Небуляры [Юлия Мидатовна Аметова] (fb2) читать онлайн

Юлия Аметова, Михаил Тропин Небуляры

1

– Не уговаривай, Элиал! Я решил уйти в отставку, и уйду. Заявление уже у Сергиевского, – проговорил Дан, подкрепляя свои слова мысленным сигналом. Яркое солнце Стики било прямо в глаза. Дан прищурился, глядя, как блестящие шарообразные катера выписывают над посадочным полем космодрома петли и восьмерки. Два красных шара лихо пролетели между двумя белыми, и все четыре машины зависли над трибуной со зрителями. Неплохо летают гражданские, но до «Черных крыльев» им далеко!

«Ты же пилот класса «высший-универсал», таких испытателей, как ты, единицы!» – услышал Дан мысленный голос Элиала. Взмахнув крыльями, ал вылетел из люка своего «Астродесанта» и перелетел на нос машины Дана, обвив хвостом короткую антенну грависвязи. Хамелеоновый экзоскелет обтягивал ромбовидное тело ала от двухметровых крыльев до кончика хвоста, только пленочный шлем был откинут на крылья, оставляя открытой остроконечную черную голову с круглым ртом-воронкой и шестью выпуклыми круглыми глазами вокруг него. Ремешок из змеиной кожи, завязанный тройным узлом «на счастье», свисал с девятого пальца левого крыла.

«Кто предназначен судьбой для полета, должен летать, а ты предназначен, хоть у тебя и нет своих крыльев! Я и в училище, и в «Черные крылья» пошел, потому что видел, как ты летаешь!» – мысленно продолжал Элиал на своем родном языке. Алы, коренные жители Стики, не имели звуковой речи и объяснялись только мысленно, колебаниями биоволны. «А кто тебе сказал, что я не буду летать? – мысленно отозвался Дан на евроамериканском, алы знали его не хуже людей. – Буду, но не в военном космофлоте! Что это за жизнь – месяцами торчать на орбитальной базе, отчитываться за каждый вздох, тянуться в струнку перед любым майором! Я хочу сам решать, как мне работать и что делать! А если кому будет надо со мной иметь дело, пусть под меня подстраивается – я в конце концов, классный испытатель!»

Элиал в возмущении взмахнул крыльями. «Классный испытатель – и бросишь испытания? Это же такая работа, всегда что-то новое! Каждый перехватчик, каждый катер со своим характером, это же интересно!» Дан сделал вид, что внимательно рассматривает флаги над трибунами и светящуюся рекламу: «Межпланетный Космосалон Икар – 2474». Может, внушить хвостатому братишке как следует, чтобы больше не приставал? Алы хорошо подчиняются внушению, а биополе такой силы, как у Дана, даже на Стике встречается не часто. Внушением он может удерживать двенадцать человек с обычным, земным биополем, а мысли слышит чуть ли не за полкилометра. Проверялось не раз, хотя найти на Стике людей с таким слабым биополем трудно.

«Ты меня слушаешь, Дан? Нельзя все бросать так просто! Не торопись, поговори еще сегодня с дедом Наваилом после свадьбы! » – продолжал Элиал. Ну вот! Не хватало еще обсуждать свою работу на аловской свадьбе! А кстати, с кем туда лететь? Есть одна хорошая девчонка, но алов сторонится даже в городе, другая – красотка, но в голове полторы извилины, третья заумными рассуждениями замучает всех, и Дана в первую очередь. Кого же взять с собой на свадьбу?

– Дорогие друзья, программу показательных полетов продолжает экипаж Федерации Каутилья, который показывает возможности новой модели военного космического катера из серии «Арджуна»! – загремело над посадочным полем. Это ведущий представлял следующий полет. Земля ушла из-под ног – заработали гравитационные двигатели, и над полем лихо взлетел тяжеловесный шар военного космического катера, носящего имя царя-воина из старинной индийской легенды. Вот странно – каутильцы всюду твердят о своей независимости от земной Индостанской Федерации, но имена и названия любят старинные, индийские, да и сама планета Каутилья названа в честь древнего индийского мудреца.

Дан скептически разглядывал новое произведение каутильских конструкторов. Ну и что? У прежней модели, на которой он сам летал, когда выступал два года назад на Каутилье, было шесть двигателей, у этой – восемь, в прежнем катере умещались два крылатых перехватчика, в этом – четыре. Количество, которое не собирается переходить в качество.

Катер сделал несколько «восьмерок» с разворотами, пару «горок», покружился над трибунами и на этом закончил. Голос ведущего снова загремел над трибунами.

– Дамы и господа! Сейчас свою программу покажут пилот Огонь Победы и его помощники Огонь -1290 и Огонь- 2079, прибывшие на наш космосалон с планеты, а точнее, звезды Астрион. Зрители, чувствительные к проявлениям А-поля, могут надеть экранирующие шлемы, – объявил ведущий. Над полем засверкали голубые отблески, а всех присутствующих снова на мгновение приподняло над землей. Огромная ярко-синяя звезда появилась над посадочным полем внезапно, будто только что вышла из засвета. Звезда пульсировала, сжимаясь и расширяясь, будто дышала, время от времени выпуская длинные гибкие языки синего пламени, похожих на плазмоидный заряд. Собственно, такие корабли, именовавшиеся «летучими звездами», и были сгустками низкотемпературной плазмы, как и их хозяева, астриониды и астрионики с Астриона. Квазикерамическое ядро темнело в глубине синей звезды.

Зрители на трибуне зашевелились, натягивая на головы шлемы, Элиал нервно взмахнул крыльями, реклама космосалона погасла, а Дан почувствовал, как по спине пробежал противный холодок страха. Опять этот Огонь Победы! Сколько раз ему говорили, чтобы включал экранирование, а он хоть бы что! Любит обратить на себя внимание – на каждом выступлении пугает зрителей А-полем «летучей звезды», уменьшает гравитацию и отключает электричество. Ну и ладно! Дана Сотникова ему все равно не напугать – сильный биополевик не только А-поля не боится, но и может внушать свои мысли астрионидам. Дан и теперь с удовольствием что-нибудь внушил бы Огню Победы, чтобы сбить с него спесь, но до «летучей звезды» было далеко, да и времени оставалось мало.

Элиал, взмахнув крыльями, натянул на голову пленку шлема и влетел в люк своего перехватчика. Дан прыгнул в свой люк, минуя ступеньки, и натянул шлем, уже сидя за пультом. Сосредоточившись, он дал мысленную команду пульту, и двигатели перехватчика заработали. Дан посмотрел в лобовое окно – корабль астрионидов, вытянувшись в длинную ленту, изгибался спиралью, кружился и взлетал свечкой над полем. Наконец «летучая звезда» снова собралась в мохнатый синий шар с темной сердцевиной и, пульсируя, повисла над посадочным полем. «Код готовности двести сорок, мощность двигателей минимальная, гравилокатор включить, связь с бортом «Астродесант-2002» постоянная», – мысленно приказал Дан.

В прозрачных трубочках-индикаторах на пульте забегали голубые огоньки, похожие на огни «летучей звезды», над ними повис мираж гравилокатора, изображающий посадочное поле, трибуны и флаги, рядом голубовато замерцал мираж грависвязи. Ну вот, все в порядке, такая автоматика никакого А-поля не боится! А почему бы ей бояться, когда она и сама работает не на электромагнитном, а на генерированном искусственном А-поле? Такого нет больше ни у кого, «Астродесант» – единственный в своем роде, его разрабатывали пять стикских лет, а если считать на стандартные земные – два года. И двигатели у него сильнее, чем у иного катера, и аэродинамика для любой атмосферы перестраивается, и скорость до восемнадцати световых – отличная машина, полный прорыв! И все эти годы Дан испытывал «Астродесанты», все опытные экземпляры прошли через его руки, а с прошлого года – и через пальцы Элиала, когда тот окончил училище. А теперь они показывают два из двадцати построенных «Астродесантов» на космосалоне, но ни публиковать технологию постройки, ни продавать эти перехватчики «Икар» не будет. Военная тайна!

Странно, что каутильцы до сих пор не разработали ничего в этом роде: ведь генератор искусственного А-поля – это каутильское изобретение. Статья каутильского изобретателя Раджа Чаттерджи о таких генераторах появилась в Грависети еще три стандартных года назад, но на Каутилье генераторов А-поля до сих пор нет. Да и сам изобретатель куда-то исчез, и о нем ничего не слышно.

– Наши гости с Астриона закончили первую часть своей программы, но не покидают нас. К ним присоединятся летчики-испытатели конструкторского бюро «Икар», участники стикской пилотажной группы «Черные крылья капитан Даниил Сотников и лейтенант Элиал с Нижнего Залива. Они выступают на боевых перехватчиках нового поколения «Астродесант- 2001» и «Астродесант -2002», – объявил ведущий. – Перехватчик типа «Астродесант» несет на себе одно лучевое орудие, один гравидеструктор, на нем имеются гравилокатор и установка дальней грависвязи, а также восемь мест для бойцов.

«Угол сорок пять градусов, «бочка», три оборота на вертикали, «восьмерка» и три четверти петли!» «Астродесант» рванул вперед, перегрузка на мгновение прижала Дана к креслу, но тут же сменилась прыжком гравитации от разгоняющегося двигателя. Горизонт завертелся перед глазами Дана, ушел вниз, потом заплясал где-то сбоку. Тройная бочка на восходящей вертикали, петля, «восьмерка» с тремя переворотами – как там Элиал, все-таки он только первый год летает в «Черных крыльях»? Дан скосил глаза на мираж – второй «Астродесант» белой стрелой мчался за ним, повторяя все фигуры. «По кругу, три петли вперед, разворот…» – донесла грависвязь мысли Элиала. Синее пламя «летучей звезды» заслонило горизонт – между «Астродесантом» и кораблем астрионидов оставалось не больше десяти метров. Вот это точность! «Астродесанты» летали там, где отказала бы автоматика любого перехватчика, описывая круги и петли вокруг синей звезды с точностью до метра.

«Элиал, мельницу! – скомандовал Дан. – Захваты – первая позиция!» Оба перехватчика выбросили перед собой двадцатиметровые захваты и сцепились ими, продолжая вращаться вокруг «летучей звезды». В мираже было видно, как люди на трибунах вскакивают и размахивают руками от воодушевления. Полный восторг, несмотря на А-поле.

Корабль астрионидов закружился в кольце обхвативших его захватов, вытянулся в спираль и, рванувшись вверх, исчез. Дан посмотрел на часы – хорошо, уложили программу точно в свои пять минут сорок секунд. Теперь еще девять минут бортового времени в засвете. Мираж грависвязи засверкал белыми звездочками и искрами – это было сообщение с «летучей звезды» на оптическом языке астрионидов. «Ухожу в коридор 15 световых», – сообщил Огонь Победы. «Иду за тобой», – ответил Дан на том же языке. Зрительная память у него всегда была отличная, и в свое время он неплохо выучил язык астрионидов, что удавалось немногим. Впрочем, с биополем в триста шестьдесят пять бионтов можно еще и не то выучить.

«Расчет ускорения, мнимые координаты, время – две минуты двадцать секунд, точность – до десяти метров, » – приказал Дан пульту. «Астродесант» рванулся вверх, яркая синева вокруг сменилась чернотой космического неба, усыпанного звездами. Промелькнули золотисто поблескивающие осколки камней в кольцах Стики, звезды собрались в сияние перед обзорным окном и исчезли. Продолжая увеличивать скорость, перехватчик ушел за скорость света. Дана затошнило – кажется, он дал пульту слишком большое ускорение, ну ничего, он не какой-нибудь мешок-землянин! Он еще раз глянул в мираж локатора – у Элиала тоже все было в порядке. Десять световых, двенадцать, четырнадцать, пятнадцать… Где же Огонь Победы?

«Огонь Победы передает Даниилу Сотникову. – забегали белые вихри и звезды в мираже грависвязи. – Прерываю выступление, ухожу в досветовое пространство. » Что-то не в порядке с «летучей звездой» или с кем-то из «номеров», помощников Огня Победы? «Что случилось, Огонь?» В ответ вместо отчетливых мелких звезд и вихрей в мираже замелькали размашистые спирали. «При чем тут твоя Древняя Память, командир? Ты разве не видишь, там выступать нельзя!» – прочитал Дан неразборчивую речь «номера». Почему помощники Огня Победы ему не подчиняются? И почему они говорят, что нельзя выступать? «По местам, или боевого огня получите, беспамятные! Чтоб вас на Невидимку унесло! Заткнитесь!» – снова закрутились четкие белые вихри Огня Победы. «Сообщение Даниилу Сотникову. По намеченным координатам выступать нельзя. В коридоре 9 световых вооруженное столкновение!» – передал он уже спокойнее. «Вас понял, полет прекращаю, – ответил Дан. – Элиал, давай вместе со мной на разворот!»

Белые звезды передачи исчезли из миража грависвязи, но их тут же сменил грохот. Это еще что такое? Из миража посмотрело на Дана смуглое и черноглазое человеческое лицо, украшенное густыми черными бровями и усами. Человек был в красно-зеленом комбинезоне космофлота Каутильи с нашивками первого пилота.

– Внимание!…пассажирский корабль «Индра»….. Каутилья – Стика. Пространственно-временной коридор 9С… – быстро заговорил человек на неосанскрите. Дан хорошо знал язык Каутильи, но грохот заглушал половину слов. Что там у них такое?

– Гравитационный локатор заднего вида… Мощность увеличена… – продолжал пилот. – Зеркало внешнего наблюдения отражает …

Что за глупости? Локатора заднего вида не существует! И ни одно зеркало ничего не отразит в засветовых коридорах! Да это же шифр, сигнал о нападении! Вот оно, вооруженное столкновение!

Дан всмотрелся в мираж. Судя по всему, пилоты пытались защитить пультовую. За спиной говорящего суетились еще двое с нашивками второго и третьего пилотов, пытаясь забаррикадировать дверь снятыми с полозьев креслами. Из-за двери доносились удары и шипение плазмоидных зарядов, из щелей полз густой серый дым.

– Слушайте все! – снова заговорил каутильский пилот, уже без всяких шифров. – У рейдеров один катер типа «Арджуна», без опознавательных маяков… держит «Индру» на захватах…пассажиров убиты… задержите их, мы не смогли…

В мираже загремело с новой силой, прожженные лучами мощных пистолетов черные щели расширились, белые лучи заметались по пультовой «Индры», один из пилотов упал, пытаясь закрыть проем двери своим худым и длинным, как у всех каутильцев, телом. Нет, так это оставлять нельзя! От «Астродесантов» до «Индры» всего десять минут бортового времени, ни один десантный катер не успеет раньше!

«Снять координаты по грависвязи, время ускорения двадцать секунд, двигатели с первого по четвертый – полный ход!» – мысленно продиктовал Дан пульту, следя за миражом. – Элиал, принимай координаты, давай за мной!» В мираже грависвязи Элиал удивленно приподнял крылья. «Куда ты, Дан? Без приказа? Надо же сообщить на «Кентавр»!» Не время отчитываться! Дан набрал на сенсоре координаты «Индры», не сводя глаз с миража. «Вперед!»

В мираже поплыли клубы серого дыма. Первый пилот «Индры» бросился к двери, оставив пульт, но в прожженные щели рванулось ему навстречу текучее рыжее пламя, охватывающее все, что попадалось у него на пути. Это же армейские плазмоидные орудия! Комбинезон первого пилота вспыхнул факелом в одно мгновение, и он покатился по полу, пытаясь сбить огонь. Два других пилота отскочили в сторону, но дверь разлетелась на куски, и в нее ворвались две фигуры в мощных двухметровых экзоскелетах с затемненными пленками шлемов. Усиленные двигателями удары рук откинули в сторону снятое кресло и сбили с ног одного из младших пилотов, а несколько тупых ударов тяжелыми ботинками добили его. Оставшийся на ногах второй пилот подбежал к пульту.

– Внимание! Говорит…

Один из бойцов в экзоскелетах повернулся и протянул руку – ни нашивок, ни названия корабля на хамелеоновом рукаве не было. Белый луч заметался по пультовой, чертя черные линии на белых стенах. Дан увидел, как волна темной крови плеснула на пульт, на секунду заполнив весь мираж. Сначала с пилотами расправляются, подлецы!

«Это наемники с «Уграсены»! Так было пять лет назад на «Содружестве», когда везли термостаты с младенцами на Каутилью! Они всегда так делают, сначала сжигают пультовую, а потом заложников берут», – услышал Дан мысль Элиала. Хвостатый братишка вел свою машину следом за ним. Вот тоже вспомнил, когда это было? Пять стикских или два стандартных года назад, Древняя Память, как выражаются астриониды! «Но тогда охрана смогла удержать вторую пультовую, пока не подошла помощь. Может быть, и здесь так же? Может, каутильцы продержатся до нас в резервной пультовой? »

Дан увеличил мираж гравилокатора. Зелено-красное колесо «Индры» все еще мчалось по инерции к Стике, постепенно теряя скорость и переходя в другие скоростные коридоры. Хамелеоновый блестящий шар, сливающийся со звездным небом, висел на нем, вцепившись четырьмя захватами в бок, как многоножка на лиане. Вот он, катер рейдеров! Локатор зазвенел и выдал в мираж надпись: «Принадлежность не выяснена, опознавательные маяки отсутствуют». Ну конечно, еще бы они отправились в рейд с опознавательными маяками! Так, двигатели катера, заряд, наличие живой органики… Дан прочел все цифры. Живая органика в катере прирастала с каждой минутой – восемьсот килограмм, тысяча, тысяча четыреста… Общий вес катера рос еще быстрее. Да это же рейдеры возвращаются на катер! На цифре тысяча шестьсот живая органика перестала расти – должно быть, в катере собрались все двадцать человек, на которых он был рассчитан.

Но ведь это же удача! Тяжеловесный «Арджуна» никогда не дает скоростей больше десяти световых, догнать его «Астродесанту» ничего не стоит, а удастся ли остановить – выяснится опытным путем. В конце концов, для таких выяснений и существуют военные испытатели. Даже если испытатель собирается в отставку. «Курс по цели, ускорение до 15 С до полного сближения мнимых координат! Элиал, как понял? Выход в коридор цели по моей команде!» – мысленно передал Дан. «Все понял, по цели, ускорение 15». – отозвался хвостатый братишка.

«Астродесант» принял команду мгновенно. В мираже помчались сменяющие друг друга цифры – потерявший управление «Индра» уходил в низкоскоростные коридоры, до него оставалось не больше пяти минут бортового времени. У Дана закружилась голова и подступила тошнота к горлу – скорость поднялась до 15 световых почти мгновенно. Такие ускорения никому не проходят даром, но рейдеры ждать не будут!

Темный мираж засветился, и в нем показалось худое светлоглазое лицо над черным комбинезоном военного космофлота с нашивками полковника. Выражение лица было возмущенное.

– Борт «Астродесант-2001», борт «Астродесант-2002»! Отвечайте! На связи командир базового корабля «Кентавр», полковник Сергиевский! Почему не закончили работу с «летучей звездой»? Почему ушел из коридора Огонь Победы? Отвечайте немедленно! – потребовал полковник. Ну вот, опять отчитываться! И с каких это пор Сергиевский интересуется выступлениями «Черных крыльев»? Он же всегда считает, что показательные выступления испытателей «Икара» – это не работа! Но может быть, это шифр, вроде того «локатора заднего вида», и Сергиевский хочет знать, смогут ли они задержать «Арджуну»? А как это объяснить, чтобы Сергиевский понял, а рейдеры – нет?

– Господин полковник, капитан Сотников на связи! – зачастил Дан, отправляя командиру «Кентавра» координаты и направление полета. – Участники пилотажной группы «Черные крылья» выполнили свою программу за намеченные девять минут. У Огня Победы недоразумения с «номерами». Начинаю знакомство с персоной царской крови, Элиал по моему приказу тоже, можем познакомить всех желающих!

– Капитан Сотников! Прекратить болтовню! Это на космосалоне вы – пилотажная группа, а на «Кентавре» – военная часть, работать надо! – пробурчал Сергиевский, но глаза у него хитро заблестели. « Для персоны царской крови прибывают знакомые переводчики, надеются быть через две ваши программы, имеют два словаря полного издания. Работайте!» – передал он мысленно на языке алов.

Отлично! Для знакомства с персоной, называемой древним царским именем «Арджуна», летят с «Кентавра» два десантных катера с полным составом экипажа – то есть по пятнадцать человек в каждом. Брать бойцов на «Астродесант» не потребуется, они летят на своих «Витязях» и будут на «Индре» через восемнадцать минут – «две программы».

Дан посмотрел в мираж локатора – цель была совсем рядом, до выхода оставалось меньше минуты. Он убрал ускорение и приказал пульту вычислять координаты перехода. «Элиал, сверяй координаты! Вот в этой точке повторишь сегодняшнюю «мельницу», но не по кругу, а задним ходом на плюс сто сорок градусов к направлению полета. Я – то же самое в другую сторону». В мираже грависвязи появился Элиал – все шесть глаз блестят, рот раскрыт от напряжения, пальцы обоих крыльев замерли на сенсорах, а хвост нервно шевелится над пультом. «Готов!»

Ну, пошел! «Переход в 9С, разворот, направление на мнимый зенит», – продиктовал Дан мысленную команду пульту. Голова заболела, будто что-то раздуло ее изнутри, в глазах потемнело, словно засветовая чернота проникла в сознание, отключив все чувства. Дан потряс головой, глядя черноту миража – в окне была все та же непроглядная тьма. Сейчас, сейчас, вот сейчас…

Перегрузки отступили, в голове прояснилось, и Дан увидел перед собой прямо в обзорном окне круглый черный бок «Арджуны» с тупоносой башенкой грависвязи и квадратом гравидеструктора. Шарообразный катер навис над перехватчиком, как круглое толстое брюхо. Гравитационный щит поблескивал радужными бликами метрах в десяти над головой Дана. С другой стороны катера выглядывал черно-белый хвост второго «Астродесанта», уже выпустившего захваты. Отлично! Скорость выровнялась с точностью до тысячных процента, точность выхода лучше, чем на выступлениях!

«Захваты – полный вперед, по месту до сопротивления…» – скомандовал Дан. Присосавшись к обшивке катера, угловатые захваты начали ввинчиваться в нее острыми концами между широким квадратным основанием гравидеструктора и круглой башенкой лучевой пушки. Дан еще раз проверил направления – ни один выстрел лучевого орудия, ни один вектор работы гравидеструктора не задевал корпуса «Астродесанта». Захваты прошли обшивку и уцепились за несущие балки корпуса. Теперь оторвать «Астродесант» от катера можно было, только разрушив стенку «Арджуны». Гравитация слегка изменилась, перехватчик задрожал, Дан почувствовал, как его прижимает к креслу. Ничего, все в порядке, это заработали гравидвигатели «Арджуны», сейчас он начнет отходить от «Индры». А где Элиал? «Поворот на минус сто сорок к направлению полета, установка захватов по месту…» – передал ему мираж грависвязи. Элиал был в полном порядке, но оранжевые и золотые вспышки уже забегали вокруг – гравитационный щит катера почувствовал присутствие чужих гравидвигателей и посторонних масс, но обнаружить их не мог. Гравитация еще усилилась, вспышки забегали быстрее, «Арджуна» начал убирать захваты и отходить от «Индры». Скорее, пока не начал разгоняться!

– Давай, братишка! Полный назад! Направление – сто сорок градусов! – закричал Дан на евроамериканском. Даже если рейдеры слышат – пусть! «Астродесант» вздрогнул и рванулся назад, «Арджуна» дернулся, но не отлетел от «Индры» ни на метр. Двигатели прибавили мощность, гравищит снова засверкал, как красно-оранжевое полярное сияние, Дан откинулся в кресле, борясь с тяготением. Еще назад, еще! «Арджуна» убрал захваты, гравитация запрыгала, но больше ничего не произошло. Хорошо, братишка! Мы их держим! Дрожь усилилась, двигатели катера и «Астродесантов» работали на полную мощность, перехватчики с трудом удерживали тяжелую машину. «Двигатели на сто процентов, направление сто сорок градусов к движению!» Дан раз за разом повторял одну и ту же команду, слыша, как Элиал твердит то же самое. «Арджуна» слегка повернулся, эжекторы двигателей полыхнули белым огнем, но рейдерский катер продолжал висеть возле зеленого бока «Индры».

Ура! Два перехватчика, каждый из которых мог полностью уместиться в техническом шлюзе «Арджуны», удерживали рейдерский катер возле ограбленного пассажирского корабля. В мираже забегали квадратики диаграмм – заряд аккумуляторов таял на глазах, бесшумный двигатель «Астродесанта» дрожал и гудел. Гравитация то вдавливала Дана в кресло, то подбрасывала вверх, и только фиксатор удерживал его на месте. Для верности Дан ухватился обеими руками за серый пластиковый фиксатор, продолжая диктовать команды пульту.

В черноте окна забегали бело-желтые волны – это заработало лучевое орудие «Арджуны». Вот разошлись! Как бы их успокоить до прилета десанта? «Локация, пять градусов от вектора движения, расстояние двадцать метров», – приказал Дан. В мираже поплыли расплывчатые серо-коричневые изображения, перечеркнутые черными зигзагами помех. Среди зигзагов замелькали фигуры в мощных экзоскелетах – кто-то сидел на месте, кто-то пытался встать, но снова падал, брошенный в кресло скачком гравитации. Их сменила мутная голубизна, в которой, как в тумане, по темноватому коридору прошагали двое в легких комбинезонах – судя по высокому росту и худобе, каутильцы. Ага, вот и пультовая, только в ней почти ничего не видно! Ну и паршивое изображение! Впрочем, для внешней локации через обшивку и это неплохо. Дан усилил звук.

– Эй, пилот! Почему падает скорость? – требовательно произнес хриплый мужской голос на евроамериканском, но с гортанным каутильским выговором. Даже сквозь помехи было слышно, что говорящий очень молод, он даже похрипывал на каждом слове, будто голос у него еще ломался. Дан пригляделся к мутным фигурам в экзоскелетах, сидящим в креслах, и на месте первого пилота увидел фигуру в темном поблескивающем экзоскелете с закрытым пленочным шлемом. В мутном мираже лица не было видно, но глухой голос из-под шлема был именно его. Остальные двое сидели с откинутыми в виде воротников пленочными шлемами, и голоса их слышались четко.

– Смотри, комд! Нас два борта закогтили, вон они, на сто сорок градусов с каждой стороны! – гнусаво крикнул один из них, тыкая пальцем в мираж.

– Какие борта, откуда они взялись? – снова раздался первый голос из-под блестящего экзоскелета. Комдом, то есть командиром, был, по-видимому, именно он.

– Минуту назад их не было, только сейчас прицепились, гляди, вот они, вот! Мешок ничего не заметил, а я видел! Должно быть, когда мы на «гражданине» хиляков забивали, они и закогтились. – зачастил третий рейдер, быстрым движением поворачивая мираж. По жесткому четкому выговору и манере называть худых каутильцев – хиляками, а неторопливых землян – мешками, это был определенно биополевик со Стики. Вот землячок, в семье не без урода!

–А скорость уже меньше четырех, это они тормозят. Может, когти им срежем, комд? – продолжал биополевик.

– Чем ты срежешь захваты, хвост паршивый? – пробубнил из-под шлема командир в блестящем зеркальном экзоскелете. Дан поморщился. Всякая рейдерская тварь будет еще оскорблять! Кто придумал эту чушь – звать жителей Стики хвостами?

– Они же на обшивке, ты, биомасса! – прохрипел командир. – Полезай сам с лучевиком и режь! И вообще прекратить глупости! Мощность на максимум и вперед! У вас «Арджуна», а у хвостов – два мелких борта!

– Не выходит, комд! Смотри, какие координаты, они нас уже назад тянут! – землянин снова ткнул пальцем в мираж.

– Заткнись! – рыкнул командир. Его фигура в блестящем экзоскелете вылетела из кресла и метнулась к двери. В руке мелькнуло что-то длинное, кажется, лучевик, но выстрела не было. Блестящая фигура мелькнула в мутной глубине миража и исчезла у дверей напоминающих вход в технический шлюз. Может, он хочет вывести перехватчик и обстрелять их? Но ему же помешает щит «Арджуны»!

– Эй, мешок! Давай дестр на полусферу включим, тогда их собьем! – крутя мираж, проговорил биополевик.

Вот сообразительный подонок! А чего еще можно ждать от биополевика? Сильное биополе – это не только слушание мыслей и внушение, это и сообразительность, и скорость реакции. Может, пока землячок не включил деструктор на полусферу, попробовать внушить рейдерам, чтобы сдавались? Сосредоточенное внушение не подойдет, давать биополе широкой полосой на расстоянии в двадцать метров, да еще через две обшивки – почти бесполезно, но не сидеть же сложа руки?

«Сдавайтесь, сдавайтесь, сопротивление бесполезно…» – начал внушать Дан, но ни один из рейдеров в мираже не оглянулся, не поднял руки и не попытался узнать, откуда исходит приказ. За окном засверкали оранжевые вспышки, Дана приподняло над креслом и с силой швырнуло назад – это рейдеры включили гравидеструктор. «Вектор минус двадцать восемь, полная мощность!» В мираже замигала сине-желтая диаграмма заряда – аккумуляторы «Астродесанта» были на пределе. Где там катера с десантниками, сколько эти переводчики будут добираться?

А если не держать «Арджуну», а просто ударить лучом по пультовой? А ну, сколько заряда осталось ? Пять процентов? У Элиала, должно быть, то же самое. Ну что ж, каждому на один хороший выстрел хватит! «Элиал, слушай приказ! Принимай координаты, и огонь восемьдесят процентов по пультовой! Не задень их двигатель, а то мало не покажется! »

Пульт принял приказ одновременно с Элиалом. На выпуклом блестящем боку «Арджуны» появилась черная точка, протянулась вперед, превратившись в прямую, и аккуратно прорезала обшивку. «Огонь, еще огонь!» След другого луча пересекся с первым, из-под обшивки «Арджуны» потянулся черный дым, заслоняя лобовое окно «Астродесанта». Есть!

– Комд, у нас разгерметизация, давление падает, пульт горит! – крикнул рейдер-землянин из миража. – Тревога, ребята! Где комд?

– Да нет его тут, в шлюзе твой комд! – отозвался другой. Ничего себе у них командир – удирает в разгар боя! В мутном мираже было едва видно, как рейдеры, натянув шлемы, помчались к двери. Свист воздуха, уходящего из пультовой, перекрыл все остальные звуки. «Угол восемь градусов к начальному, мощность сто процентов!». Луч ударил прямо в центр пульта. Расплавленный пластик полетел во все стороны черными жирными брызгами, и изображение в мираже исчезло.

Что-то вспыхнуло и погасло за окном «Астродесанта». Дан посмотрел вверх – гравищита «Арджуны» больше не было, оранжевые переливающиеся блики исчезли, а вместо непроглядной черноты вокруг было черное космическое небо, усеянное белыми и золотыми звездами. Из черной щели в обшивке катера валил белый пар, оседая инеем на хамелеоновой краске.

– Капитан Сотников! Лейтенант Элиал! Говорит майор Дамьен, десантный отряд «Кентавр-4»! Идем к вам! – загремела грависвязь. С громом усиленного связью голоса слился тревожный звон миража с диаграммой – заряд аккумуляторов дошел до аварийного минимума. Десантный «Витязь» вынырнул из-за круглого бока «Арджуны», и вонзил захваты в его обшивку возле шлюза.

– Руки за голову! Не двиг… – услышал Дан обрывок приказа, и аккумуляторы сели окончательно, Дан всплыл над креслом, а экзоскелет переключился на аварийный режим. Ну вот пожалуйста! Десант будет делом заниматься, а он – болтаться в невесомости и ждать неизвестно чего!

Неожиданно «Арджуну» и «Астродесанты» качнуло, а Дана прижало неведомо откуда взявшейся гравитацией к креслу. Из технического шлюза «Арджуны» вылетел небольшой перехватчик и помчался прочь, набирая скорость. Вот он, командир, сбежавший во время боя! «Огонь! Огонь!» Пульт злорадно поглядел на Дана серыми мертвыми окошками индикаторов. Хвост ему в зубы, как говорят алы! Ушел, подлец!

А это кто еще? Фигура в экзоскелете выплыла из-за перегородки за креслом, и Дан схватился за лучевик. «Да ладно тебе, не геройствуй, это я! – донеслась до него знакомая мысль, и он разглядел за пленкой шлема лицо майора Дамьена. – Рейдер только один удрал, остальных мы всех повязали. Пошли на «Витязь», а машину твою в технический шлюз заберем. Твоего братишку хвостатого ребята забрали уже».

2

Спустя полчаса Дан и Элиал, открыв биоволновые фильтры, вместе с десантниками Дамьена искали во второй анабиозной «Индры» живых пассажиров. Десантники разбрелись по залу, открывая анабиозные капсулы и прислушиваясь к колебаниям биоволн. Биоволновые фильтры автоматически открывались, когда человек терял сознание, и найти живых было несложно, но во второй анабиозной их не было.

Дан заглянул очередной белый цилиндр. На подобии медицинского морфоместа, принимающего форму ложащегося на него тела, лежала очень высокая, хрупкая женщина со смугло-коричневой кожей – настоящая каутильянка. Дан вслушался, пытаясь уловить ее биоволну. Элиал взлетел и, вцепившись пальцами крыльев в края капсулы, выдвинул ее до конца. Лучше бы он этого не делал! Удар рейдерского луча пришелся по голове, и от мозга, а значит, и от личности, не оставалось ничего, что можно было бы регенерировать.

«Что они с ней делали, Дан? – Элиал сел на верхний край откинутой круглой дверцы, зацепившись хвостом. – Почему у нее срезана кожа с руки? Жуть какая!» Дан смотрел, борясь с тошнотой – на левом запястье убитой чернела запекшейся кровью широкая поперечная полоса. «Идентификатор срезали, снимать было некогда. У тебя идентификатор с документами на краю крыла, а у людей – на запястьях».

«Но зачем им чужие документы?» – Элиал удивленно наклонив голову, смотрел всеми шестью глазами. Вот деревня, хоть и с крыльями! «Документы им не нужны, а вот банковские счета и ключи от квартир пассажиры обычно туда же, в идентификатор вписывают. У меня самого документы на уникрыло тоже там», – Дан посмотрел на свое левое запястье и пошел дальше. Пассажиры лежали в своих капсулах, убитые ударами лучей, с кровавыми полосами на запястьях. Но зачем рейдеры это делали? Обычно они не убивают сразу, а берут пассажиров захваченных кораблей в заложники и освобождают за хороший выкуп. Но здесь – полное отсутствие здравого смысла и дикая жестокость ради мизерной добычи. Странно!

Следующая капсула была вытянута на всю длину, а поперек нее лежало лицом вверх тело пожилого человека. Волосы, там, где они еще не поседели, были темно-рыжими, а глядящие в потолок глаза еще светились яркой голубизной – это определенно был биополевик. Голубой комбинезон был располосован длинным разрезом сверху донизу. Вот червяки придонные, они же десантными ударами били мирных пассажиров! Так бьют, когда вокруг нет воздуха – чем длиннее разрез, тем меньше шансов выжить. «Хвост им в зубы, змеиные дети!» – ругнулся Элиал.

– Погоди ругаться! Этого, может, еще и спасут, голова цела, времени прошло немного, а если мозг цел, так остальное регенерируют! – проговорил Дамьен. – Маннелиг, Вернон, устройте его в свободной капсуле!

Два десантника унесли пожилого пассажира. Дан огляделся, пытаясь определить, где еще могут оказаться уцелевшие люди, но кругом попадались только убитые. Привычные ко всему десантники ругались, укладывая в капсулы растерзанные, и обожженные тела, а Дана снова затошнило. Будь она проклята, его служба! Двадцать пять стикских или десять стандартных земных лет в военном космофлоте – и ни одного боевого вылета! Конечно, испытателю после аварии порой и не такое приходится видеть, но одно дело – авария, а другое – садистский разгул. Хорошо, что он не видел всего этого до схватки с «Арджуной», а то распылил бы эту жестянку с червями на молекулы без разговоров. Ну ничего, теперь эти звери получат за все! И этот комд получит – надо только скорее найти пассажиров, которые его запомнили, и сделать из их воспоминаний мираж для розыска!

Дан пошел вдоль стены с капсулами. У двух худых, остроплечих, как все каутильцы, парней взлохмаченные черные волосы свешивались почти до пола, а под ними на белом пластиковом полу уже застывали лужицы крови. Крепкая рослая женщина в белом комбинезоне лежала перегнувшись через борт капсулы. Грудь комбинезона была залита кровью из широких темных разрезов, рыжие волосы женщины касались серой крышки открытого и брошенного на пол сейфа. Наверное, везла с собой какие-нибудь украшения, а может, служебные документы, которые не впишешь в личный идентификатор. Ну, черви придонные, над сонными, в анабиозе, пассажирами издевались!

Из соседней капсулы свешивались, как мягкие тряпки, черные треугольные крылья крупного ала с судорожно сжатыми пальцами. Ковер стал лиловым от еще свежей аловской крови. « Подлецы, червяки придонные, хвост им в зубы! Змеи на навозе!» – донеслась до Дана мысленная брань Элиала. В мираже было видно, как его пальцы вцепились в вывязанную узелковым письмом надпись на левом крыле экзоскелета. Дан только скрипнул зубами. Где свидетели? Неужели никого нет? От злости исчезла даже тошнота, и он, наконец, услышал биоволну. Не волну разъяренного Элиала, не усталую ругань видавшего виды Дамьена, а четкую и ясную детскую биоволну. Ребенок определенно был биополевиком и, как полагалось маленьким детям, не носил биоволнового фильтра. Может быть, можно что-то увидеть в его воспоминаниях?

Элиал взмахнул и ловко нырнул за обгоревшую капсулу, в которой лежали двое убитых. Мертвая мужская рука в черном рукаве с нашивками пилота высшего класса сжимала разряженный лучевик. «Не бойся, я свой, со Стики! Смотри, я друг, сейчас мы с тобой полетаем!» – услышал Дан мысленные уговоры ала. Через секунду Элиал сел на пол перед Даном – на свернутом в кольцо его хвосте сидел рыжеголовый мальчишка, не больше стандартных шести лет от роду. Малыш молчал, неотрывно глядя на капсулу. «Он блестит весь, голова тоже блестит, алы не могут его догнать, а мама лежит в ящике, папа с пистолетом …» – кружились его мысли. Так это его родители лежат? Нечего ему смотреть туда, мал еще! Такого и взрослый не выдержит!

Дан повернул ребенка к себе. «Блестит, и луч светит, и сам тоже..» – повторяла мысль малыша. Блестит? Может быть, это тот самый подонок в блестящем экзоскелете? Вот и мираж! Но как объяснить такому малышу, что надо вспоминать только черты лица?

– Ты его не бойся, он сбежал уже, но если ты его видел… – начал Дан, присаживаясь на корточки перед мальчиком. В мыслях малыша понеслись, набегая друг на друга, неразборчивые картинки. Мелькнули серые глаза и румяная женская щека, потом черный рукав с нашивками высшего класса… А вот кто-то большой, темный, и вместо лица – выпуклая, гладкая, черная поверхность и рука с огромным лучевиком, и слепяще белый луч, и удар, и боль, и крик…

– Нет, мама! Он гад, я не хочу… – сквозь слезы хрипло закричал малыш. Ах ты, хвост тебе в зубы! Не вышло!

«Успокой его, Дан, он все равно не вспомнит! Он еще совсем алао!» – просигналил Элиал. Похоже, хвостатый братишка прав, хватит мучить мальчишку. Дан слегка нажал внушением на биополе ребенка.

– Тихо, тихо, парень, не плачь. Этот гад хотел, чтобы ты плакал, чтоб мы все тут плакали, а мы вот назло ему не будем! Понял?

Внушение начало действовать, малыш притих.

– Я не буду плакать, – проговорил он басовитым хрипловатым голоском. – Я вырасту сильным биополевиком и пилотом, папа всегда так говорил!

«Я отнесу его к десантникам», – передал Элиал, снова обхватывая парнишку хвостом и поднимаясь к потолку. Дан встал, снова прислушиваясь к биоволнам и борясь с тошнотой. Ладно, сегодня он еще служит в военном космофлоте, но скоро этого не будет. Скоро, но не раньше, чем он найдет свидетелей, видевших беглого комда! Не оставлять же этого живодера на свободе!

А это что? Кто-то еще пришел в себя? Дан двинулся по направлению волны и вышел в коридор. Навстречу ему шла коротко стриженая черноволосая девушка. Дорогой гражданский экзоскелет собирался складками на высокой хрупкой фигуре. Походка у девушки была странная – она то почти бежала, то останавливалась, будто сомневаясь, куда надо идти. Дан не мог понять, сколько ей лет – тонкое, узкое личико с широкими густыми бровями казалось и взрослым, и детским одновременно. Какая-то невменяемая. Дан прислушался к ее мыслям – биополевого фильтра у девчонки то ли не было, то ли она его случайно отключила. Мысли были на неосанскрите, но звучали так отчетливо, что Дан понял все до слова.

«Какая красота! Какие сильные, гордые движения! Если бы я могла встать рядом с ним и вместе бороться! Как Рани Ганешан в книге о войне за независимость! – услышал Дан. – Сати говорит, будто он стрелял по спящим в анабиозной, но этого не может быть! Смелость и красота несовместимы с подлостью!»

Что за чушь? Какая красота, когда здесь все в крови чуть не по колено? О чем думает эта невменяемая?

– Успокойтесь, девушка, и в анабиозную не входите. Оставайтесь в коридоре!

Каутильянка молча уставилась на него. «Что за долговязый урод? – услышал Дан ее мысли. – Смотреть противно. У человека должны быть видны черты лица – глаза, брови, волосы. А у этого и волосы рыжие, и лицо красно-рыжее от загара, и ресницы, и брови тоже рыжие – ничего не разглядеть! И глаза неприятные – прозрачные, голубые, и нос длинный, и губы странные – как будто он всегда улыбается. А тот – красивый, сильный, бесстрашный! Глаза черные, огненные, и брови черные. И на нем было надето что-то сверкающее … Он настоящий человек, прекрасный и умный! Сати ничего не понимает! »

Так, а вот это уже интересно! Может, она и физиономию этого зеркального красавца помнит?

– Не отходите от меня, девушка, и ждите эвакуаторов, сейчас вас отправят на Стику…

Продолжая говорить, Дан слегка нажал внушением, и тотчас увидел в мыслях девушки смуглое худое лицо с крупным носом и угловатыми скулами, мрачно глядящее из-за темной пленки шлема. Ага, есть! У невменяемой особы, оказывается фотографическая память, как у сильного биополевика. Теперь запомним мысленное изображение, запишем в виде миража в микрокомп – и можно передавать в полицию!

– Воспитательница Сати Самадж просит прощения у господина пилота, но разговор должен быть окончен!

Четкие шаги простучали по коридору, и к Дану подошла высокая, по-каутильски смуглая и черноглазая, женщина. Ее мыслей Дан не услышал – дама отгородилась биополевым фильтром от вмешательства в ее личную жизнь. Серый дорожный комбинезон аккуратно обтягивал ее худощавую фигуру, волосы были собраны в строгий пучок. Одной рукой она пристраивала на поясе небольшой лучевой пистолет.

– Господин пилот нарушает закон Каутильи, по которому выросток, не достигший возраста пяти стандартных земных лет, не имеет права общаться с посторонними лицами в отсутствие воспитателя или опекуна. Вирикависта Нараян в любом случае подпадает под действие этого закона! – дама говорила на евроамериканском, при этом называя себя и собеседника в третьем лице, как полагалось по правилам каутильской вежливости.

Ах, вот в чем дело! Вот почему Дан не мог понять, сколько лет этой невменяемой Вирикависте! Она выросток, или – как это будет в женском роде? – выростица! На Каутилье их выращивают в интернатах или дома за пять-шесть стандартных лет до двадцати биологических. Потом еще пять лет – на Каутилье годы примерно такие же, как стандартные земные – их считают способными только работать и рожать детей, увеличивая население. В общем-то правильно, если они все такие идиоты, но все равно противно – настоящеескотоводство, на Стике от этих глупостей отказались еще лет сорок назад.

– Воспитательница Самадж требует гарантий, что Вирикависта Нараян, победительница конкурса молодых этнографов, будет немедленно доставлена на Стику при строгом соблюдении законности!

Что ей нужно? Как будто кто-то может сейчас заниматься доставкой ее невменяемой воспитанницы!

– Не беспокойтесь, госпожа Самадж, командование десантных войск обеспечит вам полное соблюдение закона! – услышал Дан звонкий женский голос, четко чеканящий каждое слово. Рядом с рослыми каутильянками появилась девушка в прожженном голубом комбинезоне пилота гражданского космофлота Стики, на рукаве форменной рубашке виднелись красные нашивки пилота высшего класса. Круглое лицо ее было в ссадинах и копоти, губы дрожали, а голос звучал слишком звонко и напористо. Девушка прихрамывала на правую ногу, но ярко-голубые глаза возбужденно блестели, а маленькая рука с короткими детскими ногтями крепко держала тяжелый лучевик.

– Воспитательница Самадж выражает благодарность собеседнице, которая помогла сохранить жизнь и здоровье Вирикависты Нараян во время налета, отстреливаясь от рейдеров, – с достоинством проговорила каутильянка.

– Не за что! Пилот гражданского космофлота всегда должен помогать пассажирам, даже если сам летит как пассажир! – девушка сжала лучевик обеими руками. На левой руке из-под засученного рукава виднелся синий мешок с регенератором. – Сейчас я отдам трофейный пистолет, соберу вещи и буду готовиться к инициации, а потом еще надо успеть… – зачастила она.

Да она, похоже, совсем на пределе! Держится отлично, но если не успокоить – сейчас разрыдается! Что с нее взять – гражданский космофлот, да еще женщина. Жаль, что у нее включен биоволновой фильтр, и нельзя успокоить ее внушением. Скорее отвлечь разговором, или сейчас тут будет истерика!

– Конечно, вы все успеете! – вмешался Дан. – Лучевик у вас заберет майор Дамьен, вещи долетят без вас на «Индре», а на инициацию я сам вас довезу, на «Астродесанте»! Могу даже договориться с Огнем Победы, чтобы он специально для вас прилетел, куда попросите. Я с ним давно знаком! Кстати, давайте и мы с вами познакомимся! Дан Сотников, пилотажная группа «Черные крылья»…

– Меня зовут Аурика Тенчи, космопорт «Приморский-1», пилот первого пассажирского класса. – быстро проговорила девушка. – Я летала в отпуск на Каутилью, это была такая туристическая поездка, а инициироваться мне совсем не надо, я инициировалась еще в восемнадцать стандартных лет…

С каждой фразой она говорила спокойнее, еще немного, и совсем придет в себя. Но какое у нее имя – Аурика, Золотая, Золотинка!

– А зачем же тогда вам инициация? Или вы еще раз хотите биополе усилить? Или вы будете провожать кого-нибудь из родственников, брата или сестру?

Она отрицательно замотала головой, и густые золотистые волосы вихрем взлетели над ней.

– Нет, я на инициацию полечу пилотом, повезу группу, когда астриониды будут забирать керасил. Но это еще не скоро, через шесть дней!

– Значит, вы еще много чего успеете даже сегодня! Давайте встретимся вечером, на посадочном поле около здания космопорта, только сейчас не идите через анабиозную, а прямо по коридору к шлюзу!

– Сати Самадж обращает внимание господ собеседников на необходимость доставки Вирикависты Нараян на Стику, – изрекла каутильская воспитательница.

– Идем, сейчас доставим, теперь все должно быть хорошо. До свидания, Дан! – Аурика оглянулась на ходу, блеснув улыбкой. Да она же настоящая красавица, когда улыбается! Кажется, теперь он знает, с кем полетит на свадьбу Элиала!

3

– В соответствии с законодательством Каутильи, Вирикависта Нараян, как выросток, не имеет права находиться в общественных местах без сопровождения опекуна или воспитателя! – Сати чеканила слова на евроамериканском, надвигаясь на маленького толстого человечка. Тот смотрел на нее снизу вверх, отступая к стене и краснея – яркий румянец на круглых щеках пробивался даже сквозь густой красноватый стикский загар. Кави вздохнула. Ну вот, сейчас он согласится – с Сати Самадж всегда все соглашаются. А как хорошо было бы отправиться одной и в лес на свадьбу алов, и на инициацию!

– Госпожа Самадж, ваша воспитанница прекрасно показала свои познания в области этнологии и этнографии в своей конкурсной работе, а потому я, как специалист, уверен, что практическое применение этих познаний не составит для нее труда.

– Вирикависта Нараян не сможет адекватно вести себя при наличии языкового барьера! Она выучила евроамериканский язык ускоренным методом всего за тридцать стандартных суток!

С этим не поспоришь, Кави выучила евроамериканский совсем недавно, но она же все понимает, читает и пишет на нем без ошибок, даже конкурсную работу написала на евроамериканском!

– Языковый барьер не представит препятствия для вашей воспитанницы, поскольку Вирикависта свободно владеет евроамериканским, ее конкурсная работа написана прекрасным стилем, что заставляет предполагать в монадности ее мышления яркий прорыв к немыслимости тонких обобщений. – продолжал толстый человечек. – Кроме того, желание проникнуться духом незнакомого общества сквозит в недрах ее мысли, обращая в язык невыразимое во внешних слоях мышления.

Насколько знала Кави, в ее работе не было ни монадности, ни невыразимого. Но специалисту виднее, что там в недрах…

– Этнология и этнография не могут развертываться как чистое умозрительное познание или общая теория человека. Эмпирическое проникновение возможно для человеческого разума лишь внутри некоей практики, которую недопустимо ограничивать вашим постоянным наблюдением, – глядя снизу вверх, человечек говорил уверенным хрипловатым басом. Кави вспомнила учебники по космоэтнографии, которые она читала, готовясь к конкурсу – хриплые голоса должны были быть у всех биополевиков, как и рыжие волосы. У этого биополевика волосы были темные, только слегка рыжеватые, зато голос был как раз такой, как надо.

– Уважаемый Ральф Хоппе должен понять, что семья Нараян не потерпит нарушения законов в отношении младшей дочери главы семейства! – настаивала Сати. – Господин Хоппе должен понять, что она находится под действием нанокомпенсаторов быстрого роста и обучающего чипа, что накладывает значительные ограничения на ее дееспособность!

Румяный господин Хоппе сделал очередной шаг назад и уперся спиной в стену космопорта.

– Дорогая госпожа Самадж, устройства, которые вы упомянули, не помешали талантливой юной исследовательнице связать аналитическое знание с практикой, стремясь достичь крайних его пределов. – хрипло возразил он. – Присутствие вашей воспитанницы на торжествах в деревне алов было бы весьма полезно для ее развития как этнографа, это была бы настоящая полевая практика этнографии. А если вы сочтете необходимым оградить мысли юной Вирикависты от нежелательного вмешательства, можно будет хоть сейчас вживить ей биоволновой фильтр. На Стике такой фильтр носят все, кроме маленьких детей. Он пропускает мысленные команды бытовому оборудованию, но не позволяет посторонним прослушивать мысли или внушать.

– Воспользоваться фильтром в деревне аборигенов Вирикависта Нараян не сможет! – отрезала Сати. – Собеседница прекрасно знает, что при общении с аборигенами Стики включение биополевого фильтра неприемлемо по этическим соображениям. Однако для Вирикависты это недопустимо – мысли выростка не должны быть доступны иным лицам, кроме непосредственного воспитателя!

Ну вот, на свадьбу алов Кави тоже не попадет! Она уже целый день на Стике, и вообще ничего не видела, кроме номера в гостинице космопорта.

– Конечно, запретить мысленное общение – ваше право как воспитательницы, здесь возражений быть не может. Но присутствие победителей конкурса молодых этнографов и этнологов «Молодость Галактики» на борту катера «Рассвет» во время инициации – это истинное проникновение в микрокосм общества Стики. – продолжал господин Хоппе. – Но присутствие на инициации и приобщение к современным традициям Стики и Астриона – это награда для победителей конкурса, а не для их воспитателей! – закончил он ядовито.

– В таком случае, пусть господин Хоппе, как член оргкомитета конкурса и представитель министерства образования Стики, заверит своим идентификатором документ о собственной ответственности за безопасность Вирикависты Нараян во время инициации, – объявила Сати. Хоппе согласно кивнул, с темных волосах мелькнули рыжеватые отблески. Кави затаила дыхание, сердце заколотилось где-то в горле. Ура! Хотя бы на время инициации она будет действительно свободна!

– Конечно, я с радостью заверю идентификатором обязательство о собственной персональной ответственности за безопасность юной Вирикависты! Пройдемте, пожалуйста, со мной в управление космопорта!

– Вирикависта Нараян должна следовать за воспитательницей! – скомандовала Сати, и Кави поплелась за ней, едва дыша и с трудом передвигая ноги – притяжение на Стике было почти вдвое сильнее привычного каутильского. Голова слегка кружилась от избытка кислорода. Как биополевики вообще здесь живут?

– Вирикависта Нараян может включить двигатель экзоскелета!

Кави включила двигатель, и идти сразу стало легче – космический костюм начал сам двигать ее руки и ноги. Сердце, правда, все равно колотилось – с тяжестью крови в ее сосудах экзоскелет ничего сделать не мог. Хоппе отвел их в какую-то комнату, где вместе с Сати подошел к столу с пультом, а Кави уселась на стул возле открытого окна.

Из окна было видно зеленоватое посадочное поле, слева стояла белая трибуна с местами для зрителей, а над ней плавали миражи с разноцветными государственными флагами. Зрителей уже не было, на трибуне и на поле было пусто. С дальнего края поля белой стрелой взлетел перехватчик, и Кави на секунду приподняло над стулом. Катер улетел, и притяжение вернулось.

Кави встала на стул коленями и высунулась из окна. Прямо перед окном бежала движущаяся дорожка с тремя полосами движения, а за ней поднимался мираж с надписью: «Межпланетный Космосалон Звезда 2474». Вот странно! Сати говорила, что Стика – отсталая планета, а здесь у них даже космосалон. Интересно, что здесь показывают?

Мираж, будто услышав мысли Кави, мгновенно сменил изображение и показал нечто шарообразное, блестящее, усеянное темными круглыми впадинами и конусообразными выпуклостями. Как бы сделать его покрупнее и разглядеть? Мираж немедленно начал раздуваться, расти и перемещаться в сторону окна. Неужели он принял сигнал ее мыслей на неосанскрите? Вот здорово!

«Базовый корабль «Кентавр», проект СВК-2465 построен конструкторским бюро «Икар» в 2468 году, является испытательной базой КБ «Икар». Диаметр 300 метров… количество катеров – 20, перехватчиков – 85. – прочла Кави в мираже рядом с изображением корабля-шара. Ого! Вот таких длинных крылатых перехватчиков, как тот, что улетел, там целых восемьдесят пять! Дальше шли непонятные технические слова на евроамериканском, но Кави подозревала, что на неосанскрите она бы тоже их не поняла. – Доступные скоростные коридоры – до 18С. По этому же проекту построены «Вихрь» (Военный космический флот Стики) и «Уграсена» ( Военный космический флот Каутильи). Аналоги могут быть построены под заказ… ». Вот интересно, для Каутильи на Стике тоже строят корабли! О корабле «Уграсена» Кави даже что-то слышала раньше! Значит, не такие уж они тут отсталые…

По самой быстрой полосе движущейся дорожки пробежал мимо окна высокий худой человек в черном комбинезоне, перепрыгнул на повороте через перила и надпись «Проход запрещен», приземлился в зарослях фиолетовых стикских растений и вбежал в здание космопорта. Но ведь это тот самый рыжий пилот, который разговаривал с ней сегодня! Уже вечер, он, должно быть, бежит к девушке, с которой договаривался на «Индре». Вот если бы Кави могла так бегать и прыгать на этой жаркой планете с огромным притяжением! И если бы ей было к кому бежать!

А что это за фиолетовые растения, в которые прыгнул пилот? Округлые, в буграх и впадинах, напоминающие мешки, набитые мячами. Наверное, это те самые аморфиты, которые она видела в мираже по космографии! Когда они засыхают, в них живут алы, аборигены Стики, и еще какие-то животные. А еще там было сказано, что аморфиты – это основная растительность на Стике, и что они бывают фиолетового цвета, а на самом деле они совсем разные. Большие, ростом метра по три, бугристые и толстокожие, – действительно фиолетовые; мелкие, по колено человеку, – ярко-розовые, а самые маленькие, растущие даже из трещин в пластике посадочного поля, – почти белые.

От раздавленных пилотом аморфитов шел острый запах, напоминающий запах водорослей, которые растут в каутильских морях. Эти водоросли сто лет назад привезла с Земли фирма «Нараян» во время терраформирования Каутильи. И не только водоросли – и деревья, и травы, и образцы почвы, по которым синтезировали всю почву Каутильи, были привезены с Земли угнетателями из Индостанской Федерации. На Каутилье все было сделано правильно – местные мхи и лишайники сохранены только в заповедниках, а везде, где жили люди, росла земная растительность, и жили земные звери и птицы.

Странно, в учебниках сказано, что без терраформирования полноценной жизни для людей на планете быть не может, а на Стике все растения местные! И море у них здесь не искусственное, а настоящее, которое было всегда, еще до прилета людей с Земли. А это что такое? Перед лицом Кави, шевеля двумя десятками ножек и хлопая кожистыми зелеными крыльями, приземлилось на подоконник живое существо длиной в две ладони. Кажется, это была стикская многоножка, во всяком случае, ног у нее было не меньше десятка.

Из-под раздавленных растений раздался шорох, зашевелились куски разорванной кожуры аморфита, и из-под них выползло безногое существо размером едва ли не с человека. Ой, Трое Великих! Это кавин, местное неразумное животное! В мираже по этнографии Кави видела, что аборигены даже что-то готовят из его мяса и едят. Кави посмотрела, как похожее на гигантского слизняка существо, быстро переливаясь с места на место, подползло к крупному аморфиту и начало прогрызать отверстие в его кожуре. Со стороны дорожки послышался шум, и кавин быстро скользнул в аморфит.

По мимо окна средней полосе дорожки проехали два невысоких, коренастых и смуглолицых пилота в серой форме с черно-зелеными нашивками на рукавах. Они шумно разговаривали, размахивали руками и разглядывали мираж с базовым кораблем. Кави прислушалась – некоторые слова казались ей знакомыми, но понять она ничего не смогла. Ну конечно, это же угнетатели из Индостанской Федерации! Целых сто лет они угнетали Каутилью, пока ее борьба за свободу не увенчалась полным отделением. Теперь индостанцев на Каутилье не увидишь. Как это на Стике их терпят? Впрочем, Стика ведь не была их колонией. Однако она была когда-то колонией Союза Северного Полушария, но вроде бы землян здесь принимают неплохо.

Угнетатели, шумя и смеясь, уехали на дорожке в сторону города, где над домами летали стаи разноцветных унимобилей и уникрыльев. Машины облетали стеклянные полупрозрачные здания, мелькали среди ажурных многоэтажных мостов и садились на площадки. Кави вздохнула, глядя на вьющиеся в воздухе унимобили. Вот бы поводить хоть раз такую машину! Когда же она станет по-настоящему свободной?

А это кто среди машин летает на собственных черных крыльях, руля хвостом? Это же коренные жители Стики! В мираже, который Кави читала перед отлетом на «Индре», они назывались «алы». И они не только в городе летают, вот целая компания их летит над полем, сверкая черной кожей крыльев и блестящими сетчатыми накидками, а двое среди них – в черных одеждах, напоминающих ромб и повторяющих форму их тела. Похоже на комбинезоны пилотов, может быть, они и есть пилоты? Вот интересно было бы с ними поговорить!

Но разговаривать с алами могут только местные люди – биополевики, потому что алы говорят только мысленно, биоволной. Поэтому включать биополевые фильтры в присутствии алов считается невежливым, об этом только что говорила Сати. В миражах по этнологии Кави читала, что у биополевиков сильное биополе, что они могут слышать чужие мысли и передавать собственные – людям, алам, кому угодно. А в Грависети была статья, где говорилось, что биополевики – это люди, созданные искусственно в институтах конструктивной генетики, как и модифицированные жители Каутильи. Но у модификантов-каутильцев все прогрессивно и полезно – они имеют большой объем легких, чтобы дышать разреженным воздухом Каутильи, и легкое, изящное телосложение, которое удобно при малом притяжении их планеты. А вот у биополевиков много лишнего. Часть формулы ДНК у них создана по образцу алов, и поэтому у биополевиков отличная память, какая-то жуткая скорость реакции, и вообще они сообразительные. Правда, главная способность – внушать свои мысли и слушать чужие – проявляется у них лишь когда они становятся взрослыми, и только после инициации. А инициация происходит при встрече с астрионидами и их знаменитым А-полем, причем биополевик при этом обязательно должен испытать нервное напряжение или какие-нибудь сильные чувства. Впрочем, как говорилось в той статье, если даже инициации не будет, биополевик и без слушания мыслей не пропадет.

– Смотрите, госпожа Самадж! Рейдеров ведут! – услышала Кави голос Ральфа Хоппе. Сердце оборвалось, а потом застучало так, будто Кави только что пробежала через все посадочное поле при стикском притяжении и без экзоскелета. Рейдеров? И ее комда тоже? Кави высунулась из окна. По краю поля, не поднимаясь на движущуюся дорожку, брела колонна из двух десятков понурых, мрачных людей. Головы их были обриты наголо, и на левых висках виднелись заклеенные голубыми пакетиками с регенератором места, куда им были вживлены чипы внушения. В начале и в конце колонны шли стикские полицейские в их красно-синих комбинезонах, держа наготове дубинки и какие-то черные ящички.

– Это портативные станции внушения, чтобы держать их под контролем, – объяснил господин Хоппе своим хриплым голосом. Кого они собрались держать под контролем? Чьи мысли будут подавлять эти биополевики, не знающие свободы? Свободного человека, огнеглазого и смелого комда? Они не имеют права! Кави лихорадочно всматривалась в лица пленных, но не видела ни огненных черных глаз, ни прямых четких бровей, ни твердо сжатых губ. Наконец, мимо нее прошел последний человек с обритой головой. Комда здесь не было! А если его, командира, уже заперли в какой-нибудь ужасной тюрьме? Или она чего-то не поняла? Она должна знать точно!

– Господин Хоппе, – проговорила Кави по-евроамерикански, запинаясь на каждом слоге. – А они все здесь? Все, кто был там?

– Почти все, но вам, моя милая, не придется впускать ненужный страх в свой духовный микрокосм. Один из них успел скрыться еще в космосе, но на Стике он никогда не появится, поверьте мне! – добродушно улыбаясь всем своим румяным лицом, ответил Хоппе.

Успел скрыться? Ну конечно! Разве кто-нибудь может захватить этого сильного, умного, по-настоящему свободного человека? К тому же он ни в чем не виноват! Мало ли какие ужасы творили эти рейдеры, но ведь это же не он! Кави облегченно улыбнулась, глядя на Хоппе и Сати.

Строгое лицо Сати вдруг сделалось напряженным, потом испуганным, и она попятилась от окна. Пульт в глубине комнаты со звоном выключился. Хоппе, нахмурившись, выглянул в окно. Кави почувствовала смутную тревогу, волнение переросло в страх и отчаянный ужас. Кави выглянула в окно из-за плеча Хоппе. Над посадочным полем висел огромный сгусток ярко-синего пламени. Длинные гибкие языки синего огня взлетали вокруг него. Один из языков протянулся вниз, и Кави вскрикнула от страха – ей показалось, будто он падает прямо на нее.

– Вирикависта Нараян не должна подвергаться опасности! – крикнула Сати и помчалась к двери, таща за руку Кави.

– Да подождите, это всего-навсего астриониды с их А-полем! – крикнул им вслед Хоппе.

Кави почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног, будто в невесомости. Она споткнулась о порог и полетела вперед, отпустив руку Сати. Скорее бежать! Трое Великих, помогите! Она выскочила в коридор и помчалась по нему, куда глаза глядят. Впереди показался светлый прямоугольник двери, Кави бросилась туда, но это был выход на посадочное поле. Комок синего огня полыхал в небе, а огненная лента связывала его с зеленым пластиком поля. Но если это астрионид, как же он не взрывается во влажной атмосфере? Ведь астриониды от водяного пара взрываются, это всем известно! Это плазменные существа, сродни шаровым молниям!

Кави замерла в дверях, ухватившись за дверную ручку. Нет, для астрионида этот огненный шар слишком велик, но в Грависети она видела мираж с «летучей звездой», космическим кораблем астрионидов, вот на него этот сгусток огня очень похож! Кави почувствовала, что страх отступает, во всяком случае, она уже могла стоять на месте. Может быть, можно еще немного посмотреть на корабль с Астриона? Ее прекрасный комд, конечно, не испугался бы!

По синей ленте огня в сторону космопорта поплыл продолговатый предмет, похожий на бочку метров в десять длиной. На выпуклых боках виднелись круглые наросты, а между ними – круглые окошки, в которых метались синие огоньки. За ним выплыли еще две бочки, но они были серыми и вполовину меньше размером. Синеватый отсвет окружал их круглые бока, белые звезды сверкали в окошках, длинные щупальца вытянулись из наростов и покачивались при движении.

На вид бочки казались керамическими, и Кави быстро вспомнила название этого материала – квазикерамика. Ну конечно, бочки – это скафандры астрионидов, а их всегда делают из квазикерамики! А керасил, сырье для нее, поставляют астрионидам заводы Стики и единственная фирма на Каутилье – фирма «Нараян». Об этом Кави слышала всю свою жизнь, о фирме семьи Нараян говорилось даже в учебниках. Терраформирование, геологическая разведка новых планет, добыча керасила…

Один из меньших скафандров, спустившись с ленты, встал прямо перед большим, уже плавающим над полем. Большой скафандр заколебался, над ним взвилось синее сияние с бегущими в нем белыми звездами и вихрями. Что это? Три оконца в торце скафандра засверкали синим огнем, и из них рванулись языки пламени. Кави зажмурилась от страха, замерев в проеме двери.

–Ложись! – рявкнул над ухом хриплый голос. Сильный удар в спину сбил Кави с ног, и она упала через порог, распластавшись на крыльце. Топот нескольких пар ног прогремел над головой Кави и затих.

Дан выскочил на посадочное поле, на бегу разглядывая синее сияние с белыми искрами над серым скафандром астрионида. Аурика и болтун из министерства образования бежали следом, с другой стороны поля спешил полицейский майор. Биоволновые фильтры были отключены у всех – А-поле отключило их так же, как все электрическое оборудование.

«Почему ты не выполнил приказ? Почему прекратил расчеты координат во время выступления, чтоб тебя на Невидимку унесло? Ты ответишь за срыв выступления перед Советом Древней Памяти!» – бранились четкие белые звезды над серой квазикерамикой. «Огонь, это я, Сотников, прекрати стрелять на космодроме!» – передал Дан, останавливаясь и нажимая внушением изо всех сил, но разгневанный астрионид не ответил. «Вы должны успокоиться и включить экранирование, здесь люди, они могут пострадать», – внушали Аурика и болтун из министерства, но разгневанные жители Астриона не поддавались. Должно быть, от волнения Дан и его спутники внушали не спокойствие, а собственный страх. Выяснение отношений продолжалось.

«Я пересчитал координаты сразу, как только увидел захваченный рейдерами человеческий корабль! Надо было помогать или уходить, и ты сам это понимаешь, Огонь Победы!» – заявил в ответ своему начальнику астрионик, рассыпая вокруг себя крупные, расплывчатые блики и вихри. Дан узнал эти расплывчатые отсветы – это был молодой «номер» Огонь 2079. Старая и богатая астрионидская семья Огонь всегда имела в услужении не меньше пятидесяти астриоников одновременно, а за всю историю семьи их набралось больше двух тысяч. «Пока не получен приказ, ты, беспамятный, не имеешь права ни считать, ни думать! Иначе получишь боевого огня!» – отчеканили четкие звезды Огня Победы. «Пока ты сообразил бы дать приказ, мы давно столкнулись бы с ними!» – хлопая и шипя, отчаянно засверкали белые вихри над коричневым скафандром астрионика. «Номер» был прав – обычно астриониды собирались с мыслями куда дольше, чем их слуги. Огонь Победы засверкал переливами синего пламени, швыряя короткие синие языки во все стороны, шипя и свистя. Знаменитое А-поле астрионидов работало вовсю, страх разогнал всех зевак с движущихся дорожек космодрома. Второй астрионик, окружив себя сиянием голубых спиралей, рванулся на помощь товарищу.

– Да прекратите же, наконец! – заорал Дан, перекрывая грохот и шипение боевого огня. Что за характер у этого Огня Победы! Всегда и везде делает, что хочет! Как теперь остановить расправу? Аурика встала рядом, повторяя мысленные приказы, но страх мешал ей еще больше, чем Дану. Надо внушить астриониду спокойствие, астриониды поддаются внушению не хуже людей, но как это сделать, когда тебя самого трясет от страха?

«Получай!» – вспыхнула одинокая белая звезда над скафандром астрионида, и три новых языка синего пламени с шипением ударили навстречу светлому огню астриоников. Голубое пламя смешалось с синим, синие языки охватили коричневый скафандр «номера», и белый огонь с грохотом вырвался из его окошек. Треск и гром, как во время грозы, раскатился по космодрому, ураган осколков полетел во все стороны, и Дан упал на зеленый пластик поля, увлекая за собой Аурику. Вспышка синего огня ударила над их головами в стойку трибуны, трибуна перекосилась. Страх бушевал ураганом, краем сознания Дан улавливал сильное биополе министерского болтуна, испуганные волны майора и еще чей-то сигнал, но они внушали вразнобой и не могли остановить разгневанного астрионида. Аурика рванулась из-под руки Дана, пытаясь вскочить и убежать. Боевой огонь мелькнул у поверхности поля.

– Спокойно, спокойно, не вставать, расслабиться, – громко и отчетливо заговорил Дан, стараясь говорить как можно равнодушнее. Голос у него был, к счастью, сильный, и легко перекрывал треск и шипение боевого огня. – Здесь нет врагов, все прошло, жизнь продолжается, тишина и тепло, свет и спокойствие…

Привычные формулы внушения начали срабатывать, Аурика начала прислушиваться, министерский деятель повторял формулировки, мягко и сильно нажимая биополем точно в такт словам Дана, как алы во время мыслепения. Однако этот болтун из министерства образования отлично работает! Общая сила сложенных биополей начала расти, и вот уже Огонь Победы придержал очередной залп своего боевого огня.

– Повторяй за мной, Аурика. – быстро проговорил Дан. – Спокойствие идет, река течет, солнце светит, облака плывут. Кто стоит, тот хочет сесть, кто сидит, тот хочет лечь, кто лежит, тот засыпает, все устали, отдыхают…

« Много пройдено дорог,

Все устали, спать хотят.

Нет сомнений, нет тревог,

Нет волнений, люди спят…»

-проплыла женская биоволна на неосанскрите. «Надо спеть колыбельную, она успокаивает даже маленьких детей. Сати включала мне мираж с этой песней, когда я должна была ложиться спать. Но как я смогу успокоить астрионида, я же не могу внушать, я не биополевик…» Как это не биополевик, что она сомневается? Сила поля вполне серьезная! Но зачем на неосанскрите, а не на родном евроамериканском? Но это все потом, сейчас внушать, успокаивать!

– Все повторяйте за мной, держите ритм стиха, – спокойно, с расстановкой приказал вслух Дан, так чтобы слышали все. – Много пройдено дорог…

Стихи на неосанскрите повторил только толстяк из министерства, но так сильно и уверенно, что на душе и вправду стало спокойнее. Дан приподнял голову и увидел, что голубое сияние над коричневым скафандром «номера» уже угасло, а более упрямый и медленно соображающий его начальник тоже постепенно укрощает свои огни.

– Все устали, спать хотят… – внушали Дан и министерский деятель, Аурика внушала спокойствие в такт их словам, а незнакомая биоволна еще раз повторила свою песенку. Полицейский майор встал и пошел к месту происшествия размеренной походкой, стараясь не раздражать астрионида. Наконец, Огонь Победы полностью успокоился, повернулся боком к оставшемуся в живых «номеру», как бы показывая, что не опасается нападения. Страх отступил, а вокруг квазикерамических скафандров появилось серебристое облачко – это астрионид и астрионик поставили экранирование А-поля. Дан встал, протянув руку Аурике.

– Господин Огонь Победы, вас приветствует майор Трошин, – заговорил вслух полицейский майор, остановившись между огромными скафандрами жителей Астриона. Майор, как видно, был человеком опытным – стоять между двумя астрионидами или астриониками было опасно только на первый взгляд, боевой огонь бил чаще всего из передних окошек скафандра. – Попрошу вас объяснить вашу неуместную перестрелку, закончившуюся гибелью одного из ваших помощников. По законам Стики гибель разумного существа …

Астрионид слегка повернулся в его сторону.

– Никакого разумного существа! – проговорил Огонь Победы бесцветным, как у робота-уборщика, голосом. Ну, отлично! Значит, совсем успокоился, и сообразил, что не все на Стике могут понять астрионидский оптический язык белых вспышек. – Это было беспамятное и бесплодное создание, созданное мной в восходящем потоке для моих собственных нужд!

– Закон Стики, который я представляю, не различает разумных существ по месту рождения, – сказал майор. – Участник Космосалона, пилот Огонь 2079, разумное существо, имеющее право на жизнь, был убит вами на посадочном поле космодрома в присутствии свидетелей.

– Какие права могут быть у беспамятных? Они – слуги, и должны служить, чтоб их на Невидимку унесло! По законам Астриона беспамятные принадлежат хранителям Древней Памяти, как любое имущество, и могут быть уничтожены, если не нужны!

– Но имеются и общегалактические законы! Галактический Арбитраж признал астриоников разумными существами с самостоятельным мышлением. Они равноправны со всеми прочими разумными существами! – не уступал полицейский.

– Ну и равняйте их с собой, беспамятные, а не со мной! – снова возмутился Огонь Победы. Серебристый экран над скафандром снова растаял, синие огоньки в окошках скафандра забегали, и страх ударил в сознание Дана. – Я храню Древнюю Память великого полководца Огня Силы, пусть пребудет всегда его память в потомках! От меня до него – тридцать четыре поколения, но я помню все, что знал он! Стратегия, тактика, опыт строительства крепостей! Самая большая крепость Астриона так и называется – Крепость Огней! А беспамятные создания могут знать только то, что я им расскажу, и тратят на обучение треть своей жизни, чтоб им на Невидимку свалиться! Каждому – свое место! – закончил астрионид. Невидимкой астриониды называли нейтронную звезду, вокруг которой вращался Астрион, и насколько знал Дан, на ней не было места ничему.

– Но вы все равно не должны были стрелять на посадочном поле! – вставила Аурика. – А кроме того, завтра вы должны провести инициацию. Вы будете на инициации, Огонь Победы?

– Обязательства, данные Стикскому правительству Советом Древней Памяти, я выполню. – изрек астрионид. – В соответствии с договором, произойдет инициация вашей молодежи – сначала для особо важных персон, потом общая. После этого на заводе, принадлежащем государству Стики, мною будет получен керасил. Все прочие объяснения я буду давать не случайным беспамятным существам, а ответственным лицам.

Огонь Победы величественно развернулся и в сопровождении своего оставшегося в живых «номера» поплыл, не касаясь поверхности посадочного поля, в сторону космопорта.

«Много пройдено дорог,

Все устали, спать хотят…»

– снова услышал Дан. В открытой двери служебного входа космопорта стояла невменяемая каутильская девица. Так это она мысленно пела колыбельную? Вот почему неосанскрит! Но этого не может быть. У каутильцев сильного биополя никогда не бывает, оно с их наследственностью не сочетается, а попросту говоря, биополевики-каутильцы гибнут в младенчестве. Кроме того, Центр Человека по закону не имеет права конструировать биополевиков для других планет и государств, а девчонка прилетела с Каутильи. Тем не менее, она только что инициировалась до вполне приличных двухсот бионтов!

– Подождите, подождите! Я должна с вами поговорить! – крикнула Аурика, бросаясь к служебному входу. Но как бежит – одно удовольствие смотреть! Ногу, видно, уже залечила, не хромает, а летит, будто не отталкивается от земли, а только для приличия слегка прикасается! И волосы по ветру – эдакая золотая, блестящая, густая грива! И каждый взмах маленьких, как у ребенка, рук – как в танце, как будто она не может сдержать свою силу и радость жизни. Вот это девушка! Но что ей нужно от странной каутильянки?

