Принцип войны. Том 2 [Валерий Михайлович Гуминский] (fb2) читать онлайн

Валерий Гуминский Принцип войны. Том 2

* * *

Часть третья

Глава 1

Отзвуки жестокого боя в длинных и запутанных коридорах огромного тихого дворца превращаются в бесконечное эхо. Оно плутает в закоулках и переходах, испуганной птицей ныряет вниз по гранитным лестницам или взмывает к массивному потолку с красивейшими изразцами, и наконец, затихает. Человек в темно-сером плаще торопливо шагает по знакомым коридорам, освещаемым с помощью магических светильников из дымчатого стекла, которые гаснут, как только спина последнего идущего отдаляется от них на некоторое расстояние.

Пятеро суровых воинов в черной броне прикрывают спину своего повелителя — Светлого князя Сваруну — а еще пятеро тяжелой поступью идут впереди. Они стараются производить меньше шума, но все равно едва-едва шуршат жесткие плащи, поскрипывают кожаные ремни, на которых висит оружие, и напряженное дыхание людей выдает их волнение перед предстоящим боем.

Тридцатилетний повелитель северных пределов и южных отрогов Каменных Гор молчит, угрюмо сводя брови к переносице. Пока есть время, можно подумать и оценить ситуацию, сложившуюся вокруг него. Как он мог не заметить предателей в своем окружении? Три ближних советника подняли бунт, сумели склонить на свою сторону солдат столичного гарнизона. Которые сейчас прорвались во дворец, поубивали преданных Сваруне людей, и стремительно продвигаются к Тронному Залу. Да только мало кто знает короткие пути к самому важному месту…

…Я нахожусь в странном сне-галлюцинации, навеянном моим бесплотным другом, живущим в магическом кинжале-артефакте. Ясни — так зовут его — в незапамятные времена слыл могучим магом-кудесником, а после своей смерти оказавшийся запертым в смертоносном железе. Именно его сила, умения и знания позволили мне овладеть техникой легендарного «солнечного доспеха», пусть и не в полной мере. А в нагрузку я получил вот такие невероятные сны, где сполна вкушаю эмоции давно ушедших в вечность людей.

Я — это Сваруна, молодой мужчина почти под два метра ростом, светловолосый и светлокожий правитель Севера, принявший бразды правления в свои руки после ухода великого Борея на Юг. Проклятые мысли о собственной слабости съедают мозг, заставляют лихорадочно искать выход из сложившейся ситуации. Я осознаю, куда рвется Сваруна, в моей голове есть четкое понимание того, что предстоит сделать. По тайным переходам предстоит дойти до Тронного Зала, являющегося средоточием Силы, идущей из недр земли, опередить бунтовщиков и встретить их во всеоружии. Но не это даст мне возможность победить предателей.

Ясни, мой верный друг, до сих пор дававший правильные советы, часть которых игнорировались мною, зла не держит, постоянно поддерживает и приободряет. Но за свое упрямство и нежелание вслушиваться к разумных словам придется расплачиваться большими жертвами и реками крови. Зато сегодня появился шанс одним ударом покончить с крамолой и смутой. Все враги соберутся перед Источником.

Я ускоряю шаг, ощущая нетерпение Сваруны, чье сознание, душу и тело мне пришлось взять под свой контроль. Охрана едва поспевает за мной. Узкие коридоры заканчиваются, и мы выходим в большой зал, украшенный великолепной лепниной, где малахитовый пол под ногами переливается мириадами изумрудных всполохов. Высокий полукруглый потолок облицован плитками черного гранита, отражающими глубины мироздания. В них, если приглядеться, зашифрована картина звездного неба, под которым мы живем. Удивительная вещь. Но я не гляжу на красоты архитектуры и не пытаюсь разгадать символы. Посольские Палаты — не моя цель. Следующий переход выведет меня точно в Тронный Зал.

Внезапно помещение наполняется топотом ног и звоном оружия. Против меня и десятка охранников выстраивается почти полусотня солдат городского гарнизона во главе с человеком, предавшим своего правителя, клятвопреступником — советником Мароном.

— Взять его! — звучит голос советника, которому я доверял до последнего как самому себе, не слушая правильных речей Ясни и его предупреждений. — Убейте тирана!

Тирана?! Это меня называют тираном? Человека, чьи руки не обагрены кровью невинных? Человека, который за год послал на плаху во сто крат меньше людей, которые заслужили ее, чем умирает от болезней и старости за год? Того, кто благоволит художникам, артистам, строит храмы и школы?

— Уходите, повелитель! — прерывает мои возмущенные мысли пожилой воин в помятой от ударов мечей броне и скидывает порванный и прожженный плащ на пол. Он выступил вперед, перекрывая узкий коридор, в который мы уже успели войти. Следом за ним, громыхнув щитами, выстроились четверо тех, кто прикрывал мою спину. — Ваш долг выше нашего! Спасите Трон и страну! Будьте достойны своего отца!

Да, это был намек на то, что я-Сваруна последнее время увлекался чем только мог: красивыми женщинами, охотой, путешествиями к кромке ледяных полей Арктиды, но отмахивался от государственных дел и не видел, что творится за моей спиной. Но это еще был и намек отца, любящего своего сына и готового отдать свою жизнь за него.

— Ты умрешь, — сказал я с болью, глядя на суровое, испещренное множеством морщин лицо. — Против такой силы у тебя нет шансов.

— Всему свое время, — кивнул старый воин, маг-ратник. — Значит, сегодня госпожа Смерть пришла за мной. Уходите, господин, и без колебаний уничтожайте врагов. Не бойтесь применить «солнечный доспех». Разрушенное здание можно построить заново, а крамола, если ее не выжечь безжалостно, снова покроет плесенью стены. Уничтожьте ее, повелитель!

— Хвала тебе, Ра! — я с силой стукнул ладонью по своей груди, ощущая, как щиплет в глазах.

— Хвала тебе, Ра! — повторили хором мои воины, и пятерка отважных шагнула навстречу своей смерти.

А оставшиеся бойцы сопровождения перестроились. Теперь впереди шли трое во главе с учениками старого Аршака. Они были опытными и сильными воинами, и их решимость выполнить долг до конца наполняла мое сердце радостью.

Я успел. В Тронный Зал еще не проникли враги, запутавшись в хитроумных лабиринтах дворцовых переходов, но сюда уже долетали отзвуки боев. Кажется, мои сторонники проигрывали. Времени посыпать голову пеплом не оставалось. Я пересек зал и воссел на мягкие подушки, горой наваленные на мраморном Троне, положил руки на холодный камень подлокотников. Закрыл глаза, вызывая Силу. И почувствовал вибрацию, исходящую из недр земли. Она наполняла меня такой мощью, что перстни на пальцах невыносимо засветились и стали жечь огнем. Я же терпеливо ждал, сжимая ладонями нагревающийся мрамор.

Высокие парадные двери, сделанные из кедра и инкрустированные серебром, платиной и золотом, рухнули от страшного удара. Кто-то со всей дури саданул по ним магической техникой «кувалда», и отзвуки этой магоформы достигли меня и моих бойцов. Они все попадали на колени, но тут же, преодолевая тяжесть, навалившуюся на них, встали и закрыли Трон своими телами. Пятерка смелых воинов, которым суждено погибнуть вместе со мной, если я не смогу…

— Арат, я не звал тебя! — сурово говорю вошедшему первым в Зал мужчине в белоснежном плаще, на котором выделялись потеки чьей-то крови. Именно это бросилось в глаза. — Ты здесь сегодня лишний. Я даю тебе шанс исчезнуть из столицы, но потом пущу по твоему следу охотников за головами.

Советник, которого я почитал как отца (да я их всех почитал и уважал за мудрость и верность!), задрал аккуратно постриженную черную бородку, в которой до сих пор не было ни одного седого волоска — а ведь ему минуло шестьдесят лет! — бесстрашно шагнул вперед, а следом за ним хлынул, бренча оружием, железный поток пахнущих потом и кровью солдат. Плохо, что они уже возбуждены смертью и переступили невидимый порог, за которым им прощения не будет.

Бесстрастно прикидываю, сколько же их набралось в Тронном Зале. Он может вместить в себя до полутысячи человек, так что еще есть куда стремиться. Где их хоронить буду? Смех едва не вырывается из моей груди. Отстраненно думаю, как будет справляться Сваруна со всей этой массой идиотов. Убили-то моего князя позже, как нашептал мне Ясни. Интересная картина получается. Это я что, в самом деле проживаю некоторые мгновения из жизни последнего правителя Севера?

— Ты должен уступить трон Совету, — громыхнул голос Арата. Он был сильным магом, и знал о своей силе, разрушающей скалы и смыкающей русла рек. — Ты, жалкий мальчишка, погрязший в грехах и распутстве, упустил важный момент, когда можно было завоевать южные пределы и выйти к центру мира, к Кави-Каусу!

Лично мне плевать на эти оскорбления! Пусть Сваруна сам разбирается со своими тараканами. А вот я мысленно почесал макушку. Что-то название больно знакомое. Не о Кавказских ли горах речь идет? Ого, какие амбиции у Арата!

— Но ты же испугался и решил спрятаться под юбкой шлюхи Алинии! Вот и ступай туда, скройся до скончания живота своего, — продолжал надрываться Арат. — Глядишь, о тебе и забудут.

— Не забывайся, червь! — холодно изрек я, насыщая свое тело энергией Источника. Ясни, висящий на поясе в виде кинжала, чуть ли не воет, прося напиться крови мага. Но рано! Терпи, дружище. — Надеюсь, я услышу от тебя, почему вы, благородные аристократы, обласканные моим отцом, живущие так сладко, как никто другой на моей земле, решились на клятвопреступление? Вам мало власти? Вам мало денег? Что еще нужно, чтобы набить утробу? Чего хочешь ты, Арат? Чего хотят Марон и Аварис? Или ты за них не ответчик?

— Мы — исполнители воли народа! — чересчур патетически воскликнул Арат, махнув между тем рукой справа налево, отчего моя охрана снова рухнула на колени. Даже я ощутил невыносимую тяжесть, упавшую на плечи. Слегка поведя ими, я освободился от невидимых магических пут. Трон помогал мне.

Я-Сваруна, засмеялся. Наклонился вперед, сверля взглядом заигравшегося в борца за свободу мага и ответил, придав голосу твердость камня:

— Ты лжешь, как и всегда лгал, даже моему отцу. Только сейчас я понял, насколько ты туп, невежественен и коварен, Арат. Если фокусы с Варахой у вас еще проходили, то меня не обманете. Так что не вздумай прикрываться именем народа, которому кроме крыши над головой, сытой похлебки и мира ничего не надо. Такие как вы разрушают все, что веками строилось настоящими правителями. Отец ушел на Юг, а вы решили половить рыбку в мутной воде? Ну-ну, дерзайте…

Я говорил не ему. Я говорил это солдатам, стоявшим за его спиной. Чтобы они прочувствовали, в какое дерьмо их затащили сытые сановники. Почувствовали, осознали — и умерли. Предателей не прощаю.

— Ты слаб, Сваруна! — вякнул Арат и начал что-то лепить в своих ладонях.

Я с интересом ждал продолжения. Неужели хочет испепелить меня с помощью высокотемпературной плазмы? Магоформа из арсенала «солнечного доспеха» никак? Посмотрим-посмотрим.

Ясни задрожал от нетерпения, а перстни заискрились от небывалой магической мощи. Я поднялся с Трона и резким движением скинул с плеч тяжелый плащ с соболиной подбойкой. Нарочито медленно переместил два перстня с правой руки на левую, замечая, как кривится лицо Арата.

— Если я слаб, выкидыш паршивой овцы, — негромко сказал я, но мой голос великолепно разносился по Залу, оглушая и вызывая трепет застывших мятежников, — если я слаб, то ничего не смогу сделать, ведь так?

— Что ты можешь, мальчишка? — скривился маг, раздувая плазменную кляксу до размера человеческой головы. — Ты даже не способен оценить богатство, которое находится в твоих руках и висит на твоем же поясе! Бездарность, не желающая стать великим завоевателем! Только бабы! Ты испражнился своей Силой в сточную канаву!

— А мне нравятся женщины, — усмехнулся я, — в отличие от некоторых мужиков, которые балуются друг с другом, как твой сынок, например.

Арат побелел от ярости, что-то заорал и метнул в меня свое оружие. Отстраненно наблюдаю за приближающейся ко мне смертью и одним щелчком пальца останавливаю время. Вернее, это я становлюсь быстрее времени: меня окутывает призрачное алое сияние, и тело покрывается багрово-красной броней. Ясни со счастливым всхлипом покидает ножны и превращается в полосу расплавленного серебра. С ярым шипением смертельно ядовитой змеи он рассекает зависший в воздухе побелевший шар и втягивает в себя всю энергию магоформы, чтобы через мгновение перерубить шейные позвонки Арата. В глазах старого мага изумление, а на губах появляется улыбка. Иногда я жалею, что Ясни не убивает жестоко, чтобы предатель почувствовал боль и ужас от ощущения утекающей из тела жизни. Нет же, он дает жертве сладчайшее упоение! Вот зачем, скажите, Арату испытывать посмертное чувство, сродни оргазму? Ублюдок не заслужил этого! Нет, это не про моего магического помощника, духа величайшего Ясни! Обидится ненароком…

Я возвращаю времени его бег. И на мгновение ощущаю слабость во всем теле. Такое бывает. Нелегко бороться с могучим противником, чью неумолимую в веках поступь не остановить простым щелчком пальцев. Но я-Сваруна смог.

Кинжал превращается в сияющее Небесное Копье, которым я начинаю разить предателей. В сторону вопящих от ужаса людей летят ледяные крошки, секущие их тела столь глубоко, что многие падают на пол, изрешеченные ими, и истекают кровью. Огненные же стрелы выжигают просеки среди мечущихся солдат. Вижу, как из коридора, которым я пришел в Тронный Зал, выбегают мятежники, изрядно помятые и ожесточенные сопротивлением моих верных воинов. Значит, Аршак погиб. Пусть Ра взглянет в его славные очи!

Мой гнев обрушивается на приспешников Марона градом тяжелых ледяных глыб. Дворец содрогается от грохота, мраморные полы лопаются и окрашиваются кровью. Вопли ужаса — это сладчайшая музыка для моих ушей. Размахивая Небесным Копьем, я не забываю высматривать предателя Марона. Но его нет среди мечущихся по залу солдат. Неужели убит? Или позорно спрятался за спинами мятежников, а потом видя, что переворот не удался, сбежал?

Пожалуй, хватит. Я с трудом обуздываю Силу, льющуюся из перстней и Источника. Тронный Зал наполнился запахом горелого мяса. Моих верных охранников мутит, но они делают вид, что с ними все в порядке. Блевать над Источником? Кощунство! Об этом даже и мыслей нет! Бодро прохаживаясь среди трупов, они наносят «удары милосердия», чтобы предатели не мучились. В этом тоже есть мера человечности. Они освобождают их от ужасов долгой казни. Впрочем, пешки мне не нужны.

— Где Аварис? — озабоченно спросил я, сжимая в руке кинжал. — Где эта ублюдочная жирная тварь?

— Господин, его видели в Летнем Зале, — подсказал мне какой-то человек в серых одеждах прислуги. Каким-то образом здесь появились ободренные моей победой люди и стали деловито очищать помещение, старательно обходя гудящий и светящийся мраморный Трон. — Он бежал туда с десятком солдат.

К Летнему Залу — а точнее, к огромной оранжерее, где собраны великолепные образцы всевозможных растений — примыкает хозяйственный блок, в котором можно затеряться и уйти безнаказанно, если знать все ходы и выходы. Подозреваю, у Авариса есть такой человек.

— Орий! — приказываю я ученику моего верного Аршака. — Возьми с собой одного воина и проверь наших братьев в Посольских Палатах. Если они мертвы — позаботься о них. Остальные — за мной!

Трое охранников, тяжело грохоча сапогами, устремились за своим повелителем по хитроумной системе коридоров, которыми пронизан весь дворец. Я знаю, как опередить Авариса, чтобы он не смог улизнуть из дворца. Нельзя его выпускать в город. Там ему помогут затаиться, а это значит, что плесень предательства продолжит разъедать государство.

Происходящее настолько живо, контрастно и ярко, что в мою голову закрадывается мысль: а не переместил ли меня Ясни в тело Сваруны по-настоящему? Дескать, тебе не впервой заменять души умерших, вот и изволь соответствовать. Но ведь я еще жив, я молод, и мой час не пробил! Хм, интересная версия. Надо спросить у фантома насчет нее.

Аварис стремился улизнуть из дворца через конюшни. Я давно подозревал, что некоторые мои слуги пользуются возможностью провести на территорию дворца друзей или подруг через хитроумную лазейку в системе охраны, но закрывал на это глаза, поставив для успокоения стражу, следившую за визитами горожан, имевших здесь свои финансовые и хозяйственные интересы. В конце концов еще ни разу от них не было проблем и головной боли. Зараза завелась внутри, и именно ее сегодня я выжгу безжалостно.

Мои стражники до конца оставались на посту, даже понимая, что происходит переворот. Двое могучих воинов в обычных дорожных плащах, под которыми скрывалась броня и оружие, перегородили путь Аварису и нескольким его сподвижникам. Меня-то они видели, спешащего следом за отступником, а вот советник, мягко сказать, прошляпил погоню, обуреваемый желанием побыстрее скрыться из дворца.

— Стоять! — рявкнул один из стражников, откидывая полу плаща, чтобы обнажить меч. — Именем Светлого князя запрещено покидать дворец!

Каков молодец! Мгновенно сообразил, как нужно говорить. Надо бы его наградить…

Я не успел додумать, как Аварис странно дернулся, выкинул вперед обе руки, и мои воины захрипели, обхватив ладонями свои шеи. Что-то невидимое душило их, и душило с такой силой, что выдавливало из них остатки жизни. Такого не может быть! Аварис — не маг! У него нет никаких способностей к подобным фокусам!

Мертвые стражники — я это почувствовал столь явственно, что воспылал гневом — осели на землю.

— Остановись, мразь! — рыкнул я, приближаясь к замешкавшейся кучке людей.

На меня оглянулись и враз побелели от ужаса. Кроме Авариса…

— Ты? — снова зарычал я, вглядываясь в скуластое смуглое лицо с глазами-щелками. Это был не Аварис. Но очень знакомая физиономия. — Ты же сдох, ублюдок!

Каким образом Рахдай заполучил душу Авариса, я не понимал, как не понимал картину происходящего, где смешалась явь прошлого, фантазия и сон. Но сволочной шаман оскалился в своей злобной улыбке, отмахнулся от своих сопровождающих, с легкостью валя их на землю.

— Какая встреча, Пилигрим Душ! — произнес он, застыв в нескольких шагах от меня. — Я не ожидал, что ты сможешь дотянуться до меня даже в тенетах минувших веков! Но, знаешь, так даже лучше! Теперь у меня есть чем защититься от Сударшаны!

В его руках появились знакомые змейки разнообразных оттенков, начиная от бледно-сиреневых до черно-золотистых. Они мгновенно вытянулись в моем направлении, принимая вид копий и клинков. И этот арсенал обрушился со всей мощью, разрезая сгустившийся воздух над нами. Я махнул Небесным Копьем, очерчивая круг, чтобы защитить себя и своих воинов, но понял, что таким образом снижаю свою мобильность.

— Всем отойти на десять шагов и использовать амулеты защиты! — приказал я сопровождающим, и воины, поколебавшись, сделали то, что и нужно: развязали мне руки. Они же не глупцы; видят, какие силы столкнулись на узком пятачке между конюшней и кузней.

— Ты все равно меня не победишь, Пилигрим! — рассмеялся Аварис, а точнее — Рахдай, непостижимым образом оказавшийся в той же реальности (или сне?) что и я. Как это проделывает Ясни? — Ты сам, своей рукой даровал мне бессмертие и шанс путешествовать из прошлого в грядущее и обратно! Еще не понял, каким невероятным оружием владеешь? Тогда ты бесспорно глуп, Пилигрим!

— Болтаешь много! — я по какому-то наитию решил использовать сапфировый перстень, активировав его, и нанес сокрушительный удар по Рахдаю. Небо над нами ослепительно вспыхнуло, невыносимый жар поднялся от земли, сдирая лоскуты дерна вместе с камнями, и понесся на шамана. Заорали люди, на некоторое время потерявшие зрение.

«Похоже на действие светошумовой гранаты», — мелькнула мысль, а Сваруна, сидевший где-то на задворках сознания, недоуменно переспросил, что это значит. Но я отмахнулся от него. Некогда объяснять призраку про оружие будущего. Пока Рахдай увлеченно отбивается от раскаленной земли и воздушных элементалей, я двумя огромными прыжками подбежал к нему и нанес сокрушающий удар копьем. В качестве поражающего элемента я выбрал ледяной наконечник, который с легкостью вошел в шамана, ломая его грудную клетку. Тело врага покрылось ледяной коркой и тут же растаяло от нестерпимого жара. Рахдай заорал от боли и стал превращаться в кучку мокрого пепла.

— Врешь, падла! — зарычал я, падая на колени, чтобы собрать горстку того, что осталось от моего антагониста. — Не дам тебе уйти, инородец вредный!

Сам толком не знаю, зачем бросился к этой мерзкой кучке грязи, которая утекала сквозь пальцы в израненную и обожженную землю. Увы, слишком поздно. Не успел. И со злости стал лупить кулаком, разбрызгивая черную жижу в разные стороны. Выплеснув всю отрицательную энергию, встал и решительно приказал воинам, замершим в почтительном молчании:

— Всех, кто помогал мятежникам, но не запятнан кровью — в железо! Найти Марона и живым — живым! — доставить ко мне! Орий!

— Да, Светлый Князь! — верный личник, выполнив мой первый приказ, сразу же прибежал на помощь, но не стал вмешиваться, справедливо решив, что повелитель и сам справится с небольшой проблемой. Он решительно подошел ко мне и опустился на одно колено, выражая полную готовность к действиям. — Слушаю тебя!

— Возглавишь дворцовую стражу сей же час! — приказываю я, запахиваясь в плащ, который на меня накинули оживившиеся работники хоздвора. Где они только прятались? Вовремя. Жар битвы покинул меня, и странный озноб начинает колотить изнутри. — Первым делом закрой все дворцовые ворота и переверни дворец от подвалов до крыш! Ни одна крыса не должна убежать от возмездия. Семьи отступников арестовать, но относиться к ним с почтением, пока я не решу, что делать.

— Слушаюсь, Светлый Князь! — рявкнул обрадованный Орий и вскочил на ноги. — Благодарю за доверие!

Я же развернулся и зашагал по исковерканной земле ко дворцовой парадной лестнице, белый мрамор которой был залит кровью; на дорожках, лужайках и на входе лежали мертвые. Среди них были верные долгу стражники и слуги, грудью вставшие на пути мятежников, которых тоже покрошили изрядно. Это какой-же размах приобрел мятеж, что половина столичного гарнизона пошла за предателями!

По пути ко мне присоединялись выжившие в бойне стражники. Пора наводить порядок.

В Тронном Зале вовсю шла уборка. Слуги, не обращая на мое появление внимание, деловито замывали кровь. А я сел на теплый еще Трон и прикрыл глаза, почувствовав усталость, как будто землю рыл весь день. И тут кто-то начал меня бесцеремонно трясти за плечо…

— Да проснись же, яр! — женский голос вырывает меня из плена ушедших веков.

Я, даже не раскрыв глаза, перехватываю тонкое запястье и выворачиваю его. Не понимаю, каким образом мне удалось удержаться на грани и не покалечить жену. Мирослава жалобно вскрикнула от боли, отчего я мгновенно пришел в себя, разжимая пальцы.

— Сволочь, ты Волоцкий! — на мою грудь обрушился град ударов. — Мне уже с тобой спать страшно! Когда-нибудь придушишь меня или зарежешь этим страшным ножом!

— Прости, милая! — я безропотно принял наказание, и как только пыл жены иссяк, схватил ее в охапку и повалил на спину, исправляя свои ошибки. Мира сопротивлялась недолго, и то из-за своей врожденной вредности. Нелегко ведь перейти от пережитых мгновений страха к ласкам и поцелуям. Вот только в глазах ее до сих пор плескалась настороженность.

— Покажись Целителю, — прижавшись ко мне, посоветовала Мирослава, как только мы перевели дух после жаркой битвы. — Я не понимаю, что с тобой происходит, и это очень беспокоит. Неправильно это.

— Целитель не поможет, — ответил я, задумчиво поглаживая волосы княжны. — Дело точно не в моем здоровье. Кажется, артефакты каким-то образом влияют на меня и через сны пытаются донести нужную информацию.

— И каким образом это происходит? — заинтересовалась супруга, приподнявшись на локте.

— Посредством погружения в далекое прошлое, — я пожал плечами, потому что сам не понимал механизм подобных снов. — Например, сегодня я был в роли Светлого Князя, искореняющего мятеж в собственном дворце. Куча трупов, невероятная магия…

— Ага! — оживилась Мирослава и погладила мою руку, и как будто ненароком коснулась перстней, которых я не снимал с тех пор, как приехал в Англию. — Получается, они и в самом деле очень древние! Я читала в каком-то магическом фолианте про наследственную память артефактов. Камень может запоминать столько событий, что нам и не снилось. А вот узнать про эти события можно только посредством гипноза или сна. Значит, у тебя как-то получается. Интересно! Ты расскажешь мне, что видел?

— Многое забывается чуть ли не сразу после пробуждения, — увильнул я, но это было неправда. Память крепко держала картинки сновидений, и я мог воспроизвести любой эпизод произошедшего во дворце. — Конечно же, дорогая, расскажу!

Попробовал бы я отказаться, когда надо мной нависла разъяренная кошка в полупрозрачной соблазнительной сорочке! Я, лично, предпочел согласиться и приступить к укрощению очаровательного зверя…

— Пожалуй, пробегусь по парку, пока людей нет, — глядя на часы, сказал я, снимая с груди расслабленную руку Мирославы.

— Ты в окно посмотри, еще сумерки, — тихо пробурчала супруга. — Тебе делать нечего, яр? Совсем спать не хочешь?

— Пробегусь, — решительно скинув ноги на пол, ответил я. — Спи, малышка. Вернусь с тренировки — разбужу.

— Даже не думай, — сонно пробурчала Мира. — Отлучу от своего тела… на два дня.

— Тогда не все так страшно, — хмыкнул я, надевая на себя спортивный костюм. Мне и в самом деле нужно побыть наедине с Ясни и задать ему несколько вопросов про свои похождения во сне.

Глава 2

Марк Мейер относился к типу людей, для которых ночь — наилучшее время для обдумывания своих планов. Особенно таких, над которыми приходится нешуточно ломать голову. Не в первый раз коллекционер радовался, что у него нет жены, и дом полностью находится в его распоряжении. Никто, хотя бы, не мешает ему расхаживать по комнатам, чем он грешил перед большими аукционами, выстраивая стратегию поведения как перехватить вожделенный артефакт у конкурентов.

Однако сейчас его волновало нечто иное, не связанное с профессиональной деятельностью. Точнее, молодая русская красавица Анастасия, которая всерьез заинтересовала ловеласа. Одно дело самому увлечься, совершенно иное — заставить девушку увлечься им. Вот эту задачу и решал Мейер.

Сразу после первой встречи с нею в ресторане, он понял, насколько грубоватым оказался его наскок; кажущаяся доступность молодой женщины нисколько не делала Марка уверенным в выбранной стратегии обольщения.

Он долго стоял перед закрытым панорамным окном, выходящим на летнюю террасу, и внимательно рассматривал узкий серп луны, только-только народившийся на ночном небе. Приведя в порядок мысли, Марк допил остатки хорошего французского коньяка и решительно развернулся, зная, что будет делать.

Включив свет в своем рабочем кабинете, он снял с причудливо изогнутых рычажков стационарного телефона трубку и набрал номер человека, который никогда не отказывал ему в просьбах.

— Доброй ночи, Якоб! — изображая жизнерадостность и придавая голосу лишку развязности как после хорошей попойки, воскликнул Мейер. — Только не ругай за поздний звонок! Давно не виделись, соскучился! Ты куда пропал? Твой управляющий, скотина, упорно отправлял меня то в Женеву, то в Париж.

— У меня много мест, где стоит побывать, — прозвучал в ответ чуть хрипловатый и густой голос невидимого собеседника. — Бизнес требует особого внимания. Стоит лишь дать слабину — мигом перейдешь в разряд голодранцев.

— Ты же всегда нахваливал своих бизнес-управленцев. Куда все подевались? Разогнал за ненадобностью? — пошутил Мейер. — Неужели сам взял в свои руки процесс? Правильно!

— Скучно, Марк, — признался Якоб. — Все есть, а душа нет-нет и вспомнит молодость, когда приходилось работать по шестнадцать часов в сутки. Жизнь кипела, некогда было брюзжать.

— Я же знаю, когда стоит встряхнуть тебя, — довольным голосом сказал Марк. — Значит, скучаешь. Плесенью покрываешься, да?

— Ты чего звонишь? — задал уместный вопрос невидимый Якоб. — Не ошибусь, если скажу, что хорошо выпил? У тебя новая пассия? Познакомишь?

— Для начал нужна яхта, — скромно попросил коллекционер. Просьба была не ахти какой неожиданной для приятеля с многомиллионным доходом и солидным счетом в банке. Мейер изредка брал красивую пятнадцатиметровую «Глорию» для приятного времяпровождения с женщинами, которые ему нравились, и на которых у него были планы обольщения. Якоб — хозяин этой самой яхты — снисходительно относился к увлечениям друга, и никогда не отказывал в подобной просьбе. Ну, не хочет заводить человек семью, так почему бы не найти счастье в объятиях приезжающих на местные курорты красоток! Морализировать по этому поводу владелец «Глории» никогда не пытался.

— Звучит интригующе, — хмыкнул Якоб. — Когда?

— Если у тебя нет на нее планов — то послезавтра. С твоим шкипером.

— Экипажу платишь из своего кармана, — тут же выдвинул свое условие приятель. — Пьера я предупрежу, чтобы подогнал «Глорию» ко второму причалу. Будет ждать тебя там.

— Чертов коммерсант, — беззлобно ругнулся Марк. — Даже в дружеской просьбе находишь выгоду.

— Каков есть, того не отнять! — хохотнул собеседник и слегка понизил тональность. — Скажи, Марк, девушка красивая?

— Какая девушка? — Мейер ухмыльнулся и придал голосу удивление.

— Только не говори, что поменял свои интересы на более пикантные развлечения, — подначил его Якоб и вздохнул. — Красивая, если сразу не сказал. Ну, не хочешь делиться впечатлениями, потом расскажешь.

— Нет, я просто в задумчивости, какую из девушек тебе обрисовать, — засмеялся коллекционер. — У той, на которую я положил глаз, есть очаровательная подружка, как раз в твоем вкусе. Они обе из России. Не желаешь присоединится к нашей компании?

— О-ооо! — протянул удивленный Якоб. — Надеюсь, без мужского сопровождения? Обойдемся без скандалов на почве ревности?

— Как раз выясняю. Подозрительным показалось, почему такие яркие дамы в одиночку разъезжают по Европе.

— Авантюристки?

— Мм…, не знаю. Дал задание Бартоломео как следует изучить этих особ, но пока он ничего предосудительного не раскопал. Девушки незамужние. Дворянка и ее подруга из мещан. Полагаю, вроде верной компаньонки. Или скрытой телохранительницы.

— Неужели такое возможно? — удивился Якоб.

— В этом диком изменяющемся мире возможно все, — усмехнулся Мейер. — Кстати, подозреваю, что дворянка — самая настоящая «нимфа». При первой встрече обрушила на меня весь эмоциональный заряд обольщения.

— Ты сильно рискуешь, — присвистнул приятель.

— Риск осознаю, но ничего с собой сделать не могу. Хочу погрузиться в пучину порока даже с потерей части капиталов. Так ты согласен? Или Марта тебя под каблук полностью загнала?

— Я ее неделю назад отправил в Цюрих, к своей мымре-матери, — Якоб рассмеялся. — Пусть друг другу мозг прополощут. Дети с ней уехали. Как чувствовал, а, Марк?

— Так это прекрасно! Значит, у нас намечается приятный вечер. Как на это смотришь?

Якоб, как и подобает цепкому бизнесмену, долго не колебался. Перспектива развлечься с русскими девицами, пока жена находится в отлучке, прельщала неимоверно. Осталось лишь обезопасить себя от бдительных взоров недоброжелателей, которые обязательно донесут супруге о подозрительном сборище на борту яхты. Мейер — великолепное прикрытие. Женщины? Так это известный коллекционер развлекается!

— Что ж, уговорил, — ответил он. — Тогда сделаем по-другому: Поль подгонит яхту к десятому причалу в Старом порту. Завтра в полдень.

— Отлично, — расслабленно откинулся на спинку кресла коллекционер. — Ужин закажем в ресторане вместе с официантом? Как всегда?

— Возьму на себя, — усмехнулся Якоб. — Но знай: если девушки окажутся не в моем вкусе, выплатишь компенсацию.

— Договорились, — нисколько не возмутился Мейер, но даже самодовольно улыбнулся, хотя приятель этого не видел. — Думаю, все будет как раз наоборот. Ты мне доплатишь.

В трубке раздался смех, а потом Якоб, не прощаясь, отключился.

Мейер вскочил, сделал несколько энергичных движений руками и потянулся, с удовольствием отметив, что до сих пор ни один сустав не хрустит, а тело реагирует так, словно ему не больше двадцати лет.

— Будет вам яхта, мадемуазель Анастасия, — ухмыльнулся мужчина.

* * *

— За девчонками следят, — Матвей с двумя картонными стаканами горячего кофе благодарно кивнул, когда Степан распахнул дверцу машины, и осторожно сел на переднее сиденье. — Держи давай! Пальцы обжигает!

— Так кофе не пьют теплым, — напарник с удовольствием отхлебнул ароматный напиток с легкими ванильными тонами. Им с самого раннего утра пришлось сидеть в автомобиле, наблюдая за входом в отель, где поселились их подопечные. Даже не позавтракали как следует. А потом крутились по городу в стареньком арендованном «Вентури», грозившимся развалиться на очередном перекрестке, опасно поскрипывая своими сочленениями. Что поделаешь: приказ Мирославы Борисовны был недвусмысленным. За Настю и Алику парни отвечали головой. Следовало не спускать с них глаз, но таким образом, чтобы не засветиться назойливым сопровождением перед теми, кто заинтересуется девушками.

Степан недоумевающе спрашивал себя, в какую авантюру их вовлекла молодая чета Волоцких. Проще было приставить настоящую охрану, чтобы никто из местных богатеев слюни не пускал на русских дворянок и в мыслях даже не держал чем-то обидеть их. Правда, Александра из купеческого сословия, но рано или поздно, выйдя замуж за Колояра, станет дворянкой. Так что никакого лукавства.

— Откуда узнал? — поставив стакан на приборную доску, поинтересовался он, решив особо не заморачиваться со странным заданием. В конце концов оба находятся на службе, а лишние вопросы задавать их отучил Водяной.

— А я под видом рассеянного и очарованного красотой барышень мужлана нечаянно толкнул их столик и расплескал сок, — ухмыльнулся Матвей. — Пока сокрушенно извинялся и портил салфетки, Настя мне поведала планы Мейера. Заодно срисовал парочку хмырей, которых видел возле отеля, где барышни живут. Они там крутились с самого утра. Кстати, удачно маскируются. Оба худощавые, неприметные. Но на лица у меня память хорошая. Коллекционер своих псов по следу пустил.

— И где эти хмыри?

— В кафе сидели, там же, где и девушки. Пивко попивали. Я барышень предупредил о слежке, и попросил вести себя спокойно и естественно. Пусть гуляют, развлекаются. А мы проследим за «хвостом».

— Что-то коллекционера давно не видно, — Степан допил кофе, приспустил окошко, смял стаканчик и метким броском отправил его в стоящую неподалеку от машины мусорную урну. — Я бы на его месте возле Анастасии Николаевны ужом увивался.

— Подожди, скоро появится, — пробурчал Матвей. — Плохо ты знаешь таких типчиков. И Александра Федоровна ничем не хуже, кстати.

— Да все равно не по нам шапка, брат, — успокаивающе хлопнул его по плечу водитель. — Лучше займись своей работой. Тебе за это денежки платят.

— Ага, вот и они! — оживился Матвей. — Видишь их?

Степан пригляделся к двум мужчинам в одинаковых кожаных плащах, вышедшим из кафе. Как напарник и говорил, они на первый взгляд ничем не отличались друг от друга. Оба высокие, сухопарые и слегка сутуловатые, черты лица плавают, и главное, никаких внешних примет. Неопытный человек забудет о них через пять минут, но Матвей как раз обладал иными качествами, да еще подкрепленными специальными тренингами Водяного. Первый незнакомец имел одну немаловажную примету. Или, скорее, дефект. Правая щека у него изредка подергивалась, словно жила своей жизнью. Если не приглядываться — внимание не обратишь.

Мужчины дружно отошли за угол кафе и закурили, показывая своим видом, что никуда не торопятся.

— Девчата выходят, — предупредил Степан.

Алика и Настя показались на улице, и придерживая друг друга под ручку, неторопливо зашагали по очищенному от снежной крупы тротуару в сторону набережной. Через минуту за ними увязались люди Мейера. Они тоже никуда не спешили и грамотно выдерживали интервал.

— Давай и я прогуляюсь, — не выдержал Степан. — Тебя видели в кафе, и скорее всего, запомнили. А я аккуратно присмотрю за нашими барышнями. Вдруг с Мейером встретятся.

— Иди, — согласился Матвей, посчитав, что напарник прав. — Я за вами потихоньку поеду, подстрахую. Только без фантазий, строго по протоколу.

Степан ничего не ответил, только шало подмигнул, вылезая наружу. Запахнув пальто, расслабленной походкой бездельничающего человека направился к набережной, держа в поле зрения… он даже не знал, как назвать этих парней. Агенты? Топтуны? Боевики самого Мейера или охрана? Ходили слухи, что собиратели древностей всегда старались держать возле себя людей со специфическими навыками. Вроде бы не бандиты, но уже стоящие на пограничной линии, где заканчивается закон.

Матвей ловко перелез на водительское место, завел машину и так же неспешно повел ее по дороге, держа в поле зрения Степана.

Девушки между тем свернули с набережной, откуда открывался замечательный вид на озеро, окрасившееся в цвет лазури с позолотой от яркого солнца. Возле причалов и за каменными молами на мелкой волне лениво покачивались белоснежные яхты и парусные лодки. Что ни говори, Женевское озеро являлось прекрасным местом для отдыха на воде. Здесь частенько проводились какие-то соревнования на парусниках, открывались многочисленные школы по обучению вождения на яхте. Жизнь кипела, и город постепенно застраивался новыми отелями, жилыми домами и особняками для осевших в Лозанне европейских аристократов. В городе легко можно было столкнуться с людьми, разговаривающими на разных языках мира.

Степан размеренно шагал по брусчатке, рассеянным взглядом держа всю картину происходящего перед собой. Ну, конечно же, куда еще влечет женщин? В магазины модной одежды, в ювелирные лавки. Придется поскучать на улице. Внутрь он заходить не собирался, полагая, что будет выглядеть белой вороной среди сорок.

Топтуны подумали о том же и остановились неподалеку от магазина женской одежды и аксессуаров, присели на лавочку с ножками в виде звериных лап. Один из них достал из кармана телефон и кому-то позвонил. Степан сделал вид, что с интересом читает доску объявлений с разнообразной информацией, а сам продолжил следить. И не напрасно. Через десять минут к сверкающим витринам подкатил солидный черный авто, к которому подскочили топтуны. Получив какое-то распоряжение от сидящего в салоне человека, они быстренько покинули место своей дислокации и потопали по улице прочь от магазина.

Степан предположил, кто мог быть в машине. И не ошибся. Вышедших из магазина девушек встретил сам Марк Мейер. Элегантно одетый мужчина жизнерадостно улыбался и пытался поцеловать ручки барышням, как будто случайная встреча доставляла ему невообразимую радость. Но у него получилось плохо. Многочисленные разноцветные пакеты, которыми были нагружены Настя и Алика, мешали процессу приветствия. В конце концов все трое пришли к компромиссу. Мейер просто посадил девушек в свой автомобиль, и они куда-то поехали.

Степан чертыхнулся и бросился было к «Вентури», но Матвей уже подогнал колымагу, выжимая из нее все лошадиные силы, на которые она была возможна.

Матвей ничего не ответил, стараясь держать в виду уходящий по широкой улице черный автомобиль. Благо, что движение в это время года не интенсивное. Все-таки зима, народу в Лозанну мало приезжает.

— К отелю едут, только по длинной дороге, — определил он и уверенно свернул на ближайшем перекрестке влево. — А мы чутка срежем, чтобы пораньше возле него оказаться.

За все время, что они находились в Лозанне, Матвей самолично изъездил почти весь город, запоминая расположение улиц, выискивая ключевые точки, по которым можно было ориентироваться. На память парень не жаловался, и вскоре уверенно продвигался по Лозанне. Так что он оказался прав. Мейер подъехал к отелю гораздо позже. Хитрец использовал создавшееся положение, чтобы подольше побыть с чаровницами. Он проводил Настю и Алику до парадного входа, вернулся в машину и уехал.

Через несколько минут на телефоне Матвея высветился номер Анастасии.

— Завтра нас приглашают на прогулку по озеру на яхте, — произнесла девушка. — Думаю, Мейер попытается охмурить меня. Сможете быть поблизости? Ну, на всякий случай.

Матвей подозревал, что Волоцкий не зря отпустил девушек одних в легкое путешествие. Значит, им, как телохранителям, обязательно нужно находиться все время наготове. Какую игру затеяли княжна со своим мужем? Настя с Сашей здесь в роли подсадных уток — все ясно. Вот только этих уток как-то оберегать придется.

— Будем, — ответил Матвей. — Какая яхта?

— «Глория». Отплываем завтра в полдень.

— Понял. Что-нибудь придумаем.

— А что? — в голосе Насти проскользнуло любопытство.

— Вам, сударыня, об этом не стоит знать, — твердо произнес Матвей. — Кстати, не забудьте завтра захватить аварийный маячок. Если возникнут какие-то проблемы, вы сможете дать сигнал только с помощью пассивного амулета, чтобы никто его не засек.

— Я в курсе, молодой человек, — любопытства как будто и не было. Интонация девушки изменилась от теплых тонов в сторону ледяной пустыни. — Не думаю, что наш клиент настолько боится красивых девушек, и пригласит на яхту чародея для собственной безопасности.

— Всякое бывало, — пробурчал Матвей, задетый словами молодой боярышни. — Я выполняю свою работу, госпожа, не в первый раз. Извините, если чем-то обидел.

— Все в порядке, Матвей, — Анастасия решила сгладить неловкость и придала голосу мягкости. — Мы волнуемся. Кто знает, что в голове у клиента.

Они попрощались, и девушка отключилась первой.

— Ну что, какой у нас план? — спросил Степан, дождавшись конца разговора.

— Ты рыбалку любишь? — обратился к нему с неожиданным вопросом напарник.

— Обожаю! — расплылся в улыбке Степан. — Только последний раз рыбку ловил с дедом и отцом два года назад, с тех пор никак не удается вырваться на природу.

— А я не люблю это дело, — признался Матвей. — Но придется. Поехали к озеру. Надо найти прокат лодок, купить снасти. Завтра оторвешься,дружище. Девчонки на весь день приглашены на яхту. Ну и мы будем рядышком. Прикинемся рыбаками.

— Так чего стоишь? — подпрыгнул на месте Степан. — Поехали быстрее, пока самые лучшие лодки на разобрали!

* * *

Алика ни разу в жизни не каталась на яхте не то, что по морю, но и по такому большому озеру, как Женевское. Моторная лодка, на которой она вместе с отцом рассекала по Варчаты, могла передать лишь ощущение дикой скорости, бьющего в лицо ветра и рев движка, больно бьющего по барабанным перепонкам.

А эта белоснежная красавица, горделиво стоявшая у причала, вызывала чувство восторга и невероятного чувства тяги к путешествиям по безбрежному океану. Пусть сейчас это было только озеро, но праздник для девушки уже начался.

Настя выглядела спокойной, как будто привыкла к чудесам в виде подарков экстравагантного клиента. В длинной беличьей шубе, из-под которой проглядывали носки сапожек, она небрежно подала руку сопровождавшему ее матросу из команды и по сходням уверенно поднялась на борт яхты. Неуловимо поправила спадающие на плечи волнистые волосы с алой ленточкой, отчего матрос едва не запнулся, и так млевший от нахождения рядом с ним невероятно красивой русской «barini».

Алика вздохнула и решительно вступила на сходни, даже не оглядываясь на стоявшего рядом с ней второго матроса из экипажа яхты. В отличие от подруги она выглядела скромнее, как и подобало выглядеть согласно легенде. Шубка из черного, «соболиного» меха, беретка на голове. Поглядывая под ноги, чтобы ненароком не попасть каблуками в незаметную щель сходен, она аккуратно поднялась наверх, где ей козырнул какой-то бородатый, наряженный в белоснежный китель, мужчина с лихо заломленной фуражкой и большим крабом на кокарде. Он даже для такого случая надел белые тонкие перчатки, словно встречал какого-нибудь принца короны.

— Приветствую вас на борту «Глории», леди, — произнес мужчина и по очереди приложился к руке каждой из девушек. — Я — шкипер этого великолепного корабля. Надеюсь, что путешествие вам понравится. Каюта для таких очаровательных пассажирок уже готова. Она двухместная, как вы и желали. Есть душевая, санузел. Если вдруг вам захочется посмотреть яхту, могу самолично организовать экскурсию. Хозяин яхты и господин Майер задерживаются ненадолго, поэтому придется подождать.

Анастасия быстро перевела для Алики, что сказал шкипер, и с капризными нотками произнесла:

— Опаздывать положено девушкам, но никак не мужчинам. Это, в конце концов, как-то неправильно!

Шкипер снисходительно улыбнулся и добавил, что их вещи уже в каюте, и махнул рукой одному из матросов.

— Жан проводит вас, — сказал он, и козырнув, отошел в сторону, сделав свое дело, как просил господин Штольц, его хозяин.

Никто не заметил, как шкипер снял фуражку и промокнул лоб платком. Давненько он так не волновался. Красотка, разговаривавшая с ним свободно на французском, серьезно вывела его из равновесия. Сердце бешено колотилось, а кровь так разогналась по венам, что еще минута — и она подобно шампанскому, запузырилась бы, как в хорошо встряхнутой бутылке.

Шкипер не был одаренным, но как обычный человек, знающий, в каком окружении живет, всегда носил с собой простенькие амулеты, в большей степени защитные, и даже — стыдно признаться — от сглаза. Так вот, когда он машинально сунул руку в карман кителя, где лежал этот самый амулет, приобретенный у одного лицензионного артефактора, то обнаружил там мелкую каменную крошку. Не выдержав мощного ментального воздействия, он просто рассыпался.

— Симпатичный кораблик, — промурлыкала Анастасия, вертясь перед ростовым зеркалом в каюте, куда их определил шкипер. Она надела изумрудно-серебристое платье, едва доходящее до колен, и тщательно наводила последние штрихи, должные довести Марка Мейера до состояния глубочайшего психологического потрясения. Поправила на шее колье с драгоценными камнями в виде сапфировых капелек. — Как думаешь, ребята не подведут?

— Князь Щербатов непрофессионалов не держит, — откликнулась Алика, стоя за спиной подруги, тщательно укладывала растрепавшуюся прическу. В отличие от Насти она решила не эпатировать местных мужчин. Догадываясь, что эта яхта не является собственностью Мейера, а значит, на борту будет находиться еще один человек, призванный разбить женский дуэт, Алика предпочла более скромный наряд. Темно-вишневое платье с допустимым разрезом на бедре выгодно подчеркивало ее стройный силуэт. Сравнивая себя с Окуневой, девушка с грустью призналась себе, что проигрывает в яркости своей подруге и будущей жене Колояра. Да, скорее всего, Волоцкий не устоит перед чарами Насти, а значит, ее личная супружеская жизнь откладывается еще на некоторое время.

Отбросив от себя ненужные мысли, Алика машинально вцепилась в кулон, устроившийся на ее высокой груди. Это был защитный артефакт, подаренный Колояром. Пусть и одноразовый, но любое направленное магическое плетение в ее сторону будет гарантированно разрушено. Колояр утверждал, что это скифский амулет, найденный его дедом в одном из курганов. Пусть так. Кулон приятный, Алике нравился своим мягкой и ненавязчивой формой в виде головы оленя. Она ощущала на нем ауру любимого человека, и это придавало девушке силы.

— Волнуешься? — заметила ее нервные движения Настя.

— Конечно, — не стала врать Алика. — Мы на вражеской территории. На яхте одни мужчины. Мало ли что взбредет им в голову. Изнасилуют — и концы в воду. Благо, ее вокруг предостаточно. А ты еще своим нарядом их провоцировать будешь.

— Какая ты смешная, Алика! — рассмеялась Настя. — Не переживай. Матвей со Степаном обязательно подстрахуют. Но твои страхи излишни, поверь! Наш коллекционер хоть и бабник, но никогда не опускался до мерзости.

— Откуда такая информация? — покосилась на нее Алика.

— Разговорилась с одним администратором в гостинице. Они же тут друг друга как облупленных знают. Мейер, оказывается, никогда не был женат. Живет в огромном особняке совершенно один, но периодически знакомится с женщинами, приезжающими в Лозанну на отдых. Любит все красивое, шалун…

— Надеюсь, все они до сих пор живы и здоровы, — буркнула Алика, имея в виду мимолетных любовниц Мейера и вдруг фыркнула.

Переглянувшись, девушки рассмеялись. Они не хотели признаваться друг другу, что их изрядно потряхивает от авантюры, в которую погрузились с головой. Да, было страшно. Колояр предупреждал, насколько коллекционеры ревностны к своим древностям, и насколько приходят в ярость, если собственность кто-то попытается прибрать к рукам. Мейера нужно было «окучивать» аккуратно, чтобы у того даже малейшей мысли не возникло о подставе. Вот почему Настя решила обольщать Марка своим весьма дерзким видом, но в то же время показать, что она не настолько доступна, как могло бы показаться неискушенному в таких тонкостях мужчине.

Алика имела на этот счет свое мнение, и оно не понравилось бы подруге.

Девушкам наскучило сидеть в закрытом помещении, и накинув на плечи шубы, они вышли на палубу. День уже был в самом разгаре, и на соседних причалах оживленно сновали владельцы различных плавсредств. Одна за другой отходили небольшие катера, лодочники весело и громко переговаривались друг с другом. Нахальные чайки то и дело пикировали сверху и садились на бетонные парапеты и деловито расхаживали по ним в ожидании подачки. Местные жители игнорировали диких птиц, зная их повадки, а вот приезжие были в восторге, подкидывая им кусочки хлеба или булочек.

Алика не слишком хорошо разбиралась в устройстве яхты, а если честно, вообще не представляла, как называется то или иное устройство. Единственное, что всплывало в памяти: такелаж, рангоут, кокпит и капитанская рубка. Судя по всему, это судно двигалось с помощью мощного движка, а единственная мачта со свернутым сейчас парусом предназначалась, скорее, для антуража, красивости.

Девушки поднялись по лестнице на верхнюю палубу и удобно расположились возле бортика, чтобы не мешать экипажу, как будто не понимая, что только своим видом сбивают рабочий ритм на яхте. Алика с напряженным вниманием пыталась разглядеть, где находятся Матвей и Степан. Даже неискушенному в шпионских делах человеку было ясно, что парни попробуют взять какую-нибудь лодку и под видом рыбаков пристроятся где-нибудь неподалеку от «Глории». Но среди суетящихся владельцев малых моторок она не смогла разглядеть охранников.

— Кажется, наш клиент подъехал, — негромко сказала Настя, уткнувшись носом в воротник своей шубы. Наверху было прохладно. Свежий ветер с альпийских вершин то и дело порывами налетал на город и трепал разноцветные флажки, гирлянды и вывески мелких магазинчиков, расположенных вдоль набережной.

И в самом деле, возле причала остановилась черный автомобиль, на котором Марк подвозил девушек до гостиницы. Из нее вышел сам Мейер с каким-то невысоким, похожим на доброго гнома, мужчиной с шикарной бородкой и густой шевелюрой на голове. Оба неплохо подготовились к прогулке по зимнему озеру. На них были добротные кожаные куртки с меховой подкладкой, толстые штаны, а на ногах — высокие ботинки на высокой подошве. Стиль такой одежды больше подходил к «эрзац-милитари», но смотрелось все довольно неплохо.

Мейер увидел застывших на палубе девушек и поднял руку в приветствии. Его спутник проявил не меньшее любопытством, задрав голову. Алике показалось, что взгляд незнакомого мужчины был излишне насторожен и внимателен. Это никак не вязалось с его обликом. Настя не стала с глупой улыбочкой размахивать рукой, а степенно кивнула, но ощутимо напряглась.

— У него сильный артефакт с пассивной защитой, — Настя поежилась. — Такого просто так не пробить.

— Так тебе и не нужно, — Алика перестала искать глазами своих охранников. Безнадежное дело. Водяной умел учить бойцов скрытности. — Охмуряй Мейера.

Ей хотелось бросить все и покинуть яхту. Она была девушкой разумной и понимала, что сейчас их положение гораздо хуже. Если бородатый поднимется вместе с коллекционером на борт, мужчин станет семеро. Настя, хоть и одаренная, но ее Дар не призван убивать или калечить. Алика и вовсе не помощник. Разве что попробовать подключиться к Космосу, как учил ее отец, чтобы «прощупать» линии грядущего. Уловить намек на опасность — уже половина дела.

Мужчины поднялись по трапу на борт, и вскоре показались на верхней палубе. Мейер стал знакомить девушек с бородачом. Оказывается, это был хозяин яхты, и звали его Якобом. Вполне себе веселый дядечка, жизнерадостный и подвижный. Он учтиво поцеловал руки «прекрасных амазонок Севера» и посетовал, что слишком стар для ухаживаний, но постарается, чтобы путешествие надолго запомнилось русским барышням.

«Да уж, — подумала Алика, внутренне продолжая поеживаться от взгляда Якоба, проникающего, казалось, в ее мысли. — Боюсь, так и произойдет. Ой, что-то мне перестал нравиться план Колояра».

Якоб извинился за опоздание и попросил быть девушек в кают-компании через час, и вместе с Мейером удалился. Настя кивнула:

— У него точно пассивный артефакт. Защищает только хозяина.

— Надеюсь, ты не стала применять к нему методы обольщения? — хмыкнула Алика, крепко держась за перила, спускаясь вниз по металлическим мелкоячеистым ступеням.

— Я работаю с Мейером, а не с этим гномом, — ответила Алика. — Но мне показалось, что Марк раскусил мои способности. Только почему не стал использовать защитный амулет против воздействия?

— Решил поиграть, что же еще. Ладно, будь настороже и не перегни палку, — предупредила Алика.

Ровно через час, когда яхта отошла от причала и бодро шла по середине озера, к ним в каюту постучался стюард в белоснежном кителе и пригласил на ужин. Он же был и сопровождающим.

Мейер и Якоб уже находились здесь, удобно расположившись на диванах и попивая коньяк. При виде вошедших девушек они встали с потрясенным видом. «Кажется, их невозмутимость удалось поколебать, — с удовольствием подумала Алика. — А то ведут себя словно скучающие и пресыщенные жизнью снобы».

— Ils sontgéniaux, n'est-ce pas, Mark? — выдохнул Якоб и чуть суетливо, чем следовало бы, жестом пригласил девушек к столу.

— Нами восхищаются, — успела шепнуть Настя на ухо Алике и вскинув подбородок, прошла к стулу с вычурной резной спинкой, кивком поблагодарила хозяина яхты за любезность и села.

Алика последовала ее примеру, приняв ухаживания вышедшего из столбняка Мейера, и с любопытством огляделась по сторонам. Ее роль была незначительной: сидеть с видом восхищенной куклы и хлопать глазками. Все равно французский язык для нее был недосягаем, как сокровища чуди белоглазой, поэтому и приходилось только улыбаться краешком губ и не переигрывать.

Кают-компания оказалась довольно просторной и разделенной на две половины, большая часть которой была отдана под приятные посиделки за овальным столом из каких-то ценных пород дерева, покрытым лаком. Вокруг стола — мягкие стулья, а вдоль стен расставлена удобная мягкая мебель: диванчики, софы, кресла. Для созерцания красот озера и окружающего его ландшафта как нельзя кстати подходили большие окна. При необходимости они автоматически закрывались плотными жалюзи.

Алике понравилась цветовая гамма, в которой была выдержана кают-компания. Светло-бежевые стеновые панели гармонировали с обивкой мебели, и даже стол оказался накрыт скатертью такого же цвета.

— Прошу вас, мадемуазель, — улыбнулся Марк и как-то неожиданно ловко оказался возле Насти, показывая, кому он сегодня отдает приоритет.

Якоб понял его намерения и стал ухаживать за Аликой. Они оба усадили дам и только потом сами расселись по своим местам. Откуда-то появились два молодых стюарда в белоснежных кителях и таких же щегольских перчатках и стали ловкими отточенными движениями раскладывать на тарелки салаты и холодные закуски. Разлив по бокалам искристое шампанское, парни незаметно испарились, но Алика заметила, что они зашли за барную стойку и скрылись в незаметной отсюда комнатке.

— Еще несколько дней назад я даже не представлял, что встречу таких обворожительных и незаурядных девушек, да еще из России, — Мейер поднял бокал и говорил чувственно, окидывая взглядом сидевших за столом, а Настя вполголоса переводила для Алики его речь. — Моя жизнь — скучное времяпровождение коллекционера и сибарита. Меня можно упрекнуть в нежелании встряхнуться ото сна и сделать нечто такое, что разгонит кровь по жилам. Но я немного устал путешествовать и насыщаться впечатлениями. Оказалось — нет. Дорогие Анастасия и Александра, вы меня удивительным образом встряхнули, и я решил таким образом отблагодарить вас за новые чувства!

Все горячо высказались, что речь великолепная, и нужно за нее выпить.

— Марк, а вы не расскажете про свои путешествия? — заинтересовалась Настя. — Где были, за какими раритетами охотились?

— Меня больше всего тянуло в Индию, — признался Мейер. — Начитался в детстве книжек, да и отец свою лепту внес. У него был обширный бизнес во Франции, Флорентийском княжестве и в Бомбее. Я несколько лет прожил там, закончил школу, но потом мама забрала меня обратно в Париж. Уже там я поступил на факультет журналистики — как-то расхотелось идти по пути отца. Впрочем, он не возражал. Помимо меня у него были еще двое сыновей, моих братьев.

Марк усмехнулся и отпил из бокала. Остальные терпеливо слушали. Что-что, а Мейер умел говорить и увлекать своими рассказами.

— Подозреваю, Индия вас все равно потянула назад, — подбросила дровишек в огонь Настя.

— Так и есть, — спокойно ответил коллекционер. — Во время учебы я увлекся мифологией Востока, и снова передо мной встал выбор: оставаться в сытой Европе или ехать туда, где сказочные истории переплетались с достоверными источниками. Правда, сначала я хотел забраться в Китай и поработать там, и вдруг наткнулся на интересную историю про «солнечный доспех» Варахи. Кстати, он родом откуда-то с Севера, где сейчас расположилась Россия. Анастасия, вам это известно?

— Саша знает об этом случае куда лучше, чем я, — улыбнулась Настя, придерживаясь рекомендаций Колояра не скрывать некоторые детали своей осведомленности. Если надо, можно смело валить все на Алику, она более продвинута в вопросе «солнечного доспеха».

Якоб с интересом поглядел на Алику, на мгновение задержав взгляд на кулоне, и та улыбнулась, пожав плечами. Не все, о чем болтали ее собеседники, Настя переводила. Ситуация, конечно, напрягала, но важную роль здесь играла госпожа Окунева. Побольше спокойствия, небрежно отпить из бокала очень вкусного шампанского, попробовать все блюда. Они здесь тоже изумительно вкусные. Эти морские деликатесы, оказывается, вполне усваиваются, и свои опасения Алика отбросила, хотя маринованные щупальца кальмаров или осьминогов поначалу вызвали у нее невероятный ужас: как можно их есть?

— В таком случае я продолжу, — кивнул Мейер, — а вы, Анастасия, станете посредником в нашем разговоре, если таковой потребуется. Итак, я поехал в Бомбей с целью написать цикл статей о затерянных городах в джунглях северной Индии, о забытых цивилизациях. И неожиданно для себя стал коллекционировать всевозможные артефакты. За десять лет их накопилось достаточно, чтобы можно хвастаться перед матерыми коллекционерами.

— И ты преуспел в этом, — поддакнул Якоб. — Знали бы вы, как Марк дразнил этих напыщенных скупщиков древних раритетов, когда показывал очередную магическую штучку, сделанную за десятки тысяч лет до наших времен.

— Большинство из них — подделки или умелые реплики, накачанные магией, — тут же возразила Алика, когда Настя перевела последнее предложение.

— Не спорю, так и было, — улыбнулся Марк. — Из десятка скупленных на базарах или в антикварных лавках вещей только одна оказывалась настоящей. За то время, что я прожил в Индии, большую часть самых ценных для меня раритетов я нашел, как ни странно, в самых захолустных местах. Там, где никто и не думал их искать.

— А что насчет «солнечного доспеха»? — оживилась Алика.

— Увы, история запутанная, — развел руками коллекционер. — Я находил диски Сударшаны, Скипетры жизни и мира, Небесные копья, причем в таких количествах, что ими можно было обеспечить все музеи Европы. Ну и Северной Америке досталось бы много вкусного. А потом понял, что иду по ложному пути. Нет никаких доспехов Варахи в том понимании, как мы представляем…

Девушки быстро переглянулись между собой, и это не осталось незамеченным для Якоба. Спрятав ухмылку в бороду, он поднял руку, и стюарды тут же выкатили тележки с блестящими судками и кастрюльками. Аппетитно запахло жареным мясом с дымком, какими-то изумительно вкусными травами. Пока блюда наполнялись горячим, Марк постарался пояснить, что хотел сказать:

— Понимаете, этот доспех — всего лишь идиоматическое выражение исследователей, а раньше он имел другое название, связанное с магическими перстнями. Я оттолкнулся от этого намека и стал усиленно копать в другом направлении.

— Рапаяни говорил о перстнях, как о симбиозе магии с человеческой душой, — напомнила Алика.

— И это верно, мадемуазель! — воскликнул Мейер. — Рапаяни был одним из немногих умных и рассудительных исследователей наследия Варахи. Именно он первый указал на многие недочеты своих коллег и вынес свое суждение. Доспех не является грудой железа. Это нечто другое…

— Перстни, трансформирующие энергию Стихий в магию, — Алика аккуратно срезала с бараньей косточки мясо и со вкусом пожевала.

— Да, черт возьми! Ох, извините, милые девушки, за вульгарность! Но ведь так и есть! На ваших пальчиках, мадемуазель Анастасия, я вижу весьма говорящие перстни.

— Да, — призналась Настя и пошевелила пальцами, любуясь игрой настоящих камней. — Не подумайте, что я специально надела эти перстни. Просто, в тот день в ресторане, когда вы представились коллекционером, я решила проверить, сглупила или нет, приобретя эти артефакты. Говорят, они относятся к доспехам какого-то там Варахи… Я правильно назвала это имя?

— Правильно, — улыбнулся Мейер. — Вы не против подать мне свою очаровательную ручку? Или снять эти перстни? О, благодарю!

Вдруг зазвучала тихая музыка, обволакивая своей нежной и щемящей тоской. Нотки грусти постепенно исчезали, уступая место жизнерадостным тонам. Якоб неожиданно встал, подошел к Алике, учтиво кивнул и протянул руку. Девушка не стала церемониться и охотно дала себя увлечь. Бородатый хозяин яхты ничего не говорил, умело ведя партнершу по кругу. Только глаза его посверкивали холодным пламенем, даже совсем не похотливо, а скорее — изучающе. Алика смело поглядела на Якоба, и мужчина улыбнулся вполне искренне. Нисколько не смущаясь тем, что проигрывает в росте девушке, он умело вел ее в танце.

Мейер принял в свою ладонь любезно предоставленные перстни и внимательно рассмотрел их. Вернее, он делал вид, что изучает артефакты, старательно разглядывая на свет и любуясь игрой корундовых и гранатовых граней. Настоящие перстни Варахи находились в его бункере под надежной охранной сигнализацией и непробиваемыми стеклянными колпаками. Но на красивую девушку нужно произвести впечатление, иначе зачем затевать этот спектакль с яхтой и лишней мишурой в виде рассказов про свои путешествия в дикие азиатские джунгли, пусть даже настоящих?!

— Я вынужден вас огорчить, мадемуазель Анастасия, — вынес свое суждение Мейер. — Персти великолепны, и камни настоящие даже на первый взгляд. Как украшение они займут достойное место в вашей шкатулке или сейфе. Но это не атрибут «солнечного доспеха», увы.

— Вы уверены в своих словах? — разочарованно протянула девушка, забирая перстни обратно. — Может, стоит показать их тому, кто оценивает не только подлинность камней, но и их магическую сущность? За эти перстни мой отец заплатил очень-очень большую сумму. Представляете, если я скажу, что они всего лишь реплики?

— А так ли это важно? — огорчение Насти было настолько сильным, что Марк испугался, как бы она не наделала глупостей от расстройства. Например, испортила бы всем настроение от путешествия и хорошего ужина. — Ведь перстни приобретались не ради какого-то мифического «доспеха», а для вас, как для любимой дочери.

— Но… Когда я услышала, чем знамениты подобные украшения, загорелась идеей собрать все перстни, — наивно хлопая ресницами, призналась девушка. — Здесь, в Лозанне, встретилась с вами, и узнав, что вы коллекционер, поняла: это судьба.

Мейер негромко рассмеялся. До чего же приятно иметь дело с глупышками. Их легко убедить в обратном, дать надежду на что-то необычное или отобрать ее одним словом. Так ли опасна русская аристократка, как хотел убедить друга Якоб? Может, все дело в желании пофлиртовать, ощущая невероятный прилив адреналина? А перстни — предлог для более близкого знакомства?

Мужчина покрутил головой, ощущая, как галстук давит на шею. Раздраженно дернул узел, ослабляя его. Странно, почему в кают-компании так жарко, а по коже словно тонкими иглами прошелся врач-мануал.

— Вы не против потанцевать? — вдруг спросил он, желая двигаться, чтобы избавиться от ощущения закипевшей в венах крови.

— Охотно, — откликнулась Настя и встала, высокая, гибкая, ожидаемо обворожительная при солнечном свете, заливавшем помещение.

А он почему-то повел себя робко. Левая рука легла на талию, а правая обхватила узкую теплую ладошку девушки. Небольшое расстояние между ними Мейер так и не позволил себе преодолеть. Несколько минут долгой и нескончаемой томящей душу музыки закончились быстро. Очнувшись, коллекционер вдруг увидел, что Якоб смотрит на него с неудовольствием, а Александра, сидя на диване, отрешенно попивает из своего бокала.

— Вы отлично танцуете, — вдруг похвалила его Настя. — Ни разу не наступили на мои ноги. При том, что под нами находится водная поверхность.

— На яхте установлены компенсаторы, — вмешался в разговор Якоб. — Даже при боковой волне вы не будете чувствовать дискомфорт.

— Ой, я в морских делах ничего не понимаю, — махнула рукой девушка, — главное, вы меня успокоили!

— Могу провести экскурсию, — хозяин яхты улыбнулся. — Мне кажется, вам обеим будет интересно. И успокоит окончательно в безопасности нашего путешествия.

— Не сейчас, — капризно откликнулась Настя. — Мы еще толком не поговорили, да и моя подруга скучает.

— Тогда продолжим банкет, — не стал перечить Якоб. — Кстати, не угодно ли, чтобы яхта остановилась на середине озера? Неподалеку отсюда проходит граница с франками, прямо по воде.

— Да, если не затруднит, — кивнула Настя.

— В таком случае я отдам распоряжение шкиперу, — встал Якоб. — Марк, не хочешь прогуляться на свежем воздухе? Хочется покурить.

Извинившись перед дамами, что мужская компания их покидает на некоторое время, они вышли из кают-компании на палубу. Якоб дал необходимые распоряжения шкиперу, разгуливавшему вдоль борта, а потом вернулся к своему товарищу.

— А как же покурить? — усмехнулся Мейер.

— Я слукавил, — отмахнулся хозяин яхты. — Надо же было перекинуться с тобой парой слов вдали от прелестных ушек. Марк, ты заигрываешься.

— А в чем дело? — удивленно вскинул брови коллекционер.

— Ты разве не видишь, насколько сильна нимфа. Она просто раздавила защиту твоего амулета. Еще слюней не хватает как у сопливого мальчишки.

— Но какова прелестница, а! — восхищенно произнес Мейер, и неожиданно его лицо преобразилось. На лбу появились складки, словно коллекционер решал какой-то тяжелый ребус. — Не переживай ты так, дружище. Если девушка обольщает с помощью своего Дара, это ничего не значит. Вдруг она просто увлеклась мною, увидела во мне мужчину своей мечты.

— Не фиглярствуй, Марк, — поморщился хозяин яхты. — Ты иногда начинаешь играть с судьбой. Мало тебе было попытки ограбления? Может, эти девушки — продолжение той истории? Недаром же разговор зашел о перстнях…

— Да все я понимаю, и контролировать себя умею. Представляешь, если я сумею завлечь Анастасию в свое гнездо, игнорируя ее возможности нимфы!

— Подстраховаться не забудь, — хмыкнул Якоб. — Кинет тебе в шампанское снотворное… и черт его знает, чем закончится ваш роман.

— Не нагнетай, — улыбнулся Мейер. — Посмотри лучше, какая красота!

Воздух был настолько чисто и прозрачен, что не хотелось брать в руки оптику, чтобы разглядеть заснеженные горные пики, отражавшиеся в воде. Легкий, умиротворяющий плеск воды о борта яхты, крики чаек, снующих над рыбачьими лодками, едва осязаемое движение ветра, приносящего запахи водорослей, жареного мяса на барбекю, корицы и ванили с противоположного берега.

— Сегодня и в самом деле приятный во всех смыслах день, — кивнул, соглашаясь, Якоб. Его взгляд зацепился за моторную лодку, то и дело перемещавшуюся с одного места на другое. Видимо, не для всех день удачный. Клева нет, вот и мечутся рыбаки по акватории озера. Двое мужчин в брезентовых куртках то и дело поочередно вставали и размахивали спиннингами. Не лень же им платить за развлечение на морозе, когда можно поехать на рыбную ферму в Денж, где разводят великолепных форелей. Закинул удочку в садок и вытащил парочку крупных рыб для барбекю. С вином или коньяком да за столиком, все цивилизованно. Многие, кто уже не раз побывал здесь, так и делают. Новички, видимо.

Якоб оборвал свои мысли. Не о том думает. Надо за Марком все же приглядеть, чтобы не начудил. Молодые русские аристократки не могли его смутить своей красотой. За свою жизнь навидался всяких. Нет, они весьма аппетитны и нежны, как молодое вино, будоражащее кровь. И все равно… Что-то в них настораживает.

— Господа, вы нас решили бросить? — с едва заметными нотками капризности спросила Анастасия, когда мужчины спустились в кают-компанию, оживленно потирая руки. От них пахло свежестью и табаком. Все-таки Якоб выкурил свою трубку.

— Ни в коем случае, — целуя руку Насти быстро отреагировал Марк. — Мы лишь осмотрелись, где удобнее всего бросить якорь. Здесь довольно суетно, оживленное судоходство, как-никак. Если планируем заночевать на воде, нужно заранее обеспокоиться местом.

— Чтобы в нас не врезались? — захлопала ресницами Настя.

— Именно так, — улыбнулся Мейер. — Якоб у нас очень ответственный и законопослушный человек. Так что место под стоянку выбрали, шкипер сам справится. Мы будем пить вино?

— Обязательно! — воскликнула девушка. — Я бы хотела еще послушать о ваших похождениях в Индии! Это так интересно! Заодно развеете мое разочарование.

Она помахала пальцами, на которых были нанизаны фальшивые перстни. Ну, как фальшивые? Если сравнивать их ценность с настоящей древностью, хранящейся в подвале Мейера, то да — дешевка, подделка. А вот как обычные украшения они стоят весьма и весьма неплохо. Камешки-то настоящие! Знать бы еще, кто умудрился создать подобные побрякушки, вкладывая в них целое состояние, и с какой целью?

Глава 3

Еще солнце не выглянуло из-за горизонта, и серая рассветная дымка только-только разбавила чернильную темень городских сумерек, а я уже выскочил на улицу в спортивном костюме и рванул к воротам.

Заспанный охранник выглянул наружу из беседки, разбуженный требовательным стуком в дверь сторожки. Уснул, подлец, на посту! Увидев, кто его побеспокоил, недовольно поморщился.

— Снимай защиту с ворот и выпусти меня, — приказал я.

— Куда в такую рань? — широко зевая, коренастый низкорослый паренек в униформе поежился от туманной сырости.

— Не спится.

Краткое объяснение вполне удовлетворило охранника. Он спросил с надеждой, прежде чем нырнуть в теплое нутро помещения:

— Когда ждать обратно?

— Через часок, — я усмехнулся, поняв подоплеку его вопроса. — Иди, досыпай. Только артефакты не забудь активировать. А то залезет какой-нибудь джентльмен удачи в поисках сокровищ.

— Они сюда не заглядывают, — ухмыльнулся парень и закрыл дверь. — Кругом собаки и магические «сторожки».

Амулеты защитного поля, развешанные по верху ворот, коротко мигнули и погасли. Щелкнул магнит замка, и небольшая калитка дрогнула, выпуская меня на улицу.

Я сосредоточенно бежал по дорожке, тянувшейся вдоль рукотворного пруда, и как бы лениво поглядывал по сторонам. Княжич Павел рассказал историю, как местная элита собралась на обсуждение по благоустройству местности. Тряхнули мошной, скинулись на дизайнеров ландшафта, подключили природных магов и какую-то компанию, занимавшуюся подобными проектами.

Старый пруд очистили, облагородили местность вокруг него, запустили жировать карпов, уточек, построили лодочную станцию — и через десять лет на южной оконечности района Мэйфор земля сумасшедше поднялась в цене. Здесь покупали дома не только высокородные дворяне, аристократы среднего уровня, сэры и пэры, но и богема: художники, кинорежиссеры, писатели. В общем, жизнь закипела. Старый парк вокруг пруда, казавшийся заброшенным и никому не нужным, даже городским властям, получил второй шанс. И теперь он был таким густым, что в жаркий день под кронами дубов, вязов, тополей и кленов было свежо и прохладно.

Я бежал мимо пустующих в ранний час газонов для барбекю и отдыха. Навстречу мне попались лишь четверо подобных маньяков вскакивать в пять утра и наматывать километры. При встрече мы только кивали друг другу вежливо, и никто никому не мешал заниматься любимым делом.

Главное, чтобы они не влезли в мои тренировки с Ясни. Совсем забыл, что приятелю-фантому тоже важно поддерживать себя в форме. А еще я хотел выяснить природу моего сегодняшнего сна.

Свернув по дорожке влево, я устремился в сторону небольшой лужайки, скрытой от любопытных глаз густыми рядами кустарников и необхватными дубами. Говорят, это самая старая часть парка, бывшая ранее загородным лесом. Это местечко я облюбовал после прогулки с Мирославой, и решил использовать его для личных нужд, пока нахожусь в Лондоне.

Встав в центре лужайки, я восстановил дыхание с помощью простейших упражнений, снял с запястья серебристый браслет с часами в металлической оправе и дал команду трансформации. Рука словно в ледяную воду погрузилась. Впрочем, этот эффект тут же исчез, как только часы превратились в удобную лакированную трость с массивным набалдашником. Сделав несколько движений, помогающих размять мышцы, я стал крутить трость, постепенно увеличивая скорость.

Со стороны могло показаться, что какой-то крепкий молодой мужчина увлеченно занимается модным восточным оздоровительным комплексом с помощью шеста. Крутит себе деревяшку, ну и пусть крутит.

Но дело в том, что меня вряд ли кто-то сможет увидеть, если я сам этого не захочу. Ясни накинул полог иллюзорной невидимости, что уберегало от лишних и любопытных взглядов, и желания тут же бежать за полицией. Мне не нужно излишнее внимание местных правоохранителей или магический контроль со стороны какого-то там департамента. Есть в Британии такой, как мне объяснил Павел. Лицензирует магов и привлекает к ответственности тех, кто старается прятать свои способности.

Упражнения, которые я сейчас отрабатывал, несли в себе мощную магическую составляющую. Раскручивая симулякр, я вызывал к жизни энергетические проявления Огня, Воды и Земли. То и дело с кончика трости слетали жаркие саламандры, и резвясь в воздухе, сплетались между собой в замысловатые узоры. Легким движением руки симулякр менял интенсивность движения, отчего саламандры метались с одного края лужайки на другой. За траекторией полета забавных огненных ящериц было интересно наблюдать, если не знать их истинного назначения. Удар одной такой твари мог спалить половину парка. Да, я рисковал, не имея фундаментальных навыков обращения с древним артефактом, перешедшим мне по «наследству» от умершего тысячи лет назад Светлого Князя Севера. Но душа Ясни — сильнейшего мага древности — заключенная в кинжал, признала меня хозяином и не давала совершать совсем уж детские ошибки. Фантом стал моим учителем и проводником в мире природной магии, подсказчиком на трудной тропе грядущих событий.

— Освободи меня, — прошелестел голос Ясни. — Хочу обрести плоть.

Я перестал вращать трость и притянул к себе саламандр. Они с недовольством зашипели, не желая развоплощаться, но кто бы их спрашивал. Как только последняя тварь втянулась в трость, передо мной выросла зыбкая фигура человека, облаченного в кожаные штаны и куртку, надетую на голое тело. Рельефная грудь, впечатляющие мускулы и мощные запястья вызывали уважение и страх. Правда, как только я посмотрел на ноги фантома, прыснул со смеху. Ясни почему-то оказался без обуви, и его длинные пальцы смешно шевелились, ощупывая влажную от утренней росы траву.

— Что ты хохочешь, глупый ученик? — недовольно спросил помощник, элегантным движением вытаскивая из-за спины длинный меч. Клянусь, до этой секунды у него там ничего не было. Он просто закинул левую руку за плечо и ухватился за рукоять клинка. Ощерился в улыбке. — Знал бы, как приятно снова ощутить под собой мягкость свежей травы и холод земли!

— У тебя нет возможности тактильного ощущения! Ты же дух!

— Какая чушь! — фыркнул Ясни, не удосужившись объяснить, почему я сказал глупость. — Давай-ка, разомнемся. Посмотрю, как усвоил мои уроки.

Трость в руке завибрировала, и я сжал зубы, переживая неприятный холод, сковавший пальцы. Но с помощью трансформы мне удалось вооружиться длинным мечом.

— Начнем? — Ясни взмахнул своим клинком, который даже визуально казался очень тяжелым и массивным. В воздухе появилась белая полоса от движения оружия, и тут же истаяла, распространяя вокруг себя магические волны. Сфера скрытия над нами замерцала серебристыми всполохами, не давая им вырваться наружу. Интересно, что на этот раз придумал фантомный приятель?

Мы сделали несколько шагов навстречу друг другу — и закипел бой. Ясни с удовольствием гонял меня по лужайке или заставлял отбиваться от мощных ударов, применяя техники, которые я уже успел усвоить. Пришлось бросать в атаку огненных саламандр, замораживая воздух, чтобы замедлить быстрые движения противника, но призрачный наставник шутя противодействовал жалким попыткам ученика. Может, он и призрачный, но удары были самыми настоящими, и от них немела рука. А еще Ясни показывал, как можно виртуозно менять темп атаки и физический урон на магический. То и дело приходилось переключаться с одного режима на другой, и для меня это было куда сложнее, чем просто отбиваться от магоформ. Я уже был мокрым как мышь и дышал через раз. Ноющие мышцы требовали передышки, разорванные нити энергетических каналов серьезно подтачивали работоспособность. Невидимый пылесос вытягивал из меня последние силы.

— Достаточно, — Ясни резко остановился и опустил меч острием вниз. Воткнувшись в землю, оружие истаяло, словно его и не было.

Все никак не привыкну к его трансформациям. То он изящный и утонченный юноша, то пожилой мужчина, за плечами которого бездна прожитых лет, а то вот такой громила с рельефными мышцами.

— Загонял, — проворчал я, превращая меч обратно в трость. — Зачем нужны такие спарринги? Ты бы лучше научил меня метать молнии из пальцев или на расстоянии убивать одним щелчком пальца.

— У тебя есть большая часть доспеха, — парировал мои требования помощник, превращаясь в моложавого мужчину, облаченного в элегантный костюм-тройку. На фоне меня в пропотевшей футболке и дышащего как загнанная лошадь, он выглядел издевательски великолепно. Гад такой, даже сейчас показывает свой статус. — И метать молнии ты можешь, только до сих пор ленишься разобраться в механике их формирования. Однажды ведь получилось? Вспомни, как в гостинице дыру в стене проделал. Сколько раз тебе твердить, что просто так освоить магию тебе не удастся. Ты родился в мире, где она отсутствует, и даже не представляешь, что такое Дар. Он неподвластен тебе изначально. А зачатки магической энергии, доставшейся тебе в наследство от младенца, были уничтожены браслетами «веригельн». Увы, но это жестокая реальность. Тебе нужно учиться и учиться. Но пока ты осваиваешь премудрости «солнечного доспеха», я всегда буду рядом.

— Спасибо, что помогаешь, а не убил сразу, — я вздохнул с разочарованием и устало присел на траву. — Но что я стою, если не владею боевой магии без твоей помощи…

— Так! Ну-ка, сожми кулаки! — потребовал Ясни.

Я выполнил просьбу и стал с интересом ждать, что произойдет дальше.

— Хватит на них пялиться! Пробуй! Раскрой руку, насыщай ее энергией, дай приказ!

Ладно, энергия. Я могу еще настроить каналы и перекачать из солнечного сплетения в сердце, печень и почки значительную часть горячих потоков энергии. А потом распределить по конечностям…. Ох, ты, черт!

Пальцы мои неожиданно заискрились, между пальцами проскользнули серебристо-голубые змейки, сплетаясь в замысловатые сеточки. Я повертел кисть в разные стороны, и змейки стали пухнуть, превращаясь в алые язычки пламени. Поддав чуток энергии, я заставил их расти, пока передо мной не появился пышущий жаром шарик размером с теннисный мячик.

Самое интересное, я знал, что мне делать с появившимися умениями. Как будто кто-то щедро вливал в голову техники, позволяющие регулировать мощность магоформ и менять их, не сворачивая предыдущие. В итоге за несколько минут я провел десяток трансформаций магем, чьих названий даже не знал.

— Достаточно! — ледяная ладонь Ясни одним движением смахнула с рук молнии, звездочки, шары и сети. — Увлекся… К сказанному тобой о никчемности хочу возразить: существуют две ошибки, допускаемые воинами. Одна из них состоит в собственной недооценке своих сил, отчего происходит… как это… профессиональная деформация! Ух, вот это завернул! Вторая же более трагична. Это желание поскорее избавиться от наставника. Переоценивать свои возможности куда опаснее, чем постоянно ныть от бессилия. Я же терпеливо веду тебя по дороге совершенствования и не скрываю правды. Ты до конца жизни останешься слабым чародеем, но обладание «солнечным доспехом» сделает тебя неуязвимым. Запомни, ты появился под этим небом не для героических поступков, а чтобы исполнить предначертанное.

— Отдает дешевым пафосом, — я с хрустом потянулся и упал на землю с упором на руки. Начал отжиматься, не переставая спрашивать. — Я здесь ради каких-то изменений, правильно?

— Именно так, — фантом прошелся взад-вперед, заложив руки за спину, став похожим на Жароха — на моего главного наставника в школе кадетов. — Я знал, что мне еще предстоит обрести хозяина, и не важно, кто бы это был. Ты, твой враг Рахдай или кто-то из научной экспедиции, которая перерыла землю в древнем городище. Но именно ты проявил настойчивость, желание и правильную тактику поиска. И в какой-то момент я почувствовал тебя. Хочу сказать: я благодарен тебе, яр, за свободу и возможность прожить еще пару тысяч лет среди людей.

— Ты так уверен в моем долгожительстве? — я ухмыльнулся. Иногда Ясни заносит в своих фантазиях.

— Человек смертен, — фантом усмехнулся. — Я не смогу дать тебе двести-триста лет жизни, но ты уже знаешь, как поступить. Через потомков обретают бессмертие. В моем случае это не просто слова.

— Слушай, дружище, — я закончил отжиматься и вскочил. — Объясни мне про сны? Откуда они берутся? Это мой мозг так реагирует на информацию о прошлом, или ты каким-то образом переносишь душу в тело Сваруны?

— Сам как думаешь? — Ясни улыбнулся.

— По степени достоверности, яркости восприятия — как будто проживаю жизнь князя, — признался я. — На сон совершенно не похоже.

— Ты засыпаешь, и твоя душа начинает путешествовать в безмерном пространстве, и тогда я перехватываю ее, чтобы перенести в те времена, когда властвовал Сваруна. В какой-то мере это сон, но и реальность одновременно. Увиденное тобой — правда. И мятеж во дворце тоже был. Светлый князь внял моим словам и навел порядок жесткой рукой. Если бы во всем слушался — умер бы в старости.

Я закончил упражнение, вскочил на ноги и стал восстанавливать дыхание.

— Мне не совсем приятно участвовать в твоих экспериментах, — глядя на замершего фантома, сказал я. — Мирослава уже боится спать со мной. Я после подобных путешествий в прошлое ору как резаный, а сегодня едва руку ей не сломал. Ясни, становится не смешно. И этот проклятый Рахдай… Как будто он и не сдох! Судя по опасной тенденции, ты хочешь заставить меня пережить смерть Сваруны?

Вместо ответа фантом решил исчезнуть. Он растаял в воздухе, а я, выругавшись от избытка чувств, защелкнул браслет часов-симулякра на запястье и побежал обратнойдорогой в особняк, в котором проживал вместе с Мирославой и Лорой на правах гостя у княжича Павла Щербатова.

Пошли уже третьи сутки с того дня, когда мы «спасли» Грэйса от оборотня, в роли которого выступила Лора. И надо признаться, великолепно сыграла. Я помнил, с каким лицом англичанин бежал к нам по полутемной аллее. Но ведь сволочь такая, до сих пор не выполнил своего обещания пригласить нас в свой дом.

Выскочив из парка, я быстро помчался по тихим и уютным улочкам богатого района, притягивая внимание ранних прохожих, большую часть которых составляли пожилые дамы и старички, выгуливающие своих собак. Они молча провожали меня взглядом, а истеричные болонки, мопсы и кабыздохи на тонких ножках оглашали своим лаем окрестности.

Наконец, показался знакомый кованый забор с ажурными завитушками по верху, ограждавший двухэтажное красивое здание из кирпича терракотового цвета, утопавшее в зелени.

