что я полуэльф, иначе бы подумал, что это про меня.

— Везёт тебе.

— А то…

Йанех нагнулся к окну и за пару мгновений вскрыл его. В Ритергарде о защите никто не печётся и не чешется, есть же забор! Ну а какой дурак залезет на высоченную вышку? Или спрыгнет с часовой башни.

За окном была кромешная тьма, внизу слышался визг, смех и весёлая музыка, играли на скрипке и пианино. Я уже врал о том, как прекрасно на нём играю?

А вот именно в этом месте, куда мы спустились, из чего-то особенного был только дым кальяна. Я прыгнул первый… ни черта не видно! Похоже, мы на какой-то частной мансарде.

Подушки, хурма в посеребренных мисках… сам кальян, рядом с входной дверью, которую тут не открывали, считая, что спёртый запах въедливого в одежду и волосы дыма, крайне полезен.

Какой-то жирный, прыщавый, расплывшийся в кресле близ кальяна мужик, заворчал, подёргивая грязными волосатыми пальцами на толстой ноге.

Рядом с ним лежало две голые девочки лет одиннадцати. Неприятно, что уж говорить.

Эльф спустился следом за мной и разбудил эту дрянь стуком своей обуви. По любому увидел детей, его то зрение острее… специально стукнул, чтобы мы не могли пройти мимо. До этого момента Йанех двигался тихо, словно хорёк.

— Вас здесь быть не должно! Пошли вон! Я вызову охрану! Охр… — Дубинка в голову прервала его бормотание.

— Тсс… — Прошептал я девочкам, приложив палец к губам.

Обе в синяках, в каких-то наспех натянутых дешёвых мешках и с красными от дури глазами. Хотел сказать эльфу, чтоб тот кинул монетку, но он сделал это сам.

— Идём.

Мы закрыли за собой дверь поплотнее. Скорее всего он постарался забыть, то что увидел и я не буду винить его в этом. Такое и помнить не нужно.

— Курт!

— Что?

— Мы ничем им не поможем.

— Тут ты прав Йануш, в кой-то веки.

Начали идти вглубь клуба. Музыка заиграла резвее. Хорошая такая, танцевальная.

Третий этаж, как я понял — для секса и запрещённых веществ для вип-персон, второй для люда попроще, а первый просто для того, что бы порезвиться и подрыгаться под аккомпанемент виолончели.

Мы уже спускаемся по лестнице, накрытой атласным ковром. Вокруг какие-то цветы в горшках, напоминающие своими формами халифатский колорит, картины обнаженных девушек, купающихся в реке, да и мужчин тоже. Такиесморчки, скажу я вам! И кто их тут повесил?

— Что ты на них так пялишься, понравилось?

— Интересно, кому могут прийти в голову такие картины и такие страшные мужики, похожие на крестьян-степняков.

— О-о-о, много кому, уж поверь.

— Такой опыт ты получил от бедных бабушек, которых обокрал?

— Возможно я и спал с твоим престарелым видом. Но я делал это не из-за денег. Ты что, не знаешь — в старой печке огонь не угасает! Это бесценный опыт.

— Прямо уж бескорыстно их потрахиваешь?

— Ну беру небольшую плату, чисто для формальности.

— Ясное дело, формальность наше всё! А… детективов там часом не берут?

— Если бы детективы не были ростом с дом и размером с амбар, то может быть и взяли, но тогда они бы поняли, что зря его взяли, ведь детектив напивается на работе и обзывает своих клиенток «Старыми швабрами».

— Только по праздникам.

— Ну-ну.

С такой милой беседой мы дошли до места нашего основного расспросного взаимодействия с людьми.

Приглушённый гнусный свет вокруг, множество тесных столиков, которые стали полукругом вокруг освещённого танцпола с странными людьми, что дрыгали своими кривыми конечностями под подобие блюза.

Огромное количество этих столиков чем-то напоминало театр — они тоже стояли по рядам и постоянно возвышались, а между ними были лишь узкие ступенчатые проходы, не считая основной дороги, которая светилась тонкими струйками белого света и давала хоть немного пространства для тех, кто зашёл с основного входа.

Судя по всему охрана на этом самом входе не пустила только нас, ведь здесь было тьма народу всякого происхождения. Кто-то танцевал, кто-то этому хлопал, а кто-то пил за баром. Время порасспрашивать про Вентола.

— Ты следи за обстановкой, а я похожу за интересующей меня информацией.

— Охрана сменяется. Нас могут узнать.

— Я буду осторожен.

— Уж постарайся.

— И, Йанех…

— Что?

— Одолжи денег.

— Ты издеваешься? Это ты меня нанял.

— Верну сторицей.

— Дам серебряник, не больше!

— Благодарю! Ты самый щедрый эльф во всём городе! — Первым делом иду к бармену. Надо выпить, давно не брал рюмки в руку, могу потерять сноровку.

— Виски со льдом.

— Три медяшки.

— Сколько?!

— Ты глухой? Три медяшки говорю. — Просипел жадюга-бармен.

— За это можно взять три бутылки пива и закуску к нему.

— Первый раз в Ритергарде, да?

— Как узнал?

— Только первый раз люди так удивляются ценам. Ты платишь на входе за веселье, игрища и безопасность прежде всего, — Удачно мы зашли в часовую башню, плата на входе! Немыслимо, — Но бар — отдельно.

— Налей тогда… пива.

— По медяшке за кружку.

— Кружку то хоть покажи. Она там наверное на один джилл?

— Обижаешь! — Он достал ёмкость на две пинты. А вот это по нашему, по солдатскому.

— Беру. — Выпил залпом. Ох, какой приятный вкус! Хмель так и оседает на языке.

— Ещё!

— Ни хера. В первый раз такое вижу. Где научился так лакать?

— В офицерском шатре.

— Значит, вояка?

— Бывший.

— А что так? — Спросил меня бармен, потирая кружку. На четверть гном, слишком густая борода.

— Да с начальником поссорился. Тот ещё мерзавец.

— Ну мой-то хорош.

— А кто он?

— Ты что ж, не знаешь?

— Не представляю.

— Ох паря, ну ты и не внимательный. Знаешь, почему тут никто не дебоширит? Это же заведение западников! — Я дал ему поумничать, тогда он быстрее раскажет сокровенный тайны. Я уже вижу, как он готов сказать, что любит рыжих высоких женщин.

— Серьёзные ребята, говорят.

— Хе-хе… серьёзней некуда.

Посидел минуту для приличия. Выпил кружку. Подозвал бармена снова. Когда тот наливал третью, спросил:

— А не знаешь, где я могу найти одного человека. Мы договорились с ним встретиться, а он не пришёл на встречу.

— И как его зовут?

— Вентол. — Бармен виду не подал, но видно забеспокоился. Начал потирать кружку активнее.

— Как выглядит твоей Вентол? — Начал вспоминать описание, данное Кэтрин.

— Он жилистый, черноволосый, кареглазый, с сломанным носом и небольшим шрамом над бровью. Молодой. — Бармен чуть не выронил кружку. Что-то здесь не так.

— Информация дорого стоит и… её надо бы ещё найти. Сейчас пойду спрошу у друзей со смены, поохраняй тут. — Он пошёл к охранникам.

Я понял в чём дело уже слишком поздно. Входы и выходы перегородили. Музыку не отключили. Не хотели портить праздник.

Бородатый тыкал в меня пальцем и что-то там бормотал. Вот урод!

Надо найти эльфа. Тот, вместо того чтобы спасать мою задницу от гада-бармена, болтал с какой-то вертихвосткой.

— Так вы ещё и певица! Надо же, а знаете, как совпало, я ведь тоже… — Я быстро вытащил его со стола и без объяснений мы пошли к чёрному входу, надеясь на лучшее.

И вдруг я вижу — зелёные глаза в толпе. Нельзя, чтобы меня увидели с эльфом. Тогда он успеет перехватить зеленоглазого.

— Курт, что ты творишь, я почти уломал ту певичку на мине…

— Видишь зеленоглазого, в маске?

— Ты уё…

— Видишь или нет?

— Да вижу, вижу!

— Нет времени объяснять, просто аккуратно иди за ним и выруби. Жди меня на улице подле часовой башни. Вперёд!

Сам же я пошёл к бару. Надо показать естественность. Авось просто выкинут… нет не просто. Люди с повязками охранников уже шли, разминая кулаки. Между танцующими и очень плотно стоящими около друг друга, столиками, что идут как-бы на возвышении, их не видно.

Но я здесь жертва, а жертва всегда чувствует хищника перед смертью. Мне тоже не нравится эта дешёвая аллегория, но какая есть.

Я так просто не дамся, не будь я детективом! Перед избиением я обопью их до смерти. Наливаю себе четвертую кружку.

— Дорогие друзья, а сейчас будет конкурс на лучший танец! Выйдут независимые судьи нашего клуба и оценят выступления по достоинству. Просим желающих танцоров выйти. — Прокричал звонким голосом ведущий клубных развлечений. Охрана приближается.

— Один есть! Как вас зовут, храбрый мужчина?

— Антуан.

— Что ж, Антуан, просим на сцену! Все похлопаем Антуану! — Прозвучали редкие хлопки. Охрана уже на расстоянии выстрела с рогатки. Ну же Курт, думай!

— Есть второй! Дама! Выше имя, миссис?

— Меня зовут Ребекка. И я мисс. — Проворчала женщина чуть за сорок, поправляя слегка седые выбившиеся пряди.

— Ох, мои дорогие друзья, у нас здесь танцор Ребекка и не замужем! После танцев, думаю, вам не будет одиноко… — Охрана в паре ярдов. Сейчас или никогда.

— Я хочу танцевать!

— Я, это кто? — Свет падает на меня.

— Курт ди Вориел.

— Что ж, вот и третий участник! Курт ди Вориел! Похлопаем претендентам! — Прозвучал поток аплодисментов. Довольно приятно. А может я слегка приукрасил. Это лишь для важности момента.

— А теперь, позвольте напомнить правила! Выбирается любая песня из перемешанного списка и тогда участники начинают танцевать. Победитель проходит к бару и развлекается весь день за счёт заведения. Не кусайте локти те, кто не поднял руки. В следующий раз будете наготове. А участникам даётся две минуты на подготовку!

Смотрю в ту сторону, где видел зеленоглазого. Его там нет, как и эльфа. Хорошо, пока всё идёт по плану.

Теперь надо победить, чтобы меня не убили, ведь к победителю проявляется повышенное внимание. Его так просто не зарезать в углу.

Подхожу к компании молодых людей, боясь идти в полутень. Охрана кружила вокруг и кое-где расселась.

— Ребят, дайте выпить для храбрости. — Никогда не любил танцевать. Бывало это только по пьяне, залезу на сцену и меня сразу кроют матом. Наверное, в уличном театре так было не принято.

— Конечно! Жак, подай мистеру Курту выпивку. — Стакан, наполненный солодовым виски. На дне какой-то осадок. Лимон, скорее всего. Выпил. Парни ржут, как кони.

— Что смешного?!

— Да так, дали тебе допинга.

— Какого ещё допинга…

— Участники на изготовку! — Пришлось уйти, не разобравшись. Ладно, потом. Наверное там слабительное и надеюсь не быстрого действия.

— Раз! — Я вижу слона. Нет, я не лгу. Слон с… татуировками? Что за…

— Два! — Какие пантеры… голые… двигаются дико… прямо, как я!

— Три! — Чувствую силу. Я ловок как соболь, я хитёр, как лис и умён, как… обезьяна?

— Начали. — Давно этого не было, тело уже забыло заветные постыдные мерзостные движения, и вот…

Заиграла танцевальная музыка композитора Рубенса Дин Ри Шима. Я его не любил никогда. Но теперь всё равно, ведь я — пантера. Начинаю двигать тазом, как дикая кошка, добавляю движения руками вверх, вниз, наклоняюсь и подымаюсь в сексуальном движении в строну дам. Охи и ахи.

О, да! Я само совершенство! Убираю одну руку за голову, а другой беру воображаемую уздечку, показывая наездника. Я оседлал дикого жеребца, он пытается меня скинуть, но это не так просто. Точнее невозможно, ведь на нём сидит… бог танца.

Меня нельзя догнать, Ребекка и Антуанн только разогреваются, а я уже еду к победе. Но этого мало, поворачиваюсь спиной и снимаю рубашку, обнажая мускулы. Кидаю её в зал, вещь поймала одна из судей.

Молоденькая. Бог танца займётся ей позже. Двигаю торсом, как лучший атлет империи, смотрю на зал, все сидят с открытыми ртами, ведь я — бесподобен. Кто-то прикрыл глаза, наверное моя красота ослепительна. Посылаю с разных сторон воздушный поцелуи, а дамы бьются за них, как последний раз.

Начинаю расстёгивать ремень. Пора заканчивать финальный аккорд. Ведущий видит к чему идёт дело и кричит: «Достаточно». Но кто может остановить бога танца?

Музыка перестаёт играть — похоже кто-то может. А мне всё равно… вот же, пряжка штанов!

— Единогласным решением судей, в первые за историю соревнований, победил бесподобный Курт ди Вориел! Похлопаем таланту! — Ведущий придержал мои руки.

Антуанн ругнулся, но его не было слышно в просто гигантском хоре аплодисментов.

Мне кидают деньги, цветы и кружевное бельё. Я сегодня в ударе.

Принесли посеребренную медаль с надписью — лучшему танцору клуба «Ритергард». Заслужил. Меня подзывает смущённый юноша.

— Мы конечно знали, что оно придаёт сил, но чтобы так?

— Это мой природный талант мальчик и ничего более.

— Мы тебе искренне верим. — Сказал… как там его… Жак? Ко мне подошла та молоденькая судья.

— Вы просто великолепны! Можно ваш автограф?

— В обмен на рубашку.

— А, конечно. Держите.

— На чём расписываться?

Достаёт бумажку и говорит: «Вот на этом». А жаль, я был готов расписаться на груди.

Вдруг она берёт меня за интимное место и говорит: «Но я могу отблагодарить победителя более достойным образом». М-м-м-м… говорят Курт ди Вориел просто бог в принимании благодарностей. Научу её паре трюков.

— Пошли девочка. Покажешь мне все свои таланты. — Куда я иду? Ведь это в план не входило, мне надо в бар… говорит мне одна часть моей головы, но другая знает — надо показать, кто тут главный виртуоз.

Заходим в туалет. Начинаю её лапать, снимая только одетую рубашку.

— Какие формы, вы бесподобны…

— Хватит трогать меня!

— Что… — Сзади прилетает удар в затылок.

Я падаю и мне связывают руки. Приглушённо слышу голоса.

— Он меня трогал! Самовлюблённый кретин!

— Все они детективы такие, Жезаль, все они такие. — Поворачиваюсь и мне прилетает вдогонку удар ногой в лоб.

6

Сегодня ужасный день. Мне поставили неуд в году по криминалистике. Никогда не любил эту злостную швабру, что ещё смела называть себя профессором. Денег мало, а мне надо бы ещё дать золото отцу, для матери. Да и два брата голодранца с сестрой на выданье сами себя не прокормят.

С этими мыслями иду по темному коридору университета, к Орсо — занять деньжат на время, пока не заработаю. Захожу в его комнату на третьем — среднего вида с основными нуждами для студента — стол, кровать, стулья, полки и шкафчик. Уютно.

— Привет, Курт. Как сдал?

— Херово.

— Опять ночью работал и не подготовился?

— По мне так сильно видно?

— Синяки под глазами и грустная рожа выдают тебя с головой.

— Орсо… неловко просить… дашь денег?

— У меня сейчас нет… отец перестал давать, после того, как я напился вдрызг и завалил экзамен.

— Жаль.

— А тебе зачем?

— Да так…

— Опять проблемы с отцом?

— После моего фингала он ничего не пропивает, но… ей хуже и… лекарства стоят дороже.

— Понимаю. — Ничего он не понимает. Жить под куполом из отцовской наличности мало помогает в понимании обычной жизни. Всё это сон… хочется прикрыть глаза поплотнее и забыть. Всё это сон…

— Пойду я тогда.

— Может хотя бы разок выпьешь, полегчает.

— Орсо, у меня скоро соревнования, я ни пью и пить не буду. Считаю это глупостью…

***

Захожу в этот кусок дерева и камня, что гордо именуется домом. Два этажа полуразвалившегося здания, доставшегося от бабушки. И это ещё добрые слова о нём. Вижу отца. Его выражение лица не предвещает ничего хорошего. Это всё сон… это уже было, повторялось, сменяло друг друга в хаотичном порядке, и не раз. Это всё сон…

— Я накопил. — Сказал хмурый отец.

— Как? Там было под пять золотых.

— Да… неважно. — На его руке не было фамильного кольца, доставшегося от деда. Не хочу его в этом винить, денег всё равно мы бы больше нигде не достали.

— Ясно. Как она?

— Улыбается… узнала, что Верн поступил в гвардию, как и ты. Выросли у меня два бугая! Наверное в деда, он был шесть с половиной футов в своё время, выше всех в армии на две головы.

— А что карапуз делает?

— Бегает с мальчишками кузнеца и пекаря, играют в салки.

— А сестра?

— Плачет о своём кавалерийце, что ж ей ещё делать?

— Пойду к матери, как она там?

— Иди иди. Она пока ещё не спит. Вроде всё хорошо. Да… хорошо. — Захожу в пропахшую потом и лекарствами комнату.

— Как ты?

— Мне уже лучше. — Она врёт… лысая голова, запавшие глаза, белая кожа и сильная худоба… если это лучше, то странно, что может быть хуже. — Как учёба?

— Хорошо мама. Сдал криминалистику и поступаю на второй курс бесплатно…

— Ты у меня молодец. Весь в отца…

— В тебя мама. Весь я в тебя. — Она закрыла глаза и уснула, пусть отдыхает.

Выхожу из комнаты и иду наверх, в свой лежбище. Надо переодеться и бежать в порт, сегодня поработаю в двойную смену. Слышу всхлипы.

— Что делаешь?

— Отстань.

— Опять ты о том усатом мудаке. Ты не можешь женится и брать эти деньги, они для матери. Накопим тебе на твоё путешествие в Старгию позже.

— Когда это позже? Он уезжает уже завтра и я должна пойти с ним!

— у нас нет средств на эти…

— А на лекарства для умирающего есть?

— Заткнись! Не смей говорить… скажешь слово и будешь плакать на улице!

Выхожу из комнаты и ищу старую рубаху. Завтра говорю с ректором по поводу моего отчисления… пелена перед глазами. Кажется, что это уже где-то было. Это всего лишь сон…

***

— Я не мог.

— Знаю Курт, знаю. И именно поэтому предлагаю тебе единственный выход — иди сержантом в армию. Тебе будут платить и ты будешь одет, обут! И плюсом, солдат не могут отчислить с университета, может быть дадут звание! А там и до дворянства недалеко, как студенту гвардейцу!

— Но как же…

— Скажи друзьям, пусть проследят и за матерью и за отцом. Орсо хороший человек, он не подведёт! — Как складно глаголет этот хрыч. Интересно, ректору дают надбавки за рекрутов?

***

— Это что такое, бл*ть? Что это за ху*ня, я тебя спрашиваю? — Смотрю на разбитую копилку. В ней абсолютно пусто и нам нечем платить за доктора, ту дрянь в белом халате. Отец, как ни странно — трезвый, трезвый настолько, чтобы плакать. Я сплю… точно сплю.

— Дианы нет… она ушла, забрав вещи. Сегодня полк кавалерии уходит в Старгию.

— Она не могла… нет. Нет… Она не могла… не могла.

— Верн тоже записался в армию, добровольцем. Вместе с ним тебе хватит денег на… на всё. Я пойду охранником в ночную смену, а днём грузчиком в порт.

— Тебе нельзя вставать, мам!

***

— Тут тебе письмо, Курт. — Пробасил наш прапорщик.

Открываю кусок бумаги дрожащими руками. Это сон… Наверное, они всё же заработали. Я отправил всё жалование на ближайшей станции. Читаю эту писульку. Отправитель… детский дом?

«Курт ди Вориелу, лично в руки.

С прискорбием сообщаем, что ваша мать умерла. Ваш отец ушёл в неизвестном направлении и был найден в реке — он утопился.

Ваш младшим брат с этого дня находится у нас, в связи с тем, что вы на данный момент не можете взять над ним опеку из-за имущественного положения. Ваша сестра на данный момент находится в другом государстве, поэтому передать опеку ей мы не можем. Ваш брат Верн был взят в плен и по последним данным его прилюдно сожгли…» — Это всего лишь сон…

часть 7

Когда я проснулся, на мне был мешок. Судя по запаху — из под яблок. Жрать захотелось. Голова болит… слишком часто по ней попадают. А про Вентола я так ничего и не узнал. Кроме того, что он в союзе с западниками, раз меня так удачно повязали.

Это всё из-за мелких мошенников! Подсыпали мне в виски наркотик. У меня от них ужасные сны. Я с ними разделаюсь и…

Кто-то снимает мешок и в глаза бьёт яркий свет магического светильника. Обстановка моего плена крайне богата.

Вокруг рисунки каких-то именитых художников с личными автографами на них, по центру дубовый стол с красноватым оттенком, а на нём разложенная шахматная партия, множество золотых монет и какие-то бумажки с каплями чернил на них. Счета за оптовую покупку вина, закусок, халифатских рабынь от какого-то «Уфмана», и всяких фокусников.

Чуть позади этого добра, в дорогом кресле с мягкой бежевой обивкой, сидит гладковыбритый упитанный мужчина средних лет с поседевшими висками и дорогими очками на внимательно исследующих меня, глазах.

Неплохо смотрятся на седых висках его модные очочки. Сзади мужика стеллаж с книгами в дорогих переплётах, потому что книга в дешёвом переплёте тут бы вычурно смотрелась.

Книг тут, к слову, очень много. Должно быть, если их все прочитать, ты становишься гением или кем-то на него похожим — подмастерьем гения, лорд-камергером гения, заведующим выгребной ямы гения.

Мужчина посмотрел на меня поверх своих круглых стекляшек. Много бы я отдал, чтоб не находиться под таким взглядом, да только отдать мне нечего.

Взгляд пустой и в нём пожалуй не отражается ничего кроме интереса, как к какой-нибудь странной новой субстанции. А может действие виски не прошло, потому что читать взгляды я не умею.

— Развяжите руки нашему гостю. Думаю, он не настолько глуп, чтобы попытаться сбежать. — А кто этот гость?! Ладно, ладно, шутка.

Думаю, гость действительно не настолько глуп, ведь его разоружили, а сзади стоят два амбала с мечами на изготовку. И почему у всех есть мечи, а у меня его не то что нет, мне даже нельзя им пользоваться в черте города!

— Здраствуйте, Курт.

— Вы меня знаете?

— Конечно я знаю лучшего танцора моего заведения.

— Так меня скрутили за автографом? — Один из амбалов начал подходить, но начальник остановил его взмахом руки. «Не сейчас» — коротко вякнул он и моя будущая экзекуция отложилась.

Власть у него тут безоговорочная. Интересно, он большая шишка у западников?

— Говорят, вы детектив. Ищите кое-что не совсем вам принадлежащее. И это многим не нравится.

— В каком смысле "не принадлежащее"?

— Эта вещь важнее, чем вам кажется, детектив. Она связывает многих. Если вы не понимаете, то скажу вам — если император прознает о пропаже — он перевернёт город вверх дном… если он умён и знает собственные законы. Слава богу, он глуповат. Теперь вы понимаете ценность сего предмета?

— Кажется, да. — На самом деле я ничего не понял, кроме того, что император может быть недалёким. И откуда все знают это? Я про моё дело, а не про императора конечно.

— Думаю, вы всё равно ничего не поняли, ну да это не так важно. Видите эту шахматную доску? Умеете играть? — А это ох, как важно, я полагаю. Без выпячивания игры в шахматы ни один диалог с псевдоинтеллектуалом не обходится.

— Умею.

— Танцор и игрок в шахматы. Как удачно вы к нам заглянули без проса. Я конечно не танцую, но играю вполне себе сносно. Знаете, зачем в шахматах пешки?

— Для начала наступления и занятия ведущих позиций?

— Нет, они для того, чтобы ими во время жертвовать. Истинное искусство шахматного игрока заключается в умении найти момент для жертвы своих фигур, чтобы совершить гамбит. Как думайте, кто вы на этой доске?

— Как минимум слон. Возможно ферзь, если вы меня освободите.

— И опять мимо — вы пешка, и пешка на стороне проигравшего, вами просто манипулируют, вы не должны отыскать, то что отыщите. Вами пожертвуют в нужный момент, если уже не пожертвовали, вы понимаете о чём я?

— Немного… нет.

— Перебирайтесь на сторону победителей, расскажите мне всё. Кэридин вам поможет, вы вроде знакомы с этим молодым человеком.

— Так Кэридин не из гильдии?

— В этот раз вы попали в точку. Он предатель, перебежчик. Жаль в шахматах нет такой фигуры. Ведётся игра… да, ведётся ещё одна или несколько игр, почти всех игроков я знаю, кроме того, кто решил выбрать для игры пешку-детектива. Кто вас нанял?

— Вы знаете, все знают. Антуанетт Суон…

— Нет. Я задал не тот вопрос. Кто ей наказал вас нанять?

— Наказал?

— Не обижайся, детектив, но твои способности очень спорны. Кто-то знал, что ты точно провалишь дело и поэтому выбрал тебя. Кто же он, этот игрок? — Орсо, это точно он, как же он злился на меня! Грязный гад! Нашёл «Козла отпущения». Зачем тебе крест, капитан? Ты же всегда был на стороне закона. — Курт, я жду ответа.

— Для начала ответьте на мои вопросы. — Амбал снова начал подходить и опять был остановлен фразой: «В этом нет необходимости».

— Что ж. Я ничего не теряю, ведь после всех ответов, не буду юлить, вы не выйдете отсюда. Хотите ещё задать свой вопрос?

— Где Вентол?

— Был такой мальчик. Худой и наглый. Напоминает меня в его возрасте. Работал на меня и как позже оказалась — был крысой и работал на… возможно на твоего нанимателя. Только странно, что герцогиня его так легко потеряла из виду. Он сбежал и мои ребята не смогли его отыскать. И ты бы тоже не смог.

— Где он живёт?

— Упёртый, да? Хм… он жил на Пайм-стрит, близ Хортона. Мы обыскали его жилище, перевернули всё вверх дном и ничего не нашли.

— Зачем кому-то красть крест?

— Тебе не говорили, что ты слишком любопытен?

— Иногда.

— Крест — это, как тебе сказать… показатель власти и… статуса. Знал, что близится неделя больших балов? Все дворяне будут пить, рассказывать истории и танцевать в холодном замке, вместимостью в тысячи человек. Крест — это одна из главных реликвий и если её на балу не окажется, то встанет вопрос — так ли хорош монарх, если он не может удержать свои драгоценности в собственной семье. Ну и если его возьмёт кто-то из семьи герцога, и не дай бог, умрёт император, то… что-то я разговорился с тобой юноша, выложил все карты. Ты напоминаешь меня в молодости, даже жаль тебя. — Бурная у него молодость, ничего не скажешь. Похож на всех подряд, вот талант.

— Ты очень много знаешь для владельца клуба.

— Если не знать очевидных вещей и не смотреть по сторонам, то тебя, рано или поздно, сместят. Именно поэтому я здесь, а ты сидишь напротив. А теперь ответь пожалуйста на мой вопрос, кто тебя подослал ко двору дома Соун ди Риворье?

— Орсо Дифенсантос. — Громила снова начал подходить и в этот раз мужчина не стал его останавливать, к моему сожалению.

Моё лицо впечаталось в стол. Было больно, что вполне естественно. Мне снова заломили руки и подняли голову. Второй страж поднёс нож к моему горлу.

— Ты решил пошутить? Как прискорбно. Не люблю, когда со мной играют.

— Я не шучу бл*ть, ты видишь, чтобы я улыбался? Это… — Нож отошёл от горла и меня впечатали в стол ещё раз. Я кажется понял, зачем его тут поставили.

— Готов сказать?

— Пошёл на… — Снова удар. Наверное, я сейчас выгляжу ужасно.

— Орсо — капитан полиции и он не продаст крест никому, его все знают и ненавидят, а если он будет пытаться шантажировать корону, его быстро раскроют. Поэтому хватит врать. Кто тебя нанял?

— Не знаю… — Мою голову обмотали мокрой тряпочкой и начали душить. Пытаюсь хватать крупицы воздуха из ткани, но ясное дело, не выходит. Лёгкие сжимает…

Спустя вечность меня отпустили, вернее сняли тряпку. Пытаюсь хватать воздух ртом, но меня снова бьют об стол. Чувствую солоноватый привкус крови во рту. Разбитая губа треснула…

— Повторяю последний раз, кто тебя нанял?!

За дверью послышался лязг стали и крики людей, а также много мата и топота ног. Гады Ослабили хватку на моих запястьях.

Хозяин клуба встал, поднял жалюзи и увидел за ними клуб, что был весь в крови и телах охранников. Между ними ходили с ножами люди ночной гильдии. Я понял это по вышитым на их рубахах ножу и скрещенного с ним топора. Лучшие убийцы. Ночная гильдия начала войну.

Зашел один из охранников, что был тогда на входе.

— Сэр, гильдия привела несколько десятков людей, если не больше! Нам нужно отступать. — Так это не за мной те парни шли. Как печально и несправедливо, я ведь крайне знаменит!

— Мы не отступим перед этими сточными крысами. — С этими словами владелец клуба достал халифатскую сильно изогнутую саблю из под стола. — Собирай всех людей и идём блокировать выходы! — Он посмотрел на меня… наверное сжалится, я ведь так похож…

— Вы двое — убейте его и идите быстрее к нам. — Дверь захлопнулась, вместе с моим удивлённым ртом. Вот так и доверяй похитителям.

— Мужики, может не надо, какие-то распри станут между нами! Я говорил, что играю на пианино?

Мне заломили руки посильнее. Один достаёт свой палаш и примеривается к шее. Будут рубить голову…

 ***

Эльф.

Видел, как Курт танцует. Может ему и правда пошла бы профессия проститута? Двигается безумно.

Иду за тем зеленоглазым. Цель подымается на второй этаж. Шагаю за ним и продолжаю думать — стоит убивать Курта или нет? Обычно с этим вопросом проблем не возникает, Берту скажу, что погиб на задании. Погрустит и простит. А его деньги выкраду. Могу прожить ещё месяц, не жрав при этом какие-то помои.

Это не аморально — это правда жизни. Кто не хочет умереть в нищете под забором, должен уметь выживать и уметь принять решение. Было что-то интересное в этой крупной и саркастичной пьянице… но деньги нужнее.

Как только возьму вещи зеленоглазого, надо убить Курта. Хорошо бы около башни. Скажу, что убил часовщик с арбалетом, проверять никто не будет.

Тип в плаще зашёл в комнату. Что он там делает?

Приложил ухо к двери. Заперта крепко и плотно, но моим ушам это не помеха.

— Ты опоздал.

— Увидел кое-кого. — Голос был молодой, даже слишком.

— Не следует пренебрегать безопасностью. Тебя могли увидеть. — Говорящий выждал паузу для извинений, но тех не последовало. — Сейчас мы уже ничего не сделаем, гильдия пришла раньше, чем мы думали. С трупа мы ничего не спросим, придётся искать Вентола обходным путём.

— Думаешь, гильдия победит?

— Она всегда побеждает. Я услышал из его кабинета достаточно. Но он не знает, кто наш босс и с кем работал предатель.

— Опять всё пошло не по плану.

— Ну хоть твой любимый детектив откинет лапки.

— Хоть это. — Интересно, о чём эта белиберда?

Времени думать нет, эти двое уйдут с моими деньгами и моей одеждой.

Выбиваю дверь с ноги и делаю кувырок, оказываюсь рядом с сообщником зеленоглазого и бью того шилом в горло…

У него там железный воротник? Он что, пришёл сюда в доспехе… такого моя игла не пробьёт.

Удар сзади был почти не слышен. Их было много, все в железных сапогах. Надо было проверить число этих тупоухих, но я поспешил.

Зря, спешка убивает. Поворачиваюсь и парирую, за этим следует удар моей раскрытой ладонью в нос, перехват руки с оружием… ломаю её, подкидываю на плечо и бросаю хозяина этой руки на зеленоглазого.

Удар локтем того, что в кольчуге. Он падает, но я уже не смотрю в его сторону… поворот.

Их было много. Все вооружены до зубов. Бл*ть… Уклоняюсь от очередного удара и бью в висок, выхожу из под другого замаха и бросаю тупоухую свинью через прогиб. Тяжёлый сукин сын!

Подхожу к третьему и бью ногой с разворота. Тот отлетает к стене, лишь для того, чтобы я пригвоздил его ножом, который вошёл в открытое забрало, прямо в глазницу.

Четвёртого бью с прыжка двумя ногами и, сделав на спине перекат назад, оказываюсь рядом с тем, кого взял на прогиб и бью его шилом в щёлку шлема. Мёртв. Вырываю оружие из куска мяса.

Тренировки каждый день никогда не проходят даром.

Поворачиваюсь и вижу направленную на меня трубку. Видел такие в халифате, когда катался с отцом, ещё мальчишкой. Уклоняюсь вбок и дротик проходит мимо. Второго заряда там нет — трубки всегда однозарядные. Это я знаю хорошо. Сам пользовался, когда брал заказы на убийство.

Подхожу к последнему из нападавших и бью шилом в колено. Тот орёт, как сумасшедший. Не даю ему завершить тираду и сворачиваю шею. Легко и быстро, как всегда. Подымаю глаза… слишком поздно.

Трубка была двухзарядной, вот сука. Дротик попал в плечо и сразу вошёл через лёгкую ткань. Но хоть не в шею — не вырубит сразу. Ещё есть время для спасения.

Пытаюсь достать шило из тела и… не могу, оно застряло намертво и моих сил просто не хватает.

Яд не может так быстро лишить меня сил. Он не распространяется в крови со скоростью лошади.

Достаю кинжал, висящий сзади на ремне и выпускаю его из слабых рук, ничего не понимая.

Зеленоглазый надвигается, встав после моей ноги. Пытаюсь сжать кулак для удара и не могу сомкнуть пальцы, которые быстро перестают меня слушать.

Удар ногой в мою грудь и я валюсь с ног к паре тел этих жалких наёмников.

Пытаюсь встать и быстрее убежать оттуда, но ноги меня не слушают. Спустя бесценные для побега секунды у меня получается только встать на колени и опереться об чей-то труп.

Людская свинья засовывает мне моё же шило в бок. Не знал, что оно может так жечь. Я взвыл и рухнул с сталью в пузе, изредка пытаясь задержать кровь не работающими руками. Надо найти повязку.

Такого сильного удара в пах я ещё не видел… я отпустил руки и распластался на полу в позе трупа, теперь держась за яйца.

Ещё один удар ногой по лицу от вставшего после пинка ногами, позорища. Удар под дых от зеленоглазого. Харкаю кровью.

Кованные сапоги нажимают на руку, а точнее на пальцы. Из глаз потекли слёзы. Меня так не били наверное с десяти лет, когда я пришёл в тупоухую деревню.

Сейчас меня забивали кованной подошвой, а я не мог даже закрыться руками. На мне не было живого места, сплошные кровоподтёки и треснутые рёбра. И никакая обмотанная вокруг них плотная ткань не помогала, не помогало вообще ничего. Были только их ноги и моё корчащаяся тело.

— Будешь знать, как махать своей спицей, остроухая мразь! — По ощущениям мне плюнули в лицо и наверное не один раз.

Но это не главное ощущение на сегодняшний день. Острая боль и непонятная недостаточность были как-то более значимы.

— Уходим ребята, пусть здесь сдохнет от потери крови, ублюдку ублюдская смерть!

— Идите, я догоню. — Хихикнул зеленоглазый и подошёл ко мне.

Когда я понял, что он хочет сделать, начал дергаться ещё сильнее. Без успеха, яд прошёлся по всему телу.

Оставшийся тупоухий расстегнул ширинку. На лицо начало литься что-то тёплое и вонючее. Я закрыл глаза, надеясь что мой полуоткрытый от вздутых губ, рот, не поймает эти капли.

— Открывай зенки, падаль. — Пинок. Безумно больно. Лилось долго. Я весь пропах мочой.

— Желаю тебе повесится на ветке с твоего леса. С этим прощаюсь. — Он ушёл. Я начинаю выплёвывать кровь, но не могу. Её слишком много, да и язык начинает неметь. Надеюсь не попало в лёгкое.

— Кк… как же… хрху… б…

 ***

Курт

Держат крепко, сволочи. Не выбраться. Надо смотреть правде в глаза — меня наняли для отвода глаз, чтоб я не мешался, а Антуанетт настолько тупа, что и не заметила. С самого начала моя судьба предрешена. Может с моего рождения боги дали мне клеймо мудака и неудачника. Не знаю.

Но этот седой интриган думает, что я пешка! Я дойду до края доски, стану ферзём и засуну его слова в его жирную волосатую задницу, ведь он так и останется конём на котором будут возить воду. Только бы выбраться. Тип уже примерился и знает куда бить. Замах. Ну же Курт, думай!

Стул, на котором я сижу, из-за того что меня наклонили к столу, держался лишь на двух ножках. Подбить ногами и я упаду вместе с ним и с тем кто меня держит, а моя голова не покатиться по столу. И седому сплошные плюсы, палаш не врежется в стол. Может выверну руки, но поборюсь за своё существование. Сейчас или никогда!

Резко подбивая ножки стулу, я падаю вместе с державшим. Он отпустил мои занемевшие от застоя крови руки довольно быстро, но уже поздновато брыкаться.

Я падаю под стол, с выпяченной кверху жопой, а урод бьётся об дуб лбом. Пусть попробует, каково это.

Палаш уже был наготове, так что одна голова всё же покатилась, хоть и с слегка кривым разрезом. Тело падает на ковёр, ведь лишилось опоры на высоте в виде… головы.

Кровь из обрубка шеи быстро растекается из рваных кусков мышц с вытаращенными позвонками. Пол обагряется кровью.

Второй гад без слов идёт на меня со своим окровавленным оружием. Я прячусь под стол поглубже и выхожу с другой стороны. Фу… при подъёме вижу отрубленную голову с открытым ртом и закатившимися глазами в немом вопросе: «За что?».

Беру её за волосы и кидаю в нападавшего, потом заодно кидаю ему в лицо стопку бумажек. Пока он отбивается, прохожу, вернее еложу задницей по столу, сбивая шахматы, а в конце пути бья противника носками обуви.

От неожиданности удара утырок падает рядом с телом своего бывшего коллеги. Привстаю и поскальзываюсь на кровище.

Нет в мире справедливости! Ох… Упал рядом с обрубком шеи. Из неё идёт неприятный запах и меня ощутимо тянет блевать. И искупаться бы, весь в кровище.

Встаю побыстрее сконфуженного дурня, которого тоже тянуло к рвотным позывам, и бью его удачно попавшейся под руку шахматной доской, прямо в его тупую голову. И снова он слёг, только сейчас выпускает из рук свой жирный плюс.

Беру клинок и с небольшой раскачки тыкаю колющим ударом в живот, в привставшего на колени, гада.

Вошёл тяжело, как кухонный нож в очень плотное мясо. Пытаюсь высунуть своё спасение, но лезвие застревает в кишках. Тяну посильнее, проворачивая рукоять — вырвал. Оружие сейчас мне пригодится.

Мужик с воплями падает и пытается собрать свои рваные кишки в брюхо. Они похожи на большие сосиски с сиреневым оттенком, только срезанные в некоторых местах и слишком длинные. С них во всю течёт наполовину переваренная пища и как следует — дерьмо, вперемешку с кровью. Теперь блюю, под визги и хрипы несчастного.

Надо быстрее выбираться отсюда. Смотрю на горку золотых монет. Беру только золотые — остальные не унести. Шестнадцать монет за моральный ущерб ещё терпимо.

Хватаю свои вещи — нож, дубинка и кастет. Кинжал мой забрал тот неудачливый шахматист, и как я погляжу по ситуации — бывший владелец клуба.

Выхожу из кабинета. Это второй этаж, насколько я понимаю. Выходы перекроют, а значит мне не выбраться — надо идти поверху, через мансарды.

Иду только вперёд, путь довольно прост — по коридору и к лестнице. В правой руке окровавленный меч, а в левой дубинка. Повоюем.

Выкатываюсь на лестничную площадку и вижу, как двое людей гильдии добивают мальчика, только вышедшего на работу в клубе. Думал подзаработать, но теперь родителям придётся тратиться на похороны.

Парни повернулись ко мне. Их лица озарила гримаса радости. Любят убивать, как и все в этом клубке змей.

— Парни, давайте мирно разойдёмся! Хотите, дам денег?

Первый без раздумий подбежал ко мне и ударил мечом сбоку, в сторону дубинки, наивно думая, что я не умею ей пользоваться.

Резкий удар металлической частью отводит его меч к стене. Убийца дергает клинок к себе, но не вырвал по одной причине — я бью палашом по руке.

Удар был неплох, я вложил в него всю свою несчастную историю сегодняшнего вечера. Конечность отрубилась на половину и повисла куском мертвой плоти. На кисти видны зарубки на окровавленной дробящейся кости и перерезанная лучевая вена.

Отпускаю меч воющего солдата гильдии и бью дубинкой в глаз. Его оружие естественно выпускается из покалеченной руки и мой палаш, не видя преград, падает на его голову, дойдя аж до линии носа. Черепушка раскрывается пополам, обнажая мозги и разбрызгивая куски чего-то непонятного на мою и так слишком грязную рубашку.

Второй только успел добежать, не прошло и пяти секунд. Я пытаюсь вырвать из тела палаш, но тот застрял в голове окончательно и бесповоротно. Отпускаю рукоять и перекидываю дубинку в правую руку.

Нападение. Он проводит рубящий удар чуть сверху, я принимаю удар на металлическую часть и увожу клинок дубинкой по его направлению, а сам, подводя левую ногу и поворачиваясь почти проткнутым правым боком, бью нижним боковым ударом. Кастет проехался по ребрам.

Клоун выпускает из рук меч и орёт, держась за живот. Мой боковой с кастетом хорошо заходит по печени, это каждый вам скажет.

Подворачивая правую ногу, добавляю удар локтем с правой. Слабак разворачивается на девяносто градусов и падает на живот. Я бью дубиной в затылок на поражение, на всякий случай добавив ещё несколько ударов, совсем ненужных.

Продолжаю идти дальше, надеясь больше никого не встретить. Я дико устал и кажется клинок второго парня всё же прошёлся огненной полосой по моим рёбрам.

Рядом с лестницей вижу открытую дверь, а там… ботинки того эльфа? Я думал он сбежал, когда всё началось. Просто взгляну, что там, на всякий случай. Может, оберу трупы.

Захожу и охреневаю. Валяется три закованных в броню жмурика, а эльф лежит со своим шилом в боку и весь в крови. Синяки по всей морде. И всё равно красивше, чем я. Он что, в моче?

Подхожу ближе. Йанех что-то бормочет.

— Я отдам деньги…

— Да у тебя жар.

Без него будет проще. Он сам не пойдёт, придётся тащить. У него озноб.

Шило из живота не достаю, но струйки крови всё же начинают быстро расползаться по одежде. Подымаю дубинку высоко над головой и бью об эльфский череп… Ладно, ладно, шучу! Или нет.

Рву кусок своего рукава и быстро, насколько могу, перевязываю рану. Антисанитария и почти не помогает, но у меня хотя бы будет оправдание, если он откинется. Взваливаю тёмного на плечо. Тяжёлый, падла! Тяжелей, чем кажется. Ну да это я уже говорил.

Несу его на третий этаж. Бои идут на первых двух, а до третьего ещё не дошли.

Нахожу комнату, с которой мы и пришли сюда, в этот гадюшник. Мужик с кальяном опять покуривает, девочки рядом с ним. Хоть что-то в жизни не меняется.

— Опять вы! Да что ж…

Бью ногой в голову. Кальян теперь ещё минут десять постоит наедине. Я помог мужику — пока он валяется, угли к тому времени хорошо разгорятся.

Прошу помочь затащить эльфа на крышу. Повязка красная. Залезаю сам, а дети кое-как передают его тело, надрываясь под весом.

Говорю спасибо и даю им золотой. Знаю, это многовато за такую работу, но деньги мои и пользуюсь ими я. Точнее деньги чужие… но это не так важно, в данном случае.

Тащу эльфа до края крыши. Высоко. Оставляю его на краю, а сам спрыгиваю… на пристройку, что чуть ниже. С помощь своего роста достаю его и постепенно спускаюсь с уже новой, скатной крыши, выходящей на задний двор. Охраны там сейчас нет. Перекатываю эльфа на край и он кулем летит в солому.

 ***

Эльф

Валяюсь в своей крови и чужой моче. Неудачный конец для эльфийского война, да и для людского тоже.

Это должно было случится неизбежно, но я всегда думал, что сумею опередить смерть.

Но нет. Это она меня опередила.

Вспоминаю свои отголоски жизни, которые и жизнью назвать сложно — кровь, предательство, кровь и очень много крови. Или предательства. Зависит от стороны, с какой смотришь.

Проваливаюсь в сон. Умираю… Мои руки занемели, а бок жжётся, как пылающие угли.

Пытаюсь двигаться. Яд быстро проходит. Но пока могу двигать только пальцами…

Прихожу в себя на крыше. Он спускается, а я здесь. Всё же бросил меня… так я и думал. Что-то тащит меня вниз… я падаю?

Стог сена. Щекочет нос. Я начинаю чувствовать больше. Вижу, как Курт приземляется. Вот смехота. Я бы посмеялся, если бы кровь не выходила с живота так споро.

— Что лыбишься, Йануш? Сейчас дотащим тебя к доктору. Знавал я здесь одну медсестричку, у неё своя лаборатория для опытов. Всё же у кого-то есть деньги! И кресло, твою мать…

Глава 3 Легенда отечественного сыска.

1

Я сидел в комнате, пропахшей спиртом и ощущением беспомощности. Напротив лежал Йанех с перебинтованными ребрами и повязкой на голове. Туда ему тоже прилетело. Как я понял из его слов, выкрикиваемых им во время медицинских работ — ему хорошенько прилетело от друзей того парня, за которым я его отправил. Одеты, как на войну и дерутся соответствующе. Он убил там трёх, но не того кого нужно. Вор ещё гулял на свободе. Живучий сукин сын, да и эльф такой же, только ещё и терпеливый. Почти молчал, когда ему отрывали повязку с засохшей кровью.

— Жить будет. — Пробормотала сексапильная медсестричка — моя давняя подружка из факультета фельдшеров. Была у меня в долгу до момента с эльфом. Так я и не спросил с неё долг натурой…

— Можно я у тебя поживу? — Задал я мой классический вопрос для знакомых людей. Да и для незнакомых тоже.

— Вообще то, Курт, у меня молодой есть человек.

— А у меня нет дома Ирилисс и ты прекрасно это знаешь.

— Я это вижу по твоей заросшей роже и синякам. Держи компресс лучше. Да не так, увалень! — Она поправила кусок льда на моем лице, предоставив мои глазам… много чего хорошего. После этой ночи оно(лицо) было не в самом лучшем виде. — Ладно, можешь пожить пару дней у меня. Но не больше! А то останешься на неделю, ты ведь как котёнок, стоит один раз напоить молоком, будет приходить всё время.

— Прям таки всё время!

— Зная тебя, точно раз в месяц. — Она совсем меня не знает. Минимум раз в неделю.

— Можешь сходить купить мне одежды, я должен выйти инкогнито. — Герцог Курт ди Вориел, знаменитый бизнесмен и самый сексуальный мужчина по версии магического еженедельника "Феи и компания", должен выйти инкогнито на встречу с очередной дорогой шлюшкой в лучший ресторан города. Эх, мечты, мечты.

— А самому сходить?

— Я весь в крови.

— Может поэтому тебе сделают скидку. Да и денег у меня мало. — Яподкинул в руке золотой.

— Откуда?

— Заработал.

— Значит, правду говорят? Спишь с герцогиней… а она как, получше, чем я в своё время?

— Ни с кем я ни спал!

— Курт ди Вориел не говорит, что спал с красивой и богатой женщиной, куда катится этот мир?

— Куда ему и место. Купи мне рубашку, жилетку, штаны из плотной ткани и портки. Размер…

— Да помню я, какой у тебя размер.

— Я слегка отъелся с того времени.

— Мне кажется ты наоборот похудел.

— Чушь. Я ещё более мускулист, чем прежде.

— Ну-ну.

Девушка вышла на улицу. На дворе уже светает — наступило ранее утро, кто не понял. Лавки с одеждой открыты и ждут клиентуру, а проститутки и прочие благородные в высшей степени личности прячутся в тень до следующей бурной ночи.

Я посмотрел на мычащего Йанеха. Он тычет в рот своим тонким пальцем. Дал ему трубочку и налил немного воды в стакан. Он быстро выпил, а затем попросил ещё.

— У тебя бок проколот. Много не пей, а это будешь, как дырявое корыто.

— Я в поряд… в порядке. — С трудом произнёс эльф.

— Оно и видно.

— Спасибо.

— Трубочку подать было не сложно.

— Да не за это, идиот. Хотя и за это тоже. Спасибо, что не оставил в том клубе.

— У тебя были особенные глаза.

— С чего ты взял?

— Видел такие раньше.

— И где же?

— Да там… долгая история.

— Время у нас есть.

— Ну был мальчик, у мальчика была мама, потом…

— Мама умерла?

— Нет, потом я познакомился с ней и бросил, и у неё были такие же щенячьи глаза.

— Не этого я ожидал.

Эльф закашлял. Дал ему ещё воды из жалости, надеюсь он не начнёт течь, как дырявая бочка с пивом — страшное сравнение, потёкшая бочка с пивом это мой самый страшный сон.

Прошло пару минут и Йанех уснул, дышит довольно ровно. Думаю, он быстро встанет на ноги. Дня два и уже будет ходить на своих двоих.

Я тоже решил прикрыть глаза. Давно нормально не спал… Когда проснулся, солнце уже стояло в зените. Повернулся — рядом стояла стопка нормальной одежды. Из кухни доносился приятный запах чего-то жаренного. Захожу на кухню и вижу Ирилисс, стоящую за магической плитой. Должно быть, месяц на неё работала. На сковороде шипело масло, вперемешку с разбитыми куриными яйцами и кусками сосисок. Живот заурчал.

— Надеюсь, это мне.

— Тебе, тебе. С твоих денег, что ты мне дал.

— Значит сэкономила на моих портках, чтоб набить себе живот. Как коварно.

— Я такая.

— Всегда любил коварных.

— Жуй, пока не остыло. — Перебила медсестра моё феерическое соблазнение.

Мне подали большую тарелку. Прекрасная еда. Сила в простоте, даже какой-нибудь десерт здесь был бы явно хуже и проигрывал обычной стряпне на масле. Да и не люблю я десерты, кроме, как булок с вишней. И с маком. И с персиком. И с яблоком. И с грушей… ну вы поняли, как я не люблю сладкое.

— А где алкоголь?! — С напыщенным и злобным видом произнёс я. Такой вид я приберегаю только для тех, кто не приносит пива.

— Ты же знаешь — я не пью.

— Это мне всегда в тебе не нравилось!

— Переживёшь день без своего пива.

— Ещё день без постоянного пива и я начну угасать, как цветок без воды.

— Я жестокая женщина. Переживу.

— И очень коварная.

Так и сидели мы ещё с часик за вкусным зелёным чаем с сухарями. Но работа не ждёт, не хотелось бы затягивать в ночь, как обычно.

— Ну спасибо за хлеб-соль, но мне уже пора.

— Не умри там Курт. Тебе ещё эльфа забирать.

— Я сам себя выведу, ясно вам! — Злобно заорал из комнаты тот, о ком мы говорили. Проснулся, а это значит мне время уходить. Не хочу вытирать ему задницу.

— Пока, Ирилисс, скоро увидимся. Деньги оставлю у тебя.

— Тогда можешь не возвращаться.

— Как всегда коварно. — Вышел и закрыл за собой дверь.

Надоело экономить, доеду с ветерком, как король. Остановил экипаж с четвёркой заводных.

— Подбрось до Пайм-стрит.

— Может экскурсию? Возьму не дорого.

— Я тут двадцать восемь лет живу.

— А я сорок пять и представляешь, не знал, что у нас есть памятник любовнице Людвига третьего. А ты…

— Конечно знал.

— Брешешь, небось.

— Совсем немного.

— Тариф по деревянному за улицу. Так… раз… Дв…

— Четыре, дед.

— Не перебивай! Раз… Два… три… Четыре. С тебя четыре деревянных марки. — Десять деревянных монеток с особым выжиганием — одна медяшка, десять медяшек — один серебряный, и далее, по аналогии.

— Есть только серебром.

— Из банка что ль красивый такой?

— Танцор.

— А-а-а, ясно. Ну дам тебе сдачи. Садись. — Сел рядом с ним. Не люблю кататься в экипаже.

— Пыли то не боишься?

— Переживу как-нибудь.

— А вот это по нашему. Но! Поехали сивый! — Пока ехали по четырём улицам, я спросил мужичка о чём в городе болтают.

— Да много чего произошло, паря. — Едем с ветерком, обгоняя конных. Что ж я раньше не катался. Забыл — денег не было. — Гильдия ночная то объявила войну западникам на их территории. Говорят из-за… Никому не расскажешь?

— Буду нем, как могила.

— Говорят, война из-за Креста жнеца. Слыхал про такой? Немного знают, что его украли. — Если знает возница, то знает и весь город. Была такая присказка.

— Анутанетт клялась императору, что он с ней дома и через месяц на их то балу и появится. А сейчас… ну как всегда. Завтра вечером едут они с дочкой то на другой бал и с крестиком мол им — натирает. Ага. Того, чего нет, натирать не может! Спёрли его, точно тебе говорю… Чего ты приуныл?

— Крестик жалко.

— Найдёт, кто по везучей.

— Ага. Найдёт.

— Ну и ещё объявились в городе гномы.

— Их и так тут полно.

— Ну эти покрупнее и хорошо вооружённые. С три десятка их, некоторые без паспортов. Лига достопочтенных гномов, мать их за ногу, в каждом районе по несколько штук. Ходят по городу, реликвию свою ищут, всё верх дном.

— Видывал я одних гномов из лиги шапки. Никого почтения к чужим вещам.

— Так оно и есть, паря. Так оно и есть. — Доехали до края улицы.

— Ты уж извини, в сам Пайм заезжать боязно. Разберут телегу по винтикам.

— Ясно. — Я слез с сёдел на мостовую и дал вознице денег. Обычно я протестую и требую поехать дальше, но за новости я глупого экскурсовода простил. — Удачи.

— И тебе мальчик, и тебе.

Телега уехала, погоняя пыль. Мне же надо найти дом Вентола и за этим я опасливо захожу на мрачную улицу. Фонарей нет, булыжник потрескался, дома закрыты ставнями, но спереди заборов нет, так что всё видно как на ладони — никто не проследит. Законом запретили надстройку заборов лет пять назад и только в Ривере этим законом пренебрегают.

Иду по тротуару, высматривая дом, за которым не ухаживали. В принципе тут все такие, так что я ищу тот, что пострашнее. Нашёл — трёхэтажная махина, стоящая по середине улицы. Окна заколочены, деревянная дверь неплотно прикрыта, но это мне не помеха.

Бью плечом и выбиваю, да так что дерево разлетается по коридору. А тут довольно темно. Ставни то закрыты. Напротив высокая лестница. Беру рядом стоящий фонарик и начинаю осмотр с заглядывания в коридорную мебель, коей тут немного. Роюсь в тумбочке, в которой столько всего навалено и перемешано, что не составит труда понять — её осматривали и возможно не раз.

Нахожу и зажигаю фитиль. Фонарь зажёгся, отбрасывая тени. Первым делом осматриваю кухню, находящуюся на первом этаже, справа от входа. Там пусто. Абсолютно. Даже еду вынесли. На всякий случай осматриваю всё ещё раз. Ничего нет, впрочем как и ожидалось, ведь я прекрасно осматриваю помещения!

Теперь иду в комнату слева от входа. Там, в углу, большой шкаф, сбоку от него камин и уже рядом с камином — маленький стол с длинным диваном. Покосившиеся шторы золотистого цвета прикрывают замутнённое окно. Первым делом осматриваю шкаф и ощупываю всё на предмет тайной двери — ничего не нашёл. Порылся в висящей на трухлявых вешалках, одежде, и не нащупал ничего, кроме опилок и фантиков. Осмотрел камин — тайного входа нет, только труба и причём не для самого жирного любителя приходить тёмной зимней ночью к маленьким детям. Под диваном ничего, раскроил его ножом — кроме обивки там не было… угадали? Ничего.

Слабо, я надеялся хотя бы на картинки голых эльфиек, они всегда в цене — увидеть человеку голую девушку-эльфа так же сложно, как увидеть голого гнома… плохое сравнение, увидеть голого гнома далеко не сложно, правда при этом от него будет вонять худшим пивом города.

Я поднялся на второй этаж. В ванной комнате осталась бритва и какие-то дешёвые духи. Понюхал — такие же запахи ощущал в комнате Вентола в доме Антуанетт. Больше в ванной делать нечего, кроме как искупаться, поэтому я зашёл в спальню. Здесь довольно аскетично. Смотреть почти нечего, но я всё равно везде пролез, где мог. Меня приветствовал слой пыли, паутины и мелких жучков. Так и в другой комнате. На чердаке была надежда на сундук, но и тот стоял пустой. Сундук рядом с ним был с сундуком поменьше. И так пять раз, как матрёшка. Дошёл до конца — пусто.

Тем временем начало темнеть, а я ни на дюйм ни продвинулся в своём исследовании дома. Может пройтись ещё раз?

Снова осмотрел кухню. Нашёл только старую и потрёпанную временем обложку сборника сочинений Максимельяна Кулиса. Похоже, этом доме читали. Очень нужная информация в моём расследовании.

Вышел в коридор и во время: в десятке шагов увидел стайку гномов. Одного, с синяком под глазом, я узнал. Быстрее заскочил в комнату с камином. Посмотрел в окно — они идут сюда, а в доме нет заднего выхода. И спрятаться негде.

Слышу звуки топающих по крыльцу ног. Быстрее добегаю до стены и залажу в шкаф. Зарылся в одежде и плотно прикрыл ставни, оставив лишь тонкую щёлочку для слежки.

— Тут кто-то был парни! Дверь выбита и лампада горит. Не больше пары часов назад, а то масло бы прогорело.

— И верно! — Пробасил их начальник. Вот я дурак.

— Надо перевернуть дом с ног на голову! Мы найдём этого Вентола и крест, чего бы это не стоило. — Гномы разошлись по этажам и только двое остались на страже.

— Дед?

— Чего тебе?

— А зачем нам Крест?

— Ты с дубу рухнул. Столько проехать и спросить «зачем».

— Ну раньше не задавался как-то… этим вопросом.

— Тот хрен, как его там — Соритон бессмертный, украл у нас его. Точнее не украл, а заказал, не заплатив аванс. Мы сделали всё, как подобает, а он набросился на наше королевство вместе с тогдашним Халифатом и разорвал его на части. Много они тогда добра украли, но мы им дали прикурить! Это лет триста назад было минимум, но мастер Родерик из Олевела помнит, как сейчас.

— Он же мразматик, который уже раза три инсульт спохватил.

— Не смей порочить моего учителя! — Затрещина, исходя из звука шлепка и вздохов недовольства. — Был он тогда подмастерьем. Воины ворвались в мастерскую, убили тогдашнего мастера и только мальчика оставили. Забрали всё — алмазы, рубины, сапфиры, изумруды и крест. Экзамен Родерика. И тот хочет его вернуть, а так как он сейчас самый богатый гномий мастер в истории Олевела, мы его не спрашиваем, зачем тому побрякушка. Ебн*лся старик на старости лет. Понимаешь?

— Кажется, да.

— Эххх… Молодёжь. — Получается Соритон Бессмертный — один из наших любимых великомучеников — вор. Вот неудобно вышло.

— Здесь ничего нет! — Оповестил других товарищей один из бородатых дядек.

— И в ванной тоже!

— И на чердаке! — Хор гномьих голосов.

Ну идите побыстрее, спина уже затекла. И как по заказу в мою комнату вошёл весь славный десяток. Все грустные и выжатые — не умеют гномы проигрывать.

— А давайте шкаф посмотрим? — Заткнись гад!

— Верно, самое сложное лежит на поверхности. — Через щёлку вижу, как они идут ко мне. Лица радостные — не всё у них потеряно. А вот мне всё понятно… Они уже берутся за ручки. Десяток мне не одолеть даже с тремя руками. Прощай жизнь, я…

В комнату приходят пять парней со знаками гильдии, а с ними перевязанный Кэридин со своей бандой. Маг стоит с тростью и еле шевелится. Ученик с перебитым носом и ракушкой на пах. Бедный мальчик, у него психологическая травма…

— Пошли вон отсюда, бородачи! Это место гильдии!

— Сейчас ты пойдёшь отсюда вперёд ногами, свинья! Здесь тебе не место, индивид! — Ответил у коротышек тот, кто у них за главного. У него был шлем с красным пером.

Мужики достали мечи и набросились на гномов. У тех откуда-то взялись короткие пики и они начали колоть ими нападавших в ответ. Началась резня. Сам маг багровел и усиленно выделял пот — творил сложное заклятие наверное… а, нет, борется с магом гномов. Тот тоже не промах. Глаза свирепые и пальцы излучают отчётливую магическую ауру.

Ладно, он просто показывал всем подряд средние пальцы. Первый убитый среди гильдии. Один из гномов ранен и его место заменяет телохранитель мага. Ученик с ракушкой находится в гильдии на должности местного провокатора:

— Так их ребята! Покажем тупым коротышкам их место!

— Сам п*дор! — Кричат ему в ответ гномы.

Пока преимущество на их стороне. Гномы оттесняют людей к коридору. И вдруг гномий маг падает с кровью в носу, а его противник в виде седовласого чмыря ликует и выпускает вспышку света. Меня ослепляет и я бьюсь со всей силой своего тела об стенку шкафа. Дерево треснуло. Надеюсь, меня не услышали. Надо встать и выбежать, пока гномов не добили.

Опираюсь руками об стенку и ничего там не ощущаю. Знаете такой момент, когда резко понимаешь, что за тобой пустое пространство и ты падаешь. Качусь по каким-то слишком острым кирпичам по туннелю.

Всё же я прекрасный детектив! Найти такой каверзный проход смог бы далеко не каждый. И не надо говорить, что мне повезло. Везёт только лучшим и все это знают. Бьюсь головой об стенку выхода из туннеля.

Когда я остановился на полу, мир преобразился полностью, возможно я стал просветлённым. Ярдов десять наверное пролетел. Глубоко… Начинаю улавливать просто ужасный смрад со стороны комнаты, напоминающий тухлые яйца.

Поворачиваюсь и вижу человека… мёртвого. Глаза закатились, язык высунут, кожа начала синеть и по ней пошли трупные пятна, кровь из раны на шее давно вытекла. Порез ровный и чёткий. Работал явно мастер или кто-то очень на него похожий. Жилистый, чёрные волосы, кареглазый, с сломанным носом и небольшим шрамом над бровью… Вентол. Вот незадача. Где же мне теперь искать крест?

Надо осмотреть комнату, хотя, если честно, и смотреть не на что. Стол, под ним тумбочка в три яруса, а над столом лампа. Перегорела, но запах масла ещё стойкий. Думаю, убили его максимум дня два назад. Чуть позже того времени, когда я взялся за дело. Хм… интересно.

Если убили его примерно в то время, когда меня отпустили с имения, значит убийца или убийцы — это люди, которые давно следят за перемещением креста и в той комнате у Антуанетт явно они шарили. Может быть зеленоглазый нашёл что-то важное и спрятал в карман?

Осматриваю тумбочку. Крест! Шутка, креста здесь нет. Тут ничего нет. Из прошлого опыта отодвигаю тумбочку и осматриваю место. Ничего, только густой слой пыли. Похоже, тогда, в доме Риворье, была одноразовая акция. В комнате больше ничего нет, но я не могу уйти с пустыми руками, так что придётся осматривать труп. Ненавижу это дело.

Иду к Вентолу. Отодвигаю его лёгкие руки от тела и кривлюсь. В близи вонь была ещё сильнее. Шарю по карманам — нашёл пару серебряных. Ну теперь то после такой находки можно уходить спокойно, лучше не будет! Снимаю с него пиджак. Кровь на нём засохла и снимать его тяжелее, чем кажется. Руки в крови. На пиджаке рыжий волос — надо запомнить, вдруг зеленоглазый был рыжим. Осматриваю жилетку — нахожу пару писем и маленькую книжку. Они были во внутреннем кармане, поэтому не окровавленные, ну почти. Везёт.

Но надо довести дело до конца. Снимаю и жилетку. Под ней и под рубашкой ничего нет. Только следы от сифилиса. Вот же гадость! На лице не увидел этого, так как мало что можно увидеть на лице трупа, да и потому-что не хотелось на лицо смотреть, в эти остекленевшие глаза. Надо намекнуть Антуанетт, что её дочери может слегка поплохеть в ближайшее время. Ну как слегка — язвы, боль и отёчность. Посмотрел на Вентола. Чуть не вырвал. Если раскрою дело, буду тщательнее выбирать проституток.

Здесь есть ещё выходы? Один есть и ведёт в сторону Ривера. Надо уходить отсюда, но прежде прочитаю письма и книгу, вдруг по дороге меня ограбят и изнасилуют десять блондинок. В письмах он общался с заказчиком, а книга была его своеобразным дневником. Читаю первое письмо.

«Зря мы решили кинуть босса. Он человек влиятельный и запросто натянет нас на имперский флаг. Я ошибся. Собирай монатки и бери Крест, мы едем в Халифат с местными купцами из Толтона. — Толтон, купцы, надо взять на заметку. — Собирайся быстрее, продадим крест по пути какой-то шлюхе и озолотимся.»

Второе письмо:

«Нас предали, Толтонские свиньи кормятся за счёт босса, прости, но ты теперь сам за себя. С крестом делай теперь, что хочешь.»

И что же он с ним сделал? Читаю дневник.

" 1. Сижу и не рыпаюсь. Занимаюсь сексом с этой страшной стервой, когда она хочет. Важнее побрякушка, что она носит на шее. Я, и именно я с неё озолочусь. Насрать мне на босса с его амбициями. Глаза змеи, тот помощник мага, сказал мне о том, что к нему обращалась какая-то молодая знакомая девка с предложением купли. Значит обойдёмся без посредников.

2. Уже вечером крест исчез из имения Соун ди Риворье.

3. Ариандр оставил адрес с той, что хотела купить Крест. Действительно глаза змеи, так быстро найти покупателя…

4. Она пришла с выкупом, я хотел его продать, но она заметила подделку. Настоящий крест я оставил себе… он обладает какой-то магией и я не могу устоять. Она заметила, глаза змеи… он предатель. Мерзкая зеленоглазая скотина.

5. Сижу безвылазно в комнате и пялюсь на него. Иногда мне кажется, что он со мной разговаривает… Но кресты не говорят… я схожу с ума?

6. Вышел на улицу без него и мне становится плохо. Я потею, путаю слова, а мои глаза без моего ведома усиленно выделяют влагу. Люди думают, я помешанный. Спасет только выпивка или наркотики, они достаточно сильны, чтобы убрать ломку на несколько часов.

7. За мной следят. Наверное, зеленоглазый или девка… а может на мой след напал сам босс? Кажется где-то я приметил лицо мага. И кажется, не понимаю какой сейчас день."

Надо уходить. Навещу эльфа, хорошенько поем и отправлюсь докладывать Антуанетт, что ничего не добился. Крест украл какой-то амбициозный хрен — босс. Только вот зачем ему крест, если он и так богат? Надо поискать информацию…

Слышу крик и ликование наверху. Прислушиваюсь:

— Нашёл, нашёл Кэридин! След свежий…

— Быстрее, он мог украсть крест!

Убегаю через запасной вход… или выход, тут уж как посмотреть.

2

— Ты уже ходишь, видно раны неглубокие. Твоя ткань на рёбрах помогла?

— Твоя медичка творит чудеса.

— Терапия сексом?

— Курт, я всё прекрасно слышу. Ещё одна такая шутка и ночевать ты будешь на полу.

— Просто любопытно Ирилисс, ничего больше.

— Ага, так я тебе и поверила.

Хотел бы я такую терапию. Я ещё молод, а половых отношений не было уже недели две. Так не должно быть, доктор Фамус, профессор отделения фельдшеров, как-то говаривал: «Отсутствие секса у мужского тела приводит к многим болезням мочеполовой системы, а ещё может сделать слепым…». Именно поэтому профессор приставал к молодым практиканткам, думал сохранять здоровье и зрение в тонусе, а они ему: извращенец, извращенец! Для своего времени он был легендой. Его книжки и сейчас стоят на полках медицинской литературы, вот даже здесь… хотя в этой комнате, смахивающей на библиотеку, явно не хватает некоторых художественных произведений мастера Фамуса. «Недоступная», «Король баклажанов», «Эльфийский развратник», «одноглазый змий». Прекрасные работы. Я в своё время зачитывался им.

— А ты знаешь мастера Фамуса, Йанех?

— Того деда, что недавно поймали за недостойное поведение?

— Его подставили.

— Ага и штаны его тоже заставляли снимать! — Кричит Ирилисс с кухни.

— Наглая ложь.

— Мой дом и моя правда.

— Это нечестно. — Ответить мне больше было не чем.

— Зато действенно. — Эльф полюбил мою знакомую медсестру за день и во всём ей потакает. Вот каблук! Не знаю только, как он собирается её добиваться после того, как она подтирала ему причинное место.

— Именно, Йанех! Именно. Идите жрать суп. — Какая грубая женщина.

— А пиво?

— Есть медицинский спирт.

— Тащи на бочку.

— Смотри, чтоб глаза на лоб не полезли. Он жгучий…

— Курта ди Вориела не напугать каким-то спиртом! — Пока хозяйка тащит спирт, уселись с эльфом за стол.

— Что будешь делать, как поешь? — Спросил Йанех мою энергичную персону.

— Спать.

— А поиски?

— Я упёрся в купцов Толтона, а их филиал к шести вечера уже закрывается. Схожу завтра.

— Помощь нужна?

— Ты на ногах еле держишься.

— Я уже способен ходить и здраво мыслить. Когда ты сегодня вышел, за тобой следили.

— Кто?

— Мальчуганы и один гном.

— И что ты не сказал? Сэкономил бы мне нервов.

— Уснул.

— Уважительная причина.

— Тоже так считаю.

— А вот и я! — Произнесла подошедшая с самой важной частью банкета, Ирилисс.

Принесли спирт. Начал есть мясной гуляш с помидорами и с хрустящими булками. Выпил одну рюмочку. Странно, что я не выплюнул её вместе с горлом. Жжёт, как огонь, лицо моё скривилось, а из глаз пошли слёзы.

— Я же говорила, что он мощный.

— Просто гуляш горячий, поэтому такое лицо, надо было дать ему остыть.

— Ещё по одной тогда?

— Ты свою то не выпила.

— А я тебе налью, я же не пью.

— Мне пока хватит.

Больше не притронусь к этому пойлу. Но гуляш был вкусный. Булки особенно хороши, тесто хрустит на зубах, а сами булочки пахнут маслом на котором их пожарили. Ирилисс всегда умела готовить. В женском общежитии она была негласным поваром. В каждом уважающем себя общежитии такой есть. А вот эльф довольствуется супом.

— Играешь? — Йанех достал откуда-то колоду карт из под гномьего покера.

— Ты спрашиваешь Курта, умеет ли он играть? Вот умора… — Засмеялась девушка. Знавала она мои игры в студенческие годы.

— А что так? — Подивился её смеху картёжник.

— Я играю с лет двенадцати. Ещё мальчишкой ходил с отцом на районные турниры, когда те ещё существовали. — Мне многие говорили, что ни у моего отца, ни у меня самого нет никакого таланта, но это лишь сплетни завистников.

— Поиграем пару кругов?

— А то. Играем на порцию еды. Наша повариха сдающая.

— Ну я давненько не играла…

— Тогда я передумал! Играем на раздевание!

— Ты мерзавец, Курт. Давай сюда колоду Йанех.

— А ты сколько играешь, эльф?

— Да так… парочку лет.

— Неплохо, неплохо. — По две карты каждому. У меня два туза. Ставлю всё — то есть три куска хлеба и мёд.

— А вы азартный мужчина, Курт ди Вориел! — Ирилисс знает толк в мужчинах.

— Колл. — Говорит эльф.

— Пасс. — Говорит хозяйка дома. На первой улице выходят две десятки и туз. На второй девять и восемь.

— Может сдашься, Йанех? — У меня ведь дом гномов, как говорят сами гномы. Такую комбинацию здесь не перебьёшь с почти стопроцентной вероятностью.

— Продолжу. — Вскрылись. У этого нехорошего, несомненно мухлюющего человека, две десятки в карманных картах.

— Каре на десятках. — С глупой мордой усмехнулся остроухий.

— Вот п*зда. — Я не смог сдержать эмоций.

— Курт, не матерись при даме! — Говорит этот злыдень, что ограбил меня на весь мёд.

— Кажется мы играли на раздевание, а, Курт? — Ирилисс, вот же феноменальная память.

— Тебе послышалось.

3

Ранее утро. На небе уже светило жгучее летнее солнце. Безоблачное голубое небо, приятный южный ветерок дующий с запада и задувающий юным девам под платья и юбочки, а в довесок всего этого — пятница. Время начинать расслабляться перед выходными, идти в клубы и кабаре, пить пиво с друзьями и спать с дамой приятных выпуклостей и приятной наружности. Но я в это светлое время оббивал порог купеческого филиала Толтона. Толтон — такой городок в ста милях далее отсюда, находится на реке и живёт за счёт постоянной торговли с другими городами. Дети там с трёх лет умеют считать выручку и платить налоги, вернее от них уклоняться. Меркантильное место, этот Толтон. Но Тирлисгард не лучше — это такая же помойка, как и Толтон, только при этом раз в десять больше. Стучу в это треклятую дверь ещё раз. Наверное, уже десятый за сегодня. Дверь наконец-то открылась и из неё вышел напомаженный хлыщ с прямым носом и суровыми, как сталь, глазами.

— Чего вы добиваетесь? — Спросил он мою скромную персону.

— Хочу аудиенции с главным купцом, не знаю его имени.

— Мистер Джарон сейчас занят.

— Передай моему другу Джарону, что Курт ди Вориел из дома Соун ди Риворье желает с ним встретиться. — Хлыщ переменился в лице.

— Прощения просим, господин, не узнали, такой поток людей сегодня, мы так виноваты перед вами. — Дал поцеловать ему свою руку, чтобы не выходить из образа. Кольца правда на ней не было, но если клерк этому и смутился, то виду не подал.

— Проходите, проходите.

Иду вместе с ним в покои филиала Толтона. По полу постелен мрамор, стены покрашены в молочный белый, а потолки высотой около семи ярдов. Всё, как везде, ни хуже, ни лучше.

— Сейчас я схожу к мастеру Джарону, он вас примет. Посидите пока здесь, почитайте газеты.

Клерк ушёл на второй этаж по широкой лестнице, с ковровым покрытием. Вскоре он скрылся из виду. Сажусь и беру газету под звучным названием «Красный Тирлисгард». Накрыли притон наркодельца, у барона Жебельда отобрали землю за долги, а вот уже интереснее… война преступного мира Тирилсгарда. Началась в клубе «Ритергард» по неизвестным причинам. Погибло около полусотни людей. В городе начались беспорядки. Наши корреспонденты узнали, что война может быть развязана из-за так называемого Креста. Слух уже давно ходит по городу, но не Антуанетт Соун ди Риворье, не император их не подтверждают. Проплаченные демократами газетёнки. Вот что делает отсутствие цензуры — порочит имя великого детектива Курта ди вориела.

— Вас примут.

Прохожу с другим бухгалтером наверх, в кабинет. Он представляет собой большую комнату, но сделанную минималистично и со вкусом. Красивые светлые шторы прикрывают хозяина кабинета от обжигающих кожу лучей, две люстры с магическим светом, висящие высоко над полом и расположенные в ряд, не дадут глазам устать от вечной темноты, с правого бока стоит очень длинный и основательный шкаф с книгами, ценными бумагами, какими-то картинками и вещами, которые не дадут хозяину заскучать. Слева — окна, с выходом на балкон с резными перилами. Напротив входа стол из красного букового дерева, а между ним два стула. Точнее кресло. Одно, которое ближе к столу, чуть больше и детализированнее. Но моё тоже ничего. Сел напротив человека почтенного возраста с залысиной и большими, седыми, и я бы даже кавалерийскими, усами.

— Ещё не был знаком с человеком из дома Соун ди Риворье. — Произнёс он с легкой улыбкой. Возможно догадывается, что я слегка приукрасил, но всё же меня впустил.

— Курт ди Вориел.

— Джарон ли Присс, глава гильдии купечества Толтона в Тирлисгарде на данный момент. А кто вы?

— Детектив по деликатному делу. Пришёл задать вопросы.

— Ну что ж, мне нет смысла боятся, верно? Задавайте.

— Вы купец?

— Да.

— Спасибо, что ответили честно на вопросы. Это всё. — Всегда начинаю разговор с деловым человеком шуткой — это позволяет мне казаться более легкомысленным и невнимательным, чем я есть на самом деле.

— Хм… Люблю людей с чувством юмора, но предпочту сейчас более деловой тон, вы ведь по делу.

— Я хотел бы задать вопросы, касающиеся моего дела, а конкретно… к вам обращались недавно с… Просьбой о проезде с вами в халифат.

— Людей обращается очень много знаете ли, я не веду им письменный учёт в своём дневнике, но они записаны в документах. Последний раз их было больше сотни.

— Меня интересуют те, кто решил отказаться от поездки, хотя уже заплатил. — Руки моего собеседника слегка дрогнули, кажется невинный жест, правда? Но нет — это язык тела и его нужно воспринимать так как и любой другой язык — прямо и ясно.

— Не могу знать.

— А если напрячь память, были скажем… особые кадры? Со своей тайной.

— Все едут в Халифат не просто так, господин Курт.

— Но не многие отказываются в последний момент и прячутся.

— Прячутся?

— Да, прячутся.

— Честно скажу — ничего об этом не знаю. — По его лбу пошла капелька пота. Но здесь прохладно, ведь есть вентиляция. Глава гильдии купцов… Боится? Интересно, кого.

— Тогда давайте другой вопрос. Кто, скажем так… иногда оказывает поддержку вашему банку. Денежную. — Пот по его лицу пошёл чаще.

— Мы не раскрываем имена своих клиентов.

— Это не клиент, он ваш начальник.

— Ничего не знаю про такого, и отвечать не обязан. — Вот врун.

— Сидите на должности лет десять и ничего не знаете? Занятно.

— Не надо меня оскорблять.

— Я сказал факт, вы покрываете преступника. — Пот лил по его лбу целым проливным дождём, как он ещё под себя не наложил.

— Ничего не знаю!

— Кто вас крышует, кому вы…

— Прошу вас выйти!

— Я вернусь с Антуанетт Соун ди Риворье!

— Она ничего нам не сделает, детектив. — А вот и проговорился, ещё чуточку и я его выжму досуха.

— Настолько сильный покровитель, что он может переплюнуть герцогскую кровь? Кто он? Богач, вор семейных реликвий или просто убийца?

— Охрана! — Вот сука! Перегнул я палку. Вошли два бугая в костюмах.

— Выведите этого человека и не впускайте под страхом смерти.

— Ты чего то боишься и я узнаю чего… — Меня взяли за руки и вывели из кабинета Джарона ли Присса. И хорошо, я и не собирался там задерживаться.

— Как приём? — Спросил меня тот слизняк, что встретил у входа.

— В целом хорошо.

— Пока несли, не укачало? — Так этот гадёныш смеётся.

— Пока сосал, не вырвал?

— Ах ты… — Вышел из филиала и сильно стукнул дверью. Посыпалась краска со стены. Ничего, новую купят и покрасят.

Иду по солнечной и заполненной людом улице с самым мрачным настроением за всю историю города. Я в тупике и ничего не достиг. Что я скажу Антуанетт? Или вернее, как я верну ей деньги? Я конечно стал богаче за эти дни, но не настолько, чтобы выплатить сотню золотом.

Мальчишек, что следили за мной с момента моего выхода, сейчас не было по близости. Гнома сегодня тоже не было. Гильдия им показала, что не стоит вынюхивать на их территории, но я всё равно ощущал слежку… ладно, я просто не хотел приходить с пустыми руками.

