Это война, братишка (СИ) [Кристина Корр] (fb2) читать онлайн

Это война, братишка

1-4.

Это война, братишка

Глава первая

Камила

«Ничто не предвещало беды», – любимая фраза миллионов. В моём случае всё кричало об обратном. Беда повисла в воздухе, отравляя его своим зловонием. Извиняющийся взгляд матери, немного виноватые, но полные суровой решительности глаза отчима, взволнованный лабрадор Тимон, который жалобно поскуливал в коридоре, и даже рыбки в аквариуме плавали по другой траектории. Гнетущая тишина позвякивала, пока я переступала порог родного дома.

– Что за консилиум? – спросила у предков, бросая скейт на пол: подпихнула его ногой под полку, сверху поставила сумку и принялась расшнуровывать кеды. Кухня в доме располагалась сразу напротив входа, так что мне хорошо было видно напряжённых пожилых людей приятной наружности.

– Мы подумали… – начала было мать, заставив меня замереть. Не люблю эти шаблонные фразы, но в данном случае – это подсказка. Ничего хорошего ждать не следует.

Отчим остановил её жестом.

– Пусть разденется сначала и поест, – Олег вымученно улыбнулся и полез за тарелкой под суп. Мама достала хлеб и салат. Я следила внимательно и настороженно. Сложно приходится людям, которые за четыре года изучили друг друга до мельчайших деталей. Я могу описать звук, с которым отчим выдыхает воздух, и даже рассчитать скорость, он, в свою очередь, знает мою отличительную черту: наблюдательность.

– Давайте вы уже обрадуете меня, я сердито съем суп из вежливости, потом уйду, громко хлопнув дверью, подуюсь и сделаю, как вы хотите. В общем, стандартная схема. И чем скорее, тем лучше. Я сегодня хочу ещё в парк с Кириллом сходить, там новый гриндбокс построили и одну разгонку, надо опробовать.

Мама недоуменно захлопала голубыми глазами и посмотрела на отчима.

– А что ты на меня смотришь? – усмехнулся он и налил борща. – Смотри голову не сверни, скейтбордистка, – а это уже мне. – И руки помой.

– Есть, мой генерал, – шуточно отдала честь и включила воду.

Отчим – отличный мужик, бывший военный, ныне крутой бизнесмен. Простой, свойский, заботливый и в меру строгий. Впрочем, я редко доставляю хлопоты своим предкам. Они, правда, молча возмущаются по поводу моего увлечения скейтом и ненавидят мои волосы, выкрашенные в нежно-розовый цвет. Но я компенсирую эти «недостатки» золотой медалью, международным дипломом английского языка и тем, что поступила в Колумбийский университет в Нью-Йорке, который занимает шесть кварталов на Манхэттене. «Она хотела бы жить на Манхэттене…» – да, это про меня, хоть мне и даром не нужна Дэми Мур, ни её секреты.

– Ну что, вы подумали? – спросила, зачерпнув ложкой наваристого борща. Борщ в нашей семье готовит исключительно Олег и никому это хлопотное дело не доверяет. Вообще, я иногда даже маме завидую, по-доброму. Отчим не пьёт, не курит, спортом занимается, спокойный и, главное, адекватный мужик. С ним вообще никаких проблем. Был один существенный недостаток, но недостаток съехал от нас три года назад, чему я несказанно рада.

– Мы подумали, – взял слово отчим и подсунул мне свежий, почищенный огурчик, – что неплохо будет, если первый год ты поживешь не в кампусе, как хотела, а с Максимом на съёмной квартире.

Ложка чуть не выпала из ослабевших пальцев. Кажется, дёрнулся глаз. Что?! Что, мать вашу, происходит? Почему?

Но вместо того, чтобы кричать, прокручиваю в голове тысячи возможных вариантов и понимаю, что выхода нет. Я могу попробовать вразумить предков, но ни в коем случае не давить и не шантажировать. В этом доме с такими методами делать нечего. Отчим быстро меня в армию пристроит, глазом не моргнув. Там меня научат уважать старших и родину любить.

– Это вы здорово придумали, – угрюмо выдыхаю и проглатываю суп.

Олег внимательно смотрит и усмехается.

– Иногда мне кажется, что ты моя дочь. Знаешь, я подростком точно такой же был. А вот Макс в мать пошел, от меня ему только внешность досталась.

Это точно…

– Мы разговаривали с Максимом, он согласился присмотреть за тобой, - осторожно произнесла мама и взяла меня за руку. Она у меня психолог, но очень толковый психолог. Дома она обычная женщина, которая не берётся анализировать близких, умело лавируя между нами и ненавязчиво помогая. Ни разу она не пыталась втянуть нас в психологическую беседу.

– Конечно, он согласился, – хмыкнула, продолжая есть вкусный борщ. – Теперь он сможет беспрепятственно водить девчонок, пить пиво и тренькать на своём баяне, чего не позволишь себе в кампусе.

– Гитаре, – улыбаясь, поправил отчим и протянул мне бумажное полотенце.

– Спасибо, – поблагодарила, промокнув губы. – Да хоть на губной гармошке. Не понимаю, зачем такие меры? Его музыкальная школа чуть ли не через дорогу от моего универа, он и так бы за мной приглядывал, а я спокойно жила бы в кампусе, и никто не пил бы мою кровь, – выдохнула и принялась мыть тарелку, с силой вдавливая губку. А воображение рисовало наглые зелёные глаза, светлую мелированную челку и едкую ухмылку на розовых губах.

– Ты так дырку протрешь, – усмехнулся отчим и забрал у меня тарелку.

– Мила, тебе всего семнадцать. Мы волнуемся, – мягко и заботливо произнесла мама. Два слова, и моя оборона пала смертью отважных папуасов. Бли-и-ин!

Я могу быть какой угодно странной, с непонятными увлечениями, весёлым интровертом – если такие вообще существуют, я же есть. Но я никогда не была неблагодарной. Я знаю, как много эти два человека сделали, чтобы я поехала учиться в Америку, и не могу заставить их волноваться. Отстой, короче.

– Три года прошло. Вы оба выросли, уверен, ваши отношения наладятся, - попытался успокоить отчим. Успокоение его слабая сторона.

– Какие отношения? – искренне хмыкнула я, смотря в такие же зелёные, только чуть светлее, глаза. Отчим рассмеялся и взлохматил мои волосы. – Наши «отношения», – я изобразила жирные кавычки, – длились полгода. И мы все прекрасно помним, чем они закончились.

Мама поднялась и убила во мне всё недовольство одним своим поцелуем в макушку.

– Всегда ты так, – буркнула и, махнув Олегу, пошла наверх, продолжая бубнить.

– Ты уверена, что тебе её не подкинули? – донеслось мне вслед. Улыбнулась и закрылась в своей комнате. Пнула гитару в углу, сразу спохватилась и погладила гриф. Любовь к музыке – это у нас семейное, только я решила связать свою жизнь с гуманитарными науками и поступила на Факультет свободных искусств, пока не определившись со специальностью, но это можно сделать к началу второго курса. Восемьдесят направлений – попробуй выбрать.

Достала телефон из заднего кармана шорт и набрала Дашу.

– Меня отправляют жить к Максу, – выпалила сразу, только расслышав знакомое «Да».

Минутная пауза. Слышу, как жужжит Дашкин процессор в голове, и даю подсказку:

– Макс Градов, мой сводный брат.

– Оу, – подруга протяжно выдыхает. – Он жив?

– Дура, – беззлобно ругаю.

– Прости. Просто столько лет прошло… он же даже ни разу не появился после отъезда.

– Три года, – напоминаю и грызу карандаш похлеще бобров со стажем, хоть плотину строй.

– Ну, отлично. Он вырос, наверняка пользуется бешеной популярностью у девчонок, играет на Бродвее и вообще всегда был лапочкой…

– Э-э-э! – притормозила размечтавшуюся подругу. От удивления даже села.

– Ты чё, мать! Это же говнюк Макс Градов. Он мне клок волос отрезал, полголовы зеленкой выкрасил, а ногти гуталином намазал, пока я спала.

Даша хрюкнула, но смех сдержала, вспоминая мою новую модную мальчишескую стрижку. Да, я её тоже помнила, как и весь ржущий класс.

– Нечего так крепко спать, – отмахнулась подруга. Моя челюсть упала на кровать.

– Он выкинул меня с балкона, и я шею себе сломала. Месяц в больнице и полгода в бандаже! – Меня даже тряхнуло. До сих пор страшно вспомнить.

– Странно, что не убил, – искренне удивилась эта подруга, черти откуси ей нос!

Я возмущенно засопела.

– Послушай, давай на чистоту, – начала Даша. Ой, не нравится мне её тон. Совсем не нравится. – Ты парню даже шанса не дала с тобой подружиться. Это ты объявила ему войну, потому что была не в силах смириться со смертью отца. А свадьбу матери посчитала предательством. Ты с первых дней приняла в штыки обоих мужчин…

– Ну ладно тебе. С Олегом у нас давно всё тип-топ, – попробовала оправдаться, но задней стенкой травмированного мозга понимаю, что Даша права.

– А Макс, он же мужчина, – продолжала распекать меня Дарья Ивановна. – Он просто принял предложенные правила и выживал в новых для него условиях, как мог. Ты о парне вообще подумала? Его мать, в отличие от твоего отца, живая и здоровая. И не будем забывать, что падение с балкона было случайностью.

Я устыдилась. Жутко устыдилась, но навороченного назад не разворотишь.

– Я буду душкой, – миролюбиво протянула в ответ, искренне в это веря. – Пороюсь в интернете, посмотрю, что пишут пресса и фаны Градова, поспрашиваю предков. Подарю сувенир в знак примирения и буду само очарование.

– Ладно, очарование. Мне на подготовительные пора. Когда улетаешь?

– Через неделю.

– Придёшь с ночёвкой?

– Конечно! Скажи папе, пусть готовит свои шашлыки.

Дашка усмехнулась.

– Ага, передам. Ну всё, до вечера.

– До вечера.

Максим

«Приглядишь за мелкой, ей нужен контроль», – звучали приговором слова отца в моём воспалённом и измученном концертами и репетициями мозгу. Ей нужна цепь и намордник. Мелкая падла!

При одном только упоминании этой заразы кровь вскипает, превращаясь в колбасу. Чёрт! Я даже думать о ней не могу нормально. С силой сжал руль и вдавил педаль газа. Мич сидел притихший и, кажется, дремал. Концерт доконал нас обоих.

Я старался быть милым и дружелюбным. Подарил цветы, конфеты, от которых

пруться девчонки, нацепил самую очаровательную улыбку и порезался о ледяной взгляд больших голубых глаз, что взбесили меня с первой минуты.

Сделает гадость, а смотрит так невинно… падла! И началось. Я ей «привет», мне – «иди в жопу и не мешай правильным девочкам делать уроки, и вообще, твоё место – в комоде». И каждый раз взгляд такой, будто это я её папу убил.

Единственный плюс, который она заработала за полгода нашей неофициальной войны, это когда сказала предкам, что сама свалилась с балкона, хотя я хорошо помню, как пихнул её в порыве бешенства. Подружился, называется.

Сначала не понимал, за что на меня так взъелась смешная девчонка со светлыми косичками, а когда разобрался, послал нахер и стал отвечать тем же. Но до сих пор меня злит и раздражает, что она так со мной и не подружилась. Для меня всегда было важно быть хорошим. Послушный, образцовый мальчик-отличник, который всем нравится. А тут – эта пигалица и её уничтожающий взгляд. Конечно, я согласился приглядеть за «мелкой», рассчитывая отыграться за прошлое и показать, где её место.

– Мич, – я слегка толкнул друга.

– А? Уже приехали? – парень потянулся и потёр глаза.

– Нет. Мне нужно, чтобы ты завтра встретил в аэропорту мою сестру и привёз в квартиру. Встретишь?

– А чего сам не встретишь? Выходной ведь, – удивился друг и закурил, открыв окно. Я поморщился.

– Вот именно. У меня дела. Поможешь?

– Ладно. Посмотрим, что у тебя за сестра, – усмехнулся он.

– Не вздумай к ней яйца подкатывать. В случае чего, отец потом с меня кожу живьём снимет и на стену повесит, – серьёзно пригрозил.

– Ты ведь говорил, она не родная?

– Так и есть. Но эта паразитка так за три года отца окучила, что он её чуть ли не родной считает. Они вместе на лыжах катаются и с парашютом прыгают, и на стрельбище ездят. Лучшие друзья, блин!

Друг сочувственно усмехнулся.

– Ладно, сделаю. Но с тебя причитается.

– Договорились, – ответил и постарался сосредоточиться на дороге. Жгучее волнение поселилось в груди в предчувствии опасность.

Глава вторая

Не сказать, что я сильно волновалась перед встречей со сводным братом, но на всякий случай нацепила любимую маску безразличия.

Получила багаж, – первую его часть – самое необходимое, вторая часть выслана посылками. С огромным жёлтым чемоданом в руке и обмотанной плёнкой гитарой, я выглядела необычно на фоне других пассажиров, но если сравнивать с китайцами и афроамериканцами, то вполне даже ничего. Прямо на выходе из терминала аэропорта Джона Кеннеди стоял высокий шатен с большой табличкой в руках «КАМИЛА!», а снизу – приписка мелкими русскими буквами: «Добро пожаловать в ад, зараза». Отличное начало дня. Братишка, видимо, настолько рад моему приезду, что решил меня не встречать, а послал гонца. Ну, ладно, так даже лучше.

– Хай, – поздоровалась и помахала рукой.

Парень отмер и нацепил на красные губы дружескую улыбку. Ух ты! Да у него гетерохромия! Один глаз зеленоватый, второй светло-карий. Жуть… Как будто смотришь в глаза пришельца. А сам он вполне симпатичный: ладно скроен и крепко сшит. Хи-хи-хи.

– Привет. Ты говоришь по-английски? – первое, что спросил этот индивид. Видимо, он не в курсе, что я – сестра Макса, которая приехала в Нью-Йорк учиться.

– Э-э-э… даже не знаю. А это очень сложно? – спросила на чистом английском, почти без акцента.

Парень на мгновение замер и хохотнул.

– Я Мич, лучший друг твоего балбеса брата, – представился парень, протягивая руку. А он мне уже нравится.

– Верно подмечено, друг. А где сам балбес? Толпы длинноногих девчонок перекрыли шоссе и не дают ему проезда? – спросила и отдала свой чемодан в ответственные руки Мича.

Парень пригладил взъерошенные волосы, мило улыбаясь. Через распахнутый ворот рубашки в клетку проглядывала загорелая кожа.

– Он не смог. У него неотложное дело.

Мы переходили дорогу в сторону парковки.

– Когда это безделье перешло в разряд неотложных дел? Новый трактат в законах?

Мич весело посмотрел на меня и пикнул сигнализацией от чёрного «доджа».

– Макс не говорил, что ты с юмором, – парень открыл багажник. Я хмыкнула. – Впрочем, он вообще о тебе не говорил.

А вот это обидно. Хотя, о чём это я? Мне плевать, тоже мне прЫнц поп-музыки.

– Это он от большой и светлой любви, – равнодушно отмахнулась и бережно уложила гитару на заднее сиденье. Моя ты красавица!

– Играешь? – спросил парень, закрывая багажник.

– Во что? – сделала вид, что не поняла.

Мич усмехнулся и указал на инструмент.

– На гитаре. Играешь?

Я хмыкнула.

– А что, на ней играют? – искренне удивилась, вскинув брови. – Я думала, это переносной пылесборник и подставка для еды.

Распахнула дверь и села в машину, сразу пристегнувшись. Послышался смешок. Сняла кепку, причесала пальцами косую розовую челку и по-хозяйски включила радио.

– Смотри в окно, будем проезжать Манхэттенский мост, а с другой стороны виден Бруклинский. – Парень завел машину, и мы выехали с парковки.

– Я здесь была, – равнодушно ответила, согнула ногу в колене, и уставилась в окно.

– Когда? – немного удивился Мич, поглядывая на меня.

– Когда поступала в Колумбийский университет.

– О-о, – протянул парень и по-новому взглянул на меня. – Я думал, ты в гости и вообще ещё в школе учишься.

– Ты моего брата видел? Думаешь, нормальная девчонка приедет к нему в гости по собственному желанию?

Мич покачал головой, но иронию оценил. Он открыл окно и закурил. Я поморщилась.

Парень посмотрел и хмыкнул.

– Значит, ты прилежная ученица? – сделал вывод сообразительный Мич. Я залюбовалась пирсингом у него на брови. Хорошо, хоть тоннелей нет. Зато есть татуировки на обеих руках по локоть.

– Если б в супер-пупер охрененный колледж брали за красивые глаза, я бы не гонялась за золотой медалью и не давилась гранитом науки. Села бы на лайт-диету и поглощала бы исключительно полюбившиеся предметы. А так, пришлось хавать всё без разбору и с закрытыми глазами.

– Вы с Максом похожи, – вынес вердикт этот лучший друг музыканта.

– Боже упаси! – искренне воскликнула и перекрестилась. Надо в церковь сходить. Бр-р…

– Откуда? – поинтересовался любопытный Мич, показывая на мои колени, исписанные узорчатыми шрамами.

– Пренебрегала техникой безопасности и каталась на скейте без наколенников.

– Ты ещё и катаешься? – поразился Мич.

– Я ещё хожу и сплю временами.

Парень звонко рассмеялся, но тут у него зазвонил телефон.

– Что это за узбекская мелодия? Балалайка-три-струна? – иронично вздернула бровь.

– Что б ты понимала, мелкая, – беззлобно огрызнулся парень и ответил. Я вернулась к созерцаю бегущего за окном пейзажа. Точнее, бегущих небоскребов.

– Да, – ответил Мич невидимому собеседнику. – Да, забрал. Всё хорошо, – парень покосился и хитро улыбнулся. – Ты не говорил, что твоя сестра такая классная.

Ему что-то ответили, и Мич рассмеялся. Бестолковая сердечная мышца забилась быстрее. Чёрт! Кажется, я волнуюсь.

– Макс звонил, – пояснил очевидное парень. – Волнуется.

– Ага, – безразлично кивнула, не повернув головы. – Я скорее поверю, что он просил выбросить меня где-нибудь по дороге, желательно подальше от города.

– Как ты догадалась?

– Это же очевидно, – вскинула бровь. – У нас любовь.

Мич хмыкнул и оставшуюся дорогу мы провели в приятной тишине. Ну, относительно. Мич всё время подпевал, но подпевал профессионально, и я смирилась.

Друг брата привез меня в район Верхнего Манхэттена на 122 улицу, рядом с Бродвеем и совсем рядом – с моим универом. Здесь же расположился парк, и дома не такие высокие: были и небоскребы, но в меньшем количестве. Под гнётом больших домов чувствую себя неуютно, словно неба нет, стены грузно давят, как будто воздуха лишают. Осмотрелась и поняла, что мне здесь нравится. Милое место.

Мич втащил чемодан в подъезд, открыл дверь и сразу протянул мне ключи.

– Всё, малышка. Дальше сама, мне пора ехать, – по-отечески чмокнул меня в макушку и растрепал волосы.

Тяжело выдохнула, уже желая сломать парню обе руки, но вспомнила, что я же душка. Само очарование.

– Давай в следующий раз обойдемся без «поцелуев», – миролюбиво протянула и пригладила волосы.

– Как скажешь, малышка, – парень подмигнул и умчался.

– Здорово, – буркнула вслух и пошла располагаться, но сначала позвонила Олегу. Почему именно ему? Да потому, что он мужик краткий и не станет задавать лишних вопросов. В этом я с ним солидарна: краткость сестра таланта.

– Я на месте. Фронт чист, опасности не наблюдается, – выдала на одном дыхании и опустилась на мягкий пуф.

– Хорошо. Береги себя.

– Ага, и вы.

Отключилась, убрала телефон и пошла искать свою комнату. Долго гадать не пришлось, я быстро отличила где-чья. В которой меньше хлама и нет всех этих инструментов, шмоток и разбросанных нот, - моя.

Чистая, уютная комната со светлыми шторками, хорошо не в цветочек. Большая кровать, удобный белый шкаф, комод с зеркалом, пара тумбочек. Слава богу, нет растений. Плюхнулась на кровать, блаженно раскинув руки и пропела:

– Манхэ-эт-те-э-эн, вот и я-а-а! – рассмеялась и втащила чемодан. Первым делом достала доску и любовно прижала к себе, не боясь испачкаться. Скейт перед отъездом я как следует отмыла.

Быстро раскидала вещи, положила свою щётку в ванной и тюбик пасты – она профессиональная, потому что у меня жуткие проблемы с деснами. Отчим мне пасту из Германии заказывает, так что я с ней очень бережно обращаюсь. Достала любимые духи, массажку для волос, минимум косметики, которой и так практически не пользуюсь. Поставила футляр для линз и раствор. Ну, вроде разложилась.

Отправилась исследовать кухню и рыться в холодильнике.

– М-да, – не густо. – Ау? Есть кто-нибудь? – крикнула в пустую камеру и усмехнулась. Ладно, я ведь всё равно собралась налаживать с братом отношения, значит, приготовлю примирительный ужин. Взяла деньги, телефон, скейт, закрыла дверь и пошла разведывать обстановку. Нашла супермаркет с приемлемыми для Нью-Йорка ценами.

– Так, – задумчиво протянула, рассматривая витрины. А что готовить-то? Что этот троглодит жрет? Может, ему вискас купить и не париться? Ладно-ладно, сделаю поджарку с картофельным пюре, как отчим учил. Салатик, и возьму что-нибудь на завтрак и к чаю.

Вышла из магазина и поняла, что зря взяла скейт. С таким пакетом ехать неудобно. Р-р-р… из упрямства встала на доску и покатилась по тротуару. Меня заваливало на один бок. Перед светофором не успела затормозить и влетела в парня.

– Ауч, – зашипела и подула на колено.

– Ты как?.. в порядке? – спросил встревоженный голос где-то сбоку. Встала на четвереньки и поползла собирать разбросанные продукты. Послышался смешок. И пусть, у меня горошек убежал, улетела колбаса, и морковка, как лягушка, ускакала от меня.

– Помочь?

– Себе помоги, – беззлобно огрызнулась и подняла голову. – Я имею в виду, ты в порядке?

Парень удивленно моргнул и рассмеялся.

– Да, я так и подумал, – он тряхнул светлыми волосами и присел на корточки, помогая собрать картошку. – Ушиблась? – спросил он очевидную вещь, но решила поддержать дебильный диалог.

– Кажется, в этом случае полагается ответить: нет, всё в порядке. У меня просто нет куска мяса, и кровь хлещет, грозя затопить Бродвей.

Парень хохотнул и помог мне подняться. Заботливо отряхнул от асфальтовой крошки и подал скейт.

– Я провожу, – решительно произнёс и забрал пакет.

– О, это так по-мужски, – улыбнулась в ответ и поправила кепку.

– Я Джонни, – парень протянул руку, и я с готовностью её пожала.

– Камила. Мне семнадцать, и я девственница, так что имей в виду, - на всякий случай предупредила. Парень, хоть и симпатичный, но не в моём вкусе, а я приехала учиться, а не романтику заводить.

Джонни снова улыбнулся.

– Ты необычная. Откуда ты? У тебя акцент, – заметил он.

– Да нет, простая. Простая и скучная, и секс не люблю, – пожала плечами, вызывая у парня усмешку. – Я из России. Ну, там где медведи, балалайки и реакторы.

– Это правда? – удивился парень. Пришла моя очередь ухмыляться.

– Конечно! – заверила доверчивого американца. – На завтрак медвежатина, на обед медвежатина, на ужин балалайка…

– Да ты разводишь меня! – хохотнул парень и легонько ударил по козырьку моей кепки.

– Мой дом, – показала на подъезд и забрала пакет. – Спасибо, что помог, и всё такое. В общем, всего доброго.

Джонни весело улыбнулся и помахал мне.

– Бывай. И будь осторожна, – пожелал и перешёл дорогу.

Сразу занялась ужином, накрыла на стол, приготовила сувенир в красной коробке и полезла в ванну.

Вышла часа через полтора, потому что звонили в дверь. Закуталась в шёлковый белый халатик, босиком прошлепала по полу и открыла, забыв посмотреть в глазок.

На пороге стоял пьяный в хлам Максим с бутылкой в руке, обнимая блондинистую тёлку в красной кожаной юбке. Рядом подпирал стену такой же ушатанный Мич, тоже с какой-то девахой, что висела у него на руке. М-да… примирилась, билять!

– Сестрёнка! – воскликнула пьяная морда и потянулась с объятиями, шагнула в сторону, освобождая проход.

– Обойдемся без поцелуев, – сухо бормочу, плотнее запахивая халат. В дом вваливается веселая компания. Девки глупо хихикают и шатаются, как заправские алкашки, хоть и выглядят прилично. – Ужинать будете?

– Да-а-а! – протягивает улыбчивый Макс, а я не верю, что это Градов. Так изменился… – Мы жуть какие голодные, – парень полез по кастрюлям и загремел тарелками. Моё терпение находилось на грани, но я пообещала себе и предкам быть душкой. Черти откуси мне язык! Сейчас бы спустила эту бравую компанию с лестницы и, не парясь, пошла фильм смотреть.

Мич схватился за салат, деФ-фки поглощали фрукты, я – давилась гневом.

– Приятного аппетита, – сухо пожелала и пошла в свою комнату. – Там, на столе, для тебя подарок, – бросила уже в дверях, не оборачиваясь, и закрылась, отрезая себя от пьяного ржача. Идиот! Уверена, он специально это сделал. Козёл! Красивый козёл, бесспорно…

Волосы больше не красит: они у него медовые, с переливами. Глаза всё те же: упрямые и настырные. Выше стал, шире в плечах, острый нос, как у Олега, и мягкие на вид губы. Р-р-р-р… зарычала и снова вышла на кухню.

Дёрнула пьяного брата за плечо, привлекая внимание. Он поднял затуманенный взор и погладил блондинку, сидящую на коленях.

– Послушай, Макс! – постаралась перекричать музыку, бьющую из динамиков стерео. – Давай не будем враждовать. Я дура и не подарок, и признаю свою вину. Мне учиться нужно и совсем не хочется тратить время и нервы на подобную ерунду.

Макс замер, его глаза хищно сузились. Если до этого он был расслаблен и казался в стельку пьяным, то сейчас на меня смотрели абсолютно трезвые и холодные глаза.

– Ерунду? – звенящим голосом переспросил он. – Ты издевалась надо мной полгода, в упор не признавала и считала за предмет интерьера, и называешь это ерундой?

– Мне было тринадцать! – не сдержалась я. – Мой отец умер… говорю же, дура. Извини, Макс, правда.

Парень сжал челюсти, борясь с собой, а потом принял прежний вид пьяного мудака.

– Может, переспим в качестве примирения? – насмешливо произнес, кривя красивые губы.

Вдох-выдох, Камила.

– Я б/у товаром не пользуюсь, а тебя заметно потрепали, – не осталась в долгу. Макс дёрнулся, но сохранил невозмутимость. Да, у меня было время улучшить свои навыки остроговорения.

– Мич поживёт с нами, – заплетающимся языком произнёс парень и глотнул пива из жестяной банки.

Отлично! Просто отлично!

– А отец знает?

– Ты же ему не скажешь? Ты ведь не стукачка? – кривлялся придурок.

– Кошки идут в комплекте? Или хозяин квартиры не против домашних животных? – я кивнула в сторону метёлок. Макс моргнул и вполне осмысленно усмехнулся, стараясь не рассмеяться.

– Ладно, делай что хочешь. Приятного вечера, – вернулась к себе, решив не продолжать конфликт. Я проявлю терпение и буду душкой. Может, это разовая акция? Максу надоест, и он прекратит свои нападки обиженного ребенка.

С чувством выполненного долга легла спать. Знала бы, что ждет меня утром, не ложилась…

Глава третья

Камила

Протяжный звук футбольного гудка разорвал перепонки, выдёргивая меня из сновидений. Резко села, не в силах понять, где я нахожусь, и что это за придурок стоит на моей кровати и тычет мне клаксоном в лицо.

– Доброе утро, спящая красавица, – протянул улыбающийся идиот. Пригладила волосы, вздохнула и осмотрелась. Картины вчерашнего «примирения» пронеслись перед глазами. Значит, праздник продолжается. Ясно.

– Я попала в ад? – скептически спросила, выползая из-под одеяла. Брат светился, как бенгальский огонек, и на нём были только синие боксеры. Чёрт… куда спрятать мои невинные глаза. Может, положить в комод?

– Нет, мелкая, – улыбнулся гад, насмешливо рассматривая сонную меня в розовой пижаме с ежиками. – Время семь утра, я собираюсь уходить, приведёшь квартиру в порядок, – важно велел братец. Не кипятись, Камила, это временно. Скоро он наиграется, и мы счастливо все вместе заживём: я, он, его друг и кошки. Сейчас сдохну от умиления.

Показала язык его натренированной, загорелой спине и вышла. Ох… ох-хо-хо… ох! Лучше бы я осталась с той стороны двери.

Вчерашняя уютная гостиная и кухня напоминали гадюшник а-ля бомжатник. Пивные банки в каждом углу, бычки в фикусе, грязная посуда на каждой полке, обёртки от презиков, какие-то фантики, бабские лифчики на люстре. Запах такой, что проще научиться дышать через задницу. Один фиг… блю-э…

Вдох-выдох, Камила. Улыбочку на лицо:

– Доброе утро, девочки, – кивок растрёпанным и смущённым барби. – Доброе утро, мальчики, – кивок слегка удивлённому Максу и виноватому Мичу.

Бодрой походкой прошлёпала в ванную с самым невозмутимым лицом, словно эта свалка не в нашей квартире. Но лицо осыпалось на пол мелкой крошкой, стоило мне увидеть широкое зеркало в ванной.

– Моя паста… – у меня даже губа дёрнулась. – Убийца…

Прикрыла за собой дверь, чтобы никто не услышал моего ядовитого шипения. Нашла использованный тюбик и дрожащими пальцами попробовала втолкать хоть капли драгоценного белого вещества. Занятие это оказалось бессмысленным, и звонко скрипнув зубами, выбросила тюбик в ведро. А-а-а-а-а-а!.. хотелось кричать, драть волосы и пинать тёплое тело братца, но я… вспомнив отчима, собрала волю в кулак и решила придерживаться выбранной стратегии. Он взрослый мальчик, ему надоест, нервно убеждала себя.

– Ты там жива, – раздался немного обеспокоенный голос Макса. Что, трусишь, зараза? Конечно, ты ведь помнишь размер зубок милой Камилы.

– Да, всё в порядке, – как можно беспечней ответила и принялась отмывать дурацкую надпись: «Всё для тебя…», – моей, билять, дорогой пастой! Цуко! – Я сейчас. Помоюсь и приготовлю вам завтрак.

Странно, что я не услышала звук падающего в обморок тела. Я сроду не была такой любезной.

– Хорошо, – ответил Макс с минутной заминкой. Бросила пижаму на пол и полезла под тёплые струи, сверкая разноцветным лаком на ногах: синим и желтым.

Вышла минут через пятнадцать, завёрнутая в халат и неся все свои принадлежности из ванной в комнату. От греха подальше, раз у меня такие психопатические соседи. Всё выложила на комод и вернулась на кухню.

– Кашу будете? – невозмутимо спросила у притихшей четвёрки. Парни зевали и выглядели неважно, девушки лохматые, с размазанной тушью, в общем, – красотки.

– Минералки? – достала из холодильника и протянула Мичу, который уныло подпирал голову, видимо, очень тяжелую.

– Ты ангел, – обрадовался парень и схватил спасительную воду.

– Ну, вообще-то, ты мог и сам в холодильнике посмотреть, – заметила я и достала молоко.

– Можно нам кашу? – спросила девушка, смущаясь.

– Конечно, – конечно можно, юная алкоголичка. Всё можно, тётя Камила сегодня добрая. – Идите в ванную, приведите себя в порядок и усаживайтесь за стол.

– Что ты делаешь? – вмешался растерявшийся Максим. Для приличия он натянул шорты.

– Готовлю завтрак. Есть возражения? – иронично выгнула бровь, кинув предупреждающий взгляд.

Он не глупый, должен понять. И насколько я помню, нам всегда удавалось понимать друг друга без слов. – Кошек нужно не только трахать, но и кормить.

Мич выплюнул воду, забрызгав пол, и закашлялся.

– Она святая? – удивлённо спросил он брата.

Макс прищурился.

– Пойдём, – он дернул друга и повёл его в комнату. Безразлично пожала плечами и вернулась к готовке. Ребята вышли минут через десять полностью готовые.

– Мы уходим, – объявил братишка.

– Скатертью дорожка, как говорится, – ответила на автомате, махнув ложкой. – То есть всего доброго.

– Увидимся! – крикнул Мич, махнув мне на прощание.

– Э-э! – окликнула я. Макс обернулся, смотря на меня настороженно.

– Капуст своих заберите. – Ребята недоумённо переглянулись. – Ну, метёлок! Ай, черт, не то! Ну, этих,... – я пощёлкала пальцами, вспоминая. Мич бессовестно заржал, Максу удавалось сохранять лицо, хотя глаза его смеялись.

– Пусть завтракают и спускаются, отвезём их домой, – мягко улыбнулся брат, и мне показалось, что в его голосе проскочило умиление. Не успела осмыслить: капусты вышли из ванной. Усадила девочек за стол и накормила овсянкой, предложив тосты с джемом.

– Спасибо, – по очереди поблагодарили девушки. – Вот, держи. Вдруг помощь понадобится, – девушка в красной юбке протянула мне визитку.

– Ладно, учту, – махнула и спрятала визитку в кармане, находясь немного в недоумении. Надеюсь, она не владелица эскорт-услуг? Такая помощь мне точно не понадобится.

Максим

– Объясни, зачем мы всё это делаем? И что с тобой случилось? – спросил Мич, пока мы ждали девушек. Капусты. Это надо же так назвать. – Честно, я удивлён. Вообще не думал, что ты на такое способен, – друг закурил.

Три года хорошей репутации, ни одного дурного поступка. Но стоило появиться Камиле, все внутренние демоны оказались на свободе.

– Мы немного веселимся с моей сестрёнкой. Она не такой ангел, Мич, как кажется, - машинально ответил, не веря ни в то, ни в другое. Не то чтобы на меня пролился божий свет и меня озарило, но я кое-что вспомнил. Вспомнил, столкнувшись с голубыми глазами и язвительной речью.

– Слушай, она мне показалась вполне адекватной. Весёлая, без комплексов, простая. Думаю, с ней интересно, – отозвался Мич. Я даже в этом не сомневаюсь.

Камила всегда была развита не по годам. В этой девчонке есть всё, чтобы она могла стать хорошим другом: интеллект, чёрный юмор, здоровая доля цинизма, разносторонние увлечения.

– Так и есть, Мич. Но это Камила, и у нас с ней своя игра.

– Не хочу сегодня снова нажираться. Мы даже на корпоративах и вечеринках так не свинячили. Меня до сих пор мутит, – застонал друг. Я его понимаю, у самого голова на куски раскалывается.

– И не будет. Мы притворимся, что нажрались. Устроим для Камилы представление, мы же актеры Бродвея, – усмехнулся в ответ, уже предвкушая. У меня странная мания злить эту девчонку, особенно зная её изобретательность. Несильно верится в её перевоспитание.

Мич недовольно скривился.

Наконец девчонки вышли, молча сели назад, и мы поехали.

Я задумался, смеясь над собой. Это странно, но рядом с этой девчонкой сносит крышу. В этом я убедился, когда впервые переступил порог их дома. Ей было тринадцать, но уже тогда сестрёнка выглядела старше своих лет: грудь прилично сформировалась, и это было видно под тонкой тканью майки, так как лифчик она не носила, а зря. Стройные ноги, красивая талия, она стояла в коридоре с недовольной мордашкой на кукольном лице. Две светлые косички делали её невероятно милой.

Всё случилось именно в тот момент, момент нашей первой встречи. Я влюбился. Сколько бы я ни отрицал данное чувство, но тогда – я именно влюбился. Моё сердце колотилось так, что готово было выскочить из груди и наброситься на девчонку. И это было ужасно. Ужасно для семнадцатилетнего мальчишки, который давно ведёт активный образ жизни, влюбиться в пигалицу, не имея возможности ей обладать.

Я не был глуп и уже в тот момент понял, что никогда малышка не станет моей. Наши предки объявили о свадьбе. Меня выворачивало наизнанку рядом с ней, а ненависть Камилы ко мне только всё усугубляла. Я знал: девчонка будет расти, станет краше, начнут виться ухажеры вокруг нашего дома, – и тогда мне всё это казалось невыносимым и несправедливым. Да, что говорить, женихи уже вились вокруг неё.

Первое время я пытался подружиться, но с каждым днем мне становилось всё труднее находиться рядом с ней, постоянные мысли о маленькой голубоглазой девчонке не давали покоя. У меня темнело в глазах, так сильно я хотел её поцеловать. Всё это мешало учёбе и моему поступлению. Пришлось пойти на крайние меры и заменить любовь ненавистью. Я стал её ненавидеть. Ненавидеть за то, что появилась на свет, что никогда не станет моей, за то, что такая интересная, яркая и живая. Я ненавидел в ней всё!

В тот день она собиралась к подруге, а я вернулся от друзей в нетрезвом состоянии, последнее время я часто стал заливать чувства пивом. Родителей ещё не было дома, и я поднялся к ней.

Стал что-то спрашивать, она как всегда послала меня в пеший туристический поход. Я не толкал её, как мне казалось все эти три года, я хотел поцеловать её. Прижал её к себе и коснулся запретных губ, Камила испуганно дёрнулась, запнулась о кадку с рассадой и перевернулась через низкие перила балкона. Я сам вызвал скорую и набрал родителей. Я хотел во всём признаться, но Камила на следующий день прислала мне смс: «Я сказала, что упала сама. Скажешь хоть слово и разобьешь счастье моей матери, я превращу твою жизнь в ад». Я не испугался угрозы, как и в первый раз понимая, что у нас нет будущего и я не могу так поступить с нашими предками. Ни мой отец, ни Анастасия Викторовна такого не заслужили.

Нью-Йорк стал моей спасательной шлюпкой. Как-то очень быстро мозг вытеснил все воспоминания о моих чувствах, оставив ненависть, а подсознание искривило произошедшее. Я искренне верил, что толкнул девчонку сам и что она сущий дьявол. Хотя… в ней действительно есть что-то демоническое.

Что касается настоящего, я с удовольствием обнаружил, что принял Камилу нормально. Никаких вспышек, спецэффектов и побегов глупого органа. Да, она подросла, полностью оформилась, волосы зачем-то в розовый выкрасила. Всё та же язва, даже ещё хуже. Наверное, это было просто помешательство гормонально неуравновешенного подростка на почве запретной любви.

Я вырос и пресытился отношениями и сексом. У меня есть всё: учёба, интересная работа, любимое хобби, внимание, хорошие друзья, – и мне вовсе не нужна для коллекции одна упрямая и вредная девчонка. Она просто младшая сестрёнка и всегда ей будет. Я немного развлекусь в качестве маленькой мести за все её нападки, но Камила, видимо, серьёзно настроена не развязывать со мной войну, – тем лучше. Мы можем стать хорошими друзьями. А что? Она готовит, хозяйственная, спокойная стала. Я не буду приводить в дом девчонок, буду брать её с собой на концерты и вечеринки, подберём ей хорошего парня.

Усмехнулся своим мыслям и повернулся к девочкам.

– Ну, спасибо за вечер. Всего доброго, – махнул на прощание и разблокировал двери.

– Звони, если ещё понадобится помощь, – кокетливо произнесла Диана и послала мне воздушный поцелуй.

– Ладно, учту.

Девушка неопределённо хмыкнула и закрыла дверь. Я сорвался с места.

– Мы опаздываем, – насупился Мич. – Зачем было их подвозить, могли бы вызвать такси.

Я усмехнулся.

– Нельзя так, Мич. Это же девочки. Где взяли – туда и вернём, а если с ними что по дороге случится, потом на нас и повесят.

– Дэниал будет зол, – хмуро произнес друг.

– Ничего. Переживём, – отмахнулся, наслаждаясь тёплым, ласковым солнцем и новым днем. Шутка над Камилой расслабила меня больше, чем хороший секс. Я наполнился энтузиазмом, снова появились силы работать. И вообще, жизнь прекрасна! Надо будет ей пасту вернуть.

Проехав Бродвей почти до конца, мы остановились на парковке перед нашим Офф-Бродвейским театром. И я и Мич играем в мюзиклах не очень популярного театра, который хоть и находится на Бродвее, но само название говорит, что мы после Бродвея. До Таймс-Сквер нам ещё шагать и шагать своими музыкальными шагами, но сам факт игры на Бродвее воодушевляет. С музыкальной карьерой у нас дела движутся быстрее. Наша скромная группа из трех человек: гитарист, барабанщик и клавишник, – собирает огромные залы в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Нью-Джерси. Если победим в конкурсе и выиграем музыкальный патент, отправимся в мировое турне. Ну, а в свободное время перебиваемся концертами на Манхэттене, и у нас давно уже образовался свой большой круг фанов, которых мы очень ценим.

Зашли с чёрного входа и, минуя складские помещения, администрацию и буфет, постучали в кабинет художественного руководства. Дэниал – худощавый мужчина с длинными баками и лицом, как у коршуна, наш режиссёр-постановщик, – с кем-то беседовал по телефону. Из разговора я понял, что он заказывает декорации для нашего нового мюзикла: «За искусство», – по мотивам романа «Мастер и Маргарита». Дэниал решил показать Манхэтенну своё видение классического произведения. В общем, я – Мастер, где-то шляется моя Маргарита, а Мич, собственно, Воланд. Такие ремейки не запрещены и даже пользуются популярностью.

– И где шатался мой Мастер? – насмешливо протянул режиссёр, прикуривая сигару. Не знаю, он, наверное, думает, что это круто, но меня каждый раз тянет рыгнуть на его зелёный ковер, когда он раскуривает эту мерзкую дрянь.

– Спасал благородных леди, – в том же тоне ответил и уселся в кресло. – Пришлось побыть рыцарем, чтобы моя репутация не пострадала, думаю, это важно для театра, – тонко намекнул, что не стоит уж слишком нас распекать. Во-первых, мы нечасто позволяем себе подобные выходки. Обычно мы пунктуальны, как Биг-Бен. Во-вторых и в-главных, мы приводим в театр огромную аудиторию поклонников «Paradise», что в переводе «Райские», не самое плохое название для молодёжной группы.

– Оливия почти час изучает маникюр, не желая наносить грим, пока ты не придёшь, ведь косметика портит её прекрасное лицо, и даже речь не репетирует. Останетесь после репетиций на полчаса в качестве штрафа, – смилостивился режиссёр. Мы согласно кивнули.

– Воланд, ты выучил свою партию на рояле?

В нашем мюзикле Булгаковский демон – настоящий романтик и музыкант, короче, крутой чувак.

– Да, сэр, – Мич низко поклонился. Я хмыкнул.

– В конце недели заключительный в этом сезоне показ «Отелло», не забудьте, – любезно напомнил режиссёр. Как можно забыть, когда ты и так каждую неделю душишь несчастную Дездемону. Надо признать, этот момент мой нелюбимый, потому что именно тогда мне приходится петь. А петь и не смеяться очень сложно. Видели бы мою Дездемону, вообще бы всплакнули.

– Всё, идите тогда и постарайтесь больше не срывать репетиции, помимо Оливии вас ещё полтруппы ждёт.

И мы пошли. Быстро переоделись в свои костюмы, на нас наложили жирный слой грима, напялили парик и выпроводили на сцену. Оливия – со светлыми локонами в кринолиновом платье – сердито топала ножкой.

– Ты опоздал, – прошипела девушка. Склонился и поцеловал ей руку.

– Прошу простить, миледи. Пробки, – фальшиво улыбнулся и, как только заиграла музыка, запел свою вступительную партию, её подхватила Оливия. Мы вроде объяснялись в любви.

Потом мы танцевали, убегали от Воланда, пока он играл на рояле, кружились над городом, в общем, репетировали. Можно сказать, всё прошло удачно. Дэниал несколько раз нас останавливал, корректировал, указывал на ошибки, требовал больше чувств, но в целом хорошо справились. Учитывая, что ещё месяц до начала премьеры.

– Ты придёшь на мой День рождения? – спросила Оливия, когда мы оказались в гримёрной. С неё снимали слой пудры.

– А можно я приду не один? – хитро поинтересовался.

– С кем? – одновременно с Мичем спросила девушка.

– Ну, со своей сестрёнкой, – загадочно улыбнулся, уже продумывая, как введу Камилу в свой круг общения.

– У тебя сестра? – удивилась девушка. Мич как-то подозрительно улыбнулся. Ему что, Ками понравилась? Пусть губу закатает, она не для него. Точно.

– Да, сводная, – поспешил внести ясность. – Она поступила и теперь живёт со мной.

– Ну, ладно. Приходи с сестрой, если она не зануда, – слегка высокомернопроизнесла девушка.

Я улыбнулся, вспоминая Ками, все её проделки и острый язычок. Скучно не будет. Мне точно.

Глава четвертая

Максим

По пути домой позвонил знакомой девушке, попросил, чтобы она прихватила подругу, и сказал, что заедем через полчаса. Сначала зашли в супермаркет и затарились пивом, закуской и презервативами.

Забрали девчонок, Глория раньше со мной училась в музыкальной школе, потом перевелась. Секс у нас с ней уже был, но я никогда не удалял номера доступных девчонок. Вдруг наступят черные дни?

Мы остановились перед нашим домом, и я повернулся к девушкам.

– Глор, чтобы не происходило, просто молчите. Можете не подыгрывать, но и не вмешивайтесь.

– Макс, ты пугаешь, – с сомнением в голосе произнесла она и заправила каштановую прядь волос за ухо.

– Не волнуйся дорогая, дядя Макс вас не обидит, – весело подмигнул, вышел сам и открыл девушкам дверь. Дождался, пока выйдет Мич, и открыл одну банку с пивом, вторую всучил ему.

– Сделай хотя бы глоток, чтобы пахло, – сказал и сам глотнул горькую жидкость. Помусолил во рту и выплюнул. Пить вообще не хотелось.

– Ты балбес, – констатировал друг, но выполнил просьбу. Девушки подозрительно на нас косились.

Мы подхватили пакеты, обняли девчонок и пошли «радовать» Камилу.

– Что? Опять? – обречённо вздыхая и закатывая глаза, сестрёнка нас впускает. Я радуюсь как ребёнок. И эту радость сложно контролировать. Она дома, в спортивках и простой майке, но такая уютная и домашняя, что я сам обалдел от того, как она вписывается в интерьер квартиры, как будто вечно тут жила.

Мы шатаемся, несём пьяным бред, лезем к девчонкам целоваться. Мич закуривает и я вижу, как спокойный взгляд Камилы вспыхивает гневом, как и мой, я уже сам готов надавать придурку по шее, но мы одновременно выдыхаем и успокаиваемся.

– Еда, – Камила указывает на кастрюли. – Вода, – на холодильник. – Туалет. И Макс… – девушка остановилась около меня, обвела нашу компанию взглядом. – Постарайся несильно свинячить. Я сегодня полдня квартиру драила.

И я замечаю её уставший взгляд и начинаю медленно ненавидеть себя, но поздно пить боржоми. В квартире и правда чисто, в холодильнике еда, всё наготовлено. Даже не верится, что…

– Это что, скейт? – удивлённо вскрикиваю, замечая доску в прихожей. Камила поворачивается и внимательно смотрит на меня. Я глупо заулыбался и икнул. Чёрт! Чуть не спалился. Ещё не время вскрывать карты. Но странная тревога поднимается в душе, когда я представляю эту хрупкую девчонку, несущуюся на доске по оживлённым улицам.

– Нет, братец. Летающая тарелка, – невозмутимо отвечает девушка и уходит в свою комнату.

Выдыхаю и потираю глаза. В душе непонятного рода опустошение. Наверное, просто устал.

– Давай ешь и пошли спать, – говорю Мичу, который уже поглощает курочку. Девушки молчат и переглядываются.

– Так, вы спите на диване, мы – на кровати. Бельё в шкафу возьмёте, – говорю, когда заходим в мою комнату.

– Что? Вы привезли нас спать? – удивляется подруга Глории. Я даже имя её не знаю.

Мы с Мичем переглядываемся.

– Ну да, – пожимаю плечами и начинаю раздеваться.

– Макс, ты придурок! – выдыхает Глория, хватает подругу за руку и идет на выход.

– Дверью громко не хлопай, – кричу вдогонку.

– Тогда я сплю на диване, – говорит Мич и достает из шкафа бельё. Интересно, чем занята моя сестренка? Отбрасываю эту непрошеную мысль и падаю звездой на кровать, хотя спать ещё рано. Включаю ночник и достаю из-под подушки томик Диккенса.

– Я проверю наш блог и поотвечаю фанам, – сообщает Мич, беря мой ноут. Я, не глядя, киваю.

Мои глаза бегут по строчкам, стараясь уловить смысл, но мысли куда-то уплывают. Мне не нравится спокойная реакция сестрёнки. Спокойное безразличие хуже ненависти. Её напускная доброжелательность и любезность вымораживают. Я понимаю, что сам не понимаю, чего хочу от девчонки, но точно не мирного сосуществования под одной крышей. Не хочу каждый вечер видеть примерную сестру-хозяюшку: обмениваться с ней дружелюбными репликами и ложиться спать. И так каждый день на протяжении года. В таком случае я мог бы завести девушку и жить с ней.

В голове рождается план, и я завожу будильник на пять утра и откладываю книгу.

***

– Макс, это перебор, – возмущенно шепчет Мич. Мы прокрались в комнату Камилы, чтобы осуществить мой коварный замысел. Я точно знаю, что выведет её из себя и вернёт мне прежнюю Камилу. Знаю крутой нрав этой мелкой заразы и не боюсь её гнева. Наоборот – предвкушаю. Кажется, я страдаю садомазохизмом.

– Зачем тебе это? – шепчет друг.

– Увидишь, – коварно улыбаюсь в ответ.

Мелкая так забавно спит. Лицо полностью расслабленно, вид умиротворённый, дыхание ровное. Не сопит, не пускает слюни, как будто просто лежит с закрытыми глазами.

Когда дело сделано, заранее извиняюсь и кладу на тумбочку тюбик новой зубной пасты. Кто знал, что отец не только мне пасту заказывает.

– Прости, Мила, так будет веселее для нас обоих, – ехидно шепчу, как озорной мальчишка, и выхожу из комнаты. Мич качает головой.

– Я думал, что ты гораздо старше своих лет, – говорит друг. – Но я ошибся. Ты ребёнок.

– Прости, какой есть, – пожимаю плечами, улыбаясь.

Мне хорошо, и даже полегчало на душе. Жаль, я не увижу её реакции, к семи утра нам надо быть в звукозаписывающей студии.

Камила

Проснулась без будильника в девять часов, так как занятия ещё не начались, а первый семинар будет в два. Потянулась, внимательно осмотрела комнату, заглянула под кровать… вроде ничего. Хм…

Подошла к шкафу и обомлела.

– Ёжики-иголки… – с трудом вымолвила, не веря своим глазам. – Мамочки… – я готова была разрыдаться. – А-а-а-а! Божечки-кошечки! Градов… – потрогала лицо и подошла ближе к зеркалу. – Мои волосы… Ар-р-р-р,… – запрокинула голову, обречённо рыча и одновременно закипая праведным гневом. – Волосики… милые мои… хорошие… волосюшечки… – судорожно трогала пальцами каждую прядь, испачканную чернилами. – Ну, Градов! Дерьмоед несчастный! – зло рыкнула, приходя в себя от первого шока. Руки мелко затряслись, и я запыхтела, желая немедленной расправы. Повеселиться захотел, братишка?! Ну, я тебе устрою Вальпургиеву ночь! Чтоб тебя ведьмы в задницу поимели! Метлой! Говнюк доморощенный!

Я ходила и пыхтела, и сопела, потом остановилась и обнаружила, что половины ёжиков на пижаме не хватает, а вместо них красуются свежие дырочки. И так мне смешно стало…

– Ну, а ёжики тебе зачем, придурок? – спросила, усмехаясь. Злость медленно уступала место холодной расчётливости. Конечно, это был предел, который Макс благополучно перешел. Спускать эту выходку на тормозах я не собиралась. Попадись мне сейчас Макс – я попросту сломаю ему пальцы. А так как, судя по всему, его нет, будем готовить холодную месть.

Решительно сняла пижаму, сразу с ней попрощавшись, надела футболку, голубые шорты и вышла из комнаты. Меня встретил очередной срач. Видимо, Максик всю ночь старался, баночки раскладывал, презики распаковывал. Думает, наивный, я купилась на дешёвый развод и не слышала, как метёлки свалили через пять минут.

В отличие от самого Макса я знала, что он далеко не тупой алкаш и бабник. Парень прилежно учился, как и я окончил школу с отличием, иначе бы не поступил в свою музыкальную школу, но в парне всегда присутствовал дух долбанутого рокера. И я уверена, что Макс намеренно испортил мне волосы, чтобы вывести из себя. Только зачем ему война? Неужели предложенный мир совсем братца не устраивает?

Этот вопрос я оставила на потом и решила заняться другим, не менее важным делом: пошла в душ. Там я тщательно тёрла голову, но безуспешно. Верхний слой чернил, конечно, смылся, но краска успела впитаться. Я получилась розовая в синюю полосочку. Просто очаровашка, едрить-колотить! Чтоб тебя, Максимка, педики в темном переулке поймали!

Завязала волосы в пучок на макушке, оделась, сгребла наличность и пошла в салон, делать нечего. Нашла подходящий и на вид приличный, вошла внутрь.

За стойкой меня встретила улыбчивая латиночка с африканскими косичками длиной до попы и в босоножках на высоченном каблуке.

– Добрый день, милая! – радостно воскликнула девушка. Обняла меня и поцеловала в обе щеки. Я малость растерялась. Вот это сервис! – Расслабься, дорогуша, «Лотос» станет родным для тебя, если ты позволишь сделать нам из тебя красавицу.

– Э-э-э… – я немного зависла. – Это точно парикмахерский салон, а не агентство эскорт-услуг? – уточнила на всякий случай.

Латиночка звонко рассмеялась.

– А ну, брысь, негодница! Всех клиентов мне распугаешь, – из-за шторки выплыла очаровательная негритянка полной наружности. – Я Ирма, хозяйка этого заведения. Могу ли я тебе помочь, милое создание со скейтом в руках? – Тетенька сложила губы трубочкой и руки на груди.

Я усмехнулась, сняла кепку и дёрнула резинку: разноцветные пряди рассыпались по плечам удлинённым каре.

– Дева Мария! – воскликнула женщина и посмотрела на латиночку. – Вики, нам понадобится помощь. Зови Эдуардо.

– Э-э… может, без Эдуардо обойдёмся? – Меня просто смущают мужчины в качестве мастеров, хоть я и наслышана об их профессионализме.

– Не говори глупостей, – отмахнулась Ирма и повела меня в зал. – И ничего не бойся. Эдуардо из тебя такую конфетку сделает...

– Из меня уже сделали конфетку, – хмыкаю в ответ.

– Руки бы оторвать создателю, – сердито шипит женщина и нравится мне ещё больше.

– Мама Мия! – кричит вошедший Эдуардо, очень не типичный на вид мастер-мужчина. Я думала, они все – геи, а этот… ну, он симпатичный, очень крепкий, в брюках и белоснежной рубашке. На руке татуировка, пару перстней на пальцах, чёрные волосы с одного бока выбриты и уложены на другой. На вид – приличный мужик.

– Ты не волнуйся, детка, Эдуардо девочек не любит, – похлопала меня по плечу Ирма и разбила розовые мечты об Эдуардо.

– Обязательно всем об этом сообщать? – вовсе не обидевшись, спросил мастер и ловко усадил меня в кресло, накинул пеньюар. – Может, мне приглянулась полосатая девочка, и я решил сменить ориентацию? А теперь у неё предвзятое мнение на мой счёт, – иронично произнес мужчина, ловко смешивая краски в баночке.

– Не волнуйтесь, Эдуардо, я буду вас ждать и приму в любом виде, – игриво протянула в ответ, накручивая локон на палец, – если вы смоете это безобразие.

– Смыть – не смою, – произнёс, помешивая краску. Ирма, махнув рукой, вернулась на своё место. – Могу только закрасить и придать твоим волосам блеск, вдохнув в них жизнь. Просто доверься мне, – уверенно произнес мужчина и выпрямил мою голову.