— Неплохо побегал, — усмехнулся новый охранник, сменивший ночную смену. Он узнал меня и пропустил через калитку внутрь. — Кто за тобой гнался? Местные вдовушки?

Я погрозил ему кулаком, зная, откуда растут ноги такой шутки. Павел поведал историю о проживающих в Мэйфоре овдовевших или разведенных богатых дамочках, которые с энтузиазмом голодных пантер рыщут по району в поисках подходящей партии. Причем, этих фурий в районе такое количество, что создается впечатление о каком-то магните, который притягивает их сюда со страшной силой. Может, и существует какая-то особая аура в этом красивом районе.

— В следующий раз я тебя с собой возьму, побегаем вместе, а заодно рукопашный бой проведем, — скользнув взглядом по ухмыляющемуся охраннику, я забежал в дом. Судя по тишине, обитатели особняка до сих пор дрыхнут. Лодыри.

Поднялся на второй этаж, где находились гостевые комнаты, и проскользнул в свою, тихо закрыв дверь. Мирослава, накрывшись с головой одеялом, спасалась от утренней сырости, скапливающейся в спальнях. Даже Павел жаловался на плохую работу лондонских котельных, скупящихся на качественное отопление. Здесь в каждом квартале была своя котельная, которую содержали обитатели Мэйфэра. Не знаю, можно было и предъявить управляющей компании, которая сидела на огромных деньгах, а работу свою выполняла через пень колоду.

После контрастного душа я растерся до красноты кожи, облачился в легкий льняной костюм и пошел будить Мирославу. Она уже встречала меня, сидя в постели, закутанная в одеяло. Сверкнула глазищами и буркнула:

— Ты мог бы и потише топать ногами. Разбудил в такую рань.

— Сколько спать можно, а? — я присел рядом и чмокнул жену в висок. — Я вот пробежался по дрыхнущему району, мышцы размял. Для будущих криминальных деяний самое то.

— Угу, — хмыкнула Мирка и потянулась. Одеяло стало предательски сползать с ее плеч, обнажая те части тел, которые могли серьезно пошатнуть мое внутреннее состояние. — Нет, чтобы со своей единственной и неповторимой остаться. А то раздразнил только и убежал. Настоящие мужья так не поступают…

— Стоп! — я накинул одеяло на прежнее место. — Не провоцируй меня. Я знаю твои приемчики, и они сейчас не сработают. Лучше вставай, сходи в душ, займись своими нарядами и помоги Лоре что-нибудь подобрать. Мне от вас нужно только одно: сразить Грэйса наповал. Чтобы этот чопорный англичанин забыл, кто я такой вообще.

— Он прислал приглашение? — оживилась Мира.

— К сожалению, нет, — покачал головой. — Но может в любой момент.

— Когда пригласит, тогда и займусь собой, — пробурчала жена. — А вообще он сволочь неблагодарная и не настолько чопорный, как ты себе представляешь. В нем хитроумности побольше, чем у пресловутого британского джентльменства.

Мирослава сползла на край кровати, встала и небрежно сбросила одеяло на пол, представ передо мной во всей красе обнаженной искусительницы, и глядя на меня с усмешкой, на мгновение застыла. Не дождавшись никакой реакции, фыркнула, накинула на себя халат и прошлепала босыми ногами в ванную комнату. Я же спустился в гостиную, застав там Павла. Княжич вырядился в темный костюм, под которым белела рубашка, а на ногах блестели начищенные туфли. Павел сидел в кресле и читал местную прессу.

— Порой я удивляюсь твоему фанатизму, — посмотрев на меня, сказал Павел. — Складывается такое ощущение, что тебе нравится через силу доказывать самому себе о своей значимости. Боишься обрасти жирком?

— Судя по твоей жизнерадостной округлившейся физиономии — угроза не в мой адрес, — отпарировал я в ответ и уселся напротив. — Грэйс, гад такой, не звонил?

Павел мотнул головой, что означало только одно: мы зависли надолго, если не принимать каких-то мер.

— Я дал команду своим ребятам проследить, где околачивается наш дорогой клиент, — Щербатов решил успокоить меня. — Он так же исправно в последние дни ездил из пригородного дома на работу в офис, но в особняке не ночевал. Но сегодня ночью остался в Лондоне. Расслабься, Колояр. Грэйс не кидается словами почем зря. Скорее всего, возникли какие-то осложнения в его бизнесе. Завтра пятница, а значит, можно рассчитывать на приглашение.

— Я больше всего переживаю за Настю и Алику, — признался я. — Могут таких ошибок наделать… Не стоило их посылать в лапы к Мейеру.

— Колояр, — Павел опустил газету на колено, — вы затеяли очень дурное дело. Дурное не в плане преступной деятельности. В конце концов коллекционеров грабят весьма часто, только не каждое действо всплывает в газетах. Не любят ребята огласки, сам понимаешь. Но я боюсь, что может произойти дальше. У Грэйса есть люди, умеющие пускать кровь по приказу. Если он догадается, что вы ему подсунули — он достанет вас хоть в Африке.

— В Африке достанет, — согласно кивнул я. — Не так много там мест, где можно спрятаться белому человеку. Но учитывай, что мы тоже зубы умеем показывать.

— Ты и Лора — да, — Павел почесал переносицу, — а за Мирославу говорить не надо. Ее одаренность нужна только ей самой. Дар малозначимый, не закрывает потребностей клана на обладателей магией. Вот ты — другое дело.

— Тогда зачем Миру пытались так активно убрать в последнее время? — я прищурился. Ответ-то мне давно известен, а что знают родные? Сказанное Павлом немного выбивается из стратегии клана обеспечить свою безопасность за счет одаренных детей. Мирослава умеет чувствовать опасность на дорогах — похвальное качество, но на самом деле бесполезное. Павел, увы, прав. Князь Щербатов сыграл как опытный картежник, вовремя вытащил туза из рукава, затянув меня в свой клан. Думал, что объегорил наивного мальчишку Колояра? А Колояр знает, насколько ценна Мирослава в перспективе. Совершенно не понимаю принцип евгенического подбора пар, но как Елизаров проглядел потенциал девушки? А вот мой фантомный наставник все разложил по полочкам. Хотелось бы верить ему, иначе какого черта я впутался в эту авантюру? Жил бы себе с Аликой спокойно на родовой земле, детей воспитывал, а Солнечный доспех оставался последним аргументом в защите личных интересов.

— Мы не знаем всех подробностей, — поморщился Павел. — Но отец не хочет сталкиваться с Елизаровым. Он хоть и на хорошем счету у императора, только Матвей Александрович куда искуснее в подковерных интригах.

— На меня переложили ответственность? — хмыкнул я.

— Не вижу в тебе и доли переживаний, — рассмеялся Павел и приветливо помахал рукой Мирославе, спускавшейся по лестнице. Соизволила появиться. Смотрит подозрительно на развеселившегося брата.

В это время в гостиную вошел чопорный дядечка в строгом костюме, держа перед собой трубку беспроводного телефона. Насколько мне было известно, молодожены взяли с собой в Англию часть слуг из дома Вяземских, часть — от Щербатовых. Кажется, все остались довольны таким раскладом. Главное, без обид обошлось.

— Павел Борисович, — слуга остановился в трех шагах от сидящего княжича. — С вами хочет поговорить господин Грэйс.

И протянул ему аппарат.

Мы переглянулись, а Мирослава навострила ушки, встав за моей спиной.

— Спасибо, Илья, — кивнул Павел. — Распорядись с завтраком.

— Через полчаса все будет готово, — сделав свое дело, слуга без суеты покинул гостиную. Жизнь в Лондоне постепенно накладывала свой отпечаток на работу домашней прислуги. Степенность и размеренность без излишней угодливости удивительно поменяла атмосферу в особняке Щербатовых, превратив его в островок английской аристократии.

Павел поприветствовал Грэйса по-английски, и довольно бегло бросил несколько фраз. Потом замолчал, что-то выслушав.

— О`кей, — зачем-то кивнул княжич и нажал кнопку отбоя. Бросил трубку на журнальный столик, расслабленно вытянулся в кресле, закинув руки за голову. — Вот и все. Дело в шляпе, как говорится. Завтра в девять вечера Грэйс ждет нас всех в своем лондонском особняке.

— Нас и тебя с Ариной? — уточнил я.

— Ждал, что Лору пригласит? — снова рассмеялся молодой Щербатов.

— Лора не была представлена, — заметила Мирослава, положив руки на мои плечи. — Придется оставить ее дома.

— Она бы там пригодилась, — я вздохнул. — У нее нюх мощный. Сразу бы определила, где англичанин хранит свою коллекцию.

— Не рискуй, — возразил Павел. — Грэйс не такой простак, как тебе кажется. Не знаю, как у него с магическими способностями, но я не раз замечал у него перстни-амулеты на руке. А если они среагируют на Лору как на оборотня? Пусть дома сидит…

— И не подумаю, — рыжая бестия появилась внезапно из ниоткуда, словно из стены. Где она пряталась в большой гостиной — уму непостижимо. Девушка в костюме «милитари» — суженые книзу штаны, заправленные в высокие берцы, и камуфляжная майка создавали весьма привлекательный образ этакой безбашенной девицы-телохранителя. С тонкой талией и гибкой фигурой, с перекатывающимися под кожей мускулами она свела с ума всю охрану особняка. Павлу даже пришлось вмешаться в ситуацию и предупредить парней, чтобы не шалили.

По моему мнению, зря он переживает за нравственную чистоту своего окружения. Лору я хорошо знаю. Девчонка с головой дружит и лишнего себе не позволит, ну, кроме знаков внимания, уделяемых ей охранниками. Она же все-таки женщина, а не бездушный манекен.

— Я поеду с вами, — пояснила Лора, встав посреди гостиной с заложенными за спину руками. — Высадите меня неподалеку от дома англичанина, а сами развлекайтесь. Я проникну на территорию особняка и осмотрюсь. Составлю план, определю безопасные пути отхода. Опять же, неплохо выяснить, какая охрана там есть. Используются ли магические амулеты для защиты периметра…

Павел лишь руками развел. Я улыбнулся и кивнул согласно. Лора все правильно расписала. Пока мы будем наслаждаться гостеприимством Грэйса, оборотень все разнюхает, образно и буквально.

— Отлично, тогда я собираюсь, — щелкнула пальцами Лора, поняв, что никто не пытается ее отговаривать.

К нам присоединилась Арина. Молодая женщина уже освоилась в роли хозяйки, которая ей очень нравилась. Павлу повезло с супругой. Она ненавязчиво и крепко привязывала его к себе, чтобы право старшей жены перешло к ней без скандалов в семействе. Только подозреваю, что в семействе Щербатовых возникнет горячий очаг. Две княжны свое влияние в доме упускать ни за что не станут. Не завидую я Павлу.

Выехали мы дружной компанией где-то за пару часов до приема у Грэйса небольшой кавалькадой из трех машин, возглавляемой темно-зеленым «ланчестером», в котором находилась чета Щербатовых. Следом ехали мы с Мирославой на простеньком «остине» — вернее, нас везли, да еще и охранника выделили. Последним пылило еще одно авто, совсем уж неприметное, в котором притаилась Лора.

Планировалось, что машина с нашим оборотнем свернет на другую улицу, параллельную особняку Грэйса, где ее высадит водитель и будет ждать, пока девушка не разведает пути подхода и отхода.

Задача была простой, на первый взгляд, но довольно опасной, учитывая, с каким человеком предстояло познакомиться: выяснить, на самом ли деле он является обладателем нужных нам перстней, и где Грэйс их хранит. А потом завладеть его перстнями и быстро покинуть Остров. Ошибиться было нельзя.

Глава 4

Уильям Грэйс, надо признать, умел вызывать и безграничную симпатию, и дружеские чувства: этакий рубаха-парень, остающийся таковым и в сорок, и в шестьдесят лет. Он сразу же очаровал наших спутниц и несколько минут сыпал комплиментами, отчего Мирослава то и дело косилась на меня, словно хотела сказать: «учись, пока есть возможность». Можно подумать, этой возможности я могу лишиться в одночасье и останусь неотесанным провинциалом. И поэтому лишь улыбался краешком губ, внимательно изучая человека, которого предстояло цинично ограбить. Испытывал ли я угрызения совести? Да как сказать… После нескольких попыток отправить меня на тот свет меньше всего хочется оказаться перед матерым врагом без «солнечного доспеха». А Грэйс сам давно уже благополучно забыл о существовании подобной добродетели. Совесть для него стала эквивалентом удачной сделки.

Я слышал шутки про чистокровных «британцев», и хозяин дома не обманул моих ожиданий. В тот вечер, когда мы спасли Грэйса, разглядеть его помешала нехватка времени и плохое освещение. Он оказался истинным представителем англосаксонского мира: высокорослый, с крепкими плечами, обладал удлиненным черепом и острым подбородком. Его коротко постриженные волосы не имели ни единой примеси ярко-рыжей кельтской окраски, а светло-голубые глаза оглядывали ладные фигурки Арины и Мирославы с невероятным хладнокровием. Но я-то видел тщательно скрываемую зависть и злость. Вдобавок ко всему, его изящно очерченный рот мог портил прекрасно нарисованную картину. Не знаю: женщинам Грэйс, может, и нравится, но я почему-то испытал к нему легкую неприязнь, и старательно задавил ее на корню. Хладнокровнее надо быть, показывая всяческое дружелюбие и доверие.

— Господин Колояр, — с небольшой заминкой, пробуя незнакомое имя на вкус, подал мне руку Грэйс, когда княжич Павел представил всех нас хозяину согласно этикету, хотя мы уже были познакомились в ночном парке Баттерси. — Позвольте еще раз высказать свою признательность за свое спасение! Кто бы мог предположить, что в самом сердце Лондона обнаружился реликт из давних времен, когда оборотни наводили ужас на горожан!

— Ну, что вы, мистер Грэйс, — я ощутил мощную хватку огромной ладони, больше похожей на лопату. А не такой уж и хлипкий этот англичанин, хозяин торговой фирмы! — Сам не единожды встречался с подобными тварями, поэтому знаю, насколько они опасны.

— И где, если не секрет? — он любезным жестом предложил гостям пройти в гостевой зал приличных размеров, посреди которого был накрыт стол, возле которого суетились три горничных разных возрастов в кружевных фартуках поверх темно-синих платьев, а сам пристроился рядом со мной.

— Служил в егерском отряде князя Демидова, — не стал я скрытничать. Такая информация, предполагаю, уже давно известна ушлому коллекционеру-британцу. Уверен, после нашего знакомства он навел справки по своим каналам.

— О, Демидов! — чуть ли не закатил глаза Грэйс. — Слышал об этом человеке! Невероятно богат, является хозяином огромных земель за Уралом! Дамы, прошу за стол! Не будем ходить вокруг да около. Сегодня кроме вас я гостей, за исключением одного человека, не жду, поэтому приступим!

Откуда-то вынырнули двое мужчин в темных костюмах и в белых перчатках. Они с величайшей важностью помогли Мирославе и Арине усесться, и тут же начали разливать вино по бокалам. Грэйс перекинулся несколькими незначащими фразами про удачные сделки с княжичем Павлом, а потом произнес речь, в которой еще раз напомнил, как он рад видеть в своем доме таких прекрасных русских женщин и самых настоящих русских мужчин, бескорыстно помогающих попавшим в беду, в частности, ему, Уильяму Грэйсу.

А сам во время речи то и дело кидал взгляд на мою руку, держащую бокал с вином. Дело в том, что я решил надеть два перстня, чтобы спровоцировать интерес англичанина и заставить его показать свои коллекционные вещички. Вот почему-то уверен я, что мы на правильном пути, и подлинники находятся в руках хозяина дома.

На какое-то время мы увлеклись блюдами, отдавая дань уважения повару, приготовившему все это великолепие. Грэйс снисходительно улыбался, как будто и не ожидал иного результата. Мирослава с некоторой долей удивления спросила:

— Мистер Грэйс, а где ваша супруга? Я бы хотела с ней познакомиться.

— Просто Уильям, миссис Мирослава, — Грэйс, улыбаясь, давил в себе раздражение от необходимости выговаривать наши имена. — К сожалению, у меня нет жены. Вернее, мы в разводе уже десять лет. Я оставил ей наш особняк в Манчестере и часть общего бизнеса. В то время мы торговали индийскими товарами: тканями, чаем, пряностями. Причем, привозили в Англию только эксклюзив: дарджилинг, нилгари — эти сорта чая всегда были популярны на Острове. Здесь их красиво упаковывали, проводили правильную презентацию — никакой магии внушения не надо.

Мирослава с Ариной вежливо посмеялись, поддерживая Грэйса.

— Я хорошо понимаю, что женщинам очень быстро наскучит слушать разговоры мужчин, и поэтому взял на себя смелость познакомить вас с одной молодой особой с согласия княжича Павла, — улыбнулся хозяин и мельком глянул на часы. — Она опаздывает, но заранее предупредила меня, чтобы не ставить в неловкое положение.

В этот момент к нему подошел мужчина из прислуги, и наклонившись, что-то прошептал на ухо хозяину.

— Ага! Она уже здесь! Если позволите, я ненадолго покину вас!

Грэйс встал и с видом, полным достоинства, вышел из залы.

— Становится интересно, — хмыкнула Мирослава, отправляя в рот оливку. — Кто это пробует охмурить нашего клиента?

— Я попросил Анечку на этот вечер составить компанию Грэйсу, — признался Щербатов.

— Твою секретаршу? — воскликнула Арина и нахмурила тонкие бровки, искусно подведенные черным карандашом. — Ты с ума сошел, Павел! Она и так девица весьма амбициозная и излишне раскованная, а ты ее решил с Грэйсом свести!

— Да и ладно! — отмахнулся Павел, умело разрезая бифштекс. — Аня сама согласилась, причем, с большой радостью, как мне показалось.

— Они разве знакомы? — я задумался. Появление секретарши никак не вписывалось в мои планы. Я рассчитывал, что Мирослава будет охмурять коллекционера, а теперь вынужденно составит компанию находящимся здесь женщинам. Ну не будет же Грэйс настаивать, чтобы жена все время находилась рядом со мной! Почему Павел не предупредил меня?

Заметив мое недовольство, Павел только развел руками. Сам виноват, надо было полностью раскрыть план перед княжичем, и не случилось бы такой накладки.

— Да, знакомы. Грэйс приезжал ко мне по делам и оценил профессионализм Анны, — усмехнулся Щербатов. — Я и подумал, а не ввести ли девушку в наш круг…

— Позвольте представить вам Анну! — сияя как начищенный пятак, громко объявил Грэйс, появившись под руку с высокорослой девицей в длинном платье, переливающемся зелеными и голубыми бликами, с весьма дерзким декольте. Ничего так девочка, приятная на лицо, да и фигурой не подкачала. Недаром англичанин уже растаял. Такой довольный, что не будет скучать в одиночестве.

— Добрый вечер! — все же девица заметно нервничает. Ее взгляд то и дело мечется из стороны в сторону, оценивая незнакомых (то бишь нас с Мирославой) людей. Если с семейством Щербатовых она в силу должностных обязанностей пересекалась, то, как вести себя с остальными, просто не знала.

Грэйс представил нас, и Мирослава сразу же приступила к основательному допросу Анны. Англичанин подмигнул и громко произнес:

— Дамы, я бы хотел на полчаса забрать ваших мужчин, пока вы осваиваетесь в компании друг друга. Никто не будет возражать?

— Уильям, вы же у себя в доме, — чуточку укоризненно произнесла Арина. — Если вам нужно посекретничать, мы возражать не будем.

Грэйс увел меня и Павла в свой кабинет и радушно предложил выпить что-то покрепче, вроде бренди. Мы не отказались, и пока хозяин колдовал над стаканами, я разглядел его рабочие хоромы. Здесь было очень уютно. Темно-вишневые панели удачно гармонируют с мебелью, поблескивающей в свете люстры красным лаком. Вдоль одной стены тянутся книжные шкафы. За стеклом угадываются солидные тома «Британики» и многих других энциклопедий. Другая стена занята разнообразными масками африканских или карибских духов — не знаю, не разбираюсь в подобном увлечении. Но — красиво и загадочно. В сообразительности Грэйсу не откажешь. Подобные коллекции удачно отвлекают от истинных интересов того, кто увлекается коллекционированием древних артефактов.

Я бросил взгляд на свои перстни. Что ж, стало понятно: англичанин не держит здесь нужные мне предметы. Их даже поблизости нет. Ясни как-то намекнул мне, что все перстни «солнечного доспеха» могут ощущать энергию друг друга. Каким образом — не сказал, но уверил в силе магических камней. «Ты сам почувствуешь», — был его ответ. Так что я сидел спокойно и рассуждал, где потайная комната британца. Вероятнее всего, под хранилище выделен подвал. Идеальное место. В окно не залезешь, подкоп маловероятен, а вот напичкать все вокруг магическими сторожками или обыкновенной системой обнаружения не составит труда. Например, проник я внутрь хранилища, нечаянно активировал ловушку — и все, сливай воду. Решетка перекроет единственный путь наверх или испепелит какая-нибудь пакость.

— Господа, вы курите? — спросил Грэйс, доставая палисандровую коробку с наборным шпоном в виде какого-то храмового индуистского комплекса. Довольно старая вещь, судя по внешнему виду, и сделана качественно. — Не стесняйтесь, берите. Очень хороший табак, мне присылает старший сын с Кубы. Ручная выделка, кстати.

— Пожалуй, не откажусь, — Павел подошел к столу и выбрал для себя толстую сигару, чикнул гильотинкой и прикурил от длинной спички.

— Ты же не куришь, — я сел в кресло со стаканом, наполненным наполовину желтовато-соломенным бренди.

— Здесь я много чего попробовал, — усмехнулся Павел, примостившись рядом со мной в другое кресло. Как истинный денди, с сигарой в зубах и стаканом выпивки.

— Узнает папка — ремнем накажет, — пошутил я.

— А я домой не поеду, даже если звать будет, — Павел уже открыто веселился. — Извини, Уильям, что мы между собой пикируемся.

— О, никаких проблем, я все равно ничего не понимаю, — Грэйс неторопливо прошествовал к окну, завешанному тяжелой бархатистой портьерой, чуть-чуть отодвинул ее и на что-то нажал. Тут же загудел кондиционер, втягивая клубящиеся космы дыма в свою решетчатую пасть. — Очень надеюсь, что вы не обсуждаете план ограбления моей коллекции или, того хуже, убийства.

Я слегка напрягся. Это намек или британец решил тяжеловесно пошутить? С таким парнем надо быть поосторожнее.

— Ну, мы же еще не оценили ваши богатства, дружище, — в тон ему ответил Павел и окутался дымом.

Грейс замер на мгновение и расхохотался, запрокинув голову. Махнув рукой на нас, дескать, зато я оценил вашу шутку, он закурил и сделал пару глотков бренди.

— Отлично, джентльмены! — кивнул хозяин. — Давно так не смеялся. А если серьезно, то мне очень захотелось с вами поговорить, Колояр. Вы же знаете, чем я занимаюсь помимо коммерции?

— Наслышан, — я приободрился. Наконец-то, а то на месте топчемся, пока на улице Лора круги наматывает, выискивая слабые места в охране дома. Единственная, кто работает, а не баклуши бьет. — Я в какой-то мере тоже имею отношение к древним и старинным вещам.

— Вы, Колояр, владелец Курганных Земель, ведь так?

— Да, я владелец. Но сейчас сдал в аренду князю Демидову все земли.

— На сколько лет? — Грэйс выдохнул дым.

— Двадцать.

— Хм, довольно нерасчетливо. Я слышал, скифские курганы таят в себе невероятные сокровища. Вы потеряете гораздо больше, чем приобретете.

— Не переживайте, Уильям. В большинстве курганов нет ничего стоящего. Еще мой дед знал, какие захоронения можно раскапывать, а какие вовсе не трогать.

— И каким же образом?

Я пожал плечами и сделал глоток горячительного.

— Честно? Не представляю. Дед умер до моего рождения, а отец с матерью погибли через год, когда я появился на свет, — я грустно усмехнулся. — Некому было передавать тайные знания. Да и времени сейчас просто нет. Чтобы раскопать один курган, требуется неимоверное количество людей и техники. А это ведет к нарушению экосистемы степной зоны. Не хочется после себя оставлять грязь и убитую землю. Уверен, наши предки себе такого не позволили бы.

— Хм, подозреваю, ваше дед нашел когда-то нечто такое, что стократ перевесило стоимость любых артефактов, — с любопытством, глядя на меня, сказал Грэйс.

— Вы имеете в виду эти перстни? — я не стал играть в дурачка и показал свои пальцы. Грани камней причудливо поиграли разноцветьем искр.

Британец облизал пересохшие губы.

— Да, именно их. Вы знаете, что это за перстни?

— Специалисты утверждают о их принадлежности к древней династии северных князей, не тех, древнерусских, а гиперборейских. Кажется, первым их обладателем стал Вараха, или Борей. Правильно?

— В ваших руках, господин Колояр, невероятный артефакт, — Грэйс тоже поднял руку и продемонстрировал мне скромненькое колечко с камешком в виде крохотной капельки, осветившейся сине-зеленым цветом. — Мой лабрадорит почувствовал магию ваших перстней, и весьма сильную. — Я предполагаю, что ваши перстни очень и очень непростые. Откуда они у вас?

— От деда, — я закинул ногу на ногу, стараясь выглядеть раскованно, но в душе проклинал расчетливого хозяина. Лабрадорит, как успела меня проконсультировать Алика, мог не только откликаться на магические артефакты, но и ставить мощную защиту от излишне любопытных глаз. — Но не уверен, что он нашел их в кургане. Совершенно иной стиль изготовления, чем у скифов и сарматов.

— Так я и предположил, — выдохнул Грэйс. — Вы неплохо подкованы, сэр, в подобных вопросах. А слышали что-нибудь про «Солнечный доспех»?

— Конечно, Уильям, — кивнул я, улыбаясь. — Много разнообразных историй, теорий, фантазий и сказок. Даже перестал соображать, где правда, а где вымысел. Но персти и в самом деле с магическим потенциалом. Их было восемь. Если собрать полный комплект, то можно стать обладателем мощного оружия, равного которому не было на свете, да и уже не будет.

— Я бы поспорил, — вклинился в разговор Павел. — Против современного оружия большая часть магоформ стала бесполезной. Пока создашь защиту, пока успеешь накачать энергию — тебя просто продырявит очередью из автомата.

А я промолчал, оставляя право княжичу высказывать свои мысли. «Солнечный доспех» продемонстрировал свою полную боеспособность и защиту во время операции по уничтожению лабораторий, а Рахдай умудрился выжить после выстрела дальнобойной «снайперки» с помощью своих магических техник. Так что тезис о слабости магии против огнестрела можно оспорить, а я свою броню обязательно укомплектую полностью. И Грэйс не станет помехой.

— Продайте мне эти перстни, господин Волоцкий, — хозяин дом опрокинул в себя остатки бренди и со стуком поставил стакан на стол. Волнуется. — Я хорошо за них заплачу… Нет, не смейтесь! Вы не поняли смысла слова «хорошо». Готов отдать за них очень большие деньги! Вот этот особняк в придачу и еще часть бизнеса.

— Неплохая сделка, — хмыкнул Щербатов. — Соглашайся, Колояр.

Подкалывает, гад, и одновременно разыгрывает англичанина. Молодец, княжич. Надо раскачать Грэйса и узнать, где он хранит свои ценности.

— Семейная реликвия не продается, — твердо ответил я. — Перстни завязаны на родовую кровь. У вас они не будут работать, Уильям.

— На родовую кровь они завязываются при изготовлении и магическом насыщении, — тут же парировал Грэйс. — Вас ввели в заблуждение, Колояр. Они ценны лишь своей древностью. К сожалению, полностью собрать «солнечный доспех» не сможет никто. Большая часть артефактов утеряна. Думаю, это хорошо. Страшно представить, если кому-то удалось бы собрать доспехи Борея! Но… За несколько тысячелетий всплывало невероятное количество «истинных» перстней, и ни один не обрел той целостности, что описана в трактатах Рапаяни.

Смотри-ка, и про Рапаяни знает! Интересно, почему этот знаток древностей является чуть ли не единственным, кого цитируют все, кому не попадя? Других ученых нет?

— То есть, вам нужны перстни лишь для коллекции? — поинтересовался я после недолгого молчания.

— Верно, господин Волоцкий.

— Чутье мне подсказывает, что у вас тоже есть перстеньки, — я простецки улыбнулся, пристально глядя на Грэйса. — Значит, вероятность собрать «доспех» все-таки существует.

Британец хорошо выдержал удар, пару раз затянулся сигарой так, что кончик ее заалел. Волнуется. Давай, выкладывай козыри, не тяни!

— Знаете, мистер Волоцкий, а я ведь тоже не уверен в подлинности своих приобретений, — губы его дрогнули в легкой улыбке. — Камни прошли тщательную проверку, как и сами перстни. Вещицы очень и очень старые. Магическое насыщение подтверждено авторитетными специалистами. И все равно, нет-нет, у меня возникает сомнение: а настоящие ли они? Каков путь артефактов? Кто может уверенно сказать: да, у меня те самые элементы «солнечного доспеха»?

— А могут ли камни реагировать друг на друга? — высказал версию княжич Павел. — Я, например, частенько встречался с таким мнением, что изготовленные одним мастером магические предметы имеют свойство тянуться друг к другу. Может, я высказался не совсем удачно, но сути это не меняет.

— Давайте проверим, мистер Грэйс, — предложил я и взглянул на задумавшегося хозяина. — Хуже никому не будет, зато наши сомнения рассеются. Заодно подтвердим или отвергнем мнение так называемых специалистов о совместимости определенных артефактов.

Британец слишком долго думал, попыхивая сигарой. По его лицу хорошо читалась сомнение. Я понимал этого человека, потому что сам бы ни за что не согласился предоставить свои артефакты для публичного освещения. Слишком узкой оказалась тропинка, на которой встретились два человека, имеющие на руках подлинные элементы «доспеха» Варахи. Мне нужно было убедиться в правильности своих выводов, а Грэйсу важно не прогадать со сделкой. Он уже готов пойти на невероятные траты, заполучить мои камешки.

А если я зря трачу время? Могли Грэйсу подсунуть реплику во время сделки? Еще как могли. Мало людей, по-настоящему верящих в существование «солнечного доспеха». Скорее, каждого пятого коллекционера дурят на этом.

— Я слишком плохо знаю вас, Колояр, — ответил англичанин. — И есть один факт, который перевешивает желание поддаться вашим уговорам. Земли Волоцких хранят немало уникальных вещей. И я знаю, как человек становится одержимым, когда впервые подержал магическую подвеску или простенький заговорной амулет. Вы тоже стали одержимы поиском перстней Варахи, и ни за что не продадите свои…

Он кивнул на мои пальцы, где поблескивали перстни.

— Было бы предложено, Уильям, — я состроил самую доброжелательную улыбку. — Вы не захотели использовать шанс проверить свои предметы из коллекции.

— И все же я же попытаюсь еще раз уговорить вас, Колояр, — Грэйс прошелся по кабинету и остановился напротив меня. — Продайте их. Мы можем договориться на более лучшие условия сделки.

Меня эта игра утомила. Грэйс убедился, что мои перстни — не дешевая подделка, и готов приобрести их на удачу. А вдруг они те самые? И потеря особняка станет ничтожной платой за обладание истинными артефактами царя Северных пределов, как еще называли Борея-Вараху.

— Вы боитесь, Уильям, — пошел я на обострение. — Боитесь узнать, что купили подделку. И я тоже боюсь. Но если существует возможность проконсультироваться у самых авторитетных специалистов, — показываю камешки, — почему бы не попробовать?

— Меня успокаивает тот факт, что вы женаты на благородной леди, мистер Волоцкий, — все-таки дрогнул Грэйс. — И милорд Павел уверял меня о вашей благонадежности. Черт возьми, почему бы и нет? Выпейте еще бренди, господа, а я вернусь через несколько минут.

— И уберите подальше лабрадорит, — посоветовал я. — Он будет мешать проверке.

Хозяин дома, не споря, забрал камень и решительно вышел из кабинета, а Павел, метнувшись к двери, вернулся обратно, зачем-то сделал круг, рассматривая каждый угол помещения.

— Не переиграли? — спросил он встревоженно, садясь на место. — Слишком рискованно действуешь, Колояр. А если перстни «узнают» друг друга? Что будем делать?

— Обрадуемся сему факту, — пожал я плечами. — Возникнут интересные коллизии, которые хотя бы дадут толчок к действию. А то голову сломал, как подобраться к камням. Мне нужно доказательство их подлинности. Кстати, нас могут подслушивать?

— Нет, я проверил, — сказал Павел, раскрывая секрет своего метания по кабинету. — Здесь точно нет никаких подслушивающих устройств или магических амулетов, записывающих наш разговор.

— Хороший у тебя Дар, — восхитился я.

— Всего лишь колечко с полезными функциями, — ухмыльнулся княжич, демонстрируя кольцо с рубином. — Универсальная вещь, кстати. Много чего умеет.

— Тоже хочу такое, — я даже губы облизнул, на что Щербатов расхохотался и плеснул в стаканы бренди.

И в это время в кабинет вошел Грэйс, неся в руках небольшую деревянную шкатулку. Обыкновенную, без вычурной резьбы или каких-то символических рисунков, защитных рун. Англичанин поставил ее на стол и с невероятно торжественным лицом поднял крышку.

— Я не знаю, как поступать в подобном случае, — сказал он, поколебавшись. — Магические артефакты, вообще-то…

Мне сразу вспомнился случай на Курганных Землях, когда один придурок активировал найденный в раскопе древний амулет. Сам погиб, и за собой людей в могилу потянул. Даже страшно представить, что произойдет в случае «сопряжения» камней, внешне похожих на элементы «доспеха», но с большой вероятностью вышедших из-под рук разных мастеров. В центре Лондона будет большая яма. Щербатов тоже об этом подумал и побледнел. Судорожно поправил галстук и отступил подальше от стола.

— В чем дело, Павел? — удивился Грэйс, не зная истинной причины такой реакции.

— Все в порядке, Уильям, — закашлялся княжич. — Что-то душновато стало.

— Уильям, не будем умножать сущности, — посоветовал я, спокойно сидя в кресле. — Вытащите перстни наружу и положите их на край стола, а сами можете отойти в сторону. На случай, если произойдет «узнавание».

— Вы пугаете меня, господа, — криво улыбнулся англичанин, выполняя мою просьбу. — Будет взрыв?

— Я прикрою вас, мистер Грэйс, — пообещал Щербатов. Судя по голосу, княжич и в самом деле был напряжен. Он взмахнул рукой, ограждая себя и хозяина дома едва видимым серебристо-фиолетовым магическим щитом.

Два серебряных перстня, удивительно схожие с моими, лежали на столе, обращенные ко мне камнями, которые я бы узнал из тысяч. Агат и опал имели такую же столь тщательную и узнаваемую огранку, и их магический фон просто зашкаливал. Но… Артефакты молчали, словно встретилась не благородная родня, а какие-то бастарды, кичащиеся толикой королевской крови.

Грэйс разочарованно вздохнул. И я тоже, не отставая от него, развел руками. Не сговариваясь, облегченно рассмеялись. Каждый, кто хоть немного соприкасался с миром коллекционирования древних и старинных вещей, осознавал степень риска, засвечивая свои драгоценности перед своими коллегами-соперниками. Нетрудно догадаться, как повел бы себя Грэйс. Даю руку на отсечение, ушлый англичанин пошел бы на преступление, чтобы завладеть моими перстнями.

— Пора вернуться к нашим дамам, — предложил Грэйс с плохо скрываемым разочарованием, закрывая крышку шкатулки. — Они уже обсудили свои женские секреты и светские сплетни. Не стоит ждать, пока начнут перемывать косточки нам.

* * *

Холодный и влажный воздух липкой пленкой огладил голую кожу Лоры. Привычно скинув с себя всю одежду и положив ее в предусмотрительно прихваченную сумку, девушка замерла, прислонившись к дереву. Шершавая кора вдавилась между лопатками, но Лора не замечала неудобств. Обхватив колени руками, она наклонилась вперед и стала ждать, когда ее тело начнет изменяться.

Место, выбранное для обращения, вообще не подходило для подобных экзерсисов и не нравилось Лоре. Слишком здесь оживленно. Узкая полоска лесопосадок проходила вдоль трассы с одной стороны, а с другой уже тянулись особняки богатых горожан, где проживал и мистер Грэйс. Вдоль лесополосы проходила асфальтовая дорожка для пешеходов, и девушка сильно рисковала, решив обратиться именно здесь. Но не в машине же заниматься подобным! Водитель, не предупрежденный о возможностях красивой рыжеволосой Лоры, мог и пальнуть из пистолета от испуга, когда на заднем сиденье девушку начнет корежить от введенного коктейля!

Сейчас ей повезло. В этом районе праздно шатающихся людей было очень мало. За десять минут, что Лора тихо сидела в кустах, по дорожке прошло всего трое любителей побродить в вечернее время.

Наконец, инъекция подействовала, и медленно выпрямившись, оборотень с серыми подпалинами на рыжеватой шерсти фыркнул от резких городских запахов, хлынувших в нос. Осторожно ступая по холодной повлажневшей траве, зверь выглянул из кустов и оценил ситуацию. Точнее, оценивала Лора, удерживая частичку человеческого сознания в теле животного, и неторопливо потрусила вдоль трассы. Выбрав более темный участок дороги, не освещенный фонарями, оборотень тремя огромными прыжками пересек пахнущую бензином и выхлопными газами черную асфальтовую полосу. Сидевший в машине водитель, тот самый, который вез Лору, увидел большую собаку, неторопливо бегущую вдоль решетчатого забора особняка Грэса. В какой-то момент он отвлекся, широко зевнув, и успел лишь заметить размытую огромную тень, перемахнувшую через забор.

Можно было посетовать на усталость или непроизвольный зевок, не позволивший рассмотреть, что за зверюга бродит по ночным улицам — но водитель, а по совместительству — охранник княжны Арины — не стал выходить из машины, заблокировал все двери и вытащил из наплечной кобуры пистолет, чтобы он находился под рукой. Район хоть и благонадежный, но всякое может случиться.

Оборотень, оказавшись по другую сторону забора, приник к земле и затаился, высматривая охрану особняка. Нижний этаж большого и красивого дома из темно-красного камня был освещен яркими огнями; прогулочные дорожки, проложенные по аккуратному и ухоженному саду, тоже подсвечивались уличными фонарями. Для Лоры, если она хотела остаться незаметной, следовало держаться тыловой части здания. Здесь, хотя бы, просматривались темные участки. Туда зверь и побежал, готовый в любое мгновение припасть к земле и затаиться.

Прохладная погода и липкий туман, ползущий по улицам, медленно опускался вниз, и вскоре рыжая шерсть оборотня повлажнела, покрывшись капельками ночной росы. Лора терпеливо лежала на одном месте, и как только пара охранников, завершив очередной обход особняка, перебегала на другое место и снова замирала, следя за темными окнами второго этажа и небольшими оконцами в виде арок, находящихся чуть ли не у самой земли. Сам особняк был старинным, как отметила Лора; а старые здания, зачастую, редко перестраивали, оставляя архитектурные изыски без изменений. И это обстоятельство сыграло свою роль. Девушка все-таки обнаружила выбивающуюся странность в строгом расположении арочных оконцев.

Время шло, а оборотень так и продолжал менять место своей лежки до тех пор, пока не заметил оживление возле парадного подъезда. Втягивая в себя запахи знакомых людей, он фыркнул, мотнул лобастой головой и проследил, как две машины выехали со двора особняка и умчались в темноту. Только теперь он спокойно побежал к забору, привстал на задние лапы и упруго взметнулся вверх, перемахнул на другую сторону, замер на мгновение — и рванул через дорогу к своему схрону.

Лора торопилась. Новые препараты хоть и позволяли безболезненно перенести трансформацию из человека в зверя и обратно, не давали гарантии долгого нахождения в шкуре оборотня. Если раньше девушка могла сама регулировать время обращения, то теперь эту способность княжеские ученые блокировали. Чем-то следовало жертвовать, чтобы оборотничество не довлело над Лорой. Маги обещали, что нужно минимум год-два для возвращения нормального функционирования организма. Она не была наивной дурочкой и понимала: князю выгодно иметь тайное и эффективное оружие в виде оборотня. Зачем ей давать шанс на выздоровление, когда можно держать на коротком поводке магической фармакологии? Но у девушки пока не оставалось иного выхода. Желание избавиться от страшного недуга перевешивало такие мелкие, как ей казалось, хитрости магов.

— Джек, смотри, какая большая собака! — пьяница, пошатываясь, стоял возле дерева и с облегчением отливал на него из переполненного мочевого пузыря. — А чего она на меня так смотрит?

— Ты ей понравился, Том! — заржал второй, отхлебывая из бутылки. — Ты поменьше тряси своим хоботом, а то она подумает, что ты хочешь его затолкать под хвост! Ха-ха!

— Болван! — икнул Том, непослушными руками застегивая ширинку. — Ну, что уставилась, тварь? П-шла отсюда!

Он махнул ногой, отгоняя странную собаку, злобно зарычавшую на это движение, и не сдвинувшуюся с места.

— Может, она жрать хочет? — предложил Джек. — Выпить я не дам, пусть не просит… Том, у тебя не завалялся сэндвич?

— Его Мари слопала, когда мы из паба вышли, — содрогнулся от икоты товарищ. — Хороший сэндвич был, вкусный… наверное. Слушай, пес, ну что тебе надо? Вали отсюда, пока я добрый! Дай пройти!

Зверюга снова зарычала, не двигаясь с места. Джек, кажется, почувствовал неладное. Он с размаху шарахнул бутылкой по дереву, удерживая «розочку» с острыми краями в руке.

— Ты чего делаешь, братан? — Том, пошатываясь, сделал шаг навстречу. — Там же еще добрая половина пойла оставалась!

— Дружище, отойди от собаки! — Джек не озирался по сторонам, цепко держа в поле зрения ощетинившегося зверя. Чувствовался опыт уличных сшибок. — Мне не нравится ее настроение!

В горле оборотня заклокотало. Лора едва не прыгнула на этих идиотов, выбравших место помочиться в двух шагах от сумки с вещами. Мало того, что время трансформы неумолимо накатывается, так еще пьяные болваны не собираются никуда уходить. Строят из себя героев вместо того, чтобы бежать сломя голову от непонятного.

— Может, ну ее к дьяволу? — в голове Тома, видать, прозвенел звоночек опасности. Он медленно попятился, но алкоголь сделал свое коварное дело. С руганью завалившись на спину, Том с глупым смешком задрыгал ногами.

Не утерпев, оборотень одним прыжком преодолел небольшое расстояние и положил передние лапы на грудь идиота.

— Не двигайся, братан! — Джеку стало страшно, но бросать кореша — последнее дело. Подумаешь, огромный пес. Убежал, наверное, от своих хозяев, плохо кормящих его, вот и шарахается по паркам и улочкам. У любого зверя есть слабое место. Кто-то боится громкого шума, кто-то по своей природе труслив, стоит только человеку показать палку или дубинку. Жаль, что в руке разбитая бутылка. Такой много не навоюешь. Куда ее тыкать? В морду?

И Джек сделал всего одну оплошность. Он слишком уверовал в силу человека, являвшегося, как ему казалось, царем природы. Всего лишь два шага в сторону огромного пса и замах рукой — черная тень прыгнула навстречу. Запястье обожгло дикой болью.

— А-ааа! — заорал Джек, выпуская из рук «розочку». Второй рукой он схватился за холку твари и попытался оттащить ее, но все тщетно. Ужасающе громко хрустнула кость, горячее и липкое потекло по запястью.

Борясь за свою жизнь, он не заметил, как у Тома внезапно ослабли ноги; он опустился на карачки и невероятно резво пополз в сторону дороги напрямки через кусты, громко подвывая в отчаянии.

Джек с ужасом осознал свою ошибку, приняв странную тварь за собаку. Никакая это не собака, а самый настоящий оборотень из тех, легенды о которых до сих пор можно было услышать в каждом пабе Лондона.

Он почувствовал мощный рывок и потерял сознание от болевого шока. Оборотень, выпустив из пасти оторванную кисть, легким взмахом лапы располосовал живот человека, выпуская кишки наружу. Постояв над дымящейся требухой, зверь огромными прыжками влетел в кусты и распластался на земле. Трансформа начала корежить его, превращая в обычного человека.

Пережив обращение, Лора еще несколько минут пластом лежала голой на земле, не обращая внимания на холод. Ее бил озноб от осознания произошедшего. Одно дело — выследить жертву и выпустить кровь из нее по заказу хозяина, и совсем иное ощущение от бессмысленной смерти человека, попавшегося на дороге, где его вообще не должно быть. И ведь занесла нелегкая этих идиотов в неурочный час к месту трансформы!

Застонав от бессильной злости, Лора поднялась и стала напяливать одежду, не обращая внимания на грязь и кровь на своем теле. Спортивный костюм и куртка все скроют. Главное, не попасться на глаза полиции. Если второй придурок не потеряет возможность мыслить критически, он сразу же забьет тревогу. Поэтому лучше подстраховаться и побыстрее свалить отсюда.

Водитель едва не пробил головой потолок машины, когда по стеклу со стороны пассажирского кресла мощно ударила чья-то ладонь. Щелкнув предохранителем пистолета, он нагнулся, чтобы рассмотреть дебила, вздумавшего пошутить таким образом. И выдохнул с облегчением. Разблокировал двери — и на заднее сиденье сначала полетела сумка, а потом ввалилась эта рыжая девица.

— Ты где пропадала? — убирая оружие в кобуру, поинтересовался водитель. — Наши уже два часа как дома, а ты шляешься по незнакомым местам.

— Езжай, не трепись языком, — хрипло ответила Лора, отвалившись на спинку дивана. — Только не гони сильно.

— Чего натворила? — почуял неладное ее спутник, заводя мотор.

— Я перед тобой не обязана отчитываться, — отрезала вредная девица. — У тебя с документами все в порядке? Разрешение на ношение оружия есть?

— Конечно.

— Тогда все в порядке. Если полиция остановит и начнет странные вопросы задавать — лишнего не болтай, веди себя естественно. Типа, едешь с женой домой.

— Твою да за ногу…, - едва слышно выругался водитель, почуяв, что от рыжей едва ощутимо несет кровью. Этот запах — тяжелый, железистый — был ему знаком. Он аккуратно надавил на педаль газа и отъехал от тротуара. Город водитель знал неплохо, и поэтому постарался ехать по тихим улочкам, пусть и в обход, пусть и долго. Понимал, что, влипнув в историю, втянет в нее княжича Щербатова, а заодно и на Вяземских может лечь пятно. Ругая про себя рыжую стерву, он все-таки без приключений доехал до особняка Щербатовых, и только тогда вздохнул с облегчением.

* * *

Лора выложила о своих приключениях все без утайки; кутаясь в банный халат, она сидела на диване, поджав под себя ноги, и опустошая уже вторую рюмку бренди. На ее голове покачивался замысловатый тюрбан из полотенца. Мы с Павлом молча слушали девушку, даже не успевшую высохнуть после душа, не перебивая и, честно сказать, охренели от рассказа.

— Ну и дела, — Щербатов опрокинул в себя содержимое пузатого стакана. Кажется, придется нести вторую бутылку бренди, если мы такими темпами начнем хлебать горячительное. — Значит, второй убежал?

— Убежал, — кивнула Лора. — Он был очень пьян, и надеюсь, не соображал, что видел. Протрезвеет — подумает, что ему все показалось.

— Пока не узнает о смерти своего дружка, — медленно проговорил я, обдумывая сложившуюся ситуацию. Как ни странно, из этого происшествия можно извлечь пользу. — Тебя никто не видел?

— Когда я шла по дороге, пара машин проехала, — вспомнила Лора. — Одна посигналила, хотела остановиться, чтобы подвезти, наверное, но я показала вот так…

Она продемонстрировала жест, популярный в мирских кругах Европы.

— Такая симпатичная барышня, а туда же, — пошутил Павел.

— Меня хорошим манерам не обучали, — огрызнулась Лора.

— Труп найдут утром, даже гадать не надо, — сказал я, неторопливо попивая из своего стакана. — Начнется расследование, выйдут на дружка убитого. Всплывут байки про оборотней. Ладно, мещане… Они воспримут все со смешками и шуточками, дескать, новый Джек-Потрошитель появился. Но те, кому положено, отнесутся к такому знаку со всей серьезностью. Поэтому ждем звонка Грэйса.

— Объясни, — брови Павла удивленно взлетели вверх.

— Да легко. Он сразу свяжет смерть человека в сотне метров от своего особняка с оборотнем. И его мысль будет прямой, как полет стрелы. Тварь искала его. В Баттерси он чудом избежал смерти, но оборотень уже почувствовал страх жертвы.

— О как, — пробормотала застывшая Лора. — Ловко! Испугавшись, он позвонит Колояру и попросит совета, а то и помощи.

— Не зря же господин Волоцкий хвастался о своем опыте общения с волколаками, — хохотнул Щербатов и хлопнул себя по коленям. — Ну и каша заварится!

— Я не предполагал, насколько удачно лыко в строку легло, — пожимаю плечами. На месте Грэйса я бы поступил так же. Страх — штука осязаемая. Человек умеет создать фантомы, от которых его будет корежить. Торгаш обязательно вспомнит обо мне. Не сегодня — так завтра. Плохо, что наша миссия затягивается. Очень я беспокоюсь о Насте и Алике. И поторопил девушку-оборотня: — А теперь докладывай о своих наблюдениях.

— Предполагаю, англичанин хранит коллекцию в подвале, — откликнулась Лора, пошевелил пальцами ног. Наверное, дразнила Щербатова, то и дело кидавшего косые взгляды на оголенные колени девушки. — Четыре вентиляционных окошка, или как они называются по-другому, замурованы кирпичной кладкой. Остальные нетронуты. За ними ухаживают, подкрашивают рамы, моют стекла. Такие вещи сразу в глаза бросаются. Не утверждаю, что именно в подвале Грэйс устроил хранилище, но…

Девушка пожала плечами, рассеяно вертя в руке рюмку.

— Клиент отсутствовал не больше десяти минут, — я посмотрел на Щербатова, и тот кивнул, подтверждая мои слова. — Мы находились на первом этаже, но в противоположном от гостиной крыле. Нетрудно сопоставить время. Комната находится где-то неподалеку от рабочего кабинета англичанина. Если бы драгоценности хранились в подвале, Грэйсу понадобилось бы гораздо больше времени. Спуститься вниз, отключить всю систему сигнализации, забрать перстни и повторить все, только в обратном порядке. Тем более, женщины не видели его, в одиночку шатающегося по дому. Он пришел вместе с нами, и более до самого прощания не покидал застолье. Предполагаю, что тайное хранилище находится в какой-то внутренней комнате без окон.

— Лифт, — подсказала Лора. — Небольшой такой лифт внутри дома. На втором этаже окна не светились.

— Что доказывает версию о внутреннем помещении, — добавил я.

— Все равно не укладывается, — призадумался Щербатов. — А с другой стороны… На кой нам разрабатывать ограбление, если артефакты не среагировали друг на друга? Пустое все…

— С чего ты взял? — я усмехнулся, разглядывая вытянувшиеся лица заговорщиков. — Я, по-вашему, маг или сельский чародей-самоучка?

— Мы сами не знаем, чего от тебя ожидать, — неуверенно хохотнул княжич и оживился. — Не тяни, Волоцкий! Что сделал?

— «Закрыл» свои перстни от собратьев одним маленьким, но эффективным плетением, — щелкнув пальцем, я с удовлетворением осушил стакан. Заслужил. — Грэйс — хитрый лис, его простыми манипуляциями не проведешь. Пришлось сжульничать.

— Так мы будем грабить англичанина? — не выдержала Лора. — Зря, что ли, кишки несчастному парню выпускала наружу?

— Грабить не будем, а просто подменим перстни, — я вытащил из кармана реплики тех артефактов, которые нам демонстрировал Грэйс. — Зачем нам лишний шум?

— Как? — воскликнула Лора, закатив глаза. — Мы не знаем, где хранилище, как в него проникнуть. Безнадежное дело…

— Существуют несколько способов отвода глаз или магической иллюзии, — возразил Щербатов. — Колояр применит один из них и аккуратно поменяет перстни местами. Откланяется вежливо и уйдет. Только нужен повод получить новое приглашение в его дом.

— Повод скоро найдется, — я переглянулся с Лорой. — Давайте не торопиться, а просто подождем звонка. Уверен, Грэйс очень захочет со мной встретиться.

Глава 5

Вечерние сумерки легли на город, обволакивая его бархатисто-лиловым покрывалом. Сразу же вдоль береговой линии зажглись яркие фонари, освещая нарядные набережные; завлекая прохожих, заблестели витрины магазинов; наступал момент, когда сотни отдыхающих потянулись в рестораны и кафе.

Что до яхты «Глория», то белоснежное судно, опоясавшись гирляндой веселых огоньков по бортам, продолжало стоять на одном и том же месте, перестав бороздить чернильно-темные воды озера.

Двое мужчин, в очередной раз покинув компанию девушек, вышли на палубу, и Якоб сразу же стал набивать свою трубку табаком. Мейер все еще сомневался, а прав ли вообще его давний друг в отношении русских чаровниц. Вдруг в его размышления закралась чудовищная ошибка, после которой отвечать за свои действия придется лично ему, да еще перед знатными аристо? О их мстительности за обиды родичей в Европе ходят если и не легенды, то истории одна страшнее другой, как минимум. Анастасия — девица родовитая, не зря же за нею присматривают те двое в моторной лодке, прикинувшиеся упорными рыбаками, возмечтавшими выловить всю форель из озера.

— Не переживай за этих русских, — пыхтя трубкой, прервал его размышления хозяин яхты. — Я сделаю так, что они перестанут докучать своим присутствием.

— И как, позволь спросить? — Марк пытался разглядеть в сгущающихся сумерках лодку с двумя мужчинами, не желавшими свернуть удочки и вернуться на берег. Якоб недаром слыл человеком с пытливым умом и очень внимательным к разного рода странным мелочам. Он и сказал пару часов назад, что эти настырные рыбаки не кто иные, как охрана девушек. Может, их гостьи и не знают о наличии сопровождения, но сейчас все доводы Якоба складывались в общую картину. — Топить будешь?

— Понадобится — утоплю, — бесстрастно ответил старый друг.

— С каких это пор ты стал кровожадным? — удивленно взглянул на него Мейер. — Не замечал за тобой подобного подхода к решению проблем.

— Ай, брось, — отмахнулся Якоб, как будто отгоняя клубы табачного дыма, — и так все мне ясно. Твоя Анастасия — девица дворянских кровей, обладает сильным даром выкручивать мозг и заставлять исходить слюнями влюбленных дурачков. Я с опаской гляжу, как ей удалось слегка сдвинуть набекрень кое-что в твоей голове.

— Ты так считаешь? — Мейер почему-то обиделся, уязвленный словами Якоба. — А с другой стороны — я имею право расслабиться!

Он поежился от порыва холодного ветра, прилетевшего с альпийских вершин. Поплотнее запахнул пальто. Хозяин «Глории» поморщился от дыма, попавшего в глаза.

— Девица — нимфа, — напомнил он, — и не отрицай явного. Есть у меня подозрение, что Анастасия со своей подружкой — или все же она служанка? — не зря появилась в Лозанне. И то, что она так быстро приняла знаки внимания от тебя, уже настораживает.

— Да ты параноик! — рассмеялся Мейер. — А как объяснишь, что я сам познакомился с Настей, не ощущая никакого подчинения с ее стороны?

— Может, в этом нет ничего удивительно, — не стал спорить Якоб, — но девицы весь вечер старались перевести разговор в русло твоих увлечений. Вот не выходит у меня мысль из головы, что они намеренно сюда приехали. Поохотиться за твоими сокровищами, к слову. Недавно тебя пытались ограбить, не забывай…

— Не вижу никакой связи между прошлым ограблением и этими девушками, — резко ответил коллекционер, упорно отметая все доводы мудрого друга. Кому понравится постоянное тыканье носом в свои просчеты?

— А связь прослеживается, — неугомонный скептик Якоб ткнул трубкой в теряющую очертания лодку. — Это твои перстни. Я не верю в подобные совпадения. Как только они появились в твоей коллекции, начались нехорошие пляски вокруг тебя. Отнесись серьезнее к предупреждению, чтобы не случилось беды.

— Что, и девушек прикажешь убить? — как еще не воскликнул во весь голос Марк. Намеки друга были какие-то… скользкие и неприятные.

— Никто не требует зверствовать, — фыркнул Якоб. — Пригласи их к себе домой, предложи хорошего вина, а потом распусти хвост словно павлин, похвастайся своими находками, расскажи пару баек про опасные приключения в Индии. Женщины падки на такие сказки. Глядишь, в порыве романтических излияний где-то и проколются.

— А дальше? — заинтересовался Мейер. С необычной стороны открывается Якоб. Вот, вроде бы, примерный на виду семьянин, а черти-то водятся в душе, водятся. Откуда такие познания в психологии человеческой души?

— У тебя есть пара ребят, которые умеют развязывать языки. Выяснить, кто эти красотки на самом деле, по чьему заданию действуют, им не составит труда. Мужская сила всегда сломает хрупкую и ранимую душу женщины. Только надо знать, куда давить. Не стоит ли за ними Грэйс?

— Нет, это совершеннейший бред, — рассмеялся Марк, но в душе слова Якоба посеяли-таки тревогу. Про возможность участия британского коллеги-соперника в аферах он размышлял последние дни, но тревожный звоночек так и не прозвучал, и возводить ситуацию в абсурд не было причин. Хотя… Кроме Грэйса есть несколько человек, связанных с подпольными аукционами. Не от них ли тянется ниточка к последним событиям? Якоб, кстати, шел по той же тропинке рассуждений, поэтому стоило принять меры предосторожности. — Нет, дружище. Я не буду пытать женщин. Мы подпишем себе приговор.

— Ты так уверен, что за Анастасией стоит целый клан? — пошевелил густыми бровями хозяин яхты.

— Я проверял. Настя из дворянской семьи, и это факт, — возразил Марк. — Род Окуневых славится своими женщинами, но статус у него слишком низкий, чтобы стоять вровень с такими мощными родами из ветви Рюриковичей или Гедиминовичей. Но женщины у них невероятно красивые. Поверь. Они выходят замуж за представителей высоких аристократических кланов. Родственные связи обширные. Теперь представь, какой шум может подняться, если девушки пропадут из поля зрения, и какие тузы сюда нагрянут. Под землю прикажешь зарываться? Мы не знаем, есть ли договоренность между Анастасией и ее сопровождающими о тайных знаках или сигналах. Стоит ей не выйти на связь в определенный срок…

— Ключевое слово, произнесенное тобой — «может», — не сдавался Якоб и продолжал гнуть свою линию. — Ты сам не знаешь, как поступить, колеблешься. Разве нет у тебя надежных людей, которые проведут эту щепетильную акцию без излишних рефлексий?

— Есть, — ответил Марк задумчиво. — Потом, правда, с шеи не слезут, требуя своей награды.

— И чего тогда ты боишься? — хмыкнул приятель. — Не знаешь, как с ними поступить после проделанной работы? Впрочем, сам решай, с кем будешь договариваться: с ними или русскими. Заодно просчитай, где больше потеряешь.

— Говоришь, утопить эту лоханку тебе не составит труда? — недобро блеснув глазами, спросил коллекционер. Напрягая зрение, он пытался рассмотреть в густых кофейных сумерках одинокую лодку, болтающуюся в полусотне метров от яхты. Загоревшийся на носу фонарик отмечал ее местоположение, чтобы какое-нибудь крупное судно не налетело на рыбаков.

— Совершенно верно, — подтвердил Якоб.

— А что потом? Проблем с береговой охраной и полицией не будет?

— Иди-ка вниз, развлекай женщин и не давай им выйти на палубу, — друг постучал трубкой по металлическому бортику, выбивая остатки сгоревшего табака в воду. — Потом сделаем вот что…

Мейер послушался совета Якоба и спустился в кают-компанию; он застал девушек сидящими за низеньким лакированным под цвет интерьера столиком и пили кофе, тихо переговариваясь между собой. Мужчина подозвал к себе официанта и попросил принести рюмку ликера и чашку свежего мокко. А сам с улыбкой присоединился к компании молодых красавиц, и потирая ладони, словно разгонял кровь после прогулки на холодном воздухе, начал рассказывать о своих странствиях. Коллекционер заметил, что наибольший интерес его индийские похождения вызывают у Александры. Девушка часто задавала вопросы, не стесняясь прерывать Мейера, просила рассказать о ценности того или иного артефакта — и это еще больше убеждало бывшего путешественника в правильности выводов Якоба. Ошибался приятель в одном: главной в этой парочке была не Анастасия. Скромная Алекса, как шутя называл ее Марк, выдавала себя с головой хорошим знанием специфического предмета: историей происхождения древних артефактов. Особенно ее довольно обширные знания касались доспехов Варахи, вернее, той эпохи, когда Великий Князь Севера еще не думал переселяться на юг, к дравидам, неся им свет цивилизации. Госпожа Окунева великолепно выполняла роль отвлекающего и раздражающего фактора. Любой бы на месте опытного и осторожного коллекционера совершил ошибку.

«Что ж, придется как следует взяться за нее, — мрачно подумал Мейер. — Девчонка должна что-то знать. Нужно понять, кто стоит за ее спиной. Может, и к лучшему, если Настю не придется трогать. Хотя, один черт, мы через пару минут вляпаемся в проблему».

— Ой, а мы куда-то двигаемся? — насторожилась Анастасия, не участвовавшая в бурных обсуждениям о различиях магических артефактов эпохи Варахи и харапской цивилизации.

— Не беспокойтесь, — как можно безмятежнее ответил Марк. — Якоб приказал своему шкиперу переместиться поближе к береговой линии. Все же мы находимся у границы, создаем напряжение для французов. И, к слову, этот маневр нами обсуждался заранее…

Яхта вдруг мелко задрожала, передавая вибрацию палубы в ноги, и дернулась; где-то натужно скрипнули переборки. Девушки ойкнули, инстинктивно схватившись за подлокотники кресел.

— Мы наткнулись на топляк? — насторожилась Алика.

— Что такое «топляк»? — с интересом посмотрел на нее Мейер, уловил незнакомое слово. Девушка вела себя странно. Обе ее руки лежали на коленях, а пальцы ощутимо подрагивали и попеременно то сжимались, то разгибались. Ко всему прочему, глаза все это время были закрытыми.

— Бревно, всплывшее на поверхность, — ответила Анастасия.

— Ваша подруга, случаем, не медиум? — шутливо спросил у нее мужчина.

— Нет-нет, просто чувствительность повышенная, — улыбнулась красавица, пытаясь перевести пытливый взор Мейера на себя. — Пытается развить свои способности, но я ее всеми силами отговариваю. Без Дара нет смысла напрягаться, правда?

В это время невозмутимый официант принес на серебряном подносе рюмку с заказанным ликером и чашкой дымящегося кофе. Марк с удовольствием опрокинул в себя темно-коричневую, слабо пахнущую вишней, жидкость и сделал глоток горьковатого мокко.

— Почему же? — только потом ответил Мейер, пожимая плечами. — Я знавал людей без одаренности, но очень амбициозных в своем желании стать медиумами или целителями. Дело-то лишь в мобилизации внутренних резервов — и никакой магии не надо.

— Думаете, это возможно? — услышала его Алика, открывая глаза. — Я бы охотно попробовала, если бы нашелся такой наставник.

— Милая Александра, — улыбнулся Марк, — я поражен вашими знаниями по истории магических артефактов и хочу сказать, что лучшего предназначения для молодой девушки и не найти. Повышайте свой уровень, получайте образование — и через десять-пятнадцать лет вы станете самой знаменитой женщиной-экспертом по магическим древним вещам. Мужчины, всерьез завязанные на коллекционировании, будут становиться в очередь, чтобы только засвидетельствовать свое почтение.

— Вы льстец, Марк, — рассмеялась Алика и переглянулась с Анастасией. — Подумаю над вашим предложением. Но в России есть только один университет, который готовит подобных специалистов. Увы, с финансовой точки зрения я недееспособна. Нет за мной сильного рода, могущего потянуть учебу на восемь лет.

— Хм, — призадумался Мейер. — Могу предложить Мюнхен, Вену, Прагу. Пять лет обучения, если по особым меценатским программам. Только потом придется отрабатывать затраты.

— Что за программы? — судя по блеску глаз, Алекса всерьез заинтересовалась сказанным, не обращая внимания на подругу, активно дергающую ее за рукав платья.

— Для этого нужно списаться с каким-нибудь аукционом, дать свое резюме и объяснить причину обращения к нему, — Марк допил кофе и отставил чашку в сторону. — Несомненно, нужно заинтересовать будущего работодателя в своем желании стать экспертом в данном секторе. И не только заинтересовать, но и убедить. Если вы подойдете друг другу, то компания оплатит большую часть за обучение, проживание в студенческом кампусе, но…

Марк замолчал.

— Но? — насторожилась девушка. — Есть условия?

— За это вы должны отработать несколько лет на благо тех, кто помог вам получить диплом специалиста.

Он усмехнулся, глядя на вытянувшееся личико Александры. Девочка в самом деле — неродовитая спутница Анастасии, вроде фрейлины при императрице. Натянутое сравнение, но точно отражает ее положение в обществе. Семья не может обеспечить обучение, вот и катается Алекса с Окуневой по Европе, хоть как-то пытаясь вписаться в схему взаимоотношений в высшем обществе. Очень жаль, но придется эту хорошенькую девицу выжимать досуха. Но… Только в том случае, если Марк сам почувствует неладное в поведении новых знакомых. Не в чести Мейера было обращаться с женщинами подобным образом.

Их разговор прервало появление в кают-компании Якоба. Кутаясь в бушлат, он громко прокашлялся, как подобает заядлому курильщику и огорошил девушек:

— Придется возвращаться в порт. Досадная, мелкая авария. Не представляю, откуда взялось бревно. Шкипер хотел сделать небольшой маневр и встать против волны — и нате вам. В правый борт врезалось!

Мейер поморщился. Друг нес такую нелепицу, что чайки могли покраснеть от стыда, если бы услышали его. Но — сработало.

— Есть повреждения? — встревоженно спросила Анастасия.

— В темноте плохо видно, — хозяин яхты тяжело протопал к столу, налил себе в винный бокал коньяк и залпом выпил. — Но не думаю, что серьезно. В целях безопасности я решил вести «Глорию» обратно, чтобы утром внимательно провести осмотр. Вы расстроились, дамы?

— Если без лукавства — немного, — кивнула Анастасия, замечательно играя эмоциями на своем лице. — Мы надеялись, что утром продолжим путешествие, пройдем до южной оконечности озера, погуляем по Женеве, как обещал Марк.

— Увы, придется на время отложить увлекательный тур, — развел руками Якоб. — Завтра проведем проверку. Если кроме царапин ничего не обнаружим — а я уверен в этом — обязательно посетим Женеву. Замечательный город.

— А я могу пригласить вас к себе в гости, — предложил Марк, подхватывая игру друга, только почему-то испытывая дурацкое чувство стыда, от которого впору покраснеть. — У меня в винном погребе есть хорошее вино, а для вас — куча всякий историй из бурной молодости. Ну… Так уж и быть, покажу свою коллекцию древностей.

— Ой, как интересно! — захлопала в ладоши Алика, но тут же осеклась. — Как-то некрасиво и неприлично двум незамужним девушкам ходить по ночам в гости к холостому мужчине.

— Александра, мы в любом случае привлечем внимание окружающих, особенно днем, — усмехнулась Настя, уже решив для себя принять предложение Марка. — А под покровом ночи есть шанс сохранить инкогнито.

— Уверяю, соседи совсем не любопытные люди, — усилил давление Мейер. — Они привыкли к ночным визитам моих гостей. Поверьте, девушки, у коллекционеров, как ни странно, насыщенная жизнь, и протекает она двадцать четыре часа в сутки.

— Полагаю, вопрос решен? — усмехнулся Якоб. — Тогда пойду, подгоню Густава, пусть к причалу на всех парах идет.

В отблесках прибрежных фонарей яхта величаво сменила галс и ходко пошла к берегу. Если бы Якоб или его люди повнимательнее отнеслись к своим обязанностям, а не надеялись на многотонную махину, раздавившую рыбачью лодку, они бы разглядели две фигуры, вцепившиеся в обломки.

— Суки, — сплюнул Матвей, с трудом удерживая одной рукой Степана, получившего контузию при столкновении яхты с лодкой. Успел прыгнуть в воду, но ударился о край перевернувшейся моторки. — Ты как? Плыть сможешь?

— Нормально, — мотнул головой товарищ. — Дай еще пару минут, оклемаюсь. Раскусили нас, брат?!

— Похоже на то, — постукивая зубами от холода, признался Матвей. — Сами виноваты, вовремя не смылись, на глазах маячили до самой темноты. А ведь это хреново, Степа. Значит, и девчонки в опасности. Ну все, погнали к берегу. Иначе околеем и на дно пойдем. Скидывай верхнюю одежду и сапоги. Только нож не выкини.

— Не учи ученого, — тоже отстучал зубную дробь Степан. — Ты за меня не беспокойся.

— Плыви первым, — приказал Матвей, отталкиваясь от обломков. — Я присмотрю за тобой.

* * *

— У вас, Марк, замечательный дом, — прошлась по гостиной Анастасия, внимательно рассматривая мебель, сделанную на заказ, и даже заглянула на кухню, оценивая широкую барную стойку, поблескивающие в полутьме хромированные детали кухонного гарнитура. — И что, неужели до сих пор живете один? Не женаты?

— С моей профессией как-то не удосужился, — разливая в бокалы густое красное вино из бутылки, этикетка которой подтверждала ее долгое нахождение в подвале, откликнулся Мейер. — А потом и вовсе перестал мечтать о семье, детях. Оказалось, не мое.

— И как долго шли к этому решению? — толстый ковер в гостиной приглушал стук каблуков туфель.

— Как-то внезапно все произошло, — признался коллекционер. — После одной поездки в Индию. Вернулся домой с твердым решением заняться поиском «солнечного доспеха». А это требует огромных финансовых вливаний. Какая жена потерпит подобное расточительство? А где шубки, платья, кольца и драгоценные камни? Нет, я не жалею о своем выборе.

— Смело, — призналась Алика, помогая Марку расставлять на низком круглом журнальном столике фрукты.

— Девушки, вы похозяйничайте без меня, — попросил Мейер, зачем-то глянув на часы. — Нужно сделать один важный звонок.

— Ночью? — удивилась Настя, продолжая расхаживать по периметру гостиной.

— Такова жизнь коллекционера, — развел руками мужчина и торопливо поднялся по лестнице на второй этаж.

На какое-то время девушки замолчали. Если Настя была полностью расслаблена, а во взгляде преобладало любопытство от желания понять по внутреннему убранству дома, что за человек здесь живет, то Алика снова впала в странное состояние. Глаза ее слегка затуманились, словно перестали воспринимать происходящее.

— Плохо получается, — пожаловалась она, вернувшись в реальность.

— Что именно? — Настя даже не поняла, чем занималась подруга.

— Видеть будущее, — смущенно ответила Алика. — Мой папа умеет, а вот я не получила его Дар. Вернее, он есть, но дремлет где-то в глубине.

— А я-то думала, что на тебя нашло тогда на яхте, — всплеснула руками Настя. — Серьезно? Расскажи о видениях!

Алика была встревожена.

— Помнишь, Якоб сказал о столкновении с бревном? Мне кажется, он солгал. Столкновение было, но с лодкой наших телохранителей. А Марк затевает какую-то неприятную вещь против нас. Я не могу понять, что именно…

— Ты не Ведунья, а сенс, — хмыкнула Настя, и присев рядом с Аликой, сжала в своих руках ее холодные ладони. — Даже не пытайся играть с Даром, ломая его энергетические потоки. Меня учили этому. Инициация была?

— Какая? — горько усмехнулась Алика. — Все мое детство прошло вдали от больших городов. Я в Демидово попала, когда решила поступать в училище. Мама умерла рано, а отец никогда не затевал разговоров об инициации. Я до недавнего времени даже не знала, что способна управлять магическими энергиями.

— Бедненькая, — Настя погладила понурившуюся девушку по плечу. — Выпутаемся из этого дела, попробуем открыть твои энергетические каналы. Наша семья пользуется услугами одного Целителя. Уверена, он не откажет моей просьбе. А Марк — скотина. Он нас завлек сюда с одной целью: узнать, кто мы такие на самом деле. Если бы захотел покувыркаться со мной в постели — сделал бы все возможное, чтобы ты осталась с Якобом. А вместо приятного флирта пригласил обеих в пустой дом.

— И что делать?

— Ждем, — щеки Анастасии разгорелись от предвкушения разгадки. Разве не об этом она мечтала, живя в родительском доме в ожидании, когда отец устроит ей приличную партию с каким-нибудь высокородным? Семейная жизнь в четырех стенах, еженедельные визиты в аристократические дома, где напыщенные хозяева принимают гостей и ведут пустопорожние разговоры, представлялись девушке ужасом на долгие годы. Быть красивой и дорогой вещью при законном муже она не хотела категорически. Поэтому и разругалась в пух и прах со своими родственниками, когда решила уехать к Колояру.

Они не поняли ее душевных порывов? Их проблемы!

После знакомства с этим молодым мужчиной из Первородных Настя решила разузнать о нем все, но столкнулась с неприятным фактом. О Волоцком было настолько мало информации, отчего девушка испытала удивление. Но используя связи среди своих знакомых подружек и через родственников кое-что собрала. Сирота, обучался в кадетском военном заведении, потом служил в Семиречье, после увольнения в запас устроился егерем к князю Демидову. Обычные, сухие строки, за которыми не видно человека. Однако Настя почувствовала кипение жизни вокруг Колояра и сделала свой выбор. Отчаянно боясь, ехала к нему. А вдруг он отправит ее обратно к родителям? Вдруг сердце Колояра занято одной Мирославой Щербатовой, а она сама не пришлась ко двору?

И теперь Настя была готова выполнить просьбу Волоцкого, как бы не повернулась в дальнейшем ее жизнь. Главное, сейчас она вступила на тропу авантюризма, тайн и опасных приключений. Что ж, иногда рационализм в хорошенькой головке Анастасии Окуневой уступал место романтическому ветру. Самое неприятное, о чем она не подумала: реальная жизнь куда суровее, а господин Мейер знаком с нею куда лучше.

— Не заскучали? — Марк появился через десять минут. — Теперь я полностью в вашем распоряжении.

— У вас в доме совершенно нет антикварной мебели, — заметила Анастасия, пригубив вино. Оно и в самом деле оказалось великолепным, с терпкими нотками знойного лета и фруктов.

— А зачем она мне? — рассмеялся Марк. Птички сами летели в раскрытую клетку. — Я же специализируюсь на артефактах небольших размеров: камни, кольца, перстни, статуэтки, прочие поделки, не занимающие много места. Кто-то собирает холодное оружие, доспехи и другие атрибуты военного искусства, кто-то превращает дом в дровяной сарай. Так что, вы хотите посмотреть мои сокровища?

— Не откажемся! — вскинула голову Настя. — А вы не боитесь?

— Чего?

— Мы можем оказаться авантюристками, — глядя ему в глаза, ответила девушка. — Вы откроете доступ к своей коллекции, а мы вас по голове тяжелым предметом. И ограбим.

Мейер искренне рассмеялся, и чтобы не разлить вино, поставил бокал на столик.

— Вы чудо, Анастасия! — воскликнул он. — Такое очарование в вашей наивности! Неужели я не подумал о таком варианте? Впрочем, можете сами оценить систему защиты.

Алика нахмурила брови. Это уже попахивало откровенной провокацией. Никто в своем уме не будет водить незнакомых прелестниц в сокровищницу и показывать, как работает защита, разве только в одном случае: человек попал под манипуляцию. Неужели Настя включила свои возможности на полную мощность?

Бросив короткий взгляд на подругу, убедилась, что это не так. Когда Настя обольщает, от нее ощутимо полыхает чувственной энергией. Мейер спокойно улыбается, и не похоже, что попал под ментальную атаку. Он первым миновал кухню и остановился возле двери, медленно ввел ключ в отверстие, и как только что-то щелкнуло внутри, полотно распахнулось.

— Подозреваю, что это не последняя дверь, — прошептала Настя на ухо Алике.

Мейер, спускающийся по лестнице первым, улыбнулся. Перед сейфовой дверью он остановился и приложил медальон к определенному месту. Девушки охнули от зрелища вспыхнувшего рубина в середине артефакта.

— Будьте аккуратны, — предупредил Марк, ступая по ступенькам. — Здесь лестница. Легко подвернуть ногу. А у вас туфли на высоких каблуках.

Настя, впервые попавшая в святая святых коллекционера, оказалась разочарована, но не подала виду, чтобы не обижать хозяина. И на что здесь смотреть? Она думала об огромной комнате, уставленной всевозможными стеллажами, где лежат разнообразные свитки с древними текстами, стройными рядами стоят запыленные шкатулки с древнейшими предметами магического толка. Да, магию она ощущала. Но только охранную, умело встроенную в стены бункера, больше похожего на стакан. И всего десяток каких-то статуэток из дерева и камня, странного шара, пары костяных кинжалов и, как вишенка — спрятанные под стеклянным колпаком перстни с красным гранатом и синим корундом.

А вот Алика была в восторге. Она едва не пищала, рассматривая все эти вещи, чуть ли не тыкаясь носом в защитные стекла. Дойдя до перстней, замерла.

— Да, вы правы, милые дамы, — стоя за их спинами, произнес Марк. — Эти перстни и есть часть «солнечного доспеха». Удивительное сходство с вашими поделками, не правда ли, Анастасия?

— Признаю вашу правоту, — внимательно сверяя перстни на своих пальцах с подлинниками, рассеяно бросила Настя.

— На Руси корунды называли яхонтами, — вдруг сказала Алика. — Сапфир именовался лазоревым яхонтом, а рубин — червленым. В «солнечном доспехе» присутствует сапфир, а корунд, выходит, дублирует его свойства?

— Вы невероятно осведомлены, Александра, — голос Марка странно изменился. — Я до сих пор гадаю, где вы могли получить такие знания? Они не без изъяна, но логические выводы правильные. У вас был учитель? Кто он?

Алика почувствовала угрозу в словах Мейера и с трудом сдержалась, чтобы не втянуть голову в плечи. Набравшись храбрости, она отвернулась от созерцания камней и ответила, глядя в глаза коллекционера:

— У меня не было учителей. Так бывает, когда увлекаешься чем-то интересным. Первой книгой, где упоминалось о «солнечном доспехе», были «Предания о князе Севера». Это всего лишь беллетристика, написанная для подростков. В Европе о ней никто не знает. А уже потом началось увлечение древностями. Не забывайте, я с Урала. Там очень много артефактов до сих пор лежит в земле или захоронены под горными породами.

— Почему вы не пошли по стезе исследователя?

— Потому что я бедная девушка, — отрезала Алика, приходя в себя. — У меня нет влиятельного покровителя, а в престижные университеты таким, как я, вход закрыт.

— Сочувствую, — кивнул Марк. — Впрочем, не забывайте о моем предложении, сделанном на яхте. Так что вы скажете о моих перстнях?

— Два из них точно подделка, — улыбнулась Алика. — Или все четыре.

— Вы так думаете? — изумился Мейер. — Мне тоже подсунули реплики?

— Почему нет? — небрежно фыркнула девушка. — Мне кажется, должен существовать какой-то идентификатор, чтобы избежать подделок на самом глубоком уровне… Ну, вроде радиоуглеродного анализа в мирских научных учреждениях.

— Ага, я вас понял, — Марк приподнял подбородок и расстегнул верхнюю пуговицу на своей рубашке. — На аукционе перстни прошли проверку и через анализатор, и через магический идентификатор. Возраст этих артефактов — не один десяток тысяч лет.

— Что ж, я вас поздравляю, — Алика переглянулась с Настей. — Представляю, что сейчас чувствует моя госпожа.

«Она лжет, — Марк прикинул, где сейчас Бартоломео со своими костоломами. Именно ему звонил Мейер из своего кабинета, когда оставил девушек одних в гостиной. Соблазнив их небольшой экскурсией в подвал, он незаметно нажал на кнопку, вмонтированную в брелок с ключами, и разблокировал дверной замок, чтобы парни могли войти внутрь. — Алекса определенно лжет. Как-то неубедительно звучат ее слова про госпожу. Я видел, какие у них отношения. Анастасия, несомненно, из родовитой семьи. А вот кто ты такая, Алекса? Невероятно осведомленная по древней артефакторике девица из мирян, запросто общающаяся с дворянкой. Не может быть такого симбиоза. Кто стоит за спинами девушек?»

— Я очень огорчена, — Настя как можно натуральнее изобразила разочарование и тяжело вздохнула. — Не собрать мне «доспеха».

— Далась вам эта древность, — усмехнулся Мейер. — Наслаждайтесь жизнью, милые дамы. У вас есть красота, молодость, все еще впереди. Зачем же лезть в грязную и черную клоаку собирательства? Коллекционирование, открою вам секрет, не только увлекательный, но и опасный мир, зачастую сопряженный с такими делами, что становится страшно.

Что-то неуловимо изменилось в помещении. Стены «стакана» неожиданно замерцали в тех местах, где находились заложенные амулеты защиты. Они явно реагировали на какую-то аномалию в магических токах, пронизавших бункер. И Мейер понял, что это такое. Анастасия все-таки не сдержалась и стала воздействовать на него своими чарами. Легкие, мягкие и нежные касания невидимых рук невероятно возбуждали Марка, а запах духов, оказавшись в тесном помещении, достиг той концентрации, когда она напрочь сбивала любой барьер сопротивления. Но коллекционер сдержал яростное желание упасть на колени и припасть к стройным ногам Анастасии, а потом одарить ее драгоценными перстнями. Картинка была столь явственной, что пришлось незаметно ущипнуть себя, и только боль вернула Марка в действительность. Он неуверенно улыбнулся необычно молчаливой Анастасии, глядевшей на него с потаенным любопытством, и легким движением тыльной стороны ладони провел по влажному лбу. А здесь и в самом деле стало жарко.

— Не пора ли нам подняться наверх и обсудить увиденное? — поинтересовался он. — Александра, если вам интересны истории находок этих артефактов, могу поделиться…

— А что это за шар? — ткнула девушка пальцем в матовую сферу.

— О, это очень занятный предмет, — улыбнулся Марк, ощущая капельки пота, скатывающиеся по вискам к подбородку. — Защитные артефакты очень не любят, когда здесь находятся одаренные. Они воспринимают их как угрозу и начинают гонять энергетические потоки, создавая контур.

Мейер давал намек на невозможность хоть каких-то манипуляций, направленных на него, хотя и вовсе не предполагал, что девушки — бывалые грабители сокровищниц. Право, смешно так думать.

— Тогда пойдемте наверх, — смягчила свой напор Настя. — В самом деле, жарковато.

Они покинули бункер и неторопливо поднялись наверх. Алика, шедшая первой, миновала залитую светом кухню и резко остановилась на пороге гостиной.

— Ой, мамочки! — обомлела девушка, увидев развалившихся в креслах посторонних людей с откровенно бандитскими рожами. Один из них, самый здоровый, с бритым черепом и татуировкой на виске в виде скорпиона со вздернутым хвостом, легко поднялся. В повисшей тишине скрипнула кожаная куртка Бартоломео.

Его подельники, уступающие ему в габаритах, но только не в желании развлечься в столь позднее время, тоже встали и грамотно перекрыли путь к отступлению, если девушки попытаются бежать. Сухопарый блондин с перебитым в какой-то давней драке носом встал в коридоре, а второй — в залихватской кепке на пышной шевелюре рыжего цвета — ухмыляясь, занял позицию возле раздвижной двери, выводящей на летнюю террасу. Мало ли, вдруг красивые девицы в соблазнительных нарядах и в туфельках на шпильках умеют сигать через окно прямо на улицу с высоты двух метров.

— Маа-арк! — протянула Настя, растерянно оглянувшись на хозяина особняка. — Кто эти люди и что они делают в твоем доме?

— Ах, извините, что не предупредил, милые дамы, — Мейер обошел девушек и тяжело опустился в кресло. — Мои друзья решили заглянуть на огонек.

— Марк, скажите, что вы сейчас пошутили, — напряглась Алика. Ведь подсказывало чутье, что план Колояра может рухнуть в любой момент. Наличие четырех мужчин на двух слабых девушек наводило на очень плохие мысли. — Вы же не такой человек! Не делайте плохого!

— Нет-нет! — вытянул перед собой руки коллекционер с оскорбленным видом. — Александра, ваши выводы совершенно неправильные! Я пригласил друзей не для оргий или еще чего похуже. Они мне нужны, чтобы вы были более покладистыми. Хочу задать несколько вопросов, мучающих меня с того самого дня, когда мы впервые познакомились.

— Ничего не понимаю, — обхватив себя за плечи, Настя встала рядом с Аликой, словно та являлась тихой и надежной гаванью в бушующем море. — Господин Мейер, потрудитесь объясниться, а иначе…

— Давайте без угроз, госпожа Окунева, — усмехнулся Мейер. — Да-да, я выяснил вашу фамилию. Как видите, это не так трудно. Может, вы расскажете, что делаете в Лозанне со своей подружкой, чья родословная находится в глубокой тайне.

— Господин Мейер, вы играете с огнем, — вскинула голову Настя, мгновенно превратившись в настоящую аристократку с горделивой осанкой иледяным голосом. — Ваша дружба с бандитами не делает вам чести. Мы сейчас же покидаем ваш дом.

— Помолчи, крошка, — так как разговор шел на французском, Бартоломео тоже решил вмешаться в ситуацию. Ему надоело слушать бредни какой-то очередной знатной дамочки. Мейер пригласил его для работы, а ночь уже перевалила середину и медленно приближалась к рассветным сумеркам. — Никто никуда не пойдет, пока хозяин своего слова не скажет.

— Впрочем, мы можем расстаться по-хорошему, — Марк закинул ногу на ногу, — если расскажете, кто стоит за вашим визитом в Лозанну. Переиграли слегка, дамы, с кем не бывает. Никогда не встречал женщин с таким невероятным интересом к древней магии, а особенно — к «солнечному доспеху». Это обстоятельство и насторожило меня. Да оно любого специалиста, работающего в нашей сфере, насторожит.

— Вы ошиблись, Марк, — сдерживая дрожь, сказала Алика. — Конечно, ваша профессия дает вам право подозревать каждого поживиться тем, что находится в подвале, но мы не при чем.

— Ну да, ну да, — вздохнул Мейер. — Дружище, ты знаешь, куда отвезти девушек. Ни один волосок не должен упасть с их голов. И своих обезьян держи на привязи. А я завтра загляну для обстоятельного разговора.

Он сделал какой-то странный жест пальцем, нарисовав в воздухе круг и ткнул в сторону бледной Анастасии. Рыжий помощник Бартоломео подошел к ней и с ухмылкой вытащил серебряный браслет с прорезанными на его поверхности рунами, ловко перехватил девичье запястье. Девушка попыталась выдернуть руку из цепкого захвата, но все было тщетно. Благоразумнее было подчиниться грубой силе. Щелкнул замок, браслет вспыхнул фиолетовым цветом по окружности и потух.

