Хлебные крошки [Юлия Сергеевна Журавлева] (fb2) читать онлайн

Ольга Федоровна Щупальцева очень не любила хлебные крошки. Сухие остатки мучных изделий вызывали у нее омерзение. Они впивались в пятки, разносились по дому, приманивали тараканов и крыс и что хуже всего были черным пятном на репутации хозяйки. Впрочем, к порядку в квартире женщина столь внимательно не относилась, она запросто могла оставить грязную тарелку в раковине и месяц не протирать пыль, накопить целую корзину нестираного белья, но вот присутствие хлебных крошек не терпела. В любое время суток они подлежали немедленной ликвидации. Хлеба в ее доме не было, лишь изредка она могла позволить себе съесть ржаной хлебец, да и тот всегда жевала над самой широкой тарелкой. Чтобы обезопасить свое жилище от хлебных крошек Ольга Федоровна даже купила робот-пылесос. Целых три месяца она выбирала чудо-аппарат: обошла все городские супермаркеты и посмотрела тысячи моделей. К слову, характеристику каждой она фиксировала в блокноте, а затем вечерами сравнивала их друг с другом. А когда она нашла то, что нужно, то денег не пожалела и потратила на пылесос ползарплаты.

   Женщина трудилась в банке, с утра до вечера она выдавала кредиты, открывала и закрывала счета, работала с пенсионными накоплениями. Вся ее жизнь походила на один большой математический расчет – всегда точное распределение месячного жалованья и среди цифр не оставалось места даже для маленького сюрприза. Вечерами Ольга Федоровна тосковала на своем двуспальном диване. Она смотрела русские сериалы, а когда ей становилось невыносимо грустно, то в ларьке возле дома покупала баночку алкогольного коктейля. По выходным она смотрела "Смехопанораму", современные шоу ей были не по душе, уж больно пошлые шутки слетали со сцены, а вот старые добрые советские комики другое дело! Несомненным фаворитом у Ольги Федоровны был Владимир Винокур, пародии с его участием всегда сопровождались громким хохотом. Несмотря на вкусовые предпочтения, женщине было не больше тридцати. Внешне это была пышная дама, привыкшая подчеркивать свои округлые формы облегающей одеждой. Она часто носила платья с цветочным принтом и юбки, плотно сидящие на бедрах. На обувной полке стояли исключительно каблуки, а перед выходом "в свет" она рисовала на глазах размашистые стрелки. Молодая женщина гордо шагала по улице, преподнося себя обществу, будто она английская королева и ей казалось, что все внимание окружающих мужчин приковано только к ней.

   Финансовые дела Ольги Федоровны сейчас шли не совсем гладко. Полтора года назад ее сократили из доходного банка, и тогда она устроилась на работу с жалованьем в два раза меньше. К такому повороту женщина оказалась не готова, из-за ипотеки и выросшей квартплаты ей пришлось урезать себя во всем: в одежде, косметике и даже "сладеньком". Как-то, когда в кармане осталась последняя тысяча, а до зарплаты было еще две с лишним недели, она было даже подумала продать робот-пылесос, но услышав его тихое и весьма приятное жужжание тут же передумала.

   Думы о бедственном материальном положении натолкнули ее на мысль пустить в дом квартиранта. Не остановило Ольгу Федоровну даже то, что квартира была однокомнатная. Она все тщательно продумала: заселять можно только девушку и желательно худенькую, ведь спать им придется на одном диване. Поскольку по части крошек, как нам уже известно, Ольга Федоровна была женщиной скрупулезной того же она была намерена потребовать и от своего жильца. Между тем, по соседству поселилась путешественница, ее звали Лиза и в свои 22 она успела объездить полстраны. Каждое лето девушка закрывала глаза, тыкала пальцем в любую точку на карте России и отправлялась туда жить на три летних месяца. Та же дорожка привела Лизу и к Ольге Федоровне. Как только ее палец коснулся карты, она тут же купила билет на поезд, собрала чемодан и покинула отчий дом.