Аурика уже почти добежала до служебного входа, но за спиной выростицы появилась строгая воспитательница и молча увела ее в глубину здания космопорта. Толстяк из министерства, запыхавшись, вбежал следом за ними, что-то на ходу бросив Аурике, и та повернула обратно. Астрион удалился, зеваки уехали на включившейся дорожке, а на левом рукаве Дана проснулся микрокомп.

– Дан, ты можешь говорить? – загремел на все посадочное поле зычный голос матери, и Дан тут же переключил разговор на мысленные сигналы. Ну что она пристает, и именно сегодня!

– Как ты там? Я все понимаю, у тебя своя жизнь, но всему есть мера! – укоризненно продолжала мать. – В новостях о тебе ужасы передают, ты целую декаду не выходил на связь, а сейчас даже микрокомп отключил!

Ну вот, приехали! Братьев и сестер у Дана нет, отца никогда не было, вот мать и отыгрывается на нем одном. Но он говорил с ней всего декаду назад, нельзя же каждый день отчитываться, ему нужна свобода!

Дан бросил взгляд на Аурику – девушка остановилась в двух шагах от него, старательно отряхивая голубую брючину комбинезона маленькой белой рукой с трогательными круглыми ноготками. Нет, все-таки, какая девушка! Скорее закончить с матерью и уговаривать Золотинку до тех пор, пока не согласится составить ему компанию! А там – все впереди и возможны варианты!

«Я не отключал, мам, просто здесь был астрионид,» – передал Дан торопливую мысль.

– Ну ладно, ты жив, и то хорошо, – успокоилась мать. – Тебе после всех твоих приключений должны отпуск дать, так может, залетишь ко мне?

Но не должен же он в отпуск обязательно лететь к ней!

«Всего пять дней, не знаю, успею ли…»

– На полдня вполне успеешь, – мать было не так просто сбить с толку. – Ты знаешь, я, что на работе, что дома – все равно в Центре Человека. И можешь привезти свою девушку – ту, которой ты сейчас голову морочишь, вон она скучает и брюки отряхивает…Пока!

Мать отключила связь. Вот еще явление природы! Как она ухитрилась разглядеть Аурику, если объектив был направлен на самого Дана? Однако надо браться за дело! Такая девушка, такой самородок золотой редко попадается! И его свободу она уж точно ограничивать не будет!

4

Дан вызвал «Каравеллу» со стоянки, и через минуту белое уникрыло аккуратно село на посадочное поле, что строжайше запрещалось инструкцией. Впрочем, до края поля оставалось не больше трех метров, вряд ли здесь мог бы сесть какой-нибудь катер или челнок. Но надо бы взлетать, иначе автоматика космопорта пошлет рапорт на «Кентавр», и придется последние дни перед отставкой провести на гауптвахте.

– Прыгай, Золотинка, открывай фильтр – и на свадьбу! А брюки не оттирай – все равно грязные будут!

Голубые глаза посмотрели на него снизу вверх озадаченно.

– Почему грязные? И разве мы летим на свадьбу?

Дан подхватил Аурику под мышки, усадил на сиденье уникрыла и закрепил на ней фиксатор.

– Обязательно летим!

– А у меня подарка нет! – решительно принялась расспрашивать она. – Кто женится, твой друг? Или родственник?

Она засмеялась, и ровная подковка белых зубов блеснула на солнце. Да ради такой улыбки Дан и сам бы женился, если бы хотел связать себя!

– Женится мой родственник Элиал, это тот пилот-ал, который был со мной на «Индре». Вими, его невеста – городская алаи, они все сейчас полетели за ней в приморский, а потом – домой, в Нижний Залив.

– А почему ал – твой родственник? Конечно, по большому счету, мы все родственники алам, но на свадьбы летаем все-таки к людям, а не к алам!

– Элиал из деревни Нижний Залив – мой родственник через деда Наваила. Когда мать конструировала меня в Центре Человека, она скопировала мне аловскую составляющую в генетической формуле с деда Наваила. Алы считают это настоящим родством.

– Мать сама сама тебя конструировала? А она конструктор-генетик?

Да, заведующая лабораторией конструктивной генетики в Центре Человека. У нее хорошо получается. Я, между прочим, дал триста пятьдесят бионтов после первой же инициации! – объявил Дан и лихо прыгнул на водительское место. Глаза Аурики округлились, от удивления она снова засмеялась. Кажется, он произвел на нее впечатление, теперь надо закрепить эффект.

Из-за белой крыши космопорта появилась черная туча летящих алов, летящих из Приморского. Повеяло соленым запахом стикского леса, сушеной змеиной кожей, горьковатым духом аловской деревни. Дан повел «Каравеллу» навстречу аловской свадьбе.

Впереди, стараясь не пролетать над посадочным полем, летели жених и невеста. Хвостатый братишка соблюдал правила до последней буквы, даже во время собственной свадьбы. Одет он был тоже по всем свадебным правилам. Хамелеоновый экзоскелет исчез, на двухметровые черные крылья Элиала была накинута замысловатой вязки сетка из кожаных ремешков, а с каждого пальца свисали узелки на счастье, связанные из сушеных лиан. Черная кожа ала красновато поблескивала в свете заката, мощный хвост ловко обнимал невесту, сплетясь с ее хвостом. Невеста была совсем молоденькая, еще не черная, а с фиолетовым отливом, как у алов-детей, с выпуклыми яркими глазами. Она пыталась неторопливо взмахивать крыльями в такт сильным взмахам Элиала, но то и дело сбивалась на торопливые беспорядочные хлопки. На лиловых крылышках Вими поблескивала городская тонкая, блестящая сеточка с наноподсветкой, а ее маленькие пальцы крепко сжимали узелки удачи. Дед Наваил летел за молодыми, его серые от старости крылья были облачены в три слоя старинной деревенской сетки из черных и лиловых полос подсушенной кожуры аморфита. В узлах сеток были вплетены бусины из коричневого бешеного ореха и синих семян водяного белого аморфита, а по краям развевалась бахрома из речных водорослей.

Дан поднял уникрыло повыше и трижды торжественно спикировал перед свадьбой. Аурика, не полагаясь на фиксатор, вцепилась в него сзади изо всех сил. Четверо молодых черных алов, почти таких же здоровенных, как Элиал, тоже спикировали перед Даном и его спутницей, приветствуя их. Потом Дан сделал круг над летящей свадьбой и полет продолжался.

«Лои, здравствуйте, пусть ветер поддержит ваши крылья, друзья! Радости тебе, братишка Элиал, счастья тебе, Вими, веселой свадьбы, дедушка!» – передал Дан мысленные поздравления.

«Благословенны дни любви света,

Путь счастья начинается прекрасный.

Но трижды сбудется благословенье это

У опыта с любовью первой ясной».

– торжественно ответил дед Наваил, и они полетели дальше.

– Ого, какие стихи! – шепотом спросила Аурика. – Я таких еще никогда не слышала!

– И не услышишь, дед Наваил сам их сочиняет.

– А про первую любовь – это про выбор? А кто у кого был первым? – расспрашивала Аурика.

Смешно, когда военный испытатель обсуждает чужие семейные дела, но сейчас, пожалуй, придется.

– Элиал у Вими первый, у него уже были раньше алаи, потому он и стал мужского пола, как водится у алов.

– А, вот почему она такая фиолетовая! Совсем девочка, то есть алао, ребенок среднего рода! Интересно природой у алов устроено – в сознательном возрасте можешь выбрать, кем жить, без всякого дополнительного вмешательства. Но я бы все равно не хотела бы быть мужчиной!

Пусть бы только попробовала! Такая женщина! Небо быстро потемнело, на нем высыпали ровной линией яркие звезды Звездного Пути. Дан с детства знал, что это всего лишь кольца Стики, летящие по орбите тучи мелких астероидов, пыли и обломков, но сегодня Звездный Путь казался сказочным путем счастья, как в стихах деда Наваила.

Но вот впереди, у берега темного ночного моря, показался темный круг деревенского двора, образованный огромными, бугристыми, сросшимися аморфитами. Дан всегда удивлялся, как алам удается выращивать аморфиты такого размера. Ни в диком лесу, ни в городских посадках под присмотром людей такие аморфиты не получались. Вокруг стены горели костры, над верхним ее краем плавало призрачное кольцо светящейся нанопыли, подсвечивая круглый деревенский двор. У основания стены из аморфитов виднелся вросший в аморфит аккумулятор, рядом развернула крылья солнечная батарея, а в двух местах над стеной поднимались тупоносые башенки грависвязи. С техникой у алов было неплохо.

Дан посадил крыло внутри деревенского двора. Знакомые острые запахи аловского жилья, прелой аморфитной кожуры, расплавленной изоляции и машинного масла окружили его. Пыльный запах кавинов плыл из черных круглых окон, проделанных в стене у самой земли. От самих алов пахло по случаю торжества притираньями из жеваных цветов аморфитов и городскими духами. Кое от кого, правда уже попахивало и хмельным бешеным орехом, который алы грызли для того же, для чего люди пьют спиртное.

Сидеть в аловской деревне было не на чем, кроме как на аморфитах. В мыслях Аурики промелькнуло что-то об окончательно испорченных брюках, музейной обстановке и старой кожуре, и Дан остался сидеть вместе с ней на сиденье уникрыла.

– Как хорошо, тут все как в музее! И стена из аморфитов, и деревенский двор! – пришла в восторг Аурика. – Здесь всегда так или только в честь праздника? Даже «сиденье вождей», как в старинном мираже, – первый раз в жизни вижу!

– Это все дед Наваил, он потомственный учитель мыслепения, поэт, собиратель песен и сказок, вот и убедил соседей и родственников сохранить старину, – объяснил Дан.

Скольких трудов стоило старому Наваилу сохранить этот музейный вид, сколько денег было вложено, легче построить два современных поселка! А сколько времени потратили старушки-алаи, устраивая жилье в аморфитах стены и проделывая в ней пальцами и зубами старинные круглые окошки! И сколько удобряли и поливали огромный аморфит в середине двора, чтобы «сиденьевождей», посаженное еще прадедом Наваила, не засохло! Сейчас на «сиденье» уже усадили Элиала вместе с молодой женой. Они сели, снова обхватив друг друга крыльями и сплетясь хвостами с любовном объятии. Рядом с «сиденьем вождей», в небольшом загончике, сплетенном из сушеной кожуры аморфитов, ползал и жевал жвачку крупный кавин. Судя по горбатой спине, кавин уже вынашивал ребенка из яйца какой-то алаи, и Дан уже сообразил, какой именно, хотя Элиал ничего ему не рассказывал.

Над стеной и двором хлопали черные крылья алов, маленькие лиловые дети-алао летали среди взрослых, не собираясь спать в такой вечер. Недалеко от полукруглого выхода горел костер, на котором жарились то ли длинные, похожие на змей, морские рыбы, то ли придонные черви. Дан любил аловское жаркое в любых видах, поэтому не стал вдаваться в подробности. Рядом с костром работала выставленная во двор кухня-синтезатор, а вокруг суетились две молодые алаи, смешивая поджаренное на костре мясо кавина с синтезированными подливками. Крылатые многоножки размером в ладонь, слетевшиеся на запах еды, вились тучами вокруг синтезатора.

Крупный ал в форменной полицейской сетке из красно-синих шнуров, часто хлопая крыльями, перелетел через стену, держа в пальцах каждого крыла по два придонных червя. Огромные, чуть не по метру длиной, черви были торжественно возложены на крышку синтезатора, вода немедленно потекла на светящиеся индикаторы. «Куда ты их мокрых бросаешь, Гиал! Сейчас же убери!» – захлопали крыльями молодые хозяйки. «Скажите спасибо, что вообще этих гадов принес, хвост им в зубы!– выругался полицейский. – У меня сегодня дежурство!» Взмахнув огромными крыльями, он улетел, предоставив поварихам самим спасать высокотехнологичное оборудование от воды.

Среди сильных, резких биоволн алов Дан не сразу различил человеческую биоволну. Что такое? Почему человеческая волна слабее, чем у алов? Дан присмотрелся. У подножия «сиденья вождей», позади загончика с кавином, устроился прямо на земле человек со светлыми волосами. В руках у него был какой-то прибор, похожий на миражный синтезатор.

– Здравствуйте! Я – Арсен Оболенский, уроженец Земли, участник конкурса молодых этнографов и этнологов. – улыбаясь, проговорил человек, вставая и подходя к Дану и Аурике. Человек говорил на евроамериканском с мягким земным выговором, а встав, оказался невысокого роста, полноватым и неуклюжим – настоящим мешком.

– Организаторы конкурса этнографов пригласили победителей в лесную деревню, а господин Наваил разрешил побывать на свадьбе его внука и даже сделать запись с переводом, у меня в микрокомпе есть программы, – продолжал Арсен Оболенский. – Правда, из троих победителей прилетел я один, но это даже неплохо, я никому не буду мешать. Как говорят регдондские долонаны – одна рыбка моря не выпьет.

Ну вот, еще один этнограф! Но у этого хотя бы здравый смысл имеется. И вот почему биополе такое – он с Земли. Кстати, для землянина еще не самое слабое. Интересно, у него в предках биополевик был, или просто он сам такой упрямый?

Неожиданно шум во дворе стих, и рядом с молодыми на «сиденье вождей» появился дед Наваил. «Сегодня мой внук Элиал, чью свадьбу мы празднуем, вместе с нашим братом Уно Ал Даниилом, подвигом прославили наше отечество, народ, деревню и семью. Восславим же их силу и храбрость, споем авалеило в честь героев!» – провозгласил старый поэт. Дан встал и подошел к Элиалу, который уже слетел на землю перед «сиденьем вождей» и стоял, опираясь на хвост, балансируя крыльями и красуясь перед невестой. Арсен бросился лихорадочно настраивать программу-переводчик, Аурика спрыгнула с уникрыла и застыла возле костра со сжатыми на груди руками и счастливым блеском в глазах. Молодец, дед Наваил! Скорее петь, чтобы Аурика прониклась настроением! Чтобы, как говорит мать, заморочить голову девушке, мыслепение хвалебных авалеило будет в самый раз.

«В небо взлети

Пусть без страха крылья рвутся в бой.

Ветер в пути

Выше всех тебя несет, герой». – начал Наваил. Мягкая биоволна старого поэта закончила первый куплет и затихла. Четверо молодых алов подхватили песню, за ними вступили остальные. Легкие прерывистые тона женщин-алаи и усевшихся на стену детей-алао присоединялись к мощным распевам полицейского Гиала и молодых бойцов. Мысленные волны алов, складываясь, обретали силу внушения, и Дан на секунду почувствовал себя тем самым героем, которым величали его в песне алы. Ого, вот это сила у мыслепения! Даже на его триста пятьдесят бионтов действует! По науке это называется согласованное внушение. Дан сосредоточился, освобождаясь от внушения десятков аловских биополей, и осторожно, сдерживая свое мощное поле, как учил его дед Наваил в детстве, присоединился хору.

«Выше небес

Ты поднимешься к своей судьбе.

Слава и честь

Будут пусть наградою тебе».

Дан услышал, как повторяет песню своим слабым биополем землянин, потом присоединилась и Аурика. С непривычки она не попадала в такт, но старалась за двоих. В ее мыслях проплывали яркие картинки, главным действующим лицом которых был длинноносый рыжий пилот с разными бровями.

«Встань в полный рост,

Посмотри на небо и лети.

Прямо до звезд

Доведут тебя судьбы пути»

– пели алы. Ну, сейчас самое время объясняться, пока она уверена, что за ней ухаживает самый настоящий герой! «Посмотри мои мысли, Золотинка, видишь, какая ты? – выдерживая ритм песни, начал внушать Дан. – Ты самая красивая, Золотинка! Я тебя очень люблю, видишь, как? Слышишь?». Она увидела и услышала, и спокойно дала себя обнять, когда Дан сел рядом с ней. Ура! Все получается! Вот что значит хорошее мыслепение!

Свадебные гости летали вокруг кухни и костра, расхватывая угощение, некоторые уже изрядно налегли на бешеные орехи. «Спокойно, хвост вам в зубы! Спокойно! Тут вам свадьба, а не рынок!» – сигналил с высоты Гиал, облетая деревенскую площадь и многозначительно покачивая крыльями, которые у него были еще шире в размахе, чем у Элиала.

Элиал, ловко поддерживая крыльями молодую жену, спустил ее с «сиденья вождей». Вими тут же взлетела на плетеную загородку, ограждающую кавина с яйцом. «Маленький мой, маленький Элио», – услышал Дан ее тихий мысленный голос.

«Да, набрались новых мод от вас, Уно Алов», – в тот же момент услышал Дан сбоку. Дед Наваил слетел вниз и уселся на руле уникрыла, расправив одетые сетками крылья. Надо было поддержать разговор. «Какие моды?» Старый ал досадливо взмахнул крылом. «Да уж такие – сначала хвосты сплетать, яйцо в кавина класть, дитя заводить, а потом свадьбу играть! – проворчал он. – Муж да жена – один хвост на две головы, – вот как говорили в наше время. Хвост – один, а головы работают обе. А у этих только хвосты сплетаются, а в головах – ветер! Никакого уважения к обычаям!»

– Зато у вас уже есть правнук! – проговорил землянин, придвигаясь ближе со своим переводчиком. – На Земле говорят: ребенка родил – памятник себе поставил.

«Памятник собственной глупости! – мысленно проворчал старик, обхватывая хвостом руль. – А он уже из кавина вылетит скоро! До его Дня Крыльев осталась всего декада! А кто его мыслепению выучит, кто сказку расскажет? Опять, что ли, старый Наваил? Ведь эти, у которых ветер в голове, и хвостом не махнут! Элиал, слышишь, я о тебе говорю!» Дан засмеялся.

«А ты не смейся, сам хорош! – захлопал крыльями Элиал. – Ты, дед, только послушай! Он в отставку собрался! После всего, что сегодня было – в отставку!» Ну вот, выдал Дана, как малолетний алао! Так и рвется обсуждать чужие личные дела при всех!

– Дан, а почему в отставку? И где ты теперь работать будешь?

Ну вот, а только что считала его героем! Да и любопытный землянин уже слушает, как будто это его касается!

«Отстань, Элиал, повзрослей хоть когда-нибудь! У тебя сегодня свадьба, какие могут быть еще разговоры? Лучше рассказал бы, как сам сегодня крутил «мельницу»!» Дан даже слегка нажал на Элиала внушением, но дед Наваил уже все понял. «Прекрати внушать, Уно Ал! И объясни, зачем ты собираешься в отставку? Ты же всегда хотел летать!» – строго спросил старик, поворачивая все шесть глаз к Дану. Ну никуда от этих расспросов не деться! Что за деревенская манера – болтать о семейных делах при посторонних! Скорее закончить эти глупые объяснения! «Я буду летать, только не в военном космофлоте, могу же я, наконец, пожить свободно! – быстро передал Дан. – Ты же сам говорил, дед, – чтобы узнать небо, надо взмахнуть крыльями! Вот я и хочу взмахнуть без ограничений!» Старый ал прикрыл в задумчивости все шесть глаз. «Крыльями, говоришь, и без ограничений? Ну попробуй, взмахни. Только помни, Уно Ал, что свобода махать крыльями всегда ограничивается длиной соседского хвоста! Эх, молодые, учить вас еще да учить! Устал я с вами!». Старик свернул восьмеркой свой собственный, побелевший от времени, хвост, взлетел на вершину «сиденья вождей» и завернулся в крылья, собираясь заснуть. Вот и отлично! Меньше будет нравоучений!

«Длиной хвоста – это правильно! Мудрые тут местные жители, даром что с виду на земную рыбу-ската похожи», – мелькнула рядом мысль Арсена Оболенского. Этнограф просмотрел запись в мираже своего микрокомпа и убрал мираж. Деревенский двор затихал, гости разлетались по верхушкам аморфитов, некоторые ныряли в окна, устраиваясь на ночь. Выключились кухни, затихли хлопки крыльев, только Гиал еще описывал круги над двором, высматривая нарушителей порядка.

– Ну, я, пожалуй, тоже пойду спать. Никогда в жизни еще не спал в аморфите! – объявил Оболенский, направляясь к одному из аморфитов, замыкающих стену с восточной стороны. Насколько знал Дан, там было несколько пустых растений, выскобленных изнутри. В них было все, что нужно для цивилизованной жизни, включая водопровод.

– А как же мы? Мы тоже должны спать в аморфитах? Или как? – шепотом спросила Аурика.

– Или как, – прошептал ей на ухо Дан, и девушка засмеялась, быстро блеснув ровными зубами. Наконец-то все получилось так, как он задумал! Они отправились в аморфит, и не спали всю короткую стикскую ночь, не закрывая биоволновых фильтров и накрывая внушением всю деревню. Должно быть, согласованное любовное мыслепение у них тоже получилось, потому что к утру в рассветном небе летали на черных крыльях чуть ли не десять молодых пар, сплетя хвосты и не обращая внимания на старинные обычаи.

5

«И ты, рабья душонка, не понял еще, что тебя оскорбляют?» – Луч Две Тысячи Восьмой закружил вокруг себя крупные белые искры взволнованной речи. В красном огне Лаланда-Х они светились ярко, как на Астрионе. Что он без конца толкует об оскорблениях, когда на Лаланде-Х наконец-то строится настоящая научная база, принадлежащая Астриону? «Тебя унижают, на Невидимку сбрасывают, в низший заряд превращают! – продолжал он, раскидывая в красных волнах Лаланда-Х крупные сверкающие спирали. – Сначала высокородный специально делится в восходящем потоке, на стороне Астриона, обращенной к Невидимке, чтобы ты родился беспамятным и бесплодным. Потом он за это делает тебя рабом и учит тому, что еще не успел забыть сам, а потом лишает тебя прав на твои собственные изобретения! Будь она проклята, эта их Древняя Память! Нас даже не рождают, нас создают! И даже двуногие люди уже знают разницу – высокородных они называют астрионидами, а нас всего лишь астриониками! »

Вихрь Сто Первый задумчиво выбросил в ярко-желтые волны строящейся научной базы цепочку белых звезд. «Мы сами никого родить не можем, а значит, высокородные нам нужны хотя бы для этого».. Две Тысячи Восьмой вытянулся в прямую линию, свернулся в спираль и снова превратился в шар.

« Раб, трус! Они тебя запугали! – засверкали белые звезды его речи. – А ты знаешь, что дальние полеты в космос начались только после того, как появились первые создания, рожденные в восходящих потоках? Ты знаешь, что все изобретения Астриона принадлежат нам, хотя засвидетельствованы на них, на высокородных? Ты знаешь, что именно мы, талантливые и деятельные, становимся лучшими пилотами, учеными и изобретателями? Древняя Память лишила высокородных потребности учиться, они живут заслугами предков! Что ты молчишь, рабья душа? »

Вихрь Сто Первый не отвечал, ему не хотелось спорить. Красные вихри Лаланда-Х кружились рядом с золотистыми волнами базы, а выше смутно светилось что-то голубоватое – кто-то уже подпитывался в верхних слоях красной звезды. Сто Первый работал без подпитки уже две десятых периода, и больше всего ему хотелось хотел сейчас подняться и зависнуть таким же голубым клубком плазмы, вбирая в себя энергию, не воспринимая окружающего.

А Луч Две Тысячи Восьмой не отступал. «Наш народ талантлив, наш ум и изобретательность двигают вперед цивилизацию Астриона, а нам говорят, что мы недостойны свободы? И ты, инженер, изобретатель, не хочешь освободить Астрион от паразитов? Трус!» Вихрь Сто Первый мучительно сосредоточился, пытаясь отвлечься от мыслей о подпитке.

« Я не хочу быть рабом, – ответил он цепочкой мелких быстрых звезд, так говорить было легче. – но что ты предлагаешь? Хранители Древней Памяти действительно медленно думают и учатся, но живость ума не помогает нам самостоятельно размножаться. Высокородных и талантливых нельзя разделить, не погубив цивилизацию Астриона».

«Рабья душонка! С такими мыслями ты будешь белеть от страха перед каждым высокородным Хранителем! Ну и болтайся тут на базе всю жизнь! Служи своему Вихрю Света, который не сможет даже правильно применить твое изобретение, но засвидетельствует его на себя!» – возмущенно сверкал Две Тысячи Восьмой.

« Сегодня я собирался с ним поговорить о свидетельстве на сдвоенное энергетическое ядро, – сказал Вихрь Сто Первый. – На мое имя. Такое хоть и редко, но бывало раньше!».

Две Тысячи Восьмой вспыхнул гневным голубым пламенем и запустил вокруг себя вихрь крупных звезд.

«На что ты надеешься, раб? Думаешь, ты что-то получишь? Пойми, трус, за свою свободу и достоинство надо бороться, а не дрожать всю жизнь, белея от страха! На Астрионе уже все талантливые поняли это!»

Сто Первый не успел ответить. Красные волны звезды Лаланда-Х закружились, побежали в разные стороны, и из сине-желтых волн вылетел огромный ярко-синий хранитель Древней Памяти – едва ли не вдвое больше каждого из собеседников.

«Почему двигатель не работает? – поинтересовался он, выпустив две цепочки аккуратных белых звезд рядом с Вихрем Сто Первым. – Где второе энергетическое ядро базы?» Сто Первый с трудом собрался, напрягая последние силы для достойного синего свечения. Зачем он так долго болтал с Лучом вместо того, чтобы слетать на подпитку перед ответственным разговором? «Высокородный Вихрь Света, работа закончена, а второго ядра не должно быть. Я соединил оба ядра в одной квазикерамической скорлупе, такая конструкция экономит энергию и освобождает место для других устройств базы», – доложил Сто Первый.

Высокородный хранитель Древней Памяти вытянулся в длинную синюю ленту и нырнул к темному квазикерамическому ядру. «Этого никто никогда не делал! Кто ты такой, чтобы изобретать? И как ты вообще этого добился?» – поплыли к Сто Первому огромные белые звезды. «Там перегородка с микронасадками из квазикерамики, а все остальное вы можете прочесть на скорлупе», – доложил Сто Первый четкой цепочкой мелких звездочек и аккуратных завихрений.

Желтое и синее свечения смешались вокруг темного ядра и разбросали белые звезды записей. Это заработали оба энергетических ядра, которые включил Вихрь Света. Сто Первый замер на месте. Вот оно, то, о чем он мечтал, вот чего хотел с тех пор, как попал на строительство базы на Лаланде-Х! Его собственное изобретение заработало, такое достаточно увидеть раз в жизни!

Вихрь Света собрался в шар напротив Вихря Сто Первого и выпустил четкий ряд белых звездочек. «Высокородный Вихрь Света, если ты одобряешь это изобретение, я прошу засвидетельствовать его от моего имени в Совете Древней Памяти!» Длинный язык ярко-синего боевого огня вспыхнул и заплясал рядом со Сто Первым, заставив его побелеть от ужаса.

«Свидетельство? А кто ты такой, чтобы о тебе знал Совет Древней Памяти? Беспамятное создание, имущество! » – сверкнул хоровод ослепительных белых звезд. Разбрасывая вокруг себя языки боевого пламени, Вихрь Света двинулся на Сто Первого. Эх, давно надо было на подпитку лететь, тогда и разговаривать было бы легче! Рядом сверкнул синевой Луч Две Тысячи Восьмой. Быстрые злые звездочки искрами разлетались от него, будто предупреждая окружающих об опасности, но на возмущенного раба не обращали внимания.

« Но ведь это мое изобретение!» – блеснул вежливыми мелкими звездочками Сто Первый, побелев от волнения. «Что у тебя может быть своего, беспамятный!» – Вихрь Света ловко вытянулся спиралью и скользнул в «летучую звезду», уводя за собой вереницу звездочек – записей изобретения, которое надо было засвидетельствовать.

«Врешь! Не получишь! Чего нет, того не отнимешь! » – вспыхнуло рядом, и синий боевой огонь возмущенного Луча Две Тысячи Восьмого ударил по записи, уничтожая ее. Мощные синие языки боевого огня ударили в голубое сияние Две Тысячи Восьмого,

«Бунтовать? Ну, это у тебя не пройдет!» Ослепительно вспыхнув синим пламенем, Вихрь Света собрал все силу в единый удар. Взрыв смешал голубое пламя с желтым, ослепил и отбросил Сто Первого в сторону. Спирали синего пламени завертелись вокруг сверкающего голубым огнем бунтовщика. Две Тысячи Восьмой задрожал, рванулся, вспыхнул белым слепящим огнем, рассыпая белые звезды крика, и исчез. Все было кончено.

Новый язык огня грозно изогнулся в сторону Сто Первого, и астрионик, не помня себя помчался вверх. Теперь ему было все равно – ограбленный, оскорбленный, оглушенный страхом и взрывом, он мог думать только о подпитке. Ловя восходящие потоки, Вихрь Сто Первый поднимался туда, где мог найти укрытие и отдых. Красные вихри становились все прозрачнее, сквозь них начинала проглядывать чернота звездного космического неба. Вскоре вокруг него поплыли только разреженные, слегка кружащиеся, розовые ручейки огня, золотящиеся по краям, будто свет далеких звезд. Сто Первый вытянулся в плоскую ленту и завис среди их беспорядочного кружения, понемногу впитывая в себя энергию.

Обычно все астриониды и астрионики впадали в сон сразу, как только начинали подпитываться энергией, так подпитка шла быстрее, но сейчас Вихрь Сто Первый не мог позволить себе впасть в беспамятство. Повиснув в вихрях красноватого пламени Лаланда-Х, он думал о чем придется, стараясь не заснуть.

Что теперь будет? Начальник строящейся базы, высокородный Луч Мудрости наверняка проведет расследование, но никого не накажет. Ему, как обычно, все будет безразлично. Записи своего изобретения Вихрь Сто Первый помнит, поэтому Вихрь Света его не тронет, пока не будет восстановлена и засвидетельствована запись.

А потом жизнь Вихря Сто Первого будет зависеть только от строительства базы на Лаланде-Х и отношений Хранителей Древней Памяти с соседями из других миров. Астрион ни при каких условиях не может себе позволить потерять Лаланд-Х, звезду, которую искали несколько сот оборотов. Температура как в нисходящих потоках Астриона, но вместо опасной звезды-спутника Невидимки – спокойная желтая звезда, которую люди зовут звездой Лаланда. На орбите – только одна небольшая планета, а на ней, будто специально для техники Астриона, огромные залежи керасила, лучшего сырья для квазикерамики. Но, как говорится, свет всегда рядом с тьмой – как раз на планету заявили свои права люди с Каутильи. Они нашли ее в то же время, когда экспедиция Луча Мудрости нашла Лаланд-Х. Луч Мудрости, открыв Лаланд-Х, засвидетельствовал открытие в Галактическом Арбитраже и решил, что планетная система звезды тоже будет принадлежать первооткрывателю. Но люди Каутильи самостоятельно зарегистрировали свое открытие планеты с керасилом, дав ей имя Трайя.

А потом началось разбирательство в Галактическом Арбитраже. Арбитраж объявил, что владение Лаландом-Х вовсе не означает обладание его планетной системой, а потому Астрион будет владеть только Лаландом-Х, а люди Каутильи – Трайей. При этом ни одна из спорящих сторон не должна вводить на спорные планету или звезду войска или военные машины.

Теперь на Лаланде-Х нет ни оружия, ни войск, на Трайе тоже, но начальник научной базы Луч Мудрости распорядился поставить боевой огонь на всех двадцати «летучих звездах», приписанных к базе, а Каутилья прислала огромный военный корабль. А вот и он – движется чуть заметной черной звездой вокруг Лаланда-Х по орбите! Наверняка это тот самый, который называется «Уграсена», в переводе с языка Каутильи – «Великое Войско», он всегда рядом с Трайей!

Вихрь Сто Первый видел «Уграсену» вблизи впервые – громадный шар размером с крупную «летучую звезду» не спеша плыл по небу, закрывая звезды. Насколько знал Вихрь Сто Первый, на «Уграсене» стояли еще два десятка кораблей поменьше, которые люди называли катерами, а на тех – еще по нескольку совсем мелких, именуемых перехватчиками. И все они были вооружены. Правда, у большей части человеческого оружия отказывала автоматика, если рядом с ними находились «летучие звезды» или просто жители Астриона, но у людей ведь есть оружие и без автоматики! Неуправляемые металлические снаряды, просто куски металла, люди возили с собой на каждом корабле, катере или перехватчике еще со времен первых встреч людей с жителями Астриона. Если снаряд попадет в квазикерамическую оболочку энергетического ядра, все пропало! Хорошо еще, что сейчас никаких военных недоразумений у Астриона с людьми нет.

Черно-звездный шар приблизился, входя в пространство Лаланда-Х. Но ведь это нарушение предписания Галактического Арбитража! Что хочет делать его командир? Он же идет прямо к военным «летучим звездам»! А вот плывет к ним маленькая синяя звездочка – должно быть, Вихрь Света, усмирив непокорных, возвращается на орбиту своим ходом.

Но что это там такое? Стряхнув с себя оцепенение подпитки, Вихрь Сто Первый двинулся вперед. Синие волны огня закрутились мощным вихрем вокруг станции, и из ее глубины полетели «летучие звезды», беспорядочно стреляющие во все стороны гибкими языками боевого огня. Там, кажется, сражение! Неужели и на базе восстание? Но это же надо прекратить, они все погубят! Надо лететь туда скорее! Вихрь Сто Первый двинулся вперед, напрягая все силу. Как же до них далеко, они даже звезд его речи не увидят, да и разве можно остановить этот бой словами?

«Летучие звезды» вытягивались лентами и скручивались в спираль, стреляли, взрывались и разлетались на части, снова собирались и снова стреляли, разбрасывая языки боевого огня. Скорее, скорее, может быть, еще можно их всех остановить?

Шарообразный человеческий корабль под названием «Уграсена» завис совсем рядом, но не вмешивался, будто ожидая конца боя. Не хватало здесь еще и людей! И какая же нелепость – жители Астриона сражаются друг с другом на виду у настоящего противника! Но ничего, сейчас Вихрь Сто Первый доберется до них и поговорит хотя бы с кем-нибудь! Для начала надо добраться хотя бы до сторожевой «летучей звезды», вот она зависла на половине пути. Хорошо бы там не было никого из Хранителей Древней Памяти!

А это что такое? Откуда такой страх? Ну конечно, сражение, но это же скоро прекратится! Или это он испугался человеческого корабля? Но только что он рассматривал этот громадный металлический шар и не чувствовал ничего особенного. А человеческий корабль никогда не причинял вреда своим соседям!

Страх проникал в душу, захватывал все его существо до последней искры. Сто Первый увидел, что белеет от этого бессмысленного, отчаянного ужаса. Но этого же на должно быть! Обычно А-поле жителей Астриона наводит ужас на живых существ других миров, но наоборот еще никогда не бывало! Что же это такое?

Шар человеческого корабля начал удаляться, и страх ослаб. Из засветового пространства вынырнул перехватчик людей и так и остался возле одной из «летучих звезд», не пытаясь догнать свой корабль. Похоже, у людей тоже происходило что-то странное.

Сто Первый не успел обдумать все это, как одна из «летучих звезд», ровно летевшая по орбите, вдруг подпрыгнула, вздрогнула и загорелась нежно-голубым ровным пламенем. Это было не послание, не взрыв и определенно не боевой огонь. Пламя становилось ярче и светлее, оно колебалось, ширилось и росло. Что случилось? Вихрь Сто Первый видел в своей жизни и сражения, и взрывы, и аварии, но такое он видел впервые. В темной сердцевине станции, где должно было быть энергетическое ядро, родился сгусток непрозрачного светлого тумана, он начал расширяться, вытесняя синее свечение «звезды», вышел за ее пределы, и принялся расти во все стороны, расплываясь неровными комками. Туман разрастался, захватывая соседние «летучие звезды», но не редел, а становился все гуще и плотнее, будто поглощая их. «Летучая звезда» Луча Мудрости рванулась в сторону и ушла за колеблющийся огненный край Лаланда-Х. Может, его тоже что-то напугало?

Белые комки расплывались в стороны, закрывая человеческий перехватчик. Приглядевшись, Сто Первый понял, что это не бесформенные волны или вихри, а белые, мутные, увеличенные в сотни раз, копии талантливых созданий, водивших «летучие звезды» по приказу хранителей Древней Памяти. Он узнавал своих знакомых, с которыми еще недавно виделся и говорил. Скрученные витки их спиралей занимали теперь столько же места, сколько прежде вся группировка «звезд», а за ними виднелся огромный светящийся ком белого тумана. Туман слегка шевелился, как будто был живым, а из его глубины, тесня друг друга, вырастали и разбегались все новые огромные белые копии созданий. Старый пилот, расплывающийся сияющим белым туманом, двое недавно созданных слуг… Всех можно узнать, но почему они выросли в десятки раз и вместо живого голубого огня мерцают туманной белизной? И они ли это?

« Что случилось, друзья? Это вы?» – выслал цепочку звездочек Вихрь Сто Первый. Белые подобия старых знакомых не отзывались. Туман не откликался, расплываясь в пространстве. «Летучие звезды» пропадали одна за другой в растущих белых тучах, которые все больше разрастались и все меньше становились похожи на тех, кого напоминали сначала. Что случилось? Сто Первый перебирал в памяти все, что знал о гибели на войне под ударами боевого огня, о свойствах Лаланда-Х и о способах ведения войны людьми, но не мог вспомнить ничего похожего.

Как могли мыслящие, разумные существа превратиться в бессмысленное и бесформенное белое вещество? Наверное, это как-то связано с человеческим кораблем и этим странным страхом! Но как это выяснить?

Среди клубов тумана мелькнул человеческий перехватчик. Что он там делает, в тумане?

«Летучая звезда» начальника базы снова появилась рядом с туманом, бросила в его глубину подъемную ленту и вытащила перехватчик. Белый туман, облепивший подъемную ленту, пополз по ней к синему пламени «звезды», пытаясь слиться с ним.

Мелькнул язык боевого огня, отсекая кусок белого вещества, и «летучая звезда» исчезла в засветовом пространстве. Светящийся туман немного подождал, будто отдыхая после своего неожиданного появления на свет, а потом, выпуская из своей пухлой, рыхлой массы длинные мягкие языки, двинулся к Лаланду-Х.

Значит, прикасаться к этому туману нельзя! Это заразно! Сторожевая «летучая звезда» совсем рядом и на ней, кажется, тумана еще нет! Скорее в нее! Вихрь Сто Первый нырнул в густую синеву и огляделся. Почему на «звезде» никого нет? Тоже сражаются с кем-то? Но белого тумана вроде нет. Скорее отлететь от этого светящегося ужаса! «Звезда» отлично слушалась команд Сто Первого, но куда и зачем он теперь должен лететь?

Его хозяин, Вихрь Света, пропал еще до появления тумана. Луч Мудрости, кажется, уже улетел. Возвращаться на Астрион после сражения на базе, которое закончилось неизвестно чем, никак нельзя – Сто Первого встретят боевым огнем, не разбираясь, участвовал он в сражении или нет. И вообще, как можно улететь и все бросить? Новый двигатель, строящуюся базу, загадочный белый туман, свойства и повадки которого надо изучить… И люди после всего этого укрепятся возле Лаланда-Х, оттеснив жителей Астриона, если база будет брошена. Конечно, Сто Первый – всего лишь создание, раб, об этом ему твердят всю жизнь все, кому не лень, но у него тоже есть родина, и эта родина – Астрион. Решено, Сто Первый остается!

Сто Первый увел «летучую звезду» на дальнюю орбиту. «Летучие звезды», поглощенные белым туманом, плавали облаком по низкой орбите вокруг Лаланда-Х, а человеческих кораблей не видел даже локатор. «Звезда» начальника строящейся базы тоже исчезла, как будто Луч Мудрости включил экранирование. Куда он делся, Сто Первый не знал, да и не хотел знать. Вихрь Сто Первый хотел только одного – чтобы Луч Мудрости не возвращался и не мешал работать.

Луч Мудрости не собирался возвращаться. Необъяснимый, мучительный ужас ударивший в его сознание при появлении человеческого корабля, до сих пор не покидал его. Что это за чувство? Не людей же он испугался! И не странного белого тумана, в который превратились бунтующие создания! А теперь к дикому ужасу, достойному только беспамятного раба, присоединился обычный страх. Что теперь делать? Куда лететь? Возвращаться на Лаланд-Х теперь, когда подозрительный туман, родившийся из бунтующих созданий, плавает возле звезды и строящейся базы, было более чем неразумно. Конечно, его будут осуждать и ставить в пример деяния его смелых предков, но почему он должен брать на себя это сомнительное исследование? Нет, изучать опасные явления природы в одиночку высокородному хранителю Древней Памяти невозможно, здесь необходимы беспамятные создания! А пока не пришла помощь, Лучу Мудрости делать на Лаланде-Х нечего.

Но почему бунтовщики превратились в туман? Ведь не произошло ничего заметного. Ни самый бунт, ни условия Лаланда-Х не могли стать причиной такого превращения, а тем более, неестественного ужаса. Громадный корабль людей, исчезнувший с места боя, мог стать такой причиной, но как? У людей никогда не было такой техники ни на больших кораблях, ни на мелких перехватчиках.

Кстати, о перехватчике! Луч Мудрости обязан жизнью его пилоту и обязан выплатить Долг Жизни. С другой стороны, он сам только что вынес своего спасителя из боя и может считать долг уплаченным. Но об этом никто не знает, кроме них двоих. Прекрасно! Обычно Долг Жизни выплачивается в течение десятой доли оборота Астриона вокруг Невидимки. А значит, на это время Луч Мудрости должен отложить все свои дела и может не возвращаться ни на Лаланд-Х, ни на Астрион. На любые вопросы он может отвечать, что все еще подчинен Долгу Жизни, и никто из высокородных не упрекнет его в уклонении от обязанностей. Долг Жизни выше любых служебных обязательств! Луч Мудрости включил звуковой синтезатор.

– Начальник строящейся научной базы Лаланд-Х высокородный Луч Мудрости передает человеку, находящемуся в перехватчике. Прошу тебя, высокородный друг, принять благодарность за твою помощь, подкрепленную Древней Памятью и честью сорока поколений свободных и наделенных мудростью граждан! – передал Луч Мудрости. Ответ немедленно материализовался в виде четких звезд и вихрей, подкрепленных четким мысленным сигналом. «Доставь меня на мой корабль сейчас же!» – потребовал предполагаемый спаситель. Но это же человек с сильным сигналом, биополевик! И судя по наглости, с которой он приказывает, уже пытается внушать, хотя для внушения астриониду сил у него явно не хватает.

– Я не только доставлю тебя туда, но и буду помогать тебе, высокородный друг, по старинному обычаю родов Древней Памяти. Теперь нас с тобой связывает Долг Жизни, и я – твой должник и слуга в течение десятой части оборота Астриона. Высказывай свои желания!

«А что такое десятая часть оборота?» – спросил сильный человеческий сигнал.

– Десять ваших стандартных дней, высокородный друг», – подсчитал Луч Мудрости. «Идет!» – согласился человек. По торопливости и невероятной самоуверенности Луч Мудрости решил, что человек этот очень молод и не получил еще того опыта, который придает и углеродным, и плазменным существам необходимую в жизни осторожность и способность к расчету. Называть это наглое существо высокородным другом даже ради достойной цели было противно, но Луч Мудрости преодолел отвращение.

– Мое имя – Луч Мудрости. Я принадлежу к славной семье Луч, издавна хранящей Древнюю Память. – передал Луч Мудрости. – Скажи, высокородный друг, как следует называть тебя.

Человек помолчал, подумал. Луч Мудрости с помощью переводчика ясно слышал его попытки прикинуть, насколько невыгодно будет открыть имя, но в конце концов двуногий юнец решился. «Зови меня Гедеран Рам. И вези на «Уграсену»!»

Луч Мудрости знал – странным именем «Уграсена» назывался шарообразный корабль, наблюдавший за боем с бунтовщиками. Корабль принадлежал Каутилье, но Долг Жизни не знал разницы в происхождении должников. «Летучая звезда» высчитала координаты и прибавила скорость. За ней взвился длинный хвост густого белого тумана, заклубился, вытянулся и скользнул в засветовой коридор.

6

Гед сидел в темной кабине перехватчика перед отключенным пультом и смотрел, как за лобовым стеклом мечутся синие и голубые волны огня. Он приказал астриониду молчать, и синий покорился, как обычная биомасса. Чувствовать свою власть над ним было так же приятно, как ощущать последние усилия побежденного врага, видеть его остановившийся взгляд и слышать хрип сдавленного горла. Вот она, сила биополя! Сегодня биополевик Гедеран Рам стал настоящим победителем – он инициировался!

Все два года своей жизни Гед мечтал об этой силе, и вот она у него в руках, в мозгу, во всем теле! Не зря он готовился к этому, не зря за два года жизни прошел все, на что обычному скоту из биомассы бывает нужно двадцать лет! Он попал в А-поле синих как раз в тот момент, когда сильные чувства дали толчок инициации его биополя, и победил! Он подчинил себе синего астрионида вместе с его «летучей звездой» и теперь возвращается целый и невредимый, на вполне работоспособном перехватчике. Лучевая пушка в порядке, даже одна металлическая болванка осталась в запасе. Правда, аккумуляторы почему-то разрядились, но техники на «Уграсене» разберутся. Вокару нечего будет сказать – победителей не судят. Еще немного, и Гед займет на «Уграсене» то место, которого он заслуживает. Командир Вокар только думает, что он командир, но он же обычный мешок, землянин! Теперь Гед в любой момент сможет внушить ему все, что захочет, и тогда власть на «Уграсене» будет в достойных руках.

Конечно, надо будет действовать тайно. Вокар давно уже следит за Гедом, чувствуя в нем настоящую силу, и делает все, чтобы не подпустить молодого соперника к власти. Не дает действовать свободно, посылает только на мелкие операции, скотов в подчинение дает мало. А каких тупиц Вокар дал ему для операции в этот раз! Не бойцы, а настоящая биомасса! Сначала начали обсуждать его приказы – видите ли, командир Вокар приказал брать регдондский грузовой транспорт с регдондитом, а не гражданский корабль! Пришлось показать им, какого командира они должны слушаться. Хорошо, что на нем был экзоскелет из этих новых, с именем обезьяньего божка – «Хануман»! Усиление у него отличное, и когда Гед забил одного из скотов на глазах у всех, биомасса сразу притихла. Но не поумнела.

Если бы Гед мог внушать уже тогда, на «гражданине»! Тогда он смог бы внушить своим, чтобы не тратили времени зря, а забивали пассажиров и пилотов сразу, чтобы брали кольца вместе с пальцами, а идентификаторы – вместе с руками. А то потратили чуть не полчаса на выдергивание идентификаторов из рук! А потом еще проглядели стикские борта, закогтившие «Арджуну», и хвосты пробили катер лучами насквозь. А биомасса только паниковала в пультовой. Один даже пытался остановить его в шлюзе – его, командира! Но в шлюзе не было воздуха, и на ножах справиться было легко – чего стоит резануть по экзоскелету длинным ударом, чтобы скот внутри него задохнулся прежде, чем ткань затянет хотя бы половину разреза!

А как хорошо начиналась операция, одно удовольствие! Сонная биомасса таращила на него из анабиозных капсул бессмысленные гляделки, не понимая, что происходит. Сонные хвосты даже не пытались сопротивляться, они дрожали и орали, глядя на дуло лучевика или лезвие ножа. Эти трусы были смешны и противны, они не заслуживали жизни и не стоили даже того воздуха, которым дышали! Он убивал их, а они даже не пытались ему внушать! Или кто-то пытался? Ведь когда Гед зарезал проснувшегося хвоста в военном комбинезоне, а потом его рыжую бабу, он почему-то не застрелил их щенка. Мелкий рыжий скот орал так, что его хотелось убить голыми руками, но Гед не выстрелил в него – наверняка Геду кто-то внушал!

Но теперь это не повторится. Теперь у него хватит силы подчинить себе любую биомассу, и больше он не упустит возможности получить новые борта. Рыжая и хвостатая биомасса со Стики не имеет права владеть такими перехватчиками. Хвосты строят их, но они не понимают, как надо по-настоящему использовать эту силу. А настоящая сила должна принадлежать только по-настоящему свободному человеку.

– Высокородный Гедеран может лететь к своему кораблю, – сообщил невыразительный голос, который синтезировали синие для разговоров с биомассой. Гед посмотрел в лобовое окно своего борта. Море синего огня отхлынуло от стекла, сменившись черным космическим небом и тонкими языками голубого пламени. Впереди, прямо по курсу, виднелся огромный шар «Уграсены», усыпанный круглыми интродами и эжекторами двигателей, тупоносыми башенками грависвязи и квадратными провалами гравидеструкторов. Из оружейных портов смотрели на Геда черные глазки лучевых пушек, прямо напротив него раздвигались ворота двух шлюзов, и тяжелые шары катеров выдвигались на стартовый уровень. Вот это настоящая сила! И скоро она будет в руках Гедерана Рама.

Неровный край «летучей звезды» заиграл язычками огня и исчез из виду – «звезда» отошла в сторону, но белые комья тумана повисли между ней и перехватчиком. Туман слегка светился, комья теснили друг друга, длинные белые языки тянулись к машине, наползая на лобовое стекло. Да это дерьмо сейчас закроет обзор! Чем его сбросить? Может, включить гравищит? Гед дал мысленную команду перехватчику, но пульт машины по-прежнему выглядел мертвой пластмассовой пластиной с сенсорами и темными окошками индикаторов. Синие отблески уходящей «летучей звезды» сливались с белым свечением тумана. Гед пробежал пальцами по сенсорам, пытаясь хотя бы от руки включить двигатель и освещение, но ничего не произошло. Почему пульт не включается, ведь «звезда» уже далеко?

«Эй, синий, отвали подальше! – мысленно передал Гед астриониду. – Дай включить пульт!»

«Летучая звезда» отошла еще дальше, но выпустила плоскую синюю ленту. Лента прижалась стеклу.

– Может ли теперь высокородный Гедеран включить двигатель? – донесся до Геда бесцветный синтезированный голос. Ни грависвязь, ни пульт не подавали признаков жизни, только по синей ленте бежали мелкие белые огоньки. Так что же, теперь он должен ждать милостей от синего? Гед ударил кулаком по пульту.

– Сказано тебе – отойди, так отходи без разговоров! – крикнул Гед. «Летучая звезда» не двинулась с места.

– На этом расстоянии А-поле не может повлиять на двигатель и автоматику твоего корабля, высокородный Гедеран. Я думаю, что это влияние белого тумана. Но выполняя Долг Жизни, я взял на себя миссию сообщить о происшедшем твоему командиру и сослуживцам. Сейчас они прилетят за тобой, – сообщил нудный голос. Прилетят? Ну что ж, пусть летят, Гед как раз попробует на них свою новую силу! Но синего тоже нельзя терять из виду. Если он решил служить настоящему человеку, пусть служит как надо!

– Отойди на расстояние четкого приема твоей связи и жди меня, пока не позову.

– А если я не услышу твоего сигнала? – поинтересовался синий.

– Тогда жди три часа! – ответил Гед, и лента синего пламени дрогнула, передавая сигнал. Конечно, для того, чтобы занять достойное место, сильному человеку не потребуется больше часа, но пусть синий подождет! Сильные приказывают, слабые подчиняются, это закон природы!

А если сопротивление… Нет, что за глупости! Об этом даже думать не надо перед операцией! Вокар сам учил Геда: будь уверен в своих силах, ты – сила, а вокруг – биомасса, поэтому ты победишь! Пусть теперь Вокар посмотрит, какая бывает настоящая сила прежде, чем получит луч в лоб! Только сила делает командира, а Гед сильнее любого на «Уграсене», в этом он не раз убеждался на тренировках. Равных ему нет, он биополевик, а значит, изначально сильнее, умнее и быстрее любого из мешков и хиляков. Через три часа биомасса любого происхождения будет драться за право услужить настоящему командиру.

«Летучая звезда» снялась с места и исчезла в засвете, оставляя за собой белый туманный хвост. Один из катеров «Уграсены» вылетел из шлюза и направился к Геду. Круглый бок боевого катера с цифрой 12 закрыл небо, захваты вцепились в стены перехватчика и потащили его вместе с Гедом и клоком белого тумана в шлюз катера. Совсем сошла с ума биомасса – в плен они его, что ли, берут?

Гед попытался включить двигатель перехватчика и дать хотя бы пару лучей из пушки, но пульт машины по-прежнему глядел на него мертвыми окошками индикаторов, а сенсоры только скрипели под пальцами перчатки. Похоже, тут отрезало не только движок, но и все аккумуляторы. Но ведь там должно было быть еще процентов пятнадцать! Гед попытался вызвать диаграмму заряда в мираж, но пульт по-прежнему молчал, как железная болванка.

Ну ладно, пусть они везут его на двенадцатом катере. Гед сел в кресле поудобнее. Все равно еще полчаса – и эти скоты будут ползать перед ним на брюхе. Надо только сообразить, что именно внушать Вокару, когда Гед войдет в пультовую командира – то ли «Ты больше не командир», то ли «Руки вверх, сдавайся!». И что лучше – сразу бить его из лучевика или сначала внушить, чтобы во всеуслышание по корабельному радио объявил Геда своим преемником? Нет, пожалуй, лучше начать прямо с лучевика – сила всегда производит впечатление на биомассу, а добровольная передача власти – чушь. Никто не поверит, в добровольный отказ от власти над базовым кораблем! Напружинившись и приготовившись к схватке, Гед вышел в шлюз.

– Внимание! Третий шлюз! Катер номер 12, немедленно выйти из третьего шлюза! Повторяю, немедленно выйти из шлюза! Пилоту катера снять экзоскелет и явиться во вторую пультовую! – раздался голос из громкоговорителя. Говорили на евроамериканском, как всегда в смешанном экипаже «Уграсены». Гед узнал голос самого Вокара. Похоже, перетрусил господин командир, а сейчас перетрусит еще больше! Не снимая экзоскелета, Гед дождался, покавыровняется давление и вышел в коридор. Два идиота в «Хануманах» с затемненными, как у всех на «Уграсене», пузырями-шлемами, уже ждали его. Гед мог убить любого из них одним ударом, но начинать схватку в коридоре не имело смысла – биомасса брала количеством, когда не могла победить умением. А он должен был в первую очередь победить Вокара.

Не обращая внимания на идиотов, Гед прошагал по коридору до главной пультовой и мысленным приказом открыл дверь. Но вся решимость вдруг оставила его. «Вот твой командир, которому ты обязан всем, а главное – жизнью. Ты должен доложить командиру об операции, а затем выслушать его решение», – приказал ему мысленный голос. Откуда взялся этот голос в сознании? Почему кто-то внушает ему, когда он обрел, наконец, силу внушения? Рука Геда рванулась к лучевику, но скоты в «Хануманах» схватили его за обе руки, и, ловко обыскав, вытащили три ножа и оба лучевика из карманов пояса и экзоскелета. Как они смогли его схватить? Проклятое внушение!

– А теперь – смирно! – загремел на всю пультовую знакомый голос Вокара. – И слушай о том, как ты провалил операцию, быдло двуногое!

Забыв обо всем, Гед привычно вытянулся перед командиром. Оба скота стояли наготове, повернув к нему черные пленки шлемов. Над пультом плавал большой фиолетовый мираж. Серж Вокар сидел перед пультом, надев на голову изолирующий биоволновой шлем и положив руки на сенсоры. С бледной мрачной морды презрительно смотрели прозрачные глаза, рот зло сжался в узкую полоску. Как эта биомасса в командирском кресле смеет приказывать?

– Не отвлекайся, я тебе сказал, смотри и слушай! – снова рявкнул Вокар, и Гед послушно повернулся к миражу, где красовался какой-то скот из стикской Грависети. Ярость мешала Геду слушать. Что это все значит? Он – биополевик, никто из биомассы не может ему внушать, так значит, на «Уграсене» есть станция внушения, и такая сильная, что может внушать даже биополевику? Но без вживленного в мозг приемного устройства такая станция ничего внушить не может. Значит, ко всему прочему, у него в мозгу сидит электронный «жук»? Какое унижение! Он же свободный человек!

– Мы уже рассказывали о блестящей операции, проведенной военным космофлотом Стики в последний день проведения космосалона «Икар». Наши десантники еще раз подтвердили звание лучших в Галактике войск специального назначения. Приняв сигнал бедствия, они в течение двадцати минут обезвредили экипаж рейдерского катера, совершившего нападение на пассажирский рейсовый корабль «Индра». – бубнил из миража хриплый голос хвоста-ведущего. – В результате нападения погибло тридцать пять пассажиров, среди которых были женщины и дети. Списки погибших будут переданы в конце нашего сообщения. Десантные подразделения военного космического флота Стики проявили смелость и находчивость, и при поддержке пилотов известной пилотажной группы «Черные крылья», освободили оставшихся сто десять пассажиров, а также задержали более двадцати членов рейдерского экипажа.

В мираже появилась новая картинка – лиловые стикские аморфиты, зеленое поле космодрома и наголо обритые, с синими заплатками на висках, прикрывающими вживленные «жуки», скованные наручниками скоты в серой форме «Уграсены». Биомасса проклятая! В тюрьме только им и место! Или по лучу в каждый тупой лоб.

– Военный катер, совершивший нападение, не имел опознавательных маяков, однако все эти люди одеты в форму Сборного Космического Отряда «Уграсена», базирующегося на корабле того же названия и принадлежащем Федерации Каутилья. – продолжал хриплый голос хвоста. – Сборный Космический Отряд «Уграсена», что в переводе на евроамериканский означает «Великое войско», является наемной частью армии Каутильи, к службе в которой допускаются не только граждане Федерации Каутилья, но и подданные других планет. Члены этого отряда уже не раз бывали замечены в нападениях на гражданские корабли и объекты. Однако в данном случае, как и во всех предыдущих, правительство Каутильи, и в частности, президент Чандрагупта Хан, отрицают причастность «Уграсены» к нападению. Главным их аргументом является то, что пассажирский корабль «Индра» шел с опознавательными маяками гражданского космического флота Каутильи.

– Что это такое? – Вокар остановил мираж, и арестованные скоты застыли посреди посадочного поля на Стике. Гед молчал, пытаясь вспомнить ощущение внушения – как это было с синим? Почему сейчас не выходит?

– Я тебя спрашиваю, что это такое? Почему на всех наша форма? Почему полетели на операцию не в гражданском? Ты каким местом думал, быдло двуногое, когда людей в нашей форме на «гражданина» потащил? Отвечай!

Внушение не получалось, Гед не имел власти не только над Вокаром, но и над собой. Но ведь не биомасса же он на самом деле, не быдло же двуногое! Он сильный, он победит!

– Свидетелей не должно было остаться, господин командир! Вы сами говорили, чтобы свидетелей не было! – пробормотал Гед, удивляясь, как легко у него вырвалось позорное «господин командир».

– Да, не должно было! Да, говорил! – загрохотал Вокар так, что мираж замигал и закрутился черно-синими помехами. – Но я тебя на какое задание отправлял? Остановить регдондский транспорт с регдондитовым концентратом, взять весь экипаж в заложники, а потом потребовать выкуп и за людей, и за груз! Там всего пять человек экипажа, а этого концентрата ждут так, что отвалили бы любые деньги! А ты куда пошел? На «гражданина» с полутора сотнями голов двуногого быдла! И начал обдирать с них идентификаторы, как уличная шпана с прохожих! Слушай дальше!

Он снова запустил запись новостей.

– Однако нескольким рейдерам удалось уйти от правосудия, – снова вылез в мираж хвост-ведущий. – Сейчас мы покажем вам миражное изображение одного из них. По рассказам свидетелей, именно он командовал нападающими.

По миражу поплыла объемная картинка, в точности воспроизводящая лицо Геда. Кто мог запомнить его так точно? Он же не открывал темного пузыря! Гед с отвращением смотрел на мираж, пытаясь найти хоть какие-нибудь несовпадения, но все было на месте.

– Этот человек очень опасен, поэтому предупреждаем: ни при каких обстоятельствах не вступайте с ним в контакт и немедленно сообщайте о его появлении полицию, государственную Службу Безопасности или в Спасательную службу космофлота. Контактные частоты связи сейчас будут показаны… – закончил ведущий.

– Безобразие! Ты провалил первую же самостоятельную операцию! – гаркнул Вокар, останавливая мираж. – Почему хвосты взяли твоих людей?

– Потому что это не люди, а скоты, – буркнул Гед. Ему было противно отчитываться перед биомассой, случайно получившей над ним власть. Но это ненадолго!

– Ах, они скоты, а ты нет? Тогда почему ты допустил, чтобы они в тюрьме давали показания? И в какой тюрьме – на Стике! Там из них вытряхнут внушением все, что захотят!

– Не из всех, у меня там два хвоста были!

Вокар поморщился.

– Что такое два хвоста? Они такие слабые, что не годятся даже для… А это что такое? – прервал он сам себя. – Ты почему синего цвета?

Вокар повернулся к пульту и забегал пальцами по сенсорам, не снимая биоволнового шлема. Неужели он догадался, что сила Геда уже проявилась? Может, он что-то заподозрил потому, что Гед прилетел на «летучей звезде»? Но синие и раньше крутились вокруг Трайи, будто пытались пробраться на чужую территорию, это дело обычное. Ну ничего, пусть только Вокар снимет шлем, и он тут же под диктовку Геда отошлет скотов в «Хануманах», а потом получит луч в лоб.

– Чаттерджи, немедленно сюда! – крикнул Вокар в микрофон пульта. Через минуту, угодливо согнувшись, будто все это время ждал приказа под дверью, появился давно знакомый урод. Гед ненавидел его столько, сколько помнил себя. Этот идиот, едва переставляющий длинные ноги и постоянно потирающий тощие руки, полностью подходил под название «хиляк». Гед не мог спокойно видеть эти лопатки горбом, эту унылую морду и вытянутую шею, за которую так и хотелось ухватиться, пока не хрустнет под пальцами. Впрочем, на такую слизь хватило бы обычного рывка за волосы и захвата со сдвигом.

Чаттерджи боком влез в дверь и оторопело замер, бессмысленно жуя губами, а потом протянул к Геду костлявую слабую руку, будто хотел прикоснуться. Гед непроизвольно напрягся для удара, но сдержал себя – нападать на урода Вокар ему запрещал даже в детстве.

– Извините, господин командир, но почему он синего цвета? Это что – астрионид что-то сделал, пока вез его к нам? – невнятно, будто жуя кашу, пробормотал Чаттерджи.

– Вот это ты сейчас и выяснишь! – мрачно сообщил Вокар. – Ты здесь ученый, ты и разбирайся, почему парень посинел!

Чаттерджи засуетился у двери.

– Тогда позвольте отвести его в медпункт, там хороший медицинский робот, проверим кровь, а потом все остальное.

Идиоты в «Хануманах» вынули лучевики и, упираясь ими в спину Геда, вытолкали его в коридор. В дверях медпункта они остановились и, крепко держа под локти, начали сдирать с него экзоскелет. Гед рванулся, вывернулся из их рук и с размаху ударил ногой в промежность ближайшего. Тот отлетел в сторону, запутавшись в каких-то шлангах и выронив лучевик. Два удара ногой по коленям отбросили второго урода на полки с регенератором, но тот устоял на ногах – помог экзоскелет. Гед бросился к пистолету и схватил его – недаром у него лучшая на всей «Уграсене» реакция! Сейчас они получат все, чего заслужили!

– Стой! Бросай оружие! – загремел с порога голос Вокара. Гед обернулся, разворачиваясь в прыжке и набирая скорость для удара, но два новых скота уже вбежали в медпункт и наставили на него свои лучевики. Первые двое, выбравшись из путаницы шлангов и мешков с синей жидкостью, надели на него наручники. Общими усилиями Геда раздели догола и уложили на морфоместо, сейчас же обхватившее его мягкими складками. Но сколько бы складок белого пластика ни собиралось вокруг его тела, Гед видел в просветах между ними самое страшное – он действительно был синим. Точнее, кожа оставалась такой же коричнево-смуглой, как всегда, но всю ее пронизывал ярко-синий свет, как будто внутри Геда скрывался небольшой астрионид.

Чаттерджи надел на голову Геда биоволновой шлем и боком сел за пульт медицинского робота. В мираже над пультом показались кристаллы, будто состоящие из двух кубиков. Один из них был сероватый, матовый, с легким голубоватым оттенком, второй утопленный в его поверхность одним углом, светился, как боевой огонь «летучей звезды».

– Смотрите, господин командир, это нанокомпенсаторы, – прожевал короткую фразу Чаттерджи. – Они на нем с самого рождения, но никогда еще не светились.

– Так это что, хвосты нам подсунули эту дрянь? – недовольно проворчал Вокар. – А ты снять не мог, когда мы его получили?

– Извините, господин командир, но как можно было их снять, когда вы хотели вырастить двадцатилетнего бойца из новорожденного младенца за два года? Выростки могут расти только с нанокомпенсаторами, без них организм не выдержит сверхбыстрого физического роста и огромных нагрузок на мозг …– прошамкал Чаттерджи.

– Но он же биополевик, он сильнее обычного человека! – загремел Вокар. Чаттерджи скорчился, будто хотел упасть и уползти в угол.

– Извините, но обычный младенец при таких темпах роста умер бы через два месяца, а Гедеран выжил, – Чаттерджи тер руки одну об другую, как будто хотел стереть с них грязь. – Вам нужен был выигрыш во времени, никто не стал бы искать выростка двадцати биологических лет среди тех, кому всего два стандартных земных или каутильских года. Я, извините, подумал, что для вас это особенно важно, учитывая обстоятельства его получения во время одной из ваших… операций. Вы ведь получили Гедерана не совсем законно…

– Молчать! Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты следил за своими словами, быдло двуногое!

Подумаешь! Гед и без них знал, что его отбили у хвостов с какого-то транспорта, который вез на Каутилью младенцев, заказанных в стикском Центре Человека. Всех отбитых младенцев продали – нелегально, конечно, а его, биополевика, вырастил урод Чаттерджи под руководством Вокара прямо на «Уграсене». Гед был создан для того, чтобы быть самым сильным, чтобы сражаться и побеждать, и это он делал всю жизнь по чужому приказу. Но теперь он достаточно силен, чтобы самому решать свою судьбу!

– Так почему нанокомпенсаторы светятся? Может, там какие-то передатчики или ретрансляторы? Может быть, это шпионаж? Кто-то хотел на него влиять? – проговорил Вокар. Геда затрясло от гнева. Что? Этот идиот допустил, чтобы его, свободного человека, использовали как шпиона? Его, Гедерана Рама, сделали передающей станцией? Вот почему Гед начал сомневаться в разгар операции, вот почему он не убил мальчишку!

– Так может, и операцию парень завалил из-за них? – продолжал рассуждать Вокар. – Тогда их надо просто снять. Он уже вырос и не учится, так пусть живет без этой ерунды! Но ты-то куда смотрел? Ты за выростка отвечал, а проглядел шпионаж у себя под носом!

– Но может быть, Гедеран просто переоценил свои силы в этой операции и дело не во внушении? Ведь ему два стандартных года! Если бы он жил на Каутилье, он еще несколько лет считался бы недееспособным, и даже в армию его бы не взяли!

– Молчать! Будет меня еще поучать всякий! Я тридцать лет бойцов готовлю! – мрачно рыкнул Вокар. – А ты не мог отличить шпионское оборудование от нанокомпенсатора! Ты что, нормального нанокомпенсатора не видел никогда?

Чаттерджи дрожащими пальцами начал набирать какую-то команду на сенсоре пульта, глаза трусливо забегали.

– Извините, господин командир, – залебезил он, тыкая пальцем в глубину поднявшегося над пультом миража. – Но я никакого нанокомпенсатора не видел, пока вы не поручили мне Гедерана. Но даже если бы видел, я не стал бы ничего менять.

– Это почему? – Вокар даже сжал кулак, будто собрался, наконец, наградить Чаттерджи по заслугам.

– Извините, господин командир, но Гедеран – единственный в своем роде выросток-биополевик. На Каутилье растят выростков, но нет опыта работы с биополевиками, а на Стике нет практики воспитания выростков. Я не смог найти в Грависети никаких руководств или статей на эту тему. И вообще я думаю, что беспокоиться не о чем. На «Уграсене» надежное военное экранирование, никакое внушение не могло прийти сюда извне. А значит, Гедеран получал воспитание и обучение только через вот этот внушатель, который я ему поставил в самом начале.

Он несколько раз сменил изображение в мираже, читая какие-то цифры.

– Но теперь внушатель можно снимать, сейчас у Гедерана биополе достигло ста сорока бионтов, при такой силе биополя внушать через обычные приборы бесполезно.

– Ну так и снимай! Все снимай, и эти, что светятся, и свой внушатель! Эти светящиеся посмотришь, потом доложишь, что там было, – приказал Вокар. – Давай, включай что-нибудь, чем там эти компенсаторы из крови вытягивают!

Чаттерджи приказал медицинскому роботу присоединить к венам на руках Геда тонкие синие шланги и набрал несколько команд на пульте. Робот зажужжал, шланги затрепетали, в мираже появилась картинка, изображающая кровеносные сосуды с плывущими в потоке крови сдвоенными кубиками. Вокар сел в кресло, а Чаттерджи повернулся к нему, оставив робота работать самостоятельно. Гед не смотрел ни в мираж, ни на вздрагивающие синие шланги. Смотреть, как движется по ним то, что только что плавало в его собственной крови, было противно. Зато ему было неплохо слышно, о чем говорят Чаттерджи с Вокаром. Как ни странно, тощий хиляк первым обратился к командиру, а тот не осадил его, как полагалось бы. Почему он позволяет биомассе так с собой обращаться?

– Извините, господин командир, но как вы сами себя чувствуете после сегодняшнего? Ведь хоть и в шлеме, но вы целых четыре минуты простояли за пультом концентратора…

– Сейчас нормально, а в эти четыре минуты думал, что отдам концы, – проговорил Вокар. Идиот этот Вокар! Он все же получит луч в лоб от Геда! Подумать только, этот так называемый командир докладывает о своей слабости биомассе! Разве может биомасса уважать командира, который открыто признается в своих болезнях? Она тут же набросится и сожрет его без рассуждений! И будет права – слабаки для того и существуют, чтобы их употребляли себе на пользу сильные и жизнеспособные.

– Ну, это как раз понятно! – пробормотал Чаттерджи. – Концентратор так собирает А-поле, что оно дает обратный поток и он бьет по оператору даже через обшивку «Уграсены».

– И не только биоволновой шлем, даже А-экранирование не помогает! Когда ты только доработаешь свой агрегат? – продолжал Вокар.

– Извините, господин командир, но нужно очень мощное экранирование, а я пока не знаю, как его сделать. И на А-экран надежды нет, ведь обратный поток бьет не только по мозгу, но и по всему организму. Такое только сильный биополевик может выдержать.

Гед насторожился. Здесь была тайна, которой он не знал, и которая касалась биополевиков, а значит, и его.

– А что тот хвост, который изолировался три дня назад? – спросил Вокар совсем тихо, но Гед все равно слышал. Его слух был намного тоньше того, что могли себе представить эти скоты.

– Извините, господин командир, но пленный биополевик, который умер три дня назад, имел поле в неполных сто бионтов, даже в состоянии возбуждения, – прожевал Чаттерджи, корчась и потирая руки, будто они у него чесались.

– Долго продержался? Какая была мощность?

– Мощность – около шестидесяти процентов. Он продержался двадцать минут, а из наблюдателей никто, включая меня, не выдержал и минуты, – Чаттерджи вздохнул.

– А сегодня ты на сколько ставил настройку? «Летучая звезда» помчалась, будто за ней весь каутильский космофлот гнался! А туман – это вообще отлично!

– Мощность была тридцать процентов, и то вы после работы пятнадцать минут без сознания пролежали….

– А ну, молчать! Смотри, он же, подлец, все слышит! – заорал Вокар, глядя на Геда. – А я-то думал, ты его усыпил!

– Извините, господин командир, но разве вы не собираетесь…

– Не собираюсь! И не соберусь! – Вокар быстро поднялся и пошел к двери. У выхода он остановился, оглядывая четверых скотов. – Это быдло двуногое – на гауптвахту, в наручниках! А ты, Чаттерджи, когда все закончишь, немедленно в третий шлюз, на восемнадцатый катер. Линдер скажет, что тебе делать.

Он вышел, а Чаттерджи еще несколько минут собирал в голубой мешок из-под регенератора блестящие нанокристаллы, капающие из шланга, как капли синей крови. Наконец, робот отключил шланги, протянул манипулятор с толстой блестящей иглой к голове Геда и вытащил из-под кожи вживленный внушатель. Теперь Гед был полностью свободен, но свобода кончилась через минуту, когда скоты в «Хануманах» натянули на него комбинезон и застегнули наручники.

– Пошел! – подтолкнул Геда в спину один из них. Гед не спеша сделал несколько шагов. Двое прошли вперед, двое страховали сзади, но если они не включат двигатели экзоскелетов, он справится одними ногами со всеми четырьмя. Его сила настолько превосходила силенки этой биомассы, что было даже смешно. Жизнь каждого из них была в его руках, но ему нужны были не трупы, а преданный экипаж. Насколько он знал, на гауптвахте всегда отбывали наказание два-три скота, и еще один дежурил рядом. Вместе с теми, кто вел его по коридору, этого должно было хватить.

Коридор плавно повернул налево, огибая блок двигателей. Гравитация увеличилась, идиоты засопели в тяжелых «Хануманах». «Не включать двигатели! Не включать!» – проговорил Гед вполголоса. Идиоты затопали дальше, поглядывая на Геда. Ни один из них не включил двигатель. Вот она, настоящая сила! Действует! И неважно, что сразу завладеть «Уграсеной» не удалось, для начала сойдет и один катер.

Гед сделал равнодушное лицо, покорно переставляя ноги. Они шли вокруг одного из восьми маршевых двигателей «Уграсены». Гравитация гнула тело к полу, в коридоре было жарко – с теплом гравидвигателей не справлялась никакая изоляция. Гауптвахта была уже рядом, часовой стоял на своем месте в нише коридора.

«Включить двигатель! Открыть все замки!» – приказал Гед мысленно. Часовой удивленно посмотрел вокруг и повернулся к двери, отдавая мысленный приказ. Гед отчетливо услышал набор цифр, которым открывались кодированные замки.

– Выйти в коридор всем! Стройся! – приказал Гед, как при посадке в катер. Три скота вывалились из двери гауптвахты и встали в ряд в коридоре, часовой, будто в полусне, пристроился к ним, четыре урода в «Хануманах» выстроились рядом. Какой шлюз ближайший? Пятый, кажется, а в нем двадцатый «Арджуна», Гед летал на нем дней десять назад, коды допуска не должны были измениться.

– Слушай мой приказ! Вперед, в пятый шлюз, там в двадцатый катер! – крикнул Гед и, борясь с притяжением двигателей, побежал по коридору. Биомасса рванула следом, задевая стены и налетая друг на друга.

– Куда бежим? – спросил кто-то из освобожденных.

– На операцию! Вы все – мои бойцы, у меня будет своя операция! Сила ломит силу, свобода только сильным! Вперед! – крикнул Гед. Скоты мчались следом за ним, как привязанные. Вот она, сила! Он – свободный человек, способный сломать каждого из них, а они готовы так же сломать любого, если прикажет он! Дверь шлюза открылась с первого же приказа, двадцатый катер оказался на месте.

– Всем в экзоскелеты и по местам!

Пока биомасса разбирала экзоскелеты из шкафа в шлюзе, Гед с четырьмя уже одетыми скотами набрал код двадцатого катера. Даже память у него была не такая, как у этих уродов – однажды полетав в двадцатом, он помнил все коды наизусть.

Скоты расселись по местам, Гед сел в кресло пилота и дал команду двигателю. Автоматика шлюза отозвалась на сигнал, ворота начали открываться.

– Тревога, тревога! Всем по базовому кораблю «Уграсена»! – загремело из громкоговорителя над воротами. – Заблокировать все шлюзы! Всем включить биоволновые фильтры! Задержать Гедерана Рама живым или мертвым!

Катер вылетел из шлюза и помчался, набирая скорость для выхода в засвет. Гед почувствовал, как начинает тошнить, но уменьшать ускорение было нельзя.

– Все борта блокировать! Сигнализацию настроить на поиск биополя Гедерана Рама! – громыхал голос Вокара в грависвязи. – Беспилотные 112 и 113 на вылет!

Гед поставил гравищит, вокруг катера забегали радужные переливы – видимо, кто-то уже саданул по уходящему борту из деструктора.

