Зарубежный детектив [Эрл Стенли Гарднер] (fb2) читать постранично

ЗАРУБЕЖНЫЙ ДЕТЕКТИВ

ЗДРАВЫЙ ВЗГЛЯД НА ВЕЩИ

Что ни говорите, а зарубежный детектив — это прежде всего увлекательное путешествие в другую страну. Точнее, страны, потому что их по меньшей мере три: географическая страна, вполне реальная и существующая на карте, та, где происходит действие произведения; область национального характера и индивидуальных психологий (персонажи), на которую проецируется действие; сфера холодной логики, по законам которой выстраивается не ложная, какой видят ее окружающие, но настоящая интрига — задумывается, совершается и раскрывается преступление.

Читателю этой книги предстоит изрядно попутешествовать: здесь под одним переплетом собраны авторы, представляющие три национальные литературы, в недрах которых сложился и расцвел детектив, каким мы его знаем, — американскую, французскую и английскую. За их плечами маячат внушающие почтение тени Эдгара По и Дэшиела Хэммета, Эмиля Габорио и Мориса Леблапа, Уилки Коллинза, А. Копан Дойла, Г. К. Честертона, Дороти Сейере и Агаты Кристи. Работают они в одном жанре, по весьма по-разному, и на страницах их произведений возникают непохожие характеры и ландшафты.

В книгах американца Эрла Стенли Гарднера (1889–1970) ландшафта, собственно говоря, и нет. Известно, что события происходят в Нью-Йорке, но сам великий город не показан, только обозначен. Разумеется, подробно дан интерьер преступления — без него нельзя. Читателю не так уж сложно мысленно нарисовать помещение окружного суда, где адвокат защиты Перри Мейсон одерживает блистательные победы, укладывая государственное обвинение на обе лопатки. После первой прочитанной книги складывается облик конторы Мейсона, состоящей из скромного кабинета и приемной, как сказали бы у нас — предбанника, с неизменной и незаменимой, обожающей патрона секретаршей Деллой Стрит за пишущей машинкой или с телефонной трубкой в руке. Гостиницы, названия улиц, маршруты поездок на такси, которое так жалует Мейсон ввиду экономии времени… Все это, говоря по правде, весьма условно и не больно напоминает реальный Нью-Йорк или хотя бы фантасмагорический, инфернальный город-лабиринт, каким его впечатляюще рисовал Дэшиел Хэммет, современник и соотечественник Гарднера, создатель гангстерского, или, как его иначе называли, «крутого», детектива-боевика.

Но Гарднеру реальная фактура и не нужна, потому что все внимание сосредоточено у него на личности и действиях Перри Мейсона и головокружительных процессуальных курбетах в суде с его участием. «Собака, которая выла» (1935), один из наиболее хрестоматийных детективов Гарднера, — не исключение в этом отношении, хотя здесь меньше суда, а больше действия за его стенами. В самом действии, а не в месте действия состоит американский колорит книг этого автора, воплощен американский дух независимости, предприимчивости и разумного риска. Перри Мейсон, даром что выписан по трафарету с его излюбленной позой (ноги врозь, плечи вширь, подбородок вперед), вечной спутницей Деллой Стрит, выполняющей при его особе те же примерно функции, что доктор Уотсон при Шерлоке Холмсе, и сухим профессиональным юморком, — этот Перри Мейсон и есть олицетворение американской нахрапистой смекалки, привыкший во всем полагаться на самого себя: «Все мое оружие — пара кулаков да голова на плечах. Иногда я беру револьвер, но нечасто: это выводит из формы — приучаешься целиком на него полагаться. К силе следует прибегать в самую последнюю очередь». Его профессиональные убеждения, опирающиеся на общие для всех адвокатов принципы, в то же время несут печать сугубо американской нравственной подоплеки освященных гонораром отношений между защитником и подзащитным: «…он всего лишь солдат, нанятый подсудимым с согласия государства и представляющий его интересы, и его святая обязанность — представить дело в самом выигрышном для подсудимого свете». Да и сам процесс обставлен на чисто американский манер и рассчитан на американскую публику, о чем, кстати, в этом романе весьма проницательно высказывается Перри Мейсон:

«Мы народ, склонный к драматизму… Мы не похожи на англичан. Англичанам подавай достоинство и порядок, а нам — драматизм и зрелище. Это у нас в крови. Мы настроены на быстрый бег мысли, по нам все должно идти как в театре».

Известная театральность, постановочность присуща и книгам Гарднера, построенным на последовательности драматических эпизодов, в которых действующие лица даны крупным планом, описания их действий сжаты до аскетической насыщенности ремарок, над всем торжествует диалог, а место действия обозначено прорисовкой характерных линий и силуэтов — как на современной декорации. Что до сцен в суде, то их можно перенести на подмостки, даже не инсценируя, один к одному. В результате