   Первое, что заметила Ольга Федоровна при встрече с новой соседкой это то, что она не слишком тяготеет к чистоте. Лиза буквально ворвалась в квартиру и, ловко стянув на пороге грязные ботинки, со всей силы толкнула чемодан. От импульса он докатился ровно до середины комнаты, оставив за собой черные следы. После чего девушка с разбега почти, как какой-нибудь боец кунг-фу, плюхнулась на диван. Пряди огненно-рыжих волос, растеклись по подушкам и красиво блеснули на солнце. От лучей, светящих прямо в глаза, она сморщила нос и через секунду смачно чихнула, при этом, не прикрыв ладошкой рот. Новая знакомая показалась Ольге Федоровне девушкой взбалмошной, но одновременно и жизнерадостной.

– Елизавета, – скромно, но строго проговорила Ольга Федоровна, недовольно глядя на грязные отпечатки колес на полу, – быть может, чемодан в прихожей оставим?

– Да, конечно, Оль, – сокращенный вариант ее имени удивил хозяйку – так ее не называли со времен университета.

   Девушка с улыбкой откатила чемодан, а затем принялась обживать новый дом. Заселение у нее заняло не больше 20 минут. Лиза быстро раскидала по полкам футболки и джинсы, а мешок с косметикой просто оставила стоять в углу.

   Когда девушка управилась, Ольга Федоровна предложила выпить чаю. Новую знакомую она подчевала напитком из Индии и шоколадными пирожными.

– Ну как тебе наш город? – интересовалась Ольга Федоровна.

– Пока сказать ничего не могу, – Лиза отхлебнула из кружки солидный глоток чая, – вот посмотрю местные достопримечательности, мосты все обойду, по паркам прогуляюсь, обследую мистические места тогда и сделаю выводы.

– Ну, Елизавета, город у нас большой! Все-таки миллионник! Поэтому тебе будет на что посмотреть, – с гордостью заметила Ольга Федоровна.

– А почему ты решила заселить к себе квартирантку?

– Так мне вот скучно одной, – после недолгого молчания ответила Ольга Федоровна, припомнив свой скромный оклад в банке.

   После чайной церемонии Лиза отправилась в магазин, а домой вернулась с двумя здоровенными пакетами. Ольга Федоровна сочла это отличным моментом для проведения нравоучительной беседы о хлебных крошках. Она хвостиком проскользнула за Лизой на кухню, и уже было раскрыла рот, чтобы начать свою речь, однако тут перед ее глазами предстала ужасающая картина: из пакетов девушка то и дело доставала мучные изделия. Она взяла три упаковки хлеба, шесть булочек и два батона.

– Хлеб просто очень люблю! – пожала плечами Лиза, посмотрев на удивленную Ольгу Федоровну, а затем вскрыв одну из упаковок откусила смачный кусок хлеба, крошки от которого полетели на пол.

   Ольге Федоровне вдруг стало дурно: у нее закружилась голова, помутнело в глазах, а руки сильно задрожали.

– Чего же так много-то, – чуть заикаясь, спросила женщина, – хлеба то этого?

– Ой, я много его ем! – рассмеялась соседка.

– Батюшки мои, – шепотом произнесла Ольга Федоровна и схватилась за сердце.

– Бутерброды, хлебный суп, тосты, – продолжала Лиза, – я даже тостер с собой привезла! Приготовлю как-нибудь для тебя тосты на завтрак. Ты просто очумеешь, ведь это так вкусно!

   Запуганное воображение Ольги Федоровны тут же нарисовало сцену утренней трапезы: ее квартирантка режет батон, а фонтаны из хлебных крошек бьют во все стороны, заполоняя пол, подоконник, плиту, холодильник и все три табуретки. Затем она небрежно хватает только что заготовленные куски с разделочной доски и несет их к тостеру, по пути, конечно же, просыпая из ладошек мучной мусор. Пока хлеб жарится в миниатюрной печи, зловоние от пищевого продукта разносится по квартире и въедается в занавески, одежду и обивку дивана. Под воздействием высокой температуры хлеб становится еще более сухим, отчего, когда Лиза его кусает, он крошится еще сильнее. С каждой секундой глаза Ольги Федоровны становились все

   грустнее, в какой-то момент правый ее глаз даже нервно задергался.

