Нервно курящая Изида [Алена Чапаева] (fb2) читать онлайн

Алена Чапаева Нервно курящая Изида

   Ночь, улица, фонарь и – нет – вокзал. Тусклое сияние желтой лампы, освещающей унылый бок старого здания из кромешной темноты. Если присмотреться, становятся видны очертания всей серовато-грязной стены вокзала с окрашенными голубой краской деревянными окнами. У меня возникало стойкое ощущение дежавю, ведь этот вокзал я уже видела раньше, в каком-то другом сне. Там и тогда оно было освещено совсем по-другому, имело праздный вид, суетилось лампочками на манер веселого вертепа из ковбойского вестерна. К тому же, в том, другом, вокзале был устроен дополнительный этаж под апартаменты. Во всем остальном это было в точности то же самое сооружение, с шатровой крышей и большими голубыми буквами, растянувшимися вдоль верхнего окна.

   На этот раз вокзал был пуст и безлюден. Совершенно никакой надежды нет, уже много лет отсюда никто никуда не едет, и в ближайшее время не произойдет ровным счетом ничего!

   Я обошла здание с его освещенной стороны и остановилась возле ларька, на котором многозначительно красовались 5 букв слова “КАССА” (вторая А покосившаяся) и ниже надпись -“электрички и пригородные поезда”. Из этого ларька уже давно никто никому не протягивал билет в обмен на звенящую мелочь.

   Ларек остался позади, а я продолжила путь через брусчатку, мимо туалетов, к заросшим травой рельсам. Параллельные линии сверкающего под луной металла уходили в заросли ежевики. Здесь не бывает поездов. Я ошиблась.

   Странно, что я связывала с этим вокзалом какие-то надежды. Хуже всего, что я пообещала всем купить билеты, и даже взяла у них деньги. Все хотят ехать, но… вокзала давным-давно уже нет. Надо как-то сообщить им…

   ***

   Спустя несколько лет я стояла возле поросших бурьяном рельс и снова переживала это треклятое дежавю. В нашем городе перестали ходить поезда, пригородные, и вообще. Ощущение такое же, как в том сне – уехать не получится. Максимум, что я могу – велопокатушки в районе депо.

   Это было связано не только с закрытием пригородных сообщений электропоездов, но и с каким-то очевидным внутренним решением населения – не ехать лучше, чем ехать. Когда думаешь об этом, испытываешь то же изумление, что в том самом сне, где были ночь-улица-фонарь… Как будто кто-то за тебя все уже решил и определил, как тебе жить, где и зачем, но не очень-то потрудился объяснить все это.

   ***

   В свое время огромные государственные вливания были направлены на то, чтобы просто “отпиарить” происходящее. Когда народ, наконец, согласился с тем, что “не ехать” – необходимость, стали объяснять, что так вообще всегда было, но… я же помню времена, когда этот чертов вокзал увозил на своих поездах толпы суетливых туристов! Должно быть, я уже старая, раз помню. Вот моя восемнадцатилетняя соседка Катя не помнит. Ей вообще кажется абсурдом, что кто-то куда-то может ехать. Зачем? Что там можно найти, кроме смерти от болезни?

   Лет восемь назад ввели обязательное ношение специальных масок. Сказали, надо носить их, не снимая, всегда. Я ношу. Это не очень удобно, особенно если ты в очках, те запотевают и становится плохо видно. Приходится высовывать ненадолго нос и делать несколько неглубоких вдохов. В прошлом году добавили еще обязательные номера на рукаве, чтобы патруль не тратили время на идентификацию по паспорту или удостоверению.

   В тот день, проехав пару километров от вокзала, между заброшенных рельс, с видом на горы, я облокотилась на раму велосипеда спиной, стащила ненавистную повязку и сделала глубокий вдох. Тут можно не бояться: никто не увидит. Отдышавшись, я сняла заплечный рюкзачок, вынула из него термос с чаем и сделала глоток, потом закурила и, наконец, ощутила расслабление. Голова перестала пульсировать от городской напряженной волны. Там, в городе, нельзя все. Гулять просто так, курить, пить, есть в кафе, стоять к другим ближе двух метров и даже смотреть в сторону одного человека дольше 30 секунд. Последнее провоцирует панику.