Это был тот змеиный сукин сын в маске, что прикрывал часть лица, точно вам говорю. Сейчас он моя последняя надежда. Петляю узкими дворами и проулками, но не могу заметить его. Ловкий и незаметный, как тень посреди ночи.

Вижу улочку, шириной не больше пяти ярдов, а над ней небольшой балкон, за которым можно безопасно укрыться. Осматриваюсь по сторонам.

На данный момент пусто и за мной никто не смотрит, но он придёт, я уверен.

Цепляюсь руками за край торчащего из стены здания, кирпича, и, подталкивая тело ногами, берусь за край парапета и подымаюсь.

Прячусь за балконом и выжидаю. Сидел я так минут двадцать и уж было подумал, что я совершил ошибку в своих догадках и слежки за мной никакой нет, но вот идёт он. На свету его форма кажется ещё неказистей — тонкая и высокая, закутавшаяся в плащ, фигура. Осторожен и смотрит по сторонам. Увидел опасное место и думает проходить или нет. Ну же… Иди к дяде, я дам тебе конфетку.

Думал он недолго, наверное решил, что такой крупный человек, как я, сюда не заберётся. А может думает, что я его до сих пор не заметил. Он ровно надо мной. Тихо подымаюсь и беззвучно спрыгиваю, как слоник. Зеленоглазый обернулся, но уже поздно. Падаю на него всем телом и когда он валяется в грязи, бью дубинкой в затылок. Вот и вся работа. Поворачиваю его на спину и снимаю маску. Молодой, не больше двадцати, рыжий, как предполагалось ранее. Возможно перекрасил для конспирации, на время. Лицо его мне почему-то смутно знакомо, хотя я точно не видел его раньше. Убить ли его? Нет, сначала допрошу. Допросить мне не дали:

— Ты уже здесь! Как удачно. — Это был голос тех юнцов, что я видел пару дней назад около Рыболовной снасти.

— Дружище! Какими судьбами? — Пропел я соловьём или как минимум вороной. Надеюсь, голос мой не дрожал.

— Да вот, решили всей компанией посмотреть куда ты направишься и знаешь, что мы поняли? Креста у тебя нет.

— А вы прозорливы.

— Но знаешь… избить тебя до полусмерти тоже не плохо… верно парни?

Их было десятка два. Не знаю откуда они взялись и как прошли незамеченными, да и это не так важно. А важно то, что у каждого из них было оружие. Не ржавый нож или игла, а мечи и топоры, которые при должном умении отрубят мне голову. Конечно, конечно, за незаконное оружие на две недели сажают только мою персону.

— Помнишь меня? — Вышел парень с огромным синяком на челюсти. — Что, оглох? — Этих слов я уже не услышал, ведь бежал в конец улицы в надежде на спасение, сверкая своими озорными пятками.

— Ловите мудака!

Бежать быстрее! Ноги начали болеть почти сразу, я ещё и ярдов двадцать не успел пробежать. Давно у них не было хорошей нагрузки. Колени хрустят, кровь стремится по венам, а голова начинает кружится из-за давления от резкого скачка. Не надо было вчера пить тот самогон.

— Быстрее, вы что не можете догнать этого дедулю?

— Пошли на х*й! — Кричу им я, какой я им дедуля… Вот сука, сбил дыхание. Хватаю ртом воздух и сажусь на корточки, пытаясь восстановить выпрыгивающий кадык. Вижу их приближение — начинаю ускорятся снова, хватая на лету крупицы воздуха.

— Обходите его на той стороне улицы!

Впереди, в, казалось, спасительной для меня зоне, вижу трёх детей, один из них с дамским арбалетом. Выглядит арбалет смешно конечно, но стреляет по коленям так же как и военный — больно. Почему по коленям? Они хотят взять меня живьём в назидание остальным. Я это понял по их жестоким лицам с ухмылками маньяков. Запомните — самые жестокие существа это люди, а самые жестокие среди людей — дети. Падаю заранее, спустя секунду раздаётся щелчок. Я в это время уже в грязи и собираю носом пыль, но зато болт прошёл мимо. Крик. Парень попал в одного из своих, неудачливый он стрелок. Встаю и подымаю взгляд в сторону того места, где была эта шайка — они уже всего в десяти ярдах. Мальчик снова заряжает арбалет.

Бью со всей силы в дверь рядом стоящего дома-многоэтажки. Выбиваю это гнилое дерево вместе с его петлями. Быстрее захожу в комнату и ищу лестницу наверх: вижу маленькую девочку, что спряталась от страха в угол и её мать, что прикрылась веником. Будь я разбойником, это б её не спасло. И тут на меня навалилась тяжесть.

На меня накидывается какой-то зверь, а, — это хозяин дома. Он бьёт в пах — подставляю преплечье на место причиндалов и бью драчуна головой в нос, тот отлетает и я беру со стола тарелку, которая с треском разбивается об его башку.

Нет времени смотреть вырубил я его или нет, ведь я увидел лестницу и начал бежать к ней. Быстрее, быстрее! Руки трясутся от страха и напряжения. Заходит первый из детей.

— Он ещё здесь!

Поставил наконец лестницу и лезу на второй этаж, обдирая ладони. Такие дома сдаются по комнате, на первом этаже выход нормальный, а на втором, собственно, через первый этаж и ещё через высокую спусковую лестницу, ведущую на улицу. Туда я и спешу.

Пытаюсь подняться. Чёрт! Нога соскользнула, а они уже близко.

— Обходи через второй этаж, обходи! — Поднялся и скинул лестницу.

Наглые подростки выбивают дверь на втором этаже, буквально в ярде от меня. Четверо. Сейчас у них малое преимущество. Беру разгон и с разбегу прыгаю на стол. Пролетаю через него, упираясь ногами в живот одному из этих идиотов. Гад падает и бьётся головой об окно, слышатся звуки разбитого стекла. Спустя секунду я уже стою и достаю нож, коля второго в бок.

Третий замешкался от страха и я бью его носком по колену. Шут начал прыгать на одной ноге и повизгивать. Следом я бью его в глаз удачно подвернувшейся метлой.

Четвёртый достаёт длинный меч и бьёт меня колющим ударом слева. Принимаю слабый удар на мой нож, металл соприкасается, увожу меч в сторону к полу, при этом другой рукой отпускаю метлу и бью противника рукой в шею. Мальчик начинает задыхаться, мой нож делает взмах по конечности с мечом и режет вены, что выделяются и пульсируют на худой и бледной руке — юнец закричал и упал, держась за кисть.

Тем временем гады на первом этаже поставили лестницу и первый из них уже забрался — бью его с ноги в грудь и он снова проваливается на первый этаж вместе с лестницей. Начинаю выходить с дома и вижу на ступенях новых противников. Один с арбалетом, поэтому не рискую, а забегаю назад дом и подымаюсь на третий этаж дома. Тесновато здесь. С одного боку мешки муки, с другого хлам и лестница на крышу.

Вдруг на меня кидается старуха со сковородой.

— Я не причиню вам… — Уклон от удара сковородой.

— Я… — Снова уклон от сковороды и теперь уже удар коленом в живот старухи. Я пытался, меня не слушали.

Первый юнец забегает на третий этаж и ему прилетает удар кастетом в нос — он устоял на ногах и просто оттёр кровь. Сильный хрен. Достает меч и встаёт в стойку, а я начинаю отходить назад и, когда он приближается, режу ткань мешка. Мука бьёт силачу в лицо и он дезориентируется. Зря. Бью ногой в пах и когда он нагнулся от боли, то по затылку рукояткой ножа. Со второго этажа поднимается ещё один, почти высунув голову. Я закинул нож за голенище и скидываю на ещё не поднявшегося парня мешок муки, весящий фунтов пятьдесят. Повезло, мешок попал тому в лицо и свалил на пол, где уже отбил рёбра. Спустя минуту моего отдыха подходит второй! Вот же… На него из-за угла резко кидается бабка. Не буду мешать ей получать увечья.

В самом конце комнаты выбиваю люк, что ведёт на крышу, вместе с его хилым предохранителем. Подымаюсь. Всё, здесь не достанут. Отхожу от люка, чтобы приманить первого придурка, что решил, будто может состязаться с Куртом.

Выходит первая рыжая голова с веснушками и я бью её дубинкой не жалея сил. Первый полетел на пол искать счастья в мире сновидений. Выходит второй и я бью его с размаху ногой, в его рожу, выбивая зубы и остатки мозгов. Так я могу долго здесь стоять.

Какой-то гений поднялся на противоположную крышу и начал по мне стрелять. Быстрее падаю на живот, перекатываюсь и, непонятно как, уже качусь по склоненной на бок крыше.

Черепица под ногами начинает быстро заканчиваться. Дохожу до края парапета и прыгаю насколько это возможно в сторону соседнего дома.

Хватаюсь руками за край крыши. Пальцы побелели, словно кости, удерживаясь за парапет.

Подтягиваюсь на руках, нахожу равновесие и выбиваю стоящее на чердаке окно. Следом захожу на чердак и пробегаю до противоположного окна только для того, чтобы выбить ставни и бежать дальше. Погоня отстала. Для надёжности прохожу ещё одну крышу и начинаю спускаться. Точнее пытаюсь. Люк крыши закупорен изнутри.

Тогда аккуратно, сначала сев и закинув ноги, спрыгиваю на балкон второго, с него уже на подъезд первого этажа, а потом уже на землю. Успокаиваюсь — погоня не продолжается. Только сейчас понял, как всё болит. Не привык я так много лазить по чужим квартирам. Трогаю лицо руками — кроме слоя грязи из-за того что упал, ничего больше нет. Даже царапины. Начинаю выходить со двора к основной улочке. Там уж средь бела дня не нападут… выхожу только для того, чтобы на меня был направлен десяток арбалетов в грудь.

— Именем императора, вы арестованы!

Вот же…

4

— Одно тяжёлое ранение, шесть лёгких, проникновение со взломом как минимум в три жилища. Ограбление и убийства в клубе «Ритергард» и насилие над магом Ариандром — членом комитета магов и гильдии, уважаемым человеком в возрасте 76 лет. Ничего не упустил?

— Внимательно ты следил за мной, Орсо. И к слову, та бабка сама на меня набросилась.

— Эх… знаю я о тебе более чем надо. Захоти, мы бы отправили тебя на виселицу уже завтра и даже лучший адвокат империи тебе бы не помог.

— Но ты так не сделал.

— Учитывая твои прошлые заслуги.

— Ты свинья, Орсо.

— Что?

— Свинья ты, тебе говорят!

— Что ты себе позволяешь, да я…

— Ты предатель! Думаешь разделить крест с кем-то богатым? Не выйдет. Я знаю, кто ты на самом деле.

— Что ты несёшь?! Опять напился?

— Что я несу? Подговорить Антуанетт нанять меня — это низость!

— Я не понимаю, что ты говоришь, никого я не просил и не подговаривал! Я вообще с твоей Антуанетт…

— Знаю я твои тайны!

— Пошёл вон и чтобы больше я тебя не видел! И быстрее, пока я не передумал.

— Больше ты меня здесь не увидишь!

— Посмотрим ещё! — Выхожу из кабинета этого вруна и мошенника. И почему таким скверным людям достаются такие хорошие кресла?

Глава 4 Легенда отечественного бала.

1

Сейчас на дворе начинает вечереть, а люди начинают выходить из своих темниц, гордо называемых работой, чтобы быть вольным человеком и вольным над своими действиями хотя бы пару дней. Я в эти выходные не могу позволить себе такой непростительной легкомысленности. Завидую ли я им? — определённо. Им то не идти сейчас говорить о своём провале и не выплачивать потом сумму, равную их многогодовалому заработку. А что мне остаётся?

Вентол мёртв, его писульки с какими-то глазами змеи ни о чём не говорят, кроме того, что их босс любит ошиваться в предместьях Хортона вместе с двуглавым огнём, что тянет руки к птицам. Какие у огня руки? Или это метафора… или автор чем-то укололся и явно не в целительных целях. В общем — не знаю.

Толтонские купцы только намекнули, что глава этого змеиного клубка очень богатый и влиятельный. А как может быть иначе? В столице, влиятельного люда, наверное, с треть города будет. Ну, может он очень влиятельный, раз купец так боится, но это опять ни о чём ни может сказать. Всё ведёт к змеям, но главный вопрос — кто он, тот кто осмелился красть крест? Явно не змея, а если и змея, то только частью.

С этим нерешённым вопросом я и подхожу к дому Соун ди Риворье. Всё так же богато и красиво. И будет после меня, и после моих детей, если те у меня вдруг появятся — не грустно ли всю жизнь смотреть, как меньшинство сидит у тебя на шее? Похоже нет, если тут до сих пор стоит статуя великого Императора.

Стучу в дверь. Не слышно ни единого шага, скорее всего старик опять нещадно спит. Стучу ещё раз, но толькопосильнее.

— Ну кто там ещё? — Голос явно моложе, чем у столетнего пердуна.

— Детектив Курт.

— А, нам сказали, что ты явишься. — С этими словами на устах юноша открыл мне входную дверь. Весь в броне и железе, хоть сейчас на парад. Парад любителей юных мальчиков за тридцать…

— Ты кто? Прошлый раз здесь был…

— Гильём — мой отец. Ты уж не вини, что он тебя не встретил, ему опять плохо.

— Плохо? Антуанетт говорила, что он всё ещё крепок…

— Прошу называть госпожу полным именем рядом со мной. — Вот жополиз мне попался! И где таких берут?

— На вопрос отвечай мелочь! Почему дед болеет?

— К гадалке ходили, да не помогла, духов он видит и ещё кого попало. Иногда с умершими разговаривает и ещё утверждает нам, что они правда здесь проходят. Двери им открывает! Во дурак…

— А кого видели?

— Ну, умершего капрала из его части, покойного мужа госпожи где-то он усмотрел, да ещё…

— Что ты там болтаешь с ним?! У госпожи сегодня важное мероприятие и не надо её задерживать! — Это была… ох, имени то и не помню… титьки её правда отпечатались в моей памяти весьма поподробнее.

У меня талант на такого рода память. Не верите? Покажите свои и узнаем. Только, если вы мужчина, попрошу с этим экспериментом ко мне не подходить.

— Виолетта! Свет моих очей…

— Не подлизывайтесь, детектив, выпить вам я не дам.

— А за встречу?

— Нет.

— А за императора!? — Всегда любил этот трюк.

— Вам не стыдно? Вымогаете выпивку у пожилой женщины…

— Не надо, вы ещё в самом рассвете своих сил!

— Неплохо в этот раз… но не достаточно. Пошёл в приёмную! А ты дверь закрой, а не стой с открытым ртом! — После сказанного, женщина отправилась в сторону дома, не смотря на меня от слова совсем.

Думает я за ней пойду, как же! Не люблю женщин, что мною помыкают.

— Удачи вам господин! — Я посмотрел на сына Гильёма — обычная среднестатистическая подстилка. Отец лучше был. Придётся идти за Виолеттой — с ним я не останусь.

— И тебе мальчик, и тебе… — Повторил я слова одного нехорошего возницы и поплёлся в сторону дома.

Побежал за Виолеттой. Ох и быстро ходит, курва! Догнал дамочку на входе и вошли мы в здание.

Тут творился настоящий хаос. Слуги — пажи, уборщицы, фрейлины, стилисты, повара, охрана и даже конюхи с кучерами — все бегали по дому, по его пыльным коридорам, как будто без цели, просто для того чтобы показать, что они чем-то занимаются.

— Куда ты идёшь с этим ожерельем, госпоже нужно другое! А ты куда попёрся в этом? Ты едешь в карете с шестёркой заводных, а не на санях с оленьей упряжкой. А ты что лыбишься?

— Да так, анекдот про конюха и кобылу вспомнил…

— Нет на это времени. Так, ты! Да, ты! — Показала, или вернее сказать тыкнула пальцем в какую-то замухрышку, Виолетта. — Проведи его к госпоже и побыстрее! Ты ещё нужна нам на конюшне, люда, чтоб вычесать коней, не хватает!

— Что там за праздник намечается, если вы так собираетесь. В парк винишко попить? — Искренне и недоумевающе…

— Ты в деревне всё это время жил или с мешком на голове?! — Спросил я…

— Вы что меня оскорбляете? Я между прочем работал.

— Объясни этому невеже, что к чему, по пути, ясно? Мне некогда. — Виолетта взяла и просто бесцеремонно от нас ушла. Столько лет при дворе высшей знати и не капельки такта. Возможно, оставшиеся капли приберегли не для меня, как всегда.

— Господин… господин…

— А, что? — Сначала не понял, что обращаются ко мне. Мало кто называл меня господином. Была однажды жена какого-то полковника, которая любила пожёстче… но она, наверное, не считается.

— Пройдёмте за мной. — Ну и пошли. Вели меня служебными коридорами без каких любо изысков, видимо, чтобы было быстрее. Надо успеть задать вопросы.

— По какому поводу праздник?

— Дочери графа Грома ди Цирвалиса исполняется шестнадцать.

— И из-за этого весь дом стоит на ногах? — Помню в моё шестнадцатилетие отец купил мне торт и я был этому безумно рад. Жрал, как не в себя… это я про отца.

— Юная Лили не планировала праздновать, но в последнюю неделю передумала. А не прийти к дочери героя под Дорбером по неуважительной причине — это скандал!

По правде говоря, в Дорбере — городе на границе с Вольными княжествами, показал себя лучше майор из низов — Миролуд. Но сына пахаря естественно почести и звания обошли стороной, в отличии от придворного Грома ди Цирвалиса. Все их титулы, звания и заслуги — блеск и пыль в глаза, купленные за горсть золотых монет в давние времена.

— А потеря семейной реликвии не является уважительной причиной? — Логично до нелогичности спросил я логичный вопрос у логичной девушки в логичном помещении.

— Вы что, мне нельзя такое слушать и даже знать…

— Об этом весь город знает, ничего страшного не случится, я думаю.

— Это неприлично, но если ответь честно — причиной для пропуска это не является, ведь герцогиня не хочет официально признавать пропажу, а домыслы в этом случае не действительны, да и госпожа не планирует их подтверждать.

— За неделю так и не собрались на этот… сабантуй… кхм… бал?

— Это не так просто, как кажется, надо заказать на шитьё новые платья, чтобы не показываться второй раз в старом, почистить и причесать коней, найти пару и разослать письма…

— Какую ещё пару?

— Вы не знаете правил бала? Девушкам после двадцати одного, согласно старым имперским обычаям, требуется молодой человек для праздника шестнадцатилетия девушки. Герцогиня не исключение и если она явится одной, то это страшное оскорбление для дома в который она придёт, ведь получается, что она считает его недостойным для имперских обычаев.

— Сложно у них там всё.

— В империи много старых законов, необходимых к исполнению.

— А платье зачем на заказ то делать?

— Я вам уже говорила. — Я начал действовать служанке на нервы. — Нельзя появляться в одном платье два раза, это…

— У вас же есть в доме швея.

— У нас нет никакой швеи.

— Как же так? Я помню, что…

— Точно нет, я бы запомнила и мы бы сейчас не бегали к мастерам с просьбой переделывать платье.

— Понятно. — Дальше шли молча.

Правила, этикет, шестнадцатилетие… зачем усложнять себе жизнь нелепыми предписаниями? "Гвардейцам запрещено пить на работе" — и что это за свинство, спросят меня все служащие в данный момент.

— Мы уже пришли, проходите сами… я вас прошу.

— Что, боишься, что нас увидят вместе и сочтут тайными любовниками?

— Конечно нет, просто… а сами зайдите и увидите.

— Ну что ж, зайду. — Открываю дверь в личные покои госпожи Антуанетт и слышу:

— Это по твоему платье, а? Может для такой смердящей навозом и колосьями падали, как ты, это платье, но для меня — нет! Пошла вон отсюда и чтобы новое платье было лучше, иначе я тебя лишу полугодового жалования, тебе ясно?! — Думаю, это она не мне. Я плохо шью крестиком.

— Простите госпожа, я лишь…

— Пошла вон! — Девочка заплакала и поспешно убежала, задев меня локтем руки, что прикрывала заплаканные глаза. Суровая женщина, эта герцогиня.

— Это вы, Курт…

— Это я!

— Что вам нужно?

— По поводу креста. Там с ним… в общем…

— Не тратьте моё время, детектив, вы просто скажите: нашли крест или нет?

— В процессе и…

— Понятно. Значит ищите, пока не найдёте.

— Это не так просто.

— Думаю, вы справитесь.

— Но…

Пришла Виолетта, вместе с каким-то свёртком бумаги, смахивающим на письмо. Мне надо бы уйти, чтобы не слушать девичьи сплетни, но меня некому вести. Коридор с первого раза мало кто может запомнить, а кто может, не сидит и расследует нерасследуемые дела, а работает профессиональным шпионом или убийцей. Или и тем, и тем.

— Что ты так долго?

— Простите госпожа, просто…

— Давай сюда! — Рявкнула герцогиня и резко вырвала письмо из рук Виолетты. Совсем не по-дворянски начала рвать его на части, пытаясь открыть печать.

— Госпожа…

— Я сама! — Наконец Антуанетт его открыла. Долго же она смотрела туда глазами. Вижу сначала радость, потом раздражение, печаль… гнев. Надо бы уходить.

— Ах он грязный мужлан! Почитай, Виолетта! Что значит: «Я нашёл партию получше и подоступнее, прости за всё». Что это значит! Да как он посмел? Отвергнуть письмо самой герцогини империи и троюродной тёти принца! Да он…

— Повёл себя неблагородно.

— В высшей степени неблагородно, Виолетта! Я не могу явиться на праздник одна и все это знают! И при этом разбежались как… как…

— Неблагородно, ваше сиятельство.

— Верно, Виолетта! Что нам теперь делать…

— Давайте напишем…

— Мы всем написали! И все с парой! Откуда в империи столько незамужних девок!

— Тогда давайте подставим на место вашего спутника… кого-нибудь из вашей свиты.

— Я не пойду на бал с безродным конюхом.

— Но мы можем взять не конюха…

— Довольно. С меня хватит. ни хочу слышать не про каких конюхов. — Дамы повернулись ко мне. Виолетта злобно улыбнулась. Ох, зверюга.

Только не это. Надо было идти пораньше, пусть бы и заблудился, но это явно лучше чем, все эти взгляды.

— Вы догадываетесь, детектив, о чём мы думаем?

— О том, как побрить конюха, что бы он сошёл за дворянина? — Вдруг мне повезёт и она действительно…

— Нет, Курт. Лучше скажите… вы ведь служили в гвардии? Говорят, там каждому дают личное дворянство…

— Наглая ложь! Далеко не каждому…

— А вам… дали ведь? — Грёбаный "ди Вориел".

— Да, мне дали личное дворянство.

— Тогда не соблаговолите ли вы, сэр, отправиться с прекрасной Антуанетт Соун Ди Риворье на бал и банкет по поводу дня рождения Лили ди Цирвалес? — С тактом и расстановкой произнесла Виолетта — наверное раньше объявляла гостей на балах или как минимум вела свадьбы. Или похороны…

— Знаете, своих дел как-то многовато…

— Вы что себе позволяете! Принять от меня приглашение — это величайшая награда, детектив…

— У меня живот болит… копчёная рыба… гнусная скумбрия!

— Дам вам таблетку!

— Я… я… я бы мог, но у меня есть дама сердца… — Это они уж точно не проверят, а благочестивая герцогиня от меня отцепится.

— Мне всё равно, кто у вас там!

— Мы любим друг друга, как не в себя, она простая, но красивая дочь кузнеца! — Начинаю придумывать на ходу. Хоть я всегда предпочитал жену кузнеца, но и его дочь тоже сойдёт.

— Не вынуждайте меня, детектив… у меня достаточно влияния, чтобы прилично осложнить вам жизнь.

— Это угроза?

— Предупреждение и предостережение.

— Ладно, чёрт с вами! Я согласен.

— Хорошо. Виолетта, приготовь Курту костюм…

— Но…

— Что?!

— Я требую двадцать золотых за моральный ущерб моей любви!

— Хорошо, мы заплатим. — Быстро же она согласилась, я думал будет торговаться. Ей сильно нужен спутник на вечер. Надо было просить тридцать.

— А моя одежда не подойдёт?

— Ваша мятая рубашка с рваным жилетом и горой оружия для убиения не подойдёт, Курт.

— Ну не такая уж и мятая…

— Виолетта, проведи его в примерочную, а после к экипажу, мы выедем через час и лучше бы нам не опаздывать.

— Так точно, госпожа! — Виолетта взяла меня под руки и мы пошли с ней быстрым шагом до примерочной. Времени поговорить не было, да и она бы мне его не дала — боится, что опоздаем и её накажут.

Пришли к старой бронированной двери и открыли её красивым резным ключиком, сделанным на заказ.

— Что за комната?

— Господина Викторио Соун ди Риворье.

— Мне что, дадут одежду умершего?

— Ну во первых он её по разу носил, во вторых у госпожи в доме нет больше мужской достойной одежды, и в третьих: она тебе подойдёт, потому-что герцог в своё время был очень крупный мужчина…

— Ты деликатно намекнула на мой лишний вес?

— Я деликатно намекнула тебе на то, чтобы ты шёл в примерочную и раздевался. Оружие естественно оставишь здесь. Никуда оно от сюда не денется.

— Хорошо. — Вхожу за ширму и снимаю с себя всё. Кроме трусов, портки то мне…

— Нижнее бельё тоже снимай! Не бойся, подглядывать не буду. — Снимаю и портки. Напротив стояло зеркало. Давно себя голым не видел. Что-то стало короче… это я про руки.

— Ты уже разделся?

— А ты тоже?

— Держи портки и штаны, шутник. Посмотрим, как сидят. — Перекинула вещи через ширму. Ну хоть не зашла.

Да и мне стыдится нечего, всё что надо на месте и ещё не отсохло за ненадобностью. Портки полностью белые и короче, намного короче, чем мои, но и не обтягивают. Хорошие и с золотистыми узорами. Стильно и модно — может в них одних пойти? Носки, как носки, чёрные, средней длины. Но штаны… чёрные, тёмно-чёрные, хорошо сидящие, из качественной и по любому очень дорогой ткани. Стиль шитья профессиональный, делали на заказ и при этом стежков почти не видно — прямо аж глазу приятно. Стоят очень дорого, как пить дать.

— Оделся?

— Ну да… — Она откинула ширму.

— Мать моя женщина, откуда у пьяницы-детектива ещё нет пуза?

— Это иллюзия — я хороший маг. На самом деле это не плоский живот, а гора жира.

— На такие хорошие иллюзии, наверное, много тратишься.

— Ну это нам на руку. Хорошо рубаха сидеть будет.

— На, примерь. — Она кинула мне дико белую рубашку с серебряными запонками и ребристыми пуговицами. Тоже серебряными.

— Сколько ж это стоит?

— Много, уж поверь. Как сидит?

— Нормально, только вот в плечах жмёт.

— Потерпишь. Тебе ещё нужен ремень, пара дорогих колец и смокинг. Здесь уже всё лежит.

Смотри на кучу. Одеваю смокинг — чёрный и с кармашком наверху, где находится алый платок. Ремень, судя по прочности и коже, был сделан как минимум из кожи крокодила. Она одна из самых редких у нас в стране. Ну или из кожи двадцатилетних девственниц, таких в империи вообще не водится. Только на севере остались. Смотрю на кольца:

— Эти?

— Ты видишь тут другие?

Бриллиант на одном из этих колец был размером с мой зрачок. Второй из сплава серебра и ещё чего-то. С резными дугами и красивыми ответвлениями. Мастер делал, на вид хрупкое, словно стекло.

— Они ж стоят целое состояние.

— Как и всё на тебе сидящее. Мы же это тебе на время даём.

— А я уж так надеялся! Портки тоже заберёте?

— Боже упаси!

— Ну хоть что-то.

Будет чем похвастать перед друзьями… хотя, какими друзьями? Берт меня любит, но он скорее… отец. Приёмный отец. Сослуживцы уже давно спились или работают наёмниками на северной границе с вольными княжествами и протекторатом Кемпера. А студенческие знакомые… Орсо один чего стоит. Придётся хвастать портками мёртвого герцога эльфу. Вот брат в раю посмеётся! Бился с эльфами, чтобы потом его родственник с ним сидел в одной комнате и хвастался трусами.

— Пойдём уже! Хватит спать, если так будет на балу, то ты нас всех опозоришь.

— Кого это «всех»?

— Весь дом Соун ди Риворье! От тебя много зависит!

— Жаль вас подводить.

— Я в тебе не сомневалась. Ну идём, герцогиня уже сидит в карете.

Шли мы опять быстрым шагом. Стоит упомянуть, что я засунул свою дубинку в промежуток между штанами и портками, потому что всегда хожу вооружённым.

Эта Виолета опять ускорилась! И куда мы спешим, успеть съесть все дрянные закуски с мидиями?

Вышли в холл, оттуда рукой подать до выхода. На пороге стояла дорогущая золотисто-красная карета с белыми скакунами. На стенках кареты был намалёван герб дома — белые ласки, что подымаются вверх по мраморной колонне. Хорошая аллегория. Кто учит историю, знает, что до того, как стать частью имперской семьи, предок Соун ди Риворье был разбойником и очень ловким. Наверное, поэтому ласка. Помогая предку нашего императора, он обрёл славу и народную любовь и женился на младшей, четвёртой дочке императора. Так появился род. Колонна, наверное, обозначает карьерную лестницу, по которой разбойник так быстро поднялся.

Если герб сделать мне, то там должен быть волк с кружкой пива в одной руке и мечом в другой. И падал бы он с мраморной колонны, обмазанной дерьмом.

Сажусь в довольно просторную карету. Герцогини ещё нет, но её дочурка уже здесь. В платье, подчёркивающем и увеличивающем маленькую грудь, с тонной пудры и косметики на лице, она выглядит даже привлекательно, хоть и вульгарно.

— Что вы здесь делайте? — Вот ей, интересно, какое дело? Ну сел едва знакомый мужчина в карету, что в этом такого?

— Работаю.

— В каком смысле?

— Буду расследовать сексуальные наклонности именинницы на этом празднике.

— Ей же шестнадцать.

— По слухам, она начала ещё в десять.

— И за такую информацию платят?

— Многие. — Не сдержал ухмылки.

— Да вы всё шутите. Крест, наверное, уже отыскали? — На больное давит, вся в мать.

— Я над этим работаю.

— Плохо работайте, если сидите здесь.

— А вот это не твоё дело.

Кэтрин не успела мне ответить, ведь зашла ОНА. Волосы, сложенные в сногсшибательную причёску, длинною чуть ниже плеч, темноватая красная помада на губах, вся в серебристом сверкающем платье с довольно глубоким вырезом. Ох, какая грудь! Спина открыта, так и приглашает её погладить. Но надо держатся, а то буду идти за каретой пешком и с красной от удара, щекой.

— Можно ручку поцеловать?

— Уже в образе, детектив?

— Каком образе?

— Галантного кавалера.

— О, я всегда такой.

— Мам, зачем он здесь? — Заёрзала Кэтрин.

— Не веди себя некультурно. Он здесь по моему личному…

— У тебя не нашлось даже одной пары?

— Ты что такое говоришь! У меня всегда есть много людей про запас, но Курт очень хотел сопроводить меня на этот бал. Верно, Курт?

— Думал, как предложить свою кандидатуру, несколько дней. Не спал ночами.

— Так я вам и поверила! — Фыркнул недоверчивый подросток и уставился себе в ноги.

— Хочешь не верь, но я всё ещё молода в душе и готова к новым знакомствам. Кучер, трогай!

Карета медленно зашевелилась и лошади начали потихоньку выезжать из усадьбы.

Золотистые ворота полностью отворились и мы выехали, на уже начинающую темнеть, улицу. Я только и делаю, что сижу и смотрю на герцогиню. Надеюсь, она не видит моих взглядов.

— С этого момента в компании мы на «ты». — Резко заговорила она, прервав тишину.

— Снова? Вы же говорили…

— Мало, что я говорила до этого? Сейчас совершенно другой случай.

— Тогда я тебя понял.

— Сейчас общаться на ты не обязательно. Наедине соблюдаем правила этикета.

— Ясно. — Если мы будем общаться на банкете на «вы», подумают, что она нашла меня по пути на этот бал.

Сидим пару минут в тишине и спокойствии. Кэтрин начала клевать носом, да и я не железный. Пару раз прикрыл глаза. Только Антуанетт сидит, как не в чём не бывало. Вот это выдержка.

— Мистер ди Вориел… Есть несколько… хм… правил, скажем так, которые вам надо бы исполнять для лучшего протекания банкета.

— И какие же? — Я разлепил глаза.

Кэтрин презрительно фыркнула на мой вопрос. Конечно, не ей сидеть рядом с Антуанетт несколько часов. А может она всхрапнула, кто этих дам разберёт.

— Во первых, — начала перечислять герцогиня, — запрещаю вам употреблять алкоголь в любом его виде, это может привести к непредсказуемым последствиям, во вторых: никаких резких слов о политике и ситуации в стране, никаких оскорблений и вызовов на дуэли и в третьих: никаких танцев, чтобы меня не опозорить и никаких конкурсов. — На счёт выпивки… должен предупредить, многие говорят, что после неё я становлюсь невообразимым пошляком с манией величия. Ну вы знаете, завистники не дремлют.

— Что же мне тогда остаётся?

— Ходить со мной под ручку и не привлекать к себе излишнего внимания.

— Будет непросто.

— Думаю, вы должны справится и не посрамить меня перед цветом дворянства, магии и рыцарства. Говорят, будет сам принц Филипп!

— А Филипп это кто-то важный? — Хмыкнул я.

— И забыла — никаких шуток, особенно с принцем. Он человек серьёзный, может и…

— Обезглавить?

— Ещё хуже — выгнать с бала.

— Вы как-то неверно расставляете приоритеты.

— Я так не думаю.

— А если спросят, как мы познакомились?

— Ой! Я об этом не подумала. Так… у вас есть хобби?

— Играю в гномий покер и шахматы.

— Не подходит, что-нибудь ещё?

— Пью пиво на скорость.

— Я тоже.

— Правда?

— Конечно же нет! Я его не пила, наверное, с шестнадцати лет.

— А я то думал мы так похожи…

— Для поддержания спортивной фигуры я постоянно питаюсь впроголодь.

— Чтобы отъесться на банкетах?

— Какой вы прозорливый… но мимо. Чтобы быть уважаемой. Если пойдут слухи, что первая женщина империи разжирела, моя репутация будет стремится к нулю. Есть ещё хобби?

— Ну… — Говорить про регулярные приводы в тюрьму или нет? Вот бы была история… я напилась, подралась с трактирщиком и меня посадили в одну камеру с Куртом и там мы влюбились в друг друга с первого взгляда.

— Я придумала.! Я часто бываю на выступления в частных театрах и люблю там болтать с певцами, актёрами и режиссёрами. Будете…

— Певцом. Голос у меня ангельский.

— Хм. Не подумала бы.

— Дикие яблони в белом саду, ты бежишь но я догоню-ю-ю-ю! Я быстр, как конь и силён, как вол, девушка пойдёмте со мной за стол! Люблю большие…

— Достаточно, мистер ди Вориел, я не просила показывать, что вы умеете. И лучше бы вам эти песни на балу не петь.

— Песня о несбывшейся любви.

— Так я и подумала.

— Люблю большие и грустные души — в них горят яркий огонь, что сильно мне нужен. Такие там слова. — Ладно, я соврал. Довольны?! Там не "души".

— Хм… а я подумала… неважно о чём. Красивые слова, кто написал?

— Да был там один… студент. Сейчас капитан полиции.

— Неужели они поют?

— Фальшивят на все ноты.

— Но у вас неплохо получается. — То ли сказала то что думает, то ли съязвила, женщина.

— Знаю.

— В скромности вам не откажешь.

— А вам в природной красоте.

— Довольно неловкий комплимент. — А вот за это обидно. Это мой классический из комплиментов.

— Зато искренний!

— Мам, мы скоро? — Встрепенулся наш балласт, что мёртвой хваткой сдерживал герцогиню от того, чтобы наброситься на меня. С поцелуями конечно, не с кулаками же?

Жаль, что проснулась эта помесь лисы и собаки. Проснулась, не дав мне сказать ещё пару комплиментов.

— Уже подъезжаем. Кучер, далеко ещё?

— Квартал, мэм.

— Хорошо. Курт, вы запомнили?

— Не пить и не веселится, как будто я предмет гардероба и слился с местностью.

— А ты, Кэтрин?

— Сидеть с глупыми дамочками, зовущими себя дочерями элитного класса и не общаться самой с молодыми людьми, чтобы не подумали, что я легкодоступная. — Прошипела подопечная моей спутницы. Как я могу понять, разговор у них на эту тему был долгий. Кое-что спрошу:

— А мне к мальчикам можно подходить?

— Всё смеётесь, Курт? Если меня опозорите, я вас выпровожу из этого города. Вам ясно?

— Более чем.

— Приехали, госпожа! Сейчас подъеду к ковру…

— Ну что ж, начинаем, сэр Курт ди Вориел. — Слишком она официальная. И как её терпят бродячие актёры?

2

На входе нас встречали десятки лакеев в парадных одеждах, что стоили должно быть их месячный заработок. Ну как встречали… встречали эту умопомрачительную женщину в серебристом платье и её страшную дочурку, меня же эти почести и поклоны обходили стороной. Это должно меня как-либо задеть, но мне в общем то всё равно, могут не кланяться — у них будет ещё целый день для сего славного, подымающего самооценку, деяния.

Мы пошли по ковровому покрытию. Немного насвистываю. Антуанетт подошла и тыкнула меня локтем в бок, как будто свистеть что-то недостойное! Неужели и пускать ветры за столом нельзя?!

Перестал свистеть, но она опять тычет своей рукой мне под ребра. Как издевается, что ей надо то от меня? Тем временем герцогиня наклонилась и злобно, словно змея, прошептала мне на ушко: «-возьми меня за руку, кретин!». Ну кретин она конечно бы не произнесла, это я от себя добавил, чтобы повыразительнее казалось.

— Зачем?

— Беритесь за руку и пошли быстрее! На нас уже смотрят! Барон Тирус уже наверное смеётся, если видит эту клоунаду.

Пусть барон Тирус идёт куда подальше. Вслух я конечно этого не произнёс — Антуанетт вообще мне мало вольности позволяет — свистеть нельзя, шутить нельзя, даже петь! Что за праздник без моего пения. Это максимум четверть праздника и то с натяжкой.

— Не бойся, никто не подглядывает. Все заняты, пытаясь кое-что обойти. — Хихикнул я. Этим «кое-что» являлось дерьмо, наложенное лошадью кареты Ирли Хорм ди Спарк. Та сейчас усиленно от произошедшего краснела. Я про Ирли конечно же. Лошади всё равно, она даже не извинилась перед хозяевами грязной обувки.

— Соблюдайте субординацию, мистер Ди Вориел. Мы ещё не в доме, чтобы вы ко мне так обращались. — Как герцогиня надувает свои губки, когда начинает испытывать нетерпение! Так бы и злил её весь вечер, да и не только злил…

— Добро пожаловать, герцогиня! Кто ваш прелестный спутник? — Спросил на входе какой-то пижон. Почему не спросить об этом самого прелестного распутни… спутника. Он думает, я здесь для вида? Как он прав. Но я не позволю так к себе обращаться — я ведь сам Курт ди Вориел. Внебрачный сын императора… кого я обманываю?

— Я Курт ди Вориел. Запиши. На бумаге всё должно быть точно.

— Я…

— Мне не важно, как тебя зовут.

— Нет, я…

— Мы идём, не люблю опаздывать. — Так его! Будет знать, как шалить с Куртом ди Вориелом!

Зашли в огромный трёхэтажный дом. О боже, как здесь светло! Сколько же здесь люстр…

— Как я отыграл богатого дворянина?

— Не надо никого отыгрывать. Мне за вас стыдно.

— Значит, другим можно, а мне…

— Уймитесь Курт, вы как будто уже выпили, хотя мы ещё не подошли к столу. Кстати, помните…

— Не пить.

— Верно.

— Мам, я пойду к Лили в комнату.

— Иди, только с мальчиками сильно не заигрывай! — Пропищал поддельный женский голосок.

— Мистер Ди Вориел, я сама разберусь, какие наставления дать моей дочери. Вы с вашими наставлениями тут ни к чему.

— Извини… те. Не сдержался.

— Будь аккуратна и не говори лишнего. — Наставляет моя командирша дочку, явно похуже меня.

— Я поняла мам! — И не спи с кем попало… это слишком некультурно.

— Ну иди, моя принцесса. — Герцогиня поцеловала Кэтрин в лоб и отпустила. Любящая мать… может быть.

— Быстро дети растут. — Говорю я Антуанетт, по пути в главный зал.

— Да. — Какой-то скромный ответ. Хотя бы предложение сказала, ради приличия.

— А вы тут часто бываете?

— Нет.

— А…

— Идёмте быстрее, мистер ди Вориел.

— Конечно.

Чувствую, сегодня мы не побеседуем и даже не поцелуемся. Быстренько прошли по коридору, зашли в комнату, где нас быстро обсмотрели магическим взором на предмет какой-либо пакости и снова прошли мы в коридор, только пошире. На мою дубинку всем всё равно.

Выходим из коридора в… я не знаю, как назвать такой кусок просто огромного пространства, где понадобилось четыре колонны, высотой ярдов десять, чтобы удержать рисованный разнообразными предметами живописи и искусства, свод. Площадь ярдов четыреста, если не больше. Зал имел форму квадрата, по его бокам стояли крепкие столы на которых море всякой всячины, начиная от простой петрушки и заканчивая засахаренными лепестками голубых Старгирских роз.

По всему периметру сновали официанты с лёгким алкоголем в виде вина и шампанского, и, с классической к ним в моде закуской — маринованным крабом, а точнее маринованным крабом или креветками — Гром ди Цирвалес или его дочь страшно любят морепродукты, как я погляжу. Зал, уже порядком набитый людьми дворянского происхождения, возвестили о нашем славном прибытии.

— Герцогиня Антуанетт Соун ди Риворье и её спутник на этом вечере — Курт ди Вориел! — Похлопаем, похлопаем идиоту — забыл он добавить.

— Не идите теперь так быстро, не спешите! — Говорит мне герцогиня сквозь стиснутые до скрипа зубы, как будто она пришла с невоспитанным пёсиком.

— Я знаю.

— Молчите и улыбайтесь, у вас ровные зубы — улыбаться можно. — Вот спасибо за оказанное доверие.

— Добрый вечер, герцогиня, вы как всегда прекрасны! — Подошедший мужчина поцеловал руку моей спутницы. Он был среднего роста, гладковыбритый и с небольшим брюшком. Дать бы ему в морду.

— Я очень рада встретиться и поздравить вашу дочь на её празднике. — Про морду было лишнее.

— Я тоже рад. — Герцогиня злобно на меня посмотрела — её взгляд не обещал мне ничего хорошего в ближайшем будущем. Уже и порадоваться за люд под запретом.

— Извините за мои манеры, вы…

— Курт ди Вориел, можно просто Курт.

— Что ж… спасибо за то что пришли, Курт. Я Гром ди Цирвалес, можно просто Гром.

— Очень приятно.

— Когда Лили и Римма выйдут принять поздравления? — Перетащила одеяло на себя Соун ди Риворье.

— Они собираются. А где…

— Кэтрин пошла к ним, не любит стоять со мной. Считает это скучным. — Поверь, не только Кэтрин так считает.

— Что вы, я бы так и простоял с вами весь вечер! Верно, Курт? — Пошутить про тот бочонок с вином, мирно дремлющий в углу и ждущий моего появления? Наверное, не стоит…

— Полностью с вами согласен.

— Прошу извинить, Гром, мы пойдём поздороваемся с гостями.

— Конечно, конечно!

Когда мы отошли на такое расстояние, что невозможно расслышать писк, на меня обрушился шквал негатива.

— Что вы себе позволяете? "Просто Курт, я тоже рад"… вы не в кругу друзей и общаться на ты с хозяином и влезать в разговор без разрешение это… это…

— Привет, Антуанетт! — Её тираду прервал мужчина около тридцати, довольно высокий, хоть и пониже меня и… очень богато одетый. Даже по сравнению с нами.

— И тебе привет, Притьер.

Это не тот Притьер, что один из самых богатых людей в нашей империи? Владелец наследства выработки драгоценных камней под Степями и граф города Клай — город говорят небедный. Ещё поговаривали, что этот Притьер жан Ре Клай очень любит порезвиться с юными девами, да и женщинами тоже. Добивался симпатии Антуанетт Соун ди Риворье, но ничего не достиг — то есть она его мягко отшила.

— А ты кто? — Грубо спросил меня этот любитель побросаться в глаза родовым богатством.

— Меня уже представили. — Не хочу потакать этому хмырю.

— Не следует со мной так обращаться.

— Я говорю, как есть — меня представили.

— Значит для меня представишься ещё раз.

— Хм… хорошо. Меня зовут Притьер.

— Я слышал другую первую букву.

— Если слышали, то могли бы вспомнить и остальное.

— Да как ты…

— Довольно, Притьер. Мы не хотим такого враждебного протекания беседы. — Снова дёрганье одеяла от моей спутницы.

— У тебя я не интересовался, чего…

— Перестань вести себя по хамски или мне придется позвать Грома.

— Скорее он выгонит твоего друга, чем меня…

— Мы с тобой прощаемся!

— Естественно. Идите поплюйтесь ядом в других. — Отходим от этого мудака и любителя бегать за юбкой дам постарше в сторону закусок.

— Злой он какой-то, этот ху… хмырь.

— Это Притьер жан ре Клай. Ни о чём не говорит вам?

— Нет. — Соврал я, чтоб выкачать из герцогини информации побольше.

— Странно, я думала об этом многие слышали. Он проявлял ко мне знаки внимания когда-то, но я отказала — тогда я ещё скучала по мужу.

Нагло врёт. Все браки у особ такой величины по расчёту и как правило в семье царит холод и частые измены, о которых многие супруги даже знают. Их брак, насколько я помню по тем новостям, был рассчитан на укрепления рода Стормингов — бывшего рода герцогини.

— А сейчас бы согласились?

— Это слишком личный вопрос.

— Я бы дал ему пощёчину и напился вина, будь вами.

— Хорошо, что вы не я. — Наконец-то появилась тень улыбки на её лице! Вечер ещё не потерян… надо попросить её об смягчении задания — налить мне выпивку не помешает.

Но нет. Больше улыбок не было. Мы просто ходили и ходили по этому квадрату кругами и каждый раз наблюдали вновь прибывшие лица с которыми надо поздороваться. Антуанетт говорила, я улыбался, вежливо кивал и немного открывал рот, время от времени. Как надоело.

Наконец-таки часы пробили восемь и мы сели за стол, рядом с милой и молодой Баронессой Кью и её подружкой Мэрлин(ударение на последний слог, не то можно спутать её с знаменитым Кемперским волшебником). Дамы были гораздо моложе герцогини и поговорить с нами им особо было не о чем.

Ну думаю, с такими юными дамами общаться мне можно, пока их кавалеры не видят. А может они ещё не достигли возраста, когда следует этих самых кавалеров приглашать, тогда и мне общаться не стоит…

— Мистер ди Вориел, вы правда участвовали в первой Кемперской кампании?

— Верно.

— Это же было одиннадцать лет тому назад! — Сказали они хором.

— А вы неплохо знаете историю…

— Мы такие.

— Но тогда вы должны знать, что возраст поступления в армию с шестнадцати лет. — Я подходил с лихвой, мне было семнадцать.

— Мы думали, вам не больше двадцати. — Они захихикали.

— Я хорошо сохранился.

— А сколько же вам?

— Сорок один.

— Сорок один?! Моему отцу сорок два и он выглядит хуже борова.

— Ежедневные физические занятия и отсутствие алкоголя спасают.

— Правда, не пьёте?

— Правда, правда. — Антуанетт удовлетворительно на меня посмотрела. Как ей не стыдно заставлять меня врать! Я никогда не врал… ну… пожалуй иногда не рассказывал всей правды.

— Даже немного? — Продолжили тему алкоголя юные девы.

— Ну… — Антуанетт незаметно пнула меня ногой. — Нет, не принимаю! — Чёрт с этим враньём, мне за это заплатят.

— Курт, я пойду разыщу Кэтрин, у неё подарок, а ты не заболтай дам.

— Постараюсь, любимая! — Любимая гневно на меня посмотрела. Наверное, я чуточку переигрываю. Она ушла, а я остался один, вынужденный слушать птичье щебетание Кью и Мэрлин о моде, поместьях, крестьянах и выгодных партиях. Скучно… Я даже попробовал пару мидий — редкостное средство для вывода лишней тяжести из желудка. Закуски из краба были гораздо вкуснее, но я и так уже съел целый поднос, а второй просить неудобно — официантки уже недоверительно на меня пялились.

— Сидишь в ожидании благословения?

— Ты на священника или ангела не похож. — Ответил я подошедшему ко мне Притьеру.

— Ты тоже не идеал. Слушай меня внимательно — Антуанетт будет моей, чтобы ты сегодня не думал. И лучше бы тебе не стоять у меня на пути.

— Как грозно. Мне уже страшно до самых пяток.

— Можешь смеяться сколько влезет, но знай, у меня столько денег, что я могу купить весь район, где ты живешь.

— Можешь купить хоть весь город, только от меня отстань.

— Как грубо и неотёсанно для бывшего лейтенанта. — Не стал размышлять, откуда он меня знает — может я и насолил ему когда-нибудь.

— Для такого образа богатого маркитанта ты тоже не подходишь. Ходишь в каких-то лохмотьях.

— Лохмотьях?! Это лучшее в нашем городе, нет, в империи! Просто ты…

— Не оправдывайся, не надо, иди выговорись кому-то, кто тебя будет слушать.

— Мы ещё встретимся.

— Конечно, и не один раз, мы же на балу! — Что там герцогиня говорила насчёт того, что нельзя грубить? Притьер фыркнул и ушёл от меня в сторону каких-то почтенных матрон, гордо сидящих с молодыми спутниками. Вот они, слева направо: извращенки, скупердяйки, морщинистые…

— Можно присесть? — Рядом со мной возник мужчина сорока лет, с карими глазами и легкой, стильной небритостью, в тёмном и хорошо сидящем костюме.

— Конечно.

— Как вы его сделали, не люблю, знаете, грубиянов!

— Вы слышали?

— Я ни мог ни услышать такой пример саркастичной мысли.

— Тонко подмечено.

— И то верно. Меня зовут Кантарол Сон ди Мрак.

— Из тех Мраков, что основали город?

— А вы неплохо знаете историю нашего города. Да, из тех самых, мой род… впрочем, неважно. А вы?..

— Курт ди Вориел.

— Не слышал о таких.

— У меня личное дворянство.

— Военный?

— Бывший. Как получил дворянство, уволился.

— Ха-ха-ха. Хорошо, что вас не слышит мой дядя — генерал старой закалки. Заставлял бегать меня с мешком муки от одного края поместья до другого. А оно, знаете, не маленькое…

— Если бы меня заставляли бегать от края нашего поместья, до другого края, мне бы пришлось бегать полдня, чтоб устать.

— Вы такой выносливый?

— Нет, я такой бедный. — Антуанетт пока ещё не пришла, так что можно немного посмеяться.

— Ха-ха. — Смех у этого мужчины был просто медвежий. Да и ростом и телосложением он чем-то его напоминал. Ниже меня где-то на полголовы и довольно тучный.

— Хороший вы собеседник, мистер Ди Вориел. А то на этом приёме одни разговоры про политику и ещё раз про политику. А вы что думайте по этому поводу?

— Какому поводу?

— Поговаривают, император хочет упразднить сенат. Что вы…

— Люблю императора всем сердцем! — Не дай бог что-то здесь ляпнуть.

— Понимаю. Не хотите высказываться?

— Может быть.

— Оно и верно. Меньше проблем потом будет. И практично. — Хмыкнул граф.

— Практичность наше всё.

— Хорошо сказано мистер ди… может будем на ты? — Он протянул мне свою медвежью волосатую лапу.

— Почему бы и нет.

— Тогда выпьем за начало знакомства? — Мужчина уже тянулся к бокалам.

— Я не пью!

— Не может такого быть, чтобы военный и не пил? — Видно я сильно удивил графа, он аж округлил свои немного заплывшие глаза.

— Бывает…

— Давайте тогда за начало дружбы! — Хороший он мужик. Эх, Кантарол… если б я мог.

— Не могу! — Максимально естественно и грустно причитаю я.

— Дорогие друзья! — Начал кричать ди Мрак на весь зал. Только не это. Прошу, только не сейчас…

— Давайте подымем тост за нашего славного императора! — После приглашения он даёт мне крупный бокал на пинту и вливает туда смесь спирта, сока и цитруса. Говорят, мощная штука.

— До дна! — Вот гад.

Делать нечего, из-за того, что тост сказал Кантарол, все смотрят на него и не выпить… ну это опасно для здоровья. Да и коктейльчик то разбавлен соком. Не упьюсь.

— А теперь за встречу, Курт! — Сон ди Мрак наполняет мой бокал ещё раз. Только на этот раз цвет смеси был немного другой. Может мартини?

— Ну куда столько…

— Да он с соком, его и детям можно пить!

— Ага, не в двенадцать градусов и не пол пинты.

— Не привередничай.

Начинаю пить залпом, чтобы это всё быстрее закончилось. Ох, бл*! Как жжёт то! Что это за байда… Кантарол выплюнул свою часть и начал усиленно кашлять. Я посмотрел на бутылку, стоящую рядом с ним — спирт.

— Ох Курт, прости… что-то баночки сильно похожи…

— Да ничего. Потерпим.

— Аха-ха-ха. Верно. — Через пару минут Кантарол начал путать слова — наверное перебрал заранее, чтобы догнаться тут.

— А… кем ты собственно работаешь, Курт?

— Да так… по разному в общем то… то там, то там… везде берут. А ты?

— Я… я… я банкир.

— Берёшь налоги себе в карман?

— И это тоже, но в основном я… вкладчик.

— Это как?

— Вкладываюсь в чужие предприятия деньгами и получаю позже с этого предприятия большой доход.

— А деньги можно вывести в любой момент?

— Если они на счету компании — то в любой, а если нет… то месяц им на возвращение. Но вообще лучше заранее договорится о вкладах и тому по… по… как это слово то?

— Пончик? — С улыбкой на устах я протянул слегка пьяному графу сладкий десерт со стола.

— Аха-ха… нет… по… подобном, вот!

— Что-то ты начинаешь казаться мне изрядно захмелевшем.

— Я просто принял пару… эм… рю… рюмочек до этого.

— По тебе видно — потеешь, словно мы сидим в пустыне, днём, да ещё и в Халифате.

— Особенности организма, родичи с севера, тёплый… климакс… ой… климат мы не переносим.

— Ясно.

— Спасибо за беседу и выпитое, но мне, наверное, пора. А то напьюсь раньше положенного мне срока.

— Ну удачи тебе в этом нелёгком деле.

— И тебе не хворать. — Мой новообретённый друг ушёл в сторону закусок. Все они идут туда. Мне бы тоже надо закусить, но на столе не осталось закусок.

— Официант!

— Да, милорд?

— Принеси мне крабиков ко столу.

— Уже закончились?

— К сожалению, да.

— Но остались ещё мидии…

— Принеси мне крабов! — Рявкнул я и для вящей убедительности стукнул по столу. Неужели я начинаю хмелеть? Я же профи!

— Конечно, милорд, сейчас мы принесём!

— Вот так бы сразу. — Ох… чувствую легкое головокружение. Ко мне подсела какая-та дама лет пятидесяти.

— Меня зовут Кэтрин. — Она "игриво" до неигривости поправила свои явно накладные локоны.

— Меня тоже… ой… Курт, Курт ди Вориел.

— Вы здесь один? — Теперь она крутила свою волосню на полных морщинистых пальцах.

— С дамой! — Погромче крикнул я, вдруг старушка не услышит.

— Не так громко, я слышу…

— Вы что-то хотели?!

— Танец, может быть? — Какая наглость. Я сам бы предложил танец… но нет, танцевать нельзя.

— Я не танцую.

— Ну как выпьете, приходите.

— Я не выпью. — Вернее — не выпью больше за сегодняшний вечер.

— Ой! Знаю я вашу породу, не пью, не пью, а как дело, до дела, пьёте больше всех.

— Вы… ик… заблуждае… ик… тесь.

— Ну да, ну да. — Надо выпить воды, а то если начну икать при герцогине, меня натянут на имперский флаг.

— Официант!

— Да, милорд?

— Принесите мне воды… и чёрт побери, где мои крабики?

— Сейчас принесут, милорд. А вода рядом с вами стоит, вот она. — Он указал мне на прозрачный кувшин пальцем. Я думал это спирт.

— Спасибо, молодой человек. Можете идти. — Я прогнал его движением пальца.

Ох, как быстро я вошёл в роль землевладельца! Правду говорят, бедняки поносят богатых, но дай бедному денег, как у богатого, и он станет точно таким снобом и говном, если не хуже. Власть и деньги не портят людей, а открывают их истинную сущность!

Налил себе воды из кувшина. Выпил. Меня одолела дикая жажда, знаете, это как не выпивать весь день и не думать об этом, а потом чуть попробовать и уже не насытишься. Начинаю наливать себе снова. Вода, как мне кажется, течёт слишком медленным потоком. Так я здесь до зимы провожусь. Открываю крышку и пью с горла.

— Вы что вытворяете? — Я поперхнулся от неожиданного голоса и облил себя водой.

— Я же говорила вести себя прилично. На вас смотрят. Да отпустите вы этот кувшин! — Антуанетт вырвала кувшин из моих рук. Наклонилась поближе и начала дергать своим миленьким носом, словно лисичка… или барсук.

— Вы пили.

— Нет. — Я мастер по части хитрости.

— Вы пили! — Сегодня моя часть тела, отвечающая за мастера хитрости, взяла отпуск.

— Может немного.

— Сколько?

— Всего один бокал.

— Это хорошо.

— Мам, здесь бокалы по две пинты. — Надо же этой только пришедшей ведьме встрять во взрослый разговор.

— Это правда, Курт?

— Враньё! — Я отодвинул свой бокал подальше.

— После церемонии и банкета мы поговорим по этому поводу. Серьёзно поговорим. — Ох, как она хмурит брови! Я сам бы не нахмурился лучше. — Но сейчас вы больше не будете пить! Вам ясно?

— Но за импера…

— Хоть за королеву Кемпера, не смейте пить! Я вас взяла от безысходности и не позволяйте себе упасть в моих глазах… ещё ниже.

— Мам, ты говорила, что вы…

— Кэтрин, подарок готов? — Перебила мысли своей дочери на корню Антуанетт.

— Не переводи тему, мам.

— Ты ещё маленькая, чтобы такие вещи слушать. — Вставил я своё веское слово.

— А ты слишком пьяный!

— Что? Да я трезв, словно гномье стекло! — На нас начали оборачиваться и кидать любопытные взгляды. Просто им больше кидать нечего.

— Не кричите и оба успокойтесь! Не позорьте меня. — Как можно тише произнесла герцогиня, наводя на нас страх перед её возмездием. — Подарок готов, я повторяю?

— Да, готов.

— А что за подарок? — Поинтересовался совсем трезвый я.

— Вам знать не обязательно.

— Как всегда, как всегда.

— Когда я пойду поздравлять Лили с Кэтрин, вы ведите себя тише воды ниже травы.

— Как иначе.

— ТУ! ТУ РУ ТУ РУ ТУ ТУ РУ ТУ ТУ ТУ ТУ! — Возвещает труба об приходе семьи ди Цирвалес в полном её составе.

— Идём быстрее, Кэтрин! И вы тоже, Курт! Мы одни из самых важных гостей и идём одними из первых. — Какая гадость… ой, в смысле радость. Легко спутать.

— Кэтрин, ты вручаешь подарок, я говорю речь, Курт — вы молчите и не подходите близко к Лили, от вас… пахнет алкоголем.

— Боитесь, захмелеет и бросится мне на шею? — Ответил мне только ветер, гуляющий в стенах.

Интересно, что за подарок они подготовили малышке Лили? Коробочка в руках Кэтрин довольно маленькая. Поскупились на нормальный подарок? Что там ей надо-то в её возрасте? Куклу? карты? Алкоголь? Нет, для алкоголя коробочка слишком маленькая… или алкоголь на вес золота и распивают его по каплям. У нас так в Хортоне ворьё продавало по каплям мочу святых, и самое смешное, её кто-то брал ещё!

Пока я размышлял о подарке, мы уже подошли к Грому, Римме и Лили ди Цирвалесам. Римма была стройная и статная женщина чуть старше Антуанетт, а Лили была возрастом, как Кэтрин, но при этом изрядно красивше.

— Тётя Антуанетт, здраствуйте! Приятно познакомиться…

— Курт.

— Да, приятно познакомиться, Курт. Рада вас видеть.

— Добрый день. — Поприветствовала нас всех разом Римма. Время Антуанетт говорить праздничную речь.

— Мы… мы долго думали вдв… втроём, что тебе подарить и пришли к умозаключению о… — Или она что-то съела или уже вылакала тайком от меня половину бутыли чего покрепче, при этом не поделившись! Ох чертовка, я ведь проверю… или она боится, что я сейчас начну петь. Но я, честно, тоже побаиваюсь, особенно больше всего боюсь тех богатых бабок в углу, что могут на меня запрыгнуть и изнасиловать. А потом, только пожалуйся, ведь скажут судьям, что сам на них набросился и перед этим опоил. Вот все в суде посмеются… прежде чем меня повесить за совращение.

— О украшении. — Кэтрин начала переминается с ноги на ногу. Вся в мать. А может от меня слегка несёт и они стесняются этого? Не может быть! — Надеемся, он тебе придётся по душе. — К концу слов матери, Кэтрин уже давала подарок в замшелой черной коробочке нашей имениннице.

Та его приняла, что абсолютно естественно на таком празднике. Было бы странно, если бы она швырнула его об стену и дала Кэтрин по лицу. Странно, но приятно. Лили спросила Римму или Антуанетт: «можно открыть?».

— Конечно можно, Лили, посмотри.

Девочка начала открывать коробочку и нашему вниманию предстало золотое кольцо лучшей пробы с маленькими, белоснежными крапинками на нём. Алмазы. Кольцо стоит, наверное, сотню золотых. Отплатили бы мне им, кому нужны эти золотые кругляшки?

— Не могу надеть, мам…

— Ой, что ты…

Из-за сюрприза не удосужились узнать нормальный размер? Она пытается просунуть золото на палец, но не получается. Сейчас мне как джентльмену полагается поплевать, чтобы лучше вошло.

— Давайте помогу!

— Не стоит, не стоит… — Я ухватился за девичью руку и с силой надавил на кольцо.

— Вот, поучилось!

Кольцо показалось гостям на покрасневшем пальце. Среднем пальце… ну видел я эти знаки в армии часто, мне не привыкать. Римма же быстренько убрала руку дочери от смеющихся взглядов. Дети, что поделать. Но смотря на скалящуюся морду Кэтрин и сдерживающую смех Лили так не скажешь, всё они знают уже, где отцовский ремень? И где мой ремень?! Точно, в поместье Соун ди Риворье.

— Красиво смотрится. — Антуанетт успокоилась и мы, по очереди, сначала она, потом её дочь, а затем и я, прощаемся или же милуемся с родителями и самой Лили. Очередь доходит до меня и я понимаю в чём кроется сложность — я не знаю, как приветствовать и прощаться, точнее не помню. В армии и университете — это рукопожатия, в клубах для богатых — вроде реверанс. Но никто тут реверанс не делает… Антуанетт пошла и обняла Грома, Поцеловала и обняла Лили и Римму. Это означает, что они близкие друзья, словно родственники. Ну конечно — их девочки то дружат. А я? По идее я с ними, но можно ли меня назвать близким? Хотя, чем я отличаюсь? Повторю за ними, будет отговорка, мол делал за вами. Буду, как они…

Подхожу к Грому и хорошенько, для показа дружелюбности, обнимаю его, хлопая по спине. Тот состроил удивлённое лицо, но ничего не сделал. Поцелуй! Точно, забыл! Похоже я ошибся в выборе тактики, но уже нельзя отступать. Сердце бешено бьётся, наверное слишком часто переживает за эти дни. Как бы инсульт не схватил меня прямо под юбкой Риммы.

Подхожу к Римме и также хорошенько обнимаю её. Та тоже изрядно удивлена, как и я. Не знаю зачем и для чего, может во мне заиграл выпитый алкоголь — я ей подмигнул. Подхожу к последней Лили и как там… обнимаю и начинаю целовать, она вырывается, но я держу крепко — целую в левую щёку, потом в правую и в лоб. Ухожу в сторону Антуанетт, не задерживая очередь с подарками, весь довольный собой.

Но что-то подсказывает, что что-то не так, иначе почему в зале стоит гробовая тишина, а глаза Антуанетт как будто пытались спрятаться и выкатились на затылок, чтобы не смотреть на меня. А что я сделал? А… в порыве обниманий и раздумий забыл, что целовать надо Римму, но так наверное даже лучше вышло. Римма то замужняя женщина!

Кэтрин попискивает в ладошку. Вся в маму, только мама в эту ладошку будет плакать или собирать яд для одного некомпетентного в вопросах этики, детектива.

— Идёмте подальше, к краю стола.

— А что…

— Я сказала пошли, и чтобы больше к Лили вы сегодня не подходили! — Ух какая злая дама, люблю таких.

3

— Ну ничего же страшного ведь не произошло? — Оправдываюсь я перед Антуанетт уже битый час, стоя в углу близ колонны, около стола с закуской.

— Ничего страшного, ничего страшного?! Надо было пожать руку Грому, поцеловать руку Римме и Лили, а вы что наделали? Вы обняли замужнюю женщину и расцеловали во все места ребёнка…

— Ну далеко не во все…

— Молчите и не высовывайтесь. Кушайте своих крабов, а потом скажете, что у вас сильно заболел живот и кружится голова, поедете домой.

— А вы?

— А я с Кэтрин останусь за вас краснеть, потому что вам, как я вижу, всё равно. — Ну не всё равно — мне абсолютно всё равно. Это разные вещи.

— Я сожалею, просто по мне не видно покраснений от стыда, ввиду особенности кожи…

— Или вы слишком много выпили и поэтому были уже красным…

— Я выпил один бокальчик!

— А не должны были пить вовсе.

— Мама права, Курт, вы позорите нашу семью.

— Ну хоть ты то не вмешивайся!

— Она всё говорит правильно и по делу, вы…

— ТУ! ТУ РУ ТУ РУ ТУ ТУ РУ ТУ ТУ! — Перебила её нравоучения большая труба в руках какого-то маленького поварёнка. Мужчина, стоящий рядом с ним в официальной форме слуги, заявил: «Скоро начнётся музыка, дорогие друзья!».

— Я хочу выступить, прежде чем всё начнётся. — Говорил, или вернее сказать — выплёскивал гнусные слова Притьер, вместе с компанией своих дружков баронов — Кинифастом, Йормисом и Фегицом, прямо в наш скромный угол, подойдя вплотную. Кто-то мигом унюхал скандал и навострил уши. — Простите меня за дерзость и то, что я ненадолго отвлекаю, но… это важно для меня и думаю вы поймёте, когда узнаете. Верно, Фегиц? — Щербатый и мелкий подпевала, стоящий сбоку от графа, злобненько улыбнулся. А я его узнал… это был мой бывший сослуживец из отдела дознания. Тот ещё мерзавец.

— Всё верно, Притьер, скажем как есть! — Никто их слушать не хотел, поэтому Кэтрин незаметно кивнула охране. Но до парней в форме лакеев далековато. Кстати, Фегиц немного пьян.

— Скажем честно! — Притьер тоже пригубил. Герцогиня сильно скривилась, посматривая на этого страшилу.

— Он вам насолил?

— Скорее наоборот, мы с ним говорили перед выдачей подарков и он был вами… и мной недоволен. Он считает вас смердом.

— Наглая ложь.

— Судя по вашему поведению, он недалёк от правды. — Всадила мне шпильку в глаз этими словами герцогиня. Тем временем Жан Ри клай продолжил:

— Дорогие друзья, все вы знаете меня и мою… пылкость по отношению к одной прекрасной даме — Антуанетт Соун ди Риворье. — Он указал на нас своей ладонью. Все ближайшие повернулись к нам. Ещё бы! На таких праздниках самое приятное — скандалы. Многие из повернувшихся уже напились, поэтому поворачивались они не особо эстетично с точки зрения всех трезвых в округе. Первые парочки готовились к танцам, играла расслабляющая музыка… вроде никто нами не интересуется.

— Но мне отказывают! Я понимаю слово "нет", хоть и сердце моё болит от этого нестерпимо. Но заместо меня — графа со времён Людвига первого и одного из самых богатых людей города, прекрасная Антуанетт выбрала грубияна и лицемера, не знающего понятий морали и этикета, человека, которого выгнали…

— Чего вы добиваетесь? — Спросила эту бесчестную мразь Антуанетт, перебив поток перечисления моих достижений в области этики.

— Лишь вопроса к вам, почему он?

Играет на публику. Вернее на тот пьяный десяток. После моего прокола с поздравлением, он решил окончательно опустить нас вместе с домом Соун ди риворье в выгребную яму на этом вечере.

Чего граф этим добьётся, чёрт бы его побрал! Расположения Антуанетт ему после этого точно не светит, как не светило и до этого. Только если его тактика не заключается в том, чтобы её домогаться, пока она ни сдастся и не попросит его прекратить.

— Я не обязана отвечать.

— Конечно, но он может попробовать ответить и сам, если не боится и дальше прятаться за женской юбкой. — Рядом пронеслись редкие и неприятные смешки, направленные в мою сторону.

Герцогиня смотрит на меня умоляющими глазами, что так и говорят мне — пожалуйста, промолчи, но я… ладно, я промолчу.

— Не вижу нужды вам что-либо отвечать. — Сказал я Притьеру и гордо выставил грудь вперёд.

— Так я и думал, боитесь? Как тогда, в армии, сбежав с поля? Фегиц…

Я засуну графу его слова в зад и он их уже не достанет! Он хотел меня спровоцировать?!

Что ж, у него получилось — никто не смеет называть меня трусом и дезертиром, за такие слова в порту обычно бьют морду, а такому человеку, как Фегиц — человеку, что и в войне то не участвовал, отрезали бы язык и заставили его съесть!

Резко встаю, герцогиня держит меня за руку своими вспотевшими пальцами, но она меня больше не удержит, никто меня не удержит. Кричу, что есть сил:

— В какой ты части служил?! — К нам поворачивается весь зал. Вот же… все думают, что это я главный скандалист. И хрен с ними!

— Я не обязан тебе говорить. — Эта смесь осла и лошади всё мне скажет или я его изобью прямо здесь.

— Ты обвиняешь меня в дезертирстве, грязная сволочь, понял? Меня! Человека с несколькими медалями и ранением, я несколько лет подряд выступал на военном параде на главной площади! И был уволен такими бюрократическими крысами как ты, что и не держали в руке меч!

— Ты меня оскорбляешь? Я служил в тринадцатой роте первого полка! — Наверняка писарем…

— И где твои награды и ранения, кто-то вообще о тебе слышал?

— Господа, прошу прекратить этот глупый диспут в моём доме! — Гром наконец-то проснулся и решил корчить из себя хозяина. Что ж он раньше то молчал, идиот! А… это я его привлёк. Как и всех тут.

— Моего друга оскорбили, Гром! Я не могу оставить сей поступок безнаказанным. — Вмешался Жан Ре Клай. — Я вызы…

— А Фегиц не может ответить мне сам?! Или он тоже прячется за твоей юбкой, а Притьер? — Перебил я этого чмыря.

По залу пошли волны смеха и надо сказать посильнее, чем во время любой шутки этого клоуна. Похоже, Притьера здесь недолюбливают и ясно почему — он трахает на приёмах чужих дочерей и жён, и, часто напиваясь, вызывает людей на смертельные дуэли на которых всегда побеждает из-за своего фехтовального таланта. Кстати, поэтому-то я и не стал зарываться с графом.

— Не прячусь! Настоящий солдат, коим я и являюсь, решает спор или дуэлью или соревнованием, но чтобы не калечить тебя и не портить всем вечер, я согласен на пари! — Вот ссыкло. Не люблю Фегицев.

— И какое же?

— Думаю… — Вмешался Притьер. — Пусть произойдёт поединок на кинжалах!

— Думаю, я сам выберу состязание! — Завопил я на всё помещение ещё громче, чем прошлый раз.

— И какое же? На палках? — Хохотнул Притьер.

— Э… хм… — Чтобы выбрать, посложнее? Молчание затягивалось. У меня только один поединок на примете… И тут он несколько не принят. Ну ладно, гулять, так гулять!

— Пьём бутыль до дна! — Если вы думаете, что гробовая тишина не может стать более гробовой, то вы ничего не знаете о гробовой тишине, кроме того что она начинается со слова гроб.

— Что?! — Притьер заржал во весь голос, кудахтая, как петух. — Что?! Погоди…

— Верно, Притьер, позор! Но он сам напросился, деревенщина! Тащите бокалы! — Проснулся ото сна Фегиц.

— Не смейте, Курт, слышите меня? — Свистит, кипит, и только не выдаёт пар моя спутница.

Надо ли повторять, как тупому скучному попугаю, что на нас смотрят? Это очевидно почти также, как то, что герцогиня влюбилась в меня по уши и хочет трёх дочек и одного высокого сына с моими голубыми глазами…

— Что так долго думаешь? Боишься проиграть?

— Я порву тебя Фегиц и не расстраивайся поражению! Тогда, быть может, повезёт в любви… — Я подмигнул Притьеру. Тот улыбнулся, но его сжатые кулаки показали то, что их сдерживает от моей морды только то, что я соревнуюсь с Фегицем.

Думаю, граф просто спровадил всех потенциальных кавалеров Антуанетт в дальнее плавание, к другим дамочкам, желая самому выйти с герцогиней. И его бы план удался, если бы не я! Уверен, он и крест спёр чисто ради того, чтобы её шантажировать.

— Нет… только не сейчас. — Шепчет дама моего сердца на этот вечер. — Курт, вы не пойдёте. Не пойдёшь! — Крикнула она уже на весь зал, чтобы все слышали. Берёт пример с меня!

Вырываюсь из её мертвой хватки и говорю во всеуслышание: — Не бойся любимая, я иду за победой.

Поцеловать её назло и так уже свинцовому от злости Притьеру или не стоит? Наверное, стоит сдержатся, а то мне не заплатят… а мне и так уже не заплатят, верно?

4

Мы вышли на середину зала и нас окружила любопытная толпа. Кто-то подбадривал меня, а кто-то и этого вруна Фегица. Мы подошли к столу с серой скатертью на котором услужливые официантки расставили два бокала и две прозрачные бутылки с… вином. Не люблю эту кислятину, ну что ж поделать, видно в приличном обществе соревноваться с крепкими напитками не принято. Притьер объявляет правила:

— Побеждает тот, кто первым выпьет до дна эту прекрасную смесь, находящуюся в бутылках, которые нам так любезно предоставил хозяин сего славного дома. — Если хотите узнать, нравится ли людям соревнование, то посмотрите на их лица. Большинство лиц были явно не хорошего обо мне мнения. Может они знают меня получше, чем кажется? А может пошёл я в жопу со своими конкурсами?

Стоящий рядом Гром приосанился. А глаза то у него озорные, интересно пижону, чем дело кончится.

А может подложил мне вместо вина яд или слабительное, за дочурку, чьи щёки до сих пор красные от моих нежных, словно топор, поцелуев.

— Начинаем на счёт три!

Знаете, перед соревнованием, даже таким тупым, сердце бьётся чаще, ноги слегка подкашиваются, а голова начинает кружится и забывать любые цифры, видя только своего соперника. Фегиц на вид не переживал вообще — просто стоял рядом со своим краем стола и ждал сигнала.

— Раз! — Беру бутылку за горло, приготовившись наливать, противник сделал в одно время со мной тоже самое.

— Два!

Вижу в толпе Кэтрин и Антуанетт, обе смотрят на меня с неким презрением и мрачной угрюмостью, только вторая ещё держит кулаки и шевелит губами. Наверное, такие слова мне ещё рано слышать в моём юном возрасте.

— Три!

Ну погнали! Начинаю наливать вино в бокал до самых краев, опережая при этом урода и наливая пакость себе в рот.

Вот сука! Подавился и выплюнул часть выпитого на соперника и стол. Какое терпкое и кислое, я думал дадут хотя бы полусладкое, а не сухое. Тем временем тупой «Фегуц» своё уже выпил и наливает второй. На дне его бутылки осталось буквально пару глотков. Не способствует победному настроению.

— Фегиц, давай! — Кричат его дружки бароны и Притьер. Вот гады.

Начинаю жадно пить, но всё равно не поспеваю за этим алкоголиком. Я проиграл уже в начале. Фегиц остановился оттереть лицо на половине второго бокала, зная, что я его не догоню. Ухмыляется, тупая свинья!

— Да сделай его, Курт! — Кричит мне… Кэтрин? Вот уж не ожидал.

Фегиц от её слов улыбнулся ещё шире и подмигнул мне. Ну всё, я разозлился окончательно и бесповоротно. Это позорище снова начинает пить, а я быстро, насколько могу, допиваю свой бокал и, без всяких там наливаний, беру бутылку и начинаю пить с горла.

От этого хитрого хода у Фегица расширились зрачки и появилась удивлённая и обиженная мина. А как он думал, я конечно дворянин, но на некультурность мне по большей части всё равно.

Барон пытается меня догнать, начинает пить усиленней и давится! Пытается восстановить дыхание и снова начать пить, но давится второй раз. Я же уже подхожу к самому дну бутылки.

— Это нечестно! Это против правил! — Вопит Притьер.

— Ну вы в правилах этого не сказали. — Отвечает ему Кэтрин.

А знаете что, Кэтрин хорошая и добрая девушка. И красивая, просто ещё не выросла и характер не сформировался.

— Это было само собой разумеющееся! — Жан ре Клай уже оправдывается.

— Поздно сказано! — Поведал я, ставя на стол предельно пустую бутыль.

Фегиц это видит и со злости бьёт бокал об пол. Тот разлетается на тысячи осколков, что из-за вина похожи на алмазы в крови.

— Прошу не портить имущество хозяина! Умейте достойно проигрывать! — Съязвил я, чем унизил я его окончательно. Голова слегка кружилась, кажется, по ней прошлись долотом. Хорошим, работы карликов конечно…

— Да ты… ты… — Фегиц направился в мою сторону для набития моей красивой мордашки, но, перенеся центр тяги на левую ногу, падает на еле сдерживающий такой вес, стол. Его подымают Барон Кинифаст и Йормис, обиженно на меня косясь.

— Победа Курта ди Вориела, дорогие господа! А теперь, после этого славного представления, пойдёмте сядем и дадим выйти оркестру для последующих танцев!

— Люблю танцы! — Начинаю выть я на весь зал, махая руками. Кажется, тут так не принято.

— Как удачно. Сегодня на празднике вдоволь натанцуетесь. — Ответил мне с улыбкой Гром. И что это он улыбается? Думает, я пьян? А может он и прав… но не на всю… забыл. — Присаживаетесь, дорогие друзья, присаживайтесь! — Продолжает старший ди Цирвалес.

Люди начали расходится, ну и я вместе с ними. Иду в противоположную сторону от герцогини и присаживаюсь в третьем ряду за довольно пышными барышнями. Надеюсь за ними меня не видно. Массирую виски… что-то не то. Пиво вечером, спирт ещё более вечерним вечером и вино ночью… так, ни о чём. Я мастер распития напитков!

— Вы же не думайте, что сможете весь оставшийся банкет от меня прятаться?

— Я не прятался! Здесь просто обзор получше… — Растолковываю я простую истину Антуанетт, что наверное обладает нюхом настоящей гончей. Пытаюсь скрыться по методике гвардии…

— Вы куда полезли! — Вот же, стол слишком низко стоит! — Вы уходите. Сейчас.

— Но почему?

— Вы уже давно поняли, почему. Вы не подходите на роль моего… — Её речь прервала подошедшая стайка юных графинь и баронесс.

— Мисс Антуанетт, можно задать пару вопросов вашему спутнику? — Моя нанимательница аж опешила.

— В каком смысле…

— Задавайте, дамы! — Гордо произношу я и для серьёзности своих намерений хлопаю по столу. Пусть герцогиня знает, кто в нашей паре хозяин!