– Я пойду, полежу, что-то мне плохо, – выжала из себя Ольга Федоровна и покинула кухню.

   На следующий день женщина была не в духе. Она проснулась в 7 утра с выражением нестерпимого отчаянья на лице. Лиза же, лежащая на соседней подушке, напротив, спала сладко, как младенец и даже улыбалась. Ольга Федоровна взглянула на соседку, негромко цыкнула и принялась за уборку. Когда она зашла на кухню, то обнаружила следы Лизиного ужина: на тумбочке стояла пустая коробка из-под молока, лежала тоненькая колбасная кожурка и … знатная горсточка хлебных крошек. Ольгу Федоровну передернуло. Она надела перчатки и, взяв в руки веник, стала прибираться.

   Первым делом она приступила к зачистке кухни. Ольга Федоровна резво махала веником в разные стороны, пытаясь удалить с пола весь сухой мусор. Она тщательно прошлась по всем углам, а труднодоступные места очистила вручную. Разобравшись с кухней, она на цыпочках обследовала каждый квадратный метр главной комнаты, после чего спустила на хлебные крошки робот-пылесос. Пока портативный прибор тихонько жужжал, "пожирая" мелкий мусор, Ольга Федоровна присела на край дивана и с умилением взглянула на свой дом – сейчас в нем не было ни одной крошки хлеба. И уходя на работу, она еще раз довольно посмотрела на чистый пол.

   Всю смену Ольгу Федоровну преследовали мысли о грязном доме. Она оформляла кредит, а перед глазами появлялась Лиза, жующая пшеничный батон. Она консультировала пожилого клиента по сберегательному счету, а перед глазами снова была Лиза, только в этот раз она сидела на диване, с крошащимся бутербродом в руках. Она заполняла заявление на выдачу процентов, а перед глазами вновь Лиза, теперь она танцевала с целой буханкой хлеба на ее персидском ковре. Под конец дня Ольге Федоровне даже стало казаться, что Лиза обосновалась в ее мозгу – она сидела на нервных окончаниях и хрустела всевозможными мучными изделиями. По дороге домой она молилась лишь об одном – чтобы квартирантка не насорила. Когда женщина зашла во двор ее охватила паника. Вечером площадка перед домом всегда выглядела немного зловеще: тени от деревьев, упавшие на асфальт, напоминали очертания монстра, сквозняк, разгуливающий между многоэтажек, двигал качели, которые издавали пронзительный скрип. А во время сильных порывов ветра начинала кружиться огромная карусель в центре двора. Однако все это Ольгу Федоровну ничуть не пугало, ее больше тревожили мысли том, что творится в доме.

   Еще на лестничной площадке женщина учуяла запах жареной картошки. Сердце ее забилось чуть медленнее, а на душе стало полегче: "Лучше уж пусть картошку жарит, чем хлеб печет", – подумала она и достала ключи. Ольге Федоровне так не терпелось взглянуть на то, что делает соседка, что она с порога сразу двинулась на кухню. В небольшой комнатке было ужасно жарко, газовая конфорка работала на полную мощность – Лиза жарила картошку. Сковорода, доверху заполненная нарезанными овощами, пуляла в разные стороны раскаленное масло. Девушка была развернута спиной, а из-за наушников она не услышала, как вернулась хозяйка. Она что-то бурчала себе под нос, порой завывая, как Уитни Хьюстон и пританцовывала. Ольга Федоровна заметила, что во время вечерней пляски в воздухе мелькают какие-то мелкие частички: они взлетали до самого потолка, а затем падали на пол. Приглядевшись, она увидела хлебные крошки. Лиза готовила бутерброды с колбасой. Углы, еще утром сияющие чистотой, вновь заполонили хлебные крошки. Женщина около пяти минут простояла за спиной Лизы, прежде чем та ее заметила, а увидев, она тут же скинула наушники и радостно воскликнула:

– Поздравь меня! Я устроилась на работу официанткой! Ура! – девушка обняла Ольгу Федоровну, отчего пара крошек с ее футболки перекочевала на одежду женщины. – Я ужин нам приготовила! Это жареная картошка по фирменному рецепту моего папы. Присаживайся Олечка будем кушать, – и она продолжила резать хлеб.

