Подарок на совершеннолетие [СИ] [Евгения Александровна Бергер] (fb2) читать постранично

Подарок на совершеннолетие

1 глава. Алекс

Глава 1

Стефани смотрит на меня с хорошо наигранным воодушевлением, которого, уверен, вовсе не испытывает — все вокруг меня носят маски. Нынче я все больше уверяюсь в этом…

— Ну, Алекс, еще парочка подтягиваний, и можем закончить на сегодня!

— Мы уже закончили, — кидаю в ответ не без раздражения. — Парочка дополнительных упражнений не поставит меня на ноги! Перестань носиться со мной, как с писаной торбой… Это просто смешно.

Стефани мои слова обижают — вижу это по ее закусанной изнутри щеке (она всегда так делает, пытаясь, должно быть, сдержать рвущиеся наружу ответные колкости) — только она слишком хорошо воспитана, чтобы бросить мне что-то вроде «да пошел ты, Алекс Зельцер, плевать я на тебя хотела!» и потому произносит привычное:

— Вера в себя, Алекс, способна горы свернуть, ты же знаешь.

Я все еще не без раздражения трясу головой.

— Ты мне целый год талдычишь об этом, — кидаю резче обычного, — да только я, кажется, перерос возраст слепой веры в детские сказки… Чудес не бывает, Стеф, пора бы тебе тоже стать реалисткой!

Она молчит, закусывая поочередно то одну, то другую щеку, на меня не смотрит — глядит в пол, и я вдруг сожалею, что был настолько груб с ней: все-таки она хочет лучшего для меня… она верит в меня. Даже если сам я больше на подобное не способен…

— Может скажешь уже наконец, что там у тебя в голове, — произношу я как бы примирительно. — Говори, как есть… Без обиняков. Я толстокожий.

Стефани старше меня лет на шесть-семь, но телосложение у нее почти детское: рост не больше ста шестидесяти сантиметров, ручки и ножки тонкие словно ивовые прутики (хотя и довольно крепкие, в чем я мог самолично убедиться), а голубые глаза… наивные? Люди с голубыми глазами всегда кажутся мне неисправимыми мечтателями, и Стефани явное тому подтверждение. Она как взрослый ребенок, который все еще верит в Санту… Взрослый ребенок с красивой грудью. Я не то, чтобы специально заглядывался на нее, но, когда несколько раз в неделю перед тобой мелькает женское тело, обтянутое спортивным спандексом, ты невольно обращаешь на него внимание… Особенно если тебе семнадцать и отсутствие подвижных ног не обездвиживает и работу гормонов в твоем организме!

На Стеф приятно посмотреть…

А вот слушать ее жизнеутверждающие лозунги я больше был не способен… Перегорел.

Помню, как она впервые появилась в нашем доме: маленькая, взъерошенная, словно распушившийся в луже воробышек, и странно краснеющая при каждой моей незамысловатой шутке… Да, тогда я еще много шутил, тогда я еще верил…

— Знакомься, Алекс, это Стефани Зайтц, моя давняя приятельница, — сказала Шарлотта, одаривая меня загадочной полуулыбкой.

У меня загорелись глаза.

— Виолончелистка? — поинтересовался я с той долей многозначительности, которая живо напомнила Шарлотте наш давний разговор в машине по пути в Ансбах к ее дедушке. Моя будущая мачеха подавилась воздухом… буквально. Ей очень хотелось разразиться безудержным хохотом, но ради Стефани она смогла сдержаться и вежливо произнести:

— Нет, не виолончелистка, — особое ударение, от которого я сам едва сдерживал себя, — а будущий физиотерапевт. Стефани мечтает помогать людям…

— Похвальное желание, — произношу без всякой задней мысли. — Главное, чтобы люди желали эту помощь принять… Флаг вам в руки! Идите и спасайте этот унылый мир, ослепляя его белозубой улыбкой.

Девушка снова краснеет — у нее это здорово получается: краска ложится равномерным слоем, подобно загару, распространяясь от области декольте и до самых кончиков мило оттопыренных ушек. Трепетная мечтательница, подумалось мне тогда, а потом мечтательница сказала:

— Шарлотта говорит, у тебя нет персонального тренера для систематических занятий спортом, и мне подумалось, что я вполне способна помочь тебе с этим… Надеюсь, ты не будешь против позаниматься со мной какое-то время?

Я несколько опешил, так как тренер у меня как раз-таки был, только я не особо его жаловал: уж больно жалостливо он на меня смотрел… Так и хотелось щелкнуть его по носу, мол, взбодрись, парень, у тебя-то с ногами все путем, не куксись.

Шарлотта скосила глаза, прося меня подыграть ей, и я подыграл:

— Какие тут возражения: уверен, из тебя выйдет отличный персональный тренер… — «особенно, если ты продолжишь так же мило краснеть», добавил я мысленно.

В итоге прежний тренер был уволен, а я начал заниматься со Стефани, которая, на мою беду, оказалась настоящей вертлявой и вечно всем недовольной осой, выжимающей из меня все соки. «Ты халтуришь», заявляла она мне в лоб и понукала работать дольше и прилежнее. Рабам на галерах и то, полагаю, жилось лучше, чем мне в этот последний год…

— Вот увидишь, усиленный труд и вера в собственные силы поставят тебя на ноги, Алекс, — говорила она с такой безоговорочной уверенностью, словно зрила мое будущее на годы