КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706129 томов
Объем библиотеки - 1347 Гб.
Всего авторов - 272720
Пользователей - 124656

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: 0 ( 1 за, 1 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Dima1988 про Турчинов: Казка про Добромола (Юмористическая проза)

А продовження буде ?

Рейтинг: -1 ( 0 за, 1 против).
Colourban про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).

Игры чародеев [Дмитрий Андреевич Лазарев] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Июнь оказался на удивление жарким. Мало того, что раскаленный воздух было тяжело вдыхать, так ещё, как назло, за чертой города неожиданно начали тлеть торфяные залежи. Вездесущий дым горелого торфа, подобно ядовитому туману, обволок всё вокруг – улицы, здания, площади и парки.

Люди в городе изнывали от пекла и смога, и всячески старались избегать их – прятались в кондиционируемых офисах, автомобилях и торговых центрах, в крайнем случае – старались хотя бы лишний раз не вылезать из-под тени деревьев.

А мне такая погода была только в удовольствие. Наверное, сказывались далекие южные корни в родословной – чем ярче палило солнце, чем жарче было на улице, тем уютнее я себя чувствовал.

– Держи, – Алиса улыбнулась и протянула мне банку пива.

Мы сидели на лавочке около здания Большого театра в самом центре города: вокруг сновали толпы зевак, туристов и разномастных клерков, ненадолго выползших из своих тесных ракушек-опенспейсов. Рядом приятно шуршал украшенный позолоченными статуями парадный фонтан, шум которого перекрывал даже гомон автомобилей, непрерывным потоком мчавшихся по проходящей рядом проезжей части.

Щелкнув алюминиевым язычком, я открыл банку и с удовольствием сделал большой глоток холодного янтарного напитка, одновременно поймав на себе неодобрительные взгляды двух дежуривших неподалеку полицейских. Их можно было понять: закон строго запрещал пить алкоголь в общественных местах, и уж тем более – в туристическом сердце города. За подобную дерзость любому нарушителю уже давно бы выписали штраф и сопроводили в отделение полиции для проведения воспитательных работ.

Но только не нас с Алисой.

Стражи порядка с недоверчивыми лицами поглядывали в нашу сторону. Чутье подсказывало им, что рядом творилось нечто неладное и незаконное – но осознать, что именно, они были не в состоянии.

Спасибо за это стоило сказать моей подруге: она заботливо наложила какое-то только ей ведомое маскирующее заклинание, скрывавшее наши банки с пивом от посторонних глаз.

Конечно, если бы полицейские внимательно присмотрелись к нам, сконцентрировав всё свое недоверие, то подвох удалось бы распознать – не настолько прочной была эта магия. Вот только кому в здравом уме придет в голову фанатично разглядывать парня и девушку, сидящих летним днем у фонтана в центре города?

Алиса редко рассказывала о заклинаниях, которыми владела. Как и большинство практикующих магов, она предпочитала хранить свои умения в тайне – и от посторонних, и даже от близких людей. Конечно, иногда мы с Алисой обращались друг к другу за помощью – когда дело касалось особо сложных и хитрых заклинаний и ритуалов, требовавших уймы сил, времени и терпения. И всё же гораздо чаще каждый из нас изучал и практиковал волшебство самостоятельно.

– Смотри, – Алиса вытянула перед собой банку. – Совсем простенькое заклинание.

Странно, но сегодня она вдруг решила слегка пренебречь собственными принципами. То ли сыграло роль хорошее летнее настроение, то ли пиво слишком сильно ударило ей в голову. Пальцем свободной руки Алиса дважды очертила треугольник по алюминиевой стенке банки.

– Et fiet in oculis aliena, – тихим ровным голосом проговорила она.

«И чуждым станет оно для глаз», – мысленно перевел я латинскую фразу.

На самом деле, совершенно без разницы, на каком языке читать формулу заклинания – она одинаково сработает хоть на латыни, хоть на английском или испанском, хоть на древних языках Эфиопии. Но Алиса всегда предпочитал использовать именно латынь. Думаю, таким нехитрым способом она создавала духовную связь с великими волшебниками прошлого, которые так же пользовались для заклинаний исключительно этим мертвым языком.

Но лично я таким мелочам значения не придавал. Для меня было куда важнее правильно сконцентрироваться не на формуле, а на самом волшебстве – ведь без должной концентрации даже элементарное заклинание гарантированно обречено на провал.

– Ничего сложного, – подытожила Алиса результаты наложенных чар. – Главное – сосредоточься на объекте и представь вместо него нечто другое, схожее по размерам. И тогда остальные будут видеть не то, что ты реально держишь в руках – а то, что представил. Ну и минут десять придется подождать, пока заклинание заработает.

– А что сейчас видят окружающие вместо пивных банок у нас в руках? – спросил я, мысленно повторяя проделанные подругой движения.

– Бутылки с минералкой. Как по мне – это вполне логичная маскировка.

– И долго продержится такая ширма?

– Смотря сколько сил вкачаешь. Если сильно не напрягаться – простоит около получаса.

– То есть более чем достаточно, чтобы успеть всё выпить, – добавил я.

Алиса улыбнулась и сделала глоток из банки.

– Спасибо, – поблагодарил я подругу. – И с чего это ты вдруг делаешь мне такие подарки?

– Это не подарок, а жест доброй воли. Вот ты скоро пойдешь на практику в «Пятый периметр», наберешься там всяких интересных знаний. Глядишь – и со мной потом поделишься.

– То есть, у тебя исключительно корыстный интерес?

– Естественно!

Алиса хихикнула, наклонилась и крепко поцеловала меня.

С завтрашнего дня начиналась моя стажировка в «Пятом периметре». Эта компания со странным названием не могла похвастаться рекламой на телеканалах и в глянцевых журналах. О её существовании знали немногие, да и то – в основном лишь по слухам и сплетням. Но получить приглашение на стажировку туда – всё равно что обнаружить за окном сову с письмом из Хогвартса.

«Периметр», как обычно называли эту организацию в нашем сообществе, был крупнейшим игроком на рынке магических услуг. Поговаривали, что именно они обеспечивали охрану главных объектов инфраструктуры по всей стране – настраивали магическую защиту аэропортов, военных баз и атомных станций, сопровождали переговоры и крупные сделки в оборонной промышленности. На работу туда брали самых сильных и талантливых колдунов из элитных волшебных школ.

И тот факт, что маг-самоучка, вроде меня, удостоился приглашения в «Периметр» – пусть даже лишь на стажировку – уже казался чем-то невообразимым.

– Говорят, у них гигантская библиотека заклинаний, – задумчиво сказала Алиса. – А ещё огромное количество поисковых команд, которые работают во всех музеях и архивах мира – изучают артефакты и манускрипты.

– Много баек ходит, – согласился я. – Кто-то говорил, что у «Периметра» есть даже свои тренировочные лагеря боевых волшебников, которые живут в старинных замках и крепостях.

– Ага. А в подвале штаб-квартиры живет огромный чешуйчатый дракон, охраняющий их секреты, – серьезно сказала Алиса.

– И кракен сторожит канализацию – чтоб через сточные трубы никто не проник, – таким же тоном добавил я.

Мы переглянулись и тихо засмеялись над сказанными глупостями.

Солнце, лето, отличная погода и хорошее настроение, молодость и любовь: в тот день мы были счастливы. Весь мир лежал перед нами, а дальнейшая жизнь казалась радужной и безоблачной. И всё в ней просто обязано было сложиться как нельзя лучше. Ведь разве могло получиться иначе?

Тогда мы ещё не знали, что это был один из последних дней нашей нормальной жизни.


На следующее утро, ровно к девяти часам, я приехал в центр города – именно там находился офис «Периметра». В вестибюле метро меня встретил невысокий щуплый парень, по виду напоминавший типичного столичного хипстера. Во всяком случае, его короткие темные волосы, аккуратно подстриженная бородка, очки в прадедушкиной оправе с прозрачными стеклами вместо линз, майка с глупым принтом и потертые джинсы вызывали у меня в голове лишь такую ассоциацию. Хипстер, не стесняясь, курил вейп прямо на станции, что было строго запрещено правилами метрополитена – но никакой реакции на это нарушение со стороны находившейся рядом охраны не последовало: они продолжали что-то беззаботно обсуждать, не обращая на хипстера-нарушителя ни малейшего внимания.

Похоже, без использования легкой магии дело здесь явно не обошлось.

Хипстер жестом дал понять, чтобы я следовал за ним. Мы вышли из метро и, недолго петляя по извилистым переулкам центра города, дошли до небольшого двухэтажного дома-особняка. Не смотря на свой явно почтенный возраст, здание выглядело чистым и ухоженным – было заметно, что по нему совсем недавно прошлись свежей краской, попутно зашпатлевав трещины в штукатурке и обновив симпатичные рельефные узоры, обхватывающие стены.

На массивной входной двери не было ни табличек, ни указателей, ни даже щеколды для ключей. И только справа от входа мигал красным огоньком небольшой прямоугольный считыватель магнитных карт. Сопровождавший меня парень стукнул по нему белой картой-пропуском, дверной замок тихо щелкнул, и мы прошли в открывшуюся дверь.

Внутри здание оказалось гораздо просторнее, чем казалось снаружи. Перед нами открылся большой современный холл бизнес-центра, украшенный длинными рядами декоративных цветов и тихо бурлящим искусственным водопадом. Строго одетый охранник, сидевший за столом в самом центре зала, смерил нас недоверчивым взглядом.

– Нового практиканта привел, – кивнув в мою сторону, сказал хипстер.

Охранник молча кивнул в ответ.

Мы обогнули череду зеленых зарослей и прошли по небольшому коридору, в конце которого оказалась лифтовая площадка. Зайдя вслед за хипстером в кабину лифта, я тихо присвистнул от удивления – судя по количеству кнопок, в здании насчитывалось целых тридцать этажей!

– У вас офис под землю что ли уходит? – растерянно спросил я, вспоминая, как снаружи выглядел этот двухэтажный особнячок.

Парень ничего не сказал – только приложил свою магнитную карту к считывателю. Двери лифта на несколько секунд закрылись.

Уже по дороге сюда я догадывался, что «Периметр» поразит мое воображение. Я ожидал наткнуться на подземные ходы, тайные офисы, залы для всевозможных ритуалов, и прочие атрибуты магического ремесла. Но то, что я увидел, потрясло меня гораздо сильнее первоначальных ожиданий.

Выйдя из лифта, я уставился в длинные панорамные окна, опоясывавшие весь этаж. За ними, как на ладони, с высоты птичьего полета простирался город. Нет, здание не уходило под землю, наоборот – оно возвышалось над землей на несколько сотен метров!

Офис «Периметра» оказался гигантским небоскребом, стоявшим в самом центре мегаполиса и скрытым от посторонних глаз с помощью невообразимой для моего понимания магии.

– Ни хрена себе вы устроились, – раскрыв глаза от удивления, выдавил я.

Хипстер ухмыльнулся и жестом приказал следовать за ним. Он, явно, уже не раз видел подобную реакцию у посетителей.

Мы прошли по длинным коридорам офиса, после чего свернули в одну из комнат. Краем глаза я успел ухватить вывеску с надписью «Приемная» рядом с дверью. Просторный кабинет, в котором мы очутились, был элегантно обставлен резной мебелью и украшен ретро-фотографиями знаменитых мировых достопримечательностей. В углу, рядом с черным кожаным диваном, стоял небольшой журнальный столик. Обычно на таких столиках держат газеты и всевозможные глянцевые издания – чтобы посетители, при необходимости, могли немного скоротать время за легким чтивом. Но здесь на стеклянной поверхности вместо газет и журналов были аккуратно разложены несколько известных книг по магии и оккультизму.

«Вот уж точно увеселительное чтиво», – подумал я.

За огромным матовым столом, стоящим вдоль стены, сидела симпатичная голубоглазая секретарша и что-то старательно изучала на экране компьютера. Заметив нас, она тут же оторвалась от монитора.

– Привел практиканта к Анастасии Петровне, – хипстер в очередной раз кивнул на меня.

Девушка глянула на часы, после чего взяла трубку телефона.

– К вам практикант на собеседование, – сказала она в микрофон.

– Пусть заходит, – донеслось из динамика.

Секретарша повесила трубку и указала на деревянную, лакированную дверь за своей спиной.

– Проходите, – сказала она.

Я зашел внутрь и очутился в просторном кабинете, стены которого были выкрашены в белый цвет. По сравнению с приемной эта комната выглядела практически пустой: в ней не было ни шкафов, ни полок, ни дивана – лишь стеклянный стол с небольшой приставкой для совещаний и четыре стула.

За столом, сосредоточенно и быстро печатая на ноутбуке, сидела молодая темноволосая женщина лет тридцати. Она была одета в деловой брючный костюм, волосы – собраны в пучок, а косметика аккуратно подчеркивала острые, чересчур худощавые черты лица, которые словно кричали о её сильном и волевом характере. Как только я переступил порог кабинета, Анастасия Петровна резко захлопнула крышку ноутбука – словно опасалась, что я ненароком могу заглянуть в экран – и подняв глаза, вцепилась в меня взглядом.

– Присаживайтесь, – она не сочла нужным произносить приветствия.

Я послушно сел напротив нее.

– Как вы уже, надеюсь, поняли, меня зовут Анастасия Петровна, я начальник департамента по работе с персоналом компании «Пятый периметр».

Она деловито протянула мне руку для рукопожатия. Ее ладонь оказалась холодной, как лед.

– Итак, вы были приглашены к нам на практику, – продолжила она. – Полагаю, вы имеете представление о том, чем занимается наша компания.

– В общих чертах, – мой голос предательски дрогнул.

– Мы работаем с крупными клиентами – бизнес-холдингами, правительственными структурами. Обеспечиваем им всестороннюю поддержку. В основном к нам обращаются по вопросам безопасности, но спектр наших услуг гораздо шире. В детали углубляться не будем – все подробности вы узнаете в процессе обучения. А пока, если не возражаете, я задам несколько вопросов. Для начала мы немного поговорим о вашей биографии.

Я неуверенно пожал плечами. Впрочем, моего согласия на самом деле никто и не ждал.

Анастасия Петровна взяла со стола твердую глянцево-черную папку и аккуратно раскрыла её.

– Так. Фамилия, имя, дата, место рождения… – она заёрзала глазами по лежащим внутри документам, проговаривая вслух некоторые их фрагменты. – Отец – отставной военный, мать – библиотекарь. Школа в Волгограде, потом переезд сюда. Далее – гимназия, а затем два года армии. Именно там вы и начали практиковать магию, верно?

Женщина подняла на меня свой тяжелый взгляд.

– Да, – кивнул я, выслушав основные вехи собственной жизни. Как оказалось, «Периметр» был неплохо осведомлен о моей биографии.

– Как бы вы объяснили, что такое магия?

Я удивленно посмотрел на интервьюера.

– Ну же, – не особо бодро подтолкнула она, – это ведь несложный вопрос. Мы задаем его каждому практиканту. Попробуйте доступным языком объяснить, что такое настоящая магия.

Прозвучавшая задачка ненадолго поставила меня в тупик.

На самом деле, в магии не было ничего особенного. Все люди, живущие на земле, так или иначе, владеют ей. Одни – вроде меня – пользуются волшебством осознанно. Другие же – применяют его случайно, сами того не осознавая.

Любая молитва, любое проклятие или благословение – самые типичные примеры волшебства. Никто не задумывается, что, вознося хвалу своему богу или с силой пожелав кому-нибудь несчастья, они на самом деле пускают в ход невидимые чары. Люди привыкли считать, что волшебство должно выглядеть как-то по-особому – как в книжках писателей-сказочников и фильмах режиссеров-фантастов. Что маг должен швыряться огненными шарами, летать на метле, опираться на посох, колдовать палкой и жить в высоком скалистом замке.

Но реальность была куда проще и прозаичнее.

– В любом человеке, предмете, растении – и даже в воздухе непрерывно пульсирует множество невидимых волн, – я аккуратно и медленно начал отвечать на каверзный вопрос. – Эти волны, которые называют стихиями, переплетаются в единый замысловатый узор – и вместе образуют поток энергии, питающий изнутри всё живое и неживое.

Единая энергия напоминает толстый корабельный канат, состоящий из множества волокон-стихий: пока все они сплетены воедино, канат держится прочно и крепко. Но стоит одному из волокон вдруг ослабнуть – и весь канат тут же потеряет свою упругость.

Настоящая магия – это умение воздействовать на стихии и с их помощью изменять поток энергии: перенаправлять его в нужное русло, усиливать или же, напротив, ослаблять силу его течения.

– Сравнение с канатом – это хорошо. Но почему тогда одни маги оказываются сильнее, а другие – слабее? – спросила Анастасия Петровна.

– Часто у магов бывает предрасположенность к управлению той или иной стихией. Это как своеобразная генетическая особенность: одни легко подчиняют и используют мощь ветра или воды, другие – силу огня, земли или какого-то другого элемента.

Именно стихии определяют, какие заклинания будут даваться чародею легко, а какие – вызывать трудности. Какая магия будет сотворяться им быстро, а какая – требовать уйму времени. Вот почему одно и то же волшебство в руках двух, пусть даже одинаково опытных магов, может работать совершенно по-разному.

– Сколько всего существует стихий?

– Очень много. Около полутысячи.

– Семьсот девяносто шесть, – она назвала точную цифру. – И к скольким стихиям волшебники обычно имеют предрасположенность? – женщина продолжала проверку.

– Большинство магов хорошо владеет одной, максимум двумя стихиями. И лишь единицам подвластно три, четыре и более стихий. Таких волшебников называют перманентами.

Говорят, люди с подобными способностями рождаются раз в десятки лет – во время редкого планетарного парада. С помощью своих врожденных талантов перманенты могут создавать заклинания гораздо быстрее остальных – и дольше держать их в рабочем состоянии.

– Вы перманент? – Анастасия Петровна вдруг вцепилась в меня пристальным строгим взглядом.

На мгновение я растерялся от такого вопроса.

– Нет, я обычный маг с одной стихией, – улыбнулся я.

– И какая у вас стихия?

– Эфир, – ответил я.


– Будь вы перманентов, в любом случае не признались бы, – сухо бросила она. – Ну что же, вижу с азами теории магии вы немного знакомы. Тогда вернемся к вашему личному делу.

После армии вы поступили на философский факультет Государственного университета. Вступительные экзамены сдали на «Отлично». Почему именно философия?

Она снова перевела взгляд на меня.

– Для поступления в школу магии было уже поздновато. И я подумал, что философия может оказаться наиболее близкой к волшебству наукой, – ответил я. – Недаром великие философы часто оказывались неплохими волшебниками.

– Ещё неплохие чародеи получаются из историков, – вставила ремарку Анастасия Петровна. – Кстати, хорошо, что на вступительных экзаменах вы не использовали магию и сдали всё честно и без хитростей.

Установилась короткая пауза.

– Откуда вы знаете, что не использовал?

Строгая женщина оставила мой вопрос без ответа.

Осведомленность «Периметра» не переставала поражать воображение. Во время тех экзаменов я действительно не прибегал к помощи заклинаний – все испытания прошёл сам, без жульничества и уловок. Правда, дело было не в моей честности или принципиальности – просто в то время я был совсем ещё начинающим магом и просто испугался того, что не смогу скрыть от посторонних глаз шпаргалки с ответами или отвести от себя внимание наблюдателей на экзамене. Слишком большим казался шанс неудачи – и потому я решил не идти на такой риск.

– На втором курсе вы попали в аварию, – глава кадровой службы вернулась к записям в папке. – Больница. Реанимация. Вижу, несладко вам пришлось.

С неприятным ощущением я вспомнил тот эпизод своей жизни.

Был осенний вечер, как раз начало темнеть, моросил мелкий неприятный дождь. После восьми часов в библиотеке я возвращался на мотоцикле домой. Машин на дорогах было мало, маршрут я знал хорошо – а потому ехал быстро и уверенно. Вернее сказать – самоуверенно. Вынырнув из длинного сухого тоннеля на скользкую от капель дождя дорогу, я на секунду потерял управление – и этого оказалось достаточно, чтобы мотоцикл повело в сторону.

Затем последовало падение, удары об асфальт, переломы, разодранная кожа, потеря сознания.

Смерть тогда явно ходила рядом, поматывая кривой, ржавой косой. Но так меня и не дождалась.

Врачи констатировали у меня сильную кровопотерю. Оно и неудивительно – после моих-то травм. Чтобы выжить, требовалось частое переливание крови.

Тогда-то на помощь и пришла Алиса.

Она только-только перевелась к нам в университет из другого города. До этого мы не были особо дружны: знали друг друга в лицо, здоровались, случайно сталкиваясь где-нибудь в коридорах – но не более того.

Пока я нарабатывал пролежни в реанимации, Алиса взяла на себя организацию донорского процесса и привлекла кучу людей пожертвовать для меня кровь. Говорила, что просто не смогла остаться в стороне. Так или иначе, но без её альтруистических усилий я, вероятно, помер бы прямо на больничной койке, не приходя в сознание.

К счастью, этого так и не произошло.

Естественно, после выздоровления мы с Алисой сдружились. В один из дней случайно выяснилось, что она, как и я, практикует магию. А где-то через год после той аварии мы начали встречаться.

Голос Анастасии Петровны вырвал меня из тягучих воспоминаний.

– Кто обучал вас волшебству?

– Особо – никто. В основном, я самоучка.

– Когда готовы приступить к работе?

– В любое время.

– Готовы начать сегодня?

Я утвердительно кивнул.

– Отлично.

Она закрыла папку с моим личным делом и небрежно откинула её на стол.

– Условия стажировки и правила компании были оговорены в пригласительном письме. Все остальные нюансы обсудите с вашим куратором. Если ко мне есть вопросы, можете их задать.

Вопросы у меня действительно были.

– Как вы смогли спрятать небоскреб в центре города? – я жестом указал на высотную панораму за окном.

Анастасия Петровна впервые улыбнулась.

– Вынужденная мера, – пояснила она. – Администрация наотрез отказала нам в разрешении на строительство здания в этом месте. Сказали, что оно не впишется в архитектурный ансамбль города. Пришлось построить его неофициально и сделать невидимым для окружающих.

– Выбрали бы другое место? – предположил я.

– Мы были заинтересованы в строительстве именно здесь, – строго ответила Анастасия Петровна.

Я мысленно прикинул, сколько магов должно было потрудиться, чтобы спрятать гигантскую стройку и всё это здание от посторонних глаз, но предпочел умолчать о своих умозаключениях.

– Не боитесь, что в небоскреб может случайно врезаться пролетающий мимо вертолет?

– Насчет этого не переживайте. Наша компания маскировала Москву от немецких налетов во время войны – так что со случайными вертолетами уж точно справимся. Еще вопросы?

Она явно намекнула сменить тему.

– Как вы нашли меня? И почему пригласили на стажировку?

– Не стоило приглашать? – съехидничала она.

Я замялся с ответом.

– У нас очень хорошие вербовщики, – Анастасия Петровна снова взяла инициативу разговора в свои руки. – Конкретно вас нашли по книгам.

– Как это? – удивился я.

– Не буду вдаваться в детали. Скажу лишь вкратце – вы покупаете очень много литературы по оккультизму и эзотерике. А мы всегда обращаем внимание на людей с такими необычными библиографическими увлечениями.

Это было правдой: я действительно не пропускал ни одной книги, хоть как-то затрагивающей тему волшебства.

– Затем мы изучили ваши навыки, потенциал и сочли их достаточными.

– Достаточными для чего?

Она пристально посмотрела мне в глаза.

– Достаточными для того, чтобы пригласить вас на стажировку.

Большинство наших сотрудников – выпускники закрытых магических школ. Как правило, лишь там удается найти чародеев с хорошей подготовкой и умением работать в нужном направлении. Уличные волшебники и прочие самоучки чаще всего оказываются не более чем заурядными фокусниками, знания которых ограничиваются книгами Папюса и парой-тройкой элементарных трюков. Но иногда и на улицах встречаются самородки – вроде вас. Вы умеете самостоятельно находить заклинания, изучаете и практикуете их. Это очень сложное ремесло, для которого требуется терпение и хладнокровие. Если не секрет, сколько заклинаний есть у вас в запасе?

По меркам морали магического сообщества такой вопрос было неприлично задавать – всё, что связано с волшебством, для любого мага являлось очень личным и интимным. Но я и не подумал уходить от ответа.

– Тридцать девять заклинаний и три ритуала.

– Сколько из них вы нашли самостоятельно?

В моей памяти вихрем пронеслись воспоминания о месяцах, проведенных в библиотеках и архивах, когда я с остервенением читал длинные бестолковые трактаты в поисках намеков на магические эксперименты. Десятки тетрадей были исписаны подчас бессмысленными словосочетаниями, которые потом я старался облечь в форму магических выражений. Тянулись ночи изматывающих практик в попытках сотворить заклинания.

Тогда я сравнивал себя со старателем, ищущим крупицы золота на реках Клондайка и терпеливо перемывающим через сито мутный песок. Как и у искателей золота, на тысячу неудач у меня приходилась одна победа – но этого было более чем достаточно, чтобы продолжать поиски.

После знакомства с Алисой дело пошло быстрее. Иногда мы объединяли наши силы: вместе изучали книги, молитвы из разных верований, народные предания – и делились друг с другом успехами и неудачами.

Говорят, в магических школах лежали целые учебники с подборками заклинаний, ритуальных инструкций и рецептов по созданию волшебных артефактов. Запросто могло оказаться, что все эти годы я занимался изобретением велосипеда – и те крохи знаний о магии, что мне с большим трудом удавалось выискивать, были уже подробно описаны в каких-нибудь «Методических пособиях для практикующих чародеев», используемых для обучения там. Но проверить это подозрение я, наверное, уже не смогу: школы магии – очень закрытые сообщества для избранных, надежно оберегающие свои тайны. И едва ли мне доведется когда-нибудь побывать хотя бы в одной из них.

– Половину заклинаний я нашел самостоятельно. Ещё около десяти – работая в тандеме. Остальным меня обучили.

На мгновение я замолчал.

– И где-то пять-шесть я встретил в интернете.

Анастасия Петровна тихонько хмыкнула. Конечно же, она понимала, что в интернете можно найти лишь самые простые и бестолковые заклинания, которые, в лучшем случае, помогут начинающим иллюзионистам и карточным шулерам. По-настоящему важное и стоящее волшебство – драгоценный ресурс. И ни один маг не станет просто так им разбрасываться.

– Магию я изучаю не в одиночку, – зачем-то сказал я.

– Да-да, я в курсе про вашу девушку. Она хороший волшебник. Очень опытный.

Анастасия Петровна поднялась с места и подошла к окну. Открыв небольшую форточку, она достала из кармана пачку сигарет и неторопливо закурила.

– Тогда почему вы не позвали на стажировку и её тоже?

– На то есть причины, – сухо ответила она.

Установилась недолгая пауза.

Сделав несколько затяжек, моя собеседница выкинула зажженную сигарету в окно, после чего подошла к своему столу и, вынув из ящика какую-то бумагу, протянула её в мои руки.

– Осталось уладить одну формальность. Это стандартное соглашение о конфиденциальности. Гарантия того, что вы не будете распространяться посторонним о том, что узнаете здесь. Думаю, его смысл предельно понятен и не требует пояснений.

Я посмотрел на бумагу. Текст предложенного соглашения оказался предельно лаконичным: «Гарантирую, что буду хранить в тайне от посторонних все, что узнаю в компании «Пятый периметр».

Рядом с местом для подписи был нарисован незнакомый мне знак – символ треугольника, который обрамляла восточная вязь. Размашисто подписав документ, я передал его обратно Анастасии Петровне. Она сложила соглашение несколько раз пополам и, достав из кармана ту же самую зажигалку, от которой только что прикуривала, подожгла бумагу.

– А вы тут бережно относитесь к документам, – глядя на языки пламени, съязвил я.

Догоравшие куски соглашения упали в стоявшую на столе пепельницу.

– Надеюсь, вы не станете нарушать условия этого соглашения, – ровным голосом сказала она. – Иначе последствия могут быть для вас весьма неприятными.

Я посчитал излишним спрашивать, что именно подразумевалось под словом «неприятными».

– Теперь все юридические тонкости пройдены, и вы можете перейти к работе.

Анастасия Петровна нажала кнопку на телефоне и попросила секретаршу пригласить кого-то в кабинет. Через секунду в дверь вошла невысокая полная женщина лет сорока с круглым, румяным лицом, и длинными кудрявыми волосами.

– Знакомьтесь, – Анастасия Петровна посмотрела на вошедшую в кабинет женщину, – это Людмила, руководитель аналитической группы. Она будет отвечать за вашу стажировку.

Людмила широко улыбнулась и деловито пожала мне руку.

Этап собеседования был окончен. Мы с новой знакомой покинули кабинет и направились в сторону лифта.

Людмила оказалась словоохотливой и доброжелательной женщиной. С первых же минут она принялась общаться со мной так, словно мы были знакомы, минимум, лет сто.

– Давай я вкратце расскажу, что тут где, – она говорила быстро и с хорошей дикцией. – В этом здании сидит несколько департаментов: аналитики, финансисты и блок госорганов.

Мы зашли в лифт. Людмила надавила на кнопку четвертого этажа.

– Наша группа, как ты, наверное, уже догадался из названия, занимается поиском и анализом информации. Мы работаем в архивах, библиотеках, музеях, в общем – везде, где есть шанс найти новые заклинания и ритуалы. Все добытые сведения мы внимательно изучаем, а затем – передаем в лабораторию.

Лифт остановился на 6 этаже – и внутрь вошел молодой человек в военной форме. Судя по нашивкам на погонах, он носил звание лейтенанта. Офицер смерил нас недовольным взглядом, но не проронил ни слова. Людмила тут же замолчала.

– Вояки, – недовольно выдохнула она, когда мы вышли и двери лифта за нами закрылись. – Все время надутые как гуси.

– У вас работают военные? – удивился я.

– Не совсем так. Это мы работаем у военных. Министерство обороны периодически нанимает наших сотрудников на долгосрочные контракты. Деталей не знаю, сам понимаешь – военная тайна и всё такое.

Мы вошли в просторный оупен-спейс, внутри которого находилось человек двадцать. Атмосфера там ничуть не отличалась от большинства других офисных пространств: одни работники, напряженно уставившись в экран, что-то печатали, другие разговаривали по телефону, третьи – беседовали друг с другом на пространные темы, сжимая в руках чашки с кофе.

Я огляделся по сторонам, а затем перевел взгляд на Людмилу.

– Ну что, вот здесь ты и будешь стажироваться, – улыбнулась она. – Добро пожаловать в «Периметр».


Последующая неделя была полностью наполнена рабочей суетой. Я приезжал в невидимый для посторонних глаз офис к девяти утра и редко когда уходил раньше полуночи: поручения сыпались одно за другим, приходилось очень быстро переключаться между разными задачами, а каждый из новых коллег искренне считал своим долгом дополнительно нагрузить меня каким-нибудь мелким, но особо срочным и жизненно важным поручением.

Но мне безумно нравилось происходящее. Время пролетало незаметно: я с интересом копался в копиях документов из закрытых архивов и запасников музеев, изучал хрупкие многовековые манускрипты, стараясь найти в них следы заклинаний и магических ритуалов. Исследования и поиски, которые я долгое время с таким трудом проводил самостоятельно, здесь были поставлены на профессиональный поток. Возвращаясь домой и ложась в кровать, я каждую ночь ворочался из стороны в сторону не в состоянии спокойно уснуть и продолжая думать о незаконченных делах, которые ждали меня утром.

Особое удовольствие мне доставляла сама возможность поработать бок о бок с другими практикующими магами, выслушать ценные советы и рекомендации, а главное набраться от них уникального опыта. Конечно, я раньше пересекался с другими волшебниками: в городе хватало всевозможных кружков и сходок для любителей колдовства, но большинство их участников, как правило, были неумелыми дилетантами, освоившими лишь пару-тройку элементарных заклинаний, найденных в интернете. Профессионалы обычно держались в стороне от подобных мероприятий – для них такие клубы по интересам особой ценности никогда не представляли.

За прошедшую неделю мы почти не виделись с Алисой, только иногда переписывались по телефону. Похоже, каждый из нас решил ненадолго с головой погрузиться в карьеру: я – здесь, в «Периметре», Алиса – у себя в лаборатории. Она уже несколько лет работала помощницей у профессора Андрея Селуянова – старого и довольно известного в наших кругах теоретика магии. Селуянов был одним из немногих исследователей, изучавших волшебство с точки зрения науки. Говорили, что в молодости он был неплохим колдуном, но в какой-то момент полностью отказался от использования заклинаний – и стал своеобразным сторонним наблюдателем: принялся разглядывать под микроскопом магические зелья и отвары, анализировать человеческие биополя с помощью электроприборов, измерять радиоактивный фон от энергии созвездий – в общем, стремился объяснить механизмы волшебства законами физики, химии и биологии.

Лично я всегда относился к работе Силуянова двояко. С одной стороны – глубокое познание волшебства открыло бы перед человечеством гигантские перспективы. Воображение рисовало слияние магии и технологии, создание уникальных лекарств от неизлечимых болезней, восстановление экологии и контроль над глобальным потеплением. В конце концов, многие законы природы ещё совсем недавно тоже считались волшебством – а теперь уже хорошо изучены и объяснены научным путем.

Но была и оборотная сторона медали.

Если магия вдруг перестанет быть чем-то уникальным и превратится в очередную заурядную дисциплину, легко доступную для понимания любого человека – то что же тогда ждет нас? Практикующие маги потеряют свою тайную силу, своё скрытое преимущество – и превратятся в обычных людей. Готовы ли волшебники снова превратиться в маглов?

Лично я к такому повороту был не готов.

Впрочем, Алиса не разделяла мою точку зрения. Она считала, что волшебство должно быть достоянием каждого человека. «Магия – это как оружие, – однажды сказала она. – Те, кто им владеют, могут нанести много вреда безоружным. Но если вооружены будут все, то шансы станут равными – и такой паритет послужит хорошей гарантией для общей безопасности».

Не знаю, возможно, Алиса отчасти была права.

В очередной день, закончив работу в «Периметре», я неторопливо покинул офис и уселся в почти пустой автобус, следовавший практически до моего дома. Ехать предстояло долго – маршрут автобуса был довольно витиеватым, с кучей петель и остановок.

Конечно, я мог нырнуть в метро – и тогда дорога домой стала бы куда короче, но сегодня у меня не было настроения трястись в стальном вагоне подземки. Торопиться было некуда и хотелось неспеша прокатиться по городу, послушать музыку в плеере и поглазеть из окна на проплывающие мимо вечерние, залитые фонарным светом улицы.

В наушниках зазвучала подходящая песня, я удобно развалился на кресле и уже настроился на приятную и медитативную поездку, как вдруг в кармане протяжно завибрировал телефон.

«Алиса», – на экране высветилось имя моей подруги и её улыбающаяся фотография.

Выдернув наушники, я нажал кнопку ответа и приложил динамик к уху.

– Мне нужна помощь, – без лишних приветствий выпалила Алиса. Её голос звучал встревоженно, – очень срочно.

Нервозность сразу передалась и мне.

– Что случилось? – тут же спросил я.

– Не телефонный разговор. Можешь сейчас приехать? На наше место. Это очень важно.

Я хорошо знал характер Алисы – если она сказала «не телефонный разговор», значит давить и требовать сиюминутного ответа было бесполезно.

– Могу. Но можешь хоть в общих чертах объяснить, что стряслось?! – безуспешно потребовал я.

– Потом расскажу, – резко ответила Алиса. – Приезжай скорее.

За время нашего знакомства я ни разу не слышал, чтобы она была настолько встревожена.

Беспокойство, смешанное с любопытством, подхлестнули меня действовать быстро. Мысленно построив в голове маршрут, я выпрыгнул из автобуса на ближайшей остановке и жестом остановил проезжавшее мимо такси – ржавый побитый «Жигуль», за рулем которого сидел пожилой смуглый мужчина явно кавказской национальности. Наспех объяснив дорогу, я пристегнул ремень безопасности – и двигатель видавшего виды автомобиля взревел, унося нас вперед по улице.

«Наше место», о котором сказала Алиса, было небольшой полянкой в парке на юго-западе города. Мы обнаружили её несколько лет назад – когда искали подходящее укрытие для проведения одного из ритуалов. Полянка находилась на удалении от протоптанных тропинок, была хорошо спрятана от посторонних глаз деревьями и густыми зарослями и как нельзя лучше подошла для того, чтобы разливать здесь куриную кровь, жечь костры и рассыпать благовония.

Стрелка на часах приближалась к полуночи. Улицы города уже порядком опустели, машин на дорогах было мало, а людей на тротуарах – и того меньше. Подвозивший меня таксист оказался гонщиком-лихачом, который плевать хотел на ограничения скорости, сигналы светофора и других участников дорожного движения. К моей аккуратной просьбе «Если можно, то давайте ехать побыстрее» он отнесся со всем вниманием – и давил на педаль газа с такой истерикой, что, казалось, его древняя колымага вот-вот развалится на части.

Через десять минут железная карета, громко проскрипев стертыми тормозными колодками, остановилась в пункте назначения. Кинув водителю без сдачи несколько крупных купюр, я хлопнул дверью его «Жигуля» и быстро пошел по утоптанной дороге вглубь парка, стараясь не сбиться с пути.

Сумерки уже вступили в свои права: всё вокруг покрылось ночной густой теменью. Включив фонарик на телефоне и подсвечивая себе путь, я вскоре свернул на небольшую еле заметную тропинку, уходившую в сторону от главной дороги. Пройдя ещё несколько сотен метров и протиснувшись через плотную гряду кустарников, я вышел на поляну и разглядел там силуэт человека.

Алиса сидела на поваленном дереве, спиной ко мне, но заслышав шаги, тут же обернулась.

– Что случилось? – спросил я, тяжело дыша от быстрой ходьбы.

Всю дорогу в голове вертелась куча всевозможных причин того, почему Алиса потребовала как можно скорее встретиться с ней. Предположения были разными, и каждое – мрачнее предыдущего. Например, что она убила человека и сейчас пыталась спрятать труп или перешла дорогу каким-нибудь особо опасным людям и теперь скрывалась от них.

Я приблизился к Алисе.

– Прости, – шепотом сказала она.

Прежде чем я успел что-то ответить, Алиса резко вскочила с места. Только теперь я заметил зажатый в её левой руке пистолет. Небольшой серебристый револьвер блеснул в свете упавшего на него луча луны.

От удивления я застыл, не в силах выронить ни слова. Алиса тут же сделала быстрое движение рукой, направляя оружие мне в грудь.

– Ты что творишь? – заорал я, выплескивая обуявшие меня страх и злобу.

– Прости, у меня нет выбора.

Алиса смотрела решительно, источая уверенностью в собственном поступке.

Она действительно собиралась выстрелить.

– Прости, – Алиса в третий раз выдавила из себя это слово.

Происходящее казалось безумием. Особенно глупо звучали её слова раскаяния. Просить прощения у человека, которого собираешься, непонятно зачем, лишить жизни – разве может быть что-то нелепее?

В тот миг я не думал о приближении смерти. Кажется, я вообще ни о чем не думал – все мысли разом вылетели прочь из головы. Перед глазами начала возникать пустота, сознание окутала непонятная отрешенность, словно все происходило не со мной, а с кем-то другим – незнакомым, посторонним человеком. Единственное, что пришло на ум – глупый вопрос, на который так и не последовало ответа.

– За что?

Раздался громкий выстрел.

Дыхание перехватило; я ждал, что меня тут же пронзит острая, жгучая боль – но ничего не произошло.

Вместо этого обмякшее тело Алисы как тряпичная кукла упало на землю. Даже в темноте я разглядел красное кровавое пятно, появившееся на её груди в области сердца.

Стреляла не она.

Рядом был кто-то другой!

Я застыл, как вкопанный, в смятении озираясь по сторонам, пытаясь разглядеть невидимого стрелка, только что отправившего на тот свет мою подругу, и с лютым страхом ожидал второго выстрела – предназначенного, на этот раз, уже для меня.

Сзади раздалось легкое шуршание листвы, нообернуться я не успел – что-то быстро и с силой ударило меня по голове. Я упал на землю рядом с Алисой, мои глаза оказались аккурат напротив её безжизненного лица.

Алиса была мертва. И её стеклянный, застывший взгляд стал последним, что я успел заметить, прежде чем потерял сознание.


Утро было хмурым и пасмурным.

С трудом разлепив глаза, я уставился в потолок, отчетливо ощущая тяжесть в голове, которая не давала оторваться от подушки. Не делая резких движений, я осмотрелся по сторонам: вокруг оказались хорошо знакомые, стены с синими обоями.

Я был дома.

Стрелки часов, висящих над дверью, показывали восемь утра. Из окна лил тусклый, серый свет, а с улицы доносилось неприятное жужжание механической газонокосилки – дворники привычно срезали дворовую траву на палисаднике перед домом.

Что случилось, и как я попал домой?

Попытка восстановить в памяти события минувшего дня успехом не увенчалась. Вместо них в голове всплывали лишь смутные и размытые образы, отказывавшиеся выстраиваться в связанный рассказ. Судя по осколкам воспоминаний, вчера я весь день провел на работе, затем – зачем-то срочно отправился в парк.

Больше я не помнил ничего.

Кое-как я поднялся на ноги, и в висках тут же началась болезненная ритмичная пульсация – та же самая, что не раз приходила ко мне во время похмелья. Неужели вчера я выпил настолько много, что спиртное напрочь отшибло мою память? Я облизнул запястье, а затем понюхал его – это был старый способ оценить запах изо рта – но ни привкуса алкоголя, ни перегара не почувствовал.

Неужели амнезия? Дело выглядело скверно: до беспамятства я не допивался со времен службы в армии.

Подойдя к окну, я настежь распахнул пластиковые ставни, впуская в комнату свежий воздух, и надеясь, что холодный утренний бодрящий кислород придаст мне немного сил и очистит голову. Отчасти желание сбылось – спертый запах комнаты начал постепенно сменяться ароматом свежескошенной травы, доносившийся со двора. Немного придя в себя, я неторопливо прошелся по квартире, поочередно заглядывая в другие комнаты, словно надеясь кого-то там найти. Конечно же, в них было пусто. Родители еще неделю будут отдыхать на солнечных пляжах юга, куда отцу – отставному военному – выдали бесплатную путевку. А я, тем временем, ненадолго получил в единоличное распоряжение то, о чем мечтают миллионы людей на свете – трехкомнатную квартиру в хорошем районе города.

Наскоро приняв душ и проведя утренние банные ритуалы, я заварил кружку крепкого кофе, вернулся к себе в комнату и сел на подоконник, лениво смотря в окно на раскинувшуюся перед домом гряду верхушек деревьев.

Память так и не возвращалась.

«Может, у меня начался альцгеймер?», – с тревогой подумал я. Всё же, настолько жесткого беспамятства в моей жизни пока ещё не случалось.

Я снова посмотрел на часы. До начала рабочего дня оставалась ещё куча времени – а значит можно было спокойно подышать свежим воздухом и неторопливо выпить кофе, стараясь привести воспоминания в порядок. После первого же глотка вязкой обжигающей жидкости по телу, словно ток, разнесся легкий заряд бодрости. Всё-таки недавний контрастный душ и доза кофеина делали свое дело: они немного выбили тяжесть из моей головы, а в теле пробудилась твердость и сила.

Мой взгляд упал на фотографию в массивной деревянной рамке, стоящую на столе. Снимок был сделан год назад – один знакомый запечатлел на камеру меня и Алису, сидящих на неудобной деревянной скамейке в холле нашего университета. Я хорошо помнил тот день – мы только-только сдали выпускной экзамен по римскому праву, самой сложной дисциплине за все время обучения. Наш преподаватель, миловидный с виду, но очень жесткий и придирчивый профессор с полубиблейской фамилией Соломонов несколько часов с пристрастием расспрашивал каждого из нас об actiobonaefidei, animuspossidendi и прочих тонкостях юриспруденции тысячелетней давности. Он сыпал вопросами с таким остервенением, словно считал нас последними представителями древнеримских патрициев, по определению обязанными знать назубок законы этой исчезнувшей империи.

Несколько раз за экзамен я пробовал наложить на Соломонова хоть какое-нибудь заклинание, способное остудить его пыл: сначала пытался вогнать в сон или, на худой конец, в полудрему; затем – рассеять внимание и отвлечь посторонними мыслями. И все мои попытки оказались тщетны.

В последний момент я пустил в ход тяжелую артиллерию: применил заклинание, способное пробуждать в людях сильнейшее безразличие. Силу этой магии я знал не понаслышке – за несколько месяцев до экзамена Алиса как раз испытывала её на мне.

Но Соломонова магия не брала. Более того – казалось, что с каждой новой порцией заклинаний у него лишь прибавлялось сил.

Волшебство так и не помогло нам с Алисой сдать экзамен – пришлось выкручиваться исключительно за счет знаний. К счастью, в конечном итоге мы всё же сумели самостоятельно ответить на большинство каверзных вопросов.

Глядя, как легко профессор Соломонов уворачивался от наших заклинаний, я предположил, что некоторые люди имеют врожденную устойчивость к магии. Впрочем, возможно профессор и сам был практикующим чародеем, наложившим на себя какие-нибудь неведомые охранительные чары, отталкивавшие любые попытки затуманить его разум. Как знать, как знать.

Я улыбнулся нахлынувшим приятным воспоминаниям.

Вот бы теперь так же легко вспомнить, что, черт возьми, произошло вчера.

Боль в голове немного утихла. Отставил недопитое кофе в сторону, и аккуратно соскочив с подоконника, я побросал кое-какие вещи в рюкзак, надел уличную одежду, накинул кроссовки на ноги и вышел из дома.

Дорога до «Периметра» отняла традиционные сорок минут. Открыв магнитным ключом центральную дверь невидимого здания, я зашел внутрь, приветственно кивнул дежурному охраннику и размеренным шагом направился к себе в отдел.

В то утро в офисе было на удивление пусто. Почти никто из коллег еще не пришел на работу, только Людмила сидела в своем отгороженном стеклянной стеной кабинете-аквариуме, ковыряясь в документах. Завидев меня, она бодро вскочила с места.

– Доброе утро! Тебе удалось вчера с Цицероном закончить? – неизменно жизнерадостным голосом поинтересовалась она.

Я посмотрел в ответ потупленным взглядом. Где-то в глубине сознания я отдаленно понимал, о чем она спрашивала, но никак не мог вспомнить конкретики.

Не заметив ответной реакции, Людмила пощелкала у меня перед носом пальцами.

– Ку-ку. С тобой все в порядке?

Люда была хорошим человеком. За несколько дней совместной работы у нас сложились дружеские взаимоотношения, поэтому юлить я не стал – и рассказал всё, как есть.

– Ты не поверишь, но у меня отшибло память, – признался я. – Вообще не помню, что вчера было.

Она хихикнула.

– Да ну? – улыбнулась Людмила. – Может, выпил много лишнего?

– Возможно, – ответил я. – Только не помню, чтобы я вчера вообще пил.

– Напоминаю: вчера я дала тебе неизданные тексты Цицерона для перевода. Вон они – лежат на столе.

Начальница указала на мой стол, где, действительно, были разложены фотокопии каких-то латинских манускриптов. Я взял один из снимков в руки и внимательно на него посмотрел.

– Первую страницу ты перевел вчера. Вспоминаешь?

Я отрицательно покачал головой.

Взгляд Людмилы вдруг как по щелчку изменился – словно она вспомнила о чем-то важном и тревожном.

Легкая улыбка, обычно маячившая на её лице, резко стерлась.

– Пошли за мной, – строго скомандовала она и, быстро зашевелив своими короткими ножками, вышла из кабинета.

Не задавая вопросов, я послушно проследовал за начальницей. Спустившись на два этажа ниже, мы зашли в помещение одной из многочисленных алхимических лабораторий, в огромном количестве раскиданных по зданию. Людмила подошла к длинному стеклянному шкафу, тянувшемуся вдоль стены, и достала оттуда небольшой фонарик, после чего посветила им мне в глаза. Лампа фонарика оказался ультрафиолетовой. От неожиданно ударившего в глаза яркого сиреневого света я немного отшатнулся.

– Стой ровно, глаза не закрывай, – непривычно сурово приказала Людмила.

– Что ты делаешь?

– Проверяю кое-что, – деловито ответила она.

Несколько секунд меня внимательно изучали под ультрафиолетовым освещением. Затем Людмила выключила фонарик и, пододвинув стул, жестом велела сесть. Она вытащила из стоявшего рядом металлического шкафа банку с зеленой, мелко нарезанной травой, и, тихо бормоча что-то себе под нос, принялась сыпать ее на пол, обходя меня по кругу.

В горле начало быстро пересыхать, голову пронзила сильная боль.

– Пей, – Людмила налила из кулера и протянула мне стакан воды, который я сразу жадно выпил.

– Что происходит? – отставив стакан в сторону, спросил я.

– Тебе почистили память. Притом очень хорошо.

– Что? – я удивленно уставился на нее.

– Кто-то на славу постарался, чтобы ты забыл события вчерашнего дня. Опытный маг поработал. Сейчас я провела контрзаклинание, так что воспоминания скоро начнут возвращаться. Но будь готов – это неприятно. Голова адски заболит.

Людмила вернула склянку с травой обратно в шкаф.

– Посиди здесь, – сказала она. – Из круга не выходи. А я схожу за ребятами из службы безопасности.

– Зачем?

– Затем, – от её привычной напускной беззаботности не осталось и следа, – что подобное уже случалось. Конкуренты похищали наших сотрудников, допрашивали, выведывали секреты, а потом заметали следы, стирая им память. Не знаю, кто поработал с твоими воспоминаниями – но сделано все очень умело. Так что давай – приходи в себя, из круга никуда не выходи, а я скоро вернусь.

Она вышла из лаборатории, а я остался сидеть на стуле в окружении перемолотых трав.

Как и предсказала Людмила, голова начинала болеть всё сильнее, а вместе с болью в памяти медленно проступали непонятные, размытые образы, постепенно начинавшие обретать четкие контуры.

Очень скоро появилось ощущение, что голова словно раскалилась до красна. Я чувствовал, как кровь неприятно билась о стенки черепной коробки – и с каждым новым ударом в памяти возникали события вчерашнего дня.

Я вспомнил телефонный звонок Алисы; как мчался в парк на окраине города; как Алиса пыталась меня убить; и как её мертвое тело упало на землю после выстрела.

Все воспоминания восстановились так резко, что от неожиданности я даже вскочил со стула и разорвал ботинком магическое травяное кольцо. Достав из кармана мобильный телефон, я тут же набрал номер Алисы. Я ждал, что сейчас моя подруга привычно ответит на звонок, а все мои воспоминания окажутся лишь бестолковым, ужасным вымыслом.

Но на звонок никто не ответил.

Хоровод чувств и эмоций тут же заплясал в голове, мешая рационально мыслить. Страх, удивление и полная растерянность от всего случившегося недавно словно запульсировали в висках, подобно головной боли. Что происходит? Что делать? Куда бежать? Где искать помощи? Я был в одном дюйме от шокового ступора – ещё чуть-чуть и под тяжестью упавшего эмоционального груза моя голова точно отказалась бы соображать, а я, потерянный, так и остался бы стоять, скованный по рукам и ногам ощущением собственной беспомощности и растерянности. Ни разу в жизни ещё мне не доводилось сталкиваться с подобной эмоциональной бурей, стремившейся загнать меня в несознательное состояние.

«Нет, только шока мне сейчас не хватает, – сам себе сказал я. – Не время для этого. Надо срочно отключить эмоции и действовать рационально».

Отключить эмоции – это не метафора. Я подбежал к одному из шкафов и глазами нашел стеклянные банки с двумя перетертыми травами – падубом и сассафрасом. Как я и ожидал, эти частые компоненты для всевозможных ритуалов, конечно же, имелись в лаборатории. Смешав их содержимое в ладони, я закрыл глаза и прочел нужное заклинание, а затем – глубоко вдохнул получившуюся травяную пыль и тут же с силой закашлялся.

Eritas amiradis – нетрудный, но весьма эффективный магический прием. Он воздействует на мозговой фон, отключая все эмоции кроме базовых. У человека словно кнопкой вырубают чувства любви, ненависти, удивления, презрения. Остаются лишь те эмоции, что заложены не в голове, а в душе всех людей – древние, животные инстинкты страха и самосохранения.

Это заклинание было в миллионы раз сильнее любого успокоительного: теперь на ближайшие несколько дней все мои ненужные чувства были притуплены до самого основания. Конечно, иногда они будут вырываться наружу и напоминать о себе, но все же теперь я мог мыслить и действовать рационально – как механизм, как некое подобие робота, не отвлекаясь на внутренние переживания. И лишь страх, дикий животный страх по-прежнему никуда не делся.

Магия как раз подействовала, когда дверь в лабораторию открылась, и внутрь вошёл незнакомый мне мужчина среднего возраста, с грубым выражением лица. Он смерил меня холодным, подозрительным взглядом, а затем посмотрел на разорванное кольцо, высыпанное травой вокруг стула.

– Служба безопасности «Пятого периметра», – твердым тоном представился он. – Отложите, пожалуйста, телефон и сядьте на место.

Я растерянно посмотрел в ответ. Тело сковал ступор.

– Сядьте, – всё так же твердо повторил мужчина.

Воспоминания, которые удалось воскресить, были странными, страшными и полностью выбивали из колеи – но я постарался взять себя в руки и мыслить разумно.

Сжав кулаки и глубоко вдохнув, я сел обратно на стул. Мужчина встал рядом.

– Я буду задавать вопросы, – продолжил он. – Отвечайте честно, не пытайтесь врать – всё равно не получится. Вам вчера стирали память?

– Да, – честно признался я. Внутренний голос настойчиво подсказывал, что с этим человеком действительно не стоило юлить.

– Кто это сделал? – мужчина изучающе смотрел на меня.

– Не знаю.

– Вам провели контрзаклинание. Сейчас воспоминания восстановлены в полном объеме?

– Да.

– Отвечайте, передавали ли вы конфиденциальные сведения о компании третьим лицам? – продолжал допрос мужчина.

– Нет.

– Вас пытались завербовать?

– Нет.

– Вас пытали?

Десятки подобных вопросов сыпались на меня без остановки, и я продолжал отвечать неизменное «нет».

– Расскажите подробно о воспоминаниях, которые вам стерли, – наконец потребовал он.

Я ждал этого вопроса, но заранее принял решение не отвечать. Для начала надо было самому разобраться в произошедшем. К тому же, вчерашние события явно не имели никакого отношения к моей работе – за ними явно стояло нечто совершенно иное.

– Это личное дело, – сказал я. – «Периметра» оно не касается.

Моего собеседника ответ явно не устроил.

– Позвольте нам решать, что тут чего касается, – отрезал он. – Ещё раз – что за воспоминания вам стерли?

Я промолчал. Несколько секунд мы поиграли в гляделки.

– Ясно. Будешь молчать, – он немного склонился ко мне и посмотрел со змеиным презрением. – Видал я уже таких. Не хочешь по-хорошему, тогда будем по-плохому.

Мужчина сел ровно и снова продолжил говорить с фальшивым уважением.

– Данными мне полномочиями, я отстраняю вас от работы до конца проверки. Ваш доступ в здание будет заблокирован.

Нежелание сотрудничать со службой безопасности наверняка ставило жирный крест на моей будущей карьере в «Периметре» – но эта проблема в тот момент заботила меня меньше всего.

– За дверью стоит охранник, он проводит вас к выходу из здания, – мужчина поднялся со стула. – Личные вещи, оставленные на рабочем месте, мы вернем через несколько дней. О результатах проверки мы также сообщим.

Без лишних церемоний, под вопросительный взгляд Людмилы, меня проводили до выхода из здания и громко захлопнули дверь за спиной.

Впрочем, мне было плевать.

Не теряя времени, я быстро поймал такси – почти такой же разбитый «Жигули», как и тот, что подвозил меня накануне – и во второй раз за сутки направился в парк. Нужно было снова попасть на ту поляну, осмотреть её – убедиться, что мои воспоминания правдивы. Попытаться понять, что за безумие происходит.

В голове хороводом крутились вопросы. Зачем Алиса пыталась убить меня? Кто выстрелил в неё? Почему мне стерли память? Пальцами я аккуратно ощупал голову. После удара на ней должен был остаться след – ссадина или шишка – но голова оказалась цела и невредима.

Протиснувшись через утренние городские пробки, таксист высадил меня у знакомого входа в парк. Людей вокруг почти не было – мне попадались лишь редкие мамы с колясками, да собачники, выведшие своих питомцев на прогулку. Почти бегом пронесшись по той же тропинке, что и накануне, я снова вышел хорошо знакомую на поляну.

Теперь, при свете дня, она выглядела иначе. Большое бурое пятно крови отчетливо проступало на сухой земле, в том месте, куда упала сраженная выстрелом Алиса. Но куда делось тело?

Я осмотрел поляну, заглянул в кусты. Если бы труп нашли полицейские, то тут наверняка остались бы следы – но вокруг не было ровным счетом ничего примечательного.

Могла ли она выжить?

Исключено.

Логическое умозаключение намекало лишь на одно: тот, кто убил Алису и вырубил меня, заодно куда-то дел и её мертвое тело. Но зачем?

Вопросов становилось всё больше. Надо было действовать, делать хоть что-то – но я в ступоре стоял на залитой летним солнцем поляне, не зная, в какую сторону двигаться дальше.

– Что же за чертовщина происходит, Алиса? – спросил я то ли у себя, то ли у мертвой подруги.

Немного поразмыслив, я направился прочь из парка. В голову пришла только одна идея – обыскать комнату Алисы в студенческом общежитии. Именно там она жила последние несколько лет, а значит где ещё было искать хоть какие-то объяснения всего случившегося?


Серое панельное здание общежития находилось неподалеку. У входа, как всегда, крутились местные постояльцы, которые смерили меня недружелюбным взглядом. В общежитии жили, в основном, иногородние студенты нашего университета, прибывшие на учебу из разных уголков страны.

До сих пор не знаю, почему Алиса решила жить именно здесь. Она неплохо зарабатывала лаборанткой у профессора Селуянова и вполне могла позволить себе поселиться в отдельной, пусть и не очень просторной, квартире.

Я зашел внутрь и, молча кивнув хорошо знакомому охраннику Михалычу, дежурившему на проходной, прошел через скрипящий турникет. По правилам ему было запрещено пускать внутрь посторонних людей – но у нас с Михалычем была финансовая договоренность: раз в месяц я платил небольшую сумму, а он закрывал глаза на мои визиты к Алисе.

Понятное дело, бывал я у неё нередко.

Старый обшарпанный лифт поднял меня на седьмой этаж. Я прошел по длинному коридору, поймав по дороге недовольный взгляд проходящего мимо жителя – явного уроженца одной из северокавказских республик. Дойдя до нужной двери, я без стука открыл ее – эту дверь никогда не запирали – и нырнул в предбанник жилого блока.

Каждый блок в здании общежития состоял из двух комнат с общей прихожей, ванной и санузлом. Обычно в комнате жило по нескольку человек, но Алисе такой расклад не понравился.

Как всегда – всё решили деньги. За отдельную неофициальную плату Алиса договорилась с комендантом здания, чтобы в её блоке осталось лишь двое – в одной комнате она, в другой – наша одногруппница Светлана, неугомонная, шебушная, но очень умная девочка, придерживающаяся неформальных взглядов на мир.

Отдельный блок и две комнаты на двоих – просто шикарные условия для тех, кто живет в общежитии. Многие бы голову оторвали за такую роскошь.

Алиса могла подселить к себе кого угодно. На мой вопрос, почему из всех возможных кандидатур, выбор пал именно на Свету, Алиса лишь с улыбкой ответила: «Она весёлая». И это было чистой правдой – веселиться эта оторва умела как никто другой.

Света услышала копошение в предбаннике и выглянула из своей комнаты.

– Привет, какими судьбами? – спросила она

Девушка выглядел помято. Опухшее лицо, сонные глаза и неприятный запах перегоревшего алкоголя, говорили о том, что вчера она весело провела время.

– Привет, – самым безобидным голосом ответил я. – Алиска попросила дождаться её.

– Вот оно что, – судя по всему, Свете было совершенно безразлично, зачем я сюда пожаловал и что собирался делать. – Ну давай. Где ключ ты знаешь. А я полежу пойду. Бодунище просто адовое.

– Сочувствую, – неискренне ответил я. – Ладно, набирайся сил.

Света исчезла за дверью. Без сомнения, через несколько минут она уже будет спать мертвым сном.

Я аккуратно приподнял половик, лежащий напротив входа в комнату Алисы. Запасной ключ, как обычно, был на месте. Много раз я говорил Алисе, что оставлять ключ под половиком – всё равно, что отдать его первому встречному на вокзальной площади. И каждый раз она шутливо отмахивалась.

«Господи, да что у меня воровать, – говорила она. – Учебники? Одежду? Или дешевую ювелирку?».

И с этим утверждением было трудно поспорить.

Провернув ключ в хлипком замке, я открыл облупленную белую дверь и вошел в комнату.

Внутри все было знакомо: три пустующие кровати стояли по углам, длинный встроенный шкаф тянулся через всю комнату, а небольшой письменный стол был плотно придвинут к стене. Выцветшие бумажные обои, куски которых уже отходили от штукатурки, лишь подчеркивали общий аскетизм и убогость этого жилища.

Именно в таких условиях проживало подавляющее большинство постояльцев этого общежития. Если кому не по нраву была осыпающаяся с потолка краска, снующие тараканы и соседи по комнате – то пожалуйста, никто никого не держал. Но местные жители всё же предпочитали довольствоваться тем, что было.

Каждый раз, попадая в эту комнату, меня на несколько мгновений охватывало чувство безграничной благодарности судьбе, которая подарила мне родителей с собственной отдельной квартирой и возможность жить у себя дома, а не вот в такой конуре.

«И почему же Алиса отсюда так и не сбежала?», – снова пронеслось в голове.

Не теряя времени понапрасну, я принялся обыскивать комнату: рыскал по полкам, обшарил шкаф – но не нашел там ничего интересного. В ящиках стола были старые тетради, ксерокопии каких-то латинских фолиантов, но снова – ничего, что хоть как-то могло пролить свет на недавние события.

Последним шансом был ноутбук Алисы, лежавший на столе. Может быть там ждали ответы?

Аккуратно открыв крышку, я надавил на спрятанную под ней небольшую кнопку включения. Послышался шум вентилятора, по экрану быстро пробежали белые цифры и буквы на черном фоне, а затем засветилась заставка операционной системы, которая тут же потребовала ввести пароль.

«Черт, Алиса, зачем ты запаролила вход!», – я с раздражением глядел на небольшое окошко, требовавшее ввести кодовое слово для доступа.

Гадать не имело смысла. Наверное, только в красивых фильмах главный герой мог легко подобрать пароль для компьютера, руководствуясь знаниями психологии или как следует покопавшись в закоулках разума и выудив оттуда ключевое словосочетание. В реальности же дела обстояли несколько сложнее.

В хмуром отчаянии, недовольно глядя на экран ноутбука, я сел на кровать. Может быть, этот электрический синтез железа, оргстекла и текстолитовых плат и не хранил в себе ничего важного. Может быть, я не нашел бы там никаких ценных сведений. Но это была единственная зацепка. И нужно было во что бы то ни стало сообразить, как обойти возникшую проблему.

К сожалению, снять защиту с помощью волшебства было невозможно. Магия вообще не в ладах с техникой: наука и волшебство испокон веков враждуют между собой.

Можно было забрать ноутбук и найти специалиста, который взломал бы пароль за небольшую плату – но на это требовалось время и терпение. А ни тем, ни другим я разбрасываться не хотел.

Раздраженно поднявшись с кровати, я принялся расхаживать по комнате подобно маятнику – точно надеялся, что движение поможет найти выход.

Через открытое окно до меня донесся сладковатый запах жареной пищи. Неподалеку от комнаты находилась общая кухня – одна на этаж – где жители традиционно готовили еду. Похоже, сейчас кто-то решил пресытиться запеченной картошкой.

И тут меня осенило. Запахи!

Запахами окружено все. Ароматом, пусть не всегда ощутимым, обладает каждая материальная деталь нашей жизни. Более того – запахи, подобно следам голых ступней на песке, оставляют за собой отчетливый шлей. Нужно просто уметь его разглядеть.

И я умел.

Магии запахов я научился несколько лет назад, когда прочёл книгу «Парфюмер». Её автор – Патрик Зюскинд – был отличным волшебником. На страницах своего романа он детально – хотя и неявно – описал интересное заклинание, с помощью которого запахи ненадолго становились видимыми и приобретали отчетливые цвета – как мазки красок на холсте.

С помощью этой магии мир на несколько мгновений начинал напоминать картинку художника-импрессиониста, который изобразил что-то непонятное, абстрактное, но вместе с тем яркое и завораживающее своими формами. Окружающие ароматы – их сила, насыщенность, возраст – становились разноцветными линиями и будто рассказывали целую историю.

Длинный, толстый, синий шлейф – вот только что мимо прошел человек с железной выдержкой; а рядом – тонкий красный штрих, оставленный взволнованным клерком, опаздывающим на важную для него, и ни для кого больше, встречу; большая розовая клякса расползлась на том месте, где стояла молодая загорелая блондинка, вылившая на себя галлон дорогой Шанели, а чуть поодаль – серое, едва заметное пятно, оставшееся вместо ушедшего оттуда пару дней назад бездомного.

Алиса много раз набирала пароль на клавиатуре своего компьютера. Наверняка, она делала это четко и уверенно – а значит на клавишах просто обязан был остаться короткий, многократно повторяющийся шлейф запаха.

Магию запахов нужно было использовать очень быстро, держалась она совсем недолго – пять, максимум десять секунд. Как и любое по-настоящему сложное колдовство, она съедала много сил, вычерпывала из своего творца уйму энергии: сознание затуманивалось, веки начинали наливаться свинцом, на плечи давил невидимый груз, руки безвольно повисали. Если вовремя не остановиться, можно было легко лишиться чувств и потерять сознание.

Сконцентрировав взгляд в одной точке на клавиатуре – ей оказалась кнопка с литерой «Н» – я прошептал нужную формулу, затем выкинул из головы посторонние мысли и сосредоточился на окружавших меня запахах.

Заклинания редко срабатывают мгновенно. Обычно им требуется некоторое время. К тому же магия запахов плохо сочеталась с моей стихией – а потому времени и сил требовалось ещё больше.

Я терпеливо ждал, стараясь не упустить концентрацию.

Через несколько минут в нос слегка ударил тошнотворный запах перегара из соседней комнаты – верный признак того, что мое обоняние усилилось. Заклинание начинало действовать, но ещё не достигло своего пика.

Постепенно пальцы рук стали деревенеть, ноги – подкашиваться. Чтобы не упасть, пришлось опереться ладонью об стол. Одними губами я снова прошептал формулу – и, наконец, мир вокруг начал преображаться.

Предметы скромного интерьера потеряли свои очертания, превратившись в наборы цветовых схем. Звуки приглушились, словно кто-то поместил поверх меня плотный стеклянный колпак. Короткий миг волшебства начался, и я прямо-таки ощутил, как невидимый секундомер шаг за шагом отсчитывал толики отведенного до конца времени. Собрав остатки сил, я вцепился глазами в то, что еще некогда было ноутбуком, а теперь больше походило на супрематическую композицию: вместо экрана зиял черный, светящийся по бокам неоновым светом, квадрат. А под ним то сходились, то расходились разноцветные линии и пятна – движения пальцев Алисы.

Глядя на этот хоровод цветов, я почти сразу увидел нужный узор запаха – шесть синих, еле заметных точек над кнопками, которые нажимали часто, быстро и поочередно. Их последовательно связывали тонкие многожильные нити разных оттенков – следы старых и новых прикосновений.

«Labeau».

Мадам Лаво – Алиса использовала в качестве пароля фамилию одной из самых сильных и влиятельных колдуний в истории.

Больше не было нужды держать заклинание. Я отвел взгляд в сторону – и чары тут же растворились в воздухе. Цвета померкли, яркие линии и кляксы исчезли, мир вокруг снова стал привычным и обыденным.

Голова кружилась, а ноги были как ватные – магия высосала из меня больше энергии, чем следовало. Я присел на кровать и немного передохнул, а когда набрался сил снова подошел к ноутбуку и слегка дрожащими от напряжения руками впечатал пароль в небольшом окошке на экране и с силой стукнул по клавише ввода.

Из корпуса компьютера послышались характерные механические звуки, после чего на экране высветилась приветственная заставка.

«Здравствуйте, Алиса».

Кто бы мог подумать, что с помощью магии мне когда-нибудь доведется взломать компьютер?

Кротко порадовавшись успеху, я принялся копаться в содержимом жесткого диска. Педантизм моей бывшей подруги оказался тут как нельзя кстати: документы были подробно структурированы и разложены по нужным папкам. Я стал методично обшаривать их – одну за другой. В компьютере были собраны разные учебные материалы, кое-какие цифровые копии книг по магии, несколько десятков фильмов и сериалов – то есть ничего, что могло бы пролить свет на недавние события.

Так и не найдя полезных сведений, я стал рыться в её электронном почтовом ящике. Конечно, читать чужие письма было нехорошо – но в тот момент мне были глубоко безразличны нормы бытовой морали. К сожалению, и обыск почты ничего мне не дал – в ящике были лишь немногочисленные письма с мелкими поручениями от профессора Силуянова. И ничего более.

Ничего, что могло бы дать ответы.

Раздосадованный неудачей, я с силой захлопнул крышку ноутбука и уперся кулаками в стол, стараясь придумать, что же делать дальше.

И, похоже, от стресса голова у меня начала работать на полную катушку, моментально подкидывая новые идеи. Я вспомнил письма профессора Силуянова, которыми пестрил почтовый ящик Алисы, и они вдруг натолкнули меня на мысль.

– Может этот старый хрен что-то знает? – вслух произнес я.

Алиса работала у него практиканткой уже несколько лет, помогала ему в опытах и исследованиях и даже редактировала несколько его монографий. К тому же, между ними были хорошие и дружеские отношения. По большому счету, кроме меня и этого старого ученого других друзей у Алисы толком-то и не было.

Стоило как можно скорее поговорить с Силуяновым. Вдруг всё произошедшее было как-то с ним связано?

Утвердившись в этой мысли, я ещё раз окинул взглядом комнату и двинулся прочь из общежития.


Профессор Силуянов жил недалеко от центра города – в престижной кирпичной многоэтажке, которую местные жители в простонароде именовали «академическим домом». Причина такого названия была очевидной – в эпоху развитого социализма здесь получали квартиры наиболее успешные ученые и деятели науки. Одним из таких ученых был отец Силуянова – выдающийся математик, скончавшийся лет двадцать назад от сердечного удара. Поговаривали, что Силуянов-младший именно потому и начал изучать магию и все, что с ней связано – он, якобы, искренне надеялся отыскать заклятие воскрешения мертвых и вернуть любимого папу с того света. Хотя лично я подозревал, что именно интерес к антинаучным увлечениям сына и загнал этого ученого-материалиста в гроб.

Приехав к дому, я чуть ли не влетел в подъезд и едва не сбил с ног милую пожилую даму с крохотным шпицем на руках. Профессор жил на четвертом этаже.

Лифт вызывать я не стал, и, перепрыгивая через ступеньки, мигом поднялся по лестнице к нужной квартире. Мне уже доводилось бывать здесь: несколько раз по просьбе Алисы я то привозил сюда травы и настойки, то помогал забрать многотомные ксерокопии фолиантов по алхимии.

Деревянная дверь в жилище профессора Силуянова была покрыта облупившейся коричневой краской. Справа от неё висела большая красная кнопка звонка, которая, естественно, не работала. Я громко постучал, и стал прислушиваться к шорохам по другую сторону двери. За порогом послышались тяжелые шаги, как мне показалось – слишком тяжелые для столь дряхлого старика, как Силуянов. Затем кто-то на мгновение припал к окуляру глазка, явно разглядывая меня.

Спустя долю секунды дверь передо мной резко распахнулась, и чья-то грубая, волосатая рука насильно втянула меня в квартиру. Все произошло настолько быстро, что я даже толком не успел рассмотреть нападавшего. Почти сразу последовал отточенный прием, которым мне заломали руку за спиной.

– Что за… – хотел возмутиться я, но сразу получил сильный удар кулаком в челюсть.

Быстрыми шагами меня протащили вглубь квартиры.

– Смотри, кого черти принесли, – голос скрутившего меня амбала был грубым и наглым.

Последовал резкий толчок в спину и я, сделав несколько шагов, потерял равновесие и упал на пол. Только теперь, наконец, удалось поднять голову и оценить происходящее.

В комнате нас было четверо. Два крепких, бритых бугая, которые, казалось, прямо вылезли из анекдотов про бандитов из лихих 90-х годов, косо смотрели на меня. А чуть в стороне, истекая кровью, сидел связанный Силуянов. Лицо старика было разбито и опухло от многочисленных ударов: ему явно сломали нос и выбили несколько зубов.

Руки и ноги ученого были примотаны к вращающемуся креслу серебряным скотчем.

На столе рядом с ним лежал небольшой диктофон и, судя по горящей красной лампочке, запись была включена.

– Это же парень той сучки, – второй бандит косо посмотрел на меня, после чего повернулся к товарищу. – На ловца и зверь бежит, да, Вань? Ладно, сейчас закончим с дедом и возьмемся за него.

Бандит с размаху ударил Силуянова по лицу. От удара кресло развернуло в обратную сторону, но его тут же вернул в исходное положение.

Затем последовал еще один удар. Кресло снова повернулось.

– Ну че, дед? Так и будешь молчать? А то у меня времени много – ща паяльник включим, он у тебя вроде где-то был. Потом иголочки под ногти начнем загонять. Все равно защебечешь ведь – мы и не таких обламывали. Ещё раз спрашиваю: чем занималась твоя девка? Что изучала? Давай, рассказывай всё с самого начала. Только говори громко – чтоб на записи всё разборчиво слышно было. Я в вашем говне нихрена не разбираюсь – но ты давай рассказывай так, чтоб даже я врубился. Усёк?

– Вам, подонкам, я ничего не скажу, – сплюнув кровь, гневно прохрипел профессор.

Алиса рассказывала, что Силуянов с невероятной стойкостью умел защищать свои секреты. Но я никогда бы не подумал, что в душе этого дряхлого старика скрывается настолько много силы и мужества.

Сердце в груди бешено колотилось. От неожиданности и охватившего ледяного страха я впал в ступор и очень плохо соображал. Подобно зрителю в театре, я сидел на полу, молчаливо наблюдая за разворачивающимся действием.

– Всё расскажешь, – бугай зловеще улыбнулся и снова ударил Воробьева, а затем обратился к напарнику. – Ванёк, давай не терять времени: бери пацана и дуй в другую комнату. Выясни, что этот щенок знает.

В руке бандита Вани появился пистолет.

– Подъем, – скомандовал он.

Ноги отказывались слушаться – типичная защитная реакция организма, который понимал, что сейчас случится, и всячески старался этому помешать. С трудом я поднялся и под дулом пистолета вышел в коридор.

На улице неожиданно раздалась серия быстрых и громких хлопков – как будто начали стрелять из автомата. Все, находившиеся в квартире, рефлекторно повернулись в сторону окна. И в этот момент за нашими спинами тихо открылась входная дверь. Похоже, шум на улице оказался отвлекающим маневром, загодя устроенным для нас нежданным визитером.

На пороге стоял мужчина лет тридцати. Весь его облик источал решимость и готовность к действию. Светлые короткие волосы на его голове гармонично сочетались с худощавым, немного грубоватым лицом и квадратным подбородком. Большие зеленые глаза с прищуром смотрели вперед, как будто сквозь нас. Во взгляде незнакомца чувствовались жесткость и холодный расчет, а его высокий рост, крепкое тело и мускулистые руки лишь усиливали это ощущение.

Незваный гость резко вскинул руку, сжимающую пистолет, и открыл беглый огонь по бандитам, один из которых сразу рухнул на пол. Второй же, с поразительной для своей комплекции легкостью нырнул в сторону, за импровизированное укрытие, и начал стрелять вслепую, совершенно не заботясь о рикошетах пуль.

Множество свинцовых капель вышибало штукатурку из стен, то застревая в них, то с характерным звуком отскакивая и продолжая полет в хаотичном направлении. Я увидел, как одна из пуль, оттолкнувшись от дверного проема, пробила голову профессору Силуянову и безжизненное тело тут же повисло на сдерживавших его витках скотча.

– На пол! – крикнул мне занявший оборону светловолосый мужчина.

Естественно, я его не послушал. Животные инстинкты запретили мне падать плашмя под градом пуль и заставили сломя голову бежать прочь. Оттолкнув незнакомца как ненужную преграду, я выбежал из квартиры и со всех ног бросился вниз по ступенькам. Из-за спины долетали крики и звуки стрельбы, и я с ужасом ждал, что одна из пуль вот-вот настигнет меня – но этого так и не случилось.

Добежав до первого этажа, я буквально вышиб плечом дверь на улицу. Прямо перед подъездом, перегораживая выход, стояла серебристая "Лада", двигатель которой работал, а двери были открыты нараспашку. Я хотел рвануть прочь, подальше от этого страшного места и этих страшных людей – но не успел.

Со спины в голову прилетел сильный, тупой удар, от которого я начал терять сознание. Словно сквозь туманную пленку я успел разглядеть, как догнавший меня незнакомец подхватил мое тело и принялся грузить его на заднее сиденье автомобиля. Последнее, что я услышал, прежде чем отключился – слова, обращенные то ли ко мне, то ли просто брошенные в качестве ремарки.

– Как же надоело бить тебя по голове.


Я очнулся сидящим на стуле. Лицо было немного перепачкано кровью, явно из рассечения на голове, оставшегося после удара. Я хотел ощупать рану, но руки за моей спиной были скованы наручниками, прикрепленными к стулу. Сам же стул оказался намертво привинчен к грубому дощатому полу.

В помещении, куда меня приволокли, было темно и пыльно. Только в одном из углов, над верстаком с инструментами, горела небольшая желтая лампочка. Насколько было возможно я огляделся по сторонам. Стены помещения состояли из толстых бетонных плит. В некоторых местах на них были закреплены полки с различным хламом – проводами, скобяными изделиями, автомобильными аккумуляторами. Приглядевшись, я заметил в дощатом потолке небольшой люк, к которому вела приставная металлическая лестница.

Судя по всему, меня запихнули в какой-то подвал.

Рядом с верстаком, спиной ко мне, склонившись и что-то старательно изучая, стоял человек. По силуэту я безошибочно узнал того самого незнакомца, что устроил перестрелку в квартире Силуянова а затем – ударил меня по голове.

Он словно почувствовал мое пробуждение и обернулся.

– Ты кто такой? – прохрипел я. Из-за сухости в горле слова давались с большим трудом.

Незнакомец не ответил. Взяв с верстака открытую пластиковую бутылку воды, он приблизился, поднес горлышко к моим губам и дал сделать несколько глотков.

– Что тебе от меня надо? – я старался скрыть дрожь в голосе.

Мужчина снова промолчал. Вместо этого положил руку мне на голову и пошевелил волосы в месте, куда недавно нанес удар. Странно, но я не почувствовал боли от раны – как будто она уже затянулась.

Довольно хмыкнув, незнакомец подошел к лестнице и, быстро вскочив по ступенькам, нырнул в темное помещение наверху, хлопнув напоследок тяжелой крышкой люка.

Я остался в подвале один.

Чувствуя, что времени было мало, я сжал страх в кулак и, сосредоточившись, изо всех сил принялся искать выход. Я не знал, что собирался делать со мной похититель – и не имел ни малейшего желания это выяснять.

Попытки сдвинуться с места или освободить руки, успехом не увенчались – наручники крепко сковывали мои запястья и были пропущены через прутья стула, надежно прикрученного к полу. Грубая физическая сила была здесь бесполезна: чтобы сбежать прочь из этого мрачного места, нужно было во что бы то ни стало расстегнуть тугие стальные браслеты на руках.

Решение нашлось тут же.

Пальцами я аккуратно ощупал дужки наручников, стараясь как можно лучше представить себе их конструкцию. Немного потеребив браслеты, я повернул их поудобнее, и потрогал отверстие, где находилась фиксирующая их защелка. Теперь дело оставалось за малым – с помощью магии нужно было немного приподнять эту защелку, и тогда наручники чудесным образом расстегнутся.

Однажды мне уже доводилось проделывать этот трюк.

Некоторые говорят, что великий иллюзионист Гудини использовал такой же прием во время своих выступлений: с помощью магии он открывал замкицепей, сковывавших его тело. Впрочем, другие уверены, что Гудини вообще не был магом, а все свои фокусы делал исключительно за счет таланта и ловкости рук. Как знать, как знать…

Я закрыл глаза, сконцентрировался и представил, что превратился в микроскопического человечка, который вошел внутрь наручников и теперь изо всех сил старался немного сдвинуть защелку. Как только картинка окончательно закрепилась в воображении, я по слогам произнес хорошо отточенное заклинание перемещения предметов.

С отдельными вещами эта магия работала безотказно: я легко мог выдвинуть книгу с полки, перекатить ручку по столу и даже подвинуть на пару сантиметров стул по комнате. Но с наручниками дело обстояло сложнее: они были механическим устройством, а с механикой магия не ладила.

Заклинание работало медленно и неохотно. Первые пару минут казалось, что ничего не происходит, затем я начал ощущать, как энергия из моего тела тонкой струйкой потекла в металл наручников. За время практики я научился терпеливо относиться к волшебству и его проявлениям: даже самое простое заклинание или ритуал могли отнять неоправданно много времени и сил. Волшебство всегда требовало от своего творца настойчивости и терпения. Именно поэтому в мире так мало хороших магов – редко кто в полной мере обладал нужными качествами.

Раздался щелчок и браслет, опоясывавший запястье левой руки, немного ослаб. Я слегка потянул его – и наручник раскрылся полностью.

Руки, наконец, были свободны.

Я прислушался. Судя по глухим звукам шагов, доносившимся с потолка, похитивший меня незнакомец сейчас был наверху.

Дальнейший план созрел автоматически: я схватил небольшой увесистый обрезок железного прута, валявшегося в углу, и сел обратно на стул. Как только похититель вернется, я уличу момент и огрею его по голове, затем свяжу, усажу на стул и вытяну из него всё.

Сомневаться не приходилось – именно он застрелил Алису на поляне, а потом стер мои воспоминания. И значит, у него наверняка найдутся интересующие меня ответы.

Ждать пришлось недолго. Вскоре люк на потолке со скрипом открылся, и мой похититель ловко спрыгнул вниз. Он украдкой глянул на меня, но, кажется, не заметил ничего подозрительного. Затем подошел к верстаку и, повернувшись ко мне спиной, принялся выкладывать из своего рюкзака какие-то пластиковые банки.

Момент для нападения был как нельзя кстати.

Резко вскочив со стула, я мигом настиг противника.

– Что за…, – услышав шум шагов, похититель начал поворачиваться в мою сторону, но железная импровизированная дубинка уже стремительно сближался с его головой.

Была нужна ещё доля секунды.

И этой доли секунды ему хватило, чтобы увернуться от удара, поднырнуть под него – и пробить сильный хук в мою печень. От накатившей боли я, задыхаясь, сел на колено.

Незнакомец молниеносным приемом скрутил мне руки. Затем, громко чертыхаясь, он поднял меня с пола и усадил обратно на стул, снова защелкнув на запястьях недавно снятые наручники.

Я злобно смотрел ему в ответ, но не проронил ни слова.

Похититель молча вернулся к верстаку и, раздраженно откупорив пластиковые банки, высыпал их содержимое в помятую алюминиевую кружку. Залив непонятную смесь водой, он снова приблизился, на этот раз – неся кружку в руках.

– Пей, – приказал он.

– Да пошел ты.

– Я сказал – пей, – он схватил меня за лицо и насильно влил вязкую и горькую зеленую жидкость мне в рот.

Почти сразу я почувствовал легкое жжение по всему телу.

Незнакомец отбросил кружку в сторону и принялся тихо бубнить что-то себе под нос.

Жжение усиливалось, словно меня изнутри начал поедать рой муравьев. Становилось больно дышать, и вскоре я уже не мог сдерживать стоны.

– Ты маг? – спросил похититель.

Я хотел послать его куда подальше, но слова перестали меня слушаться.

