КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706123 томов
Объем библиотеки - 1347 Гб.
Всего авторов - 272720
Пользователей - 124650

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Dima1988 про Турчинов: Казка про Добромола (Юмористическая проза)

А продовження буде ?

Рейтинг: -1 ( 0 за, 1 против).
Colourban про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).

Клуб неудачников [Наталья Анатольевна Захарова] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Наталья Захарова Клуб неудачников (сборник)

Воплощенное проклятие

Пролог

Жизнь – хреновая штука. Вот живешь ты, пашешь, как папа Карло, иногда отдыхаешь душой, погружаясь в мир, выдуманный другими, мечтаешь и вздыхаешь, отлично понимая, что твои мечты – пустопорожний треп. Пустая и серая жизнь, непонятно как закончившаяся. А потом происходит нечто, и ты, очнувшись после очередного сеанса живительных звездюлей, устроенного тебе твоим папашей, понимаешь, что поговорка о том, что бояться надо, когда твои мечты претворяются в реальность, ох, как верна.

Ты лежишь на убогой кровати, кашляя кровью и хрипя, не в силах шевелиться, так болит избитое до состояния отбивной тело, и смеешься безумным смехом. Жизнь знает толк в извращениях, а с тобой она повеселилась особо. Тебя зовут Дессел, тебе пятнадцать. Ты смеешься, потому что иначе никак, ведь ты знаешь, что живешь теперь совсем не на Земле, а вовсе даже на Апатросе, и вокруг бушуют Звездные войны.

Где-то там космические корабли бороздят просторы Большого театра, а тебя избивает ненавидящий отец – здоровенный мужик, обожающий заложить за воротник, сбрасывающий на тебе свою озлобленность от беспросветности происходящего вокруг. Где-то там ситхи погружаются во Тьму, джедаи – в Свет, они все режут друг друга, сотрясая вселенную, а ты можешь только рыдать в подушку, потому что не обладаешь ни каплей Силы, и исправить это нельзя. Абсолютно.

Ты долго лежишь в темноте, оплакивая иронию своей судьбы и смеясь над упущенными возможностями, испуганно сжимаясь в комок, когда до тебя доносится грохот: Харст приперся из кантины на бровях и теперь просто горит желанием как следует почесать кулаки на сон грядущий.

Естественно, об тебя.

Он бушует за стеной, орет и матерится, ломится в дверь, а ты сидишь в углу, пытаясь сдержать непроизвольные реакции трясущегося тела, скрипя зубами от бессильной ненависти, чувствуя, как страх, терзающий тебя, переплавляется во что-то гораздо более темное, и когда дверь распахивается – ты уже готов.

Ты шагаешь вперед, потому что просто не можешь больше бояться. Не можешь. И не будешь.

Когда ты очнулся во второй раз – с огромным трудом, едва не воя от боли, то просто не веришь своим глазам. Ваше жилище похоже на поле боя – скудная мебель раздолбана, а твой отец, постанывая, валяется на полу, и вид у него жутко потрепанный. А он выше тебя больше чем на голову и гораздо тяжелее. Ты смотришь на него, видишь искры страха в глазах очнувшегося мужчины и улыбаешься, понимая: твоя жизнь изменилась безвозвратно. И к прежней возврата нет. И пусть ты не имеешь Силы, но и тварью дрожащей быть не хочешь. Хватит. Не для того ты умирал и вновь рождался, чтобы копошиться в грязи, как червь.

Харст возится на полу, сквозь зубы называя тебя истинным проклятьем, но попыток восстановить статус кво не делает. Что-то цепляет в его словах, но тебе все равно. Ты впервые за свою жизнь дал отпор агрессору и чувствуешь себя великолепно.

Тебе семнадцать, ты пашешь на кортозисных шахтах Апатроса. В одиночку. Харст (ты не называешь этого громилу отцом даже мысленно) все-таки нарвался. Он был больше, ты был злее, и ты победил и выжил. А он – нет. И теперь у тебя на руках куча долгов, вокруг – нищета и беспросветность, но ты все равно пытаешься идти вперед. Иначе никак. Совершенно.

Тебе восемнадцать. Ты только что сорвал банк, играя в сабакк – в этой игре тебе всегда везло. Республиканец-энсин смотрит на тебя с ненавистью, как и его дружки, требуя, чтобы ты отдал им честно выигранное. Ты, естественно, против, и в результате вокруг трупы, а ты вступаешь в армию ситхов, уходя от возмездия. Обмен из разряда «шило на мыло», но тебе и так неплохо, ведь как там говорили прославленные полководцы прошлого?

Хочешь увидеть мир – вступай в армию.

Тебе двадцать. Ты командуешь маленьким отрядом, набирающим известность. «Мракоходы», так вас называют… Вам нравится. Ты успешный командир, изумительный стрелок-снайпер, прекрасный диверсант и отличный боец. Иногда ты вспоминаешь свою прошлую жизнь, ту, которая была на третьей от Солнца планете, и криво усмехаешься. Ирония судьбы!

До того периода, о котором ты имеешь хоть какое-то смутное понятие – целая вечность, а вокруг – черт знает что. Республика воюет с Братством Тьмы, ситхов – как собак нерезаных, но тебя такие мелочи не смущают. Ты сражаешься, водишь в бои своих людей и плевать хочешь на остальное. А потом твой начальник отдает приказ, исполнение которого – чистое самоубийство, и ты поднимаешь бунт, вырубая идиота и выполняя задание не днем, а ночью.

Тебе грозит трибунал, но судьба неожиданно поворачивается к тебе лицом – Повелитель Тьмы, к которому тебя приволокли, выслушав пояснения, ошарашивает новостью: ты, оказывается, одаренный. Именно поэтому ты выживал там, где дохли другие, был сильнее, удачливее… Умнее. И вместо расстрела тебя ждет Академия на Коррибане.

Это шок.

А потом, когда ты стоишь перед наставниками в Академии, до тебя вдруг доходит, что же так цепляло в экспрессивных речах Харста, когда он поливал тебя матом. И когда они спрашивают, какое имя выбираешь для новой жизни, ты только улыбаешься.

– Бейн.

Что ж… Жизнь – чертовски веселая штука. Ты готов учиться, оправдывая имя, и стать воплощенным проклятием.[1]

Время бежит. Наставники шепчутся, что ты можешь быть Ситх'ари, тем, кто исполнит пророчество. Ты считаешься лучшим учеником, пока не проигрываешь Зираку, тут же став парией. Но тебе плевать. Ты пашешь как проклятый, догоняя тех, кто учился использованию Силы с детства. Тебе тяжело, но ты это переживешь. Ты станешь лучшим, ведь теперь тебя зовут Бейн.

Ты ничего не знаешь о том, каким мог бы быть твой путь, в памяти только смутные воспоминания о «Правиле двух» и приставке Дарт к имени. И больше ничего. Ты выжимаешь из себя все соки, становясь настоящей машиной смерти. В тебе два метра роста, сто двадцать килограмм костей и поистине стальных мышц, ни капли жира. Твои когда-то голубые глаза теперь похожи на маленькие солнца: они давно стали золотыми – влияние Тьмы, в которую ты погружаешься все больше и больше. Тебя не хотят учить наставники Академии, но ты находишь учителя – Гитани, падшая джедайка. Она втирается к тебе в доверие, но ты это видишь, и сам ее используешь в качестве источника знаний. А еще тебя тайно тренирует Каз'им.