— На вторую девку цеплять, шеф? — спросил рыжий у Марка.

— Нет, она без Дара, — качнул головой коллекционер. — Берите их и увозите. Я хочу отдохнуть.

— Да как вы смеете! — Настя попробовала было шагнуть к севшему в кресло коллекционеру, но рыжий снова вцепился в нее, теперь в плечо. Девушка вскрикнула от боли и остановилась. — Марк! Вы совершили непоправимую ошибку, признав нас за аферисток. Мои родители и браться обязательно узнают, что вы со мной сделали, и вам не поздоровится, клянусь!

— Леди, я пока ничего вам не сделал, — непритворно удивился Марк. — Я поступаю сообразно своим интересам, а не из-за желания нанести кому-то вред. Не сопротивляйтесь бездумно. Езжайте с этими людьми спокойно, а завтра или послезавтра я лично поговорю с вами и решу, как быть. Мне нужно собрать информацию, посоветоваться с людьми… В общем, всего хорошего!

И он откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, словно этим жестом показывал, что не намерен продолжать разговор.

Блондин с перебитым носом тяжело засопел и подтолкнул Алику к выходу. Растерянность девушки сменилась злостью. Как можно было не почувствовать подвох в предложении Мейера и попасться на примитивную приманку? Посчитали себя умнее человека, съевшего не одну собаку в таком специфическом бизнесе, где нет доверия даже друзьям и надежным партнерам! И Колояр тоже хорош! Послал на заведомо опасное дело двух беззащитных девушек. Дар Анастасии оказался настолько неприспособленным для наказания бандитов, что говорить о нем не было никакого смысла. Умение очаровывать и привязывать к себе мужчин само по себе является мощным оружием, кто бы спорил. Но странные помощники Мейера — да бандиты обыкновенные! — все равно подстраховались, нацепив на Окуневу примечательные браслетики-блокираторы.

Девушек вывели на улицу и легонько подталкивая в спину, погнали в сторону большого черного автомобиля. Глухая ночь развеяла надежды Алики на помощь соседей. Их особняки слепо таращились черными провалами окон на улицу. Ну, крикнут они на пару «спасите», и им тут же заткнут рты. Бандиты настороже и не допустят подобной вольности.

«Хорошо, не стали с нас дорогие шубы сдергивать,» — иронично подумала девушка, неловко вскарабкиваясь в салон машины по высокой подножке; здесь все пропахло табаком и горечью кофе. Она боялась, что каблуки туфель попадут в решетчатое отверстие ступеньки и как результат — вывих лодыжки в лучшем случае. Но все обошлось. Рядом, пыхтя от бессильной злости, плюхнулась Настя.

— Завязывайте глаза, — сказал рыжий, бросая им на колени куски черной ткани. — Давайте, дамочки, пошевеливайтесь. А то буду больно наказывать.

Девушки переглянулись, осознав своем положение, которые уже не казалось радужным и спокойным. Возмущаться подобным отношением бандитов к себе не было смысла. Поэтому, пожав плечами, Алика завязала себе глаза плотной повязкой, и мир мгновенно исчез, оставив только звуки рокочущего на низких оборотах двигателя; о чем-то негромко переговаривались помощники Мейера.

Слева от Алики открылась дверца. Грубоватый толчок кулака в бок заставил девушку подвинуться. Кто-то из бандитов сел рядом. Она ощутила запах ментола и крепкого табака. Методично пережевывая резинку, рыжий или блондин — Алика не знала, кто ее сосед, голоса у них почти одинаковые — бросил какую-то фразу, и его дружки рассмеялись. Потом он проверил повязку, и для верности затянул ее потуже. Алика зашипела. Этот урод умудрился выдрать волосок из ее симпатичной прически.

Машина загудела, дернулась и неторопливо покатилась, набирая скорость.

Алика замерла, постаравшись отрешиться от происходящего. Как ни странно, повязка помогла ей сосредоточиться. Сначала девушка разглядела в темноте неяркие дрожащие всполохи, начавшие постепенно разделяться и сужаться в точки. Их было четыре. Они дергались, плавали в густой серовато-черной субстанции. И Алику вдруг пронзило понимание. Это ведь аурные метки Насти и трех бандитов прыгали перед глазами.

Волна восторга захлестнула девушку. Неужели ей удалось выжать из своего слабенького наследственного потенциала хоть какую-то пользу? Правда, что это за польза, она еще не понимала. И продолжала наблюдать. С видениями открывшаяся картина имела мало общего. Отец как-то пытался объяснить, каким образом действует дар Ведуна, но Алика поняла лишь одно: грядущие события и люди, в них вовлеченные, появляются в виде каких-то картинок, которые еще нужно правильно «прочитать». Тогда ей показалось, что дар Ведуна очень скучен и бесполезен. Маленькая Александра даже пожалела отца. Трудно, наверное, жить с такими способностями. Да и нужно ли заглядывать за грань, закрытую от взора обычных людей? Страшно.

Умиротворяющий гул мощной машины и злое сопение Анастасии не мешали Алике экспериментировать с открывшимися возможностями Дара. Она вытянула незримые руки и обхватила ими одну из светящихся точек. Неожиданно от нее в разные стороны потянулись дрожащие ниточки, обрывающиеся на разной длине. Было забавно и одновременно жутко. Алика догадывалась, что сия картина означает. Это были пресловутые тропинки Грядущего, хотя кто знает, как они выглядят на самом деле. Из десятка щупалец оборвались почти все, остались только две: зыбкие, плавающие из стороны в сторону. Интересно, кого она сейчас «прочитала»? Может, водителя? Или того, кто сидит рядом с ним? Нет, пока ей не по силам разобраться, нужен наставник-маг.

Машина остановилась. Неужели приехали? Недалеко же их увезли. Алика даже с завязанными глазами могла уверенно сказать, что большую часть времени бандиты петляли по улицам Лозанны. Какой смысл Мейеру увозить заложниц далеко? Это какой-нибудь загородный незаметный домик с надежным подвалом, откуда ни один крик не донесется.

Смешно, их и в самом деле заставили спуститься в подвал. Но перед этим разрешили снять повязки. Алика зажмурилась, чтобы электрический свет не ослепил сетчатку после долгой темноты. Через некоторое время она открыла глаза и успела разглядеть небольшую комнатку, больше похожую на кухню с длинным разделочным столом, имитирующим черный мрамор, с каменной мойкой, многочисленными навесными шкафчиками, обеденным столом, рассчитанным на три-четыре человека. А еще из кухни наверх вела деревянная лестница, под которой находилась какая-то дверь. Вот ее-то и открыл лысый здоровяк — кажется, его Мейер звал Бартоломео.

— Топайте вниз, — он поглядел на Настю и для наглядности ткнул пальцем. — Сидите тихо, не пытайтесь геройствовать. Будете вести себя хорошо и покладисто — скоро окажетесь дома.

Девушки, поддерживая друг друга на весьма крутой и узкой лестнице, спустились на самое дно погреба. Тусклая лампочка давала немного света, но и это уже было хорошо. Сидеть в кромешной тьме в незнакомом помещении, где кроме застеленного покрывалом топчана и пустых полок ничего было — тоскливое времяпровождение.

Бартоломео убедился, что узницы в порядке, не переломали себе ноги и руки, захлопнул дверь — и наступила тишина. Алика слышала, как учащенно дышит Настя, и накрыла ее холодную руку своей ладошкой.

— Не бойся, — сказала она. — Все будет в порядке. Нас вытащат отсюда.

— Какая же я дура! — неожиданно воскликнула Анастасия. — Дура набитая! Почему не дала сигнал ребятам? Они бы проследили за нами и спасли от этих головорезов!

— Ты еще не поняла, что случилось на яхте, когда в нее, как будто бы, ударилось бревно? — поморщилась Алика. Ей не хотелось, чтобы подруга устроила истерику, когда нужно объективно оценить свои возможности, о чем стоит говорить с Мейером, а о чем вообще лучше молчать. — Да там все подстроено было! Коллекционер в сговоре со шкипером. Якоб что-то сделал с яхтой, наплел нам про столкновение с бревном, а Мейер воспользовался ситуацией, чтобы увезти прямо в лапы к бандитам.

— Про бревно я не поверила, — взяв в себя руки, ответила Настя. — Не совсем я дура набитая. Там, на воде, были наши ребята. Они под видом рыбаков следили за нами…

— И ты молчала? — вспыхнула Алика. — Неужели нельзя было предупредить?

— А что это изменило бы? Мейер оказался прозорливым подлецом…

— Проклятье! — Алика не хотела верить в плохой исход. Мысль всегда старается найти лазейку, чтобы вырваться из плена страха и отчаяния. Но именно сейчас одна чертова мысль билась в виски: помощи от парней ждать не следует. Вряд ли они выжили после столкновения с яхтой. А если им повезло остаться невредимыми, то холодная вода и большое расстояние до берега гарантированно угробят их. Оставалась надежда на защитные амулеты, которые Колояр заставлял носить всех охранников, поехавших с ним в Испанию. В любое время, в любой день, не снимая.

— Мы, хотя бы, теперь знаем, что два перстня из «солнечного доспеха» есть у Мейера, — успокоившись, тихо сказала Алика. — Это точно они, у меня нет сомнений.

— И что нам дает твой вывод? — фыркнула Настя и забралась на топчан с ногами, поджала их по себя и запахнула плотнее шубу. В подвале было прохладно, но вытерпеть какое-то время можно. — Перстни мы выкрасть не сможем, зато сами расстаться с жизнью — легко.

— Мейер не идиот, — покачала головой Алика. — Он собрал достаточно информации про тебя, и рисковать не станет.

— Ох, наивная ты, Сашенька, — вздохнула Настя. — За древние артефакты такие войны идут, что куда там клановым. Режут людей как куриц. Безжалостно. Но ты права… Нас сразу не убьют, а выпытают, кто стоит за нами.

— Нельзя Колояра выдавать, — вскинулась Алика.

— Да рада бы, — нервно поежилась Настя. — Ты видела этих громил? Мы не перенесем боли, увы…

Алика вспомнила давний случай в археологическом лагере, когда Рахдай и Пахом ввалились к ней в палатку и стали требовать, чтобы она вызвала Колояра на встречу. Понятно, чего они добивались. И даже небольшое физическое воздействие до смерти напугало девушку. Права Настя, ох, права. Сломают их эти головорезы.

— Может, тебе удастся как-то послать сигнал через астрал? — с надеждой спросила Алика, и сама поняла, какую глупость спросила.

Окунева рассмеялась и продемонстрировала браслет. Нервное напряжение, так долго не отпускавшее девушек, дало о себе знать. Настя протяжно зевнула, закрывая ладонью рот.

— Я хочу спать, — заявила она. — Ты можешь сколько угодно думать, как нам убежать, но я бы посоветовала тебе отдохнуть. Мейер еще той скотиной оказался, и нам потребуется много сил, чтобы его переиграть.

Глава 6

Грэйс заявился в гости к княжичу Павлу через пару дней после нашего визита к нему. Вальяжность и непоколебимая уверенность куда-то исчезли, и перед нами предстал человек, серьезно напуганный какими-то обстоятельствами. Первым делом он выхлебал пару порций шотландского виски, любезно предоставленного Павлом, и только потом растекся по креслу, нервно постукивая пальцами по подлокотникам.

— Уильям, дружище, вы еще не сказали ни слова, а я за вас стал переживать, — княжич переглянулся со мной, и незаметно для гостя, подмигнул. Кажется, наше предположение сбывалось. — Что произошло?

— А вы не слышали? — коммерсант повертел пальцами пустой стакан. — Нет, в самом деле? Возле моего дома произошло убийство, причем, в тот вечер, когда вы находились у меня в гостях!

— Неужели? — княжич великолепно сыграл легкое потрясение. — Поверьте, Уильям, я эти дни был чертовски занят, и даже времени газеты прочитать не было!

— Нашли труп человека, — Грэйс почему-то смотрел на меня, а я старательно морщил лоб, словно пытался понять, о чем говорит англичанин. Он же знает, что мой «инглиш» несовершенен. — Его как будто разорвала стая бродячих собак. Но у меня подозрения на вервольфа. В нашем районе вообще нет брошенных псов. Их регулярно отлавливают. Господин Волоцкий, может ли оборотень охотиться за одним и тем же человеком, или у него нет какой-то определенной избирательности?

— Доказательств таких нет, — я не стал нагнетать панику на бледного британца, но в тонусе поддержать его нужно, чтобы не расслаблялся. — Теоретически возможно все. Павел, ты можешь переводить господину Грэйсу? Чувствую, он меня не понимает.

Княжич кивнул и предупредил гостя, на что Уильям безнадежно махнул рукой.

— Так вот, — я скрестил руки на груди и прислонился к высокому модерновому шкафу, стоявшему в углу рабочего кабинета княжича. — Все, что я знаю, не претендует на научную точность. Существует всего два типа оборотней. Одни живут в отдаленных местах, в сельской местности, чтобы не попадаться на глаза людей. Они питаются, в большей степени, мясом животных, хотя и человеком не побрезгуют, если тот попадется им на зуб. Это природные вервольфы. Редкий тип, к сожалению. Другие оборотни живут среди нас и превращаются в зверей с помощью магических коктейлей, потому что сами не могут активизировать процесс изменения в своем организме. Им нужен толчок, подпитка.

— Почему вы сказали, «к сожалению» применительно к природным вервольфам? — поднял Грэйс палец.

— Природные оборотни стали редки, потому что их уничтожают гораздо активнее, — пояснил я. — Если бы меня спросили, с кем проще встретиться — с настоящей или с модифицированной тварью — я бы однозначно указал на природную. Модификанты с помощью магических препаратов становятся сильнее, устойчивее к ранам, и гораздо выносливее. Обычного вервольфа убить легче, как бы странно не прозвучал ответ. Я встречался с ними и приобрел нужный опыт.

— Да, впечатляет, — пробормотал Грэйс. — А откуда модификанты берут препараты? И как из обычных людей получаются подобные твари?

— Мне известно только одно: магические коктейли создают нечестивые люди. Их называют химерологами. Это весьма образованные люди, закончившие солидные институты, имеющие солидную практику по своей специальности. Что их толкает на подобные преступления — неизвестно. Самое сложное в начальном периоде — найти нужный генетический материал оборотня. Но если он у химеролога есть, дальше все идет по накатанной колее. ДНК твари, усиленная магическими препаратами, вводится в геном человека, запуская нужные цепочки мутаций. Уколы продолжаются до тех пор, пока не начнется процесс трансформации. Агрессивные модификаторы полностью изменяют человеческую природу, создавая оборотня. Потом, когда успех достигнут, наступает щадящая терапия. Один-два укола в неделю, например…

— Кошмар, — Грэйса ощутимо тряхнуло, и он снова попросил налить ему виски. — Это же бесчеловечно! Нужно бороться с подобными ублюдками от науки!

— Борются, — успокоил я гостя. — По крайней мере, в России точно им спуску не дают. Если ловят на горячем, судьба их незавидна. По закону, конечно, их нужно судить и наказывать в назидание будущим умникам. Но частенько пойманный химеролог вдруг внезапно умирает от остановки сердца или еще какой напасти…

— Может, так и надо, — кивнул Грэйс, парой глотков осушая стакан. — Осталось только выяснить, кто крутился возле моего дома.

— Уильям, дружище, а вы уверены, что это был оборотень? — поинтересовался княжич. Он тоже внимательно слушал меня, и сдается, сам впечатлился подобным откровением. — Я знавал случаи, когда обычные собаки загрызали насмерть человека. Ничего сверхъестественного в этом нет.

— У меня в полиции очень много знакомых, — покачал головой Грэйс, не соглашаясь с доводом Щербатова, — в том числе и маги-следователи. Информацию о появившемся оборотне они не хотят предавать гласности, хотя сами смущаются, словно не верят в произошедшее.

— Почему же? — спросил княжич.

— В Британии давно истребили всех вервольфов, — гость опять бросил на меня взгляд, как будто к их исчезновению оказался причастен я, и поправился: — Природных. В центре Лондона их никак не должно быть по многим причинам. Егеря постоянно прочесывают леса в графствах, проводят мониторинг. Полагаете, господин Волоцкий, это и есть искусственно выведенная тварь?

— Мистер Грэйс, я не утверждаю, что речь шла о вервольфе, — мне нужно было осадить ретивого англичанина от поспешного вывода. Не хватало лишних забот, чтобы отбиваться от расспросов полиции. А еще Лору предстоит прикрывать. — Дождитесь конца расследования. Егерей, наверное, уже привлекли к поиску…

— Егерей? — фыркнул Грэйс. — Да вообще никто не шевелится! Я же рассказал инспектору Виндишу о случае в парке. Думаете поверил? Ничего подобного. Списывают мои подозрения и страхи на нервное обострение. Мистер Волоцкий, я бы хотел попросить вашей помощи. Вы уже сталкивались с подобными тварями, даже убивали их и остались живы. А это показывает вашу компетенцию.

— Вы предлагаете мне заняться поиском собаки? — чувствуя удовлетворение, спросил я. Пока игра шла по нашим правилам, как и планировалось.

— Я абсолютно уверен, что вервольф охотится на меня, — с серьезным видом произнес англичанин, снова начав нервничать, постукивая по креслу уже не пальцами, а ладонями.

— Еще виски, сэр? — спросил Щербатов, вовремя подсуетившись с бутылкой.

— Да, пожалуйста, — Грэйс сжал стакан и смотрел, как напиток заполняет его. Как только уровень поднялся до половины, сделал предупреждающий жест. — Благодарю. Этого достаточно на сегодня. Вы окажете мне услугу, мистер Волоцкий? Я щедро вознагражу.

— Мы планировали завтра отъезд в Мадрид, — немного растерянно откликнулся я. — Не уверен, что смогу помочь.

— Если угодно, я могу поговорить с вашей очаровательной супругой, — не сдавался Уильям, все больше и больше заглатывая крючок. Не понимаю, что его так испугало. Ведь не играет, эмоции на лице написаны! — Мне нужна ваша помощь!

— Сэр, давайте откровенно, — вздыхаю я. — Откуда такой страх? Допустим, по Лондону разгуливает модификант-оборотень, и вы случайно наткнулись на него в парке. Потом делаете ошибочные выводы после смерти несчастного парня, загрызенного неподалеку от вашего особняка.

— Да не загрызенного, а с выпущенной требухой! — пьяновато воскликнул Грэйс, но выпитое все-таки расслабило гостя, и в голосе уже не чувствовалось истерики. — Но, хорошо, я вам скажу… Подозреваю, что меня хотят убить. Все дело в коллекции, а вернее — в тех самых перстнях, что вы имели счастье видеть.

— Перстни «солнечного доспеха»? — переспросил Павел.

— Именно. Поиски и коллекционирование подобных артефактов сродни хождению среди голодных крокодилов. Зазеваешься — сожрут вмиг.

Грэйс тяжело вздохнул, и сделав еще один глоток, продолжил:

— Между нами постоянно идет незримая и ожесточенная война за обладание древними вещицами. Мы порой не чураемся приобрести их в свое пользование разными методами. Скажу так: не все из них законны.

— Подозреваете, конкуренты послали оборотня? — сделав вид, что догадался, спросил я.

— Да, так и есть. Мой самый принципиальный оппонент — некий Марк Мейер, живет в Лозанне. У нас уже возникали трения по перстням «солнечного доспеха». Он перехватил у меня парочку подобных артефактов на аукционе и теперь стремится забрать остальные.

— Серьезное обвинение, — сказал Павел и посмотрел на меня. Я развожу руками, дескать, не знаю такого. Мне осведомленность княжича ни к чему. И так волнуюсь за девчонок. Как в воду канули. — Уильям, вы подозреваете этого Мейера?

— Хотелось бы верить в человеческую добродетель, да, к сожалению, мы не из той породы людей, — ухмыльнулся Грэйс. — А я ведь еще и бизнесмен. Мне вдвойне положено не верить. Если и не Мейер, то кто-то другой. Все дело в перстнях.

Если человек верит в то, что сам создал, не нужно разрушать его иллюзии. Хочет жить с ними — пусть живет. Мне даже не нужно прилагать усилий. Англичанин сам идет в ловушку.

— Вы говорили инспектору о своих подозрениях? — Павел стал ходить по кабинету, небрежно засунув руки в карманы брюк.

— Пока нет, — откликнулся Грэйс. — Меня же не допрашивали, а всего лишь уведомили о произошедшем. Это я по собственной инициативе интересовался у знакомых инспекторов и магов.

— А, может, Колояр, ты и в самом деле возьмешься за эту собачку? — воскликнул Петр. — Поможем хорошему человеку! Мы же, как-никак, партнеры по бизнесу…

— Мирослава будет против, — ответил я.

— Поговорю лично, — разыгрывал спектакль Павел.

— Хорошо, мистер Грэйс, — сделав вид, что сдался, я вздохнул. — Если жена согласится задержаться в Лондоне еще на пару дней, так и быть — поохочусь на тварь. Мне даже самому интересно стало. Только одно условие: в случае успеха ни при каких обстоятельствах не называть моего имени полиции.

— Слово джентльмена! — англичанин приложил руку к груди. — Можно узнать, что вы будете делать, Колояр? И как быть мне?

— Сейчас езжайте домой, — я задумчиво посмотрел на большой циферблат часов, висевших на стене, как будто решал сложную проблему, на которую не оставалось времени. — Из Лондона ни в коем случае ни ногой. Если вы правы, и за вами охотится вервольф, то лучше сидеть в особняке. Твари прекрасно находят след, где бы не находился человек. И мне будет легче контролировать вас, Уильям, когда вы рядом.

Грэйс, пока я давал указания, беспрестанно кивал, соглашаясь с моими словами.

— Прошу вас, Уильям, соблюдать все меры предосторожности, — надавил я. — На ночь закрывайте двери и окна, даже чердачные. К вам можно попасть через крышу внутрь дома?

— Есть два чердачных окошка, — подтвердил англичанин. — Через них трубочист вылезает на крышу, чтобы проверять дымоходы. Я питаю слабость к каминам, у меня их целых три по всему дому.

— Прекрасно, что вспомнили о них, — я сделал зарубку в памяти. — Ничего не бойтесь. Будем надеяться на лучшее, и смерть несчастного наступила не от зубов оборотня, а по банальной причине: его загрыз голодный и злой пес. И еще одна просьба…

— Хоть две! — англичанин с готовностью снова приложил руки к груди. Его стремительно развозило.

— Мне нужно будет осмотреть ваш дом. Это необходимо, чтобы составить план будущих мероприятий. Не люблю работать на территории, которую не знаю.

— Никаких проблем, мистер Волоцкий. Хоть сегодня приезжайте.

— Возможно, уже сегодня и навещу вас, если супруга не станет настаивать на отъезде.

— Не смею больше отнимать ваше время, господа, — Грэйс, получив то, что хотел, решительно встал, покачнулся, но сделал жест рукой, когда мы бросились к нему. — Не надо! Справлюсь! Буду ждать вас, Колояр. Что-нибудь потребуется для…охоты?

— Ничего не надо, — я сразу пресек попытку клиента влезть не в свое дело. Излишнее рвение и желание помочь профессионалу только мешают. — У меня есть все необходимое. Итак, держите со мной связь.

— Вам вызвать такси, дружище? — озабоченно спросил Павел.

— Ни в коем случае! Я сегодня с водителем. Он отвезет меня домой.

Мы проводили гостя до порога, попрощались с ним, и облегченно вздохнули.

— Кто бы мог предположить, что нелепая стычка Лоры с двумя пьянчужками даст такое продолжение, — изумленно покачал головой Павел, когда мы вернулись в гостиную и расселись по креслам, чтобы обсудить новую задачу. — Поделишься соображениями?

— Частично, — откликнулся я, погрузившись в раздумья. — Сам еще не знаю, как обыграть ситуацию. Допустим… Грэйс дает мне разрешение осмотреть дом. Я постараюсь выяснить, где находится сокровищница. Мои перстни сработают как индикатор, уловив излучение своих «собратьев». Потом попрошу план особняка, сопоставлю расположение комнат. Остается самое тяжелое: проникнуть в комнату и поменять артефакты.

— А как же оборотень? — княжич, мне показалось, был захвачен интересной идеей. — Ведь Грэйс не успокоится, пока не убедится, что тварь мертва.

— Придется подыграть, — мрачно ответил я. — Иначе этот торгаш ни за что не поверит.

— Убьешь Лору? — в глазах Павла зажглись огоньки интереса.

— Кто меня собрался убивать? — голос рыжей чертовки раздался над нашими головами, и мы чуть не подпрыгнули на месте. Как девушка умудрилась незаметно подобраться к нам в такой большой гостиной? — Волоцкий, ты что задумал?

Наша девица-оборотень, облаченная в длинный халат, стояла уперев руки в боки как деревенская бой-баба. Ее взгляд не предвещал мне ничего хорошего. В какой-то момент я почувствовал угрызения совести. Лору «разыгрывали» все, кому не лень, а девчонка, уверовав в княжеское слово, что ее освободят от зависимости, продолжала служить без лишних слов и жалоб.

— Хочу, чтобы Грэйс поверил в твою смерть, — сказал я честно.

* * *

— Как вы уже знаете, этот дом остался за мной после развода с женой, — пояснил Грэйс. Коллекционер-бизнесмен встретил меня на пороге в теплом домашнем халате, под которым виднелась безупречная белоснежная рубашка и темные брюки из саржи. Прежде чем начать экскурсию по дому, он предложил мне сигару, но я отказался. — Мы иногда встречаемся по коммерческим делам… Слишком много переплетено в наших отношениях.

Хозяин закурил, окутал себя дымом и кивнул с довольным видом.

— Идемте, Колояр. Начнем с первого этажа. Своего дворецкого я отпустил, как и горничных. Лишние кривотолки нанесут ущерб моей репутации.

— Ваши слуги настолько не сдержаны на язык? — я оглядел гостиную скорее для проформы, потому как в прошлый раз уже успел все рассмотреть. Три высоких окна, плотно закрытых. Есть дверь на террасу, но она тоже на запоре. Этот вариант проникновения оборотня в помещение отпадает. Охрана не даст, потому как большую часть времени контролирует именно этот участок с улицы. Нет, через террасу прорываться Лоре не следует.

— Пока не усомнился в их преданности, — откликнулся Грэйс и с любопытством поглядел на мои отвлекающие манипуляции с окнами. — Что вы делаете, Колояр?

— Оцениваю вероятность проникновения твари в дом через гостиную, — навел я туману, что еще больше испугал англичанина.

— В самом деле? — он едва не закашлялся от дыма. — Я еще вчера приказал столяру проверить все замки на дверях и окнах. Надеюсь, он добросовестно отнесся к моему распоряжению.

— Да, здесь все в порядке, — успокаивающе киваю. — Судя по плану, на первом этаже находится кухня, столовая, гостиная, несколько комнат для прислуги, ванная комната, санузел и еще одна малая зала. Все верно?

— В зале стоит пианино, — пояснил Грэйс. — Осталось от жены. Она частенько собирала у себя своих подруг и музицировала им. Странно, что при разводе не забрала инструмент. Теперь пылится без дела. Там тоже окно есть.

Мы прошли в эту пустынную залу, где кроме пианино, накрытого светлой тканью, и нескольких стульев, ничего не осталось. Правда, горничные здесь прибирались, и я не заметил ни пылинки. Проверил окно и убедился в крепости запоров. Да мне и не нужен первый этаж. Лора со своими способностями может забираться даже на крышу. Рыжая открыла мне свой секрет, как оказалась на чердаке в Журавлихе, где мы впервые «познакомились», едва не убив друг друга. Оказывается, после инъекции магического коктейля наступает приток необыкновенных возможностей, с помощью которых можно лазать даже по стенам. Руки (или лапы?) наливаются силой, а пальцы получают чувствительность, которая помогает нащупывать малейшие выбоины или выступы в отвесных стенах. И нужно только воспользоваться этим моментом. Потом наступает резкая фаза «закрепления», и оборотень полностью теряет человеческие навыки и возможности.

Чтобы Грэйс ничего не заподозрил, я очень тщательно осмотрел весь первый этаж, заглянув в каждую комнату, не пропустив подсобные помещения и санузел. Грэйс, попыхивая сигарой, все время находился рядом.

— Пожалуй, здесь мы закончили, — сказал я, повернувшись к хозяину. — У вас есть подвал, Уильям. Как там обстоят дела?

— Раньше в подвале была котельная, но я ее решил демонтировать, — пояснил Грэйс. — В нашем районе построили современную газовую отопительную станцию, теперь горя не знаю. Бункерное окно заложено кирпичом, а само помещение больше не имеет выходов на улицу. Левое крыло заброшено, там хранится всякий хлам, до которого у меня руки не доходят.

— Но окна есть, — памятуя наблюдение Лоры, уточнил я.

— Есть, — подтвердил Грэйс, приглашая меня подняться на второй этаж. — Не извольте беспокоиться, мистер Волоцкий. Оттуда в дом можно попасть только через одну дверь. Она металлическая, с хорошим замком. Ключи находятся в надежном месте, подальше от слуг. Если нужно ее открыть, ко мне обращаются.

Ясно, из подвала в дом не прорваться. Учитываем это обстоятельство. Шансы на то, что сокровищница находится именно там, уменьшаются. Вряд ли хозяин устроит ее в том месте, куда постоянно (или периодически) нужно ходить слугам.

А вот теперь надо быть внимательнее. Сделав полукруг, лестница выводит на площадку второго этажа. Здесь холл с вычурной лакированной мебелью темно-орехового цвета, с шикарным персидским ковром. Из холла можно попасть в гостевые комнаты по расходящимся коридорам. Где находится рабочий кабинет, я уже знаю. Он как раз напротив холла. Интересно, куда ходил Грэйс за своими перстнями?

— Мне нужно осмотреть все комнаты, — попросил я хозяина, насупленного от размышлений. Он задумчиво затянулся, после чего решительно потушил сигару в пепельнице.

— Вообще-то я давал указание прислуге тщательно проверить запоры на окнах, — Грэйс, чувствуется, без восторга принял мое условие.

— Ваша прислуга имеет большой опыт в поимке оборотней? — поинтересовался я. — Если так, я умываю руки и уезжаю в Мадрид.

— Не сердитесь, мистер Волоцкий, — широким жестом англичанин предложил мне и дальше исследовать второй этаж. — Это все от плохого настроения. Как-то неприятно ощущать себя дичью.

— У нас нет доказательств вашим опасениям, — ответил я. — Напрасно раньше времени паниковать. Давайте начнем с правого крыла…

В кабинет хозяина мы заходить не стали, а вот остальные комнаты по коридору проверяли тщательно. Я не забывал посматривать на сапфировый перстень, засветится ли он при сближении с сокровищницей. Лишь бы Грэйс не увидел мои манипуляции. Англичанин все время держался впереди меня, открывая двери комнат и давая возможность осмотреть окна.

Сапфир замерцал в конце коридора, возле простенка между предпоследней и крайней дверями. Грэйс, ничего не заподозрив, запустил меня в эти комнаты, которые я осмотрел гораздо внимательнее. И догадался, что существует пустое пространство между ними. Потайная дверь, если она и была, оказалась хорошо спрятанной под тисненными обоями. На просьбу открыть оставшуюся без осмотра дверь англичанин снова заколебался, прежде чем распахнуть ее передо мной.

— Прошу прощения, господин Волоцкий, — сказал он, стоя за моей спиной, пока я осматривал помещение. — Мне приходится вести уединенный образ жизни. После развода я почти не приглашаю гостей, поэтому и нервничаю. Здесь все-таки спальные комнаты, а не музейные залы.

Не понимаю, чего боится Грэйс, если в небольшой комнате кроме застеленной кровати и необходимой мебели для гостевой комнаты, ничего нет. Стены оклеены симпатичными светлыми обоями, темно-зеленые шторы раздвинуты по сторонам и аккуратно подвязаны снизу широкими атласными лентами. Подошел к окну.

— Эта комната угловая? — уточнил я.

— Да, — Грэйс встал рядом, и пришлось небрежно затолкать руку с перстнем в карман. Сапфир усиленно сигнализировал о находящейся рядом сокровищнице. Точно, она находилась между комнатами, и, судя по всему, имела хорошо скрытый вход.

Я еще раз окинул взглядом проем окна. Решеток здесь не было, но на оконных рамах по всему периметру были вырезаны руны и покрыты прозрачным лаком.

— Уильям, вы одаренный?

— Почему вас заинтересовали мои магические способности? — удивился Грэйс и заметил, куда я гляжу. — Ах, это… Комната угловая, как я уже сказал, и попадает в «глухую» зону, которую трудно рассмотреть, если не делать обход особняка, а надеяться лишь на видеокамеры. Пришлось использовать рунную магию, которая среагирует на любое проникновение. Я консультировался со сведущими в подобных делах специалистами. И я не одаренный, увы. Не повезло родиться в аристократической семье с наследственным Даром.

— Сочувствую, — я лихорадочно обдумываю, как проникнуть в чертово хранилище. Где вход в него? — Мистер Грэйс, а ваша сокровищница? Ведь у коллекционеров есть самая потайная комната, где хранятся артефакты. Вы же не обычный собиратель антиквара…

Англичанин рассмеялся, но мне показалось, что в его глазах мелькнула злость.

— Вы правы, Колояр, — ответил он, показывая рукой на выход. Дескать, пора и честь знать, проваливайте отсюда. — Есть такая комната, и она находится в другом крыле. В ней я содержу картины, предметы быта, статуэтки, маски. Желаете взглянуть?

— Мне она интересна только в плане защиты от проникновения, — выйдя в коридор, я дождался, когда Грэйс закроет комнату. — Не люблю я старину. Навевает скуку. Предпочитаю носить артефакты с собой.

— Рискованно, — покачал головой англичанин. — Попробуйте-ка пройтись по лондонским улицам в темное время суток. Убедитесь, сколько желающих приобщиться к древностям на ваших пальцах.

— Они все бессмертные? — пошутил я и Грэйс рассмеялся, признав мою правоту.

Как я и предполагал, помещение для музейных экспонатов оказалось без сюрпризов. Хозяин дома не держал здесь артефакты магического наполнения. Они все находились в той самой таинственной комнате на втором этаже. Даже ограбь сейчас Грэйса, он нисколько не огорчится, потому что вся ценность масок, ваз, тарелок и прочих старинных вещей не идет ни в какое сравнение с сокровищами, прячущимися от постороннего взгляда.

Еще час ушел у меня на лазание по чердачному помещению, поэтому я заранее предусмотрел такой вариант и приехал к Грэйсу в простецкой одежде, замарать которую совсем не боялся. Чердак, к моему удовлетворению, содержался в образцовом порядке. Никаких старых вещей, мешающих передвижению; даже несколько огнетушителей, аккуратно прикрученных к балкам, обнаружил.

— Что скажете, Колояр? — когда я вышел из ванной, спросил хозяин. — Каковы наши шансы?

— Вовсе не такие плохие, как вы сами считаете, — я сел в кресло и устало откинулся на приятно заскрипевшую спинку. — Единственное слабое место в вашей обороне, Уильям — подвал. Но вы меня уверили в непрошибаемой прочности двери. Что ж, надеюсь на нее.

— Если вервольф заберется в подвал, ему оттуда уже не уйти, — уверенно ответил Грэйс, разливая по стаканам бренди. — Выпейте, дружище. Мы сегодня хорошо поработали. Когда вас ждать?

— Можно и сегодня, — немного подумав, ответил я. — Съезжу домой, подготовлюсь, возьму нужные вещи — и вернусь. Сколько охранников будет задействовано?

— Пятеро, — ответил Грэйс. — Все — бывшие военные, с оружием на «ты». Конечно, опыт их ограничивается боевыми действиями в Иностранном Легионе, и не связан с поимкой магических сущностей. Но у каждого будут «тревожные» амулеты.

— Которые реагируют на магических тварей? — уточнил я.

— Именно. Если вервольф появится возле дома, его обнаружат с большой вероятностью. А дальше остается нашпиговать его серебром.

— У вас есть такие боеприпасы?

— Да, удалось раздобыть, — с довольным видом откликнулся Грэйс, допивая бренди. — У парней будут дробовики с патронами двенадцатого калибра, начиненными серебряной дробью. Как думаете, Колояр, ей хватит нескольких порций?

— Вполне, — согласился я и перевел дух. Пусть парни считают, что серебро остановит модификанта. Не остановит. Дробь с серебром только шкуру попортит и не нанесет фатальные раны. Регенерация оборотня, каким является Лора, происходит с бешеной скоростью. С рыжей справится мой кинжал или сдвоенный выстрел из карабина. Расслабились ребята в Лондоне, даже не знают, что серебро — прошлый век. Магия вкупе с крупным калибром — вот залог победы человека над тварью.

— Что ж, мне пора, — я тоже опустошил стакан. — Ждите меня к полуночи.

— Я дам указание охране, чтобы вас сразу пропустили, — Грэйс протянул мне руку для пожатия. — А оборотень не заявится раньше?

— Не думаю. Если он и захочет навестить свою жертву, то нападет глубокой ночью. Времени у нас достаточно.

Глава 7

Матвей еще долго приходил в себя после ночного купания в холодной озерной воде. Как ему удалось выбраться на берег, да еще вытащить Степана, который несколько раз отключался и тяжелым балластом едва не утянул друга на дно, он до сих пор не мог понять.

Хуже всего пришлось, когда добирались до стоянки, где их ждал ставший родным «Вентури». Матвей не хотел попадать на глаза полиции, иначе пришлось бы давать показания, какого черта двое иностранцев расхаживают по набережной насквозь мокрые. Могут и в местный околоток закрыть до выяснения обстоятельств. А время катастрофически уходило. Вместе с яхтой исчезли и девушки. Что могло с ними произойти — Матвей даже думать не хотел.

Им повезло, что набережная уже обезлюдела, но Матвей предпочел идти по галечному берегу, изображая пьяных гуляк. Да, неудобно с обессиленным товарищем, повисшем на его плече — но зато поспокойнее. Периодически подныривая под бетонные настилы пирсов, он сумел дойти до автостоянки и с облегчением выдохнул. Ключ от двери у него был в кармане штанов, и к счастью, не вылетел в воду во время купания. Первым делом устроил Степана на заднее сиденье, и дрожа от лютого холода, исходящего от задубевшей на ветру одежды, сел за руль и включил печку.

— Ты как? — постукивая зубами, спросил он Степана.

— Нра… нормально, — откликнулся товарищ, выщелкивая мелодию не хуже приятеля. — Там… в бардачке…

Матвей вспомнил, что Степан положил туда небольшую фляжку с коньяком. И нетерпеливо свернул крышку, но пить не стал, а передал напарнику.

— Давай, хлебай, братан. Растереться бы надо…

— В гостиницу гони, — Степан отхлебнул горячительного и закашлялся. — Надо переодеться, и ехать к дому Мейера. Девчонки, наверное, там. Сука, яхтсмен херов. Устрою я ему… диверсию.

Матвей вывел машину со стоянки и не сильно нажимая на педаль газа, поехал по пустеющим улицам Лозанны. Небольшой уютный отель «Арабель», где парни снимали номера, находился в паре кварталов от «Лозанны-палас». Сосредоточенно глядя на дорогу, Матвей прикидывал, где сейчас могут быть их подопечные. Если в отеле их нет — а туда придется ехать в первую очередь, чтобы снять многие вопросы — то вариант остается один. Девушек могли банально похитить, учитывая, с какой наглостью яхта наехала на лодку. Значит, Мейер о чем-то догадался. И пошел ва-банк.

Они ввалились в пустынный холл «Арабели» едва не перепугав скучающую за стойкой администратора молодую сотрудницу. Широкоплечий охранник в черной униформе подозрительно поглядел на взъерошенных и помятых русских, но решил не подходить к ним, уловив запах коньяка. Однако воинственно положил ладонь на рукоять дубинки.

— Господа, вы в порядке? — все-таки спросила девушка на английском. — Нужна помощь?

— Нет, мадемуазель, не стоит, — ответил Матвей, худо-бедно знающий этот язык. — Ключи от номеров, пожалуйста.

Девушка выложила на стойку два брелока с ключами и повела носиком, тоже учуяв резкий запах спиртного. Но вышколенная и дисциплинированная, она ничего говорить не стала, наличие в холле охранника придавало храбрости. Будут шуметь — найдут проблемы.

— Переодеваемся в темпе и едем в «Лозанну-палас», — бросил на ходу Матвей, заходя в свой номер. — Может, девчонки уже там, и мы зря беспокоимся.

Телефон, по которому можно было связаться с Анастасией, покоился на дне озера, и судьба девушек оставалась покрытой мраком, и у Матвея внутри все сжималось от нехороших предчувствий. Досадовать на себя, что не создал резервную линию связи, времени не было.

Было уже два часа ночи, когда Матвей и Степан вышли из отеля и сели в «Вентуру».

— Сначала нам оторвет голову Колояр, а потом — Окуневы, — мрачно пошутил Степан, уже оклемавшийся от последствий удара. Он был в кожаной куртке, под которую надел теплый вязаный свитер с широкой горловиной, но несмотря на это, стал подозрительно часто шмыгать.

— Не паникуй, — покосился на него Матвей. — Спят уже, наверное, красотки наши.

— Хорошо бы, — вздохнул напарник и едва успел выставить руки перед собой. — Но меня беспокоит твое «наверное».

«Вентуру», ходко шедшую по дороге, обогнал массивный черный джип, и вдруг пошел юзом, после чего его занесло боком. Матвей резко затормозил, чтобы не влететь в блестящий бок внедорожника.

— Да что такое сегодня? — в сердцах воскликнул Степан. — Убить нас хотят, что ли?

Из внедорожника выскочили два человека в кожаных плащах и направились в сторону застывшей «Вентуры».

— Мне это не нравится, — пробормотал Степан, вытаскивая из-под свитера пистолет и опуская флажок предохранителя вниз.

Между тем странные типы разделились. Один встал со стороны пассажирской двери и застыл на месте, ничего не делая. Второй жеподошел к водительской двери и вежливо постучал пальцем по стеклу. Матвей обратил внимание, что его рука была в кожаной перчатке. Кто эти типы, оставалось только догадываться. Возможно, люди, нанятые коллекционером.

Однако тянулись секунды, а ничего страшного не происходило. Матвей опустил стекло наполовину и грубовато спросил:

— Какого черта на дороге шалишь? Бухой, что ли?

К его удивлению, незнакомец приподнял шляпу и вполне дружелюбно ответил на языке родных осин:

— Сударь, прошу прощения за инцидент. Не могли бы вы перейти в нашу машину? Есть пара вопросов.

— Опаньки! Земляки нарисовались! — хохотнул Степан.

— Именно к нам? — иронично спросил Матвей, напрягаясь еще больше. Иногда земляки гораздо хуже иноземца.

— Да, господа, именно вас мы и искали, — голос у незнакомца бархатистый, таким как раз хорошо людей уговаривать. — Вы же сопровождаете Анастасию Окуневу? Не ошибся?

— Кто вы такие? — ситуация совсем перестала нравиться Матвею.

— По поручению некоторых влиятельных лиц мы разыскиваем госпожу Окуневу, — незнакомец сделал жест, предлагая выйти. — Родители девушки очень обеспокоены ее молчанием.

— СБ? — Матвей переглянулся с напарником.

— Скорее, Служба Контроля, — усмехнулся мужчина. — Так вы изволите выйти?

Матвей не поверил. Какие-то мутные ребята, а не СК или СБ. Такие же наемники, работающие на частное лицо. Анастасия сама призналась Колояру, что покинула родной дом по личным причинам, что не совсем понравилось отцу. Хотя тот и не стал задерживать девушку. Обеспокоенность молчанием — да, весомая причина, но не настолько, чтобы посылать ищеек в чужое княжество.

— Степа, мы выходим, — предупредил Матвей, взвесив все доводы «за» и «против». А вдруг всплывут какие-то интересные подробности?

— Я бы дал газу и ушел далеко, — пробормотал Степан и рывком распахнул дверь. Холодный ветер сквозняком прошил салон автомобиля. — Эй, приятель, не бойся. Не буду я в тебя стрелять.

— Благодарю, — иронично ответил второй мужчина. — Мало осталось настоящих джентльменов.

— Отдайте ключ моему товарищу, — сказал незнакомец в шляпе, когда Матвей вылез наружу. — Он поведет вашу машину, пока мы будем беседовать в более удобном месте.

Матвей бросил брелок второму мужчине, ловко поймавшему его, и сразу отступившему в сторону, пропуская Степана.

Во внедорожнике сидели еще двое: водитель и невысокий сухощавый старичок в фетровой шляпе, уткнувшийся носом в теплый шарф.

— Давайте уже поедем, — пробурчал он, когда Матвей и Степан оказались внутри просторного салона. — Кирюша, у тебя талант уговаривать людей. Я думал, мордобой начнется.

— Вы нас за хулиганье приняли, дедушка? — хмыкнул Матвей и вдруг почувствовал жесткий обруч на своем горле. Причем, невидимый обруч. Он неумолимо сдавливал шею, отчего парень стал хрипеть, безуспешно пытаясь сорвать его и вдохнуть в себя порцию воздуха с запахом кожи и одеколона. Степан дернулся спасать друга, но все внезапно закончилось.

— На первый раз прощаю, — старик снял шляпу и положил ее себе на колени. — Хамить и дерзить незнакомому человеку — ваша принципиальная позиция, юноша?

— А я не знаю, кто вы такие, — Матвей не испугался. Сразу не убили — значит, разговор будет серьезный. — Остановили на дороге, чуть аварию не устроили. Не представились.

— Моя фамилия — Чистяков, — представился старик, — зовут Герасим Лукич. Я архат Магической Палаты, к вашему сведению. Чувствуете размах? Как полагаете, человек калибра, подобного моему, должен разъезжать по иностранным городам, княжествам и государствам? Что должно было случиться, если я нахожусь в Женеве?

— Да уж, впечатлили, — Матвей почувствовал ледяной холод, царапнувший сердце. Про Магическую Палату он был наслышан, и ничего приятного про нее сказать не мог. Боялись ее многие. А Степан нервно зашевелился, как будто хотел открыть дверь машины и на ходу выскочить наружу. — И по какой же надобности господин архат находится здесь?

— Вопросы задаю я, — сухо проговорил Чистяков, приглаживая куцые волоски на голове. — Сейчас мы направляемся в «Лозанну-палас», где в данное время находятся две особы: дворянка Анастасия Окунева и некая Александра Громова — гильдейская купчиха. Обе, как я знаю, потенциальные невесты Колояра Волоцкого. Такого вы знать должны, не правда ли?

— Не буду скрывать, — пожал плечами Матвей, лихорадочно размышляя, что маг такого уровня появился здесь неслучайно. Ой, как все хреново! — Мы здесь приглядываем за барышнями, пока господин Волоцкий находится в Лондоне со своей женой по коммерческим делам.

— И куда вы направлялись в столь поздний час, позвольте полюбопытствовать? — Чистяков спрашивал с ленцой, словно ответ ему был неинтересен. — Почему поселились в другом отеле, а не рядом со своими подопечными?

— Так получилось, — ответил Матвей и замолчал. Начни сейчас пояснять, зачем Колояр приказал присматривать за девушками на расстоянии, возникнет куча неудобных вопросов. — Направлялись, кстати, туда же, в «Лозанну-палас».

— Приехали, — негромко сказал водитель, подъезжая к пустынному крыльцу отеля.

Через огромные панорамные окна просматривался освещенный холл, в котором кроме двух охранников, привратника и дежурного администратора никого не было. Появление двух машин вызвало оживление. Охранники подтянулись к двери.

— Кирюша, сходи с молодым человеком… Как ваше имя, кстати?

Чистяков повернул голову к Матвею и с укором посмотрел на него. Дескать, я же назвался, а вы весьма невежливы, друг мой.

— Матвей. А это мой напарник Степан.

— Матвей, будьте любезны, сходите с моим коллегой и поинтересуйтесь, здесь ли сейчас находятся вышеназванные девицы. А Степа побудет пока со мной.

Пока Чистяков расписывал роли, Кирюша уже распахнул заднюю дверь, контролируя каждое движение Степана. Матвей похлопал напарника по плечу, успокаивая его и предупреждая, чтобы не делал глупостей. Он еще не до конца понимал, какую игру ведет архат со своими псами, и предпочел пока смотреть.

— Кирюша, а ты кто? — поинтересовался Матвей, пока они поднимались по лестнице к дверям отеля. — Ученик архата или его телохранитель?

— Первый и последний раз прощаю нахальство, — спокойно ответил мужчина. — Мы все сопровождаем Герасима Лукича в важной поездке по заданию Службы Наблюдения.

— А, ну ладно, — облегченно вздохнул Матвей. — Хотя бы не волкодавы.

— Ну-ну, — хмыкнул сопровождающий. — И еще просьба: зови меня Кириллом. Не надо ерничать, хорошо?

— Понял, не дурак, — отмахнулся Матвей и пояснил вышедшему охраннику, что ему нужно узнать у администратора информацию о двух русских девушках, поселившихся здесь. И даже описал их внешность.

— Месье, их до сих пор нет, — охранник покивал, показывая, что понял, о ком идет речь. — Вам не обязательно беспокоить администратора. Обе мадемуазель как ушли с утра, так и не вернулись в отель. Может, следует обратиться в полицию?

Матвею стало по-настоящему страшно. Он подозревал, что такая ситуация возникнет, но гнал ее подальше, чтобы не расстраиваться и не нервничать. Правда, остается еще один вариант, и пусть лучше такой, чем вообще плохой. Надо ехать к Мейеру.

— Что он сказал? — потребовал Кирилл, когда они шли обратно к внедорожнику.

— Девушек в отеле нет, — ответил нехотя Матвей.

— Ты все правильно понял?

— А ты совсем языка не знаешь? — огрызнулся парень. — Я, хотя бы, чуток разбираюсь, и точно понял, что барышни не вернулись в свой номер.

Чистяков выслушал сбивчивый рассказ Матвея о случившемся конфузе на озере, и замораживающим голосом произнес:

— Видимо, у князя Щербатов квалифицированные охранники закончились. Иначе я не понимаю, как можно бездарно упустить девушек из виду. Вы представляете, что с ними могло произойти за эти несколько часов, пока изволили купаться в холодной воде?

Водитель тихо фыркнул, сдерживая смех, а Матвей почувствовал, как его лицо полыхает от обиды и злости. Словно отхлестали прилюдно по щекам.

— Ладно, будем думать вместе. Вы знаете, Матвей, где живет Мейер?

— Конечно, знаем, — ответил за друга Степан. — Мы и собирались туда направиться, если бы не застали барышень в отеле.

— Замечательно, — кивнул архат. — Тогда будете подсказывать водителю, куда ехать. Кирюша, скажи Ермолу, чтобы оставался возле отеля и ждал девушек. Если появятся — пусть сразу звонит.

Кирилл приложил ладонь к левому уху и слово в слово передал приказание Чистякова. Оказывается у них была гарнитура связи, по которой можно было оперативно общаться. Матвей поморщился. Такой вариант с девушками они предусматривали, но потом отклонили, опасаясь, что Мейер просечет наблюдение.

— Матвей, почему вы не использовали амулеты слежения? — Чистяков похрустел пальцами. Он словно прочитал мысли личника.

— Мы не маги, господин архат, — мрачно ответил Матвей. — У Мейера, вероятно, есть артефакты, блокирующие подобные возможности.

— Н-да, все печально, — Герасим Лукич откинулся на спинку сиденья. — Придется прихватить этого коллекционера. Заинтересовал он меня. Какая-то интересная история вырисовывается. Господин Волоцкий, владелец Курганных Земель, посылает невест в Женеву, а сам уезжает в Лондон. По иронии судьбы девушки знакомятся с неким Мейером — собирателем древних артефактов. Случайности или закономерности? Кирюша, собери мне всю информацию по этому субъекту.

— Господин архат, а какой интерес у Магической Палаты к Анастасии Окуневой? — набравшись смелости, спросил Матвей. — Она же по согласию с родителями уехала в Испанию. Никто ее не держал. Выходит, нет причин волноваться.

— Об истинных причинах, молодой человек, вам знать не положено, — Чистяков тихо засопел. — О них я буду говорить с госпожой Окуневой. Надеюсь, ничего страшного не произошло. Иначе отвечать за последствия будут те, кто должен защищать их.

Намек был очень прозрачным, и Матвей угрюмо замолчал, изредка подсказывая водителю, куда ехать. Через несколько минут они оказались возле особняка Мейера, погруженного в темноту. Внедорожник остановился неподалеку от ворот и погасил фары, чтобы не возбуждать интерес жителей близлежащих домов.

— Ни огонька, — тихо пробормотал Кирилл. — Господин архат, вы можете выяснить, находится ли Анастасия Николаевна здесь?

— Я, по-твоему, собака-ищейка? — фыркнул Чистяков. — Даже обладая вещью человека, мне нужно пообщаться с ним, настроиться на его ауру. Нет здесь никого, кроме хозяина, подозреваю. Где девушки? Матвей, вы можете ответить?

— Мейер мог отвезти их в другое место, — пробурчал парень, лихорадочно проигрывая варианты. У коллекционера были свои люди в криминальных кругах, которых он привлекал к слежке за девушками.

— Что здесь происходит? — спросил в полной тишине салона архат. — Я приехал для встречи с Анастасией Окуневой и не нахожу ее. Похитили? Убили? Или держат в заложницах? Кто сможет внятно объяснить?

— Надо подождать до утра и брать Мейера за жабры, — предложил Степан. — Сейчас лезть в его дом бесполезно. Кругом сигнализация, да и посторонние заметить могут. Его уже пытались ограбить, так он в одиночку взял двух бандитов. Прострелил одному ногу, второго вырубил.

— Интересный персонаж, — оживился Кирилл. — Одаренный или бывший вояка?

— Черт его поймет, — Степан яростно поскреб макушку. — Вроде бы обыкновенный человек, бывший журналист, много по миру поездил. В Индии долго жил…

— Любопытно, — хмыкнул архат, пристально глядя на темную громаду особняка. — Кажется, у меня начинает складываться занимательная картина. Что ж, придется брать этого господина, если до обеда наши ветреные барышни не вернутся в отель. Брать и обстоятельно расспросить.

— Если Мейер причастен к похищению, нужно сначала проследить за его передвижениями, — возразил Матвей. — Девушек могут держать в другом месте. Он обязательно к ним наведается.

— Любопытство губит кошку, — кивнул архат. — Поддержу, пожалуй, молодого человека. Но кому-то надо остаться здесь и следить за клиентом. Машина слишком приметная, возникнут вопросы. Оставлять человечка на холоде — тоже не выход.

— Эта улица заканчивается тупиком, — сказал Матвей. — Надо отогнать машину на автостраду, по которой мы приехали сюда. Там есть развилка. Возле нее небольшой склад-магазин с парковкой. Она небольшая, но нам хватит. Займем место и будем следить. Я знаю, на каком автомобиле ездит Мейер. Не сомневаюсь, что он утром обязательно поедет к девушкам. Прицепимся к нему и выясним, где их держат.

— Разумно, — кивнул Кирилл. — Видел я эту парковку. И выезд с улочки просматривается. Так что решим, Герасим Лукич?

— Почему бы здравую мысль не поддержать? — пожал плечами архат. — Езжайте туда. Матвей, вы можете со своим другом поспать часа два, чтобы потом не проморгать своего коллекционера. Мы его в лицо, увы, не знаем. Кирюша, свяжись с Ермолом. Как у него дела?

Кирилл вытащил телефон и набрал нужный номер. Ему понадобилось пару минут, чтобы выяснить ситуацию:

— Девушки не появлялись, Герасим Лукич.

— Что ж, будем исходить из худшего варианта, — закряхтел маг. — Езжайте уже отсюда. Скоро светать начнет.

* * *

В вязкой тишине, оказывается, хорошо слышно, как по венам течет кровь, мерно стучит по вискам, отдается в ушах, создавая непрерывный глухой шумовой фон — как далекий морской прибой. Где-то он есть, накатывает на берег, шурша галькой, а ты его не видишь.

Алике кажется, что она находится в подвале целую вечность, но стоит только взглянуть на изящные часики, подаренные Колояром еще в Торгуеве, и тоска накатывает с большей силой. Десять часов прошло с тех пор, как Бартоломео со своими молодчиками привезли в этот дом девушек и заперли их в этом чертовом узком пенале, обшитом досками! Уже утро, а Мейера как не было, так и до сих пор нет.

— Как думаешь, о нас не забыли? — почему-то шепотом спрашивает Алика дремлющую Анастасию, словно боится нарушить хрупкую тишину. Странное ощущение.

Подруга по несчастью выныривает из полусонного состояния и с недоумением смотрит на Алику, как будто не понимает, что она здесь делает. Красавица-дворянка с самого начала впала в оцепенение и даже разговаривала настолько неохотно, что Алика тоже прекратила теребить ее. Не хочет человек общаться — зачем насильно навязываться?

— Нас просто маринуют, — неожиданно выдала длинную фразу Настя.

— Что, прости? — не поняла Алика.

— Маринуют. Специально держат под замком, не приходят, не разговаривают, не допрашивают, в конце концов, — пояснила подруга с видом знатока. — Чтобы мы занервничали, запаниковали и приняли все их условия.

— Какие условия? Мы что-то должны Мейеру?

— Конечно, — из взгляда Насти пропадает поволока и бессмысленность. Голос отвердел. — Этот ублюдок, кажется, нас раскусил. Почуял, что мы представляем угрозу для его перстней. Напрасно ты так распиналась перед ним, демонстрируя свои знания по «солнечному доспеху». Сложил два плюс два и ловко посадил под замок.

— Мы с Колояром разрабатывали план, — Алика поежилась. Все-таки в подвале ощущалась сырость; если бы не шуба, давно замерзла. — Он настаивал, чтобы я как можно больше притягивала внимание Мейера. И знаешь, ведь клюнул. Сам привел в свою сокровищницу, показал эти перстни.

— Думаешь, они настоящие? Марк не наврал насчет проверки на аукционе?

— Нет, — качнула головой Алика, в сотый раз прокручивая в голове слова коллекционера, сказанные в его доме. — Мне кажется, он подозревает нас в связях с каким-то конкурентом. Помнишь, как Мейер отзывался о них? Друг другу готовы глотку перегрызть за артефакты. А здесь на кону «солнечный доспех».

— Слушай, — пошевелилась Настя и устроилась поудобнее, прислонившись к стене, — а почему такой ажиотаж вокруг «доспеха»? Я никогда не слышала о нем, а за последнее время столько узнала: кто такой Борей-Вараха, что за «солнечный доспех» он сотворил, перстни эти…

— Наверное, где-то произошла утечка, — призадумалась Алика. — Когда Колояр стал обладателем четверки перстней, начались странные события. Его несколько раз пытались убить, еще там, в Торгуеве. Мне кажется, те люди, которые собирают древние магические артефакты, узнали, чем обладает Колояр, и события стали разворачиваться с необыкновенной скоростью. Тут и некий мистер Грэйс, попытки бандитов обокрасть Мейера… В общем, дальше будет еще веселее.

— Куда уж веселее, — фыркнула Настя и насторожилась, схватив Алику за руку. — Тс-сс! Слышишь? Кажется, кто-то пришел.

Скрежетнул засов — и на пороге выросла фигура Бартоломео. Наемник поглядел на настороженных пленниц и поманил их рукой. Дождался, когда девушки поднимутся по лестнице, захлопнул дверь.

— В гостиную, — коротко приказал он.

Мейер в вязаном сером свитере расслабленно сидел в кресле с потертыми подлокотниками. Да и вся мебель, стоявшая в гостиной, представляла собой безвкусное сборище из разнообразных шкафов, стульев, продавленного дивана и унылых обоев, кое-где уже сползающих со стен.

— Ну и клоповник, — поморщилась Настя, остановившись на пороге, не в силах ступить на запыленный пол.

— Проходите, мадемуазель, — Мейер выглядел каким-то уставшим, напряженным. — Хочу с вами поговорить.

— Вы так и не объяснили свой поступок, господин Мейер, — расправив плечи, холодно произнесла Настя.

Бартоломео неожиданно схватил ее за локоть и бесцеремонно толкнул на диван. Девушка ойкнула от подобной наглости, едва не упав, если бы ее не поддержала Алика.

— Сели! — рявкнул он.

Мейер не отреагировал. Закинув ногу на ногу, коллекционер какое-то время рассматривал носок ботинка, на котором виднелись потеки грязи, и морщился.

— Давайте откровенно, мадемуазель, — нарушил он молчание. — Я предполагал, что ваше появление в Лозанне связано с какими-то обстоятельствами, случившимися в России. И мои подозрения подтвердились на яхте. На кого вы работаете? Только не надо смотреть на меня такими глазами! Красота ваша, не спорю, поражает. Но сейчас дело обстоит так, что за перстнями «доспеха» идет настоящая охота. Слишком все складывается в эту версию. Так кто вас послал?

— Мы просто путешествуем, — Настя задрала подбородок. — Вы переходите все границы, месье Мейер. Когда мои родственники узнают, как вы с нами обходитесь — лучше будет, если спрячетесь в своей любимой Индии.

— Смешно, — губы Марка сжались в узкую полоску. — Кстати, ваши люди работают очень оперативно. Сегодня утром я обнаружил слежку. За мной два часа мотался черный джип. Но мне удалось оторваться с помощью своих людей. Небольшая авария на узкой улочке — такое изредка случается — и я смог уйти от преследования. Это подтверждает мои опасения, что вы работаете на какого-то влиятельного человека. Я хочу знать его намерения.

— Вы переоцениваете свои возможности аналитика, — сдерживая радостную дрожь в голосе ответила Алика.

— Мадемуазель Александра! Я не аналитик, а коллекционер высочайшего уровня. Такие раритеты, что вы видели в моем доме, имеют невероятную ценность. И в мире всего десяток человек понимают, в чем эта ценность. Поэтому пойдут на любое преступление, чтобы завладеть артефактами. Но в данном случае охота идет за перстнями из доспеха Варахи.

— И как вы поняли, что мы — те самые охотницы? — поинтересовалась Настя.

— Я не утверждаю, что вы желаете заполучить перстни Варахи. Но за вами стоят серьезные люди. Возможно, ваши родственники, мадемуазель Анастасия. Или люди куда серьезнее, чем вы сами предполагаете. Александра — ваша помощница, недостаточно умело пытающаяся быть благородной девицей. Нет, она обычная мирянка, прекрасно разбирается в артефакторике. И куда полезнее для меня, чем вы, прекрасная Анастасия. Давайте не будем терять время. Скажите, кто эти люди?

— Мы не знаем, о ком вы говорите, — отрезала Настя, уязвленная словами Марка.

— Мне будет жаль подвергнуть вас боли, — вздохнул Мейер. — Бартоломео — любитель всевозможных истязаний. Знали бы вы, как орут мужики, попав в его руки. А вы утонченные красивые женщины. Дружище, с чего бы ты начал?

— С серной кислоты, — буркнул Бартоломео. Он стоял возле двери в гостиную, опершись о стену и сложив мощные руки на груди. — Несколько капель на эти замечательные мордашки — сразу все выложат.

Настя побелела.

— Что он сказал? — Алика почувствовала недоброе, и когда Окунева перевела ей слова наемника, тоже сжалась от ужаса. Самое плохое — Бартоломео не шутил. Она видела по его глазам желание сделать это именно сейчас.

— Великолепно, — оживился Мейер. — Как вы оцениваете свои шансы сохранить красоту, мадемуазель, после серной кислоты? Капля за каплей…

— Прекратите! — Настя сжала пальцы, скрывая предательскую дрожь. Но проницательный взгляд Мейера все заметил. Страх боли и потеря своей очаровательности — самая действенная мера для таких милашек. — Вы переходите границы дозволенного! Ладно, похищение мы вам можем простить! Но подвергать насилию?

«Какие наивные курицы! — восхитился про себя Марк. — Живут в грязном, жестоком мире и все равно пытаются не видеть всей мерзости человеческих отношений!»

— На кого вы работаете? — коллекционер стал терять терпение. — Кто такой Волоцкий? Вижу, знаете этого человека! Плохо держите покер-фейс, дамы. Этот дворянин из очень старинного рода, единственный наследник так называемых Курганных Земель где-то в приволжских степях. Одно время на европейских аукционах продавались артефакты, поднятые из скифских могильников. Очень много занятных вещиц, которые обрушили коллекционный рынок. Долго их вспоминали по всей Европе… Потом Волоцкий женился на княжне Щербатове, уехал в Москву, где активно занялся поисками специалистов по магической артефакторике. Я не знал, зачем ему это было нужно, пока не наткнулся на интересные новости. Оказывается мадемуазель Анастасию Окуневу прочили в жены Волоцкому. Интересные у вас, у русских, традиции. Почти во всем мире отказались от многоженства, кроме как в России и у магометан. Ну, не мне судить о ваших предпочтениях. Я узнал главное: вы связаны с Волоцким.

— Вы слишком много говорите, — скрипнула зубами Настя.

— Я продлеваю вам возможность подумать и дать правильный ответ, прежде чем личики превратятся в лохмотья, — бесстрастно ответил Мейер. — Думаете, рука у Бартоломео дрогнет или я воспылаю человеколюбием? В общем, моя мысль такова: вы, Анастасия, очень хорошо знакомы с мсье Волоцким. Я еще не знаю, как здесь завязана Александра, но подозреваю о большом сговоре. А теперь вопрос: Волоцкий заинтересовался моей коллекцией или моими перстнями?

Повисло напряженное молчание. Алика судорожно пыталась найти выход из создавшейся ситуации. Между тем Бартоломео отлип от стены и стал рыться в затрапезном шкафу, позвякивая какими-то склянками. Вытащив маленький непрозрачный пузырек с пипеткой, он демонстративно поставил его на журнальный столик, медленно натянул резиновые перчатки — и все это с нарочитой небрежностью, то и дело поглядывая на хозяина, словно ожидал сигнала к началу экзекуции.

— Стойте! — воскликнула Алика, найдя решение. Она не была уверена в его правильности, но ситуация и в самом деле играла против них. Помощь до сих пор не прибыла, а подвергать себя насилию девушка не желала. — Неужели вы не знаете о свойствах ваших перстней?

— Можно подумать, вы о них знаете гораздо больше, чем я? — иронично вздернул брови Мейер, но заметно напрягся.

— Ваши перстни входят в полный боевой магический доспех, — стараясь чтобы голос не дрожал, Алика стала смотреть в глаза Марку. — Если их правильно применять, то можно достигнуть эффективной работы даже без полного комплекта. Я не знаю, каким образом, не спрашивайте, пожалуйста. Все равно не смогу ответить.

— То есть я могу с их помощью строить защитные или атакующие магемы? — Мейер даже вперед наклонился.

— Да… Теоретически. Кто бы проверил еще.

— Откуда вам известны свойства каждого перстня? — голос Мейера стал жестким и скрипучим. — Кто вы вообще такая, Александра? Без Дара, простолюдинка, путешествующая с родовитой дворянкой, славящейся в Москве своей красотой — согласитесь, невероятная загадка для пытливого ума. К сожалению, у меня нет времени выслушивать интересные истории. Барти, дружище, можно начинать. Пожалуй, с мадемуазель Анастасии и начнем!

— Да подождите вы! — разозлилась Алика, следя одним глазом за дернувшимся Бартоломео. — Я в самом деле не знаю, как активировать перстни. Увы, мне закрыт доступ в крупные институты и университеты. Мои знания почерпнуты из доступных источников плюс к этому — пытливый ум. Я предполагаю, что наличие одного перстня на пальце дает лишь защиту, а уже два могут строить, как вы сказали, магемы.

— Александра, а вы ведь знакомы с Волоцким, — проницательно посмотрел на нее Мейер и подал знак Бартоломео, чтобы тот повременил с экзекуцией. — Конечно же! Анастасию прочили в жены Волоцкому, а это означает, что они встречались. И здесь вырисовывается еще одна фигура — ваша, Александра.

— Да, мы знакомы, — пошла ва-банк Алика. — Не буду этого отрицать. Познакомились еще в Демидово, когда Волоцкий служил в егерском княжеском отряде. Уже тогда он интересовался древними артефактами. Как-никак, Курганные Земли под боком! Уже потом я приехала в Москву по его приглашению, встретилась с Настей.

— Так и было! — с готовностью подтвердила девушка, не понимая, какую игру затеяла подруга, но всецело доверилась ей. Хотелось верить, не напрасно.

— Хм, — потер подбородок Мейер, о чем-то раздумывая. — Получается, в Лозанне вы появились ради моих перстней?

— Мы здесь из-за того, чтобы проверить подлинность вот этих драгоценностей, — Алика бесцеремонно подняла руку Насти и продемонстрировала реплики перстней на ее пальцах. — Волоцкий, как жених госпожи Окуневой, сомневался в их подлинности, но сам не смог приехать в Лозанну. У него дела в Лондоне.

— Почему именно сюда?

— По аукционным проспектам я выяснила, что такие же перстни выставлялись в Женеве, — ответила Алика, пожав плечами. — Это просто проверить.

— Не утруждайте себя, я верю, — улыбнулся Мейер. — Только много совпадений. Меня очень интересует личность месье Волоцкого. Хотелось бы встретиться.

«Будешь нас в заложницах держать — скоро встретишься, — со злорадством подумала Алика. — И тогда пожалеешь о своем желании».

Судя по оживившейся Насте, она разделяла мысли подруги.

— Что ж, мне надо обдумать новую информацию, — Мейер встал с кресла. — Бартоломео отведет вас обратно в подвал. Вдруг еще что-то вспомните.

— Эй! — возмутилась Алика. — Мы есть хотим и пить! А еще человеку в туалет надо ходить периодически!

— Барти, сопроводи барышень по их надобности. Только по одной. Я присмотрю. Обед вам привезут через час.

* * *

— Ты можешь объяснить, зачем рассказала про возможности перстней и раскрыла Колояра? — как только Бартоломео снова закрыл их в осточертевшем подвале, спросила Настя. — Теперь он будет шантажировать Волоцкого нами!

— Вспомнила слова папы, — улыбнулась Алика, не обращая внимания на раздражение в голосе подруги по несчастью. — Когда нет выхода, используй часть правды для выигрыша времени. Я использовала. Знаешь, какая мысль пришла в голову?

— Нет, — еще сердясь, буркнула Окунева. — Толку-то от мыслей, когда тебе в лицо грозят кислотой плеснуть.

— Да все просто, — уткнувшись носом в воротник шубы, пробубнила Алика. — О чем нас просил Колояр? Выяснить подлинность перстней, хранящихся в доме Мейера. Мы узнали, что подобные артефакты существуют и спрятаны под надежной охраной. Я уверена на девяносто процентов о их принадлежности «солнечному доспеху». Иначе Марк себя так не повел бы. Теперь же я подкинула ему версию о магических способностях каждого в отдельности перстня. Что нам нужно?

— Что? — Настя ничего не понимала.

— А нужно, чтобы Мейер извлек перстни из-под колпака, надел их на руку. Из его рассказов мне стало понятно, насколько он любознательный человек. И обязательно попробует испытать возможности артефактов. Ты слышала, что за коллекционером следят? Если это Матвей и Степан, то нам остается сидеть и ждать, когда парни освободят нас.

— Ага, выкрасть Марка, заменить перстни и срочно улететь в Мадрид, — засмеялась Анастасия. — Ты такая выдумщица, Саша! Но мне нравится сама идея.

— Угу, — снова буркнула Алика, о чем-то размышляя. — Желательно стукнуть его как следует по башке за все художества. Как раз с устранением этой сволочи нет никаких проблем, если только мой план сработает. А если нет? Как забраться в сокровищницу и поменять перстни? Там же все на магической защите!

— Я отчетливо разглядела защитные линии вязей, — подтвердила Настя. — Такой интересный рисунок… В стенах замурованы амулеты, их защиту не обойти. Каждый предмет прикрыт магемой. Мы никак не сможем провернуть фокус с подменой. Я думаю, Колояр знал об этом.

— Наверняка, — фыркнула Алика. — Любит он сложности.

— Тогда к чему спектакль? — возмутилась Настя. — Нас в любой момент могут убить!

— Тихо! — Алика схватила ее за руку. — Кто-то идет!

Оказалось, это был один из напарников Бартоломео — блондин с перебитым носом. У него в руках была большая картонная коробка. Поставив ее на верхней ступеньке, мужчина весело крикнул:

— Бон аппетит! — и захлопнул дверь.

— Такая же сволочь, — ответила Настя, шустро поднимаясь с топчана. — Кажется, обед принесли. Помоги мне, Саша! А то навернусь с лестницы с такими каблуками и коробкой.

Как ни странно, держать впроголодь их не собирались. Содержимое коробки вполне удовлетворило желание девушек. Здесь была куча разнообразных бутербродов, салаты в пластиковых упаковках и два термоса. В одном оказался сладкий чай, в другом — рагу с картофелем.

— Судя по всему, держать нас здесь будут еще долго, — насытившись, пошутила Настя и вздохнула. — Какая же я непутная! Впервые в жизни ощутила никчемность своего Дара. Пыталась воздействовать на Мейера, но он как будто нацепил на себя защитный кокон, и даже глазом не моргнул. Ах, если бы знать, как создавать боевые магоформы, то спалила бы к чертям эту банду!

— У женщины один дар — красота, и магия здесь не при чем, — глаза у Алики после сытного обеда закрывались, говорила она неохотно. Голова клонилась книзу. — Но как носитель искры Дара, передает по крови ребенку мужского пола всю силу магических способностей. Мирослава, например, может с огромной скоростью носиться на автомобилях, не боясь аварий. Она чувствует опасность и вовремя реагирует на нее. От остальных опасностей ее защищают телохранители, а теперь и Колояр. Свой потенциал она отдаст сыну.

— Правда? — оживилась Настя. — Тогда я не совсем никчемная?

— Успокойся, так и есть, — фыркнула Алика и сложилась бубликом, поджав под себя ноги. — Если ты не хочешь спать, не мешай мне своими вопросами.

— Ты непочтительна к дворянке, — с иронией произнесла Настя. — В ином случае я бы не потерпела твоих высказываний.

— Мы, лапонька, теперь связаны воедино одной нитью, — сонно пробормотала Алика. — Даже канатом, не нитью. Так что мне плевать на сословные разграничения. Или вместе сдохнем, или выберемся.

Сытые, измученные ожиданием неприятностей и неизвестного будущего, девушки заснули, тесно прижавшись друг к другу. Казалось, их ничто не может разбудить, но громкие голоса, с трудом разбираемые, и скрежет замка мгновенно подкинул их.

А потом раздался встревоженный голос Матвея:

— Анастасия Николаевна! Александра! С вами все в порядке? Выходите, все уже закончилось!

Глава 8

Я слышал истории, как профессиональные воры умудрялись обносить сокровищницы коллекционеров, когда те находились дома, в своих постелях и сладко спали. Считаю подобные акции высшим пилотажем. А вот как поступить, если хозяин бодрствует и за чашечкой кофе с гостем разглагольствует о своем бизнесе и давнем увлечении — собирании необычных магических артефактах?

У меня было несколько вариантов. Сначала хотел предложить Грэйсу покинуть особняк и уехать в Портсмут, где у него есть еще один дом, но чертов англичанин ни за что не согласится оставить меня наедине с оборотнем, и причина была в банальной боязни за свою тайную комнату, где хранились нужные мне перстни. Я и не сомневался, что о полном доверии речи быть не может.

Потом пришла идея использовать «солнечный доспех», сымитировать нападение со стороны и направить следствие по ложному пути. И тоже отбросил в сторону этот вариант.

Грэйс может расстаться со своими перстнями только в одном случае: если его сильно прижмет. Страх смерти — вот что заставит его расстаться с древними ценностями. А как довести его до такого состояния, сидя в кабинете и глотая кофе чашку за чашкой? И где вход в чертову сокровищницу? Как-то же Уильям в нее попадает?

— У вас необычное имя, мистер Волоцкий, — Грэйс, как и я, оделся в свободную, не сковывающую движения одежду. Точнее, в костюм полувоенного покроя песочного цвета. На мне же была легкая тканевая куртка черного цвета и такие же штаны. На ногах — спортивные туфли. — Колояр… Что оно означает?

— Солнце, круговращение, ярость, — я откинулся на спинку кресла. — Ярый и виртуозный воин, если проще.

— Почему ваши родители дали именно такое имя, а не общепринятые в России?

— Я из Первородных, — старательно подыскиваю слова. Англичанин не все понимает из моей речи, морщит лоб, задает наводящие вопросы. — А у них не принято называть детей греческими, латинскими или еврейскими именами. Моего отца звали Ставером.

— А мать?

— Раньше Первородные не пересекались с другими родами, брали жен и выходили замуж только за «своих». Со временем жесткие правила смягчились, но неизменным оставалось одно: сыновья и дочери получали исконные имена, согласно традиции. Со мной так и вышло. Мама же, хоть и носила древнерусское имя, была из мелкопоместных дворянок, чей род не принадлежал Первым. Отец, придерживаясь кона, назвал меня так, как посчитал правильным и нужным.

Грэйс кивнул, подтверждая, что понял смысл моего ответа.

— Когда я только начинал активные переговоры с князем Щербатовым по транспортному хабу, не предполагал, что когда-нибудь прикоснусь к древностям скифских курганов, — оживленно произнес англичанин, бросив взгляд на часы. Нервничает. — Тем более не предполагал знакомства с человеком, являющимся хозяином этих земель.

— Щербатовы тоже владельцы, — напомнил я, в свою очередь поглядывая в сторону окна, занавешенного тяжелой бархатной портьерой. Где-то там, в ночи Лора готовится к атаке. В доме находятся пятеро вооруженных охранников. Двое из них контролируют чердачные выходы, а трое держат под прицелом парадный вход и черный, который находится на противоположной стороне особняка. Но я знаю, где рыжая прорвется. Не повезло тем, кто находится на втором этаже.

— Да, но вы теперь родственники, — усмехнулся Грэйс.

— У вас какое-то предложение ко мне? — напрямую спросил я. — И оно связано с моими землями?

— Хочу вложиться в раскопки, — кивнул англичанин. — Совместный финансовый проект с привлечением знаменитых и опытных археологов. Найденные сокровища можно продавать на аукционах, но из большей части создать коллекционное собрание и возить по миру.

— Вы в курсе, что я отдал в аренду свой участок князю Демидову?

— Да, слышал. Очень жаль. Встреть я вас раньше — все могло бы пойти иначе, — вздохнул Грэйс. — Но вы же теперь родственник Щербатовых, а значит, имеете возможность поговорить с Главой рода и склонить его к выгодному сотрудничеству.

— Неожиданное предложение, — я задумался. — Не уверен, что тесть согласится на подобное. Он, кстати, не трогает курганы на своей земле. Может быть, вы сами с ним поговорите? Когда будете в Торгуеве?

— Планирую поездку летом, — хозяин особняка поднялся с кресла и прошелся по кабинету, разминая затекшие ноги. — Я хочу сделать вам предложение стать посредником в переговорах. Поверьте, я умею уговаривать. Рачительность князя Щербатова и мои обширные связи в культурных кругах сделают нас богаче на несколько рядом.

Куда уж богаче? Лопнуть не боитесь?

В дверь дробно простучали.

— Войдите! — крикнул Грэйс чуть раздраженно, как будто ему помешали закончить важную мысль.

В кабинет заглянул рыжеволосый охранник, обряженный в такую же полувоенную форму, как и хозяин.

— Чего тебе, Джерри?

— Видеокамера засекла движение возле забора с северной стороны. Похоже на большую собаку, но мы не уверены. Проверить?

— На улицу не выходить, — приказал Грэйс, как мы и договаривались заранее. Не хочу, чтобы выстрелы всполошили всю округу. А охрана точно начнет палить, взвинченная ожиданием, в любую тень. Не шутка, если ожидают в гости самого оборотня. — Следите по камерам, не вздумайте открывать двери.

— Понял, босс, — Джерри исчез, аккуратно закрыв дверь.

Поведение Грэйса показалось мне странным. Он, как бы точнее сказать… удивился словам охранника, словно не ожидал появления некоего страшного животного возле своего дома. А ведь все должно быть наоборот. Нервное оживление, возбуждение, да обычный страх на лице! Англичанин же застыл на мгновение, подошел к занавешенному окну, постоял возле него в задумчивости, отодвинул штору на мгновение и повернулся ко мне.

А ведь он, сам того не осознавая, показал Лоре, где находится кабинет. Лишь бы рыжеволосая бестия не стала своевольничать и правильно выбрала комнату, куда ей нужно влезть.

— И все же, мистер Волоцкий, — отмер англичанин и небрежно засунул руки в карманы штанов, — вы бы подумали о моем предложении. Насчет продаж своих уникальных перстней.

Не понравился мне его тон и неожиданный переход к коммерции. Здесь, под боком, «страшная опасность» бродит, а он торговлю устроил.

— В чем вы увидели их уникальность? — я удивленно приподнял брови. — Хорошие раритеты, прекрасная тонкая чеканка и драгоценные камни.

— Сапфир, рубин, изумруд, ограненный алмаз, — перечислил Грэйс. — На ваших пальцах четыре перстня Варахи из «солнечного доспеха».

— Эти перстни перешли мне по наследству, — отрезал я. — Глупо искать в них какое-то сходство с артефактами царя Севера.

— А откуда они появились у ваших родителей? — вкрадчиво спросил англичанин. — Вы сами утверждаете, что Курганные Земли — ваша вотчина, и много чего интересного было поднято из могильников. Продайте мне свою коллекцию, мистер Волоцкий. Я отпишу вам весь фамильный бизнес.

— Вы переходите границы, сэр, — я возмущенно привстал и тут же опустился обратно. Такой вариант событий мне и в голову не приходил. Совершенно. На меня глядел ствол пистолета-коротыша «Зауэр». Его очень легко спрятать в кармане брюк или пиджака, чем и воспользовался Грэйс. — Хм! Решили банально ограбить? Не ожидал от вас такого финта…

— Я не собирался вас грабить, мистер Волоцкий, а всего лишь предупреждаю, чтобы ваша излишняя горячность не испортила сделку. Которая могла быть честной. Но вы почему-то упираетесь, не сознавая, какие преференции можно получить. У меня вчера состоялся разговор с князем Щербатовым. Очень занятный разговор. Он утверждает, что у вас никогда не было подобных перстней до возвращения домой. И у ваших родителей их тоже не замечали. Это ведь такие артефакты, которые невозможно спрятать от людских глаз. Мой опыт коллекционера говорит об этом прямо и недвусмысленно.

Ствол пистолета качнулся, предупреждая меня не шалить и сидеть тихо.

— Перстни у вас появились уже по возвращении с Урала в Торгуев. И я смею подозревать, где вы их могли раздобыть.

— Все это пустые домыслы, — усмехнулся я. Англичанин сам облегчил мне работу. Так даже лучше. Совесть окажется чиста как слеза младенца. — Не могли подумать, что наследство ждало меня в банковской ячейке? И с чего вы взяли, что артефакты магические? Между камнями не произошло сопряжения.

— Неужели, мистер Волоцкий, вы считаете меня настолько наивным? — рассмеялся Грэйс, и продолжая держать меня на прицеле, он попятился задом к рабочему столу, на котором лежал воскресный номер «The Observer». — Люди моей профессии всегда перепроверяют каждую строчку информации на два, даже на три раза. Прошлый визит меня не удовлетворил в плане проверки. И я создал ситуацию, когда мы оба убедимся в вашей лукавости.

Он отбросил газету в сторону, и я увидел на серебряном подносе перстни с агатом и опалом — те самые недостающие звенья «доспеха». И самое скверное — они светились, разоблачая меня как какого-то жулика. Проклятье!

— Уберите левую руку с ваших перстней, — чуть ли не ласково произнес англичанин. — Смелее, смелее! Ну вот, моя интуиция сработала.

«Великолепно, — прошелестел голос Ясни. — Как же давно я их не видел!»

«Ты где был, сволочь? — разозлился я. — Мне теперь убивать этого идиота прикажешь?»

«Как иначе мы бы до них добрались? Твоя рыжая волчица не умеет открывать замки сокровищниц, — рассмеялся Ясни. — А теперь гляди на эти перстни. Восторгайся ими. Всего два шага — и они твои!»

— Прекрасно! — и Грэйс туда же. Глаза полыхают вожделением, губы трясутся, но рука, держащая пистолет, тверда. — Мои догадки подтвердились. Вы же за ними приехали, Колояр? На вашей руке половина «доспеха». Может, подойдем к проблеме разумно? Совершим честную сделку…

— Не забывайте, я — дворянин, — жестко отвечаю ему, а сам готовлюсь облечься в броню. Получать дырку в своей шкуре не хочется. — Не хватало, чтобы купец ставил условия высокородному одаренному. Желаете быть испепеленным?

— Ваша одаренность — пшик, — хмыкнул хозяин дома. — Мне не составило труда навести о вас справки от хорошо информированных людей в России. Сочувствую вашей беде — я же не людоед какой. Но в данный момент прикрываться статусом не советую, он не поможет. Откровенно: за вами нет клана, нет серьезной поддержки, нет родственников, которые могут вступиться за родовую честь. Увы, но сейчас вы, мистер Волоцкий, в проигрышном положении. Зачем вам такое бремя — магический «доспех»? Освободите себя от химер всемогущества, отдайте мне эту ношу. Я знаю, как овладеть тайной перстней. Последний раз предлагаю обмен: мой бизнес на ваши артефакты. Генри! Дэнни!

В кабинет ввалились двое мордоворотов, которые встречали меня на входе дома. Держа в руках помповые дробовики, они мгновенно оценили ситуацию, разошлись по сторонам, чтобы не перекрывать другдругу сектор наблюдения, и остановились в двух шагах от моего кресла, взяли на прицел.

— То есть джентльмен решил присвоить себе по праву сильного нужную ему вещь? — ситуация кого угодно вгонит в дрожь, и я показываю, насколько мне не нравится происходящее.

— Именно, по праву сильного, — британец испытывает нетерпение. — Вы бы знали, мистер Волоцкий, сколько лет я потратил на поиски «доспеха»! И не только я, но и отец, и дед мой! По крупицам собирали обрывки информации, не гнушаясь даже сплетнями! Наша семья вложила огромные деньги для достижения цели, едва не разорились! Неужели теперь, видя перед собой вожделенные предметы, я отступлюсь? Считаете меня безумцем, банальным грабителем? Да плевать! Однако же я не раздеваю вас до нитки, а предлагаю хороший обмен! Итак, ваше слово?

— Вы уже не боитесь оборотня? — я расслабленно устроился в кресле, оценивая диспозицию. Кажется, придется повозиться с этими парнями. Сразу стрелять они вряд ли станут. Тот, что слева от меня, с бычьей шеей и постоянно двигающимися челюстями, пережевывающими жвачку, имеет шанс врезать прикладом. Ну, это я вряд ли допущу. Нужен отвлекающий маневр.

