КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706129 томов
Объем библиотеки - 1347 Гб.
Всего авторов - 272720
Пользователей - 124656

Последние комментарии

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: 0 ( 1 за, 1 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Dima1988 про Турчинов: Казка про Добромола (Юмористическая проза)

А продовження буде ?

Рейтинг: -1 ( 0 за, 1 против).
Colourban про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).

Ты в моем фокусе [CrazyOptimistka] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Crazyoptimistka Ты в моем фокусе

1.

Стою у здания загса и смотрю на счастливые лица, которые меня окружают. Вот родители, которые не сдерживают слез от умиления. Вот друзья, которые в перерыве между очередным «горько» налегают на шампанское. Вот вся остальная родня, которая шушукается за спинами, обсуждая вложенные деньги в свадьбу, тачку, платье невесты. Но стоит фотографу навести на них камеру, как все становятся иными, считая, что идеально скрывают свои лица за притворством. Зря. На фотографиях это очень хорошо заметно. И я вздыхаю. Как же все предсказуемо. Почему? Потому что редко бывает такое, что свадьбой все довольны. Находятся и такие личности, которые мутят воду и любят подлить масла в огонь своими недовольствами. То им церемония не пришлась по вкусу, то голуби взлетают слишком криво, то солнце светит слишком ярко. И снова у меня из груди вырывается вздох, но уже от облегчения. Потому что это не моя свадьба вообще. Да и около загса я нахожусь совершенно по иному поводу. Весьма тоскливому, если посмотреть на всех вокруг.

Передо мной притормаживает машина и я приспускаю солнечные очки по переносице. Наконец-то.

– Прости, дел по горло, – Дима бросает взгляд на наручные часы, – давно ждешь?

– Достаточно, – вновь прячу глаза за темной защитой.– Мог бы поспешить. Все-таки такое событие…

– Ариш, – он заметно напрягается.

А меня напрягает то, что он до сих пор сокращает мое имя. Меня словно отбрасывает в прошлое, где я слышу его в таком исполнении, но произнесенным ласково. А не так, как сейчас. Как будто для Димы это теперь нечто раздражающее. И мне хочется сказать что-то колкое, но очередное «горько» обрывает все на корню. И на душе становится тоже горько. Приходится натянуто улыбнуться мимо проходящим людям. Они же не виноваты, что у них сегодня такой праздник, а у меня развод.

– Пойдем, – муж касается моей руки, выводя из ступора. Почти бывший муж.

Но в этих касаниях нет ничего, что указывало на то, что мы когда-то были нежными друг с другом. В них нет даже никакой дружеской подоплеки. Мы отталкивается друг от друга, будто незнакомы. И будто нам неприятно все это.

Странно, да? Люди влюбляются, обещают прожить всю жизнь рядом и строят планы на старость. А потом что-то происходит и…мы становимся теми, кто мечтает поскорее разорвать все связи друг с другом. Мы хотим…освободиться. Разъезжаемся по разным углам, делим имущество, возвращаем подарки. Но человек сам по себе очень сложный механизм и вытравить все воспоминания из себя не получается. Пожалуй, это самое поганое во всей ситуации. Потому что нет-нет, а екает внутри. Особенно в такие моменты, как сейчас. Когда молоденькая регистраторша даже не скрывает любопытного взгляда, которым она одаривает сначала меня, а затем Диму. И на нем она задерживается чересчур долго. Сначала мне хочется по старой памяти дать этой девочке понять, что ей ни черта не светит. Но потом я вспоминаю, что Дима теперь не мой и… он взрослый мужик. Справится сам с излишним вниманием, если оно ему придется не по вкусу. Но он как всегда слишком занят делами и даже в кабинете не отрывается от своего телефона. Да нам и любовница не понадобилась, чтобы наш брак разлетелся к собачьим чертям. Хватало и его телефона, который он в последние годы выключал на пять минут, чтобы заняться сексом со мной. Но теперь, мне что-то подсказывало, что даже в те минуты, он не наслаждался временем со мной. Он просто ставил работу на паузу, трахал меня и снова втыкал в свои таблицы. Я бы поняла его одержимость, если бы мы в чем-то нуждались. Но мы оба – выходцы из состоятельных семей. Оба работаем не потому что это нужно, а потому что нам бы было скучно сидеть без дела. Хм… сошлись мы, видимо, по той же причине. Хотя поначалу нам казалось, что это любовь. По крайней мере, мне так казалось.

Пинаю его носком своей туфли и с удовольствием вижу, как он морщит нос. Нет, я не в том плане, что мне нравится видеть его боль. Просто он так забавно это делает.

– Вытыкни из своей игрушки, – киваю в сторону девушки, – а то бедолага скоро глазки сломает, так тебе усердно их строит. А ты этого даже не замечаешь.

Дима вздыхает. Девушка краснеет, как помидор. Каюсь, иногда мой язык-враг мой. Но когда я нахожусь в стрессовом состоянии, ничего не могу с собой поделать.

– Эмм… – откашливается регистратор и чуть ли не с носом ныряет в бумаги. – Фамилию оставляете?

– Боже упаси, – закатываю глаза и тут же улавливаю краем уха раздраженное бормотание слева от себя. – Надоело быть Беловой. Прошу вернуть мне мою девичью фамилию.

– А она-то тебе чем не угодила? – Не выдерживает Дима.

И мне нравится то, что я вижу. Настоящую эмоцию. Пусть она даже на грани того, чтобы перерасти в гнев. Раньше такие вспышки всегда заканчивались сексом в самых неподходящих местах. Но это было в первые годы брака, когда мы еще не могли насытиться друг другом. А сейчас она мгновенно гаснет. Сменяется какой-то усталостью. Нам обоим надоело играть в эти игры. И мои подтрунивания – всего лишь отголоски из прошлого. Когда это было уместно и даже смешно.

Я даже не продолжаю говорить, просто пожимаю плечами. А Дима даже не пытается докапываться дальше. Девушка же сосредоточенно что-то печатает в компьютере и даже не смотрит в нашу сторону. По инерции тянусь к безымянному пальцу, чтобы прокрутить обручалку. Я всегда так делаю, когда нечем себя занять. Но там пустота и я перевожу взгляд на руки Димы. И тут же чуть не даю себе ладонью по лбу. Зачем я туда смотрю? Он снял обручальное кольцо на пятом году совместной жизни. Я даже не помню причины, но, кажется, тогда она мне показалась понятной.

– Вот, ознакомьтесь внимательно, – регистратор подает нам документы, – и если все верно, распишитесь на полях рядом с вашими фамилиями.

Дима подмахивает бумажки даже не прочитав. И это как-то особенно больно отдается у меня внутри. Неужели все настолько плохо? Неужели я тебя настолько достала? А потом сама признаюсь, что лишние сантименты тут ни к чему. Суть документов и так ясна, я лишь гляжу на строчку, где красуется моя девичья фамилия. От которой я уже отвыкла и которая даже читается как-то иначе. Как будто она и не моя вовсе. А затем ставлю подпись. Да, я теперь снова Ковальчук. Даже не верится.

– Что ж,– девушка как-то нервно глядит на нас, – примите мои…

И то, что она не знает, как продолжить, заставляет меня усмехнуться. Ну да, для поздравлений как-то неуместно. А говорить соболезнования – как-то уж совсем не в ту степь.

– Спасибо, не утруждайтесь, – бросает Дима.

Ох уж благородный спаситель, который так вовремя помог бедняжке окончательно не слиться цветом лица с багровыми занавесками на окнах.

– Всего хорошего, – киваю головой и поднимаюсь со своего места, скручивая бумаги о разводе в подобие рулончика.

В полном молчании, мы прорываемся сквозь толпу гостей и несколько пар будущих молодоженов. И на душе становится совсем тоскливо. Кто его знает, что их ждет впереди. Может быть, их счастье продлится до последнего вздоха. А может быть, не выдержит даже первого заёба. На практике не все так красиво, как это показывают в фильмах.

– Что ж…ты это… звони, если вдруг что, – бросает Дима, открывая дверцу машины.

– Угу.

– Ариш, я серьезно. Мы же взрослые люди, которые умеют решать проблемы соответственно своему возрасту. Я действительно помогу, если это потребуется. Все-таки, не смотря на все это, мы не чужие.

– Белов, угомонись,– роюсь в сумке в поиске ключей от своей машины. – Я похожа на ту, что будет горевать о разводе под песни Аллегровой с бутылкой вина?

– Это вряд ли, – усмехается муж. Твою ж мать, бывший муж. – Ладно, удачи тебе Ковальчук.

Я киваю головой и выдавливаю из себя улыбку, когда он сигналит и проезжает мимо меня. Затем прохожу чуть дальше по парковке и ныряю в свое авто. И только потом маска эдакой несокрушимой женщины трескается и разваливается на части.

На душе паршиво. На глазах слезы.

Сильные девочки тоже ломаются. Но только при одном условии, что это никто не видит.

2.

– Ты уверена, что можешь работать?

Отвожу камеру от лица и пристально смотрю на Ольгу. Ну почему? Почему два года назад я выбрала в помощницы именно это чудо в перьях? Которое носит на руке десять фенечек, по ее мнению оберегающих от всех напастей и невзгод. Девушку, которая живет исключительно по гороскопам и верящую во все приметы на свете. Причем она не скрывала этого, а прямо в лоб заявила на первой встрече, что сегодня Сатурн на ее стороне. На тот момент мне показалось это забавным. Мне почему-то подумалось, что именно такого шизика не хватает в моей команде. Впрочем, я не жалею об этом до сих пор. Но иногда Оля жжет чересчур даже для ее дневной нормы странностей.

– А почему бы и нет? – пожимаю плечами.

– Но это же свадьба.

– И? – скептически выгибаю бровь.

– И тебе нужно фотографировать их.

– По-моему, в этом и заключается вся суть работы фотографа, – с этими словами я легонько постукиваю пальцем по камере. – Чтобы фотографировать разные мероприятия.

– Но это же свадьба, – продолжает она давить на меня.

– Спасибо, что за последние десять минут ты в двадцатый раз напомнила мне об этом. А я-то думала, что мы собрались на церемонию секты. Надо же, а это оказывается всего лишь свадьба.

– Но ты-то в разводе.

– Блин, Оль, что в этом такого? Ты в курсе, сколько людей переживает подобное в день? Даже сейчас, когда мы разговариваем, несколько пар распадается. И что нам теперь, не работать из-за этого? Успокойся, это всего лишь развод, а не болезнь, передающаяся воздушно-капельным путем. – Шикаю на помощницу.

– Однако, как показывает статистика, это негативно сказывается на самом человеке. Ты начинаешь распространять негативные волны вокруг себя и, тем самым, можешь навредить молодоженам.

– Оль, – закатываю глаза.

– Что? – как ни в чем ни бывало отзывается она.

– Иди и возьми мне кофе.

– Но я тебе приготовила зеленый чай, который благоприятно воздействует на организм и очищает его от стресса.

– Оль…

–Что? – повторяет она вопрос с таким выражением лица, будто действительно верит в то, что я начну пить этот зеленый ужас.

– Просто… иди. И не возвращайся минут двадцать, хорошо?

– Арина Сергеевна, вы безответственно относитесь к таким серьезным вещам. Вселенная вам это никогда не простит.

– Я как-нибудь переживу, – вздыхаю, – и не забудь про сливки к кофе.

Оля возмущенно фыркает, но уходит. Знает же, что в наших неравных боях всего один победитель. И им всегда становлюсь я. И ведь дело даже не в возрасте, я ее старше всего-то на два года. Но к своим двадцати девяти годам я научилась охренительно быстро подстраиваться под ситуации. Всего-то надо что уметь, так это прятать свои истинные чувства и мысли за щитом из юмора. Пусть остальные думают, что ты сумасшедшая и что тебе море по колено. Пусть. Главное, что за этими размышлениями у людей не остается времени, чтобы присмотреться к тебе и заметить в твоих глазах боль и усталость. Роль клоуна тоже не легка, но кому какая разница?

Шумные возгласы со стороны входа в парк отвлекают от ненужных мыслей. Время сосредоточиться на работе. Я настраиваю на зеркалке нужный режим и спешу к ребятам. Не смотря на неудачи в личной жизни, я была очень рада за них. На самом деле, свадьба само по себе очень красивое событие. И эмоции, они здесь разные, но искренние. Зависть так зависть. Радость и улыбки по сто ватт.

Делаю первые кадры, пока никто этого не видит. Улавливая то, что все чувствуют в данную секунду. И когда не готовятся. Я называю их «непостановочными». Как правило, именно эти фото и возглавляют свадебные альбомы моих заказчиков.

– Арина, – меня замечает мама невесты и машет рукой.

– Добрый день, примите мои поздравления, – подхожу ближе и вкладываю в улыбку как можно больше искренности.

– Фотозона уже готова?

– Конечно, мои помощники ждут указаний по поводу конфетти и мыльных пузырей. – Киваю головой.

– Давайте так, – женщина что-то мысленно прикидывает, – сначала пускаем пузыри, а затем конфетти со всеми остальными. Цветной дым тоже подготовили?

– Да, как и договаривались. Для жениха изумрудный, а для невесты рубиновый цвет.

– Мне кажется, что мы прогадали с оттенками.

– Что вы, не переживайте. Я уверяю вас, именно они будут выигрышно смотреться на фото. Расслабьтесь, выпейте шампанского и наслаждайтесь праздником. А все остальные заботы касаемо фотографий оставьте мне.

– Пожалуй, вы правы, – мама усмехается, – пора выдохнуть.

– Вот именно.

Но она не выдохнет ни сейчас, ни во время выездной регистрации в парке, ни после. Это такой тип родителей, которые должны все держать под своим контролем. Я вижу это сквозь объектив камеры, как и многое другое, что останется только на черновых снимках.

Гости наконец-то собираются все вместе, звучит красивая мелодия и ведущая церемонии зачитывает душевные строки о новой жизни, которые вызывают первые слезинки на глазах всех женщин. Я бесшумной тенью скольжу по периметру, снимая общую атмосферу. Затем меняю объектив на тот, что нужен для портретной съемки и выжидающе смотрю на проход, по которому проходит подружка невесты, облаченная в сиреневое платье. Делаю снимок девушки, когда она занимает свое место. А затем разворачиваюсь снова к проходу, чтобы щелкнуть дружка.

И знаете что?

Кажется, слова Оли о карме в кратчайшие сроки достигли нужного адресата. Вселенная подумала и решила ниспослать мне моего бывшего парня. Моего первого парня. Мою первую любовь. Мою первую боль.

3.

Щелк. Затвор закрылся, запечатлевая каменное лицо Дэна. Который так же, как и я, вряд ли когда-либо надеялся увидеться вновь.

Еще один щелчок затвора мне понадобился для того, чтобы убедиться в реальности происходящего. Черт. Он действительно здесь. Движется прямо на меня в своем идеально сшитом по фигуре костюме. А ведь раньше я таяла от его взгляда, словно дешевое мороженное на солнце. Но мне сейчас хотелось скрыться. Из некогда любящих глаз, чьи морщинки я знала наизусть, шел холод. Я даже зачем-то отступаю на шаг назад, хотя могла этого не делать. Мы далеко друг от друга. В прямом и переносном смысле этого слова.

Одного только профессионализма слишком мало. Я это понимаю по тому, как меня сносит мощным потоком воспоминаний. Из последних сил хватаюсь за камеру, за голос ведущей, за образ невесты в свадебном платье. Но это не помогает. И вот, мне снова семнадцать. Я назло отцу устраиваюсь работать посудомойщицей в кафе. Решение принято спонтанно, после очередной ссоры с родителями. Которые уверены, что я сдуюсь после первого же дня игры в свою самостоятельность.

И да, это мой реально первый рабочий день в новой для меня роли. Мне страшно до одури, потому что я ни хрена не понимаю. Нет, как мыть посуду я в курсе. Чисто гипотетически. Не то, чтобы я считала себя белоручкой, но когда у тебя в подчинении целый штат сотрудников, то надобность делать все самой отпадает. А тут я вдруг поменялась с ними местами. И ладно бы здесь была бы вспомогательная техника. Но нет. Смотрю то на гору грязной посуды в огромной мойке из нержавеющей стали. То на губку в руках второй женщины.

Кажется, ее зовут Наташа. Ей за пятьдесят, у нее тучная фигура и ужасный варикоз на ногах. А еще она бухает, пока этого никто не видит. Точнее, она думает, что никто не видит. Но я прямо сейчас наблюдаю за тем, как она сливает остатки со всех шотов и бокалов в одну кружку, а затем залпом выпивает. Я не знаю, как ее не тошнит от этой адской смеси, но меня в этот момент ноги сами разворачивают к ней спиной. Слышу смачную отрыжку и передергиваю плечами.

– Ну, че встала? У нас сейчас банкет будет на двадцать человек, посуда сама себя не подготовит.

Поджимаю губы и осматриваю небольшое помещение в поисках перчаток. Не буду же я гробить свой свежий маникюр…

– Слышь, фифа, за ногти забудь, – будто читая мои мысли, хмыкает Наташа. – Привыкай к тому, что от воды нихера на них не держится. Собственно, как и кожа на пальцах от горячей воды.

После этих слов, она противно хохочет, тыча мне в лицо свои пухлые ладони. Вид у них мерзкий. Кожа действительно местами, особенно у ногтей, облезшая. Ногти стали прозрачными и кое-где виднеются остатки красного лака.

– Мой совет для начинающих, так сказать. Посуда в перчатках скользит и бьется. А за ее бой ты платишь из своего кармана, ясно? Мыло бодяжь с водой, так на дольше хватает. – Женщина делает глоток из своей чашки, – экономия должна быть экономной. И даже не вздумай отсюда чего-нибудь стырить. Нас после смены досматривает охрана.

– Я и не думала. – Делаю первые шаги к мойке, как в меня летит вылинявший фартук. – Зачем мне он?

– А тебе самой свои шмотки не жалко? – Наташа достает пачку сигарет из кармана штанов.– Жир с тарелок летит дальше, чем ты думаешь. Так что в следующий раз, возьми что-то другое из одежды.

– Ясно, – киваю головой и начинаю завязывать кусок этой тряпки под названием фартук вокруг талии.

– Так что? – задает мне вопрос женщина.

– Что «что»?

– Какими судьбами? Проспорила?

– Нет.

– Бабки должна за что-то?

– Нет.

– Ааа, понятно. Была у нас тут звезда на подобии тебя, нюхала все, что можно было. Ты, небось, тоже на траве сидишь или че покруче? – Наташа шевелит бровями вверх-вниз. – Сразу скажу, бабла ты тут на это не поднимешь.

– Я не из этих. – Закатываю рукава и включаю воду, показывая всем видом, что разговор с этой дамочкой не вызывает у меня никакой радости.

– Ну да, ну да, все мы не из «этих». Но ты-то тут стоишь, значит что-то в твоей ванильной жизни не так. Хочешь тут продержаться подольше?

– Снова советы, которых я не просила?

– Будь проще девочка и оставляй свои понты вот там, – она машет рукой в сторону двери, – по ту сторону. Может где-то ты и мажорка, но здесь… обычная посудомойщица.

Игнорирую эти слова, потому что сказаны они уже заплетающимся языком. Чувствую, что даже поставленный срок в месяц работы на этом месте будет для меня адом. Хотя… ад начался прямо в этот же вечер. Ведь Наташу окончательно развезло уже через два часа нашей работы. Она так и уснула, присев на скамейку и облокотившись об край мойки. А я осталась одна на разрыве. Спасибо тем официантам, которые терпеливо ожидали, пока я перетру то тарелки, то наполирую стаканы. И еще спасибо за то, что подсказывали, где какая посуда находится. К концу вечера мне было абсолютно наплевать, как на меня смотрят. Я была вспотевшая, уставшая и обозленная на саму себя. Но я сама виновата в сложившейся ситуации. Не стоило так горячо протестовать и бить себя в грудь, что я сильная. Оказывается, в семнадцать лет можно очень сильно переоценить свои возможности.

Безразлично наблюдаю за тем, как охранник выворачивает мой рюкзак. Еще более безразличней кошусь на сонную Наташу. Я и еще какой-то мальчик, который тоже только устроился на работу в помощники официанта, еле смогли растолкать эту ужасно храпящую бабу. Нам вызывают такси и, пока оно едет, я наконец-то выдыхаю, когда прикрываю глаза и откидываю голову назад. Позади за спиной, открытая дверь, ведущая к первому бару. Там толпятся пацаны – официанты, собираясь на какой-то движ после рабочего вечера. Еще там же сидит администратор и один из начальников. В какой-то момент, все затихают и я отчетливо слышу:

– Красивая девчонка.

Но у меня нет абсолютно никакого желания флиртовать и, тем более, терпеть подкаты. Однако стоит мне обернуться лицом к говорившему, как все слова застревают в горле. Я вижу Его. И сердце ускоряет бег, заставляя кровь прилить к щекам. Как хорошо, что на дворе ночь и мой предательский румянец никому не видно. Отворачиваюсь обратно и молюсь, чтобы такси приехало быстрее. И да, я позорно сбегаю. Но не от них. На их глазах, я с высоко поднятой головой, неспешно подхожу к авто и ныряю в салон. А внутри… Я бегу сама от себя, до боли прикусывая щеку изнутри.

Не смей, Ковальчук.

Слишком поздно. Я пропала в том омуте глаз. Дороги назад больше не было.

4.

– Чудесный вечер, спасибо, что доверили мне запечатлеть ваше памятное событие, – жму руки родителям и молодоженам.

– Спасибо и вам за работу. Когда будут готовы снимки?

– С полной ретушью всех кадров в течении недели, – проговариваю стандартные сроки. И еще раз, улыбнувшись на прощание, разворачиваюсь на выход. Честно говоря, я себя чувствовала уставшей как никогда. Ноги гудели, желудок требовал еды. С самого утра во рту ничего не было, кроме того стаканчика кофе, который я выторговала у Оли. Нет, меня пытались угостить на банкете, но кусок в горло не лез. Не здесь и не тогда, когда Дэн ходит где-то поблизости.

Аккуратно опускаю кофр на переднее сиденье, а затем тянусь к кнопке, чтобы открыть багажник. Проверяю все ли оборудование я забрала из зала, а затем сверяю с тем, что мне прислали мои помощники. Вроде бы остатки реквизита на своем месте и ничего не забыто. Обычно я отпускаю ребят сразу после выездной регистрации, так как в летний сезон основная нагрузка идет на уличные фотозоны. В кафе и рестораны со мной иногда едет Оля. Но сегодня – ничего масштабного. Поэтому остаток вечера я отбегала сама. Причем, не жалея ног. Ведь заваливая себя работой, у меня не оставалось даже и свободной минуты, чтобы ловить взглядом статную фигуру Дэна в толпе. За весь вечер мы оказались лицом к лицу всего лишь раз и то, когда жених захотел сфотографироваться с друзьями. В их кругу Дэн вел себя непринужденно. Но стоило мне оказаться рядом, как его лицо застыло. Ни единой эмоции. Только холод и пустота.

А чего ты ожидала, Ковальчук? Жарких объятий?

Нет. Хотя бы лучик тепла. Но с учетом того, то расстались мы на странной ноте, это было слишком глупо с моей стороны. Что-то в груди дернулось и будто перестало трепыхаться. Ни мне, ни ему это не нужно.

– Дура, – шиплю себе под нос.

А затем захлопываю крышку багажника и замираю на месте. Дэн стоит на верхних ступеньках небольшой лестницы, которая вела вниз к главному входу. Свет от фонаря частично затрагивал его лицо и я вижу, как он прищуривается, окатывая меня изучающим взглядом. Заворожено наблюдаю и за тем, как он подносит сигарету к губам и медленно затягивается. Он стал другим…а изменилась ли я для него? И помнит ли он обо мне что-то хорошее?