А потом ты выходишь на ринг и вытираешь Зираком пол – сокрушительная победа. Каз'им дарит тебе световой меч своего учителя – изумительный подарок, показывающий твой статус, и ты летишь на Лехон – Сила зовет.

Там тебя ждет потрясение – голокрон Дарта Ревана. Ты учишься у истинного гения, твоя мощь растет с каждым днем, знания путей Силы позволяют многое, но это не радует. Сила схватила за горло, и тащит – ты прямо чувствуешь это давление. Она требует, уговаривает, соблазняет… Шепчет миллионами голосов, указывая путь, и когда прилетает Каз'им, предлагая примкнуть к Братству Тьмы или умереть, ты его убиваешь, чувствуя, как сжимается пружина.

Ты давно уже не наивный шахтер и прекрасно разбираешься в политике. А еще ты видишь, что происходит вокруг и прекрасно знаешь, чего хочет Сила. Ситхи не ошиблись, ты действительно Ситх'ари. И ты знаешь, что от тебя требуется, для чего ты был рожден. Ситхи падут, чтобы, пройдя через смерть и поражения, вновь возродиться в славе и могуществе. Это неизбежно. Они слишком разрозненны, слишком нетерпимы друг к другу… Они думают, что могут и должны повелевать Силой, не слушая ее советов. Идиоты.

Они зазнались и возгордились, поэтому будут наказаны – как дети, которые пошли против воли матери. А ты… ты длань карающая, исполнитель.

Именно поэтому ты шлешь послание Лорду Каану вместе с чертежами ментальной бомбы, якобы найденной в голокроне Ревана. И после наблюдаешь, как ситхи, ослепленные идеей уничтожить всех джедаев разом, гибнут вместе с пришедшим по их душу отрядом, возглавляемым Лордом-джедаем Хотом.

Тебе тридцать. Вокруг смерть и запустение, только ты идешь по пепелищу, влекомый тихим скулежом. Ты находишь единственную, что выжила… Мелкая девчонка, которая станет твоей ученицей. Занна, так ее зовут теперь.

Вы уходите, и больше не оглядываетесь, ведь пути истинного Владыки неисповедимы, а титул Дарта окружает тебя плащом Тьмы. Тебя ждет новая, полная борьбы жизнь, и ты улыбаешься.

Твои мечты стали реальностью.

Годы идут. Ты учишь Занну, претворяя в жизнь «Правило двух»: один учитель – один ученик. Ты считаешь, что только так можно выучить настоящего ситха. Вот только Занна иногда на тебя странно посматривает – у нее насчет этого правила явно есть свое мнение.

Тебе сорок шесть. Ты в расцвете своих сил. Ты уже готов отпустить ученицу на вольные хлеба, давая возможность самой взять ученика, когда Судьба показывает зубы. Занна увлеклась колдовством, и решила не получить титул от учителя, а вырвать его силой. Вы сражаетесь, ты почти побеждаешь, невзирая на отрубленную руку и истощение от заклинаний этой предательницы, но когда ты уже готовишься нанести удар, Сила вновь разворачивает перед тобой картину грядущего. Ты видишь его так ясно, так четко!

Тебе предлагают невероятное в обмен на невозможное, и ты… Уступаешь.

Занна побеждает, в горячке боя не обращая внимания на странную заминку. Она подходит ближе, и ты не упускаешь шанс – знания Андедду поистине бесценны. Пусть предательница думает, что ей удалось подавить попытку переселить свой разум в ее тело, ты знаешь, что сделал все правильно.

И пусть в ее интерпретации «Правило двух» становится правилом предательства, ты знаешь…

Ты ушел непобежденным.

И теперь тебе остается только ждать.

Мимо текут века. Ты спишь в гробнице на Коррибане – Занна не поскупилась, сделав все, чтобы запереть твой дух в Долине Лордов. Сон, все длящийся и длящийся… Тьма тихо убаюкивает тебя, напевая колыбельную, пока не настает тот самый момент. Тебя будят.

Ты смотришь на мелкое зеленое существо самого подозрительного происхождения и с блеском отыгрываешь роль, пафосно вещая о могуществе Темной стороны Силы и прочем бреде. Ты даже предлагаешь этому ушастому уродцу стать твоим учеником – предложение, которое закономерно отвергают, к твоему огромному облегчению. Что поделать, ты всегда был немножечко ксенофобом. Уродец улетает – еще бы, гранд-магистр Ордена джедаев Йода велик и светел по своему обыкновению. Подглядывающие Лорды и Леди морщатся, провожая звездолет алчными взглядами, не понимая, почему ты смеешься. А ты хохочешь в своей гробнице, потому что знаешь… Время пришло.

– Господа! – твой голос разносится по Долине, привлекая всеобщее внимание. – Займите свои места и запаситесь едой и напитками! Шоу продолжается!

А потом тебя затягивает в водоворот Силы, все погружается во Тьму, но ты не боишься.

Ты – Ситх'ари. Избранный.

И это – твое время.

А потом ты открываешь глаза и смеешься, невзирая на боль в теле. Раз болит, значит, оно есть, а это уже отличный старт. Оно непривычное, плохо слушающееся, но тебя это не смущает. Как не смущают направляющиеся к тебе тускены.

Тебе почти тысяча лет. Ты смеешься… И делаешь первый шаг.

Глава 1

Вновь чувствовать тело очень странно.

Бейн сделал несколько шагов на подламывающихся ногах, ощущая себя одновременно и кукольником, и марионеткой. Тускены приближались, потрясая гандерфаями. Несколько направили на него длинные ружья, но потом явно передумали. Это могло означать только одно – его решили захватить живьем.

Бейн замер, с трудом повертев головой. Что-то во всем происходящем было очень не то, но вот что именно? Непонятно. Пока что. Ситх наскоро оглядел себя, отметив, что на поясе присутствует характерное крепление для сейбера, еще раз осмотрелся – вокруг разоренная стоянка дикарей, и явно был тяжелый бой, поморщился, когда правая рука отказалась двигаться… Тускены почти добежали.

Ситх хмыкнул. Пусть он еле стоит на ногах, с трудом удерживая себя в вертикальном положении, пусть тело почти не слушается, пусть он не может полноценно физически сражаться… У него есть Сила и знания. Круговая волна Силы рванула от шатающегося мужчины, снеся пытающихся подобраться со всех сторон нападавших. Полыхнуло смертью. Бейн счастливо вздохнул, втягивая в себя тяжелую энергию, и весело оскалился.

– Цыпа-цыпа-цыпа… – прошептал ситх, с вожделением уставясь на заверещавших что-то дикарей. Сила накрыла все вокруг Полем Смерти, высасывая жизнь из дико кричащих тускенов, умирающих, ссыхающихся на глазах… Ситх застонал в экстазе, закатывая глаза.