И я доверилась, потерявшись на два часа в твиттере, просматривая новости своей группы. Скоро торжественное вручение студенческих билетов и посвящение, надо ещё наряд подобрать. Просмотреть учебное пособие, что нам уже выдали, список курсов и определиться, на какие пойду.

– Ну вот, – радостно произнес Эдуардо, закончив укладывать волосы феном. После того как меня таскали от раковины к раковине, пять раз уже сушили, полоскали и мазали.

– Что там? Я уже лысая? – спросила, поднимая голову.

– Вот ещё! – фыркнул мастер и повернул меня к зеркалу.

Первое, что я увидела…

– Бог ты мой! – я наклонилась ближе, трогая кончики удивительных волос. – Вау! – всё, что смогла сказать. Мои волосы… они просто нереальны! Искусно сделанное колорирование, мягкие оттенки блонда и платины сделали меня обалденной. Лицо приобрело краску и форму, глаза стали ярче и выразительней, я словно сошла с обложки журнала, став на пару лет старше. И хотя мне нравился мой розовый цвет детской непосредственности, я была в восторге от новой прически.

– Дай-ка я тебя расцелую! – радостно поднялась и набросилась на мастера.

– Ну-ну, деточка! Не задуши мне профессионала, – усмехаясь, произнесла подошедшая Ирма.

– Ни в коем случае, – искренне улыбнулась и чмокнула смущенного Эдуардо в щеку. – Спасибо вам обоим.

– Ну, на «спасибо» долго не проживёшь, – тонко намекнула хозяйка «Лотоса». – Но скидку сделаю, чтобы всегда к нам приходила.

– Мне нравится иметь с вами дело! – радостно воскликнула и протянула женщине купюры.

– Нет, это к Вики. Пока, милочка! Береги себя, – Ирма махнула мне, а Эдуардо прижал по-отечески и пожелал удачи.

Счастливая, как медведь во время нереста лосося, я отправилась в хозяйственный магазин, а потом в аптеку. Есть у меня незаконченное дельце.

5.

Глава пятая

Камила

Придя домой с целым пакетом инвентаря, я долго размышляла, когда же мне осуществить свою месть. Дать ему возможность расслабиться, чтобы потерял бдительность, или сразу его огреть? Проблема в том, что мы мыслим одинаково. По логике, я должна дать ему время, а потом осуществить свой план, чтобы был эффект неожиданности. Я бы так и сделала, но к тому времени он сам уберёт квартиру и не даст мне повеселиться в полной мере. Семинар длится два часа, Макс приходит обычно в семь, в принципе, трёх часов мне должно хватить. Спрятала пакет себе под кровать и с лёгким сердцем пошла впитывать знания.

На лавке, в самом начале многочисленных зданий университета, меня поджидали мои новые знакомые: Лесли – восемнадцатилетний будущий лингвист, похожий на сына Эйнштейна, и Аманда – будущий врач-педиатр. Познакомились мы в первый день и чисто случайно. Нас свел вместе мой скейт, я просто врезалась в парочку, разом положив обоих. Вместе посмеялись и пошли обедать.

– Ого! – воскликнула Аманда. – Да ты в образе, – усмехнулась девушка, перекидывая длинную чёрную косу через плечо.

– Ещё каком, – усмехнулась в ответ и подхватила скейт.

– Тебе идёт, – заметил Лесли, запустив руки в карманы длинных шорт.

– А то! Три сотни выложила – и это со скидкой, – многозначительно поиграла бровями. Типа того, что это вам не морковку в чужом огороде тырить.

– Сумасшедшая! Сказала бы, мы б тебя из баллончика покрасили, – любезно предложила Аманда. Втроем мы двинулись по дорожке из гравия, между идеальными газонами в ограждении.

– Из баллончиков, это вы стены свои красить будете, а мне и так сойдет.

Видя на себе все эти взгляды других студентов, я даже прониклась благодарностью к братцу. Приятно, когда на тебя смотрят: кто с завистью, кто – с восхищением. Парни улыбаются, подмигивают. Благодать.

– Ты теперь звезда, – пробормотал Лесли. – Бросишь нас, да?.. простых смертных.

Рассмеялась и взлохматила парню светлые волосы.

– Ерунды не говори, Эйнштейн, а то я тебе язык покрашу, – смеясь, пригрозила. Аманда поддержала меня.

Позади нас зашуршал гравий, и мы расступились, пропуская черную Ауди. Словно в кадре кинофильма, машина, дрифтуя, припарковалась, закидывая прохожих мелкими камушками. Я хмыкнула, с интересом поглядывая. Оттуда, судя по всему, должен грациозно выйти сам дьявол. И точно! Дверь поднялась вверх и на землю опустились белые найки, а следом – уже хозяин кроссовок и самой Ауди. Подтянутый блондин, в джинсах и белой майке, матерь божья!.. ни на кого не глядя, потянулся и похрустел шеей, привлекая внимание всех студенток. Дав возможность вдоволь на себя насмотреться, парень обошел машину и помог выбраться своей спутнице. Ну да, помощь ей нужна: высоченные шпильки чёрных плетеных босоножек утонули в земле. Девушка оправила короткую чёрную юбку, модную розовую блузку, посмотрелась в отражение блестящего крыла машины и походкой от бедра направилась к главному входу.

– Э-э-э-э? – протянула я, глядя на притихших знакомых.

– Местные дивы, четвёртый курс: звезда футбола и черлидерша, – коротко ответила Аманда, глядя куда-то в другую сторону. – Придурки, – тихо пробухтела девушка.

Я задумалась. Странная она, и реакция странная.

– Он твой бывший? – прямо спросила. Между друзьями не должно быть секретов.

Лицо Аманды удивлённо вытянулось, и она отвела взгляд. Лесли нахмурился.

– Мы недолго встречались, – тихо произнесла девушка, замявшись.

– Полагаю, пока подонок не снял пробу? – снова спрашиваю напрямик, а сама слежу за павлинчиком. К нему подходят ещё ребята, видимо, все из футбольной команды. Парень всем улыбается нагло и надменно, купаясь в лучах всеобщего внимания. Тяжело быть придурком.

– Ты слишком прямолинейна, – укоризненно говорит Лесли. Его настроение явно упало.

– Ничего, – пожимает плечами Аманда. – Ведь так и есть.

– Ну, ты ещё слезу пусти, – хмыкаю я. – Это было в прошлом: плюнь, разотри и забудь. Ты девственность потеряла, а не руку. Зато теперь можешь сама насиловать всё, что движется.

Лесли посмотрел на меня восхищённо, почти как на святую, а Аманда приободрилась и даже улыбнулась.

– Слушай, а давай в субботу в скейт-парк вместе сходим? Мы обычно ходим поглазеть, а ты вот и катаешься, – предложила девушка, позабыв о напыщенном индюке.

– Я и мой друг – Удовольствие, с радостью придём, – заверила я. – Ладно, мне в другую сторону. Удачи! – махнула, развернулась и врезалась в твердую мужскую грудь. – Только не по законам жанра… – тихо взмолилась, поднимая взгляд. На меня смотрели насмешливые прозрачно-серые глаза. Главное – не пробудить интерес. Такие красаФчики не обращают внимания на тех, кто обращает внимание на них. Но почему-то кидаются на тех, кому глубоко и серьёзно наплевать с высоты Эйфелевой башни. Поэтому я поднимаю до одури влюблённые глаза, хлопаю ресницами и разве что слюну не пускаю. Насмешливая улыбка превращается в самодовольную.

– Извините, – робко пищу и обхожу преграду.

– Ничего, малышка, – доносится мне в след. – Тебе помочь?

Ы-ы-ы-ы-ы, чуть не завыла с досады. Неужели с невинностью перестаралась?

– Спасибо. Не нужно, – бросаю через плечо.

– Как хочешь. Если что, зови, – ласково произносит этот альфа-самец и уходит.

– Если что, я позвоню в службу поддержки, придурок влюблённый, – тихо шиплю и, наконец, захожу в здание.

***

Дома всё делаю быстро. Быстро приклеиваю банки суперклеем к полу и полкам. Сдираю серу со спичек и начиняю пять сигарет из открытой пачки Мича, они у него повсюду валяются. Устанавливаю над дверью конструкцию из ведра с водой, прибиваю тапки к полу в коридоре мелкими гвоздями. Сыплю крупную соль под простыню Макса, чтобы слаще спалось, Принцесса моя на горошине. Его пасту выдавливаю в унитаз, тяжело при этом вздыхая.

– Прости, родная. Это ненапрасная жертва. Родина тебя не забудет!

Нашпиговываю тюбик кондитерским белым кремом, чтобы слаще чистилось. Завожу стерео на четыре утра и устанавливаю громкость на максимум, выбрав композицию немецкой рок-группы «Rammstein». Немного слабительного в минеральную воду и… звонок в дверь. Успела. Выдыхаю, вытираю пот со лба.

Поправила волосы, уселась на стул и крикнула:

– Заходи, открыто! – главное: не ржать. Жаль, попкорн не захватила. Такое представление, блин… сейчас рот от смеха порвёт.

К моему сожалению, первым заходит Мич. Ведро срабатывает без задержки, словно отлаженная бомба, и пять литров воды обрушивается на голову музыканта. Рядом неудержимо ржёт Макс.

– Вы идиоты, – хватая воздух, произносит парень, я делаю вид, что смотрю в стену и там есть что-то жутко интересное. – Сладкая парочка дебилов, – Мич заходит и прямиком идёт в ванную. Посмотрим, как он запоёт, когда покурит.

– Привет, зараза, – улыбается братишка, но, внимательно разглядев меня, перестаёт сушить дёсны. Он смотрит долго, пристально… я кожей чувствую его тяжёлый взгляд. И мне не по себе. Совсем не хочется больше язвить и играть в эти игры.

– Ты же не думал, что я останусь с твоей дизайнерской причёской? – натянуто улыбаюсь и смотрю брату в глаза. Он моргает и хмурится ещё больше.

– Почему квартиру не убрала? – насмешливо спрашивает, словно ничего не произошло.

– Кто нагадил, тот и папа, – улыбаюсь в ответ. – Ужин я, кстати, тоже не готовила, поела в кафе. Ну, спокойной ночи, – шлю воздушный поцелуй и, напевая, иду в комнату. А у самой поджилки трясутся. Что это сейчас было?

Отмахиваюсь и сажусь за учебу в предвкушении сладостных криков.

Максим

Подходя к дому, наполняюсь адреналином и смакую приятное ощущение подвоха. Нутром чувствую, Камила приготовила сюрприз. Но сестрёнка – превосходный стратег, поэтому, думаю, не вывалит все «сюрпризы» сразу, а растянет удовольствие, но, на всякий случай, пропускаю Мича вперёд. И не зря. Пятилитровый водопад обрушивается на голову друга. Он хлопает удивлёнными и обиженными глазами, как у котенка, которому сначала дали колбасу, а потом забрали. Ржач распирает меня, и я, не сдержавшись, складываюсь пополам. Мич открывает и закрывает рот, подобно свежепойманному карпу. Я ржу, давясь слюной, глядя как с его волос капает вода ему на губы.

– Вы идиоты, – произносит друг. Я хрюкнул и снова покатился со смеху. – Сладкая парочка дебилов, – Мич уходит в ванную, оставляя за собой мокрые следы. Закрываю дверь, смотрю на ведро и вспоминаю, что и сам не раз ловился на этот трюк.

– Привет, зараза, – улыбаясь, подхожу к довольной собой сестренке. Уверен, это только начало. Даже представить боюсь, что ждет меня дальше.

Она поднимает голову, я вижу её новую причёску и замираю. Волосы блестят оттенками блонда, светлого пепла и платины. Её лицо вновь стало таким же невинным, как и тогда, в детстве. Я словно переместился в прошлое. Но сейчас она стала старше, красивее, умнее, серьёзней. Вдруг понимаю, что шагаю по краю обрыва с закрытыми глазами. Хмурюсь и отвожу взгляд.

Камила что-то говорит про причёску, но я не слышу, в уши словно вату натолкали. Спрашиваю про уборку, чисто чтобы не казаться идиотом, она что-то отвечает в привычной язвительной манере и уходит в комнату, напевая под нос, даже не представляя в какой опасности находится. В какой опасности нахожусь я сам…

Захожу в комнату, Мич уже переоделся и высушил голову. Он сидит на кушетке с гитарой в руках и записывает новую мелодию. Отлично! Я набросаю слова, есть неплохой напев, и, кажется, появилось вдохновение.

– Новая прическа ей идёт, – между делом замечает он, записывая ноты.

«Это точно!» – думаю я, а сам безразлично пожимаю плечами.

– Видишь, не зря старались.

Мич качает головой и пробует сыграть первую октаву. Мелодия мне нравится. Я устроился за столом и достал тетрадь. Набросал пару первых строк, размышляя о предстоящем концерте. Мысли о Камиле я старательно гнал от себя. Это не то, что мне сейчас нужно.

Друг решил сделать перекур и устроился у открытого окна. Я поморщился.

– Завязывай, – раздраженно говорю, отложив карандаш. Мич насмешливо кивает и прикуривает. Я собираюсь подняться и выкинуть чертовы сигареты, как та, что у него во рту, вдруг вспыхивает и полностью сгорает. Между пальцами торчит обугленный фильтр.

Мне хватает мгновения, чтобы понять:

– Камила! – падаю на диван и ржу в подушку. Мич берёт и выкидывает пачку в урну, всё ещё находясь под впечатлением.

– Отныне курю на улице, – произносит он и морщится. – Слушай, давай уберёмся, поедим и ляжем. Я уже боюсь, если честно, – признается друг.

Мне жутко смешно, но я соглашаюсь. В квартире полный срач, который Камила не должна убирать, но сначала песня.

Закончив работу, мы с Мичем берём мусорные пакеты и начинаем убирать фантики и пивные банки, чтобы потом подмести и вымыть пол.

– Что за… – непонимающе произносит парень, пытаясь отодрать пивную банку.

– Дай сюда, – откладываю пакет и хватаю банку. Не тут-то было. – Фак! – выдыхаю и обречённо усмехаюсь. – Она приклеена.

Мич с надеждой смотрит на меня, словно я могу что-то изменить.

– Хватит хлопать глазами, тащи растворитель, – меня распирает от смеха и дебильной радости. Как там девчонки говорят? Бабочки в животе порхают? Ну, что-то в этом есть.

Спустя два часа мучений мы, облитые потом, вымученные, нанюхавшиеся растворителя, голодные до остервенения, идем на кухню. К великой радости там пахнет чем-то невероятно вкусным. Желудки дружно заурчали. Мы переглянулись и полезли по кастрюлям.

– Бля, су-у-уп, – с наслаждением протягивает Мич. – Я сейчас кончу от радости.

– Только себе в тарелку, – усмехаясь, предупреждаю и достаю сметану. Хлеб уже нарезан, и салат на столе.

– Знаешь, я готов даже простить ей все выходки за эту божественную еду, – восхищённо шепчет Мич, наваливая себе полную тарелку.

– На это и был расчёт, – говорю я, намазывая хлеб. – Коварная женщина.

– Скажи, это именно то, чего ты добивался? – спросил Мич, проглатывая божественный куриный суп. Я готов и сам уже согласиться, что Камила ангел.

– Пока только тебе достаётся, но мне определенно нравится. Без неё было скучно, – пожал плечами и хлебнул наваристый бульон.

– Скучно? – Мич даже поперхнулся. – Каждый день у нас репетиции, два раза в месяц концерты, тусовки, постоянная работа и внимание девчонок. Я не говорю об учёбе. Ты зажрался, друг.

– Возможно, – не стал отрицать. Но как мне объяснить ему, что с Камилой я чувствую себя иначе? Я даже себе этого объяснить не могу. Нет подходящих слов, способных описать моё отношение к девушке. И тогда, три года назад, одного слова «люблю» было недостаточно. С ней по-другому. Не знаю как, но иначе. И мне это безумно нравится, но есть одно «но», которое режет серпом по яйцам. Она – моя сестра.

Плотно поужинав, мы сразу пошли чистить зубы, потому что времени уже – одиннадцатый час. Завтра к восьми на репетицию.

Открываю тюбик, выдавливаю пасту, начинаю чистить. И не понимаю: что это, бля?..

– Что за херь?.. – выплёвываю сладкую гадость, смотрю на Мича, тот разводит руками и забирает у меня тюбик. Я полоскаю рот, пока друг нюхает и лижет не-до-пасту.

Мич начинает ржать.

– Это крем, – он выдавливает себе капельку на язык. – Очень вкусный, кстати. Дорогой, наверное, – издевается друг.

– Сейчас умру от умиления! – раздражённо бросаю и выхожу из ванной. Вот… зараза! И до пасты добралась. А самому уже смешно.

Раздеваюсь, ложусь и, бля, – подскакиваю. Потому что лежать просто невозможно: спину неимоверно колет.

– Ну, что ещё?! – закатывая глаза, обречённо вздыхаю и откидываю простынь. – Соль? Ну, конечно! Камила, твою мать! – уже рассерженно рычу, потому что спать хочу жутко, и так за день устал, сейчас ещё кровать час вытряхивать и пылесосить.

Наконец, мучения закончены, я лег и погрузился в крепкий сон.

– Что за дерьмо? – оглушённый, ору, следом поднимается Мич и хлопает глазами. В моей кровати лежит колонка, в его тоже, а из неё доносится голос солиста группы «Рамштайн» и орёт «Ду хаст!» – Р-р-р-р, – рычу, сбрасываю колонку, спотыкаюсь, падаю. – Блять! – пальцы на ноге отбил, шипя, иду вырубать стерео. На часах четыре утра. Пздц, сказал отец!

Выключил систему, остановился и выдохнул. Пора прекращать этот балаган: надо поставить точку и разойтись по разным углам, а то неизвестно, куда это приведёт.

Беру из комнаты буклет, портмоне и иду к Камиле. Уверен, зараза не спит и упивается нашими жалобными криками.

Камила

Просыпаюсь от орущей музыки и засовываю голову под подушку.

– Черт, – я и забыла про неё. Жду, когда Макс выключит стерео, и стараюсь не ржать, представляя, как он сейчас матерится. И вообще, за день ребятам сильно досталось. Я даже сжалилась и приготовила ужин.

Музыка стихла; вылезла из укрытия и перевернулась на бок. Только закрыла глаза и настроилась на сон, как дверь распахнулась, являя брата собственной персоной. У него совсем совести нет? Хоть бы треники надел. Стоит, как демон из преисподней, в полумраке и светит своими белыми боксёрами.

– Пошел вон, – шиплю и кидаю подушку.

– Двигай зад, зараза, – смеётся гад и спихивает меня с моей же кровати. Недовольно сажусь и включаю ночник, зажмурившись от яркого света. – Я пришёл предложить перемирие. Как ты на это смотришь?

Я смотрю на Макса, в его зелёные искрящиеся весёлым блеском глаза, на лохматые волосы и понимаю, что мне совсем не хочется прекращать. Война нас связывает объединяет, даёт что-то общее, некую связь и тайну. Это странно, но, видимо, так было и раньше. Мне нравилось мучить братца, и я делала это не только из ненависти, а скорее ради собственного удовольствия.

– Отличная идея, – едва слышно выдыхаю. Мне совсем не нравится такая реакция на Макса. Чувства – совсем не то, что мне сейчас нужно. Лучше нам и правда прекратить и держаться друг от друга подальше. Слишком мы полюсами сходимся.

– Деньги гони, – нагло говорю, не глядя на него и протягивая раскрытую ладонь. Я чувствую его взгляд на своём лице: он слишком близко… недопустимо близко. Нежное тепло, исходящее от него, проходит сквозь мою пижаму с зайцами и касается кожи, приятно согревая.

Макс отводит взгляд и усмехается: я замечаю в его руках кошелёк. Подготовился. Он демонстративно отсчитывает десять сотен – это больше чем у меня было, – и протягивает мне.

– За испорченную стрижку, – поясняю я. Хотя Макс и так всё понимает. Он знает, что родители мне оставили пятьсот долларов на месяц, и я их уже потратила. – Непрактично носить такую сумму наличкой в кошельке, – укоризненно произношу и убираю деньги в сумку.

– Я знал, что мне придётся компенсировать расходы, поэтому подготовился заранее, – усмехаясь, поясняет братец.

– Предусмотрительно, – одобрительно киваю и сажусь на стул. Пока он в моей кровати, лучше здесь посижу. Макс, словно понимает это, и его губы дрожат в грустной улыбке. А может и не грустной…

– Приходи в субботу на моё выступление, – говорит он и протягивает буклет. – Я проведу тебя на первый ряд.

Смотрю на брошюру и чувствую, как сердце сжимается. Нет, я не хочу идти, убеждаю себя и радуюсь, что занята в этот день. Смотрю на Макса и понимаю, что отказать мне сейчас будет сложно. Для меня.

– Не могу. Извини, – убираю волосы за ухо, волнуясь. – Встречаюсь с ребятами в скейт-парке, уже договорилась.

Макс резко садится и пристально смотрит на меня. В свете лампы он невероятно красив. Я вижу каждый мускул на загорелом теле и дорожку волос от пупка к паху.

– Что? С ребятами? – удивленно переспрашивает он. Я решила не отвечать. Пусть что хочет, то и думает. – Ты тут три дня, а уже завела друзей? Может, и парень уже имеется? – Максу не удаётся скрыть раздражение. А я смотрю и думаю, с чего бы это?

Парень выдыхает и откидывается на подушки.

– Ладно, извини. Не моё дело, – говорит примирительно. А внутри меня рождается протест. Словно жирный червяк грызёт оголённые нервы.

– В воскресенье День рождения у моей подруги Оливии. Мы приглашены, – говорит так, словно я уже согласилась.

– Слушай, Макс, – немного злюсь. Это из-за подруги, что ли? Да нет. Не может быть. – У меня нет желания идти к незнакомой мне капусте, ещё и подарок ей дарить.

Макс смеется.

– Почему капусте? – улыбается он.

– Ну, клюкве! Какая разница? Я не знаю эту Мадлен, и делать мне там нечего.

– Оливию, – расстроенно поправляет Макс.

– Да хоть бабушка Гитлера! Я не пойду, правда, – сказала так, словно себя убеждаю. Хотя так оно и есть. Гадство… – Всё, вали давай, – фырчу и залезаю под одеяло. Макс нависает сверху и долго смотрит мне в глаза. Мне страшно. Очень…

– Спокойной ночи, – желает, гасит ночник и уходит.

– Спокойной ночи… – шепчу и закрываю глаза, кутаясь в одеяло.

6.

Глава шестая

Максим

Отказ – это не то, на что я рассчитывал. Признаться, такой поворот событий совсем меня не устраивает. Камила решила полностью капитулировать, сократив наше общение до минимума, в то время как я планировал наоборот сблизиться, возможно, стать друзьями. Камила из тех людей, с которыми легко быть и приятно находиться. Мне не нравится, что она до сих пор меня сторонится, хотя сама же предлагала мир. Возможно, она имела в виду, лишь условно, для нормального сосуществования, но пояснений не было, так что я буду рассматривать «мир» по-своему. Не хочет по-хорошему дружить, будем по-плохому.

Вроде от принятого решения полегчало, но уснуть всё равно не смог. «Кого ты Макс обмануть пытаешься?» – нашёптывал разум, тот, который не дремлет. Ты просто не можешь смириться с тем, что столь необычная девчонка – твоя сестра и будет соблюдать нейтралитет, в то время как ты мучаешься без её внимания и присутствия рядом.

«Это опасно!» – сигнализировало подсознание, выкручивая мне яйца. А я отмахивался от этих игр разума с подсознанием и воспринимал моё отношение к Камиле простым любопытством.

Утром едва встал. Покачиваясь, прямиком пошел на кухню. Следом засобирался Мич.

Замер, пытаясь проморгаться. За столом, на табуретке, сидела Камила и увлечённо читала, согнув ногу в колене. Волосы падали ей на лицо: девушка чему-то улыбалась. Я залюбовался. Взлохматил волосы и прошёл к холодильнику. Почувствовал на себе взгляд и усмехнулся. Достал бутылку воды и повернулся. Видеть сестрёнку на кухне в этой нелепой пижаме было так привычно. Её вид вызывал у меня чувство умиротворения и домашнего уюта.

– Привет, мелкая! – сел рядом и нагло перевернул книгу. – «Скарлетт»? – изумлённо выгнул бровь.

– Я гуманитарий, братец, а не Джек-потрошитель. Что ты обо мне возомнил? Только ты читаешь Диккенса и Кунса, – девушка скинула мою руку и немного повернулась вбок. Захотелось её пихнуть, ну, или столкнуть. В общем, сделать хоть что-то, что заставит её шевелиться и возмущённо сопеть.

– Учёба уже началась? – осведомился, раз я «братец». Из её уст это слово звучит почти пошло.

– Не-а, – покачала головой и глотнула кофе. Если нет, тогда какого хера она не спит? Заняться нечем? – Не было ещё вручения студенческих, пока только семинары и подготовительные. Не волнуйся, скоро начнутся, и я буду пропадать почти целыми днями.

Чёрт! Что же ещё спросить? Что я вообще о ней знаю? Ничего. Хотя уверен, у нас много общего.

Подошёл Мич и забрал у меня воду.

– Собирайся, – сказал он мне. – Камила, привет. Как ночь? – иронично поинтересовался друг, разглядывая малышку.

Она подняла глаза а-ля невинность и улыбнулась.

– Отлично. Но какие-то имбецилы слушали музыку в четыре утра. Не знаешь кто?

– С тобой всё ясно, – усмехнулся друг и пошёл в ванную.

– Чем собираешься заниматься? – внезапно спросил и отметил, что мне действительно не всё равно. Я хочу знать о её планах, о том куда ходит и чем занимается.

Камила отложила книгу и сложила руки на груди.

– Ограблю банк, изнасилую девственницу, выпью кровь младенца и отправлюсь в Вегас, – с абсолютно серьёзным лицом ответила сестрёнка. Вздёрнул брови и усмехнулся, стуча пальцами по столу. Что-то удерживало рядом с ней и не давало уйти, хотя говорить не о чем.

– Ты зараза. Как есть зараза, – улыбнулся одним уголком рта и взъерошил ей волосы. Она даже не шелохнулась, но посмотрела на меня, как на контуженного.

– Иди уже, Отелло, – отмахнулась и вернулась к чтению, даже не поправив волосы. Смерил её взглядом, схватил со стола её телефон и нагло вбил свой номер, сбросив себе вызов под равнодушным взглядом сестрёнки.

Ехал молча, хотя Мич что-то мне рассказывал. Какие-то планы, предстоящие мероприятия, ещё какой-то бред – но я не слушал. Даже не думал. Просто видел её безразличный взгляд и всё.

– Чёрт, – прошептал Мич, когда мы уже шли по коридору театра. – Живот разболелся, – он сморщился и свернул к туалетам. Я прислушался к себе и понял, что мой живот тоже крутит.

Пошел следом за Мичем в соседнюю кабинку.

– Может, мы отравились? – говорю, стукнув в гипсокартонную стенку.

– Чем? Супом? – натужным голосом спрашивает Мич. Меня разбирает смех. Нашли место для диалога.

– Может, написать Миле, вдруг ей тоже плохо?

– Позвони ей, – отвечает друг. Слышатся не очень культурные звуки. Начинаю смеяться. Нелепая, бля, ситуация – групповой понос. Чудно!

– Отсюда? – ржу в ответ, настроение ползет вверх. А почему бы и нет?

Набираю номер и жду.

– Придурок, ты ли это? – лениво протягивает зараза. – И почему я не удивлена. Только ты мог записать себя «Моя прелесть».

Тихо смеюсь, представляя лицо Камилы.

– Дай угадаю: ты уже в туалете и поэтому звонишь? – насмешливо произносит девчонка, и до меня доходит.

– Ко-оз-за, – шиплю сквозь смех. – Что подсыпала и как это нейтрализовать? Мне нельзя пропускать репетицию.

– Помолись, – спокойно предлагает мелкая. Мне остается только завидовать. Да она шутница восьмидесятого уровня!

– Не боишься, что молиться придётся тебе?

Слышу, как Мич сливает бачок, и выходит. Включает кран и моет руки. Я пока не готов.

– Слушай, Макс. Что ты как маленький? Гугл в помощь и вперед! – раздражается мелкая. Слышу какие-то звуки и голоса. Немного напрягаюсь. Хотя куда уж больше, я и так сижу на толчке.

– Что у тебя там? – спрашиваю, пока не отключилась. Странно, но я вовсе на неё не злюсь.

– Смотрю порно, – легко отвечает сестра. Я дёрнулся и чуть не свалился. Вырывается нервный смешок.

– В восемь утра? – для приличия спрашиваю, хотя не верю ей ни капли.

– Это запрещено? Вот ты любишь утренний секс? – спрашивает мелкая тоном профессора кафедры.

– Люблю, – не стал отрицать, улыбаясь. Забавно, я ведь всё ещё верхом на унитазе, а Мич вернулся обратно в кабину.

– Вот и я люблю, – заявляет зараза. Напрягаюсь ещё больше и хмурюсь. – Но пока обхожусь только порно в восемь утра.

– Выдумщица! – смеюсь ей в трубку.

– Ладно, удачного полёта, – произносит мелкая и отключается. Смотрю на телефон и ухмыляюсь. Послал же Бог… сестрёнку.

Камила

Встала рано. Зачем – не знаю, но спать не хотелось. Взяла книгу и пошла читать на кухню. Опять же, зачем? Решила, что тут удобней и чайник рядом, на этом и успокоилась. Готовить не стала: давно поняла, что Макс не завтракает, а я не хочу.

Парень появился в семь десять, опять же, в одних трусах. Заспанный, со следами подушки на лице и торчащими волосами. Дико уютный и привлекательный. Молча на себя выругалась и уткнулась в текст.

Он завел бессмысленный диалог, я отвечала пустыми, саркастичными фразами, стараясь не вдумываться, что ему от меня нужно. Но надо признать, коварно наблюдала, ликуя, пока он пил воду.

Когда за ребятами захлопывается дверь, иду в зал смотреть «Унесённые ветром». Первое время отчим очень удивлялся моим вкусовым пристрастиям, а потом сам стал покупать мне книги со слезливым концом, наподобие «Сто лет одиночества», и смотреть со мной классику. Мы обычно варили пельмени, покупали колу и наслаждались просмотром. Мама не падала в обморок только потому, что психолог. Полагаю, уходила в комнату и проводила себе сеанс психоанализа. Может, медитировала… не знаю, но против никогда не была.

Не прошло и двадцати минут, зазвонил телефон. На дисплее высветилось имя: «Моя прелесть», ну конечно, олень звонит. Надеюсь не из туалета?

Мы мило пообщались, по ходу разговора выяснив, что нам нравится друг над другом издеваться, а брат так и вообще счастлив. Даже обидно стало. Где гневные крики? Проклятья и прочее?

Пожелав счастливого полёта, я вернулась к просмотру фильма и уснула. Мне снилась мура из разряда чумачечих фантазий подсознания. Я и Макс, верхом на унитазе, мчимся в свадебное путешествие. Причем он в платье, а я – в костюме. Бр-р-р…

Кто-то рядом сел на диван и убрал прядь волос с лица, заставив меня проснуться. Макс отдернул руку и посмотрел на большой экран плазмы.

– Это и есть твоё порно? – насмешливо спросил он, сев так, что прижал меня к спинке. Подпёрла голову рукой и зевнула. – Там хоть целуются? – губы иронично скривились.

– Это прелюдия, – ровно ответила и села. От Макса пахло «Хуго Боссом», и это не могло не привлекать. Максим из тех, кто всегда выглядит безупречно. Вот, я уже ненавижу его только за это.

– Мил, скажи, что подсыпала? Ничего не помогает, – вздохнул братец, и растер лицо руками. Он выглядел бледным. Неужели с дозировкой перестаралась? Плохо.

Положила руку ему на лоб: температуры нет, но испарина есть. Не гуд.

– Десять таблеток активированного угля, через час – «Энтерофурил», две таблетки, – произнесла и поднялась. – Тебе повезло, у меня всё есть.

Макс вздернул брови.

– Мне повезло? Это тебе повезло, что у тебя всё есть, – усмехнулся и пошел за мной следом. Встал в дверях, гипнотизируя взглядом, пока я искала аптечку.

– Вот, – протянула таблетки. – И Мичу передай.

– Спасибо… – Макс натянуто улыбнулся и, не прощаясь, ушел, оставив после себя гнетущее чувство пустоты. Не гуд…

***

Сегодня был тест на профориентацию, результаты через неделю. Интересно, что покажет мой тест? Хотя такой я уже проходила с мамой год назад, он показал, что я могу быть музыкантом… кто бы сомневался. Не знаю в кого, но я просто слышу музыку, понимаю её, точно знаю, какую струну тронуть, и не надо много теоретических знаний, чтобы подобрать мелодию на слух. Наверное, в Макса. Могу стать педагогом или филологом, могу стать юристом, пианистом, скейтбордистом, но меня ничто настолько не захватывало, чтобы я воскликнула: «Моё! Беру! На все!» К счастью, у меня есть почти год, чтобы определиться, для этого, собственно, и существуют семинары.

Сегодня Аманда с Лесли занимались с утра, и обедать в кафе я отправилась одна. Со своего курса мне пока не удалось завести знакомства. Ребята слишком… маленькие, что ли: шебутные, шутки плоские, разговоры наивные. Я походила, понаблюдала, но никто не приглянулся.

В наше кафе не пошла, а потащилась в главное здание – у них круче, я там ела, когда собеседование проходила. Мне понравился брусничный чизкейк, собственно, за ним и иду, таща скейт под мышкой.

Заворачиваю за угол и резко торможу. Там эти футболисты и разъярённая черлидирша. По щекам девушки текут слезы, она что-то гневно выкрикивает в насмешливое лицо плейбоя. Я крадусь вдоль стеночки, прикрываясь доской. Слышится звук пощёчины. О-о! Так держать, девочка! Наконец, захожу никем не замеченная и выдыхаю.

Пускаю слюни перед витриной, разглядывая десерты. В прошлый раз выбор был меньше. Чёрт, какую же вкусняшку взять? Может, корзиночку? Или штрудель с мороженым? Как сложно-то!

– Выбери меня, в комплекте идет любое пирожное, – раздается сбоку тягучий, бархатный голос.

Дьявол! И как я тебя пропустила? Пироженки, вы предатели! Так, думай Кам: куда бы свалить? Может, притвориться глухой? Отличная мысль! Тараканы в голове потирают лапки.

Продолжаю выбирать пирожное, не замечая рядом стоящего футболиста.

– Эй? – снова обращается. Я усилено смотрю. – Ты слышишь меня? – парень шагает ближе.

Я вскидываю голову, отхожу к кассе и улыбаюсь продавцу.

– Можно чизкейк брусничный. Спасибо, – благодарю и отхожу в сторонку. Чувствую взгляд парня. Не смотрю на него.

Он прищуривается и подходит ближе, трогает за плечо, привлекая внимание. Приходится посмотреть ему в лицо.

– Ты не слышишь? Я звал, – раздражается красавчик.

«Ты не слышишь?» – мысленно передразниваю. Конечно, не слышу! Я ведь глухая, идьёт!

– А? – вопросительно вскидываю бровь. – О, нет! – показываю на уши. – Я абсолютно и полностью глуха, читаю только по губам, – специально кричу громче.

Парень нахмурился.

– Извини, – бросает он и уходит. Ну, точно идиот. Его не смутило, что в прошлый раз, я его отлично слышала? Ну и ладно. Пожала плечами, получила вкусняшку и устроилась за столом.

Домой вернулась не сразу, ещё покаталась по улицам, зашла в магазин, позвонила Дашке. Дома быстро принялась за готовку. Решила сварить компот, ведь ребятам, наверное, всё ещё плохо. А на ужин приготовила подливку с рисом. Открыла ноут и занялась учебой, снова устроившись на кухне. У меня даже любимый стул появился.

Макс пришел как всегда в семь, жутко замученный и бледный.

– Есть будешь? – отчего-то робко спрашиваю, переменяясь с ноги на ногу. Мич выглядит не лучше.

– Нет. Мы спать, – выдыхает парень и прямиком идет в комнату. Я морщусь и шиплю на себя. После трех минут внутренней борьбы иду к Максу. Он лежит на животе, опустив руку вниз. Мич уже под одеялом – быстро, однако.

– Макс? – тихо зову, пытаясь заглянуть ему в лицо. Глаза его закрыты.

– Ум? – тихо отзывается.

– Прости меня, – виновато шепчу. Парень находит в себе силы открыть глаза и посмотреть на меня.

– Не парься, мелкая, – натянуто улыбается. – Завтра я буду как огурчик.

– Зеленый и в пупырышках?

– Точно, – усмехается он.

– Спокойной ночи, – тихо желаю. – Если что, еда в холодильнике, – на всякий случай говорю, вдруг он проголодается ночью.

Возвращаюсь на кухню и наливаю два стакана компота: один ставлю на тумбочку Макса, второй – возле Мича.

Долго ещё занимаюсь, читаю пособие и периодически заглядываю в комнату. Макс так и лежит в той же позе, даже не разделся. В районе одиннадцати звоню маме.

– Привет, родная, – радостно произносит мама.

– Как ты, как Макс?

– Какой Макс? – искренне удивляюсь.

– Камила, – укоризненно произносит мама.

– Ладно-ладно, – сдаюсь я. – У нас всё отлично: мы уже основали культ Максима и Камилы, живем душа в душу, просто умиление. Мой брат – настоящий ангел.

Мама тихо смеется.

– Ну хоть не убили друг друга, и то хорошо. Как учеба?

– Никак, не началась ещё, я же говорила. Появились знакомые, в субботу в парк пойду кататься. А вы как?

– Ты без Максима не ходила бы. Мало ли, разобьёшься, – осторожно произносит мама. Я начинаю злиться. Куда ни плюнь, попадешь в Максима.

– А с Максимом я не разобьюсь?

– Он сможет помочь, – настаивает мама.

Корчу рожу и выдыхаю.

– Ладно, мне пора. Спать. Олегу привет.

– Передам. Люблю тебя.

– А я тебя, – улыбаюсь.

Кладу трубку и ложусь спать, чувствуя странное опустошение.

7.

Глава седьмая

Камила

Утро начинается странно. Хотя бы потому, что затекло всё тело и чувствую себя замороженной камбалой. Открываю глаза и ничего не понимаю. Лежу на спине, руки вдоль туловища, ноги ровно, и я не могу пошевелиться. Только пальцы двигаются, и голова.

Сначала сильно пугаюсь: думаю, меня парализовало. Пытаюсь вертеться или подняться, ничего не выходит. Но тело я всё-таки чувствую, когда напрягаю, и это немного успокаивает. Я накрыта одеялом и не могу увидеть, что является причиной моего паралича. Стараюсь не поддаваться панике, хотя мне страшно. Сглатываю и зову Макса.

Брат приходит незамедлительно: голый по пояс, с полотенцем на плече. Бодрый, свежий и отдохнувший. Он улыбается во весь рот и садится у меня в ногах, очень довольный собой.

– Я не могу пошевелиться, – растерянно шепчу.

– Я знаю, – спокойно произносит гад. – Видишь ли, дорогая моя зараза, ты пришита.

– Что? Как так, пришита? – хватаю воздух, пытаясь дернуться.

– Так. Белыми нитками. Но тебе должно быть приятно: рядом с тобой полночи сидел чертовски очаровательный я, – ржет эта сволочь.

– Какой же ты идиот! – выкрикиваю, приподняв голову. – Я ещё волновалась за тебя: пить принесла, каждые полчаса заглядывала… – вырвалось непроизвольно. Макс на мгновение стал серьёзным.

– Ты волновалась? – чуть сиплым голосом спросил, гипнотизируя зеленым взглядом.

– Нет, бля! – безумно злюсь на этого говнюка. – Я проверяла, не пора ли звонить в бюро ритуальных услуг. А то, знаешь ли, трупы имеют свойство вонять!

Макс усмехается и треплет меня по голове, пытаюсь его укусить хотя бы. Не выходит.

– Ладно, зубастая моя, – хохочет гад. – Мне нужно услышать от тебя два положительных ответа, и ты свободна.

Подавилась от возмущения, но всё же спросила:

– Вопросы озвучь для начала, умник.

Макс сделал вид, что задумался, и потер подбородок. Как дала бы ему… по голове.

– А ты знаешь, я их уже озвучивал. Предложения всё те же: субботу и воскресенье ты проводишь со мной.

Сильно удивляюсь его наглости, но также испуганно отмечаю, что мне это нравится. Нравится, что он настаивает, и не могу отрицать, что сама хочу пойти. Дело дрянь.

– Нет! – возмущенно кричу. – Шантаж! Это низко! Отец бы тебе шею намылил за такое.

Макс кривит губы.

– Отец бы меня похвалил, – невозмутимо отвечает. – Ты думаешь, как он до генерала дослужился? В армии нет честных людей.

Черт! Аргумент, однако.

– Ну, ты подумай, а я пока на репетицию поеду. Вернусь в семь, – насмешливо произносит Макс и уходит. Растерянно смотрю ему вслед и понимаю, что до вечера не доживу. Безумно хочу в туалет.

– Макс! Ма-акс! Вернись, козёл, я всё прощу! – истошно ору и смеюсь одновременно. Вот гад, всю ночь шил сидел! Изверг!

– Передумала, – в дверь просунулась голова. Брат был уже полностью одетый, значит, и правда собрался меня оставить в таком положении.

Сглотнула и выдохнула.

– Я пойду с тобой… – недовольно бурчу.

Макс улыбается и достает из кармана ножницы.

– Точно? – спрашивает. – И в субботу и в воскресенье?

Я киваю.

– Учти, обманешь… пожалеешь, – шепчет очень близко с моими губами. Резко садится и откидывает одеяло.

– О, напрудила! – усмехается гад. Возмущенно округляю глаза. – Да, ладно, шучу я. Сейчас освободим тебя, Вилли.

Поворачиваю голову, устало выдохнув, а перед глазами сочные губы брата… плохо. Очень плохо.

Максим

Репетиции сегодня нет, но есть занятия в музыкальной школе, точнее, они уже давно есть – меня на них нет…

Прохожу музыкальный класс, вокальный, студию, стойку администратора и заворачиваю в деканат. Осторожно стучу и просачиваюсь в кабинет. Декан отрывается от бумаг и смотрит на меня свозь стекла красивых очков.

– Доброе утро, мисс Гарнет, – улыбаюсь, как чеширский кот, и жестом фокусника достаю из-за спины букет маленьких, красивых цветов в оранжевой бумаге. – Это вам, под цвет платья, – сочиняю на ходу, но говорю искренне. Пожалуй, это единственная женщина, которой я готов дарить цветы хоть каждый день.

– Спасибо, – улыбается декан и качает головой, принимая букет.

– Макс. Магистратура. Занятий и так мало, постарайся появляться чаще одного раза в неделю, – с упреком говорит женщина.

– Я очень стараюсь, – делаю невинные глаза и достаю три билета на новый мюзикл с моим участием. – Я же сдаю все зачеты и на отчетные концерты являюсь, потерпите меня ещё немного, – говорю и подталкиваю к ней билеты.

– Если бы не сдавал, я бы с тобой вообще не говорила, – произносит мисс Гарнет и убирает билеты в ящик. – На занятия останешься? – спрашивает, изогнув бровь.

Радостно киваю.

– Хорошо, – женщина поднимается и берет вазу. – Шестнадцатого сентября комиссия, – сообщает она.

– Понял. Обязательно явлюсь, – поднимаюсь и вежливо откланиваюсь.

– Да, уж постарайся, – смеется женщина, и я скрываюсь в коридоре.

Зависаю у расписания в поисках своей группы. Ага, нашел. Сольфеджио.

– Отлично, – разворачиваюсь и практически врезаюсь в мою сокурсницу.

– Привет, – улыбается девушка и смущено оправляет белую блузку.

– Привет! – отсалютовал и хотел уже свалить, как меня удержали за руку. Упс…

– Макс, я слышала ты тоже идешь к Оливии, – начала Сесиль, заправляя каштановые пряди волос за уши.

– Это логично, – улыбаюсь я. – Мы ведь работаем вместе.

– Да, – запинается девушка и смотрит на меня своими зелеными глазами, а внутри ничего. Ничего даже не шевелится. Мне не терпится уйти. – Я хотела предложить тебе пойти вместе.

Вопросительно выгибаю бровь.

– Как пара, – поясняет девушка. О, как это не вовремя!

– Сесиль, – я трогаю её за руку и виновато улыбаюсь. – Ты хорошая девчонка, но я иду с другой. Да и какой в этом смысл – идти вместе, если всё равно там встретимся, – стараюсь сгладить неловкую ситуацию. Мне совсем не хочется обижать девушку.

– Оливия сказала, ты идешь с сестрой, – хмурится она.

Я выдыхаю, натянуто улыбаясь. Вот кто эту… диву за язык тянул? Теперь мне совсем не хочется, чтобы все знали, что Кам – моя сестра, и относились к ней соответствующе.

– Да, и я полночи шил, чтобы она согласилась, – весело улыбаюсь, вспоминая смешную и растерянную Камилу. «Я не могу пошевелиться», – такая трогательная была в тот момент и беззащитная. Мне даже расхотелось её освобождать. – Извини, – передергиваю плечами и ухожу.

Камила

– В общем не получается у меня завтра с вами в парк пойти, – огорченно произношу, но в глубине души понимаю, что несильно расстроена. Это злит меня. Что бы я себе там ни твердила, знаю: в Максима просто влюбиться, как два пальца об асфальт, чёрт возьми! Он веселый, как клоун, сбежавший с арены цирка, озорной, как пудель Артемон, и вообще, чертовски привлекательный, как «Хуго Босс». Правда, также я знаю, что девушек он не особо ценит, постоянно купаясь в женском внимании. И это не пустой вывод, основанный ни на чем. За три года у него не было ни одной постоянной девушки. В журналах нет ни слова о том, что Максим Градов, солист «Парадис», хоть раз за кем-то серьезно ухаживал и что ухаживал вообще. Одно время его подозревали в гомосексуализме. Да и вообще, о чем я только думаю, он же мой брат!

– Жаль, – отзывается Аманда. Мы идем в главный корпус относить табель с посещаемостью семинаров. Своего рода отчетность. – Мы уже настроились.

– Мы можем пойти сегодня, – беззаботно предлагает Лесли.

– Слушай, а это идея! – радостно поддерживаю и хлопаю парня по плечу. – Значит, сейчас всё сдаем, обедаем и идём. Скейт, как всегда, при мне.

– Эй! Подожди! – нас кто-то окликивает. Мы одновременно поворачиваемся. Я вижу какого-то незнакомого парня, и буквально перед носом вырастает довольный собой футболист. Сегодня он просто светится: на парне белая рубашка, небрежно повязанный галстук, черные классические брюки, светлые волосы торчком и оскал до небес.

–Так и знал, что ты не глухая, а просто маленькая обманщица, – ласково протягивает он.

Мне бы растеряться… но вот незадача, я забыла, как это делается.

– Аллилуйя! – выкрикиваю, вскинув руки к небу. – Свершилось! Люди добрые, – обращаюсь к прохожим, что косятся на меня, как на сумасшедшую. Кто-то улыбается, кто-то крутит пальцем у виска. – Свершилось божественное чудо! Теперь я могу слышать этот удивительным мир. Спасибо тебе, милый человек, – кланяюсь в пояс растерянному парню. На него тоже все смотрят. – Ну, всего доброго, – козырнула двумя пальцами, подхватила Аманду и шустро почесала на второй этаж под прожигающим взглядом парня.

– Ты уверена, что колледжем не ошиблась? – смеется Лесли. – Кинематограф многое потерял.

– Ты была глухая? – скептически спрашивает Аманда и поглядывает назад. Жалко мне её, зря она на этого мудака запала.

– Временами, – пожимаю плечами. – Как павлинов вижу, так слух пропадает. И зрение.

Мы сдали в деканат табели и зашли в столовую, чтобы получить полноценный обед и уже оттуда отправиться в парк. Я взяла себе тарелку грибного супа и салат. За пироженками не пошла. Развернулась и чуть не врезалась в стоящего позади парня.

– Да что же это такое! – вслух выругалась, обнаружив, что немного разлила суп.

– С какого ты курса? – требовательно спросил высокий и крепкий шатен. Удивленно вскинула брови и, решив с идиотами не связываться, спокойно обошла его по кругу. Приятели – следом за мной. Только устроились за столом, как Идиот сел напротив и хищным взглядом впился мне в лицо. М-да…

– Дарен, отвали от неё, – сердито прошипела Аманда.

– Не лезь, – отмахнулся парень. – Я задал тебе вопрос, – повторил упрямый крендель.

– Хочешь салат? – спокойно спросила, пододвигая к нему тарелку. – Ну, если не хочешь, не мешай нам обедать, пожалуйста. А футболисту своему передай: он очень крутой, безумно красивый и всё такое, но у меня есть парень, в которого я окончательно и бесповоротно влюблена. А ещё я маленькая и вредная дрянь, которая скорее отгрызёт ему руку, чем распрощается со своей невинностью, – улыбнулась и помахала на прощание. Мне бросили вежливое: «Больная!», – и удалились под аплодисменты Лесли. Аманда нахмурилась.

– Зря ты про невинность намекнула. Теперь он точно не отцепится. У Дастина на этом пунктик: пломбы срывать.

– Как бы ему зубы не сломать, – задумчиво бормочу, поглядывая на вход. Вот засветилась на свою голову. Больше в главный корпус ни ногой.

***

Парк оказался самым обычным: даже не парк, а набор трамплинов и дорожек на какой-то стройке, рядом с обычными жилыми домами. Народу тут, правда, много. И зрители и скейтеры. Много крутых ребят, что делают стойки, если выражаться понятным языком, а не сленгом катаются по краям лавок и трамплинов, переворачивают доски в воздухе и делают многое другое. Я не то что бы классно катаюсь, но пару разворотов могу выполнить, проехаться по ребру скамейки или по поручню.

Аманда с Лесли устраиваются на лавке и подбадривают меня криком. Теперь понимаю, зачем сюда приходит Аманда: тут много симпатичных парней и есть на кого глаз положить. Только я думаю о том, что бы приготовить на ужин?

Катаюсь с удовольствием и с радостью общаюсь с другими скейтерами. Несколько ребят вызвались помочь мне отработать трюк, который в конечном итоге у меня получается, и я прокатываюсь по разгонке на двух передних колесах. Многие мне аплодируют, а я шуточно раскланиваюсь.

– Держи свой рюкзак, у тебя там телефон надрывается: уже третий раз звонит, – говорит Аманда и протягивает мне воду, а в другой руке держит рюкзак.

Жадно пью, довольная собой, и нахожу телефон. Макс звонил. В душе зарождается тревога, и я отхожу в сторонку.

Брат отвечает после второго гудка.

– Ты где? – сердито спрашивает. Я немного теряюсь.

– Эм-м, катаюсь. Ты же вроде на репетиции должен быть, – ничего не понимаю и смотрю на часы. Всего пять вечера. Что ему нужно?

– Я знаю, где я должен быть. А вот где шляешься ты, это вопрос. Твой семинар закончился два часа назад, я проверял расписание.

Тут я растерялась окончательно.

– Макс? – подозрительно спрашиваю. – Это точно ты? Ты здоров?

Брат хмыкает.

– Я-то здоров. А вот ты? Где ты вообще, мелкая? – уже беззаботно спрашивает он. Я всё ещё в ауте.

– Катаюсь на скейте, – смеюсь, стараясь скрыть нервную дрожь.

– Будь там, я тебя сейчас заберу, – твёрдо произносит Макс и отключается. М-да…

– Всё в порядке? – обеспокоенно спросил Лесли.

– Да, – рассеянно ответила. – За мной сейчас приедут. Если хотите, можете идти, – села на лавку, а рядом бросила рюкзак. Приятели сели по бокам от меня.

– Мы ещё посидим, тебя проводим, а потом пойдем, – улыбнулась Аманда.

– Ага… – задумчиво протянула. Что Максу нужно? Мне совсем не хотелось, чтобы он за мной заезжал, интересовался моими делами и вообще…

– Ты пойдешь на осенний бал? – спросила Аманда, выдёргивая меня из размышлений.

– Я? – изумлённо спросила. Лесли усмехнулся. – Знаешь, такие мероприятия не по мне.

– Странная ты, – добродушно произнесла подруга. – Выглядишь, как девчонка, но катаешься на скейте, на парней не смотришь, может ты… того…

Мои глаза заметно расширились, но я не растерялась.

– Конечно, я лесби! Самая настоящая. Так что берегись, Аманда! – состроила глазки и эротично закусила губу.

Ребята рассмеялись, но тут взгляд Аманды стал хищно-удивлённым, и она подскочила с места.

– Господи! – восторженно вскрикнула она, как будто там и правда Господь Бог. – Извини, Кам, но в другой раз, сейчас я люблю мальчиков, – иронично ответила она и полезла в сумку. Я повернула голову, чтобы понять: что же стало предметом её тревоги? А-а-а, понятно…

– Я на минуточку, – радостно запищала девушка и перешагнула лавку. – Просто обязана взять автограф!

– Ага, – насупилась я и отвернулась. Чёрт! Я и забыла, что Макс популярен в этих краях. Я же ни разу с ним на людях не была и не могла в этом убедиться.

Макс застрял на полпути ко мне. Девчонки с ручками и телефонами облепили его.

– А ты не фанатка «Райских»? – удивленно спросил Лесли. Странно, у нас они «Парадис», здесь – просто «Райские», с этим переводом ничего не ясно, или у нас не переводят? А-а, не важно!

– О-о, ещё какая фанатка, – криво усмехнулась, даже не глядя в ту сторону. Блин, почему так неловко-то? – А ты вроде фанат Аманды, почему не скажешь ей? – решила сменить тему.

Лесли усмехнулся.

– Спятила? Аманда, конечно, симпатичная, умная, интересная, круто рисует и играет в монополию, но вешается на всех смазливых парней. При этом никого не любит, но искренне переживает из-за каждого. Я лучше посмотрю на это безобразие со стороны в качестве друга. Может, лет через пять она остепенится и обратит на меня внимание.

– Да ты оптимист, – улыбнулась в ответ. Аманда уже взяла автограф и, сияя от счастья, направлялась к нам.

– Я реалист, – отмахнулся Лесли.

– Он такой… – восторженно прижимая к груди блокнот, пропищала девушка.

– Идиот? – скептически вздернула бровь. Лицо Аманды вдруг вытянулось от удивления и испуга, она смотрела поверх моей головы. – Он за моей спиной, да? – обреченно спросила. Лесли скрыл смешок.

Макс подхватил мой рюкзак, закинул себе на плечо, а меня по-хозяйски взял за руку.

– Э-э… – протянула заторможено. Аманда всё ещё в шоке от увиденной картины. – Ну, мне пора, – натянуто улыбнулась и махнула рукой. Макс не дал мне сдвинуться с места.

– Представишь своему другу? – насмешливо спросил этот гад, на нас глазели десятки женских глаз, мне захотелось провалиться сквозь землю. Сейчас это был не тот озорной и простой парень Макс, которого я пичкаю слабительным. Рядом стоял крутой певец, пожиратель девичьих сердец, солист «Парадис». Гомосека ему под одеяло!

Я выдохнула и повернулась к приятелям.

– Лесли. Аманда. Это мой… ум-м-м, – мне заткнули рот ладонью и не дали договорить.

– Макс, – представился брат и протянул Лесли руку.

– Это твой Макс? – насмешливо спросил парень. Мысленно поаплодировала Лесли за находчивость.

Макс недобро сверкнул глазами.

– Приятно познакомиться, – обманчиво вежливо произнес он и потянул меня к машине. – Нам пора, – а это уже мне. – Пока, Аманда, пока, Лесли… – а это опешившим ребятам.

– Можно спросить? – подняла на Макса невинные глазки. – Ты белены объелся? Что за родительский контроль? С каких пор ты проверяешь моё расписание и следишь, во сколько я прихожу домой и с кем провожу время? – я негодовала. Правда. Ведь я себе такого не позволяю.

– Тише, зараза, – усмехнулся братишка и, приобняв за плечи, прижал к себе, обволакивая своим дурманящим запахом. – Давай без паники, сестрёнка, – Макс отпустил меня и распахнул дверь «доджа».

– Не смей так больше делать, – процедила, как только он сел. Я была похожа на обиженного барбоса.

– Как? – Макс повернулся ко мне, иронично вскинув бровь.

– Так! – вспылила я. – Теперь мне будут задавать вопросы. И все эти девчонки… хочешь, чтобы меня стукнули в темной подворотне?

Макс нахмурился.

– Ты что, стесняешься меня?