– Да, – ответил я.

– Не сопротивляйся – всё равно не выйдет, – добавил незнакомец. – Это зелье правды.

Про зелье правды мне, конечно же, доводилось слышать. Но я никогда не предполагал, что испытаю его эффективность на себе.

Разумеется, к рекомендации я не прислушался – и изо всех сил старался противиться чарам влитого мне в глотку эликсира. Но толку в этом действительно не было: проглоченное зелье не позволяло ни солгать, ни отказаться отвечать на вопросы.

– Какого хрена ты вчера делал на той поляне?

Хрипя, я, против своей воли, начал рассказывать о событиях прошедшего дня.

– Как ты вернул память?

И снова я не смог уйти от ответа.

– Та девчонка – Алиса – рассказывай всё, что знаешь про неё, – потребовал незнакомец.

Вопреки моим желаниям, зелье правды заставило отвечать и на этот вопрос.

Лишь тогда я впервые задумался, что, в действительности, очень мало знал про свою девушку. До того момента подобные мысли просто не приходили мне в голову.

Мы подружились с Алисой два года назад, после моей аварии, ещё через год начали встречаться. Алиса рассказывала о себе мало и неохотно – говорила, что приехала из небольшого городка на юге страны. Мать умерла, когда та была совсем маленькой, а с отцом, по какой-то причине, Алиса уже несколько лет не общалась. Магией она увлеклась давно, ещё в детстве – и с тех пор постоянно практиковала свои навыки.

Незнакомец внимательно слушал мой рассказ.

Жжение внутри меня начало угасать – ему на смену пришло сильное головокружение, глаза начали слипаться. Меня накрыло чувство усталости и сонливость, голову стало тяжело держать поднятой.

Похоже, чары эликсира спадали. Незнакомец тоже это заметил и заговорил быстрее.

– Как ты очутился в той квартире? У того старикана?

– Алиса работала у него, – невнятно ответил я. Язык стал заплетаться. – Думал…

О чем именно я думал, сказать так и не вышло.

Глаза закрылись, голова повисла на груди, и я провалился в беспамятство.


Не знаю, как долго я пробыл без сознания. Когда я пришел в себя, вокруг по-прежнему возвышались бетонные стены знакомого подвала. Только на этот раз я был не прикован к стулу, а лежал в углу на толстом матрасе, укутанный жутко вонючим, но теплым шерстяным пледом.

Рядом с матрасом стояла бутылка минералки и валялся блистер таблеток обезболивающего.

Незнакомец сидел неподалеку. Заметив мое пробуждение, он приподнял голову.

– Очнулся? Ну и славно.

Он кивнул на лекарство:

– Выпей таблетки три и влей в себя побольше воды. Минут через десять голова пройдет.

Голова действительно болела как после дикой попойки – но я не особо торопился исполнять советы того, кто совсем недавно меня допрашивал.

– Пей спокойно, это поможет, – гавкнул он, заметив мое недоверие.

Нетвердой рукой, не сводя глаз с незнакомца, я подобрал блистер, выдавил на ладонь три белых кругляшка и закинул их в рот, жадно запив водой.

Мы посмотрели друг на друга.

Чего хотел этот человек? Похоже, зла он мне не желал: уже как минимум дважды он спас меня от смерти. Но и другом его было не назвать. Впрочем, по крайней мере пока что он не собирался отправить меня на тот свет – и это уже было неплохо.

– Зачем ты убил Алису? – в лоб спросил я.

– А ты предпочел бы, чтобы не убивал? – ухмыльнулся незнакомец. – Считай, что я спас тебе жизнь. Вроде бы, достойная причина, не правда ли?

– Чего ты от меня хочешь?

– Просто хотел побеседовать. Уж больно часто ты попадаешься мне на пути. Подумал – мало ли, что тебе известно.

– Известно о чем?

Незнакомец промолчал, лишь продолжал смотреть на меня.

– Обычно, когда хотят побеседовать, не бьют по голове, – добавил я. – И зельем правды не накачивают.

– Да не ной ты, – отрезал незнакомец. – Подумаешь – вырубили пару раз. Я тебе и так все раны залечил. Ни сотрясения, ни шрамов на голове не останется. А что пришлось связать – за это извини, но по-другому было нельзя. Кто знал, что у тебя на уме.

Обессилено я откинулся обратно на нару. Из-за неприятного подташнивания даже говорить, не то что сидеть, было трудно.

– Зачем Алиса пыталась меня убить? – глядя в бетонный потолок, спросил я.

Незнакомец снова промолчал. Вместо этого – посмотрел на часы и поднялся с места.

– Второй раз память тебе я чистить не буду, – подходя к лестнице, сказал он. – Постарайся сам забыть всё, что случилось. Знаешь – как кошмары забывают. И про подругу свою забудь. Если, конечно, жизнь дорога.

– Угрожаешь? – с раздражением спросил я.

Незнакомец засмеялся.

– Лишь предупреждаю. Береги себя.

Его тяжелый ботинок встал на первую перекладину приставной лестницы. Незнакомец собирался уйти.

– Постой, – я кое-как поднялся на ноги, пошатываясь из стороны в сторону.

Голова всё ещё трещала, но я старался не подавать виду.

– Что, черт возьми, происходит? – с напором спросил я.

Он украдкой посмотрел мне в глаза, и снова повернулся к лестнице.

– Стой, – ещё раз потребовал я и, доковыляв, схватил незнакомца за руку. – Ведь ты не враг, да? Если бы хотел – уже б сто раз меня убил. Объясни, что за безумие творится вокруг?

Прищурившись, незнакомец смерил меня взглядом.

– А ты можешь быть полезен, – скорее самому себе тихо пробормотал он. – Хочешь узнать, что происходит?

– Да.

– Хорошо, я поделюсь информацией. Но услуга за услугу – взамен, ты поможешь мне.

– Чем?

– Ничего опасного от тебя не потребуется. Но придется кое-куда со мной прокатиться. И это далеко. Согласен?

Был ли у меня выбор?

К счастью, мной по-прежнему управляла безэмоциональная рассудительность. Мне хотелось знать правду, чего бы это ни стоило. Других зацепок у меня не было.

А значит теперь оставалось только одно.

– Согласен, – глядя в глаза незнакомцу ответил я.


Поезд неторопливо громыхал по стальным рельсам. Пока во всем мире развиваются технологии и строятся новые сверхскоростные составы, по нашей стране до сих пор курсировали неспешные купейные вагоны, сидя в которых можно было наслаждаться медленно проплывающими за окном пейзажами.

Всего пара часов пути – и очертания громадных зданий мегаполиса на улице безвозвратно исчезли, а вместо них потянулась цепочка из звеньев небольших деревень, скрепленных друг с другом длинными промежутками густого леса. Магистрали и светофоры города сменились покореженными деревенскими домикам, покосившимися заборами и разбитыми проселочными дорогами.

Как будто за один час поезд из одного мира переехал в другой.

Железное чудовище, изобретенное двести лет назад, железными колесами топтало свой путь и везло людей из пункта А в пункт Б. Одни, оседлав этих зверей, ехали к кому-то в гости, другие домой, третьи – по делам в другие города. Самые счастливые – в отпуска на теплые морские побережья.

А я ехал черт его знает куда.

Несколько часов назад мы с Максимом – так звали моего нового знакомого – вылезли из мрачного бетонного бункера. Подземное укрытие, где меня допрашивали, оказалось подвалом какого-то огромного гаражного кластера, основательно раскинутого по промышленной зоне на окраине города. Сотни каменных коробок, металлических контейнеров и десятки двух-трехэтажных бетонных построек стояли там длинными шеренгами, создавая некое подобие улиц и переулков.

Запутанными лабиринтами Максим довел меня до выхода из этого мрачного «городка», велел как можно скорее собрать вещи и встретиться с ним через несколько часов на вокзале.

«Бери легкую, но теплую одежду и удобные кроссовки, – сказал он. – Придётся много ходить. И смотри, чтобы всё поместилось в рюкзак. Никаких дорожных сумок и чемоданов чтоб я не видел, ясно?».

«Ты меня по лесу гулять потащишь что ли», – недовольно спросил я.

«Почти», – ответил Максим.

Сборы были недолгими. Заехав домой, я, как и было сказано, покидал скромные пожитки и кое-какую мелочевку в рюкзак, и вскоре встретился с Максимом на вокзале, у расписания поездов дальнего следования. Большой зал был как всегда забит людьми, которые сновали туда-сюда, шумели, суетились и кряхтели от тяжести своих безразмерных сумок.

«Ты как раз вовремя», – Максим кивнул головой, веля следовать за ним.

Мы вышли из здания вокзала на платформу. Уверенным шагом Максим двинулся по перрону, высматривая на экранах табло нужный поезд.

«Сейчас никаких вопросов, понял? – на ходу бросил он. – Просто молча делаешь то же, что и я».

Затем он свернул и направился вдоль одного из составов, который, судя по табло, следовал далеко на восток. Отыскав нужный вагон, Максим без лишних слов кивнул хмурой пожилой проводнице и нырнул внутрь, жестом позвав меня за собой.

Мы оказались в спальном вагоне – своеобразном аналоге категории «Бизнес-класс», принятом для российских поездов. Максим занял одно из купе, а мне указал на соседнее.

«Попутчиков у тебя не будет. Зайди ко мне через пару часов, когда мы отъедем подальше от города», – сказал он и закрыл дверь перед моим носом. Следом раздался щелчок замка. Мне оставалось лишь пожать плечами и последовать примеру своего спутника – зайти в небольшую двухместную коробку купе и захлопнуть за собой тяжеленную дверь.

Вскоре поезд зашевелился и начал потихоньку набирать ход. Колеса знакомо застучали по рельсам и от этого стука слегка потянуло в сон. Я прилег на одну из двух жестких кушеток, находившихся в купе, и уставился в потолок, терпеливо выжидая установленные Максимом два часа.

Как и любой маг, ждать я умел хорошо. Но, увы, несмотря на моё терпение, время, как назло, текло медленно-медленно. И чтобы хоть как-то занять себя, я принялся смотреть в окно, разглядывая проносившиеся там то невзрачные бетонные постройки, то небольшие деревянные домики, то гигантские стены леса, то просторные поля.

Каждый, кто хоть раз ехал на поезде по нашей стране, хорошо знал такие картины.

А ведь я не имел ни малейшего понятия куда и зачем вез меня этот человек. Можно ли было доверять Максиму? А главное – стоило ли?

В любой иной ситуации я бы бежал прочь от него. Но так уж сложилось, что именно сейчас Максим оказался единственной зацепкой, ведущей к ответу на мои вопросы.

Как вспышка в памяти мелькнул образ Алисы, державшей пистолет и решительно настроенной выпустить в меня пулю – от этого воспоминания по телу пробежала неприятная дрожь. Затем я вспомнил окровавленное лицо профессора Силуянова, перестрелку в квартире – и мне стало окончательно не по себе.

Выждав положенный срок, я без лишних церемоний распахнул дверь в купе Максима и зашел внутрь. Он сидел, закинув ноги на соседнюю полку, и пил какое-то дешевое пиво из бутылки.

– Стучаться не пробовал? – недовольно спросил он.

Я пропустил вопрос мимо ушей, сел напротив него и всем видом показал, что настало время поговорить.

– Ты обещал объяснить, что, черт возьми, происходит, – сказал я.

Максим задумчиво посмотрел на меня, словно выбирал нужные слова, которые стоило произнести.

– Ладно, – он отставил бутылку в сторону. – Давай так, ты – спрашивай. А я отвечу – если смогу, конечно. Врать не стану – незачем мне это. Но и о лишнем тебе не скажу.

– Ты знаешь, почему Алиса пыталась меня убить? – задал я главный вопрос.

– Нет, – Максим лишь пожал плечами. – могу лишь догадываться. Единственное, что скажу наверняка – в этом замешана магия. Хотя ты и сам, наверное, догадался.

– Что ещё за магия?

– Серьезная магия. Твоя девчонка – Алиса, да? – знала нечто важное и очень ценное. Настолько ценное, что за ней по пятам шли вонты.

– Вонты? – я удивленно приподнял брови.

– Да-да, вонты, – Максим снова отхлебнул из бутылки. – Ну ты же маг – должен о них знать.

Разумеется, я знал о вонтах – легендарном тайном ордене волшебников, который, судя по слухам, многие столетия был чем-то вроде мирового серого кардинала. Многочисленные небылицы, коими полнится мир магии, рассказывали, что вонты имели тотальную власть над королями и президентами, папами римскими и патриархами. Что ни одно важное решение на свете не могло быть принято без их ведома. Поговаривали, что за сотни лет эти волшебники проникли во все сферы власти и общества – и контролировали их изнутри, преследуя свои неведомые цели. И так было вплоть до конца ХХ века, когда орден таинственным образом исчез.

Конечно, я не верил в эту историю, как и в подобные ей теории заговоров масонов, иллюминатов и прочие сказки про мировое закулисье. Но Максим, похоже, разделял иное мнение.

– Вонты – это миф, – сухо ответил я.

– То-то и дело, что не миф. Конечно, народная молва основательно преувеличила их возможности – но, уверяю, они действительно очень сильны.

– Даже если и так – разве они не исчезли лет двадцать назад?

– Всё верно – исчезли. И адепты, и руководители, и даже сам магистр ордена пропали без вести. А это, по скромным подсчетам, несколько сотен человек. Но пару лет назад орден воскрес. Уже не такой влиятельный, как прежде – но всё ещё способный на многое. Короче говоря, вонты положили глаз на твою девчонку.

– Вонты полагают, что Алиса владела какой-то особо ценной магией? – удивился я.

– Владела-не владела, но что-то о ней знала – это точно. Проблема в том, что вонты – ребята упорные и на полпути не останавливаются. И раз Алиса теперь мертва, они по очереди будут вытрясать сведения из всех, кто с ней близко контактировал. Вспомни, что сталось с тем дедулей, у которого она работала. Думаю, следующим в списке на допрос у них стоишь ты.

«Это же парень той сучки. На ловца и зверь бежит, да, Вань? Ладно, сейчас закончим с дедом и возьмемся за него», – я вспомнил хриплый голос одного из бандитов, с которыми недавно столкнулся. Выходит, они действительно разыскивали меня!

Максим говорил правду.

– Но я ничего не знаю!

– Так им и скажешь при следующей встрече. Уверен, те два гопника тебя внимательно бы выслушали. Они, конечно, лишь обычные наемные головорезы – но выбивать информацию умеют и без всякой магии. К тому же там, в парке, Алиса тебя явно не просто так на мушке держала. Девчонка знала, что вонты шли по её следам. Может, боялась, что доберутся до тебя? Что ты сболтнешь лишнего?

Алиса хотела заткнуть мне рот? Почему она не попросила о помощи? Неужели отношения между нами, то чувство, которое со временем могло вырасти в любовь, ничего для неё не стоили?

– Я не знаю её тайн, – сказал я. – Во всяком случае, ничего такого, ради чего меня стоило бы убивать.

– Ну, видать у твоей девушки мнение было иным, – Максим снова пригубил пиво. – В любом случае, теперь догадки строить бесполезно. Но есть одна мысль. Попробуем узнать, что было у неё в голове.

– В каком смысле? – Я удивленно приподнял брови.

– Попробуем с помощью магии заглянуть в её воспоминания.

Мне доводилось слышать про заклинание чтения воспоминаний, хотя сам я такой магией не владел. Но, насколько я знал, у этого волшебства было одно важное условие.

– Для чтения воспоминаний человек должен быть, как минимум, жив, – сухо ответил я. – Память человека полностью стирается через несколько минут после его смерти.

– Верно, – Максим подметил мое замешательство. – Память стирается. Но остается кое-что другое: её проекция. Ты знал, что самые яркие, сильные эмоции, чувства и воспоминания оседают не только в памяти человека, но и на его ауре? Конечно, правильнее сказать, что они и формируют ауру – но это сейчас непринципиально.

Максим потянулся к рюкзаку, вынул из бокового кармана небольшой бумажный конверт и протянул мне. Аккуратно отодвинув клапан, я открыл его и вытащил на свет срезанную прядь светлых волос.

Это были волосы Алисы.

В воображении тут же пронеслась картина того, как Максим срезал прядь волос с мертвой девушки – и губы невольно сжались в неприятной гримасе.

– На волосах пока ещё остались следы её ауры, – пояснил Максим.

Я прищурился и разглядел легкое, едва различимое свечение энергетического поля, исходившее от них. После смерти человека аура не сразу покидает тело. Она тускнеет постепенно, незаметно – до момента, пока совсем не угаснет.

– В горах на востоке есть человек, – сказал Максим, – опытный маг. Он может извлечь воспоминания из ауры. Фрагмента с волос Алисы для этого должно хватить.

Если Максим говорил правду, то речь шла о действительно сильном чародее. Мне было трудно даже представить себе подобное волшебство. Но вслух я сказал другое.

– Опытный маг-отшельник, живущий в горах? – скептично съязвил я. – Прям сюжет для фэнтези-романа.

Максим улыбнулся, кажется – первый раз с момента нашей не самой приятной встречи.

Я убрал волосы Алисы обратно в конверт. Вся история Максима звучала не очень правдоподобно. Но других объяснений пока что у меня не было.

– Хорошо, – я положил конверт с волосами на стол. – Выходит, Алиса знала некую важную тайну, а за ней гнался возродившийся из пепла орден вонтов. И ты хочешь узнать эту тайну, заглянув к ней в воспоминания. Что ж, отлично – флаг в руки. Но зачем тебе нужен я?

Максим скинул ноги со скамьи на пол.

– Извлечь воспоминания из ауры – это только полдела. Это как извлечь кассету из видеомагнитофона. Но кассету ведь ещё нужно отсмотреть.

«Кассету из видеомагнитофона? Что за допотопная аналогия, – почему-то подумал я.

– И вот здесь начинаются нюансы, – продолжал Максим. – Смотри: есть легковесные и простые воспоминания, которыми люди не стесняются делиться и вываливать наружу. Они не представляют ни секрета, ни ценности. Узнать их может каждый. Вот стал бы ты, скажем, особо сильно скрывать от окружающих свое имя? Или дату рождения? Или кличку своей собаки?

– Нет, – ответил я.

– То-то и оно. Такие воспоминания не представляют особой ценности. Вытянуть их из человека несложно. Но чем важнее, тяжелее становится воспоминание, тем сильнее оно оберегается от посторонних. Самыми искренними и сокровенными воспоминаниями мы делимся только с очень близкими людьми. А бывают и такие воспоминания, которые люди не готовы раскрыть никому – даже под страхом смерти. Понимаешь?

Я утвердительно кивнул.

Максим наклонился поближе ко мне.

– Если в её воспоминания попробую пробиться я, то черта с два смогу узнать что-то стоящее. Я был для неё посторонним при жизни – им же остаюсь и после смерти. А посторонним никто секреты раскрывать не станет. Но ты – другое дело. Вы с Алисой были близки. Дружили, спали вместе, может быть – любили друг друга. Хрен его поймет, что у вас были за отношения – раз девчонка едва-едва не отправила тебя на тот свет. И тем не менее я уверен – Алиса доверяла тебе куда больше, чем многим другим. А значит, у тебя есть гораздо больше шансов добраться до её сокровенных тайн.

Максим одним глотком допил пиво и отставил бутылку на стол.

– Да и выбора у меня нет. Возможно, будь бы время, удалось бы найти ещё кого-то – родственника или другого знакомого. Так сказать – более доверенное лицо. Но к тому моменту её аура окончательно бы угасла. Поэтому попробуем обойтись тем, кто есть – то бишь тобой.

Он замолчал и испытующе посмотрел на меня, словно уточняя, весь ли смысл сказанного я уловил. Максим говорил о сложной, запредельной магии. Подобные ритуалы едва ли можно найти в интернете или вычитать в современных изданиях средневековых гримуаров. Нет – скорее их передают от отца сыну как семейную реликвию, изучают в элитарных магических школах или же находят самостоятельно спустя годы упорных поисков.

– А зачем тебе это? – рассеянно глядя сквозь Максима, задумчиво спросил я. – Меня, например, пыталась убить лучшая подруга – и я, разумеется, хочу понять причину. А ты?

– Вонты всерьез интересовались твоей девушкой, – хмуро ответил Максим. – Я – всерьез интересуюсь вонтами. Вот и всё, что тебе надо знать.

– Значит, Алиса знала что-то об очень ценной магии?

– Очень на то похоже, – Максим пожал плечами. – Иначе зачем ещё вонтам гоняться за простой девчонкой?

– А ты за ней зачем гонялся?

Наши глаза встретились. Максим промолчал.

– Почему ты так уверен, что Алиса знала нечто важное?

– Поверь, – Максим поднял на меня тяжелый взгляд, – я уверен.

Ещё несколько минут мы ехали молча, каждый – погруженный в свои мысли.

Не сказать, чтобы покров повисших надо мной тайн и загадок, сильно приподнялся. Максим недоговаривал и уклонялся от вопросов – явно опасался сболтнуть лишнего и предпочитал держать мысли при себе. Он не доверял мне. И это чувство было взаимным.

Конечно, с момента нашей встречи кое-что мне действительно удалось выяснить, но всё же о многом оставалось лишь гадать и надеяться, что сложившийся между мной и Максимом странный союз поможет найти ответы.

– Почему ты оказался вчера вечером на поляне? – спросил я.

– Следил за Алисой.

– Зачем?

– Ты задаешь очень много вопросов, – огрызнулся Максим, но немного помолчав добавил. – Думал поговорить с ней.

– Но вместо этого застрелил?

– Вместо этого – спас тебя, – он хмуро посмотрел мне в глаза. – Прояви благодарность что ли.

Откинувшись на жесткую спинку – длинную дермантиновую подушку, прибитую на стенку за спиной – я посмотрел в окно, где волной проплывали ряды деревьев.

– Сколько нам ехать? – спросил я.

– Сутки.

– Полетели бы лучше самолетом. – буркнул я. – Через пару часов были бы на месте.

– Рискованно. Вонты подмяли под себя безопасность всех аэропоротов страны. Там нас схватят в один миг.

– Да ну ладно? – я с недоверием отнесся к его словам. – По-моему, ты преувеличиваешь их возможности.

– Хотелось бы, – сказал Максим.

Тогда мне показалось, что Максим перегибает палку в отношении своих подозрений и опасений. Ведь не мог же я, обычный парень, перейти дорогу такому опасному сообществу.

– С поездами проще: контроль здесь так себе и всегда есть возможность договориться с проводником.

– Договориться – в смысле, заколдовать?

– Заколдовать? Конечно нет. Зачем понапрасну тратить силы? Просто дал ей на лапу нормальную сумму денег. Поезд и так полупустой, свободных мест полно.

– Зря раньше не сказал, что придется сутки в поезде трястись, – посетовал я. – Хоть еды прихватил бы.

– Предусмотрено, – Максим вынул из рюкзака и протянул мне герметичный пластиковый контейнер со звездой на упаковке.

Армейский сухой паек я узнал сразу.

– Индивидуальный рацион питания, – буркнул я, отковыривая защитную пленку с одного из отделений. Если память не подводила, то в этом кармашке должно было лежать печенье.

Максим посмотрел на меня с легким удивлением.

– Служил?

– Ага, – раскупоривая небольшую пачку печенья, ответил я.

– Где?

– Срочная. Мотострелковые войска.

– Стрелок, значит, – выдохнул Максим и молча уставился в окно.

Всю оставшуюся дорогу мы не разговаривали.

Максим

Перелет, не выходящий из зоны турбулентности и довольно жесткая посадка – известные визитные карточки Дамаска. Самолет был как всегда полупустой – немногие хотели лететь в этот Богом забытый край. Да и те, кто сейчас находился в салоне самолета, едва ли прибыли сюда по собственному желанию.

Резко сдернув с полки дорожную сумку с минимально необходимым для командировки набором вещей, Максим вышел из самолета и, спустившись по трапу, окинул взглядом аэродром, за забором которого начинались бескрайние просторы сирийских пустынь.

Это была уже третья командировка в Сирию – стабильно раз в год, примерно в одно и то же время, судьба распоряжалась так, что Максиму приходилось приезжать сюда.

В здании аэропорта его встретили два человека, одетые в камуфляжную форму без знаков отличий. Одного из них Максим помнил ещё по прошлому своему визиту – это был офицер «Рихарда». Впрочем, звание давались там лишь условно, никаких опознавательных знаков, шевронов и лычек офицеры-наемники не носили – а подчиненные солдаты запоминали своих командиров исключительно в лицо. Второго мужчину – невысокого и коренастого, с лицом закоренелого уголовника – Максим видел впервые.

В «Рихарде» было полно таких – бывших заключенных, преступников и прочего сброда, способного выполнять тупую, грязную, иногда – кровавую – работу и не задавать лишних вопросов. Официально «Рихард» считался охранной компанией, которая помогала нанимателям сопровождать ценные грузы и содержать объекты в безопасности. В реальности же эта организация оказывала куда более специфические и деликатные услуги. Располагая немалым штатом вооруженных и неплохо тренированных людей, «Рихард» с удовольствием брался за разные задачи: заказные убийства, проведение незаконных военных операций по всему миру, поддержка во время международных боевых действий.

Максим неоднократно пересекался с ними по долгу службы. Несколько раз «Рихард» даже нанимал Максима и его команду к себе в помощь. В том числе – и сейчас.

Крепким рукопожатием поочередно поприветствовав встречавших его людей, Максим без лишних слов проследовал за ними на стоянку и сел на заднее сиденье японского джипа. Автомобиль покатил по длинной асфальтированной дороге в сторону основной базы, где уже несколько лет квартировались солдаты «Рихарда». Ехать до нее было долго.

Максим лениво смотрел в окно на унылые и такие знакомые пустынные пейзажи.

«Что Ирак, что Афганистан, что Сирия – всё одно», – подумал он, разглядывая однородный рельеф.

– Надолго к нам? – поинтересовался старший по званию солдат.

Максим знал, что протокол безопасности строго запрещал подобные вопросы. Каждый должен был знать ровно столько, сколько ему сообщалось – а излишние любопытство не приветствовалось.

С другой стороны, лейтенант уже несколько месяцев почти безвылазно сидел в этой дыре, развлечений в которой – не то, чтобы особо много. И его желание заполнить копящийся в голове информационный вакуум было совершенно естественным явлением.

– Пока не знаю, – честно ответил Максим.

– В прошлый раз ты тут несколько месяцев, кажется, провозился, да?

В прошлый раз Максима перебросили сюда из Африки – помочь навести порядок в районах, с трудом отбитых у боевиков. Ровно сто дней Максим вместе со своей командой выполнял здесь не самые приятные, но крайне необходимые задачи.

Джип громыхал и подпрыгивал на ухабах и неровностях. Дорога была Максиму знакома – трястись в машине предстояло ещё несколько часов. В базовый лагерь они должны были прибыть как раз на закате.

– Руководитель базы не сменился? – спросил Максим. – Петрович командует?

– Ага, – односложно ответил лейтенант.

Реальные имена были у наемников не в ходу – куда чаще использовали позывные прозвища. Петровичем здесь называли бывшего украинского полковника Сергея Петренко. Максим хорошо помнил его ещё по прошлой командировке – когда этот крепкий вояка только-только стал начальником сирийской базы «Рихарда».

Петрович был жестоким, беспощадным к врагам, и весьма кровожадным по своей натуре человеком. И при этом всегда оставался крайне принципиальным – и скорее умер бы в страшных муках, чем предал свои идеалы или наступил на горло собственному мировоззрению. Он присоединился к наемникам года четыре назад – как раз, когда на Украине началась гражданская война. В то время Петрович служил в вооруженных силах Украины – был перспективным командиром и числился на хорошем счету у руководства. Но когда от него потребовали воевать против самопровозглашенных республик, отделившихся от страны, полковник ответил резким отказом. Не в его правилах было без веской причины стрелять по людям из-за политических разногласий между кабинетными халуями во властных структурах – тем более стрелять по соотечественникам, которых он присягнул защищать. За этим отказом последовал естественный в таких случаях военный трибунал, отставка и лишение всех званий и наград.

Так и началась его новая жизнь. Руководство «Рихарда» тут же предложило опальному полковнику хорошее место, которое полностью соответствовало его характеру и навыкам. Здесь, в Сирии, Петрович с чистой совестью умывал руки кровью врагов и проводил самые жестокие карательные операции, которые, стань они достоянием общественности, запросто привели бы его на скамью подсудимых в Гааге. К счастью для полковника, «Рихард» умел подтирать за собой следы, так что волноваться о серьезной утечке информации и лишнему интересу с ненужной стороны Петровичу не приходилось.

– Он только заместителя своего сменил, – добавил солдат, который был за рулем.

– Тебе кто-то рот разрешал раскрывать? – гневно ругнулся на него старший по званию.

– Да ладно, не психуй, – разрядил обстановку Максим. – И кто теперь заместитель?

– Спартак.

Услышав это, Максим улыбнулся.

«Добился-таки своего», – подумал он.

Максим и Леонид Спартинский – по прозвищу Спартак – были хорошими друзьями, ещё со времен срочной службы в армии.

Они познакомились в первый же день после приезда в военную часть – когда устроили драку с сослуживцами. Попытка обязать Леонида развязать берцы одному из «дедов» – так называли старослужащих солдат, пользовавшихся в армии негласным авторитетом – закончилась моментальным отправлением «дедушки» в нокаут. Естественно, другие «авторитеты» тут же попытались усмирить зарвавшегося новобранца – но один на один совладать с новичком им оказалось не по силам. «Деды» набросились на Леонида толпой – и исход драки казался предрешенным.

И тут вмешался Максим, который решил занять более слабую сторону.

Как итог – восемь их соперников были отправлены на больничную койку, а Максим и Леонид удостоились личной аудиенции у начальника части – который битый час орал на новобранцем всеми матерными ругательствами, имевшимися в его богатом обсценном лексиконе.

С тех пор Максим и Леонид сдружились. Сначала они провели вместе два года срочной службы, затем – ещё три года контрактной. Потом их дороги, казалось бы, разошлись – но, как выяснилось, не надолго.

Леонид завербовался в «Рихард». Он оказался гораздо толковее и смышленее большинства других солдат удачи – и очень быстро его карьера среди наемников пошла в гору.

А Максим выбрал иной путь.

В последние годы друзья мало общались – ничего удивительного при такой-то работе. Людям, которые меняют номера телефонов и места жительства чаще, чем нижнее белье, сложно оставаться на связи со своими близкими. Редкие случайные встречи обычно происходили на военных базах в кипящих уголках планеты – где каждый из них оказывался со своим особым заданием.

Из нахлынувших воспоминаний Максима вырвал знакомый свист, раздавшийся над автомобилем. Он выглянул из окна и увидел спешно удалявшийся прочь белый беспилотный самолет.

– Пиндосы? – спросил он у лейтенанта. Этим пренебрежительным словом Максим называл военные силы США.

– Да, – глядя вслед улетающему беспилотнику ответил тот. – Американцы совсем достали своей разведкой. Вроде, и договоренности все есть, и ребят их мы не трогаем – а всё равно постоянно утюжат своими дронами. Чуть ли не в толчок к нам заглянуть норовят.

– Характер у них такой, – Максим откинулся на сиденье и закрыл глаза, – везде хотят затычкой быть.

– Особенно там, где их никто об этом не просит, – раздраженно добавил лейтенант.

Как и ожидалось, автомобиль приехал на базу «Рихарда» на закате. Максим бегло окинул взглядом контуры лагеря, мысленно отметив, что за прошедшее время ничего здесь особо не поменялось. Обнесенная высоким глухим забором база, как и прежде, состояла из невысоких блочных построек – эдаких псевдо-домов, которые можно быстро собрать и разобрать в любой точке мира. Разве что за минувший год этих конструкций явно прибавилось. На сторожевых постах, охраняя периметр, стояли и лениво глазели по сторонам вооруженные солдаты. А по территории то тут то там привычно сновали люди в камуфляжной форме без нашивок и опознавательных знаков.

Один из дежуривших наемников проводил Максима в административный корпус, где квартировался местный генеральный штаб, и после непродолжительного ожидания в тесной приемной, его завели в кабинет начальника базы.

Похожий на медведя Сергей Петренко сидел за столом и старательно что-то изучал в ноутбуке, но завидев посетителя, сразу захлопнул крышку компьютера.

Старая-добрая паранойя была обычным делом для этих мест.

Дежурный быстро отчитался по установленной форме: мол, обозначенное лицо встречено и доставлено в штаб в целости и сохранности – после чего покинул помещение.

– Давненько не виделись, – Петрович крепко пожал руку своему гостю.

Этот здоровый суровый вояка всегда относился к Максиму сдержанно. Он знал, на что был способен Максим – но напрочь отказывался верить в магическую составляющую этих способностей, списывая всё на удачу и благоприятное стечение обстоятельств.

– Наслышан про твои успехи – хорошо работаешь. А был бы с нами – знаешь, каких бы высот уже достиг?

Петрович не раз пытался завербовать Максима. Вероятнее всего, не столько по своей инициативе, сколько по команде вышестоящего руководства – «Рихарду» в своих рядах был бы весьма ценен такой сотрудник. Но Максим всякий раз отказывался, а на дежурную в таких случаях фразу «Ну ты всё же подумай об этом предложении на досуге» не обращал никакого внимания.

– Ладно, давай дела наши насущные обсуждать, – Петрович достал из ящика стола сигару и принялся неторопливо её раскуривать.

Кабинет начал быстро наполняться густыми клубами табачного дыма. Теперь командир наемников стал выглядеть в точности как герой классических низкобюджетных боевиков, видеокассеты с которыми мальчишки в детстве засматривали до жеваной плёнки – большой, грозный дядька с сигарой в зубах. Для полноты образа полковнику не хватало только длинного шрама на щеке.

Выпустив изо рта идеально ровное кольцо дыма, Петрович протянул Максиму небольшую фотокарточку. На снимке был запечатлен худощавый мужчина среднего возраста с характерными арабскими чертами лица.

– Знаешь этого бородача?

– Нет, – вглядываясь в фотографию, ответил Максим.

– Его зовут Фарих аль-Домини. Один из главарей боевиков по ту сторону от Ефрата.

– Приятно познакомиться, – съязвил Максим, кладя фотоснимок на стол.

– Разведка сообщает, что этот бандит уже неделю как окопался и безвылазно сидит на одной из своих баз.

Максим подавил смешок, вызванный словом «бандит» в устах Петровича.

– Нам нужен этот тип, – полковник уперся кулаками в стол, – и нужен живым.

– Так возьмите – раз нужен, – пожал плечами Максим. – Что, у вас опытных бойцов не хватает?

Пассаж явно задел Петровича, он бросил гневный взгляд на собеседника, но на легкую провокацию не отреагировал.

– Тут дело не в бойцах, – ответил он.

Раздался стук в дверь. В кабинет вошел невысокий, крепко сложенный молодой человек с коротко стриженными светлыми волосами, длинным, неоднократно поломанным носом и глубоко посаженными глазами.

Максим отметил, что с момента их последней встречи Лёнька изменился. Под грузом штабной ответственности черты его лица стали ещё более грубыми, а во взгляде появился суровый блеск. Лёнька по-армейски отдал приветствие командиру, а затем кивнул старому товарищу, но вслух ничего не сказал, соблюдая местную субординацию. Максим тоже сохранил молчание.

– Представлять вас друг другу не надо, – сказал Петрович. – Операцией командует Спартак, он и введёт в полный курс дела. А теперь – свободны, оба.

Максим и Лёнька по очереди покинули кабинет.

Закрыв за собой дверь, стоя в приемной, они посмотрели друг на друга и, улыбнувшись, крепко обнялись – вызвав легкое удивление на лице сидящего рядом молодого солдата-референта.

******

Мы покинули поезд на станции близ небольшого поселка. Максим быстро договорился с одним из местных водителей – и спустя полчаса мы уже тряслись в допотопном УАЗике, по грунтовой дороге поднимавшем нас в горы. Смуглый водитель поначалу пытался завязать с нами разговор, рассказывая разные глупые истории, но получив в ответ лишь угрюмое молчание, быстро оставил свои попыток. Оставшуюся часть пути мы провели под звуки местной национальной поп-музыки, звучавшей из хрипящих динамиков магнитолы автомобиля.

Всю дорогу я смотрел в окно и разглядывал длинные горные цепи, раскинувшиеся по этому дикому краю. Синее чистое небо над головой, небольшие речушки, которые мы пересекали и редкие деревья, как будто специально понатыканные невидимым творцом, создавали прекрасную, гармоничную картину. После душного и тесного мегаполиса это место казалось мне другим миром – огромным, просторным и самобытным.

Старый внедорожник быстро вилял по горным серпантинам. Водитель хорошо знал эти дороги: он умело входил в опасные повороты и точно предугадывал, когда нужно притормозить, а когда – вдавить педаль газа в пол.

Грунтовая дорога, по которой мы поднимались в горы, была почти пустой. Встречные автомобили – в основном, такие же старые и разбитые, как и наш УАЗ – попадались редко. Через пару часов погода сменилась, небо затянулось тучами и начал моросить мелкий, неприятный дождь. Только что светлый край в одно мгновение поблек и стал серым – словно чья-то рука невиданным способом убавила у мира яркость.

Начавшийся дождь не прекращался до самой темноты.

Солнце скрылось за горизонтом, когда мы въехали в небольшой Богом забытый поселок где-то высоко в горах. Редкиетусклые фонари едва освещали его вытоптанные дороги, и поизношенные одноэтажные деревянные дома. Наша машина остановилась у одного из них – единственного, где горел свет. Водитель, явно жаждавший поскорее отделаться от мрачных необщительных клиентов, быстро выпрыгнул из кабины и, взбежав по ступеням крыльца, с силой постучал в дверь. На пороге появилась пожилая женщина – она, как и наш водитель, явно имела восточные корни. Между ними произошел короткий диалог на непонятном мне языке, после чего водитель взмахом руки подозвал нас.

– Здесь мы переночуем, я договорился – вылезая из машины, сказал Максим.

Попрощавшись с водителем, Максим зашел в дом. Я последовал за ним.

Хозяйка явно не говорила на нашем языке, во всяком случае все инструкции она давала жестами – вот кровати, где мы будем спать, вот кипятильник, вон там туалет. Кивком головы Максим дал ей понять, что мы уяснили все правила этого скромного жилища, и передал несколько крупных купюр. По лицу старухи, которая с недоверием смотрела на нас, проскользнула еле заметная улыбка. Очевидно, она рассчитывала на куда более скромную сумму – но мой спутник явно не любил торговаться по мелочам.

Старуха вышла, и Максим плотно закрыл дверь в небольшую комнату, которая должна была послужить нам спальней.

– Отсюда пойдем пешком, – сказал он. – Выйдем на рассвете.

– Далеко забрался твой великий колдун, – я скинул ботинки и улегся на одну из кроватей. – Черта с два до него доберешься.

– Что есть, то есть, – согласился Максим и, погасив свет, лег на соседнюю кровать.


Когда я проснулся, Максима в комнате уже не было, а его кровать оказалась аккуратно застеленной.

Выйдя из комнаты, я тут же услышал оклик старухи-хозяйки. По ее жестам и по доносившемуся приятному запаху свежеиспеченной картошки я сразу понял, что меня приглашают на завтрак. Старуха принесла мне тарелку, наполненную мелкими светлыми клубнями, и поставила рядом большую кружку крепкого черного чая.

– Сильно не наедайся – нам идти в гору, – Максим появился в дверях прихожей.

Позавтракав и наскоро сполоснув лицо водой из уличного умывальника, я закинул за спину рюкзак и пошел следом за Максимом по узкой тропинке, уходившей прочь от деревеньки.

– Место, в которое мы идем, в двадцати километрах отсюда, – размерено шагая, сказал Максим.

– И что это за место?

– Увидишь, – неоднозначно ответил он.

Дальше мы шли молча. Максим периодически сверялся с компасом и картой. По его уверенным действиям было видно, что такие походы для него не в новинку.

Мы прошли около десяти километров, когда меня начало терзать странное чувство тревоги. Непонятный, иррациональный страх вдруг принялся окутывать меня, сжимать сердце в тиски, затуманивать мысли. И чем дальше мы шли, чем глубже забирались в дикие горные леса, тем сильнее он становился.

Сердцебиение учащалось. Ноги подрагивали от каждого шага. И непонятная тревога вскоре стала совершенно очевидной – я боялся идти дальше!

– Я дальше не пойду, – то ли сказал, то ли прокричал я, когда сил терпеть нахлынувший ужас не осталось, а тело само двинулось вспять.

Максим повернулся ко мне – и я увидел на его лице маску ужаса. Наверное, такая же была сейчас и у меня.

– Не очкуй, идем, – неровным голосом и явно превозмогая отчаяние, скомандовал он.

– Ни за что в жизни! – чуть не плача крикнул я.

– Идем, черт тебя дери! Скоро все будет нормально.

– Мы умрем там! – кажется, в тот момент у меня началась истерика.

– Нет! – кричал в ответ Максим. – Это простая охранительная магия – чтобы отвадить нежелательных гостей! Осталось метров двести и все кончится.

Максим знал, о чем говорил – и я понимал это. Но чувство животного страха не хотело подчиняться рациональному мышлению.

– Я не пойду дальше, – прошептал я.

Максим смотрел на меня ледяным взглядом, полным ужаса и решимости одновременно.

– Тогда беги, – сухо скомандовал он.

И я побежал. Ломая ветки деревьев, топча редкие островки травы, я мчался напролом. Топот шагов нарушал тишину и покой этого места, но мне было все равно – главное поскорее вырваться из оков чертового страха. Сколько он там сказал – двести метров?

Страх начал играть на меня. Воображение само достраивало образы: оно вдруг зашептало, будто следом за мной мчится стая волков, с окровавленных клыков которых стекает неостывшая кровь предыдущих жертв. Остановись я хоть на секунду – и мои странные приключения закончились бы, в сущности, еще не начавшись.

Да, это была лишь иллюзия опасности. Обман заколдованного воображения. Но едва ли мне когда-нибудь еще доведется пережить подобный страх.

За спиной раздавались тяжелые шаги – Максим бежал следом, не отставая от меня ни на миг.

Страх исчез, стоило мне переступить незримый барьер. Стаю волков, которая преследовала меня, будто только что меткими выстрелами перебил невидимый охотник. И я теперь стоял посреди леса в безопасности, тяжело дыша и осознавая собственное спасение.

За спиной раздался шум. Максим тоже остановился и склонившись, уперся руками в колени и принялся жадно глотать ртом воздух.

– Говорил же не очковать, – не поднимая головы прокашлял он.

Но стоило лишь беспричинному испугу, созданному магией, отступить, как ему на смену пришёл новый, куда более оправданный страх.

В стороне раздался стальной щелчок ружейного затвора. Обернувшись, я увидел между деревьев вооруженного мужчину в темной камуфляжной форме.

На вид ему было около пятидесяти лет. Мужчина был худощав, но складывалось ощущение, что за этой худобой прятались не дюжая сила и энергия. Губы на его лице, окруженные темной бородой, были твердо сжаты. Черные, как уголь, глаза с подозрением разглядывали нас, а смуглые, жилистые руки, держали направленный в нашу сторону карабин.

– Вы ещё кто такие? – твердый голос мужчины полностью соответствовал его решительной внешности.

– Фух, – голос Максима сбивался из-за одышки, – сейчас, мужик, погоди. Отдышусь и всё объясню.

Я вздрогнул от неожиданного выстрела. Почувствовав, что пуля пролетела в нескольких сантиметрах от меня, я рефлекторно закрылся руками. Рядом с Максимом вздыбилась земля, но он, казалось, не придал этому никакого значения.

– Говорите немедленно, – всё тем же тоном потребовал мужчина.

– Твою мать, – сплюнул Максим, – у тебя что, психи в голове бьют?

Второй выстрел – на этот раз пуля врезалась между ступнями Максима.

– Еще одно слово таким же тоном – и оно станет последним, – голос мужчины был по-прежнему угрожающим.

Но и Максим оставался верен себе.

– Слушай, придурок, – он, наконец, выпрямился и посмотрел на старика. – Снова выстрелишь – и я тебе эту винтовку знаешь куда запихну?

– Да неужели? – стрелок приблизился и навел дуло прямиком на Максима.

С удивительной проворностью Максим уклонился от ствола. Резко, как пружина, он подскочил вплотную к вооруженному мужчине и выбил карабин из его рук, не оставив тому ни единой возможности что-либо предпринять в ответ.

Оттолкнув мужчину ногой, Максим отпрыгнул назад и перехватил карабин. Теперь ружейное дуло было повернуто в другую сторону.

– Шустрый, зараза, – обезоруженный темноволосый мужчина поочередно испепелял нас своими черными глазами.

Повисла молчаливая пауза.

Максим ловко отсоединил обойму, передернул затвор, выбросив патрон из патронника.

– Вот ты нервный, мужик, – он бросил оружие обратно в руки незнакомца.

– Времена нынче нервные, – тот ловко поймал карабин за цевье.

– И всё же поспокойнее надо быть. Видишь теперь, что мы зла не желаем?

– Вижу, – с подозрением разглядывая нас ответил мужчина. – И чего же вам надо?

– Травника вашего повидать хотим, – ответил Максим. – Мы старые товарищи.

Мужчина продолжал буравить нас взглядом.

– Травника, значит, – медленно произнес он. – А сразу чего не сказали?

– Так ты ж палить начал!

– И с чем вы к травнику пожаловали?

– А вот это тебя, папаша, не касается, – ответил Максим. – Но гарантирую – видеть нас он не откажется.

– Ну хорошо, если так. Ладно, провожу вас к травнику.

Мужчина закинул пустое ружье на плечо и кивком приказал следовать за ним.

Колонной мы размеренно пошли сквозь редкий лес и пройдя порядка километра, очутились перед крупной горной ложбиной, в которой, к моему удивлению, расстелилась небольшая деревня.

Около сотник каменных и деревянных одно и двухэтажных домов смотрели на нас своими покатыми крышами. Дома стояли в разнобой, не образуя четких улиц, кроме одной – главной. Очевидно, что это укрытое горами поселение росло стихийно, постепенно наполняясь новыми постройками. В центре деревни стояла каменная церковь, а немного поодаль от неё возвышалась часовая башня.

По глубоко протоптанной дороге мы спустились вниз и вошли в деревню. Вокруг было тихо – лишь где-то в отдалении раздавались звуки топора, рубившего дерево, да едва уловимый стрекот бензинового генератора. Проходя мимо обнесенных заборами дворов, мы то и дело ловили на себе удивленные взгляды местных жителей, которые, похоже, совершенно не ждали появления здесь кого-то постороннего.

Большинство деревенских обитателей были пожилыми людьми, хотя встречалась и молодежь. А в одном из дворов я заприметил ребятишек явно дошкольного возраста, которые увлеченно играли на земле в «ножички» и даже не заметили прошедших мимо них незнакомцев.

На первый взгляд это место напоминало обыкновенный поселок. Как тот, в котором когда-то давно жила моя бабушка, и где я проводил школьные летние каникулы: та же умиротворяющая тишина, спокойствие и неторопливый ритм быта. Но ощущение было обманчивым – едва ли спрятанную в горах и защищенную неведомыми мне защитными чарами деревню можно считать обыкновенным местом.

Пройдя вглубь деревни, мы остановились у одного из каменных домов. Мужчина с неожиданной легкостью перепрыгнул три ступеньки крыльца и громко постучал во входную дверь. Через несколько секунд на пороге появилась дряхлая старуха. Она выглядела настолько древней, что я готов был поклясться – ей исполнилось лет сто! Ноги еле держали ее высохшее тело, а глаза едва ли видели дальше собственного носа.

– А, Андрюша! Доброго дня, милок, – кряхтящий звук голоса лишь подчеркивал ее возраст. – А это кто с тобой? Давненько у нас гостей не было.

– Рина Матвевна, – почти прокричал в ухо наш спутник, – это к травнику нашему гости пришли.

Удивительно, но не смотря на свой почтенный возраст, старуха еще не выжила из ума – я-то ждал, что сейчас она пять раз переспросит, а потом прокряхтит в ответ что-то вроде «не понимаю!». Но нет – Рина Матвевна тут же отошла в сторону, уступая нам дорогу.

– Проходите-проходите, – прохрипела она. – У себя травник.

Внутри дом оказался куда просторнее, чем казалось с улицы – здесь явно уместилось шесть или семь комнат, соединенных между собой. Андрей прошел по коридору и свернул в самую дальнюю дверь. Мы с Максимом направились следом.

Комната, в которую мы попали, оказалась неким подобием кабинета. Его стены были украшены пожелтевшими от времени гравюрами и выцветшими фотоснимками с портретами незнакомых мне людей. Рядом с единственным окном, через которое внутрь проникал свет, стоял массивный резной стол с зеленым суконным покрытием. А за столом, неторопливо листая какую-то толстую книгу, сидел тот самый травник.

Честно говоря, не так я представлял себе могучего волшебника, к которому вел меня Максим. воображение нарисовало образ полусумасшедшего лысого татуированного мужика, лицо которого было бы разукрашено непонятными кровавыми письменами. Но реальность оказалась менее предсказуемой.

На нас смотрела молодая худощавая девушка с острыми и правильными чертами лица, большими карими глазами и длинными, прямыми и до блеска черными волосами, собранными в хвост на затылке.

– Максим? – аккуратные брови девушки удивленно поднялись. Она явно не ожидала этого визита.

– Здравствуй, Оля.

– Вот уж кого не думала здесь увидеть, – девушка поднялась с места и подошла к нам, затем – перевела взгляд на стоявшего позади нас мужчину. – Все в порядке, Андрей. Это друзья.

Андрей хотел что-то ответить, но осекся.

– Передай, пожалуйста, старейшине деревни, что у меня гости, – попросила девушка.

Мужчина с недоверием посмотрел на нас, но ничего не сказал – лишь кивнул и вышел из комнаты, закрыв за собой тяжелую дверь.

– Нервный мужик, – проводил его взглядом Максим. – Чуть меня не пристрелил.

– Что есть, то есть, – согласилась Ольга. – Зато очень хороший. Кто твой друг?

Максим представил меня.

– Толковый маг, хоть и самоучка, – добавил Максим, глядя на меня.

Девушка жестом указала на стулья, стоявшие рядом.

– Присаживайтесь.

Мы удобно расположились на твердых стульях.

– Далеко же ты забралась, – оглядываясь по сторонам, сказал Максим.

– Да, не мегаполис, – улыбнулась Ольга. – Зато здесь тихо и спокойно.

Она посмотрела на Максима.

– Не думала, что мы ещё увидимся.

– Я тоже, – ответил Максим. – Но обстоятельствам не прекословь.

По их поведению и интонациям разговора мне сразу стало ясно, что эти двое не были друзьями. Между ними не чувствовалось ни особой симпатии, ни товарищеского доверия. Похоже, их связывали исключительно деловые отношения, некие договоренности – и ничего более.

– Нужна твоя помощь, – Максим резко перешел к делу.

– Понимаю, – Ольга кивнула, как будто ждала этих слов. – Иначе ты бы не пришел.

Максим достал из рюкзака и протянул Ольге знакомый бумажный конверт. Она бережно открыла клапан, извлекла небольшой пучок светлых волос, срезанных с головы Алисы, и повертела их между пальцами.

– Девушка, – Ольга внимательно разглядывала волосы, – Чуть младше меня. Мертва. Судя по ауре – умерла насильственной смертью.

– Я убил её, – холодно ответил Максим.

Ольга подняла взгляд на него.

– Аура довольно светлая. Не похоже, чтобы она была злым человеком.

– Может и так, – все тем же железным тоном продолжал Максим. – Но выбора не было.

– Тебе виднее, – пожала плечами Ольга. – В любом случае – это не моё дело.

Она убрала волосы обратно в конверт.

– Кажется, я догадываюсь, зачем вы пришли. Хотите узнать её воспоминания?

– Да, – кивнул Максим. – Как тогда, в Белграде. Сможешь сделать это?

– Сам знаешь, отказать я не могу, – ответила Ольга. – Но и гарантий не даю. Аура на волосах пока ещё держится – а значит извлечь воспоминания труда не составит. Но подпустит ли к ним внутренняя защита – тут уж, извините, зависит не от меня.

– Думаю, это парень справится – Максим кивнул на меня. – Они дружили.

Ольга оценивающе посмотрела на меня, словно искала подтверждение уверенным словам Максима, но ничего не ответила.

– Хорошо, – девушка поднялась с места. – Если так – то, может, что-нибудь и получится. Проведем ритуал завтра, на рассвете.

– Почему не сегодня? В Сербии ты провела его сразу.

– Знаешь, а ты очень нетерпелив для мага, – немного раздраженно парировала она. – В Сербии у меня были заранее готовы все ингредиенты и эликсиры. А сейчас – нет. Нужно все приготовить. Предупредил бы заранее о своем приезде – я бы подготовилась.

– Да как тебя предупредишь-то? – возмутился Максим.

Девушка лишь развела руками

– Хорошо, – хмуро ответил Максим, – подождем.

Ольга поднялась с места.

– Тогда чувствуйте себя как дома. Я попрошу хозяйку разместить и накормить вас.

Девушка вышла из помещения, оставив нас с Максимом наедине.

Через несколько минут уже знакомая нам Рина Матвеевна проводила меня и Максима в просторную кухню.

Долгий переход по горам пробудил в нас с Максимом зверский аппетит. С удовольствием проглотив по стопке крепкого самогона, поданного в качестве аперитива, мы набросились на простые, но сытные угощения, которые принесла старушка.

Когда с обедом было покончено, нас проводили в баню. Смыв с себя пыль и грязь и переодевшись, наконец, в чистую одежду, я решил прогуляться по деревне.

На улице уже начало смеркаться. Солнце закатилось за вершины гор и только редкие его лучи кое-как продолжали тускло освещать землю.

Деревня встретила меня тишиной. В некоторых окнах уже горел свет – то ли от свечей, то ли от лучин. Люди, проходившие мимо, бросали на меня подозрительные взгляды – но не говорили ни слова. Похоже, к гостям здесь относились недоверчиво.

Неторопливо вернувшись назад, я заметил небольшое оранжевое зарево, разносившееся за домом. Обогнув его, я вышел во двор, в центре которого ярко потрескивая сухими ветками, горел костер.

Ольга сидела рядом с огнем на длинном полене, специально приспособленном в качестве сидушки. Ровными рядами перед ней стояло несколько керамических ступок. Услышав мои шаги, девушка обернулась.

– Присаживайся, – продолжая мять в руках какую-то траву, она кивком головы указала на место справа от себя.

– Готовишь отвары? – спросил я, усевшись на поваленное дерево.

– Ага.

Она положила смятую охапку травы в одну из ступок и принялась старательно её перетирать

– Что это за место? – я бросил взгляд на огонь и пляшущие языки пламени тут же загипнотизировали меня.

– Это? – мой вопрос, кажется, удивил Ольгу. –Вв смысле – деревня? Община магов.

– Община магов? – переспросил я.

– Да. Ты что, никогда о них не слышал?

Я отрицательно покачал головой.

– Ещё лет тридцать назад таких общин было множество. Советская власть не очень жаловала практикующих волшебников. Конечно, вслух об этом не говорили – но гонения на магов в те времена были просто ужасными. Куда страшнее, чем на каких-нибудь священников. Тем, кто хотел заниматься колдовством, приходилось или уходить в подполье, или создавать такие общины вдали от цивилизации и посторонних глаз.

Ольга прекратила перемешивать траву и тоже уставилась на огонь.

– Сейчас, конечно, общин осталось мало. Магов больше никто не преследует – да и люди тянутся обратно в города. В деревнях, остаются, в основном, лишь старики, которые уже и не помнят другой жизни.

– Ты родилась здесь?

Девушка лишь улыбнулась.

– Нет, что ты.

Ответ немного меня удивил. Конечно, хотелось спросить, что она делала сейчас в этой богом забытой деревне, но мы были слишком мало знакомы для подобных вопросов.

– Ты хорошо знаешь Максима? – спросил я.

– Почти совсем не знаю, – переливая содержимое ступки в небольшую пластиковую бутылку, сказала Ольга.

– Но безотказно ему помогаешь.

– Да. У меня нет выбора – я дала непреложный обет.

Я удивленно уставился на неё. Ольга поймала мой взгляд и тихо засмеялась.

– Ты не знаешь, что это, да? – с улыбкой спросила она.

– Похоже на какую-то выдумку из сказок. Кажется, в рассказах про «Гарри Поттера» было что-то подобное.

– Не совсем, – кивнула Ольга. – Хотя ты прав – в книгах у Джоан Роулинг действительно упоминался непреложный обет. Там он описывается как клятва, нарушителя которой ждёт смерть. Но в реальности всё работает немного иначе.

– Как? – поднял брови я.

– Тот, кому ты дал непреложный обет, всегда может тебя найти: он в любое время дня и ночи на уровне интуиции знает, где ты находишься и как тебя разыскать. Но главное – он вправе один раз требовать чего угодно, и ты просто не можешь отказать. Среди магов непреложный обет – символ глубокой признательности. Знак того, что ты считаешь себя должником другому человеку.

Повисла пауза.

– Кстати, именно Джоан научила меня этому обряду, – улыбнулась Ольга.

– Да ну? – удивился я. – Вот уж не думал, что она умеет колдовать.

– Зря ты так. Роулинг очень сильная волшебница.

Я лишь пожал плечами в ответ.

Взяв в руки пластиковую бутылку, Ольга несколько секунд с силой поболтала её и, открутив крышку, протянула мне получившееся зелье.

– Пей, – скомандовала она.

Я пригляделся – внутри была вязкая травянистая жидкость с неприятным запахом.

– Что это?

– Не бойся, не отравишься – я же все-таки травница, – улыбнулась она. – Это запатентованный отвар. Придаст сил для завтрашней процедуры.

С недоверием посмотрев на зелье, я заткнул нос, чтобы не чувствовать омерзительного запаха, и залпом проглотил безвкусную жижу, которая неприятно растеклась внутри моего тела.

– Ну и гадость, – отдавая бутылку, поморщился я.

– Знаю, – ответила Ольга.

Мы немного посидели молча.

– Как это будет? – спросил я. – Завтра. На что похоже, когда пытаешься проникнуть в чужие воспоминания?

– У каждого – по-своему. Одни просто начинают знать чужие воспоминания как собственные, другие – словно видят эти события со стороны. Как будет именно у тебя я сказать не могу.

Ольга аккуратно убрала ступки в стоявшую рядом сумку, затем поднялась на ноги и залила костер водой из жестяного ведра.

– Пора спать, – сказала она. – Отдохни как следует и наберись сил. Завтра силы тебе понадобятся.


Мы шли по едва различимой тропе, стелившейся вдоль длинного плато. Громкий свистящий ветер бил по ушам и колол тело, проникая сквозь ткань одежды. Поначалу я даже получал удовольствие от этой прогулки и наслаждался окружающими красотами, пиками гор, с лежащим на них редким снегом и дальними лесными массивами, в одном из которых скрылась наша деревня. Но постепенно мой взгляд все чаще начал утыкаться в пятки ботинок впереди идущей Ольги – и очень скоро я полностью перестал отводить от них глаза и смотреть по сторонам. Просто следовал за шагами этой девушки как загипнотизированный.

– Напомни, куда мы топаем? – раздался голос Максима.

– Неподалеку есть место силы, – ответила Ольга. – Ритуал лучше всего проводить именно там.

– В прошлый раз ты прекрасно обошлась без всяких мест силы.

– Возможно, и сейчас смогла бы обойтись. Но если проводить ритуал именно там, шансов на успех будет куда больше.

Максим хмыкнул и замолчал. Он явно жаждал как можно скорее приступить к делу – и любые задержки действовали ему на нервы.

Чем выше мы поднимались, тем холоднее становился воздух. Постепенно небо стали серые заволакивать тучи. А затем начался дождь. Мелкий и неприятный. Одежда быстро промокла до нитки и только ботинки каким-то чудом умудрялись оставаться сухими.

– Скоро придем, – словно прочитав мои недовольные мысли, громко крикнула Ольга.

Дорога круто пошла вверх – мы явно поднимались на один из перевалов. Вытирая маленькие потоки дождевой воды, ручьями скатывавшиеся с моих волос на лицо, я продолжал безропотно шагать в гору.

Достигнув вершины и встав на ровную поверхность, девушка наклонилась вперед, упершись в деревянный альпеншток, и тяжело дыша. Дождь к этому моменту как раз ненадолго прервался.

– Совсем форму потеряла, – задыхаясь бросила она. – Раньше я сюда почти бегом поднималась.

Восстановив дыхание, Ольга подошла к большому плоскому камню, лежащему неподалеку. Поставив на него свой рюкзак, она вынула и расставила ступки, в которых вчера готовила у костра зелья. Поочередно окунув пальцы как кисточку в каждую из них, она нарисовала на камне незнакомые руны, а затем – расстелила поверх этих символов клетчатый плед.

– Ложись. Головой – туда, – Ольга указала в сторону, где из-за линии горизонта неторопливо поднималось солнце.

Я покорно лег на плед. Ольга нанесла мне на ладони какие-то непонятные знаки.

– А сейчас не бойся, хорошо? – она стянула шарф, который обхватывал её шею. – Мне понадобится слегка удушить тебя до потери сознания, – сказала она.

– Что? – взволнованно спросил я, занимая сидячее положение.

– Для ритуала ты должен быть без сознания, – повторила Ольга. – Прости, но ни хлороформа, ни снотворного у нас в деревне нет. Мне придется тебя вырубить.

– Нет-нет-нет, секундочку, – несогласно завертел руками я. – Никаких удуший. Ты же запросто можешь не рассчитать силы и отправить меня на тот свет.

– Всё будет нормально, – продолжала настаивать Ольга. – Я сто раз так делала.

– Да это безумие, – не сдавался я. – Нет, исключено, о таком мы не договаривались.

Боковым зрением я заметил, как к нам быстрыми шагами приближался стоявший до этого в стороне Максим.

– Устроили тут дочки-матери, – услышал я недовольное бормотание. – Без сознания – так без сознания.

Я обернулся и увидел, как его мощный кулак летел в сторону моего подбородка. И через секунду я не видел уже ничего.


Сначала вокруг была темнота и пустота. Не знаю, стоял я на земле, или же падал в бесконечную бездну. Затем очень-очень далеко впереди появилось едва различимое красное пятнышко, которое постепенно становилось всё крупнее и крупнее.

Что-то медленно приближалось ко мне.

В темноте начали проступать черты странного создания. Его квадратная голова с огромным ртом и красными, горящими глазами, рыхлый гигантский корпус и короткие ноги как будто состояли из разрубленной на мелкие куски каменной глыбы. Казалось, что это существо сложили из отдельных камней и скрепили ярким огненным светом, который теперь источался из многочисленных прорезей, щелей и отверстий, покрывавших монстра с ног до головы.

Это был Голем – бесчувственное каменное изваяние, в которое легендарный алхимик древности непонятным образом сумел вдохнуть жизнь. Голем встал напротив и с высоты своего роста принялся разглядывать меня красными светящимися глазами.

– Идем, – грубым, холодным, нечеловеческим голосом сказал он и указал рукой куда-то за мою спину.

Я тут же обернулся и увидел длинную череду массивных, деревянных дверей. Их были тысячи – и они тянулись прямой линией вдаль, уходя в глубину окружающей темноты. Двери словно парили в воздухе в два ряда – по левую и правую руки от меня – образуя некое подобие коридора.

Медленно наступая на темноту под ногами, я двинулся следом за големом, и мы неспеша пошли вдоль этого странного коридора. Я внимательно разглядывал двери, мимо которых мы проходили. Не смотря на кромешную темень вокруг, я легко различал цвета этих дверей: в основном они были серыми или черными. Светлых дверных полотен было совсем немного. Каждую дверь украшали сложные резные орнаменты и тяжелые ручки, некоторые из которых были покрыты пылью, другие же, наоборот блестели от частого использования.

– Сюда, – Голем указал на одну из дверей светлого цвета. – Иди.

Спорить я не стал.

Надавив на тяжелую позолоченную ручку, я открыл дверь, за которой простиралась всё та же зияющая темнота, и сделал шаг вперед.

«Смотри, – я увидел приветливое лицо мужчины. Он смотрел на меня карими глазами, в которых чувствовалась любовь и забота. – Ты складываешь руки вот так, а затем произносишь заклинание. Но главное – думай о предмете. Поняла?»

«Да», – ответил я тонким девичьим голосом.

Я видел воспоминания Алисы её собственными глазами!

Ощущения были очень странными: я находился в её теле, чувствовал движения рук, напряжения мышц, дыхание и сердцебиение – но не мог ими управлять, словно оказался безвольной марионеткой в чужих пальцах. Мне оставалось только наблюдать.

«Ну давай, попробуй ещё раз», – сказал мужчина.

«Auruma urelium, – громко произнесла заклинание Алиса и лист бумаги, лежащий впереди зашевелился и переместился немного в сторону. – Папа, я смогла!».

«Умница! – мужчина подхватил дочку на руки и начал кружить по комнате. – Ты прирожденная волшебница».

Воспоминание резко прервалось, и я снова очутился в темноте между двух рядов дверей.

– Идем, – уже знакомым безразличным тоном скомандовал Голем.

Мы подошли к другой двери – на этот раз полотно было окрашено в темный, практически черный цвет. Не дожидаясь команды каменного истукана, я зашел внутрь.

В этом воспоминании было пасмурно и холодно. Дождь ещё не начался, но казалось, что он вот-вот забарабанит по земле своими каплями. Алиса подняла голову и посмотрела на печальное лицо стоявшего рядом отца. По сравнению с предыдущим воспоминанием, оно сильно изменилось: от прежней приветливости не осталось и следа. Мужчина глядел прямо и крепко держал дочь за руку. Они прошли через железные ворота, на вывеске которых было выковано незнакомое мне слово «Бешикташ», а затем свернули на небольшую аллею, по обеим сторонам которой тянулись многочисленные надгробья.

Алиса и её отец медленно шли вдоль кладбища и вскоре остановились у одной из могил. Мужчина сильнее сжал ладонь Алисы – и на секунду даже я почувствовал боль и страдание, терзавшие его душу.

«Адель Бертан. 5 марта 1961 – 14 августа 1993», – было высечено на надгробии.

«Алиса, – мужчина говорил медленно, но в голосе чувствовалась надрывность. – Здесь покоится твоя мама».

И снова – резкий скачок в пустоту.

Мгновение – и Голем опять смотрел на меня своими огненными глазами-пятнами. Каменный истукан указал на ещё одну дверь.

– Сюда, – гулким басом велел он.

Переступив невидимый порог, я снова очутился в теле Алисы: теперь мы находились в каком-то парке. Было светло и тепло, солнце припекало голову, вокруг сновали толпы людей, а в воздухе стоял сильный запах цветов. Алиса увлеченно оглядывалась по сторонам, и в глазах пестрило от обилия разноцветных тюльпанов, которыми, казалось, был усеян весь парк.

Отец вел Алису за руку.

«Мама очень любила парад тюльпанов», – с приятной ностальгией в голосе сказал он.

«Здесь так красиво».

Мужчина посмотрел Алисе в глаза и улыбнулся.

Приятный и светлый окружающий мир, в котором я на мгновение оказался, растаял в одно мгновение. Я опять очутился посреди мрачного небытия в сопровождении бесчувственного Голема.

Столь резкие и неожиданные перемещения между темным коридором и осколками воспоминаний Алисы начинали действовать мне на нервы. Но, к сожалению, иной альтернативы, похоже, не было.

Зайдя в новую дверь, я очутился перед большим зеркалом. Из отражения смотрела молодая симпатичная девушка. Светлые волосы спадали ей на плечи, уголки рта, казалось, были готовы вот-вот растянуться в улыбку, а в глазах плясал еле заметный для посторонних огонек задора. Каким-то слишком мальчишеским движением она почесала кончик своего носа и на секунду сморщилась, показавшись от этого ещё более милой.

Я видел, как Алиса отошла от зеркала и хотела что-то сделать, но внезапно взгляд остановился на письменном столе, стоявшем в углу комнаты. Вернее – взгляд зацепился не за сам стол, а за толстую, незнакомую тетрадь в кожаном переплете, которая откуда-то на нем появилась.

Подобрав тетрадь в руки, Алиса принялась аккуратно перелистывать страницы, исписанные мелким, отчетливым почерком. Странно – но как я ни старался разобрать написанное, сделать это мне не удавалось: слова выглядели знакомыми, но буквы в них словно стояли вразнобой, в хаотичной последовательности, образуя бессмысленный набор непонятных фраз.

Зато сама Алиса читала текст легко и непринужденно и понимала каждое его предложение. Записей оказалось много.

Я ощущал, что с каждой новой страницей сердцебиение в груди Алисы усиливалось – словно она начинала всё сильнее и сильнее волноваться. Несколько раз я чувствовал покалывания в глазах, как будто Алиса вот-вот готова была заплакать. Дочитав непонятный текст до конца, Алиса закрыла тетрадь и, держа её в руке, вышла из комнаты. Пройдя через небольшой холл, она поднялась по ступенькам деревянной лестницы и заглянула в одну из открытых дверей, где за большим столом, пристально изучая под лупой какую-то старую, пожелтевшую бумагу, сидел отец.

Он постарел. Лицо мужчины начало покрываться морщинами, в волосах проступила седина, а гладко выбритые раньше щеки теперь обхватила густая щетина. Взгляд его тоже изменился – стал тяжелее, мудрее и суровее.

«Пап», – стоя в дверном проеме, Алиса смотрела на отца.

«Дочка, – мужчина оторвался от своих бумаг и посмотрел прямо на неё. Затем – на зажатую в ладони кожаную тетрадь. – Вижу, ты нашла дневник, который я оставил. Прочитала?».

«Да, – моя голова кивнула. – Это дневник мамы».

«Присаживайся, – он указал на стул. – Нам пора кое о чем поговорить».

Опять настала темнота.

Резкие вырывания из воспоминаний Алисы уже порядком поднадоели.

Голем снова шел вперед по темноте, а я – следовал за ним по пятам.

На этот раз мы шли долго, оставляя позади множество дверей. Наконец он остановился рядом с очередным входом.

– Здесь, – прорычало каменное изваяние, и я покорно шагнул внутрь.

Это было то же самое место, тот же кабинет, что и в предыдущем воспоминании. Похоже, между двумя событиями прошло лишь несколько минут.

Отец Алисы всё так же сидел за столом. Только на его лице теперь растянулась неприятная, печальная гримаса скорби и сожаления.

Алиса сидела напротив. Её кулаки были крепко сжаты, а на щеках чувствовались следы слёз.

«Это ты, – надрывно произнесла Алиса. – Ты убил маму!»

«У нас не было выбора!», – громко ответил отец.

«Был! – выкрикнула она и вскочила с места. – Это ты виноват! Ты и твоя чертова магия!».

С болью и тоской в глазах отец смотрел на дочь.

«Не хочу тебя больше видеть. Никогда!», – сдавленно прошептала она и выбежала из комнаты, на ходу вытирая покатившиеся по щекам слезы.

Затем – снова темнота. И очередная серая дверь.

Алиса сидела в стеклянном коридоре нашего университета и пристально смотрела на стоящего к ней спиной молодого человека. Затем парень обернулся, и они встретились взглядами.

Парнем оказался я!

Воспоминание было совсем коротким. Темнота вырвала меня прочь, стоило лишь увидеть собственное лицо.

Я опять оказался в мрачном коридоре, рядом с ожившей каменной глыбой.

Голем указал на черную дверь напротив.

– Иди туда, – велел он.

– И без тебя знаю, – буркнул я, и вошел внутрь.

На этот раз Алиса была в больнице. Место выглядело хорошо знакомым – именно сюда меня доставили после аварии, в которой я чуть было не погиб.

«Ваш друг сильно пострадал, – ровным, спокойным голосом сказал стоявший рядом врач. Этой породе людей не привыкать сообщать тяжелые новости. – У него обширные травмы».

Было очевидно, что речь шла про меня.

«Чем-то можно помочь?» – прямо спросила Алиса у доктора.

«Он потерял много крови. Очень нужны доноры».

Невидимая рука снова вырвала меня прочь из воспоминаний. Голем – на этот раз молча – указал на новую дверь. А за ней ждало событие, которое я и так хорошо помнил.

Мы с Алисой неторопливо прогуливались по парку. Было тепло, солнце поливало землю своими лучами, птицы весело щебетали на ветках деревьев, а в воздухе приятно пахло наступившей весной. Кажется, мы только что закончили обсуждать какую-то очередную дурашливую тему. Ладони наших рук крепко сжались и мы, заглянув друг другу в глаза, поцеловались.

Это был наш первый поцелуй.

И снова меня окутала темнота, а следом за ней вокруг вырос черный коридор.

– Заходи! – Голем, как всегда, тыкал своей рукой в дверь.

Я уверенно зашел внутрь.

Алиса сидела на стуле в незнакомом мрачном и просторном помещении – то ли складе, то ли ангаре – и с испугом глядела на стоявших рядом крепких вооруженных людей.

Её явно удерживали силой.

Один из них приблизился и, склонившись, изучающе посмотрел Алисе в глаза, затем положил руку ей на голову и принялся что-то шептать на незнакомом языке. Тело Алисы начало трясти, словно на неё вдруг обрушилась лихорадка.

– Отвечай на вопрос, – громко потребовал он.

Я чувствовал, как во рту девушки начала шипеть неприятная пена. Алиса намеревалась безропотно выполнить требование – но тусклый свет, кое-как наполнявший помещение, внезапно полностью пропал.

В темноте раздались одиночные выстрелы. Один, два, три. Я слышал, как безжизненные тела похитителей падали на землю после каждого негромкого хлопка.

Сердце бешено колотилось, словно хотело выпрыгнуть из груди. Вскочив на ноги и не оглядываясь, Алиса изо всех сил бросилась к выходу из этого ужасного места. Выбежав прочь из темного ангара, она очутилась посреди большого асфальтированного пустыря. Вокруг не было ни души. Вдалеке виднелась оживленная автомобильная дорога, по которой быстро неслись машины, и Алиса, не теряя времени, побежала к ней.

Она оглянулась на двери металлического ангара: погони не было.

Добравшись до дороги, Алиса взмахом руки остановила такси, которое, по счастливому стечению обстоятельств, как раз проезжало мимо, и сразу запрыгнула внутрь автомобиля.

На этом воспоминание оборвалось.

Я снова оказался в темноте – и покорно следовал за големом. Мы шли долго, оставив позади сотню разных дверей. Голем остановился рядом с очередным проходом. Дверное полотно оказалось черным и почти полностью сливалось с окружающей темнотой. Каменное существо хотело произнести свои традиционные «Сюда» или «Заходи», но я его опередил.

– Иду-иду, – бросил я.

Не дожидаясь команды, я шагнул за дверь.

Алиса стояла в центре лесной поляны, окруженной кустарниками и вековыми деревьями. Сильный ветер, непонятно как обогнувший многочисленные кроны, развевал волосы на её голове. Рука крепко сжимала рукоятку пистолета – а дуло смотрело на стоявшего напротив испуганного, растерянного молодого человека.

Видеть самого себя со стороны в тот момент был неприятно. Я выглядел глупо и жалко – как слабый, напуганный ребенок, потерявший руку матери в огромной непролазной толпе.

«Прости», – я чувствовал, как палец Алисы начал давить на спусковой крючок. Ещё секунда – и моя жизнь должна была оборваться.

Раздался хлопок выстрела.

Я почувствовал страшную боль – ту самую, что почувствовала в тот момент Алиса. Сквозь её глаза я видел, как она упала на сухую землю и уставилась в одну точку.

Затем наступила темнота.

Мы с Големом снова стояли в длинном коридоре.

– Уходи, – сказал Голем.

– Я ещё не всё узнал, – ответил я.

– Уходи! – голос его стал громким и угрожающим.

Мой взгляд остановился на одной из дверей – массивном ярко-красном полотне, покрытым сложными замысловатыми узорами. Интуиция вдруг сильно потянула зайти в неё.

– Что там? – спросил я, указывая на дверь.

– Тебе туда нельзя, – проскрипел Голем.

– Что за этой дверью?

– Тебе нельзя! – злобно ответил он.

Красная дверь манила меня, подобно пению Сирены, притягивающей корабли на свои скалы. Обогнув Голема, я подошел к двери и уже намеревался надавить на серебряную рукоять – но Голем с силой отшвырнул меня в сторону.

– Нельзя! – яростно прокричал он.

За красной дверью было что-то важное – я чувствовал, что должен зайти туда.

Но Голем не давал проникнуть в эти воспоминания. Каменное туловище существа стеной преградило мне путь.

«Нельзя», – непрерывно повторял он.

Невидимый пол под ногами начал дрожать. Двери стали рассыпаться на куски, подобно разбитому стеклу. Окружающая темнота вдруг начала меняться на свет. Поначалу он был тусклым, но становился всё ярче и ярче – и вскоре стал невыносимым и болезненным для глаз. Я зажмурился, но белый свет всё равно пробивался сквозь веки. Пришлось закрыть лицо ладонями – но и это не помогало.

Дрожь усиливалась и опрокинула меня на колени.

«Нельзя», – возгласы Голема стали звучать тише. Каменный истукан отдалялся от меня. Или это я отдалялся от него?

В ушах начало звенеть. Очень быстро этот неприятный звук превратился в сильную физическую боль, которая с каждой секундой лишь усиливалась. Не в силах сдерживаться, я закричал во весь голос – но мои крики тонули в окружающем шуме.

И вдруг всё прекратилось. Яркий свет потух, земля перестала дрожать, звуки стихли. А затем по телу как будто прошел электрический разряд.

Я проснулся так, как просыпаются после ночного кошмара – когда кровь в жилах стынет как лёд, страх сковывает мысли и хочется завопить от пронизывающего ужаса. И только едва уловимое ощущение пробуждения и нереальности всего увиденного сдержало меня от крика.

– Ты в порядке?

Ольга и Максим склонились надо мной.

В горле пересохло, а по лицу струйками стекал холодный пот. Словно прочитав мои мысли, Ольга протянула металлическую флягу – и я припал губами к горлышку, жадно глотая залитый внутрь холодный чай. Допив и отложив флягу в сторону, я попытался встать, но стоило мне подняться на ноги, как голова закружилась, и я начал терять равновесие. Если бы Максим не подхватил меня под руки, то я неминуемо свалился бы на землю.

– Ритуал отнял уйму сил, – пояснила Ольга. – Посиди немного, приди в себя.

– И чтобы не терять даром времени – рассказывай, что ты узнал, – нетерпеливо добавил Максим и с намеком посмотрел на Ольгу. Он явно не собирался посвящать девушку в подробности происходящих событий. Ольга поняла намек.

– Пойду воздухом подышу, – сказала она. – А вы пока посекретничайте.

Волшебница неторопливо отошла в сторону, оставляя нас для приватного разговора.

– Рассказывай, – велел Максим.

Я кивнул, сделал несколько глубоких вдохов – и принялся подробно пересказывать события, свидетелем которых стал.

Максим не перебивал и, судя по лицу, жадно ловил каждое слово. Дослушав историю про Голема и тайные двери, он задумчиво стиснул губы.

– Это уже кое-что, – сказал он.

Не знаю, о чем думал Максим – но лично у меня количество вопросов теперь лишь возросло.

– Там была красная дверь, – сказал я. – Но Голем не дал в неё зайти.

– Думаю, там хранились самые тайные воспоминания девушки, – предположил Максим.

Опираясь на камень, я осторожно встал на ноги. Чувствовалась легкая нетвердость, но я всё же стоял довольно устойчиво.

– Замысловатая история вырисовывается, – Максим с хмурым лицом задумчиво смотрел вдаль. С этими словами я был полностью согласен. – Ладно, потом всё детально обсудим – когда ты полностью оклемаешься. А сейчас – давай возвращаться в деревню.

Максим жестом позвал Ольгу – и мы выдвинулись в обратный путь.

Небо всё так же смотрело на нас свысока, надежно пряча солнце за гладью темных облаков. Я ступал неторопливо, аккуратно переставляя ватные ноги и прокручивая в голове обрывистые воспоминания, которыми непонятным образом меня одарила мертвая Алиса. Став свидетелем некоторых событий её жизни, я так и не получил долгожданных ответов. Скорее, наоборот – вопросов стало только больше. Я жонглировал и перетасовывал имевшиеся факты, стараясь выстроить их в нечто наподобие цельной и осмысленной картинки – но ничего внятного из этого не выходило.

– Слушай, – я поравнялся с Ольгой, – там в воспоминаниях я видел тетрадь с записями. Хотел их прочитать – но не мог. Слова как будто искажались.

– Да, – кивнула Ольга. – С рукописными текстами всегда так. Дело в том, что записки, письма и прочие рукописи – не совсем части воспоминаний. Эти предметы создаются другими людьми, в них заложена иная энергетика – и они не оставляют отпечатка на ауре человека. Поэтому глядя на чужие воспоминания прочесть их невозможно.

Интересно, что находилось за той красной дверью? Что было написано в дневнике матери Алисы? Что такого рассказал отец, раз Алиса обвинила его в убийстве? И что случилось на складе, где Алису удерживали вооруженные люди?

Одни лишь вопросы – иникаких ответов.

Из-за моей слабости, обратный путь занял гораздо больше времени. Я то и дело ненадолго останавливался, чтобы передохнуть и восстановить сбившееся дыхание. Максим и Ольга с пониманием отнеслись к моему состоянию и не торопили.

Когда деревня была уже неподалеку, по горам вдруг начали эхом разноситься странные громыхающие звуки. Первым их уловил Максим.

– Слышите? – резко замерев, спросил он.

Мы остановились и прислушались.

– Выстрелы, – уверенно сказал я.

– И много, – добавила Ольга.

Насколько можно мы ускорили шаг и подбежали к краю холма, с которого открывался хороший обзор на деревню.

– Падайте, – Максим тут же бесцеремонно потянул нас на землю.

С холма открывался хороший вид на деревню: все дома, дворы и закоулки были видны как на ладони. И там шла самая настоящая война!

Десяток хорошо вооруженных людей, одетых в черное, заняли укрытия и методично стреляли по жителям, которые стойко держали оборону и палили из ружей в ответ.

Защитников деревни было в три раза больше, чем нападавших – но перевес странным образом удерживался на стороне людей в черном. Я видел, как один за другим жители мертвыми падали на землю, пока их товарищи продолжали вести огонь по врагам. Но атаковавшие солдаты оставались целыми и невредимыми. Пули и картечь, выпущенные по ним, летели мимо – словно кто-то невидимой рукой отводил выстрелы в сторону.

– О господи, – вскрикнула Ольга. Её лицо исказила гримаса ужаса.

– Вонты, – злобно прорычал Максим. Он уже достал из рюкзака полевой бинокль и теперь внимательно изучал ситуацию.

На наших глазах один из нападавших вышел из укрытия и принялся длинными очередями стрелять по защитникам деревни, совершенно не опасаясь ответного огня. Несколько человек, пораженные его пулями, упали на землю.

– Максим, что происходит!? – голос Ольги почти сорвался на истеричный крик. – Почему в них не могут попасть?

Максим не ответил. Он суетливо шарил окулярами бинокля по округе.

– Где же ты, сукин сын, – он говорил сам с собой.

Неожиданно, Максим замер, уставившись в одну точку.

– Вот он ты, тварь, – процедил Максим сквозь зубы.

Я проследил направление его взгляда. Максим смотрел на окраину деревни, где раскинулась большая травянистая поляна, по которой мы проходили накануне. Теперь на поляне, опираясь колесами на землю, стоял грузовой вертолет – именно на нем и прибыли неизвестные бойцы. Рядом с вертолетом, в окружении трех охранников, на траве сидел человек. Его ноги были скрещены, а тело неестественно изогнуто – словно он то ли медитировал, то ли находился в трансе.

– Кто это, – спросил я, но Максим, ожидаемо, не ответил.

Вместо этого он запустил руку в рюкзак и достал оттуда сначала нательную кобуру с двумя серебристыми пистолетами незнакомой мне конструкции, а следом – деревянный амулет, изображавший колесо с шестью спицами. Этот знак я узнал сразу – Колесо Велеса, один из самых известных оберегов Древних славян.

Прошептав что-то неразборчивое на старославянском, Максим повесил оберег себе на шею.

– Лежите здесь и не высовывайтесь, – скомандовал он.

– Дай мне пистолет, я помогу, – потребовал я, но Максим лишь отмахнулся и, закинув на себя кобуру, соскользнул с холма.