Я не знаю, почему мне вдруг так важно знать об этом. Я не понимаю, почему мое тело начинает бить мелкой дрожью, когда я смотрю прямо ему в глаза. На дворе ночь, но это не помеха для меня. Я прекрасно помню, что они у него карие. И про себя прошу, чтобы он первым разорвал этот контакт. Потому что я не в силах. Эмоции, которые я сейчас испытываю невозможно описать словами. Они сильнее даже тех, что я ощущала по отношению к Диме.

С бывшим мужем было все просто. И любовь была тоже простой. В тех отношениях я отдыхала от шторма, который привнес в мою жизнь Дэн. В какой-то степени я больше позволяла Диме любить себя, чем любила сама. Мы были друзьями, сожителями с общей целью, хорошими партнерами в постели. Но вот этой искры, как у нас с Денисом я не чувствовала. Наверно, именно поэтому, развод нам дался без скандалов. Да, мы отпускали друг друга со скрипом на зубах. Потому что за семь лет брака успели прикипеть друг к другу. Но в то же время мы понимали, что одной постелью сыт не будешь. И что нужно отпустить человека, когда видишь, что ему эти отношения не приносят удовольствия.

Да, жаль, что так вышло. Да, я ощущала пустоту, сидя в загсе. Да, я вредничала перед бывшим мужем. Но это уже больше по инерции, как дань прошлому, в которое мы с Димой были готовы превратить наше настоящее. Так почему же я не могу так же сделать и с Дэном? Почему мне стоит диких усилий обойти машину? Почему его цепкий взгляд не отпускает меня до тех пор, пока я не оборачиваюсь к нему вновь:

– Доброй ночи, Дэн.

И уверяю себя в том, что это простая вежливость с моей стороны. Ведь не смотря ни на что, в любой ситуации нужно сохранять лицо. Даже тогда, когда внутри черти что творится.

Естественно, парень ничего не отвечает. Отшвыривает окурок в урну и разворачивается ко мне спиной, уверенно спускаясь обратно к входу.

– Полная дура, – повторяю я себе, сидя уже в салоне и поворачивая ключ в зажигании.

И где теперь твоя хваленая дерзость, а? Где характер, Ковальчук?

Ночь прошла тяжело. Измученный разными мыслями разум выдавал вместо снов обрывки воспоминаний.

– Господи, Арина, предки тебе заблокировали карты?

– С чего ты это взяла? – непонимающе смотрю на подругу. А та в свою очередь с ужасом таращится на мои руки. – А, ты об этом. Ничего катастрофического. Просто нет времени на салон.

– И что, оно правда того стоит? – многозначительно уточняет Аня.

Она – единственная, кто в курсе происходящего. Но, как и полагается девушке из элитной семьи, не совсем понимает смысла.

-Слушай, ну может, хватит уже? Побрыкалась, характер показала. Батя твой уже прекрасно понял, что ты крепкий орешек. К чему этот цирк?

– Дело не во мнении отца, – вяло ковыряюсь в обеде.

– А в чем тогда? Не поверю, что кому-то в кайф ковыряться в объедках. Это так… так унизительно.

– А как по мне, это обычная работа. – Пожимаю плечами. – И еще мне кажется, я начинаю привыкать к ней.

– Не гони, – Аня даже давится коктейлем, – Арина, ты сейчас говоришь серьезно? Может у тебя повысилась температура и ты бредишь? Хотя, нет. Стой. Я не хочу ничего слышать. Ты, подруга, падаешь на дно и я просто обязана тебя спасти.

– Не нужно! – мой ответ выходит слишком резко.

– Ари… – Аня в удивлении широко распахнула не только глаза, но и рот. – Я тебя не узнаю…

– Ань, – чуть мягче добавляю, – тебе не о чем беспокоиться. Да, со стороны это выглядит странно, но… мне там вроде бы действительно нравится. Меня приняли там.

– Пф, -фыркает она,– еще бы они этого не сделали. Посуди сама, ну кто откажется от общения с такими, как мы? Мы же в глазах этих бедолаг почти как золотой билет. Что-то да перепадет. Надеюсь, ты просто так развлекаешься, а не действуешь из жалости.

Предпочитаю отмолчаться. В этом вся Аня. Ей ничего не докажешь, ведь ее мир строго поделен на черное и белое. На богатых и бедных. Она не поймет того, что мне действительно интересно находиться среди ребят, которые даже не подозревают, что я – из золотой молодежи. Для них я – Аришка, малая. Там все просто и нет никаких сверхзаумных интриг. Там есть живое общение, которое не зациклено на дорогих тачках, отдыхах на островах и брендовых шмотках. Там интересней. В перерывах мы болтаем о разных вещах, смеемся над простыми шутками. Пару парней постоянно угощают меня вкусняшками со стола и я не брезгую их принимать. Да, для меня все это в диковинку. Но я все чаще ловлю себя на мысли, что именно этого и не хватало в моей жизни. Простоты. Если бы еще побороть ту дрожь внутри, когда наши смены с Дэном совпадают… вообще бы было отлично.

Я не знаю, почему его присутствие рядом выводит меня из строя. Когда его нет, все проходит чудесно. Но как только парень заступает на смену, я начинаю отвлекаться и косячить. Ему даже не обязательно заходить на мойку, я чувствую его на каком-то подсознательном уровне. Может быть, я бы проще относилась ко всему, если бы не ловила его заинтересованные взгляды на себе. И при этом, в редких случаях, на его губах играла легкая улыбка. Но…

– Он – кобель, – заговорщицки шепчет мне помощница повара, Юля.

Девчонка на пару лет меня старше и учится в техникуме на похожую специализацию. Курит, как паровоз и матерится, как сапожник.

– Да? – отпиваю горячий чай и устремляю взгляд вдаль на ворота кафе.

Мы сидим на заднем дворе, где сооружено нечто подобное на место отдыха для персонала. Пару бревен, хлипкий столик. Банальная курилка, если что.-

-Ага, – уверено кивает она головой. – Поговаривают, что он мутит с одной очень богатой клиенткой. Она приходит сюда по пятницам, если что, могу показать тебе.

– А мне зачем? – делаю вид, будто это меня ни капельки не трогает.

– Да так, – усмехается она, – знаешь, как говорят? Когда предупрежден – значит вооружен.

– Неужели и ты…

– Что ты! – краснеет она. – На меня он в жизни не посмотрит. Наш мальчик любит элитных женщин. Хотя, поговаривают, что он мутит с певичкой.

– С Кристиной?

– Ага. Как видишь, наш боец везде поспевает. Но я стараюсь не вникать в чужие половые драмы. Просто хотелось с тобой поделиться. – Юля тушит бычок. – Ладно, пора пахать. Ты сегодня до скольки?

– До шести. – Кидаю взгляд на часы. – Дома… торжество. Нужно успеть еще и туда.

– Везет тебе.– Кривится девушка. – А я до победного.

– Крепись. – Похлопываю ее по плечу и поднимаюсь с бревна. – Пойду и я, надо же кому-то контролировать Натали.

– Продолжает бухать?

– А она переставала? – скептически выгибаю бровь. – Пацаны с охраны поговаривают, что на прошлом банкете она нажралась в хламину и пыталась вынести освежитель в одном очень укромном месте. Я бы даже сказала, очень интимном месте.

– Серьезно? – Юлины глаза лезут на лоб. – Я же правильно поняла… а как это возможно? Чисто физически… Да ну… нереально же! И как ее спалили?

– Вроде бы как по походке. Кто-то говорит, что он выпал у нее прямо во время досмотра. Но на самом деле, история покрыта мраком. Она и держится-то здесь лишь потому, что нет сотрудников.

– Пиздец. Хотя чего я удивляюсь, ты у нас еще на кухне не работала. Там вообще змеиный отряд. Такие козни строят друг другу! Скорее бы практика закончилась, уже мечтаю свалить отсюда. Ты-то сама еще долго здесь пробудешь?

– Не-а, – говорю ей почти правду, – еще месяц, до осени. Потом поступление в универ.

– Ну и правильно, нефиг тебе здесь прозябать. Все равно по всем фронтам никаких перспектив.

И я с ней согласна. Никаких. Да я и не стремилась. Вот только внутри как-то неспокойно. Может быть я втайне даже от самой себя на что- то надеялась?

Дэн проходит мимо и я опускаю глаза в пол.

Или на кого-то.

Но, судя по всему, эта глупая затея. В свете новой информации, его образ приобретает весьма невеселые черты.

5.

– Ариш, где моя страховка?

Минут пять туплю и не понимаю, чего от меня хотят. Но это нормально. На дворе суббота, половина восьмого утра. И спать я легла часов так пару назад, снова увязла в редактировании фотографий. Скинуть бы на команду, но у меня есть очень огромный пунктик в голове.

Никто не сделает лучше, чем я.

К тому же, мои ребята и так завалены работой. У них подготовка к съемке каталога нижнего белья. А для этого нам выделили ангар, который нужно разбить на шесть фотозон. Поверьте мне, подготовить реквизит и сами зоны- та еще задача. Для идеальных снимков мне нужны идеальные условия.

– Дим,– вздыхаю, – посмотри в красной папке, где ты хранишь все документы.

– У меня нет такой папки.

– Есть. – Тру глаза и не сдерживаюсь от зевания.– Ты мог ее забросить вместе с кроссвордами.

Слышу, как бывший муж пыхтит в трубку. Это он так молчаливо высказывает свое недовольство. Он все еще уверен, что такой папки не существует. Глупый.

– Снова поздно легла?

– Угу. Поздно вернулась с юбилея одной фирмы и не удержалась от работы. Думала, сейчас обработаю пару снимков и все.

– Но затянуло до утра, да. – Он уже даже не спрашивает, а констатирует факт.– Не бережешь себя ты, Ариш.

– Кто бы говорил,– хмыкаю в ответ, – у самого зачастую клавиатура на лице отпечатывается, когда ты засыпаешь за столом. Так что я, по крайней мере, хотя бы доползаю до постели.

– Что сказать, уела. – Дима чертыхается и я слышу звук чего-то завалившегося рядом с ним.

– Жив?

– Да.

– До сих пор не распаковал коробки? – встаю с постели и потягиваюсь. Краем одного уха слышу сигнал кофе машины и легкое жужжание. Успеваю поднять ноги вверх, когда из-под кровати выезжает робот-пылесос. Хвали всевышний того, кто выдумывает всю эту технику. Дважды хвали за то, что оно еще и с таймером.

С Димой мы полюбовно распределили все, что было у нас общего. Я осталась в нашей квартире – студии. Он же съехал в дом, так как я никогда не питала любви к жизни на земле. Мне по нраву были «скворечники», как их называл бывший муж.

– Как там Марковна поживает?

О, Антонина Марковна, наша соседка и гроза всего дома. Сколько войн она устроила, скольких соседей перевела. Мы, кстати, единственные, кто с ней ужился на одной лестничной площадке. И это не потому что мы следим за чистотой или меняем вовремя лампочки. Нас просто почти никогда не бывает дома, а ее это вполне устраивало. А, ну и я бесплатно сняла выпускной ее внука.

– Жалуется, что внук совсем офигел и вовсю пытается переехать к ней.

Мы оба синхронно вздыхаем. Потому что наслышаны о внуке много чего «хорошего». И то, что частенько бухает – самое лайтовое.

– Я тебе заранее сочувствую.

–Рановато. Марковна говорит, что приготовила для него сюрприз.

– Сдаст половину квартиры цыганам? – смеется Дима.

– Ха-ха. – Не поддерживаю его веселое настроение по этому поводу.– Ты папку нашел?

– Нашел. Но я не помню, как ее заводил.

– Печально. Потому что я помню, мы еще спорили какого она цвета. Я утверждала, что она алая. А ты твердил, что она просто красная.

– Было бы куда печальнее, если бы я доказывал, что она зеленая. Отлично, все здесь!

– Можешь не благодарить, но лучше не звони мне так рано в выходные.

– Это потому что ты сова?

– Это потому что мы уже три недели как в разводе.

– Угу, Ариш, давай, до скорого. – Слышится мне в ответ.

Думаете, он что-то услышал? Нет. Диме так неудобно. И я пока я шлепаю босыми ногами в сторону ванной, меня догоняют совершенно иные мысли. Почему я вышла замуж за Диму? Я спасалась, а он так удачно подвернулся мне под руку. Добрый, мягкий, уступчивый. Нечета Денису с его взрывным характером. Да, за семейную жизнь у нас тоже были стычки, но Дима заучено затыкал мне рот поцелуями. И это тоже моя подача. Так часто делал Дэн, а я просто взяла и перенесла это в другую жизнь. Где его больше не было.

После ванной наливаю в чашку свежезаваренный кофе и готовлю тосты, попутно переключая каналы на телевизоре. Новости перелистываю, мне и без них тоскливо. А там все как всегда: пожары, наводнения, митинги. И останавливаюсь на музыкальном канале, где крутят клип с заводной мелодией. Но хорошего настроения от нее не прибавляется.

Я так рьяно вычеркивала тебя из своей жизни, Дэн. Я так держала себя в руках и не позволяла искать тебя ни в сетях, ни через знакомых. Вырвала те два месяца из сердца. Выжгла. Вытравила. И что? Стоит мне только закрыть глаза и перед ними возникает твой образ.

А я ведь думала, что так быстро влюбиться просто нереально. Но ты мне доказал обратное…Вознес к небесам на крыльях моего счастья, а потом безжалостно их вырвал и заставил рухнуть на землю.

6.

-Эй, красавица, ты почему здесь?

Вот так легко и просто он разносит мое спокойствие в хлам. Хотя еще вчера я буквально клялась Ане, то плевать на него хотела. Ненужно так низко падать перед тем, кому это не нужно. И вот опять…

Это необъяснимый для меня феномен. Когда я не на работе, мои мысли рациональны. Я четко понимаю и смотрю на ситуацию трезвым взглядом. И в ней я не видела для себя выигрышной позиции. Там было незавидное положение, где я из адекватной девушки, у которой была своя армия поклонников, превращалась ту особу, которых мне обычно было жалко. Я не понимала поведения этих девушек и их зацикленности на одном парне. Я не понимала этой слепой любви. Она ведь всегда однобокая. И всегда несчастная. Мне не хотелось становиться такой дурой. Видимо поэтому я и убеждала себя, что в отличии от остальных, у нас с Дэном все же была химия. И мы просто отлично ее скрывали.

Нас притягивало друг к другу каким-то невидимым магнитом. Если я была загружена работой, он крутился рядом. Или находил причины чаще быть на мойке. Если я его видела на курилке, то ноги сами несли меня в ту сторону. Странно, да? Быть рядом, но делать вид, будто никто ничего не чувствует. И так больше не могло продолжаться.

Мне оставалось отработать всего две смены до конца месяца, а потом я ставила точку в этом опыте. Две смены по три дня. Шесть дней без Дэна. Так как он якобы уехал на отдых с очередной новой девушкой. Но это к лучшему. Не так душа дергается. И именно поэтому я так легко взяла еще один день на подмену.

Вот только сейчас этот голос не должен звучать за моей спиной. От неожиданности роняю винный бокал и чертыхаюсь.

– Дэн, тебя не учили не подкрадываться? – не поворачиваюсь и выключаю воду, чтобы собрать осколки. И напрягаюсь. Впервые за все время парень настолько близко оказался рядом. Волна мурашек медленно спускается от затылка по позвоночнику вниз.

– Ты не ответила на вопрос.

– Странно, – мой голос нервно подрагивает. – К чему такой допрос? Какая разница, кто будет мыть посуду.

Поворачиваюсь к парню и, набравшись смелости, смотрю прямо ему в глаза. Стараюсь выдержать взгляд этих карих омутов и не расплавиться. А еще, про себя, я отмечаю, что ему так чертовски идет новая рубашка с принтом по левому рукаву, который заканчивается прямо в области сердца.

– Большая. – На его губах появляется какая-то хитрая и даже немного мальчишеская улыбка.

– Тогда будь спокоен, все будет в порядке, – делаю шаг, чтобы обойти его, но парень повторяет его за мной и снова оказывается передо мной. Прищуриваюсь. – Что ты делаешь, Дэн?

– Говорят, ты уходишь. Это правда?

– Да, – не вижу смысла юлить и говорю правду. – А в чем дело?

– Без тебя здесь будет тоскливо.

И этот ответ вообще не вяжется со всем происходящим. Мы с ним стоим и говорим. Мы с Дэном. Впервые за всю мою работу он сам ведет диалог и как будто проявляет интерес.

– В жизни не поверю в это. – Не удерживаюсь от колкости. – Ты, кстати, сам почему не на отдыхе?

И подмечаю, что теперь парень прищуривается.

– Значит, уже успели донести?

– Ты же знаешь, что сплетни здесь любят. Особенно, когда они касаются донжуанов.

– Никакой личной жизни, – притворно вздыхает Денис.

– Действительно. Может быть, стоит ее строить за пределами этой кафешки, чтобы тебе не перемывали кости? – Снова делаю попытку обойти парня. Но он снова вырастает у меня на пути. – Слушай, это странно, ты не находишь? Я о твоем интересе ко мне. Все это время ты проходил мимо, но стоило тебе узнать, что я ухожу и на тебе.

– А может, я следую твоему совету?

– Какому?

– Хочу попробовать отношения за пределами этой кафешки. – И Дэн вплотную приближается ко мне.

Между нами пару остается сантиметра три не больше. Хорошо, что я не намного ниже Дэна и поэтому мне не приходится задирать голову, чтобы всмотреться в его лицо. Я ищу хоть один намек на шутку. Но не вижу.

– Неужели ты сама не хочешь?

– Тебе показалось.

– Неа. – Он качает головой. – У меня было время, чтобы немного изучить тебя.

И тут случается то, что испугало меня еще больше, чем этот странный разговор. Дэн резко наклоняется и целует меня. Дергаюсь, когда его мягкие губы накрывают мои. Да так, будто меня шарахает током. Казалось бы, вот оно. То, о чем я грезила. То, что меня преследовало во снах. Я желала ощутить этот поцелуй. Но не так и не здесь. Видимо, эти мысли дают нужный эффект и вместо того, чтобы ответить ему взаимностью, я отпускаю ему пощечину.

Карие глаза напротив горят каким-то странным огнем. Мы оба тяжело дышим, как будто пробежали стометровку наперегонки. Только черт его знает, кто выиграл.

– А ухаживать тебя не научили? – выдаю первое, что приходит на ум, чтобы хоть как-то разрядить ситуацию. – Или все с ходу прыгали тебе в койку?

– Прыгали. – Соглашается Дэн.

– Значит, со мной тебе придется помучиться.

– Хочешь меня чему-то научить?– в его голосе слышится издевка.

-Да. – С вызовом отвечаю ему. – И начнем с азов первого свидания.

Дэн медлит. Молчит и просто смотрит на меня. И я уже думаю, что перегнула палку.

– Хорошо. – Наконец-то говорит он. – Будет тебе свидание. Сегодня.

– После работы? – опешивши, уточняю.

– Естественно, красавица. Или уже передумала?

– Нет. – Вздергиваю подбородок. – Сегодня так сегодня.

7.

– Да твою ж… – ругаюсь сама на себя и отставляю подгоревшие гренки в сторону.

Надо избавляться от этих флэшбэков. Ведь прошлое оно как старые вещи, нужно выносить такой хлам из дома, чтобы он не засорял пространство. Сдался мне этот Дэн… Чтоб его!

Аппетит пропадает окончательно и завтрак я впихиваю в себя через «не хочу». Потому что знаю, если не поем сейчас, то в обед и подавно. Хоть и выходной, но я сорвусь куда-нибудь. В последнее время ненавижу сидеть в четырех стенах, мне здесь как будто мало воздуха.

Стук в дверь заставляет вздрогнуть. Кого это еще принесло в такую рань? Дима? Вряд ли. Он еще не выехал из дома. Оля? Да та с четырех утра то медитирует, то занимается какой-нибудь тантрической херней. И окончательно вхожу в замешательство, когда вижу в глазок соседку.

– Антонина Марковна? – широко открываю дверь и удивленно взираю на сухенькую старушку. – А что случилось?

– Доброе утро, Арина, – она кивает мне головой, – да тут такое дело… я ж квартиру продала.

– Вы серьезно?

– Да, не хотела ничего рассказывать, пока сделку не оформлю. Я ж говорила, что хрен получит этот гаденыш, а не трешку в центре.

– Что ж вы так, он же внук ваш все-таки, – морщу нос.

– Нормальные внуки на день рождение дарят своим бабушкам платки и «Корегу». А он мне что подарил?

– Что?

– Место на кладбище! – Фыркает она. – Вот только не угадал, я туда вообще не собираюсь. Но это все лирика, Ариш, тут помощь твоя нужна. Представляешь, ребята мне такие хорошие попались. Они мне и с грузчиками помогли, и оплатили переезд. Только сегодня пару последних коробок осталось перевезти и все. А у меня запись в поликлинику.

– И что от меня требуется?

– Девочка, твоя новая соседка, сегодня подъедет во втором часу. Она сама мне эти коробки забросит. А ты ей просто ключи уже от ее квартиры отдай. А то второй комплект я парнишке отдала еще при последней встрече.

– Пара семейная? – облокачиваюсь об косяк.

– Да вроде бы как да, про деток слышала, что в планах. – Антонина Марковна улыбается. – Не бойся Арина, я тебе всякую шушару бы не подселила. Ребята вызвали у меня хорошие впечатления. Ну, может, посверлят да постучат немного при ремонте. Главное, что не алкаши и не наркоманы.

Зная Антонину Марковну, мне стало этих ребят жаль. Она ж им такой допрос с пристрастием устроила перед продажей. Наверно и справки с больницы потребовала. Раз такое выдержали, видимо, действительно адекватные соседи.

– Что ж, отчего же не помочь, – протягиваю руку, – не переживайте, дождусь и все передам. Заодно и первое знакомство будет.

– Спасибо,Ариш. – Она улыбается и вкладывает связку в мою ладонь. – Удачи тебе. Жаль, что с Димкой разбежались. Ну, ничего, ты девка молодая, еще найдешь себе жениха.

В ответ могу лишь сдержанно улыбнуться. В принципе, о нашем разводе в доме никто не знал. Да и говорить о таком было некому. Вот же престарелая ЦРУ-шница.

Мда, все планы коту под хвост. Хотя Марковна подала очень интересную идею. Наша с Димой спальня теперь пустовала и мне было безумно жаль, что такая огромная комната простаивает. Мне-то одной столько места для сна не нужно, а вот рабочий кабинет из нее выйдет отличный. Наконец-то вся аппаратура переедет из гаража на свои полки. В весьма хорошем настроении и с блокнотом в руках, я расхаживала из стороны в сторону, прикидывая и записывая материалы, которые мне стоило купить для преображения комнаты. Затем черед дошел и до хлама. Но не внутреннего, как хотелось бы. А внешнего. Слишком много ненужных вещей пора бы было вынести отсюда на мусорку. Что-то оставить, чтобы Дима забрал к себе. Как хорошо, что на балконе было несколько пустых коробок, куда я и начала все сгружать. И снова настолько увлеклась, что время пролетело незаметно. К тому же, дверной звонок снова заставляет отвлечься. Проходя мимо комода, хватаю ключи и распахиваю дверь. На пороге миловидная девушка, блондинка с точеной фигуркой, которую подчеркивает шифоновый сарафан с цветочным принтом.