— А вы… — Смущённо щебечут они. — А как вы познакомились?

— В частном театре. — Сказала, как отрезала, моя Антуанеттка.

— Так просто и не романтично?

— Да, так! — Вякает аристократка без воображения.

Перебиваю эту скучную особу, пока она не закопала в гроб мою репутацию лучшего любовника этого порочного города: — Не совсем. У нас была долгая история любви, полная тайн!

— Расскажите, расскажите! Меня взял на работу мой папа, он редактор нашей газеты «Имперский знающий» и мне нужен сюжет!

— Из этого получится просто ужасный сюжет! — Прикрикивает моя спутница. Наверное ей не нравится слегка привирать, но это ж для пользы дела!

— Сюжет просто прекрасный! Расскажу вкратце…

— Не стоит… — Антуанетт побагровела.

— Расскажите, расскажите! — Хором твердят эти любопытные юные бестии.

— Я был на выступлении в театре, уж и не припомню на какой пьесе и рядом со мной сидела герцогиня.

— Герцогиня сидела на обычных местах?

— Она была инкогнито.

— А-а-а-а… — Девушки понимающе закивали.

— Весь вечер она с меня глаз не сводила! Втрескалась по уши с первого взгляда… — Посмотрел после этих слов на Антуанетт — та уже готовилась дать мне в глаз серебряной вилкой.

— Не было такого! — Просипела она, по-видимому сдержав свой порыв на меня накинутся.

— Было, ты просто в тот вечер из-за меня всё забыла.

— Ты…

— Продолжайте, продолжайте! — Перебили главу дома Риворье девчонки.

— Ну и в конце показа, на неё прямо в холе накинулся вор-барсеточник!

— Герцогиня ходит с барсеткой? — Вот же… Какая ещё барсетка у герцогини. Антуанетт начала уже открывать рот, но я успел первее:

— Раздаёт с неё деньги бедным сиротам и нищим.

— Как благородно!

— А то. Ну я этого вора быстренько обезвредил по своим военным тайнам и отдал барсетку моей любви. Когда я отдавал барсетку, мы посмотрели друг другу в глаза и сразу поцеловались в засос.

— Ух ты…

— Не было такого и не будет! — Уже не сдерживая голос, кричит моя нанимательница.

— Было! Не верьте ей, она просто стесняется! — Еле сдерживаю едкие порывы смеха.

— Мы такое напишем! Весь город меня узнает…

— Не надо, Криспи! — Серьёзным и повелительным тоном то ли просит, то ли приказывает, герцогиня.

— Как не надо, когда надо! — Неужели я правда это говорю? Наверное это не я, а какой-то гнусный и вусмерть пьяный двойник, решивший вдоволь повеселится.

— Господа! Поприветствуем группу моих личных музыкантов во главе с приглашённым мсье Ромбом при Розом! — Люди рядом с нами отчаянно захлопали. Ромб при Роз… любимец молодёжи, берущий за своё выступление по сотне за вечер… я обязан потанцевать под его «Рубиновую принцессу»! Но мне нельзя… что ж такое-то!

— Ой, уже скоро танцы! Мы пойдём, мистер ди Вориел, а то останемся без пары!

— Такие красавицы и без пары?

— Ой! Не говорите так, вы нас смущаете! — Это я умею, за неделю я смутил целую прорву красоток.

— Ох, потерплю ради вас! — Они уходят. Смотрю этим юным редакторшам вслед. Всё же какие упругие у них…

— Выйдете вон из этого дома, Курт, и больше не возвращайтесь. Верните мою вещь на место и мы больше никогда не увидимся.

— Что?

— Вы слышали всё отчётливо!

— Но за что? — Никогда не пойму женщин.

— Пошли вон, я сказала! — Прогудела яростная зверюга в платье.

— А мы разве не партнёры?

— Больше нет! Если бы я знала о вас и знала, чем вы тут будете заниматься, то отправила бы письмо Притьеру.

— Он вам и так письмо отправил. — Сказал я это конечно, не зная правды, но ведь логично — он её любит и прислал письмо, подкупив остальных письма герцогини не принимать, но недооценив её неприязнь к нему, получает краткое: "иди на хер". Или что там дворяне пишут?

— Вы проявляете свою детективную дедукцию, когда её проявлять не нужно. А теперь повторюсь…

— Дорогие друзья, приглашайте своих партнёров или знакомых на танец, под музыку неподражаемого сегодняшнего гостя и композитора. — Кричит, словно в трубу, местный глашатай.

— Вы не слышите меня? Пошли…

— Пошли потанцуем? — Я уверен, она именно это и хотела мне сказать.

— Да как ты смеешь! Я… — Ни хочу её слушать. Пойду к тому, кто оценит меня по достоинству. Встаю и направляюсь в сторону круга для танцев, но меня держит за руку это змея.

— Отпусти…

— Отпустите, надо говорить!

— Сейчас начну сопротивляться!

— Тебя повесят. — Оскалилась она. Видно не прочь увидеть воплощение этой идеи.

— А у тебя на лбу пудра потекла.

— Что… — Она начала аккуратно трогать своё личико пальцами, а я тем временем, освободившись из её хватки, иду в круг.

Антуанетт понимает, что я её надул и кричит мне вслед: «-Сорок! Сорок золотых!». Слышу эту сумму и пытаюсь остановится, но не могу, ведь моя голова при остановке идёт кругом от выпитого, а на помост меня ведёт сам… Бог танца. Он опять здесь! Сука!

— Стой!

— Сиди тут одна, если хочешь! — Когда-нибудь меня накажут за мой язык, но только не сегодня.

Выхожу из-за столов прямо в круг. Меня манит указательным пальцем какая-та богиня красоты. А я её узнаю… это ведь Кэтрин? Та тётя, что разговаривала со мной о паре. Она же была страшная! Быстро люди меняются… подхожу к ней.

— Ты вернулся, красавец?

— Я ждал этого всю свою жизнь, мадам.

— Ну тогда пойдём… — Она буквально засосала меня… конечно лишь в свои объятия.

Из первого танца я ничего не помню. Эта была кавалькада ярости, пылкости и эротики. Мы с Кэтрин открыли вечер. Помню только злобную и насупившуюся рожу Антуанетт, что наблюдала за мной, изредка прикрывая рукой глаза, чтоб не смотреть. А зря! Бог танца наградил меня превосходной гибкостью… Почему все молчат! Я двигаюсь, словно оживший памятник самому искусному танцору всех времён. Кажется кто-то прикрывает глаза… не может быть. Почему кто-то краснеет?!

— Это было нечто, лет двадцать так не танцевала. — Говорит мне запыхавшаяся Кэтрин.

— Ещё круг?

— Нет, дружок, с меня на сегодня уже хватит, спина в нижней части безумно болит…

— Как так? — С искренней и неподдельной грустью спросил я, утирая слёзы. Почему я плачу? И почему я валяюсь на полу?

— Возраст, Курт, всё этот треклятый возраст…

— Время ведёт себя по-свински!

— Ты прав, Курт, повеселись тут… и не скучай. И больше не пей, ты это делать не умеешь.

Уходит от меня после такого танца! Что же меня все бросают! Видят моё детское и наивное лицо и думают, что по моим нежным чувствам можно проехаться, словно на лошади? Надо выпить. Подхожу к графину и принимаю рюмку виски внутрь. Горчит… хорошо!

Ещё одну для храбрости! И ещё одну… Хотя нет… слишком много храбрости у меня тогда окажется. Вижу герцогиню. Она не танцевала и отвергала все притязания юнцов на танец с ней. Бедная, наверное ждёт меня и думает: «-Когда же мой любимый вернётся?». Чтобы его прирезать…

— Сидишь… те? — Спросил я её после первого захода.

— Да, сижу и тебе советую. Зачем ты полез к той бедной даме в возрасте?

— Она прекрасна.

— Естественно, после бутыли лучшего эльфийского вина и дракон покажется прекрасным.

— Ты просто завидуешь. — Я открыл ей глаза и истину.

— Чему?

— Тому, что я с ней танцевал!

— Что? Ха-ха-ха! — С чего это она смеётся! — Ой не могу, завидую… ха-ха-ха-ха. — После ещё минуты такого смеха она утирает глаза от слёз руками и бьёт в самое сердце: «-Я сегодня не танцую.» Нет… Не может быть…

— Танцуешь!

— Ни за что. И особенно с тобой.

— И… ты поняла в общем! — Разворачиваюсь и ищу глазами Лили или Кэтрин младшую, потому-что где она, там и Лили. Герцогиня прознала про мой хитрый план, написанный у меня на лице. Как я это понял — она надула свои губки. Лучше шпионом или дипломатом ей не быть.

— Даже не думай! Не смей…

— Ещё как посмею.

— Не надо Курт, Римма потом на меня обидится… — Давит на жалость. Но я всегда иду до конца.

— Тогда пошли танцевать! — Получу рыбку покрупнее… да и посексуальней… да и возраст уже говорит о опыте… в танцах, конечно же.

— Не буду! — Ох как некультурно, она мне отказывает!

— Почему?

— Ты пьяный! И ты меня раздражаешь. Вот почему. — Перешли на ты! Всё же лёд двинулся!

— Ну всё, вы доигрались мисс…

Не слышу её визгов, проклятий и воплей, ведь я иду в сторону нашей сегодняшней именинницы. Прохожу через изрядно подпивших дворян. Через столы, всё так же наполненные снедью, и через совесть естественно, к свой намеченной цели. Рядом с ней какие-то молодые сосунки и девчата! Позорище… надо сидеть рядом с настоящими мужиками и истинными добытчиками и войнами — то есть со мной.

— Второй круг, дамы и господа. Маэстро, сыграйте что-нибудь молодёжное! — Проговорил Горм ди Цирвалес. Знал бы он, что я собрался сделать, заказал бы похоронную песню…

— Лили?!!! — Не навязчиво, как я думаю, обращаюсь к девушке. — Лили!!!

— Д… да, Курт? — Заикается и стыдится меня при друзьях эта прекрасная юная кокетка.

С чего бы это? Ах да, она ещё не отошла от моих страстных поцелуев, бедная девушка, в таком раннем возрасте увидеть эталон мужской сексуальности и доблести, как ей потом выбирать мужчину?

— Хочу пригласить тебя на танец, моя дорогая. — В комнате дует просто сильнейший ветер, я немного покачиваюсь.

— Но…

— Она занята. — С серьёзным видом сказала спрятавшаяся в толпе молодёжи, Кэтрин. Молодая Кэтрин естественно, старая уже наверняка отходит от моих движений в карете, направляющейся в закат.

— И кем?! — Спрашиваю я, со всем своим суровым видом, если этот вид ещё не утоп в бутылке несколько лет назад.

— Ну… мной… — Промямлил какой-то пятнадцатилетний вьюнош, что не знает слова «нет». Ну после моих сегодняшних выходок, возможно, ему следует меня хотя бы побаиваться.

— И что?!

— Ну… я не знаю…

— Хватит ломать комедию, я хочу танцевать и музыка скоро начнётся! — Для убедительности стукнул по столу, да так, что в стаканах, на нём стоящих, жидкость вздрогнула. Часто пользуюсь этим хитрым приёмом — ведь я хитёр, словно бобёр… какой ещё бобер? От вина даже в мыслях путаюсь. Конечно же хитёр, словно лис, как может быть иначе?

— Ну не надо стучать, прямо так…

— В общем ты согласен, как я понимаю!

— Ну… можете взять её на один танец…

— Значит так ты меня любишь?! — С обидой, слышимой в надрывающимся голосе, спрашивает мальца Лили.

— Лили не слушай его… — Я передумал, Кэтрин не умница и красавица, а страшная змея, просто я дал себя одурманить. Сидит тут и вякает, а как дело до дела, как в рот воды набрала. Она наверное в этой компании малолеток самая тихая, словно мышь в поле.

— Кэтрин, не путай барышню! Пройдёмте потанцуем, я покажу вам новый уровень этого танца, я учился ему в горах Старгии… — Я решил зайти с козырей.

— Этой песне всего месяц! — Смеётся эта дура, что зовётся Антуанеттовской дочерью.

— Я прибыл оттуда недавно!

— А вот и нет!

— Не спорь со старшими по званию! — Для вящей убедительности стукнул по столу ещё раз. Ничего, не рассыпется…

— В прошлый танец ты несколько раз падал от выпитого! — Эта дочь прекрасной женщины и мула меня порочит! Я совсем не помню, чтобы я хоть немного потерял координацию… и я трезв! Курт ди Вориел никогда не может перепить, там просто пол скользкий!

— Неправда!

— Пошли, Курт. Не будем слушать этих подхалимов. — Мне начинает нравится Лили. Не зря я её тогда поцеловал.

— Начинаем второй круг, господа, буквально через несколько секунд!

Быстрее продвигаемся к танцполу. Я не могу пропустить танцы! По пути к моей славе видим Римму. И что это у неё такое лицо, как будто она рыбьей косточкой подавилась?

— Вы куда направляетесь? — С угрозой в голосе она произнесла эту фразу и преградила мне путь.

— Конечно же заниматься лю… танцевать! Танцевать! — Повторяю я, вдруг Римма не поняла. Куда меня несёт… хорошо что вслух я ничего не сказал, а только промычал, изображая пьяную корову.

— Танцы, мам.

— С ним?

— А что не так, позвольте спросить!

— Вы же в два раза старше…

— А вот и не в два, в… сколько ж это? Примерно в 1,7 в общем то.

— Курт, а Антуанетт, что же сказала она?

— Она отдыхает.

— Ладно, идите! — С гневом в глазах произнесла дама. — Только чтобы без глупостей, Курт, я в вас верю.

Ну какие могут быть глупости с самым порядочным человеком города Тирлисгард? Ну может совсем немного пошалим…

— Музыканты, начинайте уже!

— Курт, я должна вам признаться… Мне крайне неловко, в этом танце надо брать партнёршу за…

— Попу?

— Конечно нет, за талию!

— Тогда вам нечего смущаться, я мастер по юным талиям…

— Знаете, я пожалуй пой… — Не даю ей договорить и обхватываю её чуть ниже позволенного, а почему бы и нет? Вот в халифате девочек вообще с десяти лет можно… ну это конечно извращение. И эту я не трону, клянусь императором! Я не такой! И нет, я не пьян.

— Аккуратнее! — Попискивает моя спутница на этот круг.

— Я сама аккуратность.

Там парам пам пам — играет музыка, благодаря многочисленным инструментам. Мы с Лили прямо в середине круга и на нас все смотрят, конкретно на меня — с явственным вожделением. Даже мужчины не могут устоять! А мы тем временем наматываем вальсирующие кружки по периметру, нас освещают многочисленные канделябры и лунный свет, что пробивается через огромные витражные окна, под сказочным орнаментом кентавров, фей, эльфов и всевозможных животных.

— Можете не двигаться так быстро, я не успеваю… — Перебивает мой поток поэтической мысли хозяйка сегодняшнего вечера.

— Всенепременно.

— Это был сарказм.

— Какая вы красивая…

— Не смущайте меня на людях, а то я начну краснеть и мама расстроится…

— Нельзя стыдится правды, что говорят тебе в лицо…

— А вы философ.

— Ещё какой!

Пока мы кружились в танце, я много узнал о бедной девичьей жизни за папиным состоянием. Как оказалось — сложно одевать скучные наряды, выбираемые матерью, неинтересно с Кэтрин, что уже полвечера пялится на её спутника по имени Равьер Орд си Увани. Из тех самых, что торгуют оружием и имеют государственный патент на обеспечение государственной имперской армии. Тут похоже каждый второй купается в горах золота.

— А вы видите, они за нами танцуют.

И правда, мальчик-неумёха берёт Кэтрин за талию, но из-за страха сблизится его руки натянуты до предела. Кэтрин топчет ему ноги. Эх, молодёжь…

Слышу, как идут последние ноты… надо бы успеть. На последней секунде играющей композиции останавливаюсь и помогаю Лили развернутся вокруг своей оси и чуть наклонится в сторону вместе со мной. Музыка заканчивается и в танцующих летят аплодисменты, по большей части обращённые ко мне, я так думаю. А мы всё стоим в этой позе, смотря друг на друга! Смазливенькое у неё личико конечно… была бы она постарше хотя бы на пару лет, невзирая на последствия, я бы отправился с ней в альковы, а так… ну хоть подмигну. Она издаёт что-то похожее на улыбку, неловкую, но всё же улыбку. Но я не подымаюсь, засмотревшись на девичью грудь, вставшую торчком из-под платья цвета сирени. Как неловко вышло, стою уже секунд десять. Быстрее подымаемся.

Лили ничего не сказала, но по её шаловливым глазкам я и так всё распознал. Я не говорил, что я мастер прочтения взглядов?! И не надо говорить, что ранее я этого не умел, я просто притворялся.

— Вы хорошо танцуете, где научились? — Решила она отвлечь меня от груди, как будто я туда всё время пялюсь! Ладно, всё время, но это просто из-за моего желания ей помочь. Как связана грудь и помощь? Этого я ещё не придумал.

— Хм… да нигде, то там, то здесь…

— Лили, подойди на парочку слов. — Перебил Гром мою речь, поманив дочь своей ладонью, унизанной различной дороговизны, перстнями.

— Похоже мне влетит за танец с вами, Курт.

— Но зато какой танец!

— Конечно, теперь понимаю почему Антуанетт вас выбрала, а то все так удивились… — Едва сдерживая смешок, говорит мне барышня.

— А вот острить не надо… — Отвечаю ей я и грожу пальчиком без единого перстня, словно непослушному ребёнку. Да оно так и есть, сколько ей там?

— Лили, не задерживайся!

— Иду, иду пап! — Юная особа меня покидает и оставляет наедине с собой.

Поворачиваюсь в то место, где сидела Антуанетт и вижу там злющую пантеру в серебристом платье с её не менее пантеристой дочерью, что вся тряслась то ли от выпитого, то ли от меня и моей выходки, то ли от того танца с её, как я понял, новой любовью, что или разобьёт ей сердце, если ещё не разбил, или придёт и сворует крест ещё раз, если он вдруг, непостижимым мне образом, найдётся.

Направляюсь в их сторону, слегка покачиваясь от ветра в доме с самыми толстыми стенами. Завидев меня, Антуанетт отворачивается от дочки и… или это какая-то шутка или мне показалось, но она показала мне средний палец, аккуратно так, чтобы никто не увидел. Наверное это галлюцинации от здешней дорогой и дрянной, словно моя бывшая квартира, выпивки, она помутила мне разум и не даёт нормально соображать.

— Вы собираетесь стоять в ярде от меня вечно, думая, что вас не видно за вашим бахвальством, низостью и самомнением?

— Ничего подобного, я просто любуюсь наливными персиками…

— На что это вы намекаете?! — Вино делает из меня мастера абсурда и пошлости.

— Да упаси бог делать вам намёки! — Беру из стоящего позади герцогини подноса сладкий фрукт или ягоду. А плод-то вкусный! Хоть на этом то не поскупились…

— Вы опозорили меня и Кэтрин… снова. Вы не заслуживайте здесь находится, особенно рядом со мной… я хочу вас прирезать. Позор…

— Ничего подобного, я стараюсь изо всех сил!

— Что-то незаметно. — Пробурчала себе под нос Кэтрин.

— Ты просто втрескалась по уши в Равьера и поэтому от безысходности перекидываешь свою злость на других…

— Перестаньте фамильярничать с моей дочерью!

— И не собирался!

— Поговорим об этом позже, а сейчас дайте мне поговорить наедине с дочерью.

— Но…

— Идите выпейте, у вас это хорошо получается! — Ух, когда она злится и начинает жестикулировать руками…

— Курт!

— Уже ухожу!

Ну естественно недалеко — за колонну, чтобы всё прекрасно слышать. Скажете, подло? А вот и нет, просто я думаю, они что-то замышляют против меня, так что стоит удостоверится…

— И что ты так ноешь? — С грубостью говорит Антуанетт своей дочке.

— Ты можешь меня хоть раз в жизни поддержать! Я твоя дочь, хотя тебе, похоже, так не кажется… — Мне надоело слово "похоже", похоже оно негативно влияет на меня.

— Я уже сказала — я не могу пойти с тобой на танец и быть рядом, ведь у меня нет пары, и я уже сказала, никого мы в дом больше не пустим! Если ты так к нему неравнодушна…

— Мам, не так громко!

— Почему бы и нет. Пусть все слышат, какая дочь у меня выросла — постоянно ёрничает, но когда нужно проявить смелость и характер, прячется под моей юбкой!

— Это ты виновата!

— В чём это?

— В том что на меня все пялятся — ведь я без этого хлама! Это ты наняла этого под…

— Что ты несёшь?

— Думаешь, я не знаю… — Дослушать я не смог, ведь меня грубо и нагло прервали.

— Ты так сосредоточен, думаешь о смысле жизни? — Вопрос, прилетевший из ниоткуда, застал меня врасплох. От неожиданности я дёрнулся вбок и ударился коленом об этот кусок дерева, гордо именуемого столом.

— Бл*ть, больно…

— Извини, я думал меня видно. — Принёс мне эти ненужные извинения Кантарол сон ди Мрак.

— Я сам виноват, не утруждайся. Ты что-то хотел?

— Да… у меня… — Всё также заплетается, а я думал его отрезвили танцы… — У меня нормально всё! — Договорил он.

— Эм?

— ой изви… ни, просто тяжело здесь… дышится… — У него пошли слёзы с глаз…

— Тебе плохо?

— Съел этот треклятый жульен с грибами — они наверное там отравлены. Выпьем?

— Может тебе хватит на сегодня? Пойдёшь спать?

— Я всегда остаюсь до утра или хотя бы до трёх ночи! Мне нужно пару рюмок. — Он наливает по стаканчику и мы пьём не чокаясь.

— Ух, так то лучше!

— Не много же тебе надо для счастья.

— Когда есть всё Курт, надо либо ещё больше и больше, либо радоваться мелочам.

— Ну это мне пока не грозит.

— И то верно! Слушай… а чем ты тут заниматься будешь?

— Тебе зачем?

— Ну… в покер играешь?

— А то! А что, есть с кем?

— Ну я собираю команду, взнос небольшой и чисто формальный, всего по десятке золотом с носа. — Ничего себе, какая формальность.

— Я подумаю.

— Конечно, обдумай всё хорошенько, но советую отложить все дела на потом, а то пропустишь такую игру.

— Мне пора!

— Ну да, скоро ведь третий круг танца! — Осклабился он, взявшись за свой живот.

— Я наверное не пойду.

— С чего бы не идти, ты неплохо двигаешься, когда не падаешь.

— Ну, я хотел пойти с одной дамой, но она… хм… не хочет идти, так что и мне не хочется.

— Отставить сомнения, лейтенант Курт! — Кантарол наполнил стаканы снова и до краёв. — Мы с тобой из другого теста — мы бойцы и должны бороться с обстоятельствами. Пей!

— Ну я как-то…

— Ты мне веришь? — Ох и не люблю я эти пьяные вопросы… потом, после отказа, обязательно промелькнёт фраза — «ты меня уважаешь?», если ваш собутыльник мужчина и — «ты меня ценишь?», если это будет женщина.

— Конечно верю. — Не хочу портить с ним отношения, причём он предложил поиграть в гномий покер.

— Тогда выпей и борись до конца! — В этот раз чокнулись и с лихим свистом выпили эту отраву.

— Что ж, неплохо, неплохо… а Курт?

— Мне нужен воздух…

— Всем нужен воздух, Курт.Ну я пошёл. — На окончании фразы он похлопал меня по плечу, да так, что я чуть не выронил всю еду и выпивку прямо на мраморный пол.

— Д… да… дела. — Выдавил из себя я.

— Покер Курт, только покер… — Кантарол направился в сторону графов из высшего круга, для сбора на игру. Наверное, он оказал мне честь, раз решил пригласить меня за столь богатый стол.

— Дорогие друзья, вашему вниманию, всего через пару минут, предстаёт знаменитое произведение Ромба при Роза — «Рубиновая принцесса»! Романтичнее и страстнее уже не будет! Кавалеры, приглашайте дам на танец и покажите им свою доблесть!

Рубиновая принцесса… и когда я ещё такую услышу?

Направляюсь к моим дамам и вижу только Антуанетт, в то время как Кэтрин, похоже решившись, сама приглашает несчастного Равьера на танец с его же участием. Жуткое несоблюдение этикета, но кто в этой суматохе сможет это заметить? Молодые люди, вдохновлённые знаменитой музыкальной композицией, снуют туда-сюда в поисках избранницы. Видно и лица, что радуются, словно первый раз в жизни попробовали мясную сардельку — им, наверное, не отказали в танце. Также видно и лица, что с каждым разом становились всё хмурнее — юноши нищие, или всегда одинокие, или страшные, или всё вместе взятое. На их приглашения не соглашались.

Антуанетт, пока я шёл, на моих глазах уже отшила бедного сморчка лет двадцати, что уходил белый, словно мел. Мне даже как-то по-мужски жалко его. Всегда так — решаешься подойти и думаешь, что ты самый-самый, а потом ближайшая красотка заставляет тебя заикаться, путать слова и нервничать, тем самым спуская нерадивого альфу с небес на землю. Сам был такой же — наивный человек с наивными мечтами и наивными планами о будущем. В десять я даже думал стать принцем, на что моя мать всё время смеялась, а мне обидно было, как и в пять лет, когда я хотел стать драконом…

— Леди, разрешите ручку поцеловать? — Спросил я герцогиню прямо во время реверанса, в её сторону, понятно дело.

— Всё вам смешно Курт, в чём смысл вашего веселья?

— В том, чтобы обратить внимание такой прекрасной и несравненной дамы, как вы!

— Танцевать я не намереваюсь, сразу вам говорю. Идите поищите ещё бабушек за пятьдесят, может они клюнут на вашу удочку.

— И на что вы намекаете, леди?! — Спрашиваю я с игривой интонацией мою пару на танец, что ещё об этом не знает. Потанцевать с ней дело чести, что подумают люди — не танцует с собственным возлюбленным, наверное ни во что его не ставит, он чисто подстилка под ноги. Не бывать этому!

— Я намекаю на то, что вам пора спать, как всем порядочным детям.

— Значит я, по вашему, веду себя, как ребёнок?

— Как вы догадались? Ах да, не отвечайте, это всё наверняка ваша детективная дедукция.

— Смейтесь, смейтесь. Но я посмеюсь последним! — После сказанного направляюсь в сторону Лили для повторного танца, в этот раз без поцелуя ей не уйти!

Герцогиня поняла, куда я направляюсь, так как резко встала и взяла меня за… за руку, а за что ещё можно взяться?

— Римма сказала, что недовольна и если такое повторится ещё раз, вас выгонят с приёма. Так что перестаньте показывать характер.

Этот имперский этикет убивает всё веселье на корню. Есть даже этикет письменный, говорящий о том, что даме возраста до восемнадцати не стоит принимать предложения на танец от тех, кто старше её минимум на десять лет. Правило появилось ещё лет четыреста назад, когда молодой королевский чародей позвал четырнадцатилетнюю принцессу королевства на танец и позже соблазнил. Всё бы ничего, только их поймали с поличным, бедный маг не успел ещё надеть штаны, как уже очутился на виселице. Такой вот прецедент. Так что если меня выгонят — это в любом случае судьба лучше, чем у того придворного фокусника с скудным репертуаром.

— Пусть выгоняют!

— Если моего спутника выгонят с приёма, на меня все будут показывать пальцем, как на дуру, вы понимаете?! — Бедные аристократы, забота о репутации сведёт их в могилу.

— Дорогие друзья, у вас осталась минута до сбора на последний танец в исполнении маэстро! — Провозгласил разряженный в пух и прах фанфарон, заставляя нерадивых стеснительных людей повыглядывать из закоулков.

— Слышите? Отпустите, я спешу. — Вырываюсь из её хватки и вполне успешно, ещё бы не вырываться, рост герцогини примерно пять футов семь дюймов, она мне в лучшем случае будет по подбородок.

— Чёрт с вами, Курт! Я согласна на танец, но потом вы перестанете меня компрометировать и будете тихим, как хорёк. — Ну наконец — то! Это безусловно моё обаяние и улыбка повлияли на её выбор, ну не могут девушки передо мной устоять.

— По рукам. — Быстро соглашаюсь я с её предложением, пока та не передумала.

Прорываемся к танцующим, на всеобщее удивление толпы и всех мужчин зала, да и женщин тоже. Антуанетт Соун ди Риворье и танцует? Если бы они знали меня поближе, то удивлялись бы тому, что герцогиня не согласилась раньше.

Вижу Притьера, стоящего в уголке. Как же пристально и злобно он на меня поглядывает, того гляди и испепелит своим взором! Так ему и надо. Тем временем все опустили свои взгляды в пол для того чтобы на нас не пялиться во все глаза.

— Мы произведём фурор, моя дорогая.

— Говори шёпотом, Курт.

— Ладно.

— И ещё…

— Что, герцогиня? — Нежно, наверное, спрашиваю я эту бестию в таком соблазнительном наряде. И не надо говорить что все наряды, кроме мужских трусов, для меня соблазнительны. Иногда я боюсь правды.

— Аккуратно, ведь я прекрасно танцую.

— Я вас перетанцую!

И тут заиграли инструменты. Антуанетт резко сдвинулась с места и начала кружится под скрипку, я едва могу за ней поспеть. Ногу туда, аккуратно, не наступить, делаем круг, отходим на приличное расстояние друг от друга, почти до края пальцев и снова сближаемся, но чуть меньше, наверное герцогиня не любит смотреть в танце на лица вблизи. Так и движемся — она легко и игриво, и я — тяжело и мучительно. По скорости и качеству сложно угнаться за прирождённой аристократкой, тем более танцуя только мазурку в кабаках по пьяни. Лицо её — каменное и ничего не показывает, но внутри её головы, уверен, проходит буря эмоций. Она злится и ругается нецензурными выражениями, я это явственно ощущаю и в том числе из-за этого мне сложно сосредоточить своё внимание на ногах, что уже начали жить своей жизнью. Только из-за неё! Я не виноват, как всегда мне помешали.

По залу уже идут довольные смешки, особенно со стороны Притьера, где его товарищи под ручку с пьяным Фегицем тыкают в нас своими пальцами. Чтобы сделал бог танца, спрашиваю я себя? Уже знаю ответ, хотя не хочу его принимать. Надо добавить страстности. При очередном развороте на сто восемьдесят градусов решаюсь на то, о чём наверное буду жалеть весь месяц. Опускаю свои руки на то место герцогини, где спина утрачивает своё благородное значение. Шутка, ложу руки чуть выше… наверное. Только ради чести, моей и её. Только ради неё.

Герцогиня опешила и сбилась с ритма, начав смотрев на меня дико и что говорить — злобно. Не даю ей опомнится и разворачиваю её в другую сторону и снова беру за за… за талию. А она тренируется! Интересно, какой обхват бицепса, потому что мой…

Люди сидят с выпученными глазами, а некоторые пары перестали танцевать. Герцогиня после смерти мужа славилась репутацией недотроги, а тут такое… Притьер весь красный хлебает вино и грозно тыкает вилкой в омара. Повезло омару, что его убили раньше. Кэтрин с Равьером кружат рядом с нами, а первая с их пары скалится на меня, словно цепной пёс. Ну может я чуть перегнул палочку…

— Прекрати, мужлан! Как ты посмел, я тебя повешу за измену императору, если ты сейчас же не перестанешь меня грязно лапать! — Шипит на меня герцогиня и чуть отталкивается, но без особого успеха, руки держат её крепко.

— Требую… — Надо как-то решать возникшее недопонимание.

— Это для конспирации, а то вдруг подумают, что вы меня наняли.

— Ты грязный врун и подлец, отпусти мою…

— Руку?

— Нет, мой зад!

— Мои руки на талии!

— Пошёл знаешь куда, бестактный мерзавец?! Ты уволен! Снова! — Сейчас надо бы уже отпустить, а то я лишусь всей своей наличности, но руки как будто не могут двинутся с места, бог танца решил надо мной подшутить и приклеил их. Я безудержно пьян.

— Всё, я зову…

Музыка заканчивается и начинаются громкие аплодисменты. Герцогиня вырывается с моей руки и даёт мне смачную пощёчину к изумлению зала. Не этого аплодирующие, наверно, ждали. Я попытался оправдаться, но второй удар отправил меня в нокдаун. Гром, подошедший к нам с какой-то статуэткой, раскрыл рот. Увидел мою бедные щёки и закрыл рот, но не надолго:

— А… Антуанетт и Курт! Поздравляем с блестящим показательным выступлением и дарим вам на двоих эту вот скромную награду в виде маленькой статуи Ромба при Роза с его личным автографом, поставите у себя дома…

— Оставь себе! — Кричит злющая герцогиня.

— В каком…

— С радостью примем этот замечательный подарок! — Произношу я, пока не дошло до беды и вырываю из рук Грома статуэтку с автографом самого Ромба при Роза. И всё равно, что ему за него наверняка заплатили, всё равно приятно.

Герцогиня к всеобщему — вернее только к моему удивлению, пошла ко столу и налила себе бокал до краёв. Притьер смотрит на неё некой особенной смесью злорадства и радости, что он задумал?

— Что ж, — отвлекает на себя внимание старший ди Цирвалес, — Ромб больше не выступает сегодня и теперь музыка будет идти без предупреждения всю ночь! — Идёт гул одобрительных возгласов со стороны гостей.

— И ещё, Кантарол сон ди Мрак организовал игру в знаменитый гномий покер с начальным взносом десять золотых, если кто хочет присоединится, то милости просим, я тоже пожалуй сыграю парочку кругов!

Для незнакомых с терминологией гномьего покера, круг — это одна партия с соответственно Прифлопом, Флопом, Тёрном и Ривером — это места торговли и выхода карт, названные в честь создателей гномов. Где бы мне взять деньжат, потому что я играю!

5

— Ну ты и дал, Курт!

— Ага, Кантарол, не то слово. — Жалуюсь я подошедшему графу.

— Нет, правда хорошо! А почему твоя возлюбленная дала тебе по лицу?

— Вспомнил пошлый анекдот, а она не оценила… — Правду говорить было бы последней глупостью, я ещё не настолько пьян для этого.

— Все бабы такие, сначала хи-хи, ха-ха, а потом раз и всё, настроение у них…

— А где твоя возлюбленная?

— Её нет, я не женат.

— Везёт. — Настроения на разговор по душам не было. Даже на молчание по душам, если такое есть.

— Готов надуть Грома ди Цирвалеса, Ромба при Роза и Графа Притьера с бароном Кинифастом и Йормисом?

— Они все играют?!

— Да, в том числе и я, а также мой знакомый граф ди Зюрпери, полковник гвардии, ну и Крафин Шон ли Хэш — ты его знаешь.

— Один из депутатов центрального района? — На каждый район их приходится по трое, вместе они составляют малую часть нижней палаты парламента.

— Он самый.

— Серьёзная тут игра. А ди Зюрпери случайно не тот…

— Твоя бывший начальник? — Тот самый, из-за которого меня уволили. Точнее из-за его жены, что трогала меня за разные части тела. Ну и я не без греха, тоже кое-где её трогал…

— Он самый. — Повторил я фразу собеседника.

— Ты с ним не дружишь?

— С ним — нет, но с его женой когда-то было хорошее знакомство.

— Он ведь развёлся.

— А я и не знал… — Я прекрасно умею искренне удивляться и плакать.

Наверное, сейчас было плакать не обязательно, но я настаиваю.

— Пойдём за стол? — Промямлил сконфуженный граф.

— Сейчас, только деньги с кошелька заберу, я его у Антуанетт оставил.

— Мы тебя ждём за седьмым столом слева от входа, не опаздывай!

Вот незадача. Денег то у меня нет от слова совсем. У кого бы стрельнуть ненадолго? Конечно же я верну доброму кредитору золото сторицей, я прекрасно играю и проигрывать просто не умею на физическом уровне.

Начинаю осматривать изрядно подвыпивший и пёстрый, от огромного количества одежды и аксессуаров, зал, что так и хочет дать мне сегодня денег на мои несомненно важные и личные нужды, в несомненно благородной игре.

Ничего, пусто. Из присутствующих я знаю только мэра, сидящего за столом с юными на вид эскортницами, но во первых — он пьяный, во вторых — мы с ним не знакомы, в третьих — это деньги несчастных, что остались без канализации, дороги, акведука, конюшни, бани или чего-то в этом роде. Официальная зарплата мэра не прокормит и его карету, которая, как поговаривают, заправлена восьмёркой лучших скакунов — степных лошадок.

Мои глаза останавливаются на Антуанетт, которая прямо сейчас вдрызг напивается. Удачно, может она мне одолжит пару сотен, ну или на крайний случай десяточек. Продвигаюсь к ней сквозь толпу, пихаю, толкаю и иду, словно таран сквозь ворота, ну или, если вы хотите банальностей — как нож, сквозь масло. Масло, наверное, должно быть сливочным, потому-что какой толк от ножа, например, в масле оливковом?

— А вот и мой любимый! — Антуанетт сильно меня обняла, может быть искренне, но скорей всего пытаясь придушить, потому что мне стало больно.

И зачем ей пить? Ну, допустим, я её опозорил несколько раз. Ну это не повод! Допустим, что у неё алкоголизм и я тут ни при чём.

— Слушай, понимаю, что вы меня сейчас недолюбливаете, но мне бы…

— Что нужно тебе от меня, чего ты ещё не взял? Кольцо? На тебе кольцо. — Вижу, как она снимает что-то с пальца и кидает в меня со всей силы, попадая по ноге какой-то не излишне расторопной женщины средних лет. Та взвизгнула, но герцогине как видно было всё равно, поэтому она продолжила: — Деньги, может? На денег, только отвали! — Кинула в меня увесистым кошельком, который я удачно прихватил. Ух, тяжёлый! И где она эти пару фунтов хранила? — Что ещё, а? — Продолжает злобная женщина, явно не успокаиваясь.

Стоит уходить, потому-что на нас начинают смотреть, а Антуанетт готова пустить в ход свои экзотичные туфли молочного цвета мне в лоб. Всё же она психически нездорова. Но она же так красива! Почти, как Кэтрин. И не надо говорить, что она толстая старая женщина лет пятидесяти. Как говорил знакомый эльф, в старой печке…

Начинаю быстро ретироваться в сторону седьмого столика. Деньги верну потом, может завтра, когда она проспится.

— Вам всем только одно и надо! — Кричит мне вслед герцогиня. Буду надеяться, что это слышал не весь город.

Смотрю в кошель — монеты, достоинством десять золотых, в изрядном количестве, весело мне подмигивают. Подмигнул в ответ, Курт знает, как ублажать… монеты? Надо бы поспать, жаль тогда не сыграю.

— А вот и Курт! — Радостно приветствует меня Кантарол. Остальные были не столь радостны, а вернее смотрели на меня, как на грязь с улицы. Это ещё что, был бы я не дворянином, меня бы выгнали. Или заставили бы разносить устрицы, что, как вы понимаете, тоже не очень хорошо.

— А вот и я! — Я, который я, сажусь на свободное место в центре стола, между Кантаролом и Йормисом, как раз напротив окна, которое открывает для меня со второго этажа просто сногсшибательный вид. В основном на центральный парк, устланный лиственными высокими деревьями, мерцающими на лунном свете. За ними находится центральная библиотека, где собрано больше миллиона книг, которые собирались почти всю историю человечества, а это не мало — почти тысячу лет.

— Приветствую мастера танца! — Говорит человек, сидящий напротив меня в каком-то странном виде фрака — удлинённом и лиловом.

— Извините, мы незнакомы, вы…

— Ромб при Роз.

— Большая честь для меня.

— А для нас то какая честь! — Едко произнёс человек с густой бородой, сидящий слева от именитого композитора. Кто этот… — Что зенки напряг, не узнаёшь, гад?

— Эландер, прошу не переходить на личности, иначе выйдете со стола. — Притормозил, как оказалось моего бывшего начальника, Гром, сидящий за пид*ром Притьером, который идёт справа Ромба при Роза. Честно, не узнал Эландера. В пору моей работы в гвардии он был гладковыбрит, без синяков под глазами и без густой, отросшей сальной шевелюры до плеч.

— Конечно, Гром, я просто пошутил, только и всего.

— Никогда не нравились шутки начальника. — Говорю я Эландеру, с легкой тенью улыбки. Может он всё же…

— Лучше бы тебе с них смеяться. — Нет, не может.

— Эландер, мы поняли! Перестань ломать комедию! Достаём деньги мужчины и играем, по жребию определим первого сдающего… — Эти слова произнёс человек слева от меня. Ну, ещё левее. Крафин по-моему.

— Начинаем! — Рыкнул Гром и достал колоду из пятидесяти двух карт. Всего четыре масти, что и так всем известны по обычным картам, карты от двух до десяти, потом по возрастанию идёт рыцарь, графиня, король и император. Побеждает человек с лучшей комбинацией карт. Герцогов отсюда убрали, не то было бы пятьдесят четыре.

По часовой кинули жребий, начиная с Ромба. Спички, одна надломленная и остальные длинные. За Ромбом идёт Притьер, за ним Гром, Кинифаст, Йормис, Я, Кантарол, Крафин и замыкающий — мой начальник. Ему и выпало сдавать.

— Аккуратнее, ребятки, без трусов у меня пойдёте. — Каждый получил по две карты на руки, а тот, кто за сдающим, по правилам, поставил половину начальной ставки под названием «малый чародей» — это сейчас Ромб, а за ним поставил начальную ставку «большой чародей» — Притьер.

Смотрим карты. Карты говно. У меня рыцарь и двойка, ну… в начале смысла пасовать нет, посмотрю, что придёт на флопе… Гром чекает — то есть уравнивает. За ним уравнивают все до Притьера и тут этот сын шлюхи ставит сразу десять. Начальной ставкой у нас при этом был золотой…

— Дерзко! — Говорит Гром и пасует. За ним пасует и Кинифаст, и Йормис, и я. Когда, кстати, пасовал я, Притьер особенно злился — наверное, зная мой азарт, думал, что я пойду до конца. Нет, не хочу рисковать и говорю: — Пас!

Кантарол уравнял, за ним уравнял и Крафин. Эландер долго думал и в конце выдал: — Идите в жопу.

— Это… — Не дав договорить Грому, Эландер говорит:

— Это пас, ясен хрен!

За моим бывшим начальником скинул карты и музыкант.

Флоп. Две тройки и девять. Хорошо, что я спасовал, а то б кусал локти, глядя на это говно.

Притьер поставил ещё десять. Идиот. Кантарол, видя свои картишки, решил сказать пас. Ну он сказочно богат, ему не обязательно переживать за десятку. Крафин же уровнял. Выходит ещё девятка. Крафин ставит пять монет золотом и, к моему удивлению, Притьер повышает до десяти снова. Так глупо блефует, чёрт! Слишком очевидно, понятно, что такой хороший игрок не будет идти на пролом с хорошей картой, а вот с плохой… На руках Крафина, думаю, будет девятка и у него наверняка образуется архимагический замок — три карты одного значения и две карты другого. Он повышает до тридцати золотых. Серьёзный банк. Притьер уравнивает. Видно понимает, что ему крышка и блефовать смысла нет. И… что за херня, выходит ещё одна тройка. Аристократы хреново тасуют карты.

Крафин ставит пятьдесят монет — средний заработок села за год. Притьер повышает до сотни… неужели у него последняя, четвёртая тройка? Крафин не ведётся на поводу и повышает до двух сотен монет золотом. Ну и Притьер ставит… три сотни? Это ж… Крафин уравнивает и показывает свои карты: Девятка и король. Так я и думал.

— Ну, молодой человек, не повезёт в картах, повезёт в любви… — Крафин уже тянет руки к наличности и тут… сука.

Притьер показывет свои карты: туз и тройка. Крафин начинает усиленно потеть, а Притьер радостно улыбается и тянет руки за всем этим золотом.

— Всего хорошего. — Говорит светлый и бледный, как ангел, Крафин. Встаёт из-за стола с дрожащими руками и уходит с пустым кошельком.

У Притьера уже несколько сотен, кроме того он ещё украл крест у Антуанетт. Конечно у меня весьма скромные доказательства по этому поводу, но чутьё меня ещё никогда не подводило… ну может пару раз, но это скорее исключения из правил, подтверждающие обратное.

— Как ты его сделал, Притьер! — Поёт соловьём мелкий подпевала Йормис, справа от меня, как вы помните. Противно смотреть на мнимых друзей, что хотят твоих денег. Ну, в смысле денег Притьера, у меня то деньжата давно не водятся.

— Йормис, ты же знаешь, я мастер карточный игры, в отличии от многих здесь сидящих. — Похвастал этот надутый индюк, которому просто везло с картами. — Что ты скривился, Курт, думаешь это не так?

— Думаю, я бы тебя уделал вусмерть пьяным и на половину слепым.

— Не знаю не знаю, но на счёт первого ты точно прав.

— АХАХАХА, как ты его! — Начал противно смеяться Кинифаст, заставляя всех сидящих покраснеть от стыда за его жалкое притворство.

— Второй круг, господа, я сдаю. — Быстро проговорил Ромб и начал раскидывать карты своими аккуратными и удлинёнными музыкальными пальцами. Девушки такие пальчики любят… и не потому-что они удлинённые. Аккуратные ногти — залог успеха.

Ко мне пришло две тройки — кое-кто очень плохо тасует. Рука снова не очень, для нормальной игры мне нужно хотя бы рыцаря и графиню.

Кинифаст делает ставку первым, потому что, как я уже говорил, Притьер и Гром малый маг и соответственно большой маг(каждый раз звание большого и малого мага сдвигается). Ставка в виде одного золотого. За ним уравнивает Йормис, я и Кантарол, Эландер повышает до двух, Ромб ровняет, Притьер уравнял, Гром за ним. И остальные решили не мелочится.

Выходят первые три карты — флоп. На них тройка, графиня и семь. Первая черви, вторая и третья пики. Мне везёт, у меня уже комбинация под сочным названием «Тройка». Так и тянет повысить. Кинифаст пасует, Йормис ставит вдвое больше начальной ставки — пару золотых. Я не хочу спугнуть рыбку и поэтому просто уравниваю, при этом естественно долго и пристально смотря на карты, словно они не обещают мне ничего хорошего. Кантарол уравнивает, за ним уравнивает мой бывший начальник и Ромб. Притьер пасует, не захотел тягаться с именитым мастером гномьего покера! Гром уравнивает, ставя пару золотых и на кон выходит четвёртая карта в виде шестёрки буби. Йормис повышает до пяти, я также уравниваю вместе с Кантаролом, Эландер пасует, Ромб решил также уровнять, вместе с Громом. Круг замыкается и на кон выходит пятая карта в виде Рыцаря трефы. Стрит ни у кого не соберётся, это уж точно, ведь стрит — это карты по возрастанию. Карты одной масти в виде флэша так же ни у кого не появится, ведь на столе нету хотя бы трёх карт одной масти. Йормис повышает до десяточки, я до двадцати золотом. Кантарол уравнивает, а Ромб пасует.

— Пасс. — Говорит за ним Гром, и, встаёт со стола. — Извините меня, просто я должен следить за банкетом, а не то жена оставит меня без ужина.

Я, вместе с остальными сидящими широко улыбнулся. Хорошая шутка, правда Эландер при слове «жена» скривился.

— Аха-ха-ха, конечно, можете идти! — Говорит ему Йормис и повышает до тридцати. Плохой он игрок, думает, я блефую.

— Повышаю! — С этими словами ставлю пятьдесят монет.

— Ох, ну здесь мне не справится! — Причитает Кантарол и пасует. Остались мы с Йормисом.

— Уравниваю! — Твердит Йормис и после этого мы вскрываемся. У него тройка и графиня. не надо быть провидцем, чтобы понять то, что он проиграл. — Как так, бл*ть!

— Ну хоть не поставили всё, как Крафин. — Успокаиваю его я. Или скорее разжигая его уязвлённое самолюбие.

— До свидания! — Пищит Йормис и уходит. Его взгляды не сулят мне ничего хорошего. Люди просто не умеют достойно проигрывать.

— Тебе просто повезло. — С усмешкой в голосе говорит Притьер, как будто моя победа не заслужена!

— Ты вообще спасовал, боясь моего уровня игры, так что не вижу смысла тебя слушать.

— Ну что ж, я сдаю! — Начали ещё одну партию.

У меня рыцарь и графиня, причём одной масти — трефы. Уже лучше, хотя могла бы быть и пара императоров. Первый ход Кантарола, он просто говорит пас и скидывает свою руку. Пасовать в самом начале, когда ещё никто не повышает? С чего бы…

— Мне нужно попить.

— Ты имел ввиду выпить? — Говорит ему Эландер, ставя пару золотых.

— Всё в порядке, Кантарол? — Спрашиваю я новообретённого друга — выглядит он не очень.

— Да, просто отдохну.

Теперь нас осталось пять. Ромб уравнивает ставку Эландера вместе с Притьером. Кинифаст снова пасует. Такое ощущение, что он здесь как мебель — стоит просто для вида. Хотя нет, он ещё иногда смеётся с шуток Притьера.

Я уравниваю и на стол выходят первые три карты — червовая графиня, девятка буби и десятка трефы. У меня одна пара — не густо. Эландер просто чекает — то есть не ставит ничего, Ромб ставит пару золотых. Притьер долго думает, но всё же пасует и выходит из игры:

— Всего доброго, господа. Кинифаст?

— А, Что? Это… мужики… удачи! — Мямлит прихлебала и вместе они уходят в сторону к… Антуанетт? Что они задумывают? Украсть мою даму?

— Курт, не спите! — Говорит Ромб.

— Да он просто засмотрелся на зад Кинифаста! Он же из этих… — Смеётся надо мной Эландер. Ах он гад, с чего бы ему на меня злиться?!

— Эм… — Мычит Ромб, — Чек, мистер ди Вориел?

— Ах да, уравниваю!

— Аналогично. — Говорит Эландер и за его последующим «чек» к нам приходит рыцарь черви. У меня уже две пары. Ромб ставит пять золотых, я уравниваю, и тут Эландер ставит сорок. Что за дураки за столом, кто повышает вначале на такие цифры. Что же у него… точно, здесь девять, десять, рыцарь и графиня. Нужна лишь восьмёрка или король, чтобы собрать стрит.

— Пасс. — Говорит Ромб.

Что же мне делать. Мне ничего не светит, но… сорок золотых? Не так уж и много, если рассудить, нет, конечно это охренеть как много, но если я потрачу сорок, мои финансы будут примерно как в начале игры, даже что-то останется. Вдруг выпадет графиня или рыцарь?

— Уравниваю! — Говорю я и толкаю на середину стола горсть монет.

Эландер хищно улыбается. Наверное, у него пара королей — то есть стрит и самый высокий кикер. Кикер — это карта, не входящая в комбинацию и по которой вас будут судить, если комбинации у обоих игроков одинаковы. Если же у него есть король и император, то стрит вообще начнётся с десятки и пойдёт до императора.

И пятой картой выходит… графиня! Как мне сегодня прёт! Эландер, не зная ещё свой тяжкой участи, ставит пятьдесят.

Долго думаю, чтобы не дай бог не спугнуть этого дурачка. Смотрю по сторонам и вижу… Притьера и Кинифаста, которые прямо сейчас мило общаются с герцогиней Соун ди Риворье. Кинифаст отвлекает, а его подельник что-то сыплет в герцогский бокал. Ах он гад, хочет её отравить! Надо идти… Но карты… золото… я же уйду в ощутимую депрессию, ввиду такого глупого паса с комбинацией «архимагический замок» или «таверна» в простонародье.

Я понимаю, что лучше меня у него точно не будет и ставлю сто монет золотом. Позже сразу кинусь со скоростью арбалетного болта к Антуанетт. А может и нет, она меня оскорбляет и унижает, тем более, если наниматель умрёт, то и крест возвращать не придётся. Эландер с радостной рожей, что уже в уме пересчитывает выигрышные деньги, уравнивает мою ставку. Вскрываемся. У него пара пара королей.

— Не расстра… — Показываю свои карты и тянусь за монетами. — Как же сука так вышло то? — С потной рукой на морщинистом лбу говорит бедный мой бывший начальник. Знаю, я не должен говорить такие слова, но… не сдержался:

— Ну, не везёт в картах, повезёт в любви… — Улыбка не сходит с моего лица.

— Ах ты х*й! — Эландер ди Зюрпери орёт на весь зал и кидает в меня моим же выигрышем. Я ставлю перед собой какую-то тарелку и золотые монеты замедляют свой убийственный ход, но разбивают мой временный щит вдребезги на десятки мелких осколков. Лишь бы не тронул векселя.

— Я тебе еб*ло порву, гад! — С этими оскорблениями Эландер кидается за мной на стол. Мне бы не миновать фингала, но этого дебошира быстро ловят рядом стоящие люди, для того чтобы вывести на улицу.

— Отпустите, я спокоен! — Воет всеми голосами Ди Зюрпери и пытается вырваться с хватки троих человек.

Ромб смотрел на всё это с широко открытыми глазами, не каждый день видишь полковника гвардии, что матерится, как сапожник и кидается на всех с кулаками, словно портовый грузчик.

— А с чего это он так? Не любит проигрывать? — Спрашивает меня при Роз.

— Да так… длинная история…

— Время есть, я налью бокальчик. — На столе сразу откуда-то появилась бутылка.

Смотрю в сторону герцогини — вроде живая и в здравом уме, если не считать того, что она кричит на Притьера и Кинифаста, при этом отчаянно смеясь. Наверное, он ей наркоты подсыпал или возбудителя для свиней.

— Ну ладно, расскажу. — Начинаю рассказ о своей службе.

Он в это время наполнял бокалы неплохим ликёром, закусывая со стола с дынями и ананасами.

— Ну… ты наверное слышал о том, что я служил?

— Такие споры с Фегицем и Притьером невозможно не слышать.

— Хорошо их знаешь?

— Я музыкант, часто выступаю на похожих на этот, частых приёмах. А Притьер на этих приёмах часто бывает, странно, что он ещё до сих пор не вызвал вас на дуэль. Говорят, он неплохо фехтует.

— Да, странно. Так вот, я служил и после второй военной кампании меня повысили до старшего лейтенанта и взяли на службу в гвардию. В отдел дознания. — Гвардия делится на несколько отделов — имперская охрана(для всей имперской семьи), отдел дознания, три личных полка и дворцовая охрана. Раньше на них мог отучиться любой здоровый парень(у нас, обычных граждан, были отдельные места, в отличии от дворян) с ростом выше шести футов, весом не меньше ста фунтов, обладающий неплохой физической подготовкой и четырьмя классами образования. Так как меня не взяли в школу при моём доме, мне пришлось каждый день ходить десять миль за город. После подготовки шли отборы ещё жестче, во время которых мне приходилось сдавать особые письменные экзамены. В итоге, в самом начале хотело поступить с тысячу, но после первого отбора безграмотные(почти всё население страны), больные(кашель, лёгкие, эпилепсия), и не доходящие до отметки в шесть футов(большинство людей, питание в городе было ужасным, средний рост парней с Хортона и Портового не превышал пяти футов шести дюймов) отсеялись, и нас осталось десятка три. Это многое говорит об уровне жизни в империи, а точнее об его отсутствии.

— Страшно интересная профессия, должно быть, быть настоящим гвардейцем.

— Не особо, я б сказал.

— С чего бы? Погони, следствия, ловля преступников…

— Я бумажки за столом заполнял.

— Тогда не так интересно.

— Вот и я о том же. Ну работа не пыльная, получал я зарплату, спивал её, жил в квартире с видом на набережную, когда гвардия ещё выдавала сотрудникам-офицерам квартиры. — Алкоголь хорошо развязывает языки.

— Хорошая зарплата была?

— Золотой, наверное, у меня был. Не считая премии.

— Неплохо. — Говорит музыкант, рядом с кучей векселей на четыре сотни, что лежат рядом со мной.

— Да… и жил я, работал, иногда подводил начальство, приходя в пьяном состоянии или не приходя вообще.

— Как и все.

— Ну, быть может, я чуточку чаще обычного. — Точнее через день. — Ну и в один прекрасный вечер я пришёл на бал по случаю празднества свадьбы графа ди Зюрпери и баронессы Эмилии.

— Это не та свадьба, когда граф сразу подал на развод и над ним смеялись полгорода?

— Может и эта, а может и нет, кто знает, сколько он там раз женился?

— Вообще только один раз. — Пропустил его фразу мимо ушей и пошёл дальше:

— Ну я тогда естественно немного выпил и меня слегка занесло. В общем, поцеловал молодую жену графа.

— Только ли поцеловал?

— Не совсем…

— Можешь не продолжать.

— Спасибо. В общем, уволили меня за некомпетентность и больше я на работу не трудоустраивался. — Про мои происки наёмником лучше молчать. Такого стыда и недовольства за те времена я не испытывал и, наверное, не испытаю. Когда-нибудь, точно не сейчас, я расскажу об этой стороне моей биографии.

— А на чей счёт живёте сейчас?

— Да перебиваюсь иногда разными делами.

— Грустная история. — Ромб притворно вздохнул.

— Согласен.

— Хотя возможно кто-то скажет, что вы это заслужили. — Грустный вздох.

— Не стоит таким людям доверять. — Грустный выдох.

— Полностью поддерживаю вашу точку зрения. — Хороший Ромб парень, хоть и поговаривают, что он подрабатывает торговлей наркотиками на некоторых балах. А кто не без греха?

— Вижу, ваша возлюбленная к вам спешит.

— В каком…

— Пошли танцевать! — Говорит мне подошедшая Антуанетт и бьёт по столу. Обычно я пользуюсь этим хитрым приёмом.

— Как-то больше не хочется.

— Ах, не хочется?! — В ход полетела толстая шпилька на туфле княгини. Удар пришёлся по ноге и то что было больно, это ничего не сказать. Наверное, я отключился на пару миллисекунд.

— Ты что творишь! — Гаркнул я на эту пьяницу своим пьяным голосом.

— Я сказала, я хочу танцевать.

— А я сказал… — Вижу, как вторая туфля готовится ударить меня второй раз.

— Ладно, пошли, только перестань бить меня!

— Боитесь меня, солдафон?

— Боюсь перетанцевать ваш блюз.

— Ну попробуйте! Рискните здоровьем… — Я собрал векселя и спрятал их вместе с горстью монет в внутренний корман куртки. Я видывал и большие суммы, прежде чем проигрывал всё под чистую по пьяни уже через пару минут.

Мы вышли на танец и начали двигать своими старческими и пьяными конечностями. Кэтрин, танцующая с Равьером, делала вид, что нас не знает. С чего бы это? А с того, что герцогиня без правил приличия танцевала всем подряд…

Надо бы удостоверится, что ей подсыпали. По идее наркотики незачем, значит или снотворное или возбудитель, причём магического происхождения, потому-что обычный почти никогда нормально не работает. Проверял, максимум — он действует как слабительное. Та девушка, которая его приняла, потом ещё год стыдилась нас и обходила наши кабинеты за милю. Мои с Орсо.

— А почему не Притьер? — Не навязчиво спросил я герцогиню. Возможно и навязчиво, ну да ладно.

— Ты ненормальный? Он меня только оскорбляет сегодня и ещё предлагал пройтись с ним по комнатам! Он это говорит одной из самых богатых и сексуальных женщин Тирлисгарда! Да что там, всей империи!

— Скромности вам не занимать.

Значит это был возбудитель магического происхождения, работающий сразу. Они действуют безотказно — принявшая их, через часик максимум становится нимфоманкой, но если смешивается с алкоголем, то работает позже, в зависимости от выпитого. Герцогине повезло, что она решила выпить, иначе уже б спала с страшненьким Притьером. Кстати, такая штука делается на заказ, для неё нужен хотя бы волос будущей жертвы и очень много денег, потому что такие зелья уголовно наказуемы.

Танец завершился. Я собирался уйти, но почти сразу же заиграла мазурка и герцогиня меня перехватила. Пришлось бегать с ней по залу, как зайцу. Мазурка требует постоянного движения, но мне она никогда не нравилась. Главным образом потому что там, где я её танцевал, женщин не хватало и мы танцевали с мужчинами, хотя лучше б с табуреткой. Ещё один мучительный вальс закончился.

— Схожу попью…

— Не оставляй меня одну!

— Но вы и так справляетесь хорошо.

— Ладно, только не надолго! — Отхожу за стол и стараюсь как можно лучше спрятаться. Оторвал лист какой-то пальмы и прикрылся им.

— Вам что-то…

— Иди отсюда, не видишь — я занят!

— Хорошо, сэр, извините…

— Не извиняю!

Хух, вроде не заметила. Пусть натанцуется, а когда устанет, отвезу её с Кэтрин домой, чтобы завтра выслушать тонну замечаний насчёт денег, моей некомпетентности и на счёт того, что я позволил Притьеру что-то там подсыпать. И кстати, где этот сын шлюхи?

— Дорогие… ик, друзья! Хочу сделать заявление… ик…

— Милорд, вы…

— Пошёл вон! — Кричит на официанта пьяный Притьер. Лучше б он не находился. — Дорогие друзья, я требую выгнать… ик… отсюда Соун ди Риворье! Прямо… ик, во двор!

— Как ты смеешь! — Кричит ему в ответ Кэтрин, вступившаяся за мать.

— Ты вообще молчи! Где это видано, девушка приглашает парня… ик… на бал! А я всё видел! А мать твоя пляшет деревенские танцы и напивается во время начавшейся войны с Кемпером! Да и вы все! Ик… где ваша, ик, совесть?!

Пора уходить. Встаю и аккуратно пробираюсь через толпу к выходу…

— А ты куда собрался?! Ик…

— Я просто за закусками!

— Врун…

— Сам иди на хер отсюда, жалкое отребье! Как ты посмел высказывать что-то против моей спутницы! Ты червяк, что завидует её положению и пытается очернить имя! Никакой крест не пропадал, я сам его видел! — Вот бл*ть. Это, наверное, лишнее. Вроде Притьер про крест не говорил…

После этих слов он приутих ненадолго, но Йормис похоже не собирался просто сдаваться и решил кидаться оскорблениями, словно глупые дети песком.

— Пьянь! Ты…

6

Держали меня человек пять. Йормиса удерживать не требовалось — он и так валялся с разбитой губой. Моя губа тоже была разбита, подарочек от Притьера, что подло нанёс гадкий удар сбоку. Но что хорошо, Притьера также держали и не позволяли выбраться.

— Отпустите меня! Я успокоился!

— Тише, Курт… — Говорит мне эта свинья Римма.

— Тише? Вы вообще должны сейчас стоять передо мной с извинениями за допущенное оскорбление!

— Вас никто не заставлял кидаться с кулаками!

— Отпустите его, а не то я пожалуюсь троюродному брату! — Кричит Кэтрин, пытаясь меня вытащить. Знаете, я снова передумал, Кэтрин нормальная для своего возраста. Меня отпустили. Притьера отпустили таким же образом, только на другом конце зала.

— Где Антуанетт? — Спрашиваю Кэтрин.

— Когда тебя схватили, она ушла в комнаты в третьем коридоре, для гостей…

— И зачем?

— Чтобы её не видели.

— Сбегаю к ней.

— Не стоит… — Бухнуло это юное создание.

— Людям нужна помощь, когда они стыдятся своих действий, уж я то знаю. — И не надо говорить, что я хочу соблазнить герцогиню и жениться, чтобы ничего не делать. Я боюсь правды.

— Ну иди, если хочешь, только не говори потом, что я тебя не предупреждала.

Хорошая девушка — не значит хорошая дочь. Будет сейчас сидеть с этим ссыкуном Равьером, что даже за неё не вступился перед Притьером. В рифму! Но я из другого теста и… не в рифму в общем. Иду в сторону лестницы, захватя по пути бутылку вина.

Шагаю под тяжёлыми и оценивающими взглядами — сегодня я показал себя, и, наверное, далеко не с лучшей стороны. В простонародье: "я показал задницу в окно и упал в клумбу".

Вот и коридор. Подымаюсь на третий этаж, через слабо освещаемую лестничную клетку и выхожу в место, по бокам от которого тянутся комнаты. Всего помещений десять, плотно прикрыты. Придётся стучаться в каждое…

Стучу в первую комнату, справа, — ничего. Стучу ещё раз. Опять ничего нет. Стучу в следующую — нет ответа. Стучу в неё второй раз и какой-то грубый мужской голос посылает меня на три буквы. Думаю, это не герцогиня. Стучу в третью — опять пусто. Собираюсь стучать в четвёртую, но слышу шаги из третьей. Стучу туда ещё раз.

— Кто это? — Слышу сиплый женский голосок. Она плачет? Не знал, что сильные женщины плачут. Теперь уверен в правильной комнате и открываю дверь, ведущую в коридор поменьше. Этот дом как матрёшка. Передо мной стоит Антуанетт, держа в руках какую-то швабру.

— А я уж думал, что герцогские особы не прибираются у себя в комнатах!

— Ничего смешного, я испугалась, вдруг это…

— Вор? Тут красть нечего.

— А как же я?

— Ну только если так. — Говорю я и улыбаюсь, доставая бутылку вина. — Присядем?

— Ну давай… те. Мне уже не хочется спорить.

— Может наконец-то на «ты»?

— Ладно, Курт, давай на ты… сегодня. Но не обольщайся!

— Поздно, я уже обольстился.

— Как неудачно. Но я тебе прощу, за то что ты заступился за бедную женщину…

— Я не мог поступить по другому. — Ещё как мог, но не будем этого говорить, вдруг расстроим даму из которой, к моей грусти, выветривается весь магический субстрат.

Сели на дорогущую кровать, спиной ко входу. Сзади шкаф, на всю оставшуюся стену. Не совсем похоже на бар, но ладно, потерплю.

Я встал, расправил широкие шелковые шторы и тем самым открыл дорогу к ночному свету и красивому виду. Если со второго этажа было неплохо, то с третьего вообще можно только сидеть и любоваться пейзажем кутящего во тьме и тумане, тёмного и дикого, города. Неплохое место для постройки поместья выбрал род ди Цирвалес.

— Красиво здесь, правда? — Задал я классический вопрос для поддержания беседы. Я мастер в этом деле.

— Вид неплохой, это правда, но та башня…

— Часовая?

— Да, вот та башня, высотой в семиэтажный дом, меня всегда пугала.

— Почему?

— Она напоминает мне о отце, он любил там бывать, и приводил меня маленькую туда. А я страшно боюсь высоты!

— Я тоже. — Я слишком хорошо в пафосных разговорах. Никто не может передо мной устоять.

— Неправда, врунишка-детектив! — Она шутит.

— Тебе же оттуда не видно, может я грущу или дрожу?

— Сейчас проверим…

Герцогиня направилась в мою сторону, встав с кровати. Вскоре она была напротив меня в буквально дюймовой близости. Её лицо — пропорциональное, скуластое, с размытой на нём тушью выглядело даже лучше. Этакий нуар.

— Ты так и будешь стоять? — Спросила она меня шёпотом, наклонившись и сказав эти самые слова мне на ухо. Обычно такие фразу всегда шепчут, не знаю почему.

Не надо… сказал бы Курт из другой реальности, где он не пьёт. Но этот Курт был слишком близок к запретному плоду… такие плоды обычно невозможно не сорвать. Лишь бы не удавиться.

Мои губы впились в её и целовались мы, как молодожёны на свадьбе — десятки секунд. Непонятно зачем, кроме как для дальних родственников с севера, которые всё кричат: "Целуйтесь".

Когда её сладкие губы отошли от моих, я наверное уже поставил свои личный рекорд по длительности поцелуя.

Антуанетт распустила волосы и легла на кровать, приманивая меня к себе своим пальчиком с необычным маникюром. Во мне что-то зашевелилось и приказало идти вперёд без лишних раздумий. Я снял с себя рубашку и отправился на встречу.

Поцелуи, в шею, ключицу, ну и конечно в губы… не знаю зачем целовать всё подряд, но так принято. Я что, особенный?!

Быстрее снимаю с неё платье, в чём она мне сильно помогает. Снимаю за этим бюстгальтер, который взлетает на ближайшую люстру, для красоты. Целую голую и пышную грудь, прямо девичью, без единой растяжки или чего-то подобного. Это грудь девушки моложе меня, не иначе. Наверное, каждый год ходит к магу! Начинаю целовать её соски, что уже давно встали торчком, как бы намекая, что пора уже переходить к серьёзным вещам. В общем, целую по кругу, что вижу, а кроме груди перед моими глазами больше нету ничего.

Онапомогает мне снять штаны, а я буквально срываю с себя эти портки, отливающие золотом. Вслед полетели её кружевное нижнее бельё и мы занялись тем, о чём детям запрещают говорить хотя бы до восемнадцати… но я расскажу, не будь я истинным Тирлисгардским дворянином!

***

Судья.

— Ты очень храбрый мужчина! Так поймать преступника!

— Ну я и не ловил то особо. — Говорит старый судья Тирлисгарда, во время того, как закуривал неплохую сигару.

— Я в тебя верю. — Вторит ему какая-то юная баронесса, наверное очень бедная, раз решилась спать с человеком под центнер.

— Ну…

— М-м-м… А-а-а-а! Да! Ещё! О-о-о-о… М-м-м… Давай… А-а-а-а-а… — Звуки доносились от стены со стороны кровати.

— Кто там? — Изволили спрашивать-с юная баронесса.

— А мне почём знать?

— Я тоже хочу…

— Я устал и мы сегодня целых два раза!

— Ну милый…

— Ладно, красавица, покажем молодёжи!

***

Курт.

Я ритмично вдалбливал её под атласным одеялом. Уже минут сорок между прочим! Может и не сорок, но тридцать девять наверняка! Может тридцать восемь… Цифры не важны! Может десять…

— М-м-м-м… Ещё… Да… — Говорила моя сладкая спутница. Мы смотрели друг другу в глаза и целовались на подушках, словно нам по пятнадцать. Хорошо, что подушки чужие и можно потом их не стирать.

— Ох-х-х… Ух… Ух… Ай-ай-ай. — Звуки слышны с комнаты напротив.

— Не отвлекайся Курт, не то скину! — На этой фразе герцогиня использовала весь свой вес чтобы перевести меня на спину и начать прыгать на мне. Она так резво и приятно двигалась, что я начал уже ощущать приятное жжение в паху, а она всё наседала и наседала, как будто бы её выносливость была лучше моей и это она раньше бегала мили в полной выкладке.

***

Судья.

— Скажи мощно было…

— Ага…

— М-м-м-м-м… Да… Да! Да! А-А-А-А-А-А! — Звуки из другой комнаты.

— Что ж такое-то…

— Да ладно, товарищ судья, мы им уже показали!

— Отставить, я покажу этому молодняку, что значит юрист старой закалки!

***

Курт.

Второй раз естественно возник почти сразу, иначе и быть не могло. Да и цифры не важны! Теперь Антуанетт нагнулась ко мне в позе… собачки, так это называет Кэтрин и ей подобные? Герцогиня держится за поручни этой миниатюрной кроватки. Это её не спасёт! Кровать бьётся с сильным стуком, надеюсь никто не слышит.

— Ай, больно!

— Извини, за волосы трогать нельзя…

***

Судья.

— Ух… подай воды…

— Мы уже час пытаемся этим заняться!

— Я просто устал, девушка!

— А зачем мне тогда стонать и прыгать?

— Чтобы они…

— Я ухожу!

— Ну постой, подожди! — Девушка ушла, захватив кошель.

— И ладно, не позволю себя унизить!

Судья еле встал и начал со всей доступной ему энергией трясти диван и стонать, по женски, как он думал…

***

Курт.

— М-м-м-м… — Я уже и забыл, когда последний раз так веселился. Это просто суккуб в человеческом обличии… ну и я не промах. Минимум малый бесёнок. Повезло конечно, что я с недели две ни с кем не спал, а то ударил бы в грязь лицом… и не только в грязь.

— О-О-О-О-О-О! У-У-У! Как хорошо! — Доносятся до меня звуки с другой комнаты. Эта пара пытается нас переиграть! Я им покажу, кто тут настоящий жиголо.

Антуанетт начинает сильно смеяться и от этого её интимное место сжимается сильнее.

— Что смеёшься?

— О-о-о-о-о! А-а-а-а-а! — Крики там продолжаются с удвоенной силой.

— Ах-ха-ха-ха-ха! Это не женский… голос.

Прислушиваюсь и понимаю, что Антуанетт права. Вот же… ну ничего плохого в этом нет, каждый веселится, как может.

***

Судья.

— Ох-х-х… Ух-х-х… А это не так просто, как кажется. — Судья слышит смех. — Неужели это надо мной? Да я так с двадцати лет не прыгал!

Голый и толстый мужчина начинает прыгать на кровати усиленней и на последнем прыжке с хрустом ломает кровать и проваливается лицом на пыльный пол.

— Ох, сука…

Судья пытается встать, опирается на кусок кровати и начинает подниматься, но дерево под таким весом трескается и он падает второй раз, только уже не на кусок матраса.

***

Курт.

— А четвёртый?

— Можно я пойду…

— Не убегать!

А ведь и правда — возбудитель работает. Вообще неправильно воспользоваться тем, что она хочет всё подряд, но отказывать… отец говорил никогда не отказывать даме! Но как же я устал.

***

Притьер

Я шёл по темному коридору особняка ди Цирвалесов, пытаясь извиниться, ну и оправдаться перед самим собой. Что на меня нашло! Кидаться на Антуанетт в мои далеко идущие планы точно не входило — вот секс, это да, вполне может быть, но оскорбления… и ещё этот наглый выскочка Курт, и откуда он взялся и кто эту свинью вообще сюда впустил! Я потомственный дворянин из рода Жан ре Клаев, а он болтает со мной, словно я какая-то крестьянская шлюха! Ничего… сейчас объяснюсь Антуанетт и всё будет как раньше — она меня холодно недолюбливает, я её жарко вожделею. Бог наделил её красотой, что уж там, но надо быть с ней осторожнее — она, как и все из дома Соун ди Риворье, — змея, хоть и скрытая. Сейчас её род слегка обнищал и не в чести, но она упорно отказывается от моей помощи, наверняка у неё очень много таких же помощников, которых она с превеликим для себя удовольствием водит за нос.

Подхожу к крылу, состоящему из десятка комнат. И все придётся обойти.

— Что за…

— А-а-а-а-а… м-м-м…

— Это с той комнаты. — Голос до боли знакомый. Неужели это…

Иду в сторону двери от которой доносятся эти неприличные звуки и просто со злости вышибаю её ногой, чтобы пройдя ещё пару ярдов, увидеть Антуанетт и эту скотину.

— Пошёл вон! — Кричу я в сторону коридора и прикрываюсь одеялом, оставив герцогиню обнажённой. А этому вору, прохиндею и как оказалось — извращенцу, казалось нравится моё замешательство! Как он смотрит на мои чресла!

— Ты… ты… — Возмущаясь, пытается выдавить из себя несколько слов наш злосчастный маньяк.

— Убирайся! — Кричит ему Антуанетт, отбирая у меня порядочный кус одеяла, но без особого успеха. Мне оно нужнее, ей там и прикрывать нечего.

— Отдай сюда, животное! — Визжит моя нанимательница и мы начинаем перетягивать одеяло друг у друга, словно в какой-то пантомиме в цирке, с билетом в одну медяшку, потому-что слон сбежал и больше играть нечего.

— Ах ты мразь! Да как ты посмел! — Орёт Притьер, видимо обращаясь к вашему покорному слуге.

— Хотел сказать тоже самое!

— Я вызываю тебя на дуэль, Курт ди Вориел, и лучше бы тебе согласиться, не то я зарежу тебя прямо здесь!

— Я зарежу тебя первым!

— Сначала оденься! Смотреть противно. — Ух, а момент, когда Антуанетт укуталась моим покрывалом, я как-то пропустил, обмениваясь с Притьером оскорблениями.

— Мне нечего стыдиться! Здесь находятся люди без дворянских комплексов! — Отвечаю я Жан ре Клаю и всё же прикрываюсь бюстгальтером. Всё же стыдно, немного.

— Что здесь происходит!

Да откуда здесь Гром ди Цирвалес! Быстрее встаю, обматываю вокруг задницы платье моей неудавшейся любовницы, смотрю в коридор, отталкивая уже красного и брызжущего слюной и невидимым ядом Притьера, чтобы увидеть заполненный коридор и множество голов, как седых, так и с париками.

— Это же Симийский шёлк… — Пискнула герцогиня, видимо обмолвившись о её платьице.

— Что это значит! — Всё ещё пристаёт ко мне хозяин этой лачуги, ко мне даже в «Рыболовной снасти» таким количеством не вламывались! Рассмотрев голого меня, он покраснел в щеках и быстро удалился в коридор.

— К нам ворвался этот мерзавец прямо во время нашей любви!

— Какая тут любовь! — Перебивает граф-извращенец мои сладкие, словно дикий мёд, слова.

— А это тебя касаться никоим образом не должно!

— Я вызываю его на дуэль! — Не унимался тупой осёл с графским титулом.

— Пошёл вон с комнаты, Притьер, иначе мне придётся вызвать охрану! — Ну наконец-то Гром проявил характер! У меня научился.

Все вышли и оставили нас с наедине с моей подругой, которая так и сидела на кровати, вся обмотанная в одеяло, словно Южная халифатская мумия.

— Ант…

— Отвернись!

— Я и так там всё рассмотрел.

— Отвернись и верни наконец моё платье! — Снова перешла на визг Антуанетт.

— Я стесняюсь! — Честная правда, всегда был немного мнительным.

— Я обижусь!

— Обижайся, сколько влезет!

— Ах так значит! Тогда денег от меня ты не получишь!

Как можно понять, платье довольно быстро вернулось к своему владельцу, в то время как я искал свои несчастные манатки по всей комнате. После того, как герцогиня оделась, я не услышал от неё ни слова, ни даже пожелания успеха или напутствия перед предстоящей дуэлью. Я конечно не на что ещё не соглашался, но и так понятно, что прослыть трусом я себе не позволю. Так что придётся биться с довольно неплохим фехтовальщиком.

— Ну я… пошёл?

— Можешь не возвращаться.

— Не смешно. — Обидчиво говорю я леди и иду в сторону выхода. А за дверью стоит шум и гам! Неужели все собрались только по этому довольно глупому и нелепому поводу? Что, мало людей уединяются на время бала?

— А вот и ты… — Заметил меня Притьер и хищно улыбнулся. Видно уже представляет себе момент моего жёсткого и неизбежного убийства. Сам же я не такой жестокий. Пальцы ему переломаю, да и дело с концом.

— Господа, — уже надрывающемся голосом и приказным тоном произносит Гром, — нечего тут стоять! Достопочтенного судью уже увезли в ближайший госпиталь и с его телом ничего не случиться, максимум — маленькое сотрясение.

Вот же слухов принесёт этот бал. И так уже общество богатеев набито враньём, им бы лишь тратить чужую денюжку, да судачить о других. Хотя, если быть честным, то и бедные люди мало чем отличаются от богатых, в смысле пересудов. И там и там происходит постоянный обмен ложным потоком ничего из себя не представляющей информации.

— Что с судьёй? — Решил я спросить хозяина поместья.

— Да так, легкий ушиб…

— Он натрррраххххался до бесппп… памянства! А ещё женатый человек! — Орёт какой-то пьяный дебошир с левого угла толпы, обступившейся вокруг Грома и Притьера. Ну и меня.

— Ага, я слышал как он тут орал! А ещё проводил лекции молодёжи, про важность нравственности в современном обществе! — Подхватил слова местного просветителя ещё один богатый алкоголик.

— Господа, никакой ложной информации! Достопочтенный судья просто отдыхал!

— А чего он весь в поцелуях был?

— Так, довольно! Не желаю слышать этого бреда. Расходитесь! Нечего глазеть. — Ну я тоже пошёл, не гордый, может и не заметят.

— Ты куда собрался, трусишка? — Прервал моё бегство от ответственности мой неудавшийся соперник с любовного фронта.

— Воды попить!

— Перед смертью не напьёшься!

— То-то ты уже пьяный!

— Перестаньте! — Говорит нам старший ди Цирвалес, становясь между нами. — Это неправильно! Просто помиритесь! Да и дуэли в черте города давно запрещены.

— Поедем немедля и будем биться на рассвете! — Не унимался Притьер, пытаясь заполучить меня в свои нежные объятия путём обхода Грома.

— Не стоит. Просто помиритесь! Не надо омрачать день рождение моей дочери таким казусом.