   А здесь птицы, одичавшие кошки. Спокойствие окутало меня восторженной волной. Хорошо как, когда можно не бояться…

   Как оказалось, я слишком рано обрадовалась.

   –А мы пойдем с тобой, погуляем по трамвайным рельсам? – спросил суровый мужской голос за спиной, цитируя классику советского панкрока.

   Я ощутила раздражение. Ну да, гуляем, да, нарушаем, штрафуйте уже, давайте. Все равно повязку не надену, пока не докурю. Сигарет сейчас не достанешь, все дефицит. Так что подождете со своим протоколом.

   Мужчина, высокий, тоже на велосипеде, но в повязке, солнечных очках и шлеме, остановился возле меня, как мне показалось, в нерешительности. Наверное, молодой еще, не знает, как с нарушителями разговаривать. Всему учить надо.

   –Вы патрульный, да? – спросила я равнодушно.

   –Я? Ну что… Ах, да, попрошу документик.

   Я привыкла к таким выпадам. Пока сюда ехала, трижды останавливали – два раза гаишники, пытались придраться к номеру велосипеда и один раз патруль, интересовался, куда еду и почему не в карантине. Сказала, что за лекарством – в этой стороне должна быть аптека. Выслушала инструктаж, что после 21:00 обязана находиться дома.

Лениво я вынула из кармана в рукаве пропуск в город и показала мужчине. Он взял и прочитал вслух.

   –Изида Малевич….

   Я исподлобья о посмотрела на него. Сейчас попросит нарисовать черный квадрат. Они все так делают. И он пошутил. Ха-ха.

   Мне было жаль недокуренную сигаретку, но я ее погасила: мужик уже определенно испортил настроение. Я так хотела сама, с видом на горы, без всяких ненужных колебаний воздуха, пожмуриться немного на солнышко. Сейчас будет мораль читать, а то и потащит в часть.

   –И часто вы тут, Изида, прохлаждаетесь? И с какой целью? – спросил вело-дозорный.

   –Электричку жду, – огрызнулась я, готовясь откупиться деньгами. Еще одна дырка в пропуске мне совершенно была не нужна – после пятой документ аннулируется.

   Мужчина замахал руками в ответ на мое движение в сторону рюкзака. Неподкупный? Это хуже.

   –Я, честно говоря, не патрульный, – смущенно и неожиданно признался велосипедист. Он стянул шлем и повязку, вытер со лба пот, припечатывающий мокрые кудри к бровям. – Меня зовут Максим. Мне просто интересно стало, кто тут еще мое любимое место занимает. Я здесь часто бываю. Живу неподалеку.

   Интересный поворот. Значит, не патрульный, а простой приставала. Это проще, хотя день, конечно, испорчен. Скорее уехать от опасного общения (разговаривать с незнакомцами нельзя, закон запрещает), ну сейчас, немного еще на горы посмотрю… А то путь обратно он такой – крутить педали в горку, мимо КПП, опять что-то объяснять, фотофиксация, протокол…

   Нахальный велосипедист вынул пачку сигарет и тоже закурил. Пока мысленно прикидывала, как бы от него поскорей отделаться, он пыхтел, с видом, облокотившись на раму, совершенно не обращая на меня внимания. Молодец, значит нормальный, просто «шутилка» у человека слабенькая. Я успокоилась. Так прошло несколько минут. Мысли мои унеслись и витали где-то далеко отсюда, в далеком прошлом.

   –Спасибо за компанию, – внезапно сказал велосипедист и, сделав глоток из своей опечатанной бутылочки, приветливо улыбнулся, вскочил на велосипед и быстро укатил.

   Я вздохнула с облегчением. В то же время, было ощущение, что мне следовало из вежливости хотя бы спросить, как ему погода. Но мне не хотелось. Может, патрульный, или из полиции, кто его знает, поехал сообщить по дороге. А может и правда такой, как я, душа просит прогуляться.