Пока внизу шёл горячий, ожесточенный и очень странный бой, Максим принялся обходить деревню по кругу, умело используя рельеф местности в качестве укрытия. За несколько минут, не поднимая тревоги, он добрался до поляны, где стоял вертолет, и спрятался за огромной горой колотых поленьев. Выждав момент, Максим выпрыгнул из укрытия и одним махом, стреляя с двух рук, ликвидировал трех вооруженных охранников и странного человека, которого они безуспешно защищали.

В ту же секунду один из бойцов в черном, бесстрашно стоявший на центральной деревенской улице в полный рост и стрелявший по жителям деревни, внезапно упал на землю. Его тело неожиданно оказалось нашпиговано свинцом. Я увидел, как среди нападавших началось смятение: пули, выпущенные по ним, наконец, начали попадать в цель.

Защитники деревни сразу усилили наступление и принялись давить огнем на растерявшихся бойцов. Максим тем временем быстро зашел в тыл врагам и, уличив подходящий момент, ударил им в спину.

Солдаты, ещё мгновение назад так уверенно ведшие бой, теперь оказались в полной растерянности. Выстрелы прижали их к укрытиям, не давая возможности высунуться, и поочередно выкашивали одного за другим.

Прошла ещё пара минут – и стрельба, наконец, утихла.

Ольга вскочила и бросилась вниз; я попробовал следовать за ней, но ноги подкосились и кубарем опрокинули меня с холма. Кое-как поднявшись, я доковылял до центральной деревенской улицы, которую теперь пронзали крики, стоны и плач.

Пыльная улочка была заляпана пятнами крови; то тут, то там мои глаза натыкались на раненых и мертвых людей. Одних выживших от случившегося безумия трясло, как в лихорадке, другие ругались и кричали друг на друга, третьи стеклянным взглядом смотрели на мертвецов, которые ещё недавно были их живыми друзьями или родственникам. Несколько вооруженных жителей, которым удалось не потерять самообладание, принялись прочесывать деревню в поисках уцелевших врагов.

Никогда прежде мне не доводилось видеть ничего подобного. Холод страха сдавил моё горло, по телу струился ледяной пот. Неужели всё это сделали вонты? В тот момент я не мог до конца поверить собственным глазам. Случившееся казалось сюрреалистичным безумием.

Сжав волю в кулак, я принялся искать Максима – он оказался рядом с вертолетом и спешно обшаривав карманы убитых им на поляне людей. Я приблизился и посмотрел на валявшихся мертвецов. Их тела лежали на земле, в кривых, неестественных позах. Мой взгляд упал на искаженную гримасу, застывшую на лице одного из покойников – того самого, что ещё недавно в трансе сидел на траве. Стоило как следует приглядеться – и у меня перехватило дыхание от удивления.

Я знал его! Это был тот самый мужчина, с которым я случайно столкнулся неделю назад в лифте «Периметра»! Тогда на нем была надета военная форма!

– Максим! – я жестом попросил его подойти и рассказал о том случае.

– Вот оно как, – Максим искоса посмотрел на лежащее тело. – Не знал, что «Периметр» берется за такую грязную работу.

– Кто он? – спросил я.

– Маг-сопровожденец. Он держал защитный барьер вокруг своих товарищей – вот почему в этих чертовых наемников никто не мог попасть.

– Но ты смог, – я посмотрел на Максима.

– Я – да, – он вытащил из кобуры пистолет, вынул обойму и швырнул её мне в руки.

Поймав стальной брусок, я повертел его пальцами и посмотрел на вставленные внутрь патроны. Их головки отливали странным белым цветом.

– Серебро, – пояснил Максим. – Против таких пуль барьер работает не так хорошо.

Максим посмотрел на тело одного из убитых жителей деревни, лежавшее неподалеку.

– Жаль, что они этого не знали, – вздохнул он.

Со стороны главной улицы в нашу сторону быстрым шагом приблизились несколько человек, сжимавшие в руках оружие. Среди них особо выделялся невысокий лысый старик с явными лидерскими повадками.

– Стоять на месте, – скомандовал он, как только подошел на достаточное расстояние.

Не сразу я сообразил, что этот приказ был адресован нам. Сопровождавшие его люди тут же подняли стволы в нашу сторону.

– Вы что делаете? – удивился Максим.

– Это вы привели сюда этих убийц! – прокричал старик. И тихо добавил. – Чертова девка. Знал ведь, что не стоило её оставлять.

– Ты в своем уме, дедуля? – Максим, как всегда, за словом в карман не лез. – Да если бы не я, вас бы всех перебили.

– Если бы не ты, – старик приблизился и почти в упор посмотрел на Максима, – ничего этого бы не произошло.

Затем он раздраженно сплюнул на траву и скомандовал:

– Забрать у них оружие и запереть под охраной.

Максим со злобой смотрел на них, и, казалось, намеревался вот-вот дать отпор.

– Не надо, – чуть ли не по слогам тихо попросил я.

Кажется, крови уже пролилось достаточно.

Повисла коротка, но напряженная пауза. Едко выругавшись, Максим всё же снял с себя кобуру с оружием и протянул её старику.

Под ружейными дулами нас отвели в один из деревянных домов и заперли в небольшой темной комнате без окон, выставив у дверей двух охранников. Я знал, что Максим мог бы без особых проблем разделаться с ними – но он, вроде, согласился пока не идти на лишнюю конфронтацию и терпеливо дождаться дальнейшего развития событий.

Из коротких ответов наших стражников стало понятно, что старейшина деревни – тот самый лысый старик – был намерен протрубить общий сход и разобраться во всех обстоятельствах произошедшего.

– Похоже, нас будут судить, – сказал я Максиму.

Жителям деревни было за что гневаться – мы навлекли на них страшную беду. Те, кто остался в живых, наверняка захотят возмездия за убитых.

И очень скоро они вполне могут решить выплеснуть накопившуюся ненависть на нас.


Ждать суда пришлось довольно долго. Солнце покатилось в закат, когда, наконец, скрипучая дверь нашей тюрьмы открылась, и мы с Максимом под конвоем перешли в другое здание.

При входе в большой каменный дом – местную деревенскую ратушу – мы столкнулись с Ольгой, которая, словно привидение, вышла из дверей и посмотрев на нас пустым взглядом, ни слова не сказав, ушла куда-то прочь. Мы прошли внутрь и очутились в просторном зале, освещенном яркими электрическими лампами. В здании, похоже, собралась вся деревня – люди стояли толпой, а перед ними за длинным столом, подобно президиуму, восседали несколько человек. Место в середине стола занимал уже знакомый нам старейшина.

Нас с Максимом вывели в центр зала.

Старейшина поднялся со своего места и уперся ладонями в стол, сердито глядя на нас своими маленькими, заплывшими глазами.

– Мы допросили одного из напавших на нас людей, – старейшина говорил с нами громко и отчетливо – чтобы его речь слышали все присутствующие. – Единственного, кто остался в живых.

– Ну это ненадолго, – раздался чей-то тихий комментарий со стороны, но старейшина не обратил на него внимания.

– Те люди пришли сюда за вами двумя, – продолжал он. – Возможно, следом придут и другие. Вы знали, что так случится?

– Нет, – громко ответил Максим.

– Мы не желали зла, – добавил я.

Старик покачал головой.

– Знаю, – затяжно произнес он, продолжая прожигать в нас дырки хмурым взглядом. –Ольга уже рассказала, зачем вы явились. Да – вы не враги и не желали зла. И нам неинтересны мотивы, которые привели вас сюда. Но всё же ваше появление стало причиной гибели шестерых хороших людей. Наших друзей и родных!

Старейшина посмотрел на соседей по столу, словно удостоверялся в их согласии с его словами.

– Вашу судьбу решит голосование.

Он поднялся со стула и на этот раз обратился к остальным собравшимся в зале.

– Эти люди принесли с собой страшную беду! Нехотя, неосознанно – но они поставили под удар нашу общину. Я вижу лишь два пути. Или отпустить их восвояси и никогда больше не видеть. Или казнить – прямо здесь и сейчас.

От слова «казнить» по моему телу пробежали мурашки.

– Никакой выбор не вернет из мертвых наших близких и не загладит боль в сердце, – сказал старейшина. – Но решать вам.

«Казнить их», «Пусть убираются», «Вышвырнуть их, и чтоб никогда больше не видеть» – недовольные возгласы раздавались со всех сторон.

– Кто считает, что этих двое заслужили смерти?

Максим явно готовился к худшему исходу: его тело напряглось и теперь источало готовность сопротивляться. Быть казненным где-то на задворках цивилизации явно не входило в его планы. Меня такая участь, разумеется, тоже не устраивала.

К счастью, в воздух поднялось лишь несколько рук.

– Кто за то, чтобы сохранить им жизнь?

Я облегченно вздохнул: на этот раз руки подняло большинство из присутствовавших.

Восторжествовало суровое милосердие.

– Решено, – громко сказал старейшина и повернулся к нам. – Вы покинете деревню до рассвета. Здесь вам не рады. И никогда больше не смейте появляться в чертогах нашего поселения. Идите!

Перспектива была нам по душе. Переглянувшись, мы с Максимом, под гневные взгляды жителей вышли прочь из зала.

– Твою же мать, – выдохнул Максим, как только мы оказались на улице. – Хватаем вещи – и валим отсюда.

Я кивнул в ответ – и мы быстро направились к дому, где лежали наши рюкзаки.

На улице не было ни души. Наверное, все жители сейчас собрались на том сходе и обсуждали дальнейшую судьбу своей общины. Я огляделся по сторонам. Совсем недавно здесь было полно трупов. Сейчас тела убрали и о страшных событиях напоминали только пятна крови на грунтовых дорогах. Через какое-то время их полностью поглотит земля и смоет дождь. Дурные воспоминания притупятся.

Но не исчезнут до конца.

Дойдя до дома Ольги, мы поднялись на крыльцо, и вошли внутрь. Она как раз была в доме и раздраженно собирала вещи в большую сумку. Услышав наши шаги, Ольга обернулась.

Максим прошел вглубь комнаты и встал рядом с ней.

– Прости, – сказал он.

В одном этом слове чувствовалась вся искренность, на которую только был способен Максим. Ему действительно было за что просить прощения.

Как и мне.

– Вас всё же отпустили, – покачала головой Ольга.

Она села на стул, достала из кармана мятую пачку сигарет и закурила.

– Это правда были вонты? – спросила Ольга.

Максим кивнул.

– Они убили шесть человек, – выдыхая дым, сухо сказала она. – Андрей погиб.

Девушка глубоко затянулась и снова выпустила тяжелую струю дыма.

– А меня изгнали из общины. Повезло, я думала – отрубят голову.

Сделав несколько быстрых затяжек, она затушила сигарету прямо об зеленое сукно стола.

– Рассказывайте всё, – потребовала она. – Что происходит? Какого черта от вас хотят вонты, раз они готовы ради этого вырезать целые деревни?

Максим вопросительно посмотрел на меня, как будто спрашивал разрешения. И по моим глазам прочел ответ: после случившегося она более чем заслуживала знать правду.

Рассказ занял несколько минут. Ольга слушала внимательно, не перебивая и не переспрашивая, отложив все уточняющие вопросы на потом. Когда Максим закончил говорить, девушка достала новую сигарету и выкурила её в полном молчании.

– Значит, все эти смерти из-за какого-то заклинания, которое ищут вонты? И которое знала та ваша девчонка? – уточнила Ольга.

– Да, – кивнул Максим.

– Судя по количеству трупов, ищут они что-то действительно важное, – Ольга снова затушила окурок об стол. – Дальше я поеду с вами.

Кажется, Максим хотел возразить, но осекся, стоило ему поймать ледяной взгляд Ольги.

– И чего ты ждешь от этой затеи? – спросил Максим.

– Пока не знаю, – ответила Ольга. – Погибшие сегодня ребята были хорошими людьми. Конечно, я не всех их знала особо близко.

– Но? – Максим чувствовал недосказанность.

– Но Андрей был моим другом. И он был мне дорог. Очень дорог.

Она на секунду опустила взгляд.

– Как минимум – я хочу знать, ради чего погиб Андрей и остальные. Вижу – вы, пока, и сами этого не понимаете.

– А как максимум?

Девушка встала со стула, подошла к подоконнику и упершись в него кулаками, посмотрела в окно, на медленно утопающую в темноте деревню.

– Отомстить этим выродкам, – сквозь зубы процедила она.

Ольга

В келье было темно и холодно. Впрочем, как и всегда.

Толстые белые камни, из которых много веков назад сложили стены этого замка, круглый год удерживали одинаковую по температуре прохладу и сырость внутри его помещений. А может дело вовсе не в камнях и виновником постоянной промозглости в здешних помещениях было нечто другое – Ольга не знала наверняка.

Да и какая разница? Ей всё равно нравился этот замок и постоянный таинственный полумрак окружавших древних стен. А прохлада, царившая внутри, казалась бодрящей и даже немного приятной.

После нескольких лет, проведенных на улице, после скитаний по подворотням, ночевках в подвалах и на подземных теплотрассах, замок Алкеон казался Ольге настоящим пятизвездочным отелем: уютным и комфортным.

Может быть когда-нибудь она даже сможет назвать это место своим домом.

Порыв ветра затушил неяркое пламя свечи, стоявшей подле Ольги на старой деревянной тумбе. Девушка чертыхнулась и, чиркнув спичкой о коробок, снова зажгла перемазанный в воске фитиль, а затем вернулась к чтению.

Последние страницы книги давались ей с особым трудом – настолько занудные произведения она, кажется, ещё ни разу не читала. И если бы не определенные обязательства, Ольга давно бы отложила этот многостраничный рассказ в долгий ящик.

Но здесь, в Алкеоне, существовали свои негласные традиции, одна из которых требовала от послушников обязательно прочитать эту книжку до конца.

Осилив, наконец, заключительную строчку, Ольга с облегчением закрыла потертую временем и многочисленными чужими пальцами бумажную обложку и отложила книгу в сторону.

– Господи, что за чушь, – откинувшись на подушку и уставившись взглядом в потолок, выдохнула она.

С кровати в соседнем углу кельи раздался тихий смешок.

Катя не спала, хотя свечка на её тумбе и не горела.

– Да брось ты, – ответила подруга. – Хорошая история получилась.

– Какие-то чудовища, пауки, – Ольга навскидку перечисляла детали прочитанного повествования, – ведьмаки с серебряными мечами. Слава Богу, завтра к утру я всё это уже забуду. Ума не приложу, каким образом эта книга вдруг стала культовой среди послушников.

– Так а ты не заметила, что образ ведьмаков списали с нас? Ну, не в смысле прямо нас с тобой – а вообще с послушников. Да и вся их крепость Каэр Морхэн – это ведь в точности наш Алкеон. Ведьмаки – это иберийцы. Схожие правила, уставы, принципы.

– Ничего я не заметила, – отмахнулась Ольга. – Вбили вы себе в голову какую-то чушь.

– Говорят, Анджей Сапковский – который автор книги – тоже был иберийцем. Когда-то давно он ушел из союза, а затем и написал своего «Ведьмака».

– Рада за него, – Ольге явно было неинтересно обсуждать биографию какого-то писателя-фантаста. Свой неофициальный долг по прочтению его сказки девушка выполнила – и на этом решила поставить точку.

– Ладно, не буду тебя больше мучать, – улыбнулась Катя. – Вижу, что не зашла книга. Хотя странно. Говорят, даже Настоятелю нравятся истории про ведьмаков – а он ведь тот ещё эстет.

В деревянную дверь кельи громко постучали. Девушки переглянулись: кого это вдруг принесло на ночь глядя? Может быть, сестра Мэри опять решила провести внеплановый обход – проверить, не устроил ли кто-нибудь из послушников тайную вечеринку с сигаретами и алкоголем?

– Войдите, – громко сказала Ольга.

Дверь со скрипом отварилась и девушки с удивлением уставились на посетителя. Тяжелой походкой в комнату зашел сам Настоятель.

Вот уж действительно, помянули чёрта.

Ольга и Катя тут же подались вскочить с кроватей, чтобы вытянуться по струнке перед главой союза Иберийцев – как того и требовал этикет – но настоятель жестом попросил не вставать с мест.

– Простите за столь поздний визит, девочки, – голос Настоятеля, как всегда, звучал спокойно и доверительно. Он прошел в середину комнаты и повернулся к Ольге. – К тебе есть неотложный разговор.

Катя сразу поняла намёк. Быстро накинув поношенные кроссовки, она легко поклонилась Настоятелю и вышла из комнаты. Оставшись наедине с Ольгой, Настоятель опустился на старый стул и посмотрел девушке в глаза.

– Настало время для твоего первого испытания.

От этих слов у Ольги перехватило дыхание, а сердце забилось чаще.

Первое испытание! Три года она терпеливо ждала этого момента!

– Тебе предстоит извлечь воспоминания мертвого человека – и переложить их в его брата. Из всех иберийцев предрасположенностью к такой магии обладаешь только ты, поэтому не подведи наш союз.

– Не подведу, Настоятель, – уверенно и взволнованно ответила Ольга.

– Ты отправишься в Белград завтра на рассвете. Я распорядился подготовить все необходимые для ритуала зелья и снадобья. Сопровождать тебя в испытании вызвался Евгений. Слушайся его так же, как слушалась бы меня.

Ольга послушно кивнула.

– Хорошо.

Настоятель пытливо заглянул ей в глаза и еле заметно улыбнулся.

– Ты справишься, – успокаивающим голосом сказал он. – Ты сильная волшебница. И союз рассчитывает на тебя.

Он поднялся с места и вышел из кельи, оставив Ольгу наедине с собственными мыслями.

Первое испытание! К этому событию она шла с самого своего прихода в Алкеон. Тысячи часов изучения магических искусств, сотни минут тяжелых практик, бессонные ночи, проведенные в разборах ошибок – Ольга прилежно постигала волшебство и каждый день готовила себя к грядущему испытанию.

Ольге несказанно повезло – шанс проявить свое мастерство выпал ей уже на третьем году. Многие из послушников ждут такой возможности гораздо-гораздо дольше. И если завтра она с достоинством выдержит испытание, то станет полноправным иберийцем, рыцарем серебряной звезды, равной среди равных.

Тогда для неё откроется совершенно новый мир, живущий по особым правилам и законам, и в котором есть множество путей вперед. Иберийцам неважно, кем ты был раньше, где родился и кому служил. Главное – быть одним из них.

В сердце Ольги пылала решимость и уверенность в своих силах. Завтра она сделает всё правильно. Докажет, что достойна войти в союз.

И лишь одна неприятная мысль дамокловым мечом висела над Ольгой и отказывалась уходить прочь из головы. Если Ольга провалит испытание, то путь в Иберию будет потеряна для неё навсегда.

******

Наш обратный путь в город был долгим: Ольгин пожилой Рейндж Ровер, на котором мы уехали из общины магов, надсадно выл на протяжении всей дороги.

– Это корыто точно не развалится? – периодически спрашивал Максим, давя на педаль газа.

За долгие часы, проведенные в пути, мы успели во всех подробностях обсудить ситуацию и выработать план дельнейших действий. Вернее – некое его подобие.

Максим настаивал на необходимости отыскать дневник, который читала Алиса и который принадлежал её матери. После прочтения дневника девушка порвала с отцом, и вся её жизнь с тех пор круто поменялась. А значит там наверняка было написано нечто важное.

Оставалась лишь одна проблема – найти эту тетрадь.

Я не сомневался, Алиса обязательно сохранила дневник. Она как-то обмолвилась, что в память о матери у неё не осталось практически ничего – только «кое-какие её записи». Можно было биться об заклад – речь шла именно о том самом дневнике. Тогда же она вскользь упомянула, что сильно разругалась с отцом несколько лет назад, и с тех пор больше с ним не общалась. По всей видимости, именно момент ссоры мне и довелось увидеть в её воспоминаниях.

– Может, дневник остался где-то в комнате Алисы в общежитии, – предположил я.

– Ты же говорил, что обыскал её, – Ольга повернулась ко мне с переднего пассажирского сиденья.

– Обыскал, – немного смущенно согласился я. – Но не очень тщательно. А что, если дневник был спрятан?

– Нет, – возразил Максим. – Вонты давно там всё осмотрели. Ещё до тебя.

– Как это? – удивился я. – Не было ни намека, что вонты побывали в комнате до меня.

– А ты думаешь, они перевернули бы всё вверх дном? – всё так же сухо спрашивал Максим. – Уронили бы шкафы, продырявили матрасы, вытряхнули бы всё из ящиков?

Честно говоря, именно так я и думал, но вслух этого говорить не стал.

– В своё время вонты завоевали могущество не только с помощью собственных магических способностей, – пояснил Максим. – Конечно, они всегда были хорошими магами и обладали поистине колоссальными знаниями о волшебстве. Но куда важнее то, что их орден предпочитал мыслить стратегически. Они использовали все доступные ресурсы – как внешние, так и внутренние. И не стеснялись нанимать помощников. Десятки гильдий и простых магов за большие деньги выполняли их поручения.

– И что с того? – я не очень улавливал суть этого рассказа.

– А то, что опытный волшебник-детектив с помощью специальных заклинаний способен обыскать обычную комнату за пару минут. И ему даже не понадобится что-то в ней трогать. У вонтов на контракте сидит несколько хороших сыщиков. Так что не сомневайся – комнату Алисы обыскали задолго до твоего визита.

Когда мы въехали в город, стрелки на часах перевалили за полдень. Максим отвез нас в просторную, хотя и не очень ухоженную трехкомнатную квартиру на окраине, которая на некоторое время превратилась и в наш дом, и в наш штаб.

– Ну и дыра, – Ольга с недовольством оглядела пыльные апартаменты, нуждавшиеся в капитальном ремонте: советские обои, кусками отходившие от стен, неприятно контрастировали со старинным мебельным гарнитуром. Половицы паркета скрипели и местами вываливались, а на сантехнику трудно было смотреть без слез. Даже удивительно, что в квартире работал свет, а из кранов текла вода.

– Да что бы ты понимала в настоящем винтажном декоре, – со свойственным нахальством ответил Максим, и тут же задел ногой отломанный кусок паркета, который с неприятным деревянным стуком отлетел в сторону.

– Прямо настоящий ампир, – скривила губы Ольга.

Мы кое-как обустроились в новом жилище. Каждый занял по комнате, а общая гостиная стала идеальным местом для совещаний. Дорога изрядно вымотала нас, и дальнейшие шаги было решено предпринимать только после отдыха.

Через несколько часов, поспав и немного восстановив силы, мы собрались за столом и, то ли завтракая, то ли обедая дрянной уличной едой, которую Максим притащил из близлежащей торговой палатки, принялись обсуждать текущее положение дел.

– Итак, ваши предложения? – Ольга крутила в руках бумажный стакан с кофе. – Как нам отыскать этот дневник? И какова вероятность, что он ещё не у вонтов в лапах?

– Вонты точно не нашли дневник. – Максим развалился в кресле, вытянув ноги вперед. – И даже понятия о нем не имеют.

– Почему ты так уверен?

– Знаю, – уклончиво ответил Максим.

– Откуда?

– Не важно.

– Тебе не кажется, что сейчас может быть важно всё? – спросила Ольга. – Или ты нам не доверяешь.

Их взгляды столкнулись.

– Дело не в доверии, – не отводя глаз, сказал Максим, – а в обычном прагматизме. Чем меньше знаете вы, тем меньше узнают и вонты, если смогут вас схватить.

– А если схватят тебя? – резко парировала Ольга.

– Меня схватить не так просто, – огрызнулся Максим.

– А меня, значит, легко? – с вызовом бросила девушка.

– Хватит собачиться, – я решительным голосом разорвал эту пикировку. – Давайте лучше подумаем, что делать дальше.

Каждый из нашей троицы ненадолго углубился в свои мысли.

– Ты лучше всех знал эту девчонку, – Максим посмотрел на меня. – Есть мысли, где она могла спрятать дневник.

– Нет, – ответил я.

Как будто я и сам не ломал голову над этим же вопросом.

– Можем попробовать проследить её передвижения, – предложила Ольга. – След её ауры пока что не исчез до конца.

– Не поможет, – Максим и Ольга явно обсуждали заклинание, о котором я не имел ни малейшего понятия. – След уже еле-еле теплится. Но я вот думаю, если попробовать…

Внезапный стук во входную дверь оборвал его мысль. Мы, не сговариваясь, повернулись на звук. Жестом велев сохранять тишину, Максим умело вытащил пистолет из болтавшейся на стуле кобуры. Затем поднялся с кресла, прокрался в прихожую, посмотрел в глазок на незваного гостя и приоткрыл щелочку в двери, незаметно держа пистолет наготове.

– Служба доставки, – донесся до меня незнакомый молодой голос. – Вам пакет.

Максим взял в руки плотный матовый конверт и, расписавшись в бумагах курьера без лишних церемоний, захлопнул дверь перед самым его носом.

Мы с Ольгой удивленно уставились на него.

– Я думал, об этом месте никто не знает, – тихо сказал я.

Максим не ответил.

Он оторвал защитную ленту клапана и вынул оттуда сложенный пополам лист бумаги. Развернув его, Максим забегал глазами по тексту. Губы его напряженно сжались.

– Что там? – спросил я.

Пропустив мимо ушей вопрос, Максим скомкал лист, затем подобрал со стола Ольгину зажигалку, поджег образовавшийся целлюлозный клубок и бросил его догорать в пепельнице.

Комнату наполнил тяжелый запах паленой бумаги.

– От кого это письмо? – на этот раз вопрос задала Ольга, но Максим снова промолчал.

Ничего не говоря, он накинул на ноги ботинки.

– Ждите здесь, никуда не выходите, – приказал он. – Вернусь через пару часов.

– Может, объяснишь, что происходит? – мы с Ольгой поднялись со своих мест.

Максим посмотрел на нас.

– Нет, – жестко ответил он и вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь.

– Вот же козел, – крепко сжав кулаки, выругалась Ольга.

С ней было трудно не согласиться – Максим, действительно, производил не самое приятное впечатление. Тем более после событий в деревне я ждал, что Максим начнет проявлять большую учтивость.

Но скрытность нашего негласного лидера тоже можно было понять. Мне уже довелось видеть, на что способны вонты. Эти жестокие, опасные и беспринципные люди могли смело пойти на любые жертвы ради достижения своих непонятных целей. А значит, попади к ним в руки я, Ольга или даже сам Максим, вероятность утаить хоть какие-то секреты выглядела весьма и весьма туманной.

К тому моменту я уже окончательно осознал, что вляпался в сложную и опасную игру. В ней пытали, допрашивали и убивали, а правила ежеминутно менялись. И сколько я ни пытался – так и не мог увидеть финишную черту. Как можно было остановить могущественный орден магов, который непонятно почему нацелился на меня и шел по нашим стопам с твердыми и неприятными намерениями?

Но отступать теперь было то ли поздно, то ли некуда. Оставалось сжать в кулак страхи и двигаться вперед.

Причина всех наших злоключений скрывалась в секрете Алисы. И я бежал к разгадке этой тайны с такой силой, словно она могла в один миг всё изменить: убрать с лица земли преследовавших нас вонтов, воскресить мертвых, выкинуть прочь из моей головы страшные воспоминания обо всех этих событиях. Как будто узнай я правду – и жизнь сразу откатилась бы к тому моменту, когда все пошло наперекосяк, и вновь стала бы тихой и спокойной.

Но разве такое могло случиться?

Максим вернулся через несколько часов, держа в руках тяжелую спортивную сумку. Ольга со злобой смотрела на него, всем своим видом показывая, что требует объяснений.

– Я знаю, где дневник, – положив сумку в сторону, сказал Максим.

– Откуда такая уверенность? – недоверчиво спросила Ольга. – И что, черт возьми, там было за письмо? Ты ведь говорил, что об этом месте никто не знает!

– Неважно, – Максим по-прежнему отказывался раскрывать свои тайны.

Ольга смерила его сердитым взглядом. Ей, как и мне, не нравились эти замалчивания. Но было очевидно, что Максим пока не собирался погружать нас во все секреты.

– Пёс с тобой, – выдохнула она. – Давай рассказывай, что ты там узнал.

– У Алисы есть ячейка в банке. Дневник должен быть там.

– Должен?

– Я уверен, что дневник там.

– И вонты до сих пор не нашли его? – включился в разговор я. – С их-то возможностями?

– Твоя подруга была не так уж проста. Ячейку она арендовала на чужое имя.

– И ты знаешь, что это за банк? – Ольга подалась вперед.

– Да, – кивнул Максим. – И не только – я знаю даже номер этой ячейки.

Ольга достала сигарету и молча закурила, обдумывая эту новость.

– Теперь ясно, куда ты убежал, как ошпаренный, – сказал я. – Хорошо, где дневник мы знаем. Но как ты предлагаешь его оттуда достать?

Максим хмуро посмотрел на меня.

– Я разберусь, – ответил он.

От этих слов Ольга подавилась дымом.

– Ясно, что ты задумал, – откашлявшись, глазами вцепилась она в Максима.

Ольга подошла к принесенной в квартиру сумке и без спроса расстегнула молнию. Внутри лежали небольшие брикеты с маркировкой «Тротиловая шашка».

– Взрывчатка? Планируешь вломиться туда, вырубить охрану, взломать ячейку и убежать? – она гневно смотрела на Максима.

– Не лезь, – по взгляду Максима было ясно, что Ольга полностью предугадала его план. – У меня уже был опыт подобных операций. Я знаю, что делаю.

– Совсем рехнулся? – злилась Ольга.

Намерения Максима были предельно ясны – и не нравились никому из нас.

– Послушай, – уже более спокойно продолжила девушка. – Есть и другой выход.

– Какой? – спросил Максим.

– Более деликатный, – уверенно ответила Ольга. – Прежде чем играть в Рэмбо, дай мне сутки, хорошо? До завтрашнего вечера я постараюсь кое-что придумать. Если не выйдет – делай по-своему. Договорились?

Максим не ответил.

– Слушай, – Ольга строго посмотрела на него, – я хочу понять, что происходит. Ради чего погиб Андрей и все остальные. И раз для этого надо достать чертов дневник из чертового банка, то мы это сделаем. Но давай сделаем это так, чтобы никто не погиб и не угодил за решетку, хорошо? Обещай, что дашь мне день и не начнешь воротить глупости. Обещаешь?

– По рукам, – с явным недовольством ответил Максим.

– Тогда не буду терять времени, – Ольга тут же зашла в свою комнату и, судя по звукам, начала копаться в своих вещах. – Адрес банка сбрось мне сообщением на телефон. Номер ячейки можешь пока не говорить – ты ведь у нас любишь конспирацию.

Через минуту она вышла оттуда с небольшим рюкзаком за спиной, накинула кроссовки, ещё раз недоверчиво посмотрела на Максима, а затем – на меня.

– Не дай ему наделать глупостей, – сказала она, после чего вышла из квартиры.

Мы с Максимом переглянулись.

– «Не дай ему наделать глупостей», – передразнивающе буркнул Максим и ушел в свою комнату.

Оставшуюся часть дня и всю ночь мы провели в томительном ожидании. Максим, судя по доносившимся звукам, несколько раз звонил кому-то по телефону. Мне же оставалось лишь терпеливо ждать развития событий. Чтобы хоть как-то отвлечься и скоротать время, я порылся на книжных полках, уставленных всевозможной ветхой литературой. Наткнувшись на «Войну и Мир», которую в своё время мне так и не удалось осилить, я достал увесистый том с полки, разлегся на пружинной кровати и углубился в чтение.

Примерно восемь лет назад, в школьные годы, я уже пытался штурмовать это произведение – и тогда моя попытка кончилась полным фиаско. Теперь я попробовал предпринять второй заход, но и ему суждено было оказаться неудачным – от скуки глаза то и дело норовили закрыться.

Признав поражение, я отложил чтение этой великой саги ещё на десять лет, и сменил книгу. На этот раз в руки попала литература попроще – собрание сочинений Джека Лондона.

Как и большинство парней моего возраста, я был хорошо знаком с творчеством этого писателя. Истории о Золотой лихорадке, ездовых собаках, Доусоне и Сороковой миле в детстве проглатывались как горячие пирожки и надолго оседали в памяти. Сейчас, по прошествии многих лет, воспоминания уже порядком притупились, а значит можно было попробовать перечитать эти рассказы и снова постараться испытать то давнее, ребяческое чувство удовольствия.

Ольга вернулась под утро, и мы снова собрались в гостиной, продолжив обсуждать возникшую проблему.

– Я побывала в банке, – начала она. – Смотрела, удастся ли использовать магию, чтобы проникнуть в хранилище. Например, заморочить голову работникам или выдать себя за другого человека.

– Не получится, – перебил Максим. – В этом банке на охране дежурит маг – молодой мужчина, лет тридцати. Крутится в зале, якобы один из клиентов. И его биополе прямо кипит энергией – он любой подвох за милю почувствуют.

– Спасибо, я в курсе, – недовольно бросила Ольга – Может, дашь договорить?

Максим ироничным жестом показал, что впредь будет молчать.

– Да, в зале дежурит маг, – продолжила Ольга. – Я немного понаблюдала за этим парнем. Он непрерывно мониторит активность вокруг. Стоит лишь начать использовать волшебство поблизости, как он тут же всё просечет.

Я плохо понимал, о какой именно магии она говорила – но влезать с расспросами не стал.

– И тогда, – Ольга выдержала паузу, – у меня появилась идея.

Девушка взяла со стола листок бумаги и принялась схематично рисовать план помещения.

– Это операционный зал. Ты, – она кивнула в мою сторону, – придешь туда под видом клиента и арендуешь ячейку. Хранилище ячеек находится этажом ниже – в подвале. И попасть туда можно только в сопровождении сотрудника банка.

После аренды ячейки тебя проводят вниз. Оказавшись в хранилище, ты с помощью заклинания отвлечешь сопровождающего. Других людей внизу не будет – охрана следит за этим местом через датчики и камеры. И тогда останется лишь вскрыть нужную ячейку.

Я удивленно поднял брови и собрался разразиться вопросами, но первым это начал делать Максим.

– Во-первых, если наш друг использует волшебство, то страж сверху сразу это почувствует и моментально прискачет вниз.

– Верно, – кивнула Ольга. – И тут настанет твой черёд. Мы до ушей накачаем тебя магией, создадим и навешаем тебе на шею всевозможные амулеты и заодно наложим какие-нибудь особо заметные чары. Как только наш друг потопает в хранилище, ты зайдешь в банк…

– …и своим фоном забью эфир! – подхватил Максим.

– Именно. Некоторое время маг-охранник будет чувствовать только тебя. Но надолго такого маневра, конечно, не хватит. Думаю, наблюдатель быстро разберется с фоном твоего энергополя – и снова сможет распознавать другие заклинания. Но мы всё же выиграем пару-тройку минут – и этого должно хватить.

– Допустим, я действительно смогу забить энергетическое поле, а он, – Максим небрежно указал на меня, – спустится в хранилище и сумеет с помощью заклинания запудрить голову сопровождающему работнику банка. Но как он откроет нужную ячейку?

– А это будет делать не он, – нарочито серьезно ответила Ольга. – Вместе с ним вниз пойдет взломщик, который и откроет ячейку.

– Так-так-так, – Максим недовольно обвел нас глазами. – И где мы возьмем взломщика?

– Об этом не беспокойся, – ответила Ольга. – Есть кое-кто на примете.

– Вмешаем постороннего человека? Нет, такой план меня не устраивает.

– Перестань, – парировала Ольга. – Это самый вменяемый вариант. Во всяком случае, куда безопаснее чем твоя дурацкая идея со взрывчаткой.

– Нет и всё, – Максим оставался непреклонен.

– Да пойми ты уже, наконец, – продолжала настаивать Ольга. – Самим нам не справиться. Твой гениальный план приведет нас или в тюрьму, или на тот свет или прямиком в лапы к вонтам. А если делать всё по-моему, то у нас есть шанс. К тому же, теперь это не только твоё личное дело – оно касается всех нас.

Острые взгляды Максима и Ольги встретились. Не сговариваясь, они вдруг уставились на меня как на судью, словно требуя последнего слова.

«И как так я сумел докатиться от нормальной жизни до горы трупов и ограбления банков?», – подумал я.

Конечно, вся эта кутерьма была мне не по душе. Мне очень хотелось просто заткнуть уши и даже не думать обо всём этом безумии. Но, к сожалению, я понимал – дневник нужно было заполучить во что бы то ни стало. Интуиция навязчиво шептала, что именно там скрывались все ответы.

А значит предстояло сделать выбор между двух зол.

– Согласен с Олей, – принял решение я. – Нужно делать всё тихо.

Максим то ли хмыкнул, то ли рыкнул от недовольства.

– Черт с вами, согласен, – сказал он. – Но есть ещё одна проблема: банк нашпигован камерами слежения. Пока парень будет отвлекать работника банка внизу, а ваш взломщик – отпирать ячейку, на них через мониторы будет пристально взирать один из охранников. И он сразу же всё просечет.

– Да, – Ольга нарисовала на схеме небольшой квадратик. – Пункт наблюдения с камер находится в этой комнате. По ночам там дежурят два охранника, но днем – только один.

– Откуда ты знаешь? – удивленно спросил Максим.

– Знаю, – Ольга махнула на него ладонью, – Не перебивай, ладно? Так вот, днем в этой комнате будет находиться только один человек. И его отвлеку я. Воспользуюсь тем же приемом – прикроюсь твоим энергетическим фоном и отведу взгляд охранника с мониторов куда-нибудь в сторону. Как только из ячейки заберут всё, что там есть, мы тут же скинем заклинания – и никто ничего не заметит. Единственная проблема, которая останется – это записи видеонаблюдения, они заснимут всё. Но вряд ли кто-то просто так станет их пересматривать. Записи хранят всего неделю, и как мы знаем, заявить о краже из той ячейки уже некому.

Ольга закончила излагать свой коварный и рискованный план и развалилась на стуле, давая нам с Максимом время переварить в голове этот сложный алгоритм.

– Наш парень и медвежатник зайдут в банк, арендуют ячейку и спустятся с работником вниз, – Максим глядел на небрежную схему помещения и вслух проговаривал все детали плана. – Я зайду в зал и своим энергополем отвлеку мага-охранника, перекрывая ему возможность распознать чьи-либо иные чары, кроме моих. В это время, находясь в хранилище, на сопровождающего работника банка наложат заклинание отвлечения внимания и вскроют ячейку. А чтобы ограбление не заметил дежурящий оператор видеокамер, Ольга таким же способом ненадолго выведет из игры и его. И всё это нужно успеть за пару-тройку минут, пока маг-охранник будет сбит с толку и не начнет различать чужую волшебную энергетику на фоне моей.

Он закончил излагать детали и посмотрел на Ольгу.

– Черт возьми, а ведь может получиться! Или у тебя прирожденный талант, или богатый опыт грабежа за плечами.

Мне показалось, или на лице Ольги проступил еле заметный румянец?

Максим медленно обвел нас взглядом, как будто пытался понять, насколько готовы мы были к предстоящей авантюре. И словно прочитав ответ на наших лицах, он вдруг широко улыбнулся.

– Ну что, волшебнички, – с усмешкой бросил он, – идём грабить Гриннготс?

Максим

На сирийскую базу наемников «Рихарда» постепенно опускались вечерние сумерки.

Максим и Леонид сидели в кабинете и всё никак не могли перейти к делу. За полтора часа их разговора никто и слова не проронил ни о работе, ни о предстоящем задании: вместо этого давно не видевшие друг друга армейские товарищи с искренними улыбками и шутками делились рассказами о событиях в их жизнях. Поговорить друзьям было о чем – за прошедшее с их последней встречи время оба пережили многое, и не хватило бы и всей ночи, чтобы в деталях поведать каждую из историй.

– Ладно, – разливая по стаканам новую порцию коньяка сказал Максим, – пора заканчивать уже лясы точить. Давай задание обсудим. Что стряслось, раз вы сами справиться не можете и меня вызвали?

– Да вот стряслось, – Леня поудобнее устроился в кресле и пригубил коньяк. – Про Фариза аль-Домини тебе уже рассказали?

– Да, – кивнул Максим. – Петрович сказал, что это какой-то очередной полевой командир, которого вы хотите захватить.

– Верно. Объединенное командование спустило задачу любой ценой в максимально короткие сроки доставить этого боевика к нам набазу. И обязательно – живым. Восемь дней назад аль-Домини и группа его личной охраны прибыли в одно из укрытий боевиков – примерно в ста километрах отсюда.

Леонид придвинул по столу закрытую папку с бумагами и Максим начал неспешно перебирать находившиеся там документы. Внутри оказались снимки со спутников наблюдения и беспилотных самолетов-разведчиков, карты местности и схемы какого-то большого промышленного объекта.

– Они укрепились на территории бывшего кирпичного завода. Судя по данным разведки, его превратили в настоящую крепость.

– Ваши люди не раз штурмовали подобные объекты, – задумчиво разглядывая бумаги проговорил Максим. – Я-то вам зачем? Что здесь такого особенного?

– А то, – Леня придвинулся поближе, и заговорил тихо и сдавленно, – что наши люди даже подойти к этой точке не могут.

Максим оторвал взгляд от фотографий и вопросительно посмотрел на друга.

Вместо объяснений, Леонид раскрыл стоящий на столе ноутбук. Быстро что-то нажав, он повернул дисплей к Максиму.

– Это запись недавней операции, – Леонид запустил на ноутбуке воспроизведение видео. Экран был разделен на шесть частей, каждая из которых показывала события «от первого лица»: похоже, снимавшие камеры были закреплены на касках солдат. Группа из шести вооруженных человек продвигалась по темной, неосвещенной территории, направляясь к большому заводскому комплексу, одиноко стоящему посреди пустынной равнины.

«Десна, как слышно, прием?», – донеслось из динамиков. Радиосвязь сильно искажала голос Леонида, но Максим всё же распознал его. Похоже, именно Лёня координировал операцию из штаба.

«Вас слышим, Центр, – ответил один из солдат, по всей видимости – командир отряда. – До объекта около километра. Противника не видим».

«Продолжайте движение», – распорядился Леонид.

Через несколько минут камеру, закрепленную на голове одного из солдат, неожиданно начало неестественно мотать в разные стороны.

«Седьмой, что происходит?», – строго спросил Леонид.

«Го… Голова кружится», – голос солдата стал сбивчивым.

Затем начали дрожать и другие камеры.

«Десна, что с вами?», – Леонид был встревожен.

Но ответа не последовало.

На видео было отчетливо видно, что бойцы один за другим начали падать на землю, игнорируя вопросы и команды штабного руководителя. Вскоре изображения со всех камер полностью застыли: упавшие солдаты лежали на земле неподвижно.

Видеозапись прервалась.

Максим вопросительно посмотрел на друга.

– Весь отряд разом потерял сознание, – Леонид с хлопком закрыл крышку ноутбука. – Через несколько часов эти парни кое-как пришли в себя и, к счастью, смогли эвакуироваться. К нам на базу они вернулись обессиленными, подавленными, со стеклянными глазами и толком неспособные объяснить, что случилось.

– Потравили газом? – предположил Максим

– Газоанализаторы, закрепленные на них, молчали. Сразу говорю – мы сначала тоже подумали, что их чем-то накачали. Мы всю эту группу с ног до головы проверили, залезли чуть ли не в… Короче – чистые они были. Ни следов химии, ни психотропных веществ. Даже психиатров вызвали – и те ни хрена подозрительного не нашли. Все здоровые и вменяемые – хоть в космос отправляй.

Леонид развернул карту и поставил две отметки.

– Спустя сутки мы повторили операцию с другой группой и в другой точке входа. Результат оказался точно таким же – примерно за километр до объекта группа в полном составе вырубилась. Чтобы сразу было понятнее – на этот раз они шли в противогазах. Просто чудо, что ни первый, ни второй отряд не обнаружили боевики – иначе летели бы они сейчас домой в пакетах для жмуриков, а встревоженный аль-Домини свинтил бы отсюда куда подальше. И ищи мы его потом по всей стране.

Максим откинулся на спинку стула и, сложив кончики пальцев, задумался.

– Теперь понимаешь, почему позвали именно тебя, Максим? Эту всю чертовщину кроме как колдовством и не объяснить. Даже Петрович согласился, что без вашей команды не обойтись – а уж он во все эти потусторонние штучки-дрючки никогда не верил.

– Да-а, – протянул Максим.

Другого мнения здесь быть не могло – солдат явно парализовала сильная охранительная магия. Правда, с такими необычными чарами Максим сталкивался впервые, но вслух об этом предпочел пока не говорить.

– Так что скажешь-то? – спросил Леонид. – Работа по твоей части?

Максим утвердительно кивнул.

– Нужно подготовиться и собрать побольше сведений, – сказал он. – Ведите наблюдение за этим заводом день и ночь. Спутники, беспилотники – используйте всё, что у вас есть. Обо всех изменениях сообщай немедленно.

– Будет сделано, – ответил Леонид. – Что-то ещё?

– Да. Сумеете раздобыть какую-нибудь вещь этого аль-Домини? Расческу, зубную щетку, да хоть старый ботинок. Что-нибудь с его запахом.

Леонид задумался.

– Это можно. А зачем? Хочешь с собаками по его следу пойти?

– Почти, – сухо бросил Максим.

Он поглядел на порядком опустевшую бутылку коньяка, стоявшую на столе.

– И ещё кое-что, – Максим улыбнулся и кивнул на бутылку, – доставай-ка новую. Сто лет уже с тобой как следует не пили.


***
***

– Концентрация должна быть сильной, – Максим оказался на удивление толковым учителем. – Ты хороший самоучка и умеешь грамотно использовать физическую энергию. Но этого мало: надо использовать эмоции. Когда пытаешься сотворить заклинание – как только почувствуешь, что магия начала качать твои силы – сразу расслабься и выдохни. Но не теряй при этом концентрацию! Ты почувствуешь, как вместо усталости в мышцах появится усталость в мыслях. Работал когда-нибудь в офисе?

– Нет, – ответил я. Не назвать же работой в офисе мою короткую стажировку в «Периметре».

– И я нет. Но, говорят, там очень скучная работа, после которой люди выползают уставшими и эмоционально измученными. Именно такую усталость ты и должен поймать. Уяснил?

Максим старательно готовил меня к грядущему ограблению. Конечно, я и до этого знал заклинание отвлечения внимания. Но моих навыков было явно недостаточно, чтобы сотворить его быстро и качественно. Тем более – за те несколько минут, что были нам отведены. И Максим взялся как следует меня поднатаскать. Результаты не заставили себя ждать: за несколько часов он научил меня легче манипулировать энергией и гораздо лучше использовать её для заклинаний.

– Ладно, – он хлопнул в ладоши, – думаю, теперь ты более-менее справишься. Сейчас устроим перерыв. А потом испытаем твои навыки на практике.

Максим вышел из гостиной, а я остался сидеть на диване, равномерно дыша и восстанавливая силы. Через десять минут он вернулся и жестом скомандовал следовать за ним. Мы покинули дом и направились в сторону небольшого сетевого супермаркета, стоявшего неподалеку.

– Ты когда был ребенком, любил подвижные игры? – на ходу спросил Максим. – Ну, там, прятки, казаки-разбойники?

– Не особо, – признался я.

– Впрочем, неважно. Сейчас мы сыграем в игру, под названием «Укради и не попадись». Вон магазин. Твоя задача – стянуть мне бутылку пива, пачку сигарет для нашей подруги и что-нибудь по желанию для себя. Правило простое – ты заходишь внутрь без денег, а выходишь, неся в руках то, что я перечислил. На всё про всё даю тебе пять минут.

Максим щелкнул кнопку таймера на ручных часах.

От такой задачи я оторопел и растерянно уставился на Максима.

– Не дрейфь, – со свойственной грубостью подбодрил Максим, заметив мою нерешимость, – ты справишься. Просто используй то, чему я научил.

– Да, сенсей, – хмуро пошутил я в ответ. Сердце в груди неприятно усилило биение.

Мы подошли ко входу. Максим встал немного в стороне и кивком головы приказал действовать.

– И, это, – бросил он, когда я уже входил в торговый павильон, – пивка темного возьми – а то я светлое не очень люблю.

Я растеряно пожал плечами и зашел в магазин.

Никогда раньше мне не доводилось воровать. Как-то не вписывалось это в картинку моего мироощущения. В любой другой ситуации я бы отказался совершать подобные поступки – но сейчас, несмотря на внутренний душевный протест, я понимал необходимость этого испытания: лишь так можно было по-настоящему проверить мои новые умения. Ведь если бы я провалился даже на такой мелочи, как кража из магазина, то о каком ограблении банка могла идти речь?

Отыскав на полках всё, что должен был украсть, я отошел в сторону и вцепился глазами в одиноко скучавшего у мониторов видеонаблюдения охранника. Тихо прошептав формулу заклинания, я сконцентрировался и стал терпеливо дожидаться нужного момента.

Недавние уроки не пропали даром: заклинание заработало почти мгновенно. Тело начала покрывать усталость – та самая эмоциональная усталость, о которой говорил Максим – и я тут же переключил концентрацию на охранника. Через несколько секунд его взгляд стал неторопливо уходить в сторону от экранов мониторов – он принялся лениво разглядывать неровно уложенную на стене керамическую плитку.

Теперь медлить было нельзя.

Не отрывая взгляда, не теряя ментального контакта, без резких движений я прошел мимо выведенного из строя охранника. Мне всё казалось, что вот-вот раздастся крик: «Держи вора!», но этого так и не произошло. Механические двери магазина беззвучно захлопнулись за моей спиной – и вот я стоял на крыльце, сжимая награбленное в подрагивающих от напряжения руках.

– Чисто сработал, – Максим тут же выхватил у меня из рук бутылку и, быстро открыв ее об бортик небольшого забора, сделал глубокий глоток. – Поздравляю! Раз уж ты обошел магазинного цербера, то с работником банка справишься и подавно.

Меня немного трясло от возбуждения. Всё-таки, не каждый день приходилось промышлять мелкими кражами.

– Подожди секунду, – я притормозил Максима, который уже направился прочь. Быстро заскочив обратно в магазин, я положил на кассу крупную купюру, которая полностью покрывала стоимость украденного мною товара.

– Сдачи не надо, – бросил я недоумевающему кассиру и сразу же вышел.

Максим встретил на меня с улыбкой.

– Честный ты человек, боярин, – обронил он искаженную цитату из знаменитого фильма.

– Кража бутылок пива – это немного не моё, – пожал плечами я.

– Да уж, тебе только банки подавай, – усмехнулся Максим.


Оставшийся день тянулся медленно. Максим куда-то ушел, а я щелкал каналы старого телевизора, изучая программы новостей и, в тайне, надеясь услышать что-то, что имело бы отношение к происходящему с нами. То ли к счастью, то ли к беде – но о наших злоключениях телевизор молчал. В конце концов, я выключил коробку с голубым экраном и, уставившись в потолок, углубился в свои мысли.

– О чем задумался? – Ольга незаметно вошла в комнату и села на пол, облокотившись на диван.

– Обо всем сразу, – откровенно ответил я. – об Алисе, Максе, тебе, вонтах, обо всем происходящем, об этом треклятом заклинании, из-за которого и начался сыр-бор. Как там Конфуций говорил – тяжело искать черную кошку в темной комнате? А мы даже не кошку ищем, а черт знает что.

Ольга лишь улыбнулась в ответ.

– Тот ритуал в горах, – я рассеянно глядел в сторону, вспоминая, как Ольга окунула меня в память Алисы. – Никогда не видел ничего подобного. Ты здорово справилась.

– Спасибо. Это одно из моих ключевых заклинаний.

– Ключевых? – я приподнялся и вопросительно посмотрел на неё.

– Ну да, – она ответила так, словно говорила о чем-то очевидном. – Своеобразный коронный удар. У любого человека есть предрасположенность к некоторым заклинаниям. Как в обычной жизни – одним дано красиво рисовать, другим – писать, третьим играть на фортепиано. Вот у меня хорошо получается влезать в чужие воспоминания. А у моей подруги из табора румынских цыган, к примеру, был дар к чтению людей – она по линиям руки всю подноготную про тебя могла рассказать. Хотя, у цыган это вообще часто встречается.

– А Максим? Как думаешь, в чем его талант?

– Сам не видел? – вопросом ответила Ольга. – Максим – воин. Лучше всего он творит чары, которые помогают оставаться в живых и убивать врагов.

Ольга подошла к открытому настежь окну и неторопливо закурила.

– Кстати, спасибо за сигареты, – бросила она.

Табачный дым, подхваченный ветром, неспешно улетал прочь и таял в воздухе.

– Как получилось, что ты стал магом? – Ольга повернулась и посмотрела на меня своими темными глазами.

Вопрос был не самым тактичным.

– Почему ты спрашиваешь?

– Просто любопытно, – пожала плечами она.

– Пытался спасти подругу, – неохотно ответил я.

Ольга прочла в моих глазах нежелание обсуждать эту тему. Но от собственных воспоминаний уйти мне не удалось: давние события, заставившие меня стать магом, молнией пронеслись в памяти.

Всё случилось пять лет назад, когда я как раз заканчивал службу в армии. В один из дней дежурный по части сообщил мне о срочном звонке из дома. Звонил отец. Со свойственным ему хладнокровием он рассказал о страшной трагедии, случившейся накануне. Дело касалось моей хорошей подруги Кати – девушки, с которой мы дружили многие годы. Отец сказал, что Катю сбил на автомобиле пьяный мерзавец, и теперь она лежала в больнице на грани жизни и смерти.

И с каждым часом грань смещалась в сторону смерти.

Что я мог сделать, будучи в тысяче километров от неё? Да и будь я в тот момент рядом, чем бы мог помочь? Мне оставалось лишь негодовать, злиться и молиться Богу, в которого я никогда толком не верил.

Но вскоре пришла неожиданная помощь в лице одного из сослуживцев – молодого новобранца, родившегося в небольшой деревне где-то в горах Бурятии. Узнав о моей трагедии, Зорик – так звали парня – рассказал про ритуал их местных шаманов, который спас уже не одну жизнь в его деревне.

Сначала я и слушать не хотел этот вздор. Но отчаяние и безвыходность, в которых мне довелось очутиться, быстро преодолели любой скептический настрой. Оказавшись в тупике, вскоре я был готов ухватиться за любую соломинку.

Зорик помог подготовить ритуал, объяснил последовательность и поделился нужными травами, которые запасливо привез с собой на службу из дома. Со стороны это казалось глупостью, но терять было нечего – и я стал пробовать. Всю ночь я бился над непонятным заклинанием, последовательно сжигая нужные травы и постоянно твердя формулу на бурятском языке. А наутро узнал, что Кате стало лучше.

Я поверить не мог собственным успехам! Или магия работала, или просто совпадение – мне было неважно. В душе появилась надежда, что мои потуги помочь оказались не такими уж и безнадежными.

Как и велел мой неожиданный наставник по чародейству, я проводил ритуал каждую ночь – и состояние Кати действительно понемногу улучшалось. До тех пор, пока я не совершил ошибку, которую рано или поздно совершают все начинающие волшебники.

Не рассчитал силы.

Слишком дерзко, отчаянно и неэкономно я разбрызгивал внутреннюю энергию во время ритуалов – намного быстрее чем она успевала восстанавливаться. Итогом этой расточительности стала глупая ошибка – и последний ритуал завершился провалом. Из-за этой неудачи защитный купол, который мне удалось воздвигнуть над Катей и поддерживать все эти дни, рухнул. Мои силы и энергия перестали перетекать в её слабое тело и помогать традиционной медицине залечивать раны, оставив Катю – этого чудесного, доброго и отзывчивого человека – бороться со смертью один на один.

А на следующее утро Кати не стало. Она умерла, так и не приходя в сознание.

Моя служба в армии закончилась через несколько месяцев после этого страшного события. Я вернулся домой – и решил продолжить изучать магию. Мне довелось увидеть истинную силу волшебства, но незнание и неумение правильно его использовать привело к трагической неудаче. И теперь я хотел научиться контролировать эту невидимую силу – чтобы впредь мне не пришлось больше расплачиваться за собственные ошибки той горечью, что теперь поселилась у меня в сердце.

Я никогда больше не хотел так ошибиться.

– Ты любил её? – Ольга как будто прочла всю эту историю на моем лице.

Отвечать я не стал. Но, думаю, она поняла всё и без слов.


Вламываться в хранилище мы решили вечером. К этому времени и охрана, и работники банка должны были устать от затянувшейся смены и немного потерять бдительность – а значит наши заклинания сработали бы гораздо лучше. Но для начала предстояло встретиться со взломщиком. Не знаю, откуда среди друзей Ольги выискался настоящий медвежатник, но по её заверениям, этому человеку можно было безоговорочно доверять.

Максим высадил нас с Ольгой в двух кварталах от банка. Мы прошли вдоль извилистой улицы и свернули в небольшой сквер, отходивший в сторону от оживленной дороги. Именно там было назначено наше рандеву со взломщиком.

В сквере царило лето: частые влюбленные парочки размеренно прогуливались по ухоженным аллеям, иногда доносились веселые детские крики. Да и погода была прекрасной – светило уже нежаркое солнце, чистое-чистое небо тянулось над землей, а легкий, приятный ветерок нежно трепал волосы на голове. Было даже как-то обидно, что вместо хорошего времяпрепровождения в этом великолепии, мы собирались заняться непонятными темными делами на грани сюрреализма и криминала.

По сравнению с окружающими людьми, явно никуда не спешившими, мы с Ольгой шли быстро и целеустремленно. Пройдя вглубь сквера и остановившись около украшенного позолоченной скульптурной группой фонтана, Ольга глазами стрельнула по сторонам и кивком указала на одну из лавочек.

– Мы договорились встретиться здесь. Думаю, он вот-вот придет. Наверняка уже где-то рядом – проверяет, нет ли здесь ловушки.

– Ему точно можно верить? – спросил я.

– Да точно! – раздраженно ответила Ольга. – Господи, только ты теперь не начинай страдать паранойей. Максим уже истерзал меня этим вопросом! Ещё раз говорю – этот человек передо мной в долгу. И поверь – в его мире долги принято возвращать.

«Как же так получилось, что взломщик сейфов оказался перед тобой в долгу?», – хотел спросить я, но не успел: к нашей лавке уверенно, но неторопливо приближался пожилой, худощавый, очень интеллигентно выглядевший мужчина. Я вопросительно посмотрел на Ольгу, и та кивнула в ответ.

Впечатления матерого преступника этот человек ни капельки не производил. Седые волосы на его голове были тщательно вымыты и причесаны, на носу сидели идеально подобранные очки – старые, но очень хорошо сохранившиеся, в блестящей металлической оправе. Светлая, выглаженная клетчатая рубашка гармонично сочеталась с элегантным костюмом советского производства, который, не смотря на возраст, выглядел почти не ношеным. Лицо его было худым и скулистым, а многочисленные морщины громко намекали на то, что хмуриться этому человеку в своей жизни доводилось очень часто.

Увидев нас, вернее – мою спутницу – он улыбнулся.

– Ольга Ивановна, – он снял фетровую шляпу с головы и приложил её к груди. – Очень рад вас видеть. Выглядите, как всегда, превосходно.

Его высокопарная учтивость почему-то вызвала у меня тревогу. Не так я себе представлял этого медвежатника.

– Василий Илларионович, – Ольга встала с места и легким поклоном поприветствовала его.

– А это, стало быть… – старик повернулся ко мне.

Ольга представила меня. Старик обменялся со мной рукопожатием, после чего жестом указал на лавочку и уселся между нами.

– Итак, – Василий Илларионович говорил тихо и неспешно, – нам предстоит интересное дело, верно? Впрочем, это вопрос риторический. С вашего позволения, я ещё раз повторю договоренности, о которых мы с вами, уважаемая Ольга Ивановна, условились накануне. Чтобы – не дай Бог – нам ничего не упустить из внимания.

Старик поочередно посмотрел каждому из нас в глаза.

– Вместе с молодым человеком мы пройдем вон в то здание с зеленой вывеской, – он глазами указал на отделение банка. – Молодой человек откроет на свое имя ячейку – и вместе с ним мы спустимся в подземное хранилище. Оказавшись внизу, он, с помощью определенных ухищрений, отвлечет внимание сопровождающего работника. А вы, моя дорогая, позаботитесь о камере наблюдения. И в это время кому-то нужно будет открыть ячейку, номер которой был оговорен ранее, вынуть из неё содержимое и так же аккуратно всё закрыть. Верно?

Седовласый взломщик сознательно не упоминал себя в этом плане, и умело обходил слово «банк». Оно и понятно – подобные вопросы нужно обсуждать очень аккуратно.

– Всё именно так, Василий Илларионович, – подтвердила Ольга.

– Хорошо, – проговорил он, аккуратно поглядывая в мою сторону.

– Сколько времени понадобится на работу? – спросила она у старика.

– Минуты две, не больше. Это вас устроит?

– Более чем, – ответила Ольга.

– Тогда, молодые люди, – старик поднялся с места, – давайте приступим.

Первыми в банк зашли я и Василий Илларионович. Ольга и Максим выждали оговоренные паузы и вскоре тоже оказались внутри.

Я окинул взглядом просторный и порядком наполненный людьми зал банка. Где-то среди них прятался таинственный магический страж, но, в отличие от своих товарищей, распознать его я так и не смог.

Мы отстояли недолгую очередь к одному из операционистов, после чего я быстро выполнил необходимые бюрократические процедуры – подписал несколько бумаг о праве пользования банковской ячейкой, получил ключ и забросил в кассу оплату этих услуг. Затем я и Василий Илларионович в сопровождении невысокого тучного мужчины неспеша направились в подвал, где находилось хранилище.

Спустившись по лестнице, мы почти сразу уперлись в закрытую металлическую дверь. Сопровождавший нас работник хлопнул пластиковым пропуском по магнитному замку, раздался короткий электрический писк, громкий щелчок стальной задвижки – и дверь была открыта. Сотрудник банка проводил нас внутрь небольшой комнаты, вдоль стен которой строгими рядами стояли многочисленные тяжелые стеллажи с пронумерованными металлическими ячейками.

– Ячейка в вашем распоряжении, – сказал работник. – Дайте мне знать, когда закончите.

– Ваш выход, маэстро, – шепнул мне на ухо взломщик.

«Максим, Оля, не подведите», – мысленно обратился я к товарищам, и принялся за дело.

Для начала я прислушался к энергетическому полю вокруг. Похоже, у Максима всё неплохо получалось – я почувствовал сильнейший фон. Затем, беззвучно прочтя нужную магическую формулу, я подошел к недавно арендованной ячейке, неторопливо открыл её и начал перекладывать внутрь заранее подготовленные документы, которые доставал из кожаного портфеля. Конечно же, эти бумаги не представляли никакой ценности – среди них были лишь бесполезные распечатки, которые удалось найти в квартире. Я делал вид, что старательно изучал каждый документ, прежде чем запустить его в ячейку – бумажку за бумажкой. Но это был лишь обманный маневр: на самом же деле мой взгляд уткнулся в точку, губы непрерывно повторяли одно и то же заклинание, а ментальная концентрация целиком впилась в стоявшего рядом сотрудника банка.

Через минуту его голова начала медленно опускаться и безвольно повисла на шее, а глаза – закрылись. Со стороны могло показаться, что этот человек словно уснул, стоя на ногах.

Магия работала.

– Действуй, – сквозь зубы скомандовал я медвежатнику, буравя взглядом сопровождавшего нас банкира.

Старик тут же взялся за дело. Он приблизился к нужной ячейке и загородил её своим телом – так, чтобы никто не смог разглядеть его действий. До меня долетали лишь редкие и довольно тихие металлические лязги.

Полминуты – именно столько времени понадобилось ему, чтобы открыть стальную дверцу, извлечь содержимое ячейки и закинуть его ко мне в портфель. Затем взломщик проделал ещё какие-то быстрые манипуляции, вернув ячейку в первоначальное состояние, после чего встал рядом со мной.

Мои чары висели на тонкой нитке, я старался изо всех сил не сбиться с заклинания.

– Готово, – шепнул Василий Илларионович.

Услышав это, я тут же сбросил концентрацию и повернулся обратно к своей открытой ячейке, краем глаза поглядывая на зачарованного работника банка – он сразу пришел в себя и немного удивленно хлопая глазами, смотрел, как я продолжал демонстративно забивать арендованную ячейку бесполезной макулатурой.

Как мог я старался сохранять видимое спокойствие, но сердце в груди бешено колотилось от напряжения и страха, а руки то и дело норовили предательски задрожать. В отличие от меня, Василий Илларионович чувствовал себя прекрасно – стоял с напускным скучающим видом и безразлично смотрел по сторонам. Наверное, за годы своего ремесла он как никто другой научился мастерски сохранять спокойствие даже в самых чрезвычайных ситуациях.

Выждав ещё немного времени, и так и не дождавшись ни вопросов от стоявшего рядом работника банка, ни криков охраны, ни звука сирены, я выдохнул и закрыл дверцу ячейки. Похоже, Ольга и Максим справились со своей задачей на «ура». В противном случае нас бы давно окружила толпа вооруженных людей в черной форме.

Сохраняя самообладание, я сказал работнику банка, что закончил – и неторопливо направился к выходу. До самого выхода на улицу я с ужасом ждал сигнала тревоги и даже готовился в любую секунду как можно быстрее бежать прочь. Но, к счастью, кошмары, которые рисовало мое воображение, так и не сбылись. Мы с Василием Илларионовичем спокойно вышли из банка, перешли дорогу и неторопливо пошли по улице. И лишь теперь меня начало трясти от груза нервного напряжения.

– Ну что же, молодой человек – вы свое дело сделали отменно, – старый взломщик по-прежнему сохранял спокойствие и хладнокровие. – Ваш брат-волшебник вызывает у меня искреннее восхищение.

Я хотел ответить, но не мог – в горле пересохло, перед глазами плясали разноцветные точки, а слова путались в голове. Вместо ответа я лишь кивнул.

Похоже, старик понимал мое состояние.

– За сим имею честь откланяться, – он улыбнулся и, отвесив уже знакомый жест своей фетровой шляпой, неспешной походкой скрылся за углом дома.

Переведя дух, я остановил проезжавшее мимо такси и, как можно быстрее направился подальше от банка.

Ольга

Каждая зона турбулентности вызывала у Ольги приступ паники – и она тут же мертвой хваткой вцеплялась в массивные подлокотники кресел, полными ужаса глазами глядя перед собой. Затем самолет снова начинал двигаться ровно и плавно, словно катился по земле – и паника потихоньку отступала.

Ровно до следующего неприятного толчка.

Сидевший рядом Евгений посмотрел на то и дело вздрагивающую спутницу.

– Боишься летать?

– Похоже, что да, – ответила Ольга, не став уточнять, что это был её первый в жизни полет.

Евгений улыбнулся.

– Со временем привыкнешь. Я тоже поначалу боялся. Но когда перелеты стали чуть ли не еженедельными, страх притупился.

– Любишь путешествовать? – крепко держась за подлокотники и не поворачиваясь к собеседнику спросила Ольга.

– Поначалу любил, – ответил Евгений. – Но когда путешествия превращаются в рутину, интерес пропадает. Впрочем, сама поймешь, когда станешь одной из нас. Иберийцам приходится много ездить по свету, так что и тебя эта участь не минует.

– Думаешь, я стану иберийкой? – на этот раз Ольга посмотрела ему в глаза, ожидая распознать в них признаки обмана. Но Евгений, похоже, говорил искренне.

– Ты очень талантливая волшебница. Настоятель тоже так считает, раз отправил тебя на испытание спустя лишь три года обучения. Большинству приходится ждать этого дня куда дольше.

– И сколько ждал ты?

– Семнадцать лет.

Ольга немногое знала о своем спутнике, хотя они уже довольно давно жили под одной крышей замка Аркеон и часто сталкивались друг с другом в его многочисленных помещениях. К моменту её появления в замке, Евгений как раз выдержал первое испытание и стал полноправным членом союза. Кажется, кто-то из подруг однажды рассказывал, что Евгений был перворожденным ребенком старой иберийской династии – а значит с самого своего детства воспитывался в стенах Аркеона.

Оставшуюся часть пути до Белграда они провели в молчании.

Перелет занял менее двух часов. Ольга и Евгений первыми сошли по трапу самолета, где их уже ожидал представительский автомобиль. Столь роскошный прием удивил Ольгу.

– И часто иберийцев встречают с такой помпой? – садясь на заднее сиденье автомобиля спросила она.

– Меня – точно нечасто, – ответил Евгений, занимая соседнее место.

– Красную дорожку, правда, раскатать забыли, – шутливо бросила Ольга. – Спускались по голым ступенькам, как голодранцы какие-то.

Евгений не стал сдерживать улыбку.

Шофер закрыл за пассажирами двери и, заняв положенное место за рулем автомобиля, быстро поехал прочь. Комфортно утопая в мягком сиденье, Ольга приоткрыла окно, достала из кармана пачку сигарет и, не спрашивая разрешения, закурила.

– Можешь ещё раз рассказать детали испытания? – выпуская на улицу струю табачного дыма, попросила Ольга. Во время полета Евгений довольно подробно изложил всё, что было связано с целью их визита – но девушка опасалась ненароком упустить нечто важное.

А допустить ошибку сейчас было непозволительной роскошью.

Евгений с пониманием отнесся к просьбе.

– Наш клиент – Кирилл Павич, сербский миллиардер русского происхождения. У него крупный диверсифицированный бизнес по всей стране: там есть и строительство, и промышленность, и оптовая торговля.

«Надо будет посмотреть в словаре, что это за слово такое – «Диверсифицированный», – мысленно отметила Ольга.

– Павич вдовец, – продолжал Евгений, – его жена скончалась от рака в прошлом году. Из родственников остался только десятилетний сын Иван. Два дня назад Ивана похитили по дороге из школы домой. Похитители, естественно, требуют выкуп.

– У него же денег до задницы, – туша окурок в пепельнице, сказала Ольга. – Почему не заплатит?

– Во-первых, нет гарантии, что похитители сдержат слово. А во-вторых – это дело принципа. Ты ведь ни разу ещё не общалась с богачами, да? У них обычно мозги набекрень. И дело не в деньгах, просто они скорее удавятся, чем позволят кому-то диктовать им требования. Так что Павич твердо намерен отыскать сына и скрутить преступников в бараний рог.

– Справедливое желание, – хмуро сказала Ольга.

– Люди Павича смогли найти одного из похитителей, но во время попытки захвата его застрелили. Так что единственную ниточку, которая вела к ребенку, ненароком порвали. И тогда бизнесмен обратился к нам. Убитый похититель наверняка знал место, в которое отвезли Ивана. Дело осталось за малым – вытащить эти воспоминания из его простреленной головы.

– Ему в голову выстрелили? – Ольга посмотрела на Евгения. – Черт, это не здорово. Эпицентр ауры находится именно там.

– Знаю, – кивнул Евгений. – Тебе придется хорошенько постараться.

К Ольгиному горлу подкатил неприятный комок. Предстоящая задача неожиданно усложнилась в разы.

– Но есть и хорошая новость: у убитого преступника есть родной брат. Тот, естественно, ни сном, ни духом не знает о похищении – но это идеальный вариант для твоего ритуала. Думаю, ты сумеешь погрузить его в воспоминания покойного родственника.

– Родной брат? Ну что же, значит всё не так безнадежно. Вот только откуда уверенность, что он станет помогать?

– Это уже не твоя забота, – ответил Евгений. Немного помолчав, он добавил, – мертвый похититель наверняка знал, где держат Ивана – и ты должна сделать так, чтобы эти воспоминания попали в голову к его брату. Таково твоё первое испытание.

Ольга задумчиво откинулась на спинку стула.

Когда погружаешь кого-то в чужие воспоминания, всегда велика доля случая: сложно заранее предугадать, какое из них окажется важным, а какое – совершенно безразличным. К тому же по-настоящему оберегаемые воспоминания, которые человек твердо желал скрыть от посторонних, оставались не менее сокровенными и после его смерти.

Насколько убитый похититель доверял своему брату? Сильно ли его любил? Мог ли поделиться своими самыми откровенными воспоминаниями?

Успех или неудача первого испытания Ольги теперь полностью зависели от ответов на эти вопросы.


***
***

После успешного ограбления мы снова собрались на квартире. Максим и Ольга вернулись позже меня – и за время их отсутствия я успел прочитать около половины дневника.

Войдя в гостиную, Максим тут же нагло вырвал тяжелую рукописную книжку из моих рук, но как только заметил, что записи целиком сделаны на английском языке, лишь недовольно выругался и вернул её обратно. Похоже, в иностранных языках Максим был не силен.

– А ты по-нормальному себя вести не пробовал? – рявкнул я в ответ на эти бесцеремонные действия.

– Можешь перевести? – моё возмущение Максим пропустил мимо ушей.

Недовольно блеснув глазами, но проглотив брошенное хамство, я стал читать с начала. На этот раз – медленно и вслух, последовательно переводя каждое предложение с иностранного языка на русский.

«Мой дорогой ребенок, – этими словами мать Алисы начинала записи в своем дневнике. Почерк Адель оказался четким и ясным, почти каллиграфическим. – Как бы мне хотелось, чтобы ты никогда не читала этих строк. Чтобы обо всём написанном – и даже куда о большем – ты услышала от меня. Чтобы ты росла и взрослела на моих глазах, а я – делилась историями из своей жизни, передавала тебе свои знания и опыт, поддерживала и помогала в трудные минуты. Больше всего на свете мне бы хотелось стать для тебя настоящей матерью, а не призраком, сложенным из обрывков воспоминаний, рассказов отца и записей в этом дневнике.

Но судьба распоряжается иначе.

Скорее всего, ты будешь совсем ещё младенцем, когда я покину этот мир. Не знаю, вспомнишь ли ты любовь и заботу, которыми я так хочу окружить тебя. Удастся ли тебе воскресить в памяти хотя бы моё лицо? Мне больно осознавать, что мы расстанемся задолго до того, как успеем по-настоящему познакомиться.

Этот дневник – один из немногих способов рассказать о себе. Я начинаю вести его, понимая, что только так смогу поделиться с тобой своими мыслями, надеждами, желаниями. Мне не суждено поведать обо всём этом, глядя тебе в глаза. Но я искренне надеюсь, что ты прочтешь эти записи, начало которым положено ещё до твоего рождения – и сможешь хоть немного узнать о том, кем была твоя мама».

Адель без утайки рассказывала будущему ребенку всё о себе и своей жизни.

Она родилась в небольшом городке на севере Англии. Её родители были убежденными, хотя и не очень умелыми оккультистами – и дочь с младенчества оказалась погружена в мир магии. В отличие от отца и матери, которые до конца жизни так и оставались посредственными волшебниками, Адель проявляла куда большие таланты в магическом искусстве. Но куда важнее было то, что она оказалась сильным перманентом очень редкой стихии – стихии времени. Говорят, такие перманенты рождаются раз в несколько десятков лет.

Магия времени, одна из наиболее сложных и таинственных дисциплин, давалась ей удивительно легко: Адель научилась заставлять замирать стрелки часов, ускорять течение времени, но самой сильной её способностью стало умение видеть и слышать прошлое.

С помощью своих талантов она становилась свидетельницей событий давно минувших дней – незначительных и важных, торжественных и трагических. Она своими глазами лицезрела и мертвых монархов, когда-то восседавших на своих престолах, и величественных полководцев, бросавших армии в знаменитые сражения, и гениальных ученых, совершавших свои главные открытия.

С самого детства дар познания прошлого полностью захватил девушку и правил её поступками на протяжении всей жизни. И чем глубже она погружалась в прошедшие события, тем сильнее разгоралось её любопытство. Перед глазами чародейки мелькали целые эпохи: она лично видела, как плыли по рекам ладьи норманнов, как сколачивали баррикады французской революции, как полыхали костры испанской инквизиции.

То ли именно удивительные способности сделали интерес к прошлому истинным призванием Адель, то ли само призвание притянуло к ней этот дар – но так или иначе, главным в жизни для неё стало изучение прошлого.

С отличием закончив Оксфорд, она стала археологом – наверное, лучшим из когда-либо живших на свете. Скорее всего, стоило только захотеть – и она могла бы добиться колоссальной славы: её имя знал бы каждый школьник, книги её авторства пулей разлетались бы с прилавков, а крупнейшие академии наук грызли бы друг другу горло за право пригласить Адель в качестве почетного гостя.

Но богатство и слава не манили эту девушку. Ей не хотелось излишнего внимания – она вела спокойную жизнь, занималась тем, что было ей интересно, и имела ровно столько известности и достатка, сколько считала нужным. Она жила размеренной, плотной на события жизнью, часто путешествовала по миру и занималась тем, что приносило ей удовольствие и наслаждение.

Около тридцати лет назад судьба Адель решила сделать крутой поворот, рано или поздно случающийся в жизни любого человека. Она встретила мужчину, которого полюбила, и который полюбил её.

Это произошло в Турции. По просьбе местных властей Адель, к тому моменту уже зарекомендовавшую себя как талантливого археолога, пригласили в Стамбул. Ей предложили принять участие в крупном проекте по реставрации знаменитого дворца Топ-Капы, бывшим некогда резиденцией Османских правителей, а ныне – ставшем одной из главных достопримечательностей страны. Перспективы новых открытий и загадки оттоманской эпохи поманили Адель подобно тому, как запах свежих цветов манит к себе пчел. Она не раздумываясь согласилась на эту работу и через несколько дней уже увлеченно изучала старинный дворец турецких султанов с помощью своих удивительных навыков.

Работа шла хорошо и с интересом. Не только дворец, но и весь город, в котором очутилась Адель, вызывали у нее восторг и любопытство. Каждый квадратный метр Стамбула – этой столицы нескольких павших империй – скрывал тайны и загадки. И чем глубже девушка погружалась в его историю, тем сильнее город завлекал её своим странным очарованием.

Во время работы над восстановлением внутреннего убранства дворца Топ-Капы, Адель познакомилась с молодым, талантливым реставратором Михаилом. Темноволосый смуглый мужчина с ухоженной бородой и пронзительным взглядом карих глаз не был турком по национальности. Он родился в семье российских дипломатов, живших в Турции, и провел здесь большую часть своего детства. Затем посольскую миссию его родителей отозвали, и семья переехала в Москву. Именно там, в столице тогда ещё Советского Союза, Михаил начал изучать художественные искусства.

Повзрослев и завоевав репутацию умелого реставратора, Михаил принял решение вернуться в Турцию. Культурное наследие, оставленное ромеями и оттоманами, занимало его мысли и будоражило воображение. Искусство региона, раскинувшегося на оба берега Боспорского пролива, словно требовало от Михаила находиться как можно ближе к его колыбелям.

Страсть, которую питал Михаил к своему увлечению, была тождественна страсти Адель перед познанием событий прошлого. Наверное, именно эта схожесть и стала тем хомутом, что свел и скрепил сердца молодых людей.

Они полюбили друг друга – сильно, крепко и навсегда. А за любовью, разумеется, вскоре последовала свадьба.

О том, что Адель – сильный маг, способный манипулировать временем, Михаил узнал ещё до их брака. Рассказы девушки о волшебстве стихий, подкрепленные демонстрацией эффектных заклинаний, конечно же, вызвали в её будущем муже жгучее любопытство. Под чутким руководством супруги, Михаил тоже начал практиковать магию и постепенно становился чародеем. Не таким сильным и умелым, как его жена – но весьма способным и сносным. Волшебство оказалось хорошим подспорьем для работы: с помощью заклинаний и ритуалов Михаилу удавалось находить и восстанавливать произведения искусства, которые считались навсегда утерянными. Он спас от забвения множество фресок, мозаик, ветхих полотен, античных книг, гравюр – того, к чему прикасались руки великих мастеров своих эпох.

Молодая семья стала сильным и могучим союзом, готовым в любой момент прийти друг другу на помощь.

Прошло несколько счастливых лет после свадьбы. Молодожены хорошо обустроились в Стамбуле, и каждый день наслаждались жизнью в объятиях друг друга. Вскоре высшие силы исполнили и ещё одно их желание: Адель забеременела и через девять месяцев у неё должна была родиться очаровательная дочь Алиса.

Но следом за хорошими новостями, как гром среди ясного неба, семью потряс страшный удар, подобный которому нельзя желать даже заклятым врагам.

Адель узнала, что тяжело больна. Страшное заболевание много лет тайком пожирало волшебницу и никак не давало о себе знать – словно получало некое эфемерное удовольствие от своей незаметности.

Традиционная медицина ничего не могла поделать. Не смогло помочь и волшебство. Заболевание оказалось не по зубам ни ведущим врачам, ни лучшим чародеям-целителям. Оно как будто служило злобным напоминанием об ограниченности человеческих сил перед силами природы.

Скорая и неизбежная смерть стала приговором. Прогнозы были разными – от оптимистичных, до неутешительных. Хотя можно ли назвать оптимистичным прогноз, который отводит на оставшуюся жизнь не более пяти лет?

И только в одном мнения врачей сошлись: Адель успеет родить ребенка – дочь, которую ей не удастся вырастить и воспитать.

Многие бы сдались, узнав грядущий исход своей жизни. Свесили бы руки, впали в депрессию. Но не Адель. Она сохранила оптимизм и веру в себя, и всячески старалась поддерживать те же чувства в самом близком ей человеке – своём муже.

Да, лекарства от её болезни не существовало. Ни медицина, ни магия не могли предотвратить неизбежного. И единственное, что теперь оставалось – жить дальше. Ровно столько, сколько было ей уготовано.

Адель приняла свою судьбу. Но душу её терзало чувство вины перед дочерью, которую она вынуждена будет покинуть. Маленькой Алисе было не суждено познакомиться со своей матерью, хоть раз поговорить с ней, узнать её мысли и мечты. Для этой девочки мать станет дорогим, любимым, но, к сожалению, чуждым и незнакомым человеком – лицом на старой фотографии, историей из воспоминаний отца, и, если повезет, небольшим осколком в её собственной памяти.

Осознавая горечь грядущей трагедии, Адель нашла единственный способ пусть одностороннего, но всё же – общения с дочерью. Она решила вести этот дневник, ставший чем-то средним между предсмертной запиской, мемуарами и завещанием.

День за днем страницы увесистой книжки в кожаном переплете постепенно наполнялись буквами. Так много Адель хотела рассказать своей будущей дочери – и так мало времени для этого оставалось.

Алиса родилась сильной и здоровой девочкой. К счастью, заболевание матери никак не сказалось на состоянии ребенка. Постепенно семья смирилась со страшнойи бесповоротной ситуацией, в которой оказалась. Им оставалось жить дальше, сколько бы времени на это не отводилось – и стараться насладиться каждым моментом.

– Сплошная грустная, любовная лирика, – не выдержав, цинично прокомментировал записи Максим, – Ладно, читай дальше. Будем надеяться, там ещё встретится хоть что-то полезное.

– Не выйдет, – ответил я, покачивая головой и разглядывая следующий, абсолютно чистый лист. – Больше записей нет.

– Что? – возбужденно переспросил Максим. – Уверен?

– Последние страницы, кажется, вырваны, – добавил я, разглядывая края рваной бумаги, торчащие из переплета.

Максим протянул руку за дневником и внимательно его изучил.

– Действительно, – нахмурился он, – выдрали страниц пять.

– То есть это всё? – с внезапным раздражением в голосе уточнила Ольга. – Выходит, столько сил потратили, чтобы достать этот дневник, рисковали – и всё впустую? Ни хрена полезного не узнали.

– Успокойся, – в голосе Максима сквозило недовольство, но он сохранял хладнокровие. – В дневнике точно должно быть что-то полезное. Просто мы пока не поняли, что именно.

– Откуда такая уверенность?

– Просто поверь, – Максим стрельнул в неё железным взглядом.

– Почему из дневника вырвали страницы? – задумался я. – Может быть, что-то важное было написано именно там?

– Спасибо, Капитан Очевидность, – съязвила Ольга. – И дураку понятно, что там было что-то важное. Может, у тебя есть конкретные предложения?

Ольга явно была на взводе. Похоже, события последних дней выбили её из колеи куда сильнее, чем могло показаться со стороны. Хотя, девушку можно было понять – она недавно потеряла друзей, и, как и все мы, сейчас рассчитывала получить окончательные ответы.

– Не нервничай, – спокойно вмешался Максим.

– Давай не указывай, – процедила она.

Ольга хотела, что-то добавить, но прервалась на полуслове. Вместо этого на несколько секунд отвела глаза в сторону.