— Пусть извиниться у меня перед площадью святого Ларентия! — Да как он посмел! Перед площадью Ларентия в своё время извинялись рабы с юга, а их били батогами. Не позволю так себе опуститься! Так что ответил:

— Пусть он меня в зад поцелует и мы в расчёте!

— Дешёвый пи*ор! — Орёт Притьер и достаёт нож, но его во время унимает подоспевшая охрана.

— Тебе здесь больше не рады, Притьер, как и тебе Курт, можете уезжать! Моё терпение лопнуло. — Гром начал спускаться к гостям в зал, предварительно помахав своим парням ручкой.

Его мордовороты с радостными улыбками скрутили нас с явным намерением выкинуть за двор.

— Да я и сам дойду, ребятки… — Пытаюсь урезонить я этих бугаев.

— А мы так не думаем.

— Отпустите его, он со мной! — Шипит какой-то изрядно запыхавшийся мужчина, бегущий по коридору в нашу сторону. Пригляделся… Кантарол! Не оставил меня ди Цирвалесам на съедение.

— Но господин. — Изрядно огорчились эти дурни. — У нас приказ…

— Видишь перстень? — С яростной ухмылкой говорит им Сон ди мрак. — Этот перстень… видишь герб? Знаешь, что он значит?

— Семейство Сон ди мрак, сэр. — Как-то уж совсем безрадостно проговорил старший бугай.

— Вот и не мешай! Мы сами дойдём до…

— До южных ворот за рекой! На постоялом дворе «дом Мари»! — Подсказал нам согнутый в три погибели Притьер.

— А с этим что, господин? — Спросил Кантарола бугай на счёт моего соперника.

— Да можете…

— Выкиньте его за двор и чтоб пятки сверкали! — Перебил я графа. Притьер так зверски посмотрел на меня и плюнул под ноги.

— Ещё увидимся.

— Пиджак смотри не помни! — С усмешкой говорю я, и, беря опешившего Кантарола под руку, иду с ним в сторону выхода из поместья.

Когда люди ди Цирвалеса скрылись из виду, а мы начали спускаться на задний двор по длинной витиеватой лестнице, ди Мрак начал говорить:

— Слушай, может не нужно тебе этой дуэли? Пойдём со мной к карете, а там отвезу тебя куда следует. Ночь ещё пару часов продлиться, успеем выйти с города.

— С чего бы мне сбегать?

— Ну с того что Притьер превосходный фехтовальщик, может быть? Или с того, что он на тебя изрядно обозлился, вон, аж примчал сюда. Не надо было тебе так с Антуанетт…

— Что там вообще людям понадобилось? Из-за судьи спешить и переломать пьяные ноги на лестнице?

— Как я слышал, судья во время полового акта себе что-то сломал и не смог встать, поэтому начал довольно таки сильно кричать ближайшим слугам. Те услышали и побежали донести ди Цирвалесам, и вроде как донесли, да какая-то пронырливая мадам в возрасте это услышала, уж не знаю каким образом, и разнесла весть по всему залу.

— А ты не пошёл на такое поглазеть, ниже графского достоинства?

— Я бы с радостью! — С смешком прикрикнул Кантарол. — Да вот к карете пошёл, туда какой-то ворюга вломился из гильдии, совсем уже страх потеряли. Не знаешь, кто бы это мог быть?

— Не имею понятия. Довезёшь меня до этого… «Дома Мари»?

— Почему бы и нет. Кучер меня давно ждёт, я собирался вскоре покинуть приём, уже время позднее.

— А какой час? — Ди Мрак приподнял руку и посмотрел на свои дорогие, позолоченные, а может и из чистого золота, механические часы.

— Час тридцать семь!

— Ух её… и что же, ещё не все разъехались?

— Дворянство любит кутить до рассвета.

— Мне тоже нравится такой серьёзный подход к банкету.

— Ха-ха, и мне, и мне. Но предпочитаю сон.

Вскоре вышли на улицу, луна светила всё так же ярко и звёзды на лиловом небе всё так же мигали ночным путникам. Красота, только туман, лежащий на большой площадке с разнообразными каретами, слегка пугал, ведь все знают: молочный туман — это признак опасных вампиров. Конечно я не верю в молочных вампиров и уж тем более в магический туман… точнее наоборот.

— А вот и моя карета! — Произнёс граф и указал пальцем на вытянутую и украшенную завитушками карету из чёрного бархата. Стильно. Видимые стенки ручек украшал герб, наверняка фамильный — двуглавый огонь, тянет свои огненные руки к зябликам. А на рисунке ещё герб!

— Герб в гербе? Хм… модно.

— Это герб Хортона.

— В каком смысле?

— Ну как в каком… — Говорит граф, открывая дверь и приглашая меня войти, — Когда-то у каждого района…

Ох, ничего себе. Внутри ещё богаче, чем снаружи. По бокам дорогие кресла с не менее дорогой, будто бы плюшевой обивкой. Плюхнулся на ближайшее место напротив Кантарола и продолжил слушать.

— Были свои гербы, мой род по воле рока отвечал за Хортон. — Тем временем мы тронулись и медленно поехали в сторону ворот. — И вот и мой герб! Огонь — прошлое моей семьи в роли инквизиции, зяблики — моя покойная прапрапрабабка их любила, ну и Хортон — как начало истоков. — Дорассказав историю, Кантарол постучал в окошко и сказал адрес поездки своему кучеру: — Рубиус, гони к «дому Мэри».

— Это тот, что за южными?

— Да, это тот самый.

— Есть! — Окно с лязгом прикрылось и я возобновил беседу с заметно оживившимся Кантаролом.

— Интересная должно быть у инквизиторов была жизнь.

— Погони, костры и ещё раз погони. — С задумчивостью, свойственной мудрецам и самым тупым идиотам, произнёс граф.

— И ещё раз костры.

— Ну конечно, как без этого.

— Интересно, они молодым ведьмочкам отпускали их грешки за некое вознаграждение?

— Думаю, что не один инквизитор сейчас покраснел на небе от твоих слов.

— Думаю, они там все красные сидят, преимущественно от губной помады.

— Или крови…

— И то верно. — На этом разговор завершился, по сути и не успев начаться.

Дальше ехали молча и только стук колёс о мостовую прерывал бренную тишину. А мне ещё столько надо спросить про Притьера, да и про Крест. Неожиданно сам хозяин кареты заговорил:

— Курт, ты… уверен? Притьер и вправду…

— Давай не будем о нём.

— Ну ладно, уговорил.

— Расскажи лучше про ваши… хм… дворянские делишки, а то я в них особо не вхож.

— Дворянские делишки?

— Они самые.

— Тебе что-то конкретное?

— Ну… — А вот тут надо подумать. Например, почему Антуанетт переживает из-за пропажи, ведь ничего такого с ней и Кэтрин император наверняка не сделает. — Не знаешь, а почему Антуанетт так боится… императора?

— В каком плане?

— Ну просто боится.

— Она его никогда не боялась и даже, как мне кажется, ведёт себя с ним слишком вольно и своенравно.

Хм, тогда если не император, то зачем ей крест? Ну, конечно понятно зачем, но зачем так срочно.

— А ты с какой целью интересуешься? — С интересом и некой задумчивостью спросил меня граф.

— Да вот пропала у неё одна штука… и она переживает о том, что император её сильно отругает. — Ладно, выдам Кантаролу немного информации, а то так ничего и не узнаю.

Кантарол нахмурился после моего ответа, но ничего не сказал. Видно и он знает про Крест, да не хочет меня лишний раз расстраивать — думает, мне до этого креста есть какое-то дело. Максимум — мне есть дело до денег, которые я должен буду заплатить в случае отсутствия искомого.

— Штука с императором связана? — Всё же спросил меня Сон ди Мрак.

— Ну да.

— Тогда понятно, император прикажет выплатить штраф в размере пропажи, честно говоря он немного…

— Скуповат?

— Я бы сказал экономен и прагматичен, но можно и так.

— А Соун ди Риворье сейчас на плаву?

— А ты как будто не знаешь.

— Мне Антуанетт обо всех её доходах не говорит.

— Ну, если интересно — неудачное вложение денег, неурожай на фермах и долги в банке могут слегка растрясти казну.

— Ничего себе, а так и не скажешь.

— Дворяне себе ни в чём не отказывают, даже в моменты последней нужды. Антуанетт из своего огромного дома переехала в второй, доставшийся ей от матери. Распустила множество слуг.

— Понятно.

— Но ты в ней не сомневайся — она честный и порядочный человек, не врунья. Просто не хотела расстраивать тебя, скорее всего.

— Я ничего и не думал, по правде признаться.

— Ну и хорошо. Может выпьем? — Граф уже давно тянулся к стеллажу с напитками.

— Сок есть?

— Конечно. Любой — персиковый, яблочный и даже гранатовый.

— Богато живёшь, граф!

— Есть такое дело.

— А что в чёрной коробочке?

— Какой ещё коробочке?

— Да вот в этой… — Тянусь к бархатному прямоугольнику, что почти не выделяется среди бутылок. Но граф резко одёрнул мою руку, как будто я нашёл запрещённую гномью травку.

— Средство успокоения, Курт, не думаю, что перед дуэлью пригодится.

Всё таки я прав! А по Кантаролу и не скажешь, что он наркоман, ну по крайней мере сейчас.

И действительно, что-то тяжеловато здесь сидеть, как будто покурил чего-то не того. Голова начинает чуть кружится — так бывает при резком спаде высоты, но сейчас я ведь сижу и не шевелюсь. Ох… отряхнул голову и посмотрел на графа, который вывел меня из раздумий своим вопросом:

— Какой будешь?

— Яблочный.

— Классика. — Мне налили полный стакан приятно пахнущей жидкости. Свежевыжатый. Везёт же богатеям! Выпил залпом, до того меня мучала жажда.

— Не плохо, не плохо…

— Из садов эльфийского леса, прямиком к нам на стол!

— А дай ка попробую гранатового.

Мне налили снова. Попробовал эту диковинную вещь и чуть не поперхнулся — терпко и неприятно оседает на зубах, да ещё и горчит!

— Давай апельсинового, если не против…

— Конечно.

Пил я всю дорогу. Знаю, глупо напиваться перед боем, пускай и сока. Но меня можно понять — всю жизнь я пил заводской и мягко говоря невкусный напиток, наверное из гнилых яблок и то — только по праздникам и на похороны. Как же я, будучи ребёнком, ждал в детстве похорон. Даже молил божественные сущности, чтоб ещё один троюродный дед прабабки помер и отец отлил мне немного. Стыдно до сих пор, что не мешает мне наслаждаться соком сейчас и в данный момент.

— Наверное, хватит. — Говорю я спустя пинты четыре, вытирая рот.

— А ты, как вижу, настоящий ценитель соковыжимательного искусства!

— Как ты догадался?

Глава 5 Легенда отечественных дуэлей.

1

Приехали мы в «дом Мэри» ещё затемно, хотя предпосылки к опозданию явно были — мой живот крутило со страшной силой, не надо было пить мне эти соки. Несколько раз по пути мы останавливались и я опорожнял свой несчастный кишечник на сонные улицы города. А в таверне туалетов нет! Как я понял, она находится тут только для того чтоб рабочий люд, пришедший с лесных угодий длинною в несколько миль, решил тут знатно потратиться на еду, не желая идти ещё почти милю сквозь узкие улочки загородных домишек, до городских ворот, которые ещё неизвестно закроются к вечеру или же нет.

Сама таверна выглядела как большой сарай. Может она им я являлась до поры до времени, пока какой-то региональный помещик не решил вдоволь намахаться мечом с другим не менее глупым помещиком, притом за чертой города, чтобы всё выглядело как можно более законно. Сейчас же, после нескольких дуэлей проведённых здесь, сарай переделали в столовую за которой, после небольшого плаца, находиться конюшня и стоянка для парочки карет. И ещё место вытоптанной по кругу травы ближе к забору, на которой, наверное, и проходят состязания.

Притьер уже стоял на заднем дворе со своим секундантом — Йормисом, попеременно жуя яблоко и натачивая свой клинок, похожий на шпагу. Увидев меня, он заулыбался, выкинул яблоко за забор, и, отряхнув руки, начал подходить ко мне.

— Неважно выглядишь, Курт, уже думаешь, как будешь извиняться?

— Думаю лишь о том, как начищу тебе твою наглую морду.

— Не знаю как насчёт тебя, но я дворянин, Курт, и биться буду только на рапирах.

— Ты меня позвал, а не я тебя, так что выбор оружия остаётся за мной.

— Ах, так? Ну-с, что же выберешь?

— Только не говори, что кулаки. — Добавил Йормис и противненько улыбнулся своей засохшей, разбитой в кровь, губой. Интересно, кто дал ему в морду? Я запамятовал.

— Мечи, пехотные! — Выбрал я их не просто так, в армии это было моим основным оружием и поэтому владею я им на достойном уровне, если не сказать отлично.

— Мне придётся послать в город за оружием, у меня нет меча. — С досадой сказал Притьер, добавив: — Йормис, смотайся на моей карете в город, за мечом, я пока посижу тут.

— И сколько ждать? — Почти гневно спросил я, играя крутого дворянина с крутым мечом, в крутой одежде и… дальше по аналогии.

— Как он придёт, так и начнём! — Крикнул граф, закрывая за собой дверь в эту хибару, что притворяется столовой, как притворяется путана надёжной женщиной, приговаривая, что она актриса.

Молча наблюдавший за нашей беседой Кантарол после ухода моего соперника решил сказать своё ненужное слово:

— Плохо, лучше бы выбрал копьё, твой оппонент отлично владеет мечом.

— С чего бы ему хорошо владеть армейским уставным оружием?

— А кто его знает, любитель он всяких железок. Пойдём тоже присядем за стойку или дождёмся рассвета на сеновале?

— Так не навязчиво на сеновал меня ещё никто не приглашал.

— Опыт Курт, опыт. Так что?

— Пошли посидим за столом, заодно посмотрю, чем в этой «Мэри» почивают.

— Наешься перед боем?

— Если и умирать, то в собственном говне!

— Оптимистично.

— В этом весь я. — Захожу в полутёмный зал сарая-таверны, что состоит из нескольких основательных дубовых столов, пары люстр с почти догоревшими свечками, да барной стойкой, которую можно назвать баром только исходя из жалости. Три табуретки, да оделяющий их прилавок, на котором стоит замутнённый самогон и маленькая бочка пива.

Уселись с графом к бару и заказали молодой официантке, которая здесь наверное и за хозяйку, пару классических блюд из их местного меню. Ждали мы недолго и вскоре принесли нам тарелки, на которых расположились куски жаренной говядины, пара картошек, кусок сельдерея и мягкий сыр из козьего молока. Просто и сытно, то что надо перед боем, чтобы успокоить нервы и мой вздувшийся живот.

— Вкусное сельское блюдо! Редко такие пробую. — Нахваливал мясо мой друг, а девушка ему всё повторяла:

— Так всё своё господин, свежевыращенное, это вам не городская гадость!

— Так вы ведь почти в городе? — Удивился я её ответу, хрумкая сельдереем и заталкивая картофель за обе щеки.

— Вроде так, да не так! Мы кормимся с полей, что ближе к лесу и восточным мельницам, а вы всё с Кемпера, да с Леса эльфов кушайте.

— Может оно и так, — согласился Кантарол, — только вот правда вкусно!

— Кушайте господин, я вам ещё принесу!

— С радостью мисс, с радостью!

Пока мы нахваливали деревенские полуфабрикаты, Притьер смотрел на меня как-то странно, видимо не ожидая, что я буду набивать себе брюхо перед боем всем подряд. Сам он сейчас жевал какой-то диетический салатик с рукколы, Симийской капусты и редьки. Наверное завидует моему сочному перчённому стейку с поджаренным жиром и многочисленными специями, привезёнными с самого юга империи, ближе к Старгии, где такие же специи продаются по золотому за какую-то сморщенную баночку, до того они там вкусные.

После славной трапезы моего брата по оружию тянуло выпить, но мне из соображений безопасности он предлагать не стал, мало ли, да и вечером я достаточно принял, до сих пор заносит и голова болит, а поспал я всего ничего, пока ехали. Живот изрядно начало крутить… снова.

— Милочка, где здесь у вас уборная? — Спросил я нашу барменшу и официантку.

— На заднем дворе за конюшней, господин.

— Ох, ну пойду тогда. — Начинаю вставать и плетусь к выходу. Кантарол не издал ни звука, и так знает о своих треклятых соках с хорошим послевкусием и не менее хорошим составом, от которого тянет в выгребные ямы. И не надо намекать, что это от крабов, они были прекрасны!

Смотрю по сторонам и не вижу моего противника, который ловко скрылся из нашего внимания. Решил сбежать? Ну у меня и без него проблем хватает. Но на всякий случай, пока иду в туалет, чуть осматриваюсь, вдруг он чего удумал. Набросится на меня, когда я спущу штаны и поминай, как звали. Придётся удлинить волосы и придумать женское имя. Чтоб звучало. Пандора? Кто знает. И не так страшно… почти.

Уже начало светать, на небе всё краснеет алое марево, слегка затенённое пушистыми облаками, сквозь которые уже пробиваются первые лучи утреннего солнца. Неплохо описал, а? Ставлю себе десять из десяти.

Так что увидеть его(графа) не составит труда, только если он не решил спрятаться в выгребную яму. Не люблю я эти ямы, вот например сейчас это слово испортило моё красочное и скучное, как студент-поэт, описание природы.

Мне благополучно удалось выйти за конюшни к месту моего назначения и сделать там свои грязные делишки, предварительно, как и всякий эстет и патриот в душе, убедительно поохав и поахав на открывающийся напротив ямы вид — пустое, неубранное поле, заполненное золотыми высокими колосьями, к концу которых примыкает чернеющий от брошенной на него тени лес. И как тут не полюбоваться!

Впрочем, любовался я недолго, а то придётся оттирать кучу прямо от пыльной дороги, рядом с таким красивым полем. Сделав свои дела, я отправился сквозь кусты бахчи назад, к моему временному секунданту, что небось уже и объелся и обпился восхищающей его во всех отношениях деревенской едой.

Кантарол хоть и хороший дядька, но и он к сожалению не лишён глупой привычки сильных мира сего — восхвалять простоту, силу и трудолюбивость крестьян, чтобы спустя день с такой же радостной и воодушевлённой миной обобрать их до нитки, изнасиловать или показать свою образованность и мудрость, что для меня сродни изнасилованию. По сравнению с ними, по мнению дворян, крестьяне выглядят, наверное, животными — как собачки. Любят, выполняют команды, а стоит их похвалить, сильно лают и лобызают хозяину руки. Поэтому я никогда и не понимал имперских демократических партий, которые хоть и обещали большие перемены, всем, в том числе и мне, казались чуждыми в Тирлисгарде. Когда богатый, властный и принадлежащий к аристократии человек борется за права крестьян, со стороны это выглядит, как если бы крестьяне боролись за права свиней — глупо и наигранно. И если всё же крестьянин борется за права свиней — он либо полный идиот, не осознающий собственной глупости или он корыстный и подлый гад, который хочет прикарманить всех свиней к себе во двор. И то и то смотрится не очень, но идиот хотя бы делает это искренне, поэтому за ним и идут. Наверное поэтому идеалистов и мечтателей любит народ — искренность залог успеха и быстрой смерти.

В этих грустных сумбурных поточных мыслях, что приходят к любому человеку во время боли в голове и приёме таблеток, я и дошёл до каретного двора, который в данный момент привлёк моё внимание каким-то шуршанием со стороны стоянки. Может приехал Йормис?

Пробираюсь к стоянке и вижу только одну карету — карету моего друга графа Кантарола, которая в данный момент слегка трясётся от движений, происходящих в ней. Надо бы проверить, а то вдруг Притьер туда пробрался и покусился на святое — яблочный сок. Или Кантарол еб*т конюха, что явно хуже.

Люди ещё понаглее могли подумать, что графы уединились, далеко не за яблочным соком… Возможно, за томатным.

Как можно тише подхожу к карете и смотрю во внутрь, наблюдая спину того, о ком говорил. В данный момент вор выжатых фруктов и мужской невинности что-то удерживал, слегка трясущимися руками, при этом изрядно посмеиваясь. Он что, под кайфом? Не знал, что руккола так сильно действует людям на голову, хорошо я не вегетарианец.

— Ищешь совесть? — От резкого звука граф подпрыгнул.

— Шуршал кто-то.

— Не ты ли случаем?

— Не говори глупостей. — Отвечает граф, вылезая из кареты и идя навстречу своей судьбе, роль которой в этот период времени исполняю я.

Кантарол вылез из дому и пошёл к полю для подготовки, немного покачиваясь. Заодно взял меч, который он предварительно заказал купить отправившемуся с Йормисом кучеру.

— Я буду проворен, словно змея в дерьме, так что аккуратней. — Нет ничего лучше, чем запугать оппонента до смерти.

— Хм… пожалуй рискну. — С усмешкой сказал мой будущий соперник, медленно шагающий в сторону вытоптанного круга для состязаний юнцов, явно не дорожащих и так короткой жизнью. 

2

— Так… в общем, в пах желательно не бить, по глазам тоже не желательно, бьёмся до?..

— До смерти! — Кричит в лицо, капая слюнями, нашему временному судье-кучеру, Притьер.

Я соглашаюсь. Вообще, по правилам дуэлей, которые вот уже как тридцать лет под запретом, нужно собрать хотя бы пару понятых и нормального судью, возможно с юридическим образованием, если такие остались в нашей стране. Сомневаюсь, что у кучера Кантарола есть юридическое образование… Да есть ли оно у него вообще, это образование?

— Так, значиться… расходимся робяты до… по краям в общем-то.

Мы разошлись и теперь смотрим друг другу в глаза с не самыми благородными намерениями и из-за чего бы? Просто не поделили пару сисек, вот и всё. Хотя сиськи, признаюсь, были просто прекрасные…

— Мечи на изготовку!

Достаём мечи из ножен одновременно и становимся в позы для лучшей обороны и нанесения ударов. Я лично стал в позу журавля.

Если кто-то не понял шутки и думает, что я стою на одной ноге, то у него явно богатое воображение. Я выставил левую ногу чуть вперёд, а правую дальше, почти за круг, чтобы если что, устоять на ногах. Меч я держал правой рукой, а левой я держал набалдашник ручки. В случае чего смогу развернуться под немыслимым углом и поставить блок. Притьер же просто стоял с вытащенным из ножен мечом, донельзя расслабленный и скучающий. Он меня переоценивал.

— На счёт три начинайте! — Выпалил кучер и поспешно вышел из круга, словно опасался того, что мы начнём раньше и ненароком его прирежем.

— Раз!

Знаете такое чувство перед неизбежным… когда впереди бой или его аналог — приём на работу среди многих конкурентов. Или сдача экзамена на поступление в гильдию… Пальцы начинают неметь, ладони покрываются потом, а голова имеет полное отсутствие каких-либо мыслей, словно из неё что-то выкачали. В данный момент я испытывал такое же чувство, вперемешку с непониманием — что я тут забыл?

— Два! — Хочется бежать. До бочки с пивом, чтобы потом вернуться. Замучала жажда.

— Три!

Ну начали! Притьер, почти сразу после слов импровизированного судьи, с бешенной скоростью и огромным риском лишиться головы кинулся на меня, делая короткий колотый удар слева. Кончик лезвия медленно опускается, ватные руки идут в сторону удара… Блок!

Не дав мечу шута уйти, я подымаю его лезвие на мою широкую гарду и скидываю в песок, затем чтобы сразу ударить эфесом меча сволочи по носу. Противник, надо отдать ему должное, быстро уклонился и его нос остался в сохранности, а я не смог вывести его с равновесия.

Граф не дал мне и опомниться, как уже поднял меч с песка и, раскидывая соринки, сделал размашистый удар снизу в вверх, да такой, что перережет меня пополам. И откуда у такого хлюпика столько сил? Теперь уже я спешно отпрыгнул назад, для перегруппировки. Жан ре Клай сразу догнал меня и отправил своё лезвие на мою голову. Я спешно выгнул кисть и оружие приняло горизонтальное положение. Тяжёлый удар обрушился на приподнятый вверх клинок, который я упёр об левый локоть, обмотанный кожей.

Удар графа не разрубил мою голову напополам, но моё дрожащее тело открылось, как в позе приёма рыцарства. Притьер пнул меня в грудь и я упал в песок, впрочем, не выронив меч! Который кстати норовился выколоть мне глаз при падении. Мой противник отвесил мне сучью ухмылку и нацелился мечом в мою ногу, как видимо, чтобы я не удрал. Я одёрнул ногу от удара и сыпанул рукой горсть песка в его паршивые глаза. Тот не ожидал такой подлянки и резко от меня отпрянул. За эти доли секунды я успел встать и направить свой рубящий косой удар дворянчику по ногам. Он поспешно отпрыгнул, склонившись головой вперёд.

Повернувшись боком и подвернув левую ногу, я нанёс новый рубящий удар по плечу графа. Притьер еле отбил удар мечом и, запутавшись в ногах, повалился на землю, но сразу, словно опытный гимнаст, встал из под песка переворотом назад, захватив с собой меч и себя не зарезав!

Шутка, он сыпанул меня песком, когда упал. Какая мразь тут его рассыпала.

Теперь уже он меня бьёт по ближайшей ноге, держа меч в точности, как я. Ставлю блок заранее, опустив кончик лезвия к ступне, но он, заметив движение моих рук, сразу перенаправляет лезвие, ещё не достигнув звона оружия. Немного крутанувшись корпусом, приподняв локти и крутанув кистьми, он направляет тот самый второй удар мне по шее, резко подскочив вперёд. Я отбиваю удар краем клинка и меня с звоном в ушах откидывает назад, с зазубренным лезвием.

Уже летит следующий колющий удар в голову, по прямой. Я отхожу с линии удара вбок и бью в ответ таким же колющим, но эта скотина уворачивается в повороте, чуть не полоснув мою голову своим мечом, похожим на карусель. Нашёлся тут танцор.

Мой размашистый удар сверху, который Притьер скидывает, не произвёл должного действия. Снова меч летит мне прямо в глаз и я понимаю, что банально не успею встать и поднять потяжелевшее оружие вовремя. Поэтому отбиваю край лезвия локтем, замотанным в кожу. Удар был хлёстким и резким, как серп по яйцам, так что мою защиту он распорол сразу вместе с дорогой рубашкой, оставив на руке нехилый такой порез, с которого уже капала первая капля моей драгоценной крови. Но долго я о резкой боли не думал и, пока оппонент не поднял меч в стойку, с силой бью его лбом в нос, на этот раз расквасив тот до основания. Чтобы закрепить успех целюсь мечом по незащищённой кисти противника. И почти получилось, но как всегда какой-то небесный шутник перевернул всё с ног на голову. Притьер отбивает мой выпад, выгнув кисть и почти выпустив меч из рук, заодно оттолкнув меня плечом.

От неожиданной силы толчка я выпустил меч из онемевшей и затёкшей руки, развернувшись наполовину к врагу спиной. Моя подмышка аккурат под его мечом. Выгибаюсь и отскакиваю, словно заяц. Ноги стали ватными, до того долго у них не было практики. Засранец бьёт первый удар. Я отпрыгиваю, но ещё больше отхожу от моего спасения — клинка. Второй удар слегка зацепил мою рубашку и на ней уже начали по немногу появляться красные пятна. Третий удар я тоже обошёл, но не без потерь — Притьер сразу подставил подножку и я опрокинулся на землю, сильно ударившись головой об кусок камня. гад прячет руку в карман куртки, откуда он ещё недавно доставал какую-то гадость и, почему-то, посмеивается.

Но ещё не всё кончено, я отползаю и пытаюсь встать. Притьер бьёт об землю носком обуви и песок попадает мне прямо в глаза, которые начинают болезненно щипать и слезиться. Я падаю на задницу. Кантарол, кучер, да и даже Йормис, наблюдают за этой позорной картиной молча. Только первые два с грустью и разочарованием в глазах, а третий с нескрываемой радостью и злорадством. Наверное всё это было запланировано заранее — Притьер обпивается зельями за день и на следующий укладывает меня в землю. Решающий замах Притьера и вот она… моя смерть.

— Что за… — Граф резко достаёт руку из кармана и начинает протирать свои глаза, словно от мигрени, немного махая головой.

— Да зарежь его уже! — Орёт секундант.

Тот подымает голову с часто моргающими глазами на меня, но поздно — я уже направляю удар головой в его незащищённый пах. Скажите спасибо, что не кусаю. Меч его на такой дистанции бесполезен.

После удара Притьер выпускает оружие из рук и скручивается в три погибели, а я, проведя мельницу, перекидываю его на спину и сразу вставая бью ногой в кадык. Жан ре Клай начал задыхаться, что понятно, трахея наверняка повреждена.

Йормис теперь уже не радуется, а вот Кантарол снова одобрительно кивает вместе с кучером. Беру меч Притьера…

Клинок входит прямо в голову, глаз начинает вытекать, словно сырое яйцо. Меч идёт дальше, прорубая выход к мягкому мозгу для того чтобы выйти с другой стороны черепа. В такие моменты хочется блевать, что я и сделал прямо на не успевший остыть труп.

— Ты… ты его убил… твою мать… ты его прирезал! — Орёт Йормис с выпученными глазами, готовыми вылететь из орбит. — Знаешь, кто у него отец? Да он тебя повесит за яйца и не отпустит пока те не оторвутся!

— Победа Курта! — Тем временем произносит успокоившийся кучер, словно смерть человека для него ничего не значит.

— Какая ещё победа? Нас же всех…

Не слушаю его дальше, а кидаюсь проверять карман невинно убитого. Сквозь песок и блевоту нахожу местечко, куда он сувал руку и залезаю туда… Чтобы найти что-то горячее и очень твёрдое. Вынимаю, точнее пытаюсь вынуть эту конструкцию и вижу дорогущие камни, наверное рубины, все кристально красные, как кровь… Не может быть! Но откуда?!

На радостях подымаю глаза для возможности искренне поделиться своей прекрасной вестью и вижу, как полиция крутит секунданта моего уже бывшего соперника, кучера… Провожает в экипаж Кантарола. Почему так быстро? Пытаюсь вынуть крест, да тот застрял в куртке. Резко дергаю, но не помогает.

— Вы уличены в убийстве, мистер ди Вориел, и у вас есть право хранить молчание!

— Но…

Мне не дали договорить, предварительно дав под дых и заломив руки. Подымаю голову и вижу как меня сажают в экипаж к парням с заряженными арбалетами. Человек семь, особый отряд. Притьер носил при себе минимум одну чародейскую метку на теле, не иначе.

— А куда…

— В управу уёб*к, в управу… — Говорит мне мужик с дорогущей цепью, прежде чем накинуться на меня с кулаками и оскорблениями в убийстве сына.

3 

— Умышленное убийство с целью запугивания, параграф двести восемнадцатый. Так и запиши. — Сказал капитан сидящему рядом с ним прыщавому студенту университета жандармерии и гвардии. Студент усиленно пытался разглядеть написанное за своими очками с диаметром, наверное, в добрый ярд. И не хотел хоть как-то ускориться, поэтому я сидел здесь уже пару часов, не считая того времени, пока я отсыпался в камере вместе с окрестными пьяницами, которые любезно угостили меня неизвестно откуда взявшимся яблочным штруделем. Наверное, часов десять прошло.

— Не подскажете время? — Спросил я молодого человека.

— Ага… — Он отвернулся от заполнения документов и начал старательно высматривать циферки на своих недорогих наручных часах. Цифры на них оставляли желать лучшего, если они вообще были. — Так… Сейчас, сейчас, сэр…

— Да он издевается! Тупой свинопас!

— Не нервничайте, господин Жан ре Клай. — Спокойным тоном и выдержанной речью говорит Орсо отцу Притьера, тому самому, что накинулся на меня по пути кареты.

— Не нервничайте? Этот сукин сын зарезал моего сына! — Орёт на весь кабинет жирный богатей. — Да ты душевнобольной? — Теперь он обращался к студенту. — Рассмотри свои циферки быстрее, пока я не дал тебе пиз…

— Прошу вас выйти из допросной комнаты, мистер, не то придётся вас выпроводить. — Произнёс капитан уже более злобно, видимо ему тоже не нравиться брать на практику глупых студентов, но ничего не попишешь, надо же им откуда-то брать заветный опыт.

— Выпроводить меня, жалкий ты червь? Ты знаешь, кто я такой? Я в рот таких капитанов… — Старшего Жан ре Клая вывели под руки из комнаты допросов, что мне на руку, надоело молчать, изображая статую.

— Ну наконец-то!

— Ага. — Поддержал меня студент.

— С преступниками неразговаривать, Поланик! — Уже изрядно разозлившийся Орсо просто кричал на студента.

— Но я чего? А он чего…

— Перестань смотреть на часы и записывай протокол, иначе я пожалуюсь профессору и он тебя будет дрючить по всей программе всё оставшееся лето!

— Есть сэр! — Грустно отдал честь студент и вновь вернулся к нелюбимому делу — заполнению протокола.

— Пиши: преступник вину отрицает…

— Какой же я преступник, Орсо, ты сдурел? Да выйду отсюда по залогу и просто не буду выходить из дома. — На самом деле дома у меня нет, а маг, раздающий метки на преступников, в отпуске.

— По-твоему убийство сына одного из самых богатых людей западных провинций делает тебе честь?

— Ну не совсем… я же был на дуэ…

— Так и пиши: смеётся в лицо полицейскому, думая, что тот сказочный идиот. — Студент удивлённо приподнял глазки и с явным вопросом на них, проговорил:

— Так и записывать?

— Да это я пошутил, идиот!

— Ааа, смешно! — Сказал студент и засмеялся со всей силой своей актёрской игры. Я тоже засмеялся за компанию, только бы, чтоб позлить капитана.

— Ооох, издевательство! — Пробурчал капитан, прикрывая своё несчастное капитанское личико руками. — Пиши: говорит, что бился на дуэли, что у нас давно запрещены… — Студент видимо не понял, что время шуток закончилось и с притворной улыбкой закричал:

— Вот умора то! — И жёстко заржал, при этом бья рукой по лакированному столу, да так, что находящиеся там бумаги тоже затряслись от невидимого смеха. Ну а я чего, мы люди простые. Так что я тоже засмеялся, естественно таким же образом выбивая пыль из-за стола напротив меня, скрученными в наручники, руками.

— Пошёл вон, придурок! — Визжит мой бывший друг на всю управу. Я встал и начал двигаться в сторону выхода, в то время как студент ещё чуточку посмеивался.

— Курт, стоять, только попробуй уйти и ловить тебя будет вся империя! А ты… — С злостью Орсо посмотрел на студента, который похоже понял свою незавидную участь и тихонько сел, как добросовестный ученик. — Пошёл драить пол и чтоб духу твоего в моём кабинете сегодня не было.

— А протокол?

— В жопу его себе засунь, остолоп! Я старший по званию, сказал идти — ты идёшь, сказал еба…

— Я понял сэр! — Не дал договорить студент своему временному начальству. — Есть драить полы до вечера!

— Так бы сразу! А теперь пошёл!

Студент встал, поправил очки на носу и вертлявой походкой выбрался ко двери, где произнёс: — На часах семнадцать тридцать сэр! — И быстро ушёл, пока Орсо не запульнул в него чернильницей.

— Вот же позорище! — Делюсь я с капитаном мыслями.

— Молчи!

— Да чего ты, мы ведь друзья! — Правда совсем недавно я его оскорблял, называя «продажной швалью», но это я не со зла, а для пользы дела.

— Друзья? Даже если забыть твои недавние пьяные выходки, ты понимаешь, что убил человека? А до этого побил несчастную бабушку.

— Я уже говорил и граф Кантарол может подтвердить — он меня вызвал сам и мне ничего не оставалось, он меня заставил! — Про бабку я решил нужным не рассказывать лишний раз.

— Граф Кантарол уехал на своей карете под домашний арест, пока не откупится, как всегда, вместе кстати со вторым свидетелем — Йормисом, который утверждал, что это ты вызвал умершего на дуэль.

— Наглая ложь!

— Конечно, а убил ты Притьера чисто по случайности? Не там ножку подвернул?

— Он поскользнулся на банане.

— Будешь говорить это в суде, показывая на остатки его мозгов на песке.

— Орсо, ты правда сдашь меня в суд?

— Ну не сейчас, пока всё уляжется и пройдёт неделя осенних балов в Холодном замке, где-то через месяца два.

— Или когда судья выйдет из больницы. — Добавил я, вспоминая вечер с Антуанетт.

— А это тебя волновать никоим образом не должно! — Крикнул он и сурово на меня посмотрел, как бы говоря о том, что разговор окончен. Но не для меня. Я должен заполучить Крест из вещей Притьера и будь я проклят, если не смогу его достать в такой близи от меня! Так что решился:

— А можно вопрос?

— Эххх, — притворно повздыхал капитан, — валяй!

— А куда денут его тело?

— Судья ещё живой.

— Я про Притьера.

— Скажи, тебе делать нечего? Мог бы спросить что угодно, а ты спрашиваешь меня где находиться труп убитого тобою же человека, для того, чтобы над ним надругаться?

— Боже упаси, просто хотел передать ему одну вещицу, он просил перед смертью…

— Думаю ничего он у тебя не просил.

— Оставь свои помыслы при себе, мне правда стыдно и я хочу исполнить его последнюю волю.

— Ну что ж… — Поверил мне Орсо, — он находится в королевском районе на могильной улице, в месте кремации для богатых и влиятельных людей, чьи трупы охраняются как зеница ока, а охраны там человек двадцать минимум. Ты туда не попадёшь никогда, даже если притворишься мёртвым. — А вот это идея!

— А зачем его собираются кремировать? Вроде богатеи сейчас начали закапывать в землю, теперь так модно. Мол, вечная память, сохранить тело от разложения магическим амулетом…

— У нег лицо мечом перерублено, какая память, может и в открытом гробу отпевать?

— А-а-а-а, ну да.

— Ну раз я ответил на все твои вопросы, Курт, теперь пусть тебя проводят в камеру.

— В каком смысле? Ты меня не отпускаешь?

— Убийцам не место на улице, но если так хочется выйти, можешь заплатить залог в десятку золотом и смело выйдешь отсюда до момента суда под моё честное слово. — Сказал Орсо и улыбнулся. Всегда знал, что я на мели, но вот тут промашка вышла! Со мной в тот момент были векселя почти на пять сотен монет золотом, с моего турнира по покеру.

— Я заплачу, деньги там, с моими вещами! — Торжественно заявил я.

— Это улики и я не могу их оттуда забрать, пока ты ещё сидишь здесь, как преступник.

— Но…

— Чтобы тебя отпустить, я могу снять деньжат с твоего счёта, у тебя там завалялось пару десятков золотистой наличности?

Моё лицо изрядно осело. Если мне придётся сидеть в тюрьме до суда, где меня навряд ли оправдают, это будет полный облом. А если меня выпустят, то я должен буду денег Антуанетт и семье усопшего. Меня обдерут до нитки, там и тысячи золотых не хватит!

— Вижу по твоему лицу, что денег у тебя нет. Но не беда, посидишь месяц другой в камере, подумаешь о своём поведении, того гляди может и человеком станешь.

— Пошёл на х*й! — Орсо улыбнулся, словно я поцеловал его в щёчку и прозвенел колокольчиком. Почти сразу зашли два полицая ростом почти с меня, а таких в империи немного.

— Уведите его с глаз моих! — Шикнул на них капитан и меня повели в камеру, естественно не спрашивая моего дозволения на сие дело.

4

Не знаю сколько я тут сидел, час, может два, а может даже и три, пока дверь из этой вонючей камеры не открылась и из неё не вышел один из тех бугаев, что вёл меня сюда после разговора с капитаном.

— Ты свободен, бандит! — Прошипел великан и вышел, не закрыв за собой дверь.

Я подумал, что может это какая-нибудь местная шутка? Сказать — беги птенчик, беги, ты свободен, а потом, когда я выйду, натянуть на голову мешок и хорошенько избить, да так, чтобы печень лопнула. Бывало в наших тюрьмах и такое. Так что я приготовился встречать неизбежное, встал поудобнее, и вышел на свет, где меня встретил… лыбящийся Йанех!

— Ты что тут забыл, Йануш?

— Пришёл спасать мою принцессу, пока её не отодрал кто-то другой. — Приходит осознание, что он единственный, кто решил меня вытащить. До чего я докатился! Только откуда деньги… Эльф видимо понял вопрос, написанный на моём лице, поэтому сказал: — Потратил деньги, что ты мне отсыпал. Отдал тому жулику, сидящему в управе! Как там его, Алсо… Улсо…

— Орсо. — Подсказал я имя этого гада.

— Ага, вот этот самый хер. Когда меня увидел с деньгами, взгляд у него такой был… Как на вашем языке это будет?

— Может «тупой»?

— Не-не, вспомнил! Пронзительный, вот какой был у этого воришки взгляд! Ссыпал мои деньжата в сейф и сказал забрать тебя. И знаешь, что? Я рассчитываю на компенсацию, как потерпевшая сторона.

— Будет тебе компенсация, но я думал ты меня спас исключительно по доброте душевной!

— Видишь ли, я злобный, так что доброты от меня лучше не ждать.

— Ну что ж Йануш, пошли за моим шмотьём, а позже в банк, а ещё позже… в общем у меня есть к тебе дело.

— Какого характера?

— Проникновение в одно здание, без свидетелей.

— Неплохо. Пошли тогда быстрей за твоим тряпьём! — Только мы тронулись, как он спросил: — А это разве не улики?

— Мы доплатим страже склада сверху.

— Как у вас всё тут коррумпировано! мне нравиться!

Пока мы доковыляли до склада, я понял, что Йанех везучая сволочь! Так быстро восстановиться от таких повреждений… ну как восстановиться — он хотя бы уже ходит и не кривиться от боли каждый шаг. А каждые три шага.

— Оружие, как понимаешь не вернём — улика, а вот деньги… — Глаголет тот же самый старичок, что принимал меня здесь и в прошлый раз. — Деньги тебе будут. Четыреста шестьдесят четыре монеты золотом. За вычетом налогов с моей стороны. — Улыбнулся старик. Только что он стал на золотой богаче.

— Ни хера себе! — В сердцах произнёс эльф. Наверное ему такие суммы только снились, хотя, признаться, и мне тоже.

— Ага… — Просипел дед. — Небось банк ограбил, а?

— Скорее… банкет.

— Ах, дай угадаю, карманник? — С интересом спросил меня бывший жандарм.

— Нет.

— Взломщик?

— Нет.

— Так кто же тогда то?

— Покерист.

— Аааа… — С уважением покивал старик. — Ну забирай добро и проваливай, пока я на тебя не накинулся и сам за эту кучу наличности не прирезал.

Деньжата мы быстро забрали и пошли в банк, переводить всё на мой счёт, чтобы избежать впредь подобных казусов, например, как сегодня. Антуанетт подождёт со своей полусотней, не рассыплется. Кстати, дубинка по прежнему у меня. Как и кольцо, данное Антуанетт.

Кто-то мог невольно подумать, что подозреваемого в убийстве не выпускают. Выпускают, ещё как. Стране нужны деньги и она придумала залог. Кто-то сморозит глупость и скажет, что за мной должны следить в три глаза, но и тут он будет не прав — деньги(а также отсутствие мага) творят чудеса.

Мы вышли из управы и взяли экипаж, как и подобает всем порядочным личностям вроде меня. Пока ехали, эльф начал изводить меня многочисленными воздыханиями по поводу моего богатства и даже, когда я сказал о том, что возможно сотню придётся отдавать моей нанимательнице, всё равно не унимался.

— Слышь, Курт, а ты правда герцогиню трахнул? — От этого вопроса я поперхнулся пивом, которое мы купили по дороге, а он продолжил: — Ну знаешь, пока ты день сидел в камере, столько слухов прошло с того банкета. И то что ты напился и приставал к малолетней девочке, соблазнял старушку, объел стол с королевскими креветками, набросился на трубадура с кулаками… — Пока он говорил, я изрядно бледнел, а Йануш всё веселел. Видимо ему доставляло огромное удовольствие перечислять мои прошлые прегрешения.

— Ты… откуда?.. — Вот всё, что вырвалось из моих уст. Йанех начал тихонько попискивать и спросил надрывающимся от смеха голосом:

— Правда?

— Что?

— Вот это всё? Потому что то, что я перечислял, я только что придумал. — Теперь смеялись мы вдвоём, по-моему даже кучер изобразил подобие улыбки. Когда из глаз перестали литься слезы, я сказал ему, почти честно:

— Почти ничего из этого не было, я тебя разыграл.

— Конечно, я сразу понял… — Эльф явно сегодня в ударе.

— А что, много про меня говорят?

— Да ничего вообще, там на этих банкетах по несколько сотен человек, десятками напиваются. Кому ты нужен? Лучше уж написать или рассказать про то, как мэр щипал молодых официанток.

— Пожалуй, ты прав. — И действительно, кто меня знает в городе, кроме «Рыболовной снасти», «Грудастой товарки» и жандармской управы? Да никто, так что можно не переживать за сохранность своей репутации, если она у меня когда-нибудь была.

— Приехали парни! — Прогрохотал кучер и остановил своих лошадок почти рядом со ступенями банка, который возвышался над нами, словно человек над котёнком. По бокам банка были аллеи с постоянными нищими, торгашами сосисками и дешёвым пивом, а также агитирующими против чего-то толпами и политиками, если этих бомжей можно ими называть. Их разгоняли, разгоняли, но те снова появлялись — место удобное и рыбное, рядом ратуша и здание администрации, людей в банк идёт порядочное количество постоянно, так что грех не прокричать: «канцлер вор!», как будто мы это и так не знали. Сам банк был ярдов двадцать в высоту, не считая многочисленных ступеней, ведущих к большим мраморным колоннам, с дизайном спёртым у эльфов. В такой банк и деньги носить не хочется, да выбора нет, всяким менялам я никогда не доверял, потому-что не знаешь кто из них обанкротиться, а кто просто сбежит с твоими деньгами сразу, как ты их принёс. И толку от веры в их лицензию, если её можно купить у любого нотариуса за один золотой.

— Платить будем? — Спросил меня извозчик, внимательно изучая мой кошель глазами.

— Забыл про тебя мужик, держи, заслужил. — Дал ему по тарифу и больше давать не намерен. Кроме, как по лицу, потому сам крайне беден… был. Но это ничего не меняет.

Вышли с телеги, освящаемые полуденным солнцем, и направились по этим гадким ступенькам в строну банка, пропустив сквозь себя потоки людей и их ругани.

— Сосиски, сосиски горячие! Налетай, пока не разобрали!

— Император наживается на реликвиях!

— Мэр сносит здание, которому больше двухсот лет!

— Пиво холодное, приходите, если хотите попробовать истинного пивоварского искусства!

— Продаю акции компании лодок, друзья! Всего по медяшке за штуку…

— Котлеты свиные, говяжьи, куриные!

— Прошу, купите свинью, она говорит! — Это уже интереснее. Я резко остановился и мы подошли к продавцу волшебных животных.

— Тебе правда интересно? — Поинтересовался у меня лесной паразит, что сегодня спас меня от тюрьмы и надобности выбирать тюремное погоняло — я собирался стать князем и даже набить на крестце тату с этим гордым званием.

— Почему бы и нет, видел когда-нибудь говорящих свиней?

— Сейчас передо мной стоит и говорит одна такая, у неё ещё четыре сотни золотых. — Я насупился и повернулся в другую от эльфа сторону:

— Не вижу таких!

— Ты просто плохо смотришь! — Уверял меня ушастый.

— Пошли до свиньи, Йануш!

— С радостью.

Дед, с жирной, как наш судья, свиньёй, не верил тому, что к нему кто-то подошёл.

— По чём свинтус, дед?

— Ну так немного совсем… пять золотых! — Выпалил он такую цифру и наверно в душе сам удивился.

— За такие деньги, старик, можно купить десять рыл! — Жаловался остроухий, словно бы он был искренне удивлён такой дороговизной. На самом деле мне кажется, раньше Йанех сам продавал таких вот волшебных свиней.

— Так говорящая, парни! — Убеждал нас торгаш. — Да и ест немного!

— Пусть заговорит! — Ставлю я деду условие.

— Да, пусть заговорит! — Поддержал мою инициативу Йануш.

— Ну так… ладно. — Дед внимательно смотрит на свинью, она на него. Стояли мы минуты три, в неловком переминании с ноги на ногу. Наконец старик произнёс: — Она вас стесняется!

— Какая скромная свинка. — Подивился эльф.

— Ну так, не в деревне ведь живёт! Городская порода волшебных свиней!

— Может мы отвернёмся и тогда она заговорит? — Подкинул я дедку идею.

— Да, давайте так! — Мы отвернулись, стараясь не лыбиться во всю рожу. Буквально спустя несколько секунд свинья заговорила старческим голосом:

— Я свинья! Умная свинья, я жду своего хозяина и отдамся за пять золотых… — Мы резко повернулись для того, чтобы рассмотреть во всех подробностях деда, стоящего на коленях и разговаривающего за свинью. Старик, завидев нас, резко прикрыл рот до клацанья в зубах и заверещал:

— Зачем вы повернулись, она снова стесняется! Вот, уже начала краснеть. — Он тыкнул пальцем в розовое свиное рыло. — Так как, будете брать?

— Мы… мы… Мы подумаем над предложением! — Осклабился Йанех.

— Ага… Может десяток таких купим. — Хохотнул я и присмотрелся к животному повнимательнее.

— Во гады, Люсинда, смеются с нас! А мы им покажем… — Торгаш смотрит на нас и с торжествующей улыбкой, показывая на нас пальцем, как на свинью секунды назад, говорит: — Фас!

Если вы не бежали от существа с весом в центнер минимум, мне нечего вам сказать. Я гнался, пытаясь успеть за Йанушем, по слишком скользким ступенькам к банку как ошпаренный! А это хрюкающие создание ни как ни отставало, опрокидывая людей, идущих с филиала со своими бумажками. Чувствую не выдержу… свалюсь прямо здесь… Это конец, вот заголовок в газете будет: «Знаменитого сыщика съела злобная свинья». Йанех уже поднялся к концу ступеней, на маленькую площадь перед банком, и ждал запыхавшегося меня.

Я продолжаю бежать, но почему-то перестаю улавливать хрюканье. Решил обернуться и увидел вдалеке свинтуса, пожирающего свиные сардельки, а вместе с ним безуспешно отгоняющего его продавца мяса. Вот каннибалы эти свиньи! На последние ступеньки поднимался пешком под звуки хлопков ушастого.

— И в забеге со свиньёй побеждает… несравненный Курт ди Вориел! Похлопаем лучшему в мире бегуну.

— Ты лишь чуточку меня обогнал, Йануш.

— Ну да, пара сот ярдов ничего не значат.

— Какая пара сотен! Там максимум пятьдесят!

— Рассказывай, рассказывай. Ещё и убеждал меня пойти к этой убийце.

— А кто ж знал, что она такая злобная?

— Надо будет набить тому деду его плешивую физиономию. — Эльф почесал кулак, совсем, как преступник. Коим он и являлся, по правде говоря.

— Тут ты прав. — Решил согласиться хоть в чём-то. — Такое кощунство нельзя оставлять безнаказанным.

— Пошли в банк, бегун!

— Сразу после него надо переговорить, сходим в кафе внизу площади.

— Надеюсь, там свиней не водиться.

— Они все сейчас в банке работают.

Я поднялся на последние ступени и пошёл через площадь, с статуей первого императора в центре, в сторону входа в банк. Такие массивные ворота не находятся, наверное, и на въезде в город. Да и когда мы зашли в этот гадюшник, массивность и дорогая обстановка не сильно изменились. Широкий коридор с белым, начищенным до блеска паркетом, вёл в залу, с потолками высотой, должно быть, в три нормальных этажа. По бокам и по углам стоят многочисленные лавочки с сидящими на них просителями. Нас сразу заметила какая-то молодая девушка в форме банка и быстренько спросила:

— С какой целью в нашем банке, сэр? — При виде эльфа её лицо чуть смутилось, но она ничего не сказала, каким-то волшебным образом определив мою временную состоятельность и мою родовитость. Кто не понял по фамилии — я дворянин, хоть и не солидный.

— Денег на счёт положить.

— И новый счёт открыть! — Примазался ко мне эльф.

— Эм… проходите в комнату под номером семнадцать, как до вас дойдёт очередь, но вообще мы не открываем счёт эльфам…

— Я полуэльф! И то что вы говорите — это расизм!

— Простите, я не хотела вас оскорбить, просто…

— Но оскорбила!

— Что вы, я бы никогда…

— Мой друг не в обиде, мы пойдём! — Быстренько сказал я и, взяв Йанеха под руку, начал с усилием тащить его в сторону правого коридора.

— Ты чего! Я бы ей показал!

— Первый раз в банке?

— Ну да, а что, это что-то меняет?

— Они бы вызвали охрану и нас выгнали. — Проходили и не раз. Кто знал, что тут не наливают! И за дополнительную плату не удовлетворяют клиента в кабинке.

— Я бы избил её раньше!

— Ты бьёшь девушек?

— Только слишком наглых. И то потому-что у меня нет предрассудков и я считаю, что женщины равны мужчинам, поэтому я могу также сломать им нос, как и например тебе.

— Денег я тебе не дам, грязный мужлан.

— Только попробуй.

— Я куплю ту свинью и она будет меня охранять от твоих посягательств.

— Если она не съест тебя раньше.

— Тут ты прав, кто знает, что такое животное может учудить? Всегда боялся свиней. — Начальник не в счёт.

Пока болтали дошли до семнадцатого кабинета. Очередь была совсем небольшая, всего четыре человека. Состояла она из гнома, влюблённой пары, наверное пришедшей вместе и берущей кредит на дом, а также из женщины, лет сорока. К ней мы и подсели, немного её потеснив. Зашёл гном.

— Вы по какому вопросу? — Прервала тишину соседка по лавочке.

— Счёт пополнить, да так, по мелочи.

— Я вот пришла брать кредит, представляете, третий!

Пара, сидящая напротив нас, боязливо на неё посмотрела, точнее посмотрел — это был парень. Но его девушка всё так же просто искрилась счастьем. Одним словом: любовь.

— На что берёте? Новый дом, наверное? — Решил я поддержать беседу, пока Йанех клюёт носом.

— Да нет, на мужа.

— Это как?

— А вот так — он берёт микрозаймы на выпивку со своими дружками, деньги заканчиваются, приходят коллекторы и я беру кредит в одном банке, чтобы выплатить предыдущий.

— Жестоко.

— А как по другому? Я его люблю, точнее любила, сейчас просто хочется его зарезать или удушить. — Эта дама мечтательно сжимала руки. При её жестах та пара начала краснеть.

— А что не разведётесь?

— Так дом на него переписан, куда я жить пойду? К матери в коммуналку или к отцу на кладбище.. — Женщина уже надрывается в слезах, протирая нос платочком. — Так и живу. — Не об этом я её спрашивал. У меня редко удаётся поддержание беседы.

— У меня тоже отец был пьющий, а знаете, мать сказала: «уйду и детей заберу!». И как отрезало у него.

— Так меня без дома и без детей оставят, отдадут пьянице и всё.

— Да, не подумал. — Что я говорил об умении поддерживать беседу?

Дальше сидели молча. Женщина, думая о своём славном муже, а я об её судьбе. Такие в городе сплошь и рядом.

— Пошли в жопу со своей справкой С18! Я ей очко подтирал, и вам об голову её тёр, понял, клоун собачий? Приеду в горы и всем расскажу какая тут у вас контора пед*ков! — Орёт выходящий из приёмной гном, поочерёдно показывая принимающему клерку средние пальцы.

— А теперь и мне пора. — Говорит женщина и идёт в контору вместо гнома.

А я того клерка узнал! Это тот, из-за которого я попал недавно в тюрьму! Вон, у него только фингал начал проходить.

— Зайчик, может ну его, этот кредит? Пошли печенья тебе купим или булочек с маком, как ты любишь. — Запинаясь, спросил паренёк, с явным намерением отсюда укатить.

— Какие булочки, я на диете, Ромус! На диете! — Говорит юная упитанная девчушка, покачивая своими ножками над сиденьем.

— Ну пошли купим гречки, лишь бы не здесь!

— Ты не хочешь новый дом? Мы ведь это обсуждали.

— Хочу, но ты слышала какой пример? Давай повременим и накопим.

— Ничего я копить не буду!

— Ну не дуйся мышонок. — Сейчас бы они должны, по идее, страстно поцеловаться, но не смогли, потому как мой спутник издавал храп на всю округу. — Хр-р-р-р… ф-ф-ф-фь… Хр-р-р… ф-ф-ф-фь… Хр-р-р-р… ф-ф-ф-фь…

— Вы нам мешаете! — Обращается девушка к моему знакомому, но безуспешно — эльф продолжает спать. Я бы не стал его будить, говорят у эльфов рефлексы жуткие.

— Я к вам обращаюсь! — Уже покрикивает девушка. — Ромус, объясни ему!

— Но…

— Быстро! — Визжит девушка и Ромус идёт к моему эльфу. Вот каблук!

— Не советую, но впрочем как угодно. — Говорю я юноше.

— Да что, я ведь аккуратно… мистер… Ай, как больно! — Кричит он, хвастаясь за красное ухо, при этом прыгая на одной ноге. — Ох, бл*ть! — Он падает. Девушка быстро встаёт и подбегает к нему, помогая подняться. Злобно смотрит на эльфа.

— Пойдём, Ромус, придём попозже, когда эти невежды выпрутся из банка! — С этими словами они покинули зал и мы остались с эльфом одни, в пустынном коридоре.

— А что я, я не хотел! — Оправдывается бандит.

— Знаешь, что я понял в армии, Йануш? То что люди с эльфской кровью не храпят… — Йанех понял, что его раскрыли и впрочем не стал скрывать:

— Ну а что так долго то, не люблю очередь!

— И не стыдно тебе?

— Ни капельки. И вообще, я его спас. — Спустя пару минут женщина вышла вся в слезах и, без слов, ушла. Наверное в этот раз ей в кредите отказали… Жалко её, она то просто несчастная, а вот детей её жалко ещё больше. Заходим в кабинет менялы.

— Привет, мужик!

— Ты… — Смотрит он на меня, поправляя очки, думая что это какая-то галлюцинация.

— Не ждал?

— Что нужно?

— Счёт на молодого человека запиши на десять золотых, а остальные деньжата на мой. — Сказал я и вывалил стопки векселей и монет на стол. У клерка аж челюсть отвисла.

— Откуда?

— Порядочные люди, чтобы получить деньги, работают, в отличии от таких как вы. Давай быстрее! — Прикрикнул я на него и показал кулак для большей скорости.

— Конечно, конечно, так… — Он собрал мои деньги в стопочку и пересчитал. — Четыре сотни, девять десятков, три штучки монет, распишитесь здесь и здесь. — Расписался и передал десять монет на возникший у Йанеха Лос Эль Хэвена счёт. И не знал о том, что у эльфов бывают такие длинные фамилии.

— У вас есть паспорт, мистер Лос Эль…

— До свидания, со счётом повременим. — Быстро вякнул эльф и резко встал со стола, забрав десятку.

— Тогда вы свободны… господа.

— Смотри у меня! — Попугал я клерка ещё немного, чисто для стимула к честной работе. Клерк приуныл, но ничего не сказал, а мы благополучно покинули кабинет уже довольно богатыми людьми.

— Откуда ты его знаешь?

— Да было дело одно.

— Ну дорога до кафе длинная, расскажешь в подробностях! — Эльф пнул сумку какой-то бабки и, зацепившись об верёвку, под её крики, пошёл с ней на выход, дёргая ногой. 

5

— Дело труба, Курт. — Сказал и так очевидную вещь эльф, выпивая бренди за мои деньжата, а бренди тут между прочим крайне не дешёвый!

— Сам знаю.

— Ну попасть мы туда может и попадём, но… как мы оттуда выйдем?

— Не знаю я, но управиться нужно за три дня максимум, иначе его труп сожгут и ничего мы не возьмём.

— Дай подумать. — Натужено, будто он и в правду думает, сказал мой спутник, поедая яблочный пирог, и надо сказать тоже крайне не дешёвый!

В центре вообще нет достойных кафе с нормальными и заслуженными ценами, всё повышено минимум вдвое! Нашли хлебное место рядом с банком и пользуются своим завидным месторасположением, и так ведь кто-то купит!

Но надо признать, народу в этом заведении действительно много, возможно из-за некого подобия охраны на входе, а возможно из-за кабаре, на котором выплясывали прямо перед нашим носом полураздетые певички, которым здесь постоянно хлопали и даже кидали цветы. Я бы тоже кинул букет роз, но он крайне, крайне не дешёвый! Эльф прервал и свои и мои раздумья своей глупой мыслью:

— Народа не хватит, придётся кого-то нанять.

— Ты шутишь? Во первых: к этому делу не стоит привлекать внимание, во вторых: ко мне никто не наймётся, вспомни «грудастую товарку».

— Но зато там ты нашёл меня, можно сказать искал серебро, а нашёл…

— Дерьмо.

— Грубиян ты, Курт, понял? Я тебе предлагаю простой выход из проблемы: мы наймём пару-тройку лихих ребят, притворимся мёртвыми, те нас закинут к жмурикам, а там мы вскроем замок на крышу и уйдём по верёвке, натянутой третьим парнем с другого здания. Чем не план?

— Я не умею притворяться мёртвым.

— Мы тебя напоим смесью, которая ненадолго делает эффект смерти, такие всего по половине золотого за штуку продают.

— Нехило.

— Придётся раскошелиться, да и за зелья это цена явно небольшая.

— И где мы по твоему найдём дураков, готовых сунуться к Курту ди Вориелу и тёмному эльфу?

— Есть одно место, проверенное.

— Где находиться?

— В Хортоне.

— Мне это уже не нравится.

— Да ладно тебе, в Хортоне большинство честные ребята, знаешь, как оно на самом деле бывает — паршивая овца всё стадо портит.

— Если мы наймём головорезов с Хортона, то нас зарежут по дороге.

— Мы выберем лучших из лучших! — Уверял эльф, да так, что разлил остаток бренди на стол, махая кружкой.

— Ладно, выбора всё равно нет, как называется таверна?

— «Хитрый лис».

— Слышал, что название места о многом говорит?

— Не верю, вот подумай: назовут ли хорошего человека Йанехом или Куртом? Нет конечно, а вот мы с тобой исключение — мы классные ребята, так и с лисом, он особенный.

— Насчёт «классных парней» в одном из нас я не совсем уверен.

— Ты про себя?

— Поехали быстрее, Йанех Лос эль Хэвен без паспорта, пока я не передумал.

Эльф быстренько умял свою порцию пирога и мы отправились на улицу, ловить экипаж. Был уже вечер, поэтому тележку мы нашли довольно быстро, вечером в пятницу тут всегда полно народу, уже сейчас я вижу медленно идущие парочки и зажигающиеся магическим огненным светом фонари, хотя солнце ещё не село.

— Нам к «Хитрому лису», что в Хортоне, добрый человек. — Говорю я ближайшему кучеру.

— Давайте без меня. — Быстро промямлил извозчик и, не дав мне опомниться, уехал в закат. Я с явным вопросом посмотрел на бесстыжего эльфа, втирающего мне про особенную таверну.

— Наверное ехать далеко, вот и отказался! — Сориентировался он.

— Ну-ну. — Таким же образом мимо нас проехала ещё пара экипажей, пока мы не наткнулись на ветхую рухлядь с одной худой клячей и не менее худым и старым кучером.

— В Хортон двойной тариф и хоть до куда довезём, с моей сивкой! А, сивка? — Пегая лошадка, не обращая внимания на хозяина, мирно посапывала, как видно засыпая на ходу. — Будете брать?

— Может лучше пешочком пройдёмся, а Курт?

— Нет, Йануш, нас ждут приключения! — Авантюрно сказал я и, уже обращаясь к извозчику: — Пусть твой славный скакун довезёт нас до «Хитрого лиса»!

— Тогда тройной. — Поправил старичок.

— Что тройной?

— Тройной тариф, в такую задницу за двойной я не поеду. — Я ещё раз внимательно посмотрел на эльфа, но тот продолжал искриться видимым счастьем, не сознаваясь в своём вранье.

— Ну тройной, так тройной, только заедем к алхимику на купеческой.

— По рукам! — Согласился, ещё бы ему быть не согласным, дед, и протянул мне свою ещё крепкую ладонь, которую я с радостью пожал и уселся. За мной весьма аккуратно сел Йанех, видимо боясь того, что эта повозка рассыплется. Старик внимательно посмотрел на него и выдал то, отчего уже я начал держаться покрепче за дерево: — Телеге без малого сорок лет и ни разу ни подвела, не боись, доедем с ветерком! — Извозчик хлестнул единственную лошадь и та, нехотя, начала своё движение в сторону алхимика, начиная потихоньку набирать обороты в колёсах.

Пока ехали, мне казалось, что от телеги что-то отвалилось, но мы вроде бы не останавливались, так что вряд ли. А вот скорость была неплохая, лошадь показывала всё своё мастерство, что сохранилось у неё с времён её молодости. Дед уловил мой восхищённый взгляд и похвастал мне: — Военная, вместе мы ещё с последнего похода, она своей грудью раньше людей пробивала, как таран, сейчас только немного сдулась.

— Сильная животинка. — Покачал я головой, вспоминая недавнюю свинью.

— Да, она у меня та ещё бестия.

Благополучно доехали до алхимика, у которого я быстренько, по настоянию Йанеха, взял необходимые для зелий ингредиенты. Заломил торгаш совсем немного, я даже торговаться не стал, для пользы дела всё таки!

— Купил? — Спросил дожидающийся меня в телеге любитель алхимии с чёрного рынка, особенно любитель той, от которой чешется и краснеет нос.

— Взял, ты сможешь составить и смешать всё что надо, верно?

— Я в этом деле профи, не беспокойся.

— Будь по-твоему. — Я сел, аккуратно примостив зад, и мы наконец поехали к месту назначения — в таверну «хитрый лис». Кажется лис не настолько хитрый, если с каждым пройденным кварталом становилось всё хуже. Пока удалялись от алхимика, дед всё неодобрительно качал головой.

— Чего случилось? — Поинтересовался эльф.

— Да жалко вас, ребята.

— Жалко, с чего бы? — Озадаченно спросил я.

— Да такие молодые ещё и уже не стоит, травки вот свои покупаете, дружок твой их ещё и на регулярной основе принимает, как погляжу. Эх… химия заводская портит нынче молодёжь, уже без травок флаг и не подымается.

— Вы не поняли. — Начал оправдываться эльф, мне и лошади на потеху. — Мы просто…

— Ничего страшного, мальчик, я тебя не виню, не стоит и не стоит, может человек хороший.

— Да стоит у меня! — Орёт эльф на всю улицу, заставляя прохожих краснеть.

— Верю сынок, верю! — С грустной улыбкой говорит дед, немного развернувшись, чтобы похлопать Йанеха по плечу.

— Да я правду говорю! Скажи, Курт! — Эльфа слова деда сильно уязвили, наверное боится уронить своё амплуа разбивателя женских сердец. — Курт, говори!

— Да зачем мне врать, не стоит у тебя и всё, скажи прямо!

— И что ты врёшь, гад? Нормальный флаг у меня… — Йанех окончательно надулся и всё оставшуюся дорогу ехал молча, спрятав травки поглубже.

Мы почти доехали до самого «Хитрого лиса», где дедушка быстро и вежливо похлопал эльфа по плечу и, не дав тому проехаться по своим сусалам, благополучно скрылся, взяв с бедного детектива тройной тариф за поездку. И с чего бы он так быстро нас скинул сапогами в грязь? Ах да, мы встретили несколько бандитоватого вида людей, с завистью смотрящих на ту дрыщеватую клячу, которая по их странному мнению была вершиной богатства. Также мы встретили кучу грязи на мостовой, кое-где даже мостовую без самой мостовой — просто протоптанную дорогу, камни наверное давно разобрали и сдали за выпивку или наркоту. На нас бы и напали, но мои размеры… в Ривере я просто очень высокий парень, а вот в Хортоне я выше всех воришек на голову, а то и на две. Не считая вышибал.

— А вот и место для найма лучших ребят в этом городе! — Заявил эльф и направил указательный палец в сторону трёхэтажного, покосившегося здания. Единственное здание из кирпича в этой округе, между прочим!

— Ты куда меня завёл, ушастый мошенник? — Угрюмо задал я вопрос, понятно по какой причине. Заехали мы в тёмные трущобы старых высоток, в самый их тёмный угол, с единственным выходом, в случае чего.

— Перестань ныть Курт, мы уже близко. — Ответил эльф и сразу после этого поскользнулся на неприятного вида грязи. И рухнуть бы ему в канаву, если бы я его не удержал.

— Просто твой бренди шалит, так-то тут и поскользнуться негде!

— Пошли быстрее, а то от этой вони у меня нос закладывает. — И направились мы с эльфом к двери «Хитрого лиса», точнее к тому что от неё осталось — какая-то войлочная простыня.

— А почему в таком заведении нет двери?

— Потому-что её часто выбивают… — Эльф приоткрыл занавеску за которой, внизу, пройдя пару ступенек, десятки столиков в дыму сигар и кальянов играли во всё что только можно сыграть. Места были заполнены разномастным контингентом нашего города. Поистине элита славного Тирлисгарда — ворюги, убийцы, люди гильдии, западники и мелкие карманники. Славное место… для самоубийства, которое никто не возьмётся расследовать. Откинув ненадолго свои грустные мысли, я с эльфом в охапку направился к барной стойке, за которой сидел какой-то халиифатский хлыщ.

— Вай, кто пожаловаль ка мне в мой скромный жильё! — Сказала эта оливка и тыкнула в эльфа пальцем. — Я ж тебе говориль, получишь… этой… Лодус, какой её там? — Спросил он большущего мужика с кулачищами, на костяшках которых красовались свежие многочисленные порезы и мозоли.

— Пи*ды, мистер!

— Ах, да… Получишь пи*ды, если явишься к моему… ареалу обитания. — Лодус уже направился в нашу сторону для того, чтобы начать выполнять данное Халифатским псом обещание.

— Стой Сулим! Я привёл друга… — Эльф выжидающе посмотрел на меня. — Богатого друга! Он хочет нанять нескольких твоих ребят, представь, какая это реклама!

— Он правда богать? — Сулим оценивающе просмотрел мой непритязательный облик. — Что-то незаметна, скорее бедновать, чем богать. — Вынес он свой неутешительный вердикт, а его громила с богатым словарным запасом снова пошёл в нашу сторону.

— Богат безумно, просто аскет! — Выпалил Йанех, когда охранник уже достал дубинку, так похожую на мою. — Верно, Курт, ты же богат? — Лодус с сомнением посмотрел сначала на Сулима, потом на меня.

— Ну… — Начал я ломаться под напором Йанеха.

— Вот, а я говорил, что богат! — Быстрее сказанул эльф.

— Он не сказаль, что богать! — Вопит Сулим. — Ти меня обманинишь, как в прошлый раз с наркотиками, мерзавец-ц-ц!

— Нет, что ты, всё честь по чести!

— Посмотримь… мы посмотримь, Йаних, что тут правда, а что нет, и если уйдёшь отсюда, не потратив и копейки, Лодус обещание выполнить. — Лодус, как мог, отвесил нам реверанс своей тяжёлой тушей.

— Мы поняли! — Уверил Сулима эльф. — Пошли Курт, нечего стоять и раздражать моего первейшего друга и брата Сулима! — Как можно громче сказал он, чтобы уходящий Халифатец смог нас услышать.

После этого он облегчённо вздохнул и уселся со мной в угловой столик, заказав еды в виде листового салата. Я решил заказать шмат мяса, кусок сыра и полбулки хлеба — я проголодался, не наевшись пирогом в той кафешке и поэтому мне следует хорошенько подкрепиться, а пока несут, намылить уши одному врунишке эльфу.

— И что это было, а? Радушный приём по твоему?

— Ну ничего же не случилось!

— А вполне могло бы случиться!

— У меня всё было под контролем.

— А тогда почему на нас направился Лодус, и почему ты его вообще боялся, ты ведь лучший боец с «Грудастой товарки»!

— Для контроля такой кучи народа, что здесь находиться, нужно больше, чем один Лодус, в подсобке играют в карты десять таких же, как Лодус, и если на то пошло, Сулим в доле с западниками, так что да, я его боюсь.

— А зачем мы тогда сюда пошли?

— Ну тебе нужны люди, а мне нужно высвободить из заложников кое-кого.

— Сулим держит в заложниках твоего друга?

— Да.

— Что за друг?

— Мой ятаган, я его тут забыл, когда сидел последний раз.

— Тьфу. — В сердцах я плюнул на пол. Кажется он от этого грязнее не стал. — Да ты псих! Идти сюда из-за меча!

— И из-за людей на дело.

— Мне кажется это была отговорка.

— Я никогда не лгу! Только не говорю всей правды.

— Это я по тебе понял с самого начала. А что за история с наркотиками?

— Да так… ничего особенного. — Йанех не хотел признаваться.

— Рассказывай, жуть как интересно почему этот халифатец точит на тебя зуб!

— Только не смейся!

— Ладно, не буду.

— Ну… Пару месяцев назад ему должны были завести наркотики под названием: «удобрения».

— Уже интересно.

— Не перебивай, если хочешь дослушать! Так вот… удобрения по золотому за фунт, ну а я знавал хороших ребят, которые продавали за половину цены эту смесь, поэтому предложил купить Сулиму у меня, тот, жадная душа согласился. Я пришёл на место и оказалось, что у одного из торговцев я трахал жену. Тогда я думал, что он моё лицо не запомнил, — с усмешкой вспоминал эльф разрушение чужого брака, — ну и оказалось, что нет, сука, запомнил! Дал мне ящик экскрементов, набитого алхимией лаванды для отвода запаха и туда записку — «Пожуй, сволочь». Ну я без всяких задних мыслей отдал ящик Сулиму, который не знал, что я лишь посредник. И сидит он значит со мной, празднует удачную покупку и хвастается местным заводилам по какой малой цене он купил товар и как нам в будущем с ним хорошо будет. — Я уже начинаю ехидно посмеиваться, ожидая продолжения. — Те ему и говорят: " — покажи!", а этот им: "-Конечно братия, сейчас будет…". — Эльф идеально передал акцент Сулима. — И в общем открывает он ящик и не смотря в него, зачерпывает горсть… дерьма. Не понимая, во что залез, продолжает дальше нахваливать товар, а по залу люди западников уже катаются под столом. Я понял — дело пахнет дурно, я сваливаю, а Сулим смотрит на руки и читает записку… ну и начинает орать на убегающего меня и кидаться этими «Удобрениями» в ржущих с него людей. Ну я отправил ему письмо, где объяснил, что поставщик не я, ну он их вычислил и публично зарезал, предварительно узнав, что я повысил ценник тогда на пару серебряных. До сих пор он на меня злился. Я же говорил не ржать! — С обидой в голосе бурчит Йанех. Я пытался оправдаться, но видя картину жирного и радостного Сулима с «удобрениями» в руках, не мог сдержаться.

Тем временем смеющемуся мне и недовольному эльфу принесли еду. Он ковырял свой салатик, а я вот объелся от души, люблю я поесть, признаю!

— Есть такими порциями и остаться в живых — это феномен, тебя бы стоило записать в исчезающий вид…

— Великих детективов? — Перебил я, продолжая набивать рот дешёвой картошкой.

— Великих идиотов. — Ответил он, хотя лучше б этот эльфийский грубиян молчал.

— Всё же вы эльфы существа странные, берете с порядочных людей несусветные деньги золотом, а потом ещё оскорбляете своего нанимателя. Кто вас таких рожает?

— Кто надо, тот и рожает. — Грубо отбил мои попытки пошутить эльф, тема матери для него больная, уж не знаю, почему. — Пошли нанимать людей для твоего дела.

После его слов я огляделся по сторонам и то что я увидел меня не очень то радовало. Сплошные рожи кровопийц и разбойников, на некоторых лицах красовались татуировки странного содержания, на некоторых были шрамы, какие обычно бывают от алебард стражи. Один из таких добросовестных граждан с козлиной бородкой упрямо на меня пялился, не забывая при этом играть в карты. На кону лежали даже не деньги, а тряпьё. Видимо денег у игроков не осталось и играли на то что есть. Помахал мужику и улыбнулся, говорят моя рука приносит игроку несчастья.

— Потом будет время подразнить змею, Курт, пошли ко столу найма. — Перебил меня эльфёнок.

— Иду, иду, злобный гоблин. — Пошел за ним в след, к пыльному столу с двумя табуретками. На столе лежала доска и мел для написания. — И это всё? — Упрекнул я эльфа. — Ни тебе отдельного кабинета для переговоров, ни… — Из под барной стойки на меня внимательно смотрело две пары глаз в виде Сулима и его охранника, последний с улыбкой потирал костяшки. Я замолчал и торжественно улыбнувшись, вместе с эльфом уселся за стол, аккуратно погладив его так, словно лицезрел шедевр искусства. Сулим явно довольный тем, что доставил нам немыслимые удобства, продолжил потирать кружки, а охранник так и остался стоять, ожидая приказа.

— Вот так бы сразу, Курт. — Говорит эльф, продолжая улыбаться.

— Когда мы наймём здесь для отвода глаз какого-нибудь калеку, я тебе с радостью пересчитаю ребра, эльфский ты балабол. — С злобой, сквозь улыбку и стиснутые зубы процедил я этому гаду, которого ситуация в этой дыре явно немного забавила.

— Успокойся, Курт.

— Я спокоен, как моря без ветра,это ты тут адреналиновый маньяк-убийца.

— С чего ты взял?

— Ищешь приключений на свою задницу.

— Так ты тоже искатель приключений Курт, разве нет? — Парировал он.

— Только мне за них хорошо платят.

— Так мне тоже. — Улыбнулся Йанех и начал малевать печатными буквами на доске надпись: «Нужны ребята на хорошее дело. Серебряный». Ну тут мне ответить нечего.

— Наверное, ты прав с ценником.

— Я всегда прав, Курт, а теперь любуйся и смотри, сколько крутых парней сядет за наш стол.

— Что-то уже прошла минута и никто не торопится.

— Они просто стесняются, дай им время подумать.

— Ладно, подождём, Официант! — Окрикнул я громилу с дубинкой.

— Я охранник, мудень, официантка вон. — Громила указал своим жирным точно сарделька пальцем, в перстнях, на молодую девушку напротив стойки. Конечно, её легко не заметить в такой толпе ротозеев.

— Неудобно вышло… Девушка! Девушка! — Никто не откликнулся. Ну что ж, придётся прибегать к моему фирменному словосочетанию: — Офици-а-а-а-антка! Темного пива!

6

Я уже допил пару бутылочек, а к нам так никто и не подсел. На взгляд прошло от часа до полутора. Хотя, по комнате без часов и с замыленными окнами, в дыму, этого не скажешь, но ощущения именно такие. Эльф уже весь извился на своей дрянной табуретке, чудом не сломал.

— Ну и где твои парни?

— Может не увидели? Надпись маленькая… — Эльф не успел договорить, потому как к нам подошла молоденькая черноволосая девушка лет двадцати.

— Что тебе тут надо, красавица? — Мой классический вопрос молодым девушкам.

— Тут написано, что вы платите за работу серебряный, а мне нужны деньги. — С милой улыбкой произнесла она, взяв с другого стола стул и подсев к нам.

— Берём! — Согласился я без вопросов, также улыбаясь ей, не знаю отчего.

— Подожди, я должен задать главный в нашем деле вопрос… — С ехидцей в интонации остановил нас эльф.

— Не стоит… — Говорю я, зная какие вопросы может задать эльф, если его не остановить.

— Почему нет, спрашивай. — Согласилась улыбчивая собеседница.

— Хм… — С особой задумчивостью на лице произнёс эльф. — В рот берёшь?

В следующие три секунды мне дали по лицу и выплеснули оставшиеся пиво на мою хамоватую зверушку, которая несказанно расстроилась и потянулась за ножом, но Сулим, разом посмотревший на него с вторым подошедшим охранником нарушил его планы.

— Грязный полукровка! Да как ты посмел задавать мне такие мерзкие вопросы… Знай, жлоб, — продолжила девушка, уже повернувшись ко мне, — за свой серебряник можешь поцеловать всех здесь в зад! — Особо эмоционально произнесла она и, показав неприличный жест, вышла с таверны.

По залу начали проходить едкие смешки в нашу сторону. Эльфа это особенно задевало:

— И что вы ржёте? — Орёт он на ближайших бандитов, махая ножом, больше похожим на тесак. — Хотите я вас располосую, посмотрим тогда, кто тут будет улыбаться!