– Слава тебе, Великая… – хрипло прошептал Бейн непослушными губами. – Спасибо. Жратва сама прискакала. Да еще и в рот залезла.

Мужчина огляделся, прощупывая Силой окрестности. Никого живого. Даже зверей нет – разбежались. Он еще раз осмотрелся, покосился на два раскаленных плазменных шара в прозрачном небе. Сила послушно окутала тело, сразу же стало не так жарко… Тутаминис – незаменимая техника.

Бейн поправил капюшон потрепанной мантии и принялся нарезать круги, рассматривая все вокруг, пытаясь понять, в кого же и куда его занесло. А потом, когда доберется до цивилизации, можно будет понять, и в когда.

Тело было непривычным. Бейн привык к своим габаритам, а его нынешнее вместилище явно ниже и гораздо легче. Однако, тело тренированное, мышечная память явно присутствует – с каждым шагом он все лучше и лучше себя контролировал. К тому же пояс… Сейбер нашелся на третьем круге. На одну руку, голубого цвета. Так, его занесло в джедая. Рука привычно прицепила рукоять на пояс, Бейн продолжил поиски. На седьмом круге нашлась причина конфликта: на испещренном ямами песке валялся очень необычный тускен. Слишком упитанный, это раз. Человек, это два. С сейбером в руке, это три. Еще один голубой клинок.

Ситх хмыкнул, почесал непривычно заросшее лицо, повертел сейбер в плоховато слушающейся руке… Прицепил на пояс. Пнул труп, переворачивая на спину. Маска свалилась, показав татуированное лицо. Бейн осмотрел его, снова почесал бороду… Да что ж это такое?! У него что, блохи?! Или это привычка предыдущего владельца этого тела?

Пальцы нервно зарылись в неаккуратно подстриженную бородку. Не слишком длинную, но Бейну этого хватило, чтобы взбеситься. Практически всю свою жизнь он был лысым. С момента поступления в академию. До этого носил короткую прическу, о бороде и речи не было.

В Академии он начал бриться налысо. Почему? Потому что стерва Гитани едва не сорвала с него скальп, пользуясь своими длинными ногтями… Чуть не ощипала в порыве страсти. Это было неприятно, и Бейн выводы сделал. Обрил все к ситховой бабушке! А что, никаких проблем по утрам, да и выглядеть он стал очень брутально. Девушкам нравилось.

А потом он примерил на себя орбалисковую броню, и проблема с бритьем решилась самым радикальным способом.

Хмыкнув при воспоминании о паре пикантных моментов из своей жизни, ситх добрел до единственной уцелевшей палатки, залез внутрь и провалился в исцеляющий транс. Энергия у него была, полученная от сожранных тускенов, теперь надо эту энергию правильно применить.

Ситх выполз наружу через неделю. Бодрый, здоровый и злой. Есть хотелось немилосердно. Желудок завывал так, что Бейн даже огляделся в поисках ползущего в его направлении крайт-дракона.

– Великая! – ситх намекающе посмотрел в небо. – Шашлыков хочу!

Сила мудро промолчала, видимо решив, что хорошего понемножку. Бейн вздохнул, пожал плечами, сосредоточился… и зашагал куда-то вперед.

Через пару часов он добрался до скалистого отрога горной цепи, а еще через полчаса обследовал пещеру, в которой явно проживал прежний владелец тела. Некоторые вещи на это как бы намекали.

Пещерка была комфортабельной. Что-то типа шкафа, столик и стул, разные ящики с барахлом и тайник в полу, после потрошения которого Бейн получил еще один меч. И опять голубого цвета.

– Никакого разнообразия, – фыркнул ситх, вертя в руке сейбер. Бросив его на столик, мужчина продолжил обыск. Нашел заначку с кредитами, бытовые мелочи… Зеркальце.

Бородатая рожа, отразившаяся в его поверхности, сразу настроила на веселый лад. У него снова были голубые глаза, аж ностальгия пробила, впрочем, это ненадолго. Уже появился желтоватый оттенок, так что, пара дней – и он снова будет сверкать привычными золотыми радужками, как и положено порядочному лорду ситхов. Удалось найти комлинк и сориентироваться в пространстве. Он на Татуине.

Весьма полезная информация, как будто он совсем тупой и раньше не догадался.

Но вот где именно?

Ситх вздохнул, почесал бороду, скрипнув зубами, и принялся еще раз обыскивать это унылое обиталище. Ну должно ж ему повезти?

Через пару часов упорных археологических раскопок, до Бейна дошло, что сегодня явно не его день. Хорошо хоть пайки удалось найти и воду. Мужчина сидел на валуне возле входа, жевал похожий на подметку брикет, меланхолично размышляя, что вкус за прошедшую тысячу лет явно не улучшился, прихлебывал из фляги (а вот алкоголь оказался выше всяческих похвал, отшельник был тем еще знатоком, как видно) и лениво оглядывал окрестности.

Пещера была расположена высоко, вид открывался неплохой, местность просматривалась как на ладони. Ситх доел третий паек, допил алкоголь из фляжки, достал бутыль с водой, сделал глоток… И замер. Далеко внизу виднелись три небольшие фигурки. Вьючный дьюбек и два ребенка.

Сила заволновалась.

Мужчина встал, внимательно наблюдая, как два сорванца без мозгов прутся куда-то по каньону. Ничем хорошим это закончится не могло.

Так и произошло.

Из-под бархана, напирающего на скалистый склон, вынырнула голова крайт-дракона, сходу вцепившегося в отчаянно взвизгнувшего дьюбека. Мальчишки полетели в стороны, один ударился о скалу и замер. Второй пытался ползти. Пара движений могучих челюстей – и животное с поклажей пропадает в бездонном желудке.

Бейн спрыгнул.

Ситх понесся вниз, притормозив себя Силой, прыжок, второй… Дракон раскрыл пасть, мальчишка заверещал, выставляя перед собой руки в отчаянной попытке защититься. Бейн зарычал не хуже дракона, мгновенно сосредотачиваясь и входя в боевой режим. Голова рептилии резко откинулась назад, а потом вся многотонная туша вылетела из-под бархана, впечатываясь в скалу.

Крайт-дракон взревел, извиваясь, но… Противостоять взбесившемуся Ситх'ари? У него не было шансов.

Он был ещё жив, когда Бейн спустился вниз, зажег мечи и пронзил глазницы, прожигая мозг.

Мальчишка восхищенно уронил челюсть. Всю его панику как рукой сняло, остался только дикий восторг.

Ситх отключил сейберы, подвесил на пояс (эх, где мои старые мечи?) и повернулся к спасенным. Брюнет до сих пор изображал овощ. Оно и понятно, с такой скоростью поцеловаться со скалой… Первый опыт. Печальный. У него явно будет моральная травма.

Блондин пожирал Бейна, дракона, мечи, снова Бейна и так далее по кругу восхищенным взглядом голубых глаз.

– Как вы это сделали?! – выпалил ребенок, вставая с песка.