   Солнце начало клониться к закату, и я взгромоздилась на велосипед. Поехали, как сказал Гагарин. Ехать по шпалам неудобно, но забавно, если привстать. Что-то щелкало при каждом повороте колеса. Я встала с велика и осмотрела его со всех сторон. Ну вот. Мой собеседник сделал мне внезапный подарок- между спицами запихнул почти целую пачку сигарет. Ого, это же сейчас стоит состояние! Одна пачка в цене равна половине велосипеда. Курить каждый день – непозволительная роскошь, все держат паузу в 2-3 недели.

   ***

   Мой приусадебный участок когда-то был полон роз, но сейчас его заполонила рассада и ростки овощных культур. Вообще я живу в старом двухэтажном бараке, из тех, что строились в послевоенное время. Участок перед домом соседи поделили между собой без драк и ссор – каждому, кто имел силы ухаживать за землей, полагался маленький надел, при условии, что они будут немного подкармливать остальных.

   Почему мы перешли на приусадебное хозяйство? Из-за бесчисленных эпидемий поставки продуктов стали проблематичными, и в результате люди стали просто выращивать культуры на крышах и на детских площадках. Деньги с наших банковских счетов правительство заморозило и перебросило на нужды борьбы с эпидемией. Важный шаг, который был воспринят народом очень стойко. Мой сосед был когда-то большим боссом, но сейчас, когда его счета заморожены, разводит перепелов и кур. Из-за этого весь дом просыпается в пять утра, но зато нам, как соседям, полагается раз в неделю несколько куриных и перепелиных яиц, в качестве компенсации за “моральный ущерб”.

   Я не бедствую, так как могу работать удаленно – копирайтер это очень удобная профессия, особенно когда весь мир живет только в сети. Плохо только, что я не могу обналичить в день больше двух тысяч. Да и выходить особенно не дают: для обналичивания следует подать заявление через интернет и ждать несколько дней. Две штуки в одни руки – известный еще с перестроечных времен лозунг.

   Я припарковала велосипед и вышла поливать рассаду. Внезапно за моей спиной раздалась сирена и громкоговоритель объявил, что население должно укрыться в домах и плотно зашторить окна. Выругавшись про себя, я покорно ушла в квартиру и закрыла жалюзи. Мне было совершенно неинтересно, что происходит в дворе, я просто воткнула в телевизор флэшку, насыпала в тарелку тыквенных семечек и стала смотреть старое кино.

   Когда Ван Дамм на экране всех почти победил, я услышала робкий звонок по одному из мессенджеров. Телефон определил звонившего как мою соседку Катю.

   –Иза, дорогая, вы видели, что они там делают?

   –Нет. Честно говоря, не очень интересно.

   –Так посмотрите. Отогните шторку и гляньте! – голос ее дрожал.

   Я всегда руководствуюсь правилом “Меньше знаешь- крепче спишь”. Что они там могут делать за окном? Рыть землю, прыгать на батуте, поливать все вокруг каким-то раствором – это меня не касается. Я пошла на кухню и поставила чайник. Какая разница, может они там голые ходят, это не мое дело. Я представила себе эту картину и хихикнула. Нет, стоит посмотреть, может это весело. В прошлый раз по двору бегали толпы обкуренных подростков с автоматами, заряженными краской, и стреляли друг в друга, после чего погрузились в джипы и уехали. Золотая молодежь развлекается, как может… Ладно, посмотрю краешком глаза.

   Я оттянула жалюзи вниз, выключила свет и стала всматриваться в темный двор. Сперва ничего не было видно, затем я различила очертания длинного столба и петли на нем. Рядом со столбом лежало три накрытых тела, а возле самодельного эшафота стоял небритый узкоплечий человек, обреченно склонивший голову. Люди в камуфляже зачитали приговор и повели беднягу на виселицу. Один из палачей озарил его лицо своим налобным фонариком. Кудрявые светлые волосы, какое-то знакомое лицо, да и этот обтягивающий костюм велосипедиста я уже видела… Это же тот самый мужчина, которого я встретила сегодня на вокзале! Господи, что он мог натворить? Ему набросили на шею петлю и спустя минуту его тело перестало конвульсировать в страшных судорогах.