Смешки прекратились Связываться с темным, вооружённым ножом, мало кто хочет, да и может. Возможно, если бы знали, что эльфа совсем недавно чуть не отправили к праотцам, напали, а может и нет, кто этих крыс разберёт.

— Вот так-то! — Довольно гукнул этот хам и сел на место. Надо ли сказать, что следующие минуты к нам тоже никто не подсел.

— Йануш, ты беспросветный идиот, мало того оскорбил возможного помощника, так ещё и отвадил остальных.

— Я думал будет смешно. — Эльф с удивлением округлил глаза.

— Вот все и посмеялись. — Я опёрся ладонью об мою бедную голову. Может Притьера в этом могильнике уже обчистили и сожгли, передав прах грустным от горя родителям.

— Ты того, не грусти, Курт. Если что, сами всё сделаем. — Успокаивает меня мой спутник.

— Сулим бы это выражение не оценил. — Я посмотрел на доску. И тут меня осенило!

— Дай её сюда! — Говорю я незадачливому работодателю, указывая на мел.

— Зачем?

— Дай сюда, говорю!

— Да держи. — Он отдал мне эту конструкцию, передал кусок мела. Я посмотрел на доску, вздохнул и начал быстро писать: «Найм на работу. Оплата один золотой».

— Ты что творишь Курт, это ж…

— Один золотой Йанех, один золотой. — Перебил я.

Когда я дописал, все глаза в зале, включая Сулимовы, и тех, кто даже не умел читать, были повернуты к нам, в особенности к моей надписи. Золотой для этого места это… Много, мягко говоря.

В последующие доли секунды… нет, миллисекунды, к моей скромной персоне быстро, пытаясь опередить соперников, мчались на пролом все люди в этом скромном заведении. Такой толкучки эта забегаловка не видела. Первым долетел до нас какой-то дед в майке морского флота.

— Возьмёте меня на работу, господин?

— Ну сначала нам надо узнать твои… качества. — Сказал я, смотря на очередь из человек сорока, что выстроилась за дедом.

— Да этот старикан свой член уже не видит! — Орёт мужик из толпы. — Меня возьмите, меня!

— Не берите этого инвалида, господин, возьмите меня, посмотрите какие у меня руки! — Орёт третий.

— Да разве это руки? Вот мои руки размером с твою голову! — Орёт ещё один пухляш в конце очереди.

— Так, тишина! — Перебивает всех разом эльф. — Говорить по одному и только когда вас пригласят, нужно нам три человека, выберем вместе с Куртом, крикливых в конец очереди!

— Есть господин! — Кричит несколько десятков пьяных глоток.

— Так, твои… Качества? — Продолжаю я спрашивать старика.

— Умею ножом, тесаком, мечом и двуручником пользоваться, служил на флоте, поэтому драться обучен.

— А сколько тебе лет? — Спросил я седого и довольно низкого старика, который выглядел примерно на восемьдесят.

— Ну… пятьдесят восемь. — С сомнением сказал он.

— Хорошо сохранился.

— Спасибо, сэр.

— Какие пятьдесят восемь, тебе скоро девяносто будет, старая вешалка! — Орёт кто-то из толпы.

— Так, что Йанех сказал про конец очереди? — Напомнил я всем. — Это правда, старик?

— Ну… Отчасти я вам приукрасил свой возраст, но я так ловок и быстр, словно орёл!

— Оно и видно… — С сомнением сказал эльф.

— Ну и сколько тебе… На самом деле? — Поинтересовался я у моряка, чисто из вежливости, врунов я на борт не беру.

— Восемьдесят восемь, сэр.

— Хм-м-м… — С задумчивостью я посмотрел на седого во всех местах старика.

— Мы тебе потом пришлём телеграмму с адресом. — Управился за меня Йанех, как будто читая мои мысли.

— Спасибо господин! Во век не забуду! — Дед кланяется в пол и садится за стойку бара, по такому случаю заказав виски.

— Следующий! — С наглостью изрекла моя правая рука и почти сразу к нам подходит мужчина лет сорока, низкий хмырь в очках.

— Вот старый, не понял, что его выпроводили! — Загоготал хам над стариком, протирая стекляшки.

— Здесь говорю я, ты лишь отвечаешь. — Сильно и, как я надеялся, по командирски, прозвучал мой тоненький голосок.

— Я понял, господин. — Очкастый сразу же стушевался.

— Говори свои качества!

— Ну я… коммуникабельный, осторожный, прекрасно владею математическим счётом.

— Мы вам напишем. — Без тени стеснения сказал эльф, сразу же продолжив: — Следующий!

— Вот сука! — Выразился этот неприличный гражданин и удалился.

— Грубиян! — Крикнул ему вслед Йанех. Я с ним согласился.

Следующим был действительно слепой, не знаю, как он к нам дошёл. Эльф аккуратно проводил того на улицу в грязь, но потом, по моей почти вежливой просьбе занёс того обратно в таверну. Четвёртым был кок с корабля, наверное они с моряком были в одной лодке. Коку тоже под девяносто. Пятым был…

— Качества?

— Ах-ха-ха, прекрасная шутка, господин!

— Что? — В недоумении я посмотрел на тоненького прилизанного мужика в длинном пальто до пола.

Он не обратил на мой вопрос внимания и продолжил: — А вот вам и мой анекдот! Заходит как-то танцор эгсбецеонист в бар Хитрый лис и спрашивает…

Через мгновение юморист был выгнан со стола с разбитым носом. Это кстати первый, кому мы не пообещали отправить письмо.

Шестой, седьмой, восьмой… И так до двадцати одного не оправдали наше ожидание, всё какие-то олухи. Двадцать второй хоть составил вступительную программу:

— Качества?

Загорелый мужчина с завитыми усами откуда-то быстро достал гитару и начал:

Понял. Жду эльфа с его «мы вам напишем», но он как на зло начал хлопать и усач продолжил:

Эльф продолжает хлопать и даже подпевает, вот собака, тратит моё время.

Я не выдержал:

— Мы вам напишем, пройдите пожалуйста к стойке или куда-нибудь вон за тот стол. — Певец ушёл, захватив инструмент.

— Хорош чертяка, голос просто ангельский. — Обронил эльф, провожая певца взглядом.

— Следующий!

Подошли двое огромных амбалов, выше меня где-то на дюйм, оба одинаковые на лица: рыжие, голубоглазые, носы картошкой, тонкие губы и гордые подбородки. Отличить их можно было только по шрамам: у одного он рассекал бровь, у другого губу.

— Я же говорил по одному! — Гаркнул я.

— Мы привыкли работать по двое, мужик.

— Может к дворянину стоит обращаться — "сэр"? — Совсем не знают правил приличия, всему учить.

— Ты не особо нас старше, так что будем на ты, не нравится, можешь выгонять. — Произнёс брат со шрамом на губе.

— Дерзкие? — Сказал эльф, взяв нож и направив на на них.

— Успокойся Йанех, парни интересные, пусть скажут. Ладно… Что умеете, качества, таланты?

— Сильные мы очень, — похвастал брат ближе ко мне и достал из кармана подкову, зачем-то дав её мне.

— И что ты мне дал?

— Попробуйте погнуть её.

— Ты смеешься над нами? — Обидчиво спросил эльф, потянувшись к оружию.

— Нет, эльф, мы не смеёмся над тобой, а просто предлагаем проверить на прочность, потому-что мы её при вас разогнём, точнее я, а потом он. — Парень с подковой кивнул на своего брата.

— Ну что ж… — Я взялся за подкову и принялся разгибать и сгибать, вышло неплохо, согнул на четверть дюйма.

— А ты силен…

— Я Курт ди Вориел, рыжий.

— А ты силен, Курт. — Заключил один из братьев, забрав у меня подкову и согнув её за пару секунд в немыслимый бублик.

— Вот. — Горделиво брякнул второй и, улыбнувшись, разогнул подкову в другую сторону.

— Впечатляет. — Я честно признался. Даже не смотря на их комплекцию — широкие плечи и очень большие ладони, согнуть так подкову… для этого нужна недюжинная сила. — Но… — почти невозмутимо продолжил я, — пригодится ли это в бою, оружием владеете?

— Хорошо стреляем и пользуемся мечами полуторниками.

— Фехтовать учились?

— Пару месяцев, не более… Курт. — Ответили честно, не соврали о большом опыте, сильны, что ж, лучше здесь не отыскать.

— Берём. Ваши имена? — Близнецы как видно изрядно удивились, до этого мы ведь всех отшивали.

— Имена, говорю!

— Бим и Бом, Курт!

— Больно короткие имена… — Зубоскалит эльф, — Вы в родстве с троллями? — Чую опять нам дадут пощёчину.

— Немного, эльф, наш дед был троллем. — Ответили ему братцы.

Я присмотрелся к ним поближе и действительно заметил некие квадратные черты лица, более крупный череп и вроде как совсем небольшие клыки под нижней губой. С такими парнями моё дело просто обречено на успех.

— Интересно… — Задумался Йанех, наверное о своих страшных родственниках. — Ну… я согласен с моим товарищем, вы поняты и приняты! А теперь сядьте правее нас на вон тот стол. — Эльф указал на столик, самый близкий к нам. При виде двух мордоворотов, гордо шагающих и присаживающихся рядом с нами, у людей за барной стойкой инфаркт случился, особенно у морячка-деда, хотя я думал, что он ни черта не видит в свои «чуть больше шестидесяти».

— Как так! вы обещали взять меня! — Тыкает в нас пивной кружкой однорукий гном.

— И меня! — Присоединился к нему дед.

— А ну тихо там, на корме! — Йанех обрубает бунт на корню. — Чтоб не слышал вас, а то покатитесь отсюда далеко и надолго.

Чтобы его точно поняли, эльф пару раз полосонул ножом по невидимому противнику. Умные б давно уже поняли, что мой спутник махает этим недо-тесаком от нечего делать, просто забавляясь. В заведении Сулима эльф вряд ли бы устроил поножовщину, чтобы не дай бог не пригласить к нему жандармов.

Хотя нет, всё же кто-то понял. Тот коммуникабельный умник показал нам средний палец и сказал: — Да ты ничего нам… — Эльф быстро встал и, взяв за шкирку доброжелателя, потащил его к выходу под дружный смех многочисленных громил. Ну я ошибся, с кем не бывает.

— Я вам покажу, у меня есть связи! Я…

— До свидания! — Прервал его тираду эльф и кинул тело носом в грязь. Даже мне был слышен треск очков того парня, а может это так хрустели поломанные кости.

Дальше, ко мне, эльф пошёл намного медленнее. Кто-то думал — для напускания большей кровожадности. Но я то знал — у эльфа просто болели ребра. Наконец он сел и торжественно крикнул: — Следующий!

— Вы задавали тот вопрос… — Робко и тихо вымолвил худощавый мужчина, наголо выбритый, с длинными до плеч волосами.

— Какой вопрос?

— Ну… беру.

— Что «беру»?

— В рот беру.

— Кхм… — В смятении я забарабанил пальцами по столу. — Кхм…

— Мы вам напишем. — Высказался за меня Йанех, утирая лоб. Казалось его глаза открыть шире невозможно. — Следующий! — Мужчина скромно кивнул и пошёл к барной стойке. Когда он встал, я думал на его заду меня встретит одна большая дырка в штанах.

— Пффффффф… — Меня обдало дымом длинной трубки. — Пфффф… — Кто-то, как можно понять, если умеете читать, курил.

— Таланты?

— Пфффф… пффффф…

— Таланты говорю?

— Пффффф… — Первый раз я ломал трубку для курения об голову человека. Ну надо ведь когда-то начинать.

— Следующий!

Очередь сдвинулась ещё на одного человека. Это как на два, только на один меньше, если кто не знает.

— Таланты? — Поинтересовался я у чернокожего парня, выше меня на пару дюймов. Настоящий гигант с горой мышечной массы.

— Я Угаба.

— Поздравляю, Угаба. Таланты?

— Я Угаба.

— Ясное дело, Угаба. Таланты?

— Угаба… — Чернокожий нахмурился и оперся своими руками на стол. — Угаба.

— Что ж Угаба… способности?

— Угаба.

— …

— Следующий! — Остановились мы аж на тридцать восьмом… Угаба ушёл, овеваемый ореолом… сейчас он уйдёт подальше, чтобы не услышать, и я скажу.

— Качества, особые таланты и умения? — Как по бумажке спрашиваю я претендента.

— Прекрасный кучер и шулер, господин.

Я внимательно посмотрел на этого шулера и узнал в нем знаменитого шныря и шпиона по кличке «бродяга». Тонкий, ростом пониже меня на два-три дюйма, гладковыбритый и с вечно шныряющими глазками под кустистыми бровями. Также он обладал слегка длинноватым носом — он чем-то напоминал мне грифа. Слышал, он неплохо владеет иглой. Игла — оружие, больше напоминающие спицу, легко спрячется в таком длинном пиджаке, как у «Бродяги». Кличка, как у собаки. Почему тогда не шпиц?

— Что же занесло такого мастера в этот медвежий угол? — Насмешливо спросил эльф, также как и я узнав в этом человеке шпиона.

— Мне нужны деньги, мастер Курт, а говорят, что вы тут платите золотом.

— Это верно, но… знаешь, давай по честному — я не очень-то жалую шпионов.

— А если я скажу, что я первоклассный вор и могу залезть куда угодно? — Подозрительно, что один из главных шпионов города будет настолько бедным, чтобы зайти в эту дыру.

— Извини парень, мы тебя не…

— Берём с руками и ногами, садись к парням! Эй, громилы! — Эльф указал на Бима и Бома. — Подвиньтесь!

«Бродяга» уселся за стол к нашим наёмникам.

— Ты что творишь, остроухий? Я выбираю людей, и думаю нам не стоило брать этого…

— Да ты подумай, этот парень, я лично видел, спрыгнул с пятого этажа дома на второй и выжил! Не переломав костей и продолжив бежать с каким-то тряпьём.

— А ты что там делал?

— Работал на парня, который хотел утереть нос нанимателю «Бродяги». — Ухмыльнулся эльф.

— Как видно денег ты не получил.

— Почему же, я вырубил бродягу через пару кварталов, чтоб его не поймали, и забрал вещь к своему тогдашнему боссу.

— А «бродяга» об этом знает? — Только "обиженных судьбой" мне в команде не хватало.

— Откуда, бил-то я по затылку.

— Ну что ж… — Я повернулся и посмотрел на мою заправскую команду для ограбления, состоявшую из Бима, Бома и… — Тебя звать-то как? — Спросил я грифа.

— Александр.

— Александр, иди с Бимом и Бомом и найди нам экипаж, чтоб через полчаса были здесь.

— Есть капитан! — Хмыкнул Александр и, взяв под руки Бима и Бома, вышел из «Хитрого лиса».

— Так парни! — Тем временем говорит эльф. — Наш с Куртом найм благополучно завершился! Тем, кто не попал, ждать следующего раза! — Надеюсь следующего раза не будет.

Толпа погудела, погудела и разошлась. Осталась только какая-то смуглая, по видимому с халифата, девушка с карими глазами и дерзкой походкой. Она довольно резво направлялась к нам.

— Торг закрыт! — Отвечает ей эльф, стирая страшную надпись про золотой.

— Мне кажется я вам пригожусь. — С какой-то странной, гипнотической интонацией отвечает она и подмигивает.

— Мне даже стало интересно. — Я к ней присмотрелся. Впервые за наглые глаза мне не дали по лицу и даже не сделали замечание. — Ну, какие таланты и умения ты можешь нам предложить, красавица?

— Думаю вы и так сейчас поймёте… — Буквально промурлыкала эта бестия и сняла с себя плащ.

— Вы приняты! — Дружно и хором сошлись мы с эльфом. 

7

Полчаса ожиданий экипажа прошли на загляденье. Мы пили и курили лучший табак, и это в купе с нашим недавним приобретением меня несказанно радовало. Это я говорю о женщине, что нанялась к нам на работу. Её скорпионьи татуировки по всему телу, что скрылись под плащом, говорили о том, что она прекрасный наёмник из солнечный страны под названием «Старый халифат». Конечно я об этом не упоминал, но на юге есть два халифата, ближайший из которых — огромный, протянувшийся на тысячу миль, сборник стереотипов. Тут тебе и женщины в парандже, скрывающей лицо, и толстые работорговцы, винные отделы, рабство и прочие прелести южной жизни. На старом же халифате, находящемся ещё дальше Халифата обычного, таких предрассудков нет, и все ходят в относительном равноправии полов. Так вот, в этом старом халифате есть наёмничье войско численностью в десять тысяч душ, отличительным их знаком является тату скорпиона на пол тела. Тату особенное — магического характера, такие сразу чувствуешь своей спиной, по которой бегают маленькие мурашки. Именно поэтому тату скорпиона не подделывают, магии то всё равно в татуировке нет. А может не подделывают, потому как в обычаи этих воинов входит отрубать врунам руки.

— И что такая прелестная девица делает в такой дыре? — Расспрашивает эльф наше новое пополнение уже не в первый раз, но всё без толку. После найма она как в рот воды набрала.

— Может ответишь моему другу, а то он и не отцепится. — Предложил я, заговорщески подмигнув.

Наёмница посмотрела на меня внимательными глазами, будто бы пытаясь выпить душу. Может, я плохо подмигнул? Подмигнул ещё раз.

— У тебя нервный тик?

— Э… нет. — Больше не подмигиваю в этом заведении.

Всё же дамочка решила рассказать нам хоть что-то:

— Я была изгнана из своей родины за грехи, которые несмываемы. Теперь я влачу здесь, в этой стране, своё жалкое существование, пытаясь заработать денег, но такие мужчины как ты, — Обратилась она к эльфу, — видят во мне лишь мешок для плотских утех. — Надеюсь её грехи связаны с маленькой оргией из пылких халифатских детективов. Потому что людей всегда тянет на повторение греха, даже в другой стране.

— Как жаль тебя! — Подобострастно вякнул я, допивая темное нефильтрованное.

— Вам вправду интересно? — С мелким любопытством и огромной грубостью спросила нас спутница.

— Очень! — Ответил заместо меня ушастый прохиндей, выпив пива и добавив: — Мы с моим другом — джентльмены, и видя даму в беде, ни можем ни узнать, кто её так огорчил!

— Усы вытри, джентльмен. — Усмехнулась наёмница и показательно натянула на глаза шляпу.

— Ты это к чему… — Начал говорить эльф и осёкся, видя мой самодовольный вид. — Ну что ещё, Курт?

— Тебе же сказали, вытри усы от пива.

— Вот зараза, а я и не заметил!

— Тебе идёт. — Стараясь не смеяться, уверил я Йанеха.

— Можешь веселится, сколько вздумается Курт, но в глубине души ты знаешь, что я даже с этими усами выгляжу круче тебя.

— Да что ты говоришь! Ты шут и беспризорник!

— Я то…

— Карета подана, босс. — Свистнул со входа появившийся, словно тень, Александр.

— Пора эльф, позже договорим!

— Всенепременно! — Встрепенулся он и встал со стола, растолкав спутницу.

— Как тебя звать-то? — Поинтересовался я у девушки.

— Кармела.

— Прекрасное имя! — Ввернул я просто прекрасный комплимент в её адрес.

— Ага, как у шлюхи. — Сказала сама наёмница и отвернулась. Рубит наше общение на корню… На входе меня остановил Сулим:

— Уже уходишь, дорогой мой другь! А я так надеялься на сотрудничество!

— Ну может как-нибудь потом…

— Гони золотой Курт, или как тебя там. — Перебил меня Сулим.

— За что?

— Как посредник нанимателя, я получаю двадцать пять процентов со всех сделок.

— Но это же грабёж!

— Угаба! — Крикнул Сулим огромному чернокожему, что недавно сменил прежнего охранника, — Подскажи достопочтенному мастеру Курту, что Сулима не следует огорчать понапрасну.

Угаба двинулся в мою сторону, а я, решив того не дожидаться, быстренько отдал жадюге медяк.

— Вот так бы сразу молодой человек! — Сказал Сулим мне, быстро удаляющемуся из этого зала. Хрен я сюда вернусь, а если и вернусь, то натяну Сулиму его глаз туда, где ему быть не следует. А этот гад мне подмигнул! Ненавижу это место… — Юноша, а монетка не та! — Кажется я побежал.

Когда я открыл дверь, на меня сразу же навалилась ночная прохлада. Судя по темному небу и кружащим звёздам, время было где-то к полуночи. Над городом уже во всю светила Луна, почти полностью освящавшая проулок, в котором поблескивала грязь и силуэт большой кареты. И когда же я высплюсь! Подойдя ближе, я увидел на месте кучера Александра, курящего первоклассную сигару гномов. Рядом с ним стояла Кармела и Йанех, который всё рассказывал наёмнице о своих богатствах и умениях. Бим и Бом открыли мне дверь и тут я заметил неладное.

— Что там на двери написано, а Бом? — С опаской спросил я близнеца.

— Я Бим.

— Мне всё равно, отвечай на вопрос!

— Ну там… В общем… — Я подошёл и сам рассмотрел надпись на двери, которая гласила: — «первоклассные девушки модам Розали, недорого»

— Вы что, спёрли этот кузов из борделя?!

— Но больше не было, Курт, мы этот еле нашли. — Я с негодованием воззрился на эту банду рыжих дураков.

— А ты что ржёшь! — Брякнул я эльфу, что корчился в углу. — Новый экипаж не достать?! — Теперь я обращался к грифу.

— Это займёт где-то час, босс.

— А-а-а-а, хрен с вами! Александр, вези в королевский район, остановишься за пару кварталов до места кремации, откуда везут свежие трупы, да место выбери потемнее! Кармела, поедешь со мной, Бим и Бом тоже.

— А я?

— А ты лезь к «Бродяге», морду обветривать, чтоб знал, как язык распускать. — Эльф после моих слов приуныл.

— Да я ж несерьёзно, ты же знаешь, я тот ещё…

— По местам! — Приказал я и залез в экипаж.

Эльф фыркнул, но оспаривать приказ не стал и полез к нашему кучеру. Я уселся в карету, оббитую черным бархатом, напротив Бима и Бома, что еле-еле влезли в экипаж. Со мной рядом села восточная богиня, лицо её скрывала вуаль. Наверное, чтобы не узнали.

Осмотрелся. Надеюсь я сижу не на том месте, где недавно кого-то вдавливали в диван.

— Тронулись! — Александр покатил на четверке не то лошадей, не то мулов, по ночному городу, навстречу приключениям.

Но сидели в тишине мы недолго. Скоро её нарушил голос одного из близнецов, вроде это был Бом.

— Я нашёл инструмент! — Он показал всем присутствующим кларнет. Не люблю людей, что показывают кларнет, это верх непристойности.

— Только не это. — С грустью я закатил глаза.

— Сыграй, просим! — Пискнул эльф через дырку в стене.

— А дырку не закрыть ни как, Бим? — С упадшим настроем протолкал я вопрос сквозь губы.

— Сейчас глянем, Курт.

— Я тебе закрою, я тебе так закрою! — Грозился Йанех. К сожалению закрыться было невозможным, как и найти затычки для ушей, чтобы не слушать звуки с кларнета Бома.

— Мама учила его играть ещё в детстве, я вот на барабанах умею. — Решил нужным пояснить мне Бим.

— Ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту ту… ту ту ту…

— Может хватит, Бом?

— В уговоре про пение ничего не было! — Парировал здоровяк и продолжил играть.

— Ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту ту… ту ту ту… — Да он издевается, гад. И зачем я его нанял.

— Что-то знакомое. — Бим задумчиво чешет репу. — Дай угадаю, молочный джаз?

— Нет… вот ты всё же глупый у нас в семье! Послушай! Ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту ту… ту ту ту…

— Халифатский блюз? — Снова попытал счастье Бим.

— Если бы он пел что-то халифатское, я бы узнала. — Решила подать голос Кармела.

Тем временем мы выехали из Хортона и направились дальше, по торговой улице, не дай бог свернём на магическую и нам за нарушение спокойствия впаяют штраф или ещё хуже: огненный шар.

— Ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту…

— Только не через магическую, «Бродяга»! — Перебил я треньканье Бома. — Едем через «Портовый»!

— Есть, босс!

Почти сразу мы резко свернули, да так, что влипли в левую стену нашего экипажа. Поворот дал мне возможность прижаться к Кармеле, но ничего хорошего она по этому поводу не сказала. Может потому что я лежал там больше положенного, но это потому как я сильно устал и не мог двинуться. Может секунд десять… шутка, шутка, не надо гнилых помидоров грязному мужлану. Я люблю женщин и никогда не опущусь до насилия.

— Ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту ту… ту ту ту…

— Да задрал, козий выкормыш! А ну заткнись, а не то я тебе эту флейту в жопу запихаю! — Не выдержал я. Достал! Как маленький с этой дудкой, а шуму на весь район. Мы привлекаем внимание. Бом погрустил, позлился, но флейту начал убирать… судьба вмешалась, как всегда:

— А я знаю эту песню! Это ж… как его… «Играет блюз»! — С гордостью выпалил эльф.

— Верно, ты прав Йанех! — С радостью сказал Бом и начал играть снова.

Ох, выполню я обещание…

— Я танцую плохо, играю тоже плохо…

— Так что лучше вам спою! — Начал завывать эльф, да так громко и фальшиво, что нас услышал весь портовый кабак на обочине портового района. Оттуда полился смех и пара бутылок.

— Ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту ту… ту ту ту…

— Мой друг невесёлый, но играет споро…

— Так что лучше мы вдвоём! — Продолжил мой эльфийский, второй низкорослый и низкопробный кучер.

— А ну перестать! — Визжу я. — Это серьёзное дело!

— И не подумаю, Курт, дай повеселится, я года два не пел!

— И ещё два потерпишь!

— Ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту ту… ту ту ту… — Продолжил Бом. Я внимательно на него посмотрел. Он даже вроде как сконфузился, но инструмент из рук не выпустил.

— В этом месте скучно, в этом месте грустно…

— Так что лучше будет блюз!

Я накрыл голову руками. Такую порцию стыда надо пережить и увидеть собственными глазами. Пока ехали, матросы тыкали в нас пальцем и чем похуже, видно узнав экипаж.

— Мадам, куда вы едите! Мадам… — Возглас моряков прервал этот недоделанный певец:

— А мо-о-о-о-о-й друг… а он играет блю-ю-ю-юз!

— Ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту ту… ту ту ту…

— А мой лучший друг… лу-у-учше всех играет блюз! — Каждую "у" и каждую "ю" этот гад вытягивал, как толстяк портянки на три размера меньше.

— Ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту ту… ту ту ту…

— Мой знакомый друг… так играет блюз!

Бом и Бим начали подпевать. Теперь у нас целый концерт на всю округу, благо ещё продолжаем ехать на большой скорости.

— Но мой лучший друг… лучше всех играет блю-ю-ю-ю-юз!

— Ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту ту… ту ту ту…

Моя нога, сама того не ожидая, начала притаптывать. Наверное у эльфа талант, надо после того, как разберусь с Крестом, заняться цирком.

— Здесь теперь неплохо… и играет классный звук! — Продолжает группа шутов.

— Это место любо, ведь я лучший певец в клуб!

— Ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту ту… ту ту ту…

— Жгите красавицы! — Орёт нам какой-то пьяный вдрызг мужик. И он туда же.

— Да не проститутки мы! — Кричу я, злясь на весь свет.

— Мой хороший друг… хорошо играет блюз!

— Я хороший друг… и не прочь сыграть здесь блюз!

— Ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту ту… ту ту ту…

— Ну вот мой знакомый друг… так свежо играет блюз!

— А мой лучший друг… лу-у-учше всех играет блюз!

— Ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту… ту… ту ту… ту ту… ту ту ту…

Они заткнулись, наконец-то!

— Есть вода? — Сиплым голосом спросил эльф.

— Иди с лужи попей, может превратишься в попугая и больше не сможешь петь.

— Да ладно тебе, классно сыграли!

— Верно, господин эльф — прекрасный певец! — Подтвердил Бом, пряча кларнет в мешочек.

— Значит он господин, а я просто Курт?! Ах ты скот рыжий!

— Вы не имеете права так обращаться со своим работником! В кодексе…

— А вот и имею!

— Приехали! — Прервал нас Александр, второй раз между прочим. Знает, когда вовремя сказать своё веское «я». Только я — последняя…

— Приехали говорю! — Вот гад.

Карета остановилась на улице и была загнана в проулок. Дай бог стража найдёт её завтра утром и вернёт владелицам. Мы остановились под широким переходом, соединяющем два дома на высоте и проходящем прямо над улицей. Чем-то похоже на мост.

— План? — Спросил Йанех.

— В общем так, Кармела пусть контролирует приезд кареты и когда понадобиться, добежит к нам. Ваша задача остолопы, — указал я на близнецов пальцем, — ждать на том вот высоком здании. — Теперь я показал пальцем на домик, такой местный муравейник для купчих. Рядом с ним было здание с нарисованным веником и лоханью. — Как придёт время, вы пустите оттуда веревку на крышу, по которой мы спустимся назад. Высота кремационного здания выше, поэтому проблем с перелезанием не будет. А нам сначала надо будет остановить возниц и сесть на их место. Дальше мы выпьем с нашей красавицей сонное зелье, которое я сварганил ещё по пути к Сулиму и мы станем похожи на трупы, сердцебиение будет почти не чувствоваться. Нас заберут, а вы поедете на якобы «следующее место смерти». Станете где-то в тупике. Вот и всё. Вопросы?

— Курт, а зачем эта херня с верёвкой, если мы просто может перелезть через стену? — Бим может оказаться умнее Бома.

— Хороший вопрос, не слишком много верёвок за неделю? — Йанех может оказаться умнее куска камня, но не намного.

— Там заборы — пять ярдов гладкой каменной стены, поэтому хрен мы оттуда выйдем и не намекай там ни на что ушастый! Ещё вопросы… — Я выждал несколько секунд драматичной паузы. — Вопросов нет! Тогда идём.

— Вот жопа! — Сквернословит Бим на проезжающую мимо труповозку.

— Что делать Курт, она уже проехала?! — Спросили хором близнецы. Всё же они равны по уровню интеллекта.

— Ждать вторую через пятнадцать минут! — Я махнул на близнецов рукой и уселся в экипаж проституток.

Глава 6 Лучший отечественный банщик.

1

— Едет, едет! — Разбудили меня возгласы Бома.

— Не ори так, услышат! — Бухнул ему Бим, ничуть не тише. Вот идиоты! Всё же в месте, где заправляет такой сучий сын, как Сулим, ничего хорошего найти нельзя в принципе.

— Тихо оба! Так, Александр, стань поперёк дороги и маши руками.

— Зачем?

— Для пользы дела! И вообще, приказы командира не обсуждать! Так, вы двое, гоните в тот клоповник, и чтоб когда я дал сигнал, вы уже закинули на шпили крыши верёвку!

— А какой сиг…

— Нет времени! — Пояснил я им и кинулся за во всю бегающим к экипажу, эльфу. Александр уже стоял на дороге.

Гробовозка ехала с обычной для неё скоростью и скоро показалась из-за угла. Я спрятался с одной стороны дороги, эльф со второй, классика вооружённого нападения. Жаль не на горы золота, умирать бы было куда приятнее. И что говорить, если поймают? Хотел лично проститься с трупом?

Александр начал привлекать внимание и вышел на середину узкой дороги. Экипаж не объедет его при всём желании, а другой дороги нет. Вообще по правилам города въездов в любое место должно быть минимум два, чтобы не дай бог в случае войны не попасть в ловушку собственного же места проживания, но местные бюрократы на эти правила чхали и застроили богатый район домами под завязку, ещё и в верх расширяются, всё им места мало.

— Эй, мужик, брысь с дороги! — Орёт один из двух возниц. «Бродяга» не отреагировал и продолжил стоять, карета трупов всё приближалась.

— Съ*би с дороги тебе говорят, а то переедем! — Подал голос второй, начиная дёргать поводьями. Морда лошади остановилась всего в футе от морды грифа.

— Хули тебе…

— Сигары не найдётся? — Окликнул я ближайшего ко мне возницу. Прежде чем работник успел что-то сказать, он получил локтевой удар в висок, упав на мостовую. Противник эльфа отбился и теперь бежал, вопя на всю улицу. Сам эльф валялся на мостовой, почти как тот, кого я вырубил. Мало того, этот хрен ещё не побежал в руки к моему наёмнику, а побежал туда, откуда и ехал.

— Помогите! — Голос молодой, лет двадцать бегуну. — Спасите! — Он сейчас так всю улицу перебудит! Бегу за ним с такой скоростью, какую может выдать мой слегка пьяный молодой организм.

— Помогите! — От своих криков возница сбил дыхание и я худо-бедно начал его догонять. Уже вижу его пятки. — Помо…

Я кидаюсь ему в ноги и крикун падает. Впрочем не всё так хорошо, ведь я упал вместе с ним. Пытаюсь встать и отбить мразь ногами, но встать мне не дали, взяв за руки и опрокинув назад на холодный камень. Только подымаю глаза, а меня уже взяли в захват и душат. Видно возница часто практикуется в борьбе с голыми мужиками в банях, которые его там… обучают.

— Ох… Сукин ты сс… — Мне начинает панически не хватать воздуха, а я и ударить не могу, так как нахожусь спереди душащего меня мужика. А я думал в развозчики трупов только деды идут. Может это хорошо сохранившийся старик, который умеет подделывать молодые возгласы.

Мне уже не до смеха. Моё тело не отрабатывает свой хлеб. Одна рука конечно перед собственным горлом, не давая гаду вцепиться в шею поплотнее, но вторую я отбил, когда падал, так что она сейчас в роли сардельки на вертеле и взяла отпуск. С трудом пытаюсь этой обвисшей, горящей от ссадин, рукой, нащупать глаза противника, но нахожу только нос, который я и зажал, начав его выкручивать на все возможные градусы вокруг его прямого расположения.

Конечно я это всё делаю, лёжа на мостовой, если вы вдруг забыли. Противник надавил ещё сильнее и мои же костяшки впились мне в кадык. Но я ещё боролся и всё же как-то выкрутил ему нос из последних сил. В глазах на секунду потемнело от нехватки воздуха и в принципе в этот момент можно было со мной кончать.

Вопящий возница убрал одну руку с захвата и заблокировал мою вторую, что веселилась с его носом. Он обхватил кисть и сильно сдавил, но мне это и было нужно. Со всех сил, что у меня остались, я отталкиваю его теперь уже единственную руку от моей шеи и, слегка приподняв голову, бью затылком в подбородок. По-моему лязг смыкаемых зубов был слышен на весь город. В моей голове что-то ёкнуло. От удара обезьяна потеряла ориентацию и отпустила мою кисть. Я сразу заехал этой твари ладонью в переносицу, надеясь вдавить её этому недоделанному борцу в череп. Снова хруст, противник валяется где-то сзади. Я откатываюсь и следующие секунд тридцать планомерно выбиваю из противника ногами желание хоть как-то мне мешать и досаждать. Когда он уже начал харкать кровью, плеваться желчью и в целом перестал сопротивляться, вернее двигаться, я угомонился.

— Какого хрена ты тут убийство устроил? — А вот и эльф добежал! Как всегда во время!

— Он ещё дышит. — Сказал я очевидную вещь.

— Куда? На ладан?

— Так, перестань читать мне мораль и отнеси своего, я подчёркиваю — «своего» противника к тому, второму, и завяжите им руки, дай да бог утром их найдут.

— А этот, ты же его так отколошматил, у него не внутренне кровотечение?

— А если и так, ты лекарем заделался? Перестань ныть и неси его к Александру, а я сяду в фургон и буду ждать Кармелу.

— Ладно. — Мерзко фыркнул эльф и пошёл дальше — нести молодого извозчика. Лицо у него конечно было красивое, но обезобразил я его дальше некуда. Это не про эльфа… к сожалению.

Возможно я был не прав и мне не стоило так его бить, но иногда я… Не могу сдержать гнева, так бывает. Мой отец был такой же, особенно когда пил. А когда я смог дать отпор он решил перестать пить и завязал. Наверное боялся получить от меня то, что он давал и мне, и семье, и это были явно не деньги.

Я дошёл до фургона, рядом с которым уже стояла девушка. Александр и Эльф снесли возниц к фургону леди сомнительных нравов, в проулке, а сами уже сели на их места. Вылитые гробовщики!

— Держи! — Дал Кармеле баночку снотворного. — Подействует в течении тридцати секунд, в это время ты ложишься, словно жмур и накрываешься тряпицей. Оружие мы по понятным причинам сдаём, так как там его сразу вынимают…

— Я не сдам оружие.

— Значит будешь искать его на черном рынке, куда кремационных дел мастера его сдадут за неплохую денюжку.

— Ладно, я его сдам, но чтобы потом ты мне сразу его вернул! — В этой восточной красотке проснулась некая детская наивность и капля страсти. А может это была капля прижимистости. В любом случае я выдал в ней эмоции.

— Конечно, ты посмотри на моё лицо, разве я хоть на каплю похож на вора или лжеца?

— Ты похож на бомжа.

— Грубовато для леди.

— Я не вру людям без причины. — После своих грубых слов она отдала мне два керамбита, саблю и поясной кинжал, оставшись нагой. В смысле вооружения конечно же, одежду она не сняла, хотя подошедший за оружием эльф был бы явно не против и этой задумке. Да и я, чего греха таить, был не против.

— Что-то своруешь. — Сказала она Йанеху, удерживая его за руку. — И до конца дней призраки моих родичей будут ходить за тобой, чтобы выпить твои глаза и вырвать сердце!

— Если они такие красивые, как ты — пусть приходят! — Глумливо произнёс эльф и завернул железки в плотную тряпку.

— Я в семье одна такая, они же — с клыками и налитыми кровью глазами. — Ввернула своё последнее предостережение восточная принцесса и снова одарила меня и эльфа своим едким и одновременно увлекающим смешком.

— Что-то ты развеселилась Кармела. — Поддерживаю я разговор, закрывая двери каталажки.

— Просто рада получить за такую глупую работу один золотой.

— А я то как рад тебе его дать!

Наш дилижанс тронулся и начал набирать скорость. Ох… Меня дернуло и я налетел на один из трупов, сняв с того простыню. На меня смотрело синеватого оттенка лицо, с закатившимися глазами. Что-то мне не по себе. И как назло Александр с Йанехом взяли высокий темп, как бы не улететь куда подальше.

— Хи-хи-хи…

— Что смешного?

— Вы мужчины хотите казаться такими сильными рядом с дамами, а как доходит до дела, вы становитесь трусливее и глупее карликовой обезьяны.

— И опять грубость! А как же этикет?

— Это мне будет говорить человек, выпивший кварты три пива?

— Всё-то ты усматриваешь, бестия.

— Ну не дуйся, а то не получишь моего одобрения.

— Что?

— Хи-хи-хи… — Начала она опять смеяться над бедным Куртом. — Видел бы ты своё лицо! Всё же тётя была права, женщины правят миром.

— Ага, когда их не трахают. — Зря я это сказал. На меня сразу уставилась пара кошачьих злобных глаз, которые в труповозке выглядят несколько… Зловеще.

— А теперь ты дуешься.

— Я не дуюсь, я обиделась на твою грубость.

— Значит тебе можно, а мне нельзя?

— Именно так, ты не знал, что южные наёмники крайне обидчивы?

— Может, наёмницы?

— Не только, один мой старый знакомый вошёл в имперский клуб в пограничном городке и какой-то пьяный обозвал его угольком из-за цвета кожи, за что лишился своего языка.

— Его что, отрезали? — Посмеиваясь, спросил я.

— Да. — Ничуть не смеясь, ответила наёмница. Смех встал поперёк горла.

— Какие вы там… обидчивые все.

— Немного.

— А что, он прям чёрный?

— Кто?

— Ну этот, наёмник. Ты просто смуглая…

— Я из другого племени, а тот был из другого, по цвету они… напоминают уголь. — Сказала Кармела и тихонько пискнула. Её это ситуация с оскорблениями изрядно забавляла, а меня вот не очень. Не люблю иммигрантов, особенно гномов, со своими законами в чужой стране. Убить человека за оскорбление… Низко. Хотя я сам только что избил одного и неизвестно, будет ли тот жить, и ради чего? В масштабах мира моё убийство ради креста так же бессмысленно, как и его убийство за оскорбление.

— О чём задумался, наниматель?

— Да так… а если бы я тебя оскорбил, ты бы меня убила? — Соврал я о своих… думах, ни хочу философствовать с человеком, убивающим за деньги, ведь философия у таких людей несколько размыта для того, чтобы не касаться их совести и личных интересов.

— Думаю да. — Почти без замедления рубанула Кармела.

— Я же такой красивый!

— Ты страшный, Курт, не обижайся. Хотя возможно для империи ты и красавец.

— А какие мужчины считаются красивыми у вас?

— Волевые, мужественные, хитрые…

— Это же всё внутренние качества, разве нет?

— У нас внешняя красота должна гармонировать с внутренней.

— И что же, я по-твоему неволевой?

— Ты трус и любитель повыделываться, а ещё у тебя не всё в порядке с головой.

— Перегибаешь, красотка.

— А то что? Убьёшь, как того мальчика?

— Да не убил я его! И что вы вообще к нему привязались.

— В драке можно узнать человека, тот эльф, хоть он и такой же мудак, не избивал бы беззащитного противника целый час.

— Ты слишком утрируешь.

— Утри… что?

— Утрируешь, то есть делаешь из мухи слона.

— В смысле магия?

— В смысле говоришь неправду.

— Я не лгу. — Женщина надулась и взялась за место, где сейчас не было клинка.

— Ну-ну. Конечно.

— А это что означает?

— Ну-ну, это и означает.

— Ну-ну… и пошёл на хер! — Сказала со злостью она и показала мне рукой трупа средний палец.

— Полегче, я тебе деньги плачу!

— Ну так если нравится, возьми и высади.

— Нас могут заметить.

— О чём я и говорю — слизняк.

— Так, иди парь мозги трупу, а я посижу в полном молчании и одиночестве.

— Смотри не умри от скуки, а то и правда кремируют. — Какая циничная и обидчивая женщина одновременно!

Это коляска снова дернулась, но я, удержавшись, смог не вляпаться в мертвяка, как золотой в говно.

— Мы уже вас заждались, парни, почему такая задержка? — Произнёс какой-то незнакомый мне голос.

Чёрт! Мы уже в месте кремации, почему нас не предупредили! Александр, нельзя ни в чём полагаться на людей с таким красивым именем, по любому будут хуже и не компетентнее, чем ты о них думаешь.

— Быстро пей эту бурду, что я тебе дал, и быстрее под подстилку! — Шёпотом бубню я, обращаясь к Кармеле. Было бы странно, если к трупу.

— Почему…

— Быстро!

Я выпил, надеюсь она тоже. Теперь я резво улёгся на свободную койку и накрылся одеялом, от которого пахло мертвяками. Мне стало плохо, дотерпеть бы до конца и не выплеснуть завтрак. Ещё пару секунд…

***

Эльф.

— Где вас носило?

— Мы задержались, потому-что мой спутник чуть не наехал на кота! — Ответил я без тени сомнения.

Александр странно на меня посмотрел, будто бы оценивал. Надеюсь он не знает о моём маленьком секрете, а то наша миссия с прискорбием провалится и Курта с той восточной девицей сожгут в печи, а мне придётся крайне туго, ведь после очередной смерти моего нанимателя работы мне не сыскать.

— Верно, бес попутал! — Согласился со мной «липовый» возница.

— Пошли открывать ваш улов, что встали! — Приказал нам усатый толстенький мужчина лет пятидесяти. Судя по его мундиру и властному виду он тут главный.

За ним пошло ещё трое крупных парней благожелательного вида. Один из них между осмотром жмуриков решил проверить меня на прочность:

— А я тебя где-то видел! — Как будто мне и так проблем не хватало.

— Конечно ты меня видел, я здесь работаю! — Надеюсь, я произнёс это не слишком истерично. После тех говёных лекарств, коими меня поили, моё сердце бьётся чаще, а голос изредка дрожит.

— Нет, тогда б я запомнил! Точно, ты ж этот…

— Бл*ть! Этот шевелится! — Взвизгнул «Бродяга» на тело какого-то неудачливого дедка, чтобы отвлечь внимание.

— Да это тебе чудится. — Успокаивает его мой собеседник, немного усмехаясь. — Вон, даже глаза на выкате.

Я ни будь дураком, притворился, что мне стало плохо и, под хохот начальника и этих трёх тупоухих, вышел с каталажки и уселся обратно на козлы, надеясь, что больше меня никто не вспомнит.

Через пару минут вышел и шпион, усевшись на прежнее место. Ворота тяжело отворились, с скрипящим лязгом. Мерзкие людишки во главе с усатым пошли обратно в сторожку, немного покачиваясь. Мы же поехали до развилки. По бокам были всякие аккуратные кустики и мелкая трава, ни дать, ни взять — сад какого-нибудь богатея. Здание необычайно большое… точнее здания, слева двухэтажное, похожее на хлев, только каменный, справа, вернее напротив, стояло огромное помещение, где складировали все трупы, занимались бальзамированием и прочей ерундой. Между двумя зданиями был длинный гараж, предназначавшийся, думаю, для телег на которых мы едем. Перед ней, ну перед конюшней, небольшая площадка, неосвещаемая ровно ничем. Экономят даже на светильниках, наверное немногие в наше прогрессивное время жгут умерших родственников, а жить то надо. Когда мы отъехали от стражи на порядочное расстояние, «Бродяга» открыл рот:

— Надо быть аккуратнее, если бы тебя узнали, мы бы уже тут не сидели.

— Слишком много "бы", гриф. — Остроносый промолчал и демонстративно отвернулся, насколько позволяло управление. Ничего, переживу его скупые обиды. Он хоть нож держать умеет, этот шныряющий где не попадя трус?

— А нам точно туда? — Бродяга двинул поводьями и повёл телегу в бок. — Вроде Курт говорил, что трупы кладут там! — Я указал на трёхэтажное мрачное белёсое здание.

— Перед отбытием он сказал мне, что планы поменялись. — Что-то непохоже на эту скотину, хотя я знаю его всего пару-тройку дней.

Бродяга подъехал к воротам и остановился. Ни сказав ни слова, он спрыгнул с козел и пошёл в задний отсек телеги. Я пошёл за ним, взяв в руку керамбит той наёмницы. Мне кажется этот хмырь что-то затевает. Я подошёл к краю открытых дверей и резко выпрыгнул на свет. Но нет, этот скунс просто освободил ещё одну койку, присев на неё, а после внимательно посмотрел на Курта, отодвинув полы его покрывала.

— Эльф, подойди сюда!

— Зачем? — Во мне взыграл какой-то страх.

— Да Курту плохо, вот у него из носа кровь идёт.

Плохи дела. Я вихрем подымаюсь на телегу и хватаюсь за бок. Ох, какая боль! Не надо мне ещё таких резких движений. Надо было сидеть в доме, я даже тому вознице не смог голову проломить! «Бродяга» молча посмотрел и ухмыльнулся. Моя боль его забавляет. Приосанившись, слово он тут больной, а не один эльф, я подошёл к Курту поближе, но не разглядел на нём ничего смертельного. И тут мне прилетает резкий удар в кадык. Я естественно ни хера не восстановился после избиения, поэтому ожидаемо не даю отпор и падаю.

— Жри дерьмо тварь! — Прошептал мне «Бродяга» и ударил по затылку.

***

Капитан

Сегодня в печи было скучно. Ни одного интересного и достойного экземпляра, всё какие-то разложившиеся и вонючие куски плоти, не то что в прошлый раз. Ох, и какая графиня приезжала на огонёк на прошлой неделе! В двери постучали и я оторвался от своих грустных и похотливых мыслей.

— Кого там черти принесли?

— Свежие трупы!

Вот значит что. Это уже интересно. Я встал из-за стола, покрытого всяких хламом с мертвяков, начиная с иглы и заканчивая детскими игрушками. А вот дети сейчас бы не помешали! Встав, я почувствовал сильный жар, исходящий из печей, надо бы убавить, а то я тут совершенно упарюсь. В дверь постучали снова, но уже озлобленнее.

— Да иду я, иду!

Я открыл и увидел перед собой худого человека с орлиным носом. Не видел его здесь раньше, новенький что-ли? А как он интересно относится к увлечениям начальства?

— Кто таков?

— Йанех.

— Ну что ж, Йанех, приноси, оценим… хе-хе. — Человек ушёл без тени улыбки. Он шуток не понимает? Спустя минуты три восемь трупов были принесены ко мне.

— Ну что ж, Йанех, посмотрим! — Я начал с первого и он меня не разочаровал! Эльф, да ещё и смазливый! Правда он вроде как дышит. Ну ничего, это мы поправим!

Вторым был простой мертвяк, ничего особенного. Третий уже разлагался, его я выкинул в печь сразу, также как четвёртого и пятого. Шестой показался неплохим, очень высок, даже слишком, атлетичный, ширококостный, русый. Правда пивом несёт и бровь с виском разбиты, портит лицо. Но ничего, его оставлю на сладкое. Седьмой опять труп, только старого деда. Фу! Этот явно на любителя. Как некоторые виды сыров. Его я тоже выкинул без зазрения совести. Да он и мёртв был, что ему?

А вот последний… Точнее последняя. Такого прекрасного тела здесь я ещё не видел. Прекрасные формы, упругие груди, и красивое лицо, немного отдающее востоком или югом. Нет, сегодня точно мой день! Правда татуировки… пройдясь пальцами по промежности, я получил бурю эмоций.

— В общем так, Йанех, этих троих, хотя нет, одного, мужика того огромного, ко мне в кабинет на второй этаж, перед этим раздеть! Эльфа свяжи, и оставь около печи, девку тоже. — Не дай бог придёт подполковник, придётся делится! Так что пусть будут пока здесь, а начну со среднего.

— А зачем? — Спросил меня несколько смутившийся мужчина. Видно ему так и никто и не сказал.

— Немного пошалим! — Ответил я носатому и подмигнул. Кажется он понял, только вместо обычной для людей реакции в виде отвращения, он засмеялся. Хороший будет помощник! Надо будет ему премию выписать… Когда он отнёс того наверх, я предложил ему остаться.

— Да нет, у меня же смена, ещё дел по горло.

— Ну как дел уменьшится, заходи!

— С радостью! — Промямлил Йанех и быстро направился к выходу.

***

Улица.

Какой-то долговязый тип уже минут пять блевал в кусты при этом приговаривая:

— Какая же мерзость! — После ещё одного рвотного порыва он продолжил:

— Какой же в этом кабинете запах! Фу… — Мужчина встал и начал отгонять фургон в стойло, что выходило плохо, ведь кучеров там должно быть двое, а сам он был бледен, как сама смерть.

Мимо прошли двое парней, вооружённых хорошими палками.

— Помощь не нужна?

— Нет, не нужна. Кстати, там два трупа лежат, их надо бы сжечь. Начальника не беспокоить. — Мужчина противно фыркнул, укатив в темноту…

***

Курт

Я проснулся. Пробуждение надо сказать не из самых приятных, за этот месяц уж точно. Почему?

Я был ни в комнате кремации, ни на улице и даже ни в раю. Я был в каком-то месте, отдалённо напоминающим кабинет, если бы там повсюду не валялись деревянные детородные органы, чресла животных… впрочем не только чресла. Я бы сблевал, но был крепко привязан верёвками к кровати, а блевать на себя не самое приятное из занятий.

Может для кого-то это и есть рай, но тогда в религии я сильно заблуждался. Напротив был стол с… ни хочу говорить чем, с левого боку стена с… ни хочу говорить чем, справа окна, прикрытые темными, тяжёлыми шторами. Дальше стола, напротив меня, дверь, сейчас такая недоступная. Я попытался выбраться, дёргаясь словно уж, но безуспешно. Вот дерьмо, умереть от скуки в таком гадком месте! Что случилось за десять минут? Дверь начала открываться. Я решил притвориться мёртвым, вдруг прокатит. Закрыв глаза, я старался почти не дышать. К слову я был голым, не знаю почему, может в раю так принято. Слышу из-за двери голос:

— Я уже здесь, пупсик! Иди к папе, я научу тебя, как стать мужчиной. — Надеюсь, что это было адресовано не мне, а другому парню, связанному где-нибудь за моей спиной. Человек зашёл. Стук его обуви был в опасной близи от моей зоны отдыха и досуга в виде кровати.

— Ох, а чего ты связан? Дурная шутка от Йанеха, я этого не просил… — Ах этот мерзкий эльф! Что он опять удумал! Тем временем ко мне подошли и развязали одну руку, приговаривая: — Какой хрен, какой хрен, отлично подойдёт для коллекции! — Я ему подойду! Пусть развяжет вторую и я сделаю с него узел, хренов коллекционер.

Вторая развязана. Я сразу открыл глаза и увидел перед собой сухенького мужичка в чёрном, лет сорока, лысого и гладковыбритого. Завидев мои открытые глаза он кинулся бежать, но я ему не дал, прыгнув с кровати, словно летучая мышь. А может крыса, бил то я со спины.

Под моим весом противник упал и раскроил себе об стол висок… Всё произошло так быстро, как и ожидалось. Не знаю, труп ли он, да и нет времени это проверять. Лучше бы найти исподнее. Я осмотрелся. Лучше бы я этого не делал. Кошмары будут сниться всю жизнь. Ну хоть одежду нашёл! Я быстро облачился и вышел за дверь, уже начав спускаться по лестнице.

— Капитан, а мы… — Ко мне повернулся какой-то рыжий веснушчатый парень с моей дубиной.

Как погляжу, они обобрали эльфа и уже собирались кинуть его в огонь. Тут повернулся и второй, черноволосый, чуть повыше рыжего… широкоплечий. Я метался между желанием притвориться сообщником капитана или убежать.

— Парни, как жизнь? Зарплата растёт? А я тут трупы вместе с моим другом капитаном трахаю! Мы такие друзья! Дружба навеки! Друг… ну вы поняли! — Меня не поняли. Как я понял, что меня не поняли? О, это долгая история, началась она с того, что в мою сторону кинулось двое парней мерзкого вида.

— Бл*ть, это бывший покойник?!

— Гаси его, Роберт! — Орёт черноволосый и берёт ятаган эльфа.

Мне конец. Рыжий почти добежал, а я побежал назад, соответственно. Смерть гналась за мной по пятам, моё сердце ушло в пятки и не хотело возвращаться. Но я всё же успел залететь в комнату и моментально закрыть за собой дверь. Но не тут-то было! Парень во время поставил мою дубинку в дверной проём, а следом сама дверь полностью открылась, отбив мне лоб. Потом рыжик заскочил внутрь и начал махать моим оружием, будто хотел выбить из воздуха долги или хотя бы признание в изнасиловании моего носа самыми ужасными запахами. Я перекатился и, взяв деревянный фаллос, отбил атаку и ударил деревянными яйцами гада в глаз. Тот опустил дубинку и взялся за больное униженное лицо. Следующий удар фаллосом был нацелен в пах! Почти сразу незадачливый убийца ослаб в ногах и я ударил его коленом в нос. Гад упал окончательно и я стал забивать его моим деревянным приобретением. Но долго это не продлилось так как второй, с палашом, тоже забежал в комнату на огонёк. Увидев собрата, он заорал и, взяв меч в двойной хват, накинулся на меня, пытаясь порубить в фарш.

Быстро подобрав дубинку, я отскочил к стене и был зажат в углу. Неудачная позиция! Палаш нацелился мне в живот. Я отбил его деревяшкой и тыкнул дубиной в горло. Черноволосый потерялся в пространстве и начал задыхаться, тогда-то я и ударил его дубинкой ещё раз, по голове. Он упал и следующий мой удар разбил ему затылок. Четвёртого удара я тоже не пожалел, тем самым превратив его голову в кашу. Чёрные волосы слиплись от крови, на моём оружии остались следы волос и куски оторванной кожи. Рыжий любитель чужих дубинок начал двигаться и я взял палаш. Не хотел я их убивать, но выбора нет, меня видели. Удар наотмашь и шея противника переломилась, правда само лезвие застряло на половине, прямо в позвонках. Неудачная смерть, что сказать. С жалости я еле выдернул палаш и ударил ещё раз, но немного смазал и оружие засело точно в таком же месте, только на дюйм левее. С злости я врезал обувью по тупой кромке и наконец кости отошли от позвоночника. Голова отделилась от тела, образовав лужицу крови и неприятный запах. А где же тот невезучий секс-гуру, решивший дать мне пару уроков? Кровавый след вёл к выходу из комнаты. Но идти далеко не пришлось, он шёл по лестнице. Точнее было бы сказать — полз, окропляя кровью ступеньки. Я спускаться за ним. Он, как видно, это услышал:

— Умоляю, я ничего не делал, они ведь уже трупы, сжальтесь, господин!

Он повернул ко мне лицо. Палаш ударил так сильно, что застрял в деревянных ступенях. Голова разделилась на две половины, словно какой-то фрукт. Чёрная кровь так и лилась, чудом я не поскользнулся на мозгах и направился к спасению эльфа, не знаю, правда, заслуживает ли он этого… Когда я подошёл к Йанеху, он уже был в сознании, к моему большому сожалению.

— Высвободи меня быстрее! — Визжит он, пытаясь поднять на уши всё правое крыло. Кармела кстати тоже проснулась, но вела себя более прилично, то есть — молчала и ждала, пока рыцарь на белом коне, то есть я, её освободит.

— Ты спишь, Курт? — Опять начал свою песню эльф. — Развяжи меня!

— Вот думаю что с тобой сделать, мелкий засранец.

— Я не виноват, этот долговязый шут меня вырубил и наверное решил сжечь.

— Это все твои аргументы? Меня чуть…

— Твой друг там ещё не сгорел, а? — Решила дать о себе знать наёмница, превосходно разбираясь в нужде моих поисков.

— А это дела нанимателей, тебя не касаются! — Но вняв её сиплому голосу, я их развязал, после чего вернул на место свои ножи, а они своё барахло, если можно назвать барахлом фунты острого железа.

— Так, где этот долговязый смертник, Йануш?

— Погоди ты! Дай размяться! — Эльф, невзирая на мои злобные взгляды в его сторону, начал вертеть своими кистями и хрустеть пальцами. Давно его повязали. Это хорошо, он заслужил. Так проиграть такому слабаку!

Пока он занимался своим глупым делом, я дал указания наёмнице, которой и разминка не требовалась. Они должны уйти отсюда и не мешать мне заниматься делом — пусть выловят бродягу из под земли, он не далеко сбежал.

— А если он всё ещё в здании и на тебя нападёт? — Задал эльф вполне логичный вопрос, на который у меня естественно был запасён хороший, а главное правильный ответ, я всё ж глава отряда, как ни как!

— Он отомстил тебе, что ему ещё здесь делать?

— Ну а…

— Про Притьера он не может знать, мы языком ведь не болтали, верно?

— Думаю, ты прав.

— Тогда, раз я прав, пошли вон!

— А ты? — Всё-то надо знать этой восточной женщине!

— После вас мадам! — Они ушли наверх и скоро я перестал их слышать. Конечно я понимаю — надо спешить, но…

Я поднялся в комнату и взял оттуда тот деревянный агрегат. Трофей не ахти, да и я полностью согласен с легатом церкви — такие вещи от дьявола! Но я же только на память, наверное мне можно? Хер за пазухой, дубинка в руке, я прямо герой книжек! Только у них вместо дубинки был меч и хера не было. Вернее был, но не в кармане… и не в руке.

Я чувствовал себя идиотом, потому что потратился на Кармелу зазря. Да и на Бима и Бома. Такое чувство, что спустил деньги на ветер или переплавил их в металлический шарик и засунул горному козлу в задницу, хлопнув его по рогам. Йанех обманщик! Ничего хорошего там нет. Да и он сам, без пяти минут инвалид, мне не поможет, а Кармела просто зарежет ещё кого-нибудь.

2

Выхожу из здания в кромешную темноту ночи. Ну не совсем темноту, тут я слукавил для красивого словца, на самом деле свет от луны был вполне солидный, почти фонарный. Благодаря нему я и разглядел полуприкрытое окно. Прямо приглашает меня войти в этот мрак. Только вот входить не хочется. Не то чтобы я струхнул, но когда ты один на чужом огороде в полночь, то всяко начинаешь боятся и припоминать страшные истории у костра, когда будучи ребёнком, воспринимал от ребят постарше все истории про вампиров, оборотней и мясников за чистую монету.

Но я пошёл… медленно и выжидающе. Дойдя до окна, первым делом проверил коридор — ничего ни слышно и не видно за этими дрянными скрипящими ставнями. Придётся доверится слуху. Упираюсь ногой в стену и, придержавшись за край ставни, подтягиваю себя наверх. Еле пролез через это треклятое окно и к своей злости упал на пол, точнее на ковёр. Высота небольшая, но стук был гулкий, как в пещере. Если тут кто-то и таился, то он меня непременно услышал. Я встал и напряг глаза, начиная по немного различать оттенки. Впереди, в ярдах пятнадцати, выход на… парадный вход, по левую руку три двери с примерно одинаковым расстоянием между друг другом, справа окна. Ну я так примерно и предполагал. Только вот почему такая тишина, где храбрая охрана, готовая дать мне по зубам?

— Гггг… Шххх… — Звуки доносились с дальнего коридора, такое чувство словно по плитке на полу кто-то скребёт, не уважая труд тех, кто её с таким трудом клал. Я всмотрелся в темноту. И увидел это… нечто. Ростом вполовину ниже меня, с изрезанной вдоль и поперёк зубастой мордой с уродливыми пожелтевшими зубами.

Как я увидел это в темноте? О, я прозрел. И может быть, немного наложил в штаны.

В данный момент эта примерзкая тварь уставилась прямо на меня. Так мы и смотрели друг на друга, не решаясь сделать первый шаг, словно влюблённые. Мои пальцы дрожали, а лоб усиленно потел. Надо что-то предпринимать.

Я потянулся за дубинкой… Ошибка! Тварь побежала прямо на меня с бешенной для такого роста скоростью, роняя капли слюны. Завидев это, я моментально дал деру, да так, что подмял под себя ковёр. Двинулись мои подкошенные от страха ноги ко входу, на данный момент подрабатывающему на полставки за выход. Похудев разом на фунтов двадцать, я влетел арбалетным болтом в окно.

Но в такой важный момент я попросту… застрял? Твою ж мать. Пытаюсь дёргаться изо всех сил, но не могу выбраться, как бы руки не упирались об каменную кладку. Всё же надо худеть в талии или носить специальный корсет для задницы, половину которой сейчас откусят. Вторую половинку, наверное, оставят на чай.

— Гггг… шшшш… — Оно приближается, а я дёргаюсь как уж на вертеле, только теперь назад. Уперевшись ногами я натужился и всё же вылез, снова упав на пол, как заколдованный. Этот ковёр мне категорически не нравится. Всё это шло буквально миллисекунды, а тварь уже около парадного… встречает гостей? Собраться духом, Курт! Ну почти… Со страху я выломал ближайшую дверь в подсобку. Быстро огляделся и завидел лучшее средство от злобных тварей с капающей слюной — шкаф! Да, наивно, но монстр-то не читает бульварных романов. Быстро залажу в эту мини-комнату в комнате, ярд на два, и прячусь в какой-то рухляди, напоминающей старую форму стражи.

Дубинка уже наготове, да и нож тоже. Сквозь щель вижу тварь, которая подобралась к окну и что-то старательно вынюхивала. Она что ли старая и зрение уже не то, если не увидела, куда я направился… А похоже она вообще слепая, и как я не заметил? У неё не было и намёка на зрачки, только белое бельмо на весь глаз. Уже что-то. Но были то они красные… наверное, почудилось со страху. А раз она слепая, то теперь то я могу тихо вынырнуть на неё из-за угла. Делать я этого конечно же не буду.

Живность всё же почуяла мой страх, а может что-то другое унюхала, со страху-то можно много чего наворотить… поскрёбывая по полу своими когтями, она направилась в сторону шкафа и начала присматриваться своими слепыми глазами. Что она там найдёт-то? А может у неё есть собака-поводырь, только маленькая и незаметная?

— Ггггхххшшш… — Разозлилась. Она мысли мои оскорбительные читает или злится по поводу пропажи будущего ужина?

Постояв ещё минуту в дверном проходе, скорее из солидности, чем из необходимости, тварь пошла на попятную и вскоре благополучно удалилась, оставив меня подыхать со страху в шкафу. Сидел я там ещё минут пять.

Достаточно осмелившись, я аккуратно и максимально тихо вышел из шкафа. Приоткрывшиеся двери противно заскрипели, петли-то их наверняка давно не смазывали. Ничего, если дрянь вернётся, то я смажу их своими слезами.

Мои глаза начали осматриваться по периметру, первым делом выглянув в коридор — там никого не было, по крайней мере в опасной близости от меня. Ну что ж… надо думать, что делать. Комната, куда я завалился, раньше была судя по всему чем-то на вроде сторожки, какие-то писульки, счета, карты, личный дневник… Странно, что их отсюда не забрали, да? Наверное специально для меня, чтобы я прочитал и понял кто самый главный злодей. Или нашпигуют туда драмы, да побольше. Неравенство слоёв, любовь, предательство, любовный треугольник, квадрат, ромб, пара… параллелепипед.

А вдруг здание пустует и эта тварь послужила тому явной причиной. Конечно жандармерия и государственный орден магов это не пустой звук, но и до них бывает порой не достучаться годами, всё у них дела поважнее. А если предприятие частное, как это, помощи вообще ждать крайне глупо и непрактично. Проще повесится на высоте, назло этой твари. Я поднял со стола дневник и начал читать, естественно из практических соображений, а не из любопытства! Вдруг там найдётся нужная мне информация.

«Дневник Роберта, сына Гилберта, год тысяча десятый.» — На дворе в данный момент был тысяча двенадцатый год. Давненько тут дневничок пролежал… так что я без какого-либо зазрения совести начал читать, ведь будь хозяин жив, он бы вернулся за дневником или сжёг его на крайний случай.

«Мой первый день службы, март.

Сегодня я наконец-то окончил колледж городской стражи и мне выдали работу в университете, как отличнику. Работа конечно не ахти, охранять трупы, как будто до них кому-то есть какое-то дело, но… хоть какая, дай бог через пару лет стану десятником и тогда переведусь в патрульные, уж им-то всяко почёта больше, охрана улиц, спасение дам от негодяев и прочее…» — Наивный парень был, даже жаль его. Почему же? Да потому-что вся стража, да и вообще весь государственный аппарат стражи в нашей империи, по большей части — выродки и мерзавцы, коих поискать. Вот взять ту же стражу — пока я работал, было около десятка случаев изнасилований пьяной стражей всяких там красивых девиц, да и не только их, чего уж там греха таить. Кого-то даже убили. Им повезло, что на посту был я и мне нужны были деньги для нормальной комнаты, так что я случайно терял их дела и не находил оснований для заведения дела. Не судите строго, мои друзья делали также, так что не один я такой. Даже гвардии надо что-то кушать.

«Дошёл до управы и меня принял мужчина в сером, лейтенант под пятьдесят, облысевший, с козлиной бородкой и брюхом до колен, всё шутил про службу. В подчинении у него был парень немногим старше меня, говорят его сюда направили из тюряги… не скажешь по нему, вполне воспитанный и прилежный гражданин. А вот наш начальник среднего звена — капитан Патрисий, какой-то странный, позже, когда он ушёл, лейтенант сказывал было, что он, ну… делает что-то там с трупами и с головой у него не всё в порядке, да только начальник он, а жаловаться на начальство не стоит. Я тогда посмеялся, но усатый дядька что-то не особо этот смех подхватил, правда что-ли с капитаном? Надо бы доложить полковнику, только вот стоит ли?» — Дальше пошли сплошные угрызения совести и чепуха про свадьбу и всё такое, прочее. Не очень интересует. А вот то, что произошло спустя три месяца…

«Капитан, июль.

Я тут уже пообвыкся, но на душе кошки скребут при виде капитана. Видя этих многочисленных родственников, благодаривших за оказание последнего пути их любимым чадам и родственникам, у меня ком к горлу подходит. Какой уж последний путь… треть трупов я вместе со своим коллегой таскаю к капитану в кабинет, который выглядит как-то странно. Он мне всё говорил для научных изысканий, но по его сучьей роже видно, что он там не те эксперименты проводит над бедными людьми, хоть те и мертвы, как несколько дней.

Каждый день становится пыткой и очередным закрытием глаз, я говорю жене, а она мол хватит мести чепуху, иди год доработай, потом переведёшься. И лейтенант тоже самое талдычит. Я понимаю, у меня кредит на дом, ребёнок будущий, да и жена любит менять в доме всё подряд, но терпеть это всё ради кучки серебра? Когда я предложил лейтенанту сдать его с потрохами, тот сказал, что у Капитана влиятельные родственники в самом верху и этим ничего не поделаешь.» — Пока ничего интересного, но надо ж узнать, что это за тварь. Это я про слепую если что. А вот и поинтереснее:

«Капитан и его новый служащий, сентябрь.

Всё сильнее Капитан начинает меня подозревать, пока я трусь вокруг него и собираю информацию для передачи в жандармерию. Этот маньяк предложил чтобы вместо нас, таких сяких, теряющих трупы и неизвестно, что с ними делающих, работало существо нечеловеческого происхождения. Так и сказал полковнику и глазки так презрительно на нас скосил, в особенности на меня. Ну ничего, найдём на тебя управу! Но животное всё же взяли, да страшное, что жуть берёт! Красные глаза, в близи оказывающиеся магическим обманом для устрашения, на самом деле у животного слепота… но оно всё равно безумно опасно и кажется начинает подъедать трупы, оставляя их без некоторых конечностей. Когда мой напарник сказал полковнику о чудище и пошёл с этим в полицию, его выгнали за попирательство начальства, а дело закрыли за неимением улик. Ага, как же, все улики у этого маньяка в комнате. Жена говорит увольняться, но я докопаюсь до сути, я уже знаю много, а также то, что это животное страшится света, так что и его можно не боятся, при мне всегда магический фонарик…» — Уже что-то! Не зря я трачу на пролистывание этого бреда свои драгоценные минуты! Осталось найти источник света.

«Лейтенант вскорости уволился и я остался один, прямо в канун нового года. Перед этим он показал тайный лаз за тумбой, ведущий из этой подсобки прямиком в столовую, откуда и до выхода рукой подать, да и чудовище туда заходит редко… я решился! Я набрал достаточно всего, чтобы выдвинуть этому недоразумению все причитающиеся ему обвинения. С таким послужным списком его казнят, сразу же. Сегодня собирался к полковнику, но он куда-то отъехал. Остался только капитан… Который как-то подозрительно на меня смотрит со своей зверушкой, "не питается она людьми и была проверена гильдией магов", как же! Сегодня надо быть настороже…» — на этом дневник заканчивается, дав мне много информации для дальнейших раздумий. Во первых, судя по тону окончания дневника, его автор почил молодым и несломленным, во вторых, исходя из того же дневника, за тумбой я найду потайной лаз. Так оно и вышло, за мебелью была дыра в стене с таким диаметром, что пролезть в неё мог и я. На камнях кладки, рядом с входом в лаз, я заметил кровь, давно усохшую, уж не мальчика ли?

Жаль конечно, если так, но ничего уже не попишешь, будем считать я за него уже отомстил, осталась только эта тварь, которая здесь ошивается из-за того, что полковник решил сэкономить на жаловании… Оно и верно, лучше не платить никому, чем платить трём, и хрен с ним, с тем, что ноги у трупов как-то незаметно исчезают — магия просто такая. Наверное и он так думает, начальникам говорит, что платит троим как положено, а на самом деле эта зарплата у него в кармане. Каков прохиндей! Везёт же кому-то.

Пока я считал чужие деньги, моё тело с просто прекрасной грацией и ловкостью медведя лезло по этой конуре, изрядно меня при этом побив об всякие камни. Слава богам у меня нет клаустрофобии, иначе пришлось бы туго. На противоположной стороне меня поджидало абсолютное запустение. Помещение, площадью превышающее некоторые городские плацдармы, было заполнено столами и как из этого следует… стульями! Логично же, да?

Философский вопрос, что появилось первым, стол или стул? Учёные так и не могут дать вразумительного ответа по этому поводу, а следует! Наверное этот вопрос и мои размышления в данный момент настолько идиотские, что даже самый сумасбродный философ упёк бы меня в дурдом. Кстати, это помещение на него изрядно смахивало, и покраской стен, и полом, и дверьми… откуда я это знаю? Неважно откуда!

Иду, стараясь скользить по плитке, словно моча… нет, плохое сравнение… словно слизняк. При этом пытаюсь дать самому себе вразумительный ответ — куда идти? Сюда я пошёл из принципа не встретиться с этой тварью, но вот куда дальше.

Выхода аж три. Один, впереди меня — это застеклённая стена, с… о боже… стеклянной дверью, выводящей на небольшой внутренний дворик. Слева, думаю, — кухня, если судить по месторасположению кастрюль рядом с дверью. Ну и третий вариант — направо, ведущее в холл и к лестнице, точнее к ступенькам.

Последний я было хотел отвергнуть, но всё же решил, что идти к лестнице будет явно лучше, чем к закромам с редькой и морковкой. Во двор вообще лучше не выходить без лишней надобности, он в центре и обзор на него — прекраснейший. Иду к заветным ступеням. Пока шёл, мне казалось с потолка что-то капало, но я не стал оборачиваться, пока не дошёл до двери. Ну вот и вроде… А бл*ть!

Вижу эту тварь, вышедшую прямиком из лаза и идущую явно в мою сторону.

Не думая больше ни секунды, я открываю дверь и вылетаю со скоростью пущенной арбалетного болта, перед этим снова прикрыв дверь, только уже на внешний засов. Тварь услышала меня и противно зарычала, кинувшись прямо на дверь, почти безуспешно. Дверь не поддалась, а я и не стал смотреть что будет дальше, быстро поднимаясь на второй этаж, не желая быть съеденным. Сначала наверх, потом, уперевшись в окна, развернуться, снова наверх в противоположном направлении. И это только на второй этаж!

Только что заметил, какие тут высокие потолки. Но зря я забыл о беспечности и считал метраж. Первым делом, поднявшись на второй этаж, я увидел в ближайшем уголке огонь и быстро приближающиеся голоса, да настолько, что я уже завидел тени людей! Стараясь не шуметь, я кинулся на пол и спрятался за стеной, прилипнув к ней, как заправский мастер-вор.

Чтоб было понятнее, так уж и быть, опишу помещение, хотя, как вы могли понять, делаю я это для собственного удовлетворения. Люблю описывать здания. Напротив затылка моей скукоженной, от усилий втягиваемого живота, морды, был длинный… надоело это слово, но ничего не поделать — был коридор, ведущий в какую-то очень большую комнату, а по бокам по четыре комнаты с каждой стороны, сдвоенные, разделённые по полам ещё одним коридором, из которого и бегут эти достопочтенные сэры. На подобии креста. Опять ничего не поняли? Не беда. Я кинулся или же проехал калачиком влево, к цветам — в следующую секунду уже вышла пара стражников. Обстановка самого этажа прилично изменилась, снова ковёр, резные и витые тумбы, вазы, я будто в доме эстета и искусствоведа. Все эти дома одинаковые.

— Что там такое, Карм, не вижу не черта!

— Если так надо, иди и сам смотри! — Отвечает ему второй стражник, освещая фонарём то место, где я только что стоял.

— Зрение не то уже… а ты что, этой твари боишься? — С усмешкой сказал тот, первый.

— И ничего я не боюсь, ей же запрещено на втором появляться…

— Ну тогда иди и смотри! — Вот гад, только этого не хватало, за вазу то я не спрячусь!

— Ладно, только ты со мной! — Вот дерьмо! Быстро ищу место где спрятаться и вижу в углу большое кресло. Мигом туда, естественно за него, а не просто посидеть, слившись с интерьером.

— Я что-то слышал!

— И я тоже, Вильнус, но… давай пойдём, а?

— Всё же сссыкуешь?

— А тебе что, побоку на ту страшную морду? Некоторые из-за игрушки капитана уже уволились!

— Да не кричи ты! Видишь то кресло, не нравится оно мне… оно там не стояло! — Мои руки уже все вспотели, держа дубинку, да и сам я на нервах… мне пришёл конец, даже если я убью первого без помех, второй закричит и на его крики сбежится весь гарнизон.

Что-то на первом этаже грохнулось, да так, что отсюда было слышно звуки разбитого стекла. Похоже тварь всё ж таки выломала дверь!

Стражников и след простыл, только пятки сверкали. Я бы несказанно радовался, но услышал приближающиеся шаги на лестнице… ей же сюда нельзя, ведь так?

Теперь я спрятался за креслом так, чтобы меня точно было не видно с лестничной клетки… Но шаги остановились на половине пути.

— Гггшшш… — Прошипела та дрянь и уползла на свой первый. Ух, ну и ночка!

Снова я встал, и снова я в нервном и постоянном напряжении пошёл с укромного места, надеясь отыскать хранилище трупов. Выйдя в коридор, я нигде не заметил стражи. Заныкались где-то в комнате, вместе со своим главнокомандующим, тараканы. Медленно подхожу к первой двери по правую руку. Тут бы они не спрятались, а если и услышат, то духу не хватит выйти. Я открыл и сразу мне пришла козырная карта, комната квадратом примерно шесть на шесть с открытой дверью в ещё одну комнату, где по голосам стало ясно — сидела стража. Сегодня явно не мой день, но если в картах можно вернуться за игральный стол завтра, здесь надо действовать только в данный отрезок времени, и именно в такой вот паскудный!

— Полковник, это вы? — Сказал знакомый человек — Карм, направившись в мою сторону. Узнал я это по приближающемуся свету с фонаря. И опять я кидаюсь вперёд к дверному проему, непонятно зачем, просто уйдя с линии обзора, даже не спрятавшись. Свет совсем близко.

— Товарищ полковник? — Ещё раз бухнул стражник в пустоту.

— Карм, ты чего там!

— Вильнус… — Дрожащим голосом сказал мальчик, — тут дверь открыта!

— Так закрой и дуй сюда!

— Но…

— Закрывай быстро!

— Ладно… — Да что ж такое! Мне категорически не везёт.

Прямо перед моим носом вышел паренёк, намереваясь прикрыть эту злополучную дверь. Не хочется, но выбора нет, закрыв её, он повернётся.

Медленно, на полусогнутых ногах, я подбираюсь к жертве. Ростом он невелик — мне по плечо, это плюс. Щелчок двери и я кидаюсь на него, сразу взяв в удушающий захват и закрыв рот.

Крик ушёл в руку. Он начинает кусать меня за пальцы, причём довольно больно! Я надавил и тот начал отбиваться от меня ногами, бья ими по моим ступням. С удушением не получится, прости парень, синяк на теле придётся оставить.

Я улучил момент, когда он перестал кричать и резко толкнул его в дверь. Карм глухо об неё стукнулся и повернул лицо, чтобы я заехал ему в челюсть с моего коронного студенческого правого. Но как не прискорбно, мой удар от постоянных пьянок и недосыпаний начал терять свою волшебную силу — стражник ещё двигался и стоял, пришлось добавить по голове дубинкой. Послышался противный стук и противник начал падать… Я не дал ему издать шума и подхватил, хотя фонарик, будь он проклят, всё же свалился ещё раньше.

— Карм, ты там чего возишься?

— Сержант Вильнус! Прове-е-ерь! — Завывает какой-то пьяный в доску мужик, видно лейтенант.

— Есть проверить, лейтенант! — Вильнус двинулся ко мне, правда без фонаря. Я быстрее подобрал разбитый источник света и оттянул тело в угол.

— Ты того… не шути так, не смешно совсем! — Проскрипел Вильнус. — Ты ж знаешь, у меня сердце, меня пугать нельзя! — Продолжил приближающийся стражник. И вот он вошёл в комнату и я со всей дури ударил его в кадык боковым взмахом ладони.

— Гхххх… — Вот и всё что он вымолвил.

Удар в пах и стражник согнулся пополам, я естественно этим не удовлетворился и ударил коленом в голову, чтобы тот повалился. Только тогда я и ударил Вильнуса дубинкой в затылок. Дружок провалился в сон, не смертельный, завтра очухается. Оттащил в угол и его. Надеюсь, с сердцем у него всё образуется.

— Да что вы там возитесь, вы что из этих, разукрашенных, а голубки?! — Орёт пьянчуга. Но отдать ему должное, не встаёт. Хорошо же он напился, аж зависть берёт!