– Ой, здравствуйте, – она стягивает солнечные очки с лица и улыбается, – а я…

– Моя новая соседка, – улыбаюсь ей в ответ, потому что девушка вызывает только положительные чувства у меня.

– Да, – она кивает головой и протягивает руку, – Олеся.

– Арина, – пожимаю ее в ответ и отдаю ключи. – Это теперь ваше.

– Спасибо. – Она на мгновение как-то странно смотрит на меня, а потом ее лицо озаряется. – А я вас знаю!

–Да? – удивляюсь.

– Да, вы были фотографом на свадьбе моей подруги. Недели три назад, выездная церемония в парке и само торжество в «Виктории». Помните? Я еще дружкой была, а мой парень…

На этом она прерывается и оборачивается назад, так как двери лифта открываются и на площадке появляется еще один человек.

– Зай, представляешь, у нас соседка – фотограф, которая была у Юльки на свадьбе.

На долю секунды я забываю как дышать. «Зая» же мрачно сверлит меня взглядом. Ничего не изменилось.

– Чего ты застыл, иди сюда, – Олеся как будто ничего не замечает и продолжает щебетать дальше, – извините, Дэнни иногда кажется совсем нелюдимым. На самом деле он просто душка.

Он в два шага преодолевает расстояние и оказывается рядом с ней. Девушка тут же виснет на его плече и задорно что-то говорит. А мы как будто ничего не слышим.

– Денис, – я улавливаю ее расстроенный шепот, – пожалуйста…

И он тяжело вздыхает, но протягивает мне ладонь.

– Денис, – тембр голоса стал еще ниже, грубее.

Такое ощущение будто по моим рецепторам проходятся наждачкой, отчего все волоски мигом встают дыбом. Но не ответить некрасиво.

– Арина, – вкладываю ладонь и едва сдерживаюсь, чтобы не дернуться. Рукопожатие длится всего десятую долю секунды и мы разрываем его, как будто нас подключили к высоковольтному проводу и нас нехило так долбануло разрядом.

Готова поклясться, что Дэн, как и я, даже в самом ужасном кошмаре не представлял, что мы станем соседями.

8.

– Вообще-то нецелесообразно переделывать спальное место под рабочее, – зудит Оля рядом. – Там же совершенно другая энергетика.

– Угу. – Только и могу ответить ей, пока мы бесцельно прохаживаемся между рядами огромного строительного магазина.

В руках зажат список покупок и глаза вроде бы смотрят на полки, но я как будто не здесь. Я еще там, на лестничной площадке. Слушаю болтовню новой соседки и со всех сил стараюсь смотреть только на нее. Но это сложно делать, особенно когда так льнет к крепкому телу Дэна. И я не могу не отметить, что за двенадцать лет он неплохо над собой поработал. И даже пару седых волосинок в темных шевелюре ничуть его не портила. Я как-то шутила, что мама Дениса во время беременности видимо очень любила кофе и шоколад. Потому что волосы, брови, бородка и глаза у него вышли именно этого цвета. Насыщенного, крепкого, манящего. Ненавистного.

– Сделай ее хотя бы в кофейном оттенке, – слышится отдаленно голос помощницы и что-то во мне щелкает, возвращает обратно.

– Я ненавижу этот цвет. – Фыркаю. – Хочу аквамарин.

– Он холодный, а все, что беж – теплое.

– Не выдумывай, тепло в комнате держится не от цвета, а от мощности отопления. – Кручу в руках банку с краской. – Как думаешь, сильно будет вонять?

– Ты хочешь заняться этим прямо сегодня?

– А что? Марс не в той фазе? – перевожу взгляд на Олю.

– Все намного проще, – она облокачивается на тележку, – вечереет. И если решишься красить сейчас, то в любом случае тебе придется спать с открытыми окнами. Представляешь, сколько крылатой живности залетит к тебе на огонек?

И этим она заставляет меня поумерить пыл. Я не любила все, что ползает и имеет крылья. Прямо вот до дрожи в коленках. Помню, как Дима однажды поймал маленького паучка, так потом откачивал меня нашатырем. Вот такая я трусиха. Поэтому дома у меня завидный арсенал из спреев, таблеток, кремов и прочей защиты от насекомых. Да я и на улицу не выхожу, если не намажусь чем-то от комаров. А тут спать с ними. Ага. Да сейчас.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – Оля теребит фенечку на руке. – От тебя исходят очень мощные потоки негатива и растерянности.

– Не думала поучаствовать в шоу про экстрасенсов? – Отшучиваюсь, но банку в тележку все-таки опускаю. А к ней присоединяются еще две.

А что еще я могу ей сказать? Я сама еще не разобралась, кем я себя чувствую. Слабачкой, которая почему-то вцепилась в прошлое, стоило тому замаячить на горизонте. Или садомазохисткой, которая сама себе назло подкидывает дровишек в виде воспоминаний в кострище, чтоб оно в груди горело ярче.

– Оль, не переживай, все будет в порядке. Мне просто нужно еще несколько дней, чтобы свыкнуться с новыми обстоятельствами в жизни.

– Ну, оно понятно, что развод никому легко не дается. Но, подумай сама, это чистый лист в твоей жизни. Тебе осталось подобрать нужный цвет, чтобы начать закрашивать его. Не такой темный. – С этими словами она кивает на банки в тележки. – Не надо окружать себя холодом. Ты же не снежная королева.

– Ага, я просто человек, которому нравится этот цвет и не более. – Отмахиваюсь от ее очередных умозаключений.

– Ты неисправима. – Оля качает головой и сдается. – Куда дальше?

– Одел с мебелью, – сверяюсь со списком в руке, – закажем доставку стеллажей. А потом декор!

– Захламление пространства ненужной атрибутикой. – Закатывает глаза девушка. – Разве ты не слышала, что вселенной нужно место, чтобы она могла хоть где-то развернуться в твоей жизни? Она заполнит все бреши, если ты ей дашь шанс.

– А я предпочитаю не ждать, когда там мне с неба начнет все падать. Нужно делать все самой и сразу, как только выпадает возможность. Вот поэтому я достаточно хорошо известный фотограф в нашем городе. Сечешь?

– Как знаешь, – Оля предпочитает не вступать со мной в назревающий спор и всю оставшуюся дорогу до нужных отделов мы общались на нейтральные темы, а под конец и вовсе молчали.

Домой я добираюсь реально поздно. Ох уж это отдел декора. Какой-то бермудский треугольник без границ и времени. Не помогли даже увещевания Ольги, я забрасывала в тележку все, что цепляло глаз. Знаете, кто-то стресс запивает, кто-то заедает, я же транжирю. Ужасная привычка, которую стоило бы искоренить. Но над этим я поработаю позже, как только дотащу тяжеленные сумки до квартиры…

– Упс, – только и успеваю выдохнуть, когда стеклянное нечто все-таки вываливается из переполненного пакета. – Только не это…

Ручки одной из сумок начинают выскальзывать из влажной ладони и я уже прощаюсь со всем так тщательно выбранным барахлом, как ко мне кто-то приходит на помощь.

– Девушка, ну что же вы, – слышится голос, – нельзя вам такие тяжести носить самой.

– Времена нынче такие, принцессы без коней и рыцарей путешествуют, – встречаюсь взглядом с пареньком в рабочем комбинезоне. – Спасибо за спасение моих пакетов.

– Да что вы, грех такой красивой девушке не помочь. Если хотите…

– Мне кажется, я вас уже отпустил, – слышится еще один голос позади меня.

Мне даже не нужно оборачиваться, чтобы понять кто это. Вижу только раздосадованное лицо парнишки. Я прекрасно понимаю, что он сейчас ощущаю. С Дэном невозможно спорить. Он всегда имел подавляющую энергетику. И если я хоть как-то находила силы барахтаться и отбиваться, то остальные попросту предпочитали побыстрее скрываться из его поля зрения. Так это, на секундочку, было двенадцать лет назад. Представляю как он прокачал этот навык.

– Да я только помочь хотел, – паренек еще пытается выстоять в этой неравной борьбе.

– А ты свою работу сделал?

– Да, последнюю коробку занесли уже.

– Значит, свободен. – Дэн по-прежнему не спешит обходить меня и остается на пару ступенек позади.

– Я…

– Я сказал, ты свободен. – С этими словами он, воспользовавшись моим замешательством, перетягивает пакеты из моих рук. А затем так же поступает и с тем, что оказался в руках моего неожиданного помощника. – Нам с соседкой на один этаж.

– Ясно… что ж… всего доброго. – Бедолага бледнеет и спешит на выход, протискиваясь мимо нас.

До лифта ровно семь шагов, но даются мне они тяжело. Ощущение такое, будто я иду на эшафот. А в спину мне дышит мой палач. Заходим в кабину и Дэн нажимает на кнопку нашего этажа. Стоит только дверям лифта закрыться, как я осмеливаюсь посмотреть ему в лицо и даже достаточно злобно прошипеть:

– А ты не мог бы быть хоть чуточку вежливее?

– Нет. – Отрезает Дэн.– Он – наемный рабочий.

– Ты тоже им когда-то был.

– И благодаря этому усвоил множество уроков. Особенно, что касается социального положения. Лично я не стараюсь подружиться с низшим классом из-за скуки. – Он прищуривается и я отчетливо улавливаю камень в мой огород.

– Ну да, давай, расскажи мне, как твоей смазливой мордашке было тяжело, – не удерживаюсь от язвительного комментария. – Особенно, когда имел дело с богатенькими клиентками. Прям бедняга до дыр затерся, пытаясь уважить, да?

Пакеты со всеми моими покупками летят на пол, когда Дэн резко бьет по кнопке «стоп». Опрометчивый поступок. Искрам негатива между нами нужно куда-то деваться, но маленькое пространство лифта лишь усугубляет ситуацию. Смотрим друг на друга будто мечтаем вцепиться в глотки.

– Еще что-то хочешь сказать? – шумно вдыхает он воздух.– Поворошим прошлое?

– Не вижу смысла. – Повторяю следом за ним, но в легких тяжесть. Мне этого воздуха мало рядом с парнем. – Будь добр, нажми эту чертову кнопку и разблокируй лифт. Чисто для справки: мне неприятно находиться с тобой на такой маленькой дистанции.

– Чисто для справки, – копирует он мои слова, – если бы я знал, что ты здесь живешь, я бы отговорил Олесю от покупки квартиры. Но раз уж нам придется уживаться на одной лестничной площадке, давай-ка расставим все точки над «и». Я не хочу, чтобы ты маячила перед нами больше, чем это нужно. Мне нравится такой тип соседства, когда мы поздоровались и разошлись по своим квартирам.

– А ты что, думал, что я тебя на чай собираюсь приглашать? – фыркаю в негодовании. – Окстись, милый.

–Вот и славно, – цедит Дэн, нажимая кнопку.

– Вот и славно, – эхом вторю ему и наклоняюсь, чтобы подцепить ручки пакетов.

Помощник хренов, лучше бы пешком пошла. Полезнее бы было.

Двери лифта распахиваются и перед нами оказывается Олеся, которая выглядит перепуганной.

–Добрый вечер, все в порядке?

– Да, застряли ненадолго. – Отвечает Дэн.

– Зай, ты меня совсем расстраиваешь, – девушка отступает в сторону, чтобы я прошла, – надо было помочь Арине.

– Нет, нет, – выдавливаю улыбку, – спасибо, но я сама. Было дело, доверила однажды хрупкую вещицу безалаберным рукам и в итоге она была разбита. Так что с тех пор предпочитаю от помощи отказываться.

Я надеюсь, что ты, Дэн, эту метафору прекрасно услышал и понял.

– Это так печально, – Олеся прижимает ладони к груди, – а вы знаете, у меня идея. А не отметить ли нам новоселье? Поднимем так сказать всем настроение.

– Это не к чему, – говорит Дэн.

– Это очень неловко, – говорю я почти в унисон с ним.

– Почему? – Девушка выглядит удивленной.

– Время уже позднее, – парень обхватывает ее рукой за талию и мягко толкает к двери их квартиры, – соседка, наверно устала. Не приставай.

– А ты не командуй, – стоит она на своем. – Что скажешь, Арина? Пропустим по бокалу вина?

– Мне кажется, что твой спутник прав, – пячусь к своей двери.– Поздновато для собраний.

– Ворчите, как старики. Нет, вот честное слово, вы бы оба были чудесной парой! – Хихикает Олеся.– Таких упертых баранов стоит еще поискать. Ну, правда, Арин, мы тут никого пока не знаем. Было бы хорошо, если бы мы хотя бы с тобой сдружились. Дэн, пожалуйста, побудь хотя бы один вечер милым и не порть впечатление о нас.

В этот момент она стоит спиной ко мне и что-то жалобно ему говорит. А Дэн при этом не сводит с меня глаз. А я в свою очередь, с него.

А ведь действительно неудобно получается. Мы вроде бы секунду назад чуть ли не поклялись, что за один стол не сядем. И тут такое…

– Один бокал, – цедит парень сквозь зубы.

– Ура! Найду самые большие! – Олеся с энтузиазмом подхватывает меня под руку и тащит к ним домой.

– Могу я хотя бы забросить сумки? – делаю последние попытки вывернуться.

– Нет. – Качает она головой. – У меня такое ощущение, что если ты зайдешь к себе, то потом уже не выйдешь. Ну же, Арина, мы не кусаемся.

А потом склоняется еще ближе и шепчет:

– Пожалуйста, иначе я просто сойду с ума.

–Эмм… ладно, – сдаюсь, – один бокал и не более. У меня есть еще планы на вечер.

Это я произношу, когда мы проходим мимо Дэна. И естественно, я улавливаю его еле слышное «Кто бы сомневался».

9.

Мы сидим на качелях. Я с мороженным в руках. Он – с бутылкой пива. На улице поздняя ночь, мы в чужом дворе возле набережной. Качаемся туда-сюда и неспешно перекидываемся ничего значащими фразами. Мы как будто ходим вокруг да около, но не касаемся того, что нам на самом деле важно. Как будто присматриваемся друг к другу, пытаясь прощупать почву. Ситуация странная и … будоражащая. Но и этого достаточно, чтобы ощутить покалывания в пальцах, которое уж точно не холодного вафельного стаканчика в руках. И то, как внутри что-то сжимается, когда он смотрит на меня.

Это не первое свидание для меня. Но оно так кардинально отличается от тех, куда меня приглашали. А что там было? Все стандартно: дорогая отцовская тачка для хвастовства, такие же дорогие отцовские ролексы, ужин в элитном ресторане с обязательной охапкой роз. И прочая пыль в глаза, чтобы и остальные сворачивали шеи в нашу сторону. Но больше всего меня расстраивали разговоры. Пустые и бессмысленные, направленные на то, чтобы показать, мол, вот он я. Парень твой мечты. Альфасамец. Что? Что еще за бредовые мысли стать ветеринаром? Да с нашими деньгами, дорогая, тебе стоит сидеть дома и полировать ноготки. А не возиться в собачьем дерьме. Как я тебя в свет выводить буду? Да меня же засмеют. Ха-ха, хорошая шутка, Арина. Но, давай ты так больше ни мечтать, ни говорить больше не будешь.

– О чем задумалась? – Дэн перестает раскачиваться и я следую его примеру.

– О будущем.

– И какое оно у тебя?

– Смотря, о чем ты именно сейчас спрашиваешь. – Спешу слизать стекающий по пальцам пломбир и натыкаюсь на то, как Дэн с жадностью наблюдает за моими движениями. Меня саму тут же бросает в жар, но я продолжаю смотреть ему в глаза и провожу языком по своим губам.

Это какое-то больное наваждение, которое мы делим на двоих. Подаемся вперед и позволяем себе зависнуть в этом положении, когда ты уже делишь одно дыхание, но поцелуя еще нет. А потом кто-то первый из нас опомнился и вот, мы снова на своих местах. Я – смущенно доедающая свое мороженное. Он – допивающий свое пиво.

– Я об учебе, – Дэн прочищает горло и смотрит куда-то вдаль. – Ты же поступаешь в этом году?

– А, ты об этом, – вздыхаю, – ну… здесь все очень сложно.

– Почему?

– Потому что меня никто не поддерживает в моем выборе. Я хочу поступить в ветеринарию.

– Это здорово, – в голосе Дэна слышится неподдельный интерес и восторг. – Но я слышал, что это далеко не дешевое удовольствие.

– Когда у тебя в этой коробке есть мозг, – стучу пальцами по голове, – ничего сложного нет в том, чтобы поступить на бюджетное место.

– Так забей на всех и поступи туда, куда считаешь нужным.

-А как же ультиматумы родителей? И давление общества? – усмехаюсь.

– Ого, все настолько запущено, – парень усмехается следом за мной, – успокой меня и скажи, что мы не станем обновленной версией Ромео и Джульетты.

– Не потянешь?

– Вопрос с подвохом? – Дэн прищуривается. – Что ж, скажу честно. Не люблю драмы и выяснения отношений. Истерики тоже не перевариваю, особенно по пустому поводу. Ревнивец обхожу стороной, потому что уже не раз обжигался на этом. Не ограничиваю девушек в чем-то, но прошу того же и от них. Контроля должно быть в меру, как и звонков.

– Подожди, я забыла записную книжку, чтобы записать твой райдер. Я же не ошиблась? Ты сейчас озвучиваешь свои требования? И смотришь на мою реакцию, да? – Встаю с качели и останавливаюсь перед ним.

– Все верно. Не люблю недосказанности. Лучше обговорить все заранее, чем оно начнет выползать в процессе отношений.– Дэн тоже оказывается рядом. – Так что, потянешь?

– Без проблем, – вздергиваю подбородок вверх, – только учти, я тоже не люблю все то, что ты озвучил.

– Значит, у нас есть шансы.

– Попробовать стоит. – Киваю головой.

Понимала ли я, что парень предлагал мне фактически открытые и свободные отношения? Отчасти. Надеялась ли его как-то переубедить или перевоспитать? Боже упаси. Я лишь хотела… насладиться тем, что у нас было.

Почему меня накрыло воспоминаниями о нашем первом свидании, я поняла лишь погодя. Где-то на третьем и уж точно незапланированном бокале. Потому что «на сухую» высидеть в компании этих двоих было нереально. Олеся старалась и болтала за двоих, Дэн изредка что-то мог поддакнуть для создания видимости того, что он здесь присутствует. А я? Кивала головой и давилась белым сухим вином, хотя ненавидела его. Как по мне, нет ничего лучше, чем красное десертное. Оно хоть так горло не дерет. И Дэн об этом прекрасно знает. Когда его девушка просит разлить на еще по чуть-чуть, он лишь усмехается, наполняя мой бокал почти до краев.

И я ловлю себя на мысли, что сейчас Олеся ведет себя так же, как я когда-то. Когда прошла скованность после первых свиданий. Когда у нас появилась некая связь, как у пары. Я тоже перестала скрывать свой черный юмор, болтала без умолку. Потому что знала, что рядом со мной мой парень. Моя скала, за которой в случае чего спрятаться. Тот человек, который впишется в любой движ. По хорошему, нас должно было насторожить то, с какой скоростью мы прикипели друг к другу. Вспыхнули так ярко и не побоялись мгновенно перегореть. Возможно, это был наш ответ на все то, что мы слышали.

А слышали мы многое. На нас спорили, в нас не верили. За спинами твердили, что мы разбежимся, как только Дэн затащит меня в постель. И если сначала он довольно часто намекал на этот аспект наших отношений, то потом будто сам себя затормозил. Он ничего не говорил, но я понимала, что он поймал тот «кайф» и перестал спешить. Он как будто впервые полюбил…

Закрываю глаза и выдыхаю. Комната начинает кружиться и мне слишком мало воздуха в этой комнате. Да и в этой квартире в целом.

– Арина? – Обеспокоенно тараторит Олеся. – Что случилось? Тебе плохо?

– Естественно, когда пьешь без нормальной закуски, – грубо вставляет Дэн.

– Все в порядке. – Слабо улыбаюсь и встаю со стула. – У меня такое бывает.

– Точно? – соседка оказывается рядом. Подмечаю, что и девушка тоже немного навеселе.

– Мне пора домой, – кладу ладонь на ее плечо, – было приятно познакомиться. Хороший вечер выдался. Спасибо.

– Что ты, тебе спасибо, – Олеся внезапно тянется и расцеловывает меня в обе щеки. – Будем ходить теперь в гости друг к другу.

– Обязательно, – а вот улыбка на моем лице становится вымученной. Но она этого не замечает. В отличии от Дэна, который буквально сверлит нас взглядом.

– Дэн, мы не можем ее отпустить просто так, – не успокаивается Олеся,– пожалуйста, проводи до квартиры.

– Я думаю, что Арина и сама сможет дойти.– Слышится ответ.

– Не может. – В голосе девушки слышится неодобрение. – Побудь милым еще несколько минут и проводи. Тебе же не сложно?

Парень вздыхает и хватает пачку сигарет со столика в прихожей.

– Ладно, все равно я хотел перекурить.

Получается, что мне сделали одолжение. Но я чувствовала себя выжатой, как лимон. Так что по большей части, мне было уже плевать. Выходим на лестничную площадку и Дэн действительно закуривает, чуть отвернувшись от меня. А я… нет, чтобы уйти, заворожено смотрю на него.

– Что? – резко спрашивает он у меня.

– Ничего.

– Я так и подумал.

Вставляю ключи в замок и делаю пару оборотов. Дверь послушно открывается, но я застываю на пороге собственной квартиры. Алкоголь или собственная дурость, но я все же снова оборачиваюсь к нему.

– А ей ты тоже поставил условия?

Дэн даже не дергается. Делает затяжку полной грудью и, смотря прямо мне в глаза, выдыхает сизый дым.

– Да. – Слышится его приглушенный голос.

– Судя по всему, она согласилась.

– Согласилась. Но ей тяжелее.

– Почему? – облизываю пересохшие губы и мне кажется, что он намеренно повторяет этот жест за мной. Только делает это медленнее.

– Потому что после тебя, я их ужесточил.

На этом Дэн считает разговор оконченным и уходит к себе, громко хлопнув дверью напоследок.

Но, знаете, не это окончательно меня добило. А стоны за стеной, которые я услышала чуть позже. Такое чувство, будто меня чуть ли не лицом ткнули в то, что обо мне даже не вспоминают. Но только почему я не ухожу в другую комнату? Зачем я слушаю то, как Олеся раз за разом повторяет его имя? Стою и гипнотизирую стену, представляя, как девушка выгибается в его объятиях. Наверно, чтобы с каждым новым ее стоном, на живую прямо здесь и сейчас вырезать его из себя. Окончательно и без каких либо сожалений. Как это сделал он.

10.

– Девочки, расслабились, – даю команду, – есть десять минут перерыва.

Модели отмирают и разбредаются по павильону. И я наконец-то тоже могу немного выдохнуть. С одной стороны, с ними удобно работать. Девушки с полуслова понимают, что я хочу от них. Но при этом, обязательно найдется пару человек, которые цены себе не сложат. Эдакие королевы подиума, весящие килограмм сорок пять, скрючивающиеся на всех фото в позе сутулой собаки. И таких очень трудно переубедить в том, что это некрасиво. Но они тебя не слушают. Они же, е-мое, лучше знают, как красиво. Они ж модели.

– Арина Сергеевна, к вам приехали, – слышится взволнованный голос Оли и я поворачиваюсь к прибывшим гостям.

Вообще, это редкость. Потому что все встречи я провожу в своей студии, где для этого у меня есть переговорная. И если меня пытаются выловить прямиком на съемочной площадке, значит это либо очень важный клиент, либо… тот, с кем я не особо хочу сотрудничать. И сейчас передо мной мой бывший одноклассник Леха. Которого я бы за его дотошность отнесла к последней категории. Как он попал на закрытую площадку без пропуска, я не стала спрашивать. Во-первых, Леха из тех, кто без мыла в любую щель пролезет. А во-вторых, он из ментов. Да с такой корочкой, которой не стыдно светить перед другими. Чем он сверх меры и пользуется.