   Дальше я смотреть не стала, тупо сползла на пол, плотно задернула все шторы, и попыталась унять биение сердца и пульсацию в голове. Спасла от обморока собака Жучка, которая принялась облизывать мое лицо.

   Ужас. Как же это пошло – казнить людей повешением, да еще и в жилом квартале. Такое бывает в соседней стране, рассказывают по телевизору. Но чтобы у нас? Здесь?!

   Я медленно подползла к столу, вскарабкалась на табуретку и потянулась за сигаретами. Пачка была пуста. Я не сразу вспомнила о щедром подарке теперь уже мертвого незнакомца, и вытащила из рюкзака ту самую пачку. Она оказалась открытой. Нервно пытаясь проглотить застрявший в горле ком, я закурила. Катя, блин, зачем ты мне позвонила, я бы спокойно “доклевала” свой фильм и легла спать. Пальцы дрожали, дважды уронила сигарету. Звуки с улицы казались эхом из ада. От сигареты пахло будто мертвячиной. Я загасила ее и тут же, автоматически, потянулась за второй, как вдруг выронила всю пачку. Сигареты рассыпались, из пачки выпал маленький клочок бумаги.

   На нем был от руки написан адрес сайта и примечание – с VPN.

   ***

   Пришлось долго вводить в систему разного рода данные, разгадывать загадки и устанавливать флажки там, где, как считается, оно должно быть. В общем, часа через 2-3 (спать все равно расхотелось) я вошла на сайт, где мне сразу был предложен презентационный ролик какой-то фармацевтический компании. В ролике незнакомые друг с другом люди целовались и обнимались, предварительно обработав себя новым антисептиком. Зрителю предлагали купить антисептик с кодом А3478ЕТИ в аптеке по адресу… Я записала адрес.

   Полночи я бессмысленно шаталась по квартире туда-сюда, затем заснула нервным сном, но проснулась с первым криком петуха. Есть не хотелось. Кое-как дождавшись полудня, когда открывается КПП, я бросилась в ту аптеку. Глупо, конечно, мало ли, откуда взялась эта бумага. На улице, кстати, было чисто – никаких следов трупов на асфальте, все полито свежим раствором, как это делают каждую ночь.

   Солдаты на КПП приветливо поздоровались, махнув рукой на мое намерение показать пропуск. Езжай, вчера виделись…

   Я приблизилась к аптеке и вдруг засомневалась. Вдруг этот шифр -полный бред, или аптекарь вызовет полицию? Лучше, чтобы я была с провизором один на один. Подождала, когда все покупатели выйдут, натянула поглубже на нос маску, черные очки, кепку. Камеры, конечно, вычислят кто я и откуда, но может будет шанс как-то ловко избежать преследования, если окажется, что это что-то нелегальное.

   Провизор вопросительно посмотрел на меня. Я откашлялась и осторожно спросила:

   –Подскажите, у вас есть хороший антисептик?

   Мужчина молча указал на полку, которая ломилась от разного рода дезрастворов. Я сделал вид, что изучаю их, но затем изобразила недовольство и покачала головой.

   –Вы знаете, я видела один ролик… Там предлагался некий антисептик с кодом А3478ЕТИ, кажется. Как Вы считаете, это хорошее средство? Просто так рекламируют…

   В этот момент в аптеку зашла бабушка, и я замешкалась.

   –Подождите, пожалуйста, – вежливо сказал аптекарь и внимательно посмотрел на меня. – Я обслужу эту клиентку и посмотрю на складе.

   Я ждала, пока бабушке продадут лекарства, затем зашли еще двое, пришлось их тоже пропустить. Мне стало казаться, что провизор забыл обо мне, и я стала пятиться к выходу в надежде по-тихому сбежать и попытаться забыть все это – записку, ролик и ночной кошмар.

   –Подождите еще минуту, – заметив мои телодвижения, строго сказал аптекарь. – Я уже отправил заказ на базу.

