Герой Саламина [Любовь Федоровна Воронкова] (fb2) читать постранично

Любовь Воронкова ГЕРОЙ САЛАМИНА

Повесть «Герой Саламина» раскрывает читателю события давних времен античной истории — греко-персидских войн. Героическая борьба Древней Эллады за свою независимость против сильнейшего врага осталась в памяти человечества. Сохранились и прославленные подвигами имена героев, защищавших родину. Одно из этих имен сохранила нам история — имя Фемистокла, афинского демократа, который сумел объединить разрозненные эллинские племена и поднять их против несметных войск персидского царя. Силой духа, ума и таланта, а главное — силой беззаветной любви к родной земле Фемистокл совершил невозможное. Возглавив битву при Саламине (480 год до н. э.), он разбил персидский флот, считавшийся непобедимым.

Битва при Саламине, после которой царь Ксеркс бежал от берегов Эллады, была одной из решающих битв в этой тяжелой войне.

Античные историки бережно сохранили имя Фемистокла, увенчали его лаврами. Но увенчали уже после того, как он умер. При жизни же своей Фемистокл изведал в полную меру не только счастье славы, но и тяжкие горести, и обиды, и утраты…

О жизни человека, умевшего ради отчизны не остановиться даже перед собственной смертью, и написана эта книга.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

 Лаврийское серебро

рхонт-эпоним^[1] Фемистокл выступил перед Народным собранием с неожиданным и даже дерзким предложением:

— Граждане афинские! В славной битве при Марафоне мы разбили неисчислимую армию персов. Мы победили войско, казавшееся непобедимым. Однако успокаиваться нельзя — персы могут вернуться. И они вернутся в недалеком будущем: им нужны рабы, им нужны наши богатства. Персы не оставят нас в покое!

Нестройные крики заглушили и прервали его речь:

— Персы не вернутся!

— Что нам вспоминать о персах? Они далеко!

— Персы еле унесли ноги, больше не сунутся! Фемистокл спокойно ждал, слегка прищурив свои большие, широко поставленные глаза. Собрание утихомирилось.

— И даже если, как вы, граждане афинские, считаете, что персы больше не вернутся и опасаться их нечего, все-таки наши военные дела не завершены. Эгина^[2] по-прежнему властвует на море, по-прежнему грабит берега Аттики и остается безнаказанной. Вспомните, сколько несчастий, обид и оскорблений вытерпели мы от эгинцев, сколько афинян погибло на этом острове — и смерть их до нынешнего дня осталась не отомщенной. Вспомните, граждане афинские, кто начал эту нескончаемую вражду. Мы ее не начинали.

Фемистокл напомнил Собранию о том, как возникла эта война.

А было это так.

В Эпидавре, на восточном побережье Арголиды, земля перестала давать урожай. Эпидаврийцы, по обычаю всех эллинов, обратились за советом в Дельфийское святилище: что им сделать, чтобы земля их снова стала плодородной?

Бог Аполлон устами пифии ответил, что они должны воздвигнуть статуи эпидаврийских богинь Демии и Авкессии. Эпидаврийцы спросили:

— А из чего сделать эти статуи? Из меди или из мрамора?

— Не из меди и не из мрамора, — ответила пифия, — а из ствола маслины, взращенной рукой человека.

Такие маслины росли только в Афинах, где сама Афина Паллада посадила это доброе дерево. Эпидаврийцы пришли к афинянам с просьбой — пусть позволят им срубить несколько маслин. Афиняне позволили, но с условием, что эпидаврийцы будут каждый год приносить жертвы Афине и Эрехфею, первому афинскому царю, чьи храмы стоят в Акрополе.

Эпидаврийцы согласились. Они поставили у себя статуи богинь из священной маслины и каждый год, как обещали, приносили жертвы на алтарь Афины и Эрехфея.

К этому времени эгинцы научились строить военные корабли и сразу стали хозяевами в Эгейском море. Они враждовали с эпидаврийцами, грабили их берега и, наконец, украли и увезли к себе на остров их деревянных богинь.

И вот у эпидаврийцев не стало их богинь. А нет богинь — нет и жертвоприношений в Афинском Акрополе. Афиняне потребовали, чтобы эгинцы, вернули статуи. А эгинцы ответили, что у них с афинянами нет никаких дел. Афиняне прибыли на остров на триере^[3] и хотели силой отнять богинь, потому что статуи сделаны из их, афинской, маслины. Накинули на них канаты, попробовали стащить с места, а богини упали на колени да так и остались…

— Эгинцы говорят, что тут сразу