– Вот я тебе всегда поражаюсь, – кладу камеру на стол, – по ходу слова «нет» вообще не существует в твоем словарном запасе.

– Ну, Ковальчук, а где твое радушие? А где приветствие для старого друга?

– Мы перестали дружить в десятом классе, когда ты всем прилюдно озвучил, что у меня нет сисек. – Скрещиваю руки на груди.

– Так они у тебя и сейчас отсутствуют, – хохочет Леха. – Но это сугубо в моем понимании. Ты же понимаешь, я люблю пофигуристей. Второй размер не для меня. А вот четверочка…

С этими словами он образно рисует предполагаемый размер в воздухе и смачно причмокивает.

– Леш, избавь меня от подробностей. Зачем приперся?

– Ты не отвечаешь на мой вопрос.

– Ты ошибаешься. – Качаю головой. – Я тебе ответила.

– Отказ для меня не ответ. Я хочу, чтобы ты снимала мероприятие. Ты же знаешь, по оплате не обижу. Даже больше дам тебе и твоей команде.

– Спасибо, но мне хватило прошлого раза, когда я повелась на твои уговоры. У тебя на дне рождении начался мордобой. Пострадал мой помощник, а еще мне разбили камеру. Помнишь?

– Блин, Аринка, ну не гони. Ну, че ты старое поминаешь-то?

– Потому что не хочу повторения.

– А его не будет.

– А как будет? Еще хуже?

– Обижаешь, – насупился одноклассник,– это вообще свадьба моя будет. Думаешь, оно мне надо, чтобы там было подобное? Да у меня будущий тесть из чинов повыше, он же меня потом того… самого за испорченный день его дочери. Вздернет короче. Так что все будет на высшем уровне. Ну, пожалуйста, Арина. Катька просто ссытся, когда видит твои работы. Знаешь, как она мечтает, чтобы ее свадьбу снял такой профи, как ты?

–Судя по количеству лести за одну минуту, то очень, – констатирую.

– Ну, так что, – он протягивает ладонь, – по рукам?

– Да нихрена подобного, Савельев, – фыркаю, – с тобой – только контракт с перечислением всех неустоек за форс-мажорные ситуации.

– Да без бэ, – ржет одноклассник. – Пришли на мыло, подмахну и передам с каким-нибудь гонцом. С меня причитается, Ковальчук. В долгу не останусь.

– Да иди ты уже, – хлопаю его по плечу и не сдерживаюсь от улыбки. – Мешаешь только работать, шут гороховый.

И ведь на него нереально долго злиться. Это же Леха, который, не смотря на свою сумасбродность, никогда меня не обманывает. И этот раз не исключение. Курьер с подписанными бумагами приезжает утром следующего дня. В конверте помимо бумаг, приглашение на мое имя. А это означало для меня весьма прискорбный факт того, что просто так я от него не отделаюсь.

– Эх, Леха, Леха, – кручу в руках розовый листок от которого разит цветочной присыпкой, – совсем ты меня не радуешь.

А если его избранница такая же, как и он, любительница «дорого-богато», то все пропало. Свадьба будет в стиле «вырви глаз». Я побывала на многих таких свадьбах, где из-за желания похвастаться деньгами, все смотрелось до абсурда несуразным. Лебеди на лужайках, золото в блюдах, семиярусный торт с фейерверком внутри.

– Пожалуйста, пожалуйста, – бурчу себе под нос и опускаюсь по буквам, утыкаясь чуть ниже, где указан адрес одного из самых фешенебельных ресторанов нашего города. – Да твою ж мать, Савельев.

Нет, я не пасую перед этим фактом. Мне приходилось и работать, и отдыхать в самых разных местах. Я могла спокойно сесть как хот-дог из уличного ларька, так и цезарь в ресторане. Но, бляха муха… идти туда, где одним из совладельцев был твой отец… так себе затея. Наши встречи всегда заканчивались стычками. Я до сих пор не простила ему испорченную учебу, когда он тупо заплатил, чтобы меня отчислили из ветеринарной академии. Он до сих пор клюет мне мозг по поводу моего второго увлечения – фотографии. Прибавьте сюда еще и мой развод, так вообще атас. Не дочь, а сплошное разочарование.

Но… я же уже взрослая девочка, верно? Я не боялась его ни тогда, ни сейчас. И мне ничего не мешает отработать свадьбу Лехи «от» и «до». Даже почти не дергаюсь от того, что невеста и ее подружки просят сделать по «стопятсот» фото в разных ракурсах. Ничего не дрогнуло внутри и по приезду в ресторан. Честно говоря, именно это место я почему-то с открытия избегала. И дело не только в том, что здесь я могла встретить отца. Что-то внутри съеживалось от одного его вида. Нет, само место по себе было шикарным. Фотографии выходили красочными даже без должной обработки. Но все равно что-то мне было неспокойно. Я постоянно испытывала ощущение, будто кто-то сверлит мне затылок взглядом. И так везде: у бара, в зале, в холле. К середине торжества, я могла поклясться, что у меня какая-то мания преследования. Но куда бы ни повернулась, я никого не видела.

– Дочь, – голос отца настигает меня в тот момент, когда я жадно присасываюсь к бутылке с минералкой. Естественно, я давлюсь водой и закашливаюсь.

– Отец, – хрипло приветствую его.

– Почему ни разу не подошла за стол? – начинает он с упрека.

– Потому что я на работе.

– И она мешает сказать отцу простое «здрасьте»?

– Как будто тебе от него станет легче, – выпрямляюсь и наконец-то делаю вздох полной грудью.

– Не паясничай, мы же все-таки находимся в цивилизованном обществе. – Папа улыбается кому-то и кивает головой. И теплоты в улыбке для другого человека больше, чем в голосе, которым он меня отчитывает. Естественно, промолчать я тоже не могу:

– А я посмотрю, в нашем селе ничего не изменилось. Реверансы в сторону чужаков и холод для родных, вместо похвалы. Дядя Слава хоть в курсе, что он пригласил тебя на свадьбу своего сына, а ты в это время нарабатываешь связи?

– Если бы ты хоть капельку интересовалась семейным бизнесом, то была бы в курсе, что так всегда и делается. Думаешь, Слава как-то иначе поступил на твоей свадьбе? – не остается в долгу отец.

– Все, достаточно, – взмахиваю перед его лицом ладонью, – я не настроена на трепанацию черепа. Маме передавай привет и скажи, что я заеду, когда тебя не будет дома.

– Арина, стоять, – И это далеко не просьба. – Я, конечно, не сильно рад такому повороту событий, но у меня не слишком большой выбор. Завтра я заключаю важную сделку.

– Поздравляю. Я-то причем?

– Она должна будет освещена в журнале. Но я не хочу работать с малознакомыми людьми. У меня же все-таки вырос фотограф, так почему бы мне этим не воспользоваться? – В его голосе слышится сарказм.

– Ну, уж нет, изволь, но я не буду тебя фотографировать. – Качаю головой.

– Если хорошо покажешь себя, ты выбьешься в люди. Мир бизнеса откроет для тебя новые возможности.

– Спасибо, но у меня и без этого хорошо налажена работа. От клиентов отбоя нет, знаешь ли.

– Свадьбы? Корпоративы? Дни рождения и фото стрингов на худющих моделях? Это твой предел? – Отец цокает языком, поправляя запонки в манжетах белоснежной рубашки. – Я думал, что раз ты взялась за это дело, то будешь лучшей из лучших.

– Тогда ты снова ошибся во мне.– Пожимаю плечами. – Я пока что довольствуюсь и этим.

И пока разговор не перешел во взаимные упреки, разворачиваюсь и тут же впечатываюсь в чью-то грудь, а затем фактически отлетаю от нее. Но крепкие руки не дают упасть и удерживаюсь в вертикальном положении.

– Простите… – слова застревают в горле, когда я поднимаю взгляд вверх. – А ты что здесь делаешь?

– Денис Александрович, вы знакомы с моей дочерью? – подает голос отец и я совсем теряю смысл происходящего.

– Вскользь, – Дэн отпускает меня и делает шаг вперед, чтобы пожать руку папе. – И то, благодаря своей девушке. Кажется, она говорила о том, что ваша дочь вроде как пытается быть фотографом.

После этой шпильки в свой адрес, у меня нервно дернулся глаз. Пытается быть? Это как? В смысле? И вот так я выгляжу в его глазах?

И нет, чтобы уйти, я стою как вкопанная и продолжаю их слушать.

– Вам стоит посмотреть на ее работы.

– Вы так ее нахваливаете лишь потому, что она ваш ребенок? – Дэн деловито засовывает руки в карманы брюк.

– Потому что я вижу талантливых людей. Она еще покажет себя, у нее есть задатки. – Парирует папа. – В вас тоже есть что-то. Иначе бы я не согласился с вами на партнерство. Жаль, что Арина упрямится и не хочет нам помочь.

– Мне потребуется небольшое разъяснение. А зачем нам ваша дочь? – Дэн скользит по мне взглядом сверху вниз.

– Я хотел бы, чтобы она была завтра на нашей сделке. Но она слишком загружена работой и поэтому отказывается от предложения.

– Если дело только в том, чтобы найти фотографа, то это не проблема. В городе полно первоклассных специалистов в данном профиле. Пусть они и берут подороже, но у них шикарные портфолио. – Парень прищуривается и замолкает. Дает возможность переварить все его слова.

И да, он попадает прямо в яблочко. Дергает за такие струны внутри, что меня начинает разбирать злость. Черная, тягучая. Такая, которая накрывает с головой. Но… я же взрослая девочка, которая умеет играть в эти игры. Я больше не взрывная семнадцатилетняя девчонка. И если они оба ожидают шоу, то я снова-таки их огорчу.

– Вы правы, Денис Александрович, – намеренно «выкаю» и называю по полному имени и отчеству. – Специалистов здесь полно. А если вдруг не найдете, то интернет вам в помощь. И если на этом все, то спешу откланяться. Мне надо доделать свою работу.

Один-ноль в мою пользу. Неужели они думали, что я сейчас стану умолять взять меня обратно? Спасибо, плавали, не понравилось.

11.

– Держи меня крепче, Дэн!

– Держу. – Он смеется, но хватка моей ладони действительно усиливается.

– Крепко?

– Крепко.

– И не отпускай.

– Никогда в жизни.

И я смеюсь в ответ. Потому что мы – два идиота. На дворе сентябрь, а мы лежим на крыше какой-то девятиэтажки и смотрим за тем, как птицы, преобразуясь в клин, летят по небу. Я как-то вскользь проговорилась, что никогда подобного не делала. И вот, пожалуйста, Дэн организовал мне свидание-пикник на крыше. Он вообще оказался тем еще романтиком. Но это его не портило. С каждым новым днем мы учились друг у друга чему-то новому. Раскрывались навстречу новым ощущениям, которые каждый старался привнести в отношения. Это были прекрасные дни, не омраченные претензиями. Конфетно-букетный период, который пока что никому не надоел.

Перекатываюсь со спины на бок и смотрю на парня. Тот, закинув руки себе под голову, расслабленно лежал на пледе, прикрыв глаза. Повинуясь порыву, пробегаюсь подушечками пальцев по смуглой коже. Он тут же ловит мою руку и притягивает к себе да так, что мы сталкиваемся носами. Шоколадного цвета глаза смотрят на меня и я пропадаю. Мне уже не страшно, я не чувствую смущения и первой целую его. Мягкие губы тут же распахиваются мне на встречу. Легкий поцелуй в считанные секунды становится жарким. Не замечаю того, что оказываюсь сверху Дэна и сама углубляю поцелуи. Тело сводит истомой, которая нарастает внизу живота. Не сдерживаюсь от стона, когда ладони парня скользят по моему телу и, оказавшись на ягодицах, крепко сжимают их. Я чувствую его возбуждение и то, как он толкается в меня даже сквозь слои одежды. Это пытки, но они по-своему сладкие для нас.

– Подожди, – Дэн первым отстраняется, тяжело дыша.

– Я готова, правда, – шепчу и льну к нему.

Это правда, я готова. И настолько доверяю ему, что хочу, чтобы он стал моим первым. Это решение взвешено и принято не под натиском эмоций.

– Тебе семнадцать. – Он морщится.

– И что? – выпрямляюсь, но остаюсь сидеть на парне сверху. – Через неделю мне уже восемнадцать.

– Вот тогда и поговорим.

– Дэн, ты потерял девственность в шестнадцать. – Напоминаю ему то, что однажды мы обговаривали. В тот вечер я не стала юлить и сказала, что еще девочка. И именно с тех пор его отношение ко мне изменилось. Пахабные шутки исчезли вместе с такими намеками. Он стал бережнее, насколько это было возможным в его понимании.

– Для парня это…естественнее.

– Избегаешь проблем на свою голову? – язвлю.– Как ты там говорил? Молодые девчонки похожи на красивый журнал, да? А внутри статья, статья, статья…

– Ты злишься? – Усмехается Дэн и приподнимается на локтях.

-Нет.

– Злишься. – Констатирует он. – Тебя выдают твои ноздри.

– А с ними что не так?

– Они расширяются, когда ты фыркаешь.

– Ха-ха. – Скрещиваю руки на груди.– Ты… уникальный.

– Почему? Из-за того, что не набрасываюсь на тебя?

– Просто… таких, как ты больше нет. Не выпускают. И мне повезло с этим. – Вздыхаю.– Спасибо тебе.

– Какие планы на день, когда ты станешь совсем взрослой? – меняет тему Денис.

И это в момент сбивает весь романтический флер. Прикусываю губу и отворачиваюсь. Потому что он до сих пор не знает, какая у меня семья. Даже шутил, что я странная. Другие чуть ли не на следующий день пытались его познакомить с родителями. И только я выбиваюсь и общей картинки.

– Послушай, я ни на что не намекаю и уж тем более, не напрашиваюсь. – Он осторожно касается моей руки и тянет ее к себе на грудь. – Просто прошу тебя, чтобы ты перестала закрываться, как только мы касаемся этой темы.

– Ты не поймешь, – качаю головой.

– Послушай, я приезжий парень с окраины и я знаю, каково иметь далеко не идеальную родню. Но я не стесняюсь этого. Наоборот, меня это подстегивает стремиться к лучшей жизни.

И мне больно от того, что Дэн сейчас открылся мне, как никогда. А я… а я заигралась и не вижу, как правильно выйти из сложившейся ситуации. Желание быть рядом с этим человеком сподвигло меня на ложь. Для него я одеваюсь в сэконд-хэнде, купила простенький телефон. И наслаждаюсь той простой жизнью, которую он мне дарит. Но стоит мне задуматься о том, что рано или поздно мое положение откроется… руки опускаются. Вот он спросил за день рождение, а что я могу ему сказать? Что специально для этого мои родители закрывают собственный ресторан, чтобы устроить приватное торжество для меня? Что стол будет ломиться от черной и красной икры, когда прямо сейчас мы с Дэном жуем бутерброды с дешевой закуской, имитирующей вкус копченой курицы. И что платье, которое сшили для меня на заказ, будет стоить, как Жигули в хорошем состоянии. Нет. Нельзя. Не сейчас.

– Да какие планы, посидим с родителями. Может, приедут подружки потом.– Снова лгу.– Вообщем скукота редкая. Увидимся позже?

– Аришка, я же говорил, что мне подвернулась хорошая подработка? – Лицо парня выглядит расстроенным. – Я не знаю, когда освобожусь.

– Я понимаю и абсолютно не злюсь за это. Правда. – И в доказательство своих слов, крепко целую его.

И ведь это действительно так. Мой день рождения приходится на конец месяца и в этот период Денису нужно оплачивать много счетов. Плюс он отсылает деньги маме и младшему брату. А тут еще я… все эти приятные мелочи для меня тоже влетают ему в копеечку. Поэтому Дэн и хватается за множество подработок, чтобы удержаться на плаву. Он не жалуется, но я прекрасно понимаю, что ему тяжело.

– Пожалуйста, – шепчу, когда отстраняюсь, – не выдумывай ничего по поводу подарка. Мне ничего не надо.

– Я разберусь, – в своем стиле отвечает Дэн.

– Дэнниии, – тяну его имя, – ты – самый главный подарок для меня.

– Врешь, – смеется он и сжимает крепче в своих объятиях.

– Не-а, – отрицательно машу головой в разные стороны. – Честно-пречестно.

Он молча кивает, притягивая меня еще крепче к себе. Лежу на его груди и слушаю, как размеренно бьется его сердце. И меня затапливает бескрайнее чувство нежности, от которого очень хочется плакать. Мне кажется, что это не просто увлеченность. Это любовь.

12.

Время до дня рождения тянется словно резиновое. Возможно, это потому что мы каждый день грыземся с отцом. Возможно и от того, что я по горло оказываюсь завалена учебой и мы с Дэном едва можем найти минуту, чтобы хотя бы перекинуться парой слов. Он тоже был загружен работой. По крайней мере, именно это я от него и слышала. Но голос… его голос с каждым разом становился каким-то отчужденным. Пытаясь выяснить причину такого разительного изменения в поведении привело к тому, что мы впервые за все время поругались. Он говорил, что я от нечего делать накручиваю себя. Я же в свою очередь полагалась на свою интуицию, которая ни разу меня не подводила. С Дэном происходило что-то странное, что он категорически отказывался со мной обсуждать.

– Мам, что я делаю не так? – в отчаянии спрашиваю я у мамы, которую нахожу в ресторане. Где она вовсю готовится к моему празднику. – Почему у меня такое ощущение, будто он избегает меня?

Она в курсе всех моих махинаций. Но относилась к этому не слишком тепло. И это не потому что мы с Дэном были из разных миров. А потому что она категорически не приветствовала ложь, которой я хорошенько приправила наши отношения.

– Ох, милая, – мама бросает на стол планшет и спешит меня обнять.

– Мам, между нами с каждым днем растет какая-то невидимая стена, – всхлипываю, утыкаясь ей лицом в грудь.

– Арин, может быть, он что-то узнал? – осторожно спрашивает она, поглаживая мою голову.

– Исключено. Общих знакомых у нас нет, неоткуда ему узнать. Да и места, которые мы посещаем тоже разные. Там мы пересечься точно не могли.

– Может быть, у него серьезные проблемы в семье? – делает она еще одну попытку.

– Так почему он не поделится со мной? – обиженно шиплю.

– Потому что такова суть мужчин. Их с детства учат быть сильными и не показывать свою слабость. Это девочки могут вот так взять и разрыдаться, когда им тяжело. Мужики же переваривают все проблемы молча. Не торопись с выводами сама и не накаляй своего парня. Все утрясется. Дай ему время.

А ведь что-то в ее словах есть такое, что пробивает сгустившиеся тучи внутри меня и робкий лучик света освещает мое измученное переживаниями сердце.

– Давай так, – мама отстраняется, – я закончу последние штрихи здесь. А ты иди в кондитерскую и жди меня там. Выберем тебе торт и заодно выпьем по чашке чая с десертом.

– Хорошо. – Соглашаюсь с ней. Ведь мама знает, что когда я в стрессе, сладости отлично помогают мне с ним бороться.

Но дойти туда в хорошем настроении мне, видимо, было не суждено. Потому что я встречаю Юру. Парнишка, который устроился на работу одновременно со мной. Приятный малый, с которым мы фактически сразу же сдружились. Точнее, дружила я. А вот Юрка пытался ухаживать, но я тактично все его намеки сводила в дружескую плоскость. Увидеть его здесь стало для меня приятной неожиданностью.

– Юрец, – приобнимаю его, – как ты? Что здесь делаешь?

– Да сегодня одна барышня днюху у нас празднует. А торт забрать забыла. Вот и заслали меня за ним. А ты?

– А я… я гуляю, – делаю голос как можно беззаботней. – Как дела у нас… там?

– Ой, не спрашивай, Дэн сегодня на посту админа, рвет и мечет. – Парень кривится.

– А чего? – Настораживаюсь.

– А ты не в курсе? Хотя, о чем это я… Как ты можешь быть в курсе, если вы расстались, – хмыкает Юра.

– Расстались, – едва сдерживаю шок, когда эхом повторяю следом за ним.

– Вот без обид, Арин, но мы все прекрасно видели, что это недолгое увлечение.Ну, где ты? А где он, правда? Особенно с учетом того, как наш Дэн любит крутить сразу по два романа. Тоже хитрожопый товарищ, где выстрелит, там и прилипает. Да и конкуренция у тебя была нехилая. Там такая девочка навороченная к нему коготки свои протянула, что ты, подруга, заведомо была в проигрыше.

Он все продолжает болтать без умолку, но я его уже не понимаю. В ушах звон, в голове – вакуум. Стою, как робот, моргаю, дышу и зачем-то киваю головой. А внутри все разрывается на мелкие частицы. И так больно, будто умирает душа.

– Так вот эта телка сегодня как раз и празднует днюху, а Дэн контролирует, чтоб все было по высшему разряду. Беспокоится, видать. Арин, ты вообще сама как? Держишься? Вы ж вроде разбежались на хорошей ноте?

– Ага, – выдыхаю.

– Слушай, я знаю, как это тяжело. Сам недавно пережил такое. У тебя мой номер остался?

-Да.

– Позвони, как будешь свободна. Погуляем, поделимся переживаниями.

– Хорошо, – зачем-то соглашаюсь.

– Ну, все, давай тогда, до звонка, – Юра чмокает меня в щеку и убегает.

А я стою, словно статуя изо льда. Мимо проходят люди, кто-то обходит меня, а кто-то толкается. Но меня это не тревожит. Мне холодно да так, что тело пробивает озноб.

– Дочка? – слышится обеспокоенный голос мамы. – На тебе лица нет. Что случилось?

– Мама… – только и могу выдохнуть, когда она подхватывает меня под руки.

Нам потребовалось два часа и много литров чая с успокоительным сбором, чтобы привести меня в чувства и составить четкий план. Я была безмерно благодарная маме за поддержку и за то, как трезво она оценивала ситуацию.

– Нужны доказательства, – она оставляет пустую тарелку в сторону. – Когда обычно начинаются банкеты в таких заведениях?

– Не знаю. – Пожимаю плечами, – шесть – семь вечера.

– Значит, подъедем к шести. – Деловито продолжает мама. – Ты же знаешь территорию? Пройдешь так, чтоб тебя не заметили.

– Это было бы легко, если бы было лето и празднование было на улице. В зале я все равно попадусь на глаза. А через служебный ход меня никто не пропустит. Или доложат сразу Дэну.

-Значит, звони этому Юре, пусть поможет.

– С чего бы ему это делать?

– С того, что он, по всей видимости, к тебе неровно дышит. И если он не соврал по поводу Дениса, чтобы напакостить ему, то с удовольствием покажет подтверждение своим словам.