   Он быстро выпроводил еще двух человек и внезапно закрыл на ключ дверь, повесив табличку “перерыв”. Мое сердце трепыхалось от страха, как у воробушка. Мужчина успокаивающе взял меня под локоть и пригласил следовать за ним. Мы спустились в узкий подвал.

   –Откуда Вы узнали про это средство? – спросил провизор, стянув маску и защитные очки.

   –Я же говорю, из ролика.

   –Кто сказал Вам о нем? – с пристрастием продолжал спрашивать аптекарь.

   –Ну, рекламу нашла. В пачке сигарет.

   –Кто дал Вам эту пачку? – провизор смотрел на меня, не мигая.

   –Максим дал, – пролепетала я, чувствуя очередную волну подкатывающего к горлу страха. Ну никогда не умела врать…

   –Вы знаете Максима? – как-то “в лоб” спросил меня провизор.

   –Не очень хорошо, – уклончиво ответила я. – Скажем так, шапочно.

   –Странно… Но раз сам Макс Вам его дал, я, конечно, дам Вам его, – он вынул из коробки флакон и протянул мне. – Платить не надо. Потом придете, расскажете, как оно Вам. Кстати, как там Макс, здоров?

   Вот что ответить человеку, который спрашивает о самочувствии своего друга, которого на моих глазах ночью вздернули на самодельном эшафоте какие-то бандиты? Я не знала этого Макса, я не знаю аптекаря, и вообще не понимаю, что тут делаю. Если бы не катин звонок, я спокойно поливала бы свои помидоры.

   Перед тем, как захлопнуть входную дверь, я сунула флакон в карман и все же сказала:

   –Максим умер сегодня ночью. Примите соболезнования, – и быстро вышла, не оглядываясь.

   ***

   Дома я распечатала флакон и стала изучать инструкцию. Может, это наркотическое средство, и именно за это Макса повесили? Тогда мне бы лучше избавиться от него. Судя по аннотации, какой-то жидкий огонь – все убивает и стимулирует иммунитет. Ниже написано: рекомендуется принимать вовнутрь по одной капле на кусок сахара. Ну очень странный рецепт.

   Я спрятала фалкон под половицу и села смотреть новости. Ничего особенного не произошло, все как всегда – наши молодцы, всех потеснили и все выиграли. Взяли очередной город. Сходила к Кате за сахаром. Обсуждать ночное происшествие мы не стали. Дома я снова долго бродила по квартире кругами, раздумывая, стоит ли мне попробовать этот раствор на себе. Но я не рискнула. Позвала свою собаку и, капнув капельку на сахар, скормила ей. Если бы я могла предположить эффект, который возымеет это лекарство, то никогда бы не рискнула так поиздеваться над бедной Жучкой.

   Я оказалась запертой в комнате с небольших размеров монстром. Сперва собака когтями проделала дыры в дубовом паркете, потом, ощутив себя, видимо, хорошо, бросилась лизать мне лицо. Ее язык покрывал всю поверхность моей головы одновременно, полностью, и я чуть не захлебнулась в собачьей слюне. Оттолкнуть Жучку было нереально – сил в ней было столько же, сколько бывает, наверное, в тиграх. Я спряталась от нее под стол, но собачка нашла меня и продолжила играть, наслаждаясь своей внезапно обретенной силой. Стол был легко перевернут, ножка отгрызена. “Как хорошо, – подумала я, – что мне не нужна была злая собака-охранник, а простая дворняжка-компаньон!” И все же, Жучка была опасной, и я кинула кусок мяса из борща в ванную, где заперла ее и задвинула шкафом. Через пару минут в ванной стоял дикий грохот и скрежет, Жучка скулила и выла не хуже волка. Я в ужасе сбежала из квартиры.

   В подъезде я прижалась спиной к двери, слушая неприятные звуки из ваннной. Потом посмотрела вверх и увидела, как по ступенькам медленно, как в психоделическом кино, скатывается петушиная голова. Лестница была залита потоками крови. Это был какой-то кошмар наяву, и у меня закружилась голова.

   –Как Вам мои утренние яйца? – услышала я за спиной.