– Да! – не стала отрицать. – Ты же мега звезда и поёшь девчачьи песни. Вокруг тебя толпы восторженных фанаток, а я не принадлежу к их числу и не хочу портить свою репутацию.

– У тебя нет репутации, – расстроенно усмехнулся Макс, сильно сжимая руль. Он нервничал.

– Вот именно! – не сдавалась я. – У меня даже нет репутации, а теперь будет: фанатка Макса Градова, – как это мило.

Брат резко вильнул к обочине и затормозил.

– Что в этом плохого? – едва сдерживая злость, спросил он.

Я устало выдохнула и покачала головой.

– Может и ничего. Но это всё не моё. Я не привыкла быть на публике и кому-то поклоняться. Я слишком эгоистична для этого. Прости, если обидела… – тихо добавила и улыбнулась в стиле ангелочка. Мне совсем не хочется ссориться с братом и обижать его: он действительно талантлив и заслуживает, чтобы вокруг него крутились поклонники его творчества. Но не я…

– Ты вообще слышала наши песни? – уже улыбаясь, спросил он, и мы снова поехали. Хорошо, что он такой отходчивый.

– Э, честно, ни разу. Только читала.

– Читала песни? – усмехнулся он и поправил взъерошенные волосы. – Похвально.

– Я читала о вашей группе, перед тем как приехать сюда, – тихо призналась, как будто преступление совершила.

– О-о! – Макс удивлённо вскинул бровь. – Я прямо польщён, – усмехнулся гад. Так и захотелось пригладить ему губы утюгом.

– Сильно не зазнавайся. Я искала рычаги давления. И, вообще, ехала к тебе с миром, – буркнула и отвернулась к окну.

– Ты просто обязана пойти на наш концерт, – сделал вывод этот индивид. Я покосилась в его сторону.

– Боже упаси! – искренне воскликнула. Макс рассмеялся. Только концерта мне не хватало.

8.

Глава восьмая

Камила

– Макс, какого геморроя мы приехали в магазин женских тряпок? – недоумённо уставилась на довольного братца. – Только не говори, что сменил ориентацию?

– Не дождёшься, мелкая, – брат выбрался из машины. Я – следом, придерживая дверь. – Я порылся в твоём шкафу и обнаружил, что у тебя нет ни одного вечернего платья. Да, что уж там, у тебя вообще нет платьев.

Моя челюсть разбилась о тротуар.

– Что ты сделал? – хищно прищурилась и шагнула к брату. Макс выставил руки, защищаясь. – Черные кружевные стринги я не трогал! – заржала эта сволочь.

– Скотина! Я тебя…

– И красные тоже! – Макс смеясь, развернулся и бросился прочь.

– Как ты посмел! Осквернить! Моё! Бельё! – ору, нарезая круги вокруг машины, пытаясь догнать и прибить этого шимпанзе.

Макс резко развернулся и поймал меня, чуть отстранил и заглянул в глаза опешившей мне.

– Если захочешь, можешь тоже осквернить моё бельё, – бессовестно ржёт, удерживая мои руки. – Но сейчас мы купим тебе платье. Сорри, малышка, но в театр в шортах не пустят. Дресс-код.

– А-р-р, – заклацала зубами и устало поплелась следом. Тут Макс прав, в шортах не пустят. – А если пойти голой, может, повезёт больше? – жалобно спросила в спину брата. Он рассмеялся, повернулся и придержал дверь.

– Я бы не сильно уповал на это.

– Эх-х, – притворно вздохнула и потерялась среди множества вешалок и манекенов. – Только банкуешь ты, – предупредила на всякий случай, не желая расставаться со своими карманными деньгами. Я, в отличие от некоторых, не работаю.

– Так и знал, что ты нищебродка, – беззлобно усмехнулся Макс. – Выбирай любое, я подожду, – произнес он и завалился на белый мягкий пуф. Достал телефон и погрузился во всемирную паутину.

– Ну и фиг с тобой, – пожала плечами и пошла по рядам.

Как платья-то выбирают? Я серьёзно не стала озадачиваться и подошла к консультанту.

– Девушка, мне нужно подобрать платье для похода в театр. Не яркое, не вульгарное, на мой рост коротышки при условии, что длина каблука пять сантиметров.

Девушка хихикнула, не размыкая губ.

– Одну минутку подождите, пожалуйста, – вежливо попросила и скрылась за белой дверью. Глянула на Макса, он уже с кем-то говорил по телефону

– Вот пара подходящих моделей, примерьте, – мне в руки опустили приятную струящуюся атласную ткань.

– Спасибо, – улыбнулась и скрылась в примерочной. Взяла верхнее, и стоило мне его надеть, как влюбилась.

– То, что доктор прописал, – подмигнула отражению и переоделась в привычные шорты. Быстро прошла к продавщице и попросила завернуть.

– Выбрала? – поинтересовался подошедший Макс.

– Да, – ответила довольная я. – Плати, – подхватила пакет, нагло забрала ключи от машины и отправилась на выход под насмешливый взгляд брата и завистливый –продавщиц. Нет особого желания торчать в магазине, пока он раздаст все автографы.

Максим. Некоторое время назад.

По пути домой заехали в магазин. Настроение было приподнятым. Уже предвкушал встречу с заразой, заготовил парочку шуток, но зараза тоже человек и кормить её нужно. Не всё же ей готовить.

– Мич, как думаешь, что любит мелкая? – спросил, задумчиво разглядывая витрину с пирожными и тортами. Вопрос вырвался сам собой, и я даже не придал ему значения, но друг почему-то странно на меня посмотрел, словно я тяжело болен или у меня сыпь на лице.

– Не знаю. Это ведь твоя сестра. Вряд ли девчонки едят сладкое.

Покосился на Мича, изогнув бровь.

– Ну, фигура и всё такое, – пояснил он.

Я кивнул и потянулся за тирамису, потом увидел замороженный штрудель и передумал.

– Ты будешь печь? – удивился Мич.

– Было бы, что печь, – невозмутимо хмыкнул. – Его только в духовке разогреть и всё. Надо ещё мороженое взять, пломбир. – Развернулся и направился к холодильникам. По пути ещё взял банку какао и нутеллу.

– Собрался кормить девчонку этим? – скептически спросил друг.

– И этим тоже, – усмехнулся. – Мясо ещё возьмём, сделаю стейк, – бодро потопал в мясной отдел под недоуменным взглядом Мича.

– Ты давно не готовил, – заметил он.

– Времени не было, – отмахнулся, полностью занятый процессом выбора мяса. Отец как человек военный знает толк в приготовлении мяса. Я с удовольствием наблюдал, как он готовит и с радостью постигал азы. Камила, смотрю, тоже. Папин борщик, папина поджарочка, салатик…

– Сегодня пятница, мы собирались в клуб с Алексом и Виолой, – любезно напомнил Мич.

Завис, с удивлением осознавая, что я полностью и абсолютно забыл про это. Интересно, Камила согласится пойти? Вряд ли…

– Я помню, – ответил и направился на кассу.

Дом встретил тишиной, вызывая волну разочарования. С порога я посмотрел на кухню в поисках стройной фигуры с книгой в руках. Камила, сама того не замечая, несколько дней встречала меня с репетиций, да и я сам как-то быстро к этому привык.

– На семинаре, наверное, – сказал сам себе, скинул кроссы и прошел на кухню: раскладывать продукты. – Я – готовить, и мне не мешать, – не оборачиваясь, крикнул Мичу.

– Я в комнате, – ответил он и скрылся за дверью.

Погрузившись в готовку с головой, я убеждал себя, что готовлю не столько для Камилы, сколько для себя любимого. Хотя воображение бессовестно рисовало довольное лицо сестренки, её удивление и благодарность в голубых глазах. Мне хотелось сделать ей приятное, как бы я ни пытался убедить себя в обратном.

Через полтора часа всё было готово, а Камилы всё ещё не было дома. Вымыл руки и пошёл в её комнату. В душе росло беспокойство. Меня разозлила сама мысль, что она может приходить, когда хочет, и делать, что хочет.

Мне нужен был предлог поехать за ней. Хороший предлог. А в чём она собирается завтра пойти в театр? Решительно распахнул шкаф и скривился. Вешалки пусты, а вот на полках полно футболок, шорт, джинсов, бриджей, есть пара брючных костюмов. О! Туфли. Это уже лучше. Так, а это что? Бельё? О-о! Простите…

Быстро задвинул ящик и поднялся.

– Ни одного платья. Ну, что за девчонка? – на губах заиграла лукавая улыбка. Настроение возвращалось. Достал телефон и набрал заразу. После трех неудачных попыток дозвониться, фантазия нарисовала покалеченное тело малышки, лежащее в канаве, и я, не мешкая, поехал к ней в универ.

Узнал в деканате, какие у неё семинары, сфоткал расписание её группы, выяснил, во сколько она ушла, и набрал девчонку снова…

Камила

– О-о! Оставь! Оставь эту песню! – потянулась к радио и сделала погроме, качая в такт головой и двигая телом, от удовольствия жмуря глаза.

– Изобразив на лице улыбку, – вслух запела.

– О, нет! – завыл Макс. – Только не на русском! Ну, это же Миноуг…

Оскалилась, показала язык и продолжила капать на нервы брату. Никто не любит английские песни в русском исполнении. Особенно в моём.

– Я выложила себе дорогу, которая однажды приведет меня к одиночеству,

Даже ангелы могут впасть в немилость,

Расставшись с тем, что делало их святыми.

– У-у-у-у-у! – протянула, выпятив губы, повернувшись к Максу. Он бессовестно заржал.

Следующий куплет мы запели вместе, убого фальшивя и коверкая перевод.

– Но я все еще здесь, я держусь

За все, что осталось позади.

Неважно, принадлежит ли этот мир мне,

Ведь я знаю только одно…

– У-у-у-у-у! – одновременно рассмеялись, и я вытерла выступившую слезу.

– Всё, больше никаких песен, – заявил братец и выключил музыку.

– Скажи… – Макс непроизвольно напрягся, незаметно сжимая руль. – А этот Лесли… вы с ним учитесь вместе? – выдохнул братец, видимо, так и не решившись спросить о другом.

– Не-а, – беспечно покачала головой. – Он помешан на Аманде, а она помешана на дерьмовых футболистах, – легко ответила. Надо признать, общение с Максом не напрягало. Хотя я как-то предполагала, что мы с ним из разных миров и всё время будем цапаться.

Брат усмехнулся.

– А ты? – как бы для поддержания разговора, а не ради собственного интереса спросил он. Хитро прищурилась.

– А я помешана… ум-м-м, – закусила кончик указательного пальца. – На сладком, американских горках, скейте и водных лыжах! А ты на чём? – не осталась в долгу. Макс негромко рассмеялся и покачал головой.

– А я… – он тоже задумался и повторил мой жест. Я моргнула и прыснула со смеху, выглядело уморительно: парень строит из себя кокетку. – Я помешан на музыке, развлечениях, море и вкусной еде.

– Неплохо для самовлюблённого музыканта, – непринужденно хмыкнула, глядя в окно. Макс улыбнулся краешком губ.

– Тебе определённо нужно посетить наш концерт.

– После него мне придётся посещать другое заведение… – выдержала драматическую паузу. – Дурдом.

– Не преувеличивай, зараза! – Макс смеясь, протянул руку и взлохматил мои волосы. Это входит у него в привычку. – Почему ты предвзято относишься к тому, чем я занимаюсь? – серьезно спросил Макс.

Пожала плечами и повернулась к нему.

– Не знаю, может, потому что ты мой брат? – вопросительно выгнула бровь.

– Аргумент, – хмыкнул он и стал парковаться перед домом.

– Господи! – воскликнула, стоило переступить порог дома. – Что за восхитительные запахи? – повернулась к Максу и успела заметить ласковую улыбку на его губах. Сглотнула, испытывая неловкость, а брат тут же вернул себе привычный вид шалопая.

– Еда, мелкая! – хохотнул он и снова взлохматил волосы, проходя мимо. – Тебя пока дождёшься, с голоду помереть можно. Ничего доверить нельзя, – наигранно сокрушался братец. В очередной раз сглотнула, только уже от голода, и помчалась на кухню.

– Сидеть! – Макс отогнал меня от сковородки, ткнув в меня вилкой.

– Сижу, сижу, – примирительно выставила руки, уселась за стол и принялась изучать скатерть. Из комнаты показался заспанный Мич.

– О, ужин! О, мелкая. Привет, – парень улыбнулся и сел напротив. Растёр лицо руками и подпёр голову.

– Привет, – дружелюбно ответила.

– Макс. Звонил Алекс, сказал, они никуда не пойдут: Виола заболела. Может, сходим в «Райское место»? Можем даже спеть там пару песен на радость публике, наверняка встретим кого-то из знакомых, – обратился Мич, а я прислушалась.

– Предлагаю остаться дома и посмотреть фильм, – передо мной опустилась тарелка с офигенным куском мяса в соусе и овощным салатиком.

– Ням-ням, – облизнула губы и взяла вилку, полностью сосредоточившись на еде, пока ко мне не обратились.

– Камил, какие фильмы ты любишь? Можем заказать пиццу, – произнёс Макс, усаживаясь рядом. Смотреть с ним фильм перспектива та ещё. Интуиция продолжала настойчиво твердить, что мне стоит держаться от братца подальше. Слишком он… слишком, в общем.

– Боюсь, вы такие не смотрите, – усмехнулась и отрезала кусочек сочного стейка.

– А может, смотрю, – Макс хитро прищурился, глядя на меня.

– Вряд ли, – покачала головой и зажмурилась от удовольствия. Мне бы так жить!

– Давай поспорим, что смотрю, – внезапно предложил братец. Отложила приборы и серьёзно заглянула в его хитрые зелёные глаза, в которые не стоит долго смотреть. Можно утонуть.

– Зачем мне с тобой спорить? – не поняла я. Макс на секунду растерялся, но быстро нашёлся.

– Ради эксперимента. Я смотрю то, что выбираешь ты, до самого конца и не ною, а ты исполняешь моё желание.

Я хмыкнула. Чувство, что меня разводят.

– А если не смотришь или я узнаю, что ты терпел, и такие фильмы вообще не переносишь, то ты исполняешь моё?

– Идёт, – согласился Макс и протянул руку.

– Бред какой-то, – покачала головой, но руку пожала. Интересно же, чего он там загадал. – Может, лучше ты сразу побреешь ноги, и разойдемся на этом?

Мич прыснул со смеху и закашлялся.

– Я знал, что ты больная, – хохотнул братик и поднялся. Я продолжила есть, размышляя: на что же я подписалась?

Мясо закончилось, а праздник не заканчивался. Передо мной опустилась тарелка с куском ещё горячего штруделя в сахарной пудре и шариком мороженого.

– Спасибо, Господи, – воздела руки к небу. – Спасибо, что наградил моего брата мозгами!

Мне прилетела лёгкая затрещина: я усмехнулась. Мич с интересом наблюдал за нами.

Мне стало даже страшно: может, Макс мысли читает или следит за мной?

– Ты ешь сладкое? – спросил Мич.

– С удовольствием, – произнесла, запихав большой кусок пирога в рот. – Ум-м-м, это нечто! Кто не любит, тот многое потерял. Это же калории, углеводы и сахарный диабет. Как такое не любить?

Мич завалился на стол, безудержно смеясь. Макс по-отечески смотрел, как я поглощаю десерт.

– Я закажу пиццу, – Макс поднялся и сам убрал со стола. Мне стало совестно.

– Оставь посуду, я помою, – потянулась забрать тарелку: наши пальцы соприкоснулись, и рука предательски дрогнула. Раздался треск разбившегося фарфора.

– На счастье, – произнес Макс, глядя мне в глаза.

– Может, просто косорукость? – невинно поинтересовалась, скрывая нервную дрожь. Сердце гулко билось в груди, мешая нормально дышать.

– Мой уже, чудо! – Макс усмехнулся и пошёл в комнату. Так, лучше действительно сосредоточиться на тарелках, пока всё на счастье не разбила.

Через два часа меня позвали на киносеанс. К счастью, я успела подготовить всё по учебе, которая начнётся с понедельника, и позвонила маме.

В зале, на кофейном черном столике, в коробке лежала огромная пицца с беконом и салями, в высокие стаканы налита кола. Макс с довольным лицом сидел на диване с пультом в руках. Мич сел на подлокотник, на его лице застыл ленивый интерес. Кажется, ему не терпелось посмотреть, чем закончится наш спор, и свалить куда подальше.

– Мадмуазель, – брат поднялся и склонился в величественном поклоне. Хмыкнула, но ответила книксеном. – Прошу. Выбирайте, – Макс включил телек и вышел в интернет, чтобы я могла выбрать любой фильм.

Долго думать не пришлось, и я набрала «Поющие в терновнике», сериал по роману австралийской писательницы Колин Маккалоу, а вообще – это семейная сага. История о судьбе Мэгги Клири, самоотверженно влюблённой в духовного отца.

Повернулась к ребятам и обомлела, довольная улыбка медленно сползла к ногам беззвучно ржущего Макса. Мич в ужасе смотрел на экран, и вид у него прежалкий.

– Что, опять?! – горько взвыл парень. Я хлопала глазами. – Вы точно чокнутые! Только безумные идиоты могут смотреть это! Ну вас, – Мич махнул рукой и собрался покинуть наше общество безумных. Макс ржал в диванную подушку и разве что не плакал. Видимо, от счастья.

– Постой-ка, – окликнула Мича. – А ну, поясни, – повернулась и ткнула пультом сначала в экран, потом в Макса.

Мич выдохнул и заулыбался.

– Ты проиграла, мелкая, – парень развёл руками. Вопросительно выгнула бровь. – Эту хрень он смотрит с превеликим удовольствием. Ты его диски видела? Целая коллекция классики, советую заглянуть, тебе понравится. Там и по Стендалю, и «Повелитель Мух», и даже «Джейн Эйр».

Представляешь? Захожу я такой к новому соседу, а он ест попкорн и увлечённо смотрит эту муть. Меня чуть не стошнило прямо там, если бы не его юмор и виртуозная игра на гитаре, вряд ли бы мы стали группой. А так – приходится мириться с недостатками долбанутого гения.

– О-о… – всё, что смогла ответить. Посмотрела на Макса, он уже не смеялся, а с серьёзным видом выбирал серию. Кажется, я должна ему желание. Как мило.

– Ладно, развлекайтесь, а я пойду, – Мич развернулся и пошёл в комнату.

– Поздно и пьяный домой не возвращайся! – крикнул ему вслед братик и получил в ответ неприличный жест.

Осторожно сделала пару шагов к дивану.

– Макс, ты можешь идти с Мичем, тебе не обязательно это смотреть. Я ведь уже поняла, что ты выиграл, – произнесла и села на диван. От пиццы вкусно пахло, я уже предвкушала, как буду наслаждаться кино, и поедать этот шедевр кулинарии.

– Мила, не будь такой благородной, – усмехнулся Макс и щелкнул меня по носу. – Твоей мордашке это не идёт.

Макс откинулся на спинку, погасил с пульта свет и включил «просмотр». Я так понимаю, Макс не собирается никуда уходить. Ясно.

Свободно устроилась в углу дивана с куском пиццы.

– А что за желание? – шепотом спросила, когда фильм начался.

– Тс-с, – Макс отмахнулся, и с ужасом обнаружила, что ему и правда нравится этот фильм. – Потом скажу. Пусть будет сюрпризом.

Я сглотнула. Теперь я умру от ожидания, а когда забуду об этом глупом споре, Макс появится, как снег в Африке, со своим сюрпризом.

…Проснулась от того, что всё тело затекло, а ногам и животу было тяжело и жарко. Взгляд упал на коробку с двумя кусками пиццы и два пустых стакана. На экране открытый видеоплеер, а на моих ногах спит Макс. Парень обнимает меня, подсунув одну руку под попу, а голова покоится на моём животе. Лёгкая паника охватывает меня, как и внезапное тепло внизу живота. У брата такой забавный и милый вид довольного ребёнка, что совсем не хочется его тревожить. Стиснув зубы и набрав побольше воздуха, пытаюсь грубо спихнуть Макса, злясь на себя.

– Хватит лягаться, – бормочет Макс и прячет лицо под моей рукой. Мои глаза удивлённо округляются.

– Макс, – тихо шиплю. – Мы уснули на диване.

– Слушай, так хорошо спалось. Обязательно всё портить? – хмуро спросил он, нехотя поднимаясь. Сел, осмотрелся и взъерошил свои волосы.

– Мы не можем спать вместе, – гулко говорю и не узнаю своего голоса, на Макса вообще стараюсь не смотреть.

– Что за ерунда? Мы же не голые. Уснули и уснули. Не загоняйся, сестрёнка, – он хлопнул меня по плечу, поднялся, потянулся и отправился к себе в комнату, махнув мне рукой.

А я ещё минут пятнадцать сидела на диване, пытаясь понять своё состояние. Мне было обидно. Очень, надо признать. Его спокойные и безразличные слова прошлись по сердцу тупым ножом. Внезапно стало безумно жаль себя. Хотя я никогда не страдала подобными глупостями.

Простой ситуации я придала слишком большое значение и что-то там себе придумала, в то время как Макс… А-а-а-а! Да, что Макс?! Он всё сделал и сказал правильно, мы ведь брат и сестра, так и должно быть. «Не загоняйся, сестрёнка». Блин…

9.

Глава девятая

Макс

– И что мне с тобой делать? – тихо спросил у своей эрекции. Закинул руки за голову и уставился в потолок. Сон как рукой сняло, но напряжение рукой я снимать не собираюсь.

Попытаюсь разобраться, что произошло. А ничего необычного. Просто у меня давно не было секса, вот и всё. А Камила девчонка, и мой член спросонок не признал в ней сестру и воспрял духом от тепла женского тела. Хорошее оправдание я себе придумал. Красавчик!

Если всё так, тогда почему я хочу вернуться и просто лечь рядом? Не заняться сексом и снять напряжение, а именно почувствовать то самое тепло? Я могу запросто заняться сексом с любой девчонкой, но спать хочу с этой. М-да…

Перевернулся на бок и постарался заснуть, но куда там. Все мысли сворачивали в сторону Камилы, а стоило чуть расслабиться, как фантазии уводили меня ещё дальше и рисовали картины умопомрачительного содержания.

– Ну, это просто невыносимо! – вздохнул и откинул одеяло после часа мучений. – Идиотизм, – решил сходить принять душ, чтобы освежиться. Мне нужен какой-нибудь аутотренинг и хорошего «леща», чтобы я не думал всякие глупости.

Стянул футболку, взял чистое белье, полотенце и отправился приводить себя в порядок.

Замер в дверном проёме: на кухне сидела Камила, читала и пила молоко. Её тонкие хищные бровки сошлись в переносице, а слегка вздёрнутый носик то и дело морщился. Облокотился на косяк и позволил себе немного понаблюдать за ней.

– Молоко будешь? – не отрываясь от книги, спросила… сестрёнка.

Усмехнулся и пошёл в ванную.

– Не-а, я мыться.

– Удачного заплыва, – не глядя, пожелала мелкая. Что-то кольнуло в груди, но я не остановился и отмахнулся от глупых мыслей.

Долго и тщательно мылся, стараясь смыть дурацкое наваждение. Мы ведь не ладили, мы ведь не виделись три года, но какая-то неделя, и мои мысли идут кувырком.

Когда вышел, Камилы уже не было. Поморщился и пошел в её комнату. Тихо прокрался, постоялвозле кровати, убедился, что мелкая спит, и лёг рядом с ней, стараясь не тревожить. Просто полежу немного рядом, подумаю и пойду к себе…

Всю ночь мне было тепло, уютно и не покидало ощущение, что я держу в руках котёнка. Проснулся от чьего-то пристального взгляда. Прежде чем открыть глаза, прислушался к ощущениям. Ага… значит, не ушёл и сейчас обнимаю Камилу, которая злобно пыхтит.

Приоткрыл один глаз и улыбнулся раскрасневшейся сестрёнке. Мои руки вокруг её талии, её руки упираются мне в грудь, и от неё просто чертовски вкусно пахнет!

– Ты сбрендил? – голос малышки, хриплый ото сна, действует как электрошок. Выпускаю её и сажусь.

– Привык обнимать Мича во сне, а он так и не пришел. Я, кстати, лунатик, - насмешливо бросил и поднялся, стараясь на девчонку не смотреть. В своей детской пижаме, скрывающей абсолютно всё, она невероятно сексуальна. О-о! Мне просто нужно с кем-то перепихнуться.

– Ты не лунатик, – нервно хмыкнула сестрёнка. – Ты дебил! Я замок на дверь повешу. Амбарный! – Милка забавно злится, подрывается и уходит.

Усмехнулся и пошел к себе.

***

День проходит муторно. Мич явился к девяти и сразу завалился спать. Я сел за написание текстов, учебу и уборку комнаты. Не люблю срач и другу не позволяю его разводить. Хотя Мич очень даже чистоплотен.

Камила приготовила обед и куда-то свалила. Даже не сказала куда. Зараза. Порывался позвонить ей раз пятнадцать, но так и не придумал подходящий повод. Главное, чтобы ни во что не вляпалась и ума хватило в случае чего позвонить или смс скинуть.

– Где была? – слишком строго спрашиваю, стоит ей появиться. Камила слегка опешила, но быстро взяла себя в руки.

– Бегала, – усмехнулась зараза. – Не вижу на тебе фартука и прихваток, – издевается она.

Мне совсем не смешно, потому что я волновался. Замечаю на полу пакет из магазина и немного успокаиваюсь. Скейт катится под тумбочку, оставляя песочные следы.

– Я всё уберу, – спешит заверить сообразительная сестренка.

– Есть будешь? – спрашиваю и ставлю тарелку супа в микроволновку.

– Ага. Сейчас, только руки помою, – девушка вытаскивает из пакета молоко и фрукты, остальное несёт в комнату. Я замечаю пакет из аптеки и настораживаюсь.

Быстро нарезаю салат, достаю сметану и хлеб. Всё так по-домашнему уютно, что я даже офигеваю. Камила моет руки на кухне и садится.

– Зачем в аптеку ходила? – непринуждённо спрашиваю и начинаю есть.

– За надом, – тем же тоном отвечает мелкая и тоже ест.

– Ты заболела?

Ложка замирает в руках Милы, и она удивлённо смотрит на меня.

– Да. Месячные. Знаешь такую болезнь? – ржёт эта гадина, и я начинаю смеяться вместе с ней.

– Хочешь, останемся дома, ну, если у тебя там… живот болит, – внезапно предлагаю. Я предлагаю! Какой кошмар.

– Поэтому я и ходила в аптеку. У меня но-шпа закончилась. Я бы с радостью осталась дома. Одна, – настойчиво произносит Камила.

Внутри рождается протест.

– Нет. Ты же купила но-шпу. Просто пить не будешь и всё, – произношу, довольный собой. Вот и повод нашёлся запретить мелкой пить.

– Ты чудовище, – Камила насмешливо фыркает, и остаток обеда проходит в тишине.

Посуду мою сам, потому что мелкая готовила, а она идет в зал и включает Дискавери. Разве может быть столько совпадений? Нет, мы, конечно, разные… или нет? Я уже сам запутался.

Иду к себе и сажусь за гитару. Пытаюсь разобрать новую мелодию, что набросал Мич, но в середине что-то не ладится. Я проигрываю акт по третьему кругу, но всё время спотыкаюсь, и слова песни накладываются плохо.

– Дай сюда, – в комнату влетают сердитая Камила, хватает нотную тетрадь и карандаш. – Трень-брень, сколько можно?! Просто. Замени. Три. Ноты! – отрывисто произносит, что-то черкая, и ставит жирную точку. Возвращает мне тетрадь и уходит.

Смотрю в тетрадь, хмыкаю и проигрываю мелодию с первого раза. Фантастика!

– «Мне не нужны крылья, чтобы взлететь,

У меня есть мечта и вера, что ведут вперед.

Мне не страшна темнота, у меня есть свет,

Что горит в сердце и не дает сбиться с пути…»

– Лучше не переводить.

Поднимаю взгляд и вижу в дверях притихшую Камилу.

– Но на английском звучит круто. Девчонки, наверное, писаются кипятком, - усмехается она, и я понимаю, что ей нравится песня.

– Спасибо, – благодарю и откладываю гитару.

– Спасибо, что исправила мелодию, а то я никак не мог понять, в чём дело, – подаёт голос заспанный Мич. Мы усмехаемся. – Во сколько выходим?

– Через полтора часа, – отвечаю, посмотрев на часы.

– Тогда я пошла собираться, – Камила разворачивается и уходит. Я лезу в шкаф.

Мы с Мичем готовы и ждём Камилу на улице возле машины. Друг курит, я кручу брелок. Девушка появляется неожиданно, хоть мы и ждали. Не сразу узнаю её и роняю брелок. На девчонке светло-фиалковое платье с ленточкой под грудью. Оно свободное, длиной до колена, но невероятно ей идет. Она словно куколка, а черные аккуратные туфельки завершают образ. На руке красивый браслет в тон платью и чёрный клатч. Фак! Мне тоже придётся не пить, чтобы отгонять от неё мудаков. Уже жалею, что взял с собой. Блин…

Камила

– Готова? – слегка осипшим голосом спросил Макс, оглядывая меня, и сглотнул. Мич удивлённо вскинул брови.

– Ого! Мелкая, – он улыбнулся и открыл мне дверь. Макс, кажется, совсем растерялся.

Благодарно кивнула Мичу и повернулась к Максу.

– Ключи, – произнесла не менее хриплым голосом. Макс просто невероятно выглядел в этой клетчатой рубашке поверх белой майки и в крутых потертых джинсах. Он излучал секс, его так и хотелось… о, божечки! Это я думаю?!

Макс моргнул и поднял с земли брелок.

– Отлично выглядишь, – быстро бросил он и сел за руль.

Сразу отвернулась к окну, находясь в шоке от собственных мыслей и желаний. В голове плыл сладкий туман, кожа покрылась мурашками, и мне пришлось пару раз встряхнуть головой. Вот так ёжика накрыло! Вот и дружи с братьями после этого. Я ещё от совместно проведённой ночи не отошла, а тут вечер… начался неожиданно волнительно. Что делать-то? Куда бежать, кому отдаться? Сделать вид, что ничего не произошло, держаться от Макса подальше? Подложить ему змею или действительно побрить его ночью, чтобы вообще желание отвалилось в мою комнату заходить?

– Там будет много народа, – немного взволновано произнес Макс, глядя на меня в зеркало заднего вида. Притворно бодро улыбнулась и показала язык, стараясь скрыть своё безумное состояние. – Держись рядом, ничего не пей, без спроса не ешь и…

– Может, мне и в туалет с тобой ходить? – иронично выгнула бровь.

– Отличная мысль, – вполне серьёзно отозвался брат. Закатила глаза и отвернулась. Ладони вспотели, и я стала потирать руки.

– Долго мы там пробудем? – спросила, стараясь быть непринуждённой. Вроде я немного успокоилась, но осадок остался. Это было похоже на вспышку молнии: внезапно, громко и ярко.

– Часов до двух ночи. Мы с Мичем подписались спеть для гостей Оливии, – Макс снова был собран и невозмутим. На лицо вернулась лукавая мальчишеская улыбка, от которой, я уверена, все девчонки мочатся в трусишки и томно вздыхают.

– Наверняка будут её сокурсницы с универа и те горячие штучки из группы поддержки, – вмешался Мич, коварно улыбаясь. Парень тоже выглядел круто и дерзко. У него чертовски офигенные глаза, а этот пирсинг в брови делает ещё привлекательнее, только при взгляде на него меня током не бьёт и ручонки не потеют.

– Помнишь ту жгучую брюнетку с синими линзами? Джесс, кажется. Оливия сказала, она тоже придёт. Помнится, девчонка сильно на тебя запала, – Мич усмехнулся, глядя на Макса.

Брат скупо улыбнулся, я бы даже сказала раздражённо.

– И что? Не такая уж она и жгучая, – равнодушно отмахнулся он. Мич удивлённо вскинул бровь, но промолчал.

Мы приехали в центр к двухэтажному таунхаусу, что светился неоновыми огнями. Гремела музыка, на крыше гулял народ, судя по всему, там есть на чём посидеть и что выпить.

– Ого, – тихо присвистнула и выбралась с помощью Мича.

– Веди себя хорошо, – усмехнулся Макс и уверенно пошёл в дом, пикнув сингалкой. О нас с Мичем он, кажется, забыл. Мы переглянулись и пошли следом.

В самом доме на удивление было намного тише. Справа располагалась гостиная, слева кухня, а напротив – винтовая лестница. Всё сверкало белизной в позолоте и дороговизной. На каждом предмете интерьера я видела невидимый ценник с пятью, а то и больше, нулями.

– Макс! – воскликнула блондинка, спускаясь с лестницы. Девушка выглядела милой: она раскинула руки, прижалась к брату и чмокнула его в щёку. – Мич, – улыбнулась другу и тоже чмокнула его. Только сейчас заметила в руках Мича подарочной пакет.

– С Днюшкой! – по-свойски и просто произнес парень и вручил девушке подарок.

– Это от нас с Камилой, – Макс протянул девушке плоский прямоугольник, завёрнутый в глянцевую красную бумагу. Оливия вздёрнула тонкие бровки.

– Книга? – скривилась девушка. – Шутишь? – язвительно усмехнулась и содрала бумагу. На сине-белой обложке большими буквами написано: Виктор Гюго. «Человек, который смеётся». Лицо именинницы огорчённо вытянулось. Шедевр классики она держала так, словно ей кусок говна подсунули.

– Дарёному коню в зубы не смотрят, – хмыкнул Макс, совсем не расстроенный. Его взгляд уже блуждал по дому.

– Что? – не поняла девушка.

Я устала стоять и смотреть на это унылое лицо. Открыла клатч и достала приготовленную подвеску в синем футляре, как знала, что на брата нельзя положиться: не серебро и не золото, но бижутерия очень качественная, и я потратила половину своих сбережений. Красивый шарик пурпурного цвета, заключённый в сердце из золотых веточек оливы.

– Это значит, что любой подарок принимают с благодарностью и улыбкой на лице, ведь главное – внимание, – протянула футляр и забрала книгу. – С Днём рождения!

Мич хохотнул и приобнял меня. Макс вопросительно вздёрнул бровь, потом улыбнулся Оливии.

– Ну, именинница, с чего начнем? Торт будет?

– Торт в столовой. У нас самообслуживание. Всё веселье наверху. Спасибо за подарок, – она широко улыбнулась и ещё раз чмокнула брата в щеку, но на этот раз он быстро отстранился.

– Её благодари, – сухо бросил он и пошёл на кухню.

Странно, куда подевалось его озорное ребячество. Мне словно другого человека подсунули.

– Не за что, – я усмехнулась и пошла за братом.

- Развлекайтесь, - произнесла именинница и скрылась на лестнице.

М-да, вот так День рождения...

– Я выпью, пожалуй. Для разогрева, – усмехнулся Мич и полез в холодильник.

Почувствовала себя обузой.

– Макс, ты можешь идти отрываться, я справлюсь, – бодро произнесла и села на высокий стул.

– Что ты подразумеваешь под «отрываться»? – скептически спросил он и достал тарелки. На столе красовался трёхъярусный белый красавец, украшенный малиной и клубникой.

– Ну, алкоголь, девочки, наркотики? – неуверенно произнесла, прозвучало как вопрос. Хорошо, в столовой кроме нас никого. Я тут себя чувствую уткой в чужом пруду и жду, когда меня заклюют лебеди.

– Ты меня плохо знаешь, – брат невесело усмехнулся и отрезал мне кусок торта. – Я вынужден ходить на подобные тусовки, улыбаться, быть милым зайчиком и периодически стоять на задних лапках. Оливия – моя партнёрша, мы вместе играем. Стоит мне раз ей отказать без существенной причины или как-то не угодить, она начнёт гадить в мой огород. Что она это может, я имел честь убедиться. Мне нравится то, чем я занимаюсь, и я совсем не жалуюсь. Просто мирюсь со всеми этими «нюансами». Сильно, конечно, не прогибаюсь, но если с меня не убудет, то к чему гордость и понты, если все в итоге в выигрыше. Но везде должен быть баланс, – умозаключил братец и облизал ложку. – И это совсем не значит, что я развлекаюсь только девочками и алкоголем. Мне нравится тортик. Что-нибудь из этого поняла?

– Да, – уверенно кивнула с деловым видом. Хотя поняла только то, что Максим действительно много работает, обожает своё дело и он чертовски умный парень. А ещё: лучше такому дорогу не переходить. – Я действительно тебя плохо знаю. И ты не любишь пьяных девчонок и наркоту не жалуешь. Чаю? – расплылась в улыбке, как чеширский кот.

Макс хохотнул и потянулся к моим волосам, но я ловко увернулась.

– Ну, уж нет!

– Оливия? – раздался с лестницы чей-то бархатистый голос. – Оливия, ты Джесс не… – футболист потерял дар речи, разинув рот, – не видели Джесс? – Дастин переводил взгляд с меня на Макса, с Макса на Митча: в глазах застыло непонимание и неузнавание.

Я вспыхнула и быстро отвернулась. Чёрт! Чёрт! Р-р-р-р, ты-то откуда? А-ар-р-р…

– Джесс тут нет, – усмехнулся Мич и подрезал мой кусок торта. Грозно посмотрела искоса, но к футболисту не повернулась. Макс подозрительно смотрел на меня.

– Ты знаешь его? – не обращая ни на кого внимая, обратился он.

– Не-а, - быстро ответила и попыталась спрятаться за Мичем.

– Глухая? – изумлённо воскликнул футболист. Мои плечи поникли. Ну, идиот! Ну, какой же ты идиот!

– Что это за мудила? – Макс развернул меня за руку и тыкнул в футболиста. В глазах полыхала ярость. Господи! Шарахнулась назад.

– Ты кого мудилой назвал? – взревел Дастин и угрожающе двинулся к нам. Макс поднялся.

– Ты кого глухой назвал?

– Так! – крикнула я так, что даже окна задрожали. – Мудила здесь только я, потому что поддалась на твои уговоры и пришла сюда! – тыкнула пальцем Максу в грудь. – А вы оба не посмеете устроить драку на Дне рождения у девочки. Иначе вам крупно не поздоровится: пущу на ленточки и сделаю оригами! А ты подбирай слова, когда обращаешься к девушке.

– Да какая ты девушка? – искренне изумился футболист, пытаясь меня узнать. – Ты же зараза зубастая.

Макс подавил смешок.

– Слушай, она, конечно, зараза, бесспорно. Но только я её могу так называть. Ты уж не обижайся, но это право за мной, – Макс примирительно улыбнулся и протянул руку. – Я Макс, парень этой заразы.

Я поперхнулась. Что? Кто мой? Хотя ладно, так даже лучше… наверное. Футболист покосился на меня, я ответила очаровательной улыбкой, а затем мило улыбнулась Максу.

– Ну, ладно, вы тут… развлекайтесь в общем, – Мич хихикнул и пошел наверх.

– Дастин, – футболист протянул руку. – Я знаю тебя. Ты солист «Райских», не знал, что у таких есть девчонки.

– Я старался держать это в тайне, – доверительно сообщил братик. – Мы оба из России. У нас любовь с детства, да, милая?

Чуть не взорвалась от приступа смеха, но смогла улыбнуться.

– Ага. До гроба, – подтвердила и потащила Макса наверх. – Пока, Дастин, – помахала и сильно сжала руку брата.

10.

Глава десятая

Камила

– Полегче, милая, – усмехается эта сволочь. А взгляд такой… невинный. Ангел во плоти!

Наверху очень много народа. Мы буквально влипаем в толпу подвыпившей молодёжи. Все что-то кричат, дёргаются, как паралитики на приёме у невролога, у каждого в руке по стаканчику… мне реально делается дурно. Я ведь говорила, что интроверт?

– Эй, ты чего? – Макс разворачивает меня к себе и заглядывает в глаза: ему хватает пары секунд, чтобы понять.

– Не бойся, – насмешливо шепчет он и внезапно прижимает к себе. – Все эти люди не представляют для тебя опасности, а вот ты вполне можешь. За тобой глаз да глаз нужен. Не успел торт поесть, как уже мачо нарисовался.

Выскользнула из объятий брата и поправила платье. Нас заметили: каждый здоровался с Максом, лез обниматься, задавал дебильные вопросы, и много кто из парней бросал на меня хищные взгляды, но каждому Макс говорил «а-та-та, это моё» и грозил пальчиком.

– Кто твой поклонник? – спросил братик, когда нас перестали расспрашивать, и мы немного оттеснились в угол крыши. Отсюда открывался красивый вид на Манхэттен. Я залюбовалась и на мгновение забыла, где нахожусь. Макс стоял позади, совсем близко, чтобы я могла чувствовать тепло его тела.

Дастин стоял в другом конце крыши в компании длинноногой брюнетки, и оба смотрели в нашу сторону.

– Это футболист. По случайному стечению обстоятельств он учится в моем универе, хорошо хоть факультеты разные, – хмыкнула я. – Смотри, как красиво. Столько огней, людей, свободы… здесь даже дышится по-другому.

– Да ты романтик, брат мой, – усмехнулся гад и закинул руку мне на плечо. – На нас смотрят, – прошептал он, когда я попыталась отстраниться. – Извини, зараза, но ты слишком хороша для простого и самовлюблённого футболиста, – заключил Макс. Я усмехнулась. Приятная забота, надо сказать.

– Завтра моё выступление, ты не забыла?

– Забудешь тут, – буркнула в ответ. – Только не репетируй на мне, Отелло.

Макс рассмеялся.

– А это идея. Может, сейчас и приступим? – он потянулся к моей шее.

– У тебя лишние руки? – вопросительно вздёрнула бровь.

– А ты знаешь, мне тоже нравится ночной Манхэттен. Иногда я просто так выбираюсь на крышу и смотрю на город. Потом песни сами рождаются, успевай только записывать.

– Ты хорошо пишешь, – расщедрилась на комплимент.

– Ого! Ты меня похвалила? Или это всё-таки завуалированное оскорбление?

Пихнула его в бок и усмехнулась.

– Привет, Максим, – раздался сладкий, приятный голос позади. Я не Максим, поэтому решила не поворачиваться.

– О, Джесс! – не очень радостно воскликнул брат и дёрнул меня за руку. Это что, просьба о помощи? Медленно повернулась и столкнулась с тёмным и опасным взглядом брюнетки. Дастин стоял рядом, с кривой улыбкой на лице. Его взгляд бессовестным образом скользил по моим ногам и фигуре. Макс сжал мою руку. Так понимаю, не я одна заметила этот похотливый взгляд.

– Как твои дела? Смотрю, многое изменилось, – вкрадчиво протянула девушка. Макс усмехнулся и поцеловал меня в макушку.

– Да. В лучшую сторону, – искренне ответил Макс, и я бы поверила, если бы не знала, что мы играем.

– Это Дастин, мой парень, – представила Джесс. Я чуть не рассмеялась, но всё же хмыкнула. Детка, этот парень вчера был с черлидершей, сегодня с тобой, а завтра будет с кем-то ещё.

– Тебе смешно? – с вызовом спросил футболист. Макс посмотрел на меня и изогнул бровь, ожидая, как я выкручусь.

– Вовсе нет. Вы очень подходите друг другу, как новенький айфон и чехол со стразами, – усмехнулась и повернулась к Максу. Разговаривать с этими двумя людьми, у которых нет цели в жизни и они сами не представляют, чего хотят и что из себя представляют, желания не было.

– Пойдём потанцуем? Песня классная, – предложила лишь бы свалить от этой парочки самовлюблённых имбецилов.

– Счастливо вам, – махнул Макс, довольный как слон.

– Не знал, что ты танцуешь, как, впрочем, и то, что пишешь песни, – прошептал брат, беря меня за руку, а другую кладя на талию.

– Я не пишу. Если ты помнишь, у меня нет музыкального образования, – отмахнулась, ловя медленный ритм «Энигмы». Рядом с нами образовывались новые пары. Мы двигались медленно, танцуя что-то среднее между вальсом и танго. Никто не задумывался о стиле, мы наслаждались музыкой. Ну, я ещё теплом и запахом Макса, который кружил голову.

– Но у тебя есть музыкальный слух, почти такой же идеальный как у меня, – скромно заметил этот хвастун. Я усмехнулась.

– Скромность, Максик, родилась вперёд тебя.

– Э, не называй меня так! Какой я тебе Максик. Я Максимилиан! – гордо произнёс парень, чем насмешил меня.

– Ты привезла гитару, значит, любишь играть, вероятно, ещё и поёшь. У тебя прекрасные актёрские данные, но ты почему-то пошла в гуманитарный вместо театрального. Почему? – Макс заправил мне прядку за ухо, не отрываясь от моих глаз. На нас с удовольствием смотрели не танцующие гости Оливии. Не то что бы мы прямо «вау» как танцевали, но несколько эротичных па сделали. А вообще двигались плавно и уверенно, отлично чувствуя друг друга, при этом умудрялись говорить.

– Макс, я не люблю скопления людей, как и долгое нахождение в обществе. Правда. Да, я весёлая и легко нахожу со всеми язык, но это не значит, что мне это доставляет удовольствие. Я бы с радостью предпочла домашнее обучение и жизнь в своём загородном доме где-нибудь в Шотландии…

– Пасла бы овец? – улыбаясь, перебил Макс. Уверена, он уже представил меня пастушкой.

– Можно подумать, мне в жизни овец недостаточно, – отмахнулась я. Макс рассмеялся, запрокинув голову. – Вон, одна глаз с тебя не сводит. И кстати, овцы тоже общество, хоть и блеющее.

– Любишь одиночество? – удивился брат. В глазах читался неподдельный интерес.

– Предпочитаю, но долгое не жалую. Иногда мне даже нравится «выходить в свет», но общение быстро утомляет. Я устаю.

Музыка закончилась, мы остановились и шуточно раскланялись. Брат поцеловал мою ладошку и прошептал губами: «Спасибо».

– А теперь, специально для вас, – раздался в микрофон весёлый голос подвыпившей Оливии, – выступит группа «Райские»! – Раздался шквал аплодисментов и женское улюлюканье. – Правда, группа не в полном составе. Джейк на больничном. Пожелаем ему скорейшего выздоровления, а сами поприветствуем несравненного Макс-са и неподражаемого Мича!

Надо отдать Оливии должное, толпу разогревать она умела.

– Я скоро, – Макс неожиданно чмокнул меня в щеку и пошел на маленький выступ рядом с диджейским пультом. Пока я недоумённо хлопала глазами и терялась в догадках, на сцене появился Мич с синтезатором в руках. Ребята подключали и настраивали аппаратуру.

Поёжилась и пожалела, что не взяла кардиган. Внезапно на плечи мне лёг серый мужской пиджак. Рядом нарисовался хозяин модной вещицы.

– Дастин, оставь бесплодные попытки, – поморщилась, но пиджак не отдала.

Парень хохотнул.

– Почему ты так считаешь? – не сдавался футболист. Его светлые волосы торчали в разные стороны, чёрная шёлковая рубашка выигрышно оттеняла глаза, но всё это мало меня интересовало.

– Я не поклонница одноразового секса. А внешняя красота и толщина кошелька никогда не были для меня эталоном. – Я следила за Максом. Он выглядел расслабленно, уверенно и притягивал к себе взгляды своей харизмой. На него просто приятно смотреть. Он едва уловимо морщится, когда думает, медовая чёлка часто съезжает ему на один глаз, он привычно её сдувает…

– И это говорит девушка Градова? – насмешливо произносит Дастин, возвращая меня в реальность. Ух ты! Как я, однако, увлеклась братцем.

– Ты его совсем не знаешь, – покачала головой, но спорить и доказывать не собиралась. Я его тоже не особо знаю.

– Меня это не огорчает. Но раз вы давно вместе, то должна знать, что Макс меняет девчонок…

– Ты, видимо, его фанат, раз так хорошо знаком с личной жизнью Градова? – иронично усмехнулась. – А вообще, мне это не интересно. Он любит девчонок, я – гурами: все мы не идеальны.

Футболист изумлённо выгнул бровь и хотел открыть рот, но я красноречиво шикнула, потому что ребята заиграли.

Теперь понимаю, почему у «Райских» столько фанов: ребята играют как боги, да и смотрятся эффектно. Оливия стояла ближе всех к сцене и качалась из стороны в сторону. Это была песня про девушку, влюблённую в театр.

– Максу повезло… – тихо произнёс Дастин и куда-то пошёл, даже не забрав пиджак.

Максим

Пальцы играли мелодию, рот выдавал слова, а глаза без моего участия искали фиалковое платье. Не знаю, что именно хотел от мелкой заразы, но знать, смотрит она или нет, казалось жизненно необходимым.

Наши игры с Камилой подошли к опасному рубежу, но даже в мыслях не могу допустить, чтобы прекратить это увлекательное безумие. Я, как вампир, питаюсь её энергией, её смехом, улыбками. Её язвительный сарказм бальзамом льётся на душу. Мне хочется ещё, ещё и ещё. Больше! Присутствие мелкой делает жизнь слаще и интересней. Я – как пресноводная рыба, которая барахталась в солёной воде, а тут вдруг попала в пресное озеро: дышать стало легче.

Непослушные глаза находят стройную фигуру мелкой, на удивление – в чужом пиджаке, а рядом трётся футболист. Ну, конечно!.. такие мажорчики так просто не сдаются. Всё-таки зря я себя сдерживал, надо было ещё на кухне… нет, при Камиле я бы не хотел драться. Она хоть и язва, но нежная язва.

Я пою о какой-то незнакомой мне девчонке, а сам гипнотизирую сестрёнку, а бессовестные мысли думают, как хорошо было бы остаться вдвоём. Хоть на вечер. Всего один вечер… но я-то не мысли и понимаю, что один вечер ни к чему хорошему не приведёт. Отбрасываю пошлые мыслишки, заставляя себя отвести взгляд и думать о Камиле исключительно как об… интересном друге. С которым запросто можно «воевать», хохотать, быть на одной волне и смотреть устаревшие сериалы…

Наконец, настырный футболист уходит, а я с удовольствием заканчиваю песню, потому что Камила смотрит в упор и не мигает. На лице застыло странное выражение, мне ещё не знакомое. В этот момент хочу только одного…

– Кто выключил свет?! – раздаётся в полной темноте и внезапной тишине голос Оливии.

Похоже, накрылось электричество медными проводами. Мы с Мичем отложили инструмент, и я поспешил к Камиле, пока в этой суматохе её не задавили. Возмущённые голоса превратились в хор, и Оливия напрасно пыталась всех успокоить.

– Наверное, злобные соседи решили закончить вечеринку раньше времени, – предположила Камила, как только я оказался рядом.

– Думаешь? – усмехнулся, скрывая нервную дрожь. Мы стоим совсем близко, в полной темноте, вокруг толкаются люди, почти не вижу её лица, но чувствую тепло, исходящее от неё.

– Время почти два, завтра понедельник, это неудивительно, – непринужденно произнесла сестрёнка. Её спокойный тон огорчил меня, ведь сам я весь трясусь от волнения. Задыхаюсь, находясь рядом…

Люди возмущённо загудели и собрались на выход. Оливия стояла растерянная и поникшая, пытаясь кому-то дозвониться. Вечеринка полностью провалилась. Когда я уже собрался увезти Камилу домой, она сделала то, что я меньше всего ожидал.

– Эй, народ! – громко закричала она, взобравшись на барную табуретку, в руках была простая гитара, без усилителя. И где только откопала? – Это запланированная часть мероприятия, остальное веселье впереди.

Она сыграла пару мощных аккордов и продолжила.

– Объявляется танцевальный батл! Задача усложняется отсутствием света и нормальной музыки. Но мы же крутые ребята? Зачем нам охренительные биты, когда есть три аккорда и умелые ручки! Кто смелый, выходи на сцену!

Народ оживлённо загудел, и почти все повернули назад. Помог Камиле спуститься и забрал гитару.

– Чего творишь, чудила? – усмехнулся и растрепал её идеальную прическу. Весь вечер руки чесались.

– Спасаю задницу твоей подружки, – Кам усмехнулась и повернулась к Мичу. – Быстро раздобудь свечи! Как можно больше. Где хочешь. У соседей, в магазине, в аптеке, но у тебя есть двадцать минут.

Мич удивлённо хлопнул глазами.

– Есть, кэп! – шутливо отдал честь и развернулся к выходу.

– Так, ты поешь, я играю. Не забывай говорить, веселить народ и судить, – быстро отдавала приказы этот гуманитарий. Тоже мне, полководец! Усмехнулся и забрался на сцену.

– Смелее, народ! Смелее! – прокричал, махая руками. – Это будет мега крутой батл, который непременно войдет в историю дней рождения. Именинница, ну-ка на сцену, нечего прохлаждаться.

Оливия заулыбалась и протянула мне руки. Помог девушке, и к нам подошла вторая, симпатичная шатенка в черном платье без бретелек.

– Гитарист? – обратился к Камиле, сидящей на табуретке. Камила настроилась и показала большой палец вверх. – Девочки, значит так, танцует одна, музыка меняется, танцует другая.

– Ребята! – Камила чуть привстала. – Все дружно светим телефонами, зажигалками и прочей ерундой. Кто умеет светить глазами, пожалуйста, не стесняйтесь.

По толпе прокатились дружные смешки. Я улыбнулся. У меня самая крутая сестра, однозначно.

– Приготовились? – спросил у довольных девчонок. Получил два утвердительных кивка и махнул снятой рубашкой, оставшись в майке.

Камила на радость публике заиграла детскую мелодию «Танец маленьких утят». Толпа оживилась. Телефоны светили не хуже фонарей. Первой, смеясь, выступила шатенка. Конечно, под такую мелодию никто не думал танцевать серьёзно. Вышло очень забавно.

– Поддержим нашу уточку аплодисментами! – я шевелил толпу и подбадривал девчонок.

Следующий шедевр инструментальной классики звучал как «Антошка, Антошка, пойдём копать картошку». И всё это на английском. Народ ржал дико. Оливия с трудом смогла станцевать, потому что безудержно смеялась.

Потом была мелодия из «Титаника», и шатенка неплохо справилась. Народ оценил. Для Оливии Камила сыграла что-то из Металлики.

– У-у-у-у-у-у! – раздались восторженные вопли.

– Предлагаю выбрать победителя путём аплодисментов, – народ радостно загомонил. Сначала хлопали шатенке, потом имениннице.

– Победила дружба! – торжественно объявил, подняв руки девочек вверх. Обе поклонились, пожали друг другу руки и спустились.

– А теперь ребята! Кто смелый?

С секундной задержкой вышел Дастин. Интересно.

– Давай с тобой, – предложил он достаточно громко, чтобы я не смог отказаться. Конечно, толпа радостно загудела, Камила – зараза – поддержала барабанной дробью по корпусу гитары.

– С удовольствием, – отозвался и растёр ладони, улыбаясь сестрёнке. Она мне подмигнула и лукаво улыбнулась. Ох и чует моё сердце.

– Давай бросим монетку, кто первый? – предложил я. Дастин кивнул, и мы бросили. Мне выпал «орел». Первый был Дастин.

Камила заиграла перебором, начав довольно медленно. Под это можно только спать или танцевать балет. Но Дастин на удивление неплохо выкрутился. Он сделал вид, что танцует вальс с парой. Толпа одобрительно заулюлюкала. Я хмыкнул.

Камила сменила темп, и заиграла весёлая полька. Я чуть не лопнул со смеху. Ну что же, я сегодня бодрый казачок! Пустился вприсадку, разве что шашкой не размахивал. Народ ржал и хлопал.

Второй мелодией для Дастина стала «В лесу родилась ёлочка», пела Камила на английском. Футболист не растерялся и закружился, придерживая края невидимой юбки. Вид у него был премиленький. Я давился смехом.

Ёлочка погасла и заиграл… билять, марш Мендельсона! Ржали все. Особенно когда я взял Дастина под руку и пошёл типа к алтарю, хлопая влюблёнными глазами.

– Победила дружба! – воскликнула мелкая зараза, и толпа её поддержала. – А теперь предлагаю спуститься вниз и поиграть в фанты!

– У-у-у-у! Да-а-а-а! – люди радостно пошли на выход с крыши, обсуждая батл. Я дожидался заразу.

***

Мы переместились вниз, но я даже парой слов не успел перекинуться с моей же сестрой и по совместительству фиктивной девушкой. Меня просто оттеснили. Каждый норовил подойти к Камиле, познакомиться и выразить своё восхищение её музыкальным талантом. Я не завидовал, но ревновал. Это ведь моя Камила, а я даже… усмехнулся собственным мыслям и сел на диван рядом с какой-то девчонкой. У неё растрепалась прическа, и тушь немного размазалась. Впрочем, сейчас все девчонки так выглядели. Кроме Камилы и Оливии. Вторая просто периодически смотрелась в маленькое зеркало и подтирала разводы, а первая – та, что зараза, – кажется, даже не знает о существовании такой вещи, как косметика.