Иду в комнату, при этом пытаясь сохранить максимальную осторожность, кто знает, сколько там ещё стражников. Вхожу на ципочках, а там чего только нет, длиннющий шкаф, пятиярусная тумбочка с медными ручками, сверху неё зеркало, два дивана, а ближе к следующей двери круглый стол на три места. И конечно капитан, который пялится на меня своими злостными антигомосексуальными взглядами.

— Попался Карм, вот гадёныш, я тебя сейчас проучу, не считая вычета с жалования! — Кричит лейтенант и идёт ко мне с недобрыми намерениями и сжавшимися кулаками. Под шесть с половиной футов сплошного недовольства, и это я не преувеличиваю! Хоть он пьян настолько, что принял меня за Карма, который наверное доходил ему до груди. Достаю дубинку.

— Ах так! Ну и я тогда… — Заметил мою рокировку стражник и достал меч. Вот же пакость. Я засунул дубинку назад, в знак того, что биться будем на кулаках.

— А нет, Карм, пошёл в жопу! — Лейтенант кинулся на меня с мечом, даже не дав мне достать дубинку или хотя бы деревянный фаллос. Я быстро отскочил от замаха и сделал перекат ему за спину. Громила зарычал и взмахом меча, пытаясь меня достать, распорол кожу на диване. Зачем перекаты в драке, спросит неопытный боец? Ну… когда спотыкаешься об швабру, перекаты получаются сами собой.

Я, пытаясь нащупать точку опоры, прихватил стул и запульнул в него. Бородач отбился мечом, но зря — следующей в полёт отправилась бутылка, которую ударом меча разнесло по всей комнате. Тогда я кинул тарелку и ещё что попало. Без толку, он не дал мне и секунды опомнится. Что ж он пьяный и такой ловкий! Замах меча прямо вверх до потолка… он всё же пьяный, вон, покачивается. Естественно я решил этим воспользоваться и сделал свой страшный удар ногой, будто меня направлял сам бог войны Рамсес, ну или хотя бы богиня любви минимум!

Противник полетел со своим грозным оружием на ещё один столик, с вазой. Грохот был страшный, если на этаже хоть кто-то есть, сбегутся все. Столик лишился ножек и вазы, сам боец лежал на полу, пытаясь поднять меч и себя за одно. Ударом сапога я выбил меч из рук лейтенанта и он снова упал, вытирая пыль лицом. Теперь уже достал дубинку и направил на врага, но этот неуёмный гад просто кинулся мне в ноги и я упал, лишившись дубинки. Не дав неудаче расстроить меня, я быстро встал и заехал в ухо этому прыгуну, державшемуся за стол. Стражник упал и опрокинул то, за что держался с такой силой. С скатерти посыпались разнообразные продукты питания и тарелки с бутылками, прямо ему в лицо. Но и это не сломило оппонента. Он зашевелился и я проехался ему ногой по рёбрам, окончательно выбив с того дух.

— Ты где бить научился, щенок? — Пропыхтел лейтенант.

Уж теперь-то я взял дубинку и на этот раз её не выпустив, зарядил по лбу стражника, окунув того в салат с креветками. И опять он подымает голову. Зарядил ему в затылок с ноги, раз такой умный. Послышался хруст, надеюсь это была тарелка.

Перевернул тело и пощупал на шее пульс — живой. Вот и хорошо. Интересно, что он сделает с бедным Кармом, когда проснётся! Наверное, попросит реванш.

Ух и разгром мы тут учинили! Везде… всё валяется, столы разбиты, еда навалена. Но исходя из того, что лейтенант изрядный пропойца, делается вывод, что такое у них случается довольно часто. Не думаю, что подумают на кого-то извне. На полу валялась карта какого-то здания, внимательно посмотрев, я понял — карта корпуса с трупами. Что я и говорил — впереди была прямоугольная комната изрядного размера, где хранились трупы. С высотой здания я кстати оплошал — этажей было три, а не пять. Но я был тут давно и моя память могла слегка окутаться дурма… туманом.

Я вышел из места, где так удачно порезвился, и направился в направлении прямоугольной комнаты, где должен был находится Притьер с моей штучкой. Трупов обычно многовато, поэтому очередь до него должна дойти только завтра. Кремационный бизнес сложен и не терпит конкурентов — до сих пор в городе, насчитывающем более миллиона человек, находилось только по одному отделению в каждом районе, функционирует полностью только одно — то, где я нахожусь. Чистка, бальзамирование, отпевание… страшные вещи, одним словом. Чтобы это понять надо немного углубится в бездну религии. Раньше был популярен культ «Исштраха», предполагающий после смерти сожжение, но из-за того, что жрецы этого крупного культа разозлили прадеда тогдашнего императора, тот отверг эту религию и принял другую — культ "Славной матери", где трупы надо было закапывать, а не предавать сожжению. Но культ Исштраха по прежнему популярен среди большей части родового дворянства и именно поэтому ещё кому-то нужны эти кремации и эти места не закрываются.

Но и без дворянства некоторые кремационные отделения будут исправно работать — кремация в Хортоне вот работает только на себя — сжигает трупы невинно убитых за взяткипреступных сообществ. Пока я думал, какая религия и смерть лучше, мои ноги довели меня к краю коридора, а исходя из этого — к двери в мир мёртвых. Надеюсь там не скучно, как на похоронах.

3

Спустя несколько секунд оцепенения я эту дверь всё же открыл и почти бесстрашно вошёл внутрь. Помещение походило на место хирургии в какой-нибудь больнице — всё было заполнено койками с трупами. Ну не всё, парочка мест конечно пустовала, дожидаясь своей очереди. Надо спешить, пока трупы новые не привезли.

И я начал сдергивать простыни и осматривать хладные тела, ни особо задерживаясь и стараясь лишний раз не смотреть на то место, куда их укололи прежде чем умереть. Ну были и те, кто умер от старости, на таких смотреть вообще тошно. Некоторые девушки хорошо сохранились и мне приходилось напоминать себе, что все они не спят вечным сном, как принцессы из сказок — они трупы, вот и весь разговор.

Осмотрел я всех, но моего друга с раскроенным черепом так и не нашёл. Неужели сожгли? Когда не надо, работают как часы… И тут я усмотрел за шкафом с склянками и спиртными препаратами лестницу, наверх. Ну точно, здание ведь состоит из трёх этажей и почему бы трупам не находится и на третьем? Глупость наверное, нести трупы наверх, но это лучше, чем дать той твари их сожрать. Сомневаюсь, что такой вид захоронения просили в завещании.

Я начал подниматься, при этом присматриваясь в окно. Прошёл уже где-то час с того момента, как мы вышли с таверны. Ещё немного и начнёт светать.

Не дав мрачным мыслям о успеваемости моего дела разгуляться, я поднялся и снова принялся за дело с удвоенным энтузиазмом и вскоре был приятно вознаграждён — я нашёл его, одетого. Наверное на третьем что-то по типу склада, на втором их готовят и только потом сжигают. Но если нас отвезли сразу к капитану, значит в этой схеме есть приличная дырень. Я полез в карман парня, к которому уже вообще не испытывал и толики ненависти.

Так бывает, умрёт человек и сразу становится как-то не по себе его поносить, не зря только после смерти императоров начинают любить, а праведников после неё ставить в ряд святых. Я нащупал крест и он приятно начал греть мне руку, словно там и сидел все года своего существования.

Я не удержался и посмотрел прямо в рубин, находящийся в середине реликвии… В нём казалось в тот момент отражались все судьбы мира, а сам он был всезнающ, как злобное и в то же время великое божество… я смотрел минуту, смотрел две и может даже минут десять или двадцать. Какая разница? Главное — цель моего пути подошла к своему финальному аккорду… Спрятать бы его в карман, да не могу, придётся нести в руках. Но так ли уж его нужно отдавать, это другой вопрос.

И тут я услышал, как щёлкнула дверь… я мигом кинулся под кушетку и в следующий момент она открылась. Крест перестал приятно покалывать руку и я быстрее, пока мог, сунул его себе в внутренний карман куртки. Сильная вещица и очень притягательная.

— Ты что там возишься, мышь? — Просипел входящий.

— Не твоего ума дело. — Огрызнулся второй зашедший.

— Ну раз не моего, тогда помогай перетаскивать этого хрыча на свободную кушетку, не то я тебе устрою!

— Ну вот почему нельзя с помощью магии не только внести их на третий, но и сюда уложить!

— Спроси того, кто это здание тут делал и не морочь мозги. — Тело какого-то старика с грохотом упало на кушетку и он издал булькающий звук. В помещении дурно запахло.

— Фу, как воняет!

— Наверное перед смертью сожрал что-то не то! — Язвительно бросил насмешливый гнусавый тон.

— Давай быстрее.

— Я и делаю! — Ещё один труп угнездился на кушетке, правда в этот раз без особых проблем с пищеводом.

— А ты слышал, лейтенант второго скоро станет старшим лейтенантом! Уже и банкет там внизу устроили!

— Да ну, это получается ещё парочка лет и мы избавимся от этого извращенца в печах?

— Надеюсь, затрахал до смерти.

— И не одного тебя. — Захихикал гнусавый.

— Точно! Ха-ха. — Понял абсурдность сказанного второй стражник.

— Наша смена сейчас закончится, а на первый и идти не хочется, пошли к лейтенанту, проверим что он там пьёт, вдруг не вкусное. — Второй его поддержал.

— Вот же… — Если они увидят, что я там учинил, тревога обеспечена и тогда знак этим засранцам близнецам подать будет трудно, как собственно и выйти.

Тем временем стражники оставили перевозные кушетки здесь, на попечении мёртвых, а сами смылись на второй через тоже место, что и ваш покорный слуга. Как только я перестал слышать шаги по деревянной лестнице, то рванулся с бешенной скоростью с этой комнаты.

Открыв дверь, я сразу устремился к концу коридора. Впереди конечно лестницы не было, а было витражное окно с небольшой площадкой, которую с двух сторон ограничивали спуски вниз, но я то, прочтя карту, знал, что лестница на крышу находится с левого крыла, спрятанная занавеской, и сейчас я стремился туда со всех сил. Только бы не сирена.

Когда бегаешь, невольно не замечаешь многих окружающих тебя вещей, вот и я не заметил… Это конечно была не натянутая поперёк дороги верёвка, но всё равно вещь злокозненная — приоткрытая дверь на которую не стоило бы обращать внимания, если бы не сапог, который вылетел оттуда мне в лицо вбив в другую комнату вместе с противоположной дверью и каким-то столиком. Тряхнуло меня изрядно, что уж сказать. Даже голова закружилась, но я смог всё ж таки усмотреть эту мелочную сволочь — «Бродягу». Я пытаюсь встать, а он тем временем с деловым лицом вытаскивает из ножен меч. Но я встал, к его глубокому, наверное, удивлению. Хотя и шатался.

— Ничего личного Курт, только работа… — И тут прямо передо мной пролетело лезвие, острое настолько, что могло разрезать мои шелковистые локоны в два счёта. Это я про голову, если что. Но гад не попал. А всё почему? Потому что не удержавшись на ногах я упал и оставил клоуна с носом. Но падать тоже не ахти. Копчик так и выпрыгивает…

— Вот дерьмо, сдайся достойно! — Рявкнул бродяга и нацелился хорошим ударом мне в плечо. Тут я и проснулся, приняв удар на укрепленное жесткой кожаной защитой левое запястье, смахнув меч в сторону. Следующим шагом я от души пнул мерзавца в колено.

— Сучий сын! — Заорал «Бродяга», но меч с рук не выпустил. Я отпрыгнул назад, при этом не упав! А затем достал дубинку и длинный… нож, не беспокойтесь — деревянный сувенир остался в ножнах.

Не успел я и принять хоть какую-то удобную для атаки стойку, как меч противника поднялся и чуть не распорол мне руку до плеча. Я еле успел уклонится назад и снова бы упал, да упёрся в окно. Следующий удар был нацелен мне в грудь, но и опять я кинулся в сторону, на тумбочки, а меч только пробил окно. Стекло издало предсмертный звон и рассыпалось на пол и улицу. Почти сразу пошёл следующий удар, который должен был полоснуть меня по лицу. Не дав этого сделать я с силой отбил удар дубинкой, о чём пожалел, так как мой противник поймал моё запястье свободной рукой и потянул на себя. Я естественно начал падать и гриф дал мне коленом в лоб, да так, что я занёсся назад и стукнулся затылком об стеллаж. Не дав мне расправить плечи он добавил мне с локтя в скулу и я окончательно упал. Это было позорное поражение, коих я не видывал давно. Как закончится всё это дело — приведу себя в форму! Размышлять мне помешал удар с ноги в лицо, будто он собирался запустить мячик. Меня вбило в полки стеллажа и стену. Посыпалось дерево, побелка и моё самомнение. Голова гудела, как рассерженный улей.

— Лежать сволочь! — Крикнул «Бродяга» и вбил мне мою же дубинку в живот тремя выверенными ударами. Я перестал двигаться. С разбитой губы снова пошла кровь, да и с швов наверное тоже. Меня всю неделю били так сильно, что странно, почему я ещё подавал признаки какой-никакой жизни. Моя последняя надежда в виде дубинки тем временем улетела в дверной проём, нож валялся не знаю где.

— Где крест, инвалид?

— Поищи у меня в штанах, может там завалялся. — Не стоило мне этого говорить. Меня настиг следующий удар в живот. Я скривился от дикой боли, кажется, что там сейчас что-то лопнет. Глаза искрились от жжения в кишках.

— Не хнычь, шлюха! — Меня взяли за грудки и не сколько раз били по лицу хлесткими ударами ладони. — Отвечай!

— Ты про то, что я мать твою… — В этот раз в ход полетел кулак, а не ладонь. Я упал и начал сплёвывать кровь на ковёр. Попытался встать хотя бы на четвереньки.

— Где… — Удар ногой и я снова валяюсь на ковре. — Крест! — Ещё один удар и с меня выбивает дух. Я просто валяюсь в небольшой лужице собственной крови, а может и чего похуже. — Вот какой ты идиот, а? Но вам везёт, верно? Таким придуркам… а люди всю библиотеку перерыли, прежде чем что-то узнать.

— Пошёл в… Кхххх… — Я чуть не подавился кровью.

И тут завыла сирена. После того, как парни собрались к лейтенанту, это было делом пяти минут.

Звуки начали будить всю улицу и стражу. Во дворах завыли собаки, а свет в окнах начал снова мерцать. И тут мы услышал его… Тварь на первом заверещала и начала рычать на всё здание, я старался не дрожать.

— Вот значит, чего мы боимся, а? Ну пошли, прогуляемся. — Он взял меня за ноги и начал просто тащить к витражу около лестничной клетки. У меня не было сил сопротивляться, но дубинку я всё ж таки захватил и держал в руке, как крест несколько минут назад.

Он меня дотащил. Завидев дубинку в моей руке, гриф противно засмеялся и просто выбил её из моих онемевших пальцев. Смешно ему… сволочь. Следом он ударил моей дубинкой по окну и, взяв за шкирку, подтащил меня к краю. Высота приличная, ярдов двадцать. Если повезёт, то просто переломаю все кости и стану до конца жизни инвалидом, на магию такого рода восстановления у меня денег даже не хватит — там нужны тысячи в неделю. Но не это главным образом привлекло моё внимание. А привлекла эта тварь, которая ходила по всему внутреннему двору. Завидев меня, она оскалилась и высунула язык.

— У тебя есть выбор, Курт. Либо я кидаю тебя отсюда и ты ломаешь себе спину, а потом тебя медленно пожирает эта тварь, либо, если повезёт, её отгонит стража и тебя поволокут в суд, где дадут пожизненное или работу в серебряных шахтах, что не лучше. Верно? — Он взял меня за волосы и кивнул головой заместо меня. — И зачем такие потери из-за безделушки?

— Кто тебя нанял?

— Ха-ха, самое важное, что тебя заботит? Меня нанял друг, что помогает изредка купцам Толтона, твои любимые, этого тебе хватит, детектив.

— Вот ппп… падаль. — Он наклонил меня сильнее, ещё немного и я, потеряв всякое равновесие, упаду в пропасть.

— А теперь скажи, где крест? — Последний рывок, умирать не страшно, если ты сделал всё что хотел, а у меня и дел никаких не было. — Где… — я положил свою руку, что не оперлась об пол, на «Бродягу» и с со всей мочи потянул его на себя, во время подставив бедро.

Эта мразь крутанулась через меня и полностью вылетела с здания, кроме руки за которую я его удержал. Послышался сильный удар об стену и такой хруст, от которого волосы встают дыбом. Рука Александра изогнулась в немыслимой позе, а сам он взвыл на весь город.

Но отдать ему должное, не сдался, взявшись своими длинными пальцами за край бывшего витража. Пальцы под стеклом быстро стали сочиться кровью. «Бродяга» посмотрел вниз на тварь…

— Курт, у меня тысяча золотых спрятана за городом, я всё отдам, только…

— Ничего личного, Александр, это деловой подход. — Поддел я его и взяв его же меч, со всей возможной силой ударил грифа по пальцам. Послышался ещё один поросячий визг и в следующее мгновение тупой шлепок об камень. Я опёрся на меч и встал, предварительно скинув этому гаду его же обрубки пальцев.

Не удержался и посмотрел вниз — он ещё двигался и пытался встать, перебирая руками, одна из которых походила на тряпку. Тварь подбежала настолько резко, что испугала даже меня. Не теряя времени даром, она начала кромсать этого грифа по всей его спине. Сквозь её зубы я буквально видел вырванное человечье мясо. Александр скулил и мне даже стало его немного жаль… Надо было просто отрубить ему голову и дело с концом. На крики начала сбегаться стража, а мне не стоит терять времени. Я полез за дубинкой и, нагнувшись, упал, слава богам в противоположную от окна сторону. Вставать моё тело не хотело ни в коем разе, как я не пытался. Кое-как я опёрся на локти и взяв дубинку, начал вставать. До лестницы рукой подать, а там уже Бим и Бом со своей верёвкой. Я начал подъём, едва волоча ноги, и это мне ещё повезло, посмотрел бы на другого, кого так отделали. Подымался я долго и не сразу понял, что передо мной стоит преграда в виде навесной двери с замком. Я достал свою палку и выбил хлипкий замок, а потом упал вместе с ним, только хоть по лестнице не покатился.

Я поднял голову и посмотрел вверх на звёзды… надо вставать, не то в тюрьму меня загребут не смотря на любые взятки. Еле перебирая ногами, вышел из здания. Наконец-то поднялся на крышу и ощутил прохладный ветерок.

Сирена разыгралась на всю катушку, Александра уже словили и теперь, наверное, бегут искать его сообщников. Я, насколько это можно в моём состоянии, побежал к краю крыши с находящейся на ней фигуркой страшной каменной горгульи.

Бим и Бом уже стояли на краю башни и только ждали моего сигнала.

— Запускайте, чёрт бы вас побрал! — Ору, уже не пытаясь скрыть своё местоположение.

— А сигнал? — Они насмехаются!

— Быстрее, дурни!

— Без сигнала нет прохода! — Вот же упрямые скоты.

— Фььь… фьььь — Пытаюсь я свистеть с разбитыми губами.

— Не слышно, босс!

— Пошёл на хер, теперь слышно?! Быстрее… — На верх подымался десяток разгневанных мужиков в форме стражи. И это не переодетые стриптизёры, хотя и эти давали мне как-то в лицо.

Верёвка всё же сжалилась надо мной и обвилась вокруг башки каменной горгульи. Я достал дубинку.

— Главное не смотреть вниз. — Повторяю сам себе заветные слова.

— Он здесь, держи его! — Завывает первый поднявшийся чурбан. Даже этому карлику я сейчас пинков не отвешу, поэтому, опуская дубинку на верёвку и обхватывая её с двух сторон, падаю в пустоту.

— Убегает! — Воет получше сирены раздосадованный стражник, почти поймавший меня за мой всё быстрее удаляющийся зад. Я еду с бешенной скоростью и направляюсь прямо к Биму и Бому, которые уже ласково распростёрли свои руки для объятий.

— Твою мать! — На середине пальцы будто онемели и лишились поступления крови. — Держатся… — Повторяю сам себе и отпускаю дубинку…

***

Женская баня, час ночи.

— Девушки, мы собрались здесь, чтобы побороться за свои права у этих мужланов и козлов, гордо зовущими себе мужчинами. Есть предложения?

Вокруг какой-то женщины в возрасте кругом стало около тридцати дам от пятнадцати до пятидесяти, основательно моющихся различными способами и приспособлениями. Из этих способов веник самый интересный.

— Может предложить в совет дать нам право голоса? — Подала идею красивая брюнетка с татуировкой в… неважно где.

— Или приобрести всем обществом завод в Хортоне!

— Или попросить право записываться в наёмную армию! — Сказала мускулистая очень спортивная красотка с… ой, ой, ой…

Девушки стали наперебой обсуждать своё незавидное положение и отсутствие привилегий. Даже в дорогие бани их пускают только ночью, как будто они тут только мужские.

— Ну что ж… — Продолжила бабушка и тут треснула крыша.

***

Над крышей бани, час ночи.

Падать на крышу скорее не больно, а обидно. Надеюсь крепкая и выдержит такого крупного мужчину, как я… Глухой стук и треск со всех сторон. Надеюсь, это не от меня. И тут я почему-то начинаю захлёбываться в в воде. Видно я попал в какое-то неизвестное море. Точнее — в бадью.

— Аааааа!

— Умоляю, не насилуйте!

— И здесь кто-то пролез!

— Мы всё отдадим! — Что это за крики по всей комнате? Откуда столько баб… Ничего ж себе! Столько красивых и крупных… лиц.

— Не приближайтесь! — Скулит знакомое лицо. Ха-ха-ха, так это ж жена булочника! А муж её говорил не увижу, не увижу! Неудобно вышло, честно говоря.

— Добрый день, дамы. — Я ведь джентльмен, а таким надо представляться.

— Закройте глаза, меня папа убьёт!

— Я ещё девственница, не трогайте меня! — Я пытаюсь встать с бадьи, весь воняющий лавандой и шалфеем. Подо мной оказалась какая-то бабка… фи. Но бабушку жалко, она же чья-то мать!

— Простите… — Я похлопал её по плечу. — Неплохо сохранились.

— Мы сейчас жандармов вызовем! — Девушки направились к выходу и повернулись ко мне спиной, зрелище тоже ничего. Две молодушки уже около выхода.

— Ни с места! — Ору я и потянулся за дубинкой. То что я достал, меня неприятно удивило.

— У него оружие! — Орёт пышногрудая девица, хватаясь за наливные…

— Дура, это ж причиндал деревянный, срам-то какой! — Сказала опытная бабка слева от меня. Вот и бери потом заслуженные трофеи.

— Это не мой! Мне подкинули! — Всё что смог я ответить и подобрал дубинку. Дерево я по понятным причинам спрятал. Ещё украдут. Шучу, шучу, не кидайтесь камнями. В данном случае — мылом.

— Да он весь в крови, бабаньки, мы его завалим! — Оскалилась толстозадая стерва. Рядом с ней была жена булочника…

— Верно! — Хором кричат все дамы.

— Стоять! Всем оставаться на местах. — Промямлил я и уже начал угрожать правильным орудием.

И тут сзади на меня накинулась та мымра. Я чуть не упал, а спина резко заныла до дрожи в коленках. Я развернулся и слегка дал даме в живот. Нет, правда немного, только для самообороны. Но она упала почти замертво и начала притворно дёргаться в судорогах.

— Бей женоненавистника! — Подпалил огонь кто-то из толпы и на меня, как на раненого льва, набросилась стая гиен. Голых женщин я ещё не бил, да и одетых почти некогда. Поэтому предпочёл побежать.

— Лови его!

— Хватай за яйца! — Почти дойдя до выхода, я поскользнулся на мыле и со всего размаху полетел на грудь какой-то студентки.

— Он меня лапает! Лапает! — Визжит это шельма смазливого и сексуального вида. Я же случайно… Ну может машинально и потрогал пару раз, но это чтобы она не клеветала и было за что ругать. — Отпусти! — Пищит красотка.

Как будто её тут кто-то насильно держит! Но всё же встаю и бегу по лестнице на выход. За мной бежит орава голых баб, а по бокам проходят красотки в закутанных полотенцах, которые спадают, как только они подымают руки к небу в страхе от меня.

— Напиши мне! — Крикнул я одной рыжей даме пиратского вида. Шутки про рыжую бороду… ладно, ладно, я ещё не пьян для этого.

— Он убегает! — Не знаю, это стража кричит или местные обитательницы. — Ловите его!

Впереди лишь дверь, которую я со стуком выбиваю, но не удержав равновесие, сам на неё падаю и еду по ступенькам, как какой-нибудь гонщик на ослах.

У бордюра стоит карета тех самых проституток, я подымаюсь и иду к ней тяжёлой побитой походкой, в надежде скрыться. От туда вылетает эльф и помогает мне затащится на сиденье.

— Вот дерьмо, выглядишь, как та горгулья.

— Ты не лучше.

— А что там за девочки!

Я посмотрел и увидел выбегающих на улицу старух, которым нечего скрывать от мира. Молодые ещё стесняются и остались дожидаться старших.

— Трогай быстрее! — закричал я сидящим на козлах. На козлах сидела наёмница и Бом. Бим был рядом с мной, к сожалению. Он потрогал себя за нос.

— Идиот, едем!

— А-а-а-а…

— Куда едем? — Спрашивает меня южная бестия, но меня уже начинает вырубать.

— Гони к Ирилисс, в Кормонд! — Сказал эльф за меня, потому как я сам окончательно отправился спать. Надеюсь, мне приснится кто-то из бани… надеюсь, не мужской…

***

Я плясал до упаду. Моё любимое из занятий на свадьбах. Кто-то приглашал меня, кого-то приглашал я, пенились бокалы, шампанское лилось рекой, здравицы молодожёнам не утихали ни на минуту.

— Мистер ди Вориел, разрешите? — Девушка с глубоким декольте, в наикрасивейшем свадебном платье, подошла ко мне. Ко мне! Не к графам, не к баронам, а к ко мне — обычному старшему лейтенанту.

Мы кружились под звуки арф, в то время как Эландер зыркал на нас довольно таки агрессивным взглядом. Что, уже и танцевать нельзя?

— Говорят, вам за заслуги могут дать капитана. Капитан в двадцать шесть, заманчиво, не находите? — Пируэт…

— О, миледи, я рассчитывал на майора, право слово. — Когда-то я ещё сохранял видимость приличий и болтал со всем мнимым уважением.

— Хи-хи… а рассчитывали ли вы на более близкое знакомство с графней Шарон ди Лигофф?

— Ваш муж, миледи, слишком злобно на меня смотрит. Пожалуй, кроме танца я не могу вам ничего дать. — Мелодия завершилась и я вернулся на своё пригласительное место.

— Курт, помнишь то дело? Ну, с той дамочкой, мещанкочкой с большими грудями? — Младший лейтенант и по совместительству Виконт Шейли ди Вит не любитель субординации, зато любитель одолжить денег и рассказать всем кому не лень про смешные случаи с простолюдинами, которые по моему мнению вовсе не смешные.

— Да.

— Как то коротко! А я, господа, помню в деталях! Пришёл значить отец её и говорит… мне, виконту Шейли ди Вит — некто барон Пальмор ди Гест изнасиловал его дочурку и разбил ей лицо, снимаем побои… ха-ха! — Все засмеялись. Что смешного? Барон ди Гест завсегдатай дома виконта. И хороший игрок в карты. — А Курт ему — это вы дочурке по лицу дали, а теперь хотите избежать правосудия! Как ты его тогда, Курт! — Вельможьи рожи уважительно на меня смотрели. Я веди ди Вориел? Давно это было. — Хе-хе, видели бы вы его лицо! Сущий нищий из Хортона! Проситель! Валялся у нас в ногах, рассказывал что-то о чести. А у простолюдинов чести и быть не может!

Конечно я закрыл дело, как иначе. Мне хотелось капитана, а не уволиться по собственному желанию под нажимом обиженного графа Шейли ди Вита. Точнее, под предлогом того, что я обидел его сына.

— О, Курт, ты настоящий мастер-пародист! Вот и у этого нищеброда было лицо точь в точь! И кривился также и кулаки сжимал! Вот умора… — Дворяне хохотали, я пытался смеяться в такт их рваному смеху.

Видел девушку, лицо в кровоподтёках, доктор говорил, что травма внутренней стенки чего-то там… по глупости я отдал им зарплату, а до этого по глупости пошёл в больницу. Я ведь дворянин! Надо бросать эти замашки с благотворительностью. Это всего лишь сон…

***

Ух ты, баня! Ох её… это сон! Точно сон!

Глава 7 Лучший отечественный зоолог.

1

 Мне снилась Ариана. Эта рыжая бестия всё время меня куда-то вела, мы смеялись, пили дорогое вино и закусывали ещё более дорогими закусками. Всё дело шло к этому. Я начал целовать её и тут она откусила мне язык! Я кричал, как не в себя, но она лишь насмехалась и начала пожирать меня дальше…

Проснулся я в месте, куда прошлый раз привозил своего знакомого эльфа. На пуховой перине с перебинтованной головой и прокапывающийся какими-то зелёными субстанциями. Попытался встать, но вдруг понял, что связан.

— Пустите! Я вам не прощу!

— Может ты там перестанешь ныть и будить нас всех, не то я тебя выгоню! — Я пропустил слова одной дряни мимо ушей, посмотрев на улицу, где только-только начинался рассвет. Часа четыре, не больше. Что ж я так мало поспал?

— Проснулся наконец! — Пришёл обрадованный эльф.

— Я два часа спал максимум!

— Ты спал весь прошлый день и четыре часа этого. — Удивил меня Йанех. Ничего себе, как меня вырубило.

— Я не хотел говорить сейчас, Курт, но ты должен мне приличную сумму денег.

— За что, жулик?!

— А за то, что я потратил десять золотых и своих семь на то, чтобы найти тебе лучшего доктора во всем Тирлисгарде! А ещё расплачивался с наёмниками!

— Откуда у тебя семь золотых, врунишка?

— Был запас за три года!

— Ладно, поедем в банк, выпишу тебе чек.

— И не тянуть!

— Да пошёл ты в жопу, мне плохо!

— А теперь кто врунишка? Ты сейчас просто получаешь удовольствие на мои деньги. Мало того, что тебе восстановили полностью твои гематомы, зашили и замуровали под магией швы, а также накачали зельями восстановления и энергии третьего порядка, так ещё и вправили палец на руке, который кстати тоже зажил.

— Во дела… — За такие преображения с телом всегда берут золотом и берут прилично.

— Деньги нужно вернуть!

— Да верну я тебе эти деньги, верну…

— Раз так, не буду мешать спать.

— Эй, ты чего несёшь! Выпусти меня!

— И не подумаю.

— Ирилисс! Выпусти!

— Курт, умолкни и спи! Мне через три часа на работу вставать! — Не поддержала меня моя недавняя домохозяйка.

Ну я и уснул, спустя час раздумий, что ещё делать. А думал я том, как меня вознаградят за крест, если вообще вознаградят за то, что я сделал. Ну и сегодня суббота, а значит придётся идти с Арианой в цирк… мне в принципе это не так уж и неприятно, даже наоборот, она красивая девушка, но вот цирк… никогда не любил животных в клетках. Мне их становилось жаль, возможно потому что я сам был невольником в своей же семье очень долгое время. Работал, как бобр. Хотя они в цирке не выступают.

Спал я до десяти, это точно. Проснулся ещё сильнее и здоровее, меня прямо распирало от силы, как будто я был кем-то вроде странствующего героя с волшебным клинком. Хотелось творить подвиги!

— Выпусти меня, эльфское отродье!

— Ты достал! Я сплю! — Йанех тоже решил пожить у медсестры, правда у неё не спросив. Надеюсь, она не сильно на меня в обиде.

— Расписку с банка не дам! — После этих страшных слов шаги я всё же услышал. На эльфов, особенно тёмных, деньги действуют, как заклинание.

— Я тебе говорил, что во мне только часть крови эльфов?

— Да, но я как-то всё время забываю.

Меня развязали и я принялся разминать своё бренное больное тело. Посмотрел в зеркало напротив — почти ничего не осталось, кроме повторного шва на виске и небольших ссадин. А лицо! Гордый волевой подбородок, почти прямой нос, губы, словно девичьи! К сожалению я немного приврал… зеркала не было, но надо же описать, какой я красивый дядя.

— Хватит рожу свою трогать, пошли на кухню! — Кликнул меня эльфский солдат тьмы. Мы пошли в это славное место и до пуза объелись жаренной яичницы с беконом и черным зернистым хлебом. Вернее я объелся беконом, а эльф ограничился хлебом и яйцами. Завтрак императора… по крайней мере я его себе так представляю.

— А по крепче что-то есть? — Допытывал я моего соседа по жилплощади, всё ж таки без пива с утра не солидно.

— Только моя моча, попробуешь? Сегодня — высший сорт!

— Грубиян, да ещё и за столом!

— Ну а что, Ирилисс не будет до завтра, она со своим хахалем, все свои.

— Это верно.

— Классная она женщина и готовить умеет. Мне бы такую, я бы и не выходил из дома.

— Мы — люди с вольным характером, дом для нас, что тюрьма, тебе не подойдёт.

— По этой причине ты бездомный?

— Конечно, а какая ещё может быть причина. — Мы с эльфом улыбнулись. Причин было немного больше, да кого это волнует.

— Читал утреннюю газету? — Поинтересовался он у меня, странно моргая глазками.

— Нет, а что?

— А ты почитай! — Мне кинули свежий номер утренних новостей, с пылу с жару. Я начинаю читать с конца, чтобы взглянуть на некролог и узнать не умер ли тот судья и присяжные, что отсудили у меня дом. Это моя традиция.

— Да ты с начала начни! — Нетерпимо растолковывал Йанех, кривя губами. Ну с начала, так сначала…

«Вчера по полуночи в кремационное отделение попали опасные преступники, хотевшие, как известно надёжному источнику, надругаться на трупами. В ходе расследования выяснилась смерть капитана и двух его подчинённых. Произошло всё это в ужасных обстоятельствах, оказалось, что капитан, родственник депутата Ривера — некрофил! Но его убийца и пособники не менее интересны. Был найден знаменитый преступник и частный шпион по прозвищу „Бродяга“ от которого мало что осталось.

Как оказалось, он действовал не один. Сам бродяга не сказал, вернее не успел сказать, но по подозрению его сообщником был никто иной, как Курт ди Вориел — знаменитый по своим выходкам мошенник, коллектор, мошенник — коллектор, и бывший старший лейтенант гвардии, уволенный за соблазнение жены начальника прямо на его свадьбе…» — Это она меня соблазнила, всё враньё!

«Почему мы думаем, что знаменитый бедняк-герой-любовник Антуанетт Соун ди Риворье участвовал в ограблении? Спустя несколько минут после того, как поймали „Бродягу“, Курта ди Вориела нашли в публичной бане, в коей находилось в тот момент приблизительно пятьдесят женщин различного возраста и происхождения. Говорят, там была даже молодая графиня, что поженилась совсем недавно! Правда показаний она не даёт, а вот жена булочника, где преступник берёт хлеб, призналась, что преступник очень похож на Курта ди Вориела, но из-за того, что у бывшего лейтенанты связи в полиции, дело как обычно замяли, тем более ранее он уже вышел под залог, дав следователю адрес, где и не думает появляться и находиться под присмотром. Слежка за ним так и не была установлена. Мужья потерпевших думают устроить самосуд…»

— Вот дерьмо!

— И не говори, маньяк-насильник!

— Пошёл вон из дому.

— Это не твой дом, там же сказано: «бездомный бедняк».

— А вот и не бедняк, возьму и куплю дом!

— Сначала с крестом разберись.

— Откуда…

— Я на него посмотрел, тебя ж кто должен был раздевать.

— И что?

— в шкафу он, в твоей комнате, вот что.

— А ты ничего не почувствовал, когда взял его в руки?

— Нет.

— Шутишь?

— Могу принести и уверяю, ни почувствую ровным счётом ничего, кроме отвращения… к тебе.

— А давай, неси.

Эльф ненадолго испарился и вернулся с крестом, правда сейчас при его виде меня вообще в дрожь не бросает. Не знаю, что это было, наверное какое-то помутнение разума. Йанех с легкостью скинул Крест мне в руку. Железо было холодным и отталкивающим, не чета вчерашнему. Наверное, после случившегося, Крест передумал насчёт хозяина и на меня обиделся.

— А теперь я отправлюсь…

— В банк? Или в баню?

— Да нет же, в библиотеку. — Я вспомнил слова «Бродяги» о ней и решил наведаться, вдруг что прояснится… надеюсь он имел ввиду общие городские архивы.

— Решил стать хотя бы умнее пня?

— Нет, решил стать в десять раз умнее тебя, а то пока только в пять.

— Если бы ты был умнее меня, сначала бы сдал крест, а потом колесил по городу. — Если честно, в словах эльфа несомненно была доля истины, но признавать я этого не хотел, точно также, как и не хотел идти к Антуанетт, потому что она точно после недавнего точит на меня зуб. И это за то, что я ей воспользовался, когда она была пьяная, и за женскую баню.

— Не мудри, эльф, и сбегай за экипажем, пока я оденусь.

— С какой стати? Сам давай, благо после моих потраченных денег ты выглядишь лучше, чем был до нашей встречи.

— Ну не в трусах же я пойду!

— А ты оденься! — Я бы мог и согласится, но мне лень таскаться за экипажем. Впрочем, я найду причину для отдыха.

— Там же до сих пор шпионы, разве нет?

— Гномы залегли на дно, как и мальчишки, остались только люди гильдии, но и они не нападут на тебя днём.

— Лучше перестраховаться.

— Признай, ты просто ленивая скотина, тогда быть может я пойду.

— И ничего я не признаю, просто боюсь за сохранность креста.

— Достал. Сбегаю я тебе за экипажем. — Остроухий надулся, как мышь на крупу и пошёл на улицу, громко стукнув дверью на прощание.

Я взглянул в окно. Когда он скрылся из виду, я побежал купаться в бадью. Редкая вещь между прочим! Водопровод есть далеко не у всех в городе. И откуда эта хитрая женщина на него заработала, новый ухажёр что-ли подарил? Всем цветы, а ей трубы провёл.

Но мне всё равно, и лично купленная, и подаренная каким-то идиотом, она — то есть бадья или новомодная «ванная», греет одинаково приятно. Если когда-нибудь у меня будет дом, первым делом куплю ванную, да самую большую! Как следует натерев себя мылом и поплескавшись, я твёрдо решил узнать, чем там Александр промышлял в этой библиотеке и почему он решил, что меня можно и даже нужно кинуть. Ну и вопрос главный — зачем ему Крест? Нет, не так. Понятно, зачем ему Крест — он стоит немыслимых денег, если знать кому и как продать, но откуда он узнал, что я знаю, где он?

В раздумьях я вылез из ванны и поскользнулся на мыле — слава богу никого в доме не было. И не надо шуток про тюрьму, я их не люблю.

Потирая новые шишки, я оделся во всё новое — Ирилисс зря времени не теряла, прикупила мне парочку шмоток. Следом я направился на улицу, прихватив дубинку на входе. Только это от моего арсенала и осталось, но я честно сказать не сильно расстроен.

И тут я вспомнил про сувенир… я кинулся в комнату, где лежали мои вещи и нашёл его на видном месте с запиской, написанной подчерком хозяйки: «А я думала ты нормальный… вот смеху будет, когда бывшим однокурсницам расскажу» — Это она так шутит. Надеюсь. Сам камень преткновения я запрятал в одежду в шкафу. И только после этого с чистой совестью я вышел на улицу, забрав ключик и прикрыв дверь. У эльфа был свой. У Ирилисс ключа вообще не было, вот ирония.

Вскоре на экипаже подъехал эльф — в этом районе экипажей много и их ценят, в отличии от Хортона и Портового.

— Карета подана, принцесса.

— Иди охраняй дом, ушастый бандюга.

— Вот так всегда. — Ноет вставший с места Йанех. — Помогаешь, помогаешь, а тебе — шиш!

— Держи монетку. — Я подкинул Йанушу медяк. Эльф правда покрыл бы меня матом, если бы узнал, что я потратил все свои снятые сбережения и это его припрятанные деньги.

— Какой ты добрый. — Удивился он и на прощанье, совсем как порядочная домохозяйка, помахал мне с порога ладошкой.

— Я ещё вернусь! — Кинул я положенную в такие семейные моменты фразу и сел в экипаж. — Вези меня в городскую библиотеку! — Приказал я кучеру и мы покатили до центра нашего города. До туда кстати недалеко, Ирилисс знает толк в месторасположении своего жилища.

Как приехали, я дал тому положенную таксу и отправил с миром. Какой молчаливый кучер. Для нашего города непомерная редкость.

Высадил меня он прямо напротив ступенек, что вели в огромное бывшее здание администрации, что на данный момент являлось самой большой библиотекой на всём севере. Больше была только в Халифате, но поговаривали, что во время бунта большая часть коллекции сгорела вместе с библиотекарями.

Шёл я в прекрасном настроении — энергии целый поток, летнее солнышко светит в глаза, дует легкий ветерок с моря, да и вообще — жизнь хороша! Раньше я так никогда не думал, но лекарство по видимому являлось ещё и сильным антидепрессантом. Вот я уже около ворот, до боли знакомых по временам университета.

— Добрый день.

— А ты откуда здесь, красавчик! Лет пять тебя не видела. — Подивилась бабка на входе, что ещё во времена моего студенчества пыталась меня соблазнить. Безуспешно, женщин и детей не трогаю! Точнее бабушек и детей. Преподаватель криминалистики не в счёт — ей было тогда максимум сорок. Ну тётю мамы тоже нельзя назвать бабушкой, хоть ей и было за пятьдесят, но внуков то не было!

— И вам не хворать, бабушка.

— Какая я тебе бабушка, мне только шестьдесят восемь, жизнь только начинается, понимаешь?

— Точно, вылетело из головы.

— Проходи давай, зубоскал. — Меня обычно пропускают без очереди, проверок и мзды, так уж повелось. — Только летописца нашего не трожь, опять книги помнёте! — Вякнула она мне вдогонку, когда я уже спустился в обитель мудрости. Летописец у них — дама примерно моего возраста и я, будучи студентом, часто захаживал сюда, но в основном, чтобы приносить цветы и петь серенады. Да, тогда я был неисправимым романтиком. Возможно я и сейчас такой, только повода проявить себя не было. Летописец кстати меня так и не поцеловала — книжки ей нравились больше, чем все ухажёры вместе взятые, так что не знаю, что там выдумала бабушка. И вообще по странным обстоятельствам я встречался только с женщинами за сорок и с девушками до двадцати.

Я уже спустился в обитель порока… вернее мудрости. Огромное здание, непомерно высокое, при этом в один этаж, с стеклянным куполом наверху. Некоторые стеллажи с книгами тут достигали высоты в ярдов восемь. Не знаю, как они тут держались.

— Шика, ты где! — Прикрикнул я.

— Молодой человек, соблюдайте тишину в библиотеке! — Вылез откуда-то как гриб после дождя умудрённый старец в очках, наверное, профессор. Или маньяк, случаи нередки.

— А где мне найти Шику?

— Я тут, Курт! — Крикнула та, кого я ищу, откуда-то из-за стеллажей.

— Да что ж такое! — Разразился тирадой старый маразматик и засопел.

Но с стариками спорить, это себя не уважать — они настолько упрямы и уверены в своей правоте и мудрости, что любое общение и разговор с ними рано или поздно переходит в жалобы или наставления.

Поэтому я просто пошёл на голос. Вскоре я нашёл эту красавицу с ростом около шести футов, двух дюймов.

Для девушки она была великаном, пониже меня на пару-тройку дюймов. Очень красивым великаном, надо сказать. Особенно мне нравились её голубые глаза — выразительные, наполненные, всегда чуть влажные, аж жуть берёт от её взгляда. В косметике вообще шик и блеск.

— Давно тебя не было, юный любитель знаний.

— Ты сама моего возраста, Шика.

— Ну я тоже юная, по мне ведь видно?

— С годами ты только помолодела.

— Если ты льстишь, значит тебе от меня что-то нужно. — Классическая фраза любой женщины. Наверное у них всех есть общий мешок с глупыми выражениями.

— Нет, что ты! Просто информация… — У мужчин тоже есть такой мешок, только побольше.

— Вот так всегда! Стоит кому-то прийти и узнать что-то, он сразу уходит, оставив бедную хранительницу знаний с носом. — Наверное моей старой знакомой одиноко между известными умершими философами древности. Они даже не могут рассказать безумно смешной анекдот про попугая и бар. Только с каких пор она это поняла?

— Обещаю, как я выполню своё задание, обязательно свожу тебя в ресторан.

— Курт и задание? Такое сочетание я не слышала со времён создания мира.

— Лучше не унижай меня, а скажи — видела ли ты парня примерно твоего роста, очень худого, с длинными конечностями и орлиным носом. Ещё он очень скрытный и, если он идиот без воображения, мог называться «Бродягой» или Александром.

— Помню такого, хотя имени он не называл. Провёл здесь целый день совсем недавно, подарил мне и привратнице цветы. С ним всё хорошо?

— Да, лежит и в ус не дует. — Соврал я. Не скажу же я даме, что его растащила по кускам какая-то тварь.

— А что тебе от него нужно?

— Он говорил что читает или может показывал?

— Я приносила ему целый том старой заплесневелой книжки с законами времён «гномьей войны». Говорила ему, что смысла нет и большинство из них не действительны, но он настоял.

— А можешь принести эту книгу?

— Конечно. — Я сел за ближайший столик и вскоре Шика принесла мне огромную книжищу старых законов.

— Держи.

— Спасибо.

— И не задерживайся здесь, тебе надо ещё поскорей закончить дела и сводить меня куда-нибудь. — Мои слова она неплохо запомнила. Надо впредь быть аккуратней в обещаниях, не то придётся расплачиваться. Но вслух я сказал другое:

— Обязательно, ты же знаешь, я уже как десять лет в тебя тайно влюблён! — На мои слова Шика вильнула своим неплохим и… очень даже неплохим задом и, подмигнув, ушла. А может она не просто флиртует и действительно готова не серьёзные отношения с серьёзным мужчиной? Но тогда что тут делаю я. Красотка ушла и я принялся за чтение:

«Закон обязывает…» и то-то, то-то. Вообще невозможно читать, у прежних писак не было и капли юмора или фантазии. Хотя, если логично подумать, откуда в своде законов и предписаний должен быть юмор? Поюморить и написать о священном налоге на нос длиннее дюйма?

Чтобы не читать до конца, что я конечно же бы не смог, я начал искать закладки или хотя бы малейший намёк на них. И таки нашёл! Это была завёрнутая в бок страница. Александр хотел сюда в будущем наведаться. Это страницу я и начал читать:

«Параграф 27. пункт 1.

Лицо мужского пола, достигшее двадцати одного года и находящееся в здравом уме и твёрдой памяти, может занять престол императора, при отсутствии наследников или родственников по одной из императорских линий.

Параграф 27. пункт 2.

Лицо, обручённое или состоящее в отношениях с особами семьи, принадлежащей к императорской или родственной императорской, также может претендовать на трон в первостепенную очередь, как и семья императора. (Поправка 116)

Параграф 27. пункт 3.

Семьи, которые могут считаться родственными императорской, должны иметь хотя бы одного члена семьи, что находится в относительно близком родстве с семьёй императора(родные, двоюродные, троюродные братья, тёти, дяди, сыновья дочери, племянники, племянницы, в том числе двоюродные и троюродные)» — Интересно, это получается любой родственник при отсутствии удовлетворительной кандидатуры может стать главой целой империи? Надо посмотреть поправку 116. Я перевернул страницы до конца, где находились поправки и сорвал куш:

«Поправка 116.

Лицо мужского пола, в прямом и косвенном родстве с императором, обладающее реликвией „Первого императора", может претендовать на престол вне очереди, после смерти действующего императора.» — Ничего себе. Поэтому что ли с незапамятных времён крест даётся только девушкам не замужем, чтобы парни не могли получить шанс? Как интересно, а почему именно Крест?

— Шика!

— Не кричите в библиотеке! — Сказал новоприбывший старец, корпящий над томом какого-то барахла.

— Чего тебе, Курт?

— Принеси мне историю… «гномьей войны».

— Как интересно.

— Что именно интересно?

— Твой «Бродяга» её тоже просил.

— И правда интересно.

Через пять минут я стал несчастливым обладателем относительно маленького томика истории войны с гномами, после которой к империи добавились северные горы, а севернее Великих гор остались только вольные княжества. История достаточно интересная и засел я в библиотеке, наверное, на часик.

Если вкратце, то был такой классный мужик — Соритон, самый первый император, после революции и свержения королей дал он по шапке гномам и почти забрал себе их горы, но во время решающей осады умер от тифа. У Соритона было три сына: Киран, старший и тупой, точнее как в книге — «недальновидный», Урий — средний и хитрый, и Миранд, который знаменитый герой войны. Киран, как старший, соответственно занял престол и сев на него, первым делом не завершил осаду, а сбежал в столицу, где обвинил в заговоре нескольких административных чиновников и посадил их на кол. Непонятно зачем. Вернувшись, он уже потерял половину завоеванного. Необъяснив ничего братьям, Киран собрал всю армию и пошёл маршем на основной лагерь гномов, не позаботившись о хорошей охране обоза. В итоге император зашёл в осаждённый город, его зажали и он на полгода попал в осаду, а обоз разобрали по частям бородатые карлики.

Братья в это время были отосланы назад в столицу, «чтобы не мешались». Воистину, на детях героев природа отдыхает. Разгром был бы полнейший, потому как средний, командующий остатками армии в столице, не хотел помогать брату, чтобы самому стать правителем и плевать он хотел на то, что после смерти брата и войска в осаждённом городе гномы примутся за него. Но народу империи повезло — Миранд, что младший, был мужиком умным и вскоре докопался до правды. Отец его, Соритон, понимал что все сыновья, кроме последнего — идиоты. Поэтому решил принять такой закон, когда был при смерти: — После смерти отца, тот, кто владеет какой-нибудь крутой штуковиной, становится правителем вне очереди. Этой штуковиной должен был стать Крест, дорогущий и явно магический предмет, действующий на всех мужчин, кроме старших рас, как наркотик. Вообще так не планировалась, но вроде гномы что-то там подстроили, чтобы Соритон помер раньше, от креста. Только он назло всем умер ещё раньше, не забрав заказ. Город, где была мастерская, вскоре захватили под форпост и все маломальские ценные безделушки поехали к новому императору, где тот поручил летописцу закрыть рот и самоубиться. Ну летописец выжил после покушения, спёр Крест и, поддавшись соблазну, просто сбежал с ним вглубь империи. Миранд это узнал от какого-то труса в администрации, который как узнал, что Киран направляется к заговорщикам, сбежал в трущобы. Миранд, вместе с не запрещённой тогда инквизицией спустя два месяца отыскал летописца, забрал у того Крест и по закону провозгласил себя императором. Люди были настолько в отчаянии, что сразу приняли нового, когда старый бился в конвульсиях в семи сотнях миль отсюда.

Тогда император Миранд забрал всю гвардию и войско под командованием ссыкуна Урия и смылся давать в бубен гномам. Войско карликов зажали и со стороны осаждённого города и с полей. Гномы бежали до самых гор, оставшись полностью без земли и попав в зависимость от людей — еду то они в горах не могли изготовить. Старший, к слову, там в осаде и умер, недожив всего неделю до спасения братом. Хотя лишение власти человеком, младшим тебя на десять лет, не то чтобы спасение. Горы Миранд отвоёвывать не стал, посчитав, что у него сейчас мало людей. Считал, похоже, в ручную.

По дороге назад люди кидали императору цветы во все места, как освободителю, но Урий, сильно обидевшись, просто зарезал брата ночью(после этого случая охрана находится с императором в одной комнате), а Крест забрал себе. Спустя год Урий тоже сдох, только почти своей смертью — крест выпил его энергию и тот иссох. Там пометка, что Крест увеличивает у мужчин паранойю. Почти тридцать лет правила жена Кирана, которая и начала традицию давать Крест незамужним, чтобы он не попадал в руки, кому не следует.

После её смерти, собственный сын из обиды запретил женщинам садиться на престол. Такая вот длинная и интересная история. Получается вся императорская семья сейчас — это потомки дурачка Кирана? Даже если у Урия и Миранда были дети, они наверняка вскоре были отсечены от основной ветки правления. Очень интересно. Только вот зачем «Бродяге» понадобилась такая информация?

— Курт, тебя ищет какой-то галантный мужчина. — Тихо произнесла подошедшая Шика.

— Приставы?

— Да ну тебя. Какой-то важный, дворянин наверное.

— Ну так приведи его.

— Я тебе что, служанка, чтобы мною помыкать?

— Ну так приведи его… пожалуйста.

— А ещё вежливее?

— О милая богиня неземной красоты, соблаговоли помочь рабу твоих прекрасных очей и приведи ему его славного друга, что также любит тебя всей душой и чтит, как священное писание.

— Так-то лучше. — Девушка ушла, оставив меня гадать — кто такой этот таинственный незнакомец? Может мой тайный поклонник?

— А я гадал, где может пропадать человек твоего ума, Курт. И точно, в библиотеке! — Захихикал подошедший Кантарол. Мой недавний друг с приёма и секундант.

— Кантарол! Какими судьбами!

— Если честно, я немного поверил тем слухам, что про тебя говорят, и сильно испереживался.

— Ты это про что?

— Ну женская баня и прочее…

— Грязные сплетни!

— Какая женская баня? — Поинтересовалась Шика, сложив руки на груди.

— Иди, а то посетители заждутся.

— Потом расскажешь. — Подмигнула хранительница знаний и ушла, явно немножко обидевшись. Но расскажи я ей про слухи из бани и меня бы выгнали отсюда. Всё таки у жены булочника нет совести! Зато другое на месте…

— Можно присесть? — Учтиво поинтересовался граф.

— Конечно, приваливай, но должен признать — я тут ненадолго.

— А я вот часто захаживаю сюда время от времени, правда не по тем дням, когда работает то прелестное создание.

— Ты про Шику что-ли?

— Да, про неё, а чем ты так удивлён?

— Ты же вроде с кем-то встречаешься. — Скорчил я удивлённую мину.

— Ну знаешь, как говорят в народе, пока жена закрыла один глаз, ты заметил два новых.

— Верно. Будь здесь пиво, я предложил бы стукнутся.

— Жаль его нет.

— И тут ты прав!

— Но я вообще хотел спросить ещё кое-что…

— Ты о чём?

— После убийства Притьера ты что-то у него искал за пазухой, а потом скорчил такие удивлённые глаза…

— Он у тебя что-то с кареты тогда украл?

— Что ты! Нет конечно же, я думаю он имел хоть немного совести. — Уверил меня граф. — Просто думаю, не подсунет ли нам подлянку полиция. Знаешь, он мог что-то оставить или спрятать.

— Капитан ещё та гнида, подкупил всё и вся, чтобы меня изжить. — Наверняка он сначала крест и спёр, а потом посоветовал меня, чтобы крест точно не нашли. Только вот откуда он оказался у моего бывшего соперника по дуэли, я в ту ночь за ним не замечал никаких задержек речи и отупения.

— А что, ты хорошо его знаешь?

— Учились вместе, жили в одной комнате общежития вместе с ещё двумя парнями — Кустом и Патриком. Куст сейчас уже майор, а вот Патрик повесился лет пять назад.

— А что случилось?

— Да в долг влез и жену потерял… та к молодому и богатому юному магу сбежала в лес магический. Он вот и повесился. Кстати, тоже частным детективом… был.

— Ясно. — Ещё пару минут мы провели в угрюмом молчании. Очень неприятно, доложу я вам, хочется начать разговор, да не знаешь о чём, открываешь рот и тут же передумываешь.

— Ну пойду я, Кантарол, мне ещё работать.

— Конечно, иди, иди. А ты куда так спешишь?

— Да к нанимателю и в цирк.

— Понятно. Ну порезвись там, с обезьянами.

— Ты про нанимателя или про цирк?

— Ха-ха-ха. — Граф встал и крепко обнял меня. Хороший он мужик, жаль граф, как бы ни это, так и общались бы побольше.

На входе встретил Шику и клятвенно пообещал ей скоро вернутся и забрать её пить тёмное вино в лучшем ресторане нашего города — «Томном лебеде». Она посмеялась и сказала, что у меня денег не хватит. Ну и ладно, ещё посмотрим! С бабкой я тоже попрощался, она прощалась особенно рьяно и лезла обниматься. Я и не против, если бы она не норовила допрыгнуть до моих губ. И почему среди всех женщин мне в основном попадаются только за сорок, а молодые тыкают в меня пальцем и обходят стороной. Да, я беден, и да, я выгляжу огромным мужланом, как с карикатуры, но чего они находят в этих патлатых худеньких студентиках? У них перед носом есть образец настоящей мужской доблести, но они упорно в лоб его не замечают, а следовало бы!

В раздумьях о непостижимом женском разуме я вышел на улицу. Время шло ближе к полудню.

2

— Эй, довези меня до дома Соун ди Риворье! — Крикнул я стоявшему рядом с кладезем знаний экипажу. Конечно идти было недалеко, но деньги не мои, так что не буду экономить. Вскоре благодаря моей прагматичности мы добрались до дома моей нанимательницы с ветерком.

Я полез в кошель и понял, что денег расплатится у меня не хватает… а нет, нормально. Но всё ж таки надо бы заехать в банк и пополнить финансы.

— Держи. — Кинул ему монетки самого маленького достоинства. Кучер фыркнул и начал разворачиваться.

— Дома будешь так фыркать, дятел! — Ору я в след этому грубияну. Ещё бы он ждал от меня чаевых, какая разница в каком районе он меня высадил? Как будто в Ривере и Королевском районе одни богатые, что могут отсыпать за хорошую поездку. Ладно, одни богачи тут и селятся.

Забыв об этом наглеце, я подошёл к двери усадьбы Антуанетт и вежливо постучал. Никто не открыл. Я постучал чуточку сильнее. Опять ничего! Я подпрыгнул, чтобы посмотреть, что там за забором и… никого не было, никто даже и не бежал мне открывать. Что за наглость, я дворянин или кто?

— Открывай, детектив пришёл! — Кричу я на всю улицу и бью кулаком по двери. — Открывай, я тут час стоять не обязан! — Пока я стучал, ко мне направились трое вооружённых парней разбойничьего вида. Наверное, охрана района.

— Не могли бы выйти с этого района, сэ-э-эр, ваш шум плохо сказывается на местном населении. — Слащаво и гнусаво намекнул мне на мой шум самый молодой из стражи, с такой интонацией, будто решил, что сможет меня отсюда вынести на носилках.

— Не мог бы ты уйти с района, а то на весь двор смердит.

— Что ты сказал?! — Парень покраснел как рак и направился с твёрдым намерением бить мне морду. Я достал дубинку… Послышался лязг открываемой двери.

— Что тут творится? — Воздел руки к небесам дед-охранник. Тот самый, что встретил меня с Ари. Гильём, кажется.

— Мы поймали правонарушителя!

— Это ж герцог Соун ди Риворье, как вы посмели! — Резко встрепенулся дед и достал с пола заряженный арбалет.

— Ты того, старик, не шути так. — Задрожал второй охранник. Да и третий тоже.

— А ну пошли вон, отребье!

— Мы поняли дед, успокойся! — Пропищал тот самый заводила и, развернувшись, медленно побрёл. Старик зарядил первую стрелку мальцу в зад и предал тому ускорения. Стрела чиркнула по мясу и в тот же момент охрана дала дёру.

— Простите герцог, не уследил!

— Ты чего, Гильём? — Старик упал в ноги и начал молить о прощении. Кем бы ни был старый герцог, он был наверное ещё тем садистом, раз старикан так меня боится.

— Да встань ты! — Умоляю я валяющегося у меня в ногах, умоляющему пню. — Успокойся! Это же я, Курт!

— Не наказывайте, господин. — Всё продолжал свою байду старик. — У меня дети! Мальчик…

— Вот ты где, отец, я уже заволновался! — Бодро заговорил только подошедший сын Гильёма, словно его отец в грязи вещь обычная.

Затем юноша взял отца за шкирку и, не сказав ни слова, вышел за дверь, пытаясь прикрыть за собой. Но я опередил его и подставил в щель дубинку. Следом я настежь открыл её и засадил охраннику в ухо, да так, что тот потерял равновесие и упал. Дед в это время спрятался в куст ближайшей малины.

— Слушай сюда, придурок! Ещё раз попробуешь прикрыть дверь перед моим носом и я тебе хребет сломаю, понял?! — Урод не понял ничего и потянулся за оружием. Тогда я наступил ему на пальцы и когда он взвыл, запихал ему мой ботинок в его тупой рот. Парень окончательно распластался на мостовой и тогда я начал задавать свои каверзные вопросы:

— С чего ты решил, что можешь закрывать дверь прямо у меня под носом, а?

— Госпожа не желает никого видеть, в особенности вас, если бы вы пришли, вам должны были сказать, чтобы вы зашли позже. — Юный шут начал потихоньку хлюпать носом.

— Не хнычь, лодырь! Что с твоим отцом?

— Я же уже говорил… у него не все дома. — В данный момент старец наблюдал за мной из-за кустов и немного дрожал.

— Это я уже понял. Он маразматик?

— Наверное… не знаю. У нас и денег нет на врача.

— А что же твоя госпожа тебе не поможет?

— Она и не знает о нём, а если бы знала, уволила, а у него кроме меня никого нет, он же помрёт, когда я на работу уйду. А так он при деле… не рассказывайте пожалуйста. — Я посмотрел сначала на сына, потом на отца… один валяется и плачет, второй воет в кустах, что за семейка.

— Хрен с тобой, приду завтра! Но чтобы тогда встретил по высшему разряду!

— Конечно, сэр! — Мальчик встал и пожал мне руку. Потом отловил из кустов старика, который всё мямлил про герцога.

— Слушай… а кого он видит то, герцогов?

— Ну вот совсем недавно, несколько дней назад, видел умершую служанку.

— Ясно…

Я ушёл и прикрыл за собой дверь. Что ж такое, Антуанетт охраняет слабак и безумный старик? У неё что, деньжата последнее время не водятся? Задаюсь я этим вопросом главным образом потому, что если у неё мало денег — она не заплатит мне пятьдесят золотых за работу. Ну не сегодня так точно. А значит надо хорошенько напиться… ох ё, я ж забыл про цирк! Ари обиделась, как пить дать. Кстати, надо поинтересоваться у неё, что там за служанка? Сказать: "соболезную!.."

Вот же хрень, дверь то я закрыл! Снова стучать?

— Курт, а я тебя ждала. — Я подпрыгнул от испуга почти на фут.

— Нельзя ж так пугать! А вдруг бы я тебе в лицо заехал!

— Скорее бы убежал. — Захихикала красавица.

— А я чего пришёл… цирк в силе?

— Конечно, но я уже думала идти без тебя и попросить соседского мальчика, так долго тебя не было…

— Долго сплю, детективу нужен чистый ум!

— Понятно… ну пойдём? — Девушка, не дав ответить, взяла меня за руку и направилась к выходу в купеческий.

— Ты прям… так? — На ней было дешёвенькое платье и старинные туфли, странно, что не дырявые.

— Я… страшная? — С обидой в голосе спросила Ари, мигом остановившись. Только не пощёчина!

— Ну что ты! Вовсе нет, ты прекрасна! — Я почти не лгал, не смотря на бедный наряд, выглядела она превосходно. Вы и сами знаете, я её уже описывал. Могу добавить, что она шла без бюстгальтера, что прибавило мне детективных сил. И зрения.

— Точно не страшная?

— Я тебя уверяю, если бы я был на десять лет моложе, то ухлёстывал бы за тобой днями напролёт!

— А сейчас что мешает? — С ехидцей в голосе ощерилась эта рыжая бестия и вновь пошла в сторону купеческого.

— Ну… тебе ведь нет восемнадцати?

— Недавно исполнилось.

— Когда?! — Это самый радостный праздник в этом году.

— Недели две назад.

— И как отпраздновала?

— Я не праздную.

— Почему же?

— Денег мало, да и знаешь…

— Ну, говори, не стесняйся.

— Нет особо тех, с кем праздновать. — Довольно грустно. Я сам редко праздновал, в основном только в студенческие годы.

— Ну ничего, мы это живо поправим! — Уверил я мою даму и свернул с первой улицы на купеческом районе в правую сторону, совсем рядом тут есть маленький филиал. И ещё торговая улица и мини-рынок для людей побогаче.

А это значит красивые миниатюрные бутики с ручными вывесками, отдающие всеми цветами радуги, хорошая мостовая, снующие в поисках вещей по этой мостовой дамочки с повисшими на их тонких бледных руках сумками, с золотистыми, переливающимися на солнце, металлическими бляшками.

— Ты куда?

— Сбегаю в наш отечественный банк, если ты не против.

— А зачем?

— Какая ты любопытная… не скажу! — Я подмигнул. Больше ничего не умею.

— Ну расскажи! — Поистине детское любопытство.

— Я уже тут, времени нет. Подожди снаружи.

Я быстренько вошёл и снял восемнадцать золотых, из них семнадцать эльфу, а один Ари. Ну это ни совсем подарок даме… просто купим спиртного и нажрёмся, как свиньи.

Уже через пять минут я вышел из банка с этой сладкой, как пиво, мыслью. Моя спутница стояла ко мне спиной и ничего не подозревала.

— А вот и я! — В меня сразу полетел удар в висок, кстати хорошо отмеренный, если бы не моя ловкость, быть бы мне битым женщиной.

— Нельзя же так пугать девушку, Курт!

— Хороший удар.

— Женская самооборона, она проходит бесплатно в Ривере.

— А зачем тебе?

— Ты что, не слышал? Какой-то маньяк ворвался в женскую баню и изнасиловал бедную жену булочника с Портового района! Кстати, у него такое же имя, как и у тебя. Так страшно стало, как услышала эту историю.

— Возмутительно! Нигде нет бедным дамам покоя!

— Ты так переживаешь за жену булочника?

— Больше, чем за себя! — На этом я предпочёл сменить тему разговора и последовать за Ари, которая ориентировалась тут очень хорошо, особенно если учесть, что с Ривера она почти не выходит.

— Слушай… а у этого маньяка была дворянская фамилия! Как-то… ди Вориел вроде. А у тебя какая, я забыла?

— Представляешь, совсем похоже, ди Вариел.

— Ясно. — Дальше пошли молча. Я всё думал, как подобраться к вопросам, меня интересующим…

— Слушай Ари, а… у вас раньше работал ещё кто-то по имени Ариана?

— Кроме меня — только моя мама. Умерла давно.

— Мне очень жаль. — Обычно я говорю эту фразу, когда мне просто титанически всё равно. И что люди ожидают услышать? Они и сами знают, что их проблемы мне до одного места, даже если мы хорошо дружим. Просто лишь потому что это «их» проблемы. Кого я обманываю, Ари от меня ничего не ожидает и уж тем более хороших слов. — Смотри какие чудные туфельки! — Перевёл я внимание девушки на прилавок с обувкой. Получилось не очень.

— Да… — Понурым голосом произнесла она.

— Пойдём посмотрим поближе, вдруг что понравится?

— У меня нет денег.

— Я угощаю!

— Правда? — Глаза моей спутницы несколько просветлели.

— Правда, правда! Не будь я Куртом ди Во… ди Вариелом. — Мы подошли к длинному прилавку.

— Есть что-то красивое для моей леди? — Учтиво спросил я жирненького неприятного торгаша.

— Всё отыщем, какой вам размер, красавица?

— У меня тридцать четвёртый. — Надо же, совсем миниатюрная. Курт ди Вариел любит таких! Нам притащили горку всякой обувки. Задержались мы тут на час и это минимум… не стоило мне открывать рот.

— А эти подойдут?

— Ну вроде да.

— А эти?

— Тоже неплохо.

— А такие?

— Хорошо.

— А такое?

— Довольно неплохо. — И так каждую примерку. Никогда не любил ходить по покупкам.

В итоге выбрали туфли за один серебряный! Ну я не жадничаю, у девочки и так туго с финансами, пусть хоть это поносит. Когда она их обула, у неё было такое радостное лицо, что если бы их отобрали, я бы украл их назад.

Дальше мы пошли в обилии комплиментов к моей скромной персоне. Но недолго, до первого прилавка с платьями. До Хортона что-ли мы всё подряд соберём?

Я посмотрел на девушку. Она на меня. Мне показалась или она очень внимательно смотрела на прилавок. Ну что ж…

— Может и там тебе что-нибудь купим?

— Правда? Ты разрешаешь?

— Да, пошли.

— А что это за красотка! Пришли за лучшим нарядом, чтобы подравнять и так безупречную фигуру?! — Ариана стушевалась и покраснела. Она очень стеснительная в некоторых моментах, особенно когда её фигуристое телосложение богини моих мечтаний нахваливают грязные торгаши с большим пузом.

— Давай нам лучшие платья! И поживее. — Приказал я капитанским тоном и уселся напротив смотровой комнаты. Девушка спряталась туда и плотно прикрыла шторы.

— А одним глазком, вдруг там тот маньяк с женской бани притаился?

— Курт, я и так стесняюсь раздеваться в чужеродном месте, а ты ещё и смеёшься.

— Да я так, чуточку. — Эта рыжая злодейка одела первое платье и вышла. Бесподобно… как всё торчит!

— Берём!

— Я ещё другие посмотрю…

— Ладно, только не задерживайся, а то цирк уедет и останутся только клоуны. — Ари напялила второе платье и вышла. На нём был лучший вырез, видимый мною в этом году.

— Берём!

— Мне в этом стыдно ходить.

— Ну тогда смотри ещё. — Она примерила третье платье, что оголяло ноги до коленок.

— Берём!

— Оно же вульгарное!

— В каком это месте?

— Ноги открывает…

— А чего их скрывать, выглядят что надо, даже не кривые! — Признаю, слабый комплимент, но не судите строго, я был околдован магией раздевалки.

— Это всё на ваш размер. — Отчеканил продавец. Не густо. Торговцу должно быть стыдно.

— Какое выберешь?

— Ну…

В итоге мы выбрали меньшее из зол — красное платье с открытыми ногами. За него я выложил пару серебряных! Долго я торговался, но этот гад ни в какую не сбавлял непомерную цену. Тогда я выторговал нам две шляпы по медяшке, за бесплатно! Одну, с пером, я нацепил на себя и стал неотразим! Вторая, с цветком, досталась Ари. Ну теперь она выглядит, как дворянка! Я постарался.

Пока мы шли по улице, все оборачивались нам вслед. Конечно большинство взглядов наверняка были направлены на меня, но и девушка тоже смотрелась недурно.

— Спасибо Курт, ты настоящий друг!

— Женщины мне такого ещё не говорили.

— Значит я буду у тебя первой.

— И то верно. — Мы начали проходить мимо последнего магазинчика перед Хортоном — магазином нижнего белья. Кружевные чёрные трусики всегда в моде, уж я то в этом толк знаю! Не потому что я их ношу конечно же, а потому что видел много женщин, а по ним можно определять моду на ближайший год. Проходя мимо магазина, моя спутница как-то странно на него смотрела.

— Хочешь, зайдём? Я оценю…

— Ты что! Я приличная дама Курт, хоть и не дворянка. Я никогда не надену такие… вещи.

— Через десять лет, когда будешь искать мужа, по другому запоёшь.

— И не подумаю! — Дама фыркнула и гордо задрала нос.

— Конечно, конечно.

— Ты не веришь? — Она фыркнула ещё раз и поправила свою корзинку.

— Верю, верю.

— Смотри мне. — Девочка погрозила своим пальчиком. Такая молодая ещё… наивная.

Мы зашли в Хортон. Здесь уже не до разговоров, хоть и шла наша компания с двух человек по довольно людной улице. Опасно тут, Хортон ошибок не прощает, даже мне! Ноги вели нас на большой пустырь, где в центре стоит накрытый цирк, а вокруг него по спирали стоят многочисленные лавочки с едой, гадалками, сувенирами, животными и даже оружием. И съёмные комнаты есть и посиделки в кафе или у костра. Денег там вертится немерено.

Проходя мимо особо подозрительных улиц, я покладывал руку на дубинку. Страшновато, особенно за мою спутницу. Та шла тоже на стороже, как облитая водой кошка. В тёмных переулках прижималась к моей руке поближе. До цирка остался один перекрёсток и я начал потихоньку успокаиваться. Может правда всё пройдёт нормально? На обратной дороге закажу нам экипаж, они всегда где-то рядом крутятся. И тут конечно же всё пошло не так.

— Стоять шлюха! И ты мразь! — Гаркнул гад, выбежавший из-за угла. У него был нож, и довольно крупный. — Отдавай все деньги и туфли твои тоже! И твои деньжата, охранник! Ты глухая? — Ари онемела и кажется не понимала происходящего. Потом задрожала, только слегка наигранно. Какая добрая, хочет давить на жалость, чтобы меня не избили! Меня все любят, что я могу поделать? — Ну ты достала… — Он поднял нож и тогда я со всей дури дал ему с ноги в грудину. Гад полетел в грязь.

Тут бы мне и радоваться, но я забыл, что бандиты не ходят поодиночке. Сзади на меня накинулись два человека. Один начал душить, а второй собирался избивать. Удар слева… Я поставил блок под боковой замах и следом ударил врага напротив, в переносицу. Тут подбежал третий, а душить меня начали сильнее. Везёт, что тот, кто душил — низковат и слабоват для моей толстой шеи. Когда третий подбежал достаточно близко, я пнул его второй раз и тот снова упал, а я, навалившись телом на гада сзади, вынудил его стукнутся затылком об стену, заодно со мной. Душить меня перестали, а на стене остался кровавый след. Тот, с разбитым носом, уже встал в подобие стойки, потому что оружия у бедняка не было.

Я поднырнул под его удар, наклонив голову и присев на ногах и почти сразу ответил правой с боку, под рёбра. Гад взвыл от боли и отправил свою руку, собиравшуюся взять меня в школьный захват, назад. Снова я припал на согнутые ноги и локоть просвистел мимо меня, а мой левый прямой вошёл в слабоватую голову одновременно с подвёрнутым носком всё той же левой ноги. Челюсть дёрнулась и съехала немного вбок, а сам бандит ушёл в нокаут. Третий не дал мне разгуляться и попросту сбежал, отряхивая с себя грязь от многочисленных падений. Падал он сегодня много.

Я развернулся, осмотреться. Никого по близости не было, значит можно расслабиться на столько, на сколько можно расслабиться в Хортоне.

— Как ты их, Курт! — Вышла из сна Ари. — Где ты так научился?

— Ну… на войне. — Не посчитал я нужным скрывать свои заслуги, обнажая своё бахвальство.

— Ты был на войне?

— Даже на двух.

— Ух ты… расскажешь?

— После цирка спросишь меня о чём тебе вздумается.

— Я запомнила.

Ну теперь, со спокойной душой, мы отправились дальше по проулку, к цирку, и вышли на сам цирк через минуту. Зрелище впечатляющие, скажу я вам. Примерно миля на милю свободного пространства. Откуда такое место в городе? Ну это долгая история… если по краткому, то здесь по ночам водятся призраки и первый построенный здесь дом побыл с хозяином всего неделю. Хоть призраки и не приносят вреда, но пугают… аж жуть берёт. Они здесь после какого-то кровавого ритуала двухсотлетней давности. В те времена не думали даже, что город так разрастётся, поэтому спокойно делали свои мрачные дела. Современные колдуны сказали, что площадь, населяемая призраками — это место длинною полмили и что колдовство они убрать не могут, по крайней мере надолго. Вот и убирают они его примерно на две недели в каждое время года, и в это время цирк или ещё какая-нибудь лабуда сюда приезжает. Аренда малая, маги много не берут, площадь большая, людей в городе, любящих посмотреть на диковинки, очень много. Вот и процветает бизнес уже многие года, будучи пятилетним я уже был здесь с жаренной сосиской. Правда тогда магазинчиков было поменьше, да и сам цирк не был таким помпезным белым и огромным куполом, с светящейся в центре, на солнце, железной палкой, с развивающимся на ней флагом империи.

— Ух ты… какой большой! — Произнесла вслух мои мысли Ари.

— Думаю, внутри ещё интереснее. У тебя билеты на какой ряд?

— На первый…

— Гляжу для «друга» ты не мелочилась.

— Я бы и для тебя такие купила. Ты же меня спас!

— Ну тогда то ещё нет.

— И тогда спас, согласившись принять предложение…

— Слушай, а как ты меня нашла?

— Не поняла.

— Ну Антуанетт тебе дала только имя наверное…

— Нет, она дала и адрес. — Вроде Орсо не знал где я живу… хотя он везде свой нос любопытный просунет! Вот мерзавец, сказать Соун ди Риворье мой адрес. — О чём задумался, Курт?

— Да так… ни о чём. Вижу цирк ещё не принял гостей, время есть. Пошли походим по прилавкам, посмотрим чем сейчас торгуют во всём мире.

— А давай.

И мы вошли в мир огней и красок, через парадный вход, прямо над красивой аркой в цветах, с её не менее красивой надписью «цирк здесь всю неделю!».

По бокам от нас бесновались дети с игрушечными змеями, проходили серьёзные гномы, что при виде моей спутницы всё ж таки изредка улыбались. Были здесь и люди, правда не все такие яркие и радостные, как в сказках по типу «жили они долго и счастливо». Иногда я даже видел настолько угрюмые лица, что задавался вопросом — чего они сюда пришли? Цирк время веселья! Хотя мне он никогда не нравился. Как по мне, намного веселее ходить по ярмарке, рядом с этим цирком.

— Ух ты, какая мартышка! — Пропищала моя спутница. Я оглянулся в ту сторону и увидел обезьяну, что в данный момент трогала то, что приличным обезьянам трогать не полагается ни под каким предлогом.

— Фу. — Лишь смог произнести я. Никогда не любил обезьян, они слишком похожи на людей, а людей я тоже временами недолюбливаю. Главным образом из-за их постоянного скудоумия, узколобости и навязчивой, воистину залихватской глупости. Я такой же, но от этого смотреть на этот типаж ни более приятно.

Ари обернулась посмотреть отчего я скривился, но обезьяна почему-то перестала двигаться. Эта скотина выставила меня дурачком, что смеётся со всего подряд! Никогда не любил обезьян… уже говорил?

— А это что? — Спросила меня красавица. Прямо перед нами, в центре небольшой площадки под ещё не натянутом маленьким братом большого купола, резвились бродячие фокусники.

— Джентльмены и леди! — Громко провозгласил один из них, обращаясь к перемаженным сажей рабочим и женщинам в дешёвых мешковатых платьях. — Мне понадобится доброволец, готовый пожертвовать целым золотым! — Вызвался упитанный мужчина в дорогом костюме. Такие тут тоже водятся, хоть и редко.

— Ну я могу, только зачем вам такие большие деньги, может медяшку?

— Нет, молодой человек. — Нагло молвил парень, что ещё моложе меня. — Золотая монета нужна потому что только с ней срабатывает особая магия.

— Ну ладно… — Без сильной уверенности произнёс доброволец. А вот молоденькая дама, стоявшая рядом с ним, сильно хихикала и подначивала своего немолодого друга. Интересно, это его жена или любовница?

— Ух ты… Курт, как думаешь, в чём кроется фокус?

— В исчезновении денег?

— Никакой у вас детективов фантазии.

— А ты что думаешь?

— Я думаю, он спрячет монетку в ладонь и из неё затем появится что-то интересное. — В данный момент фокусник забрал монетку и проделывал над ней какие-то пассы. Все фокусники, кроме него, начали расходится. Что-то неладное, как мне кажется.

— А теперь подойдите поближе, сэр! — Фокусник подозвал хмурого добровольца.

— Ну… — Он наклонился и юнец сдул ему в глаза пыль, да такую, что у него начали слезится глаза и потекли сопли. Фокусник в это время начал очень ловко убегать, перепрыгивая барьеры, как тренированная лошадь.

— Сука драная! Кармелия, я говорил тебе, они все мошенники! — Визжит мужик и трёт без устали свои веки.

— Курт, помоги ему! — Влезла рыжая дурочка, не дав мне как следует поглумиться над этой ситуацией. Надо выучить фокус, буду показывать знакомым… потом уже бывшим знакомым.

— Он сам виноват.

— Я сейчас обижусь.

— Сколько тебе влезет, столько и дуйся.

— Да и не догнал бы ты его, если честно. — Фокусник стремительно удалялся из виду, но его сиреневая шапка светилась на солнце, как красная тряпка перед быком.