– Ладно, простите, – выдохнула она. – Нервы подводят. Гибель Андрея. И остальных. Ещё это ограбление. Чёрт…

Она тяжело вздохнула.

Мы с Максимом не стали ничего отвечать. Да и не нужно было – каждый из нас всё прекрасно понимал и без слов.

– Оля, мы справимся, – выдержав необходимую паузу, сказал Максим. – Обещаю, мы сравняем проклятых вонтов с землей. Но для этого надо разгадать всю эту чертовщину, узнать, что за магию они так старательно ищут. И дневник нам точно в этом поможет.

Девушка безразличным взглядом посмотрела на Максима и утвердительно кивнула.

– Как думаешь, – спросила Ольга, – если мы найдем магию раньше вонтов, она поможет остановить этих гадов?

– Не знаю, – ответил Максим и немного выждав, добавил, – Возможно. В любом случае, если мы доберемся до магии раньше, и она хоть как-то сможет помочь в борьбе с вонтами, то, клянусь Одином, я незамедлительно пущу её в дело.

– Такой расклад меня устраивает, – сказала Ольга.

Я хорошо понимал, почему Ольга так сильно желала отомстить вонтам. Но за что их так ненавидел Максим? Конечно же, сам он никогда бы об этом не рассказал – поэтому мне оставалось лишь гадать и строить всевозможные теории.

Как же Алиса оказалась замешана во всём этом? А главное – как в этом замешан я?

– Давайте снова вернемся к нашей проблеме, – Максим хлопнул в ладоши, призывая всех сосредоточиться на задаче. – Что делать-то будем? Есть мысли?

Ольга поджала губы и отрицательно покачала головой.

– Недостающие страницы можно попробовать отыскать с помощью заклинания, – сказала она. – Но, думаю, что это будет бесполезно. Их наверняка уничтожили. А иначе бы не вырывали.

– Согласен, – кивнул Максим. – Нужно придумать что-то ещё.

И тут меня осенило!

В голове, как спичка, вспыхнуло событие, память о котором притупилась на фоне всех наших приключений.

На третий день работы в «Периметре» Люда попросила меня перевести небольшой средневековый фолиант по алхимии, составленный неизвестным автором. Перевод я сделал быстро, но в процессе обнаружил, что часть страниц была сильно повреждена – кое-где текст был стерт, а местами даже не хватало целых страниц.

«Ничего страшного, – сказала Люда. – Отдадим ребятам в отдел восстановления данных, пусть поколдуют».

Не знаю, что сделали люди в том отделе – но через три недели Люда передала мне все недостающие куски текста.

Я сразу же рассказал о том случае своим товарищам.

– Вот те на, – Максим скрестил руки в замок, уткнулся в них подбородком и о чем-то задумался. – Выходит они сделали как раз то, что нам сейчас и нужно – восстановили страницы, которых не хватало?

– Выходит так, – кивнул я. – Но в тонкости процесса меня не погружали. Поэтому я понятия не имею, как именно они добились такого результата. Думаю, есть какой-то ритуал или заклинание.

– Ничего страшного, – отмахнулся Максим. – Сами скажут.

По твердой интонации сразу было понятно, куда он клонит.

– Стоп-стоп-стоп, секунду, в смысле «Сами скажут»? – встревожился я.

– Всё просто: найдем того, кто восстановил те твои записи. Наведаемся к нему в гости и попросим рассказать, как нам провернуть такой же трюк.

– Попросим рассказать? – тревожно переспросила Ольга. – А если он не захочет говорить?

– Да не бойся, – самоуверенно бросил Максим, – не буду же я его пытать, в самом деле.

– Точно? – со скепсисом уточнила девушка.

– У меня осталась пара флаконов зелья правды. Зальем ему в глотку – и он сам всё поведает за милую душу.

– О, господи, – Ольга выглядела так, словно только что выслушала поток несусветной ерунды, – Потрясающий план! Сначала предлагал разнести взрывчаткой банк, теперь – вот это. Ты нормальный вообще?

– Не трусь, я сто раз так делал, – раздражительно бросил Максим.

– И как ты вообще жив ещё?

Максим начал буравить девушку взглядом.

– Да заткнитесь вы оба! – я резко прервал их перепалку. – Уже тошно от ваших склок.

Мои новые друзья были куда более опытными чародеями, чем я. Но, похоже, в некоторых вопросах они были совершенно не сведущи. Достав из кармана смартфон, я быстро потыкал по дисплею пальцами, открыл специальное приложение и неаккуратно бросил гаджет на стол.

– Вот где можно разузнать про восстановление вырванных страниц.

Ольга взяла смартфон и принялась изучать информацию на дисплее.

– Что это? – спросила она.

– Биржа заклинаний, – ответил я. – Странно, что вы о них не знаете. Любой желающий может оставить заявку на магию, которую хочет купить. А тот, кто ей владеет, предлагает свою цену. Сразу говорю – цены там кусачие, но это будет куда безопаснее, чем кого-то похищать.

– В интернете продают заклинания? – удивился Максим. – Куда катится мир.

– Бизнес есть бизнес. Конечно, по-настоящему редкую и уникальную магию там не встретишь. Но то, что нам нужно, может и найдется.

Я посмотрел на Максима и Ольгу.

– А если не выйдет? – спросила девушка.

– Попробовать в любом случае стоит, – я пожал плечами в ответ. – Мы так и так ничего не теряем. А если не выйдет – то пусть Максим делает то, что считает нужным.

Максим нахмурился, но через несколько секунд все же медленно кивнул головой.

– Хорошо. Давайте попробуем эту вашу биржу. Но если ничего не получится…

Ольга вернула мне телефон, и я принялся за дело.

В размещении заказа на бирже заклинаний не было ничего сложного: это была обычная торговая интернет-площадка, доступ к которой получали после личной регистрации в офисе её владельца. Несколько раз я продавал здесь простые и не особо ценные заклинания. Не столько ради денег, сколько ради любопытства – было интересно испытать этот сервис. Но вот до покупки магических процедур дело у меня пока не доходило.

– А нас не облапошат? – спросил Максим. – Заберут деньги и смотаются. Кто их потом найдет?

– Нет, – не отвлекаясь от дисплея, ответил я. – гарантом сделок выступает «Арго Вест Лимитед», крупнейший в мире холдинг по части магических работ.

– То есть надо будет куда-то деньги нести? – не унимался он.

– Ничего никуда нести не надо. Оплата идет через криптовалюту.

– Крипто… что?

Было очевидно – Максим явно не следил за техническим прогрессом. На этот раз вместо объяснений, я лишь отмахнулся. Нажав ещё несколько кнопок, я приготовился разместить заказ и зачитал товарищам текст объявления:

– «Есть рукописная тетрадь с недостающими страницами. Страницы утеряны\уничтожены. Требуется заклинание или иная процедура для восстановления текста с недостающих страниц. Рассмотрю все варианты».

– «Юстас-Алексу», черт подери. Но вроде, всё верно, – кивнул Максим. – И что? Нам прямо пришлют заклинание?

Я посмотрел на Ольгу и, дождавшись утвердительного кивка головой, нажал кнопку «Опубликовать объявление». Смартфон радостно звякнул – и наш запрос переместился на цифровую доску обращений.

– Теперь ждём реакции, – сказал я, убирая телефон в карман.

Удача сопутствовала нам – ждать пришлось совсем недолго. Уже через полчаса в телефоне зазвучали уведомления о поступивших предложениях.

– Так быстро? – удивился Максим.

– На этой площадке миллионы магов со всего мира, – пояснил я. – Для многих торговля заклинаниями – основной источник дохода. К тому же, каждому надо успеть продать товар первым. Так что да – сделки здесь организуются очень быстро.

Я просмотрел список поступивших предложений. Судя по количеству продавцов и их финансовым аппетитам, волшебство, которое мы разыскивали, не представляло из себя особой редкости. Но трудность крылась в другом.

– Хорошая новость: судя по отзывам, нужную нам магию готовы продать хоть сейчас.

– Но есть и плохая? – ту же влез Максим.

– Пишут, что для восстановления записей используют не только заклинание, а целый ритуал, – я пролистывал отклики с предложениями. – Так, здесь стоит пометка «Особые требования».

– Что ещё за особые требования? – спросила Ольга.

– Указание на инструменты и другие заклинания, знание которых необходимо для этой магии, – пояснил я, продолжая изучать сообщения. – Это одно из обязательных условий торговой площадки – чтобы покупатель мог верно оценить требования к сложности ритуала и заведомо понимал, сумеет ли самостоятельно его провести. Таким образом компания минимизирует различные разборки и конфликты, когда люди за бешеные деньги покупают описания магических процедур, а потом понятия не имеют, с какой стороны к ним подступиться.

Я открыл раздел «Особые требования».

– А вот это не здорово, – медленно сказал я, проглядев раздел, и посмотрел на Максима с Ольгой.

– Читай давай, – велел Максим.

– «Ритуал проводится в непосредственной близости от места, где были сделаны недостающие записи. Для проведения ритуала необходим алкафест человека, делавшего записи. Также необходима часть оригинального первоначального документа, в котором были сделаны записи. Требуемые умения: вербальная магия, зельеварение».

– Вот оно что, хм, – задумчиво сказал Максим.

– И как мы узнаем, где конкретно Адель делала записи в своем дневнике? – всплеснула Ольга. – Она же черти сколько путешествовала: там чуть ли не каждое сообщение в новом городе написано. А нам нужно ещё и точное место знать.

– Это как раз не проблема, – ответил Максим. – места я найду. С вербальной магией и зельеварением тоже всё ясно, с этим справится Ольга. А вот алкафест…

– Может пояснишь для непосвященных, что ещё за алкафест? – спросил я.

– Кстати, да, – добавила Ольга. – Я вот тоже не в курсе.

Максим ответил не сразу – словно наши слова достигли его слуха с небольшой задержкой.

– Алкафест – это артефакт такой. По-другому его иногда называют «эссенцией души». Он хранит в себе частички чувств человека: его страхи, надежды, переживания. Говорят, что алкафесты – одно из звеньев, необходимых для воскрешения из мертвых. Но как по мне – сказки это всё. Я вообще не знал, что у алкафестов есть практическое применение.

– Как видишь, всё же есть, – покачал головой я. – Знаешь, как его можно создать?

– Не совсем. Если человек жив, то тут никаких проблем – алкафест создается на раз-два, даже ты справишься.

Он выдержал паузу.

– А вот если клиент умер, то все гораздо сложнее. Во-первых – требуется провести особый ритуал на месте его смерти.

– На месте смерти? – подняла брови Ольга. – Твою ж мать, это ведь некромантия.

– Да, – покачал головой Максим. – Притом – высшая.

– А что во-вторых? – перебил я.

– Артефакт нужно накачать магией нескольких стихий – земли, воды, времени, и ещё каких-то – точно не помню, каких именно. Создание алкафеста для мертвеца напоминает взращивание цветка – сначала чувства сажают в артефакт как семена в землю, а затем основательно удобряют энергией для хорошего роста. В общем – непростая задачка.

– Ты можешь сделать алкафест? – Ольга перешла к главному вопросу.

– Я – нет, – ответил Максим. – Тут нужен некромант – и, притом, неплохой. Впрочем, есть человек на примете, который в этом поможет.

– Ты, вроде, был категорически против втягивания посторонних в наши дела, – напомнил я.

– Я и сейчас против, – недовольно ответил Максим. – Но своими силами, похоже, не обойтись. Или у нас тут есть некроманты?

Мы с Ольгой промолчали.

– Так и думал, – ответил Максим и перевел взгляд на меня. – Ладно, давай ещё раз, быстро и по порядку. Чтобы восстановить вырванные страницы, нам нужно принести дневник в те места, где эти записи делали – и провести некий ритуал с помощью какого-то зелья и алкафеста. Верно?

Мне оставалось лишь кивнуть.

– Ладно, – ответил Максим, – давай покупай быстрее описание этого ритуала. С алкафестом мы что-нибудь придумаем.

– А как ты узнаешь, где именно Адель писала нужные страницы? – спросил я. – Без этого ритуал тоже не сработает.

– Сказал ведь уже – узнаю кое-как, – привычно ушел от вопроса Максим, – не берите в голову и на этот счет вообще не беспокойтесь.

Он достал из кармана мобильный телефон и принялся строчить сообщение.

– Господи, ну и допотопная трубка, – сморщилась Ольга, разглядывая телефон. – Я в горах полтора года провела – и то у меня мобильник новее.

Действительно, в руках Максима была старинная «Нокиа», которую в свое время ласково называли «кирпичом» – за тяжесть и долговечность. Кажется, такие телефоны не производили уже лет десять.

– Как ты с неё в интернет-то выходишь? – не унималась Ольга.

– Интернет-интернет, – Максим не отрывался от сообщения, – нахрен нам не нужен ваш интернет.

Он закончил перебирать пальцами кнопки телефона и снова вернул его в карман.

– Есть на примете один некромант. Написал сообщение, попросил помочь с алкафестом. Думаю, не откажет.

– Посторонний человек? Ему можно доверять? – немного язвительно спросила Ольга, явно намекая на недавний скепсис Максима по поводу взломщика.

Максим недовольно посмотрел на девушку, но промолчал.

Пока Максим и Ольга привычно переругивались, я организовывал покупку необходимой нам магической процедуры. Сделка прошла быстро: конвертировав деньги с анонимной карточки Максима в криптовалюту, я перевел их на биржевой счет – и направил продавцу подтверждение платежа. А через несколько минут мне пришло ответное сообщение с подробным описанием всего ритуала.

– «Эксперимент предназначен для восстановления рукописных текстов и записей, которые ранее являлись частью единого документа, – я вслух зачитывал сухую процедуру. Составитель инструкции почему-то предпочитал вместо слова «ритуал» использовать термин «эксперимент». – Находясь поблизости от места, где были сделаны утраченные записи, разместите перед собой оригинальный первоначальный документ. Допускается положить документ на землю или любую иную поверхность».

– Здесь всё логично, – прокомментировал Максим. – Похоже, магии требуется первоначальное энергетическое поле самой рукописи. В нашем случае – дневник.

– Теперь хотя бы ясно, почему этим ритуалом до сих пор не восстановили Александрийскую библиотеку. – добавила Ольга. – Там все свитки полностью уничтожены.

– «Удерживая в левой руке алкафест автора утраченных записей, Субъект должен употребить эликсир, рецепт которого приведен ниже. Следом Субъект должен вербально использовать формулу: «Provoco ad ipsum interrogate auctor ac manuscripta revelare sermonibus eius». Через некоторое время текст проступит и Субъект сможет увидеть его».

На этом описание процедуры заканчивалось.

– Не понял, а где проступит текст? – спросил Максим.

– Об этом не сказано – покачал головой я.

– А что там с эликсиром? – Ольга взяла телефон у меня из рук и принялась бегать глазами по описанию. Через несколько секунд она присвистнула, – ну ни фига себе.

– Что такое? – встревожился Максим.

– Да рецептуру этого эликсира смотрю, – нахмурилась Ольга. – Сложная, зараза. Это вам не борщ сварить.

– Справишься?

– Справлюсь, конечно. Я же травник, в конце концов. Но дня три-четыре точно провожусь.

– Не страшно, – ответил Максим. – Время пока есть.

Он повернулся ко мне.

– А этому всему точно можно верить? Откуда знаешь, что нам не подсунули фальшивку?

– Я тебе отвечаю, – лаконично ответил я. Не хотелось вдаваться в долгие объяснения про гарантии, которые предоставляла биржа на все купленные заклинания.

– Будем надеяться, – сказал Максим.

Описание нужных чар оказалось у нас в руках. Дело оставалось за малым – раздобыть все необходимые ингредиенты и выяснить, где именно стоит проводить ритуал.

Максим посмотрел на часы, стрелки которых давно перевалили за полночь.

– Ладно, утро вечера мудренее. За сегодня мы и так сделали уйму всего. Предлагаю теперь как следует отдохнуть, а уже завтра – спланировать дальнейшие действия.

Мы с Ольгой не возражали. Сегодняшний день действительно был насыщенным и выжал из нас кучу сил, так что хороший сон оказался бы как нельзя кстати.

Не встретив возражений, Максим кивнул головой.

– Тогда решено, – сказал он и направился к себе в комнату.

Ольга

Машина остановилась на каменном пандусе перед дверями в высокое здание, облицованное синими стеклянными плитами. Дверь автомобиля тут же открыл мужчина в темных очках и строгом костюме – явно один из местных охранников.

«И как ему, бедному, только не жарко? – подумала Ольга, отрываясь от мягкого кожаного сиденья и глядя на мужчину. – На улице же градусов тридцать».

– Следуйте за мной, – охранник говорил на чистом русском языке.

Ольгу и Евгения провели внутрь здания и спустя несколько секунд скоростной лифт поднял их на последний – пятнадцатый – этаж.

Пройдя по небольшому коридору, они свернули в просторную приёмную, где за столом, глядя на экран компьютера, сидела секретарша – яркая блондинка, с длинными пергидрольными волосами, спадавшими за спину, и слегка поддутыми ботоксом губами. Охранник молча кивнул ей и провел гостей в одну из комнат.

Они оказались в просторном угловом помещении здания. Одна из стен полностью состояла из высоких – в полный человеческий рост – окон, за которыми открывался роскошный вид на излучину Дуная и зеленые кроны деревьев. В середине комнаты стоял длинный стол для переговоров, за которым сидело несколько человек. Во главе был толстый немолодой мужчина с проплешиной в русых волосах и очками с большими линзами на носу – одной рукой, облокоченной на стол, он подпирал подбородок, а другой нервно теребил золотую перьевую ручку, вынутую из стоявшей рядом канцелярской подставки.

Ольга сразу опознала в нем миллиардера Кирилла Павиша.

– Кирилл, брось ты уже бестолковые игры в волшебников, эти шарлатаны ничем не помогут, – говорил ему сидящий рядом лысый и худощавый мужчина угрожающего вида, с пистолетной кобурой, висящей на поясе. – Похитители оказались хорошо подготовлены – куда лучше нас.

– И это говорит мне начальник моей охраны? – раздраженно спросил Павиш.

– Ты же знаешь, что я никогда не ухожу от ответственности. Но давай об этом поговорим позже. Сейчас самое главное – спасти Ваньку. Просто заплати этим подонкам – и получи сына назад.

– Где гарантии, что они выполнят условия сделки, а, Дмитрий? – спросил Павиш. – Может быть мой сын уже мертв.

– Не говори так. Он жив. Но чем больше времени мы тратим на этих мнимых кудесников, – Дмитрий сделал характерный кивок головой в сторону вошедших людей, – тем меньше наши шансы.

– Если бы ты и твои бойцы не пристрелили того похитителя, – злобно прорычал Павиш, – то и звать никого бы не пришлось. А теперь – хватит. Давай послушаем, что скажут эти люди.

Павиш, наконец, обратил внимание на Ольгу и Евгения.

– У вас всё готово? – без лишних приветствий требовательно спросил он.

– Да, господин Павиш, – ответил Евгений. – Ритуал, о котором вы говорили с Настоятелем, проведет вот эта девушка.

Миллионер снова перевел взгляд на сидящего рядом Дмитрия.

– Тащи сюда брата, – приказал он.

Гневно сверкнув глазами, начальник охраны поднялся на ноги и покинул комнату.

Павиш, тем временем, запустил руку во внутренний карман пиджака, достал оттуда небольшой целлофановый пакетик и швырнул его в руки Ольге.

– Ваш главный сказал, что понадобятся частица тела покойника. Это подойдет?

Ольга посмотрела на пойманный сверток и к её горлу подступила тошнота. Она держала в руке отрубленный палец.

– Хватило бы и пряди волос, – сглотнув, ответила девушка дрогнувшим голосом.

– Больше – не меньше, – злобно бросил Павиш.

Он повернулся к двум другим людям, которые всё это время молча сидели за столом – пожилому плотному мужчине в небольших круглых очках, с зализанными назад волосами и смуглому, крепкому блондину с короткой стрижкой и грубыми, но мужественными чертами лица.

– Сюда сейчас приведут человека, – обратился к ним бизнесмен. – Родного брата одного из ублюдков, похитивших моего сына. Если всё пройдет гладко, вон та девчонка сможет каким-то образом вживить этому человеку воспоминания его брата. А значит – он скоро будет знать, где прячут моего сына. Но я не уверен, что этот мужчина станет добровольно обо всем рассказывать.

Павиш хищно блеснул глазами и посмотрел на очкарика.

– Грубер, ты точно сможешь развязать ему рот?

– Да, мистер Павиш, – с легким немецким акцентом ответил тот.

Только теперь Ольга заметила на его плотной шее небольшой медальон с замысловатым узором, который девушка сразу узнала: такой символ носили адепты Гильдии правды.

Про этот странный орден Ольге уже приходилось слышать – его послушники обладали феноменальными способностями неизменно отличать правдивые слова от лжи и вытаскивать из людей любые сведения. Прикрываясь только им одним понятным кредо, адепты Гильдии с радостью продавали свои уникальные таланты любому, кто предлагал достойную цену.

– Хорошо, – Павиш повернулся к блондину. – А ты, как там тебя..?

– Максим, – сухо бросил второй мужчина.

– А ты, Максим – внимательно слушай, что будет сказано. Если мы узнаем место, где держат Ваньку, то спасать его предстоит тебе.

Павиш ненадолго замолчал, после чего тяжело вздохнул.

– Дмитрий – хороший солдат и друг. Мы вместе прошли через Косовскую войну. Но сейчас мне понадобится не грубая сила, а скрытность. И говорят, тебе в этом нет равных.

Максим не ответил, лишь медленно кивнул головой.

Через несколько минут вернулся худощавый начальник охраны. Перед собой он катил инвалидное кресло, в котором с закрытыми глазами, безвольно свесив голову, сидел незнакомый мужчина. Руки его были стянуты наручниками за спиной.

– Он живой вообще? – поинтересовался Евгений, глядя на сидящего в кресле человека.

– Да, – ответил Павиш. – Просто без сознания.

– А руки зачем связаны?

– Он не очень настроен сотрудничать. Дмитрий, разбуди его.

– Не надо! – резко вмешалась Ольга. – Оставьте без сознания – так даже лучше.

Павиш посмотрел на неё.

– Действуй, – ледяным голосом скомандовал он.

Наступал её звездный час.

Ольга скинула с плеча рюкзак и принялась доставать небольшие пластиковые флаконы со снадобьями и смесями трав. Обмокнув палец в один из флаконов, Ольга приблизилась к сидящему без сознания человеку и нарисовала на его ладонях необходимые магические символы. Затем, насыпав в руку горсть перетертой травы, она сжала кулак, поднесла его к губам, прошептала нужное заклинание – и высыпала травяную пыль себе под ноги.

Пересиливая брезгливость, девушка достала из пакета отрезанный палец похитителя и, положив его перед собой, встала на колени и закрыла глаза.

Условия ритуала были выполнены. Теперь ей оставалось набраться сил, поймать нужную концентрацию – и держать её до самого конца.

Время для Ольги замерло. Так всегда происходило во время ритуалов: она прекращала чувствовать минуты и секунды, которые словно останавливали свой ход. Окружающий мир переставал существовать – оставались только девушка, ритуал и связывавшая их между собой энергия.

Постепенно невидимый поток начал ослабевать. Ольга чувствовала, что незнакомый мужчина, в ауру которого она перекладывала чужие воспоминания, вот-вот откроет глаза – и на этом ритуал завершится. Оставалось надеяться, что она не ошиблась и нащупала верные воспоминания мертвого похитителя.

Связь разорвалась. Ольга тут же резко распахнула глаза. Через мгновение очнулся и сидящий в кресле-каталке мужчина. Он недоуменно взирал по сторонам, не понимая, где находится и что с ним происходит.

– Где мой сын! – грозно спросил Павиш по-сербски.

Мужчина не ответил. Лишь презрительно посмотрел в ответ. Похоже, он действительно не очень хотел сотрудничать.

Павиш жестом велел адепту Гильдии правды начать работу. Тот незамедлительно приблизился к брату покойного похитителя и положил ладонь ему на голову. Связанного мужчину тут же забило в конвульсиях, словно по его телу пустили электрический ток.

Грубер стоял неподвижно, с безразличием смотря на трясущуюся под его руками человека. Со стороны казалось, что он просто замер и любуется страданиями, которые причиняет сидящей рядом с ним жертве. И никто не видел изнанки этого страшного процесса: на самом же деле Грубер словно проник в мысли пленника и теперь высасывал их одну за другой в поисках ответа.

– Где ребенок? – не отводя взгляда, монотонно повторял Грубер.

Допрос с одним и тем же вопросом длился несколько минут.

Внезапно Грубер одернул руку, словно её обожгло огнем. Немец зачем-то повернулся к Дмитрию и теперь глядел на худощавого охранника своими широкими, испуганными глазами. Пухлое лицо адепта Гильдии правды исказила гримаса страха, и он только было раскрыл рот, чтобы что-то сказать – но слова заглушил неожиданный громкий выстрел. Мертвый Грубер повалился на пол, заливая светлую плитку своей багряной кровью. Почти сразу последовал новый выстрел: от второй пули, угодившей точно в сердце, погиб сидевший в кресле-каталке мужчина.

Ольга почувствовала, как сильная рука схватила её за горло, а в висок уперлось разогретое дуло пистолета.

– Никому не двигаться! – прикрываясь Ольгой как щитом, громко приказал Дмитрий.

Теперь было понятно, чего так испугался Грубер – и что именно он увидел, копаясь в голове у брата похитителя.

– Ах ты змея, – Павиш смотрел на бывшего товарища с лютой ненавистью в глазах.

– Почему ты меня не послушал, Кирилл? – не убирая пистолета от Ольгиной головы спросил Дмитрий. Но вопрос был риторическим.

– Что с моим сыном? – взревел Павиш.

– С Ванькой всё хорошо. Ты что, думаешь я просто так причиню вред ребенку?

Он взвел курок пистолета. От этого звука напуганную Ольгу пробил ещё больший ужас.

– Переведи деньги, Кирилл, – Дмитрий начал отступать к двери. – И получишь ребенка назад. Заплати в два раза больше той суммы. Мне ведь теперь от тебя скрываться придется.

– Да я тебя, скотина, из-под земли достану!

– Ты прав, – кивнул Дмитрий. – В три раза больше. Этого точно хватит, чтобы хорошенько залечь на дно.

Павиш сжимал кулаки. Чувствовалось, что он хотел наброситься на похитителя и голыми руками вырвать из его груди сердце – но боялся сделать это. И боялся не за себя.

– Слушай, придурок, пистолет положи, – раздался внезапный голос сидевшего за столом Максима. Он выглядел совершенно спокойным и уверенно смотрел на вооруженного Дмитрия.

– Что ты сказал?

– Сказал пистолет положи, придурок, – нарочито громко повторил Максим, пальцами потирая тонкую серебряную цепочку, завязанную вокруг запястья, – и девчонку отпусти. Тогда, может, жив останешься.

– Пошел ты!

– Ну сам напросился, – выдохнул Максим и одним махом сорвал браслет с руки.

Ольга, горло которой крепко сдавливал локоть похитителя, в одно мгновение вдруг оказалась сидящей на стуле – там, где только что находился Максим. Она удивленно смотрела со стороны, как светловолосый парень необъяснимым образом очутился на её предыдущем месте – зажатым в захвате долговязого Дмитрия.

Максим резко потянул вниз направленный на него пистолет. Прозвучал третий выстрел – и пуля вспорола его плечо. Закричав от боли, Максим всё же сумел ловким приемом выхватить оружие у Дмитрия и, упав спиной на пол, взял похитителя на прицел.

– Твою мать, больно-то как! – самому себе проорал Максим, после чего обратился к Дмитрию. – Куда ребенка дел, придурок?

Бывший начальник охраны не мог поверить в случившееся. Чтобы его – ветерана югославских войн – вот так легко обезоружил какой-то молодой выскочка, мнящий себя волшебником?

В душе Дмитрия закипела ярость. То, что началось как обычная попытка заработать, в один миг превратилось для него в личную вендетту. Такому врагу, как этот Максим, он проигрывать не собирался – даже ценой собственной жизни. И пусть его замысел раскрыли, а на него смотрело дуло его же пистолета – пока что это была допустимая ситуация.

Дмитрий злобно оглянулся на Павиша.

– Думаешь, я не предусмотрел такой исход? – процедил он. – Если через час я не отправлю напарнику сообщение с кодовым словом, он увезет пацана в другое место, о котором даже я не знаю. Отпусти меня, переведи деньги – и сын сразу вернется к тебе живым и здоровым. А иначе ты никогда его не вернешь.

Бывший охранник Павиша оказался очень предусмотрительным и хитрым человеком. Недаром он первым застрелил именно Грубера – единственного, кто мог выведать все секреты похитителей.

Но Максим был не менее хитрым.

– Быстро, – истекавший кровью Максим плевать хотел на звучавшие угрозы, – пошарьтесь в сумке мужика из Гильдии Правды. У него, сто пудов, там есть зелье подчинения.

Евгений тут же бросился к кожаному саквояжу, стоявшему рядом со стулом, на котором недавно сидел Грубер. Ибериец хорошо знал, как выглядит зелье и быстро нашел шприц с нужным веществом. Скинув с иглы колпачок, Евгений со спины подошел к обезоруженному бандиту и, всадив иглу ему в шею, надавил на поршень шприца. Мутная жидкость вся без остатка растеклась по телу Дмитрия.

К такому повороту похититель явно не подготовился.

Уже через несколько минут он послушно отвечал на все вопросы. Быстро выяснилось, что сына Павиша удерживали в подвале небольшого частного дома недалеко от Белграда. Сообщников опасаться не стоило: не считая Дмитрия, в похищении участвовали ещё четверо, один из которых уже был мертв.

– Какое кодовое слово ты должен отправить подельнику? Когда и кому?

– «Контроль», – безвольно ответил Дмитрий. – Через двадцать минут. Получатель записан у меня в телефоне под именем «Арлекин».

– Вот и славно, – заплетающимся языком сказал Максим. Из-за кровопотери он начинал терять сознание. – Павич, передайте эти сведения моим людям и велите срочно начинать. А с тобой…

Он посмотрел в глаза Дмитрию. Затем на мгновение повернулся и взглянул на напряженное лицо Павича, которое выражало лишь одно желание.

– А с тобой всё, – он отвернулся и не глядя на жертву надавил на спусковой крючок.

Пуля пробила Дмитрию голову. Его ноги подкосились и тело рухнуло на пол.

– Делаю тебе одолжение, – тихо пробурчал раненый Максим и, выронив пистолет из руки, потерял сознание.


***
***

На следующее утро меня разбудил странный, совершенно неожиданный запах, разносившейся по квартире. Сначала я даже не поверил, собственному обонянию – и решил удостовериться воочию.

Поднявшись с кровати и одев уже порядком поношенную одежду, которую не мешало бы сменить, я вышел из комнаты и заглянул на кухню. Обоняние не обманывало: на старой газовой плите, громко шкварча жидким тестом, пеклись блины. Рядом, старательно размешивая муку в небольшой миске, стояла Ольга. Её темные волосы были собраны в пучок, а руки перепачканы в белом зерновом порошке. Заметив меня, она улыбнулась:

– Доброе утро, – сказала она.

– Ни фига себе ты тут пекарню устроила, – удивленно ответил я вместо приветствия.

– Не спалось. Искала чем себя занять. Наткнулась на пачку муки – и решила что-нибудь испечь. Подумала, что на фоне всех наших неурядиц, хороший завтрак хоть немного сгладит напряжение.

Я продолжал удивленно смотреть на Ольгу. Почему-то в моем сознании едкий и хмурый образ этой девушки совершенно не вязался с такими простыми домашними вещами, как готовка у плиты.

Через минуту на кухню пришел и Максим.

– О, блинчики, – с непривычной позитивной ноткой в голосе констатировал он.

Вскоре мы уже сидели за небольшим кухонным столом и с удовольствием наслаждались свежими кулинарными произведениями.

– С алкафестом вопрос решился, – обмакивая сложенный блин в банке сгущенного молока, сказал Максим. – Мой человек сумеет сделать этот артефакт. Но есть нюанс – кому-то из нас придется отправиться в Стамбул и найти место, где скончалась Адель. Выяснилось, что алкафест можно сотворить только там.

– Откуда ты знаешь, что она умерла в Стамбуле? – спросил я.

– Инфа из надежного источника, – ответил Максим. – Но этого всё равно мало – нужно найти точное место смерти. Так что кто-то должен ехать туда и всё разузнать.

– Я точно не смогу, – сказала Ольга. – Мне понадобится несколько дней, чтобы приготовить зелье, если повезет ингредиенты раздобыть.

– И у меня ещё дела в городе, – Максим покачал головой и повернулся ко мне. – Значит поедешь ты.

От такой новости я опешил. Перспектива в одиночку отправиться в незнакомую страну вызывала у меня тревогу.

– Да не волнуйся ты, – приободрил Максим, – справишься.

– Но как я найду нужное место? – взволновался я. – Мы ведь понятия не имеем, где именно Адель отошла на тот свет!

– Об этом не переживай – разберешься на месте. Да и мой человек поможет.

Неловко дернув рукой, Максим случайно накапал сгущенным молоком себе на штаны.

– Тьфу ты, – он принялся оттирать жирный след сухой бумажной салфеткой.

Кое-как очистив штаны, Максим повернулся ко мне.

– Есть ещё одна мелкая проблемка: просто так из страны тебя не выпустят, – сказал он. – Всё здешнее международное сообщение находится у вонтов под наблюдением. Засветишься на паспортном контроле в аэропорту – и тебя тут же схватят.

Слова Максима встревожили меня не на шутку. Неужели ко всем нашим неурядицам теперь добавилась и тотальная слежка?

– И как мне тогда попасть в Турцию?

– Полетишь из Киева, – улыбнулся Максим. – На машине доедешь до границы с Украиной. В нужном месте тебя встретит мой товарищ – и поможет незаметно её перейти. Затем доберешься до столицы – и оттуда спокойно вылетишь в Стамбул.

– Сколько же у тебя «своих» людей повсюду, – хмыкнула Ольга, но Максим не отреагировал.

– Если вонты держат под колпаком все аэропорты здесь, то в Киеве, думаешь, ситуация лучше? – скептически спросил я.

– Уверен, что лучше. С учетом того бардака, который сейчас творится на Украине, можешь быть спокоен.

С его логикой трудно было не согласиться – гражданская война и политическая нестабильность уже несколько лет раздирали эту страну. Так что бардака там действительно хватало.

– Закончи завтрак и начинай собираться, – приказал Максим. – Если выйдешь сейчас – будешь у границы к ночи.

Спорить я не стал.

Доев оставшиеся на тарелке блины, я поднялся со стула и глубоко вдохнул пропитанный мучным запахом воздух, пытаясь собраться с мужеством. События уже давно приняли опасный оборот, и пора бы мне было привыкнуть к этому.

Умывшись и покидав необходимые вещи в рюкзак, я был готов выдвигаться. Максим протянул мне ключи от машины и пачку денег, перемотанную резинкой.

– И возьми с собой дневник – он может понадобиться для алкафеста. Машину я заговорил, так что ни один полицейский тебя не остановит – жми хоть на полную катушку. Пока езжай по трассе в сторону Харькова. Остальные инструкции кину на телефон чуть попозже. И если что – будем на связи.

Лишних вопросов я задавать не стал.

Максим пристально посмотрел в мои глаза, словно спрашивал, готов ли я к предстоящему заданию. Мне оставалось лишь кивнуть в ответ, после чего мы крепко пожали друг другу руки.

– Удачи, – во взгляде Ольги, кажется, мелькнула тревога. – Не рискуй почем зря.

Взяв со стола дневник, и ещё раз посмотрев на товарищей, я без лишних прощаний вышел из квартиры.

Уже через пятнадцать минут я петлял по улицам, стараясь выйти на крупную магистраль, ведущую в сторону приграничного украинского города. От скорости и пестроты происходивших событий было не по себе. Меньше недели назад я был рядовым и почти заурядным человеком. Что изменилось за это время? Практически всё: я чуть не погиб от рук собственной девушки, стал свидетелем нападения армии наемников на деревню магов, вдобавок – ограбил банк, а теперь собирался незаконно пересечь одну границу, чтобы затем законно пересечь другую. В максимально короткий срок моя размеренная жизнь превратилась в безумный, чересчур опасный круговорот, насыщенный тайнами и угрозами и норовящий проглотить меня с головой. Что мне оставалось? Только идти до конца – и надеяться, что всё завершится чем-то, мало-мальски похожим на хэппи-энд.

Вскоре я выехал на оживленную магистраль. Теперь меня ждала длинная, монотонная дорога и сотни километров по прямой.

«Трасса как струна, пролегла в лесу…», – вглядываясь в ленту дорожного полотна, на ум почему-то пришла строчка из песни известного отечественного гармониста.

Доверяя магии, наложенной Максимом на автомобиль, я топил педаль акселератора, не обращая внимания на скоростной режим и резво обгоняя других участников дорожного движения. Километры быстро оставались за спиной.

Дорога отнимала уйму времени, и постепенно день начал сменяться сумерками. Встречных машин с каждым часом становилось всё меньше: многие водители предпочитали сделать остановку на ночлег в одном из многочисленных придорожных мотелей, или же просто отдохнуть от монотонной езды, съехав на обочину дороги. Мне отдыхать не хотелось: погрузившись в собственные мысли, я продолжал давить на газ, мчась вперед по опустевшей трассе.

Спустя ещё несколько часов однообразного пути, на моем телефоне раздался вибрирующий сигнал. Не сводя взгляда с лобового стекла, я нащупал трубку на пассажирском сиденье и бегло прочитал сообщение, высветившееся на дисплее.

Максим был как всегда лаконичен: он прислал координаты и короткий комментарий: «Жди здесь».

Я вбил координаты в навигатор.

«До места назначения 300 километров», – механическим голосом сообщила программа. Мне оставалось лишь пожать плечами и продолжить двигаться вслед за зеленой линией, высветившейся на крохотном экране.

Навигатор привел меня в степь. Съехав с шоссе на едва заметную грунтовую дорогу, я направился вглубь бескрайнего поля, заросшего высокой травой. Проехав по нему несколько километров и услышав из динамика навигатора фразу «Вы прибыли в пункт назначения», я остановился и огляделся по сторонам.

Вокруг царила кромешная темнота и ни одной живой души. Или же я просто не видел никого в густой траве? Щелкнув замком зажигания и выключив фары, я, как и требовала от меня присланная инструкция, принялся терпеливо ждать.

«Интересно, откуда у Максима так много связей? – думал я. – Человек на границе, помощник в Стамбуле. Случайными такие знакомства явно не назовешь».

Раздумья прервал тихий и короткий стук в окно. Я вздрогнул от неожиданности и тут же выпрыгнул из машины, но рядом никого не было. Почудилось?

– Стоим спокойно, не дергаемся, смотрим прямо – а то случайно могу и пристрелить, – молодой голос донесся откуда-то сбоку. Парень с зажатым в руках автоматом вынырнул из темноты. Быстро подойдя, он одной рукой умело прощупал меня на предмет оружия.

– Кто таков, чий будешь?

– А сам-то как думаешь? – я как смог скрыл дрожь в голосе. Всё-таки было немного страшно спорить с вооруженным человеком посреди степи в десятках километров от ближайшего населенного пункта.

– Ладно, расслабься, – парень закинул автомат за спину. – Я от Макса.

Тучи на небе ненадолго расступились, открыв луну, в свете которой я смог разглядеть незнакомца. На вид ему было не больше тридцати лет, среднего роста с приятным симметричным и даже приветливым лицом. Ровные, но порядком засаленные волосы, опоясанные сложенной в повязку банданой, почти доставали до его плеч. Парень был одет в темный поношенный камуфляж и тяжелые берцовые ботинки.

– Лёша, – представился он и, снова приблизившись, протянул мне ладонь.

Мы пожали друг другу руки.

– Макс сказал, что тебе позарез надо в аэропорт Киева.

– Верно, – кивнул я.

– Это мы обеспечим.

Он скинул со спины рюкзак и достал оттуда два номерных знака, которые тут же установил на автомобиль. Новые номера были украинскими. Прикрутив жестяные плашки, он закинул автомат на заднее сиденье, а сам уселся за руль, положив под стекло белую картонку-пропуск с национальными флагами страны. Я сел рядом и автомобиль неторопливо покатился по неровной дороге.

Мы развернулись и выехали обратно на магистраль. Через несколько километров на дороге показался блокпост с вывеской «Пропускной пункт». Леша остановился под яркими лампами, висящими около перегораживавшего дорогу шлагбаума, и ненадолго вышел из машины. Несколько вооруженных пограничников внимательно посмотрели на него и без лишних слов открыли проезд.

Похоже, мой новый знакомый пользовался здесь серьезным авторитетом.

– Добро пожаловать в Луганскую народную республику, – сказал Леша, как только мы миновали пункт.

Я хотел пошутить про границу, закрытую надежным замком – но не стал.

В ночной темноте за окном проносились земли непризнанной республики, некогда бывшей частью прекрасной страны, которую теперь раздирала на куски дикая и бессердечная гражданская война. Стрелка спидометра на протяжении всего пути не опускалась ниже 120 километров в час. Указателей не было, фонари на столбах не горели – но Леша, похоже, прекрасно ориентировался и без них.

– Ты из местных? – спросил я после нескольких минут молчания.

– Нет, – спокойно ответил Леша. – Приехал годназад.

– Военная командировка?

Мне доводилось слышать про военнослужащих из России, которых неофициально присылали в самопровозглашенные республики в качестве военспецов.

– Доброволец, – с улыбкой ответил собеседник.

– И за что вы тут воюете?

– За мир, конечно.

Конечно, за мир.

Я не стал наседать на Лешу с расспросами, хотя и было что спросить. С одной стороны, хотелось узнать, как он познакомился с Максимом, как попал сюда и чем занимался до войны. С другой – это было не мое дело, и я чувствовал, что не стоит совать нос туда, куда не просят.

Мой спутник тоже оказался не из разговорчивых – хотя и охотно отвечал на мои редкие вопросы. Через три часа, когда солнце начало неторопливо вставать из-за горизонта, мы подъехали к крупной магистрали, на которой даже в это раннее время уже просвистывали туда-сюда автомобили. Лёша остановился на обочине.

– Теперь мы на территории Украины, – пояснил он и кивнул на бумажный пропуск, лежащий под лобовым стеклом. – Можешь ехать спокойно – с этой бумажкой здесь тебя никто не остановит. У нас с Максом была договоренность, что на стоянке аэропорта ты оставишь тачку вместе с ключами в замке. Так сказать – плата за хлопоты.

Я молча кивнул, хотя и не знал о такой договоренности. В любом случае, едва ли мне довелось бы забрать оттуда автомобиль на обратном пути.

– Ну вот и славно, – Лёша пожал мне руку. – Хорошего полета.

Он вышел из машины, уступая мне водительское кресло. Я перебрался за руль и махнув ему на прощание рукой через стекло, выехал обратно на магистраль и вклинился в поток проезжавших автомобилей. На ходу я забил данные в навигатор и тот принялся радостно отсчитывать километры, оставшиеся до пункта моего назначения.

Ещё пара часов монотонного пути – и я был на месте.

Зеркальные залы аэропорта радостно смотрели на меня при въезде. Следуя договоренности, я оставил машину с торчащими в замке зажигания ключами на парковке в зоне вылета. Думаю, Леша уже подсуетился, чтобы его товарищи в самое ближайшее время отогнали джип обратно на территорию де-факто независимой республики.

Покупка билета до Стамбула и прохождение таможенного досмотра проблем не вызвали. Похоже, Максим был прав – и преследовавшие нас вонты не сумели как следует запустить сюда свои щупальца. До вылета было полно времени. Отправив Максиму сообщение с номером рейса и временем прибытия, я воспользовался передышкой и немного вздремнул в полупустом зале ожидания. Всё-таки ночные разъезды порядком меня утомили.

Похоже, международные перелеты стали не очень популярны в современном Киеве – не смотря на жаркий летний сезон, направлявшихся на моря отпускников было довольно мало. Иностранную же речь, привычную для уха в международных аэропортах, здесь не было слышно вообще.

Погрузившись в самолет и заняв место между плотным смуглым стариком и молодой темноволосой девушкой, я откинулся на спинку кресла. Пока воздушное судно неизменно трясло при взлёте, у меня в памяти почему-то всплыл отрывок из книги одного известного писателя-фантаста: он рассказывал про магов, вампиров и оборотней, живших в нашем мире. В отличие от настоящих магов, вымышленные персонажи владели всякими невероятными способностями: например, умели швыряться огненными шарами и предвидеть будущее, в том числе – могли заранее узнать, безопасно ли пройдет полет того или иного самолета.

Жаль, что в реальности маги были не такими всесильными.

Через два часа наш самолет успешно приземлился в одном из аэропортов Стамбула. Погасло табло «Застегните ремни», пассажиры начали спешно сдергивать сумки с багажных полок. Мобильный телефон нащупал сеть и тут же запищал от нового сообщения.

«В 16:00 будь на площади Таксим у памятника», – Максим был привычно немногословен.

«Знать бы ещё где это», – подумал я.

Обменяв по совершенно грабительскому курсу привезенную валюту на местные лиры, я купил в киоске карту города, нашел нужное место и покинув здание аэропорта, вышел на стоянку такси.

Первый же попавшийся мне извозчик, челюсть которого явно не досчитывалась нужного количества зубов, радостно закивал головой, когда увидел мой палец, тычущий в точку на карте – и сразу, почти насильно, усадил меня на заднее сиденье своего потрепанного автомобиля. Сомневаться не приходилось – этот жулик сдерёт за поездку втридорога, но вдаваться в особенности местной экономии мне пока не хотелось.

Автомобиль покатился сначала по шоссе, вдоль современных построек из стекла и железобетона – торговых центров, автомобильных салонов и прочих модерновых сооружений – а затем въехал в черту города, где здания, в массе своей, выглядели куда более приемистее. Я с интересом смотрел в окно: мы проезжали разнородные пестрые постройки восточной стороны Стамбула, а затем, миновав длинный мост через Боспорский пролив, очутились в европейской части города.

Мне всегда нравилось путешествовать. Менять страны и континенты, сталкиваться с новыми культурами, образами жизни и мышления других людей. С тех пор, как я начал практиковать магию, такие поездки приобрели ещё один смысл: я стал изучать энергетику других мест, знакомиться с особенностями различных культов и религий, процветавших в незнакомых странах. Первые подобные наблюдения я сделал в Индии, когда случайно наткнулся на последователей культа Кали, почитавших индуистскую богиню ярости. Затем провел месяц на Сицилии, изучая наследие оккультиста Алистера Кроули. Потом была Англия, где я безуспешно пытался найти что-то новое про орден «Золотой зари», а следом за ней – несколько недель в Ирландской глубинке. На «изумрудном острове» мне удалось познакомиться с молодым практикующим магом – потомком кельтских друидов, живших там столетия назад. Никаких особых секретов, он, разумеется, мне не открыл – но зато сама поездка – и литры выпитого Гиннеса – оставили после себя кучу теплых и приятных воспоминаний.

И вот теперь судьба завела меня в Турцию.

Автомобиль остановился рядом с площадью Таксим – грязноватым немноголюдным пустырем в центре города. Ветер гонял по её пыльной каменной кладке скомканные целлофановые пакеты и мятые бумажные стаканы. На лавочках в парке, разбитом по соседству, накачавшись дешевым безвкусным пивом и мирно посапывая, дрыхли чумазые бродяги. Даже в такую жаркую погоду они были с ног до головы одеты в плотную одежду и лежали едва ли не в зимних шапках. От площади в нескольких направлениях ответвлялись прямые улицы, по одной из которых, радостно позвякивая, катился небольшой трамвай.

Осмотревшись и не заметив ничего примечательного, я приблизился к невысокой изгороди вокруг большой стелы, установленной в самом центре площади. По всей видимости, именно об этом памятнике и написал Максим.

До назначенного времени встречи оставалось около получаса.

Не знаю почему, но воображение поочередно нарисовало человека, которого я ожидал, сначала крепким бугаем с гигантскими бицепсами, затем – наоборот, щуплым пожилым бородатым турком в тюбетейке и с хитрым взглядом. Каково же было мое удивление, когда со стороны одной из улиц ко мне приблизилась миниатюрная рыжеволосая веснушчатая девушка европейской наружности, в легком летнем платьице и с небольшим рюкзаком за спиной, из которого торчала голова плюшевого медвежонка.

– Привет, – она улыбчиво протянула мне руку, – я Аня. Максим попросил встретить тебя. Как долетел?

– Да… нормально, – я немного растерялся от такого непринужденного общения. В последние дни все и всё вокруг меня было грубым, черствым и по-мрачному саркастичным, а эта милая девчушка, оказавшаяся сейчас здесь, словно прибыла из какого-то другого, более светлого и радостного мира.

Неужели это она – тот самый сильный некромант, который должен был помочь нам в поисках?

– Ну что? Займемся делами? – спросила Аня.

Я утвердительно кивнул.

– Хорошо. Вам нужно помочь создать алкафест некоей женщины, Адель Бертан. Верно?

– Именно так. Она жила в Стамбуле и скончалась лет двадцать назад.

– Ты знаешь, что алкафест можно собрать только в месте её смерти?

– Да, Максим говорил об этом. Но, честно говоря, я понятия не имею, где она умерла.

– Об этом не волнуйся, – уверенно глядя на меня, сказала Аня. – Я как раз навела справки.

Аня вынула из кармашка своего рюкзака немного помятый лист бумаги и протянула мне. Это был ксерокс какого-то документа – но прочесть его я не мог, всё было написано по-турецки. Поймав мой вопросительный взгляд, Аня улыбнулась.

– Прости, не сообразила, что ты не знаешь язык, – она забрала бумагу назад. – Максим сказал, что Адель похоронили на кладбище Бешикташ.

Я вспомнил ворота кладбища из воспоминаний Алисы, на которых изогнутыми железными прутьями было выложено это название.

– Пока ты был в пути, я наведалась к ним в администрацию и раздобыла копию регистрации о её захоронении, – продолжала Аня. – Адель Бертан, гражданка Турции и Англии, скончалась почти четверть века назад, в августе 93-го года. Похоронена спустя три дня после смерти. Здесь есть личные данные – номер паспорта, место жительства и прочее.

– А причина и место смерти указаны?

– Нет, – покачала головой Аня, – Такую информацию кладбища не запрашивают. Но это не страшно – тут целая куча других данных, по которым мы выясним всё, что нужно.

– И где мы это выясним? – нахмурился я.

– В полиции. Они должны регистрировать все случаи смерти и проводить проверку: нет ли следов убийства, ограбления и всё в таком духе. Надо покопаться в полицейских архивах – думаю, там мы и найдем то, что ищем.

– Нам дадут покопаться в полицейских архивах? – удивился я.

– Если очень попросить, то дадут, – улыбнулась Аня. – Пошли!

Она направилась в сторону автомобилей такси, шеренгой припаркованных неподалеку. Сказав одному из них что-то на турецком и услышав положительный ответ, она кивком указала на автомобиль.

– Таксисты здесь – страшные проходимцы, – усаживаясь следом за мной на заднее сиденье, пояснила Аня. – Но если дать понять, что ты – не просто турист, то облапошивать, скорее всего, пытаться не станут.

Мы тронулись с места и завихляли по тесным улочкам древнего города. Водитель несколько раз что-то спрашивал у моей знакомой – та, судя по интонации, отвечала довольно небрежно.

– Спрашивает, откуда я так хорошо знаю турецкий, – пояснила Аня.

– И откуда же? – не удержался я.

– Очень люблю иностранные языки, – с улыбкой ответила она и сменила тему. – В интернете пишут, что Центральный архив полиции Стамбула находится здесь неподалеку. Конечно, основная часть дел уже давно оцифрована и хранится на их серверах – но это касается только документов, составленных не позднее двухтысячного года. А вот более ранние бумажки кое-как каталогизированы, лежат в запаснике и ознакомиться с ними можно только вживую. Логика простая – относительно свежие дела доступны сыщикам в режиме онлайн. Но если нужно поднять старое досье, они находят его реквизиты в цифровом каталоге – затем едут в архив и читают документы в оригинале. Эдакая цифровизация наполовину.

Я не очень уловил архивоведческий ликбез, который устроила Аня, но автоматически кивнул головой – похоже, она хорошо понимала, что делала. Куда больше меня заботило то, как эта девушка намеревалась попасть внутрь полицейского архива. Едва ли туда дают доступ всем подряд.

– О том, как попасть внутрь не переживай, – она словно прочла эту тревогу в моих глазах. – Просто выполняй мои инструкции и всё получится, договорились?

– Хорошо, – я кивнул головой в знак согласия.

Аня немного покопалась в своем миниатюрном рюкзачке и вынула оттуда какой-то блестящий предмет.

– Что это? – спросил я.

– А на что похоже? – вопросом ответила она.

Приглядевшись, я узнал игрушечный полицейский значок – точно такие продаются в составе многочисленных детских наборов на любой барахолке – вместе с пластмассовыми наручниками и пистолетом.

– Теперь не отвлекай, ладно? – Аня закрыла глаза и крепко сжала игрушку в ладони. – Мне надо поработать.

Я послушно молчал, но продолжал следить за своей новой знакомой. Впрочем, ничего любопытного так и не произошло – она лишь продолжала сидеть с закрытыми глазами до момента, пока автомобиль не припарковался у бровки тротуара.

Открыв глаза и осмотревшись по сторонам, Аня удовлетворенно кивнула, затем передала водителю несколько мятых купюр и, бросив что-то на турецком, легко выпрыгнула за дверь.

Мы очутились перед длинным, красивым зданием, фасад которого был украшен разнообразными глиняными орнаментами. Внутрь вело несколько дверей, находившихся на некотором расстоянии друг от друга. Аня быстро изучила вывески, развешанные рядом с входами.

– Нам сюда, – Аня ткнула в ближайшую к нам дверь. – Держи! Потом объясню.

Она всучила мне в руки тот самый игрушечный полицейский значок.

Мы поднялись по ступенькам и вошли в темный холл административного здания. Свет здесь едва-едва пробивался через замызганные, давно немытые окна. Перед нами, лениво разглядывая картинки в журнале, сидел толстый полицейский с колоритными усами, размер которых легко дал бы фору даже усам Сальвадора Дали. Заметив нас, охранник оторвался от чтения.

– Покажи ему значок и скажи что-нибудь на русском с серьезным видом, – шепотом скомандовала Аня.

– Что сказать?

– Да что угодно, он всё равно не поймет.

За последнюю неделю я хорошо научился выполнять приказы – какими бы странными они мне ни казались – и не задавать лишних вопросов.

– Классные усы, небось полжизни растил, – показывая охраннику детскую игрушку, брякнул я первое, что пришло в голову. Ума не приложу, почему из всех возможных фраз я выбрал именно эту.

Кажется, Аня немного хихикнула, но тут же заговорила с полицейским и протянула сложенный пополам лист бумаги. Охранник развернул его, внимательно изучил, а затем бросил несколько слов в ответ.

– Скажи еще что-нибудь, – повернувшись ко мне, с невозмутимым видом скомандовала девушка.

– Интересно, а ты их на бигуди закручиваешь, или они сами собой так вьются? – ровно и монотонно продолжил я нести белиберду.

Аня, скрыв улыбку, снова заговорила с охранником. Тот внимательно выслушал её, после чего с недоверием посмотрел на меня и, поясняя что-то на турецком, указал в сторону винтовой лестницы.

– Пошли, – скомандовала девушка.

Мы поднялись по лестнице, и вышли в длинный, абсолютно пустой коридор. И только теперь Аня остановилась и, сдерживаясь изо всех сил, захихикала.

– Дались тебе его усы, – веселилась она.

– Что на ум пришло – то и говорил, – немного обиженно пояснил я.

– Ладно, – она закончила смеяться, но всё ещё улыбалась, – пойдем займемся делом.

– Хитрый трюк, – улыбнулся я, разглядывая пластиковый значок; было очевидно, что по дороге сюда Аня успела превратить бесполезную игрушку в некий талисман. – И что увидел охранник вместо этой пластмасски?

– Удостоверение сотрудника Интерпола, – пояснила она, – у них с полицией Стамбула договоренности о сотрудничестве. Сказала, что ты детектив из Польши, ведешь расследование, а я – переводчик. Хоть в чем-то не соврала.

– А что за бумагу ты ему показала?

– Пропуск в здание, – Аня развернула бумагу и улыбнулась: гладкий лист был совершенно пустым. – Вернее, он так думал.

– Ловко придумано, – кивнул я. – А если бы он говорил по-русски?

– Он? Ты его видел вообще? Да этот башебузук по-турецки то еле-еле разговаривает.

Мы прошли до конца по коридору и, поднявшись еще на один этаж, свернули в распахнутую настежь дверь. Внутри оказалась огромная комната: небольшой предбанник с несколькими стационарными компьютерами, в котором мы очутились, был отделен от остального помещения длинной стойкой. За ней находились многочисленные архивные шкафы с характерными круглыми вентилями для перемещения ящиков.

Непринужденно перебросившись парой реплик с пожилой женщиной, сидевшей за стойкой и лениво читавшей какой-то бульварный роман, Аня указала на один из включенных компьютеров.

– Старые дела не сканировали, – напомнила Аня, – они по-прежнему хранятся только на бумаге. Но картотеку, к счастью, всё же перегнали в цифровой вариант.

Аня быстро застучала пальцами по клавиатуре, на удивление хорошо ориентируясь в совершенно непонятной мне компьютерной программе. Затем достала из кармашка рюкзака копию документа, добытого в канцелярии кладбища, и принялась перепечатывать из него какие-то сведения.

– Бертан… номер паспорта…, – быстро набирая буквы и цифры на клавиатуре, тихо диктовала себе под нос Аня.

Громко стукнув по клавише ввода, она отвела руки в стороны от клавиатуры. Старый компьютерный блок затрещал и через несколько секунд на экране появилось сообщение, которое я понял даже без знания местного языка – в базе данных ничего не найдено.

– Что за черт? – тихо воскликнула Аня. – Хотя…

На этот раз вместо имени в поле поиска она ввела дату – день смерти Адель. Поиск выдал около десятка разных строк. Быстро пробежав курсором, Аня выбрала одну из них.

– Что за бездарь это каталогизировал? – посетовала она. – Ладно, вроде, нашли. Адель Бертан. Дело номер…

Аня взяла из пластиковой канцелярской коробки квадратный листок бумаги и выписала лежащим рядом огрызком карандаша десятизначный номер, после чего отдала листок пожилой работнице архива. Та ненадолго скрылась в лабиринте шкафов и вскоре вернулась, неся в руках бумажную папку.

Мы с Аней уселись за небольшой столик и при неярком свете зеленой лампы принялись изучать материалы дела о смерти Адель. Вернее сказать, изучала Аня – а я делал вид, что хоть что-то понимаю: ни фотографий, ни рисунков там не было – лишь рукописные записи на немногочисленных бланках.

– Смотри, это регистрация поступившего в полицию звонка, – Аня взяла в руки один из документов. – Звонил мужчина, просил срочно приехать по вот этому адресу. Других подробностей не сообщил.

Аня аккуратно выписала адрес на листок бумаги и убрала в карман.

– Патруль прибыл на место через три минуты – хм, надо же, как оперативно они тогда работали – и обнаружил тело женщины.

– Адель? – спросил я.

– Да, – кивнула Аня, продолжая бегать взглядом по бумаге. – Причина смерти – пулевое ранение в живот.

– Её убили, – удивленно выдохнул я.

– Похоже на то, – согласилась Аня.

Она быстро порылась в пачке бумаг.

– А вот это уже странно, – Аня повернулась ко мне, – Судя по документам, никакого следствия по этому делу вообще не велось. Посмотри – вот бланки экспертизы, протокол о вскрытии, заключение медиков, рапорты полицейских, протоколы допроса свидетелей – в них ничего нет.

– Что за бессмыслица, – я тоже принялся внимательно смотреть на пустые бумажные бланки.

– Глянь сюда, – Аня указала на печать с датой, стоящую на папке, рядом с номером дела. – Это дата сдачи дела в архив.

– Чертовщина какая-то, – удивился я. Судя по печати, дело отдали в архив на следующий же день после смерти Адель.

Мы с Аней вопросительно уставились друг на друга.

– Её убийство как будто не захотели расследовать, – сказала Аня.

Или кто-то нарочно сделал так, чтобы его не расследовали.

Максим

– Мёдом что ли намазано в этой пустыне? Второй раз за год уже сюда приезжаем.

Олег вышел из машины и хмуро посмотрел на встречавшего Максима, но быстро расплылся в улыбке и крепко пожал руку товарищу. Следом из машины вылез заспанный Алексей.

Теперь вся команда была в сборе.

Максим сформировал свой небольшой отряд наемников несколько лет назад – сразу же после увольнения из армии. Сначала к нему присоединился Олег – бывший полевой медик, опытный волшебник с уникальным талантом к исцелению. Умело пользуясь магическими способностями, вдвоем они провели немало сложных операций, оказавшихся не по плечу обычным солдатам.

А следом в команду вошел Алексей.

Этот молодой офицер полиции обладал феноменальным даром: он был абсолютно невосприимчив к волшебству. Судя по всему, в его организме сформировалась некая мутация, как щит отталкивающая прочь любую магическую энергию. На Алексея невозможно было наложить никаких чар – ни проклясть, ни сглазить, ни благословить. Заклинания разбивались об этого парня как тонкое стекло об камень. И даже самые сильные, самые мощные артефакты – высасывающие силы из всех окружающих, рассеивающие внимание, сбивающие концентрацию – были ему ни по чем.

На первый взгляд резистентность к магии выглядела недостатком. Но при умелом использовании эта особенность сулила огромные плюсы – и не раз выручала отряд в самые трудные минуты.

Троица зашла в помещение конференц-зала, который Леонид выделил им в качестве оперативного штаба и Максим сразу принялся вводить друзей в курс предстоящей операции.

– Говоришь, объект защищен охранительной магией? – Олег внимательно разглядывал разложенную на столе карту местности. – Ты точно уверен?

– На сто процентов, – ответил Максим. – Хотя честно скажу – я пока что понятия не имею, как её обойти.

– Для меня это не проблема, – сказал Алексей. – Может, я проберусь на этот завод, найду аль-Домини, скручу его по рукам и ногам – и незаметно вывезу? А вы, тем временем, совершите какую-нибудь диверсию – чтобы отвлечь внимание охраны.

– В одиночку? – Максим отрицательно покачал головой. – Исключено. Будем обдумывать другие варианты.

Олег проглядел схемы завода и фотографии со спутников наблюдения.

– Этим сведениям можно доверять? – он как всегда скептично относился к информации, добытой неизвестно кем.

– Разумеется, нет, – ответил Максим. – Впрочем, как и всегда.

– Аль-Домини, – Олег вглядывался в снимок человека, которого им предстояло захватить. – Странное дело, я тут всех полевых командиров знаю поголовно – а об этом первый раз слышу.

Максим сел в неудобное кресло и, закинув ноги на стол, посмотрел в потолок. Сейчас его мысли были полностью заняты только одним вопросом – как обойти пресловутую магическую защиту, которую создали вокруг убежища бандитов и от которой любой человек моментально терял сознание.

Его группе уже доводилось сталкиваться с охранительными чарами, которые навешивали местные колдуны. Но, судя по всему, на этот раз их ждало нечто куда более хитрое и сложное. И чем больше Максим думал об этой магии, тем отчетливее понимал – самим им не справиться.

– Так, – он резко поднялся на ноги, – сделаем небольшой перерыв. Вы пока расквартируйтесь, позавтракайте, примите душ.

– Спинку мне потрешь? – улыбнулся Алексей.

– Конечно, пупсик, – шуткой на шутку ответил Максим.

– А ты чем займешься? – спросил Олег.

– А я, – ответил Максим, направляясь к входным дверям, – попрошу кое-кого о помощи.

Максим вышел из зала и быстро перешел в тесную комнату жилого блока, ставшую ненадолго его пристанищем. Плотно закрыв дверь, он вскинул руку и посмотрел на часы: в Дамаске был почти полдень. Мысленно прикинув разницу во временных поясах, он недовольно скривил губы, но всё же достал из кармана телефон и набрал нужный номер. Через несколько гудков на дальнем конце провода раздался сонный, но дружелюбный голос:

– Максим?

– Привет, сестрёнка.

Мужчина улыбнулся. Ему всегда было приятно слышать Анин голос.

– Не разбудил?

– В Киото сейчас четыре утра, так что да – разбудил, – заспанно ответила Аня.

– Ну прости. Хотел подождать, пока ты проснешься – но дело срочное.

– Что-то случилось? – в её голосе скользнула тревога.

– Нет, не беспокойся. Просто возник один важный вопрос – и очень нужна твоя помощь.

– Хорошо. Подождешь секунду? Я сейчас вернусь.

Судя по шубуршанию микрофона, Аня ненадолго отложила телефон в сторону. Вскоре до Максима донесся звук льющейся из крана воды: он хорошо знал, что пока сестра не умоет свое милое веснушчатое лицо холодной водой после сна, говорить о чем-либо с ней было бесполезно.

– Так, я снова здесь, – на этот раз голос Ани был уже куда бодрее. – Рассказывай, что там у тебя стряслось.

Опуская ненужные детали, Максим подробно описал сестре странную охранительную магию, заставлявшую крепких и выносливых людей моментально терять сознание. Максим верно предположил: если кто и мог что-либо знать о таком волшебстве – то это, конечно же, Аня.

Его сестра была не просто хорошей, а выдающейся чародейкой – талантливым теоретиком, опытным практиком, перманентом нескольких стихий. Магия была для Ани не только любимым делом, но и истинным призванием. С ранних лет она показывала удивительные результаты в освоении волшебства. Ещё будучи ребенком, она научилась тонко чувствовать структуру магии и течение потоков энергии. Сложные заклинания и ритуалы, которые многие колдуны осваивали годами, у неё играючи получались чуть ли не с пеленок. Талант в купе с упорством, трудолюбием и неудержимой любознательностью сделали свое дело: к двадцати годам Аня заработала влиятельную репутацию в сообществе – и даже удостоилась титула магистра Звездного Кольца, став самым молодым членом этого союза за всю его многовековую историю.

– Значит, люди теряли сознание как только переступали некую невидимую черту? – Аня внимательно выслушала историю брата про таинственное заклинание и теперь задавала уточняющие вопросы.

– Именно так, – подтвердил Максим.

В трубке на том конце провода ненадолго повисла пауза.

– Очевидно, что используют магию земли, – поразмыслив, ответила Аня. – Кажется, знаю я это заклинание… ну, вернее – не совсем в такой интерпретации, но не суть важно.

– Знаешь, как его снять?

– Да, но это непросто. Такие чары, наверное, пару месяцев накладывали. С наскока их не сломать, тут понадобится долгая подготовка.

– Расскажи, что нужно сделать.

– Максим, – в её голосе проступила жесткость, – сам ты не справишься. Я могу рассказать процедуру, но это не поможет – у тебя просто не хватит сил.

Слова сестры были Максиму не по душе.

– Со мной есть ещё один маг, мы можем объединить усилия, – он попробовал ухватиться за новую соломинку, но ничего не вышло.

– Неважно, – ответила сестра. – Дело не в количестве магов – здесь числом не возьмешь. Я эти чары хорошо себе представляю – и даже у меня уйдет минимум пара недель на то, чтобы их снять.

Новости были не самыми приятными. Максим нервно почесал подбородок, стараясь придумать какой-то иной выход из сложившейся ситуации.

– Стой-ка, – Аня как будто вспомнила что-то важное. – Но ведь тебе не обязательно их ломать, верно? Можно просто обойти.

– Что ты имеешь в виду? – Максим снова плотно припал ухом к телефонной трубке.

– Совсем снять такое заклинание довольно трудно – оно как висело, так и будет висеть в выбранном клочке земли. Но с помощью специальных оберегов от него можно защититься. И собрать такие обереги гораздо проще, чем пытаться проломить эти чары.

– Насколько быстро удастся их сделать?

– Ты провозишься где-то неделю, – ответила Аня.

– А ты?

– Управлюсь за пару часов.

Максим недовольно сжал губы. Недели в запасе у них точно не было.

Звать на помощь сестру? Она не очень одобрительно относилась к ремеслу брата, но наверняка не откажет в помощи. Да и других вариантов, похоже, не было: защитную магию нужно было обходить во что бы то ни стало. Или же придется отказываться от задания, подводить доверие Лёньки и наносить тёмные пятна на репутацию команды.

Конечно, оставался ещё план, предложенный Алексеем – но на такой ход Максим ни за что бы не согласился. Или его команда работает вместе, прикрывая и поддерживая друг друга – или не работает вовсе.

Перспектива вовлекать в происходящее сестру совершенно не нравилась Максиму, но он вынужден был признать: без помощи Ани здесь не обойтись.

– Сестренка, – он набрал в грудь побольше воздуха, – выручай.

***

***

Мы с Аней приехали к дому, в котором, согласно записям полицейских, было найдено тело Адель. Это оказалось довольно старое строение в европейской части Стамбула. Поднявшись на четвертый этаж в древнем лифте, деревянные двери которого закрывались руками, мы оказались на лестничной клетке с двумя квартирами по бокам.

Аня указала на одну из дверей – старую, пыльную, с потресканой годами краской и поблекшей от времени небольшой жестяной табличкой с выгравированной цифрой 23. Складывалось ощущение, что за четверть века, прошедшие со дня смерти Адель, эту дверь никто больше ни разу не открывал.

Я аккуратно надавил на ручку, но вход ожидаемо оказался закрыт.

– Отойди-ка, – Аня приблизилась к замку и положила палец на замочную скважину.

Закрыв глаза, она беззвучно прошептала что-то – и через несколько секунд раздался характерный металлический щелчок.

– Алахоморра, – улыбнулась она и плавно нажала на литую рукоять.

Квартира оказалась просторной – с четырьмя огромными комнатами и кухней. Толстый слой пыли, лежавший на полу и покрывавший резную мебель, подтверждал догадку о том, что нога человека не ступала здесь уже очень давно. Оставляя под собой яркие отпечатки ботинок, я быстро осмотрел помещение, но не заметил ничего примечательного.

Одна из комнат, с большой кроватью и колыбелью, явно была спальней. Затем шли кабинет и опустошенная библиотека, от которой остались лишь шкафы с длинными рядами книжных полок. Четвертая комната, где располагался диван, кресла и старый телевизор, очевидно, раньше служила гостиной.

Не знаю почему, но внутри мне было неуютно: окружающие стены несли сильное гнетущее ощущение и словно выпивали из меня силы.

– Сюда, – Аня позвала меня из спальни.

Зайдя внутрь, я увидел, как девушка разглядывала что-то на полу. Приблизившись, я тоже уставился вниз – на покрытое толстым слоем пыли большое красное пятно, навечно въевшееся в деревянный паркет этого дома.

Мы с Аней понимающе переглянулись: именно здесь Адель встретила свою смерть.

– Это то самое место?

– Думаю, да, – кивнула Аня. – Можно приступать к созданию алкафеста. Сейчас подготовлю ритуал.

Она скинула с плеча рюкзак и расстегнула молнию, но внезапно остановилась.

– Слушай, – сказала Аня. – Если хочешь – мы можем попробовать узнать, что здесь случилось.

– Как? – удивился я.

– Ну я ведь некромант, – ответила она. – Постараюсь услышать оставшихся здесь духов.

– Духов?

– Да, в общем – сам увидишь, – Аня не стала вдаваться в детали. – Но сразу предупреждаю – приятного будет мало. Тут всё же человека убили.

– А самой не страшно?

– Я на смерти насмотрелась, – легко бросила она в ответ. – Ну так как? Будем выяснять, что произошло?

Я кивну головой в знак согласия. Такую возможность явно не стоило упускать.

Аня вынула из рюкзака плюшевого медведя, чья голова всё это время беззаботно торчала наружу, затем – достала небольшой кассетный диктофон и отложила рюкзак в сторону. Я немного удивленно посмотрел на неё.

– Что такое? – она поймала мой взгляд.

– Думал, ты сейчас вытащишь ингредиенты для какого-нибудь ритуала, – честно признался я. – Свечи там всякие, доску для вызывания духов. Ну, или что-то в этом роде.

Аня снова улыбнулась своей удивительно беззаботной улыбкой.

– Прости, но со спиритическими сеансами я не очень дружу. Так что призывать духов мы не будем. Лучше попробуем записать их разговоры на пленку.

– Используешь электро-голосовой феномен? – догадавшись, настороженно спросил я.

– Знаешь про ЭГФ? – вопросом ответила Аня. – Неплохо. Обычно маги стороной обходят всё, что связано с техникой.

– Знаю совсем немного, – признался я. – Но, честно говоря, не думал, что ЭГФ действительно существует.

Электро-голосовой феномен – одна из полумифических теорий, бытовавшая в сообществе волшебников и спиритуалистов. Её сторонники верили, что после смерти человека его душа, эмоции и некоторые другие элементы прошедшей жизни превращаются в некое подобие радиоволн. А значит – как и другие сигналы – они могут быть пойманы и услышаны с помощью обыкновенных радиоприемников.

Мне доводилось встречать людей, которые с пеной у рта доказывали, что смогли записать голоса умерших людей на пленку и разобрать их в непрерывном потоке белого шума. Но, как и большинство практикующих магов, я относился ко всей этой теории очень скептично и не тратил сил на её изучение.

А вот моя новая подруга, судя по всему, придерживалась в данном вопросе иных взглядов.

– ЭГФ ещё как существует, – она тем временем достала из рюкзака запечатанную микрокассету и, сдернув защитную пленку, вставила её в диктофон. – Только работает немного не так, как многие себе представляют.

В дальнейшие подробности Аня вдаваться не стала. Вместо этого велела опустить на окна жалюзи – благодаря чему комната погрузилась во мрак – и сесть на пол рядом с ней. Сжимая одной рукой старый диктофон, а другой – плюшевого медведя, Аня повернулась ко мне.

– Пока я не скажу, молчи и не двигайся. Замри как статуя, хорошо?

Я кивнул.

Девушка закрыла глаза, громко, по слогам произнесла незнакомое мне заклинание на турецком языке, а затем надавила пальцем на кнопку диктофона. На корпусе устройства тут же полыхнула красная лампочка, обозначающая начало записи, дисплей сбоку загорелся оранжевым цветом, а две пластиковые бабины принялись равномерно перематывать вставленную пленку.

Аня молчала, но напряжение на её лице говорило куда лучше слов – она изо всех сил держала концентрацию и старалась не упустить нить своего заклинания. Я посмотрел на оранжевый дисплей диктофона – это был экран датчика звуковых колебаний. Когда устройство улавливало звуки, на нем высвечивалась небольшая черная лесенка. Чем громче и четче был звук, тем больше ступенек этой лесенки отображалось на экране. Изображение дисплея было ожидаемо неподвижным – ведь кроме редких, едва уловимых шумов с улицы, никаких других звуков в комнате не разносилось.

Минута шла за минутой, Аня продолжала сосредоточенно сжимать своего плюшевого медведя, одновременно держа в руке диктофон.

Наверное, эта мягкая игрушка была её талисманом. У многих волшебников есть нечто подобное – специальные предметы, придающие силы и помогающие сотворить сложную магию. Как правило, талисманами становятся самые дорогие и важные сердцу вещи – обручальные кольца, крестики, фотографии любимых. А для Ани, похоже, такой вещью был потрепанный плюшевый зверь.

Я по-прежнему старался не шевелиться, и лишь водил глазами по сторонам. В какой-то момент взгляд снова упал на оранжевый экранчик записывающего устройства. Но теперь я с удивлением я обнаружил, что на дисплее радостно плясали черные столбики, то вырастая, то снова опускаясь вниз – как будто диктофон записывал чей-то неслышный нам разговор.

Неужели, заклинание Ани действительно работало?!

Как зачарованный, я смотрел на меняющиеся вверх-вниз уровни звука: иногда наступали паузы, затем экран снова начинал сообщать об изменениях слуховых частотных колебаний.

Но через некоторое время скачки столбиков на дисплее полностью прекратились.

Аня открыла глаза и выключила запись, а затем – тяжело задышала. Заклинание явно далось ей с большим трудом.

– Вроде, получилось, – немного отдышавшись, сказала она. – Давай послушаем, что же тут произошло.

Отмотав пленку назад, Аня посмотрела на меня и нажала на кнопку воспроизведения записи.

Сначала мы слушали монотонный шум, напоминавший типичные радиопомехи. Аня сделала звук громче; из небольшого шуршащего динамика, пробиваясь сквозь несмолкающие белые шумы, до нас постепенно начали долетать чьи-то голоса. Речь была сильно искажена, но слова всё же удавалось разобрать.

Мужчина и женщина не просто разговаривали, они почти что кричали друг на друга.

«Я должна сделать это! – возбужденно говорила женщина. – У нас нет выбора!»

«Нет! – в голосе мужчины чувствовалась дрожь и страх. – Адель, это безумие!»

«Если этого не сделать, они убьют всех нас. Понимаешь, всех! Тебя, меня, Алису!»

После этих слов, как по сигналу, комнату окутал пронзительный плач младенца.

«Ну-ну, Алиса, не бойся», – голос Адель едва ли можно было назвать успокаивающим.

На несколько секунд в разговоре воцарилась пауза. И единственное, что мы слышали – громкие, истеричные крики ребенка.

«Миша…, – теперь Адель говорила тихо и уверенно. – Я всё равно обречена. Сколько у меня осталось? Два года? Три? Я должна умереть. Нет другого выхода».

Я услышал хлопки закрывающихся автомобильных дверей где-то вдалеке. Затем раздался легкий металлический лязг жалюзи – по всей видимости, кто-то из присутствовавших в комнате выглянул в окно через опущенные жестяные полоски.

«Они здесь, – сказала Адель. – Миша, хватит! Больше нет времени! Я должна умереть! По-другому нельзя!».

«Можно!», – решительно ответил мужчина.

Внезапно уверенный голос Адель изменился. В одно мгновение он вдруг наполнился ледяным ужасом, словно она увидела что-то невообразимо пугающее.

«Что ты делаешь?» – истошно взвизгнула она.

«Мы сможем тебя спасти! Вылечим!», – громко ответил Михаил.

«Нет! – голос Адель перешел на истерический крик. – Не смей! Даже не думай!».

Непрерывный плач ребенка не смог заглушить звук выстрела, а следом за ним – глухой удар о паркет. Гадать было не нужно – я посмотрел на красное пятно, застывшее на полу, и представил, как на это место двадцать лет назад упало мертвое тело Адель.

Голоса затихли. И только острый детский плач продолжал пробиваться сквозь белый шум, фоново доносившийся из динамика.

От услышанного к горлу подступил неприятный комок – пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы стало немного полегче. Бледная как мел Аня смотрела на меня ошалевшим взглядом.

– И на кой черт я сделала эту запись? – тихим, надрывным голосом прошептала она.

Нам обоим понадобилось время, чтобы прийти в себя. Окружавшая квартира начала давить ещё сильнее и теперь казалась ужасным, зловещим местом, из которого хотелось как можно скорее вырваться.

Для меня по-прежнему оставалось загадкой, что же на самом деле здесь произошло. Страшные обрывки диалогов пролили лишь немного света на случившееся. Но одно было очевидным: события, произошедшие в этой комнате, оказались мрачными и печальными.

– Место смерти мы нашли верно, – немного сбивчивым голосом сказала она. – Давай быстрее закончим с алкафестом и уберемся отсюда.

Я молча кивнул, выражая полную солидарность.

Аня достала из рюкзака и протянула мне в ладонь небольшую деревянную плашку, размером с зажигалку. На ней оказалась вырезана древняя англосаксонская руна Альгиз, изображенная как вертикальная линия с трезубцем вверху.

– Порежь себе палец и окропи руну, – сказала Аня, передавая небольшой канцелярский нож.

– Зачем? – из любопытства спросил я, одновременно делая крохотный надрез на мизинце.

– Алкафест – это не просто артефакт, – бегло пояснила Аня. – По сути, это разрешение человека вторгнуться в его душу. И тот, кто хочет получить такое право, обязан принести жертву крови – своеобразный знак почтения. А сейчас – держи руну в руках и молчи.

Аня закрыла глаза и сжимая неизменного плюшевого медведя, начала шепотом читать какие-то заклинания. Судя по долетавшим до меня словам, формулы были длинными и очень замысловатыми.

– Теперь – бросай руну вперед. Если она выпадет лицевой стороной – значит всё получилось.

Я швырнул руну перед собой. Костяшка несколько раз стукнулась о дощатый пол и легла плашмя. Прищурившись, я посмотрел на упавшую плашку и разглядел символ.

Руна легла верно.

Интересно, что бы произошло в ином случае?

– Отлично, – улыбнулась Аня и принялась запихивать свои вещи обратно в рюкзак. – Мы справились. Хватай руну – теперь это и есть ваш алкафест – и пошли отсюда.

Быстро поднявшись на ноги, я подобрал с пола созданный артефакт и повертел его в пальцах. Пока что ничего магического в этом перепачканном кровью куске дерева заметно не было.

– Уходим, – накинув рюкзак, Аня направилась в сторону выхода.

Прежде чем закрыть за собой дверь, я напоследок ещё раз окинул взглядом квартиру.

Наверное, это был первый дом Алисы. Именно сюда её привезли после рождения, здесь в колыбели она спала. Сколько месяцев ей исполнилась, когда случилась эта трагедия?

«Что же здесь, черт возьми, произошло?» – спросил я сам у себя, после чего вышел из квартиры, плотно закрыв за собой дверь. Похоже, я оказался заложником странной арифметической прогрессии: стоило мне найти ответ на какой-то вопрос, как на его месте тут же возникало три новых.

Мы с Аней спустились по узкой винтовой лестнице и вышли на улицу. Небо к тому времени уже начало темнеть. Выйдя из здания, я заметил одиноко припаркованный неподалеку черный седан с тонированными. Интуиция тут же шепнула держать ухо востро.

«Что-то неладное», – чувствовал я.

Двери салона резко распахнулись, оттуда выпрыгнули двое крупных смуглых парней в легких куртках и решительным шагом направились к нам.

– За мной, – Аня среагировала мгновенно.

Толкнув меня в сторону ближайшего переулка, она быстро побежала вперед. Шлепая по брусчатой дорожке, я бежал следом, а из-за спины раздавались крики и топот преследователей. И судя по виду гнавшихся за нами парней, ничего хорошего от них ждать не следовало.

Аня уверенно петляла по узким переулкам, как будто точно знала, куда нужно было двигаться. Она действовала удивительно быстро и проворно, не тратя силы и время на лишние движения, и мне было чертовски нелегко удерживать её темп. К счастью, нашим грузным преследователям забег давался ещё тяжелее.

Выскочив за очередной поворот, Аня ловко обогнула стоявших на пути прохожих. Я же оказался не так грациозен и случайно выбил из рук шедшего навстречу чистильщика обуви деревянную колодку и набор щеток, а заодно слегка толкнул жену огромного усатого турка, с ног до головы завернутую в черную паранджу.

Через несколько мгновений за спиной раздались истошные визги. Быстро оглянувшись, я заметил, что наши преследователи теперь сжимали в руках пистолеты. При виде вооруженных людей местные жители с испуганными криками тут же расступались по сторонам.

Вслед за Аней я свернул в очередной переулок – и тут нас постигла неудача. Перед нами оказался тупик. Глядя на высокую кирпичную стену без окон и дверей, в которую мы уперлись, Аня чертыхнулась.

– Руки вверх, – один из нагнавших нас преследователей тут же направил на меня ствол пистолета.

– И не дурите, – добавил второй.

Оба говорили на русском языке с сильным кавказским акцентом. По выражению их лиц было понятно – в случае сопротивления стрелять они будут с большой охотой.

Аня бесстрашно прижала к груди плюшевого медведя, который незаметно перекочевал из рюкзака к ней в руки.

– Брось это!

Глаза девушки немного сощурились – как будто Аня смотрела сквозь уставленные на нас дула пистолетов. Губы её зашевелились, тихо произнося длинную, незнакомую фразу налатинском языке.

– Прекрати! – потребовал второй преследователь, но Аня лишь громче начала читать заклинание.

Раздались выстрелы. Всё происходило так стремительно, что я даже не успел испугаться. Просто застыл, не моргая, с глупым лицом, ошалело смотря перед собой.