Народ расселся в гостиной: кто-где, – но каждому нашлось место. Мич к этому времени уже вернулся, расставил и зажёг свечи: стало очень уютно и романтично. Друг сел на подлокотник рядом со мной и спросил, как всё прошло. Я немного ему поведал о мега батле, и тут заговорила Камила: она сидела на полу, по-турецки скрестив ноги и подложив под попу диванную подушку. Сестрёнка рассказывала правила игры. Оливия принесла коробку цветных карандашей, и каждый выбрал свой фант. Условились, что обойдёмся без явных пошлостей и поцелуев, потому как многие пришли парами. Меня такой расклад более чем устраивал. Хрен бы я кому-то позволил целовать Камилу, и ей не дал бы.

По традиции водить начала именинница. Оливия села к нам спиной и, не глядя, достала один фант, подняв его вверх, чтобы видели все, кроме неё. Это изюминка игры: ведущий не должен знать, какому фанту загадывает желание.

– Это фант… этот фант… ум-м-м… должен накормить своего соседа куском торта без помощи рук! – радостно произнесла девушка, отложила «использованный» фант в сторонку и повернулась. Я с интересом наблюдал, кто же пойдёт на кухню и кого будут кормить. В толпе поднялся Брайан, сокурсник Оливии, он часто приходил к ней на выступления. Парень, улыбаясь, одёрнул черную футболку с логотипом Пумы и бодро пошёл за тортом, его проводили протяжным «у-у-у-у».

Я посмотрел в другой конец комнаты, туда, где сидела Камила. С ней говорила Реджина, близкая подруга Оливии. Вид у сестрёнки был уставший и скучающий. Видимо, она уже утомилась от общества. Позади неё подпирал стену футболист: он хоть и стоял в компании Джесс, но изучал профиль моей заразы. Я был спокоен только потому, что уверен: Камила не станет встречаться с таким, как Дастин.

Брайан вернулся с тарелкой и длинной десертной ложкой: он сел на своё место и повернулся к соседке слева. Девушка с тёмно-каштановыми волосами и веснушками на лице покатилась со смеху. Аудитория поддержала ребят аплодисментами. Брайан держал тарелку руками, а ложку ухватил за кончик зубами. Кое-как извернулся и зачерпнул кусочек торта. Теперь предстояло попасть девушке в рот. Впрочем, ребята неплохо справлялись, но сам вид чувака с ложкой в зубах и девчонки с раскрытым ртом уже смешил народ. Конкурс закончился тремя оброненными кусками торта на колени девушки и нашими дружными хлопками.

Следующий водил Брайан, то есть выпавший фант. Он сел на место Оливии и закрыл глаза.

– Этот фант… если мальчик, должен выбрать девочку, положить её на пол и отжаться над ней десять раз. Если девочка, должна положить мальчика на пол и присесть над ним также десять раз!

Толпа взорвалась хохотом. Я улыбнулся и пошёл выбирать девочку. Фиолетовый карандаш – мой фант. Я вышел в центр и сделал вид, что глубоко и серьёзно задумался, осматривая претенденток. Ну, я, правда, размышлял недолго, но соблазн был слишком велик.

Камила недоумённо выгнула бровь, когда я направился к ней. Она что, правда, даже не думала, что я могу выбрать её? Глупая девчонка…

– Пойдём отжиматься, мой бледнолицый брат, – усмехнулся, протягивая ей руку. Нас поддержали восторженными возгласами и хлопками.

– Только упади на меня и останешься без ужина, – пригрозила зараза, укладываясь на пол. Я следил, чтобы её платье не задиралось. Ох, это будет круто!

Камила легла и судорожно выдохнула. Она что, волнуется? Думает, я отжаться не смогу?

Расставил руки по бокам от её головы и убедился, что наши лица находятся друг напротив друга. Брайан отдал команду, и начался дружный отсчёт.

– Десять!.. – я наклоняюсь и замираю, выдыхая сестрёнке в губы: она задерживает дыхание. Ухмыляюсь и – в исходное положение.

– Девять!.. – снова опускаюсь и показываю Камиле язык: она пытается сдержать удивление и смех.

– Восемь!.. – опускаюсь и скашиваю глаза. Мне нравится её смех.

– Семь!.. – я снова рядом с манящими губами: улыбнулся и подмигнул. Глаза Камилы волнительно взволнованно поблёскивают. Не знал бы Камилы, решил бы, что она возбуждена нашей близостью.

– Шесть!.. – опускаюсь и целую Камилу в лоб под дружный смех ребят.

– Пять!.. – поцелуй в щёку.

– Четыре!.. – в другую щёку. Глаза Камилы всё больше, а мне всё веселее. Адреналин разливается в крови и требует продолжения. Чёрт! Так я готов вечность отжиматься.

– Три!.. – поцелуй в нос.

– Два!.. – поцелуй в подбородок…

– Один!.. – наклоняюсь очень медленно, гипнотизируя небесно-голубые глаза. Она облизывает губы, и я чуть не кончил в штаны. Все ждут, затаив дыхание.

Я соприкасаюсь нашими лбами, губы разделяет пара миллиметров, я чувствую её мягкое дыхание.

– С тебя ужин. Зараза, – шепчу и резко облизываю кончик её носа.

– Фу-у-у!.. – гудит и смеётся толпа. Я уже на ногах и протягиваю Камиле руку, которая морщится и вытирает нос. Меня буквально трясёт: на ватных ногах иду на место Брайана. Всё как в тумане. Тут до меня доходит, что поцелуй я её сейчас, назад пути не будет. Я на краю, чёрт возьми! На очень опасном краю, балансирую на одной ноге, а в руках у меня по гантеле: очень сложно устоять.

Руки всё ещё подрагивают, и я достаю из коробки карандаш.

– Этот фант… – мой голос хрипит от возбуждения. Прочистил горло. – Этот фант должен ручкой написать пять комплиментов на груди понравившейся девушки, - произнес, не задумываясь, потому что все мысли кружили вокруг одной голубоглазой заразы.

Повернулся и нашел её взглядом. Камила уставилась куда-то невидящим взором. Почувствовав мой взгляд, она повернулась, сразу же язвительно скривилась и показала язык. Я усмехнулся. Ну вот, вроде всё как было раньше. Я надеюсь на это…

От стены отлепился Дастин, благодарно мне поклонился… Говнюк! Взял у Оливии ручку и пошёл, ну конечно!.. билять, куда этот упырь мог ещё пойти? Я сижу и улыбаюсь, в то время как мне хочется снять с футболиста штаны и написать у него на заднице, какой он мудила и чтобы держался подальше от моей Камилы.

Сестрица удивлённо закатывает глаза и со вздохом опускает верхний край платья ровно настолько, чтобы можно было что-то написать.

– Это тоже грудь, – невозмутимо говорит она, показывая на грудную клетку. Дастин иронично хмыкает и принимается писать, трогая Камилу и дыша ей… в грудь. И какой лопух придумал такое идиотское задание?

Задание заканчивается, и я иду на кухню, чтобы вздохнуть и попить. Дастин становится ведущим. Я включаю кондиционер и нахожу газировку. В горле пересохло, напряжение медленно проходило, оставляя после себя опустошение. Сел на табуретку и уставился в окно. Хотелось забрать Камилу и уехать домой. Положить её спать, а самому завалиться рядом, как вчерашней ночью. Фак! Я согласен даже на просто поспать.

– Скучаешь? – раздался знакомый голос. Вот только её сейчас не хватало.

– Отдыхаю, – ответил, повернувшись к Джесс. Девушка лениво подпирала дверной косяк.

– Может, выпьем чего покрепче? – предложила она, держа в руках стакан бренди со льдом.

– Нет, спасибо. Мне Камилу домой везти, да и неохота.

– Как запись альбома? Когда турне? Твоя девушка уже знает, что ты бросишь её на год, пока будешь колесить по миру и покорять сердца девчонок?

Мысленно я представил, как выливаю газировку на красивое платье Джесс, но вместо этого поднялся и молча вышел, даже не потрудившись что-то ответить. Настроение испортилось. В гостиной царило веселье. Какой-то парень балансировал на кофейном столике, держа на лбу стакан с водой. Наконец, он упал, вода вылилась на бедолагу, и все рассмеялись.

– Этот фант… если девчонка, танцует на коленях Макса Градова, если парень – танцует на коленях у Оливии.

Я усмехнулся. Забавный парень. Моё сердце замерло, когда с виноватой улыбкой поднялась Камила и, разведя руками: мол, извини, братишка, – направилась ко мне. Звёзды сегодня ко мне благосклонны. Быстро пересел на стул и похлопал себя по коленям, приглашая на танец.

Мич, гад такой, взял гитару, чтобы подыграть нам.

– Руками не трогать, – предупредила сестрёнка, поворачиваясь ко мне задом.

– Этого в условии не было, – парирую я, улыбаясь.

Она садится мне на колени, и мне требуется вся моя выдержка, чтобы сдержать стон. Мой товарищ воспрял духом и поднял голову вверх. М-да…

Мич начинает играть что-то на техасский манер. Камила двигается не очень изящно, стараясь отдавить мне ноги, но это абсолютно не важно. Её попа трётся о мой возбуждённый член, тепло её кожи чувствую даже через джинсы, а запах её тела и волос окутывает меня и берёт в плен. Закрываю глаза от удовольствия и просто наслаждаюсь.

– Совсем обнаглел? – сердито шипит сестрёнка, повернувшись ко мне.

Мои руки лежат на её бердах, а я сам прижимаюсь к её спине, зарывшись лицом в волосы.

– Прости. Я, кажется, заснул. Ты такая уютная, – отшучиваюсь и отстраняюсь. Моё лицо пылает огнём, даже кончики ушей. Мне нужно в душ.

Музыка стихает и Камила сразу встаёт, поправляя платье: её лицо напоминает моё. Невольно усмехаюсь. Камила сердито идёт на место ведущего и хватает первый попавшийся карандаш.

– Этот фант отвесит Максу Градову пинка, – громко произносит мелкая и поворачивается.

Мич откладывает гитару.

– Извини, друг. Ничего личного, – произносит он и показывает пальцем, чтобы я повернулся.

Ну, Камила! Ну, зараза!

11.

Глава одиннадцатая

***

Светловолосый парень, подпирая стену между столовой и гостиной, внимательно следил за тем, как собираются домой поп-музыкант – любимец девушек – и его странная, но такая привлекательная и необычная спутница.

Дастин никогда не задумывался о девушках: о том, какие они, о чем мечтают, чем живут, к чему стремятся… Его интересовало собственное «эго», он жил в своё удовольствие и дал себе слово, что подумает о серьёзных отношениях не ранее, чем ему исполнится тридцать.

Парень не был глуп, он лишь вёл себя, как того желало общество, а сам он прекрасно понимал, что без семьи в нашем мире не проживёшь, что семья – это единственная надёжная крепость и отрада. И настанет день, он встретит ту, что пойдет с ним по жизни. Но, признаться, парень очень боялся ошибиться и не спешил раскрываться.

Глядя на Камилу, в душе что-то шевелилось: больше, чем обычно, и это настораживало. Было бы обидно упустить «ту самую».

– Камила такая классная, – тихо произнесла хозяйка вечеринки. Оливия провожала гостей и выглядела уставшей, но дико довольной.

Парень задумчиво кивнул, провожая сладкую парочку взглядом.

– Если бы не знала, что они брат и сестра, решила бы, что Макс влюбился, - усмехнулась именинница и поспешила к ребятам.

Дастин стоял поражённый и пытался осмыслить услышанное. В памяти вспыхнули слова музыканта: «Мы оба из России. У нас любовь с детства. Да, милая? – Ага, да гроба». Теперь всё встало на свои места. Оба красивые, талантливые, дерзкие и весёлые. Ну, конечно! На губах парня заиграла лукавая ухмылка. Он уже предвкушал следующую встречу с маленьким бесёнком.

Камила

Глаза слипались, не смотря на бурлящую ярость. Я бесилась. Жутко. Исключительно на себя, а досталось Максу. Господи, как это было… эротично! Я слукавлю, если скажу, что танец не возбудил меня, а отжимания оставили равнодушной. Черта с два! Я до сих пор чувствую мягкость губ Максима насвоём лице. От одного воспоминания волосы дыбом на затылке встают, а мурашки весело шествуют по рукам: взад-вперёд. Может, у меня того… переходный возраст? Ну, гормоны там и всё такое?

– Камила! – меня окликнули, и я повернулась. Макс тоже обернулся. К нам спешила Оливия. А футболист чего пялится? Ох, не нравится мне его улыбочка…

– Я хотела тебя поблагодарить. Знаешь, ты спасла меня, - девушка искренне улыбнулась, я ответила тем же. – Ты можешь обращаться ко мне за помощью. Ну, билеты, например, достать на мюзикл…

Я удивлённо вскинула бровь, головой показывая на Макса.

Оливия смущённо рассмеялась.

– Ох, я и забыла, что у тебя не возникнет проблем с билетами. Ну, ладно, ты можешь просто ко мне обращаться.

– Спасибо, – поблагодарила и поспешила уйти. Лучше уж пусть Оливия остаётся мне благодарной, чем я ей должной, если вдруг воспользуюсь её помощью. Не надо нам такой помощи, обойдёмся своими скромными силами.

Макс завалился на заднее сиденье и похлопал рядом с собой.

– Хорошо. Я сяду впереди, – язвительно улыбнулась и открыла дверь. Макс дёрнулся, выскочил как чёрт из табакерки и затолкал меня назад. Сел рядом и захлопнул дверь, пока я удивлённо на него смотрела.

– Трогай, шеф! – обратился он к Мичу. Надеюсь, он уже протрезвел, хотя вроде и не напивался.

– Что ты себе позволяешь? – спокойно спросила, вскинув бровь. Улыбка сама дёргала мои губы как за ниточки. Ну, это же чудо, а не Макс! Глаза горят, как у разбойника, волосы торчком, взгляд прищурен, того и гляди покусает.

– Ровно столько, столько позволил бы себе твой парень, – лукаво подмигнул он. Я выдохнула и откинулась на сиденье.

– Отвали, – примирительно буркнула и прикрыла глаза.

– Ты устала, – констатировал мой наблюдательный братец. – Скинь туфли, – строго приказал он. Приоткрыла один глазик и взглядом отправила прогуляться.

– Ладно, я сам, – Макс потянулся и рывком закинул обе мои ноги себе на колени, я чуть не завалилась набок, но успела упереться руками.

– Может, ты просто… – хотела начать гневную тираду, но Макс в этот момент ловко лишил меня обуви и стал массировать стопы и пальцы ног. Господи! Моментально залилась краской, даже дышать перестала. Главное: не застонать. – Ум-м-м… – вырвалось само собой. Боже! Что творит этот демон?!

– Расслабься, – мне пальцами провели по глазам, чтобы я их прикрыла. Вообще уже оборзел. Ну, ладно, это же так приятно.

– Работай, работай! Раб мой трудолюбивый, – смилостивилась я. Макс хохотнул и сильнее сжал пальцы.

– Гад, – лениво ответила.

– Зараза, – не остался в долгу братец.

– Вот и поговорили, – усмехнулся Мич и закурил в открытое окно, я просто почувствовала запах дыма. Не удивлюсь, если мы с Максом одновременно поморщились.

На этой прекрасной ноте моё сознание решило взять тайм-аут, и я попросту отключилась. Помню обрывками, что обнимала во сне кого-то, кажется, Макса, кого я могу ещё обнимать. Но с ним было так тепло и уютно, что я не сильно сопротивлялась, даже тогда, когда меня взяли на руки…

***

Утро уже по обыкновению началось странно. Хотя бы потому, что из-под одеяла вместо привычных голых ног торчали бело-чёрные туфли для степа. Точно не мои. Ещё раз посмотрела, приподнявшись на локтях, постучала носами друг о друга, хмыкнула и встала. Пижамных штанов на мне не было, но были удивительные трусы до колен: белые в чёрный горошек.

– Та-а-ак… – сердито протянула я, уже догадываясь, чьих это рук дело. Кому-то игры в фанты показалось мало. Ну-ну…

Подошла к шкафу и удивлённо обнаружила в отражении почти точную копию Чарли Чаплина. Такие же маленькие чёрные усики, на голове шляпа, что держится на резинке… как мило. А ничего я так выгляжу. Только один вопрос: кто, билять, с меня штаны снимал? Р-р-р-р…

Решительно пошла на кухню и схватила самый большой стакан, наполнила его водой и пошла к Максу желать ему доброго утра. Тоже мне, шутник! Почему-то сильно смутилась и разозлилась при мысли, что брат раздевал меня и видел… ну, то, что не положено видеть. Стало стыдно.

Залетаю в комнату, громко хлопнув дверью, и с порога выливаю воду на спящего брата. Ну, я думала, что на брата.

– А-а-а! – с криком с постели вскакивает Мич и пытается понять, что происходит. Смотрит на меня, на стакан в руке, на мой дебильный прикид, на проснувшегося и ржущего в подушку Макса. – Вы охренели? – наконец выдает он. – Знаете что?

– Что? – одновременно спросили мы с Максом.

– Я не удивлюсь, если вы поженитесь, – выдав эту бредовую информацию, Мич вытер лицо своей футболкой и пошёл в ванную.

– Мелкая, ты неотразима! – ржёт этот имбецил. – В театр так пойдешь?

– На… на кончике ботинка я вертела твой театр! – злобно прошипела, задрав вверх ногу. – Я никуда не пойду!

– Ты обещала! – подорвался Максик и преградил мне путь. Чёрт! Он вообще носит одежду? Или только мне так везёт постоянно лицезреть его в трусах?

– А ты обещал мир! – не осталась в долгу и попыталась сдвинуть преграду с места.

– Подожди, – внезапно спокойно попросил Макс и кинулся за телефоном. Быстро обнял меня и сделал… этот индюк сделал селфи! Селфи! – Так о чем это мы? – как ни в чём не бывало спросил он. Удивительно, что я не задымилась.

– Ой, тебе плохо? – обеспокоенно спросил братик, заглядывая мне в лицо. – Что-то у тебя глаза покраснели, может, в туалет? Не? Врача?

– Себе вызови врача. Он тебе понадобится, – вымолвила ледяным тоном, пытаясь понять, куда я попала.

Макс перехватил меня за руку и внезапно прижал к стене.

– Театр, Камила, – прошептал этот змей в самое ухо. – Уговор есть уговор. Я не шучу.

– Твоя эрекция упирается мне в живот, – поджав губы, чтобы не рассмеяться, вымолвила я. Знаю, что просто утренний стояк, но краской всё равно залилась. – Как я пойду в театр, если ты меня проткнёшь? Копьеносец, – усмехнулась и непринуждённо пошла к себе, прикладывая усилия, чтобы не было видно, как трясутся колени.

Господи! Божечки! Почему такой огромный?! Это же… это же… это прямо орудие для убийств!

Зашла и прижалась к двери, пытаясь унять бешеный стук сердца. Ого, вот это стресс! Надо мне травки попить, мелиссы там, пустырника, а лучше покурить… Меня передёрнуло, и я принялась снимать с себя маскарадный костюм. Надо признать, у Макса отличная фантазия. Такое выдумать не каждый сможет. Я даже позавидовала.

***

Убийство Джона Кеннеди… то есть Макса Градова, решила отложить до вечера. Театра мальчику захотелось, что же, он его получит.

Привела себя в порядок, надела джинсовый комбинезон поверх жёлтой майки и вышла на кухню. Макс готовил завтрак. Это странно. Нет, правда. Не думала, что Макс готовит. Он производит впечатление закоренелого холостяка-бабника, но никак не хозяйственного мальчика. Хорошо, хоть шорты надел, но это не мешает ему выглядеть как бог, а ложка в руках только придаёт его облику очарования. Чёрт! Нимба над головой не хватает.

– О, мелкая! – обрадовался он, обернувшись. – Готовлю кашу, но не знаю, что из этого выйдет.

– Что это у тебя? Ты нашёл рецепт в Гугле? – поражённо уставилась в телефон брата, заглядывая ему через плечо. И обязательно так пахнуть?

– Ты видишь у меня поварскую книгу? – невозмутимо спросил он, разводя руками.

– Каша? – сзади появился Мич. О, все тараканы этой странной квартиры, наконец, в сборе. – Кажется, я неудачно проснулся, – парень потер глаза. – С каких пор мы завтракаем?

– С сегодняшних, – радостно улыбнулся Макс и облизал ложку. – Готово! Садитесь завтракать, мусечки мои маленькие, – торжественно объявил этот псих. Мич скривился, как будто сейчас вырвет радугой. Впрочем, я была с ним солидарна. Взяла со стола кусок булки и приложила к уху:

– Алло, хлебушек? Да, приезжайте, называет нас мусечками. Началось… – и сделала вид, что отключила вызов. – Скоро приедут, – серьёзно произнесла, глядя на Макса. Кухня взорвалась хохотом. Мич медленно сползал со стула, Макс держался за столешницу, я, давясь смехом, поднялась.

– Ладно, так и быть, подарю тебе на Новый год прихватки и фартук, – сжалилась над братом. Макс постарался принять серьёзный вид.

– Только попробуй, – пригрозил он, вытирая слезу. Мич постанывал, пытаясь справиться с приступом смеха.

– В цветочек, – безжалостно добавила и пошла в ванную умываться и причёсываться.

Когда вышла, парни уже успокоились и сидели за столом, ожидая меня. На столе дымилась ароматная каша. Рядом стояло варенье, мёд и тёртые орехи – очень симпатично.

– Спасибо, – поблагодарила за завтрак и попробовала овсянку. – Не шедевр, конечно… но есть можно. – Это я слукавила, причём безбожно. Каша была невероятно вкусной и без мёда. Я бы приготовила хуже, но Максиму не стоит пока об этом знать. Пусть трудится, совершенствуется. И правду говорят: талантливый человек талантлив во всем.

– Во сколько выступление? – спросила, когда закончили завтракать. Поднялась и собрала тарелки, показывая, что посуду мою я.

– Начало в восемь, но нам надо появиться за полтора часа. Пока грим, пока подготовка, прочие мелочи, – ответил Макс и включил чайник. Он встал рядом со мной, подпирая стол. – Классный комбез, – улыбнулся он и поправил мне лямку. – Ты в нём на кенгуру похожа.

Я усмехнулась.

– Слушай, может, я к началу подъеду? Что мне там полтора часа делать? – спросила, прикидывая, сколько мне времени на подготовку нужно и как поэффектнее шокировать брата?

– С нами поедешь. Хотел тебе за кулисами всё показать, с ребятами интересными познакомить, – настойчиво отрезал Макс.

– Хорошо, – легко согласилась, размышляя, что так даже интереснее будет. – Может, фильм посмотрим, пока время есть? Я потом уйду на пару часов, мне в одно место нужно заскочить.

Макс вопросительно вздёрнул бровь, его взгляд рассеянно блуждал по моему лицу и остановился на моих губах.

– Да, хорошо, – он моргнул и отвернулся. – Какой фильм?

– Может, «Великий Гэтсби»?

– Вы снова говорите на этом каркающем языке? – спросил Мич, вернувшись из комнаты.

Мы переглянулись и усмехнулись.

– Так точно, сэр! – отрапортовал Макс. – Пошёл включать. Жду тебя, – тихо и на русском произнёс он. Звучало слишком эротично, хотя вроде простые слова… Быстро уткнулась в тарелки, отгоняя прочь ненужные мысли.

***

Фильм мы смотрели увлечённо, только пару раз обменявшись репликами опять же касательно фильма. Обнаружила, что смотреть телек с братом совсем не напрягает, а наоборот, расслабляет. Мы словно на одной волне. Эти волны даже Мич чувствует: посмотрит на нас, вздохнёт, словно мы тяжело больные, и уйдёт к себе, ухмыляясь.

Закончив просмотр, я пошла к себе, сославшись на учёбу. Открыла ноут и, правда, немного позанималась: почитала научные статьи о выборе профессии, что наш куратор скинула в твиттере, и, написав матери сообщение, пошла «по своим делам».

– Я ушла, – крикнула из коридора и достала скейт.

Макс выглянул из комнаты.

– Надолго? К шести чтобы дома была, и не гоняй там, – заботливо произнёс братишка. Удивлённо вскинула бровь. – Ну, всё, давай-давай, иди, куда шла, – Макс махнул мне и скрылся.

Пожала плечами и вышла на улицу. Я направлялась в салон, надеясь, что Ирма и Эдуардо не выгонят меня. По пути купила тортик и зарулила в «Лотос».

– Привет! – с порога набросилась на меня Вики. Латиночка, гибкая, словно тростиночка, выплыла мне на встречу и приобняла. – За прической?

– Почти, – уклончиво ответила. – А где Ирма?

– О, она в зале, постоянного клиента стрижёт.

– Птичка, дорогая! Каким ветром тебя занесло? – из-за занавески показался Эдуардо. – Я вышел на твой зовущий акцент, – улыбнулся мужчина. Ух! Не будь он геем… может, сказать ему, что я гей? Я ведь мальчиков люблю, очень люблю!

– Пришла к вам по одному секретному и очень важному делу. Можно обсудить за чашкой чая, – красноречиво приподняла тортик.

– Оу-у… – Эдуардо воровато огляделся и распахнул занавеску. – Залетай, птичка. Попробуем решить твою проблему.

Я улыбнулась и поспешила. Меня провели в маленькое подсобное помещение, в котором было ну очень большое зеркало с трюмо, и усадили за столик. Окон здесь не было.

Эдуардо хозяйственно забрал тортик и достал чашки. Только сейчас обнаружила маленький эклектический чайник и полку с заварками и банкой кофе.

– Рассказывай, – велел парикмахер, опуская пакетик в кипяток.

– Да что рассказывать. Хочу своего братишку… удивить. Мне нужно эффектное появление, чтобы сразить его в самую голову. Я имела в виду сердце, конечно.

– Насколько эффектное? – профессионально уточнил мужчина, разрезая тортик.

– Чтобы прямо ух-х… ба-бах… и пуф-ф-ф… – показала руками «ядерный гриб», чем рассмешила бедного Эдуардо.

– А ты, птичка, с приветом, я смотрю, – беззлобно заметил мужчина. Я усмехнулась.

– В точку. – Пододвинула к себе блюдце и взяла ложку. – Только чтобы потом отмыться могла. И мне не надо, чтобы он голову потерял при виде меня. Типа «вау, какая красотка», а наоборот.

– Любишь ты своего брата, – мужчина покачал головой и сел напротив.

– Вы когда-нибудь просыпались по утрам Чарли Чаплином?

– Нет, – сдерживая смех, ответил он.

– А я просыпалась...

На этом парикмахер решил сдаться, и мы спокойно попили чай, обсуждая политику и прочую муру. Потом мы пошли в зал, где меня усадили в кресло, а в середине действа к нам присоединилась Ирма и приняла активное участие в создании шедевра.

Через два с половиной часа красотка от «Лотоса» была готова. Я смотрела на себя в зеркало и не могла не ржать.

– Не смейся, косметика потечёт, – Ирма шлёпнула меня по рукам.

– Ага, – кивнула, улыбаясь во весь рот. – Максик будет счастлив.

– Жёстко ты с ним, – заметила хозяйка салона.

– Да ладно, хороший панк получился, – отмахнулся Эдуардо и проверил устойчивость моего цветного ирокеза.

– Ух! – не сдержалась и показала отражению язык. Половина моего лица была исписана тушью, изображая какие-то узоры. Рисовали быстро, но получилось красиво. Губы чёрные, на одном глазу белая линза с маленьким чёрным зрачком, уши до самых кончиков усеяны серьгами, цепи на шее и на комбинезоне, одну штанину я разрешила отрезать и распустить бахромой: чего не сделаешь ради любимого брата. На руках чёрные, обрезанные перчатки байкеров и сомнительные татушки. Я блистала.

– Ну, я пошла, – выдохнула, заплатила за работу и попрощалась с мастерами, пообещав потом прийти рассказать, как всё прошло.

Ну, Максик, я иду. Топ-топ…

12.

Глава двенадцатая

Камила

«Главное не заржать…» – единственная мысль, которая билась в моей голове пока я шла к дому. Прохожие смотрели с ужасом, восхищением и даже отвращением. Многим мой внешний вид пришёлся по вкусу. Я даже сорвала парочку приветливых улыбок. Да я сегодня в ударе! Хоть в Милан поезжай на недельный показ мод.

Только не ржать, повторила как мантру перед тёмно-коричневой дверью и нажала кнопку звонка. Фу-у…

– Э-э? – на пороге возник Мич. Только не ржать, повторила в сотый раз, но уголки губ упрямо ползли вверх. – Вам кого? – парень изумлённо вздёрнул бровь и посмотрел, нет ли ещё кого-нибудь на лестничной клетке. Я поджала губы.

– Э-э… в общем… – Ну не могу-у я! Это просто нереально. Я хохотнула и раскинула руки для объятий.

– Обнимемся? – радостно осклабилась, поигрывая бровями. Ой-ой… что-то Мич побледнел.

– Макс… Ма-а-акс! – растерянно крикнул парень и отступил, пропуская меня. – У нас проблемы. Звони в девять-один-один! Нет! Звони падре, будем демонов изгонять. И захвати из комнаты… успокоительное, – обречённо выдохнул парень, когда брат показался в прихожей.

Я растянула губы в приветливой улыбке, показывая все тридцать два зуба.

– Ну что, в театр?

У Макса опустились руки. И челюсть… и глаза… Бог ты мой! Никогда не видела такую крайнюю степень обречённого удивления с примесью недоумения и разочарования!

– Камила… – тихо прошипел брат и угрожающе двинулся в мою сторону.

– Э-э, нет! Только без рук! – выкрикнула и бросилась в свою комнату, но брат ловко поймал меня за талию. – Ты сам это начал, – смеясь, вымолвила и ещё раз взглянула на брата, который расчленил меня взглядом, нашинковал и замариновал на зиму.

– У нас нет времени отмываться… – тихо произнёс Макс, кажется, самому себе и улыбнулся, разглядывая меня. – Скажи мне, мелкая… – он постучал пальцами по подбородку. – Зачем так уродовать себя? Неужели всё ради меня? Столько усилий, – насмехался гад. – Сказала бы, чего хочешь, и я бы дал… – томно произнёс братик и провёл пальцами по моей шее, вызывая трепет. Испуганно отскочила.

– Да пошёл ты, – ответила слишком резко и отступила в комнату. – Это тебе за Чаплина, – решила пояснить и спряталась за дверью. Мне совсем не понравилось, что Макс не так отреагировал, как я того хотела. Ну, ничего, ты у меня ещё понервничаешь. Умник!

– Скажи, чего хочешь… тьфу!.. – передразнила и открыла шкаф. – Вот возьму и пойду в платье, прямо с таким «макияжем»!

***

До театра ехали молча. Макс улыбался, поглядывая в зеркало заднего вида, но я не унывала, намереваясь ещё отыграться. Мич даже не курил, так сильно был шокирован.

Наконец, мы приехали к чёрному входу. Макс бросил в меня куртку и кепку.

– Надень это, – усмехаясь, велел он.

– Вот ещё, – возмутилась и хотела выйти, но Макс заблокировал двери.

– Камила, там у входа фотографы, а также фанаты. Ты же не очень любишь внимание, да? Или может, объявим всем, что мы помолвлены? А что? Это отличный пиа…

– Заткнись, – возмущённо прошипела и схватила куртку. – Ты хоть понимаешь, что кепка не налезет на мою… причёску?

– Это твоя причёска, сестрёнка. Тебе и разбираться, – Макс мне нагло подмигнул и вышел из машины. Вдалеке раздались восторженные вопли.

Божечки! Неужели фаны действительно так себя ведут: как стая сбрендивших шимпанзе?

Замоталась с головой в куртку, а на макушку ирокеза повесила кепку – раз брат так хочет, чтобы я её надела. Будь по-твоему.

Улыбнулась своему безумному отражению и вышла, стараясь как можно ниже опустить голову. Встала за спиной брата, прячась от воплей и вспышек. Ребята раздавали автографы и мило ворковали комплименты восторженным девчонкам.

– Улыбайся, сестрёнка. Тебя снимают, – произнёс через плечо Макс, усмехаясь.

–Интересно, если я отдавлю тебе ногу, как ты будешь улыбаться? Твоя улыбка станет шире? – ядовито прошипела ему в ухо.

– Твой шёпот меня нереально заводит, продолжай, пожалуйста, – насмехался этот извращенец. Вот как можно таким быть?!

– Мистер Градов, – кричал фотограф. – Покажите лицо вашей спутницы! Почему вы её прячете?

– Где спутница? – искренне удивился брат, оглядываясь и продолжая вести меня за руку. Шут!

Брат втащил меня в помещение и закрыл дверь на щеколду.

– Ты была неподражаема, – Макс подмигнул и повёл меня по коридору. На ходу сняла куртку.

– Я не помяла причёску? – поинтересовалась, невинно хлопая глазками.

– Нет, что ты! – заверил братец. – Ирокез просто отличный. Надеюсь, он смывается? – уже серьёзно спросил он.

– Я тоже на это надеюсь, – в том же тоне ответила, но увидев дрогнувшие на лице скулы, сжалилась. – Эдуардо заверил, что три часа отмокания в ванной – и всё станет по-прежнему.

– Кто такой Эдуардо? – вроде чисто из любопытства спросил брат, но мне стало приятно, и я даже позволила себе думать, что это лёгкая ревность. В своих мыслях я могу делать всё, что угодно, и Максу это знать необязательно.

– Ты что! Не знаешь Эдуардо?! – спросила так, словно говорим о президенте РФ. Макс вскинул бровь. – Пф-ф, это же мой стилист! – пафосно ответила, как будто это очевидно.

– Ты ошиблась с выбором профессии, мелкая. Театр многое потерял. Ты неповторима, – искренне похвалил Макс и тепло улыбнулся. В такие моменты мне кажется, что за его улыбкой кроется нечто большее. Или мне просто самой так хочется?

– Это гримёрная, заходи, – брат подтолкнул меня. Мы оказались в небольшом, но очень светлом помещении с множеством зеркал. – Это Кларисса, наш мастер перевоплощений.

Заметила низенькую, сухонькую женщину и радостно оскалилась, протянув руку. Наверное, это божественно, когда полупанк-полугот улыбается.

– Я Камила, сестра Максима. Правда, мы с ним похожи? – невинно поинтересовалась у притихшей женщины. Макс закатил глаза.

– Как две капли воды, – опешив, выдавила испуганная Кларисса. Надеюсь, она не вызовет экзорцистов?

– Как тебе? – спросил Макс, обнимая меня за плечи. Он хочет, чтобы я оценила гримерную или запах его парфюма. Если первое, тогда зачем стоять так близко?

– Мило. Тут столько косметики и париков! – восторженно протянула и потрогала кудряшки золотистого парика. – Признайся, чьи это локоны? Твои?

Макс хохотнул.

– Конечно! Мне идёт блонд.

– Не-а, – я покачала головой, вспомнив Макса, когда он был блондином. – Не-а, – хитро повторила, глядя ему в глаза.

– Сними хотя бы эту линзу, – тихо и почти умоляюще попросил он. – Я не вижу твоих глаз, – произнёс так, словно без них ему жизнь не мила и свет не бел. И продолжает смотреть, загоняя меня в угол, заставляя краснеть и теряться в догадках.

– Чёрт, ладно! – воскликнула, сдавшись. – Я сниму! Только хватит глазеть, – сердито пробубнила и отвернулась. Обойдусь без белой линзы.

Максим

Я был в шаге от убийства…

Мне хотелось нагнуть нахалку… через колено и выдрать так, чтобы задница факелом недели три сияла! У-у, рожа панковская! Как дал бы… леща! Меня этот лик разноцветный в кошмарных снах преследовать будет. Сколько усилий мне стоило не разрыдаться на глазах у этой… заразы! Я знал, что голь на выдумки хитра, но чтобы так!..

Пока ехали до Бродвея, я рисовал в своём воображении красочные картины своей сладкой «мсти». Но почему-то всё сводилось к одному. И это совсем не безобидное шлёпанье ремнём по голой попке Камилы. Может, ну её, эту месть? Ну нет! Этот белый глаз и кольцо в носу я никогда не прощу! А волосы?.. Боги, что она сотворила со своими волосами?! Обнять и плакать.

Мне чудом удалось сохранить жалкие крохи спокойствия и не дать этой мелочи насладиться ликующим чувством победы. Но и тут она оказалась хитра и изобретательна. Каждому, кого мы встречали за кулисами, – а это целая труппа из семнадцати человек, включая Оливию, – она говорила, что моя сестра. Корчила рожи, висла у меня на шее, несла разную чушь, в общем, позорила меня в глазах общественности, насколько фантазия позволяла. А в этом смысле рамок у Камилы не было.

– Здравствуйте, мужчина, – Камила выскочила вперёд, так что я не успел её перехватить, а только виновато развёл руками. – Я вам уже говорила, что сестра этого сеньора?

– Кто вы? – в ужасе спросил наш сценарист-режиссёр. У Дэниала волосы дыбом встали, при одном только взгляде на Камилу. – Максим, что делает здесь это существо?

Камила фыркнула.

– Понимаете, сэр. Это существо… пришло со мной, – признался, стараясь не улыбаться.

– Между прочим, – вмешалась сестрица, – я надела своё лучшее и единственное платье. Обожаю театр! Брат говорит, я могла бы стать актрисой. Как вы считаете, я могу пройти кастинг на роль Джульетты? – Камилла картинно сложила ручки под подбородком и похлопала глазками. Поджал губы, чтобы не рассмеяться. Чувствую, придётся кого-то откачивать. Такого удара наш режиссёр не переживёт.

– Боже упаси, девочка! – почти испуганно воскликнул мужчина.

– Да, вы правы. Я стара для этой роли. Джули было ведь тринадцать, а мне почти восемнадцать. Можно сказать, старая девственница.

У Дэниала дёрнулась щека, я поспешил убрать Камилу с его раскрасневшихся глаз.

– Я потом всё объясню, – быстро проговорил и обхватил Камилу за плечи, уводя подальше. Куда Мич подевался?

– Не смей сажать её в зал! Публика такого не переживёт, – крикнул вслед режиссёр. – Пусть сидит за кулисами.

– За кулисами тоже неплохо, – легко согласилась сестрёнка.

– Ты мне дорого за это ответишь, – усмехаясь, прошипел ей в ухо.

– О да! Меня безумно заводит твой шёпот. Продолжай, пожалуйста, – зараза вернула мне мои же слова. Только бедняжка даже не подозревает, что в тот момент я был абсолютно серьёзен. При воспоминании о шёпоте что-то где-то зашевелилось и подало сигнал о полной готовности. Ну вот, ещё этого не хватало. Не девушка, а катастрофа.

– А кого играет Мич? – спросила мелкая, когда мы шли в костюмерную. Мне пора переодеваться.

– Кассио. Это тот юноша, которого подставил Яго и ранил Родриго. Короче, во всём виновата доверчивость Отелло.

– А кто играет Эмилию – жену Яго? – осведомилась сестрёнка. Удивлённо вскинул бровь. Не думал, что она выросла до Шекспира.

– Её как раз играет Оливия.

– А главная роль у кого?

– А главная, – я толкнул дверь и пропустил девушку, – главная у Эммы. Вот, кстати, и она.

Камила перевела взгляд на подиум, и я буквально заметил, как вместе с ней удивился даже воздух. Сестра вскинула бровь и изумлённо уставилась на меня. На лице читалось: «Что?» – большими такими буквами.

– Дочь нашего режиссера. Дэниала, – пояснил, чтобы все вопросы отпали.

Ну да, у Эммы нос немного похож на горгулий, и, вообще, она словно сбежала с обложки модного журнала для ведьм. Огненно-рыжие пряди торчат в разные стороны, всё лицо усеяно веснушками… и много чего ещё, и дело даже не во внешних данных. Не важно, как девушка выглядит: так наградила природа, нельзя над этим смеяться. Дело в другом. Очаровательно наивное лицо с беспросветной глупостью в глазах никак не могло быть лицом Дездемоны. И вообще быть актрисой. На неё было жалко смотреть, но, надо признать, стилисты и гримёр старались на славу, только вот это выражение детской непосредственности ничем закрасить нельзя, так же как и плохую актёрскую игру. Девушка переигрывала.

– Максим? Это ты?

Ну, в общем, всё ясно. И так всегда. Мне искренне жаль бедняжку: она ведь даже не догадывается, как выглядит на людях. Ей её поведение кажется вполне нормальным. На месте Дэниала я бы отдал девочку в старшую школу, а не на сцену.

– Да, любовь моя! Это я, – склонил голову и выпрямился.

– О-о! Ты шутишь! – обрадовалась девушка, пока помощники затягивали корсет.

Камила так и стояла в изумлении.

– А ваш Дэниал вообще в курсе, что это его дочь? – наконец заговорила сестрёнка. Очень тихо, чтобы слышал только я.

Усмехнулся и кивнул.

– Понятно, – только и смогла ответить она.

– Эмма не плохая, – решил заступиться за девушку.

– Я знаю, – уверенно ответила Камила, повернувшись ко мне. – Просто это отвратительно и аморально. Он как отец должен был уберечь её от общественности, а не выставлять на обозрение. – Камила повысила голос. С удивлением заметил, что сестра искренне негодует. И попадись ей сейчас Дэниал, она его на лоскутки пустит и сделает одеяло.

Камила решительно пошла к подиуму.

– Скажи, у тебя есть друзья?

Эмма задумалась.

– Наверное, есть. Я не знаю. А Спайки можно считать другом?

Кажется, я слышал, как обречённо выдохнула сестрёнка.

– Слушай, запиши мой номер. И когда тебе станет плохо и одиноко, не спеши резать вены, позвони сначала мне. Это очень важно, – серьёзно заявила сестрёнка. Эмма улыбнулась и попросила записать её номер и сбросить вызов – так Камила и сделала.

– Пока, – помахала нам вслед несчастная Дездемона. Придётся её задушить, чтобы не мучилась.

– Ты, когда её душить будешь, тряхни как следует. Ну, вдруг… поможет, – тихо посоветовала Камила, когда мы уже вышли.

– Мне пора, – произнёс, когда привёл сестрёнку на её почётное место за кулисами, рядом с пультом освещения.

– Удачи там, – пожелала она и взгромоздилась на стул.

Почему-то ноги приросли к полу и не желали уходить.

– А татушки отмоются?

– Отмоются, – улыбнулась Камила. – Иди уже, – усмехнулась она.

– Ладно, иду, – хмыкнул и быстро пошёл обратно в примерочную, стараясь даже не думать о том, что подтвердились мои самые страшные опасения: мне совсем не важно, как она выглядит…

Камила

Мавр из Макса получился чудесный. Ему идут чёрные кудряшки и эта свободная белая рубашка с болеро. Мюзикл получился… своеобразный. Учитывая, что это импровизация, да ещё и музыкальная, то на сцене много пели и танцевали. Мне понравился «танец влюблённых». Эмме даже играть не пришлось, её глуповатый взгляд говорил за неё. Убила бы её папашку.

Когда Макс пел перед спящей Дездемоной, что вроде не хочет убивать, ведь так прекрасна, но всё же надо, чтобы больше никому навредить не могла, мне показалось, что поёт он для меня. Иначе, как объяснить этот мимолётный красноречивый взгляд? Думаю, всё-таки с ирокезом – это я перестаралась.

После первого акта ко мне подошёл Мич, который Кассио.

– Ну, как тебе? – спросил парень, подпирая попой стол.

Макс вернулся с водой, было видно, как ему жарко. А ему ещё переодеться надо и грим подправить.

– Ничего так, – улыбнулась и забрала у брата воду. Поднялась, чтобы размять ноги.

– Совсем обнаглела? – усмехнулся братец.

– Хочу мороженого, – ответила, когда попила. – Много ванильного мороженого с шоколадной крошкой.

– Можем после выступления заехать в нашу кафешку, – предложил Мич.

– Да, давайте, – согласился брат. Я порадовалась, что у меня такие покладистые и благовоспитанные соседи.

– Есть хочешь? – наклонившись, спросил Макс.

– У нас всего полчаса, а не два, – усмехнулась.

– Ерунда. Пойдём, – Макс потянул меня за руку и повёл по коридору в буфет. Скоро я привыкну ходить с ним за ручку.

– Тебе не стыдно со мной? – почему-то меня взволновал этот вопрос.

Брат хмыкнул.

– Хочешь, я оближу твоё лицо на глазах у всех? – хитро спросил он.

– Не стоит. Вдруг отравишься краской раньше времени, а я ещё не всю свою фантазию израсходовала.

– Боюсь представить!

Мы вошли в маленькое, но уютное кафе для персонала. На нас тут же обратили внимание. М-да… эффектная парочка: панк и Отелло. А что? Звучит, как заголовок нового мюзикла. Надо предложить Дэниалу.

– Я только кофе, – успела вымолвить, но Макс уже делал заказ, лукаво улыбаясь, как нашкодивший котёнок.

– Два чизкейка, пожалуйста, мадам, – галантно попросил парень. Буфетчица пышных форм кокетливо улыбнулась. – Я знаю, что тебе поможет, – а это уже мне.

Пока ждали заказ, старалась не думать на тему, почему Макс так заботится обо мне, почему мне с ним так легко, так просто. Нравится говорить, нравится смотреть ему в глаза, на него: как играет, как двигается… Как дёргаются губы в улыбке, как появляются забавные ямочки на щеках, как чёлка падает на один глаз. Ну, когда на нём нет этого парика.

– Я хочу тебя куда-нибудь сводить, – внезапно произнёс Макс, в упор смотря на меня.

Обнаружила, что уже принесли заказ и брат съел половину. Моргнула, прогоняя наваждение.

– Зачем? – не поняла я.

– Ну, ты же не видела город. Никуда не выбиралась, – Макс потёр шею, затем кончик носа… он что, волнуется?

– Прогулка? Ты и я? Думаешь, это не опасно?

Брат усмехнулся и протянул мне на ложке пирожное. Вздумал меня кормить? Ладно. Молча съела кусок, даже не задумываясь о вкусе. Обидно: я ведь люблю сладкое.

– Посмотрим, – уклончиво ответила, опасаясь что-либо обещать. – Посмотрим, как со временем будет, а там решим. Идёт?

Брат кивнул. Мы молча доели, я пошла на своё место, а брат побежал в примерочную.

***

Выступление прошло хорошо и благополучно. Ни одна Дездемона не пострадала. Зал рукоплескал. Заметила очень много молодёжи среди зрителей. Точнее, девушек. Наверное, все поклонницы Градова. Парню понесли цветы, игрушки, открытки и прочие сувениры. А он улыбался, кланялся и снова улыбался, пока не опустили занавес. Мичу тоже перепало внимания, а актрисам достались цветы.

Вообще, мне понравилось: и как пели и как танцевали, – но всё-таки классика есть классика.

Ещё час я промаялась в гримёрной, ожидая пока парней приведут в человеческий вид. Под конец не выдержала и пошла на улицу, забрав у Макса ключи от машины. Села за руль и включила музыку. По радио пела Аврил, и я стала тихонько подпевать. Около входа образовалась ещё большая толпа поклонниц и фотографов.

Наконец ребята вышли, и тут их сразу атаковали: фанатки спикировали с мест и загудели, как потревоженный улей. Я решила развлечься. Макс дал понять, что не стесняется меня. Ну, посмотрим, насколько.

Закрыла машину и нагло двинулась сквозь толпу. Меня пытались отпихнуть, наступали на туфли, но где наша не пропадала? Тем более, когда бронепоезд наметил путь.

– Максим! – истерично воскликнула я, привлекая внимание толпы и фотографов. В сумерках сверкали вспышки. – Максим! Я твоя фанатка! Я назову сына твоим именем! Я сделала тату с твоим лицом у себя на ягодице!

Фотографы заработали активнее, а я тянула руки к своему кумиру. Мич обречённо закрыл глаза рукой и постарался не ржать.

– Давай поженимся?! Нет? Тогда селфи? – хитро оскалилась и повисла на шее брата, расталкивая других девчонок. Как меня только не обозвали…

Достала мобильник, сделала пальцами панковский жест, высунув язык, и сфотографировала нас.

– Я убью тебя, – ласково прошептал братец, улыбаясь всем вокруг.

– Дома поговорим, – в том же тоне ответила и вернулась в толпу. – Ты мне снишься, Максим! Когда я заработаю много денег, я назову улицу в твою честь и построю памятник! – подмигнула и пошла в машину, напевая себе под нос: – «А ты уже взрослый… твои девчо-о-онки как с картинки! А ты уже взрослый, ты больше не лю-у-убишь группу «Краски». – Мой старший брат сегодня повесится… – А-а-а-а-а… а-а-а-а…

13.

Глава тринадцатая

Камила

– Ну что там насчёт татуировки? Где она у тебя? На заднице, говоришь, – Макс полез мне под платье, намереваясь взглянуть. Я с диким хохотом отбивалась на заднем сиденье машины. Оставив двух идиотов развлекаться там, Мич привычно сел за руль.

– Отстань, поп-звездишка! Фанаток своих лапать будешь! – пытаясь быть грозной, выкрикнула и взвизгнула, когда брат начал меня щекотать.

– Я тебе покажу «поп-звездишку»! Отшлёпать тебя мало! У-у, зараза! – Макс беспощадно щекотал под рёбрами, а я извивалась ужом у него на коленях. Не стоит упоминать о том, что мне безумно приятно находиться вот в таком положении, но противный червяк совести кричал что-то типа: «Он твой брат! Как ты можешь? А как же предки? О них ты подумала?!». Итог: всё настроение сразу в трубу.

– Градов, – сухо произнесла, убирая руки парня со своих боков. – Всё, отвянь. Как ребёнок, чес-слово!

Макс изумлённо вскинул бровь.

– Ты чего, старуха? Совсем страх потеряла, или тебе краской мозги выело?

– Ага, – безразлично отмахнулась и села нормально, поправив платье. Макс недоумённо прищурился и откинулся на спину.

– Скоро у нас концерт…

– О! Даже не начинай! – пригрозила, резко обернувшись, и угодила в объятия брата.

– Ага, попалась! – коварно произнёс он и снова схватился за мои рёбра.

– Ты жулик! – смеясь, воскликнула я. Шлёпнула брата по спине и отпихнула от себя. – Жулик! Прав Олег, говоря, что тебе от него только внешность досталась, – произнесла и осеклась. Бли-и-ин… я ведь до сих пор не знаю, что произошло у родителей Макса и почему он остался с отцом.

– Прости… – тихо прошептала, положив руку ему на колено. – Я балда, – виновато улыбнулась, заглядывая в светло-зелёные глаза.

Макс усмехнулся и покачал головой, взяв мою руку. Внутренне содрогнулась и тихо сглотнула.

– Ты неподражаема. Непосредственная оторва, плевавшая на мнение окружающих: можешь любого отправить так далеко, что он поразится необъятностью нашего мира, – но при этом очень чуткая и добрая. Как так получилось, Камила? – грустно ухмыляясь, спросил Макс. И я могу только догадываться, к чему относится эта грусть…

– Я не знаю, – неопределённо пожала плечами. – Ну, природа там, гены… А ты вовсе не самовлюблённый эгоист, коим я тебя считала, – добавила, смущённо улыбаясь и пытаясь вытащить руку из захвата. Макс теребил мои пальцы.

– Моя мать – известная британская актриса. Живёт в Лондоне, – тихо и внезапно начал он, не глядя на меня, продолжая держать за руку, – … я ненавидел себя за то, что так похож на неё. Что мне нравится музыка, нравится театр… что я такой же артистичный, весёлый, как она…

…Она бросила отца, потому что он мешал ей веселиться, жить полной актёрской жизнью, купаться в лучах софитов и всеобщем внимании. Она считала его обузой, барьером между ней и сценой… а отец… он ведь любил её, души в ней не чаял! Да, он военный, деревянный во многом, но он делал всё для неё на пределе своих возможностей: она ни в чём не нуждалась… Был суд, затеянный матерью: она играла на публику, хотела показать, какая она любящая и несчастная мать, привлекала внимание общественности, сделав из развода настоящий фарс. Под вспышками фотокамер и диктофонами репортёров я чувствовал себя забитым животным. Каждый хотел узнать моё мнение, сделать из слов ребёнка сенсацию: я до школы не мог нормально дойти.

Я ничего никому не сказал… просто остался с отцом, и это было моё решение. Знал, что меня ждёт жизнь, полная переездов, казарменного режима, что многое придётся делать самому: стать взрослым, ответственным и самостоятельным, – но всё равно остался с ним. Не в пику матери. Просто я ей был не нужен, а отцу нужен, хотя он этого не говорил и не вставал между нами. «Я приму любой твой выбор, сынок», – говорил он. И я не ошибся.

Одно время я хотел стать военным, назло ей, себе, назло судьбе, но отец не дал мне этого сделать. Он научил принимать себя таким, какой я есть. Изо дня в день, каждое наше раннее утро, он говорил, какой я особенный и уникальный. Что нельзя из-за предрассудков отказываться от себя, что я должен быть выше обид, лучше… и это говорил человек, который полжизни отдал другому, а его так унизительно растоптали… как мне казалось. Но на самом деле, таких людей нельзя растоптать. Они выше этого.

Я полюбил себя и не считаю, что похож на мать. Я – это я. В мире миллиарды людей с такими же талантами, способностями и схожими характерами, но это не делает их близкими. С тем же успехом я похож на Бреда Питта или, может, на Анджелину Джоли… Как считаешь, мелкая: я похож на Джоли?

Я так задумалась, проникшись рассказом, и не сразу поняла, что ко мне обращаются.

– Ага, вылитый, – рассеянно ответила. Чёрт… я совсем не думала, что Макс… что он настоящий, думающий, хоть и придурок временами и жуткий бабник, но как человек… он человек.

– Это всё лирика, – усмехнулся он и открыл дверь. Оказывается, мы уже приехали. Мич подозрительно косился на нас, ведь всю дорогу мы говорили на «каркающем языке», чего обычно не делали в его присутствии, чтобы не обидеть.

– Не грузись, друг. Этой заразе я не выдал ни одного секрета, только то, что ты носишь трусы в сердечко и мечтаешь поцеловать Бритни Спирс, – весело произнёс Макс, извиняясь таким образом. Я уже заметила за ним такую особенность. К тем людям, которые ему не безразличны, он всегда проявляет повышенное внимание, хоть и своеобразное. Оправдались мои худшие подозрения: я ему не безразлична…

***

Кафе было подвального типа, в одном из жилых домов, но до чёртиков и восхищённых вздохов уютное и романтичное. Синий приглушённый свет, пол с подсветкой, приятная музыка, каждый столик как будто в отдельном закутке с мягкими полукруглыми диванчиками из красной кожи. Мимо порхают приветливые официанты в красно-чёрной форме.

– Добрый вечер, – с улыбкой нас встречает хостес, высокая шатенка: её волосы стянуты в хвост на затылке, красная блузка расстёгнута на пару верхних пуговиц, слегка приоткрывая вид на полную грудь. Взгляд серо-зелёных глаз спокоен, лишь задорные искорки выдают волнение от встречи с кумирами. Видимо, девушка хорошо знает ребят. Ну да, Мич же говорил, что это «их кафешка».

– Стейша, – улыбнулся Мич, так как Макс в это время игрался с моим ирокезом. Кажется, ему было всё равно, что на нас смотрят. – Нам столик в углу, рядом с аквариумом.

– Пройдёмте за мной, – вежливо произнесла Стейша, но улыбка на её чудесном личике немного померкла.

– Что ты там нашёл? – не выдержала я и вскинула голову, Макс всё же выше меня, даже несмотря на мои каблуки.

– Не знаю, – пожал он плечами, улыбаясь, как мальчишка. – Просто интересно, на чём он держится. А волосы не сломаются? Это лак?

Вымученно закатила глаза и села в угол, забрав меню. Посетители, а их тут было много, все с интересом поглядывали на нас. Макс то и дело приветливо улыбался, как, впрочем, и Мич.

– Возьми молочный коктейль, он тут суперский, – посоветовал Макс, наклонившись к моему уху. Этот гад занимал всё моё личное пространство, заставляя чувствовать неловкость от прикосновений. Я слишком остро стала реагировать на присутствие брата, это пугало, раздражало и провоцировало… да, именно так. Мне хотелось узнать, почему? Почему именно он, чёрт возьми? Не придурок Дастин: ведь он тоже красив, вкусно пахнет, модно одет; не Мич, который даже лучше Дастина; не Кирилл – мой друг, верный и преданный как мышиный хвост, – а именно мой брат?