Люди расступались передо мной и охали от злости или от восхищения. Скорее первое. Кое-кого я даже сбил в порыве погони, повалив на прилавок с мясом.

Впереди, буквально в десяти ярдах, замаячила шапка фокусника.

— Не догонишь, шут! — Кричал он мне и заливался детским смехом. Ну посмотрим.

Вот он пролетел или буквально проскользил сквозь прилавок. Я попытался сделать тоже самое, но под моим весом стол рухнул и я ударился спиной. Быстро встав, продолжил погоню, немного хромая. Шесть ярдов… четыре…

Парень уже перестал смеяться и поднатужился. А моё дыхание после такого круга готово было выпрыгнуть из тела вместе с сердцем. Фокусник начинает удалятся всё дальше… и тут я вижу, что чтобы ему выбраться, ему придётся сделать крюк, ведь впереди стоит стража и только правее свободно. Я подхожу к палатке, вернее влетаю, перед этим взяв швабру.

— Что вы делайте! А ну уйдите с частной собственности.

— Я из стражи и ловлю преступника! Не мешайте!

— А-а-а-а-а… а где ваше удостоверение?

— Оставил у сослуживцев в пивной. — Хмыкнул я и взяв ближайший острый предмет — камень, разрезал палатку до края, чтобы пройти. Хозяин взвыл. Я не обратил на его мнение никакого внимания и скрылся за ближайшим прилавком. Вон гад летит, посмотрим кто кого. Он подбежал близко ко мне и я ударил его древком швабры под дых. Воришка свалился и начал пускать слюни. Нас начали обступать люди.

— Спокойно, я обезвредил опасного преступника!

— Ты уеб…

— Заткнись. — Разозлился я и ударил его ногой ещё раз в то же самое место. Теперь он молчал, а я достал его кошель и увидел в нём аж три серебряных! Ну и золотой. — Это за моральный ущерб и сбитое дыхание. — Я Забрал две трети содержимого кошелька. Жаль всё нельзя, но было бы странно, если бы я сдал преступника страже, а у него не оказалось бы украденных денег.

— Вставай, пойдём отнесём тебя назад, уж больно фокусы твои понравились! — Парень встал с колен и сразу рванул, но я успел ухватить его за шкирку и потянул назад, ударив в живот кулаком в третий раз. Жаль кастет дома оставил.

— Садист…

— Шагай!

Ну мы и пошли. Правда, чтобы он не смог сбежать, я скрутил ему руки.

3

Спустя минут пять мы дошли до места назначения. А я уж думал, мы бежали почти милю по кругу, а оказалось так мало. Ариана и как её там… Кармелия, сидели за столом ресторана под открытым небом. С ней сидел пригорюнившейся муж или её содержащий, а также пара стражников.

— Я говорю вам, он вернётся! Он у меня сильный, как бык! — Потакает рыжая грымза свой спутнице по несчастью, уверяя её в моей способности к ловле. Ну она права, я мастер в этом деле!

— Это его зарплата за неделю! А я дура, подначивала его! — Кем же этот хмырь работает интересно, с такой-то зарплатой в четвёрку золотых в месяц? Мошенник? Или старший помощник мошенника?

— Курт! Ты его поймал! — Моя сопровождающая победно взмахнула руками и на меня сразу уставился десяток любопытных и оценивающих глаз.

— Вы его поймали! — Не меньше Ари обрадовался мужик, потирая начавшую лысеть голову с редкими волосами, зачёсанными на бок.

— Это было легче лёгкого. — Я сдал вора страже. Те его обыскали и быстренько нашли кошель с золотым в придачу.

— Спасибо молодой человек, вы спасли меня от голодного времени! — Говорит мне счастливый обладатель одного золотого, пожимая мою руку вялой хваткой. — Растинор, но вам можно звать меня Расти.

— Курт… можно звать Куртом.

— Хорошо, Курт, ещё раз огромное спасибо за то что вернули деньги. Как мы с моей… подругой вернёмся из цирка, будем отдыхать в этом ресторане, обязательно присоединяйтесь, я всё оплачу!

— С удовольствием. Верно, Ари? — Моя восемнадцатилетняя подружка уже во всю вертела языком с подружкой Расти и ни о чём не помышляла. Подружке тоже было около восемнадцати, ну максимум двадцать. Они повернулись, когда я повторил речь.

— Спасибо, что поймали этого воришку. — Она тыкнула пальцем в удаляющуюся с фокусником стражу. — И спасибо, что вернули деньги. — Как много спасибо за эти минуты, больше чем за год. Надо по этому случаю купить пива.

Золотой блеснул последний раз, прежде чем спрятаться в карман. И зачем я его вернул? Надо было монету заныкать, а потом сказать, что не догнал. И парня бы отпустил, а то ему теперь за уличную кражу светит тюремное заключение.

— Встретимся здесь, после выступления. — Ещё раз пожал мне руку Расти и пошёл со своей зазнобой к Цирку.

— Ты у меня такой храбрый.

— У тебя?

— Я же из бедной семьи. Поэтому собственница.

— А пожертвовать меня той даме с пламенем, может я ей нужнее? — Моя ладонь указала на танцовщицу, что во всю резвилась с факелом в одних кружевных трусах. Вместо тех, кто любит огненное представление, её окружила стайка извращенцев, кидающих деньги на сцену. Правда к кому-то подходила жена и уводила за ухо, а кто-то лез на сцену и забирал мелочь обратно.

— Ты что, считаешь, что она красивее меня?

— Ты что, ни в коем разе!

— Точно? — Писклявым голоском повторила Ариана.

— Зуб даю!

— Ладно, тогда пошли быстрее, скоро начало. Никогда не видела слона.

— А я видел.

— Правда? А где?

— На границе Кемпера и халифата, во время первой военной компании.

— Ух ты. А где ты ещё был?

— Около леса эльфов.

— Там красиво?

— Очень высокие, почти до неба, дубы, всё в позолоте листьев и сверкает, жаркое осеннее солнце, большое озеро… романтика.

— Я бы тоже так хотела жить. — Ага. Год на голой земле тыкать копьём в врага, чтобы за тем месяц понежится на солнце, во время того, как эльфийские партизаны стреляют в тебя отравленными стрелами из всех кустов. Жаль остроухим никто не разъяснил, что отрава не всегда является дерьмом на наконечнике. Хотя, какие войны, такая и отрава.

Вслух я сказал другое:

— Может получится.

— Да я домоседка и всего боюсь. Не то что ты.

— Я тоже иногда боюсь.

— Но ты можешь себя защитить, а я нет.

— А как же женская самооборона?

— Но жене булочника она не помогла. — И не дай бог она бы ей помогла. Позора было бы на всю страну.

— Уважаемые посетители с билетами, просьба подойти к цирку в течении десяти минут! — Объявил голос из трубы внутри купола. Ари ускорилась и я за ней.

— Прекрасное животное! Отдаю бесплатно! — Разнеслись откуда-то крики из толпы. Я остановился.

— Ари, стой.

— Зачем, ты же слышал, осталось совсем немного…

— Пошли к прилавку, ненадолго.

— Только на пару минут. — Она произнесла это таким серьёзным тоном, что я вспомнил свою мать.

— Конечно, когда я задерживался надолго?

— Сегодня на пару часов.

— Это не считается. — Мои ноги привели меня к клетке с… вороной? Кстати, довольно крупной и немного седой.

— Это что по твоему, животное? — Разразился я как гром и молнии на ушлого продавца с подёргивающимся глазом.

— Магическая ворона, сэр! Ей чуть больше двухсот лет и если о ней забоится, проживёт ещё столько же!

— И чем же она отличается от остальных ворон?

— Магическая.

— Это что значит?

— Живучая… — Продавец с дикой злобой посмотрел на свой товар.

— И больше ничего не умеет?

— Да!

— И не говорит?

— Что вы, нет совсем, как ворона может болтать! Уверяю, она не попугай! Ни слова! Ни одного!

— Хм… — Я посмотрел на ворону. Глаза у неё такие ехидные. Ни хочу брать.

— Бесплатно? — Подивилась моя спутница.

— Совершенно бесплатно! — Ответил ей торговец и протёр клетку.

Я посмотрел на ворону ещё раз, другим взглядом. Берём, если бесплатно, надо хватать!

— Заверните мне её.

— В каком смысле…

— Шутка. Берём! Отдавай клетку. — И вот я стал счастливым обладателем вороны с двухсотлетней историей… только странно вот, что продавец её так быстро сдал первому встречному, ещё и за бесплатно.

— Что же в тебе такого… — Я повернулся спросить торговца, чем её кормить, но его уже и след простыл. — И где он?

— Сама не поняла, так быстро убежал.

— Ладно, пойдём.

Не прошли и пару десятков шагов, не спели и одной песни, не съели и одного яблока, не поиграли в дартс, не выпили пива… можно долго перечислять, что я не делал и как Ариана остановилась.

— Курт, сделай что-нибудь. — Я посмотрел куда она указывала и увидел совсем маленького льва, которого лупил ботинком хозяин. Тот сжался в комок и тихо выл, закрыв лицо лапами.

— Мужик, может ты перестанешь бить этого… крот… кота?

— Оно моё, кто мне запретит! — Рявкнул склизкий гад и пнул карапуза ещё раз, да так, что тот отлетел к другому краю клетки. Лев не мог встать, еле-еле перебирая конечностями. Ари начала хмуриться. Совсем, как начальник сего места.

— А ну угомонись, не то я сам тебя так пну!

— Он моего коня укусил.

— Это не оправдание! — Вставила своё веское слово девушка. Боль животного доставляла ей дискомфорт.

— А мне всё равно. — выпалил торгаш. — Парни!

Вышли два мордоворота почти моего роста. И когда я увижу человека без крови троллей, что был бы выше меня?

Я опустил клетку на землю и достал дубинку. Они первые начали.

— Что тут происходит? — Стража как всегда невовремя.

— Не хочет уступать цену. — Мне проблемы не нужны, поэтому я спрятал дубинку и придумал оправдание на ходу.

— Сто пятьдесят золотых за магического льва, который живёт под сто лет и вырастает до четырёх сотен фунтов — это немного! — Подыграл мне торговец. Ему проблемы с законом тоже ни к чему.

— Сколько? — я аж опешил. Сто пятьдесят золотых это огромные деньжищи, можно купить десять домов в Хортоне или дома два в купеческом. Большинство столько денег не видело.

— Сто пятьдесят и цену не сбавлю. — Стражник внимательно на нас посмотрел.

— Пошли, нам здесь не рады. — Я взял девушку под руку, не забыв забрать ворону.

— Как ты мог, Курт, его же там избивают. — Как только мы отошли достаточно далеко, так сразу я плохой.

— А что я мог сделать, купить? У меня столько золота нет. — На самом деле есть, но говорить я этого кому не попадя не собираюсь, особенно ей. Она сразу захочет купить льва, а я не хочу так тратится. Ворона для моего бюджета и так много. И не надо говорить, что её мне отдали за бесплатно!

— Но ты мог…

— Что? Побить торговца и спереть льва? Да меня за такое в бараний рог свернут!

— Ладно, прости. Ты прав, не стоило мне укатывать там сцену. — Согласилась девушка, но всё же немного обидчиво на меня смотрев, пока мы вплотную не подошли к цирку и не встали в очередь.

Вдалеке загудели слоны. В вольере я видел горилл и обезьянок поменьше.

— Какие большие.

— Это да, а я видел ещё больше. Эти так, слабенькие. Наверное плохо кормят.

— Не верю. — Ариана крайне склонна не доверять крайне красивым мужчинам с крайне благородным аристократичным профилем и крайне обаятельной, обезоруживающей, прекрасной, сногсшибательной, умопомрачительной улыбкой. И не надо говорить, что я преуменьшаю!

— Ты что, я не вру. Правда, огромный слон, а на нём несколько стрелков. Страшная вещь, я когда увидел их первый раз, чуть с поля не сбежал.

— А вот этому верю. — Засмеялась рыжая хамка.

— Ты, дамочка, такие вещи бросай! А то заставлю ворону нести. — Я начал угрожать, указывая на клетку.

Старенький дед сзади нас за этим наблюдал с нескрываемой улыбкой. Я посмотрел на него повнимательнее… Может у него в кармане запрятан клофелин для парней с ростом шесть футов четыре дюйма?

— Молодость, юноша, молодость… совсем недавно, всего лет тридцать назад, я стоял на вашем месте после службы и вёл даму на выступления певцов, когда они здесь были…

— Опять ты со всеми болтаешь старый хрыч, чего ты всех пропускаешь!

— А вот и моя милая пришла. — Осклабился он и повернулся к старухе на голову выше него. Любовь в первозданном виде.

— И мы такими будем, Курт…

— Ты — может быть, я же буду вечно молодой.

— Смотри не споткнись, молодой.

— А что это у тебя? — Я указал на грудь девушки и она опустила голову. Тогда я ущипнул её за нос.

— Ты что делаешь!

— Чтобы не расслаблялась.

— Смотри, я тебе отомщу!

— Вперёд иди, мстительница. — Очередь наконец-то дошла до нас.

— Предъявите билеты.

— Вот, за меня и за моего кавалера.

— Проходите. — Ну мы и прошли. Сразу же после захождения под купол на меня набросился запах, отнюдь не приятный.

— Чем тут так воняет? — С злобой спросил я у самого бога цирков, зажимая нос рубашкой.

— Это же животные, Курт! Они конечно будут немного… пахнуть.

— Это по твоему немного, да тут как в казарме набитой солдатами под завязку в солнечныйдень!

— Перестань, не порть хорошее настроение.

— И сколько длится представление?

— Два часа.

— Сколько?!

— Два. И отговорки не принимаются. — Кажется я заплакал и горькие горячие слёзы окропили мои щёки. Может упасть без сознания и притвориться мёртвым? Сказать, что у меня умер родственник и сбежать на чужие похороны?

Но не успел, мы уже вошли в огромный круг сидений и пошли на первый ряд. Ну как ряд сидений, ряд то конечно, если вы можете назвать рядом длинные скамейки. И это первый ряд? Сервис тут никакущий, хотя бы выпить есть?

— Дамы и господа! Приготовьтесь к лучшему выступлению в вашей жизни! Совсем скоро перед вами окажутся дикие пантеры с джунглей Халифата!

— Ух ты! — Ариана радостно захлопала, проявляя особое рвение.

— Да… — Всё, что я смог ей сказать. Ну не любитель я цирка, что поделаешь!

Сказано — сделано, пантеры вышли на бис под аккомпанементы барабанов. Порычали они знатно. А мою спутницу так вообще пугали до дрожи в коленках, да так, что она прижалась ко мне и не отпускала, пока те не ушли. А не уходили они минут тридцать, выполняя разнообразные трюки — начиная от простой ходьбы по кругу и смотрению лично в мои глаза, заканчивая прыжками с одного возвышения на другое.

Я всё ждал, когда одна из них откусит дрессировщику руку, чтобы хоть немного разнообразить скучный донельзя номерок. И моё мнение было не единоличным — повсюду мужчины ёрзали на стульях, дожидаясь антракта, чтобы хорошенько пригубить. Женщины и дети же веселились, как будто ни разу не видели большую и злобную чёрную кошку. У нас полгорода таких, а в королевском районе вообще полным полно, особенно рядом с императором.

Расти, наверное, был того же мнения — он сидел напротив меня, также на первом ряду, и излучал зримое недовольство. Сам он ростом около пяти футов десяти дюймов, упитанный, с густой короткостриженой бородой и овальным припухлым лицом. По его внешности вообще не скажешь, что он может на кого-то злится. Похож на офисного клерка высшей ступени или служащего в одном из ведомств империи. Он мог быть хоть оценщиком пригодности продуктов, до того классическая внешность мужчины за сорок у него была.

— А теперь, после сногсшибательного выступления пантер, выйдет… как думайте, кто же?

— Клоун! — Орёт какой-то верзила в изрядном подпитии.

— Вы правы, молодой человек, прекрасно угадывайте! Уже бывали здесь раньше? — Но кричащий похоже не ориентировался в пространстве.

— Клоун! — Крикнул он ещё раз, погромче.

— Мы поняли… — Смущённо пробубнил ведущий.

— Ты клоун! — Ещё громче заорал крикун и полез по рядам, в сторону ведущего. В нём я узнал пьяного себя, мы даже рожей сходимся.

Но я бы так просто не дался, в отличии от верзилы. Того быстро скрутили и повели из зала прочь. На утро он проснётся с одной мыслью — где цирк?

— Ну что ж… — Продолжил ведущий. — Встречайте клоунов — Мирт и Мурт!

Под аплодисменты из зала вышли два разукрашенных шута с красными носами, начавшие искусственную потасовку, катаясь по полу. И за это кто-то платит деньги? Я в порту точно таких же найду, ещё и носы будут покраснее… но Ари нравится. Я повернулся к ней во время того, как она смеялась заливистым смехом и хлопала во все ладоши. Молодость, что попишешь? Хотя я и сам для большей части населения крайне молод и горяч… но после службы я себя уже молодым не ощущаю, как бы не хотелось. Бывает, вспомнишь эти многочисленные посиделки у костра — горилка, муштра на утро, бег с полной выкладкой и постоянное ожидание смерти, которая не смотря на защищённость лагеря, проникала во все уголки и гналась за мной по пятам.

Выгребные ямы, запах сочащегося с ран гноя из палаток фельдшеров, гуляш с гречкой, где из гуляша была только морковь и куски сала.

Много потасовок, в которых я почти не участвовал, не считая постоянных драк в казарме и на тренировках. Мне довелось быть в первых рядах лишь три раза. Первый раз на стене крепости, за что мне дали орден, второй раз я провинился перед капитаном и он послал меня в мясорубку, где я получил шрам над бровью, ещё одну награду за прорыв и сотрясение от дубины по вмятому шлему. И третий раз я вышел на передовой отряд эльфов вместе с своим десятком и нас захватили, думая повесить в назидание. Месячный плен, в тени деревьев, задыхаясь от жажды и дрожа от страха… Всё это копится. Ментально мне сорок… с хвостиком.

— А ты что такой грустный? — Обратился ко мне один из подошедших клоунов. Я не сразу понял, что он бормочет мне, и сначала повернулся поискать к кому обращаются. Но нет, это он решил поговорить именно со мной. — Каши мало поел?

— Наоборот, объелся вот и не смеюсь.

— Ха-ха, так ты тоже клоун? Или вернее сказать — шут? — Зал залился бессовестным смехом.

— Я капитан гвардии. — С максимально серьёзным лицом ответил я. Ворона, сидящая в клетке под моими ногами, внимательно и как бы оценивающе на меня посмотрела. Интересно, она умеет думать на уровне человека или же нет?

Лицо клоуна резко поменялось в гримасе, а зал подавился собственным смехом. Гробовая тишина.

— Прощения просим! — До пола поклонился шут и, сделав сальто назад и сев на шпагат, он запел военную песню. Зал вроде растаял, но напряжение ещё стояло.

— Курт, ты же не капитан. — Очень тихо, боясь непонятно кого, шепнула Ари.

— И что?

— Но ты же соврал.

— Он пошутил, я пошутил.

— Ему было, кажется, не до смеха. — Захихикала Ари.

— Надеюсь после выступления прибежит с извинениями в денежном виде.

— Какой ты прагматичный, будешь хорошим мужем. — После сказанного она внимательно на меня посмотрела.

— Не… ну… э… не думаю. Я ветренный, жуть берёт. Изменщик!

— Дамы и господа, прошу похлопать нашим клоунам со всей возможной силой, они старались специально для вас! — Зал зааплодировал. Я тоже похлопал. Клоун повернулся ко мне и я не удержался — решил подмигнуть. Тот шутки не понял и назад шёл с дрожащими руками.

— А теперь, встречайте, дикий медведь! — Толпа заулюлюкала. Любят у нас в империи медведей. Настолько, что он у нас на родовом гербе самого императора.

— Курт, а ты видел медведей?

— Да, и даже охотился.

— Охотился? Зачем?

— Пьяный капитан захотел поохотится в лесу на медведя и мы пьяной ротой пошли ловить его. — Прежде чем поймать, в капканы поймались две лисы, заяц, и даже маленький кабанчик. При мыслях о жаренном кабане у меня слюнки потекли.

— А страшно, охотится?

— Зависит от дичи и от того, сколько охотников.

— И сколько вас было?

— Все, кто стоял на ногах. Человек двадцать.

— Ну тогда не страшно… — И тут вылез огромный медведь. Я поначалу подумал, что он размером со слона. лапищи с мою голову, а пасть перекусит человека пополам. — А нет, ещё как страшно. — Ко мне снова прижались. Ари непостижимым мне образом заставляет меня вспоминать об армии.

— Дамы и господа, не пугайтесь, он совершенно безобидный! — Без уверенности в голосе сказал ведущий.

— Конечно, и зубы у него для вида. — Прошептал я моей спутнице. Та прижалась ещё плотнее. Охотником ей точно не стать, только если на зайцев или на женатых и богатых мужчин. И там и там я в пролёте и никак не похож на того, на кого стоит поохотиться. Даже ближе к зайцу.

Медведь снова, как и пантеры до него, ходил по кругу и пугал всех своим видом. Признаюсь, и моё сердце при виде его пасти стало биться намного чаще. А когда он подошёл поближе к нам и начал нюхать ворону, то я вообще превратился в ходячего листа на ветру. И почему меня так любит местный зверинец? Ари пискнула и медведь повернулся к ней. Почему-то он начал рычать и продвигаться к нам.

— Спокойно, Миша, иди к хозяину… — Говорил его дрессировщик. Херовый видно он дрессировщик, ведь медведь так и не сдвинулся, а только приблизился.

Хотелось спрятаться, но я ведь мужчина, а для людей вокруг вообще — капитан! Поэтому я прикрыл девушку собой и взглянул на медведя, защищая честь мундира. Прямо в его глаза. Не стоило мне этого делать, потому что я распознал в них жажду меня схрумкать. Наверное он голодный, поэтому выполняет команды, чтобы его покормили. Тянусь к дубинке…

— Кар Кар Кар! — Закричала ворона и перевела внимание медведя на себя. Забила крыльями и он о нас забыл.

Хозяин подошёл и приманил его рыбой. Ворона резко остановилась. Я посмотрел на неё — выглядит как обычная ворона, только крупная. Но каким-то образом помогла мне. Наверное у неё есть какая-то магия, раз она магическая.

— Хух… — Перевела дух Ари. — Больше никогда не куплю билеты на первый ряд!

— Я с тобой согласен. Почему-то мы с тобой очень интересная компания. — Может от того, что у меня за пазухой в куртке крест или оттого, что меня напичкали зельями по самую макушку.

— А ты правда бы стоял за мной всё время?

— Я же джентльмен. — На самом деле я был готов ринутся на сцену и дать дёру за пределы цирка.

— Спасибо… — Она поцеловала меня в щёчку и зарумянилась. Как романтично, думает она! И как в этом зале воняет — думаю я.

— Не за что.

— А ты бы такого большого мишку победил? — Она указала на залезающего на помост медведя.

— Конечно. С одного удара между прочим. — Медведь развернулся на пол оборота и я почти упал в обморок.

— Да врёшь, небось.

— Лучший удар на курсе!

— Ты проверял?

— Почти на всех. — Тут я приукрасил конечно, но в драки я вступал часто, иногда по пьяни, иногда по глупости, иногда для защиты чести. И не раз меня сильно избивали. И только личный маг Орсо помогал мне очень быстро оправится. Мастер был на все руки. Да и есть, просто после того, как умер прадед Орсо, он уволился и пошёл работать в частную магическую клинику.

— Дамы и господа… вы этого долго ждали! На этой сцене… — Уж я долго ждал последнего номера, меня это место достало. И если слон подойдёт меня понюхать, то я просто дам в рыло ведущему или тому, кто заправляет этим… цирком. — Слоны! — Люди захлопали в разы эффективнее. Афиша просто всегда выходит с самым массивным животным и слоны для этого годятся лучше всего. Вот на слонов все и шли.

Эти гордые животные ели влезли под купол. Трое. Один самый большой, наверное папа, другой чуть поменьше — это мама, и третий, с меня ростом — это ребёнок. На нём был розовый бант, а значит это девочка.

— Какой милый.

— Ага.

— Вот бы и в империи их было много.

Я бы такого счастья не хотел. Жрут за десятерых лошадей, срут во столько же больше, помирают от малейшего недомогания и очень мстительные. Опасное дело — настоящий слон.

И снова живность пустили по кругу(попрошу пошляков промолчать), и, о боже, на меня не обратили внимание. По правде сказать, слоны вообще делали вид, будто нас тут не существовало.

Слоны лишь заинтересовали ворону, та пялилась на них с заметным интересом. Как и все в этом зале. Я хоть их и видел, не мог не восторгаться их размерами. Бивни — оружие массового поражения.

Прошло пять минут, а они всё ходили. Зрители начали скучать, ясное дело — скоро конец представления и платили мы не за это.

— Дамы и господа, похлопайте благородным животным, они так это любят! — Заголосил ведущий. И это всё? Скромно, я бы даже сказал очень скромно. И на это я потратил два часа своего драгоценного времени?

— Курт, это что, всё? — Ари выглядела очень удивлённой.

— Похоже на то.

— И за это я платила? — С грустью в голосе произнесла девушка, уже смирившись со скукой.

— Это место работает всю ночь, а нас ждёт ресторан с Растинором. Он же за нас платит!

— Я как-то ни хочу…

— Ты что? Бросаешь меня?

— Нет конечно… просто я не люблю выпивать и…

— И есть?

— Нет, кушать я уже хочу.

— Тогда перестань думать о плохом и пошли прочь от этого проклятого места.

— Дорогие друзья! — Продолжал ведущий, вечно не унывающий. — Мы заканчиваем! Были рады вас увидеть. — Послышались недовольные возгласы и в ведущего полетела пара помидоров, но не более. Жаль, он заслужил на свою рожу целый гнилой арбуз или хотя бы дыню.

Давка началась сумасшедшая. Все повставали вместе с нами и пошли к единственному выходу. Если бы не мой рост и комплекция, меня бы затоптали. Ну а Ари пряталась за мной. Через пару минут, прошедших в жаре и вони, словно прошла ещё пара часов, мы вышли из цирка. И конечно направились к открытому ресторану, потому что грех не помочь человеку мне отплатить.

Сам ресторан покрасивше цирка будет, намного покрасивше, эдак раз в десять. Огороженный резным забором с искусственными виноградными лозами, он производил впечатление ресторана недешёвого. За забором же теснились, как дамы при виде моего мускулистого тела, резные стулья и витиеватые столы из сосны. На каждом стояло по подсвечнику с длинными белыми свечами.

Вокруг суетятся официанты в форме. На краю полевая кухня. Мечта, да и только. Кстати, пока шли, снова встретили того львёнка, но благо девушка тогда смотрела в другую сторону. Теперь живность гоняли метлой, а тот смешно убегал, пища, как заправский бобёр. Жаль его конечно, но сто пятьдесят золотых за это трусливое маленькое позорище? Ворона и так заставила меня изрядно потрясти кошельком.

4

— А вот и вы, я уж надеялся не придёте! — Засмеялся басовитым голосом Растинор, забронировавший столик в углу, с пятью стульями. Кармелия ему вежливо дала локтем под дых, чтоб так не шутил в присутствии капитана. А зря, юморить надо в любом возрасте. И с стульями как удачно — я поставил клетку с вороной на пятый. Она будет нашим молчаливым другом, что пережил контузию и теперь всегда молчит.

— Ей не наливать. — Сказал я официантке и подмигнул. Ари гневно на меня посмотрела.

— Я это про ворону.

— Я так и поняла.

— Ну что ж, кто, что будет, давайте оценим меню! — Перевёл разговор на еду Расти, открыв красочный буклет.

— Я буду этот салат и… всё, пожалуй. — Проскрипела Кармелия, гладя свою безукоризненную талию. А мне гладить нечего, моя талия и так отсутствует. Просто взяла больничный.

— Следите за фигурой?

— Нет, мистер Курт, просто не люблю много есть.

— А может по рюмочке? — Предложил… кто-то угадает? Конечно Расти, ворона не пьёт и не говорит.

— А давайте, чем сейчас почивают в ресторане?

— Есть превосходный виски. Солодовый.

— А ты ценитель алкоголя, как я погляжу.

— В моём деле без выпивки ни куда.

— Если ты опять напьёшься, то я тебя не потащу, пойдёшь к жене сам. — Влезла в наш сугубо мужской разговор Кармелия.

— Не при людях, Карм. — Шёпотом проворчал своей возлюбленной Расти. Похоже я был прав, Кармелия — это любовница. Интересно, что он жене говорит, когда на весь день пропадает из дома. А если она его увидит? Вот смеху будет.

— И ты тоже немного, Курт. — Поддела за живое рыжеволосое создание. Как будто я когда-то напивался! Случай с гномами не в счёт. И с тем аптекарем по чистой случайности… злые языки вспомнят драку в ресторане, потому что мне не хватило на покупку воды, но на то они и злые языки — все лгут.

— Ты что, моя жена?

— Я не хочу стыдиться за тебя.

— Ты что, да когда тебе за меня было стыдно? Официа-а-а-а-а-а-а-а-а-ант! — Ари притулила руки к своим аккуратным ушам. Наверное, в родственниках эльфы.

— Да, сэр? — Немолодой человек в фартуке приподнял карандаш над блокнотом.

— Мне стейк свиной, средней прожарки и салат какой-нибудь… ассорти, вот!

— Мясное или овощное?

— А давайте и то, и то! — Гулять, так гулять. — А моей спутнице…

— Мне только салатик. — Скромненько.

— А мне тоже самое, что и господину слева от меня. — Сказал Растинор и официант ушёл. — И виски бутылку! Для начала… — Крикнул он мужчине вдогонку. Никогда не видел официанта старше сорока, хотя профессия денежная. И чего стыдиться, все свои.

— Вот это дело! — Я по охотничьи потираю руки. Ариана насупилась.

— Мистер Курт… — Заговорила Карм.

— Просто Курт, мы же уже познакомились.

— Да, Курт, а вы сколько лет на должности капитана?

— Если быть честным, я не капитан.

— Правда?

— Испугал клоуна, чтобы тот не зарывался.

— Ха-ха-ха, так это всё была импровизация! — Просиял Растинор.

— Верно.

— А так кто ты по… званию.

— Бывший старший лейтенант.

— Бывший? — Перепросил Растинор неприятную часть моей биографии.

— Да так… возникли проблемы с начальством.

— Всегда так, хорошие кадры убирают и оставляют только тех, кто жопу от пальца отличить не может.

— Расти, не ругайся. — Подруга-любовница Кармелия тут за главную, как я погляжу.

— А я что, говорю неправду?!

— Всё так и есть, как Растинор и глаголет. — Подтвердил я. — Хороших людей увольняют ни за что, а плохие остаются и становятся капитанами.

— А сейчас кем работайте? — Поинтересовалась неугомонная Карм.

— Частный детектив.

— Ничего себе… — Удивился мужчина. — Сложная профессия, требует выдержки и самоотдачи.

— Всё так. — Снова подтвердил я. Я мастер в этом деле. Я про умение подтверждать.

— А вы кем работаете, мисс? — Перешёл Расти на девушку.

— Работаю прислугой в дворянском доме.

— Что за дом? — И всё этой проститутке-подруге надо знать.

— Карм, ну что ты со своими вопросами о работе, давай о нас! — Верную вещь сказал Растинор, не замечая того, что сам завёл речь о профессиях. — Я сам — адвокат, а она…

— Так уж и скажи, содержанка! — Разозлилась красивая спутница адвоката. Её груди от праведного негодования… о чём это я? Ах, да, груди…

— Частный предприниматель она, в общем! Мне сорок четыре, ей двадцать, а больше и сказать особо нечего. — Принесли еду и закуски, которые мы не заказывали.

— Закуски от того джентльмена за столиком номер семь. — По форме доложил официант.

Я повернул голову — это ж тот клоун, только не размалёванный. А я его сразу узнал, по глазам. Расти заржал, как конь, и я с ним. Кармелии и Ариане в нашем обществе не шибко уютно.

— Мясо… очень вкусное, такое чувство, что они свиней прямо здесь держат. — Похвалил я сей прекрасный продукт скотобойни. Люблю мясные деликатесы, сам не знаю почему. Стереотип, что мужчина любит мясо на мне в данном случае сработал.

— Да вон они, свинтусы, за соседними столиками сидят. — Подал дельную мысль мой спутник, обтирая жирные пальцы об гору салфеток.

— Ха-ха-ха, и то верно! — Кажется сидящие за соседним нас услышали. Но я капитан гвардии, пусть попробуют слово вякнуть!

— Как салатик, Карм?

— Отстань Расти, жуй своё ассорти.

— Ну чего ты обижаешься, моя куколка?

— Мог бы меня и не позорить. — Странно, как они до сих пор вместе живут и сосуществуют. Ох и злобная же женщина.

— Опа, а вот и главный приз! — Я перевёл их внимание на официанта, что подходил с бутылкой и четырьмя рюмками.

— Я не буду. — Пробурчала Ари и уткнулась носом в листовой салат.

— А за папу Курта?

— Не за маму ворону, не за папу Курта.

— Тебе же хуже. — Мы с Расти пригубили по одной за долгую жизнь. И ещё по одной за знакомство. И ещё по одной за… долгое знакомство.

— Ари, предлагаю выпить за славного императора! — Я уже начал наливать ей в рюмку. За славного императора пить не отказываются.

— Ты плохой человек, Курт, нельзя спаивать молодую даму, чтобы сказал твой отец! — Девушка давила на жалость, но я был непреклонен.

— Он бы сказал — "какие у этой девушки славные ножки"! — Отвесил я комплимент. Вполне удачный, как я склонен считать. Дама зарумянилась, но рюмочку взяла.

— За императора! — С этими словами Расти подмигнул Кармелии, у неё была точно такая же наполненная рюмка, как и у моей подруги.

— Ух… что это за дрянь. — Скривилась моя «подруга» и полезла ко мне в тарелку закусывать мясным ассорти. — Больше не буду.

— Да тебе больше и не надо, если ты не пьёшь хотя бы с периодичностью раз в неделю, то тебе хватит и этого.

— Верно, помню по молодости, мне было лет шестнадцать… пошёл я с девушкой старше меня на пять лет в клуб. Тогда я не пробовал и капли в рот взять. И вот мне наливают полный, до краёв, стакан. Я пью и уже через полчаса валяюсь на моей спутнице в отключке. После этого мы больше вместе в клуб не ходили!

— Ха-ха, хороша история! — Я стукнул по столу. — У меня была почти такая же! Иду я как-то раз на вечеринку по случаю выпуска со своей дамой… и мне предложили пари на золотой!

— И какое же? — Заинтересованным голосом спросил Расти в отличии от его скучающей девушки, ей было не очень интересно, она показывала Ариане украшения.

— Выпить первому литр пива!

— И кто победил?

— Конечно я!

— А чем история похожа на мою?

— А после победы я не закусывал и когда мы пошли с дамой наверх, в порыве страсти, я и засыпаю. Просыпаюсь один с запиской: «всё кончено. Не пиши мне».

— Ха-ха-ха, твоя ещё лучше! — Мы выпили ещё по одной за славную империю. Потом ещё по одной за славный Тирлисгард. Потом ещё по одной за славный купеческий, откуда мы родом.

— Закуски в виде моллюсков прекрасны, честно говоря. Всё таки клоуны в глубине души хорошие люди!

— Так и есть Курт, так и есть! — Мы выпили ещё по одной за славное будущее.

— Кстати, к историям о студенчестве… ик… где ты учился?

— В академии, откуда выпускали жандармерию и гвардию. — Не считая личную охрану императора, она подбирается самим императором откуда угодно, после чего они проходят переподготовку.

— Наверное жутко интересно, всякие там улики, методы дознания…

— Этого у нас было не шибко много, зато каждый день была пробежка, рукопашные сражения и бои на полуторных мечах. С восьми до одиннадцати. Час отдыха, и четыре часа обычных предметов. — К слову, на остальные занятия я первое время не ходил. Работал, иногда делал вид что работал, иногда просто ничего не делал и уходил. За это я и загремел в армию, пришлось исправится на последующих курсах. — А вот у полиции(кстати, беря пример с Кемпера, мы стали называть нашу службу полицией, хотя наше родное — жандармерия) такого учёного было поболее.

— А я вот и драться почти не умею.

— Могу научить, только не в ресторане.

— Да мне и так хорошо живётся, просто в некоторые районы лучше не заходить.

— Это верно, упадок в городе!

— Раньше, когда мой дед пешком под стол ходил, он мог пройти с одного конца города в другой и его нигде бы не остановили, не побили, не украли и не унизили. А сейчас?!

— Вот вот, это всё банкиры, то ещё жульё! — Мы выпили ещё по одной. Бутылка опустела.

— Официант! Мне и моему другу ещё одну такую же! — Закричал Расти и продолжил беседу о банкирах. — Был у меня как-то клиент банкир, вернее нотариус, тот ещё гад, скажу я тебе. Подписал какие-то бумаги о пригодности дома под жильё, туда въехала молодая семья с детишками, а через год он обвалился и унёс всю семью, кроме отца семейства.

— Жуть. И что, банкира посадили?

— Я же был его адвокатом, отпустили, даже выплат не назначили. Мол за год дом испортился и в этом вины моего клиента нет. И где справедливость, скажу я вам?

— Нет её Расти, нет, и не было!

— Эээх… — Принесли бутылку. Мы выпили ещё по одной за того мужика, чей дом обвалился, и чья семья была погребена под слоем кирпичей.

— Мне кажется тебе хватит, на часах только девять, а ты уже вдрызг. — Шепнула Расти на ушко Кармелия. Но я то услышал, не будь я лучшим детективом города.

— Не указывай мне что делать, шлюха! Тебе деньги нужны? Держи — он начал кидать в Карм медяками. Та почему-то заплакала и начала вытирать слезы салфеткой. — Что, совестно?

— Ни хочу больше тебя видеть. — Карм придержала платье и встала из-за стола. Ариана смотрела на неё круглыми от удивления и страха глазами.

— Никуда ты не пойдёшь, дура, а будешь сидеть здесь! — Расти взял её за руку и сильно потянул на себя. Та упала на стул.

— Мне больно, не трогай!

— Никуда ты не пойдёшь, ясно тебе! — Карм дала ему пощёчину. Он зарядил ей костяшками пальцев с размаху, в ответ. Она упала с разбитой губой.

Всё же он умеет драться, только вот не с тем, кем надо.

— Курт, сделай что-нибудь! — Пищит Ари.

— Расти мой друг на веки, пусть он её там научит уму-разуму! — За этот день мне стыдно больше всего в жизни. Первый раз я смотрел, как бьют женщину и ничего не предпринимал.

Карм тем временем попыталась встать, придерживая разбитый рот окровавленными пальцами. Расти её толкнул и она упала.

— Ха-ха-ха. — Заржал мой друг. Я тоже засмеялся, не знаю отчего, наверное потому что пьяный идиот.

— Прошу вас выйти, господа! — Попросил тот официант, что принёс вторую бутыль.

— А может сам пойдёшь отсюда, я капитан, сволочь! — Я походу вошёл в раж. Когда последний раз такое было, меня оттаскивали от банкира.

— Я ухожу! — Вякнула моя, по видимому бывшая, спутница и, демонстративно топая, пошла прочь из ресторана. Я даже подумывал её ударить, но остановился… что это со мной? Этот мой друг подаёт плохой пример людям.

Подошёл главный администратор.

— Молодые люди, прошу покинуть помещение.

— Ты знаешь, кто я? — Расти отпустил Кармелию и посмотрел на того, кто говорил. Карм воспользовалась моментом и побежала, потирая запястья, на которых потом будут синяки от рук.

— Ты куда сволочь, мы не закончили! — Он побежал за ней, часто спотыкаясь. Если бы не каблуки, то девушка уже б давно смылась. Я как дурак прихватил бутылку виски с клеткой вороны и побежал за ними. Счёт мы так и не оплатили, поэтому за нами побежал официант. Я кинул на пол те деньги, что прихватил от ворюги, надеюсь этого хватит.

Бежала Карм быстро, намного быстрее, чем пьяный Расти и я. Но тот не сдавался и бежал, правда иногда падая.

Я же решил не бежать, зачем мне это? Избить вместе с ним ту содержанку? Поэтому я пошёл назад… ладно, я упал.

Встав, мои глаза не поняли место моего нахождения. Куда идти? Снова я повалился и ненадолго, может на час, уснул, наверное как всегда громко похрапывая, пугая окрестных забулдыг. Проснувшись, я снова задался прежним вопросом.

Я помнил направление, но почему-то не находил дороги. Темнело, вдалеке зажглись фонари — на холме, где был Ривер. В Хортоне фонари не зажигались, вернее их тут не было, а если они и присутствовали, то фонарщики туда не направлялись. В цирке и около него света совсем немного, всё же большая часть народа с наступлением темноты предпочитает уйти, чтобы не попасться на призраков, которые тут изредка появляются. Так что в кромешной черноте этого места быть мне до утра. А может и нет, прямо перед своим носом я уловил движение и возможно бег. Нет, показалось.

Я пошёл не знаю куда, не знаю зачем. Наверное, чтобы найти что-нибудь знакомое… и я это нашёл! Место со львом. Сейчас рядом с его маленькой клеткой никого не было. Он одиноко грыз маленькую косточку… ну и худющий же он! Увидев меня, животное засопело и пошмыгало носом… завертел хвостом. Вылитый кот!

— Помнишь меня, бандит? Как жизнь? — Начал я разговаривать с комком шерсти, всё же собаки лучшие друзья. В моих слегка поддатых глазах он был мопсом.

— Рррр… — Пропищал он.

— Ух, как грозно! Что ж ты не рычал, когда тебя лупцевали? — Львёнок притих. Наверное, ему было стыдно за трусость.

Я осмотрелся по сторонам. Никого не было видно, темнота, не зги.

— Тссс… — Прожужжал(да, да, именно прожужжал) я млекопитающему и, накрыв его клетку простынёй, забрал с собой.

Поспешно удаляюсь, лишь бы подальше от торговца. Интересно, какая у него рожа будет, когда он увидит, что льва нет? Да я и сам рожей сейчас не вышел. Бутылка виски в подмышке, в одной руке клетка с вороной, в другой со львом. Иду в сторону выхода, точнее туда, где должен быть выход по моему мнению… опять слышу топот, вот беда, с этим крестом я стал параноиком!

Но мне ведь нечего страшиться, ведь со мной опасный лев и ворона! Чего мне боятся! Спустя минуту от того места, где были неприятные звуки, я услышал крики: «- Отпусти меня! Не трогай!» — Это чем-то напомнило мне театральную постановку с социальной драмой. Зная меня, вы могли подумать что я пробрался когда-то закулисы и кого-то там домогался, но это не так, я никогда не домогаюсь женщин! И… и мужчин! И всех промежуточных!

— Не дёргайся, красавица, а то платье твоё красивое порвём. — Ух, как грозно! Это мне?

— У меня друг детектив, он вас порвёт!

— Это мы тебя порвём, если не заткнёшь рот.

— Не трогай меня!

— Что, не нравится? — Прозвучал второй голос. — Ничего, мы сделаем из тебя женщину!

— Умоляю… — Послышался звук падающего тела… — Не надо, я вам ничего не сделала! Прошу!

— Ах-ха-ха… Не ной, а то больнее будет. — Там кто-то смеётся. Наверное, комедия.

Любой бы дурак понял, что там твориться… я решил уйти, зачем мне лишние неприятности? У меня и так лев на руках, что с ним случится, если о нём никто не позаботится… ладно, ладно, это шутка! Конечно я поставил клетки с животными и алкоголем под ближайшую лавку и пошёл на звук. А там… один уже приготовился, она валялась на земле с поднятым платьем и спущенными трусами. Трусы кстати похожи на мои. Я не в том смысле, что она их украла, а в том, то что они скорее мужские, чем женские. Зад кстати ничего. Я про девушку.

— Умм… прош-ш-шу. — Плакала леди на голой земле.

— Замолчи, дрянь! — Рыкнул один из бандитов и ударил её по заднице.

Второй за этим наблюдал и меня не видел. Я достаю дубинку, немного покачиваясь… и тут он поворачивается, да так быстро, что я не успел понять. Он меня ждал?

Удар по лицу, разбиваю голову, и он первым падает на землю, прилипая к редкой примятой траве. Мразь около белёсой задницы повернулась.

— Мужик, ты не дури. — Насильник расторопно привстал и достал нож. — Ты, как я вижу, пьяный, а я вот вооружён. — Если вы не поняли, то это почему-то говорил я, самый пьяный человек в округе. — Ты хотел лишить её чести… о чём бишь я? Я здесь, чтобы лишить тебя чести в ответ! — Не то я хотел сказать, точно вам говорю.

Противник накинулся на меня с воплем. Чирк его ножом мне по голове, я покачнулся, но не упал. Опыт в распитии даёт о себе знать! Я лишь припал к вешалке постиранного белья.

Второй удар и такой ловкий, что я диву даюсь, как он так бьёт. Если бы меня не вывернуло в сторону от странных, не слушающихся меня, ног, то я бы сдох. Ещё один удар, который я принял на дубинку и отбил, едва не упав от головокружения и боли в глазах. Тогда то он и достал из-за голенища второй нож и чуть не полоснул меня по лицу. Но что такой любитель ножей в животе настоящих героев своего поколения делает в цирке?

Удар слева, летевший с неплохим свистом рассекаемого воздуха, я отпрыгиваю и принимаю удар сверху уже другого ножа, снова на дубину, которая подгинается под ослабевшими пальцами. Я начинаю выдыхаться, всё же алкоголь в крови не игрушка!

Вернее моя голова начинает пульсировать от притока крови, а ноги постоянно подкашиваются. Снова удар левой и снова я отпрыгиваю, уже к бочкам. Он меня прижал и начал ухмыляться.

— Что ты радуешься, мудак! — Кинул в него своё оружие. Все самые дельные мысли приходят после виски. Я думал оно даст ему в рыло, но оно лишь… я даже не знаю куда его кинул. Не самые дельные мысли приходят после виски, надо запомнить!

Я остался без оружия, поздравим меня. Вот противник готов сделать удар… у меня один шанс. Я полностью опираюсь спиной на бочку и наклоняюсь назад, затем подымая ноги, перенося вес тела на них. Перекат и я уже за бочками, а ножи полосуют воздух… ладно, я опёрся на бочку и она упала, прокатив меня ещё с ярд.

Беру за бочкой швабру и открываю щеколду клетки со львом. Видно я что-то напутал и выходит ворона… вот дерьмо!

Противник перекатился через бочки и снова замахнулся ножом справа, я принял удар на своё новое оружие массового поражения. Он не стал убирать нож, а лишь пошёл на удар вторым. Я приподнял край палки и не дал стали вонзиться мне в голень. Сучий потрох навалился на ножи и швабру всем весом и слегка потеснил меня… бью его лбом в нос, приятный хруст разбавляет треск сверчков и мои вздохи. Переворачиваю швабру и смахиваю его ножи вниз, затем чтобы краем её дать насильнику в пах. Вот и всё, он упал на колени. Я делаю эффектное добивание передней частью швабры по лицу. Первые раз я промазал, так что пришлось ударить снова.

— Хух… — Всё что смог я сказать. И тут я сделал непростительную ошибку — повернулся к противнику спиной.

— Кар! — Заорала ворона и я повернулся, во время, чтобы заметить пущенный от противника дротик. Резко развернувшись, я упал, крутя головой.

Позже я подошёл к просто ужасному и неловкому драчуну и показал, как поступали у нас в казарме с теми, кто бьёт со спины. Когда он перестал двигать руками хоть на дюйм, я закончил и пошёл к Ари, немного полежав на голой земле. Второго гада уже не было, наверное испугался. Сама девушка только подтянула трусы, но ещё валялась на земле и тихо плакала.

— Простудишься.

— Оставь меня.

— Ты чего? — Я нагнулся к ней и вытер слезы… свои. Что-что, а по части успокаивания девушек после насилия я мастер(попрошу не намекать).

— Ссс… страшно, почему люди такие жестокие, Курт? — Спросив меня об этом, она уставила на меня свои выразительные и, на данный момент, заплаканные умилительные глаза.

— Не знаю, что сказать. — Я мигом протрезвел на пару рюмок.

— И не надо… — Девушка снова собиралась плакать.

— Перестань, ничего же страшного не случилось.

— А могло.

— Я с тобой, конечно же не могло… — Присев на землю, я обнял её. Редко я проявляю такие чувства, тем более в присутствии другого человека. Обычно я обнимаю предметы городского декора, чтобы не упасть. — А у меня для тебя сюрприз.

— Какой?

— Пойдём, покажу. — Я направился к клеткам и потянул её за собой.

Ворона уже залезла на место и тихонько сопела. За двести лет должно быть много повидала, мудрое создание! Преступник кстати сбежал, хотя после того, как я его отделал, он должен был двигаться только ползком. Наверное тот товарищ прихватил с собой неудачного любовника-напарника.

— И где сюрприз? — Спросила Ариана, поправляя платье.

— Вот! — С этими словами я достал бутылку.

— Это… всё?

— Ещё нет… — Я приоткрыл ткань на клетке со львёнком.

— Ты его всё же купил! Ради меня! А где взял деньги…

— Выписал чеком.

— А-а-а-а… но я не могу его принять.

— Как не можешь? — Моё настроение резко упало.

— Это же магический лев, Курт, есть в три раза больше обычного, живёт не одну сотню лет и привязывается к своему первому хозяину намертво, вспоминая того всю жизнь. Его хозяин ты!

— Нет… нет! А тот продавец, он разве не…

— Он лишь посредник, который его лупил специально для отсутствия привязанности во младенчестве, теперь ты для этого малыша папа… поздравляю! — Засмеялась девушка и уставилась на льва, грызущего прут. — Он голодный…

— Я его недавно кормил!

— Не похоже…

— Просто он быстро проголодался. Верно ворона? — Ворона не сказала ни слова. И толку от неё, зря тратился.

— Пойдём домой, уже ведь поздно…

— А бутылка?

— А что с ней?

— Пошли её закончим! — Я указал в сторону костров, где могут рассесться люди. На крайний случай зажжём свой костёр, сквозь жар наших сердец!

— Туда? А где мы будем спать?

— Ну… вон в тех вагонах, там же комнаты снимают!

— Только ты платишь, у меня денег нет.

— Само собой, я же джентльмен.

— Джентльмен не стал бы смотреть, как даму избивают… — Ариана, не дав мне и слова вставить, пошла к кострам, прихватив клетку со львом. Я забрал ворону с пойлом и поплёлся за ней.

— Ну прости, был неправ! — Сознался я в содеянном.

— Не у меня надо бы просить прощения. Но я тебя прощаю, ты всё же спас сегодня одну даму в беде. — Меня поцеловали ещё раз.

Перепрыгнув на крыльях любви пару полен, перейдя пару телег, и всего пару раз упав на почти чистую, пыльную, землю, мы всё же добрались до места нашего назначения. Нас встретили костры около края свободной территории, ну и соответственно с ними прочие радостные вещи — стоны в палатках, сосиски на вертеле, милые парочки.

— Мне бы тот вагончик на день снять. — Указал я мужичку на лучшее капиталовложение в этом месяце.

— Капитану гвардии бесплатно! — Отдал он честь и улыбнулся. Наверное, это второй клоун.

— Спасибо. — Всё что я сказал. Не отказываться же от того, что само идёт в руки. У капитанов так не принято.

Мы подошли к костру, рядом с нашим собственным вагоном. Клоун подкинул большое полено и ушёл со словами: «- скажете, если что-нибудь понадобится». «Обязательно» — сообщил я ему и присел на притянутое сюда, специально для посиделок, бревно.

— Мы что, с горла будем пить? — Смутилась моя спутница. Об этой стороне вопроса я не подумал.

— Ну, если ты брезгуешь…

— Ничего. — Ари взяла с моих рук только открытую бутылку и присосалась к ней, как лань на водопое. Выпила четверть!

— Ты… чего? — Всё, что смог я спросить.

— Поскорее хочу забыть этот день. — Пожаловалась она и отдала бутыль мне. Затем уставилась на звёзды, замерцавшие вдалеке. Луны не было, полнолуние у нас длится три дня в цикл, но они уже прошли. И слава богу! Мне уже надоело на неё смотреть. Под полную Луну меня обычно лупят.

— Ну не всё же было так плохо, а? — Я погладил её по бедру. Что я делаю! Нельзя так…

— Ты прав… — Она внимательно посмотрела на меня. — Не всё…

И мы поцеловались, страстно, как подростки за домом отца семейства, что не хочет их отношений. Я играю роль милого оболтуса с чёрным каре до плеч, бледной кожей и пухлыми губами.

— Тебе не стыдно, я же такая молодая, как ты выразился…

— Может немного… но стыд этого стоит, честно признать. — И мы снова целовались под звёздным небом, только заметно дольше — минут пять. А может секунд пять, не столь важно.

Потом я поволок её в вагон, клетки с живностью тоже забрал, вдруг кто украдёт.

Разобравшись с питомцами, я повалил девушку на сенной матрас и начал раздеваться. Она начала за мной, только заметно грациознее… какая грудь! Я прильнул к ней и начал целовать…

— Какая хорошая задница, сто лет таких не видывал!

— Что… — Только и смогла произнести Ари. Я внимательно посмотрел на неё.

— Должно быть, послышалось. — Сказала она и мы продолжили. Дело дошло до штанов…

— Ох, какой стан!

— Курт, что ты несёшь?

— Что? — Я уставился на неё.

— Какие-то похабные замечания…

— Что ж ты медлишь, ссыкло, убежит ведь! — Я повернулся на голос. Никого рядом не было. Мне это не нравится, но кого мне выгонять, тень? Я было попытался начать заново, но Ариана прервала всё на корню:

— Я стесняюсь, вдруг тут кто-то посторонний!

— Нечего стесняться, все свои! — Донёсся голос сзади. Я повернулся и уставился на ворону…

— Кар! — Я встал и подошёл к клетке поближе.

— Говорить умеешь?

— Кар!

— Какая ты разговорчивая стала.

— Да ты достал, кусок слоновьих испражнений, я ворон, ворон!

— Так вот, кто тут говорит… — Дошло до девушки.

— Да ну, какая ты умная людская особь!

— Так… позже поговорим. — Я начал выносить ворону на порог.

— Ты чего, начальник, я же всего на всего решил слегка разбавить романтическую атмосферу! Буду нем, как рыба! — Меня его доводы не проняли. Я выставил клетку к двери.

— Охраняй тут.

— Пошёл на хер, самый глупый хозяин за двести сорок три года!

— Сам такой.

— Это все твои ответы, детектив?.. Или вернее сказать — детектив-шарлатан!

— Откуда… — Эта птица слишком хитра и слишком нагла.

— Курт, ты долго? — Проворчала Ари.

— Хрен с тобой, сиди здесь и дежурь, на улицах не спокойно, а позже поговорим, почему ты молчал!

— Потому что с мамой твоей…

— Похабная птица! — Я ударил по клетке и пошёл к своему счастью, не обращая на это недоразумение и толики внимания.

— Я скучала…

— Я тоже… — И вместе мы слились в одно целое, как бы каламбурно и глупо это не звучало. Не нравится, сами придумайте получше описание секса с таким горячим зверем в человеческом обличии. Это я про себя, разумеется…

5

Встал я поздно, как и всегда. Ари уже успела одеться и пожарить на углях завтрак.

Когда я посмотрел на яичницу с зеленью и беконом, она ответила на мой незримый вопрос.

— Принёс тот клоун, из благодарности и любви к… к капитану. — Она засмеялась и отдала мне мою большую порцию. Я с удовольствием ел, изредка слушая моего нового собеседника. И куда я его теперь со львом дену?

— Курт, дело дрянь! — Снова жаловался ворон. Теперь он не затыкался и я кажется начал понимать, почему от него решили избавится.

— Что ещё?

— Ночью я кричал, а ты не обращал внимания!

— Может тебя там кто-то ел, я не мог упускать шанс. — Ворон пару раз на меня злобно посмотрел, но решил что менять хозяина неподходящее время, поэтому продолжил:

— Кто-то ночью вломился к вам в вагон, пока вы спали, хотя в этой дамочке я не уверен, может она мошенница и клофелинщица. — Он указал на девушку непонятно каким местом своего пернатого тела. — И пока вы спали, он наверное вас обокрал, потому что вышел с чем-то в завёрнутой ткани. На меня он не обращал внимания, а я крыл его трёхэтажным на восьми языках!

— Так что ж ты молчал!

— Я кричал, дурень! — Мои дрожащие руки залезли в сумку с деньгами… золото на месте.

— Так ты богатый дядя, как я погляжу! — Обрадовалась птица.

— Это нужно вернуть.

— Значит ещё и игрок… — Задумался ворон… или ворона.

— Нет, я не игро… хотя да, но деньги отдавать не поэтому, а потому… да чего я вообще с тобой объясняюсь!

— Я старше тебя на двести лет мальчик, имей уважение.

— Помолчи. — Ариана за всем этим наблюдала с раскрытым ртом. Конечно, не часто видишь такую говорливую птицу.

Я осмотрел все свои вещи и ничего не пропало… а если… я начал обливаться холодным потом. Полез дрожащими руками в карман куртки и нашёл… ничего. Крест пропал!

— Твою мать…

— Что-то случилось, Курт? — Спросила подошедшая рыжулька, приобняв меня.

— Меня обокрали.

— Что?

— Слушай, я дам тебе денег на поездку в Ривер, а мне надо мчаться к эльфу… — Если вы думаете, что я её кинул, то вы неправы. Около цирка утром всегда есть парочка самых дрянных телег.

— Так ты ещё и с нечестивцами общаешься. — Закатила глаза ворона. — У меня джек-пот.

— Заткнись!

Я быстренько поцеловал девушку на прощание, дал ей деньги и забрал две клетки, одну накрытую.

Затем побежал. Чем быстрее я сообщу эльфу о пропаже, тем лучше.

— Не гони, задница обвиснет! — Каркала с весельем ворона. Наверное скучно ей было последнее время.

— Кучер, меня на купеческую! Спешу! Плачу двойной тариф!

— Есть сэр, домчим с ветерком. — Я уселся и расставил клетки. Народ смотрел на меня с весельем иудивлением. Думают, я по пьяни накупил всего подряд.

— Гони лошадей, кучер, мы спешим на встречу с судьбой по ту сторону горизонта! — Кричит ворона. Вот ей весело.

— Может, угомонишься?

— И не намерен, мне нравится твоя капитанско-детективная жизнь.

— А если я тебя выкину?

— По-твоему меня магическим вороном назвали потому-что я живу больше любого эльфа? Я уже поставил на тебя магическую метку, найду где угодно.

— Ах ты чучело!

— Сам такой! — Ехали мы быстро. Хотя только что я понял, что смысла в этом нет. Ну двинемся мы с эльфом на поиски креста по рынкам и что нам это даст? Его наверняка собираются продать определённому человеку, который будет помалкивать… кому мог пригодится Крест?

— Приехали. — Буркнул кучер. Я кинул ему его деньги в лицо и помчался по каменной тропинке к дому Ирилисс.

— Открывай, отродье! Я знаю, ты тут!

— Не кричи, горло пересохнет. — Ответили мне со второго этажа.

— Открывай ушастый черный преступник, не то пожалуюсь на тебя дворцу и твои кишки растащат по всему дворцу. — Заорала ворона.

— Курт, ты чего? — Упрекнул меня эльф из под двери, не желая открывать.

— Это не я сказал.

— А кто?

— Ворона.

— Какая ещё… — Йанех открыл дверь и уставился на меня. Потом заржал.

— Чего ты смеёшься? — Насупился я.

— Представил лицо Ирилисс, когда она узнает, кого ты принёс в её дом.

— Вот дерьмо… об этом я не подумал.

— Заходи. — Йанех пропустил меня вперёд.

— Благодарю слуга, и жрать состряпай нам по быстрому, я голодный. — Приказала Лос Эль Хэвену птичка, горделиво подняв клюв.

— Чего?

— Оглох ушастый? — Злобно выпалила ворона.

— Хмм… — Улыбнулся эльф и забрал клетку в ванную…

— Курт! Курт! Куртик! Хозя-яин! Хозя-я-яин! Хозя-я-я-я-яин!

— Йанех, перестань топить мою собственность. — Тот достал клетку с обмокшей и злобно смотрящей птицей, с которой неплохо капало.

— Так как, понял?!

— Курт, твоя прислуга много себе позволяет. — Пожаловался он мне, когда его привели на кухню, где я думал, как найти крест и как составить план. Тем временем эльф понёс ворону назад…

— Курт! Хо-о-о-о-о-озяин! — Заорала птица, наверное на всю улицу. Ворон подозрительно хорошо играет голосом.

— Он не прислуга, ворона, и мы вообще в чужом доме.

— Прошу прощения, эльф, обознался.

— Я эльф всего на часть!

— Конечно, я не забуду. — Ворону отнесли на место. Йанех сел.

— Слушай… — Начал было этот ушастый свой разговор, наверняка о деньгах.

— Не отвлекай меня, я думаю. — И заодно пью чай.

— Ладно, ворона…

— Ворон, я ворон. — Ныла ворона.

— В карты играешь?

— Да я играл, когда ты ещё был на усах прадеда! — Ворона рисковала полететь назад в ванную, но эльф лишь засмеялся.

— А он хорош, Курт, за сколько взял?

— Двести золотых. — С гордостью произнесла ворона. — И между прочим дороже того мелкого льва!

— Льва, двести золотых? Курт, откуда у тебя деньги?

— Я думаю! — Со злости я забрал бутерброды и пошёл в другую комнату. — Мой долг тебе, в куртке! Иди и забирай… — Остроухий кинулся в коридор.

— Твою мать, Курт, тут лев ходит по коридору… Кажется он на меня рычит. — Я вышел в коридор и увидел, как лев грыз ботинок эльфу и смешно попискивал. — Откуда?..

— Выиграл в карты.

— Ничего себе…

— Таак… — я посмотрел на льва. — Отпусти дядю Йанеха, он свой. — Для вящей убедительности я приобнял эльфа и потеребил его за чуб.

Львёнок медленно отпустил моего недо-слугу и пошёл дальше, в глубь дома.

Как он выбрался? И тут я увидел погнутые и обгрызенные прутья клетки.

— Твоих рук дело? — Спросил я птицу, раздающую карты, левитируя ими как настоящий фокусник.

— Ошибаешься, Курт, я такого не умею. — А у самого глазки так и бегают, как после удачной шалости. — Ничего, посмотрим ещё, как ты плаваешь! — Я ушёл в гостиную, где лев подъел половину моих бутербродов. Безумно разозлившись, я выхватил дубину.

Щенок, как завидел меня, сжался в ком. И тут я впервые остановился. Его и так все били и вот он здесь… я посмотрел ему в глаза.

— Ррррр… — игриво заурчал тот.

— Ррррр… — Ответила ему ворона, точно таким же рыком, только если бы мелкий был на сотню лет старше.

— Так ты умеешь подделывать голоса. — Понял я.

— Мой магический талант мал, как причиндалы эльфа, но на жизнь хватает.

— Доиграешься ворон… — Проскрипел стиснутыми зубами Йанех.

— Доставай карты, сейчас твои семнадцать золотых будут моими!

— На что играем?

— На льва.

— Чего? — Проскрипел я в гостиной, окончательно не придумав плана и сбившись с курса.

— Курт, доверься мне. — С этими словами карты в количестве шести штук приподнялись магией и стали у ворона перед глазами. Они начали играть, а я, поглаживая льва, начал думать, кто бы мог спереть крест. Тот, кто нанял вора, должен был знать, куда я направляюсь, ведь если бы это был обычный грабитель, то он украл бы деньги… кто знал, куда я направлюсь?

— Опа, на погоны! — Взвыла победным карканьем ворона за дверью.

— Тебе просто везёт!

— Мои десяток золотых, идите к победителю.

— Я отыграюсь.

— Ты так третий раз говоришь.

— Я сам раздам, ты со своей магией занимаешься шулерством!

— Никто за двести лет не обвинил меня в подобном мерзком деянии! — Кто знал, куда я направлюсь? Ответ сам приходил на ум, но я не хотел его озвучивать…

Только вот зачем ему это? Он не из самой высшей знати, даже с крестом ему не править империей после смерти нашего правителя, только… не хочу об этом думать.

— Да что ж такое. — Взмолился богам эльф.

— Ты проиграл мне семнадцать золотых и должен три.

— Я отыграюсь!

— Деньги на бочку.

— У меня нет…

— Тогда разговор окончен.

— Ах ты мерзкая птица!

— Курт! Ку-у-урт! Хозя-я-яин! Хозя-я-яин!

— Да иду я! — Я должен был догадаться… откуда у него такие дерганья, хотя он не пил, откуда у Притьера Крест, хотя до этого он был чист, как младенец. Крест был тогда, в карете, и Притьер его нашёл. Ах Кантарол, Кантарол… за что ты так со мной?

Во время моих раздумий кое-кто пытался удушить птицу.

— Я отдал за неё тысячу золотых, ушастый пройдоха.

— У тебя столько нет. — Парировал эльф, вполне резонно.

— Ты меня не знаешь. Отпускай птицу. — Руки Йанеха неохотно разжались и к вороне стали поступать сгустки воздуха. — У нас проблемы.

— Что такое?

— Крест пропал! — Йанех знал об этой штуке в общих чертах, я рассказывал о реликвии ещё в ресторанчике около банка.

— Да ты что?

— Ты не удивлён?

— От тебя можно было этого ожидать.

Птица перекладывала в клюве золото… себе в клетку.

— Зачем тебе деньги? — Никогда не пойму животных.

— На жизнь! Как я вижу, ты крайне скудоумен и беден.

— Тебе кажется. Я дворянин.

— А я птица, а теперь не мешай! — Ворона начала складывать колбасу в клеть.

— Не объешься?

— На чёрный день.

— Так! — перебил нас эльф. — Что ты хочешь от меня?

— Я знаю того, кто украл Крест и опорочил моё доброе имя. Тебе же нужно нанять тех ребят и воительницу снова… возьми деньги, что я тебе дал.

— Я проиграл вороне.

— Тогда возьми у неё в долг.

— Под десять процентов! — Добавило пернатое создание. Я не стал тратить на их перебранку время и ушёл, чтобы найти подобие кровати для малыша льва. Нашёл только подушку.

— Сиди здесь до моего прихода! — Приказал я льву и, взяв его шкирку, усадил на тёплое место. Подушка была Ирилисс. Надеюсь, она не обидится.

— Рррр…

— Мне это тоже не нравится. — Я оделся в свой вчерашний костюм, надел на руку кастет и взял дубину. Кольца я давно отдал тому юному хмырю у ворот.

— Эльф, давай быстрее, заедем за ними в твой хитрый лис или к ним домой!

— Откуда ты знаешь, что я знаю, где они живут?

— Ты тот ещё гад. — Ответила за меня ворона, которую я решил прихватить с собой, правда без клетки. Она может нам пригодится.

— Ха-ха, точно! — В этот раз птицу никто душить не стал. Мы закрыли за собой дверь поплотнее. 

6

— Все всё поняли? — Повторил я в третий раз. — Ворона ясно сказала, трое часовых по периметру, убрать их по тихому, а затем войдём в дом. Брать всех живыми, Кантарола в особенности. Если заметите что-то похожее на Крест, руками не брать! — Сказал я моей заправской команде.

— Поняли, Курт. — Ответили близнецы.

— А ты?

— Не пялься на мою грудь.

— Я тебе за это плачу! — Наёмница не стала дальше меня выслушивать, а полезла на стену. За ней Бим и Бом. Потом я.

— Курт… подсоби. — Крикнул снизу эльф.

— Ты остаёшься на козлах, мы об этом говорили.

— Я не хочу. Пусть ворона их посторожит.

— Помолчи, мальчишка, нас услышат. — Прошипела ворона.

— Курт, мне это нужно.

— И именно поэтому ты сидишь здесь. — Как оказалось, Кантарола охраняли те парни в доспехах, что избили эльфа. По предположению вороны их было около десятка, он иногда заглядывал в окна.

— Я сам тогда пойду!

— Тогда о деньгах на расплату с вороной забудь. — Сказав это, я спрыгнул в траву по ту сторону ограды. Пока я болтал с моим подчинённым, другие подчинённые уже сделали своё чёрное дело.

— Что дальше, Курт?

— А дальше входим через черный ход.

Ну мы и пошли, почти бесшумно, как бестелесные духи. Хотя у меня опыта было маловато, максимум откуда я сбегал по тихому до этого дела — это от мужа моей любовницы. И тогда меня поймали. Жаль это не была жена булочника, тогда бы по лицу было получать приятнее!

— Закрыто, Курт.

— Ясен хрен закрыто, ты думал здесь проходной двор? — Нагрубил я Бому. Тот насупился и передал полномочия Кармеле, которая с помощью отмычек собиралась открыть нам путь в незримые графские богатства.

— Открыто! — Спустя две секунды произнесла она, утирая взмокший лоб. Ох и справно же работает, моё лучшее капиталовложение, не считая штанов.

— Иди вперёд! — Карм неодобрительно на меня посмотрела. — Ты самая ловкая, нам следует проверить ловушки.

— Конечно. — Она ушла в темноту. Послышался небольшой тупой удар, на подобии звука падающего тела.

— Карм? — шепнул я в пустоту. — Карм! — Никто не ответил. Я посмотрел на близнецов и кивнул им. Они кивнули в ответ и продолжили стоять.

— Туда идите, идиоты!

— А чего сразу идиоты, сам ты хмырь! — Дружно загоготали они и зашли в темноту.

Я пошёл за ними и сразу почувствовал покалывание в спине… магия! Надо бежать! Я развернулся, но ноги были просто ватные… не прошёл я и пары шагов, как упал и сильно ударился головой об пол.

 ***

Йанех.

— Йанех, сиди тут. Йанех не надо, Йанех! — Передразнивал я Курта, этого напыщенного индюка. — Да я в лучшей форме за все года! — Плечо при этих словах подозрительно заныло.

Ворона оскалилась. Ах, ещё и эта ворона, источник моих бед! Я проиграл ей подряд целое состояние и даже ушёл в минус! Может это возмездие меня настигло, всё таки обманул босса и не единожды. Ну немного приврал… ну потратил я на него не десяток золотых, а нисколько, потому что лекарь был мне должен. Но если бы докторишка не был бы мне должен, я бы столько и потратил, ни больше, ни меньше! А история с крестом… всем надо на что-то жить.

— Ворона… ты веришь в возмездие?

— Что? — Птица как будто проснулась ото сна.

— Ты веришь в… а впрочем ладно, забудь.

— Возмездия нету парень. — Продолжила ворона, всё ж таки услышал меня, подлец! — Жизнь вообще бессмысленна, это говорит тебе тот, кто прожил двести сорок три года и проживёт, если повезёт, ещё столько же.

— И почему же?

— Подонки, такие как ты, живут и наслаждаются жизнью, а честный люди умирают в нищете. Да ты и сам это знаешь, просто ищешь оправдания.

— А мы по твоему богаты и наслаждаемся отведённым на земле временем?

— Вы к этому стремитесь и мешаете другим.

— Любой, кто хочет денег, всяко кому-то мешает. Это закон жизни. И ты кстати это тоже знаешь.

— Только вот успокоишься ли ты, если заработаешь побольше? А если очень много? — Он словно читал мои мысли. На кресте можно очень много заработать, главное выждать момент.

— Конечно успокоюсь. Зачем идти дальше, когда всё есть?

— А мне кажется — это будет один большой снежный ком.

— И пусть. Но зато, как ты и сказал, возмездия нет.

— Но это не значит, что из-за этого надо становится таким, как я — крутым и безжалостным.

— Ты себя видела, птица? — Ворон многозначно промолчал. Вдвоём, ни говоря ни слова, всматриваясь в окружавшую нас темноту, мы пробыли недолго. Моё нетерпение взяло верх.

— Ты маг?

— Очень скверный надо сказать, иллюзии, небольшая левитация предметов, пиромания, чтоб поджечь свечу и подражание голосам… немного, как видишь.

— Угу, очень мало. А главное… как?

— Что «Как»?

— Как животное может быть магом?

— У всех существ в мире есть особи с магией, благородный клан воронов не исключение! Всего-то видеть пересечение энергетических каналов и не переборщить и не захапать больше того, что можешь переварить.

— Ясно… — Я посмотрел на имение этого Кантарола. Там находились все мои злобные мысли и запреты. Меня унизили, но второй раз… я буду готов.

— Ты куда это?

— Скажи Курту — мне на него насрать, я выбью дурь из этих гадов и мне глубоко наплевать на его мнение.

После этого я с невыносимой болью в ребре пролез через забор и оказался по ту сторону стены. Меня ничто не остановит и войду я через парадный. На подходе к огромной двери достаю свою изогнутую саблю. Как вежливый убийца, я постучался…

 ***

Курт

Проснулся я от того, что меня били по щекам. Не самое приятное из моих пробуждений, должен я вам сказать. По шкале нежелательных пробуждений я бы поставил его минимум на третье.

— Вставай Курт, время ужина! — Визжал от злости Кантарол. Когда я открыл глаза, он врезал мне со всей силы под дых. Боль надо сказать адская, воздух сам выходит с лёгких, как из дырявого шарика. — Где Крест, парень, мне он нужен! — Сейчас граф походил на самого заядлого наркомана в Хортоне. А говорят титул графа обязывает быть благородным.

— Я не знаю!

— Лжёшь! — Мне дали под дых ещё раз. — Я повторюсь…

— Я думал он у тебя, ебл*вая скотина!

— Не перебивай! — Стоит ли говорить, что меня ударили в живот третий раз? — Ты расскажешь мне где он, рано или поздно.

— Сам посуди, зачем мне приходить к тебе, если у меня есть Крест?

— Ты мне зубы не з-з-з… не заговаривай! — Кантарол не на шутку разозлился. — Дай мне то лекарство! — Накричал он на главного шляпника в группе закованных в латы парней. Этот хрен — маг, судя по его шляпе, похожую на помятую временем мошонку. Наверное, её выдают каждому, после окончания учёбы.

— Много принимать нельзя, сэр! Возможны побочки…

— Заткнись и дай лекарство, я совсем не соображаю! — Латник дал ему какую-то бурду в бокале.

Нас привязали и привязали крепко. Над близнецами стояло четверо. Над наёмницей никто не стоял, потому что она была привязана на стуле, как и я. За мной наготове стояла пара парней, я понял это по их неровному дыханию. Возможно, пока волокли меня на второй этаж, устали. Передо мной стоял Кантарол, справа от него маг, а слева тот рыжий воришка, что мешал мне на протяжении всего моего дела.

— Так Курт, если не скажешь, где Крест, я начну мучать эту даму. — Он указал на Карм. — А потом мы её все дружненько изнасилуем, по доброй традиции победителя. — Он засмеялся, вместе с парнями. Чтобы сойти за своего человека, я заржал с ними в унисон.

— Ха-Ха-Ха-Ха-Ха! — Я мастер разрядить атмосферу и стать своим в доску.

— А ну заткнись! — Мне снова дали под дых. — Смеяться вздумал, мразь? Покажите ему наши намерения.

И тут двое парней передвинулись к Карм и, повалив её вместе со стулом, начали забивать ногами. Как она кричала… и при этом не могла укрыться, руки были связаны.

— Я понял, парни! — Выкрикнул я, перестав смеяться.

— Глядите, он понял. — Развёл руки Кантарол и пнул Карм от себя. — Где Крест, Курт?

— У меня его украли.

— Какая незадача. И кто?

— Не помню… — Кулак снова направился ко мне. — Он! — Крикнул я ещё громче и указал носом на рыжего парня. Хотя бы отсрочу свою смерть.

Кантарол, как это услышал, сильно переменился в лице, а рыжий начал продвигаться к окну… кого-то он мне напоминает своей походкой, только не помню кого.

Может Йанеха, интересно, как он там? Небось уже спёр мою ворону… хотя она мне никогда не нравилась.

— А тебя что вчера не было… — Смутился граф и повернулся к убегающему. — Лови эту падаль! — Громко приказал он и те парни что охраняли моих громил бросились к окну и рыжику. У этой малявки не было шансов, его немного помутузили и привязали рядом со мной.

— Вы в одной лодке, признавайтесь?

— Нет. — Раздался голос рыжего. Молодой, ещё моложе, чем я думал. Лет восемнадцать максимум.

— Я не тебя спрашиваю, придурок!

— Вы в одной лодке? — Задал вопрос Кантарол, повернувшись ко мне.

Я развернул голову назад, выискивая кому он это сказал.

— Шутить вздумал?! — Он вновь повернулся Карм, но стук в дверь прервал его.

— Кто это может быть, так поздно? — Спросил он у мага, сойдясь в конце на крик, от которого трескается стекло.

— Может один из твоих жиголо? — Вежливо поинтересовался я у графа. Парни охранявшие Бима и Бома тихонько засмеялись.

— Вы двое, и ты — маг, проверить и вернутся! А я пока потолкую с Куртом…

Шляпник вышел, а у меня появился реальный шанс бороться… ну почти.

Ладно, никакого, но я ведь Курт ди Вориел! А это о чём-то, да говорит!

— Голубки… — Посмотрел Кантарол на меня и парня. — Что мне с вами делать? Скажешь, где Крест, Ариандр, и смерть будет короткой…

— Как твой… — Граф пнул Карм и не дал ей договорить.

— Слушай… — Он достал какую-то магическую штуку, это я сразу понял. Такое длинное приспособление всегда отдаёт чем-то магическим. Отлитый золотом жезл. Как только он приложил его к рыжему, тот начал выть на весь дом, пуская пену и желтоватые слюни с перекошенного гримасой боли рта. Благо я после оглушения и так глуховат. Страшная вещь, эта магия.

7

Йанех.

Я стучу уже битый час. Никакого уважения к бедным эльфийским переселенцам. И тут я услышал звук открываемого замка. Дверь начала понемногу отходить…

— Ты кто? — Спросила закованная рожа и почти сразу потянулась за висящей на бедре короткой дагой. Он узнал меня.

На раздумья времени не было и я всадил ему шило под подбородок, прямо в костный мозг.

Как легко, я думал будет… Дверь взорвалась и откинула меня к парадной арке. Я боялся даже пошевелиться, вдруг бог разгневается и боль вернётся назад в стократном размере.

— Это он, сэр! — Поведал первый выходящий… всё те же латы. За ним вышел маг. Я его узнал. На нём была эта ублюдская шляпа.

— Я же говорил, он придёт! — Усмехнулся маг и сел на корточки к эльфу. — И вот ты снова валяешься с переломанным… — Мой удар был резок, я усвоил урок и ошибки не повторю. Вторая спица с ядом вонзилась в бок мага…

— Сука. — Заскулил он и ударил меня наотмашь. Губы разбил… но на них всё равно плясало счастье, я его сделал! — Ты, помоги мне. — Проскрипела шляпа и упала рядом со мной. Яд был мгновенного действия, я как узнал о том, куда мы едем, сразу же закупился у лучшего мастера во всём городе, истратив последние деньги в нычке.

— Сэр, что делать? — С готовностью спросил страж в латах.

— Вытащи спи…

— Что вытащить? — Маг издох, не успев вдолбить в голову подчинённого правила нейтрализации особо опасных токсинов. Какая печаль, мне будет его не хватать. Я засмеялся…

Бам… и из меня вышибло воздух, а я начал плеваться собственной кровью…

— Вот же… — Бам! Удар пришёлся на пах. Я успел закрыться, но руку наверное сломало стальным ботинком… Я попытался встать и дать отпор… на четвереньки… уже хорошо…

— Ты убил мастера! — Ещё один удар стальной обувью мне по рёбрам. Я упал и уже не вставал. Ну бывало и хуже… Бам!

Грустно умирать в шаге от цели, но я хотя бы забрал двоих.

— Ты убил мага, чёрт возьми, что скажет граф?!

— Быстрее убегай, на кухне ещё мятежник! — Заорал… маг? Он что… как? Я развернул голову, щёлкнув шеей. Вот же его труп.

— Мастер?! Но как вы…

— Этот труп иллюзия, эльф потратил силы зря.

— Какой вы хитрый, мастер!

— Быстрее беги на кухню.

— Ближнюю или дальнюю?

— Дальнюю! Быстрее! Я сам с ним закончу! — Воин побежал в огромный дом. Маг подошёл ко мне и расстегнул ширинку…

— опять… тхх… — Я уже получал, но испытать такое унижение снова выше моих сил…

Моча полилась огромным потоком. Я аж вздрогнул. Но капли вообще не причиняли вреда… даже не были мокрыми.