Стрелки явно целились нам в ноги, но выпущенные пули непонятным образом просвистели мимо. Выстрелы тут же повторились – но пули снова не коснулись нас, пролетев рядом.

– Бежим, – Аня вывела меня из ступора и потянула следом. Не смотря на кажущуюся хрупкость, она с силой растолкала растерявшихся бандитов, и мы продолжили бегство по ветвящимся улицам Стамбула.

Через несколько поворотов мы, наконец, смогли вынырнуть из замысловатого лабиринта переулков. Выскочив в массивные металлические ворота, я с силой захлопнул их за собой. К нашей удаче, рядом на сетчатой решетке висел открытый навесной замок без ключа – по всей видимости, временно снятый с этих самых ворот. Я тут же продел дужку замка в петли и со всей силы надавил на стальной квадратный корпус, пока не услышал щелчок.

Ненадолго – но эта мера должна была задержать гнавшихся за нами людей.

Мы очутились перед оживленной проезжей частью. На обочине, как по мановению волшебной палочки, стояло такси с открытой задней дверью и толстым водителем за рулем, лениво ожидавшем новых клиентов. Не теряя времени, мы плюхнулись на сиденье. Аня что-то сказала таксисту, и автомобиль тронулся с места, увозя нас подальше от погони. Я обернулся и сквозь заднее стекло разглядел, как наши преследователи выбежали из соседнего переулка – и теперь злобно шарили глазами по сторонам.

Аня откинулась на спинку сиденья и тяжело задышала.

– Ничего себе, – тихо выдавила она.

Быстро покрутив утопленную в дверь ручку, я открыл окно. В салон ударила струя холодного воздуха. Я повернулся к Ане, и увидел, что по раскрасневшемуся лицу девушки из носа начали медленно стекать две маленькие красные струйки.

– У тебя кровь, – дрожащим голосом сказал я. Меня вдруг пронзил дикий, животный страх того, что Аню, возможно, ранило одной из пуль.

Аня потрогала нос и испачкала пальцы в липкой красной жидкости.

– Всё нормально, – сказала она, доставая из своего рюкзачка пачку бумажных салфеток. – Сосуды не выдержали из-за перепада давления. Слишком резко создала охранный щит.

Я вспомнил удивительное заклинание, которое не дало пулям попасть в нас. Это было то же самое волшебство, что недавно использовали вонты во время атаки на общину магов в горах.

Такси выехало на мост через Боспорский пролив, который вывел нас в азиатскую часть города. Примерно через пятнадцать минут машина свернула с магистрали в сторону блока многоэтажных домов и остановилась у одного из них. Аня, передала водителю крупную купюру и, не дожидаясь сдачи, с трудом вышла из машины. Заметив, что её ноги пошатываются, я тут же подхватил девушку под руку.

Вместе мы зашли в подъезд и поднялись в небольшую двухкомнатную квартирку. Не разуваясь, Аня прошла в одну из комнат и легла на стоявший там небольшой кожаный диван.

– Не пугайся, – закрыв глаза, сказала она. Её голос был тихим и уставшим. – Со мной всё в порядке. Просто сил на заклинание много потратила. Надо отдохнуть. Не каждый день…

Кажется, Аня хотела сказать что-то ещё, но её голос сменился нечленораздельным бормотанием, а затем и вовсе утих. Я испуганно склонился над Аней, прислушиваясь к её дыханию: вдохи и выдохи были ровными и глубокими.

Облегченно вытерев испарину со лба, я сел на стоявший рядом стул.

Аня просто спала.

Максим

– Сидите смирно, – Аня аккуратно обсыпала травой по кругу Максима и Олега. Запах перетертой в пыль лаванды тут же наполнил помещения. Алексей стоял в стороне и с легкой улыбкой наблюдал за происходящим. Ритуал действительно выглядел забавно: сначала Аня окропила комнату водой, затем – выдала участникам по небольшому деревянному цилиндру, усадила на стулья и, рассыпав вокруг лаванду, принялась читать какое-то заклинание.

– Почему она читает заклинание на латыни? – поинтересовался Олег и тут же поймал гневный взгляд Ани.

– Не сбивай, – а то заново начинать придется, – шикнула она.

Жестом показав, что больше не будет мешать, Олег принялся с безразличием изучать выданный деревянный футляр с небольшой затычкой сверху и привязанным к нему длинным шнурком. Предмет явно предназначался для ношения на шее.

Заклинание было долгим и больше напоминало молитву, в которой сквозили просьбы, сожаления и обещания. Дочитав его, Аня сделала шаг в сторону и, крепко сжав плюшевого медвежонка в руке, закрыла глаза.

– Готово, – тяжело выдохнула она через несколько секунд.

Олег посмотрел на Максима и немного растеряно пожал плечами. Никакого магического присутствия он не ощущал. Но раз Аня говорила, что всё сделано – значит сомнения можно было отставить в сторону.

– Это и есть обереги? – Максим подозрительно посмотрел на деревянный футляр. – Ты их как будто в сувенирном магазине купила.

– Так и есть, – облокотившись на стол и свесив голову подтвердила Аня. Ритуал явно выпил из неё много сил.

Максим видел, что сестре было немного не по себе. Головокружение, упадок сил – обычные реакции на сложную магию. На девушку не стали давить сиюминутными вопросами и дали ей возможность спокойно перевести дух.

Через несколько минут Аня немного отошла от ритуала.

– Обереги сделаны правильно, но пока что не активированы, – пояснила она. – В них надо насыпать землю, взятую с другой стороны защитного поля.

– Теперь понятно, почему у них такая причудливая форма, – сказал Максим, слегка постучав пальцем по пустой полости.

– Думаю, обойти защиту и набрать горсть земли у вас получится, – она посмотрела на довольно ухмыльнувшегося Алексея. – Затем просто засыпаете её внутрь, вешаете обереги себе на шею – и всё. Чары больше вам не страшны.

Аня тяжело вздохнула.

– Блин, – она мотнула головой, как будто пытаясь сбросить с нее лишний вес. – Тяжелое заклинание. Все силы выпило. Если вы не против, пойду немного отдохну.

– Давай провожу до комнаты, – сказал Алексей.

– Да я сама дойду, – хотела отмахнуться Аня, но не вышло.

– А я всё же настаиваю, – улыбнулся Алексей и взял девушку под руку.

Максим уже давно замечал, что Лешка неровно дышит к его сестре. Или это лишь казалось?

– Спасибо, – немного смущенно ответила Аня.

Нетвердой походкой она направилась в сторону выхода, но у порога обернулась.

– Ребята, пожалуйста, будьте осторожны. Знаю, что вы мастера своего дела – и всё же. Наложите на себя побольше охранительных чар, амулеты «колесо Велеса» не забудьте сделать. На Лёшку какие-нибудь мощные рассеиватели внимания повесьте – ему хоть бы хны будет, а вам могут и помочь.

– Не учи дедушек кашлять, – улыбнулся Максим.

Аня улыбнулась в ответ и вышла из помещения.

До операции оставалось ещё достаточно времени. Свежие разведданные и фотоснимки были уже изучены, задачи определены, план – выработан. А единственную преграду, которая могла стать несокрушимым препятствием для выполнения задания, только что сломали.

– Аль-Домини по-прежнему на месте, – Максим проглядывал последнюю разведсводку. – Никаких изменений не зафиксировано.

– Хорошо, – Олег посмотрел на часы. – Тогда давай ещё раз пройдемся по плану и начнем собираться.

Дождавшись возвращения Алексея, команда села за длинный стол и, разложив перед собой карту и фотоснимки, приступила к очередному обсуждению плана.

– Знаю, что мы уже сто раз всё изучили, – Максим посмотрел на друзей, – но основные детали я всё же напомню.

– Повторение – мать учения, – кивнул Олег.

– В зону действий входим вот здесь, – маркером Максим обозначил место на карте. – Идем, пока не почувствуем защитное поле. Затем обходим его с помощью оберегов. После этого тихо продвигаемся к базе, вот сюда.

Максим нанес на карту очередную метку.

– На территорию проникаем здесь. Если встречаем противника – стараемся сохранять тишину, на рожон не лезем и без необходимости в стычки не вступаем. Дальше мы с Олегом ищем, захватываем и выводим цель. Алексей занимается отступлением: ты подготовишь один из автомобилей, уберешь охрану на проходной и откроешь ворота – чтобы мы все смогли быстро и беспрепятственно убраться оттуда восвояси. Вопросы?

Максим обвел взглядом друзей. Конечно же, вопросов не было.

– Тогда – получаем снаряжение, и за дело, – сказал Максим и встал из-за стола.

******

Аня проспала несколько часов. Пока она отдыхала, я изучил небольшую квартиру, в которой очутился. По сравнению с халупой Максима, где мне пришлось жить последние несколько дней, эти апартаменты выглядели светлыми и уютными: чувствовался запах недавно сделанного ремонта, без примесей пыли и замшелости, характерных для старых домов, а новая и опрятная мебель, стоявшая внутри, была гармонично вписана в интерьер.

Открыв глаза, Аня сонно посмотрела на меня.

– Как себя чувствуешь? – спросил я.

Вместо ответа она слегка сжала кулак и медленно подняла вверх большой палец.

– Пойду сделаю тебе чаю, – я улыбнулся её сарказму и отправился на кухню.

Покопавшись на полках, я обнаружил банку с листовым зеленым чаем. Полностью пренебрегая классическими китайскими традициями приготовления, я наспех заварил его в кружке кипяченой воды и, закинув туда несколько ложек сахара, передал Ане.

Поблагодарив легким кивком головы, девушка аккуратно взяла кружку и пригубила мутноватый напиток.

– Кто кидает сахар в зеленый чай? – сморщившись спросила она.

– Это чтоб восстановить силы, – ответил я.

Нетрудно было предположить, что недавние заклинания отняли у неё очень много энергии.

– В древнем Китае за такое неуважение тебя бы на бамбуковый кол посадили, – сделав очередной глоток, сказала она.

– Слава Богу, мы не в Китае.

Допив чай, Аня поставила кружку на пол.

– Спасибо, – немного растерянно улыбнулась она.

Я улыбнулся в ответ.

– Максим предупредил, что за вами гонятся, – пояснила Аня. – Просил быть осторожнее. Но все произошло так быстро, что я не успела толком собраться. Слишком много лишних сил потратила. Хорошо, что смогла убежать на адреналине. А то бы прям там рухнула.

– Ты умница, – подбодрил я Аню. – Молодец, что не растерялась при виде оружия.

– Ерунда, – отмахнулась Аня. – Не в первый раз.

Я удивился этому замечанию, но говорить ничего не стал.

Аня потерла глаза, сгоняя недавний сон, а затем уселась на диван, скрестив ноги по-турецки. Это выглядело даже немного символично, учитывая страну, в которой мы находились.

– Слушай, – она посмотрела на меня, – а можно посмотреть тот дневник?

– Зачем?

– Даже не знаю. Наверное, хочу понять, что было в голове у Адель. О чем она думала, что переживала. Почему говорила, что должна умереть. Всё-таки… – Аня запнулась.

– Всё-таки эта история сильно скребет по нервам и не выходит из головы, – закончил я фразу.

Аня кивнула.

– Я всё как будто слышу плач ребенка, а затем – тот выстрел, – сказала она. – Её ведь убил муж, да? Хочется понять причину.

– Из дневника ты это едва ли узнаешь.

– Но, может, пойму хоть что-то, – тяжело вздохнула Аня.

Наклонившись, я поднял с пола свой рюкзак, вытащил оттуда дневник – и протянул его в руки Ани. Конечно, я не знал, одобрят ли мой поступок Максим и Ольга – но после того, как эта рыжая, веснушчатая девушка спасла мне жизнь, я не собирался отказывать ей в такой просьбе.

Она открыла дневник и принялась неторопливо сканировать глазами записи. По всей видимости, читала Аня не всё подряд, а лишь те фрагменты текста, которые могли быть ей интересными. В это время я раскинулся на кресле, свесив ноги и просто ждал, что же будет дальше.

Долистав дневник, она вернула его обратно. Не знаю, какие соображения оставили у Ани эти записи, но своими мыслями она предпочла не делиться.

– Скажи, что с алкафестом? – я решил сменить тему. – Он точно сделан правильно? А то я не чувствую в нем ничего особенного.

– С алкафестом всё в порядке. Просто он пока ещё пустой.

– Пустой? – переспросил я.

– Ага. Как бы это попроще объяснить… Сейчас алкафест – это как калька, снятая с биополя Адель. Контуры сохранены, но внутри ничего нет. Понимаешь? Теперь его надо заполнить деталями – то есть зарядить энергией. Чтобы он…

– Напоминал биополе живого человека, – догадался я. – Ты сможешь зарядить алкафест?

– Теоретически, да. Но в одиночку на это уйдет уйма времени и сил – энергии надо очень-очень много. Даже на пару с тобой мы управимся в лучшем случае недели за две. Но есть идея получше.

– Какая же?

– Попросим помощи у других магов, – улыбнулась Аня. – Если нас будет много – то алкафест удастся мигом зарядить. Это как вагон угля разгружать: один человек рехнётся, а вот сотня – справится без проблем.

– Но с чего вдруг кому-то нам помогать? – удивился я.

– Да не переживай ты, – неожиданно знакомой пренебрежительной интонацией ответила Аня. – Всё будет нормально. Тебя Максим что ли заразил своим скепсисом? Обычно это он любит никому не верить.

В её словах была правда. Узнай Максим про необходимость привлечь посторонних людей, он, наверное, сошел бы с ума.

– Доверься мне, ладно? – успокаивающим тоном сказала Аня. – У меня есть друзья. Они не откажут в помощи.

– Хорошо, если так, – сказал я.

– Есть только одна загвоздка, – добавила Аня, – они живут в Каппадокии.

Название звучало знакомо.

– Это далеко? Я пока не силен в географии Стамбула.

– Восемь сотен километров отсюда.

– Вон оно что, – осекся я.

Перспектива ехать вглубь страны к каким-то незнакомым магам меня не особо радовала. С другой стороны, а что ещё оставалось делать? Максим и Ольга были за тридевять земель, вонты нашли меня даже здесь. Я чувствовал, что не стоило понапрасну терять время. Алкафест нужно было во что бы то ни стало зарядить энергией – и чем быстрее удастся это сделать, тем скорее мы сможем восстановить дневник.

Даже не знаю, откуда во мне коренилась такая стойкая убежденность, что все ответы обязаны были находиться в тех самых вырванных записях Адель.

– Значит, надо собираться в путь, – сказал я, задумчиво глядя в пол. – Как быстро мы сможем туда добраться?

– Если выйдем рано утром, то днем будем на месте.

– Хорошо.

Аня поднялась с дивана и потянулась. Похоже, силы снова вернулись в её с виду хрупкое, но на деле – очень сильное тело.

– Отлучусь на пару часов. Раздобуду нам транспорт, – она бросила мне связку ключей от квартиры. – Держи на всякий случай. Но лучше никуда не выходи, хорошо? Те парни уже смогли найти тебя один раз – возможно, смогут и снова. Так что не стоит без нужды светиться на улице.

Я кивнул в ответ, с грустью осознавая, что предстоит в очередной раз томиться в мучительном ожидании дальнейших событий. Впрочем, настроения осматривать достопримечательности города у меня всё равно не было.

Через некоторое время Аня вышла из квартиры и захлопнула за собой дверь, оставив меня в одиночестве.

Время тянулось медленно. Я сидел на кресле и проигрывал в голове всё произошедшее – от гибели Алисы, до недавней погони по закоулкам Стамбула. Как ни старался я понять цепочку событий, в единую и связанную последовательность они всё равно не ложились. Почему Адель требовала у мужа убить её? И кого так боялась? вонтов? Но к тому моменту их орден, кажется, уже распался. А главное – на кой всё-таки черт Алиса хотела меня убить? Желала заткнуть рот, как предположил Максим? Или же была иная причина?

Я вдруг начал представлять глупые фантазии. А вдруг я – избранный? Потомок какого-нибудь могучего вымершего народа, жившего две-три тысячи лет назад. И великим пророчеством мне предначертано в будущем подчинить себе все человечество. Ну или, хотя бы, поставить на колени всех магов, живущих на земле. Алиса случайно узнала эту тайну и попыталась спасти мир от нависшей угрозы. Но ничего у неё не вышло – ведь пророчество на то и пророчество, что его просто так не изменить.

Будь бы я героем сказочного фильма, то, наверное, всё происходящее примерно так бы и объяснялось.

Жаль только, что это была не сказка, а реальная жизнь.

Аня вернулась поздно, когда я уже дремал на диване. Вкратце сказав, что всё идет по плану, она пожелала мне спокойной ночи и ушла в соседнюю комнату.

Наутро мы приехали в невзрачный, отдаленный район города, напоминавший промышленный сектор: жилых построек там не было, и повсюду стояли лишь большие складские и производственные здания. Мы вышли из такси рядом с каким-то ангаром, подошли к закрытым металлическим подъемным воротам, и Аня надавила на висящую красную кнопку звонка. Через несколько секунд небольшая дверь, прорезанная в воротах, медленно приоткрылась и оттуда высунулась голова хмурого, лысого турка. Он пристально оглядел нас с ног до головы и кивком велел входить.

На деле ангар оказался огромным гаражом. Внутри царила рабочая атмосфера: около десятка человек ковыряли различные автомобили, снимали с них запчасти, сливали жидкости, что-то отрезали и перекручивали. Я отметил, что большинство автомобилей были довольно дорогими моделями популярных премиум-брендов.

Семи пядей во лбу не требовалось, чтобы догадаться – мы очутились в отстойнике угнанной техники.

Как будто уловив мою догадку, Аня всем своим видом дала понять, чтобы я сохранял спокойствие. Мы прошли по пыльной плиточной дорожке вглубь и свернули в отгороженное помещение – служившее своеобразным офисом. Внутри за столом, ковыряясь в таблицах на компьютере, сидел худощавый, сонный турок средних лет, с короткой стрижкой и ухоженными усами. Увидев нас, он тут же поднялся с места и с улыбкой на лице заговорил с Аней. Она что-то ответила по-турецки и, кажется, в её словах проскользнуло моё имя.

– Это Малик, – представила она мужчину.

Мы пожали друг другу руки, после чего Малик жестом попросил следовать за ним. Пройдя мимо окружающей кипящей работы, мы перешли в другой отсек ангара, отгороженный брезентовой драпировкой. Там находились многочисленные автомобили и мотоциклы, которые, судя по всему, уже прошли «предпродажную» подготовку и теперь терпеливо дожидались покупателей.

Малик указал в угол, где стояло два мотоцикла, и что-то сказал Ане. Они недолго поговорили.

– Умеешь водить? – спросила Аня, кивнув в сторону двухколесной техники.

В ушах зазвенел лязг металла об асфальт, и я словно наяву почувствовал, как, кувыркаясь в полете, несколько раз подряд бьюсь о бетонное дорожное покрытие. Последняя поездка несколько лет назад чуть не стоила мне жизни – и с тех пор я ни разу не садился за руль мотоцикла.

Умом я всё еще боялся, был напуган воспоминаниями о прошлых событиях – и немного страшился снова ехать на двух колесах. И, наверное, стоило соврать Ане – сказать, что я понятия не имею, как управлять этой техникой. Или просто рассказать правду про аварию, в которой чуть не погиб.

Но за меня ответило чувство возбуждения, проснувшееся при виде этих железных коней и возжелавшее снова усадить пятую точку своего хозяина в седло.

– Да, ездил на таких.

Подойдя ближе, я рассмотрел мотоциклы. Это были староватые BMW GS – в простонароде именуемые «гусями» за их латинскую маркировку. Техника была довольно старой, но судя по внешнему виду, прошла капитальный ремонт и выглядела ухоженной: стояла новая резина, детали были начищены и отполированы.

Малик открыл стоявший рядом большой двухстворчатый шкаф, покрытый масляными пятнами, копотью выхлопных газов и всем тем, чем может быть покрыта мебель в подобных местах. Внутри лежали шлемы и висело несколько защитных матерчатых курток. Аня тут же принялась примеривать экипировку, жестом велев мне сделать то же самое.

Подобрав экипировку, мы закрепили рюкзаки на сиденьях.

– Ну что, трогаем в путь? – риторически спросила Аня.

Она что-то бегло обсудила с Маликом, после чего худощавый турок по-дружески обнял девушку и явно пожелал счастливого пути. Меня, естественно, Малик обнимать не стал, ограничившись крепким рукопожатием.

Мы уселись на мотоциклы. Один из работников подпольного сервиса открыл ворота ангара и Аня аккуратно, но быстро выехала первой. Окинув взглядом приборную панель, пощупав выключатели пальцами и немного освоившись, я кнопкой завел двигатель и кивнув напоследок хозяину гаража неторопливо последовал за подругой.

Аня ехала медленно. То ли сама привыкала к технике, то ли давала возможность привыкнуть мне. К счастью, старые рефлексы восстановились быстро – и через десять минут в седле я начал чувствовать себя уверенно и привычно.

Выехав за пределы Стамбула и преодолев ещё несколько километров, Аня тормознула на небольшом бетонном пятачке и слезла с мотоцикла. Она вынула из рюкзака пластиковую бутылку с водой и, неслышно прошептав какие-то слова, начала брызгать жидкостью на наши мотоциклы. Ритуал очень напомнил церковный обряд освящения.

– Что это за магия? – поинтересовался я, когда Аня закончила.

– Защитная, – ответила она. – С ней полиция нас не остановит, а другие машины будут уступать дорогу. А ещё сможем быстрее замечать ямы и выбоины. Короче говоря, поедем безопасно и с ветерком.

«Вот бы мне знать такое заклинание чуть пораньше», – я опять вспомнил ту страшную аварию, в которую попал несколько лет назад.

Аня запрыгнула обратно в седло, и мы продолжили путь.

За последние дни мне довелось провести немало времени в дороге – но на этот раз путешествие доставляло хоть какое-то удовольствие. Я с упоением ловил теплый, обдувающий ветер, в ушах звучал приятный свист, а мимо протекали длинные, красивые пейзажи. Городские декорации быстро сменили сельские виды, а дорога бесконечной серой тесьмой тянулась в сторону восхода солнца.

Аня ехала быстро и даже немного небрежно. Похоже, она была более чем уверена в собственном заклинании, которое, надо признать, действительно хорошо работало: редкие машины уступали дорогу, стоило нам замаячить на горизонте, а полотно под колесами на протяжении всего пути оставалось гладким и неизменно ровным.

С каждым пройденным километром я начинал чувствовать себя все лучше и постепенно погружался в дорожную нирвану: блаженно следовал за Аней, не следя ни за расстоянием, ни за временем, а просто получая удовольствие от самого процесса езды.

По дороге мы сделали лишь одну короткую остановку на заправке и, залив полные баки бензина, продолжили маршрут. Солнце к тому моменту уже высоко взошло над горизонтом и магистраль кишела от мчащихся автомобилей.

Ещё через несколько часов, когда, судя по дорожным указателям, до Каппадокии оставалось примерно десять километров, мы съехали с трассы и остановились около торчащего посреди сухой земли пересохшего колодца, явно выкопанного здесь многие столетия назад для проходивших мимо торговых караванов.

– Зачем мы остановились? – спросил я, сняв с головы тяжелый шлем.

– Сейчас поймешь, – посмотрев в глубину колодца, ответила Аня. – Есть пара монет?

Похлопав по карманам, я нащупал несколько металлических кругляшков и передал ей.

– Рубли, – глянув на деньги сказала Аня. – Давно их не видела.

Она поднесла монеты к губам и что-то прошептала. Затем одну монету бросила в колодец, а вторую протянула мне, велев сделать то же самое.

– Ну вот и всё, – сказала она, когда вторая монета шлепнулась о высохшее дно.

– Может, стоило загадать желание? – спросил я.

– Нет, – игриво ответила Аня. – Лучше смотри, какой фокус сейчас покажу.

Девушка указала рукой в сторону, где простиралась бескрайняя, выжженная солнцем равнина. На пустынном рельефе, тянувшемся до самой линии горизонта, неожиданно начал проступать силуэт большого здания. Он появлялся плавно и постепенно – как изображение на фотобумаге, опущенной в проявитель. Сначала я разглядел центральный корпус, затем – небольшие пристройки по бокам.

– Ни хрена себе, – я большими глазами смотрел на происходящее.

– Здорово, да? – улыбнулась Аня. – Поехали поближе.

Через несколько минут мы припарковались около невысокой парадной лестницы, которая вела к стеклянным входным дверям здания. Появившееся из ниоткуда место с виду напоминало типичный гостиничный комплекс. Пятиэтажный широкий корпус по центру явно служил жилым сектором: на это намекали стройные ряды окон и балконов. Сбоку от него, соединенные переходами, стояли две невысокие постройки, облицованные стеклом изумрудного цвета.

– Изначально здесь планировали сделать гостиницу, – пояснила Аня, пока мы поднимались по лестнице. – Потом инвестор заморозил все работы. А затем объект выкупили, скрыли от посторонних глаз с помощью магии и закончили строительство.

«Прям как здание «Пятого периметра», – подумал я.

Мы прошли сквозь большие крутящиеся двери и оказались в просторном, уютном холле, который по виду действительно напоминал гостиничное лобби.

Внутри было немноголюдно. Лишь небольшая компания подростков сидела на одном из диванов и шумно что-то обсуждала. Заметив нас, они тут же прервали разговор. Бегло смерив взглядом сначала меня, а затем Аню, подростки вдруг улыбнулись и доброжелательно поздоровались – на английском языке!

Аня улыбнулась и приветственно махнула рукой в ответ.

Мы пересекли холл, зашли в открытые двери прозрачной кабины лифта и неспеша поднялись на последний этаж комплекса.

– Что это за место? – глядя сквозь лифтовое стекло, спросил я.

– А сам не понял? – посмотрела на меня Аня. – Школа магии.

Я с интересом продолжил пялиться в стекло.

Раньше я никогда всерьез не задумывался, на что в действительности похожи школы магии и как выглядят их воспитанники. Беглое воображение обычно рисовало нечто вроде высоких готических замков, или же утопающих в густом лесу особняков в Викторианском стиле, где юные волшебники совершенствуют свои навыки под чутким присмотром опытных педагогов. Мне почему-то казалось, что от этих мест должно веять чем-то необычным, загадочным и мистическим. Представлялось, будто гостей в школах магии прямо у порога должны встречать статные пожилые дворецкие или даже настоящие призраки, повсюду внутри помещений будут развешаны древние портреты выдающихся выпускников, под сводами обязаны парить горящие свечи, тускло освещающие мрачные залы, а ученики таких школ должны ходить в длинных мантиях или, на худой конец, строгой школьной форме по образцу лиги Плюща.

И эти представления совершенно не вязались с тем, что я теперь видел наяву: вместо помпезной и монументальной постройки, наполненной подростками в мантиях, настоящая школа магии оказалась простым современным зданием, а её ученики – обыкновенными мальчишками и девчонками, носящими джинсы и потертые футболки.

Реальная жизнь снова предстала куда зауряднее высокопарных ожиданий.

Мы вышли из лифта и, пройдя по выложенному ковролином коридору, остановились у одной из дверей. Аня громко постучала, и раздавшийся с другой стороны двери голос разрешил нам войти.

Переступив порог следом за спутницей, я осмотрелся. Мы очутились в просторном, но темном кабинете, обставленном в классическом выдержанном стиле. Вдоль стен тянулись большие стеклянные стеллажи, уставленные старыми книгами, а рядом с окном находился огромный письменный стол с резными узорами, за которым сидел пожилой лысый мужчина с аккуратно подстриженной светлой бородой. Увидев нас, мужчина тут же встал с места, и я отметил, что ростом он оказался невысок.

– Анна! – он говорил на прекрасном русском языке с легкими нотками восточного акцента. – Наконец-то вы приехали! Очень рад твоему визиту!

– Ибрагим, – ответила она. – Давно не виделись!

Мужчина быстро подошел и заботливо обнял Анну, затем перевел взгляд на меня.

– Это мой друг, – Анна представила меня.

– Друг Анны – и мой друг, – с силой сдавив мою ладонь в рукопожатии, сказал мужчина. – Позвольте представиться – Ибрагим Али, директор школы Кюшуке.

Ибрагим окинул взглядом нашу запачканную дорожной пылью одежду.

– Вижу, что вы проделали долгий путь. Проходите и располагайтесь – я попрошу принести вам чай и что-нибудь пиро… перо....

– Перекусить, – улыбнулась Аня.

– Да, именно! Спасибо большое. Некоторые слова русского языка до сих пор даются мне крайне тяжело.

Гостеприимство Ибрагима было очень кстати. Сейчас, когда энергичный запал, подпаленный длинной дорогой, притух, я осознал, что чертовски проголодался. Судя по взгляду Ани, она была со мной солидарна.

Ибрагим на секунду вышел из кабинета и, судя по всему, дал кому-то необходимые распоряжения. Вскоре в комнату зашла миловидная девушка с подносом в руках, на котором стояли стаканы с чаем и тарелки с легкими закусками. Мы же тем временем удобно расположились на двух кожаных диванах, стоявших рядом с небольшим стеклянным столиком.

– Вижу, что вы тоже маг, – деликатно обратился ко мне Ибрагим. – Если не секрет, в какой школе вы обучались?

– Ни в какой, – слегка смущенно признался я. – Учился, в основном, сам.

– Ах, – в его глазах скользнуло легкое разочарование. На секунду мне даже показалось, что это был самый настоящий снобизм.

За короткий промежуток времени, который занял спонтанно организовавшийся перекус, мы успели обсудить общие, самые что ни на есть светские темы. Ибрагим интересовался, как прошла наша дорога, долго ли мы были в пути и не столкнулись ли с какими-либо трудностями. В манере его общения чувствовался истинный восточный политес и неспешность – ни о каких делах и причинах нашего визита он пока не говорил, и всем видом показывал, что для важного разговора время ещё наступит.

Лишь когда короткая трапеза была окончена, а поднос с опустевшими тарелками унесли, директор школы, наконец, перешел к делу.

– Если не сложно, покажите, пожалуйста, алкафест, – попросил Ибрагим.

Я достал из кармана деревянную руну и протянул её в смуглую ладонь нового знакомого. Ибрагим внимательно изучил артефакт со всех сторон.

– Решили использовать скандинавские ритуалы, – сказал он, продолжая разглядывать руну. – Что ж, вышло очень недурно.

Он поднял глаза и посмотрел на Аню.

– Как я и обещал, мы поможем наполнить его энергией, – сказал он.

– Ибрагим, вы нас несказанно выручите, – улыбнулась Аня. – Будем вам дико признательны.

– Дико…, – тихо повторил директор. Он похоже, задумался над значением этого слова, но тут же уловил смысл сказанной фразы и улыбнулся, – не стоит благодарности. Моим ребятам такая работа будет полезной практической разминкой. Но если не секрет, для каких целей вы намерены использовать этот артефакт?

– Хотим с его помощью восстановить кое-какие утраченные рукописи, – честно ответила Аня.

Ибрагим слегка приподнял брови.

– С помощью алкафеста можно восстанавливать рукописи? Не знал, не знал. Впрочем, этот артефакт скрывает множеств тайн и возможностей. Думаю, маги и алхимики ещё не одно столетие будут биться над ними.

На столе Ибрагима пронзительно зазвонил старый дисковый телефон, словно вынырнувший из другой эпохи. Директор снял трубку и выслушал быстрый поток слов, долетевших из динамика.

– Простите, друзья, но я вынужден вас оставить, – сказал он. – Вы пока можете расположиться в гостевых комнатах и отдохнуть. Если не возражаете, нужный ритуал мы проведем завтра. Ученики за ночь наберутся сил – и утром покажут всё, на что они способны.

– Никаких проблем, – мы с Аней поднялись со своих мест.

Я забрал со стола алкафест и засунул его в задний карман джинсов.

Мы покинули кабинет, и директор школы, вежливо поклонившись, быстрым шагом направился в сторону лифта. А Аня повела меня по коридору в противоположном направлении. Она явно хорошо ориентировалась в этом здании.

– Смотрю, ты знаешь здесь все тропинки, – сворачивая в очередной проход, сказал я.

– Конечно, – улыбнулась она. – Два месяца здесь жила, пока преподавала.

– Ты была преподавателем магии? – удивился я.

– Да. Магистром Звездного Кольца.

– Что ещё за Звездное Кольцо?

– Так называют один из союзов магических школ по всему миру. Нечто вроде сети образовательных учреждений – если говорить простым языком. Я вела несколько авторских курсов. Когда заканчивала читать его в одной школе – перенаправлялась в другую, затем в третью и так далее.

– Выходит, ты много поколесила по свету?

– Ещё как, – улыбнулась Аня. – Но я довольна. Такие перемены мне лишь в удовольствие.

Спустившись по лестнице на два этажа ниже и пройдя вдоль длинного ряда дверей, мы зашли в одну из комнат, которая явно напомнила об изначальном назначении здания школы и выглядела как классический гостиничный номер класса «Комфорт».

– Переночуешь здесь, – сказала Аня. – Спальные принадлежности и всё прочее найдешь в ящиках.

Я одобрительно кивнул.

– Ужин будет через несколько часов, я тебя позову. Найдешь пока чем себя занять?

– За меня не переживай, – ответил я.

Закрыв за собой дверь и воспользовавшись образовавшейся передышкой, я решил созвониться с Максимом и разузнать, как обстояли дела у моих товарищей. Достав из кармана мобильный телефон, я набрал номер. Максим снял трубку через три гудка.

– Погоди, – сразу перебил он, – включу громкую связь.

Из динамика начали доноситься шорохи и скрежащие звуки: Максим пытался перевести свой телефон в режим громкой связи, но явно безуспешно.

– Дай сюда, – в отдалении послышался голос Ольги.

Через несколько секунд на телефоне-таки включился нужный режим.

– Ты прям ископаемое, – недовольно бросила Ольга. – Ладно – интернетом пользоваться не умеешь, но хоть телефон-то освоить можно?

Пробурчав что-то в ответ, Максим снова обратился ко мне.

– Как там у вас дела?

Я в подробностях описал наши приключения. Хронологии придерживаться не стал – сначала рассказал про нападение вонтов, затем – про странные и трагичные события, случившиеся много лет назад в квартире Адель, и, наконец, про алкафест и нашу поездку в школу.

Максим и Ольга слушали молча и с вопросами не влезали.

– Директор школы обещает завтра помочь наполнить алкафест энергией, – закончил я. – Надеюсь, проблем не возникнет.

– Насыщенно время проводите, – ответил Максим. – Парень – ты молодец. Не считая нападения вонтов, пока все идет по плану.

Похвалу из его уст было непривычно слышать. Тем более, что моих заслуг здесь особо не было. Настоящим молодцом была Аня.

– Вам удалось узнать, где конкретно Адель делала записи в дневнике? – спросил я. – И что там с зельем для ритуала?

– Не парься, у нас всё схвачено, – со свойственной ему бравадой ответил Максим. – Всё будет тип-топ. А ты пока сосредоточься на алкафесте. Позвони завтра, как только закончите – тогда и обсудим дальнейшие планы.

На этом разговор был окончен.

После долгой дороги я с удовольствием принял душ, переоделся в чистую одежду и, чтобы скоротать время решил прогуляться по зданию школы. В конце концов, когда ещё мне доведется оказаться в настоящей школе магии?

Первые два этажа комплекса были отведены под небольшие учебные аудитории, разместившиеся в помещениях несостоявшихся гостиничных номером. Рядом с каждой дверью висели таблички-указатели: «Кабинет истории алхимии», «Кабинет эликсироварения», «Кабинет фармакологии», «Кабинет английского языка» и прочие. Похоже магические дисциплины переплетались здесь со вполне заурядными школьными предметами, такими как алгебра, физика и биология.

Проходя мимо одной из комнат с вывеской «Кабинет вербальной магии», я заметил, что дверь была не плотно прикрыта и, не сдержав любопытства, аккуратно заглянул внутрь. Аудитория не сильно отличались от типичных классов в обычных школах – разве что была гораздо теснее большинства из них. Одну из стен занимала широкая, испещренная маркером доска, напротив которой, в два ряда, стояло несколько парт. Другие стены были увешаны учебными плакатами с описанием базовых заклинаний и ритуалов, некоторые из которых оказались мне знакомы.

Я продолжил осматривать школу и в одном из коридоров наткнулся на Ибрагима, который, сидя на корточках перед двумя совсем юными волшебниками, что-то старательно им объяснял. Закончив выслушивать наставления, ученики уважительно поклонились директору и быстро убежали прочь, а Ибрагим быстрым движением выпрямился в полный рост.

– Знакомитесь с нашей школой? – директор сразу заметил моё любопытство к окружающей обстановке.

– Да, – признался я. – Никогда раньше не был в подобных местах. Только слышал, что такие школы существуют.

– Если соизволите, я с радостью готов провести для вас небольшую экскурсию. В конце концов, вы наш гость.

Разумеется, отказываться от предложения я не стал.

Ибрагим вежливым жестом попросил следовать за ним и неспеша провел меня по всем этажам здания, попутно рассказывая историю школы и любопытные, курьезные случаи, связанные с ней.

Школа Кюшуке оказалась полна интересных и необычных мест: библиотеки античных свитков, анатомического театра и магических лабораторий, в которых наряду с самым современным оборудованием стояли древние диковинные механизмы.

– Новые достижения науки, вне всяких сомнений, сильно помогают и в учебе, и в исследовательской работе, – пояснил Ибрагим. – Но и классические инструменты алхимии часто оказываются востребованными.

Директор показал аудитории, где школьников учили магиям стихий, заклинаниям и ритуалам. На полках в этих кабинетах вперемешку стояли популярные химические реактивы – фосфаты, щелочи, кислоты – и неизвестные мне вещества – перемолотые коренья, склянки с кровью, банки с землей, белым и черным пеплом. Стены в большинстве классов, как правило, украшали разнообразные плакаты – анатомические атласы, карты звездного неба и всевозможные чертежи непонятного назначения.

– Мы не просто учим колдовать, – объяснял Ибрагим. – Заклинаниям можно научить практически любого. Куда важнее показать их связи и закономерности, объяснить как из одного магического ритуала вытекает другой. В чем их единство и в чем различие.

– А как к вам попадают новые ученики?

– Как правило, у нас учатся наследники династий – через стены Кюшуке прошло не одно поколение волшебников. Иногда мы и сами находим учеников. Так что недостатка в учащихся у нас никогда не бывает. Но куда сложнее найти учителей. Подавляющая часть опытных магов стремится к практике, а школа – к сожалению – в большей степени храм теоретиков.

– А как получилось, что школа находится в гостиничном комплексе?

– Стечение обстоятельств, – ответил он. – Гостиницу начал строить мой дед. Думал сделать мощный туристический кластер в центре страны. К сожалению, он скоропостижно скончался, так и не закончив проект.

– Он был магом?

– Да, как и все мужчины в нашем роду. После смерти деда мой отец принял решение достроить комплекс, но не делать из него туристический центр, а превратить это место в школу. Несколько лет назад он покинул свой пост – к сожалению, почтенный возраст уже не позволяет ему так же хорошо управляться с делами школы, как раньше. Руководство школой перешло ко мне – и до сих пор я ничуть не жалею о своем выборе.

В кармане директора зазвонил телефон. После короткого разговора Ибрагим был вынужден откланяться – судя по тону и интонациям в его голосе, случилось что-то, требовавшее его непосредственного участия.

Тем же вечером мы снова встретились на общем ужине. В просторном ресторане на крыше школы собралось не менее сотни учеников разных возрастов – от желторотых юнцов, до крепких подростков. За отдельным столом вместе со мной, Аней и Ибрагимом сидели взрослые сотрудники школы.

Я с интересом слушал истории и рассуждения, которыми делились друг с другом собравшиеся маги. Складывалось ощущение, словно я ненадолго очутился в ином, параллельном мире – где магия оказалась не уделом единиц, а привычным и само собой разумеющимся делом, наравне с умением читать и писать.

Прошедший вечер вырвал меня из безумного круговорота, в котором я барахтался всё последнее время, позволил отрешиться от проблем, забыть про странные поиски и заглушить непрерывно терзавшую меня тревогу. В первый раз за много дней я ощутил порядком подзабытое чувство безопасности. Не знаю, была ли это иллюзия, или же стены школы действительно уберегли бы меня от любой беды – но в тот вечер, совсем ненадолго, мне сделалось уютно и спокойно.

Судьба, наконец, даровала мне небольшую и долгожданную передышку.

На следующее утро в назначенное время мы с Аней подошли к двери в кабинет директора школы. Ибрагим как раз вышел нам навстречу.

– Доброе утро! – поприветствовал он. – Вы как раз вовремя. Пойдемте!

Мы спустились на несколько этажей ниже и зашли в одну из учебных аудиторий. Внутри как раз начиналось занятие – ученики собрались в классе, а преподаватель – высокий молодой человек, которого я вчера видел на ужине – неторопливо раскладывал на столе бумаги из своего портфеля. Завидев нас, ученики поднялись со своих мест в знак приветствия, а преподаватель – кажется, его звали Давид – кивнул головой. Похоже, он ожидал нашего визита.

– Класс, в начале занятия мы проведем практическую работу, – обратился Давид к юным волшебникам, после чего повернулся в нашу сторону. – Кто из вас будет заряжать алкафест?

Аня кивнула в мою сторону.

– Ваша задача, – он снова обращался к ученикам, – направить на этого человека стихию воздуха. Ритуалу нужно около двух цитр энергии – поэтому отдайте не менее двух, но не более трех десятых единиц каждый.

«Цитры?», – для меня стало открытием, что у магической энергии, оказывается, есть степень меры.

– Давайте, – скомандовал педагог, – живее, встаньте в круг силы и сконцентрируйтесь.

Как по команде молодые волшебники покинули свои места и, выстроившись в почти идеально ровный круг, взялись за руки.

– «Круг силы» – тяжелый ритуал, – Ибрагим посмотрел на меня. – Для неподготовленного волшебника он покажется даже болезненным. Мы будем находиться в круге и держать друг друга за руки. У вас – иная задача: одну руку вы положите сверху на мою ладонь, второй – будете крепко сжимать артефакт. Сконцентрируйтесь на нем. Вы почувствуете, когда энергия потечет из круга в алкафест – и вы будете главным проводником этого процесса. Но главное – ни в коем случае не нарушайте целостность всей цепи. Как бы ни было тяжело, не выпускайте артефакт из рук и не убирайте вашу ладонь с моей.

Директор почему-то смерил меня взглядом, словно оценивал, насколько готов был я к такому ритуалу. Скорее всего, он сомневался в моих способностях, хоть и не говорил этого вслух.

– Начнем, – приняв его сомнения как вызов, я сдавил деревянную плашку алкафеста в кулаке.

Ибрагим кивнул и занял место в круге. Его примеру последовала Аня.

– Сосредоточьтесь, – требовательно произнес преподаватель, когда круг окончательносформировался. – Не теряйте связи с объектом и не разрывайте цепь.

– «Сконцентрируйтесь, дети, всю вашу силу соберите. Оби Вану потерянную планету найти помогите», – тихо пробурчала Аня. Мы переглянулись, и я хихикнул, давая понять, что узнал брошенную цитату из фильма «Звездные войны». Она улыбнулась в ответ.

Участники ритуала закрыли глаза. Ибрагим громко прочитал заклинание, и я сразу почувствовал, как по моему телу будто потекло электричество: небольшой заряд, который постепенно становился всё сильнее и сильнее. Очень скоро мышцы начало неприятно сводить.

Боль стремительно нарастала. Моя рука задрожала и так и норовила разомкнуть образовавшуюся цепочку из людей. Пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы противостоять этому желанию.

Аня словно почувствовала это и взглядом постаралась приободрить меня.

В воздухе проступил явный запах озона.

– Твою ж мать, – тихо прошипел я, когда боль стала почти невыносимой.

Силы были на исходе, я как мог сопротивлялся – но понимал, что вот-вот не удержусь и сброшу ладонь. Секунды тянулись медленно-медленно.

Моя рука уже подалась, чтобы разорвать связь, когда неожиданно боль начала утихать. Поток энергии, лившийся через меня в артефакт, резко ослаб. Похоже, алкафест, наконец, пресытился энергией. Неприятные болезненные ощущения становились всё легче и вскоре полностью затухли.

Ибрагим посмотрел на меня, затем – на мой кулак, крепко державший деревянный артефакт. Кивнув головой, он разжал свои ладони и первым нарушил целостность магического кольца. Следом за ним руки опустили и остальные участники ритуала.

Директор взял из моих дрожащих рук алкафест и внимательно осмотрел его со всех сторон.

– Прекрасно, – удовлетворенно сказал он, после чего повернулся к ученикам. – Отличная работа! Вы все молодцы. Все хорошо себя чувствуют?

Ученики выглядели довольно бодрыми, хотя и немного измотанными. Чего нельзя было сказать обо мне – я чувствовал себя как полностью выжатый лимон.

– Тогда ещё раз спасибо за вашу помощь, – сказал он и посмотрел на часы. – Отдохните немного, а затем – возвращайтесь к занятиям.

Ибрагим обменялся репликами с преподавателем, после чего жестом позвал нас покинуть аудиторию. Мы вернулись в кабинет директора и уселись на знакомые диванчики рядом с журнальным столом.

– Вы великолепно справились, молодой человек, – похвалил меня Ибрагим. – Не стал говорить заранее, чтобы случайно не сбить с толку – но вам выпала самая сложная роль во всем ритуале.

– Да я уж догадался, – немного грубо ответил я. Всё же, за ширмой дружелюбия, Ибрагим, кажется, скрывал легкое пренебрежение ко мне.

Достав из кармана алкафест, я принялся вертеть его в руках, словно надеялся почувствовать ту силу, которую ученики-волшебники только что влили внутрь.

– Кажется, что ничего не изменилось, – ответил я, глядя на артефакт.

– Впечатление обманчиво, – улыбнулся Ибрагим. – Алкафест полон энергии. Кстати, учтите – на нем лежит ваша кровь. А значит – пользоваться артефактом сможете только вы.

– И никто другой? – уточнил я.

– Практически, никто, – кивнул Ирбагим, но всё же сделал небольшое дополнение. – Разве что кто-то сумеет подделать вашу ауру – тогда алкафест заработает и в чужих руках. Но это маловероятно: подделка ауры – сложный магический процесс, требующий уймы сил и нескольких месяцев напряженной работы.

Я кивнул, давая понять, что уяснил смысл сказанных слов.

В кабинет без стука вошла помощница директора и принесла на подносе стаканы с какой-то темной жидкостью.

Я принюхался.

– Кола? – удивился я, почувствовав знакомый аромат газированного напитка.

– Да, – ответил Ибрагим. – Сладкая газировка неплохо помогает восстановить силы.

– А ещё она зубы разъедает, – шутливо добавила Аня.

Я улыбнулся и неторопливо осушил стакан.

– Итак, – Ибрагим внимательно посмотрел сначала на Аню, затем – на меня. – Думаю, ваша просьба полностью исполнена.

– Ибрагим, вы очень нас выручили, – я искренне поблагодарил его. – Без вас…

– Ну что вы, – прервал мужчина, – как говорят у вас на родине? «Пустое», да? Никогда не понимал смысла этой фразы, и всё же. Уверен, вы бы прекрасно справились и без нашей помощи. Просто это заняло бы немного больше времени, только и всего.

Я понялся с места и протянул ему руку. Он крепко сжал её в рукопожатии.

– И все же вы очень нам помогли, – сказал я.

Мы с Алисой покинули кабинет и направились в свои комнаты. Теперь, когда заряженный энергией алкафест оказался в наших руках, было самое время связаться с Максимом и Ольгой.

Максим ответил на звонок почти сразу.

– Отлично, – радостно сказал он, выслушав рассказ про Круг силы и успешное наполнение алкафеста.

– Лучше расскажи, как дела у вас, – потребовал я.

– Тоже ничего, – ответил Максим. – Ольга доварила зелье.

– А ты? Выяснил, где Адель писала недостающие страницы?

– Да, но не до конца.

– Что это значит?

– Она сделала записи в трех совершенно разных местах. Я узнал, где находятся первые два.

– Уже неплохо. И какое первое?

– Трансильвания, – мрачно ответил Максим.

– Что, блин?! – удивленно воскликнул я.

– Трансильвания, – сухо повторил он. – Детали расскажу при встрече. А пока слушай, что тебе надо сделать.

Инструкции были предельно простыми: ближайшим же рейсом мне предстояло вылететь в Румынию и завтра в полдень встретиться с товарищами в городке Хунедоара, находящимся где-то в Карпатских горах. Остальные подробности Максим обещал сообщить уже лично.

«География моих приключений расширяется, – подумал я, как только наш разговор был окончен». Не теряя времени, по телефону я забронировал билет на ближайший рейс до столицы Румынии. Самолет вылетал через пять часов – этого времени мне с лихвой должно было хватить, чтобы добраться до местного аэропорта. Но выезжать предстояло немедленно.

Заглянув напоследок в кабинет директора, я ещё раз выразил Ибрагиму признательность за помощь и оказанное гостеприимство. И не смотря на мои возражения, директор тут же дал распоряжение организовать автомобиль до аэропорта.

Возможно, Ибрагим действительно смотрел на меня немного высокомерно – всё же я не был ни потомственным магом, ни учеником какой-либо магической школы и можно сказать случайно затесался в настоящее магическое сообщество. И тем не менее, гостеприимства и уважительного отношения к другим этому невысокому бородачу точно было не занимать.

Покинув кабинет директора, мы с Аней спустились вниз, к главному входу в школу и, стоя перед лестницей, повернулись друг к другу.

– Здорово повеселились, – сказала она и улыбнулась, затем подошла и крепко обняла меня. – Береги там Максима. И себя тоже.

Мне не хотелось выпускать из объятий эту невысокую, рыжеволосую, отзывчивую девчушку, вместе с которой мы успели так многое пережить и, похоже, стать добрыми друзьями. Не хотелось снова ехать за тридевять земель, рисковать жизнью в поисках правды.

Но что-то внутри всё же требовало переступить через собственные «не хочу» и довести до конца то, во что я втянулся.

Спустившись по ступенькам, махнув Ане рукой и ещё раз бросив печальный прощальный взгляд на здание школы, я сел в ожидавший меня Мерседес, заботливо предоставленный Ибрагимом. Водитель нежно надавил на педаль газа, и мы поехали по пыльной дороге, уводившей всё дальше от этого места.

Ольга

Ольга неторопливо шла по длинному больничному коридору и вглядывалась в номера палат. Вокруг не было почти никого – лишь дежурная медсестра со скучающим видом сидела за столом. Она проводила посетительницу долгим, безразличным взглядом.

Принюхавшись, Ольга поймала себя на мысли, что не ощущает привычных для таких мест запахов гипохлорита, кварца и прочих традиционных больничных ароматов. В помещении пахло сиренью и жасмином.

«Наверное, частные клиники экстра-класса могут себе позволить заглушать ароматизаторами неприятные запахи», – подумала она.

По распоряжению Павича, раненого Максима сразу же доставили в лучшую клинику Сербии. Рана его была несмертельной, но всё же требовала умелого хирургического вмешательства.

Максима прооперировали накануне вечером – а значит сейчас он уже полностью оправился от наркоза.

Найдя нужную дверь, Ольга трижды постучала и, не дожидаясь разрешения, вошла внутрь. Палата, где лежал Максим, полностью оправдывала статус VIP-больницы: она больше напоминала просторный гостиничный номер, чем помещение в медицинском учреждении. Там были и отдельная ванная комната с джакузи, и огромный плазменный телевизор, и кожаный диван с небольшим стеклянным столиком, и даже миниатюрный холодильник, набитый алкоголем и легкими закусками.

Единственное, что немного выбивалось из здешней идилистической картины уюта и покоя – массивная металлическая койка, стоящая на зафиксированных в неподвижном положении колесах.

Максим развалился на диване, небрежно закинув одну из ног на стол, и с помощью гремучей смеси из слов и жестов пытался общаться на незнакомом языке с сидящей рядом молодой и довольно симпатичной медсестрой. Его правая рука была одета в защитный ортез и примотана к корпусу. Заметив вошедшую Ольгу, медсестра незаметно подмигнула пациенту, поднялась с места и вышла из палаты, оставляя Максима наедине с визитершей.

– Ба, какие люди пожаловали, – он приветственно махнул Ольге здоровой рукой.

– Вижу, ты идешь на поправку, – улыбнулась она.

– Ага, – согласился Максим. – Первый раз в таких комфортных условиях лечусь. Прикинь – у них тут обеденное меню похлеще, чем в ресторане.

– И персонал приветливый, – с иронией добавила девушка.

– Что правда, то правда, – Максим на мгновение расплылся в улыбке. – А ты чего вдруг меня навестить решила? Мы, вроде, даже не знакомы.

– Это легко исправить. Ольга, – она подошла и протянула ладонь. Максим кое-как ответил рукопожатием. – Ты мне всё-таки жизнь спас. Решила, вот, зайти, справиться о твоем самочувствии. Спасибо сказать.

– Тааа, забей, – Максим махнул рукой так, словно речь шла о чем-то несущественном.

– Твой трюк с телепортацией, конечно, был потрясающим.

– Круто вышло, да? – улыбнулся Максим. – Это мне сестра на день рождения артефакт подмены подарила. Полгода, говорит, его собирала. Хорошо, что он сработал – вероятность была процентов двадцать-тридцать.

Максим дошел до холодильника, достал оттуда банку пива и вернулся обратно на диван. Зажав банку между ног, он щелкнул металлическим язычком и по комнате разнесся легкий запах хмеля.

– Ты тоже молодец, – сказал Максим. – Эти твои штучки с перебрасыванием воспоминаний из мертвого в живого оказались как нельзя кстати. Никогда такого не видел.

Ольга немного смущенно улыбнулась на похвалу.

– Спасение ребенка прошло нормально? Твои люди не пострадали?

Она была в курсе, что похищенного Ивана благополучно освободили и вернули к отцу целым и невредимым. Но других подробностей Павиш ей не сообщил.

– Всё как по маслу, – ответил Максим. – Мои ребята вызволили мальчишку, привели к папке – всё хорошо, что хорошо кончается. Правда, улыбаться, наверное, этот паренёк теперь сможет очень нескоро.

– Почему ты застрелил Дмитрия? – Ольга сменила тему.

– А ты представь, что сделал бы с ним Павиш, – расплывчато ответил Максим. – Он хоть и миллионер, но бандит старой закалки. Павиш этого мужика на корм свиньям отправил бы. Причем – живого.

Девушка покачала головой. Действительно, может быть быстрая смерть от пули в сердце стала для похитителя настоящим избавлением.

Она посмотрела на раненую руку Максима. Совсем недавно этот человек рискнул ради неё жизнью – и поплатился за свою отвагу. Как бы ни харахолился он теперь, как бы ни старался показать своё, якобы, безразличие – но геройский поступок уже был совершен.

Ольга оказалась в долгу перед ним – и намеревалась рано или поздно выплатить всё сполна. Пусть даже сам Максим никакого долга и не признавал.

– Ещё раз спасибо, что спас меня, – девушка приблизилась к беззаботно развалившемуся на диване Максиму. – Дай руку.

– Это ещё на хрена?

– Не волнуйся, – улыбнулась Ольга, – хуже не будет.

Максим пожал плечами, отставил банку на стол и протянул девушке ладонь.

– Именем Божьим даю непреложный обет не отказать тебе в помощи в любой день и в любую ночь, когда ты попросишь о ней, – сжав ладонь своими пальцами, сказала Ольга. – Прими мой обет.

Максим пристально посмотрел на девушку. Никто прежде не приносил ему непреложный обет, и теперь в душе Максима мелькнуло смятение: а нужна ли ему такая неожиданная плата за недавний бескорыстный поступок? Ведь не ради этого он спас девчонку.

Но стоило заглянуть в темные глаза Ольги, которые источали твердое желание любой ценой искупить спасение собственной жизни, и он понял – отказывать нельзя.

Эта клятва была нужна не Максиму.

А ей.

– Принимаю твой обет, – разрывая рукопожатие и тем самым скрепляя магическое обещание, ответил Максим.

Он строго посмотрел на свою непрошеную должницу.

– Ты правда думаешь, что мне когда-нибудь понадобится помощь иберийской чародейки?

– Никогда не говори никогда, – улыбнулась Ольга. – Никогда не говори никогда.

******

Уже к вечеру я благополучно добрался до Бухареста. В аэропорту я купил бумажную карту страны, затем арендовал автомобиль, оставив в качестве залога совершенно грабительскую сумму денег, и направился в сторону знаменитой Трансильвании – громадного региона на северо-западе Румынии.

Непрерывная смена городов, стран и длинные дистанции, которые приходилось преодолевать уже стали для меня привычными. Я обыденно давил на педаль газа арендованного автомобиля, вглядываясь в трассу, которая постепенно погружалась в сумерки. Сначала за окном многие километры тянулась длинная равнина, затем она постепенно перетекла в горный рельеф. Прошло меньше недели с того момента, как мы уехали из горной деревни магов, оставив за спиной множество трупов – и вот теперь стечение обстоятельств снова вело меня в горы. На этот раз – в чуждой и незнакомой стране.

Долгие извилистые подъемы-серпантины периодически сменялись длинными ровными путями по высоким плато, после которых дорога снова уходила зигзагом вверх. А мимо за окнами мелькали небольшие деревеньки и отдельные дома этой небогатой балканской страны.

Наступила ночь, когда я, наконец, добрался до небольшого города Хунедоара, затерянного в горах Трансильвании. Без труда найдя место для ночлега в первой же попавшейся на глаза гостинице, я заселился в номер и, следуя инструкциям Максима, отправил ему сообщение со своим новым адресом. Интересно, мои товарищи были уже неподалеку?

Наше рандеву должно было состояться утром, и я, порядком измотанный дорогой, решил хотя бы немного отдохнуть и прийти в себя. Выложив алкафест на прикроватную тумбу и ещё раз внимательно посмотрев на этот странный артефакт, я рухнул в кровать и почти сразу крепко уснул.

Следующий день был хмурым, пасмурным и невыносимо влажным. Свинцовые тучи, застилавшие всё небо, нависали над городом и угрожали в любой момент разразиться дождем. Солнце видно не было – оно полностью скрылось от глаз за серой пеленой облаков.

Спустившись в небольшой пригостиничный ресторан, я расположился за столиком на улице и, неторопливо потягивая кофе, изучал бумажную карту, взятую на ресепшене.

Хунедоара оказалась промышленным центром, где процветала металлоиндустрия и химическое производство. Я бегло пролистал небольшой путеводитель, захваченный с гостиничной стойки вместе с картой и выяснил, что единственная достопримечательность, которая могла хоть как-то привести туристов в этот отдаленный регион – большой средневековый замок рода Корвинов, находящийся в окрестностях города.

Пока я задумчиво разглядывал карту, к моему столу неспешно приблизился пожилой статный мужчина. Его худощавое, выразительное лицо обрамляли подернутые сединой усы и небольшая ухоженная борода. Короткие темные волосы были аккуратно уложены гелем, а впалые карие глаза пронзительно смотрели на меня. Серый костюм мужчины идеально сидел на его сухом, жилистом теле – похоже, сшивший его портной потратил много сил и времени, чтобы филигранно подогнать работу под фигуру своего клиента. А черные туфли на ногах были вычищены до такого блеска, что, казалось, в них можно было разглядеть собственное отражение.

– Не возражаете, если я присяду, – спросил он по-русски.

Я удивился, услышав знакомую речь.

Ответа незнакомец ждать не стал. Он сразу опустился на соседний стул и, сложив руки перед собой, принялся без ложной скромности пристально меня разглядывать.

– Надо же, зеленая аура. Такая же была и у вашей мертвой подруги Алисы.

От этих слов я остолбенел и стеклянными глазами уставился на старика.

– Зеленую ауру нынче нечасто встретишь, – он будто говорил сам с собой. – Люди всё чаще становятся злыми, безжалостными или попросту безразличными. Обычно их окружает красный или, в лучшем случае, серый цвет.

Мужчина наклонился ко мне, словно пытался в мельчайших подробностях разглядеть мое лицо.

– Кто вы? – я наконец вышел из оцепенения.

Он и не подумал отвечать. Вместо этого протянул руку в мою сторону.

– Передайте, пожалуйста, алкафест, – всё тем же размеренным голосом скомандовал он.

От этих слов меня сковал страх. Откуда он знал про алкафест?

– И не подумаю, – грубо парировал я.

Дело пахло керосином. Было очевидно, что ничего хорошего ждать не следовало.

За последнее время мне пришлось научиться быстро реагировать на неожиданный щекотливые ситуации. Корпусом я тут же подался немного в сторону и уперся ступнями в землю, готовясь рывком вскочить на ноги и броситься прочь от этого человека. Но незнакомец легко предугадал мои намерения.

– Не вздумайте даже пытаться убежать, – на этот раз его голос был полон металла.

Старик развернулся и кивнул в сторону серебристого микроавтобуса с глухо тонированными стеклами, припаркованного неподалеку. Его дверь, как по команде, распахнулась.

На сиденье, в окружении двух крепких мужчин, явно удерживаемая против собственной воли, сидела Ольга.

«Вонты», – понял я и злобно стиснул зубы.

– Где Максим? – жестко спросил я.

Мужчина отточенным движением вскинул руку и посмотрел на часы.

– Надеюсь, уже мертв, – сухо ответил он – как будто говорил о чем-то безразличном.

Ладони моих рук сжались в кулаки. Мне хотелось наброситься на этого седовласого мерзавца и вытрясти из него душу. Но было понятно, что до добра такие действия явно не доведут.

– Чтобы не терять времени попусту, давайте сразу расставим точки над «и», – продолжал вонт. – В первую очередь, попрошу вас не пытаться юлить. Мне известно и про недавнее происшествие с вами и вашей подругой Алисой, и про события в той деревне, и про ваш визит в школу Кюшуке. И много всего прочего, о чем вы и понятия не имеете. Поэтому если хотите сохранить жизнь и здоровье себе и своей подруге, то давайте не создавать проблем. И тогда, гарантирую, вы оба покинете мое общество целыми и невредимыми.

– Так же, как Максим? – рыкнул я.

Мужчина недовольно сжал губы и в этом жесте чувствовалось презрение.

– Ваш друг не умел идти на компромиссы, – он уверенно говорил о Максиме в прошедшем времени. – Более того, его разрушительная натура только и могла, что создавать трудности и проблемы. Поэтому и судьба этого человека была предрешена. Но вы ведь не такой?

Сощурив глаза, я присмотрелся к его ауре. Сильное красное свечение без лишних примесей плясало вокруг мужчины. Аура жестокого, властного и крайне целеустремленного человека, не останавливающегося ни перед чем в достижении своих желаний. В его нарочитой вежливости скрывался голодный, опасный зверь. За обликом пожилого элегантного человека стояла настоящая эманация зла, готовая на что угодно, лишь бы остаться в выигрыше.

– Алкафест и дневник, пожалуйста, – он протянул руку и кивком головы напомнил про Ольгу, запертую в заложниках у вооруженных людей.

С неохотой, но я всё же выполнил его требование и выложил из рюкзака на стол сначала деревянную руну, а следом – толстую кожаную тетрадь.

Мужчина по очереди бережно осмотрел предметы, затем поднял руку – и через несколько секунд рядом с нами остановился черный представительский седан. Меня ту же усадили на заднее сиденье, между двумя крупными, коротко стрижеными бугаями, которые напоминали бандитов, недавно гнавшихся за нами с Аней по извилистым переулкам Стамбула. Старик сел на переднее пассажирское кресло и автомобиль тут же резво тронулся с места.

Водитель точно знал, куда нужно было ехать. Недолго петляя по узким дорогам города, через несколько минут быстрой езды мы остановились на просторном пятачке, от которого тянулся длинный деревянный мост. За ним, величественно нависая над землей, стоял замок Корвинов – огромная каменная крепость с несколькими сторожевыми башнями и толстыми стенами, всегда готовыми принять оборону от неприятеля.

Никаких посторонних людей вокруг видно не было.

Меня вытолкали из машины и под конвоем повели ко входным крепостным воротам. Деревянный настил моста, перекинутого над пересохшим рвом, под тяжестью наших ног отдавал глухими стуками. Я аккуратно оглянулся назад и заметил, что Ольга, в сопровождении охраны, шла немного поодаль от меня.

В середине моста, на перилах, недоверчиво глядя на нас зелеными глазами сидел черный как сажа кот. Стройное, грациозное животное всем своим видом давало понять, что именно оно – истинный хозяин этой некогда могущественной крепости, превращенной временем в очередной туристический аттракцион.

Поприветствовал нас громким и явно недовольным «мяу», кот спрыгнул с перил и быстро исчез за воротами замка.

Мы переступили порог ворот, за которым ждало несколько вооруженных человек. Я осмотрелся по сторонам: толстые, серые строения давно покинутой крепости молчаливо глядели на нас в ожидании дальнейших событий. По всей вероятности, именно здесь Адель и делала записи в своем дневнике. Вонты, без сомнения, хотели того же, чего и мы – прочесть его до конца. Иначе зачем ещё было притаскивать нас в это место?

Остановившись рядом с невысоким каменным постаментом, старик положил на него дневник и алкафест, а затем – протянул мне небольшую пластиковую бутылку с непонятной жидкостью, напоминавшую болотную воду с кусками ила и тины. Похоже, это был тот самый эликсир, который готовила Ольга.

– Действуйте, – скомандовал он. – Думаю, процедуру ритуала для восстановления недостающих записей вам напоминать не нужно. Как только вы увидите текст, читайте его вслух.

– Да хрен тебе, – сплюнул я.

– Молодой человек, – с наигранным поучением прокряхтел он. – Прекратите валять дурака. Возможно, вы полагаете, что раз на алкафесте лежит ваша кровь, то никто кроме вас не сумеет воспользоваться этим артефактом? Спешу вас огорчить – наш орден в состоянии обойти подобное ограничение. Да, это потребует некоторого времени.

Он исподлобья злобно посмотрел мне в глаза.

– Но ждать я умею. К тому же, едва ли понадобятся такие сложности: откажетесь сотрудничать по доброй воле – и придется заставить вас силой. Уверяю, для этого у нас есть хорошие методы. Поэтому не стройте иллюзий – никакого выбора у вас нет. Ещё одна дерзость – и я прикажу отрезать вашей подруге палец. Поверьте, я не кровожаден, но сейчас мне не до игр.

К сожалению, я понимал, что старик говорил совершенно искренне.

– И ещё кое-что, – на этот раз он почти шипел. – Вон тот человек – один из адептов Гильдии Правды. Думаю, вы знаете, кто они. Так что не пытайтесь лгать, ваше вранье будет раскрыто сразу же. А теперь – приступайте к ритуалу.

Про Гильдию правды мне действительно доводилось слышать. Я недовольно оглядел жилистого азиата, на которого указал старик.

Вонт отошел на несколько шагов назад и жестом приказал своим людям сделать то же самое, создавая вокруг меня свободное пространство.

Отвинтив дрожащими пальцами крышку бутылки, я выдохнул и сделал большой глоток зеленоватой жижи, которая на вкус оказалась даже более гадкой, чем можно было представить. Откашлявшись от неприятного послевкусия, я закрыл глаза и, сконцентрировавшись, громко произнес словесную формулу купленного нами ритуала.

Теперь оставалось ждать результата и надеяться, что ритуал действительно сработает.

Энергия запульсировала в теле не сразу. Постепенно сердцебиение начало учащаться, а дыхание, наоборот, становилось всё реже и реже. В голове стало неприятно покалывать.

Глаза распахнулись сами – словно кто-то с силой поднял мне веки – и тогда я увидел первое слово. Оно блекло проступило на каменной стене замка, прямо на уровне моего лба. За ним из ниоткуда появилось ещё одно, следом – ещё и ещё. Слова складывались в длинную ленту, которая вилась по стене, то пропадая за углами, то снова выныривая, уходя вверх по ступенькам лестниц и затем опять устремляясь к земле.

– Что вы видите? – по вопросу старика стало понятно, что скрытое на стенах замка послание мог прочесть только я.

– Ничего, – грубо солгал я.

Шалость не удалась: стоявший рядом азиат тут же подскочил ко мне и резким ударом врезал в челюсть. Из разбитой губы тонкой струйкой потекла кровь.

– Я же вас предупреждал, – сказал старик, поворачиваясь в сторону Ольги и державших её бандитов. – Придется сделать вашей подруге больно.

– Не надо, – громко сказал я, смазывая кровь с лица, – больше такого не повторится.

Старик исподлобья посмотрел на меня.

– Хорошо, дам тебе последний шанс, – его учтивость и обращение на «вы» теперь остались в прошлом. – Но учти – ещё одна подобная выходка и я прикажу отрезать девчонке руку. А теперь – говори.

Положение дел не оставляло иного выхода, кроме как сказать правду.

– Я вижу текст на стенах. Он идет размашистой вязью по всему замку.

– Читай вслух, – улыбнулся старик.

Выбора не было, и я принялся читать, неторопливо следуя за длинной нитью из нанизанных на неё букв.

Адель

«Здравствуй, моя дорогая Алиса!

Уже несколько дней я живу и работаю здесь, в Трансильвании, в небольшом городе Хунедоара. Уверена, без посторонней помощи ты даже не сможешь найти это место на карте – настолько оно незаметно на фоне более крупных городов Румынии. Вместе с опытной командой археологов я помогаю в раскопках на территории замка Корвинов – огромной цитадели, которая служила гнездом одного из влиятельнейших и знатных родов в местной истории.

Я приехала сюда по просьбе своего старого друга и великолепного археолога Слободана – мы познакомились ещё во времена учебы и с тех пор сильно сдружились. Конечно, я страшно не хотела уезжать из Стамбула и даже ненадолго разлучаться с тобой и твоим отцом, но Слободан очень просил меня о помощи – и я не смогла отказать. Командировка продлится всего лишь две недели, и совсем скоро я снова вернусь к вам с папой. К тому же эта небольшая перемена мест наверняка пойдет мне на пользу.

После шумного Стамбула, тишина, царящая в этих краях, немного оглушает и кажется такой необычной, словно я очутилась в другом мире.

До сегодняшнего дня раскопки в крепости шли спокойно и размеренно. Я с удовольствием перенимала опыт местных коллег, они – кое-чему учились у меня. Хотя, конечно, это лишь обычная рабочая рутина, которую даже не имеет смысла тебе описывать.

Но сегодня произошло одно очень любопытное событие, которым я всё же хочу с тобой поделиться.

Это случилось утром – я как раз изучала помещение замка, служившее некогда темницей. Как и много раз до этого, я использовала свой дар и смотрела сквозь время – видя прошлое, я выискивала узников этой мрачной тюрьмы, узнавала их имена и провинности, за которые они поплатились нахождением в застенках.

Через мрачный каземат прошло немало людей – в основном, неизвестных и безродных. Здесь оказывались и крестьяне, и конюхи, и обычные солдаты. Но один из заключенных, когда-то сидевших в этой тюрьме, разительно выделялся из числа прочих. Только представь – оказалось, что пять веков назад в темнице замка Корвинов удерживали будущего господаря Валахии, юного Влада Цепеша!

Не знаю, доводилось ли тебе когда-нибудь слышать об этом малоизвестном за чертой Румынии правителе. Но кого ты наверняка знаешь – так это мифического персонажа, ужасного графа Дракулу. По странному стечению обстоятельств, именно Влад Цепеш послужил лекалом для создания образа известного вампира, превратившегося теперь в один из главных символов Румынии и широко прославившийся во всём мире – в отличие от своего исторического прототипа.

Глядя сквозь время, я видела, как юный Влад Цепеш – по сути, совсем ещё ребенок – был здесь, в темнице. Он висел, прикованный руками к колодке, его били и жестоко истязали.

Знаешь, за долгие годы я множество раз заглядывала в прошлое и часто видела страшные и неприятные события: казни и смерти на полях сражений, газовые камеры концентрационных лагерей, отравления, пытки и хладнокровные убийства в спину. Казалось бы, за столько лет мне пора уже привыкнуть к подобным ужасам, начать воспринимать их отрешенно и не принимать близко к сердцу.

Но я так и не привыкла – и каждый раз смотрела на такие события с отвращением, еле-еле пересиливая себя.

Оказавшегося в темнице Влада Цепеша собственноручно допрашивал хозяин замка, глава дома и фактический король Венгерского королевства Янош Корвин. Известно, что многие годы этот человек и его отпрыски были заклятыми врагами всего рода Цепешей.

«Вчера ночью мои люди напали на обоз твоего отца, – сказал Янош, стоя рядом с избитым, окровавленным Владом. – Проклятый Дракул направлялся к османскому султану. Всех до единого стражников мы перебили. И только твой отец от нас ускользнул. Как пронырливый трус он бежал под покровом темноты».

Юный Цепеш злобно посмотрел на своего тюремщика.

«Дракул вез султану некий манускрипт, – Янош злобно сверкнул глазами. – Книгу надежно охраняли. Несколько моих лучших людей поплатились жизнями за то, чтобы заполучить её».

Янош махнул рукой. Из угла темницы к нему приблизился слуга и передал хозяину замка увесистый фолиант, обернутый в кожаный переплет. Глава дома Корвинов бережно взял книгу в свои руки, аккуратно раскрыл первую страницу и внимательно на неё посмотрел.

«К сожалению, ни я, ни мои придворные толмачи не можем прочесть эту книгу. Не понимаем ни слова. То ли она хитроумно зашифрована, то ли написана на каком-то редком, незнакомом языке».

Даже в мраке темницы я разглядела, как сверкнули глаза Яноша.

«Но мои лазутчики выяснили, что ты, как и твой проклятый отец Дракул, понимаешь этот текст. Не так ли, Влад?», – он поднес открытую страницу книги к глазам юного Цепеша.

Вместо ответа Влад лишь демонстративно отвернул голову.

Я тем временем приблизилась и во всех подробностях рассмотрела этот документ. Книга была довольно крупным и увесистым рукописным пергаментным фолиантом. Текст, который я смогла отчетливо разглядеть на странице, писали аккуратным и ровным почерком: коричневые чернила оказались неплохо видны даже несмотря на окружавший нас мрак – и я могла с легкостью разобрать каждый нанесенный на бумагу символ.

Была лишь одна проблема – я понятия не имела что обозначали эти символы.

Большинство из них выглядели знакомо и напоминали обычные латинские буквы, но некоторые походили на причудливые, замысловатые знаки. Записи были поделены на слова и разбиты абзацами, но понять их смысл у меня не получалось.

Теперь стало ясно, что подразумевал Янош, говоря о неудачных попытках прочесть этот манускрипт. Текст действительно напоминал то ли шифр, то ли странный, незнакомый язык.

«Что это за книга?» – задал вопрос Янош.

Получив в ответ плевок, он с силой ударил пленника по лицу. Влад сглотнул кровь и, не проронив ни слова, хищником посмотрел на своего врага.

«Как я и ожидал, – Янош презрительно глядел на своего узника. – Сын Дракона молчит. Пытки и даже страх смерти нипочем вашему проклятому роду».

Правитель замка вынул из кармана небольшой флакон и, поднеся его к свету, посмотрел сквозь мутное стекло на плескавшуюся внутри жидкость.

«Ничего, ты заговоришь», – процедил он, выдергивая небольшую деревянную затычку из горлышка бутылки.

Янош насильно открыл рот молодого узника и влил в него содержимое флакона. По дальнейшем событиям я сразу поняла, что внутри находился эликсир подчинения – редкое и сложное вещество, создавать которое умеют считанные единицы алхимиков.

Эликсир подействовал не сразу. Янош терпеливо ждал момента, когда воля молодого Дракула будет сломлена. И этот момент настал. Тело Влада задергалось словно в судороге, на белках глаз проступили яркие красные капилляры.

«Что это за книга?» – громко спросил Янош, как только эликсир подействовал.

«Это Великий реестр ордена Хранителей, – ответил Влад. – В него заносятся самые важные и оберегаемые сведения ордена».

Янош Корвин удивленно почесал бровь.

«Орден Хранителей? Я слышал про него. Сборище магов, готовых за деньги отдаться кому угодно. Но как книга с их секретами попала к твоему отцу? Он тоже адепт этого ордена?»

«Да, – Влад продолжал отвечать против собственной воли. – Отец – секретарь ордена. Именно ему на хранение был отдан реестр».

На эти слова Янош Корвин усмехнулся.

«Но зачем Цепеш вез эту книгу турецкому султану?»

«Таково было задание ордена. Отец должен был передать Великий реестр султану Мураду. Подробности мне неизвестны»

«Впрочем, это и не важно, – задумчиво потирая кончик усов сказал Янош. Он снова вцепился глазами во Влада. – Ты знаешь язык, на котором написана книга?»

«Да, – ответил он. – Это язык ордена Хранителей. Чтобы понять его, нужно использовать особое заклинание».

Янош победоносно блеснул глазами.

«Говори, что это за волшебство!» – потребовал хозяин замка.

«Чтобы прочитать текст, необходимо сложить определенным образом ладони рук и произнести заклинание: «Argentus vitoriam aerfo».

Жестом Янош приказал тюремщикам освободить пленнику руки.

«Живо показывай, как надо сложить ладони!» – приказал Янош.

Влад снова подчинился. Он плотно свел ладони друг с другом и поднял их к груди, словно хотел помолиться, после чего скрестил большие пальцы – левый поверх правого.

«Эй ты!» – Янош подозвал слугу и велел держать перед ним раскрытую книгу. Затем он сложил ладони точно так, как показал Цепеш, и произнес формулу.

«Argentus vitoriam aerfo», – торжественно провозгласил Янош.

Через несколько секунд его лицо озарила улыбка.

«Я могу прочесть этот текст! – скалился глава дома Корвинов. – Похоже, ваши колдовские трюки по плечу даже мне!»

Торжественный момент прервал скрип двери. В темницу зашел молодой человек, судя по всему – оруженосец Яноша. Он приблизился к своему господину и тихо что-то сказал ему на ухо.

И в этот же миг Влад резко вскочил с места. Судя по всему, действие влитого в него эликсира подчинения незаметно ослабло – и юный Цепеш тут же воспользовался моментом. Левой рукой он выхватил манускрипт, правой же вынул клинок из ножен одного из стоявших рядом охранников и бросился к каменной печи, внутри которой потрескивало неяркое пламя. Два стража, Янош и его слуга ринулись следом, но не успели помешать – Влад швырнул книгу в огонь и пергамент стал мгновенно превращаться в пепел.

«Нет!» – взревел Янош, пытаясь пробиться к печи и вынуть обгорелую книгу, но Цепеш, рьяно орудуя мечом, ещё несколько секунд держал оборону. Этого времени хватило, чтобы красные языки окончательно проглотили манускрипт.

Ещё несколько мгновений – и Влада обезоружили, но теперь он победоносно улыбался врагам своей кровавой улыбкой. Янош тут же с силой ударил пленника. Юноша упал, и Корвин принялся яростно избивать его ногами, вымещая обуявшую ярость. Выплеснув поток лютого гнева на заключенном, хозяин замка сделал шаг назад.

«Ловкий проныра, – злобно прошипел он, с ненавистью глядя на Влада. – Но ты пожалеешь об этом. Никогда не покинуть тебе этих стен».

Но Влад не боялся.

Янош ещё раз ударил юношу, после чего кинул взгляд на пламя жаровни, поглотившее с таким трудом добытый трофей, и, развернувшись, пошел прочь из темницы. Подданные последовали за ним. Тяжелая дверь со скрипом закрылась, оставив израненного Влада Цепеша одного в мрачных застенках.

На этом события, которые я наблюдала сквозь время, оборвались. К сожалению, что случилось дальше, мне узнать пока не удалось. Увы – моя магия не всесильна, у неё есть свои границы и пределы.

Признаться, увиденное сбило меня с толку и породило множество любопытных вопросов. Кто такие Хранители? Почему Влад Цепеш очутился в этой темнице? Что за книгу он бросил в огонь? Что за ценные сведения содержал этот Великий реестр?

Как ты наверняка догадываешься, эта странная история очень меня заинтересовала. И, конечно же, я обязательно постараюсь пролить на неё свет. Думаю, в перерывах между работами на раскопках я смогу выкроить немного времени, чтобы разобраться в обстоятельствах этого загадочного дела. Я обязательно напишу тебе, как только узнаю что-то новое.

Всего тебе хорошего, мой ангел! Я очень люблю тебя!».

******

Лента текста оборвалась – похоже, сделанная запись на этом закончилась. Я огляделся по сторонам в поисках продолжения и заметил, что другой текст еле заметно светился на стенах внутри одного из строений замка.

– Надо туда, – сказал я вонтам, кивая на открытые двери.

Старик тут же приказал своим людям обступить меня в кольцо. Вместе мы прошли внутрь средневековой постройки, где находился огромный, просторный зал, когда-то служивший хозяевам крепости для проведения пышных празднеств и торжественных церемоний.

Окружающие стены ярко пестрили невидимым для посторонних глаз текстом. Уловив начало записи и неторопливым шагом следуя за ней по залу, я продолжил чтение.

Адель

«Дорогая дочка!

Я по-прежнему нахожусь в замке Корвинов и помогаю местным археологам в исследовании его помещений.

Одновременно я с интересом углубилась в обстоятельства той загадочной истории, о которой рассказывала раньше. За прошедшие несколько дней мне удалось выяснить кое-какие любопытные детали. И они оказались настолько интересными, что я не могу с тобой не поделиться.

Прежде всего, благодаря Слободану, который великолепно ориентируется в румынской истории, я больше разузнала про судьбу Влада Цепеша. Судя по всему, пока юный Цепеш томился здесь в заключении, его отец, Дракул, действительно находился в Турции, где искал союза с османским правителем Мурадом, с помощью которого надеялся одолеть своего заклятого врага Яноша Корвина.

Пока неясно, что случилось с Владом после того происшествия в темнице. Вероятно, в какой-то момент ему всё же удалось сбежать из замка. Доподлинно известно, что через некоторое время он оказался в Турции, и несколько лет удерживался в заложниках – как гарант покорности своего отца турецкому султану.

Кое-что удалось разузнать и про Орден Хранителей.

Оказывается, Хранители были легендарным магическим союзом, существовавшим где-то между XIV и XVII веками. Даже странно, что мне не доводилось слышать о них раньше. Судя по сохранившимся преданиям, орден был одним из сильнейших, и вместе с тем – самым таинственным объединением чародеев в Европе. Говорят, что Хранители столетиями накапливали и аккумулировали в своих руках знания о волшебстве и алхимии, и что их рыцари странствовали по всему свету в поисках редких заклинаний, ритуалов и рецептур. За помощью к Хранителям обращались самые влиятельные правители мира – короли, императоры, султаны. К их поддержке взывали знатные династии и великие полководцы.

И далеко не каждому орден соглашался прийти на выручку.

Нашлись сведения и про Великий реестр ордена – ту самую книгу, что загадочным образом очутилась в руках Яноша Корвина и которую Влад ловко отправил в пекло жаровни. Судя по уцелевшим данным, в Великий реестр заносили заклинания, ритуалы и магические процедуры, которыми владел орден. Доступом к тексту реестра обладали только верховные магистры.

Последнее упоминание об ордене Хранителей относится к XVII веку. Примерно тогда он по непонятным причинам закончил своё существование. Что случилось с архивом ордена, с Великим реестром, со всеми накопленными ими заклинаниями, так и остается загадкой.

А теперь – самая интересная и интригующая часть моего рассказа, которую я решил оставить на десерт.

Я рискнула пойти на один сложный эксперимент, который отнял у меня кучу времени и сил. С помощью своего дара я решила сделать копию той первой страницы Великого реестра, которую смогла разглядеть в руках Яноша Корвина. Мне пришлось множество раз мысленно возвращаться в прошлое, снова и снова всматриваться в загадочный текст, детально запоминать его хитросплетенные буквы, а затем – максимально точно воспроизводить их на бумаге. Эта работа оказалась безумно сложной и кропотливой и я до сих пор не понимаю, как ухитрилась не потерять сознания от усталости. Но результат того стоил – копия текста вышла просто превосходной! Я в точности перенесла на бумагу все непонятные знаки и символы и даже узоры, нанесенные цветными красками на пергамент.

Теперь настала пора выяснить, не получится ли у меня самостоятельно прочитать язык ордена Хранителей с помощью заклинания, которое описал в темнице Влад Цепеш. Мне уже доводилось слышать про подобную магию: во время многих войн похожие чары использовались для сокрытия донесений от посторонних глаз.