   "Крошки все сыплются и сыплются, а ей хоть бы что", – вертелось в голове Ольги Федоровны снова и снова.

– А ты чего такая молчаливая? На работе что-то случилось?

– Устала просто, – тихонько пробубнила Ольга Федоровна.

   Весь вечер женщина собиралась с силами, чтобы рассказать Лизе о причине своего негодования, но никак не могла найти нужный момент. Соседка так много разговаривала, что Ольге Федоровне даже стало казаться, что Лиза только и делает, что болтает и жует хлеб. Женщина легла в постель с тяжестью на душе. Она долго ворочалась с боку на бок, пытаясь заснуть, но мысли о хлебных крошках, словно тараканы расползались по ее голове.

   Этой ночью Ольга Федоровна жутко не выспалась, но, несмотря на это утром она вновь затеяла уборку.

– Чего же так крошить то? – ворчала она, подметая пол на кухне, – повсюду хлеб свой разбросала. Изо рта, что ли у нее эти крошки валятся? – неожиданно она резко остановилась, а глаза ее застыли в прозрении, – она мусорит специально! – эту фразу она почти выкрикнула. Расслышать ее можно было без труда даже на лестничной площадке, не говоря уже о спящей в

   соседней комнате Лизе. Ольга Федоровна тут же одернула себя за грубость и тихонько подошла к двери, чтобы проверить, не услышала ли ее Лиза. Но та спала крепким сном.

   Перед выходом на работу Ольга Федоровна перекрестила спящую Лизу, будто какую-то нечисть, а затем повторила ритуал уже выйдя на лестничную площадку.

   Всю рабочую смену она сидела как на иголках и думала лишь о том, как правильнее доложить соседке о хлебных законах в ее доме, а вернее сказать, запретах. "Может поставить ее просто перед фактом, – размышляла женщина. – Да я изложу на бумаге все продукты, которые запрещено употреблять в моем доме, а потом пусть что хочет то и делает”. Женщина схватила первую попавшуюся тетрадь, вырвала оттуда листок и принялась писать. Инструкция заняла два листа, причем с обеих сторон. Ольга Федоровна подобно изложила все названия мучных изделий, на которых она наложила табу.

   По дороге домой она собиралась с мыслями, а когда автобус затормозил на последней остановке, она достала список, бегло пробежалась по нему и, выдохнув, решительно двинулась в сторону своего дома.

– Лиза, – чуть ли не пропела Ольга Федоровна, когда открыла дверь в квартиру. Но никто не отозвался. Когда она снимала обувь, то заметила, что кроссовок девушки нет на месте, а значит, она еще на работе или гуляет. Лизы дома не было, а вот крошки были! Их Ольга Федоровна заметила, как только зашла на кухню. Она сползла на табуретку и чуть ли не расплакалась.

– Она издевается надо мной! Сколько же можно хлеб свой разбрасывать?! А я потом наступай на эти крошки колготки рви, да тапки порти!

   В этот вечер Ольге Федоровне поговорить с Лизой не удалось, она так сильно разгневалась на соседку, что когда открывала рот начала фырчать.

   Так тянулся день за днем, неделя за неделей. Женщина молча негодовала на неприемлемое поведение соседки, но не говорила об этом. Однажды в голову ей пришел гениальный план, по крайней мере, Ольга Федоровна была в этом уверена. Она подошла к полке, на которой лежало все хлебобулочное разнообразие юной соседки, сбросила все на пол, а затем ногой распахнула шкаф с мусорным ведром. Сначала в контейнер полетел пакет с ржаным хлебом, затем фирменный батон, после две булочки сахаром, а затем к ним присоединился и кекс. Ольга Федоровна смаковала каждое мгновение, а когда очередное мучное изделие приземлялось на дно мусорного ведра, ее сердце трепетало от счастья.