— Ворон, сранный ты шулер…

— Кар!.. Ух ты, твою мать, мне пора! — Птица улетела в сторону телеги.

— И ты меня бросил… — Я повалился без чувств. Но даже такое состояние не могло повлиять на мой слуховой аппарат — топот и скрежет тяжёлых сапог был слышен на всё имение.

— А я говорил, что рано или поздно эта магическая метка окупится и мы станем самыми влиятельными гномами в горах! — Хвалился старческий голос.

— Тысяча золотых за дорогущие ингредиенты, ты дурак, как это окупится?

— Заткнитесь оба! — Подвёл черту властный голос. — Быть всем начеку, нас мало, дорога каждая жизнь! Если кто-то сдохнет, получит от меня люлей! — Вся компания заржала. Человек семь, не меньше.

— А ты уверен, что он в этом доме?

— Клянусь бородой моей матери, да! Он здесь. Смотрите внимательно, говорят у этого графа тут целый отряд с магом… ох, ни хера себе! — Шаги остановились рядом со мной.

— Кто его так?

— А мне насрать, пошли быстрее! Всем быть начеку! — Ещё раз повторил главный и быстро зашагал в сторону дома.

Любимая дубинка Курта дала сбой. Хотя нет, иначе бы нас словили уже в морге. Кастет, вот источник беды… до того он лежал дома.

— Пошевеливайся, если эти коротышки приведут такого опытного мага, как ты, не туда, я тебе яйца отрежу.

— Успокойся Кэридин, не нервничай.

— Что ты сказал, Людвиг?!

— Я… ничего.

— Вот и молчи!

Шаги приблизились ко мне… Снова.

— Так это ж Йанех. Тот, что зарезал своего хозяина барона! — Крикнул незнакомый доселе голос, не особо понятный — то ли властный, то ли рабский.

— Хорошенько его отделали.

— Не задерживайтесь, если Крест достанется этим коротышкам, то ночная гильдия нас подвесит.

— За яйца? — Со смешком спросил тот, кого звали Людвигом.

— Тебе смешно, что я сейчас сказал смешного?!

— Ну просто прошлый раз про яйца, в этот раз… ох. — Послышался звук падающего тела.

— Ещё раз откроешь рот и тебе несдобровать… понял?

— Да. — Со злобой выцедил Людвиг, сквозь стиснутые зубы. Этому Кэридину, кем бы он ни был, надо быть аккуратнее…

— Пошли тогда! Веди хрыч! — Вскоре и эти шаги удалились.

А я остался лежать и харкать кровью… вот же паскудная смерть!

***

Курт.

Рыжик валялся без чувств и тихонько вздрагивал. Похоже, он ничего не знал. Да ну?! Удивительно…

Но ничего же с ним не случилось. Ну было немного больно. Я не виноват!

— Где Крест, Ариандр, мне всего лишь нужен ма-а-а-аленький крестик. И я тебя отпущу, обещаю! — Зеленоглазый выл всеми тембрами, но ничего сказать не желал. Или не мог.

— Начнём с простого… он у тебя? — Зеленоглазый собрался с силами и плюнул в урода. Тогда тот снова прикоснулся к его коже на руке, жезлом. Наконец, непонятно отчего, она начала слазить кусками.

— Да, чёрт возьми, да! Я знаю где он…

— Так ты всё таки спёр его у меня! — Возликовал я. Всегда знал, что у я профессиональный следопыт. Я с самого начала знал, что этот Ариандр украл крест, просто вам не рассказывал! Уверяю, так и было. Кантарол повернулся ко мне с палкой… — Молчу, молчу.

— И где крест, Ариандр?

— Не могу сказать.

— Почему? — Граф докоснулся до груди пленного… кожа вокруг посоха начала быстро краснеть, затем шелушиться и опадать, как у змеи.

— Он у… у… — Почему-то рыжий решил, что где Крест важнее его тела. А точнее он начал сам себе откусывать язык.

— Что ты творишь, сопляк! — Неудачливый палач кинулся к нему и начал раскрывать сжатые челюсти, но поздно… кусок окровавленного мяса уже валялся на полу. Одному из моих громил от этого зрелища сделалось дурно.

Граф повернулся ко мне, лицо его было настолько грустное и одновременно злобное, что словами не передать, весь в крови и с посохом он смотрелся, как маньяк, из тех что поманьякистее.

— Ты…

— Я так тебя люблю, Кантарол! Давай обнимемся и забудем старые обиды!

— Я тебя убью… ты отнял мой престол!

— Ты же не герцог?

— Какой же ты идиот! — Он приподнял посох с намерением опустить его на мою голову.

— Кантарол, зачем эти глупые нововведения? Давай по старинке забьём меня камнями!

— Нет уж, весельчак!

— У меня есть магическая ворона! И лев!

— Какой же ты трус…

— Я могу плясать у тебя перед входом, для гостей! Собирать пожертвования на нужду халифатских беженцев! Играть на пианино!

И тут послышался взрыв. Настолько сильный, что волна воздуха опрокинула меня назад вместе со стулом, который по всем правилам жанра разошёлся на палочки, словно был сделан без единого гвоздика или на худой конец, клея. Мои руки освободились. Вернее верёвки, до того плотно обвитые, перестали меня донимать. Граф и эти четверо тоже упали, но встанут они явно быстрее чем я.

— Твою мать, Рубиус! Ты должен был подорвать это на втором, бл*ть!

— Оно само…

— Да пошёл ты на х*й! Ещё сто золотых ушло в канаву! — Кем бы не был Рубиус, мне его жаль. Классный парень, решил меня спасти. По любому слышал о том, что у меня медали и решил помочь старому ветерану…

Кантарол начал указывать его парням на первый этаж. Те поняли без слов и, достав свои мечи, ушли вниз. Граф остался один. Посмотрим, кто тут трус.

— Рубиус, арбалет, у нас гости!

— Людвиг, огонь! — Заорал до боли знакомый голос. Кэридин? Вот гад, как он меня нашёл? Наверное эльф предал. Или ворона, ей же не нравилось, что я бедный, решила уйти к тем, побогаче.

— Ах, Курт, Курт. Привёл друзей?

— Прости за всё. Я тебя любил! — Процитировал я строчки из какого-то любовного романа. Кажется я выбрал не ту строку.

— Что?!

Я резко оттолкнул графа от себя, как страус — ногами. Кантарол повалился к стене и разбил зеркало.

Сразу за ударом я быстро встал и вмазал тоже встающему Кантаролу хорошим левым прямым в нос. Потом пошёл удар в пах с правой. Бывший друг согнулся в три погибели. Я взял его за шкирку и приподнял.

— На чай. — Ударом с локтя я отправил бывшего друга собирать и отсчитывать спиной ярусы стеллажа.

Убивать я его не намерен, маги всегда осматривают тела таких шишек, не дай бог найдут магией мою ауру спустя полгода.

— Мммм… ммм! — Что-то хотела сказать Кармела.

— Не буду я с тобой спать. И даже не проси! — Кому не нравится перевод её «м», тот ничего не понимает в корыстной женской натуре. Она мечтала обо мне ещё тогда, когда я её нанял.

При очередном повороте головы я увидел зеленоглазого, выпрыгивающего из окна.

— Стоять! — Я кинулся за ним, но во время понял, что связанный гад скорее всего разбился. Тогда я начал развязывать Бима и Бома. Кляпы со рта я не вынимал.

— Тху… как ты его Курт! — Похвалил меня Бом.

— Ага, ловко! — Подхватил Бим.

— За комплименты денег не добавлю. — Отшутился я. Теперь Карм. Ох и надавали ей, одни синяки и ссадины на теле. Я перевернул её, чтобы развязать путы.

— Ммммм! — она взвыла то ли от боли, то ли от страха.

— Не переживай. — Успокоил я Карм и хлопнул её по заду. — Своих не бросаем. — Как её руки освободились, мне дали знатную пощёчину.

— За что?!

— За всё!

— Это был Бим, верно Бим? Никакой совести и чести, что за люди пошли…

— Курт, надо уходить. — Серьёзно проговорил громила, не желая подыграть за премию.

— Никакой у вас фантазии, холуи.

— Идём тем же путём, через чёрный ход. — Сказала, как отрезала Кармела, побежав из комнаты.

Я плёлся последним, беря всё, что плохо лежит. Пара хороших колец, одно серебряное, с алмазом, другое золотое, с рубином, цепочка, правда женская и слишком толстая, ну это ничего. Жаль деревянного ничего не было!

Кольца я надел на левую руку по пути, цепочку также на себя. Они мне шли.

— Курт, быстрее, чего ты как баба.

— От бабы слышу! — Поддел я Кармелу. Хотя назвать словом «поддел» это наивное предложение то же самое, что сравнивать зайца и волка.

Мы пролетели особняк со свистом, я даже не успел вырезать не одной картины! Вот уже чёрный ход, где нас так хитро прижали. Дверь снова была заперта на ключ. Я приказал Биму и Бому просто её выбить.

— А-а-а-а, за императора. — Объявил кто-то над моим ухом сию речь и тут же меня снесли в стену, разбив моим телом окно. Человек был ниже меня на пол головы и весь в железе.

Не успел я достать оружие, как кинжал вылез из его правой руки и направился мне в бок. Действовать надо быстро.

Отскакиваю и железо протыкает стену в опасной близости от моего бока. Следом бью локтем левой руки в шлем. Конечно я его не вырублю, но дезориентирую знатно.

Оно и верно, противник даже не стал доставать нож из стены, пытаясь прервать гул своего доспеха. Не дав ему достать меч, я с небольшого разбега ударил его ногой в грудь. И вот куча железа собирает ступени на первый этаж. Всё бы хорошо, но сзади, с коридора, на меня накинулся настоящий гном! Я думал они все вымерли, когда я избил их у себя в комнате.

Он размахивал тесаком и не давал мне наседать и использовать преимущества роста. К нему, буквально в нескольких ярдах, бежал ещё один, только с небольшим копьём.

— Никак на рыбу пошли охотиться, пещерные люди?

— Заткнись и дерись, горлопан! — Взмах тесака состриг с меня пару волос на щеке.

Хороший момент для смерти или контратаки.

Отхожу и резко дёргаю ковёр. Первый гном падает, второй задержался, пытаясь совладать со своими ногами. Достаю дубину и даю не успевшему встать гному промеж глаз. И вот он уже считает звёзды или голых бородатых женщин. Кто этих гномов знает?

— Иди сюда, великан! — Визжит второй гном, восстановивший свою стойку.

— Нет, давай лучше ты ко мне! — И тут я слышу хруст двери и вылетевшие за этим хрустом дверные петли. — Прощаюсь! — Я сделал коротышке реверанс и побежал вслед за остальными. Погони малец не продолжил и правильно сделал, я чертовски опасен!

— Что это за дешёвка в женской цепочке! Задок ничего! — Закаркала ворона.

— Тебе сказали охранять телегу с ослами! — На большее у меня денег не хватило, не судите строго. — А ты здесь.

— Я был занят, спасал…

— Хрен с тобой, Кармела, беги к телеге, Бим и Бом за мной, надо выловить этого прыгуна с завязанными руками.

— Курт, там…

— Не сейчас.

Я быстрее побежал к месту падения этого бандита, но когда мы добежали, я увидел не хладный труп или дёргающиеся в конвульсиях тело или, хотя бы на худой конец, аппетитную блондиночку, а этого рыжего и стоящего на своих двоих гада, который мало того ничего не сломал, так ещё и вбухивал сейчас в себя прорву каких-то дорогущих зелий мгновенного действия.

— Стоять, дружок. — Окликнул я рыжую пакость, пытаясь отвлечь, пока Бим и Бом подходили сбоку.

Он был без маски, лицо его припухло, но я вдруг вспомнил, кого он так напоминал… и лучше бы мне это не вспоминать.

— Стой, гад, ты не представляешь, что ты у меня украл… — Не дав мне договорить или спеть, он побежал с немыслимой для человеческого глаза скоростью. По сути я рванул вперёд за стремительно ускользающей тенью.

Мои ноги брели в такт дыханию, а руки, нанизанные кольцами, желали одного — узнать у этого хмыря горькую правду и вернуть то, что он украл. Но бежать в таком темпе как он невозможно. Через двести ярдов, не добежав до забора буквально пару шагов, я повалился на газон и стал глотать воздух с невиданной жадностью, как богач копит медяки. Как закончу это дело, буду бегать каждый день.

— Курт! — Добежали до меня громилы. — Что делать будем?

— Идите к телеге, я отдышусь и за вами.

— Только не задерживайся, а то я уедем без тебя. — Хором пробасили они и скрылись в кустах.

— Конечно… ну и команда у меня.

— Курт! — Я вздрогнул.

— Перестань пугать меня, птица, чего тебе надо?

— Эльф, он там помрёт. — Что-то это пернатое создание не договаривало. Уверен, эльф живой и здоровый.

— А хрен с ним.

— Что?

— Я спас его уже один раз и наказал ждать здесь. А он меня предал, предал моё доверие…

— Не неси чепухи, ты его спасёшь.

— Мы с ним неделю знакомы.

— И всё же… — Я начал вставать, как бы не хотелось идти.

— Тебе то что до него, птица?

— У кого я буду выигрывать в карты?

— Тоже верно…

Пока я медленно шёл по траве, в моей голове шёл тщательный анализ. Я ведь ненавижу эльфов, они все до единого — бандиты! Они убили брата… и хороших парней, не одного сослуживца и товарища.

— Курт, быстрее, не то он сдохнет. — Я определился с выбором. Далеко мелькала ограда, а за ней телега и моё спокойствие. И я побежал… только в другую сторону. Вот же…

***

Йанех.

У меня наверняка начался жар. Мне померещилась говорящая ворона и какой-то огромный тролль.

— Опять ты в говне. Тебе не надоело?

— Ты пришёл меня добить?

Наверное, он ударил меня по рёбрам. Перед глазами появились блики… а, нет, он меня понёс и направился через парадный. Ворона пела походную песню гномов, и откуда набралась?

— У тебя нет слуха, пернатый, заканчивай! — Перебил Курт своё домашнее животное.

— А у тебя чувства такта! — Обиделась птица, но не остановилась голосить. Мы прошли резную арку с надписью «Имение графа Кантарола».

— Он жить то будет? Ни хочу тратить на него денег.

— Будет, у него просто болевой шок, даже рёбра целы! Я так думаю.

— Ты меня обманула, ворона…

— Я ворон, ворон!

— Я умираю! Курт, отдай моё имущество…

— У тебя из имущества одни трусы и те ты у меня спёр, хотя они на тебя большие. — Мы подходили к карете.

— Чего лыбишься? Ты мне ещё денег должен. — Птица умеет портить настроение.

***

Курт.

— И сколько ему тут лежать?

— Недели три, потом придёт полное восстановление. Знаете, у тёмных эльфов и их ближайших родственников скорость заживления превосходит нашу минимум в три раза! — Восхищённо утверждал доктор с городской центральной больницы.

— Это получается, если мне нужно целое лето, то ему несчастный месяц?

— Получается так.

— Вот гад. — Выпалила ворона.

Йанех лежал на кровати и тихонько посапывал под сонными зельями высшего качества. За полное лечение я потратил целое состояние. Пятнадцать золотых! Ещё два на плотный ужин и на гору зелий выносливости.

— Но вы навещайте его, и родственникам скажите, ему это нужно.

— Не знаю, есть ли у него родственники.

— Значит должны вы.

— Я и так тут просидел целую ночь.

— Ты спал на кресле семь часов, бестолочь! — Перебила меня ворона. Я на неё неодобрительно зыркнул и бестия замолчала.

— В общем, вы молодец, сэр, доставили его вовремя, оплатили лечение…

— Спасибо за похвалу, но мне пора. — Я не лгал, честное слово. Зайти к Ирилисс и позавтракать, потом разобраться с делами в имении Соун ди Риворье…

— Да, да, я тут заболтал вас совсем. Удачи! — Хороший врач, были бы лишние сбережения, накинул бы ему сверху. А я и так забрал деньги у птицы. Главное чтобы она об этом сейчас не узнала.

— Что ты хихикаешь, ворона?

— Ничего… ни… — С его перьев упал замаскированный до того узел с поблескивающим на солнце золотом.

— Это…

— Моё наследство от прабабки! — Если бы вы сейчас взглянули в общую казну больницы, то увидели, что золото непостижимым образом испарилось, как настоящая иллюзия.

Глава 8 Лучший отечественный драматург.

1

— Я не виноват! Это какой-то злобный заговор! — Мои вещи летели с балкона. Рядом сидел надутый от радости встретить хозяина, львёнок, в перьях от подушки. — Ирилисс, мы же взрослые люди, выгонять друга из-за какой-то подушки!

— Он разбил большую часть тарелок, погрыз все мои туфли и изрезал когтями шубу!

— Я возмещу! Потом…

— Пошёл вон с моего дома!

— Ирилисс, не делай того, о чём можешь пожалеть!

— Забирай! — Она кидала мои портки, рубашки и штаны. — А это что? — Она добралась до сувенира с морга. — Ты его не выкинул?

— Это эльфа! Балуется, пока никого дома нет!

— Ну, Курт… это уже слишком! — Мне запустили мой деревянный прямо в лоб. Я схватил его в воздухе. Память, как никак!

— Только не грызи! — Говорю я льву и кладу вещь на мостовую. Соседи наблюдали за моим изгнанием с заметным интересом. — Ну дай хоть сумку!

— Держи! — Она кинула в меня каким-то мешком. Он был не пустой…

— Ирилисс, тут твоё… кхм… бельё.

— Что?! Откуда моё бельё было у тебя в комнате!

— Ворона принесла, наверное! — Честное слово, это был не я. Зачем мне это! Правда не я… Женщина спускалась в гневе, по пути серьёзно взмахнув тряпкой. Ворона ржала и кудахтала, как заправский петух.

— А ну не позорь меня! — Приказываю я птице.

— Опозорить тебя ещё больше? Куда уж мне… — Я кинул в ворону бельём. Под рукой просто ничего не было.

В мгновение ока я затолкал все свои пожитки в сумку. И тут вышла она…

— Стой, убью мерзавца! — Девушка держала в руках истерзанное вечернее платье.

— Бельё верну потом, как остынешь! — Крикнул я и, взвалив сумку на плечи, и взяв клетки с вороной и львом, побежал. Самого льва я засунуть не успел, так что он просто бежал за мной.

— Отдай мои вещи!

— Да забирай! — Фыркнула птица и скинула со своей клетки в грязь кружевные трусы.

— Грязная свинья!

— И вовсе нет! Я вчера мылся! — Ору я и забегаю в ближайший экипаж. Лев прыгнул за мной.

— Гони в портовую управу!

— Что, сэр?

— В жандармерию, говорю!

И мы погнали прочь от этого места. За это время я доедал спёртый со стола пирог, поделившись с моими новыми домочадцами. Затем засунул льва на место. Он порычал, но ослушаться меня не осмелился. Конечно, я ведь ему уже, как отец! Даже покормил его, не смотря на то, что из-за него нас выгнали. Теперь я без дома, поздравляю. Ну конечно осталась пара золотых, но они мне сегодня на лучшее пиво. Я его заслужил!

— Приехали. — Я подкинул в копилку извозчика иллюзорную денежку от вороны.

— Сдачи не надо! — Я и так слишком добр, целый серебряный! Да за такое люди живут недели две!

И вот я снова в полицейском участке, жду аудиенции с Орсо, как какой-то деревенский бедняк со своими котомками.

— Капитан вас ожидает.

Я быстренько посеменил за провожающим, по узкому коридору управы. Руки были заняты, так что я подбил дверь ногой. Немного не рассчитал силы и она со всей дури ударилась об стену, выбив с потолка побелку и пыль к капитану на стол. Сам капитан скривился, но промолчал.

— Орсо, дружище!

— И тебе привет, Курт. Тебя с твоим зверинцем ещё не приняли, как наркомана? И у тебя есть лицензия на магического льва?

— Он не опасен. Только туфли прячь.

— Лицензия? — Переспросил он, описав круг на своём кресле. Кажется, у меня потекли слюни. И явно не на Орсо.

— Да, конечно есть, Орсо, ты же меня знаешь! — Капитан усмехнулся и покачал головой.

— Сержант, оставьте нас на пару минут и закройте за собой дверь.

— Есть, капитан! — Парень вышел и я, опустив сумку и клеть, уселся на стул напротив.

— Что тебе надо?

— Ну… я хотел бы… извиниться.

— Курт и извинение? Что-то новенькое в Тирлисгарде.

— Признаю, был не прав. Ты хороший мужик и это не ты меня подставил… наверное.

— Ты о чём?

— Да так… в общем я по какому вопросу, можно мне тут у тебя переночевать?

— Ты с ума сошёл?!

— Меня выгнали и податься мне некуда… нет, конечно есть куда, но… там сопрут моего льва.

— Откуда он у тебя вообще?

— Выиграл в карты.

— Если в ближайшее время кто-то заявит в мою управу о воровстве животного, я о тебе вспомню. — Улыбнулся капитан. Но спёр то я льва в Хортоне! Так что мою зверушку не отыщут… кого я обманываю, торговец переполошит весь город.

— Так что, можешь дать кров, буквально на пару дней?

— Ты же говорил на один! — Капитан скривился ещё больше. Наверное, съел что-то кислое.

— Планы поменялись.

— Эх… ладно, что уж… Располагайся.

— Спасибо, Орсо! Спасибо! — Я потянулся к другу, чтобы заключить его в свои объятия, но он резво отъехал… на своём умопомрачительном кресле.

— Как приеду в управу, накажу генералам повысить тебя в звании! — Капитан мигом похолодел и начал оглядываться по сторонам. К слову, эти слова говорил не я.

— Император? — Промямлил Орсо.

— Да, капитан, тебе тут задание! Поцелуй мой…

— Это моя ворона! Умеет подделывать голоса! — Вспомнил я и строго посмотрел на пернатого. Интересно, откуда он знает голос императора.

— Хм… интересно. Нам такая не помешает.

— Не продаётся! — С гордостью заявил я. Когда ещё выпадет оказия такое сказать?

— Продаётся, продаётся! Не слушайте его! Вопрос в цене! — Подала голос птица.

— Ха-ха… смешная!

— А то. — Ответил я почти новому другу, в почти новом кабинете, сидя на почти новой табуретке, доедая почти новый бутерброд. — Тут ещё одно дельце есть…

— Что ещё, Курт?

— Мне нужен твой медальон.

— Это невозможно. — Медальоны делаются на заказ в жандармерии при звании выше сержантского, то есть при любых званиях. С его помощью можно вызвать бригаду парней в форме.

— Мне нужно.

— Зачем? — Я устал молчать и рассказал капитану вкратце историю моего расследования. Ну как вкратце, я же не идиот, поэтому не рассказал ничего. Кроме того, что надо найти вещичку и место там опасное.

— Ничего себе. И ты молчал! — Так обрадовался Орсо. — Я уж думал ты никогда работу не отыщешь и тут такой подарок судьбы! — Он так искренне за меня радовался, что мне стало стыдно. Я то редко его навещаю и уж тем более радуюсь за его успехи. — С таким ценником накопишь на дом быстрее меня.

— Ты ещё копишь?

— Зарплаты из-за наступающего кризиса урезают… денег мол в бюджете нет! Но я стараюсь…

— Вот гады! — Совсем недавно кстати, за имперский протекторат снова развязали войну и уже переправляют туда три полка пехоты и полк имперской кавалерии. И у самой границы с Кемпером, за имперское графство Анис, размерами с большое герцогство, снова начались беспорядки.Подпаление деревень и прочее. Лишь сбор местного ополчения как-то там отвечает, потому что оставшиеся войска занимаются претензиями младшего сына императора от жены Симийки, на саму Симию, и армии не до графства.

— Так и есть, не дают даже премии. А зачем тебе именно медальон?

— Видишь ли, моя команда потерпела фиаско и её слегка… побили. Поэтому они не хотят иметь со мной дел! — Кармела дала мне ещё одну пощёчину и уехала на первом же корабле в Северные княжества, а Бим и Бом потребовали отпуск и возможность уйти в декрет, чтобы это не значило. А Александр… ну вы помните, он поехал в санаторий из-за проблем со здоровьем.

— Узнаю Курта. Ладно, держи, только не используй понапрасну. — Мне подкинули посеребренный значок. — И куда ты сейчас?

— В Ривер, надо уладить все вопросы.

— Как удачно, в Ривере убийство!

— И что тут удачного?

— Поедешь с моими парнями, чтобы денег не тратить. А там до твоей герцогини минутку пешком. Иди на улицу к карете под номером семь. Только быстро, они через пять минут выезжают.

— Ладно, следи за львом и вороной.

— Ты меня оставляешь здесь? — Разревелась птица.

— А ты что, боишься тут оставаться? Небось преступник и насильник в своём вороньем братстве или чего похуже…

— Не смешно! Кар!

— Мне тоже, боюсь как бы ты меня ночью не прирезал.

— Ах ты…

Я заржал и хлопнул дверью. На ходу натянул кастет и поправил дубинку, единственное что у меня осталось. Кольца с цепью я кстати так и не снял. Неудобно вышло, если Кантарола не убили, то он подаст на меня в суд. Хотя он и так может подать за побои. Но у меня то есть отмазка — это была ворона, вон какой преступник!

Я вышел на задний двор, оставляющий желать лучшего и ему, и тем кто здесь находится. Колёса моего экипажа уже начали двигаться с места — тележка под кривой цифрой семь мирно набирала обороты в колёсах.

— Стоять, ни с места! — Экипаж остановился. Следом открылись двери, где сидело шестеро вооружённых до зубов громил. Ножи, мечи, дубинки, арбалеты… классические люди с добрыми намерениями.

— Чего надо? Хочешь с нами прокатиться до виселицы?

— Я от Орсо, мне надо в Ривер.

— А-а-а, ну тогда садись, мальчик! — Я благоразумно сел с краю и вместе с ещё одним жандармом прикрыл двери. Мы тронулись.

— А ты кто вообще? — Спросил их главный — крупный дядька в сером, уже приложившийся к фляге и, судя по сбитым костяшкам, к чьей-то морде.

— Курт.

— Тот самый? — Спросил молодой парень, лица не опишу, на нём было забрало.

— В каком смысле «тот самый»?

— Ну… ди Вориел?

— Верно! — Меня начали узнавать! Это радует, всегда мечтал стать знаменитым.

— Это ж ты соблазнил малолетнюю дочку графа на приёме в честь её шестнадцатилетия!

— Ага. — подтвердил второй. — И купался в женской бане!

— Да так хорошо, что они за тобой потом побежали. — Хохотнул дед.

— Враньё! — Меня не радует узнаваемость, я передумал.

— Враньё враньём, а камеру мы тебе уже подготовили. — Снова раздался смехом старик. — С видом на школу юных девиц! — Тут уж заржали все. Кроме меня. Мне явно не до смеха. — Да шутка это, что ты дрожишь, как лист!

— И много про меня… писали?

— Ну пару заголовков было… но сейчас конечно не то время, чтобы ты окончательно прославился. Выборы в государственный парламент, как никак, вскоре! А пока по опросам эта гнусная партия во главе с Лоском выигрывает, так что точно не до тебя! — От злости и досады на Лоска, лорда из, как неожиданно — палаты лордов или просто верхней палаты, говорящий плюнул в пол.

— Вот будет осенний ежегодный бал, где говорят — сам император выйдет, ты ему и расскажешь, что да как делал! — Снова солдатский хохот. И так всю дорогу. Хорошие ребята, может тоже сюда устроиться?

— Парни, а сколько вам платят?

— А что, хочешь на службу? — Почти вежливо спросил главный и поднял забрало. Мужик лет сорока с пышными рыжими усами. Не уж то все в жандармерии носят усы? Мне они не идут, я выгляжу, как Халифатский погонщик слонов.

— Ну… можно.

— А что парни. Такой мужик нам нужен! — Дед в своём энтузиазме был неумолим. — От стажа конечно больше начисляется, но в среднем пять серебряных в месяц!

— Маловато…

— Вся молодёжь говорит маловато, а как походит пару месяцев за медяшки на всяких подработках, потому что людей прорва в городе и никого не берут, так и скажут, что пять серебряных — состояние! — При его словах тот молодой парень вздохнул, да так, что я заметил это через его забрало. Наверное, имеется опыт в поиске работы.

— Приехали. — Буркнул кучер.

— Смотри в улики не наступи, пока будешь бежать по делам. — Ввернул дельную мысль главный по отряду шутников.

Я с аккуратностью, свойственной медведю, открыл дверцу и тихонько вышел. Дом Соун ди Риворье на противоположной улице, совсем рядом. И я пошёл расторопной походкой городского служащего, не обращая внимания на труп непонятно кого.

— Открывай! Не спать, дед! — Закричал я спустя пять минут и забил по калитке. Почти сразу из-за неё появился молодой парень. Совсем не тот, кто мне нужен для моей скромной проверки, вернее недодетективного следствия.

— Как дедуля? Ещё не умер?

— Вы всё смеётесь…

— Я по делу! Говори где дед, а то сам пойду искать! — Вместе с стражем я протолкнулся в двери имения.

— Я за ним сбегаю, подождите здесь. — Юнец убежал в сторону хозяйских пристроек, оставив меня совершенно одного.

— Эй! — Крикнул я человеку, обрезавшему кусты герцогини. Сады у неё ничего(просьба всем пошлякам… да вы и сами знаете). — Подойди сюда! — Он нехотя начал ковылять в мою сторону.

— Да, господин?

— У вас тут недавно служанки не пропадали?

— В каком…

— Говорю, вы девок недавно не потеряли в своём бардаке?

— Ну была одна… совсем недавно пропала. — Мне приходилось тащить из него информацию невидимыми клещами. Я не про паразитов, а про пыточный инструмент.

— Когда конкретно?

— С недели две назад.

— Всё. Свободен. — Мастер по кустам откланялся и вернулся к работе вырезания фигуры барашка. А тут и дед подоспел.

— Не велите казнить! — Он бросился мне в ноги.

— Не велю, не велю. На вопрос только ответь. А ты шуруй отсюда на время. — Гаркнул я на его сына. — Тайное расследование!

— А-а-а-а… — Он уважительно покачал головой и скрылся.

— Так, дед, что ж тебе задать… есть у вас тут одна девушка, зовут Ари… Ариана.

— Да, есть такая, господин!

— Сколько ей лет?

— Дык восемнадцать исполнилось недавно. — Не порядок, всё сходится.

— Какой сейчас год?

— Что простите…

— Год говорю какой?!

— Так 994.

— Чего?

— 994 господин! — Без тени сарказма произнёс мужчина, всё ещё стоя на коленях.

— И значит Ари восемнадцать?

— Да господин, как есть восемнадцать!

— Хм… — Моя догадка конечно глупая, но… всё сходится, особенно одинаковые рожи. — Дети у неё есть?

— Беременна, господин, живот большущий! Наверное, двойня.

— Эй, подойди сюда! — Кричу я мастеру кустов в очередной раз. Вместо него поближе подошёл дед, снова упав в мои сапоги. — Да не ты!

— Ещё вопросы, господин? — Мастер кустов приосанился и опустил ножницы.

— Да. Есть у вас девушка, Ариана?

— Нет. — Ничего не понимаю. Тут явно какое-то недоразумение, которое меня безумно злит, выбешивает, колит… и прочее. Ненавижу чувствовать себя идиотом у которого карточный домик его догадок рушиться.

— А раньше была, в 994 например?

— Я не помню, всего пару лет тут работаю.

— Иди назад, хотя нет, стой! Сбегай ка мне за управляющей.

— Сэр?

— Пошёл за тёткой, говорю! — Садовник побежал.

— А ты… — Я перевёл взгляд на деда. — Где живёт твоя Ари?

— Хортон, улица кожевников! — Это рядом с цирком.

— Молодец. Орден тебе выпишу!

— Спасибо, герцог! — Бедолага опять кинулся в ноги.

— Забирай. — Кивнул я стражу в углу и он, неодобрительно на меня посмотрев, увёл своего старика подальше.

Ко мне же, вместе с садовником, шла дама приятной комплекции.

— Добрый день, красотка! Одна тут отдыхаешь?

— Если ты позвал меня за этим, Курт, то я заставлю вернуть тебя трусы герцога.

— Нет, я по важному детективному делу! — Трусы мне ещё нужны.

— Кстати, уже завтра твой последний день, как велела передать госпожа.

— Спасибо, что напомнили.

— Так чего хотел?

— Работает у вас одна особа по имени Ариана? — После моих слов управляющая смутилась и сплюнула, что совершенно дамам не свойственно. — Я так понимаю, есть одна?

— Да… — Сиплым голосом сказала Виолетта. — Тебе так нужно знать?

— Ну где она живёт.

— На кладбище. — Серьёзным тоном произнесла женщина, сложив свои толстенькие ручки на груди.

— На кладбище? То есть умерла?

— Как хорошо, что ты понял!

— А когда она… почила?

— 994. До сих пор помню.

— Очень интересно…

— Что тут интересного может быть?! — Женщина начала злится.

— Неважно… а почему ты до сих пор помнишь о её смерти, столько лет прошло, может есть в её смерти особая детективная тайна?!

— Да как уж тут забыть. — Домоправительница залилась краской. — Мне нельзя об этом говорить.

— Ну мне то можно? — Я подмигнул и подарил лучшую улыбку на которую способен. Садовник подмигнул мне в ответ. Мда…

— Ладно, расскажу, только из-за твоей простофильской рожи. Только обещай, что никому не скажешь!

— Я буду нем, как пень.

— Что ж… в то время наша хозяйка, то бишь будущая герцогиня, должна была выйти за муж. Выходить пришлось по расчёту и потому она слегка была не в себе в то время.

— Напилась?

— Пригубила. И на неё что-то нашло, кидалась в слуг вилками, бранилась, а когда ей подавали еду, грубила, в том числе и мне.

— Весёлая была девушка.

— Будешь вставлять комментарии, сам будешь догадываться о том, что было дальше.

— Я слушаю.

— Она, ну, герцогиня, немного выпила и повздорила с нашей Ари, красотка была, рыжая! Но выбрала не того человека, он её бросил… и вот она на сносях подаёт вилки и графиня, будущая Соун ди Риворье, почему-то заплакала при виде живота несчастной и накинулась на девочку, начав душить. Говорила что-то ей там привиделось! Пока герцог её отогнал, хотя скорее правильней будет сказать — оттащил, у девушки начали отходить воды раньше срока, а сама она получила сильное удушье, еле дышала. И в общем умерла она, как родила детей.

— Умерла?

— Да, чёрт тебя дери! — Разозлилась не на шутку рассказчица. Но её можно понять, мои вопросы тупые, как кухонный нож на столе императора. Просто я удивлён. Не думал, что герцогиня на такое способна…

— А куда дели детей?

— Герцог уехал вскоре на войну, звания получать, а герцогиня сказала, что слышать плача в доме не хочет. Нам пришлось сдать их в приют.

— Мальчик и девочка?

— Точно! Рыжие, жуть. Такая вот история. Всё у тебя, а то я сейчас расплачусь…

— А что у деда с головой?

— Шизофрения, не ясно? Раньше такого не было, постоянно года менялись, а мы его нашей Антуанетт не показывали, выгораживаем старого пня, мол он у нас боец! Тьфу! А как про Ариану вспомнил чего-то, так понеслось — всё время, уж как недели три она к нему приходит. В прошлом 993, в этом 994, а в следующем наверное он просто пойдёт в психушку.

— А служанки у вас не пропадали?

— Жезель, мы её отправляли за вами. Думали, сбежала с вашим задатком. Целый серебряный!

— А не пять золотом? — Просто та самая выпавшая монета с цифрой пять отложилась в моей памяти.

— Кто бы доверил служанке такие деньги, тут золотой страшно отдавать.

— Спасибо за ответы. Можешь идти. — Сам я после истории стоял столбом и не знал что делать. — Эй, садовник?

— Да господин… — Мужчина уже начинал злиться. Его кусты получились довольно кривые, наверное из-за моего скромного участия. Не то чтобы я спёр ножницы, просто отвлекал.

— Слушай… а ты тут один садик подчищаешь?

— Да. — Информативно, ничего не скажешь. — Хотите наняться?! — Озлобленно выцедил он.

— А где остальные садовники?

— Сократили штат!

— Ясно. Закрой за мной дверь. — В смятении и думах я пошёл к границе района, за извозчиком. Вокруг небольшой круглой площади, перед распахнутыми воротами Ривера, стояли напомаженные и сверкающие чистотой экипажи. Нашёл я одного типа, что Хортона не боится. Почти.

— Вези меня на Хортноскую гончарную!

— Там небезопасно, сэр.

— Я сама опасность. Погнали!

2

— Я дальше не поеду!

— Ещё как поедешь!

— Сами туда идите, там же какое-то собрание, разберут экипаж по винтикам!

— Это пьяницы, что с далека на цирк глядят!

— Нет, что хотите делайте, а я не пойду!

— Ну и катись отсюда!

— А деньги?

— Какие деньги?

— За поездку, обманщик!

— Так ты меня не довёз, мошенник!

— Я пожалуюсь…

— Да подавись ты своими деньгами! — Я кинул в него несколько деревянных монеток мелкого достоинства.

— Здесь не хватает!

— Дороги тоже не хватает, как видишь, иду пешком! — Вот мелкое жульё. Оно уехало и чуть не обдало меня грязью.

— Под ноги смотри, ушлёпок! — Настроение было хуже некуда. Теперь дело за малым, спросить у самого старого пьяницы, где тут дом бывшей служанки. Или просто посмотреть развалины. Хотя в Хортоне везде одни развалины, где то больше, где то меньше.

За этим я пошёл по вечной грязи в сторону сборища каких-то пьяниц, о которых шла беседа с тем дуболомом. Те бедняки облюбовали место на возвышенности, в руинах дома, от которого остался только первый этаж, даже без потолка.

Там они по очереди смотрели в подзорную(и откуда!) трубу, за представлениями в цирке. Оказывается, для свежего воздуха в куполе находилась довольно большая дыра, сквозь которую видно слонов. А я как-то и не заметил.

— Здорова, бродяги. — Решил я возвестить о своём присутствии местную интеллигенцию.

— Ты кто? — Ответила мне дородная женщина с гнилыми редкими зубами и спутанными в комки волосами.

— Мимо прохожу. — Я решил не раскрывать цели своего присутствия, вдруг тут шпионы? Особенно вон тот, что отгоняет от себя комаров и колошматит тряпкой по лицу.

— Вот и проходи дальше!

— Мне нужны ответы женщина и я готов платить… — Я достал медную монетку.

— Так, значит! А ты не из пугливых! Руберт, Вальдемар, выносите этого джентльмена отсюда. — После её слов двое бомжей побольше остальных встали со своих кресел в виде пожухшей травы и соломы, чтобы направится ко мне.

— Парни, давайте без рук! — Первому подошедшему кастет дал по рёбрам до хруста. Обмякшее тело упало на пыльный и грязный пол.

Второй, разъярившись, кинулся на меня, надеясь смести с места. Но сил у парня было маловато, когда он подбежал достаточно близко я просто навалился всем телом и оттолкнул его, затем добавив локтем слева, прямо в его грязный лоб. Жаль куртку, придётся стирать.

— Мы согласны на ваши условия! — Сразу пропищала женщина, рассматривая двух валяющихся в грязи бродяг.

— Ну уж нет, скажешь бесплатно! — Рявкнул я и, взяв её за волосы, подтащил к костру. — Где тут дом бывшей работницы Соун ди Риворье?

— Чего? — Я направил её лицо в огонь. — А, припоминаю!

— У тебя отличная память. Так где?

— Напротив, через три дома! — Я отпустил волосню и толкнул тело на пол.

— Вот так бы сразу. — Медяшку я всё же кинул.

Сапоги тяжело выбивали ритм бега в такт моему прерывистому дыханию. Уже начало маячить это злобное здание… два этажа, обвалившаяся крыша, сгнившие доски. Тут давно никто не жил, а если и жил — соблюдал предельную конспирацию.

Я взошёл на ступеньки и, не успев и зайти, услышал, как на втором этаже что-то тихо издало звуки хруста и треска ломаемого дерева. Это могла быть просто старость помещения, но я уже достаточно получал по голове. Дубинка уже была у меня в руках. Рука обливалась холодным потом, ладонь сжимала всё больше теплеющий кастет.

Раз… два… три!

Я с размаху ударил носком ботинка по двери. Та от ветхости рухнула, предварительно распавшись на две неравные части.

Теперь вошёл я. Не слышно даже мышиного писка и темно, словно на улице украли солнце. Лишь дыра на месте двери освещала старый коридор с улицы и давала немного ясности в картину. Мои худшие опасения сбылись — здесь был подвал. Обычно в подвале мне всегда дают по голове сзади, а то и спереди.

Ни хотя признавать то, что в подвале есть ответ на все мои вопросы, я осмотрел первый этаж, тщательно, если можно тщательно осмотреть пустые комнаты. Отсюда вынесли всю мало-мальски ценную мебель и утварь, осталась только пыль и разложение.

Аккуратно, чтобы не скрипнула ступенька, хотя зачем, ведь я до этого выломал дверь, иду наверх. Там царила та же обстановка, но было кое-что из ряда вон выходящее — следы на пыльном полу, которые вели вниз. Хоть они и перемешались с моими следами, я понял откуда шёл человек — от разбитого окна, примерно от того места, где я заслышал треск. Внизу скрипнула дверь… я опрометью кинулся туда, но ничего не нашёл.

Дверь подвала тихо колыхалась под ветром, дующим со стороны выхода. Кроме моих ботинок в подвал вёл ещё один след — ступня более узкая и вытянутая. Наверное человек долговяз или как минимум довольно высок. Я тихо отворил дверь в подвал на всю и лишь скрип несмазанных дверных петель возвестил о моём присутствии.

И я вошёл, медленно, слушая каждый шорох, и предварительно осматривая потолок на предмет какой-нибудь нечисти. Признаюсь, было страшно.

— Выходи! Обещаю, я тебя не трону! Только если ты сам не захочешь… — И тут я забыл про потолок, а на меня накинулась какая-то петля. Мои ноги отчаянно задергались, пытаясь найти опору, ещё одна ступенька и одним висельником в доме станет больше. С лаза в потолке спрыгнула какая-то тень, в паре десятков футов от меня.

Я начал бить по верёвке дубиной, но та не поддавалась, а лишь опасно меня раскачивала. До ножа в голенище не дотянуться, просто из-за верёвки на шее, она несколько мешает. Тень стремительно подбегала ко мне. В темноте сверкнул нож. Я выкинул дубинку на пол, как что-то вовсе не нужное, и взялся двумя руками за верёвку, начав тянуть изо всех сил. Доски начали нехотя поддаваться и выходить с пазов. Сукин сын совсем близко и у него есть нож, через мгновение я ещё и рассмотрел его лицо — тот человек, что пытался изнасиловать Ариану, прямо копия. Может, брат близнец? Двойник с накладным носом?

— Меня ты не тронешь, худосощный хер, ведь я Курт ди… — В моих руках оказался моток верёвки, а в следующую секунды доски свалились на незадачливого убийцу. Тот покатился по полу, собирая штукатурку и считая ступеньки. Последняя из деревяшек лишь болезненно щёлкнула меня по голове. Не теряя времени, я подобрал дубинку. Поправил кастет. Посмотрим, кто кого.

Гад встал. И я кажется понял кто кого. У него был откуда-то, непонятно для каких целей, длинный меч мне по грудь. До этого я его не видел, потому что он был перекинут через плечо грязной верёвкой. Я знал, что в Хортоне всем абсолютно всё равно на то что ты притащишь, но такое?

— Я сдаюсь! Забирай деньги и можешь меня обоссать! — Не дав мне договорить несомненно нужные и полезные вещи, что можно со мной сотворить, он сделал замашистый удар, надеясь снести мне голову.

И умирать бы мне, держась за перерезанное горло, но клинок врезался об перилла, и не дал мне умереть. Вот дурак, притащить сюда двуручник. Не став испытывать судьбу ещё раз, моя нога, будучи на ступеньках, прекрасно вписалась в лицо данного господина, оставляя отпечаток сапога. Не дав ему встать, я, став ногой на клинок и прижав его к полу поплотнее, врезал мечнику кастетом в нос. Перелом со смещением, хрящи вжались в череп под моим ударом, мерзко хлюпая. Сволочь покачнулась и я ударил его своим коленом в живот, согнув пополам. Меч упал на пол окончательно и, в завершение, я хорошенько вмазал бойцу коленом в пах. Долговязая фигура скрючилась, а я, взяв её за одежду и захватив руку, кинул через плечо, прямиком об стол, который под весом дурня развалился и отправил того в ещё один нокдаун, врезавшись деревяшками в спину и затылок.

Убийца, надо отдать ему должное, попытался встать и опёрся рукой на край разваленного стола для опоры. Я этим воспользовался и в следующий момент по его пальцам прошлась моя волшебная палка.

— М-м-м… — Подал противник первый звук, похожий на вой. Я ударил по пальцам ещё раз. Те обмякли и выпустили дерево. — М-м-м-м-м… — И ещё раз. Засранец перестал двигаться и просто держался за больную опухшую руку, часто повизгивая.

— Когда один, уже не такой крутой? — Злорадно спросил я.

— Пошёл на… — Я врезал долговязому по лицу дубинкой. Разбил губу, при этом раскрошив несколько зубов.

— А теперь слушай…

— Да пошёл ты! — Удар дубинкой в пах.

— Что, уже не такой храбрый? Где крест, гадёныш?

— У твоей сестры спрятал… — Ещё один удар по почкам. Подумав, я добавил ещё один, приложив больше энергии.

Противник начал харкать кровью и сплёвывать куски белого крошева, но так ничего и не сказал. Тогда я ударил по целому колену, как рубят бревно топором. Хруст, ощущение удара по кирпичу, и теперь в его ноге сплошные осколки. Убийца заорал и вырубился от болевого шока. Пульс еле прощупывался.

— Кажется я перестарался… — Из сломанного носа не шёл воздух, а рот его был набит его же зубами и кровью. Он начал задыхаться. Ничего не он скажет.

— Это будет мой тебе подарок. — Я потянулся к мечу, чтобы облегчить его мучения. — А если маги снимут отпечаток ауры? — Не стал брать меч.

Вместо этого я примерил дубину к лицу пару раз, затем поднял её почти до потолка и обрушил удар. Череп расплющило, как орех, словно с головы убрали все кости и она опала, как палатка без опоры. Но он был ещё жив. Второй удар рассёк лоб окончательно, и залил тут всё кровью и кусками кожи.

— Спи с миром.

Нет времени на хныканье, я начал осматривать подвал. Здесь почти не было ничего интересного, за исключением плаката — «Цирк, лучшая программа!» — это за прошлый, 1011 год. Это за десятый… это за девятый… кажется я знаю, куда идти.

3

Гномы.

— Ни хера себе месиво, такой фарш! Котлеты будешь? — Заржал старший гном и ткнул младшего под бок. Младший кинулся в угол и во всю начал блевать.

— Думаю, он пойдёт в цирк. — Прогудел гном с косичками в бороде, следом указав на плакаты.

— Любишь животных? — Спросил главный у ещё одного, белого как мел, молодого гнома без бороды, который побежал на выход.

***

Кэридин.

— Этот гад спит! Да ещё и напился! — взвыл Людвиг, держа кулаки наготове.

— Мы дождёмся ночи.

— Но зачем?!

— За тем, что он без креста, дурья твоя башка! Он приведёт нас к нему, а потом мы сами его возьмём. — Рыкнул бандит, сидя в курятнике рядом с цирком, спрятавшись за одеялом. Рядом с ним сидел старик, молодой парень, один вышибала с сломанной рукой и двое незнакомых мордоворотов.

***

Курт.

Я, как и всякий хороший грабитель, дождался томного вечера, особо не высовываясь.

Только заказал себе двойной стейк, мясное ассорти, картошки и кружку пива. Потом ещё одну. И всё… Ладно, потом ещё три, но они были крайне скромные! В этом кафе не доливают! Потом я проспал пару часов за столом… потом наступил вечер и я заказал тоже самое. Пива естественно меньше. Три кружки, тёмное нефильтрованное. Лучший нектар, если бы пчёлы об этом знали, то и мёд был бы вкуснее.

Когда я окончательно наелся и напился, то направился в сторону хозяйственных помещений цирка. Слегка шатаюсь, но это для конспирации! Медальон, что дал мне Орсо, в кармане, если кто поймает, они трупы, даже если ещё об этом не догадываются.

И вот я дошёл и приметил в ночной темноте самую большую палатку. К ней я и направился, ведь всем известно — только в большой палатке творятся самые злодейские вещи, потому что в маленькой тесно.

Постояв минуты три, вслушиваясь внутрь шатра, я благоразумно решил, что там никого нет. Тогда я достал из голенища нож и, воткнув его в полог шатра, начал резать. Дойдя ножом до земли, я не удержал равновесия и упал сквозь дыру прямо в шатёр с глухим стуком.

Внутри было пусто, как и ожидалось. И ещё темно. Толстые, изрядно попахивающие дешёвым воском свечки не горели.

— Ох… могло быть и хуже. — Я встал, покачнулся… и присел на ближайший, мягкого вида, диванчик. Богато хозяева цирка живут, ничего не скажешь. По периметру кресла, в центре круглый дубовый стол, рядом с ним десяток стульев. Ну ещё пара тумбочек, шкаф с книгами и прочим барахлом. Туда то я и направился, ожидая найти то, что моё по праву.

— Основы магии… — Посмотрел я на книгу, поискал двойное дно… стоп, это же книга! Со злости на своё пьяное состояние я просто выкинул её на пол. Чуть переборщив с силой, я подкинул её на стол.

— Его здесь нет, Курт. — Послышался голос из темноты. От страха я подпрыгнул и повалился на шкаф. Книги посыпались с полок.

— Не сдаваться. — Я начал осматривать шкаф, опираясь на него.

— Его здесь нет. — Повторил насмешливый женский тон.

— Я знаю. — Никогда не выдавай своих хитроумных планов противнику! План конечно не очень хитроумный, ну да ладно.

— Тогда почему ты тут находишься?

— Хм… хороший вопрос. Ты кто? — Ариана вышла из-за угла. На этот раз одета она была крайне необычно. Штаны, на которых висят ножи и рубашка, такая свободная, что не видно нужных вещей.

— Узнаёшь?

— Нет. Но лицо знакомое… мы с тобой не спали? — В меня полетела книга. Зря я не продумал этот момент. Не удержавшись, я свалился в кресло, больно клацнув зубами и прикусив язык.

— Тупица и свинья. Если бы ни дело, я бы ни дала тебе до меня даже дотронуться.

— Я же купил тебе шляпу!

— В жопу её себе засунь, абъюзивный алкоголик!

— А вот возьму… — Я серьёзно на неё посмотрел, выкатив глаза и собираясь ответить, как никогда в жизни. — И не буду засовывать! — Кажется я её не переиграл. Может это с первого взгляда так видится.

— Где настоящий крест, Курт?

— А где попугай?

— Какой попугай?

— Он бы здесь прекрасно смотрелся. — Ариана побагровела и, резко ко мне подбежав, врезала мне ладонью по лицу.

— Где Крест?!

— Сама его спёрла, ещё и спрашивает! У тебя даже попугая нет! — Какой попугай… Снова пощёчина. Меня взяли за грудки и чуть не стянули с кресла. Мне бы сейчас сломать ей хлебало, да энергии маловато.

— Где Крест? — Я засмотрелся на то, что скрывала свободная рубашка и возможно немного приоткрыл рот. — Ариандр! — Заорала змея и оттолкнула меня назад, заставив мой копчик получить моральную и физическую травму. Вошёл зеленоглазый, правда весь перевязанный и в мазях.

— Свяжи его. — Требовательно приказала девушка и мало ей этого, пнула меня.

Парень подошёл и дал мне под дых. Воздух вышел с лёгких, а синяки, набитые Кантаролом, предательски заболели. Откуда то он достал верёвки и начал заламывать мне руки. Не надо было заливать обиду предательства тем вином… ой, парой кружек пива. Больше я конечно не пил!

— Чего молчишь, Ариандр? Как язык проглотил… — Не стоило мне этого говорить. Этот мелкий спесивый щенок начал закипать. А я считаю — он заслужил! Предать моего друга Кантарола, влезть к Антуанетт без приказа, попытаться слямзить крест у того сифилитика-воришки, что работал на моего брата и друга Кантарола, и ещё пытаться меня зарезать.

— Ари, отойди, он нам ещё нужен. — Спасла меня вторая Ари, женского пола, не дав её брату снести мне кое-что очень красивое и мужественное. — И почему ты такой пьяный?

— Лучше спроси, почему я такой красивый!

— Ты урод.

— Ты тоже ничего.

— Слушай… всего ответь на один вопрос и мы тебя отпустим.

— Сначала ты. — Фыркнул я и взял пальцами в кармане медальон, сильно нажав. Вещь в моей руке запульсировала, приятно меня обрадовав.

— Что там?

— Медальон, сейчас сюда слетится вся стража. — Мой язык мой худший враг.

— Ай, Курт, Курт. Я провела с тобой достаточно времени, чтобы понять, что ты блефуешь.

— Ты меня не знаешь.

— Допустим. Где…

— А мои вопросы?

— Задавай идиот! А ты дверь сторожи! — Брат пошёл ко входу.

— Зачем?

— Идиот… что зачем? — Девушка уселась напротив, повернув стул.

— Зачем просить платье, когда у тебя много денег. — Не самый важный вопрос, но для меня он был номером один. Столько денег в канаву!

— Я не просила.

— А глаза так и сверкали! Не ври!

— Ты стоишь перед лучшей шпионкой и спрашиваешь о том, почему я ходила в платье?

— Лучшая шпионка? Да ко мне в постель мог запрыгнуть кто угодно, кроме Йанеха, он страшный.

— Что за Йанех?

— Тот, кто может отделать твоего братца одной рукой.

— Только вот ты один. Теперь мой вопрос…

— Зачем ты меня предала?

— Нельзя предать того, кому никогда не был верен.

— Твой смех был вполне искренним.

— И отвращение тоже.

— Я спас тебя от изнасилования!

— Это были мои люди, дурачок, я следила за каждым твоим шагом и когда решила, что ты уязвим, позвала на помощь, чтобы они тебя убили. Только вот ты со спины вырубил одного, а второй просто актёр с трясущимися руками, вы вдвоём славно спелись.

— Но я же подарил тебе ворону!

— Хватит нести бред.

— Я тебя любил, шлюха! — Тут Ари не выдержала и дала мне ещё одну пощёчину.

— Знаешь, Курт, выживает сильнейший. Я росла сиротой и это правило возвела в абсолют. Мне нужен Крест, чтобы наказать эту суку и её дочурку, мне нужно получить много денег для будущей счастливой жизни. Ты в этой жизни не к месту.

— А были моменты, когда ты гнусно смеялась взаправду?!

— Наверное, когда ты получил ворону.

— И тут эта птица. — Мне она совершенно не нравится. Она мошенник и обманщик, а также слишком хорошо играет в карты.

— Если бы ты не пил и не был таким жестоким скудоумцем, то я бы подумала брать тебя к себе в особняк или нет. А так…

— Значит ты меня любишь? — Ари засмеялась.

— Это значит то, что ты — хороший шут. А теперь мои вопросы: где Крест? — Я прекрасно тянул время до этого момента, наверное я мастер растяжений.

— У меня его нет.

— Знаешь, что это? — Она достала Крест! — Это подделка! — Она кинула драгоценный металл к моим ногам. Присмотревшись, я увидел в рубине вместо соблазна холодную пустоту. Это не было Крестом Жнеца, но подделка хороша, признаю. — Ты нарочно подразнил меня?

— Я не знал и не догадывался, что ты такая дрянь.

— Значит платье ты купил мне искренне, как приятно! — Ариана надела маску той девочки, что ходила со мной в цирк и строила глазки. — Но если ты не знаешь где Крест, то ты мне больше не нужен… — Её братик незаметно появился в помещении и потянулся к ножу.

— Стой! Я припоминаю, где я мог его обронить.

— Страх творит чудеса.

— Скажу, если извинишься. — Меня пнули под ноги и обдали едкой слюной.

— Не заигрывайся, паяц.

— Допустим крест в… — Я изобразил такое выражение лица, будто думал где он может быть. Сидел я так минуту, попутно припоминая все места, где я проходил. — Он наверное в пивной, я его забыл…

— Достал ты меня, мразь! Где моё добро? — Взвыла девка и опёрлась руками на моё сиденье. Я не удержался.

— А где попугай? — Девушка достала нож и собралась отметить мне лицо.

— Дай закурить. — Честное слово, это был не я. Незнакомый гнусавый голос доносился за палаткой. Ариандр посмотрел на сестру.

— Приведи сюда. — Шёпотом сказала она и указала на выход. Рыжий гад вышел, оставив нас одних.

— На чём мы остановились?

— Ты сказала, что хочешь вернуть мне деньги за шляпу.

— Мелочный…

Бам! Бам! Бам! — Рядом с закрытым пологом палатки что-то зазвенело. Ари перехватила нож поплотнее.

И тут в комнату ворвались семеро гномов с топорами на перевес. Их злобный вид не сулил мне ничего хорошего.

— Па-а-а-а-а-а-арни! Выглядите лучше, чем прежде. Классная борода! Вы пришли меня спасти?

— Заткни его, а девке дай в глаз. — Гукнул их капитан с самой большой бородой и самым большим самомнением.

— Не хочу кляп… м-м-м… — Пока я мычал с тряпкой во рту, у Ари отобрали оружие и дали, как и обещали — в глаз.

— Обыщите здесь всё!

— М-м-м-м!

— Откройте ему рот, но если заорёт, бейте в кадык. — Мне высунули кляп изо рта и приставили нож к горлу.

— Мужики, я знаю где Крест! — На меня уставилась не одна пара любопытных глаз. Девушка разразилась бранью.

— Ну и где же?

— Обещайте, что выпустите меня в целости и сохранности.

— Клянусь родом до девятого колена, так мы и сделаем! Где Крест?

— Он на полу. — Вся шестёрка оглянулась на землю. Сука…

— Ты ох*ел, пёсий сын! Шутить удумал? — Куда Ари кинула ту подделку! Вот же…

— Она его спёрла и отдала своему брату! Вот ведьма! — А что мне оставалось.

Ариана заорала и кинулась ко мне, но ретивый гном просто дал ей по башке ещё раз. Как приятно.

— Внесите его сюда. — Пробубнил капитан и двое гномов вышли на улицу. Лишь бы протянуть…

— Что за встреча, я думал уже тебя не увижу. — Произнёс знакомый голос, входящий с новой дыры в палатку. Здесь, в этом проклятом месте, знакомые голоса встречаются чаще, чем достойные люди. За Кэридином зашёл маг и его ученик-слабак, потом какой-то мордоворот с сломанной рукой и ещё… ох ё, эти парни пытались выбить с меня долги с месяц назад.

— Гномы, бейте его!

— Чего ты сказал?! — Мне всё же дали в кадык и только потом набросились на гильдейского гада. Парня с рукой убили сразу, а дед успел выставить щит и спас своего ученика и себя за одно. В это время Кэридину приходилось биться против ретивого главы гномов.

— Креста нет, х*й соврал. — Вопили только зашедшие гномы, как будто не могли подождать хотя бы пять минут. Драка остановилась. Все уставились на меня.

— Наверное в трусах спрятал! Вот злодей!

Гном поднял топор и с криком понёсся на меня. Людвиг, желая отомстить за кривой нос, уже готовил заклинание.

За секунду до удара топором я оперся телом на спинку кресла и перевернулся вместе с ним. Взрыв досок кресла от огневого шара был настолько сильный, что подушка от него впилась мне в причинное место и я вместе с ней полетел с палатки, как из ядра. Ярдов сто точно… ладно, пару.

— Держи мерзавца! — Взвыл разъярённый гном с длинной бородой.

— Да ты напился. Я тебе пальцы отрежу, утырок. — Разозлился Кэридин и двинулся ко мне, забыв про главу гномов.

— Без меня вам Крест не найти! — Я спрятался за маленькой пальмой. Говорят, я неуловим.

— А мы эту шмару пытать будем и ты расскажешь, а уж потом зарежем и тебя. — Ответил один из гномов и указал на девушку. Её подняли. Людвиг держал за голову, а гномы за руки.

— Говори, где Крест, крыса. — Начал угрожать пособник ночной гильдии. Ариандр кинулся помешать, но старик маг отбил его потуги и впечатал в землю. Ариана посмотрела меня и заранее простилась с жизнью. Но я не собирался её подставлять, не знаю почему, но мне её жалко.

Ладно, я хочу посадить в тюрьму её сам, но от этого смысл не меняется.

— Вот он. Крест у меня! — Я достал с пола удачно подвернувшуюся подделку под столом и кинул к ним.

После взрыва от Людвига мои веревки лопнули, так что я свободен и могу кидать, что захочу.

— Держи крест! — Крикнул Кэридин и сразу прирезал ближайшего гнома, надеясь добраться до безделушки первым. Ещё один бородач кинулся за крестом, но Людвиг опередил его, поймав на лету. Талантливый мальчик. И тут послышался звук разрезаемой ткани…

— Люблю императрицу, верен императору. — Пробасил я и дал Людвигу с размаху кастетом в голову.

Тот пролетел в воздухе целый дюйм и свалился на стол, где я начал его дубасить. Старикашка уже сорвал с губ заклинание, но сзади в него вонзилось сонное зелье на длинной игле. Если присмотреться, то там должно быть написано: «полиция империи».

В следующее мгновение в палатке стало тесно от народа. Только сейчас я понял, как Орсо меня любит, если не поскупился на вооружённый десяток жандармов. От Кэридина и четверых гномов вскоре ничего не останется, хотя признаюсь — дрались они неистово.

— Я сдаюсь! Сдаюсь!

— Не слышу! — Ответил я Людвигу и ещё раз дал ему по морде, рассекая щеку.

И тут пошло нечто вон выходящее — Ариана бросилась в дыру и скрылась из виду. За ней побежал глава гномов с арбалетом за спиной, кое-как отбившись от остальных. Я кинулся за ним, но Людвиг не дал мне этого сделать, начав душить с помощью какого-то гадкого заклятия. Я упал на колени… дышать всё труднее и труднее, кислород просто не поступает в лёгкие… из последних сил я подобрал книгу и повернулся, следом метнув учебник ухмыляющемуся Людвигу в рожу. Тот упал со стола и ударился своей тупой головой об стул. Не став смотреть, что с ним будет, я рванул за Ари в проём. Гномов и Кэридина уже почти повязали, Ариандра тоже.

Бежать долго не пришлось. Совсем рядом, около палатки, лежала она. В её спине был болт арбалета, наверняка пробивший лёгкое.

— Зовите мага и врача, быстрее! — Кричу я в палатку, а сам подхожу поближе к девушке.

— Ты победил, признаю. — Я еле разбирал её странные звуки, гортанные, словно её горло изошлось кашлем и мокротой.

— Не говори так, у нас ничья. — Девушка улыбнулась. — Я ещё должен взять реванш, глаза не закрывай, псина.

— И не думаю. — Она начала кашлять кровью и я перевернул её на бок.

— Скоро приедет маг, он тебя спасёт, меня не раз спасали.

— Глупости… мой брат, пообещай, что он не сядет в тюрьму и не сломает жизнь, это я заставляла его… тхх…

— Да плюй её! — Разозлился я и потрепал её по спине. Вся её рубаха вымокла в крови, похожей на красное полусухое.

Прошла минута, но к нам так никто и не шёл. Конечно, медики не материализуются по воздуху.

— Знаешь. — Она посмотрела мне в глаза. — У нас бы всё равно ничего не вышло.

— Откуда ты знаешь, я например прекрасный повар.

— Ты слишком много пьёшь.

— Да, это верно… — Я выдавил из себя подобие смеха. — А ты слишком красива. — Вот дрянь, обычно я ни к кому не привязываюсь.

— Правда? — Улыбнулась Ариана одной из своих лучезарных улыбок, что дарила мне во время представления в цирке. Девушка хотела поцеловать меня, но её губы застыли на половине пути. Улыбалась она в последний раз.

Я склонился над её трупом и просто смотрел, глазел своей парой холодных голубых глаз, всё ни осознавая, что больше не услышу её голоса. Продолжаться это долго не могло, но мои секунды перетекали в часы.

— Капитан, пришёл доктор… капитан? — Произнёс только подошедший сержант.

— Везите преступников в тюрьму, рыжего… скажите капитану Орсо, что он мне помогал, пусть скосит хотя бы на пару лет. А доктор… попросите у него лопату. Нет, попросите труповозку, доедем до ближайшего кладбища. — Парень быстро всё понял и ушёл, не став раздаваться в расспросы.

4

— Говорю — мест нет, а если и будет, стоит непомерных денег.

— Сколько?

— Монет сорок минимум, а если с надгробием…

— Лучшее, что у вас есть. — Сказал я и снял с девушки кольцо.

— Только того… рабочих сейчас нет, выходной…

— Дай мне лопату.

— Что?

— Дай мне лопату. — Пока гробовщик готовил место под раскопку, я вытащил Ариану… слёз почти не было, со временем я почти разучился плакать.

— Вот… — Дед протянул черенок.

— Спасибо. — Отойдя к месту будущей ямы, я вонзил острие лопаты в дёрн.

Просто грубая работа, для таких, как я, большего мой жизненный уклад и не достоин.

С каждым погружением лопаты я вспоминал скольких убил, покалечил и сделал инвалидами, что не могут претендовать на достойное существование в этом вонючем городе. Да много, толку их считать. Да и зачем вообще об этом думать?

Отбрасываю горсть земли и эти мысли, только для того, чтобы зачерпнуть их снова и накрыться ими с головой. Не знаю сколько времени прошло, но я успел до ночи, это точно.

Посмотрел на Ари последний раз. Её глаза казалось намекали мне на то, что это глупая шутка, а на самом деле она сейчас проснётся и испугает меня, засмеётся… молоток больно отбил один из пальцев, а гвозди царапали руки. Я закрыл крышку гроба и затолкнул его в яму. Когда работа была окончена, я просто сел на землю и молча пялился на вростающие в землю памятники.

За многочисленными надгробиями начал приходить закат, почти не закрываемый тучными скоплениями облаков, почти такими же, как и неделю назад. Кроме треска сверчков, тут никто и не думал издавать хоть какое-то подобие звуков.

— Красиво… — Промычал сзади мой единственный знакомый.

— Да… неплохой вид. — Я бросил взгляд на свежую могилу, ещё без надгробия.

— У меня подарок. — Орсо достал маленькую бочку пива и две кружки.

— Я уж думал ты не придёшь на похороны, а то я созвал весь город. Император опаздывает, вечно занят.

— Как всегда. — Он уселся рядом со мной и налил кружку до краёв. Мы выпили. Пить после копания хотелось ужасно, всё же физический труд утомляет. Первую пару кружек усушили молча, без глупых хныканий, разговоров о том что могло бы быть, если бы, да как. Кому нужны их надуманные сопереживания?

— Орсо…

— Да, Курт?

— Почему такие паразиты, как я, продолжают жить, а нормальные люди умирают? — Многие, а может и я сам, назвали бы Ариану блядью и бы ли бы правы, это несомненно. Только вот её мечта о мести вполне заслужила свершиться, а её мерзкий характер… думаю в приюте добрым не место, а если они там и появляются, то быстро забывают слово "добро". Так что, лично для меня, она была нечто большим, чем просто обаятельная мерзавка.

— Вопрос такой же вечный, как и "Что было первым, курица или яйца?". И такой же глупый.

— Только вот на куриц мне по большому счёту всё равно.

— Если тебе надо моё мнение — жизнь просто несправедлива, иначе я бы не ходил капитаном, а ты не собирал бы на хлеб медяки.

— Я трахнул жену босса, вот меня и выгнали. Я это заслужил.

— Я тоже не святой, но судьба наказала именно тебя.

— И не один раз.

— Хе-хе, верно. Быть может ты проживёшь в Ривере до ста лет, а я через пару лет сдохну и наступит справедливость?

— Справедливость наступит, если умру я…

— У тебя есть ещё одно дело.

— Да, дело… и кажется я знаю где то, что мне нужно. Но пока я отдохну. — Орсо налил мне ещё одну кружку и мы смотрели на уходящее солнце, мирно идущее по небу.

— Сэр… — Отвлёк меня гробовщик. — А на надгробии… что написать?

— Жизнь бесчестна, а в таком случае бесчестным становиться не зазорно. — Придумал я самую клишированную фразу для самого клишированного конца беседы. Да и жизни тоже.

— Что?

— Ты не слышал?

— Э-э-э…

— Напиши — Ариана, годы жизни 994-1112.

— Конечно. — Дед удалился.

— Мудрые мысли Курт, правда слишком грубые и наивно-циничные. В мире есть доброта, говорю я тебе. — Капитан угрюмо уставился на могилы.

— По твоему могут быть наивно-циничные мысли?

— Человек, считающий всю жизнь сборищем подонков, также наивен, как тот, кто думает, что в мире собрались одни добряки.

— Давай за доброту. — Мы стукнулись кружкой. 

5

— Привет.

— Что такое лицо грустное? Не спал с кем-то сегодня?

— У меня к тебе вопрос Йанех и надеюсь, во имя всевышнего ты ответишь на него честно…

— Да, я спёр Крест, признаю, моя вина, делай со мной, что хочешь! — Посыпались как из дырявого мешка признания эльфа, шедшие сплошным потоком, будто бы его взъела совесть.

— Я вообще-то хотел спросить, почему ты спёр бельё у Ирилисс, но это тоже интересно.

— Курт, я понимаю, я тот ещё гад, но мне так хотелось перестать трахать этих обвисших старух или резать ещё одного богатея! Я собирался поделить пополам…

— Где он?

— У Ирилисс в подполе.

— Мне надо идти.

— Курт…

— Сегодня последний день сдачи заказа, обещаю, попозже мы поболтаем.

— Ты не держишь на меня зла?

— Конечно нет, но морду набить тебе не прочь.

— Значит совсем не злишься. — Рассмеялся эльф и укутался в больничное одеяло поплотнее. На улице ночью начало холодать, скоро осень.

6

— Я быстренько!

— Пошёл вон из дома, шут!

— Ирилисс, от этого зависит моя честь.

— А мне всё равно!

— Ну пожалуйста!

— Нет. — Она начала закрывать дверь и поносить меня грязными оскорблениями, до того постыдными, что у меня загорелись уши. И почему женщинам так важны их вещи?

— Но почему?

— Потому-что ты оборванный, от тебя воняет перегаром и на тебе женская цепь.

— Всё дело в ней? Я её сниму…

— Боже упаси, если ты станешь раздеваться на моём пороге!

— Ну раз ты сама так решила… — Я начал снимать куртку.

— Я сейчас закричу!

— От радости?

— Входи на пять минут, сейчас я вернусь, но чтобы больше я тебя не видела, по крайней мере месяц!

Я вошёл. Следов льва почти не осталось. Я быстренько смотался в комнату к эльфу, приподнял восьмую доску слева от входа и нашёл его… не стал долго смотреть, просто завернул вещь в тряпку и спрятал в карман куртки.

— Ирилисс, а можно искупаться? Ирилисс? — Её не было слышно. От меня так воняло, я решил немного ополоснуться, как никак к герцогине иду.

Я разделся догола и залез в бадью… ох, как хорошо… я натёрся мылом и потёр какой-то штукой пятки. Тёплая вода меняет людей.

— Ирилисс, я дома! — Раздался в коридоре мужской бас. Ну я то его не слышал, я лежал под водой… Резко вынырнув, я осмотрелся. Ничего не слышно. Показалось.

— Так ты в ванной, красавица моя! — И тут я увидел в коридоре низенького парня с длинным чубом и очками. Тот повернулся… лучше бы он снял очки.

— Ах ты сволочь! Ирилисс! — Он опрометью бросился в ванную. Я быстро встал и закрыл дверь на засов. Парень начал бить по ней ногами, не особо заботясь о сохранности. — Я всё равно открою! — Бить парня твоей подруги немного не прилично. Поэтому я оделся и на хруст дверного засова выбил окно… в следующую секунду разъярённый парень выбил дверь.

— Я просто друг! — Кричу я, убегая по газону и натягивая шляпу. Хорошо я ботинки взял с собой, чтобы помыть.

— Ага, просто решил искупаться, урод!

— Ты догадлив, мой друг! — В меня полетела какая-то банка с благовониями. Вбежала Ирилисс.

— Ах ты сволочь! — Орала она на всю улицу.

— За окно заплачу! — Ору я в ответ, запрыгнув на ходу в экипаж.

— Молодой человек, тут занято! — Начала причитать дама в возрасте, уставившись на мой торс.

— Значит потеснимся! 

7

Я проехал до края Ривера, а оттуда под оскорбления пассажиров выбрался на улицу. Под каждым пристальным взглядом таилась угроза. Вдруг они знают, что у меня Крест? Нет, глупости говорю… но надо быть аккуратнее. До самого дома Антуанетт я боялся гномов, бандитов и прочей шелухи. Страшно, с таким грузом, как никак! Держу и несу маленькое состояние, которое никому не продать. А если и продать, то продажа всплывёт и меня повесят и за кражу, и за терроризм, и за красивые глаза.

— Открывай дед или сын деда! Пришёл герцог, собственной персоной! Подать мне герцогиню и жаренного гуся!

— Тише сэр! — Вылез, как чёрт из табакерки, этот молодой охранник.

— Я тихо сказал, разве нет?

— Уже ползут слухи о вас… и герцогине, этого не должно быть!

— Конечно… — Куда ей встречаться с такими парнями как я, это испортит мне мою репутацию. Но не побоявшись её испорченности(Это я не про герцогиню, а про репутацию), я вошёл в сады облезлых кустов и самомнений.

Солнца не было, находило на дождь. Вскоре начнётся проклятая осень! А я даже не снял комнату и все мои пожитки у Орсо. А если лев сожрёт его документы, то и их не будет куда ставить.

— Прошу за мной. — Встретила меня служанка, мне незнакомая. И мы пошли по знакомым коридорам, проходя я заметил пару неплохих картин и даже золотую статую в виде полубога. Роста она правда небольшого, всего десяток дюймов. Крайне похожа на меня, в этом нет сомнений.

— Госпожа вас ожидает. — Услужливо сказала служанка напротив двери и открыла мне её, зайдя следом.

— Антуанетт!

— Мистер ди Вориел, добрый день. — Я перестал улыбаться. — И впредь обращайтесь на вы, если уж решили меня тогда напоить.

— Это был Притьер!

— Бедный мальчик, пал жертвой вашей кровожадности! И зачем я вас наняла, вы даже…

— Да держи! — Я кинул ей вещь в тряпке.

— Что это?

— Палец вашей дочери. — Герцогиня схлынула с лица и быстрее расправила ткань. На ней лежал Крест.

— За такие шутки вас надо выпороть.

— Также, как и Ариану?

— Я не понимаю о чём вы. — Действительно не подала знака. Правда забыла? — Но если ещё раз так пошутите, то я буду вынуждена лишить вас жалования.

— И девственности?

— Так, хватит! Вот ваши деньги! — Мне кинули мешок, набитый золотыми под завязку. — Проваливайте!

— С превеликим удовольствием. — Я было собирался уйти, но остановился.

На стене я увидел картину того самого третьего императора, младшего. Выглядел неплохо.

— Кто это?

— Предок моего мужа, ну же, не задерживайтесь! — Я внимательно посмотрел на неё.

— Ах ты змея!

— Да как ты смеешь! Стража…

— Да у тебя нет денег, чтобы вовремя мне заплатить, а ты орёшь стража! — Герцогиня побледнела. — Да, я понял! Ты уже знала, что Крест у меня, но как? Да потому что ты тёрлась с этим Кантаролом и хотела сделать его императором! Решила свалить вину пропажи на ужасного детектива? Написать в газетах, какой я жалкий?! А потом убить императорскую чету и стать императрицей во главе с этим марионеточным хмырём, у которого даже придуманная жена?

— Что за вздор, вы пьяны!

— А вы предатель и рецидивист!

— Вам никто не поверит, почитайте, что о вас пишут в местных газетёнках!

— Значит сознались?

— Пошёл вон!

Меня упрашивать не пришлось. Я пошёл, а точнее побежал, надеясь не заблудиться, потому что Антуанетт достала кинжал и побежала за мной. Коридоры знакомые… а вот и статуя!

Тяжеловата, но ничего не поделать, работа детектива трудна и опасна. Но это стоит того… лицо только ему подправлю, чтоб был похож на меня.

— Иди сюда, смерд! — Орёт моя бывшая нанимательница. Её писклявый фальцет раздаётся по всем закоулкам.

— Хочешь меня зарезать и вернуть свои медяки, чтобы новое платье сшить?! Попробуй догони!

— Я тебя уничтожу… — Большего я не слышал, потому как улетел через парадный. Кошель опасно давил мой пояс.

— Ноги моей в этом доме больше не будет! — Я хлопнул дверью. Ко мне подошла стража. Всё же она тут была! Трое крупных парней…

— Накинулась на меня прямо в коридоре, «Курт, я без тебя жить не могу». Вот ведьма! И статую мне подарила! — Сказал я страже и побежал к выходу. Там меня уже ждал дилижанс, за который я заплатил наперёд.

— Гони мужик!

— Всё не успокоитесь? — Это был знакомый извозчик. И где же он меня вёз?

— Ага, гони к городской больнице. — Мы тронулись. Благо не умом.

Эпилог

— Я хочу есть.

— Перехочешь. — Посоветовал я вороне, любуясь своей маленькой золотой статуей, полёживая при этом в лучшем джакузи города. Правда воды в нём не было — её перекрыли. Поэтому лежал я в одеяле, немного подрагивая. Естественно не от холода и задуваемого через выбитые окна ветра, а от важности момента.

— Ты идиот Курт, идиот. — Опять взялась поносить меня птица, это её любимое из занятий.

— Хватит меня оскорблять, тут вид на набережную!

— Мы потратили все деньги!

— Не все!

— Ну да, остальное ты потратил на это сранное джакузи и на самое громоздкое кресло в городе!

— Ты не понимаешь! Кресло — это показатель статуса!

— Только в доме больше ничего нет! Продай цепь! Она всё равно женская, а ты с ней носишься!

— Это в память о Кантароле.

— Он живой!

— В память о нашей долгой дружбе.

— В неделю?

— Отстань от меня, иди ко льву. — Карапуз лежал рядом со мной и грыз косточку спёртой мною курицы.

— И пойду, ты меня не ценишь!

— Я вообще взял тебя забесплатно! — Кричал я вслед улетевшей в гостиную, вороне.

Да, теперь у меня есть гостиная! Двухэтажный дом, на каждом этаже по четыре больших комнаты. Ну две больших и пара маленьких. И дом в купеческом между прочим, на первой линии моря! Только там и купаюсь, к сожалению.

Не думая о грустном, взял газету. Я опять был на первой строчке, может хоть это приведёт ко мне клиентуру?

«Знаменитый своими выходками детектив Курт ди Вориел, обойдя стороной теневые силы города, нашёл не менее знаменитый, чем он, Крест жнеца. Дочь Антуанетт вышла с реликвией в свет три дня назад. Кто же этот новый детектив? Хам, пьяница, наркоман, драчун, убийца, извращенец, насильник, дебошир, нищий или новый герой города?»

— Конечно новый герой! — Посетовал я на газету и стукнул полупустой кружкой пива по стене. На меня посыпалась часть потолка. — Вот зараза, мне нужна работа.

Я допил пиво и одел куртку. Ну и штаны конечно, куда без них. Обратился к птице:

— Охраняй дом, я буду через час.

— Ты куда?

— На пробежку.

— Что только боги не делают… — С удивлением изрекла ворона.

Я вышел твёрдой походкой и закрыл за собой дверь. Надпись на ней гласила «Частный детектив. Недорого»…

Оглавление

Глава 1 Лучший отечественный друг капитанов.

Глава 2 Легенда отечественного танца.

  1

  2

  3

  4

  5

  6

Глава 3 Легенда отечественного сыска.

  1

  2

  3

  4

Глава 4 Легенда отечественного бала.

  1

  2

  3

  4

  5

  6

Глава 5 Легенда отечественных дуэлей.

  1

  2

  3 

  4

  5

  6

  7

Глава 6 Лучший отечественный банщик.

  1

  2

  3

Глава 7 Лучший отечественный зоолог.

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

Глава 8 Лучший отечественный драматург.

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  Эпилог