– С мороженкой я пью только латте, – хмыкнула, перелистнула меню и сделала заказ.

– Мне как обычно, – попросил Макс, когда к нам подошла официантка по имени Элиза, судя по взгляду, девушка тоже фан Градова. Господи, да сколько их?!

– А мне крем-брюле и апельсиновый сок, – заказал Мич и лениво откинулся на спинку. Он всегда такой спокойный, умиротворённый. Ну, кроме тех моментов, когда зовет нас идиотами.

– Что насчёт концерта? Он через неделю, – спросил Макс, не глядя на меня: он что-то делал из красной салфетки.

– Отстать старуха, я в печали, – отмахнулась и потёрла переносицу. Устала немного, и лицо уже болело от краски. Кожу слегка стягивало – неприятное ощущение.

Мич усмехнулся. При нём мы всё же старались говорить на английском.

– Кам? – хитро протянул Макс. Перед моим лицом вырос салфеточный цветок.

– Уже даришь цветы? – якобы удивилась, но подарок приняла, даже понюхала для вида.

Вот поражаюсь я лёгкости брата. Он такой… такой… такой свободный!.. Всё для него в радужных красках, кажется, он даже не задумывается о своей жизни: так просто всё в ней. Его движения, действия, слова – будто у него вообще не бывает ни забот, ни переживаний, ни тяжких размышлений. Есть просто Макс и жизнь.Человек, который не наступает на грабли. Даже я на его фоне кажусь чопорной, или мне так кажется?..

– В чём ты пойдёшь на концерт? – снова пристал неугомонный дьяволёнок.

Я, правда, не хочу ни на какой концерт. Все толкаются, потеют, кричат, топчутся. Зачем? Полюбоваться Максом, какой он на сцене? Вообще считаю, нам надо ограничить наше общение, а не наоборот. Да, нам офигенно легко вместе, но в этом и есть основная загвоздка. Как бы не стало «слишком» легко.

– Ма-акс, – в том же тоне протянула я. – Я не пойду, – улыбнулась, поджав губы. Мич внимательно следил за нашей перепалкой.

– Пой-дёшь, моя дорогая сестрица, – констатировал он и нагло ухмыльнулся. – Пора возвращать долги, Камила.

– Какие долги? – нахмурилась, выгнув бровь.

– Желание, – тихо выдохнул он рядом с моим лицом. – Помнишь?

Я сглотнула.

– Это моё желание. Ты пойдёшь на наш концерт и уйдёшь оттуда вместе с нами, не раньше.

– Ну, ты и гад! – усмехнулась и отодвинулась. Нам принесли заказ. Точнее, Максу и Мичу, а мне нет.

– Надеюсь, они не плюнут мне в чашку? – спросила чисто риторически.

Мич усмехнулся и покачал головой.

– Я бы не рискнул, – улыбаясь, ответил парень. Он размешал ложкой своё мороженное в прозрачной вазочке и попробовал.

Максу принесли ванильное и тоже латте, да этот парень издевается!

– Ладно, так и быть, покормлю тебя, раз не хотят нести твой заказ.

Не успела возразить, как парень уже сунул мне ложку под нос. Тихо засопела, но мороженку съела, вытерев уголки губ салфеткой.

– Привет, – раздался тягучий и мелодичный голос. – Можно к вам?

Я подняла взгляд и уткнулась в длинные ноги, обтянутые чулками телесного цвета. Ладно, попробую посмотреть выше. И снова ноги. Фантастика! Эти шпалы что, нескончаемые? О, юбка! Отлично, что она есть. А, нет, это платье. Маленькое чёрное платье с открытым верхом без бретелек. Так вот, на чём оно держится: грудь. Размера третьего, наверное. Ну, ничего такая, красивая. И девушка тоже. Платиновые и абсолютно гладкие волосы, водопадом покрывали плечи и доходили до пояса. Большие серые глаза, красиво подведены чёрным карандашом, тени хорошо подобраны и губы пухлые, кажется, даже натуральные…

– Виктория? – слегка удивился Макс. – Не ожидал, – несколько растерянно произнёс парень. Его взгляд мигом переменился и потух, став непроницаемым: никакой мальчишеской весёлости в нём больше не было. Вот странно, казалось бы, мне какое до этого дело, но факт того, что эта… женщина… испортила брату настроение, невероятно меня взбесил.

– Я тут с Джереми, решили зайти, и тут ты… – заметно волнуясь, произнесла девушка. Мич вроде лениво ел мороженое, но я заметила, как напряглись скулы на его лице. Да что с этой блондинкой не так? Напряжённая атмосфера стала раздражать. Это не для меня, я же интроверт, мне нужно спокойствие, тишина и уют.

– Удачи вам с Джереми, – небрежно бросил Макс и снова повернулся ко мне.

– На чём мы там остановились?

Но ему не суждено было договорить. Блонди тронула его за плечо, привлекая внимание.

– Нам скучно, вам я вижу тоже не очень весело, – иронично усмехнулась блондинка, заполняя мою личную шкалу выдержки. Эмоции просто плескались через край, грозя затопить кафе. Сначала мороженое не несут, теперь эта… – Мы могли бы посидеть вместе. Как ты на это смотришь? – не унималась нахалка с третьим размером груди, демоны поимей её в уши.

Может плеснуть ей на платье кофе? Нет, слишком вульгарно. Укусить? Нет, ещё в клинику сдадут. М-да… думай, Камила, пока он не согласился.

– Макс, я беременна…

Та-да-да-дам… Все взгляды обращены ко мне, я краснею, опускаю взгляд в стол, стараюсь не рассмеяться и думаю, что я, мать вашу, делаю?! Но так как ответа нет, а слова уже произнесены…

– Сюрпри-и-из… – заключительный аккорд: я жду оваций.

– О-о… – произносит Мич, выронив ложку. Макс смотрит мне в глаза и, кроме них, я ничего не вижу, тону в этой зелени, пытаясь ухватиться за край, но скольжу вниз…

В глазах брата вижу понимание и благодарность. Много-много благодарности и щемящей нежности. Он подмигивает мне и медленно склоняется к моим губам… замирает… опаляя дыханием кожу. Я должна оттолкнуть его, но не в этой игре, не сейчас: чувствую, что нужна ему.

– Спасибо… – шепчет, касаясь губами моих. Подавляю стон и боюсь пошевелиться. Максим касается моего лица, его рука дрогнула…

– Ладно, я, видимо, не вовремя, – разочарованно произносит девушка, и я слышу стук её каблуков, но никто из нас не шевелится. Я чувствую это нереальное притяжение и как искрится воздух между нами. Мы оба потеряли контроль. Макс судорожно выдыхает, сильно сжав челюсти, и отодвигается. Я готова кричать. Без него так… пусто. Божечки…

Мир стремительно вращается, я злюсь на эту долбаную карусель и не могу унять биение сумасшедшего сердца. Почему так трудно дышать? Я умираю? Пульс разбивает виски, я смотрю в стол, ничего вообще не соображая, хочу очнуться, прийти в себя…

– Ваш заказ, – сквозь пелену ядовитого тумана доносится сладкий голос официантки. Поднимаю рассеянный взгляд и улыбаюсь, как последняя дебилка. Как. Же. Мне. Плохо. Чёрт…

Замечаю грудную клетку Макса: она высоко и прерывисто вздымается; он смотрит на свои руки, Мич на нас – мы все в каком-то ступоре.

– Всё. Занавес, – наконец произношу и легонько стучу брата по ноге, чтобы выпустил меня. – Я в туалет, – произношу и на ватных, непослушных ногах быстро иду в дамскую комнату через весь зал. За мной следит та самая блонди, ну и фиг с ней. Пусть только рискнёт сейчас подойти… я не в состоянии вести конструктивный диалог. Меня, кажется, убило. Любовью. Билять…

Максим

Нет смысла задавать себе вопрос, что это было. Я не маленький мальчик и отлично знаю, что происходит между мужчиной и женщиной: я чуть не поцеловал свою сестру. Очень жаль, что не поцеловал… и это уже не первый наш недопоцелуй. Но, чёрт возьми, что было это?! Это – я имею в виду звенящие искры, рассекающие воздух. Думал, что сдохну прямо здесь: очень похоже на инфаркт миокарда.

И даже сейчас, когда Камилы нет рядом, я продолжаю прерывисто глотать воздух, слыша только барабанную дробь в висках. Кровь так прилила к голове, что она, кажется, сейчас лопнет.

Мич тактично сделал вид, что ничего не видел: спасибо ему за это огромное, я просто не в состоянии что-либо объяснить. Может, где-то был взрыв и меня контузило? Потому что как объяснить то, что я всё ещё вижу голубые, как небо, глаза, слышу глубокое дыхание, чувствую тело и запах Камилы?..

– Ты серьёзно? – выдернул меня и вернул в реальность визгливый голос. О, где-то я это уже слышал. Повернул голову и ухмыльнулся, увидев почти взбешённую Викторию. Представляю, что с ней творится. Её, наверное, душат праведный гнев и ревность, а также задетое самолюбие. Как же так, Максим Градов и…

– Неформалка? Ты серьёзно? – порывисто шипела блондинка. – Что с тобой стало, Макс? – горько усмехнулась девушка.

– Не говори так, словно знаешь меня лучше других, – тихо ответил, ковыряя мороженое. Виктория добилась своего: все взгляды были прикованы к нам. Чёрт! Ещё скандала не хватало.

– Не говорить? Да ты никогда бы штаны не снял, если нет презерватива: безопасность и осторожность всегда для тебя были самым важным, а тут беременна! И кто?..

– Девушки… вечно вы любите устраивать представления, – откинул ложку и посмотрел на когда-то мою девушку. Да, мы недолго встречались, и вряд ли эти встречи можно назвать отношениями. Она ничего не просила, я не обещал, но в один прекрасный день выяснилось, что я обязан на ней жениться. С какого такого перепуга – я так до сих пор и не понял. После моих вежливых объяснений, что малышке ничего не светит, девушка сильно огорчилась и сворачивала мне кровь в течение полугода, чем сильно напомнила мою мать: скандалы, пресса, публичные истерики, обвинения…

– Представления? – Вики нервно дёрнулась, её лицо перекосила обида. Я бы поверил, но эта девушка полна желчи и вряд ли любит кого-то, кроме себя. – Ты сидишь и целуешься с какой-то панкушкой!

Я дёрнулся. Меня буквально подбросило от вспышки ярости, и мне чудом удалось не сорваться.

– Не смей говорить о Камиле в таком тоне, – отчеканил, глядя девушке в глаза. Мы боролись взглядами, пока Виктория не усмехнулась.

– Да ты любишь её! – то ли спросила, то ли констатировала. Не важно. Но эта фраза заставила меня задуматься. – Поверить не могу! Ты же чуть ли не сыпью покрывался при слове «люблю», – Виктория откровенно устраивала фарс и распалялась всё больше. Надо забирать Камилу и уходить отсюда, вечер безвозвратно испорчен.

– Не ваша блондинка? – раздался музыкальный голос Камилы. Приятное тепло разлилось в груди, я улыбнулся, как больной, глядя на мою сестрёнку, что держала за рукав растерянного Джереми. Откуда она его притащила? А может, вечер не так уж и потерян...

– Ваша? – Камила вздёрнула бровь. Парень смотрел на неё почти с ужасом, но кивнул. – Тогда забирайте и держите на коротком поводке. А то… бегает, гавкает, на прохожих кидается. Неуравновешенная сучка. Течка, наверное? – и всё это таким беспристрастным и спокойным тоном, как будто речь и правда идёт о собаке. Думал, Виктория её ударит, но, видимо, мозг у неё все же есть. Потому что девушку с таким лицом я бы не рискнул ударить.

Мич закашлялся и потянулся за соком. Виктория покраснела до кончиков волос и просто задохнулась от возмущения.

– Мне позвонить в службу отлова животных? – невозмутимо поинтересовалась сестрёнка у застывшего Джереми.

– Пойдём, – хрипло произнёс парень и взял Вики за руку: блондинка споткнулась и пулей вылетела из кафе. Воцарилась полуминутная тишина. Завтра, наверное, что-нибудь интересное про нас напишут. Хорошо, у нас пока нет продюсера, а то… пришлось бы объяснять.

– Ты съел моё мороженое? – как ни в чем не бывало произнесла Камила, уставившись на меня. Словно не было этих вспышек молний, криков и некрасивых разборок… так просто: пришла и спросила про мороженое.

Мы с Мичем одновременно посмотрели на Камилу, потом друг на друга и дико заржали: я даже повалился на диванчик, до такой степени было всё нелепым – как сцена фильма из тупой американской комедии.

– Всё! Больше не могу, – простонал Мич, вытирая слезы. – Поехали домой?

– Да, поехали, – легко согласилась сестрёнка. Уже привычно забрала у меня ключи от машины и пошла на выход, пока мы рассчитывались.

– Она спасла твой зад и наше настроение, – уже на выходе прошептал друг.

– Знаю, – бросил через плечо.

– Дважды, – усмехнулся он. – Я же говорил тебе, она классная.

И это я тоже знаю…

14.

Глава четырнадцатая

Максим

Я не мучал себя думами, не хватался за голову с мыслями «что теперь делать и куда бежать», я просто принял тот факт, что Камила мне нравится, решив действовать по обстоятельствам. Но на рожон не лезть. В нашей с Камилой ситуации недопустимо быть легкомысленными, с ней нельзя завести интрижку, переспать и бросить. Сегодня нравится, завтра не нравится – всякое может быть. Я всё же больше реалист, а не утопист. Не хочу наделать ошибок, о которых придётся сожалеть. С этим и уснул.

Утром встал чуть раньше, так как нам с Мичем надо показаться в школе, засветить свои физиономии, показать, что мы всё ещё живы и готовы учиться. Только столкнувшись на кухне с заспанной и отмытой Камилой, вспомнил, что ей тоже сегодня на учебу.

– Я подвезу тебя, – бросил, проходя в ванную. Сестрёнка оторвалась от плиты и проводила мою спину взглядом лечащего врача: заботливым и сочувствующим. Наверняка опять станет упрямиться. Надо найти универсальный рычаг давления на эту девчонку, чтобы не придумывать каждый раз что-то новое.

Принял душ, наскоро обтёрся и вышел. Камила как раз накрывала на стол. При виде меня девушка закатила глаза и со словами «прикройся!» бросила в меня полотенце, которое я поймал на лету.

– Предлагаешь прикрыться вот этим? – иронично выгнул бровь, демонстрируя маленький прямоугольник вафельной ткани. – Чем тебе трусы не угодили?

Камила поджала губы.

– Хорошо, – спокойно выдохнула она и принялась снимать пижамные штаны. О, Господи!

Прыгнул через всю кухню, ухватил за резинку штанов и потянул их наверх, замечая прикольные трусы шортиками с кисками и сердечками.

– Что ты делаешь? – испуганно прошептал, оглядываясь, не вышел ли Мич.

– Собираюсь ходить в трусах, – хмыкнула зараза. Почему от неё вечно так вкусно пахнет?.. Кокосом, немного ванилью и даже шоколадом. Вся такая сладкая… Нет, я не о том думаю.

Я усмехнулся и отступил назад, примирительно выставляя руки.

– Ладно, я понял, супер-пупер шантажист. Я надену штаны, – развернулся и бросился выполнять обещание, пока она ещё чего-нибудь не удумала.

Я опасался, что Камила после вчерашнего будет меня избегать, зажмётся и мне придётся её выковыривать из панциря, но, судя по всему, она слишком умна для этого или ей просто пофиг. Но в последнее я отказываюсь верить: ведь сам видел её глаза, это безудержное желание, слышал сбивчивое дыхание…

Из комнаты я вышел вместе с Мичем, оба в брюках и рубашках, с рюкзаками за спиной. Камила наливала чай.

– У-у-у, – Мич присвистнул, оглядывая сестрёнку с головы до ног и обратно. Безжалостно стукнул его кулаком в плечо.

– Эй, это моя сестра, – тихо напомнил, чтобы Камила не услышала.

– Ну, не жена же, – усмехнулся парень, хитро прищурившись.

– Не вздумай провоцировать меня, – пригрозил я и пошёл к Камиле, выяснять, что это такое на ней надето.

– Где твои шорты, футболка и кеды? – отодвинул стул, сел и придвинул ароматную кашу.

– И тебе доброе утро, – лукаво улыбнулась сестрёнка, поворачиваясь лицом. – За сегодняшнее утро ты сказал две фразы – и ни одного приветствия. Где твоя хвалёная вежливость, братишка? – насмешливо произнесла зараза, размешивая чай.

– Доброе утро, Камила Сергеевна, – учтиво склонил голову и отсалютовал ложкой с кашей. – Где твоя нормальная одежда, братишка? – передразнил я.

– Я успел? – спросил Мич, усаживаясь за стол. – О, вместо попкорна каша. Отлично! Подойдёт, – он взял ложку и приступил к еде. – Ну, вы продолжайте, не буду отвлекать.

Мы хмыкнули и вернулись к «разборке».

– Чем тебе не угодила эта?

Я скривился, показывая своё отношение.

– Это вообще-то форма. Слышал о таком? Я учусь в одном из самых крутых университетов мира: думаешь, меня пустят на занятия в шортах и футболке? По уставу полагается клетчатая юбка, блузка с эмблемой университета на груди, гольфы и туфли. Сама не в восторге, но что поделать? – Камила развела руками, поправила короткую – на мой взгляд – юбку и села.

– Я тебя отвезу, – напомнил на всякий случай. А то сестрёнка такая… рассеянная, может и без меня уйти.

– Тебя заклинило? У меня есть транспорт: четырехколёсный.

Я чуть ложку не выронил.

– Ты собралась в этой одежде ехать до универа на скейте?!

– Что в этом такого? – удивилась Камила.

Она ещё спрашивает! Я и сам не знаю «что», но мне это не нравится.

– Мелкая, мы едем на учебу – от моей школы до твоего универа только дорогу перейти. Дай мне, пожалуйста, нормально отучиться весь день, а не теряться в догадках: доехала ты, не доехала, убили, изнасиловали…

Камила приподняла брови, но комментировать не стала.

– Ладно. Тоже мне, капитан Америка.

– Во сколько заканчиваются занятия?

– Не знаю ещё, по идее в три, но мне надо в библиотеку и, возможно, на семинар – ещё точно не знаю.

– Напиши, как узнаешь, заберу тебя.

Камила ухмыльнулась.

– Ты же не станешь вечно меня подвозить-отвозить?

– Посмотрим, – задумчиво ответил и рассмеялся, видя её растерянную мордашку. – Не дрейф лягушка, болото близко, – щёлкнул мелкую по носу и пошёл мыть тарелку, размышляя как мне вытащить её на прогулку.

Камила

Макс удивлял. Вот честно. Он умудрялся вести себя как братец-балагур: легко, беззаботно, подшучивая и подкалывая, – и в то же время, его отношение неуловимо изменилось. Появилось больше заботы, скрытой за шутками. Чуткости и внимания…

Но меня терзали сомнения. Казалось, я сама себе всё это придумала, выдала желаемое за действительное. Но кто я ему, чтобы требовать от него всё это или даже ждать? Кто? Никто, просто сводная сестра. Занятия самоанализом – не мой конёк.

Я махнула на это рукой и решила плыть по течению. По крайней мере, пока течение куда-нибудь меня не прибьёт. И главное, не разбиться о камни…

– Позвони мне, как освободишься, – попросил Макс, подъехав прямо к моему универу. Я выглянула в окно.

– Чёрт… – тихо шикнула, но брат услышал.

Он вытянул голову и тоже заметил.

– Я провожу тебя, – решительно произнёс он.

– Какой в этом смысл? Не думаю, что Дастин после субботы станет ко мне приставать. Кажется, даже те, кто не знал, что мы якобы встречаемся, поверили в это, – резонно заметила.

– Даже я поверил, – как бы между прочим произнёс Мич, глядя в окно.

– Мелкая, таких, как Дастин, преграда в виде парня не остановит. Так что давай не бузи и выдворяй свой красивый зад из моей машины.

– Ты сказал «красивый»? – слегка опешила и вышла.

– Я сказал? – удивился Макс, выходя следом. Дастин заметил нас и нагло подмигнул мне. – Это Мич сказал! Как тебе не стыдно, Мич? Это же моя сестра! Пф-ф, – Макс красноречиво хлопнул дверью и подошёл ко мне.

– Ну, ты и… актёр! – поразилась я, вовсю улыбаясь.

– Да, малышка, я такой неотразимый…

– Болтун ты неотразимый, – усмехнулась, стукнув его по плечу.

Многочисленные студенты с интересом на нас посматривали. Многие девчонки узнали Градова, и уже робко шли следом, умилённо хихикая. На меня накатила злость. Теперь они всюду будут за нами ходить? И так всегда?

– Слушай, – раздражённо потянула брата за край его клетчатой рубашки. – Иди в машину. С тобой невозможно ходить.

Макс нахмурился, но тут же хитро мне улыбнулся.

– Не ходи, – пожал он плечами и, подхватив на руки, понёс к дверям универа. – Извините, девочки, руки заняты. Все автографы потом, – весело произнес Градов, поднимаясь со мной по ступенькам.

Я залилась краской и старалась придерживать юбку. Что он творит вообще?

– Ты портишь свою репутацию, – тихо шиплю ему в ухо. – Тебя перестанут слушать влюблённые девчонки.

– Не аргумент, – отмахнулся Макс. – Девчонки не перестанут, пока умеют мечтать. А как известно, все девчонки мечтательницы.

Макс поставил меня на ноги и сам поправил мне юбку и блузку.

– Всё. Веди себя хорошо, будь умницей, делай, что тебе говорят преподаватели, и после учебы нигде не задерживайся, – голосом заботливой мамочки отчеканил брат и поцеловал меня в лобик.

– У меня будет несварение, – скривилась и показала пальцами, что тошнит. Макс хмыкнул и взлохматил мои волосы.

– Так тебе намного лучше, – заметил он, весело улыбаясь. – До вечера, – махнул мне на прощание и скрылся за большими дверями.

Мне совсем не понравилось это новое и противное ощущение тоски. Откуда оно выросло? С чего бы? Мы ведь даже не целовались. Так и не поцеловались…

Развернулась и пошла искать двести вторую аудиторию, лавируя между весёлыми студентами.

***

Вводные лекции подняли мне настроение. Я с удовольствием послушала нравоучения для первоклассников на тему: как важно учиться, быть личностью и найти своё место в жизни. Была впечатлена мягким тоном преподавателей, их улыбчивостью и неподдельной радостью, словно они действительно счастливы работать с гормонально неуравновешенными подростками.

Отовсюду сыпались пошлые шуточки, лились разговоры о сексе, вечеринках и месячных. У меня уши в трубочку заворачивались, и весь день реально тошнило. Всё так сладко и приторно, хоть головой о стену бейся. А на последней паре – «История искусства» – мне сделали заманчивое предложение вступить в хор. «Уж лучше в партию», – буркнула с предпоследнего ряда, на этом всё и закончилось.

За место старосты боролись, словно в депутаты баллотируются. Я наблюдала за представлением со стороны, прикрываясь тетрадью, чтобы, не дай бог, под замес не попасть.

– Ты не слишком-то общительная, – подошла ко мне только-что-избранная-староста. Высокая, нет, не блондинка она – русая – вся такая ладненькая, с фарфоровым личиком и глазами дикой стервы. Такая пережуёт, выплюнет и не подавится.

Лениво изогнула бровь, собирая тетрадки в свой мини-рюкзак насыщенного синего цвета без выпендрежа. Просто. Синий. Рюкзак.

– Для тебя есть поручение, – нагло заявила девица и попыталась мне впихнуть журнал. Я даже заулыбалась. Многие задержались в проходе и устроили столпотворение. Вот оно истинное стадо, шли бы по своим делам, но нет – это же типа «заварушка» намечается.

– Если я не общаюсь, это не значит, что я тупая тихоня, которую запросто можно напрячь. Обратись со своей проблемой к кому-нибудь ещё, – закинула рюкзак и хотела обойти сокурсницу, но девушка ловко встала в проходе.

– Считаешь себя особенной? – издевательски скривила алые губы и оглянулась на свою группу поддержки. Детсад, ей-богу!

– Считаю себя с мозгами, – спокойно ответила, глядя русой в глаза. – Ненавижу, когда простые смертные ставят себя выше других и на каких-то немыслимых основаниях пытаются командовать и управлять. Почему? С чего вдруг? Ты гадишь золотыми какашками? Метишь в президенты? Знаешь, даже это не заставило бы меня выполнить твою «просьбу». У нас демократия, детка, – обошла опешившую девушку и уже внизу обернулась к ней снова. – Попроси ты меня нормально, по-человечески, я бы не задумываясь отнесла журнал на кафедру, а так придётся тебе самой пройтись до другого здания.

Сокурсники расступились передо мной, как перед Иисусом: приятно, однако. На самом деле, я ещё спасла свой зад от новых встреч с Дастином. Бережёный сам себя бережёт.

Только вышла – и угодила в руки Аманды и Лесли. Обоим дико шла форма.

– Вы такие милахи, – улыбнулась вместо приветствия.

– Ты тоже, – ответил Лесли.

– Признавайся, Градов твой парень? – первое, что спросила Аманда и потянула меня в сторону главного корпуса. Я затормозила.

– Ну уж нет! – воскликнула, высвобождаясь из захвата. – Давай без обеда. Я на диете, – кисло произнесла, оглядываясь, стараясь плавно съехать с опасной темы. Почему-то признаваться, что Макс мой брат совсем не хотелось.

– Да брось, там же пироженки, – умоляюще заскулила Аманда.

Я задумалась. В самом деле, ну чем мне грозит встреча с этим Дастином? Он же не маньяк и вроде не такой придурок. По крайней мере, мне он ничего плохого не сделал и вел себя не так уж и настойчиво: всего лишь хотел познакомиться. Что мне теперь, до конца обучения от него бегать?

– Ладно, уговорила.

– Вот и славно, – усмехнулся Лесли и как джентльмен забрал мой рюкзак. Сумка Аманды и так уже висела на нём. Мне даже неловко стало, но парень заупрямился.

– Мы ходили в музей естествознания, – похвасталась Аманда, но взглядом показала, что всё ещё ждет ответ, который я давать не собиралась. Притворюсь чайником.

Я вспомнила свои самые бурные выходные в жизни. Так развязно я себя даже с Дашей и Кириллом не вела. Ну, я всегда была проста и на людях не зажималась, просто никогда не попадала в подобную атмосферу. Мы проводили время иначе: прогулки по парку, катание на великах, ролики, коньки, – в общем, на всём, на чём можно ехать или падать: неважно. Мы ходили в библиотеку, проникались царящей там атмосферой и читали одну книгу на троих. Вслух. Мне не было скучно, но эти два дня открыли для меня «новые горизонты». Может, мне бы так не понравилась вечеринка, не впечатлил театр, не окажись Максима рядом. Но он был – и всё было иначе. Рядом с ним даже простой фильм кажется сказкой…

– О, я тоже была в музее, – картинно закатила глаза. – Видела скелеты динозавров, – начала тоном сказочника, вспоминая вечеринку. – Там были ящеры… олени, мно-о-ого оленей, и лоси, пожалуй, тоже были…

Лесли усмехнулся. Аманда подозрительно прищурилась.

– Ох, ладно вам! – усмехнулась в ответ. – На Дне рождения я была, а потом в театре.

Ребята дружно рассмеялись.

Мы вошли в уже опустевшую столовую, и направились к буфету с выпечкой. Продавщица приветливо нам улыбнулась.

– Мне чизкейк…

– …с брусникой и латте, – продолжила за меня милая женщина в голубом переднике.

– Именно, – улыбнулась в ответ.

– Я заплачу, – раздался рядом знакомый голос.

Чёрт, Дастин! Как я могла его пропустить? Бросила взгляд на приятелей, но те только виновато развели руками.

– Ты что творишь? – тихо шикнула на футболиста, пытаясь его отпихнуть. Но куда там. – Благотворительностью решил заняться? Так я не нуждаюсь, – кряхтя от усилий, произнесла я и выдохлась.

– Не пыхти, малышка, – усмехнулся парень. Надо признать, форма ему шла. – Позволь угостить тебя. Просто по-дружески.

– Э-э… а ты часом не ошибся? Я, ты – с каких пор друзья?

Мне принесли заказ, и я даже не успела достать из кармана рюкзака деньги, как Дастин уже протянул купюру. Аманда с Лесли сделали свой заказ.

– Ну, наверное, после того как мы играли в фанты на Дне рождения Оливии.

– Ты была на Днюхе Оливии Вудворд и нам ничего не сказала? – изумлённо воскликнула Аманда. Лесли привычно усмехнулся.

– Она встречается с Градовым, мы могли это предположить, – ответил за меня парень. Аманда так и не подобрала челюсть и прошла за столик.

– Могла нас позвать, – тихо буркнула девушка.

– Куда? – удивилась я, уже не обращая внимания на присутствие футболиста. – На чужой ДР? Я туда попала только потому… – я задумалась и усмехнулась, вспоминая себя пришитую к постели и своё согласие, – потому что Макс умеет убеждать.

– Она права. Нельзя приглашать на чужие Дни рождения, – поддержал меня Лесли.

– Ладно, извини, – выдохнула Аманда. Мы вчетвером уселись за стол. Чёрт возьми, мы теперь всегда так будем обедать?

– Тебе разве не нужно на тренировку? Или куда там обычно ходят футболисты? – раздражённо спросила, повернувшись к парню.

Дастин усмехнулся и расслабленно устроился на стуле.

– Ради тебя, мелкая, я готов отложить свои дела.

– В туалет ты тоже ходишь с пафосом? – иронично выгнула бровь, стараясь быть спокойной. Аманда явно напряглась. Судя по всему, ей ещё нравится этот парень.

– Почему ты такая язва? Это врождённое, или Макс тебя не удовлетворяет? О, я и забыл: ты же девственница, – насмешливо произнёс этот засранец.

Решила доесть пироженку, а потом ответить. Жестом попросила подождать.

– Дело в том, – прожевала последний кусок и сделала глоток кофе, – в том, что ты считаешь меня язвой. А Макс знает, что это часть меня, моего характера, – и принимает меня такой. Он никогда не упрекнёт меня в язвительности, потому что ему это нравится. Может назвать заразой, но это ласково и любя. И поверь, он умеет сделать приятно и без члена. Так что и речи быть не может о неудовлетворении, – произнесла, думая о том, как Макс классно готовит кашу. Поднялась и взяла рюкзак.

– Спасибо за угощение. В следующий раз прибереги силы для кого-нибудь ещё, - бросила через плечо и пошла на выход. Ребята меня быстро нагнали.

– Круто ты с ним, – одобрительно хмыкнул Лесли, поправляя чёлку. – Ты, наверное, первая, кто так яро противостоит супер-крутому-футболисту.

– Не я первая, не я последняя, – скромно отмахнулась.

– Зря ты так, – тихо произнесла Аманда. – Кажется, ты ему понравилась.

– Зачем мне это? – немного удивилась. – У меня есть Градов, – кажется, я сказала правду… вот чёрт!

– Может, погуляем как-нибудь? Мы покажем тебе город, – предложила она, желая сменить тему. Я была не против.

– Давайте, но не сегодня, – вспомнила, что Макс тоже звал меня на прогулку. Сердце приятно защемило. О, нет! Только не бабочки! Откуда вы взялись, проклятые мухи?

– Оставь свой номер, – попросила Аманда и достала мобильник. Мы обменялись телефонами и простились. Я сбросила Максу смс, что освободилась и жду его на остановке.

Я шла по тротуару, как возле меня резко затормозила машина. Я заметила выскочившего Дастина и только. Парень так быстро и ловко усадил меня в машину, что я понять не успела, не то что вякнуть. Сел за руль, заблокировал двери и сорвался с места.

– Пристегнись, – сухо приказал он.

– Это что, похищение? – изумлённо выгнула бровь.

– Много болтаешь. Пристегнись, – раздражённо бросил парень.

– Макс будет в бешенстве, – покачала головой, но пристегнулась ради собственной безопасности.

– Можешь мне не лгать, мышонок, – усмехнулся парень, сжимая руль. – Я знаю, что он твой брат.

Как интересно. Оливия проболталась?

– И что? Думаешь, это помешает ему выбить из тебя дерьмо? – без насмешки спросила, потому что ситуация вышла из-под контроля.

В руках завибрировал телефон.

– Не смей отвечать на звонок! – рявкнул парень так, что я вздрогнула.

– Это мой телефон! – возмутилась в ответ. Всё это стало жутко бесить.

– Чёрта с два! – Дастин схватил мобильник и выбросил его назад, он закатился под сиденье и продолжал вибрировать.

– Ты идиот, – констатировала я.

Парень только грозно сверкнул глазами и промолчал. Остаток пути ехали в полной тишине.

15.

Глава пятнадцатая

Камила

Мы подъехали к здоровенному особняку европейского типа, который находился сразу за Бруклинским мостом.

Первым делом я полезла за телефоном. Мой похититель дождался пока я достану его, чтобы сразу забрать.

– Э-э! – возмутилась я.

– Побудет пока у меня.

Мой беленький Сони скрылся в заднем кармане джинсов футболиста.

Я прищурилась и приготовилась к атаке: как минимум закатить этому имбецилу самую настоящую женскую истерику. Но Дастин ловко провёл меня через кованую калитку, и тут куда-то пропал весь мой воинственный запал.

Во-первых, ласковый джек-рассел-терьер, что бросился нам навстречу, сбил меня с мысли, а Дастина – с ног. Собака радостно скулила, высоко подпрыгивая, чтобы поприветствовать хозяина. Пёс извивался в руках футболиста, пытаясь вылизать лицо.

– Фу! Пупс, прекрати, – изображая строгость, произнёс Дастин.

– Ты назвал собаку Пупс? – заинтересовалась, хотя старалась играть равнодушие. К такому я оказалась не готова. Мягкость и ласка вообще не сочетаются с Дастином. У него должен быть элегантный дог, ну или доберман. – Не ожидала от тебя.

Дастин усмехнулся и погладил собаку за ушами. Пёс переключил своё внимание на меня. Я скривилась и попыталась проигнорировать высунутый язык. Но собака ведь не виновата, что её хозяин идиот, поэтому протянула руку, в которую тут же уткнулся мокрый нос.

Кстати, во-вторых, помимо присутствия забавной собаки, во дворе ещё пахло шашлыками.

Дастин спустил пса на землю и повернулся ко мне, но в этот момент из-за дома вышли средних лет мужчина и женщина. Оба красивые, в лёгкой одежде, улыбчивые и милые на вид, судя по всему, предки Дастина. Отлично. Просто отлично! Знакомства с родителями мне-то и не хватало.

– Дастин, дорогой, мог бы предупредить, что у нас гостья, – радостно воскликнула женщина и направилась ко мне.

– Это подло, – прошипела парню на ухо. – Использовать родителей – подло.

Я действительно так считала, потому что я ни в коем случае не стану устраивать разборки в присутствии этих милых людей. А там, между прочим, Макс волнуется.

– На войне все средства хороши, – так же тихо прошептал парень.

Я не успела ответить.

– Добрый день, юная леди, – улыбнулась женщина. Ох, ё, они ещё и интеллигенты! – Я миссис Нортон, а это мистер Нортон. – Но можешь звать меня Тиффани.

Что, правда? Чуть не воскликнула, но лишь выгнула бровь.

– Знаете, я долго ломала голову, пытаясь понять, почему именно «Завтрак у Тиффани», ведь о ней за весь роман упоминается косвенно, из уст главной героини. Та ещё, кстати, дамочка инфантильного поведения, – брякнула не подумав. В этом моя беда. Я так редко говорю с посторонними людьми, что напрочь забываю, как это делается.

Женщина звонко рассмеялась, тряхнув пышными светлыми волосами. Отец Дастина одобрительно улыбнулся одними глазами: такими же серыми, как у сына.

– Вы поймёте это, когда вам исполнится лет… – она задумалась, изучая меня пристальным взглядом светло-голубых глаз. – Лет эдак тридцать.

– Только ради этого стоит жить, – иронично, но без насмешки ответила я. – Верно?

– Ох, вы прелесть! – усмехнулась женщина.

– Приятно познакомиться, миссис и мистер Нортон, – я подала руку и ответила улыбкой. – Я Камила. Мы с вашим сыном… – я взглянула на молчаливого Дастина и усмехнулась. – Мы с вашим сыном учимся в одном университете.

– Ну, об этом вы могли не говорить, – улыбнулся мистер Нортон, показывая на эмблему Колумбийского университета.

– Ах, точно! Эта форма… никак не привыкну.

– Ты на первом курсе! – изумлённо воскликнул футболист, намекая, что я и не могла привыкнуть к форме за один день.

– Первый курс? – удивился отец Дастина.

– Да, сэр, – робко ответила. Мистер Нортон производил впечатление сильного и умного человека, мне было приятно даже молчать рядом с ним. Почему Дастин не в него? Тогда бы у него не было проблем с девушками.

– У нас барбекю, – вмешалась миссис Нортон. Её муж на этот раз более вдумчиво меня изучал. – Останетесь?

– Камила останется, – уверенно произнёс Дастин и, обхватив за плечи, повёл к дому.

– Мы пока накроем на террасе. Ждём вас через полчаса, – донеслось нам вслед.

Я могла устроить скандал в доме, но думаю, это только больше разозлит парня. Что вообще плохого в барбекю в тихом семейном кругу? Пусть даже и не моём. А отомстить я всегда успею, на своей территории.

– Ты поступил гадко, – фыркнула я на пороге.

– Давай, отчитай меня ещё. Маленькая гадюка, – язвительно прошептал парень.

– Омерзительно, – не обращая внимания на его слова, продолжила я. – Хотя нет. Не так. О! Подло. Меня ждал Макс на остановке, он там места себе не находит от волнения, дай я хотя бы напишу смс, что со мной всё в порядке, и буду дома часа через три.

Дастин обречённо выдохнул и протянул мне телефон.

– Одно смс, – предупредил он.

Мне больше и не надо.

– Хорошо, – ответила и быстро настрочила Максу адрес, где нахожусь и который так удачно запомнила, с пометкой, что со мной всё окей, но лучше забрать домой. Как раз, думаю, часа через полтора он приедет. Осталось скоротать время за общением с семейством Нортон. Думаю, будет мило: я, идиот и джек-рассел-терьер, ну ещё Нортоны, – они-то точно разбавят кислую атмосферу.

– Покажу тебе дом, – Дастин прикрыл за нами дверь и взглянул на меня с высоты своего роста. – Ты красивая, – заключил он, рассматривая моё лицо. Поднял руку и заправил мне прядку волос за ухо, не упустив возможности коснуться лица. Ох уж эти мужчины!

– Ну что, искры побежали? – скептически спросила, вздернув бровь. Парень скривился и покачал головой.

– Мне кажется, ты просто боишься, – сделал вывод этот умник. Надо же, до чего додумался, красаФчик!

– Мне кажется, ты самовлюблённый… э-э… просто самовлюблённый, – то, что он идиот, не стала говорить, а то ещё привыкнет. – И раньше не знал отказов. На деле я тебе интересна так же, как судьба чимбу.

– Что это?

– Вот именно! – торжественно воскликнула я. – А это, между прочим, самая большая по численности душ народность папуасов Новой Гвинеи. Кочующие племена. Всего папуасов насчитывается около шести миллионов, и почти никого, кроме миссионеров, не волнует их судьба. Ты, часом, не миссионер? – я подозрительно прищурилась. Дастин обречённо закатил глаза.

– Почему меня должна волновать их судьба? Может, мы уже пройдём в дом?

– Да, пожалуй, – я сняла обувь и пошла следом. Дом без лишней роскоши, но очень чистый, светлый и уютный. Мы прошли в гостиную с настоящим дровяным камином.

– Знаешь, папуасы не знают английского, у них нет паспортов, они говорят на своём языке и бегают голенькие по острову. Умирают от всяких неведомых хворей, потому что едят полусырое мясо и мозги животных. А ещё у них просто дикие обычаи! Например, жена должна отрезать себе фалангу пальца, если её муж погиб в бою, чтобы отдать ему честь. Понимаешь? Мы отдаём честь жестом, памятью, песнями, а они отдают пальцы…

Дастин внезапно рассмеялся.

– Ты просто сумасшедшая!

– Нет, – возразила и подошла к большому окну. – Мне просто страшно осознавать, что такие нелюди всё ещё существуют и живут среди нас. По-честному, их просто жаль.

– Ты заговариваешь мне зубы, – усмехнулся парень. Он встал позади меня, так что я чувствовала тепло исходящее от натренированного мускулистого тела.

– Чёрт! – воскликнула и взяла искусственный цветок с подоконника, приложив его к уху. – Кактус! Нас рассекретили!

Дастин забрал у меня горшок и за руку повёл на второй этаж.

– Ты всегда такая? – спросил парень, обернувшись через плечо.

– Нет, что ты! – игриво отмахнулась, состроив глазки. – Обычно я молчу, жду трамвая и вышиваю макраме.

Дастин прыснул.

– Макраме не вышивают! – веселился мой похититель. А я откровенно устала. Парень пытается быть обаятельным, показать себя с другой стороны, это похвально, но я нервничаю. М-да… Представляю, как Макс перепугался, как ждал меня, как искал… сердце непривычно и больно сжалось. Ещё хуже, если он этого не делал… если я себе это надумала.

Брось, Камила! Он же твой брат! Он несёт ответственность – конечно, он будет тебя искать. Но мне хочется совсем не этого. Чтобы не по этим причинам меня искал. Ох, кажется, снова запуталась.

– Что мы здесь делаем? – перед нами белая дверь, а Дастин застыл в раздумье.

– Хочу показать тебе свою комнату, – уверенно произнёс парень и опустил ручку. Я задержала его.

– Не стоит, – поморщилась. – Это твоё личное пространство. Я не готова его принять. Правда. Давай лучше посмотрим, как твои предки, они у тебя хорошие, – быстро развернулась и бросилась вниз.

***

Ужин с Нортонами прошёл спокойно и интересно. Дастин вёл себя как истинный джентльмен, и оказывается, он умеет говорить нормально. Или он просто в присутствии родителей боится проявить самовлюблённого болвана? Я бы тоже боялась. Но всему приходит конец.

В кармане завибрировал телефон. Я ответила: звонил Макс. Сердце запрыгало в груди радостным зайчиком, даже дыхание перехватило. Его голос был таким встревоженным, с металлическими нотками, что я почти стекла под стул расплавленной струйкой.

После короткого разговора с братом, я повернулась к Нортонам.

– Прошу прощения, но мне пора. За мной приехали, – осторожно вышла из-за стола.

– Спасибо за компанию. Было приятно познакомиться, – ответила Тиффани.

– Приезжайте к нам снова, – поддержал её мистер Нортон.

– Я провожу, – произнёс парень с каменным лицом. Он даже не смотрел в мою сторону.

Мы вышли во двор.

– Зачем он приехал сюда? – нахмурившись, спросил футболист, заметно раздражаясь. – Ты сказала ему адрес вместо того, чтобы сообщить, что с тобой всё в порядке и приедешь сама?

– Я и сказала, что со мной всё в порядке, но попросила забрать, – спокойно ответила, открывая калитку. – Ты первый стал играть не по правилам.

– Я не играю с тобой, Камила, – Дастин остановил меня, взяв за руку. – Ты мне нравишься…

Покашливание за моей спиной не дало мне ответить.

– Садись в машину, – ледяным тоном приказал брат. Ух! Он просто пугающе-красив в своём приступе бешенства. Я ликовала, злорадствовала и в то же время боялась. Боялась драки.

– Макс не стоит, всё обошлось. Дастин просто пошутил, – попробовала оправдать парня. Никогда не видела Макса таким… таким готовым на убийство. Желваки ходили на его лице, глаза искрились гневом, мысленно он уже закопал Дастина на заднем дворе, посадил фикус и сплясал кадриль.

– Я чуть не сдох, пока искал её, – звенящим голосом произнёс Макс, глядя в глаза Дастину. Футболист растерялся. – Камила. Иди. В машину!

Я вздрогнула, но не отошла и взяла брата за руку. Он сжал мою почти до хруста, но не выпустил.

– Послушай, Градов, ты зря волнуешься. Я не сделаю твоей сестре ничего плохого.

Я услышала, как скрипнули зубы Макса.

– Она не моя сестра! – рявкнул он так, что окна в соседних домах задрожали. Брат шагнул вперёд, но я продолжала держать его за руку.

– Но Оливия сказала…

– Я срать хотел, что сказала Оливия! Скажи, ты реально дебил или притворяешься?

– Не зарывайся, Градов, – процедил футболист.

– Откуда мне, блять, было знать, что ты там сделаешь, а чего не сделаешь? – пропустив угрозу, продолжил Макс. – Я даже не знал с кем она. На остановке нет, на звонки не отвечает… Ты не представляешь, что я пережил за эти три ёбаных часа!

Дастин отшатнулся: на его лице отразилось понимание.

– Макс, послушай… – виновато начал Дастин, но Макс не дал ему договорить.

– Никогда. Никогда не подходи к ней! Забудь её имя, и вообще, что она существует. Это последний наш с тобой разговор.

Макса колотило так, что я физически ощущала вибрации тела. Боясь влезть, сделать хуже, я молчала. Мои щёки пылали, и я только надеялась на благоразумие брата. Он не подкачал. Быстро направился вместе со мной к машине и распахнул дверь. Резко вырулил, оставляя следы жжёной резины на асфальте. Мы проехали километра два в полной тишине, но Макс никак не мог прийти в себя и продолжал гнать, сжимая руль до белых костяшек.

– Остановись, – тихо, но настойчиво произнесла я. – Мы врежемся, если ты не остановишься.

Аргумент подействовал на Градова отрезвляюще. Он сбавил скорость и, благо мы ещё не выехали на трассу, нашёл место для остановки. Стремительно выскочил из машины, и видимо, принялся драть на себе волосы и пинать несчастную Марту, так я назвала его машину, над чем Мич долго и со вкусом угорал.

Я уставилась в приборную панель, радуясь тому, что Макс искал меня, и огорчившись, что вышла ссора. Разборок совсем не хотелось, а как теперь поведёт себя Дастин – неизвестно.

Дёрнулась от звука хлопнувшей двери, и посмотрела на брата.

– Вернулся, Отелло? – вымученно улыбнулась: сегодняшний день меня доконал.

– Я хочу вернуться и размозжить придурку голову, – честно признался Макс. Он потёр глаза и уронил голову на руль. Таким измученным я его ещё не видела.

– Оно того не стоит. Он и правда мне ничего не сделал, да и не собирался, просто отобрал телефон, я немогла предупредить тебя. Прости… – я потянулась, чтобы погладить Макса по голове, но он перехватил мою руку и убрал её. Внутри меня булькнуло недовольство.

– С Дастином надо что-то делать. Так, чтобы он отстал раз и навсегда, – сухо проговорил он, медленно поднимая голову, словно она весит тонну.

– Зачем? Он идиот, но безвредный. Тем более, он не такой и придурок. За ужином он вёл себя нормально и даже не пытался приставать, вообще ни разу…

– Он нравится тебе? – перебил меня Макс.

Изумлённо вскинула бровь.

– Камила, ты готова с ним встречаться? Он тебе нравится?

– К чему эти вопросы? – я нахмурилась. – Я не знаю. Я только сегодня узнала, что он умеет вести себя по-человечески. Может быть, я не знаю, – ответила слишком резко и поморщилась.

– Иди сюда, – Макс неожиданно тепло улыбнулся и притянул меня к себе, так что моя голова оказалась у него на коленях, а его руки – в моих волосах. – Если ты не готова с ним встречаться, то не стоит подавать пустых надежд. Нет дружбы между парнем и девушкой – это всё бред пьяной кобылы. Не стоит его жалеть и нормально общаться лишь потому, что он «хороший парень». Он будет надеяться, что однажды ты ответишь ему взаимностью, но когда этого не наступит, сильно разочаруется в жизни. Я терпеть не могу тех девчонок, которые так издеваются над парнями: «Ой, я с ним дружу! Он такой хороший друг!» А сами прекрасно знают, как этот «друг» к ним относится. Бедный парень спит и видит её своей девушкой или даже женой, но продолжает быть другом. Это эгоистично и подло. Поэтому если ты не уверена, что желаешь быть с Дастином, – а ты ему действительно понравилась, – то отшей парня раз и навсегда, каким бы милым он ни был.

Я притихла, обдумывая слова брата. На меня словно снизошло озарение. В очередной раз я поразилась мудрости Макса.

– Когда ты успел так поумнеть? Прошёл спецкурс? – усмехнулась, приподнимая голову, но меня уложили обратно.

– Наверное тогда, когда искал тебя в каждой канаве и мусорных баках, при этом обзванивая больницы и морги, – хмыкнул он, продолжая перебирать мои волосы. – Я чуть не поседел.

– Прости… – мне стало стыдно. Не знаю за что, но стыдно.

– Пустяки. Просто сготовишь ужин, – как раньше, усмехнулся Макс.

В порыве я прижалась к нему, словно боясь потерять. Такой тёплый, такой родной… надёжный. Вот он рядом, но я не могу рассказать о своих чувствах, я даже понять их не могу. Какое-то помешательство. А что если это всё самообман, нет никаких чувств? Мы не можем понаделать ошибок: я просто не смогу смотреть в глаза Олегу… какой-то замкнутый круг стереотипов. Я вроде не имею права быть с Максом, потому что он мой брат. Потому что это будет неправильно по отношению к родителям. Что делать им, если мы разойдёмся? Тоже развестись? А как будут смотреть на них окружающие? Какой-то несусветный бред! Почему не может быть просто?

– Поехали домой? – спросил брат, заставляя меня отложить думы на потом.

Мне не хотелось его отпускать. Его присутствие рядом заставляет бегать кровь по жилам быстрее. Я словно пробуждаюсь ото сна, чувствую новые для себя эмоции, и они восхитительны. Боюсь обмануться, ошибиться, но ещё больше боюсь быть отвергнутой…

– Может, посмотрим «Убийство в ''Восточном экспрессе''», предварительно затарившись вкусняшками? – Я хочу проводить с ним время. Такая простая и внезапная истина пришла мне на ум. Я уже не хочу смотреть город с Амандой, не хочу идти в скейт-парк одна или с кем-то другим, но брат ведь не станет везде таскаться со мной. Начинаю злиться на себя за эти мысли, за сомнения, за то, что так тяжко в груди, но я не стану отталкивать Макса. Будет несправедливым причинить ему боль лишь потому, что у меня к нему вдруг возникли чувства.

– Заманчиво. Только… знаешь что? – парень хитро прищурился, не сводя с меня глаз.

– Что? – мой голос осип.

Макс, словно дразня, придвинулся ближе, опаляя лицо дыханием.

– Мы посмотрим его в твоей комнате, на твоей кровати, с твоего ноутбука, – он щёлкнул меня по носу и завёл машину. Я сидела, всё ещё находясь под гипнозом. Значит, я всё-таки змея, раз поддаюсь таким трюкам. Или просто влюбилась?

16.

                                       Глава шестнадцатая

Максим

Я поглядывал на мелкую, которая погрузилась в изучение конспектов, внутренне облегчённо выдыхая. Радовался, что нашёл, что жива, что эта девчонка сосредоточенно сопит в моей машине, так удобно устроившись на сиденье. Ощущение уюта рядом с ней  меня не покидало. Всё казалось таким правильным.

Ещё час назад я места себе не находил. Метался, боялся представить, что потерял… В душе всё похолодело и рухнуло в пропасть, когда Камила не взяла трубку. Я пребывал в паническом ужасе. И признаться, в тот момент я вообще не подумал о родителях, ни разу я не вспомнил о матери Камилы. Не подумал о том, что со мной сделают или не сделают, потому что я не уберёг сестру. В тот момент я думал только о том, как вернуть заразу домой живой и невредимой. Никогда не молился и не обращался к небесам, но сегодня, видимо, мой день открытий.

Вопрос с Дастином оставался открытым. Этот придурок так просто не отвянет. То, что я сказал Камиле, – правда. Но есть и другая правда: даже если он ей понравится, я не допущу, чтобы они начали встречаться. Зараза – моя. И только моя… пока мы не разберёмся в этих долбаных чувствах, я никуда её не отпущу. Меня просто разорвёт от ревности.

Может, заняться с Камилой сексом на глазах у всего универа?.. Тогда это заставит всех поверить, что она не моя сестра? Идея хорошая, но мне придётся убить каждого, кто увидит Камилу голой. Как бы её заклеймить?

По дороге мы заехали в магазин и купили к фильму фруктов. Мы снова шутили друг над другом в привычной лёгкой манере, и оба ловили кайф от этого. Энергетические вампиры прям!

– Мелкая, я в душ, – произнёс, раздеваясь на ходу. Камила пошла на кухню, буркнув что-то типа: «Не трогай моих уточек». Нужны мне твои утки, когда у меня свои есть. Целый гусиный отряд.

Тщательно тёр себя мочалкой, предвкушая просмотр фильма. Я уже готов смотреть вообще что угодно, даже «Дом-2», только бы оказаться в её кровати. Чувствовать её восхитительное тело, вдыхать этот невероятный запах.

Сестрёнки в ванной очень не хватало. Ух, я бы потёр ей спинку! С удовольствием помыл бы ей голову и почесал за ушком. Я окончательно спятил. Это факт.

Замотался полотенцем и вышел. На Камиле были домашние спортивные шорты и майка с надписью «Нью-Йорк», и она в них была такой родной, что я чуть не заскулил. Так хотелось подойти к ней сзади. Слегка наклонить, упереться пахом в её упругую попку, поцеловать эту нежную шейку, лизнуть за ушком…

– Ты чего застыл? – спросил у меня Мич, который вышел из комнаты, на чарующий запах пельменей. Даже их она умудряется варить восхитительно.

– Пытаюсь вычислить вероятность того, что Камила приготовит невкусный ужин, – сказал достаточно громко, чтобы мелкая услышала. А то стоит спиной и на меня внимания совсем не обращает. Непорядок.

Девушка фыркнула, и не оборачиваясь, показала мне свой тонкий средний палец.

– Ты головой не стукался? – поинтересовался друг, садясь за стол. – Ты странный последнее время.

– У тебя изумительный лак, – прошептал, приблизившись к сестрёнке, игнорируя Мича. Плечи Камилы слегка дрогнули.

– Градов, – прошипела девушка. – Сядь уже за стол и займи свой болтливый рот пельменями!

– Сама лепила? – насмешливо спросил и не собираясь выполнять «просьбу». Я буду стоять рядом с ней и питаться запахом её кожи.

– Ага, блять! Весь день леплю. Пельмени, – фыркнула мелкая и выбросила чайный пакетик в урну.

Мич усмехнулся, я нахмурился.

– Прекрати ругаться. Ты девочка, а не дровосек. Будешь плохо себя вести… отшлепаю, – с удовольствием отметил, как предательски загорелись щёчки моей сестры. Эта игра мне нравится всё больше.

– Фанаток своих шлёпать будешь, – огрызнулась мелкая и села за стол. Это ревность?

Подошёл со спины и положил руки на её хрупкие плечи, которые сразу напряглись. Это безумие! Я хочу её трогать, гладить, целовать, кусать… я готов завернуть её в лаваш, сделать шаурму и сожрать. Даже без соуса.

Мич вздёрнул брови, но промолчал. Я стал легонько массировать.

– Я ем вообще-то, – Камила отстранилась и передёрнула плечами. Зараза. Как заставить её играть со мной в карты на желание?

– Нужно порепетировать перед концертом, – напомнил мне Мич.

– Порепетируем, – отмахнулся, глядя на Камилу. – Ты подумала, в чём пойдёшь?

– Спальный мешок подойдёт?

Я усмехнулся. Мич поперхнулся.

– Нет. Тогда мне придётся пойти в твоих стрингах и ластах.

Лицо Камилы изумлённо вытянулось. Девушка отложила вилку.

– Ты их мерил? – вполне серьёзно спросила мелкая. Теперь поперхнулся я.

– Изыди, демон! – открестился я. – Ну тебя! – покачал головой и вернулся к еде. Мелкая притихла, ковыряя еду.

– Мне подготовиться нужно на завтра. Приходи часиков в десять, – тихо сообщила она на русском, наклонившись ко мне. Сердце замерло, радостно затрепетав. Предатель!

О, я приду… приду и ничего не сделаю. Я садомазохист. Буду лежать рядом и душить себя воздержанием. Отличный план, Макс. Ты настоящий чудик!