— Знаете, господин Волоцкий, — Грэйс положил свои перстни во внутренний карман своего пиджака. — Я ведь намеренно использовал ситуацию с одичавшей собакой в свою пользу, когда увидел на вашей руке перстни. Неужели думаете, что меня так легко напугать сказами про оборотней? Ничего подобного. Умело создать образ испуганного джентльмена, уговорить бывшего егеря приехать в мой дом для защиты от твари — и вот вы здесь, добровольно согласились помочь.

— А как же вервольф, который гнался за вами в парке? — изумился я такому проколу англичанина. — Это ведь был настоящий оборотень, а не бродячая шавка!

— Страх создает иллюзии, — покачал головой хозяин особняка. — Я навыдумывал себе невесть что после тяжелого дня, испугался большого пса.

— Уильям, вы сошли с ума, если представляете себе картину не таковой, какова она на самом деле, — продолжаю тянуть время. Неужели чертов британец собрался банально взять меня на гоп-стоп? Нет, с его стороны это глупо и рискованно злить дворянина, пусть и лишенного магии. Значит, план Грэйса совершенно иной. А какой? Ну… Например, убить. Перстни забрать себе, а от тела избавиться. Даст приказ охранникам отнести в лесок и кинуть там, где Лора освежевала пьянчугу. Полиция все спишет на дикого огромного пса, бегающего по Лондону. Уильям будет потрясенно со слезами на глазах рассказывать Мире, как ее муж проявил невиданную глупость и решил ночью поохотиться за тварью вне стен особняка.

— Не молчите, мистер Волоцкий, — поторопил меня Грэйс. — Вы не желаете принимать мое предложение?

Ага, судя по тону, это было «последнее китайское» предупреждение упертому русскому. Я напрягся, готовясь к любому развитию событий.

Генри тотчас же переместился мне за спину и упер ствол дробовика между лопаток. Нет, так дело не пойдет. Мне нужно встать для маневра. Стрелять в кабинете никто не будет, все это лишь дешевая постановка.

— Подчиняюсь грубой силе, — я полез во внутренний карман куртки, краем глаза уловив движение Дэнни в мою сторону. — Спокойно, джентльмены! Всего лишь ручка! Уильям, вы обещали свой бизнес в обмен на артефакты. Но знайте, это ваше худшее решение!

— Я никогда не нарушаю слово бизнесмена, — победно улыбнулся Грэйс и достал из верхнего ящика стола тонкую стопку листов с отпечатанным текстом. — Это наш договор. Подписывайте — и владейте моим бизнесом. Все сотрудники опытные, подскажут вам, что делать. Беспокоиться не нужно. Вместе с Щербатовыми у вас выйдет отличный тандем.

Он идиот? Нет, это циничное заявление, что я не встречу рассвет живым. Сохраняя на лице бесстрастность, склоняюсь над документом и делаю вид, что вчитываюсь в текст, морща лоб от специфических оборотов на английском языке. Рядом излучает нетерпение Грэйс. Ну да, за передачу ценнейших артефактов я получаю в свое право пользования весь бизнес этого ушлого англичанина, и чуть ли не его жену в придачу (шучу, конечно. Но суть этого договора такова и есть). Неужели найдется наивный человек, который клюнет на подобную щедрость? Всему есть цена, даже моим перстням. Просто она измеряется разными категориями. А «солнечный доспех» Варахи — это духовное богатство Воина, и менять его на приземленное, торгашеское имущество у меня рука не поднимется.

— Почему второй экземпляр не на русском? — я поднимаю голову и настороженно смотрю на Грэйса. Давай же, реагируй, черт тебя возьми! Я уже слышу царапание по стеклу с наружной стороны. Неужели Лора решила вломиться в кабинет? С чего вдруг она решила изменить первоначальный план?

— Вы не доверяете? — в голосе Грэйса послышались угрожающие нотки, а оба охранника придвинулись ко мне поближе. — Договор будет закреплен юридически. Если вы так жаждете перевод, то мы завтра же найдем квалифицированного переводчика.

— Доверяй — но проверяй, — я усмехнулся. — Народная мудрость. А она никогда не подводила. Я так понимаю, у меня нет иного выхода, как поставить свою подпись?

— Вы правильно поняли ситуацию, мистер Волоцкий. Иметь на руках такую невероятную ценность и не пользоваться ею — сверх глупости. Отдайте перстни тому, кто найдет им лучшее применение.

Я вздохнул, как будто принимал важное решение, и демонстративно щелкнул кнопкой, выдавливая пишущий стержень ручки наружу. Трансформация, произошедшая на глазах англичан, ввела их в ступор. Кажется, они ожидали от меня нечто другое, но никак не того, что произошло.

Но прежде чем безобидный предмет в моей руке превратился в серебристые ножны с торчащей рукоятью кинжала, окно кабинета разлетелось вдребезги. Рыжевато-серая молния с утробным рыком ввалилась внутрь, осыпаемая осколками стекла. Грэйс превратился в соляной столб. Он даже не пытался защититься или скрыться под столом, хотя такая возможность у него была. Лора молча прыгнула, подминая под себя хозяина особняка.

В то же мгновение клинок со змеиным шипением вылетел наружу. Генри, неосторожно подошедший ближе всех ко мне, схватился за рассеченное горло. Выпучив глаза от ужаса произошедшего, охранник тщетно пытался зажать рану, но кровь стремительно заливала его одежду.

Я покрылся алыми всполохами активированной брони, ощущая опасность сбоку. Грохнул выстрел. Дэнни стрелял в упор, пытаясь порцией дроби свалить меня.

— Не убей! — мой крик, пока я выворачивал из рук противника дробовик, предназначался Лоре. Охранник пытался сопротивляться, но против одетого в магическую броню человека не сдюжил. Я легко отвел оружие в сторону и располосовал клинком бок противника от подмышки до живота. Ясни с шипением впитал в себя кровь, а Дэнни осел на пол. Умер он с улыбкой на лице.

Черт возьми, стычка длилась несколько мгновений, но мне показалось, что время остановилось и никак не желает отпускать из своих тисков.

В коридоре послышался дробный топот ног охранников, оставшихся сторожить чердак и нижний этаж. Кажется, их осталось трое, мелькнула мысль. Только это обстоятельство и заставило действовать невероятно быстро. Я метнулся к лежащему Грэйсу, убедился, что тот в глубокой отключке, и быстро обшарил его карманы, попутно давая распоряжения рычащему оборотню-девушке:

— Как только сюда ворвутся люди — живо прыгай в окно! Мне надо, чтобы они видели тебя, понятно? Встретимся дома. Планы поменялись, живи, подруга!

Пока говорил, вытащил вожделенные перстни, нахально разжал пасть оборотню и вложил их туда. Хлопнул по загривку ошалевшую от такой наглости тварь. Лора снова рыкнула и переместилась к окну.

Я заорал:

— Сюда! На помощь! Скорее!

Время пошло на мгновения. Вытаскиваю свои реплики-подделки и кидаю их в карман лежащего в обмороке Грэйса. Ой, туфта! Плакать хочется от такого представления! Топорная замена, согласен — но мне важно выиграть темп. Завтра я уже должен лететь в Мадрид. Англичанин не сразу разберется, что его нагрели. А когда поймет — будет поздно.

Сжав зубы, провожу клинком по левому запястью, вспарывая ткань верхней одежды. Как только лезвие глубоко рассекает кожу, чувствую необыкновенную эйфорию. Меня переполняет желание закрыть глаза и отдать по капле свою жизнь чему-то или кому-то высшему, недосягаемому. Видимо, так себя чувствуют жертвы Ясни…

«Идиот! — зашипел мой фантомный помощник. — Ты бы предупредил меня, что хочешь пожертвовать свою кровь! Чуть не убил себя, мальчишка!»

Даже не спорю с духом тысячелетнего мудреца. Успеваю трансформировать кинжал в ручку, спрятать его и схватить дробовик умершего Генри. Делаю два выстрела над головой Лоры, у которой глаза сделались величиной с суповую тарелку. Забавный у оборотня вид! Встопорщенная в холке тварь оскалилась, демонстрируя свои белоснежные шилья. Правда, держит их сомкнутыми, чтобы перстни не вывалились.

Ну и переполох мы устроили! В кабинет ввалились оставшиеся охранники. Они увидели крупную рычащую тварь, которая тут же сиганула через подоконник вниз. Отличное алиби!

Парни с ужасом смотрят на разгром, на лужи крови, залившие пол и ковер, на мертвые тела.

— Ушел, ублюдок! — ору я, подбегая к окошку. Передернул цевье, высунул ствол наружу и нажал на спуск. Гулко хлопнуло, где-то завыла сигнализация. — Вы видели, а? Я стрелял в него, и кажется, попал!

— Звони в полицию и не забудь королевских егерей вызвать, — жестко приказал пожилой охранник своему молодому помощнику. Он первым вышел из ступора и присел перед Грэйсом, приложил пальцы к его шее, потом оттянул веки глаз. — Жив, хвала богу. Скотти, посмотри парней.

Третий охранник с крупным как картошка носом по очереди подошел к убитым, даже не стал наклоняться, покачал головой.

— Нечего делать. Оба мертвы.

— С вами все в порядке, сэр? — спросил пожилой.

— Полоснул по руке, — я показал набухший от крови рукав. — Я был последним на траектории прыжка вервольфа, успел увернуться.

Как же правильно мы поступили! Исчезни Лора на минуту раньше, мне бы не поверили. Я и так подозреваю, что вся компания, собравшаяся в особняке Грэйса, в одной упряжке. И ушлый торгаш, наверняка, ввел их в курс дела, как будут меня грабить и убивать. А здесь такой форс-мажор произошел. Так что расслабляться рановато. Незаметно готовлюсь к новой атаке.

Однако пожилой дядька с рублеными и обветренными чертами лица, как будто раньше вся его жизнь прошла на свежем воздухе, покачал головой и проронил удивленно:

— Вам повезло, сэр. Обычно подобные твари не бывают такими неловкими. Мистер Грэйс тоже отделался легкими царапинами.

— Да я просто помешал оборотню, — выдохнул я, не спуская глаз с охранников, готовый в любой момент вступить в драку. — Парни оказались не готовы к такому повороту.

— Сэр, я вынужден просить вас остаться до приезда полиции и инспектора, — оглядев поле боя, произнес пожилой таким тоном, что не оставалось сомнений: он не отпустит меня домой. Зато я поверил в его непричастность к афере Грэйса. — Вы же единственный свидетель, не считая хозяина. Впрочем, тот сейчас в шоке, и толку от него не будет. Когда еще очнется…

* * *

— Исходя из вашего рассказа оборотень смог подняться по стене на карниз второго этажа и вломиться в окно? — спросил меня инспектор полиции, невысокий, крепко сбитый мужчина лет сорока с шикарными бакенбардами и густыми черными усами. Он приехал через двадцать минут после вызова, и первым делом поднялся в кабинет, чтобы осмотреть место происшествия. Я к тому времени уже перебазировался в гостиную и хлебал бренди, с трудом сдерживая дрожь в руках.

Инспектор выслушал мой короткий рассказ и стал задавать вопросы, расхаживая по гостиной, затолкав руки в карманы коричневого плаща с меховой подбойкой.

— Сэр, я плохо понимаю по-английски, но попытаюсь ответить, — криво улыбаюсь инспектору. — Мы разговаривали о бизнесе, о коллекционировании, и вдруг окно разлетается вдребезги, в кабинет влетает тварь. Она сразу пустила страшные когти в дело. Если бы не охранники господина Грэйса, мы бы сейчас с вами не разговаривали. Парни сразу попали под удар и умерли мгновенно.

— Подождите, — поморщился инспектор и поднял палец вверх. — Почему охрана особняка находилась с вами в кабинете? Раскройте причину, сэр.

— Мистер Грэйс обратился ко мне за помощью… Дело в том, что он всерьез опасался за свою жизнь. На него недавно напал вервольф. В парке. И с тех пор Уильям одержим страхом. Ему казалось, оборотень охотится на него. Он неоднократно наблюдал, как некая крупная собака крутилась возле его особняка.

— Почему именно вас выбрал Грэйс? — поиграл желваками инспектор.

— Потому что в парке тогда именно я помог отбиться Уильяму от действительно жуткой большой твари. Я не был уверен, на самом ли деле это был оборотень, но подтверждаю, что страхи Грэйса появились не на пустом месте. И еще… Я бывший егерь, знаком с повадками волколаков.

— Волколаков? — задвигал бровями англичанин. — Кто это? Оборотни, что ли?

— Да, оборотни. Так их называют в России.

— Хорошо, мистер Волоцкий, я вас понял. Вы согласились помочь хозяину дома и поэтому приняли его предложение провести ночь в кабинете за разговорами и бутылкой бурбона?

— Пожалуй, что да.

— Охрана находилась с вами с самого начала?

— Да.

— Так вы можете объяснить, каким образом вервольф смог залезть по стене на второй этаж?

— Господин инспектор, — я доверительно понизил голос. — Не хочу показаться выдумщиком или фантазером… Лично мне доводилось видеть, как подобная тварь забралась на крышу, проникла через чердачное окно и вломилась в дом. Мне с большим трудом удалось победить ее.

— Даже так? — обладатель бакенбард с интересом взглянул на меня. — А кто может подтвердить ваши слова? Есть ли свидетели?

— Конечно, — я снисходительно улыбнулся, чем вызвал недовольное сопение инспектора. — Это княжич Щербатов и моя жена — его родная сестра…

— Хм, — допросчик задумчиво почесал щеку. — Знакомая фамилия. Весьма серьезный человек стоит за вами. Значит, вы родственно связаны с аристократической семьей… Ну, что там, Энтони? Все осмотрели?

К нам подошел представитель отделения Королевских егерей — сухопарый, гибкий как лесной кот, мужчина с короткой стрижкой. Его рыжеватые волосы и легкая светлая щетина такого же оттенка намекали на ирландское или шотландское происхождение. Он мазнул по мне взглядом и тут же прикрыл глаза густыми бровями, повернувшись к инспектору. Вот же шельма!

— Характер ранений странноватый, — сказал Энтони, присаживаясь в свободное кресло напротив меня. Он чуть наклонился вперед, переплел пальцы рук между собой. — Как будто у твари вместо когтей были острые клинки. Обычные раны от ударов вервольфа другие, со рваными краями.

Я показал на перевязанную руку:

— По-вашему, я сочинил?

— Не имел намерений обвинять вас в подлоге, — Энтони более внимательно разглядел бинт, словно имел возможность увидеть рану через повязку. — Тем более, подходящего ножа с таким лезвием мы не обнаружили ни в кабинете, ни на улице. Расскажите, как все было.

— Я устал, у меня болит рука, — уперся я. Нечего давать им повод мурыжить меня бесконечными вопросами. — Черт возьми, джентльмены! Оборотень влетел в кабинет и сразу же ударил того парня… Генри, кажется. Лапой, вот так!

Я показал, как тварь могла наотмашь рассечь глотку охраннику.

— А Дэнни вместо того, чтобы влепить картечь в бесноватую дрянь, почему-то решил перекрыть ей дорогу. Хозяина защищал, никак. Ну и получил свою порцию. Видели, насколько далеко его отбросило? Оборотень невероятно силен, невероятно! А потом и до меня добралась. Только я уже вооружился дробовиком Генри. Вервольф оценил ситуацию и сиганул в окно, когда в помещение вбежала помощь. Правда, на прощание угостил меня своим коготком.

Я поморщился, прикоснувшись к плечу. Инспектор кинул быстрый взгляд на Энтони, и егерь едва заметно кивнул, подтверждая мои слова.

— Но как эта тварь залезла на второй этаж? — инспектора, кажется, подобный вопрос волновал больше всего. Животные не умеют ползать по отвесным стенам, такое подвластно лишь горным козлам да альпинистам со страховкой. — Я осмотрел из окна, что там вообще было. Увидел только узкий карниз, тянущийся вдоль всего особняка. Чтобы попасть на него, нужно использовать водосточную трубу или спуститься с чердачного окна.

— Господин королевский егерь должен знать ответ на этот вопрос, — я посмотрел на Энтони. Не поверю, что ему не доводилось встречаться с модификантами-оборотнями. Ну же, пошевели мозгами, коллега! И ответ придет сам собой!

Энтони меня не подвел. Он моргнул и перевел взгляд на полицейского, терпеливо ждущего объяснение.

— Увы, такое случается, — сказал королевский егерь. — Если оборотень — морф, он усиливает свои навыки с помощью инъекций. Ему ничего не стоит заскочить на десятифутовую стену. У этого дома стены кирпичные, со своеобразной кладкой, с карнизами и небольшими выступами. Вервольф точно из категории морфов. Он поднялся по стене до карниза второго этажа, когда почуял господина Грэйса, и вломился в дом. Такова моя версия.

— Хм, — потер подбородок констебль. — Хотите сказать, Энтони, что оборотень из числа людей, сознательно подсаженных на магические препараты?

— Да. Иного объяснения, откуда появился вервольф, я не могу дать. Кто-то снова принялся за свои поганые эксперименты. Вы же слышали историю о найденном неподалеку от дома мистера Грэйса человеке, загрызенном до смерти какой-то тварью. Возможно, в полиции происшествие прошло по категории нападений животных, но в нашем отделении новость восприняли со всей серьезностью. И вот — еще одно подтверждение.

— Было такое, — неохотно ответил констебль. — Сам расследовал случай. Выживший дружок болтал всякую ерунду насчет большой собаки, похожей на оборотня.

— Почему сразу не сообщили нам? — нахмурился Энтони. — Получи мы вовремя информацию, давно отследили бы маршрут его передвижений и сегодняшних жертв не было бы.

В это время в парадной прихожей, где в качестве охраны находился один из полицейских, раздался зычный рев Павла Щербатова:

— Пропусти, олух! Я тебе не голодранец, чтобы меня за руку хватали!

Воздух ощутимо вздрогнул, магическая волна пролетела по помещению, взметывая тяжелые портьеры на окнах, а одного из полицейских, стоящих возле входных дверей, снесло толчком какого-то плетения. Обошлось парой сбитых стульев.

— Господа! — в развевающемся плаще, высокий статный княжич остановился посреди гостиной, раздувая ноздри от гнева. — На каком основании вы проводите допрос высокородного дворянина без адвоката и консула Российской империи?

— Милорд, вас ввели в заблуждение, — инспектор почтительно наклонил голову, убедившись, что с его подчиненным ничего страшного не произошло. — Господин Волоцкий не подозреваемый, а пострадавший и к тому же, выживший свидетель. Мы попросил его описать произошедшее, и он не отказался. Если появится необходимость в допросе, полиция Лондона обязательно соблюдет все процедуры.

— Господин Волоцкий завтра должен лететь в Мадрид, — княжич подошел ко мне и похлопал по здоровому плечу, присел рядом, распахнув плащ. — Мы можем этот вопрос решить без бюрократической волокиты?

— К сожалению, милорд, — развел руками королевский егерь, — существуют определенные процедуры. Придется остаться в Лондоне на пару-тройку дней. У нас нет обвиняемого, зато два трупа и двое пострадавших. Если за господина Волоцкого волноваться не стоит, то здоровье хозяина дома вызывает тревогу. Его с трудом из шокового состояния вывели.

«Сука, — подумал я. — Решил меня банально грохнуть и забрать перстни. Отнесся к моим предостережениям с хамской беспечностью, а Лора ему напомнила, что оборотни могут жить рядом с людьми и питаться ими. Лучше бы ты из шока не выходил. Большой сюрприз ожидает».

— Я могу его видеть? — оживился Павел.

— Увы, но лучше воздержаться, — полицейский проявил твердость. — Сейчас с ним врач, оказывает помощь и осматривает. Не самый лучший момент.

— Тогда я забираю мистера Волоцкого, — княжич упруго поднялся с дивана. — Передайте вашему начальству, что он не может ждать столько времени. Сами понимаете, семейный бизнес не терпит простоя, а у моего зятя в Мадриде очень много дел. Возникнут вопросы, решайте все через консула. Если вам угодно, мистер Волоцкий подождет еще один день, но не больше. Ты согласен?

— Не вопрос, переживу, — пожал я плечами.

Мы попрощались с инспектором и королевским егерем, и Павел стремительно зашагал к выходу. Я успел подхватить куртку и пошел за ним. На улице княжич остановился возле своего представительского авто, зачем-то похлопал по карманам плаща.

— Впервые захотел закурить, — он внимательно посмотрел на меня. — Ты в порядке?

— Да, поехали отсюда, — меня привлекли всполохи проблесковых маячков. В раскрытые ворота особняка Грэйса въезжал черный фургон без каких-либо опознавательных гербов или эмблем городских служб. Но Щербатов, оказывается, хорошо знал, кому принадлежит грузовик.

— Местные маги заявились, — распахнув заднюю дверь автомобиля, сказал он. — Садись шустрее, Колояр, а то в Мадрид не скоро попадешь. Вы такое облако магических плетений в астрал выбросили, что всех причастных всполошили.

Очутившись в теплом нутре роскошного салона, я расслабился. Водитель получил приказ двигаться. Княжич поднял стекло, отгораживая нас от передних кресел, и спросил с удивлением:

— Тебя Лорка располосовала, что ли?

— Нет, пришлось самому устроить алиби, — поморщился я. — Но она знатно пошалила.

— Ну да, двоих завалить — не шутка, — княжич покачал головой. — Бедовая девка. Не зря ее отец простил и к семье приблизил.

Павел думает, что Лора убила охранников. Соответственно, степень доверия к ней возрастает неимоверно. Мне, как бы, от этой ситуации ни жарко, ни холодно. Если девушка получит защиту Щербатовых, ее карьере можно будет позавидовать. С одним «но»: князь не захочет терять совершенную машину для убийства. Рыжей самой придется выбирать путь между долгом Щербатовым и обычной жизнью женщины, вылечившейся от зависимости магических препаратов.

— Ты не говорил Мире, куда из дому на ночь глядя поехал? — поинтересовался я, поддерживая поврежденную руку.

— Когда ты позвонил, она уже спала. Жене ничего объяснять не стал. Сказал — срочное дело появилось. Боялся не успеть. А то бы вытрясли из тебя много лишнего. Утром поговорю с князем Преображенским, нашим консулом в Британии. Предупрежу его о сложившейся ситуации. И ты тоже наготове будь. На допрос вызовут однозначно. Но не бойся. С хорошим адвокатом да с консулом быстро дело закроем. И можешь лететь обратно.

Княжич вздохнул, показывая, как ему приходится тяжко, и спохватился:

— Кстати, удалось сделать то, что задумал?

— Удалось, — я вспомнил удивленную морду оборотня с перстнями в пасти. — Артефакты в надежном месте. Грэйс остался в дураках, но богатым. Реплики стоят не меньше ста тысяч имперских червонцев.

Павел хохотнул, найдя в моих словах что-то смешное для себя, и перестал тревожить своими расспросами. О случившемся мне все равно придется рассказать, но уже в компании с Мирославой. А раз так, зачем лишний раз языком чесать? Княжич сразу сообразил. А я, убаюканный монотонным гулом двигателя и мягким ходом машины задремал и проспал до самого особняка Щербатовых.

Глава 9

— Я не понимаю, почему Грэйс пошел на откровенный криминал, — Щербатов, судя по хмурому лицу, всю оставшуюся ночь не спал. Наверное, консультировался о произошедшем с отцом или с кем-то из посольства. — На него это непохоже.

— Полагаю, нервы не выдержали, когда камни «узнали» друг друга, — я тоже выглядел не лучше. Рана побаливала, но не она причиняла беспокойство. Лишний раз убеждаюсь, что охота за артефактами «доспеха», если подтверждалась их подлинность, никогда не отличалась благородством, и «боевые действия» между коллекционерами разгорались нешуточные. Да хотя бы вспомнить недавнюю стычку в доме Вайсманна, когда пришлось вразумлять «охотников» из Европы. А это значит только одно: чтобы заполучить вожделенный древний магический «доспех», знающий человек пойдет на любое преступление, отбрасывая в сторону так называемый «кодекс чести». Немудрено, что Уильям сознательно обострил ситуацию. В живых он меня не оставил бы — это точно. Получив нужную информацию, быстро провел в уме нехитрую математическую операцию и решил, что моя гибель не принесет ему больших проблем, и Щербатовы закроют глаза на подобную оплеуху. В конце концов, еще докажи, кто истинный виновник конфликта.

— Нервы? — Павел поморщился. — Грэйс пошел на серьезный конфликт, и нам предстоит решить, как быть дальше. Это недопустимо.

— Да брось ты, — равнодушно ответил я. — Занимайтесь и прежде своим бизнесом. Я же его только краем касаюсь. Теперь у меня с Грэйсом свои отношения, не пересекающиеся с вашими. Если он решил применить готтентотскую мораль, то и я свою мораль перевожу в эту плоскость. Увижу в пределах видимости — уничтожу без сожаления. Так и передай ему.

Павел, сидевший в кресле напротив меня, протянул руку к бокалу с красным вином, стоящему на журнальном столике, сделал пару глотков. Наша компания собралась на открытой террасе и горячо обсуждала произошедшее. И главный вопрос продолжал висеть в воздухе: что произошло с чопорным допрежь англичанином.

— Думаешь, это не будет касаться нас? — княжич оставался мрачным, хотя прохладный свежий воздух слегка взбодрил его после горячей ночки. — Твои дела самым непосредственным образом влияют на взаимоотношения с этим… идиотом.

Мирослава, стоявшая за спинкой моей кресла, фыркнула. Такая оценка британского бизнесмена из уст брата выглядела довольно натянутой. Лично она считала, что нужно держаться подальше от спятившего Грэйса.

— Ну и чем это все закончится? — спросила она, подтягивая сползший с моей груди плед. Вопрос предназначался Павлу. — Нам-то что делать?

— Полиция пока молчит, — откликнулся задумавшийся княжич. — Я сегодня утром разговаривал с консулом и обрисовал ситуацию. Князь Преображенский был тоже весьма удивлен произошедшим, но учитывая, что Колояр — подданный России — пообещал всячески содействовать вашему скорейшему отъезду. Ну и заодно аккуратно прощупать, как идет следствие.

— Логичнее остаться в Лондоне, — я высказал свою мысль и придержал руку Мирославы, лежащей на моем плече. Иначе ее коготки вцепились бы в меня похлеще рысьих. Рана, нанесенная кинжалом, оказалась не столь глубокой, как подозревалось вначале, но болела она, к удивлению, очень сильно. Остаток ночи после приезда в особняк я мучился, то погружаясь в неприятный лихорадочный сон, то выныривая из него, обливаясь потом. — Хотелось бы узнать, заметил ли он подмену? И какие шаги предпримет? Ведь появление настоящего, а не мнимого оборотня, стало для него потрясением.

— Будет охотиться за перстнями, что еще, — опиравшаяся спиной о перила балкона Лора выразительно посмотрела на меня. — У него не осталось вариантов кроме одного: уничтожить Колояра. Или не станет раздувать историю, чтобы не оказаться в дураках.

— А с чего бы ему молчать? — возразила Мира. — На его глаза Колояр убил охранников. Достаточно для предъявления обвинения. Нам следовало давно уже лететь в самолете над океаном, а мы чего-то ждем. Глупо.

— Но Колояр избавился от охраны, когда я уже свалила Грэйса на пол, и он ничего не видел, потому что потерял сознание, — Лора снова взглянула с опасным прищуром, злясь на то, что я сделал. Она никому не сказала, каким образом мы вынесли перстни за пределы особняка британца, опасаясь насмешек. И я тоже молчал об этом эпизоде. Правда, хороший удар локтем по ребрам я заслужил, что рыжая и сделала, улучив момент.

— Единственная улика против меня — показания самого Грэйса о подмене перстней и характере ранений на телах убитых, — я отхлебнул из кружки подогретого вина с корицей. Слегка потряхивало. — Но Лора права. Наш коллекционер не станет поднимать шум. Он захочет мне отомстить, когда сообразит, что в его руках подделки. Честно говоря, я недооценил вашего семейного партнера. Действовал нахально, по-пиратски. Настоящий джентльмен удачи.

Глубоко вздохнув влажные запахи парка, я подставил лицо нежаркому солнцу и стал наслаждаться тишиной. Прохладный ветерок раскачивал кроны деревьев; где-то на верхнем карнизе ворковали голуби. Все-таки в богатых районах есть своя прелесть. Никто не нарушает тишину, не ревут двигатели автомобилей, не шарахаются подозрительные личности под окнами. Частная жизнь европейца под охраной закона, она неприкосновенна.

Открыв глаза, я заметил устремленные на меня взгляды. Все ждали объяснений.

— Да все просто, — усмехаюсь и делаю пару глотков глинтвейна. — Грэйса не убедила проверка артефактов на подлинность. Он невероятным чутьем понял, что мои перстни могут быть настоящими, хотя проверка показала ошибочность его суждений.

— Так и есть, — подтвердил Павел. — Я внимательно смотрел на Уильяма и видел, какое разочарование было в его глазах.

— Но он все же рискнул, — Мирослава была недовольна, что я ничем не отличаюсь от авантюриста Грэйса, и рану на руке сочла достаточной причиной высказать свою позицию. Которая гласила: пора валить домой, то бишь в Испанию. — Никак не ожидала такой глупости от рационального, просчитывающего ситуацию на несколько ходов вперед, человека.

— Ну, знаете…, - я поежился, вспомнив расчетливый, ледяной взгляд британца. — Он все решил задолго до встречи, хладнокровно рассчитывал убить меня и бросить тело где-нибудь в ближайшем парке. Будьте уверены, полиция нашла бы истерзанное тело и списала гибель мистера Волоцкого на оборотня. А Грэйс охотно подтвердил бы их версию. Да, тварь неоднократно видели возле его дома. Ах, какая потеря, соболезную молодой жене…

— Прекрати, яр, не смешно, — голос Мирославы задрожал от злости. — Каков подлец, а? Я все расскажу отцу, пусть сам решает, что делать с таким клиентом. Лично я не хочу с ним работать. Будь возможность, он уже сегодня отправился бы на встречу со своими предками.

Кровожадная у меня женушка. Зато отрадно видеть ее переживания.

— Английское направление — одно из перспективных для Семьи, — слова сестры не понравились Павлу, и я про себя улыбнулся. Значит, Мирослава начинает осмысливать свою роль с той позиции, которая выгодна мне. — Твои эмоции не должны мешать делу. Я более чем уверен, что отец не станет вступать в конфронтацию. Не забывай, где вы должны находиться в это время. Он же обязательно поинтересуется, а какого черта доченька и зять делали в Лондоне. Так что думай, прежде чем жаловаться.

— И все равно попытка убийства Колояра — плевок в нашу сторону! — зашипела Мира. — По-твоему, этого факта недостаточно? Черт с ними, с деньгами! А как же репутация? Теперь каждый торгаш может запросто прирезать русского дворянина? Нельзя такое прощать, братец!

— Ты можешь поговорить с Главой рода, — пожал плечами княжич, — я не имею права запрещать тебе общаться с отцом и высказывать свое мнение. Но уверен, что он скажет то же самое, пытаясь донести до твоей хорошенькой головки одну вещь: пока есть выгода — Грэйс будет нашим партнером. Думаю, я правильно понял его позицию, когда разговаривал с ним.

— Княжеский род Щербатовых становится торгашами! — зло фыркнула Мирослава. — Дожили!

— Придержи язык, сестрица, — похолодел взгляд Павла. — Отец поставил меня во главе всей торговой схемы, и отвечаю за результат только я. Ваше направление — испанское, и будьте добры заниматься им.

Камень в мой огород, пусть и не очевидный. Намек я понял. «Уйми свою женушку, иначе будут проблемы», — такова невысказанная претензия княжича.

— Кстати, билеты уже заказали?

Невинный вопрос Павла едва не вывел Мирославу из себя. Я даже показал жестом, чтобы жена угомонилась и не сказала лишнего. Павел в своем праве решать подобные вопросы. Это семейный бизнес, в котором я сбоку припека только из-за Миры. По факту, грохни меня Грэйс — Щербатов не заплачет. Я сам разберусь с британцем, когда представится случай. Сейчас важно побыстрее свалить из Лондона, пока коллекционер от шока отходит.

— Заказали! — жена цепко сжала мои плечи пальцами. — Завтра улетаем. Спасибо за гостеприимство! Волоцкий, а ты что молчишь? Позволишь затушить свою месть?

О, я живу местью уже не один десяток лет. И не собираюсь размениваться на мелочи вроде Грэйса.

— Дорогая, — я запрокинул голову, с улыбкой глядя на Миру, и протянул ей пустой стакан. — Павел рассудительный человек. Он дело говорит. Тебе стоит прислушаться к нему. Выстраивать стратегию войны с торгашом на его территории — затея не самая лучшая. Собери вещи и будь готова к отъезду.

— Пожалуй, я точно так и сделаю, — Лора поглядела на раздувающую ноздри Мирославу и быстро покинула нашу компанию. Она чувствовала себя неуютно в начавшемся скандале.

— Ну, знаешь…, - я почувствовал, как с моих плеч исчезли ладони жены. Застучали каблуки туфель. Обиделась, ушла. Павел, оставшись со мной, скрестил руки на груди и прислонился спиной к перилам балкона.

— Не обращай внимания на женские эмоции, — княжич безучастно посмотрел в спину ушедшей Мирославы. — Скажу тебе как есть. Отец не станет слушать Мирку, это я понял из его витиеватых фраз. Грэйс, как ни крути, своими заказами приносит неплохую прибыль в семейную казну. Ну, что поделать, в наше время аристократизм всего лишь ширма из хороших манер и высокопарных пустых слов. А за нею — обычное торгашество. Права сестренка. Деньги все решают в первую очередь, а потом все остальное. Колояр, ты не одобряешь семейную позицию. Это твое решение держаться подальше от нашего клана, я не могу навязывать волю отца. Но ведь таким образом ты лишаешь себя и мою сестру поддержки. Подумай хорошенько, пока живешь далеко от нас. Рискну посоветовать вам завести поскорее ребенка, чтобы Мирослава всю свою энергию направила на его воспитание.

— Не вздумай сказать такое сестре, — посоветовал я. — Она сожрет тебя.

В глазах княжича Щербатова сверкнул лед.

— Разберемся, — бросил он.

— Что ж, пойду готовиться к отъезду, — я встал, комкая плед. — Посол не будет в обиде, если мы покинем Англию, не встретившись с ним?

— Возможно, что вы еще увидитесь, — усмехнулся Павел. — Он обещал заехать в гости, если все утрясется. В противном случае придется провести время в обществе лондонских следователей и магов.

— Надеюсь, этого не произойдет, — я кивнул на прощание княжичу и направился в свою комнату, надеясь застать там Мирославу. Иначе наворотит дел со злости. Например, отцу позвонит, выскажет свое мнение. Не скрою, создавшаяся ситуация очень мне на руку. Пусть погрызутся друг с другом, а я посмотрю, так ли уж искренна супруга в своих эмоциях ко мне.

Мирославу я застал сидящей на кровати посреди урагана из вещей. Не знаю, как ей удалось за несколько минут создать такой бардак, но когда вошел в комнату, по телу проскочили электрические разряды. Настолько все было напитано магией, что даже Ясни возмущенно охнул и на всякий случай прикрыл меня щитом.

— Мне казалось, ты не умеешь пользоваться техникой «воздушного смерча», — я закрыл дверь на защелку, и аккуратно переступая через платья, блузки и юбки, разбросанные по полу. — А мои вещи ты еще не уничтожила?

— Не иронизируй, а то и тебе достанется, — мрачно пробурчала Мира, приводя растрепанную прическу в порядок. Она положила руки на колени и с укоризной добавила: — Мог бы и поддержать меня в разговоре с Павлом. Выходит, я пытаюсь отстаиваю честь семьи Волоцких, а сам Глава будущего Рода игнорирует подобные вещи.

— Милая, ты излишне драматизируешь ситуацию, — я улыбнулся и присел рядом. — Не хочу сейчас с ним связываться и марать руки. Наказывать таких людей нужно, но так, как поступил бы твой отец.

— Ага, — шмыгнула носом Мирослава, — послать парочку крепких костоломов и устроить несчастный случай с таким расчетом, чтобы все так и думали, но держали в уме, чьи уши, на самом деле, торчат на виду.

— Именно так и надо поступать, — одобрительно кивнул я. — Нам нужно срочно уезжать из Англии. Есть подозрение, что с девочками произошло нечто плохое. Моя интуиция просто вопит об этом. Не хочу возиться с британцем. Он потом сам меня найдет — вот и выясним отношения.

— Говорила я тебе, не рискуй ими, — жена потрепала мою макушку. — Алика не одаренная, а Настя может лишь охмурять своими чарами. Согласись, не самый лучший вариант для авантюр. На примере Грэйса убедился, как могут быть опасны коллекционеры? Это же безумные люди, ради тысячелетней безделушки готовы убить любого, кто встанет на их пути!

— Согласен с тобой, — я погладил Миру по плечам, ощущая, как рассерженная магия убирает свои иголки и довольной кошкой урчит под ухом. Взбаламученное пространство успокоилось, как и моя женушка. — Вот и ладно. Давай, я помогу тебе собрать вещи. Когда у нас самолет?

— Завтра утром, — вздохнула Мирослава, глядя, как я поднимаю чемоданы и ложу их на стол. Потом встала и пошла наводить порядок. — Хотела сегодня взять, но все три рейса в Мадрид забиты полностью. Это плохо?

— В какой-то мере — да, — я покачал головой. — Хотел улизнуть до того момента, когда Грэйс очухается и начнет давать связные показания, а не ту муть, которую выдал после Лориных топтаний по его груди.

Мирослава фыркнула, деловито размещая в чемоданах свое добро:

— Девушка на тебя очень злится за перстни. Как тебе в голову пришло такое?

— А что мне оставалось делать? — я пожал плечами. — Нельзя было оставлять у себя подлинные артефакты. Лора оказалась рядом, а времени не оставалось.

— Сделай ей какой-нибудь подарок, — предложила Мира. — Девушке будет приятно, да и ты загладишь свой поступок. Ну надо же… Нет, я бы никогда до такого не додумалась!

— Додумалась бы, — я не согласился с ее выводом, ставя багажную сумку со своими вещами рядом с дверью, — когда время утекает сквозь пальцы, и опасность ощутимо хватает клыками за задницу.

— Волоцкий, как истребить твое солдафонство? — улыбнулась жена. — Мне страшно с тобой по светским раутам ходить. А что будет на приеме у испанского короля или у нашего императора?

— Ты уверена, что я туда попаду?

— Попадешь. Это случится гораздо раньше, чем ты думаешь. Как твоя рука?

— В порядке, заживает. В самом деле, не стоит беспокоиться.

— Знаешь, если бы я тебя не знала, то терялась бы в загадках, зачем ты себя полоснул ножом по руке, — покачала головой Мирослава, вжикнув «молнией» багажного чемодана. — Надеюсь, твой смертельный артефакт доволен подобным самопожертвованием.

Я замер на мгновение. Говорю же, проницательность женушки на весьма высоком уровне. Умеет она видеть суть вещей в незначительных деталях. Правда, к моему Ясни относится с большой опаской. Хвала богам, не делает глупостей и держится на предельном расстоянии от него.

— Ты же не думаешь, что я поверила в неловкость Ларисы? — усмехнулась Мира. — В следующий раз не полосуй себя жутким кинжалом, а то руку отхватишь. Ни одна магия не поможет.

Я бы поспорил с этим утверждением, но в этот момент в дверь требовательно постучали. Это был Павел. Он переступил порог, обвел взглядом комнату и странно усмехнулся. Почуял остатки магии?

— Колояр, тебя очень хотят видеть господа из полиции и территориального магического отделения, — с легкой иронией произнес Щербатов. — Я оставил их в гостиной и предложил кофе. Ты не торопись, пока не приехал князь Преображенский. Без консула пусть даже и не заикаются о разговоре.

— Да я и не думал сломя голову бежать к местным правоохранителям, — ухмыльнулся я в ответ. — Дорогая, ты еще не уложила мой костюм-тройку в чемодан?

* * *

Признаюсь, такой вариант развития ситуации я предполагал. Ну, не дураки же местные блюстители порядка, чтобы без обстоятельного допроса выпускать свидетеля (пока еще свидетеля!) преступления за границу? Вот эта парочка и поторопилась застать меня еще в Лондоне.

Комиссара полиции представлял тучный мужчина в строгом костюме из джерси, в молодости, наверняка, много занимавшийся спортом. Несмотря на грузность, в свои шестьдесят лет он еще выглядел бодрячком. Широкие плечи, мощная бычья шея под белоснежным воротничком, каменный подбородок и впечатляющих размеров кулаки — все говорило о непростом характере человека, приехавшего для разговора, чтобы составить свое мнение о русском. Колючий взгляд из-под мохнатых бровей так и не отпускал меня с той минуты, как я показался в гостиной и был представлен княжичем Павлом.

Вместе с комиссаром в гости заявился весьма занимательный персонаж из «территориального отделения магии», как было заявлено. Худощавая женщина невысокого роста с округлым лицом и мягкими очертаниями скул при определенных обстоятельствах могла считаться весьма симпатичной особой; особенно шикарными были ее густые темно-каштановые волосы, собранные в большой аккуратный пучок на затылке. Светлые глаза, в которых я не заметил ни капли настороженности или злости, только любопытство, оглядели меня с ног до головы, составляя свое мнение. Лет ей было тридцать пять, никак не больше. Молодая чародейка — уже становится интересно. До сих пор я сталкивался с магами-мужчинами на этом поприще.

На даме был надет темно-красный вязаный жакет и серая длинная юбка, из-под которой выглядывали носки черных сапожек. В ушах колыхаются маленькие сережки в виде спиральных сосулек, а на пальцах я заметил супружеское золотое колечко и две серебряные печатки с выдавленными на них рунами. Явно не простые, а с заложенными в них магическими техниками.

Комиссара полиции звали незамысловато: Ричард Хьюз. А вот у чародейки имечко и фамилия были своеобразными. Черити Бимиш, как только была представлена мне, живо протянула руку с тонким запястьем для пожатия и улыбнулась. Но в моей голове сразу же забегали мураши, сознания коснулись мягкие лапки чужого вторжения. Ясни тут же отработал штатно: выкинул прочь ментальные щупальца. Миссис Бимиш снова улыбнулась и перестала докучать своими магическими штучками, поняв намек на неприкосновенность.

Третьим гостем был сам князь Преображенский, успевший приехать до начала разговора. Его аристократическая внешность была видна даже под дорогущим плащом. Стройный, подтянутый и поджарый как гончая, хотя и летконсулу оказалось немало, почти ровесник комиссара Хьюза. Он скинул верхнюю одежду и шляпу на руки прислуги и решительно прошел на середину гостиной, сел в свободное кресло и элегантно закинул ногу на ногу.

— Господа, — обратился князь к английским гостям, — давайте определимся с форматом беседы. Надеюсь, это не будет допросом?

— Ни в коем случае, милорд, — степенно наклонил голову комиссар. — После утреннего разговора с пришедшим в себя господином Грэйсом появилось несколько вопросов к господину Волоцкому.

— Как там бедолага Уильям, здоров? — поинтересовался Павел.

— Вполне себе, — Хьюз снова повернулся в мою сторону и показал жестом, чтобы я присаживался, а не стоял столбом посреди гостиной. — В хорошем настроении, даже с аппетитом позавтракал. Имел честь с утра с ним встретиться.

Раз княжич Павел занял место возле Преображенского, я, так уж и быть, примощусь на скромном стульчике с высокой резной спинкой. Хороший стул, увесистый, несмотря на внешнюю ажурность и легкость.

— Мистер Волоцкий, — комиссар бульдожьим взглядом вцепился в меня. — Вы утверждали в тот вечер, что оборотень забрался на карниз второго этажа, разбил окно и ввалился в кабинет мистера Грэйса.

— Так и было, — подтвердил я.

— И первой жертвой стал молодой охранник Генри Дженкс?

— Первой жертвой был как раз Уильям Грэйс, — вежливо поправляю комиссара. — Оборотень прыгнул на него, однако бедняга Том попытался спасти своего хозяина, совершенно не зная поведенческую модель подобных тварей.

Брови Хьюза прыгнули вверх, а чародейка Черити незаметно для него улыбнулась, даже изобразила легкий кивок.

— Поясните, сэр…

— Я хорошо знаю природу оборотней, потому как частенько приходилось гоняться за ними по глухой тайге, будучи на службе князя Демидова, — ответил я. — Если тварь берет добычу, есть только один вариант: сразу убить, а не пытаться отогнать ее. Оборотень мгновенно переключается на обидчика, и неопытный человек погибает мгновенно, что и произошло с парнем. Будь я на его месте — итог был бы менее печальным.

— Голыми руками на вервольфа? — иронично спросила Черити.

— Не совсем голыми, — спокойно гляжу на женщину-мага. — Есть куча подручных средств, начиная от простой деревяшки и заканчивая любым предметом, способным повредить важные органы твари. Например, у меня была ручка, которую я мог воткнуть в глаз вервольфа. Охранники же посчитали дробовики с серебром важным аргументом в борьбе со зверюгой, за что и поплатились.

— Но серебро не берет модифицированного оборотня, — удивленно произнесла умница Черити. — Зачем охрана использовала патроны с серебряной дробью?

— Спросите у Грэйса, — чуточку недружелюбно посоветовал я. — Он несерьезно отнесся к моим рекомендациям. Извините, миссис Бимиш, вы в этой компании самая информированная по оборотням, и только что назвали оборотня модификантом. У вас есть основания?

— Я же сразу сказала, что это был модификант, — хмыкнула чародейка и победно посмотрела на комиссара. — Вот видите, Ричард, как важно прислушиваться к словам профессионала. А теперь мы потеряли время, пока коллеги упорно и тупо выискивали следы чужих магических плетений в доме Грэйса. Надо было сразу идти по следам бродячей твари. Заодно и лабораторию накрыли бы. И почему меня угораздило взять выходной в этот день?

Уважаю! Настоящий профессионал. Нам невероятно повезло, что Черити не было в компании тех магов, приехавших по вызову в особняк Грэйса. Иначе… Я даже не представляю, как бы спасал Лору в чужом городе, в чужой стране. А вдруг она нашла какую-то зацепку? Почему именно она приехала с комиссаром полиции?

— Я бы предпочел послушать мистера Волоцкого дальше, — недовольно проскрипел Хьюз.

— Тварь убила Генри и сразу прыгнула на второго парня… как его… А, Дэнни! Мне пришлось уворачиваться, чтобы не попасть под удар. У охранника было оружие, и оно могло переломить ситуацию. Но, как я и говорю, непрофессионалы погибают первыми.

— Грэйс утверждает, что вы применили какую-то древнюю магию, закрывшись щитом, — поспешила чародейка. — Он видел в вашей руке кинжал. А характер ран на телах охранников говорит в пользу хозяина дома. Можете что-то сказать?

— Но ведь кинжала у меня не было? — улыбнулся я мило хищнице в юбке. — Егеря и полиция перевернули весь дом в поисках оружия, но кроме дробовиков ничего не нашли. Глупости это все.

— Остаточный фон магии присутствовал, — не сдавалась Черити. — Значит, техники применялись. Вопрос: кто плел?

— Смею предположить, что вы обнаружили следы модификаторов, введенных в организм оборотня, — мне нужно было направить течение опасных мыслей женщины-чародейки в нужное русло. — Сразу предупреждаю вопрос о своей одаренностью: я хоть и дворянин с хорошей магической наследственностью, но после некоторых печальных событий потерял искру, — поддернув рукава пиджака и рубашки, я продемонстрировал белесые полоски на запястьях.

— Да, это правда, — подтвердил княжич Павел. — Вы знаете про браслеты «веригельн»?

— Однако…, - хмыкнула миссис чародейка, очень внимательно разглядывая следы от блокираторов, и в ее глазах мелькнуло сочувствие. — Но вы отбили мою ментальную атаку без особого напряжения. Скажете, обошлись без магии?

— Обучался некоторым техникам, — на голубом глазу соврал я. — Остатки Дара помогают. Я даже могу на пальце огонек зажечь.

Женщина с непонятным для меня выражением лица покивала и поинтересовалась:

— Кто с вами так поступил?

— Миссис Бимиш, давайте ближе к делу, — недовольно зыркнул на нее комиссар. — Этак мы до сути не доберемся. Итак, мистер Волоцкий, вы отрицаете, что пользовались магией, и у вас в руках не находился некий артефакт, превратившийся в кинжал?

— Отрицаю, не было такого. Уильяму, бедняге, от шока привиделось, — твердо ответил я.

— И вы не крали у него два древних перстня, которые он приобрел на аукционе?

Князь Преображенский неожиданно засопел от возмущения, и уже хотел высказать свое недовольство, но промолчал. От его былой вальяжности не осталось и следа. Кажется, консул возмутился подобным вопросом. Обвинение дворянина выходило за рамки обычной беседы, как утверждал комиссар Хьюз.

— У Грэйса украли артефакты? — я даже привстал от волнения. — Не может такого быть! Те самые, которыми он очень гордился? Кажется, из коллекции «солнечного доспеха»?

— Вы чрезвычайно осведомлены о их свойствах, — заметила Черити, внимательно изучая мои перстни на правой руке.

— Еще бы! — фыркнул я. — Кое-что слышал о пресловутой магической броне и знаменитых перстнях.

— А ваши? Они не из таковых?

— Реплики, увы, — признался я. — Но согласитесь, каждый из этих перстней стоит баснословных денег. А что до «солнечного доспеха» — не верю в подобные сказки. И очень сожалею, что Грэйс в минуту помутнения разума обвинил меня в воровстве.

— На самом деле перстни никто не крал, — чуть смущенно ответил Хьюз и кашлянул в кулак. — Грэйс подозревает о подмене.

— О подмене? — княжич Павел непринужденно рассмеялся. — Вы хотите сказать, что мой зять подменил перстни с камнями, каждый из которых стоит целое состояние, на фальшивку?

— Камни не фальшивые, — побагровел комиссар полиции, осознавая, в какую глупую ситуацию его втравил Грэйс. — Но они… как бы точнее сказать…. Они не играют той роли, к которой предназначены.

— Бред невероятный! — Преображенский расслабился. — Разговор, кажется, заходит в тупик. Можно только сожалеть о здоровье уважаемого бизнесмена, однако я вынужден заметить, что вы со своими подозрениями попали в весьма неловкое положение.

— Согласна, — мило улыбнулась чародейка, нисколько не переживая за конфуз комиссара. — История с перстнями мне самой не нравится. Зато, услышав про «солнечный доспех», не поленилась и походила по библиотекам, проконсультировалась со знающими людьми. Очень интересная история, оказывается. Честно, не знала, что за артефактами Грэйса тянется такой древний след. — Просим прощения, милорды, что отвлекли вас и господина Волоцкого. Сами понимаете, какой резонанс произвело происшествие в высших кабинетах…

Она ткнула пальцем в потолок, демонстрируя перстень с овальной печаткой, на которой четко просматривались руны.

— В таком случае предлагаю закончить разговор, — непререкаемый тон консула не оставил полицейским ни единого шанса потрясти меня как следует. В самом деле, я ожидал от Грэйса какой-то изощренной пакости, но он со своим заявлением о подмене драгоценностей попал в неловкое положение. Комиссар Хьюз отчетливо это понимал. Сохраняя лицо, он неторопливо поднялся и раскланялся с князьями.

— Мистер Волоцкий, не проводите ли даму? — стрельнула глазами Черити, когда слуга помог ей надеть плащ.

Павел понимающе заулыбался, на что я укоризненно покачал головой. Плохо он обо мне думает! Я верный муж, не надо такую физиономию строить!

Мы вышли на крыльцо, и чародейка показала топчущемуся возле автомобиля Хьюзу, что ей нужно пару-тройку минут для приватного разговора.

— Как вы полагаете, Колояр, где сейчас может быть морф? — поинтересовалась миссис Бимиш. — Ваше егерское прошлое меня удивило. Захотела проконсультироваться.

Ого! Она даже имя мое выучила. Серьезно готовилась к разговору!

— Боюсь, мало чем помогу, — вежливо отказываюсь. — У меня завтра утром самолет в Мадрид. При всем желании не смогу раскрыть тонкости поимки оборотня.

— Да мы его и сами поймаем! — рассмеялась Черити. — Никуда не денется эта рыжая бестия.

Черт бы тебя побрал, Бимиш! Тычешь вслепую пальцем, не догадываясь, как близко подобралась к истине. Или намеренно намекнула? Лишь бы сейчас Лора не вылезла из своей комнаты!

— Вы это определили по шерсти? — поинтересовался я, хотя знал, что это так и есть. Единственная проблема — определить пол морфа, если только…

— Рыжая женщина, точнее — девушка, — улыбка Черити очень опасна. Оскал змеи, а не улыбка. — Мы разработали магические реактивы, которые дают возможность по генетическому материалу определить возраст и пол вервольфа. Так что приглядитесь повнимательнее к своей сопровождающей. Вы же приехали не только с женой, но и с телохранителем? Такая хорошенькая мисс с темно-рыжей шевелюрой?

Ой-ой! Удавка ловко накинута на шею. Осталось чуть-чуть натянуть, чтобы жертва, то бишь я, начала задыхаться и просить о пощаде.

— Наш семейный телохранитель? — я беспечно улыбаюсь в ответ. — Профессионал до мозга костей, несмотря на молодость. И да, она не превращается ночью в оборотня, если вы об этом. Очень серьезная девушка. Кстати, в тот вечер находилась с моей женой. Желаете спросить?

— Нет-нет! — тряхнула головой чародейка. — Даже в мыслях не было подозревать! Все опрашиваемые в один голос утверждали, что вы приехали к Грэйсу один, без сопровождения. Но где может прятаться морф? Дайте вашу версию.

— Морф прекрасно уживается среди людей, — предупредил я. — Его не ломает, как природного оборотня, необходимость превращаться в тварь. Достаточно ввести магический коктейль в нужное время и поохотиться за свежениной.

Женщину ощутимо передернуло. Наверное, от моего цинизма, а может, она только прекрасно притворяется, скрывая ранимую душу под маской железной леди.

— Полагаете, у нас нет шансов?

— Если уговорите Грэйса еще раз побыть подсадной фигурой, — я вздохнул. — Не знаю, почему тварь выбрала его в качестве жертвы. Но, согласитесь, такое упрямство наводит на определенные мысли. Ищите того, кто имеет зуб на Уильяма.

— Возможно, вы правы, — призадумалась Черити и протянула мне руку с улыбкой. — Всего доброго, мистер Волоцкий. Приятно было познакомиться. Если у вас появятся мысли, позвоните мне…

Она ловко, незаметно для комиссара, крутнула пальцами и затолкала в карман пиджака визитку. Развернувшись, взмахнув полами плаща, и застучала каблуками сапожек по ступенькам парадной лестницы. А я вернулся домой, ощущая, как прилипла рубашка к телу. Что говорить: смогла чародейка напугать меня. Причина моей боязни была Лора, то самое слабое звено, которое могло рассыпаться под настойчивостью такой дамы как Черити.

— Проводил гостей? — усмехнулся Павел, когда я рухнул на освободившееся место.

— Даже ручкой помахал, — пошутил я. — Эта Черити — настоящая чертовка. Видишь, какой каламбур получился.

— Миссис Бимиш является опытным магическим сыщиком, — пробасил князь Преображенский, держа в руках стакан с бренди. — Я давно знаю ее. Она начинала карьеру в Лондонском территориальном отделении простой чародейкой, но за десять лет профессионально выросла. Проницательна, умна, хватка ее подобна волчьей, а по следам ходит как настоящая легавая.

— Точно, легавая, — ухмыльнулся я. — Вы точно описали суть ее характера, Ваша Светлость.

— Еще бы, — поддержал меня консул и поднес стакан к губам. Сделав пару глотков, поставил его на столик. — Приходилось пересекаться пару раз. И скажу, господин Волоцкий, что она не зря появилась здесь. Где-то вы наследили. Надеюсь, вся эта кутерьма не связана с ограблением.

— Абсолютно, — заверил я. — Остается только один нестабильный фактор — сам Грэйс. Но его игра невероятно неуклюжая. Даже сам комиссар признал. Как бы не обвинил меня в горячке, скрывая свои мотивы.

— Мы приглядим за ним, — кивнул Преображенский. — Езжайте домой спокойно, а если возникнут неприятности с нынешним делом, обращайтесь к князю Ухтомскому в наше посольство в Мадриде. Я оповещу его, чтобы он был в курсе событий. Не будете возражать?

— Ни в коем случае, — с благодарностью киваю. Мне такая поддержка не помешает, учитывая, какими глазами наследный принц Родриго смотрит на мою супругу. Подозреваю, наши тропинки еще пересекутся.

— Тогда позвольте откланяться, — консул, не чинясь, протянул руку, и я пожал ее. Павел пошел провожать Преображенского, а я плеснул себе полстакана бренди и выпил залпом, ощущая огненную лаву, прокатившуюся по пищеводу в желудок. Стало хорошо.

А потом раздалась мелодичная трель. Телефон, лежащий во внутреннем кармане пиджака, отчаянно вибрировал, едва ли не выскакивая наружу. Я глянул на номер абонента и сердце ухнуло вниз. Звонила Настя. Не веря своим глазам, поднес аппарат к уху и нажал на «вызов».

— Вы где пропали, проказницы? — выдохнул я вместо приветствия, потому что разозлился. Беспокоишься о них, беспокоишься…

— Я бы не торопился с выводами, господин Волоцкий, — мужской голос принадлежал явно не Насте Окуневой. — Неразумно было бросать вашу невесту в чужом незнакомом городе одну.

— Кто вы такой, и откуда у вас телефон Анастасии Николаевны? — я похолодел.

— Разрешите представиться. Чистяков Герасим Лукич, архат Магической Палаты. Мы с вами незнакомы, но о вас я наслышан.

— И что дальше? — я едва не сорвался. Да и так вопрос вышел грубоватым.

— Хотелось бы с вами поговорить с глазу на глаз, в спокойной обстановке.

— Что с девушками?

— Они живы, здоровы, накормлены и спать уложены… под нашим присмотром, — а он еще и хохмить умеет! — В самом деле, господин Волоцкий, с ними все в порядке. Нам удалось отбить их у наемников месье Мейера. А вы не знали, что девицы попали в заложницы к этому господину? Ну… Даже не знаю, как понять вашу слабую информированность. В общем, я жду вас в Лозанне. Пообщаемся, познакомимся друг с другом. Теперь наши дорожки идут рядышком… Итак, ваше решение?

— Я буду там, — сжав зубы, ответил я. — Дня через два, не раньше. Дождетесь?

— Конечно, мне торопиться некуда.

— Где Настя и Александра?

— Они побудут у нас, пока мы не поговорим. Не беспокойтесь, никакого шантажа. Обычная осторожность. Потом вместе уедете в Мадрид. Как будете в Лозанне, позвоните на этот номер. Буду ждать. Всего хорошего, господин Волоцкий.

В ухо ударили гудки.

Сука! Что произошло в Лозанне? Теперь я не усну спокойно, выгрызая свою совесть до кровавых ошметков, оставив Алику и Настю без своей поддержки. И что делает архат Магической Палаты в Лозанне? Магам такого уровня запрещено покидать пределы империи без высочайшего соизволения. Значит… А что значит? Целью становится «солнечный доспех», а я — важное звено в этой игре. Неужели императорский клан копает под меня?

Глава 10

Негромкая музыка, звучащая в ресторане «Сен-Поль», могла ввести в дремоту, если бы не мой собеседник, с удовольствием уплетавший говядину под каким-то соусом с кусочками брокколи, и успевающий разглагольствовать. Брюшко, скрываемое под жилеткой, выдавало в нем знатного эпикурейца и любителя заболтать любого слушателя в перерывах между блюдом и глотком легкого молодого вина.

— Секрета-то, молодой человек, каким образом я появился в этой провинциальной глуши (ничего себе, нашел глушь уважаемый архат!), не держу. Ко мне обратились Окуневы, чья дочь сейчас находится под бдительным присмотром моих мальчиков. Они — родители, конечно же, а не мальчики — были обеспокоены резким отъездом Анастасии Николаевны и очень переживали за последний разговор. Мягко говоря, повздорила ваша невеста с батюшкой и братьями нешуточно. Ну, с кем не бывает. Молодость всегда супротив опыта пытается действовать. Ей не нужно брюзжание стариков… Н-да, прошло несколько месяцев, вот Николай Макарович и вышел на меня. Помоги, дескать…

— И вы сразу же согласились? — усмехнулся я, отпивая из бокала вино. Есть совершенно не хотелось, хотя к чести Герасима Лукича, он заказал неплохой обед. Четыре часа назад самолет из Лондона приземлился в Женеве, и такси привезло меня сюда, на встречу с архатом Чистяковым. С большим трудом удалось уговорить Миру и Лору не дурить и возвращаться в Испанию сразу же, не покидая аэропорт. Обойдусь без них. Не хватало на своем горбу таскать проблему в виде четырех баб. Двух бы спасти… Главное, сейчас меня ничто не тяготит и не связывает по рукам.

— Нет, не сразу, — покачал головой архат. — Маг моего уровня не имеет права просто так уезжать за границу. Пришлось самому идти на поклон к Матвею Александровичу.

— К Елизарову? — уточнил я.

— Так он единственный, кто может влиять на решения императора, — Чистяков кинул в рот небольшой кусочек мяса, тщательно прожевал. — И мнение такого человека равносильно слову сюзерена.

— В таком случае мне нужно вас поблагодарить? — я посмотрел на архата. — Только не укладывается в вашу доброту удерживание девушек в неизвестном мне месте. Знаете, напрягает…

— Я дал слово дворянина, что с ними ничего не случится, — как будто обиделся Чистяков, но глаза оставались безжизненно-холодными. — Когда я взял за жабры этого живчика Мейера, возникло много интересных вопросов, на которые ответить можете только вы, Колояр.

— В самом деле? — я излишне резко царапнул по фарфору ножом; от неприятного скрипа свело скулы. — Никоим образом не связан с этим… Мейером, так? Ага. Чем я могу быть полезен?

— Даже не представляете, Колояр, насколько, — улыбнулся Чистяков, как будто видя меня насквозь, и откинулся на спинку стула. — Я за вами наблюдаю с того момента, когда вы появились в Москве. Знал о том, что Окуневым не понравилось решение императора и его советника Елизарова выдать замуж Анастасию за Первородного, пусть и не самого известного в аристократических круга. И о вашей дуэли с Лицыным, и нарочитом благородстве, оставив его в живых.

— Нарочитом? — я удивленно приподнял брови.

— А как же, — спокойно кивнул архат. — Могли бы спокойно убить бретера и освободить столицу от занозы. Многим он надоел своими выходками.

— Не хотел конфликтовать с родом Голицыных.

— Никто бы вам и слова не сказал против, — возразил Чистяков. — Бастард умудрился разозлить своего папашу, главу Рода… Не стоит удивляться, если бретер однажды снова появится на вашем пути… Или за спиной.

— Черт с ним, — равнодушно пожимаю плечами. — Раз вы обо мне знаете столько интересного, может, перейдете уже к делу?

— Хорошо, — с какими-то странными интонациями откликнулся архат. — Вам знаком некий Прохоров Артем Васильевич?

Сердце невольно трепыхнулось. А чего ты ожидал, Колояр? Выйдя из тени забвения, поневоле засветишься. Вот и защемили твой хвост. Пока только кончик. Но такие люди как этот благообразный коротышка-маг с розовыми щечками рано или поздно доберутся до сути происходящего.

— Ну, почему же «некий»? — улыбнулся я. — Он мой поверенный в деликатных делах. Наше сотрудничество весьма давнее. Оказывается, господин Прохоров хорошо знал моего отца, поэтому был связан с ним узами дружбы, долга и еще кое-каких обязательств. Он помог мне в переговорах с князем Демидовым разорвать вассальный договор, за что я ему благодарен.

— А вы знаете его прошлое? — архат слушал очень внимательно. Создалось впечатление, что ему известно про меня-Прохорова почти все, а сейчас старается подловить на ключевых моментах.

— Господин Прохоров не жил в России, как и его родители. Выполнял деликатные поручения….

— Можете не стараться, Колояр. Если Прохоров и существует, только не в том качестве, в каком его представляете, — победно улыбнулся Чистяков. — Спецслужбы имперской разведки проверили личность Артема Васильевича и убедительно доказали о его отсутствии. Не было такого человека в русской зарубежной агентуре. Ладно, ладно, не закипайте, юноша. Мне плевать, кто исполняет роль вашего ловкого помощника. Но, раз уж он засветился в некоторых моментах, Магическая Палата показала стойку. Когда появилась возможность встретиться с вашей очаровательной невестой, я решил с оказией поговорить и с вами, Колояр.

— Прохоров что-то натворил?

— Как сказать, — по-старчески закряхтел Чистяков и засунул руку под отворот пиджака. Вытащив оттуда небольшой, размером, примерно, со среднюю фотографию, пухлый конверт, он положил его на край стола. Потом пальцем пододвинул ко мне. — Полюбопытствуйте. Крайне интересно узнать ваше мнение.

Я вытащил из конверта фотографии и медленно, тщательно вглядываясь в них, стал рассматривать, с величайшим трудом сдерживая эмоции. На них был запечатлен момент похищения Соболевского неизвестными лицами, которых я потом уничтожил; а также я сам в личине Прохорова. Некоторые детали были специально увеличены, особенно те, когда применялись техники «солнечного доспеха». М-да, хреново. Мое лицо, правда, размазано, крупное зерно не дает возможности идентифицировать его с точностью до миллиметра с определенным человеком. Но какой смысл отпираться, если на след Артема встали маги?

— Обратили внимание на правую руку? — Чистяков излучал добродушие. — Не правда ли, перстеньки очень похожи формой на те, что носите вы? Согласен, мутный снимок, но совпадение удивительное.

— На что намекаете, господин архат? — я перетасовал фотографии как игральные карты и небрежно отбросил их.

— Ни на что, — мой собеседник поднял руку, и когда подошел официант, заказал десерт. Потом продолжил: — Если думаете, что Магическая Палата работает топорно и грязно — вынужден вас разочаровать. Идентификацию перстней проводили наилучшие специалисты нашего ведомства. А они очень и очень похожи на ваши. Два из них — точно.

Я поправил все четыре перстня на пальцах, полюбовался искорками на гранях драгоценных камней, и спросил:

— Вывод?

— Скорее, мои догадки и допущения, — Чистяков сложил руки на брюшке и профессионально врезал: — Господин Прохоров и вы — одно лицо. Не знаю, каким образом вам удается менять внешность без магических способностей, но исходя из жизненного опыта подозреваю, что дело в перстнях. Да я и отсюда ощущаю магические токи и завихрения вокруг ваших артефактов…

— Добивайте, Герасим Лукич.

— «Солнечный доспех»? — кивнул на мою руку, держащую бокал, поинтересовался Чистяков.

— Реплика, — усмехаюсь я. — Да и то неполная.

— Реплика на сотни тысяч? — зеркально хмыкнул Чистяков. — Я не настаиваю на ответе, просто полюбопытствовал.

Врешь, гад магический! Все ты уже знаешь. Поэтому и схватился за возможность прищучить меня через Настю и Алику.

— Такая интересная история получается, — продолжил архат, выкладывая на стол два перстня из коллекции Мейера. Гранат и корунд заволновались, почуяв своих собратьев, и стали излучать мягкий свет. Что-то теплое толкнуло в грудь, и электрические разряды пронеслись от кончиков пальцев до макушки. — Что вы на это скажете?

«Не сопротивляйся, — дружище Ясни тут как тут со словами поддержки! — Этот чародей очень силен и хитер. Тяни время, пока я изучаю его возможности. Соглашайся на все, что он скажет, мы все равно заберем наши перстни».

Мне бы твою уверенность!

— Не разбираюсь в магических тонкостях, — я развалил пополам бисквитное пирожное и стал от него отламывать маленькие кусочки вилкой.

— Вы же все прекрасно знаете, — с легкой укоризной произнес архат. — Артефакты «солнечного доспеха» тянутся друг к другу, что и происходит сейчас. Мейер раскусил игру ваших девочек и едва не убил, если бы не я.

— Кстати, не расскажете, как вам удалось провернуть такую лихую операцию?

— Охотно, — Чистяков убрал перстни в карман и снова сложил руки на животе, сцепив пальцы между собой. — Не так уж и трудно было…

Оказывается, в этом городке происходили такие бурные события, что мои приключения в Лондоне померкли. Настя и Алика сумели заинтересовать Марка Мейера. Коллекционер сначала клюнул на магические флюиды Насти, и желая закрутить с русской красоткой роман, пригласил ее и подругу на яхту. Приставленные для контроля и охраны девушек Матвей и Степан где-то прокололись и неудачно подставились, едва не погибнув в водах Женевского озера.

Девушкам удалось проникнуть в хранилище Мейера, но из его дома они вышли в качестве заложниц. Вот тут-то и появился архат Чистяков со своими помощниками. Им удалось вычислить местонахождение Насти и Алики, три дня отслеживая маршрут самого коллекционера и его наемников.

Их взяли прямо в логове, где прятали девушек. Герасим Лукич чуть ли не в одиночку разметал бандитов, применив одновременно несколько техник. Архату сотворить подобное — раз плюнуть. Маги его масштаба меняют суть вещей на атомарном уровне. Что Чистякову обычные наемники? В общем, не выжил никто.

На самого же Мейера архат воздействовал ментально, заставив того провести в свою сокровищницу совершенно постороннего человека. Собственноручно снял защиту с артефактов и отдал перстни в руки русского мага, а реплики заботливо положил на их место.

— Вы не убили его? — осторожно спросил я, когда архат закончил свой рассказ.

— Зачем? Его память вычищена надежно. В некоторых местах я поставил блоки. Но момент посещения сокровищницы и замены перстней репликами пришлось удалить безжалостно…

Герасим Лукич с удовольствием попробовал бисквит, политый малиновым сиропом, и хитро поглядел на меня.

— И что дальше? — хочется матом послать подальше этого пронырливого архата, но сдерживаюсь. Все-таки у меня уже шесть перстней и кинжал Ясни. А это, знаете ли, нивелирует силу мощного чародея. Архат — товар штучный, такой статус получить очень нелегко. Если удастся победить Чистякова, значит, и с Невзором справлюсь. — Формально перстни, изъятые у Анастасии Николаевны, по закону принадлежат мне. Я собирался подарить их невесте при помолвке. Но вы же знаете, как приятно потакать красивым и умным девушкам. Вот я слегка и потрафил Настеньке. Реплики-то были очень дорогие, учтите это, Герасим Лукич, если попытаетесь присвоить их себе.

— Ловко, — восхитился Чистяков. — В сокровищнице лежат копии, а у меня в кармане очень древние и мощные артефакты. Получается, я их должен передать их хозяину?

— Выходит, что так и есть, — я пожал плечами. — Но вы не горите желанием расставаться с уникальными предметами.

— Я же не бандит с большой дороги, — обиженно откликнулся Чистяков, — не ворюга какой… Отдам я вам ваши перстни, когда…

Он намеренно замолчал, вынуждая меня переспросить:

— Когда?

— Когда вы поделитесь секретами эйдоса, как умудряетесь останавливать время и менять личину. Я подозреваю, что ваши магические способности проявляются с помощью подобных перстней, входящих в структуру «солнечного доспеха». Мне ваш древний артефакт не нужен, но я хочу знать механизм техник. Хочу увидеть, как это работает.

— Хм, артефакты в обмен на знания?

— Именно в таком ключе, — кивнул Чистяков.

— Обмен неравноценный, и чуется подвох.

— Поверьте, господин Волоцкий, для меня перстни не имеют большого значения. Это всего лишь атрибут, дополнительная подпитка моих возможностей. Все знания находятся здесь.

Чистяков приложил свой палец ко лбу, а затем к какой-то точке под сердцем, намекая на искру Дара, которая по мнению высоколобых ученых, зарождалась именно там.

— А если я не в полной мере овладел ими? И кстати, что такое «эйдос»?

Старательно разыгрываю этакого неуча, которому в руки попал невероятно сильный артефакт, а что с ним делать — не представляет. Конечно же, благодаря Ясни я знаю, о чем идет речь. Симулякр — вот что интересует Чистякова.

— Некая вещь, которую вы тщательно от меня скрываете, способная превращаться в то, что вы хотите видеть. А насчет знаний… Это не столь страшно для профессионала моего уровня. Разберемся. Итак, ваше слово, господин Волоцкий?

— А если мне хватает для своих потребностей вот этих четырех перстней? — продолжаю играть выбранную роль. — Что тогда скажете?

— Ну… Как-то сомнительно ваше наигранное бахвальство, — Чистяков посмотрел на часы. — Я представляю «солнечный доспех» неким универсальным оружием и защитной броней, способный дать обычному человеку функции бога. Кощунство, в какой-то мере, согласен. Поэтому с моей стороны будет неправильным лишать вас неких способностей в отсутствии магической искры. Даже император заинтересован в таких людях, как вы. Итак, я хочу услышать разумный и взвешенный ответ.

Размышляю. Казалось бы, вполне адекватный размен. Чистяков прямо заявляет, что ему не нужен доспех Варахи. Достаточно увидеть механику магических плетений, понять их принцип и овладеть их скрытой силой. Ранг архата позволяет понять суть происходящих процессов. Не понимаю, зачем ему это. Ведь доспех делает то же самое: он может сжимать время, перемещаться из одного места в другое в зависимости от накопленной внутренней энергии, проводить трансмутацию элементов. Разве этого мало для собственного величия?

Предложение Чистякова опасно по своей сути. Ведь он может лишить меня главного козыря, что дает «солнечный доспех», и нивелировать мое преимущество. Кто знает, как в будущем отразится договор с архатом.

«Неужели ты всерьез думаешь, что этот толстяк способен постичь магию древних чародеев? — вмешался в мои мысли Ясни. — Дай ему прикоснуться к тайнам великих, чьи деяния заставляли трепетать мир! Перестать изображать мучительные раздумья!»

Как же мой верный советник любит патетику! Лихо у него получается заворачивать в яркую обертку обычное слово!

— Герасим Лукич, вы должны понимать: знания, которыми я пользуюсь, настолько необычны для современной магии, что я имею право выдвинуть встречные требования.

— Выдвигайте, — пожал плечами архат. — Торг есть торг. Справедливо.

— Вы отпускаете девушек сегодня же, — твердо произношу я и гляжу прямо в светлые глаза Чистякова. Он не отводит взгляд и кивает в ответ. — А после демонстрации моих способностей отдаете перстни, после чего мы разбегаемся в разные стороны.

Архат протарабанил пальцами по столику, словно разыгрывал сомневающегося человека, но потом улыбнулся и протянул руку.

— Принимаю ваше условие, Колояр. Через час девушки будут в своем гостиничном номере. А мы должны обсудить, где и когда проведем «мастер-класс», так сказать, — весело ухмыльнулся он.

— Предлагайте место, — великодушно предложил я. — Вы уже здесь освоились.

— Есть небольшой фермерский поселок к западу от Лозанны. Там прелестные поля и возвышенности, холмы, покрытые густыми лесами. Можно без опаски продемонстрировать все тонкости магических техник.

— Хорошо, согласен. Когда?

— Завтра в десять за вами заедут мои помощники…. Кстати, где соизволили поселиться?

— Пока нигде. Думаю, буду в «Лозанна-палас», там же, где живут девушки.

— Отлично, — Чистяков проворно встал и слегка поклонился. — Тогда всего доброго… Вы кушайте, обед оплачен.

Архат с довольным видом развернулся и пошел к выходу. Тут же нарисовался официант и на ломанном русском поинтересовался, не угодно ли мне еще чего. Интересно, тут специально держат персонал, который умеет изъясняться на языке родных берез? Подумав, попросил еще бокал вина. Нужно прокрутить разговор с Чистяковым и понять, на что он рассчитывает. После грубого наезда Грэйса я и нашим доморощенным магам не поверю. Вот зуб даю: завтра этот добрый дядюшка предложит поединок, победитель которого и получит все причитающиеся плюшки. Да хрен ему. Начнет мутить — положу его и всю бригаду помощников без раздумий. Даже рука не дрогнет.

А вот правда ли, что Магическая Палата инициировала поиск «солнечного доспеха»? Появление Чистякова в Лозанне плохо укладывается в принципы действий очень влиятельной в России структуры. Здесь обязательно должны быть завязаны интересы императора, его ближнего круга в лице Елизарова и сильных аристократических родов, а также Службы Безопасности. Будь так, архат действовал бы через официальные российские структуры за рубежом. В Женеве есть дипломатическое консульство, но знают ли они о появлении мага высокого ранга в швейцарском кантоне? Ох, с трудом верю. Мутит Чистяков, не говорит всей правды. Кто-то из спецслужб его прикрывает, факт. Так что буду держать ухо востро.

Я не стал засиживаться за столиком; допив вино, покинул ресторан. В гардеробе забрал свое пальто, оделся перед зеркалом и покачал головой. Последние безумные дни оставили отпечаток усталости на осунувшемся лице. Ладно, прорвемся. Сегодня нужно отправить девчонок в Мадрид, чтобы ни за кого не волноваться и полностью сосредоточиться на проблеме с архатом.

От ресторана до «Лозанны-палас» я решился пройти пешком, тщательно обдумывая план завтрашней встречи, выискивая ловушки в предложении Чистякова. Наконец, добрался до отеля, где меня ожидал сюрприз в виде смущенных Матвея и Степана. Они сидели в холле на диване и при моем появлении вскочили, не веря своим глазам.

— Здорово, орлы, — я поприветствовал их, пожимая руки. — Ну вы и набедокурили здесь. Я, пока летел из Лондона, такого на себя накрутил, едва не поседел. Девушки где?

Охранники замешкались, что сразу же было замечено мною. Нахмурился.

— Ну? Чего мнетесь-то? Живее докладывайте!

Жесткость в моем голосе привела парней в чувство.

— Анастасия Николаевна в номере, — ответил Степан. — Буквально полчаса назад привезли ее. Люди Чистякова связались с нами по телефону и указали место, где высадят барышень. Ну, мы и подскочили, даже не поверили, что все закончится. А потом у видели, что госпожа Окунева одна. Спросили, где Александра Федоровна…

— Не томи, Степа! — я скрежетнул зубами.

— Они сказали, что девушка пока останется с ними. Гарантируют безопасность…

— Мля, телохранители херовы! — не выдерживаю я. — Как получилось, что девчонки в руках архата, а вы здесь прохлаждаетесь?

— Господин Волоцкий, выслушайте, — занервничал Матвей. — С этим архатом страшно дело иметь! Когда мы освободили девушек, Чистяков каким-то образом задурил нам голову. Сказал, что будет лучше, если они останутся под их прикрытием. А мы должны следить за Мейером, чтобы он не побежал в полицию. При случае — пресечь эту возможность. Когда морок с мозгов спал, сообразили, в какое дерьмо вляпались. Где искать девушек — не знаем. Решили со Степой все отели и гостиницы прошерстить, но никаких следов архата и его людей… А потом звонок, чтобы ехали сюда.

Ментальное воздействие, значит, господин Чистяков? Почему я не почувствовал его? Ясни отбил атаку?

— Ладно, хватит причитать, — оборвал я горестные излияния телохранителя. — С Анастасией Николаевной все в порядке?

— Когда вытаскивали их из подвала — были в порядке, только немного напуганы, — кашлянул Матвей.

— Поменьше купаться надо, морж недоделанный, — вспылил я, но тут же взял себя в руки. — Не принимай близко к сердцу, это от нервов.

— Все нормально, господин Волоцкий, — Матвей покаянно закивал, принимая укор в свою пользу. Все-таки именно он был главным в паре, и за провал, в первую очередь, отвечал лично. — Так вы уже встречались с архатом?

— Да, славно отобедали, — я рассеяно прикинул время, когда Чистяков ушел из ресторана. Получается, свое решение он тогда и изменил. Вот же сволочь. — Слушайте внимательно. Сейчас заказываете такси до Женевы на троих. Через час оно должно стоять возле отеля. Садитесь в него вместе с Настей и быстро отсюда уматываете. Но сначала забронируйте билеты на авиарейс до Мадрида. Время рассчитаете сами, не маленькие. Если возникнут сложности, через администрацию попробуйте. Нигде не задерживайтесь, ни под каким предлогом. Все поняли?

— А как же вы? — растерялся Степан. — Нам Мирослава Борисовна головы поотрывает, если без вас вернемся!

— Тогда головы оторву я, — добавив в голос металла, обвожу взглядом незадачливых охранников. — Так накосячили, что о своем здоровье поздно думать. Скажете, возникла одна небольшая проблема, которую надо срочно решить. Ваша задача какая была с самого начала? Охранять барышень. Вот и охраняйте то, что осталось. Понятно?

— Все ясно, сделаем, — Матвей дернул за руку напарника. — Хватит, братан, булки мять. Вызывай такси, а я насчет билетов пробью.

Оставив охранников разбираться с поставленной задачей, я с улыбкой подошел к административной стойке, за которой маячил мужчина в белоснежной рубашке со строгим темно-бордовым галстуком. Он уж давно присматривался к нашей беседе, и на лице его было написано беспокойство.

— Месье, хотел бы поселиться в вашей великолепной гостинице, — французского я не знал, пришлось запинаться с английским.

К моему облегчению администратор понимающе кивнул и в ответ сказал, что месье очень повезло. Зима — не лучший момент для путешествий, поэтому номера есть.

— Мне на два дня, — попросил я.

— Как угодно, месье, — мужчина открыл большую амбарную книгу и попросил удостоверение личности. Водительские права прекрасно подошли для регистрации. Он даже глазом не моргнул, записывая аккуратным почерком мою фамилию. Привык к русским, не иначе.

— А почему не пользуетесь электронной записью? — мне стало интересно.

— «Лозанна-палас» — старинное заведение, — с гордостью ответил администратор. — Традиция записи в регистрационную книгу идет с самого его основания. Электронная техника у нас, конечно, есть. Позже я занесу данные в базу…

— Традиции надо уважать, — кивнул я в ответ, на что администратор даже приосанился, как будто я лично вынес ему благодарность за службу. — А вы не подскажете, мадемуазель Окунева со своей очаровательной подружкой в каком номере проживает?

— О, месье, вы уже не первый, кто о них спрашивает, — осторожно ответил мужчина. — Их не было трое суток, и мы заволновались, хотели привлечь к поискам полицию, но мадемуазель Анастасия появилась буквально четверть часа назад. Без своей подруги. Это очень подозрительно…

— Не волнуйтесь, — я пресек лишние вопросы. — С той девушкой все в порядке.

— Вы думаете?

— Несомненно.

— Можно ли поинтересоваться, кем вы приходитесь мадемуазель Окуневой?

— Старшим братом, — обронил я и забрал ключ. — А подружка — моя невеста. Пришел забрать ее вещи. Так вы скажете их номер?

— Двести одиннадцатый, двухместный, — разом потерял интерес администратор, не обратив внимание на маленькую логическую нестыковку. Я ведь обязан был знать этот злосчастный номер, если пришел за вещами.

Поднявшись на второй этаж, нашел комнату 211, вежливо постучал, не обращая внимание на табличку «не беспокоить» на дверной ручке. Прислушался, усиливая свои возможности. Эх, если бы Ясни активировал мои визуальные способности, например, видеть через дверь…

«Развивай иные способности, — вклинился в мои размышления фантомный приятель с ехидными нотками в голосе. — Ты же не малолетний шалунишка, подглядывающий за молодыми красотками в неглиже».

— Помолчал бы, добродетельный ты мой, — тихо прошептал я, приникая к дверному полотну, убедившись, что в коридоре никого нет. И снова постучал. Девчата точно внутри. Слышу шорох, потом резкий щелчок замкового механизма.

— Там же написано — не беспокоить! — дверь распахнулась, и Настя в длинном халате с полотенцем-башней на голове с разъяренным видом чуть ли не вывалилась в коридор. — Или по-французски не понимаете?

Каждая следующая фраза звучала тише и тише, пока девушка не замолчала с открытым ртом. Она захлопала ресницами и пролепетала:

— Колояр?

Я бесцеремонно оттеснил Настю от порога, схватил ее на руки, ногой захлопнул дверь и влетел в комнату. Девушка ошеломленно вцепилась в мою шею, и когда я опустил ее на пол, прижалась ко мне, бормоча куда-то в грудь:

— Яр, ты откуда? Божечки, как же ты вовремя! Увези меня отсюда, пожалуйста!

— Тихо! — я зажал Насте рот ладонью и мягко подтолкнул к креслу. — Не надо так вопить, а то весь персонал сбежится.

— Я не воплю, — закивала она, рухнув в кресло, машинально дернула край халата, закрывая оголившуюся ногу. Смущенно зарделась.

— Где Алика?

— Осталась в гостинице вместе с Ермилом. Когда позвонил Чистяков, Кирилл забрал меня и привез в «Лозанну-палас».

— Кто такие Ермил и Кирилл?

— Помощники господина архата. Они помогали нашим ребятам.

— В какой гостинице вас держали?

Настя захлопала ресницами, наморщила лоб и вдруг растерянно произнесла:

— А… я не знаю. Название вылетело из головы. Даже не помню, в какой части города находится эта гостиница!

И как мне тягаться с этим монстром? Щелчком пальца вычищает память. Надо бы устроить себе тестовый прогон, начиная с первой минуты встречи с Чистяковым. Вдруг и меня почистил?

«Хватит паниковать! — прошелестел голос Ясни. — Все у тебя на месте! Архат даже не пробовал воздействовать на твою память. Успокойся и решай проблему!»

— Вкусно пахнешь, — я облегченно вздохнул и ткнулся носом во влажные волосы Насти. — Из-под душа только что?

— Какой душ? — возмутилась девушка. — В ванне отмокала. Мы вэтом подвале пропахли как скунсы!

— А ты знаешь, как пахнут скунсы? — улыбнулся я, скидывая на диван свое пальто.

— В московском зоопарке посчастливилось познакомиться, — фыркнула Настя, сияющими глазами глядя, как я вышагиваю по ковру. — Ты когда приехал?

— Несколько часов назад. У меня была встреча с Чистяковым.

— Жуткий человек, я его всегда боялась, — поежилась Настя. — Как видно, не зря.

— Не понял… Ты с ним знакома?

— Так он частенько бывал в нашем доме. В ведении Магической Палаты находится и отдел евгеники. Можно сказать, курировал мою жизнь с инициации Дара.

— Каков фрукт, — протянул я задумчиво. — А мне он показался этаким добродушным дядечкой, держащим за спиной ножик.

— Он такой и есть, — подтвердила Настя. — О чем вы говорили?

— Вас пытался спасти, — я сел на диван напротив девушки, но вместе с тем почему-то захотелось крепко обнять ее и снова вдохнуть запах шампуня и ароматного мыла. Ага, ментальное воздействие накатило, и Ясни не противится этому. Чертовка, ведь понимает, что в наших отношениях пока нельзя допускать двусмысленностей. — Как вижу, Чистяков свое слово держит наполовину. Странная позиция.

— Ты ему что-то пообещал? — проницательно спросила Настя.

— Никаких обещаний, только договоренность, — отмахнулся я. — Но ты должна быть готова сегодня же покинуть Лозанну. Так что быстро собирай вещи и жди Матвея со Степаном. Поедете в Женеву, а оттуда на самолете — в Мадрид.

— А ты и Алика? — растерялась девушка. — Я не согласна!