– Понравилось? – улыбнулся Бейн, ощупывая пацана Силой. Ну надо же! А он – одаренный. И неслабый одаренный! Пылает, словно маленькое солнце. И не боится. А ведь Бейн сейчас не маскируется, не прячет себя за щитами… Он – Лорд Ситхов! Ситх'ари! Слабые иногда просто умирали, не сумев пережить тяжести его гнева или раздражения.

А пацан стоит, ест его глазами и едва не пускает слюни.

– Тебя как зовут, мелкий? – добродушно спросил мужчина, довольно косясь на дохлого дракона.

– Люк Скайуокер, сэр! – бодро отрапортовал мальчишка.

Бейн рассмеялся. Судьба знает толк в извращениях!

– А я – Бейн. Дарт Бейн. Лорд Бейн. Но для тебя, малыш… – ситх взъерошил светлые вихры рукой, – просто Учитель.

Глава 2

Шашлыки из крайт-дракона пошли на «ура».

Бейн нарубил мясо ломтями, продемонстрировав класс. Сейберы так и мелькали в воздухе, обжигая куски, Сила их подхватывала и аккуратно укладывала на тарелку, найденную в пещере.

Люк налопался от пуза и осоловело моргал, сыто икая. Биггс Дарклайтер пытался пропихнуть в себя кусочек, но был просто не в состоянии. Сам Бейн неутомимо жевал, ускорив метаболизм до предела. Все, закинутое в желудок, сгорало молниеносно, используясь для восстановления тела.

Бейна недаром называли истинным Избранным. Его знания были огромны, он учился у лучших. Андедду. Реван. И многие, многие другие. Он учился с азартом и жадностью, собирая мельчайшие крупинки знаний. Все, что угодно. Для него не было запретного или ненужного, ведь знания за плечами не носить, а ситуации бывают разные.

Уже в его время о ситхской алхимии живого и неживого знали не все. Практиковали – еще меньше. Мастерами были единицы.

Естественно, своими знаниями и умениями они делиться не спешили – то, что Бейн терпеть не мог в ситхах. Одна из причин, из-за которых они были уничтожены. Сам мужчина считал, что мастер должен вдолбить в ученика все, что знает. Не жмотясь, не пряча узнанное или давая лишь часть, а не целое.

Свою ученицу он воспитывал именно так. Он щедро раскрывал закрома своих знаний, не утаивал ничего, и Занна была действительно достойна титула Дарт.

Бейна не интересовало, с чего она решила, что «Правило двух» можно интерпретировать так, как ей хочется. Может тараканы в ее голове бегали слишком шустро; может недотрах так повлиял, что она связалась с ведьмами; может она просто была параноидальной воинствующей феминисткой в терминальной стадии. Неважно.

Он знал одно: таково было веление Силы – проиграть, дав девчонке эфемерное ощущение собственного могущества. И что? Она сама закончила от удара в спину… Простая логика. Предатель однажды, предатель всегда.

Впрочем, историю своей Линии он подробно разузнает позже, а пока надо оттащить пацанят домой и разобраться с животрепещущим вопросом: в кого ж его закинуло?

Конечно, была догадка – Кеноби, кто ж еще, благо память выдала крайне смутные воспоминания из его первой жизни, еще на Земле, но в этом требовалось убедиться. И сделать это будет легко.

– Парни. Подъем! – бодро гаркнул Бейн, вытирая руки о какую-то тряпку. Мальчишки со стонами поднялись на ноги: они банально объелись и двигаться было лениво и тяжело. Татуин. Здесь с пищей и водой напряженка. Ситх еще раз посмотрел на детей, мысленно вздохнув. Кожа и кости, обнять и плакать. Да и он сам… Неважно.

Люк восхищенно пялился на сейберы, свисающие с пояса мужчины.

– Хочешь? – вкрадчиво произнес мужчина. Скайуокер неистово закивал. – У меня есть еще один… – намекнул ситх. Голубые глаза запылали.

– Что мне надо сделать? – подскочил мальчишка. Ситх почесал бородку (проклятье, а в этом есть что-то успокаивающее!).

– Ты признаешь меня своим Мастером.

Люк нахмурился.

– Прежде, чем ты примешь решение, подумай. У тебя есть дар, малыш. И его надо развивать. Долго. Упорно. Каждый день. Целый день. Всю свою жизнь… И после нее тоже. Ты должен будешь бороться с собой и окружающими, всходить на вершину и желать власти.

– Зачем? – наморщил лоб мальчик. – Разве нельзя, чтобы люди…

– Парень, – снисходительно хмыкнул ситх. – У тебя родня есть?

– Да. Дядя и тетя.

– Они тебя защищают?

– Конечно, – удивленно пожал плечами Люк.

– Они могут защитить тебя от работорговцев, грабителей, просто желающих развлечься?

– Ну…

– От хаттов?

Люк скрипнул зубами.

– Нет, – процедил он.

– А ты? Хотел бы ты быть достаточно сильным, чтобы защитить себя, всех тех, кого считаешь нужным и свою собственность от чужаков?

– Да, – твердо кивнул мальчик.

– Так вот, парень… Расклад прост. У тебя есть дар. И как только об этом узнают, сюда прилетят те, кто захочет сделать тебя своим оружием. Они убьют или возьмут в заложники твою семью, и ты будешь делать, что скажут. Станешь рабом. Запомни… Одаренный должен быть на вершине, иначе им будут помыкать все, кому не лень.

– А вы? – прищурился Люк. Биггс, раскрыв рот, слушал.

– Я? Я достаточно силен, чтобы никто не смел гавкнуть в мою сторону.

– И вы можете меня научить?

– Могу, – кивнул Бейн. – Вопрос в другом. Хочешь ли ты этого?

Скайуокер задумался, потом решительно кивнул.

– Хочу!

– Тогда делаем все правильно. Встань на колени и скажи: «Клянусь в верности вашему учению».

– Клянусь!

– Великолепно. А теперь пора навестить твою родню. Они, наверное, волнуются.

Мальчишки переглянулись, Биггс рефлекторно потер задницу.

– Ой…

– Не бойся, ученик, – подбодрил испуганно распахнувшего глаза Люка ситх. – Мы придем с подарками. Главное – дорогу показывай!

* * *
Нервничающая Беру в очередной раз выглянула наружу, застыв с отвисшей челюстью. К ней приближалась целая процессия.

Биггс Дарклайтер с ее племянником Люком. Пропыленный и потрепанный мужчина, в котором женщина признала Кеноби, живущего отшельником неподалеку. И туша крайт-дракона, плывущая по воздуху без репульсорной платформы.

Беру моргнула, решив, что ей от жары мерещится. Протерла глаза. Дракон не исчез. Мальчишки с Кеноби – тоже. Процессия подошла ближе, высунувшийся из дома Оуэн скрипнул зубами.

– Кеноби! – рявкнул мужчина, загораживая вход. – Что ты тут делаешь? Я же говорил… кх!

Отшельник хмыкнул, расплываясь в нехорошей ухмылке.

– Оуэн Ларс?

Чувствующий на своем горле невидимую удавку фермер кивнул.

– Чудно. Меня зовут Бейн. Дарт Бейн. Это ясно?

Оуэн кивнул. Ситх оскалился.