Что мне остается делать? Я набираю Юру и прошу об одолжении. К несчастью или, наоборот, счастью, он соглашается без промедления. И в шесть часов я уже нахожусь в тени огромной декорации, где обычно оставляют аппаратуру наши музыканты. Безразлично наблюдаю за тем, как отдельный зал медленно заполняется людьми. Но когда маячит силуэт Дэна, внутри все екает. Вот он, такой родной и до боли знакомый. И выглядит он сегодня чудесно. Я сотню раз говорила, что ему очень идут рубашки да и костюмы в целом. Но сердце пропускает удар не только из-за него. Я слышу сначала счастливые визги, а потом вижу, как на нем виснет блондинка. И он не отталкивает ее. Перехватывает на одну сторону и тянется к огромному букету, который вручает ей в руки. Девушка и ее подружки ахают. Ахаю и я, но вовремя зажимаю ладонь рукой. Мне больше ничего не нужно видеть. Тенью несусь по закоулкам кафешки, стараясь не попасть никому на глаза и вот, оказываюсь на улице. Но и там не даю себе передышки до тех пор, пока не ныряю в салон машины, где меня терпеливо ожидала мама. Ей достаточно всего одного взгляда на мое потрясенное лицо, чтобы с визгом шин сорваться с места. Всю дорогу мы проехали молча. И только у ворот дома, она заглушив мотор, повернулась ко мне:

– Тебе нужно будет научиться жить с этим предательством. Я знаю, это больно и ты не знаешь, как делать вдох, чтобы грудь не стискивало в тиски. Но ты утрешь слезы и будешь строить свою жизнь дальше. Да, Арин, это взрослая жизнь преподнесла тебе свой первый подарок и урок. Любовь бывает сукой, дочка, но такие ошибки должен проходить каждый. Мы же, как сталь, которую только вынули из печи. Пока горячо, мы прогибаемся. Но с каждым ударом молота судьбы, мы становимся прочнее. Завтра у тебя день рождения и ты будешь блистать вопреки тому горю, которое тебя сейчас затопило. Зато ты увидела, насколько продажным может быть человек. Он, не зная о твоих возможностях, променял тебя на ту, которая светит деньгами направо и налево.

Киваю головой и утираю слезы. Мама права, больно безумно. Обида не знает границ. Как так-то? Что я сделала не так, чтобы он так обошелся со мной? Я не понимаю. Но потом мысль сама собой формируется. А ведь реально променял… И не любил, наверно, вовсе. Все это было игрой, пока бедный мальчик метался меж двух огней. И от этого коробит еще сильнее.

Я ночь проплакала, проигрывая увиденные фрагменты. Вырывала из сердца все воспоминания и хоронила их заживо. И когда утром ко мне пришла визажист, она охнула от моих опухших глаз. Мама тактично промолчала и просто вручила мне подарок. В конверте были билеты в Питер. Я знаю, что это смешно. Я могла выбрать любую страну на карте мире и получить туда поездку. Но грезила дождливым городом, который на данный момент идеально подходил моему душевному настроению.

В ресторан мы прибываем всей семьей. Красивые, лощенные, все, как и полагается нашему статусу. Нас окружает родня и друзья, слышатся поздравления и каждый стремится меня обнять. Вскоре мои руки ломятся от букетов, а лицо устает от улыбки. Будучи окруженная теплом и добром, я перестаю чувствовать тот холод, который сковал все мои внутренности. Мне, правда, хорошо. Но ровно до того момента, когда все расходятся на свои места за столом и я вижу Дэна. Он застыл на месте с графином в руках, не сводя с меня ошалелых глаз.

Ну, смотри, мой дорогой. Смотри на меня. Что? Не ожидал? Екнуло у тебя внутри? Надеюсь, что да. Потому что ты только и сможешь, что смотреть на меня. И только сегодня. А завтра я забуду, кто ты вообще такой.

С этими мыслями, я собираю оставшуюся гордость в кулак и, гордо вскинув голову, прохожу мимо. Делая вид, что передо мной не человек, а грязь.

13.

Торжество находится в той стадии, когда люди уже частично не помнят какое «горько» по счету они запивают. Я тоже до сих пор здесь, хотя моя работа уже и завершена. Меня волнует один человек. С которого я намеренно не свожу глаз. И он это чувствует, иногда поднимая свой тяжелый взгляд на меня. Но я не тушуюсь. Пусть знает, что мне не страшно. Пока мы играем в странные гляделки, в моей голове вертятся шестеренки, которые перемалывают новую информацию. С завтрашнего дня Дэн становится партнером отца. Пусть только в одном из заведений, но и этого хватает с головой. Как он это сделал? И, главное, почему именно мой отец? Ответ на последний вопрос находится фактически сразу, стоит нашим взглядом скреститься. Я усмехаюсь такому очевидному выбору и Дэн, видимо, прекрасно все понял. Потому что отставил пустой стакан на барную стойку и двинулся в мою сторону, попутно отклоняя зазывы подвыпивших дамочек. Рядом со мной он оказался в тот момент, когда зазвучала медленная песня.

– Потанцуем? – Он протягивает мне ладонь.

– Размечтался.– Фыркаю и смотрю на его руку будто передо мной змея.

– Это не просьба, – с этими словами он перехватывает мои пальцы со спинки стула и больно сжимает, заставляя поднятья следом за ним.

Я через боль улыбаюсь, когда встречаю взглядом отца и не подаю вида, что что-то происходит. Мы занимаем место среди танцующих пар и Дэн притягивает меня ближе к себе, оставляя несколько сантиметров между телами. И тело реагирует так, будто мы с парнем два одинаковых полюса магнита. А что делают они, когда их сближают? Правильно, отталкиваются друг от друга. Вот только железная хватка мужских рук не дает даже сдвинуться в сторону, удерживая в своем кольце.

– Не обязательно показывать свою силу, – шиплю, чуть повернув голову в сторону его лица.

– Я еще ничего не показываю.– Он тоже поворачивается в мою сторону.

И наши лица застывают в этом положении. Мы впервые за столько лет оказались настолько близко. Повзрослевшие и изменившиеся не только внешне и физически, но внутренне. Кожу непроизвольно обдает сначала жаром, а потом холодом. Я подавлю давно забытые рефлексы обратно. Настолько глубоко, насколько это возможно.

– Да я посмотрю, ты решил накормить меня холодным блюдом под названием «месть»? – нахожу силу разорвать зрительный контакт. – Долго же ты вынашивал план.

– С чего такие мысли? – Кривятся его губы в подобии улыбки. – С чего ты взяла, что наши отношения в прошлом как-то причастны к этому? Или тебя коробит от того, что люди в отличии от тебя чего-то добиваются в то время, как ты остаешься папиной дочкой? Которая ничего не достигла?

– Не пытайся втоптать меня в грязь. Лично я для себя много чего достигла.

– Да? – парень делает еще один поворот и кружит меня по залу. – А как же жалобные истории о зверушках, которых ты планировала спасти? Передумала? Или не дали?

– А это не твое собачье дело, – огрызаюсь, но тут же морщусь от того, как он снова сжимает руку своей ладонью. – Давай начистоту, Дэн, что бы ты там ни задумал, у тебя ничего не выйдет. Это меня ты мог обвести вокруг пальца, навешав на уши лапши в стиле «люблю-немогу». А отца ты хрен проведешь.

От меня не скрывается, как его кадык дергается, а глаза сужаются.

– Не тебе мне рассказывать о лжи. – Цедит он сквозь зубы. – В этом деле ты тот человек, у которого стоит брать уроки.

– Хочешь вспомнить былое? Хорошо, Денис, давай. Да, я тебе лгала, согласна. Но не предавала, слышишь?! – Вырываюсь из его рук и отталкиваю его от себя. – А ты поступил, как последняя тварь. Так что не смей винить только меня. Сначала вспомни, как ты обошелся со мной!

Толпа вокруг нас застывает и я, пользуясь общим замешательством, спешу скрыться. Плевать, что завтра будут вопросы от отца. Объяснюсь как-нибудь. Газую с места, абсолютно наплевав на правила выезда и подрезая чужую машину. До боли и слез прикусываю губу, не сводя глаз с дороги. Надо же, все старания насмарку. Столько лет контроля слетели за считанные минуты. Так мог меня вывести только Дэн. Скотина. Только сейчас замечаю, что за мной хвост. Фары преследующей меня машины пару раз моргают, призывая остановиться. Горько усмехаюсь и утапливаю педаль газа в пол. И успеваю проскочить на мигающий желтый, оставляя вторую машину застывшей на красном сигнале светофора. Домой я прибываю первой, но чувство реванша недолгое. Стоя в подъезде, я слышу визг затормозившего авто. Судя по всему, кто-то тоже гнал нехило. Заскакиваю в лифт и жму на кнопку, умоляя, чтобы двери быстрее закрылись. И выдыхаю, когда створки скрывают меня, но… не до конца. Носок мужского ботинка вклинивается и вот, передо мной Денис. И он очень… очень зол.

– Ну, куда же ты, соседка, – снова этот голос. Будто он едва сдерживает себя.– Спешишь. Подкинешь на этаж?

– Пешком пойдешь, – вкладываю силу и грубо толкаю его, заставляя сделать один шаг назад.

Глупо было ожидать того, что я смогу вытолкнуть его отсюда. Еще глупее было думать, что мне ничего не будет. Карие глаза напротив становятся похожи на черную бездну. Он расправляет плечи и резко хватает меня за воротник пиджака, поднимая, как пушинку и припечатывая в два шага в зеркало на противоположной стене лифта. Но мне не страшно. Я наоборот чувствую, как его ярость распространяется на меня. И пока он не видит, проворачиваю кольцо на среднем пальцем так, чтобы небольшой камень смотрел внутрь и полосую его по щеке.

– Сука. – Шипит Дэн и встряхивает меня еще раз.

На этот раз боль существенней, так как я ударяюсь затылком. Зажмуриваюсь и охаю. И это первый звук, который вообще был проронен в ходе нашей стычки. Все это время мы безмолвно барахтались в узкой кабинке лифта и он тоже не выдержал. Дернулся раз, второй и застыл на месте. И мы застыли. Застряли. Тяжело вдыхая воздух и не сводя глаз друг с друга. Два взрослых человека, готовые сцепиться в новом этапе схватки.

– Я тебя ненавижу, – чуть ли не по слогам произношу в этой звенящей тишине.

– Я тебя тоже, – Денис смахивает кровь с щеки.

– Я тебя презираю.

– А я тебя проклинаю…

Он не успевает договорить, как свет моргнул и погас, погружая кабинку в кромешную темноту. Но не это заставляет мое сердце бешено забиться. А пальцы на лице и последующий поцелуй. На который я, неожиданно для самой себя, отвечаю.

14.

Это голод. Его ни с чем не спутать. Как будто выключенный свет для нас тем, что мы так подсознательно жаждали. Разрешающим сигналом. И мы сталкиваемся с той же яростью, что и минутой ранее. Но только в этот раз терзаем друг друга поцелуями. Глубокими настолько, что мы оба задыхаемся от нехватки кислорода. Денис прижимается ко мне всем телом и я чувствую насколько сильно он возбужден. Но помимо этого есть еще и его пальцы, и руки. Он сминает блузу и пробирается к коже, которая тут же начинает гореть от его прикосновений. И когда пальцы нырнули под лиф, сжимая сосок, грудь болезненно принимает эти ласки. Но я не отстраняюсь. Это совсем не похоже на то, что мы испытывали раньше. Сейчас наши движения взрослые, а помыслы темные. С каждой секундой похоть окутывает нас все плотнее и плотнее. Движения бесстыднее и бесстыднее. Я не уступаю Дэну и изучаю его тело настолько, насколько он это позволяет. Чистый секс, но в одежде.

Баланса больше нет, еще чуть-чуть и мы перешагнем за эту опасную черту. Но кто-то свыше не дает нам этого сделать. Лифт дергается и свет снова включается, будто жестяной плен оживили. И мы отскакиваем друг от друга будто прокаженные. Трясем головами, отгоняя наваждение. Смотрим кто куда, лишь бы в разные стороны. Когда кабина оказывается на нашем этаже, я стремлюсь выйти первой, но перед глазами проносится рукав и выход снова прегражден.

– Ничего не было, – злостно цедит Дэн сквозь зубы, – если кому-то решишь рассказать, я тебя придушу собственными руками.

– Во-первых, не смей мне угрожать. Я тебя не боюсь. А во-вторых, было бы что рассказывать. Я сейчас приду домой, – приближаю свое лицо к его, – и буду очень долго отмываться от тебя. Выпусти меня. Живо!

–Не смею больше задерживать, – и тут же в спину прилетает, – не забудь помыть рот с хлоркой.

– Боюсь, ее будет недостаточно, чтобы очиститься от твоего поганого языка.

Вот и все. От страсти нет не то, чтобы следа. Нет даже и намека. Мы снова готовы друг друга поубивать. И себя заодно. По взгляду же понятно, что Дэн, как и я, ненавидим сами себя за эту слабость. И оба настолько сильно шарахнули дверьми квартир, что я уверена, перебудили всех соседей. Слышу тонкий голосок за стеной. Олеся что-то обеспокоено спрашивает, но в ответ тишина. И лишь тяжелые шаги указывают на то, что парень в комнате. С усилием подавляю желание прижаться ухом к стенке. Я выше этого. Киваю этой правильной мысли и, схватив все необходимые вещи из пока еще спальни, спешу в душ. И действительно же, до красна натираю кожу там, где были пальцы Дэна. Но это не помогает, она еще слишком хорошо помнит их. Настолько, что не помогает ни горячий, ни холодный душ. Тело требовало разрядки и такой, которую мог подарить только мужчина. Но под рукой никого не было, а мысли в постели помимо моей воли возвращались в постыдную плоскость.

Ныряю рукой под плед, а дальше под футболку, в которой любила спать. Развожу ноги и нахожу самую чувствительную точку, которая посылает импульсы по всему телу, стоит моим пальцам накрыть ее. Прикрываю глаза и мое воспаленное воображение рисует мне то, как мог бы закончиться инцидент в лифте. Влаги настолько много, что пару пальцев с легкостью проскальзывают внутрь и я выгибаюсь им навстречу. Прикусываю губу, чтобы удержаться от стона. Но он предательски разносится эхом по почти пустой комнате. Мне хватило пяти минут, чтобы довести себя до оглушительного оргазма. Вот что означает изголодавшееся по ласкам тело. Я проваливаюсь в сон фактически сразу же, изможденная морально и физически. Но он не приносит мне облегчения. Потому что и там Дэн присутствует настолько явно, что я не уверена, что вообще сплю.

Утро приносит толику облегчения. Стою с чашкой кофе на балконе, укутавшись в теплый халат и смотрю на то, как всходит солнце и окрашивает небо своим светом. В голове пока ни единой мысли. Абсолютная тишина. И я обожаю это состояние, когда твой разум чист, как новый лист. Лист, который готов к заполнению событиями сегодняшнего дня. Умиротворение длится не долго, так как я краем глаза подмечаю движение слева. Стоит повернуть голову, как встречаюсь взглядом с глазами Дэна. Он стоит на соседнем балконе в одних домашних штанах и медленно затягивается сигаретой. Хочется съязвить, что эта привычка его погубит. Но что-то внутри подсказывает, что лучше не начинать диалог. Иначе будет беда. Иначе Дэн погубит меня. С чего я взяла? Сегодня он смотрит на меня как-то иначе. Настолько, что в мою голову приходят очень страшные мысли. Он… он же… не подслушивал? И Денис, будто читая мои мысли, усмехается. Чем заставляет меня залиться румянцем. Что ж, как там говорят? Сгорел сарай, гори и хата?

– Понравилось? – задаю вопрос.

– Весьма польщен. – Не отнекивается он. – Я был хорош?

– Это я была хороша, – кривлю губы в полуулыбке. – А у тебя все настолько плохо, что ты дежурил у моей стены?

– Не обольщайся. Олеся чудесно справилась с моим стояком.

– Ага, который возник на меня. И попробуй только возразить обратное.

– Надо же, мы настолько повзрослели, что обговариваем такие вещи? – Он тушит бычок в пепельнице. – Помнится, ты краснела каждый раз, как только мы подходили вплотную к этой теме.

– Стоит признать, что мы изменились и перестали стесняться. – Отставляю пустую чашку на подоконник.

– Я это вчера заметил. На всех так откликаешься?

– Не пытайся перевернуть ситуацию и выставить меня шалавой. – Огрызаюсь.– В отличии от тебя, я не связана никакими отношениями. А вот ты поступил подло. Вновь.

Лицо парня каменеет, взгляд прожигает насквозь. Мне кажется, еще чуть-чуть и пепельница полетит мне в голову.

– Нам стоит поговорить. – Наконец изрекает он. – Я думаю, ты согласишься со мной, что мы не двинемся дальше, пока не поставим окончательную точку в одном деле.

– Знаешь, ты в кои веки ты прав. Место и время?

– Я отвезу Олесю к родителям и потом буду свободен. Ты работаешь?

– Нет, сегодня у меня совершенно иные планы. Начну выбрасывать хлам из квартиры. – Смотрю ему прямо в глаза. – И из жизни.

– Не прощаемся, – Денис толкает балконную дверь и исчезает из поля зрения.

Спокойствия внутри как ни бывало. Эти американские горки в нашем общении начинали действовать на нервы. Пора бы реально заканчивать этот цирк.

15.

Меня потряхивает, но стараюсь удерживать моральное равновесие. Смысла что-то там выдумывать и репетировать нет. Это как готовиться к столкновению с поездом. Нереально. Снесет к чертям и не заметит твоих жалких попыток застопорить его. Поэтому я решаю полностью отвлечься от предстоящего разговора и принимаюсь за разборку кровати, чтобы хотя бы немного подготовить ее к переделке. В свете последних событий, я теперь точно не хочу, чтобы наши спальни были смежными. Без мужской помощи тяжеловато, конечно, но дело худо-бедно движется в положительную сторону. Правда, материлась, когда вытаскивала тяжеленный двуспальный матрас в коридор. Там меня и настиг дверной звонок. Сердце сделало кульбит и забилось с удвоенной силой. И, судя по второму настойчивому сигналу, моему гостю очень сильно хотелось увидеть меня.

Сначала Дэн хмурится. И я с запозданием понимаю, что встречаю его в тонком шелковом комплекте, состоящем из коротких шорт и топа. Не тот вид, который подходит для серьезного разговора. Но потом он переводит взгляд на огромный матрас и качает головой. Я ни в коем случае не собиралась просить его о чем либо, тем более о помощи. Но Дэн молча снимает обувь и проходит в комнату, где у меня осталась почти разобранная кровать. И те крепления, которые я так и не смогла одолеть, он с легкостью снимает. А затем в таком же молчании переносит металлические части в коридор.

Плюс во взрослении в том, что у тебя больше не шалят гормоны. Мозг разумно оценивает происходящее и ты намеренно избегаешь ненужных драматических сцен. Нет этого юношеского максимализма, когда каждое действие оценивается сквозь призму «черного» и «белого». Вместо этого есть чувство собственного достоинства и желание говорить, как спокойный и уравновешенный человек. Наверно, именно поэтому, мы в том же молчании проходим на кухню. Где я разливаю еще горячий кофе по чашкам и ставлю на стол. Раньше Дэн любил добавлять две ложки сахара, а как сейчас… не знаю. Благо, что сахар тоже на столе. Вот только он теперь пьет крепкий черный напиток без грамма сладости. И вновь я теряюсь. Потому что передо мной сидит человек, в котором слишком мало от того Дениса, которого я знала. Если уж быть точной, передо мной чужак.

– Давай договоримся сразу, – он делает глоток и отставляет чашку в сторону,– разговор будет по делу. Безо всяких хождений вокруг да около. У меня нет ни времени, ни желания.

– Будто мы с тобой на совещании, да? Сухо и по фактам? – присаживаюсь напротив, но в отличии от парня, чашку из рук не выпускаю. Мне почему-то стало резко холодно и хотя бы фарфор приятно согревал подрагивающие пальцы. – Что ж, согласна.

– У нас обоих есть претензии друг к другу и их надо решать. Но первой я хочу услышать тебя. Двенадцать лет назад ты разбила мне сердце.– И Дэн весь становится похож на скалу. Окаменевшее лицо, холодный взгляд. – За что?

Начинать страшно, но мы вроде бы негласно пообещали быть честными друг с другом. Деваться некуда, поэтому я вздыхаю и поднимаю на него свой взгляд:

– И ты разбил мне сердце. Но это было… ожидаемо. Больно, но да, ожидаемо. Понимаешь, все, о чем остальные твердили – сбылось. Ты крутил романы на два фронта. И я не стала исключением. Я не была для тебя исключительной… не стала той, ради кого бы ты поменял свою жизнь и перестал играть в странные игры. Знаешь, я очень хорошо помню тот день, когда мне пришлось своими глазами увидеть то, что слухи правдивы. Я была там, Дэн, видела, как ты даришь цветы той блондинке. Я видела, как она виснет на твоей шее на зависть своим подружкам. И теперь мой черед, Денис, у тебя спросить. За что ты так со мной?

– Это не то, о чем ты тогда подумала. – Он сжимает ладони да так, что белеют костяшки. – Это был договор. За бабки. Она заплатила мне, чтобы я подыграл. И да, я пошел на это. Потому что хотел сделать тебе подарок на день рождение. Но такой, чтобы ты запомнила. А получилось наоборот. Ты…справилась с этой задачей намного лучше меня. Твои глаза и тот надменный взгляд, которым ты тогда одарила меня в ресторане своих родителей… знаешь, я его навсегда запомнил. И никогда в своей жизни я еще не чувствовал себя таким дерьмом. Я увидел другую Арину, которая мне не понравилась. И совершенно не понимал, как в одном человеке может уживаться две абсолютно разных личности.

– Вот как видел, вот так они и уживались, – отпиваю кофе и поворачиваю голову к окну, – давалось мне это всегда тяжело. Я же говорила, что с родителями у меня не всегда было все ладно. Особенно с отцом. Он хотел видеть наследницу с гордой осанкой, с манерами. А я хотела простоты и каждый раз, когда у меня выдавался шанс, я сбегала в свой мир. Где все было легко и приземлено. Где был ты. Понимала ли я, что эти прятки не вечны? Конечно. Но мне нужно было немного времени, чтобы подготовить тебя к этому. Боялась ли я, что ты отвернешься от меня после этого? Безумно. И ведь мои страхи воплотились в реальность. Я увидела твою реакцию и мне этого хватило. Я ведь едва пережила ту ночь и следующим вечером сорвалась к тебе, чтобы поговорить. И что снова увидела?

– Ты увидела, как я целую ту блондинку. – Отвечает вместо меня Дэн. – Я тогда сделал это намеренно, чтобы тебе было больно. Был чертовски зол на тебя и это затмило весь мой разум.

– А за что ты отыгрывался? – Резко поворачиваюсь к нему. – За социальную разницу?

– За то, что наигралась и решила вот так «красиво» сдыхаться от меня. Я чувствовал себя раздавленным. Никогда я еще ни с кем так не сближался, как с тобой. Ни одна девушка еще ни разу не западала мне в сердце, как ты. Я ведь действительно хотел чего-то серьезного. Строил, как дурак, планы. А моя Арина все это время водила меня за нос. Уж лучше бы ты не скрывала ничего.

– Тогда бы я была бы для тебя просто девочкой – мажоркой, которую можно поиметь и получить какие-то привилегии. Это же так происходило, когда ты спал со своими клиентками?

– Ты верила всем сплетням, которые ходили обо мне? – В его голосе прорезывается злость.

– Денис, сейчас уже нет разницы, верила или нет. Я видела все своими глазами. И моя месть по сравнению с твоей кажется детской шалостью. И вот это самое обидное. У меня ведь даже мысли в голове не возникло взять и затолкать свой язык кому-то в глотку прямо на твоих глазах.

Как бы мы ни старались держать эмоции под контролем, все равно что-то пыталось выбраться наружу. Это сквозило отовсюду: слова, мимика, жесты. Мы хотели решить все мирно, но оно снежным комом наваливалось на нас и разговор становился похож на набирающую обороты лавину.

– Согласен, я поступил радикально.