 …Мне было семнадцать. Я не думал о девочках, кроме как о привлекательных штучках, с которыми можно отлично трахнуться, сняв при этом гормонально-подростковое напряжение. И я делал именно это: никакой нежности, никаких отношений и чувств, только похотливая страсть, не более. Но появляется Камила со своими большими невинными глазками, и мой мир катится в тартарары. Светлое чувство «любовь» заменяет чёрная ненависть, и я думаю, что уже не смогу нормально любить. Это будет не то, не так. Всё безнадёжно испорчено. Злюсь из-за этого на девчонку ещё больше: за то, что лишила меня права на счастье…

 Но вот мне двадцать один. В моей жизни снова Камила. Я забываю обиду и ненависть, растворяясь в новых чувствах. Мне интересно, что будет дальше, чувствую азарт, охоту. Хочу продолжать это сладкое безумие, доводить нас обоих до предела и останавливаться. И буду так делать, пока не сойду с ума, а может, уже сошёл, но мне так классно, чёрт возьми! Классно и страшно. Страшно подумать, что будет дальше, и как далеко мы можем зайти в этой «войне».

Камила

Для начала я сделала задания по основным предметам. Пришлось повозиться с историей. У американцев так всё напутано – Бонапарт ногу сломит в этой неразберихе. Мозг загудел на очередной дате и попросил тайм-аут, но я была настойчива. Скоро придёт Макс и станет будоражить мои рецепторы своим парфюмом. Дразнить мои нервные клетки своим присутствием. Интересно, каковы его губы на вкус?

Фыркнула на себя и вернулась к истории. Потом на очереди была социология и современный английский язык. 

Всё выполнив, я позвонила маме. Они собирались с Олегом в кино. Отличная мысль. Я пожелала им удачи и заверила, что Макс всё ещё жив. 

Пошла принять душ, переоделась в пижаму, нарезала на тарелку киви, помыла виноград и загрузила фильм. Когда Макс тихо вошёл в комнату, я сидела к нему спиной за своим столом и читала книгу. Его руки легки по обе стороны от меня, а подбородок устроился на моей голове.

– Смотрю, ты уже готова? – промурлыкал он, заставляя моё тело трепетать от радости.

Интересно, о чём он спрашивает?

– Устраивайся. Мне осталось пару страниц, – равнодушно ответила и убрала голову. Мы должны… а что мы должны? Ах да! Соблюдать долбаную дистанцию. Мы же брат и сестра. Аморально, плохо, шаблоны и всё такое…

Услышала, как скрипнула кровать, и сглотнула. Какая уж тут книга, когда в моей постели Максим Градов. Искоса взглянула на брата: он устроился полулёжа, согнув ноги, и крутил в руках мой телефон. Вот засранец!

– Положи на место, – строго произнесла и поднялась.

Макс усмехнулся и убрал чёлку со лба.

– Я знал, что это привлечёт твоё внимание, – он отложил телефон и похлопал рядом с собой. – Устраивайся.

Медленно выдохнула, боясь потерять сознание. Понятия не имею, как выдержать два часа в объятиях брата. После того случая в кафе находиться рядом стало истинной пыткой.

Макс быстро сграбастал меня и устроил у себя на коленях ноутбук.

– Может, к чёрту фильм, сыграем в карты на желание? – внезапно предложил он. Я даже опешила.

– С какого перепугу? – вскинула брови и уставилась в хитро блестевшие глаза брата. Он облизнул свои губы. Чёрт! Я тоже так хочу.

– Ну, не знаю. Ты можешь эксплуатировать меня по своему усмотрению…

Я сглотнула, готовая разрыдаться у него на коленях: так жалко я себя ещё не ощущала. Это было плохой идеей – согласиться на просмотр фильма в одной кровати.

– Например, я могу подметать пол, мыть посуду. Неделю! – радостно воскликнул коварный индивид. Что он задумал? – Или я могу готовить по утрам кашу. Две недели!

– Ого! Вот это ставки! – восторженно воскликнула я. – Ты серьёзно настроен. Признавайся, в чём подвох?

Макс обвёл мои губы взглядом и томно выдохнул в них:

– Я хочу тебя… эксплуатировать. – Он резко отстранился как ни в чём не бывало, заставляя меня часто моргать. – Стирать одежду, вытирать пыль в моей комнате, готовить то, что я попрошу, и так далее. Список огромный. Соглашайся. Что мы теряем?

Мы ничего не теряем, но при одной мысли об эксплуатации моё сердце замирало и заходилось в бешеном ритме, отбивая чечётку.

– Хорошо, – выдохнула я. – Три партии. Не больше, – согласилась на эту авантюру, ругая себя последними словами.

– Четыре! Четыре партии и всё, – Макс поиграл бровями, ухмыляясь.

– Ладно, – фактически прорычала я, убирая ноут.

– Я пошёл за картами, – радостно подскочил братишка.

Ох, аукнется мне эта «игра». Пощади меня, божечки…

***

Макс принёс карты. Мы включили ночник и устроились на кровати. Рядом положили блюдо с фруктами – не пропадать же добру. Я раздала карты.

Макс с умным видом сделал из шести карт ровненький веер и демонстративно обмахнулся им.

– Готова чистить мои ботинки и вытирать пыль? – хитро прищурившись, спросил он.

– Ага, – равнодушно хмыкнула, старательно изображая, как мне «всё равно».

Игра началась, и признаться, мне не фартило. Карта шла маленькая. Из козырей только шестёрка. Но я не унывала, к тому же Макс подкармливал меня виноградом, то и дело касаясь моих губ горячими пальцами. Я думала, случайность ли это? Почему он так заботлив по отношению ко мне? Почему стремится к общению? Берёт меня везде с собой… Неужели у него нет других дел, кроме как развлекаться с младшей сводной сестрой? У него ведь репетиции, фаны, тусовки. Но ещё ни разу, кроме первых дней, я не видела, чтобы Макс лишний раз вышел из дома. Кажется, он страдает консерватизмом, как я, как Олег, как моя мама. Мы домоседы, которые предпочитают развлечениям домашний уют. Но ладно мы, а Макс? Он же актёр, певец, настоящий талант, ему не место в нашем «консерваториуме».

– Чего задумалась, мелкая? – брат помахал картами перед моим лицом. – Ты победила.

Я посмотрела на карты. Мои закончились, у Макса в руках две, но как? Я была уверена, что продую.

– Загадывай желание, моя госпожа, – Макс шуточно поклонился, вытянувшись на кровати.

Я задумалась совсем ненадолго и в следующую секунду произнесла то, чего никак не ожидала:

– Ты пойдёшь со мной на осенний бал.

…И тишина. Макс смотрит с минуту, я заливаюсь краской, готовлюсь к отказу, мысленно проклинаю себя.

– Ну ты и шляпа! – смеясь, произносит Макс и падает на кровать.

– Что? – я не понимаю. Начинаю нервничать.

– Такой шанс профукать! Я мог быть твоим личным рабом месяц. Месяц, Кам! А ты потратила его на бал, – Макс потянулся и взлохматил мне волосы. Я насупилась и разве что слюнявые пузыри от возмущения не пускала. Что смешного?

– Камила, – серьёзно произнёс брат и за подбородок повернул мою голову к себе. – Скажи ты мне об этом бале – даже просить не пришлось бы. Я бы сам напросился и уже завтра бежал в магазин за костюмом. Думаешь, я пущу тебя на такое мероприятие одну? Ещё и в платье! Чёрта с два! Налетят… Дастины… потом поганой метлой не разгонишь.

Я ничего не понимаю. Но судя по глазам Максима, он не шутит. Так приятно стало, что я почти расплылась в дебильной улыбке блаженного.

– Но ты же не будешь вечно меня стеречь. Настанет день, и у меня появится парень…

Макса перекосило, и он скривился.

– Давай не будем забегать вперёд? – произнёс он, раздавая карты. – Ладно, свой шанс ты упустила, сыграем ещё.

 Больше мне не везло. Думаю, что и в первый раз я выиграла усилиями брата, который просто слил партию. А Макс упивался каждой победой, буквально смакуя этот радостный момент, пока я сгорала от нетерпения и стыда.

– Ой, кажется, я выиграл, – парень театрально приложил ладошки ко рту. Я иронично вскинула бровь. – Какая неожиданность! – воскликнул он и побарабанил пальцами по подбородку. – Что же загадать? Может, вкусные ужины? – он хитро посмотрел на меня и усмехнулся. От напряжения я вытянулось в струну, ладони вспотели, я была готова упасть в обморок.

– С этого дня для всех ты – моя официальная девушка, – серьёзно произнёс Макс, глядя мне в глаза. В них не было и капли веселья. – Автоматически ты ходишь со мной на все мероприятия и вечеринки. Если мы попадаемся на людях вместе: репортёрам, фанатам, – ты моя девушка. И не опровергаешь эту информацию: ни напрямую, ни косвенно.

Моё лицо, видимо, настолько вытянулось, что Максим поспешил пояснить:

– Не переживай, ничего такого. Я достаточно уверен в своих силах: при желании я смогу тебя обольстить и без карт. Так что никаких пошлостей, только формальность.

Господи! Зачем ему это? Зачем мне это? Что за игру он ведёт? Ему даже не надо стараться меня очаровать, ведь я уже вляпалась по самое «не могу» и скоро сама начну его очаровывать. Дура! Надо было просить поцелуй. Нет, я не буду пользоваться картами, мне нужна гарантия, что он хочет этого поцелуя так же сильно, как я. Но вот это его «при желании» сильно кольнуло. С другой стороны, следует читать между строк. Он не стал бы требовать от меня быть его официальной девушкой, везде сопровождая, не будь желания. Верно?

– Ладно, – решительно буркнула и потянулась за картами. – Раздавай.

Пошла третья напряжённая партия. Шансы равны, игроки вспотели, взгляды скрестились. Решающий ход… и… и Камила вдувает. Какой накал! Какая игра! Трибуны ликуют!

– Ничего, повезёт в любви, – успокаивающе смеётся брат. Засранец.

– В течение этой недели я сплю у тебя.

Вот это новость! Я задохнулась от волнительных ощущений. Макс пристально смотрел на меня, стараясь угадать эмоции: он тоже нервничал.

– Никакого интима! – поспешно добавил он, и стараясь казаться беспечным, закинул виноградину в рот.

– Пф-ф-ф, – выдохнула и заправила волосы за уши. – Ладно. Но ты спишь в трениках, а не в трусах, – всё-таки выдвинула свои условия.

– Идёт, – легко согласился Макс, и лукаво улыбаясь, протянул мне колоду.

Я взяла паузу и пошла умыться. Сняла внутренний мандраж и вернулась в комнату.

Последняя игра была слишком короткой: Макс решил больше ничего не изображать и выиграл за пять минут вообще без усилий. Мне оставалось только хлопать глазами.

– Последнее желание я приберегу, – коварно улыбнулся брат. – Ты узнаешь о нём день в день. Это мой козырь на случай непредвиденных обстоятельств.

– Ну что, я пошел за штанами, и ложимся спать? – беззаботно спросил парень. Такое чувство, что меня безжалостно надули. И кто из нас зараза?

17.

Глава семнадцатая

Максим

Я сумасшедший. Я долбаный псих. Ещё никогда я не добивался девушку таким образом. Понимаю свою осторожность и медлительность, но я, кажется, пропал. Окончательно и бесповоротно. Иначе как объяснить то, что меня бросило в холодный в пот, когда Камила погасила свет и откинула одеяло.

Я застрял возле кровати, не решаюсь в неё лечь. Если лягу – всё, назад пути не будет. Только вперёд. А это будет сложно, чёрт возьми! Моя шумная и насыщенная жизнь отличается от размеренной жизни Камилы. У меня турне… а это целый год. Согласится ли она ждать? Поверит ли? Так всё просто и сложно одновременно. Я хочу. Безумно хочу… всего. С ней. Сам боюсь своих сумасшедших желаний, которые выворачивают меня наизнанку, бросают в крайности, заставляют дрожать и мучиться бессонницей, но страх сломать наши жизни – сильнее. Только поэтому я всё ещё играю в эти игры, только поэтому Камила не спит в моей постели, не просыпается со мной по утрам, не стонет подо мной… только поэтому.

Я сглатываю и хочу уйти. Точнее, не хочу вообще уходить. Никогда. Но мне так страшно причинить этой нереальной девчонке боль, страшно разочаровать родителей, потерять их доверие. Боюсь за наше будущее. И в тоже время думаю, что перечеркиваю его, не давая нам шанса. Что если это судьба? Вдруг она всё-таки есть?

– Максим? – тихо произнесла Камила чуть севшим голосом, заставляя меня вздрогнуть. Вижу в темноте её силуэт и сглатываю. – Иди сюда, – шепчет девушка. Я покрываюсь мурашками. – Решил спать на полу? – иронично спрашивает, даже не догадываясь, в какой опасности находится. А может и догадывается, но делает вид, что нет.

А вдруг мне показалось – тогда, в кафе? Вдруг это была хорошая постановка для Виктории, чтобы отшить. Ведь Камила всегда отказывалась от всех моих предложений. Я вынуждал её…

– Макс! – рявкнула сестрёнка и села. – Ты там приморозился? Я уже замёрзла и спать хочу. Быстро в постель!

Этого оказалось более чем достаточно. Усмехнулся своим паническим мыслям и залез к малышке под одеяло.

– У тебя ноги ледяные! – воскликнула она и попыталась уползти, но я поймал. Поймал…

– А ты вся такая тёпленькая, – промурлыкал в ответ и уткнулся ей в шею, так как Камила повернулась спиной.

– Мы вроде договаривались спать вместе, а не обниматься, – проворчала она, но даже не пробовала отодвинуться. Я чувствовал под своими пальцами, как её нежная кожа покрылась мурашками. Это будет до-о-о-олгая ночь.

– Я не обнимаюсь, – серьёзно ответил, касаясь губами её шеи. – Я грею тебя. Сама сказала, что замёрзла.

– Лучше я тебя погрею, – Камила повернулась лицом, выбив дыхание из моих лёгких. Мои глаза расширились: в них пульсировал адреналин. – Спиной повернись, а то твой обогреватель упирается мне… в спину, – почти прорычала девушка. Она не была романтически настроена, а я чуть не накончал себе в трусы, позабыв нахер, как дышать.

Ох, это она про моего друга, который встал колом – и точно не от холода. Чёрт! Поспешно отвернулся и замер, смотря в угол. Воцарилась тишина, никто из нас не шевелился. Без Камилы реально становилось холодно. Я лежу. Я дышу. Я сплю… какая-то не очень действенная аффирмация.

Я бы понял, если бы просто хотел с Камилой переспать. Но нет, я этого не хочу. Даже сейчас, в таком возбуждённом состоянии, я мечтаю хотя бы иметь возможность просто обнимать её во сне.

Минут через десять, наверное, тонкая и невесомая рука пролезла под мою, и тёплая ладошка опустилась на голую грудь. Камила обняла меня, прижавшись щекой к спине и затихла. В этой зыбкой тишине я слышал каждый удар наших сердец: так громко и в унисон они колотились. Положил свою руку поверх её, расслабился и уснул. Просто уснул, улыбаясь. Утром я подумал, что эта ночь была лучшей...

Камила

Тихая мелодия будильника медленно приводила меня в чувства. Я спала без сновидений: так сильно устала за день, что даже не заметила, как вырубилась, обнимая брата. Думать «что, зачем и почему» – откровенно устала. Я уже решила плыть по течению, так пусть так и будет. Я позволю Максу решать за нас обоих.

Потянулась за телефоном, но была прижата к горячему, сильному телу. Макс заворочался и спросонок начал целовать мои плечи и шею, видимо, не отдавая себе отчет. В ужасе замерла, проклиная будильник.

Парень забрался мне под кофту, поглаживая живот, пробуждая бабочек и прочих бешеных насекомых. Резко перевернул меня на спину, так что я оказалась под ним. В такие моменты нужна инструкция по эксплуатации воздуха: всё забываю, как дышать.

Мутный взгляд Максима блуждал по моему лицу, прерывистое дыхание обжигало кожу…

Наконец он поймал фокус, обречённо выдохнул и уткнулся носом мне в волосы. Я не шевелилась.

– Пора на учёбу, – пробубнил он, оттолкнулся и не глядя на меня вышел за дверь, оставив меня в полной растерянности. Заглянул через полминуты и улыбнулся.

– Чего разлеглась, Зараза? Тебе ещё кашу готовить, с меня карета. Так что подъём, – подмигнул и снова скрылся.

– Вот сволочь! – запустила подушкой в дверь и стала одеваться.

***

– Если возникнут проблемы с футболистом, сразу звони! – настоятельно произнёс Макс. – Я серьёзно, Камила.

– Я поняла, – буркнула и открыла дверь. Утром брат решил сгладить неловкость и закидал меня сыром во время завтрака: я минут пятнадцать ещё вычёсывала его из волос. У-у, изверг!

– Нет, Камила! – он выскочил следом и упёрся руками в крышу машины. – Я хочу, чтобы ты сделала всё возможное и невозможное, чтобы со мной связаться в случае чего. Не знаю, отгрызи ему лицо, в конце концов, – беспечно произнёс Макс. Я усмехнулась.

– Это что, внушение?

– Что-то типа того. Береги себя, мелкая, – серьёзно произнёс он, подмигнул и запрыгнул в машину. Я махнула обоим ребятам и пошла по дороге к универу, шурша гравием. Макс на прощание посигналил три раза, привлекая внимание всех студентов к моей скромной персоне. Гад!

Погода стояла хорошая, и учащиеся не спешили заходить в здания, облепив фасад, перила и клумбы. Перед входом моего корпуса сидела задумчивая Аманда в компании ещё двух девушек.

– Эй, привет! – я пощёлкала пальцами перед её лицом, привлекая внимание.

– О, привет! – Аманда оживилась и отложила тетрадь. – Лесли заболел, – скривилась девушка.

– Тебя это удивляет? – спросила и села на каменный выступ рядом с девушкой. – Ну, знаешь, людям свойственно болеть.

Девушка усмехнулась и опустила голову, закрывшись тёмными волосами.

– Просто мы вместе с первого курса, и он так редко болеет… я привыкла к его присутствию настолько, что даже не замечала этого. Ну, есть Лесли, и хорошо. Куда ни повернусь – он рядом. Господи, мы даже все мои свидания обмывали и обсуждали!

Я задумалась.

– Скажи, Аманда, а ты знала, что нравишься парню? – этот вопрос после разговора с Максом сильно меня мучил.

– Ну да, – легко ответила девушка, пожав плечами. – Просто я его не рассматривала как парня: он предложил дружить, я согласилась. Что в этом такого?

– Да нет. Ничего, – я поднялась и поправила юбку, решив не лезть не в свои дела. – Ладно, мне пора! – махнула на прощание и поспешила скрыться в здании. Всё же стоит поговорить с Дастином.

Стоило мне дойти до угла коридора, как я была поймана и подхвачена на руки.

– Дастин, – строго проговорила я. – Это уже не смешно. Поставь меня, и мы поговорим.

Парень шёл молча и был непоколебим как скала.

– На нас смотрят. Ты портишь свою репутацию, – попробовала зайти с другой стороны.

Плечи парня дрогнули, и он свернул к чёрному ходу, под лестницу. Резко поставил меня и прижал к стене, впившись яростным взглядом.

– Что с тобой не так? Ответь мне! – он встряхнул меня как куклу и скрипнул зубами.

Удивлённо вздёрнула брови.

– Почему? – бессильно прорычал он. Мне стало его жалко. Парень так мучается. Из-за ничего.

– Потому что ты ещё не готов на серьёзные отношения, а одноразовые меня не привлекают.

Парень моргнул, пытаясь понять смысл слов.

– Я не нравлюсь тебе, Дастин. Тебя зацепили равнодушие и отказ, не более…

– Не говори за меня! – взбесился парень и ударил по стене возле моей головы. – Ты мне понравилась сразу, стоило тебя увидеть. Есть в тебе что-то необычное, притягательное… – устало выдохнул он и уткнулся лбом в руку.

– Тогда мне жаль, – тихо ответила и подняла на него взгляд. – Мне нравится другой, и он занимает все мои мысли…

– Это Градов, что ли? – презрительно спросил он.

– Да. Наши родители поженились четыре года назад, но мы не родные брат и сестра.

– Ты говоришь об отношениях, а сама влюбилась в самого ненадежного парня!

Во мне зарождается протест. Я уже готова броситься на защиту брата, но мозг просит подождать. Выдыхаю и смотрю на футболиста.

– Вчера в интернет выкинули результаты голосования: они получили продюсера и едут в турне. На год, Камила. Ты думаешь, он будет верен тебе целый год, колеся по стране? И ты реально будешь его ждать? А ведь дальше будут съемки клипов, записи альбомов и постоянные фанатки, готовые на всё ради своих кумиров. Если тебя не прибьют в тёмном переулке, будет просто фантастика, – Дастин оттолкнулся от стены и поджал губы.

Я смотрела в пол. Меня словно ушатом холодной воды окатили. Нет. Просто бросили в прорубь. Мои щёки пылают, ладони вспотели, и я понимаю, что этот самовлюблённый футболист прав во всём. Чёрт возьми! Во всём!

Только… Хотя я реалист по натуре, и рациональность всегда была моей сильной стороной, я не хочу опускать руки, хочу верить несмотря ни на что. Демон поимей всех фанаток Градова!

– Уходи, – незнакомым голосом произнесла я и пошла сама, даже не взглянув в его сторону. Мне плевать. Из меня словно кусок вырвали и оставили рану кровоточить. Так больно. Так холодно и одиноко…

Обхватила себя руками и отправилась на пару, даже не глядя под ноги. Хочу к Максу, хочу услышать, что всё будет хорошо, что выход есть, что есть мы, что всё это не игра…

Я устала. Мы заигрались.

Максим

– Макс, у тебя всё в порядке? – спросил Мич после первой пары. У нас был небольшой перерыв, и мы пошли посидеть в музыкальную студию, что всегда открыта для репетиций.

– Отлично! – улыбаясь, отмахнулся я и сел за барабаны. Ни хрена у меня не отлично! Мою голову разрывают десятки панических мыслей, и я медленно, но верно запутываюсь. А ещё безумно хочу свою сестру. И нет, не просто хочу… А так, да, у меня все просто зашибись!

– Мы никуда не выходим последние дни. Ты отказался от трёх приглашений на вечеринки, и у тебя вторую неделю нет секса, это странно. Не находишь? – не отставал этот мега наблюдательный парень. Меньше всего я хочу говорить о сексе.

– Ты предлагаешь мне свои услуги? Или на что-то намекаешь? – усмехнулся, заметно напрягаясь. Терпеть не могу эти бабские разговоры «по душам».

Мич выдохнул и взъерошил волосы.

– Мы победили. Вчера выложили результаты.

Я замер с отвисшей челюстью.

– Какого геморроя я узнаю об этом только сейчас?

– Потому что ты вчера, свалив играть в карты со своей сестрой, так и не вернулся. Вот и я тебя спрашиваю: какого геморроя? – вспылил Мич, начиная заводиться. Он тоже не отличался умением себя контролировать.

– Странно, что нам не позвонили со студии, – успокаиваясь, произнёс я. Волнуюсь, как девчонка перед первым свиданием, а ведь я хотел этой победы. Я шёл к этому… и где, спрашивается, долбаная радость? Мы планировали с Мичем закатить грандиозную вечеринку «по случаю турне», но у меня только одно желание: вернуться домой и забраться под одеяло к мелкой заразе, обнять её и уснуть. Ну не мудак ли я?

– Может, позже? – предположил Мич, и словно по заказу, мой телефон завибрировал.

– Алло?

– Мистер Градов. Это менеджер студии «ПИиМар», приглашаем вас сегодня к нам в офис к двум часам для составления договора и вручения патента. А также познакомим вас с господином Чаровски, вашим музыкальным продюсером, – сообщил приятный, вежливый голос.

– Спасибо. Мы будем.

– Группа должна быть в полном составе, – напомнила менеджер.

– Хорошо. До свидания, – я отключился и набрал Джейка. Быстро поинтересовался его самочувствием, сообщил радостную новость и сказал, что в час заедем за ним.

– Не знаю, что с тобой Макс, но помни о группе, – тонко намекнул Мич и вышел из студии.

Задумчиво взял палочку и ударил по тарелке. Я помню о группе, помню, что обещал, и знаю, что не могу подвести ребят. Турне было моей мечтой, но сейчас… Камила, блядь… как не вовремя ты появилась в моей жизни.

***

– Мистер Градов, это господин Майкл Чаровски, – представила нас Джиллиан, юрист студии «ПИиМар», что организовывала музыкальный конкурс по поиску новых талантов.

– Рад знакомству, Максим, – дружески произнес высокий мужчина в строгом сером костюме.

– Мы тоже, мистер Чаровски, – мы обменялись рукопожатием и сели за прозрачный стол в белые кресла.

– Ознакомьтесь с условиями контракта, турне и съёмками клипа.

Мне протянули стопку бумаг. Мич пытался заглянуть в них, Джейк крутил в руках карандаш, выглядел он лучше – значит идёт на поправку.

– Когда начало турне? – задал интересующий меня вопрос.

– Через четыре месяца, сразу после Нового года. Необходимо подготовить все документы, составить график, решить все организационные вопросы и прочие мелочи.

– Я думал, нам дадут возможность доучиться. Это последний наш год в музыкальной школе.

Мужчина снисходительно улыбнулся.

– Это шоу-бизнес, Макс. Учёба никого не волнует. Мир жаждет увидеть своих кумиров.

Я нахмурился. Такой разговор мне совсем не нравился.

– Я должен внимательно ознакомиться с документами, показать их своему юристу, посоветоваться с отцом. А также решить вопрос с учёбой. Я бы не хотел выбрасывать три года и круглую сумму денег в трубу, – решительно сгрёб бумаги и убрал их в рюкзак.

– Вы не только талантливы, но ещё и весьма разумны, – без лести в голосе констатировал продюсер. – У вас есть три дня для ознакомления, в пятницу вечером ждём вас в этом кабинете. А по поводу учёбы – не волнуйтесь: если вы подпишете контракт, мы постараемся сделать так, что три года не вылетят в трубу, а вы заработаете ещё одну кругленькую сумму, – спокойно произнёс он, улыбаясь. Уверенный, сильный, снисходительный – с такими опасно связываться.

– Спасибо, мистер Чаровски, – я пожал руку и поспешил покинуть здание студии.

– Что это было, Макс? – недоумённо спросил Джейк, тряхнув светлой шевелюрой. Девчонки просто писались по этому парню.

– Ты не собираешься подписывать? – подключился Мич.

– Кажется, я ясно сказал, что собираюсь делать. Ещё там, в офисе. Или вы думаете, я не глядя поставлю подпись? Знаешь, сколько денег вывалили родители за моё обучение?

– За турне мы заработаем в три раза больше, – возразил Мич.

– Согласен, но если есть возможность не потерять то, что уже имею, я использую её. Расслабьтесь, я же сказал: не подведу, – усмехнулся и сел за руль. В голове воцарились хаос и неразбериха. Надо позвонить отцу, связаться с Уолкером и съездить в школу поговорить с мисс Гарнет, но сначала заберу Камилу и отвезу домой. Зря я затеял всю эту игру. Сам запутался, её запутал. Ни хрена у меня нет мозгов, следовало об этом подумать сразу и держаться от девчонки подальше, тогда сейчас я бы не терзался сомнениями и не думал, что причиню нам обоим боль. Чёрт…

Уважаемые читатели! Я прекрасно понимаю, как вы хотите прочитать книгу. Но автор живой человек. У меня есть выходные и праздничные дни, есть форсмажоры, которые я не могу предвидеть. Если я выкладываю проду, выкладываю, выкладываю, а потом день-два не выкладываю, не надо бить тревогу, пожалуйста) Я могла заболеть, могла уехать на пару дней в деревню, мог отключиться интернет или свет... Автор жив, спасибо, что спросили)

18.

Глава восемнадцатая

Камила

Я не хлюпаю больше носом, не сшибаю углы и вообще старюсь о Максе не думать, хотя в груди и поселилось звенящее беспокойство. Здраво рассудив, что мы друг другу никто и он волен делать… ай, чёрт! Кого я обманываю? Никем мы были до того случая в кафе, до того, как легли спать в одну постель. Теперь мы зависли на какой-то очень странной стадии между друзьями и любовниками.

Но как бы ни было мне плохо, – ведь понимаю, что Макс всё равно уедет, фанатки продолжат существовать, любить своего кумира, и возможно, однажды мне выдерут волосы, если я не буду держаться от Градова на расстоянии безопасных километров, – я решила продолжить с ним общаться. Он не виноват, что так между нами вышло. Никто не виноват. И оттолкнуть его сейчас, было бы неправильно. Хоть я и хочу спрятаться в тёмный угол, свернуться в комочек и впасть в спячку. Не знаю как, но мы должны продержаться и не разрушить эту хрупкую связь между нами.

В общем, я немного успокоилась и к приезду Максима смогла натянуть на лицо весёлую маску равнодушия.

Брат не проронил ни слова и выглядел странно. Мич тоже: парень отвернулся к окну, глубоко задумавшись.

– Может, погуляем? – предложила, снимая обувь. – После ужина, конечно!

Макс замер.

– Нет, – сухо бросил он через плечо и пошёл в свою комнату.

– Хорошо, – ответила, глупо улыбнулась, сохраняя спокойствие, и пошла переодеваться.

Всё валилось из рук, на душе кошки не просто скребли – они устроили симфонический концерт, и им подвывала стая волков.

На ужин Макс так и не вышел, я побоялась быть навязчивой и заходить к нему. Ладно, может у него что случилось? Захочет – расскажет. Не маленький.

Я сделала все задания, поговорила с Дашей, даже прибралась, но время тянулось нереально медленно. Решила скоротать его за фильмом, но все мысли вращались вокруг Градова. Пойти спросить? Нет, подожду ещё.

Но и вечером ничего не изменилось. Макс куда-то уходил по своим делам, вернулся и молча скрылся в комнате. Мои кастрюльки с едой одиноко взирали на меня с плиты. Убрала всё в холодильник, и смачно хлопнув дверью, отправилась спать. Сон не шёл.

***

Утром я едва ли смогла разлепить глаза. Когда вышла, Макс уже был собран.

– Извини, я сегодня не могу тебя отвезти, – произнёс он, забирая ключи от машины с тумбочки.

– Хорошо, – пожала плечами и пошла в ванную, чувствуя, что сейчас вот-вот разревусь. С чего бы это? Что за бред? Разозлилась на себя и смогла пожелать брату счастливого пути.

Макс преградил мне путь, обдавая запахом своего парфюма.

– Не гоняй на скейте, – предупредил он, пытаясь заглянуть мне в глаза.

– Я помню, – буркнула в ответ. – Ты там тоже… береги свою задницу.

Парень кивнул и быстро вышел из квартиры. Проводила его взглядом и пошла собираться на учебу.

***

Эти два дня были, пожалуй, самыми мучительными в моей жизни. Макс не говорил со мной. Избегал взгляда и всё время где-то пропадал. Я не находила себе места и пыталась что-то выяснить через Олега. Впрочем, после разговора с отчимом кое-что стало понятно, но – не поникшее настроение брата. Что его так расстроило? Неужели из-за нашей непонятной связи? А может, дело не во мне? Но избегает ведь он меня. Боится переступить черту, потому что уезжает в турне? Ай! Устала я от этой сумятицы и решительно пошла к брату.

Макс лежал на своей кровати в наушниках с закрытыми глазами. Я переживаю самое говняное время в своей жизни, а он музыку слушает. Засранец!

Подошла и сдёрнула наушники. Макс удивлённо моргнул и непонимающе уставился на меня своими блестящими зелёными глазами. Чёлка съехала ему на глаз, и прежде чем он успел её сдуть, я протянула руку и убрала пряди.

– Пошли, – решительно говорю и иду к двери.

– Куда? В ЗАГС? – усмехается этот идиот, но голос выдаёт грусть.

– Не ёрничай. Ты мне задолжал, – серьёзно говорю и иду в свою комнату. Брат тащится следом, шлёпая по полу босыми ногами. На нём из одежды – только спортивные чёрные штаны. Этот парень принципиально не носит футболки и раздражает мои глаза своим безупречным телом?

– Я тебе? – удивился Макс.

– Да. Две бессонные ночи, – поворачиваюсь и смотрю Максу в глаза. Жду, пока закроет дверь. Брат устало выдыхает, толкает дверь и садится на мою кровать.

– Камил, я очень устал. Завтра у меня важный день, и я бы…

– Почему ты избегаешь меня? – не дала ему договорить и встала напротив, сложив руки на груди. Внутри всё колотилось от злости и непонимания. Напряжение, копившееся эти дни, готово лавиной обрушиться на голову брата.

– Я не избегаю, – нагло врёт этот засранец.

– Да? – скептически выгибаю бровь и склоняю голову набок. – Серьёзно? Ты думаешь, я в это поверю?

– Я не понимаю, – брат заметно нервничает: он потёр шею и поморщился.

– Ты не Градов. Ты Заливакин! – торжественно объявила и села в компьютерное кресло.

Брат усмехнулся.

– Макс, это не смешно. Ты предлагаешь мне дружбу, активно лезешь в моё личное пространство, тормошишь и берёшь надо мной шефство, а потом в один день перестаёшь говорить со мной. Так не делают. Назвался другом, нечего из кузова на ходу выпрыгивать.

Макс хмыкнул.

– Ты не пробовала записывать за собой метафоры.

– Ты будешь за мной записывать, – фыркнула в ответ.

– Я?

– Да. Когда станешь дико известным, а я – ещё известней и богаче, то найму тебя в секретари.

Макс усмехнулся и растёр лицо руками.

– Ты несёшь бред, – заключил братец.

– Знаю. Всё потому, что желаю тебя придушить, – честно призналась я.

– Что случилось? – уже серьёзно спросила, глядя на брата. – Это из-за турне?

Брат покосился на меня, но промолчал.

Я соскочила с кресла и села рядом с ним, безумно желая коснуться его лица. Прижаться щекой к груди, оказать в объятиях и услышать, что всё хорошо. Но в жизни так не бывает.

– Не стоит переставать со мной общаться потому, что ты уезжаешь через четыре месяца. Это ничего не изменит. Мы можем сохранить хорошие отношения, а можем всё испортить. Не отталкивай меня, – мы встретились глазами, и я смогла улыбнуться. – Надо ехать – поезжай: это твоя жизнь, ты к этому долго шёл. Но если ты не хочешь, не спеши рушить всё, что строил. Турне длится год – ерунда какая. Вы в любом случае в него отправитесь, потому что выиграли патент, но это не обязывает тебя подписывать контракт на пять лет. За это время ты найдёшь себе замену, если пожелаешь, и выйдешь из игры, ничего не потеряв. Твоя группа тоже ничего не потеряет, она заключит контракт уже с новым участником. Все счастливы. А тебя после мирового турне с руками оторвут. Ты сможешь и сам стать продюсером, композитором, кем угодно… – я перевела дыхание: так долго над этим думала, и спасибо Олегу, знала ситуацию, но не всю. Есть что-то, что Макс не рассказал отцу. – Что тебя гнетёт?

Макс горько усмехнулся, глядяна свои руки. Поднял голову и натянуто улыбнулся.

– Я вдруг понял, что не хочу славы, мирового призвания и толп фанаток. Я хотел просто петь, потому что мне это нравилось. Нравилось писать песни, но выяснилось, что я совсем не готов делать музыку целью своей жизни. Понимаешь, я пошёл в музыкальную школу, потратил кучу денег на дело, которое оказалось мне не нужно. А теперь я вынужден ехать, чтобы не подвести ребят. Лучше бы я пошёл в армию, – брат упал на спину, раскинув руки.

– Не лучше. Ты окончишь школу, отправишься в турне, а за это время решишь, чем ты хочешь заниматься и как использовать полученные знания. Никто не станет тебя осуждать. Тем более Олег. Уж своего отца ты должен знать: деньги играют для него последнюю роль в жизни, хоть и немаловажную, – усмехнулась и легла рядом. – Главное, ты понял это сейчас, а не под старость. Было бы обидно лет в сорок осознать, что ты не хочешь заниматься музыкой, когда уже успел покорить мир, а жизнь-то почти кончилась. За этот год многое поменяется: взгляды, вкусы, предпочтения… ещё десять раз передумаешь и решишь, что тебе нужно. Просто не спеши и не вгоняй себя в крайности.

Макс приподнялся на локте и заглянул мне в глаза.

– Мелкая?

– Ум?

– Когда ты успела стать такой мудрой?

– Не знаю. Может, за эти два дня, пока ломала голову над тем, что же случилось с весельчаком Градовым? А может, когда падала с балкона?

– Я так скучал по тебе… – неожиданно произнёс Макс, полностью меня обезоружив, и прижал к своей груди. Замешкавшись лишь на секунду, обняла его в ответ, уткнувшись носом в плечо. Рука опустилась мне на голову и принялась гладить. – Я такой идиот! Мне следовало сразу с тобой поговорить. Ты ангел, Камила. Никому не позволяй себя обижать. Даже мне…

– Давай спать? – приподняв голову, спросила я, заливаясь краской.

Брат усмехнулся и поцеловал меня в макушку.

– Давай. Только дай мне две минуты. Я быстро, – он выскочил из комнаты, а я переоделась в пижаму и легла.

Макс вернулся с игрушкой в руках. Это был зелёный крокодил с бантиком на шее.

– Его зовут Зараза. Это тебе, – Макс сел, протянул игрушку, я улыбнулась и взяла своего нового друга.

– Ну, привет, Зараза, – усмехнулась и положила крокодила в изголовье кровати.

– Мир, дружба, жвачка? – спросил Макс, откидывая одеяло.

Я тряслась от радости и предвкушения, что снова окажусь в родных и тёплых объятиях. И пусть мы не можем позволить себе большего, но так просто я его не отпущу.

– Только не отталкивай меня больше, – прошептала и прижалась к Максу, он обнял в ответ.

– Я не отталкивал. Я думал, – улыбаясь, ответил брат и погладил меня по голове, потом по руке, провёл по лицу и поцеловал меня в висок. – Думал, как нам быть… знаешь, я привязался к тебе за эти дни, и просто… я испугался, Камила.

– Чего, Градов? – усмехнулась, чувствуя, как колотится моё сердце.

– Причинить боль нам обоим. – Макс приподнялся и заглянул мне в глаза. – Ты мне нужна. Больше, чем друг, но и больше, чем девушка. Я не могу потерять общение с тобой, не могу разрушить эту связь между нами. Я говорю, как девчонка! Вот отстой, – фыркнул брат, чем рассмешил меня. Я понимаю, о чём он говорит, ведь сама испытываю то же. Странные, противоречивые чувства.

– Давай просто выспимся уже, а завтра погуляем? Ты обещал показать мне город. Или слово Градова уже ничего не стоит?

Макс упал на подушку и усмехнулся.

– Погуляем. В воскресенье концерт, а у нас ещё впереди четыре месяца, и ты всё ещё моя девушка. Забыла?

– Я забыла? – искренне удивилась. – Это ты отлынивал две ночи подряд!

Брат резко перекатился и оказался сверху.

– Я готов компенсировать? – хитро произнёс он и облизнул губы рядом с моим лицом. Чуть не застонала с досады.

– Я думала, мы друзья, – хрипло выдохнула я.

– Так и есть, – так же хрипло подтвердил Макс.

– Мы ведь не станем целоваться?

– Ты сведёшь меня с ума, – парень упёрся в мой лоб своим и вздохнул. Я слышала, как бешено колотится его сердце. Божечки, что же с нами творится?

– Спокойной ночи, – меня наградили дежурным поцелуем в лобик и отвернулись.

Выругалась сквозь зубы, проклиная свой болтливый язык, и закрыла глаза, стараясь восстановить дыхание.

Уже засыпая, я почувствовал, как меня обнимают руки брата, а горячие губы целуют волосы. Смогла улыбнуться сквозь сон и прижаться к нему сильнее, обещая во всём разобраться позже.

Максим

Я, кажется, спятил за эти дни окончательно. Иначе как объяснить, что я не сплю и смотрю на сестрёнку голодными глазами. Я трясусь над ней, как Кощей над златом, а мы ведь даже не целовались. Чёрт возьми! Мы даже не целовались...

Меня злит такая зависимость, раздражает слабость, но с другой стороны, я класть хотел на весь мир, лишь бы эта девчонка и дальше сопела и пускала слюни на подушку рядом со мной.

Чего я не ожидал, так этого того, что она придёт ко мне сама. Поймёт. Поддержит. Отпустит… Хотя я сам не хочу себя отпускать, и в её глазах вижу сожаление и грусть. Мы оба влипли, стоит это признать.

Я предполагал, что однажды моё мнение касательно музыки может измениться, чувствовал это. Камила послужила катализатором. Я вдруг осознал, что это поприще шоу-бизнеса столь же ненадёжное, как и деревянная Москва. Может сгореть. Нет, я не собираюсь бросать окончательно, но и делать музыку самоцелью не планирую. Пусть это будет приятная подработка. Камила права: я могу писать песни, стать продюсером, но мне нужна «стабильная профессия» и основной нерушимый доход: как у отца, например. Могу заработать денег в турне и построить свой бизнес, а папа поможет, я уверен, и поддержит меня. С этим как раз проблем никаких. Как быть с Камилой – вот в чём проблема…

Сначала я серьёзно задумался о том, что пора прекращать наши игры, ведь расставание будет тяжелым, но быстро отмёл эту мысль. Для меня проблема переступить черту между дружбой и любовью. Я хочу. Безумно хочу, но есть сдерживающие факторы. Я очень боюсь ошибиться. Опять же турне – это расставание на год. И сам я не уверен, чувствует ли девушка ко мне то же самое. Вроде, пока мы друзья, нет обязательств перед друг другом. Переступим черту, всё изменится. Придётся принимать серьёзные решения и брать на себя ответственность за наши отношения.

Как заставить себя перестать думать хотя бы на эти четыре месяца и просто отдаться чувствам с головой? Меня трясёт при виде девушки и колотит при мысли, что она может начать с кем-то встречаться. Разве этого недостаточно? Но внутренний голос твердит, чтобы я не спешил.

Я прижимаюсь к Камиле теснее, с наслаждением вдыхаю манящий запах тела, осторожно целую шею. Я, как маньяк, выжидаю, пока жертва заснёт, а потом упиваюсь, отпуская свои желания. Дожил. М-дя…

Девушка напрягается под моей рукой, и я замираю. На часах полтретьего ночи, она должна спать. Но Камила уже не спит. Я чувствую жар её тела. Сердце начинает колотиться в груди, отдавая в висках. Минута кажется вечностью, мир словно замер для нас двоих. Я дышу через раз, потому что чувствую, как под моей ладонью нервно вздымается грудь Камилы. Если она сейчас повернётся, всё пропало.

Девушка, словно чувствуя, медленно и очень осторожно поворачивается ко мне лицом: наши взгляды встречаются. И даже в темноте я вижу, как лихорадочно горят глаза моей заразы. Камила сглатывает и облизывает губы. Я задыхаюсь и глубоко выдыхаю через нос.

– Камила… – хрипло умоляю остановиться. Девушка тянет ко мне руки и несмело касается лица, другой рукой трогает мышцы на животе, заставляя тело покрываться мурашками. Она мелко дрожит и закусывает губу.

К чёрту всё! Перехватываю тонкие руки и оказываюсь сверху. Осторожно развожу её ноги и устраиваюсь между них, сильно вдавливая сестрёнку своим телом, чтобы ощутила всё моё желание. Одной рукой удерживаю её руки над головой, свободной глажу бедро, талию, заползаю под кофту, и всё это – не отводя взгляда. Дышим хрипло, в унисон.

Камила резко освобождает руки, обнимает меня за шею, я делаю судорожный вздох и ловлю её сладкие губы. От наслаждения сносит крышу, мы стонем, жадно рвёмся друг к другу. Она цепляется за меня как за спасительный плот, я не отстаю, впитывая всё, что дает: жар, страсть, тепло, этот сладковатый привкус мяты.

– Мелкая… – хрипло шепчу, целуя лицо, скулы, руками сжимая талию, прижимая стройное тело к возбуждённому паху. – Я, кажется, спятил, мелкая, – усмехаюсь ей в губы, и мы оба смеёмся.

Она обхватывает моё лицо руками, отстраняется и серьёзно смотрит одно мгновение – я плавлюсь под этим взглядом, – а когда она нежно целует мои губы и проводит языком, рассыпаюсь на миллиард цветных осколков.

– Моя, девочка, – шепчу в каком-то бреду.

– Макс… – стонет сестрёнка, заставляя меня дрожать. – Я хочу тебя, Макс.

Отстраняюсь и смотрю ей в глаза: жадно-жадно.

– У тебя был секс?

Камила закусывают губу, её щеки пылают. Я хочу убедиться и запускаю руку в её штаны, чувствуя горячую влагу. Улыбаюсь и убираю руку, чтобы лишний раз её не смущать.

– Какой секс? Я читаю «Скарлетт» и смотрю «Унесённые ветром», – смеётся сестрёнка.

Мне требуется усилие, чтобы взять себя в руки. Роняю голову, утыкаясь ей в шею и скатываюсь, тут же притягивая девушку к себе.

– В чём проблема? – тихо спрашивает Камила. Мы оба дышим как паровозы.

– Во-первых, тебе семнадцать, а во-вторых, – хитро говорю и целую мелкую в уголок губ. Как объяснить ей, что я не хочу спешить? – Нам нужно обсудить ситуацию, не находишь? Кажется, мы только сейчас переступили грань, и возможно, подвели родителей. Я бы хотел знать, что ты думаешь по этому поводу, прежде чем мы зайдем ещё дальше, – выдыхаю и смотрю на Камилу: она улыбается.

– Сейчас? – мелкая иронично выгибает бровь и кривит губы в усмешке.

– Нет, – целую в ответ, потому что удержаться почти невозможно. – У нас впереди прогулка и выходные, время есть, – говорю, а сам думаю, что хочу знать, что она думает по поводу нас: размышляла ли, строила ли планы. Хочу знать, всё что прячется в её умненькой головке.

– Макс, мне восемнадцать только через полтора месяца, – почти обиженно шепчет сестрёнка.

– Отлично! Успеем во всём разобраться, – прижимаю мелкую к себе и целую в макушку. Меня всё ещё потряхивает, но возбуждение медленно проходит.

– В чём? – спрашивает она, вырисовывая круги на моей груди.

– В нас…

– Поцелуй меня, – тихо просит мелкая, поднимая голову.

Дыхание снова перехватывает, я готов скулить и отмахнуться от всех своих принципов ­– так эта девочка сводит меня с ума.

– Ты хочешь этого? – тихонько дразню в ответ. Хочу знать, насколько сильно она хочет меня. Готова ли просить.

– А ты хочешь «леща»? – парирует мелкая. – Не зли меня, Градов, – шипит мелкая фурия. Я усмехаюсь. – Я этого поцелуя хочу с воскресенья, когда твоя бывшая подружка пыталась устроить скандал.

Чуть не замурлыкал от удовольствия, представляя, что не я один страдал. Да, это эгоистично, но, чёрт возьми, так приятно, когда желанная девушка тоже тебя хочет.

– А я хочу ещё дольше, – продолжаю дразнить. Камила приподнялась на локте и заглянула мне в глаза. Её волосы щекотали моё лицо, я не мог надышаться их запахом.

– Мне было семнадцать, помнишь? – вскидываю бровь. – Я полез к тебе с поцелуем, а ты решила сбежать через балкон, но вот беда, свалилась.

Камила удивлённо округлила глаза.

– Так это был поцелуй? – искренне удивилась девушка. – Я думала, ты хочешь меня укусить за лицо, побить там, за то, что утром разломала твои сиди-диски и высыпала обломки в твой рюкзак.

– Ты, правда, думала, что я могу укусить или полезть драться? – я уже смеялся.

– Кто тебя знает. Ты же побрил соседнюю собаку, накидал мне в постель её шерсть, ещё и сказал, что это я сделала. К тому же, ты был пьян.

Мы переглянулись и рассмеялись. Камила умолкла и облизнула губу.

– Я хочу тебя… хотя бы поцелуй.

Больше просить не надо. Кладу руку ей на затылок и на этот раз целую нежно, наслаждаясь каждой секундой этого волшебного мгновения. Я не совру, если скажу, что этот поцелуй самый восхитительный и прекрасный, который только был в моей жизни…

19.

Глава девятнадцатая

Камила

Ещё толком не проснувшись, я потянулась в поисках родного и тёплого тела. Потрогала место рядом с собой, пустую подушку и резко села, распахнув глаза. Не мог же он мне присниться? Воспоминания о ночном приключении нахлынули внезапно, заставляя меня краснеть и смущаться. Божечки!.. Я целовалась с Градовым! Я целовалась со своим братом… надо бежать! В Северную Корею: у них коммунизм, мне сразу отрубят голову, и всё будет в порядке. Нет, в Мексику! Может, позвонить в службу психологической помощи и рассказать, как, оказывается, невероятно круто спать и целоваться со сводным братом. С тем самым Максом Градовым, любимцем всех девушек. Может, меня сразу усыпят, чтобы не мучилась?

Что делать? Божечки, что же делать? Как-то я совсем не продумала дальнейшие действия после поцелуя. Мы теперь встречаемся? Как мне с ним себя вести? Нежно? Ласково? Но я ведь совсем не владею этими женскими штучками. В лучшем случае, я могу сказать: «Доброе утро, идиот! Хреново выглядишь», – но кажется, эта реплика не подходит для юной и влюблённой девочки. Мама, почему ты разрешала мне кататься на скейте и вести себя, как пришелец, вместо того, чтобы отдать в школу благородных девиц? К такому жизнь меня не готовила.

Нахлынувшая паника окончательно бы мной овладела, и я бы побрилась и сдалась в монахини, но дверь распахнулась, являя счастливую морду брата. Волосы торчком, взгляд озорной, как у мальчишки, улыбка не вмещается в проход. Он смотрит на меня с восхищением и нежностью, но выдаёт что-то привычное, абсолютно не соответствующее взгляду:

– Тебя долго ждать, Зараза? Я не крестная фея, чтобы наколдовать тебе одежду. Хватит с меня завтрака и кареты.

– Привет, – глупо улыбаюсь, пытаясь проморгаться и понять: это что? Всё по-старому? Ночь мне всё-таки приснилась, и между нами ничего не изменилось?

– Та-ак, – вздыхая, протягивает брат и заходит в комнату. На нём есть брюки, но нет рубашки, и от него просто безумно вкусно пахнет. Я совсем растерялась и постыдно спряталась под одеялом.

– Мелкая, ну ты чего? – Макс легонько меня толкает в бок и пытается убрать одеяло.

– Я не знаю, – скулю в одеяло. Наверное, меня плохо слышно, потому что Макс смеётся и переспрашивает:

– Что ты лижешь?

Замираю и усмехаюсь.

– Мелкая, нет времени на самокопание. Потом разберёмся, – Макс просовывает руку под одеяло и щиплет меня за бок. Вскрикиваю и выбираюсь на поверхность.

– Сдурел? Может, у тебя выросли лишние пальцы?

Парень усмехается и резко заключает меня в объятия, так что я оказываюсь у него на коленях, прижатая головой к груди.

– Вот. Узнаю свою Заразу, – гордо произносит Макс. – А то захожу, а тут мышка напуганная, даже растерялся.

Смотрю ему в глаза и плавлюсь от нежности. Он заправляет мне прядь за ухо и целует в лоб.

– Я не знаю, как себя теперь вести, – честно выпалила и насупилась. Чувство отвратное. И как люди встречаются? Одни неудобства и дискомфорт.

Макс смотрит на меня и старается не ржать.

– Только попробуй, – на всякий случай предупреждаю я.

– Даже не думал, – серьёзно говорит он, подражая голосу своего отца, пытаясь не улыбаться.

– Клоун, – фыркаю и отворачиваюсь. Да, мне стыдно, чёрт возьми! Мои первые полноценные отношения, и те – с братом. Тем самым, который мне жуков в тарелку подкладывал и вообще всячески издевался. Мне проще ему слабительное подсыпать, чем говорить о чувствах. Бр-р-р.

– Веди себя, как обычно, – ласково шепчут мне в ухо и нежно целуют за ним. – Ты с ума меня сводишь своей язвительностью и находчивостью. Будь проще. Мы обязательно во всем разберёмся, но не всё сразу. Ничего конкретно не изменилось, просто к нашим и без того крутым отношениям добавился приятный бонус в виде поцелуев. Теперь я могу это делать, когда захочу.

Наши взгляды встретились, я сглотнула, и Макс накрыл мой рот поцелуем, доказывая насколько этот бонус приятный. Поцелуй затянулся, перерастая в страстный. Вот Макс уже лежит на спине, а я сижу сверху; его руки гладят спину и бёдра, а влажный язык вызывает трепет и мурашки.

Усилием воли я отрываюсь и пытаюсь сфокусировать взгляд.

– Твою мать… – через нос выдыхает брат и ерошит свои волосы.

Неужели такое возможно? Я хочу этого парня до визга. Всего: каждую его клеточку. Я готова взять его в плен и пожизненно запереть в этой комнате. Похоже, я сильно поспешила с выводами: если он уедет в турне, я просто сдохну от ревности и тоски. Мне следует его отпустить, пока не поздно, и прекратить всё это.

Я резко стала и поправила пижаму, но Макс быстро оказался рядом и поймал мои руки.

– Эй? – ласково позвал он. – Ну ты чего, мелкая? Не грузись, ясно? – он прижал меня к себе и поцеловал в макушку. – Всё будет хорошо. Мы со всем справимся, но только вместе. Не вздумай сбегать от меня, – строго пригрозил он. – Я же достану тебя, Камила. Даже из-под земли. Усекла?

– Усекла, – усмехнулась, и наконец, смогла улыбнуться. Мне так хочется ему верить. Очень.

***

Пока ехали на учёбу, хором подпевали Рианне. Макс поглядывал на меня в зеркало заднего вида и подмигивал. Я немного расслабилась и решила последовать совету брата: вести себя естественно.

– После учёбы я заберу тебя, и мы пойдём гулять в парк. И не волнуйся, мы всё обсудим.

– Отлично, – хмыкнула я.

– Впервые буду говорить с девчонкой об отношениях, – Макса передёрнуло. – Надо заехать в церковь и запастись ладаном и святой водой.

– Можешь сразу купить осиновый кол и воткнуть его себе в язык. Иначе это сделаю я, – пригрозила я, но глаза мои смеялись.

Макс вышел из машины следом за мной и прижал к себе. Я испуганно стала оглядываться.

– Ты что творишь! – зашипела на него.

– Хочу поцеловать тебя, – усмехается гад.

– Нет! – вскрикиваю и выворачиваюсь. – Смерти моей хочешь? Если твои фанатки увидят, меня разорвут на лоскутки и сошьют себе из них платочки, чтобы вытирать слёзки на твоих концертах. Не надо, – уже твёрже говорю и отступаю назад.

Максим сжимает челюсти и с полминуты нервно дышит.

– Выходит, мы будем прятаться?

– Конечно! Тебя это удивляет? Или тебе не дорога моя жизнь?

– Не говори ерунды, – злится парень. – Прости… – тут же тихо добавляет, опуская голову. – Мне от счастья снесло крышу. Конечно, ты права, нам стоит быть осторожными.

Я вижу, как тяжело ему дается это решение. Но так будет лучше. Пока.

– Ладно, увидимся после учёбы. Напиши потом, что решил, после подписания договора, – машу рукой и иду в универ, обходя других студентов. Вдалеке вижу футболиста и сворачиваю в другую сторону. К чёрту! Не хочу его видеть.

***

Всё идёт хорошо, мне даже удаётся избегать злых взглядов нашей старосты, кажется, её зовут Моника. И получается гнать от себя навязчивые мысли о Максиме и заглушать совесть, которая противно нашёптывает, что у меня нет совести! Прямо диссонанс какой-то.

Я успокаиваю себя тем, что ещё ничего не случилось и не случится, пока родители о нас не знают, а вот как только узнают… непременно что-нибудь случится. Ну, назад дороги точно не будет. Слово «турне» я даже мысленно избегаю, как носителя опасного заболевания. Боюсь, если повторю его пять раз, непременно покроюсь сыпью, а может, даже начну кашлять.

После пар мне предстоит идти в спортивный зал на занятие по волейболу. Мне пришлось записаться, потому что каждый студент к концу года должен набрать двести сорок часов занятий спортом, так как физкультуры у нас нет. Мы тратим на «лайт-спорт», как тут он называется, своё личное время. Можно ходить в бассейн, на футбол, в тренажерный зал, волейбол, баскетбол, но в мае у тебя должно быть положенное количество часов, иначе к зачетам и экзаменам просто не допустят. Я выбрала волейбол, как наименее безобидный для меня вариант из всех. Воды я боюсь, как будто меня в детстве топили, футбол… бр-р, даже обсуждать не хочу. Тренажерный зал… хм… никогда не пробовала и понятия не имею, что там делают девочки. Может, пылесосят ковровые дорожки и протирают пыль? Но бытует мнение, что занимаются спортом. В общем, это всё не по мне, а волейбол больше всех напоминает игру и доставляет хоть какое-то удовольствие.