   –А?! – испуганно шарахнулась я и вжалась в перила подъезда.

   –Яички Вам мои нравятся?!

   Сосед стоял на лестничном пролете сверху, в одних трусах. Сума сошел, ясно же. Я рассеянно посмотрела на него, пытаясь определить, стоит ли его скабрезная реплика отклика, но мой взгляд тут же уперся в разноцветные бушующие крылья пестрой птицы, с которой лились потоки крови. Тут я догадалась, что сосед зарубил петуха, а про яйца он спрашивает, так как сегодня приносил мне утренний куриный урожай под дверь.

   –Я сегодня не завтракала еще, – сказала я.

   –Это зря. Надо поесть, а то заболеете. У Вас вид не очень, честно говоря.

   Ну еще бы. У меня в ванной спятившая Жучка выгрызает полотенцесушитель из стены, причем, судя по звуку, очень успешно. Во дворе по ночам вешают людей. Сосед, бывший король сети фитнес-центров, казнил петуха прямо на лестничной площадке.

   Я вышла на улицу. Моросил дождик, людей совсем не было видно. Пришлось долго бродить двору, раздумывая, что делать с Жучкой и всем этим непонятным в моей жизни. Размышляя, я добрела до почты, показала пропуск, оплатила коммуналку.

   –Вы, случайно, не болеете?! – с подозрением спросила у меня работница почты. – Глаза у вас слезятся.

   –Нет, что вы, просто плохо спала сегодня.

   –Проблемы? – поинтересовалась девушка, как будто могла их решить.

   –Нет, просто бессонница.

   Я уже направилась к выходу, как вдруг девушка окликнула меня.

   –Изида Малевич? Вам, кажется, письмо, подождите.

   Мне протянули конверт с красивой маркой и надписью “С любовью!”

   ***

   Я побрела домой. Не распечатывать же конверт под дождем. В нерешительности зайдя в квартиру, потопталась на пороге. В ванной было тихо: либо эта тварь уснула, либо сдохла.

   Я на цыпочках прокралась в комнату и села в кресло. Распечатала конверт. В нем было самое настоящее письмо, написанное от руки прекрасным каллиграфическим почерком.

   “Здравствуйте, моя дорогая незнакомка Изида! Ваше прекрасное имя я запомнил с первого раза, как и фамилию вашу, тезка знаменитого художника! Простите, что вмешиваюсь в Вашу такую спокойную и размеренную жизнь. Дело в том, что меня совсем скоро не станет. Сегодня, завтра или через неделю меня убьют. Но пусть эта новость Вас не печалит, ведь мы с Вами совсем не были знакомы.

   Жизнь и смерть так же иллюзорны, как и та реальность, которая нас с Вами окружает. Сегодня мы одни, а завтра где мы те, вчерашние? Иной раз школьных друзей и не узнать, так сильно меняет их жизнь…

   На пороге смерти я думаю о том, что именно определяет нас. Возможно, это простой набор представлений других людей о том, как мы выглядим, чем пахнем, что говорим. Каждый хочет, чтобы его знакомый соответствовал этим представлениям, вне зависимости от того, положительные они или отрицательные. В итоге, когда ты оказываешься немного иным, у людей возникает когнитивный диссонанс.

   Когда я к Вам подъехал на велосипеде, Вы подумали, что я из органов. Вы угадали: я работал в системе всю свою сознательную жизнь. Я выполнял приказы, не подвергал их сомнению, делал то, что мне велели. Я очень высоко взобрался по карьерной лестнице, но внезапно оступился.

   Не знаю, будет ли интересно Вам то, что я расскажу, но я знаю о заговорах сильных мира сего немного больше, чем Вам рассказывают по телевизору. Их цель – превратить человечество в стадо тупых овец, а для этого нужно, чтобы у людей осталось только три заботы – как выжить, где найти еду и как бы поскорей размножиться. По сути, эти три фактора движут всю флорой и фауной, но человечество когда-то шагнуло в сторону цивилизации, и стало задавать совершенно иные вопросы.