– Радикально? – фыркаю. – Мать твою, Дэн, ты серьезно? Ну ладно, пусть это будет так, как ты это называешь. Но как по мне, так это предательство.

– Я тебя не предавал! – гаркает он и бьет кулаком по столу.

– В таком случае, я тебя не обманывала! – Не остаюсь в долгу.

И все. Приплыли. Подскочили на ноги и стоим друг на против друга, меряясь испепеляющими взглядами. И мне стоит огромных усилий взять себя в руки.

– Дэн, давай согласимся с тем, что мы оба хороши. Толком не разобравшись в ситуации, мы сделали друг другу больно.

– Знаешь, я как никогда с тобой солидарен. – Он делает пару вдохов, явно утихомиривая себя.

– Но мне почему-то легче от этого не стало, – качаю головой и прикусываю губу.

– И мне тоже. – Слышится тихий ответ.

– Знаешь, если бы здесь сейчас была моя помощница Оля, то она бы непременно сказала, что так было написано на наших линиях судеб. И что если нам было суждено расстаться, мы бы расстались в любом случае. Она вот верит во все эти знаки свыше. Ну, ведь не зря же я именно в тот день встретила Юру… возможно, так действительно было запланировано свыше.

– Что ты сейчас сказала? – Дэн прищуривается.

– Это я сейчас пытаюсь разрядить обстановку. Не бери в голову.

– Нет, я о Юре. Правильно ли я понял, это ведь он тебе рассказал, да?

– Ну, да… – задумываюсь, вспоминая детали. – Он же мне и помог попасть незамеченной в зал. А что?

– Вот же гнида!

– Денис…

– Вот же паскуда!

– Денис…

– Ах, ты ж маленький ублюдок!

– Остановись и объясни свой ход мыслей! – мне даже приходится повысить голос, чтобы угомонить поток брани.

– А до тебя не дошло?

– Нет.

– Знаешь, кто мне подвел ко мне ту девчонку с просьбой помочь?

– Юра? – удивленно переспрашиваю его.

– А кто потом рассказывал о том, что ты специально устроилась в кафе, потому что тебе скучно в богатеньком доме? – От Дениса все больше и больше расходились волны злости. – И что ты на спор стала встречаться со мной?

Я не дура и прекрасно поняла, что он пытался до меняя донести. Этих деталей я не знала, но теперь, все становилось на свои места.

– Я ведь отшила его, – выдаю, – и он так беззаботно все принял. Даже первым предложил быть просто друзьями. Ты… ты послушал его, да? Ты поверил, что я могла поспорить на тебя?

– Ровно, как и ты, поверила в то, что я за твоей спиной кручу роман. Ни хрена он не принял твой отказ, Арина. Ждал момента, урод, чтобы столкнуть нас лбами. Он же потом наверняка хотел тебя утешить, да?

Но я могла уже не отвечать, ведь и так все было понятно. Обиженный отказом парень решил наказать и ту, что не ответила взаимностью. И того, чье место он так и не смог занять. Шикарный план, ничего не сказать.

– Мы с тобой такие дураки, – горько вздыхаю и зажмуриваюсь. – Я виновата, прости…

–Не надо, не извиняйся. Я тоже наломал дров. – Дэн замирает напротив, будто в шаге от того, чтобы раскрыть свои объятия. – Мне надо было быть умнее. Я ведь не разглядел подвоха в то время…я должен бы понять его мотивы…

И я делаю это вместо него. Обнимаю его и утыкаюсь лицом в плечо. Дэн медлит, а потом сильные руки обвивают мою талию и прижимают к себе. В этих объятиях нет никакого интимного подтекста. Наоборот, мы чувствуем толику облегчения. Нас подтолкнули к неправильному пути, запудрив мозги. Обманув нас. Но это чувство тонет в океане сожаления. А ведь мы бы могли быть вместо до сих пор…

– Но у нас теперь другие жизни, – Дэн будто читает мои мысли.

– Да, – соглашаюсь и неловко отстраняюсь, – надо свыкнуться с этим. Мы же теперь еще и живем в одном доме. Так что нам стоит…

– Быть просто хорошими соседями. – Договаривает парень и, тем самым, подводит жирную черту.

Он прав. Мы просто соседи с небольшим прошлым, которое висело камнем до этого дня. Я не знаю, сколько нам нужно поработать над собой, чтобы избавиться от всего плохого. Но, может быть… когда-нибудь мы сможем стать друзьями.

16.

Один известный автор сравнивает наш мир с театром. И все мы в нем актеры. Вот только смотрю на других и никак не пойму одну вещь. Когда раздавали хорошие сценарии, где была я? На что я позарилась в тот момент? На деньги? На влиятельных родителей? Но как показала практика, ни то, ни другое никак не гарантирует счастливой жизни без забот. Особенно, если это касается личной жизни. Вот взять меня, например…

– Арина, – вздрагиваю от собственного имени.

– Дим, – привстаю со стула и тянусь к нему, получая приветственный поцелуй в щеку. – Как ты?

– Голодный как волк, – усмехается бывший муж и присаживается напротив.

– Я уже сделала заказ с учетом твоего опоздания.

– Как хорошо, когда твоя бывшая знает все твои предпочтения.

– И которая не выедает мозг по вечерам.

– Ты и не выедала, – Димка подзывает официанта, – черный чай с бергамотом, пожалуйста.

– А, по-моему, пару эпизодов все-таки было, – ставлю телефон в режим вибрации. И Дима делает точно так же.

Это наша с ним маленькая традиция. Потому что обед для двух занятых людей – та крохотная возможность побыть наедине, которой мы были немного обделены.

– Что тебя беспокоит? – Он откидывается на спинку плетеного стула. Черт побери, как он хорошо меня знает.

– Дим, скажи, что со мной не так? – подпираю подбородок одной рукой и смотрю на парня.

– Не понял, – он хмурится, – к чему ты это сейчас спрашиваешь?

– А кто еще мне ответит, как не бывший муж? – грустно усмехаюсь. – Нам не надо притворяться и льстить, как на первых свиданиях. Не надо стараться произвести наилучшее впечатление друг на друга. Да и за семь лет брака мы многое прошли. Ты честный Дим, вот поэтому я и обращаюсь к тебе.

Он задумывается, пристально рассматривая мое лицо. И я делаю точно так же. Ситуация со стороны кажется странной. Да мы с ним вообще странные. Сохранить такие отношения после развода – та еще задача. На моей памяти, все срутся безбожно и даже не смотрят друг на друга после получения заветной бумажки. А мы вот с ним молодцы… наверно. Смогли перебороть эти разногласия и нормально общаться дальше.

– У тебя кто-то появился? – наконец-то изрекает Дима и в этом вопросе слышится интерес безо всякой злости.

– Нет, – качаю головой, – и вряд ли появится. Я все порчу, Дим. Даже взять нас с тобой.

– Здесь ты немного неправа, – он тянется к моей ладони и легонько сжимает ее. – Поверь, я много думал и пришел к выводу, что виноваты оба в равной степени. Ариш, что мы делали? Мы позволили друг другу заполнить те дыры, которые посчитали нужными. Мы хотели попробовать, что это такое «семья», но у нас немного не получилось вытянуть эту игру.

– Но эта попытка была неплохой.

– Не спорю, в памяти осталось много хороших моментов. Но это все не то… мы как хорошие друзья с особыми привилегиями, скрасили друг другу одиночество. Мне не хватило запала. Я думаю, что и тебе тоже.

– Значит, я скучная?

– Ты нормальная. – Дима отвлекается на подошедшего официанта с нашими заказами. – Спасибо.

– Спасибо, – благодарю следом за ним и разворачиваю приборы.

– Ты просто… – Дима хмурится снова, подбирая слова. – Ты старалась угодить и подстроиться, хотя тебе много чего было несвойственным. И тебе нужен рядом другой человек, не такой, как я. Мне почему-то всегда казалось, что ты просто искала во мне замену кому-то. Это иногда злило меня. Мужчины не любят соперничество, пусть оно даже какое-то призрачное.

– Прости, – опускаю глаза.

– Значит, кто-то все-таки появился? – повторяет он свой вопрос.

– Как появился, так и растворился. – Накалываю гренку с тарелки и отправляю ее в рот.

– Интересно.

– Нет, не интересно. Скучно и банально. Он – мой бывший, который сейчас счастлив в новых отношениях.

– Ревнуешь?

– Ревную, – честно признаюсь ему. – Но не понимаю почему. Мы обговорили с ним все нюансы прошлого и пришли к выводу, что впереди у нас разные пути.

– Значит, так оно и должно быть. Не лезь в чужую семью, иначе сама себе потом не простишь. – Дима с энтузиазмом приступает к своему обеду.

– Хороший совет.

– Будь добра, прими его как можно близко к сердцу.

– А что по поводу тебя? Признавайся, довольный слон, нашел мне замену?

– Нашел, – отвечает Дима, когда дожевывает свой ростбиф. – Пока присматриваемся друг к другу, но вариант интересный.

– На свадьбу фотографом пригласишь? – шучу.

– Не надейся, – Дима ржет.

– Но я же все равно приду, ты же в курсе? Я ни за что в жизни не пропущу такой момент твоего счастья.

– Ковальчук, завязывай и не порть мне аппетит.

– Я так же буду чудесным дружком, ты не пожалеешь.

– Я тебе поражаюсь. – Как-то он слишком быстро становится серьезным. – Тебе на самом деле тяжело и грустно, а ты продолжаешь скрывать это за маской счастливой идиотки. Это нормально, когда люди проигрывают. Прими поражение с достоинством и иди дальше. Не зацикливайся на том человеке.

– Все в порядке.

– Нет, не в порядке. Ты бы не завела этот разговор, если бы была уверена в своем решении. Ты мечешься и это видно. А знаешь, что надо сделать?

– Что?

– Взять себя в руки так, как ты умеешь. Оставь прошлое в прошлом.

А я бы и рада так сделать, но Дима был прав. Ведь хватаюсь за воспоминания, словно они могут превратиться во что-то большее. Зачем-то тешу себя пустыми надеждами. Что-то внутри противится его словам. И я понимаю, что происходит. Мне очень хочется вернуть Дэна хотя бы на один день себе.

17.

Это наваждение, с которым я борюсь каждый день. Это навязчивые образы и мысли каждый раз, когда я сталкиваюсь с ними в лифте или на площадке. Вижу Дэна и Олесю, а внутри все переворачивается. Лучше бы мы с ним продолжали друг друга ненавидеть. Так было бы проще для нас двоих. А так мы скрещиваем взгляды и в них черти что творится. И так же быстро пытаемся разорвать эту зрительную связь от греха подальше. Каждый раз я твержу себе, что мы соседи. Просто соседи…

Зачем мы пошли на мировую? Зачем мы вообще решили, что нужно выяснить все обстоятельства? Жили бы себе дальше, изредка подливая масла в костерок, чтобы эта неприязнь не утихала. А теперь… между нами будто медленно восстанавливается связь. Она вся переломана и искрит, когда мы ненароком соприкасаемся плечом, пальцами, когда оказываемся в замкнутом пространстве. Но она нас связывает подобно паутине. Тонко и пока еще едва осязаемо. Однако мы запутываемся во всем этом все больше. Все глубже. Все сильнее. Хотя каждый старательно делает все, лишь бы этого избежать.

Дэн строит свою жизнь с Олесей. Я слышу их каждый вечер, когда оказываюсь дома. Смех, шутки, стоны… Дерьмовая шумоизоляция дома делала свое дело. И быть невольным свидетелем чужого счастья, когда ты хотела быть на месте той, другой, сложно. Поэтому я решилась на отчаянный поступок лишь бы заглушить это громкое чувство одиночества.

За мной начал ухаживать другой фотограф. Милый и славный Мишка, чьи комплименты я до поры до времени пропускала мимо ушей. А потом подумала, что урезать себя в чем-то, когда оно почти у твоих ног очень глупо. Вот поэтому, я сижу сейчас в многолюдной кафешке и слушаю десятую, не очень смешную шутку по счету. Парень старается произвести хорошее впечатление. Но очень много нервничает и слишком часто ныряет в пивной бокал. Пришлось коснуться его руки, чтобы он немножко притормозил.

– Миш, давай начистоту, – откашливаюсь. – Ты хороший парень.

– Но не вытягиваю сегодняшний вечер, да? – он краснеет. – Ты просто настолько идеальная, что я даже ловлю на мысли, что полез не туда.

– Ты о чем?

– Ну, ты как запредельная высота Эвереста для начинающего альпиниста. Кажется, я переоценил свои возможности.

– Все намного проще, – мягко улыбаюсь, – и на самом деле, я довольно простой человек. Знаешь, чего я хочу?

– Чего?

Подаюсь вперед и понижаю голос:

– Миш, мы же взрослые люди. Красивые разговоры тоже важны, но не так как хороший секс. Согласен?

– Эмм…мда…наверно, ты права. Черт, ты, правда, реальная?

– Да, реальная. И, честно говоря, я бы провела остаток вечера не здесь. Давай так, мы поможем друг другу. Мне нужна разрядка, Миша. Надеюсь, ты поддержишь меня в этом плане?

– Конечно, – он на глазах превращается из робкого парнишки в уверенного обольстителя. – К тебе или ко мне?

Как хорошо, когда ты умеешь озвучивать свои мысли не стесняешься их. Потому что за всем этим притворством мы теряем слишком много времени. Сколько бы разговоров мы ни провели, итог будет одним – постель. И это, потому что я так сама для себя решила. Мне до скрежета зубов не хотелось сегодня возвращаться в пустую квартиру и слышать… соседей. Хотя бы сегодня я хотела почувствовать себя немножечко живой. Именно поэтому, мы едем ко мне. Глушить мое одиночество. Целуемся прямо в такси, не обращая внимания на косые взгляды таксиста. Миша бросает купюры на сиденье и помогает мне выйти из машины. Мы продолжаем целоваться на площадке и в лифте. Целуемся даже тогда, когда чуть не вываливаемся оттуда на моем этаже. Вот только там нас ожидает сюрприз. Я мимо воли зависаю от вида обнаженной спины Дэна. Он сидит на верхней ступеньке и курит. Услышав нас, поворачивает голову и недобро смотрит то на меня, то на мишины руки на моей талии.

– Добрый вечер, – оживает мой спутник.

– Угу, – слышится в ответ и Дэн поднимается на ноги.

И Миша теперь кажется каким-то слишком маленьким по сравнению с этой горой мышц напротив. Но храбрится и показывает всем своим видом, что я с ним. Я тоже освобождаюсь от оцепенения. Какого черта? Почему я должна чувствовать себя неловко от того, что пришла домой не одна? Передергиваю плечами и начинаю рыться в сумочке, где запропастились эти чертовы ключи.

– Как дела? – Дэн почему-то не уходит. – Как настроение?

– Отличное, – чересчур звонко отвечаю ему. – А у вас все хорошо?

– Прекрасно, – цедит он в ответ. – Отдыхаете?

– Как видишь, – наконец-то подцепляю колечко от брелка. – А тебе что-то нужно?

– Если ему что-то и нужно, то он обратится за этим завтра, – Миша начинает вести себя немного агрессивно, будто демонстрируя свою позицию. Будто чувствуя конкурента. Хватка на талии становится сильнее и это сбивает романтичный флер. Только этого не хватало.

– Я сам разберусь, когда мне приходить. А вот тебе пора домой, мальчик.

– С какого хрена? – тут же бычится Миша.

– Потому что я так сказал.

– А ты у нас кто тут такой? Арин, что за командир?

– Дэн, – встаю между ними, – а давай-ка мы поговорим завтра? Иди домой.

– Нет. – Следует четкий ответ. – Выпроваживай этого ребятенка.

– Ты что творишь? – шиплю. – Ты чего?

– А дядя, видимо, нарывается. – Миша тоже не унимается.

И я понимаю, что все. Пиздец. Какое там продолжение банкета. Мне бы разнять этих двоих павлинов до того момента, пока сердобольные соседи не вызовут ментов на звуки разборки.

– Я позвоню тебе, – едва контролирую гнев.

– Слышал? Она тебе позвонит. – Довольство так и сочится из голоса Миши.

– Это она тебе.– Не уступает Денис.

– Арина?

– Да, Миш, это тебе. Извини, что так получилось. Я… действительно наберу тебя… на днях.

– Какого хуя ты мне мозг морочила тогда? Чтоб позлить этого качка? – Миша проходит мимо и толкает меня в плечо. – Давалка хренова. Ты сначала определись, а то тебя штормит непонятно в какую сторону.

А дальше… а дальше происходит все очень быстро. Денис каким-то образом оказывается перед ним и дает в морду. Из разбитого носа Миши мигом начинает хлестать фонтаном кровь. И пока он что-то там булькаем, Дэн заталкивает его внутрь и нажимает на кнопку нижнего этажа. Затем поднимает выпавшие ключ и открывает мою дверь. Мы оказываемся у меня дома и только там я начинаю выходить из оцепенения.

– Какого черта сейчас произошло? – Кидаюсь на него и ударяю руками в грудь. – Что ты себе позволяешь?!

– Помогаю тебе не допустить ошибку с этим щенком.

– Да кто ты вообще такой, чтобы так говорить?! – еще удар. – Кто ты, мать твою такой, чтобы рушить мою жизнь?!

Но вместо внятного ответа, парень притягивает меня к себе и целует. Я борюсь с ним. С собой. Кусаю его за нижнюю губу, выкручиваю свои руки, но это лишь распаляет нас с удвоенной силой. Да что же это такое…

18.

Это тот момент, о котором я грезила последнее время. Так почему же мне сейчас вдруг стало страшно? Я смотрю в его глаза, ища намек на то, что это обоюдное помутнение рассудка. Но нет. Это не вспышка страсти из ниоткуда. Мы оба этого хотим. Желание четкое и взвешенное. То, что мы пытались победить и спрятать от греха подальше вырывается на поверхность. Вот именно это и пугает. Одно дело, когда это происходит спонтанно. Когда можно «прикрыться» за удобной отговоркой « типа, вспыхнула страсть». Но совсем иначе, когда у вас холодная решимость получить то, что ты считаешь своим по праву. В свое время нам многое, что мешало: возраст, неопытность с моей стороны, какие-то предрассудки. А теперь… на пути не было ничего такого, что могло бы нас остановить. И мои трепыхания сейчас выглядят жалкой попыткой отсрочить неизбежное.

– Ты уверен? – тяжело вздыхаю, не сводя с него взгляда.

– Абсолютно, – голос Дэна звучит твердо.

И только после этого, я закрываю глаза и опускаю руки. Беспрекословно сдаваясь в его плен. И через секунду чувствую, как Денис захватывает мой рот глубоким поцелуем, на который я тут же отвечаю. Исследуем рты друг друга с такой жадностью, словно только об этом и мечтали. Сминаем одежду, сбрасываем ее прямо здесь, в коридоре, хрипло постанывая от прикосновений. Сколько раз я представляла его пальцы на своем теле… не счесть. Сколько раз я мечтала о таком контакте, когда кожа соприкасается и от этого все тело покрываетсямурашками. Денис жадничает и не дает мне как следует исследовать его тело, спеша развернуть меня лицом к стене. Холодная кирпичная кладка немного неприятно царапает затвердевшие соски, но не это волнует меня. А два пальца, которые так по-хозяйски и без лишних предисловий входят внутрь меня. Одной рукой Дэн придерживает меня за горло, а второй беспощадно орудует между ног. Мне кажется, что своей смазкой я затоплю все вокруг. Но мне мало этого. Я хочу ощутить Дэна в себе. И он без лишних слов улавливает мою готовность. Вздрагиваю, когда он резко насаживает меня на себя. Вскрикиваю, когда он отстраняется и вдалбливается до упора так, что я улавливаю шлепок его яичек о мою промежность. Теряюсь и задыхаюсь от бесконечных стонов, которые рвутся из моей глотки. Перед глазами уже не просто пляшут звездочки, там назревает темнота. Удерживаюсь на ногах лишь благодаря рукам Дениса, а еще его члену. Который наполняет меня до какой-то приятной болезненности. Оргазм не заставляет себя ждать и меня уносит так далеко, насколько это может сделать затуманенный разум. Я падаю у ног Дэна аккурат в тот момент, когда он это позволяет сделать. И таким образом, он кончает мне прямо на лицо. Но мне не противно. Горячие капли на лице и волосах – погрешность, которую можно легко удалить. А вот эмоции любимого мужчины… они навечно со мной останутся.

Тело потряхивает, когда я поднимаюсь на ноги. Но не только потому что у меня сейчас был один из лучших актов секса. Я слышу шум на площадке и подхожу к двери. Через дверной глазок я вижу Олесю и то, как она опускает два тяжеленных пакета на пол. И я отстраняюсь, переводя взгляд на Дэна. Чувство ненависти к себе начинает заполнять с молниеносной скоростью. А ведь она спешила домой, тащила эти сумки с мыслями, что приготовить и чем порадовать Дениса в то время как мы трахались у меня в коридоре. Как одичалые безумцы. Как изголодавшиеся звери.

Мы замерли друг напротив друга. Я – с болтающимся лифчиком на талии и без белья. До сих пор вся в его семени. Дэн – почти уже одевшийся. И вот это самое паршивое. Потому что дальше, после кайфа, наваливается настоящая действительность. И в ней очень много неудобных вопросов.

– Иди в душ, – Дэн протягивает груду моих вещей.

– Спасибо, – опускаю взгляд на его руки. – Ты…

И замолкаю. Глупо. Как же глупо я сейчас буду выглядеть. Поэтому замолкаю и бреду в ванную комнату. Даже сквозь шум воды я слышу, как захлопывается входная дверь. Оседаю прямо в еще не прогретую ванну и качаю головой. Было бы странно, если бы я вышла и увидела Дэна на кухне. Он был обязан вернуться домой. Туда, где его ждет любящая Олеся. Не скажу, что мне труднее, чем ему. Я сейчас-то отмоюсь, приведу себя в порядок. А ему еще предстоит ей посмотреть в глаза…

Выхожу из ванной так, будто вокруг одно сплошное минное поле. Я даже дышать пытаюсь настолько тихо, насколько это возможно. И, когда на цыпочках вхожу в бывшую спальню, замираю. Потому что слышу это. Смех. Искрений смех Олеси. Без зазрения совести прислоняю ухо к стене и будто сама становлюсь этой холодной перегородкой, разделяющей наши комнаты. Они обговаривают, как прошел день у каждого. Что-то шутят. И теряюсь в происходящем. Я не понимаю… я не знаю, что было бы мне предпочтительней услышать. Должна ли я сейчас оскорбиться либо же порадоваться за них?

И я отскакиваюсь от стены словно прокаженная. Потому что накатывает страх. Страх того, что за этим смехом я услышу стоны. Пячусь, как рак назад в прихожую, а оттуда на кухню. И зависаю посреди комнаты. Потом встряхиваю головой несколько раз и на автомате включаю телевизор. Да погромче, чтобы больше ничего не слышать. И даже то, что творится сейчас в моей душе.

19.

Готова поспорить, что вы никогда не задумывались над тем, как чувствуют себя изменщики. Я, кстати тоже. И хотя лично я никому не изменяла, но изменили со мной. Поэтому, хочешь, не хочешь, но тебя это затрагивает по полной программе. Вам интересно, через что проходят эти люди?

При условии того, что у них есть собственные чувства к тому, с кем бы секс – это личный ад. Весь мир сужается до этого человека, от которого почему-то теперь зависит твоя жизнь. Ты говоришь, что ты сильная. А сама впала в какой-то личный режим ожидания. Ожидания звонка, встречи, взгляда. Твой внутренний компас сбит, стрелку штормит по кругу ровно так же, как и все твои чувства. В тебе уживается сразу несколько личностей, которые хотят абсолютно разные вещи.