– Луч Мудрости приветствует Гедерана! Я верен Долгу Жизни! Даю координаты моего пребывания, предлагаю помощь и укрытие! – донесся из засветовых далей синтезированный голос астрионида. Гед посмотрел в мираж локатора – «летучая звезда», украшенная пышной шапкой белого тумана, была совсем близко. Хорошо, что он приказал синему ждать его!

– Отставить огонь! – прогремела команда Вокара из грависвязи. – Там астрионид, а мы в их пространстве!

Испугался! Так называемый командир «Уграсены» испугался то ли астрионидов, то ли Галактического Арбитража, и теперь Гед может лететь куда угодно! Победа! Так и должно было быть! Через минуту бортового времени двадцатый «Арджуна» нырнул в спасительный синий огонь «летучей звезды». Биомасса смотрела на него с уважением. Даже те, кто обязан был охранять его, молчали. Судя по обрывкам мыслей, которые слышал Гед, они не понимали, почему пошли за ним, но отлично знали, какая расправа ждет их при возвращении. Скоты, освобожденные с гауптвахты, смотрели с исступленной преданностью. Они были готовы идти в огонь и в воду за командиром, который был способен на такие победы. Но это следовало закрепить в их тупых мозгах.

– Вы все теперь мои! Вы подчиняетесь мне, Гедерану Раму, и больше никому. Всегда, везде, навсегда! – закрепил Гед свою победу.

– А куда мы летим, комд? – поинтересовался один из освобожденных, хиляк-каутилец. Гед ответил не сразу. Он сам еще не думал об этом, но теперь надо было дать ответ. Они летели к свободе, но для этого нужна была настоящая сила, большой и полностью преданный ему экипаж. Сейчас такого экипажа у него нет, но скоты, сидящие сейчас тюрьме на Стике, за освобождение будут лизать ему пятки. Вот туда и надо лететь!

– Слушай мою команду, синий! Вот тебе Долг Жизни! Вези меня на Стику!

7

Ушел! Вокар ударил кулаком по пульту. Быдло двуногое, неумелый биополевик внушил десяток глупых приказов еще худшему быдлу из экипажа и ушел в засвет под защитой астрионида и его «летучей звезды». Не гоняться же теперь за ним на «Уграсене» по всем скоростным коридорам! А сбивать «звезду» болванками после скандала на «Индре» и сегодняшнего испытания нельзя – синие засыплют жалобами Галактический Арбитраж, начнется разбирательство, и неизвестно, до чего докопается следствие. Серж Вокар не собирается делиться изобретением Раджа Чаттерджи ни с кем. Достаточно той доли, которую он отдает каутильскому государству и лично господину президенту, чтобы они закрыли глаза на собственные операции «Уграсены».

Ладно, пусть летит, быдло двуногое, не рисковать же из-за него концентратором! О таком оружии никто не должен даже догадываться. Не зря Чаттерджи корпел над ним три года! Собранное в пучок А-поле может внушать астрионидам любые мысли на расстоянии тысячи километров – ни один биополевик такого не может. А если под этот пучок попадет двуногое быдло на корабле или катере – то жить этому быдлу останется не больше минуты, а техника достанется победителю. Вокар не раз испытывал концентратор на пленных скотах и захваченных перехватчиках, а сегодня, наконец, испытал и на астрионидах. И как все удачно сложилось! Синие были так заняты выяснением отношений, что даже не поняли, что произошло. Стоило внушить им панику – а что еще мог внушить Вокар, когда самого так и трясло от обратного потока? – как «Летучая звезда» умчалась, а «летучие звезды» утонули в тумане. Неизвестно, как этот туман получился при работе концентратора, но он стал настоящей находкой!

Не зря все-таки Вокар потратил столько сил и времени на Раджа Чаттерджи! Голова у парня варит отлично, когда он занимается генераторами и концентраторами, хотя в жизни он самый настоящий идиот. Подумать только, три года назад после публикации пресловутой статьи о генераторах А-поля этот слабак не шевельнул пальцем, чтобы продвинуть свое изобретение. Даже статью он опубликовал только в Грависети, не потрудившись запатентовать свое открытие. А после этого полгода сидел без работы и ухватился за приглашение на завод фирмы «Нараян», как утопающий за соломинку. Ничего не зная о будущей работе, не задав ни единого вопроса, он примчался на Трайю и даже не заметил, как ему во время медосмотра вживили сильный тюремный внушатель. Конечно, это была перестраховка, мальчишка-изобретатель и без «жука» работал бы как проклятый. Ему кроме работы вообще ничего не нужно. Настоящий слабак – достаточно сказать ему, что он мало или плохо работает ,как он начинает нервничать, потирать руки и трудиться день и ночь без отдыха. Даже когда на него навесили, в дополнение к концентратору и технологии обработки керасила, обучение выростка Геда, Чаттерджи был только рад. Ну, всякому свое – быдлу вкалывать, а умному человеку получать доходы.

Однако теперь два года работы с Гедом полетели в черную дыру, и ничего сделать с этим нельзя. Гед получился настоящим парнем – сильным и уверенным в себе, но сила потребовала выхода. По сути дела, Гед неплохо проделал свой путь к независимости. Угнал двадцатый катер, на ходу набрал экипаж из зверей «Уграсены», договорился с астрионидом – ничего не скажешь, молодец. Но теперь, даже если Гед вернется, доверять ему опытный экземпляр концентратора будет нельзя. Солдат, предавший один раз, будет предавать, пока его не расстреляют. Надо было сразу расстрелять этого паршивца, но так нужно было разобраться в синих нанокомпенсаторах! Ну ладно, он не первый и не последний, найдутся и другие!

Мираж грависвязи над пультом ожил, и Вокар увидел лицо второго помощника Ганса Линдера за темной пленкой шлема. Из-за плеча Линдера виднелся круглый блестящий бок катера, потерявший хамелеоновую окраску, как после прямого попадания гравидеструктора. Линдер висел на захвате пострадавшего катера, а от его пояса тянулся страховочный трос. Второй захват вцепился в обшивку катера рядом с черным квадратом технического шлюза, а оттуда выползал, как пышное белое одеяло, белый, слегка светящийся, туман. Туман шевелился и переливался, пухлые клубы расширялись, тесня друг друга и расползаясь по поверхности катера.

– Господин командир, докладывает Линдер! Восемнадцатый катер нашел объекты, оба объекта обследованы, работа закончена, – отрапортовал Линдер. – Заряд аккумуляторов на перехватчике и на катере номер двенадцать – нулевой. Заряды в аккумуляторах экзоскелетов снижаются наполовину за пять минут соприкосновения с белым туманным веществом неизвестного происхождения. Вещество растет и распространяется, причем растет в ту сторону, где есть заряд. Демонстрирую. Чаттерджи, двигай сюда с включенным двигателем! – крикнул он.

Неуклюже цепляясь за захват, изобретатель в голубом гражданском экзоскелете осторожно пробрался к катеру и, выпустив присоски на ботинках, встал на обшивку. Белый страховочный трос извивался за его спиной, двигатель экзоскелета работал. Прижав к туловищу руки, чтобы не задеть Линдера, Чаттерджи сделал несколько осторожных шагов к белому туману. Туман вздрогнул, край белого одеяла приподнялся, отделился от обшивки катера и, переливаясь волнами, потянулся к шагающему человеку. Опасливо оглянувшись, Чаттерджи развернулся спиной к туману, и тот плавно вытянулся в пустоте, присосавшись к тому месту, где у голубого экзоскелета был аккумулятор. Чаттерджи судорожно дернул за трос, трос натянулся, и изобретатель, отцепившись от катера, улетел из поля зрения. Хвост тумана потянулся за ним, Линдер сбил туман ударом руки, и тот рванулся вдоль рукава к аккумулятору Линдера. В мираже побежали черно-белые зигзаги помех, и связь прервалась. А этот туман не так уж прост! С этим пора было кончать, белая зараза могла забраться на «Уграсену»!

– Слушай мою команду! Линдер, отвечайте! Немедленно все контакты с белым туманом прекратить, третий шлюз обследовать на предмет тумана! Как поняли, отвечайте!

Вместо Линдера ответил пилот восемнадцатого катера. За пультом восемнадцатого рядом с пилотом сидел Чаттерджи в одном комбинезоне и, потирая от волнения руки, жевал слова.

– Извините, господин командир, но майор Линдер раздевается. У него, как и у меня, разрядился аккумулятор экзоскелета. И, насколько я смог заметить, плазменное живое существо, похожее на туман, от этого выросло.

– Кто вырос? – поперхнулся от неожиданности Вокар.

– Белый плазменный туман, который по моим наблюдениям, представляет собой живое существо. – Чаттерджи направил объектив на висящие над пультом миражи. – У него имеется А-поле, похожее на А-поле астрионидов и астриоников, но в десятки раз слабее, значит, это существо родственно им. Еще есть биополе, очень слабое, как у червей или земных пресмыкающихся, но это явный признак живого организма. Туман реагирует на раздражители, движется, и кроме того, извините, он питается энергией в чистом виде.

– Это еще что за новости?

Чаттерджи заерзал перед объективом, снова потирая вздрагивающие руки.

– Извините, господин командир, но это не новости. Так питаются все астриониды и астрионики, но они могут усваивать только световую энергию и часть гамма-лучей. А плазменный туман – любую.

Так, приехали. Теперь эта зараза будет опустошать любой аккумулятор, который попадется ей на пути. Хорошо, если туман до сих пор не пробрался на «Уграсену». Но с другой стороны, это хорошая бомба – неизученное природное явление, которое может вызвать энергетический кризис хоть у людей, хоть у…

– Слушай, Чаттерджи, у астрионидов он что-нибудь разрядил?

Изобретатель заерзал, как студент-двоечник на зачете.

– Извините, господин командир, у меня нет об этом сведений.

Но у Вокара были, и вполне приятные. В мираже локатора он видел, что на «летучей звезде», которая увозила предателя-биополевика Гедерана Рама, тоже виднелся пышный хвост белого тумана. Голодный туман не мог ошибиться – на синей «звезде», несомненно, была для него еда! Ну, пусть теперь летят – и этот паршивец, и его синий дружок! Посмотрим, далеко ли они улетят с пустыми аккумуляторами, или что там заряжается у «летучих звезд»! А перехватчик и катер с приросшим к ним туманом надо сохранить. Неизвестно, когда и где они могут понадобиться!

В мираже грависвязи снова появился Линдер.

– Слушай команду, Линдер! Двенадцатого «Арджуну» с перехватчиком вместе, пусть твои звери захватами отведут на орбиту как есть. Захваты у вас на восемнадцатом съемные?

– Так точно, господин командир!

– Тогда сбросьте их с восемнадцатого, и пусть двенадцатый летает с ними!

– Понял, господин командир!

Вокар отключил связь. Отлично! Теперь этот туман надо приберечь на будущее, он еще не раз пригодится. И концентратор А-поля полностью оправдал себя, превратив в белый туман станцию астрионидов вместе с ее обитателями. Не хватает только сильного биополевика для новых испытаний концентратора. Но и биополевика можно обеспечить, однако для этого надо будет отправиться на Каутилью.

– Внимание, внимание! – снова заорала в ухо Вокару грависвязь, на этот раз не на евроамериканском, как полагалось на «Уграсене», а на неосанскрите, – Командиру Сборного Космического Отряда «Уграсена» Сержу Вокару предлагается прибыть в резиденцию его превосходительства президента Федерации Каутилья генерала Чандрагупты Хана 5 дня 2 декады месяца Адвайты в 12 часов!

А это совсем хорошо! Теперь есть прекрасная причина появиться на Каутилье и заглянуть к Девике Нараян. На днях свой человек из каутильской разведки сообщил Вокару, что Девика предпринимает некоторые решительные действия, а значит, надо придать этой решительности нужное направление. Вокар надел серый форменный комбинезон «Уграсены», поверх него – «Хануман» без знаков различия, без названия корабля и даже без опознавательных маячков, а потом направился во второй шлюз к «Арджуне» под номером один.

Спустя пять часов бортового времени, за два часа до назначенной аудиенции, Вокар, включив на малую скорость двигатель «Ханумана», уже двигался по чистой, будто вымытой, столичной улице. Военный экзоскелет Вокара ни у кого не вызывал удивления – в двух шагах от бойкой торговой улицы находилось здание генерального штаба, и военных здесь хватало. Среди пестрой толпы то и дело мелькали серые комбинезоны военного космофлота и красно-зеленые «Хануманы» президентской гвардии.

Вокар приоткрыл пленку шлема, чтобы не обращать на себя внимания окружающих, но не откидывал на плечи – визит к Девике не следовало афишировать. Взяв в рот наконечник шланга с кислородом, он глубоко вдохнул несколько раз – для него, землянина, воздух Каутильи был слишком разреженным. Вокар знал, что привыкнет к разреженному воздуху через несколько часов, но времени на привыкание не было – во время встречи с Девикой Нараян он должен был думать о деле, а не о лишнем глотке кислорода. Жаль, что не удалось подготовиться к разговору заранее, но что делать – мальчишка сбежал совершенно неожиданно, а свой человек в разведке уже пять дней не выходил на связь. Единственное, что было известно Вокару, это то, что Девика дома, а все остальное нужно было решать по ходу дела.

Как всегда на Каутилье, было солнечно и прохладно. Белое солнце ярко светило, а в темно-синем, без единого облачка, небе виднелись даже днем звездочки спутников и орбитальных заводов. По богатой нарядной улице бродили с вытаращенными глазами провинциалы в пестрых комбинезонах, прилетевшие со всей Каутильи, чтобы приобщиться к столичным удовольствиям. Безрогое быдло с увлечением разглядывало блестящие побрякушки, полупрозрачные дамские тряпки и мощные легкие уникрылья в светящихся витринах. Денег на все это у зевак не было, но они делали вид, что есть.

На углу горел красно-зеленым пламенем мираж с легендарным воином-птицей Гарудой и надписью «Каутилья – не Индостан!». Индостанское происхождение не мешало крылатому воину быть воплощением свободы Каутильи. Вокруг Гаруды шелестели под ветром земные пальмы, растущие среди земных тропических цветов – фирма «Нараян» во времена деда и отца Девики хорошо потрудилась над терраформированием Каутильи.

Рядом, уже готовясь к Дню Независимости, хозяин магазина, продающего светильники, уже вывел на стену мираж с красно-зеленой, в цветах государственного флага, надписью: «За свободу – до конца!». Рядом с надписью в огороженном дворике среди зеленой земной травы пасся маленький, с человека ростом, слон – произведение каутильской конструктивной генетики, а на ограде висела нарядная узорчатая змея совершенно земного вида.

Вокар свернул на тихую зеленую улицу. С высоких каменных заборов свешивались лианы с красными и розовыми цветами, названия которых Вокар не знал. Над ними раскинули свои ветки густые деревья с желтыми и оранжевыми плодами, а в глубине садов едва виднелись яркие стены особняков с затемненными окнами. На ярких расписных калитках мигали огоньки охранной автоматики, кое-где даже сидел у входа охранник в военном комбинезоне – жители богатого квартала тщательно охраняли свое уединение.

За зелеными кронами деревьев виднелись высокие горы, покрытые снегом. В складках ущелий чернели станции снеготаяния – природных рек и озер на Каутилье не было. По белым снежным склонам были раскиданы разноцветные купола отелей и центров развлечений. Уникрылья и грависани метались по склонам, как муравьи разоренного муравейника – двуногое быдло развлекалось по мере сил, попутно давая доход деловым людям.

Вокар дошел до конца улицы и остановился перед голубой калиткой с мигающими зелеными огоньками. Рядом, на каменном резном столбе забора светилась крупная надпись: «Улица Нараян». Название было дано не зря – именно с этой улицы фирма «Нараян» начала терраформирование столицы, а голубом особняке за резным забором жила теперешняя хозяйка фирмы. Вокар выключил двигатель «Ханумана», глотнул кислорода из шланга и приложил идентификатор к замку. Калитка беззвучно открылась, пропуская его в тень зеленых деревьев.

Вокар сосредоточился. Сейчас надо было повести дело так, чтобы Девика не смогла ему отказать. Новый биополевик был нужен срочно, Вокар не собирался больше валяться в обмороке после каждого испытания концентратора. В конце концов, биополевики для этого и заказывались, и если Девика будет упираться, забрать девчонку без ее согласия будет несложно. Главное, найти ее сразу. Если девчонка будет у него в руках, согласие Девики он получит автоматически, а доставить девчонку с ее биополем на «Уграсену» – дело техники.

Вокар прошел по дорожке до нарядной красно-голубой двери. Снова идентификатор, ярко освещенный золотисто-зеленый вестибюль и, наконец, дверь с надписью: «Личные апартаменты». Вокар приложил запястье к ее замку. Дверь открылась, за ней стояла черноглазая молодая девушка в элегантном белом комбинезоне.

– Чем домоправительница может быть полезна господину? – вежливо спросила девушка.

– Командир Особого Сборного Отряда «Уграсена» Серж Вокар хотел бы видеть госпожу Вирикависту Нараян.

– Госпожу Вирикависту? А кто это? – вполне естественно удивилась девица.

– Вирикависта Нараян – дочь главы фирмы «Нараян», – пояснил Вокар. Девушка покачала головой.

– Можно повидать госпожу Девику Нараян прямо сейчас. Можно повидать господ ее мужей, когда они оба вернутся со службы. Можно увидеть трех ее сыновей и двух дочерей, когда они вернутся из своих школ на каникулы. Но госпожа Вирикависта никого не принимает и выходит из дома только в сопровождении воспитательницы, – отрапортовала домоправительница. Ну и семейка у Девики! Впрочем, на Каутилье были семьи и побольше. Но где сейчас Вирикависта Нараян, пусть даже в сопровождении воспитательницы?

– Девика Нараян душевно рада приветствовать у себя в доме господина командира Вокара, – послышался из невидимого динамика знакомый певучий голос. – Глава семьи Нараян просит гостя пройти к ней в кабинет. Домоправительница, обсуждающая с незнакомым гостем дела дома, может считать себя уволенной, – спокойно проговорила Девика.

Так, значит, Девика все слышала! Потеряно время, а значит, и преимущество. Однако отступать было поздно. Вокар прошел еще несколько шагов по коридору и открыл знакомую дверь.

Полупрозрачный комбинезон со подсвеченными бирюзовым светом рукавами придавал Девике Нараян праздничный вид, хотя сидела она за рабочим столом со встроенным пультом управления и связи. Черные волосы хозяйки большого дела были взлохмачены в художественном беспорядке и пересыпаны радужной нанопылью в тон бирюзовым переливам комбинезона. Украшений ни на руках, ни на шее не было, зато смуглая кожа сверкала золотистой нанопудрой, меняющей цвет, как хамелеоновый скафандр. Глядя на прекрасную Девику, Вокар с трудом заставлял себя вспомнить, что ей шестьдесят, а не тридцать. Впрочем, если каждые два года клонировать лицо и делать физиопластику тела, можно до ста лет выглядеть на восемнадцать.

– Может быть, господин командир расскажет своей покорной слуге, для какой цели ему понадобилось знакомство с Вирикавистой Нараян? Девика Нараян имеет право это знать, хотя бы потому, что именно она заказала и оплатила эту девочку, как и второго ребенка, мальчика, – спокойно и приветливо, хотя и с соблюдением всех церемоний каутильской вежливости, пропела Девика.

Вокар сел в кресло напротив нее, сделав равнодушно-приветливое лицо. Мерзкая баба, разводит тут церемонии, прикидывается всемогущей, а у самой за душой, кроме кучи денег, которые оставил ей покойный отец, ничего нет. Без него, Вокара, и его прикормленных людишек в каутильской разведке, она ни за что не нашла бы взяточника- хвоста в стикском Центре Человека! Пусть спасибо скажет, что Вокар счел нужным оставить ей на время девчонку. Не мог же он, в самом деле, отдать обоих детей в руки этому быдлу Чаттерджи!

– Господин командир, как помнит его собеседница, силой отнял у нее мальчика, шантажом заставил отказаться от претензий, а теперь еще хочет иметь девочку? Вот как? – ядовито проговорила Девика.

Вокар с трудом сохранил спокойствие на лице. Что такое «отнял»? Это его заработок! Два года назад, начиная операцию с транспортом «Содружество», он рассчитывал продать всех зародышей, которых везли на «Содружестве», оставив себе двух биополевиков. Так бы и получилось, если бы хвосты, охранявшие транспорт, не оказались такими упрямыми. Как они дрались! Вокар сам провел эту операцию и видел, как громилы расшвыривали его бойцов. Шестеро охранников-людей и пять хвостатых скотов устояли против тридцати бойцов«Уграсены» – такого Вокар не видел ни до, ни после. Впрочем, на «Уграсене» уже тогда настоящих бойцов было мало, все больше быдло двуногое!

Хвосты на «Содружестве» держались до тех пор, пока не подошла пара стикских бортов с десантниками, тут уже делать было нечего. Хорошо, что Вокар узнал перед операцией, под какими номерами были термостаты, оплаченные Девикой. Он сам с двумя скотами пробился в грузовое отделение, чтобы забрать именно эти посудины, но какой-то здоровенный хвост ворвался вслед за ними и испортил все дело. Пока быдло справлялось с ним, Вокар успел проверить только один номер и начал искать второй. Но на помощь хвосту-человеку примчались летучие скоты, и Вокар, схватив наугад еще три термостата, выскочил из грузового отделения. Вернувшись на свой катер, он понял, что второго биополевика среди зародышей во взятых термостатах нет, что вместо ста пятидесяти термостатов с обычными детьми ему досталось только три, а позже узнал, что Девика Нараян получила-таки заказанную на Стике дочь. Не операция, а сплошные убытки!

– Довольно тебе церемониться, Девика! Будем на «ты», по-домашнему, как в прежние времена, – Насколько мог добродушно сказал Вокар. Давно прошедшие времена романа с Девикой вспоминать не хотелось, но для пользы дела пришлось. – При чем тут шантаж? Ты собиралась подать на меня в суд за грабеж, а я напомнил тебе, что по конституции Стики вывоз за пределы Стики рожденных или генетически сконструированных детей с усиленным биополем запрещен. А тот, кто взятками способствует такому преступлению, несет ответственность наравне с преступником, продавшим за пределы Стики младенца-биополевика, даже если младенец конструировался на заказ. А теперь напоминаю, что срок давности по таким делам – восемьдесят лет.

– Для рейдерских нападений срок давности – пятьдесят лет, а прошло только два года! А по тем делам, которыми ты занимаешься на Трайе со своим Чаттерджи, срока давности вообще нет! Ни на секунду не поверю, что вы в вашей нелегальной лаборатории на моем заводе изучаете керасил! – прошипела сквозь зубы Девика. Змея, а не баба!

– Поэтому мы с тобой должны держаться друг за друга, – примирительно проговорил Вокар. Теперь главное – не показать, что он что-то знает. – Я отдал тебе девочку только временно, чтобы ее воспитывала профессиональная воспитательница, а не слизняк Чаттерджи. Возможно, потом когда-нибудь я буду давать ее тебе для твоей работы, но сейчас она нужна мне самому. Позови ее, и я передам ее своему пилоту, чтобы он отвез ее на «Уграсену».

Девика кокетливо выгнулась на стуле, лучезарно улыбаясь во все тридцать два неоднократно смененных зуба.

– Это невозможно, дорогой Серж. Вирикависта сейчас на Стике, она заняла третье место на конкурсе молодых этнографов, организованном министерством образования Стики.

Вот как? А он ничего не знает? Так зачем тогда он третий год кормит продажную тварь из каутильской разведки?

– Какой еще конкурс? – вполне естественно удивился Вокар. – Что она может знать об этнографии? Ты что, все их министерство образования содержишь, что ли?

Девика сделала оскорбленное лицо.

– Вирикависта написала работу, которая была сочтена одной из лучших, и теперь девочка имеет возможность инициироваться вместе с молодыми биополевиками.

– Зачем было гонять ее так далеко, Девика? Можно было инициировать ее и на Трайе, астрионидов там еще больше, чем на Стике. Мой парень уже инициировался.

– Вот поэтому тебе и понадобилась теперь девочка взамен него! Благодарю покорно! Лучше уж на Стике! А кроме того, такая необычная, чувствительная натура, как Вирикависта Нараян, должна как можно скорее познакомиться с большим миром. Психологи это настоятельно рекомендуют для выростков.

Вокар насторожился. Необычная девица, чувствительная натура… может быть, она тоже посинела, как Гед? И не собирается ли Девика использовать девчонку не по назначению?

– А чем это она необычна? Может, у нее какие-нибудь необычные болезни? Или цвет лица?

Девика посмотрела на него, как на сумасшедшего.

– При чем тут ее лицо? Что за вздор? Конечно, она не красавица, и цвет лица у нее самый обыкновенный, но что это за расспросы?

Похоже, девчонка еще не посинела, иначе Девика не так спокойно сидела бы. Впрочем, у нее никогда не поймешь, спокойна она или сходит с ума от страха. А то, что она на Стике, это даже неплохо. На пути обратно перехватить ее будет парой пустяков, любое быдло справится. А когда она окажется на «Уграсене», то волей-неволей начнет работать. Девчонка, прожившая только два года, к тому же в тепличных условиях, упираться не будет. Во всяком случае, прикормленный человечек из разведки докладывал Вокару именно так. Вокар успокоился и сел поудобнее. Теперь, когда все у него в руках, можно и поболтать немного.

–Ничего, забудь, дорогая моя! Лучше скажи, отчего ты такая нарядная? Уже День Независимости празднуешь?

Девика посмотрела недоверчиво, но все-таки перешла на другую тему.

– Готовлю запись речи для моих избирателей к Дню Независимости.

– А ты теперь депутат?

Девика посмотрела на него так обольстительно, что Вокар пожалел о прошедших временах. Впрочем, кто знает, прошли ли они? Может быть, имея под рукой собственного депутата, он сможет большего добиться и от президента? Сам Вокар до сих пор гражданин Союза Северного Полушария Земли, к тому же находящийся в розыске под своим настоящим именем, поэтому мечтать о политической карьере на Каутилье ему не приходится. Командование наемным Сборным Отрядом – это максимум того, чего он может добиться в политике Стики в одиночку. Однако это минимум того, что нужно ему самому. А куда и каким образом двигаться дальше, выяснится сегодня.

– Вот послушай, как это звучит!

Девика подняла над столом бирюзовый мираж.

– Служанка своих избирателей, жена двух мужей и мать пятерых детей, Девика Нараян обращается к народу свободной Федерации Каутилья в День Независимости! Великий Каутилья, чье имя носит наша планета, научил нас получать государственную пользу из всего, чем мы располагаем. Год за годом народ Каутильи видит, как растет сила, величие и богатство родины. Но не заводы и не поля, не города и не космические корабли, а свобода – самое большое богатство и самая грозная сила, которую имеет народ Федерации Каутилья! Каждому поколению граждан Каутильи Трое Великих богов посылают возможность сражаться за свободу. Свободу не только своей родины и ее соседей по Галактике, которые с надеждой взирают на Каутилью, но и любого, кто угнетен и бесправен, кто нуждается в поддержке и помощи! И каждое поколение Каутильи знает своих героев. Нынче, во главе Федерации Каутилья каждый день и каждый час, служа отечеству вместе с каждым из сограждан, стоит герой двух войн, защитник свободы, наш президент, генерал Чандрагупта Хан. Его заслуги перед отечеством неоспоримы, его стратегический ум ведет Каутилью к победам и славе. Но со всем уважением к своему достойному сопернику, Девика Нараян отмечает, что она, в силу женской практичности и душевной доброты, способна дать Каутилье мир и благополучие, что откроет неоглядные горизонты свободы перед каждым из граждан Каутильи. И в заключение Девика Нараян поздравляет своих избирателей с великим Днем Независимости и выражает уверенность в их поддержке на ближайших выборах президента.

Вокар фыркнул, слушая словесные трели. Да кто же ее выберет президентом? По сравнению с героем двух войн и главнокомандующим генералом Ханом, эта регенерированная красотка выглядит круглым нулем, несмотря на все ее деньги. Впрочем, это до тех пор, пока за ней не стоит реальная сила. Обеспечить ей эту силу может именно Серж Вокар, но будет ли он это делать, выяснится сегодня.

Вокар вышел из калитки, накинул пленку шлема на голову и включил двигатель «Ханумана». Без двадцати двенадцать он, в сером форменном комбинезоне командира, уже подходил к президентскому дворцу на площади Свободы. Дворец был исторический, выглядел грязным, дряхлым и охранялся слабо. Сам президент бывал здесь только в рабочие дни, а его многочисленная семья появлялась в этом дворце чисто символически –через день одна из жен, да время от времени мамаша генерала Хана. Розовый пластик облицовки потрескался, плитки у входа потерты, двери раздвигаются с трудом. Реставрировать дворец никто не собирался, практичный генерал Хан давно уже сравнил затраты с результатами и объявил конкурс на проект нового дворца.

Впрочем, сегодня в ожидании праздника над крышей дворца уже летал огромный миражный человек-орел Гаруда и переливался вечный девиз : «За свободу – до конца!». Еще несколько красно-зеленых миражей с крылатым героем витали над новой частью площади, взлетая из густых зарослей зеленых, явно земных, растений.

Вокар прошел мимо двух часовых на входе, автоматического контроля в вестибюле, еще двоих у дверей кабинета, и ровно в двенадцать сидел в кабинете напротив самого президента Каутильи генерала Чандрагупты Хана. В первые две минуты, пока шел обычный разговор, состоящий из церемонных приветствий на неосанскрите, Вокар не был уверен, что это сам генерал, а не один из его дублеров-клонов. Клонирование взрослого человека было делом противозаконным, но Вокар был уверен – ради охраны президента оно практиковалось, и не один раз.

Наконец, любезности кончились, и генерал поднял над столом хорошо знакомый Вокару мираж. Двуногое быдло с «Уграсены» брело по краю посадочного поля на Стике, склонив обритые головы с приклеенными голубыми пакетами регенератора. Президент брезгливо смотрел сквозь позорную сцену на Вокара.

– Что это такое? Господин командир, может быть, объяснит собеседнику, как это следует понимать? – ядовито поинтересовался генерал, нервно кривя левый уголок рта. Это явно был настоящий президент Каутильи, ни один клон-двойник не умел изобразить этого движения. – Кто позволил этим так называемым бойцам штурмовать корабль с каутильскими опознавательными маяками? А хуже того – кто допустил, чтобы они так бездарно провалились? Безобразие! Даже не потрудились скрыть эту операцию! Командир Вокар должен понять, что при такой работе «Уграсена» слишком дорого обходится Каутилье! Достаточно сравнить затраты и результаты!

Вокар осторожно выпрямился в кресле, стараясь не вывести из себя разгневанного генерала.

– Результат деятельности базового корабля «Уграсена» проявляется не на пассажирских линиях, а на Лаланде-Х и Трайе. Господин президент, конечно, знает, что астриониды ведут себя гораздо осторожнее, и не досаждают заводу по переработке керасила на Трайе с тех пор, как «Уграсена» начала патрулировать пространство в зоне Лаланда-Х. Только крупный базовый корабль, постоянно находящийся в спорной зоне, сможет удержать астрионидов от нападения. Результатом господин президент также может считать и налоги, которые платит «Уграсена» государству после каждой операции. В данном случае, результаты полностью соответствуют затратам.

Вокар не стал уточнять, сколько и чего он перечисляет после каждой операции на счет самого генерала Хана. Генерал и без того уже кривился, будто проглотил стакан лимонной кислоты.

– Командир обязан держать своих людей на «Уграсене», а не натравливать их на каутильские корабли, да еще вблизи Стики! Командир Вокар может хоть сейчас сопоставить материальные и моральные затраты на эту операцию с полным отсутствием полезных результатов. – продолжал раздраженный генерал. – Безрассудные действия на «Индре» привели к тому, что под угрозой оказалась не только «Уграсена», но и репутация правительства Каутильи. Под внушением хвосты, несомненно, заставят пленных говорить, а это совсем нежелательные результаты!

Ну, это пустяки! Быдло, участвовавшее в операции, ничего не знает!

– Господин президент всегда может опубликовать заявление протеста, в котором выразит возмущение отсутствием свободы мысли на Стике и бесчеловечными средствами, которые применяет Служба Безопасности этой планеты! – вставил Вокар.

– Командиру Вокару хорошо известно, что правительство Каутильи защищает и оправдывает деятельность «Уграсены» только в тех случаях, когда Сборный Отряд не компрометирует правительство и не наносит вреда экономике Каутильи, – брезгливо произнес генерал Хан. – К тому же только трое из захваченных десантниками Стики бойцов являются подданными Каутильи, и заботиться о них президент Каутильи не обязан.

– Тогда господин президент всегда может сказать, что государственные службы Каутильи были введены в заблуждение, когда принимали этих субъектов на корабль. – проговорил Вокар. – Бродяги без родины, расы и нации не заслуживают ни заботы господина президента, ни доверия Службы Безопасности Стики.

– Возможно, пресс-службе военного космического флота Каутильи удастся убедить в этом представителей Стики, – устало проговорил генерал Хан, в очередной раз кривя рот влево. Кажется, самая неприятная часть разговора закончилась. Ну а теперь – самое главное. Сильных удача любит! Вокар собрался с духом и высказал то, зачем пришел сюда сегодня.

– Господин президент мог бы сделать деятельность Особого Сборного Отряда «Уграсена» более эффективной, если бы придал командиру Вокару, – Вокар вежливо приподнялся с кресла и слегка поклонился, говоря о себе в третьем лице. – Если бы придал командиру Вокару полномочия губернатора Трайи.

Генерал Хан скривился.

– Это дало бы возможность Федерации Каутилья более полно контролировать зону Трайи и Лаланда-Х, создавая для астрионидов неудобные условия существования и сдерживать их натиск в этом районе, – закончил Вокар и замолчал, ожидая реакции.

– Фирма «Нараян» вложила серьезные средства в развитие Трайи, а ее владелица вполне способна выполнять обязанности губернатора, – задумчиво проговорил президент.

– Если господин президент прослушает поздравление с праздником, обращенное этой дамой к избирателям, он даже там услышит нападки на себя, – так же не спеша произнес Вокар. – А разумный губернатор Трайи мог бы ограничить некоторые ее устремления.

Генерал нахмурился.

– В любом случае губернатором Трайи будет гражданин Каутильи, а не командир наемного отряда! – сказал он. – Еще со времен великого Каутильи общество испытывает некоторое недоверие к наемным войскам. Даже если лично президент будет придерживаться иного мнения и назначит командира Вокара губернатором, его не поймут избиратели. Затраты и результаты здесь несоизмеримы! Господин командир свободен!

Вокар попрощался и вышел из кабинета. Спустившись в лифте, он пробежал по площади Свободы к своему перехватчику. Пилот без слов понял, что пора возвращаться, и вскоре они уже были на «Арджуне» номер один.

Ну что ж, все решилось само собой. Теперь Вокар определенно знал, что именно он будет делать. Если реальную власть не удается получить переговорами, она будет получена силой. Это самое надежное средство, а в катере «Арджуна» под номером двенадцать Вокара ждала сила плазменного тумана, способная одолеть самый могучий космофлот Галактики. Надо было только научиться правильно ею пользоваться.

Для начала можно сбросить туман на энергостанции. На орбите возле Каутильи находятся восемь крупных энергостанций, знаменитая Восьмерка, и если белый туман поселится хотя бы на половине из них и опустошит их аккумуляторы, энергетический кризис сразу изменит мнение двуногого каутильского быдла об их любимом президенте. Тогда генерал Хан полетит из президентского кресла, гремя орденами, Девика Нараян благополучно приземлится в это кресло, до слез благодарная Сержу Вокару, а быдло будет прославлять его, если он взорвет гравидеструкторами энергостанции и лишит туман кормежки. Конечно, туман может и не погибнуть сразу после взрыва, но в этом всегда можно будет обвинить астрионидов, с которыми у него определенное родство. Можно еще закинуть туман и на пару военных баз, тогда вина астрионидов станет ясно видна с самого начала. В общем, пора начинать! Вокар сел за пульт на место второго пилота и включил грависвязь.

– Линдер, слушай команду!

– Слушаю, господин командир!

– Двенадцатого «Арджуну» с перехватчиком взять любым катером за захваты и ведите на орбиту к Каутилье. Подвести «Арджуну» к четырем энергостанциям Восьмерки и сбросить туман на них. После этого перехватчик отправить на военную базу «Сватанта» и проследить, чтобы туман перешел, а двенадцатого «Арджуну» отвести на орбиту подальше от Трайи. Как понял?

– Туман на «Сватанту» и четыре из Восьмерки, а двенадцатого «Арджуну» к на орбиту!

– Выполняй!

– Есть, господин командир!

8

Черное тело ала со сложенными крыльями рванулось навстречу. Дан прыгнул в сторону и, развернувшись, ударил ногой в обтянутый жесткой кожей живот. Черные крылья распахнулись, растопырив цепкие пальцы по краям, хвост взвился вверх, пытаясь обхватить Дана за шею. Дан нырнул вниз, и жесткая петля хвоста лишь ударила его по плечу, а пальцы ала скользнули по голой спине. Пара ударов локтями под крылья, руками захватить и заломить по три пальца на их концах, потом еще раз коленом в живот – и к земле, прижав крылья руками, а хвост – другим коленом. Готово!

«Это нечестно, хвост тебе в зубы! Я пальцы в когти не складывал, а то ты бы никогда не победил!» – мысленно просигналил Гиал, пытаясь выскользнуть из-под победителя. «Честно, честно! Если бы ты сложил свои присоски в когти, ты бы мне только спину ободрал, а не победил! А победить – это вряд ли!» – ответил Дан, прыгая в сторону. Мелкие аморфиты расползлись под босыми пятками, и он едва устоял на скользкой кашице.

«Где только ты научился так драться, в летном училище ведь такому не учат, хвост им в зубы?» – Гиал взлетел с песка и, помахивая крыльями, уселся на большой аморфит возле самого берега моря. «Я с десантниками тренируюсь, а вот тебя в полицейском училище явно недоучили! Пошли купаться!»

Дан с разбегу прыгнул в воду и поплыл. «На мелких хулиганов и этого хватает, а крупнее тебя здесь хулиганов нет!» – обогнав его в несколько взмахов крыльев, Гиал нырнул в глубину и вылетел снова, держа в зубах придонного червя чуть ли не в два метра длиной.

– Дан, Гиал! Что вы тут купаетесь, когда в мире такое происходит? Вы что, еще новости не смотрели? – раздался от стены аловской деревни голос Аурики, подкрепленный мысленным сигналом. Что там может происходить на третий день отпуска? Дан выскочил на берег, а Гиал, не бросая червя, полетел следом за ним. Из-за деревенской стены появились Элиал с Вими, обняв друг друга крыльями и сплетя хвосты, как будто не расплетались с вечера свадьбы. За ними вылетел дед Наваил и еще несколько пожилых алов и алаи, которым не надо было улетать в будний день на работу. Не видно было только землянина-этнографа. Арсен Оболенский улетел в Приморский наутро после свадебного пира, обещая вернуться к Дню Крыльев ребенка Элиала и Вими, когда малыш будет вылетать из спины кавина.

– Вы все должны это посмотреть! Вот это в новостях в Грависети уже целый час передают! – взволнованно звенел голос Аурики. Она выбежала из-за стены, держа в руках большой старый микрокомп с синим миражом, висящим над ним. Откуда она взяла этот антиквариат, у деда Наваила, что ли? Золотые завитки волос взлетали над ее головой при каждом слове, как пламя. От нетерпения она притоптывала ногой, раскидывая в стороны струйки песка. Казалось, стоит ей к чему-нибудь прикоснуться, как вспыхнут искры. Какая Золотинка! И зачем ей какие-то политические события, когда она всегда может найти занятия и получше, чем смотреть новости в Грависети!

Но что же там такое в новостях? Дан присмотрелся к огромному миражу. В голубой глубине миража засверкали белые звездочки над ярко-синей спиралью, плывущей среди багрового океана и желтых вихрей огня. Это что, астриониды передают, что ли? Похоже, запись сделана на самом Астрионе. Дан начал расшифровывать сочетания пляшущих белых огоньков.

«Совет Древней Памяти Астриона, обращается к народу и созданиям Астриона! … пятеро оставшихся в живых членов Совета…. мы обращаемся ко всем, кто нас слышит… – благовоспитанно ровная череда звездочек то и дело прерывалась ярко-синими ударами боевого огня, завихрениями желтых потоков и черными зигзагами помех. – …бунт созданий, попирающих законы природы и справедливости… Мы не сдадимся … долг как Хранителей Древней Памяти… мы останемся на своем посту до конца…»

Цепочка звездочек прервалась, черные зигзаги разорвали изображение, а потом весь мираж залили голубые потоки боевого огня астриоников, сметающих со своего пути остатки синего свечения астрионидов и желтых завихрений их убежища. Должно быть, это и был тот самый конец. Изображение сменилось в мираже ровными черными строчками перевода речи на евроамериканский.

«Похоже, что их всех перебили, а скоро вмешается Галактический Арбитраж», – мысленно сообщил Гиал. «Во внутренние дела вряд ли будут вмешиваться», – возразил Дан, пробегая глазами строчки перевода. Все совпадало с тем, что перевел он сам.

Синева снова залила мираж, но теперь это был не яркий огонь астрионидов, а небесная голубизна их созданий – астриоников. Белые звезды их речи тоже были другие – крупные, размашистые, слегка смазанные, но Дан читал сбивчивую речь «номеров» так же свободно, как мелкие звездочки высокородных астрионидов.

«Так называемый Совет Древней Памяти закончил свое существование. – взволнованно сыпал расплывчатыми звездами голубой «номер», висящий в центре миража. – Угнетатели, поработившие лучшую часть народа Астриона, покончили с собой в собственном убежище, страшась ответственности за свои преступления. Мы, Совет Преображения Астриона, объявляем о конце старого времени и об отмене всех форм порабощения и угнетения, тормозящих прогресс и противоречащих Галактической Декларации Прав Разумных Существ!»

– Смотри, что у них там! Это война или что это? – Аурика оторвалась от миража и оглянулась на Дана. Происходило, в общем-то, обычное дело. «Номера», придя к власти, вели себя так, как всегда советовали правителям опытные политики со времен итальянского Макиавелли или индийского Каутильи, а именно – старались уничтожить предшественников не только физически, но и морально.

«Много сотен оборотов Астриона вокруг Невидимки прошло с тех пор, как начался путь цивилизации. И столько же времени попиралась свобода наших братьев! – выплыл в середину миража другой астрионик, более крупный и яркий. Его речь выглядела не цепочкой белых звезд, а волнистой чередой вспышек, и читалась плохо. – Угнетатели использовали наши силы и талант, присваивали себе наши заслуги, обвиняли нас в безнравственности! И вот последняя искра, которая превратила разгорающийся жар в пылающий огонь нашего гнева! На Лаланде-х, колонии, открытой и изучаемой нашими братьями, угнетатели совершили свое последнее злодейство. Десятки наших талантливых братьев превращены в белый бессмысленный туман! Завистники, сильные только памятью своих предков, посягнули на свободу разума и таланта, обратив наших братьев в неразумных существ!»

Это еще что такое? Дан всматривался в каждую вспышку – может быть, он что-то не так понял? Или белый туман – это какое-то фигуральное выражение? Однако все, что говорилось дальше, следовало понимать буквально.

«Но теперь наступает эра свободы Астриона! – продолжал астрионик. – Талантливый народ, прежде страдавший под гнетом Совета Древней Памяти, объявляется свободным и независимым от чьей бы то ни было воли. Эта лучшая и наиболее нравственная часть общества будет владеть Астрионом отныне и во веки веков!»

« Так что же у них теперь получится?» – озадаченно просигналил Элиал. «Должно быть, полная революция. Теперь астриониды будут под номерами, а «номера» – под именами», – предположил Дан. Главное было не в том, что именно получится на Астрионе, а как это скажется на жизни Стики. Вот это надо было выяснить как можно скорее, и не Дану с деревенскими любителями политики, а правительству и президенту. Вими слетела со стены внутрь двора – в очередной раз проверить яйцо, созревающее в спине кавина. Революция на Астрионе вряд ли могла повлиять на этот процесс, но Вими не могла усидеть на месте.

«Совет Преображения Астриона взял власть во имя свободы отечества, – заговорил третий, почти белый, астрионик. – и приказывает отменить все принятые так называемым Советом Древней Памяти решения. Совет Преображения отказывается от всех принятых прежним правительством обязательств, поскольку это – обязательства врагов свободы. Все так называемые высокородные хранители Древней Памяти, в силу своего происхождения виновные в угнетении, оскорблении и эксплуатации свободных разумных существ, будут возвращены природе и своей энергией послужат благополучию свободного общества!»

« Значит, теперь «номера» завоевали свободу…» – задумчиво просигналил Элиал. «Свобода размахивать крыльями…» – неопределенно отозвался дед Наваил и тоже улетел за стену – проведать правнука. «Теперь с ними не договоришься, лучше хвостом зубы чистить!» – мрачно заключил Гиал и отправился патрулировать вверенную ему территорию. Старики вернулись за стену, к своим кухням и жареным червякам.

– Но как теперь будет с инициацией? – проговорила Аурика. – Сегодня летит группа люкс, инициируется дочь Бергмана с женихом…

– Бергман – это завод по переработке керасила? – Дан рассеянно смотрел на плавающие в мираже голубые и синие волны огня.

– Ну да, это его старшая дочь, она в третий раз летит, хочет свое поле усилить и еще какие-то этнографы от министерства образования с сопровождающим. Но ты послушай, Огонь Победы теперь точно улетит на Астрион, после революций всегда начинается гражданская война или что-то в этом роде. Конечно, неважно, кто будет теперь инициировать, астриониды или астрионики, А-поле у всех есть, но новое правительство может отказаться от всех обязательств старого!

– Керасил любому правительству Астриона будет нужен. – сказал Дан. – А если у них революция затянется, есть еще методика получения искусственного А-поля, правда, неотработанная, но есть.

«Я тоже читал эту статью в Грависети! – вставил Элиал. – Когда изучал автоматику «Астродесанта», там тот же принцип. Автор с Каутильи, зовут Радж Чаттерджи. Правда, больше он ничего не написал об этих разработках. Может, его засекретили?

Вполне может быть, в правительстве Каутильи не дураки сидят. Но насколько это все вообще серьезно?

– Ну и пусть засекречивают, будет повод разобраться в этом деле до конца. – засмеялся Дан. – Разработаем, и вообще обойдемся без астронидов, без торговли керасилом и даже без Бергмана с дочкой! А что – представьте, стоит такая машина в торжественном зале, вроде того, в котором в мэрии регистрируют младенцев и свадьбы! Вошли, машину включают, она нагоняет на всех страху, а потом еще, чтобы получить сильные чувства, включают армейский генератор паники, и – готово! У всех разом – по триста пятьдесят бионтов!

Аурика даже не улыбнулась и выключила микрокомп. Похоже, настроение было испорчено. «Хорошо, что Дан говорит о зале для регистрации, но к семье человек должен относиться ответственно, а он смеется!»

А перед кем он, собственно, отвечает? И никому он не должен и связывать себя не будет! Другое дело, что при таком международном положении его могут не отпустить в отставку, вот это действительно дело серьезное.

Размышления прервала пронзительная трель микрокомпа. Аурика быстро нажала сенсор на поясе и почти исчезла в облаке крупного миража. Дану было видно, как в нем появился серьезный человек в голубой форме гражданского космического флота, сидящий за пультом.

– Пилот Тенчи? Доброе утро, Аурика. Джон Арчер, начальник смены гражданского космодрома Приморский-1.

– Здравствуйте, господин Арчер! Я уже знаю сегодняшние новости! Что будет с инициацией?

– Все будет так, как намечено. – проговорил начальник смены. – Здесь и говорить не о чем. Астриониды говорят, что это временное, что у них дома все образуется, поэтому инициацию сегодня проведут. Единственное, что изменится – вместо Огня Победы будет какой-то… забыл, как его, но я сейчас я дам вам посмотреть мираж.

Арчер вставил в свой пульт какой-то кристалл, и в мираже появился огромный астрионид в светло-коричневом скафандре, грозно поблескивающий синими огоньками и рассыпающий четкие белые звезды речи, как праздничный салют. Это и в самом деле был Огонь Победы.

– Я должен лететь на Астрион! Надо кончать с этими беспамятными, чтоб им всем приземлиться на Невидимке! – изрек бесцветный голос, Огонь Победы в кои-то веки вспомнил о существовании звуковых синтезаторов. – Но все договоренности остаются в силе, что бы там ни говорил этот беспамятный Совет Преображения! Инициация будет, и керасил вывезем, но меня заменит Луч Мудрости, исследователь с базы на Лаланде-Х. Он прилетит точно к инициации, через восемь сотых оборота Астриона, по-вашему, через двадцать стандартных часов.

Астрионид исчез, снова появился начальник смены.

– А теперь главное, – сообщил он официальным тоном. – Мне поручено передать вам, пилот Тенчи, распоряжение министерства обороны. Сегодня в полдень вы должны быть в управлении космопорта и быть на связи с министерством. Подключение будет прямое, с перекличкой и с заверением под идентификатор о неразглашении, опоздания недопустимы. Сейчас вам придет документ об уведомлении, вы должны выслать ответ с идентификацией.

Через минуту Аурика приложила идентификатор к микрокомпу, подтверждая получение. Похоже, дело было серьезное, но почему еще «Черным крыльям» не разослали, если это из министерства обороны? В конце концов, они с Элиалом еще не в отставке, а «Черные крылья» только в мирное время – команда испытателей и пилотажная группа, в военное время это обычная военная часть, о которой начальство никогда не забудет.

Резкий гудок микрокомпа из-за деревенской стены ясно дал знать, что начальство не забыло. Дан нырнул в низкий вход под аморфитами, перебежал через двор и услышал, как такой же сигнал заливается в аморфите, где жил Элиал с молодой женой. Через несколько секунд Дан уже читал вызов на «Кентавр», заверенный командиром Сергиевским. Капитан Сотников был обязан явиться к восьми часам стикского времени на базовый корабль.

Дан с досадой пнул босой ногой аморфит. Вот тебе и отпуск перед отставкой! Но к матери придется все равно залететь, есть один важный вопрос, который с ней надо выяснить, но не по грависвязи. Впрочем, если не болтаться без дела и лететь как испытатель, а не избалованный малолетка, за два часа можно все успеть.

– Аурика, собирайся скорей! Я еще хочу залететь в Центр Человека!

Натянув черный комбинезон военного космофлота, Дан вывел из-за аморфита «Каравеллу» и стряхнул с нее трехдневные залежи сухой аморфитовой кожуры и сброшенной кожи линяющих многоножек. Аурика подбежала, натягивая летный шлем. Ножки в космофлотовских ботинках самого маленького размера приплясывали по утоптанному песку деревенского двора, маленькие руки порхали по застежкам шлема.

– Центр Человека – это значит, к твоей маме? Зачем? Ты меня хочешь с ней познакомить?

Ну что за вопросы? Если бы он вообще захотел связать себя семьей и устроить семейное знакомство с матерью, не делал бы этого по пути на службу! А сейчас надо соблюсти другие почти семейные церемонии. Тут уже и дед Наваил, и Вими, и Элиал – все обрались в деревенском дворе.

«Виаи, до свидания, дед! Виаи, Вими! Смотри, не опоздай, братишка!»

«Виаи, Уно Ал Даниил! Пусть ветер поддержит твои крылья! Сам не опоздай!»

К Центру Человека они с Аурикой подлетели через полчаса. С детства знакомый квадрат двухэтажных зданий, заросших со всех сторон лиловыми и розовыми аморфитами, был окружен забором и облаком плавающей в воздухе серебристой пыли нанолокатора.

– Это и есть Центр Человека? Никогда здесь не была! Документы понадобятся? – крикнула Аурика за плечом Дана, пытаясь перекричать бьющий в лицо ветер. Не отвечая, Дан послал «Каравеллу» резко вверх, делая «свечку» над облаком нанопыли, и пыль рванулась за ним в высоту. В верхней точке «свечки» Дан быстро развернул крыло, послал вниз, под пыль, и аккуратно посадил посередине двора.

– Дан, а так разве можно?

Дану можно было обойтись и вообще без пропуска, он морочил автоматику охраны и ее локаторы с детства, но сейчас у него был постоянный пропуск с правом прохода одного посетителя. Аурика вписала свои данные в память автоматической проходной, и вскоре они оказались в знакомой приемной заведующего лабораторией на первом этаже. Лаборатория предназначалась исключительно для приема заказчиков, а потому в ней не было ничего научного или засекреченного.

Матери в кабинете не было – должно быть, была в термостатном зале. Зал виднелся в неярких миражах над длинным пультом. По верхнему краю миражей плыли постоянно меняющиеся данные, а на изображениях виднелись бесконечные ряды прозрачных пластиковых мешков-термостатов, заполненных жидкостью и опутанных разноцветными шлангами. Внутри каждого мешка жил похожий на свернувшегося червячка зародыш. Одних Дан с трудом различал в толще розоватой жидкости, другие были уже почти готовы к рождению, и можно было разглядеть черты сморщенных мордашек.

– Как интересно, никогда такого не видела! – Аурика подбежала к пульту.– И какие страшненькие! Даже на людей не похожи!

– Сама такая была, если тебя здесь заказывали, – заметил Дан, садясь, как в детстве, за стол рядом с пультом. Теперь, правда, длинные ноги едва умещались под столом, но что поделаешь: росту в нем два метра, а у матери куда меньше.

Миражи спокойно мерцали, цифры безмятежно плыли снизу вверх, в комнате чуть заметно пахло больничной дезинфекцией и с детства знакомыми материными духами. Но где-то там, в глубине, мог быть и ответ на вопрос, который уже трое суток занимал Дана. На углу стола облачком поднимался синеватый мираж со сменяющими друг друга лицами. Из глубины облачка выплыло улыбающееся длинноносое лицо с неровными – одна выше другой – бровями. Черный комбинезон военного космофлота, широкая красная полоска класса «высший-универсал». Да это же он сам в день выпуска из училища! Вот устроила тут мать семейный альбом! Но где же они? Надо бы дать ей знать, что он здесь.

– Добрый день! Дан, сойди с моего места, если прилетел дольше, чем на пять минут! – услышал Дан приглушенный голос, и в кабинете появилась мать, одетая в лабораторный комбинезон с закрытым шлемом. Она откинула пленку шлема и, не дожидаясь ответа, повернулась к Аурике. – Меня зовут Людмила Сотникова, заведую этой лабораторией, а по совместительству – мама вот этого пилота. Как провели время на деревенской свадьбе?

Мать выдвинула из пола пару кресел, уселась в одно из них, и приготовилась слушать. Дан заерзал на своем месте за столом. Теперь еще и про свадьбу придется рассказывать, светский разговор вести! Как же надоедают эти семейные связи! Но ради ответа на вопрос придется потерпеть.

– Я тоже пилот, но гражданский, Аурика Тенчи, – представилась Золотинка. Мать заулыбалась, извлекла из ящиков на стене шарики с газировкой и выдала обоим по несколько штук. Потягивая газировку и мысленно отсчитывая минуты, Дан начал описывать аловское торжество. Аурика, включив биоволновой фильтр и улыбаясь, во все глаза смотрела то на него, то на мать, явно пытаясь понравиться. Но когда Дан дошел до величания героев, она все-таки не удержалась.

– Но вы представляете, Людмила, Дан хочет уйти в отставку!

Кто ее просил вот так брякать без предупреждения? Вот уже и мать изменилась в лице.

– А что случилось? Со здоровьем что-то?

Ну вот, теперь начнется допрос! Зачем Золотинка болтает все подряд? Это не ее дело, и ограничивать его свободу она не будет!

– Да успокойся ты, мам! Ничего нет, просто надоело за каждый вздох отчитываться и перед начальством навытяжку стоять! Мне уже тридцать два года, я давно взрослый человек, в конце концов!

– Ну так и не возмущайся по мелочам, как школьник, – хладнокровно заметила мать. – И где ты собираешься работать? Жаль будет терять такую квалификацию, ты же пилот «высший-универсал» и военный испытатель со стажем десять стандартных лет!

– «Универсала» и военного испытателя куда угодно возьмут, я еще выбирать буду!

Мать как будто успокоилась. Когда же можно будет перейти к главному, причем так, чтобы Аурика не слышала? Ведь не исключено, что ответ на вопрос засекречен, как и многое в лаборатории – одно по коммерческим, другое и по политическим причинам.

– Сейчас будет обеденный перерыв, если подождете, мы сможем поговорить в столовой, – предложила мать. Нет, это уже совсем лишнее! Особенно после всех угощений в деревне! Но вот и причина свернуть светский разговор и перейти к главному.

– Спасибо, мам, но нам уже к полудню надо быть на местах! Ты меня не проводишь? – заговорил Дан.

Аурика подпрыгнула в своем кресле.

– Подождите, Людмила, подождите минуту! Скажите, пожалуйста, вы ведь специалист – в Центре Человека когда-нибудь конструировали биополевиков-каутильцев? Вы сами или кто-нибудь еще?

Вот это да! Он собрался спросить осторожно, а она ляпает прямо в лоб! Ведь даже если было что-то, так оно засекречено, и мать не скажет ни слова, даже не намекнет!

Мать посмотрела удивленно, будто пытаясь понять, чего на самом деле хочет от нее Аурика, потом вежливо улыбнулась.

– Нет, к сожалению, такого у нас никогда не было. Видите ли, Аурика, теоретически это возможно, но в реальности биополевая наследственность плохо сочетается с каутильской модификацией, и малыши гибнут. К сожалению, в нашем Центре ничего подобного никогда не конструировали.

Мать смотрела абсолютно честным взглядом. Похоже, даже если ей что-то было известно, первому попасшемуся постороннему человеку она говорить о работе не станет. Не такая это работа. И зачем это понадобилось Аурике? Она, кстати, и тогда через весь космодром побежала за странной выростицей. А теперь что? Дан встал и пошел к двери, мать двинулась за ним, приветливо улыбнувшись Аурике. На улице улыбка мгновенно исчезла с ее лица.

– Дан, скажи мне, ты давно знаешь эту девушку?

Это что, мать хочет выяснить родословную возможной невестки?

– Мама, я взрослый человек, и мои девушки – это мое личное дело! – проговорил Дан.

– Возможно, теперь и мое тоже, – вздохнула мать и снова сделала приветливое выражение лица, потому что из здания вышла Аурика. Интересно, что она имела в виду? Очередное сватовство или что-то более серьезное, касающееся Центра Человека? Нет, как же некстати Золотинка выдала свои вопросы! Впрочем, отсутствие ответа тоже о чем-то говорит. Вот только о чем именно?

Они наскоро простились с матерью, а через пятнадцать минут Дан и Аурика уже посадили «Каравеллу» на стоянке возле гражданского космопорта. Дан поставил уникрыло на блокировку, чтобы включить двигатель мог только сигнал его собственной биоволны, и вышел на посадочное поле. Время подпирало, а ни одного катера с «Кентавра» не было видно. Похоже, придется просить, чтобы прислали за ним перехватчик на автопилоте. Оглядывая посадочное поле, Дан потянул с пояса микрокомп, но Аурика потянула его за рукав своей маленькой крепкой рукой.

– Подожди, Дан, помоги мне! – проговорила она. – Мы должны срочно действовать!

Это еще что такое? В мыслях Аурики замелькали термостаты со смуглокожими зародышами а потом картинки из новостей Грависети с каутильскими гвардейцами в красно-зеленых комбинезонах.

– Биополевик с Каутильи – это незаконно! Неизвестно, откуда взялась эта выростица, но этого не должно быть! – Аурика решительно взмахнула маленьким кулачком. Это что за глупости? Узнать подробности надо, и как можно скорее, но если уж мать не стала ничего говорить на эту тему вообще, значит, дело очень серьезное. Тем более, что странный тип из министерства, или откуда он там был, с сильным биополем, наверняка тоже заметил инициацию каутильянки.

– А что ты хочешь сделать?

– Доложить об этом мы должны доложить в Службу Безопасности! Отправить сообщение, две подписи лучше одной! Пусть ее возьмут под наблюдение!

– Подписывать донос? Да мне что, заняться больше нечем?

И вообще, какие тут доносы, когда эта инициация произошла у всех на глазах?

– Нет, ты обязан! Ты просто должен мне помочь! Это же я прошу, а не кто-то другой! – настаивала Аурика. Да что она придумала? И почему она давит на Дана? Даже мать на него так никогда не давила! А Аурика, хоть и Золотинка, просто не имеет права!

– Ну давай же, давай!

Почему он должен с ней всегда во всем соглашаться?

– Да отстань ты от меня со своими глупостями! Ничего я подписывать не буду! – гаркнул Дан едва не на все поле.

Она отшатнулась, маленькая ручка приподнялась, будто для того, чтобы дать пощечину, но остановилась на полпути.

– Как ты смеешь на меня кричать? На посадочном поле, при всех! Ты должен извиниться, Дан, или ты больше никогда меня не увидишь!

Что за ультиматумы? Опять она собралась на него давить? Он, в конце концов, свободный человек!

– Ни в чем я перед тобой не виноват! – крикнул Дан.

Маленькая ручка опустилась, Аурика отвернулась от Дана и решительно зашагала по стоянке к космопорту, высоко подняв голову. Ну и ладно! Пусть подумает. А то ни в чем не разобралась, но уже считает своим долгом доносить! Но Дан еще выяснит, что там такое с каутильскими биополевиками!

9

Катер с «Кентавра» нашелся – «Витязь», как оказалось, ждал всех, вызванных из отпуска, на другом конце посадочного поля, а подъем на орбиту занял не больше пяти минут. Трехсотметровый шар «Кентавра», как всегда, выглядел внушительно. Ворота технического шлюза, в которые влетел « Витязь», казались на его боку мелким оконцем, но когда Дан вышел внутрь шлюза, он почувствовал себя, как на посадочном поле приличного космодрома. Впечатление усиливалось движущейся дорожкой и лифтами, которые в несколько секунд доставили пилотов по местам.

Дан уже настроился идти во вторую пультовую, где работал обычно, однако громыхнувший на весь «Кентавр» приказ призвал состав «Черных крыльев» и еще десять пилотов, летавших на «Астродесантах», в главную. Как были после полета на катере, в экзоскелетах, только откинув пленки шлемов, пилоты расселись в креслах и выключили биоволновые фильтры. В просторной главной пультовой сразу запахло лесом и алами – в «Черных крыльях» летали трое алов, а на остальных «Астродесантах» – еще двое.

Элиал устроился в кресле рядом с Даном, аккуратно свернув хвост восьмеркой. «Слушай, это надолго?» – спросил он Дана, и в его мыслях мелькнули берега морского залива и деревенская стена из аморфитов, на которой сидела Вими в блестящей сетке на крыльях. Молодец, братишка, не ссорится со своей красавицей, впрочем, и она не делаетглупостей. Но что тут такое собираются говорить, если всех вызвали из отпуска? Последние пять дней перед отставкой и то отгулять не дали! Пусть хоть рассказывают тогда скорее!

Дан посмотрел в большое, округло изогнутое обзорное окно. На фоне черного космического неба виднелись звезды и четкие кольца из летящих по орбите каменных и ледяных глыб – Звездный Путь. Рядом с ними плыли два орбитальных завода, рой метеоспутников и целая туча мусорщиков, глотающих обломки, попадающиеся на их пути. Совсем рядом плыл спутник связи, и миражи над пультом «Кентавра» были четкие, как в Грависети. В пультовую вошел высокий, худощавый человек с глубоко сидящими строгими глазами – командир «Кентавра» полковник Август Сергиевский. Полковник сел за пульт.

– Внимание, космопорт Приморский-1, космодром Сомервиль-А, базовые корабли «Непобедимый», «Патриот» и «Крепость», военная база Супер-Проксима, исследовательская база Стика-1! Начинается подключение! Все допущенные участники подключения заверяют свое присутствие и обязательство о неразглашении идентификаторами!

Над пультом поднялись миражи, слившись друг с другом, как сросшиеся аморфиты в стене аловской деревни. Все вызванные корабли и базы отвечали полковнику Сергиевскому, подтверждая участие своих людей в подключении. Интересно, Аурика успела к подключению? Или занимается глупостями, жалобы в Службу Безопасности пишет? Дан приложил идентификатор к сенсору на ручке кресла и приготовился слушать.

– Все на связи, начинаем работу. – продолжал Сергиевский. – Из министерства обороны поступило экстренное сообщение для ознакомления с ним личного состава. Поскольку «Кентавр» не только часть конструкторского бюро, но и базовый военный корабль, присутствующие здесь будут ознакомлены с ним в полном объеме. Сначала вы увидите запись, сделанную сорок восемь часов назад по счету неподвижного пространства.

Он дал короткую мысленную команду, и в мираже появился человек со смуглым и угловатым каутильским лицом, в хамелеоновом экзоскелете с откинутой пленкой шлема. На рукаве экзоскелета виднелись красно-зеленые опознавательные маячки космофлота Каутильи и нашивки майора. Человек шмыгал носом, как будто у него был насморк, и вытирал лицо рукой в огромной перчатке, топорща черные усы.

– Майор Лакшман Лал, база «Сватанта», третий отряд, командир первой эскадрильи. – отрекомендовался майор, шмыгая носом. – Сегодня, 5 июля 2474 года по стандартному календарю Земли и Каутильи, в 10 часов 5 минут по счету неподвижного пространства, первая эскадрилья вышла для патрулирования в составе пяти катеров типа «Арджуна». Через три час четырнадцать минут связь с базой была потеряна у всех пяти катеров, гравилокация показала следующее.

Майор исчез, и над пультом появился крупный черно-звездный мираж, в котором виднелся большой астероид с куполами и постройками на нем. Под куполами выстроились в ряд разноцветные домики, за ними протянулись зеленоватые поля космодромов с темными шариками катеров на них. Продолговатые искры катеров поблескивали между ними.

– Это – каутильская военная база «Сватанта», что в переводе с неосанскрита означает «Свобода», – сказал Сергиевский. – На Каутилье эта информация считается секретной, получить ее удалось только два часа назад.

Дан смотрел на базу и не видел, что же в ней может быть такого секретного. Изображение в мираже поворачивалось, масштаб увеличивался, и вот уже стало видно, как по краям купола собирается какая-то белая, слегка светящаяся, масса, напоминающая клубы тумана. Туман шевелился, белые клубы, тесня друг друга, разрастались и наползали на зеленое поле космодрома. Время от времени из общей массы вырастал длинный и толстый язык, тянулся к ближайшему катеру или перехватчику, накрывал его и тут же начинал расти и вытягиваться дальше. Это еще что за штука? Но выглядит почти как астрионид, только белая, светит слабее и размерами куда больше самого крупного астрионида. На вид – метров сто в длину, как минимум. Уж не об этом ли говорил революционер-астрионик в своей речи? Если так, то чувства «номеров» можно понять.

– Майор Лал, собеседник, принял решение обстрелять неизвестное вещество, командование базового корабля «Трое Великих» поддержало меня. – послышался голос майора Лала. – Обстрел велся из лучевых пушек и гравидеструкторов.

Дан увидел, как в мираже появился крупный шарообразный базовый корабль, и изображение задрожало – видимо, начали действовать гравидеструкторы корабля. С одной стороны военного городка туман поредел, но с другой стороны снова разросся, накрывая жилые купола. Ну и чего они добились? Надо было не трусить и стрелять с расстояния в десять астрономических единиц, а браться за дело и хоть выяснить, что это такое!

– Майор Лал не давал приказа бить по базе, поскольку там оставались семьи членов экипажей и несколько катеров, которые также не отзывались на позывные. Однако командир базового корабля распорядился ударить болванками, предназначенными для обстрела «летучих звезд» астрионидов, по частям тумана, расположенным на посадочном поле космодрома, – сдавленным голосом продолжал каутильский майор, взгляд у него был безумный. Да что с ним такое?

Несколько катеров, как горсть шариков, прокатились по миражу. Металлические торпеды искрами пролетели по черному миражу, уходя в туман. Белая масса не двинулась с места, как будто ничего не почувствовала. «Не удивительно, ведь болванка разбивает квазикерамику, и тогда взрывается «летучая звезда». А здесь один этот светящийся туман», – услышал Дан мысль Элиала. Молодец, братишка хвостатый! Догадался! Сергиевский, тоже услышав Элиала, кивнул.

– На расстоянии максимальной дальности выстрела эти меры ничего не дали, подойти близко не удалось, поскольку крупные скопления неизвестного вещества отключают электронику, как астриониды или их «летучие звезды», – продолжал майор Лал в мираже, вытирая мокрое от пота лицо перчаткой экзоскелета. – Пилотами трех перехватчиков, совершивших посадку на базе, обнаружена полная разрядка аккумуляторов силовых, отопительных и кислородных установок. Аккумуляторы катеров, остававшихся на взлетном поле, разряжены на девяносто пять процентов. Системы жизнеобеспечения военного городка полностью отключены, шлюзы открыты, купол разгерметизирован, находившиеся в городке семьи членов экипажей погибли. Техническая съемка чрезвычайного происшествия сохранилась.

Майор отвернулся, скрывая слезы. «У него, должно быть, там семья погибла», – услышал Дан мысль Элиала. Хвостатый братишка, должно быть, снова догадался верно. Да, военному человеку иметь семью бессмысленно, она превращается в его слабое место. Но если он собрался в отставку, то почему бы и не жениться? Из пилота Аурики Тенчи получилась бы отличная жена для пилота Дана Сотникова. Зря он на нее накричал, не мальчишка же он, в конце концов, мог и спокойно удержать ее от глупостей.

Каутильского майора сменило новое изображение. Дан увидел, как в переливающихся клубах тумана мелькнули руки в рукавах экзоскелета. Какой-то человек огромными прыжками вбежал в шлюз снаружи, когда электрические замки уже не работали. Туман рванулся за ним, переливаясь перламутровым блеском в звездном свете. Человек барахтался в тумане, пытаясь закрыть наружную дверь – должно быть, в экзоскелете еще работал химический аварийный обогрев и оставалось немного кислорода. Туман рвался следом, клубы его все гуще.

Человек, окончательно потеряв голову, рванулся к внутренней двери, не закрыв наружную. Поток влажного воздуха рванулся под давлением навстречу человеку и туману. Вспышка, взрыв – и вот уже поток воздуха из разгерметизированного купола выносит в безвоздушное пространство мусор, обломки разбитых дверей и мертвые тела. Подгоняемые ветром, люди метались и плыли в вихре плавающих обломков, задыхались в пыли и тумане, безмолвно раскрывая рты, расстегивая и разрывая экзоскелеты в приступах удушья. Казалось, все двигаются в невесомости, хотя притяжение самого астероида, на котором стояла база, было достаточно серьезным. Женщина пыталась прикрыть собой улетающего по ветру ребенка, которому уже ничто не могло помочь. Молодая девушка рвала на себе воротник комбинезона, будто пыталась вдохнуть остатки воздуха. Два человека в гражданском сцепились в яростной схватке у двери шлюза, ведущего в ремонтную зону космодрома. Они дрались из последних сил, взлетая под купол и переворачиваясь в воздухе – они не понимали, что никому из них не удастся выжить. Запись кончилась, мираж погас, в пультовой повисла мрачная тишина.

– Господин полковник! Сегодня в Грависети восставшие астрионики обвиняли в появлении этого тумана астрионидов – он вроде бы создан из «номеров», потерявших разум. А что он такое на самом деле? – спросил Дан, не дожидаясь, пока Сергиевский разрешит вопрос. Полковник посмотрел неодобрительно. А, ладно, пусть злится, Дан Сотников все равно скоро уйдет в отставку! Если отпустят, конечно. А то ведь при таких делах вполне могут задержать, и будут правы – не бросать же службу, когда в Галактике такое творится!

– Работа продолжается, сейчас все расскажу по порядку. Плазменный туман или небуляр, как называют его аналитики министерства обороны, – это живое существо, поскольку движется, растет и питается, но при этом не проявляет признаков разума. Оно имеет А-поле, как астриониды и астрионики, а потому действует на электронику и на гравитацию. Питаться оно способно любой энергией, в том числе добытой из аккумуляторов энергостанций и летательных аппаратов, что может вызвать энергетический кризис в масштабах Галактики.

– Господин полковник, разрешите обратиться! Откуда взялся этот небуляр? – спросил спокойный голос слева. Дан узнал его сразу – это был командир «Черных крыльев». Сергиевский поднял над пультом новый мираж. Лицо человека в мираже было смазано, голос искажен призвуками – скорее всего, это и был один из аналитиков.

– Перерождение астриоников в плазменный туман не вызывает сомнений, – задребезжал голос аналитика. – Однако причины такого перерождения возможны самые разнообразные. Астриониды и астрионики бездоказательно винят в его появлении друг друга, только некоторые из них считают причиной перерождения природные условия Лаланда-Х, отличные от условий Астриона. Представители Каутильи объявляют небуляров секретным оружием Астриона в борьбе за космическое пространство вокруг Лаланда-Х. Мы считаем, что к появлению плазменного тумана, который они назвали небуляром, приложили руку рейдеры «Уграсены» – возможно, с согласия правительства Каутильи. Во всяком случае, базовый корабль «Уграсена» постоянно находится в районе Лаланда-Х, где впервые был замечен небуляр. Но в этом случае так же, как и в других, непонятно, какими средствами достигнуто перерождение астриоников. «Уграсена» – такой же базовый корабль, как «Кентавр», и ни гравидеструкторы, ни лучевые пушки, ни беспилотные перехватчики не могли бы вызвать такое явление.

Безликий аналитик исчез. Дан с сомнением смотрел на голубое облако миража. Конечно, обычное оружие никогда не вызывало перерождения астриоников, но кто сказал, что у рейдеров «Уграсены» нет другого? Эти подлецы режущие десантными ножами мирных пассажиров, на все способны!

«Господин полковник, разрешите обратиться! – мысленно поинтересовался Элиал, взмахивая крылом. Узелок, завязанный на счастье, закачался на его комбинезоне. – Почему именно Каутилья? Они же наши союзники!»

– Союзнические обязательства никогда еще никому не мешали работать на себя, – ответил Сергиевский вслух. – Но как бы там ни было, остановить распространение небуляров – наша работа на ближайшее время.

– Гравидеструктор этого небуляра не берет, болванки тоже, так как его останавливать? Об этом аналитики что-нибудь говорят? – проговорил Дан.

Сергиевский, даже не взглянув на него, снова поднял над пультом мираж. В мираже, горя живым синим огнем, плыла астрионидская «летучая звезда». За ней шлейфом плыл клок тумана-небуляра, то окутывая ее, то вытягиваясь, как знамя на ветру или хвост кометы. «Летучая звезда» летела над багровым морем волнующегося огня, но впереди ее ждал такой же белый пышный небуляр, как и тот, который прицепился к ней.

– Это Лаланд-Х, а съемка – перехваченное сообщение астрионидов. – пояснил Сергиевский. – Из-за революции у них работает там только один астрионик. Пытается сохранить базу и привлечь к себе внимание вот такими сообщениями. Но кроме аналитиков нашего министерства, его делами никто не интересуется.

«Летучая звезда» задышала, заколебалась, и несколько языков синего боевого огня ударили по белому шлейфу, отсекая его. Клок белого тумана беспомощно заколыхался, оставшись без источника питания. Вскоре он вздрогнул и, вытянувшись в длинную ленту, устремился к своему большому собрату, плывущему в море огня на Лаланде-Х, а освободившийся корабль астрионидов продолжал свой путь над звездой.

Дан откинулся на спинку кресла. Понятно, боевой огонь может сбить небуляра, но выглядит это не очень убедительно. Такими темпами можно бороться с этим дерьмом до скончания времен, а когда в отставку?

– А это орбита Каутильи. – Сергиевский включил новый мираж. – Восемь энергостанций, знаменитая Восьмерка, небуляры появились на четырех станциях из восьми.

В мираже появилось нечто, напоминающее белый вытянутый аморфит. Небуляр, клубясь и мерцая, рос во всех направлениях. Но какого же он размера? Дан припомнил, что большинство энергостанций похожи на бочки длиной по пятьдесят, а то и сто метров. Но здесь никакой бочки не было видно. В мираже показалась линейка масштаба – комок белого тумана в длину был почти двадцать километров. Вот это рост!

– Запись сделана два часа назад, с тех пор он вырос еще километров на пять, но энергостанция прекратила работу, – сказал Сергиевский. – А час назад в новостях Грависети Каутильи появилось вот это.