– Превосходно. Тогда… Это – он кивнул на распотрощенную тушу за спиной, – плата. Советую начать разделывать как можно скорее… А то протухнет.

Беру бросилась в дом, что-то негодующе буркнув.

– Дальше. Зубы и прочее можете продать, свою долю я уже взял. А теперь поговорим…

– Чего вы хотите… Бейн? – настороженно зыркнул Ларс.

– Несколько вещей. Привести себя в порядок, попить и свалить отсюда. Ах, да. Люка я забираю.

– Что?! – взревел Ларс, тут же затыкаясь под предупреждающим взглядом желтеющих глаз.

– Поговорим?

Через несколько часов чистый и причесанный Бейн разглядывал себя в зеркале. То, что он видел, ему, в принципе, нравилось. Мужчина. Рост – почти сто восемьдесят сантиметров. Худой – сказывается жизнь в пустыне. Светлые волосы, с легкой рыжиной. Тренированный. Сильный. Привлекательный.

– Эх… Где мои габариты? – ностальгически вздохнул Бейн. Всю свою жизнь он пугал окружающих одним внешним видом, он был чудовищно силен физически, невероятно быстр и опасен. Его нынешнее вместилище выглядело… Элегантным. Проклятье! Да даже в потрепанном состоянии после десяти лет в пустыне Кеноби выглядел как просто хорошо гульнувший наследный принц. Это было ново и необычно.

Бейн поскреб бородку, погрузившись в раздумья. Сбрить? Или оставить? В прошлой жизни он был лысым. Совсем. Это было брутально и создавало законченный образ жуткого Лорда Ситхов. Однако… Он еще раз оценивающе посмотрел на заросшее лицо… Почему бы не попробовать сменить имидж? Соседи по Долине Лордов обалдеют. Особенно некоторые Леди… Мысли потекли в нужном направлении, и ситх принялся одеваться.

Это будет весело.

Через час они были в Анкорхеде, закинув по пути Биггса к мальчишке домой. Оуэн развернул спидер, умчавшись прочь, Люк вопросительно поднял голову.

– Куда мы теперь, мастер?

– Прибарахляться. Нам нужен корабль.

Глаза Люка вспыхнули восторгом.

– Мы улетим?! – выдохнул он.

– Конечно. Сейчас пойдем, я выиграю нам корабль, и мы полетим путешествовать.

– А…

– Твои родные голодать не будут, – уверил мальчика ситх. – Я оставил им жемчужину. Да и череп денег стоит. Так что, вперед.

– А дядя говорил, что мне в кантины нельзя, – пробурчал Скайуокер, хвостиком следуя за ситхом. Бейн фыркнул.

– Запомни, ученик. Будь вежливым и внимательным. И держись меня. Если кто-то пытается приставать – не стесняйся, ори во всю мочь. Я приду и как следует спасу тебя! – глаза мужчины предвкушающе блеснули золотом. – Ясно?

– Да, учитель!

– Чудесно!

Через полчаса Бейн уже сидел за столиком для игры в сабакк, разглядывая изменившиеся значения карт. Его везение ему не изменило. Сидящий напротив светловолосый парень с кореллианским акцентом нагло ухмыльнулся.

– Рука.

– Сабакк, – пропел Бейн, скаля зубы. Лицо контрабандиста вытянулось. Стоящий за его спиной вуки взревел.

– Что? – парень явно начал заикаться. – Как?

– Молча. Документы, детка. На мой корабль. Как там называется это корыто?

– «Тысячелетний сокол», – прошептал кореллианец, не в силах отойти от шока. Бейн скептически скривился.

– Тысячелетний? Я надеюсь, он моложе. Итак?

– Мастер!!! – вопль сотряс стены, заставив половину посетителей подпрыгнуть, подавиться, уронить выпивку и потерять аппетит.

– Один момент! – Бейн твердым шагом направился к зажатому в угол ученику. Стоящий напротив дурос оскалился, но сделать ничего не успел – ему просто и незатейливо свернули голову. Ситх отбросил труп в сторону, осматриваясь. Люк потрясенно пучил глаза, окружающие равнодушно отвернулись.

– Что? – разочарованно протянул Бейн. – И это все? Маловато будет.

– Как есть, учитель, – пожал плечами отошедший Скайуокер.

– Хм! Да у тебя чувство юмора есть! Прекрасно. Пошли, осмотрим мой корабль.

Бейн осмотрелся, но кореллианец исчез. Неужели решил свалить? Ситх метнулся прочь из кантины, увидев спины парня и вуки. Кореллианец выхватил бластер. Может, если бы парень попытался отыграться, мужчина бы позволил это, но раз кореллианец решил просто удрать, чтобы не отдавать проигранное… Кости хрустнули, два тела упали на покрытую песком землю. Подошедший Бейн молча вывернул карманы трупа, достав идентификатор. Преследования он не боялся – у игры было полно свидетелей.

– Мастер… – нерешительно раздалось сзади.

– Запомни, ученик. Проигрывать надо с достоинством. И долги надо платить. Идем, осмотрим корыто.

– А куда мы полетим?

– На самую веселую планету во вселенной, малыш… – ностальгически вздохнул ситх. – На Коррибан!

Глава 3

– Запомни, мой юный апрентис! – Бейн смотрел на почтительно внимающего Люка самым суровым взглядом, умирая от желания поскрести бороду. И какого хрена он ее оставил? – Каждый уважающий себя ситх имеет заначку! Иначе это не ситх, а шваль подзаборная!

Первое, что Бейн сделал после того, как осмотрел выигранную в сабакк лоханку – полетел за заначкой. Управлять звездолетом было легко. Кореллианская сборка, интуитивно понятная приборная панель. Для того, кто управлял лично прорвой самых различных летательных средств – ничего сложного. Выглядел этот летающий катафалк неказисто, ситх даже приготовился укреплять его Силой, если корабль начнет разваливаться на лету, однако обошлось.

Полчаса полета, и ситх с юным апрентисом уже над нужным местом.

Бейн был твердо убежден, что аскеза и титул Темного Лорда не имеют между собой абсолютно ничего общего, совершенно. И то, что он вел кочевую жизнь, ничего не значило. Жратеньки всем охота, а стремление к комфорту является естественным для любого разумного и вменяемого существа; поэтому ситх когда-то сделал все, чтобы не страдать от отсутствия самого необходимого.

Самые разные способы. Вклады. Инвестиции. Тайные счета. Просто схроны и запасы на черный день. Все это требовалось проверить и найти способ изъять.

Занна не знала ничего о его настоящем богатстве. В этом плане ситх был непреклонен: каждый сам кузнец своего счастья. Он дал ей стартовый капитал, а дальше – все самостоятельно. Не умеешь? Твои проблемы.

Нищая юность только укрепила ситха во мнении, что на черный день требуется заначка. И не одна. Он прятал их в самых неожиданных местах, и Татуин не стал исключением. Почему именно тут? А чтобы было. Тайник, к изумлению Люка, нашелся. Сам Бейн не удивился: это Татуин. Планета с очень интересным фоном в Силе, способным скрыть практически что угодно и кого угодно. Пришлось порыться в памяти, чтобы найти примерное место в каньоне, а потом пришлось вспомнить шахтерское прошлое, чтобы дорыться до этого самого памятного места.