— Отставить! — тихо рыкнул я, добавляя жестких вибраций в голос. — Будешь делать то, что я скажу. Иначе снова появятся проблемы. В одиночку я решу их быстрее и эффективнее. Понятно?

— Да, месье, — с толикой ехидцей ответила чертовка, приходя в себя. — Простите, но мы выполнили ваше поручение не до конца. Выяснили природу перстней Мейера, этого гадкого человека, но не смогли заполучить их…

— Все хорошо, — кивнул я. — Перстни у архата. Пусть пока охраняет их. Лучше скажи, как Мейер умудрился проколоться?

Настин рассказ о приключениях с коллекционером почти ничем не отличался от того, что я услышал от Чистякова. Все-таки жена достанется мне опасная. Она и сейчас давит на меня такими пикантными образами со своим участием, что пришлось закинуть ногу на ногу. Но сердиться на нее не хотелось. Пусть развлекается. А каково было несчастному неженатому Марку? Девчонка же ему мозг, наверняка, свернула набекрень. Уф, но до чего же мощно давит! Немудрено, что Мейер сломался. Хм, оказывается, свою роль блестяще разыграла и Алика. Ее знания по магической артефакторике привели Марка в восторг. Он даже предложил девушке поступить в какой-нибудь западный университет по этой специальности.

На бедолагу Марка сначала воздействовала Настя, а потом мозги заполоскал Чистяков. Даже не представляю, какие последствия ожидают коллекционера.

— Архат убеждал меня, что принудил Мейера зайти вместе с ним в сокровищницу, — произнес я.

— Да, так и было, — подтвердила Настя. — Нам пришлось рассказать, что мы делаем в Лозанне. Чистяков заставил… Прости.

— Брось, — отмахнулся я. — Чего здесь такого? Ну, приехали по заданию Волоцкого узнать про интересующие его артефакты. Все. Архат сам достроил конструкцию и вступил в игру. Он и в самом деле приехал по просьбе твоего отца?

— Конечно, — пожала плечами Настя. — Я разговаривала с ним по телефону. Он просил вернуться домой и готовиться к свадьбе с тобой по всем традициям, а не раскатывать незамужней по Европе.

— Хм, неужели сдался?

— Хорошо зная батюшку — вряд ли, — лукаво улыбнулась девушка. — Ему просто некуда деваться. Вот и старается выправить репутацию рода.

— Поедешь?

— Еще чего! — передо мной тут же вздыбилась дикая кошка. — Сначала проявляет неуважение к Первородному, а теперь пытается исправить положение через меня!

— Ты не уважаешь отца?

— Уважаю и люблю! — Настя сердито вцепилась в полы халата, снова распахнувшиеся, чтобы показать стройные ноги его обладательницы. — Но они с тобой поступили некрасиво! Когда я стану твоей женой, подобные ситуации будут вредить всем нам. Это братики мутят воду!

— Хорошо, хорошо, — я выставил ладони перед собой, умоляя замолкнуть разошедшуюся девицу. — Начинай собирать вещи. Скоро подъедут Макар со Степаном.

— Оставь кого-нибудь из ребят, — Настя схватила фен и направилась в ванную. — Ты можешь и один справиться, не спорю. Но кто тебе спину прикрывать будет? Еще и Сашу спасать надо.

— У меня есть помощник, — я с теплотой вспомнил о Ясни. — Не волнуйся. Поговорю с Чистяковым, проясним позицию — и разбежимся. Встреча назначена на завтра, так что через день я с Аликой буду дома.

На некоторое время мне пришлось отвлечься, так как Настя занялась собой. Я расхаживал по комнате, выстраивая кусочки картины и так, и этак. Но Алика в руках Чистякова существенно ограничивала мои возможности. Можно сколько угодно вопить о попрании дворянской чести, но архат поступил правильно. Он оставил для себя гарантии моего послушания. Этакий маленький крючок, вроде бы и незаметный, но болезненно впивающийся в плоть при каждом неосторожном движении.

— А что я надену? — чуть не плача спросила Настя, демонстрируя свою шубу. — Я вся такая красивая — и в этом…!

Она, конечно, преувеличила насчет внешнего вида верхней одежды. Не считая слежавшегося в некоторых местах меха и каких-то пыльных разводов, все было пристойно. Ничего не говоря, я забрал шубу и вышел в коридор. Взмахнул несколько раз, взметывая в воздух всякий мусор, осевший на ней, потом легонько прошелся ладонью, взлохмачивая ворс, и удовлетворенный результатом, вернул Насте.

— Придется потерпеть, — миролюбиво произнес я. — Вернемся в Россию — куплю вам новые. А в Мадриде отдадим на чистку. Может, и сам почищу.

— Ум-мм…, - проницательно посмотрела на меня девушка. — Ты уже осваиваешь бытовые магоформы?

— Ни разу не пробовал, — рассмеялся я, — но интересно, как получится. Надеюсь, не испорчу.

В дверь требовательно простучали. Это пришел Матвей. Он объявил, что такси стоит у входа в гостиницу. Я вручил ему чемодан Насти, и охранник безропотно потащил его вниз. Ничего, пусть отрабатывает. За такие косяки не самое худшее наказание.

Настю я проводил до холла. На прощание девушка порывисто обняла меня и, казалось, не хотела размыкать объятия, пока я сам решительно не подтолкнул ее к выходу. Вернувшись в номер, перетащил чемодан Алики в свою комнату, где смог, наконец-то, расслабиться. Сходил в душ, напялил на себя халат и заглянут в мини-бар, где обнаружил маленькую бутылочку коньяка, с которой развалился в кресле, обдумывая завтрашнюю встречу с Чистяковым. Сидеть в одиночестве было невыносимо.

Симулякр всегда со мной; я не снял его даже в ванной комнате. Жизнь приучила к мгновенной реакции на события. Буду размываться под душем, а ко мне заглянут ребятки Герасима Лукича. Умом понимаю, что детскими шалостями архат заниматься не станет, но к каждому в голову не заглянешь. Он уже обманул меня, и такой поворот очень не нравился в свете дальнейших событий.

— Покажись, дружище, — попросил я, постукивая ручкой по подлокотнику.

— Повежливее можно? — молодой человек в стильной жилетке появился на середине комнаты, прошел к дивану колыхаясь при движении, и присел. Ясни закинул ногу на ногу. — Я все же старше тебя на несколько тысячелетий.

— Извини, — не смутившись, ответил я и отхлебнул коньяк прямо из бутылочки. — Мне твой совет нужен. Сколько не думаю, не могу сообразить, что ждать завтра от встречи с архатом.

— Сомнения появились?

— Опасаюсь, что он может устроить ловушку. Надо ли раскрывать свои способности и объяснять механику магических плетений?

— Ты меня плохо слушал, хозяин, — улыбнулся Ясни. — Древняя магия иная, ее механику способен понять только гений магического искусства. Архат, которого ты опасаешься, несомненно, силен. В ресторане вы обменивались любезностями, а я прощупывал его потенциал. Для перехода на высший уровень ему нужны возможности, заложенные в «солнечный доспех».

— Хочешь сказать, что доспех Варахи — божественный дар?

К нему приложили руку такие маги как Седрик, Крук, Любор, самые настоящие Творцы, искусники древнего чародейства. Люди, а не боги, кстати. Если бы будущие поколения магов не пытались вносить новшества, то и мир мог стать другим.

— Ты их знал?

— Седрика и Любора, — кивнул фантом. — Они уже были почтенными старцами, когда я пришел к ним обучаться величайшему дару, что дан природой. И скажу, среди остальных учеников оказался самым способным и сильным. А все потому, что хотел встать вровень с такими гигантами. Так что не волнуйся. Если архат вздумает сыграть в свою игру, я вмешаюсь и уничтожу его. Главное, не забывай моих наставлений. И кстати, не надевай перстни левой руки. Ты еще с правыми не полностью разобрался, так только путаться будешь. Что есть сапфир?

Вопрос был неожиданным, но я четко ответил:

— «Солнечный удар». В совокупности с кинжалом дает возможность сопротивляться Огню.

— Алмаз?

— «Небесное копье» различных Стихий: лед, вода, молнии, ветер, тот же огонь, холодная плазма.

— Что есть Сударшана?

— Огненный диск, самый мощный и эффективный в нападении инструмент, — прилежно, как ученик на экзамене, отвечаю я.

— Когда можно использовать Скипетр войны?

— В завязке боя, чтобы отвлечь от основных магических потоков, формирующихся вокруг бойца.

— Где находится ядро твоих умений?

— В тебе.

— То-то же, — удовлетворенно произнес Ясни и заколыхался, как будто смеясь. — Маг совершенствуется в бою с подобным себе. Не бойся драться, иначе твой уровень останется таким низким, что даже мне станет стыдно. Даже так скажу: побольше магических дуэлей. Тебе же на пользу будет.

— Одно дело с архимагом схлестнуться, а другое — с архатом, — проворчал я, допивая коньяк. — Или прикажешь с Творцом выяснять отношения?

— Знаешь, как я стал Творцом? — с улыбкой спросил молодой красивый юноша, у которого за плечами — страшно представить — жуткая пропасть тысячелетий. — Я верил в себя и свои силы. Не боялся бросать вызов тем, кто высокомерно считал себя непревзойденным универсалом и не желал делиться нужными знаниями со своими учениками. Да, были и такие, яр. И мне приходилось выходить на ристалище, чтобы доказать обратное. Сила Творца не в догмах, а в желании впитывать все новое, но оставаться прежним.

— Спорное решение, — пробурчал я, покручивая перстень с сапфиром вокруг пальца. — Сейчас все стараются держать при себе наработанный опыт. Магические школы дают лишь необходимый минимум, а на выходе получается, что нужно искать наставника.

— В этом и проблема современных чародеев, — Ясни покачал головой. — У твоего архата уровень настолько средний, что я не знаю, как он будет воспринимать техники «солнечного доспеха».

Я задумчиво покрутил наполовину опустошенную бутылку в ладонях. Слова Ясни внушали оптимизм, не спорю. Да только свои способности архату буду показывать я, а не фантом чародея. Насколько высок уровень Чистякова? Нужно быть честным перед собой. Только симулякр обеспечивает мою безопасность. Надо самому овладевать оружием. Ведь в прошлой жизни, до той минуты, как я оказался в этом мире, приходилось постигать азы своей профессии от самых низов. Набил на себе сотни шишек, синяков, лечил переломы и ранения, прочность моей шкуры проверяли ножами и огнестрелом. И ничего — окреп, заматерел. Так и здесь нужно работать. Каждый день, невзирая ни на какие обстоятельства. Стать одаренным без Дара — в этом моя цель в жизни. А дети будут вершить судьбу, как и предсказывает призрачный союзник.

— Ты всерьез полагаешь, что я смогу справиться с архатом? — я посмотрел на призрачного собеседника, сохранявшего бесстрастность на бледно-фарфоровом лице. Ну, дай же мне уверенности в своих действиях! — С человеком, всю жизнь учившегося управлять магическими материями? Умеющим управлять силами, которые не ощущает простой человек?

— Я оказался в твоих руках — разве это не подтверждение, что все идет правильно?

— С трудом верится в предопределенность, в судьбу или что там еще предлагается для подобных случаев. Я долго думал и пришел к мысли, что ты как-то воздействовал на меня, чтобы заманить в гробницу князя Сваруны. Словно какой-то рок вел за руку, столкнула с шаманом Рахдаем, назначив того проводником.

Фантом едва-едва улыбнулся. Тонкие губы Ясни сложились в причудливом изломе.

— Ты сам себе противоречишь, хозяин. То отвергаешь предначертание, то говоришь о роке. Не зря говорят: кто ищет — тот обрящет. Ты искал способ преодолеть магические запреты? Ты его нашел. К чему сомнения? Знаешь ли, яр, откуда пошли Первородные?

— С первых князей, объединивших племена на всем европейском континенте после какой-то глобальной катастрофы, — не слишком уверено произнес я. В самом деле, информации о Первородных было столько же, как и о «солнечном доспехе».

— Семнадцать колен великих племен Северного царства ушли на запад, когда воды океана стали наступать на берег, когда бушующие реки поворачивали вспять и уничтожали все на своем пути, а великий холод шел следом и замораживал землю. Вот тогда и произошел исход за Каменные Отроги. В каждом из колен было по десять-пятнадцать родов, каждый из которых нес в себе великий Дар. Эти колена разбрелись по огромному континенту, сея семена потерянных знаний, заново возрождая жизнь. Одно из колен осело на великой равнине, где сейчас стоят русские города. Именно оттуда пошел твой род, Колояр. Поэтому ты чистокровный Первородный, и об этом знают люди, незаконно сидящие на троне уже многие сотни лет. Да не смотри ты так! Твоя кровь на клинке воскресила мою память о том, кому я служил.

— Уф, я подумал, что являюсь прямым потомком Сваруны, — пошутил я, выслушав долгий монолог фантома.

— Не обольщайся, — Ясни был серьезен. — У последнего хозяина были три или четыре вымеска, но все они не дали потомства. Поверь, пришлось приложить некоторые усилия во избежание будущих проблем… Но твои предки честно служили царю. А Вараха приближал к себе только самых достойных сынов из великих племен. Именно они стали первыми аристократами, закрепили за собой право быть рядом с царями. Блистательный княжий круг — вот чем гордились эти люди.

— А кто поднял мятеж против Сваруны?

— Никто из семнадцати колен не был причастен к предательству, — твердо ответил фантом. — Часть родов ушла с Варахой, а те, кто остался, воевали на южных и восточных рубежах. Многие роды погибли в мятеже, защищая князя. За это и честь им. Ты даже не представляешь, какие эмоции я испытал, узнав твою кровь.

— Но ты же сам говорил, что тебе наплевать, кто будет хозяином: шаман Рахдай или какая-нибудь пастушка, — съязвил я.

— Про пастушку я не говорил, — прошелестел голос Ясни. — А насчет твоего врага… Он бы никогда не стал для меня повелителем. Просто поверь на слово. Рахдай изначально был обречен на неудачу. Те, кто ковал кинжал и запечатал мою душу в магическое железо, знал, кто должен владеть артефактом. Я пролежал вместе со своим князем много веков, надеясь, что когда-нибудь меня найдет Первородный. Да, признаюсь: я звал того, кто мог по праву крови стать моим Хозяином. Но я не знал, что мир вокруг изменился, и земли вокруг гробницы обезлюдели. Однако же Зов не пропал втуне, да?

А меня одолевали сомнения. Ощутить Зов магического артефакта — это очень и очень круто для человека, лишившегося Дара. Мы оба совершили логическую ошибку. Каким бы образом я ощутил призыв магии, если жил в ином мире под другим именем? Да, «повезло» попасть в тело умирающего младенца, в котором текла кровь Первородных… Но и сваливать все на откровенную удачу нельзя. Я же не просто наобум рвался на Варчаты. Рок существует?

— Извини, я совсем забыл про твою необычную историю, — хлопнул себя по лбу Ясни. Получилось забавно. — Ты никак не мог ощутить свое предназначение из-за совмещения душ. И все же что-то привело тебя к гробнице!

А вот здесь Ясни прав. Желание освободиться от проклятых браслетов стимулировало мой интерес к истории магических искусств, заставило перерыть все доступные библиотеки, прослушать легенды и сказы и систематизировать поиск всех артефактов, способных противостоять «веригельн». Так я оказался на Варчаты, и мой нюх привел к древней гробнице. Повезло? Возможно. Не хотелось бы говорить банальщину, но везет тем… кто везет. И хватит об этом. До полного комплекта «солнечного доспеха» мне остался один шаг. Я заберу у Чистякова последние перстни, и пойду по пути, предсказанному магом Ясни.

Допив коньяк, решительно позвонил архату. Ответил мне он довольно бодро, как будто до этого не сорвал договоренности.

— Герасим Лукич, вам как, не икается? — недружелюбно спросил я. Плевать на этикет. Если человек заслуживает такого отношения, пусть получает.

— Я допускал вашу реакцию на неожиданную смену плана, — ровным голосом ответил Чистяков. — Знаете, пришлось пересмотреть кое-что, когда мы расстались. Захотелось каких-то серьезных гарантий.

— Слово дворянина для вас не гарантия?

— Увы, я давно кручусь в этом обществе, и знаю цену дворянскому слову. Вовсе не хочу обидеть вас, Колояр, — поспешил с оправданиями Чистяков, — но было бы лучше закрепить договоренности чем-то весомым.

— И выбрали девушку?

— Александра Федоровна — чудесная, эрудированная девушка. С ней приятно разговаривать, особенно про «доспех». Признаюсь, я впечатлен, какие усилия вы оба приложили, чтобы выйти на Мейера и Грэйса. Госпожа Громова может стать уникальным специалистом в специфической области. Берегите ее.

— Вы даете мне намек, чтобы я не трепыхался, пока она в ваших руках?

— Ну… Это слишком грубая оценка ситуации. Проясняю свою позицию: я с осторожностью отношусь к людям, которых не могу разглядеть. В их число входите и вы, господин Волоцкий. Это не обвинение, а констатация факта. Вы потеряли искру одаренности, но в целом имеете на руках мощный арсенал магических техник с непонятной природой происхождения. Поэтому Александра Федоровна станет некой гарантией наших договоренностей. Завтра вы покажете интересующие меня возможности артефактов, а я отдам ваши перстни и девушку. Вас удовлетворило мое объяснение?

— В малой степени, — сжав зубы, ответил я. — У нас разные представления о договоренностях. В этой ситуации вы решили пойти тем путем, который посчитали наиболее верным. Причем, не учитывая моего согласия. Я бы и так пришел на встречу и выполнил свою часть договора.

— Вы еще молоды, Колояр, — сочувственно произнес архат. — С возрастом приходит понимание тех ясных принципов, которые всегда двигали активных индивидуумов. Мы становимся дьявольски расчётливыми, циничными и грубыми. И вы таким станете. Я же преподал вам небольшой урок, который вами должен быть усвоен, чтобы в дальнейшем никто не смог вами позавтракать. Вы поняли эту аллегорию?

— Не дурак, сообразил.

— Прекрасно. Поэтому постарайтесь как следует отдохнуть, выспаться.

— Я могу поговорить с Александрой?

— Пять минут, господин Волоцкий.

В трубке послышался какой-то шорох, и дрожащий, родной голос Алики обволок меня:

— Здравствуй, яр…

Глава 11

На удивление я хорошо выспался. В эту ночь Ясни не стал пичкать меня сновидениями из своего прошлого, благодаря чему встал бодрым и готовым к любым вызовам судьбы.

Отбросив одеяло, я вскочил с постели и провел энергичную разминку. Позанимавшись полчаса в прохладном номере, принял контрастный душ, после чего заказал утренний завтрак. До приезда Чистякова оставалось чуть больше часа, поэтому успевал спокойно выпить кофе, съесть несколько тостов с парой вареных яиц.

Закончив с завтраком, стал одеваться. Я предполагал, что наша беседа с архатом на свежем воздухе может закончиться непредсказуемо, поэтому ни о каких костюмах речи быть не могло. Решил обойтись простым охотничьим камуфляжным костюмом: плотные штаны с многочисленными карманами, легкая куртка с теплым подбоем, высокие шнурованные берцы и как квинтэссенция стиля «милитари» — кепи с большим козырьком, который можно было загнуть вверх, если мешает. Задумался, брать ли оружие? У меня был разрешенный к ношению «чекан». Против обычных, неодаренных злодеев имеет смысл воспользоваться им, но мне предстоял магический поединок. Чистяков так или иначе заставит меня показать все, на что я способен, обладая «доспехом». Пусть в сумке лежит.

Зазвонил телефон. Незнакомый мужской голос произнес, что машина ждет меня возле отеля. Коротко ответил, что уже спускаюсь. Перед дверью машинально охлопал себя. Ручка-симулякр — в кармане, боевые перстни — на пальцах. Можно идти.

Блим! Колокольчик входящего сообщения высветился на экране телефона.

«Настя дома. Волоцкий, я не знаю, что с тобой сделаю, когда вернешься!»

Я улыбнулся. Если не знаешь, не грозись. Все-таки у Мирославы остались какие-то детские комплексы обиды и возмущения. Могла бы спокойно принять мое решение. Сидеть возле юбки всю жизнь я не собираюсь, и сразу об этом открыто сказал супруге перед свадьбой. Вроде намека, подумать еще раз о своем решении связать жизнь с человеком, у которого непростые отношения с Щербатовыми.

Отстучал ответ, чтобы успокоилась:

«Люблю. Целую. Надеюсь, что не отлучишь от своего драгоценного тела после возвращения».

Немного перца подсыпать не мешает. Пусть рычит, чем нервничает.

Закрыл номер и спустился вниз. Поздоровался с молодым человеком, стоявшим за стойкой администратора, и оставил ему ключ. Не стал говорить, куда еду и когда вернусь. Не нужно давать дополнительную информацию для местной полиции. Черт знает, чем закончится встреча с архатом.

Снова прозвенел колокольчик.

«И не надейся на подобный подарок. Возьму вдвойне. И не рискуй понапрасну. Очень жду».

Все-таки соображает моя супруга. Не стала звонить, накручивать меня. Выяснила, что я еще жив и здоров, успокоилась. Наверное…

В приподнятом настроении вышел на улицу, поежился от сырости, тянущейся с озера, и сразу увидел солидный внедорожник. «Элизиумы» — штучный германский товар, их на дорогах родных берез редко встретишь, не говоря уже о Европе. Бронированный танк, а не машина.

Возле задней двери стоял мужчина с покатыми крепкими плечами в черном кожаном плаще. Широкополая шляпа закрывала половину его лица. Сдается мне, этот парень из личников архата. И форсит не по погоде.

— Господин Волоцкий? — полувопросительно произнес мужчина.

— Он самый, — держа руки в карманах, отвечаю ему.

— Прошу, — незнакомец распахнул дверь, и я нырнул внутрь. Хорошо! Сразу приятное тепло обволокло меня, ноздри уловили терпкий запах одеколона.

— Доброе утро, Колояр, — приветливо произнес Чистяков, чуть-чуть сдвинувшись в сторону, давая мне возможность уместиться с комфортом. Архат был в классическом двубортном пальто и без шляпы. Между ног стоит трость темно-вишневого цвета с широким лакированным набалдашником. — Как спалось?

— Прекрасно. С вашими рекомендациями, — ответил я. — Где Александра?

— Не переживайте так. Когда все закончится, я назову адрес, где она сейчас находится, — чародей Магической Палаты повел шеей, как будто воротник пальто сдавливал ее чрезмерно. Потом кивнул на мужчин: — Познакомьтесь, Колояр, с моими помощниками. Тот, кто встречал вас снаружи — Кирилл. Водителя зовут Ермил.

Второй мужчина, чуточку уступающий габаритами Кириллу, едва повернул голову и лениво кивнул. После чего уставился вперед и спросил:

— Можно ехать, господин архат?

— Да, конечно же. Не будем терять время, — нетерпеливо пошевелился маг и даже пристукнул тростью по полу.

«Элизиум» ровно заурчал и плавно тронулся с места. Ну ладно, поехали. Внутри все съежилось от ожидания.

— Они ваши помощники по магическому братству? — поинтересовался я, чтобы не молчать в напряжении, кивая на впереди сидящих мужчин.

— Шутки из вас сыплются как конфетти из хлопушки, — завернул фразу Чистяков и коротко хохотнул. — Подозреваю, что хорошему настроению что-то поспособствовало. Как там Анастасия Николаевна? Добралась до Мадрида?

— А вы прохвост, Герасим Лукич, — подцепил я архата. — Поражаюсь и опасаюсь вашей осведомленности. Или у вас есть еще люди, беспрерывно следящие за отелем?

— Не сердитесь, господин Волоцкий, — чародей без улыбки посмотрел на меня, а точнее, на мою реакцию. — Я бы ни за что не причинил вреда таким симпатичным барышням. Да и с Окуневыми меня связывают давние отношения. Признаюсь, я давно хотел с вами познакомиться поближе, еще в Москве, когда шли розыски Соболевского. Открою вам служебную тайну: его исчезновение одно время связывали с вашим именем.

— Я не знаю этого господина, — честно смотрю в добродушные глаза архата. — Кто это такой? И почему его имя решили связать со мной?

— Вы же зять князя Бориса Щербатова. Одно время этот весьма знатный род имел большие проблемы с костромской группировкой бояр. Соболевский каким-то образом оказался замешан в посредничестве между этими дворянскими родами и московскими аристократами… Фамилии говорить не буду, еще идет следствие. Версия была такова, что князь Щербатов очень хотел, чтобы сей посредник тихо исчез. Вот и всплыла ваша кандидатура.

— Вздор! — я расслабился. Нет никаких доказательств. Чистяков ведь прямо высказался, что считает меня и Прохорова одним лицом. А раз так, почему бы ему не сыграть свою партию? Вероятнее всего, за спиной архата маячит только Елизаров, а император пока не чувствует возню за спиной.

— Конечно, вздор, — согласился маг, не дождавшись продолжения моих возражений. — Между вами и неизвестным исполнителем похищения Соболевского нет компрометирующих доказательств. Впрочем, это не ваша жизнь, Колояр. Зачем в нее влезать? Вы женились очень удачно; пусть и не вошли в род Щербатовых, имеете шанс на свой. Герб есть, родовые земли тоже присутствуют. Финансово стабильны, имеете предприятия, дающие хороший доход. Женитьба на Анастасии Окуневой не даст вам каких-то дополнительных привилегий, но согласитесь, будет приятно показать такую красавицу светскому обществу в столице. И мой вам совет: решайте деликатные дела через женщин. Они куда умнее некоторых дураков с голубой кровью.

— Спасибо за совет, — нисколько не ерничая, ответил я. — Но вы немного запоздали. Об этом мне уже говорила жена. Возможно, так и поступлю, если перееду в Москву.

— Мирослава Борисовна проявила глубокое знание великосветской жизни, — Чистяков обхватил набалдашник трости и сжал его пальцами. Повисло молчание. Странно, я ждал продолжения. Фраза оказалась какой-то… незаконченной.

От уютного рокота автомобиля хотелось закрыть глаза и подремать. Сомневаюсь, что наше путешествие продлится больше часа. Достаточно выехать из города, а там потянутся фермерские поселения, милые деревушки, похожие на пряничные украшения, пробивающаяся зелень пастбищ из-под тонкого снежного покрова.

Внедорожник выбрался на прямую трассу; скорость существенно возросла. Через несколько минут мы достигли какой-то развилки, раскидывающей трассу на несколько ответвлений. Проскочив под эстакадой, плавно свернули направо и через пару километров — влево. Потом уже ехали прямо мимо ферм с гуляющими по полям коровами, каких-то ангаров, густых лесопосадок, пока не въехали в уютную долину между холмами.

Смешанный лес, обсыпавший возвышенности, хмуро ежился под зимним небом. Неяркое солнце, поднявшееся над горизонтом, давало длинные глубокие тени, отчего казалось, что на снежный покров плеснули лиловыми чернилами.

Машина миновала небольшую деревушку в десяток домов, покрытых красной черепицей, и остановилась на обочине сузившейся дороги. Захлопали двери. Ермил и Кирилл вышли из внедорожника, распахнули задние двери, чтобы мы могли выбраться наружу. Причем, меня контролировал — именно контролировал, а не был приставлен для лакейских обязанностей — Кирилл.

Чистяков лукавил. Его помощники — не простые телохранители с оружием под плащами. Симулякр мелко задрожал, когда пытался предупредить о наличии Дара у Кирилла. Мы с Ясни давно разработали систему сигналов, с помощью которых мой фантомный учитель передавал информацию, которую я сам не мог оценить в силу ограниченности Дара.

Например, я пытался разглядеть на руках Кирилла какие-нибудь артефакты магии, но ни колец, ни перстней с браслетами не заметил. Возможно, что-то он прячет под плащом. Поэтому Ясни услышал мой посыл и просканировал помощников архата. Значит — один против троих. Хреново.

Ермил шел впереди, торя дорогу по сырой луговине. Снега здесь не было, а вот впереди, на возвышенности уже белели проплешины между деревьями. Поэтому водитель особо не упирался и не пыхтел. Шел спокойно, держа руки в карманах плаща.

Чистяков пристроился за ним. Его трость вонзалась в дерн как в масло, и каждый раз архат морщился, словно ему не нравилось марать свой предмет гардероба. Ну, а Кирилл завершал шествие, сопя носом за моей спиной.

Местечко было выбрано идеально. Дорога пустая, не основная. По ней только фермерские автомобили ездят, наверное. Сейчас здесь тихо и пусто. Мало кому придет в голову проверять, кто здесь остановился и решил прогуляться до холмов. Может, человек уединения ищет? Не принято в европейских далях нос совать в личное пространство.

Мы поднялись по пологому склону и углубились в лес. Дробный стук настырного дятла нарушил вязкую тишину, притаившуюся среди деревьев. Под ногами поскрипывал снег, но к удивлению, его здесь оказалось немного. Пройдя еще метров двести, обнаружили подходящую поляну. Подозреваю, Чистяков заранее выбирал место. Слишком удачно вышли на нее, даже не блуждали долго.

— Зона контроля местных магических служб ограничивается всевозможными инструкциями и уложениями, — пояснил Чистяков, подтверждая мою догадку. — Я потратил несколько дней, чтобы вычислить «мертвую точку». Здесь проходит граница префектур. Ландшафт не самый удачный в плане отслеживания магических возмущений. Поэтому вы можете спокойно продемонстрировать свои навыки владения «солнечным доспехом». Впрочем, можно начать с теории. Я человек искушенный, но вдруг узнаю что-то новенькое.

Кирилл и Ермил остались на краю поляны, но почему-то постоянно оказывались за моей спиной, как бы я не крутился, делая вид, что выбираю удобную позицию. Их действия были подчинены какому-то определенному алгоритму, но никак не связанному с помощью своему хозяину.

— Начинайте, Колояр, — дружелюбно улыбнулся Чистяков, опираясь на трость. Он лишь расстегнул пальто и больше ничего не предпринимал.

— Не простудитесь, Герасим Лукич? — поинтересовался я. — Здесь не Россия, конечно, но поостереглись бы…

— Не переживайте за мое здоровье, молодой человек, — хмыкнул маг и ладонью повертел в воздухе. — Я вас слушаю.

— Что ж, в таком случае сразу хочу сказать: «доспех» — это многоцелевое защитное и наступательное оружие, произведенное во тьме веков умельцами такого уровня, до которого вам далеко, Герасим Лукич, — я намеренно «укусил» архата, чтобы спровоцировать его истинные намерения.

— Творцы, иным словом? — ни одна эмоция не проявилась на лице Чистякова. — Вполне допускаю, что подобный доспех мог сделать лишь маг невероятной одаренности. И все же, каков функционал артефакта? Насколько я смог выяснить, для активации нужен эйдос. Не вижу его.

Из моей ладони вырос кинжал в ножнах. Признаюсь, симулякр я вытащил заранее и сжал его в руке. Но получилось эффектно. Чистякова проняло, пусть он и не показал этого. Зато трость легла на сгиб руки.

— Холодное оружие? — хмыкнул архат. — Неожиданно. Я думал, вы его из магических техник будете активировать.

— То, что заложено в «солнечном доспехе», в корне отличается от современных техник, — я стал расхаживать по поляне, утаптывая снег. В высоких теплых ботинках с толстой нескользящей подошвой я не испытывал никакого дискомфорта. Хруп-хруп! Воздух чистый, дышится легко, а кровь начинает закипать от предстоящего боя. Даже не сомневаюсь в его целесообразности.

— То есть? — трость архата переместилась вниз, мерно раскачиваясь из стороны в сторону. А сам Чистяков стоит на месте. — Магия всегда остается магией. Она основана на обладании человеком определенной Стихии. Одаренный осваивает то, что ему дала природа в виде искры. Поясните, Колояр, в чем отличие?

— Создайте технику и атакуйте меня, — попросил я. — Теория — это всего лишь ствол дерева без ветвей.

— Что ж, — усмехнулся архат и внезапно трость взлетела вверх и подобно пропеллеру стала вертеться вокруг оси, вычерчивая идеальный круг серебристо-алого цвета. В уши ударил низкий гул, от которого посыпался снег с лапчатых елей. Достигнув какой-то невероятной скорости, круг стал потрескивать, а в нем самом появились прожилки молний.

Архат оттолкнул его от себя и направил в мою сторону. Гудение усилилось. Магоформа за один удар сердца преодолела половину расстояния до меня, но я уже был готов к отражению атаки. Огонь гасят Водой. Перстни начинают тревожно перемигиваться, выстраивая защитные бастионы. Ножны вытянулись, превращаясь в длинное льдисто-синее копье. Наконечник влетел в самый центр странной магоформы, разбивая ее на мелкие кусочки.

Радовался я преждевременно. Осколки зажили своей жизнью. Они окружили меня и суматошно завертелись вокруг как звездный нимб. А Чистяков, не давая перерыва, сплел еще какую-то дрянь в виде узкого вихревого потока, в котором мелькали серебристые лезвия, и снова метнул в мою сторону.

Так вот почему Ясни все время твердил, что во время боя ножны и кинжал должны находиться раздельно. Одной рукой я держал копье и отбивался от мелькающих перед глазами звездочек, а кинжал в это время превратился в щит, в который влетели лезвия. Воздух над нами вздрогнул от соприкосновения разнородных магем. Я едва успел вдохнуть в себя порцию холода; после этого по телу пробежала жаркая волна.

Представив, как выгляжу со стороны, едва погасил зарождающийся смех. В одной руке копье, в другой — щит. Этакий древний воин, вышедший на поединок с достойным противником! Сразу стало ясно, что являлось прототипом доспеха для Творцов.

Воздушные лезвия разлетелись по сторонам, срывая острыми гранями кору деревьев. Интересно, как там Кирилл с Ермилом? Не поубивало бы их бушующей на поляне магией.

Отбив атаку, я закрутил уменьшившееся в размерах копье, создавая на его кончике огненную кляксу. Теперь пришла моя очередь атаковать. Взмах — и в небо взлетает феникс. Хлопая ало-золотыми крыльями, магема-птица поднялась метров на десять вверх, нашла противника и резко ринулась вниз.

Архат подобрался, раскручивая руками невидимое колесо или что он собирался сделать. Вверх взмыла какая-то серая ткань, хлопающая концами подобно суматошной курице, за которой погналась кошка. Феникс спикировал в нее, раздирая крепкими когтями, и тут же окутался паром. Хлопок — и от моего гербовой птички ничего не осталось кроме вьющегося вверх дымка. «Водная» магема, — догадался я, сжимая пальцы в кулак. Перстни заполыхали ярью, да такой, что по всему телу меня пронзило чистейшей энергией силы. Я вогнал кулак в землю. Не знаю, почему именно это захотелось сделать. Но мысль была невероятно яркой.

Поляна, как мне сначала показалось, вспучилась от удара, и волны от эпицентра пошли по сторонам. Послышались матерки помощников. Живы, оказывается! Архата нешуточно подбросило вверх, но ему удалось удержаться на ногах и погасить энергию удара, отправив ее вглубь земли. Недра заворчали от подобного кощунства, в воздухе с дикими воплями закружились вороны, а через мгновение наступила тишина.

Герасим Лукич провел ладонями по обсыпанному пеплом и комками сырой земли пальто, и через минуту удовлетворенно поглядывал на вычищенную одежду. Не гнушался человек бытовых магем.

— Кажется, мне стал понятен принцип создания плетений! — крикнул он, стоя шагах в двадцати от меня. — Принципы обучающихся элементалей изначально заложены в артефакты. В каждом оружии есть алгоритм смены поражающих возможностей в зависимости от ситуации. Причем, обладающий «доспехом» даже не задумывается, что именно ему использовать. Возможно, в последнем случае я ошибаюсь, но слишком ловко вы, молодой человек, пользуетесь данными вам артефактами. На каждую магему уходит ничтожное количество времени. Даже я не всегда могу работать с такой скоростью, особенно с «тяжелыми» плетениями.

— Вы забираете у Стихии энергию и преобразовываете ее в защитную или атакующую магоформу, — ответил я, с щелчком загоняя кинжал в ножны, но убирать Ясни не торопился. Чувствую какую-то царапающую мозг неправильность. Эти ребята, маячащие за спиной на краю поляны, серьезно напрягают. Как им удалось отбить отраженные волны атакующих магоформ? Не иначе с помощью амулетов. А вдруг они одаренные? Или еще хуже — боевые маги. — А доспех может поглощать чужую энергию, не попадая в зависимость от его владельца. Маг тоже устает от бесконечных атак и защит. Как видите, Герасим Лукич, я выгляжу гораздо свежее, чем вы.

— Хотелось бы увидеть саму броню, — привел себя в порядок архат и сделал несколько шагов вперед. — Создание оружия по каким-то иным принципам не делает доспех Варахи уникальным артефактом. Вы что-то скрываете. Например, я не увидел, как вы останавливаете время и перемещаетесь в десять раз быстрее обычного человека.

«Опасность, — прошептал Ясни. — Двое со спины готовят атаку».

Впрочем, я сам научился улавливать явные угрозы. Боевую магию можно вычислить даже с закрытыми глазами. Слишком ее фон… выпячивающий.

— Демонстрация способностей впечатляющая, но не настолько уникальная, чтобы наш договор считать выполненным, — по-иезуитски улыбнулся Чистяков и неожиданно для меня скинул пальто прямо на подтаявший и посеревший снег, оставшись в вязаной жилетке. — Кирюша, ты знаешь, что делать…

Я не стал дожидаться, когда крепыш начнет показывать свои тайные умения, и развернулся в сторону помощников, одновременно с этим уходя с линии возможного удара от архата.

Вверх взмыла призрачная клякса, и планируя, нависла надо мной. Она издала звук лопнувшего шарика, наполненного газом, и я увидел раскрывающуюся надо мной крупноячеистую сеть. Если бы не солнце, увидеть в воздухе почти невидимые нити невооруженным глазом не представилось возможным. Но серебряные блики выдали артефакт с головой. Одновременно с этим Чистяков нанес свой удар. Точнее, архат обездвижил меня. Я не мог сдвинуться с места. Если бы ноги увязли в земле или их опутали корни деревьев — попытался бы вырваться из плена. Но здесь была иная хитрость, которую эффективным оружием вроде Сударшаны не ликвидировать, другая магическая техника.

«Ловчие! — меня пронзила догадка. — Вот почему они не участвуют в спектакле, навязанном Чистяковым!»

Ходили упорные слухи, что в недрах Магической Палаты существовала некая структура, помогавшая полиции и спецслужбам вылавливать чародеев, чем-то насоливших государству или преступивших все мыслимые и немыслимые законы. Особое подразделение не отвлекалось на мелочи, с которыми справлялись обычные маги, приписанные к околоткам. Если проводить грубое сравнение, Кирюша и Ермил были «егерями», охотящимися за неугодными власти одаренными. Люди этой профессии нигде не засвечивались, но все одаренные подозревали, что «ловчие» — не легенда.

Ясни с яростным шипением вылетел из ножен, между пальцами проскочил нешуточный искровой разряд — и я засветился, облачаясь в «доспех». Моя броня так впечатлила Чистякова, что он поспешил ко мне, чтобы я не смог вырваться из плена магоформы.

Жидкая субстанция, облекшая меня в непробиваемую броню, приняла на себя «ловчую сеть», но не смогла опутать в кокон. Подняв руку, я запросто порвал ее, потому что Ясни помог мне «увидеть» кристаллическую решетку этого опасного плетения и самые слабые места, куда стоило приложить малейшее усилие, и выскользнул из ловушки. Интересная техника! В каком диапазоне я сейчас рассмотрел решетку? Но — потом, потом!

Чистяков ускорил свое движение. Забавно было наблюдать, как пузатенький мужичок торопится ко мне, раскручивая свою трость. Я резко присел и повторил трюк с сотрясением земли. Но сейчас ударил двумя раскрытыми ладонями, просто снеся с ног всю троицу злодеев. Неподалеку с жалобным хрустом повалилось дерево; комель с раскоряченными корнями, как многорукое существо, взметнул вверх мерзлую землю вперемешку со снегом и камнями.

Не давая противникам ни секунды на раздумье, я развернулся в сторону поднимающихся помощников и провел атаку. Помня, что Сударшана сделала с Рахдаем, я не хотел отправлять на перерождение этих парней в иной ипостаси. Мне враги из инфернальных далей не нужны. Я метнул в их сторону каплю воды, которая в полете разлетелась по сторонам и образовала такой частокол убийственных ледяных копий, что у ловчих не оставалось возможности защититься. Их слабенькие амулеты, не предназначенные для серьезной войны, еще могли отбить первую волну атаки, но остальные копья просто смели их, пронзив насквозь. Ермила так и вовсе пришпилило к дереву.

Архат закаменел, поняв, что шуточки кончились.

— Вы поступили очень плохо, господин Волоцкий, — бледность медленно покрыла лицо Чистякова. Мне показалось, что он осознал силу доспеха и теперь лихорадочно соображал, как поступить. — Гибель этих людей была ненужной и неправильной.

— Может, объясните, господин архат, для чего этот спектакль? — бросил я в лицо замершего противника. — Зачем взяли ловчих? Вы же с самого начала не собирались выполнять договоренности, так? Неужели считали меня легкой добычей? Вынужден разочаровать: доспех завязан на крови, как и эйдос. Ничего бы у вас не вышло. Только людей зря погубили. Они на вашей совести, Герасим Лукич. Не злите «огневика».

Маг не стал выяснять отношения. Он ударил «воздушным кулаком». Формирование плетения заметно только на последней стадии, а Чистяков сделал все чисто и быстро. Удар многотонной массы спрессованного воздуха не выдержал бы ни один маг, вздумай кто с ним соперничать. Доспех принял на себя основной удар и загасил энергию, распылив ее по сторонам. Но меня нешуточно протащило по земле и швырнуло в кусты. Я вскочил на ноги, но какое-то мгновениеприходил в себя от головокружительного полета, и тем не менее, умудрился послать в архата очередь из ледяных сосулек, которые он с легкость парировал. И усмехнулся, усомнившись в моих силах противостоять ему.

«Используй Скипетр», — пришла подсказка из моей головы.

Ножны в руке превратились в массивную трость. Я перехватил ее поудобнее и просто ткнул в сторону архата. Почуяв неладное, Герасим Лукич дернулся, пытаясь уйти с линии удара и даже успел закрыться «воздушным щитом». Мой ответ был не хуже его. Скипетр сфокусировался на противнике, влепил в щит нешуточную оплеуху. Не думал, что от столкновения воздушных магоформ могут образоваться искры. Но кокон, в котором теперь находился Чистяков, раскалился от трения сотен элементалей, грызущихся друг с другом. Мои пытались прорваться через защиту, а противника — отчаянно сопротивлялись этим попыткам. Архат понимал: убери он кокон — погибнет. Но и внутри него оставаться смерти подобно. Рано или поздно невыносимый жар убьет его.

Поэтому Чистяков вызвал элементалей Воздуха и стал охлаждать стенки кокона. А я продолжал наращивать давление. Мне хватало энергии, которой я черпал из доспеха и пространства. У архата нет таких резервов, и он должен понимать критичность своего положения.

Я предполагал, что этим дело не закончится. С поляны уйдет только один. Чистякову нужно победить и овладеть «солнечным доспехом». И мне отступать некуда. Подумать только: я в открытую схлестнулся с представителем Магической Палаты, которая служит государству, императору. Фактически, это преступление против власти. Мелькнула запоздалая мысль, что чародей намеренно подставил «ловчих», чтобы спровоцировать меня, и теперь имеет полное право на уничтожение бунтаря. В качестве же трофея получил весь «доспех». Значит, с этой поляны уйдет только один. Уничтожив архата, я смогу замести следы. Пусть Магическая Палата ищет пропавших сотрудников и объясняет императору, что маг такого высокого уровня делал за рубежом.

И все-таки Чистяков решился на рискованный шаг. Он убрал кокон и тут же провел контратаку на огненных элементалей, обрушив на них огромную массу воды. С жутким шипением вверх взлетели клубы пара, из-за которого я перестал видеть картину. Крылья Скипетра Войны схлопнулись с оглушающим треском. Кажется, со всех ближайших деревьев слетели не только снежные шапки, но и хвоя. Мне тоже прилично прилетело по ушам.

Из завесы вывалился Чистяков в грязной и мокрой одежде. Из ушей и носа текли струйки крови. Даже в такой ситуации он не пытался обрушить на меня свой гнев, и злодейскими фразами отвлечь от внимания. Он терял инициативу и понимал, насколько важно ему быстро разобраться со мной. Вычерпав до дна всю энергию из окружающего пространства, архат начал вбивать в меня трескучие молнии, вздыбливать подо мной землю, чтобы хоть как-то сдержать натиск, отвлечь от неудержимой атаки.

Пришлось побегать по перепаханной поляне, уходя от провалов и серии мощных ударных техник, включавших в себя разнообразные огненные шары, молнии, ледяные и воздушные лезвия. Но всему есть предел. Архат решил перевести дух и накачать в магоформы энергии, что стоило ему жизни. Я не стал тянуть с окончанием боя. Мы оба устали, любое промедление грозило поражением. Время плотно сжалось в комок, происходящее вокруг меня застыло как капля на морозе — и оказавшись возле мага, я нанес два удара кинжалом под левый сосок, потому что боялся возможностей архата. Мне же ничего не известно о живучести людей с подобными магическими возможностями. А так — наверняка. Вспыхнувший невыносимым белым светом Ясни, напившийся крови сильного противника, через несколько мгновений потускнел. Черт возьми, я почувствовал, насколько он доволен происходящим!

Мир вернулся в прежние границы. Архат покачнулся уже мертвым и грузно завалился мне под ноги. Тяжело дыша, я отошел в сторону и огляделся. На поляне словно стая кабанов порезвилась. Сырые пласты земли вывернуты наизнанку и едва курятся, остывая от жара. Близстоящие деревья опалены магическим огнем, все усыпано хвоей и сломанными ветками. Вот удивятся местные лесники, когда заглянут сюда.

Надо что-то делать с трупами и уматывать отсюда. С замиранием сердца я обшарил карманы Чистякова, морщась от происходящего. Архат сам виноват, что пошел на такой шаг. Значит, кто-то в Москве дал приказ «слить» меня, иначе Герасим Лукич ни за что не стал бы действовать подобным образом. Но больше всего я боялся не найти перстни. Ведь архат мог оставить их в гостинице или у надежного человека, если таковой был в Лозанне. И где тогда искать артефакты?

Перстни лежали в мягком кожаном футлярчике. Я с облегчением вздохнул и положил в карман своей куртки. Но еще большее облегчение испытал, найдя плотный прямоугольник пластика в виде визитки с витиеватой надписью «Cascada Hotel» и несколько телефонных номеров. Ох, надеюсь, что Алику прячут там…

Дело сделано. Подхватив тяжелое тело Чистякова, я подтащил его к ловчим и уложил рядком. Ледяное копье, пришпилившее Ермила к дереву, растаяло, и водитель оплыл на землю. Едва не забыл посмотреть и его карманы. Как-то же надо уезжать отсюда. А ключи должны быть у Ермила. Вот и они на брелоке с эмблемой «Элизиума».

Раскрутил Скипетр, формируя магоформу «огненной птицы». Феникс гордо взмахнул крыльями и отделился от наконечника. Поднявшись на несколько метров, он дождался моего приказа и спикировал вниз, обдавая меня невыносимым жаром. Пыхнуло ярким и чистым пламенем.

Я вернулся к машине, оставив за спиной разворошенную поляну и развеянный пепел своих противников. Врагами считать их было бы неправильным. Они влезли в какую-то авантюру, чей источник я еще не определил. Как всегда: кто-то гибнет за чужие интересы, не понимая сути происходящего. Ладно, займусь аналитикой позже, когда окажусь в безопасности. А пока быстрее отсюда! Наша стычка взбаламутила весь астрал. Не хочется попасть еще и в руки местных чародеев…

«Элизиум» — великолепная машина. Я бы на ней до самого Мадрида ехал. Но сначала добрался до города — и с сожалением оставил ее на набережной, причем подальше от «Лозанны-палас». Не шла у меня из головы мысль о связнике, оставленном здесь Чистяковым. Походил по улочкам, высматривая слежку. Немного отлегло от сердца. Вроде бы никто не увязался за мной.

Как бы мне не хотелось сразу рвануться спасать Алику, я сдержал свои порывы. Сунувшись в «Каскаду» в таком виде, рискую привлечь внимание местной полиции. А лишний шум мне ни к чему. Вторая причина: я не знаю, кто остался с девушкой в номере. Хорошо, если у Чистякова больше не осталось людей в городе. Но буду исходить из худшего варианта. Поэтому сначала в «Лозанну-палас», привести себя в порядок и уже потом все остальное.

Вернувшись в отель, я забрал ключ и попросил администратора, чтобы меня не беспокоили, если кому такое придет в голову, и предупредить меня прежде о визитах. Оказавшись за дверью, я расслабился и позволил себя налить коньяка на половину стакана. Рухнув в кресло, посмотрел на пальцы. Они слегка дрожали: от дикого напряжения ли, а то и магический откат посетил. Мирки рядом нет, жаль. Некому прижаться жарким телом и вытянуть негатив.

Как ни странно, мысль о Мирославе помогла успокоиться и сосредоточиться. Принял душ, переоделся в чистое и вышел из номера.

— Пожалуйста, закажите ужин на две персоны в мой номер через час, — попросил я администратора. — Если я не вернусь к этому времени, дозволяю официанту воспользоваться служебным ключом. Пусть все сделает как нужно. А также два билета до Мадрида.

— На какой день, месье?

— Завтра, на первый рейс. Кажется, есть утренний, девятичасовой, если память не изменяет мне.

— Будет исполнено.

В «Каскаду» я доехал на такси и попросил водителя подождать меня, подкрепив просьбу лишней банкнотой. Но прежде, чем зайти в холл гостиницы, принял обличие господина Чистякова. Недаром же потратил несколько лишних минут, чтобы запомнить каждую черточку лица архата. Дружелюбно улыбаясь, прошел мимо охранника, приподнял шляпу, приветствуя двух дам средних лет на ресепшене. А у самого сердце стучит как десяток барабанов. Не проколоться бы!

Неторопливо шагаю по зеленой ковровой дорожке коридора, разглядывая цифры на дверях. Вот и нужный. Глубоко вздохнул, успокаивая расшалившееся сердце, сжал пальцы, вызывая искры на артефактах, и проворачиваю ключ в замке. Дверь мягко распахивается, и я вхожу в номер. В прихожей горит светильник, в гостиной — мертвая тишина. Я медленно и осторожно делаю несколько шагов и заглядываю внутрь.

Возле окна застыла Алика в темно-вишневом платье. Она смотрела на залитую электрическим светом улицу, но услышав шаги, резко повернулась. На ее лице застыло выражение безнадежной тоски и малой толики надежды. Увидев перед собой человека, которого вовсе не хотела видеть, как-то сразу обмякла, как будто из нее выдернули струну: плечи опали, руки обессиленно повисли. Даже глаза, прежде искрившиеся радостью, потухли. И мне стало невыносимо больно и стыдно, что показался перед девушкой в личине архата. Мог бы в прихожей провести трансформу, болван!

— Алика, родная, — мой голос предательски сел. — Это я, Колояр.

Девушка вздрогнула; ее взгляд мгновенно превратился в отточенную сталь и застыл на моих руках. Увидев знакомые перстни, Алика неуверенно сделала пара шагов вперед, но тут же застыла на месте.

— Сударь, ваша шутка неуместна… Что вы сделали с Колояром?

— Ну, Алика…, - несмотря на трагизм сцены, я возмутился. — Голос-то мой признать можно? Он же не настолько изменился.

Что правда, то правда. Это с личностью Прохорова, где я могу модулировать тональность и тембр голоса, фокус пройдет. Но никак с чужим лицом…

Я прикрылся ладонями, чтобы не пугать Алику трансформацией, и через несколько ударов сердца обнимал кинувшуюся на меня девушку и неловко целовал то в нос, то куда-то в шею.

— Все, все! — насилу оторвавшись от жарких объятий, я придал голосу твердости. — Собираемся и валим отсюда! Ты не знаешь, у Чистякова, кроме Кирюши и Ермила были еще люди?

— Нет, они сюда втроем приехали, — обрадовала меня Алика, торопливо накидывая на себя шубу. — Больше никого не было. А где сейчас архат?

— Уехал, — пространно ответил я. — И больше нас не потревожит. Да не смотри ты на меня такими глазами! Не знаю, где он. Отдал ключ от номера, сказал, что договоренности выполнены, могу забирать пленницу.

— Колояр! — жалобно воскликнула Алика, вцепившись в мою руку. — Ты не представляешь, как тяжело было находиться в неизвестности! Я так за тебя боялась, когда узнала, что ты встречаешься с Чистяковым!

— Я тебе все расскажу, когда мы приедем в «Лозанну-палас», — пообещал я, пропуская девушку в коридор. — Обязательно. Кстати, там нас ждет ужин. А сейчас нужно очень быстро уезжать отсюда.

И да, не забыть снова принять облик Чистякова, чтобы бдительные мадам на ресепшене тревогу не забили. А так — пока план работает. Все четыре перстня второго уровня находятся в моих руках. Год назад я даже подумать не мог, что удастся собрать полный доспех Варахи. Маленький мальчик, у которого самым безжалостным образом загасили Дар, вырос и стал обладателем удивительных артефактов в виде перстней и кинжала-симулякра с душой древнего мага.

Четверть века судьба толкала меня на дорогу неизвестности, и теперь, встав на этот путь, я не могу смалодушничать и свернуть в сторону. Ставки выросли неимоверно, если судить по желанию Чистякова — императорского пса — завладеть «доспехом». А это значит, что надо готовиться к любым событиям.

Часть четвертая

Глава 1

В огромной спальне уютный полумрак; тяжелые портьеры закрывают оконные проемы, и только несколько изящных магических светильников на стенах подсвечивают интерьер помещения. Под тончайшим стеклом — произведением искусств местных стеклодувов — трепещут бледно-розовые огоньки, отбрасывая причудливые всполохи на пушистые ковры.

На широкой кровати, закрытой со всех сторон невесомой полупрозрачной кисеей, лежат двое. Тонкая женская рука с золотым браслетом в виде змейки на запястье расслабленно обхватила мощную мужскую грудь. Густая копна роскошных волос разбросана по подушке, а их обладательница уткнулась носом в плечо своего спутника и тихо сопит.

Но так кажется. Вот вздрогнули пальчики, потом приподнялась голова. Молодая женщина очень внимательно и долго смотрит на спящего мужчину, словно изучает черты его лица, стараясь запомнить их: от мелких сеточек морщин возле глаз до жестких обводов скул и плотно сжатых губ.

Она никогда не станет Светлой княгиней. Да и не стремилась столь яростно к этому. Айка оказалась в постели с правителем Севера по одной причине: отомстить за смерть своего рода. Десять лет одиночества в качестве любовницы без намека на честную супружескую жизнь, лелея в душе картину мести за казненных отца, дядьев, братьев многочисленного рода Маронов. Если бы Светлый князь хотя бы намекнул, что готов разделить ложе с Айкой как с любимой женой, а не как с наложницей, приговоренной за преступление семьи ублажать его, она бы изменила свое решение и перешагнула через униженную гордость. Ведь ее будущие дети могли без лишней крови восстановить справедливость, попранную Сваруной. Вернуть доброе имя родителей и родственников. Но… не судьба.

Почему именно сегодня в ее хорошенькой и совсем не глупой головке зародилась мысль убить Светлого? Ведь Айка имела столько возможностей перерезать ему горло во сне! Изо дня в день, из года в год она вот так же смотрела на спокойное лицо Сваруны и представляла, как холодная сталь рассекает плоть и выпускает горячую кровь на белоснежные простыни. Представляла… но страстно хотела иной участи не только для себя, но и для него.

Она боялась взять в руки магический кинжал из арсенала «солнечного доспеха», о котором ходили многочисленные легенды. Никому нельзя прикоснуться к артефакту, завязанному на хозяина. Взял в руки — смерть неминуема. Завтра, послезавтра, через седмицу — но она придет.

Почему бы не пронести заранее в спальню стилет или обычную бритву брадобрея, спрятать оружие и в нужный момент нанести удар? Ходили слухи, что Сваруна умеет чувствовать присутствие чужой стали благодаря помощи дьявольского артефакта. Якобы чародейский кинжал подсказывает своему хозяину, где таится опасность. Айка не хотела раньше времени рисковать, и в меру своего природного любопытства, помноженного на красоту, пыталась вывести Светлого князя на откровение, когда удавалась возлечь вместе с ним в постель. А чтобы такое происходило чаще, она ловко оттерла в сторону придворную шлюху Алинию, взявшую на себя роль советчицы по государственным делам. Закончила она плохо. Заболела бедняжка, сгорела от лихорадки за несколько дней. Пусть симптомы болезни походили на отравление, да кому интересны страдания потаскухи?

Айка знала, что Сваруна никогда не расстается со своим артефактом, умевшим принимать различные формы предметов. То он хитро располагался в виде браслета на руке, то в виде широкого поясного ремня — как фантазия позволяла.

Предстояло узнать, каким способом князь превращал предмет в оружие. Слово ли было тому причиной, или какое-то магическое действие — но без этого Айка не могла взять в руки кинжал пусть даже ценой своей жизни. К этому она была готова.

Сейчас кинжал незатейливо лежал на прикроватном столике в своих серебряных ножнах с великолепной чеканкой по соседству с бокалами и пустой бутылкой вина; девушка недоумевала, зачем Сваруна столь откровенно держит его на виду, как будто подталкивает наложницу на определенные шаги.

Впервые здравая мысль обожгла своей догадкой. Светлый князь раскусил ее задумку, влез в голову с помощью своего демонического артефакта — теперь только и ждет, когда Айка совершит ошибку.

Время шло, а Сваруна все так же был спокоен, что никто не покушается на его драгоценную жизнь. Правда, не всегда кинжал обретал свою истинную форму, и девушка постепенно пришла к выводу о каких-то личных играх князя. Возможно, он пытался поймать врагов «на живца» в своей спальне. Ведь периодически возникали какие-то заговоры, кого-то ловили и казнили, кого-то отправляли в каменоломни добывать малахит и драгоценные камни.

И вот этот момент пришел. Айка подобралась. Вчера ей снились родители, братья и дядья. Суровые мужчины стояли плечом к плечу и укоризненно смотрели на девушку. Позади них столпились многочисленные родственники женского пола, все те, кто был казнен Сваруной после неудачной попытки свергнуть его, и те, кому судьба выпала жить в опале, медленно умирая от голода и болезней за горами Путорана в суровых землях, не рождавших пшеницу и рожь. Они стояли и ничего не говорили, но Айку пробрал стыд за свое малодушие. Девушка поняла, что пришел ее час воссоединиться с Родом.

Девушка мягко отстранилась от князя, внимательно прислушалась к его ровному дыханию, и тихо отползла в сторону. Чтобы дотянуться до кинжала, ей предстояло обойти кровать — иначе не получалось. Ноги утонули в мягком ковре. Тихо, очень тихо девушка ступала по нему, словно нежные ворсинки могли произвести шум, от которого Сваруна мог проснуться.

Нет, спит. Грудь вздымает ровно, губы чуть приоткрыты. Айка невидяще уставилась на рукоять кинжала, торчащую в ножнах. Рубин в навершии, кажется ей, подсвечивается изнутри багровым цветом, как будто хочет предупредить о последствиях. Рука девушки тянется к артефакту, а сердце тоскливо воет от безысходности. Нет ничего легче вернуться обратно в постель и прижаться к Светлому князю. Айку больше всего страшила та неизвестность, которая ждет человека, взявшего чужую магическую вещь, да еще завязанную на крови. Какова будет ее смерть?

Впору рассмеяться. Какова? Да ее четвертуют прилюдно на площади под улюлюканье толпы! Наказание будет быстрым, а смерть долгой! Палачи северного правителя это умеют делать.

Замерев на мгновение, оценивая последствия своего безумного шага, Айка стянула ножны со столика, с трудом проглотила скопившуюся во рту слюну и извлекла кинжал наружу. Рубин тревожно замерцал, проверяя, кто посмел коснуться оружия. Серебристо-матовый клинок тускло блеснул, отражая блики настенных светильников. Девушке показалось, что оружие зло зашипело. «Я держу в руке смертельно ядовитую змею, — с душевным трепетом подумала Айка. — Надо направить ее на того, кто лишил меня родных и близких. Один удар в сердце — и все будет кончено».

— И долго ты будешь раздумывать? — голос Сваруны, такой свежий и не хриплый, как будто князь не спал уже давно, парализовал Айку. — Взяла в руки нож — бей! Иначе саму прирежут! Впрочем, свою судьбу ты выбрала добровольно.

Для меня подобные метаморфозы стали привычными, как утренние тренировки и контрастный душ после них, как просыпаться под мерное дыхание Мирославы — но сегодня мне снилась сцена, в которой Сваруна должен был погибнуть от руки наложницы. Ясни ведь не объясняет, зачем показывает картинки из жизни последнего хозяина, и отделывается туманными фразами, смысл которых утекает как вода сквозь пальцы. Какой интерес в путешествиях по закоулкам канувших в лету событий?

Сваруна сегодня не умрет, потому что я помешаю этому. Мне очень интересно поменять ход истории, пусть и во сне. Будет ли Ясни в дальнейшем баловать красочными мизансценами или прекратит измываться над моим сознанием?

Роль беззаботно спящего князя сыграна безупречно. У девушки даже не возникло ни малейшего подозрения. И как только ее рука потянула кинжал из ножен, я плавно поднялся и отбросил тонкое одеяло в сторону.

Бедная Айка была похожа на попавшего в полосу света зайца. Она неподвижной статуей стояла напротив меня в обольстительной наготе и с ужасом смотрела в мои глаза. Но как только я нарушил тишину спальни своей фразой, девушка качнулась и бросилась на меня, целясь клинком в шею.

Без труда перехватил ее запястье с кинжалом, жестко вывернул, отчего Айка вскрикнула от боли. Оружие упало на пол, а я с небольшим размахом ударил девушку тыльной стороной ладони по красивому личику. Айка рухнула на смятые простыни и зарыдала.

Я подобрал кинжал и сходил за новой бутылкой вина, благо в личной опочивальне Сваруны был хороший винный шкафчик, вернулся обратно, выдернул с помощью штопора пробку. Разлил ароматный напиток по бокалам и протянул один Айке.

— Выпей, дурочка, — приказал я. — Какого черта схватилась за кинжал?

— Убить тебя хотела, — зубы девушки стукнули о стекло. В несколько глотков она осушила бокал.

— За свою семью мстишь? Или чужую волю выполняешь?

— За семью, — глухо ответила наложница. Теперь ей было все равно. Можно, конечно, навести тень на плетень, рассказать о придуманном заговоре. Но ведь правда все равно всплывет. Дознаватели у Сваруны даром хлеб не едят.

— Столько лет ждала, чтобы ночью прирезать? — удивился я. — А раньше не могла? Ну и выдержка у тебя… Айка. Как есть дурочка.

— Хотела змеей вползти на твою грудь, чтобы больнее было, — покривилась девушка.

— Нет, здесь что-то не так, — я покачал головой и налил Айке вина. — Нет логики. Столько лет выжидать… Пей. Вот я бы, будь девкой, пронес бы в волосах тонкую железную булавку. Приставил к уху, когда враг спит — и мощным ударом ладони загнал в мозг. Вот так!

Я изобразил удар ладонью сверху вниз в подставленный кулак, как будто забивал эту самую булавку. Айка вздрогнула от резкого звука соприкосновения рук и едва не выронила бокал на постель.

— Мгновенная смерть, Айка, — с усмешкой произнес я, глядя на побледневшую мордашку несостоявшейся убийцы. — А потом эшафот, хруст костей на дыбе, отрубание конечностей… Зачем, дура? Я ведь всегда относился к тебе хорошо, не позволял своим слугам издеваться над тобой, ты чаще других проводишь со мной ночи. И все это несмотря на предупреждения вельмож, что ты захочешь убить меня за свою семью. Как видишь, у меня не было страха.

— Мог бы и жениться на мне, — глотнула теплого терпкого вина Айка. Она уже успокоилась. Дело не сделано. Смерть скоро придет за ней, а Сваруна будет жить.

— Как есть дурочка, — засмеялся я. — Ко мне сватали княжон и принцесс, но, как видишь, я до сих пор один. Неужели я поведу к алтарю дочь вельможи, устроившего против меня заговор? Или ты хотела отомстить мне, сполна насладившись моей смертью, когда я полностью доверял тебе?

— Да! — выкрикнула Айка мне в лицо. — Я хотела, чтобы полностью стал моим, чтобы не мог и дня прожить без моих ласок! А потом бы подыхал, корчась со своим проклятым кинжалом в груди, не понимая, почему я пролила твою кровь! Месть сладка, когда ее совершает любимый и преданный человек! Ах, как я хотела посмотреть в твои гаснущие глаза и посмеяться над твоей наивностью, никчемная тень своего отца!

Сваруна забил бы Айку до полусмерти за такие слова, но я держал в узде эмоции Светлого князя; мне было безразлично, что происходило тысячи лет назад. Ясни показывал сон, исходя из своих логических побуждений. Какой смысл лупить девку? Пусть говорит. Ведь эти слова она все равно выкрикнула, только палачу в лицо в пыточном подвале. Я по-своему рисую картину той трагической ночи и веду любопытный разговор с убийцей правителя.

— В твоих рассуждениях много слабых мест, — я вздохнул и поставил бокал на столик. — Я бы мог разочароваться в тебе, отослать в прачечную стирать исподнее моих воинов или еще в какие неприятные места, где женщина за пару лет превращается в старуху. Но ты, лелея месть, так терпеливо и долго ждала, что она перестала иметь хоть какую-то ценность.

— А сам ты чего ждешь? — голос Айки незаметно изменился, стал более глухим, низким. — Сколько лет прошло со смерти твоих родителей? Что ты сделал? Благодаря богам нашел «солнечный доспех», вернулся к разрушенному очагу… И женился на дочери своего врага! Ха-ха! Вот это я понимаю, терпеливое ожидание возмездия!

Стало интересно. Кто сейчас со мной разговаривает? Темная сторона моей души или сам Ясни пытается подтолкнуть к какому-то решению?

— Мы все находим оправдание своему бездействию, — согласился я с доводом голоса, исторгающегося изо рта Айки. — Было бы легче, если бы я не знал, кто виновен в смерти родных. Вместо этого я взвалил на свои плечи долг мести. Свой долг, а не родовой. Меня лишили практически всего, что могло дать великолепный старт в жизни. Очень обидно жить, когда не можешь пользоваться магией, данной мне природой.

— Получается, ты хочешь отомстить за себя, бедненького? — лицо Айки искажается, плывет. — Поэтому и женился на дочери врага, чтобы заткнуть рот своей совести?

— Виновных я покараю, не сомневайся.

— А тот, кто направлял их руку? Уже решил, как с ним поступишь?

— Не твое дело, — обрезаю я разговорившуюся совесть в облике девушки.

— Ты копаешься в себе, стараешься найти причину оттянуть неизбежное, — хохотнула Айка. — Так почему же обвиняешь меня, что я не сразу перерезала тебе глотку? Вот видишь: ты удивляешься такому поступку, а сам чем лучше?

В коридоре послышались тяжелые шаги ночной стражи. Возле дверей они замолкли, словно охрана прислушивалась к звукам из опочивальни правителя. Послышался невнятный шорох — и шаги стали удаляться. Скорее всего, наступило время пересменки. Сон Сваруны всегда охраняли несколько хорошо вооруженных людей. Орию — начальнику дворцовой стражи — не нравилось, что Светлый князь очень часто приводит к себе в спальню Айку. Дочь опального царедворца не должна находиться рядом с его господином. Вот почему ее всегда тщательно проверяли перед тем, как запустить на ночь к Сваруне. Для этой процедуры Орий специально нанял двух женщин из числа воительниц. Они обыскивали каждую девушку-наложницу с ног до головы, заставляли раздеваться донага и заглядывали даже в самые интимные места в поисках предметов, способных отправить человека на Небеса.

Так что Айка не была единственной, кому не доверяли. И моя идея насчет тонкой булавки не имела бы никакого шанса на исполнение. Сваруна просто заигрался и уверился в том, что любовница никогда не поднимет на него руку.

Орий понимал, что человека можно просто задушить, накинув на лицо подушку. Но ради справедливости, не каждая девушка способна на это. Сваруна очень сильный мужчина, и справиться с подобной напастью способен сам.

— Дело, значит, не в мести? — я все-таки хотел докопаться до причины, почему Айка тянула с решением умертвить Сваруну. — Только не говори, что полюбила меня, захотела стать женой Светлого князя…

— Твоя наивность поражает, — девушка усмехнулась. — Хотя… иногда такие мысли в голову приходили. Зови свою стражу, я проиграла…

Образ Айки стал таять, и через мгновение, открыв глаза в своей спальне, я уже забыл, как выглядела девушка, убившая Сваруну. Тысячи лет пролетели над землей, стирая в прах не только кости, но и память людскую, а чертов Ясни продолжает будоражить меня картинами прошлого с их страстями, болью и душевными муками. Ведь предупреждал я, чтобы не вздумал переселять мое сознание в тело Сваруны накануне его смерти!

Хорошо, проснулся я без криков и скрипа зубов. Мирославы в постели не было, сквозь плотные шторы видно, что на улице уже наступил день, испанское солнце начинает нагревать землю. Перевожу дух: я в Трес Кантос, а не в каменном дворце, чей образ так услужливо представил Ясни.

Соскочив с кровати, быстро натянул на себя спортивные штаны и армейскую майку. Надо же, проспал утреннюю тренировку! Дал Лоре очередной повод позубоскалить. Ничего-ничего, пару раз приложу лопатками к земле — враз перестанет ухмыляться. Да, случилось невероятное. Девчонка всю душу из меня вымотала, просясь в ученицы. Мало ей боевой подготовки с парнями из охраны, теперь мое драгоценное время тратит. Немножко лукавлю — времени этого хоть горстями загребай. За нас всех отдувается Мирослава с несколькими сотрудниками, прибывшими из Торгуева. Я постоянно нахожусь в Трес Кантос, изредка выезжая в столицу королевства, чтобы поужинать с женой или побродить по улочкам Мадрида. Поэтому избегаю скуки, взяв на себя должность инструктора, подтягивая парней в стрельбе и боевой подготовке. Ну и магия… Куда я без нее.

После бегства из Лозанны, где мне пришлось упокоить целого архата с парочкой помощников, я долго привыкал к необычным ощущениям от обладания полного комплекта «солнечного доспеха». Восемь перстней на пальцах смотрелись внушительно, а камни весело искрились на солнце. Но с каждым новым днем приходило понимание, какую тяжесть я взвалил на свои плечи.

Самый главный вопрос: а как вообще управлять таким богатством? Где ключик к пониманию алгоритмов действия «солнечного доспеха»? Если «атакующие» перстни худо-бедно я научился встраивать в систему защиты и нападения, то четыре новоприобретенных ментальных артефакта парадоксально снизили эффективность тренировок. Я не понимал, как совмещать их магические способности с моими первыми перстнями.

То и дело отработанные атакующие плетения срывались непонятно почему, и Ясни очень громко ругался в моей голове; а я мокрый и злой стоял посреди небольшого полигона, сооруженного в парке за особняком, тяжело дыша от напряжения. С меня в буквальном смысле текли водопады пота.

— Если тебе мешают дополнительные артефакты, то сними их, — посоветовала Ирина, руководитель семейной службы безопасности. Иногда она приходила на полигон, удобно устраивалась под раскидистым апельсиновым деревом и с любопытством смотрела на мои мучения.

В первый раз, когда я продемонстрировал перед ней трансформацию «солнечного доспеха», облачившись в серебристо-алую броню, она долго и потрясенно молчала, глядя на мои прыжки и кувырки со Скипетром или копьем. А потом привыкла, как привыкают к чудачествам экзотических домашних зверюшек. Подумаешь, босс осваивает древние чародейские науки. Если другим одаренным многое дается от рождения, почему он не может идти своим оригинальным путем? Вот подозреваю, вся наша СБ гордится подобным фактом. Только тайно. Ведь ни у кого нет подобного артефакта!

— Можно и так, — согласился я. — Но зачем было рисковать жизнями Алики и Насти, доставая эти чертовы перстни? Нет уж, буду мучиться.

— А если комбинировать позиции? — Лора после пробежки тоже решили присоединиться к Ирине, и разлеглась на мягкой травке в своем камуфляже. Положила руку на крутое бедро, нахально смотрит, как я раскручиваю трость, создавая на ее кончике шар плазмы. Вот чертовка, всю охрану с ума свела, так еще и меня пытается смутить. Но ничего не получается. Я как вспомню звериный оскал оборотня, сразу все очарование спадает. — Оставляешь парочку на одной руке, еще два — на левой. Ты не замечал, как на твои перстни смотрят местные идальго, что приезжают в офис? У них глаза с тарелку, а в душе появляется желание ограбить тебя.

— Откуда ты знаешь? — выдохнув, спросил я. Трость, просвистев над головой, вызвала едва заметное колебание воздуха. Все-таки изрядно я баламучу эфир. Пришлось даже с местной службой контроля магии договариваться, чтобы каждый раз ко мне на тренировку не прибегали заполошные хранители спокойствия жителей Трес Кантос с воинственным видом. Без мзды не обошлось, увы. Отвалил магистратуре сотню русских золотых червонцев. Жаба задавила, но делать нечего. Не хочу, чтобы меня застукали с опасным боевым артефактом. А то еще донесут королю Хуану о странных экзерцициях с магическими предметами.

— Да по их рожам видно! — фыркнула Лора, перекусив крепкими зубами травинку. — Они же все здесь поголовно нищеброды, хоть и идальго.

— Плевать на них я хотел, — спокойно отвечаю и резко соединяю ладони между собой. Раздается глухой хлопок — и мешок, набитый землей, стоявший на небольшом постаменте в двадцати метрах от меня, лопнул от невидимого сжатия. Уже хорошо. Радиус воздействия «шлепка» существенно вырос. Человека, возможно, и не раздавит, но потреплет, нанесет внутренностям неприятный урон. — Если хотят с жизнью расстаться, удерживать не буду.

Ага, было такое дело, вспоминаю, как заявился днем в офис нашей компании. Сначала не понял, почему на меня с вытаращенными глазами смотрят посетители и работники. Кто-то из местных даже пытался поклониться. Потом дошло. Ведь на моих руках были не просто перстни. Каждый из них стоил такое состояние, что я мог сегодня же купить половину испанского королевства. Немудрено, что Мирослава обругала меня и попросила впредь не щеголять с артефактами в центре столицы. Дойдет до того, что король Хуан обидится на подобный вызов. Дескать, какого хрена какой-то русский, пусть и дворянин, разгуливает по чужому дому, демонстрируя невероятные богатства?

Согласен, сглупил с подобной демонстрацией. Но я в тот момент очень боялся последствий поединка с Чистяковым и ожидал любой подлости от своих земляков. Кто знает, какой будет реакция императора и спецслужб на исчезновение архата в далеком европейском княжестве. Найдут зацепку — и выйдут на меня. А я без защиты. Нет уж, все перстни снимать не буду, оставлю только атакующие. Надо привлечь Ясни для полного толкования всех комбинаций, и пора уже начать записывать в очень толстую тетрадку важные магические техники. Сначала основные, а потом, по мере набранного опыта, дополнять свой арсенал. Иначе так и буду топтаться на месте подобно нерадивому ученику, и злиться, что ничего не получается.

Все техники и плетения, которые я выполнял каждое утро, мне подсказывал Ясни. Раз за разом приходилось повторять одно и то же движение, комбинировать различные стихии, над которыми властвовали перстни. Мне даже пришлось классифицировать их, чтобы окончательно не запутаться.

Например, перстень с сапфиром в форме треугольника. Он в моем арсенале самый главный, отвечает за «солнечный удар». Ему я присвоил позывной «Воевода». Почему именно он, а не алмаз? Сапфир сам настроился на мою ментальную волну, стал главенствующим в системе доспеха. Ясни подтвердил, что так и должно быть. В ином случае центровым камнем мог стать изумруд или рубин. Здесь все решает магическая настройка. В общем, я не стал копаться в подобных глубинах, плюнул на все. Сапфир, так сапфир. Камень красивый, мои девушки частенько им любуются, как и другими, впрочем.

Алмаз получил звание «Маэстро». Не стал обижать этот прекрасный бесцветный и холодный минерал. Он у меня вроде модификатора, меняет ударные техники с помощью Скипетра. Изящный и опасный камень аристократов.

Рубин стал «Пламенем», потому что с его помощью я вызывал огненные магоформы вроде Феникса и Саламандр. А изумруд обрел позывной «Искра». Вроде бы незаметный в атакующих техниках, но именно он отвечает за создание ледяных тонких копий и энергетических разрядов.

Я еще поинтересовался, как реагируют камни, если им дают позывные женского рода. Впервые слышал, чтобы фантом так веселился. Потом успокоился и просветил меня насчет подобных вещей. Оказывается, как только я «очеловечил» своих помощников, появилась невероятно прочная связь. Сваруна, к сожалению, отверг много дельных советов своего отца, и не стал вкладывать душу в железо и минералы. А магические артефакты бывают капризными похлеще людей.

Я решил закончить тренировку с доспехом. Скипетр трансформировался в кинжал, а вокруг меня появилось небольшое облачко пара. Магическая энергия компенсировалась обычным физическим явлением.

— Рыжая, пошли со мной, — поманил я пальцем Лору и положил артефакт под дерево. Ирина опасливо покосилась на него и на всякий случай отодвинулась подальше.

— Опять охальники пристают к невинной девушке, — вздохнула оборотень и упруго вскочила на ноги. — Пожалуюсь я хозяйке. У самого целых три красотки, а ему все мало.

— Но-но! Разговорчики в строю! Отрабатываем захваты и освобождение от оных! Нечего разлеживаться.

Я вышел на середину полянки и стал дожидаться, пока Лора сделает несколько разминочных движений. Девушка встала напротив меня и слегка наклонилась, словно прицеливалась, в какую часть тела вцепиться. А потом молнией метнулась вперед, используя ловкость и силу оборотня. Сколько раз ей втемяшиваю в голову, что не стоит уповать на природные качества зверя. Совершенно другая морфология, только мешающая бойцу в рукопашной схватке. Вот и сейчас я сделал один шаг в сторону и навстречу, перехватывая локоть девушки на излом.

Лора вскрикнула и покатилась кубарем по земле, но тут же вскочила, оскалившись от обуревающих ее эмоций. Рука дернулась к ножнам, висящим на поясе. Блеснул на солнце клинок.

— Давай, давай! — подбодрил я девушку, маня ее ладонями к себе. — Бей, не бойся!

Мах, второй! Быстрый перевод ножа в левую руку и снова мах, только в обратную сторону. Я отступаю, выжидая момент, когда можно будет обезоружить разошедшуюся рыжую. А если честно, с ножом девчонка работает лучше всего. Для нее клинок — продолжение лапы с когтями. И как она орудует своим природным оружием, кому как не мне знать.

Лора не выписывала «восьмерки» или хитрые зигзаги. Скорость ее движений сродни звериной, поэтому будь вместо меня кто-то из бойцов — точно бы располосовала живот и грудь. Я же пользовался возможностями «солнечного доспеха», слегка «замораживая» время. Очень мне понравилась эта функция. Позволяет оценить боевую ситуацию и не дать врагу дотянуться до меня. Девушка не могла понять, почему у меня до сих пор внутренности находятся на своем месте, и еще больше свирепела.

Я «отпустил» время в тот момент, когда удачно вцепился в кисть руки Лоры и освободил рукоять ножа от цепких пальчиков рыжей. Девушка даже не поняла, как оказалась безоружной; подбив ее опорную ногу, завалил на землю. Улыбаясь, протянул руку, чтобы помочь встать.

— Ты шельмуешь, — заявила Лора, сама вскакивая на ноги. — Так нечестно!

— А что именно? — поинтересовался я. Заметно поднялось настроение.

— Ты используешь магию доспеха! — фыркнула рыжая, отряхивая одежду от мелких соринок.

— Я же не возмущаюсь, когда некая девица налегает на инстинкты оборотня, — я подмигнул напарнице. — Страшная у тебя манера боя. Честно говорю. Не используя магические способности, вряд ли тебя одолеешь.

— Я не люблю рукопашные бои, — досадливо поморщилась Лора и взъерошила свои волосы. Она недавно срезала косу, и теперь короткая прическа ей удивительно шла. Видимо, девчонки подсказали, как улучшить имидж. — Мою ипостась оборотня лучше всего использовать в диверсионных целях. Хочешь, я этому нахалу Родриго шкуру попорчу?

Принц недавно снова заявился в Трес Кантос, чтобы самолично поприветствовать Мирославу и меня после долгого путешествия. Подозреваю, я не интересовал Родриго так, как моя жена. Вспомнив, какая физиономия была у третьего наследника короля, когда в гостиную вместе с супругой вошли Настя и Алика, довольно ухмыльнулся.

Родриго едва не подавился при виде такого цветника, и потом целый час распинался перед девушками, рассыпая комплименты и строя витиеватые фразы. А в глазах его стояла лютая зависть к человеку, владевшим… ну, почти владевшим этим богатством. Пришлось звать на помощь рыжую Лору, которая хоть как-то сгладила все шероховатости своим появлением. Как у принца раздулись ноздри при виде нашего штатного оборотня! Даже страшно стало, что не удержится парень, с катушек сорвется. Но я подозревал, что этот испанский идальго найдет любую возможность для устранения препятствия между ним и Мирославой. С Родриго надо держать ухо востро.

— Лора, ты номинально числишься телохранительницей, — напомнил я, — поэтому не пропускай занятия с парнями. Матвей и Степан тебя неплохо натаскали, но этого недостаточно. Теорию тебе преподает Ирина, и основные принципы своей работы тебе известны.

— Ну да, — уныло кивнула девушка. — Угроза первична и постоянна. Телохранитель должен постоянно находиться в состоянии готовности к любой тревоге. Наблюдать, и еще раз наблюдать. Оружие применять в крайней мере, если для клиента существует угроза жизни…

Я рассмеялся и приобнял Лору за плечи.

— Остановись! Я не собираюсь экзаменовать тебя по теории. Для этих целей существует Ирина.

— Угу, а на практике меня все парни пытаются лапать, а не учить, — буркнула девушка-оборотень. — Хи-хи, ха-ха, а толку никакого. Из-за ошибок Матвея едва девочки не погибли. За этот провал его нужно смещать с должности старшего инструктора, гнать поганой метлой и поставить сортир охранять.

— Ну, не стоит так резко, — вздохнул я, присаживаясь рядом с Ириной, которая с интересом прислушивалась к нашему разговору. — Его тоже понять можно. Сплоховал, не учел некоторые факторы. Кто же ожидал от Мейера подобной прыти?

— Не проработали клиента, отсюда и провал, — Ирина вздохнула и присела, обхватив колени руками. — Ты уверен, что подчистил все концы?

— Кроме коллекционера, — откликнулся я. — У меня не было времени проверять его. Перстни получил, что еще нужно? Как только разобрался с архатом — сразу сюда.

Я никому не сказал, что произошло в Лозанне. Даже Алике. Вернее, я поведал ту версию, которая выглядела стройной и безупречной. Убийство мага высшего уровня может грозить серьезными последствиями, если кому-то удастся раскопать следы. Пепел архата и его ловцов развеян по ветру, и только магический фон, оставшийся после боя, мог заинтересовать магическую службу кантона. Уверен, зацепок никаких не осталось, иначе меня взяли под белы рученьки еще в отеле «Лозанна-палас». Проще сделать вид, что я расстался с Чистяковым по-хорошему, и мы разбежались в разные стороны, удовлетворенные сделкой.

— Мы обязательно учтем этот прокол, — пообещал я Лоре. — Матвей со Степаном до сих пор грызут себя, что плохо сказывается на их должностных обязанностях. И ты, Ирина, должна дать им хорошего пинка. Иначе вторая их ошибка станет последней.

— Само собой, — согласилась Лапочкина, поднявшись на ноги. Отряхнула ладони от прилипших травинок. — Но и ты не забудь вставить им свечу в одно место.

— Договорились, — я усмехнулся. — Ладно, занимайтесь своими делами, а я в душ.

На подходе к парадному крыльцу меня перехватил Фернандо. Пожилой управляющий, который всегда выглядел безупречно и требовал того же от нашего персонала, видимо, только что вышел из дома. В руке он держал серебряный поднос, на котором лежал конверт с наклеенными на нем марками российской императорской почты.

— Вам письмо, сеньор Колояр, — важно объявил Фернандо. Я сам попросил, чтобы он называл меня так, а не по фамилии. Коротко и легко.

— Лично мне? — решил уточнить я, потому что вся корреспонденция шла на имя моей жены. Взял в руки конверт ихмыкнул. Обратный адрес очень заинтересовал.

— Да, сеньор. Я счел нужным сразу показать его вам, как только почтальон ушел.

— Письмо не из посольства, — сразу же понял я, еще раз прочитав имя адресата. Что ж, видимо, это судьба. Меня уже несколько дней мучила какая-то неопределенность, и я ощущал себя мухой, застрявшей в липкой капле варенья. Вроде бы и вкусно, а неотвратимость чего-то нехорошего так и витает над головой.

— Да, сеньор Колояр. Почтальон местный, — подтвердил Фернандо. — Что-нибудь еще? Приготовить выпить?

— Свежего апельсинового сока, — задумчиво откликнулся я. — Пусть оставят в гостиной. Я пока в душ. Не беспокоить.

— Слушаюсь, — четко кивнул управляющий и отошел в сторону, давая мне пройти в дом.

Стоя под прохладными струями, я недоуменно размышлял, какого черта я понадобился графине Комаровской. Письмо было именно от нее. Какая причина заставила ее связаться со мной? Ладно, чего там гадать. Сейчас прочитаю и все станет ясно. Не думаю, что «баба Яга» будет темнить.

Освежившись, я спустился вниз в гостиную, где на столе уже стоял графин со свежевыжатым апельсиновым соком, в котором плавали кубики льда, и высокий стакан. Сев в кресло, сделал пару больших глотков и канцелярским ножом вскрыл конверт. Вчитался в ровные ряды каллиграфически написанных строчек с затейливыми завитушками в некоторых местах.

«Здравствуйте, господин Волоцкий! Надеюсь, вы не забыли одну старую-престарую графиню, которой обещали визит во время личной встречи? Очень хочется с вами снова поговорить, только теперь обстоятельно и без спешки. Я знаю о вашей загруженности в далекой и томной Испании, и не слишком надеюсь на согласие и даже на скорое появление в моем тихом ветшающем особняке некоего молодого человека. А учитывая тот факт, какое рядом с вами окружение — то и вовсе прихожу в расстройство.

И тем не менее, хочу, чтобы вы приехали в Москву и встретились со мною. Для вас есть новость, и не самая приятная. Она связана с моим братом Федором Скарятиным, в котором вы, благодаря Насте Окуневой, узнали, я уверена, своего наставника и старого друга.

