Многозначительные звезды [Николай Аркадьевич Липкин] (fb2) читать онлайн

Николай Липкин Многозначительные звезды

Из пяти ламп, составляющих люстру, светила только одна тусклым, с желтоватым оттенком светом, оставляя блеклые тени от предметов интерьера. Обстановка в комнате бедная, почти спартанская. Желтый, потертый линолеум с неаккуратным, идущим через всю комнату швом, был грязным, особенно рядом с одним из кресел, весь в крошках, липких фиолетовых пятнах. Кресел два: одно стояло около стены, напротив шкафа, другое, нацеленное на телевизор, находилось посредине комнаты. Кресла старые, с продавленными сиденьями. Стенной шкаф маловат – три секции, из которых он состоял, прикрывали лишь часть стены, обои сверху отклеились на стыках, свисали лоскутами. В центральной секции за стеклом расставлена глиняная посуда: кувшин, сахарница и несколько кофейных чашек с блюдцами. Посуды мало, на всю полку ее явно не хватало. На нижней полке внавалку разбросаны диски с фильмами.

Полки крайних секций заставлены книгами. Книги разнообразны: наряду с детективами Фридриха Незнанского и Александры Марининой попадались черные с золотым тиснением обложки книг серии «Лауреаты Нобелевской премии»: Андре Жид, Синклер Льюис, Анатоль Франс, исландский писатель Халлдоур Лакснесс. В отличие от плотно закрытых полок с посудой в этой секции стекла раздвинуты – заметно, что книги читаемы. На противоположной стене одиноким пятном висел большой календарь за 2010 год с фотографией молодого Эмира Кустурицы. Из техники в комнате находился старенький телевизор «Горизонт» и DVD-проигрыватель.

Вдоль стены, противоположной окну, находилась кровать с не застеленной постелью. На ней в углу сидел мужчина. Он был уже немолод, наверное, чуть за сорок. Русые, с редкой проседью волосы коротко острижены, лицо худощавое с выступающими скулами. Черты лица тонкие, его можно было даже назвать красивым, если бы не глаза – глубоко посаженные, впрочем, и это не портило общее впечатление, портил взгляд: потухший и бессмысленный, какой бывает только у чрезвычайно уставших морально и физически людей. На кровати мужчина сидел, опершись спиной о стенку, ноги сложив по-турецки. Взгляд застывший, направленный в пустоту комнаты.

– Опять не засну, – зло пробормотал он, вставая с кровати. В фигуре, почти болезненно худой, отчего он казался выше, чем есть на самом деле, с сутулыми, узкими плечами, читалась такая же безнадежная усталость, что и во взгляде.

Мужчина взял со стула халат. Надел его, плотно запахнув и завязав пояс. Глазами поискал тапки: нашел только один, второй, по всей видимости, находился под кроватью. Стал на четвереньки, правой рукой начал рыскать там. Тапок прибился к самой стене и, чтобы достать его, мужчине пришлось чуть ли не по пояс залезть под кровать. Двигался он медленно, неторопливо. Нащупал тапок. Вылезая обратно, сделал резкое движение, отчего затылком ударился о деревянный остов кровати. Судя по звуку, ударился сильно, больно. Однако ни словом, ни мимикой этого не выдал. Только потер кончиками пальцев ушибленное место.

Поднялся с пола, надел тапок. Направился в ванную комнату. Включил воду в рукомойнике, долго регулировал температуру. Сделал воду едва-едва теплой и, зачерпывая ее двумя ладонями, умыл лицо, шею. Взял полотенце, но не стал вытирать мокрые лицо и шею, а просто немного их промокнул. Струи воды потекли под халат по спине и животу.

Возвратился в комнату, двинулся сначала в сторону телевизора, но на полпути, видно, передумал, подошел к книжной полке, постоял, долго выбирая книгу. Выбрал детектив «Кровная месть» Незнанского, открыл наугад, прочитал несколько строк и поставил обратно. Взял сборник рассказов Аркадия Аверченко в синем переплете. Уселся с книгой в кресло. Открыл не с начала, а где-то с середины. Было заметно, что этот сборник читает он не в первый раз, знает хорошо и для чтения подбирает какой-то отдельный, ранее понравившийся отрывок.

Неожиданно тишину комнату разорвал звонок домашнего телефона. Мужчина аж вздрогнул, посмотрел на часы – начало пятого. Телефон звонил громко, противной трелью. Мужчина подошел, взял трубку.

– Алло, –голос мужчины оказался низким, глухим.