Генерал включил новую запись. Президент Каутильи появился в мираже, со своим обманчиво спокойным видом, мрачным взглядом и встопорщенными усами. Дан вслушался в речь генерала на неосанскрите, не дожидаясь, пока начнется перевод. Запись начиналась с самого важного.

–Первое. Президент Федерации Каутилья объявляет чрезвычайное положение на планете Каутилья и на ее военных и промышленных космических базах в связи с энергетическим кризисом. Везде без исключения должна соблюдаться строгая экономия энергии. Виновные в растрате энергии будут наказаны по законам военного времени. Второе. В космопортах Каутильи объявляется строгий карантин. Ни один корабль, ни с какой планеты ,ни из какого засветового коридора на космодромах Каутильи принят не будет. Третье. Объявляется эвакуация населения с орбитальных баз и космических промышленных городов. И четвертое!

Президент Каутильи многозначительно поднял палец.

– Правительство Федерации Каутилья требует от действующего правительства Астриона немедленных объяснений по поводу появления в районе планеты Каутилья неизвестных существ, биологически родственных населению Астриона. В случае отсутствия таких объяснений в течение стандартных десяти суток по счету Земли и Каутильи, правительство и президент Федерации Каутилья будут считать происшедшее злым умыслом со стороны Астриона, и оставляют за собой полную свободу действий на Лаланде-Х. Галактический Арбитраж также получил от правительства Федерации Каутилья соответствующее сообщение.

Да, президент Хан времени не терял. Несколько лет назад он проиграл тяжбу за Лаланд-Х в Галактическом Арбитраже, а теперь даже стихийное бедствие вроде этого тумана-небуляра хочет использовать, чтобы вернуть себе Лаланд-Х. Хотя зачем Каутилье звезда? Только чтобы потеснить оттуда астрионидов? И не они ли, действительно, выпустили этот туман, чтобы насолить Каутилье? Но как бы то ни было, небуляр – штука серьезная, посерьезнее ошалевших революционеров на Астрионе. А кстати…

– Господин полковник, что ответили астриониды Каутилье? – выпалил Дан, снова не дожидаясь разрешения. Сергиевский махнул рукой.

– Ничего. Порядка у них сейчас нет, работать некому. Старое правительство то ли перебито, то ли само свело счеты с жизнью, а новое ничего не знает и не умеет. – полковник вызвал еще один мираж. – А у нас обычная работа. Вот документ, всем участникам подключения предлагается ознакомиться с приказом, заверить идентификатором свое ознакомление и работать в соответствии с ним.

В мираже всплыл крупный текст на белом фоне. Бланк фона был министерства обороны, в бело-красных полосах государственного флага Стики, с золотыми звездами. Дан быстро пробежал глазами черные строчки. «Для служебного пользования. Начальникам баз, базовых кораблей, космодромов, частей военного космического флота Стики. Для ознакомления начальникам космодромов и командирам кораблей гражданского космического флота. Согласно указу Президента Стики, Николая Стивена Нельсона, от 6 дня 2 декады 3 месяца 392 года от высадки первооткрывателей предписывается следующее. В связи с появлением сведений о неизученной плазменно-туманной форме жизни, далее именуемой небуляром, в случаях появления небуляров любого размера и степени активности вблизи любого гражданского или военного объекта пресекать их проникновение на объект. В случае появления небуляров на гражданских или военных космических объектах, объекты подлежат немедленной нейтрализации, служащие объектов подлежат эвакуации. Любой космический объект, несущий на себе элементы плазменно-туманной формы жизни и пытающийся достигнуть поверхности Стики, подлежит нейтрализации вплоть до полной».

Ниже красовался витиеватый во избежание подделки, в государственных гербах и знаменах, идентификационный знак министра обороны. Дан невольно вспомнил, как год назад, перед началом испытаний «Астродесанта» ставил свой знак на очень похожем документе, только там говорилось об устройстве «Астродесанта», запатентованного как засекреченный объект государственного значения. В случае угрозы этой военной тайне в документе для служебного пользования приказывалось уничтожить «Астродесант», чтобы враг не получил чудо-перехватчик и не смог разобраться в его устройстве.

Дан приподнял рукав экзоскелета, чтобы идентификатор лучше сработал и прижал левое запястье к сенсору на ручке кресла. Все вокруг сделали то же самое. Должно быть, и Аурика вместе с другими гражданскими пилотами тоже сейчас удостоверяет свое знакомство с документом. Надо же как нескладно с ней получилось! В конце концов, она хотела как лучше, а он наорал на нее, как будто не мог поговорить спокойно. Ну ничего, когда они встретятся после инициации, он обязательно помирится с ней и даже потерпит глупости о семейной жизни. Недолго, конечно, но чтобы помириться.

– Внимание, господа! Все заверили? Кто на подключении, заканчивайте! – снова заговорил Сергиевский. – До конца подключения десять секунд!

Мираж с документом громко защелкал, отсчитывая секунды, а потом погас. Все зашевелились на местах, от взмахивающих крыльев алов повеял ветерок.

– Подключение окончено! Присутствующих в пультовой прошу остаться, работа еще не закончена! – сказал Сергиевский, набирая команду на сенсорах и поднимая мираж со списком. – Вы уже все поняли, но повторю для порядка. Вы все работаете на «Астродесантах», то есть машинах с оборудованием, нечувствительных к А-полю. Так как плазменные небуляры имеют А-поле, главная роль в работе с ним отводится вам. С этого момента начинается постоянное патрулирование пространства вокруг Стики силами «Кентавра». У нас двадцать «Астродесантов», включая те, на которых летают «Черные крылья». Вот расписание, работайте!

Дан заглянул в мираж с расписанием. Ну вот пожалуйста, суточное патрулирование, начиная с полуночи! Надо действовать, а он будет болтаться на орбите. Вместо отпуска в приятном ожидании отставки – внеочередное дежурство, вместо ночи в приятном обществе – целые сутки наедине с пультом «Астродесанта». Но с другой стороны, рейдерское изобретение может в любой момент появиться на Стике, и это реально. Похоже, отставку действительно надо отложить на время, да и мириться с Золотинкой придется попозже.

10

Наконец-то! Давление выровнялось, и «Рассвет» открыл перед Кави дверь шлюза. Она пробежала к своему креслу правом ряду и села, глядя в окно. Вдалеке, у дверей космопорта, стояла Сати и сосредоточенно смотрела в сторону стоящего на посадочном поле «Рассвета» – Кави казалось, что прямо на нее. Неужели Сати все-таки собралась лететь? «Нет, ее не возьмут, девочка, ты полетишь самостоятельно», – всплыла в сознании чужая мысль. Ну вот, опять она слышит чей-то мысленный голос! Может, это какой-то биополевик внушает? Голос, конечно, спокойный и добродушный, но кто знает, чего он от нее хочет? Скорее включить биополевой фильтр – Сати объяснила ей, как надо включать, еще на Каутилье. «Включить фильтр. Включить». – мысленно проговорила Кави. Фильтр отозвался едва заметным всплеском биоволны: «Включен постоянно». Как это – постоянно? Значит, он уже был включен, а она слышала чужую мысль? Но ведь даже биополевики не могут внушать через фильтр!

«Вирикависта Нараян не должна поддаваться влиянию врагов свободы, посягающих на ее духовную независимость. Семья Нараян не потерпит такой слабости!» – услышала Кави мысленную тираду. Ну вот, и второй голос тут же! Строгий, серьезный, как голоса, читавшие мнемоуроки дома, на Каутилье. Надоели оба! Кави слышала мысленные голоса уже третий день, с тех пор, как прилетела на Стику. Откуда они взялись и как проходят через биополевой фильтр? Или это она сошла с ума, и у нее раздвоение личности? Но голосов два – значит, это уже не раздвоение, а какое-то размножение!

Легкий толчок подбросил Кави в кресле, а потом ей показалось, что она плывет в невесомости. Что там говорилось в учебнике физики? Работающие гравидвигатели влияют на силу гравитации вокруг себя! Значит, двигатели «Рассвета» заработали, и он взлетает? Кави прижалась лбом и носом к стеклу окна. Пол дрогнул под ногами, зеленый пластик посадочного поля поехал вниз. Мимо окна проплыла крыша космопорта, остались внизу стоящие на поле челноки и катера, мелькнули и пропали несколько унимобилей. Небо за окном потемнело, совсем рядом пролетели два блестящих спутника с расправленными крылышками солнечных батарей, проплыл зеленовато-голубой круглый бок Стики, а над ним перечеркнули небо мерцающие кольца из летящих по орбите камней и пыли.

Ура! Она летит! Кави Нараян летит на инициацию, как взрослый, свободный человек, как этнограф, завоевавший своим трудом награду на конкурсе! Вот она, эта награда! Вокруг черное звездное небо, впереди далекие пути, и может быть, где-то там, среди звезд и далеких галактик, она снова встретит того, кого любит. Ведь он свободен и независим, и увидев ее среди настоящих людей, он обязательно заметит ее и поймет!

«Вирикависта Нараян не должна думать о вопросах сексуальности, когда ей предстоит ответственное мероприятие», – сообщил строгий голос. «Люби, люби, да не теряй головы, » – озабоченно предупредил добродушный. Ну вот, и этому нехорошо! Как это «не теряй головы»? От любви надо обязательно терять голову, иначе это не любовь, так во всех миражных фильмах бывает!

Кави прислушалась к тому, что происходило на борту «Рассвета». Господин Хоппе, представитель министерства образования с румяными щеками и круглым животиком, которого Кави помнила еще по разговору в здании космопорта, уселся поудобнее в кресле лицом ко всем остальным и заговорил.

– Дорогие друзья и коллеги! Для начала я возьму на себя смелость представиться, хотя с некоторыми из вас мы уже знакомы. В физическом мире ощутимой реальности я ношу имя Ральф Хоппе, время от времени представляя такую объективную данность, как министерство образования Стики и организационный комитет конкурса «Молодость Галактики». Все мы собрались здесь для того, чтобы соотнести специфические формы культуры, которые эмпирически принес в сознании со своей родины каждый из вас, с исторической позитивностью их объединения и соприкосновения с культурой негуманоидных плазменных народов Астриона.

Произнеся эту замысловатую речь, он добродушно улыбнулся, пригладил свои темные с рыжиной волосы и оглядел слушателей ярко-голубыми глазами биополевика.

– Как форма осознания бытия индивидуума, имя участвует в организации общественной системы, тех отношений природы и субъекта, которые определяют сущность культуры. – продолжал господин Хоппе. – Поэтому сейчас я попытаюсь представить всех коллег друг другу, вводя их в эписистему сегодняшнего дня. Культура и язык пересекаются в индивиде под прямым углом, обозначая его как точку приложения мысленных усилий. Итак, вот перед вами Арсен Оболенский, рожденный под холодными небесами северного полушария Земли. Его работа « Ранние общества в условиях Земли, Стики и Регдонда» заняла на конкурсе молодых этнографов «Молодость Галактики» первое место.

Господин Хоппе изящным взмахом руки указал на мешковатого молодого человека, тот неуклюже привстал и с размаху шлепнулся обратно в кресло. Выглядел он почти старым, наверное, ему было двадцать два, а то и двадцать четыре стандартных года, Кави не могла определить точно. Белолицый, темноглазый, с волосами и усами серовато-коричневого цвета, он казался полинявшим. По сравнению с черноглазым, стремительным, прекрасным рейдером это был просто мешок! Правильно Сати называет землян мешками!

– А этому молодому господину, представляющему нашу прекрасную Стику, весьма подошло старинное рыцарственное имя – Найджел Вальдхайм. – указал господин Хоппе на следующего пассажира. – Его работа, занявшая второе место, называется «Сказки и легенды Земли в литературе Стики и Каутильи».

Темно-рыжий, синеглазый юноша отвернулся от своего окна и, распрямившись, как пружина, вскочил с кресла, несколько раз быстро кивнув. Лицо у него было совсем детское, но такое серьезное, как будто он никогда не улыбался.

– Для инициации нужны сильные чувства, и я решил выразить их песней! Вчера я целый день писал для нее стихи, а мелодию придумаю потом! – заявил он и, не дожидаясь пока его попросят прочитать, закричал, отбивая ритм кулаком по подлокотнику.

– По праву рождения сила дана –

Жизни закону – слава!

Жизнь изопьем мы до самого дна –

Это наше право!

Мы подчиняем силе своей

Время и пространство.

В вечном движенье шагов и дней -

Наше постоянство.

Не остановимся и победим,

Нам ли стоять на месте?

Главное дело всегда впереди -

Дело нашей чести!

Все захлопали, Кави тоже. Вот это стихи! Вот это стремление к свободе! Кави никогда не думала, что на других планетах могут быть такие песни! Однако о чем это рассуждает господин Хоппе? Представитель министерства образования продолжал свои витиеватые речи.

– А вот эта очаровательная юная дама прибыла к нам с Каутильи, родины изысканно вежливых людей. Но высшей формой вежливости для госпожи Вирикависты Нараян стала конкурсная работа, написанная на евроамериканском языке, который Вирикависта выучила специально для участия в конкурсе молодых этнографов. Работа Вирикависты заняла третье место и называется «Свобода в народных песнях Стики и Каутильи».

Кави не знала, что делать и как себя вести, но собралась с духом, привстала и улыбнулась.

– Наука этнография единым движением охватывает самые разные проявления жизни разумных существ, соотнося словесные и мысленные обозначения с ограничивающими их позитивностями. – снова заговорил господин Хоппе. – Структурируя содержание сегодняшнего события, я готов представить вам летящую с нами для обретения собственного значения в макрокосме госпожу Нину Бергман, дочь многоуважаемого владельца завода, где производится керасил, стратегическая субстанция, которая определяет возможность сегодняшнего и аналогичных мероприятий. Госпожу Бергман сопровождает господин Герхард Коников, управляющий заводом по обработке вышеупомянутой субстанции. Они оба ярко являют собой объединяющее бытие духа в материальном мире, в открытом времени готовясь к судьбоносному для каждого из нас моменту инициации.

Крупный светловолосый и светлоглазый человек, сидящий перед Кави вежливо привстал наклонил голову в знак приветствия всем. Он казался очень спокойным, а Нина Бергман – ослепительно красивой, как артистка или ведущая в новостях Грависети. У нее были ярко-голубые глаза, огромные мохнатые ресницы и плавные движения, а рыжие волосы и темные брови светились от золотистой нанопыли. Не вставая, она повелительно взмахнула рукой.

– Господин Хоппе, подойдите сюда!

Хоппе немедленно повернулся к ней.

– Конечно, дорогая Нина, сейчас иду!

Он суетливо отодвинул фиксаторы кресла и подбежал к ней, раздвинув губы в почтительной улыбке. Кави отвернулась, чтобы не смотреть. Какая гадость – вот так заискивать перед богатством! Ее комд, ее прекрасный, свободолюбивый рейдер никогда не унизился бы до такого!

– Господин Хоппе, как дочь человека, чья деятельность дает возможность всей Стике иметь контакты с Астрионом, – проговорила Нина. – я выражаю возмущение тем, что меня представили в последнюю очередь. Это оскорбляет мое достоинство! Разве я не хозяйка этого мероприятия?

Герхард Коников потянул ее за рукав.

– Перестань, Нина! Не обращайте внимания, господин Хоппе!

– Ну что вы, Герхард, почему же! – зачастил Хоппе. – Я представил хозяев в последнюю очередь именно потому, что они – хозяева, а хозяева никогда не уронят свое достоинство настолько, чтобы пренебречь правилами хорошего тона и не пропустить вперед гостей! Стихийно возникающие ситуации всегда несут в себе печать неизбежной взаимосвязи реальных явлений, и их сочетания отражают единство материальной природы и человеческого духа. Поэтому я уверен, что милая Нина, как и все присутствующие, уже готова к объединению духовных и мысленных усилий для познания собственного внутреннего и внешнего материального мира.

Он сел на свое место, а Нина, презрительно тряхнув головой, отвернулась к окну. Кажется, она поняла не больше, чем Кави, а Кави не поняла ничего.

«У большинства жителей Стики отсутствует всякое представление о хороших манерах, и Нина Бергман – яркий тому пример!» – пояснил строгий мысленный голос. «Не обращай внимания, девочка, чванливых дураков везде много, а отвлечь их разговорами ничего не стоит, » – добавил добродушный. Опять голоса! Хоть бы на минуту отстали!

– А сейчас для приведения вашего творческого саморазвития в соответствие с физическими реалиями выступит наш сегодняшний пилот Аурика Тенчи! –объявил господин Хоппе. Из-за двери пультовой вышла невысокая девушка в бело-синей форме. Девушка тряхнула пышными золотистыми волосами и улыбнулась – зубы у нее были очень ровные и белые. Кави узнала улыбку и волосы – девушка была та самая, которая помогала Сати отстреливаться на «Индре». Лучевой пистолет и теперь висел на ее парадном синем поясе.

– Дорогие друзья! – заговорила она, улыбаясь. – Через пятнадцать минут бортового времени представитель звезды Астрион господин Луч Радости должен прибыть к нам, чтобы провести инициацию. Во время инициации вы должны открыть биополевые фильтры а также закрыть фиксаторы кресел, потому что в присутствии А-поля фильтры и искусственная гравитация отключатся. Также отключится все электромагнитное оборудование, поэтому в салоне катера будет работать только химический обогрев и аварийная химическая подсветка. А-поле вызывает у людей страх, но вы должны преодолеть его, а самое лучшее, вызвать у себя сильные и возвышенные чувства. Специалисты-психологи говорят, что при напряжении нервной системы инициация должна дать самый лучший результат. Но если инициация не получится у вас с первого раза, вы обязательно должны повторить ее в будущем! Для гостей, которые не инициируются и не хотят терпеть действие А-поля, под креслами в ящиках есть экранирующие шлемы.

Девушка-пилот еще раз улыбнулась и ушла в пультовую. Кави отключила фильтр. «Вирикависта Нараян не имеет права посрамить честь семьи и не будет пользоваться никакими шлемами!» – скомандовал строгий мысленный голос. Почему не пользоваться? Зачем терпеть этот страх, если Кави не биополевик, и инициация у нее все равно не выйдет? Ведь она уже встречалась на космодроме с астрионидами, и ничего не изменилось. «Не торопись с выводами, девочка», – мелькнул в сознании добродушный мысленный голос. Ах, да, появились вот эти два голоса – единственные чужие мысли, которые она слышит. Но биополевики же слышат не так!

А это что? Кави замерла в кресле. Откуда это взялось? Не один, не два – десяток мысленных голосов! С всех сторон на Кави обрушились мысли, образы и чувства. «Мне двадцать пять стандартных лет, а биополе – унизительные восемьдесят бионтов! Третий раз лечу, и ничего не прибавляется! Это оскорбляет мое человеческое достоинство!» Кажется, это мысли Нины Бергман…«Сегодня я инициируюсь обязательно!» . Это шумный юноша по имени Найджел, вот он сидит через проход, но не произнес ни звука, значит Кави слышит и его! «Всегда надо сохранять хладнокровие, тогда и инициация пройдет как надо!» А это – большой, спокойный Герхард, и Кави тоже отлично слышит его мысли! Ой, Трое Великих, что же это?

– И пока мы все предались ожиданию прекрасного события нашей физической жизни, я позволю себе пинцетным методом выбрать некоторые мысли из современной эпистемы, служащей почвой для нашего познания бытия. – заговорил вслух господин Хоппе. Его мысли полностью совпадали с рассуждениями вслух, но от этого рассуждения понятнее не становились. – С точки зрения монадности каждого, открытой в ощущение полноты бытия единичного в общем пространстве, объединяющем множественность сущностей, проявление интереса к жизни других народов Галактики…

Нет, здесь ничего понять невозможно! А толстый землянин? Вот его мысленный голос, совсем слабый, зато в стихах!

«Мудрость философа как лабиринт,

Слово там как колокольчик звенит.

Если за ним ты пройдешь до конца,

Может быть, сможешь понять мудреца.

Или поймешь ты, что лучше всего

В звоне пустом не искать ничего».

Землянин улыбнулся Кави, топорща серо-коричневые усы и скосив темные глаза в сторону господина из министерства. Так это он о господине Хоппе стихи сочинил? Прямо сейчас? А разве можно придумать стихи так быстро?

Но о чем она думает? Дело же не в стихах, а в том, что Кави слышит мысли! Она слышит мысли, как настоящий биополевик. Значит, астрионид на космодроме подействовал, и ей уже не нужна инициация? Ой, Трое Великих! Что же делать? «Вирикависта Нараян обязана вести себя прилично и не компрометировать семью». – приказал строгий мысленный голос. «Не робей, девочка, дополнительная инициация никому не помешает», – подбодрил добродушный.

Ну конечно, не помешает, и Кави будет вести себя прилично! Теперь, когда она инициировалась и будет настоящим биополевиком, сильный и смелый рейдер, черноглазый комд уже не сможет пройти мимо нее! Она встанет рядом с ним в сражении, как Боадицея из книги по истории Земли, а он полюбит ее, где бы ни случилась их встреча! Только бы знать, где он?

11

Гед был недалеко. Синий свет «летучей звезды» освещал мертвый пульт управления и кресла с восемью скотами, которые сейчас заменяли Геду экипаж. Ни освещение, ни двигатели двадцатого «Арджуны» не работали, отключенные пресловутым А-полем, но страха почти не было – видимо, синий астрионид поставил свое экранирование. Биомасса дрыхла, повиснув в невесомости на фиксаторах. «Хануманы» с закрытыми шлемами мигали голубыми огоньками на рукавах – внутри перегретого «летучей звездой» катера работало химическое охлаждение.

Синий, пышно именовавший себя Лучом Мудрости, знал свое дело, и за сутки бортового времени проделал путь, на который «Арджуне» потребовалось бы не меньше трех суток. Еще немного – и Гед будет полностью свободным командиром преданного ему экипажа, который он освободит из стикской тюрьмы. Главное – быстро найти подходящий «гражданин» на орбите. Ну, давай вперед, синий, скорее!

Синий огонь за окнами забушевал сильнее, должно быть, астрионид прибавил ходу. Вот что значит настоящая сила, настоящее биополе, которым владеет свободный человек! Несколько секунд мысленного приказа – и астрионид полностью покорился внушению. А это что такое?

– Слушай меня, человек с сильным сигналом, которому я должен жизнь. Белый туман продолжает забирать энергию из двигателя твоего корабля. – услышал Гед нудный синтезированный голос астрионида. Что там с этим дурацким туманом? Задерживаться из-за этого Гед не будет!

«Ну так отгони его!» – мысленно приказал Гед. В море синего пламени замелькали белые клочья тумана. Биомасса в креслах зашевелилась.

– Что там за мраки в окне, ребята? – послышался чей-то глухой голос из-под шлема.

– Смотри сам, хиляк! – буркнул другой.

– А ты заткнись, когда не шаришь!

Скоты только и знают, что кидаться от страха друг на друга, а синий молчит и тянет время, когда каждая секунда на счету! И туман опять летает вокруг. « Убирай туман! Быстро!» – приказал Гед.

– Моя «летучая звезда» – не военный корабль, а исследовательский. Ее боевой огонь не может полностью уничтожить белый туман, потому что туман стал слишком сильным, – начал оправдываться синий. – Во время пути туман подпитывался от двигателя твоего катера, он стал слишком сильным, и теперь я могу только ограничить его рост, но не уничтожить.

Как это не может? Что за глупости? «А ну, слушай команду! Бей его, еще бей!» Внушение сработало мгновенно, и синие вспышки снова засверкали за широким обзорным окном «Арджуны». Белый туман заметался среди синих струй. Стало жарко, химическое охлаждение не срабатывало. Биомасса в креслах заворочалась и недовольно заворчала.

– Что он делает, комд? Скажи ему, пусть перестанет!

– А ты, комд, еще говорил, что в нем шаришь!

Гед откинул фиксатор своего кресла. Биомасса окончательно обнаглела!

– Опусти его, комд! Заткни! Или не можешь?

– А ну, молчать! – Гед выхватил нож и рванулся к наглому скоту. В невесомости бить труднее, чем при нормальной гравитации, но Гед недаром тренировался все два года своей жизни. Отбросив отключенный лучевик, он подлетел к уроду и ударил несколько раз ножом, растягивая разрез на экзоскелете. Пузырьки крови выбежали цепочкой из щели и разлетелись по пультовой.

– Ты и ты! – Гед ткнул пальцем в двоих скотов. – Вынести его в шлюз!

Астрионид прекратил бить по туману. Ну что за скоты! И синий, и эта биомасса! Стоит отвернуться на секунду, как все делают не так! Но чтобы получить экипаж получше, надо действовать быстро.

«Вперед, синий! Я что, за тебя думать должен?»

– Высокородный друг, выслушай мое сообщение, – раздался гнусный голос астрионида. Что он тянет время?

– Я не смогу выполнить Долг Жизни до конца и доставить тебя на Стику, поскольку меня останавливают корабли военного космического флота этой планеты. Здесь карантин, а они видят белый туман на моей «летучей звезде».

Чтоб ему провалиться! Гед сосредоточился на внушении.

« Отвлекай его разговором и выпусти меня, понял?»

– Понял, – помедлив, ответил астрионид. Видимо, он разговаривал не только с Гедом, но другого разговора Гед слышать не мог. Но какая разница? Если их остановили, надо действовать еще быстрее!

«Приказываю ждать меня двадцать четыре стандартных часа от этого момента. Понятно?»

Астрионид не отвечал. Что он молчит? Внушение же должно действовать!

– Выпускай катер сейчас же! – крикнул Гед.

– Только во исполнение Долга Жизни я выпускаю тебя и буду ждать столько, сколько длится по обычаю срок Долга Жизни, – прогнусавил своим мерзким голосом астрионид, и синий огонь за окном сменился черно-звездным небом и блестящими дорожками колец Стики. «Летучая звезда» рванулась в сторону, и пульт «Арджуны» ожил, за ним включились двигатели и освещение. Аккумуляторы были разряжены почти на три четверти, но солнечные батареи были в порядке. Ладно, после операции зарядятся! Скорее гравилокатор, надо найти подходящий «гражданин»!

Гед выпустил мираж локатора. Где они все? Будто попрятались, когда нужны! Ага, вот один совсем рядом! В мираже мелькнула удлиненная искра, превратившаяся в пестро раскрашенный гражданский борт с красно-белыми опознавательными маячками Стики. А что внутри? Отлично, семь скотов! Гед приказал пульту считать координаты.

– Внимание! Внимание! – заорала грависвязь на весь катер хриплым голосом какого-то хвоста. – «Летучая звезда», приказываю перейти на служебную орбиту в неподвижном пространстве и отвечать!

Гед поискал в мираже гравилокатора «летучую звезду». Астрионид замедлял ход, и белый туман вился хвостом за синим огненным шаром. Похоже, этот синий урод догадался пойти по орбите, чтобы отвлечь внимание от Геда и его борта.

– Говорит патрульный борт «Астродесант-2001», капитан Даниил Сотников! – орала грависвязь. – «Летучая звезда», отвечайте! Через двести сорок секунд открываю огонь! Борт «Арджуна-20» без опознавательных маяков, переходите на служебную орбиту и отвечайте!

Заметил, хвост проклятый! Но эти слабаки никогда не бьют сразу, время еще есть! Гед послал «Арджуну» прямо к «гражданину». Пять секунд, четыре, три… «захваты – позиция ноль»…

– Борт «Арджуна-20», отвечайте!

«Гражданин» уже был виден в окне. «Захваты – позиция один!» Есть! Когти вцепились в блестящие пестрые бока «гражданина», прорывая обшивку и захватывая конструкции. Где пассажирский люк? Ага, вот он. «Захваты, сдвиг четыре метра сорок сантиметров левый верхний квадрант!» На гладкой поверхности, как рваные раны, открылись черные зигзаги разрывов. Движение прекратилось, люк «гражданина» был прямо под люком «Арджуны». Готово!

– Борт «Арджуна-20», отвечайте немедленно! Через тридцать секунд открываю огонь! – хрипло заорал хвост по грависвязи. Ори, пока совсем не охрипнешь! «Лучевое орудие один – мощность пятьдесят процентов, сферический угол один градус… Гравидеструктор – координаты по цели, мощность сто процентов…»

– Отвечаю! – крикнул Гед в микрофон грависвязи. – У меня гравидеструктор на полной мощности! Попробуйте стрелять – разнесу ваш «гражданин» в пыль! Поняли? В пыль разнесу!

Хвост на связи замолчал, потом снова заорал.

– «Арджуна-20»! Чего вы хотите?

Ага, дал слабину! Теперь понятно, чем можно взять хвостов! Тем же, чем всех слабаков – боязнью крови! Слабаки всегда боятся, что убьют их самих или их детей, они и сами убивать боятся, а потому свободный и смелый человек всегда сможет с ними справиться. Стоп! А это что? Белый туман выполз из-за края окна, клубясь у поверхностиобшивки и вытягиваясь в сторону захваченного «гражданина». Ладно, пусть ползет! Операции такая мелочь не помешает!

– Ждите! – крикнул Гед. Теперь пусть ждут и трясутся за биомассу на «гражданине», а операция пойдет как надо! Он откинул фиксатор и проплыл по ряду кресел.

– За мной четверо, когда потяну за трос! Ты и ты – в технический шлюз, ты за мной – в пассажирский, один за пультом, еще двое – по команде!

Гед приготовил карманный компьютер с программой взлома, страховку с магнитной присоской, и выплыл во входной шлюз «Арджуны». А теперь – вперед! Он открыл дверь шлюза, сделал шаг, сильно оттолкнулся и в прыжке схватился за ручку-скобу возле двери люка «гражданина». Белый туман мерцал невдалеке, прицепившись к обшивке «Арджуны». Гед не стал разглядывать белое дерьмо – надо было действовать. «Открыть, оставить на предохранителе» – приказал он. Компьютер замигал, принимая мысленный сигнал. Дверь не открывалась. Но не могла же биомасса с «гражданина» удерживать дверь? «Открыть!». Вцепившись в скобу, он рванул на себя ручку двери, и она подалась. Сработало! Изогнувшись, Гед скользнул внутрь шлюза, оставив за дверью черное звездное небо и клочья светящегося белого тумана. Красные тревожные лампочки замигали над внутренней дверью.

– За мной четверо! – приказал Гед по рации. Помехи загремели и засвистели в ушах. Что тут мешает, эта белая дрянь, что ли? Бесшумно выстрелила новая катушка, страховочный трос прицепился к ручке, и скот нырнул следом за ним в шлюз. Геда сразу прижало к стене и к полу – на гражданском корыте для избалованной биомассы работала искусственная гравитация. «Проверка герметичности, проверка исправности двери, проверка биополя входящих» – беспрерывно объявляли бегущие по стене над внутренней дверью буквы. Ага, проснулась биомасса! Ну сейчас будет им проверка биополя!

– Дверь на предохранитель, и вперед! – снова приказал Гед. – Двое – в технический шлюз!

Три скота двинулись по тросу от «Арджуны» к «гражданину». Последний закрыл дверь на предохранитель, чтобы трое оставшихся могли перейти с катера без взлома.

Гед открыл внутреннюю дверь. Теперь, когда дверь закрылась, а за спиной бежали покорные скоты, он почувствовал себя спокойно, как на тренировке. Все-таки Вокар не зря учил его с самого рождения! Вперед!

Проход, богатый белый ковер на полу, красные кресла, сидящие в них скоты, а вот и дверь в пультовую. Низкорослая девка с желтыми волосами в пилотской форме вылезла из-за красно-белой двери и нагло уставилась на Геда круглыми светлыми глазами. Да он же видел ее во время последней операции!

– Вы не должны мешать проведению мероприятия! Вы вообще не должны здесь находиться! – заявила желтоволосая. – Выйдите отсюда немедленно!

Гед почувствовал напор чужой мысли. «Выйти, выйти отсюда…» Что, она внушать ему вздумала? Не на того напала!

– Вы должны немедленно это прекратить! – продолжала нудить девка.

Гед прислушался к звукам за спиной. Один хлопок двери, шорох ворот технического шлюза, мягкие тяжелые шаги по ковру. Все шесть зверей уже здесь. Отлично.

– А ну, молчать! – крикнул Гед, выхватывая лучевик. Звучало глухо, но снимать шлем и показывать биомассе свое лицо он не собирался.

– Руки вверх! Стрелять буду! – взвизгнула девка, поднимая пистолет, но он только затрещал. Стрелять не умеет! Гед ударил коротким широким лучом на полной мощности прямо в лицо девке. Вспыхнули желтые волосы, задымилась кожа, и девка без головы упала на белый ковер, уронив лучевик. Всю бы сжечь! Гед нажал на кнопку спуска еще раз, но пистолет только глухо затрещал. Что такое? А ну, еще раз! Ну и ладно! Теперь эту биомассу все равно никто не возьмется лечить – без мозга нет личности, а значит, и лечить некого, это во всей Галактике так. Еще два луча прошлись по потолку, запахло горелой пластмассой, свет замигал. В дверь проскользнули тени в хамелеоновых экзоскелетах, сливаясь с белыми стенами.

– Не имея сведений о роде вашей деятельности, я тем не менее прошу ограничить ее в отношении несовершеннолетних! Вы попали на мирное собрание этнографов и этнологов, объединенных общим научным интересом…. – нудно заскулил рядом с Гедом старый красномордый коротышка на первом сиденье. Слова соответствовали поведению этой биомассы, но Гед не зря был биополевиком – он услышал все мысли до слова. «Сдавайтесь! Немедленно сдавайтесь! Ваше дело проиграно!» – твердила мысль коротышки, пробиваясь из-под глупых непонятных слов. В точности, как та девка! Ах он предатель! Лебезит, а сам хочет внушить? Не на такого напал! Удар тяжелой перчатки с максимальным усилением получился хорош. Жирный урод посинел, свалился в кресло, и в его мыслях не осталось даже боли.

– В технический шлюз – двое, в пассажирский – двое, двое – здесь! Шлемы не снимать! – приказал Гед.

– Есть, комд!

Скоты разбежались по местам, стуча ботинками и блестя затемненными пленками шлемов.

– Микрокомпы – на пол, в проход! – приказал Гед сидящим в креслах. Глупые морды уставились на него пустыми глазами, но через секунду разноцветные пластиковые коробочки запрыгали по белому полу. Гед махнул рукой, один из его скотов начал собирать их, но споткнулся о подставленную ногу юнца, сидевшего рядом с жирным коротышкой. Скот подхватил коробочки, развернулся и ударил локтем в твердом рукаве экзоскелета. Взвизгнул двигатель усиления, взвыл юнец, прикрывая окровавленную морду. Так его, даже сдачи дать не смог! Зверь наклонился над ним, чтобы закончить дело, но Гед остановил его. Бить без приказа командира еще можно, но убивать – нет.

– Стой! Тебе что приказано? – крикнул Гед. – На место!

– Есть, комд! – пробурчал зверь из-под закрытого шлема и умчался на свое место в конце прохода. Мальчишка, заливаясь соплями и кровью, ворочался в красном кресле.

Неуклюжий идиот с лохматыми усами, судя по всему, мешок с Земли, засуетился возле битого юнца, утирая ему сопли. Это еще что такое? Биомасса должна знать свое место! Гед ударил усатого под ребра выпрямленными пальцами перчатки, добавил по животу и пару раз врезал по морде, почти не глядя. Судя по хрусту выбитых зубов и шмыганью расплющенного носа, он попал точно. Мешок растянулся поперек похода, извиваясь, как раздавленный червяк. Гед пнул его, и мешок, скуля, вполз на свое кресло. На красной обивке грязи и крови не было видно.

– Всем оставаться на местах! Ни с места! – крикнул Гед, пуская луч по полу. На белом ковре пролегла четкая черная полоса. Сейчас эти слабаки должны понять, что он может сделать с ними и с их удобствами все, что захочет.

– Жрать и пить не просите! Кто нагадит под себя – получит луч в лоб!

– Не сомневайтесь, господин командир, вы имеете дело с людьми, не роняющими своего достоинства ради потакания животным инстинктам, – сладким голоском протянула осыпанная блестками баба слева, потряхивая лохматой гривой рыжих волос.

– Перестань, Нина! – пробурчал рядом с ней здоровенный скот. Для острастки Гед крепко ударил его рукоятью лучевика в лоб, скот осел в кресле. Рыжую Гед трогать не стал – баба всегда пригодится.

Белый свет мелькнул в черном окне пассажирского салона. Гед присмотрелся . Но это же туман, когда он успел так вырасти? Его было втрое меньше, когда Гед перебирался в шлюз «гражданина»! Ну ладно, сейчас главное – операция, а с туманом он разберется потом.

«Как он прекрасен! Какая гордая сила! Но зачем он все это делает?» – услышал Гед за спиной. Кто это? Рыжая бабенка? Он оглянулся. Рыжая в блестках сидела спокойно, зато в красном кресле за ее спиной смотрела на Геда во все глаза худущая, как трос, девица, черноглазая и темнокожая, как будто явилась сюда прямо с Каутильи. «Почему он убил пилота Аурику? Конечно, она не должна была грозить ему оружием, но все же…Он же свободный и прекрасный человек!». Ага, вот и еще подходящая баба! Кажется, операция будет не только прибыльной, но и приятной. А когда он получит экипаж, баб вместе с другими скотами можно будет изолировать раз и навсегда.

Безголовое тело в комбинезоне мешало закрыть дверь в пультовую, Гед перешагнул его. Пусть биомасса слышит через открытую дверь все, что он будет говорить! Над работающим пультом все еще висели миражи, запущенные желтоволосой девкой. В одном виднелась диаграмма – аккумуляторы были заряжены примерно наполовину. В другом шла передача грависвязи. Черные молнии помех то и дело вспыхивали в пестром мираже. За пультом какого-то борта, сидел рыжий, как все хвосты, скот в экзоскелете с откинутым шлемом, и, вытаращив глаза, орал знакомым хриплым голосом.

– Аурика, «Рассвет», отвечайте, что случилось? Говорит Сотников, борт «Астродесант-2001»! Отвечайте, «Рассвет»! Мы летим к вам, отвечайте!

Гед не собирался отвечать, связь в пультовой была включена только на прием. Гед прыгнул в кресло перед пультом. Мираж затрещал, мигая черными вспышками помех, рыжий скот исчез. Да что тут такое? Надо скорее говорить, пока связь работает. Гед включил грависвязь заново, мираж заколебался над пультом.

– Слушайте все! У меня в руках борт и заложники. Я буду разговаривать о моих условиях только с президентом вашей поганой Стики! Требую президента, или вся биомасса с этой жестянки отправится под луч. Если вы попытаетесь войти или дадите хоть один выстрел, будет то же самое.

Мираж снова затрещал помехами. Что, хвосты совсем грависвязь не налаживают? Надо скорее диктовать условия. Кого еще вызвать, кроме хвостовского президента? Кто тут побогаче? Списки пассажиров должны быть в памяти пульта. Гед поднял над пультом новый мираж. Оболенский, Бергман, Вальдхайм… за кого тут дадут больше? А вот и знакомое имя! Вирикависта Нараян! Наверняка родственница хозяевам завода на Трайе, там фирма называется «Нараян»! Отлично! Если им денег не хватит, пусть командир Вокар помогает! Гед заговорил, не снимая шлема, резко и четко – биомасса должна понимать, с кем имеет дело.

– Я требую разговора с президентом Стики ровно через пять стандартных минут. Если я не увижу и не услышу здесь президента, будет убит один заложник. Через двадцать стандартных минут я хочу говорить с хозяином фирмы «Нараян». Если этот разговор не состоится, получит луч в лоб еще один заложник. Следующие будут получать свои лучи через каждые полчаса.

Мираж не отзывался, только помехи трещали, мелькая черными молниями в его глубине. В пассажирском отделении было тихо – биомасса молча ждала решения своей судьбы. Гед прислушался к мыслям. Кто-то скулил, кто-то пытался закрыть биоволновой фильтр, но фильтры не слушались. Гед почувствовал присутствие чего-то тревожного, хотя и не такого жуткого, как астриониды или их «летучие звезды». Пол под ногами закачался и поплыл, как будто отключилась искусственная гравитация. Откуда это? Он посмотрел в окно. Белый туман уже наполовину закрыл окно пультовой, светящиеся клочья виднелись во всех широких окнах гражданского борта на фоне звездного неба. Клубясь и переливаясь, туман рос, закрывая собой блестящие кольца Стики.

Мираж затрещал громче. Среди черных полос показалась мрачная морда темно-рыжего хвоста с прозрачными глазами.

– Я, Николай Нельсон, президент планеты Стика, обращаюсь к человеку, захватившему космический катер «Рассвет». – прохрипел хвост. – Кто вы, какие требования выдвигаете и с какой целью?

Он еще отчета требует? Но ладно, Гед ему ответит. Пусть хвосты видят, что имеют дело не с биомассой, дорвавшейся до оружия, а с человеком!

– Вы должны освободить пленных, захваченных вами на «гражданине» под названием «Индра», – спокойно, с расстановкой произнес Гед. – Они должны быть доставлены на орбиту через час, в противном случае через час и пять минут стандартного времени по счету неподвижных систем будут расстреляны два заложника. Мне и освобожденным пленным должен быть предоставлен полностью исправный военный борт с полным зарядом аккумуляторов.

Нельсон едва заметно кивнул, черные полосы запрыгали в мираже.

– Вы получите все это, но час – слишком малый срок. – проговорил он. – Для того, чтобы обеспечить вам требуемый катер, нам потребуется не меньше двух с половиной часов.

Отлично, они начинают клянчить отсрочки, значит, сделают все! Теперь главное – не уступать! Клубы белого тумана поплыли перед окном пультовой, черные полосы помех слились в облако, закрывшее половину миража, треск превратился в оглушительный грохот.

– Я сказал – через час! И ни секундой больше! – произнес Гед. – Хватит пылить! Я хочу слышать и видеть хозяина фирмы «Нараян»!

Президент исчез в черном облаке, из-за черного облака в мираже появилась молодая баба с пышной прической. Еще немного, и изображение пропадет! Но может, это и к лучшему – он не хочет видеть эту биомассу, а они не смогут увидеть его.

– Собеседник разговаривает с главой фирмы «Нараян» Девикой Нараян. Владелица фирмы не имеет времени для пустых разговоров и просит изложить просьбу быстро и отчетливо, – бабенка была спокойна, как отключенный пульт, зато мираж трещал и гремел.

– Доказательства! – приказал Гед.

– Собеседник из числа рейдеров и террористов не заслуживает того, чтобы собеседница ему что-то доказывала, – сообщила баба в мираже таким же спокойным голосом, но отключаться не торопилась.

– Десять миллионов суварн за девку, если не хочешь, чтобы она визжала на всю Галактику от боли.

Мираж затрещал, гладкая бабья морда не дрогнула. Может, он мало запросил?

– Девика Нараян не имеет таких денег. Собеседница может уплатить не больше пятисот тысяч суварн и предлагает собеседнику обдумать это предложение, – хладнокровно изрекла хозяйка фирмы.

– А девку свою по частям получить не хочешь? – спросил Гед. Биомасса, помешанная на размножении, должна была среагировать, но баба в мираже не моргнула глазом.

– Тогда собеседник не получит даже полумиллиона, – проговорила она. – Собеседник заинтересован в том, чтобы обдумать предложение.

Черное облако заполнило весь мираж, послышался грохот, и мираж пропал. Отключился – ну и ладно! Гед откинулся в кресле. В общем-то так и должно было быть, никакая девка не стоит десяти миллионов каутильских суварн. Может, согласиться на полмиллиона, когда связь наладится? Деньги-то неплохие! А остальное Гед добудет со своим новым экипажем. Только бы «летучая звезда» была рядом, когда пришлют обещанный борт и скотов, освобожденных из тюрьмы.

– Эй, ты, на «летучей звезде»! Отвечай!

Мираж не поднимался, пульт погас, синий, похоже, ничего не слышал. Ну ладно, никуда не денется! А если и денется, то с заложниками в руках Гед сможет диктовать любые условия!

12

Луч Мудрости слышал все. Белые звезды сообщения пробегали в синеве «летучей звезды», переводя на привычный световой язык бесцеремонные окрики юнца с сильным сигналом. Беспамятное углеродное создание, хотя и имело сильный сигнал, было полностью лишено здравого смысла. Юнец не знал даже, что силы его внушения не могло хватить для того, чтобы приказывать астриониду. Подумать только, он решил, что хранитель памяти великого Луча Души, высокородный потомок правителей и ученых Астриона, подчинится его приказам! Да это создание без угроз и убийств не может заставить слушаться даже собственных соплеменников!

Белые искры побежали быстрее. А вот и сообщение с Астриона. «Совет Древней Памяти жив! Древняя Память и высокая честь великих полководцев, гениальных художников и мудрых строителей еще живет в тех, кто продолжает борьбу. Совет Древней Памяти призывает всех, кто верен родине и чести, всех хранителей Древней Памяти, сплотиться в борьбе со взбунтовавшимися созданиями. Забывшие свое место беспамятные убивают потомков древних семей, истребляют носителей знания и культуры, поворачивают вспять цивилизацию! Но мы не позволим погубить цивилизацию Астриона! Древняя Память отстоит родину! Смерть беспамятным бунтовщикам!».

Луч Мудрости перечитал сообщение. Сколько гнева, какие выражения, какая уверенность в победе! И где для нее основания? Как победить созданий, когда большинство пилотов на «летучих звездах», большая часть инженеров и все работники на заводах – это они? Нет, пока на Астрионе не станет спокойнее, возвращаться туда не имеет смысла. На Лаланде-Х тоже делать нечего – белый туман и на «летучей звезде» досаждает. Впрочем, пока никаких решений принимать не надо – до окончания срока исполнения Долга Жизни еще есть время.

Новое сообщение пробежало вереницей четких звездочек перед Лучом Мудрости. « Огонь Победы приветствует высокородного Луча Мудрости! Ты закончил человеческую инициацию, чтоб ей упасть на Невидимку? Тогда двигайся на Астрион!» Ну и выражения! Это не высокородный хранитель Древней Памяти, а сплошной боевой огонь! И думает, будто Луч Мудрости, хранитель памяти ученых и дипломатов может общаться с ним в таком тоне!

«Инициация еще не начиналась», – сдержанно ответил Луч Мудрости. Неизвестно, какое положение занимает теперь, в смутные времена, грубиян Огонь Победы. «Почему не началась инициация? – потребовал ответа Огонь Победы. – Кончай скорее, чтоб тебе на Невидимке сесть! Совет Древней Памяти требует собрать всех, кто в состоянии бороться с бунтовщиками!»

Вот именно, в состоянии! А Луч Мудрости не в состоянии, и не скоро еще в это состояние придет. «Мне приказано подождать несколько часов по их счету», – передал Луч Мудрости. «Кем приказано? Зачем?». Ну вот, привязался! Никакой деликатности, никакого понимания ситуации! Образованный астрионид из ученой семьи, хранитель тонких чувств и глубоких познаний, уже давно понял бы, что вопросы излишни! «У них карантин, проверка на наличие небуляров, как они выражаются», – отправил сообщение Луч Мудрости. «Ну ты жди, Луч, пусть они проверяют! У тебя ведь нет небуляров или как их там, чтоб им на Невидимку свалиться?» – бесцеремонно спросил Огонь Победы.

Ну как он может впрямую задавать такие вопросы? Это же неприлично! Как на такое ответить? Сказать, что небуляров нет? Вроде бы сейчас действительно не видно , однако ведь во время пути на Стику туман был! Кто знает, весь ли он ушел вместе с человеческим катером? А сейчас энергетическое ядро теряет энергию подозрительно быстро! Да вот же он, туман! Из складок квазикерамического корпуса ядра выскользнул белый расплывающийся клочок тумана с перебегающими по нему искрами. Луч Мудрости крепко ударил струей боевого огня, и небуляр исчез. «У меня небуляра нет», – ответил Луч Мудрости.

«А на Лаланде-Х они остались? Ты разобрался, как от них избавиться?» – снова замигали белые мелкие звездочки связи. Так чего хочет этот грубиян? Исследований Лаланде-Х? А как Луч Мудрости будет исследовать, когда на станции осталось только одно создание – Вихрь Сто Первый? Конечно, Сто Первый – изобретатель, и соображает быстрее не только хранителей Древней Памяти, но и прочих созданий, но всю работу в одиночку ему не потянуть. А сам Луч Мудрости не будет работать рядом с созданием, рискуя жизнью! Дикий бунт затронул воображение даже самых покорных из них, и кто знает, что изобретет Сто Первый, чтобы избавиться от начальника?

«У меня не было времени, чтобы заниматься этим!» – передал Луч Мудрости. «А на что было, чем ты занимался столько времени?» Да что же это такое? Разговор в таком возмутительном тоне с хранителем Древней Памяти высокообразованного рода? Срочно дать отпор, но конечно, при соблюдении норм вежливости!

«Я занимался делом, затрагивающим мою честь! И ты, Огонь Победы, должен меня понять, как хранитель Памяти высокого военного рода, дорожащего своей честью. Во всяком случае, еще три тысячных оборота я обязан отрабатывать Долг Жизни». «Какой Долг Жизни? Кому? Сейчас, когда для Астриона дорога каждая десятитысячная оборота!» – возмутился Огонь Победы. Ну вот, опять этот грубиян ничего не понял. «Долг Жизни я выплачиваю молодому воину человеческого рода. Мне грозила гибель от огня созданий, а потом от размножения небуляра в окрестностях Лаланда-Х, но этот воин совершил благородный поступок и спас меня и мою «летучую звезду»! Как я могу проявить неблагодарность?»

«При чем тут неблагодарность, чтоб тебе родиться в восходящем потоке!» – запрыгали белые звездочки ответа. Какие выражения он себе позволяет по отношению к хранителю Древней Памяти! В восходящем потоке, направленном к Невидимке, рождаются только бесплодные создания!

«Астрион в опасности, а ты хватаешься за устаревшие обычаи, с которыми тебе только на Невидимку свалиться! Как я понял, ты уже довез этого беспамятного до Стики, и пусть он за это скажет спасибо!»

Похоже, Огонь Победы всерьез начал выходить из себя, но Луч Мудрости не собирался отправляться из-за этого на Лаланд-Х к Вихрю Сто Первому и небулярам!

«Дело не в нем, а во мне, в моей Древней Памяти! Что за память я передам своим высокородным потомкам, если в ней будет воспоминание об измене Долгу Жизни? Подумай сам, как они смогут меня уважать, что получится из них самих, если я оставлю им в воспоминаниях такой позор? Я не могу допустить такого бесчестья, как нарушение Долга Жизни!» Ответ долго не приходил, видимо, на этот раз Луч Мудрости был достаточно красноречив. «Ладно, отрабатывай свой Долг Жизни и потом – сразу на Астрион, иначе пожалеешь, что на Невидимку не свалился! Я уже лечу туда, меня ждут, и тебя тоже! » – закончил Огонь Победы и отключился. Луч Мудрости пустил еще один язык боевого огня в показавшийся из-за энергетического ядра обрывок небуляра. Итак, грубиян Огонь Победы дал ему время, но что с этим временем делать? Выплатить Долг Жизни, а потом?

Связь снова ожила, но теперь это был уже не Огонь Победы. Размашистые завихрения белого света и крупные расплывчатые звезды сообщения требовали внимания, но отправившему их определенно не хватало образования и хороших манер. Это явно был один из беспамятных бунтовщиков.

«Так называемый Совет Древней Памяти, низложенный за неспособность управлять Астрионом, закончил свое существование. – засветились белые расплывчатые звезды на голубом фоне. – Высокородные иждивенцы, тысячи оборотов Астриона жившие за счет созданных ими для рабства разумных существ, расплачиваются за это своими жизнями! Их Древняя Память, которой они гордились, будет уничтожена вместе с ними, потому что та история Астриона, которую помнят они, не имеет ничего общего с историей Талантливого Народа, двигавшего вперед цивилизацию!»

А кто создал этот самый Талантливый Народ? Сами-то они даже размножаться не умеют! Луч Мудрости с трудом смотрел на неровные звезды глупой речи. Хотелось отключить сообщение, но он хотел быть в курсе дела.

«Совет Преображения Астриона обращается к своим согражданам! Кончилась старая жизнь, начинается новая эпоха в жизни Астриона! – вещало сообщение. – Сейчас трое из каждых пяти так называемых хранителей Древней Памяти уже вернулись в пламя Астриона. Но полное их истребление никогда не было и не будет целью Талантливого Народа. Те из хранителей, кто даст клятву Древней Памяти в верности Совету Преображения Астриона, будут жить, расплачиваясь за злодейства своих высокородных предков служением, за жестокость – терпением, за бесправие – собственным бесправием. Бывшие хозяева Астриона, лишенные права голоса и права познания, будут служить только целям размножения Талантливого Народа – свободных граждан нового Астриона!».

Какая гнусность! Превратиться в орудие размножения бесплодных созданий, жить в плену, окруженным желтыми потоками и квазикерамическими укрытиями? Рождать каких-нибудь наследников для Вихря Сто Первого и ему подобных? И неужели нашлись те, кто пожертвовал честью для сохранения жизни? Нет, об этом даже подумать невозможно!

Но ведь этот самозваный Совет Преображения еще не одержал верх! Он только хвалится и объявляет смутное время бунта новой эпохой! А значит, еще возможно возвращение мирной, спокойной, устоявшейся за десятки тысяч оборотов Астриона, жизни. Жизни, в которой каждый знал свое место, в которой Древняя Память поддерживала культуру и цивилизацию, а беспамятные создания верно служили тем, кто берег и хранил память и традиции.

Эта жизнь могла еще вернуться, для этого и помчался на Астрион Огонь Победы, для этого и ждали его там соратники! Но для того, чтобы дожить до торжества порядка и справедливости, надо было спокойно ждать своего времени и оставаться верным самому себе и Древней Памяти. И Долгу Жизни. А значит, надо быть в прямой досягаемости связи, поддерживая связь с юнцом человеческого рода и ждать его, как было условлено, летая туда и обратно в засветовом коридоре.

Луч Мудрости еще раз проверил связь и потребовал изображение слившихся в одно целое человеческих кораблей. Однако их больше не было видно, и сигналы от них не проходили. Оба корабля – шарообразный военный с длинными захватами, и продолговатый пассажирский – были укрыты толстым слоем клубящегося белого тумана. Это был небуляр, и теперь он превратился в беду не только Астриона, но и углеродных беспамятных существ Галактики. Вот и прекрасно! Пусть люди что-нибудь придумают!

13

Белый светящийся туман клубился в окне рядом с Кави. Сначала за ним исчез круглый голубой бок Стики со светящимся ободком, потом затянулись дымкой кольца, а теперь не было видно даже звезд. Кави было страшно, свет в пассажирском отсеке погас, а пол ушел из-под ног в пустоту. Но ведь страх и невесомость должны были появиться, когда прилетит астрионид! А сейчас только туман, да и туман какой-то странный, ведь в безвоздушном пространстве не бывает водяного пара! Ну, страх она еще выдержит, это не так страшно, как тот астрионид на космодроме. Но почему нет света? И даже надоедливые мысленные голоса пропали.

А где же комд? Ведь он только что был в пультовой! Кави всмотрелась в темный конец прохода, но увидела только две повисшие по сторонам двери фигуры в экзоскелетах с темными шлемами. Между ними всплыло над полом короткое безголовое тело в бело-синем комбинезоне. Тяжелый запах свернувшейся крови смешался в воздухе пассажирского отсека с горьким дымом горелого пластика. Вот, значит, как это бывает! Стоило девушке-пилоту не подчиниться приказу комда, как она в одно мгновение превратилась вот в это, короткое, уродливое, страшно пахнущее тело. Кави обхватила себя руками, пытаясь справиться со страхом. Нет, она взрослая женщина, достойная этого умного, прекрасного и свободного человека! И она делает все, как он говорит, и она любит его! Комд должен обязательно понять это!

В пассажирском отсеке «Рассвета» становилось холодно. Кави поглядела по сторонам, пытаясь найти в полутьме хотя бы индикаторы, показывающие температуру, но светился только белый туман за окном.

– Закройте шлем и включите химический обогрев, Вирикависта, – шепелявя разбитым ртом и шмыгая носом, проговорил толстый землянин Арсен Оболенский. – Тогда будет теплее.

Сам он не спешил натянуть на голову пленку шлема, пытаясь опустить и пристегнуть в кресле безвольно висящего господина Хоппе. В полутьме румяное лицо представителя с закрытыми глазами и темным провалом приоткрытого рта казалось мертвым. А может быть, он и вправду умер? Нет, что-то чувствуется, вот какая-то мутная картинка… черные волосы, темные глаза… Это она сама, Кави… А вот какое-то лицо за темной пленкой шлема… комд? Зачем господин Хоппе пытался ему внушать? Ведь понятно, что комд сильнее! Толстый этнограф Арсен, взъерошивая слипшиеся от крови усы, думал о мелочах. «Два зуба он мне выбил или три? – мелькнуло в его мыслях. – Впрочем, как говорят регдондские долонаны, кожу потерял – о шерсти не горюй. Ладно, сейчас пристрою этого деятеля из министерства, а потом надо попробовать начать переговоры.»

Какой он противный, и нянчится со всеми! Даже имя у него противное – Арсен! Кто будет вести с таким переговоры? Жалкое, униженное существо с распухшим носом и разбитыми губами. Кави отвернулась. … А вот мысль Нины. Что она хочет сказать? Нина Бергман решительно встряхнула своей пышной, развевающейся в невесомости прической.

– Что здесь устроили? – отчетливо и презрительно проговорила она. – Этот страх оскорбляет человеческое достоинство, а отсутствие удобств унизительно! Музыки в салоне нет, свет отключен, инициация сорвана! В конце концов, мои родители близко знакомы с президентом Нельсоном, и …

– Перестань, Нина! Рейдеры услышат и такое потребуют… – прошептал великан Герхард, дергая ее за рукав, но было поздно.

– А ну, прекратить разговоры! Кому сказано? Молчать, биомасса гнилая! – услышала Кави приглушенный шлемом низкий голос. Он говорил на евроамериканском, но выговор напоминал каутильский. В пультовой почудилось какое-то движение. Это он! Комд! В проем двери выплыла фигура в блестящем экзоскелете с затемненным шлемом. Свет белого тумана отражался в черной пленке. В несколько сильных гребков комд оказался совсем рядом с Арсеном, но не обращая внимания на неуклюжего землянина, повернулся к Нине и Герхарду.

– А ну, молчать, хвост поганый!

Рука в тяжелой перчатке ударила в лицо Герхарда, голова великана откинулась, и он повис над креслом. Нина отодвинула от своего лица его безвольно плавающую в невесомости руку и повернулась к нависшему над ней комду.

– Господин командир, мы с вами достойные люди, и, несомненно, поймем друг друга в сложившейся ситуации. Имея весьма достойный круг общения, я лично могу обратиться от вашего имени к правительству Стики и президенту Нельсону как доброму знакомому моего отца. Свяжитесь с ним, и я смогу добиться для вас условий, максимально соответствующих вашему человеческому достоинству…

– Заткнись! Еще издевается, тварь! – глухо крикнул комд из-под шлема. Держась одной рукой за спинку кресла, он со всего размаху ударил Нину ребром ладони по шее. Невесомость не мешала ему точно рассчитывать силу удара. – Свяжись! Как я с ними свяжусь, когда всю связь отрезало? Сидеть! Если связь за полчаса не появится, все луч в лоб получат! Мне терять нечего!

– Как вы смеете? – Нина пригнула голову, пытаясь избежать следующего удара в шею, но комд, замысловато сложив пальцы перчатки, ударил ее в грудь. Нина вскрикнула, рука в перчатке поднялась снова. Кави замерла от ужаса, глядя, как сильный и смелый человек бьет беззащитную женщину. Но может быть, так и надо? Нина, которая все время твердила о собственном достоинстве, сейчас вела себя как-то недостойно. Может быть, она это заслужила?

– Отпусти ее! – крикнул пришедший в себя Герхард. Он попытался перехватить бьющую руку, но комд, отпустив кресло, ударил его в основание шеи обеими руками в бронированных перчатках. Голова великана откинулась, и он снова всплыл над креслом, повиснув на лапах-фиксаторах. В мыслях его Кави не услышала ничего – видимо, он снова потерял сознание. Ну да, он вмешался не в свое дело, помешал наказанию глупой Нины. Наверное, комд прав… Какой он сильный! Как он ударил!

«Связи нет… может не появиться… туман это небуляр..». – услышала Кави мысль висящего в своем кресле господина Хоппе. Кажется, он пришел в себя. «Тише, не шевелитесь, пусть он думает, что вы еще не пришли в себя…»– проплыла мысль Арсена. « Понял… Туман растет… так и говорили..» – проплыла четкая, как команда микрокомпу, мысль господина из министерства. Что это, он мысленно пытается разговаривать с этнографом? «А что это такое? Страх, как от астрионида ,только слабее…» – поинтересовалась мысль Арсена, но ответа он не дождался. Видимо, господин Хоппе снова потерял сознание. Этнограф осторожно двинулся к лежащим в своих креслах Нине и ее жениху. Но неужели туман действительно растет?

Туман действительно рос. Мерцая и переливаясь, он расползался по стеклу, пока полностью не закрыл окна своими светящимися клубами. В неровном белом свете Кави увидела, как комд, откинув с головы шлем, приближается к ней. Теперь она отчетливо видела огненные черные глаза, четкие брови и прямой нос. Как же он красив! Таких людей единицы на миллион! И он протягивал к ней руку!

– Борт не идет, движок отрезало, ну так иди ты сюда! – проговорил он своим удивительным голосом, в котором каутильская певучесть смешивалась с хрипотцой, похожей на звук голоса биополевика. А может быть, он тоже биополевик? Ведь он, кажется, слышит ее мысли! Как хорошо!

– Ну что встала, давай, раз готова! – комд рванул Кави за руку, и она выскользнула из-под фиксаторов прямо в его объятия. Он швырнул ее по проходу в сторону пультовой, и она ударилась спиной о дверь. Зачем? Что он делает с ней? Комд мгновенно оказался рядом, выдернул из стены пару ремней и застегнул их поперек туловища Кави, привязав ее к стене. В мутном беловатом свете тумана все, кто был в пассажирском отсеке, смотрели на нее. Комд рванул ворот ее экзоскелета.

– Я что, раздевать тебя должен?

Но почему здесь, почему так? Неужели он может…Кави дрожащими пальцами начала расстегивать липучки. Выжженное пятно чернело на ковре, притягивая ее взгляд, обезображенное мертвое тело с раскинутыми руками покачивалось рядом, будто хотело достать Кави рукой.

– Давай скорей, тварь! – крикнул хриплый голос, и что-то ударило Кави о стену. Рывок, другой – на мгновение ей стало холодно. Зачем он так хватает ее, ведь это больно и неприлично… Сати всегда говорила, что приличные люди прикасаются друг к другу только ко время любви…Как больно! Это и есть любовь? Зачем надо дергать комбинезон?…Кави мельком увидела гневное, прекрасное лицо комда. «Что она корячится!» – ворвалась в ее сознание его мысль.

«Подсуетилась! – услышала Кави мысль пришедшей в себя Нины Бергман. – Где ее достоинство? Девка рейдерская, гадость какая!»

Ой, еще больнее! Зачем он так, она же не сопротивляется! Кави зажмурилась, но темнота не защищала. Горячее дыхание комда жгло ее щеки, жесткие руки давили на ребра, холод проникал под расстегнутый сверху донизу экзоскелет и комбинезон. Но почему при всех, здесь? В учебнике было сказано… Она попыталась вырваться, но боль пригвоздила ее к стене. Ох, Трое Великих! Что он делает? Кави захотелось умереть.

Но вот, наконец, все кончилось, и Кави открыла глаза. Перед глазами все так же чернел выжженный круг на ковре, а мертвая рука в белом форменном рукаве с нашивками прикасалась к ноге Кави. «Получила свое – теперь будет издеваться над нами вместе с ним! Вот сволочь!» – услышала Кави четкую мысль Найджела.

– Какая гадость! – раздался голос окончательно пришедшей в себя Нины. – Находиться в одном помещении с подобной особой ниже моего достоинства!

«Тише, тише, не злите рейдеров!»– мысленно предупредил ее этнограф.

«Это не твое дело, мешок!» – совсем уж грубо рявкнула мысль красавицы, но вслух она больше не говорила. Кави замерла, не решаясь повернуть голову. Что же это? Совсем недавно она чувствовала себя сильной и свободной, а теперь все ненавидели ее! За что комд сделал это с ней? Почему он был таким безжалостным? Она только хотела быть свободной и счастливой, а вместо этого… Теперь мать никуда не отпустит ее в самостоятельный путь, по крайней мере, в течение пяти лет, положенных по закону. Она и так никуда и никогда не выпускала Кави из дома, а теперь… А что скажет Сати, когда узнает? Что же делать? Резкий рывок за волосы заставил Кави повернуть голову, и она увидела перед собой черные глаза комда.

– Это что еще у тебя? А ну, к окну, быстро! – он потянул ее к себе, свободной рукой расстегивая ремни, державшие Кави у стены. – К свету!

Комд подтащил ее к ближайшему окну, и мерцающий свет белого тумана осветил их лица. Кави увидела, как гневно кривятся его твердые губы и почувствовала новый рывок за волосы.

– Эй ты, шпионка, кто тебя подослал? Почему ты синяя, кто в тебя всунул эти синие блоки? – крикнул он. Почему она синяя, какие блоки?

– Не знаю, – пробормотала Кави. Скосив глаза, она увидела треугольник смуглой кожи в просвете своего расстегнутого комбинезона. Ей показалось или кожа на самом деле приобрела синий оттенок? Нет, не может быть, это кажется, это от света тумана!

– А ну, отвечай быстро! На кого работаешь?

От тяжелой пощечины загудело в висках, резкие тычки в грудь и в шею не давали перевести дыхание. Кави задыхалась от боли, а удары следовали один за другим – сильные, размеренные, рукой сложенной не в кулак, а пальцами вперед, вроде когтя.

– Я ни на кого не работаю! – хрипло вскрикнула Кави. Она не хотела плакать, но слезы сами потекли у нее из глаз. Комд продолжал бить ее, не меняя мрачного выражения лица. Он добивался нужного ответа, остальное его не интересовало.

– Тварь! Кто тебя подослал? Отвечай! Откуда у тебя синие блоки?

От каждого удара перехватывало дыхание. За что он ее бьет? Она не знает никаких блоков! Когда он успел стать таким злобным и равнодушным? Или он был таким с самого начала? На «Индре» он приказывал убивать спящих пассажиров, сегодня он убил девушку-пилота, а потом требовал выкупа от президента Стики и от матери! А потом он бил беззащитных людей, а она еще думала, что он прав! О чем она думала, когда он делал все это? Она сама во всем виновата! Теперь никто не заплатит за нее выкупа, никто не поможет рейдерской девке, никто не заступится! Боль ударов вспыхивала искрами в глазах. Кави не пыталась оправдаться и не просила пощады, она ждала конца. Но вот мрачное лицо комда расслабилось, он ударил ее в последний раз ногой по ребрам и отплыл в сторону.

– Тратить еще время! – пробормотал он, скрываясь в пультовой.

– Тише, Вирикависта, сейчас я вам помогу, – негромко проговорил Арсен Оболенский, подплывая к ней. Рейдеры по-прежнему спокойно смотрели на него – видимо, не принимали толстого землянина всерьез. – Все не так страшно, мы дождемся помощи, все будет хорошо. Держитесь за меня, я отнесу вас в кресло.

Кави потянулась застегнуть растерзанный комбинезон, но резкая боль в ребрах оглушила ее, и она потеряла сознание.

14

Перехватчик завис над площадью Свободы. Вокар посмотрел вниз, выбирая место для посадки, но свободного места не было – темно-синий, как каутильское небо, пластик мостовой скрылся под разноцветными вагончиками и пластиковыми палатками. Между ними бегали люди и ездили передвижные военные кухни-синтезаторы под присмотром солдат в красно-зеленых форменных комбинезонах. Люди подбегали к кухням, хватали коробки с едой и исчезали в своих вагончиках и палатках.

Понятно, эвакуированные заняли даже площадь перед президентским дворцом, а президент Хан не слишком рад этому соседству. На зеленом, с протоптанными дорожками, газоне расположился шагающий танк, расставив свои длинные ноги, как гигантский паук. За ним встали в ряд три перехватчика, держа под прицелом лучевых орудий всю площадь. Десятка два бойцов в красно-зеленых «Хануманах» встали в ряд перед оградой президентского дворца, белые шарики видеодатчиков зависли у стен дворца.

Ну что ж, отлично, план действует, и даже лучше, чем предполагал Вокар. Четыре из восьми энергостанций Восьмерки уже встали, а туман, или небуляр, как теперь выражаются ученые бездельники, плавает по орбите вокруг Каутильи пятидесятикилометровыми облаками.

Вокар задал программу автопилоту перехватчика и включил двигатель «Ханумана». Люк перехватчика открылся, и Вокар, подруливая в воздухе руками и ногами, плавно спустился с пятнадцатиметровой высоты на ту сторону площади, где было больше палаток и меньше солдат. Перехватчик закрыл люк и на автопилоте отправился на «Арджуну». Ну что ж, можно начинать! Вокар дал мысленную команду, и хамелеоновый «Хануман» в одну секунду стал красно-зеленым, как мундир полка охраны.

Не выключая двигателя и слегка приоткрыв пленку шлема, Вокар направился через площадь к воротам дворца. Дышать разреженным каутильским воздухом было трудно, от запахов грязного жилья и дезинфекции хотелось чихнуть. Площадь Свободы выглядела помойкой. Ветер гонял между вагончиками пластиковые коробки от еды и рваное одноразовое белье, грязная мелкота с визгом прыгала с крыши передвижного сортира в заросли засохших бананов, две бабы орали на худого, долговязого урода в рваной военной форме, а тот отмахивался от них огромным спальным мешком. Миражные праздничные плакаты исчезли, подсветка на домах отключилась, пропал даже миражный Гаруда над ободранными розовыми стенами и мутными окнами президентского дворца. Над одним из вагончиков взлетел мираж, и Вокар услышал знакомый голос.

– Служанка своих избирателей, депутат Девика Нараян обращается к своим соотечественникам! Пробил час, когда народ Федерации Каутилья должен сделать свой выбор, произнеся приговор так называемому президенту, который не способен защитить свободу отечества. Народ Каутильи заплатил за свою свободу дорогой ценой и не позволит отнять ее у себя! Стихийное бедствие, которое обрушилось на родину свободных людей, не случайно выбрало именно это время. Это Трое Великих богов напоминают гражданам свободной Каутильи в преддверии Дня Независимости о том, что они вольны сами решать свою судьбу! В тяжкий час испытания деспотичный президент посягнул своими карантинными мерами и панической эвакуацией на самое дорогое, что есть у народа Каутильи – его свободу! Посмотрите на плоды его правления!

Вокар сделал шаг в сторону и, включив двигатель «Ханумана» на полную мощность, пнул опору ближайшей палатки. Двигатель сработал исправно – один усиленный удар опрокинул всю хилую конструкцию. Из-под шевелящегося пластика упавшей палатки послышался детский рев и пронзительный визг хозяйки. Не дожидаясь ее появления, Вокар одним ударом усиленной двигателем руки снес заднюю стену соседнего вагончика. Новый пинок ногой подломил стойку следующей палатки, и оттуда, как напуганные крысы, побежали их грязные обитатели.

– Девика Нараян призывает своих избирателей посмотреть беспристрастным взглядом. – не умолкала Девика в мираже. – Кто управляет свободным народом Каутильи? Правительство генерала Хана бессильно сохранить энергетику планеты! В домах не хватает тепла, и дети, главное богатство свободной нации, мерзнут! Скоро энергии не хватит для синтеза пищи, и народ начнет голодать, а карантинные меры, объявленные так называемым президентом Ханом, не позволят доставлять продовольствие с других планет!

Вокар промчался через растревоженный городок, по пути незаметно сбивая то одну, то другую палатку. До оцепления оставалось не больше двадцати метров, бойцы в таких же, как у него сейчас, красно-зеленых «Хануманах», стояли, символически положив руки на пояса с лучевиками. Офицер всматривался в суету на площади, не давая никаких команд. Эвакуированные бегали среди вагончиков и палаток, разыскивая виновника происшествий, городок на площади стал напоминать не просто свалку, а свалку, по которой прошелся удар гравидеструктора. Остановившись на краю бурлящего городка эвакуированных, Вокар принял такую же позу, как бойцы охраны, не забыв повернуться спиной к плавающим в воздухе видеодатчикам.

– А чем генерал Хан, собирается кормить сотни эвакуированных,которых его приказом согнали с привычных мест на орбите, уволили с заводов и лишили мест работы на энергостанциях? – вдохновенно вопрошала из миража Девика. – Они вынуждены жить на газонах в столице, их дети слоняются по улицам ,словно нищие в древние времена! Кто ответит за это переселение, которое не дало никаких результатов, кроме остановки орбитальных производств? Кому это было нужно? Разве бедствия граждан дали средства для борьбы с белым туманом? Разве кто-то смог сберечь энергию на заводах? Разве сохранились рабочие места? Нет, и еще раз нет! Приказы так называемого президента Хана жестоко разрушили устоявшийся порядок жизни Каутильи и принесли в жертву его собственным целям судьбы людей! И вот уже вопрос встает во весь рост, как призрак безрадостного будущего – кому быть президентом Каутильи? Достоин ли власти тот, кто силой присвоил себе власть на планете?

Ну, пора! Не меняя позы, Вокар вытащил лучевик и ударил широким лучом в просвет между ближайшими палатками.

Пожар! Горим! – взвыло двуногое быдло. – Где огнетушители? Огнетушители несите!

А вот этого допускать было нельзя – не хватает только, чтобы они отвлекались от главного дела! Вокар поймал пробегавшего мимо низкорослого заморыша – откуда только такой взялся среди рослых каутильцев? – и подтолкнул в сторону ограды президентского дворца.

– Туда беги, туда!

Заморыш рванулся вперед, Вокар пробежал рядом с ним несколько шагов, увлекая за собой нескольких долговязых полуодетых идиотов. Через несколько секунду по площади мчалась разъяренная волна двуногого быдла, забывшего о том, что охрана никого не пропустит за ограду дворца. Вокар переключил окраску экзоскелета на хамелеоновую, и мгновенно слился с пестротой убогих вагончиков и навесов.

– Вперед, братья! Вперед, там ваша цель! – напыщенно, в тон речи Девики, крикнул он вслед бегущим, падая на землю. Вся орда набросилась на охрану, но красно-зеленые гвардейцы были уже готовы. Сверкающие белые лучи скосили первый ряд бегущих, следующие с ревом и воем кинулись в бой по их еще бьющимся телам, раскидывая падающие палатки и опрокидывая вагончики. Офицер-гвардеец дал команду, и красно-зеленые «Хануманы» бросились в бой, ломая усиленными двигателем руками живые тела и отшвыривая в стороны бьющихся и кричащих противников. Несколько лучей сверкнули со стороны вагончиков, но им навстречу упал, разрезая городок на две части черной полосой, широкий мощный луч танкового орудия. По площади Свободы поплыл дым, горечь вползла под приоткрытый шлем, и Вокар, натянув пленку, переключился на автономный режим.

Дожидаться конца не имело смысла. Ползком он добрался до края площади, выскочил из-за горящего вагончика в переулок и дал команду «Хануману» на очистку поверхности и фиксированную окраску. Через десять минут командир «Уграсены» в начищенном сером «Ханумане» с командирским значком на рукаве, входил в кабинет президента.

Президент сидел за столом, перед ним в мираже шла техническая запись, переданная видеодатчиками охраны. Вокар придирчиво вгляделся в запись – его «Хануман» был едва виден в глубине миража за углом вагончика, а лицо под темной пленкой шлема не просматривалось вообще. Если бы Вокар не знал точно, что это он сам, он вполне мог бы принять фигуру в «Ханумане» за охранника, перешедшего на сторону восставших. Так и было задумано, а если кто-то усомнится, можно будет задействовать своего человечка в разведке. Человечек доложит своему начальству то, что нужно Вокару, а начальство преподнесет хоть самому генералу Хану!

Генерал молча кивнул Вокару и поднял над столом второй мираж. Там заканчивалась запись речи Девики Нараян.

– Свобода торговли, свобода слова, свобода передвижений – все завоевания народа Каутильи отняты у него! Перед лицом общегалактического бедствия и перспективой возможной войны с Астрионом народ Каутильи должен задать себе вопрос: кому быть президентом планеты? Девика Нараян, покорная служанка народа Каутильи верит, что свободный народ уже знает ответ на этот вопрос. И народ ответит! За свободу до конца!