Дело в том, что из Торгуева, откуда вы родом, Колояр, пришло известие о смерти Федора. Оно несколько запоздало по срокам, и меня поставили перед фактом вот так буквально. Писал незнакомый человек, и свое имя он не назвал. Федор умер, судя по дате, через два месяца после вашего отъезда в Испанию. Соответственно, я тоже не смогла присутствовать при похоронах. Да, брат остался там, в вашем родном Торгуеве под могильной плитой. Якобы, это была его последняя просьба. Зная Федора, я ничему не удивилась. Он всегда шел против мира в каждом своем слове, в каждом движении. Хотя, признаться, в семейном склепе для нас обоих еще остается местечко.

Поэтому это и есть вторая причина, по которой я хочу с вами встретиться. Верю, что у вас, дорогой Колояр, найдется несколько дней, чтобы посетить Москву, а там вы сами вольны решать, что делать дальше. С нетерпением жду. Ваша Баба-Яга».

Я даже улыбку не выдавил из-за приписки в конце письма. Новость про Жароха оглушила, положила свою огромную пятерню мне на голову и окунула в ледяную воду; я ощутил, что задыхаюсь и не могу вынырнуть на поверхность, скованный по рукам и ногам. Только усилием воли удалось наполнить легкие воздухом. Боль от тысячи мелких иголок пронзила меня, выбив слезы из глаз. Я схватил стакан и осушил его до самого донышка, где со звоном катались округлые льдинки. Не останавливаясь, тут же налил сока, снова выпил. По справедливости, можно было обратить внимание на буфет, где находилась целая россыпь подобающих случаю напитков, но сейчас голова должна остаться трезвой.

Что ж, судьбу не обманешь. Она сама подсказала мне, как разобраться с ворохом дел, оставшимся на далекой сейчас родине. И моим долгом по отношению к некоторым людям, оставившим глубокий след в жизни.

Надо ехать. Сначала в Москву, поговорить с графиней, а потом — в Торгуев. Ведь кто-то же написал Комаровской о Жарохе! Значит, остались люди, связанные с ним. Найду этих людей, узнаю, что произошло. Когда мы встречались в последний раз, Жарох прямым текстом намекнул о каких-то неприятностях. И эти неприятности связаны со мной.

— Мое мнение тебя все равно не заинтересует, — мрачно сказала Мирослава, когда я за ужином объявил о своем решении ехать в Москву. — Я же считаю, что это хитрая ловушка Елизарова.

— У графини Комаровской к Елизарову стойкое отвращение, — пояснила Настя, грустно ковыряясь в тарелке. — Не думаю, что она пошла на какое-то соглашение с этим человеком.

— Мы не можем этого точно знать, — возразила ей Ирина, которая вместе с Лорой имела свое место за семейным столом. Вот такой у меня женский коллектив, который разбавлял лишь управляющий Фернандо, чинно сидевший на дальнем конце стола. Для него это было верхом доверия от хозяина, чему мужчина был невероятно горд. А мне пришла в голову мысль, что иногда следует приглашать на обеды представителей Русского торгового дома или кого-то из посольства. Девчатам будет интереснее, да и я завяжу более прочные знакомства. — Графиню могут использовать «втемную», о чем она и не подозревает.

— А зачем? — задал я главный вопрос. — В чем смысл комбинации? Тем более, что Елизаров сам способствовал моему сближению с Настей. Что-то изменилось?

Говорю, а сам прогоняю мысли про Чистякова. Упаси бог, если исчезновение архата свяжут со мной. Тогда приглашение Комаровской точно ложится в эту канву. А как умеют работать спецслужбы, связывая тончайшие, и, казалось бы, навсегда потерянные кончики событий, мне ли не знать!

— Жарох был моим наставником и другом, — добавил я, чтобы хоть как-то снизить напряжение, идущее от Миры. Не хотела она меня отпускать. — Не могу я просто так отмахнуться от последнего «прости». Надо ехать, милая. Обещаю, что не задержусь надолго.

— Ты обязательно влезешь в какие-нибудь неприятности, — жена отодвинула от себя тарелку и промокнула губы салфеткой. — Я тебя хорошо знаю. Даже обычное путешествие заканчивается феерическими приключениями. Помнишь, когда тебя обстреляли по дороге и ты долго сидел в утонувшей машине?

— Тот случай не я подстроил, — отшутился я, уловив заинтересованный взгляд Насти. Ну все, теперь от меня не отстанет, пока не выпытает из меня все подробности случившегося.

— Он лишь указывает на закономерности, — не могла успокоиться Мирослава. Она даже губы поджала. — Впрочем, задерживать тебя не вижу смысла. Все равно поедешь. Кстати, Настю с собой возьми. Надо же как-то улаживать проблему с Окуневыми.

Хм, это был прямой намек мне, что уже пора определяться со статусом Анастасии. Ведь до сих пор я даже с семьей девушки не познакомился. Та встреча с братьями в ресторане и разговор с отцом в Лаборатории не давали полной картины, как ко мне относятся в роду Окуневых. Если честно, Настя своим побегом из дома принесла много неприятностей. Есть традиции, и их надо соблюдать. Визит к родителям, обсуждение всех тонкостей и разрешение проблем смягчат ситуацию. А иначе моя потенциальная вторая жена рискует испортить себе репутацию. Она ее и так подмочила, если честно. А тень подобной выходки падает на Волоцких, влечет за собой неприятные последствия. Какие? Ну, например, это скажется на нашем бизнесе или взаимоотношениях с клановой аристократией. Кому ты докажешь, что не причастен к побегу девушки из дома? Что происходит внутри рода — это дело одно. Но когда происходит подобный казус, в дело вступают иные нормы общественных взаимоотношений. А плыть против течения (образно говоря) — дело гиблое. И плевать в толпу — дескать, это мое дело, сам разберусь — тоже равносильно феерической глупости.

— Мне собираться? — как-то робко спросила Настя, подняв на меня свои бездонные глаза.

— Думаю, Мирослава правильно рассуждает, — быстро прокрутив в голове все варианты, кивнул я. — Тебе нужно мириться с родственниками. Да и мне не мешает познакомиться с твоей мамой.

— Она у меня хорошая, — улыбнулась девушка. — Братья, конечно, не подарок, но их слово последнее… Когда едем?

— Самолеты каждый день в Москву летают, — я взглянул на управляющего. — Фернандо, посмотри завтрашние рейсы и закажи два билета на более удобный, ближе к вечеру.

— Сделаю, сеньор Колояр, — мужчина вытащил из кармана небольшой блокнотик и записал туда мое распоряжение. — Сию же минуту.

— Не торопись, — я предупреждающе взмахнул ладонью, пресекая желание Фернандо покинуть стол. — Давай закончим ужин, а потом займешься этим делом.

— Колояр, а я могу с тобой поехать? — Алика с надеждой посмотрела на меня, улучив момент для вопроса. — Очень хочется с отцом повидаться.

Я вздохнул. Обременять себя грузом в виде двух девиц, когда намечались некоторые дела в Торгуеве, не хотелось. Будет хорошо, если уговорю одну из них остаться с родителями до той поры, пока окончательно не вернусь вместе с Мирославой в Россию.

— Алика, я рассчитывал, что ты останешься в Трес Кантос, — мягко ответил я. — Мне очень не понравилось появление архата Чистякова. Не зря он оказался возле вас. Здесь, хотя бы, твою безопасность обеспечивает имя князя Щербатова, да и девчата не дадут заскучать. Конечно, если ты хочешь вернуться к отцу — препятствовать не стану.

Девушка наклонила голову, чтобы скрыть разочарование. Лишь бы не разревелась! Не нужно меня шантажировать подобным способом. Но я надеялся, что Александра проявит благоразумие и не прибегнет к варианту через «слезы».

— Хорошо, я останусь здесь, — голос у Алики не дрожал, когда она ответила. — Я все понимаю: у тебя должны быть развязаны руки. А с отцом ты встретишься?

— Обязательно, — подтвердил я. — Надо же проверить свое родовое гнездо. Надеюсь, Федор содержит его в идеальном порядке.

— Я напишу ему письмо, — девушка тряхнула головой, словно окончательно сбросила с себя тяжелый груз.

— Конечно, — я встал из-за стола и кивнул пожилой женщине, руководившей сервировкой стола. — Спасибо, тетушка Бонита. Все было очень вкусно. Впрочем, как всегда. Умеете вы удивлять.

— Сеньор Колояр, — морщинки собрались вокруг губ женщины. Она улыбнулась. — Очень рада, что вам нравится испанская кухня. А вы даже десятой доли не попробовали того, что готовят наши повара.

— Постараюсь наверстать, — пообещал я и пошел в свою комнату. Нужно было собираться в дорогу. Даже не представляю, сколько времени придется пробыть в России. Как говорят егеря: идешь в тайгу на день — бери вещей и еды на неделю. В любой момент расклады могут поменяться. Я ведь постепенно влезаю на поле, где хозяйничают иные кланы со своими интересами. Ну беспокоит меня появление Чистякова, сумевшим вычислить в Артеме Прохорове личность Колояра Волоцкого! Беспокоит очень сильно. Нутром чувствую: идет какая-то игра, в которую меня пока не вовлекают, но как пешку держат на запасной позиции.

Я задумчиво сидел над распахнутым зевом дорожного чемодана, когда меня в таком виде застала Мирослава. Она вздохнула и примостилась рядышком, пригладив на коленях платье.

— Колояр…

— Нет, — жестко пресек я жену. — Даже не думай просить за Александру. Я не возьму ее домой. У меня совершенная иная цель поездки в Торгуев. Там остались люди, которые жаждут моей крови. Узнаю, что я приехал — начнется охота. Зачем мне подставлять девчонку?

— Я и не надеялась на твое согласие, — Мирослава развернулась и обхватила ладонями мое лицо. Пристально вгляделась в глаза. Как будто какая-то ведунья, силящаяся прочитать в глубинах радужки ответы на волнующие ее вопросы. — Обещай, что не вляпаешься в очередную авантюру. Особенно сейчас, когда в твоих руках появился сильный аргумент в виде магических доспехов.

— Хм, значит захват мира откладывается? — наморщил я лоб. — Размечтался, однако.

— Шуточки у тебя, — проворчала Мира. — Ты еще своими планами поделись с императором…

— Ему не понравится, — честно ответил я. — Ну что ты, в самом деле, так подозрительно глядишь? Отвезу Настю домой, подружусь с ее семьей. Потом с графиней побеседую, да в Торгуев на пару дней смотаюсь. Как видишь, в моих планах нет времени для подобных авантюр.

— Я очень надеюсь, — Мира покачала головой. — Пока мы в чужой стране, нужно вести себя очень аккуратно и осторожно. Ты нужен здесь, рядом с нами. И правильно, что одну взбалмошную девицу хочешь вернуть к родителям. Но меня беспокоит вояж в Лондон и Лозанну. Ты приобрел кровных врагов, яр. Понимаешь?

— Все я понимаю, — я легонько сжал теплые пальцы Мирославы. — Будь спокойна. Сюда эти парни не сунутся. У одного вычищена память, и вряд ли вспомнит о манипуляциях с перстнями. А Грэйс, я уверен, будет действовать исподтишка, не привлекая спецслужбы. Не в его интересах показать, как он облажался с артефактами. Небольшая проблема, если честно.

— Умеешь ты убеждать, — взлохматила мои волосы жена. — Ладно, перестань гипнотизировать чемодан. Сама его соберу.

— Моя спасительница, — я чмокнул Миру в нос.

— Иди уж, не отвлекай, — отмахнулась супруга. — Должок сегодня ночью возьму.

— Да всегда готов, — воодушевленно произнес я.

Глава 2

Весна в столицу вступала осторожно, борясь с грязными кучами слежавшегося за зиму снега. Подтаявшие ручейки лениво стекали с газонов на асфальт; всевозможный мусор неряшливыми островками лежал, казалось, повсюду, и с ним вышли бороться многочисленные дворники и коммунальные службы. Нахохлившиеся деревья растопырили свои ветви, ожидая, когда живительные соки побегут по венам и артериям, чтобы распуститься нежной зеленой листвой.

Настя поджала губы, остановившись перед подтаявшей лужей, и не знала, куда ступить своим сапожком, и огляделась по сторонам. Вход в аэропорт казался огромным человеческим муравейником, где каждый из его обитателей старательно протаптывал свою дорожку, толкаясь и пихаясь при встрече, не забывая бросить пару «ласковых» фраз самым нерасторопным.

— Русь-матушка! — восхищенно произнес я, вдыхая в себя прохладный, терпкий и насыщенный будоражащими запахами наступающей оттепели воздух. — Пошли, что ли, краса-девица? Тебе помочь?

— Если не трудно, — улыбнулась Настя и уступила мне ручку своего дорожного чемодана на колесиках.

Я спокойно обошел лужу, погромыхивая багажом по выщербленному асфальту, а Настя послушно зацокала каблуками, пристроившись рядом. Тут же нарисовались ушлые перевозчики, которых отличали кожаные куртки, под которыми красовались однотонные рубахи, будь дело зимой или летом. Лихие ребята, успевают окучивать пассажиров, перебегая от одного к другому, и предлагать свои услуги «подбросить до места».

Один такой и вырос перед нами, посверкивая золотой фиксой в нижнем ряду. Невысокий смуглолицый мужичок-крепыш словно невзначай встал так, чтобы перекрыть движение Насте и негромко спросил:

— Сударю с боярышней недорогой извозчик нужен?

— А у тебя кобыла-то по нашему статусу? — усмехнулся я.

— Иначе и быть не может, — шало подмигнул водитель и скользнул взглядом по ладной фигурке Насти в приталенном элегантном пальто цвета кофе с молоком. — Так как?

— Сколько до Одинцово возьмешь?

— На полтинник сговоримся, — снова блеснула фикса.

— Что так цены взвинтили? Раньше на десятку дешевле было, — возмутилась Настя по-мещански.

— Так это когда? — водитель шел рядом с нами, не желая терять в нашем лице клиентов. — Запчасти подорожали, горючка опять же… Видно, давно в России не были.

— Ладно, веди к своей колымаге, — усмехнулся я. Все равно пришлось бы искать такси, потому что Настя не захотела заранее предупреждать родителей о своем приезде. Сюрприз им, видите ли, готовит. Боком бы не вышел такой сюрприз. Надеюсь, братья Окуневы с родичами не погонят меня со двора тумаками и дубинками.

— С чего бы колымага? — наигранно обиделся водила. — Вон она стоит, моя красотка.

Обычный «орион» цвета «мокрого асфальта» ожидал нас на автостоянке среди десятков разнообразных машин, без конца въезжающих и выезжающих на широкую дорогу. На крыше светилась табличка «такси», за лобовым стеклом приветливо улыбался плюшевый медвежонок, замерев на тонком витом шнурке. Тачка была старой, видно по пятнам ржавчины на крыльях, тщательно затертым царапинам на дверях, но зато с мощным хромированным бампером, явно самодельным.

— Слукавил, братец, как есть слукавил, — я недовольно сжал губы. — Не развалится по дороге?

— Не извольте сомневаться, — водила шустро распахнул багажник и затолкал туда наши чемоданы. — Еще с ветерком помчимся.

По дороге я несколько раз оглядывался, по старой привычке отслеживая «хвост». Настя правильно расценила мое волнение, но ей надоело, что я то и дело елозю по сиденью.

— Хватит, Колояр, — прошипела она мне на ухо. — Никто за нами не следит. Ты уже параноиком становишься.

— Зато жив до сих пор, — машинально откликнулся я и отбросил в сторону ненужное волнение. Действительно, кто бы мог предугадать мое появление в Москве? А вот завтра-послезавтра Елизаров точно будет знать, что Волоцкий уже здесь.

Водитель, к слову, нам не докучал, однако, шельма такая, обстреливал взглядом через зеркало Настю. Я стал волноваться, что однажды он излишне отвлечется на красоту моей спутницы и врежется в кого-нибудь. И с облегчением вздохнул, когда он свернул с оживленной кольцевой дороги влево на Марфино. Потом потянулись строения Трехгорки, после чего Настя приказала:

— Сворачивайте на Вырубово. К усадьбе Окуневых.

— Так вы бы сразу, боярышня, сказали, к кому надо, — все-таки повернулся в ее сторону водила, ощериваясь в улыбке. — Где Окуневы живут, я знаю. А вы кем им приходитесь?

— Гляди вперед, — сухо бросил я. — А то всех собак передавишь. Шныряют туда-сюда.

— Не убудет от них, — таксист лихо промчался по дороге и свернул налево, где среди голых деревьев виднелись массивные заборы из камня и кирпича. Я знал, что в этом районе больше всего селились купеческие семьи. Было одно время, когда мелкопоместные дворяне стали переезжать поближе к центру, если удавалось улучшить свое финансовое положение. А вот Окуневы продолжали жить на своей земле уже больше двух столетий. Немудрено, что за такое время, используя возможность отдавать своих женщин за высокородных, они постепенно расширяли владения, и теперь забор из крупных блоков красного кирпича протянулся чуть ли не на половину улицы.

Водитель затормозил перед чугунными воротами, на котором висел родовой герб Окуневых. Не заглушая мотор, он выскочил наружу, вытащил наш багаж, после чего я расплатился с ним.

— Цхе! — с сожалением посмотрел на девушку, стоявшую чуть в сторонке, водила. — А боярышня, часом, не Окунева?

— Любезный, ты излишне навязчив, — хмуро оборвал я его. — Тебе не кажется?

— Все понял, осознал, — таксист нырнул в «орион», ловко развернул его на пятачке и рванул по улице, оглашая ревом мотора.

— Невероятный нахал, — Настя поправила волосы под шапочкой и нетерпеливо подпрыгнула перед камерой, висевшей над входной калиткой. — Эй, вы там ослепли, что ли?

— Разве у вас нет охраны возле ворот? — удивился я безлюдности подворья, стоя рядом с девушкой и рассматривая двухэтажный особняк в глубине парка.

— Камеры, — ткнула пальцем вверх Настя, обращая мое внимание на два небольших объектива, разнесенных по обе стороны от створок ворот. — У охраны есть собственная пристройка, где они несут дежурство и контролируют через мониторы всю территорию особняка. Эй, откроет кто-нибудь эту чертову калитку?

Махание руками возымело свое действие. Я увидел торопливо идущих по парковой дорожке двух высокорослых охранников в полувоенном камуфляже.

— Ну и к чему это представление? — пробурчала девушка. — Могли бы пропустить нас внутрь. Вадим! Ты меня не узнал, что ли?

— Анастасия Николаевна? — парень, к которому обратилась Настя, удивленно сбил кепи на затылок, и чуть ли не бегом бросился к калитке. Щелкнув запорной планкой, он распахнул ее, оправдываясь: — На мониторе молодой сопляк сидит, новенький. От него поступил сигнал, что у ворот стоят двое неизвестных. Нужно проверить. А вы же сами знаете, боярышня, как заведено. Визуальный осмотр ведут два оператора, меняя друг друга. Остальные в дежурке или на обходе. Ох, ты, радость какая! Митяй, свяжись с Добрыней, скажи, что Анастасия Николаевна вернулась. Пусть найдет хозяина, да живее ты!

— Добрыня — начальник охраны, — объяснила мне Настя. — Кстати, Вадим, это Колояр Волоцкий. Даже не вздумай его задерживать. А то глядишь как на шпиона.

— Тот самый? — еще больше захлопал глазами парень. — А… Да, наслышаны. Давайте, я вам помогу с вещами…

Я отдал ему чемодан Насти, и мы все вместе неторопливо зашагали в сторону особняка, где началось оживление. На парадное крыльцо высыпали несколько человек, среди которых я сразу признал Николая Окунева и одного из братьев. Если не изменяет память, его Олегом зовут. Старшенький. А вот женщину в накинутой на плечи шубе я никогда не видел. Однако же трудно не признать в этой статной красавице, разменявшей пятый десяток, и не утратившей шарма и привлекательности, мать Насти. Она первая бросилась навстречу и крепко прижала к себе мою спутницу, осыпая ее поцелуями.

Трое молчаливых мужчин из службы охраны встали чуть поодаль, ненавязчиво окружили меня, внимательно отслеживая каждое движение.

На лице Николая Макаровича, подошедшего к нам, я не заметил особой радости. Подозреваю, он не хотел видеть меня, но руку протянул.

— С прибытием, господин Волоцкий. Не ожидали…

— Папа! — Настя, по-видимому, была так рада видеть родителей, что не обратила внимание на сдвинутые к переносице брови и тяжелый взгляд исподлобья. Но в тот же миг лицо разгладилось, и мужчина крепко сжал в объятиях дочь.

Когда улеглась радостная суета встречи блудной дочери с родственниками, все внимание перекинулось на меня. Так я познакомился с матерью Насти. Милейшая женщина, открытая. Ольга Дмитриевна приобняла меня за плечи и даже троекратно поцеловала. Подозреваю, она гораздо умнее мужчин рода, до сих пор не желавших видеть некоего Волоцкого в составе своей семьи.

Наконец, мы оказались в доме. Ольга Дмитриевна утянула дочку куда-то к себе, а я остался наедине с отцом и братом Насти в гостиной на первом этаже.

— Полагаю, господин Волоцкий, вы решили вопрос с Настей? — до чего же мрачен папаша! Что у него на уме, интересно?

— Вы о чем, Николай Макарович? — вежливо интересуюсь я.

— О том, что вы привезли дочку домой неожиданно для нас, без предварительного предупреждения. А это означает только одно: отказ от договоренностей. Мало того, ваше появление вызовет ненужный ажиотаж среди соседей. Поползут слухи…

— Проще говоря, вы обвиняете меня в нарушении дворянского слова? — я чуть не растерялся, услышав такое. Вот это логика! Впору развести руками, изображая недоумение. — Даже не готовы выслушать, почему Анастасия Николаевна вернулась? Значит, я напрасно трачу время, в который раз пытаясь сказать, что ваша дочь мне не безразлична. Натыкаться на глухую стену в сотый раз я не намерен…

Делаю вид, что встаю, и мастерски замираю, подчиняясь жесту старшего Окунева.

— Не горячитесь, Колояр, — ответил он, переглянувшись с сыном. — Мы несколько раз связывались с Настей, когда она уехала из дома к вам в Мадрид. И всякий раз получали отказ. Возвращаться девочка не хотела. А потом ее телефон замолчал. Естественно, наше волнение переросло в тревогу. Знаете, в каждой семье происходят размолвки, скандалы, недопонимание… Но не в такой же мере! Мне пришлось просить помощь у…неких влиятельных лиц, скажем так.

Значит, Чистяков не лгал, когда намекал, по какому поводу появился в Лозанне. Но как ловко он совместил поиски Насти и желание встретиться со мной! Профессионал, ничего не скажешь.

— Я очень волновался, — продолжил Окунев. — В голову тревожные мысли лезли, и не скажу, что они не были связаны с вами. Недосказанность в отношениях хуже прямого отказа. Вы так и не сказали своего слова, не говоря уж о традициях сватовства.

— Если бы я знал, что Настя игнорирует ваши звонки, разговор был бы коротким, — отвечаю жестко. Надо, в конце концов, решать вопрос. Надоело мне такое отношение к моим чувствам. — Просто отослал бы обратно, разорвав договор. Но в то время я находился со своей супругой в Лондоне. Анастасию, чтобы не скучала, я отправил в Лозанну с очень хорошей девушкой Александрой Громовой. Она из купеческого сословия…

— Мы наслышаны о ней, — вклинился в наш разговор Олег и заслужил гневный взгляд отца.

Я сохранил на лице маску спокойствия. Интересно получается: Окуневы в курсе всех моих внутрисемейных связей. Неужели самостоятельно собирали информацию, или кто-то им помог? Елизаров — наилучший кандидат. Сует нос во все дела, где видит свой интерес. Вот и поделился с посторонними не предназначенными для них новостями.

— Могу ли я узнать причину возвращения Насти? — волнуется все-таки мужик, хоть и старается скрыть свои эмоции.

— Проживание незамужней девушки в доме своего названного жениха не красит ни одну из сторон. Поэтому я очень серьезно поговорил с Анастасией и уговорил ее вернуться в родительский дом до разрешения всех сопутствующих проблем.

— Так, значит, все остается в силе? — Николай Макарович сжал подлокотники кресла, как будто ожидал от меня, что я тут же торжественно попрошу руки его дочери. Ну нет, таких родственников, каждый раз глядящих на меня волками, мне даром не нужно! Будем воспитывать!

— Слово дворянина, — твердо ответил я. — Можно сказать, я доверяю вам охранять самое ценное сокровище, пока… пока не закончу все свои дела.

Олег перехватил взгляд отца, порывисто вскочил на ноги и куда-то ушел. Вернулся он довольно быстро, держа в руке хрустальный графин, наполненный то ли коньяком, то ли бренди. В другой руке у него были широкие стаканы для подобных напитков. Расставив их на низком столике, старший брат Насти уверенно разлил горячительное чуть ли не на половину. Один из стаканов он поднес мне.

— Рад, что не ошибся в вас, Колояр, — с облегчением выдохнул Окунев-старший.

Действительно, это был бренди. Хороший, выстоянный, с резкими фруктовыми ароматами.

— Хотелось бы подтверждения твоим намерениям, Колояр, — все-таки выдержанности Олегу не хватает.

— Свои намерения я готов озвучить в присутствии Николая Макаровича и Ольги Дмитриевны, — отпив половину стакана, я поставил его на столик. — И только с ними. Проблема решается не так легко, как хотелось бы всем. Увы, есть дела, которые требуют своего исполнения.

— Вы покидаете Москву? — догадался Окунев-отец.

— Именно, — легкий наклон головы в его сторону. — Я здесь проездом. А потом обратно в Испанию.

Мы перебросились еще несколькими фразами, ничего не значащими, и Николай Макарович сообразил, что я не хочу откровенничать при его сыне. К этому времени подоспел обед и меня настоятельно пригласили к столу. Там эстафету расспросов перехватила Ольга Дмитриевна. Женский ум гораздо гибче и изощреннее, убедился я. Матушка Насти не пыталась выжать из меня обещания насчет дочери. Она просто любопытствовала, как живется за границей, хороши ли в Мадриде и Лондоне погоды, каковы нравы высокородных дворян, с которыми приходится нам работать и общаться. Уф, хорошо, что про моду не спрашивает!

После обеда Николай Макарович пригласил меня в кабинет, куда заглянула и его жена. Я понял, что сейчас начнется серьезная проверка насчет наших отношений с Настей. И на всякий случай мельком посмотрел на свои наручные часы, дескать, гостеприимство — вещь хорошая, но пора в дорогу.

— Прошу простить, Колояр, за небольшую задержку, — Настина мать встала возле окна, повернулась к нему спиной и сцепила пальцы рук в плотный замок. — Будущее дочери нам не безразлично, и мы с самого ее отрочества подбирали ей подходящую по статусу и положению пару. Вам же известны наши семейные традиции?

— Несомненно, — подтвердил я, тоже стоя на ногах, в отличие от хозяина, угрюмо спрятавшегося в глубоком кресле. — Судьбу женщин вашего рода решает воля императора или Евгеническая Палата. По сути, жизненный путь Анастасии Николаевны был определен. Ее настоятельно рекомендовали в род Лыковых, но тут появился я и смешал все карты как плохой игрок, не знающий правила.

— По прошествии некоторого времени мы успокоились, — улыбнулась женщина, — и пришли с мужем к мнению, что быть женой Первородного не так и плохо.

— Даже несмотря на ослабление позиций этого статуса в современном обществе?

— Даже так. Мы не знаем всех целей императора; не знаем, почему именно вас выделяет господин Елизаров, его ближайший и верный советник. Но идти против воли Его Величества — не самый умный вариант. Да, Лыковы выглядели предпочтительнее, не спорю. Хотя бы в плане устроенности и прозрачности будущего нашей дочери. Вы же, господин Волоцкий, являетесь темной лошадкой…. Не сочтите за оскорбление.

Николай Макарович фыркнул, считая лишней последнюю фразу. Уж на такие эпитеты я давно не обращал внимания, и Окунев правильно все понял.

Я лишь кивнул в ответ на ее слова, предлагая говорить дальше.

— Не хочу кидаться нудными сентенциями, — губы Ольги Дмитриевны дрогнули. — Их было достаточно, когда мы получили прямое повеление императора. Обида, непонимание, раздражение, крушение планов — все это в прошлом. Осталась надежда на вас, господин Волоцкий.

— В чем вы ее видите?

— Что вы не лукавили и не играли чувствами Насти. Ее побег из родного дома к вам в Мадрид казался демаршем, вызовом и обидой. Не скрою: он серьезно ударил по репутации нашей семьи и рода. Надеюсь, что вся эти девичьи эмоции были не на пустом месте? Стоило оно того?

— Дорогая, не забывай одну вещь: господин Волоцкий уже женат. Мы больше из-за этого факта переживали. И супруга Первородного играет не последнюю роль в выборе младшей жены, — пробурчал Окунев.

— Не в той мере, которой я был бы огорчен, — улыбаюсь в ответ на брюзжание Николая Макаровича. — Со стороны Мирославы я готов принять только рекомендации. Никто не запретит мне приводить в дом младших жен. Будьте спокойны, решение насчет Анастасии Николаевны я принял.

— И когда оно будет оглашено? — напряглась Ольга Дмитриевна.

— Не раньше осени, — твердо ответил я и уже не скрываясь, посмотрел на часы. Слегка наигранно, но мне в самом деле нужно ехать. Графиня Комаровская, наверное, заждалась. Ведь я еще в самолете послал ей сообщение о прилете. — Будьте уверены: я найду возможность заткнуть рты самым рьяным распространителям слухов о неблагонадежности Анастасии Николаевны.

— Что ж, срок не такой долгий, — Окунев встал с кресла. — Тогда будем с нетерпением вас ждать в гости с окончательным решением.

* * *

— К господину полковнику со срочным докладом! — бросил Федорчук адъютанту, заполошно вскочившему со своего рабочего места и попытавшемуся перекрыть дорогу к кабинету начальника.

— Его Светлость сейчас занят! — заявил молодой капитан с щегольскими усами и аксельбантом штабного работника на темно-синем кителе. — Просили не беспокоить!

— Передайте, что майор Федорчук по делу Волоцкого! — набычившись, бросил офицер Службы Контроля, но врываться в кабинет непосредственного начальника не стал, и резким движением заложив руки за спину, демонстративно остался стоять перед дверью. — Поживее, господин капитан! Я не требую чего-то сверхсложного!

Адъютант нырнул в кабинет и пробыл там не больше двух минут. Появившись из-за двери, торжественно произнес:

— Прошу, господин майор!

— Так бы сразу, — проворчал Федорчук, и одернув китель, чуть ли не строевым шагом вошел внутрь, не удосужившись закрыть за собой дверь. Это сделал адъютант. — Господин полковник! Разрешите доложить!

Взмахом руки князь Залесский подозвал его поближе к столу, а сам что-то продолжал записывать в рабочий блокнот, держа возле уха трубку телефона. Закончив разговор с невидимым Федорчуку собеседником, глава Службы Контроля спросил:

— Что у тебя за срочность, майор? Вроде бы никаких предпосылок для внеурочного доклада нет. Или уже появились?

— Ваша Светлость! — физиономия майора светилась решимостью и азартом. — С таможни аэропорта Остафьево пришла информация. Из Мадрида прилетел Волоцкий вместе с Анастасией Окуневой!

— И? — брови князя сбежали к переносице. — В чем здесь историчность события? Прилетел да прилетел. Сотни наших подданных ежедневно возвращаются на родину или покидают оную. Волоцкий — какое-то исключение?

— Разрешите установить за ним наблюдение? — еще больше выпятил грудь Федорчук.

— Ох, майор, — вздохнул Залесский, с хлопком закрывая блокнот, — какой ты излишне исполнительный. Есть основания для этого мероприятия?

— Косвенные, господин полковник, — не стушевался Федорчук. — Разрешите изложить?

— Давай уже, только не растекайся мыслью.

— Два месяца назад к нам поступила служебная директива из Магической Палаты за подписью архата Чистякова, — стал докладывать майор, вытянув руки по швам. — Там шла речь о подозрительном шевелении на рынке чародейских артефактов. Кто-то усиленно искал перстни «солнечного доспеха» — известного среди коллекционеров древностей боевого артефакта. Поэтому рекомендовалось отслеживать всех, кто попытается включиться в эту комбинацию. Видимо, наши маги всерьез опасаются, что этот предмет попадет в руки неких злоумышленников.

— Так, коротко не получится, — вздохнул князь и откинулся на спинку кресла. — Припоминаю такую директиву. Кажется, я понял, к чему ты клонишь. Дело Соболевского?

— Так точно, господин полковник, — обрадовался Федорчук. — Вы сами, помнится, разбирали по кадрам запись нападения неизвестного возле дома Соболевского. И там подобные предметы фигурировали.

— Перстни на пальцах неизвестного? — Залесский призадумался. — Да. Было такое. Но Волоцкий никоим образом не связан с этим делом. Мы искали его поверенного, некоего Прохорова. Кстати, так и не нашли.

— Виноват! — на лице Федорчука не было ни капли раскаяния. — Как сквозь землю провалился, шельма!

— Но твою мысль я понял. Если Волоцкий здесь, то он может связаться с Прохоровым, — хмыкнул князь и дробно простучал пальцами по столу. — Надеюсь, местоположение Первородного установлено?

— Я послал двух сотрудников к подворью Окуневых. Даже гадать не надо — привез беглянку домой. Неужто надоела?

— Оставьте подобные измышления при себе, майор, — сухо произнес Залесский. — Волоцкий поступил правильно. Ему не нужна сомнительная репутация, как и семье Анастасии Николаевны из-за опрометчивых поступков барышни.

— Извините, Ваша Светлость! — склонил голову Федорчук. — Не подумавши ляпнул.

— «Не подумавши», — проворчал князь, убирая блокнот в нижний ящик рабочего стола. — Я так понимаю, вам необходимо мое разрешение на мероприятие?

— Так точно, господин полковник! Желательно установить негласное наблюдение за Волоцким: маршруты передвижения, с кем встречается. Вдруг повезет, на Прохорова выйдем.

— Меня сейчас больше всего исчезновение архата Чистякова беспокоит, — поморщился как от зубной боли Залесский, положив сцепленные пальцы рук на стол. — Ладно, Андрей Порфирьевич, считайте, мое разрешение получили. Ненавязчиво, незаметно и без излишнего рвения, присущего вашему отделу. С Волоцким работать очень деликатно. А то обидится, Елизарову пожалуется.

Федорчук хотел напомнить шефу о том, что Волоцкому с самого начала не нравилось излишнее внимание главного императорского советника, в связи с чем ожидать от него мелкой подлости не стоит. Но вовремя спохватился. Не стоит лишать князя его привилегии: оставлять за собой последнее слово. Как оно потом обернется — одному дьяволу ведомо.

Поэтому майор четко кивнул, принимая приказ, развернулся и вышел из кабинета.

Глава 3

— Он всегда был независимым в своих поступках и суждениях, — самолично подливая чай в мою чашку, сказала графиня. — Даже родители не могли повлиять на решение Федора сделать свою карьеру таким… нетривиальным способом. Можно подумать, в империи не хватало буйных голов, желающих повоевать! Ладно бы за свою отчизну, а то — наемниками в Африку, в Среднюю Азию, в какую-то дикую и совсем экзотическую Патагонию!

Комаровская фыркнула, взяла серебряные щипчики и аккуратными движениями стала цеплять кусочки рафинада, которые тут же отправляла в чашку. А я не перебивал ее, потихоньку потягивал ароматный напиток, закусывая его домашним рассыпчатым печеньем. Заодно внимательно рассматривал статную хозяйку особняка.

С нашей первой и последней встречи у Новицких она успела слегка изменить свою внешность. Покрасила седоватые волосы, превратившись в шатенку; коротко подстриглась и завила мелкие кудряшки. Мне показалось, даже морщинок стало меньше. Возможно, так и было. Ни одна женщина не устоит от соблазна оградить себя от неумолимого старения. Для того и существуют магическая косметика, которая давно ушла под управление мощных концернов. Но для знающих людей в большом городе как Москва настоящие Целители, способные вернуть красоту и обратить время стареющих дам вспять, ценились больше, чем омолаживающие процедуры солидных компаний.

— Он для меня был как отец, — произнес я задумчиво. — Ну, в том смысле, что получал от него те знания, которые и должен передавать старший в роду младшим. Без соплей и сюсюканья. А ведь сначала я его ненавидел всей душой.

— И все же Федор умел располагать к себе людей, — улыбнулась Комаровская. — Я много о тебе знаю, Колояр. Даже слишком много, чтобы оставаться безучастной к твоей жизни. Поэтому и хочу, чтобы ты отвез на его могилку горсть земли с родового поместья. Врать не буду, не тянет меня к брату. Слишком чужие мы стали друг другу. Сам же знаешь… Одна фотография и всего десяток писем за все годы. Трудно держать в себе любовь к тому, что отрезано.

— Я всегда ощущал в Жарохе какую-то тайну, — выставляю ладонь, чтобы предотвратить желание графини снова наполнить чашку чаем. Уже в горле булькает. — Только не понимаю до сих пор, почему он оказался настолько упрям, что не захотел вернуться в родовое поместье.

Мы сидим в семейной столовой, которая навечно осталась в конце двадцатого века. Кухонный гарнитур не обновлялся с тех пор, как ушел из жизни граф Комаровский, а Алевтина Георгиевна так и доживает свой век среди застывших мебельных экспонатов. Не скажу, что все плохо. Но как-то не по себе становится, когда в большом трехэтажном особняке проживают только старуха и пятеро слуг. Своеобразный склеп, не отпускающий от себя своих добровольных узников.

— Усадьба Скарятиных в надежных руках, — отмахнулась графиня. — Я не переживаю за нее. А Федор, как покинул родной дом, словно перерезал пуповину. Какой смысл бередить старые раны? Мне кажется, он все равно был счастлив.

Счастлив? Ну, не знаю. Как вспомню, где Жарох доживал свой век, недоуменно пожимаю плечами. Вместо деревенского дома, пусть и добротного, мог вернуться в Москву, взять свою долю от родового особняка и спокойно обосноваться где-нибудь в тихом районе столицы.

— Ты хорошо помнишь о том, что я говорила у Новицких? — поинтересовалась Комаровская.

— Да. Не тыкать палкой в змеиный клубок, сплетенный Елизаровым, — улыбнулся я.

— Еще раз повторю: не время сейчас туда влезать. Займись укреплением своих тылов. Накапливай жирок подальше от Москвы. У тебя есть родовое поместье в Торгуеве, финансовые активы там же плюс к тому же связи кое-какие наметились.

— Гляжу, вы обо мне знаете больше меня самого, Алевтина Георгиевна, — я озадаченно хмыкнул. — Неужели брат расстарался?

— Не без этого. Да ты не переживай. Я последнее письмо от него тебе отдам. Можешь делать все, что хочешь. Сожги или под стекло положи, — в голосе Комаровской проскользнула усмешка.

— Премного благодарен, графиня.

— Потом отблагодаришь, — отмахнулась женщина. — Там есть важные пометки, прочитай внимательно. Сам сообразишь, как их использовать в жизни.

— Алевтина Георгиевна, а почему вы мне помогаете? — я взглянул в светло-серые подслеповатые глаза Комаровской. — Только не говорите, что сугубо из-за Анастасии.

— Да я за нее вообще не беспокоюсь, — женщина поднялась со своего места и неторопливо подошла к окну, откуда хорошо просматривались въездные ворота, некоторое время молчала, обозревая свои владения, потом повернулась к нему спиной. — Я хорошо вижу, как люди, стоящие выше по статусу и чинам, навязывают тебе то поведение, которого ты обязан придерживаться. И женитьба на Анастасии Окуневой — один из таких ходов. Хочешь или нет — тебе придется принять девушку в свой дом. А ты сам задумывался, зачем?

— Я — Первородный, — усмехаюсь невесело. — В детстве на меня воздействовали разрушающей магией, в результате чего Дар угас. Но кое-кто опасается, что даже те остатки одаренности, которые остались, передадутся детям. Достаточно найти себе жену из тех же Первородных.

— Князь Щербатов до определенного момента не знал об этих тонкостях, — кивнула графиня. — В какой-то момент его ненавязчиво подтолкнули к действиям, и он заторопился. У твоей Мирославы, уж извини, нет необходимых условий для рождения сильного потомства. Говоря «сильного», я подразумеваю фактор одаренности. И Анастасия тоже ничего не сможет. И твоя знакомая девушка, как ее…

Графиня замерла, поджав губы.

— Александра, — подсказал я, не удивляясь уже осведомленности старухи.

— Тем не менее, ты охотно пошел на сделку со своим врагом, и вот это обстоятельство озадачило Федора.

— Он многого не знал. А я счел нужным промолчать.

— То есть, у тебя есть какой-то план, которого ты придерживаешься?

Комаровская с интересом поглядела на меня, словно пыталась оценить, где бравада, а где тонкий расчет.

— Стараюсь придерживаться, — поправил я графиню. — Женитьба на Мирославе слегка скорректировала мои дела, но в целом все остается как прежде.

— А ты не думал, что Щербатовы таким образом обезопасили себя от твоих претензий?

— Алевтина Георгиевна! У нас странный разговор получается. Я бы не хотел откровенничать. Все, чего я добиваюсь — только лишь возрождения рода и возврата причитающихся мне привилегий как Первородному.

— Я могу со своей стороны обеспечить тебе протекцию, — неожиданно произнесла хозяйка дома. — И даже организовать встречу Глав или Старейшин Первородныхсемей. Вы разобщены, и некий альянс поможет преодолеть многие трудности.

— Императору не понравится подобный сход, — тут же возразил я, досадуя на излишнюю активность старухи. — Долгорукие сразу заподозрят опасность. Первородные — это такой раздражающий фактор, что сразу объединит все кланы в борьбе против древней крови. По раздельности мы являемся экзотической игрушкой, давно утратившей возможность влиять на ход истории. Нас терпят, потому что никто не хочет влезать в политическую борьбу за власть. Да и осталось-то нас… Сколько? Пять-шесть Семей, не больше.

— Тогда я не понимаю логики Долгорукого, — пожала плечами Комаровская. — Почему именно тебя усиленно выталкивают на освещенную сцену?

— Вы же несколько минут назад шли по верному пути, — я улыбнулся. — Неужели не до конца поняли?

— Размывание Дара, — покивала графиня. — Догадывалась, но не хотела верить. А еще мне кажется, что император долго присматривался к реакции Первородных, как они себя поведут. Ведь о смерти Ставра Волоцкого должны были узнать те, кому это положено по долгу своей службы. В таком случае сироту просто обязаны были взять на воспитание, но никто и пальцем не пошевелил. Долгорукому все стало понятно.

— Я не все знаю? — удивленно посмотрел на Комаровскую. — Кто меня должен был взять?

— У Первородных была своя евгеническая служба, но называлась она совершенно иначе, конечно же. Я не знаю, как. Проще говоря, за подбор молодой семейной пары отвечали жрецы-маги. Существовало строгое и неукоснительное правило: если Род прекращал существовать, но оставались дети, кто-либо из Первородных обязан был взять сирот в свою семью и воспитывать как собственных отпрысков.

— Честно, не слышал, — я озадаченно переставил чашу с одного места на другую, чтобы хоть как-то осмыслить слова графини, пока руки заняты.

— Мне об этом Федор писал, когда стал работать в кадетской школе, где встретил тебя. Он неприятно удивился, что ты оказался в таком неподходящем для ребенка месте. И задавал вопрос, где были те, кто обязаны были усыновить тебя. Кажется, тогда брат окончательно разочаровался в аристократии и в их декларируемых ценностях: семья, род и клан — на первом месте, а все остальное подождет.

— Неприятное открытие, — я вздохнул, поднялся на ноги и стал расхаживать по столовой, затолкав руки в карманы брюк. Жарох, в первую очередь, был профессиональным воином, и готовил меня так, как его учили самого. Не раз говорил, насколько для меня важно стать сильным и без чертовой магии. И ни разу не слышал от него обиды на аристо.

— Долгорукий с подачи своего цепного пса Елизарова изощренно мстит Первородным. Ты оказался самой удобной целью. За тебя некому вступиться, ты потерял Дар, и твои потомки окончательно потеряют возможность подняться выше третьего-пятого класса одаренности. Да, ответ лежал на поверхности, а я не смогла прочитать его сразу.

Комаровская поджала губы, как будто досадовала на саму себя.

— Так вы и не должны заниматься чужими проблемами, — улыбнулся я и машинально глянул на часы.

— Ты куда-то торопишься? — заметила графиня мое движение.

— Хотел ехать в аэропорт. Побыстрее разберусь с делами — быстрее вернусь в Испанию.

— Закажи билет на завтрашний рейс и оставайся ночевать в моем доме, — непререкаемым тоном произнесла Комаровская. — Уважь старуху, побудь со мной. Давненько добры молодцы не заглядывали на огонек в избушку Бабы-Яги.

Она засмеялась, мелко подрагивая плечами.

— У меня в буфете запылилась бутылка белого французского полусухого. Посидим перед камином, посплетничаем. Ты мне о своих приключениях в землях чужестранных расскажешь, а я — о том, что в Москве творится.

— Вам не идет роль старой ведьмы, — пошутил я, ощущая какое-то родство с Комаровской. Старая графиня и в самом деле люто скучала среди ветшающего благолепия. Но мне показалось, ее одиночество проистекало больше из-за колючего и независимого характера. Видел я на приеме у Новицких, как гости старались пореже общаться с нею. Удивительно, что Алевтина Георгиевна вовсе не унывала. Ей доставало удовольствие раздражать светскую тусовку только одним своим видом. — Поэтому приму ваше предложение.

— Ну и славно, — сдержанно кивнула Комаровская. — Ты пока заказывай билет, а я распоряжусь насчет комнаты. Отдохнешь с дороги, потом отобедаем, а вечерком пообщаемся. Я люблю сидеть в старой зале, но там нет батарей отопления. Поэтому сейчас попрошу Бориску затопить камин.

Графиня покинула столовую, а я стал звонить в билетную кассу аэропорта Остафьево. На завтра был один рейс в одиннадцать часов утра из Москвы в Тобольск с промежуточной посадкой в Торгуеве. То, что надо. Иначе придется ждать еще пару дней, чтобы добраться до родного города. Поэтому не колеблясь, сделал заказ.

К тому времени одна из горничных подошла ко мне и сказала, что комната готова и она проводит меня до нее. Только вещи придется нести самому. Слуг мужского пола в доме не хватает. Намек был понят, да я и не из тех, кому в тягость занести свой багаж на второй этаж.

Переоделся в домашний костюм и позвонил Мирославе. Доложил, что доехал, передал Настю в руки обрадованных родителей, а сейчас нахожусь у гостеприимной графини Комаровской.

— У вас все нормально? Проблем никаких? — в свою очередь спросил я.

— За исключением горячего идальго Родриго — благостная тишина, — в голосе Мирославы слышится ирония.

— Опять этот ликантроп за свое взялся? — нахмурился я, разглядывая в окно хозяйского работника Бориса, методично машущего метлой по дорожке.

— Дорогой, пора бы тебе привыкнуть, что испанские мужчины весьма горячи и напористы. И даже при наличии у какой-нибудь симпатичной сеньоры законного мужа все равно будут оказывать знаки внимания.

— Ты мне не предоставишь статистику дуэлей в Испанском королевстве?

Мирослава расхохоталась. У меня на душе легче стало. Раз смеется — на самом деле все хорошо.

— Нет, но я могу передать принцу твою просьбу, если совсем голову потеряет!

— Хочу на это посмотреть! — я оживился.

— Родриго все-таки принц, — напомнила жена. — Не стоит его провоцировать.

— Если бы ты видела, как он пытался нас сожрать в охотничьем лагере — не защищала бы его. Ладно, целую тебя. Как приеду в Торгуев — позвоню. Передай Ирине, чтобы не расслаблялась. Усильте охрану дома.

— Грэйса опасаешься?

— Пока мы не вернемся в Россию — надо быть осторожным.

— Ирина прекрасно справляется со своей работой, у меня нет нареканий. Но, хорошо, предупрежу от твоего имени еще раз.

Мы попрощались, а я в раздумьях стал расхаживать по гостевой комнате. После бодрящего разговора с графиней спать совершенно не хотелось. Ночью отдохну. Лучше всего посвятить оставшееся время до обеда для размышлений.

Очень меня расстроили слова Комаровской о Первородных, чьим первым и неукоснительным правом являлось право усыновления сирот из Родов с древней кровью. Получается, меня оставили на съедение волкам. Авось выживет. А нет — наши руки чисты и совесть безупречна. Почему так случилось? Не знали? Или побоялись рискнуть, чтобы не вызвать гнев Долгоруких?

Первородные сильны не только по исконному праву сидеть на Великом столе (по крайней мере, это право до каких-то пор существовало), но и по праву магической одаренности. Нынешний император — потомок Владимира Мономаха, а тот взял власть в череде клановых и междоусобных войн. К тому времени влияние Первородных князей слегка ослабло, или же они сами намеренно ушли в тень.

Еще во время службы в егерях-пограничниках я частенько пропадал в Семиреченской городской библиотеке, занимаясь самообразованием. Меня очень волновал вопрос, по какому праву род Волоцких владел обширными Курганными землями. Нашел небольшую статейку какого-то историка, утверждавшего, что Волоцкие являются потомками словенского князя Волоха, который, в свою очередь, вел родословную от скифского царя Арианта. Земли, где сейчас стоит город Торгуев, изначально принадлежали клану Ариантов.

Получается, мой дед Тримир четко осознавал свое право на родовые земли, а Щербатовы — новая аристократическая поросль, взращенная Долгорукими — нагло потеснили Волоцких, забрав себе часть Курганных Земель. А это не просто наглость — это война. Но такое событие не должно оставаться втайне. Тем более, прошло не так много времени, чтобы оно забылось в умах людских. Я же не встретил ни одного упоминания о серьезных боевых столкновениях моих предков с предками князя Бориса. Единственное объяснение: взаимный договор на каких-то условиях.

Если он существовал в письменном виде, то должен сохраниться у Щербатовых. Экземпляр Волоцких, вероятно, погиб в пожаре, устроенном Невзором и Мисяем. Только остается непонятной логика поведения князя, оставившего меня в живых. Ведь ничто не мешало ему уничтожить весь род своих конкурентов по Курганным Землям и забрать их в свои руки. Вместо этого дает прямой приказ не трогать мальчишку, отдает на воспитание к Морозову, который не усыновил меня, а отдал в кадетскую школу. Подозреваю, по прямому указанию Щербатова.

Тогда понятно его стремление как-то сгладить трагедию, произошедшую со мной. Отдал Мирославу за меня замуж без требований войти в Род Щербатовых, старается поддерживать в сложных ситуациях.

Ладно, с ним более-менее понятно. Пока я не узнаю, был ли договор между нашими семьями, гадать бессмысленно. Сейчас главное другое: как сохранить в тайне свои возросшие магические способности? Появись у императора малейшее подозрение, он начнет провоцировать меня различными способами, начиная от простых скандалов до серьезных боевых действий, чтобы получить законное право загнать противника в глубокую яму забвения, откуда хрен потом вылезешь. И Елизаров этот… мутный тип со своими амбициями. Короче, в ближайшие годы спокойно мне не будет.

Пока я, погруженный в мысли, расхаживал по комнате, пришло время обеда. Меня пригласили к столу, где, кроме графини никого не было. Удивительно, что она даже гостей не жалует. Неужели настолько пугающая репутация у старухи?

— Алевтина Георгиевна, позвольте задать вопрос? — я тщательно затолкал салфетку за ворот рубашки и расправил ее.

— Не стесняйся, спрашивай, — кивнула графиня, аккуратно поднося ко рту ложку. Сегодня подали наваристую уху с зеленью, и она одуряюще вкусно пахла на всю столовую.

Я наполнил рюмки водкой из графина под одобрительный взгляд Алевтины Георгиевны, которая неожиданно предпочла ее вину. Она прикоснулась своей рюмкой к моей и лихо опрокинула в себя. Чуть-чуть поморщилась, закусывая холодной бужениной.

— Что за человек Елизаров? Неужели он настолько влиятелен, что никому не удается потеснить его? — только тогда спросил я.

— Матвей Александрович-то? — Комаровская промокнула губы салфеткой. — Так сразу и не ответишь. Очень большая и значимая фигура, порой заслоняющая самого императора. А еще он крепко держит за глотку Евгеническую Палату, и от его советов зависит судьба молодых дворян. Елизаров решает, кому на ком жениться.

— А император?

— Его Величество доверяет своему высшему советнику, и лишь в самых запутанных и деликатных делах его решения не согласуются со словом Матвея Александровича.

— В моем случае руку приложил Елизаров? — я зачерпнул густое варево ушицы и проглотил его. Вкуснотища! Знающий у графини повар!

— Вероятно, да, — пожала плечами Комаровская. — Я не могу проникнуть в его мысли. Не мой калибр, как выражаются гвардейцы императорской стражи.

Она небрежно обвела рукой пространство перед собой, словно отстранялась от светских развлечений и интриг.

— Жаль, — искренне огорчился я. — Не помешал бы свой человек при дворе, и желательно — близкий к Елизарову.

— Колояр, ты очень невнимателен, — покачала головой графиня. — Кажется, я прямым текстом тебе говорила, как нужно действовать. Неужели забыл или не счел нужным воспользоваться советом?

— Вы насчет супруги Елизарова?

— Именно!

— Я не забыл. Не представляю пока, с чем мне к Василисе Павловне идти. Мои планы пока не пересекаются с интересами Елизарова.

— Ну, смотри сам. Если надумаешь, не забудь предупредить, — усмехнулась Алевтина Георгиевна. — У меня есть возможность подготовить встречу. Какой-нибудь подарочек из скифских курганов поднесешь, Василиса и рада будет. Да ты наливай себе еще, что ты как неродной. Водка хорошая, от поставщика Императорского Двора. Мне ее князь Вяземский в карты проиграл. Я-то в шутку ему предложила на кон «Царскую» поставить супротив моей фляжки со смородиновой наливкой, а он и в ус не дунул, выставил.

— Однако, у вас и ставки, — я усмехнулся, — головокружительные. Ваша ставка того стоила?

— Конечно! — плечи графини затряслись. — Не все же деньгами измеряется. Ты мне, старухе, поведай-ка, что решил с Настей. Она ведь мне звонила из родительского дома. Что вернул ее обратно в Москву, правильно сделал. Незачем давать недругам козыри в руки: охают девку до замужества, потом погрязнешь в дуэлях с идиотами. Оно тебе надо?

— Я в первую очередь об этом и думал. Репутацию обрушить можно одним поступком, — водка приятно опалила жаром пищевод. — Поэтому мое решение было обдуманным и жестким. Ничего, подождет немного, когда с делами разберусь.

— У тебя будет время хорошенько подумать, — напомнила Комаровская. — Я достаточно прожила на свете и повидала много историй, схожих с твоей. Ты не очень-то любишь Настю, и даже к Мирославе у тебя сугубо прагматичные чувства. Однако придерживаясь неких правил, играешь роль честного и благородного мужчины. Когда придешь в дом Окуневых просить руку их дочери, назад пути не будет. Я не хочу видеть девочку несчастливой.

Я долго обдумывал ее слова. В чем-то старуха права. Самые нежные чувства я испытывал только к Александре, потому что все, что произошло, между нами, начиная с самой первой встречи на берегу Варчаты — правильно. Люди должны испытывать эмоции от общения и самостоятельно решать, как им поступать в дальнейшем. Алика запала мне в душу, и уверен, что сердце девушки занято лишь мною. Мой долг быть рядом с нею всю жизнь. Это честно и правильно.

Поэтому мне тяжело сейчас принять решение, как поступить с Настей. Вернее, решение уже принято: она войдет в нашу семью. Но буду ли я любить ее так же, как Алику, вопрос серьезный.

Мирослава? Моя первая жена становится неким уравнителем на весах, не дающим перевесить в ту или иную сторону предпочтения и чувства. В этом ее ценность. Поживем — увидим.

— Я вас понял, графиня, — прерываю, наконец, молчание. — В мои планы вмешались люди, наделенные властью и силой. Не знаю, какую цель они преследуют, связывая меня по рукам и ногам многоженством, но одно знаю точно: девчонки у меня подобрались боевые. Еще неизвестно, кто кем вертеть будет: Елизаров мною, или наоборот.

— Для молодого и перспективного боярина похвальна настойчивость и уверенность, — улыбнулась Комаровская. — Лишь бы он не впал в благодушие. А для этого одна вредная старуха постарается вложить в его голову некоторые знания. Они пригодятся в будущем.

— Был бы весьма признателен.

— Может, для начала полистаем семейный альбом? — графиня встала из-за стола. — Расскажу несколько забавных историй, связанных с Федей…. Даже странно, что детские воспоминания не стерлись из памяти. Одно хорошо: Баба-Яга в это самое детство не впала. Хе-хе!

Забавная она, графиня Комаровская.

* * *

Где-то под ухом мерзко запиликал телефон. Рука машинально дернулась, сметая с журнального столика пустые бутылки в поисках нахального аппарата. Ковер, раскинувшийся на половину гостиной, погасил их падение и не дал разлететься вдребезги.

— Да где ты есть, проклятый? — прорычал мужчина, продолжая шарить рукой по поверхности столика.

Телефон еще раз провыл мерзкой трелью и замолчал.

— Да и черт с тобой! — умиротворенно произнес лежащий и снова уткнулся в продавленную подушку. Он уже был готов отдаться зыбкому сны, но громкий стук в дверь окончательно разбудил мужчину.

Скинув ноги на пушистый ковер, Кондрат с интересом посмотрел на них. Один носок куда-то благополучно затерялся, а второй был на месте — темно-серый, в полоску. Помятая рубашка, задранная штанина брюк, все это навевало на грустные мысли. Попойка опять вышла из-под контроля, и две барышни, приглашенные в гости, помахали ручкой, не захотев остаться в этой неприглядной норе. Боже, до чего же он докатился!

Лицын встал и пошатнулся. Его едва не кинуло обратно на диван. Еле удержался, схватился за голову, посылая с кончиков пальцев небольшую порции энергии в точки, которые могли помочь преодолеть мерзкое ощущение зыбкости. Но магия не любит, когда невероятное количество алкоголя мешает ее работе. Почему же не очистил организм во время гулянки? А не хотел! Жрать водку, шампанское и вино, чтобы потом быть как стеклышко? Пф! Недостойно гусара!

Остановившись перед зеркалом в прихожей, Кондрат фыркнул, оглядывая себя. Ну и рожа! Трехдневная щетина, впалые щеки, злой блеск глаз и эта чертова седая прядка, появившаяся после дуэли с Волоцким! Скажите на милость, она-то отчего появилась? Как будто в ледяные пещеры Нави заглянул, с Велесом повстречался.

Он поморщился от непрекращающихся стуков в дверь. Мелькнула запоздалая мысль, каким образом ему удалось закрыться, если совершенно не помнил, как девицы покинули его нору?

— Да открываю! — рявкнул Лицын, отчего в висках застучали противные молоточки.

На лестничной клетке стояли двое громил с такими одинаковыми и неприглядными лицами, что пару минут бретер с интересом переводил взгляд с одного на другого.

— Вы близнецы, что ли? — спросил он.

— Господин Лицын? — без выражения спросил тот, что справа, с сильно выпячивающейся челюстью. Пожалуй, только этим громилы и отличались.

— Допустим, и что? Чем обязан?

Дальше произошло неожиданное. Один из незнакомцев шагнул вперед и мощным плечом оттер Кондрата в сторону, да так, что он отлетел к гардеробному шкафу.

— Эй, полегче! — вызверился молодой мужчина. — Ты куда поперся?

Обидчик и в самом деле неторопливо зашагал в гостиную, потом заглянул поочередно на кухню, в спальню, в ванную комнату, туалет. Второй стоял рядом, крепко вцепившись в плечо бретера, не давая ему сдвинуться с места.

— Все чисто, — сказал напарник и вытащил из внутреннего кармана куртки небольшую рацию и продублировал эти же слова в нее.

— Парни, вам лучше сказать, что происходит, — напомнил Лицын, со злостью сбрасывая с плеча лапу громилы.

— Пройдите в гостиную, сударь, — пробурчал тот, что с выпяченной челюстью.

Бретер не успел открыть рот, как увидел входящего в его квартиру личность, которую очень хорошо знали в России. Нет, это был не император, тьфу-тьфу, избавь от такого знакомства! Елизаров собственной персоной, постукивая элегантной тростью по метлахской плитке, выложенной в подъезде, появился в проеме и сделал шаг, оказавшись в прихожей. А следом — еще один человек в коричневом демисезонном пальто, лицо которого смутно напоминало одного важного чиновника из силовых структур. Где-то и когда-то он его видел. Но сейчас, когда похмелье рвет глотку сухостью и стучит барабанами в голове, трудно вспомнить.

— Какие люди! — не удержался Лицын. — Чем обязан, господа?

— Может, нам стоит все же пройти в более подходящее место для беседы? — с усмешкой поинтересовался Елизаров. — Бойцы, подождите снаружи.

Лицын недоумевал, для чего ближний советник императора и силовик появились в его холостяцкой берлоге, сохранившей следы вчерашней попойки, запахи табака и вина. Неудивительно, что мужчины, даже не скрывая своего изумления и отвращения, поморщились.

— Ну и дыра. Нанял бы горничную, что ли, — проворчал незнакомый мужик, оглядываясь в поисках подходящего места чтобы присесть.

— Извините, судари, — развел руки в сторону и глумливо поклонившись, ответил Лицын. — Моя берлога. Как хочу, так и живу.

— Хреново ты живешь, Кондрат Михайлович, — обронил мужик в пальто, и сев в единственно кресло, закинул ногу на ногу.

— А вы кто, собственно? — бретер никак не мог вспомнить личность этого гостя, поэтому и злился. Память как отшибло.

— Князь Залесский. Глава Палаты Безопасности и по совместительству — Службы Контроля.

— Ох ты, черт… Прошу прощения, Ваша Светлость, — Лицын подобрался, но в глазах его не было ни капли раскаяния.

— Ну, с чертом меня еще не сравнивали, — усмехнулся Залесский и раскинул мешающие ему полы пальто. Потом приподнял руку, быстрыми движениями нарисовал в воздухе невидимую руну — и сразу на плечи навалилась тяжесть.

Бретер поморщился. Сейчас любая магия — а полковник СК сотворил «купол тишины» — вызывала у него страдания, пусть в голове и прекратилась работа кузнечных молотов.

— Чем обязан, господа?

— Мы хотели с вами поговорить, Кондрат Михайлович, — пояснил Елизаров, пристроившись на широком подоконнике. — Знали бы, как нам долго пришлось искать вас после выписки из больницы. Даже заволновались. А вы в берлогу спрятались…

— Хорошая квартира, — обиделся почему-то Лицын. — Доходные дома купца Хрущева отличаются сравнительной дешевизной съема. Да, не блеск, но жить можно.

— А можете жить лучше, — Елизаров покрутил трость в руке. — Нам известно, как живется бастардам, не имеющим хоть какую-то поддержку от родителя. Вы же перебиваетесь единичными заказами от господина Измайлова. После дуэли с Волоцким вы мгновенно оказались на мели.

— Не темните, Матвей Александрович! — нахмурился Лицын. — Вам что-то понадобилось от меня? Сразу говорю: делишки от Палаты Безопасности не приемлю! Агентом или шпионом становиться не буду!

— Вы плохо представляете работу ПБ, — Залесского, кажется, развлекал этот разговор. — Точнее, совсем не представляете.

— Куда мне! — Лицын, не обращая внимания на гостей, заглянул в холодильник и достал оттуда бутылку минеральной «Пятигорской». Резким движением скрутил крышку и с наслаждением стал пить ледяную воду.

Елизаров смотрел на него с усмешкой, словно ожидал, когда бретер поперхнется. Но не дождался. Лицын ополовинил бутылку и с невероятным наслаждением рухнул на диван.

— Теперь можно и поговорить, — выдохнул он.

— Никакого почтения к титулам, — советник подмигнул Залесскому. — И ведь чувствует, шельмец, что никто не собирается перчатку в лицо кидать.

— Ко мне в дом заявились такие гости только с желанием спровоцировать скандал? — фыркнул Лицын. — Не поверю в столь удивительный случай. Здесь что-то другое, весьма важное… Я ведь прав, Ваша Светлость?

— Да, в проницательности вам не откажешь, Кондрат Михайлович, — кивнул князь. — Пожалуй, хватит словесных пикировок. Давайте о серьезном. Как вы себя чувствуете, рана не беспокоит?

Лицын нахмурился. Вопрос разбередил душевную тревогу. Рана-то зажила, оставив на теле отметину в виде небольшого рубца. Только вот бретер начал замечать какую-то странность, связанную с нею. Как только он начинал думать о проигранном бое и вызывать в себе ярость и желание отомстить Волоцкому, рубец воспалялся и приносил нешуточный дискомфорт. Впервые столкнувшись со странным явлением, Кондрат запаниковал и срочно вызвал Целителя. Тот пожал плечами и ничего путного не сказал. Промямлил что-то про нормальную циркуляцию крови, заживление тканей и терпение, которое необходимо для полного выздоровления. А еще ухо уловило странную фразу, дескать, какая-то магическая сила мешает нормальному течению процессов регенерации. Что за «магическая сила», Лицын не смог толком выяснить.

В общем, чертов рубец стал чем-то вроде каторжанского клейма. И Кондрат, потратив дни и ночи на размышления столь удивительного феномена, вдруг понял, что это значит. Загадка беспокойства раны была связана с древним, удивительной красоты, клинком, которым дрался Волоцкий. Другие мысли просто не приходили в голову, хоть Кондрат тщательно обдумал все версии.

— У меня все нормально, — ответил Лицын, машинально потирая шею, где краснела зажившая полоса от первого удара. Слава богам, хоть она не изматывала его болью.

— Прекрасно, — улыбнулся Елизаров. — А ты не помнишь, сынок, что тебе прошептал Волоцкий после удара?

Он неожиданно перешел на «ты», но Лицын даже не обратил на это внимание, занятый шеей.

Странный вопрос. Разве Волоцкий что-то ему говорил? Разве об этом думалось в момент, когда жизнь перетекала из него в клинок, торчащий меж ребер? Бр-р, жуткое состояние!

— Я не помню, Матвей Александрович, — пожал плечами Лицын. — Разве это важно?

— Да, действительно, уже неважно, — махнул рукой советник. — Аркадий Степанович… Вы хотели сказать.

— Кондрат Михайлович, у меня к вам деловое предложение, — заскучавший князь вцепился взглядом в бретера. — Как вы смотрите на негласное сотрудничество с ПБ?

— Ни за что! — отрезал Лицын. — С вашими ребятами я не хочу иметь никаких дел. Я дворянин, хоть и с дырявыми карманами, и свою честь не продаю!

— Подойдем с другого бока, — кивнул Залесский, словно предусмотрел подобный отказ. — Работать будете на меня, лично на меня. Так сказать, внештатным сотрудником. Отчитываться станете только мне, никому иному.

— Даже господина Елизарова можно игнорировать? — с подковыркой спросил бретер.

— Абсолютно, — без тени усмешки ответил князь. — У нас будет личный канал связи, о котором никто не узнает.

— Хм, — потер подбородок Лицын и снова приложился к бутылке. — Мне бы логичнее сначала задать вопрос: зачем это надо ПБ и что я буду с этого иметь?

— Правильно подумали. Так вы это хотели узнать?

Лицын покосился на Елизарова, отвернувшегося к окну, и недоуменно развел руками. Князь правильно расценил его жест.

— Господин советник — единственный человек, заинтересованный в деле. Но я еще раз подтверждаю свое слово: о нашем сотрудничестве не узнает никто.

«Слабое подтверждение, князь, — подумал бретер, лихорадочно прикидывая, как поступить. — Елизаров та еще скотина. Ради своих интриг шепнет одному, второму — и скоро вся столица будет знать, что Лицын продал свою шкуру „безопасникам“».

— Что вы хотите от меня?

Залесский повертел в руках трость и со стуком впечатал ее в пол.

— Я ищу человека, имевшего отношение к исчезновению некоего Соболевского…

Лицын хмыкнул удивленно.

— Вы его знали? — тут же заметил его реакцию князь.

— Доводилось встречаться. Он был близок к семье Измайловых.

— Хм… Так вот, этого человека зовут Артем Прохоров. Он не подозревается ни в каких преступлениях, чтобы вы не напрягались излишне, Кондрат Михайлович. Прохоров мне нужен из-за его связи с Колояром Волоцким.

— Через Прохорова вы хотите подобраться к Волоцкому? Зачем?

— Вы проницательны, Лицын, — без тени улыбки ответил Залесский. — Да, нам крайне интересен молодой человек из Первородных, а также его магические артефакты, которыми он воспользовался, чтобы победить вас в дуэли.

— Дуэль была честной! — отрезал бретер. — Даже не думайте поставить это в вину Волоцкому! Я отказываюсь!

— Подумайте хорошенько, Лицын, над моим предложением, — трость снова стукнулась в пол. — А еще над тем, что на вас скопилась уйма жалоб от добропорядочных граждан столицы. Там есть очень знатные фамилии. Перед визитом сюда удалось посмотреть список. Впечатляет…

— Хотите испугать меня тюрьмой? Ха, посижу пару месяцев — и выпустят. Не такие значительные проступки, чтобы нагнуть меня!

— Не хохорись, сынок, — сказал Елизаров. — Ты, пока лежал в беспамятстве, не мог знать, что князь Голицын написал покаянное письмо императору и просит прощения себе и всему роду. Все эти грешки, шалости, нарочитая оппозиция — все это пыль, когда воля владыки бьет по финансам и разоряет семью. У него уже половина слуг разбежалась. Настолько плачевно состояние твоего батюшки, что он готов преклонить колено.

— Мне-то что от этого? — пожал плечами Кондрат, не понимая, куда клонит Елизаров. — Какое отношение к его проблемам имеет бастард?

— Самое прямое, — таки иезуитски улыбнулся советник. — Князь пообещал любым способом решить проблему одного задиристого дуэлянта, якобы портящего репутацию столичного дворянства. Боюсь, в ближайшее время у тебя, сынок, появится забота о собственном здоровье. А оттуда недалеко до серьезных причин арестовать тебя и отправить на каторгу. Догадываешься, что может произойти?

— Понятия не имею, — остался спокойным бретер, старательно пряча злой блеск глаз, приложившись к бутылке. — Мы давно не общаемся и не мешаем друг другу. Не вижу оснований портить мою жизнь.

— Напрасно-напрасно, — Елизаров направился к выходу, и задержавшись на какое-то мгновение возле дверей, вышел наружу.

Встал и Залесский. Дождавшись, когда они останутся наедине, негромко произнес:

— Скажу откровенно: мне необходимо, чтобы вы вошли в доверие к Волоцкому, стали его лучшим другом и поверенным во всех его делах. Ведь это не так трудно. Человеческая психология — штука тонкая. Довольно часто заклятые враги становятся неразлучными друзьями, даже побратимами. Почему так?

— Понятия не имею, — побагровел Лицын от нахальной просьбы (только просьба ли это была?).

— Я оставлю свою визитку, — Залесский небрежно бросил на кресло небольшой картонный прямоугольник. — Это мой личный телефон. Как надумаете — позвоните. Обсудим условия. Завтра Волоцкий улетает в Торгуев по своим делам. Когда он вернется в столицу — я предупрежу.

Князь, намеренно громко постукивая тростью, покинул «берлогу» Лицына, а бретер со злостью швырнул пластиковую бутылку в стену, на которой остались мокрые разводы от разбрызгавшейся минералки.

«Передай Елизарову, чтобы он прекратил играть со мной. Чревато…», — именно так прошептал Волоцкий умирающему Кондрату. Как мог Первородный узнать, что бретер выживет? Значит, он умеет обращаться с магией, которой у него не должно быть, как утверждал Измайлов? И удар нанес такой, чтобы гарантированно не убить, но нанести тяжелую рану?

Предложение Залесского было пугающим. Просто так князь всесильной Палаты Безопасности не заявится в дом к какому-то жалкому дуэлянту по доброте душевной. Деньги, покровительство — все это ерунда. Кондрат не считался в дворянской Москве задирой и нахалом, ищущим жертвы для удовлетворения своего кровожадного инстинкта. Наоборот, бретеру не было необходимости искать неприятности. Толик Измайлов исправно поставлял ему клиентов на убой и платил за работу. Лицын считал свой заработок честным, и не собирался менять образ жизни. Папаша скуп как немецкий бюргер, от него Кондрат давно отмахнулся. Кидает на банковский счет раз в год какие-то крохи — и то ладно.

Но сейчас намеки Елизарова очень встревожили Лицына. Этот придворный волчара явно что-то знал про отца — князя Голицына. Намек был прозрачный: следующая дуэль или скандал на ровном месте может стать причиной неприятных последствий для бретера. Каких? А кто знает главного императорского советника, что ему придет в голову? И Залесский в этой же компании…

Кондрат вскочил на ноги и стал мерять шагами свою небольшую квартиру, которую и в самом деле снимал неподалеку от Госпитальной набережной у господина Хрущева, являвшегося хозяином десятка неказистых кирпичных пятиэтажек для людей со средним достатком. Главное, его здесь не могли отыскать родственники тех дуэлянтов, кого Лицын отправил на небеса. Никто и подумать не мог, что дворянин, пусть и бастард, живет в мрачном и непрезентабельном квартале.

И все равно его нашли. Только не кровники, а люди пострашнее заносчивых дворянчиков.

Бретер поднял с кресла визитку с выдавленными на черном фоне цифрами телефона и хотел сначала разорвать ее, но благоразумие взяло верх. И что изменится, если он благополучно забудет о визите высоких сановников? Да ничего, собственно. Князь Залесский сделает еще одно предложение, после которого в случае отказа Лицына закатают в землю. Опытный дуэлянт и авантюрист звериным чутьем понимал, что терпению московского боярства приходит конец. Слишком многим он насолил. Легче уж под крылышко ПБ перейти…

Только самое забавное, что сейчас испытывал Лицын — он не хотел поступать столь подло по отношению к Волоцкому. Противник был достойным и честным, и даже дал шанс на вторую жизнь, когда продырявил шкуру бретера своим ножом.

Словно гончая, идущая по следу, бретер заглянул на кухню, распахнул дверки навесного шкафа и усмехнулся, вытаскивая оттуда початую бутылку коньяка — «золотой запас русского дворянина», как в шутку назвал захоронку Лицын. Наполнив бокал из-под вина чуть ли не до краев напитком карамельного цвета, Кондрат выдохнул и в несколько глотков осушил его. Крякнул от огненного шторма, возникшего в желудке, и уткнулся носом в рукав рубашки.

— Зашли с козырей, господа? — пробормотал он. — Умоляла меня матушка не играть в карты с шулерами, да видно, выхода нет. Ничего, у Лицына тоже в рукаве пара тузов найдется.

Глава 4

Лучшим вариантом я считал возвращаться в Торгуев под фамилией Прохорова, чтобы князь Борис вообще не знал о приезде Колояра. Но, увы. Такой ход заранее обречен на провал, когда рядом с тобой находится человек, знающий, куда ты собираешься. Мирослава уже позвонила отцу и предупредила о моем появлении в городе, поэтому не имело смысла так изощренно шифроваться.

В аэропорту спокойно прошел таможенный досмотр, сел в самолет, лениво полистал какой-то толстый развлекательный журнал, обнаруженный в кармашке кресла, и решил подремать. Вставать пришлось ни свет ни заря, отчего всю дорогу до Остафьево отчаянно зевал. Моей соседкой оказалась молчаливая пожилая женщина, видать, бывалая путешественница. Она деловито поставила на колени корзинку, в которой лежали принадлежности для вязания, и стала споро работать спицами, не обращая внимание на предполетную суету и на пассажира. Обычно такие деловитые старушки стараются вовлечь в разговор любого, кто окажется рядом. Поэтому я натянул на глаза черные тканевые очки и сделал вид, что пытаюсь подремать. И незаметно для себя крепко уснул.

Разбудило меня легкое прикосновение к плечу. Миловидная стюардесса в облегающем ладную фигурку костюме с улыбкой сообщила, что мы заходим на посадку.

Вместе со мной из самолета вышли только двое молодых парней. Похоже, что студенты. Я еще в салоне разглядел значки на лацканах их пиджаков в виде красно-зеленых ромбиков с непонятной гравировкой. Видно, что дворяне. На пальцах простенькие перстни с родовыми гербами. Возможно, они входят в вассальные семьи Щербаковых. Князь серьезно решает кадровые проблемы с образованием: посылает ребят на обучение в крупные города, чтобы они по возвращению работали во всех сферах, приносящих доход Щербатовым.

Небольшой автобус довез нас до здания аэропорта. Я бодро зашагал по коридору в сторону таможенного поста. Бросил сумку на транспортную ленту и подошел к одному из офицеров с коротким жезлом в руке. Он скользнул взглядом по моей правой руке, где красовались четыре перстня.

— Родовые артефакты, — улыбнувшись, ответил я, не дожидаясь вопроса.

Офицер кивнул и стал водить жезлом сверху-вниз, снизу-вверх, не прикасаясь к моей одежде. Жезл издал какой-то странный звук, когда приблизился к наручным часам — вернее, к моему симулякру. Ясни частенько выражал недовольство, что не хочет быть канцелярским предметом, ему категорически претит плебейство. Он же, как-никак, маг с благородной кровью. Пришлось уступить жалобам фантома, иначе рисковал каждую ночь проводить в шкуре князя Сваруны.

Офицер нахмурился, когда по ручке жезла побежали зелено-желтые огоньки индикатора.

— Сударь, ваши часы имеют свойства артефакта повышенной магической силы. Поясните, пожалуйста…

— Вы видите, офицер, что часы очень старые? — я демонстративно расстегнул браслет и показал поближе отливающий золотом корпус часов. — Их еще дед носил. Да, они имеют функцию магической защиты, но не более. Возможно, в них заложено чуточку больше положенного, да ведь в то время на подобные усиления предметов никто внимания не обращал.

Таможенник еще раз царапнул взглядом по перстням и попросил меня предъявить паспорт. Пожав плечами, я извлек документ с императорским гербом на темно-синей корочке. Ну не руками же размахивать здесь, брызгая слюной от возмущения. Порядок есть порядок, его надо придерживаться.

— Вы бы не могли пройти в дежурную комнату, господин Волоцкий? — офицер, хитрюга, не стал отдавать паспорт, а приглашающим жестом показал, куда мне стоит пройти. Оказалось, совсем рядом.

— Возвращайтесь на пост, лейтенант, — выслушав краткий доклад сотрудника, мне навстречу поднялся офицер в расстегнутом синем кителе и отдал паспорт прямо в руки. Серебряные звезды и просветы на погонах подсказали, что за птица передо мной. — Майор Гуляев, дежурный офицер. Служащий поступил сообразно инструкции. Ваш артефакт имеет свойства защитно-атакующих магоформ.

— Странно выходит, майор, — спокойно оглядываю казенное помещение, не обращая внимания на таможенника. — В Москве и Мадриде меня ни разу не останавливали с проверкой, а в каком-то унылом Торгуеве вдруг началась непонятная суета.

— Ваши часы представляют редкую разновидность магических артефактов, — пояснил Гуляев. — Лично я никогда не сталкивался с подобными предметами, только слышал.

— Надеюсь, это не повод меня задерживать? — поинтересовался я, взглянув на циферблат.

— Нисколько, господин Волоцкий, — помялся офицер. — Ваша фамилия знакомая… Где слышал, не помню.

— Зять князя Щербатова, — вежливо напомнил я. Надоело торчать в аэропорту. Мне еще до деревни, где проживал Жарох, ехать. А это даже дальше, чем до Журавлихи.

— Ох, кхм., - натужно кашлянул таможенник. — Стоило об этом сразу сказать, чтобы не возникло подобных недоразумений.

— Ну что вы, офицер. Все по закону. Понимаю, служба… Я свободен?

— Да, конечно, вы можете идти, — Гуляев самолично чуть ли не вприпрыжку побежал впереди меня, чтобы выпустить из комнаты. — Еще раз прошу прощения за задержку.

Уверен, сейчас начнет названивать в Службу Безопасности о моем появлении. Значит, надо подстраховаться, когда Мисяй пришлет орлов для торжественной встрече, если уже они здесь не находятся. Ага, разбежался Щербатов с хлебом-солью встречать. Если до сих пор никто из его людей не появился. Я ведь многих знаю в лицо…

Запершись в туалете, я первым делом снял перстни с пальцев и дал ментальный приказ Ясни на трансформу. Удовлетворенно поглядел в зеркало, в котором отразилось лицо Артема Прохорова, и через пару минут, как ни в чем не бывало, вышел на улицу. Отыскал взглядом таксистов, стоящих небольшой кучкой возле машин с желто-белыми полосами, и направился к ним.

— Здорово, орлы дорог! — весело поприветствовал я мужиков разных возрастов. — Чего такие хмурые? Ловите клиентов, пока не разбежались!

— Чего их ловить? — хмыкнул один из таксистов, худощавый усач в потертой кепке. — Только второй рейс сегодня, от силы человек десять сошло. Не клюет. А тебе куда?

— До Никольской Пустоши, и еще чуть дальше в сторону, — ответил я.

Кто-то из водил присвистнул.

— Далековато, — покачал головой усач. — Нет смысла машину гонять на такое расстояние. В городе больше собьем.

— Ну, как хотите, — пожал я плечами. — А то бы не обидел…

— Поехали, — решительно выкинув недокуренную сигарету на грязную землю, ко мне подошел паренек с округлым лицом и забавным чубчиком, прыгающим на высоком лбу. — А то надоело по городу круги наматывать.

Он кивнул мне на белый «орион» с номером «27» на водительской двери. Уже садясь в машину, я заметил два мощных «Вихря», подкативших к зданию аэропорта. А вот это точно за мной. Извини, князь, но сейчас не до встречи с тобой. Меня ждет человек, которому я многое обязан, и которому нужно отдать последний долг.

Мобильный телефон я отключил, чтобы ни Мирослава, ни князь Щербатов не беспокоили своими звонками, и поудобнее устроившись в пассажирском кресле, приготовился к поездке. Водитель прыгнул за руль, хлопнул дверью и подмигнул мне заговорщицки:

— Сколько хоть заплатишь?

— Сто рублей, если привезешь обратно.

— А когда собираешься обратно? — почесал затылок парень.

— Да сегодня. Чего мне там делать? Могилку деда хочу навестить, специально прилетел сюда. На похороны не успел…

— Ну, понятно тогда. Дело святое. Только это… Маловато будет. Еще пару червонцев подкинул бы. Горючка выросла в цене, да и вопрос ожидания…

Они тут все сговорились, что ли? Или видят во мне мецената, готово за просто так выложить лишнюю десятку?

— Заплачу, не волнуйся. Но это окончательная цена.

— Договорились, — повеселел водила и повернул ключ зажигания. «Орион» мелко задрожал и заурчал в предвкушении дороги. — Ну, погнали, что ли?

— Погнали. Только не забудь остановиться возле цветочного ларька.

Долгий путь всегда способствует разговорам. Данила, как звали водителя, первое время не докучал вопросами, пока я сам не начал его осторожно расспрашивать. Мне было интересно узнать, что произошло в Торгуеве за полгода моего отсутствия.

— А ты сам-то откуда? — покосился водитель.

— Перекати-поле, — усмехаюсь в ответ. — Сирота. Где только не побывал. А в Торгуеве я несколько лет жил, кстати. Можно сказать, земляки.

— Понятно, — уставившись на дорогу, Данила пожал плечами. — Да скучно здесь, тихо. Князь-то шибко не дает баловаться. Гоняет «черных копателей». Все курганы изрыли, словно черви. Артефакты ищут. Да глупость все это…

— Почему?

— Древние нисколько не дурнее нас были, — усмехнулся водитель. — Кто же будет полезную вещь с покойником класть? Она живым пригодится. А с мертвяком можно и амулеты-ловушки оставлять, которые никакой ценности не имеют. Зато проблем копателям создадут. Я сам мальчишкой там десятки могильников излазил…

— Да ты что? — я заинтересованно посмотрел на Данилу. — На чьих землях-то шалил? Волоцких, небось, обносил?

— А что такого? — парень не выглядел смущенным. — Все же думали, хозяев не осталось. Вся семья погибла в пожаре, наследников не осталось. Ну и кто откажется от халявы? Самые шустрые рванули на Курганные Земли, стали вскрывать могильники, пока была возможность. Потом Щербатов прослышал про безобразия, ввел туда егерей. Жестко там было года два. Ловили, наказывали, по слухам, кого-то даже на каторгу упекли. И вдругвозвращается наследник Волоцких, представляешь!

— Невероятно, — мотнул я головой в восхищении. — А точно он?

— Точно-точно. Пацан, оказывается, выжил, и его кто-то воспитывал. Потом такая история началась, ух! Умудрился охмурить младшую дочь Щербатова, женился на ней и куда-то умотал с нею.

— Лихо, — я даже языком цокнул, — парень-то не промах, да?

— Ага, — подтвердил водитель. — Там даже до стрельбы и взрывов доходило. Кто-то взорвал машину княжны, Щербатов весь город на уши поднял.

Он помолчал недолго, пока обгонял большегрузную фуру, идущую в том же направлении, что и мы, и добавил:

— Самое забавное, все затихло, когда Волоцкий с княжной уехали из города. Вот и думай, кто все эти неприятности притягивал.

В логике этому таксисту не откажешь. Конечно же, все закрутилось с моим приездом в Торгуев, даже обычный мирянин разглядел странные закономерности. Правильно я сделал, что скрываюсь под видом Артема Прохорова. Мне даже интересно стало, как отреагирует князь Борис на мою пропажу. Через таможню прошел — и канул в неизвестность. Когда я заходил в туалет, специально обратил внимание, чтобы рядом не было камер. Отследить по кадрам каждое мой шаг спец сможет с легкостью. И сразу заметит, что Волоцкий зашел в помещение — а оттуда не появлялся.

Мы на полной скорости проскочили мост, с которого мой «хорьх» кувыркнулся в воду после выстрела из гранатомета. Я отметил новые перила из металлических балок, выкрашенных в красно-белый цвет. Потом пошел подъем, а через полчаса показались крыши домов Никольской Пустоши.

— Через десять километров будет отворот направо, — предупредил я. — До самой деревни ехать не надо. Высадишь меня возле погоста.

— Так ты в Михайловское едешь, поди? — догадался водитель. — У меня там двоюродная тетка живет.

— Видишь, как здорово все получилось. Пока я своими делами заниматься буду, ты можешь в гости заехать.

Данила кивнул в знак согласия и прибавил газу. Дорога была свободной, и до нужного поворота мы домчались быстро. Таксист высадил меня возле деревенского кладбища, находившегося на небольшом холме, и назвал улицу, где живет его тетка. Даже предложил заглянуть в гости, если мне удастся освободиться пораньше. Ударили по рукам, и я остался в одиночестве возле березовой рощицы, в которой спрятался погост, окруженный старым и потемневшим от дождей забором из штакетника. Скинул с калитки проволочную петлю и вошел внутрь.