Первый – желает самоликвидироваться. Потому что считает себя самым ужасным человеком на этой планете. Именно по его согласию ведь все и случилось. Именно из-за него теперь страдают другие.

Второй – уточняет « а почему бы и нет?». А может там все плохо само по себе? А может быть, Дэн найдет счастье именно с тобой? Ты тоже достойна этого.

Третий – советует забить и отпустить. Ну, случилось и случилось. Попробовали, ты поняла, что секс с Дэном очень даже хорошо. Но на нем же свет клином не сошелся же?

И все это разрывает тебя изнутри. Мысли и внутренние голоса вместе с терзаниями сводят с ума. Даже работа не помогает. Особенно моя. Я фотографию людей и их особенные моменты, а у самой такой раздрай в душе. Это ли не наказание? Быть свидетельницей чужого счастья и при этом чувствовать себя самым несчастным человеком на земле. Удовольствия в этом мало, поверьте.

Я прячусь. От всех мыслей за работой. От ненужных встреч – на работе. Как шкодливый котенок, который напакостил и не показывает носа из-под кровати. Пару дней даже намеренно не возвращаюсь домой. Но вечно прятаться от неизбежного невозможно. Поэтому я возвращаюсь в квартиру и в этот же вечер мы сталкиваемся с Дэном на балконах. Поздний вечер, полутьма. Я вижу, как вспыхивает кончик сигареты, когда он делает очередную затяжку. Подтягиваю табуретку и усаживаюсь на нее, плотнее укутываясь в халат. И не отвожу от него глаз. Странное чувство: пока не вижу его, так думаю, что можно все взять и забыть. А когда Дэн на расстоянии вытянутой руки, понимаю, что очень сильно заблуждаюсь. Я бы хотела быть рядом с ним. Я хотела бы попробовать возродить наши отношения. Но нужно ли ему это?

– Пожалуйста, не подумай, что превращаюсь в требовательную особу, которой ты что-то должен, – понижаю голос. – Но я запуталась. Что мы будем делать дальше?

– А чего хочешь ты? – «режет» он меня своим взглядом.

– Хочу выйти из этого неудобного треугольника и по возможности с минимальными потерями. – Честно отвечаю ему. – А ты? Что ты думаешь обо всем этом?

Он задумывается и смотрит куда-то вдаль при этом. И это дает мне прекрасную возможность насладиться его профилем. И ведь цепляет же…

– Я пока что в тупике, в который сам себя и загнал. По обе стороны от меня две женщины, которые вызывают у меня разные чувства. И я понимаю, что мой выбор сделает кому-то больно.

– Если что, я приму любое твое решение. – Слова даются тяжело, но я выталкиваю их из себя.

– Почему?

– Потому что я тебе уже сказала, что сама запуталась. К добру ли то, что я появилась на твоем пути снова? Один раз у нас ничего не вышло, может быть и сейчас я только зря позволила всему случиться. Но с другой стороны, мое сердце екает каждый раз, когда я тебя вижу. И прекрасно понимаю, что ты на таком же распутье. Мы вроде бы ничего не обещали друг другу и могли разойтись после… вообщем, ты понял.

Денис кивает и берется за вторую сигарету. Ему тяжело. Это чувствуется.

– И единственный момент близости не дает нам права требовать чего-либо друг от друга. – Продолжаю говорить, а сама даже не осмеливаюсь посмотреть на него. – Дэн…пойми меня правильно. Я не отказываюсь от тебя. Но биться в пустую я не стану, если тебе это не нужно. Если Олеся для тебя очень важна, то я уступлю и отойду в сторону. Но нам нужно определиться. Потому что и ждать я тоже не буду вечность. Мне не нужны перебежки и встречи «на стороне». Если я тебе не нужна, дай мне строить свою жизнь дальше.

– Знаешь, сколько раз я думал об этом? Чтобы не тянуться к тебе? Арин, посмотри на меня, – зовет он меня, – как только я увидел тебя с этим пацаном, внутри все перевернулось. Как представил, что он тебя будет целовать… трогать… я не хочу тебя ни с кем делить. И я не представляю себе никого другого рядом с тобой. Я до сих пор считаю тебя своей.

– Мы не сможем оттягивать момент принятия решения. – Сглатываю ком в горле.

– Я знаю.

– Ты прав, из нас троих кому-то будет больно больше всех. – Встаю с табуретки. – Давай эту боль минимизируем настолько, насколько это возможно. Каждый – кто как сможет, хорошо?

– Хорошо.

И на этом мы расходимся по квартирам с чувством глубокого опустошения. Ситуация изматывает нас. Ломает изнутри, показывая, насколько сложной может быть эта жизнь. Насколько жестокими бывают люди. Насколько ты сам способен разрушить мир другого человека. И этот человек даже ничего не подозревает.

И вскоре она появляется на моем пороге с заплаканными глазами. В это миг я даже забываю, как дышать.

– Арин, – всхлипывает Олеся, – я могу с тобой поговорить?

– Эээ… да, – пропускаю ее внутрь и с тяжелым сердцем закрываю дверь обратно. – Что случилось.

– Мне кажется, что Дэн разлюбил меня. – Девушка вытирает слезы с щек и шмыгает носом. – Прости, у меня вообще нет подруг и поговорить даже не с кем. Я всех оставила ради него. Я жила и дышала только им. Но я чувствую, как он охладел ко мне. Как будто намеренно отдалился и я не понимаю почему? Дома всегда уютно, я готовлю по рецептам известных поваров и в постели всегда была зажигалочкой. Все делала, чтобы он ни попросил. Боже, да я тряпочкой возле ног его почти стелилась…

Я провожаю ее на кухню, где она тут же отходит к окну. А я ставлю чайник и достаю две чашки и пакетики чая.

– Ты молчишь, – Олеся не поворачивает головы и продолжает смотреть на улицы. – Наверно, осуждаешь. Ты такая… сильная, независимая. А я наивная, понимаешь? Растаяла, как только увидела его. Ты же видела Дэна, сложно не обратить на него внимания. А он взял и выбрал меня. Представляешь? Он мог поманить пальцем любую, но рядом с собой он захотел видеть меня. И я не понимаю, что изменилось!

– Такое… бывает, – осторожно произношу, – люди пересматривают свои решения. Мы с мужем прожили семь лет и только после этого поняли, что нам лучше по раздельности.

– Я не представляю своей жизни без Дениса, – снова заливается слезами Олеся. – Я так не смогу. Мне нужно что-то сделать и как-то оживить наши отношения. Ты же мне поможешь?

– И как я могу это сделать? – чуть не роняю чашку на пол.

– Ты же фотограф, Арина, помоги мне.

– Я не понимаю, к чему ты клонишь.

– Я хочу, чтобы ты сняла меня. Устроила фотосессию. С этой просьбой я могу обратиться только к тебе.

– Почему именно я?

– Потому что я хочу сделать пикантные снимки. – Внезапно ошарашивает меня девушка напротив. – И раздеться я смогу только при тебе. Думаю, это понравится Денису и зажжется его фитилек.

– Олесь…

– Нет, Арин, не отговаривай. – Машет она головой и уверенно добавляет. – Это мое решение и точка. И пока что я прошу тебя об одолжении. Если не согласишься так, я запишусь к тебе официально.

У меня почему-то создается впечатление, что выхода у меня по факту нет. Глаза Олеси нездорово блестят и что-то мне подсказывает, что девушку не переубедить. Более того, она сейчас мыслит под воздействием сильных эмоций, словно наркоман под кайфом. А я… а мне ее жаль. И, не слушая здравый смысл, я соглашаюсь.

20.

Никогда не соглашайтесь на то, на что пошла я. Никогда не сотрудничайте с теми, кто является вам соперником в чем либо. Свою чудовищную ошибку я осознала в тот момент, когда Олеся без лишних стеснений оголилась передо мной до трусиков.

– Гхм, – откашлялась Оля, протягивая мне камеру.

Она – единственный человек, которого я оставила в студии. И на которого согласилась Олеся. Совсем тет-а-тет оставаться с девушкой мне не улыбалось. Вот мы и зависли втроем, не имея опыта в таких съемках, но с огромным желанием побыстрее закончить то, что еще не началось.

– Спасибо, – киваю помощнице, принимая технику и тоже прочищаю горло. – Олеся, с какой бы локации ты хотела бы начать?

Да, как я уже говорила, я в этих съемках чувствую новичком. Хотя, по сути, вроде бы и ничего нового. Просто на « модели» минимум… точнее полное отсутствие одежды. Мои глаза лезут на лоб, когда я прослеживаю за тем, как девушка подходит к приготовленной кушетке с расстеленной на ней меховой накидке и снимает последний предмет гардероба. Трусики.

– Господи, – еле слышно вздыхает за моей спиной Оля.

– С этой, – девушка как-то мгновенно перевоплощается.

Если сначала ко мне приехала скромняшка – Олеся, которую я вижу каждый день на площадке дома, то сейчас… Видимо, эта та сторона ее характера, которую видит только Дэн. И то, в постели. Потому что сейчас она уселась на кушетку и бесстыдно расставила ноги, демонстрируя нам прелести во всей красе. Думаю, такой вид может лицезреть только ее гинеколог.

– Может быть, не будем прыгать с места в карьер? – намекающее протягиваю. – Давай сделаем пару пикантных снимков, где ты будешь выглядеть соблазнительнице?

А не шалавой. Так и хочется это сказать вслух, но вот рабочая этика не позволяет. Она ведь в первую очередь мой клиент.

– Нет, я хочу, чтобы он увидел то, что упускает. – Стоит на своем Олеся. – Я заплачу столько, сколько потребуется. Но я хочу особенные снимки.

– Окей, – пожимаю плечами, – я готова начать сразу же, как только ты скажешь.

– Хорошо, – девушка полностью ложится на кушетку, – только мне нужны детальные снимки всего, что я буду делать. Крупный план.

– Ладно, – это начинает немного настораживать. Но подхожу ближе.

Нет, я не против снимков в стиле «ню». И считаю, что при должном исполнении это сродни искусству. Здесь играет роль и мастерство фотографа, и умение модели преподать свое тело красиво, но не пошло. И я почему-то подумала, что Олеся захочет сделать что-то в этом стиле. Когда есть полуобнаженка, тайна. А не пошлость. И уж тем более я не ожидала того, что Олеся захочет, чтобы я снимала процесс ее мастурбации.

Я даже немного зависаю на месте. Оля так вообще роняет чашку и разбивает ее, а затем благополучно скрывается «якобы за веником». И лишь Олесе все равно. Она настолько вошла в раж, что не замечает никого вокруг. Ее пальцы сначала аккуратно проходятся по складкам, а затем, ныряют внутрь. И она выгибается со стоном вперед.

А я… багровея от стыда, но не за себя, навожу на нее объектив. Если бы я знала заранее, в жизни бы не согласилась на это. Прости меня, Дэн…

Я не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы забыть этот кошмар. Но мне приходится фиксировать все ее движения. Смотрю на ее тело сквозь затвор и оно отпечатывается у меня в мозгу. Мы с ней такие разные… Что сказать, Олеся похожа на модель. Тонкая талия, упругая грудь третьего размера, узенькие бедра. Красивая, раскрасневшаяся от динамичного темпа собственных пальцев, которые бесстыдно ныряют внутрь. Похотливо раскрытый рот и закатывающиеся глаза от приближающегося оргазма на кукольной мордашке немного портят идеальность их обладательницы, но… Кто я такая, чтобы критиковать? Мне остается просто мысленно надеяться, что этот сюр быстрее закончился. И да, громкий и протяжный стон минутою позже свидетельствует о том, что она пришла к финишу. Я вижу это и по тому, как по складками стекает ее жидкость, которую она стирает пальцами. И которые она затем бесстыдно облизывает. И это не та соседка, которую я знала. Это кто-то совершенно мне незнакомый.

– Оля… – едва узнаю собственный голос, который немного приправлен хрипотой, – Оль!

– Я здесь, – показывается красная, как рак помощница.

– Снимки на мой компьютер и никуда более. – Затем оборачиваюсь к Олесе. – Когда они тебе нужны.

– Сделаешь за час?

– За такой срок их будет немного.

– Я выберу самые интересные, не переживай, много работать не придется. И, пожалуйста, меньше ретуши. Дэн должен видеть все натуральным. Он сразу увидит, если его попытаются обмануть хоть в чем-то. И я подожду здесь.

– Хорошо.

Отворачиваюсь от соседки и встречаюсь с полными недоумения глазами Ольги. И готова поклясться, что впервые вижу, как в них идет бегущая строка из отборного мата. Да, Оль, я тоже немного в ахуе. Поверь, если бы ты знала всю суть происходящего, ты бы посоветовала мне провериться на вменяемость.

21.

Казалось бы, что еще может принести сегодняшний день после такого? Олеся ушла с заветными снимками, сияя, словно новогодняя елка. Олю я отпустила часом ранее. Она была настолько поражена произошедшим, что ушла ни проронив ни слова. Я тоже приходила в себя по-своему. Закрыв студию и просидев в кресле, гипнотизируя одну точку больше часа. Вышла из этого ступора только тогда, когда осознала, что на улице уже сумерки.

– Нда, – вздыхаю, забирая сумку с полки, – вот это денек выдался.

Но стоит мне выйти, как еще один сюрприз не заставляет себя ждать. Рядом с моей машиной припаркована еще одна. И об ее капот облокотившись стоит никто иной, как сам Дэн.

– Привет, – я даже нахожу силы улыбнуться ему. – Рада тебя видеть.

И я не лгу. Я действительно рада, что он сейчас здесь. Мне до безумия хочется, чтобы он меня сейчас крепко обнял. Но мы не можем этого себе позволить…

– Иди сюда, – Денис отталкивается от машины и сам буквально вжимает меня в себя.

– Что ты творишь? Нас же могут увидеть…

–И пусть.

И до меня доходит. Всегда рассудительный Денис никогда бы не позволил бы себе такого, если бы…

– Ты все решил, да?

– Да, я сделал выбор. Но мне нужно немного времени, чтобы подготовить Олесю.

– И что ты ей скажешь?

– То, что она заслуживает, – поднимает мою голову вверх, – правду. Она будет счастлива, но не со мной.

– Дэн…

–Что?

– Я совершила ошибку, – снова утыкаюсь лицом ему в грудь.

– Не понял.

– Олеся сегодня была у меня.

– В качестве кого?

– Клиентки. – Сглатываю. – Она фотографировалась. Для тебя.

– Зачем ты это делала? – Он отстраняется.

– Я не знаю… она так плакала, так убивалась, что я просто не смогла отказать.

– Черт, – парень раздраженно трет переносицу, – моя вина.

– Нет, что ты. Если кто-то виноват, то я.

– Она манипулировала тобой, Арина. Я должен был предупредить тебя об этом. Садись в машину, я тебе все объясню.

Что-то мне подсказывает, что выслушать его стоит. Без пререканий ныряю в теплый салон.

– Она что, маньячка? – кошусь на Дэна.

– Нет, просто иногда истеричка. – Слышится в ответ.

– Это не новость, – у меня вырывается смешок, – каюсь, во мне тоже иногда проскальзывает такое.

– Истерика истерике – рознь. И Олеся не тот тип женщин, которые поголосят перед пмс и успокаиваются. То, что он хочет, но не может получить… она достигает при помощи истерии и искусного манипулирования. В лучшем случае.

–А в худшем? – Мне становится не по себе.

– Угрозы. Ультиматумы.

– И почему ты все это терпел? – Задаю естественный вопрос, который вытекает отсюда.

– Потому что у меня есть уговор с ее отцом. Если говорить прямо, то я должен ему. В свое время он нехило помог мне, вложившись в никому тогда ненужную идею.

– То есть… – задумываюсь. – Он тебе возможности, а ты ему…

– А я обращу внимание на его дочку хотя бы на короткий промежуток времени. На тот момент мне показалось это весьма забавным и плевым делом. К тому же, у меня и отношений тогда не было. А Олеся показалась такой вполне милой.

– Ты продался, ты в курсе?

– Хочешь почитать мне нотации о хорошей жизни? – Денис скептически хмыкает. – Девочка, выросшая на всем готовом. Да я на тот момент душу был готов продать, лишь бы моя идея выгорела. Я тоже хотел хорошо жить и иногда мечтал, что мы вот так встретимся и ты увидишь, чего я достиг.

– Ну да, а потом буду кусать локти.– Не удерживаюсь от едкости, но потом сама себя и утихомириваю. – Наломали мы дров, конечно. Давай так, мы же решили все начать с чистого листа? Тогда не будем ворошить прошлое. Единственное, что меня волнует, так это как ты решишь проблему с Олесей? Если она настолько бывает неуравновешенной.

– Я позвонил ее отцу и все объяснил. Наши отношения уже себя изжили и я продержался дольше, чем мы планировали. И он был согласен со мной.

– Ну да, покупка квартиры для совместной жизни явно не вписывается в ваш уговор о поверхностных отношениях. И что вы решили?

– Он попросил дождаться его. Через пару дней возвращается из командировки и подстрахует меня в случае чего.

– Как? Пригрозит пальцем, если она закатит истерику? Ты понимаешь, как именно ты оказался у них на крючке? – Всматриваюсь в лицо Дэна. – Она тебя захотела, Денис. И отец, дабы избежать очередной сцены сделал тебе это предложение.

– Нет, – парень качает головой, но по его лицу видно, что он об этом даже не задумывался. – Это не так.

– Если девочка настолько хороша в манипулировании, то стоит отдать ей должное. Она вас взяла тебя за яйца, а ты этого даже не заметил. Так что я не представляю, как вы ее утихомирите.

– Мы разберемся.

– Я буду в это верить. Потому что в свете последних новостей, мне с ней не то, что мужчину делить не хочется. Но и лестничную площадку тоже.

Денис наклоняется ко мне и обхватывает лицо ладонями, удерживая зрительный контакт, он разделяет каждое слово:

– Верь мне. Все будет хорошо.

И я верю. А еще сама тянусь к его губам и этот поцелуй выходит настолько отчаянным, будто он у нас последним.

– Нам надо… – еле могу заставить себя оторваться от него, – по домам.

– Да, – нехотя соглашается парень.

– Наверно, лучше будет, если мы приедем с разницей во времени.

– Мне все равно нужно заскочить в пару мест, так что все получается так, как ты задумала.

– Хорошо. – Дергаю за ручку, открывая дверь. – Я буду ждать новостей.

– Они будут. И очень скоро.

Я пересаживаюсь в свою машину и, признаюсь, немного находясь в состоянии глубокой задумчивости еду домой. Меня настолько поглотили тяжелые мысли о будущем, что я не замечаю, что в подъезде не одна. Думала, что соседи. Хотела обернуться и посмотреть, кто именно, но не успела. Сильный удар обрушивается на мой затылок. То, что я успеваю запомнить, так это холодный и грязный пол площадки первого этажа. А еще лицо Олеси и обычная скалка для теста в ее правой руке. И все. Глубокая и непроглядная тьма, поглощающая рассудок.

22.

Сознание приходит медленно. А осознание произошедшего, так тем более. Я чувствую, как лицо что-то щекочет, но не пойму что именно. Веки с трудом поддаются команде мозга открыться. Но когда получается…сердце начинает биться быстрее.

– Ты проснулась? – Олеся отводит кисть для румян в сторону. – А я как раз закончила наводить красоту. Прости, немного не рассчитала силы. Там небольшое рассечение на затылке, но кровь я уже остановила.

– Что ты со мной сделала? – голос выходит из пересохшего горла немного хриплым и каким-то чужим.

– Слушай, я думала, что неуклюжей меня никого не сыщешь на этой земле. – Девушка складывает косметику в сумочку. – Но ты меня переплюнула и так неудачно упала, что немного подпортила свое красивое личико. Но ты не переживай, я все исправила.

Это только в фильмах, когда люди оказываются в таких ситуациях, они находят силы в себе, чтобы противостоять невменяемым психопатам. А именно такой я считала сейчас Олесю. И мне было до одури страшно. Я не знала, что делать и что говорить, чтобы ее настроение не изменилось. Просто лежала и таращилась на нее со своего места. Квартира, кстати, была не ее. Это я поняла по обстановке, по которой успела бегло пробежаться глазами. И тут же мой оклемавшийся мозг понял сразу две вещи. Первая – судя по комплекции Олеси, она вряд ли могла перетащить меня куда-то далеко. А значит, мы все же в нашем доме. Вторая- даже не смотря на это, меня здесь не найдут. И хер поймешь, сколько у меня времени в запасе.

– Где мы?

– Дома, – Олеся тут же себя поправляет, – почти дома.

– Купила еще одну квартиру?

– Еще чего, – она смеется, – для этого мне нужны деньги, которые лежат на карточках отца. А зачем мне светить их? Меня же по ним потом можно вычислить. Да и не думаю, что она мне понадобится надолго.

– Какая ты… умная.

– Я посмотрела очень много сериалов, чтобы в моей голове назрел этот план.

– И что оттуда ты еще переняла?

– То, что если ты будешь кричать или сопротивляться, то тебе будет очень больно. Чего, конечно, я не хочу.

– Если ты противница насилия, то зачем тогда все это делаешь? – шевелю затекшими связанными руками за спиной. – Если дело в Денисе…

– Ах, Дэннии, – на американский манер протягивает девушка и берет стул, чтобы сесть напротив. – Наш милый мальчик, да, Арина? И я говорю «наш», ты заметила?

– Да, – сглатываю. – Послушай, давай мы обсудим все совсем иначе. Ты развяжешь мне руки, мы заварим чай и поговорим.

– Чай, – эхом повторяет она. – Можно. Мне нравится, как ты завариваешь чай. Это вкусно. Но в этот раз мне придется за тобой поухаживать. Или ты думаешь, что я настолько глупа, что развяжу тебе руки?

– Давай сделаем так, как ты считаешь нужным. Я не причиню тебе вреда.

– Я тоже, Арина. Но твои ручки останутся там, где и были. Мне так спокойней.

Она помогает мне подняться с дивана и я тут же зажмуриваюсь от нахлынувшей головной боли.

– Что такое? – слышится ее голос слева.

– Голова…

– Прости, я не рассчитывала, что ты из-за меня заработаешь сотрясение. Но, ничего, сейчас выпьешь таблеточку и все наладится. Потому что у нас впереди долгий разговор.

И она действительно ведет меня на кухню. Мои последние надежды тут же разбиваются в хлам. Я надеялась на то, что смогу увидеть вид из окна и определить, на каком этаже находимся. Но Олеся опустила все жалюзи…

– Там нет ничего интересного, – она будто читает мои мысли, поворачиваясь лицом к плите и включая газ под чайником.

– Какой сейчас хотя бы час?

– Половина третьего ночи. Ты пробыла в отключке больше четырех часов. Я даже начала немного переживать.

На столе появляются конфеты и фрукты, а еще торт. И все так чудесно, будто мы собрались дружески попить чай. Вот только ноющая голова, связанные руки и Олеся с безумно сверкающими глазами вообще не вяжутся со всей этой картинкой.

– Ну, что, – она ставит две дымящиеся чашки, – я готова тебя послушать.

Просто какой-то трэш, честное слово. Она ведет себя так, будто ничего не произошло.

– Погоди, – Олеся открывает конфету и подносит к моему рту, – сначала скушай сладкое, оно повышает настроение.

– Я…

– Ешь, я сказала!– И она чуть ли не вминает мне шоколадный батончик через губы в зубы. Приходится послушно выполнить команду. – Вот видишь, это ведь не сложно. Плюс вкусно. Я заметила эти конфеты у тебя на кухне и почему-то решила, что они твои самые любимые.