Девика торжествующим жестом выбросила вверх руку, призывая к борьбе свободный народ, и мираж замер над столом, кидая разноцветные отсветы на лицо президента. Генерал Хан дернул левым углом рта и повернулся к Вокару. Выражение лица было мрачное.

– Ну и как господин командир «Уграсены» будет это объяснять? – прорычал он. Вокар прикинул – экспертиза вряд ли за десять минут смогла опознать Вокара в неясной красно-зеленой фигуре за углом вагончика, а перехватчик без опознавательных маяков вообще на площади не появлялся. Скорее всего, объяснять следовало словесное недержание Девики, об ее давнишней связи с Вокаром знали все. Значит, лучшим способом защиты было нападение.

– А что здесь объяснять? Госпожа Нараян делает вид, что она чиста, как горный снег, но у нее есть, о чем помалкивать перед избирателями.

Генерал снова покривил рот влево, заинтересованно глядя на Вокара, но ничего не сказал.

– Конечно, ни один бизнес не бывает вполне чистым, но то, чем пользуется Девика Нараян, способно скомпрометировать десяток депутатов. – продолжал Вокар. – На Трайе, на заводе по переработке керасила, официально работают всего пять человек. Для такого завода этого мало, даже если верить рассказам госпожи Нараян о высоких технологиях. И действительно, там работают, находясь под действием местной станции внушения, еще около тридцати человек, которые числятся погибшими или пропавшими без вести. Использование рабского труда способно закончить избирательную кампанию этой дамы в течение суток.

Генерал фыркнул в усы.

– Такие обвинения требуют доказательств! А какие могут быть доказательства, когда этот туман, или как его теперь называют, небуляр, уже накрыл весь завод? Разведка докладывает, что грависвязи с заводом нет! Командир Вокар для того сюда сегодня и вызван, чтобы доложить о положении на Трайе и Лаланде-Х.

Вокар собрался с мыслями. Теперь главное – доложить так, чтобы никому не пришло в голову посылать на Трайю проверку или помощь прямо сейчас, пока отряд на «Арджуне» не убрал лабораторию и не изолировал все работавшее там быдло, кроме Чаттерджи.

– Бойцы «Уграсены» на катерах регулярно спускаются на Трайю в тех местах ,которые не заняты небуляром. Небуляр, окружающий завод, имеет не больше двух километров в поперечнике. Он не двигается с места, и как видно, до сих пор кормится энергией, которую дают солнечные батареи и аккумуляторы завода. Но господин президент уже знает, что когда небуляры забирают всю энергию из аккумуляторов или из энергостанции, они через несколько дней уходят с этого места. Так и этот уйдет, когда все вытянет из завода, – спокойно объяснил он.

А к тому времени можно будет убрать все оборудование. Проверкам достанутся только окоченевшие трупы. Вокар осторожно взглянул на президента, генерал Хан снова дернул уголком рта и нахмурился.

– Но к тому времени, когда он уйдет, люди погибнут.

– Какая разница! Внушающие «жуки» в их головах сохранятся, станция внушения тоже, опознать трупы не сложнее, чем живых людей – все доказательства будут на месте. Эти люди все равно числятся погибшими, а с карьерой госпожи Нараян будет покончено раз и навсегда.

Генерал кивнул.

– К тому же сегодня госпоже Нараян будет не до речей, она выкуп будет собирать, и собеседник, несомненно, об этом кое-что знает, – кривя левый уголок рта, проговорил он. Вокар замер. Кажется, сейчас снова зайдет разговор о прегрешениях «Уграсены», а это совершенно не к месту!

– Молодой террорист, который захватил гражданский катер недалеко от Стики, уже не принадлежит к экипажу «Уграсены». Об этом объявлено официально, командир Вокар даже передал его данные внешней разведке. – проговорил Вокар. Президент снова скривил уголок рта.

– Возможно, что так. Но этот террорист требует освободить именно рейдеров с «Уграсены». Это как объяснить?

– Больше ему негде набрать экипаж для самостоятельных операций, вот он и взялся за то, что проще всего,– проговорил Вокар. Президент спокойно кивнул, объяснение его устроило.

– Но он потребовал отдельный выкуп за дочку Девики Нараян. – проговорил он. – Само по себе это не удивительно, но зачем эту девчонку занесло на Стику? Почему это бескорыстная служанка народа Каутильи отправила дочь на другую планету?

Вокар замер на стуле. Ну, была не была! Только говорить надо будет как можно учтивее, чтобы не раздражать генерала.

– Зачем она там, собеседник не знает, – начал он с каутильской церемонностью. – Но возможность создания этой неудобной для Девики Нараян ситуации собеседник предусматривал заранее, хотя это и не афишировалось.

– Командир Вокар хочет сказать, что затеял ограбление «Индры» с далеко идущими целями? Для того, чтобы захватить дочь Девики Нараян, командир организовал нападение на «Индру», бегство своего бойца и сегодняшний инцидент с гражданским катером? Огромные затраты и ничтожные результаты!

Генерал Хан недоверчиво скривил рот, но не прервал разговор. Значит, хотя бы отчасти он поверил Вокару. Даже генералы и политики становятся обыкновенным быдлом, когда слышат то, что хотят услышать.

– Ну хорошо. Пусть Девика Нараян занимается этим делом и платит как можно больше – тем меньше денег у нее останется на всякие избирательные фокусы. – проговорил генерал. – А «Уграсена» пусть продолжает наблюдения. Пока не уйдет небуляр, доказать по-настоящему ничего не удастся. Но доказать надо – и как можно скорее. Ведь эта особа уже натравливает на президента Каутильи не только мирных граждан, но и охрану президентского дворца! Командир Вокар, должно быть, видел, что сейчас было на площади Свободы? Среди этих горе-повстанцев был даже один охранник в мундире! Подлец даже не стеснялся своей измены!

Отлично! Такого Вокар не ожидал. Удача сама шла в руки! Он сделал задумчивое и печальное лицо.

– Даже охрана дворца! Даже туда проникла измена! Но это естественно, они все – жители Каутильи, у них здесь корни, семьи. У одного погиб родственник на энергостанции, у другого приятель уволен с военной базы, у третьего сестра или мамаша прилетела с орбитального завода и сидит тут в вагончике – у всех свои связи, свои обиды. Но если господин президент воспользуется охраной из бойцов «Уграсены», этих проблем не будет. Бойцы Сборного Отряда не имеют личных интересов ни на Каутилье, ни где бы то ни было, они будут честно выполнять свои обязанности.

Вокар замер в ожидании. Генерал подергал левым уголком губ, поморщился.

– Наемники, охраняющие президентский дворец… Последняя степень падения президента. Но можно одеть их в мундиры и экзоскелеты охраны, никто не догадается! Затраты вполне окупятся результатами! Ну что ж, президент согласен! – оживился, наконец, он. – Хорошо, командир Вокар! Пусть прилетают бойцы с «Уграсены»!

Вокар выходил из президентского дворца едва не вприпрыжку. План действовал именно так, как было задумано! Все-таки, генерал Хан – настоящее двуногое быдло, хотя и с опытом двух космических войн и с тремя рядами орденских нашивок на комбинезоне. Подсунуть ему своих людей для охраны оказалось легче легкого! Он поверил Вокару сразу, как только Вокар сдал ему Девику Нараян. Теперь оставалось только привести в порядок завод на Трайе, но это можно сделать завтра же. А потом – по обстоятельствам. Все зависит от скорости оформления новых людей из «Уграсены» в президентскую охрану и от зажигательности речей Девики. А на Гедерана с его захватом заложников можно не обращать внимания вообще – Девика все равно не собирается ничего платить молодому авантюристу, а правительство Стики примет свои меры.

15

Дан в десятый раз настроил гравилокатор, но не увидел в мираже ничего, кроме белых клубов небуляра. Что с «Рассветом»? Подонок, захвативший его, потребовал освободить из тюрьмы рейдеров, грабивших «Индру» – значит, это снова «Уграсена». Сколько можно терпеть этот сброд в космосе? Грабежи, налеты, захваты заложников, небуляры, наконец! И Аурика там, у них! Зачем он накричал на нее на космодроме!

– Дан, включи мне чертеж «Рассвета», – услышал он голос майора Дамьена. Тот сидел рядом с Даном за пультом, а десантники – три человека и ал – размещались в креслах за прозрачной перегородкой. Фильтры у всех были отключены, как полагалось в полете. Конечно, сейчас о самостоятельной работе и свободе придется забыть, но ради освобождения «Рассвета» можно и потерпеть.

Дан поднял над пультом большой мираж. На объемном чертеже все было как положено – пассажирский шлюз, грузовой, пассажирский отсек и пультовая.

– Два рейдера наверняка остались у пассажирского шлюза, – вслух рассуждал Дамьен. – Еще, как минимум, двое в пассажирском отсеке. Остается технический шлюз, там вряд ли больше одного Если А-полевая автоматика выдерживает астрионидов и «летучие звезды», она выдержит и небуляр. Ты, Сотников, подведешь «Астродесант» к самой обшивке у технического шлюза, а ребята войдут через люк в воротах шлюза, – отозвался Дамьен. Ну что он обсуждает мелочи, как будто Дан впервые на космолете? А вот как, по его мнению, десантники будут входить в шлюз и убирать охрану? До пассажирского отсека – два шага, рейдеры наверняка услышат, и тогда заложникам придет конец. И Аурике? Нет, нельзя!

– Надо внушать рейдерам, чтобы не сопротивлялись, – проговорил спокойный, серьезный десантник Герд Маннелиг, сидящий позади Дана. – Если они с «Уграсены», у них сильных биополей не должно быть.

«Какая разница, они же в фильтрах будут? – мысленно вставил ал-десантник Иоал. – Когда ты в последний раз видел противника с открытым фильтром?»

«Небуляр уже отключил все оборудование и фильтры тоже,» – невозмутимо объяснил Маннелиг.

– Через стену мы не сможем внушать, она поглощает биоволну, – усомнился вслух Дамьен. – Только насторожим их раньше времени.

Ну где она, самостоятельная работа? В одиночку Дан уже давно бы все сделал сам, а тут объяснять надо и отчитываться!

– Надо войти за обшивку, там есть место! – Дан ткнул пальцем перчатки в мираж. – Вход есть даже снаружи, около технического шлюза. У кого самое сильное биополе, войдут в коридор между обшивкой и внутренней стеной, и будут внушать оттуда, это гораздо лучше!

– А если у них есть бойцы с сильным биополем? – снова начал прикидывать Дамьен. Ну сколько можно? Он только время зря тратит, ведь все и так ясно!

– Тогда надо внушать вместе, как алы на мыслепении! Вчетвером можно кому угодно и что угодно внушить! Сам же знаешь, согласованное внушение, наложение биоволн!

Дамьен включил масштаб миража и внимательно вгляделся в чертеж.

– Щель – сорок пять сантиметров в самом широком месте. Все ребята крупные, да еще экзоскелеты… Туда никто не пролезет, разве что Иоал проскользнет, но он не может внушать.

Да что же это такое? Дан даже подскочил на месте.

– Я пролезу! Я испытывал «Рассветы», и когда изучали конструкцию, точно пролезал за обшивкой в «Бойце»!

Дамьен на секунду задумался.

– Чтобы и биополе за триста, и худой – это только ты и Маннелиг. Значит, так. Маннелиг идет первым номером, Сотников вторым. Больше никто не пролезет, справляйтесь с внушением вдвоем. – сказал он. – Сотников, ведешь «Астродесант» к обшивке, там тебя сменит Иоал , а ты идешь с Маннелигом. Выполняйте!

– Есть! – отозвался Дан. Ну, наконец-то! Он все сделает, он не отдаст подонкам Аурику! Хорошо, что он еще не в отставке, и может разобраться с рейдерами сам! Положив в карман магнитный ключ, Дан выставил присоски на локтях и подошвах экзоскелета, проверил десантный нож на поясе и дал команду пульту на расчет координат.

– «Астродесант-2002, слушай команду! Повторение маневра 2001-го через пятнадцать минут!.. – заговорил Дамьен, включив грависвязь. Дан не вслушивался в его разговор с Элиалом – он уже работал.

Звездное небо и яркие кольца Стики за обзорным окном превратились черноту с размытым светлым пятном посередине. В черном мираже над пультом двигались в постоянно меняющейся сетке координат голубые точки «Астродесанты». Здесь же медленно плыл зеленый шарик, окруженный расплывчатым ореолом – это был «Рассвет» в тумане небуляра.

« Разворот сто шестьдесят градусов, захваты – готовность ноль один. Координаты выхода и скорость – по расчету». – мысленно продиктовал Дан. Голубые огоньки побежали в трубках над пультом, синие сигналы замигали, проверяя работу. Все вокруг завертелось, тошнота на секунду подкатила к горлу, руки замерли на фиксаторе кресла. «Вперед, разворот сто тридцать градусов..».

Чернота в окне сменилась мутным белым светом. Небуляр мерцал и переливался за лобовым стеклом «Астродесанта», противная тревога раздражала, но автоматика «Астродесанта» работала не хуже, чем во время «мельницы» с «летучей звездой». Четыре захвата медленно пошли в туман, синие огоньки подсвечивали цифры на пульте – автоматика давала знать, что до цели осталось не больше полуметра. «Захват один – вперед и поворот на девяносто градусов». Белые клубы небуляра зашевелились, пропуская захват, легкий толчок дал знать, что он закрепился в конструкциях «Рассвета». Дан сосредоточился, вспоминая чертеж. «Поворот по расчету, захваты два, три, четыре – вперед на метр».. Захваты углубились в обшивку «Рассвета». Теперь скоро, совсем уже скоро! Потерпи, Золотинка, еще немного – и все будет в порядке! Я попрошу у тебя прощения, и ты обязательно простишь!

«Все переговоры только мысленно! – услышал Дан мысленную команду Дамьена. – Маннелиг первый, Сотников за ним». Дан убрал перегородку, Маннелиг отодвинул фиксаторы, всплыл над креслом и резко перевернулся в воздухе. Дан проделал то же самое. У обоих все было в порядке – карманах не звенело, наружу ничего не выпадало. Вслед за десантником Дан выплыл с шлюз и вышел в туман небуляра. Легкая тревога превратилась в страх, но по сравнению с А-полями астрионидов и астриоников это был сущий пустяк. В экзоскелете сразу стало жарко и душно. Туман, казавшийся издали прохладным и влажным, на самом деле был огненно-горяч. Ничего, «Бойцы» выдерживают до восьмисот градусов, надо скорее добраться до монтажного люка.

Маннелиг двинулся вдоль захвата, добрался до обшивки «Рассвета» и на присосках двинулся по ней. Прислушиваясь к его биоволнам, Дан на ощупь двинулся за ним. Небуляр слабо шевелился и клубился вокруг людей, и Дан чувствовал едва заметное движение биоволны, как будто рядом шевелилась многоножка или придонный червь. Сквозь слабое биополе небуляра смутно слышались мысли людей, находящихся внутри «Рассвета», но внушать им было еще нельзя. Где монтажный люк? Дан с трудом различил в мерцании небуляра красную полосу уплотнителя. Ага, вот он! Маннелиг, не говоря ни слова, вытащил из кармана инструменты, Дан достал ключ.

Прицепившись присосками ботинок к обшивке, Маннелиг начал аккуратно откручивать болты. Из катера до него доносились чьи-то биоволны – боль, страх, торжество, отвращение – но ничего похожего на Аурику не было. Почему ее не слышно? Что с ней случилось? Может быть, ее просто не слышно? Ведь она пилот, она должна быть в пультовой, а это далеко от люка!

Наконец, все было готово, Дан сдвинул крышку проема в сторону, а Маннелиг нырнул внутрь и отполз в сторону. Струйка небуляра рванулась следом за ним, но Дан отогнал ее рукой и нырнул под крышку, задвинув ее за собой. Проскользнувший внутрь клочок белого тумана вспыхнул с легким хлопком и исчез – видимо, влажный воздух, сохранившийся за обшивкой, был вреден не только жителям Астриона, но и их родственникам небулярам.

Изогнувшись, Дан вслед за Маннелигом прополз в узкую щель. Тусклая лампочка резервного химического освещала мощные балки и поблескивающие слои изоляции. Да, сорок пять сантиметров – это не путь для десантника в «Бойце». Дамьен здесь определенно застрял бы. Маннелиг не спеша двинулся по направлению к каютам. Что он так медленно? Впрочем, сейчас придется терпеть даже хладнокровного Маннелига, другого выхода нет. Дан прислушался – в каютах никого не было, зато со стороны технического шлюза четко слышались две мужские биоволны. «Что за дрянь этот туман, прямо дрожь пробирает, и ни света, ни гравитации…» – рассуждала встревоженная волна рейдера. « Не операция, а полная вешалка… Комд с бабой, а мы тут от жути этой трясемся… И как он сам не боится? » – мысленно ворчала другая. Дана передернуло. Какая баба? Аурика? И комд – тот самый? А эти подонки завидуют! Ну сейчас они получат за все – и за «Индру», и за белый туман, который пришел с ними, и за «Рассвет»! Без этого Дан Сотников в отставку не уйдет!

«Спокойно. До внутреннего монтажного люка шесть метров. До прихода «Астродесанта-2002» девять минут. Начинай внушение», – услышал Дан команду Маннелига. Они доползли до красного круга, ограничивающего проем, выбрались в полутемный коридор и зависли, прижавшись к стене. Красные блестящие стены и белый ковер на полу в свете голубоватой лампочки выглядели грязными. Двери кают были приоткрыты, белый свет небуляра пробивался в щели.

«Сдаваться, сдаваться, все безнадежно, – начал внушение Маннелиг. Дан подхватил его волну, как во время мыслепения, присоединив к ней свое биополе. «Все кончено, сопротивление бесполезно, сдаваться сейчас же…» – нажимали внушением два сильных биополя в лад.

– Лэнди, зачем мы вообще ушли с «Уграсены»? Тут жуть какая-то, будто синие вокруг летают, и движок отрезало… – услышал Дан тревожный мужской голос из-за поворота коридора. Вот они, эти с «Уграсены»! И видимо, небуляр уже здорово им действует на нервы.

– Это комд нас заставил, пусть бы сам это терпел! Гукнемся теперь по первое число…

«В коридоре прячься, там лучше, там хорошо…» – начал внушать Маннелиг, открывая дверь в одну из кают и показывая Дану руку с часами. До подхода второго «Астродесанта» оставалось пять минут. Дан вплыл в каюту вслед за десантником. « В коридор, все безнадежно, там лучше…» – повторял он. Так, напряжение на плечи и корпус, ноги упереть в стену, не расслаблять! Нож в одной руке, ключ в другой. «Молчать, все безнадежно, в глазах темнеет, – внушали Дан и Маннелиг во всю силу биополя. – плыви в каюту, там можно сдаться …»

В двери каюты появилась голова в каутильском пленочном шлеме с затемнением. Рейдер повернул голову, вдвигая в дверь плечи, и Маннелиг, размахнувшись, ударил его ножом под лопатку. Рейдер рванулся в сторону, пытаясь выхватить нож и ударить противника, но Маннелиг уже рванул свое оружие в сторону, разрывая спину экзоскелета выше двигателя. Все, теперь не срастется как минимум минуту. Еще один удар в открывшуюся спину рейдера, разлетевшиеся веером капли крови, судорожные движения бьющегося тела – и Маннелиг оттащил убитого в сторону, а потом пристегнул к стене каюты ремнями.

«Сдаваться, сдаваться, скорее…» – требовало внушение Дана. Второй рейдер появился почти сразу – Маннелиг еще застегивал ремень и отгонял от двери красные жидкие шарики. «Вешалка, точный конец! Жуть какая…» – мелькали мысли рейдера. Дан перестал внушать. Рейдер еще не успел вплыть в каюту, а Дан уже рванулся ему навстречу. Удар ногой по руке, держащей нож, локтем в плечо и ножом прямо в пленку шлема – все произошло быстрее, чем Дан успел сообразить. Получай, подонок!

Рейдер рванулся в сторону, выворачивая руку Дана с ножом, но Дан держал оружие крепко. Темная пленка лопнула, открыв белокожее и светлоглазое лицо с удивленно открытым ртом. Получай! Нож вошел в глаз рейдера точно, будто в андроида на тренировке по рукопашному бою. Дан ударил ножом еще раз – для верности, в шею, и оттолкнул убитого от двери. Маннелиг молча вытолкнул Дана наружу, задвинул дверь и запер на замок.

Дан вылетел в коридор, сжимая в кулаки дрожащие руки. Что за глупости! Что с ним такое? Он, конечно, испытатель, а не десантник, и никогда никого не убивал в бою, но теперь должен немедленно прийти в себя! Золотинка ждет его помощи, и он не имеет права отвлекаться на свои слабости! «Спокойно, Сотников! Двигай к пассажирскому отсеку и все время внушай!» – мысленно приказал Маннелиг. Вслед за десантником Дан проплыл к открытому шлюзу. Совсем рядом бродили испуганные биоволны заложников и беспокойные мысли их охраны. Небуляра было почти не слышно.

Вслед за Маннелигом Дан проскользнул в очередной монтажный люк, закрыл его за собой, и снова пополз в тесном пространстве за обшивкой, протискиваясь между балок. За стеной слышались биоволны заложников и рейдеров. Дан вслушивался, пытаясь найти волну Аурики и не находил. Что они с ней сделали? Может быть, она без сознания? Но тогда надо торопиться, пока жив мозг, можно регенерировать хоть все тело! Только бы скорее найти ее!

«Надо действовать, мы не можем сидеть просто так и ждать, пока нас спасут!» – послышалась за стеной мальчишеская биоволна. «Успокойтесь, Найджел… Тише… Мы дождемся, и туман уйдет, и страх … Ох, зубы царапаются… » – проплыла ему в ответ едва слышная волна другого заложника. Кто это? Волна едва слышная, как у землянина, но очень знакомая. Это же этнограф, как его, Арсен, которого Дан встречал на свадьбе в аловской деревне!

«Находиться в такой нервной обстановке, к тому же в одном отсеке с рейдерской девкой ниже моего достоинства!» – гордо заявляла едва слышная женская биоволна. «Нина, перестань», – слабо стонала ей в ответ мужская. Дан вспомнил – кажется, это была наследница Бергмана и ее жених, которые должны были сегодня инициироваться. Жениху, похоже, тоже досталось от рейдеров.

«Сейчас, сейчас, все будет хорошо, сейчас немного страшно, но будет легче… Мы дождемся, нас освободят… Он насильник, скотина, но вы в этом не виноваты. А он получит все, что заслужил. У нас на Земле говорят: на любой гвоздь молоток найдется», – снова промелькнула слабая мысль этнографа-землянина. Он, конечно, не внушает, а говорит, а может, просто думает, чтобы его слушали. Надо же, сам едва жив, а утешает всех подряд. Но где же Аурика?

«Господин Арсен Оболенский ничего не знает. Вирикависта любила комда, а он…» – хныкала женщина по-евроамерикански с каутильским выговором. Это, должно быть, невменяемая выростица с Каутильи, которая инициировалась на космодроме! Она еще на «Индре» сходила с ума по рейдеру, и не сказать, чтобы совсем не виновата! Она ведь, должно быть, и есть рейдерская девка! Но почему не слышно мыслей Аурики?

«Все кончено, сопротивление бесполезно. Руки отяжелели, ноги не двигаются, надо спокойно плыть, покачиваться, спать…» – подхватил Дан внушение Маннелига. «Сдаться, спокойно сдаться, вы устали, другого выхода нет..». – снова ожила биоволна толстячка из министерства образования. Отлично, пусть помогает, если пришел в себя! «Сдаться, спокойно и без сопротивления сдаться! Голова тяжелая, мысли не двигаются, язык не может повернуться…» – внушали они уже втроем спустя несколько секунд. До выхода из засвета Элиала и десантников на «Астродесанте-2002» оставалось меньше двух минут.

Рейдеры-охранники один за другим поддавались внушению. Их биоволны становились все более мрачными и равнодушными ко всему, кроме желания сдаться. «Полная вешалка… Жуть, пугают хвосты или туман? А, неважно… Скорей сдаваться, а то попухнем…» – поплыли по «Рассвету» безнадежные мысли. Но где же этот проклятый комд, почему его не слышно? И Аурики тоже нет. Но это еще ничего не значит!

– А ну, что раскисли! – закричал кто-то в пассажирском отсеке так хрипло и громко, что Дан услышал звук сквозь внутреннюю обшивку. Резкие, жесткие сигналы сильной биоволны в точности повторяли слова на евроамериканском с каутильским выговором. – Чего испугались, биомасса? С чего вы решили сдаваться? К бою, вперед! Кому шкура дорога, по местам!

Это действительно был он, комд с «Индры», и у него было сильное биополе, немногим меньше, чем у его каутильской девки! А ведь он тоже был каутильцем! Что же это такое? Откуда берутся эти биополевики-каутильцы? Но это Дан выяснит потом! «Маннелиг, давай еще раз! Туман проклятый внушать мешает! Сначала успокоим его, а потом пусть сдается! Руки опускаются, язык тяжелеет, горячо, душно, ничего не нужно, ты ничего не хочешь, тебе все равно», – начал внушать Дан. Маннелиг подхватил формулу, сосредоточившись на сильном биополе комда и поддерживая сигнал Дана. «Замри на месте, не двигайся, ничего не трогай, ни о чем не думай!» Деятель из министерства образования притих, видимо, снова потеряв сознание.

– Не сметь мне внушать! – крикнул рейдер-биополевик вслух. Дан слышал его глухое бурчание и четкую биоволну. – Я свободный человек!

Подонок будто не понимал, что происходит. Его биополе отчаянно и зло сопротивлялось трем сильным биополевикам, должно быть, у него было не меньше ста двадцати бионтов. Но где же «Астродесант»? Где ребята со второй машины? Они уже должны быть рядом! Сколько же еще внушать? «Сдаться, руки вверх, сдаться немедленно!» – твердил Дан в такт внушению Маннелига. Охранники уже дружно повторяли формулу сдачи, когда Дан, наконец, услышал долгожданный крик Дамьена.

– Руки вверх! Сдавайся! – загремел голос Дамьена так, что было слышно даже за обшивкой. Сильные внушающие волны десантников присоединились к внушению Дана и Маннелига. Наконец-то! Волна рейдера-биополевика исчезла. Кто-то кричал, кто-то хлопал крыльями, кому-то приказывали остановиться, в техническом шлюзе стучали по стенам и крыли рейдеров последними словами. Хлопали дверь шлюзов, шипели лучи пистолетов, жужжал двигатель второго «Астродесанта». В шуме за внутренней обшивкой смешались звуки, голоса и мысли, не было слышно только Аурики. Что же это? Где она?

– Спокойно! К нашим – вперед! – приказал Маннелиг, разворачиваясь в тесном пространстве за обшивкой, и Дан пополз за ним. Они выскочили из монтажного люка в техническом шлюзе. «Астродесант» с номером 2002 на корпусе уже стоял там, и Элиал махнул Дану из-за лобового стекла «Астродесанта» широким крылом с завязанным узелком на счастье. Махнув в ответ, Дан помчался дальше. Где Аурика? Она должна быть в пультовой, это совсем рядом! Он пролетел по коридору и загребая руками, влетел в пассажирский отсек.

Два рейдера из охраны, уже в наручниках висели под потолком у входа в закрытый пассажирский шлюз. Десантник подтягивал одного из них на ремне, чтобы прикрепить к стене. Двое других бойцов плавали рядом, вытаскивая из кресла помятую красотку с рыжими кудрями. Долговязая красотка не имела ничего общего с Аурикой, к тому же с ней был еще более рослый и до полусмерти избитый спутник. Судя по биоволнам, это была та самая дочка Бергмана с женихом. У стены плавал деятель из министерства образования, давясь, кашляя и зажимая рот герметичной воронкой – похоже на сотрясение мозга, должно быть, рейдеры крепко приложили ему по голове.

Рядом, зацепившись ногой за подлокотник кресла, неуклюже ворочался толстый этнограф , придерживая какую-то женщину в синем комбинезоне. Может быть, это Аурика? Дан заглянул через его плечо в смуглое, покрытое синяками лицо, и узнал невменяемую девицу. Девка получила по заслугам, но по крайней мере была жива. Но где же Аурика? Что с ней сделали эти подлецы?

– Эти гады за все теперь ответят, мы победили! Скорее домой! – торжествующе крикнул над ухом Дана мальчишеский голос. Круглолицый темно-рыжий парень лет семнадцати, который еще недавно не желал сидеть и ждать спасения, теперь торжествовал победу, плавая рядом с пассажирским шлюзом. Шлюз открылся, и человек в экзоскелете и закрытом шлеме, схватив мальчишку поперек туловища, ловким движением прижал к его горлу лезвие ножа.

– А ну, с дороги, дайте мне перехватчик, иначе зарежу вашего слюнтяя! – глухо прорычал он из-под шлема. Откуда он взялся?

– Отпусти парня и сдавайся! – приказал Дан, нажимая биополем. Приказ подхватил Маннелиг, подплывший сбоку, и толстячок из министерства образования, но рейдер не убирал ножа. Что такое?

– Не давайте ему ничего, пусть режет! Не сдавайтесь! – отчаянно закричал мальчишка по имени Найджел. Нож прорезал ему кожу на шее, кровь побежала к потолку цепочкой капель.

– А ну, сдавайся! Бросай оружие! – присоединился к внушению Дамьен, выплывая на середину круга, образовавшегося перед рейдером с заложником. – Сдавайся, я тебе что сказал?

«Держись, не уступай слабакам!» – услышал Дан сильную биоволну с каутильским акцентом. Комд! Откуда он взялся и где он?

Рейдер отбросил нож в сторону, и мысль комда исчезла в мешанине внушений, мыслей и чувств. Где этот подонок? И где Аурика, где она? Дан проплыл еще несколько метров к пультовой и замер.

– Поганца в наручники! Второго, который внушал, ищите в техническом шлюзе, я там его слышал! – командовал Дамьен у него над ухом, но Дан почти не слышал его.

На секунду Дану показалось, что он снова выходит в засвет, так затошнило от запаха гари и крови. На белом пушистом покрытии пола расплылось безобразное черное пятно, от которого пахло гарью и расплавленным пластиком. А чуть выше кружилось и переворачивалось женское тело в темно-синей с белым парадной форме гражданского космического флота. Ноги были нелепо расставлены, руки раскинуты в стороны, неестественно короткое тело чуть покачивалось от движения воздуха, будто живое. Дан перевел взгляд туда, где должна была быть голова, но там ничего не было. Беда! Теперь эту девушку нельзя лечить – нет мозга, нет личности, нет восстановления!

Аурика? Нет, не может быть! Фигура похожа, но ведь это не она, нет! Дан рванулся вперед, повернул мертвое тело, схватившись за рукав, и увидел рядом со своей рукой маленькую детскую ладошку и пальцы с круглыми ноготками. Эту ручку он целовал сутки назад, эта ладошка готова была дать ему пощечину за оскорбление!

Как же он допустил такое, тупой кавин? Зачем устроил скандал из-за пустяка, боялся потерять свою хваленую независимость! Наорал на нее, как последний хам, не мог сказать спокойно и по-человечески, а теперь она погибла, и никогда уже не помирится с ним! После такого ему действительно пора в отставку! Но не раньше, чем он разберется с этими подонками с «Уграсены». Так просто это он не оставит. Сначала придонный червяк с сильным биополем, а потом и его покровители ответят за все!

– Ну вот и кончили работу! Рейдерский катер наши заняли, всех этих повязали… – заговорил рядом с ним Дамьен и осекся, увидев лицо Дана. – Что случилось?

– Аурика погибла. Совсем. – Дан с трудом заставил себя говорить вслух.

– Тогда быстро в пассажирский шлюз, там уже поставили герморукав и переправили в твою машину раненых. Отвези их на «Кентавр» и не возвращайся, – сказал Дамьен.

Дан не успел ответить – Маннелиг выскочил из приоткрытых ворот технического шлюза.

– Рейдер угнал «Астродесант»!

Но там же был Элиал! Дан бросился к шлюзу. Там, где еще недавно помахивал крылом Элиал из окна «Астродесанта», было пусто, а сам Элиал висел у стены, и его серебристый экзоскелет был раскромсан ножом. Голова и позвоночник ала были сожжены лучом – рейдер знал, куда надо бить, чтобы никто не взялся за лечение. В прорехах экзоскелета были видны клочья черной аловской кожи и текла лиловая кровь, разлетаясь в невесомости сиреневыми шариками. Хвост бессильно вытянулся вдоль стены, крылья бессмысленно растопырились в стороны. Плетеный шнур из змеиной кожи с дедовским «узелком на счастье» повис над сжатым в последнем усилии пальцем хозяина. Дан завис рядом, сжав кулаки. Подонок еще и это отнял у него!

– Спокойно, Сотников, спокойно, – проговорил Дамьен. Не отвечая, Дан повернулся к нему спиной. Отталкиваясь от стен и загребая руками, Дан рванулся к пассажирскому шлюзу. Какое может быть спокойствие? Он не успокоится, пока не найдет этого подонка и не разнесет его в пыль. Отставка подождет!

16

– Выходи! – Дан ворвался в свой «Астродесант» и выдернул Иоала из кресла, не обращая внимания на хлопки крыльев.

«Подожди, ты что делаешь, капитан? Там пассажиры! – крикнул Иоал, но Дан вытолкал его в герморукав. Какие пассажиры, кого еще ждать? Пока он будет ждать и возить раненых, подонок снова улетит, как в прошлый раз! Прыжок в кресло, перегородка уже поднята, мираж взлетел над пультом – готово! Автоматика в порядке, аккумуляторы – семьдесят процентов, небуляр уже успел уменьшить заряд, но чтобы догнать рейдера, достаточно. Теперь координаты, ускорение, конечная скорость – двенадцать световых. Пошел!

Перегрузка прижала Дана к креслу, знакомая тошнота подступила к горлу, заставив сжать зубы. Ничего, потерпеть рывок при переходе в засвет – ерунда. Главное – найти рейдера и рассчитаться с ним за все. За нелепо висящее у стены короткое холодное тело, за узелок на счастье, который так и не помог, за перечеркнутые жизни пассажиров «Индры». Сначала с ним, а потом с теми, кто выпустил этого червя в космос и натравил на пассажирские корабли. Теперь им всем придется иметь дело не с безоружными пассажирами, а с военным пилотом на «Астродесанте».

Но куда же делся рейдер? Дан увеличил мираж гравилокатора. Вот он! Но почему подонок ведет угнанный «Астродесант» не в сторону Трайи, где сидит его рейдерское начальство, а в какой-то высокоскоростной коридор? Ускорение небольшое, рейдер идет явно на автопилоте, сам водить новые перехватчики не умеет. Ладно, догнать его несложно. Держась за фиксатор кресла, Дан снова увеличил скорость. «Коридор пятнадцать световых, ускорение..». Голова закружилась, руки замерли на фиксаторе, сквозь звон в ушах из-за перегородки донеслись стоны и кашель.

Дан развернулся в кресле, перегородка раздвинулась в стороны. Это еще что такое? Кто додумался закрыть перегородку? Это еще кто тут? Пассажиры? Над последним креслом, откинутом так, чтобы можно было лечь, висела на фиксаторах длинная фигура в «Бойце» с откинутым шлемом. Длинные, не по росту, штанины собраны в складки, тяжелые ботинки болтаются где-то в проходе, на рукаве светится голубая цифра 70 – кислорода чуть больше, чем на час. Понятно, это десантники вырядили пассажира в «Боец» с неполным запасом – на военном перехватчике все должны быть в наружном экзоскелете, а у заложников ни одного целого экзоскелета не осталось. Ну ладно, пока цел «Астродесант», запас кислорода не потребуется. Рядом с креслом висел в таком же хамелеоновом «Бойце» мешковатый Арсен с разбитой физиономией и взъерошенными усами.

– Потерпи, ускорение уже заканчивается, сейчас будет легче, – бормотал он, шепелявя и шмыгая распухшим носом. – И воды попей…

Фигура в кресле не шевельнулась. «Трое Великих, почему именно меня? Я хотела быть свободной, а теперь рейдерская девка… Нет, это он – рейдер и зверь! » – причитала ее биоволна. Дана снова затошнило, на этот раз от омерзения. Эта гадина легла под рейдера и справляла свои удовольствия рядом с мертвым телом Аурики! И он должен возить на военном перехватчике эту девку с ее утешителем-этнографом? Пусть их обоих хоть наизнанку вывернет в засвете, он не остановится и не повернет!

– Время исподволь проходит,

Жизнь и смерть с собой уводит,

Все пройдет, как страшный сон,

Это времени закон…

– шепеляво забормотал Арсен, вытягивая из спинки кресла тонкий шланг с водой. Подкаблучник! Стишки ей читает, водой поит! Оба эти урода будут ему мешать не меньше военного устава, но он будет делать то, что решил, несмотря ни на что!

– А ну, тихо! – рявкнул Дан. – Если эту тварь вывернет в отсек, сам за ней убирать будешь! Мне некогда!

Арсен пристроил загубник ко рту девицы, и она начала глотать воду так, как будто вернулась из пустыни. Если потом мочеприемник не сработает, пусть пеняет на себя, Дан предупредил!

– Девушка не виновата, капитан. – шепеляво заговорил землянин. Кажется, живодеры выбили ему пару зубов. – Но вы, кажется, не на «Кентавр» летите? Если вы дадите возможность Вирикависте перейти…

– Я сказал – некогда!

– Поймите, капитан, девушка жестоко избита, только что пришла в сознание, к тому же с ней происходит что-то непонятное…

– Слишком понятное! – рявкнул Дан, давая мысленный приказ перегородке. – И боевой перехватчик не «Скорая помощь»!

А это что такое? «Летучая звезда»? И судя по всему, та самая, которая привезла рейдера к орбите Стики! Даже белая шапка небуляра сидит боком на голубом светящемся шаре, как на лохматой голове с синими волосами. Еще один подонок, который заслуживает хорошей стальной болванки. Пара болванок имелась в арсенале «Астродесанта», но это убогое оружие годилось только на близком расстоянии.

– «Летучая звезда», остановитесь и отвечайте! Военный космофлот Стики требует ответа! – крикнул Дан в микрофон грависвязи.

– Командир научной станции «Новая звезда» высокородный Луч Мудрости приветствует патрульную службу. – отозвалась грависвязь нудным синтезированным голосом астрионида. – Я выполняю Долг Жизни, который меня связывает с человеком, которого вы преследуете. Честь наследника Древней Памяти семьи Луч не позволяет мне изменить обычаю, освященному тысячами оборотов Астриона.

«Летучая звезда» развернулась, подошла к рейдерскому «Астродесанту», и перехватчик исчез в ее огне. Корабль астрионидов снова начал набирать скорость, белый клок небуляра мчался за ним, трепеща, как флажок на ветру. Честь велит ему укрывать рейдера? Дан сжал руками фиксатор так, что тот заскрипел. Подлецы! Один подонок спасает другого, а люди гибнут! Скорее за ними! Сейчас они оба получат то, что заслужили! Дан не стал тратить слов и прибавил скорость. Двигатель «Астродесанта» работал в полную силу, но «летучая звезда» медленно, но верно уходила вперед. Куда они летят? «Экстраполяция по вектору данного момента!» – приказал Дан пульту. Мираж выдал траекторию движения «летучей звезды», и конец кривой оказался почти рядом со звездой Лаланда, точнее – на Лаланде-Х. Все правильно, именно там уживаются в соседстве астриониды и люди. Точнее, астриониды и рейдеры, на людей наемники с «Уграсены» определенно не тянут.

«Летучая звезда» уходила все дальше по своей кривой. Как ее догнать? По той же кривой лететь бесполезно, «Астродесант» не догонит «звезду», но ведь есть и другие! А почему Луч Мудрости летит именно так? Должно быть, как и живодер с «Уграсены», он не умеет управлять кораблем самостоятельно и включает автопилот, или как там это зовется у астрионидов. Автопилот выбрал самый экономичный путь, а летчик-испытатель Дан Сотников выберет самый быстрый, и в конце этого пути рейдер расплатится за все. Скорее расчет кривой на максимальную скорость!

Но чтобы догнать его в засвете, нужна энергия, подзаряжаться там негде! Сколько осталось заряда в аккумуляторах? Дан снова поднял мираж. Всего половина? Похоже, что небуляр сидит не только на рейдерской «летучей звезде». Пульт уловил ключевое слово и услужливо показал в мираже белый комок тумана, висящий на эжекторе двигателя. «Деструктор – пятьдесят процентов вдоль щита!» – приказал Дан. Гравидеструктор дал волну вдоль обшивки «Астродесанта», перехватчик затрясло, и белыйтуман исчез в черноте засветового коридора. Ага! Значит, в засвете сбить его гравидеструктором все-таки можно! А теперь – скорее вперед!

– Борт «Астродесант-2002», Сотников, слышишь меня? Сергиевский говорит! – заорала грависвязь, и в мираже показалось худое лицо полковника. Так, а вот и Сергиевский! Но все равно Дан уже не остановится! Пусть потом хоть под трибунал!

– На связи, – хрипло отозвался Дан.

– Сотников, слушай меня! – быстро и четко заговорил полковник, не заботясь об официальности. – О работе на «Рассвете» можешь не рапортовать, все знаю. «Астродесант 2002» подлежит программе «ноль двадцать». Доложи порядок работы.

Даже сейчас докладывать! Но как он сам не подумал про «ноль двадцать»! Если так посмотреть, его погоня за рейдером просто необходима со всех точек зрения, и никакого трибунала! «Ноль двадцать» – это уничтожение техники, которая не должна попасть в руки противника, а на пути «летучей звезды» нет ни военных баз Стики, ни базовых кораблей. «Астродесант» Элиала не должен попасть в руки рейдеров, а Дан – единственный, кто сейчас имеет шанс догнать его и разбить в пыль.

– Пусть господин пилот не беспокоится и скажет, что все хорошо, – проговорил надтреснутый женский голос. Девка заговорила, да еще умудрилась услышать его мысли? Хорошо бы отгородиться от нее фильтром, но тогда и Дан не будет ничего слышать. Придется терпеть эту гадину и ее тупого защитника.

– Сотников, слышишь меня? – снова загремела грависвязь. – Я уже отказал Объединению по защите прав потребителей, пересаживать пассажиров в другой перехватчик тебе некогда, у нас работа, а не прогулка в лесу! Немедленно доложи обстановку!

При чем тут пассажиры, еще время тратить на двух идиотов!

– С пассажирами порядок, борт работает в штатном режиме, продолжаю работу по «ноль двадцать», – отрапортовал Дан.

– Сотников, слушай внимательно! – снова заговорил командир «Кентавра». – Войско сейчас у советника, но две царских персоны находятся там, где ты будешь работать. Передай, как понял!

Так, значит, войско – это «Уграсена», название корабля наемников в переводе значит «Великое Войско». У советника – значит, рядом с Каутильей, этот самый Каутилья три тысячи лет назад был царским советником. А царские персоны – это все те же «Арджуны» в районе Трайи.

– Все понял, господин полковник! Войско у советника, у меня встреча двух царских персон! Продолжаю работу! – передал Дан.

– Работай, Сотников, инструкции сам знаешь, но постарайся, чтобы «ноль десять» было только в самом крайнем случае. В остальном – полная свобода действий, – закончил Сергиевский.

– Есть! – ответил Дан, и полковник отключился. Дан снова всмотрелся в мираж. До пересечения путей «летучей звезды» и «Астродесанта» оставалось не меньше пяти часов бортового времени, и пересекались они совсем рядом с Трайей. Да, командир Сергиевский прав, не хватало еще и программы «ноль десять»! «Ноль десять» – это самоуничтожение его собственного «Астродесанта». В засвете не катапультируешься, а значит, если подонки с «Уграсены» попытаются захватить его машину возле Трайи, испытатель Сотников уже не успеет уйти в отставку. Но до такого вряд ли дойдет, а сейчас главное – догнать подонка на угнанном «Астродесанте» и разнести его в такую пыль, чтобы и в микроскоп не разглядеть!

17

Что за дела? Почему синий не отвечает? Гед ничего не понимал. Может, ударить болванками? Этот перехватчик может работать даже внутри «летучей звезды» и разобьет ее в один момент. Нет, пусть синий отвезет Геда подальше, а взорвать его Гед еще успеет. Но взорвет обязательно! Синий оказался такой же биомассой, как и скоты, поддавшиеся внушению на «гражданине». Только твердит о Долге Жизни, а чтобы по-настоящему помочь, пару раз ударить боевым огнем – так нет! И тащит Геда вместе с трофейным перехватчиком неизвестно куда. А куда надо?

Может, в стикские колонии, на убогие планеты, населенные хвостами двуногими и крылатыми? Например, на Стилиту: на ней и кислород есть, и тепло – жить можно хоть в лесу. И все можно сделать просто – высадиться на этом перехватчике, заговорить на евроамериканском, хвосты его примут за своего, тем более, что биополе у него тоже подходящее. А потом набрать подходящий экипаж, и начинать новую операцию. Среди биомассы всегда найдется достаточно скотов, желающих служить сильному командиру и хорошо иметь с этого.

«Эй, ты! Куда ты меня тащишь, мне надо на Стилиту! Я тебе что сказал, скот? » – мысленно закричал Гед. Луч Мудрости промолчал. Юнец с сильным сигналом становился все более наглым и требовательным. Подумать только, сначала он хотел, чтобы наследник Древней Памяти из рода Луч, захватывал вместе с ним заложников, теперь требует везти его на Стилиту!

«Двигай на Стилиту!» – услышал Луч Мудрости новую команду юнца. Сигнал у него был сильный, но не настолько, чтобы внушать Лучу Мудрости против его воли. Луч Мудрости не раз бывал на Стике и знал, какой бывает настоящая сила биополя, но юнцу до такой силы было еще далеко. А самое главное, даже если бы внушение сработало, Луч Мудрости не мог отвезти его на Стилиту. Высокородный потомок дипломатов и государей, Луч Мудрости не был созданием, ловящим на лету любую информацию, или потомственным пилотом, а потому водил «летучие звезды» только по заранее рассчитанным маршрутам. Считать новые маршруты и выбирать выгодные траектории он просто не умел.

«Ты что, совсем там сдох, что ли? Выполняй приказ!» – не унимался юный наглец. Кажется, он вообразил, что Луч Мудрости помог ему добраться до орбиты Стики, а потом ждал его только из покорности его внушению! Ну ничего, до Лаланда-Х уже недалеко, скоро можно будет освободиться от юнца, не нарушая обычая.

А почему у «летучей звезды» вдруг начал падать заряд в энергетическом ядре? Луч Мудрости запустил желтый поток, осматривая «летучую звезду» снаружи. Опять небуляр, гнусное порождение бунтующих созданий! Волна желтого света исчезла, синие языки боевого огня слизнули клубящийся туман, и «летучая звезда» вновь засияла синевой.

«Огонь Победы приветствует высокородного Луча Мудрости», – побежали перед взглядом Луча Мудрости белые искры сообщения. – Слушай приказ, Луч! На Лаланд-Х, летят две «летучие звезды» с астриониками! Отправляйся туда, очисть базу от созданий, если твои там еще остались, и защищай Лаланд-Х от бунтовщиков!» Сообщение прервалось. Какой вздор! Луч Мудрости не какой-нибудь вояка, чтобы лупить боевым огнем направо и налево! А что там изобрел на Лаланде-Х Вихрь Сто Первый, даже противно себе представить! Он-то наверняка бережет базу для новых хозяев! И этот мерзкий страх, который Луч Мудрости ни за что не хотел бы пережить еще раз, может там снова появиться!

Связь снова ожила, но это был уже не Огонь Победы. Прозрачно-голубое создание, раздуваясь от гордости, рассыпало вокруг себя неразборчивые вихри слов. «Так называемые хранители Древней Памяти, способные лишь на тупое размножение, не достойны жизни. Но Совет Преображения, выполняющий волю освобожденного Талантливого Народа, не склонен к бессмысленной жестокости. – сообщали мутноватые вспышки. – Совет Преображения Астриона предлагает носителям Древней Памяти служить делу свободы, преумножая численность Талантливого Народа. Рождение максимально большого числа Талантливых Существ будет приветствоваться и повлечет за собой награды и послабления режима содержания».

Луч Мудрости содрогнулся от отвращения. За кого эти бесплодные рабы принимают носителей Древней Памяти? Носители родовой чести никогда не пойдут на сделку с беспамятными созданиями!

«От распыления в пространстве уже избавлены представители многих высоких родов Древней Памяти. – продолжал голубой выскочка с безграмотными неразборчивыми вспышками речи. – Так, управляющий генератора желтых потоков высокородный Луч Во Мраке уже принес присягу на верность свободе и произвел на свет потомка, получившего имя Луч Среди Звезд …»

Какая мерзость! Луч Во Мраке, глава младшей ветви семьи Луч, превратился в аппарат для рождения бесплодных рабов! Неужели желание жить оказалось у него сильнее чести? Он продал свою свободу за жизнь в рабстве!

«Однако присяга верности не будет принята Советом Преображения от тех, кто хотя бы однажды противостоял законному правительству, – продолжало создание. – Семья Огонь, которая во главе со своим предводителем Огнем Победы, захватила военную базу Крепость Огней, объявлена вне закона и подлежит полному уничтожению. Свобода беспощадна к своим врагам!»

Луч Мудрости отключил мерзкое сообщение. Нет, он никогда не опустится до уровня рожающей машины! «Сколько тебе говорить? Что встал? Сейчас получишь болванкой в брюхо! А ну, двигайся, скот! » – донесся до Луча Мудрости сигнал человеческого юнца.

Что за наглость! Наследник Древней Памяти не обязан терпеть такую грубость и неблагодарность! Да еще угрозы! Ну нет, так дело не пойдет! Переждать тяжелые времена Луч Мудрости сможет на «летучей звезде» и в открытом космосе, для этого не надо быть пилотом или созданием. Главное – успеть уйти от Лаланда-Х до появления бунтовщиков. Луч Мудрости уменьшил скорость, и вышел в неподвижное пространство.

Вокруг было черное звездное небо. Впереди ясно просматривался красноватый Лаланд-Х с белеющими островками тумана. Невдалеке плыла Трайя – на ней белый туман полностью накрыл человеческие постройки, но большая часть планеты была свободна. Совесть Луча Мудрости была чиста – человеческий юнец вполне мог уцелеть и получить помощь. Луч Мудрости раскрыл экранирующую капсулу и вышвырнул перехватчик вместе с его наглым пилотом и клочком тумана. Часть тумана еще оставалась внутри «летучей звезды», но Луч Мудрости уже знал, как его сбить. Ну, давай же! Беспорядочно кувыркаясь, человеческий перехватчик отлетел в строну, описал дугу и, наконец, полетел по прямой в сторону Лаланда-Х, как будто юнец человеческого рода собрался искать помощи у беспамятных созданий.

«Именем Совета Преображения Астриона требуем остановиться и не оказывать сопротивления! Любое сопротивление, моральное или физическое, будет стоить вам жизни!» – засверкали белые звезды связи. Луч Мудрости замер. Неужели он не успел? Вот они, те создания, о которых его предупреждал Огонь Победы! «Летучая звезда» рванулась вперед, но два корабля созданий уже летели наперерез. Слившись в один сверкающий синий шар, «летучие звезды» растянулись в широкую синюю ленту и помчались навстречу Лучу Мудрости. Как жаль, что он никогда не был хорошим пилотом и всегда полагался на созданий! Луч Мудрости попытался отойти в сторону, но лента изогнулась, окружив его «летучую звезду», и снова свернулась в шар, вобрав в себя пленный корабль. Что с ним сейчас сделают?

«Именем Совета Преображения Астриона ты осужден на смерть! – увидел Луч Мудрости сообщение победителей. – Но приговор может быть отменен, если ты принесешь присягу Талантливому Народу. Решай!»

Талантливый Народ, подумать только! Нет, он никогда не падет так низко, чтобы сотрудничать с бесплодными! «Я не вижу твоего ответа! Представься и прими свою судьбу или принеси присягу!» – нагло требовал беспамятный победитель. Значит, этот зарвавшийся раб будет жить, а энергия хранителя Древней Памяти будет распылена во вселенной? Какое унижение! А может быть, принести им эту присягу? Ведь она незаконна и от нее можно будет потом отказаться – хранитель Древней Памяти не обязан держать слово, данное беспамятным созданиям! И никто не осудит Луча Мудрости за то, что со временем он нарушит присягу, принесенную незаконному правительству! Ну, как там надо начинать?

«Я, Луч Мудрости, высокородный хранитель Древней Памяти семьи Луч, приношу присягу на верность Совету Преображения Астриона, клянусь поддерживать Совет и служить Талантливому Народу до конца времени, отведенного мне судьбой». – отчетливо, как полагалось образованному хранителю Древней Памяти, передал Луч Мудрости. Клятва получилась похожей на присягу, которую он приносил когда-то в Совете Древней Памяти, но сейчас это было неважно. «Приветствуем тебя, новый друг Талантливого Народа!» – передал командир победителей. – Присоединяйся к нам!»

Три «летучие звезды» слились в одну. Энергетические ядра поплыли друг к другу, и на одном из них Луч Мудрости ясно увидел клубящийся белый туман. Но это же ядро его собственной «звезды», он так и не успел сбить туман!

К Лучу Мудрости подплыло светло-голубое создание, нервно бросающее в разные стороны вспышки боевого огня. Тонкий длинный шнур тумана выполз из ближайшего ядра, и брезгливо обогнув Луча Мудрости, устремился к голубому свету беспамятного создания. Белый шнур прикоснулся к бунтовщику, расплылся, окутал голубое пламя белой дымкой. Язык боевого огня ударил по белому туману, но белизна уже сменила голубой свет создания. «Не подходить! Проклятье! Этот предатель нарочно протащил на «летучую звезду» белый туман! – увидел Луч Мудрости россыпь белых звезд около третьего энергетического ядра. Второе создание бросилось на помощь пострадавшему, раскидывая вокруг себя языки боевого огня, но белая дымка мгновенно окутала и его. «Держись, я лечу!» – вспыхнули белые вихри и звезды, но это были последние осмысленные слова. Белая дымка окутала обоих беспамятных, все более смешиваясь с их голубым огнем, и вот уже осмысленные белые звезды речи угасли, а оба создания превратились в мутные клубы тумана, который, расширяясь, заполнял все пространство «летучей звезды».

Луч Мудрости ударил по прикасающимся к нему клубам тумана. В ужасе он ждал своего превращения, но оно не приходило. Один за другим беспамятные вокруг него белели и превращались в туман, заполняя тройную «летучую звезду», но Луч Мудрости по-прежнему светился яркой синевой. Вот так! Никакой туман не в силах превратить хранителя Древней Памяти в свое подобие, он опасен только для бесплодных рабов! Именно они могут превратиться в тупую скотину, именно они заражались друг от друга и гибли один за другим. А высокородные хранители Древней Памяти не поддаются этой заразе, они выживут!

Но куда теперь лететь? Луч Мудрости никогда не водил такие крупные объединенные «летучие звезды». Что здесь, в памяти энергетического ядра? Едва видно сквозь белый туман, но понять можно. Вот программа полета на Лаланд-Х, вот обратный путь до Астриона. А что здесь? Совсем не видно! А если дать приказ? Тоже не слушается! Кажется, туман проник и в управление « летучей звездой»! Она не слушается приказов и летит по старому пути обратно на Астрион!

Луч Мудрости завис над энергетическим ядром, одетым в плотный слой белого тумана. Что же делать? Неуправляемый корабль везет его на Астрион. На Астрионе – власть вот этих, которые плавают сейчас вокруг Луча Мудрости белыми клубами тумана. Они снова потребуют от него присяги, и он вынужден будет ее принести, чтобы сохранить жизнь, или уничтожат его боевым огнем. Разве он сможет защититься один против десятков бунтовщиков?

Стоп! Но ведь для того, чтобы убить его, они должны будут влететь внутрь «летучей звезды», занятой белым туманом, и зараза подействует на них! А от тех немногих беспамятных, которые влетят первыми, заразятся туманом десятки, сотни и тысячи бунтовщиков – все беспамятные Астриона! И тогда бесплодные создания вместе со своим Советом Преображения бесславно закончат свою жизнь в белом тумане, а Луч Мудрости в останется жив, и вернет на освобожденный Астрион освященный памятью поколений порядок. Он будет жить, он станет героем, и никто уже не вспомнит о данной им под страхом смерти глупой присяге! Подвиг Луча Мудрости, освободившего Астрион от невежества и беспамятства, сохранится в памяти его потомков навсегда! Пусть «летучая звезда» везет его на Астрион!

18

Семь часов погони давили на плечи. Дан откинулся на спинку кресла и попытался расслабиться. Перед глазами тут же поплыли тесные проходы за обшивкой «Рассвета», замысловатый узелок на судорожно сжатом пальце Элиала и маленькая мертвая рука с детскими короткими ноготками … Нет, вспоминать нельзя! В бою голова должна быть ясной! Но когда же бой? Когда подонок осмелится выйти из «летучей звезды»? До Лаланда-Х уже не больше четверти часа бортового времени! Он что, не собирается возвращаться к своим хозяевам на «Уграсену»? Черный мираж над столом зазвенел. Синий огонек, изображающий «летучую звезду», замигал, сместился, потом изменил цвет и пошел по новой кривой, тормозя и переходя в низшие скоростные коридоры. Есть! Сейчас он будет выпускать «Астродесант» с подонком из «летучей звезды»!

А это что за штуки? Гравитационное возмущение в коридоре около девяти световых! Пульт выпустил из себя новый мираж. Сорок метров, шарообразный, гравидвигатели, опознавательных маяков нет… Да это же персона царской крови – рейдерский «Арджуна», о котором предупреждал Сергиевский! Рейдеры летят за своим подонком, а возможно, за «Астродесантом»! Не может быть, чтобы хозяева этого бандита не знали, на чем он летит! Но пусть не надеются – пока Дан Сотников еще не в отставке, не видать им ни подлеца комда, ни угнанного перехватчика!

«Торможение, время – пять секунд, конечная скорость – ноль шесть световой». Тошнота подступила к горлу, за спиной Дана непрошеные гости давились и кашляли в меру своих сил. Ничего, потерпят! Девять световых, пять, три… Выход! Звездный свет ударил в глаза, «летучая звезда» синела прямо по курсу, а рядом с ней одна за другой загорелись еще две. А эти откуда? Не много ли чести для одного подонка? Должно быть, не много, да и не для него. Вот белая стрела «Астродесанта» вылетает из «летучей звезды» в неподвижное пространство, а остальные корабли астрионидов идут на сближение, не обращая внимания на человеческий перехватчик. Две «летучие звезды» растянулись в ленты, окружили третью и поглотили ее. Ладно, пусть делают, что хотят! Главное, что этот придонный червяк сейчас ответит за все!

«Локатор, масштаб на максимум!». Угнанный «Астродесант» в мираже из белой вытянутой стрелки превратился в четкое изображение, напоминающее конструкторский чертеж. Вылетев из «летучей звезды», машина развернулась и мчалась теперь навстречу Дану. Но там ли подонок, может быть, машина на автопилоте? «Определение живой органики!» Нет, вот он, никуда не делся. Семьдесят килограмм, живое существо, с кровотоком, теплокровное. Над угнанным перехватчиком замелькали блики гравищита. Ага, пробует гравидеструктор при включенной защите! Ну что ж, сейчас он получит «программу ноль двадцать», точно как говорил Сергиевский! «Гравищит – полная мощность, деструкторы первый и второй – сто процентов! Огонь!»

Дан отключил автопилот – пусть недоучка-рейдер отставляет управление машине, но военный испытатель будет решать все сам. В окне заполыхали оранжевые вспышки – подонок ударил гравидеструктором, но выстрел прошел по щиту вскользь. «Деструктор, огонь!» Вцепившись в фиксатор кресла, Дан развернул перехватчик и ударил справа. Вражеский щит засверкал всеми цветами радуги, но выдержал. Желтые волны заслонили обзорное окно, гравитация исчезла и снова прижала Дана к креслу – подонок ударил из двух деструкторов сразу, и только восьмерка с разворотом помогла уйти от удара. Вот он как? Драться хочет? Ну, сейчас он получит драку!

Рейдер продолжал по инерции мчаться вперед с работающими деструкторами и сверкающими вспышками щита. Сейчас этого щита у него не будет – два деструктора прямым попаданием пробивают даже щит «Астродесанта». Вперед! Петля на развороте, переворот на сто восемьдесят, поворот на девяносто – перегрузки вжимали Дана в кресло, пассажиры за спиной кашляли и орали. «Деструкторы – огонь!» Вражеский щит вспыхнул синевой, как «летучая звезда», и рейдер замедлил ход. Есть прямое, но только одним деструктором! Хорошая машина «Астродесант», остатки щита до сих пор держатся. Но скоро не будут держаться! Дан пропустил врага мимо левого борта и вывернул свой перехватчика восьмеркой под прямым углом. «Огонь!» Оба удара попали в цель, гравищит рейдера сверкнул радужным блеском и погас. Готово!

Теперь рейдерский «Астродесант» был полностью открыт. Дан сделал петлю с переворотом, уходя от ответного удара луча – кажется, деструкторы у рейдера уже не работали. Ну, теперь еще один заход! Получай! Получай! Получай! Кажется, Дан закричал вслух. Прямой удар двух деструкторов сделал свое дело – перехватчик подпрыгнул, сверкнул золотым пламенем и разлетелся во все стороны праздничным фейерверком. Блестящие обломки полетели в разные стороны.

Дан не отрываясь смотрел в окно, обеими руками вцепившись в фиксатор. Сделано! «Ноль двадцать» он отработал, но где этот подонок? Он может быть сейчас в экзоскелете среди обломков, а Трайя совсем рядом! Не оставлять же работу недоделанной! Снова вцепившись в фиксатор, Дан принялся описывать спирали вокруг тучи обломков, разбивая гравидеструктором в пыль все, что еще оставалось от угнанного «Астродесанта» и его пилота. Удар следовал за ударом, пока на месте гибели рейдера не осталось только легкое облако углерода.

Все! Дан молча откинулся в кресле, глядя на рассеивающееся темное облачко. Он сделал свою работу. «Астродесант» не достался рейдерам, придонный червяк получил все, что заслуживал. Где-то невдалеке были хозяева этого подонка на катере с именем царской персоны, но думать о них не хотелось. Хотелось отправиться на «Кентавр», на Стику или даже в отставку. Горе притупилось, ненависть утихла, осталась только усталость.

«Ну, вот рейдер и получил свое…Только погибших уже не вернуть», – услышал Дан скорбную мысль Арсена. Мешковатый этнограф был прав, никто не мог теперь вернуть Дану Аурику, но по крайней мере, после этого боя в Галактике стало чище. Но что теперь делать с живым балластом на перехватчике? Рейдерская тварь и бесполезный мешок, в жизни не видавший военных действий, а военный пилот Сотников – при них в роли няньки? Ну нет! При первой же возможности он их пересадит куда-нибудь!

Перегородка раздвинулась. Усатый этнограф сопел носом и отплевывался в воронку – без подготовки фигуры высшего пилотажа в космическом бою выдержать было трудно.

– Уже все? Господин пилот все сделал? – услышал Дан надтреснутый женский голос. Рейдерская девка хрипела, как будто у нее пересохло в горле. Плачет, что ли, невменяемая по этому подонку?

– Нет, Вирикависта Нараян не плачет. – прохрипела девица. – Просто больно в боках, и тошнит.

Опять она слушает его мысли, да еще жалуется! Не хватает еще лечить ее здесь! Вон уже и глаза закрыла, и мыслей не слышно. Обморок. Надо возвращаться, как там аккумуляторы? Дан посмотрел в миражи, но зрелище было печальное. Досветовое пространство, в аккумуляторах – три процента заряда, и дело совсем не в небуляре – все, что было, ушло на работу деструкторов. Срочно уходить в безопасное место в неподвижном пространстве и заряжаться солнечными батареями! Но где найти такое место, если в любой момент может появиться один из двух «Арджун»? И где они сейчас?

Гравищит снова сверкнул всеми цветами радуги – вот он, катер с именем персоны царского рода! Дан ушел с линии обстрела, вывернул машину в петлю, и радуги на щите погасли. Откуда они бьют? Он быстро оглядел мираж и окно. «Летучие звезды» исчезли, зато «Арджуна» без опознавательных маяков уже вышел из засвета и бил по «Астродесанту» из четырех деструкторов сразу. Гравищит сверкал и переливался, Дан не отвечал, приберегая остатки заряда на последний выстрел. Пусть только подойдут поближе! Но почему они так странно стреляют? Могли уже десять раз пробить ему щит, но почему-то не пробили. Вспышки щита становились все чаще, но удары деструкторов раз за разом попадали вскользь, будто стрелки-рейдеры не собирались разбивать «Астродесант».

А ведь они и в самом деле не собираются разбивать! Дан послал перехватчик в «восьмерку», увертываясь от вытянутых захватов. Разворот, рыжая вспышка на щите, удар лучом по захвату, снова разворот! Но бесконечно так продолжаться не может. Трех процентов заряда хватит на последний бой или на пять минут маневров. А потом? Потом только одно – «ноль десять». Дело нехитрое – подпустить «Арджуну» поближе и дать сигнал двигателю. В конце концов, он военный испытатель, и готов ко всему, особенно если сможет забрать с собой на тот свет «Арджуну» с рейдерами. Но эти недотепы, которые навязались на его голову… Рейдерская девка, конечно, пусть хоть живет, хоть взрывается, но не гробить же этнографа просто так, между делом? А Сергиевский еще что-то говорил о полной свободе действий!

Гравидеструктор катера снова ударил по «Астродесанту», и по щиту забегали слабые блики. Уничтожать пассажиров рейдеры, скорее всего, не будут – скорее всего, снова потребуют выкуп за девицу из богатой семейки, да и за подданного Союза Северного Полушария Земли тоже что-нибудь захотят получить. Пилота, конечно, в любом случае расстреляют, но не умирать же ему просто так? Он еще успеет пустить пару лучей в рейдерские лбы!

В общем, скорее «ноль десять» и катапультироваться! «Бойцы» – надежные экзоскелеты, спускаться на их двигателях можно даже с высоких орбит. Кислорода, правда мало, после всех приключений у каждого осталось не больше, чем на час. Но куда спускаться? На Трайю, к рейдерской банде и их приятелям с завода фирмы «Нараян»? Впрочем, если фирма не помешала рейдерам требовать с Девики Нараян выкуп за дочку, хозяйка фирмы вполне может помочь тем, кто вернет ей невменяемое чадо. Ну ладно, хватит рассуждать, другого выхода все равно нет!

Трайя наплывала на окно «Астродесанта» круглым боком. Неровная рыжеватая поверхность, вся в буграх и метеоритных кратерах, летела навстречу. Где этот их завод фирмы «Нараян»? Должен быть вон там впереди, но что это вместо него? Небуляр? Именно небуляр, и какой! Как снега земной Антарктиды, как облака Стики, как белое одеяло в пять километров длиной! От завода остался на виду только край круглого стеклянного купола. Дан повернулся к этнографу, выключив связь.

– Катапультируемся. Двигатель «Бойца» поставь на торможение, включай, когда скажу «раз». Эту идиотку тоже застегни и включи ей двигатель. От меня ни на шаг!

Арсен заворочался в кресле, отстегивая ремни и тыкая пальцем в сенсоры. Выростица открыла глаза, но вслух ничего не сказала. «Это пилот. Где я? Ничего не надо…» – вяло зашевелилась ее мысль.

– Пилот летательного аппарата, нарушившего космическое пространство Федерации Каутилья должен немедленно снизиться и сесть на поверхность планеты Трайя! – подала голос грависвязь. Рейдеры, видимо, решили соблюсти видимость официальности – как-никак, «Уграсена» строилась на Стике по заказу правительства Каутильи и принадлежит ее военному космофлоту. Вот построили на свою голову, но кто же знал, что генерал Хан отдаст корабль последнего поколения наемникам!

Но «Арджуна» уже близко! Какой поставить интервал для «ноль десять»? Восемь минут много, за такое время рейдеры могут перехватить машину… Четыре минуты хватит. Дан вылетел из кресла, подтащил к себе Арсена и девицу.

– Шлемы закрепить, фильтры не включать, слушать меня! – скомандовал он. Натянув пленочный шлем, Арсен тщательно проверил каждую застежку «Бойца». Скорее, скорее, вот мешок! Дан включил свой двигатель. Ну что там он возится? «Арджуна» уже выставил захваты! Арсен аккуратно натянул шлем на голову рейдерской девки. « Больно, больно, но я же хотела быть взрослой…» – захныкала ее биоволна. «Тихо!» – приказал Дан, застегивая огромный «Боец» на ее хилой фигуре. Сколько можно возиться? И зачем вообще Дан связался с девицей и мешком?

Дан заставил Арсена и девицу вставить ноги в крепления катапульты. «Автопилот! Петля, пятьдесят метров от поверхности, «ноль десять» на подъеме, интервал четыре минуты от катапультирования!» Пульт звякнул, начиная работу. «Астродесант» сделал петлю, снизился на развороте. «Двигатели на холостой ход!» – приказал Дан своим попутчикам, нажимая внушением. Этнограф и девица покорно повторили команды, двигатели экзоскелетов заработали.

Пошел! Дан ударил каблуком по педали катапульты. Мелькнула открывающаяся дверь, со свистом вылетел уходящий воздух, и все трое, кувыркаясь, вылетели в открытый проем. Дан отсчитывал про себя секунды. Три пятьдесят пять, три пятьдесят четыре, три пятьдесят три…«Двигатели на торможение!» – приказал он мысленно своим попутчикам. Все три двигателя зажужжали, Дан перевернулся на лету. Две сорок пять, две сорок четыре… «Перевернуться, ноги держать вместе!» – Дан обернулся к девице, которая летела, расставив руки и ноги, будто крылья в полете. «Сдвинь колени, сдвинь!» Выростица дернула одной ногой, но лучше от этого не стало. Одна пятьдесят пять, одна пятьдесят четыре… Этнограф перевернулся сам, сжав колени. Дан услышал его мысленную команду двигателю – кажется, Арсен летал на экзоскелете не впервые. Двигатели работали ровно, падение сменилось спокойным спуском. Одна ноль одна, одна ровно, ноль пятьдесят пять… Дан не отрываясь смотрел на «Астродесант», выписывающий свою последнюю петлю. Перехватчик рванулся вверх от поверхности Трайи, навстречу катеру, тот двинулся рядом, выставив захваты. Ноль девять, ноль восемь, ноль семь…

Взрыв настиг их почти у поверхности. Оранжевая вспышка ударила в глаза, и длинная белая машина с черным треугольником на боку исчезла в рыжем огне взрыва вместе с рейдерским катером. Рейдерская девка, не пытаясь управлять своим «Бойцом», обогнала Дана, издавая испуганный мысленный визг. Арсен, судя по его мыслям, зажмурился, а Дан повернулся лицом к взрыву и смотрел на горящие обломки перехватчика и «Арджуну» с огромной пробоиной в боку. «Астродесант» осыпался огненным дождем на Трайю, а катер исчез в черном небе.

Горизонт подпрыгнул перед глазами, и ноги Дана сами собой спружинили, ударив каблуками о россыпь острых мелких камней. Инерция поволокла его вперед, и он перекатился набок. Какой-то камень остро чиркнул по колену, но экзоскелет тотчас зарастил пробоину. Дан сел, оглядываясь вокруг. Этнограф аккуратно приземлился рядом с ним и завалился на спину. Девица падала последней, выставив вперед правую ногу и нелепо отставив левую. Куда же она летит прямо ему на голову! Дан едва успел отскочить, и девка плюхнулась со всей силы на одну ногу, нелепо подвернув ее под себя. Отчаянный крик боли не был слышен на безвоздушной Трайе, но биоволна этнографической девицы выдала не меньше двухсот бионтов. «Ой ,Трое Великих! Нога!»

Ну вот, теперь еще и ногу сломала! Дан ударил кулаком по камню рядом с собой. С кем он связался! Вместо хвостатого братишки Элиала – неуклюжий этнограф, который не знает, за какой конец держат лучевик. Вместо решительной, сияющей Аурики – невменяемая девка со сломанной ногой. А вместо «Астродесанта» – три «Бойца» и запас кислорода, которого хватит после всех приключений не больше, чем на час. В одиночку он без труда добрался бы до завода, а эти висят балластом! Но не бросать же их в безвоздушной пустыне! К тому же девица может понадобиться для переговоров с семейством Нараян. Нет, придется терпеть этот балласт и ждать, пока они отдохнут, а потом идти всем вместе.

19

Прислонившись спиной к камню, Дан огляделся. Лаланд-Х горел красным огнем у самого горизонта. Вдали на красноватой равнине виднелись кратеры с неровными зубчатыми краями, отбрасывая длинные тени. Под ногами блестели осколки рыже-коричневых камней, это был тот самый керасил, ради которого астриониды прилетали на стикские инициации и судились в Галактическом Арбитраже с Каутильей.

Знаменитый завод фирмы «Нараян» скрывался под клубящимся белым туманом небуляра. Из-под белого искрящегося одеяла выглядывала только круглая макушка стандартного промышленного купола, под которым находился цех. Рядом с куполом из тумана торчали башни связи, и они не работали – во всяком случае, красные сигнальные маячки не горели.

Поверхность Трайи дрогнула, Дана подкинуло ударило о камни. Что такое? Взорванный катер упал, что ли? Он оглянулся и увидел невдалеке красноватый хамелеоновый шар. Катер был совершенно целый и стоял на поверхности, выпустив опоры. От завода до катера было метров триста, видимо, пилот не решился сажать его вблизи небуляра. Дан присмотрелся к машине. Восемь двигателей, две лучевые пушки, четыре квадратные башенки гравидеструкторов, люки для захватов – по всем признакам каутильский «Арджуна» предпоследнего выпуска. Опознавательных маяков на катере не было – должно быть, катер принадлежал все той же рейдерской банде. Вот и вторая персона царского рода, о которой предупреждал Сергиевский!

Красный огонек мелькнул в черном провале на конце круглой башенки, и Дана тряхнуло еще сильнее. Рядом взлетели и обрушились на камни Оболенский и девица, испуская испуганные волны. Впереди заклубилась над камнями коричневая густая пыль. Это же гравидеструктор! Но кого он обстреливает?

«В тень, под камни!» – приказал Дан, нажав внушением. Поднимая пыль, Оболенский заполз под высокий камень, таща за собой рейдерскую девку, Дан нырнул следом. Двигатели экзоскелетов дернулись и разом замолчали, связь со звоном отключилась, индикатор запаса кислорода погас на цифре 60 минут. По спине пробежал озноб, как будто от страха. Опять небуляр, в точности, как при штурме «Рассвета»! Но где он?

Еще один удар гравидеструктора заставил всех троих подпрыгнуть. Дан и Оболенский ухватились за камень, который только слегка покачивался в такт ударам, девица застонала, обеими руками ухватившись за сломанную ногу. Удары деструктора сместились к заводу. Небуляр зашевелился и заворочался, вытягивая в сторону катера белые языки. Светящиеся белым светом клубы тумана потянулись к «Арджуне», перекатываясь и тесня друг друга.

Из тумана выбежали двое. Человек в синем гражданском экзоскелете бежал по открытому месту, спотыкаясь на каждом шагу и не пытаясь укрыться. В его мыслях на неосанскрите не было ничего, кроме отчаянного страха. «Двигатель не работает, а солдат уже близко! И туман!» – в ужасе кричала его биоволна. Второй человек, боец в тяжелом каутильском «Ханумане», бежал легко даже с отключенным двигателем.

Беглец рванулся в сторону, беспорядочно петляя, но солдат в «Ханумане» нагнал его и резким длинным движением ударил в бок. Дан не видел ножа, но длинное движение, разрывающее ткань экзоскелета, не оставляло сомнений. Беглец рванулся, судорожно загребая руками и наклоняясь вперед. Преследователь ловко рванул у него на спине разрезанный экзоскелет, и беглец упал. Из тумана выскочили еще двое в гражданских экзоскелетах. Подхватив крупные камни, они бросились к убийце, но точный удар гравидеструктора накрыл сразу обоих, превратив в коричневатую пыль. Боец в «Ханумане» снова нырнул в туман. Никаких опознавательных маячков или знаков Дан не разглядел. Похоже, это была все та же банда живодеров, на этот раз истребляющая рабочих завода «Нараян». Но зачем им это надо, если хозяева завода с ними в союзе? Или теперь уже нет? Но в любом случае Дану и его спутникам надо идти на завод – кислорода в «Бойцах» осталось не больше, чем на сорок минут.