Холодный ветер на возвышенности трепал голые ветви деревьев, вершины которых были украшены вороньими гнездами, хотя самих завсегдатаев кладбищ почему-то не было видно. Я стал медленно прохаживаться между оградками, разыскивая свежие холмики. Здесь не соблюдали какой-то порядок захоронения. Где было удобно, там и копали.

Могилу Жароха я отыскал неподалеку от зарослей дикой акации. Она не была ограждена, но неплохое бетонное надгробие с гранитной крошкой и выгравированное на металлической пластинке имя говорило о том, что кто-то постарался достойно проводить старика. У наставника была жена, но вряд ли ей под силу оказалось заниматься подобным мероприятием.

Первым делом я положил возле надгробия пару огненно-красных гвоздик, присел на маленькую скамеечку, достал из сумки бутылку водки и бумажный кулек с конфетами. Скрутил крышку, наполнил рюмку, стоявшую на земле у изголовья, положил пару шоколадных батончиков. Потом налил себе в пластиковый стакан. Задумался, глядя на табличку, где, как ни странно, было написано имя и позывной наставника. Федор Жарох. И годы жизни. В голове сразу же возникли вопросы. Почему не написали настоящую фамилию? Последняя воля старика перед смертью? Или какие-то опасения, связанные с фамилией Скарятиных? А с чего бы? У Жароха родовое гнездо в Москве, и там все его корни. Но кому нужен человек, отказавшийся от своих привилегий, да еще наемник, профессиональный вояка, всю жизнь проведший с оружием в руках? Или это намек мне? Жарох захотел, чтобы я приехал и встретился с ним, так что ли?

Вопросы, кругом вопросы. И ответы никак не даются в руки.

Я залпом выпил водку и зашуршал бумажкой, разворачивая батончик. Закусил и снова задумался. А если допустить, что наставник жив? Тогда этот могильный холмик — для отвода глаз, не более. Нет, я совсем запутался, выискивая в обычном деле какие-то шпионские следы. Будь Жароху лет сорок-пятьдесят, я бы еще подверг сомнению его смерть. Кадетов и не такому обучают. Сам бы мог провернуть инсценировку не хуже этой. Возраст старика смущал, вот что.

— Хороший человек был, не правда ли? — мужской голос за спиной заставил меня резко сорваться с лавочки и уйти в сторону, не забыв прихватить бутылку. Какое-никакое оружие!

Передо мной стоял незнакомец, затолкав руки в карманы кожаной куртки с массивными заклепками вместо пуговиц. На голове — черная бандана. Высокие ботинки на толстой подошве безжалостно мнут пожухлую прошлогоднюю траву, совсем недавно освободившуюся из-под снега. В отражении черных очков вижу себя.

— Нехорошо, Ульян, пугать людей, — я поставил бутылку на лавочку. — Ты хотя бы поменял образ на какого-нибудь селянина в телогрейке и с вилами. Образ бродяги дорог тебя с головой выдал.

— Как вы сказали, сударь? — посредник между Жарохом и мною снял очки и заинтересованно взглянул на меня. — Бродяга дорог?

— Мотоцикл — это символ свободы и независимости, — подмигнул я, глядя в его светло-серые глаза. — Прыгнул в седло и поехал, куда хочешь. И так всю жизнь.

Ульян рассмеялся и сел на лавку по другую сторону от бутылки. Я плеснул водки в стакан, и посредник задумчиво взял его, повертел в руке — мне показалось, что он слегка смущен и не знает, что делать — а потом влил в себя. Выдохнул и зашуршал бумажкой, разворачивая батончик.

— Ты меня в засаде ждал, никак? — мне стало интересно, как Ульян подобрался незаметно, да еще почти на открытом пространстве. — Так я мог еще год не приезжать.

— Ну, почему же? — возразил парень. — Все было четко рассчитано по срокам, плюс две недели. Оставалось только контролировать прибытие самолетов с западного направления. Ведь вы могли и прямым рейсом из Испании прилететь. Такой вариант тоже учитывался.

— А откуда вам известно, что я сейчас живу в Испании?

— Сударь, вы уже убедились в наших возможностях, — улыбнулся Ульян. — Не задавайте вопросы, на которые можете сами ответить.

— Хорошо, тогда задам самый важный: Жарох жив?

— А кто же знает, жив он или мертв, — флегматично произнес посредник.

— Не понял, — меня знатно тряхнуло. — В закрытом гробу хоронили, что ли? Никто не видел, кого в могилу кладут?

— В закрытом, — неожиданно подтвердил Ульян и поведал мне крайне интересную историю.

Накануне смерти Жарох отправил жену к родственникам, а сам решил устроить себе баньку. Парился он всегда с огоньком, подолгу не слезая с полка. В перерывах выскакивал на улицу и обливался колодезной водой. Для этого случая у него всегда рядом с баней стояли два-три полных ведра.

Когда баня заполыхала, никто сначала не сообразил, что произошло. Сначала повалил белесый дым, потом пыхнуло чернотой — и только через десять-пятнадцать минут яростный огонь охватил постройку. На пепелище нашли труп. Ни у кого не было сомнения, что это старик Жарох. Переусердствовал с паром, сердце не выдержало. А огонь… Даже уголек, вылетевший из печи и закатившийся в сухой угол, мог привести к беде.

— Экспертизу проводили?

— Да какая экспертиза? — Ульян отправил в рот еще один батончик. — У околоточного даже сомнений не было в личности погибшего. Он же всех собак тут знает… Следователь из Торгуева приезжал, пару дней покопался на пожарище, да отбыл обратно.

— Фамилию следователя можно узнать?

— Уже… Некто Кузнецов Анатолий Петрович из Восьмого делопроизводства. Хорошо то, что он не подчиняется напрямую Управлению Княжеской Безопасности, с ним можно поговорить откровенно.

— Маг присутствовал?

— Да.

— И он тоже из Департамента?

— Конечно. Я же говорю, обыденный случай, Щербатов даже псов своих напрягать не стал.

Хм, очень интересно. Обычно князь подобные безобразия требует расследовать с той тщательностью, которая очень нравится обывателю. Дескать, хозяин бдит за порядком, нарушитель будет найден и наказан. А здесь рукой махнул. Может, и в самом деле не обратил внимание на «бытовуху», перекинул проблему тому, кто и должен этим заниматься — полиции. Значит, можно спокойно поговорить со следователем, не боясь, что о моем интересе узнает Щербатов. Как-никак, Жарох — мой наставник, имею моральное право на правду.

И все же история с пожаром выглядит как-то неубедительно. Больше похоже на настоящую инсценировку, чтобы запутать следы. Старик — мастер на такие проделки. От сердца отлегло. Я и так не верил, что под могильным холмиком лежит Федор Скарятин. А Ульян косвенно подтвердил мои сомнения. Но что заставило старика разыграть жуткий спектакль?

— Князь Демидов! — озарило меня.

— Не совсем, — легкая улыбка тронула губы посредника. — Демидов, конечно, фигура серьезная, но в тех водах, где плавал ваш наставник, водятся хищники покрупнее. Все это… — он показал на могилу, — предназначено для других людей. — Ульян встал, и не стесняясь, зацепил еще один батончик из пакета. — Позволите? Очень уж вкусные конфеты. Всего доброго.

Затолкав руки в карманы куртки, Ульян неторопливо зашагал к калитке. Меня так и подмывало проследить за ним, куда направится. Но по размышлении отбросил эту идею. Зачем? Посредник никогда не подставлял меня и действовал строго по заданию Жароха. И сейчас, я подозреваю, тоже.

Посидев еще немного, обдуваемый свежим весенним ветерком, и послушав оживленную трескотню любопытных сорок на ветках берез, я выпил еще немного и задумчиво полез в кулек. Рука наткнулась на что-то твердое. Вытащил загадочный предмет и хмыкнул от удивления, в очередной раз поразившись умению посредника элегантно подкидывать ребусы.

В этот раз ребус представлял собой старый потертый телефон самой простой модели, еще тех времен, когда в них только-только появились первые примитивные дисплеи.

— Ну и жук ты, Ульян, — покачал я головой, беря телефон в руку. Включил его и первым делом открыл контакты. Там был всего один номер, и кому он мог принадлежать — я сразу догадался.

* * *

Лучше бы я оставил рабочий телефон в выключенном состоянии! Как только он поймал сеть, на меня обрушился вал пропущенных звонков. Больше всего, конечно, было от Мирославы и Алики, и даже два (!) — от самого князя Бориса. А он, как мне известно, лишний раз пальцем не пошевелит. Для подобных ситуаций у него есть СБ под руководством Мисяя, вот он и должен был носом землю рыть, чтобы отыскать пропавшего зятя.

Подозреваю, любви начальника СБ к моей персоне после этого вовсе не прибавится! Проворонил меня в аэропорту, не смог разыскать в Торгуеве — мощный удар по репутации. И это очень хорошо. Даже прекрасно. Кровник разозлится, начнет делать глупости.

Когда мы въезжали в Торгуев, уже смеркалось. Данила-таксист высадил меня на соседней от особняка Щербатовых улице и получил свои честно заработанные деньги. Крепко пожал ему руку и попрощался. Как только таксомотор уехал, я неторопливо зашагал в сторону парка, выбрал тихое и уединенное местечко, провел трансформацию личности. Не в шкуре же Артема Прохорова мне появляться на глаза князя! Не оценит такую шутку!

Глубоко вздохнул и направился напрямик через дворы; пересек освещенную фонарями дорогу и подошел к воротам особняка. Двое охранников насторожились, а один из них даже опустил руку на кобуру. Я их понимал: идет какой-то странный тип, несет большую сумку, в которой может находиться все, что угодно.

— Стоять! — резкий, как удар хлыста, оклик. — Замер на месте!

— Стою, — покладисто ответил я, приглядываясь к охранникам. Нет, эти лица мне незнакомы. Опять новый набор, что ли? Мисяй совсем хватку потерял. Охранять дом высокородного — это вам не по грибы сходить, в том смысле, что уровень ответственности невероятно высок. Здесь нужны очень и очень ответственные служащие, готовые умереть за хозяина, но не дать злодеям добраться до него. Это первая линия обороны, порой, даже более ответственная. Именно сюда наносится первый удар: подкуп, внедрение и прочие тактические уловки, чтобы проникнуть в логово аристократа. Текучка кадров совершенно недопустима.

— Кто таков? Чего здесь шарахаешься? — роль допрашивающего взял на себя более старший стражник. Он не приближался ко мне, но дал сигнал помощнику, чтобы тот перекрыл дорогу.

— В гости приехал к князю Щербатову, — улыбнулся я.

— Пьяный он, что ли? — молодой переглянулся с напарником. — Лыбится еще… Давай-ка, вали отсюда, пока на своих ногах передвигаешься. Не положено здесь стоять.

— Молодцы, службу знаете, — дружелюбно кивнул я. — А теперь вызови старшего дежурной смены. Сообщи ему, что прибыл Волоцкий. Да побыстрее, служивый. Меня, поди, заждались.

Молодой раскрыл было рот, но тяжелая ладонь напарника опустилась ему на плечо.

— Заткнись, — предупредительно произнес стражник, и обратился ко мне: — Я вас не знаю, сударь. Сейчас вызову старшего, пусть сам разбирается…

Не спуская с меня глаз, он наклонил голову к небольшой рации, прикрепленной клипсой к плечу. Забубнил скороговоркой:

— Возле ворот незнакомый мужик. Назвался Волоцким. Требует старшего смены.

— Шшш… в сторожку отведи! Я сейчас буду! — выплюнула рация в ответ. — Шшш… никаких глупостей!

— Сударь, извольте подождать в помещении, — охранник показал на маленькое строение, игравшее роль проходной. — Санек, проводи человека.

Внутри находился еще один охранник, сидевший за большим монитором в отдельной комнатушке. Он лишь мельком взглянул на меня, не проявив никакого интереса. Операторская работа сложная, нужно отслеживать десятки камер по периметру, чтобы не прозевать опасность.

— Пока посидите здесь, — распахивая дверь караулки, сказал молодой охранник.

— Не думаю, что понадобится, — я усмехнулся, кивая в окно. Сюда уже чуть ли не вприпрыжку бежал человек. Грохнула тяжелая створка входной двери.

— Где? — даже не запыхавшись, спросил он от порога.

— Здорово, десятник! — расплываюсь в улыбке. — Не ожидал тебя здесь увидеть!

Старшим смены оказался не кто иной, как Алексей — тот самый егерь, помогавший мне при ликвидации Рахдая на Курганных Землях. Он что-то проревел и шагнул навстречу. Мы обнялись, охлопали друг друга по плечам.

— Да я уже не десятник, — поведал Алексей. — Когда прошла ротация, меня оставили в распоряжении Мисяя. Он как раз дополнительно набирал людей в охрану особняка. Ну и выбрал меня. А я и не возражал. Что-то мне надоело туда-сюда мотаться, в палатке жить. Не, там все неплохо. Начальство далеко, сам себе хозяин, можно даже расслабиться. Но жена хотела, чтобы я дома почаще бывал.

— Женился все же?

— Да пора, пора, — хохотнул Алексей и махнул рукой молодому охраннику, чтобы тот шагал на пост, а он сам справится.

Мы вышли из караулки и по дорожке зашагали к особняку, в котором как праздничная иллюминация, светились окна.

— Князь с самого утра зверствует, — доверительно сказал егерь. — Узнал, что парни прощелкали твой прилет и не смогли встретить, так орал на Мисяя, что у того лицо побелело. Думали, сердечко остановится.

«Неплохой вариант вырисовывался, — подумал я. — Разом бы большинство проблем решилось».

— А ты куда пропал-то? — Алексей с любопытством поглядел на меня. — Невидимкой прикинулся, что ли? Твой рейс знали, здание аэропорта не такое большое, чтобы твой выход проворонить.

«Лопухнулся ваш Мисяй», — хотел ответить я, но промолчал. Не дело обсуждать с подчиненными проколы начальства. А вот князь обязательно об этом узнает.

— Сюрприз хотел преподнести, — ухмыльнулся я и попрощался с Алексеем возле парадной лестницы.

Там уже топталась княжеская обслуга. Пришлось отдать сумку ражему парню, у которого на простодушной деревенской физиономии светилась такая решимость взвалить на себя тяжелую ношу, что я побоялся, как бы руку мне не вырвал.

Щербатов, на удивление, встретил меня благосклонно, и ни говоря ни слова упрека, повел в гостиную, где коварно отдал на растерзание своим женам. Княгини Валентина и Ирина налетели на меня подобно штормовому ветру и начали осаду крепости по всем правилам воинского искусства. Борис Данилович, посмеиваясь, устроился поудобнее в кресле, даже не пытаясь проявить мужскую солидарность. Полагаю, это была маленькая изощренная месть за сегодняшние треволнения.

Первым делом я успокоил княгиню Валентину. Все-таки Мирослава была ее родной дочерью, и переживания женщины были видны невооруженным глазом.

Телефонные разговоры мало что дают в плане информативности. Там ведь как? Привет-привет, как живешь? А здесь живое общение, можно дотошно все расспросить, вплоть до того, как мы питаемся в этой далекой Испании. Я же говорю, княгинь интересовало буквально все, вплоть до бытовых условий. Рассказал, как есть, даже приукрасил, расписывая, какая там мягкая зима, насколько там тепло и какие вкусные апельсины в нашем саду.

Договорились до того, что жены Щербатова категорически заявили, что хотят съездить в гости к дочери. Я спрятал усмешку и посмотрел на князя: дескать, теперь ты выкручивайся.

— Мои дорогие, вы бы поторопили наших поваров, — в голосе Бориса Даниловича появились требовательные нотки. — Колояр с дороги, весь день где-то бродил голодный, а вы тут его вопросами донимаете.

Отправив жен командовать на кухне, Щербатов покинул свое кресло и совсем по-иному обратился ко мне:

— Пойдем в кабинет, поговорим наедине, пока на стол накрывают. Ты, кстати, Мирке позвонил? Она меня звонками изнасиловала, вопила так, что вся прислуга слышала.

— А чего вопила?

— Утверждала, что тебя похитили, — Щербатов распахнул дверь кабинета, пропустил меня первым, следом зашел сам. — Ты не знаешь, кто мог осмелиться на подобный шаг? Кто этот бессмертный?

Тесть шутил, значит, настроение прекрасное.

— Черт его знает, княже, — я пожал плечами. — Ребята Мисяя приехали, когда я уже садился в такси. Решил не отвлекать их от службы, тихонько уехал.

Щербатов хмыкнул, расхаживая по кабинету, затолкал руки в карманы брюк. Ширококостный и властный, он с какой-то задумчивостью спросил меня:

— Ты к своему наставнику из кадетской школы ездил, что ли? Дочка мне говорила, что он умер.

— На его могилку, — кивнул я.

— А к чему такие тайны? — князь сел на краешек рабочего стола. — Мисяя расстроил, людей в дураках оставил. Не очень хорошо поступил.

— Так было надо, — не собирался я раскаиваться перед тестем. Пусть другими вертит. У меня тоже есть своя жизнь. Клятву верности Семье не давал, пусть не забывает.

— Молодец, — неожиданная похвала Щербатова удивила, — не потерял навыки, чему тебя учили в школе. Я про твои художества, когда ты еще мальчишкой был, слышал.

— Про что это ты, Борис Данилович? — удивленно спросил я.

— Я про то, когда ты в Торгуеве сбежал от группы и несколько дней где-то скрывался. Я, вообще-то, догадался о каком-то индивидуальном задании, поэтому и попросил полицию особо не усердствовать. Любопытно мне было, как поведешь себя в большом и незнакомом городе.

— Погоди, Борис Данилович. Ты, выходит, за мной все это время следил?

— Не следил, а присматривал, — Щербатов назидательно воздел палец. — Разницу чувствуешь?

— Не особо.

— Ну и ладно, — махнул рукой князь. — Дело прошлое. Ты на сколько приехал?

— Завтра хочу в свою усадьбу съездить, проведать, как там мой дом.

— Да нормально там, — усмехнулся Щербатов. — Федор Громов твой — управляющий так себе, но охраняет имущество аки пес цепной. Порядок поддерживает, присматривает за персоналом. Гостиница доход приносит…

Князь Борис все так же непонятно-задумчиво посмотрел на меня, как будто не решался спросить о чем-то, и я решил ему помочь:

— Какая-то проблема, княже?

— Ты в Москве что-нибудь разузнал, кто охотится на Мирославу? — оказывается, Щербатов не забыл о нависшей над головой дочери опасности!

— Борис Данилович, ну ты сам подумай, как бы я узнал! — воскликнул я удивленно. — Кто я такой вообще? Обычный дворянин, пусть из Первородных, но степени влияния среди столичной аристократии — почти ноль! Конечно, что-то пытался сделать, не без этого…

Я замолчал, проигрывая в голове варианты, нужно ли раскрывать перед князем свои планы или только намекнуть. Щербатов — опытный лис — сразу сообразил:

— Да говори уже, Колояр! Хотя бы ниточку, намек один. А дальше я сам попробую распустить чертов клубок.

— Я нашел Соболевского, того самого эмиссара Измайловых, — решаюсь на небольшой экспромт. — Ну, который костромским мятежникам деньги в чемоданах возил…

— Я помню, дальше давай! — недовольно поморщился князь.

— Попытался с ним встретиться, но не успел. Кто-то напал на него возле своего дома, затолкал в машину и увез в неизвестном направлении. А потом его нашли мертвым в другом городе.

— Черт! — Щербатов впечатал кулак в крышку стола. — Информация точная?

— Точнее не бывает. Я успел познакомиться с некоторыми людьми, имеющими доступ к служебной информации. Имен называть не буду, даже не проси, княже. Не хочу ими рисковать.

— Ладно-ладно, не ершись. Сам понимаю. Меня больше всего волнуют мысли и планы Володьки Измайлова, Главы Рода…

То, как пренебрежительно отозвался Щербатов о весьма статусном человеке в управленческом аппарате государя, показывало его отношение ко всему роду Измайловых.

— Я с ним не встречался, а вот со старшим сыном познакомился во время приема у Новицких.

— С Анатолием? — на всякий случай уточнил князь.

— Именно с ним. Честно говоря, хотел спровоцировать дуэль, чтобы грохнуть мерзавца за семейные делишки. Думал, человек так себе. А он куда хитрее, чем предполагал. Ни разу не дал повод для скандала. А своего бретера науськал.

— Твоя дуэль с этим бастардом — детская возня в песочнице, — поморщился Щербатов. — Мои аналитики весь мозг сломали, пытаясь выстроить логическую цепочку от костромских бояр до Измайловых, а далее — и к Елизарову.

— Бакринские и Лужины были отвлекающим маневром в большой игре против тебя, княже, — подсказал я. — Эта версия бесперспективная. Главная цель — Мирослава.

— Да почему? — взревел Борис Данилович. — Что в ней такого? Или я не знаю каких-то фактов, тончайших нюансов? Может, дело в тебе?

— Когда я допрашивал Ярослава Бакринского, он намекнул, что помимо Соболевского в деле засветился еще один человек. И действовал этот неизвестный по прямому распоряжению Елизарова. А его я найти не смог.

— Концы обрубили, — кивнул князь. — А ты жив и здоров. Елизаров старательно окучивал тебя, чтобы женить на милашке Окуневой. Тоже план, хочешь сказать?

— Есть такое подозрение, — нехотя ответил я. — Но девушка чудесная, Борис Данилович. Надо быть дураком, чтобы не воспользоваться моментом. Пусть советник потирает свои ручонки, что нашел дурачка, клюнувшего на яркую приманку.

Брови у Щербатова поползли вверх. Удивления своего на бесстрастном лице он сдержать не смог.

— Борис Данилович, ты невнимательно слушал меня, когда я делился предположениями, кому помешала Мирослава. Долгорукий очень обеспокоен выводами Рекущих, что его династия находится под угрозой, исходящей от княжны Мирославы Щербатовой. Ее дети станут катализатором серьезных последствий, которые приведут к падению Долгоруких. Не факт, что они взойдут на имперский трон, но именно нерожденное еще потомство Мирославы является целью…

— Долгоруких? — дополнил за меня Щербатов и яростно потер подбородок. — Нет Мирославы — нет угрозы. Ты хочешь сказать, что за всеми событиями стоит император?

— Я уже достаточно сказал, чтобы вы начали делать правильные выводы, — чуть грубовато откликнулся я, но князь озабоченно размышлял, не обратив на это внимание.

— Честно говоря, я тогда тебе не поверил, — откликнулся Щербатов. — Казалось, ты городишь несусветную ерунду. Даже аналитиков напряг, чтобы просчитали подобные варианты. Ответ был однозначным: такого быть не может. Нельзя все рассчитать до мельчайших деталей. Дети могут умереть во младенчестве, погибнуть в более старшем возрасте…. Существует столь много вариантов устранить угрозу на подступах к трону, пока дети растут! Единственный довод в твою пользу: выдать замуж Мирославу за дворянина, потерявшего Дар.

— И этим вариантом ты, княже, воспользовался, — улыбнулся я. — Заодно показал лояльность императору и обезопасил свой Род от уничтожения.

А сам вперил взгляд в медленно багровеющее лицо Щербатова. Мне стало интересно, попал ли я в цель.

— Ты хочешь сказать, что я испугался Долгоруких?

— Ну и зачем показывать свою браваду перед императорским кланом? — пожимаю плечами. — Я не сомневаюсь в твоей храбрости и силе духа, княже. Но здравый смысл нужен нам в первую очередь. Иначе никто из нас не избежит участи моих родителей.

Борис Данилович просунул палец в ворот рубашки, оттянул его и задышал куда спокойнее. Раздражение, смешанное с магическими выплесками, просто физически ощущалось в кабинете. Дышать и в самом деле стало тяжело, да и браслет часов заметно нагрелся. Ясни заволновался, чувствуя угрозу от князя, и торопливо создал защитное поле вокруг меня. Да уж, приходилось сталкиваться с его гневом. Удивительно, что князь довольно редко демонстрирует свой Дар. Мирослава однажды обмолвилась о поездках отца на специальный полигон, расположенный неподалеку от семейного особняка на Татарском тракте. Этот особняк был братом-близнецом того дома, где мы прятали княжну. Проживала там лишь обслуга с управляющим, но Щербатов наезжал туда чаще, чем в Журавлиху. Тренировался, выпускал пар, разносил в хлам специально построенные для подобных случаев мишени. А дома вел себя как утихомирившийся тигр: сыто урчит, никого не трогает.

— У тебя браслет светится, — обратил внимание Щербатов на едва видимый ореол вокруг часов. — Какой-то защитный артефакт приобрел?

— Надо же как-то себя обезопасить от одаренных, — я разрядил обстановку шуткой. Черт знает моего тестя, какие мысли сейчас от генерирует в своей голове. Разозлился за «лояльность к императору». — Штучка дорогая, пришлось приличные деньги выложить. Но артефакт хороший, вместе с перстнями создает приличный защитный контур.

— А теперь скажи, дорогой зять, — князь заметно успокоился, да и атмосфера в кабинете пришла в норму. На кончиках пальцев перестали скакать невидимые острые иголки, можно было вздохнуть полной грудью. — Ты в самом деле считаешь, что я намеренно отдал тебе свою любимую дочь? И только ради того, чтобы ваши дети не имели некоего Дара, способного уничтожить Долгоруких?

— Только предполагаю, — честно ответил я, глядя в глаза князя и на его бешено сверкающие зрачки. Неужели был сговор между ним и императором? — Как один из вариантов благополучного разрешения ситуации. Если за спинами заговорщиков из Костромы стоял императорский клан, с твоей стороны это был самый правильный ход.

— Предполагает он, — сразу сдулся Щербатов и поник плечами. — Нихрена ты не понимаешь, Волоцкий, в этих раскладах. Долгорукие меня считают верным союзником, даже куда ближе, чем его вассальные Роды. Когда ты вытряс из Бакринского доказательства их сговора с Елизаровым, я забеспокоился. С Рекущими шутки плохи. Они ошибаются, но не так часто. Не хотелось, чтобы Мирку отдали в жертву благополучия властвующего клана. На горизонте возник ты. Идеальная фигура для спасения дочери. Первородный по крови, достойный дворянин, пусть и не слишком знатный. Когда на вас произошло покушение по дороге из клуба, я не сопоставил его с намеками из столицы. Ты сам докопался до истоков угрозы, хотя и не предполагал, к чему это приведет. И я тоже сглупил, не потребовал встречи с императором. А потом этот взрыв на стоянке возле офиса…

— Подожди, княже, — я откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза на мгновение, размышляя. — Тогда почему во всей этой истории с заговором фигурируют Измайловы и Елизаров — советник императора? Получается, они знали не меньше Долгорукого, и попытались сыграть свою партию?

— Подозреваешь, что Матвей Александрович не хочет допускать даже малейшую возможность пробраться к Ближнему кругу кого-то из Щербатовых?

— Как бы я не относился к теориям заговора, княже, но твоя версия очень вероятная, — кивнул я. — Позволь выдвинуть свою догадку. Елизаровы втайне пестуют в своем Роде сильного стихийника. Учитывая, что в каждой государственной Палате сидит кто-то из этой семейки, Матвей Александрович не допустит к императору чужаков.

— Хм, — поджал губы князь Борис. — Опасная догадка, Колояр. Очень опасная для тебя.

— Да она как бы на виду лежит, — я вздохнул. — Евгеническая Палата под контролем боярина Матвея, я сам убедился. Затащили меня туда, чтобы окучить для женитьбы на Окуневой Насте, заодно Рекущего в тайной комнате посадили. В мозгах моих покопаться захотели.

— Или внушить желание взять в жены Анастасию Окуневу, — усмехнулся Щербатов, чуть оживившись.

— Да там внушать ничего не надо, — отмахнулся я. — Говорю же: невероятной красоты девушка. Не захочешь — увлечешься. Все потуги партии Елизарова лежат на поверхности. Я дворянин без Дара, мои потомки вряд ли смогут подняться выше шестого разряда стихийников. Боярин Матвей убедился в правильности своих выводов и успокоился. Так что все идет по плану.

Я с хрустом в позвонках потянулся. В самом деле, что мне теперь бояться императора? По мнению Рекущих и аналитиков Долгоруких я не представляю опасности для династии, как и Мирослава. Обрасту женами, детьми — и никаких амбиций, вуаля! И кстати, надо выпросить у Елизарова какую-нибудь непыльную статусную должность, чтобы подальше от столицы и с пользой для государственных дел.

Пятнадцать-двадцать лет у меня есть, чтобы подготовиться к серьезным столкновениям… пока не знаю, с кем. Но мой главный противник находится в столице. И он будет пристально следить за мной и моими будущими детьми, не позволяя сделать шаг влево или вправо.

— По какому плану, Колояр? — Щербатов, кажется, заинтересовался. — Если ты задумал всерьез бодаться с людьми, которые легко закатают тебя в землю, то все это — мальчишество. Обыкновенное самовнушение человека, получившего в руки древний артефакт и думающего, что с ним можно горы свернуть. Ну, что ты так смотришь? Я встречался с князем Демидовым пару месяцев назад. Он лично приезжал сюда посмотреть на земли, переданные ему в аренду. Знаешь, ты весьма дерзок, зятек. По краю ходишь.

— Ты о чем, княже? — я спокойно воспринял новость о Демидове, потому что никогда не забывал, как мы расстались. За свою обиду уральский князь постарается отыграться, и я не обольщался.

— Между вами возник правовой казус, — Щербатов замолчал, потому что после негромкого стука в дверь в кабинет вошла княгиня Валентина и сказала, что ужин давно на столе и все только ждут только нас. Борис Данилович мягко попросил потерпеть еще пять минут. Дождавшись, когда мы останемся одни, продолжил: — Формально ты прав, я не спорю. Договор о расторжении вассальной службы составлен грамотно, но есть еще один нюанс. Ты намеренно завязал кровью на себя артефакт.

— Нюансов никаких нет, — отрезал я. — Артефакт найден мною самолично. На нем нет родового клейма Демидовых или Долгоруких. Это очень древний предмет, создан задолго до прихода предков князя Демидова. Завязка на кровь произошла случайно. Я даже не подозревал, что наткнулся на предмет с подобными магическими свойствами. Тем более, на мне были браслеты-подавители, лишившие меня Дара в результате известных событий. Я просто взял свое.

— Моральная сторона вопроса….

— Нет здесь никакой морали, Борис Данилович! — жестко отрезал я. — Есть только право сильного и наглого. Кто первым схватил добычу, тот ее и сожрал. Демидов может что угодно обо мне думать, но пусть не забывает, что хозяевами уральских земель являются потомки Борея-Варахи — царя Севера. Вот это настоящая справедливость, княже. Если ко мне придет один из них и потребует вернуть артефакт — отдам без колебаний.

— Интересная интерпретация, — хмыкнул Щербатов, и мне почудилось, даже с одобрением. — Не совсем логичная и спорная в нашем современном, узаконенном и циничном мире, но я полностью с тобой согласен. Тот, кто владел магическим предметом на заре его создания, тот и есть хозяин. Я ведь почти то же самое сказал Юрию Степановичу. Но, понимаешь, Колояр, какая коллизия вырисовывается….

Князь Борис снова присел на край стола, жалобно скрипнувший от тяжести кряжистого мужчины, и добавил:

— Ведь тогда и ты не являешься хозяином Курганных Земель. Любой, кто поднимет ценные предметы из земли, может заявить подобное. Дескать, придет настоящий владетель — ему и отдам.

— Курганные Земли принадлежат роду Волоцких по праву, — я даже был рад, что такой разговор у нас завязался. — И это право тянется с таких далеких времен, что даже ни Долгорукому, ни тебе, княже, не снилось.

— И у тебя есть доказательства? — Щербатов скрестил руки на груди.

— Есть. Очень убедительные и настолько невероятные, что не понравятся многим, даже тебе, Борис Данилович.

Кажется, до Щербатова стало что-то доходить. Он сжал зубы, заиграл желваками, но быстро пришел в себя.

— Если ты не собираешься завтра лететь обратно в Мадрид, мы еще поговорим, — сказал он, отлипнув от стола.

— Хотелось бы откровенно, — я тоже поднялся с кресла. — У меня за все годы накопилось очень много вопросов.

— Что ж, я готов с тобой обсудить их, — кивнул Щербатов и взялся за ручку двери. — Надеюсь, ты не откажешься от ужина? Вся семья собралась в столовой и хочет видеть тебя.

Я ничего не сказал и покинул кабинет, ощущая затылком сверлящий и недоверчивый взгляд князя. Неужели мне удалось его уязвить, посеять в душе непонятную и грызущую тревогу? И самое главное: не договорились ли уральский князь и князь Щербатов за моей спиною окончательно стереть с лица земли род Волоцких? Так-то Борису Даниловичу крайне невыгодно убивать своего зятя. Иначе Мирославе придется искать нового мужа, а это снова прямая угроза жизни дочери. Получается, Щербатов стал заложником своей осторожности и лояльности императору?

Глава 5

Все-равно еще холодно, хоть и апрель. Ежась от промозглого ветра, дующего со степей, я приподнял воротник пальто и неторопливо зашагал к воротам, за которыми меня дожидалось такси. Под ногами похрустывал тонкий ледок не успевших высохнуть за день луж. Запоздала весна в наши края.

Охранники, сменившие вчерашних, без лишних слов выпустили меня. Отчаянно зевающий за рулем водитель клевал носом, дожидаясь клиента. Увидев меня, он оживился. Я сел рядом с ним, нацепил ремень безопасности и сказал:

— Усадьбу Волоцких знаешь?

— Где немецкая гостиница? — окончательно проснулся таксист — молодой рыжеволосый парень с добродушным веснушчатым лицом.

— Почему немецкая?

— Ну… Там же весь персонал немцами нанимался, а хозяин — какой-то фон Бирон.

— Он не хозяин, — я улыбнулся и протер запотевшее боковое стекло ладонью, глядя на особняк Щербатовых, утопающих в легкой туманной взвеси, — а временный управляющий. Хозяина я лично знаю.

— Тогда другое дело! — заулыбался в ответ парень и лихо развернул машину на дороге, дал по газам, и оглашая ревом мотора окрестности, помчался мимо спящих домов и пустынных скверов.

Меня не покидала смутная тревога после вчерашнего сумбурного разговора. Неприятно царапала мысль, что Демидов не успокоился в попытках наказать мое самовольство и присвоить артефакт себе. Так может, «смерть» Жароха связана с людьми уральского князя? Они вышли, к примеру, на него ради получения какой-то информации. Как только осмотрюсь, позвоню на загадочный номер.

Проскочив центр города, мы выехали на северо-восточный тракт, который и вел к моему родовому имению. В этот час дорога еще была пустынной, поэтому крадущийся за нами черный «орион», обычный автомобиль, которых в одном только Торгуеве тьма-тьмущая, заинтересовал меня чрезвычайно. Он прилепился к нам на последнем перекрестке на выезде из промзоны города, и с тех пор упрямо и старательно пыхтит за нами, особо не приближаясь, но и не делая попыток обогнать. Трасса свободная, даже грузовые фуры сейчас редкость. Большая часть дальнобойщиков только глаза протирают в придорожных гостиницах, готовясь к очередному тяжелому перегону. Дави на педаль и лети вперед! Ан нет, вцепился в «хвост», демонстрируя какой-то свой интерес.

«Неужели князь Борис сдал меня Демидову? — мелькнула неприятная мысль. — Но ведь это нелогично. Щербатов — верный союзник императора, и как я уже убедился, никогда не пойдет против Долгоруких, рискуя жизнью дочери. Он сделал свой выбор, предпочтя спокойствие и стабильность своего Рода ценою замужества Мирославы на „выхолощенном“ Первородном. Но тогда зачем ему якшаться с уральским князем? Ради артефакта?

Нет, скорее всего, это кто-то из окружения Бориса Даниловича. Ха, нетрудно догадаться: Мисяй или Невзор. Начальник СБ опасный и злопамятный тип, но я бы подумал на архата. Именно он видел, каким магическим оружием я владею, и, конечно, захотел его прибрать к своим рукам. Только вот кто кого использует? Невзор Демидова или наоборот?»

Я не собираюсь скрываться. Мне сейчас важно расшевелить это паучье гнездо, чтобы предоставить своему тестю неопровержимые улики, каких змеюк он пригрел на груди.

Мимо промелькнул дорожный указатель с надписью «Имение Волоцких» и со стрелкой, показывающей, что поворот к нему будет через двести метров. За время моего отсутствия подрядчик значительно расширил полосу, чтобы по ней в обе стороны могли спокойно проехать два большегрузных автомобиля, а заодно позаботился и об освещении дороги.

Водитель подогнал тачку к решетчатым воротам и сразу развернулся, не теряя времени. Я расплатился с ним, забрал сумку и вышел наружу. Глубоко вдохнул в себя весеннюю прель леса, внимательно осмотрелся. Неплохо здесь «Альянц» развернулся. Предприимчивые немцы расчистили и оборудовали большую площадку для грузовых машин и легковых автомобилей, сохранив при этом большую часть соснового леса. Я насчитал пять фур и несколько легковушек. Значит, гостиница функционирует, клиентов хватает, и этот факт очень радовал. Конечно, я мечтал о более спокойном родовом гнезде в тишине и уюте леса, но сейчас нужны деньги. Потом надо в банк заглянуть, проверить счета и перспективы обсудить. Вряд ли я сюда вернусь в течение двух-трех лет.

Из сторожки, через которую можно попасть на территорию имения, настороженно выглянул парень в синей униформе с шевроном охранной компании. Его рука скользнула к бедру, к висящей на ремнях кобуре. Щелкнул клапан. Бдит стража — и это хорошо.

Я узнал охранника. Он был одним из первых нанятых мною, как и Захар. Имя парня запамятовал, а вот позывной его помню. Кузнечик. Это из-за его походки. Когда быстро передвигается, смешно подпрыгивает.

— Господин Волоцкий? — меня тоже признали, надо же. Стоит, зубы скалит в радостной улыбке. — А мы вас не ждали….

Он с трудом подавил зевок.

— Дрых, боец? — усмехнулся я.

— Да как можно? — натурально возмутился Кузнечик. — Мне хорошее жалование платят, зачем же себе в ногу стрелять? И командир не дает уснуть. Каждый час отчет требует по рации. Дежурный смены обязательно отмечает в журнале, ответил КПП или нет.

— Неплохо Захар службу поставил, — я расслабился и хлопнул Кузнечика по плечу. — Пропустишь хозяина домой или будешь морозить на пороге?

Охранники кивнул и попросил меня пройти через коридор сторожки, чтобы не разблокировать ворота, поставленные на магическую защиту. По инструкции она снята с восьми утра до десяти вечера, потому что в это время приличный людской поток. Иногда до сотни машин в сутки доходит. Кто-то остается ночевать, но большинство просто перекусить хочет. Давно уже слух идет, что в здесь хорошо кормят.

Не иначе немцы рекламу запустили, вот народ в любопытстве своем и клюет.

Я кивнул Кузнечику на прощание и направился к особняку. Парадная лестница полностью отходила к хозяйскому крылу здания, а вход в гостиницу располагался в другом месте, с торца. Там даже неоновая вывеска на фасаде светится, специально для приезжих.

Не успел дойти до лестницы, а навстречу выскочил Захар Хомяков. Он настолько торопился, что просто накинул теплый бушлат на плечи. Крепкая рука десятника сжала мою ладонь.

— Ну, наконец-то! — пробасил Захар. — Мы с Федором еще вчера тебя ждали, уже волноваться стали. Александра Федоровна позвонила отцу, предупредила о твоем приезде, — он хитро прищурился. — Посидели за бутылкой беленькой, обмозговали и пришли к мнению, что дело какое-то появилось. С чего бы в одиночку раскатывать?

— На могилку к своему наставнику приехал, — я не стал раскрывать свои планы, перед Захаром. Сейчас осторожнее надо быть. — Он умер недавно, только из письма его родственницы узнал.

— Вона как, — потер переносицу Захар. — Сочувствую. Уже навестил?

— Навестил. Потом у Щербатовых переночевал да сюда рванул. Осмотрю хозяйство, раз приехал. Без меня расслабились, наверное?

Я вспомнил о странном «орионе», ехавшим за нами и попросил Захара послать ребят на машине проверить дорогу до поворота, и коротко рассказал о своих сомнениях. Десятник уверил меня, что сейчас же осмотрит ближайшие окрестности. Мало ли какие гости могут наведаться сюда вслед за хозяином имения. Конечно, тут место проходимое, народу много бывает, и чтобы проследить за особняком, даже таиться не надо. Поэтому лучше подстраховаться и заодно усилить ночную охрану.

К этому времени проснулся Федор, которого я крепко обнял, встретив его на пороге дома. На лице Громова резче проявились морщины, подобно сеточке рек на топографической карте, раскинувшиеся на лбу и щеках, теряясь в густой короткой бороде. Слегка осунувшееся лицо Федора говорило о таящихся в глубине души тревоге и беспокойстве за свою дочь, но плечи свои он молодцевато развернул. Дескать, пустяки, со мой все в порядке!

В целом отец Алики выглядел бодренько. Он подождал, когда я переоденусь и сразу же потащил меня осматривать хозяйство. Отмахнулся от вопроса, а как же завтрак. Видать, очень был рад моему возвращению. В Федоре сразу проснулись повадки лесника. Он с гордостьюдемонстрировал хозяйство, в котором навел порядок. Парковая зона под его неусыпным вниманием приобрела вид настоящего ухоженного места, где можно отдохнуть и приятно провести время.

— Построили две больших беседки, — Громов махнул в сторону ажурных остекленных построек, мелькающих между деревьями. — Пришлось поругаться с Бюловым. Чертов бюргер хочет видеть парк в состоянии стерильной чистоты. Асфальтовые дорожки, скамейки на каждом шагу… Тьфу! Человек, может, мечтает на лужайке поваляться, босыми ногами потоптаться по травке, по шишкам…

— Скучаешь по тайге? — понятливо улыбнулся я, неторопливо шагая вглубь парка по одной из этих дорожек.

— Тяжело менять образ жизни, — потер щеку Федор. — Но, как понимаю, обратного хода нет. Можно и здесь устроиться. Вот вернешься, я в леса уйду, буду твои владения от браконьеров защищать.

— Учту, — хлопнул по плечу Громова и поинтересовался: — В последнее время ничего подозрительного не замечали? Может, кто-то спрашивал про меня, про учебу в кадетском училище, про моих друзей?

— Конечно, не мое дело учить хозяина дела вести, — Федор нахмурился. — Зря ты затеял дело с гостиницей. Понимаю, такому дому без дела стоять — деньги на ветер. Народу всякого разного здесь крутится, устал приглядывать. У каждого своя мера дозволенности. Кто понимает, что нельзя лезть в чужой огород, а кто-то до ужаса любопытен. Я Захара предупредил, но у него людей не хватает за всем следить.

— Он ничего мне не говорил.

— Скажет еще, когда осмотришься, — усмехнулся Федор. Он неторопливо, как и я, вышагивал по дорожке, вслушиваясь в звонкий галдеж воробьиных стай и стрекот любопытных сорок. Потом прервал свое молчание: — Были здесь месяц назад странные людишки. Приехали на внедорожнике, номера заляпаны. Думаю, специально грязью замазали, чтобы скрыть губернские номера. Не торгуевские это были, точно. Откуда-то издалека. Что-то начали у охраны выспрашивать, но были посланы… вежливо. В ресторан. Голодные с дороги, небось.

— Что именно хотели узнать?

— Кто хозяин особняка, можно ли с ним поговорить. Или дать контакты людей, связанных с ним. Якобы, хотят какой-то совместный коммерческий проект предложить. Сам понимаешь, в наше крыло они соваться не стали, испугались Захаркиных ребят. Выпили по чашке кофе и свалили. С тех пор любопытных не было.

— Ясно, — призадумался я. — Могли это быть люди Демидова?

— Точно — нет, — уверенно ответил Громов. — Никого из них не узнал. Сам-то я в тот момент неподалеку крутился, своими делами занимался. Этих парней никогда не видел.

— Будь осторожнее, — решил напомнить я. — Скоро начинается археологический сезон, демидовские приедут.

— Так я вообще стараюсь меньше на людях крутиться, — вздохнул Федор. — Всегда в голове держу мыслю, что уральские могут быть поблизости. Я же присягу нарушил, как-никак…

Кроны сосен осветились восходящим солнцем. Небо из молочно-серого стало золотисто-оранжевым, и на облаках мгновенно появилась алая бахрома. Стройные березки, которых в парке было довольно много, преобразились с первыми теплыми лучами, сверкая белизной своей коры.

— Слушай, Федор, — мне пришла в голову одна мысль. — На Волжском Плесе у Щербатовых есть лесничество…

— А, помню! — оживился Громов. — Я даже на самом кордоне был. Неплохо там все обустроено. Даже банька есть.

— Сможешь туда съездить?

— Хм, — почесал затылок лесник. — Не проблема. Могу сегодня же смотаться. А что нужно сделать?

Кордон Щербатовых, относящийся к имению «Волжский Плес», перешел по наследству от князя Бориса к Мирославе после замужества. Щербатов щедро махнул рукой, снимая с себя головную боль в виде лесничества с жилым домом, хозяйственными постройками и баней. Егеря подчинялись князю, и поэтому сразу, как только мы осели в имении, покинули место службы. С тех пор лесничество охраняли двое наемных работников. Они лишь следили за состоянием дома, а в лес не совались. Мало ли, вдруг на браконьеров наткнутся.

— Проверь, как там дела идут, по лесу пробегись, у местных узнай, шалит там кто или нет. Ну и порядок наведи. Хочу туда на денек смотаться, отдохнуть.

— Ты чего задумал, Колояр? — взгляд Федора стал колюче-внимательным.

— Не задавай вопросы, а слушай внимательно…

Отправив Федора собираться в дорогу, я решил поговорить с фоном Бюловым — тем самым управляющим, следившим за гостиницей и ее финансовыми делами. О моем приезде немец уже знал. Пухлощекий, похожий на колобок в костюме-тройке из светло-серого джерси, Вальтер фон Бюлов самолично заявился ко мне с просьбой о встрече. Я предложил позавтракать, так как мой желудок взбунтовался и требовал энергетической подпитки в виде свежих булочек и чашки крепкого кофе, ну или чего получше.

Вальтер тут же позвонил кому-то и уже через десять минут мы сидели в отдельной кабинке за накрытым столом. Пока управляющий своей рукой разливал ароматный мокко по чашкам, я разрезал еще горячую пухлую булку пополам и густо намазал маслом. Немец от меня не отставал.

— Моя должность такова, что приходится вставать с первыми петухами, — на чистейшем русском, да еще используя русские идиомы, пояснил фон Бюлов. — Конечно, хочется вырвать еще полчаса для сна, но… привык. Кухня, ресторан, совещание с администратором и работниками, прочие мелочи, из которых состоит мой день.

— Скучно в такой рутине жить?

— Для русского — возможно, — улыбнулся краешком губ управляющий. — Мои родители — эталон настоящей бюргерской семьи, занятой работой с утра до ночи. У нас в Ростоке есть семейная аптека, вернее сеть магазинов. Я, как старший сын, должен был перенять бизнес, но после окончания Коммерческого института в Магдебурге ударился в банковскую сферу. Так что уже тридцать лет живу в таком режиме.

— Можете меня чем-то порадовать? — поинтересовался я, кивая на папку из коричневой кожи, которую Вальтер принес с собой и аккуратно положил с краю стола.

— Опасаетесь, что проект банка «Альянц» несет убытки? — фон Бюлов хитро прищурился, но папку открывать не стал. — Разве мы когда-то давали повод своим клиентам усомниться в наших компетенциях? Вот, к примеру…

Он отхлебнул кофе, покивал в знак того, что напиток приготовлен правильно, и продолжил:

— Первые месяцы, когда мы взяли под управление ваше имение, убытки составили около двух процентов от вложений. Сами понимаете, налаживание инфраструктуры и коммуникаций вначале, безусловно, принесет потери. Водопровод, канализация, энергоснабжение, строительство парковки, реклама… Первое время мы больше тратили, чем зарабатывали. Но уже третий месяц у нас идет стабильная высокая прибыль.

— У вас? — пришлось уточнить мне. Скопидомом я не был, но финансовый вопрос сейчас очень важен, хоть и не бедуем. С этими бизнесменами надо быть начеку.

— Разве вы не наш многолетний клиент и партнер? — даже как будто обиделся Вальтер. — Четверть века в «Альянце» … Герр Волоцкий давно стал легендой в торгуевском филиале. Ни одной претензии, ни одной попытки перейти к нашим конкурентам.

Мы посмеялись. Что ни говори, банк, выбранный отцом в качестве моих сбережений, устраивал полностью. Я ни за что не доверю капиталы Щербатовым или банкам, чьи хозяева сидят в столице, и никто не скрывает, что они служат клану Долгоруких.

— А если угодно ознакомиться с цифрами, — ладонь собеседника легла на бархатистую поверхность папки, — можете взять с собой отчет. Здесь полная информация от первого дня нашего договора. Или помочь вам понять суть некоторых операций?

— Спасибо, справлюсь, — кивнул я, не торопясь забирать документы. После насыщения наступила приятная истома, но надо взбодриться. День только начался, еще надо в несколько мест съездить.

— Будете смотреть, как используется арендованная площадь в вашем особняке? — поинтересовался фон Бюлов.

— Попозже. Вечером. Невооруженным глазом вижу порядок, к чему вас оскорблять своим недоверием? Деньги — это да, это святое для дворянина. Остальное на ваше усмотрение.

— С чувством юмора у вас в порядке, герр Волоцкий, — рассмеялся Вальтер. — В таком случае буду ждать вас вечером в холле гостиницы. Готов лично стать вашим гидом.

Я пообещал управляющему обязательно заглянуть на вечернюю экскурсию, потому как мне нужно было еще несколько дней для завершения дел. Попрощавшись с фон Бюловым, направился к себе, где столкнулся с Захаром и теми ребятами, которые проверяли дорогу. Так вот, знакомый черный «орион» вполне себе мирно стоял на повороте к моей усадьбе. В нем сидели трое ничем не примечательных людей. Охранники подошла к машине и поинтересовались, не случилось ли чего, и нужна ли помощь. Им так же вежливо ответили, что они здесь просто остановились отдохнуть после долгого перегона. На приглашение посетить гостиницу отказались.

Но подчиненные Захара наивностью не страдали. Они отъехали подальше, и как только поворот скрыл их от чужих глаз, вышли из машины и лесом скрытно подобрались к дороге.

— Были звонки, — пересказал десятник. — Два раза с интервалом в полчаса. Один из пассажиров выходил наружу с телефоном в руке. Потом машина развернулась и уехала в сторону Торгуева.

Я не сомневался, что следили за мной. Но кто? Люди Мисяя или князя Демидова? Поблагодарив Захара за помощь, я поднялся в свою комнату, переоделся в легкий тренировочный костюм. Необходимо побыть в одиночестве и заодно освоить закрепить некоторые техники, которые открыл мне Ясни.

Надо сказать, мои владения простирались далеко за решетчатый забор, которым обнесли территорию усадьбы. Поэтому для магических упражнений я забрел далеко от нее, выбрал подходящую поляну, и отдышавшись, активировал перстни.

Мне хотелось понять, каким образом перстни могут самостоятельно, без Ясни, формировать определенные плетения. После долгих размышлений и приручений шипящих огненных саламандр до меня стало доходить: кинжал-артефакт имел свойство не только симулякра, но и некоего подобия искры, с которой одаренные могли управлять всевозможными магическими техниками. То есть я подключался к источнику Дара, чью роль взял на себя Ясни, а перстни являлись моим оружием. Скипетры Войны и Мира, Сударшана, Копье — по сути своей эквивалент сверхмощной энергии Творца, а перстни — вспомогательный инструмент, которым можно пользоваться с чуть меньшей эффективностью.

Поэтому я уделил особое внимание именно этому аспекту. Ясни, как всегда, решил контролировать процесс обучения, воплотившись в пожилого старичка с седой, аккуратно подстриженной бородкой, в элегантном костюме и начищенных до блеска туфлях. Он стоял сбоку от меня и намеренно брюзгливым голосом недовольного ментора пояснял:

— Твои плетения относятся к предметному-мысленному способу заклинаний. Ты должен наизусть знать, какие возможности таятся в каждом отдельном артефакте. Именно для этого и созданы перстни ментального воздействия. Как, например, тебе удается вызывать саламандр?

— Просто думаю о них, потом приказываю выполнять нужную для меня технику: например, взлететь и обрушиться на голову врага, — забавляясь с фиолетово-серебристыми зигзагообразными «молниями», скачущими между пальцев, откликнулся я. — И перестань ворчать. Тебе не идет образ нудного профессора.

— Как раз наоборот, — возразил Ясни, поглаживая бородку. — Оказывается, в современных одеяниях я не выгляжу тысячелетним старцем. Строго и элегантно…

И неожиданно рявкнул:

— Создай «ледяной ветер»!

Если магоформы создаются с помощью моего воображения, этот «ледяной ветер» должен выглядеть как белесое и стремительное облако с режущими кромками мириад кристаллов. Ну, я так представляю себе разрушительную магию Воды и Воздуха. Ладонь, выставленная вперед, мгновенно заледенела. Находившийся в полусотне шагов кустарник оказался сбрит снежным вихрем, который не прекратил движение и ударил по сухостойной сосне, потерявшей кору от какой-то болезни. С натужным скрипом дерево стало заваливаться, сшибая хвою с веток своих соседок.

Во все стороны брызнула перемерзшая щепа, и одна из них пролетела сквозь Ясни. Фантом спокойно осмотрел костюм, как будто выискивал повреждения от сего безобразия; небрежным жестом отряхнул лацканы пиджака, словно на них был мусор, и удовлетворенно кивнул.

— Вообще-то, я думал, у тебя получится нечто другое, но и это впечатляет. Хороший удар. И главное, цель правильную выбрал. Молодец, природу бережешь, очищаешь ее.

Опять тонкая насмешка в голосе; я хорошо изучил своего призрачного наставника. Значит, что-то не так идет. Но Ясни никогда не скажет прямым текстом, в чем моя ошибка или недоработка. Он пытается стимулировать мою мыслительную деятельности, чтобы я сам докопался до истины. По тем беседам, что у нас периодически возникали, стала понятна истинная цель фантома. Для Ясни я его ученик за долгие века бездействия, и неудивительно, как он вцепился в шанс передать накопленные знания. Ну и льстило, конечно, что мои далекие предки служили Царю Севера и потом — его сыну.

— Не хочешь на мечах подраться? — ласково спросил я.

— У меня нет сегодня настроения, — Ясни как заправской профессор заложил руки за спину. — Да и ты с каждым разом приобретаешь все больше и больше опыта. И не в тренировочных боях, а с матерыми противниками. Помнишь, я тебе говорил, что современный мир потерял прелесть изначальной магии? К сожалению, мои предположения подтверждаются. Измельчало чародейское искусство. Иногда мысли приходят, а зачем людям «Солнечный доспех»? Создано огнестрельное оружие, нивелирующее множество техник Одаренных. Маги перестают быть магами в том смысле, который вкладывала в них природа. Получается, ты получил в свои руки невероятно мощное чародейское искусство, которое безжалостным катком пройдется по любому, кто осмелится бросить тебе вызов. История с архатом Чистяковым убедительно подтвердила мои опасения. Даже таким умельцам нечего противопоставить «доспеху Варахи».

— И что мне делать со всем этим? — я сжал пальцы, на каждом из которых находилось состояние мелкого европейского княжества, в кулак. — Отказаться от своих сверхвозможностей, чтобы показать, какой я справедливый? Или уничтожить всех, кто будет косо на меня смотреть?

— Ты неправильно ставишь вопрос, — Ясни попробовал подцепить носком туфли лежалую шишку, и у него это получилось. — Потому ответы будут тоже неправильные. Я пытаюсь донести до тебя простую мысль: великие деяния свершат твои потомки, а ты остаешься всего лишь связующим звеном между настоящим и будущим. Сильным, самостоятельным и важным звеном в неразрывной цепи происходящего…

— Все-таки ты был в жизни поэтом, — невольно улыбнулся я, вышагивая по сырой земле, накрытой старой хвоей и листьями.

— Я ненавидел поэтов, — признался Ясни. — Большинство из них жрали друг друга как пауки, стремясь стать придворными виршеплетами и попасться на глаза властителю. У меня было любимое местечко в одном винном погребке столицы. Тихо, люди приятные, разговоры умные. И повадились туда ходить эти…горлопаны. Осушат пару бочонков и начинают руками размахивать, читая друг другу свои нетленные поэмы. После третьего учиняли мордобой, к счастью, друг к другу.

— И ты применил к ним методы воздействия, — догадался я.

— Всего-то небольшое внушение, что в этом погребке дают отвратительное, да еще и дорогое вино, что истинным поэтам там находиться зазорно, — скромно ответил Ясни. — Потом хозяин заведения мне десять бутылок отменного нектара в подарок преподнес.

— Так это он попросил? — я рассмеялся.

— Скорее не попросил, а возопил от горя: кто поможет отвадить от сего приятного места пиитов, тому лично подарит «Южный поцелуй». Это вино такое, с южных пределов империи. Действительно, как поцелуй горячей девушки… А ведь тогда я молодым был…

Ясни совсем по-человечески цокнул языком, как будто только что оценил его вкус, и погрузился в печальные думы, совсем забыв, что является призраком, бестелесным духом, давно потеряв возможность ощущать прелести жизни. Я тоже призадумался, поднимаясь по взгорку, заросшему кустарником и березками, и не заметил, как мой призрачный наставник незаметно исчез, оставив меня наедине с природой. На самом верху снег давно сошел; черная земля исходила легким парком под солнцем. Сквозь подлесок хорошо просматривалась терракотовая черепичная крыша моего особняка.

Вдохнув в себя пьянящий весенний воздух, от которого даже голова закружилась, я достал из кармана куртки телефон, подаренный Ульяном, включил его и вошел в список контактов. Нажал на вызов единственного номера и стал ждать. Пока слушал длинные гудки, представлял, что скажу Жароху — а я был уверен, что такая конспирация была затеяна не зря. Да и намеки Ульяна наталкивали на интересные мысли. Жив наставник, жив. Не мог он столь нелепо покинуть земной мир. Впрочем, категоричное отрицание нелепости смерти в корне расходилось со статистикой подобных случаев. Во время службы в Семиречье только при мне случилось два самострела при чистке оружия. Частенько после горячки боя молодые забывали проверить наличие патрона в карабине или пистолете. Вот и думай потом, что это было: судьба уберегла от смерти в перестрелке, а на базе взяла свое.

— Слушаю вас, — откликнулся абонент.

Нет, это не Жарох. Голос мужской, бодрый, и не заметно, что собеседнику далеко за семьдесят лет.

— Даже не знаю, что сказать, — расстроенно произнес я, лихорадочно раздумывая, какая информация мне сейчас нужна. — Один знакомый оставил телефон с вашим номером, вот и решил полюбопытствовать…

— Правильно, что решил, — усмехнулся невидимый мужчина, неожиданно переходя на «ты». Нет, грубости в нем не было, но как-то неожиданно. — А что же так долго тянул? Скромность украшает человека, но не до такой же степени. Вот я, к примеру, очень любопытный, но мой статус не позволяет первому звонить.

Черт побери, я где-то слышал этот слегка протяжный и неторопливый голос, с нотками едва скрываемой расхлябанности, которая присуща некоторой категории граждан…

— Мы можем встретиться?

— Даже нужно, — снова усмешка. — Не против, если я назначу место?

— Ваше право, — откликаюсь осторожно, судорожно перебирая варианты, где я мог слышать собеседника.

— Тогда завтра в полдень на десятом километре от твоего особняка. Там есть очень уютная пельменная, и даже с отдельными кабинками. Устраивает?

— Согласен, — решился я. — Только меня, кажется, усиленно пасут.

— За это не нужно беспокоиться. Не впервой старых знакомых спасать, — короткий смешок еще больше заставил напрячь мозг. — Обрубим излишне длинный хвост.

— Вопрос можно?

— Валяй, — последняя фраза подтолкнула меня к разгадке голоса.

— Мы же знакомы?

— Конечно, я тапер из «Ракиты», — снова смешок, а затем сухой щелчок сбрасываемого вызова.

Тапер из «Ракиты»? Нет, это просто невозможно. Можно верить в совпадения или в слепой случай — но именно сейчас у меня усилились подозрения, что мне очень сильно подыгрывают.

Глава 6

Захар не захотел отпускать меня одного, когда я попросил у него машину для поездки в эту самую пельменную. Федор умотал в имение «Волжский Плес», и дай бог — вернется к завтрашнему вечеру. Не такси же заказывать. Статус, вроде, не позволяет, а машины под рукой нету.

— Я с тобой поеду, — заявил десятник, демонстративно цепляя на себя оружейную сбрую. В кобуру вошел тяжелый «молот», а подмышку уместился небольшой «чекан». — Возражения не принимаются. Сам же убедился, что тебя пасут.

— А если нарвемся на магов? — я категорически не хотел впутывать в свои дела человека, работающего по найму. — Завяжется бой, могу и не защитить.

— Сяду за руль, — решительно ответил Захар и тут же исполнил свою угрозу.

Мне ничего не осталось, как занять пассажирское место рядом. Чем хорош «солнечный доспех» — его мобильность и компактность. Несколько перстней на пальцах и магический симулякр, надежно висящий на левом запястье в виде браслета для часов, сформировали мой арсенал и придали уверенности, пусть я и был в цивильном костюме. Конечно, лукавил немного. Захара я смогу прикрыть, если только Мисяй или люди Демидова не нанесут удар из засады. Печальный опыт подобных акций я уже имел.

Тяжелый внедорожник с гербом охранной компании зашуршал по асфальту и выехал за ворота имения. Ворота с мягким шорохом закрылись за нами.

— Я в твои личные дела не влезаю, — прояснил позицию Захар, не отрывая взгляд от дороги. — С кем ты там встречаешься, что обсуждать собрался. Но в контракт входит пункт о сопровождении нанимателя, если возникает угроза его жизни.

— Что-то я такого не заметил, — с усмешкой отозвался я, удобно откинувшись на мягкий подголовник, но тоже посматривал по сторонам.

— Там маленькими буковками подпункты были, — не моргнув глазом, сказал десятник.

— Неужели пропустил? — произнес задумчиво.

— Такое бывает, — уверенно откликнулся Захар. — Особенно при подписании договоров в банках.

Я не стал спорить. Человек убежден в своем праве — нужно ли бить по рукам? Вижу, что десятник от всего сердца помогает мне. Не знаю, чего здесь больше: меркантильного интереса в виде неплохого контракта или иные причины перевешивают. Хочется верить в добрые намерения. В последнее время слишком часто сталкиваюсь с подобными проявлениями, что не способствует хорошему настроению.

Мы выехали на междугороднее шоссе; Захар придавил педаль газа и внедорожник почуял свободу, как необъезженный жеребец. И усмехнувшись, громко заявил:

— А вот и наши сопровождающие! Где прятались-то?

За грузовиком с надписью «Хлеб» на темно-синем боку фургона ловко прятался вчерашний «орион». Парни даже не таились, открыто сев на хвост. В этот час дорога оказалась оживленной. Мимо нас проносились тяжелые машины с прицепами и легковушки, идущие в сторону Торгуева, и я не представлял, как Пианист справится с преследователями. Да, я узнал человека, с которым разговаривал вчера по телефону. Это был мой старый знакомый из Лысково, с которым меня судьба свела во время тренировочного марш-броска по нижегородским лесам в моем кадетском прошлом, когда я попал в руки полиции. И с которым мы сбежали из-под стражи во время нашей перевозки в Нижний Новгород. Сколько лет прошло, а? Почти девять…

Выходит, связь Жароха с Пианистом куда глубже, чем я думал. С той самой встречи не раз приходила мысль, что у наставника есть непонятный, но методично реализуемый план действий. А вот какую цель ставил Жарох — эта тайна не давала мне покоя до сих пор. Да и на само ли деле Пианист был вором, как он сам говорил? Ой, вряд ли! Ведь нас освобождали ребята далеко не бандитского толка, не дилетанты. Снаряжение, оружие, ловкость, в конце концов, с которой они действовали — все указывало на серьезную организацию, а не на спонтанно собравшуюся для грабежа на дорогах толпу.

Хотелось увидеть сегодня наставника и выяснить, наконец, почему он все время помогал мне? Испытал жалость к сироте и решил исправить несправедливость, взяв под опеку? Допустим, рациональное зерно в этом есть. Но ведь и цель должна быть? Открывшаяся передо мной тайна родословной Жароха упрямо подсказывала мне, что Федор Скарятин плел интригу куда изящнее, чем московские аристократы в кулуарах Императорского Двора. Не хочу гадать на кофейной гуще, но просматривается конфликт Жароха с Долгорукими. Отсюда и сознательный уход в военную профессию, в наемники, со сменой образа жизни и имени. Н-да, в связи с такими обстоятельствами открываются бездны интриг, тянущиеся в Москву из Торгуева.

— Любопытно становится, кто такой настойчивый, — Захар покосился на меня. — Давай остановим их, разберемся по-свойски? Видишь, там поворот начинается?

И в самом деле, черная полоса асфальта начинала изгибаться, чтобы уйти за выступ леса, подступающего к шоссе. Там была болотистая местность, и дорожники предпочли слегка удлинить путь, но не терять время и ресурсы в топкой грязи ради прямой, как стрела, дороги.

— Не стоит, — лениво отмахнулся я. — Ничего мы не выпытаем. У них на этот счет десяток заготовленных историй будет. Ими займутся другие, не переживай. Когда там пельменная?

— Километров пять осталось.

— Езжай спокойно, не обращай внимание.

Десятник кивнул и прибавил скорость, надеясь таким образом оторваться от настырных ребят в «орионе». Создалось впечатление, что под капотом малолитражки поставлен форсированный движок. «Орион» обогнал фургон и уже не таясь, пошел за нашим внедорожником. Стало интересно, чем все закончится. Чтобы исключить любую неожиданность, я стал понемногу перекачивать магическую энергию между перстнями. Мелкими иголочками закололо запястье с браслетом-артефактом. Негромко защелкали искорки, устроившие хоровод на пальцах.

— Впечатляет, — Захар снова покосился на мои попытки подготовиться к отражению возможной атаки. — Не шарахнет в машине?

— Не бойся, справлюсь, — ответил я и развернулся в кресле, чтобы следить за «орионом». И вовремя.

Мы как раз проскочили незаметный поворот с трассы на грунтовку, уводящую в лес. Скорее всего, эта дорога осталась с тех времен, когда здесь прокладывали шоссе. То ли объездная, то ли еще для каких нужд. Но случилось так, что именно отсюда вылетел тяжелый грузовик. Что он делал в подлеске — только небесам известно. Мы успели его проехать, а водителю «ориона» не хватило времени сориентироваться из-за разросшегося по обочине кустарника. Когда тупоносая кабина грузовика показалась перед легковушкой, та попыталась уйти от столкновения, но при резком торможении ее занесло под колеса. «Орион» со смятым капотом откинуло назад, пару раз прокрутило на дороге и выбросило на обочину.

— Ничего себе! — выдохнул Захар, заметив произошедшее в зеркале, и начал сбавлять скорость. Кажется, захотел помочь, а может, и другие идеи появились.

— Газуй! — приказал я, догадываясь о неслучайности происшествия. Пианист о чем-то подобном намекал. — Даже не останавливайся!

— Понял, — сразу подобрался десятник, и до места встречи ехал сосредоточенно и молча.

Придорожное заведение с незамысловатым и даже скучным названием «Пельменная» оказалось простым деревенским домом из бруса, с широкими окнами и резным нарядным крыльцом, возле которого стояла пара легковых машин и мотоцикл. На перилах сидела трехцветная кошка и жмурилась под ярким весенним солнцем. Ветерок играл ее пушистой шубкой, и казалось, мурлыке это очень нравилось.

Она даже не насторожилась, когда я поднялся по крыльцу и прошел мимо нее (Захар остался во внедорожнике) и шутливо провел от ушей до хвоста ладонью. Кошка приподнялась, мяукнула и снова вернулась в свое умиротворенное состояние.

Внутри помещение оказалось довольно милым. Занавески на окнах, цветы в горшках, самодельные столики на причудливых ножках, лавки; справа небольшая гардеробная, где можно оставить свою одежду. Справа с плавными изгибами барная стойка, и за ней невероятно занятой молодой парень протирает бокалы.

— Верхнюю одежду снимайте, пожалуйста, — он едва взглянул на меня и снова занялся увлекательным делом.

В пельменной было немноголюдно. Семейная пара с тремя детьми, пожилая чета и одинокий мужчина в вязаном свитере за дальним столиком. Он сидел ко мне спиной, и чтобы увидеть его лицо, мне пришлось дойти до него и сесть напротив него. Вряд ли Пианист обзавелся семьей и приехал вместе с нею для важной встречи. В душе ворохнулось детское ощущение обмана, что это не Жарох.

— Здравствуй, уважаемый, — я узнал этот прищуренный взгляд, когда один глаз открыт, а второй превращается в щелочку, чтобы изучить собеседника. Парочка складок возле губ говорили, что не все в жизни шустрого и языкастого вора было гладко.

— Здорово, Первородный, — кивнул Пианист и показал на полную кружку пива, стоящую возле тарелки, полной пельменей с шапочкой сметаны. Возле него стоял точно такой же набор. — Садись, угощайся. Минуту назад заказал. Еще горячее.

— Спасибо, — я, не чинясь, присел за стол и принялся за еду. Странно, ведь не хотел есть, но увлекся под холодное пенное. Старый знакомый тоже не спешил форсировать беседу. Его тонкие пальцы, холеные, с аккуратно подстриженными ногтями, уверенно держали черенок вилки и бокал с пивом как будто сам их хозяин находился на приеме у императора.

— Ну-с, сударь, как вам пиво? — поинтересовался Пианист, промокая губы бумажной салфеткой.

— Очень недурственное, — дал я оценку. — Кто варит?

— Кто-то из местных организовал пивоварню. Хозяйка пельменной заключила контракт на поставку, благо везти недалеко. Расходы маленькие, а прибыль существенная, судя по новенькой крыше, внутреннему интерьеру.

— Приходилось здесь раньше бывать? Даже знаешь, кто держит харчевню?

— Мне положено много знать, — усмехнулся Пианист и прищурился одним глазом. — Особенно про конспиративные точки для встреч. Это местечко я давно приглядел. К твоему имению близко. Догадываешься, зачем?

— Наверное, были общие интересы с одним человеком, знакомым нам обоим? — намекнул я на Жарохоа.

— Не исключено, — кивнул собеседник. — Кстати, как мои ребятки сработали?

Ну, точно. Как я и предполагал. Авария с преследователями оказалась не случайной. Их ждали на неудобном участке дороги, чтобы отсечь от нас.

— Отличная работа, — согласился я. — Может, перейдем к делу, Пианист? Для чего вся эта конспирация, начиная с похорон наставника? Кто за мной следит? Что им от меня надо — я и так знаю, но не могу вычислить главного заказчика.

— Ладно, кадет. Раз пошла такая пьянка, сделаю расклад из фактов, которые мне доступны, — Пианист сделал несколько глотков из кружки с пивом, после чего отодвинул ее в сторону.

— Сначала скажи, жив ли наставник, — потребовал я.

— Настырный ты кадет….

— Я давно не кадет. И не тяни уже…

— Жив старик. Похороны он затеял не просто так и не для того, чтобы на его поминках народ погулял. Следили за ним в последнее время очень плотно.

— Кто? Люди Демидова или Щербатова?

— Не перебивай меня, кадет, — поморщился Пианист. — У Жароха свои причины прятаться. Старые долги тянутся из прошлой жизни. Ты когда-нибудь пытался понять, кто он такой — твой наставник?

— Да всю жизнь голову ломаю! Но ты же все равно не расскажешь!

— Нет. Это не в моей компетенции. Сам когда-нибудь расспросишь.

— Если успею, — пробурчал я.

— Успеешь, не волнуйся. Сейчас у тебя иные заботы. Тебя пасут люди Демидова. Они очень активно искали выходы на всех твоих знакомых, собирали досье, а заодно и компромат. Ты крепко насолил уральскому князю. Не знаю, как именно, но поговаривают, что из-за разрыва вассальной присяги.

— Вранье, — отмахнулся я. — Мы обоюдно расторгли клятву при свидетелях. Дело не в этом…

— Пусть так, — согласился старый Пианист. — Если это правда, то другие претензии не столь опасны для твоего здоровья. Князя сдерживает один фактор: чужая земля. А Щербатов не из тех людей, которые прощают подобные вольности на своей территории даже высокородным. Поэтому гости стали действовать через Невзора, у которого, как я понял, имеется старая обида на тебя. Как удалось им найти общий язык с клановым чародеем, я тебе не скажу. Выкладываю только факты. Сам же Невзор привлек еще одну сильную фигуру в Торгуеве: Мисяя. Знакомое имя? Ага, встрепенулся… Начальнику СБ положено знать, кто расхаживает в доме его хозяина, поэтому и заинтересовался эмиссарами, и очень скоро с ними подружился, когда узнал истинную причину такого кипеша.

— Ничего нового, — я уперся спиной о стену, возле которой стояла лавка. — Почти все сходится с моими размышлениями. Только вот ситуация с наставником не вписалась в этот расклад. Значит, о нем Мисяй и Невзор не знают?

— Нет. Не тот у них уровень, чтобы выйти на старика, — губы Пианиста дрогнули в усмешке. — А вот он о планах Демидова был хорошо извещен.

— Демидов…, - я протарабанил пальцами по столу. — Вырисовывается следующая картина: Мисяй узнал о моем приезде, что было не так сложно. Мирослава сама предупредила отца, от которого «эсбэшник» и получил необходимую информацию. Тут же он связывается с гостями, после чего и появился «хвост». За мной следят, не посвящая в планы князя Щербатова.

— Расскажешь о причинах? — заинтересовался Пианист. — Ну не верю я, что аристо решил тебе отомстить за разрыв вассального долга. Как-то… мелко и недостойно его уровня. Для показательной порки еще сойдет.

— У меня есть артефакты, которые он посчитал своими, — чуточку приоткрыл я завесу. Так было надо. Пианист из тех людей, которые будут копать по своим каналам, и когда узнает правду, может обидеться за недоверие. — Я отказался отдавать их, привязав на кровь.

— Ага, тогда мотивы ясны, — вор, или кто он был на самом деле, удовлетворенно кивнул. — Теперь мы знаем, от какого угла плясать. Будешь еще пива?

— Не откажусь.

Пианист, не вставая из-за стола, просто поднял руку и растопырил два пальца, даже не проверяя, видит ли кто-то его жест. К моему удивлению, почти сразу к столу подошла молодая девица в цветастом переднике. В руках она несла две кружки пенного. Поставила на стол, стрельнула глазами в мою сторону, срисовав, несомненно, камешки в перстнях — и быстро отошла. Пианист с удовольствием отхлебнул из своей кружки.

— Будешь помогать? — напрямую спросил я.

— А ради чего я здесь? Пельменями закидываться? Помогу, чем смогу. Только мне нужно знать, планируешь ты разобраться с давними делами, или сядешь на самолет и умчишься в теплые края.

— От давних проблем никуда не сбежишь. Надо их решить раз и навсегда.

— Уже придумал что-то?

— Есть одна идея…, - я кратко пересказал то, что до этого говорил Федору Громову.

Пианист слушал и маленькими глотками вливал в себя пиво.

— А не боишься испортить отношения со своим тестем? Как Щербатов отреагирует, спрогнозировать можешь?

— Могу. Но даже в случае форс-мажора есть козыри в руках. Вернее — на пальцах.

Я положил правую руку на стол, камни в перстнях зловеще блеснули, хотя на них не падало ни малейшего лучика света. Пианист внимательно изучил артефакты и вытащил из-под свитера амулет в виде сосульки на тонком витом шнуре. Амулет словно изморозью покрылся.

— Страшные у тебя камешки, — пояснил старый знакомый. — Видишь, как реагирует защитное поле? Ого… Теперь я за тебя спокоен. Передам старику, что его подопечный жив-здоров, копытом бьет. Ладно, расслабься, кадет. Нельзя пока вам встречаться. Где Волжский Плес находится мне известно. А вот лесничество…. Честно, не знал, что у Щербатовых в том краю кордон есть.

— От имения на северо-восток, примерно двадцать километров, — напомнил я. — Мне понадобятся два внедорожника и человек пять крепких бойцов. Вроде тех, кто нас из автозака вытаскивал.

Повадки вовсе не уголовные, а больше похожие на театральные мизансцены. Но за его спиной стояли серьезные люди, умеющие обращаться с оружием и проводить силовые акции.

Захар, спасаясь от скуки, гонял шкалу радиоприемника, выискивая что-то интересное для себя. Когда я залез в машину, из колонок лилась томная инструментальная музыка.

— Ты видел мужика, выходившего передо мной из пельменной? — спросил я и выключил радио.

— Видел, — кивнул Захар. — Он зашел за угол дома и больше не появлялся.

— А что там?

— Хозяйственные постройки, — пожал плечами десятник. — Продуктовый склад. Примыкает к лесу. Наверное, там его ждали. На машине, кстати, можно довольно близко подобраться к пельменной с тыла.

— Я так и думал, — откидываюсь на спинку кресла и жестом показываю, что пора ехать.

Обратный путь мы провели в молчании. Когда проезжали участок трассы, где неизвестный грузовик подставился под машину наших преследователей, то заметили только осколки стекла и лежащий на обочине согнутый в бараний рог бампер. Самого «ориона» уже не было. Вероятно, «хвост» счел нужным прекратить свою миссию, и потихоньку уковылял к ближайшей автослесарной мастерской. Довольно странно. Обычно место аварии на междугородних трассах очень оживленно. Здесь и патрули, и следователи, и комиссары по страховым выплатам. Все что-то записывают, ползают с рулетками, измеряя тормозной путь машин, щелкают фотоаппаратами. Встреча с Пианистом длилась не больше получаса — за такое время следствие на месте аварии не могло закончиться. Значит, и в самом деле в «орионе» находились мутные ребята. Им не хотелось встречаться с полицией, поэтому и поспешили исчезнуть. Да и черт с ними. Картина уже ясна: люди Демидова постараются максимально быстро лишить меня не только артефактов, но и жизни. Реакция Щербатова будет предсказуемой. В его доме никому не позволено обижать родственников, даже таких, как я. Он за Мирославу чуть Кострому не стер с лица земли, а если узнает о причастности Демидова к произошедшему со мной — начнет серьезную войну. А князь узнает. Я подстраховался на этот случай.

— Домой? — покосился на меня Захар.

— Поехали в УКБ, — я оживился. — Надо с одним человеком успеть встретиться, пока здесь все не завертелось.

* * *

В Управление Княжеской Безопасности города Торгуева я попал, видимо, в обеденный перерыв. Возле самого трехэтажного здания из светло-желтого кирпича и с узкими высокими окнами было немноголюдно: на автомобильной стоянке копошились несколько человек, да возле тяжелых двустворчатых дверей стояли двое охранников в полной боевой сбруе. Они покосились на мое дорогое пальто и на перстни, сверкавшие каменьями на солнце, вежливо поинтересовались, кто я такой и что мне здесь нужно. Услышав мою фамилию, встрепенулись и даже сами распахнули двери, пропуская в здание Управления. Пришлось важно кивнуть и неторопливо проследовать через широкий коридор в вестибюль, снова назваться.

Дежурный офицер с капитанскими нашивками на рукаве темно-зеленой военной куртки тоже захотел узнать причину моего появления здесь. В глазах его притаилась тревога. То, что я зять Щербатова — здесь хорошо знали. Поэтому и заволновался капитан. А вдруг мне даны некие полномочия от князя, вроде внеплановой проверки?

Пришлось успокаивать:

— Мне нужно поговорить со следователем Восьмого делопроизводства господином Кузнецовым.

— Сейчас обеденный перерыв, — неуверенно ответил дежурный, и наткнувшись на мой бесстрастный взгляд, быстро исправился. — Я могу позвонить ему, узнать…

— Сделайте милость, капитан, — благосклонно кивнул я. Если уж играть высокородного барина, то по полной программе.

Ждать долго не пришлось. Офицер быстро позвонил кому-то по внутренней связи и бодро ответил мне:

— Анатолий Петрович вас ждет в седьмом кабинете. Это сразу по коридору направо.

— Благодарю, капитан, — я толкнул разблокированный турникет, и сопровождаемый взглядом снующих по вестибюлю сотрудников Управления, направился по указанному адресу.

Следователь Кузнецов оказался приятным сорокалетним мужчиной с круглым, добродушным лицом. Единственное, что придавало ему слегка комичный и забавный вид, так его оттопыренные уши с толстыми мочками. Длинные волосы могли бы скрыть эту неприглядность, но уставная стрижка портила картину, отчего хозяина кабинета трудно было представить в качестве сурового служителя закона. Да еще в цивильном светло-сером гражданском костюме.

Кузнецов пил чай за рабочим столом. Перед ним на подносе стояла сахарница, на блюдечке лежал нарезанный тонкими ломтиками лимон, в вазочке громоздились миниатюрные сушки.

При моем появлении он неторопливо поднес салфетку к густым черным усам, промокнул ее и только тогда встал, вышел из-за стола, встретил меня на середине кабинета. Я, не чинясь, протянул руку.

— Доброго дня, Анатолий Петрович! Я — Волоцкий…

— Наслышан! — осторожное, но крепкое рукопожатие. — Чем обязан? Как-то неожиданно…

— Я к вам по поводу происшествия в Михайловском. Там в пожаре погиб один человек, хотелось бы прояснить ситуацию.

Кузнецов на мгновение свел к переносице брови, вспоминая подобный эпизод, и тут же качнул головой.

— Да-да! Я вел это дело! Вы говорите о том несчастном старике, сгоревшем в бане?

— Петр Дементьевич был моим наставником в кадетской школе, — я по приглашающему жесту сел за стол напротив следователя. — Когда узнал о произошедшем, сразу бросил все дела в Испании и сюда примчался. Хотелось бы ясности. Я опросил жителей деревни и у меня появились сомнения.

Следователь простучал пальцами по столу нервную дробь.

— Неужели из самой Испании?

— Представьте себе, — сухо произнес я. — Он был очень мне дорог, понимаете?

— Что именно вызвало у вас сомнения, сударь? — последовал тяжелый вздох.

Я не собирался выдвигать свою версию произошедшего, чтобы не натолкнуть Кузнецова на парадоксальные выводы о прошлой жизни дворянина Федора Скарятина.

— Мне удалось выяснить: опознание прошло формально, без должной фиксации оного; вскрытие трупа не проводилось, как и следственные мероприятия магического отдела. Потом, уже позже, я узнал о серьезных проблемах, с которыми столкнулся мой наставник. За его домом кто-то следил, о приезде чужаков говорили местные. Хочу знать, подобный прокол со стороны Восьмого делопроизводства досадное недоразумение или намеренное нежелание затянуть следствие и убрать его в архив?

— Интересные у вас осведомители, — пробормотал Кузнецов, но в его глазах я заметил нешуточную злость. Ну да, где-то в его ведомстве знатно протекало. Мне тоже стало интересно, каким образом Устим получил информацию о следствии. — Не намекнете, кто это мог быть?

— Ни в коем случае. Это совершенно исключено.

— Не всегда магическая экспертиза может установить личность человека, — заиграл желваками Кузнецов. — Скажу откровенно, господин Волоцкий: я требовал от магов провести необходимые мероприятия, но получил отказ. Не знаю, чем это было мотивировано.

— Вы говорили с господином Зотовым?

— Так точно, имел беседу, — на лице следователя промелькнула тень досады. — Господин архимаг, создалось впечатление, не горел желанием копаться в обыденном деле, где пострадал мирянин. «Картина до безобразия понятна», — сказал он и отказал в экспертизе.

У меня в голове зароились мысли, только я не знал, как подступиться с расспросами к Кузнецову.

— То есть Зотов курировал расследование по магической линии?

— Именно, — подтвердил Анатолий Петрович.

— Вы знали, что погибший в прошлом служил внаемных бригадах, был егерем, а потом работал в местной кадетской школе?

— Об этом сказала его жена, и я тотчас же поехал туда для выяснения некоторых обстоятельств…

— И там вы поняли…

— Да, именно после поездки я получил недвусмысленный приказ завершить дело.

Хм, интересно получается. Про мои отношения с Жарохом знали только преподаватели, и кто-то из них связан с князем Щербатовым некими отношениями. Впрочем, черт с этой тайной. Она уже несущественна в свете надвигающейся развязки. Скорее всего, сам Зотов с подачи тестя свернул расследование. А зачем? Только одна версия приходила на ум: за мной подчищали следы, старательно убирая из моего прошлого сам факт знакомства с Жарохом.

Так себе догадка, потому что не вижу логики в действиях князя и Игната Зотова. Может, она и есть, но ломать голову не хочу. Сейчас есть дела поважнее: отбить желание Демидову лезть в мою жизнь.

— А кто эти люди, приезжавшие в Михайловку? — на всякий случай спросил я. — Выяснили?

— К сожалению, никто из местных даже номеров машин, на которых они приезжали, не запомнил.

— Было несколько машин? — удивился я.

— Однажды приехали на черном «орионе», потом был черный же внедорожный «скиф». Цвет автомобилей универсальный, неброский. Таких по губернии сотни.

— «Скиф» не самая распространенная в Торгуеве машина. Серьезный транспорт.

— За это и зацепились, — кивнул Кузнецов. — Прошерстили всех владельцев по губернии, обнаружили всего тридцать штук. Пять из них принадлежат нашему князю Борису. Сами понимаете, к чему привело бы излишнее внимание к подобному факту.

— Н-да, — я встал со стула и размеренно заходил по кабинету, краем глаза наблюдая за успокоившимся следователем. Конечно, он прав. Нужной быть последним тупицей, чтобы вызывать на допрос водителей «скифов». Щербатов не оценит подобной прыти. — А про археологическую экспедицию не забыли?

Кузнецов ответил не сразу. Вероятно, осмысливал вопрос.

— Вы про демидовский археологический лагерь?

— Ну, а про что еще? — напускаю в голос раздражения. — Прошлым летом произошло несколько инцидентов с участием егерей князя Демидова, в кои был вовлечен и я.

— Да, об этом случае мне известно, — осторожно откликнулся следователь. — Вы полагаете…

— Просто проверьте, есть ли в наличии охраны лагеря подобные машины, — остановил я жестом готовые сорваться с его языка слова. — Зафиксируйте номера, маршруты передвижения. У вас же есть профессиональные агенты слежения?

— Нужно разрешение князя. Агентурная деятельность не в моей компетенции.

Я снова промерил шагами расстояние от двери до стола, даже хотел почесать затылок по-простецки, но удержался. Как-никак, высокородный! Плебейские замашки нельзя показывать!

Шутки шутками, а прощупать археологический лагерь нужно. Там сейчас остался взвод егерей, охраняющий технику и собачий питомник. Скоро приедут копатели, начнется очередной сезон. Сколько еще курганов будет вскрыто? Опасений, что в них найдут что-то ценное и стоящее, у меня вообще не возникало. Все богатства, суммарно превышающие стоимость моей доли Курганных Земель, находились в моих руках. Так что пусть роются. Не жалко.