– Олесь, зачем все это?

– Что именно?

– Весь этот цирк. Ты могла прийти ко мне и расцарапать лицо, вырвать волосы и высказать все, что думаешь. Кричать, материться, оскорблять меня так, словно я последняя шлюха на земле, которая увела у тебя парня. И я была бы согласна с каждым твоим словом. Потому что понимаю, что ты чувствуешь. Я проходила через такое и это больно, согласна. Любимые не должны предавать – это всем известный факт. Но такое случается. Да, мы с Денисом поступили с тобой нехорошо, и ты имеешь право желать возмездия. Но не такого.

– Еще предложи нам остаться друзьями.

– Такого у меня даже в мыслях не было.

– Вот и правильно. Потому что я очень большая собственница и делиться своим не очень люблю.

– Олеся, послушай, Денис ведь не игрушка…

–А причем здесь он? – вводит она меня в ступор своим вопросом.

– Погоди, – замираю, – а о ком ты сейчас речь? Разве не о Дэне и обо мне?

– Не-а, не о нем, – она прищуривается. – Но о тебе. Ты что, еще не поняла?

– Н..н..нет, – качаю головой.

– А я ведь из-за этого и взбесилась, – девушка наклоняется ко мне поближе, – я думала, ты замечаешь мои намеки и ухаживания. А ты втюрилась в Дениса и даже не смотрела на меня.

Хорошо, что сижу. Плохо, что я это слышу, а не нахожусь в бессознательном состоянии.

– Глупенькая, – ладонь девушки опускается на мое колено. – Это все ради того, чтобы мы были вместе. Ты мне понравилась, Арина. И очень сильно.

– Я же видела… я же сама тебя успокаивала, когда ты ревела. – Ахаю. – И… все, то, что ты творила у меня в студии…я думала, это ради Дэна.

– Нет, Арин, я хотела, чтобы ты увидела меня. Я ласкала себя и думала не о нем, а о тебе.

23.

В кухне воцаряется такая тишина, с которой могут посоперничать разве что морги и склепы. Я смотрю на Олесю, а она на меня. И мое тело дергается назад само, я даже не осознаю до конца свои действия. А они просты. Я хочу закрыть глаза и чтобы весь этот кошмар остался позади. Я вдавливаюсь спиной в мягкий уголок и сбрасываю ее руку с моего колена.

– Значит так, да? – глаза девушки сужаются.

– Прости, – мотаю головой, – но это выше моего понимания.

– Ничего, дойдет.

– Будешь держать меня здесь? – по коже прошелся мороз.

– Какое-то время да. – Она беспечно пожимает плечами. – Тебе же нужно время, чтобы принять действительность.

– А если не приму? – голос мимо воли сипнет.

– Не разочаровывай меня, Арина, не прикидывайся дурой. К тому же, ты просто еще не понимаешь, что отношения между нами будут крепче, чем они были у тебя с кем-либо. В них не будет ни измен, ни предательств. А знаешь почему? Потому что женская любовь намного сильнее, чем между мужчиной и женщиной.

– А как же Дэн?

– А что с ним? Надеюсь, он исчезнет с нашего горизонта и как можно скорее. Не хочу, чтобы ты думала о нем. Это раздражает меня. Я должна быть у тебя на первом месте, а не он. Ясно?

– И как он это примет?

– Мне плевать. Не надо засматриваться на то, на что я сама положила глаз.

– Олеся, прекрати.

– Да что вы все заладили?! Чуть что, так сразу «Олеся, хватит!», «Олеся, прекрати!», «Олеся, не выдумывай!». Да я сыта по горло вашими запретами! Не хочу больше, чтобы меня втискивали в рамки общества!

Я далеко не психолог и даже рядом не была с теми, кто занимается такими проблемами. Но даже мне стало понятно, откуда у этой проблемы напротив, растут ноги.

– Тебя травили даже твои родители? За твой выбор в плане отношений? Они стыдились, что ты родилась вот такой, да?

Олеся резко отворачивается к окну и я вижу, что мои слова попали в цель.

– Да что ты знаешь о травле? – вздыхает она.

– По сравнению с тобой…Ничего.

– Так значит и не забивай свою хорошенькую головку ненужной тебе ерундой. – Олеся встает со стула и тем самым дает понять, что душещипательной беседы сегодня не будет.

– Дэн уже дома. И он уж точно пытался связаться со мной.

– Это вряд ли, – довольно отзывается она. – Я написала с твоего телефона, что я, то есть ты, не хочешь ничего. Что передумала. И что лучше вам побыть на расстоянии. Поэтому ты уехала и лучше ему не обрывать твой телефон. Потому что ты не хочешь его больше знать.

– Это нелогично, учитывая то, что мы собирались с ним сойтись. – И тут же понимаю, что совершила ошибку. Так как получаю знатную пощечину, но и она меня не останавливает. – А дальше что? Если не Дэн, то моя работа, мои родители… все это остается. И что ты будешь делать? Писать всем такую же хрень? Разбивая мою жизнь ради своей прихоти, словно ты маленькая и избалованная сучка?! Ты на что надеешься, Олеся? Что я просто возьму и влюблюсь в тебя? Да никогда в жизни!

– Ты уверена? Подумай, я предлагаю тебе быть счастливой. Даже Денис не состоянии сделать этого. Что ты в него так вцепилась? Все, что у него есть за плечами – работа моего отца. А вся эта романтика слетит в первую же неделю вашей совместной жизни. Уж поверь, я знаю, о чем речь.

– Между нами есть намного больше, чем ты думаешь.

– Ты о вашем прошлом? Он как-то рассказывал о своей большой, но неудачной любви. А я как тебя увидела и то, как он пускает слюни тебе вслед, то все стало на свои места. Дэн на самом деле самоуверенный и оттого глупый парень. Там за той красотой нет ничего хорошего. Там пустота, которую мы заполняли сексом.

– И как? Не воротило от того, что между твоих ног парень? – сплевываю кровь из разбитой губы себе под ноги.

– Ну, играться с самой собой бывает грустно и скучно. А Дэнни… он для меня стал эдаким вибратором на двух ножках да с ручками. Скажем, я просто разнообразила им свою интимную жизнь. К тому же убила одним выстрелом двух зайцев. Мой папаша на редкость самый настоящий мудак, который собирался меня выдать замуж за какого-то там сына его товарища по работе. Пришлось искать выход. А тут Дэнни подвернулся. Симпатичный малый, что сказать. Вот я и решила, что можно пока забить на свои принципы ради будущей свободы. Думаешь, я хотела с ним жить? Да я переехала сюда только ради тебя.

– Меня?

– Ну да. Нарыть информацию о тебе не составило труда. Это вообще не сложно, когда у тебя есть связи. А тут еще твоя соседка – старушка так вовремя решила квартиру продать. Это прям был как знак свыше, что у нас все выйдет. Но ты меня не замечала и видела только Дениса. А я убивалась ревностью, особенно, когда поняла, что вы переспали.

– Знаешь, я ведь жалела тебя. Съедала саму себя и винила, что разрушила вашу пару. – Перебиваю ее и слова отдают горечью во рту. – А рушить-то было и нечего. Красивый фасад за которым ничего нет и не было. Везде обман…

– Такова жизнь, моя милая. На какие жертвы только ни пойдешь ради любимого человека.

– Я тебе не любимая. И никогда ей не стану.

– Уверена?

– Абсолютно.

– Не страшно?

– Страшно, – не вру. – Потому что у меня нет козырей в рукавах и я это прекрасно понимаю.

– Так сдайся.

– Нет. Я не ты. И сейчас не понимаю тебя, ведь я в лоб говорю, что ты мне не нравишься. Более того, ты меня пугаешь. О каких отношениях может быть речь? Насильно? Будешь давить на меня так же, как и твой отец?

Олеся замирает напротив и не сводит с меня своих глаз. Потом вздыхает и это выходит настолько обреченно, что я даже подумала, что перегнула палку.

– А знаешь, ты права.

– Что… что ты имеешь в виду?

С настороженностью наблюдаю за тем, как она вытаскивает мой телефон из карманов джинс и набирает номер.

– Дэн? Привет милый, это я. Нам надо обговорить кое-какую важную вещь. Никаких лишних вопросов. Только ты, я и Арина. Спускайся на четвертый, тринадцатая квартира.

– Олеся? – зову ее и вздрагиваю от того, насколько она сейчас выглядит спокойной. Но я-то знаю, что это затишье перед бурей. – Что сейчас будет?

– Я поняла, что ты изо всех сил противишься мне.

– Мне не нравится твоя резкая смена решения. К чему ты клонишь?

– Между нами всегда будет Дэн. По тебе видно, как ты тянешься к нему. И из нашего любовного треугольника всего один выход.

– Какой?

– А мы сыграем с вами в игру. – С этими словами она достает такой же сладкий батончик и кладет его в общую вазу. А затем перемешивает все содержимое. – Теперь один из них отравлен. И мы по очереди будем есть их, а там как кому повезет.

24.

– Ты больная, ты знаешь об этом? – смотрю прямо ей в глаза. – Ты что творишь, дура?!

Вскакиваю на ноги, но она меня тут же толкает обратно.

– Олеся, приди в себя, прошу! Остановись! – взываю к ней, но остекленевшие глаза девушки говорят о том, что она не со мной. И даже не на этой планете.

– Олеся!

– Что? – как ни в чем не бывало, спрашивает она.

– Ты хоть понимаешь, на что ты идешь? Это убийство! Думаешь, тебе все сойдет с рук?

– Сойдет. – Уверенно отвечает она и смотрит на звенящий в руках телефон.– О, а вот и наш Дэнни. Алло. Я надеюсь, ты один? Умница, я сейчас открою дверь. И без фокусов, ясно?

Как только она скрывается в прихожей, я судорожно рыщу по столу и по полкам, но все безрезультатно. Квартира нежилая, здесь везде пусто. Сердце в таком бешеном темпе рвется наружу, что кажется я его сейчас от страха и вовсе выплюну. Но еще больше меня накрывает, когда Денис проходит на кухню следом за Олесей. Он быстро оценивает всю ситуацию и глазами будто спрашивает, как я. А я… смотрю и прошу его уйти. Потому что одно дело смириться с тем, что оказалась один на один с сумасшедшей. Но все совсем иначе, когда ты понимаешь, что можешь не умереть. Наоборот. На твоих глазах умрет любимый человек.

– Вот мы и все в сборе, – Олеся включает хозяйку и перед парнем оказывается чашка с чаем. – Как чудесно. Теперь можно поговорить по душам. Да ты не стой, присаживайся.

И место ему выбирает как раз напротив меня, будто специально. Чтобы нам открывался чудесный вид друг на друга, а еще, чтобы контролировать нас. Ведь сама Олеся усаживается посередине.

– Что ты хочешь? – Денис скрещивает руки на груди. – Зачем все это?

–Для начала я хочу попить чаю, как все цивилизованные люди. Ты, кстати, тоже бы не сидел зря. Остынет же. Арина, тебе долить?

– Спасибо, но мне и этого хватило.

– Если это поможет нам побыстрее разрешить конфликт, то можешь налить хоть десять чашек. – Денис залпом опустошает чашку. – Что дальше?

– Конфетку?

– Не смей! – выпаливаю, ударяя ладонью по столешнице. – Она отравила одну из них!

– Вот же… – Вздыхает Олеся. – Невтерпеж было раскрыть наш с тобой секретик? Так нельзя поступать… ты же понимаешь это?

– Что? – непонимающе смотрю на нее. И тут же взвываю от боли. Потому что Олеся вгоняет мне в ногу небольшой кухонный нож и удерживает его за рукоятку. Мне кажется, что меня сейчас вырвет от вида собственной крови, а потом я отключусь. Или наоборот. Или все разом. Поднимаю глаза на Дениса и часто-часто моргаю, чтобы разглядеть его окаменевшее лицо.

– Дернешься в мою сторону и я проверну лезвие так, что рана не закроется и она истечет кровью в два раза быстрее. Будет жаль, если Арина так быстро выйдет из нашей беседы. Да, Дэнни?

– Внизу твой отец. И два наряда ментов, – цедит он сквозь побелевшие губы. – Ты можешь одуматься и выйти отсюда сама. Или тебя вынесут. Решать тебе.

– Иллюзия выбора, когда его на самом деле нет. – Хмыкает она. – Но попытка была хорошей.

25.

-Стоит мне выйти отсюда, как отец снова упечет в больницу. Он предупреждал, что еще раз сорвусь и окажусь там навсегда. Ребят, вот честно, мне туда совсем не хочется. – Олеся грустно усмехается. – Как и за решетку. И вообще, я не вижу смысла для дальнейшего существования.

И от этих слов у меня по коже проходится мороз. Забываю даже о ноже в ноге, фактически перестаю дышать, смотря на то, как спокойно говорит девушка. Судя по тому, как застыл Дэн, он тоже не был готов к такому.

– Это не жизнь, а сплошное выживание. Где нет ни капельки поддержки. Я- белая ворона в семье. Точнее, не так. Я – позор семьи. И вместо того, чтобы понять меня, знаете, что делали мои родители? Лечили. Мама библией, а отец лекарствами. Они думали, что это поможет. Но что будет, если здорового человека начать лечить от того, чего у него нет? Правильно, они в хлам уничтожат весь твой внутренний мир и ты будешь считать себя больным. Представляете, я даже голоса начала слышать после процедур в больничке. И это просто жесть. Ты каждую минуту озираешься по сторонам и ищешь доказательства, что ты не сошел с ума.

– Я этого не знал, – подает голос Дэн. – Если бы…

– Нет, Денис, – она резко поворачивается в его сторону всем корпусом. – Если бы ты знал, это все равно бы не помогло. Они все устали от меня. Думаешь, для чего отец так рьяно способствовал тому, чтобы мы съехались? Потому что он перенес тяжелую ношу со своих плеч на чужие. Он снова посчитал, что это поможет. Представляешь? Что член в твоих штанах вернет меня на путь истинный. Но и тут они промахнулись. Я как была красивой, но сломанной куклой… так ею и осталась. И всем вокруг плевать на мои чувства. Даже вам.

Последнюю фразу она почти злостно выплевывает.

– Я завидую вам, ребята. Особенно вашей любви. Меня никогда так не любили и даже не дали шанса так полюбить. Я никому не нужна. Так зачем дальше мучиться? Зачем продолжать эту иллюзию жизни?

– Так уйди красиво и с достоинством, – предлагает ей Денис и я бросаю на него предостерегающий взгляд, но не смотрит на меня. – Не впутывай нас.

– Э, нет, – скалится Олеся, – я не хочу уходить сама. К тому же, вы стали последней каплей в моей чаше терпения. Я не смогла построить своего счастья и вам тоже не дам. Так же нечестно. Так что мы уйдем вместе, чтобы мне было необидно.

– Там всего одна конфета, – выдавливаю из себя, потому что чувствую подвох.

– Глупая Арина, – девушка запрокидывает голову и смеется. – Неужели ты действительно думала, что я кого-то из вас отпущу? Это только в низкосортных фильмах злодей сначала кается и его убивают, а потом его жертвы счастливо живут после того, как добро побеждает зло. Я пошутила про конфету. Мне же надо было отвлечь ваши мысли и внимание. На самом деле, яд уже в нас троих. Разве ты не чувствуешь этого?

Ошарашено опускаю взгляд на связанные руки, которые Олеся переместила из-за спины вперед, чтобы я могла брать чашку…

Рука дергается и чашка слетает со стола, разбиваясь об пол и расплескивая остатки чая.

– Ты отравила чай, – шепчу, но достаточно слышно для остальных собеседников.

– Не переживай, все будет безболезненно. Наверно. – Она переводит взгляд на Дэна. Точнее на то, как он заторможено стирает пену из своего рта. – Пусть это будет моим подарком для вас. Ведь сначала я хотела наказать вас и заставить страдать за то, что не дали мне того, что я от вас хотела. Хотела помучить. А потом подумала, что вы и так уйдете в печали, ведь кто-то выпьет больше яда и быстрее отключится. А второй будет смотреть на это, пока сам не уйдет в мир иной. Так что с вас и этого наказания.

– Ты наказываешь нас за то, что мы – нормальные. – Качаю головой. – Все остальное – бред больного человека. Это больная зависть. Это эгоизм сумасшедшего человека.

– Разве это сейчас уже важно? – перебивает она меня. – Ты лучше смотри на него. Скоро будет его последний вздох. Как и мой. Как и твой.

И я понимала, что она говорит правду. Потому что движения Олеси стали какими-то ленивыми и она сама еле говорила. У меня перед глазами вся комната покрылась черными пятнами, которые расползались все больше и больше. Еще немного и они полностью перекроют мне видимость. Счет действительно шел на минуты. Поэтому, пока Олеся с пьяной усмешкой, откинулась на спинку стула и смотрела за тем, как Дэн сползает на пол в конвульсиях, я решаюсь на последнее, что в моих силах. Терять больше нечего. Нож из ноги выходи с адской болью и треском разрывающейся кожи, но это уже не важно. Перед тем, как зрение полностью покидает меня, я вонзаю его туда, куда достаю. Кажется, это шея девушки, потому что потом слышатся хрипы. Но чьи они? Олеси или Дэна? Кто-то цепляется за раненную ногу и я вслепую бью второй ногой в пустоту. Хватка тут же куда-то исчезает.

На ощупь ползу к двери и молюсь, чтобы хватил сил не отключиться в коридоре. Не знаю, это глюки или нет, но я слышу голоса за дверью. И, набрав воздуха в грудь, я кричу:

– Помогите!!!!

К сожалению, это последнее, что яуспеваю сделать.

26.

Эпилог

– Арин, пора, – бывший муж аккуратно касается моего плеча.

– Спасибо, – киваю головой и опираюсь на его руку, когда Дима помогает мне встать со стула.

Иногда мне казалось, что я почти слилась с этим стулом, как и со всей больничной палатой. Но не приходить я не могла. Бросаю взгляд на койку, где лежит Дэн и сжимаю на прощание прохладные пальцы. Которые слегка подрагивают. Но это не в ответ на мои действия. Он не слышит меня и не видит. Дэн в коме. До сих пор. Врачи буквально вытащили его с того света, но прогнозы пока что туманны. Они почему-то увиливают от вопросов и сводят разговоры к моей персоне. Как будто я сама не понимаю, что по сравнению с Денисом, я отделалась «легким» испугом. Да, десятки капельниц, операция на ноге, переливания крови. Но все это ничто, когда ты смотришь на серое лицо, которое покоится на подушке и не знаешь, откроет ли он глаза или нет. Денис хватанул яда больше всех. Вскрытие Олеси показало, что его концентрация в ее крови была тоже выше среднего. То есть, она бы не выжила. Но причиной смерти стала ножевая рана в шею. Та самая, которую нанесла ей я. И за которую меня теперь судят.

А ведь мне тогда не показалось. За дверью действительно столпились опера. Дэн должен был дать команду, но не смог этого сделать по понятным нам уже причинам. Они выломали дверь сразу же после моего крика. Но я этого уже не видела. Очнулась в больнице. Рядом перепуганные родители и Дима. Последний, кстати, как оказалось, выносил меня из той квартиры на руках. Он приехал за своими вещами и стал невольным участником действий.

Стоило мне немного прийти в себя, как следствие закрутилось с новой силой. Отец Олеси никак не признавал того, что Олеся была не в себе. На меня завели уголовное дело именно с его подачи. Все шло к тому, что меня посадят. Вот только потом, в вещах Дэна нашелся разряженный телефон, который отдали мне при выписке из больницы. И, придя домой, подключив его к зарядке, я наткнулась на спасительную запись диктофона. Где было отчетливо слышно все то, что творилось в ту ночь. Денис перестраховался и тем самым, сам не ведая, помог мне. Следователи начали рыть, не без помощи моего отца, конечно же. И постепенно вся правда стала всплывать наружу.

Олеся на самом деле была очень больна. И случай с отравлением был не первый, только в тот раз она выжила, но отец упек ее в больницу. Все это, естественно, скрывалось. Потому что папочка покупал все, что могло им помочь: места в элитных клиниках, справки, людей… И собственное спокойствие. Но он устал от всего этого и с радостью сбагрил дочку Дэну. В этом Олеся оказалась права. Мой любимый стал просто удобной ширмой. А я, к сожалению, триггером. Который запустил обострение Олеси. И здесь было еще очень много «а если».

Если бы родители приняли Олесю такой, какая она была и дали ей волю, возможно, она была бы встретила кого-то похожего на себя и была в каком-то роде счастлива.

Если бы ее не пытались насильно вылечить от этого, она бы не свихнулась.

Если бы ее слышали и слушали, то увидели бы, насколько она была несчастным человеком, который пошел на самое страшное.

Но самое печальное, что все это поняла только я. Родители Олеси не видели во всем случившемся своей вины. Сначала они пытались свалить все на меня, а потом, когда все вскрылось, открестились от дочери. Но дело до сих пор оставалось открытым. И сегодня было последнее, чисто формальное заседание суда. Юристы в один голос уверяли, что меня признают невиновной. И что мои действия классифицируют, как самозащиту. Ведь все улики доказывают именно этот факт. Но внутри все тряслось. И этот мандраж не утихал ни в машине, ни в зале суда, ни даже после озвучивания вердикта судьей.

– Ариш, все позади, – Дима крепко обнимает меня. – Успокойся. Все позади. Ты оправдана.

А я не понимаю ничего, просто давлюсь слезами и не могу поверить. Дело закрыто. Ад позади. А что впереди? Одно лишь могу с уверенностью сказать, что мир уже не будет прежним.

– Куда тебя отвезти? Домой? К родителям? Хочешь побуду с тобой?

– Спасибо, Дим, но мне бы в больницу. – Шепчу, утирая слезы.

– Ты и так там почти живешь, так нельзя. Тебе тоже нужен отдых. За ним присматриваю, не беспокойся. – Но бывший муж затихает, видя мое несогласие. –Ты уверена?

– Абсолютно.

И вновь возвращаемся в больничные стены, где меня уже не тошнит запахов медикаментов. Где все медсестры знают меня в лицо, как родную. Куда я стала вхожа, как к себе домой.

– Ты едь, – подвигаю стул вплотную к постели, – дальше я сама.

Дима только тяжело вздыхает, но смиряется и с этим. Я не прощаюсь с ним и даже не смотрю вслед. Все мое внимание приковано к Дэну.

– Мы победили, -тихо произношу и крепко цепляюсь за его ладонь. – Слышишь? Ты только приди в себя и мы со всем справимся.

И в этот раз, когда его пальцы подрагивают, я почему-то уверена, что это будто его согласие. Не зря же нас снова свели вместе, чтобы потом вот так жестоко все нарушить.

– Я люблю тебя, – шепчу и укладываю свою голову рядом с его рукой. – Все будет хорошо.

И я засыпаю под его умиротворенное дыхание. Мне снится сон, где у нас все хорошо. Где мы уже втроем, сидим на крыльце своего дома и смотрим на море. Чайки с криком проносятся мимо, слышен звук прибоя и я чувствую, как парень крепко прижимает меня к себе. И я улыбаюсь и во сне, и наяву. Потому что знаю, его рука действительно гладит меня по голове.


Оглавление

  • 1.
  • 2.
  • 3.
  • 4.
  • 5.
  • 6.
  • 7.
  • 8.
  • 9.
  • 10.
  • 11.
  • 12.
  • 13.
  • 14.
  • 15.
  • 16.
  • 17.
  • 18.
  • 19.
  • 20.
  • 21.
  • 22.
  • 23.
  • 24.
  • 25.
  • 26.