Конечно, шанс на успех был минимален, но всё же я сконцентрировалась на собственноручно сделанной рукописи, сложила руки в необходимый символ, прочла странную формулу «Argentus vitoriam aerfo» – и принялась ждать.

И представляешь – у меня получилось! На моих глазах загадочные символы, начали медленно менять свои формы и превращаться в понятный и осмысленный текст! Вот, что гласила первая страница Великого реестра.

«Сегодня, в год 1402 от рождества Христова единым мнением Пятого великого анклава ордена Хранителей принято решение о начале составления сего реестра.

Единым мнением принято, что в реестр будут заноситься сведения, добытые рыцарями ордена, представляющие особую ценность для дела ордена, которые станут использоваться во благо целей ордена.

Единым мнением принято, что записи в реестр будут вноситься секретарями ордена по решению Великого анклава.

Единым мнением принято, что реестр составляется в четырех экземплярах, каждый из которых будет храниться в руках Секретарей ордена. Доступ к реестру разрешается исключительно магистрам ордена или по единогласному решению магистров ордена».

На этом записи обрывались. Очень жаль, что я не могу скопировать другие страницы тогоманускрипта – иначе я бы точно так же прочитала и их с помощью заклинания. Но увы – мне удалось разглядеть только первый пергаментный лист книги, а значит придется довольствоваться тем, что есть.

Вся эта история окончательно увлекла меня! С такой интригующей тайной я ещё ни разу не сталкивалась. Очевидно, что Великий реестр Ордена Хранителей был поистине важным и ценным манускриптом. Если орден действительно являлся настолько сильным магическим союзом, насколько это описывают предания, то можешь себе представить, какие удивительные секреты могут скрываться в этой книге? Вдруг там содержатся неизвестные заклинания и ритуалы, с которыми всему нашему сообществу пока не доводилось сталкиваться? Ведь именно так и живет магия – заклинания возникают, а затем теряются, чтобы спустя какое-то время снова найтись.

В моей голове тут же закралась шальная мысль: а вдруг те, другие копии книги, о которых было упомянуто в тексте, каким-нибудь образом уцелели? Что, если они пылятся где-нибудь на полках библиотек, в запасниках музеев или в частных коллекциях, а их владельцы не в силах разобрать тайный язык, на котором они написаны – и понятия не имеют, что за сокровище очутилось у них в руках? Мало что ли история знает таких примеров?

Теперь любопытство поглотило меня с головой.

Я искренне надеюсь, что хотя бы одна из копий Великого Реестра – или, на худой конец, её фрагменты – уцелели. А потому – немедленно приступаю к поискам. Пока что я не знаю с чего лучше начать, но очень надеюсь, что когда буду писать тебе в следующий раз, то смогу гордо похвастаться некоторыми успехами своих изысканий».

******

Текст записи прервался.

Я пошарил глазами вокруг себя, проверяя, не упустил ли где-нибудь ещё одну цепочку фраз, но больше ничего не нашел.

– Это всё, – я развернулся в сторону своих похитителей.

Пожилой вонт вопросительно посмотрел на своего азиатского друга. Тот, продолжая сохранять каменную гримасу, медленно кивнул, подтверждая правдивость моих слов.

– Хорошо, – в голосе старика сквозило удовлетворение.

Один из охранников, тыча в меня коротким стволом автомата, велел идти к выходу. Меня вывели из замка и снова усадили в уже знакомый автомобиль. Дверь захлопнулась, и машина резко тронулась с места, оставляя позади старинную крепость с невидимыми письменами на её стенах и деревянный мост, на перилах которого снова сидел черный кот.

На этот раз переднее пассажирское сиденье было пустым – старика с нами в машине не было.

– Куда мы едем? – попытался спросить я охранников, но ответа не последовало. Их квадратные каменные физиономии оставались непроницаемыми. Кое-как я смог взглянуть в зеркало заднего вида и разглядел позади нас знакомый черный микроавтобус.

«Надеюсь, Ольга по-прежнему цела и невредима», – подумал я.

Мы ехали немногим больше часа, и только редкие переговоры по рации одного из наемников иногда нарушали монотонность пути. Воспользовавшись не самой приятной, но всё же передышкой, я попытался пошевелить извилинами и хоть немного оценить происходящую ситуацию.

Вонты пленили меня и Ольгу. Максим, судя по всему, уже был мертв – значит рассчитывать теперь оставалось лишь на себя.

Кем был этот старик? Вне всяких сомнений, в иерархии ордена он занимал далеко не последнее место. Он был хорошо осведомлен. Очевидно, что многое знал и про Алису, и про Адель.

А главное – похоже он знал всё то, что знали мы с Ольгой.

Колонна автомобилей проехала здание, напоминавшее аэропорт, и, миновав ворота, на полной скорости подъехала к одному из небольших самолетов, стоявшему на специально огороженной территории. Охранники вытолкали меня из машины и жестом велели подниматься по короткому трапу внутрь.

Краем глаза я заметил, что из микроавтобуса выволокли Ольгу.

Меня провели по роскошному интерьеру частного суперджета и усадили в хвосте. Ольгу, наоборот, оставили почти у самого выхода. Мы смогли лишь обменяться пронзительными взглядами. Ольга держалась хорошо, без тени испуга на лице. Ледяными глазами она терпеливо наблюдала за происходящим.

Через несколько минут в салон зашел главарь. Он отдал какие-то распоряжения охранникам, после чего уселся в кресло напротив меня.

– Пристегнитесь, – напустив на себя ширму сдержанности, посоветовал пожилой вонт.

– Спасибо за заботу, – прошипел я.

– Поверьте, – теперь он снова говорил учтиво, – никто не заинтересован в том, чтобы причинить вам вред. Если, конечно, вы не вздумаете нам перечить.

В каждом слове этого человека, в каждой произнесенной букве слышалась угроза.

Самолет заревел турбинами, неспеша выехал на взлетную полосу и вскоре оторвался от земли. Меня вдавило в кресло от стремительного набора высоты.

– Куда мы летим? – спросил я.

– В Италию, – невозмутимо ответил старик. – Именно там Адель сделала следующую запись.

Он действительно был прекрасно осведомлен.

Самолет вышел на нужный эшелон и, судя по ощущениям, немного сбавил скорость. Раздался характерный звуковой сигнал, и лампочка «Пристегните ремни» потухла. Старик тут же отогнул защелку на металлической пряжке.

– Вы ведь понятия не имеете, что на самом деле происходит. Не так ли?

Он внимательно смерил меня взглядом. В этот момент самолет начало трясти сильным турбулентным потоком – но ни один мускул не дрогнул на лице пожилого вонта. Я молчал, с гневом глядя ему в глаза. Старик улыбнулся и снова откинулся на спинку кресла.

Остаток пути мы провели в тишине. Изредка я смотрел то на понурую Олю, то в иллюминатор – на бескрайние облачные просторы, между которыми иногда проглядывались зеленые луга и длинные гряды Альпийских гор. Примерно через час самолет пошел на снижение, затем мягко коснулся взлетно-посадочной полосы своими шасси и принялся неторопливо катиться по бетонному пути. Один из охранников подошел к старику и, склонившись, тихо что-то ему сказал.

– Проклятье! – раздраженно ответил он и, кажется, хотел добавить что-то ещё, но бросив осторожный взгляд в мою сторону, предпочел промолчать. На моем лице невольно мелькнула улыбка, вызванная недовольством этого человека.

Вскоре самолет остановился, и охрана открыла дверь. Старик поднялся с места и без лишних слов на удивление бодро покинул салон. В иллюминатор я разглядел, как вонт сел в подъехавший к трапу автомобиль, который тут же умчался прочь. Нас с Ольгой вывели из самолета следом – и в сопровождении четырех охранников усадили в микроавтобус с глухо тонированными изнутри стеклами.

Ехали мы довольно долго. Я ждал, что нас повезут в страшные казематы или запрут в подвале какого-нибудь заброшенного дома, пока новый знакомый решает важные и, по всей видимости, внезапно свалившиеся на него дела. Каково же было мое удивление, когда микроавтобус остановился у входа в респектабельную гостиницу.

«Continental de Milano Hotel», – прочитал я на небольшой золоченой вывеске.

Стало быть, нас привезли в Милан.

– Следуйте за мной. И не надо создавать неприятностей, – с сильным южным акцентом скомандовал наемник. Похоже, этого крепкого мужчину с переломанным носом и длинным уродливым шрамом через щеку оставили с нами за главного.

В сопровождении его и других крепко сбитых охранников мы прошли через открытую дежурным швейцаром дверь и очутились в роскошном холле гостиницы. Конвоиры проводили нас до номера на последнем этаже. Мужчина со шрамом щелкнул магнитной карточкой по электронному замку и распахнул входную дверь.

– Будете жить здесь, – «главный» обратился к нам с Ольгой. – У двери дежурит охрана. Телефон внутри отключен. Также на улице находятся наши люди, поэтому не пытайтесь бежать через балкон или придумать ещё какую глупость. Уяснили?

Ответа он дожидаться не стал.

Входная дверь захлопнулась, стоило нам переступить порог. Я сразу же повернулся к Ольге. Девушка выглядела бледной и напряженной, но старательно сдерживала страх.

– С тобой всё в порядке? – спросил я.

– Да, – немного дерганым голосом ответила она. – Да, всё нормально.

– Что с вами произошло? Что с Максимом? – я сразу засыпал Ольгу вопросами.

– На нас напали, – Ольга прошла внутрь и опустилась на диван. – Почти сразу после того разговора по телефону. Потом нас с Максимом разделили. Меня запихнули в машину и отвезли на какой-то склад.

Ольга замолчала и опустила глаза.

– Они вытянули из меня всё. Этот чертов азиат из Гильдии правды как будто залез в мою голову и шарился там как у себя дома.

Девушка уткнулась ладонями в лицо. Воспоминания явно давались ей нелегко.

Я огляделся по сторонам. Хоть одно радовало – вонты не поскупились на комфортное размещение своих пленников: нас поселили в просторный люкс с двумя раздельными комнатами, смежной ванной и общей гостиной.

– Ты знаешь, что это за старик? – спросил я.

– Его зовут Милош, – ответила Ольга. – Он – Верховный магистр вонтов.

Подойдя к окну, я аккуратно отодвинул штору и посмотрел на улицу. Внизу было припарковано несколько автомобилей с темными стеклами. Можно было биться об заклад – внутри сидели те самые охранники, о которых только что упоминал мужчина со шрамом.

– Следующую запись в своем дневнике Адель сделала где-то неподалеку отсюда?

Ольга кивнула.

– Максим как-то узнал, что в дневнике не хватает четырех записей. Первые две были написаны в том замке. Третья – здесь, на крыше Миланского кафедрального собора.

– А последняя?

– Максим не сказал, – Ольга отвела взгляд в сторону. – Наверное, оно даже к лучшему. Иначе вонты вытянули бы из меня и это тоже.

– Как думаешь, Максим действительно мертв?

Ольга не ответила.

Комнату окутало неприятное, тяжелое молчание. Потеря товарища и неопределенность собственного будущего сделали свое дело – мы оказались эмоционально раздавлены под жестоким прессом наших врагов.

Что будет с нами дальше?

Ольга поднялась с кресла и неторопливо подошла к одному из шкафов, в котором находился мини-бар. Пошарив в небольшом холодильнике, она достала оттуда бутылку виски и аккуратно кинула её мне в руки.

– Наливай, – грустно скомандовала она.

После трех стаканов неразбавленного американского пойла нескончаемая тревога, сопровождавшая меня всё это время, немного притупилась. Сначала мы пили молча, затем алкогольные пары начали медленно развязывать наши языки. И вот, порядком опустошив мини-бар, мы уже обсуждали всё подряд – и как будто специально находили темы, не связанные ни с магией, ни с происходящими событиями.

Мысленно нам обоим удалось ненадолго вынырнуть из безумного круговорота, в котором мы очутились.

Но гнетущий, тягучий страх не ушел полностью; он лишь ненадолго спрятался за тонким стеклом стаканов с алкоголем – и до поры до времени согласился подождать в стороне, чтобы позднее снова выйти на сцену.

– Нас убьют? – честно спросил я в какой-то момент.

– Не знаю, – ответила Ольга.

Она подошла ко мне и села на массивный подлокотник кресла, после чего неожиданно взяла меня за руку и крепко сжала ладонь. Ольга смотрела на меня нежно, и в то же время очень встревожено – как будто искала поддержки. Кажется, девушка хотела что-то сказать, но не решалась. Хотя какие здесь могли быть слова? Вместо этого она наклонилась и крепко поцеловала меня, после чего поднялась на ноги, дошла до выключателя и молча погасила в комнате свет.

Ольга

Снег медленно падал к подножию спрятавшегося в горной ложбине замка Алкеон и белым ковром стелился по земле. Зима наступала, как всегда, внезапно. Ольга стояла у открытого окна и, глядя на далекие пики высокогорного хребта, медленно вдыхала в свои легкий табачный дым зажженной сигареты.

Прошло два года с тех пор, как она выдержала свое первое испытание и стала иберийкой. Тогда Ольге казалось, будто наступали радостные, долгожданные дни её жизни – что судьба, наконец, сделает крутой поворот и навсегда уйдет с тропинки, полной неудач, бед и бесцельных скитаний. Словно титул иберийца обязан был даровать ей заслуженное счастье.

И лишь теперь, стоя перед раскрытым окном и ощущая на лице морозные покалывания ледяного ветра, она окончательно поняла силу совершенной ошибки.

Зачем она только пришла сюда? Почему раньше не услышала предостережения собственной души? Почему не провалила свое испытание?

Несколько дней назад Ольга узнала, что беремена.

Романтические отношения завязались между ней и Евгением почти сразу после возвращения из Белграда. Постепенно симпатия перерастала в любовь, любовь – в страсть, а страсть – в ещё не рожденное дитя.

Евгений был рядом. Он сидел на стуле, скрестив пальцы рук, и пытался осознать новость, которую только что рассказала Ольга.

Ни ему, ни его подруге было не суждено стать родителями этому ребенку. Такова участь всех иберийцев: первый новорожденный всегда отдавался на воспитание слугам Союза. Ребенок не должен был знать своих настоящих родителей. Его отцом становился Настоятель, а матерью – твердыня Алкеон. Пройдя через многолетнюю учебу и магические практики, этот ребенок, скорее всего, пополнит ряды Союза. А затем, спустя годы, возможно, и сам станет родителем нового воспитанника Иберии.

Ольга с самого начала знала цену, которую придется заплатить за вступление в Союз. Впервые оказавшись под сводами замка, она не придала этому значение. Тогда мысли о будущем материнстве казались Ольге чем-то неважным, несущественным и слишком далеким, чтобы волноваться на их счет.

Если бы она тогда понимала…

– Ты будешь рожать ребенка? – спросил Евгений.

Что за глупый вопрос.

– Конечно буду, – она затянулась сигаретным дымом. – Это ведь наш ребенок.

– Не наш, – глядя на Ольгу, сказал Евгений. – И никогда не мог быть нашим.

– Он не будет знать своих родителей, – Ольга говорила скорее сама с собой. – Любовь и заботу матери. Разве это нормально?

– Не говори глупости, – немного раздраженно ответил Евгений. Похоже, слова подруги не были ему по душе. – Такова его судьба. Со временем он станет иберийцем, как ты и я.

– И ради этого он должен остаться один? Без мамы и папы?

– Конечно. И что с того? – холодно и однозначно ответил Евгений. – Я был таким же ребенком. И сотни других иберийцев – тоже. Немногие, как ты, пришли в Алкеон из внешнего мира. Большинство из нас не знает своих родителей – и это естественно.

– А мы? Что будет с нами? – её голос дрогнул.

– После рождения нам очистят память. Таковы правила, и ты сама их прекрасно знаешь.

– Но это ведь…, – теперь Ольга не находила правильное объяснение, которое совсем недавно казалось ей очевидным, – Безумие…

– Не смей так говорить! – Евгений приблизился к ней и положил руку Ольге на плечо. – Мы даруем Союзу наследника. Уверен, он станет сильным магом.

– И мы этого никогда не узнаем, – тихим, дрогнувшим голосом сказала девушка.

– Ольга, да что с тобой? – твердо спросил Евгений. – Первенец отдается на воспитание в Алкеон – такова плата всех иберийцев. Она была и всегда будет такой. Ты говоришь так, словно с самого начала не понимала, на что идешь.

«Действительно, не понимала, – молча согласилась Ольга. – И теперь очень сожалею о своей глупости».

– Ребенок будет одним из нас! – с фальшивой уверенностью в голосе сказал Евгений. – Одним из Союза!

Евгений всегда был верен Иберии и его принципам. С самого рождения ему не оставили иного пути, кроме как стать рыцарем. Он вырос в стенах этого замка под присмотром магов и чародеев, не видел по-настоящему другой жизни и не знал никакого другого мира, кроме мира Союза. И не было ни дня, чтобы Евгений хоть на миг пожалел о своей участи.

Ольга провела вместе с Евгением два года, хорошо изучила его мысли и чувства и понимала: он скорее умрет, чем откажется исполнять священное обязательство отдать первенца на воспитание в Алкеон. Ещё недавно Ольга была полностью уверена, что и сама в нужный момент с легкостью исполнит этот долг.

Но теперь, стоя у окна и чувствуя дуновения ледяных горных ветров, в душе Ольги укреплялось совершенно иное, противоположное решение.

Она ни за что не расстанется со своим ребенком. Чего бы это ни стоило.

Если ничего не предпринять, то ребенка силой заберут у Ольги после рождения. И даже его отец, вне всяких сомнений, не воспротивится этому, а, наоборот, уверенно встанет на сторону устоев Союза Иберии.

А значит, у Ольги оставался лишь один выход.

Бежать.

Бежать как можно дальше.

******

Когда я проснулся, Ольга стояла у окна и курила, сбрасывая пепел на стол, рядом с треугольной табличкой «No smoking».

– Штраф за курение в номере – тысяча евро, – улыбнулась она, заметив мое пробуждение. – Хоть так поднагажу этим мерзавцам.

Я посмотрел на часы – стрелки показывали без четверти семь. Солнце за окном уже встало и освещало черепичные крыши разношерстных итальянских домов. Ровно в семь утра в наш номер без лишних церемоний попытался войти знакомый охранник со шрамом на лице – но задвинутая с внутренней стороны щеколда помешала ему.

– Живо открывайте, а не то я выломаю эту дверь к чертям, – злобно прорычал он.

Мы с Олей переглянулись и улыбнулись друг другу. И действительно – ситуация с грозным головорезом, ругающимся на запертую дверь, выглядела немного комичной. Но долго искушать судьбу мы не стали и всё же впустили мужчину внутрь.

– Пошли, – лаконично приказал он.

– На завтрак нас отведешь? – пошутила Ольга и вместо ответа получила хмурый, недовольный взгляд.

Мы вышли на улицу, уселись в тонированный микроавтобус и в сопровождении нескольких машин быстро поехали по ещё пустым улицам города. Сквозь лобовое стекло изредка удавалось выцепить силуэты высоких, монументальных зданий, мимо которых мы проезжали. С каким бы удовольствием я бы прогулялся сейчас по закоулкам этого старого итальянского города, насладился его архитектурой и очарованием – а не трясся внутри микроавтобуса в сопровождении вооруженных охранников, терзаемый неприятными перспективами.

Мы ехали аккуратно. Судя по регулярным остановкам, водитель дотошно соблюдал все требования скоростного режима и сигналы светофором. Наверное, эти ребята не хотели рисковать привлечь к себе внимание полиции из-за банального нарушения правил дорожного движения. А ведь могло выйти очень забавно, если полиция остановила бы для проверки автобус с толпой вооруженных людей и двумя заложниками – и всё из-за проезда на красный свет или банального превышения скорости.

Минут через двадцать машина остановилась и нас с Ольгой выволокли на улицу. После полумрака, царившего в салоне микроавтобуса, я начал щуриться от ярких рассветных лучей солнца, но глаза быстро привыкли к свету. Мы очутились на большой, пустой площади, вымощенной булыжником, вокруг которой цепочкой тянулись ряды музеев и торговых центров, аккуратно вписанные в классическую архитектуру старых зданий. А над всем этим возвышался Duomo di Milano – величественный кафедральный собор, расположившийся на окраине площади.

Собор выглядел поистине великолепно: от его строгого облика захватывало дух. Ступенчатые стены храма смотрели на нас своими огромными витражами, устремленные ввысь шпили проходили во всю высоту здания и, вырываясь за пределы треугольной крыши, как будто задевали своими острыми краями небо, а некогда белая каменная кладка, приобретшая с годами желтоватый оттенок, словно служила напоминанием о богатой истории этого места.

«Адель делала свои записи в соборе?», – молча удивился я.

Тыча в спину стволами пистолетов, меня и Ольгу провели вдоль одной из сторон здания к находившемуся там лифту, и металлическая коробка за несколько секунд подняла нас на крышу.

Милош уже был на месте. Сложа руки за спиной, он, не отводя взгляда, смотрел с высоты на пустую площадь, раскинувшуюся у подножия храма. Рядом со стариком стоял знакомый азиат из Гильдии правды

– Приступайте, – магистр вонтов без лишних пояснений вручил мне в руки дневник и алкафест, а затем демонстративно бросил взгляд на Ольгу.

Его намек был предельно ясен: «Не делай глупостей – и она не пострадает».

– А зелье? – поинтересовался я, вспоминая маслянистую жижу, которую пришлось выпить в замке.

– Оно больше не нужно, – махнул рукой Милош. – действие эликсира продержится ещё неделю. Я ведь не садист, мне незачем заставлять вас пить эту гадость без нужды. Ну а теперь – займитесь делом.

Подойдя к массивным каменным перилам, через бетонные остроги собора я окинул взглядом крыши домов, единым слоем лежавшие передо мной, посмотрел на уходящую линию городского горизонта, а затем – на брусчатое каменное поле, расстилавшееся под собором. Я положил дневник и алкафест на перила, закрыл глаза, произнес заклинание и, набрав в грудь побольше воздуха, уже знакомым чутьем принялся улавливать возникающие колебания энергии.

На этот раз магия начала работать гораздо быстрее: пульсацию я почувствовал практически сразу.

Стараясь не растерять концентрацию, я осторожно открыл глаза и огляделся по сторонам. Я ожидал снова увидеть длинную вязь из слов, букв и знаков препинания – но на этот раз недостающие записи Адель проявились иначе.

Текст длинным свитком тянулся по площади у подножия храма, как будто невидимый киномеханик транслировал его с помощью видеопроектора прямо на каменные валуны, вбитые в землю. Ярко-зеленые буквы отчетливо светились на фоне серых камней и разборчиво виднелись с крыши собора.

– Читай, – гавкнул Милош.

Я посмотрел на Ольгу, затем – на вонта, лицо которого исказила гримаса нетерпения, и принялся вслух зачитывать раскинувшиеся записи.

Адель

«Милая дочка!

От того, что я сейчас расскажу, у тебя наверняка пойдет кругом голова!

С момента моей последней записи прошла почти неделя. За это время произошло столько событий, что я даже немного теряюсь, с чего лучше начать.

Поэтому сразу же скажу главное: я нашла его! Я нашла Великий реестр ордена Хранителей! Мои догадки полностью подтвердились – один из экземпляров книги действительно уцелел и долгое время хранился у людей, которые понятия не имели о его истинной ценности.

Но давай теперь я постараюсь умерить охватившее меня возбуждение и рассказать обо всем по порядку. Прошу, наберись терпения – история получится не самой короткой.

Как ты уже знаешь, став свидетелем странных событий в замке Корвинов, я начала активно искать следы ордена Хранителей и их Великого реестра – одного из экземпляров той самой книги, что Влад Цепеш ловко сумел сжечь в темнице. К сожалению, поиски продвигались медленно и практически безуспешно – путеводные нити путались, неудача следовала за неудачей. Но я не стану утомлять тебя описанием этих неурядиц.

Гораздо важнее, что в конечном счете фортуна улыбнулась мне! И благодарить за это нужно всецело твоего отца. Конечно же, я обратилась к нему за советом: острый ум Михаила уже не раз помогал нам во множестве вопросов – и этот случай тоже не стал исключением. Внимательно выслушав весь мой рассказ, твой отец, как всегда, проявил свое знаменитое нестандартное мышление и нашел необычный выход из тупика, в котором я очутилась.

Он предложил показать сделанную мной копию первой страницы Великого реестра одному из своих товарищей – талантливому лингвисту и языковеду, увлекающемуся древними языками. Вдруг этому ученому уже доводилось встречать подобные письмена прежде?

К счастью, знакомый твоего отца согласился уделить мне немного времени и посмотреть, что за странный текст я обнаружила – и не встречал ли он чего-либо подобного раньше. Представляешь, этот человек оказался священником, одним из служителей в кафедральном соборе Милана. Более того, хотя это очень необычно для священнослужителей, но отец Бартоломью – так его зовут – оказался ещё и практикующим магом. И весьма неплохим.

Для встречи с отцом Бартоломью я приехала в Милан. Конечно, я могла бы отправить копию страницы по факсу или экспресс-почтой – но предпочла сама нанести визит этому человеку. К тому же, как раз подошла к концу моя командировка в Румынии – и я была не против на пару дней посетить теплую Италию. Тем более, что ты и твой отец уже вот-вот присоединитесь ко мне здесь.

Позавчера вечером я прилетела в Милан и встретилась с отцом Бартоломью. Он оказался очень приятным пожилым человеком и с радостью принял меня в своем кабинете прямо здесь, в Миланском соборе. Я показала ему сделанную копию страницы и, на всякий случай, также дала её перевод.

И вот здесь началось самое интересное!

Увидев эти документы, глаза Бартоломью вдруг удивленно округлились. Ненадолго мне показалось, что священник вообще забыл о моем существовании – он взволнованно взял бумаги в руки и принялся старательно их изучать, переводя взгляд с одного листа на другой.

«Вы знаете этот язык?» – в его голосе сквозило плохо сдерживаемое возбуждение.

«Можно сказать и так, – ответила я. – Мне известен способ, с помощью которого его можно прочесть».

«Откуда?» – спросил Бартоломью.

Вместо ответа я предпочла любезно уклониться от объяснений.

«Разумеется, я уже не первый раз вижу эти замысловатые символы», – сказал священник.

Услышав его слова, я нетерпеливо наклонилась поближе.

«Если не секрет, где ещё вам доводилось встречать подобный текст?» – спросила я.

******

Громкие звуки выстрелов выбили меня из концентрации, когда я прочитал около половины записи. Яркие буквы, расстилавшиеся по земле, тотчас пропали. Я увидел, как частые, непонятно откуда летящие пули, начали высекать белую пыль из каменных фрагментов здания. Один из стороживших нас охранников, словно подкошенный, упал на землю, а телохранители моментально обступили ошарашенного магистра вонтов, уводя его в сторону от обстрела под укрытие бетонной арки.

– Бегом сюда! – раздался громкий знакомый голос.

Максим спрятался за колонной и прицельно стрелял по врагам. Схватив рукой оторопевшую Ольгу, я рванул в сторону товарища.

– Вниз! – прикрывая наше бегство методичной стрельбой, Максим махнул рукой в сторону прохода на лестницу, и мы немедля бросились по узким, винтовым ступенькам. Лестница казалась бесконечным круговоротом из серых, шершавых глыб, от которого начинала кружиться голова. Отдаваясь эхом, сзади доносились шаги преследователей – и подобно хлысту подстегивали нас не сбавлять темп.

Ступени вывели в просторный зал собора, богато обставленный позолоченной церковной утварью. Сумрак храма едва-едва нарушался небольшим дежурным освещением и уличным светом, с трудом пробивавшемся сквозь массивные мозаичные витражи. Под хмурыми взглядами каменных статуй, вырезанных в изголовьях многочисленных колонн, державших свод, мы бежали сквозь длинные ряды деревянных лавок.

Вонты не заставили себя долго ждать. Выскочив вслед за нами, они тут же начали стрельбу.

Максим, верно подгадав момент, резко толкнул меня в сторону, а сам отпрыгнул за колонну. Потеряв равновесие, я натолкнулся на Олю, и мы оба свалились под прикрытие одной из лавок. Пули пролетели мимо – и отколов куски от бетонных и деревянных декораций храма, рикошетом отскочили куда-то прочь.

– Вы что делаете, идиоты? – не покидая укрытия, прокричал Максим. – За убийство в храме на весь ваш род проклятие ляжет!

Он говорил правду: насилие в священном месте действительно могло обернуться многовековым сглазом. Но нападавшим, похоже, было не до суеверий, и над нашими головами прошлась ещё одна свинцовая очередь.

Сев на корточки, из заплечной сумки Максим достал и выложил перед собой несколько жестяных цилиндров зеленого цвета с черными маркировками. Я сразу узнал светошумовые гранаты и дымовые шашки – во время службы в армии мне доводилось держать похожие снаряды в руках.

– Закройте глаза и уши! – скомандовал он, и поочередно вырвав металлические кольца, бросил жестянки в сторону врагов.

Мы с Ольгой тут же послушно зажмурились и заткнули уши ладонями. Следом раздалась серия громких взрывов и ярких вспышек, а затем зал начал обволакивать густой дым. Максим открыл заградительный огонь, целясь над головами преследователей и стараясь выиграть время, пока едкий туман полностью не заполнит собор. Воспользовавшись образовавшейся завесой, мы незаметно добежали до небольшой приоткрытой двери, ведшей из храма на улицу.

В такую рань площадь по-прежнему была пуста. Собор, как и расположенные поблизости бутики и музеи ещё не работали – а значит ни туристам, ни местным жителям пока что нечего было здесь делать.

Выбежав на улицу, я чуть не споткнулся об мертвое тело охранника, рядом с которым лежало ещё несколько убитых. Немного в стороне, тихо журчал двигателем, стоял заведенный представительский Мерседес, на котором приехал Милош. Двери автомобиля были открыты нараспашку и словно манили нас быстрее сесть внутрь и уехать подальше от этого места.

Наверняка, это Максим перебил охрану и заранее позаботился о быстром отступлении.

– В машину! – проорал он.

Ольга запрыгнула на заднее сиденье, я сел спереди. Следом, умело проскользнув по капоту своей пятой точкой, в машину влетел Максим, и, включив передачу, с силой ударил по педали газа. Мерседес отчетливо застучал резиной по крупной брусчатке площади. Под удивленный взгляд оказавшейся рядом парочки прогуливавшихся подростков, машина сбила перегораживавшие выезд пластиковые конусы, резко выскочила на пустую проезжую часть и на полной скорости умчалась вперед, игнорируя красный сигнал светофора.

Я оглянулся назад: погони за нами не было.

– Проколол им колеса, – словно поймав мою мысль, пояснил Максим.

Сердце продолжало бешено стучать, но комок из страха и возбуждения, застрявший где-то в груди, начал понемногу рассасываться. Я постепенно приходил в себя – и только теперь заметил, что всё это время умудрялся сжимать в руках дневник и алкафест.

Похоже, в бессознательном от испуга состоянии я сам не заметил, как схватил их с того парапета.

– Мы думали, ты погиб, – Ольга дышала неровно, с трудом переваривая произошедшие события.

– Почти погиб, – Максим, как всегда, держался невозмутимо.

Ненадолго оторвав взгляд от дороги, он посмотрел сначала на меня, затем на Ольгу.

– Отдышитесь и придите в себя, – бросил он. – Поговорим чуть позже, в спокойной обстановке.

Я откинулся головой на спинку кресла и уставился в кожаный потолок. Максим был жив, дневник и алкафест – в наших руках, Ольга – рядом, а Милош и его армия головорезов на какое-то время остались позади.

Удача? Многие считают, что удача – это миф. Но так или иначе, Максим уцелел, он оказался в нужном месте и в нужное время. И кроме как удачей объяснить подобное было попросту невозможно.

Через несколько километров мы бросили машину и, пересев в такси, приехали на окраину города – в небольшой двухэтажный хостел. Максим кивнул сидящему на ресепшене сонному, с ног до головы татуированному парню с дредами на голове. Тот смерил нас взглядом, но вопросов задавать не стал. Мы прошли по коридору, свернули в самую дальнюю дверь, соседствующую с запасным выходом, и оказались в тесной комнате европейского общежития, рассчитанной на проживание двух человек.

– Добро пожаловать, – Максим подозрительно выглянул в окно, проверяя, нет ли слежки.

Я посмотрел по сторонам. Всё-таки у этого парня был особый талант выбирать для проживания замшелые клоповники, от которых так и сквозило чувством отчаяния и депрессии. И даже здесь, в сердце старушки Европы – колыбели изысканной архитектуры – он умудрился найти комнату, на которую невозможно было смотреть без слез.

– А теперь – рассказывайте, – он сел на одну из кроватей. – Что случилось, пока меня не было? Что там с этим треклятым дневником?

Зная, что сейчас даже любая мелочь могла иметь значение, я принялся максимально подробно излагать события, произошедшие после моего отъезда из школы Кюшуке. Стараясь не упустить деталей, я рассказал о случившемся со мной и Ольгой, параллельно вплетая туда историю Адель: как она оказалась в замке Корвинов, напала на след ордена Хранителей и их Великого реестра.

– Вот так мы очутились в Италии, – подытожил я, сообщив последние детали. – Тот священник явно узнал текст, который показала ему Адель.

– Что было дальше? – нетерпеливо спросил Максим.

– Не знаю. Начала стрельба и дочитать запись я не успел. Запись была длинная – я прочел примерно половину.

– Проклятье, – Максим раздосадовано стукнул кулаком в ладонь и поднялся с места. – Нужно узнать, что написано дальше. Чем закончилась вся эта канитель со священником и Реестром.

– Предлагаешь вернуться в собор? – удивился я. – Да после того, что ты там устроил, к нему, наверное, съехались все полицейские страны!

– За это можешь быть спокоен, – отвлеченно бросил Максим, – Вонты прекрасно подчищают за собой следы: никто и не узнает, что там произошло. Но готов спорить на что угодно – на площади теперь дежурят их люди, которые только и ждут нашего появления.

Максим, как всегда, оставался верен себе. Неожиданно воскреснув из мертвых, он всё с той же страстью был готов добиваться цели.

В комнате повисла короткая пауза.

– Есть другой способ дочитать текст, – неожиданно вмешалась Ольга.

Мы с Максимом вопросительно посмотрели на неё.

– Гипноз, – глядя на меня, сказала Ольга. – Ты же видел текст, правильно? Хотя бы мельком? Значит, он отпечатался у тебя в памяти. Надо только помочь вспомнить его.

– Звучит слишком просто, – задумчиво сказал Максим. – Ты можешь это сделать?

– Да, – неуверенно сказала Ольга. – Наверное, да. Я давно не погружала никого в гипноз. Надо пробовать.

Два острых взгляда пытливо уставились на меня, спрашивая одобрения.

– Опять меня вырубать будете? – скептически предположил я.

– Нет, не волнуйся, – успокоила меня Ольга. – Гипноз – это гораздо проще, чем тот ритуал в горах. Не знаю, сработает ли он – но попытаться точно стоит.

– Если ты так говоришь, – я неуверенно пожал плечами.

В любом случае, идея с гипнозом звучала куда лучше перспективы снова ехать на площадь.

Заручившись согласием, Ольга усадила меня на стул.

– Дай что-нибудь небольшое и блестящее, – попросила она Максима.

– Подойдет? – Максим передернул затвор пистолета и, поймав выпавший из ствола патрон, протянул ей в руки.

– Серебро, – тихо сказала Ольга, посмотрев на патрон, после чего привязала его к нитке и принялась раскачивать получившийся самопальный маятник перед моим носом.

– Расслабься, – она говорила уверенно и проникновенно. – Старайся не думать. Слушай только мой голос, сконцентрируйся на нем – так же, как ты концентрируешься на заклинаниях. Ты слышишь мой голос. Ничего в мире больше не существует. Есть только ты и мой голос.

Своими неспешными словами она постепенно погружала меня в забвение. Колебания маятника начали убаюкивать: мир вокруг стал меркнуть, я окунался в пустоту, и единственной связью с реальностью оставался теперь только мягкий голос Ольги.

Но скоро пропал и он.

Вокруг стало темно и тихо. Было непонятно, сидел я или стоял. Или же падал в невидимую пропасть. Затем темнота плавно начала сменяться белым светом, из которого проступали знакомые очертания.

Я снова оказался на крыше собора, в окружении застывших людей, больше напоминавших восковые изваяния. По бокам замерли вооруженные наемники, глава вонтов стеклянными глазами хищно глядел на меня. Ольга, зажатая между двумя охранниками, с каменным выражением лица ожидала, что же случится дальше.

Никто не двигался – будто всех их, подобно видеозаписи, поставили на паузу.

Свесившись на перилах, я посмотрел вниз, где по брусчатке площади ярким свечением тянулся знакомый текст.

Глазами я нашел то самое место, на котором остановил чтение в прошлый раз.

Адель

«Разумеется, я уже не первый раз вижу эти замысловатые символы», – сказал священник.

Услышав его слова, я нетерпеливо наклонилась поближе.

«Если не секрет, где ещё вам доводилось встречать подобный текст?» – спросила я.

«Вам когда-нибудь приходилось слышать про Манускрипт Войнича?» – тихо задал вопрос отец Бартоломью.

Я отрицательно покачала головой.

«Манускрипт Войнича – это загадочная средневековая рукопись, записанная неизвестным автором на неизвестном, непонятном языке, – пояснил священник. – Название ей дано по фамилии антиквара, который приобрел её в начале прошлого столетия. Уже несколько веков эта рукопись является одной из известнейших загадок среди филологов, лингвистов и криптографов. Манускрипт окружен сотнями мифов и легенд, о его содержании выстроено множество теорий. Лучшие умы мира бились над переводом этой книги, пытались расшифровать её, разгадать смысл находящихся в ней текстов, но все их попытки были тщетными».

Отец Бартоломью наклонился ко мне и продолжил говорить уже заговорщическим шепотом.

«Я видел эту рукопись довольно давно – но почти уверен, что принесенный вами текст полностью идентичен одной из его страниц. Если это действительно так, и если вы действительно в силах прочесть этот язык, то вы стоите на пороге величайшего открытия! Тайну Манускрипта Войнича пытаются разгадать уже несколько веков!»

«Давайте это скорее выясним!» – во мне тут же полыхнуло нетерпение. Неужели загадочный манускрипт – это и есть уцелевший экземпляр Великого реестра ордена Хранителей?

Как выяснилось, оригинал манускрипта уже много лет хранится в библиотеке Йельского университета. Но отец Бартоломью заверил, что без проблем сумеет раздобыть его фотокопию: по словам священника, копией располагал один из его хороших друзей живущий здесь, в Милане. Священник пообещал связаться со мной сразу же, как только фотоснимки страниц этой книги окажутся в его руках.

Теперь мне оставалось лишь ждать. Но, к счастью, ожидание не продлилось долго.

Сегодня утром отец Бартоломью позвонил и пригласил встретиться с ним в его кабинете здесь, в кафедральном соборе Милана, и я незамедлительно приехала к нему. Как и было обещано, он сдержал слово и действительно сумел достать фотокопию манускрипта. Я приняла решение не скрывать от него секрета и рассказала о заклинании, с помощью которого можно было прочесть эту рукопись. Мы разложили перед собой цветные фотокарточки с непонятным текстом – и вместе применили нужную магию.

И нам удалось! Непонятный текст, изображенный на этих фотоснимках, стал абсолютно читаемым!

Под таинственным покровом манускрипта Войнича действительно скрывался Великий Реестр ордена Хранителей. Можешь себе только представить – в нем оказались описаны процедуры десятков ритуалов, сотни заклинаний, приемы зельеварения, создания артефактов, астрологические выкладки и многое-многое другое! Эта книга – просто неисчерпаемый кладезь знаний о магии!

Конечно, все эти удивительные данные ещё нуждаются в глубокой и кропотливой проверке, на которую уйдут долгие месяцы – поэтому мы с отцом Бартоломью решили пока что держать наше открытие в тайне. Прежде чем сообщать миру о находке, нам самим нужно досконально изучить описанные в книге практики.

Мы почти весь день провели в кабинете отца Бартоломью, обсуждая и анализируя текст манускрипта. Сейчас священник ненадолго отвлекся, поскольку в соборе наступило время вечерней службы.

Я же воспользовалась паузой чтобы немного прийти в себя, переварить в голове этот замысловатый поток новостей, а заодно неспеша и обстоятельно рассказать обо всем тебе. Пока внутри идет служба, я поднялась на крышу кафедрального собора, откуда открывается красивейший вид на этот город, и сидя на одном из его покатых бордюров и купаясь в летних лучах заходящего солнца, неторопливо делаю эту запись – одновременно ещё раз осмысливая всё то, с чем мне довелось столкнуться».

******

Текст закончился. Через несколько секунд над ухом раздались громкие, отчетливые щелчки – это Ольга, щелкая пальцами, выводила меня из транса. Я пришел в себя так, словно очнулся от каких-то глубоких размышлений, и потупленным взглядом обвел товарищей.

– Как себя чувствуешь? – спросила Ольга. – Голова не кружится?

Я слегка потряс головой, оценивая свое физическое состояние.

– Вроде, всё в порядке, – ответил я.

В комнате повисло молчание. Наша троица сидела с задумчивыми лицами, каждый – погруженный в собственные мысли.

– Выходит, вот что все это время искали вонты, да? – я посмотрел на Максима. – Великий реестр.

– Если бы, – хмуро ответил Максим. – Вонты уже давным-давно расшифровали реестр – задолго до Адель. Нет, эти упыри ищут нечто куда более ценное.

– Что?

– Пока не знаю, – сказал Максим. – Адель была очень смышленой девчонкой. Думаю, она смогла найти в Реестре нечто очень важное и ценное. А потом об этом прознали вонты. В любом случае, надеюсь, скоро мы узнаем правду.

– И как же?

– Прочитаем оставшуюся часть дневника. – сказал Максим. – Адель писала её в Праге.

Ольга уперлась в него взглядом.

– Чехия? Откуда ты знаешь, что последнюю запись делали именно там?

– Знаю и всё, – улыбнулся Максим. – Куда важнее, что об этом не знают вонты. А значит – у нас есть хороший козырь.

Он посмотрел на часы.

– Я раздобуду транспорт, и поедем в Прагу, – Максим, как всегда, не стал откладывать действия в долгий ящик. – К вечеру будем на месте. Вы пока ждите здесь. Вонты сейчас весь город на уши поставят, так что на улице лучше не светиться. От греха подальше.

Максим подался к двери, но Ольга остановила его.

– Не расскажешь, что произошло после того нападения на квартиру? – неожиданно резко спросила Оля. – Как ты сумел сбежать от вонтов? И как смог нас найти?

Максим пронзительно посмотрел ей в глаза.

– Нет, – сухо ответил он.


– Не гони ты, – Оля то и дело одергивала Максима, который от возбуждения так и норовил втопить педаль газа в пол. – Не хватало ещё на полицию нарваться.

Максим ответил что-то невнятное, на грани «хорошо» и «отвали», но скорость всё-таки сбросил. Проведя около десяти часов в пути, мы подъезжали к Праге. И, естественно, угодили в одну из многочисленных вечерних пробок.

Я развалился на заднем сиденье, закинув на него ноги, и, пользуясь очередной вынужденной передышкой, неспеша листал в «Википедии» страницу, посвященную истории Манускрипта Войнича, за которым, как мы теперь знали, на самом деле скрывался текст Великого реестра ордена Хранителей. Отец Бартоломью не врал – над расшифровкой этой книги действительно билось не одно поколение ученых. Она множество раз переходила из рук в руки – и каждый новый владелец был вынужден смириться с невозможностью узнать содержимое своего приобретения.

Хорошо, что в нынешнем веке мы были избавлены от проблем, с которыми столкнулась Адель. Нам не пришлось долго разыскивать фотокопию манускрипта: документ уже давно оцифровали и выложили в интернет-доступ, сделав достоянием общественности.Но даже мировой коллективный разум так и не смог расшифровать эту загадочную книгу.

Было интересно, выйдет ли это у меня?

– Argentus vitoriam aerfo, – сложив нужным образом ладони, сосредоточенно произнес я. Чары сработали быстро и через несколько секунд непонятные символы на экране смартфона стали принимать осмысленное значение, превращаясь в многочисленные подробные магические инструкции.

– Охренеть, – выдохнул я, зачитывая приведенные там процедуры.

Адель была права – в книге были собраны поистине уникальные сведения. Ничего подобного прежде видеть мне не доводилось. Я с интересом проглядывал длинные, замысловатые абзацы текста: реестр Хранителей содержал описания сложных, многоступенчатых магических процессов, замысловатую рецептуру зелий и отваров, полезные астрономические и астрологические выкладки. Любой известный мне магический гримуар на фоне этого манускрипта выглядел просто нелепой книжицей.

– Тоже смотришь реестр? – с переднего сиденья спросила Ольга.

– Ага, – не отрываясь от текста ответил я. – Потрясающая книга. Тут чего только нет: и заклинания телепортации, и разновидности философского камня, и ритуалы ментального подчинения.

– Даже если хотя бы половина из этих рецептур работает – можно такого наворотить, что мало не покажется, – добавила Ольга. – Теперь ясно, почему в средние века Хранители обладали таким влиянием.

Я согласился. Многие были бы готовы раскошелиться на любые деньги ради возможности использовать подобные чары себе во благо.

– Непростое волшебство, – внимательно вчитавшись в некоторые процедуры, подметил я. – Такие чары не каждому будут по плечу. Чтобы освоить некоторые из них, большинству понадобятся месяцы – а то и годы – практики.

– Верно подмечено, – кивнула Ольга.

– Откуда они, интересно, выкопали все эти заклинания, – подал голос Максим.

– Здесь про это сказано, – я проглядел глазами кусок текста, рассказывающий о принципах формирования реестра и, не отводя взгляда, принялся пересказывать содержание своими словами. – Два раза в год созывался конклав – эдакое собрание Хранителей, на которое съезжались все рыцари ордена. Каждый из рыцарей выступал перед советом магистров, докладывая о своих достижениях в поисках и освоении новых заклинаний, ритуалов и прочих магических процедур. Все новые добытые сведения затем проверялись и вносились в реестр. Так Хранители постепенно и накапливали опыт.

– А рыцарям-то что с этого? – буркнул Максим. – Ради чего они старались?

– Рыцари получали знания, – продолжал читать я. – Великий реестр – это полный сборник всех процедур, известных ордену, доступ к нему имела только верхушка организации. Остальные хранители получали знания из вторых рук – от магистров. Чем выше был статус рыцаря – тем более ценные знания ему доверяли. А статус зависел от того, добыл ли он что-то нужное для дела ордена. По-моему, всё логично.

Максим не ответил.

Магия, которую пришлось использовать для чтения реестра, понемногу начала отнимать у меня силы. Отложив дальнейшее изучение старинного документа на потом, я скинул с себя чары, закрыл файл с книгой и стал просматривать сводку новостей.

– Миланский собор закрыт на несколько дней для посещения из-за прорыва канализации, – прочитал я один из заголовков.

– Говорил же, вонты хорошо сработают, – покачал головой Максим. – Привлекать к себе лишнее внимание им ни к чему.

Когда мы въехали в Прагу, на улицу опустилась ночь. Сначала нас встретили редкие частные дома и опустевшие улицы окраины города. Затем на смену пришли небольшие микрорайоны из жилых серых многоквартирных высоток. Но стоило нам приблизиться к центру столицы, как высотность домов упала до трех-четырех этажей, асфальт под колесами сменился грубой брусчаткой, а количество людей на улицах резко возросло. На несколько секунд между домами образовался зазор – и я увидел вдалеке, на холме, большую крепость, увенчанную уходящими в небо готическими шпилями и обнесенную высокой каменной стеной.

– Это Пражский град, – пояснила Ольга. – Резиденция главы страны.

Улочки города становились всё теснее. Теперь Максим ехал неторопливо, чтобы не задеть припаркованные у обочин машины или ненароком не сбить пешехода, переходящего улицу в неположенном месте. Судя по росту количества всевозможных ресторанов, баров и кафе, туристический центр города – а вместе с ним и нужное нам место – были уже рядом.

Разглядев на одном из домов вывеску «Музей алхимии и магии» я улыбнулся. Чего только ни придумают, чтобы заманить туристов.

– Останавливайся, – приказала Ольга, разглядывая в смартфоне карту города. – Навигатор говорит, тут уже недалеко. Дальше пойдем пешком.

Максим ловко юркнул на первое же свободное место. Выйдя из машины, он посмотрел на знак парковки с пояснительным текстом на чешском языке – и, не поняв ни слова, махнул на него рукой. Мы пошли по улице вдоль бесчисленных магазинчиков и сувенирных лавочек, слившись с толпой снующих туда-сюда туристов и местных выпивох, и вскоре вышли на Карлов мост – величественное сооружение, соединившее два берега реки Влтавы. Окруженные ночной темнотой и освещенные неяркой подсветкой многочисленные статуи, установленные по обеим сторонам моста, выглядели угрожающе и завораживающе одновременно. Они как будто были готовы в любой момент ожить и сойти со своих пьедесталов, чтобы продолжить дела, в процессе которых их и запечатлел скульптор.

– Еврейский квартал на той стороне, – на ходу бросила Ольга.

Мы пересекли мост и оказались лицом к лицу с комплексом средневековых зданий, соединенных между собой общими стенами, переходами и дворами. Затем мы пересекли большую площадь, в середине которой я разглядел памятник знаменитому чешскому протестанту Яну Гусу.

– Нам туда, – сказал Максим, вглядываясь в указатель с названием улицы.

Мы прошли вглубь квартала. Где-то здесь должно было находиться место, в котором, по заверениям Максима, четверть века назад Адель сделала последнюю из недостающих записей своего дневника.

Вдоль улицы двумя цепочками тянулись плотно прижатые друг к другу разнородные здания с покатыми красными черепичными крышами. Свернув в один из переулков, Максим остановился рядом со стеклянными дверями, которые вели внутрь стилобатной части одного из домов. Двери, как и все окна первого этажа, были завешаны плотной полиэтиленовой пленкой, свет внутри помещения не горел. Судя по находившимся рядом строительным козлам и свежим брызгам краски на стенах, это место переживало стадию капитального ремонта.

– Здесь находился ресторан, где Адель делала последнюю запись, – пояснил Максим и приблизился к двери. Затем достал из кармана механическую отмычку, просунул её длинный, тонкий металлический носик в замочную скважину и несколько раз на что-то нажав, открыл дверь. Воровато оглядевшись по сторонам, он жестом велел нам с Ольгой быстро зайти внутрь.

Света уличных фонарей, пробивавшегося через неплотный полиэтилен, оказалось достаточно, чтобы разглядеть помещение. Мы стояли в просторном зале, где как раз наступала кульминация ремонтных работ: пол только-только подготовили к заливу стяжки, стены покрывал слой ещё сырой первичной штукатурки, а с потолка нависали закрепленные листы шумоизоляции. В углах ютились горы мешков со строительными смесями, и повсюду были разбросаны инструменты, которые местные рабочие не удосужились убрать. На данном этапе сложно было понять, во что, в конечном итоге, превратится это место: будет ли здесь очередной ресторан, салон красоты или же роскошный магазин парфюмерии.

– Ты уверен, что это то самое место? – шепотом спросила Ольга.

– Абсолютно, – Максим же ответил громко, не стесняясь нарушить окружающую тишину. Он перевел взгляд на меня. – Ну что, ты готов?

Я кивнул.

Найдя поблизости один из перепачканных засохшей краской табуретов, я разложил на его поверхности дневник и алкафест и прочитал заклинание.

По рукам пошло знакомое тепло – энергия начинала циркулировать по моему телу. Чувства подсказывали, что текст последних недостающих страниц из дневника Адель вот-вот должен был проступить рядом. Не знаю, как именно он проявился бы на этот раз: длинной вязью по стенам, горящими буквами на каменном полу зала или может неоновыми словами, повисшими в воздухе.

Но вместо этого случилось то, чего не ожидал никто из нас.

Двери зала распахнулись и, прорезая темноту, в наши лица ударили яркие, резкие лучи ручных фонарей. Внутрь ворвались вооруженные люди, которые тотчас взяли нас на прицелы пистолетов.

Начавшиеся чары тут же оборвались. Я с удивлением и испугом уставился на появившихся из ниоткуда людей. Старого друга-наемника со шрамом на лице я узнал сразу. Странно, мне почему-то казалось, что Максим застрелил его на крыше собора. Следом в зал торжественно зашел Милош. На этот раз он выглядел злобно и раздраженно. Молча подойдя, он с силой отвесил удар мне в челюсть, от которого я чуть не рухнул на пол. Кулак у старика оказался тверже камня.

Затем Милош гневно посмотрел на Максима.

– А ты живучая тварь, – прошипел он.

– Ещё тебя переживу, скотина, – с усмешкой бросил Максим, за что тут же получил удар в живот от одного из наемников.

– Так бы и придушил тебя прямо сейчас, – словно не услышав насмешки, продолжал вонт. – Жаль, что ты ещё можешь быть полезным. Хотя, надеюсь, твоя польза скоро будет окончательно исчерпана.

– Как же вы, твари, так быстро нас нашли? – спросил Максим.

Милош, конечно же, пропустил вопрос мимо ушей. Он посмотрел на приготовления к ритуалу, после чего взял в руки алкафест и дневник.

– На этот раз предпочту держать эти предметы при себе, – сказал он. – Уж очень ты прыткий молодой человек. А теперь не тяни время – начинай ритуал.

– А если нет? – резко парировал я.

Милош хорошо понимал, о чем я думал в тот момент.

Разгадка магии, за которой все мы так долго гнались, была совсем рядом. Но что случится, как только Милош доберется до неё? В первую очередь – что случится с нами? Очевидно, что у вонтов нет никаких причин оставлять в живых ни меня, ни Ольгу или Максима.

– Делай что я велю – и тогда ты и твоя подруга уцелеете, – ответил Милош. – Я не кровожадный человек и не горю желанием убивать без крайней на то нужды.

Он снова гневного посмотрел на Максима.

– Правда, к тебе это не относится, – с ненавистью добавил магистр. Посмотрев несколько секунд на Максима, не отводя взгляда и словно пытаясь проглядеть в нем дыру, Милош опять повернулся ко мне. – Принимайся за дело. И обещаю – ты и твоя подруга останетесь живыми.

– Может, дашь непреложный обет? – изо всех сил скрывая страх, с ехидной улыбкой выдавил я.

Милош усмехнулся. А затем – взял из руки одного из своих охранников пистолет и навел ствол прямо на мою ногу.

– Сейчас я прострелю тебе колено, – раздраженно сказал он. – Затем заглушу боль магией и прострелю колено твоей подруге. Только вот её боль я глушить уже не стану. Намек понят?

Я с ненавистью посмотрел в глаза старику. Вонт действительно не оставлял мне выбора.

Закрыв глаза, я сконцентрировался и собирался снова начать колдовство, но чары прервал голос Максима.

– Слушай, придурок, – обратился он к главе вонтов, – а ты знаешь, что на тебя работают не наемники, а дилетанты? Надо было звать боевых магов. Вроде меня.

– Кажется, пресловутая боевая магия в этот раз не очень вам помогла, – ответил на словесный выпад Милош.

– Ошибаешься, мужик, – усмехнулся Максим. – Абра-кадабра.

Комнату потряс оглушительный взрыв, отбросивший меня в сторону. С разных сторон начали доноситься крики и стоны раненых наемников. Несколько человек лежало на полу без признаков жизни, другие же, истекая кровью, непонимающе глядели по сторонам.

Странно, но ни я, ни Ольга с Максимом не пострадали – не считая того, что взрывной волной нас разбросало по комнате. Целым остался и Милош. Весь перепачканный строительной пылью, опираясь на стену, вонт пытался подняться на ноги, крепко прижимая к груди дневник и алкафест.

– Драпаем! – крикнул Максим.

Перепрыгивая через раненных и убитых солдат, я побежал к выходу. Максим схватил за руку ошарашенную Ольгу и тоже бросился к дверям, которые с корнем вынесло от взрыва. Оглушенные охранники, к счастью, не успели начать стрелять. Оказавшись на улице, Максим указал на один из переулков, тянувшийся между домами.

«Прям как тогда в Стамбуле», – мимолетом подумал я, прежде чем нырнуть в узкий проход вслед за друзьями.

Через несколько минут беготни и петляния по улицам под удивленными взглядами редких прохожих, мы наткнулись на спуск в метро и тут же ринулись туда. Проскочив через турникеты, мы выбежали на платформу и запрыгнули в последний, почти пустой вагон уходящего поезда.

Двери вагона закрылись и поезд быстро умчался в темный тоннель.

– Проклятье! – Максим с силой злобно ударил ногой по одной из пассажирских скамеек. – Дневник, алкафест – всё теперь у них!

– Это что, черт возьми, был за взрыв? – накинулась на него Ольга.

– Радиовзрывчатка, – небрежно сказал Максим. – В рюкзаке у меня лежала. Прям как чувствовал, что пригодится.

– Ты вообще рехнулся? Нас могло убить! – Ольга начала кричать на Максима.

– Не могло, – отмахнулся Максим. – Я специальное заклинание наложил – в нас бы не попало.

– Идиот, – Ольга раздраженно села на скамейку.

– Твою же мать, – выдохнул я и сел рядом.

Такого поворота событий никто из нас не ждал.

Ольга

– Спасибо, Роза, – Ольга на прощание улыбнулась уходящей няне и закрыла за ней входную дверь.

Ей всегда было немного стыдно перед собой, что воспитание собственной дочери периодически приходилось перепоручать в руки чужого, наемного человека. Но что было поделать? Рабочие смены Ольги длились по двенадцать часов, а за маленькой полугодовалой Соней должен был кто-то приглядывать.

И Роза оказалась идеальным кандидатом – эта немолодая женщина с чистой голубой аурой любила детей и с трепетом относилась к девочке. Ольга чувствовала доброту и заботу няни – и понимала, что может доверить ей свою дочь.

С момента бегства из Алкеона прошло почти полтора года. Ольга тщательно запутывала следы, меняла города как перчатки – и старалась нигде подолгу не засиживаться. Ирина, Клаудия, Бенедикта – какие только имена уже не пришлось ей на себя примерить.

Шли ли иберийцы по её следам? Ответа она не знала.

Ольга достала из манежа свою улыбающуюся дочь и легко обняла её. Разве в мире могло быть что-то приятнее и милее, чем улыбка этого маленького человека? Соня смотрела на маму большими, счастливыми глазами.

Именно такие моменты напоминали Ольге, что сделанный ею выбор был правильным. Она не зря бежала прочь из замка, пожертвовав тем, к чему так долго стремилась. Не зря променяла Союз Иберии на возможность растить и воспитывать собственную дочь.

Конечно, работа официанткой в задрипанном кабаке на окраине очередного не менее задрипанного города выглядела не так привлекательно, как статус иберийской чародейки – но Ольга всегда умела довольствоваться малым. К тому же легкие манипулятивные заклинания позволяли ей легко очаровывать многочисленных хмурых клиентов, вынуждая их оставлять щедрые чаевые – и этих денег более чем хватало на неплохую безбедную жизнь.

Ольга аккуратно положила засыпающую дочь обратно в манеж – и ребенок, закрыв глаза, тут же тихо засопел. Мама, склонившись, продолжала смотреть на мирно спящее дитя – и её сердце всё больше наполнялось радостью и счастьем.

И кажется, для Ольги не существовало большего счастья, чем быть матерью этого ребенка.

– Твой талант прятаться выше всяких похвал.

Ольга вздрогнула и тут же повернулась на знакомый голос, раздавшийся со стороны входных дверей. Она знала – и больше всего на свете боялась – что рано или поздно этот голос может снова прозвучать в её ушах. Страх, притупившийся временем, снова запылал в её сердце. Только лишь Ольге начало казаться, что прошлое безвозвратно осталось в прошлом, как оно решило напомнить о себе.

Неужели, спустя столько времени, иберийцы всё ещё жаждали совершить своё безумное правосудие?

В прихожей, держа руки за спиной и пристально смотря на девушку стоял Настоятель. С момента их последней встречи он ничуть не изменился. Разве что в бороду добавилось немного седины.

Ольга рефлекторно закрыла от него дочь спиной.

Настоятель смотрел на бывшую послушницу с разочарованием в глазах.

– Я не осуждаю тебя, – сказал он, приближаясь. – Поверь – я хорошо понимаю боль, с которой нужно было столкнуться. Ты не представляешь, как тяжело мне было отказаться от своего первенца и отдать его на воспитание в Союз. А теперь…

Он перевел взгляд на спящую Соню.

– Теперь мне предстоит отдать Союзу ещё и свою внучку.

Настоятель посмотрел на Ольгу и кивнул в ответ на незаданный вопрос.

– Евгений мой сын.

Ольга с презрением смотрела на визитера. Ей было плевать на прозвучавшее откровение.

– Черта с два я отдам тебе дочь, – сказала она.

Настоятель лишь вздохнул в ответ.

– С твоими талантами ты могла бы стать великой чародейкой, – словно не слыша её слов сказал Настоятель.

– Идите вы, вместе с вашим орденом, – процедила Ольга. – Оставьте нас в покое.

– Не могу, – приближаясь, сказал Настоятель. – Поверь, я сам желал бы того же. Но судьба первенца – это древнее правило, преступать которое нам не суждено.

– Убирайся прочь! – прокричала Ольга.

Соня проснулась, и комната тут же залилась детским плачем.

– Я бы хотел, – Настоятель продолжал приближаться, – правда хотел. Но есть вещи, которые гораздо выше наших желаний.

Ольга подалась, чтобы телом укрыть ребенка от наступающей угрозы, но не успела.

– Уверен, твоя дочь станет достойным рыцарем Иберии, – Настоятель вскинул ладонь и принялся легкими круговыми движениями водить ей по воздуху. – Она станет одной из нас.

Веки Ольги тут же наполнились свинцом, ноги начали подкашиваться.

– Не ищи её, – окутанная чарами, Ольга погружалась в темноту. Теперь она не слышала плач ребенка, в её ушах звучал только голос Настоятеля. – Больше она не твоя дочь.

Девушка хотела закричать, но на это не было сил. Она лишь упала на пол, лицом вниз не в состоянии подняться и что-либо сказать.

– У тебя больше нет дочери. Смирись.

Эти слова стали последним, что услышала Ольга, прежде чем потерять сознание.

******

Мы убрались подальше от Праги и остановились в небольшом городке, километрах в ста от столицы. По дороге мы попробовали обсудить, что делать дальше – но никаких дельных мыслей не возникло.

Вонты завладели дневником и алкафестом. Максим и Ольга были твердо уверены, что через два-три месяца они сумеют самостоятельно воспользоваться артефактом и дочитать дневник. Похоже, об этом же говорил и Милош во время нашей первой встречи, намекая на то, что при необходимости их орден сможет восстановить записи Адель и без моей помощи – просто на это потребуется немного больше времени.

Каждый из нас был подавлен случившимся – ответы, которые, казалось, маячили совсем-совсем рядом, вдруг ускользнули, путеводная нить оборвалась. Риски, на которые мы шли, в одно мгновение превратились в напрасный труд.

Кажется, мы очутились в глухом тупике.

Или же это было поражением?

Даже всегда уверенный в своих силах Максим теперь был чернее тучи. Стоило нам заселиться в мелкую придорожную гостиницу, как он без лишних слов заперся в своей комнате. Мне и Ольге оставалось только последовать его примеру.

На улицу к тому времени уже опустилась глухая ночь, но после всего случившегося спать мне не хотелось. Остатки адреналина и раздражение от осознания безвыходности, в которой мы очутились, держали меня в бодром состоянии. До самого рассвета я то ходил взад-вперед по номеру, то с ногами забирался на матерчатое кресло в углу комнаты и непрерывно, как четки, перебрасывал в голове факты, мысли и домыслы, надеясь найти путь из этого тупика. Под утро четыре стены очередной гостиничной комнаты начали прессом давить на меня. Накинув ботинки и со злобой хлопнув дверью, я вышел на улицу и побрел в первом попавшемся направлении.

Захолустный район, в котором мы очутились, встречал меня пустыми безлюдными улицами и редкими проезжающими машинами. Безликие одно- и двухэтажные дома, стоявшие вдоль дороги, почему-то казались ненужными и бессмысленными здесь – словно, в них не должно было никого жить.

Интересно, как появился этот городок? Ни заводов, ни фабрик, ни потока туристов – только дальнобойщики, ночевавшие где-нибудь рядом, да редкие путешественники вроде меня.

Бредя наобум, мне нестерпимо захотелось выпить чего-нибудь мало-мальски алкогольного. И тут же, как по мановению волшебной палочки, перед глазами возник небольшой магазин, с радостной неоновой вывеской «24».

Через минуту я вышел обратно на улицу, удерживая в руках бумажный пакет с бутылкой виски. Усевшись на лавочку, непонятно для кого установленную рядом с проезжей частью, я отвинтил пробку и сделал глоток. Алкоголь тут же разлился теплом по венам. Посмотрев на бутылку, я вдруг невольно улыбнулся воспоминаниям, которые по непонятной причине неожиданно нахлынули в голове.

– Eteritalienum, utoculis, – произнес я заклинание, которому научила меня Алиса во время одной из наших последних встреч.

Ещё совсем недавно мы спокойно и беззаботно сидели с ней у фонтана, смеялись и улыбались друг другу. Сколько прошло с тех пор? Не так уж много времени.

Но казалось, что пролетела целая вечность.

Теперь Алиса и теплые воспоминания о ней превратились в ветхое, призрачное прошлое, которое, наверное, мне вообще стоило как можно скорее навсегда забыть.

Постепенно алкоголь ударил в голову, и откуда-то из её глубин начали доноситься странные мысли.

Интересно, почему я до сих пор чувствовал к Алисе тепло и доброту? Не смотря на её жестокий поступок, я не гневался и не ненавидел её – как будто понимал, что у Алисы действительно не было иного выбора. Я вспомнил её взгляд в ту ночь на поляне: в глазах Алисы были страх, боль, тоска, но в них не было ни капли злобы. Она не хотела лишать меня жизни – но словно была вынуждена сделать это.

– Так я это не брошу, – тихо сказал я сам себе. – Землю буду грызть, всех вонтов разорву на куски – но доберусь до правды.

Прогулка, свежий ветер и дешевое крепкое пойло вселили в меня немного надежды. Вернувшись в гостиницу, я постучал в номер Максима. К моему удивлению, дверь оказалась не заперта. Максим сидел на диване, положив ноги на небольшой журнальный столик и, тоже сжимая в руках открытую бутылку спиртного, хмурым взглядом смотрел в одну точку.

Похоже, желание напиться охватило не только меня.

Услышав шаги, Максим бросил на меня бешеный взгляд, по которому легко угадывалось, что эта бутылка явно была сегодня уже не первой. Что-то в нем изменилось: Максим выглядел как-то иначе. Когда мы расставались в нем играла досада и злоба, но сейчас на его лице не было ни того, ни другого. Сейчас в его глазах я читал поражение. Именно так смотрят проигравшие – грустно и безразлично.

Пройдя вглубь комнаты, я сел на кресло и внимательно посмотрел на товарища.

– Что нам делать дальше? – спросил я.

– Пока не знаю, – Максим отхлебнул из горла. В голосе его действительно сквозило безразличие. От привычной невозмутимости и уверенности почему-то не осталось и следа, он просто продолжал отсутствующим взглядом смотреть в стену.

– Как ты влез во всё это? – поинтересовался я.

Кажется, теперь настал момент, когда и ему пора было открыть все карты. Но Максим промолчал.

– Почему тебя так заботят вонты? – спросил я.

– Тебя это, по-прежнему, не касается, – грубо ответил он.

– Да нет – касается, – неожиданно громко выпалил я. – В меня стреляли. Меня взрывали. Меня, черт возьми, похищали. Меня пыталась убить собственная подруга – и всё из-за какого-то заклинания, за которым гоняется культ обезумевших властолюбцев. Думаю, сейчас самое время тебе поделиться своими тайнами.

Максим агрессивно сверкнул глазами. Похоже, мои слова вдруг задели какую-то шаткую пружину, сдерживавшую его ярость под замком.

– Свали отсюда, – раздраженно приказал он.

– Да пошёл ты! – огрызнулся я.

Он вскочил на ноги и с силой швырнул бутылку в стену. Стекло разлетелось на десятки мелких осколков, попутно забрызгав алкоголем всё вокруг. Впервые я видел Максима в таком состоянии. Как будто раздражение, злоба и усталость, копившиеся всё это время внутри него, наконец, вырвались наружу и решили править бал.

– Ты не понимаешь, что стоит на карте! – заорал он. – Подумаешь – девчонка попыталась тебя убить! Это такая мелочь на фоне происходящего!

– Так просвети, что происходит! – следом вскипел и я. – Ты же ни хрена не рассказываешь!

– Ты знаешь ровно столько, сколько нужно! – кричал он в ответ.

– Я не знаю ничего! Даже толком не знаю, можно ли тебе верить! Может твоя цель не в том, чтобы остановить вонтов, а в том, чтобы первым добраться до этого заклинания! Вон скольких ты уже на тот свет отправил. Может ты добьешься своего – а затем поступишь со мной так же!

Максим быстро подался вперед, и я даже не успел заметить, как его кулак врезался мне в челюсть. Потеряв равновесие, я свалился на пол. Рот наполнился кровью.

Через несколько секунд я услышал голос Ольги, которая прибежала на наши крики и теперь пыталась разнять. Темная пелена отступила с моих глаз. Сплюнув кровь, я поднялся и посмотрел сначала на Ольгу, потом на Максима.

Я не злился. Потому что понимал – я сболтнул лишнего. Максим все-таки рисковал жизнью, чтобы вытащить меня и Ольгу из лап врагов. В своих словах я, конечно, был неправ. Но и извиняться за них не собирался.

– Все успокоились? – с укором посмотрев на нас, спросила Ольга. Естественно, мы лишь недовольно хмыкнули. – А теперь – сядьте.

Максим снова уселся на диван, а я, пытаясь остановить кровь взятым из ванны полотенцем – на кресло.

Ольга обвела нас укоризненным взглядом.

– Нашли время собачиться.

– Извините, – съязвил Максим. – Нервы сдают.

Девушка опустилась на диван рядом.

– Не знаю, что вы тут не поделили – и знать не хочу, – недовольно сказала она. – Только пока вы решили боксом позаниматься, у меня появилась идея.

– И какая же? – со скепсисом в голосе спросил Максим.

– Сразу говорю – рискованная, – добавила Ольга, – и ненадежная. Но ничего лучшего предложить не могу.

– Да хватит уже саспенс нагнетать, – нетерпеливо потребовал я, – выкладывай давай.

Ольга выразительно посмотрела сначала на Максима, затем на меня.

– Хождение в земли мертвых, – сказала Ольга.

– Стоп-стоп-стоп, – Максим тут же поднял руку, беря слово. – Кажется, слышал я о такой магии. Правильно понимаю, ты сейчас говоришь про те самые земли мертвых, которые находятся за Стиксом? Они же – загробный мир.

– Верно.

– Слушай, иберийка, ты что, с катушек слетела? – в голосе Максима сквозило раздраженное удивление.

– Не называй меня так, – строго потребовала Ольга.

Я совершенно не понимал, о чем шла речь – но в разговор не влезал.

– Паломничество за Стикс – это единственный вариант, который у нас есть, – добавила она.

– Вижу, к чему ты клонишь, – пьяным, но твердым голосом парировал Максим и кивнул в мою сторону – Предлагаешь отправить парня в загробный мир? Да это самоубийство чистой воды! Я не для того его шкуру столько раз спасал.

– В любом случае, не тебе решать, – холодно ответила девушка.

Я продолжал непонимающе смотреть то на Максима, то на Ольгу.

– Ты хоть знаешь, о чем сейчас идет речь? – повернулся ко мне Максим.

– Нет, – честно ответил я.

Максим поднялся с дивана.

– Сама ему объясняй, – направляясь к холодильнику мини-бара за новой порцией алкоголя бросил он.

Ольга повернулась ко мне.

– На протяжении сорока дней с момента смерти душа человека находится в землях мертвых, – пояснила она. – Это нечто вроде параллельного мира, куда ненадолго стекаются люди после кончины. Через сорок дней они исчезают окончательно. В рай попадают, или в ад, или перерождаются – тут уже никто точно не знает, но ровно до этого момента все мертвецы гарантированно ошиваются в тех землях. В поверьях Древних греков эти земли назывались пещерой за Стиксом, а у католиков – Чистилищем. Но это сейчас неважно. Главное другое: душа твоей подруги Алисы должна быть ещё там.

Есть магия, с помощью которой живой человек может попасть в земли мертвых – и, в отличие от умерших, он также может вернуться оттуда назад.

– Секунду, – осознав сказанное, я удивленно уставился на Ольгу. – Ты хочешь сказать, что я могу попасть в загробный мир и найти там Алису?

– Да, – кивнула Ольга. – Не думаю, что после смерти у неё будут от тебя хоть какие-то секреты. Расспросишь – и вернешься назад.

Дыхание перехватило. От волнения по моему телу прошла легкая дрожь. Я смогу снова увидеть Алису? Снова поговорить с ней?

– На первый взгляд, красиво звучит, – распечатывая новую бутылку бросил Максим. – Только не забудь сказать ему о самом главном.

– Шанс вернуться живым – примерно один к шести, – Ольга сказала это честно, не опуская глаз. – Это как играть в русскую рулетку с барабаном, в котором недостает одного патрона.

«Шанс – один к шести», – повторил внутренний голос.

Но мне было плевать на шансы.

Наверное, хитросплетения событий последних дней сделали меня окончательно безумным, а постоянно окружавшая опасность приучила рисковать. Возможно, вонты по-прежнему преследовали нас. Они уже не раз показывали свои сыскные таланты, находя меня и моих друзей в разных точках планеты – и, вероятно, разыщут нас снова. И что тогда? Если ничего не предпринимать, то мы были заведомо обречены – а значит для спасения предстояло предпринять хотя бы что-то. И, похоже, выбор возможных действий свелся ровно до одного варианта – опасного и безумно рискованного.

Победа над вонтами, и раньше казавшаяся сомнительной, теперь выглядела совсем призрачно. И всё же надежда была. Но гораздо важнее этой победы, даже важнее собственной жизни для меня в тот момент стала возможность получить долгожданные ответы. Вопрос, который с самого начала втянул меня в эту авантюру, по-прежнему с силой терзал изнутри.

Зачем Алиса пыталась меня убить? Столько сил я безуспешно потратил на разгадку этой тайны – и, наконец, могу узнать правду.

Я пойду в земли мертвых. И пусть Алиса сама всё объяснит.

– Парень, ты осознаешь, что это почти наверняка путь без возврата? – спросил Максим. Кажется, он заметил твердую решительность на моем лице.

Да, я всё прекрасно осознавал. И отложив окровавленное полотенце, кивнул ему в ответ.

Путь без возврата – обычный наш путь.

Максим

Задание шло по накатанным рельсам. Пользуясь покровом темноты и глядя сквозь приборы ночного видения, команда Максима продвигалась к намеченной цели. До магического поля – главной угрозы всего предприятия – оставалось несколько сотен метров.

«Обойдем эту чертовщину – и аль-Домини у нас в кармане», – подумал Максим.

Он и Олег двигались особо аккуратно – чтобы ненароком не повторить ошибки предыдущих отрядов, безуспешно пытавшихся преодолеть невидимую волшебную защиту – и не расстелиться на земле в бессознательном состоянии.

– Стоп, – Максим резко поднял сжатую в кулак ладонь, приказывая отряду замереть.

Защитная магия ещё не начала действовать на него, но развитая с годами интуиция отчетливо давала понять – ещё шаг, и будет плохо.

– Чувствую, – кивнул Олег, прислушиваясь к собственным ощущениям. – Энергетика прямо закипать начинает.

– А я ничего не чувствую, – Алексей был как всегда беззаботен. – Но раз вам становится дурно – значит мне пора за работу.

С местом они не ошиблись: именно в этой точке начинал действовать невидимый магический барьер. Алексей прошел на десять метров вперед и, посмотрев на друзей, пожал плечами. Затем достал из кармана два ранее подготовленных Аней амулета, зачерпнул горсть земли и последовательно засыпал её внутрь деревянных цилиндров.

– Пробуйте, – он вернулся к друзьям и протянул собранные обереги.

Не теряя времени, Максим накинул волшебную безделушку на шею и уверенно пошел дальше. Ане он доверял на все сто процентов – и раз она сказала, что всё сделала правильно, значит, для сомнений здесь места не было.

Оберег действовал. Максим ощущал присутствие сильного магического поля – энергия словно бурлила вокруг, но никакого вреда не причиняла. Следом под невидимый купол зашел и Олег.

– А девчонка молодец, – сказал он, чувствуя ту же пульсацию, что и Максим.

Через десять минут отряд достиг холма, с которого открывался хороший обзор на бывший кирпичный завод – главную точку их маршрута. Именно здесь, по данным разведки, и засела цель. Достав инфракрасные бинокли, друзья принялись пристально вглядываться в окуляры, изучая обстановку.

– Дозорных почти нет, – с удивлением в голосе сказал Алексей. – Только на КПП кто-то сидит.

– Да, – согласился Олег. – Похоже, они очень уверены в своей магической защите.

– Не расслабляться, – Максим тут же сбил с отряда спесь легкомыслия. – Всем быть начеку и действовать по плану.

Группа тихо продолжила движение, всё ближе подбираясь к намеченной цели. Они подошли к высокому бетонному забору, по периметру опоясывавшему весь заводской комплекс.

– Надо же, ПО-2, – удивленно сказал Алексей, намекая на форму забора – именно такие серые бетонные плиты с характерными «ромбиками» на фасаде повсеместно использовались в СССР для возведения глухих ограждений. – Откуда они тут?

– Потом историю промышленного дизайна Сирии изучать будешь, – недовольно процедил Максим. – Давай не отвлекаться.

Все трое по очереди перелезли через каменное ограждение. Оказавшись на территории завода, бойцы огляделись по сторонам и, молча кивнув друг другу, приступили к запланированным действиям. Пока Алексей готовил путь к отступлению, его товарищи аккуратно осматривали комплекс в поисках Фариха аль-Домини.

Найти его было несложно. Максим мысленно прочитал нужное заклинание и принялся ждать, пока окружавшие его запахи не начали приобретать визуальную форму. Очень быстро вокруг стали возникать длинные, тонкие как леска, разноцветные нити ароматов – они извилистыми маршрутами тянулись над землей, концами уходя в разные стороны. Их оказалось много: каждый из бандитов оставил здесь шлейф своего запаха – и теперь предстояло найти нужный. Достав из кармана носовой платок, который – по заверениям Леонида – раньше принадлежал аль-Домини, Максим сравнил цвет исходившего от него запаха с расцветками тянувшихся нитей.

– Туда, – быстро взяв нужный след, скомандовал Максим.

Бойцы тихо прошли через внутренний двор, а затем свернули в открытые ворота здания. Преодолев длинный, плохо освещенный коридор, они по металлической лестнице поднялись на следующий этаж – и остановились у одной из дверей.

Максим приложил палец к губам и кивнул Олегу. Слов не требовалось – Олег и так понял, что их цель находилась за дверью.

Аккуратно заглянув внутрь, они увидели худощавого человека, сидящего в кресле спиной к ним и читавшего книгу при тусклом свете керосиновой лампы. Лицо его было сложно разобрать, но Максим видел, что нить нужного запаха отчетливо тянулась именно к нему.

Расслышать их шагов мужчина не мог – Максим и Олег действовали тихо, как призраки – но тем не менее он вдруг оторвал глаза от потрепанной книги и повернулся в сторону двери. Группа среагировала тут же – они тихо и стремительно вошли внутрь, направив стволы на свою цель.

Впрочем, было не похоже, чтобы мужчина собирался оказывать сопротивление.

– Молчи и будешь жить, – по-арабски сказал Максим, мысленно удивившись, что до сих пор неплохо помнит этот язык.

Он приблизился и внимательно посмотрел на лицо взятого на прицел мужчины. В комнате было темно, лампа еле-еле светила – но и этого небольшого света оказалось достаточно, чтобы удостовериться: перед ними, с поднятыми руками и странным огоньком в глазах, сидел полевой командир боевиков Фарих аль-Домини.

В коридоре, неожиданно, раздался звук шагов, звонко отдававшихся по металлической лестнице. Максим тут же дунул на фитиль лампы и все трое оказались в глухой темноте. Заткнув рот аль-Домини своей ладонью, Максим повернул его в качестве живого щита лицом к двери и вскинул оружие. Олег тоже занял оборонительную позицию.

Максим осторожно перевел дуло ствола с двери на голову аль-Домини – отчетливо давая понять, что любой лишний звук моментально кончится для него смертью.

Настал момент тяжелого, напряженного выжидания.

Дверь в кабинет уже начала открываться, можно было даже разглядеть густую бороду боевика, который вот-вот зашел бы внутрь и с треском развалил весь план Максима и его команды.

Но судьба распорядилась иначе.

Бородатый солдат увидел царящую в комнате темноту и, подумав, что она пуста, закрыл дверь. Затем начали раздаваться уже знакомые, отчетливые металлические отзвуки шагов на ступеньках – боевик явно уходил прочь.

Олег вытер со лба проступившую испарину.

«Пронесло», – выдыхая подумал Максим.

Теперь настала пора импровизации. Команде предстояло вытащить захваченного человека из здания – и сделать это нужно было бесшумно. Вести аль-Домини под дулом автомата было слишком рискованно: он уже наверняка понял, что нужен своим захватчикам живым – а значит гарантированно попытается использовать этот нюанс и позвать на помощь.

– Свяжем его, – шепнул Олег и полез в карман за пластиковыми стяжками.

И тут Максим заметил на шее полевого командира странный амулет – небольшой стеклянный кулон, наполненный землей. Улыбнувшись, Максим с силой сорвал защитный оберег – и аль-Домини безвольно осел в кресле с закрытыми глазами.

– Так быстрее, – довольно помотав оберегом перед носом у друга, сказал он.

Погрузив жертву на плечо к Олегу, отряд направился к выходу. Максима не покидало неприятное ощущение, что операция шла слишком гладко и безукоризненно. Впрочем, это ощущение преследовало его всякий раз во время любой операции.

Алексей встретил их внизу, в заранее оговоренной точке сбора, и жестом указал на припаркованный неподалеку пикап. Команда тихо прокралась к автомобилю, Олег погрузил бесчувственное тело захваченного боевика в кузов и залез следом.

– Охрана на КПП готова, осталось только ворота открыть, – тихо отчитался Алексей. – Под колеса остальных машин я подложил шипы. Пока не поедут – не заметят, а как поедут – будет поздно.

– Отлично, – кивнул Максим. – Что с нашей машиной?

– Все в порядке. Ключей не нашел, так что пришлось помудрить. Видишь, я протянул два провода из-под капота в салон? Замкнешь контакты – и она заведется.

Командир посмотрел на массивные, хорошо освещенные металлические ворота, перед которыми лежали толстые бетонные блоки.

– Как только ворота откроются, я заведу машину и поеду к тебе, – сказал Максим. – Ты запрыгнешь в кузов – и свалим отсюда нахрен.

Алексей кивнул и быстро нырнул в тень. Прокравшись вдоль неосвещенной части забора, он пригнулся и зашел на КПП. Максим терпеливо выжидал нужного момента.

Звук автоматики, отпиравшей ворота, оказался неожиданно громким. Металлические двери заскребли шестеренками и стали медленно отъезжать в сторону, шумом будя всю округу. Уже через несколько секунд из здания начали выскакивать вооруженные люди, которые моментально распознали подвох и без лишних слов принялись поливать свинцом пропускной пункт и засевшего там Алексея.

Нужно было спешить на помощь другу! Максим выжал педаль сцепления и замкнул оголенные провода, собираясь как можно скорее надавить на газ и увезти свой отряд подальше от этого места. Но характерного урчащего звука стартера так и не раздалось. Урывисто глядя на отстреливавшегося от врагов Алексея, вспотевшими ладонями Максим разорвал соединение проводов – и тут же попробовал соединить их снова.

– Да что за…, – Максим старался изо всех сил сохранять самообладание.

Он несколько раз слегка потянул провода на себя, надеясь восстановить контакты.

– Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, – прошептал он универсальную магическую формулу и в третий раз сомкнул оголенные медные жилы.

Стартер негромко зажужжал под капотом – и через секунду мотор пикапа застучал поршнями. С силой воткнув первую передачу, Максим помчался на выручку другу.