   Чтобы люди вернулись к первобытным задачам, и чтобы укрепить власть, главы мировых правительств ввергли человечество в шоковое состояние. Сперва искусственный кризис и дефолт, затем эпидемии и состояние гражданской войны в каждом государстве. Таким образом, уже много лет народы удерживаются в искусственно созданных стойлах, и совершенно не ропщут. Подросло поколение людей, которые не верят в самолеты и поезда. Как же удобно управлять такими идиотами!

   Я придумал вакцину. Нет, она не спасает от вирусов, поскольку никаких вирусов на самом деле нет. То есть, они есть, конечно, но совсем не так опасны, как нам внушают. Эпидемия уже давно миновала, оставив за собой самое худшее, что она могла оставить: человеческий страх. Страх врос в нас, как забор врастает в дерево – и стал неотделимым целым.

   Моя вакцина это лекарство против страха. Всего одна капля на кусочек сахара – и те области мозга, которые раньше спали, будут задействованы. Я просто хотел, чтобы все стали думать и перестали бояться. Но мой план раскусили.

   Лаборатория, в которой я проводил опыты, была сожжена вместе с реагентами. Я сохранил несколько бутылочек, и все они хранятся в известной вам аптеке. Лекарство действует бессрочно – вы один раз употребляете его, и дальше ваш мозг уже используется вовсю. Всегда. Вы контролируете происходящее.

   Как поступать с этим, решать теперь Вам. Я открыл самое ценное в своей жизни. Можете выбросить это письмо и больше никогда не вспоминать нашу встречу, а можете решиться на что-то более рискованное, чем “прогулки по трамвайным рельсам”.

   Письмо это я писал от руки, дабы машины не могли распознать содержание бумаги. Рекомендую не хранить его у себя, а сразу же уничтожить.

   Думаю, Вы примете правильное решение, ведь я его однажды уже принял, посмотрев в Ваши глаза.

   Всегда Ваш, Максим Аврамов”

   Я перечитала дважды и совершенно неожиданно для себя разревелась. Слезы катились градом, капая на колени. Позже, утерев лицо, я увидела, что сижу в луже воды.

   Я в ужасе бросилась в ванную, позабыв про то, что там сидит жучкомонстр. Собака с радостным визгом бросилась на меня и сбила с ног. Это она сгрызла в ванной металлическую трубу и устроила потоп. Пришлось перекрывать воду, откачивать, вызывать сантехника. На возню в моей квартире отреагировал сосед сверху, тот самый петушиный палач. Он пришел на помощь и вместе мы закрутили вентиль и вытерли полы.

   –Нет ли чего-то выпить? – хрипло спросил он, выкручивая над ванной мокрую футболку.

   Нет, он не алкоголик, но сейчас, видимо, стоит ему налить. Я поставила на стол коньяк. Он опрокинул стопку и спросил:

   –Изида, Вы часто смотрите в окно по ночам?

   Я замялась.

   –И не смотрите, – он нервно хохотнул и налил себе еще. – Я вчера такое видел, что неделю не усну.

   Я задумалась. Сказать ему то, что я знаю? Или пусть себе сидит дома?

   –Вы знаете, мне все так надоело, до чертиков, – внезапно дрогнувшим голосом сказал он. – Я чувствую себя очень плохо, особенно в последнее время. Вчера я едва в петлю не полез, честное слово. А ведь у меня три высших. Я могу больше, чем петухов на лестничной клетке резать. Посмотрите, какой я огромный, – он показал внушительных размеров бицепс. – Я занимался тяжелой атлетикой. Я мог бы сделать что-то хорошее. А что я делаю сейчас?

   –А почему Вы ничего не делаете? – спросила я осторожно, хлюпая носом и вспоминая письмо.

   –Я боюсь. Этот чертов страх, когда я вхожу на улицу… Он просто парализует меня. Я ненавижу себя за это. Я не знаю, откуда он берется и как с ним бороться. Простите, что говорю Вам это.

   Я посмотрела на этого огромного мужчину и вдруг все поняла.

   –Вы знаете, что коньяк лучше всего закусывать кусковым сахаром? – спросила я, наливая две рюмки.