Я уже сказала, что всё идет хорошо? Так вот, забудьте!.. Эта информация устарела. Всё ужасно! Всё просто…

– Пф-ф… Градов… – шиплю сквозь зубы. Кобры, становитесь в очередь, покажу, как это делается! Чёрт, ну Макс, какого поросёнка? Перемирие же?

Я почти хныкаю, разглядывая мою – мою, не его – белую обтягивающую футболку для занятий. Теоретически белую… по крайней мере, когда я её покупала, она была именно такой. Откуда на ней взялся чёрный принт с изображением улыбающегося Макса в профиль, я понятия не имею, как и не знаю происхождения этой претенциозной надписи: «Собственность Градова». Ладно, придурок, шутка удалась. Чёрт!

Выворачиваю футболку наизнанку, надеваю чёрные шорты и иду в зал. Заниматься…

Боги сегодня решили сыграть со мной в странную игру под названием фортуна, и мне пока не везёт. По всем фронтам…

Команды почему-то смешанные. Тренер – высокая, крепкого телосложения женщина в синей кепке свистком подзывает всех участников. Я пробежалась взглядом и насчитала семнадцать девушек, включая Джесс. Да-да, ту самую Джесс с вечеринки Оливии, которая облизывала взглядом моего брата. Что она тут делает? Учится? Неужели мне настолько «везёт»! О, нет… даже настолько?!

С другого конца зала из раздевалки выходит компания ребят, и да, среди них Дастин. Он привычно ведёт себя, как болван, отпускает плоские шуточки и строит глазки девчонкам. Все вокруг него лебезят и пытаются угодить. Это даже странно наблюдать.

Дастин меня не замечает за всей этой девчоночьей кутерьмой, ну и благодаря моему незаметному гномьему росту. Парень прямиком идёт к Джесс, пока тренер объясняет нам правила игры и предлагает выбрать двух капитанов. Дастин кладёт свою руку на попу девушки и слегка сжимает её. Я закатываю глаза и отворачиваюсь. Идиот.

– Так, есть желающие? – раздаётся голос тренера.

– Мы желающие! – выкрикивает Джесс, поднимая руку Дастина. Парень снисходительно кривит губы.

– Отлично. Тогда выбирайте себе команду.

Господи! Хватит играть со мной в эти игры! Нет, правда. Я сдаюсь.

Нам предлагают выстроиться в одну шеренгу. Почему я не хамелеон или на мне нет защитного шлема, хотя бы строительной каски. Я бы вполне себе сошла за дурочку и меня никто не выберет.

– Тебя, – раздаётся томный голос над моим ухом. Ну вот… а я так низко наклоняла голову, всё зря. – Я выбираю тебя, – настойчиво повторил Дастин. Мне пришлось оторваться от разглядывания трещин в полу и улыбнуться широкой, злобной улыбкой Джека Потрошителя. Пусть знает, КАК я рада.

Дастин усмехнулся и пошёл дальше. Я почти дошла до своей команды, как меня остановила тренер.

– Эй, новенькая!

Я обернулась и непонимающе уставилась на неё.

– Как тебя зовут?

– Камила, – спокойно отвечаю, испытывая неловкость, ведь весь зал смотрит на меня. Да и Джесс тоже, и мне совсем не нравится её хищный взгляд. Кажется, моя игра на выживание начнётся совсем скоро.

Тренер сверилась со списком, нашла мою фамилию и произнесла очень строго, надо заметить.

– Я вроде говорила насчёт футболок. Да, Камила?

Мои губы дрогнули в улыбке: видимо, тренер не смогла произнести русскую фамилию Лейпатова, даже в английской транслитерации.

– Да, мэм, – вежливо отвечаю. О, уже чувствую, что меня ждет. Спасибо, братик, я тебе это обязательно припомню.

– Никаких рисунков. На первый раз прощаю. Сними футболку и надень правильно.

Я растянула губы в глупейшей улыбке и выдала под стать ей глупую фразу:

– Может, мы все сделаем вид, что она белая, и я не стану её переодевать?

Тренер удивлённо моргнула.

– Это у вас в Росси юмор такой?

Какая проницательная женщина! Моё желание стать хамелеоном резко возросло.

– Нет, мэм. Просто я не стану переодевать футболку, – поджала губы, готовясь биться до конца. Я лучше выйду голая, чем все увидят счастливое лицо Градова и я прослыву его бешеной идиотской фанаткой.

Женщина нахмурилась и уже, видимо, хотела меня распять, а может быть и шесть раз, наказать… но в дело вмешался футболист.

– Я могу одолжить ей свою, мисс Бёрнс, – парень стал стягивать с себя белую майку, чем вызвал слаженный девичий «ох». Клоун.

– Спасибо, Нортон, – мило улыбнулась ему тренер. О-о! Ничего себе!.. Она тоже подвластна этим чарам. У меня одной иммунитет? Или во всем виноват Градов?

– Ладно, иди играй, но в следующий раз приходи в нормальной футболке.

– Спасибо, мэм, – тихо отвечаю и семеню на свою половину зала, где стоит жутко довольный Дастин.

– Привет, мелкая, – скалится футболист. – Это судьба, не находишь?

– Ты меня раздражаешь, не находишь? – язвлю в ответ.

– Фу, как грубо. Я тебя от смерти спас. И это твоё спасибо?

Молча закатываю глаза и отхожу от него. Но парень обладает завидным упорством.

– Мои родители спрашивали, когда ты приедешь навестить их. Ты им понравилась, – тихо и уже нормальным голосом говорит он.

Я морщусь, потому что мне стыдно. Стыдно перед родителями Дастина. Они, конечно, не виноваты, что их сын идиот, но из-за него я не могу их навестить.

– Передай своим родителям моё искреннее сожаление, – сухо произнесла, кусая губу с внутренней стороны. – О чём ты думал, чёрт возьми, когда вёз меня к ним? – зло шиплю, глядя ему в глаза, но так чтобы слышал только он. На нас с интересом поглядывают.

– Надеялся, что ты оттаешь, – тихо признался он и сам отошёл. Игра началась.

Почему никто не сказал, что игра в волейбол сродни избиению младенца? Знала бы, пошла б на плавание. Очередная подача от Джесс прилетела мне в плечо, отбросив в сторону.

– Сука, – выругалась сквозь зубы и подняла мяч.

– Я подам, – ко мне подлетел Дастин, но на этот раз я не собиралась уступать этой мегере с бешенством матки.

– Чёрта с два, этот мяч мой, – прошипела и пошла за линию.

Улыбнулась и подбросила мяч. Как бы я ни старалась, но с моим ростом мне ни за что не достать девчонку. Но это отсюда, а вот от сетки, вполне себе можно. Теперь охоту вела я, и каждый раз бросалась к мячу, как голодный тигр к антилопе, разве что зубами его не рвала.

Удачно оказавшись у сетки, я отпихнула от себя Дастина и подпрыгнула, кулаком отбивая мяч. Прицел, и точное попадание в голову. Надеюсь, звон в ушах у неё надолго останется.

– Ах ты, стерва! – верещит эта кобылица и на всех парах, тряся хвостом, несётся ко мне.

Что она собралась делать? От удара меня спасает свисток.

– Браун! Вернись на своё место! – зверствует тренер. – Обе! Штрафные полчаса. Каждой.

Отлично. Теперь я должна отработать двести сорок часов с половиной. Спасибо, сучка. С тобой приятно иметь дело. К концу года я задолжаю университету пару тысяч спортивных часов, и меня даже близко к корпусу не подпустят, не то что к экзаменам.

Наконец война закончилась, и нас отпустили принимать душ. Стоило сделать пять шагов в сторону раздевалки, как подвалил Дастин.

– Могу тебя подвезти, если Градов не может, – лукаво улыбнулся он.

Я посмотрела на него убийственным взглядом, надеясь превратить его в лужицу крови. У меня даже глаз дёрнулся. Волейбол лишим меня всякого очарования.

– О-о! – Дастин в притворном ужасе округлил глаза. – Могу поговорить с Джесс, и она больше к тебе не подойдет.

– Слушай, поговори уже со своими мозгами, а меня не трогай, – устало выдохнула и ускорилась.

Стоило мне переодеть футболку на блузку, так как здесь я душ принимать не собиралась, надеясь дотянуть до дома, кто-то сильно толкнул меня в спину. С грохотом я ударилась о шкафчики. Я даже знаю, кто эта неведанная сучка.

– Как ты посмела, мразь?! – плевалась девушка. Я посмотрела на пол, не капает ли яд. Она стояла в одном бюстике и шортах: волосы торчат в разные стороны, взгляд бешеной коровы – мне, откровенно говоря, стало смешно. Может, я действительно больная, раз нахожу в таких ситуациях свою порцию юмора?

– Так спешила ко мне, что забыла одеться? – скептически спросила я и увернулась от удара. Запрыгнула на лавку и прошлась до конца.

– Иди сюда, тварь! Я научу тебя хорошим манерам, – кричит припадочная.

– Э-э, нет, – открестилась я. – Не хочу заразиться бешенством.

Джесс с рыком бросилась ко мне. Я легко перепрыгнула на другую лавку, подхватила свой рюкзак с пакетом, цапнула футболку и бросила в лицо озверевшей девицы.

– На вот, вытрешь слюни. – Толкнула дверь и бросилась бежать на выход, при этом весело смеясь.

20.

Глава двадцатая

Камила

– О, мелкая! А что с твоей формой? – задорно улыбнулся Макс, выходя из машины. Окинул меня взглядом с головы до ног, заставив меня покраснеть и смутиться.

– Что с моей формой? – обманчиво спокойным голосом произнесла я и угрожающе двинулась в его сторону.

Макс хохотнул.

– Эй, ты чего?! – он успел выставить руки и удар пакетом с туфлями и юбкой пришёлся по ним. – Ты мне за это ответишь, – прошипела, тыкая пальцем ему в грудь.

Брат усмехнулся, но был непрошибаем, как скала.

– Ну, я знаю несколько способов… – томно прошептал мне в ухо и быстро отстранился, прячась в салоне машины.

– Гад! – выругалась и села рядом с ним. Мича он, видимо, потерял по дороге или дома.

Только я открыла рот, чтобы предъявить Максу претензии и потребовать чем-нибудь возместить моральный ущерб, как он резко повернул мою голову к себе за подбородок и припал к губам, словно только они могли его спасти.

Я моментально превратилась в желе, позабыв всё на свете, даже дату собственного рождения. Когда послышался стон, не мой… я отстранилась, тяжело дыша. Макс прижался ко мне лбом, положив руку на затылок.

– Боже, мелкая… я так соскучился… – хрипло выдохнул он. Я всё ещё училась дышать заново. – Я чуть не умер без тебя, – шуточно произнёс он и завёл машину. – Представляешь?

– Представляю, – состроила ласковый взгляд, заставив брата сглотнуть. – Если твой день был такой же, как мой, – уже не так ласково добавила. Брат вскинул бровь.

– Сегодня твоя подружка Джесс пыталась убить меня волейбольным мячом. Если бы не моё проворство, я бы пала на поле боя. Ну или в раздевалке, где она пыталась меня добить. Пришлось пожертвовать твоей футболкой для отвлекающего манёвра, – я говорила в шутку, и Макс должен понимать, что всё обошлось хорошо, но его застывшее лицо говорило об обратном.

– Земля, приём-приём! Это Юпитер. Как слышно? – пощёлкала пальцами перед его лицом, привлекая внимание.

– Я поговорю с ней, – тоном северного мишки произнёс он. Я ужаснулась и округлила глаза.

– Может, не надо? Потом мешки покупать, яму копать… – закончила уже не так весело: взгляд брата мне совсем не понравился.

– Ты в порядке? – он повернулся ко мне и принялся осматривать.

– Макс? – уже спокойно позвала я и улыбнулась. Так всегда делала мама, когда мне было больно или обидно, беспроигрышный вариант. – Посмотри на меня. Ну что со мной будет? Это же я – твоя Зараза. Помнишь?

Макса передёрнуло, и он усмехнулся.

– Не говори больше со мной таким тоном, – произнёс он, но главное: заметно оживился и пришёл в себя.

– Каким? – хитро спросила, закусив губу.

– Тоном врача клиники для душевнобольных. Ласково и осторожно, при этом держа шприц в кармане халата – так, на всякий случай, если «успокаивающий тон» не сработает.

Хохотнула и пристегнулась, показывая, что готова ехать.

Макс выехал на дорогу, включил радио и не глядя нашёл мою руку. Сжал пальчики, словно желая убедиться, что я действительно рядом. Улыбнулась себе, чувствуя, как горят щеки.

– Подписал договор? – волнуясь, спросила я, умоляя голос не дрожать.

– На патент – да. Контракт нет. Объяснил ситуацию и заверил, что найду за время турне подходящего солиста, который меня заменит. Потом ребята подпишут контракт, – Макс выдохнул и сжал мою руку сильнее. – Камила, мне придётся ехать, – произнёс так, словно себя убеждает, а не меня. Я-то как раз знала это с самого начала, а он как будто надеялся до последнего…

– Знаю. Ничего не изменишь, – произнесла и отвернулась к окну.

Макс внезапно ударил по рулю и закусил костяшку указательного пальца.

– Эй?.. – осторожно позвала его и погладила по руке. – Всё хорошо, слышишь. Это не конец света.

Макс, тяжело выдохнув, откинул голову и свернул к парку. Как только мы остановились, он повернулся ко мне и взял мою руку в свои.

– Это целый год, Камила… – он не смотрел на меня, как будто говорит с руками. – Это… чёрт… не знаю, как сказать, но меня выворачивает наизнанку при мысли, что придётся расстаться.

Я сглотнула.

– Я… я словно с цепи сорвался…

– Тс-с, – прервала его и приподняла его голову за подбородок. – Рано сейчас говорить об этом. Сегодня ночью мы впервые поцеловались. Я не беременна, мы не планируем пожениться… Знаю, что чувства задурманивают разум, но у нас впереди четыре месяца. Четыре, Макс! – воскликнула я. – Это почти полгода. Ты и я… четыре месяца вместе, и кто знает, как всё повернётся. Год не так уж и много, в армии столько служат.

Макс криво усмехнулся, но глаза выдавали грусть, поселившуюся внутри.

– Давай не будем сейчас об этом думать и загоняться? Ладно?

– Предлагаю пока ничего не рассказывать родителям, – произнёс он и прижал меня к себе. Устроил руку на моей спине и начал поглаживать вдоль позвоночника. Я уткнулась ему в плечо, вдыхая родной запах. Если бы он только знал, как меня выворачивает наизнанку.

– Конечно, – пробубнила я. – В случае чего, их нервы останутся в порядке.

Макс напрягся всем телом, остро реагируя на мои слова. Усмехнулась и погладила его в ответ.

– Ну, мы же реалисты и понимаем, что всякое может быть, – оторвала голову от удобного плеча и заглянула в зелёные глаза брата. – Ты можешь случайно упасть со сцены, если будешь заигрывать со своими фанатками. Или упадешь на рельсы под неуправляемый трамвай…

– Тоже случайно? – уже улыбаясь, спросил Макс и хитро прищурился.

– Ага, – невозмутимо отозвалась я. – Или случайно с крыши сорвётся кирпич. Всякое может быть.

Макс поджал губы и всё же рассмеялся.

– Прости, – сквозь смех прошептал он. – Ты ревнуешь, и это чертовски приятно! Никогда не думал, что это может так возбуждать. – Он резко приблизился, и я оказалась у него на коленях, его руки на моей талии прижимают к здоровенному бугру под джинсами. Ну, мне так он кажется очень большим.

Макс ловит мой взгляд и пристально смотрит. Судорожно облизываю губы, хватая ртом воздух. Это так сложно: дышать рядом с ним.

– А если у нас получится? – а голос такой проникновенно-дрожащий. Вмиг покрываюсь мурашками и предательским румянцем. С этим парнем что-то не так: с ним я вечно теряю контроль и готова продать душу дьяволу за один только взгляд. Тащите сюда документы – подпишу не глядя.

– Что получится? – так же неуверенно и хрипло спрашиваю я, не прерывая зрительно контакта. – Получится дожить до моего Дня рождения? – пытаюсь отшутиться, но Макс не реагирует, он пристально смотрит в ответ. Когда этот парень успел стать таким серьёзным? Он сам понимает, что ведёт себя странно?

– Макс, я не знаю, – выдыхаю и отвожу взгляд. – Я не успела подумать так далеко. Ты сказал не спешить, у нас есть время…

– Камила, – спокойно перебивает он, продолжая разглядывать меня. – Если мы продержимся год… – он сбился и потёр переносицу. Видно, как тяжело ему даются слова и мысли, в частности. – Я бы хотел продержаться этот год без тебя, чтобы вернуться и попробовать нечто большее, чем четыре месяца скрытых отношений.

Я настолько смутилась, что спрятала лицо у него на плече.

– Ты знаешь, разговоры не мой конек, – пробубнила ему в рубашку, обнимая за шею.

Макс усмехнулся и погладил меня по волосам.

– Ничего. Я сам понятия не имею, что должен делать. Меня распирает от эмоций и сносит крышу от переполняющих чувств, а я об отношениях знаю ровно столько же, сколько морская звезда о политической обстановке в США. Зря смеёшься, – брат качает головой, но улыбается, хоть и пытается выглядеть серьёзно. – У морской звезды есть оправдание в виде отсутствия мозгов, а я парень, и мне двадцать один год. Это удручает. Может, есть какое-то руководство по отношениям? Может, надо провести тайный обряд? Ну что ты пыжишься? Скажи уже, как за тобой ухаживать?

Я всё-таки не выдержала и взорвалась смехом. Мой старший брат, похититель девичьих сердец, спрашивает у меня – меня – своей маленькой сестры, которая знает об отношениях только из учебника по биологии (ну там, деление одноклеточных): спрашивает у меня, как ухаживать.

– Ну, что ты ржёшь, мелкая? – обиженно ворчит Макс, пытаясь заглянуть мне в лицо. – Мне, между прочим, стыдно. У меня есть девушка, а я не знаю, что с ней делать. Всё, что мне пришло в голову, это посадить тебя в горшок и поливать два раза в неделю.

– Ы-ы-ы-ы, хва-а-атит! – взмолилась я, уронив голову обратно ему на плечо.

– Ну, есть ещё одна идея… завернуть тебя в шаурму и сожрать, но это запасной вариант, если с горшком ничего не получится.

– Больше не могу-у-у, – простонала я и вытерла выступившие слёзы. – Давай просто сходим в парк, раз уж приехали.

– Отличная идея, – радуется брат. – Как мне повезло: у меня такой умный цветок, – меня ласково погладили по голове, как болонку.

– И такой идиот-хозяин, – клацнула зубами перед его рукой и пригрозила взглядом. Макс усмехнулся и поцеловал меня в макушку.

Парень быстро взял свою барсетку с документами, вышел и заглянул в открытую дверь:

– Тузик, ко мне. Тузик, гулять!

Это он мне? Ну я тебе сейчас покажу Тузика…

Максим

С диким ржачем несусь к воротам парка, за мной гонится неуправляемая зараза. Слишком медленно гонится, эх… придётся поддаться, а то так никогда не поймает.

Мелкая прыгает мне на спину, цепляясь за шею.

– Я Тузик? – шипит моя ручная гадюка. Ой, я не могу, она такая милаха!

Перекидываю девушку со спины лицом к себе и не могу оторвать от неё взгляда. Понимаю, что на улице много прохожих, в любой момент может появиться чувак с камерой или набежать толпа девчонок, поэтому размыкаю объятия. Не хочу подставлять Камилу, не хочу, чтобы она ощущала дискомфорт, страдала из-за меня, не дай Бог, плакала. А ведь она права: нам нельзя светиться. Одна неосторожная публикация в журнале – и произойдёт взрыв общественного негодования: поползут слухи, за мной будут бегать репортёры, пытаясь узнать все грязные подробности романа с сестрой, фанатки закидают мой блог комментариями… Но ладно я, а Камила? Она точно не заслуживает такого. Её спокойствие и привычная жизнь будут разрушены. М-да, Макс, не лучшие мысли для романтической прогулки.

– Я сдам тебя обратно в приют, – тихо бурчит Зараза, когда мы медленно идём по широкой велосипедной дорожке. На газонах отдыхают люди, многие гуляют со своими собаками. Некоторые оглядываются на нас и улыбаются, пытаясь понять: «Это Макс Градов, солист Райских?» Я привык к этим взглядам, а вот мелкая заметно стушевалась.

И лучше ей не знать, что со мной творится. Никогда не думал, что популярность может мне навредить, но сейчас я готов променять её на что угодно, лишь бы остаться с этой девчонкой никем незамеченными, неприметными, свободными…

– Почему приют? – отмираю и иду к лавке, стараясь не думать, как круто сестрёнка перевернула мою жизнь. Всегда знал, что любые перемены – испытание, но не думал, что это может быть… страшно. Да, именно так! Мне страшно знать, что ждёт нас впереди, я боюсь сделать неверный шаг, боюсь оступиться и упасть, но ещё больше боюсь представить, что наши отношения с Камилой могут рухнуть в любой момент. И я не говорю о «любви», под отношениями я подразумеваю нашу духовную связь. Родство душ. Я готов отказаться от поцелуев, от романтической истории, но не готов потерять наше простое общение. Не могу отказаться от этих шуток, не представляю больше себя без её смеха, этих улыбок, язвительности и комфорта, что рядом с ней ощущаю. С появлением Камилы, я наполнился смыслом, меня как будто стало больше. Если я пришелец с другой планеты, то она мой мир…

– Я просила у мамы щенка, а привели тебя.

Усмехаюсь и сажусь вместе с Камилой, складывая руки у себя на коленях, чтобы не было соблазна её обнять. Она откидывается на спинку, и мы долго молчим, разглядывая отдыхающих. Тишина не в тягость, я наслаждаюсь её присутствием.

– Будет лучше, если для всех ты так и останешься моей сестрой. Не хочу рисковать, – говорю, стараясь замаскировать грусть и растущий внутри протест. Потому что я хочу целовать её на каждом углу, когда мне вздумается, и я готов на весь мир закричать, что эта девочка моя и только моя… Но во Вселенной есть закон большого «НО», и в данном случае он сработал против нас.

– Согласна, – тихо отзывается сестрёнка, смотря в другую сторону.

– Я бы поступил иначе, если бы и дальше планировал петь и подписал контракт, я бы нашёл способ оградить тебя от нападок журналистов. Живут же знаменитости со своими девушками, жёнами, и ничего. Но какой в этом смысл, если через четыре месяца я уеду, а через год вообще перестану этим заниматься?

Камила повернулась ко мне и улыбнулась, как только она умеет. В этой улыбке больше чувств, чем в любых, даже самых громких словах.

– Я всё понимаю, не парься, – легко говорит она и незаметно касается моей руки. Дрожь пробирает тело, мы прячем наши руки, а я получаю возможность ощутить гладкость её кожи. – Так действительно будет лучше. И, знаешь, я благодарна тебе. Спасибо, что пытаешься меня спасти от своей дико бешеной популярности!

Мы усмехаемся, и я опускаю голову, чтобы только Ками не увидела, сколько всего скрывается от неё в моих глазах. Ей ещё рано знать, как сильно я слаб в её присутствии.

– А я в душ хочу, – внезапно произнесла мелкая и улыбнулась мне. – Я грязная, кстати, – спокойно добавляет, но я уже не слышу: мой мозг рисует нас в душе. Да, сестрёнка, ты умеешь отвлечь от грустных мыслей. Господи! Я раскис, как девчонка. Осталось обложиться сладким и включить слезливый сериал. А, точно, я это и так постоянно делаю.

– Люблю грязных девчонок! – хищно смотрю ей в глаза, уже представляя, как яеё связываю, но решаю отвезти «грязную девчонку» домой.

– Давай заедем, переоденемся и пойдём, куда скажешь. Подумай, чего бы ты хотела? Может, кафе, ресторан, прогулку, мосты посмотреть, кинотеатр… помогай, Камила, у меня не такая бурная фантазия.

– Я хочу провести вечер дома… – тихо произносит она. Моё сердце замирает. Боже, как она это делает?

– С тобой.

Вселенная, если ты слышишь, убей меня, чтобы не мучился. Хотя нет, не убивай. Я сам сначала разделаюсь с заразой, а потом можно и тот свет посмотреть.

– Монополия, карты, домино, фильмы? Что тебе по душе? – предлагаю одно, а думаю совсем о другом. Нельзя, чтобы мелкая узнала, какую власть надо мной имеет, это сделает меня слабым и беззащитным. Я и так рядом с ней превращаюсь в желе.

– Предлагаю заняться домашними делами и учёбой, а потом… – Камила подняла на меня хитрый, немного дерзкий взгляд и потянулась к моему уху. – Как насчёт уединиться в моей комнате, без всех этих людей и… мы могли бы вместе начать вышивать крестиком, – усмехнулась зараза.

– Крестиком, говоришь? У меня есть другая идея… – многозначительно поиграл бровями, заставив малышку смутиться. – Пошлячка, – прокомментировал я. – Я всего лишь говорил о фильме с мороженым: прошлый раз мы так его и не посмотрели. Или ты могла бы научить меня делать хвостики.

– А тебе не нужно на репетицию?

Снял сигнализацию и открыл для Камилы дверь. Я ещё и джентльмен, оказывается.

– Нет. Нам дали заслуженный отдых перед премьерой «Мастера и Маргариты». За неделю до представления возобновим. Так что завтра я весь в твоём распоряжении, а в воскресенье концерт.

– Точно, – Камила поморщилась и села в машину.

Почему-то меня разозлила такая её реакция. Хотя знаю почему: я хочу разделить с ней всё, чем занимаюсь, хочу её присутствия рядом, и это становится ненормальным, каким-то маниакальным желанием полностью обладать этой девчонкой с голубыми невинными глазами.

– Не хочешь, можешь не идти. Мне всё равно, – нет, чёрт возьми! Мне не всё равно, но ты об этом не узнаешь. Я и так стал похож на тряпку – и это всего за сутки, что будет дальше?

Камила не начала оправдываться или стараться объяснить, она могла обрадоваться внезапному освобождению, но не сделала этого.

Она тронула меня за плечо, привлекая внимание, и стоило мне повернуться – притянула меня за воротник рубашки и поцеловала…

Подавил стон, цепляясь за малышку, прижимая к себе сильнее, но целуя ласково, с чувством. Пересадил к себе на колени и одним ловким движением откинул спинку. Опустил руки на упругую попку и слегка надавил, отчего в моём животе разлилась сладкая нега.

– Всегда мечтала закидать тебя тухлыми помидорами, пока ты поёшь свои песни, – прошептала Камила, оторвавшись от моих губ.

– Ты мечтала обо мне? – решил подловить.

– Ты слишком много о себе мнишь, – усмехнулась она и снова потянулась к губам. Её затуманенный взгляд был краше любой картины Пикассо, круче заходящего солнца.

– Я рад, что ты приехала, – погладил девушку по голове и прижался губами к горящей щеке. – Без тебя этот город был не таким ярким и живым.

– Ох, Макс! – усмехнулась Камила, пытаясь сесть ровно. – Не знала, что ты романтик.

– А я не знал, что девчонка может быть такой сушкой. Та настоящий сухарь, Камила Сергеевна! Тебе всего семнадцать, где твой сопливый розовый настрой?

– Мой сопливый настрой сбил сводный брат, когда вылил отбеливатель на мои любимые чёрные джинсы.

Я рассмеялся, вспоминая это пятнистое безобразие.

– Поехали?

Камила выдохнула и пересела на своё место. Я подумал, что её место – рядом со мной, и эта мысль показалась естественной.

21.

Глава двадцать первая

Камила

Потянулась в крепких объятиях и зевнула, оглядываясь по сторонам, пытаясь сообразить, сколько сейчас вообще времени. Судя по тому, как солнце пробивается свозь шторы, часов одиннадцать не меньше.

– Не ёрзай, мелкая, – просипел Макс, уткнувшись мне в изгиб шеи. Ну, здравствуйте, мурашки! Давно не виделись. И обязательно так реагировать на каждое прикосновение?

– Я тебе говорила вчера, иди к себе, – фыркнула и попыталась вывернуться. Это просто нереально: находиться с ним в одной кровати. Да, приятно, просто безумно приятно! Но я ведь не железная. У меня гормоны, пубертатный возраст.

Макс приподнялся на локте и заглянул мне в глаза.

– Хочешь опять поспорить?

О, да! Я помню, чем закончился вчерашний спор. И не надо так красноречиво выгибать бровь. Брат решил на деле доказать, что спорить с ним не следует, и вообще, половина кровати в этой комнате по праву принадлежит ему. После качественного боя подушками я была насмерть зацелована и полностью обезврежена. Стало особенно страшно, когда брат начал меня связывать моим же поясом от халата. Пришлось уступить.

– Если мы будем спать всё время вместе, я просто не доживу до своего совершеннолетия! – привела весомый, на мой взгляд, аргумент, и попыталась вылезти, но была прижата ещё сильнее. Макс перекатился и придавил своим внушительным телом, полностью обездвижив.

– Доживёшь, – проникновенно заверил он и поцеловал меня в уголок губ. Потом в подбородок и шею, плавно переходя на ключицу. Подалась ему навстречу, запустив пальцы в шелковистые медовые волосы.

Макс оторвался: его замутнённый, горящий взгляд зелёных глаз говорил за него.

– Мы устроим тебе крутой День рождения. А «вечер вдвоём» будет завершающим аккордом… – Макс снова потянулся ко мне, но я увернулась.

– Не хочу его отмечать. Зачем? Купим тортик, скромно посидим и скоротаем время в моей комнате. Как тебе такая идея?

Макс рассмеялся.

– В тебе нет ни грамма светского лоска, тяги к прекрасному и чувства авантюризма. Мелкая, ты безнадежна.

– И что? – скептически выгнула бровь, не находя в этом ничего отвратительного. Я же говорю, у нас семейство консерваторов. Мы не излечимы.

– Разреши доставить тебе удовольствие и почувствовать себя настоящим мужчиной. Ты сделаешь это для меня? – А взгляд такой! Где его нимб?! Крылья, видимо, в шкафу прячет…

– Это просто не честно! Ты манипулятор, – рассмеялась я. Но мне на самом деле очень приятно. Очень-очень! Пусть заботится, пусть старается, всё что угодно, только не безразличие.

– Я не манипулятор. Я человек, у которого в кои-то веки появилась девушка, которую хочется беречь и делать хорошо. Не лишай меня такого удовольствия.

– Не буду… – выдыхаю и тянусь к таким манящим губам. Дверной звонок разрушает идиллию и портит такой момент.

– Наверное, Мич вернулся, – говорит Макс и скатывается с меня.

– Пойду, открою, – нехотя поднимаюсь, одёргиваю пижаму и иду к двери, на ходу поправляя волосы. Надеюсь, губы не сильно красные от поцелуев?

– Мы ждали тебя только вече… ром, – слова застревают в горле.

– Приятно, что вы меня ждали, – раздаётся глубокий, ироничный голос отчима.

– Олег?

– Камила? – вторит мне мужчина. Заторможенно освобождаю проход, давая ему пройти.

– С каких пор я похож на привидение? – в привычной лёгкой манере спрашивает отчим и кладёт свой кейс на комод в прихожей.

Наверное, с тех самых, как я сплю и целуюсь с вашим сыном. Ой, чёрт! Макс! Он же в моей комнате! Он просто не может выйти оттуда на глазах у своего отца. Будут вопросы. Отчим всё равно захочет посмотреть, как мы обустроились, и поймёт, что эта комната моя.

Начинаю очень громко кашлять.

– Ты заболела? – беспокоится мужчина. Он уже снял обувь и повесил серый пиджак.

– Немного. Ты проходи на кухню, я поставлю чайник и схожу за… за расчёской! Давай-давай, не стой в проходе. – Толкаю мужчину на кухню, включаю чайник, улыбаюсь, как клиент Кащенко, и несусь в комнату.

Что ему надо? Нет, понятно что, он же наш родитель. Но что ему тут надо? Телефоны больше не в моде? Всего две недели прошло с момента моего отъезда. Ни на минуту одних оставить не могут!

– Макс, шухер! – шиплю с порога, прислонившись к двери. Брат поднимается, и на секунду я забываю, зачем пришла. – У нас на кухне сидит Олег.

Макс моргает и опускает руки. Мы смотрим друг на друга, я всплескиваю руками.

– Вали отсюда! Только тихо. Я отвлеку, – пролетаю мимо и хватаю расчёску.

Макс усмехается мне вслед, но я не обращаю внимания.

– Какими судьбами? – спрашиваю, проходя мимо отчима.

– А где Макс? – Олег оглядывается.

– Он сейчас выйдет. Мы спали, когда ты пришёл, – и не соврала ведь!

– Чай, кофе? – спрашиваю, привлекая к себе внимание. Вдоль стены крадётся Макс. Он замирает, смотрит мне в глаза и шлёт воздушный поцелуй – и всё это за спиной у своего отца. Чувствую, что сейчас потеряю сознание.

– Кофе. Накормишь? – мужчина расстёгивает верхние пуговицы и разглядывает кухню.

– Конечно, – спохватилась и полезла в холодильник за молоком.

– Доброе утро! – раздаётся весёлый голос брата. Он для приличия надел фиолетовое поло и даже расчесался. Метеор.

Олег поднялся и обнял сына, похлопав по спине.

– Пап… – протянул Макс, отстраняясь. – Ты меня смущаешь, тут вообще-то девушка.

Олег смотрит на меня и усмехается.

– Ты что, сынок, не узнаешь? Это ведь Камила, – смеётся отчим. – Или у вас перемирие? – хитро спрашивает он и садится. Макс устраивается напротив, прямо позади меня.

Да, перемирие, если это можно так назвать. Чёрт! Как стыдно-то!

– Ага, – весело отвечает Макс и тянется за ломтиком яблока. – Она завтра идёт на мой концерт. Ты пойдёшь?

– Концерт? Здорово, давно я не был на твоих концертах. Схожу, конечно, раз приехал на выходные.

Моё сердце замирает. Как романтично! Я, Макс и его отец. Просто шикарное свидание получится. Хотя компания Олега не так уж и плоха. По крайней мере, мне не будет скучно.

– Кстати, ты какими судьбами?

Олег смотрит на нас и усмехается.

– У вас даже вопросы одинаковые, и выражения лиц идентичное. Всегда говорил Вике, что вы похожи. Зря она переживала и пыталась меня убедить, что вы уже поубивали друг друга.

– Так ты тут из-за мамы? – спрашиваю, помешивая овсянку. Тосты уже готовы, и я переставляю их на стол. Макс молча помогает мне: достаёт масло, джем и варенье.

– Нет. Я тут из-за командировки. Встречался с поставщиками в Нью-Йорке. Обсуждали некоторые вопросы. Решил заехать, проверить вас и мать успокоить.

– У нас всё просто отлично! – скалится Макс и нагло мне подмигивает. – Камила была на моём мюзикле, ей безумно понравилось. Говорит, тоже хочет играть в театре.

Олег выгибает бровь, пока я делаю вид, что я кухонный гарнитур.

– Хватит заливать, сынок, – ласково отвечает он. – Ты сказки про Камилу можешь кому другому рассказывать. Уж я-то за четыре года хорошо изучил интересы этой девушки. И поверь, они далеки от театра. Даже не представляю, как ты её затащил на Бродвей?

– Ловкость рук и никакого мошенства! Ну, ещё умение хорошо и крепко шить нитками, – смеётся эта наглая морда и получает от меня тычок в плечо.

Олег с интересом следит за нами.

– Боюсь представить, что ты сделал. Но ещё больше боюсь представить, чем Камила ответила. Помнится, после того, как ты отрезал ей клок волос, утром мы тебя нашли замурованным в клейстере. Бедняжка, видимо, всю ночь его варила. А мы тебя полдня в ванной отмачивали. И, знаете, избавьте меня от подробностей вашего «перемирия», – отчим изобразил жирные кавычки, и мы рассмеялись.

– Не всё так плохо, – улыбнулась я, намазывая тост для Олега. – Макс оказался не такой задницей, коей я себе его рисовала. Просто я очень хотела собаку, а вы привели Максима, и я была немного расстроена.

Макс протянул руку к моим волосам, но я увернулась.

– Вижу, у вас и правда всё хорошо, – загадочно улыбнулся Олег. – Может, покажете мне город?

Мы переглянулись, и я пожала плечами. Мне всё равно, как убивать время. Город, так город.

***

Прогулка по Манхэттену оказалась не такой катастрофичной, как я представляла. Не было скованности, ощущения тревоги и паранойи, что нас вот-вот раскусят. Мы с Максом прекрасно чувствовали себя в компании Олега, пристроившись по обе стороны от него. Наши эпические похождения сопровождались непрекращающимися шутками и смехом. Мы дурачились, подкалывали друг друга, пока охотились за интересностями и сувенирами для мамы.

Простой осмотр города как вариант мы отмели сразу, решив, что нас мало интересуют знаменитые здания Нью-Йорка, а кроме них, Манхэттен может похвастаться только своими улицами. Такими, как Трайбека – центр киноиндустрии, этот район называют ещё «Восточным Голливудом», Таймс-Сквер – мир неоновых вывесок, модных магазинов и кинотеатров, ну и Уолл-Стрит – знаменитая, пожалуй, фильмом «Волки с Уолл-Стрит». Мы же начали с Маленькой Италии и закончили Чайнатауном.

В Маленькой Италии мужчины потащили меня по бутикам. Да, они меня, а не я их. Почему-то оба решили, что в моём гардеробе просто обязаны появиться пара итальянских туфель и платьев. Особенно если учитывать, что на вечер мы запланировали поход в кинотеатр на премьеру фильма «Нерв» – ещё одна игра, перенесённая в реальность. Главные герои стали героями онлайн-игры, ну и дальше по шаблону. Но трейлер сильно нашумел, и мы повелись.

Для начала мы скупили итальянские пряности для мамы и сладости для нас. Такие сладкоежки просто не могли пройти мимо вкусных витрин. Олег купил всем по мороженому, поедание которого закончилось «грязной трагедией» для моего носа.

– Мелкая, хочешь лизнуть? – Макс протянул мне рожок с шоколадным шариком (я-то взяла себе клубничное).

Я расслабилась за шутками, разговорами и позабыла, что этот с виду милый парень всё-таки Макс, и наивно потянула моську за вкусненьким. Дружный мужской смех заставил оборачиваться прохожих.

Я возмущённо сопела, пытаясь не улыбаться, на носу висела шоколадная капля.

– Макс, – угрожающе прошипела, скося глаза на свой нос. Приступ смеха усилился.

– Пойдём, купим тебе салфетки, – пытаясь не ржать, проговорил Олег и даже для вида укоризненно взглянул на сына.

– Можешь не делать вид, что недоволен его поступком. Я всё видела! – пригрозила отчиму, пальцем убирая мороженое с носа. Нагло облизала его и подмигнула брату.

– Фу-у, Камила! – брат скривился. – Там же микробы. Ну ты как маленькая! – он потянулся и всё-таки сделал это: взлохматил мои волосы.

– Оболтус прав, – согласился Олег и повёл нас на поиски туалета и салфеток.

Мы проболтались по городу до самого вечера, объелись спагетти, а после – полакомились азиатской острой кухней, взяли такси и поехали домой готовиться к походу в кинотеатр.

Я вешала свои обновки в шкаф, когда Макс тихо прокрался в комнату и сразу заключил меня в объятия. Я вздрогнула, когда его губы коснулись шеи, и тут же закрыла глаза от удовольствия. Парень забрался под майку и погладил живот, резко развернул меня лицом к себе, хищно гипнотизируя мои губы.

– Олег может войти в любую минуту, – тихо зашипела, старясь быть благоразумной.

– Он в душе, – в том же тоне ответил Макс и медленно наклонился, прижимая меня сильнее. Тихий стон мольбы слетел с губ и потонул в нежном поцелуе.

– Боже, мелкая, – хрипло вымолвил он, сталкивая нас лбами. – Я дурею с тобой…

– Я тоже, – тихо призналась в ответ, прижимаясь щекой к его, ощущая лёгкую небритость.

– Весь день я боролся с желанием… о-о!.. я говорю, как сопливая девчонка, – Макс отстранился и взъерошил свои волосы. Он всегда так делал, когда находился в крайней степени волнения.

Я обняла его со спины и прижалась.

– Если тебя это утешит, я и есть сопливая девчонка.

Макс развернулся в моих руках и невесомо коснулся губ.

– Надень платье. Белое с чёрными вставками, что мы сегодня купили, и плетёные босоножки.

– С каких пор ты стал давать советы относительно моды?

Макс усмехнулся и хитро прищурился.

– С тех самых, когда у меня появилась девушка с отсутствием вкуса.

– Что? – я думала, моя челюсть точно отвалится. Вот это заявление!

Макс рассмеялся.

– Да шучу я! Шучу. Просто захотелось увидеть тебя именно в этом платье. Мне нравится на тебя смотреть. Ты очень красивая.

Признание вкупе с комплиментом сделали из меня варёного рака.

– Поверить не могу, что ты ни с кем не встречалась, – произнёс брат, утягивая меня к себе на колени. Уткнулся подбородком в плечо и глубоко вздохнул.

– У меня были ухажёры, но я как-то не задумывалась. Ты же помнишь, я не вылезала из учебников, а последний год был выпускным, к тому же вечные курсы английского, олимпиады и прочее. Времени едва хватало на отдых и общение с Дашей. Иногда получалось ходить в парк с Киром…

– Кто такой Кир? – подозрительно спокойно спросил Макс, но руки на моей талии напряглись. Я не стала уличать его, хотя мне приятно, что он ревнует.

– Кирилл – мой товарищ и Дашин брат. Ты его помнишь, темноволосый парнишка с веснушками.

Макс нахмурился.

– Мне казалось, он в тебя влюблён. Прости, но он вечно за тобой таскался и всегда мило улыбался, – Макс так по-детски скривился, что я не удержалась и усмехнулась.

– Не знаю, – пожала плечами. – Он никогда не говорил, я не спрашивала. Да и какое это вообще имеет значение? Он там, я здесь. Сижу у тебя на руках и таю в твоём присутствии. Разве этого не достаточно?

– Более чем, – Макс потянулся и поцеловал меня. Я развернулась, оседлав его в моём кресле, и зарылась пальцами в мягкие волосы.

– Максим? – раздался громкий голос Олега. Мы оторвались и на секунду замерли. Мои глаза, я уверена, напоминают глаза загнанного в угол кролика.

Брат среагировал мгновенно: меня пересадил на кровать, сам схватил первую попавшуюся книгу, принял непринуждённый вид и заговорил как раз в тот момент, когда распахнулась дверь.

– А я говорю, что Эдисон круче Тесла, а твой Байрон писал слезливую чепуху, чтобы подкатывать к застенчивым девчонкам того времени.

Удивлённо моргнула, и совсем не потому, какой Макс потрясающий актёр, а потому что он упомянул Байрона и чепуху в одном предложении.

Набрала побольше воздуха и выдала:

– Политическое вольномыслие Байрона и свобода его религиозных и нравственных воззрений вызвали против него настоящее гонение всего английского общества. Байрон великий! И только из-за неудачного брака его заклеймили как неслыханного грешника.

Олег вежливо кашлянул. Мы перевели на него свои невинные очи.

– Рад, что вы обсуждаете классику, а не обдумываете план по завоеванию и порабощению мира.

– Мы этим занимались пять минут назад, – с важным видом сообщил Макс. Это он про наши поцелуи. Ага-ага, хороший план.

– Ты мне нужен. Поможешь приготовить ужин, пока Камила занимается своими делами и готовится к походу в кино.

– Есть, мой генерал! – Макс подскакивает и шуточно отдаёт честь.

Дверь закрывается, а я падаю на кровать, раскинув руки.

– Чуть не спалились. Какой кошмар…

22.

Глава двадцать вторая

Камила

К моему глубокому сожалению, Олег, оказывается, знаком с Мичем и не оторвал Максу голову, когда парень явился домой поздним вечером. Почти ночью. Это немного омрачило настроение после просмотра фильма. Средненького, на мой скромный взгляд.

Мич же обрадовался Олегу как родному. Они приветливо обменялись рукопожатием и устроились на кухне за чашкой чая. Им нашлось что обсудить. Я немного удивилась и пошла в зал к телевизору досматривать «Убийство в Восточном экспрессе».

– Ты так вкусно пахнешь, – томно прошептал Макс, наклонившись к моему уху. Этот любитель острых ощущений весь сеанс ко мне приставал. Делал это, правда, незаметно, почти профессионально, но каждый раз заставлял меня испуганно сжиматься.

– Прекрати, – буркнула и отпихнула несносного мальчишку.

– Я скучал, вообще-то, – произнес он, многозначительно выгнув бровь.

– Я тоже, – тихо прошипела, выдёргивая свою руку. – Но это не повод раскрывать наш маленький секрет раньше времени.

– Раньше времени? – хитро спросил Макс.

Я смутилась и закусила губу, вздохнув.

– Если всё будет хорошо, мы же не сможем вечно скрывать это от наших родителей.

– Что конкретно скрывать? – раздался голос Олега. Мы одновременно повернулись к нему. Я напомнила себе в этот момент приведение, застывшее при виде охотника.

– Что я не подписал контракт, – быстро выпалил Макс.

– Сынок, ты болен? Вообще, ты мне это говорил, мы вместе обсуждали и пришли к выводу, что так будет лучше.

Я перевела взгляд на Макса. Брат не растерялся.

– Зато ты не знаешь, что я хочу стать твоим партнёром и открыть точку в Нью-Йорке, при этом продолжая писать песни, и может, даже стану продюсером.

Олег не на шутку озадачился.

– Мы это обсудим, скорее всего, даже завтра. Но вообще идея не плохая. Я давно об этом думал.

Олег прошёл в комнату и устроился рядом со мной.

– Я рад что вы наконец поладили, – произнёс мужчина.

Подозрительно вскинула бровь. К чему это он?

– Ох, Камила! От тебя ничего не утаишь, – усмехнулся он, и как Макс, взлохматил мои волосы. М-да… – Кстати, отличная причёска. Этот цвет намного лучше. Я тебя сфотографирую на концерте, мама обрадуется.

– Конечно, лучше! – влез Макс. – Это я настоял.

– Настоял? И как же ты согласилась? – иронично поинтересовался отчим, прекрасно зная, что я и «настоял» не могут употребляться в одном контексте.

– А у меня не было выбора, – натянуто улыбнулась и посмотрела на Макса убийственным взглядом.

Отчим рассмеялся.

– Мы, кстати, хотели предложить, раз у вас перемирие, отметить День рождения Камилы вместе. Всё-таки восемнадцать лет. Вы могли бы приехать к нам на пару дней.

Я сглотнула. Почему-то я вообще не рассматривала такой вариант. В моей голове были только Макс и секс, как ни странно.

– Отличная идея, – вполне себе радостно оскалился брат. Что он задумал? – Я попробую подгадать с репетициями и выступлениями. Это ведь не выходные?

– Нет. Девятнадцатое октября – это четверг, – ответила, серьёзно задумавшись. Выходит, главного подарка на мой ДР не будет. Я не посмею осквернить дом родителей.

– Тогда без проблем, – подтвердил мои худшие опасения Макс. Хотя провести свой День рождения в кругу семьи не так и плохо. Такие мероприятия как раз по мне.

– Раз решено, тогда валите отсюда, я спать, – усмехнулся отчим. – Только выдайте мне бельё, и помогите разложить диван.

Макс остался помогать, я принесла бельё, а после мы разбрелись по своим комнатам.

Ещё долго я лежала, уставившись в потолок, хлопая глазами. Без Макса эта кровать показалось чужой и невероятно холодной. Так одиноко мне ещё не было.

***

Макс с Мичем укатили с самого утра, и я заметно приуныла, пока отчим не предложил сыграть с ним в шахматы, а потом посмотреть старые добрые фильмы. Искушение оказалось велико, и я не устояла. Отчим всегда знает, как поднять мне настроение.

Потом мы вместе приготовили ужин и стали собираться на концерт.

– Почему ты не в платье? – спросил Олег, поправляя перед зеркалом галстук.

– Почему ты в костюме? – парировала я. Подошла и нагло сняла с него эту безобразную вещь, похожую на змеиный язык бордового цвета. – Сними пиджак и расстегни рубашку. Это концерт молодёжной поп-группы. Хочешь, чтобы нас засмеяли?

– Зря ты не носишь платья, они тебе очень идут, – произнёс отчим и сделал, как я сказала. В довершение я взлохматила его прилизанные волосы.

– Ага, – не стала спорить, но и переодеваться не пошла. Взяла расчёску и осторожно провела по волосам.

– На Таймс-Сквер ты произвела фурор. Я всё ждал, когда Макс не выдержит и зацементирует глаза особо любопытным. В этот момент он напоминал цербера, что охраняет ворота в ад, – Олег хитро мне подмигнул.

Мои пальцы одеревенели, сжимая рукоять расчески. Неужели он догадался? Нет, Камила, играем до конца.

– Намекаешь, что я всё-таки дьявол? Помнится, ты уже пытался меня в этом обвинить, но у тебя не было доказательств, – спокойно произнесла и отложила щётку. – Думаю, белые кеды подойдут к джинсовому костюму, как считаешь?

Олег задумчиво кивнул.

– Не парься, – я похлопала отчима по плечу, отдавая ему ключи от квартиры. – Макс считает, что я слишком маленькая, глупая и безответственная, и все вокруг только и ждут, чтобы воспользоваться мной. Кажется, в нём проснулись братские чувства. Он вообще такой чувствительный, – сделал губы трубочкой, сморщив носик. Мы переглянулись и рассмеялись.

– Про чувствительность – тонко подмечено, – одобрил отчим, и мы вышли.

***

Чтобы попасть в концертный зал, нам пришлось пережить невероятную давку среди наряженных девушек и пройти металлодетектор. Вокруг выступления «Райских» развернулась настоящая шумиха. До этого момента мне было сложно поверить, что мой брат дико популярен, но тысячи фанатов заставили убедиться. И он ещё говорит, что это не его? Как ему такое в голову пришло?

Репортёры и фотографы, телевидение, камеры – я словно попала в другой мир и всё ближе прижималась к Олегу.

– Это так всегда? – стараясь перекричать шум, спросила я, пока мы лилипутским шагом продвигались ко входу.

– Ещё год назад было меньше. А потом ребята вошли в топ, и понеслось.

– Он реально может покорить мир, – про себя добавила я. И даже подумала, что Макс идиот, раз отказывается от таких возможностей. Это как добраться до вершины и спрыгнуть вниз без парашюта. – Не понимаю, почему он решил сдать назад. – Это уже произнесла вслух и посмотрела на Олега.

– Ответственность слишком большая, а ещё Макс очень прагматичный парень, который любит стабильность. Мне это в нём всегда нравилось.

– Но ведь он мог бы продержаться на вершине славы лет до тридцати-тридцати пяти и обеспечить себе безбедную старость, – не согласилась я.

Олег пожал плечами.

– Значит, просто не хочет. Такое тоже бывает.

– Вот мы тебе с матерью сколько раз говорили: иди в театральный. Камила, иди в театральный: ты создана для сцены, у тебя талант. А ты куда пошла?

– Я знаю, что не смогу.

– Вот и он знает, – отчим улыбнулся, а мы наконец попали внутрь «Аполло».

***

Концерт длился почти три часа с небольшими перерывами. И это было… вау! Теперь я понимаю всех этих пищащих девчонок, кричащих: «Максим! Я люблю тебя!» Но легче мне не стало, только хуже. Теперь отпускать его стало ещё страшнее. Но тем не менее я расслабилась и поддалась общему безумию. В конце концов, будь что будет. Если постоянно бояться и одёргивать себя, вообще ничего не будет. Я могу отказаться от всего сейчас, а могу рискнуть, и может быть, выиграть.

Когда концерт закончился, мы вышли первыми и пошли к машине дожидаться кумира миллионов. Проблема в том, что ключей у нас не было, а ребята привели к машине всю эту толпу поклонниц и репортёров. Вспышки сыпались на нас градом со всех сторон, шум стоял невероятный, а нам некуда было спрятаться. Когда машину окружили, и Макс смог добраться до двери, его перехватила особо резвая журналистка.

– Скажите Максим. Это ваш отец? Как он относится к вашей победе на «The X Factor» и предстоящему турне? – в лицо бедного Макса ткнули микрофоном и десятками диктофонов.

– Спросите лучше у него. Он же стоит перед вами, – усмехнулся парень, безжалостно подставляя отца.

– Как вы отно…

– Нормально, – перебил Олег. – Я очень горд, – он натянуто улыбнулся и забрал у Макса ключи. Вот это решительный мужчина! Это по-нашему.

– Подождите, Максим! Кто эта девушка? Вас часто видят вместе! Вы её скрываете от своих фанаток?

Мои ноги приросли к асфальту, я сглотнула, не зная, куда спрятать глаза.

– Эй! – Макс закрыл меня спиной, прижимая к машине. – Это моя сестра, не надо задавать ей вопросов. В конце концов, кто тут звезда? – иронично усмехнулся он. Я выдохнула.

– Почему мы о ней ничего не слышали ранее?

– Она жила в России. Теперь я могу ехать домой?

– Ещё минутку. Вы уже подписали контракт с «ПИиМар»? Когда начнутся съёмки клипа?

– Скоро, – сухо ответил Макс. – А теперь, извините, мы очень устали, и я желаю провести окончание прекрасного вечера в кругу семьи.

Макс буквально впихнул меня на заднее сиденье, садясь рядом, и захлопнул дверь. С другой стороны сел незнакомый мне парень, а впереди, рядом с отчимом, устроился Мич.

– У вас столько денег, а вы все ездите на одной машине? – изумилась я, поглядывая на ещё одного участника «Райских».

– Вот и я о том же, – усмехнулся братик. – Пап, давай подбросим Джейка, а потом домой? Чёрт, я так вымотался, не представляю, что будет во время турне.

Я тоже…

Отвернулась к окну, стараясь гнать от себя всё плохое. Это испытание, которое мы или пройдем, или нет. Но опыт получим определённо. В обоих случаях мы ничего не потеряем, только надо быть сильными, доверять друг другу, поддерживать и верить: верить, что всё может быть хорошо. Я – верю.

Максим

Провожая отца, я чуть не подскакивал от нетерпения. Не знаю, насколько я успел спалиться, но мы оба делали вид, что всё хорошо, и это успокаивало.

– Ждём вас восемнадцатого числа, – папа похлопал меня по спине и забрал кейс. – И не торопись со своим решением: посмотри, подумай, – впереди год.

Не знаю, о чём говорил папа, но мне показалось, что не о турне.

– Ага, спасибо. Берегите себя, – помахал на прощание и поспешил к машине.

– Ну, привет, – хищно оскалился, открывая дверь. Скользнул в салон, заблокировал двери и сразу притянул родную и желанную Заразу.

– Макс, – тихо возмутилась она, улыбаясь.

Крепко обнял девчонку и глубоко вздохнул. Если бы Ками только знала, что со мной творилось эти два дня, она бы точно сбежала в Мексику.

– Я соскучился… – прошептал ей в ухо, ожидая ответной ласки, без которой просто задыхался. Мне жизненно необходимо знать, что нужен этой маленькой-большой девочке. Только я и больше никто. И я готов покусать любого, кто посмотрит в её сторону и задержит взгляд больше, чем на минуту. – Моя девочка, – нежно шепчу в волосы, ощущая, как сбилось дыхание мелкой.

Тонкие пальчики сжимают ткань футболки, а я уже готов стечь под сиденье.

– Чем займемся? Может, всё-таки прогулка? – предлагаю, а мои желания далеки от прогулки.

– Издеваешься? – Камила отстранилась и заглянула мне в глаза. – Я ждала этого вечера, как бедуины дождя! Нет, мы едем домой и законсервируемся там до самого утра. И знай, я рассчитываю сегодня выспаться, так что тебе придётся спать в моей комнате.

Видимо, Камила реально скучала, раз осмелилась произнести такое вслух. Пока я от неё не слышал чего-то ласкового или чтобы она первая заговорила о том, что чувствует.

– Я хочу сделать тебе приятно, – томно прошептал ей в губы. – Хочу пригласить тебя на свидание. Ты пойдёшь со мной?

Камила отстранилась и выгнула бровь.

– Свидание? Этот пункт тоже входит в отношения?

Я усмехнулся и залез в бардачок.