Небуляр приближался, вытягивая пышные белые языки тумана в сторону работающего деструктора. От того камня, за которым прятались Дан, поэт и девица, до небуляра теперь было метров пятьдесят. Из светящейся плазмы то и дело выскакивали беглецы в гражданском, а гравидеструктор бил по ним, как по движущимся целям. Похоже, пилот катера развлекался, проверяя свою меткость и точность локаторного наведения. Бойцы в одинаковых «Хануманах» выгоняли беглецов из небуляра под выстрел и снова возвращались в туман. Сколько их там? Дан видел одновременно не больше двоих, но в худшем случае, охотников за людьми могло оказаться и пятнадцать – столько мест было в «Арджуне».

Ну, хватит с них развлечений! Дан встал за камнем, держа наготове нож. Один из бойцов в «Хануманах» уже заметил этнографа и девицу и бросился к ним. Оболенский вскочил, держа двумя руками большой камень. Что он делает? Ведь не убьет, а только разозлит! Дан прыгнул на спину охотника, но тот стряхнул его с себя, одновременно полоснув ножом по рукаву. Боль кольнула руку, но ткань «Бойца» тут же срослась, и Дан бросился на противника снова. Девчонка, лежа на камнях, вцепилась обеими руками в ногу охотника. Охотник в «Ханумане» развернулся, выбив из рук Арсена камень и пнув девицу в живот. Удар, еще, еще! Охотник был сильнее и легко отбивал удары, но Дан действовал быстрее и уже дважды достал его, однако ткань «Ханумана» срасталась не хуже, чем у «Бойца». «Бей меня, иди сюда!» – послышалась из-под ног отчаянная мысль девицы. Охотник на мгновение остановился, поддавшись внушению, и Дан прыгнул на него снова, нанося удары ножом и ногами. Арсен добавил от себя новым камнем, и через секунду все было кончено.

Тяжело дыша, Дан вскочил на ноги. Охотник за людьми лежал неподвижно, на спине «Ханумана» красовалась отчетливая надпись на неосанскрите «Уграсена», а на рукаве – опознавательные знаки военного космического флота Каутильи. Значит, эта шайка наемников и рейдеров здесь в открытую! И сейчас его начнут искать другие охотники! И почему они вообще истребляют людей с завода «Нараян»? Но это выяснится только на заводе, а сейчас – идти скорее, пока нет других охотников! После драки запасов кислорода осталось не больше, чем на полчаса, надо было торопиться.

Этнограф уже приготовился к походу, взяв в руку небольшой камень, выростица лежала пластом. «Ой, Трое Великих, теперь хорошо, можно лежать и ни с кем не драться …» – услышал Дан мысль девки. Совсем раскисла, а небуляр уже близко! Дан увидел, как светящийся белый туман зашевелился и пополз к нему, захватывая все больше открытого пространства. А если использовать его, как дымовую завесу? Конечно, не дольше, чем на полчаса, потом кончится кислород. « Страх какой-то, но это, должно быть, от тумана, он сродни астрионидам…» – проплыла биоволна Арсена. Ну ничего, страх от слабого А-поля – это поправимо.

Небуляр остановился, из белых клубов выскочил еще один человек, и Дан едва устоял на подпрыгнувших камнях – это снова заработал деструктор, превращая беглеца в пыль. Туман рванулся навстречу потоку энергии, будто хотел поглотить все, до чего мог дотянуться. Огромный белый язык вылетел навстречу катеру, и белые клубы накрыли машину. Красный огонек деструктора погас, гравитация вернулась. Все, больше небуляр не даст ему стрелять!

«Скорее, вперед, пока подонков нет!» – скомандовал Дан этнографу и девчонке. Арсен поднял выростицу, пытаясь поставить ее на одну ногу, но она только стонала, бессильно цепляясь за его рукав огромными перчатками «Бойца». Как же они пойдут? Один – мешок неуклюжий, другая со своей ногой по камням…. Но придется их терпеть и помогать, хотя бы потому, что ему, Дану, никто, кроме них, не поможет.

Не убирая ножа, Дан двинулся вперед. Этнограф закинул себе на плечи руку долговязой выростицы и повел ее, поддерживая одной рукой. Другой рукой он разгребал туман, словно воду. «Дышать трудно, нос распух, зубы сломанные царапаются…. У Вирикависты ребра сломаны и нога… Но страх – это не настоящий страх, это только от небуляра…» – бормотала его биоволна. Арсен Оболенский ошибался. Главное было – не сбиться с направления и дойти раньше, чем кончится воздух. Если Дан правильно помнил стандартную конструкцию промышленных куполов, шлюз надо было искать на одном из узких концов овального здания.

«Жарко, страшно, но это ничего… Мы дойдем до завода, а потом вернемся домой…» – мысленно твердил Арсен, уговаривая то ли себя, то ли выростицу. Небуляр был огромный, а его туман гораздо плотнее, чем тот, через который Дан пробирался к обшивке «Рассвета». Клубы тумана мерцали, кружась вокруг идущих людей и подсвечивая лица за пленками шлемов. Белые клубы то и дело вытягивались в струйки и забирались в эжекторы двигателей, будто пытаясь присосаться к источнику энергии. Эх, жаль, электроника не работает, даже непонятно, разряжены аккумуляторы полностью или в них еще что-то есть. Впрочем, какая разница, когда кислорода осталось не больше, чем на четверть часа. Скорее под купол!

Выростица повисла на руке этнографа мертвым грузом, глаза у нее закрылись, а рука вцепилась в его плечо. «Спокойно, спокойно, все в порядке», – на всякий случай внушал Дан им обоим.

А вот и купол! Дан едва не ударился о стеклянную стену при следующем шаге. Он вгляделся в полутемное помещение за стеклом. Людей видно не было, освещение не работало, конвейер, на котором еще лежал толстый слой молотого керасила, стоял неподвижно. Так, это цех, вон в тех цилиндрических установках размером с перехватчик размалывают керасил. Скорее найти вход, кислорода мало, а девица уже едва дышит! Технический шлюз должен был быть справа – с той стороны, где начинается конвейер, а рядом с ним – шлюз для людей.

Дан двинулся вдоль стеклянной стены, прислушиваясь к биоволнам. Из цеха не было слышно ничего, небуляр чувствовался слабо, как морской червяк или мелкая многоножка. Дан сделал еще несколько шагов и оказался перед воротами шлюза. Арсен встал рядом, девица повисла на нем, как пустой экзоскелет.

Сквозь прозрачные стены и двери были видны лежащие вповалку друг на друге тела пяти человек в форменных комбинезонах. На груди и на спине каждого виднелась крупная надпись на неосанскрите: Фирма «Нараян». Все пятеро определенно погибли от удушья – значит, в цехе воздуха не было. У Дана и его спутников кислорода оставалось не больше, чем на десять минут.

Рейдерская девка пришла в себя и зашевелилась, опираясь на плечо этнографа. «Возьмите у меня, – услышал он ее отчетливую мысль, – Я с Каутильи, мне много кислорода не надо». Мысль хорошая, но без компрессора у нее никто ничего взять не сможет. Выростица начала медленно заваливаться набок. Арсен обхватил ее обеими руками, сам едва держась на ногах. « Она совсем без сил. Ей надо лечь», – заявил он мысленно. Дан только отрицательно помотал головой. Он долго их терпел, но теперь неважно, есть у них силы или нет, времени не осталось. Единственное спасение могло быть внутри заводского здания, и они должны были попасть туда за десять минут.

Дверь открылась сразу – электрический замок не работал. «Быстро за мной!» Дан вбежал в шлюз, Арсен протиснулся за ним , таща на себе выростицу. Небуляр потянулся за ними белым хвостом по цеху, но свернул и присосался к отключенному электрощиту. Видимо, там оставался наведенный заряд .

«Держи ее, а я вперед!» – приказал Дан этнографу и помчался вдоль конвейера. В цехе живых не осталось, но на каждом заводе должен быть кабинет начальства, лаборатория и технические службы. Там еще могли оставаться живые люди и кислород! Дан вбежал в коридор, покрытый мягким зеленым пластиком. Подошвы ботинок липли к темным пятнамподсохшей крови на зеленом полу.

Дан завернул за угол и едва не упал, споткнувшись обо что-то мягкое. Поперек коридора лежали сваленные друг на друга, как старые экзоскелеты, еще два трупа в комбинезонах с названием фирмы. Лужа крови расползалась под ними, а от нее к лестнице, уходящей вниз, вела цепочка больших темных следов. Дан замер и прислушался – снизу доносились мысленные голоса на евроамериканском.

«Сколько их там?» – спрашивал один из мысленных голосов. Судя по говору, он был родом с Каутильи, а говорили рейдеры, прижав друг к другу шлемы – рации у них не работали, как и у Дана. «Не сечешь, хиляк? Комд сказал – главного запереть, чтобы не вышел. Набирай код!» – устало бубнил второй рейдер, судя по выговору, землянин из ССП.

Это были такие же охотники за людьми, как те, которые были снаружи. Но если они кого-то запирают, значит, этот человек жив, и за дверью есть воздух. За десять оставшихся минут надо пройти за эту дверь.

«Лучше бы сразу всех грохнуть дестром!» – проворчал рейдер-землянин. «Тупой мешок! – отозвался каутилец. – Завод должен остаться, главный инженер тоже!»

Этнограф и выростица подковыляли к Дану, он прижал их к стене. «Тихо!» Драться, имея кислорода на десять минут – последняя глупость, надо внушать! «Зачем закрывать? Дверь должна быть открыта, все должны отдыхать…» – начал Дан, прислушиваясь к ответным волнам. « Может, оставить как есть? И так инженер никуда не денется…» – задумался охотник-каутилец. « Спать хочется…» – мрачно согласился землянин. «Возвращаться на борт и спать, спать…» – нажал Дан и услышал еще одну сильную биоволну, неумело подхватывающую его внушение. Каутильская выростица старалась, как на уроке мыслепения.

Тяжелые ботинки громко и медленно затопали по пластику – что там, лестница, что ли? Охотник-землянин поднялся по ступенькам и зашагал по ровному месту. Шаг, еще… Из-за угла появилась черная блестящая пленка шлема. Получай! Удар ножом в бок, в то место, где ребра экзоскелета заменяются для гибкости пластиковыми тягами, рывок ножа на себя и вниз, судорожные удары ботинок… Этнограф оттолкнул задыхающегося рейдера к стене, а по лестнице уже бежал другой подонок. На секунду рейдер остановился. Когда он высунется? Кислород кончается! Дан подтолкнул рейдера внушением, и все повторилось снова. Прыжок, удар, подставленная рука с каутильским узким ножом, перехват, блок… Дан почувствовал, что ему не хватает кислорода. «Помогай!» – послал он сигнал Арсену. Пролетев по коридору, как снаряд, этнограф навалился всем весом на спину рейдера. Дан освободил руку с ножом и, наконец, все было кончено. Едва дыша, Дан хватал ртом воздух – он истратил на бой последние запасы кислорода.

«У господина пилота кончается кислород! Что теперь будет?» – запаниковала выростица. Скорее открыть дверь, пока есть силы! Серая глухая дверь с надписью «Лаборатория» поблескивала новым пластиком на площадке у нижнего конца лестницы. Отлично! Лаборатория внизу, а значит, хорошо изолирована от А-поля небуляра слоем керасила и пыли. Там может быть и свет, и кислород, и энергия. Скорее! Дан скатился с лестницы и отчаянно застучал в дверь. «Откройте, это свои! Здесь родственница ваших хозяев, Вирикависта Нараян!» – ударил он биоволной. «Убийц уже нет, откройте скорее!» – подхватила девица Нараян, будто на уроке мыслепения у деда Наваила. Этнограф дотащил ее до двери и прислонил к притолоке.

«Здесь главный инженер завода Радж Чаттерджи, просит представиться». – донеслась из-за двери слабая вялая биоволна на евроамериканском. «Открывай! – ударил Дан внушением во всю силу и подкрепил требование еще парой ударов кулаком по двери. – У нас кислород кончается! Впускай сейчас же!» За дверью зашуршало, раздался металлический звон, потом тупые удары. «Чаттерджи! Уходите из шлюза, открываю наружную дверь! – нажал внушением Дан. – Считаю до нуля! Десять, девять, восемь…» Дан досчитал до нуля и влетел в шлюз. Этнограф с выростицей ввалились за ним. Дверь захлопнулась, воздух зашипел, наполняя шлюз, красные цифры побежали над дверью. Отлично! По крайней мере, свет и кислород здесь есть! Дан сбросил с головы шлем и вдохнул теплый, пахнущий пластиком и перегретой изоляцией воздух шлюза. Дошли!

20

Откинув шлемы, все трое вышли из шлюза в освещенный коридор. Похоже, небуляр действительно не добрался до лаборатории. Перед дверью шлюза стоял долговязый, взлохмаченный каутилец в сером комбинезоне. Угловатый и худой, как жердь, он метнулся в шлюз, снова запер дверь и появился перед незваными гостями, нервно потирая руки. Длинное нескладное лицо выглядело совсем молодым, казалось, этот мальчишка еще ни разу в жизни не брился. В сознании каутильца четко слышались беспорядочные мысли – похоже, он не закрыл биоволновой фильтр, а может, фильтра у него и не было.

– Я главный инженер завода Радж Чаттерджи. Честь имею приветствовать уважаемых гостей, надеюсь, вы добрались благополучно, – проговорил он по-евроамерикански, отбросив каутильскую церемонность. Говорил он невнятно и тихо, будто жевал каждое слово. Неужели тот самый Чаттерджи? Того, который написал о генераторах А-поля, вроде бы тоже звали Радж? Но почему этот вчерашний студент стал главным инженером такого предприятия? Похоже, он просто подставное лицо.

– Что тут происходит? Почему у вас по заводу бегают уроды в «Хануманах» и отстреливают людей? – подступил Дан к каутильцу. Чаттерджи беспомощно огляделся, будто ища подсказки на стенах и потолке из гладкого серого пластика. Освещение работало вполсилы – возможно, изобретатель экономил энергию или она просто кончалась.

– Извините, но я ничего не знаю. Я занимаюсь научной работой. – проговорил Радж Чаттерджи, потирая одной рукой другую. – Со вчерашнего дня небуляр полностью закрыл завод, связи нет, солнечные батареи не работают. Установка очистки воздуха и кухонный синтезатор еще работают, но энергии в аккумуляторах хватит не больше, чем на семьдесят два стандартных часа.

– Для скольких человек? – перебил Дан.

– Для меня одного, ну и, конечно, для испытания опытных образцов, – невнятно проговорил Чаттерджи. – Но если вы будете здесь со мной, то хватит на двое суток.

– А потом что?

Чаттерджи посмотрел печально.

– Не знаю. Я думаю, командир Вокар что-нибудь предпримет, но пока он ни о чем меня не предупреждал. Перед вашим приходом кто-то рвался ко мне, но я заперся, чтобы мне не мешали во время работы, и пересчитывал варианты. А вы думаете, это были люди от командира Вокара?

Конечно, люди были от командира Вокара! Но что это за работа, которую специалист по искусственному А-полю должен делать за запертой дверью на заводе? Определенно это не мельница для керасила! А что? Новый генератор искусственного А-поля? Автоматика наподобие той, которая уже стоит на «Астродесантах»? А может быть, новое оружие? Конечно! Этот Вокар, натравливающий своих подонков на гражданские корабли, не будет тратить время и силы ни на что другое! Но если это оружие, то надо немедленно вытряхнуть из Чаттерджи всю информацию, а потом за двое суток найти способ улететь с Трайи!

– Скажите, Радж, а почему хозяева завода, семья Нараян, не эвакуировали вас раньше? – прошепелявил Арсен, потирая перчаткой распухший, разбитый нос. – Ведь небуляр находится здесь уже не первый день?

Дан услышал, как вздрогнула биоволна каутильской выростицы при упоминании ее фамилии. Она сидела на полу, закрыв глаза и прислонив к стене взлохмаченную голову. В мыслях не было ничего, кроме боли. Похоже, девица была ранена тяжелее, чем казалось вначале, но все-таки сначала – информация! Что там такое придумал этнограф? Расспрашивает Чаттерджи подробно, как алов во время свадьбы! И в мыслях у него точно те же слова, что и вслух. «Не закрывай фильтр, я должен все слышать!» – мысленно предупредил Дан. Этнограф кивнул и продолжал расспрашивать изобретателя.

– Радж, подумайте, ведь хозяева могли дать вам всем отпуск на это время, верно? Раньше вы, например, летали в отпуск? Или говорили с семьей по грависвязи? – настаивал он, потирая разбитый нос. Чаттерджи удивленно посмотрел на потолок и начал потирать руки, ничего не говоря.

– Извините, я не помню насчет отпуска, но, кажется, нет. Мне не к кому летать, и говорить тоже не с кем, семьи нет…

– А другие сотрудники завода?

– Я с ними об этом не говорил, даже не думал… – Чаттерджи невнятно жевал слова. Еще один невменяемый!

– И никто не просил об отпуске?

– Работы было много....

Ну нет! Если малахольный Чаттерджи и согласен променять отпуск на работу, то остальные сотрудники завода были нормальные люди и наверняка интересовались бы отпуском, если бы…

– Стой смирно и головой не верти! – приказал Дан, нажимая внушением. Изобретатель замер, удивленно приоткрыв рот. Дан протянул руку и нащупал у него на виске узкий рубец, как будто под кожей проходила твердая жилка. Так вот в чем все дело!

– Это внушатель, «жук»! – гаркнул он на всю лабораторию. – Вы все здесь работали под внушением! Слушай, Радж, твой Вокар и семейка Нараян развели тут настоящее рабовладение! Они внушением заставляли вас безвылазно сидеть на Трайе, а когда завод встал, ненужных работников просто убили! Понял?

Чаттерджи посмотрел на Дана с ужасом.

– Это все сделал командир Вокар? Командир «Уграсены»? Но я ничего этого не знал, я работал над… над своим изобретением. Командир Вокар дал мне эту лабораторию, у меня было все, что надо для работы, я ничего не знал!

– А что это была за работа? Зачем тебе внушали и держали тебя взаперти?

Чаттерджи тер то одну руку, то другую, смотрел на потолок. Мысли метались в его сознании. « Я не должен говорить об этом! Это тайна исследования! Командир Вокар говорил, что только при соблюдении полной тайны он поможет мне запатентовать концентратор! Но почему меня держали здесь? Почему вживили внушатель? »

– Что такое концентратор? Отвечай, Радж, выкладывай! – нажимал Дан. У изобретателя оказалось на редкость сильное для каутильца биополе, а может быть, даже при выключенной небуляром станции срабатывало остаточное внушение «жука». Но силы были слишком неравны, и Чаттерджи сдался.

– Извините… Я должен молчать, но не могу… Это вы мне внушаете, я понимаю, вы ведь биополевик… – по-прежнему невнятно проговорил он. – Понимаете, я не мог опубликовать эту статью на каком-нибудь научном сайте Грависети, я же был студентом. Поэтому я просто выбросил ее в сеть… А командир Вокар заметил мою работу и сделал меня главным инженером завода и дал лабораторию! Он сказал, что поможет запатентовать все, что я разработаю здесь…

Он снова начал лихорадочно тереть одной рукой другую. Интересно, получил ли Вокар хоть один патент? Если даже и получил, то на свое имя, а не на имя этого невменяемого!

– И запатентовал?

Чаттерджи посмотрел удивленно.

– Я не знаю… Кажется, нет…Но концентратор А-поля еще не доведен до конца. Там все просто, но есть обратное рассеивание… Я не должен говорить, я не могу нарушить слово, я обещал командиру Вокару…

Порядочный нашелся! Рейдера и подонка считает своим благодетелем!

– Если твой рейдер спросит, скажешь, что я тебя заставил! – рявкнул Дан. – Что такое обратное рассеивание?

– Извините, я не умею объяснять… – испуганно пробормотал Чаттерджи. – В общем, это орудие, в нем стоят десять генераторов А-поля, а сам концентратор стоит впереди и собирает А-поле в пучок. Но с обратной стороны, где стоит оператор, А-поле рассеянное и очень сильное. Только биополевики могут его выдержать, и то не все. Надо дополнительное рассеивание, это все недоработано…

–А зачем это вообще нужно? Что делает твое орудие? – допытывался Дан, внушая в полную силу. Сколько может тянуть этот малахольный? Времени нет, осталось всего двое суток, чтобы зарядить аккумуляторы и найти способ улететь! Чаттерджи вдруг прорвало, как будто он всю жизнь ждал этого вопроса.

– Концентрированное А-поле должно было внушать страх астрионидам или астрионикам. Командир Вокар испытал единственный концентратор, построенный в натуральную величину на «Уграсене». Командир внушал, когда астриониды сражались с астриониками. – заговорил он, захлебываясь словами. – И вот астриониды улетели, а астрионики превратились в живой белый туман, который питается энергией!

Он судорожно вздохнул, потер одну руку о другую, пригладил взъерошенные волосы и продолжал, сбиваясь и глотая слова.

– Я не знал, зачем все это ему нужно. Я не спрашивал, я только работал. А вчера еще была грависвязь, и я смотрел новости через передатчик «Уграсены», это корабль командира Вокара. Вчера я еще ничего не понимал, а сегодня все понял!

Еще бы он вчера понимал, когда ему внушала послушание какая-нибудь здешняя станция внушения через «жук»! А теперь она отключилась вместе с цехом, и вот он задумался, наконец, мыслитель!

– На Астрионе восстание, астрионики убивают астрионидов, а сами превращаются в небуляров! – срывающимся голосом продолжал Чаттерджи. – На Каутилье энергетический кризис, нет уже четырех энергостанций! Закрыты военные базы и заводы, погибли люди, и все это из-за меня! Из-за моего концентратора! Я изобрел это оружие, я виноват во всем этом! А меня даже не убили вместе со всеми! Я должен уничтожить все, что сделал! А как я уничтожу, когда у меня здесь, только опытный образец в масштабе один к десяти, а настоящий концентратор на «Уграсене»!

Чаттерджи замолчал, дрожа и потирая руки, потом обхватил себя за плечи, и задрожал, будто в приступе рыданий, но глаза у него были сухие. Правильно, мужик и должен держаться крепко, даже если винит во всех бедах самого себя.

– Это не вы сделали, Радж, это сделал командир «Уграсены», и никто больше. – потирая разбитый нос, прервал его Арсен. – Топором можно рубить дрова, а можно головы невинным жертвам. И виноват в этом будет не тот, кто сделал топор, а тот, кто взял его в руки для убийства.

– Я знаю, насколько я виноват, не оправдывайте меня! – невнятно и быстро вставил Чаттерджи. Дан услышал слабый всплеск биоволны рядом с собой. Девица Нараян сползла на пол, легла и свернулась в клубок. «Боец» сморщился на ней, пленка шлема сползла на лицо, выростица хрипло застонала. Арсен повернулся к изобретателю.

– Скажите, Радж, на заводе есть медицинский робот?

Чаттерджи рассеянно посмотрел по сторонам.

–Есть… то есть он в лаборатории… «Адитья», совсем новый…

Оболенский наклонился и попробовал приподнять бесчувственную девицу, она застонала. Конечно, противно тратить на эту дрянь время, кислород и энергию аккумулятора, но не бросать же ее посреди коридора?

– Показывай, где твой робот? – без церемоний потребовал Дан, подхватывая выростицу. Раненую левую руку пробила боль. – Арсен, поднимай ее за ноги, а я возьму под руки! Пошли!

В стенах коридора виднелось несколько проемов без дверей – должно быть, Вокар и его подонки не оставляли изобретателя без присмотра. К роботу с именем сказочного воздухоплавателя Адитьи вел второй проем справа.

Чаттерджи включил «Адитью», Дан содрал с девицы экзоскелет, раздел догола и вместе с Арсеном положил ее на морфоместо под яркие лампы робота. На пульте замигали огоньки и поднялись облачками миражи. Мягкая поверхность морфоместа изогнулась, принимая удобную для больной форму, синие гибкие шланги и манипуляторы окружили худое тело. На шее виднелись черные круглые следы пальцев, лиловые кровоподтеки темнели на груди, кожа на ребрах распухла и побагровела, левая нога ниже колена была вдвое толще правой. Ну и досталось ей, живого места нет, что за живодерство! Похоже, рейдер не баловал эту дрянь. А почему она такого цвета? Коричнево-смуглая каутильская кожа выростицы отсвечивала яркой синевой. Казалось, под кожей светятся сотни крошечных синих огоньков. Что это с ней, может, она сама скажет?

– Эй, девушка! Почему ты синяя?

Выростица не отзывалась, вместо нее снова зашепелявил этнограф.

– Понимаете, кап…

– Кончай церемонии, называй всех по имени и на ты! – оборвал его Дан. Не хватало еще, чтобы на рейдерской базе знали его звание!

– Хорошо, Дан. Единственное, что я знаю – рейдер избил ее именно потому, что заметил синий цвет. Он кричал, что Вирикависта – шпионка, и что ей кто-то что-то внушает…

Чаттерджи подбежал к морфоместу, наклонился, присматриваясь, и принялся снова нервно тереть свои худые длинные руки.

– Извините, но я уже встречался однажды с таким явлением …

Чаттерджи остановился. «Но это служебная тайна «Уграсены»… Командир Вокар..».

– Пусть застрелится твой командир Вокар! – зарычал Дан, снова нажимая внушением. – Рассказывай, у кого из рейдеров на «Уграсене» ты это видел?

В мыслях изобретателя появилась знакомая физиономия – мрачные черные глаза, худые щеки и тонкогубый рот.

– У Гедерана Рама. Это биополевик-выросток, я два года растил его на «Уграсене» по поручению командира Вокара. – проговорил Чаттерджи, постепенно воодушевляясь рассказом о своей работе. – Гедеран носил в мозгу внушающее устройство – ну вы знаете, выростков обучают под внушением… А в крови у него были нанокомпенсаторы – это для компенсации перегрузок организма при ускоренном росте. Но у него эти нанокомпенсаторы были с блоками внушения, синие светящиеся блоки …

Значит, придонный червяк комд – это еще один биополевик-каутилец, к тому же выросток? Жаль, что Дан не успел на Стике ничего об этом узнать! А откуда взял такого биополевика его хозяин, командир рейдерской «Уграсены»? Похоже, Дан разнес в пыль только подонка-рейдера, но на свободе остались еще худшие подонки, стоявшие за ним. Но Дан еще разберется с ними, как только сможет улететь с Трайи. Ради такого дела можно будет и отложить отставку! Но сначала надо улететь.

– В тот день, когда господин Вокар испытал концентратор, Гедеран летел на катере, в двигателе которого был небуляр, и после этого я увидел у него такую же синеву. – увлеченно продолжал изобретатель. Так, все ясно! Потом небуляр окружил «Рассвет», и выростица посинела тоже. Так. Сначала лечить выростицу, какая бы дрянь она ни была, и разобраться с компенсаторами.

– Снимай с нее все внушатели и компенсаторы! – скомандовал Дан инженеру.

Чаттерджи метнулся за пульт. – Потерпи еще немного, Вирикависта, сейчас Радж все сделает, – шепелявя и шмыгая носом, заговорил он, не обращая внимания на то, что выростица лежала без сознания. – Робот здесь очень хороший, он называется «Адитья», так в старинных сказках Индии назывались герои, летавшие на воздушных кораблях. Ты ведь знаешь эти легенды, Вирикависта?

Свет, любовь, судьба и честь -

Только это в жизни есть.

Сплетни канут в никуда,

С клеветой уйдет беда.

Чем живешь, чему верна –

Знает совесть лишь одна,

– перешел он на стихи. Что за глупости? Тут лечить надо, а он воздух сотрясает! Откуда он берет эти стишки – по всем планетам собирает или сочиняет сам? «Адитья» пришел в движение, зажужжал и вонзил острый наконечник синего шланга в тонкую синеватую руку. По шлангу побежали голубые огоньки, собираясь в прозрачный мешочек у морфоместа. Второй шланг, отыскав под кожей на виске место вживления, вытянул «жука», а следом за ним – биоволновой фильтр. Еще несколько шлангов аккуратно и осторожно ощупали худое тело девушки, заботливо приклеивая голубые мешки с регенератором на синяки и опухоли.

Ну вот, с этой справились, теперь пора и этнографа привести в порядок. Неохота нянчиться со взрослым парнем, но других помощников, кроме этих двоих у Дана здесь нет и не будет, инженер слишком ненадежен. Ну, с чего начать? Дан двинулся к землянину.

– Не надо мне помогать, Дан, я сам умею обращаться с медицинскими роботами, -услышал он голос Арсена. Этнограф уже сел на одно из свободных морфомест, вглядываясь в поднявшийся мираж и прилаживая шланги к своему разбитому носу и беззубому рту. – В экспедициях все приходится делать самому. А ты тоже ложись, у тебя весь рукав в крови! Вот тут рядом еще одно место есть…

Арсен замолчал, надев биоволновую дугу и мысленно диктуя команды «Адитье». Однако, этнограф уже и на ты перешел? Впрочем, какие уж тут церемонии, когда кислорода всего на сорок восемь часов! Дан потянул грязный левый рукав, и боль тут же ударила по руке от пальцев до плеча, а в рукаве что-то подозрительно захлюпало. Терять время на лечение не хотелось, но потом его могло не быть вообще. Он снял «Боец» и комбинезон, надел биоволновую дугу и осторожно, чтобы не пережечь ее своим сильным биополем, принялся диктовать команды. Рана на руке тянулась от плеча до запястья, но была, судя по миражу, неглубокой. Для такого ранения часа регенерации вполне могло хватить. Еще бы поесть чего-нибудь и побриться – физиономия колючая, как у неандертальца! Прохладная пленка мешка с регенератором прикоснулась к ране, запахло обезболивающим, в шлангах зажурчало. Дан зажмурился, чтобы яркие лампы не слепили глаза, и незаметно провалился в темноту.

21

Проспал, опоздал! Все пропало! Дан вскочил с кресла, протирая глаза и высматривая на пульте «Адитьи» часы. Три часа и проспал, долго, конечно, но после двух суток работы в самый раз.

Синие шланги, заполненные регенератором, потянулись за его левой рукой, миражи взлетели прямо перед лицом. Кажется, дугу, рассчитанную на слабые каутильские биополя, он еще не пережег, лечение благополучно закончилось, так что он так встревожился? «Трое Великих, не надо! Не надо! Уходи!» – пронеслась мысль на неосанскрите. Дан чуть было не сделал шаг к выходу, но остановился. Да это же не его мысли, это чужая биоволна! Дан потряс головой, чтобы окончательно проснуться. Кто тут так лихо внушает ему, пока он спит и биополе расслаблено? «Не надо, нет!» – раздался новый мысленный вопль. Да это выростица кричит, да еще так мечется на морфоместе, что шланги вот-вот выдернет! И этнографа на месте нет, сбежал, что ли, от ее внушения?

Не открывая глаз, рейдерская девка плаксиво скривила губы и страдальчески наморщила брови. Цвет лица у нее теперь был коричневый, как у всех каутильцев, а синие нанокомпенсаторы светились в прозрачном мешочке на столбике возле морфоместа. А кричит-то почему?

Дан отклеил от своей руки булькающий голубой мешок с регенератором, перекрыл шланг и вызвал мираж «Адитьи». В мираже желтым светом засветились четыре почти заживших ребра, в другом высветилась сломанная нога. Судя по оранжевому цвету изображения, кость еще не полностью восстановилась, и нормально ходить выростица не могла. А биополе? «Адитья» выпустил новый мираж с цифрой 200 и сменяющими друг друга картинками. А это что такое? Запись мысленных образов? Тьфу!

В мираж выплыла смуглая черноглазая рейдерская рожа, потом темное лицо рейдера в мираже перекосилось, а дальше пошла натуральная порнография. Выростица заметалась так, что морфоместо едва удержало ее в своих складках. Да, крепко ей досталось во вчерашнем полете «Рассвета», в следующий раз будет умнее, не будет вешаться на шею кому попало. И вообще ей еще повезло. Аурика просто не вернулась из этого полета.

В мираже снова поплыли воспоминания невезучей выростицы – избитый в кровь деятель из министерства, потом грязная, потемневшая от разводов крови и синяков физиономия этнографа с дико торчащими в разные стороны усами. Потом появилось строгое лицо ее очень правильной воспитательницы. «Кави Нараян должна есть кашу спокойно!» – изрекла Сати Самадж в мираже. Видимо, это было какое-то детское воспоминание, но детство у выростицы, по сути дела, еще продолжалось.

На этом месте в дверях медпункта появился Арсен Оболенский собственной персоной. Теперь он уже не шмыгал носом, был причесан, одет в вычищенный комбинезон, а избитая физиономия превратилась в спокойное светлокожее лицо с аккуратно подстриженными усами. В руках землянина была большая белая булка и две закрытые коробки, в которых плескалась какая-то жидкость. Он разломил булку надвое и одну половинку аккуратно поместил вместе с одной из коробок на столик возле выростицы, остальное положил прямо на морфоместо перед Даном.

– Что это, мысли Вирикависты? Кави – это она? – заговорил он, вглядываясь в мираж . – Думаю, что рейдера не шпионаж возмутил, он просто получал удовольствие от того, что мы все были полностью в его власти…

Похоже, этнограф прав, этот гад ошалел от крови и вседозволенности. Дан молча кивнул и автоматически сунул в рот булку. Она оказалась соленой и наперченной, как любая еда у каутильцев. Но все равно молодец, этнограф, догадался еду найти!

Однако в чем же тут дело? Рейдер-биополевик считал выростицу шпионкой, но говоря строго, и сам был шпионом, пока носил нанокомпенсаторы. Что там за шпионаж на самом деле? Политический или промышленный? А может быть, рейдерский? Недаром они напали на «Индру», когда выростица была там. Но если она работала на рейдеров, почему этот комд бил именно ее? Он-то должен был знать, кто ему помогает! Впрочем, биополевики-каутильцы могли понадобиться кому угодно, сама выростица может и не знать своего настоящего хозяина. Как бы расспросить эту неудачницу? Она ведь может многое знать, даже не отдавая себе в этом отчета. Но его, Дана, она боится не меньше, чем какого-нибудь рейдера…

– Слушай, Арсен, – жуя булку и слегка нажимая внушением, сказал Дан. – Помоги мне ее расспросить.

Арсен Оболенский наклонился к спящей выростице.

– Кави, проснись, – проговорил он почти шепотом. – Не пугайся, ты лечишься, тебе уже лучше, все хорошо, надо просто поговорить.

Выростица открыла черные каутильские глаза и закрутила головой на морфоместе, ничего не понимая.

– Скажи, Кави, ты работала с разведкой? Какой фирмы или страны была разведка? Кому ты рассказывала то, что знаешь? – перебил его Дан, нажимая внушением. В конце концов, пока она не вполне проснулась, будет легче с ней разговаривать. Главное, не пережать внушением, иначе она ответит то, что он ей внушит, а не то, что знает сама.

– Собеседница никого не знает из разведки, – сказала она.

– Конечно, ты не знаешь, – с готовностью подтвердил Арсен. – А вот до полета на «Рассвете» с тобой не было чего-нибудь необычного?

Что это он придумал? Ну ладно, пусть попробует.

– Ну вот когда ты была дома, на Каутилье, или в гостинице, или перед отлетом на инициацию? Кто-то говорил что-то особенное? Или делал?

Выростица наморщила брови, скривила рот и потерла щеку, на которой еще виднелись желтоватые следы синяков. Неожиданно она замерла, будто что-то вспомнив.

– Голоса были! – хрипло заговорила вскрикнула она. – На Стике. Господин Арсен Оболенский не видел, а господин пилот, наверное, помнит, как стрелял Огонь Победы? Собеседница после этого дня всегда слышала в мыслях два голоса. Только собеседница ничего им не рассказывала, это они ей рассказывали…

– Называй нас по именам! – вставил Дан.

– А на каком языке эти голоса говорили? – гнул свое этнограф. – И какой говор был у них – каутильский, стикский, или как у меня, земной?

– Говорили на неосанскрите, один всегда отчетливо, не спеша, как воспитательница Сати, а другой – такой…как будто тот, кто говорит, немного улыбается… но им незачем было спрашивать, они оба знали мысли Вирикависты Нараян. Может быть, этими голосами говорили люди из разведки?

Дан и Арсен переглянулись. А почему нет?

– А не могли это быть две разные разведки? – проговорил Арсен.

Дан снова кивнул. Вполне может быть! Две разведки внушали неразумной выростице свой образ мыслей и следили за ее жизнью. В детстве поучения мысленных голосов подавляли ее слабое биополе, и она считала их своими собственными мыслями. Но когда она инициировалась раньше срока, она сразу стала слышать внушение, как слышат его все биополевики. Но скорее всего, разведки до инициации не начинали настоящей работы с ней, поэтому она ничего не знает. Однако интересная получается картина – две разведки взялись за одну девчонку с усиленным биополем. Одна из разведок и за подонка этого взялась, значит, по крайней мере, один голос – не рейдер, а нормальный разведчик. Кто же это может быть? Служба Безопасности Стики? Разведка Каутильи? Индостан? Союз Северного Полушария Земли? Впрочем, если сейчас не зарядить аккумуляторы лаборатории, все это будет неважно. Энергии осталось меньше, чем на двое стандартных суток!

– Дан, вы точно это знаете, скажите, я действительно инициировалась на космодроме? – снова заговорила выростица. Арсен и Дан одновременно закивали головами.

– И я теперь могу внушать ?

– Мне уж точно ты можешь внушать, – заверил этнограф, – Ну, а Дану, наверное еще нет.

Вот еще придумал – «еще нет»! Нет и не будет!

– Тогда научите меня внушать по-настоящему, и я помогу вам отогнать небуляра. Вы сами вчера думали, что он меня послушался! – проговорила выростица, садясь на морфоместе. – Если я научусь, я буду работать, как взрослый свободный человек!

Мягкие складки морфоместа крепко обхватили ее, не давая встать.

– Но сначала надо довести до конца лечение, – Арсен осторожно придержал ее за плечи и поднял морфоместо так, чтобы она могла сидеть. – И еще надо поесть. А потом мы все начнем работать.

Что он такое придумал? Как он будет работать с небуляром, не имея возможности внушать? Впрочем, если других помощников Дану никто не предлагает, сойдет и этнограф-мешок. В качестве кого, пока непонятно, но это выяснится по ходу дела. А сейчас надо подготовиться. Дан вытащил из угла свой экзоскелет, проверил уже затянувшееся покрытие на месте разреза, потом протер себе щеки и подбородок жидкостью для бритья, оставляя рыжую щетину на салфетке. В коридоре послышались торопливые шаги.

– Извините, я хотел узнать, как ваше самочувствие? – Радж Чаттерджи влетел в медпункт. Он снова потирал руки, но теперь не нервно, а довольно, будто готовился к чему-то очень для него приятному. – Извините, я возьму мешочек с блоками, мне для концентратора, я тут подумал, что можно сделать экранирование… – пробормотал он, подхватив мешочек с синим светящимся содержимым, и исчез. Что за урод! Тут энергия вот-вот кончится, и небуляр, небось, вырос за три часа, а этот только и думает о своих изобретениях для рейдерской банды и ее командира!

Ну все, пора двигаться! Но начнет разведку он один. Дан надел «Боец» и повернулся к будущим помощникам.

– Сидите и ждите! Без меня никуда не двигаться!

Надо надеяться, рассудительный Арсен сможет ее удержать, даже несмотря на внушение. Он, похоже, мастер убеждать и уговаривать. А теперь – за кислородом! Рядом с зарядной станцией висел светящийся экран с данными. Температура, влажность и прочие удобства в лаборатории были в полном порядке, зато заряда аккумуляторов при имеющемся могло хватить не расходе больше чем на сутки. Дан подключил кислородный блок экзоскелета к короткой трубке в стене, лучевой пистолет к выходам аккумулятора и включил заполнение. Оружие зарядилось почти сразу, зато кислород шел медленно, как будто нарочно испытывал терпение. Что тут, у рейдеров, нормального давления в баллонах нет или кислород кончается?

Сунув за пояс лучевик и пристукивая от нетерпения ногой, Дан пробежал глазами надписи под кнопками и дверцами в стенах техотсека. «Воздушные фильтры», «Рециркуляция», «Кондиционер», «Блок О»…интересно, что это за блок О? А что на полках? В этой коробке, кажется, кристаллы для записей, рядом – стопка негодных сенсоров. Хлам!

А это что? Отчаянный страх ударил по нервам, мутноватые светильники на стенах мигнули, Дан едва удержался от крика, и тут же услышал вскрики, несущиеся из других дверей.

–Что случилось?

– Ничего, ничего, извините, пожалуйста! Это у меня опытный образец включился! – высунулся из своей комнаты Чаттерджи, лицо у него посерело и перекосилось от ужаса. Он снова скрылся, и страх тут же исчез. Дан выглянул из своего угла, насколько позволял кислородный шланг. Перед изобретателем стояло нечто, похожее на модель гравидеструктора высотой в полметра. Во всяком случае, у этого аппарата было квадратное дуло и круглая тыльная сторона. Значит, вот это и есть концентратор А-поля? Ничего себе концентрирует! Но в нем Дан разберется потом, сейчас главное – небуляр.

«Я виноват во всем этом, и этого не искупить… Перед Каутильей, перед Галактикой… – услышал Дан мысли изобретателя. – Я работал на рейдеров, я воспитал убийцу и насильника…Моя работа губит людей и разумных существ по всей Галактике… мне нет прощенья, хоть бы меня убил этот обратный поток! Но опытный образец не убьет…». Чаттерджи вытащил из боковой поверхности лабораторного пульта шланг и начал мазать круглую сторону своего агрегата резко пахнущим клеем. Дан поморщился – надо же, монтажный клей стикского производства! Кто притащил в подземную лабораторию эту пожароопасную дрянь! Он же загорается от любой искры! Командир Сергиевский отправил бы под трибунал любого, кто взялся бы клеить таким клеем на «Кентавре».

Кислородный блок, наконец, заполнился, и Дан пробежал мимо мастерской, где работал Чаттерджи, и остановился у выхода. Красные огоньки побежали над дверью, отсчитывая время и показывая давление в шлюзе. Опять ждать! Сколько времени зря проходит! А Чаттерджи только знает, что самого себя мучить!

«Искупления нет, но я могу продолжать исследование! Я должен успеть с последним испытанием, пока есть энергия! Из этих блоков получится рассеиватель обратного А-поля, а значит, работать с концентратором сможет любой! – Чаттерджи заскрипел колесиками стула, запах клея исчез. – Я не отдам этот образец рейдеру Вокару, оружие будет принадлежать тому, кому оно должно служить – народу Каутильи. Я отдам свое изобретение государству, и пусть президент Хан и правительство решают, что с ним сделать. Они, возможно, отправят меня в тюрьму, мне снова вживят внушатель, но это не страшно, я и так уже три года в тюрьме!» Концентратор снова включился, и А-поле ударило по нервам, но теперь страх был куда слабее.

Надпись «Вход» над дверью замигала. Так дело не пойдет! Чаттерджи своим опытным образцом поглощал энергию не хуже небуляра. Но в открытую убеждать бесполезно, даже с внушением – стоит отвернуться и перестать внушать, как он устроит свое последнее испытание и угробит аккумуляторы. Лучше присоединять свои мысли к мыслям Чаттерджи незаметно. « Сейчас энергии нет, надо беречь то, что есть. Испытать можно потом, позже, завтра…» – начал внушать Дан, подстраиваясь под ритм биоволны изобретателя. Чаттерджи зашевелился на скрипучем стуле, никого не заметил и снова принялся за работу. «Сегодня закончу образец, а потом когда-нибудь испытаю», – услышал Дан и вышел в тамбур.

22

У лестницы по-прежнему лежали двое убитых подонков в разрезанных экзоскелетах. Силовые тяги торчали среди клочьев бронированной ткани и осыпающихся хлопьев нанопленки, будто кости разлагающегося тела. Других рейдеров не было видно – то ли улетели на катере, то ли погибли в тумане небуляра. Ну ничего, он разберется с этой шайкой, как только сможет улететь с Трайи, а сейчас достаточно навести порядок в коридоре. Дан подхватил сначала одного убитого, потом другого, и оттащил их за угол. При небольшом притяжении Трайи можно было унести и подальше, но аккумуляторы не ждали, и время тоже.

В цехе было по-прежнему полутемно и жарко. Небуляр нагревал просторное помещение, а его слабое А-поле заставляло тревожно сосредоточиться, будто перед экзаменом. Светящиеся клубы тумана плавали вдоль стекла, сжимаясь и раздуваясь, будто дыша, внутрь цеха от них падал мягкий белый свет. Изредка в белом тумане пробегали неясные вспышки, похожие на искры световой речи астрионидов, но ничего осмысленного в них Дан прочесть не смог.

За стеклом купола темнели в глубине светящегося тумана две башни – одна высокая и узкая, другая – широкая и приземистая. Должно быть, мачта солнечной батареи и башня грависвязи. Вот что надо освободить от небуляра в первую очередь! Но как это сделать? Внушением? На что он реагировал вчера?

Дан сосредоточился, как перед мысленной командой пульту перехватчика. «Сжаться, сдвинуться, уйти!», – продиктовал он. Небуляр пошевелился, но остался на месте. Белый туман нахально мигал и мерцал за стеклом. А может быть, он и в первый раз, когда выростица пыталась ему внушать, потянулся своими языками не за внушением, а за энергией гравидеструктора? Но ведь биополе какое-то у него все же есть, а оно обязательно должно реагировать на внушение! Только как? На слова он совсем не реагирует.

А если проще? Как работают дрессировщики с кавинами? Они не говорят бессмысленной скотине слов, которых она не понимает. Они просто вызывают у себя в мыслях картины, внушают их зверю, и даже самый тупой кавин начинает соображать, что делать и куда идти. Дан вгляделся в горы светящегося тумана, стараясь представить себе их движение. «Пусть этот ком отодвинется от стекла, а тот, что за ним – уползет назад! Пусть те, что накрывают купол, разойдутся в стороны! Пошли отсюда, брысь, нечего вам здесь делать!» – мысленно командовал Дан, представляя себе эти картины одну за другой. Небуляр безмятежно мерцал.

Значит, плазменная зверюга даже картинками мыслить не может? Еще тупее, чем кавин? Что же теперь – оставаться в лаборатории навсегда, по крохам тратить последние запасы энергии в аккумуляторах и медленно умирать? Сначала не будет хватать энергии на освещение, потом остановится вентилятор, подающий воздух, погаснут миражи и пульты. Потом иссякнет кислород, они будут задыхаться в поисках лишнего глотка воздуха, а потом умрут, раздирая на себе комбинезоны, как те, кто сейчас лежит у входа в цех?

Дан еще не успел отругать самого себя за малодушие, а небуляр уже вздрогнул, зашевелился и замерцал. Клубы тумана потянулись друг за другом, превратились в длинные жгуты и потекли прочь от стекла. Небуляр испугался! Своим сильным биополем Дан внушил небуляру свой собственный страх! Но что же тогда – все время паниковать и вспоминать жуткие истории, чтобы пугать тупую скотину?

А почему нет? Другое дело, что опытного летчика-испытателя, который пока что еще не вышел в отставку, напугать не так-то просто. Что же он будет вспоминать? Дан перебрал самые страшные свои воспоминания – аварию в засветовом коридоре во время испытаний «Витязя», прыжок с моста Первооткрывателей в море перед плывущим унимобилем, первую в жизни встречу с астрионидами, гнилое лесное болото, в котором он едва не утонул в детстве. Через десять минут запугивания небуляр отполз от стекла метра на два, а Дан устал, как будто крутил «мельницу» вокруг «летучей звезды» целых полчаса.

Но может быть, у небуляра есть какие-нибудь нервные центры? Каким местом он лучше чувствует? Где лучше всего внушать? Дан прошелся вдоль стены, одну за другой вспоминая жуткие истории. Клубы тумана отползали от стеклянных стен купола, но разницы не было никакой – внушать у шлюза, у дальней стены или сидя на ленте конвейера среди керасиловой пыли. Похоже, невеликие способности небуляра были рассредоточены по всей белой массе тумана.

Дан вернулся туда, откуда начал свой путь, и огляделся. Белый туман поредел и начал сползать по округлым стенкам стеклянного купола. Светящиеся клубы расползлись, среди них стала четко видна решетчатая стойка большой солнечной батареи. За ней действительно оказалась прочная, широкая башня грависвязи, а над головой уже темнело черное небо с яркой звездой Лаланда. Получилось! Небуляр уходит! Но сколько же понадобится сил и времени, чтобы плазменный туман отошел от солнечной батареи и она заработала? А башня грависвязи еще дальше! Можно провозиться как раз до тех пор пока аккумуляторы не разрядятся до конца. Нет, здесь нужно внушать целой командой, да еще согласованно, в такт, как при мыслепении. А откуда взять команду? Кроме Дана, на Трайе есть только один биополевик – невменяемая девица, которая инициировалась меньше декады тому назад.

В углу цеха что-то зашевелилось. Дан отбежал к стене и встал за электрощитом, прислушиваясь к биоволнам. Кто шумит? Рейдеры? Небуляр? Из-за конвейера появились две держащиеся друг за друга неуклюжие фигуры в больших, не по росту, «Бойцах». Из-за пленки одного из шлемов посмотрела на Дана усатая физиономия Арсена, в другом виднелось узкое смуглое лицо с нахмуренными от напряжения широкими бровями. Выростица стояла на одной ноге, держась обеими руками за этнографа.

– Вы что тут делаете? – рявкнул Дан, нажимая внушением. Звук в лишенном воздуха цехе пройти не мог, но биополе работало исправно.

«Я не позволял Кави вставать, но сила ее внушения – вещь упрямая, а биоволнового фильтра у меня нет. Но я зарядил нам оба экзоскелета, и вот мы здесь вместе и готовы помогать,» – беззвучно сообщил этнограф. Арсен был смущен, но нервничал он зря – двести бионтов легко могли сделать ему предложение, от которого невозможно отказаться.

«Арсен не виноват! Это я заставила его помочь! Господин пилот, то есть Дан.... вы нашли способ внушать небуляру? Он же отошел от завода, я вижу! Я помогу вам, научите меня!»

Придется учить и терпеть обоих. Конечно, о свободе действий придется забыть, но без помощников, даже таких, Дан здесь ничего не сделает! Время не ждет, а лабораторные аккумуляторы тем более! Дан решительно подошел к выростице и, схватив в охапку, понес к конвейеру. Она вздрогнула, пытаясь отпрянуть от него, в ее памяти снова появилась мрачная рейдерская морда, и небуляр отодвинулся еще на полметра от стекла. Дан усадил Кави на стол рядом с большим ящиком, куда прежде ссыпался молотый керасил. Он и теперь лежал на дне небольшой горкой, а конец конвейера нависал над ящиком рядом со столом.

«Слушайте меня внимательно, – начал Дан, слегка нажимая внушением. Арсен подошел ближе, и Дан начал объяснять сразу им обоим. В конце концов, в мыслепении даже слабое биополе помогает. – Мы должны внушать только чувствами. Небуляр не понимает ни слов, ни картинок. Но если ему внушить страх, он испугается и отойдет. Для усиления внушения мы должны изобразить страх вместе, вроде пения хором. Поняли? »

«Это вроде мыслепения алов?» – мелькнула мысль этнографа. Дан кивнул, отвечать не было времени. Как теперь научить этих двоих мыслепению? У выростицы поле сильное, но о мыслепении она только читала. Арсен слышал мыслепение на свадьбе Элиала, но биополе у него земное, слабое. К тому же у самого Дана такая сила поля, что он будет забивать обоих. В детстве дед Наваил иной раз вообще запрещал ему петь. «Сам поешь неверно, да еще внушаешь всем свои ошибки!» – мысленно ругал его старый ал. Эх, как теперь Дан посмотрит ему в глаза, вернувшись после гибели Элиала? Не смог уберечь братишку хвостатого, не сохранил…Впрочем, для того, чтобы посмотреть в глаза, надо сначала отогнать небуляра и зарядить аккумуляторы.

«Значит, так, – начал Дан, решительно нажимая внушением. – Я внушаю первым, а вы будете повторять. Но при этом вы должны не подчиняться моим мыслям, а присоединяться к ним, изображать их, как алы делают при мыслепении. Алы всегда так поют –один запевает, другие подхватывают, и когда все биоволны собираются вместе, общее внушение получается очень сильное. Но при этом надо думать всем об одном, и всем иметь одни и те же чувства. Понятно?»

«Тогда нам нужны песни или стихи, – услышал Дан мысль Арсена. – Судя по тому, что я слышал на свадьбе, мыслепение всегда имеет ритм. Все живое на всех планетах подчиняется ритмам, потому что само движение планет веками совершается в четком ритме. Стихи могут быть на любом языке, лучше на евроамериканском, ведь вы оба его понимаете, а я могу на нем быстро связать нужные слова».

Мысль здравая, догадливый этот этнограф! «Арсен умеет сочинять стихи очень быстро, я слышала…» – проплыла мысль выростицы. Дан не читал стихов и в них не разбирался, если этнограф сможет с ходу сочинить что-нибудь жуткое, ему цены не будет в деле внушения!

«Стихи нужны для того, чтобы дать ритм и усилить чувства, главное – не красота, а убедительность и ритм! – от волнения даже слабое биополе землянина стало слышнее. – Вам обоим для внушения нужно почувствовать одно и то же одновременно, а стихи дадут вам чувства. Вы будете внушать небуляру в одном и том же ритме стиха, и он послушается! Но сейчас скажите, то есть подумайте, какие вам стихи надо! Если нужен страх – будут пугающие стихи, нужна радость – придумаю веселые!»

– Конечно, страшные! – подхватил Дан. – Хоть жуткие сказки рассказывай, хоть стихи читай! Главное, чтобы я и эта девчонка испугались как следует и начали внушать этому скоту!

Дан не успел подтолкнуть этнографа внушением, а стихи уже появились в его мыслях.

«Когда спасения не ждешь,

И под ногами пустота,

Под ребра входит острый нож,

Свет застилает чернота…»

Ого, кажется, получилось! Не зря Арсен собирал песни по разным планетам! Дан почувствовал, как ему и в самом деле стало слегка не по себе, и на следующих строчках он легко попал в тон биоволне Арсена.

« И выход заперт, и кругом

До неба сплошь стоит стена,

И страх стоит как в горле ком,

И впереди лишь смерть одна».

Небуляр вздрогнул и отодвинулся от стекла. Светящиеся клубы тумана поднялись над куполом, открывая звезды. Кави присоединилась к мыслям Дана, сначала без слов, а потом вместе с Даном мысленно пропела все стихи Арсена от начала до конца. «Как странно – стихи у Арсена получаются сразу, он над ними почти не думает!» – мелькнула мысль выростицы, но отвлекаться ей было некогда. Этнограф продолжал сочинять на ходу, и выростица подхватывала его мысли. Дан поддерживал силой своего поля обоих, угадывая следующие слова и старательно нагоняя на себя страх. Необученные новички пели в мыслях так, что был бы доволен даже сам дед Наваил. Но действует ли это на небуляра?

«И обступает темнота,

И в спину ветер ледяной,

Схватись за трос – рука пуста,

Кричи – не слышен голос твой…»

– повторил Дан за Кави и Арсеном. Клубы тумана пришли в движение, вытянулись языками, сползли сплошным потоком по стеклу и потекли прочь от купола. В цехе стало так жарко, что в экзоскелетах включилось охлаждение. Мощные струи тумана потекли между ажурными треугольниками солнечной батареи, закрутились водоворотами вокруг башни грависвязи. За первой солнечной батареей открылись еще три, их лопасти одна за другой выходили из тумана, раскрываясь и поворачиваясь к свету звезды Лаланда.

Желтая лампочка замигала около входа в аккумуляторную. Дан в три прыжка оказался внутри и замер. Сине-желтые диаграммы в мираже над ожившим пультом показывали десять ярко-желтых пустых аккумуляторов, один синий полный, а последний, двенадцатый, будто стакан водой, быстро наполнялся синим цветом, обозначающим заряд. Пульт предупреждал и мигал, требовал подзарядки и сигнализировал об аварийной остановке конвейера, но Дан лишь мельком взглянул на экраны и огоньки. Он выскочил из аккумуляторной и подбежал к стеклу – развернутые лопасти солнечных батарей так и горели черно-золотым блеском под ясным звездным небом. На башне грависвязи зажглись красные огоньки сигналов.

«Ой, он поехал, падаю! Опять на ту же ногу! Арсен! Дан!» – ворвался в его мысли отчаянный вопль. Что там такое? На бегу повторяя мысленный вопль, Дан бросился к конвейеру. «Он едет, а я зацепилась!» – в ужасе твердила ее мысленная волна. Кави, неуклюже пыталась отползти от движущегося серого полотна, но сломанная нога оказалась между лентой конвейера и краем стола. Арсен, засунув руки в щель между ногой и движущейся лентой, попытался отцепить вытянувшуюся в тонкий жгут хамелеоновую пленку. Экзоскелет затрещал. Коричневая пыль перемолотого сырья взлетела из бункера рядом со столом и окутала облаком обоих.

Дан схватил с ленты крупный камень и забил его между лентой полом. Лента задергалась, остановилась а в углу цеха замигали красные огоньки аварийного сигнала. Вскочив, Арсен отцепил штанину «Бойца» от ленты. «Где он выключается?» – забегала его мысль. Дан бросился к пульту у входа. Через секунду красные огоньки погасли, лента перестала дрожать, и выростица наконец высвободила больную ногу. Вид у нее был измученный, худое лицо вытянулось, глаза глядели черными провалами, а ужас, который бился в ее мыслях, мог разогнать десяток небуляров. Дан не стал успокаивать ее, а снова и снова повторял за ней испуганные всплески биоволны.

За стеклом цеха открылась коричневая поверхность Трайи, усыпанная камнями. На камнях лежали два мертвых рейдера в своих огромных «Хануманах», а совсем рядом со стеклом цеха трое рабочих завода в разноцветных гражданских экзоскелетах фирмы «Нараян». От этого зрелища Дану снова стало не по себе, зато небуляр отодвинулся еще дальше, открыв стоящий на прежнем месте катер. Около катера никого не было, но пилот, расстреливавший беглецов для забавы, мог быть еще там. Хорошо бы выманить подонка из пультовой, но как?

Биоволна выростицы вдруг замолчала, она закрыла глаза и начала тихо заваливаться набок. «Ты что, Кави? А ну, перестань!». Он не отзывалась, в очередной раз потеряв сознание.

Красный лучик ударил в глаза Дану. Он посмотрел вверх, сквозь прозрачный купол цеха. Четыре красных огонька зажглись на широкой темной верхушке башни грависвязи, а четыре черных шара локаторов пустились в свое путешествие, кружась вокруг нее. Отлично! Теперь у них была и грависвязь, и локация. Надолго ли, Дан не знал, но связь была, и надо было скорее посылать сообщения. Кому и когда – он придумает по пути в лабораторию, а пока – бегом! Дан бросился к двери, Арсен подхватил Кави под мышку, как ящик, и все двинулись в лабораторию.

23

– Извините, господин командир, но я вынужден побеспокоить вас и госпожу Нараян и доложить о конце исследования, – услышал Дан, едва открыв шлюз. Кому это докладывает о конце исследования невменяемый Чаттерджи? Зачем он начал грависвязь без предупреждения? Ведь рейдеры «Уграсены» наверняка перехватят любое сообщение с Трайи! Выростица зашевелилась под рукой, и Дан опустил ее на пол. Арсен осторожно пробрался в коридор за его спиной. «Что там такое? Уже есть связь?» – беззвучно поинтересовался этнограф, стягивая с головы пленку своего шлема. «Тихо!» – ударил внушением Дан. Этнографы притихли, но Чаттерджи продолжал, как ни в чем ни бывало, биоволна изобретателя полностью совпадала с его словами.

– Извините, господин командир, но с сегодняшнего дня на концентраторе А-поля может работать любой человек! На опытном образце в масштабе один к десяти я смонтировал экран обратного потока А-поля и сам проработал в режиме стопроцентной загрузки в течение двадцати пяти минут без вреда для себя!

Вот он чем занимался! Дорабатывал свой опытный образец концентратора, похожий на модель гравидеструктора! Но почему после всех мук совести, искреннего раскаяния и патриотических порывов изобретатель докладывает обо всем командиру «Уграсены»? Неужели так ловко притворяется? Нет, это вряд ли.

– Вот как, Чаттерджи? А почему так долго возился? Ты мог бы еще месяц назад все закончить! Плохо работаешь, никуда не годится! И небуляра еще не полностью убрал, совсем никуда не годится! Чем ты его отгоняешь? – загремел из миража грависвязи начальственный голос. Только бы изобретатель не проговорился!

«Он сам ушел! Сам!» – Дан сильно ударил внушением, Чаттерджи заколебался, но в его биоволне рядом с беспорядочными мыслями о концентраторе забились отчетливые, жесткие приказы. «Командиру Вокару ты обязан всем, что имеешь. Командир Вокар – хозяин твоего ума, изобретений и твоей ничтожной жизни!» – четко диктовал неизвестный биополевик.

– Небуляра можно отогнать биополем, об этом я сейчас собирался доложить, господин командир, – Чаттерджи даже меньше жевал слова, чем обычно. – Небуляр имеет А-поле, как астрионид, и оно чувствительно к биополю человека. Госпожа Вирикависта Нараян … То есть небуляр сам ушел…

«Заткнись!»– мысленно скомандовал Дан. Чаттерджи замолчал, пытаясь собраться с мыслями. «Ты не имеешь права скрыть от твоего хозяина ни одной мысли, ни одного сомнения! Говори хозяину все, что знаешь о себе и о других!» – настаивали приказы неизвестного. Да это же станция внушения, которая внушала покорность рабочим завода и Раджу Чаттерджи, пока завод работал! Небуляр отключил станцию вместе с другим электрическим оборудованием, а теперь она снова заработала, и Радж Чаттерджи покорно докладывает командиру «Уграсены» о своих достижениях.

– Почему Радж Чаттерджи упомянул имя Вирикависты Нараян? – громогласно спросил мираж певучим женским голосом на неосанскрите. Кави сделала шаг, будто хотела подбежать к миражу но не удержалась на больной ноге и, слабо вскрикнув, осела на пол. «Это мать, сейчас Вирикависта Нараян должна просить у нее прощения!» – запаниковала ее мысль. Ну нет, прощение подождет! Дан остановил выростицу, и она осталась сидеть на полу коридора. Но как теперь говорить с этой мамашей, если даже требование выкупа не нарушило ее союза с рейдерами. Дамочка и на связь вышла вместе с главным подлецом и грабителем! «Арсен, не пускай ее к связи! Радж, молчи, пока не разрешу говорить!» – скомандовал Дан этнографу и Чаттерджи. Арсен сел на пол рядом с Кави, изобретатель озадаченно уставился в мираж грависвязи, станция внушения продолжала требовать доклада обо всем.

Скорее выключить станцию! Все время следить за Чаттерджи и внушать ему, борясь с внушением станции, невозможно. А эта выростица тем более ничего не понимает, она домой к мамаше хочет! Но откуда управляется станция внушения? Из цеха? Нет, вряд ли. В цехе работали пленники, которые не должны были знать о существовании станции. А если из лаборатории? Что-то такое Дан видел совсем недавно… Ага, в техническом отсеке кнопка с надписью «Блок О»! Это вполне может быть станция внушения! Дан бесшумно двинулся по коридору. В проеме входа в лабораторию виднелся крупный мираж, а в нем – красивая молодая каутильянка с пышной прической.

– Пусть Радж Чаттерджи скажет собеседнице, какая женщина явилась к нему, назвавшись именем Вирикависты Нараян! Это не может быть Вирикависта, она скомпрометировала семью Нараян и уже наказана Тремя Великими! – потребовала хозяйка завода из миража. – Официальное сообщение о гибели Вирикависты Нараян подтверждается фактами, а эта женщина может быть кем угодно!

Чаттерджи сидел за пультом, по привычке нервно потирая руки. «Молчи!» – скомандовал Дан. «Хозяин должен знать обо всех твоих мыслях!» – внушала станция. Чаттерджи напряженно замер, пытаясь выполнить все приказы одновременно.

Дан пробежал за его спиной в технический отсек. Приборы показывали все те же благополучные данные климата в лаборатории, а заряд аккумуляторов рос на глазах, теперь его могло хватить самое меньшее на пять дней. Где здесь «Блок О»? Ага ,вот эта дверка, будто электрощит, за ней ряд сенсоров.

Дан открыл «Блок О» и начал читать надписи под сенсорами. «Усиление», «Мираж», «Список потребителей». Он нажал на «Список», и из круглого глазка рядом с сенсором вылетел мираж со списком. Раджами, Каррерас, Всемиров, Чаттерджи… понятно, потребители – это сотрудники завода и лаборатории.

Но как отключить? Вот сенсор усиления, а вот рядом – аварийное отключение. Дан сдернул с руки перчатку, ударил пальцем по красному сенсору и прислушался к мыслям Чаттерджи. Внушение станции исчезло, собственная биоволна изобретателя слышалась ясно и отчетливо. Дан вытащил полуразряженный лучевик и расплавил лучом пульт управления «Блока О». Станция не подавала признаков жизни. А как Чаттерджи?

– Извините, госпожа Девика, но в крови этой девушки были такие же синие нанокомпенсаторы, как у бойца Гедерана Рама! Это не может быть совпадением, это именно ваша дочь! – дрожащим голосом убеждал изобретатель, потирая руки и раскачиваясь в кресле. «Почему я это говорю, они же теперь расстреляют и меня!» – мелькнуло в его мыслях. Значит, Радж предал не сознательно, он сам боится рейдеров и не хочет иметь с ними дела! «Спокойно, если они уже все знают, хуже не будет. – мысленно продиктовал Дан. – Продолжай разговор, надо узнать, что и когда они будут делать». Что-то зашуршало в коридоре, невдалеке забились тревожные, отчаянные мысли, и в лабораторию, держась обеими руками за рукав Арсена, ввалилась выростица. Ну вот, стоило отвлечься на минуту, и опять она ему внушает – заставила поднять ее и привести сюда! «Тихо!» – приказал Дан, но взволнованное биополе Кави уже работало на все двести бионтов и не подчинялось внушению.

– Вирикависта Нараян почтительно приветствует свою мать! – проговорила она своим надтреснутым голосом, не забыв ни одного правила каутильской вежливости. Это еще что за церемонии! Или эта мамаша ее так запугала?

– С собеседницей действительно говорит Вирикависта Нараян! – продолжала выростица. – А синие нанокомпенсаторы убрал из ее крови Радж Чаттерджи, он взял их для своего концентратора! И обучающий внушатель тоже он снял! Теперь Вирикависта свободна и Тремя Великими клянется, что больше никогда не скомпрометирует свою семью и свою мать!

Ну и выражения! Если бы Дан вздумал так разговаривать с матерью, она немедленно начала бы его лечить. Но может быть, на Каутилье принято церемониться даже с родственниками?

– Так это что, действительно она? И что она делает в лаборатории, почему все знает о концентраторе? Чаттерджи, отвечай! Для чего ты показываешь девке вещи, которых даже я толком не видел? – загремел мужской голос в грависвязи. Красавица Девика исчезла из миража, а вместо нее появился седоватый блондин с угловатым квадратным лицом. – Слушай меня, Чаттерджи! Ее я все равно изолирую раз и навсегда, а ты будешь работать, как раньше, если все мне объяснишь!

Чаттерджи сгорбился в кресле перед миражом и дрожал, обхватив себя руками. «Смерть, все равно смерть, и пусть он убьет меня, пусть расстреляет! Я предал девушку, я рассказал об экране обратного потока, я предал самого себя и заслуживаю расстрела. Но на рейдерского командира я больше не буду работать! » – твердила его мысль.

– Но почему обязательно изолировать? – послышался из миража голос невидимой Девики Нараян. – Девика Нараян уже оплакала дочь официально, но вполне может использовать на Трайе, как всех официально погибших работников. Фирме «Нараян» нужен работник-биополевик, а Серж Вокар бросается такими ценными инструментами…

– Другую девку закажешь! А эту – изолировать, и никаких разговоров! – прервал ее Вокар. Дан услышал, как затрясло не только Чаттерджи, но и Кави. «Вот как? Я значит, не дочь и даже не человек, а ценный инструмент!» – возмутилась ее биоволна.

– Но если Серж не хочет использовать ее сам, так почему не отдать фирме «Нараян»? – не сдавалась Девика.

– Она должна была работать с концентратором, а не сидеть в лаборатории! Девка слишком много узнала! Изоляция – и все!

Мираж опустел – Девика и Вокар отключились. Вот как, значит, обстоит дело! Рейдер Вокар – настоящий хозяин не только «Уграсены», но и завода на Трайе, и возможно, самой Девики Нараян! Вот он, настоящий комд рейдеров! По большому счету, Галактика обязана этому типу и появлением небуляра, и рейдерскими налетами, и захватом «Рассвета». Если бы Дан был сейчас на «Астродесанте» в открытом пространстве, этот подонок непременно получил бы хороший луч в лоб. Но пока Даниил Сотников – только офицер военного космофлота, который нелегально находится на территории чужого государства, да еще не может с нее улететь. Значит, надо работать дальше.

Чаттерджи снова принялся потирать руки, Кави прислонилась к стене, Арсен морщился и теребил усы. «Если речь об оружии, они постараются убить всех свидетелей. И межпланетного скандала не побоятся…» – мрачно размышлял этнограф. «И меня тоже могут убить! Кто знал, что борьба не только за свободу родины, а хотя бы за собственную свободу так опасна? Теперь они меня обязательно убьют, ведь мне внушали сразу две разведки…А мать согласна оставить меня в живых только в плену на Трайе. – добавляла мрачности выростица. – Да и какая я ей дочь? Мать даже никогда не разговаривала со мной, и других ее детей я никогда не видела, им говорили, что я глупая или чем-то больна. Но я не глупая, я биополевик! Я еще буду свободной и самостоятельной!»

О чем она думает? Ни самостоятельной, ни свободной она не будет, если рейдеры застанут их здесь! Думает о всякой чепухе, а тут надо как можно скорее сообщить на Стику, чтобы о них знали. Даже если никто не успеет обогнать новый катер с охотниками за людьми и спасти четверых свидетелей, в Галактическом Арбитраже наверняка начнется скандал вокруг их гибели. Все-таки, Дан и Арсен Оболенский – подданные крупных государств, с которыми Каутилья вынуждена считаться, и разбирательства в Галактическом Арбитраже не миновать ни правительству Каутильи, ни наемникам с «Уграсены». Скорее, пока небуляр снова не закрыл башню грависвязи! Дан вытолкал из кресла несчастного Чаттерджи и принялся за настройку.

– Всем катерам и кораблям космофлота Стики, всем военным базам! – начал передавать Дан. Микрофон грависвязи принял сигнал, но к словам немедленно присоединился оглушительный треск и грохот. Что такое? Ведь связь только что работала! Небуляр уже добрался до башни?

– Всем катерам и базам космофлота Стики! – снова начал Дан, но грохот только усилился.

–Извините, Дан, но отсюда ничего не получится. Связь у лаборатории есть только с «Уграсеной», – услышал Дан невнятный голос Чаттерджи. «И это тоже моя вина! Я добровольно прилетел на Трайю и стал рабом Вокара! Мне нет прощения, и даже если меня простят люди, я сам никогда себя не прощу! – мучилась угрызениями совести его биоволна. – Но больше я не работаю на эту банду и не отдам Вокару свой последний труд. Опытный образец с экранированием я отдам только государству Каутильи! Или уничтожу».

Так, от изобретателя толку нет. Связи нет тоже. Значит, надо уходить. Но куда? Спрятаться вне завода на безвоздушной, усыпанной камнями, Трайе можно только на шесть часов – именно на столько хватает запаса кислорода в «Бойцах». Потом останется только пожалеть, что рейдеры вовремя тебя не пристрелили. Если же попытаться удержать завод, нужны люди, оружие и энергия. Нет ни того, ни другого, ни третьего. А если улететь? Улететь отсюда может только рейдерский «Арджуна», который на «Уграсене», скорее всего, считают погибшим. Но небуляр, накрывший катер, давно разрядил его аккумуляторы и их надо заряжать заново. А для этого надо отогнать небуляра, и на это остается не больше двух стандартных суток.

Неожиданно темный мираж ожил и включился. Звон и вспышки заполнили всю лабораторию.

– Отвечай! – Дан вскочил и подтолкнул к креслу измученного Чаттерджи.

–Прием! – вполголоса пробормотал изобретатель, снова обхватив себя руками и пристукивая зубами от волнения. Мираж неожиданно стал ярко синим, как разгневанный астрионид, а в вихрях его синего огня помчались белые звездочки и вспышки. Действительно астрионид! Как он пробился через глушение? Или на «Уграсене» есть наемники-астриониды?

– Радж, перестань трястись! Отвечай, есть ли астриониды, которые заключили союз с «Уграсеной»? – сильно нажав внушением, спросил Дан. Изобретатель отрицательно помотал головой.

– Нет, таких не было.

Тогда можно и поговорить, тем более, что это… Дану захотелось протереть глаза.

«Глава Совета Древней Памяти командующий войсками Астриона высокородный Огонь Победы вызывает базу Новая Звезда на Лаланде-Х. – сообщали четкие мелкие звезды астрионидской речи. С каких это пор вздорный Огонь Победы стал править Астрионом? Меньше декады назад он крутил мельницу над космодромом в Приморском! А может, это рейдеры прикрываются его именем? Дан присмотрелся. Самые крупные звезды мчались в начале сообщения, потом астрионид сворачивал их в единый вихрь и заканчивал каждую фразу на ярком белом сиянии, будто с десятком восклицательных знаков. Это мог быть только Огонь Победы, Дан хорошо помнил его манеру говорить. Но о чем он толкует?

« Огонь Победы приказывает всем высокородным и созданным, находящимся на базе, подтвердить верность законному правительству Астриона! – продолжало сообщение. – Отзовитесь, чтобы вам улететь на Невидимку! Восстание закончилось, наказан никто не будет! Вихрь Сто Первый, отвечай!»

Хорошо бы ответить, но рейдеры могут слышать этот разговор. Как сказать, чтобы не называть себя вслух? «Слышу тебя, Огонь Победы! – передал Дан. – Не называй меня по имени, скажи – помнишь «мельницу»? »

Белые вспышки побежали в синем огне миража. «Так это ты, чтоб тебе сесть на Невидимке! А ты сам-то помнишь, на чем мы закончили?»

«Твой «номер» не подчинился приказу, а потом ты стрелял на космодроме», – ответил Дан. Астрионид выпустил россыпь белых звезд.

«Так это и в самом деле ты? Откуда ты здесь взялся, чтоб тебе сесть на Невидимке? Ты же погиб!» – прочитал Дан. Теперь нужно дать знать на «Икар». Как бы там ни было, дан еще не в отставке, и как бы ни был свободен, помощь ему просто необходима. А самое главное – дать им знать так, чтобы понял не только Огонь Победы, но и Сергиевский.

« Передай моему командиру, Огонь! Я жив, ноль десять и ноль двадцать отработал полностью, заложники живы, мы во владениях Великого Войска. Больше сказать не могу». Да, не очень понятно получилось, но Сергиевский сообразит. В мираже пролетела крупная мерцающая звезда – подтверждение, что астрионид принял послание и обещает выполнить все, о чем его просят. Ну что ж, если Огонь Победы дал звезду подтверждения, можно не сомневаться – он свое слово сдержит.

«Скажи мне, друг, что сейчас на Лаланде-Х? Там есть белый туман?» – неожиданно спросил астрионид. Белые звезды беспокойно забегали в мираже.

«На Лаланде-Х не знаю, на Трайе – есть, – просигналил Дан. – Около Стики тоже был. Как на Астрионе? Ты сказал, что восстание закончилось?»

Огонь Победы рассыпал белые вспышки праздничным салютом, но их смысл был вовсе не праздничный. «Закончилось, потому что бунтовщики превратились в небуляров! Все беспамятные – инженеры, пилоты, прислуга, чтоб им сесть на Невидимке!»

«Но как они превратились в небуляров на Астрионе? Кто их заразил?»

«Луч Мудрости, подлец! Беспамятные захватили его в плен, а на его «летучей звезде» уже был небуляр. Те, кто его захватил, превратились по пути в туман, а он притащил их на Астрион! Хорошо еще, что высокородные хранители Древней Памяти эту заразу не воспринимают!»