– Плесенью просто покрылись они, – репетировала она свою оправдательную речь, при этом ехидно улыбаясь, – да Лиза,

   плесень очень опасна! Такие продукты есть ни в коем случае нельзя, а особенно хлеб!

   В тот момент, когда в ведро полетел последний кекс, в дверях послышался звон ключей.

– Привет! – бодро произнесла Лиза, пробежав по коридору в комнату.

– Привет! – спокойно ответила ей довольная Ольга Федоровна, – как дела, Лизонька? Работала?

– Ага! Вечерняя смена была. Я такая голодная! Просто жуть, – Лиза зашла на кухню и тут же бросилась к холодильнику, оттуда она достала колбасу, а затем подбежала к хлебной полке, но застала ее абсолютно пустой.

– Оль, а ты мой хлеб не видела?

– Ой, совсем забыла тебе сказать, – как ни в чем не бывало, заговорила Ольга Федоровна, – он же заплесневел весь. Покрылся этими мерзкими зелеными грибками, и я его и выбросила.

– Да ты что? Вот так, странность я его только утром купила. Видимо, не свежий в магазине продали.

– Знаешь Лизонька, лучше не оставлять заплесневелые продукты, они же очень опасны.

– Да, верно.

   После короткого диалога Ольга Федоровна счастливая и довольная отправилась "на боковую". Не успела она лечь на подушку, как тут же заснула, но посреди ночи ее разбудил какой-то странный шум. Звук был короткий, но звонкий и он доносился с кухни. А через мгновение она учуяла еще и сладкий аромат. Полусонная женщина приподнялась на диване, и чуть было не уснула в таком положении, однако звуки с кухни, которые становились все громче, заставили ее прийти в себя. Она кулаками потерла глаза и к своему удивлению обнаружила, что Лизы рядом не было. Дверь в кухню была чуть приоткрыта. Из нее в темную комнату пробивался желтый свет – он расстелился по полу в форме кривого треугольника. Тем временем необыкновенный запах из полузакрытой кухни все больше наполнял помещение. Ольга Федоровна, ведомая этим ароматом, встала с дивана и доковыляла до кухни, сквозь узкую щель она увидела, что соседка стоит у одного из шкафов и что-то мешает. Хозяйка дома решила рассмотреть поближе, что опять выдумала ее несносная квартирантка. Однако, когда Ольга Федоровна зашла на кухню, то перед ней открылась поистине ужасающая картина. Всю кухню заполонили кастрюли с тестом: железная посуда с густой массой внутри стояла на всех трех шкафах, на подвесных полочках, на обеденном столе, холодильнике и микроволновке. Маленькую миску с тестом соседка умудрилась впихнуть на место крышки электрического чайника. В духовке, на противне жарился белый хлеб, а на плите пирожки. Сама же Лиза стояла спиной и держала перед собой самую большую кастрюлю, которая только была в доме – для квашеной капусты, тут Ольга Федоровна поняла, откуда исходил этот монотонный звук, соседка мешала поварешкой что-то внутри.

– Лиза, куда же столько хлеба?

– Куда? Куда? – медленно говорила девушка, голос ее казался несколько ниже обычного, – люблю я его очень! – она все время стояла спиной. А в какой-то момент Лиза выронила из рук ложку, следы от теста тут же отпечатались на линолеуме. Однако девушка и с места не сдвинулась, она продолжила мешать… голыми руками.

– Лиза, – испуганно проговорила Ольга Федоровна, – у тебя поварешка упала – однако Лиза никак не реагировала на слова хозяйки.

   Ольге Федоровне стало как-то не по себе. Раскаленная духовка будто поедала воздух на кухне, от духоты ее бросило в пот, а от вида такого хлебного разнообразия она чуть было не упала в обморок. Она уже было хотела уйти с кухни, как вдруг Лиза резко замерла и спросила:

– Оль, чай с пшеничными тостами будешь?

   Но не успела Ольга Федоровна ответить, как Лиза повернулась. За распущенными волосами женщина увидела нечто невообразимое: лицо у Лизы превратилось в буханку Дарницкого, а вместе глаз в нем были кунжутные семечки.