Алексей, на ходу отстреливаясь от все прибывавших врагов, с разбегу запрыгнул в кузов движущегося грузовика. Проломив капотом небольшой бело-желтый шлагбаум, машина выехала за ворота и прорезая лучами фар кромешную темноту сирийской ночи, под салют из неточных и разобщенных выстрелов бандитов на полной скорости понеслась прочь.

******

Не знаю как, но Ольга смогла быстро раздобыть нам поддельные паспорта с нужными визами. Легко пройдя контроль в аэропорту, мы беспрепятственно поднялись на борт самолета и с комфортом и удобством расположились в бизнес-классе.

На протяжении всего длинного перелета мы не особо общались друг с другом. Максим систематически опустошал бар самолета, а Ольга почти всю дорогу задумчиво смотрела в иллюминатор.

После похищения вонтами она изменилась. Поначалу, в день нашего знакомства, в её глазах читалась твердость, решительность намерений. Затем – острое желание отомстить вонтам за своего друга. Но теперь в них преобладал страх. Как будто что-то надломило её характер, выгнало прочь твердость и агрессию – а вместо них поселило неуверенность и испуг.

Из Европы мы перебирались в американский город Новый Орлеан, одну из негласных столиц магического мира – место, в котором старая культура и новые традиции слились в непонятный многим симбиоз. Этот грязный город так до конца и не оправился от недавнего разрушительного наводнения – и тем не менее бурные потоки воды не смогли вымыть отсюда волшебство. Любой, даже начинающий чародей, сразу улавливал пропитавшую его насквозь магическую энергию.

В Новом Орлеане смешалось множество волшебных течений: верования африканских племен, энергия гаитянского колдовства, христианские обряды и ритуалы. Но больше всего магии оказалось сокрыто в музыке, которая звучала здесь из каждого утюга – сотни уличных музыкантов, сами того не ведая, ежедневно сотворяли на улицах города удивительные заклинания. От звуков музыки у случайных прохожих поднималось настроение, в людях появлялись уверенность, настойчивость и заряд бодрости духа.

И, конечно же, большинству даже не приходило в голову, что они случайно оказались под положительными чарами не менее случайно созданного волшебства.

Вообще, хорошие музыканты, как правило, оказываются очень неплохими волшебниками. Они создают заклинания интуитивно, понаитию. Ведь любая музыка, любая песня – это всегда магия определенного уровня сложности и цели. А здесь, в этом городе, многие рождаются с музыкой, живут ей и с ней умирают.

Я давно собирался посетить Новый Орлеан – для меня, как и для многих других волшебников, он был своеобразной Меккой, но каждый раз что-то вмешивалось в эти планы: то не было денег, то времени, то не давали визу. И вот судьба, наконец, решила загнать меня сюда пинком под зад.

Весь перелет меня терзала неприятная неопределенность. По-прежнему, пугали вонты, которые, наверняка шли по нашим пятам и могли оказаться за любым углом. Но куда больше я боялся предстоящего ритуала. Во всем мире насчитывались лишь единицы чародеев, владевших нужной нам сложной, опасной магией и способных провести живого человека в земли мертвых. Ольга знала одного из них – к нему мы и направлялись.

Америка встретила нас жарким, палящим солнцем. На подлете к аэропорту я взглянул в иллюминатор и разглядел, как длинной лентой по земле тянулась река Миссисипи, разрезая сушу на две части. Мы приземлились, быстро прошли паспортный контроль и вскоре уже ехали на арендованной машине по идеально гладкому хайвею в сторону города. Из окна я разглядывал еще одну страну, в которой оказался по немыслимому стечению обстоятельств. За стеклом мелькали типичные для любого шоссе декорации: полуразбитые строения, какие-то вывески, встречные и попутные автомобили.

Откинувшись на спинку заднего сиденья, я закрыл глаза и мысленно прогнал сквозь память те места, которые успел посетить за последнее время. Что уже там было? Поезд, затем – длинный переезд на разбитой машине высоко в горы. Потом – долгая дорога обратно в мой родной город. Оттуда – по трассе до Киева и самолетом в Стамбул. Далее – на мотоцикле в Каппадокию. Следом Трансильвания, потом Италия, Чехия – и вот теперь я здесь, на родине джаза и сотни магических культов. За неделю я посетил больше мест, чем многие умудряются повидать за целую жизнь, а многие туристы дорого бы заплатили за подобные странствия. Но особой радости от этих приключений я не ощущал.

Пейзаж постепенно приобретал свою знаменитую луизианскую уникальность: вокруг начали возникать болота и утопающие в них леса. Я почему-то вдруг вспомнил утро в родном городе: суетные клерки, сидя в своих купленных в кредит машинках, нервно ерзают на сиденьях – потому что стоят в пробке и опаздывают на нелюбимую работу. Толпы людей уже в самый ранний час наполняют метро. Мегаполис, больше напоминающий муравейник, живёт быстро. Но стоит отъехать от этого города на сотню километров – и все меняется. Начинается новый ритм – неторопливый, размеренный, спокойный.

Такой же спокойный, как этот длинный американский хайвей.

Какой сегодня был день? Я попытался мысленно прикинуть, но понял, что окончательно потерял ориентацию во времени – события смешались в один большой комок, из которого было трудно извлечь дату календаря.

Вскоре мы добрались до города. Максим припарковал машину в историческом центре – у границы знаменитого Французского квартала. Когда на Новый Орлеан обрушился ураган Катрина, этот район удивительным образом не пострадал. Как будто у высших сил были уготованы для него иные планы.

Ольга велела следовать за ней. По уверенной походке было заметно, что она хорошо здесь ориентировалась – это явно был не первый её визит в город. Проходя мимо одного из домов, я глянул на висящий указатель: оказалось, мы шли по знаменитой улице Бурбон – популярному месту, где по вечерам льется рекой алкоголь, ходят десятки подвыпивших туристов, а многочисленные рестораны зазывают гуляк к себе. Сейчас улица была полупустой, а коммунальные работники старательно вывозили с неё мусор – явно готовясь к очередным вечерним гуляниям.

Пройдя несколько блоков, Ольга свернула на перпендикулярную улицу и остановилась у большой массивной двери. Приблизившись, я прочитал текст на деревянной вывеске, закрепленной рядом со входом.

– «Музей вуду», – почему-то вопросительно произнес я и посмотрел на Ольгу.

Когда я только начинал заниматься магией, то много времени потратил на изучение вуду и ритуалов его культов. Недели я проводил в библиотеке стран Азии и Африки, читая всё, что было связано с этим религиозным конгломератом и его производными. Моя тетрадь ломилась от различных заклинаний, формул и ритуальных процедур, которые я находил и старательно выписывал для дальнейших практических разборов. Почему-то я ожидал, что магия вуду окажется сильной и действенной, что, изучая её, я познаю некий новый уровень своих возможностей.

Реальность же была иной.

Сила вуду ничем не отличалась от иных магических и религиозных практик. Конечно, она использовала свои уникальные обряды, артефакты и необычные формулы – но, в конечном счете, эффект её был точно таким же, как и в любой другой форме волшебства.

Позднее я осознал простую истину – совершенно неважно, на чем именно маг выстраивает фундамент своего волшебства: на заклинаниях вуду, христианских молитвах, обрядах ислама, древнеегипетских ритуалах или чем-то ещё. Любая вера, любая религия, любой атеизм – это лишь система координат, с помощью которой волшебник управляет магической энергией. Любое заклинание и ритуал – лишь набор слов и действий, помогающие пробуждать энергетические потоки. И абсолютно без разницы, откуда именно чародей черпает силу – использует ли для этого традиционные монотеистические религии или же обращается к языческим богам, а может и вовсе чувствует в себе дуновение космоса. Главное – он должен твердо стоять на фундаменте своей магии, верить в него и руководствоваться им.

– На хрена ты привела нас в эту замануху для туристов? – поглядев на вывеску, скептически спросил Максим.

Ольга пропустила вопрос мимо ушей. Мы по очереди зашли в тесный предбанник небольшого музея, который на поверку оказался лишь трехкомнатной квартирой. При входе за столом сидела скучающая тучная чернокожая девушка, которая тут же попросила с нас плату за билеты.

– Мы ищем Иону, – на идеальном английском сказала ей Ольга.

Девушка с интересом посмотрела на нас.

– Она ждёт нашего визита.

Смотрительница музея взяла со стола телефон и быстро набрала какой-то номер. После непродолжительного диалога на незнакомом, по всей видимости – африканском, языке девушка вернула телефон на место.

– Кто такая Иона? – тихо спросил я у Ольги.

– Та, кто сможет провести ритуал, – шепнула она в ответ.

Сообщив, что Иона скоро подойдет, девушка нас проводили в одну из комнат музея, служившую выставочным залом, и попросили подождать. Комната была выполнена в багрово-красных тонах: стены украшали фотографии и гравюры, рассказывающие об истории и корнях культов вуду; на нескольких столах и небольших подставках были разложены «экспонаты» – искусственные черепа, снятые с анатомических учебных скелетов, деревянные барабаны, куклы из папье-маше и прочий бесполезный хлам. Как и ожидалось, никаким настоящим вуду в этом музее и не пахло – это был лишь очередной дешевый аттракцион для неискушенных туристов, которые наверняка заглядывали сюда по дороге из одного бара в другой. Впрочем, своим создателям он гарантированно приносил стабильный доход, ведь тема для спекуляции была выбрана более чем удачно: какой турист удержится от посещения музея вуду в Новом Орлеане?

Ждать пришлось около десяти минут. За это время я лениво прогулялся по трём комнатам, разглядывая псевдо-магические артефакты, Ольга терпеливо стояла в углу, а Максим, небрежно развалившись на одном из стульев, лениво ковырялся в своем старом мобильном телефоне. Аккуратно заглянув ему через плечо, я разглядел на монохромном экранчике его телефона игру «Змейка».

За время ожидания музей посетила лишь одна семейная пара – которая бегло осмотрела экспонаты и, естественно, не найдя ничего интересного быстро удалилась прочь. Сразу после их ухода внутрь зашла пожилая негритянка. Обычно чернокожие люди кажутся мне на одно лицо – но эту женщину я легко бы узнал среди прочих.

Ионе было около шестидесяти. Её невысокий рост удивительно гармонировал с внешностью – она казалась хрупкой и утонченной. Но острый взгляд, которым она смерила нас, говорил об ином: это был сильный и волевой человек, многое знающий и на многое способный. Она выглядела как-то иначе, нежели другие афроамериканки, которых мне доводилось встречать – словно обладала некоей выразительной особенностью. Но в чем именно крылась эта особенность, я так и не смог уловить.

Женщина приблизилась к нам и без лишних приветствий начала разговор.

– Не думала, что вы приедете так скоро, – её голос звучал очень молодо.

– Обстоятельства требуют действовать быстро, – ответила Ольга.

Иона сначала внимательно посмотрела на меня, затем на Максима.

– И кто из вас отважится совершить путешествие в мир духов? – с легкой ноткой театральности спросила она.

Вместо ответа я лишь слегка подался вперед. И тут же почувствовал на себе тяжелый взгляд женщины, которым она буравила меня насквозь.

– Для большинства людей это путь в одну сторону, – она продолжала говорить так, будто была героиней фэнтези-романа.

Без предупреждений Иона схватила меня за руку и крепко сдавила её. Сопротивляться я не стал.

– Ты слаб, – так же резко отпустив её, сказала Иона. – Из мира духов не возвращались даже куда более сильные, чем ты.

– Умеете приободрить, – буркнул я.

Слова этой темнокожей женщины испугали меня, но виду я старался не подавать. Хотя Ольга, кажется, заметила страх на моем лице.

– Он куда сильнее, чем кажется, – вклинилась она.

– Может быть и так, – нехотя согласилась Иона. – Впрочем, не мое это дело. Я никому не отказываю в просьбе проводить в мир духов – ибо таков мой дар и мое предназначение. Но каждому, кто желает ступить за грань, я всегда говорю то, что думаю. И всегда предупреждаю их, что грядущее путешествие может стать для них последним.

Пафос, с которым она сыпала предостережениями, немного приободрил меня – раз Иона вложила столько высокомерия в свои слова, то и угрозу предстоящего ритуала наверняка сильно преувеличила.

Женщина снова повернулась ко мне.

– Вы должны понимать, что можете погибнуть, – она звонко отчеканила эти слова.

И всё-таки мне было страшно. Каким бы сильным я ни был, какие бы цели мы ни преследовали, но страшно было до чертиков. Магия – это стихия, которой никто не может полностью управлять. Скорее наоборот – именно магия управляет нами, потакает или отказывает нашим желаниям, иногда соглашаясь помочь, но чаще всего лишь ухмыляясь в ответ.

Судя по всему, ритуал, через который мне предстояло пройти, загнал в могилу уже порядочное количество людей – а значит запросто мог загнать следом и меня тоже. Но желание получить ответы оказалось сильнее страха. Это желание давно притупляло во мне испуг, насильно тащило из страны в страну, бросало то в плен, то под пули, а теперь вот – собиралось закинуть и в загробный мир. А может дело было вовсе и не в ответах – и я просто хотел поскорее закончить эту безумную кровавую эпопею, даже рискуя собственной жизнью.

Кажется, Иона поняла, о чем я в тот момент думал.

– Район Тримей, 19181, Сэнт-Роад, – она четко назвала адрес. – Приходите через три часа. Мне нужно подготовиться.

Иона кивком головы дала понять, что на этом встреча закончена. Наша троица тут же покинула импровизированный музей.

– Так, а теперь – переведите, о чем вы договорились, – попросил Максим, который совершенно не владел английским языком.

Я вкратце пересказал наш диалог.

– Тримей – это же где-то неподалеку? – уточнил он.

– В тридцати минутах ходьбы отсюда, – ответила Ольга.

– Отлично, – Максим посмотрел на часы. – Мне как раз нужно отлучиться по делам. Созвонимся позже – и договоримся о встрече.

«Интересно, что за дела у него могут быть?», – подумал я.

Максим вышел обратно на улицу и быстро скрылся из виду. Я и Ольга остались вдвоем.

– Пойдём, – сказала она. – Раз уж всё равно ждать три часа, то хоть покажу тебе город.

Мы неторопливо пошли по узким, очаровательным улицам Нового Орлеана – мимо небольших магазинов, кафе и баров, уютно расположившихся в старых невысоких домах Французского квартала.

– Vieux Carré, – глядя куда-то в сторону, сказала Ольга. – Так правильно называется это место.

– Ты хорошо здесь ориентируешься.

– Я несколько месяцев жила здесь, – впервые за долгое время я увидел улыбку на лице Ольги. Едва уловимую, еле заметную – но всё-таки улыбку. Этот город явно навевал ей теплые и приятные воспоминания.

– Что ты здесь делала?

– Приезжала по делам, – лаконично ответила она.

– Чем ты занималась до всего этого? – поинтересовался я. – До того, как поселилась в общине магов?

– Состояла в одном магическом ордене, – ответила она. – Выполняла разную работу. В общем, жила как и большинство магов.

– Максим назвал тебя иберийкой. Что это значит?

– Неважно.

О своем прошло Ольга рассказывала очень неохотно.

– А почему оказалась в той общине?

– Были причины, – после этих слов её взгляд снова стал грустным и испуганным.

Дальше я решил не спрашивать.

Мы вышли на просторную площадь – по левую руку от нас раскинулся небольшой парк с монументом посередине, а справа оказался невысокий католический собор, внутрь которого и повела меня Ольга. Переступив порог, она быстро склонилась на одно колено и перекрестилась. Меня это немного удивило – не думал, что она вообще верит в Бога. И уж тем более, что она – протестантка. Мы прошли ближе к алтарю и сели на одну из деревянных скамеек. Ольга огляделась по сторонам и заметив, как из исповедальни вышел человек, обратилась ко мне.

– Подождешь меня немного? – попросила она и пройдя в сторону исповедальни, нырнула внутрь.

Лениво разглядывая скромное убранство храма, я все размышлял над вопросом, который не давал мне покоя: что происходило с Ольгой? Не нужно было обладать глубокими знаниями человеческой натуры, чтобы заметить очевидное – она была чем-то обеспокоена. И это состояние давило и терзало её настолько сильно, что Ольга использовала любые меры, лишь бы хоть немного заглушить тревогу.

Что случилось с ней во время похищения? Я был твердо убежден, что причина крылась именно там.

Через несколько минут дверь исповедальни снова открылась, и Ольга вышла наружу. Опустившись рядом со мной на скамью, она положила свою ладонь поверх моей.

– Если ты сегодня погибнешь, – тихо прошептала она, – то я не смогу себе этого простить.

По моему телу пробежал холод. Крепко сжав её ладонь, глядя в глаза, я уверенно сказал:

– Не волнуйся, сегодня я не погибну.

Конечно, это было не самое честное обещание: никто в тот миг не знал, чем закончится предстоящее путешествие в мир духов. Но я как никто другой верил в успех. Тем более, что другого выхода у меня и не было.

Ольга нежно положила голову мне на плечо.

– Что с тобой происходит? – тихо спросил я.

Она даже не шелохнулась, как будто ожидала такого вопроса.

– Позволь, я расскажу об этом, когда всё кончится.

Ещё несколько минут мы просидели в тишине, молча глядя вперед – на алтарь собора. Затем неторопливо покинули храм и снова нырнули в глубину Французского квартала. В назначенное время мы встретились с Максимом: он уже ждал нас на площади Конго и внимательно разглядывал памятную скульптуру знаменитого музыканта Луи Армстронга. Вместе мы насквозь пересекли раскинувшийся небольшой парк и вышли в жилой район города.

Тримей разительно отличался и от Vieux Carré, и от делового центра, находившегося неподалеку. Это был квартал с невысокими жилыми домами в один-два этажа. Он выглядел ветхим и даже немного пустынным, но при этом обладал неким очарованием и словно говорил: «Всмотрись в меня – и ты увидишь так много интересного, что голова пойдет кругом».

На город уже начали опускаться сумерки – и улицы квартала заливались огнем электрических лампочек, желтым цветом светивших на фонарях. Мы шли вдоль рядов частных домов. Вокруг было безлюдно, как будто местные жители специально предпочли оставаться дома, чтобы подарить нам пустую улицу.

Ольга шла впереди – уверенно, не сверяясь с картой и не вглядываясь в номера строений, точно понимая, куда должна прийти. Максим был рядом со мной и с опаской стрелял глазами по сторонам – словно высматривал очередных недоброжелателей.

– Это здесь, – Ольга указала на один из домов, ничем не выделявшийся посреди построек Тримея – это была одноэтажная потрепанная хибара, отделанная то ли вагонкой, то ли пластиковыми панелями непонятного цвета, который когда-то давно, наверное, был белым. Рядом стояли припаркованными две машины. Около одной из них неторопливо курил огромный, чернокожий, лысый как колено детина угрожающего вида, взглянув на которого, у меня по телу пробежали мурашки.

Стоило нам подойти поближе, как на крыльце дома появилась знакомая нам женщина.

– С нами поедут двое, – глядя на меня сказала Иона.

– Поедут куда? – выступила вперед Ольга.

– Куда надо, – влез в разговор здоровяк. Его голос оказался таким же грубым, как и внешний вид.

– Спокойно, Томас, – ласково урезонила его Иона, – они не враги.

– Но и не друзья, – буркнул он и глубоко затянулся сигаретой.

Не знаю, чем мы так не угодили этому гиганту – и не уверен, что хочу знать.

– Со мной поедешь ты и один из твоих друзей, – глядя на меня, сказала Иона.

– Это еще что за новость? – продолжила возмущаться Ольга. – Мы хотим ехать вместе.

– Таковы условия. Один – готовый совершить паломничество в мир духов.

– А второй?

– Тот, кто заберёт моё тело в случае неудачи, – догадался я.

В воздухе повисла мрачная пауза.

– Хорошо, что вы отдаете себе отчет о последствиях. Рассудительные куда чаще возвращаются живыми, – Иона по небольшой лестнице спустилась с крыльца и внимательно вгляделась сначала в лицо Максима, затем – Ольги.

– Поедешь ты, – она указала на Максима. Карма вашей подруги мне не нравится.

– Чего это она в меня тычет? – спросил Максим.

Ольга вкратце перевела ему суть разговора.

– Иначе они откажутся помогать, – добавила она.

Томас без лишних слов кинул связку ключей от старого автомобиля Максиму.

– Значит, выбора нет, – садясь за руль, сказал Максим, – я позвоню, когда всё закончится.

Я посмотрел на Ольгу – и наши взгляды встретились. Как бы ни пыталась она спрятать тревогу, это у неё не получалось. Казалось, что Ольге в тот момент было куда страшнее, чем мне. Она быстро подошла и крепко обняла меня на прощание.

Мы с Максимом уселись в машину и не спеша поехали следом за старым седаном, которым управлял Томас. Выехав за черту города, мы быстро помчались по оживленному шоссе.

Очередной перегон. На этот раз – по луизианским землям, очаровательным в своей депрессии. С одной стороны длинной, уходящей в никуда трассы, виднелся нефтеперерабатывающий завод, искусственная подсветка которого превращала это смурное здание в своеобразный памятник местной тоски. С другой – утопали в болотах сотни безлистых сухих деревьев.

Через полчаса пути мы свернули на менее оживленную дорогу и начали проезжать стоящие на отшибе редкие дома. Затем асфальт сменился на грунтовку. Судя по болотистому запаху, мы заезжали вглубь дельты реки Миссисипи.

– Как бы эти кудесники не захотели скормить нас аллигаторам, – мрачно пошутил Максим.

За мелким щебнем грунтовой дороги последовала сырая земля – машину начало потряхивать на неровностях и частых ухабах. Мы двигались по колее, ведшей в глубину какого-то леса. Спустя ещё десять минут езды по кромешной лесной тьме, прорезаемой только фарами наших автомобилей, мы остановились на краю большой поляны.

Томас и Иона вышли из машины. Я и Максим последовали их примеру.

– И куда вы нас притащили? – озираясь по сторонам и вглядываясь в темноту, спросил я.

– В место, где пройдет ритуал, – ответила Иона.

Она подняла руки над головой и трижды громко хлопнула в ладоши. Поляна тут же залилась светом фар нескольких автомобилей, незаметно стоявших в отдалении от нас. С разных сторон к нам приближалось два десятка человек – в основном, чернокожих.

Я заметил, как Максим немного присел, намереваясь достать пистолет, спрятанный в кобуре на его голени – и сразу остановил его.

– Не делай глупостей, всё под контролем, – прошептал я.

Удивительно, но он послушал.

Люди обступили нас со всех сторон.

– Братья, сёстры! – Иона подняла руку вверх. – Вы знаете, зачем мы здесь! Так начнем же обряд!

Толпа, перешептываясь, расступилась и принялась готовиться к ритуалу. В центре поляны моментально появился большой костёр, затем ритмично застучали деревянные барабаны.

Вскоре, освещаемые пламенем огня, в середину поляны начали выходить люди, переодетые в необычные звериные костюмы – шкуры тигров, крокодилов и леопардов. На их лица и руки белой краской были нанесены незнакомые мне символы. Они входили в очерченный белым песком большой круг и начинали завораживающие дикие танцы, извиваясь своими телами словно в приступах бешеного транса.

Я не мог отвести глаз от удивительного зрелища.

Это было вуду. Настоящее вуду.

Иона предстала в образе пантеры. Она не танцевала, а лишь медленно ходила по кругу, громко напевая что-то на незнакомом мне языке.

– Ты когда-нибудь видел такую магию? – спросил я у не менее ошарашенного Максима.

– Нет, – честно признался он.

Иона подала жест – и рядом с костром расстелили белую простыню. Инстинкт подсказал, что это ложе было уготовано для меня. Затем один из адептов, одетый в шкуру крокодила, передал Ионе какой-то предмет. Приглядевшись, я понял – это был череп.

Жрица Вуду жестом призвала меня подойти ближе и, как я и предполагал, занять место на простыни.

– Удачи, – услышал я сухое пожелание Максима и перешагнул белый песчаный круг.

Меня уложили рядом с огнем, после чего, продолжая свою безумную песню, ко мне подошла Иона.

– Выпей это, – она протянула череп, который оказался искусно сделанной чашей.

Если бы я собирался отступить – то было самое время сделать это. Но я, словно завороженный происходящим, не до конца отдавал себе отчет – и послушно взяв чашу, тут же залпом выпил всё содержимое, даже не удосужившись разобраться, что это. Впрочем, ответ пришёл сразу – сладковато-мерзкий вкус быстро дал понять, что в черепе была кровь.

Иона хищно улыбнулась и, взяв меня за руку, принялась повторять какую-то фразу на незнакомом языке.

Мысли в моей голове помутнели. Я видел, как рядом со мной водили хоровод люди-звери, языки костра, казалось, доставали до верхушек деревьев – а за пределами белого круга начинался другой, скучный, серый и ненужный мне больше мир.

Жизнь, смерть, любовь, ненависть и вещи куда более значимые, стали покидать меня. Больно не было – я просто чувствовал, что душа уходила, улетала куда-то прочь, оставляя ненужное тело лежать у костра. Последнее, что я успел осознать, прежде чем наступила абсолютная тишина и темнота – слова Ионы, произнесенные на неизвестном языке, который я почему-то вдруг смог понять.

– Не сдавайся духам смерти, – сказала она.

Ольга

Ольга стояла в середине моста и смотрела вниз, на темную гладь воды, слегка рябившую и перекатывающую на себе лунные блики. Вокруг не было ни души. Город спал мертвым сном и даже непрерывный шум проносившихся неподалеку по дороге машин почему-то стих.

Тихий омут манил своими размеренными, неторопливыми всплесками, словно нашептывая Ольге в ухо: «Прекрати сопротивляться. С тебя уже достаточно страданий. Положи конец мучениям – это ведь так просто».

И она действительно не желала больше страдать.

После пропажи дочери, Ольга словно очутилась в аду. Боль и тоска теперь постоянно скребли и терзали её душу, не давали спать, пить, есть, думать о чем-то другом. Смысл всей жизни разом угас – будто его никогда и не было.

Поначалу Ольгу подхлестывала ярость. Со злобной энергией наперевес, она пыталась найти следы дочери – но сделать это было непросто: Настоятель вырвал из памяти Ольги местонахождение Алкеона. Старик понимал, что в противном случае обезумевшая от горя мать обязательно придет за своим ребенком. Наверное, он бы лучше с радостью стер все её воспоминания о Соне – но такая магия была уже не в его власти.

Долгие месяцы поисков заканчивались ничем. Иногда Ольге казалась, что она была совсем рядом – но в конечном счете всё снова и снова заканчивалось неудачей. Алкеон стал неуловимым замком-призраком, навсегда поглотившим её дочь.

Постепенно отчаяние начало одерживать верх. Ольга неизменно заходила в тупик, раз за разом упиралась в глухую, непробиваемую стену – и наступала пора признать горькую правду: никогда не достанет у неё силы вернуть Соню назад.

Ольга взялась руками за металлическое ограждение моста и, перекинув через него ноги, уселась на бортик. Легкое движение вперед – и этот кошмар для неё закончится.

– Выход на случай, если выхода нет? – незнакомец появился словно из ниоткуда. Ольга повернулась и увидела стоявшего рядом мужчину, который опирался руками на забор моста и смотрел на уходящую вперед реку.

Девушка не ответила, лишь снова посмотрела себе под ноги – на манящую темную бездну.

– Думаете, это поможет? – всё тем же мягким, спокойным голосом спросил незнакомец.

– Думаете, отговорите меня? – вопросом ответила Ольга.

– Отговорить? – незнакомец тихонько хмыкнул. – Нет. Не уверен, что от подобного шага можно отговорить. Разве только вы и сами не до конца убеждены в его правильности.

– Значит, не будете меня останавливать?

Мужчина отрицательно помотал головой.

– Хотя, безусловно, это будет не лучший ваш выбор, – добавил он.

– Что бы вы знали о моем выборе.

– Кое-что знаю, – он повернулся и острым, изучающим взглядом посмотрел на Ольгу. – Во всяком случае, понимаю тяжесть вашей утраты. Потеря ребенка – действительно ужасное испытание.

Ольга удивленно посмотрела на него.

– Откуда…

– По пятнам на ауре, – не дожидаясь окончания вопроса сказал незнакомец. – Приглядитесь. У меня есть такие же.

Одними губами Ольга прошептала заклинание и сразу всмотрелась в легкое свечение, исходившее от мужчины. На его ауре действительно были заметны характерные темные пятна – верный признак сильной боли и страданий, которые довелось пережить этому человеку. Только лишь по пятнам Ольга не могла уверенно определить, какие именно несчастья выпали на долю незнакомца. Но следы были достаточно большими и четкими, чтобы точно понимать – он действительно перенес страшное горе.

– И как вы справились со своей бедой? – спросила Ольга.

– Пока никак, – ответил мужчина. – Наверное не справлюсь и до конца своих дней. Но я решил не торопить события. От смерти ведь все равно не убежать – так зачем спешить?

– Затем, чтобы стало легче, – снова глядя в воду, ответила Ольга.

– А вы уверены, что станет легче? С той стороны мало кто возвращался. Так откуда нам знать, принесет ли этот выбор долгожданное облегчение?

– Других внятных вариантов у меня нет, – тихо сказала девушка.

– Прыжок с моста вы называете внятным вариантом? – улыбнулся незнакомец. – Впрочем, раз так – то никто вас не держит.

И правда – Ольгу действительно никто не держал.

Одно движение – и весь этот кошмар для неё закончится.

– Хотя, – незнакомец медленно приблизился, – я бы предложил альтернативу. Один год. Отведите себе ровно столько на то, чтобы пережить горе. А если ничего не выйдет, вы всегда сможете сюда вернуться. Уверен – за год этот мост никуда не денется.

– Год? – грустно усмехнулась Ольга. – И что может измениться за год?

Незнакомец посмотрел на девушку добрыми, удивительно заботливыми глазами и протянул руку.

– Многое, – ответил он.


******

Первое, что я почувствовал – запах хвои, который полностью пропитал окружавший воздух. Запах окутал меня еще до того, как я смог увидеть мир вокруг: в глазах была темнота, уши не улавливали никаких звуков – только тишину, которая, казалось, сама начала превращаться в один протяжный звук. И лишь пряный аромат хвои нарушал эту пустоту. Затем до меня начали доноситься шелест деревьев и пение птиц, темнота стала постепенно сменяться на расплывчатое зеленое пятно.

Вокруг был лес. Я лежал на небольшой тропинке, протоптанной сотнями или даже тысячами прошедших по ней ног – настолько явной была её колея.

Следом за слухом и зрением вернулись и тактильные ощущения: я почувствовал, что мне под ребра с силой упирался корень растущего рядом дерева. Поднявшись на ноги, я огляделся по сторонам.

Не так мне представлялся загробный мир. Ещё недавно я готов был поспорить, что окажусь в подземных пещерах Аида, чистилище Данте или другом, не менее мрачном месте. Кто бы мог подумать, что путь к смерти начинается в лесу?

Убедившись, что вокруг нет ни души, я двинулся вперед по тропе. Никаких указателей не было, но я был уверен, что шёл в верном направлении. Тропинка петляла вдоль красивых и живописных мест: то пересекала ручей, то заводила на лысый холм, с которого открывался прекрасный вид на бескрайний зеленый океан леса. С разных сторон доносилось щебетание птиц, а пару раз я даже замечал огромных рогатых лосей, стремительно проносившихся меж деревьями.

Очень скоро тропа уперлась в широкую неторопливую реку, которая как лезвие меча рассекала лес на две половины. Воды реки текли медленно, она выглядела спокойной, но чем больше я всматривался в синюю гладь, тем больше убеждался – в её омуте скрывалась незримая опасность.

– Пришёл твой час? – окликнул меня чей-то хрипловатый голос.

Повернувшись, я увидел седовласого дряхлого старика, который сидел в не менее дряхлой рыбацкой лодке и острым взглядом мерил меня.

– Час? – переспросил я.

– Ну да. Пора путешествия за Стикс, – улыбнулся беззубой улыбкой старик.

От этих слов по моему телу как будто пробежал электрический разряд. Эта река – Стикс! А дед в лодке, без сомнения…

– Да-да, Харон, – закряхтел он жалким подобием смеха. Похоже, ему часто приходилось угадывать эту мысль в чужих головах. – Садись, лодка ждет. Не беспокойся, с виду она неказистая, но на тот берег доставит без проблем.

Я с легкой опаской приблизился к самому знаменитому в истории паромщику. Если верить древним греческим легендам, за переправу через реку мертвых я должен был заплатить. Похлопав по карманам, я нащупал железные монеты и вытащил одну из них.

Харон проверил монету на зуб.

– Хорошая плата, – сказал он и спихнул лодку с берега.

Придерживая ветхое суденышко за швартовы, Харон жестом приказал лезть внутрь. С неожиданной легкостью запрыгнув следом, он оттолкнулся шестом от берега и принялся размерено работать веслами, взрезая носом лодки мелкие волны Стикса.

– А ты как погиб? – налегая на деревянные рукояти весел спросил он. – Вижу, что не от старости. Болезнь какая ко мне привела? Или, чай, в бою гибель встретил?

Ответа я не находил, а вместо этого лишь растеряно смотрел на перевозчика душ. Харон уловил эту странную нотку. Слегка прищурившись, он впился в меня взглядом.

– Так ты же живой ещё! – спустя секунду воскликнул паромщик, словно распознав этот факт по моему лицу. Резко вскинув левое весло, он стукнул им по воде в сторону движения лодки, отчего суденышко начало разворачиваться в противоположном направлении.

– Беги отсюда, глупец! – прохрипел он, сильно напомнив в этот момент героя одного известного фильма. – Тебе ещё рано плыть за Стикс.

Вот тут он ошибался.

– Не меняй курса, старик, – я перехватил весло своей ладонью.

– Ты же не вернешься, – сопротивлялся он. – Почти никто не возвращался.

Это «почти» прозвучало обнадеживающе.

– Мне нужно туда, – настоял я.

Харон смотрел на меня зло и недовольно. Ему не нравилось, что кто-то старался действовать вопреки законам природы, поборником которых он был. Взгляд паромщика скользил по мне, словно я был покрыт письменами – и он, владыка лодки, ходящей по Стиксу, мог их прочесть.

– Будь по-твоему, глупец, – он сплюнул за борт и снова навалился на весла. – Плату ты уже внёс.

Оставшийся промежуток реки мы прошли молча. Вскоре лодка стукнулась о берег, на котором, судя по всему, и начинались те самые земли мертвых. Выпрыгнув на сушу, я обернулся к перевозчику, который по-прежнему смотрел на меня хмуро и недовольно.

– Ещё встретимся, паромщик, – бросил я и, услышав вместо ответа недовольное бурчание, продолжил свой путь.

Лес и все, что окружало меня за рекой, выглядело иначе – пестрее и контрастнее. Как будто цвета стали ярче и насыщеннее, воздух – свежее, ароматы – слаще. Но поглядев на руки я понял: это не мир вдруг наполнился новыми красками, а я выглядел блекло и невыразительно – словно некий художник человеческих жизней взял ластик и слегка подтер мое тело, сделав его тусклым и серым.

Интуиция подсказывала, что надо было двигаться прямо. Я углублялся в лес и тропа под ногами постепенно расширилась – теперь она больше напоминала грунтовую дорогу, которой ежедневно пользуются люди. Что и неудивительно – похоже, именно по ней каждый день идут мертвецы после собственной смерти. До меня начали доноситься приглушенные голоса, стуки молотков и топоров, жужжание ручных пил – как будто где-то рядом кипела столярная работа. Приглядевшись, неподалеку, за кронами деревьев, я заметил силуэты людей, которые строили что-то вроде плотного частокола. Минуя их, я продолжил путь.

По меркам реального мира я, наверное, прошел около двух километров, когда дорогу мне неожиданно преградили несколько молодых людей. Они были похожи друг на друга как братья – светловолосые, с плавными чертами лица, одетые в одинаковые рубахи со славянскими узорами и подпоясанные бечевками. Братья как будто сошли с иллюстраций детских книжек про старую Русь: именно так, по моим ощущениям, должен был бы в древности выглядеть какой-нибудь крестьянский сын Иван или мельник Пересвет.

– Ты не принадлежишь этому миру, путник, – выступил вперед один из них. – Зачем ты пожаловал в наши владения?

– Ищу одного человека, – прямо ответил я. – Мне нужно поговорить с ним, после чего я уйду.

– Здесь нет людей, – подался вперед второй. – Здесь живут только души.

Следом шаг вперед сделал третий из братьев.

– Ты не первый, кто приходит с такими намерениями. Подобные тебе – еще не мертвые, но уже и не живые – иногда появляются здесь. Хотят увидеть тех, кто покинул мир живых: своих родственников, любимых, друзей, даже врагов. А кого ищешь ты?

– Того, кто пытался убить меня.

Парень, начавший диалог, улыбнулся.

– Похоже, та попытка закончилась неудачей. Впрочем, нас это не интересует – дела живых оставим живым. Если душа того человека ещё в наших владениях, ты сможешь поговорить с ней.

Я ждал, что следом за этими словами, сравнимыми с бочкой меда, последует ложка дегтя. И чутье опять не подвело.

– Но ты не уйдешь отсюда, – всё тем же ровным голосом добавил он. – Переплывшим Стикс нет обратной дороги. Отпусти свое мирское тело. Иначе за тебя это сделаем мы.

Это был тот самый момент, о котором говорила старая жрица вуду. Вот они – стражи смерти, которые не дают путешественникам в загробный мир вернуться назад. Но я пока что не готов был умирать. Слишком много незавершенных дел оставалось на той стороне реки.

Тройня как будто прочитала мои мысли. Один из них тут же попытался схватить меня – и получил крепкий удар в челюсть. Сделав резкий рывок в сторону, я нанес удар второму брату.

Здесь мои движения были гораздо быстрее, инстинкты – острее, а удары – сильнее, чем в обычном мире. Наверное, по сравнению с мертвецами я по-прежнему обладал энергией, присущей лишь живым. Я легко парировал выпады неприятелей и удивительно ловко уходил от их атак. Напал третий брат, но его прямой кросс в переносицу не нанес мне особого вреда – лишь на несколько мгновений выбил из колеи, после чего я тут же двинул противнику ногой в живот.

– Ты не сможешь победить нас, – поднимаясь на ноги, прохрипел один из соперников.

– Ты силен духом – как и любой, отважившийся перейти Стикс живым, – добавил другой. – Но тебе не совладать с нами. Не сопротивляйся!

– Да шли бы вы, – бросил я.

Один из братьев опустил голову и что-то прошептал, после чего его тело неожиданно окутало пламя огня и дыма. То же произошло и с двумя другими стражами. Огонь исчез так же стремительно, как и появился – но теперь вместо трех ребят славянской наружности передо мной стояли более грозные противники. Закованные в азиатские пластинчатые доспехи – подобные тем, что носили японские рыцари-самураи – стражи теперь сжимали в руках копья. А вместо человечьих лиц на меня смотрели страшные, уродливые маски, в которых угадывались божества индийской мифологии: Сканда, Гильгомеш и Шива.

Битва закипела тут же. Старые соперники в новых обличиях стали двигаться быстрее, бить сильнее и прицельнее – но я по-прежнему давал им достойный отпор, отражая колющие удары копий, тычки и пинки. Никогда до этого, и никогда впредь я не мог бы драться с такой техничностью, элегантностью и быстротой. Тот опыт стычек, что я приобрел сначала на улицах, а затем в армии, не шел ни в какое сравнение с боевым искусством, которым невидимые силы наделили меня здесь – в мире мертвых.

Я дрался свирепо и жестоко – как и любой, дерущийся за собственную жизнь. Враги падали, но поднимались и снова атаковали. Постепенно мои силы начали угасать, я стал пропускать чужие удары, а мои собственные – становились слабыми и менее точными. Удар, блок, снова удар, кувырок: я понимал, что проигрывал в борьбе со смертью.

Отступив назад, я окинул взглядом своих грозных врагов. Один из них вышел вперед.

– Сдавайся. Тебе не побе…

Страж в маске Шивы не закончил фразу – его сбил с ног мощный толчок в спину.

За спиной упавшего воина стояла Алиса!

– За мной! – прокричала она и, растолкав двух оставшихся врагов, побежала в лес.

Не теряя времени, я бросился следом за ней. Мы продирались сквозь невысокие кусты и ветви деревьев, слыша позади неуклюжий топот преследователей. Мельком оглянувшись, я заметил, что из зловещих индуистских богов стражи опять превратились в молодых славянских парней в льняных рубашках. Впрочем, сути это не меняло – стражи по-прежнему намеревались оставить меня в мире мертвых.

– Нам туда, – Алиса указала на видневшуюся неподалеку деревянную крепость.

Мы приблизились к форту с несколькими сторожевыми башнями, огороженному высоким частоколом из спиленных сосен и открытыми воротами. Завидев нас, один из часовых несколько раз громко свистнул.

Следом за Алисой я вбежал внутрь – и бревенчатые ворота закрылись за нами. Вокруг тут же собрались люди. Жадно глотая воздух, я старался отдышаться после этой беготни. Алиса, согнувшись и упершись руками в колени, делала то же самое.

– Лучники, на стены! – в отдалении я расслышал чей-то командный голос. – Если черти зайдут за периметр – вы знаете, что делать.

Оглядевшись, я заметил, что внутри форт оказался гораздо больше, чем выглядел снаружи. Там поместился целый город, конца которого я даже не мог разглядеть. Мы стояли на площади, от которой веером уходили в разные стороны шесть улиц, заставленных двухэтажными и трехэтажными деревянными срубами. Вокруг ходили люди и суетились вооруженные стражники, сжимавшие в руках луки и мечи.

Складывалось странное ощущение, что я очутился в средневековье.

Пропихнувшись через толпу, к нам приблизился крупный бородатый мужчина в кольчуге и резко дернул рукой Алису.

– Это что было, плутовка проклятая? – по голосу я сразу опознал того, кто секунду назад отдавал команды стражникам.

– Потом объясню, – неровно дыша ответила та.

– Погоди, а это что ещё за хмырь? – бородач указа на меня. – Он ведь…

– Сказала же – всё потом, – перебила его Аня и утерла вспотевший лоб рукавом своей зеленой льняной рубахи.

Жестом позвав меня идти следом, она пошла по длинной утоптанной улице. Алиса шла быстро, оставляя меня немного позади, как будто специально не давала нам возможности поравняться.

Я шел следом, одновременно с интересом стреляя глазами по сторонам. Обогнув высокий, роскошный сруб, больше напоминавший целый деревянный дворец, мы прошли мимо длинных торговых рядов, на прилавках которых была разложена всевозможная утварь: от рубах и сарафанов, до мечей и луков. Складывалось острое ощущение того, что загробный мир жил весьма интересной и насыщенной жизнью.

Алиса свернула за угол и подошла ко входу в небольшой одноэтажный дом.

– Сюда, – она открыла скрипучую дощатую дверь и зашла внутрь, моментально утонув в царящей там темноте. Следом в дом вошел я.

Мы очутились в просторной комнате с резной кроватью, небольшим столом, стульями и платяным шкафом. Внутри стоял спертый, пыльный запах. Через несколько крохотных оконец, затянутых слюдой, в помещение проникал свет.

По всем признакам складывалось ощущение, что я попал не в мир духов, а перенесся в прошлое – и очутился в эпохе древних славян. Но всё же Алиса была здесь – мертвая девушка стояла передо мной и смотрела своими ярко-голубыми глазами.

Пройдя в глубину комнаты, она села на один из стульев и, облокотившись об стол, продолжила внимательно глядеть на меня. А потом её губы растянулись в легкой, приятной, такой знакомой улыбке.

Некоторые события миллионами раз проигрываются в голове: репетируются слова, которые хочется сказать, мысленно оттачиваются нужные действия, и даже эмоции подчас подбираются заранее. Я много раз думал, что бы мог сказать, доведись мне снова увидеть Алису. И вот – такая возможность у меня появилась.

Но теперь, стоя перед ней, найти нужных слов не удавалось.

Сев напротив, я растерянно уставился на Алису – как будто надеялся, что не понадобится никакого разговора, а ответы на вопросы я получу, просто глядя на её лицо.

– Прости меня, – тихо сказала Алиса, опустив глаза.

Её слова звучали честно. Без напускного пафоса и лишнего драматизма. В тот миг я понимал – Алиса искренне просила прощения.

– Зачем? – задал я вопрос, который все это время гнал меня вперед и заставлял рисковать жизнью – Зачем ты пыталась убить меня?

Алиса собиралась ответить, но слова будто застряли в её горле. Она смотрела на меня своими голубыми глазами, которые даже после смерти оставались красивыми и чарующими.

Так и не проронив ни слова, она поднялась с места и подошла к большому деревянному сундуку, стоявшему рядом с одной из стен. Приподняв тяжелую крышку, Алиса запустила руку внутрь и вынула оттуда хорошо знакомую тетрадь в кожаном переплете.

Это был дневник Адель.

– Дочитай, – Алиса протянула тетрадь мне. – Пожалуйста, сначала дочитай. Здесь все страницы на месте. Мне теперь незачем снова их вырывать.

Не знаю откуда, но Алиса, похоже, была в курсе событий, происходивших со мной после еёгибели.

Я аккуратно открыл дневник. Он выглядел иначе, чем та его версия, что была в мире живых: страницы не выцвели от времени, кожа не потемнела, не потрескалась, а чернила сохранили свою яркость. Все листы действительно были на своих местах и казалось, что записи сделали совсем недавно. Бегло пролистав дневник до конца, я на мгновение поднял взгляд на Алису, а затем вцепился глазами в текст.

Адель

«Моя милая дочка!

Спешу поделиться с тобой рассказом о новых приключениях, которые выпали на мою долю после находки Великого реестра. Только было я подумала, что все тайны наконец-то раскрыты, а жизнь снова входит в плавное русло, как судьба тут же подкинула новую загадку, ответ на которую оказался гораздо, гораздо важнее, чем что бы то ни было до этого. Я с трудом пересиливаю себя, чтобы не торопить события и рассказать обо всем по порядку.

Если тебе когда-нибудь доведется читать Великий реестр, то ты непременно заметишь, что в конце него приводятся короткие сведения о каждой из добавленных туда магических процедур: их краткое описание, а также номер конклава, на котором эта процедура была впервые озвучена. Похоже, таким образом Хранители вели своеобразную летопись и отсчитывали хронологию найденных ими заклинаний.

Мы с отцом Бартоломью внимательно изучали этот раздел и наткнулись на странную деталь: одна из приведенных там записей разительно выделялась на фоне прочих. В ней не было ясного и четкого описания магической процедуры – как во всех остальных случаях. Было сказано лишь следующее: "Особый ритуал, не подлежит документированию в реестре. Разделен между магистрами". А рядом с этим загадочным комментарием стояла римская цифра XIII, обозначающая номер конклава, на котором и был озвучен этот ритуал.

И конечно же, во мне снова вспыхнуло жгучее любопытство.

«Что ещё за Особый ритуал? – спросила я у себя. – Почему он упомянут в перечне, но не записан в самом Великом реестре?».

От всего происходящего у меня шла кругом голова. Но теперь, уже добившись больших успехов, я была полностью уверена в собственных силах – и решила во что бы то ни стало докопаться до самой сути.

Из книги было ясно, что сведения о таинственном «Особом ритуале» следовало искать глубоко в прошлом – во время Пятого конклава Ордена хранителей.

Не стану утруждать тебя ненужными подробностями своих поисков. Скажу лишь, что благодаря отцу Бартоломью я быстро разыскала бывшую штаб-квартиру ордена, которая находилась в Праге. А дальше на помощь пришел мой дар: я отправилась туда – и заглянула в прошлое, в момент тех самых событий. И своими ушами услышала историю об удивительном заклинании, которую как можно скорее хочу поведать тебе!

Глядя в прошлое, я очутилась посреди большого церемониального зала. Вокруг горело множество свечей, а за длинным столом, покрытым багряной драпировкой, сидело пять человек, одетых в длинные темные мантии. Это был совет магистров.

Через двустворчатые двери в зал вошел молодой человек – один из рыцарей ордена. Он приблизился к магистериуму и встал напротив них, в середине нанесенного на полу белого символа ордена. Рыцарь поклонился магистрам и начала свой доклад.

Юноша рассказывал о казни ведьмы, которую совершил несколькими месяцами ранее где-то в районе моравийских болот. Насколько я поняла из его слов, таково было поручение совета магистров. Перед тем, как привести приговор в исполнение, он допрашивал ведьму, пытался выпытать её тайны и секреты, которые могли бы оказаться полезны делу ордена. Но ведьма упорно хранила молчание – похоже, она сумела околдовать себя дурманящими чарами, сделавшими её тело безразличным к боли и пыткам.

Совершив казнь, рыцарь обыскал ветхую ведьмачью лачугу и среди прочего бесполезного хлама обнаружил пергаментный свиток с содержанием, напоминавшим описание странного магического ритуала. Разумеется, рыцарь ордена счел своим долгом доставить найденный документ совету для дальнейшего всестороннего изучения.

Закончив рассказ, рыцарь достал свиток из внутреннего кармана, показал его магистрам, а затем передал в руки одного из секретарей ордена, после чего поклонился и покинул зал церемоний. Дождавшись ухода юноши, секретарь аккуратно развернул ветхую бумагу и принялся громко зачитывать текст документа.

Свиток содержал странную легенду про царя Давида и его знаменитого сына Соломона – двух легендарных правителей Израилевых, живших примерно три тысячи лет назад. Я постараюсь привести текст настолько точно, насколько смогла его запомнить.

«В один из дней царь Давид позвал к себе Соломона, одного из младших сыновей своих. И сказал он сыну своему:

– Хочу я, чтобы после смерти моей ты стал царем народа моего. В тебе вижу я силу и мудрость, чтобы мог ты править во славу и во благо народа. Но опасаюсь я, что после смерти моей алчность и жажда власти могут затмить глаза братьям твоим – и захотят они восстать против тебя, нарушив тем самым волю мою.

– Но отец, – сказал Соломон, – что же мне сделать, чтобы братья не восстали против меня и исполнили волю твою?

– Если сбудутся опасения мои, и если захотят братья нарушить завет мой, то на помощь себе ты призовешь великое волшебное существо.

– Отец мой, – вопрошал Соломон, – но что это за существо?

– Имя ему – джинн, – отвечал Давид. – Создан он из огня по воле Бога нашего и живет в невиданных глубинах мира нашего. Если станешь ты хозяином его, исполнит он любую волю твою и любой приказ твой. И будет он до смерти твоей рабом твоим. И никто не сможет забрать у тебя власти над ним. Но чтобы стал джинн слугой твоим, ты должен сначала изловить его.

– Отец, но как же мне изловить это существо?

– Чтобы изловить джинна, обратишься ты к искусному стеклодуву. Из чистого стекла выдует он кольцо с печатью твоей из песка, добытого на земле народа твоего. Услышав зов крови, пролитой на печать, джин сразу придет в неё, чтобы насладиться вкусом крови твоей. И тогда, сжимая кольцо, произнесешь ты слова: «Велю тебе стать оковами для существа из огня и удерживать его, пока не иссякнет прочность цепей твоих». И ты почувствуешь, как оковы пленяют джина: кольцо в ладонях твоих раскалится и оставит ожог. А чистое, прозрачное стекло кольца потемнеет.

И после этого джинн будет заперт в печати твоей.

Но помни – эти оковы не вечные. Если разобьется кольцо, то джинн вновь обретет свободу – и не сможешь ты больше изловить его своей кровью.

И знай – заточив джина в оковы, ты ещё не подчинил его воли своей. И он ещё не считает тебя господином своим и не исполнит приказы твои.

– Отец, но как же мне подчинить его воле своей и стать господином ему? – спросил Соломон.

– Поклянись сын, что не станешь подчинять джинна воле своей, если не нарушат братья данные им заветы и не захотят поднять руку на тебя.

– Клянусь, отец.

– Тогда слушай. Когда джинн будет заточен в кольце твоем – и кольцо будет на пальце твоем, джинн должен лицезреть в тебе сильного и непреклонного господина. Только такому господину согласится он преклониться.

– Отец, но как мне доказать свою силу и непреклонность этому существу?

– Лишь одного господина примет джинн. Того, кто принес ради этого достойную жертву. Того, кто своими руками умертвил родную кровь свою: отца своего или мать свою, брата или сестру свою, сына или дочь свою. Только эту кровь примет джинн как доказательство. Поэтому помни мой завет – призови джинна на помощь, только если братья воспротивятся слову моему и пойдут войной на тебя. Накажи того из них, кто поднимет руку на тебя – и кровью его и жертвой его подчини себе волю джина.

И сделав это, громко скажи джинну: «Я – владыка твой. Отныне – и до самой смерти моей. И ты теперь – раб мой. Отныне – и до самой смерти моей».

И после этого разрушится печать твоя, служившая оковами для джинна, ведь не нужны будут больше ему оковы – ибо станет он верным рабом твоим и будет служить тебе до самой смерти твоей».

На этом текст свитка заканчивался. Я видела, как секретарь свернул пергамент и посмотрел на магистров ордена. В зале повисла глухая тишина. А за ней последовало длительное обсуждение.

Хранители не сомневались в истинности этой легенды – судя по их разговорам, орден долгое время искал описанный в ней ритуал. Они полностью понимали, что власть над джинном сулила огромные возможности – и вместе с тем огромную опасность.

Разумеется, и речи не шло о том, чтобы полностью заносить описанный ритуал в Великий реестр. Но, к моей удаче, некие нерушимые протокольные правила ордена обязывали упомянуть эту процедуру в книге. Так и появилась запись про «Особый ритуал», которая и привела меня сюда.

Более того, магистры сошлись во мнении, что даже сами они не должны полностью владеть этими знаниями – слишком велики были риск и соблазн. После долгих переговоров совет принял решение разделить найденный свиток между собой. Каждый из магистров отныне оберегал свою часть заклинания, а остальные знания торжественно клялся уничтожить в своей памяти с помощью эликсира забвения. Теперь никто не мог в одиночку применить волшебство – и даже объединившись вдвоем или втроем это оставалось бы им не по силам.

К сожалению, на этом мои силы исчерпались – и я не смогла узнать, что же случилось в зале хранителей дальше. За последнее время моя магия порядком ослабла, нужно хотя бы несколько недель на восстановление. Но и того, что я узнала, оказалось более чем достаточно.

Джинн – вот что такое «Особый ритуал»! Алиса, ты только можешь себе представить?!

Не знаю, стоит ли верить в легенду, которую мне довелось услышать: многие источники приписывают царю Соломону власть над джиннами и прочие волшебные способности – а ведь до сих пор точно неизвестно, жил ли этот царь когда-нибудь на свете. И даже моих чар недостаточно для того, чтобы настолько глубоко окунуться в прошлое. Но что, если за этой легендой действительно скрывается нечто правдоподобное? Рассказы о джинне – великом исполнителе желаний – давно будоражат умы волшебников. Многие чародеи безуспешно искали и не оставляют попыток найти это мифическое существо.

Не стану скрывать от тебя надежду, которая теперь зародилась в моей душе: если джинн действительно существует, если его сила хоть немного близка к той, что описывалась в преданиях – то вдруг с помощью этой магии мне удастся излечиться от болезни? Вдруг он поможет мне остаться живой? Остаться с тобой, вырастить тебя, стать для тебя настоящей матерью.

Разумеется, я ни за что на свете не буду слепо следовать всем требованиям найденного здесь ритуала. Царь Давид говорил о необходимости жертвоприношения кровного родственника – и я прекрасно понимаю цель этой жертвы, но никогда не соглашусь на подобную плату, даже ценой собственной жизни. Если джинна и вправду можно поймать, то я постараюсь найти иной – не такой кровавый и безумный способ подчинить его своей воле.

Я не тешу себя ложными иллюзиями и прекрасно понимаю, что шанс на удачу минимален, практически ничтожен. Но всё же шанс существует – а значит я не опущу руки. Быть может, это заклинание и есть та самая соломинка, которая сможет вытянуть меня из бурного потока опасной реки? Думаю, скоро я это узнаю.

Искренне надеюсь, что мои самые смелые ожидания снова оправдаются и однажды рассказ обо всех этих приключениях ты услышишь прямиком из моих уст – а все многочисленные записи, которые я сделала в этом дневнике, окажутся на книжной полке и покроются толстым-претолстым слоем пыли.

Молю всех богов: пусть когда-нибудь так случится.

Я люблю тебя, Алиса. И всегда буду любить».

******

На этом записи закончились. Я закрыл дневник и отложил его в сторону, на грубый дощатый стол.

– Джинн, – медленно произнес я.

Вот за чем гнались вонты.

– Джин был единственным маминым шансом, – Алиса говорила тихо. – Они с отцом тут же приступили к изучению ритуала. Вернувшись в Стамбул, они заказали стеклянное кольцо с нанесенной печатью Соломона – и сразу же попробовали заточить джинна в оковы, как и описано в тексте. Процедуру проводил отец: он окропил стекло кровью и произнес формулу.

Алиса поднялась со стула и приблизилась ко мне.

– Эта магия работает, понимаешь? Работает! – взволнованно сказала Алиса. – Стекло почернело, джинн оказался заперт в кольце!

Она недолго помолчала, глядя мне в глаза.

– Конечно, джинн не всесилен, – продолжала Алиса. – Ему не по плечу, скажем, возвращать людей из мертвых или менять ход времени. Но он всё равно может исполнить практически любое желание: даровать знания, богатство, исцелить, подчинить человека воле своего хозяина. И даже убить любого по его приказу. Ты представляешь, что может случится, окажись такая власть в дурных руках?

Алиса вздохнула.

– Родители надеялись, что джинн действительно мог вылечить маму. Оставалось только обойти необходимую для этой магии церемонию жертвоприношения. Ты ведь понимаешь, для чего здесь нужна человеческая жертва?

Разумеется, я понимал. Любой начинающий волшебник хорошо знал истинный смысл жертвоприношений. На самом деле, ничего сакрального и таинственного эта процедура не скрывала – за ней стоял простой циничный прагматизм.

– Смерть человека всегда сопровождается бешеным выбросом энергии, – зачем-то ответил я. – Возникает эдакая временная батарейка.

– Верно – батарейка, – согласилась Алиса. – Ты всегда хорошо подбираешь аналогии. Когда кто-то умирает, из его тела выделяется примерно две цитры энергии. Притом – особого, красного спектра. Никаким иным способом, кроме смерти, такую энергию не добыть. Реальный смысл жертвоприношений стал понятен лет пятьдесят назад. А всё время до этого маги бездумно резали коз, коров и даже людей, не задумываясь о сути своих действий.

– Но в легенде речь шла не просто о жертве, а о кровном родственнике, – напомнил я.

– Да, – Алиса посмотрела мне в глаза. – Потому что убийство кровного родственника выбрасывает больше сотни единиц цитры красного цвета. Сознательно принести в жертву брата, отца или собственного ребенка равносильно тому, чтобы единовременно убить человек пятьдесят. Вот какова истинная цена власти над джинном.

Конечно же, мама ни за что не согласилась бы на подобный шаг. Она надеялась найти иной, не такой людоедский, способ добыть нужную энергию. Мама была умной и талантливой волшебницей – думаю, дай ей больше времени, и она отыскала бы выход.

Но вмешались вонты.

Они давно знали о джинне и уже несколько столетий пытались им завладеть. Вонты зародились среди низовьев ордена Хранителей: многие рыцари были недовольны тем, что магистериум отказывался делиться с ними всеми своими секретами. В какой-то момент произошел бунт – и вонты взяли верх. Они захватили библиотеку, хранилище артефактов, архивы ордена, и даже одну из копий Великого реестра. Бунтовщики посчитали, что в книге собраны абсолютно все знания – а значит магистры им больше не нужны. Верхушку ордена истребили. Эти глупцы сами казнили единственных, кто знал секрет власти над джинном.

Алиса грустно усмехнулась.

– За несколько столетий вонты основательно укрепили свои позиции: постепенно захватили под теневой контроль мировые крупные корпорации, запустили щупальца во власть над целыми государствами. Нарушили все возможные кредо породившего их ордена. И всё это время они безуспешно пытались завладеть джинном. Думаю, если бы мама случайно не влезла в дела прошлого, то эта тайна так и осталась бы погребена. Но вмешалось дурацкое стечение обстоятельств.

– Они вышли на след твоих родителей? – спросил я.

Алиса кивнула.

– Понятия не имею, как вонты обо всём узнали, но маму похитили через неделю после возвращения домой. А затем допросили. Думаю, ты уже и сам в курсе, как именно вонты умеют развязывать языки. Мама рассказала им всё.

Теперь можно было не сомневаться – ради власти над джинном магистр вонтов прольет столько крови, сколько потребуется. Страшное могущество оказалось почти что у них в руках – и теперь покорение джинна было лишь вопросом времени. А что бы было потом…

Алиса опустила глаза.

– Знаешь, что ещё выделяет сто цитр энергии красного цвета, необходимых для джинна? – спросила она, и не дожидаясь ответила сама. – Самоубийство. Мама выяснила это перед тем, как её похитили.

«Больше нет времени! Я должна умереть! По-другому нельзя!», – в ушах эхом зазвучали громкие слова Адель, обращенные к мужу.

Кусочки той страшной истории, наконец, сложились в единую картину.

– Твоя мама решила покончить с собой, чтобы отец подчинил джинна раньше вонтов, – тихо промолвил я.

Не поднимая головы, Алиса утвердительно кивнула.

– Она сумела сбежать от вонтов, – Алиса смотрела глазами, полными злобы и боли одновременно. – Всё-таки мама была великой чародейкой – не в пример этим подонкам. Разыскав отца, она обо всем рассказала и потребовала немедленно провести ритуал. Мама была готова покончить с собой, тем более что болезнь всё равно рано или поздно убила бы её. Но у отца возникла иная идея. Он решил принести другую жертву.

Меня.

Алиса резко замолчала, а я словно снова услышал страшный, душераздирающий разговор, доносящийся из динамика небольшого диктофона.

«Что ты делаешь?»

«Мы сможем тебя спасти! Вылечим!»

«Нет! Не смей! Даже не думай!»

Отец Алисы хотел пожертвовать дочерью ради спасения супруги. Он собирался застрелить девочку – пролить родную кровь, получить власть над джинном и уберечь жену от неминуемой смерти.

– Мама не дала этого сделать, – тихо сказала Алиса. – Она по глазам поняла намерения отца – и тут же выстрелила себе в голову.

Даже теперь, после собственной смерти, Алисе было тяжело рассказывать эту страшную историю. Я заметил блеснувшие на её глазах слезы, которые она тут же смахнула рукой.

– Отец перебил их всех, – голос Алисы наполнился металлом. – Став повелителем джинна, он велел убить каждого, кто называл себя вонтом. Потребовал, чтобы их смерть была долгой и мучительной, а тела пропали и никогда не удостоились погребения.

В комнате повисла тяжелая пауза.

– Семь лет назад отец рассказал мне всю правду. Даже не знаю, как ему хватило мужества – но он без утайки рассказал обо всём. Даже о том, что намеревался сделать со мной. С тех пор я больше не могла его видеть.

Два года назад он умер. Во сне оторвался тромб. Странная смерть для человека с его-то могуществом. И никакой джинн не помог.

А я даже не смогла заставить себя прийти на похороны.

Она тяжело вздохнула.

– Это он должен был умереть, а не мама. Он мог спасти её. Он должен был стать жертвой.

Внутри деревянного дома повисла тяжелая, грустная пауза.

Тайна магии, которую мы столько времени искали и за которой гонялись вонты, наконец, была раскрыта.

Максим оказался с самого начала прав – это страшное волшебство ни в коем случае не должно было оказаться в загребущих лапах вонтов. Цель, к которой стремился Максим, полностью оправдывала опасности и смерти, выпавшие на нашу долю.

Почти все точки над i были расставлены.

– Ты тоже пыталась подчинить джина, – сказал я. – И тебе нужна была жертва.

События, наконец, выстраивались в логическую цепочку. И только на один вопрос ответа так и не прозвучало.

– Но почему я? – спросил я и с неожиданно накатившей долей иронии добавил, – Только не говори, что сейчас я вдруг окажусь твоим братом.

Алиса усмехнулась сквозь слезы.

– Господи, даже сейчас ты не теряешь чувства юмора. Нет, конечно же, мы не родственники. Но между нами действительно есть связь.

Она повернулась и с сожалением посмотрела на меня.

– Связь, которую я специально создала.

Несколько лет назад я помогала профессору Селуянову с очередным его проектом. Одна медицинская лаборатория, не гнушающаяся применять в своей практике магические процедуры, наняла нас для изучения структуры родственных связей. Мы не спали неделю, провели кучу экспериментов: исследовали схожести в аурах между братьями, ментальные узы матерей и дочерей, брали на анализы их кровь – искали какие-нибудь магические ферменты. Благодаря одному редкому заклинанию нам, в конечном итоге, удалось обнаружить особые биополя, которые, как выяснилось, связывают между собой двух прямых родственников. Именно разрушение этих полей и выплескивает на свободу те самые десятки цитр редкой красной энергии.

Я чувствовал, Алиса очень хотела отвести взгляд в сторону, но продолжала стойко глядеть на меня.

– Но главное, – её голос дрогнул, – Селуянов нашел способ создавать такие биополя искусственным путем. Фактически, он научился с помощью магии превращать людей в кровных родственников. И для этого всего лишь требовалось перелить особым образом заколдованную кровь от одного человека к другому.

Я вспомнил визг тормозов и удары об асфальт. Бессознательное состояние и пробуждение в послеоперационных покоях.

– Это ты подстроила мою аварию на мотоцикле! – в груди у меня запылала ярость.

– Да, – она смотрела мне в глаза. – Я искала волшебника, совместимого со мной по группе крови – и с длинной линией жизни на руке.

Алиса рассказывала свою историю сдержано, хладнокровно и без утайки – как будто давно ждала этого разговора.

– Три месяца я готовилась. Потом устроила аварию – и организовала использование своей крови в качестве донорской.

– Ты создала из меня идеальную жертву для подчинения джинна, – кулаки сжались сами собой. – Моя смерть от твоей руки дала бы столько энергии красного спектра, сколько нужно для заклинания.

– Я не горжусь тем, что сделала! Да, это злой и циничный поступок. И я понимаю, что такое нельзя простить. Но это было необходимо, понимаешь? После смерти отца я чувствовала страх – постоянный страх, что рано или поздно за мной придут. Так же, как однажды пришли за мамой. И не ошиблась!

Она пронзительно посмотрела мне в глаз.

– Поверь, я не убийца! Мне никогда не нужна была эта власть. Но я не могла позволить кому бы то ни было заполучить контроль над джинном. Моя мама пожертвовала жизнью, чтобы не допустить этого. Можешь ненавидеть меня, можешь думать что хочешь – но я должна была так поступить.

На её глазах снова проступили слезы.

– Тогда я и подумать не могла, что полюблю тебя.

Алиса говорила искренне. Но легче от этого не становилось. Меня переполняли эмоции, но я старался сдерживать их внутри. Только гневно смотрел на свою бывшую подругу.

Теперь, узнав всю правду, я ненавидел Алису. Ненавидел всем сердцем.

– Знаю, что ты сейчас думаешь, – вытерев слезы рукавом рубахи сказала она. – Знаю, что если бы я уже не была мертва, то ты придушил бы меня прямо здесь – и имел бы на то полное право. Но клянусь, как только я по-настоящему узнала тебя, то тысячу раз пожалела о том, что сделала.

– И всё же ты решила принести меня в жертву, – сухо сказал я.

– Да! – стукнув обеими руками по столу истерично выкрикнула Алиса. – Потому что мне не оставили выбора!

Я вопросительно посмотрел на Алису. Она снова села за стол и, сцепив руки в замок, продолжила.

– Незадолго до нашей последней встречи меня схватили. Наверное, у женской линии нашей семьи судьба такая – попадаться в лапы к вонтам. Меня отвезли в какое-то место и начали допрашивать. Спрашивали про джинна. Эти мерзавцы точно знали, что я в курсе всей процедуры ритуала. Долго сопротивляться не вышло, и я почти начала говорить, когда…

– Когда что? – зачем-то перебил я.

– В помещении, где меня держали, началась стрельба.

«Максим», – подумал я. Это наверняка была именно его работа.

– Завязалась перестрелка. Всем стало не до меня, я воспользовалась суматохой и сумела убежать.

Алиса снова виновато посмотрела на меня.

– Другого выхода не было, понимаешь? Рано или поздно они снова бы добрались до меня. Джинн был единственным способом остановить вонтов.

Глядя в глаза мертвой подруги, я ещё раз прокручивал в голове весь её рассказ. В словах Алисы не было ни лжи, ни притворства. Она честно говорила тяжелые, постыдные вещи. Так же, как двадцать лет назад Алисе рассказывал без утайки страшную, горькую правду её отец.

Сердце кипело от ярости и гнева к этой девушке, но рациональные доводы говорили иное: она делала то, что было нужно. Не знаю, была ли её главным приоритетом необходимость уберечь джинна от посторонних – или же она просто пыталась обезопасить собственную жизнь.

Не знаю, как бы поступил на её месте.

И теперь это было неважно. За свой выбор Алиса заплатила более чем высокую цену – собственную жизнь.

Несколько минут мы сидели молча. Вдыхая свежий, сочный воздух загробного мира, я ещё раз пропускал через себя поток всей этой истории, анализировал её, расставлял акценты, как будто пытался решить – имею ли право простить Алису.

И принял решение.

Встав со стула, я подошел к ней и нежно положил руку ей на плечо.

– Жаль, что всё так сложилось, – сказал я.

Она не ответила.

Мы молчали, глядя друг на друга

– Что с тобой будет дальше? – спросил я.

– Сорок дней после смерти души людей находятся здесь. А потом – или окончательно уходят, или же навсегда остаются в этом месте, в надежде вырваться обратно в мир живых.

– Такое возможно?

– Говорят, что да. Мертвые не могут переплыть Стикс в обратную сторону. Но реку можно обойти через землю Стражей. Впрочем, ладно – рано тебе знать про тонкости загробной жизни. Сам всё поймешь, когда придет время.

– А ты? Что ты выберешь? Останешься здесь?

Алиса снова посмотрела мне в глаза.

– Я хочу к маме, – тихо сказала она.

За окном раздался раскатистый звук трубящего рога – как будто некий средневековый генерал объявил сбор своего войска.

– Это Стражи, – Алиса вскочила с места. – Идут за тобой. Быстрее – я помогу добраться до Стикса.

Быстро открыв дверь, она жестом приказала следовать за ней. Мы со всех ног бросились бежать по пыльным, вытоптанным улицам загробного поселения и, выскочив за ворота, устремились в лесную чащу. Оглянувшись, я увидел, что за нами по пятам неслись десятки людей, один-в-один похожих на Стражей, которым мы недавно дали отпор. Но от такой толпы нам точно было уже не отбиться.

Алиса, ловко уклоняясь от ветвей деревьев, уходила вглубь леса. Стараясь не отставать, я двигался следом – но выходило не так изящно: неровности под ногами так и норовили повалить меня на землю, а ветки непрерывно хлестали по лицу.

Сзади начал доноситься шум преследования – Стражи бегали намного лучше нас и, похоже, никакие преграды были им ни по чем. Мы выскочили на знакомую протоптанную тропу, которая, извиваясь, тянулась между двух стенок леса, а вдали виднелся просвет – именно там билась о берег река Стикс.

– Беги быстрее, я задержу их! – крикнула Алиса, останавливаясь.

Я тоже хотел остановиться, но она жестом потребовала двигаться дальше.

– Что мертво умереть не может, – усмехнулась она.

Ноги понесли меня дальше. Украдкой оглянувшись, я увидел, как Алиса подобрала с земли увесистую палку и, заняв оборонительную стойку, ждала приближения противников. На сколько она сможет задержать преследователей? Секунда? Две? В любом случае, тратить эти мгновения понапрасну было нельзя.

Выбежав на прибрежную территорию, я почти сразу очутился около уже знакомой лодки, из которой Харон как раз высаживал пожилую, умиротворенно выглядевшую женщину. Завидев меня, перевозчик сделал большие глаза:

– Вот те на, – проговорил он.

Кажется, Харон хотел добавить ещё что-то, но не успел. Под равнодушный взгляд высаженной на берег старушки я изо всех сил налетел на лодку и, столкнув её в воду вместе с паромщиком, запрыгнул внутрь.

– Греби! – громко скомандовал я. Похлопав по карманам, я нащупал и вынул два американских четвертака и почти насильно всунул их паромщику.

– Ну, греби так греби, – пожал плечами Харон. – Мне платят – я везу. А уж в какую сторону – так это не моя забота.

Вёсла, знакомо поскрипывая креплениями, принялись вспахивать воду. Покачивающаяся лодка неторопливо начала пересекать реку. На берегу появились стражи – они смотрели на меня своими безразличными лицами, которые, если бы могли выражать эмоции, наверняка исказились бы в гримасе злобы.

– Ты, это… Не первый уже такой – кто в мир живых вернуться пытается, – вместе со мной глядя на выстроенную шеренгу стражей сказал Харон. – Обычно только никто из леса даже выйти не может. Как будто не пускает он. Система… как мне там говорили… этот… «Нипиль» – во! Туда зайти можно, а обратно никак. А ты – гляди-ка! Вышел. До тебя, почитай, давненько никто не выходил.

Словоохотливый старик прищурился, всем своим видом показывая, что ведёт какие-то математические подсчёты.

– Это если бы у чьего-то сына родился сын, – задумчиво прокряхтел Харон, – а у того тоже сын – и так аж четыре десятка… Да, наверное, четыре десятка раз – вот столько времени назад последний раз из леса выходили. Молодой парень был – немного постарше тебя. Худющий, волосы длинные, бородатый. И глаза такие, знаешь, добрые-добрые. И не гнался за ним никто, как за тобой. Он из леса легко так вышел – словно и не держало его там ничто.

Лодка приблизилась к середине реки. Мои глаза почему-то начали слипаться, словно после бессонной ночи, окружающие краски загробного мира стали размываться, превращаясь в яркие непонятные пятна. Тело внезапно перестало слушаться, и я повалился на дно лодки. Но моему паромщику это было безразлично – он не обращал на меня внимания и продолжал свой рассказ. Похоже, даже отсутствие слушателей ничуть его не смущало.

– Да, интересного парня я тогда вез. А особенно руки его меня удивили – дырявые такие, прям на ладонях дыры были, хоть палец клади.

Голос Харона отдалялся, становился тише, мир вокруг начал темнеть и очень быстро полностью исчез, оставив меня наедине с пустотой.


Пробуждение от временной смерти оказалось не самым приятным чувством. На секунду можно было подумать, что я не воскрес после путешествия в мир мертвых, а только что вынырнул из-под воды, где провел несколько минут – настолько рьяно и жадно я принялся глотать воздух, стоило лишь прийти в себя. Руки немного дрожали, сердце учащенно билось, а душу сковывало чувство ужаса – как после страшного ночного кошмара.

Оглядевшись по сторонам, я не смог узнать место, в котором находился – это была комната с тусклым светом, обшарпанными обоями и минимумом мебели: кроватью, в которой я лежал, столом и двумя стульями, занятыми, к моему облегчению, Ольгой и Максимом. Они тут же вскочили со своих мест и бросились ко мне. Жестом руки я попросил не приближаться и дать мне ещё немного времени прийти в себя. Затем, кое-как усевшись на кровати, я уставился на них.

Хотелось что-то сказать – но мыслей и слов в голове было так много, что я не знал, с чего начать.

– Воды, – прохрипел я.

Максим тут же протянул пластиковую бутылку.

Сделав несколько глубоких глотков, небрежно проливая струйки бесцветной жидкости на себя, я опустил бутылку на пол и попробовал подняться на ноги – словно пытался удостовериться, что по-прежнему умею ходить. Пройдя по комнате до окна, я выглянул наружу: улица была погружена во мрак, ни фонарей, ни даже луны на небе видно не было. Интересно, где это мы были?

По очереди посмотрев сначала на Ольгу, потом на Максима, я вернулся обратно к кровати.

Товарищи не торопили меня с расспросами и не нарушали тишину разговорами, давая мне столько времени покоя, сколько было нужно.

Набравшись сил, я с трудом открыл рот и принялся последовательно рассказывать всё, что мне довелось узнать: про загробный мир, про встречу с Алисой и про истинную силу магии, за которой мы столько времени гнались наперегонки с вонтами.

– Значит, джинн, – выдавил Максим. – Тот самый – который желания исполняет.

– Да, – кивнул я. – Алиса заточила джина в кольце. Она хотела подчинить его – но не успела. Думаю, сейчас кольцо уже в руках у вонтов. Но, к счастью, они понятия не имеют что делать с ним дальше.

– Расскажи подробнее про ритуал, – потребовала Ольга. – Как можно подчинить джинна?

Её прямой вопрос сильно меня насторожил.

В комнате повисла гробовая тишина. Ни звуков с улицы, ни шорохов – только пронзительное молчание и пытливые взгляды, уставленные в меня.

– Чего замолчал? – спросила Ольга. – Давай, рассказывай быстрее.

– Нет, – ответил я.

– Не глупи, – вмешался в разговор Максим, – мы должны знать.

– Никто не должен знать, – я смотрел Максиму в глаза. – Ты что, не видишь, к чему может привести эта магия? Чем меньше людей знают о ней, тем лучше.

Я решительно смотрел на Максима, Максим – с недовольством взирал на меня. Мы сцепились глазами так крепко, что даже не обратили внимания, как сбоку в нашу сторону внезапно направили серебристый ствол пистолета. Опасность мы заметили лишь после того, как услышали металлический лязг оружейного затвора.

– На колени, и руки за голову, – Ольга, державшая нас на прицеле, командовала громко и разборчиво.

В её глазах была написана твердая уверенность в собственных действиях – она отдавала себе полный отчет в поступках. И я, и Максим чувствовали одно и то же – рука Ольги не дрогнет, она нажмет на спусковой крючок, если на то будет необходимость.

– Ах ты ж, твою… – Максим грязно выругался. – Когда вонты тебя завербовали?

Ольга качнула стволом в его сторону, требуя скрестить ладони на затылке и опуститься на колени.

– Ты тоже, – она перевела ствол на меня.

– Когда нас обоих похитили, да? – Максим пронзительно смотрел на неё.

Ольга снова не ответила.

Теперь стало ясно, что за демоны терзали её душу всё это время.

Интересно, что за мотивы побудили Ольгу пойти на предательство? На что она променяла пылавшую в ней жажду мести за убитого в горах друга Андрея и остальных?

Дверь в комнату открылась. Сначала внутрь забежало трое крепких вооруженных людей, которые тут же уставились автоматами на нас с Максимом. Затем вошел, магистр вонтов и его неизменный ручной азиат-дознаватель.

– А я-то всё думал, когда снова твою харю увижу, – со смешком бросил Максим. Даже сейчас он не переставал храбриться.

Взгляды Максима и Милоша встретились – оба смотрели друг на друга с лютой ненавистью. Вонт запустил руку под пиджак и вытащил из нательной кобуры пистолет. Выстрел прозвучал почти сразу. Стена за спиной Максима мгновенно оказалась усеяна брызгами крови, перемешенной с мозгами. Его безжизненное тело с дыркой в голове рухнуло в метре от меня, и на полу, расползаясь в разные стороны, тут же начала собираться багровая липкая лужа.

Я с ужасом смотрел на тело Максима и не верил собственным глазам. Его смерть казалась чем-то ненастоящим, сюрреалистичным и неправдоподобным. Словно он не мог, не имел права погибнуть вот так просто. Сознание отказывалось признать, что Максим, сильный маг и воин перебивший целый отряд наемников в горной деревне, а затем – постоянно отбивавший нас от врагов, погиб так быстро и нелепо.

Но Максим действительно был мертв.

– Надеюсь, он, наконец, перестанет досаждать, – Милош убирал пистолет в кобуру, после чего повернулся ко мне. – А теперь – рассказывай.

Я с ненавистью смотрел на магистра вонтов.

Милош сразу понял, что по-хорошему я говорить не стану – и жестом приказал азиату начать действовать. Дознаватель силой влил в меня уже знакомое зелье правды – и через несколько минут я рассказал вонтам всё, что знал. Магия действовала безотказно – мой одурманенный разум как будто открылся нараспашку и из него потоком, как из крана вода, потекли ответы на любые вопросы.

Я подробно описал процедуру подчинения джина, рассказал про энергию красного спектра, выбрасывающие её биополя – и с каждым словом на лице Милоша все сильнее играла хищная улыбка.

Интересно, он был одним из уцелевших вонтов, которому удалось избежать смерти от рук джинна? Или же каким-то образом выяснил все секреты позднее – и решил возродить орден, а заодно и найти главную цель их исканий? Одно я знал точно – на свои поиски Милош потратил много времени и сил. И сейчас наступала его победа.

– Как же долго я этого ждал, – сказал он, дослушав рассказ до конца.

– Теперь ты доволен? – раздался голос Ольги, которая всё это время находилась в стороне.

– Более чем, – ответил Милош.

– Сдержишь слово?

Милош посмотрел на Ольгу, затем – на меня, и кивнул головой вместо ответа.

– Let’s go, – скомандовал он и вышел из дома.

Вооруженные люди ушли за ним, оставляя наедине меня, Ольгу и мертвого Максима.

– Прости, – тихо сказала она и, бросив грустный взгляд на тело преданного ею товарища, вслед за вонтами покинула комнату.

Страх и злоба двумя нитями скрутили моё тело и высосали из него все силы. Изнуренный, я сел на пол рядом с телом Максима и припал спиной к стене. Голова была затуманена, вместо мыслей крутились лишь непонятные, бессвязные образы.

Мой путь был завершен. С самого начала я ввязался в это приключение из-за единственной причины – получить ответы. Что ж, ответы я получил.

Дом опустел, а я словно впал в транс, не осознавая происходящего, не думая и не понимая, что делать дальше.

Только лишь в красивых сказках главный герой тут же вскочил бы с пола и бросился в погоню за врагами, намереваясь одолеть их. Но жизнь оказалась куда банальнее – оцепенение крепко держало меня за глотку, не давая разрешения даже на то, чтобы встать на ноги. Да и едва ли я был главным героем этой истории.

Я ещё раз посмотрел на мертвого друга и в отчаянии закрыл глаза.


Ольга

Ольга неторопливо поднималась на плато вслед за Андреем. На секунду остановившись, она полной грудью вдохнула разносившийся запах лаванды, невысокие кусты которой тянулись вдоль горной тропинки и уходили за перевал.

Утреннее солнце, разрезанное напополам одним из высоких скалистых пиков, освещало своими пока что холодными лучами долину, расстелившуюся у подножия горы, и небольшую деревню, надежно укрытую в этом прекрасном, немноголюдном крае.

Взобравшись, наконец, на вершину, Ольга приблизилась к Андрею. Её друг сидел на каменной глыбе и, скинув с ноги ботинок, старательно вытряхивал из него залетевшую мелкую гальку.

– Пора бы тебе обувь сменить, – глядя на украшенные заплатками берцы, сказала Ольга.

– Зачем? – натягивая ботинок обратно на ногу, бросил Андрей. – Походят ещё.

Ольга присела рядом.

Сегодня исполнился ровно год с момента их встречи на том мосту. А значит – истекал срок, отведенный Ольгой самой для себя: срок на то, чтобы пережить потерю дочери.

«Что может измениться за год?», – спросила она тогда. Теперь ответ был очевиден.

Благодаря неустанной поддержке Андрея, который за этот год стал для неё кем-то вроде заботливого старшего брата и ментора-наставника в одном лице, Ольга сумела выдержать утрату ребенка и найти в себе силы жить дальше. Впервые за долгое время её перестали мучать ночные кошмары, а в голове начали снова появляться планы на будущее.

Ольга уже давно жила здесь – в затерянной между утесами гор, лесов и рек общине волшебников. Поначалу местные жители не очень радушно встретили бывшую иберийскую чародейку – всё-таки Союз Иберии пользовался среди магов неоднозначной репутацией. Но постепенно община приняла девушку.

Под руководством Андрея она продолжила практиковать волшебство. Особенно хорошо ей по-прежнему давалось зельеварение: Ольга с легкостью осваивала и комбинировала эликсиры, интуитивно улучшала привычные снадобья и создавала новые, весьма полезные рецепты. Жители быстро оценили по достоинству таланты иберийки – и очень скоро Ольга удостоилась титула главного травника общины.