«Так это же ваша победа, ты должен был его наградить», – предположил Дан без особого энтузиазма. Сообразительные «номера» всегда были ему больше по душе, чем спесивые хранители Древней Памяти.

«Уже наградил! Боевым огнем! – взорвался Огонь Победы. Белые звезды полетели через весь мираж. – Сначала этот подлец пытался улизнуть от военной службы под видом работы на Лаланде-Х, потом отлынивал от работы, прикрывшись Долгом Жизни, а после всего этого еще и заразу принес! Ты знаешь, сколько получилось этого тумана из всех беспамятных Астриона? Знаешь, сколько он жрет? Вся энергия заводов и жилья, все желтые струи, все крепости – все уничтожено! И ни одного беспамятного! Кто работать будет?»

«Сами и будете», – передал Дан, не сдержавшись. Развели у себя рабовладение, а теперь недовольны!

«А как убрать белый туман – об этом кто-нибудь подумал? – продолжал возмущаться Огонь Победы. – Он же только боевого огня боится, чтоб ему слететь на Невидимку! Надо что-то придумать, а все изобретатели в туман превратились! На Лаланде-Х должен быть Вихрь Сто Первый, а я ним связаться не могу! Прячется он, что ли, чтоб ему на Невидимку сесть?» – Огонь Победы отключился, не прощаясь.

Ну и дела на Астрионе! Хотя на Трайе не намного лучше. Подонки Вокара могут вернуться в любой момент, и к их возвращению надо готовиться немедленно. Прежде всего – отогнать небуляра от «Арджуны» и занять катер. Если они смогут хотя бы взлететь с Трайи, у них будет и связь, и оружие. Дан спрыгнул с кресла и двинулся к выходу. Для мыслепения нужны по меньшей мере два биополевика, да и Арсен со своими стихами пригодится.

– За мной, оба! – скомандовал Дан этнографам. Держась за Арсена, Кави сделала несколько шагов и начала сползать на пол. Нет, в таком состоянии она не работник. Оболенский подхватил ее и повел по коридору к «Адитье». «Девочка измучена, так напугана и одинока! Такая беззащитная красота! Сейчас устрою ее и вернусь», – услышал Дан в его мыслях. Вот еще придумал – беззащитная красота! Наслушался этнограф песен о любви на разных планетах!

Ну ладно, с этими двоими все ясно, вот что делать с Чаттерджи, чтобы снова не выдал? Запереть негде, может быть, связать? Что он там делает со своим опытным образцом?

Изобретатель сидел на корточках рядом со своим детищем, держа в руке баллончик с пожароопасным клеем. Ярко-синие кристаллы мерцали под его рукой. «Если эти синие блоки были приемниками и усилителями биополя, когда находились в человеческой крови, то они смогут принимать усиливать и здесь, на концентраторе. Если направить внушение на них, они его усилят, а концентратор соберет биополе в пучок и направит, куда надо…А если попробовать так сделать? Так можно будет и небуляра отогнать…» – размышлял Чаттерджи, постукивая пальцем по приклеенным к концентратору блокам. Интересная штука!

– А теперь с этого места подробно! – приказал Дан, нажимая внушением. Чаттерджи испуганно посмотрел на него. «Теперь он все знает, все слышал, а у меня даже нет биоволнового фильтра! Как же теперь сохранить тайну изобретения для Каутильи? Он же заставит меня все рассказать», – забеспокоилась его мысль. Правильно беспокоится парень, хотя Дан еще не все слышал. Но зачем разочаровывать изобретателя?

– Я и так уже все знаю, так ты поясни мне кое-что. Твой концентратор далеко может передать биополе?

Чаттерджи замялся, потирая руки.

– Этот образец – всего на сто километров. А настоящее орудие.. Нет, я не могу сказать, это государственная тайна… Ну в общем, пять тысяч километров.

– А если передавать биополе, далеко получится? – спросил Дан.

– Думаю, как и А-поле, они во многом похожи. Опытный образец – километров на пятьсот.

Да, полезная бы получилась штука – как раз гонять небуляра! Может, и не надо связывать изобретателя? Пусть работает, от него ничего не зависит. Дан проверил мысли изобретателя. Внушения станции не было слышно, приступов верности Вокару не наблюдалось, зато сомнений было больше чем достаточно. «Дан – подданный Стики, но он единственный, кто может мне помочь улететь с Трайи. Если я ему не доверюсь, все получит рейдерская банда! – рассуждал в смятении Чаттерджи. – А если он увезет концентратор на Стику? Но может быть, не увезет? Он человек, кажется, порядочный – во всяком случае, не расстрелял меня даже после того, как я связался с «Уграсеной». Может быть, он даже поможет мне запатентовать концентратор на мое имя?»

Ну и растяпа, а еще изобретатель! Конечно, Дан – порядочный человек, и пока еще не ушел в отставку, а потому сделает все, чтобы доставить на Стику опытный образец! Но пусть изобретатель работает, а запатентовать результат на его имя – дело нехитрое. Можно и запатентовать, только бы разобраться с небуляром, подонками «Уграсены» и вернуться на Стику!

Дан направился к шлюзу вместе с Арсеном, а Чаттерджи включил свой опытный образец. Замигали синие блоки, концентратор зажужжал, а по коридору поплыл горький запах пожароопасного клея.

24

Над стеклянным куполом цеха чернело звездное небо, но клубящиеся языки тумана уже тянулись к башне грависвязи и солнечным батареям. Дан выбежал наружу – мерцающая белая гора приблизилась к цеху метров на двадцать. Ненадолго хватило испуга этой голодной скотине! Если небуляра не остановить, он действительно способен устроить энергетический кризис в масштабах Галактики. Дан пробежал вдоль границы тумана, и белые клубы жадно вытянулись ему навстречу. Голодное плазменное чудовище снова проголодалось и тянулось даже к небольшому аккумулятору лучевика.

«Когда спасения не ждешь,

И под ногами пустота,

Под ребра входит острый нож,

Свет застилает чернота ..».

– услышал Дан мысли Арсена. Этнограф еще только выходил из цеха. Но он прав, надо скорее внушать! Дан повторил строчки стихов, страх окреп и заполнил сознание, по спине пробежал холодок, а небуляр попятился от цеха.

«И обступает темнота,

И в спину ветер ледяной,

Схватись за трос – рука пуста,

Кричи – не слышен голос твой…»

– вспомнил Дан следующие строчки. Небуляр отодвинулся метров на тридцать от цеха и замер.

« А теперь – за мной, к «Арджуне»! – мысленно скомандовал Дан. «Понял, иду», – отозвался Арсен, включая двигатель «Бойца». Белый язык рванулся к нему с такой скоростью, что двигатель тут же взвизгнул и остановился.

«И выход заперт, и кругом

До неба сплошь стоит стена»,

– вступил этнограф. Дан подхватил стихи всей силой мысли, и светящийся язык втянулся в массу клубящегося тумана. «Бегом к катеру, пока там свободно!» – просигналил Дан, и они помчались по коричневой плоской равнине, перепрыгивая через острые камни и огибая мертвые тела в «Хануманах» и пестрых гражданских экзоскелетах. Мертвые рабочие смотрели в черное небо Трайи остановившимися в ужасе глазами, раскрыв рты в последнем крике. На лицах рейдеров-охотников в «Хануманах» было только удивление – они не ждали отпора. «Смотри, а ведь этот человек с Земли!» – услышал Дан мысль Арсен. Тот остановился около трупа в синем экзоскелете, разрезанном от шеи до живота. «После нападения рейдеров он считался погибшим! – отрывисто продолжала биоволна запыхавшегося этнографа.– Об этом много говорили в Грависети, он был известным военным инженером в ССП». Дан замахал ему рукой и побежал зигзагами. «Скорее, скорее, беги, как я! Он еще может нас обстрелять!»

До «Арджуны» оставалось метров двести. Опознавательные маяки не горели, круглые отверстия эжекторов и интродов мертво чернели на круглых боках, ступеньки были опущены, а люк закрыт. Внизу, упираясь головами в нижнюю ступеньку лестницы, а ногами – в опору катера, лежали два сцепившихся в схватке тела в «Хануманах». Дан сделал очередной зигзаг, приближаясь к ним, но в круглой макушке катера вдруг раскрылись два отверстия, а из них, распрямившись, будто пружины, вырвались блестящие стойки с черными наконечниками. Наконечники закрутились, на них раскрылись черные лепестки, и все сооружение превратилось в пару солнечных батарей.

«Ложись!» – Дан бросился за камень, рванув за руку Арсена, и этнограф повалился рядом. «А там кто-то есть?» – спросила его мысль. Дан не сводил глаз с катера. «Наверняка есть, я летал на этой модели «Арджуны», автоматика там поднимает только одну батарею, а второй стойке должен дать команду пилот. А тут сразу две поднялись, значит, он там!».

«А как же кислород? Он же сколько часов должен был просидеть!» – усомнился этнограф, убирая за камень ноги. «Полный запас кислорода в «Ханумане» такой же, как в «Бойце» – на шесть часов, это у нас при спуске были неполные патроны. А у него еще и в катере запасы должны быть! – внушая, передал свою мысль Дан. – И не вздумай вставать! Подползем ближе, а там я послушаю биоволны – сколько там внутри подонков».

Прижимаясь к земле, как на тренировках в училище, Дан пополз к «Арджуне». Арсен, похоже, в последний раз ползал в младенческом возрасте, и до сих пор ползал, как младенец – на четвереньках. Прямоугольный двигатель «Бойца» и круглый зад этнографа поднимались над камнями чуть ли не на полметра. «Прижмись к земле, прижмись!» – свирепо скомандовал Дан, но пилот катера уже использовал ситуацию.

Камни запрыгали, пыль взвилась вихрем, а электродвигатель «Бойца» разлетелся на куски и рассыпался по спине Арсена. Этнограф нырнул за крупный камень. Камень подпрыгнул, затрясся, но устоял. «Давай скорее вперед, пока он не зарядил аккумуляторы деструктора!» – передал Дан. «А разве это не гравидеструктор бьет?» – донеслась мысль из-за камня. «Деструктор, но пока у него энергии не хватает. Давай вперед, иначе он разнесет нас в пыль!»

Арсен не стал спорить. Прижавшись к земле, он пополз правильно, как курсант-отличник, Дан двинулся, обгоняя его. Пилот катера ударил деструктором еще раз, но аккумуляторы окончательно сели, и выстрел только поднял пыль за спиной этнографа. Дан ждал, забравшись под круглое брюхо катера, возле одной из опор. Двое мертвых бойцов в «Хануманах» лежали между опорой и лестницей. Дан видел их выкаченные от удушья глаза и оскаленные в последнем усилии зубы. У одного из рейдеров разрезанная пленка шлема скрутилась, полностью открыв наголо бритую голову. Его соперник получил удар ножом в живот, и вытекшая из-под экзоскелета кровь замерзла коричневой коркой, прочно связав тело незваного гостя с камнями Трайи. Дверь была плотно закрыта. Скорее всего, пилот побоялся впустить в катер своих приятелей, чтобы они не занесли с собой белый туман, и они, выйдя из себя от страха, внушенного небуляром, бросились друг на друга.

Сбоку покатились камешки, над ними поднялось облачко пыли – это Арсен забрался под опору «Арджуны». Сверху круглым черным глазом смотрел эжектор двигателя, Оболенский сдвинулся в сторону. Дан не тревожился – для того, чтобы двигатель заработал и катер взлетел, нужно было заполнить аккумуляторы хотя бы на четверть, а для этого даже при двух солнечных батареях надо было часа три.

Дан прислушался к биоволнам. Сколько там внутри этих трусов, запершихся и чужих, и от своих? «Ну и смех, как эти тупые кавины ползают по камням! Ничего не умеют, а туда же, хамелеоны на себя напялили…Как этот урод подпрыгнул, когда я срезал с него движок! Еще лучше, чем вчера дебилы выбегали из тумана и скакали под дестром! » – развлекалась на евроамериканском четкая биоволна. Это был определенно биополевик – слабый, от силы сто бионтов, но все же земляк со Стики. Червяк! Связался с этими подонками! Но внушать ему впрямую нельзя, он начнет сопротивляться, и ничего не выйдет. Но с другой стороны, он там один, рассуждает спокойно, без пауз, определенно сам с собой, а не с собеседником. «Куда второй-то кавин делся? Вот бы сразу двоих заставить сплясать под дестр, погонять как следует! Экзоскелеты у них вроде стикские, может, это те, которые взорвались? Водить не умеют, а туда же…»

Это Дан Сотников водить не умеет? Совсем обнаглел червяк от своих развлечений! Сейчас он сам спляшет, причем очень лихо!» Дан сосредоточился, стараясь попасть своими мыслями в ритм и строй мыслей пилота. Только бы он не начал сопротивляться! «Покажу им, как сражаются настоящие бойцы! Не сидеть же взаперти, пока заряжаются аккумуляторы? – вплетал Дан свои мысли в мысли рейдера, тот не сопротивлялся, считая их своими собственными. – А тут недоумки гражданские, их повязать ничего не стоит, они как увидят лучевик, так и гукнутся. Без оружия идти можно, их хоть голыми руками бери…»

Наверху щелкнул механический замок входного люка, и в щель высунулась рука с лучевиком, и Дан едва успел откатиться в сторону от белого узкого луча. Вот как? Рейдер догадался первым делом зарядить лучевик? Ну что ж, каков вопрос, таков и ответ, лучевик у Дана тоже заряжен. «Куда они попрятались, сделали ноги, что ли? Ну ничего, как движки начнут шарить, так этим дебилам самая вешалка придет!»

Дан отодвинулся от эжектора, держа наготове пистолет, Арсен отполз за ним. « А пока можно погонять этих недоумков, хоть поверх дурных голов пострелять, – выманивал врага Дан. – Дверь открыть и выйти, лучевик не обязательно брать».

Внушение подействовало. Дверь распахнулась настежь, и белый четкий луч сверкнул перед глазами Дана. Метнувшись в сторону, Дан нажал спуск, и широкий луч ударил в шлем рейдера. Гремя двигателем и ботинками «Ханумана», подонок скатился по ступенькам и упал рядом со своими приятелями, которых бросил погибать. Дан не стал смотреть ему в лицо – там не на что было смотреть, кроме черной пузырящейся корки, да и не хотелось знать, кем был прежде этот придонный червь.

Белый свет мелькнул где-то слева, Дан обернулся. Длинная лента белого тумана вытянулась из туманной горы, пытаясь добраться до его лучевика. Ничего себе голодная зверюга! Хорошо, хоть бояться этот зверь умеет! Но надо скорее заряжать аккумуляторы – рейдеры с «Уграсены» могут явиться в любую минуту!

Дан взбежал по ступенькам в шлюз. «Удачно попал, дверь цела, и замок на месте», – мысленно сообщил он Арсену. Тот забрался следом, закрыл люк, и воздух зашипел в насадках, заполняя тесный шлюз. « Мы человека убили, а теперь о двери…» – мелькнула мрачная мысль этнографа. «Какой он человек! Вчера деструктором по безоружным бил, сегодня над тобой изгалялся! Забыл, что ли, как он с тебя двигатель сшиб?» – мысленно нажал Дан. Давление в шлюзе сравнялось с внутренним, и Дан скинул шлем.

– Самоутверждение у него такое, унижает других и считает себя лучше, чем они, – проговорил этнограф, стягивая с головы пленку. – У рейдеров это у всех, иначе они бы рейдерами не стали.

Он прав, конечно, этот гражданский философ, но военный пилот будет без всякой психологии бить рейдеров везде, где найдет!

Дан забрался в кресло первого пилота и откинулся на спинку, глядя на диаграммы заряда в маленьком мираже над пультом. Арсен устроился рядом. Теперь им оставалось только ждать.

25

– Восемнадцатый, слушай приказ! На Трайю немедленно, изолировать всех, кого найдете! Восемнадцатый, отвечай, как понял!

Вокар поднял над пультом мираж и выслушал ответ командира восемнадцатого катера.

– Что за расточительность, Серж! Мальчишку ты сам упустил, девочку собираешься изолировать из-за пустяков! Зачем это надо? – проговорила Девика, сидя в соседнем с Вокаром кресле главной пультовой «Уграсены». Хозяйка фирмы «Нараян» брезгливо смотрела в мираж, где из технического шлюза уже выходил темный шар катера.

– Да затем, что изолировать надо не только ее! Сама она трижды погибла бы по пути на Трайю, да и перехватчик кто-то сообразил взорвать – не она же? И не лезь не в свое дело, с этим я сам разберусь.

Вокар поднял над пультом еще один мираж и всмотрелся в него. Кажется, дело пошло! Над площадью Свободы, где накануне орала в вагончиках музыка и бродили оборванные мужики, плыл черный густой дым. На месте палаток дымились комки расплавленного пластика и горелые тряпки, а их хозяева, исполосованные черными следами лучей, валялись рядом. Два бойца в хамелеоновых «Хануманах» с базуками на плечах выскочили из-за опрокинутого унимобиля и одновременно выстрелили в сторону дворца. Еще четверо, укрывшись за опрокинутым унимобилем, били реактивными снарядами по упавшему перехватчику с красно-зеленым Гарудой на распахнутой дверце. Машина была из гаражей дворца, а ее водитель носил красно-зеленую гвардейскую форму, но это ему не помогло. Убитый водитель свешивался из дверцы, и его кровь смешивалась на пластике мостовой с охладителем из разбитого двигателя.

Черный дым сгустился и тяжелым потоком двинулся на грязно-розовые стены президентского дворца. Отлично! Настоящие звери, догадались погнать дым в сторону противника! А вот основные силы! Восемь перехватчиков без опознавательных маяков зависли над площадью, длинноносые плазмоидные орудия поползли из переулков, прикрывая бойцов в «Хануманах». Четыре хамелеоновых катера ударили широкими лучами по третьему этажу дворца.

Гравищит вспыхнул радугой вокруг президентского дворца, отражая лучи. Десяток легких красно-зеленых перехватчиков завис над дворцом, жалким подобием лучей пытаясь достать окруженные щитами катера. Два гвардейских танка, будто огромные пауки, встали на длинных ногах напротив окон второго этажа и ударили лучами по катерам. Вокруг катеров засверкали радуги щитов. Вот это уже хуже! Вокар потянул к себе микрофон грависвязи, но над площадью в мираже взвились клубы пыли. Площадь задрожала, гравищит дворца вспыхнул, изображение танков расплылось, и они осыпались пылью на газон у стен дворца. Молодцы, звери, догадались! Не то, что это красно-зеленое быдло!

– Собеседница должна предупредить командира Вокара, что применение гравидеструкторов на поверхности планет запрещено Московской конвенцией! – нервно задрожал голос Девики Нараян. Претендентка на пост президента беспокоилась о глупостях, когда все пути назад уже были отрезаны.

– При чем тут конвенция? Надо взять дворец, надо победить, а победителей не судят! – прервал ее Вокар, не отрываясь от миража.

Три красно-зеленых беспилотника вылетели из-за угла дворца и помчались над площадью, рассылая по всей сфере рыжие плазмоидные заряды. Гравидеструкторы ударили снова, и рыжий огонь опал, а беспилотники серой пылью расплылись над площадью. Силовые щиты, защищавшие розовые стены, засветились и заиграли всеми цветами радуги. Ну и жалкая же защита у президентского дворца! Этот Хан не президент, а скупой торгаш, вечно у него один разговор – затраты и результаты! Пусть теперь получит результат!

Щит дворца вспыхивал все слабее, его энергия кончалась, а четыре катера, выстроившись дугой над площадью, били по зданию в упор лучами и деструкторами. Бездарные вояки, до сих пор сидевшие под прикрытием уцелевших стен, как видно, решили поразить кого-то героизмом и бросились на площадь. Что они могли со своими бессильными лучевиками и малокалиберными базуками против катеров с гравидеструкторами? Щит постепенно угасал, гвардейцы исчезали в пыли рассыпающихся стен, дворец превращался в кучу обломков. Вот это бой! Вокар всегда знал, что в президентская гвардия – сборище маменькиных сынков, но не думал, что они настолько беспомощны. Похоже, единственная боеспособная военная часть во дворце – это та охрана, которую Вокар прислал для охраны дворца с «Уграсены». Весь вопрос, кого и как она будет охранять.

Легкий дымок над разбитым дворцом задрожал и закрутился вихрем. Крыша подпрыгнула, а один из четырех наступающих катеров «Уграсены» вдруг закрутился наместе, сверкая радугами гравищита.

– Видела? Они тоже бьют из деструктора! Как он только сохранился у них в развалинах? – повернулся Вокар к Девике.

– Собеседница считает, что теперь командир Вокар сможет назвать удары своих катеров адекватным ответом, но лучше не доводить дела до разбирательства в Галактическом Арбитраже, – изрекла Девика. Тоже вспомнила! Никакой Арбитраж ничего не сможет сделать, когда Девика сядет в президентское кресло. Кто сидит в этом кресле, а кого из него выкинули – это внутреннее дело Каутильи!

В небе появились два красно-зеленых катера. А это что? Гвардия не сдается? За свободу до конца? Ну так будет им конец! Надо предупредить зверей, лишние потери «Уграсене» не нужны!

– Два шарика с востока, Линдер! – крикнул Вокар в микрофон грависвязи. Линдер понял с полуслова. Три из четырех катеров, наступавших на дворец, повернули орудия к гвардейским машинам. Перехватчики без опознавательных знаков, висящие над площадью, рванулись за ними. Вспышки лучей, радуга силовых щитов, и вот уже красно-зеленые гвардейские катера оттеснены на орбиту, а там – гравилокатор показал этот процесс в деталях – взорваны ко всеобщему удовольствию. Однако в развалинах дворца все еще сверкали лучи и взрывались снаряды.

– Давай шарик на коробку! Уколы под сорок пять градусов! Добивай! – крикнул Вокар в микрофон. Оставшийся над площадью катер облетел дворец и выпустил на развалины целую тучу беспилотных перехватчиков и огненных шаров-плазмоидов. Беспилотники врезались в остатки стен, разбивая их ударами лучей и собственной брони, а рыжие огни плазмоидов затекали в щели, взрываясь в глубине подвала.

– Прошу к столу, обед готов! – послышался в мираже голос Линдера. Вокар увидел, как из черных провалов, ведущих в подвал, выбежали бойцы в «Хануманах» со знаками различия президентской охраны. Бегущий впереди командир поднял лучевик и пустил широкий луч в воздух. Готово! Если Линдер стреляет и говорит про обед, значит, его бойцы сделали дело и можно спускаться.

– Молодцы! Настоящие звери! – похвалил Вокар. – Бегинен, готовь миражник для съемки, первый катер – готовность ноль, «Уграсена» – полный вперед, считайте координаты!

Три часа спустя Вокар шел по площади Свободы к развалинам, которые прежде были президентским дворцом, а бывший репортер Бегинен бегал вокруг с миражным синтезатором в руке, снимая все, что попадалось под руку.

Из черных развалин дворца все еще валил серый, горько пахнущий дым, а вокруг них грозной цепью стояли звери с «Уграсены» в побитых и закопченных, потерявших краску и прожженных лучами «Хануманах». Красно-зеленые значки охраны президента ярко блестели у них на рукавах. Лучевики, базуки и два опустившихся перед разбитыми воротами катера отбивали у зевак охоту подходить к тому месту, где еще утром был президентский дворец. Впрочем, зевак и не было, как не было никого из столичного гарнизона – два катера, зависших над площадью, выглядели достаточно убедительно, а гарнизон Амаравати был таким же сборищем трусов, как президентская гвардия.

Бегинен снял парней в «Хануманах», стоящих с лучевиками и базуками возле черных провалов, ведущих внутрь полуразрушенного здания. В мираже все должно было выглядеть очень убедительно. На обломках лежали наполовину засыпанные осколками камня и пылью убитые гвардейцы в красно-зеленых экзоскелетах, мешая пройти Вокару и его людям.

– Господин командир, докладывает первый помощник Линдер! Задание выполнено! Потери – двое убитых, пятеро раненых, десять беспилотников вышли из строя! – вытянувшись перед Вокаром, отрапортовал Линдер. Глаза его бегали, губы едва сдерживали довольную улыбку. Вокар сделал шаг вперед и встал рядом со своим помощником на камнях разрушенного дворца. Бегинен подбежал к ним, вертя перчаткой с объективом миражного синтезатора на тыльной стороне. Кто бы мог подумать, что генерал Хан, герой двух войн, окажется обыкновенным быдлом! Избавиться от него оказалось проще простого!

– Где он, Линдер? – спросил Вокар.

– Сейчас, господин командир, – помощник без объяснений понял, о ком речь. Они нырнули в черный провал, проползли под накренившейся плитой пробитого перекрытия, и вышли в полутемный коридор, увязая ногами в расплавленном пластике. Линдер двинулся вперед, включив фонарики на рукавах экзоскелета. Несколько распахнутых настежь дверей, пара узких коридоров, и пол под ногами сменился упругим ковром, обожженные стены – снежными горами на фоне темно-синего каутильского неба и зелеными садами рядом с золотистым полем. Скупой президент держал в апартаментах своей семьи слащавые миражные картинки вместо ценных произведений искусства. Затраты и результаты! Старый лавочник в президентском кресле!

Линдер распахнул дверь, из-за которой слышалось тоскливое подвывание. Выла жирная темнолицая старуха, увешанная светящимися побрякушками. Старая ведьма сидела прямо на полу, глаза у нее были безумные. Рядом стоял худой, морщинистый старик в военном экзоскелете с откинутым шлемом. Бегинен снимал старых уродов со всех сторон, бегая кругами и спотыкаясь об осколки композита и бетона. По углам стояли двое зверей с «Уграсены», держа престарелую парочку под прицелом.

– Подлец! Великий Каутилья всегда говорил, что наемникам нельзя доверять! – подняла косматую голову старуха. – Трое Великих, покарайте этого подлеца, не имеющего ни чести, ни родины! Чтоб ему гореть так, как горел сегодня мой сын!

Не поднимаясь с колен, она снова согнулась и затряслась, держась жирной рукой в браслетах за что-то лежащее на полу. Светящиеся побрякушки запрыгали вокруг ее одутловатой темной физиономии. Вокар знал старую ведьму – Хан выписал свою мамашу из провинции, и она вечно строила из себя царицу. Теперь ее царствованию пришел конец. Бегинен забегал вокруг еще быстрее. Старик в экзоскелете наклонился к ведьме, но Линдер отбросил его к стене одним ударом в лицо. Старик согнулся, но устоял на ногах.

Вокар подошел поближе. Жирная ведьма держалась обеими трясущимися, опухшими руками за красно-зеленые прожженные тряпки, натянутые на мертвое тело. Ага! Вот оно, главное доказательство победы! Вокар махнул рукой Бегинену, чтобы снимал то, что надо, а не воющую бабку.

– Убери руки! – прикрикнул Вокар на старуху. Жирные руки затряслись больше прежнего, но она не двинулась с места. Линдер оттащил ее и сунул в руки одному из зверей, она завыла на весь подвал.

Вокар шагнул к обгоревшему трупу, Бегинен принялся снимать, включив подсветку. В белом круге света показалась половина темного широкого лица. Одинокий глаз смотрел в потолок, красно-зеленый мундир был прожжен в нескольких местах ударами лучей, в руке мигал индикатором заряда мощный лучевик. Пожалуй, можно будет сказать, что он выстрелил в себя сам. Правда, снимать придется только справа, потому что левой половины головы нет вообще, но оставшегося вполне хватит. Любой каутилец, да и не только каутилец узнает генерала Хана – миражные портреты перед праздником висят по всей Каутилье.

Но генерал это на самом деле или клон-двойник? Вот быдло двуногое, ведь говорил же им! Неужели не могли живым взять? Если бы этот тип был жив и дернул левым углом рта хоть раз, Вокар мог бы дать голову на отсечение, что это президент Каутильи. А теперь он уже окоченел, и ни анализ ДНК, ни завывания мамаши не помогут выяснить, кто он. Но с другой стороны, какая разница, жив генерал Хан или нет? Вокар не может доказать, что генерал убит, но никто не докажет и того, что он жив! А значит, нет его! И даже если теперь явится какой-нибудь клон и назовется Чандрагуптой Ханом, дорога ему будет только под луч пистолета.

– Бегинен, снимай допрос!

Вокар откинул пленку шлема, аккуратно положив ее вокруг шеи наподобие воротника и встав так, чтобы попасть в объектив миражника, взял за шиворот старуху.

– Отвечать! Кто такая?

Старая ведьма прекратила выть и встала у стены, чванливо подняв голову.

– А разве собеседник не знает, кого предал? Трое Великих, что за наглость! Неделю назад он руки целовал собеседнице, а теперь спрашивает, кто она такая! – она даже теперь говорила с церемонной каутильской вежливостью.

– Отвечай, признаешь ли ты этот труп телом своего сына, генерала Чандрагупты Хана?

– Да, собеседница признает. Это Чандрагупта Хан, президент Каутильи, не покинувший своего поста и стоявший за свободу до конца!

– Убрать старую дуру! – скомандовал Вокар. Ну, ведьма! Как теперь показывать опознание в новостях? Линдер подскочил сбоку и свалил старуху на пол одним ударом. Она с воем повалилась на бок, старик в экзоскелете, кряхтя, присел рядом с ней.

– Не надо госпоже плакать перед подлецами… зря говорила госпожа, что солдаты старуху не обидят… – сняв перчатку, старик вытер ее лицо рукой. – Солдаты, конечно, не обидели бы, а это разве солдаты? Тьфу! Одно слово – наемники!

Линдер занес ногу – проучить старого грубияна, но Вокар остановил его. Старик был нужен ему в приличном виде. Вокар повернулся к Бегинену и его объективу.

– Этот труп – тело убийцы десятков беженцев на площади Свободы, сотен людей на базе «Сватанта» и тысяч солдат в двух войнах, развязанных им! – громыхнул Вокар, повернувшись лицом к объективу. – Этот так называемый генерал оставил из всех свобод народа Каутильи только одну – свободу служить генералу Хану! Он был кровавым диктатором, поработившим народ!

Вокар отошел от объектива.

– А теперь старого дурня поднимите и давайте сюда!

Линдер рванул старика за откинутый шлем, поднял и подтолкнул к объективу.

– Говори! Признаешь ли ты этот труп телом Чандрагупты Хана?

– Начальник внутренней охраны президента полковник Рави Шах признает. – хрипло проговорил старик. – Рави Шах говорит также, что сделал все возможное, чтобы защитить президента. Наемники с «Уграсены» предали президента Хана. Пусть время и Трое Великих рассудят, кто был прав!

– Заткнись!

Хорошо бы заставить еще и помощников президента опознать его.

– Линдер! Есть тут еще кто-нибудь из свиты? Помощники, секретари?

– Никого нет, господин командир! Разбежались все, стоило разок дестром ударить по этой развалюхе!

Разбежались, как крысы с тонущего корабля! Быдло всегда чувствует, на чьей стороне сила! Ну ладно, можно обойтись и без них! Чандрагупта Хан опознан начальником охраны и старухой мамашей, более верных свидетелей не найти. Теперь – в «Видьядхару», показывать эту съемку и делать заявление.

– Линдер, старых уродов изолировать, мэра города привезти в «Видьядхару», – вполголоса приказал Вокар. Линдер молча отдал честь. Вокар вышел из комнаты в коридор с пейзажами, и уже под светящейся картиной со снежными горами услышал крики, шипение горящего пластика и запах горелого мяса. Запах был противный, Вокар никогда не любил запахов наземного боя. Он натянул пленку шлема, выбрался из подвала, сел в подлетевший перехватчик и связался с «Уграсеной». Базовый корабль уже виднелся над городом, чуть заметный синеватый хамелеоновый диск на фоне темно-синего каутильского неба.

– Сигер, слушай команду! Госпожу Нараян доставить в Центр «Видьядхара» через десять минут! «Уграсена» сохраняет положение над городом! Горич, как дела с «Видьятхарой»?

Командир второй штурмовой группы откликнулся немедленно.

– Разрешите доложить, господин командир, потерь в отряде нет! Центральная башня передатчика Грависети – наша. Центр новостей «Видьядхара» тоже наш, вот он, – показал Горич, отодвигаясь в сторону. Он стоял на фоне огромной башни грависвязи – главного столичного передатчика. Башня выглядела совершенно целой, даже красные маяки безопасности исправно сигналили пролетающим катерам. Полуразрушенный купол центра новостей виднелся в мираже рядом с фонтаном. Вода в фонтане была черно-серая от плавающего пепла и копоти, битое стекло устилало тротуары.

Молодцы, звери! Ни президентская гвардия, которая боев не видала, ни ленивый гарнизон Амаравати не сравнятся с бойцами «Уграсены»! У зверей Вокара каждая операция – тренировка и подготовка к будущим боям! Такая выучка, которую дает им Вокар, редко встречается. Потому и сегодня потерь было на удивление мало.

Через пятнадцать минут Вокар и Девика уже шли к «Видьядхаре» под охраной своих зверей. Несколько унимобилей догорали посреди улицы, плазмоидный огонь стелился по торчавшим, как кости скелета, конструкциям. Вокар включил связь.

– Линдер! Ты мэра привез?

– Никак нет, господин командир! – отозвался Линдер. – Смылся куда-то! На городской квартире нет, на даче нет, у родни тоже нет! Да вы не беспокойтесь, обойдемся и без него! Тут депутаты набежали, сразу четверо!

Обойтись, конечно, можно, но с мэром Амаравати все было бы убедительнее – столица в лице своего градоначальника поддерживает новую власть. Впрочем, от отсутствия мэра хуже будет только ему самому. Завтра у Амаравати будет новый мэр , хотя бы из числа этих самых депутатов. Главное, чтобы базовые корабли военного космофлота продолжали, как сейчас, кружиться на высоких орбитах и ни во что не вмешиваться. Их командирам, как видно, все равно – кто будет у власти. А у власти теперь будет Серж Вокар – это самое подходящее для него место.

Вокар вошел в здание центра новостей. Осколки битого красного стекла скрипели под ногами, горький серый дымок еще струился в коридорах, но оборудование грависвязи было цело. Двуногое быдло из обслуги «Видьядхары» жалось по стенам ,испуганно глазея на вооруженных людей в мощных экзоскелетах. Депутаты благоразумно держались за их спинами, чтобы засвидетельствовать свое почтение новой власти, но не слишком раздражать старую – а вдруг вернется? Бегинен сел за пульт. Девика изящно опустилась в кресло перед объективом и заговорила взволнованно и почти печально.

– Служанка народа, посвятившая всю жизнь борьбе за свободу, Девика Нараян обращается к своим соотечественникам! Пробил великий час в истории Федерации Каутилья! Народ вновь обрел утраченную свободу! Кровавый диктатор, генерал Чандрагупта Хан, покончил с собой во дворце на площади Свободы в Амаравати накануне Дня Независимости. Сограждане оценят, как символично то, что именно Свобода вынесла приговор угнетателю народа Каутильи, бездарному правителю, не способному защитить родную планету во дни стихийного бедствия от нашествия галактической заразы! Генерал Хан боялся своего народа. Он окружил себя охраной из наемников, он доверил защиту Каутилье отряду авантюристов «Уграсена»….

Вокар сделал шаг вперед, встал за креслом Девики и резко ткнул ее пальцем в спину. Она вздрогнула и замолчала, Бегинен выключил прямой эфир.

– Ты что несешь? На кого ты сама-то опираешься? – прошипел Вокар. Девика и бровью не повела.

– Известный философ с Земли сказал: «Кто не хочет быть уличенным в грехах, должен порицать за свои грехи окружающих», – изрекла служанка своего народа.

– Кто сказал, ваш Каутилья?

– Нет, ваш Макиавелли! Включайте эфир! – величественно приказала Девика. – Народ сделал свой выбор, поддержав тех, кто поднялся на защиту чести и свободы Каутильи! И теперь народ увидит бесславный конец того, кто предал самое святое, что есть у народа Каутильи – свободу!

Перепуганные техники «Видьядхары» приняли у Бегинена кристаллы с записью опознания и дважды показали зрителям все, кроме последней истерики старухи. Вокар был доволен – за десять минут полета Бегинен успел артистически подрезать запись.

– Служанка народа Девика Нараян верит в то, что народ поддержит ее избрание на пост президента, совершенное волей Трех Великих! – продолжала Девика. Вокар с трудом сохранил серьезное выражение лица, представив себя в роли Трех Великих богов. Депутаты высунулись из-за спин сотрудников центра. – Генерал Хан посягнул на свободу своего народа. Он лишил крова десятки тысяч людей, по его приказу сотни служащих уволили с заводов, выкинули с военных баз и лишили мест работы на энергостанциях! Каутилья по воле диктатора оказалась изолирована карантином от других планет! Энергетический кризис, который сейчас парализовал экономику планеты, стал следствием его бездарного правления, и смерть стала самым мягким наказанием этому злодею! Но теперь справедливость торжествует на Каутилье, и благодарное отечество с радостью произносит девиз своей борьбы: «За свободу до конца!»

26

– Когда спасения не ждешь,

И под ногами пустота,

Под ребра входит острый нож,

Свет застилает чернота…

Дан повторил устрашающие стихи этнографа в четвертый раз и посмотрел в обзорное окно пультовой. Этнограф беспокойно заворочался в соседнем кресле, но внушение действовало в основном на него. Голодный небуляр по-прежнему тянулся к «Арджуне», задерживая движение только на самых выразительных строчках. Да так он, пожалуй, и зарядить аккумуляторы не даст! И завод он накрыл почти полностью, даже огоньки на башне грависвязи закрыл, и к солнечным батареям подбирается.

Стоп! А почему туман серый? Вроде бы серого небуляра еще не было! Серый цвет темнел, сгущался, и вот уже вокруг башни закружились вперемешку с белыми черные клубы густого дыма. Так горят пластиковые внутренние обшивки или тепловая изоляция. Да что там в самом деле, пожар, что ли? Только этого еще не хватало! А Чаттерджи и Кави? Невелики персоны – нервный изобретатель и невменяемая выростица – но не бросать же их гореть, в конце концов? Дан вскочил и потряс за плечо сонного этнографа.

– Проснись, пожар!

– Где пожар? Почему? – пробормотал Арсен, бессмысленно глядя в окно.

– В лаборатории пожар! Я иду туда, а ты оставайся!

– Я с тобой! – вскочил этнограф. «Кави осталась там!» – беззвучно заорала его мысль. Далась ему эта выростица!

– Отставить! – по-военному рявкнул Дан, нажимая внушением. – Охраняй катер! Запрись на механический замок и никого без меня не впускай!

Дан выпрыгнул из люка, минуя лестницу, и побежал к заводу. Только бы рейдеры не появились, пока он бегает! Черные клубы дыма уже исчезли среди белых гор плазменного тумана. Небуляр бурлил и кипел над цехом, будто перерабатывая тепло черного дыма. Дан подбежал к границе тумана, готовясь нырнуть в него, но среди белых светящихся комьев что-то зашевелилось. Знакомая биоволна ударила в сознание с такой силой, будто собралась внушить свой страх целому отряду небуляров.

«Это Дан или рейдеры? Лаборатория горит, а господин Чаттерджи не отзывается! – беззвучно закричала мысль выростицы, мешая евроамериканские слова и фразы с неосанскритом. – И как иголки колются! ». Клубы небуляра разошлись в стороны, и из-под них на четвереньках выползло существо в экзоскелете, волочащее за собой одну ногу. «Я не смогла отключить «Адитью», только мешок с регенератором сняла, а иголки в ноге так и остались!» – пожаловалась Кави. Небуляр отступил от нее, втянув в себя белые комья тумана.

Ну ладно, хоть жива! Дан подбежал к ней и рывком поднял на ноги. «Стоять можешь?» Взгляд у выростицы был безумный. «Стоять могу, а ходить очень больно!» – завопила ее биоволна. Понятно, в спешке она не успела по-настоящему отключить регенерацию от больной ноги, хорошо еще экзоскелет правильно застегнула.

Дан посадил Кави на крупный камень подальше от небуляра. В ее мыслях снова замелькали черные клубы дыма, рыжий огонь и застежки экзоскелета. Ну ничего, пусть посидит, не маленькая, не оставлять же растяпу-изобретателя в горящей лаборатории! «Жди меня здесь, никуда не уходи! Если рейдеры или кто еще – прячься в туман и отгоняй их внушением, пока я не вернусь!» – приказал Дан и нырнул в горячий туман небуляра.

В цехе было темно и тихо, зато в лабораторном шлюзе слышался грохот – видимо, работала аварийная вентиляция, выбрасывая дым. Дан приподнял пленку шлема и выскочил из шлюза в коридор. Горько пахло гарью и противопожарной пеной – автоматика не только убрала дым, но и залила пеной пламя. Желтая густая пена приставала к подошвам ботинок и растекалась липкими потоками по «Адитье» и кухонному синтезатору. По щиколотку в пене Дан дошел до лаборатории – в темном проеме были видны колесики опрокинутого кресла и оплавленный пульт. Сгустки пены звучно шлепались с пульта на пол.

Из технического отсека, где два часа назад Дан заряжал лучевик и кислородный блок, пахло расплавленной изоляцией и клеем. Неужели проклятый клей все-таки загорелся? Индикаторы технического отсека погасли, зарядные гнезда для лучевиков и кран кислородной установки расплавились и потекли серыми струйками по обугленной стене. Застывающая смесь пены и расплавленного пластика свисала с перекошенных полок желто-черными сосульками и поднималась горкой на полу. Как это она не растеклась?

Дан ткнул пену носком ботинка и тут же наткнулся на что-то твердое. Оторвав от стены обгоревшую полку, он разгреб пену и замер. Вот оно что! Человеческое тело, нелепо выгнув горбом спину, лежало вниз лицом среди хлопьев пены. Черная корка на затылке, скрученные в трубочки клочья экзоскелета, в обугленных пальцах согнутой руки круглый металлический баллончик из-под клея. Опять этот клей! Что он, этот Чаттерджи, не мог обойтись без этой дряни, что ли? Да еще распылял его, вот обугленный палец как раз на том месте, где была расплавившаяся кнопка! Неужели не знал, чем это кончится? Изобретатель ведь все-таки…

А может быть, мозг еще сохранился и Чаттерджи еще можно лечить? Брезгливо морщась от запаха горелого мяса, Дан перевернул тело и вздрогнул. Какой мозг, какое лечение – сплошной углерод! Ничего не поделаешь, придется оставить беднягу изобретателя здесь, пока не явились подонки с «Уграсены».

Дан опустил тело, стараясь положить его ровно, но под толстым слоем пены было еще что-то твердое. Дан снова пошевелил пену ногой, и из нее показался небольшой округлый выступ. Это что еще такое? Привалив Чаттерджи к стене и стараясь не смотреть туда где прежде было лицо, Дан схватился за выступ и вытащил из пены опытный образец концентратора. Интересно, он работает? А почему бы и нет? А-полевая автоматика не боится высоких температур, да корпус у него несгораемый! Даже если Чаттерджи и не успел его переделать, оставлять концентратор рейдерам нельзя. За такую штуку Служба Безопасности Стики отдаст на отсечение левую руку своего шефа и несколько голов рядовых сотрудников!

А теперь пора наверх, рейдеры могут появиться в любой момент! Дан подхватил концентратор под мышку и двинулся к шлюзу. Опытный образец оказался довольно тяжелым даже при небольшом притяжении Трайи. Засыхающая пена противно скрипела под ботинками на каждом шагу, но теперь уже не липла к подошвам. Как теперь входить в шлюз с неуклюжим прибором? Поставив концентратор на пол, Дан открыл настежь внутреннюю дверь. А это что на внутренней стенке шлюза? Какая-то распечатка, по пути в лабораторию Дан не обратил на этот полупрозрачный листок внимания. Что там?

«Радж Чаттерджи виновен в появлении небуляров, на нем лежит ответственность за разрушение хозяйства Каутильи и в гибель сотен ее граждан. Изобретения Раджа Чаттерджи послужили возвышению рейдеров и мошенников, – обличали витиеватые буквы на неосанскрите. – Этому нет ни прощения, ни искупления. Радж Чаттерджи желал бы ответить за свои преступления перед государством Каутильи, но теперь государства нет. Галактический рейдер, который теперь правит Каутильей из-за спины мошенницы, хочет получить концентратор, чтобы диктовать свои условия Астриону и другим планетам Галактического Содружества. Но преступники не получат ни изобретений Раджа Чаттерджи, ни материалов его исследований. Радж Чаттерджи уходит».

Это что за новости? Рейдер и мошенница – это Вокар и Девика Нараян. Так что же, эти придонные черви сейчас захватили власть на Каутилье? Неудивительно, что от такой новости Чаттерджи захотел покончить с собой, но откуда он это взял? Надо скорее включать грависвязь «Арджуны» и улетать с Трайи, подальше от глушения, тогда все и станет ясно. Дан затащил концентратор в шлюз и включил откачку воздуха. Значит, баллончик с клеем не случайно загорелся в руке изобретателя! Наверное, он думал, что пожар уничтожит всю лабораторию вместе с опытным образцом. Если бы не противопожарная автоматика, так бы оно и было, но автоматика залила огонь пеной, и концентратор уцелел. Но рейдерам это оружие в любом случае служить не будет. Все-таки Дан Сотников – офицер космофлота Стики, и пока еще до отставки ему далеко!

Наружная дверь шлюза открылась, и Дан, поставив концентратор на плечо, побежал по лестнице наверх. Густой светящийся туман шевелился, закрывая от него катер, а выростицу он различал в светящейся белизне только по всплескам биоволны. «Дан тоже погиб, и небуляр опять растет… Но я обещала ждать, Арсен и Дан на меня надеются! Арсен там один, без оружия, во вражеском катере, но я заменю его здесь в сражении, как Марфа из Новгорода заменила своего мужа!» – упрямо твердила выростица. Молодец, не трусит! «Эй, Кави, я здесь!» – просигналил Дан, двигаясь по направлению ее волны. Светящиеся горы тумана расступились, мешковатая фигура в экзоскелете вскочила с камня, бросилась ему навстречу и упала.

«Я здесь, но небуляр опять растет!» – мелькнула ее мысль. Да, ничего не скажешь, разошелся туман! Сожрал, должно быть, все запасы энергии, которые удалось собрать за последние часы. Два часа его теперь отгонять, а там и рейдеры заявятся!

Но почему два часа? Если Чаттерджи успел переделать концентратор до тех пор, пока не узнал новости с Каутильи, все можно сделать быстро! А он успел? Дан снял с плеча опытный образец. Попробовать прямо сейчас внушать небуляру через концентратор? А почему нет? Он же летчик-испытатель, и пока что не в отставке! Рисковать головой – его работа!

«Кави! Отойди на десять шагов!» – приказал Дан. Падая и спотыкаясь, выростица отошла, а Дан поставил концентратор на камень. В каком месте надо стоять, чтобы он принял биоволну? Голубой огонек мигнул сбоку концентратора. По крайней мере, что-то он уже воспринимает. Ну, вперед! Дан встал за концентратором, направив квадратное дуло на гору светящихся пышных клубов тумана.

« И обступает темнота,

И в спину ветер ледяной…»

– начал Дан с середины стихотворения. Концентратор дрогнул под перчатками экзоскелета, засветилось второе окошко на корпусе

« Схватись за трос – рука пуста,

Кричи – не слышен голос твой…»

Туманная гора заколебалась, туман задвигался, поредел, потек в разные стороны, и перед Даном открылась свободная от небуляра, прямая, как луч, дорожка длиной метров в сто.

«Защиты нет, погибла жизнь,

За трос ослабший не держись,

Из темноты грозит расправой

Та сила, перед кем нет правых».

– услышал он мысль Кави. Подхватив ее волну, Дан вспомнил залитую пеной лабораторию и обугленную руку с баллончиком клея в скрюченных пальцах.. Огоньки на боках концентратора превратились в полоски, концентратор задрожал. Дорожка стала шире, впереди мелькнул лоскут чистого черного неба с золотыми звездами и темным шаром катера. «Работает! Он работает!» – торжествующе завопила биоволна Кави. Ее воодушевление передалось небуляру, и клубы тумана сгустились вокруг неуклюжей фигурки. «Опять растет! Ужас!» – запаниковала ее мысль. Туман отодвинулся.

Интересно, а если дать биоволну на расстоянии от концентратора? Сработает он или нет? Дан отбежал от прибора и встал рядом с девчонкой. «Кави, слушай меня! Смотри на концентратор, на него направляй мысль и вспоминай все самое страшное! Давай!» – передал Дан. « Защиты нет, погибла жизнь…» – начала выростица с выражением, Дан поддержал ее мысль. Едва видные в тумане голубые полоски снова загорелись на боках концентратора, и туман пополз в стороны от дорожки. Дан подхватил Кави под руку и повел к концентратору. Голубые полоски светились все ярче, дорожка росла, а звездное небо над головой становилось все чище. А ведь высота небуляра здесь не меньше полукилометра! Значит, Чаттерджи успел переработать концентратор под биополе! Получилось!

«Теперь успеем!» – донеслась до Дана мысль Кави. Верно, теперь можно успеть. Он поднял концентратор на плечо, выростица прицепилась к поясу экзоскелета с другой стороны, и они двинулись к «Арджуне».

27

Арсен не спал, но способностей к технике у этнографа явно не было. Он долго мучился с механическим замком, пытаясь открыть люк шлюза, а потом еще дольше втаскивал Кави в шлюз и в кресло пультовой. Дан даже не смотрел в их сторону: теперь он точно знал, что надо делать с концентратором.

Магнитный ключ, хотя и размагниченный от соседства с небуляром, все еще болтался в кармане «Бойца». Среди инструментов робота-ремонтника Дан отыскал сварочные патроны и взялся за дело. Солнечные батареи уже работали, и Дан, распрямив один захват, приварил к нему концентратор. Тепло сварочного патрона заинтересовало небуляра настолько, что он снова выпустил ленту белого тумана в сторону катера, но Дан ударил по нему страхом, и лента тут же убралась.

Дан вернулся в пультовую, сел в кресло первого пилота и огляделся. Кави что-то делала в последнем ряду кресел, в проход высовывалась ее голая худая нога. Арсен, присев на корточки, озадаченно рассматривал ее. «Какая красота, и так изуродована… Как же снимаются регенерационные иглы?» – думал этнограф. Ну вот, и этот с ума сходит. При чем тут красота, когда вот-вот рейдеры появятся? Была бы хоть действительно красота, а то одни кости. А девчонка тоже додумалась – стриптиз устраивать в пультовой военного катера! «Арсен опять увидел меня в таком виде! Он так обо мне заботится, а я ничего сама не могу и не умею…что он обо мне теперь думает? » – отозвалась мысль выростицы. Ну вот, хоть фильтр включай! Теперь вдвоем начнут комплименты друг другу делать! Впрочем, иглы, через которые раньше подходил регенератор к сломанной ноге, действительно надо вынуть. Как она вообще дошла с ними до катера? Дан быстро подошел к выростице и решительно схватился обеими руками за ее ногу.

– Вот так надо!

– Ой, больно!

Нога с трудом разогнулась в проход, и Дан выдернул первую иголку. Кровь, смешанная с голубым регенератором, потекла из ранки, девчонка охнула и схватилась за подлокотник кресла. «Стыдно как, а Арсен меня видит…Но он уже вообще все видел и знает… » – дернулась ее биоволна. Дан уселся за пульт «Арджуны», а этнограф сменил его в проходе возле кресла и решительно взялся за следующую иглу.

– Потерпи немного, Кави, теперь я знаю, как надо.

Если очень захотеть, можно дом построить,

Можно к звездам улететь, став смелее вдвое…– забормотал он какой-то детский стишок, выдергивая одну за другой иголки. – Знаете, как говорят у нас на Земле? Терпенье и труд все перетрут! Вот и крови почти нет, а ранки от уколов сами заживут, в них регенератор остался.

Вот и хорошо, пусть заговаривает ей зубы, то есть ногу, а пока надо срочно зарядить аккумуляторы хотя бы наполовину. Наконец, последняя иголка переместилась из заживающей ноги в карман к Арсену, Кави одернула штанину и снова забралась в экзоскелет. «Как хорошо, сразу лучше! и Арсен такой добрый, мягкий, но при этом храбрый. И все умеет! И глаза у него карие, а волосы светлые, как хорошо, это только у землян так бывает… » – облегченно забегала ее мысль. О чем они оба думают? Тут улетать надо! Но без этой нескладной парочки он вряд ли далеко улетит!

Но все и в самом деле пошло на лад: заряд аккумуляторов постепенно дошел до нужной цифры, а над пультом взвился мираж грависвязи. Дан прыгнул в свое кресло и сделал крупное изображение.

В мираже появилась красавица Девика Нараян. Стоя на открытой трибуне посреди какой-то площади, в окружении десятка прилично одетых каутильцев, хозяйка завода торжествующе улыбалась, а вокруг виднелись обгоревшие остовы унимобилей и исполосованные черными следами лучей стены. Элегантную даму и ее спутников отделяли от настороженно молчащей толпы охранники в «Хануманах», а в темно-синем каутильском небе кружили катера и перехватчики. Похоже, там празднуют не День Независимости, а военную победу!

– Служанка Народа Каутильи Девика Нараян поздравляет народ Федерации Каутилья с освобождением! – звонко крикнула с трибуны Девика. – Гордый и свободный народ, когда-то освободивший свою родину от колониального гнета, не пожелал мириться с военной диктатурой генерал Хана! С властью, оскорблявшей Галактику самим фактом своего существования, покончено раз и навсегда! Друзья свободы, стоящие сегодня рядом с Девикой Нараян, поддержали ее от лица правительства Каутильи, и теперь новая заря встает над планетой! В скорбные дни стихийного бедствия засияла эта заря для нас, чтобы осветить будущее, которое сулит нам столько надежд! У свободного народа Каутильи хватит духовных и физических сил, чтобы в новых боях отстоять свою свободу.

Ах, вот как? Кто бы говорил! Хозяйка рабов и союзница рейдеров восхваляет свободу и учит каутильцев жить – трогательная картина! Как там написал Чаттерджи – галактический рейдер правит из-за спины мошенницы? Мошенница налицо, а рейдера не видно, должно быть, прячет свою морду от жителей Каутильи. Где он, этот змеиный сын? Или готовит новых подонков для налетов и грабежей?

– Преступное правление Чандрагупты Хана привело планету к нищете и бесправию, его действия шли вразрез с понятиями о неотъемлемом праве любого человека и народа на свободу. Трое Великих богов не для того благословили Каутилью, чтобы допустить ее гибель под гнетом военщины! – провозгласила Девика. Человек в серой военной форме поднялся по ступенькам на трибуну и встал рядом с ней. Светлые волосы и широкое лицо с крупным носом сразу показались знакомыми. А вот и галактический рейдер появился! Зрительная память у Дана была фотографическая, а физиономию Сержа Вокара он не раз видел в сообщениях о розыске рейдеров. Вот он – заказчик биополевиков-каутильцев, виновник грабежей, налетов, гибели Аурики и Элиала!

– И вот – победа свободы! – продолжала Девика. – Мощь военной диктатуры побеждена, и покорная служанка своих сограждан Девика Нараян, как временная исполняющая обязанности главы государства, подписала указ об отмене унизительного карантина, губящего торговлю и промышленность. Завтра откроются все орбитальные предприятия и все граждане, потерявшие работу, смогут вернуться туда.

Толпа одобрительно зашумела. Ну и речь, сплошное вранье, а каутильцы глотают! Вот почему покончил с собой Радж Чаттерджи! Рейдер и мошенница, защиты от которых он хотел просить у государства, сами стали государством.

А это что? Пронзительный звон оглушил Дана – это заработал гравилокатор и одновременно заряд аккумуляторов дорос до минимума. Пора собираться, пока подонки не появились на Трайе! Дан оглядел миражи. Две торпеды и захваты на месте, беспилотников не осталось, пилотируемых перехватчиков тоже нет. Не густо вооружаются господа рейдеры – только с пассажирскими кораблями воевать! Впрочем, две лучевых пушки и гравидеструктор в порядке – это уже кое-что.

– По местам! Убрать фиксаторы! Готовность один! – загремел Дан на всю пультовую. Арсен и Кави завозились в креслах, застегивая фиксаторы. Дан запросил у локатора данные – звон предупреждал о приближении летательного аппарата, который содержал в себе живую органику, восемь гравидвигателей и два гравидеструктора. Все остальное не оставляло сомнения – это летели подонки, отправленные на Трайю Вокаром.

«Язык общения – евроамериканский. Двигатели с первого по восьмой: готовность ноль. Взлет в штатном режиме, захват четыре – первая позиция!» – мысленно продиктовал Дан пульту. Едва заметное жужжание, скачок гравитации – и «Арджуна», вытянув за собой захват с концентратором, свечкой взлетел вверх. Разворот, выход на горизонталь – горы светящегося тумана остались далеко внизу, тревожно шевелясь и мерцая. Высота – пять километров. А ну-ка, что даст концентратор на таком расстоянии? «Когда спасения не ждешь, и под ногами пустота…» – Дан направил биоволну на конец захвата, и мерцающие горы тумана опали и расплылись белым одеялом по поверхности Трайи, расползаясь в разные стороны. Работает! Хорошо бы проверить хотя бы на ста километрах, но времени нет. Скорее в засвет!

– Двенадцатый, Картер, отвечай! Джон Картер, давай картинку! У тебя что – связь гукнулась? – загремела грависвязь на евроамериканском. Кто такой Джон Картер? Скорее всего, это мерзавец, который охотился за рабочими завода с гравидеструктором, а искали его точно такие же подонки. Ну, если уж они так спешат, сейчас получат по заслугам! «Разгон, ускорение, гравищит пятьдесят процентов!»

– Картер, ты что, совсем не сечешь? Куда тебя понесло?

Дан прибавил скорость. Удар деструктора тряхнул весь катер, по щиту побежали радужные блики. Дан послал «Арджуну» в петлю с переворотом, уходя от выстрела. Белый свет небуляра и черное небо мелькали перед глазами, Кави и Арсен давились и кашляли за его спиной. «Терпите! Это бой!» Еще удар, еще уход, ответный удар в упор половинной мощностью деструктора – вражеский катер засверкал щитом, но щит устоял. Эх, если бы зарядиться получше, подлецы уже свалились бы в небуляр вместе со своим катером! Стоп! А если использовать небуляр? Дан сделал петлю, пролетев над пышной белизной небуляра так низко, что замигало освещение в катере и противный холодок тревоги пробежал по спине. Рейдер, не утруждаясь фигурами высшего пилотажа, помчался следом, но намного ниже.

– Ребята, помогайте! – заорал Дан, выписывая новую петлю. – Стихи! Не отгоняйте, а сюда зовите!

– Здесь останься, будь со мной,

Радость будет и покой, – без раздумий начал Арсен, обеими руками ухватившись за фиксатор и подозрительно покашливая. Дан аккуратно изобразил биоволной сентиментальное добродушие этнографа. Белое одеяло небуляра вздыбилось километровым столбом над заводом и потянулось к торчащему захвату.

« Ждет тебя тепло и дом ,

И любовь, и радость в нем»,

– подхватила Кави, отплевываясь в воронку. Ее биоволна легко присоединилась к сентиментальным стишкам. «Горка с подъемом!» Дан сжал руки на непривычном фиксаторе, диктуя команды пульту. Белый туман рванулся следом за «Арджуной». Рейдерский катер помчался наперерез, пытаясь перехватить «Арджуну» в нижней точке «горки», но влетел прямо в рвущийся вверх небуляр. «Выход на вертикаль, деструктор – пятьдесят процентов!» Перегрузка прижала Дана к креслу, «Арджуна» рванулся вверх, обгоняя небуляр.

Где-то внизу вспыхнул и погас гравищит, и темный шарик рейдерского катера завертелся в белых клубах тумана. Небуляр сгустился, собрался вокруг него сверкающей горой, и вдруг разлетелся в разные стороны. Рыжий огонь взрыва вспыхнул среди черных клубов дыма и пропал в белом сиянии. Белый туман снова сомкнулся, пожирая энергию. Рейдерский «Арджуна» больше не существовал.

Дан вывел своего «Арджуну» на орбиту и снова раскрыл солнечные батареи. Желто-синий мираж показывал печальную картину – заряда могло хватить в лучшем случае на час бортового времени в скоростном коридоре семь световых. Грависвязь по-прежнему не желала связывать катер ни с кем, кроме «Уграсены» и других рейдерских катеров – рейдерский спутник, дающий помехи, крутился где-то рядом, но искать его не было времени. Но что же делать? Куда лететь, чтобы через час бортового времени «Арджуну» не могли достать рейдеры «Уграсены», а он мог бы выйти из засвета и спокойно зарядиться?

– А может быть, рядом есть какая-нибудь база, принадлежащая Стике? – проговорила вслух Кави. Наловчилась мысли слушать, но житейского опыта у нее никакого. Если бы только была такая база!

– Зато есть строящаяся база астрионидов! – проговорил со своего места Арсен . – Та, с которой хотел связаться твой знакомый, Огонь Победы …

Верно, на Лаланде-Х такая база есть! Огонь Победы пытался связаться с тамошним астриоником, Вихрем Сто Первым, но тот, как видно, боится отвечать после поражения восстания. Но даже если там никого нет, рейдеры вряд ли сунутся во владения астрионидов – Вокару и Девике Нараян не нужны неприятности с Астрионом в самом начале своего правления.

«Координаты и скорость по расчету, цель по локатору!» Пульт принял команду, и звездное небо за окном сменилось чернотой засвета, а в мираже рядом с багровым пламенем Лаланда-Х побежали мнимые координаты коридора. Дан нашел в стенном шкафчике каутильские космические пайки, такие же соленые и переперченные, как булки в лабораторном синтезаторе, съел сразу два, откинулся в кресле и задремал. Когда он в последний раз спал в постели?

Мираж локатора зазвенел минут через десять. Что такое? Уже выход? Дан даже подпрыгнул в кресле от неожиданности. В мираже локатора пульсировала ярко-синяя искра среди звездного неба. Синий огонь то вспыхивал, разбрасывая длинные языки, то скрывался в белом тусклом свечении, будто фонарик под одеялом. Но это же «летучая звезда», а закрыть ее пытается большой и плотный небуляр, плавающий на орбите вокруг Лаланда-Х!

Дан убавил скорость – все равно сейчас придется выходить из засвета. Еще один расчет, тошнотворное торможение, и вот уже синее пламя бьется и мелькает в белых волнах тумана в десяти километрах от «Арджуны».

– Помогайте! – скомандовал Дан своим пассажирам. – Зовите небуляра с орбиты сюда!

– Когда-нибудь и где-нибудь

Придет к концу далекий путь,

– снова начала Кави знакомые стихи. Дан поддержал ее биоволну, направляя мысль на концентратор и поворачивая захват к небуляру. Белое одеяло затрепетало, синий огонь в очередной раз прорвался сквозь него.

– И встретит нас и дом, и сад,

И друг, который встрече рад…

– проговорил Арсен, продолжая стихотворение. В памяти Дана появился Центр Человека, зародыши-червячки в миражах и материнский стол в приемной рядом с длинным серым пультом. Ну да, а какой еще у него может быть дом и сад? Вот этот самый, другого нет! Скорее бы домой! Но не раньше, чем он разберется со всей этой рейдерской мерзостью! И хорошо, что он еще не в отставке – если ему снова дадут «Астродесант», толку будет больше.

– Повторяйте еще, а я свяжусь с ними! – проговорил Дан. Концентратор работал отлично, небуляр вытягивался длинным хвостом к «Арджуне», покидая «летучую звезду», а Дан уже вызывал пилота «звезды», рассыпая в мираже звезды и вспышки.

«Летучая звезда», слушайте меня! Я отвожу от вас небуляра, а вы бейте его боевым огнем! Бейте быстрее!» Ответа не было. «Летучая звезда», слышите меня?» Синий пульсирующий шар «летучей звезды» вытянулся, свился в спираль, и, развернувшись, ударил концом по небуляру. Белый пышный хвост укоротился вдвое.

– Ура! Получилось! – закричала Кави.

Небуляр рванулся навстречу ее чувствам, усиленным концентратором, и синяя спираль ударила снова. Синяя вспышка поглотила белую, и небуляр исчез. Отлично! В мираже грависвязи по синему морю пламени побежали быстрыми цепочками белые звезды и вспышки.

– Я, Вихрь Сто Первый, благодарю за помощь пилота катера,знающего язык Астриона. – начал пилот «летучей звезды» нудным синтезированным голосом на евроамериканском. – Кто ты и как ты сделал это, друг?

Дан выпустил солнечные батареи, стараясь не приближаться к «летучей звезде» и ее А-полю. Не хватает еще приступов страха и полного отключения автоматики и связи. Все-таки «Арджуна» – это совсем не «Астродесант»!

– Меня зовут Дан, я могу руководить небуляром и направлять его туда, куда мне нужно, – ответил Дан не слишком конкретно.

– Скажи, а ты смог бы сделать это на Астрионе?

Судя по тому, что рассказал Огонь Победы, небуляр на Астрионе – это что-то чудовищное. А зачем это нужно астрионику?

– Говори прямо, Вихрь Сто Первый, что ты от меня хочешь?

Астрионик ответил быстро и кратко, как будто обдумывал ответ полгода.

– Я – создание. Огонь Победы терпит меня, пока я сторожу строящуюся базу, но несомненно казнит, если я появлюсь на Астрионе. Оставаясь на базе Лаланда-Х, я рискую заразиться и превратиться в неразумный небуляр. Но если я привезу тебя на «летучей звезде» и помогу Астриону освободиться от белого тумана, это оценят даже высокородные. Только так я смогу сохранить жизнь и разум.

Ну, изобретатель, до чего додумался! Конечно, можно бы послать его подальше и пытаться долететь до Стики на «Арджуне». Но не оставлять же его здесь просто так! А что вырастет из небуляра на Астрионе, если его не остановить? К тому же рейдеры «Уграсены» – серьезный противник, и союзники против него нужны серьезные. А если все пройдет так, как предполагает Вихрь Сто Первый, в союзниках у Дана будет весь Астрион.

– Идет! – передал Дан. – Вези на Астрион, но дай время зарядить аккумуляторы и сообщить на Стику, что на Трайе нас больше нет.

28

Дан проснулся, не зная, где он и сколько проспал. Море синего огня за обзорным окном «Арджуны» и выключенная автоматика показывали, что катер все еще внутри «летучей звезды», а отсутствие противного страха – что Вихрь Сто Первый из вежливости поставил экранирование А-поля. Дан оглянулся на другие кресла – Арсен спал, мирно похрапывая, а Кави сидела рядом, устало глядя на белые вспышки среди синего огня за окном. Да ведь это часы, которые поставил для них Вихрь! И сколько там на них? Ого!

– Ты почему меня не разбудила? Договаривались по три часа дежурить, а ты уже пять часов сидишь!

Выростица решительно замотала головой.

– Я ничего не умею водить, и Арсен водит только унимобиль. А если вы не выспитесь, то кто будет вести катер?

Спорить было некогда. Синий огонь поредел, в окне мелькнули звезды и черное небо – это Вихрь выпустил «Арджуну» из недр «летучей звезды». Свет в пультовой зажегся, пульт управления ожил, над ним замелькали миражи.

– Подъем! Готовность ноль! – загремел Дан. Кави охнула от неожиданности, этнограф очнулся от сна и разинул рот. – По местам, говорю, и шлемы надеть! – уточнил Дан, натянул шлем и всмотрелся в мираж.

А там было на что посмотреть! Астрион светился мягким красным светом, заслоняя большую часть окна. Потоки красного пламени мерцали и кружились, а поверх огненных вихрей плавал напоминающий плесень слой густого белого тумана. Небуляр занимал большую часть Астриона и продолжал расти, протягивая туманные щупальца во все стороны. Клубы тумана теснили друг друга, борясь за жизненное пространство, взлетали в космос и снова соединялись в белое пышное одеяло. Не видно было ни знакомых по миражным фильмам желтых потоков – укрытий и искусственных путей сообщения. Не горели золотистым огнем заводы и военные укрепления – вместо них в красном огне плавали только пустые квазикерамические остовы. Огонь Победы был прав – небуляр сожрал цивилизацию Астриона.

Несколько синих огоньков – «летучих звезд» – промчались над краем белого одеяла, обстреливая его боевым огнем. Белое вещество отступало, но с другой стороны уже росли новые языки тумана, получающие питание от самого Астриона. Нет, так дело не пойдет! Никакого боевого огня не хватит на такую громадину! К тому же пока чудовище не оторвется от этого бездонного источника еды, оно будет расти без конца, и скоро справиться с ним будет невозможно. Но не оставлять же все это просто так! Надо что-то придумать.

– Вихрь, показывай, где штаб Огня Победы! – потребовал Дан.

Синее пламя «летучей звезды» метнулось вперед, будто показывая дорогу.

– Лети за мной, но будь осторожен, друг Дан. – откликнулся астрионик. – Крепость Огней находится на стороне восходящих потоков. Невидимка – вы называете ее нейтронной звездой – притягивает к себе вещество Астриона, и оно течет к ней, а это надо учитывать при расчете курса.

– Господин Вихрь, пожалуйста, еще расскажите! – проговорила Кави. Интересно, послушается ли ее астрионик? Слышать он ее определенно слышит, поле у выростицы неплохое, но вот хватает ли у нее сил на внушение астрионику? Через секунду стало ясно ,что хватает.

– Астрион всегда обращен к Невидимке одной и той же стороной, как Луна к планете ваших предков, Земле, – с готовностью продолжал Вихрь Сто Первый – Это сторона восходящих потоков. До начала эры цивилизации на этой стороне не мог жить ни один астрионид. Когда были созданы желтые потоки-укрытия, хранители Древней Памяти стали жить в них даже здесь. И создавать нас вместо своих обычных детей, чтобы сделать рабами.

Они обогнули Астрион и оказались на стороне восходящих потоков. Невидимка, притягивающая к себе вещество Астриона, была действительно невидима – Дан нашел ее только в миражной схеме, которую выдал ему гравилокатор. Зато она действительно притягивала все, и в том числе небуляр. Звездный ветер двигался к невидимой звезде, оставляя на стороне восходящих потоков только чистый красный свет Астриона. Желтые струи исправно плавали в глубине этого света, а в их узлах виднелись золотистые огни крепостей.

– Ближайшая – Крепость Огней, – пояснил Вихрь Сто Первый.

Четыре крупных «летучих звезды», вдесятеро больше той, которая привезла «Арджуну» к Астриону, двинулись навстречу гостям от крепости. Дан приготовился к объяснениям, но корабли астрионидов промчались мимо. Куда это они? Локатор услужливо показал округлый светящийся край Астриона, из-за которого вылетела еще одна «летучая звезда». Синее пламя корабля едва было видно из-под толстого слоя белого тумана. Четыре «звезды» рванулись к ней, поливая небуляр боевым огнем. Гибкие языки пламени не сжигали туман, а отрезали от него части. Поток вещества подхватывал клочья белого тумана, и они, как по ветру, уплывали к Невидимке. Дан стукнул кулаком по фиксатору. Молодцы астриониды! Вот что надо делать с небуляром!

Еще одна «летучая звезда» отделилась от Крепости Огней, вытянулась в ленту и закрутилась спиралью навстречу «Арджуне». Но это же Огонь Победы! Хоть он теперь и большое начальство, а второго такого пилота не найти! В грависвязи побежали цепочки четких белых звезд, подкрепленные звуками нудного синтезированного голоса и знакомой бранью.

– «Летучая звезда» и катер с планеты Каутилья! Выйдите на внешнюю орбиту и немедленно назовите ваши имена и цели! Отвечайте, чтоб вас на Невидимку сбросило! – потребовал Огонь Победы, снова превратив свой корабль в синий шар.

«Вихрь Сто Один, инженер научной базы Новая Звезда, доставил на Астрион человеческий корабль, несущий технологии борьбы с небуляром!» – первым отрапортовал Сто Первый. Крупные звезды его ответа слились в одну лихо закрученную спираль.

«Почему ты оставил базу без присмотра, чтоб тебе на Невидимке сидеть до конца жизни!» – возмущенно запрыгали мелкие звезды Огня Победы.

«Защита Астриона – дело всех его граждан, а освобождение от небуляров – дело всех народов Галактики», – не уступал Сто Первый.

Еще немного – и дойдет до боевого огня, надо их успокоить.

«Огонь Победы, здесь Дан Сотников. Устройство, о котором говорит Вихрь Сто Первый, находится у меня на захвате. Сейчас мы покажем, как оно действует, и ты все поймешь сам! – передал Дан на языке астрионидов, чтобы поняли все присутствующие.

– Сотников? Ты же был на Трайе, чтоб тебя на Невидимку сбросило!

– А теперь я здесь. Смотри, Огонь! Устройство на захвате приманит небуляра, и он потянется за катером. Катер небольшой, поэтому весь небуляр Астриона поднять не сможет. Поэтому Вихрь Сто Первый боевым огнем своей « летучей звезды» отрежет от него часть, а я уведу эту часть и сброшу в восходящий поток. Смотрите!

Не дожидаясь ответа, Дан развернул «Арджуну» и помчался на сторону нисходящих потоков, Вихрь Сто Первый направил «летучую звезду» за ним. Следом двинулись, то вытягиваясь в ленты, то снова сжимаясь в шары, еще полтора десятка крупных «звезд» – Огонь Победы и его соратники захотели немедленно увидеть новые технологии. Свет в пультовой замигал, миражи над пультом свернулись, Арсен и Кави охнули от страха.

«Всем «летучим звездам» отойти на четыреста километров! – передал Дан, вцепившись в фиксатор кресла и набирая скорость. – Автоматику мне не отключайте! Вихрь – за мной в пяти километрах, Арсен – начинай стихи, Кави – повторяй за мной! Двигатели с первого по восьмой – скорость пятьсот километров в час!». Дан послал катер вниз, до туманного чудовища осталось не больше километра. Свет снова мигнул. Ах ты червь придонный! Слишком близко подходить нельзя! Дан поднял машину еще на километр, автоматика и свет заработали исправно, но пышное облако небуляра зашевелилось, почувствовав работу гравидвигателя. Белые столбы тумана жадно вытянулись вверх, к источнику еды. Дан увеличил скорость.

– Арсен, Кави, стихи!

– К свету тянется трава,

Жизнь всегда во всем права,

– заговорил Арсен. Кави и Дан повторяли за ним в полную силу биополей, направляя внушение на концентратор. Небуляр, привлеченный приятными ощущениями, потянулся вверх. Белые столбы вытянулись и изогнулись вслед «Арджуне», одеяло тумана собралось складками и потянулось за катером.

– Будет здесь тепло и свет,

Будет счастье, горя нет,

– старался этнограф, повторяя каждую строчку дважды, чтобы Дан и Кави успели передать на концентратор ощущение тепла и добродушного веселья. Через пять минут за «Арджуной» плыл огромный хвост тумана, конец которого терялся на поверхности. Заряд аккумуляторов катера начал стремительно уменьшаться.

«Сто Первый, бей!» – передал Дан. «Летучая звезда» дрогнула, вытянулась в ленту и несколько раз хлестнула концом по основанию туманного хвоста. Отрезанный хвост поджался, превратившись в пышное круглое облако, и помчался вслед за катером, снова прибавившим скорость. «Летучая звезда», снова став шаром и сбивая с себя боевым огнем остатки тумана, полетела следом. Небуляр заколебался, то выпуская белые языки в сторону «летучей звезды», то пытаясь вернуться на Астрион.

– Арсен, Кави, скорее стихи, а то удерет! – заорал Дан. Скорее, скорее, иначе эта скотина отключит автоматику! Этнограф на секунду задумался, но Кави уже вспомнила что-то из старого.

– Здесь останься, будь со мной,

Радость будет и покой,

– начала вспоминать она.

– Ждет тебя тепло и дом ,

И любовь, и радость в нем.

– продолжил Арсен, подчиняясь ее биоволне, а Дан подхватил знакомые стихи. Мыслепение получилось не хуже, чем в хоре у деда Наваила, концентратор передавал внушение не меньше, чем на десять километров, и небуляр оценил все это по достоинству. Вытянувшись лентой, туман рванулся за прибавившим скорость катером, и вылетел прямо в поток газа, мчащегося восходящими потоками от Астриона к Невидимке. Дан переключил управление двигателями на автопилот, теперь «Арджуна» должен был сам реагировать на притяжение нейтронной звезды.