– А! – закричала Ольга Федоровна и отпрыгнула в сторону окна. Лиза пристально смотрела в ее сторону, а на лице у нее, а точнее на хлебной корке, зияла злобная улыбка. Это существо с кастрюлей в руках, не прекращая месить тесто, зашагало в сторону до смерти напуганной женщины. Своей походкой она очень напоминала монстра из фильма про зомби-апокалипсис. «Ааа!» – еще громче закричала женщина и бросилась вон из кухни. Она захлопнула дверь и придвинула к ней тумбочку с телевизором, заблокировав тем самым выход Лизе. Сердце женщины билось сильно и едва не выпрыгнуло из груди. После нескольких стуков Лиза затихла, а в следующую секунду Ольга Федоровна почувствовала под ногами что-то мягкое и теплое. Опустив глаза, она увидела, что пол превратился в хлебный мякиш. Женщина подпрыгнула на месте, а когда огляделась по сторонам, то поняла, что им заросли стены и потолок, затянуло сейчас и окна, и она вдруг четко осознала, что находится внутри буханки хлеба. Стук из кухни становился все громче и сильнее, и самодельная баррикада из мебели не выдержала натиска: с громким рычанием в комнату ворвалась Лиза.

– А! – взвыла Ольга Федоровна, но не смогла сдвинуться с места, ее ноги стали тонуть в хлебном мякише, как в болоте.

– Отведаешь кусочек хлеба? – проговорило существо и потянуло к кричащей женщине сухие корки в форме человеческих рук.

– Ааа!

– Оля? Оля, Проснись.

   И тут женщина увидела перед собой соседку, в человеческом обличии. У нее было очень обеспокоенное лицо.

– Оля, что случилось?

   Женщина тяжело дышала и смогла ответить лишь спустя несколько минут:

– Кошмар приснился…

   До утра женщина не сомкнула. Ольга Федоровна даже старалась не поворачиваться лицом в сторону спящей соседки, потому что перед глазами тут же всплывала ухмылка на хлебной корке. Звон будильника немного отрезвил женщину и выбил из головы ужасные мысли. Она тут же вскочила и пошла завтракать, а когда вновь застала на кухне беспорядок, то засомневалась: действительно ли ночное видение было сном. Видимо вечером Лиза сходила в магазин и все-таки купила хлеба. Чтобы немного приободриться, Ольга Федоровна выпила две чашки крепкого кофе и, почувствовав прилив энергии, стала прибираться. А когда пришел звездный час робота пылесоса, произошло очередное несчастье. Миниатюрный уборщик пожужжал, покряхтел, а затем замолк и, похоже, что навсегда.

– Нет! – взвыла Ольга Федоровна, – ты чего это? – Она подбежала к пылесосу, несколько раз нажала кнопку включения, но он не заработал, – это все Лиза со своим проклятым хлебом! Забила мне весь пылесос крошками!

   Весь день Ольга Федоровна бродила по банку сердитая, во время работы она даже нагрубила нескольким клиентам. Домой она вернулась совершенно не в духе. Лиза сидела на диване и смотрела телевизор, она с ней недовольно поздоровалась и ушла на кухню. Хозяйка тихо возненавидела свою соседку, и уже было думала о том, чтобы попросить ее съехать. Когда женщина сидела за столом и жевала над тарелкой хлебец на кухню вошла Лиза.

– Как дела?

– Хорошо, – буркнула женщина, даже не поглядев на собеседницу.

   Лиза, оценив реакцию соседки, решила не досаждать ей своим присутствием и налив себе чай она схватила с полки булочку, и уже было направилась в спальню.

– Лиза, может не стоит на диване булочки есть, ты же накрошишь, а мы потом в этом бардаке спать будем, – нервно проговорила хозяйка.

– Да, я аккуратно всегда ем и никогда не крошу, – доброжелательно ответила девушка.

– Никто не крошит, зато я потом хожу и крошки подтираю! – Ольга Федоровна забылась и даже перешла на легкий крик, но тут же одернула себя. – Лиза давай поговорим, присаживайся, – она приглашающе похлопала по табуретке, – Ты знаешь, я девушка воспитанная и мне неудобно о некоторых вещах говорить, но я уже устала от постоянных крошек. Я только приберусь, а ты снова их разбрасываешь. У меня уже лопнуло терпение!