– Вова, это я! – радостным женским голосом закричали в трубку. – Это я, выйди встреть меня!

– Куда вы звоните? – спросил он.

– Ой, а куда я попала?

– Кто вам нужен? – повторил он.

– Извините, Владимира можно? – испуганно спросила собеседница.

– Вы не туда попали, – раздраженно заявил он.

– Ой, извините, пожалуйста!

– Ничего.

Мужчина положил трубку. Вернулся обратно в кресло, попытался снова начать читать. Очень скоро ему это надоело, он захлопнул книгу, не делая при этом никаких закладок, бросил ее на пол. Пару минут сидел в кресле, не меняя позы, тупо уставившись в противоположную стену с календарем. Потом поднялся, подошел к телевизору, взял пульт, вернулся, сел в кресло.

Включил телевизор, начал щелкать каналами. Остановился на «Евроспорте». Показывали теннис. Играл Джокович с неизвестным теннисистом с трудно запоминающейся фамилией. Джокович выигрывал по сетам 2:1. Мужчину хватило минут на пять, не более – со злостью выключил телевизор, бросив пульт на пол, туда же, куда и книгу. Встал, выключил свет в комнате, лег на кровать.

Сон явно не шел, долго-долго ворочался туда-сюда: пытался лежать то на спине, то на боку, в конец концов лег на живот, обняв обеими руками подушку и уткнувшись в нее головой. Не помогло. Поднялся, тяжело и часто дыша, включил свет, снова надел халат.

В комнате душно, жарко, все окна и форточки закрыты.

Мужчина вышел на балкон. На подоконнике лежали пачка сигарет и зажигалка. Взял сигарету, закурил.

Ночь была хороша. Жил он на предпоследнем, одиннадцатом этаже. Внизу просматривался двор: редкие тусклые фонари пробивали темноту, освещали деревья и припаркованные машины. Невысокие «хрущевки» с редкими яркими квадратиками – окнами таких же, как он, лунатиков, казались лесными избушками из самых добрых детских сказок. Вдали неровной шеренгой выстроились «высотки» проспекта. Сверху надвигались многозначительные звезды. Для городского неба они были непривычно яркими. Луна, как на картинке, – желтая, яркая, идеально круглая.

Мужчина курил медленно, глубоко и жадно затягиваясь, долго задерживая в себе дым. Курение, казалось, постепенно успокаивало его, снимало злость и раздражение, вызванные бессонницей. Взгляд перестал быть таким бессмысленным, в нем стала появляться некая одухотворенность, как бывает, когда думаешь о чем-то отвлеченно-хорошем.

Докурив сигарету, бросил ее с балкона, не затушив. Окурок падал до самой земли ярким светлячком. Глубоко вздохнув, мужчина развел в сторону согнутые в локтях руки и что есть силы потянулся.

Вернулся в комнату. Снял халат, аккуратно сложил его и повесил на спинку кресла. Пошел в ванную, залез под душ. Постоял какое-то время под струями горячей воды, практически не шевелясь. Выключил воду, хорошенько вытерся полотенцем. После душа начал бриться. Тщательно-тщательно намылил лицо пеной, выбрил по очереди левую и правую щеки, затем шею и подбородок. Смыл с лица остатки пены и отер туалетной водой. Внимательно осмотрел себя в зеркало, результатом, кажется, остался доволен, даже улыбнулся своему отражению – наверное, первый раз за все время.

Мужчина вышел из ванной, что-то тихо насвистывая. Открыл в коридоре шкаф с одеждой, долго и внимательно изучал содержимое. Остановил свой выбор на спортивном костюме и белой майке. Мастерку застегнул до самого горла. Надел тапки, снова вышел на балкон, подошел к подоконнику, примерился– тот высокий, мужчине почти по самую грудь.

Вернулся в комнату, направился на кухню. Взял табуретку, осмотрел ее. Забраковал: она была плохая, ножки ходуном ходили в разные стороны. Выбрал другую, нажал на нее всем телом, поводил в разные стороны – эта табуретка оказалась явно лучше, крепче.

Ухватив табуретку за ножку, мужчина возвратился на балкон. Установил ее возле подоконника. Медленно, неуверенно поставил на табуретку сначала одну ногу, потом другую, тщательно примеряясь и выбирая для них место, придерживаясь при этом обеими руками за фрамугу. Укрепившись на табуретке, отпустил руки, развел их в стороны, удерживая равновесие. Выпрямился. Поставил правую ногу на подоконник, перенес на нее центр тяжести, глубоко вдохнул, выдохнул и сделал шаг вперед.