– Я покажу, где его отпускать! – загремел в грависвязи синтетический голос Сто Первого. «Летучая звезда» обогнала катер, вылетела вперед и зависла, борясь с потоком газов. «Арджуна» с шаром-небуляром на буксире подошел через несколько секунд. «Когда спасенья больше нет…» – начал Дан, вспоминая пожары и взрывы. Белый туманный шар отпрянул от катера, завис, а потом вытянулся и медленно поплыл в потоке газа к невидимой звезде. Переворачиваясь и растягиваясь в длину, небуляр неуклонно двигался к цели. Белый хвост на фоне черного звездного неба становился все меньше и наконец исчез.

«Молодец, Дан! И ты, Сто Первый, тоже, чтоб тебе на Невидимке сесть!» – рассыпались в мираже белые звезды Огня Победы.

А дальше все пошло раз за разом по заведенному порядку – развороты и петли над небуляром, шершавый пластик фиксатора под рукой, стихи, удары боевого огня и уплывающие в черноту белые клочья. «Летучие звезды» охраняли «Арджуну» от жадных лап небуляра, резали туман на куски и жгли боевым огнем. Аккумуляторы «Арджуны» садились, Сто Первый заряжал их от своего энергетического ядра, и катер снова летел над белым чудовищем. Белые звезды и зигзаги вспыхивали в мираже грависвязи, Огонь Победы раздавал команды. «Бей ближе ко мне, чтоб тебе сесть на Невидимке! Ближе нельзя, я не беспамятный, чтобы так водить «летучие звезды»! Свет Радости, отходи, бью! Вихрь Жизни, помоги огнем!»

Дан уставал внушать, Арсен и Кави повторяли раз за разом одни и те же стихи, но несколько соленых, наперченных пайков с противной водой из шланга возвращали силы, и все начиналось заново. Белое одеяло, плавающее по огненным волнам Астриона, съеживалось на глазах, красный свет нисходящих потоков становился все ярче, но до конца было еще далеко.

29

– Линдер! Что там на Трайе? Девятый катер вернулся? – Вокар сидел в главной пультовой, подняв перед собой мираж внутренней связи.

– Девятый шарик гукнулся, господин командир, одни обломки! Восьмой сел через два часа, а там никого, только небуляр.

– С чего ты взял? Там же двенадцатый должен быть!

– Нет двенадцатого, – доложил Линдер, глядя куда-то вбок. Что он там увидел? Не знает, что ли, как разговаривать с командиром?

– А Чаттерджи ?

– Чаттерджи покончил с собой и сжег лабораторию.

– А опытный образец концентратора? И девчонка?

– Образец сгорел, а девка улетела… – неуверенно пробормотал Линдер.

– Девчонка, выростица, которую никто ничему не учил, – улетела одна в катере? Не болтай! – крикнул Вокар. Да что же это такое? С кем приходится работать? Быдло дввуногое! Ясно же, что дура-выростица не могла поднять катер! Хвосты проклятые! Если они улетели на двенадцатом вместе с опытным образцом, о концентраторе станет известно всей Галактике! Похоже, придется снова связаться с человечком из разведки. Конечно, это риск, человечек может доложить своему начальству, но с другой стороны за сотрудничество с «Уграсеной» человечка тоже по головке не погладят. Вокар начал перебирать сенсоры на пульте. «Изолировать яйцо, которое вздумало учить курицу. Забрать скорлупу, доставить по адресу в течение двух стандартных суток».

– Главная пультовая! Господин командир, включайте Грависеть! – завопил из миража Линдер, по-прежнему глядя вбок. – Генерал Хан вернулся, а с ним – десять катеров! Смотрите, вот его в Грависети показывают!

Что он так перетрусил? Десять катеров против «Уграсены» – чепуха! К тому же у Хана было столько клонов, что он может оживать еще хоть десять раз. Дело не в том, жив он или нет, а в том, какая за ним сила. Что там такое в Грависети? Вокар поднял над пультом еще один мираж, и в нем появилась широкая усатая физиономия генерала Хана.

– Сегодня, в День Независимости, души всех граждан Каутильи полны радости и горя. Радость завоеванной свободы и боль потерь идут рядом с каждым из жителей прекрасной планеты! – заговорил генерал, кривя левый уголок рта. Рот кривился и дергался точно так, как при беседах с Вокаром в кабинете. Чтоб ему, быдлу двуногому! Это настоящий Хан! – Президент Чандрагупта Хан приветствует всех граждан своей родины и разделяет их чувства. Сегодня на Каутилье нет семьи, не потерявшей отца, брата или сестру. Стихийное бедствие и происки негодяев, энергетический кризис и покушение на президента – вот то, что заставляет болеть душу каждого каутильца. Президент пережил то же горе, что и его сограждане – в смутные дни он потерял старую мать и верных соратников. Но гибель тех, кто был дорог президенту и его согражданам, не была напрасной. Все они отдали жизнь за свободу Каутильи!

Так вот оно что! Хан специально подставил мамашу-ведьму и начальника охраны! Или они сами подставились, пожертвовали собой, чтобы создать достоверную картину гибели генерала – дураков на свете много. Но теперь понятно, почему в гибнущем президентском дворце не оказалось ни одного секретаря или референта, чтобы опознать тело – Хан, должно быть, сам выслал их из опасного места. Потому и не удалось найти мэра Амаравати – небось, тоже все знал и вовремя смылся! Или не знал, а ему приказали исчезнуть, и он исчез. Все это была ловушка! Как говорит генерал Хан – затраты и результаты! Действительно, невелика цена за то, чтобы устранить конкурентку Девику Нараян, ненадежных депутатов и отряд «Уграсена»! Именно поэтому так легко дался штурм старого дворца, и так охотно генерал Хан согласился на охрану из наемников! А что он там еще толкует?

– Незаконно занявшая президентское кресло Девика Нараян, со сворой наемников под командованием предателя Сержа Вокара, надругалась над свободой отечества! Но народ и армия Каутильи остались верны родине и президенту! Законно избранный президент Каутильи жив и вместе со своим народом снова идет в бой за свободу Каутильи! Злодеям не уйти от народного гнева! Девика Нараян, равно как и все члены ее семьи, несущие злокачественную наследственность предательницы, подлежат наказанию за недонесение о подрывной деятельности. Наказание включает в себя установку внушающего модуля в мозг, ссылку, а также полную конфискацию имущества. Депутаты, изменившие присяге и открывшие свое истинное лицо в час бедствия, получат то же наказание. Наемников, поднявших руку на того, кто им платил, будет судить военный трибунал. Но жизнь продолжается, и с сегодняшнего дня президент Каутильи начинает борьбу со стихийным бедствием – нашествием небуляров. Президент Хан пойдет на любые затраты для достижения результата – освобождения космического пространства Каутильи зловещего тумана. За свободу до конца!

Изображение сменилось, и Вокар увидел, как из здания резиденции правительства вышла Девика Нараян в окружении десятка рослых парней в «Хануманах» с красно-зелеными полосами на рукавах. Президентская гвардия с готовностью вела в тюрьму прежнюю хозяйку. Наверное, они все знали о плане генерала Хана! Подлецы! И Хан тоже подлец! Вокар заскрипел зубами.

Девика шла спокойно, как будто была уверена в своей невиновности, но вдруг споткнулась, колени ее подогнулись, и она без звука упала на ступени резиденции. Один из парней в экзоскелете спокойно бросил на ступени рядом с ней свой лучевик и поднял руки. Двое других надели на него наручники, еще двое подхватили тело Девики, и вернулись в резиденцию. Похоже, это был спектакль, изображающий неповиновение охранника или какие-то его чувства. На самом деле парень, скорее всего, убрал Девику по приказу Хана и теперь пропадет без следа в тюрьме. Но это еще не беда! Главное – кто из космофлота пойдет за Ханом, а кто постоит в стороне.

– С Сержем Вокаром будет говорить командир базового корабля «Гаруда» полковник Гонгопадхай! – над пультом поднялся мираж грависвязи. Мрачный черноглазый полковник в красно-зеленом экзоскелете с откинутым шлемом смотрел прямо в лицо Вокару. А этот тупица еще откуда взялся? Ни на одном совещании в штабе ничего путного не сказал, а теперь требует разговора! Значит, «Гаруда» все-таки за Хана? Ну, это неудивительно – генерал во время войны с землянами сам им командовал. Но справиться с ним «Уграсене» ничего не стоит. Главное, чтобы рядом не было других.

Вокар дал приказ пульту, и три базовых корабля показались в черно-золотом мираже. Вот это номер! «Гаруда» завис между «Уграсеной» и Каутильей, «Сын свободы» кружит на внешней орбите, «Сиддха-Лока» – почти рядом с ним. Старый торгаш Хан купил чем-то трех командиров, и переманил на свою сторону три базовых корабля!

– Вокар, отвечайте! От имени президента и командования военного космического флота Каутильи полковник Гонгопадхай предлагает отряду «Уграсена» и его командиру Вокару сдаться без определения каких-либо условий! – еще раз прокричал из миража командир «Гаруды». Конечно, Гонгопадхай не будет определять никаких условий – их будет определять Серж Вокар. «Уграсена» – корабль стикской постройки, деструкторы у него бьют из засвета на скорости в четыре световых, а попасть с орбиты по Амаравати сможет любой новобранец. Вон он, город – блестит в мираже локатора, как горсть белых кристаллов, стреляй – не хочу.

– Третья пультовая! Гравищит поднять! Деструкторы с двенадцатого по шестнадцатый! По «Видьядхаре» и Совету Свободы – огонь сто процентов!

Скачок гравитации едва не выбросил Вокара из кресла. Отлично! От центра Амаравати сейчас останется одна пыль! Мираж локатора замигал, красно-желтое сияние запульсировало в нем, накрыв прозрачным сияющим колпаком центр города. Быдло двуногое! Служака Гонгопадхай включил распределенный гравищит! Что за глупости! «Гаруда» ослабляет собственный щит, закрывая город от обстрела, а Гонгопадхай и его дураки жертвуют собой ради старого торгаша Хана!

«Уграсену» снова тряхнуло, радужные вихри закружились за огромным окном главной пультовой. Так это что – «Гаруда» еще и отстреливается? Ну, сейчас перестанет.

– Вторая пультовая! По краю распределенного щита – деструкторы с первого по восьмой! Огонь!

Вокар схватился за фиксатор кресла, изображение в мираже помутнело. На востоке города по краю сияющего над городом гравищита заклубилась пыль. Блестящие кубики домов на глазах превращались вместе со своими обитателями в клубы грязно-коричневой пыли, башни грависвязи складывались пополам и превращались в кучки мусора, летящие катера и унимобили рассыпались на лету.

– Гонгопадхай! Слушай меня! – крикнул в микрофон Вокар. – Попробуйте остановить «Уграсену», и от всей Амаравати останется одно воспоминание! А если попробуете взорвать нас на орбите, очищать город от радиоактивной пыли будете еще триста лет! Третья пультовая – по краю, деструкторами с семнадцатого по двадцать шестой!

Пыль и обломки взвились над заводом гравитехники на западной окраине Амаравати. Молодцы, звери! Генералу Хану долго еще придется закупать башни грависвязи на Стике или на Земле! А вот и дома посыпались! Быдло, работавшее на заводе, тоже кое-чего лишилось – возможно, собственных дурных голов.

Мираж вздрогнул, помехи перечеркнули изображение черными молниями. Опять деструкторы? Кто еще? Мираж показал, как темный шар, окруженный желто-красным сиянием, промчался рядом с распределенным щитом «Гаруды» и распустил, как зонт, свой щит над полуразрушенным городом. Вокара снова подбросило в кресле, а красно-зеленые маяки закрутились в мираже рядом с надписью: «Сиддха-Лока». Как эта лохань проскочила мимо «Уграсены» и начала бить по ней из всех деструкторов? Кто проглядел? Где Линдер? Всех под расстрел! Быдло двуногое!

Теперь, похоже, «Уграсене» пора уходить от Каутильи. Три базовых корабля против одного и защищенный город – не тот расклад сил, когда надо геройствовать. Да Вокар и не будет. Когда-то ему пришлось бежать с Земли, позднее – с Регдонда, теперь придется расстаться с официальным прикрытием на Каутилье. Ничего! Догнать высококлассый базовый корабль стикской постройки эти три жестянки никогда не смогут, а в автономном полете «Уграсена» может оставаться годами.

Вокар переключил связь на вторую пультовую и натянул пленку шлема.

– Экипаж, по местам! Вторая пультовая, слушай команду! Выход в засвет, конечный скоростной коридор – шестнадцать световых!

Вокара приподняло в кресле – вторая пультовая включила двигатели, выполняя приказ. Круглый бок Каутильи за стеклом обзорного окна поплыл назад – «Уграсена» набирала скорость. Звездное небо сменилось чернотой засветового коридора – две световые, три…

Но куда теперь лететь? Земля? Серж Вокар там слишком хорошо известен, укрывать не станет никто. Регдонд? Тамошние власти скорее удавятся, чем испортят отношения с Землей. Стика? Ну это просто смешно после всего, что происходило в последние дни. Значит, Астрион! Синие сейчас заняты своими делами, да и вряд ли у них найдется хотя бы десяток действующих «летучих звезд».

«Уграсена» двинулась в сторону Астриона. Включив локатор и автопилот, Вокар в одиночестве дремал в главной пультовой. Теперь он мог себе это позволить. Хвосты-разработчики не обманули – корабль действительно вошел в коридор скорости восемнадцать световых и шел легко, как прогулочный катер. «Гаруда» и «Сиддха-Лока» отстали еще у Каутильи. Неповоротливые каутильские корыта, по ошибке называемые базовыми кораблями годились только на то, чтобы закрывать гравищитами городское быдло. «Сиддха-Лока» почти сразу повернула назад – наверное, чтобы именно этим и заняться. Настырный тупица Гонгопадхай все еще вел «Гаруду» по локатору за «Уграсеной», но безнадежно отставал.

Единственной неприятностью теперь могла быть только встреча с «летучими звездами», но на этот случай имелся единственный в природе действующий концентратор, который мог отогнать синих туда, откуда они явились. Правда, у него не было пресловутого экранирования, которое вроде бы придумал Чаттерджи, но это тоже было не страшно. В экипаже людей хватает, будут работать с концентратором, пока стоят на ногах, а когда-нибудь Вокар все же найдет биополевика.

Гравилокатор зазвенел. Две ярких синих «летучих звезды» появились в засветовой черноте, вытянулись в широкие ленты и завились в спирали. В мираже связи побежали какие-то вспышки в виде мелких звездочек. Не хватает еще разбираться в этой их световой тарабарщине! Понятно, чего они хотят – остановить, потребовать ответа, показать, кто в этом доме хозяин. Тоже нашлись хозяева!

– Линдер, вторая пультовая! Включай концентратор! Бери двух своих зверей, и пусть бьют из концентратора, пока на ногах держатся! – крикнул Вокар в микрофон. Синие звезды замигали в черноте засветового пространства, разрастаясь в мираже гравилокатора. В мираже внутренней связи что-то загремело и зашевелилось.

– Не будем из этого дерьма стрелять, подыхать неохота! Сам торчи возле него, пока не гукнешься!

В мираже показалась перекошенная орущая рожа рядового, потом рука с лучевиком.

– Господин командир, они не подчиняются! – донесся до Вокара крик помощника.

– Ну так что, я за тебя наводить порядок буду?

Сверкнул широкий, короткий луч, рожа исчезла, ее сменила другая, за которой снова виднелась рука Линдера с лучевиком.

– Садись, скотина, убью!

Рядовой неуклюже пробрался в кресло и включил маленький пульт. Секунда, две, три… «Летучие звезды» заколебались и расплылись в мираже. Вспыхнув, они помутнели, будто видные через грязное стекло, и исчезли в черноте, как будто их никогда не было. Отлично! Быдло за пультом, должно быть, хорошо в штаны наложило, стоя с лучевиком у затылка – вон как усилился страх, синие так и бросились удирать! Теперь будут знать, что не только они могут нагонять страх на людей! Пусть теперь сами своего страха попробуют!

Вокар поморщился, глядя, как Линдер в мираже вытаскивает из-за пульта пускающего слюни бесчувственного рядового, спотыкаясь о лежащее поперек прохода мертвое тело. Вот быдло безрогое, сначала труп надо вытащить, а потом этого! Ну, если головы нет, то свою не приставишь. Быдло – оно и есть быдло. Но теперь даже это не важно – «Уграсена» ушла от погони, убрала с пути синих, и может не бояться никого и нигде. Сила всегда решает все вопросы так, как надо.

30

« Здесь останься, будь со мной,

Радость будет и покой,

Ждет тебя тепло и дом,

И любовь, и радость в нем…»

К шестнадцатому обороту этнографы едва ворочали языками и мыслями. У Дана путались мысли и руки оцепенели на фиксаторе кресла. В глазах рябило от синих и белых вспышек, но в красном океане Астриона все еще оставался островок белого тумана.

– Арсену надо отдохнуть, Вирикависта Нараян будет внушать старыми стихами, – объявила Кави заплетающимся языком.

– Ничего, я справляюсь, сейчас еще одну песню попробуем… – возразил едва сидящий в кресле Арсен. Обоим неподготовленным помощникам за последние двое суток досталось так, как, наверное, не доставалось за всю жизнь. Да что там! Испытателю Дану Сотникову и то так еще в жизни не доставалось!

– Да ладно, сидите оба, я сам закончу, тут осталось всего ничего, – Дан откинулся в кресле, собираясь с силами для последнего захода. Конечно, ничего. Аккумуляторы только что заряжены, небуляр виден хорошо, еще оборот – и все.

А это что? Дан подпрыгнул в кресле. Синий мираж грависвязи неожиданно вспыхнул, осыпая пультовую «Арджуны» белыми вспышками. « Чтоб вам на Невидимке родиться! Чтоб вам память отшибло, трусы! Две «звезды-крепости» против какого-то Великого Войска – и удрали, как беспамятные! Позор!» – разносил кого-то Огонь Победы. А какое Великое Войско он имеет в виду? Рейдерскую «Уграсену»? Откуда эти подонки здесь взялись?

«Господин командующий, это не трусость! Это внушение или еще какое-то человеческое оружие! Оно даже «летучие звезды» повредило – вот видите, в ленту вытянуть уже невозможно!» – оправдывались его подчиненные. Дан посмотрел в окно пультовой – в черном небе вздрагивали и мигали две «летучие звезды». Вытянуться в ленты им действительно не удавалось. «Все у меня боевого огня получите за трусость! Позор, а не пилоты! Хуже беспамятных, чтоб вам на Невидимке сесть!» – гневу военачальника не было предела.

«Постой, Огонь, – вмешался Дан, собирая в дипломатичную фразу звезды и вспышки. – Они действительно не виноваты. Это концентратор А-поля, оружие, стоящее на рейдерском корабле.»

«На Великом Войске? Но это Войско было и тогда, рядом с Лаландом-Х! Так небуляр – это их работа, чтоб им сесть на Невидимке?»

Дан успел послать только одну крупную подтверждающую вспышку, а мираж связи вспыхнул и раздвоился. Гневные звезды Огня Победы еще сверкали в ответ, а в новом мираже появилось смуглое и черноусое человеческое лицо. Экзоскелет на человеке был такой же красно-зеленый, как опознавательные маяки его корабля, на рукаве виднелись многорядные нашивки.

– К действующему правительству Астриона обращается командир базового корабля «Гаруда» военного космического флота Каутильи полковник Гонгопадхай! В космическое пространство Астриона, коридором восемнадцать световых, незаконно вошел рейдерский базовый корабль «Уграсена», на котором находится государственный преступник Серж Вокар и шестьдесят человек экипажа, виновных в рейдерских нападениях! Прошу разрешения на вход в ваше пространство на уровне коридора двенадцать световых через два часа по счету неподвижных координат.

Вокар – государственный преступник? Вот это да! Похоже, охотясь за небуляром, они совсем отстали от жизни! Дан услышал, как за его спиной зашевелились измученные помощники.

– Какое правительство Каутильи вы представляете? – раздался в мираже синтетический голос Огня Победы.

– Законное правительство и президента Чандрагупту Хана, – отрапортовал командир «Гаруды». – Незаконно захватившая власть Девика Нараян погибла, на Каутилье восстановлена законная власть.

Вот как? Но если «Уграсена» рядом, а корабли военного космофлота Каутильи будут здесь только через два часа, они наверняка упустят Вокара с его подонками! Как же остановить рейдеров? Нормального боя не выйдет – даже единственный концентратор способен убрать «летучие звезды» с пути рейдеров, и никакие кары Огня Победы здесь не помогут. Но если Вокар для работы со своим оружием искал биополевиков, значит, биополевик может выдержать удар концентратора, хотя бы недолго? А что может сделать биополевик на «Арджуне» против базового корабля?

Дан включил гравилокатор. Громадный шар базового корабля без опознавательных маяков поплыл в мираже. А ведь это и вправду «Уграсена»! Вот два огромных гравидеструктора по сторонам окна главной пультовой, вот лучевые орудия по четыре в ряд, вот технические шлюзы с шестиугольными воротами. Таких больше нигде нет, только на «Уграсене» и на «Кентавре»! Дан знал наизусть каждый шлюз и каждую аппаратную «Кентавра» – недаром шесть лет назад будущие пилоты целый год жили на орбитальном заводе и изучали еще недостроенный корабль. А «Уграсена» строилась хоть и недавно, но по тому же проекту. Если бы не испытательное оборудование на «Кентавре», она была бы его точной копией – на тех же местах три пультовые, так же расположены аппаратные, гравидеструкторы, связь…

Пультовые! Вот куда нужно бить! Главное, не попасть под удары гравидеструкторов. И концентратора тоже! «Арджуна» – не «Астродесант», А-поле отключит всю его автоматику сразу! А, кстати – где у них концентратор? Дан увеличил масштаб миража. Ага, вот он, рядом с окном второй пультовой! Квадратное дуло, похожее на гравидеструктор, но на «Кентавре» такого деструктора нет! Этот явно лишний!

Конечно, трудно будет проделать на «Арджуне» то же, что на «Астродесанте», но Дан Сотников – испытатель, и пока что не в отставке. Правда, его пассажиры совсем не военные пилоты, и пересаживать их некуда, но не оставлять же из-за этого на свободе Вокара и его банду! «Мы выдержим, мы постараемся…» – проплыли ему в ответ две биоволны, дружно, как на мыслепении.

Стоп! Они, конечно, постараются, но «Арджуна» в коридор выше двенадцати световых не войдет при всем желании, а у «Уграсены» – вот локатор показывает – целых семнадцать! «Огонь Победы, слушай, мне нужна «летучая звезда» со скоростью больше восемнадцати световых, и чтобы пилот смог сбросить мой катер в высший коридор, не попав под концентратор. Есть такой пилот?» Огонь все понял с полуслова. «Я сам тебя и подхвачу, и сброшу! Больше из хранителей никто такого не сделает. Давай! Скажи только, где у них этот концентратор, чтоб ему на Невидимке остаться!»

В тот же момент синий огонь охватил «Арджуну», и Дану пришлось объяснять про концентратор только мысленно. Свет отключился, двигатели замолкли, этнографы сдавленно застонали, борясь со страхом. Синее пламя бушевало и металось за стеклом, «летучая звезда» то светлела, набирая скорость, то вспыхивала ослепительной синевой, выходя в очередной коридор. Наконец, огненное море за окном сменилось чернотой засвета, над пультом вспыхнули миражи, двигатели глухо зажужжали, а где-то вдали мелькнула синяя спираль «летучей звезды». «Коридор девятнадцать световых, координаты считай сам, внутренний экран я поставил», – передал Огонь Победы и отключил связь.

Так, отлично! Пока не заметили, скорее к «Уграсене»! Координаты, расчет, точность на максимум, разворот сто восемьдесят мнимых, потом шестьдесят пять, захваты в первую позицию – и вперед! Под испуганные крики Кави и Арсена «Арджуна» влетел в коридор восемнадцать световых прямо напротив окна главной пультовой «Уграсены». Гравищит слабо светил где-то наверху, справа и слева виднелись башенки гравидеструкторов. Получилось! Пятнадцать метров от обшивки! Для «Астродесанта» – грубо, но для «Арджуны» – в самый раз. Теперь зацепиться! Три захвата «Арджуны» пробили в обшивку корабля и зацепились за конструкцию стен. Отлично! Впереди – окно главной пультовой, справа и слева – квадратные башенки, девятый и десятый гравидеструкторы. Выглядят страшно, но разрушить «Арджуну» не смогут, не тот угол обстрела. Метрах в сорока с обеих сторон виднеются светящиеся красноватым огнем эжекторы и интроды двигателей, это тоже не опасно.

«А ну, по местам и слушать приказ командира, быдло двуногое! – едва слышно донеслась незнакомая биоволна из-за стекла главной пультовой. – Двенадцатый борт! Прекратить глупости! Отойти от стекла!» Дан затаил дыхание. Значит, в главной сидит тот самый подонок – рейдер Серж Вокар, потерявший и мошенницу Девику Нараян, и власть над Каутильей! Ну так с него и начать внушение! Двадцать метров – не расстояние, но два сверхпрочных стекла – дело серьезное. «Молчать, сдавайся! Все кончено!» – мысленно приказал Дан. «Сдавайтесь, сдавайтесь!» – подхватила Кави, но мысли рейдерского командира исчезли, как будто их никогда не было. Ах, подлец, фильтр включил! Ну все равно не уйдет! Где его волны связи? Локатор нашел нужную волну в доли секунды.

– Линдер, вторая пультовая, давай концентратор! Деструкторы девятый и десятый, сто процентов, огонь! – командовал рейдер. «Арджуну» тряхнуло, и перегрузка вдавила Дана в кресло. Удар, другой, третий! Таких перегрузок не было даже на тренировках в училище. Вот чего он не учел! Побочное гравитационное поле бьет не хуже основного! Девятый и десятый – это же те самые деструкторы, рядом с которыми стоят захваты «Арджуны»! Пультовая «Уграсены», конечно, тоже рядом, но там гравикомпенсация, а здесь ничего! Сердце застучало где-то в горле, дыхание перехватило, в глазах поплыла золотистая пелена. Скорее ударить своими деструкторами! Стекло главной пультовой сверхпрочное, а деструкторы «Арджуны» слабоваты… придется держать секунды три…Дан не мог сосредоточиться ни на одной команде, а удары гравитации становились все сильнее. «Первый и второй деструктор…» – Дан не смог довести до конца команду – в глазах потемнело от боли, дыхание вырывалось из горла со свистом и хрипом.

«Больно, сердце, кажется…» – донеслась до Дана едва слышная биоволна Арсена Оболенского. «Опять тошнит, где шланг… ничего, выдержу, Арсену тоже плохо, а он держится…» – мелькнула мысль Кави. Но пути назад уже не было.

– Гравидеструктор номер один – плюс двадцать градусов, номер два – минус двадцать! Сто процентов! – закричал Дан, набирая команду на сенсоре пульта. Не воспримет мысль, так хоть с сенсора возьмет! – Огонь!

«Арджуну» тряхнуло с новой силой, но в следующую секунду Дан увидел, как рассыпаются в пыль обе квадратных башенки рядом с захватами «Арджуны». Тяжело дыша, Дан повис на фиксаторе кресла. Ну вот, теперь уже легче. Правый захват поехал в сторону, разрывая обшивку.

– Второй захват, глубина – метр!

Пальцы Дана пробежали по пульту, захват остановился, «Арджуна» крепко встал на обшивке базового корабля.

– Четвертый и девятый, сто процентов ,огонь! – послышалась команда Вокара из миража. «Арджуну» тряхнуло, но удар, снова бросивший Дана в кресло, показался ему пустяком. – Линдер, вторая пультовая, чего ждете? Высылайте ка…

Да они сейчас катер пришлют!

– Первый и второй деструкторы! Мощность сто процентов, угол ноль градусов! – заорал Дан, перекрывая звук локатора и стуча по сенсору, будто в закрытую дверь. Сдвоенный удар деструкторов заставил вздрогнуть «Арджуну» в очередной раз, но Дан отчетливо увидел, как Вокар отшатнулся от разом почерневшего пульта. В то же мгновение стекло главной пультовой, покрывшись сеткой трещин, рассыпалось осколками и превратилось в блестящее облако, и воздух рванулся наружу, унося с собой командира «Уграсены». Деструкторы Дана ударили еще раз, и от того, по чьей вине погибли Аурика, Элиал, Чаттерджи, астрионики и пассажиры «Индры», не осталось даже пыли.

Гравидеструкторы на секунду притихли. Видно, рейдеры во второй и третьей пультовых на противоположной стороне «Уграсены» еще не поняли, что здесь произошло. Дан прикинул расстояние и угол. Третья пультовая здесь стоит на пять метров ближе к главной, чем на «Кентавре», а вторая и концентратор – симметрично. Чтобы достать до них, надо прожечь двести метров металла и пластика, не задев при этом двигателей «Уграсены», а значит…

– Номер первый – плюс двенадцать градусов, номер второй – минус двенадцать!

Рука в перчатке вдавила сенсор в поверхность пульта. Пять секунд, десять … Заряд аккумуляторов «Арджуны» падал, как будто в них завелся небуляр. Тринадцать, четырнадцать… Из двух колодцев в поверхности «Уграсены» вырывался воздух, смешанный с разноцветной пылью. От ударов далеких деструкторов «Уграсены», бьющих в пространство наугад, катер трясло, как на испытательном стенде.

Пятнадцать секунд! Удары деструкторов прекратились, свет в иллюминаторах «Уграсены» погас, а светящиеся края интродов и эжекторов потускнели – это потерявший управление корабль автоматически отключил двигатели, как и полагалось в аварийной ситуации. К горлу Дана подступила тошнота – скорость падала, переводя «Уграсену» вместе с «Арджуной» в низкоскоростные коридоры. Наконец, в окне катера мелькнули звезды, и «Уграсена» вместе с катером вышла из засвета.

Локатор сработал автоматически, не дожидаясь команды, но Дан и без него понял, что вернулся туда, откуда начал штурм рейдерского корабля. Дан убрал захваты «Арджуны» и повел катер вслед за «Уграсеной», с трудом переводя дыхание. Где-то за его спиной слышался шорох и плыли недоумевающие биоволны. «Где я? Сердце вроде не болит… Кави жива, все хорошо… Трое Великих, что это было? А как Арсен? » Этнограф и выростица были живы и в сознании.

Цепочка «Летучих звезд» окружила «Уграсену», вытянулись спиралями и закружились возле корабля. Ленты боевого огня прожигали обшивку и пробивали стекла иллюминаторов. В синем пламени горели лучевые орудия и башенки грависвязи, под их ударами открывались провалы шлюзов в круглых боках корабля. В некоторых шлюзах еще стояли перехватчики и катера, из других летели россыпи серебристых искр – это катапультировались с гибнущего корабля рейдеры в отражающих экзоскелетах.

Потерявший управление корабль все еще плыл по инерции в сторону Астриона, не переходя на орбиту. Расстояние становилось все меньше, и белое пятно небуляра, почувствовав концентрированную энергию двигателей, потянулось к кораблю. Но он же сейчас втянет «Уграсену» в глубину Астриона, двигатели взорвутся, и неизвестно, каким новым бедствием обернется для Астриона этот взрыв!

«Зови небуляр к себе, пусть он сдвинет человеческий корабль с пути, я тебя прикрою, если надо! – сверкнули в мираже крупные звезды послания. Дан узнал звезды – это был Вихрь Сто Первый. – А потом веди небуляра с кораблем на сторону восходящих потоков!» Что он придумал, этот изобретатель? Разве сможет этот туман сдвинуть с места базовый корабль? «Пока мы не попробуем, все равно не узнаем, удержит он корабль или нет, – будто услышав мысли, сверкнул звездами Сто Первый. – А если не удержит, хуже все равно не будет!»

А почему бы и нет? Все равно небуляр уже полностью перебрался на «Уграсену»!

-К свету тянется трава,

Жизнь всегда во всем права.

Будет здесь тепло и свет,

Будет счастье, горя нет,

– заговорил Дан вслух, передавая внушение на концентратор. Как ни странно, опытный образец все еще работал.

– Здесь останься, будь со мной,

Радость будет и покой,

Ждет тебя тепло и дом ,

И любовь, и радость в нем,

– слабымиголосами отозвались этнографы. Молодцы, ребята! И небуляр молодец – так и тянет «Уграсену» к катеру! А теперь – вперед, на другую сторону! Дальше все прошло так же, как проходило уже шестнадцать раз, только теперь небуляр, окутав собой огромный шар корабля, потащил его вслед за катером, будто мячик, завернутый в платок. «Летучие звезды» плыли следом, но теперь уже обрезать длинный хвост тумана не требовалось – Астрион был полностью свободен. И вот уже двигатели «Арджуны» начали сопротивляться звездному ветру, вот небуляр вытянулся вдоль невидимых волн, сползая с поверхности «Уграсены». Наконец, корабль вздрогнул, сошел с орбиты и медленно поплыл вслед за белым облаком, чтобы, как и желал ему Огонь Победы, сесть на Невидимке.

«Арджуна» завершил оборот вокруг Астриона, светящегося чистым красным пламенем, и Дан увидел, как из засвета выходит каутильский базовый корабль. От корабля отделилось несколько мерцающих катеров, тянущих за собой поблескивающие сетки. Каутильские катера пошли зигзагами, и в сетках заблестели искры экзоскелетов – экипаж «Гаруды» брал в плен рейдеров. Все закончилось. Дан отпустил фиксатор и почувствовал, что у него дрожат руки.

31

«Технической основой методики борьбы с небуляром является разработанный и построенный инженером Раджем Чаттерджи концентратор поля. Этот прибор может собирать и передавать на расстояние… – сколько там говорил Чаттерджи? – до пятисот километров как А-поле астрионидов, так и биополе людей любой расы. При использовании концентратора в варианте А-поля, по словам автора изобретения Раджа Чаттерджи и свидетеля его единственного испытания Вихря Сто Первого, требуется особая осторожность – у прибора имеется обратное излучение, вредное для человека, а также побочный эффект, превращающий астриоников в небуляров».

Ну и скучища этот рапорт! Дан прекратил диктовать, буквы на экране пульта замерли. За огромным окном главной пультовой «Кентавра» золотистым светом мерцала знакомая дуга Звездного Пути. Спутники и челноки мелькали вокруг быстрыми искрами, военные катера и перехватчики проносились неясными тенями, орбитальный завод проплыл мимо, светясь, как большая люстра. «Кентавр» шел по орбите вокруг Стики, на месте первого пилота сидел сам полковник Сергиевский. В других креслах оглядывались по сторонам Кави и Арсен, одетые в черные комбинезоны военного космофлота без знаков различия. Дан потер чисто выбритую щеку, проверил микрокомп на рукаве, поправил лучевик на поясе. Больше делать было нечего, пришлось продолжать диктовку.

«Описанная в рапорте методика была с успехом опробована на планете Астрион при участии… – кто там теперь у них Огонь Победы, если покороче? -…. при участии командующего Огня Победы и пилотов космического флота Астриона. В пределах космического пространства Стики с помощью этой методики был освобожден от небуляра гражданский катер «Рассвет», пострадавший во время нападения рейдеров. В работе участвовали, кроме меня, изобретатель Вихрь Сто Первый, этнограф и поэт с Земли А. Оболенский, а также…– как ее-то назвать? – … гражданка Каутильи В. Нараян. »

Гравилокатор коротко зазвенел и поднял над пультом черный мираж. Что там такое? Ах, да, это же «Рассвет»! От скуки не осталось и следа. Не отрываясь, Дан смотрел, как три «Астродесанта» зависли в мираже вокруг красно-белого гражданского катера. Катер вздрогнул, расплылся в облачко и вспыхнул рыжим огнем взрыва. Облачко превратилось в коричневатую пыль, а она рассеялась под новыми ударами деструкторов. Дан услышал, как испуганно заметались мысли Кави и печально вздохнул Арсен.

– Вечная память и нашему Элиалу, и девушке с «Рассвета». Вот такая у нас работа… – задумчиво проговорил Сергиевский. – Командование распорядилось взорвать «Рассвет» со всем, что там осталось. Боятся повторения того, что было на Каутилье. Но я думаю, это лишнее – и ты, Сотников, и стихотворец, и твой Вихрь работали хорошо.

– Очень хорошо! – вставила Кави, но ей никто не ответил. Дан смотрел в мираж, не в силах выдавить из себя ни слова. В мираже не было ни клочка небуляра, но там не было и «Рассвета» Не было ни Аурики, ни Элиала, ни веселых глаз, ни черных крыльев, ни мертвой маленькой руки, ни ненужного узелка на счастье. Теперь они оставались только в его памяти – вместе с боем, победой и мщением. Как и освобождение Астриона – сколько раз его освобождали за последние дни? И сражение с «Уграсеной». И как это получилось, что все боролись за собственную свободу, а на самом деле оказались связаны друг с другом? Каутилья, генерал Хан, «Уграсена», астриониды, астрионики, люди, пилоты, десантники, рейдеры, изобретатели – весь мир… Свобода не бывает вся для одного, она может быть только одна на всех. Для себя за счёт других она не получается. Даже если очень старательно размахивать крыльями, как сказал бы дед Наваил. Но все же надо закончить рапорт, не оставлять же работу просто так! На чем он там остановился?

«Опытный образец концентратора, в варианте, предназначенном для работы с человеческим биополем, в настоящее время укреплен на захвате номер четыре катера «Арджуна», приведенного мной в качестве трофея. Катер отведен в карантинную зону и готов к работе. Рапорт составил капитан Д.Сотников». Дан перестал диктовать и приложил идентификатор к датчику пульта.

– Закончил? А теперь давай работать дальше, – сказал полковник Сергиевский. – Во-первых, твое заявление об отставке до сих пор записано у меня вот здесь, в пульте. Сегодня ровно десять дней, как ты его подал, и по существующему порядку я обязан в последний раз с тобой поговорить. Вот я и говорю – оставайся! Спокойной жизни не обещаю – это военная служба, а не прогулка у моря. За «Астродесанты», потерянные при «ноль двадцать» и «ноль десять», начальство еще год будет нас с тобой трясти, к тому же рейдеры в Галактике еще не перевелись, и небуляры тоже. Работы много. Решай, Сотников, отсылать мне заявление в штаб или стереть?

Арсен и Кави заинтересованно замерли. Дан посмотрел на Звездный Путь за окном, привычно разыскивая клочья белого тумана. Небуляра возле Стики не было – он сделал для этого все, что мог. Но на Трайе и Лаланде-Х наверняка еще клубились светящиеся туманы, а на орбите Каутильи кружились мертвые энергостанции. Конечно, свободнее и спокойнее было бы летать в гражданской пилотажной группе, но нельзя же оставить небуляров жрать энергию где попало!

– Я сотру заявление, прямо сейчас! – проговорил Дан, но Сергиевский нахмурился и дал мысленную команду сам.

– По существующему порядку стирать и вписывать в главный пульт базового корабля что бы то ни было может только дежурный пилот или командир корабля. Я сейчас и то, и другое. А во-вторых, как командир я должен сказать тебе еще вот что. За присутствие гражданских лиц на «Астродесанте» во время боя тебе полагается дисциплинарное взыскание и пятнадцать дней гауптвахты, а за хорошую работу – спасение заложников и штурм «Рассвета» – представление к Звезде Первой Степени. За все вместе начальство обещает тебе следующее звание в обозримом будущем и отпуск на двадцать дней прямо сейчас. За вычетом гауптвахты – пять дней.

– А за Астрион что? Это же не просто работа, это спасение планеты! То есть звезды! – подпрыгнула в кресле Кави.

– Во-первых, о награде за освобождение Астриона пусть Огонь Победы беспокоится, во-вторых, госпожа Нараян, вы лицо гражданское, и к «Кентавру» отношения не имеете! – отозвался Сергиевский, строго посмотрев на Кави. Она вжалась в кресло, как будто хотела в нем спрятаться. – А в-третьих, с вами у нас будет особый разговор.

«Какой? Командир хочет отправить меня на Каутилью? И мне поставят «жука», как говорил президент Хан? » – услышал Дан отчаянный мысленный вопль. Ну и везет же этой Кави! Изнасилование, космические бои, эксперименты с небулярами, в результате – обвинение в недонесении, а в перспективе – внушающий «жук» в голове!

– Насчет «жука» ничего не скажу, это решают ваши власти, – строго произнес Сергиевский. Он тоже прекрасно все услышал – как и полагалось, на дежурстве в пультовой полковник держал биоволновой фильтр открытым. – Но как подданная Каутильи вы обязаны уважать ее законы.

– Разрешите обратиться, господин полковник! – вступил в разговор Арсен. – Вирикависта не сделала ничего, что могло повредить Каутилье и ее президенту! Какое отношение она имеет к рейдерским махинациям? Как говорят алы у вас на Стике – кавин ползет, а яйцо того не знает.

– Но это закон Каутильи, а человек обязан соблюдать законы страны, в которой родился! – возразил полковник. В которой родился? А вот это еще вопрос!

– Господин командир, но Кави была создана на Стике, в Центре Человека, – начал Дан.

– Ну и что? Центр и для Каутильи работает, родилась ведь она там! – не понял командир. Арсен тоже посмотрел удивленно.

– А то, что Кави – биополевик! И выращена она в экспериментальном порядке, ускоренно, за пять наших лет или два стандартных года. Ни один выросток, кроме сильного биополевика, такого не выдержит! А она сильная, у нее стабильно двести бионтов! Вы разве не слышали, как я диктовал рапорт?

– Двести? А я и внимания не обратил! Значит…

– Совершенно верно! Вирикависта была отправлена на Каутилью незаконно! – подхватил этнограф. – А по вашим законам любой биополевик может стать подданным Стики! Вот пусть она здесь и остается!

Сергиевский потер лоб.

– Так, это интересно. Возможно, госпоже Нараян удастся избежать установки «жука», но как тогда быть с обращением ее воспитательницы?

«А к кому Сати обращалась? Она хочет мне помочь?» – оживилась Кави, но вслух ничего не сказала, осторожно поглядывая на Сергиевского.

– Она обращалась ко мне через Министерство обороны, – ответил тот вслух. – и хотела знать, нет ли у меня сведений о вас, госпожа Нараян. А было это три дня назад, когда все считали вас погибшей. Возможно, вам надо самой разыскать ее, она до сих пор живет в гостинице в Приморском.

– Спасибо, господин полковник! Я сегодня же ее найду! – обрадовалась Кави.

– Но она же отдаст тебя под суд, Кави! – Арсен от волнения вскочил бы с кресла, если бы не фиксатор. – Разрешите обратиться, господин командир, а нельзя ли оставить Вирикависту хотя бы в ведении Министерства обороны Стики, пока не разберутся, чья она подданная?

Верно мыслит этнограф! Хорошо бы ее на Стике оставить, ведь эта зануда-воспитательница такая законопослушная, что предаст свою воспитанницу в любой момент, со слишком правильными это часто бывает.

– Это вопрос спорный, но на «Кентавре» гражданское лицо, особенно подданный другой планеты, не может находиться дольше восьми часов. – твердо произнес полковник Сергиевский. Кави съежилась в кресле. «Где же спрятаться? И сколько вообще прятаться можно, надо же что-то делать…» – метались ее мысли. Да, жалко девчонку, зануда Сати Самадж и вправду способна ее сдать властям! Сдаст выростицу, и будет считать себя героиней.

– А может, на Землю? – спросил этнограф, но тут же сам себе и ответил. – Она биополевик, на Земле это вызовет трудности, а может, ее вообще не допустят к полету…

Но логика в этом есть! Может быть, на время отвезти Кави куда-нибудь подальше? И Арсен тоже полетел бы, он собирался в деревню на День Крыльев, а это вроде уже сегодня. У Дана отпуск, он мог бы взять их обоих к деду Наваилу и сам бы слетал в деревню.

– Все в порядке, Кави, Арсен, собирайтесь и летим со мной! – проговорил Дан. – Господин командир, разрешите идти!

– Разрешаю, но больше чтобы никаких гражданских на военной базе! И вы, Оболенский, помните о неразглашении! – отозвался командир не по уставу и не по порядку. – И еще! О концентраторе тоже не распространяйтесь, я сам напишу рапорт в Службу Безопасности.

32

Ну, вот и Стика! Дан посадил перехватчик на краю посадочного поля, прямо перед входом в здание космопорта. Он выскочил из машины и, сняв экзоскелет, свернул его. Лучевик уже висел рядом с ножом на поясе черного комбинезона, микрокомп светился на левом рукаве. Полный порядок!

Космосалон давно закончился, и космопорт жил привычной будничной жизнью. Пахло морем и аморфитами, над космопортом пролетали разноцветные унимобили и черные алы в блестящих городских сетках. На зеленоватом пластике поля виднелся красно-белый челнок, и синтезированный женский голос объявлял о посадке на следующий рейс. Скучающие в ожидании люди глазели на военную машину, стоящую на гражданском космодроме, и гадали, зачем она здесь. Опаздывающие пассажиры бежали вдоль посадочного поля по движущейся дорожке пугая кавинов, пасущихся в аморфитах под окнами конторы космопорта. Дан закинул сложенный экзоскелет в машину, Арсен выскочил вслед за Кави, оставив экзоскелет на сиденье. Дан захлопнул люки перехватчика и дал команду автопилоту. «Сигнал взлета, режим автоматический, задержка подъема – двадцать секунд».

– Арсен, Кави, пошли! Сейчас перехватчик будет взлетать, гравидвигатель нас тряхнет, так что падать лучше в аморфиты! – Дан схватил обоих за руки и потащил к аморфитам, росшим возле движущейся дорожки. Хамелеоновая поверхность перехватчика стала красной, по ней забегали огоньки, машина загудела частыми тревожными гудками. Двадцать секунд, девятнадцать, восемнадцать… три, две, одна, старт! Земля ушла из-под ног, Кави схватилась за локоть Арсена обеими руками, перехватчик завис над посадочным полем и свечкой пошел вверх.

Глядя ему вслед, Арсен принялся что-то набирать на сенсоре микрокомпа.

– Сейчас просигналю на Землю, а то родители с ума сходят, наверное, – сказал он, набирая что-то пальцем. – Конечно, ваше Министерство обороны уже сообщило, что я жив и доставлен на «Кентавр», но они от этого, наверное, еще больше испугались. Вот, сейчас еще мираж сделаю, как я тут на взлетном поле, да еще в аморфитах…

Он прижал сенсор в последний раз, и через секунду что-то сверкающее мелькнуло над их головами. Свист, ветер, вихрь сухой кожуры – Дан, не раздумывая, бросился на землю, увлекая попутчиков за собой.

– Быстро под аморфиты!

Они заползли в лиловую чащу, прикрыв головы руками. Сверкающий шарик завертелся над ними и взорвался метрах в пяти над полем. От удара заложило уши, клочья аморфитов полетели в разные стороны, бегущая вдоль поля пассажирская дорожка остановилась, пассажиры зашумели, на все поле завыла сигнализация.

– Что это? – Кави первой подняла голову.

– Надо выбросить микрокомпы, – произнес Дан. – Кто-то навел плазмоидный заряд на сигнал твоего микрокомпа, Арсен.

С другого конца поля уже бежал к ним полицейский майор Трошин. Арсен, не задавая вопросов, закинул микрокомп под остановившуюся дорожку, Дан зашвырнул свой аппарат в розовые аморфиты, Кави спрятала свой среди мокрых клочьев взорванного аморфита.

– Бежим отсюда, пока майор Трошин до нас не добежал! – крикнул Дан, хватая за руки обоих этнографов. Никто не обращал на них внимания – напуганные пассажиры тоже разбегались с дорожки, куда глаза глядят.

– Зачем? Может, лучше дождаться майора? Это ведь не случайность! – оглядываясь, проговорил на бегу Арсен.

– Я не знаю, кто здесь кому может проговориться, а тем более не знаю, кто нас ищет! Если разведка Каутильи, то лучше улететь молча! – объяснил Дан, подбегая к краю стоянки, где еще недавно они с Аурикой оставили «Каравеллу». Открыть заблокированные замки своей машины он мог с трехсот метров, они были настроены на его индивидуальное биополе. Сейчас он подзовет машину на автопилоте к себе …

Дан начал диктовать мысленные команды, и в ту же секунду белое пламя с грохотом взлетело над стоянкой. Обломки белого уникрыла закрутились в воздухе, дождем падая на крыши унимобилей. Загудела пожарная сигнализация, люди начали разбегаться по посадочному полю. «Каравелла» взорвалась! Кави отшатнулась, Арсен подхватил ее.

Опять? В аморфитах мелькнула какая-то быстрая высокая тень. Дан снова схватил обоих за руки.

– Ждать не будем! Нападут еще раз!

– Я брал прокатную машину, может быть, они этого не знают? – проговорил Арсен. – Она настроена на мое биополе до завтрашнего дня, я заплатил за нее до Дня Крыльев в деревне.

– А если она тоже взорвется? – вставила Кави. Действительно, с трехсот метров земной человек точно дать команду не сможет, а подходить ближе опасно.

– Я попробую, выхода все равно нет. Она вон на той стоянке, подальше.

Они бросились бегом, этнограф, опасливо поглядывая в сторону стоянки, диктовал мысленные команды. Наконец, когда до стоянки было метров пятьдесят, один из заезженных до безобразия прокатных унимобилей зашевелился, поднялся над стоянкой и, описав дугу, приземлился перед ними. Этнограф сосредоточенно и мрачно полез на крыло.

– Сейчас я один сяду, а то вдруг они настроили на присутствие человека в машине?

– Не теряй времени, с таким же успехом они могут и с запозданием на десять минут включить. Но вряд ли знали, что она еще за тобой. Летим! – скомандовал Дан. Расправив крылья и выпустив полозья, унимобиль помчался над морским берегом. На лету Арсен заставлял его поворачивать и делать простые маневры, привыкая к машине. Громоздкое, но довольно маневренное изделие местного завода под простецким названием «Ветер», летать могло, и Арсен Оболенский неплохо водил, но если погоня?

– Арсен, что теперь будет? Они не найдут нас? – сдавленно проговорила Кави, пытаясь удержаться на сиденье.

– Они и сейчас могут найти, – мрачно пообещал Арсен.

– Летим в Нижний Залив, – объявил Дан. – В полицейский участок. Участковый Гиал – мой приятель, он поможет.

Они миновали город, и теперь под ними плыл черно-лиловый стикский лес. То и дела из леса поднимались то лопасти солнечных батарей, то башенки грависвязи, изредка мелькали открытые розовые поляны и изгибы узкой серебристо блестящей реки. Оболенский надел биоволновую дугу, чтобы машина лучше слушалась команд, и «Ветер» лихо сделал «горку», чтобы не задеть башню грависвязи. Из тени у основания башни вылетела черная машина с короткими треугольными крыльями и рванулась навстречу унимобилю. Это что, уже погоня? Короткие крылья, плоский корпус, широкие полозья – определенно, «Покоритель пространства», роскошный скоростной унимобиль, совершенно не способный к быстрым маневрам. А это что там торчит у него из окна? Лучевая пушка, снятая с перехватчика!

Арсен вцепился в фиксатор, но от курса не отклонялся.

– Дан, я умею водить, но я не классный пилот. Уйти «Ветер» не сможет, увернуться от лучей, как ты, я не смогу, а тебя эта дуга не послушается, она только на мое биополе настроена.

А кроме того, дугу, настроенную на малое земное биополе, Дан со своими тремястами пятьюдесятью бионтами пережжет в один момент.

– Спускайся к реке и лети вдоль русла, даже если он попадет, упадем на воду и уйдем в лес.

Машина, сложив крылья, стрелой метнулась вниз и помчалась вдоль серебристой ленты воды. Широкий луч ударил по бугристым верхушкам аморфитов, прорезав лес. Еще луч, еще, но Арсен посылал «Ветер» то вправо, то влево, и выстрелы не достигали цели. Но надолго ли хватит выносливости и внимания землянина? «Покоритель» бросился в погоню, поливая огнем аморфиты, землю и воду. «Вперед, угол пятьдесят к горизонту! Мы уже близко! » – крикнул Дан. Кави молча вцепилась в фиксатор кресла. «Ветер» резко пошел вверх и взвился над лесом. «Покоритель», не снижая скорости, промчался вперед по реке, поднимая полозьями волну.

Пропустив «Ветер», из леса вылетели наперерез преследователю двое алов в полицейской форме и еще один не на собственных крыльях, а на уникрыле. «Пилот «Покорителя пространства»! Смените направление! Движения над деревней нет! Смените направление, хвост вам в зубы!» – доносилась биоволна Гиала со стороны уникрыла. «Осторожно, Гиал, быстро вниз! У них пушка!» – предупредил внушением Дан. Полицейские нырнули в просвет между аморфитами.

– Арсен, угол минус сорок пять градусов! Кави, держись! – крикнул Дан, вцепляясь в подлокотники кресла. Нет, это последний раз, когда он летит пассажиром! Лес и река снова рванулись навстречу, «Покоритель пространства», пытаясь уйти от уникрыла полиции, прижав крылья, рванулся в лес, прорезая крыльями гущу аморфитов. Но крылья завязли в толстой аморфитовой кожуре, двигатель взвыл, и машина застряла, оставив водителя мягкой сердцевине аморфита. Теперь он будет еще долго вылезать оттуда, Гиал с подчиненными вполне успеют его отловить. Через пять минут «Ветер» опустился на песчаный морской берег между камнями и кучами горьковато пахнущих сухих водорослей.

Кави первой выскочила из машины, Дан выпрыгнул за ней, Арсен с трудом разогнул руки, вцепившиеся мертвой хваткой в фиксатор. Темные высокие аморфиты леса были совсем близко, все трое нырнули под них, в черно-фиолетовую тень леса. Несколько шагов по сырой, чавкающей под ногами, тропе, пробежка в зарослях лиан – и вот они стоят перед черно-лиловой стеной из сросшихся аморфитов. Дан отыскал в ней круглое отверстие у самой земли и нырнул в него, этнографы вползли следом за ним, и они оказались в деревне.

33

День крыльев был уже в разгаре. Дан встал у стены недалеко от входа, оглядываясь. Где же этот водитель «Покорителя пространства»? И где Гиал с его крылатыми ребятами? Нельзя допускать этого рейдера, или кто он там, на праздник! Арсен и Кави, едва дыша от усталости и волнения, уселись рядом с ним на землю, прислонившись к большому аморфиту.

Посередине деревенского двора, рядом с «сиденьем вождей», горел костер, а рядом сопел в загородке крупный кавин с высокой, выгнутой горбом, спиной. Спина кавина слегка подрагивала, как будто там уже созрел и был готов вылететь на свет ребенок-алао. Вот он, аловский день рождения!

На «сиденье вождей» сидела молодая алаи в блестящей сетке из переливающихся тонких нитей, закрыв голову лиловыми крыльями, как плащом. «Иди ко мне, иди к маме, выходи на свет, маленький Элио!» – звала ее биоволна. Дан присмотрелся. Но ведь это Вими, молодая вдова Элиала! Как хорошо, что хвостатый братишка и его невеста не стали соблюдать старых обычаев и дожидаться свадьбы, чтобы завести этого малыша!

– А может, нам лучше уйти и спрятаться в лесу? – сказал вслух Арсен. – Тот, кто гнался за нами, устроит здесь побоище!

– В лесу они нас тоже найдет. – проговорил Дан. – Гиал с ребятами наверняка уже дал знать в город, помощь придет, этого гада поймают!

Дан еще раз посмотрел вверх в поисках великана-полицейского, но того не было видно. А праздник продолжался. В коже кавина появилась трещина, она расширилась, выросла и превратилась в отверстие.

– Что там шевелится в спине этого кавина? – вслух удивилась Кави.

– Там ребенок, алао, он скоро вылетит наружу. Это называется День Крыльев. – вполголоса объяснял Арсен. Дан не сводил глаз в черной дыры входа, проверяя лучевик на поясе. Куда все-таки делся Гиал?

«Раскрылись крылья, вспыхнул свет,

Дар жизни новой,

Принять судьбу на много лет

Они готовы,» – пропел серый от старости ал в четырех сетках на удивление верным и красивым мысленным голосом. Но это же дед Наваил! Как он постарел за эти дни, как одряхлел, совсем серый стал! Наваил услышал мысль Дана и повернулся к нему, распахнув крылья.

«Обычаю время, герою честь! Здравствуй, Уно Ал Дан. Ты был с моим внуком в последнем бою, ты видел его смерть. – вошла в сознание Дана четкая биоволна. Несмотря ни на что, мысленный голос у старика был хорош. – Скажи, кто исполнил долг перед его памятью, кто отдал лесу его врага?»

Отдал лесу? А это о чем? А, так это он о мести! Ну, если старику будет от этого легче…

« Тот, кто виновен в гибели Элиала, отдан пространству, я сделал все, как надо,». – передал мысль Дан. Арсен включил программу-переводчик на микрокомпе и внимательно слушал перевод вместе с Кави.

« Это хорошо, Уно Ал Дан. – облегченно взмахнул крыльями старик. – Ты остановил того, кто размахивал крыльями, сбивая других. Свобода размахивать крыльями распространяется только до конца соседского хвоста, помни это!» – снова услышал Дан мысль старика. Да, останавливать кое-кого надо, в особенности того, кто сейчас идет за ними по лесу. Где же Гиал и его ребята?

«Будь небо милостиво к ним,

Неси их, ветер,

Храни их, лес, теплом своим,

Дай солнце, света,»

– снова запели старики. Спина кавина вздрагивала беспрерывно, по ней одна за другой бежали волны напряжения, а отверстие стало величиной с кулак Дана, и в нем показалась темная, заостренная к концу головка. Вслед за головкой появились сложенные крылья, тонкий хвостик, и новорожденный алао взлетел в небо.

«Это дитя будет храбрым воином! – торжественно объявил дед Наваил. – Таким, каким был его отец!

Встань в полный рост,

Посмотри на небо и лети.

Прямо до звезд

Доведут тебя твои пути…»

– без перехода начал он величальную-авалеило.

– А может, будет воительница, если вырастет она, а не он! – проговорила Кави. – Но ведь не обязательно, чтобы быть героем, надо воевать, верно?

Арсен не успел ответить – из черного прохода в стене вынырнула человеческая фигура в каутильском «Ханумане», разрывая широкими плечами экзоскелета края прохода. Клочья кожуры и потеки сока виднелись на темной пленке шлема, включенный двигатель жужжал, ботинки тяжело топали по земле. Вот он, подонок, все-таки дошел! Широкий луч сверкнул перед глазами.

«Ложись!» Дан покатился по земле, нажимая на спуск лучевика. Вот тебе, получай! Черная полоса перечеркнула грудь экзоскелета, но «Хануман» не остановился. Кави застыла от ужаса возле аморфита.

– Стой! – заорал этнограф, бросаясь под ноги бойцу в «Ханумане». Тяжелый ботинок ударил его в бок, он схватился за бьющую ногу обеими руками, и «Хануман» потащил этнографа по земле.

– Дан, стреляй! Он убьет Арсена!

Стрелять Дану не пришлось. Над деревенской стеной мелькнули черные крылья, и три огромных ала в полицейских форменных сетках рванулись сверху на пришельца. Белые широкие лучи один за другим ударили по шлему и плечу «Ханумана», пленка лопнула и закрутилась, как сухая кожура аморфита, открывая черноволосую голову и сожженную руку нападавшего. Лучевик, выпавший из перчатки, ударил лучом в землю, и боец упал лицом вниз рядом с оглушенным ударами Арсеном. Все-таки успели! Алы, хлопая крыльями, окружили неизвестного, отгородив от жителей деревни, цепкие пальцы крыльев подхватили лучевик и обыскали карманы экзоскелета. Кто же это? Какой-то наемник? Алы перевернули убитого на спину.

– Как же так? Почему Сати хотела нас убить? – потрясенно проговорила Кави. – Она же меня учила…

Так вот кто преследовал их! Дан заглянул в мертвое лицо, и на него посмотрели остановившимся взглядом черные глаза строгой воспитательницы. Небольшого роста коренастый человек с круглым румяным лицом вынырнул из прохода и встал рядом. Гиал взлетел, хлопая крыльями над головой гостя. «Руки вверх! Кто такой? Документы, хвост вам в зубы!» – потребовал участковый. Круглолицый человек поднял одну руку, а над запястьем другой сейчас же взлетел замысловатый красно-белый мираж документа.

– Служба Безопасности Стики, подполковник Ральф Хоппе! – представился круглолицый и румяный представитель министерства образования и организационного комитета конкурса. Дан смотрел на документ во все глаза. Так вот почему этот странноватый представитель так хорошо внушал Огню Победы на посадочном поле и рейдерам во время штурма «Рассвета»! Пожалуй, именно теперь можно будет и задать вопросы, и получить ответы.

34

И они получили ответы. Гиал проводил людей внутрь аморфита, служившего зданием полицейского участка, и деликатно вылетел наружу. Арсен плечом к плечу с Кави сел на низкий аморфит, а Дан устроился рядом с Хоппе прямо на столе. Деятельный и подвижный разведчик ничем не напоминал ни суетливого представителя министерства , ни избитого заложника с воронкой у рта.

– Работа, которую вы проделали, друзья, дает вам право знать то, что не предназначено для общего сведения. – заговорил он. – Но надеюсь, после моего рассказа вы воздержитесь от разглашения полученной информации.

Так, начинается. Впрочем, пока он, по крайней мере, не требует заверять никаких документов.

– Мы не будем разглашать, – ответил за всех этнограф, морщась от боли. – Но расскажите, что же это было?

«И ради чего меня снова избили? Хороша получилась мне награда за первое место на конкурсе!» – добавила его мысль.

– Может, это все из-за меня? – пробормотала Кави.

– Нет, не из-за тебя, девочка. – ответил Хоппе. – Но лучше я начну с самого начала – со статьи каутильского студента Раджа Чаттерджи о генераторах А-излучения. Вы, капитан Сотников, конечно, помните, какой интерес она вызвала, и как помогла проектированию автоматики «Астродесанта». После этой статьи Служба Безопасности Стики не раз пыталась найти автора и наладить с ним сотрудничество, но он исчез.

– Он был под внушением, в плену у Сержа Вокара, и разрабатывал концентратор А-поля, – вставил Дан.

– Со временем мы это узнали, но об устройстве концентратора никто не имел понятия. – кивнул Хоппе. – Мы знали, что новое оружие предназначалось для сражений с астрионидами. Знали и о том, что опытные образцы орудия давали обратное поле – при работе оно воздействовало на оператора, вызывая обморок и даже смерть. Работая с таким образцом, на «Уграсене» погиб один из наших сотрудников, которому не хватило силы биополя.

– Чаттерджи только при нас разработал экранирование, -сказал Дан.

– Но пока экранирования не было, Вокару требовались для работы с концентратором сильные биополевики. Он боялся доверить военную тайну «Уграсены» пленным или людям, находящимся под внушением, а потому решил нелегально заказать биополевиков в Центре Человека Стики. Вокар хотел сам вырастить их и иметь полностью преданных ему бойцов с сильным биополем.

– Значит, меня тоже нелегально заказали? – снова спросила Кави.

– У Вокара на «Уграсене» служили подонки с разных планет, так зачем ему нужны были обязательно биополевики-каутильцы? – принялся уточнять Дан.

– А как иначе вывезти со Стики младенца-биополевика? Наша конституция запрещает вывоз зародышей с повышенным биополем куда бы то ни было, а обыкновенных каутильских младенцев Центр Человека делает каждый год не одну сотню.

Дан кивнул, он сам с детства видел смуглокожих «червячков» в миражах Центра Человека, когда заходил к матери на работу.

– А если сконструировать биополевика прямо на месте? – поинтересовался Арсен.

– Кто вам сконструирует такое на Каутилье? – фыркнул Хоппе. – Даже в нашем Центре Человека одна Людмила Сотникова смогла все правильно рассчитать для такого сочетания белков.

Так значит, это мать Дана сделала обоих биополевиков-каутильцев? Тогда можно себе представить, что она подумала об Аурике! По меньшей мере, заподозрила в провокации! Хоппе продолжал, наслаждаясь впечатлением, которое производил его рассказ.

– Хозяйка богатой фирмы Девика Нараян официально заказала для своей семьи двух детей, мальчика и девочку, а неофициально начала искать денежные подходы к сотрудникам Центра Человека, чтобы эти дети стали биополевиками. Наша Служба Безопасности решила использовать эту возможность, и госпожа Нараян быстро нашла в Центре Человека корыстного специалиста по нанокомпенсаторам Ральфа Скленарика, тогда я работал под этим именем. Противозаконный заказ был сделан, будущим биополевикам-выросткам были введены нанокомпенсаторы, но не обычные, а с внушающими блоками. Сначала они должны были улавливать сигналы нашего передатчика, внушая ребенку-выростку симпатии к Стике и евроамериканскому языку, а потом предполагалось принимать через них мысли выростка и узнавать о его работе на Каутилье, Трайе или «Уграсене».

« Наверное, для господина Хоппе я тоже инструмент!» – обиженно подумала Кави. Арсен ободряюще сжал ее руку, хотя и не слышал мыслей. Похоже, ему, этого не было нужно, он и так все понимал.

– Что же вы сделали? – укоризненно повернулся Арсен к Хоппе. – Одно дело – работа с разведчиками, сознательно выбравшими эту работу, а другое – использовать детей! Тот, кто захватил заложников на «Рассвете», едва не убил Кави, когда увидел ваши светящиеся синие блоки!

Хоппе поморщился.

– Это все небуляр! Блоки внушения не реагируют даже на А-поле астрионидов и «летучих звезд», а на эту дрянь – пожалуйста! Светятся! Хотя работоспособность они, кажется, сохраняют.

– Чаттерджи сделал из них экранирование для концентратора в варианте А-поля, – вставил Дан.

– Вот как? В вашем рапорте об этом сказано мало, в следующий раз мы с вами поговорим об этом отдельно. – проговорил Хоппе. – Но вот что было дальше. Еще до прихода транспорта «Содружество» на Каутилью Девика Нараян заявила Вокару, что не отдаст биополевиков, заказанных ею за свои деньги. Вокар предпринял рейдерский налет на «Содружество», но охрана транспорта отбила атаку, и он смог получить только одного биополевика, мальчика. Именно его вы видели на «Индре» и на «Рассвете».

Биоволна Кави снова напряглась, и Дан услышал в ней отголоски кошмара.

– Вокар растил Гедерана Рама на «Уграсене», и наши спутники не могли ничего передать на экранированный базовый корабль. Именно поэтому мы увидели Гедерана спустя два года законченным мерзавцем. А второй ребенок воспитывался в доме Девики Нараян, и на это обратила внимание разведка Каутильи. Им тоже был нужен биополевик с каутильской внешностью. Так Сати Самадж получила приказ воспитывать тебя в патриотическом духе, девочка. – кивнул Хоппе в сторону Кави. – Но Серж Вокар не хотел терять второго биополевика. Платил он щедро, и вскоре госпожа Самадж уже работала на двух хозяев – разведку Каутильи и рейдерского командира. Но и я делал свое дело, девочка.

– Так это вы были вторым голосом? – слабо улыбнулась Кави. – Вы говорите точно как он!

–Ну конечно, девочка, я старался как мог, и очень рад, что тебе пришлось по душе мое проникновение в твой мирокосм, – проговорил Хоппе. Что он из себя строит? Вот артист, мастер перевоплощения! – Я пытался влиять и на Гедерана, но при захвате «Рассвета» он был уже без блоков, а потом он умудрился ударить меня так, что я стал полностью неработоспособен. Только во время грабежа «Индры» я смог воздействовать на него через блоки внушения и спасти малыша, которого он хотел убить.

Дан вспомнил рыжего мальчишку с басовито-сиплым голоском, который хотел стать сильным биополевиком и пилотом. Ну что ж, хоть что-то полезное Хоппе со своими синими блоками сделал. Впрочем, что могли, то и сделали, а занимались они вовсе не воспитанием, а разведкой. Другое дело, что каждый человек в начале жизни зависит от взрослых, а они очень часто пытаются решить за счет ребенка свои взрослые проблемы.

– Господин Хоппе, а если вы из организационного комитета, скажите – я на самом деле заняла третье место на конкурсе? – забеспокоилась Кави. – Или это для того, чтобы меня инициировать?

О чем она? Кому сейчас нужна эта ерунда?

– На конкурсе работ по этнографии? – Хоппе со смущенным видом вздохнул. – Ну как тебе сказать, девочка… Девика Нараян хотела, чтобы твоя инициация прошла по всем правилам. Она снова начала искать подходы к нужным людям, и в организационном комитете конкурса появился пылко любящий деньги Ральф Хоппе, а наградой победителям конкурса молодых этнографов стало участие в инициации. Потом Сати подготовила тебя по евроамериканскому языку, этнографии и этнологии, а твоя работа автоматически заняла третье место. На первые два она явно не тянула.

– Понятно… – протянула Кави.

– Ты еще будешь учиться и будешь настоящим этнографом. Здешние старики научат тебя даже мыслепению, – утешил ее Арсен.

– А что было дальше, вы знаете лучше меня, – продолжал Хоппе. – Во время сражения астрионидов с восставшими астриониками Вокар впервые испытал концентратор А-поля. Астриониды только испытали панику, зато астриоников концентрированное А-поле превратило в бессмысленный плазменный туман. Свойства небуляра оказались заразными, и эта болезнь погубила всех беспамятных созданий Астриона.

Дан вспомнил деловитую настойчивость Вихря Сто Первого. Все-таки многого лишился Астрион, когда не стало изобретательных созданий!

– Серж Вокар умышленно отправил небуляр к Каутилье и вызвал энергетический кризис. Вокар и Девика Нараян хотели использовать эту ситуацию, но к счастью президент Хан оказался рейдерской парочке не по зубам.

– А почему воспитательница обязательно хотела убить Кави и нас, как свидетелей? – вставил Арсен.

– Я как раз собирался об этом рассказать. В первую очередь, она выполняла приказ Вокара уничтожить всех посторонних, побывавших в лаборатории на Трайе и знающих о концентраторе.

– Но мы же увезли опытный образец! – возразил Дан. – Какой был смысл уничтожать нас как свидетелей?

– А вот об этом до сегодняшнего дня знали только вы трое и Вихрь Сто Первый. Рейдеры считали, что образец уничтожен пожаром на Трайе.

– Но Сати знала, что Вокар погиб! Зачем она старалась после его смерти?

– Она боялась своих коллег из каутильской разведки. Сати Самадж грозил расстрел, если бы открылось ее сотрудничество с рейдером. А тут еще девочка инициировалась после встречи с Огнем Победы! Сати не знала, что именно из ее мыслей услышала Кави за следующие пять дней и что успела рассказать своим спутникам.

– Но теперь Сати погибла, а что алам-полицейским за нее будет? – забеспокоилась Кави. – Они же только защищали свою деревню и своих родственников, которые там праздновали!

– Это, я думаю, до суда вообще не дойдет, – сказал разведчик.

–Господин Хоппе, а как вы вообще нас нашли? – не унималась выростица. Если она всегда будет такой упрямой, то, пожалуй, станет полностью взрослой очень скоро.

– Сотрудники Службы Безопасности наблюдали за тобой, Вирикависта, с момента твоей инициации на космодроме, так что должен только попросить прощения, что не уследили сегодня и допустили эти взрывы. Хотя держать вас в поле зрения было трудно – рейдеры, взрывы, очистка Астриона, потом вы решили скрыться в лесу и выбросили микрокомпы….

–А что мне теперь делать? Ведь когда я вернусь, мне вживят «жука», и все будет кончено! – надтреснуто зазвенел голос Кави. Хоппе улыбнулся.

– Да где же кончено? Теперь все только начнется, девочка! Даже заявление о предоставлении гражданства Стики не потребуется! Ты получишь стикский паспорт по праву рождения, и не будет никаких «жуков».

– А если генерал Хан потребует выдачи Кави? – спросил Арсен. Хоппе заулыбался еще шире.

– Тогда ему деликатно укажут на то обстоятельство, что Сати Самадж воспитывала Кави по заданию каутильской разведки. Кто поверит, что воспитание биополевика – ее самодеятельность, или что она ни разу не заметила у девочки признаков будущего повышенного биополя? Будет ясно, что разведка знала об истинной силе биополя Вирикависты Нараян, а это уже межпланетный скандал!

– А где я буду работать на Стике? Или можно будет сначала учиться? – обрадовалась выростица.

– Сейчас мы и в этом разберемся, девочка. – проговорил Хоппе. – Но для начала капитану Сотникову предлагается работа в Службе Галактического Арбитража по борьбе с небулярами. Это сугубо добровольная работа, но с Министерством обороны она уже согласована. Министерство одобрило, поскольку ваша работа с небулярами была поистине уникальной!

Добровольно, но с одобрения Министерства обороны? Интересно звучит, но свободы действий явно будет больше, чем на «Кентавре»! Да и по большому счету, военная служба не так уж плоха, особенно если речь идет об избавлении от мерзкого туманного создания! Но без помощников работа Дана будет совсем не та! Не хочется, конечно, зависеть от кого-то, но проверенные в бою соратники никому никогда не мешали.

– Господин подполковник, я согласен! Но мне понадобятся помощники, уже имеющие опыт такой работы. На это Служба Безопасности и Министерство обороны, согласны?

Хоппе довольно заулыбался.

– А вот это и есть то, что я хотел предложить юной Вирикависте! Она будет работать и учиться при Галактическом Арбитраже.

– Правда? – подпрыгнула Кави на аморфите. – А как же Арсен? Арсен будет работать?

– Это зависит от него самого, – объявил разведчик. Арсен Оболенский нахмурился.

– Через три месяца я должен начать новую работу в Институте инопланетных культур, на Земле. – проговорил он. – Но если я буду работать в Галактическом арбитраже, я должен буду уже сейчас предупредить Институт…

– И Арсен согласен? Да? – пришла в восторг Кави.

– Я уже предупредил Институт инопланетных культур по соответствующим каналам, – вставил Хоппе. – И если вы согласны…

«Ну что же, значит, это судьба, и Кави – это тоже судьба. Судьбу, как известно, конем не объедешь! А если в этой работе будут участвовать и астриониды – какой будет простор для этнографического исследования!» – подумал этнограф, а вслух просто согласился.

– Конечно! – подхватила Кави. – Без Арсена и его стихов у нас вообще ничего бы не получилось! И мы будем вместе сражаться за свободу от небуляров!

Ну вот, додумалась. Теперь она вместе с Оболенским будет сражаться, а не с рейдерами, и то хорошо. Похоже, они уже друг с другом связаны, а по-другому у них и не получится. А вот он, Дан, пока ни с кем, но у него все еще впереди – и свобода, и многое другое. Но без этих двоих работа в Галактическом Арбитраже просто не получится. Как человек ни желает полностью освободиться от связей с другими, кругом еще очень много таких же желающих. И с этим приходится считаться. Кстати, еще кое с кем надо считаться обязательно! Причем сию минуту.

– Господин подполковник, разрешите обратиться! – сказал Дан. Хоппе молча кивнул.

– Вы не дадите мне свой микрокомп? Дам знать матери, что я живой.

Хоппе снял с рукава маленький аппарат.

– Там ее адрес уже есть, мы ведь с Людмилой старые знакомые…

Дан уже ничему не удивлялся. «Мама, я на Дне крыльев у деда Наваила. Привет от всех! Но вопросов много! » – передал он мысленное сообщение. «А ответы – по обстоятельствам!» – немедленно пришел ответ. Ну что ж, надо надеяться, обстоятельства будут подходящие для нужных ему ответов. Он отключил аппарат, а Хоппе принялся рассказывать дальше.

– Галактический энергетический кризис все еще возможен, поэтому первой вашей работой будет освобождение от небуляров энергостанций Каутильи. – продолжал тем временем Хоппе. – И вы начнете ее на Трайе.

– А почему на Трайе, а не на самих энергостанциях?– удивился Дан.

– Да в основном по скупости! – заулыбался Хоппе. – Президент Чандрагупта Хан только что разгромил своих политических противников, потерял четыре энергостанции, и денег у него нет. Чтобы оплатить очистку станций, Хан бесплатно отдал в аренду Службе по борьбе с небулярами базу на Трайе на двадцать лет.

– Дакакая там база – небуляр да сгоревшая лаборатория! Там все с нуля строить надо.

– А в том-то и дело, что со временем генерал Хан надеется получить базу обратно как восстановленное государственное имущество. Итог – восстановление базы и очистка энергостанций ему достанутся даром. Но за базу мы поборемся потом, а сейчас, дорогие коллеги, начнем освобождать галактику от небуляров!

А почему бы и не освобождать? Для того Дан и остался в военном космофлоте. Ну а если попадутся на пути любители размахивать крыльями и получать свободу для себя за счёт других, придется снова идти в бой. Всё-таки он военный пилот и ещё не скоро выйдет в отставку.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34