– Хорошо, теперь я буду, есть хлеб только на кухне. Хорошо?

   Ольга Федоровна посмотрела на девушку чуть свысока, кивнула и продолжила свою трапезу.

   С этих пор в доме установилась напряженная атмосфера. Пребывание под одной крышей больше напоминало пытку, как квартирантки, так и ее хозяйки. Сожительницы почти не разговаривали и обходили друг друга стороной. Бывало, Ольга Федоровна запиралась на кухне, а сквозь закрытую дверь доносилось тихое ворчание, девушка не могла разобрать ее слов, но периодически отчетливо слышала – крошки.

   Чтобы не пересекаться с хозяйкой Лиза брала рабочие смены в ее выходные. Также поступала и Ольга Федоровна. Она наслаждалась чистотой и одиночеством пока Лиза бегала с грязными тарелками по ресторану.

   Однажды, в один из выходных дней Ольга Федоровна проснулась пораньше. Как и прежде она дочиста намыла полы, попила сладкого чая и отправилась на рынок за покупками, послав перед уходом воздушный поцелуй своей чистой квартирке. Домой она вернулась с двумя пакетами в руках. Да и настроение у нее было прекрасное: снимая туфли, она все напевала: «Женское счастье, был бы милый рядом…» Ей уже не терпелось покружиться перед зеркалом в новых нарядах. Добежав до дивана, Ольга Федоровна мигом стянула с себя рубашку и джинсы и достала из пакета что-то сиреневого цвета. Когда она натянула это на себя, стало понятно, что это легкий сарафан. Немного покружившись на месте, женщина подбежала к зеркалу в коридоре и начала рассматривать себя со всех сторон. Пока она любовалась своими формами, то боковым зрением заметила, что на кухне на пол сыплются крошки. Сомнений не было – Лиза дома. Но что соседка делала дома посреди дня.

– Лиза, ну ты посмотри, все крошки на пол летят! – сказала женщина, устремившись на кухню. Однако, переступив ее порог, она увидела за столом незнакомца. Мужчина в рубашке в клетку и с густыми рыжими усами, как у моржа сидел на табуретке и жевал огромную буханку белого хлеба.

– А! – завопила женщина и схватила первую попавшуюся ей под руку сковородку, – убирайтесь! Прочь из моего дома, иначе огрею вас сейчас как следует.

– Постойте! – привстал мужчина и выставил руки вперед.

– Не на ту напал, подлый воришка! Убирайся из моего дома! – трясла Ольга Федоровна перед ошарашенным незнакомцем железной посудиной, а потом, не выпуская ее из рук, завопила. – Грабят, насилуют, на помощь!

– Да что вы! Какой насилуют! Я, конечно, видел одним глазом вашу прелестную фигурку, когда вы примеряли свое платье, но, честное слово, сразу отвернулся. Я человек приличный!

– Насильник! Маньяк! – еще громче заорала женщина.

– Тише женщина! Тише! Я папа Лизы!

– Полиция, поли… – женщина замолчала, но сковородку из рук выпускать не стала.

– Да, я папа Лизы, – осторожно заговорил он, будто перед ним сейчас стоял сбежавший пациент психиатрической больницы, – приехал навестить свою дочь.

   Женщина пристально посмотрела на него, затем поправила платье, но сковороду из рук выпускать не стала.

– Так, а чего же Лиза меня не предупредила?

– Видимо забыла, она последнее время без выходных работала, – извиняясь, присел обратно на стул мужчина.

   Когда страсти поутихли, Ольга Федоровна повнимательнее разглядела гостя. Это оказался довольно крепкий мужчина, а заметив, выпирающей из-под рубашки, рельеф грудной мышцы, женщина слегка покраснела.

– Да вы присаживайтесь, – сменила она гнев на милость. – А Лиза когда вернется?

– Она побежала за тортиком, поэтому должна быть с минуты на минуту.

– Ох, вы наверно проголодались? Может быть, голубцы вам приготовить?