Люк, разинув рот, наблюдал, как песок и огромные валуны, закупоривающие вход в пещерку с заначкой летят прочь. Это было впечатляющее зрелище: песок тек струями, а камни аккуратно укладывались рядком.

– Запомни, ученик, – Бейн строго посмотрел на восхищенно пялящегося ребенка. – У тебя всегда должен быть запас на черный день. Деньги. То, что можно легко превратить в деньги. Оружие. Экипировка. Последнее не обязательно, но оружие и деньги – без сомнения. Ты можешь быть голым и босым, деньги позволят тебе обзавестись всем необходимым. Оружие позволит тебе защитить себя или взять необходимое. Ясно?

– Да, мастер! – решительно кивнул мальчишка, нежно погладив свисающий с пояса сейбер. Бейн жмотом не был и поделился с учеником любимым орудием труда. Люк был в восторге, граничащим с экстазом. Получить в руки оружие? Да какой мальчишка об этом не мечтает! А его еще и научат этим самым оружием выделывать всякие штуки.

– Так, что тут у нас? – Бейн вошел в небольшую, не больше пары квадратных метров пещеру, сметая Силой со стоящего на полу ящика песок и набирая код. Крышка открылась, заиграв приветственную мелодию, ситх удовлетворенно кивнул, закрыл ящик, подхватил его Силой и… Чуть не уронил на ногу от дикого вопля ученика.

– Мастер!

Бейн вылетел наружу, окидывая окрестности зверским взглядом. Люк ткнул рукой, трясясь от ужаса. Мужчина хмыкнул, включая сейбер.

– Ученик, запомни! – зубасто улыбнулся ситх. – Крайт-дракон – это не только несколько тонн высококачественного мяса! Но еще и ценная шкура, детали для создания сейбера, украшение твоего жилища и средство для тренировок! Есть хочешь?

– Да, мастер! – с энтузиазмом закивал ребенок.

– Чудно. Готовь сковородку.

– Да, мастер! – завопил Скайуокер, ныряя внутрь «Сокола».

* * *
Кореллия ситху всегда нравилась. Шумная. Бурлящая. Полная проходимцев всех мастей. Здесь принимали любую валюту, смотрели только на твой кошелек и не лезли в личное. То, что надо.

«Сокол» долетел до Кореллии без проблем. Не так быстро, как хотелось бы, но это дело поправимое. Отъевшийся и отоспавшийся за время путешествия ситх был ленив и благодушен, Люк, полный энергии, носился вокруг на первой космической: ребенок всю дорогу ел, как не в себя, возмещая не слишком сытые годы на ферме. Нет, он не голодал, но это пустыня.

Прежде, чем лететь на Коррибан, откуда их никто не сковырнет при всем желании, требовалось сделать многое. Бейн составил примерный план, и теперь терпеливо его выполнял. По здравому размышлению, идея отремонтировать «Сокол» была признана бессмысленной. Предыдущие владельцы просто угробили этот несчастный звездолет, замены требовало практически все, но дело было даже не в деньгах… Средства у ситха имелись. Дело было в том, что грузовоз не отвечал требованиям Бейна. Ему была необходима комфортная яхта, в которой можно жить долгое время, быстрая, надежная, очень хорошо вооруженная, способная не только дать отпор агрессору, но и угробить этого самого агрессора превентивно. Грузовоз этого сделать не мог при всем желании.

Поэтому «Сокол» был продан, а Бейн заказал то, что хотел, заплатив вдвое за скорость, предварительно наведя справки. Ему было плевать, что двигатели доставили с Куата, оборудование с Фрезии, а собирали этот паззл здесь. Он сделал заказ, остальное его не касается. Также, как его не интересовало, откуда упрут запрещенный к продаже гиперпривод класса 0,5.

А пока собирали яхту, Бейн сделал то, о чем мечтал с того момента, как открыл глаза под палящими солнцами Татуина.

Побрился. И постригся.

Кореллия могла предоставить все, что необходимо самому придирчивому клиенту. Пока ситха приводили в порядок, Люк страдал в медцентре. Мальчишке сделали все необходимые прививки, провели сканирование и взяли анализы, назначили лечение и диету, которые были призваны нивелировать детство, проведенное не в самых лучших условиях. Кроме того, была заказана одежда, на сейчас и на вырост, разные бытовые мелочи, и все, что необходимо для комфортной жизни.

Бейн также исполнил свою мечту, сделав татуировку. Правое плечо украсилось красочной картинкой: герб Империи Ситхов, обвитый лентой с надписью на древнем языке «Ситх случается». Мастер ничего не сказал, но исполнил свою работу очень хорошо. Яркие чернила, тонкие линии… Одевался мужчина теперь в привычном стиле: черное с красным, пояс для сейберов, широкие плащи и броня на заказ. Татуировки на лице Бейн делать не стал, зачем повторяться?

Зато оторвался на Люке, нарядив его как свою мелкую копию.

Кроме того, он навел справки, сделал кое-какие заказы, оставил распоряжения. Ситх чувствовал, что своим появлением не просто смешал карты, а переехал их танком, однако запас времени еще был. И когда через месяц ему сообщили, что пора принимать заказ, мужчина был готов.

Их ждал Парлемианский путь и Коррибан.

* * *
Великий магистр Ордена джедаев Йода с тревогой смотрел в Силу, пытаясь понять, что происходит. Совершенно неожиданно порвалась ученическая связь с Кеноби, и это было кошмаром. Оби-Ван вспыхнул сверхновой, а затем погас, уходя в Силу. Однако появившийся вскоре после этого страшного события Квай-Гон сообщил, что Кеноби жив. Или, вернее, живо его тело. От одной мысли об этом остатки волос на голове магистра встали дыбом.

Он, конечно, читал хроники, знал, что могущество Темной стороны велико, но стать свидетелем еще одного Темного чуда? Он слишком стар для этого!

– Мастер Джинн, – проскрипел зеленокожий магистр, уставясь на призрака Силы. – Просить вас вынужден я…

* * *
Император Первой Галактической Империи Дарт Сидиус, в миру Шив Палпатин, тоже озадаченно хмурился, пытаясь понять, что происходит. Он чувствовал возмущение в Силе.

Кто-то могущественный взбаламутил Великую, словно камень, брошенный в пруд, и поднятые этим неизвестным волны грозили снести и самого Сидиуса, и его учеников. Пятая точка зудела, предчувствуя грандиозные неприятности, надвигающиеся с неизвестной стороны.

Кто бы это мог быть?

Пора напрячь своих шпионов.

Глава 4

– Ах! Этот сладкий воздух родины! – Бейн сделал вдох, раскинув руки, мечтательно прикрыв глаза. – Ученик! Добро пожаловать на Коррибан.

Люк завертел головой, рассматривая внушающий тревогу пейзаж. Низкое пасмурное небо, покрытое тучами. Гнетущая атмосфера. Гигантские статуи, наполовину разрушенные. Величественные пирамиды. Сотни тяжелых, алчных взглядов. Долина Лордов во всей своей кошмарной красе.