– Что это? – удивилась сестрёнка, когда ей на колени опустился завёрнутый в цветную бумагу прямоугольник.

– Открой, – я приобнял её одной рукой, наслаждаясь близостью, и заглянул через плечо.

Камила быстро и резко расправилась с бумагой, моргнула, вскинула брови и рассмеялась.

В красивой серебряной рамке из-за стекла на неё смотрели двое: на одной половине фото я в обнимку с Чарли Чаплином, а на второй половине фото панк в обнимку с Максимом Градовым. Я решил объединить два сделанных нами селфи и подарить мелкой на память.

– Это просто… – Камила поджала губы, улыбаясь. Её глаза сверкали от счастья. – Невероятно, – она бережно погладила фото и убрала его в сумку.

– Спасибо, – прошептала девушка и потянулась к моим губам, обнимая за шею. Ну как тут устоять?..

Зарылся пальцами в любимые волосы, намереваясь втереть мелкую в себя. Ей реально хотелось намазаться. Дикие желания, не поддающиеся контролю и объяснению. Я просто хочу её. Всю.

***

Вечер мы провели сногсшибательно, но очень рискованно для моей психики. Камила задалась странной целью соблазнить меня. Глупая даже не догадывается, что бастион давно пал. Мне просто совесть не позволяет овладеть несовершеннолетней девчонкой. Тем более моей сводной сестрой. Камила мне ближе, чем простые девушки. Несмотря на то, что кровного родства между нами нет, я ощущаю её родной. И эта духовная близость не даёт переступить ещё одну черту. Хочу поступить, как нормальный парень. Именно с Ками всё должно быть особенным.

– Мы завтра на учёбу вместе едем?

Я прижал к себе мелкую и поцеловал в макушку.

– Вместе. Репетиции начнутся со следующей недели, – провёл подушечкой пальца по её руке, вырисовывая круги.

– Ты правда хочешь поехать на мой ДР к родителям? – вдруг спросила она, приподняв голову.

– Тебе восемнадцать, Камила. Это не только твой праздник, но и их. Будет несправедливо отметить его без участия предков. Да и потом, в будущем, будет, что вспомнить. Поверь, для нас найдётся время.

– Я правда тебе нравлюсь? – Камила поморщилась. Видимо, сочла свой вопрос глупым. Я незамедлительно выдал ей успокаивающий поцелуй.

– Если я тебе скажу, всё равно не поверишь. Слово «нравишься» сюда не подходит, - я перевернулся и оказался сверху, упираясь в руки.

– Ответь мне, Камила Сергеевна, как ТЫ ко мне относишься? – поймал хитрый взгляд и подавился вздохом, так сильно хотелось обладать маленькой засранкой.

– Ну… – Зараза скривила губки, закусила пальчик, – желания убить тебя уже не возникает. Прогресс на лицо.

– Ты просто невероятная хитрюша, – восхищённо прошептал и припал к мягким податливым губам, осторожно ложась на девушку сверху. Эта ночь будет долгой.

23.

Глава двадцать третья

Камила

За шутками, лёгкими разговорами, непринуждёнными вечерами за просмотром фильмов незаметно пролетела неделя.

За это время я ни разу не пожалела о том, что поддалась своим чувствам и ответила Максу взаимностью. Я привыкала к нему всем своим существом и не переставала радоваться, даже когда думала о турне. А ведь с каждым днём мыслей о нём становилось всё больше.

Глядя в красивые, искристые зелёные глаза, я понимала, как сильно повязла, утонула в этой нежности, ласки и бесконечных поцелуях. Я ревновала Макса, хоть и старалась быть благородной. Радует, что этой проклятой твари с ядовитыми зубами по имени ревность выхода я не давала. Всё молча переваривала в себе и быстро забывала.

А вот то, что мы вытворяли вечером, больше напоминало брачные игры шимпанзе. На какие только хитрости и уловки я не пускалась, чтобы урвать больше поцелуев, в душе грея надежду, что Макс не выдержит. Но брат, словно каменная крепость, стоял насмерть.

– Мелкая? – Макс ткнул меня локтем, привлекая внимание.

Приподняла голову, удобно устроившись в его объятиях на нашем любимом диване. Мич теперь уходил каждые выходные, как будто специально давая нам возможность побыть наедине. Мы ведь такие стеснительные. Особенно Макс. Он-то вообще не упустит возможности обнять меня невзначай и прижаться губами к щеке.

– Ум? Чего хотел? Тебя посетила очередная гениальная идея?

– Почти, – Макс подтянул меня, устраивая у себя на коленях. Он любил так делать и перебирать в этот момент мои волосы. Я всё пыталась выяснить, что он там ищет, но партизан так и не сдался. – Пойдём погуляем?

Я скривилась. Выходить совсем не хотелось и дело вовсе не в том, что я такая домоседка…

– Ну что ты хмуришься, Зараза? – ласково усмехнулся этот засранец, за что и получил тычок под рёбра острым локотком. Макс выплюнул воздух и принял умирающий вид, «кося лиловым глазом».

 – Я не стану тебя жалеть, – приподняв брови, произнесла и тут же была схвачена.

Макс быстро сменил моё положение на горизонтальное и навис сверху, уперев руки в диван.

– Мы скоро протухнем и начнём вонять. Мич нам этого не простит.

– Переживёт, – отмахнулась я. – Не маленький: купит маску и освежитель воздуха.

– Ками, – хитро произнёс парень, наклоняя ко мне голову. – Я хочу проводить время не только дома. У меня потребность расходовать свою энергию, реализовывать себя как мужчину.

Повернула голову в сторону телека, поджав губы.

– Мелкая, – тихо выдохнул Макс и уткнулся носом в шею. – Ну скажи, в чём дело?

Он состроил жалобные глазки и нежно провёл пальцами по моей щеке.

– Твои фанаты… они повсюду, – пробубнила я, жутко смущаясь.

Брат бесцеремонно увалился на меня сверху, подперев голову рукой.

– И чего ты молчала? Меня они тоже напрягают, но это не повод прятаться в квартире. Слушай, – Макс воодушевлённо слез с меня, на его лице промелькнуло озарение. – Я же актёр, ты неплохая актриса, давай замаскируемся? Из тебя получился отличный Чаплин. Можем повторить.

В него полетела подушка, а следом вторая.

– Давай из тебя Мальвину сделаем, – наигранно пригрозила я.

Макс усмехался.

– Отличная идея. А как насчёт грима а-ля Хэллоуин? Два влюблённых скелета – как тебе? А может, зомби и вампир?

– Кикимора и водяной, – буркнула я.

Брат сдвинул меня и устроился рядом.

– Давай! Это будет весело. Ты же ходила панком по улице: тебе нечего стесняться. Где твой Эскабан? Он хорошо рисует?

– Эдуардо! – рассмеялась я, падая ему на колени. – Салон недалеко от дома.

– Пошли? – Макс хитро приподнял бровь. Чего не сделаешь ради любимого брата. Интересно, какое в этом предложении ключевое слово: «брат» или «любимый»?

– Ладно, но ты мне останешься должен.

Макс быстро поднялся, увлекая меня следом и прижимая к себе.

– Всё, что попросишь… – выдохнул он и завладел моими губами.

***

– Оу, – именно таким возгласом встречал нас полюбившийся мне мастер. Следом в приёмной появилась Ирма. – Не одолжишь мне своего друга на пару деньков? – мужчина осмотрел Макса взглядом профессионала. Макс притворно вздрогнул и попятился назад.

– Не отдавай меня им. Я буду гладить твою форму, – мне на ухо, но громким шёпотом произнёс Макс.

Ирма добродушно хохотнула.

– Он просто прелесть!

– Э-э! – возмущённо воскликнула, закрывая брата своим хрупким тельцем. – Эта прелесть – моя.

– Ты же вроде Градов? – оживилась латиночка и вышла из-за стойки администратора, плавно покачивая бёдрами. – Я недавно читала о тебе в журнале. А ты вроде его сестра. Верно?

Я тут же потухла, вспомнив об этом недоразумении. Эдуардо пристально вглядывался в наши лица.

– Верно, – безрадостно ответил Макс.

– О-о!  Так это ты тот рукастый мастер, что испортил девочке волосы? – оживилась Ирма. Неловкость от ситуации медленно улетучивалась.

– Она чуть не сорвала мне выступление своим видом, который создали вы, – быстро нашёлся брат. Эдуардо выпад оценил и усмехнулся.

– Вы очень похожи.

Мы переглянулись.

– О нет. Не внешне, – загадочно улыбнулся он.

– Зачем пожаловали? – спросила Ирма, уводя нас в зал.

– Нам нужно маски на лице нарисовать, – обречённо произнесла я и посмотрела на Макса.

– Теперь ясно, чья это идея, – заметил Эдуардо. Он усадил меня в кресло, а рядом брата. – Какие будут предпочтения?

– Чтобы грим был на всё лицо и прямо «вау». Красивый ужас сможете изобразить? – повернувшись, обратился Макс. Эдуардо хмыкнул и полез в ящик за красками.

– Сейчас мы изобразим… ужас-с.

Максим

Когда я увидел мелкую в образе «мёртвой невесты»: с очаровательными цветочками вокруг глаз и зашитым ртом, – то окончательно растаял и был сражён. Такая милая… очаровательная девочка с ангельским лицом и бесятами в небесных глазах.

Всё, что я с ней делал, приводило меня в бурный восторг, хоть и воздерживаться было всё труднее и труднее. Просто я её хочу до шума в ушах, но так боюсь всё испортить, так ей дорожу, что трясусь как мама-утка над утёнком. Она стала для меня больше, чем просто девушка, больше, чем друг, чем любимая… она всё вместе – олицетворение моей идеальной женщины. Это пугает, сводит с ума и даёт надежду. Слишком сильные и незнакомые мне чувства, от которых я не могу отказаться.

– Э, ты чего? – голос Заразы вывел меня из оцепенения.

– Ты круто выглядишь, – усмехнулся и взъерошил шёлковые светлые волосы. – Как тебе я? – прищурился, поворачиваясь то в профиль, то в анфас. Из меня получился милый скелет с чёрными глазами и паутинкой на лбу.

 – Вылитый Брэд Питт. Пойдём уже?

 – Спасибо вам огромное! – я пожал руку приветливому Эдуардо. Он хоть и другой ориентации, но как человек – супер.

– Обращайся, – отмахнулся мастер. Его позвала администратор, а мы вышли на улицу.

– Ну что, пойдём пугать людей?

– Куда для начала? – беззаботно отозвалась мелкая. Мы взялись за руки и пошли вдоль по Восточной авеню.

– Предлагаю в парк развлечений. Как думаешь, мы пройдём фейс-контроль?

– Контроль, может, да, а вот фейс – вряд ли, – тоном знатока ответила мелкая. Я не упустил возможности поцеловать её чёрные губы. Совсем невесомо, чтобы не стереть «макияж».

– Рискнём?

– Давай.

И мы рискнули.

Камила

О-хо-хошечки-хо-хо…

В центр мы влетели подобно вихрю. Мы смеялись, над нами тоже. Но больше смотрели умилённо, с ироничной улыбкой на губах. Я приветливо махала ручкой, улыбалась и корчила рожи детям, Макс изображал супермена… мы фотографировались со всеми, кто просил. Американцы – дружелюбный народ и любят потеху.

Макс залез в витрину, забрав у манекена широкую шляпу, игрушечную гитару и принялся пугать прохожих. Посмеявшись, я полезла к нему. Мы замирали в разных позах, а когда на нас смотрели: скалились, медленно поворачивали головы или подмигивали. Надо понимать, что сначала у людей был ужас, а потом весёлые улыбки.

Брат подал мне руку, я спрыгнула с витрины на белую плитку торгового центра.

– Может, ну их, эти развлечения? – улыбаясь, спросила я. Настроение было прекрасным и солнечным.

– Кажется, сюда идет охранник, не лучше ли нам убраться? – брат глянул мне за спину и потянул в обратном направлении. Замер возле лифта, и развернув меня спиной, припал к губам. Да… я готова вечно так прятаться от охранников.

– На третий этаж? – хитро спросил он, оторвавшись. Вряд ли я была способна размышлять в тот момент. Просто дала себя увести, глупо улыбаясь.

Возле кинотеатра и зоны игровых автоматов громко играла музыка. По небольшой площадке гости центра катались на гироскутерах.

– Давай?

Я с сомнениемпосмотрела на странное подобие скейта – электрического.

– Может, не?

– А если я очень попрошу? – парень состроил глазки и получил от меня по носу. Хитрый лис!

Макс смекнул, что красивыми глазками вряд ли чего добьётся и одним движением встал на руки.

Господи! Я отшатнулась, а прохожие уже переключили своё внимание на нас. Брат подошёл ко мне на руках.

– А если так попрошу?

Я засмеялась, прикрывая рот ладонью.

– Хоть без штанов попроси, всё равно нет, – из вредности произнесла, заигрывая с парнем.

– Ладно, – брат быстро вернул себя нормальное положение. Хитро прищурился, услышав новую песню «Сиа». Сделав три переворота назад, он приземлился в центре площадки. Ого! Я даже не знала, что он умеет делать такие акробатические трюки.

Вокруг парня уже собиралась толпа, и мне оставалось только присоединиться. Макс начал танцевать. Очень красиво, пластично, с элементами брейк-данса, тектоника и дабстепа. Он умело смешивал стили и воплощал их в причудливом рисунке танца. Я залюбовалась и не сразу поняла, что стою в центре, А Макс смотрит мне в глаза. Началась новая песня.

– Станцуем? – тяжело дыша и покраснев, спросил он. Раздались аплодисменты и улюлюканья. – Ты же не откажешь всем этим людям.

Я огляделась.

– К черту их, – поджала губы и улыбнулась. – А вот тебе точно не откажу.

Макс сорвался с места, увлекая меня в танец, заставляя поддаться завораживающей мелодии. Мы двигались смешно и больше баловались, изображая то «Лебединое озеро», то великолепных и жарких аргентинцев, то сальсу, и подражали мексиканцам. Во время танца кепка с моей головы свалилась, а в конце чудесным образом наполовину заполнилась мелочью.

– Мы неплохо подзаработали? – усмехнулся брат, тряся мелочь. – Автоматы?

– У тебя грим потек, - я провела пальцем по щеке и показала след от краски.

– Ничего. Давай ещё пять автоматов, потом умываемся, за мороженым и домой?

– Отлично! Я выбираю гонки на мотоциклах. Кто последний – тот морковка! – сорвалась с места в сторону игровой зоны, не переставая смеяться. Макс петлял сзади и точно мне поддавался. А в конце одним рывком догнал и подхватил на руки.

– Я тебя обожаю, мелкая, – прошептал он, улыбаясь и поцеловал.

***

Мы отмылись в торговом центре, а поужинать решили дома перед телевизором. Назад возвращались спокойно, не привлекая внимания, но в душе черти танцевали ламбаду, и это не могло не улыбать.

Мы подходили к магазину, когда меня окликнули.

– Камила? – я обернулась, вместе со мной Макс, и на лице Джонни, с которым я столкнулась в свой первый день в этом городе, погасла улыбка. Оба парня уставились друг на друга.

– Э-э? – не поняла я.

Брат даже не обратил внимания.

– Уайт? Что ты тут делаешь? – Макс заметно растерялся, раз задает такие идиотские вопросы.

– Живу, – усмехнулся парень, подходя ближе и смотря на меня.

– Желаю удачи, – сухо бросил Макс. – Живи дальше, – он развернулся и за руку потащил меня прочь.

– Эй! – окликнул Джонни. – Я вообще-то ни к тебе обращался. Мне нужна Камила, – парень быстро нас догнал, а Макс резко затормозил, закрывая меня спиной.

– Ты не охренел? А, Джонни? Сначала кинул группу перед конкурсом, слил наши песни, а теперь тебе нужна моя сестра?

– Ну… – протянул парень, не испытывая ни капли вины. Видимо, слово «совесть» отсутствует в его лексиконе. Мне стало неприятно и захотелось поскорее уйти. Раз Макс так настроен по отношению к этому парню, то я точно не собираюсь с ним общаться.

– Увидимся позже! – крикнул он мне и даже помахал. Макс выпустил мою руку и бросился на парня. Так неожиданно, так внезапно, что я успела только отскочить. Он нанёс ему несколько ударов, повалив на асфальт, когда я ухватила его за футболку и потянула на себя.

– Эй! Прекрати! Хватит, – как можно строже рявкнула я.

Ноздри Макса сильно раздувались, глаза полыхали гневом. Вот чёрт! Если он будет реагировать на каждого, кто мне помашет рукой… мне придётся ждать его не только из турне, но и из тюрьмы. Но думаю, он давно хотел это сделать.

– Пойдём, – тихо позвала и потянула Макса домой.

Стоило нам переступить порог, брат не говоря ни слова пошёл в душ. Чтобы отвлечься я занялась готовкой. Погрузившись в мир спагетти, даже не поняла, когда брат вышел. Он прошёл мимо и скрылся в своей комнате. Та-ак…

Выключила плиту, вытерла руки и без стука вошла. Макс лежал на животе, свесив голову с кровати.

– Просто отлично. И что это за поза выброшенной на берег звезды?

Макс не отозвался. Закрыла дверь и устроилась с краю. Погладила по спине, но парень напрягся всем телом, и я отдернула руку. Тревога стремительно заползала в душу.

– Что случилось? – сглотнув, спросила.

– Ты случилась! – резко ответил парень: поднялся и сел по-турецки, впившись в меня злым взглядом.

– Я? – спросила, опешивши хлопая глазами. – Ты что, в ванной вылакал весь бальзам для полоскания рта?

– Нет. То есть да, ты. Чёрт! – Макс стремительно поднялся, запуская пальцы в волосы. Я ничего не понимаю.

– В чём конкретно ты меня обвиняешь?

– Ты вернулась в мою жизнь, и как всегда, не вовремя. Всё стало дико сложно. В первый раз был тяжёлый суд, и тут появляешься ты со своими ангельскими голубыми глазами. Второй раз – турне. И снова ты… – Макс бессильно упал в кресло, плотно сжав губы. Что это? Отчаяние? Ревность?

Ого! Вот это предъявил. Выходит… Макс был влюблён в меня?.. Божечки…

Мне обидно слышать эти слова, но я понимаю, что это всё на эмоциях и от напряжения. Если Макс любит меня так давно, то… то это всё объясняет, и боже… как ему тяжело. Ему просто больно. Он имеет право злиться и обвинять меня, но я не дам засесть этому чувству в его груди. На хрен гордость и предубеждения…

Поднялась и решительно стянула с себя футболку. Схватилась за молнию шорт, когда Макс начал реагировать и быстро оказался рядом, перехватив мои руки.

– Что ты делаешь? – почти в ужасе прошептал он, глядя на меня потемневшими глазами.

– То, что давно должна была, – спокойно произнесла, высвободила руки, чтобы тут же обнять ими оторопевшего брата.

Его руки сдавили мою талию, он попробовал отстраниться, но я потянула его обратно за ремень джинсов, и Макс растерялся. Поцелуй, толкаю брата на кровать и сажусь сверху, пока он смотрит расширившимися глазами, пытаясь вспомнить основы дыхательного процесса. Его взгляд скользит по моей груди и животу,… я расстёгиваю бюстгальтер. Щёки пылают огнём, но я так решила и не собираюсь больше слушать этого джентльмена.

– Не делай этого, – хрипло выдохнул он, останавливая меня, поймав за руку.

– Я хочу тебя, не понимаешь? Какой смысл ждать и сводить друг друга с ума, если я всё равно не планирую спать с кем-то ещё? Если я всё равно настроилась ждать тебя из этого долбаного турне?

Макс приподнялся на локтях, непонимающе глядя мне в глаза.

– Ты… – он запнулся и поправил лямку на моём плече: бюстгальтер я так и не успела снять. – Ты хочешь… ты будешь ждать?

Теперь удивилась я. Мне всё казалось очевидным. Но чёрт! Мы ведь никогда не говорили об этом напрямую, и Макс даже не знает, о том, что я к нему чувствую. А я, наивная сосиска, решила, что такие вещи по умолчанию подразумеваются. Раз вместе, значит, любят. А нет, ещё и говорить надо.

Я упала на него сверху, уткнулась носом в плечо и рассмеялась.

– Мелкая, ты чего? – парень несмело положил руку мне на спину. Я покрылась приятными мурашками и прижалась к нему сильнее.

– Ничего. Просто я люблю тебя…

Тишина длится слишком долго, я начинаю нервничать.

– Посмотри на меня, – тихо просит Макс и приподнимает мою голову. – Скажи,… скажи ещё раз. Скажи, что будешь ждать, что только я,… пожалуйста, Камила,… я скоро сдохну, мне просто нужно знать. Это так глупо, но…

Я прервала его тираду, прислонив палец к губам, обдавая ласковым взглядом.

– Вовсе не глупо, просто я у тебя деревянная, – усмехнулась и быстро поцеловала Макса в уголок губ, чтобы снова отстраниться. – Только ты… я люблю тебя. Веришь?

Глаза Макса сверкнули. Чёрт! Я готова расплакаться от счастья, вот что действительно глупо.

– Верю… – облегчённо выдохнул он.

Одно движение – и я оказываюсь снизу, а сверху нависает Макс. Он бережно убрал преграду между нами в виде бюстгальтера и затаил дыхание, обжигая тело восхищённым взглядом. Он – словно перед ним статуя богини – бережно провёл пальцами по груди, несмело касаясь. Погладил мои волосы, тронул губы, наслаждаясь мной и моим телом. Я видела, как ему нравится смотреть на меня, и это безумно возбуждало.

Макс стянул через голову майку, отбросил её в сторону и ловко скинул штаны. Он снова в одних боксёрах… дыхание перехватывает, я прикрываю глаза от наслаждения, но снова распахиваю, потому что хочу видеть его.

Макс снова ложится сверху, не спеша освобождать меня от шорт. Он начинает гладить меня, медленно целовать, пока я плавлюсь в его руках. Дыхание становится рваным, мы трогаем друг друга, узнавая ближе, знакомясь заново, целуемся, как никогда ещё не целовались, спуская всех внутренних демонов. Мы отдаёмся страсти, желаниям и любви.

– Моя девочка… – сбивчиво шепчет брат, жадно меня целуя. С моих губ слетает стон. Макс осторожно двигается, но даже через ткань шорт эти ощущения невероятны. Мне кажется, что я горю.

– Макс… – со стоном наслаждения выдыхаю, выгибая спину. – Пожалуйста…

– Чёрт, мелкая, – он расстёгивает шорты и запускает туда руку. Он почти рычит, чувствуя горячую влагу. – Я люблю тебя, – ласково шепчет, но я не в состоянии соображать.

– Скажи мне об этом потом… – стону я, подаваясь ему навстречу. Максима больше не надо упрашивать, наши барьеры давно пали. Какой смысл, если и так всё ясно?

24.

Глава двадцать четвертая

Максим

Как безумный прижимаю к себе тёплую и вкусно пахнущую мелкую, не в силах поверить. Моя девочка, мой лучик, моя смешная и строптивая сестрёнка.

Моё тело дрожит от напряжения и неконтролируемого желания. Я дышу и боюсь. Кажется, я позабыл всё на свете. Даже в свой первый раз я вёл себя намного смелее.

Осторожно, трясущимися руками стаскиваю с мелкой шорты, задерживая дыхание. Камила внимательно за мной следит: её глаза расширены, губы приоткрыты, грудь высоко и часто вздымается,… я хочу то ли накинуться на неё, то ли упасть и заскулить. Она невероятно сексуальная.

Продолжаю гладить тёплую и гладкую кожу, не переставая осыпать тело поцелуями. Камила тянет меня за волосы, и это сводит с ума. Она становится нетерпеливой. Ещё немного и изнасилован буду я.

– Макс, – хрипло рычит мелкая.

– Ш-ш-ш, – усмехаюсь ей в губы и нежно прикусываю, отчего Камила стонет.

Неторопливо, одной рукой снимаю с неё трусики, продолжая целовать. Девушка тянется к резинке моих боксёров. Дышать. Я должен дышать.

Пальчики нежные, прикосновения робкие, вскользь она задевает член, и это круче любых ласк. Чувствую, это будет самый короткий половой акт в моей жизни. Чёртово воздержание.

Провожу рукой по её ноге, поднимаясь к груди, чуть подаюсь вперёд. Ощущения нереальные! Прикусываю мочку уха и ласково шепчу:

– Мелкая… будет немного больно…

– Плевать, – рвано отвечает она и тут же целует меня в шею.

Её руки на моей спине, я прижимаюсь к её мягкой груди, переплетаю наши пальцы, смотрю ей в глаза и сглатываю…

Движения осторожные, неторопливые… никакой спешки. Бережно, ласково… вхожу... выдыхаю вместе со стоном, мелкая подо мной напрягается. Я целую её и ненадолго замираю, давая возможность ей привыкнуть.

Никаких резких толчков, лишних движений, я хочу, чтобы она запомнила свой первый раз. Целую лицо, волосы, шею, замираю… и продвигаюсь вперёд, чувствуя упругую преграду. Прижимаю Камилу сильнее, заглушая стон поцелуем…

Камила смотрит на меня: и в глазах нет ни боли, ни сожаления, только желание и море ласки. Начинаю постепенно двигаться. Девушка выгибает спину и сама подаётся навстречу. Глухо рычу, боясь сломать ей пальцы. Мне всё труднее себя контролировать. Подходя ближе к пику наслаждения, достаю из тумбочки презерватив.

Секундная заминка, возможность перевести дыхание. Мелкая улыбается, мне нравится, что она смотрит на меня. Она и так красивая, а в этот момент просто невероятная...

…сокрушительный оргазм накрывает меня с головой, но не приносит чувства насыщения и полного удовлетворения. Кажется, мне всегда будет её мало. Всегда.

Моментально спохватываюсь и хочу позаботиться об удовлетворении Камилы, но мелкая, осознав, что я собираюсь сделать, предпринимает попытку к бегству.

– Нет! – почти в ужасе кричит и отстраняется руками, скрестив ноги. Я не могу не смеяться: она такая милая, когда стесняется. Уже просто улыбаясь, ложусь рядом, ощущая приятную усталость в теле и негу. Запах нашей близости сводит с ума, и даже капли крови на белых простынях добавляют радости в мою бочку счастья.

– Мелкая, – выдыхаю, перебирая светлые волосы. Камила прижимается ко мне и накрывает нас одеялом. – Больно? – надеюсь, что всё сделал правильно, но всё равно очкую. Это так волнительно, чёрт возьми! Первый класс, вторая четверть.

– Уже нет, - сонным голосом выдыхает она. – Не скажу, что была на седьмом небе, – усмехается зараза и хитро смотрит на меня.

– Провокация?

- Нет, что ты! – воскликает эта актриса. – Ох, ладно! Я не знаю, было приятно и мне не с чем сравнивать, но надеюсь, мы исправим это. Ведь так?

– Так, – выдыхаю ей в губы, прижимая к себе. Возбуждение накатывает новой волной, но я не собираюсь продолжать. Не сейчас. Ей нужен отдых.

– Пошли в душ? Я давно мечтаю потереть тебе спинку. Ты, наверное, прикольная, когда в пене, – поднимаюсь и усмехаюсь, когда глаза мелкой расширяются при взгляде… ну да, возбудился немного. Я же не виноват, что она такая соблазнительная.

Смеясь, натянул боксеры и достал мелкой полотенце.

– Я за чистым бельём и одеждой, – произнесла Камила, заматываясь в полотенце.

Пока девушка ходит, быстро меняю бельё, не переставая улыбаться. Да, впереди самое тяжёлое испытание разлукой, но сказанные слова для меня не пустой звук. Я никому не признавался в любви, хотя сам пару раз слышал подобное, и только слова Камилы имели значение и вес. Я верю ей. Её мудрость вселяет надежду на то, что мы справимся. Серьёзно! Я думаю об этом. Заглядываю так далеко в будущее и уже не представляю своё существования без мелкой заразы. Меня настораживает только то, что она ещё так юна и у неё не было отношений. Мне придётся постараться, чтобы у неё не появилось желания сравнить. Надеюсь, я достаточно для этого созрел.

Камила

Весь следующий день мы проводим вместе, как самая настоящая влюблённая парочка. Не знаю, что там с другими девственницами, но мне не было больно. А совсем скоро я узнала, что такое оргазм. Макс всё-таки сделал это, – добрался губами до моего тела. Не знаю, как не умерла, но это была самая настоящая жесть. Столько цветных пятен перед глазами я в жизни не видела.

Ну а дальше… дальше у Макса начались репетиции, и мы виделись только вечерами. Тогда Макс помогал мне расправиться с учёбой, приготовить ужин, не забывая при этом подтрунивать надо мной и не прекращая целовать.

Мы свободно говорили о турне, строили планы на выходные и думали, как провести мой День рождения, а ещё: как не спалиться перед родителями, посчитав, что лучше во всём признаться через год, когда самое сложное останется позади.

И всё было хорошо, пока не случилось это…

– Камила! Камила! Ответьте, вы будете опровергать статью в журнале «New York»?

– Это правда, что вы спите со своим братом?

Посыпались на меня вопросы вместе с пугающими вспышками фотокамер, стоило мне выйти из подъезда. «Они что тут, ночевали?» – промелькнула бредовая мысль. Почему-то смысл вопросов не желал до меня доходить.

– Что? – не поняла я и попробовала пройти. Но легко сказать, а ты попробуй пробиться через толпу жадных до новостей журналюг.

– Источник «New York» утверждает, что вы и Максим Градов состоите в тесной интимной связи. Это так?

О как! Источник, значит… ну-ну.

– А ваш источник откуда это узнал? Со свечкой стоял? – усмехнулась, приняв непринуждённый вид, пытаясь унять внутреннюю дрожь. У-у, коршуны! Как они меня бесят.

– Всё, отвалите, пока я не подала на вас в суд за ограничение моего личного пространства, – растолкала репортёров локтями, бросила скейт и поехала в сторону универа.

Сердце колотилось в ушах, перед глазами всё плыло, и это просто ужасно. Откуда, чёрт! Откуда они это взяли? А если дойдёт до родителей? Фак!

Проезжая перекрёсток, чуть не угодила под колёса красной иномарки и поняла, что пора остановиться. Просто встать, выдохнуть и написать Максу сообщение.

«Братец-кролик, у нас проблемы».

«Штирлиц близок к провалу».

«Ты знаешь, как добраться до границы с Мексикой?»

Три коротких сообщения, и я уверена Макс поймет. Подобную бредятину я бы никому не осмелилась написать, даже Дашке. И это только укрепляет мою веру в родство наших душ.

«Держись. Жди меня в час и не вешай нос. Твой кролик)))»

Убрала телефон и уже спокойно добралась до универа. Я так думала…

Студентки бросали на меня косые взгляды, шушукались и противно смеялись. О, просто замечательно!

– Это правда? – вместе с визгливым криком в спину мне полетел журнал.

Спокойно повернулась, оценив вид взбешённой Джесс, и подняла журнал. Нашла нужную страницу с нашим фото после концерта и пробежалась по строчкам.

– Что конкретно? – спокойно спросила, выгнув бровь. Как говорит Олег: «Если самое плохое уже случилось, какой смысл расходовать нервные клетки?» – То, что Градов мой брат? Или то, что мы с ним… кхм… спим?

Джесс сжала кулаки, зло прищурившись, готовая броситься на меня в любую секунду. Да что я ей сделала? А главное, Макс? Он что, не дал ей?

– Ты спишь с ним? – визгливо воскликнула девушка, тряхнув чёрной шевелюрой.

– Пусть это останется тайной, – загадочно произнесла я, но поворачиваться спиной не спешила.

– Что тебе нужно, Джесс? – раздался бархатный голос Дастина. Ну просто великолепно! Кто ещё?! Обама?

– Я говорю не с тобой, – огрызнулась девушка, но заметно притихла.

– Ты говоришь с моей девушкой. У тебя какие-то проблемы? Я искал тебя, – а это уже мне и таким ласковым голосом: обделаться от умиления можно.

Я не стала сопротивляться, когда Дастин меня уводил, но это не значит, что я ничего не заподозрила.

– Что тебе нужно? – спросила, как только мы поднялись на второй этаж и спрятались за колонной.

– Я могу то же самое сказать для прессы, мы с тобой обнимемся, поцелуемся, и ваши похотливые попки будут спасены.

– Ты идиот? – не сдержалась я. Нет, ну какой же он имбецил, ему точно двадцать один? – Откуда мне знать, что не ты слил прессе всю эту бредятину, а ведь вполне мог. У тебя мотив на лицо!

Дастин вполне натурально опешил.

– Зачем мне это? Думаешь, я настолько пал, что опустился до грязных сплетен? Я просто воспользовался удачно подвернувшейся ситуацией. Предлагаю тебе выгодную сделку.

– Иди к чёрту! Ты и твоя сделка! Достали, – развернулась и быстрым шагом пошла на лекцию. Не собираюсь из-за этой дребедени занятия пропускать, тогда мама точно расстроится.

Максим

Я уже собирался выходить из театра, как дверь гримёрной распахнулась. На пороге, словно дьявол во плоти, стояла Виктория в коротком красном платье. Длинные волосы она собрала в высокий хвост, и видимо, решила меня сразить цветом своей ярко-красной помады.

Окинул девушку презрительным взглядом и понял, как далеки были мои вкусы от идеала. А ведь мне нравился такой стиль. Я был в восторге от всего короткого и яркого. Только вот вкусы меняются. На смену старым пришли новые: футболки, шорты и простота стиля. Всё-таки старею.

– Чего тебе? – не очень дружелюбно бросил, потому что нервы на пределе. Уже звонил продюсер и требовал в срочном порядке разрешить эту ситуацию, иначе наше турне стоит под вопросом. Журналисты облепили здание театра, и затаившись, ждут своего часа. Но больше всего я переживаю за мелкую. Мне пусть хоть всю кровь высосут через трубочку, а Заразу не трогают.

– Разговор. Думаю, смогу тебя заинтересовать, – самоуверенно произнесла Виктория и вошла, осторожно закрыв дверь на щеколду. Любопытно.

– Вряд ли, – усмехнулся, но сел за стол, сцепив руки в замок. – Слушаю.

На стол опустился большой белый конверт. Молча подтянул его и достал фотографии. О-о! Сука! Какая же ты сука! И сейчас, чёрт возьми, последует шантаж. Какой надо быть дурой, чтобы нанять детектива и следить за мной? Но хрен ей тёртый, а не сердце Максима Градова.

Собираю всю волю в кулак, чтобы не взорваться и не показать, как сильно она меня задела. Ещё одного скандала не хватало. Хочешь ударить побольнее, изобрази равнодушие.

– Хм… – задумчиво потёр подбородок, перебирая фотки. – А вот на этой мы с Ками неплохо получились. Правда? – и взгляд такой…

Что это с ней? Плохо, что ли?

– А вот тут мне нравится, как смотрится её стрижка. Во! Эта особенно удачная! Поставлю в рамку. Слушай, можно я фотки себе оставлю?.. У тебя же наверняка дубликат есть.

Ох, это надо видеть! Лицо Виктории – это нечто. Похоже, кто-то сбит с толку. После такого сложно шантажировать.

– Ты что-то хотела? – вывожу девушку из оцепенения, демонстративно убирая фотки в свою папку.

– Послушай, Градов, – шипит фурия, впиваясь ногтями в мой стол. – Прекращай паясничать, иначе эти фотографии попадут в прессу. Вокруг тебя и так шумно…

О, какая игра! Какой накал! Браво!

– Чего ты хочешь? – ради удовлетворения любопытства интересуюсь я.

– Наша свадьба в обмен на эти фото. Ты сделаешь мне предложение, и общественность никогда не увидит этого позора.

Я сейчас захлебнусь её пафосом. Как можно быть такой наивной дурой?

– На что ты рассчитываешь, Виктория? На долгую и счастливую семейную жизнь? Путём шантажа?

Господи, сколько раз в фильмах я видел подобную чушь и всегда удивлялся тупости злодеев. Почему никто не желает думать наперёд. Дальновидность нынче не в моде?

Девушка дёрнулась, открыла рот, но так и зависла. М-да… эту часть плана никто не продумывал.

– Ладно, давай так: ты подумаешь пару дней, что тебе со мной делать после свадьбы, а я пока подумаю, соглашаться ли на твоё заманчивое предложение. Идёт?

– Один день, – выйдя из прострации, сообщает Виктория.

Мало. Но лучше, чем нечего. Сейчас я заберу с универа генератора случайных идей, и мы быстренько обстряпаем это дело.

– Хорошо, – улыбаюсь и первым выхожу из гримёрной.

Нахожу Мича и пробиваюсь через толпу журналистов, успевая отшучиваться, прыгаю в машину и выдыхаю.

– Дело дрянь, – говорит Мич, закурив.

– Ничего, прорвёмся, – уверенно отвечаю и еду за мелкой.

Камила

Максим приезжает с небольшим опозданием. Я жду его на остановке, а вместе со мной с десяток репортёров. Я же делаю вид, что не замечаю их. Может они автобус ждут, откуда мне знать. Не пристают и ладно.

Когда «додж» брата останавливается, я прыгаю в машину так быстро, что журналисты не успевают оторвать свои точки с лавочек.

– Привет! – весело скалюсь ребятам и подмигиваю Мичу. Брат улыбается, смотря на меня в зеркало заднего вида.

– Вот он, несломленный дух! – гордо говорит он.

– Домой?

– Думаешь, там безопасно? – усмехаюсь я. – Есть хочу. Что приготовим?

– Не знаю. Может, котлеты пожарим? Я фарш накручу, у нас там мясо оставалось.

– Может, ёжики с рисом?

– Э-э-э! – изумлённо выдает Мич. Надо было видеть его шокированные глаза, огромные, как у лемура. – У нас вообще-то проблемы! Ничего?

– И? – непонимающе вздёргиваю бровь.

– Вы… вы просто ужасны! – нервно ржёт парень, и мы вместе с ним.

– Проблемы проблемами, а есть реально хочется, – усмехается Макс, паркуясь у подъезда. С репортёрами.

– О-о! – закатываю глаза, откидываясь на сидушку. – Просто чудесно!

– Ладно, делаем лица кирпичами и идём, – Макс забирает свою папку, в которой держит ноты и сценарий, и мы выходим под вспышки фотоаппаратов.

– Никаких вопросов, всё на официальной пресс-конференции, – отмахивается брат и буквально впихивает нас в подъезд, захлопывая дверь.

– Какой ещё конференции? – опешивши спрашивает Мич.

– Не знаю. Пока не придумал.

***

После ужина мы заперлись у меня в комнате обсудить произошедшее. Макс показал мне фотки.

– Она хочет замуж, – поджав губы, с улыбкой прокомментировал он.

– А в космос? А неплохие фотки, – соглашаюсь я. Почти на каждой мы с Максом в обнимку и украдкой целуемся. Видимо, чтобы поймать такие удачные кадры, кому-то пришлось усердно потрудиться.

– Не знаю, что делать, если это попадёт в прессу. Видимо, она решила сначала пустить слух в качестве предупреждения.

– Мне тоже сегодня сделали предложение, – ложусь рядом с Максом, подперев голову рукой. Чёрт! От него так вкусно пахнет… провожу пальчиком по обнажённой груди, вырисовывая круги. Макс перехватывает руку и целует.

– Какое? – сипло выдыхает он.

– Дастин готов опровергнуть слухи, заявив, что мы с ним встречаемся, – в обмен на поцелуй, я так поняла. Или не поняла. В любом случае его предложение уже не актуально. Виктория точно его переплюнула.

Макс внимательно заглянул мне в глаза.

– Ты же не думала соглашаться?

– Нет, конечно! На фига мне это? Но согласись, мы с тобой дико крутые, столько предложений. Ум-м-м… зазвездиться можно.

– Я боялся, что давление прессы тебя напугает.

– Прессы? – изобразила искреннее удивление. – Какой прессы? А, эти жучки с камерами? Так я просто мастер абстрагироваться, не знал? Меня брат научил, когда каждый день в семь утра на рояле играл, а вечером на гитаре.

– Зараза, – смеётся Макс и прижимает меня к себе. – У нас всего сутки, и я понятия не имею, что делать.

Выдыхаю через нос, пытаясь распутать спутанный клубок. Нам определённо нужно опровержение или… подожди!..

– О, я знаю это выражение! – смеясь воскликнул Макс. – Хороший генератор, – брат ласково похлопал меня по макушке, но я только отмахнулась, боясь упустить важную мысль.

– У меня есть просто безумная идея, но она точно сработает!

– Выкладывай, – Макс садится напротив, скрестив ноги.

– Надо рассказать всё Олегу и заручиться его поддержкой по отвлечению матери…

Лицо Макса стремительно меняется, но я спешу закончить мысль.

– Да подожди бледнеть! – одёргиваю я. – Мы устраиваем эту самую пресс-коференцию, на которой во всеуслышание объявляем о наших отношениях. А информацию о «брате с сестрой» опровергаем. Типа не хотели афишировать, боялись реакции фанатов и так далее. В итоге, вместо скандала – сенсация. Максим Градов официально встречается с девушкой. Репортёры счастливы, твой продюсер тоже, турне спасено, Виктория с носом. Только фанатки огорчатся… но с этим мы справимся. А Олег должен знать, чтобы для него не было ударом, потому что он больше мамы интересуется, что о тебе пишут в журналах и всегда сможет прикрыть если что. Не хочу её пока шокировать. Как тебе?

Макс молчит.

– Ты понимаешь, что после этого заявления ты почти постоянно будешь под пристальным вниманием прессы и фанов?

Выдохнула и кивнула. Я об этом в первую очередь подумала.

– Понимаю. Но живут же как-то девушки звёзд и ничего. Это выход. Самый настоящий. После этого будет в два раза меньше желающих тебя оклеветать. Да и мне будет спокойнее, пока ты в своём турне песни поёшь.

– Ревнуешь? – Макс прищурился, заглядывая мне в глаза.

– Блин, конечно! Столько поклонников, и мне таких заманчивых предложений не делали, только поцелуй.

Брат коротко рассмеялся и полез за моим ноутбуком.

– Звоним Олегу?

– Ага, – уверенно киваю и сажусь нормально.

– Обещай, что не пожалеешь, – уже серьёзно спрашивает Макс, требовательно глядя в глаза.

– Ты же понимаешь, что подобные обещания…

– Обещай, – настойчиво говорит он.

– Хорошо-хорошо! Обещаю, – выдыхаю и целую Макса в губы. – Я ведь сама предложила и поверь, знаю, на что иду. Мы справимся, – ласково глажу по щеке и включаю скайп.

Когда лицо отчима появляется на экране, мы оба нервничаем. Сложно подобрать слова, но Олег не любит, когда юлят, и Макс, набравшись смелости, вываливает на голову отца всё, как есть. Что я при этом чувствую, не описать словами. Непередаваемый стыд напополам с уверенностью – это нечто.

Олег немного хмурится, задаёт уточняющие вопросы: по поводу прессы и шантажа. На меня смотрит лишь мельком, следя за моей реакцией. Да стыжусь я, стыжусь! Успокойся.

– И что вы собираетесь делать? – наконец спрашивает он. Макс непонимающе смотрит на него.

– Мы ведь уже сказали: дадим пресс-конференцию завтра после обеда.

Отчим отмахнулся.

– Я не об этом. Что вы собираетесь делать со своими отношениями?

Ого! Вот это вопрос! Я собираюсь ответить, что буду ждать возращения Максима и блюсти целибат, как брат меня опережает.

– Если продержимся год, по возращению – сделаю Камиле предложение.

Что?.. Что?! Что он сделает? Кому предложение?! Господи, включи наконец подачу кислорода!

– Хорошо, – довольно произносит Олег и уже расслабленно смотрит на нас. – Ну что, доигрались, конспираторы?

Мы смотрим друг на друга, потом на Олега и начинаем дружно смеяться…

25.

Глава двадцать пятая

Камила

Моя жизнь немного усложнилась. В первые несколько недель после шумихи с сенсационной новостью. «Максим Градов, солист популярной группы «Райские», официально представил свою девушку из России. Камилу Лейпатову. По словам самого солиста, ребята держали отношения в тайне, опасаясь бурной реакции фанатов…» И там ещё много чего: и про серьёзность отношений, и небольшой диалог со мной о том, готова ли я ждать своего любимого из турне и делить его внимание с миллионами других девчонок. Неприличные жесты на камеру показывать нельзя, поэтому я ограничилась вежливым оскалом, как у акулы.

Не знаю, что там с Викторией, случился ли удар – Макс мне ничего не говорил, – но на всякий случай я запаслась десятком перцовых баллончиков и одним электрошокером. На самом деле, не всё так страшно. Активно меня донимали только первое время, но у меня очень быстро выработался стойкий иммунитет на репортёров и косые взгляды девушек.

– Собираешься? – раздался голос Макса в дверях моей комнаты. И взгляд такой хитрый.

– Да, – нагло вру и закрываю ноутбук.

– Обманщица, – смеётся он и достаёт из шкафа пустой чемодан.

– Э нет! – подскакиваю и заталкиваю чемодан обратно. – Мы летим на два дня, давай сумку возьмём?

– Логично, – соглашается он. Внезапно хватает на руки и падает вместе со мной на кровать.

Я прижимаюсь и разве что не мурлыкою. Последнее время мы мало проводим времени вместе из-за большой нагрузки: что у меня, что у него. Я готовлюсь к зимней сессии, плюс добавили несколько новых семинаров, а Макс не вылезает с репетиций: идёт подготовка к турне. А там целая программа и шоу-представление, поэтому ребята приползают домой только к десяти, еле живые. Часто мы засыпаем, даже не успев пожелать друг другу спокойной ночи.

– Впереди два дня отдыха, поверить не могу, – устало стонет парень и утыкается носом мне в шею. Такой тёплый, такой родной и уютный. Глажу по волосам и млею.

– Предлагаю выспаться в самолёте.

– Предложение принято, – Макс поднимает большой палец вверх и роняет руку.

– Массаж? Время ещё есть, – лукаво спрашиваю, приподнявшись.

– Последний массаж помнишь, чем закончился? – Макс также приподнялся, стараясь не улыбаться.

Подавила смешок и сделала невинные глазки. Сложно забыть «масляную битву».

– Отмыванием квартиры, – виновато бурчу, опуская голову. Мне просто понравилось стрелять в Макса из бутылки с массажным маслом, ну и понеслось.

– Пошли собираться?

– Пошли…

***

Олег встречал нас в аэропорту. Бодрый и загорелый. Они недавно из Дубая вернулись, видно, что отдохнули.

– Как долетели? – спросил отчим, забирая сумку.

– Как видишь, – улыбнулся Макс.

Дошли до машины, забросили в багажник вещи и вдвоём уселись на заднем сиденьи. Олег чуть приподнял брови, но промолчал.

– Мать не в курсе, так что без похоти и разврата, – усмехаясь, предупредил он. Мы послушно закивали, прижимаясь друг к другу.

– Я бы всё-таки рассказал ей, она имеет право знать, да и поддержать всегда сможет, пока Максимка в своём турне зажигает. Бесплатная психологическая помощь двадцать четыре часа в сутки, – сказал Олег, выезжая с территории аэропорта.

Мы усмехнулись, но я задумалась. Видимо, ему тоже нелегко что-то утаивать от мамы, возможно, он даже чувствует себя виноватым. Но я так боюсь расстроить её, заставить переживать. Всё-таки она очень любит Олега. А наши отношения только начали развиваться, если что-то пойдёт не так: неловко будет всем. Как потом друг другу в глаза смотреть?

– Она поймёт, – словно прочитав мои мысли, заметил отчим.

Выдохнула и посмотрела на Макса. Его рука напряглась на моём плече, чуть сжав его.

– Всем проще будет, – ласково произнёс он и поцеловал меня в висок.

***

День мы провели спокойно, обсуждая последние новости, учёбу и прочие мелочи. Макс целовался с моим лабрадором, а потом мы пошли с ним гулять. С лабрадором, в смысле. Зашли к Дашке, повизжали, новостями обменялись, но я всё время возвращалась к мысли, что хочу вернуться с Максом домой и просто провести время вместе. Не надо гулянок, шума и праздника. Просто тишина и спокойствие. Поэтому, когда мы вернулись домой и сели за стол, я набралась храбрости, но лучше бы, конечно, выпить...

– Мама, – обратилась я, дрожа от волнения. Я даже расслышала, как Макс затаил дыхание.

Мама приняла для такого случая важный вид, поправила очки на носу в тонкой оправе, пригладила такие же светлые, как у меня, волосы, стряхнула невидимые пылинки с белой рубашки и обратилась в слух.

– Я очень внимательно слушаю вас, Камила Сергеевна, – важно произнесла она.

– Ну, мама! – возмутилась я.

– Что? Ты сама начала разговор так, словно хочешь мне сообщить о наличии беременности, как минимум. Вот, я приготовилась.

Мы переглянулись и рассмеялись. Тоже мне, психолог!

– Почти, – поджав губы, произнесла я. Вот тут мама действительно напряглась и посмотрела на Олега, который изображал шкаф. Макс уткнулся взглядом в стол, я нервно сглотнула.

– И? – терпеливо протянула она.

– И-и-и… – протянула в ответ я. – Мам? Мы с Максимом…

– Решили пожениться? – перебивает она, вздёрнув бровь.

Макс усмехается.

– Только с вашего разрешения, – влезает он. – Мы встречаемся.

Драматическая пауза, все смотрят на маму: она выпячивает губы, потом поджимает их, хмурится, что-то взвешивая в своей голове.

– Хм… – выдаёт она после длительного молчания. – А я думала, мне показалось, – наконец выдает она. Теперь удивляемся мы.

– Что показалось? – первым отмирает Олег.

– Показалось, что Максиму Камила понравилась. Ещё когда мы вместе жили. Они тогда всё время ругались, и я волей-неволей, много наблюдала за обоими, чтобы контролировать ситуацию. И вот именно тогда я замечала за Максом странные взгляды и в поведении меня что-то настораживало.

Олег вскинул брови, видимо, он об этом не знал. Для меня это уже не было новостью, но я лишний раз потешила самолюбие.

– И какие планы на будущее? Впереди ведь турне, – довольно спокойно спрашивает мама и сейчас очень напоминает Олега. Вот это они сроднились, прямо зеркальные отражения.

– Раз снова зашла речь о планах, – Макс поднялся, отодвинул стул, прочистил горло и повернулся к маме.

– Анастасия Викторовна. Прошу у вас официального разрешения сделать предложение вашей дочери. Чтобы во время моего турне было меньше желающих, – и хмурый взгляд в мою сторону. А я-то что? А вообще волнительно: мне тут предложение собираются делать.

Мама немного зависла, явно не ожидав подобного.

– Это всего лишь помолвочное кольцо, – Макс достаёт из кармана синюю бархатную коробочку и поворачивается ко мне. Сердце трижды делает кульбит. Отчим кладёт мне руку на плечо в качестве успокоительного жеста. – Я просто хочу, чтобы вы знали, насколько серьёзны мои намерения, чтобы вам было спокойно за свою дочь. Я не знаю, что будет через год, но надеюсь, что мы справимся, а после мы сможем пожениться. Я давно нагулялся, и как вы сами заметили: вам не показалось…

Это он о своей любви ко мне говорит?

– Раз пошло такое дело… – мама вздохнула и внезапно рассмеялась. – Всё, больше не могу.

Она смеялась, а мы непонимающе смотрели на неё. – Подождите, я сейчас. – Мама ушла в гостиную и вернулась с журналом в руках.

– На вот, любуйтесь, – она бросила его на стол. На обложке красовалась наша с Максом фотография. «Максим Градов и его пассия. Эксклюзивное интервью звезды «Райских»»

– Э-э, – протянула я и посмотрела на весёлую маму.

– Я терпеливо ждала, – пояснила она. Олег усмехнулся и подтянул журнал к себе. – А по поводу предложения… я, конечно, не против. Но прошу вас не торопиться. Мы всячески поддержим вас, главное: не натворите глупостей. А пожениться всегда успеете.

Макс облегчённо выдохнул и повернулся ко мне.

– Вашу ручку, мадам.

Словно в замедленной съёмке, я наблюдала, как на палец он надевает тонкую золотую полоску с камушком бриллианта. Простое, но элегантное, и что важнее – греет душу. Этот день стал одним из самых счастливых на протяжении следующего года…

Эпилог

Чуть больше года спустя

– Макс, прекрати дёргаться и прожигать взглядом иллюминатор, – одёрнул меня сидящий рядом Мич.

– Не могу, – признался я, стуча по спинке сиденья впереди. За последние несколько часов я так извёлся, что у меня уже тряслись руки. Я пытался читать, слушать музыку, спать: ничего не помогает.

– Надо было тебя напоить, – буркнул Джейк, которому я мешал спать.

– Ну что ты нервничаешь? Вы виделись месяц назад, нового солиста нашли, контракт подписан…

– Я не знаю, – нервно ответил и ещё раз стукнул кулаком по спинке сиденья. Меня выкручивало, выворачивало, я проклинал медленный самолёт, бестолкового штурмана и кучевые облака. – Вдруг она не придёт? – я не имел права так думать, не имел права сомневаться: из нас двоих Камила единственная, кто проявил настоящую силу и выдержку, в то время как я не раз слетал с катушек без неё. Этот грёбаный год показался мне вечностью в аду. Я с ума сходил от ревности, подыхал от разлуки, находясь в бесконечном напряжении, не замечая дней. А мелкая, только и делала, что успокаивала меня, не давая перегореть. Поддерживала, и всякий раз ей удавалось привести меня в чувства, выдать новую порцию надежды. Сколько раз её пытались оклеветать, вспомнить страшно. И каждый раз для меня это было ударом. Не знаю, каким чудом, но у меня хватало ума набрать её номер и дать возможность объясниться, убедить меня. Столько же раз и меня обвиняли в случайных связях, и Камила справлялась с этим лучше. Обычно она звонила и сразу начинала подтрунивать надо мной, спрашивала, предохранялся ли я. Но в голосе слышалось напряжение, и я знал, что ей так же плохо, как и мне.

До сих пор я не верю, что всё позади. И боюсь, что ещё не скоро поверю. Наверное, только после того, как ведущий скажет: «Объявляю вас мужем и женой».

Наконец, самолёт приземляется, и я выскакиваю первым. Буквально лечу к выходу из терминала, останавливаюсь в зале, где обычно находятся встречающие, и замираю, оглядывая толпу. Я не забрал вещи, бросил ребят, но они не маленькие – сами справятся. Я хочу получить свою Заразу, а потом уже разбираться со всем остальным.

Встречающих было много: толпы разношёрстных людей, – и я не вижу среди них Камилы. Паника и ужас медленно сдавливают горло, ноги слабеют, я готов рухнуть на колени и закричать от бессилия, потому что это просто невыносимо…

Но вот маленькие и тёплые ладошки закрывают мне глаза.

– Угадай, кто ждал тебя целый год? – спрашивает хитрый и такой родной голос.

В одно мгновение всё, что копилось целый год и висело тяжким грузом, свалилось с души и разбилось о кафельные плиты аэропорта.

Я испытал весь спектр чувств и был готов позорно разрыдаться от счастья. Резко развернулся и сжал мелкую в удушающих объятиях, отрывая от земли. Она сдавленно охнула, но я был не в силах ослабить хватку.

– Макс… – шепчет мелкая. – Всё хорошо, правда? – тихо спрашивает она, и я чувствую влагу на своём плече. Это немного отрезвляет меня.

– Эй? – спрашиваю, отстраняя от себя девушку. Она закрывается руками, прячет лицо и нервно усмехается. Прижимаю к себе и глажу, глажу, глажу…

Мы простояли так минут двадцать. И только сейчас я осознал, насколько тяжело всё это время было моей маленькой, но очень сильной девочке. Без неё ничего бы не было. Теперь я просто обязан проявить силу, позаботиться о ней и позволить ей, наконец, стать слабой.

– В ЗАГС? – спрашиваю, когда всхлипы стихают.

– Градов! – мелкая шлёпает меня по плечу и вытирает слёзы. Я помогаю ей, а потом беру за руку и веду на выход.

– Градова Камила Сергеевна. А? Звучит? – меня распирает от счастья, и вряд ли его можно контролировать.

– Звучит, – всё ещё хлюпая носом, усмехается мелкая.

А я смотрю на её опухший красный нос и понимаю, что не «против» обзавестись маленькой копией моей Заразы. А может даже и двумя...

Уважаемые читатели! Всем спасибо за внимание, ваши "лайки" и комментарии!)))

Оглавление

1-4.

5.

6.

7.

8.

9.

10.

11.

12.

13.

14.

15.

16.

17.

18.

19.

20.

21.

22.

23.

24.

25.