– Не откажусь, – уверенно сказал мужчина, – кстати, меня зовут Василием зовут, Ивановичем по батюшке.

– Ольга, Федоровна по батюшке, – и женщина улыбнулась.

– Я пока тут один сидел, нашел у вас эту штуку, – мужчина указал рукой на сломавшийся пылесос.

– Да, это робот пылесос, – грустно заметила хозяйка.

– Робот-пылесос? Ха чего только не придумают! – рассмеялся Василий Иванович. – А дом он ваш не захватит как терминатор? Ахах!

   Женщина поддержала его короткой улыбкой, которую через паузу сменило легкое огорчение.

– Сломался он у меня, – трагически проговорила она, – крошки хлебные его погубили!

– Сломался? – мужчина вскочил с места, нажал на кнопку и пылесос резво и громко зажужжал.

– Что? Как вы это сделали?! – женщина не верила своим глазам – под ее ногами колесил робот-пылесос.

– Да у него просто батарея села, – ответил Василий Иванович.

   В глазах Ольги Федоровны мужчина теперь стал настоящим героем. Он вернул к жизни ее пылесос, и это было достойно восхищения.

– А расскажите о себе, – нежно проговорила Ольга Федоровна.

– Ой, да что там рассказывать! Фермер я, – было видно, что мужчина не привык говорить о себе, но Ольга Федоровна так нежно глядела на него, что он все же немножко разоткровенничался, – три коровки у меня: Ромашка, Земляничка и Снегурочка. Дурного обо мне не подумайте, имена придумывала Лиза. Курочки еще есть и козочки.

– Ох, непросто супруге вашей с таким хозяйством управляться? – вопрос был, безусловно, наводящий.

– Да что там! Один со всем управляюсь! Супруга моя на тот свет шесть лет назад отправилась.

– Какая трагедия! – покачала головой Ольга Федоровна.

– Да, но сейчас она в лучшем мире. Нас с Лизкой оберегает. – И мужчина резко сменил тему. – У нас вообще старинное поместье, в нем еще мой прапрадед хлеб выращивал.

– Хлеб? – переспросила женщина.

– Ага, он его всему поселку продавал! Даже мельница у нас была и до сих пор есть, это наша семейная реликвия!

   Во время рассказа мужчина периодически отламывал ломти хлеба. Однако Ольга Федоровна так прониклась историей, что даже не заметила, как пол вокруг его табурета оброс крошками.

– Кстати, это мой хлеб. Вот этими руками испек его из собственной пшеницы! Попробуете?

   Ольга Федоровна с пренебрежением посмотрела на белый хлеб.

– Ой, я знаете ли хлеб не ем, – вежливо отказалась она.

– Понимаю, диета.

– Да бог с вами, какая диета. Мне они ни к чему, у меня итак прекрасная фигура. Просто, знаете ли не люблю.

– А вы мой попробуйте. Вы такого вкусного хлеба еще не ели. Точно вам говорю!

   Она снова хотела было отказаться, но мужчина так умоляюще на нее смотрел. Ольга Федоровна вздохнула, взяла кусочек и начала жевать. Постепенно у нее на лице стала появляться улыбка.

– Вкусно как!

– А то!

– Ей богу, никогда такого вкусного хлеба не пробовала! – женщина смачно уплетала буханку хлеба, и крошки все плотнее облепляли ее платье.

   Когда Лиза вернулась домой отца и Ольгу Федоровну она там не застала. Новые знакомые отправились гулять. Они весь день ели мороженое, кормили голубей, а, услышав Вивальди в исполнении уличного музыканта, закружились в романтическом танце.

   Через три месяца Ольга Федоровна и Василий Иванович сыграли свадьбу. Бракосочетание молодые устроили на ферме жениха. Под аркой, размещенной у курятника, Ольга Федоровна сказала: «да» и, под дружественное мычание местных буренок, они скрепили свой союз страстным поцелуем. Влюбленные обменялись кольцами, а затем отправились всей семьей делать свадебное фото у мукомольной мельницы.

  * Для подготовки обложки издания использована художественная работа Александры Артемовой.