Девушка не загадывала на будущее слишком сильно. Конечно, рано или поздно она собиралась покинуть общину магов и вернуться назад в большой город. Но это должно было случится не раньше, чем она окончательно смирится со своим прошлым и сумеет, наконец, отпустить его.

Андрей словно почувствовал мысли сидящей рядом подруги.

– Не жалеешь, что ушла тогда с моста? – спросил он.

– Нет, – односложно ответила Ольга. Выдержав небольшую паузу, она повернулась к Андрею. – Спасибо тебе. За всё. За тот мост, за то, что спас и привел сюда. За твою постоянную помощь. Ещё никто в жизни столько для меня не делал.

Через длинную светлую бороду мужчины проглядывалась легкая улыбка.

– Думаю, мы оба были друг другу нужны. Иначе судьба не свела бы нас так внезапно.

Их первая встреча действительно напоминала удивительное стечение обстоятельств, объяснить которое можно было лишь словом «судьба». Если бы Андрей в ту ночь не решил прогуляться по ночному городу, если бы не оказался на мосту, если бы не встретил Ольгу, если бы не смог понять силы её горя… Слишком много «если» сошлось в одной точке – и такие совпадения просто обязаны быть кем-то заранее срежиссированы. Но кем? Богом? Дьяволом? Случаем?

Ответа никто не знал. Да и был ли он кому-нибудь нужен?

Крепко зашнуровав поношенный берцовый ботинок, Андрей поднялся с камня.

– Пора возвращаться. День, как всегда, готовит кучу дел.

Слегка затуманенная окружавшей красотой, Ольга чуть не забыла, зачем поднималась на склон. Она окинула взглядом растущие вокруг травы и безошибочно распознав нужное растение, аккуратно срезала его ножом и убрала в рюкзак.

Из этого цветка выйдет хорошая целебная микстура.

С искренним удовольствием Ольга вдохнула приятный запах свежего ветра, наполненный ароматами лавандовых полей и ещё раз, напоследок, взглянула на дальние пики горного хребта.

Заглянув в глаза Андрею, девушка улыбнулась и неторопливо пошла вниз по хорошо знакомой тропе.

******

Я сидел в комнате рядом с телом убитого друга, закрыв глаза и не зная, как же быть дальше. Максим был мертв, вонты получили что хотели. Отчаяние полностью захлестнуло меня, сковало по рукам и ногам, опустошило мысли и вытеснило все остальные эмоции.

Внезапно из прихожей дома, в котором я находился, донеслись тяжелые шаги и через мгновение в дверном проеме появился незваный и незнакомый мне посетитель. Он был молод – не больше тридцати лет от роду – но выглядел значительно старше из-за длинных темных волос, усов и густой бороды, вкупе с черной одеждой православного священника и увесистым крестом на груди.

Казалось, после всех событий не стоило удивляться такой мелочи, как неожиданный визит православного священника в дом на окраине Нового Орлеана, где на полу лежал один убитый маг, а второй волшебник в шоковом состоянии сидел рядом. Но я всё-таки нашел в себе силы удивиться.

Впрочем, священник был удивлен не меньше – он круглыми глазами посмотрел на меня, после чего тут же бросился к телу Максима. Убедившись в том, что Максим мертв, священник резко обернулся в мою сторону.

– Разреши мне забрать три дня твоей жизни! – то ли спросил, то ли приказал он громким голосом.

Я уставился на него в недоумении.

– Что? – переспросил я, не понимая смысл сказанных слов.

– Скажи «Да», мать твою! – заорал на меня священник и ярефлекторно повиновался.

– Да, – неуверенно пробормотал я.

Услышав это, незнакомец тут же одной рукой обхватил мое плечо, а вторую – положил на тело мертвого Максима.

И в тот же миг я почувствовал самую страшную, самую дикую и необъяснимую боль, которую когда-либо испытывал. Боль была не физической, а совершенно иной – душевной. Из меня словно вырывали часть жизни, отрезали счастливые и теплые воспоминания, а на их место помещали холод и мрак. Я чувствовал горечь, подобную той, что окутывает человека в момент столкновения с ужасным, печальным событие – но эта горечь оказалась в тысячу, в миллион раз сильнее.

Тело Максима неожиданно дернулось – словно от удара током – и священник убрал руку с моего плеча. Терзавшая меня боль тут же испарилась без следа. Незнакомец перевернул Максима на спину – и я увидел, что дырка от пули, которая неминуемо должна была остаться в его голове, исчезла.

Максим лежал неподвижно и растерянным, удивленным взглядом смотрел на священника. И это был не стеклянный и безразличный взгляд покойника.

Это был живой взгляд живого человека!

– Олег, – тихо прохрипел он.

– Тихо, молчи, – велел священник, а затем повернулся ко мне. – Воды принеси. Бегом!

Как заведенный, с неожиданным приливом сил я вскочил на ноги. Глянув на пустую пластиковую бутылку, которую недавно залпом осушил до дна, я мысленно выругался и выбежал из комнаты в поисках воды. Понятия не имея о планировке дома, я тем не менее был уверен, что кухня находится где-то рядом. Чутье не подвело – кухня оказалась в конце длинного коридора, строго напротив открытой нараспашку входной двери. Найдя в старом, покрытом многолетней грязью и пятнами жира кухонном шкафу стеклянный стакан, я наполнил его водой из-под крана и вернулся в комнату.

Максим, который к этому моменту, уже приподнялся с пола и сидел, опираясь на локти, с жадностью осушил стакан до дна. Затем Олег помог ему подняться на ноги и аккуратно дойти до кровати. Было видно, что Максим полностью истощен – неудивительно, с учетом того, что его недавно застрелили.

– Ты оживил его. Как? – спросил я у священника, но тот не удостоил меня ответом.

Тем временем из коридора в очередной раз донесся звук шагов и мы, все трое, синхронно обернулись.

Удивительные события и не думали прекращать набирать обороты: в комнату зашла Аня – та самая рыжеволосая девчушка, с которой мы пережили немало приключений в Стамбуле.

– Макс! – она подбежала и обняла сидящего на кровати восставшего из мертвых Максима, без всякого смущения к его перепачканным кровью лицу и одежде. Тот ответил искренней, но скромной улыбкой и кое-как приобнял её в ответ.

– Привет, сестрёнка, – удивительно ласково сказал он.

Кто бы мог подумать, что эти двое были братом и сестрой.

– Ты в порядке? Что случилось?

– Сейчас всё объясню, – ответил Максим. – Дай только умоюсь.

Максим постепенно приходил в себя. Он поднялся со стула и пошатывающейся походкой направился в ванну.

– Кого я вижу, – из входных дверей неожиданно донесся знакомый голос.

Скрестив руки на груди, в дверном проеме стоял ещё один нежданный визитер – тот самый парень, который недавно помог мне нелегально пересечь границу и добраться до аэропорта в Киеве.

– Лёшка, – дружелюбно сказала Аня.

Священник Олег, похоже, куда меньше обрадовался новому гостю. И судя по их обмену взглядами, чувство было взаимным.

– И ты здесь, – хмуро проговорил он.

– А куда ж без меня, – задорно ответил Лёша. Он заботливо потрепал Аню по голове, немного взлохматив её волосы, а затем крепко пожал руки сначала священнику, затем – мне.

В комнату вернулся и Максим. На его лице всё ещё виднелись еле заметные следы не смытой крови, но, в целом, он выглядел гораздо лучше, чем несколько минут назад.

– Отлично, теперь все в сборе, – он сел на стул и окинул нас взглядом. – Спасибо, что откликнулись и приехали.

– А как же иначе. Хотя если бы ты сказал, что и бородатый тут будет, – Лёша кивнул в сторону священника, – то я б, наверное, хрен приехал.

Олег пропустил язвительность мимо ушей. Похоже, эти двое явно были не в самых лучших отношениях.

– Может объяснишь, наконец, что происходит? – не выдержала Аня. – Почему ты весь в крови?

– Сейчас всё объясню, – кивнул Максим. – Присаживайтесь, рассказ будет долгим.

Максим посмотрел на меня и улыбнулся.

– Теперь понимаешь, почему я не говорил тебе больше, чем было нужно? – спросил он.

Я смущенно опустил взгляд. Предательство Ольги наглядно доказало, что Максим не зря так упорно старался хранить свои секреты от посторонних.

– Ладно, время тайн подошло к концу. Пора рассказать, что же, всё-таки, творится.

Максим обвел взглядом всех собравшихся. Следующие слова были обращены не только ко мне, но и к остальным.

– С самого начала.

Максим

Операция по захвату аль-Домини прошла успешно, хотя и не без неожиданностей. Лидер боевиков был доставлен на базу «Рихарда», передан в руки местных солдат и теперь томился взаперти под надежной охраной.

Максим, Олег и Алексей собрались в зале совещаний для подведения итогов. Итогами стали две бутылки односолодового виски, которые друзья выпили словно воду. Вскоре к «подведению итогов» присоединился и Леонид.

– Я когда второй раз провода в машине соединял, думал – всё, хана, не заведется этот пепелац, – с возбуждением вспоминал Максим. – Уже представляю, как сейчас отстреливаться будем. И вдруг нате – заработало.

– А я смотрю – Леху свинцом поливают, – Олег сделал большой глоток янтарной жидкости из граненого стакана. – Думаю – огнем его начать прикрывать? Тогда сразу и нас заметят. А мы-то к зданию близко стоим – понимаю, что если нас засекут, то в момент изрешетят. Я и давай на них изо всех сил заклинание рассеивания внимания накладывать.

– Так вот чего их пули мимо летели, – закатил глаза Алексей.

– А ты как думал? – усмехнулся Олег. – Что они все резко стрелять разучились? Ну так нет – то моя работа была. Не лаптем чай щи хлебаю.

– Вы, конечно, молодцы, – похвалил их Леонид. – Без вашей помощи черта-с два мы бы до этого разбойника добрались.

– Только не забудь об этом, когда деньги отчислять будешь, – улыбнулся Максим. – От дополнительной премии мы не откажемся.

– Могу похлопотать о секретных медалях, – Леонид шутливо развел руками, – но вот денег вы получите ровно столько, сколько договорились. Извините – бюджеты не мы верстаем.

– Как обычно – скупердяи, – съязвил Максим и все, находившиеся за столом, рассмеялись.

– Слушай, – уже с серьезной интонацией в голосе заговорил Олег, – а как так получилось, что мы ни сном ни духом про этого аль-Домини не знали? Я уже не первый раз здесь, многих главарей бандитов своими глазами видел, парочку даже на тот свет отправил. А о нем почему-то даже и не слышал.

– Да я и сам толком не понимаю, – Леонид поставил опустевший стакан на стол. – Оперсводку спустили нам сверху – вот, мол, один из командиров, возьмите его живым любой ценой. Вроде как, он не совсем из числа полевых боевиков – а, скорее, менеджер. Эдакий белый воротничок, который находит финансирование, руководит денежными потоками и всё в таком духе.

– Хорошо развернулись, черти, – недовольно выдохнул Алексей. – Прям бизнес-корпорацию построили на этой войне. Акционерное общество «Терроризм-лимитед».

– Всё так, – грустно покивал головой Леонид и зачем-то повторил, – всё так.

Максим посмотрел на часы.

– Шесть утра, – констатировал он. – Вам пора собираться.

– Точно не хочешь, чтобы мы тебя подождали? – спросил Олег.

– Нет, – ответил Максим. – Чего вам просто так лишние сутки в этой дыре ошиваться? Заодно и Аню проводите. А я завтра заберу гонорар и, как всегда, перекину деньги вам.

– Ну как знаешь, – кивнул Алексей. – Тогда пойдем паковать пожитки.

– Как будто тебе есть, что паковать кроме подгузников, – съязвил Олег, поднимаясь с места.

– Просто люблю, когда твоя мамаша мне их меняет, – с улыбкой парировал Алексей.

Как обычно, эти двое не упускали случая друг друга подколоть.

Друзья покинули зал заседаний и разошлись по своим комнатам. К этому времени на улице было уже светло, солнце неспешно вставало из-за горизонта, раскидываясь лучами по округе, а из жилых блоков начали выходить дежурные солдаты, которые заменяли своих товарищей после долгих собачьих вахт.

Лагерь наемников постепенно просыпался и наполнялся звуками.

Максим вернулся в свою тесную комнату, больше напоминавшую каюту на подводной лодке. Прежде чем войти внутрь, он посмотрел на соседнюю дверь, которая вела в комнату Ани.

Он уже заглядывал к ней – сразу же, как вернулся с задания. Аня, конечно же не спала, тревожно ожидая их возвращения. Наверное, хорошо, что они с сестрой редко виделись – расстояние и неведение немного притупляли чувство тревоги друг за друга. Чем дальше находилась Аня, чем меньше думала о брате – тем меньше она беспокоилась за его жизнь и легче засыпала по ночам.

Максим протиснулся внутрь своей комнаты и улегся на заправленную постель. Спать ему не хотелось, но ненадолго прилечь после безумной ночи было очень приятно.

Перевернувшись на правый бок, Максим внезапно почувствовал легкое шуршание в кармане своих армейских штанов. Запустив туда руку, он вытащил наружу небольшой, сложенный в несколько раз клочок бумаги. Максим аккуратно развернул его и обнаружил короткую записку, непонятным образом очутившуюся в кармане. Как она туда попала?

«Уважаемый Максим! – сообщение было написано от руки отчетливым почерком. – Меня зовут Фарих аль-Домини. Я тот самый человек, которого вы несколько часов назад схватили и доставили на базу военной компании «Рихард». Это послание я положил в ваш карман, пока вы держали меня на прицеле – перед тем, как вы сорвали с меня амулет защиты от магии и, я не лишился сознания».

Глаза Максим от удивления распахнулись до невероятного размера.

«Как видите, я неплохо знал заранее, что произойдет со мной. Но куда важнее другое – я знаю, что произойдет с вами. Под вашей кроватью вы найдете пакет. Не бойтесь – он не представляет опасности. Разверните его и внимательно изучите содержимое.

И поторопитесь – сейчас уже 6 часов 28 минут утра. Времени остается всё меньше».

Максим рефлекторно вскинул руку и посмотрел на часы.

– Шесть – двадцать восемь, – проговорил он, уставившись в циферблат.

Вскочив как ошпаренный, Максим тут же принялся шарить под кроватью – и сразу нащупал основательно перемотанный скотчем сверток.

Алатырь, висевший на шее Максима и полностью заряженный накануне операции, ещё не успел до конца растерять накопленную силу. Этот оберег неизменно предупреждал своего владельца об опасности. Сейчас артефакт молчал, а значит найденный сверток действительно не представлял никакой угрозы.

Максим положил загадочную посылку на стол перед собой, не зная, что делать дальше. Как она сюда попала? Стоило ли её открывать? Или нужно было отнести Леониду – и рассказать о записке аль-Домини? Быстро взвесив в голове все «за» и «против», Максим принял решение.

Аккуратно прорезав сверток ножом, он принялся последовательно выкладывать на стол его содержимое: внутри оказался пистолет с полной обоймой патронов, небольшой альбом для рисования, и незапечатанный почтовый конверт.

Сначала Максим пролистал альбом. На его плотных листах оказались умелые эскизные зарисовки. Рисунки делались быстрой и уверенной рукой, а детали хоть и выглядели немного угловато и неряшливо – но всё же отчетливо передавали то, что хотел запечатлеть автор.

Последовательно переворачивая страницу за страницей, Максим видел изображения напуганных, отчаявшихся людей, толпящихся перед экранами телевизоров и мониторов, с которых явно доносились ужасные известия. Художник нарисовал улицы городов, наполненные мертвецами. Грязные, чумазые дети неистово плакали над телами своих родителей; вооруженные солдаты, одетые в изношенную, рваную форму, убивали и насиловали беззащитных женщин; дома пылали в пожарах, а вместе с ними – пылали печи крематориев, сжигая многочисленные трупы; исхудалые старики грустно смотрели куда-то сквозь колючую проволоку – и в их глазах чувствовалось полное безразличие к собственной судьбе.

Ближе к середине альбома Максим нашел изображение себя. Он сидел под укрытием бетонного блока, прячась от выстрелов и сжимая в руке пистолет. А рядом с ним, в луже крови, лежала Аня.

На следующей странице были нарисованы Алексей и Олег – они безжизненно болтались в виселичных петлях эшафота, стоявшего на пустой, изъеденной взрывными воронками площади незнакомого города.

Последний разворот альбома занимала схематичная карта мира с двумя написанными поверх неё цифрами. Первую – цифру «семь» – автор зачеркнул, а рядом с ней тонким красным карандашом вывел цифру «пять».

Максим отложил альбом в сторону и открыл конверт, внутри которого оказалось ещё одно послание Фариха аль-Домини.

«Вы посмотрели мои зарисовки, – автор продолжал говорить так, словно находился рядом и видел всё происходящее собственными глазами. – Это лишь некоторые эпизоды будущего, которым ещё только предстоит случиться. И поверьте, вас ждет куда больше ужасов и кошмаров, чем те немногие примеры, что я запечатлел.

Точка невозврата вот-вот будет пройдена, а после неё очень скоро и неминуемо настанет дивный новый мир, фрагменты которого вы только что видели. Вас, вашу сестру, друзей, вместе с ещё несколькими миллиардами человек, в скором времени ждёт гибель. А мир неминуемо скатится в пучину страшного безумия, аналогов которому ещё не видывала история.

Думаю, вы согласитесь с мнением, что этот плачевный этап в жизни человечества следует любыми силами предотвратить. И такая возможность нам с вами по силам.

Сегодня в шесть часов вечера в лагерь прибудет Великий магистр ордена вонтов. Вам хорошо известно, что из себя представляет этот орден и какие цели он исповедует. Вонты много лет искали меня, пытались схватить и выпытать известные мне секреты. И вот наконец, с вашей помощью, у них это вышло.

Магистр ордена будет допрашивать меня прямо здесь – на базе, в той самой камере, куда меня поместили. Он будет спрашивать о своем будущем, о возможных угрозах, об ошибках, которые должен совершить – чтобы избежать их. Вопросы будут сыпаться на меня долгие часы – и я не смогу не дать на них ответ.

Затем магистр вонтов убьет меня.

Вооружившись полученными знаниями, он в скором времени завладеет волшебством, которое орден вонтов давно и безуспешно ищет: магистр сумеет получить власть над джинном – магическим существом, призванным исполнять любые желания своего господина. Конечно, силы джинна не абсолютны и многое в мире им не подвластно. Джинн не способен воскрешать из мертвых, создавать живые существа, переселять души. Но он способен убивать, затуманивать разум, подчинять людей контролю своего господина.

И эта власть в руках ордена вонтов сделает мир именно таким, каким я его описал.

Конечно, я бы мог не дать вонтам захватить себя – в очередной раз скрыться, или даже расстаться с собственной жизнью. Но эти меры оказались бы абсолютно бесполезными. С моей помощью – или без неё, но вонты неминуемо скоро доберутся до джинна.

Если только вы не решитесь их остановить.

Я понимаю, что сейчас вас мучает смятение и неуверенность, мои слова кажутся путаными и непонятными и вызывают лишь вопросы. Но обещаю, очень скоро вы получите ответы.

Сейчас к вам в комнату зайдет сестра. Спросите у неё про Оракула Спарты. Выслушайте её рассказ – и после этого вы многое поймете и сможете принять верное решение.

Ваш друг, Фарих Аль-Домини».

Стук в дверь раздался ровно в тот момент, когда Максим дочитал последнюю строчку загадочного письма. Он спешно схватил со стола пистолет и письмо, кинул их на кровать – и прикрыл одеялом.

Аня стояла на пороге, приветливо улыбаясь старшему брату.

– Услышала, что ты в комнате, – сказала она.

– Так и не смогла уснуть? – глядя в её немного раскрасневшиеся от бессонной ночи глаза спросил Максим.

– Не-а, – покачала головой Аня. – Слушай, может завяжешь со всем этим? Приходи лучше работать к нам в школу. Или, на худой конец, в какую-нибудь компанию. В службу безопасности того же «Пятого периметра», например. Тебя с твоим способностями многие с руками оторвут.

Она старалась говорить спокойно, но в её голосе чувствовался страх за жизнь брата. Кроме Максима других родственников у девушки не было. Аня боялась однажды проснуться и узнать, что её брат погиб где-нибудь на задворках мира от рук фанатичного сумасшедшего бандита, а она теперь осталась сиротой.

И Максим хорошо понимал эти страхи.

– Ты вещи собрала? – он нарочно ушел от темы. – Пора ехать. Ребята проводят тебя до аэропорта.

Уже не в первый раз сестра просила его найти другое ремесло. Максим не хотел спорить с ней, что-то объяснять и доказывать. Аня все равно не смогла бы принять правду – а правда была лишь в том, что Максиму нравилась его работа. Таланты и умения, которыми он обладал, делали его уникальным, по-своему избранным человеком. У него мастерски получалось зарабатывать себе на хлеб навыками наемника – и ничего иного делать он попросту не желал.

Аня уже привыкла, что её брат мог легко игнорировать любые серьезные темы. Недовольно поджав губы, ей в очередной раз оставалось лишь смириться.

– Я быстро соберусь, – убедившись, что её вопросы так и останутся без ответа, она немного грустно выдохнула и направилась к себе в комнату.

Максим прошел следом и встал в дверном проеме, наблюдая, как сестра упаковывает в рюкзак немногочисленные вещи.

– Слушай, а ты когда-нибудь слышала про Оракула Спарты? – с максимальным безразличием в голосе, как бы невзначай спросил он.

– Ну да, известная среди магов греческая легенда, – непринужденно, не отрываясь от сборов, ответила Аня. – А почему ты спрашиваешь?

– Наткнулся недавно на упоминание, – неуверенно ответил Максим. – А что за легенда?

К счастью, Аня не распознала подвоха.

– Оракулы Спарты – это предсказатели, – аккуратно убирая в рюкзак плюшевого медведя, сказала Аня. – Якобы, в мире всегда живет человек, обладающий даром видения будущего.

– Многие маги умеют предвидеть будущее.

– Спартанский оракул в этом плане куда сильнее любых волшебников. Во-первых, он видит историю человечества на сотни лет вперед, во всех мелочах и подробностях, знает все её тайны и секреты и может рассказать о судьбе любого человека. А во-вторых, самое интересное – оракул имеет право влиять на будущее. Сам знаешь, никакому магу такое не по плечу.

– Он может менять ход будущих событий?

– Ага. И заранее видеть, к чему это приведет. Правда, за такое вмешательство он должен расплатиться собственной жизнью. Знаешь, почему его так называют – оракул Спарты? Согласно легенде, одним из них был спартанский царь Леонид – тот самый, который в пятом веке до нашей эры с тремястами воинами несколько дней сдерживал армию Персов.

Леонид, якобы, видел будущее, и знал, что Персам суждено было захватить и Спарту, и всю Грецию. Платой за то, чтобы этого не произошло, стало то самое сражение, в котором погиб и сам царь-оракул, и все его солдаты. Большой стратегической роли та битва не имела, но в конечном итоге греки всё же одержали победу в войне.

– Вот оно как, – нахмурился Максим. – А кто стал оракулом потом? После смерти Леонида?

– Ну, – Аня пожала плечами, – судя по легенде, после смерти оракула его дар передается первому же новорожденному ребенку. И так – снова и снова. Поэтому без предсказателя мир надолго не остается. Впрочем, это лишь одна из многочисленных магических баек. Сам знаешь, в Элладе умели сочинять красивые мифы.

Аня застегнула молнию на рюкзаке и накинула его на спину.

– Можем идти.

Они покинули комнату и по узкому коридору направились в сторону выхода.

– Кстати, – добавила Аня, – забыла рассказать ещё одну интересную деталь. В той легенде говорится, что оракулы не умеют лгать.

На улице тем временем вовсю закипала жизнь: солдаты начинали убирать территорию, заниматься каким-то мелким ремонтом и прочими хозяйственными делами. Немного в стороне, рядом с темным джипом, который совсем недавно привез Максима из аэропорта, стояли его друзья.

– Уже собрались? – спросил Максим, разглядев в багажнике две спортивные сумки.

Аня бросила свой рюкзак рядом, после чего крепко обняла брата.

– Помни – ты обещал скоро заехать ко мне в гости, – сказала она.

– Да помню я, – улыбнулся Максим.

Затем он молча пожал руки своим друзьям. Лишних слов расставания никто из них не любил.

Олег сел на переднее сиденье, Алексей и Аня разместились сзади. Максим ещё раз обменялся с ними прощальными взглядами и кивнул головой. Машина выехала через поднятый шлагбаум и быстро унеслась по грунтовой дороге, оставляя за собой густой столп пыли.

«Вот и хорошо, – подумал Максим. – Незачем вам здесь находиться».

Он ещё раз взвесил в уме слова аль-Домини, рассказанную сестрой легенду, и другие – косвенные – детали всего происходящего. Это была хитросплетенная ловушка? Или невероятная правда?

Как и было предсказано в письме, Максиму предстояло принять решение. Здравый смысл кричал, что его заманивают в капкан – и советовал немедленно сообщить обо всем Леониду. Но природное чутье тихо шептало об обратном.

На что Максиму стоило опереться сильнее – на доводы разума или подсказки интуиции? Рискнуть потерять всё или рискнуть оставить всё как есть? Закрыть глаза или начать войну с невидимым и, возможно, несуществующим врагом?

Для выбора у Максима оставалось совсем мало времени.


Слова Оракула сбывались. Вонты приехали на базу «Рихарда» в шесть часов вечера. Раз встречать гостей вышел сам Петрович, значит, сюда пожаловали по-настоящему важные шишки.

Главу ордена Максим опознал сразу – это был статный пожилой мужчина с седой бородой. Его сопровождали двое крепких ребят – явно телохранителей. Они вместе с начальником базы подошли ко входу в крытый железный блок, служивший здесь подобием тюрьмы. Петрович что-то грозно сказал охранявшим вход солдатам, после чего вместе со своими спутниками зашел внутрь.

Теперь медлить было нельзя.

После отъезда друзей, у Максима было достаточно времени на подготовку – и он основательно просчитал свои возможные действия. Конечно, если бы Алексей и Олег оказались рядом, сделать задуманное было бы куда проще. Но даже к лучшему, что они сейчас далеко: после того, что сейчас произойдет, на группу Максима начнется настоящая охота. То же касалось и Ани. Максим понимал, что своим решением он навлечет на близких людей страшные неприятности, поставит под угрозу их жизни. Но разве сейчас они уже не были под угрозой?

Ребята поймут. Залягут на дно. А потом как-нибудь всё само образумится.

Во всяком случае, Максим очень на это надеялся.

Ещё раз проверив магазин пистолета, он передернул затвор и спрятал оружие за поясом, после чего быстрым шагом по диагонали пересек лагерный двор. На ходу Максим активировал руну невидимости, которую заранее вырезал и повесил на шею – теперь у него было несколько секунд, чтобы успеть проскочить в помещение тюрьмы прежде, чем рассеются чары.

К счастью, охранники не заметили Максима. Оказавшись внутри, он огляделся и сразу увидел открытую металлическую дверь в одну из трех камер, откуда доносились голоса. Вынув пистолет, он тихо прокрался вдоль узкого коридора и заглянул в клетку.

Оракул был наручниками пристегнут к металлическому стулу, ножки которого оказались надежно прикручены к полу стальными болтами. А над ним, что-то тихо говоря, склонился магистр вонтов.

Максим не стал терять времени на подслушивание разговоров. Резко вынырнув из-за, угла он первым же выстрелом пробил дыру в голове Оракула. Тело предсказателя намеревалось упасть на пол, но повисло на сковывавших его наручниках.

Следующий выстрел должен был положить конец магистру вонтов – но здесь Максима поджидала неудача. Пули остановились, не долетев до цели – словно угодили в невидимую броню. Над магистром висела мощная защитная магия!

Крики, приказы и дикую брань, которыми стремительно наполнилось помещение, Максим как будто не слышал – он был полностью сконцентрирован лишь на собственных действиях. Шанс достать своими выстрелами главаря вонтов он упустил – и теперь оставалось только отступать.

В ход пошла самодельная дымовая шашка, которую Максим собрал из подручных средств. Конечно, сейчас лучше бы подошла профессиональная свето-шумовая граната – но о такой роскоши можно было даже не мечтать, а значит приходилось довольствоваться тем, что есть. Камера и коридор быстро наполнились едким пластиковым дымом. Не обращая внимания на выстрелы, которые успешно отводило в сторону висящее на шнурке «Колесо Велеса», Максим выбежал из тюремного блока. Стоявшие на карауле охранники удивленно уставились на него, но даже не успели достать оружие – Максим тут же уложил их на землю двумя отточенными ударами. Через боковое стекло застрелив водителя черного Мерседеса, на котором в лагерь приехали вонты, Максим выкинул его тело из автомобиля и сам занял место шофера. Ещё мгновение – и Мерседес на полной скорости протаранил шлагбаум и успешно вылетел прочь с территории базы.

Погони Максим не опасался. Он хорошо изучил базу – и видел, что к диверсии изнутри наемники были совершенно не готовы. Преследователям ещё нужно было схватить оружие в камере хранения и погрузиться в автомобили – за это время Максим успеет основательно оторваться.

Придерживаясь заранее продуманного плана, он направился в сторону одной из заброшенных деревень, которая находилась километрах в пятидесяти от базы – на территории, подконтрольной боевикам. Туда «Рихард» сунуться, скорее всего, не рискнет – а значит можно будет спрятаться, отсидеться и дождаться темноты.

Максим жал на педаль изо всех сил. К счастью для него, таких понятий как «скоростной режим» в раздираемой военным конфликтом стране не было и в помине – поэтому сбрасывать скорость особо не требовалось. Свернув с трассы в нужном месте, Максим поехал по ухабистой грунтовке и вскоре начал различать на горизонте контуры старых невысоких построек.

В деревне давно уже никто не жил, часть её была разрушена во время затяжных боев в этой местности, а то, что уцелело, едва ли снова станет домом хотя бы кому-то. Найдя подходящее укрытие, Максим загнал в него автомобиль, а сам спрятался неподалеку – в одном из ветхих домов. Но стоило ему прикрыть за собой старую, скрипучую дверь, как в неё тут же аккуратно постучали.

Максим вздрогнул от неожиданности. Так быстро его догнать не могли. К тому же, наемники не были бы столь деликатными – и сразу выломали бы эту дверь ко всем чертям.

Держа пистолет наготове, Максим осторожно выглянул на улицу через щель.

У двери стоял смуглый мальчуган, одетый в грязную, местами рваную одежду и сжимавший в руке небольшой рюкзак. Осмотревшись по сторонам и не заметя ничего подозрительного, Максим открыл дверь. Ребенок тут же радостно протянул рюкзак ему в руки.

– Это вам, махди! – по-арабски сказал мальчик.

– Что это?

– Не знаю, – встревоженно ответил он. – Мне просто велели передать.

– Кто велел? – Максим большими глазами смотрел на паренька. – Когда?

– Господин велел. Неделю назад встретил меня, дал денег – и сказал сегодня прийти сюда, принести сумку и отдать тому, кто будет в этом доме. Я не смотрел внутрь, честно! Я всё выполнил как велел господин!

«Только один человек мог сделать это», – подумал Максим.

– Иди отсюда, – он забрал сумку из рук мальчика и захлопнул дверь.

Алатырь на шее молчал, значит опасности поблизости не было. Максим аккуратно расстегнул молнию и вытащил на свет содержимое сумки. Внутри лежал очередной почтовый конверт с письмом, поддельные паспорта с его фотографией – и несколько крупных пачек с долларами и евро.

Максим тут же развернул письмо.

«Уважаемый Максим!

Спешу уверить – вы приняли абсолютно верное решение. Только что вы начали Священную войну, бросили вызов могущественному ордену Вонтов – и я уже знаю наверняка, что их орден очень скоро будет сражен и падет от вашей руки. Не сомневайтесь в себе и собственных методах борьбы – мне известно наперед, что они окажутся правильными и эффективными.

Разумеется, иногда вы будете оказываться в тупике, пребывать в растерянности и не знать, что же делать дальше. В такие моменты я обязательно буду приходить вам на помощь – как делаю это сейчас. Поверьте, даже после смерти я всегда найду способ связаться с вами и помочь.

Как вы и планировали, я своевременно погиб от вашей пули, не успев раскрыть врагам ни единой тайны. Как и положено Спартанскому оракулу, я заплатил жизнью за право изменить будущее и не дать превратить наш мир в царство злобы и безумия. Залог этого благополучия кроется в победе над вонтами – но победе ещё только предстоит быть одержанной. И так уж сложилось, что одержать её придется именно вам, Максим.

Вас ждет сложный путь, вам придется принимать сложные решения, а главное – вам предстоит строго следовать редким инструкциям, которые я для вас заблаговременно приготовил.

К сожалению, вы должны слепо и безоговорочно подчиняться моим приказам. Далеко не всегда вам будет понятен весь замысел, иногда мои команды будут казаться нелепыми, иногда – необъяснимо жестокими. Если я велю во что бы то ни стало кого-то убить – вы должны это сделать. Если я велю любой ценой кого-то спасти – спасите немедленно. Если вам кажется, что я умалчиваю и недоговариваю – значит на то есть причины.

Уверен, со временем вы целиком поймете мои мотивы.

Оракулы не умеют лгать. Поэтому верьте: все мои слова, советы, инструкции – это филигранно отлитые шестеренки, размещенные в отлаженном механизме. И только этот цельно работающий механизм поможет вам полностью одолеть врагов.

К сожалению, иного пути нет. Но я уже знаю, что вы справитесь.

Знайте ещё кое-что: благодаря сделанному выбору ваша сестра и ваши друзья проживут очень и очень долгие жизни. Добавлю, что каждому из них уготована достойная и справедливая смерть от старости.

Надеюсь, эти слова помогут вам преодолевать грядущие трудности.

Скажу также, что во время борьбы с вонтами вам встретятся не только враги, но и союзники. Вы поймете, о ком я говорю, когда для этого настанет время. У каждого из них своя роль, каждый из них – звено в цепочке, ведущей к победе. Не забывайте об этом, не пренебрегайте их помощью. Без них победу не одержать.

Я ещё раз желаю вам удачи!

И снова призываю: остановите орден Вонтов! Любой ценой уберегите от них секрет джинна! Только так можно предотвратить надвигающуюся тьму.

Да поможет нам обоим Всевышний!

Ваш друг, Фарих аль-Домини».

******

От истории Максима голова кругом шла у всех. Выражения наших лиц постепенно принимали всё более и более удивленный вид. К моменту, когда рассказ дошел до событий сегодняшнего вечера, в комнате установилась гробовая тишина.

Несколько минут все сидели молча, погруженные в свои мысли – переваривая эти странные новости. После рассказа о гибели Максима, на глазах Ани появились слезы.

– Ничего нельзя сделать? Максим? Олег?

– Прости, Аня, – грустно покачал головой священник. – Единственное, что я мог – это взять три дня жизни этого молодого человека – и передать их Максиму. Больше забрать я не в силах.

– То есть, я теперь проживу на три дня меньше положенного срока? – уточнил я.

– Да, – ответил Максим. – А я через три дня окончательно умру.

Аня тихо заплакала – и Максим тут же обнял сестру.

– Ну-ну, родная, не плачь, – мягким голосом сказал он.

– Это нечестно, – тихо сказала Аня, уткнувшись лицом в грудь Максима.

Олег и Леша тоже выглядели понуро. Новость о грядущей неизбежной смерти друга каждому была не по душе.

– Отставить уныние, – громко скомандовал Максим. – Есть проблема поважнее моей будущей кончины. Вы понимаете, какая власть попала в руки к вонтам?

– Мир в труху, власть сумасшедших, тоталитаризм и тирания – так получается? – Лёша встал со стула и, не дожидаясь ответа повернулся к Олегу. – Тогда это по твоей части, святой отец. Это же армагеддон чистой воды – всадников апокалипсиса только не хватает.

Олег взглянул на него и тяжело вздохнул.

– Когда же ты, наконец, прекратишь ерничать, – скорее самому себе пробормотал он.

– Отложите ваши разногласия на потом, – Максим снова взял инициативу в свои руки. – Пока думаем о деле.

– Думать особо не о чем, – сказал Олег. – У нас есть три дня, чтобы остановить вонтов. Интересно, когда они будут пытаться подчинить джинна?

– Послезавтра, – ответил Максим. – В американской штаб-квартире ордена.

– Знаешь, где она находится? – спросил Леша.

– Да – и не только это. Оракул прислал мне схемы этажей здания, расположения охраны, график их передвижения и даже пароли кодовых замков.

Максим вынул из кармана и передал по кругу несколько сложенных листков бумаги, каждый из которых мы по очереди изучили. На них были начерчены планы помещений, обозначены двери, лифты, проходы и даже маршруты и время перемещения охранников.

– Это последние инструкции Оракула, – пояснил Максим. – За сегодня-завтра вонты подготовят жертву. Бьюсь об заклад – накачают какого-нибудь бедолагу кровью Милоша.

Максим обвел нас взглядом.

– Понимаете теперь, зачем я вас собрал? Вонты съедутся на ритуал в полночь. Это единственный момент, когда мы сможем нанести удар.

– Согласен, – сказал Леша, разглядывая бумаги. – Ударим раньше – рискуем спугнуть. Тогда они поменяют план действий, и мы лишимся преимущества.

– С такими инструкциями мы знаем их ходы наперед, – добавил Олег.

– Ворвемся и перебьем их к чертям, – со злобой в голове сказал Максим.

Эти слова явно не понравились Олегу, который недовольно отвел глаза, но ничего не сказал.

– Я прикрою вас от пуль, – вмешалась Аня. Слезы на её щеках остыли, в глазах плясали огоньки злобы. Похоже, что она жаждала мести за судьбу своего брата. – Создам сферу вокруг. Она защитит даже Лёшку, не смотря на его резистентность к магии.

– Для этого я тебя и позвал, – кивнул Максим и взглянул на часы. – Штаб вонтов находится в Нью-Йорке. На подготовку совсем мало времени.

– Оборудование я достану, – сосредоточенно глядя в мобильный телефон бросил Алексей.

– На мне разведка, – кивнул Олег.

– Хорошо, – сказал Максим. – Здесь нам оставаться не стоит.

Из ветхого, полуразрушенного дома на задворках Луизианы, где развернулись драматические события того вечера, мы поехали на север. До Нью-Йорка путь предстоял неблизкий.

– По дороге мы будем проезжать небольшой городок Ричмонд, – сказал Алексей перед отъездом. – Надо будет там остановиться. Знаю кое-кого оттуда – помогут достать оружие. Заодно и переночуем.

Мы разделились на две машины и двинулись в путь.

– На штурм вонтов ты пойдешь с нами, – сказал мне Максим по дороге.

Его слова удивили меня. Разумеется, я хотел – и был готов – помочь, но не особо понимал, чем мог оказаться полезен в их сплоченной команде. И мои магические способности и даже подзабытые армейские навыки были менее чем скромными на фоне умений моих новых товарищей. Но Максим сразу заметил мое замешательство.

– Поможешь Ане держать щит. Она будет черпать из тебя энергию, как из аккумулятора. Так у нас будет больше шансов.

Я лишь пожал плечами в ответ.


Весь день мы провели в дороге и к закату приехали в окрестности небольшого городка Ричмонд. Как всегда, Максим выбрал для ночлега занюханный мотель для дальнобойщиков, где к оплате принимали только наличные, кровати и простыни насквозь пропахли вульгарными событиями, а дежурный портье чуть ли не открытым текстом предлагал «массу всего для нескучного времяпрепровождения».

Алексей сразу же уехал на поиски оружия, обещая к рассвету вернуться. Остальные мои спутники разошлись по номерам.

Чтобы хоть как-то скоротать время, я прогулялся до находившейся неподалеку автозаправки и в прилегающем к ней магазине купил упаковку местного пива. Вернувшись в мотель, я сел на шезлонг рядом с пустым бассейном, находившемся во дворе. Я открыл одну из бутылок и щелчком запульнул жестяную пробку прямо на дно бассейна – та несколько раз звонко стукнула об отбитые куски почерневшей плитки.

Наверное, когда-то лет десять назад бассейн был хорошей заманухой для проезжавших мимо путешественников. Здесь плескались дети, на шезлонгах валялись их отцы и матери, набираясь сил перед дальней дорогой. Но аттракцион давно утратил свою популярность, бассейн перестали наполнять водой, чистить и поддерживать в исправном состоянии. Затем от ударов пьяных постояльцев разбилась облицовка, чашу покрыли непонятные уродские граффити, а на дне небольшими лужами стала скапливаться и тухнуть дождевая вода. И только несколько шезлонгов, некогда бывшие белыми, а теперь пожелтевшие на солнце, стояли как напоминание о былых хороших временах этого места.

Откинувшись на спину, я принялся не спеша потягивать довольно водянистое на вкус пиво и глядеть в звездное небо. Странно – не смотря на близость к городу и большое количество промышленных объектов в этом районе, звезды были хорошо видны, их не скрывали ни пар, летевший из градирен электростанций, ни копоть и смог. Минут через десять рядом со мной на шезлонг уселся незаметно подошедший Максим. Он без спроса – а как могло быть иначе? – достал из упаковки бутылку, отвинтил крышку и, сделав глоток, отставил её в сторону.

– Мерзость-то какая, – сказал он.

– В Америке не лучшее пивоварение, – продолжая глядеть на небо согласился я.

– Лучше бы «Балтику», что ли, импортировали.

Я улыбнулся, представляя, как отнеслись бы местные реднеки к дешевому российскому пиву.

Мы лежали на старых пластиковых шезлонгах и смотрели в небо.

– Значит, почти всё? – спросил я. – Три дня – и ты умрешь?

– Да, – с безразличием в голосе ответил Максим. Он как будто смирился с неизбежностью собственной смерти. И смирился не сейчас – а задолго до этого.

– Ты знал, что для тебя всё кончится именно так?

– Узнал незадолго до нашего отъезда из Чехии, – Максим грустно усмехнулся. – Чертов сукин сын прислал мне письмо со своими последними инструкциями. Знал, что теперь я уже ни перед чем не отступлю.

Я вспомнил цепочку странных событий, которые Максим наотрез отказывался объяснять: теперь было ясно, откуда он узнал про банковскую ячейку Алисы, про места, где Адель делала записи в дневнике и про всё остальное.

– Тем твоим информатором был Оракул, да? Говорил, что нужно делать, куда ехать, где и что искать?

– Ага, – кивнул Максим. – Общался со мной из могилы. Устроил всё так, чтобы в нужный момент я получал от него ценные указания. То сообщения по почте, то письма с отложенным отправлением. Давал мне ровно столько информации, сколько было нужно для следующего шага. Сначала – велел спасти Алису из лап вонтов, затем – убить её и спасти тебя. От его инструкций иногда мозги в узел сворачивались, он постоянно держал в неведении, не раскрывал всех деталей – и это вгоняло меня в бешенство.

– Прям как ты – меня, – добавил я.

Максим посмотрел мне в глаза и улыбнулся.

– Логику Оракула я уяснил только когда попал в лапы к вонтам.

– Это когда вас с Ольгой схватили? – уточнил я.

– Да, ты как раз был в Турции. Мерзавцы ловко ударили по нам – я даже опомниться не успел. На меня нацепили маску и отвезли черт знает куда. А затем допрашивали. Вонты не зря держат при себе людей из Гильдии правды – допрашивать эти подонки умеют на славу.

– В тебя влили зелье правды?

– Эту водицу? Нет, что ты. Зелье работает только на неподготовленных людей – вроде тебя. А я почти год по утрам пил эту гадость – и давно выработал иммунитет. Но у дознавателей из Гильдии есть и другие методы. Они умеют забираться прямо к тебе в голову и читать мысли как открытую книгу. Им даже не надо, чтобы ты умел разговаривать или знать твой родной язык.

Максим сделал большой глоток из бутылки.

– Господи, ну и дрянь, – поморщился он, бегло осмотрев пивную этикетку. – В общем, вонты вывернули меня наизнанку – узнали всё, что можно было. Тогда-то я и уяснил, зачем Пророк держал меня в неведении. То-то было бы весело, если б я сам выложил все секреты.

– И что случилось потом? Как ты спасся?

– Счастливый случай, – Максим поджал губы. – Отрядом наемников командовал мой армейский друг Лёнька.

– Совпадение?

– Не совсем. Я сильно подставил его в Сирии – во время той истории с Оракулом. И с тех пор он мечтал перегрызть мне глотку. После допроса меня должны были казнить. Лёнька сам держал пистолет – но в последний момент передумал. Он перебил охранников, освободил меня. Мы стали пробиваться к выходу.

Максим замолчал.

– Что случилось дальше?

– Он не смог, – лаконично ответил Максим.

Других объяснений не требовалось.

В воздухе повисла тишина. Некоторое время мы просидели молча.

– Как думаешь, почему Ольга предала нас?

– Не знаю, – ответил Максим. – Думаю, после похищения ей предложили взамен что-то более ценное, чем месть за погибшего друга и жизни парочки малознакомых ребят. Но вот что именно – здесь нам остается только гадать.

– Мы же волшебники, – сострил я, – кому гадать как не нам?

– Это точно, парень, – улыбнулся Максим, – это точно.

Ольга

Дверь в старую квартиру мощным ударом тарана сорвало с петель. Ни Максим, ни Ольга не успели вовремя среагировать – в комнату тут же влетела и взорвалась светошумовая граната, полностью ослепившая и оглушившая их.

Нескольких мгновений беспомощности для нападавших оказалось достаточно: Максима сбили с ног и повалили на пол, а Ольге заломили руки и быстро выволокли из квартиры. Ещё через секунду Ольга почувствовала пронизывающую боль в шее – один из нападавших воткнул в неё длинную иглу шприца. Из-за введенного вещества девушку пробило сильное головокружение. Веки, против воли, опустились, ноги стали ватными и отказались держать тело. Ольга почувствовала, что падает – но чьи-то крепкие ладони подхватили девушку. Она успела заметить карие, полные безразличия глаза схватившего её человека, смотревшие через прорези в черной тканной маске. И этот взгляд стал последним, что она увидела, прежде чем лишиться чувств.

Ольга пришла в себя через несколько часов. Открыв глаза, она увидела незнакомого человека, водившего перед её лицом влажной ваткой, обмоченной в нашатырном спирте. Убедившись, что девушка очнулась, незнакомец удовлетворенно кивнул и отошел в сторону.

Резким рывком она попыталась подняться с мягкого флисового дивана, на котором лежала – но прорезавшее её головокружение опрокинуло девушку назад.

– Осторожнее, – со стороны раздался чей-то голос. – Вы пока ещё слабы.

Собравсилы, Ольга оперлась о мягкую обивку дивана и медленно заняла сидячее положение. Перед глазами висела мутноватая пелена, а в горле сильно пересохло – похоже, это были ещё не прошедшие побочные эффекты снотворного, которое вкололи ей при похищении.

Она находилась в просторной, аккуратно обставленной винтажной мебелью комнате, явно напоминавшей кабинет. У единственной двери, держа руки за спиной, стоял тот самый мужчина, что недавно привел Ольгу в чувства. Кроме них в комнате был ещё один человек: худощавый старик, лицо которого обрамляла аккуратная седая бородка, сидел за лакированным столом из красного дерева и пристально, не отводя взгляда, смотрел на девушку.

– Как вы себя чувствуете? – нарочито заботливо спросил он.

Ольга молчала и лишь с презрением смотрела на своего похитителя.

– Меня зовут Милош, – представился он. – Я Великий магистр ордена Вонтов.

Девушка сверкнула глазами.

– То есть это ты отдал приказ вырезать деревню, да, урод? – гневно спросила она.

Старик поднялся с места и приблизился к ней.

– Я понимаю, о чем вы говорите. Тот кошмар, что устроили эти вооруженные бестолочи… Знаю, что вы не поверите, и тем не менее – клянусь, я не отдавал солдатам такого варварского приказа. Всё, что было от них нужно – это схватить двух ваших друзей. И больше ничего.

Конечно же, Ольга ему не верила.

– Мне искренне жаль, что погибло столько невиновных людей, – продолжал Милош. – Клянусь, если бы хоть один из солдат, ответственных за тот ужас, вернулся назад, я бы лично его придушил. К сожалению, я не в силах вернуть к жизни ваших друзей. Но я готов попытаться немного искупить вину. Правда, кое-чего это будет стоить и вам.

– Да пошел ты к черту, – спрыснула девушка, но Милош, словно, её не слышал.

– Возможно, мне пригодится ваша помощь. Пока что это неточно – но я допускаю такую возможность. А значит нам предстоит немного поработать сообща.

Ольга ехидно усмехнулась.

– Ты серьезно думаешь, что я стану тебе помогать?

– Да, – кивнул он и сделал жест рукой стоявшему рядом мужчине. Получив команду, тот открыл дверь и через несколько секунд в комнату зашли двое.

Молодая светловолосая девушка, чуть постарше Ольги, вела за руку ребенка. Милая, крохотная девочка, которой едва ли исполнилось больше трех лет, с интересом смотрела по сторонам своими большими голубыми глазами.

Дыхание Ольги перехватило, нервы натянулись как струны.

– Соня, – то ли тихо сказала, то ли прохрипела она.

Девочка услышала свое имя и, повернувшись, помахала Ольге рукой.

– Здравствуйте, – тоненьким голосом сказала она.

Конечно же, она не узнала мать.

Милош снова сделал жест рукой, и ребенка тут же вывели из комнаты. По щекам Ольги потекли слезы. Она хотела кричать от окутавших её чувств, но не могла – горло словно сдавили тиски.

Магистр вонтов, тем временем, неспеша налил из хрустального графина стакан коньяка и протянул его Ольге.

– Как видите, у меня есть то, что нужно иберийской чародейке.

– Бывшей, – зачем-то прошептала Ольга, принимая стакан из рук Милоша.

– Бывших иберийцев не бывает, – сказал он. – Впрочем, теперь это и неважно.

Перед глазами Ольги словно застыло лицо дочери, которую она не видела уже больше двух лет. Ни о чем другом думать она теперь не могла.

Ольга понимала, чего добивался глава вонтов. Как понимала и то, что теперь не сможет ему отказать.

– Какие твои условия? – глядя в пустоту, холодным голосом, спросила Ольга.

– Вот это уже по-деловому, – улыбнулся Милош. – Как вы хорошо знаете, я пытаюсь найти некое заклинание. Я весьма близок к успеху, но два ваших друга в последнее время удивительным образом ухитряются создавать мне уймы проблем. Поэтому я хочу перестраховаться. Хватит с меня неожиданностей.

Он пристально посмотрел на Ольгу.

– Всё, что от вас потребуется – выполнять мои приказы. Только и всего.

– Что будет с Соней?

– Ваша дочь сегодня отправится назад в твердыню Аркеон. И останется там вплоть до конца нашей совместной работы. Не подведите меня – и я обещаю вернуть вам дочь сразу же, как только заполучу то, что ищу.

Можно ли было верить этому человеку? Конечно, нет. Но в тот момент Ольге было плевать на доверие. Ради дочери – ради даже самого мизерного шанса на воссоединение с ней, Ольга готова была рискнуть. Предать всё и всех. Безоговорочно пожертвовать любыми своими принципами.

– Никаких гарантий, естественно, я вам дать не могу, – покачал головой Милош. – Так что придется верить мне на слово. Понимаю, что такая перспектива звучит для вас не очень надежно. Но вы умная женщина. И, думаю, прекрасно можете сложить два и два. Вонты – великий орден. Куда могущественнее любого другого магического объединения. И как вы могли убедиться, даже Союз Иберии послушно исполняет наши требования. У меня нет причин препятствовать вашему воссоединению с дочерью. Я не сторонник творить зло ради зла. К тому же, не обижайтесь, но вы – слишком мелкая рыбешка, чтобы я зачем-то стремился портить вам жизнь. И поверьте – я никогда не пожалею бросить медный пятак чистильщику своей обуви. Как только я получу то, что желаю – вы получите то, что желаете вы.

Ольга опустила взгляд и молча несколько раз кивнула головой.

– Что будет с Максимом и его другом? – выдержав паузу, спросила она.

– Сказу честно – Максима я вынужден устранить. И это не какая-то злобная прихоть – просто в ином случае он не отступит и продолжил ставить нам палки в колеса. Я постоянно удивляюсь, как одному человеку удается быть такой мерзкой занозой.

– А его друг? – спросила Ольга.

– Я уже говорил – не в моих интересах вершить зло ради зла. Тот юный парень не представляет угрозы.

– Ты обещаешь, что оставишь его в живых?

– Даю слово, что не подниму на него руку без веской причины, – ответил Милош. – Такой подход вас устроит?

Перед глазами девушки снова встало прекрасное, светлое лицо дочери. Оно вспыхнуло в памяти словно оправдание предательства, на которое соглашалась Ольга. Чувство лютой ненависти к себе было куда слабее желания снова оказаться рядом с Соней.

– Я согласна, – сжав кулаки, тихо сказала Ольга.

******

К полудню мы приехали в Нью-Йорк.

Я всё думал о незримой цепочке действий и бездействий, которую сковал таинственный Оракул. Письма, приходящие к Максиму в нужную минуту, расписания, алгоритмы – огромная паутина с сотнями витков. Нарушь хотя бы один – и всё задуманное им тут же посыпалось бы как карточный домик.

Но пока что всё шло по его плану – по плану мертвеца, который из могилы ухитряется точечно управлять процессом.

Ритуал подчинения джинна должен был состояться завтра ночью, а значит времени у нас оставалось немного, и мы тратили его с умом. Под чутким руководством Ани я помогал создавать обереги, защитные амулеты и другие артефакты, которые должны были помочь в битве с вонтами. Девушка оказалась даже более талантливым учителем, нежели её брат, который недавно обучал меня заклинанию отвлечения внимания.

Остальные тоже были заняты подготовкой. Олег вел наблюдение за штабом вонтов – проверял достоверность инструкций, которые оставил нам Оракул, а Максим и Алексей заперлись в одной из комнат и снаряжали патроны: они аккуратно извлекали из них стандартные свинцовые пули, а на их место запрессовывали серебро.

Накануне нападения, мы в полном составе собрались в одной из комнат съемной квартиры чтобы ещё раз обсудить детали плана.

– Докладывайте, – по-военному жестко велел Максим.

Первым заговорил Олег.

– Здание хорошо охраняют. Но всё полностью соответствует нашим данным. Помимо вооруженных людей, на охране работает несколько магов – они держат защиту на всём персонале здания.

– Узнал, что за защита?

– Стандартные заклинания от сглаза. Ничего выдающегося, но если стрелять – то только серебряными пулями. Обычный свинец эти чары не пробьет. Все помещения проглядываются с камер. Сигнал тревоги будет поднят сразу же, как только мы окажемся в поле зрения. Так что от самого входа придется прорываться с боем.

Максим удовлетворенно кивнул головой и повернулся к нам с Аней.

– Вы будете нас прикрывать. Держите защитный щит изо всех сил.

Аня посмотрела на меня и, прижав к груди неизменного плюшевого медвежонка, молча кивнула.

Тем временем Алексей принес из соседней комнаты несколько сумок. В одной были автоматы, в другой – пистолеты и снаряженные серебром патроны. Трое бывших наемников сразу начали проверять оружие.

– Ты хорошо стреляешь? – спросил Алексей.

– Не особо, – я вспомнил занятия по стрельбе во время службы – и как пули у меня летели куда угодно, только не в мишень.

Алексей с недоверием посмотрел на меня.

– Тогда огнестрел я тебе не дам, – отрезал он. – Только дружественного огня нам не хватало. Но есть идея.

Он снова нырнул в комнату и быстро вышел, неся в руках какой-то сверток.

– Вот, держи, – он протянул сверток мне.

В плотный целлофановый пакет были завернуты две аккуратные кожаные кобуры, в каждой из которых лежало по два увесистых цельнометаллических ножа.

– Метательные ножи, – пояснил Алексей.

Я вспомнил, как в школьные годы мы с ребятами из нашего двора любили бросать ножи в деревянный забор – чаще всего это были складные перочинные ножи, крепления которых очень быстро расшатывались и приходили в негодность после регулярных ударов о стену. Назвать меня хорошим метателем было нельзя – в лучшем случае один раз из десяти лезвие кое-как втыкалось в волокнистую деревяшку. А про точность таких бросков говорить вообще не приходилось.

– Знаешь, я как-бы не эксперт по таким штукам, – разглядывая один из вороненых клинков признался я.

– Не переживай, – улыбнулся Лёша. – С этими совладаешь. Попробуй, швырни во что-нибудь. Вон, в ту картину, например.

Он указал на небольшую фотографию Бруклинского моста, подвешенную на одной из стен, метрах в пяти от меня.

Неуверенно пожав плечами, я небрежно прицелился и швырнул нож в картину, не особо рассчитывая на попадание. Но, сделав оборот в воздухе, нож воткнулся именно туда, куда я метил. Я тут же повторил процедуру с еще одним ножом – и результат оказался таким же успешным.

– Здорово, да? – Алексей хлопнул меня по плечу. – Это ножи моего прадеда – знаменитого циркового артиста Эмира Великолепного. Он специально заколдовал их так, чтобы всегда острием попадать в цель – хоть с закрытыми глазами швыряй.

Леша подошел и, взяв один из ножей, бросил его в стену. Описав дугу, нож врезался в белую побелку своей рукояткой и отскочил в сторону.

– Жаль только, что у меня они не работают, – с легким оттенком грусти сказал он.

Максим попросил нас вернуться к столу и принялся поэтапно излагать алгоритм нападения на вонтов.

– Мы с Алексеем входим первыми и зачищаем этаж. Олег движется сзади и прикрывает.

Он показал на карте точку входа в здание и посмотрел на меня и Аню:

– Вы держитесь за нами. Аня – прикрывает нас щитом. Ты – прикрываешь Аню. Мы с Лешкой убираем охрану, затем все вместе на лифте поднимаемся на двадцатый этаж. Далее – вот этим путем доходим до второго лифта. Судя по данным от Оракула, по пути будет много охраны – но мы справимся. Затем поднимаемся на втором лифте прямиком в церемониальный зал. Срываем ритуал, убираем вонтов и отступаем тем же путём. Оракул сказал, что у нас всё получится. Вопросы?

Вопросов не последовало.

Инструктаж закончился и Максим велел всем отдыхать.

Не знаю, как остальные – а мне было не до отдыха. Чувство предстоящего сражения давило на психику, беспокойство не давало сомкнуть глаз. Проворочавшись пол ночи в кровати, я поднялся и вышел на балкон, с которого открывался красивый панорамный вид на Манхэттен и простоял там до самого рассвета, погруженный в размышления.

День до часа Х прошел в нервном напряжении. Какими бы стойкими и опытными бойцами ни были мои союзники, даже они чувствовали себя неуютно. В назначенный момент мы погрузили сумки с оружием в багажники автомобилей и поехали в центр города – к зданию, где находился штаб ордена Вонтов.

Не смотря на привычный нью-йоркский трафик и нехватку парковочных мест, запарковаться напротив центрального входа нам удалось без проблем.

– Наложил вчера на это место магию, – пояснил Олег, – ни один здравомыслящий человек тут машину не остановит.

Нацепив на ремень кобуры с ножами, я вышел из машины вслед за остальными. Парни схватили сумки, Аня как щит прижала к груди плюшевого медведя и, судя по движению губ, непрерывно читала какую-то магическую формулу. Или молитву?

Как и договаривались, я двигался следом за ней.

Мы вошли в большие стеклянные двери, без вывесок и каких бы то ни было опознавательных знаков. Внутри, в холле, находились охранники в черных костюмах. На первый взгляд здание выглядело как очередной бизнес-центр, коих на Манхэттене сотни. Даже закралось сомнение – точно ли мы находимся в правильном месте.

Но ни Максима, ни Алексея сомнения не мучили. Они начали действовать тут же, жестко и бесцеремонно.

Серия быстрых движений, рывков, ударов – и первые четыре охранника, которые сторожили вход, были нокаутированы. Максим сразу подбежал к лифтам и нажал кнопку вызова. Цифры на информационном табло лифта начали отсчитываться вниз.

Тем временем распахнулась одна из прилегающих дверей – и из неё появилось несколько бойцов в бронежилетах и с автоматами. Олег, перехватив пистолет двумя руками меткими выстрелами в голову остановил их. Увидев брызги крови и падающие на пол тела людей, Аня отвела взгляд, но продолжала крепко сжимать игрушечного медведя. Следом за убитыми охранниками из двери хлынули новые, которые сразу принялись стрелять, и я с трудом подавил рефлекс спрятаться в укрытии.

Максим и его отряд вели прицельный огонь по врагам, а Аня шептала защитную формулу, которая уберегала нас от выстрелов. Атака длилась несколько секунд – противники стреляли четко в нас, но их пули как будто специально летели в другие стороны, врезаясь и отбивая куски от стен.

– Твою мать! – острая боль прорезала моё плечо, а по руке потекла кровь.

Похоже, одна из пуль срикошетила и всё-таки смогла проскочить через Анину защиту.

– Потерпи! – крикнул Олег, продолжая вести стрельбу по двум оставшимся неприятелям.

Нападавшие были в изумлении. Не считая единственной пули, угодившей в моё плечо, другие автоматные очереди так и не попали в цель. Щит Ани неплохо охранял нас.

Последний враг упал – и Олег тут же подбежал ко мне.

– Больно, черт возьми, – стиснув зубы, пожаловался я.

– Мне нужно два часа! – крикнул Олег.

– Бери у меня, – Максим тут же протянул ему руку, и священник начал ритуал.

– Возвращаешь долг, – зачем-то сказал я.

Боль начала быстро утихать. Второй раз я становился свидетелем этой удивительной магии, которая моментально заживляла раны и даже могла воскрешать людей за счет жизни других. Цена лечения моего пробитого свинцом плеча – два часа жизни донора. В нынешней ситуации это были вполне равноценные бартеры. Уже через минуту я поднялся на ноги. Не считая крови на одежде, во всём остальном я чувствовал себя абсолютно нормально. Без лишних церемоний мы нырнули в удерживаемый Аней лифт и нажали кнопку двадцатого этажа.

– Нам надо пробежать коридор. Затем – дверь в соседний блок. За ней – ещё один коридор и второй лифт – на последний этаж.

Пока мы поднимались в тесной металлической кабине, Максим провел быстрый инструктаж. Двери открылись – и прямо перед нами оказалась целая стена из вооруженных людей, которые сразу открыли шквальный огонь.

Как и несколько минут назад, их пули летели в разные стороны, но не касались нас – в отличие от точных выстрелов с нашей стороны. Несколько мгновений перестрелки – и преграда в виде семи охранников, была устранена.

Мы побежали по длинному коридору, миновали гору мертвых тел наших врагов – и в этот момент интуиция настойчиво потребовала от меня обернуться. Я увидел, как один из охранников, лежавший на полу, сжал в ладони гранату – и вот-вот выдернул бы из неё чеку. Что-то сработало за меня – рука безошибочно нащупала рукоять одного из ножей на поясе, вынула его из кобуры и тут же резким броском отправила клинок в лицо недобитого соперника. Лезвие на полную глубину вошло в его череп – и на этот раз окончательно мертвый охранник выронил гранату, которую так и не успел привести в боеготовность.

– Молодец, – подбодрил меня Максим. – Осколки гранаты могут пробить Анину защиту.

Прежде мне никогда не приходилось убивать людей. Возможно, этот человек и так был бы мертв – но часть его крови теперь точно лежала на моих руках. К горлу подступил комок тошноты.

– Потом будешь самобичеванием заниматься, – твердые пощечины Максима мигом привели меня в чувство.

Мы вбежали в дверь, за которой находилась площадка второго лифта. Рядом был стол охраны, уставленный мониторами с камер наблюдения. Максим уверенно открыл ящик стола, вынул оттуда ключ и вставил его в какой-то замок, после чего лифт начал двигаться вниз.

Алексей тем временем смотрел на мониторы.

– Сюда бежит охрана, – сказал он. – Много.

– Человек тридцать, – Максим тоже глянул на мониторы. – Прибегут через полминуты. Не отобьемся. А если сядем в лифт – они остановят его с этого пульта, и мы все дружно окажемся в ловушке.

– Отобьемся, – Алексей перекинул автомат за спину и, достав из кобуры пистолет, вышел из комнаты.

– Ты что делаешь? – грозно спросил Максим.

– Я смогу их задержать! – кинул в ответ Алексей. – Валите наверх!

– Я помогу, – не дожидаясь одобрения, Аня выбежала следом за ним и закрыла дверь.

– Твою мать!

Максим хотел броситься за сестрой, но я остановил его.

– Нет! Мы должны попасть наверх.

– Черт! – еще раз ругнулся он.

А тем временем в коридор, где оказались Аня и Алексей, начали вбегать многочисленные охранники. Я глядел в монитор, как Аня, изо всех сил прижимая к груди своего плюшевого медведя, вслух повторяла одно и то же заклинание. От напряжения из её носа тонкими струйками текла кровь.

Алексей на изготовке ждал появления врагов. Увидев первого из них, он начал действие, которое навсегда останется в моей памяти как самый ужасный и, вместе с тем, завораживающий танец на свете. Он двигался быстро и плавно, как будто заранее чувствовал перемещения врагов. Сжимая в одной руке пистолет, а в другой – длинный тесак, он попеременно убивал противников то меткими выстрелами, то смертельными выпадами в горло.

Такой бешеный темп неприятелям было не по силам удерживать: их мертвые тела один за другим падали на пол как оброненные оловянные солдатики.

Заметив ещё одного вбежавшего противника, Алексей не глядя швырнул нож ему в голову, а затем скинув с плеча автомат принялся вести одиночный огонь, умело перекатываясь между укрытиями и не давая возможности попасть в себя.

В дверных проемах, откуда появлялись противники, образовалась каша из мертвых и раненых, которая мешала прибывающему подкреплению. Создав заторы из трупов, Алексей сдернул с ремня гранату и швырнул её в одну из дверей. Последовал хлопок взрыва, из проема повалил темный дым.

– Пошли, – Максим оторвал меня от этого зрелища и, дернув за руку, потащил в сторону приехавшего лифта. Мы втроем забежали в кабину, и она с высокой скоростью начала подниматься вверх.

– Дай сюда два твоих ножа, – попросил Максим. Я вынул из ножен и передал ему в руки два вороненых клинка.

Когда двери лифта открылись, мы оказались напротив длинных деревянных дверей, которые по бокам сторожили два охранника.

Максим моментально метнул в них ножи – и убитые стражники рухнули на пол, не успев поднять шума.

– Олег, слушай сюда, – направляясь к дверям сказал Максим. – Мы с парнем зайдем первыми. Ты досчитаешь до сорока семи, зайдешь следом – и сделаешь то, о чем я просил. Хорошо?

Священник хмуро посмотрел в ответ, но всё же утвердительно кивнул.

Мы с Максимом распахнули деревянную дверь и оказались в просторном зале. В центре находился большой круглый стол, за которым сидели хорошо одетые мужчины и женщины разных возрастов – верхушка ордена вонтов. В середине зала, по центру круга, образованного столом, находился пьедестал, на котором без сознания лежал незнакомый мне человек. Около него стоял Милош и сжимая в руке ритуальный кинжал с волнистым лезвием, собирался принести этого человека в жертву. На его пальце я разглядел темное стеклянное кольцо.

А рядом с магистром вонтов виднелся неяркий размытый силуэт, больше напоминавший тень, которая вдруг оторвалась от поверхности и приобрела для себя третье измерение.

Именно так выглядел заточенный в ловушку джин.

Стоило мне и Максиму переступить порог зала, как взгляды присутствующих тут же вцепились в нас. И в этот же миг в нашу сторону с боков уперлись стволы автоматов: охранники незаметно стояли по бокам и поджидали нас.

– Руки за голову, – скомандовал один из охранников.

Магистр вонтов посмотрел на нас с безразличием. Похоже, бойня, которую мы устроили в штаб-квартире его ордена, уже не имела для Милоша значения. Он находился на пороге обретения великой власти. Наверняка, юноша, лежавший сейчас без сознания на церемониальном столе, был по уши накачан кровью Милоша – и его убийство дало бы вонту достаточное количество энергии для покорения джина.

– А вы очень упорные люди, – сказал он. – Впрочем, это теперь неважно.

Милош снова повернулся к своей жертве и глядя на бесчувственное тело, занес над ним кинжал.

– Сорок семь, – тихо сказал Максим.

В этот же миг двери в зал с грохотом распахнулись.

Олег ворвался внутрь и резко вскинул перед собой руку. Зал внезапно наполнился тонким, пищащим, резонирующим звуком: от него затряслись старинные канделябры, стоявшие на столе, а стаканы с водой начали лопаться на куски. Все, кто оказался на пути потока звуковых волн, отчаянно схватились за уши.

Я пригляделся к Милошу и заметил, как темное стеклянное кольцо – ловушка джинна, одетая на его палец – внезапно разлетелось на мелкие кусочки от настигшего его звука. Темный силуэт джинна, маячивший рядом, моментально исчез.

Максим воспользовался замешательством окружающих и, выхватив оружие у одного из охранников, потянул меня в укрытие. Со всех сторон полетели пули: они отбивались, рикошетили об пол и почти цепляли нас.

Крепко схватив один из медальонов, которые Аня повесила мне на шею перед нападением, Максим с силой сорвал его.

Время для меня вдруг потекло медленно-медленно, как в замедленной съемке. Пули потеряли свою былую скорость, движения окружавших людей оказались еле заметными, а на их лицах застыли искаженные гримасы злобы, ужаса и ненависти. И лишь мы с Максимом не попали под чары замедления, активированные сорванным с моей шеи артефактом.

– Заморозка долго не продержится, – Максим запустил руку в карман. Через мгновение он вынул и вложил в мою ладонь небольшое абсолютно прозрачное стеклянное кольцо.

– Делай что должен!

Я непонимающе смотрел на него.

– Давай, парень, – ровным голосом сказал Максим. – Не подведи.

Он улыбнулся и одним движением поднеся пистолет к своему виску выстрелил.

Кровь Максима брызнула на мое лицо. Я с ужасом смотрел – уже во второй раз – как этот человек расставался с собственной жизнью. Только теперь до меня дошел весь хитроумный замысел, который с самого начала и до этого мгновения сопровождал наши действия и поступки.

Почему Оракул сделал наш маршрут таким сложным и запутанным? Вторжение в воспоминания Алисы, восстановление дневника, путешествие в земли мертвых – всё это время Оракул долго и целенаправленно водил нас окольными путями, хотя мог сразу раскрыть все карты.

Оракул долго и терпеливо подводил нас к этому итогу. Он создавал, по кирпичикам складывал сложный маршрут, в конце которого власть над джинном всё же должна была кому-то достаться. Не знаю, почему Оракул выбрал именно меня. Может быть, так ему подсказало провидение, а может это было лишь случайным стечением обстоятельств – но выбор оказался сделан. Оракул подстроил всё так, чтобы новым хозяином джинна стал я.

Мысли в голове затуманились, способности рассуждать и анализировать попросту выключились. Тело начало действовало отдельно от разума. Заморозка, которую создал сорванный с моей шеи артефакт, прекращала действовать – люди снова начинали двигаться, а пули – продолжили сыпаться со всех сторон.

Но мне было плевать.

Я достал один из ножей и с силой порезал свою ладонь, обильно обмакнув кольцо собственной кровью. Внутри прозрачного стекла сразу же проступила дымная темнота: джинн быстро пришел на её вкус.

– Велю тебе стать оковами для существа из огня и удерживать его, пока не иссякнет прочность цепей твоих, – громко сказал я.

Кольцо моментально раскалилось; я ощущал, как оно оставляет круглое клеймо на моей ладони. Но боли в тот момент я не чувствовал.

Надев кольцо на безымянный палец, я поднялся из укрытия и выпрямился в полный рост, не опасаясь больше ничего. Плоский, похожий на тень силуэт джинна тут же возник рядом.

В воздухе стоял сильный, невыносимый запах фреона – вот как, оказывается, пахнет энергия красного спектра.

– Я – владыка твой. Отныне – и до самой смерти моей. И ты теперь – раб мой. Отныне – и до самой смерти моей.

Произнеся формулу, я почувствовал сильную пульсацию энергии, которая фонтаном била из мертвого тела Максима – и наполняла собой всё вокруг. Стеклянное кольцо на пальце распалось на миллионы мелких прозрачных песчинок, а темная материя, недавно запертая внутри, перетекла в меня – и словно заструилась по моим венам.

Темный силуэт освобожденного от оков джинна растворился как дым. Он не исчез, не сбежал прочь из этого места – джинн по-прежнему был здесь.

Джинн стал частью меня.

Его голос теперь безмолвно звучал в моей голове. Я понимал джинна без ненужных слов – как будто слушал собственные мысли. И точно так же, без лишних слов, джинн понимал меня.

Магия джинна ощущалась чем-то привычным и естественным – как будто он уже многие годы находился в моей власти. Это существо видело мои мысли, предугадывало мои вопросы – и отвечало на них ещё до того, как я успевал их задать.

Вокруг продолжали свистеть пули, Олег все ещё перестреливался с охранниками, другие руководители ордена Вонтов, недавно сидевшие за столами, теперь в испуге старались укрыться от выстрелов.

Секунда – и джинн выполнил мое первое желание.

Стрельба прекратилась. Охранники, роняя оружие, мертвыми падали на пол.

Я взглянул на Максима, который по-прежнему смотрел на меня застывшими стеклянными глазами. И джинн, поселившийся теперь внутри меня, сразу дал ответ на ещё не прозвучавший вопрос.

«Прости, господин, но я не могу воскрешать мертвых».

Опустив ладонью веки Максима, я оглядел церемониальный зал.

Пол был усеян трупами. Уцелевшие вонты забились по углам и с испугом и тревогой смотрели на меня, предчувствуя грядущую развязку.

И только Милош сохранял бесстрашие перед лицом неизбежного.

– Какое глупое поражение, – процедил он, сжимая руками так и не понадобившийся ритуальный кинжал. Затем он посмотрел на тело Максима. – Но хотя бы теперь я точно знаю, что этот мерзавец мертв.

Таковы были последние слова магистра.

Все вонты умерли мгновенно – так же, как и минуту назад скончались их телохранители. Они как куклы, выпущенные из рук, упали на пол и застыли в неестественных позах. Мне не было жаль их. Как будто жалость пропала из моей души, уступив в ней место для джинна.

Олег тут же бросился к мертвому другу, в надежде помочь – но я знал, что это бесполезно.

Бережно взяв на руки тело Максима, я пошел прочь из зала.

На нижних этажах мы встретили Алексея, который в крепких объятиях держал потерявшую от магической усталости сознание Аню. А вокруг них, как вокруг могучих воинов после битвы, лежали десятки поверженных врагов.

Увидев меня, несущего в руках тело мертвого друга, Алексей точно так же поднял его сестру. И мы пошли прочь. Все разговоры, обвинения, оскорбления и боль утраты оставались на потом – сейчас нам нужно было просто навсегда покинуть это проклятое место.

Мы вышли из здания в полном молчании.

Это был конец. Именно здесь ставилась точка в истории, которую с самого начала умело срежиссировал Спартанский оракул.

Почему для этой войны предсказатель выбрал именно нас? Почему власть над джинном досталась мне? Наверное, мы найдем ответы потом. Позже. Когда полностью осознаем всё, что произошло.

Если, конечно, сможем это когда-нибудь осознать.

Максим

Переступив порог гостиничного номера, Максим раздраженно захлопнул за собой дверь.

Недавняя стычка с вонтами едва не стоила ему и его друзьям жизней. Только чудом они смогли уцелеть, отбиться сбежать подальше от Праги и преследовавшего их ордена. Но цена спасения оказалась немалой: дневник Адель и алкафест теперь попали в лапы к вонтам. Рано или поздно – но орден сумеет прочесть недостающие записи. И тогда магистр Милош разгадает способ заполучить власть над джинном

Максим не знал, что делать дальше. К такому развитию ситуации он был совершенно не готов. Оставался лишь один выход – ждать помощи от Оракула и надеяться, что мертвый союзник снова придет ему на помощь с того света.

Время тянулось медленно. Стрелки часов не спеша описывали оборот за оборотом – и Максима уже начинали грызть сомнения. А вдруг Оракул не предусмотрел такого поворота событий? Или посчитал свою помощь излишней, рассудив, что Максим сумеет в очередной раз выкрутиться самостоятельно? Всё же не так часто покойный Фарих аль-Домини приходил ему на выручку.

Пессимистичные размышления прервал стук в дверь. Держа оружие наготове, Максим посмотрел в глазок: на пороге стоял работник гостиницы, в руке которого был зажат толстый бумажный пакет. Максим сразу догадался, от кого пришла эта посылка. Работник сказал что-то по-английски, но Максим не понял ни слова и лишь отмахнулся. Забрав конверт, он закрыл дверь на засов и вернулся обратно в комнату.

– И что же мне делать дальше, Фарих? – аккуратно отрывая клапан конверта, вслух сам у себя спросил Максим.

Достав письмо, он аккуратно развернул сложенный пополам бумажный лист и забегал по строчкам текста, написанным хорошо знакомым аккуратным почерком.

«Здравствуйте, Максим!

Рад, что вам и вашим друзьям удалось уйти от вонтов целыми и невредимыми. Потеря дневника и алкафеста – без сомнения – сильная неприятность на вашем пути, но уверяю – вы сумеете найти выход и обойти возникшую преграду.

Я понимаю, что сейчас вы находитесь в растерянности и совершенно не знаете, как следует поступить дальше. И, к сожалению, помочь с этим решением и направить вас на верный путь я не могу: выход вам предстоит найти самостоятельно. Уверяю – вы справитесь. Так же, как справлялись и раньше.

Сейчас я должен сообщить о другом. И я осознаю, что сказанные слова будет тяжело принять. Наверняка, после этих слов вы возненавидите меня всем сердцем – и это будет честно и совершенно справедливо.

Но настала пора мне – быть полностью откровенным, а вам – узнать всю правду. Думаю, вы поймете, почему я так долго держал её в тайне.

Через несколько дней вам суждено погибнуть. К сожалению, ваша смерть – один из обязательных шагов для победы над вонтами, без которого эта война будет нами проиграна. Увы – но за право изменить будущее оракул вынужден жертвовать не только своей жизнью, но и жизнями многих других людей. Каждый убитый вами приспешник вонтов, каждый погибший человек и даже ваша собственная жизнь – это лишь необходимая плата, на которую я согласился, когда принял решение противостоять вонтам. Точно так же спартанский царь и оракул Леонид согласился пожертвовать не только собой, но и своими воинами ради того, чтобы изменить страшное будущее, предначертанное его родине.

Ваша смерть неизбежна. Поверьте, я как никто знаю, что нелегко принять и смириться с грядущей собственной гибелью. И также знаю, что вы сумеете это сделать.

В конверте вы найдете последние инструкции, которые помогут закончить эту войну и остановить вонтов. Также я передаю в ваши руки предмет. Из инструкций вы поймете, где и когда им предстоит воспользоваться.

Это моё последнее письмо. Отныне – и до самого конца – вы остаетесь с вонтами без моей помощи. Действуйте как считаете нужным.

Я не прошу прощения и не раскаиваюсь в том, что приведу вас к гибели. Только так можно одержать победу и не дать джинну попасть в нехорошие руки. Мы сумеем сохранить этот мир. Да – он никогда не был и не будет идеальным. Да – в нем хватало и будет хватать зла и несправедливости. Но наши усилия не позволят миру превратиться в тот ужас, фрагменты которого вы видели в моих зарисовках.

Максим, вы сильный воин. И с честью примете необходимый исход.

Для меня было честью помогать вам.

Прощайте.

И да хранит вас Всевышний!

Ваш друг, Фарих аль-Домини».

Максим злобно скомкал и швырнул письмо в угол.

– Так значит, да? – злобно процедил он.

От слов Оракула Максима обуяла ярость. Хотелось крушить всё вокруг, разбить стекла, разнести вдребезги всю комнату – как будто это помогло бы смириться с неминуемой смертью, предсказанной его верным союзником. Но Максим сдерживался и вместо этого всё сильнее сжимал кулаки, пока ногти до крови не врезались в его ладони.

Поднявшись со стула, он достал из сумки бутылку виски, купленную несколько дней назад в аэропорту. Тогда он как предчувствовал, что алкоголь в скором времени пригодится. Откупорив пробку зубами, Максим жадно приложился к горлышку и сделал большой глоток крепкого пойла.

Вместе с жаром от выпивки, по телу начало раскатываться облегчение. Мышцы расслабились, а чувство злобы и раздражения немного затуманились. Вместо ярости в его сердце начало приходить смирение – безразличное принятие грядущего исхода.

Неужели Максим с самого начала не понимал, что весь его путь окажется дорогой в один конец? Или просто не хотел сам себе в этом признаваться? Разве можно было оставаться таким наивным глупцом?

– Ну вот и всё, – глядя в одну точку, безразлично сказал Максим. – Вот и всё.

******

Ольга сидела на лавочке, под тенью огромного дуба и задумчиво курила.

Я приближался тихо, но интуицией она всё же почувствовала мои беззвучные шаги и обернулась. На её бледном лице не было удивления. Может быть, Ольга ждала этой встречи?

Увидев меня, она не проронила ни слова – только снова перевела взгляд на ровную водную гладь чистого пруда, раскинувшегося напротив.

– Правду говорят – ты стал повелителем джинна? – после длительного молчания, спросила Ольга.

Я кивнул.

– Наверное, это к лучшему, – сказала она.

В воздухе снова повисла долгая пауза.

Похоже, нам особо нечего было друг другу сказать.

– Ты ведь знаешь, почему я предала тебя и Максима?

Ольга называла вещи своими именами. Она не юлила и не пыталась оправдывать сделанный выбор. И снова я лишь кивнул в ответ.

– Я не сожалею, – все с той же искренней жесткостью добавила Ольга.

Она повернула голову и посмотрела на меня.

– Я рада, что ты жив. Честно.

Ольга говорила правду. Только какой прок от правды был теперь?

Поражение вонтов обернулось для Ольги крахом её надежд. Вместе со смертью Милоша как дым улетучился и последний для неё шанс вернуть дочь. Пройдя длинный путь, Ольга, в конечном счете, снова вышла к началу – она опять оказалась в одиночестве среди огромного и враждебного мира.

Ещё недавно, сидя в заброшенном доме рядом с телом Максима, я хотел отомстить, отплатить Ольге за предательство, за гибель друга, за непрерывную ложь, которой девушка окутала нас. Но теперь, зная правду, имел ли я право на месть? Да и разве способно было хоть что-то на свете причинить Ольге ещё большие страдания, нежели те, что уже грызли её душу?

Никаких новых, более страшных мучений, на её долю выпасть уже не могло. А смерть стала бы лишь избавлением.

Теперь я понимал предательство Ольги. Не оправдывал, конечно, – но всё же принимал сделанный выбор и осознавал её правду. И не мне было судить эти поступки.

Всё так же молча я поднялся с лавочки и, оставляя Ольгу позади, направился к выходу из парка. Проходя мимо небольшой деревянной пристани для прогулочных лодок, разбитой у берега озера, я поймал вопросительный взгляд Ани: она стояла на деревянном настиле, а рядом с ней беззаботно носилась и швыряла крошки хлеба подплывавшим уткам невысокая голубоглазая девочка.

– Соня, пойдем, – увидев мой легкий кивок, Аня нежно взяла девочку за руку и, аккуратно спустившись по деревянному помосту с пристани на твердую землю, повела её навстречу ни о чем не подозревавшей матери.

Хватит этого лютого безумия, в котором мы жили всё последнее время. Хватит злобы и ненависти. Ольга уже достаточно натерпелась и сполна заслужила право воссоединиться со своей дочерью. Думаю, даже Максим наверняка одобрил бы такое решение.

Должно же у этой истории быть хоть какое-то счастливое окончание.

Не так ли?


Оглавление

  • Максим
  • ******
  • Ольга
  • ******
  • Максим
  • Ольга
  • Ольга
  • Максим
  • Максим
  • ******
  • Ольга
  • ******
  • Адель
  • ******
  • Адель
  • ******
  • Ольга
  • ******
  • Адель
  • ******
  • Адель
  • ******
  • Ольга
  • ******
  • Максим
  • ******
  • Ольга
  • Адель
  • ******
  • ******
  • Максим
  • ******
  • Ольга
  • ******
  • Максим
  • ******