– Учитель, – Люк робко выглянул из-за спины Бейна. – Это что?

– Это? Это дом, ученик, – вздохнул ситх, поправляя капюшон плаща. – Пошли, я покажу тебе свою гробницу.

Скайуокер вытаращил глаза.

– Гробницу, учитель? – прошептал мальчик, послушно шагая за мужчиной. – Это… Как? Вы же живой!

– Сейчас – да, – подтвердил ситх. – А еще полгода назад – нет.

Люк завис окончательно, механически перебирая ногами.

– Вы были мертвым?

– Не совсем, – хихикнул мужчина. – Пятьдесят на пятьдесят.

– Это как?

– Тело – да. Дух – нет, – пояснил Бейн. Люк моргнул, почесав затылок.

– Это очень сложно, – пожаловался мальчик.

Бейн хмыкнул.

– На самом деле нет. Все гораздо проще, чем кажется. Впрочем, хватит. Надо поздороваться. Лорды! – голос ситха приобрел мощь и глубину, раскатившись по Долине. – Леди! Я, Дарт Бейн, приветствую вас!

По Долине прокатился гул, от которого у Люка застонали кости. А затем из гробниц начала выплескиваться тьма, в которой можно было уловить силуэты. Людей и нелюдей.

– Владыка Рагнос, – ситх вежливо наклонил голову, приветствуя высокого гуманоида в рогатом шлеме.

– Владыка Бейн, – пророкотал урожденный сит, возвращая любезность. – Рад снова видеть вас здесь. Кто это?

– Позвольте представить вам моего ученика. Люк. Имя он пока что не заслужил, но это дело времени.

Рагнос слегка кивнул, исчезая. Бейн щелкнул пальцами: дроиды, тащившие все необходимое, бодрой рысью подбежали ближе.

– Ученик, за мной.

Призраки стали исчезать, но Люк чувствовал голодное внимание, направленное на него.

– Учитель?

– Не волнуйся, не сожрут, – успокоил нервничающего ребенка мужчина. – А полезут – зубы выбью, вместе с челюстями.

Процессия подошла к огромной пирамиде, ситх повел рукой, и огромная плита, загораживающая вход, поднялась вверх.

– Ученик, это моя гробница. Неплохо, правда? Занна не жмотилась, когда строила. Крепко, мощно, надежно. Тысячу лет отстояла, а как новая!

Люк уважительно осмотрел здание, украшенное массивными статуями, резьбой по камню и замысловатыми витражами, представляющими собой вязи из странных символов.

– Нравится?

– Ага! – кивнул мальчик. Бейн гордо расправил плечи, расплываясь в злорадной ухмылке.

– А ты знаешь, почему всем Лордам Ситхов (самым достойным из них) строят гробницы?

– Почему, учитель?

– Чтоб не вылезли, – хихикнул Бейн.

– Как вы, учитель? – прищурился Люк.

– Как я. Моя ученица хорошо вывернула карманы, чтобы законопатить меня сюда, сволочь такая.

– Жаль, только, это не помогло, – неожиданно прошипел злобный женский голос, и мальчик тут же высунулся наружу. Бейн стоял, надменно сложив руки на груди, снисходительно разглядывая призрачную блондинку с татуировками на лице.

– Завидуйте молча, Дарт Занна! – скривил губы Бейн. – Жалкая предательница.

– И все равно я вас убила, учитель!

– Убила? – расхохотался мужчина. Призраки заинтересованно шевелились в тенях. Скандал! Какая прелесть! – Ты не убила. Я позволил тебе убить. Я!

– Зачем, учитель? – не выдержал Люк. Бейн гордо вскинул голову.

– Затем, ученик, что я – Ситх'ари. Избранный. И Сила – мой союзник. Всегда. Она дала мне выбор, я его сделал. Впрочем… – мужчина хитро сощурился, обводя взглядом окрестности. Призраки растопырили уши, едва не вываливаясь из укрытий. – Я расскажу тебе обо всем в надежном месте.

– Выбор, – буркнула Занна, сжигаемая завистью. – Ситх'ари.

– Как я уже сказал, Дарт Занна, – Бейн надменно дернул плечом, – завидуйте молча. Я жив, а вы – нет. У меня есть тело, а у вас – нет. Я свободен, Сила освободила меня… А вас – нет. Это тот урок, что вы так и не выучили, поддавшись на сладкие ведьминские приманки. Позорище. Как ивсе ваши последователи. Впрочем, ими я тоже займусь. А пока… – ситх отвернулся, потеряв интерес к разговору. – Ученик!

– Да, мастер?

– Заказ готов?

– Да, мастер.

– Вперед.

Люк полез в мешок, доставая небольшую плоскую коробку и тюбик молекулярного клея.

– Вот сюда.

Мальчик кивнул, принимаясь за работу. Бейн придирчиво осмотрел результат, кивнул и направился внутрь. Мальчик пошел за ним. Занна скрипнула зубами.

Слева от входа сияла полировкой небольшая табличка, на которой были выгравированы ситхские письмена, складывающиеся в краткую надпись: «Дом. Милый дом».

* * *
Квай-Гон вздохнул, нервно погладив бородку. Призраку было неуютно.

Коррибан. Полностью темная планета. Вот куда привело его следование за ситхом, вселившимся в его падавана.

Джинн вздохнул, чувствуя печаль. Тот день, тот страшный день… Оби-Ван сразился на дуэли с А'Шарадом Хеттом, совсем слетевшим с катушек на этом пыльном шарике. Он выиграл, причем очень коварным способом. Он просто разрезал одежду Хетта, рукав, обнажив кусочек тела мужчины. Хетт был в шоке и ужасе – по законам тускенов это являлось неимоверным позором, ведущим к изгнанию. Он должен был уйти… Вот только все повернулось к худшему.

Хетт что-то проорал на языке песчаных людей, в запале бросившись в бой, Кеноби пришлось снова взяться за меч, в результате А'Шарад погиб. А затем тускен выстрелил Оби-Вану в спину. Джинн видел, как пуля прошла навылет. Его падаван погиб на месте.

А затем восстал, как Темный.

В тело джедая вселился ситх. И не просто ситх, а сам Бейн – тот, кого ситхи считали Избранным самой Тьмой.

Квай-Гон проследил путь ситха до Коррибана, время от времени отлучаясь на доклад, а теперь не знал, что делать. Долина Лордов выглядела пугающе. Она сочилась Тьмой, и джедай, предпочитающий Живую Силу, ежился от неприятных впечатлений.

Эта чудовищная монументальная архитектура… Это ощущение голодного ожидания. Это страшное подобие прячущейся в глубине гробниц жизни…

Квай-Гон вздохнул, раздумывая. Идти или не идти? Вот в чем вопрос.

Идти надо, но не хочется. Все-таки, здесь водятся призраки, Йода даже разговаривал с одним.

Призрак снова вздохнул, поглаживая бородку. Неожиданно Сила зашевелилась.

– Ой, девочки, – от звуков томного голоса волосы Квай-Гона попытались встать дыбом. – Вы посмотрите только. Джедай!