— Что ж, Анатолий Петрович, — я понял, к кому надо обратиться. Следователю сознательно обрезали все возможные пути для выяснения обстоятельств пожара в Михайловском и смерти Жароха. — Вы мне мало помогли, к сожалению, но подкинули несколько ниточек. Вы знаете Ирину Лапочкину?

— Конечно, — оживился Кузнецов. — Великолепный аналитик и сыщик! Кстати, передавайте ей привет от нашего делопроизводства!

— Обязательно передам, — я остановился перед дверью. — Так вот: она смогла по клочку газетного текста выявить опасный заговор. Боюсь, в данный момент таких специалистов в УКБ не осталось. Всего доброго!

Глава 7

— Твои люди совсем разучились работать?

Насыщенный тяжелыми выплесками энергии воздух загудел от возмущения. Сверкнуло алым из-под пальцев князя, и тяжелый известняковый валун, лежащий в двадцати метрах от защитного бруствера, с тягучим треском раскололся пополам. Во все стороны брызнули мелкие осколки от того, что раньше звалось цельным каменным блоком, выломанным из Жигулевских каменоломен. Стоявшие рядом с князем телохранители с трудом сохранили спокойствие, когда по земляной насыпи с визгом ударило меловое крошево. Если сам Хозяин не имел привычки прятаться от вспарывающих пространство осколков (одаренный мог ставить защиту, невидимую для обывательского глаза), то и им не пристало показывать страх перед магическими техниками и их последствиями.

— Прости, княже, я не понял тебя, — Мисяй тоже не дрогнул под ливнем камешков, но глаза прикрыл. По закону подлости ладонь обожгло резкой болью. Неприятный рикошет известковых крошек вызвал злость у начальника СБ.

— Чего ты не понял, старина? — Щербатов снова взмахнул рукой, посылая очередную магему, состоящую из крутящихся как циркулярная пила элементалей Воздуха. Они ударили по одной из половин большой глыбы, пытаясь рассечь ее на мелкие фрагменты. Снова полетело мелкое крошево, и на этот раз нервы охраны не выдержали. Взрослые мужики попрятались за бруствер, пережидая шквал «выстрелов».

Мисяй сжал зубы, но остался стоять рядом с князем, увидев, что тот легким движением левой руки создал защитную завесу, жалея своих подопечных. Впрочем, начальник СБ не был уверен, что телохранители до завтрашнего утра сохранят свое место возле Хозяина.

— У тебя была конкретная задача, — Щербатов повернулся к Мисяю; на его лбу выступили капельки пота от усиленной работы со стихийными элементалями. — В твоем подчинении есть люди, умеющие вести слежку и прикрывать клиентов от неприятностей. Об этом ты сам утверждал, не так ли? Как объяснишь, почему твои обормоты попали под колеса какого-то грузовика?

— Водителя мы не нашли, — мрачно ответил Мисяй. — Машину обнаружили в поселке Соленый в сорока километрах на север, брошенную, без каких-либо следов. Аурный фон подчищен магическими амулетами.

— Получается, не просто авария случилась, да? Готовились к ней тщательно, даже водителя снабдили амулетом, стирающим аурный фон? — вкрадчиво произнес Щербатов, не обращая внимания на охранников, излишне суетливо выпрямившихся из-за насыпи. — Не находишь странным?

Он неожиданно резко обернулся и рыкнул:

— Возвращайтесь к машинам! Нечего тут уши греть!

Охрана дождалась кивка Мисяя и отошла на то расстояние, которое позволяло держать Хозяина в поле зрения и не слышать того, что он выговаривает их начальству.

— У Волоцкого есть покровители, — Мисяй замялся, понимая, насколько подставляет себя под гнев князя. — Я думаю, что твой зять, княже, встречался с ними в день приезда.

— Ты уверен в этом или только предполагаешь? — Щербатов с хрустом сжал пальцы правой руки в кулак и поднял его перед собой, наблюдая за искорками, вылетающими из сапфира, украшавшего родовой перстень.

На мгновение Мисяю показалось, что кулак обрушится на него, и Щербатов не остановится, пока не измочалит все лицо своего вассала. Поежился от мелькнувшей в голове картины.

— Я предполагаю, — не стал юлить он. — У Колояра есть много знакомых в Торгуеве. Почему он не сразу поехал к вам? Как-никак, родственники. Значит, были основания для скрытной встречи.

— Какие основания? — сильные пальцы Щербатова вцепились в воротник камуфляжной куртки Мисяя. — Ты можешь мне внятно сказать, что замышляет зять? Может, у него любовница осталась здесь?

— Для любовницы слишком высокий уровень прикрытия, — нырнул в образовавшуюся лазейку Мисяй и перевел дух. — Для подобных встреч достаточно обычной осторожности. Нет у него бабы. Да и зачем? Мирослава Борисовна одна может дать сто очков вперед любой из… Прошу прощения, княже, но это факт.

— Плюс Окунева, плюс Александра, — кивнул Щербатов. — Я сам не верю в подобную глупость. Колояр занимается какими-то делами, идущими мимо моего клана. Ты должен выяснить. И попутно защищать его от людей Демидова. Как бы Юрий Степанович на договор плевать не стал. Ты меня хорошо понял, Мисяй? С Волоцким ничего не должно случиться, ни сегодня, ни завтра, ни потом… Иначе башку всей твоей СБ снесу и новых людей наберу. Пеструшин, вон, копытом бьет, хочет себя проявить. А у тебя второй прокол за два дня. Я становлюсь недовольным.

— Княже, ты хотя бы приоткрыл передо мной, неразумным, свои планы, — с огорчением проговорил Мисяй, сдерживая в душе ярость от странной позиции Щербатова. Неужели Хозяин перестал ему доверять? Ему, давшему клятву верности Семье еще восемнадцатилетним мальчишкой; а ведь с тех пор минуло почти сорок лет, как он в строю. И что же на выходе? Недоверие, уже неприкрытая злость и недовольство.

— Не все положено знать даже верным псам, — холодно ответил Борис Данилович. — Любое мое слово рассматривают под микроскопом в столице.

— Я никогда не предавал тебя, княже! — побледнел Мисяй от злости. — Видят боги, никогда!

— А чего ты так возбудился? — Щербатов сощурился, и вдруг развернувшись, снова метнул в сторону разбитого камня очередную энергетическую магему. Треск многострадального булыжника разнесся над полигоном, распугав любопытных ворон с деревьев. Они с возмущенными криками закружили над леском и рванули куда подальше от странного места, ощутив взбаламученный магией эфир. — Я тебя знаю, Мисяй, как никто другой. Ты не побежишь за сладкой косточкой, которую тебе предложат с чужого стола. Но я хочу быть уверенным, что ты правильно понял задачу по Волоцкому. Уясни, что от его безопасности зависит жизнь Мирославы.

Мисяй не стал ничего спрашивать или говорить, сдерживая удивление и раздражение. Неужели князь не видит, что мальчишка не способен защитить кого-либо без своего Дара? Кандидатов в зятья у Щербатова было хоть отбавляй, а он предпочел Волоцкого. Ну да, у него сейчас какие-то артефакты, на которые пускает слюни Невзор и даже князь Демидов — но факт их обладания не говорит о способностях и силе Колояра.

Или он, Мисяй, упустил что-то важное? Вдруг Хозяин намерен через своего зятя наладить связи с Первородными? Вот это неплохая версия, обрадовался начальник клановой СБ. Сама по себе малочисленная аристократическая прослойка уже не играет никакой роли в русских реалиях, но кто знает, что произойдет через год или десять лет? Не Первородные ли взяли под негласную защиту Волоцкого?

— Все, устал я, — встряхивая руки, заявил Щербатов. — Потом не забудь с карьеров пару валунов привезти на полигон. Этот уже в песок превратился.

— Сделаю, княже, — склонил голову Мисяй и сделал знак телохранителям, чтобы не зевали и сопроводили Хозяина до машины.

* * *

Нервно залаяла Ласка. Ощенившаяся сука вела себя, как и подобает заботливой мамаше: предупреждала любого, кто подходил слишком близко к ее лежке, что последствия неосторожного для человека шага будут предсказуемыми. Может и в глотку вцепиться. Беда в том, что для своего гнездовища она выбрала местечко под крыльцом, ведущим в дом Мисяя. Вот и приходится охране и гостям ходить с осторожностью.

Начальник клановой СБ яростно поскреб щетину и громко рявкнул глубину комнат не хуже своей четырехлапой любимицы.

— Антоха! Поди сюда!

В парадную столовую тут же заглянул мужчина в черной униформе, которую носили все сотрудники Службы Безопасности дома Щербатовых, на что показывал шеврон на левом рукаве куртки. Подтягивая плечевую кобуру, он вопросительно поглядел на Мисяя.

— Чего там Ласка разоряется? Опять к щенкам твои дурни полезли?

— Никак нет, командир, — отмер Антоха, старательно подтягивая кепи с затылка на макушку. — Невзор приехал с тем мордоворотом, что пару дней назад здесь появлялся. Хотят поговорить.

Мисяй с сожалением поглядел на стол, заставленный незамысловатой закуской в виде соленых рыжиков, квашеной капусты, толсто нарезанных ломтей сала, домашней буженины, холодца и прочих деликатесов, включая ополовиненную в одиночестве бутылку водки. Н-да, непорядок. Увидит чародей квасящего в одиночестве напарника, мало того, что Щербатову доложит, так еще в мозг залезет, внушит о вреде алкоголя…

— Так зови, — недовольно рыкнул мужчина и снова поцарапал подбородок. Надо бы сбрить это непотребство, да вот какое-то детское упрямство и обида на князя взыграли. А, может, бороду отрастить? Возраст позволяет, хе-хе!

Что-то громыхнуло в прихожей, раздались невнятные голоса, а потом в столовую, тяжело ступая по паркетному полу, вошел Невзор в сером невзрачном пальто с меховым воротником. Чародей никогда не отличался вкусом, хотя вещи всегда выбирал дорогие.

Глянув на заставленный снедью стол, Невзор скривился и недовольно спросил:

— В одиночку бухать стал?

— Обиделся, что тебя не пригласил? — хохотнул Мисяй и внезапно нахмурился. — Зачем ты снова его привел сюда? Договорились же поменьше светиться на людях!

Он кивнул на стоявшего за спиной архата крупного мужчину с невзрачным темным лицом, выдубленным суровыми ветрами. Крупный нос и выделяющиеся скулы придавали еще большую тяжесть его внешности.

Человека этого звали Пахомом, и был он человеком князя Демидова. Приближенный по особым поручениям, если пользоваться служебной терминологией, от которой сводило скулы.

Между тем архат, не дожидаясь приглашения, прошел к столу и сел на другом конце, лицом к лицу с начальником СБ. Мисяй лениво махнул рукой в сторону Пахома, вышедшего из тени на залитую светом люстры середину кухни.

— Садись уже, — сказал он. — Пить будешь?

— Недосуг нам, — резко оборвал его шалый вопрос Невзор. — Лучше прикажи чаю подать.

— Чаю? — скривился Мисяй. — Когда я пью водку, других напитков не употребляю.

Пахом закрыл створки дверей, с бесстрастным лицом присел за стол и зацепил пальцами кусок дрожащего студня, и ловко отправил его в рот, заслужив одобрительный взгляд хозяина дома.

— Хорош, — вынес свой вердикт Пахом. — Чесночку в меру, как люблю…

— Видишь? — засмеялся Мисяй. — Разбирается человек в радостях земных. Ну, давай по одной! Не пропадать же закуске! Ее здесь вона сколько.

— Остановись уже, — запыхтел Невзор. — Мы к тебе поговорить зашли.

— Князь знает? — насторожился начальник СБ.

— Нет. Мы сюда под «пологом» пришли, успокойся, — Невзор раздраженно махнул рукой, и находящиеся в столовой люди ощутили на плечах тяжесть магического воздействия. Пахом затолкал мизинец в ухо и потряс им, как будто хотел прочистить слуховой проход.

— «Сфера»? — с видом знатока спросил он.

— Неважно, — чародей отодвинул тарелку с крупно нарезанным салом в сторону и облокотился левой рукой на стол. — Время идет, а мы все на месте топчемся. Я про Волоцкого толкую. Он уже второй день по Торгуеву разъезжает, что-то вынюхивает. А у нас есть договоренность с князем Демидовым. Надо решать с мальчишкой, пока не спрятался в Мадриде. Потом оттуда его не выковыряешь.

— А ты не догадываешься, что князь Волоцкого под крылышко взял? — с нескрываемой злостью посмотрел на него Мисяй. — Он меня как щенка выволок из-за прокола с зятем, когда я его в аэропорту упустил, а потом из-за аварии моих парней еще раз ткнул носом. Я пробовал ему доказать, что чертов Волоцкий куда-то испарился из здания аэропорта, даже записи с видеокамер показал! Орал так, словно колики печеночные испытывал.

— Сам виноват, — Невзор провел подушечками пальцев по краю стола, смахивая попавшие под них хлебные крошки на пол. — Опоздал к рейсу, проморгал мальчишку — заслуженно получил.

— Да не выходил он наружу! — зарычал со злостью Мисяй, не зная, как еще оправдать свой провал. — Через таможню прошел, а потом как сквозь землю провалился!

Чародей улыбнулся, довольный каким-то своим мыслям, и тут же озвучил их:

— Моя версия получает подтверждение. Мальчишка использовал технику скрыта или накинул на себя личину другого человека. Спрятался от камер, провел изменение — и оставил вас всех в дураках.

— Как? У него нет Дара скрыта!

— Ты стал плохо слушать меня, дружище, — Невзор укоризненно покачал головой. — Когда мы вернулись из Костромы, помнишь доклад по разгромленным лабораториями? Что сказал Водяной? Большую часть работы выполнил Волоцкий с помощью какой-то боевой магии. Ты хотя бы поинтересовался у меня, каким образом у парня появилась возможность использовать Дар? Я ведь был свидетелем трансформации его в какого-то невероятно сильного мага.

— Про родовые перстни уже все знают, — буркнул начальник СБ. — Но проблема блокирования Волоцкого не моя, а твоих помощников. Расплодилось их как тараканов. В Управлении около десятка магов, из которых только Зотов толковый мужик. В клане еще столько же. И где результат?

— Мы не можем ослушаться Хозяина, — предупредил Невзор. — Поэтому действовать надо аккуратно, чтобы никаких подозрений на нас не упало. Времени мало. Ты обещал придумать, как достать Волоцкого.

Мисяй ухмыльнулся, твердой рукой цапнул бутылку, и не обращая внимания на перекосившуюся физиономию архата, налил в рюмку водки, опрокинул в себя. Вилкой намотал лохмотья квашеной капусты и захрустел аппетитно.

— Завтра мальчишка едет на кордон «Волжского Плеса». Не знаю, какая блажь ему в башку стукнула, но его управляющий Федька Громов уже крутится там. Момента лучше не придумать.

— Что делать Волоцкому на кордоне? — изумился архат. — Он же не любитель охоты. Да и заброшено лесничество. Князь Борис всех людей оттуда вывел.

Пахом с интересом слушал, переводя взгляд с Невзора на раскрасневшегося от выпитой водки Мисяя, но не вмешивался в разговор. Чего-то ждал.

— Не знаю, — пожал плечами клановый «эсбэшник». — Может, с девками гулящими решил покувыркаться вдали от женушки. Тебе это важно? Мой человек в имении предупредил о приезде Волоцкого в «Волжский Плес», откуда он поедет на кордон.

— Один? — оживился Пахом.

— А вот этого не знаю, — покосился на него Мисяй. — Федька оговорился, что один, но это не факт.

— Точно, с девками, — хмыкнул Пахом. — Только на Колояра это не похоже. Там что-то другое. Я-то знаю, что этот паренек весьма хитер. За его спиной служба в горячем Семиречье, потом — егерем у Демидова. Охотился на волколаков. На личном счету парочка тварей. Не побоялся вступить в конфликт с князем.

— А с девками как у него было? В Семиречье этом…

— Откуда же я знаю? — рассмеялся демидовский эмиссар. — Но по рассказам одного человечка, который служил с ним, никаких проблем со слабым полом не испытывал.

— И что ты нам сейчас говоришь о его хитрости? — скривился Мисяй. — Сами знаем, насколько он верткий тип. Я вот предлагаю накрыть Волоцкого на кордоне, обставить дело как нападение браконьеров. Чем нелепее происшествие — тем больше шансов скрыть истину. Только своих людей я не дам. Князь заподозрит неладное, если большая группа бойцов вдруг куда-то сорвется. Как я буду объяснять?

— Не переживайте, — Пахом повел мощными плечами, кожаная куртка жалобно заскрипела. — У меня на археологической базе достаточно людей, умеющих держать язык за зубами. Часть из них возьму с собой. Сделаем все чисто — даже ваш Щербатов не заподозрит. Но вы оба… — его палец бесцеремонно ткнул сначала в Мисяя, а потом — в Невзора, — поедете со мной. Без магического прикрытия я с места не сдвинусь.

— Не вижу проблем, — архату не понравилась дерзость пришлого, но он решил пока сдержать свой гнев. Невзор уже трепетал от мысли, что скоро станет обладателем древних артефактов, дающих человеку невероятную боевую броню. Демидов получит свой кинжал, а он заберет перстни, которые маг считал наиболее важным компонентом возросшей силы у Волоцкого. Правда, уральский князь хотел забрать все, но архат проявил жесткость в переговорах с его эмиссаром. Мало того, что получил доступ к Курганным Землям, создавая нешуточную проблему для Хозяина, так еще большего захотел. Нет, здесь не вотчина Демидова, и распоясаться ему никто не даст.

Невзор до сих пор не мог простить князя Бориса за его слюнтяйство в отношении сына Ставера. Сам архат не вникал в родовые склоки между Щербатовыми и Волоцкими — он просто служил своего сюзерену и ни на минуту не сомневался в правильности тех или иных решений молодого тогда еще князя Бориса. Но однажды мир Невзора перевернулся и стал другим.

Тихо лежащий в переносной колыбельке младенец смотрел на него взглядом человека, прожившего суровую, полную опасностей жизнь. Архата пробрало до печенок ощущение грядущей опасности. Не распусти слюни Мисяй, он лично бы уничтожил семя Ставера там, возле гибнущего в огне имения.

Позже, когда схлынуло потрясение от произошедшего, Невзор стал анализировать, что же его испугало в Колояре. Ну не мог так смотреть годовалый ребенок, как будто осознавший крутые перемены в своей жизни! Казалось, его беззвучно шевелящиеся губы готовятся исторгнуть вразумительную человеческую речь и проклясть убийц! Архат очень хотел ошибиться в своих предположениях, но чувство опасности вопило о смертельной ошибке. Щенок вырастет в злобного пса и однажды придет за жизнью обидчиков!

И чем дальше уходили в прошлое события той ночи, тем больше Невзор убеждался в своей правоте: в мальчишку вселилась душа воина. Пусть и по воле воспитателя — князя Морозова — он пошел в кадетскую школу и выбрал тернистый, тяжелый путь, на котором мог погибнуть. Вместо этого выжил, вернулся на родное пепелище уверенным в своих силах молодым человеком. А что он прятал в своем сердце — не мог знать никто.

Старинные магические трактаты, до которых архат смог добраться и прочитать, говорили о феномене переноса душ с большой долей скептицизма, но и не отвергали возможность оного. Приводились примеры, которые, впрочем, не подтверждались документально. Ссылки на подобные документы уводили в глубокие подвалы Ватикана, где они тщательно охранялись папской магической инквизицией. Однако же одну закономерность Невзор выяснил. «Подменыши», как их обозвал архат, попадали в этот мир с периодичностью раз в триста-четыреста лет, и тогда случались всевозможные потрясения, главными участниками которых становились именно они.

Невзор долго ломал голову над интересными совпадениями, пока не сообразил, что «подменыши» были частью иных миров. Овладевая чужим телом, пришелец пытался изменить суровую действительность под свои желания и возможности, чтобы привнести сюда привычные для него вещи. На чем и попадался.

Душа младенца Колояра была вытеснена чужаком из другого мира, отнюдь не ласкового и беззубого, однажды понял Невзор, и его сердце наполнилось тоскливым ужасом. Он пытался поговорить с князем Борисом, и натыкался на непонимание, а иногда Хозяин просто хохотал, обзывая его параноиком, и советовал писать развлекательные книги для мещан и простолюдинов. Они любят подобное чтиво.

Возвращение Волоцкого в родные пенаты еще больше укрепило подозрения архата в желании молодого парня мстить своим кровникам. И Невзор стал пристально смотреть за Колояром, за каждым его шагом. Решение князя Щербатова выдать замуж младшую дочь привело чародея в еще больший ужас, и, наверное, с того момента в душе архата что-то лопнуло, пошло трещинами по фундаменту его тщательно выстроенного мира. Он стал задумываться о своем долге перед Хозяином, который требовал защищать его от всевозможных потрясений.

И снова князь Борис отверг предупреждения Невзора о возможной кровной мести, справедливо, в общем-то, утверждая, что вхождение Колояра в семью Щербатовых автоматически снимает долг крови. Наивностью Борис Данилович не страдал, и своим благодушием к парню еще больше озадачивал кланового чародея.

Невзор сделал выводы из этого разговора и запаниковал. Участь Мисяя и его была решена. Князь Щербатов решил их просто отдать кровнику, заплатив тому весомую виру: дочь и архата с начальником СБ. Да, это была хорошая оплата за жизнь родителей, однако чародей категорически отказывался стать разменной монетой в странных играх.

Появление эмиссара от князя Демидова Невзор посчитал знаком, и с той минуты его жизнь встала на тонкую грань, когда любое неточное движение грозило смертью. Уничтожение Волоцкого стало высшим приоритетом для архата, а награда в виде древних артефактов и вовсе усилило желание поскорее расправиться с кровником. Дальше уже ждать, когда Колояр лично исполнить свою месть (не просто же так он вернулся в Торгуев! По финансовым делам? Ха-ха! Есть еще наивные люди на свете, а?), было невозможно.

Приезд Волоцкого из Испании стал катализатором плана, который столь тщательно вынашивал Невзор вместе с примкнувшим к нему Мисяем. Верный охранный пес Щербатовых не сразу, но поверил доводам архата. Он и сам столько лет корил себя за малодушие. Проще простого было положить подушку на лицо младенца, и через несколько минут все окончилось бы. Ну, поругал бы Хозяин, сослал бы в опалу на годик-другой, зато не мучились бы участники расправы над семьей Волоцких и их союзников все эти годы, что кара настигнет их в виде выжившего, потерявшего Дар мальчишки.

Жить хочется долго, даже если старость неумолимо скребется в дверь.

Архат решительно убрал со стола бутылку, не поленился встать и вылить оставшуюся водку в раковину.

— Хватит пить! — твердо произнес Невзор, возвращаясь обратно. — Завтра с утра пойдешь к князю и придумаешь повод, чтобы отлучиться на несколько часов. Не знаю, что ему напоешь — про рыбалку, например — но к закату солнца мы должны быть в «Волжском Плесе». Поэтому ложись спать, а завтра утром приведи себя в порядок! Ты все понял, Мисяй?

— Понял, — отмахнулся «эсбэшник» и повернулся к Пахому. — Чародей умен и хитер. Он давно себе местечко у Демидова выторговал. А мои гарантии?

— Мы же договорились, — спокойно ответил эмиссар. — Сразу после акции мои люди вывезут тебя за Волгу, а оттуда мы вместе уедем в Демидово. Князь Юрий Степанович согласился принять беженцев…

Произнес он это ровным голосом, но Мисяй не поверил его ангельским словам. Как только гости покинули его скромное жилище, он приказал личной охране никого больше не пускать на порог, а сам вернулся в столовую. Достал из буфета початую бутылку коньяка, налил половину стакана и жахнул без задержки. Выдохнул и по-варварски закусил салом.

— Невзор, может, вам и пригодится, а вот я — вряд ли, — пробормотал мужчина. — Грохнете где-нибудь за Волгой, прикопаете в леске, и кончился Мисяй. Надеюсь, Волоцкий вас сам хлопнет, а уж я не оплошаю. Разом две проблемы решу.

Глава 8

«Орион-Гранд» неторопливо катился по лесной дороге, заросшей прошлогодней травой и усыпанной пожелтевшей хвоей. Снег еще мелькал серо-бурыми пятнами под деревьями, но природа уже буйно отмечала приход весны. Теплое солнышко высушило грязь на петляющей как испуганный заяц дороге, и теперь весело мелькало сквозь густые кроны сосен, продираясь сквозь них тонкими лучами.

— Сторожей я отправил в поместье, — Федор уверенно вел машину, уже зная, где находится опасная колдобина или глубокая грязная лужа. — Как только получили на руки жалование, так сразу собрались и умотали. Думаю, неделю просыхать не будут. Ты даже не представляешь, как они обрадовались, увидев меня. Говорили, что совсем одичали на кордоне. Никто к ним из посторонних не заглядывал, но браконьеры пошаливали. Слышали выстрелы, особенно зимой. Слушай, Колояр, давай я с тобой останусь.

Перед отъездом он захватил карабин, который сейчас лежал на заднем сиденье. Федор сразу предупредил, что без оружия не сдвинется с места, и меня не отпустит. Пришлось для видимости взять «чекан», чтобы успокоить будущего тестя. Владея «солнечным доспехом», огнестрел как-то перестает быть решающим аргументом в разговоре с врагом.

Мы проехали еще несколько километров, углубляясь все дальше и дальше в лес, пока густые заросли вплотную не подобрались к дороге. Обогнули небольшой взгорок, весь утыканный вросшими в землю валунами, и перед нами показался низенький мостик из мощных плах, перекинутых через речушку шириной в четыре шага. Колеса «Гранда» прошуршали по доскам, и мы оказались на большой поляне с редкими проплешинами сырой земли.

Я предупредил Федора:

— Сиди в машине. Если что-то пойдет не так — тикай отсюда.

— Еще чего, — проворчал в бороду Громов и сразу же цапнул карабин, поставил его между колен. — Прикрою, ежели надобность появится. Ты за кого меня принимаешь, за сопляка боязливого?

— За нормального и рассудительно мужика, — в этой ситуации можно было улыбнуться, но как-то не до смеха. Пианист прислал сообщение, что здесь меня будут ждать его люди. Доверие доверием, но надо быть настороже.

Пока все тихо. Лесная полянка освещена солнцем, заливисто поют птахи в кустах, черная лента дороги уходит в густой сосняк. И никого не вижу. Чтобы не скучать, развлекаю себя построением защитных полей разнообразной формы.

«У нас гости, — прошелестел голос Ясни. — Четверо вооруженных людей».

На краю поляны неожиданно выросла фигура человека в камуфляжном костюме, удачно сливающимся с весенним ландшафтом леса. Видимо, он прятался в кустах или вовсе лежал на земле, закопавшись в прошлогоднюю хвою и лесной мусор.

Неизвестный поднял обе руки вверх с поднятыми ладонями, демонстрируя благожелательность и желание пообщаться. Он пересек дорогу и остановился, ожидая, когда к нему подойду я.

— Вам привет от Пианиста, — произнес мужчина, которому на вид было лет тридцать. Крепкий, поджарый, среднего роста, с расплывающимися чертами лица. Я сразу заподозрил работу скрытых амулетов.

— И ему не хворать, — ответил я. — Давно ждете?

— С полчаса, — собеседник протянул руку. — Карданом зовут.

— Приятно. Колояр.

Кардан, ощутив силу моего пожатия, весело подмигнул, и вздернул левую руку вверх, покачав ладонью. Явно кому-то знак подавал. Оказывается, оставшимся в леске товарищам. Они как призраки показались из тени деревьев и вскоре подошли к нам. Познакомились. Лось, Вальтер и Паут, как и старший группы, тоже отличались некой безликостью, не позволявшей точно описать их внешность. Все коренастые, невысокие, с цепкими взглядами охотников — они явно не были егерями. Вместе с Карданом, как выяснилось, постоянно работали четверкой по деликатным просьбам Жароха. Самого старика парни знали как серьезного заказчика, но в лицо никогда не видели. Посредником выступал Ульян или Пианист, что в очередной раз наталкивало меня на мысль о какой-то конспиративной группе, работающей под управлением боярина Скарятина, то бишь Жароха.

Но с кем дружил сам наставник? На какую недосягаемую для меня вершину уходили его связи?

— Какие планы? — деловито спросил Кардан.

— Со мной верный человек, — я едва заметно качнул головой в сторону «Гранда», где в напряжении сидел Федор. — Присмотрите за ним, пока я буду гостить на кордоне. А то в самый ответственный момент бросится на помощь, рискуя своей жизнью.

Кардан усмехнулся и понятливо кивнул.

— Вы тоже не должны вмешиваться в происходящее, — напомнил я. — Что бы там не случилось, оставайтесь на месте. От вас потребуется перекрыть все подступы к лесничеству, никого не выпускать оттуда и не впускать кого-то еще. В нужный момент уехать с грузом. Ну и меня увезти.

— Что за груз?

— Очень ценный для меня, — я очень внимательно посмотрел на Кардана, ощутив дискомфорт в глазах. Все-таки сильная магия ощущается, и если бы не противодействие Ясни, то головная боль обеспечена. — Важно все сделать быстро.

— Принято, — снова кивает Кардан. — Как будем держать связь?

— Я дам световой сигнал в небо. Увидите его — сразу подгоняйте машину.

— К лесничеству еще есть какие-нибудь дороги кроме этой? — старший группы махнул в сторону мостка.

— Нет. Эта дорога единственная, и поэтому по ней поедут те, кого я жду ночью. Не мешайте, пусть думают, что все идет по их плану. И еще… Тщательно подотрите все аурные следы на поляне. Среди гостей будет архат…

Кардан присвистнул и почесал затылок. Потом взглянул на меня с немым вопросом. Я его хорошо понял:

— Не беспокойтесь. Справлюсь.

Наемник что-то невнятно пробурчал, наверное, считая меня сумасшедшим или невероятно самоуверенным типом. Я ничего не стал ему объяснять. И так сказано достаточно. Вернувшись к своей машине, приказал Федору, чтобы тот оставался с людьми Пианиста, и не слушая возмущенных возражений, сел за руль и погнал «Гранд» до самого кордона.

Лесничество выглядело неуютным и заброшенным. Когда-то добротно возведенный забор из хорошего пиломатериала, специально завезенного сюда людьми Щербатова, теперь потемнел от дождей, а где-то местами просел. Несколько досок было выбито какими-то уродами. Видимо, пытались проникнуть на территорию кордона со стороны глухого леса ради поживы. Я не стал загонять машину во двор, и оставил ее на небольшом вытоптанном пятачке возле забора.

Жилая изба из кругляка органично вписалась между высоких сосен, и за долгий срок своего существования вросла в землю. Нижние венцы утопали в старой хвое, а низенькое крыльцо зияло парой прорех в ступеньках. На меня подслеповато смотрели два окна с грязными потеками на стеклах. На крышу, заваленную сломанными ветками и различным лесным мусором, вела грубо сколоченная лестница.

Я порадовался кирпичной трубе, торчащей над кровлей. Значит, внутри есть приличная печь, и ее можно протопить на ночь. Мерзнуть в ожидании гостей не было никакого желания.

В нескольких шагах от «жилухи» стоял дровяной сарай, куда я в первую очередь и заглянул, чтобы забрать ключ, лежащий на притолочной полочке. Открыл дверь избы и вошел внутрь, вдыхая запах застарелого мышиного помета и постепенно вымывающегося присутствия человека. Хорошо, в доме было чисто. Полы подметены, вся посуда аккуратно расставлена по полочкам; деревянная кровать, сколоченная из мощных плах, застелена грубым казенным одеялом из серой шерсти. Наверное, Федор заставил сторожей прибраться, пригрозив не выплатить жалование.

Окна пропускали мало света из-за грязи, но я особо не переживал из-за подобных мелочей. Все равно недолго пробуду здесь. Если не сегодня ночью, так завтра гости обязательно заявятся.

Чтобы занять себя на какое-то время, натаскал из сарая дров и затопил печь. Дождался, пока изба протопится, завалился на кровать, не раздеваясь. Постепенно сон и умиротворяющее тепло сморили меня, и я заснул.

Присутствие чужаков я ощутил сквозь ускользающий сон. В эфирном пространстве переплелись ауры десятка человек, находящихся в небольшой избушке лесника. Я слышал тихие шаги, приближающиеся ко мне, затаенное дыхание человека, его волнение и тщательно скрываемый страх.

Через неплотно сжатые веки ударила вспышка, как будто включили лампочку над потолком. Но я точно знаю, что лесничество не электрифицировано, генератор автономного питания егеря давно увезли в «Волжский Плес». Значит, это магическое освещение. Какого-нибудь «светлячка» подвесили к потолку.

Резко открываю глаза и натыкаюсь взглядом на вороненый ствол пистолета.

— Тихо! — незнакомый мне человек в неброском камуфляже, как, впрочем, и все, кто находился у меня в гостях, качнул оружием, призывая задрать мне руки вверх. А потом шустро охлопал меня.

— Больше ничего нет, — обратился он к Мисяю, стоявшему возле двери в кругу нескольких вооруженных людей, и показал реквизированный «чекан».

Начальник СБ кивнул и жестом приказал мужику отойти в сторону.

— Положи руки на колени и держи их так, чтобы я видел, — последовал приказ наемника, после чего тот сделал три шага назад, но пистолет не опустил.

— Наконец-то мы встретились, сынок, с глазу на глаз, — Мисяй был похож на матерого медведя, вышедшего на обход своей территории. Он тяжело прошел на середину помещения, не отвлекаясь на интерьер помещения. На ходу зацепил добротно сколоченный табурет, поставил его на середину комнаты.

— Что-то не похоже на свидание, — усмехнулся я, подавляя зевок. — Кучу народа привел с собой, вломился на чужую территорию и еще оружием угрожаешь. Дешевый спектакль, Мисяй. Надеюсь, зверушки не пострадали? Или всех пострелял?

— Не ерничай, Волоцкий, — буравя меня ненавидящим взглядом, ответил кровник и присел, отчего стул предупреждающе скрипнул, но вес человека выдержал. — Мне чужие смерти не нужны, даже звериные. Ну, разве что кроме твоей. Ты и так достаточно задолжал жизни.

— С того самого дня, когда убил моих родителей и сжег дом вместе с союзниками Волоцких? — я внимательно посмотрел на Мисяя, пытаясь увидеть в его глазах хоть чуточку эмоций. Нет, напрасно. Черная пелена, застилавшая зрачки, сгустилась до опасной концентрации. Настоящее зло, даже жутковато стало. Может, личник князя под наркотиками?

В душе у меня ликование. Все-таки клюнул Мисяй на мою задумку. Значит, в «Волжском Плесе» действительно его агентура прописалась. Федор Громов со всеми подробностями рассказал обитателям имения о моем плане проверить лесничество. Дескать, появилось желание у молодого хозяина обустроить кордон и взять под охрану огромный массив леса, который принадлежал теперь мне и Мирославе. Трюк простенький, но сработал. Кто-то живо стуканул про мои планы Мисяю.

Мысленно прикидываю, что делать дальше. Магию «солнечного доспеха» нельзя использовать в помещении, иначе разрушу весь кордон, который потом восстанавливать придется. В комнате десять вооруженных человек, часть из них — демидовские волкодавы. Двоих я узнал, видел их еще в усадьбе уральского князя, но не пересекался по службе. Их задачей была охрана княжеских жен и детей, а моя егерская служба вообще не предполагала нахождение рядом с семьей Демидова. Единственная поездка в Югорск с княгиней Ольгой Федоровной и ее дочерью Евгенией закончилось провалом силовой акции, в которой меня должны были убить и забрать Ясни.

Демидов крупно ошибся, чем не грех воспользоваться. Только не перестараться и оставить в живых одного из них, а желательно — двоих, чтобы посговорчивее были. Интересно, а кто координирует действие уральской команды? Князь Юрий немногим доверяет, и Пахом — один из них. Но его не видно.

Большая часть людей явно из команды Мисяя. Вот только одна закавыка. Эти ребята не служат у князя. Выходит, личник Щербатова давненько крутит делишки за спиной своего господина. Тогда получает логическое объяснение обстрел моего «хорьха» на мосту. Мы же голову сломали, откуда у неизвестных наемников хорошее противомагическое оснащение в виде гранатометов, прошибающих выставленную защиту «стена», «купол», «сфера» — довольно сильных магем. И ведь я был твердо уверен в причастности Мисяя к этой акции, но доказательств, увы, не смог предоставить князю Борису.

Банда приехала на нескольких внедорожниках. Значит, на улице есть еще люди. Но где же Невзор? Неужели почувствовал ловушку? Не мог старый хрыч не появиться, отдав на откуп Мисяю мою жизнь и упустить артефакты.

Я пошевелился и внезапно ощутил тяжесть, упавшую на плечи. Мисяй с непонятным ожиданием посмотрел на мои попытки встать и зло усмехнулся. Убедился, что у меня не получается сделать хоть какое-то движение.

Мой симулякр благоразумно не вмешивается в происходящее, затаившись как коварная змеюка перед броском. Мне остается играть роль кролика, схваченного за уши и ждущего своей участи.

— Совсем хреново, парень? — участливо спрашивает кровник. — Ага, это я «саркофаг» на тебя накинул. Старый друг Невзор вот такую штучку дал, сказал, что поможет справиться с тобой.

Он подкинул на ладони небольшой по размерам грубо обработанный каменный брусок, изливающий из своих глубин изумрудное свечение. Судя по расслабленным лицам наемников, радиус действия небольшой, и я как раз нахожусь в его эпицентре.

— А сам-то он где? — усмехаюсь в ответ и продолжаю просчитывать ситуацию. Напрягает отсутствие Невзора. Хотелось бы рассчитаться с убийцами своих родителей одним ударом, а не бегать потом за каждым.

— Скоро увидишь, — оскалился «эсбэшник». — Он тоже хотел с тобой попрощаться.

Загрохотали шаги на крыльце — в избу ввалился еще один наемник.

— Все проверили, — обратился он к Мисяю. — Чисто. Никаких следов засады. Один он здесь.

— Хорошо, — расслабился Мисяй. — А то ведь подозревал, пакость какую готовишь. Покажи-ка свои ручки, сынок. Вверх их задери! Ага, перстеньки-то светятся. Снимай их, снимай, не смотри зверем!

Интересно, какой блокиратор на этот раз использует личник князя. Я ощущаю его действие, и довольно серьезное. На меня как будто кисель вылили, и его густая пленка обволокла меня, не давая резко дернуться в сторону.

Наемники настороженно держат меня на прицеле автоматических карабинов, готовые изрешетить за каждое лишнее движение. Я показываю жестом, что понял приказ. Перстни, к сожалению, без поддержки Ясни потеряли свой потенциал, и способны лишь на мелкие магические техники под блокирующими волнами странного камня. Главное, провести быструю трансформу симулякра. Активировать его и создать защиту, а уже потом обрушить Скипетр войны на ворвавшихся в избу лесника бандитов. Иначе я их не воспринимал. Они подняли руку на родственника князя Щербатова, а значит, будут наказаны.

— Кашалот, возьми перстни, — приказал Мисяй, не оборачиваясь.

Ко мне осторожно подошел неказистый, с массивной квадратной челюстью наемник в лесном камуфляже, держа в руке «чекан». Ствол пистолета был направлен на меня и не дрожал, как хвост трясогузки. По лицу парня вижу, что он готов в любой момент применить его.

— Сюда давай, — Кашалот протянул похожую на лопату ладонь, и дождавшись, когда туда лягут четыре основных перстня (остальные я благоразумно оставил в родовом поместье), осторожно попятился назад, встал за спиной Мисяя и отдал ему магические предметы.

Кровник даже не стал рассматривать их, положил в карман куртки.

— Смотри, Колояр, у тебя есть два пути, — чуточку успокоившись, сказал начальник княжеской СБ. — Первый: ты добровольно проводишь ритуал отвязки от древнего кинжала, и мы расходимся краями. Князь Демидов очень просил довести до тебя именно этот вариант. Как только это произойдет, тебя отпустят, и ты можешь жить дальше спокойно и без страха вместе со своими женами…

Кашалот громко хмыкнул, на что Мисяй мгновенно ответил ледяным голосом:

— Зубы выбью, урод, если еще раз заржешь.

— Прости, командир, — заткнулся громила.

— А какой второй? — разминая с хрустом пальцы, спросил я. Стало чуточку легче.

— Второй —очень плохой, если не согласишься на мудрое предложение господина Демидова. Ты умрешь, а твой артефакт перейдет в руки князя на законных основаниях.

— Я тебя что-то плохо понимаю, Мисяй, — прищурился я. — Ты на кого работаешь? На Щербатова или на Демидова? Или на обоих сразу? Слуга двух хозяев?

— Помолчи, парень, — старый лис на обидные слова не реагировал. — Сейчас твоя судьба решается. Сделай правильный выбор.

— Ты ее за меня решил. К чему вопросы? — поинтересовался я, затягивая время и готовясь к драке. Чтобы подобраться к браслету, не насторожив Мисяя странными манипуляциями, я тщательно массировал пальцы, с которых сняли перстни, и осторожно трогал широкую серебристую полоску, стилизованную под змеиную чешую, ощущая тепло артефакта. Ясни был наготове.

— Ну, раз так…, - развел руками начальник СБ, — тогда и языком напрасно чесать не стоит. Где твой древний нож? Выкладывай его и проводи отвязку. Добровольно. А не захочешь — Кашалот выстрелит тебе в башку через минуту. И я спокойно заберу артефакт, без угрызений совести. Извини, свою работу я привык выполнять чисто.

— Ну-ну, — я ухмыльнулся и с трудом пошевелил плечами. — Может, снимешь блокировку? А то с места не могу сдвинуться.

— Ты потихоньку, не торопясь, — Мисяй вцепился бульдожьим взглядом в меня, стараясь не пропустить момент, когда в моих руках появится кинжал.

— А где Невзор-то? Кто будет проводить отвязку? Без архата мы рискуем развалить этот уютный домишко.

— Не переживай, — от порога послышался знакомый до ненависти скрипучий голос Невзора. Словно ожидал за дверью, когда нужно появиться. — Я смогу провести ритуал без проблем. От тебя потребуется капля крови, не больше…

Перед архатом немедленно расступились, пропуская его на середину комнаты. Вместо с ним я увидел и Пахома. Мы встретились взглядами. Эмиссар Демидова покачал головой, как будто укорял меня за те хлопоты, что я доставил хозяина. Но сочувствия не разглядел. Значит, планы этой шайки просты как жизнь дождевого червя. Грохнут меня здесь и оставят на съедение лесному зверью.

— Слава богам, я уже думал, что с меня выцедят литра два, когда Кашалот в мой лоб выстрелит, — неуклюже пошутил я, отчего квадратная челюсть наемника обиженно зашевелилась, а сам Кашалот засопел, держа меня на прицеле.

Я не видел Невзора очень давно; даже мой приезд в Торгуев не заинтересовал мага. Где он скрывался несколько дней, почему не пытался со мной встретиться, да хотя бы ради любопытства?! Не верю, что у архата пропал интерес к моей магической броне. Оказывается, он все время был рядом, дышал мне в затылок.

Ну что ж, значит, я поступил правильно. Оба моих врага здесь. Прекрасный вечер, чтобы насладиться местью. И главное, Щербатову даже не придется обижаться на самовольство своих слуг. Они сами себе могилу выкопали.

Невзор еще больше сдал. Сколько же ему сейчас лет? Его неаккуратную жесткую бородку как будто посыпали солью с перцем; худые плечи под теплым длинным плащом опустились, куда-то пропала осанка, сухие губы плотно сжаты в тонкую полоску. Но глаза продолжают полыхать настороженностью матерого зверя.

Его нужно убирать первым, без вопросов.

Невзор — зверюга битый, почуял сгущающуюся над головой беду.

— Снимите с него часы! — рявкнул он, махнув рукой. С ее пальцев вниз стекла какая-то полупрозрачная капля, и раздувшись до размеров теннисного мячика, полетела в мою сторону.

«Отпусти меня, — в едва слышном голосе Ясни послышалась мольба. — Я сам все сделаю!»

Недоумевать по поводу странной просьбы помощника-фантома у меня не было времени. Прежде чем кто-то из наемников сделал шаг вперед, браслет часов с щелчком слетел с запястья и упал на пол.

А дальше произошло невероятное даже для меня, привыкшего к разным чудачествам Ясни. Призрачная фигура, заколыхавшаяся в воздухе, приобрела плоть молодого человека в элегантном белом костюме. Бледное сиреневое сияние, смешиваясь с фиолетовыми протуберанцами, окружили Ясни. Фантом взмахнул узкой тростью. Скипетр Войны с тихим шипением описал круг, ограждая меня от противника щитом в виде растянутого прозрачного пузыря со струящимися по его поверхности зелено-алыми молниями-ручейками. Сформированная защита приняла на себя удар неизвестной техники Невзора.

Шарахнуло знатно. Ударная волна прошла по избушке, сметая с ног всех, кто здесь находился, кроме меня и Невзора. С жалобным звоном вылетели стекла из двух узких оконец, вся скудная мебель вроде стола, лавок и табуретов — в общем, всего, что плохо закреплено — полетела в разные стороны, нанося раны и увечья тем храбрецам, которые попытались встать на ноги и наброситься на меня. Стол из массивных плах врезался в дальнюю стену, навесной шкаф с посудой обрушился вниз. Зазвенело разбитое стекло, что-то неприятно хрустнуло. Завопили раненные.

А потом наступило безвременье. В вязкой тишине слышались какие-то гудящие звуки, словно гигантские комары резвились в избе. Раздвигая невидимый кисель, сковывающий движение, нагнувший голову Невзор преодолевал шаг за шагом, чтобы добраться до Ясни, молодцевато крутящего Скипетр. Схлестнулись две стихии: древняя магия, уходящая корнями в столь далекие времена, что брала оторопь, и современное чародейство. Оно не было столь беспомощно, как я ожидал. Невзор не зря носил ранг архата. Даже против могучего Ясни чародей успешно сопротивлялся, и даже пытался атаковать. Но призрак, обретший плоть, был неуязвим.

Скипетр изменил направление и описал полукруг, едва не задевая макушку архата. Наверное, Ясни был единственным, кто додумался раскроить череп мага тростью, не прибегая к чародейским техникам. Невзор испуганно шарахнулся от простого замаха в сторону, но не забыл сформировать еще какую-то гадость. Возникший между ним и вставшими на ноги Мисяем и Пахомом серый кокон, от которого разило жуткой стужей, растекся по сторонам как желейная масса. Под ними стал образовываться настоящий лед, вцепляясь в каждого, до кого дотянулся своими белесыми щупальцами.

Любая магическая техника состоит из довольно ограниченных способов. Например, заклинание включает в себя несколько блоков: звуки, предметы, символы, жестикуляция, мысль. Комбинирование — более затратный способ чародейского искусства. Требуется большее количество сил, разная степень концентрации и время. Главное — время.

И чтобы разрушить магоформу, достаточно понять, какой способ и блок использует против тебя враг. Невзор решил ударить по фантому сразу несколькими способами сотворения, используя Стихии. Воздух в совокупности с Холодом привел к глобальному оледенению в миниатюре. Наемники даже не успели выскочить наружу, как были схвачены в ледяной плен по самую щиколотку, а руки сковало неведомой цепью, отчего никто не смог применить оружие.

Дееспособными остались только двое, и один из них — как ни странно, я. Ясни не стоит брать в расчёт. Он оставался призраком. Архат же умел работать с материей на субатомном уровне, и подобными магическими техниками его не испугаешь. Движения рук Невзора напоминали порхание крыльев бабочки, а создаваемые предметы с магической начинкой обрушивались на живой артефакт и на мои защитные редуты, постепенно поглощая энергию, выделяемую от столкновения, и питаясь ею, возрастали в силе.

А Ясни метался вокруг Невзора, рассекая воздух багрово-желтыми, красными, зелеными трассерами, разрывая ткань мироздания, соединяя воедино все его уровни: божественный, человеческий и низший, где безвременье существовало с темнотой и хаосом. Мне казалось, я соединился душой и телом с Артефактом (да, именно так, с большой буквы. Ясни стал человеком, живым воплощением дикой силы, ломающей законы природы), действуя по наитию, словно обрел душу и мощь Творца, дирижирующего волшебной палочкой, создавая и круша мироздание. А он умел вести партию жестко и целенаправленно, чего мне никогда не хватало при моих скудных умениях. Артефакт показал, какие ресурсы спрятаны в нем, что еще больше показывало мою неопытность.

Невзор раньше меня понял, что ему грозит. Его старческое лицо исказилось от напряжения и злости. Рядом с ним разрастался дымчато-серый провал с искрящимся контуром, куда архата и затягивало. Даже я ощущал дикую силу, влекущую меня в бездну. Скипетр дрожал от напряжения, меняя структуру полевой энергии и создавая невероятные турбулентные потоки, которые неумолимо разрушали избушку лесника.

Плавился лед, вспыхивали холодные плазменные шары, трещали стропила, подавая сигнал о скором обрушении крыши. А Невзор сопротивлялся все меньше и меньше. Старик исчерпал силу амулетов и магических артефактов. Избыток энергии больше вредил, чем помогал.

— Ты…, - прохрипел он с вытаращенными глазами. — Слуга дьявола! Забрал душу ребенка и все это время питался ее чистотой и невинностью!

— Нет, старик, — я не заметил, как Ясни исчез, растворился во мне. Губы едва шевелились от жуткого напряжения, но в дикой какофонии физических процессов мы слышали друг друга без проблем. — Я не забирал душу младенца, а спасал его жизнь. А вы, твари, лишили его семьи, Дара и счастья. Ты, Мисяй и князь Щербатов! Я помню все до мельчайших подробностей, что происходило в доме. Мисяй убил маму и отца, а ты нацепил ублюдочный «веригельн» мне на руки. За свое зло вы и расплачиваетесь!

— Такого не может быть! — кажется, борода Невзора стала еще белее. Вытаращив глаза, архат пытался удержаться на краешке бытия, царапая ногтями кромку бездны.

— Все время мечтал об этом дне, — я преодолел последние метры и подошел к магу. Кончик Скипетра уткнулся ему в грудь. — Прощай, враг!

Невзор беззвучно открыл рот, когда толчок трости опрокинул его в небытие. Описав полукруг, Скипетр подобно кисти живописца исправил неточность в идеальной картине. Болезненный хлопок схлопнувшегося портала (или что это на самом деле было — я не знал) по ушам возвестил о том, что родители мои частично отмщены.

— Не стоило ввязываться в авантюру Щербатовых, — покачал я головой, подходя к застывшему кровнику. Он все видел, и теперь с распахнутыми от ужаса глазами смотрел на меня. Кашалот упрямо боролся со временем, миллиметр за миллиметром поднимая пистолет в мою сторону. Я разжал его пальцы и забрал оружие, заткнув «чекан» за спину.

— Извини, но это мое, — перстни обрели свое законное место. Вот теперь можно вернуть времени его неумолимый бег в грядущее.

Опасный скрип потолочной балки изменил мое решение. Я подхватил Мисяя под руки и потащил его наружу по грязному и мокрому полу, минуя шевелящихся как мухи наемников. Оказавшись наружу, облегченно вдохнул холодный бодрящий воздух леса.

— Ну и тяжелый ты боров, — прислонив «эсбэшника» к поленнице под навесом сарая, я вернулся обратно. Вырубил волкодавов Демидова, чтобы не мешали мне делать свое дело, и перетащил их в компанию к кровнику, а затем присоединил к ним безвольного Пахома. Последнее, что сделал — забрал свою дорожную сумку с вещами. Там у меня находился пакет с нейлоновыми шнурами, которыми я связал руки и ноги захваченных для допроса Мисяя и волкодавов.

Вот теперь можно и отдохнуть. Вымотался жутко. Ходить при застывшем времени — это как преодолевать стометровку бегом по грудь в воде. Даже хуже. Я чувствовал, как пропотела моя одежда. А на холодном воздухе это не самое приятное.

Ну что? Ничего не забыл?

Скипетр с щелчком трансформировался в кинжал — время прыгнуло вперед, создав ощущение головокружения. Раздался жуткий треск, и крыша избушки, словно ждавшая сигнала, мгновенно провалилась вниз, хороня под собой несколько человек из группы Мисяя. Война есть война. Эти люди пришли убивать меня — и сами нашли могилу в глухом лесу.

— Не послушался я Невзора, — скрипнул зубами Мисяй, придя в себя. — Надо было удавить тебя, щенок, в колыбели.

— Поздно щелкать пастью, — я сжал руку в кулак. Накаченное энергией силовое поле, окружавшее меня, сформировало плазменный сгусток, который я подбросил вверх. Шар взлетел над черными кронами деревьев и беззвучно рассыпался на мириады звездочек.

— Ты уже мертв для меня, Мисяй, — посмотрев на фейерверк, я удовлетворенно кивнул. — Осталось только записать признание, как ты превратился в крысу за спиной князя Щербатова. А потом я отправлю тебя в гости к Невзору. Ему сейчас там страшно и одиноко.

— Нихрена я тебе говорить не буду, — желчно выплюнул кровник.

— Как хочешь, — пожимаю плечами и выдергиваю из чурбака колун. Мисяй испуганно икнул, пытаясь втиснуться в дровяник. Я сел на чурбак и с удовольствием вытянул ноги. — Все равно князь Борис давно сдал тебя мне. Я мог убить тебя еще раньше, но не получилось. А сейчас ты сам залез в ловушку.

— В ловушку? — Мисяй закашлялся.

— Ага, — спокойно киваю и прислушиваюсь в звук двигателя, тарахтящего где-то на просеке. Через минуту темноту прорезал свет фар, и в раскрытые ворота въехали внедорожники Кардана. Зло порыкивая, они остановились неподалеку от дровяника. Захлопали дверцы.

— Колояр, послушай, не совершай еще одну ошибку, — заторопился очнувшийся от увиденного Пахом. — Договорись с Демидовым. Он же тебя рано или поздно достанет. Хочешь всю жизнь прятаться по норам?

— Прятаться? — рассмеялся я, обведя рукой развалины избушки. — Ты видел, что здесь было? Передай князю Юрию: пусть смирится с неизбежным. Я свое не отдам.

— Глупо, парень, очень глупо, — поморщился эмиссар и замолчал, увидев подходящие ко мне темные фигуры.

— Ну ты и натворил дел, братишка, — сам Кардан, обвешанный оружием как новогодняя елка, оказавшись возле меня, присвистнул. — Я бы недели две разбирал этот домишко.

— Дурное дело нехитрое, — усмехнулся я, ощущая огромную пустоту в душе, через которую утекали мои эмоции и силы.

— Ты в порядке, Колояр? — а это Федор Громов со своим охотничьим карабином, настороженно взявший на прицел пленников.

— Все нормально. Можно вязать этих субчиков и везти на базу колоть.

— Хочешь выслужиться перед Щербатовым? — дернулся Мисяй. — А ты знаешь, что это он послал нас убить твоих родителей?

— Знаю, — кивнул я, безразлично глядя на кровника. — Он пытался отжать Курганные земли в свою пользу, но истинная причина лежала в обиде на моего отца, сорвавшего свадьбу с дочерью Лихачева — с моей матерью. Мне все известно, Мисяй. Сейчас я скажу одну фразу, и ты поймешь, что я ничего не выдумал, и у меня есть право кончить тебя как бешеную собаку…

— Ну? — неуверенно хохотнул Мисяй, когда я замолчал.

Наклонившись вперед, я отчетливо и громко произнес слово в слово:

— «Мне князь не давал такого приказа. Кончить Волоцких всех, кроме пацана. А нарушать слово хозяина я не буду».

Мисяй стал мертвецки бледным.

— Ты не мог этого знать! — истерично выкрикнул он. — Тебе был всего год!

— Ты убил мать двумя выстрелами в грудь, — глухо откликнулся я. — «Не хотел красоту портить. Красивая у тебя жена была…» Твои слова, пес?

Мисяй снова икнул и как-то странно задергался, пытаясь уползти в темноту.

— Ах ты, сука! — флегматичный по жизни Федор Громов неожиданно щелкнул предохранителем карабина и шагнул вперед, оттирая меня широкими плечами в сторону. Э, так не пойдет! Нельзя чужие грехи на себя брать!

— Погоди, отец, — я остановил последнее движение Федора. — Он и так умрет, а вот этих волкодавов надо допросить со всем усердием. Они люди Демидова. Какого черта уральский князь дает разрешение на силовую акцию на чужой земле?

— Спросим! — уверенно ответил Кардан, с интересом присматривавшийся к происходящему. — Вальтер!

— Я, командир! — подскочил к нему боец.

— Эти тушки в багажное перетащи, — приказал старший группы. — Колояр, пора отсюда рвать. Слишком шумно здесь, да и магический фон серьезный. Как бы на глаза любопытным не попасться.

Федор подтолкнул меня к одному из внедорожников. Да, пора уезжать. Я искренне поблагодарил Кардана и его парней, помогавших мне. Не знаю, что со мной будет завтра: полиция ли арестует, или Щербатов разозлится за своего мага и даст приказ на ликвидацию. Кардан отмахнулся и показал жестом, что мое «спасибо» ждет другой человек.

Да, нужно уезжать, и побыстрее. За ночь надо успеть допросить демидовских волкодавов и Мисяя, чтобы с доказательствами прийти к князю Борису. Теперь это его проблемы.

Глава 9

Весеннее утро робко заглядывало в широкие окна кабинета князя Бориса и вместе с легкими потоками воздуха, шевелящих бежевые портьеры, пыталось понять, что происходит внутри помещения. А оно было напитано невероятно жуткой магической энергетикой раздосадованного, злого и одновременно недоумевающего человека.

Щербатов молча слушал исповедь четырех человек, записанную на диктофон, стараясь не пропустить ни единого слова, а порой не гнушался прогонять звуковую дорожку назад и повторно вникать в суть сказанного. Тяжелый взгляд, окаменевший подбородок и крепко сжатые кулаки выдавали его эмоциональное состояние. Я все это время молчал, удобно устроившись на мягком кожаном диване в генеральном офисе компании «Интерлогист», и мелкими глотками попивал минералку, борясь с дремотой.

Меня до сих пор потряхивало от невероятной мощи древней Силы, которую вложил в мои руки Ясни. Казалось, это произошло не со мной, но расколотая надвое реальность и исчезающий во мраке небытия Невзор не были плодом моего воображения.

Я всю ночь потратил на допрос людей Демидова, вытягивая из них нужные, в первую очередь для Щербатова, подробности, и очень хотел спать. Можно было позавидовать их упорству и нежеланию рассказать правду. Они отрицали даже малейшую связь с уральским князем, даже зная, что Пахом (его присутствие в качестве пленника уже ломало всю их защиту) может запросто их сдать. Ребята не понимали, с чем столкнулись и в чью кормушку залезли, пока я не продемонстрировал на одном из них действие Ясни. Ментальную боль, когда чувствуешь острый клинок, входящий между ребер, и как он погружается в плоть, разрезая волокна тканей и мышцы, мало кто способен выдержать. При это прекрасно видя, что кинжал только вспорол кожу и питается сочащейся кровью. Разум не может сопоставить увиденное с ощущениями, вот и начинают ломаться.

Впрочем, для особо упертых всегда существовали обычные методы полевого допроса. И я применял их, особо не жалея никого из пленников.

Демидов давно искал способ отобрать у меня Ясни, сдерживая себя лишь обязательствами, закрепленными на бумаге и устными обещаниями. Открыто действовать на чужих землях чревато не только для репутации, но и для жизни. Щербатов строго следил за гостями, копавшимися на моей части Курганных Земель, чтобы они там и оставались, не вмешиваясь в жизнь славного города Торгуева.

И тогда Демидов захотел рискнуть. Князь Юрий осознавал, что рано или поздно я вернусь в родовое гнездо. Поэтому заранее подстраховался, прислав в Торгуев Пахома и несколько своих волкодавов. Эмиссар искал выходы на людей, приближенных к князю Щербатову, и нашел Мисяя.

Именно этот момент ввел в глубокую задумчивость Щербатова. Оказывается, старый верный слуга догадывался, что хозяин фактически сдал его мне, желая чужими руками похоронить тайну Волоцких в глубинах прошлых лет. И долго не раздумывал. Оставаясь связанным клятвой с князем Борисом, он активно работал еще и на Демидова. В общем, интересы уральского князя, Мисяя и особенно Невзора, полностью совпадали. Один хотел меня уничтожить, а двое других мечтали заполучить мои таинственные артефакты. Что пообещал Демидов начальнику клановой СБ и архату, допрашиваемые волкодавы не знали. Все контакты были засекречены, и о них ведали лишь верные люди князя: Пахом и Башлык, который мотался из Торгуева в Демидово подобно связнику.

Борис Данилович нажал на кнопку, останавливая запись. Простучал пальцами по крышке стола, развернулся на кресле и посмотрел на меня оценивающим взглядом. Я молчал, давая право князю самому обозначить свое отношение к произошедшему.

— Ты понимаешь, что это твое признание в убийстве Невзора? — тесть приподнял диктофон двумя пальцами со столь брезгливым выражением лица, словно дохлую крысу на столе увидел.

— Там все было честно, — я сохранял невозмутимость. — Мы разрешили наши противоречия, накопленные за двадцать пять лет, один на один.

— Ты обезглавил чародейскую группу, — в голосе князя прорезались скрежещущие металлом нотки. — И кто теперь будет защищать клан от чужих магов? У меня нет людей уровня Невзора. Ладно, с СБ нет таких проблем. Пеструшин — неглупый парень, справится. За подобную дерзость стоит назначить тебя на место Невзора. Сам наломал дров — сам и разгребай завалы.

— Ты же понимаешь, княже, что это невозможно, — я аккуратно закрутил крышку на бутылке. — Придется Мирославу отзывать домой, а она только-только вкусила прелесть южной зимы. Ей нравится в Испании. Но я знаю достойного кандидата. Зотов Игнат, архимаг из УКБ. Отличный мужик, хваткий, честолюбивый. Знает, что хочет, видит свою цель.

— И какая у него цель? — Борис Данилович стиснул зубы, умело скрывая свою заинтересованность.

— Возглавить в клане группу магов. По уровню он давно архат. Тебе нужно знать одну вещь: Невзор умышленно не давал Зотову поднять свой ранг, несколько раз отказывал в праве на пересдачу. Выдумывал какие-то отговорки, всячески саботировал…

— Тебе сам Игнат сказал?

— Да. И я ему верю. Потому что он не лукавил, а говорил так, как есть. И это правильно, когда человек не скрывает своих здоровых амбиций. Невзор давно перестал мышей ловить, закоснел в старых догмах. Он считал, что чародей обретает опыт с возрастом, примерно лет в шестьдесят, когда из задницы песок сыпаться начинает. А до тех пор обязан учиться.

— Глупо, — недоуменно пожал плечами Щербатов. — Невзор ни разу со мной не заговаривал о преемнике.

— Игнат еще молод, умеет рассматривать проблему со всех сторон, — продолжил я. — Не боится совершить ошибку. Пусть лучше сейчас шишки набьет, чем потом в критической ситуации запаникует и завалит дело. А Невзор… Он всегда был для меня врагом, с той самой ночи, когда убил моих родителей… Я ведь все знаю, княже. Знаю и помню каждое слово, сказанное твоими псами. Поэтому они сегодня уже держат ответ перед мамой и отцом. И я рад этому.

— Даже так…, - медленно ворочая шеей, Щербатов побагровел. На его кольцах заискрились огоньки магических техник, готовых сорваться в мою сторону и испепелить дотла. Зарождающаяся Стихия Воздуха, надо же. Но я оставался спокойным и неподвижным. — Значит, кто-то выжил в том пожаре. А эти идиоты утверждали обратное.

Старается держаться хорошо. Уважаю таких противников.

— Они убили всех. Это правда. В комнате, кроме меня и родителей, находились еще четверо наемников с Невзором и Мисяем, — я с мрачным удовольствием смотрел на окаменевшего князя. Его корежило от внутренних противоречий: то ли прихлопнуть меня сразу, то ли как можно больше узнать, что я еще скажу. — Наемников позже незаметно убрали, ведь так, княже? Остались верные псы, которых ты предпочел оставить при себе. И это было твоей ошибкой. Казалось, никто никогда не узнает, что происходило в усадьбе Волоцких, да? Но один свидетель остался, и он все видел. От начала до конца.

Элементали Воздуха поднялись вверх, образуя два эллипса, пересекающие друг друга.

— Как ты его нашел? — справился со своими нервами Щербатов и свернул магию.

— Кого? Свидетеля? Мне не пришлось никого искать. Это был я.

Лицевые мышцы князя мгновенно расслабились, подбородок опустился вниз.

— Колояр, твое утверждение, мягко говоря, абсурдное. Яркие картинки из младенчества, конечно, иногда запоминаются, но не настолько же, чтобы на их основе обвинять людей.

— Не буду спорить, — пожимаю плечами. — Главное, Мисяй и Невзор поверили. А они мужики крепкие, удивить их подобным невозможно. Но… поверили. Потому что — правда.

— Знаешь, Колояр, — Щербатов, кажется, полностью пришел в себя, — если бы не откровения Мисяя…, - он кивнул на диктофон, — я своими руками уничтожил бы тебя. Нет-нет, не из-за смерти этих олухов. Заслужили, откровенно говоря… А потому, что никто не смеет распоряжаться жизнью моих слуг. Никто. Я их хозяин и бог. Когда сам примеришь шкуру Главы Рода, тогда ощутишь, что значит — отвечать за каждого своего человека. Сотворенное тобою — недопустимое действие. Именно такая ошибка Ставера Волоцкого привела к трагедии. Ты пошел по этому же пути и должен получить урок за дерзость.

— Я не в твоем клане, княже, — спокойно гляжу в побелевшие глаза тестя. — У нас два варианта: ты даешь мне уехать в Испанию или попытаешься убить прямо здесь.

— Я не собирался тебя убивать, — отчеканил Щербатов. — По крайней мере, сейчас.

— Тогда мне нечего здесь делать, — я встал с дивана и направился к выходу. — Людей Демидова найдешь в имении «Волжский плес». Они там в подвале сидят, ждут твоего решения.

И только собрался открыть дверь…

— Сел! — рявкнул князь.

В спину ощутимо толкнуло невидимым кулаком. Не дружеский тычок, а ощутимый, болезненный удар, от которого мгновенно по коже пронеслись мириады тончайших иголочных уколов. Странно, почему Ясни пропустил атаку. Или опять действует сообразно планам, меняющим грядущее?

Я развернулся и молча уставился на тестя.

— Подожди, Колояр, — как мог, смягчил голос Щербатов, осознавая, что его гнев может вызвать и обратную реакцию, тем более от меня, своими руками загнавшего Невзора в преисподнюю. — Я не хочу, чтобы между нами оставались недомолвки. Да, я косвенно виноват в смерти твоих родителей, и не буду отрицать этого факта. Но не я отдавал приказ наказать Ставера и Арину. Наоборот, до последнего пытался отговорить своего отца, закусившего удила от оскорбления. Лихачевы согласились отдать Арину за меня, но твой сумасшедший батька все испортил. Понимаешь, все! Он не понимал, что разбудил зверя в князе Даниле. Я по сравнению с ним был тогда младенцем, сопляком. Его аристократическая гордость принимала настолько извращенные черты, что любой член клана боялся сделать лишний шаг. Не дай боги, уличат в измене или предательстве. Нарушение норм и установленных правил наказуемо, и с этим постулатом все жили до самой его смерти. Свадьба твоих родителей стала каплей, затопившей черную душу отца. Я пытался отговорить его от расправы, даже предлагал компромисс: вызвать Ставера на дуэль и в честном бою выяснить, кто больше достоин Арины. Но… Твоя мама любила Волоцкого, увы, я это осознал, и отец ловко воспользовался данным обстоятельством. Он просто убрал меня из Торгуева, притворившись, что успокоился и постарается обдумать ситуацию. Я клюнул на приманку.

— Мисяй подтвердил рассказ Мирославы, что Глава Рода Щербатовых отправил тебя, княже, по каким-то срочным делам, чтобы не мешал расправе, — я задержался возле двери. — Да и княгиня Валентина тоже говорила об этом. У тебя было алиби. Поэтому ты еще жив.

— Так же, как и ты, — тяжело обронил Борис Данилович. — Единственное, что я смог сделать — вымолить у отца твою жизнь.

— Жизнь? — я глубоко вздохнул, чтобы погасить огонь гнева. — Двадцать с лишним лет меня корежило от боли блокираторов, выжигавших искру магии, и превративших таки из одаренного в обычного человека, разве что со статусом Первородного! И что? Став обладателем ценнейшего Артефакта, я должен был расстаться с ним, чтобы снова почувствовать свою никчемность? Да ни за что на свете!

Я вытянул обе руки, на которых тускло поблескивали перстни, а камни в них наливались ярью, создавая мощное магическое поле. Разноцветные искорки змейками заскользили между пальцами, сплетаясь в причудливые узоры. Огненные миниатюрные саламандры резвились вовсю, готовые ринуться на каждого, на кого укажет мой перст. Воздух ощутимо сгустился, с потолка посыпалась известковая крошка. Показалось, что Щербатов занервничал?

— Теперь мое оружие — вот этот Артефакт, — предупредил я. — И он всегда будет напоминать о человеческой злобе, ненависти и неумении договариваться. Я бы мог поблагодарить тебя, Борис Данилович, за спасенную жизнь, за твою красавицу-дочь, ставшую мне хорошей женой. Она ведь искренне считает, что ты заботишься обо мне. И я, пожалуй, не стану ей рассказывать, кто на самом деле оказался виновником смерти моих родителей. Это ты, княже. Ты испугался гнева отца и не пошел ему наперекор. Уехал подальше от разгорающегося конфликта, не предупредил маму. Твое малодушие привело к трагедии.

— И ты приехал мстить? — прокаркал Щербатов. — Я искренне помогал тебе, пытался ввести в свою семью, чтобы ты поднялся на ноги. А у тебя в душе только месть?

Его что-то душило. Он рванул воротничок рубашки, и перламутровые пуговицы посыпались со стуком на пол.

— Принцип талиона гласит: око за око, — ответил я, провожая взглядом одну из них, подкатившуюся к моим ногам. Нагнулся, поднял и положил в карман брюк. — Убийцы наказаны смертью. Твой отец, направлявший их руку, лежит в земле. Посчитаем, что моя месть соразмерна ущербу. Но как нам смотреть друг другу в глаза, Борис Данилович? Я-то всерьез считаю главным виновником тебя. А твоя семья до сих пор жива, все счастливы, старики умирают своей смертью, дети рождаются и радуются солнцу. Прекрасно, правда?

— Ты не можешь понять, что тебе нужно: месть или справедливость, — глухо произнес князь. — Но между ними нет знака равенства. Понимаешь? Месть выжигает все вокруг, оставляя вокруг тебя пепелище. Ты уже вызвал огонь, в котором сгорели мои верные слуги. Хочешь продолжить?

Я молчал. Щербатов перевел дух и превратился в того человека, которого знает его окружение: с цепким, изучающим взглядом, с жесткой складкой между бровей и бесстрастностью на породистом лице.

— Я уплатил виру за Волоцких, — голос его едва был слышен. — Мирослава стала твоей женой, что далось мне тяжело. Это мой откуп за твои мытарства, хотя в планах не стояло отдавать свою любимицу за голодранца.

— Нет, княже, — я покачал головой. — Мирослава не может быть вирой. Это лишь гарантия безопасности Щербатовых от действий императорского клана. Виру я спрошу позже. Хотел не мести, но справедливости? Пожалуйста…

Тесть превратился в соляной столб, ожидая продолжения.

— Ты, Борис Данилович, станешь моим щитом в будущем. И когда придет момент выбирать между собственной жизнью и жизнью своих родных — жен, детей, внуков — вот тогда и посмотрим, насколько ты готов пожертвовать собой. Это и будет твоя плата за малодушие и предательство любимого человека.

— А ты в волчару превращаешься, не хуже моего папаши, — смягчая тональность, сказал князь и ощерился в звериной улыбке. — Может, это и к лучшему. Я рад, что у Мирки появился серьезный защитник. Ладно… Наговорили сегодня много, и не самого приятного. Еще чуток — и сожгли бы друг друга.

Саламандры озорно закрутились на пальцах, тычась мордашками друг в друга, и рассыпались искорками. Щербатов незаметным движением руки снял защиту. Когда успел оградиться? Представляю, что произошло бы, вздумай я пустить огненных ящериц на князя. Выжили бы мы в развалинах штаб-квартиры на Стрелецкой? Точнее, какой ущерб я мог нанести тестю? «Солнечный доспех» спас бы меня, но никого из тех, кто находился в здании.

— Ты когда уезжаешь? — миролюбиво спросил Щербатов.

— Завтра утром. Билет уже заказан.

— Будешь в своем особняке ночевать? Тогда я пришлю человека с подарками для Мирославы и Саши. Не с пустыми же руками ехать.

— Так и не поговорили о бизнесе, — усмехнулся я, берясь за ручку двери.

— А зачем? Ты, Колояр, уж извини за прямоту, неспособен к коммерции, потому что воин, а не торгаш. Вот и оставайся им, защищай девочек, свой Род. А я каждую неделю получаю от Миры отчеты по деятельности фирмы. Этого мне достаточно.

Я кивнул и распахнул дверь, собравшись выйти.

— До встречи, Колояр, — бросил вслед Щербатов. — Если все-таки ты держишь в сердце месть, то мы можем обсудить, как ее разрешить. Что скажешь насчет на Курганных Землях? Красиво получится. Достойно наших предков.

— Я подумаю, княже. Может, и соглашусь, если будет плохое настроение. Но про виру не забывай. Однажды я приду за ней.

* * *

Мы пили водку. Вдвоем, с Федором. На шахматном столике расположилась вполне приличная закуска, которую один из охранников моего особняка принес из ресторана гостиницы. Удобно. Теперь Захар со своими парнями харчуется там, впрочем, как и Федор, и еще несколько служащих, нанятых им для поддержания жизнедеятельности усадьбы Волоцких. Моего дома.

— Неплохо ты приложил князя, — Федор мотнул головой, опрокинув в себя стопку холодной водочки. По-простецки схватил пальцами буженину с желейной прослойкой, отправил следом. — Как бы не слил тебя от обиды. Таких обвинений аристо не терпят. Устроит аварию утром по дороге в аэропорт. Давай, я с тобой поеду. Ребят Захара возьмем для прикрытия.

— Ничего он не сделает, — уверенно ответил я. — Иначе Мирослава останется молодой вдовой, а через год-два Щербатову придется искать ей другого мужа. Поверь, это самый плохой расклад не только для него, но и для Мирки.

— Почему ты так думаешь? Довольно необычное и спорное решение.

— Все будет нормально, Федор, — беру из розетки испанскую оливку и закусываю ею местную водочку. — Там, в столице, я это быстро понял. В качестве мужа княжны Щербатовой я куда нужнее, чем хладный труп.

— Не играй с судьбой, Колояр, — вздохнул Громов. — Сегодня нужен, а завтра неугоден станешь. Ты мне лучше скажи, что с Аликой решил. Или передумал в жены брать?

— Нет, не передумал, — я снова разлил по стопкам. — Но придется подождать. Сначала решу вопрос с Настей, иначе — никак. Елизаров пристально следит, чтобы я не соскочил с крючка. Мне сейчас выгодно играть роль простачка.

— Не буду спрашивать, что ты и дочка затеяли, — Громов хлопнул пустой стопкой о стол. — Только прошу: не заиграйтесь. Будет лучше, если уговоришь Алику вернуться домой. Мне спокойнее будет, да и она делом займется. Как-никак, купчиха! Глядишь, коммерцию расширит, кроме Торгуева по Волге городов хватает. Если с умом действовать, можно финансово хорошо подняться. И я рядышком, присмотрю за нею. И не в обиду тебе, может, и найдет жениха. Не верится мне, что все рядком выйдет. Жизнь — паскуда такая — всегда норовит задом повернуться. А я жене покойной слово дал, что присмотрю за дочкой.

Федора слегка развезло ко второй бутылке. Мысли, которые бродили в его голове, стали прорываться наружу. Я понимал беспокойство и обиду лесника за дочку. Наши отношения друг к другу нисколько не изменились, но большим людям не понравится, если я поведу к алтарю девушку из простой семьи, даже вступившую в купеческую гильдию, раньше дворянки. Хотя… пусть они все идут к черту! Алика заслуживает лучшего, чем статус приживалки. Ее не примет высший свет? Плевать! Укроемся в Торгуеве, обрастем союзниками и друзьями, вырастим и воспитаем детей, а они уже сами решат, как жить дальше. Ведь главной целью затеянной комбинации против князя Щербатова было пресечь развитие Дара в детях Мирославы. Верный пес Долгорукого Матвей Елизаров добился своего, как ему видится, и теперь может спокойно вздохнуть. Так ведь я этого тоже добивался?

В гостиную зашел Захар и с усмешкой посмотрел на наши посиделки.

— Неплохо вы дали, судари, — сказал он и посмотрел на меня, оценивая, в каком состоянии нахожусь. Зря старается. Ясни не дает алкоголю взять в плен мой разум, нахально очищая организм от его воздействия. Даже хозяина, то бишь меня, не спрашивает. — Колояр, там к тебе гость приехал.

— Кто такой? — я призадумался. Никого, кажется, не звал. Посыльный от Щербатова приезжал пару часов назад, оставил большую сумку с гостинцами. Я не смотрел, что туда положили. Наверное, какие-нибудь местные деликатесы, которые в Испании днем с огнем не сыщешь. Или личные вещи…

— Зотов, маг из Управления. Хочет поговорить.

— Хм, ну зови. Не гнать же взашей, — я махнул рукой.

Игнат появился через пару минут, улыбающийся, в элегантном весеннем пальто песочного цвета. В одной руке он держал черный пакет, а другой приподнял шляпу, и в пустой гостиной разнесся его звучный голос:

— Добрый вечер! Мой визит, кажется, невовремя? Тогда прошу прощения, но хотелось бы поговорить с вами, господин Волоцкий.

— Пойду, пожалуй, проветрюсь, — Федор на удивление бодро поднялся, раскланялся с улыбающимся архимагом и покинул гостиную.

— Еще раз извиняюсь, что прервал застолье…, - не смущаясь, Зотов сел напротив меня на диван, раскинул полы пальто, чтобы не мешали, шляпу и пакет положил рядышком.

— Выпьешь? — я кивнул на бутылку.

— Почему бы и нет? — у архимага, кажется, было хорошее настроение. — Повод есть, кстати.

Он запустил руку в пакет и достал оттуда большую коробку с витиеватой надписью на латинице «Дон Педро» и нарисованным золотом портретом этого самого персонажа.

— Мексиканский бренди, — пояснил Зотов. — Лет пять назад приобрел в столице, да как-то случая не было попробовать. Ты ничего, еще в силах одолеть алкогольного змия?

— Не вопрос, — бодро ответил я. — А по какому поводу?

— Хочу отблагодарить тебя, — Зотов отдал мне коробку, давая возможность ее распаковать и самому открыть бутылку. — Щербатов сегодня меня вызвал в свой офис и предложил возглавить магическую службу клана. Я сначала не поверил своим ушам, переспросил, что такого произошло с Невзором. Оказалось, он и Мисяй погибли в лесничестве «Волжского Плеса». Какого черта их туда понесло? А я-то думаю, отчего такой переполох идет в УКБ. Все бегают как наскипидаренные. Поймал Пеструшина, спрашиваю, что вообще происходит, а тот отмахнулся. Сказал, приказ князя: доставить тело начальника СБ. Почему только его? А как же архат?

— Тело архата не найдут, — коротко сказал я, успев сходить за чистыми стаканами для бренди и разлить его. — Он изъявил желание посетить иные миры. А у Мисяя сердце не выдержало. Слишком много в последнее время на него свалилось.

Зотов не высказал удивление, только кивнул и поднял стакан. Мы соприкоснулись краями и выпили жгучий янтарный напиток.

— Я правильно понял, кому обязан своим возвышением. Ты решился на это… — выдохнув как заправской выпивоха, ответил архимаг. — Князь Борис пообещал создать комиссию по присвоению мне ранга архата. Его решение удачно легло в концепцию нашего договора, Колояр. Значит, ты сумел убедить Щербатова, уже зная судьбу Невзора?

— Иначе бы и разговора этого не было, как и твоего презента, — я легонько стукнул перстнем по бутылке и снова наполнил стаканы на три пальца. Точнее, уже не следил, сколько там этих пальцев.

На душе было спокойно, в груди приятно жгло. Бренди оказался великолепным, и его стоило пить в более утонченной обстановке, но сегодня я не хотел заморачиваться подобными изысками. Свою миссию я завершил, и завтра лечу к своим девчонкам. И приятно сознавать, что смог помочь одному архимагу подняться на одну ступень вверх, ближе к князю Щербатову. И теперь в его окружении есть человек, с которым можно договориться. Не союзник — я не страдал наивностью — но и не враг. Но и это немало от того, что мы с князем наговорили друг другу.

— Пеструшин, поди, рад? — я прервал молчание, которое затягивалось. Говорить-то, впрочем, было не о чем. Зотов не дурак, все прекрасно осознает, и пытается выстроить новую линию наших взаимоотношений, но так, чтобы не зависеть от меня.

— Он умеет сохранять лицо, — ухмыльнулся Игнат, закусив кусочком сыра. — А еще прекрасно лицедействовать. Этакая легкая растерянность и страстное желание бежать на выручку своего начальника. Но поверь: счастливее человека сегодня в Управлении не найти.

— Выходит, я облагодетельствовал двоих?

— Не рассчитывай на его благодарность, — рассмеялся архимаг. — Он не знает, кто уговорил судьбу сделать ему подарок.

— И ты ему не говори, — попросил я. — Пусть человек будет счастлив на своем месте. Пеструшин — головастый мужик, свое дело не хуже Мисяя знает.

— Н-да…, - призадумался Зотов. — Может, и в самом деле пришла пора менять что-то. Князь Борис мне напоминает древний степной обелиск, вырубленный из камня. Он незыблем, как вечность, а вокруг все находится в постоянном движении. Он даже сам уже не воспринимает, насколько изменился мир. А ты подтолкнул его, заставил думать и анализировать.

— Да какое там «подтолкнул», — я отмахнулся. — Просто очистил место для молодой поросли. И то… Это был мой рок, обязанность по крови.

— А ведь недаром по Торгуеву шепотки гуляли, что Волоцкий вернулся на родное пепелище, чтобы отомстить за родителей, — задумался Зотов. — Остались здесь люди, которые помнят события тех лет. Четверть века гуляли слухи, обрастая немыслимыми версиями.

Я про себя поморщился. Люди… Никто не поддержал в трудную минуту, кроме Барсуковых. Впрочем, так всегда бывает. В счастье все едины, а горе в одиночку переживаем.

— Всего лишь слухи, Игнат, не более, — ответил я после недолгих размышлений. — Пусть все слухами и останется. Кому положено знать — тот никогда языком трепаться не станет. А нам нужно двигаться дальше. Планов столько, что на жизнь не хватит.

Зотов кивнул, соглашаясь со мной.

— Кстати, дружище, — как будто невзначай вспомнил я. — Заезжал намедни в УКБ, разговаривал с Кузнецовым из Восьмого делопроизводства. Насчет пожара в Михайловском и гибели одного человека. Следователь утверждал, что дальнейшее расследование запретили из-за давления сверху. Приказ шел от тебя…

Архимаг кашлянул, и, кажется, впервые за время разговора смутился.

— Не буду отрицать, — он закинул ногу на ногу, сцепил на колене пальцы рук. — Да, такое указание давал именно я. Но не просто так… Ты не поверишь, ко мне через несколько дней после происшествия в Михайловском в гости заглянул один колоритный старичок. Очень умный, эрудированный не по чину, если так можно выразиться.

— И? — улыбнулся я, подталкивая Зотова к исповеди.

— Очень убедительно просил не привлекать следователей-магов и оставить в покое пепелище.

— Убедил?

Игнат погрозил мне пальцем и взялся за бутылку.

— Убедил, когда шепнул имя одного молодого дворянина, которого очень не хотелось огорчать. И тогда я сразу связал оба разорванных кончика. Съездил в кадетскую школу, поговорил с преподавателями… И приказал Кузнецову закрыть дело. Давай еще по одной, Колояр, да поеду я. Дела ждут. Завтра предстоят перестановки в Управлении. На нужные посты своих людей продвину, а всю шушеру бездарную на низовые должности. Князь лично попросил перетряхнуть магическую группу клана.

Накинув на плечи теплый бушлат, я проводил Зотова до машины. Обратил внимание, что он приехал на солидном бронированном «Буране» с охраной, состоящей из двух вооруженных бойцов группы Водяного. Я не знал их по имени, но лица были знакомы. Парни тоже признали меня, но сохранили бесстрастность. Хорошо их вышколили.

— А почему тебя сопровождают люди из спецбригады? — поинтересовался я, прощаясь с Зотовым.

— Князь приказал, — пожал плечами Игнат. — К Пеструшину тоже таких же головорезов приставил. На время, пока реорганизацию не проведем.

Он протянул руку, которую я с удовольствием пожал.

— Когда вернетесь-то? — спросил архимаг, не разжимая ладонь.

— Не знаю. Через два-три года, не раньше. А там, глядишь, еще и в столице застрянем, — честно ответил я.

— Ну, тогда до встречи!

Зотов махнул рукой, залезая в салон «Бурана». Охранники оживились, подмигнули мне и тоже исчезли в темном зеве внедорожника. Мягко зафыркал мотор, зашуршали колеса по асфальту, затрещала ломаемая корка льда на замерзших лужах. А я стоял и смотрел на удаляющиеся габаритные огни, на ровный ряд грузовых фур, примостившихся на дальней стоянке гостиничного крыла, на подсвеченный фасад своего дома, пока не ставшего родным, обжитым и уютным. Пока…

Рано или поздно я все равно вернусь сюда вместе с женами и детьми (если они к тому времени у нас появятся) чтобы обустроить родовое гнездо и зажить той жизнью, о которой мечтали Ставер и Арина Волоцкие. Может, в этом и было предназначение Артема Прохорова, когда его душа нашла прибежище в теле младенца по имени Колояр?

Я посмотрел на часы. Браслет мягко светился изумрудными всполохами, напоминая об иных свершениях, где главную роль будут играть мои потомки. Глубоко вздохнув мягкий влажный и пахнущий лесной прелью воздух, я поправил на плечах бушлат и пошел в дом. Внезапно навалилось чувство одиночества, зябкой волной прошедшее от затылка до копчика. И я почувствовал, как меня с неодолимой силой потянуло туда, где остались мои самые дорогие люди. Захотелось тут же броситься в аэропорт и лететь к закатному солнцу, приближая момент встречи. Но я пересилил это желание, скорее спонтанное и эмоциональное. Нужно собрать вещи и хорошо выспаться.

И прочитать, наконец, письмо, переданное мне графиней Комаровской от своего брата Федора. Надеюсь, в нем я найду ответы на многие вопросы, ту самую путеводную ниточку-подсказку, которая поможет мне найти правильную дорогу в переплетениях дней грядущего.

Конец

октябрь 2021-март 2022

©Гуминский В.М

Оглавление

Часть третья

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

Часть четвертая

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9