Джинн развернулся, с ужасом оглядевшись. Его окружало широкое кольцо призраков. Люди. Твилеки. Ситы. Все – женщины. И все, как одна, глядящие на него с вожделением.

– Джедай, – согласилась одна из дам, высокая татуированная брюнетка в броне. – Красавчик!

– Леди, – нервно попятился Джинн, пытаясь уйти в Силу, с ужасом понимая, что не получается. – Добрый день.

– Великая Сила! – восхищенно всплеснула руками краснокожая сита. – Он еще и воспитанный!

– Гхм! – оскорбленно выпрямился Квай-Гон. – Еще никто не мог упрекнуть меня в невежливости.

Призраки дружно сделали шаг вперед, поедая джедая глазами.

– Какой мужчина… – пробормотала одна из них. – И мне нравится эта бородка.

– А плечи какие! Есть, на ком полежать!

– Полежать? Пфе! На таком надо не лежать, а ездить!

– Чур, я первая!

– Еще чего!

– Прочь, бестолковки! Этот симпатюля – мой!

– Леди КсоКсаан! Куда вы лезете? В вашем почтенном возрасте…

– Ах, ты, стерва!

Джинн, решив воспользоваться намечающейся дракой, попытался удрать. Он сделал пару шагов, пятясь, но тут одна из дам обернулась, мгновенно оценивая ситуацию.

– Уйдет!!! – гаркнула красавица в балахоне, полыхнув золотыми глазами. – Лови его!

Джинн, позорно взвизгнув от ужаса, бросился прочь. За ним помчалась улюлюкающая и выкрикивающая боевые кличи толпа. Долина тут же наполнилась движением, призраки повылазили изо всех щелей. Рагнос хмыкнул, злорадно оскалившись, наблюдая за происходящим. Стоящий рядом среднего роста черноволосый мужчина весело рассмеялся.

– Что скажете, Владыка Рагнос? Спасем?

– Еще чего, – проворчал сит. – Сам попался, пусть сам и спасается. Тем более, джедай.

– А как же мужская солидарность?

– Владыка Реван, – снисходительно покосился сит. – В свое время у меня было несколько жен… Пять, если быть точным.

– Одновременно? – полюбопытствовал Реван, уважительно уставившись на собеседника.

– Упаси Тьма! – передернулся от ужаса Рагнос. – Только по очереди и только после развода. Так что я прекрасно знаю, что не стоит преграждать путь женщине, ловящей добычу.

– Особенно Темным Леди, – хихикнул Реван.

– Именно, – согласился сит. С пригорка донесся разъяренный рев потерявших добычу хищниц.

– Удрал?

– Не думаю…


Люк высунулся из проема, озабоченно нахмурившись.

– Учитель? Там, кажется, какие-то чудовища воют…

– Это не чудовища, ученик, – Бейн потрепал по голове мальчишку. – Это дамы развлекаются. Шпиона ловят. Не обращай внимания. Пошли вещи распаковывать и ужин готовить. Сегодня будем есть кореллианский мясной пирог.

– Да, учитель!


Медитирующий на толстой ветви Йода свалился в болото, схватившись за сердце, когда до него донесся ужас Квай-Гона. Древний мастер выкарабкался из водоема, с тревогой вглядываясь в небо.

– Квай-Гон?

Сила наполнилась отчаянием, а потом все исчезло.


– Куда несем? – спеленутый своей собственной мантией Джинн протестующе замычал, когда его подхватили цепкие руки. КсоКсаан решительно взмахнула рукой.

– Отряд! За мной!

Глава 5

– Солнце вышло из-за туч, нет на солнце пятен! – Бейн с удовольствием потянулся, разминаясь. – До чего же я хорош! До чего приятен!

– Какое солнце, мастер, – саркастично хмыкнул тихо подошедший подросток. – Тучи на небе! Как всегда.

– Ученик! Где твой оптимизм?

– Помер в корчах, когда мы прилетели на эту планету, – проворчал Люк, скидывая плащ. Площадку перед гробницей тут же окружили зрители. Парень зажег сейберы, принимаясь исполнять ката. Наблюдающие призраки одобрительно кивали, тихо переговариваясь. Их жизнь с приездом Бейна и Люка стала невероятно насыщенной.

Скайуокер исполнял ката, мечи гудели – ими подросток очень гордился.

Сейбер был красив. Стильная черная рукоять, украшенная золотым спиральным узором из символов ситхского языка. Удобно лежит в руке, не выскальзывает, прекрасно выглядит. Люк лично выплавил кристаллы, создав настоящее произведение искусства. Смертоносное.

Сам Бейн тоже обновил оружие. Вскрыл очередной тайник, уже с кристаллами, и сделал мечи. В традиционной черно-алой гамме, с изогнутыми рукоятями, подходящими для Джар-Кай. Бейн был амбидекстром, впрочем, как и почти все мастера боя. Он одинаково хорошо владел обеими руками, и пятая форма в его исполнении превращалась в чудовищную и ужасающую в своей эффективности мясорубку.

Люк был впечатлен, но решил сделать не два одинаковых меча, а сейбер и шото.

Шото тоже имел алое лезвие, но рукоять была из электрума, украшенная узорами из фрика.

Бейн идею и исполнение одобрил, тем более, что язык Люку преподавала КсоКсаан, она же учила подростка ритуалам. Вообще за пять лет, что Люк прожил на Коррибане, он начал превращаться в мелкую копию своего Учителя. Жизнь в окружении зубастых и вечно голодных призраков быстро вправила ему мозги на надлежащее место.

Пусть Лорды и Леди были вежливы с Бейном, как с собратом, их вежливость на Люка не слишком распространялась. Истекающие завистью призраки делали все, чтобы сманить потенциального ученика к себе, суля золотые горы и все сокровища галактики, и это те, что были вменяемыми, для ситхов. Большинство просто тупо хотело его съесть и занять освободившуюся тушку – пример Бейна оказался заразительным.

Люк молниеносно просек ситуацию и на приманки не реагировал, впрочем, это не мешало ему поддерживать хорошие отношения со своим специфическим окружением. Коррибан оказался не таким уж безжизненным, как казалось. Да, планета большей частью была мертва и пустынна, однако поселение здесь тоже имелось. Дрешде. Там останавливались гробокопатели, сдуру решившие, что могут пролезть в гробницы, пограбить, а затем удрать с награбленным.

Конечно, и такое бывало, заброшенных могил было много, но в них и ценного практически ничего не было. А вот в тех, что содержали богатства, обязательно кто-то жил. Стаи туката – чешуйчатых тварей, похожих на чудовищных гибридов собак и рептилий. Терентатеки. И, естественно, призраки ситхов. Последние являлись самыми опасными обитателями Коррибана.

Скайуокер мародеров не любил еще с Татуина. Бейн их просто терпеть не мог. Тут мнения ученика и учителя совпадали полностью, к большому огорчению вышеупомянутых грабителей. Впрочем, после третьего набега разношерстных банд Люк признал, что и от этих отбросов бывает польза…

Их можно было использовать в качестве взяток.

* * *
– Учитель! – заорал Скайуокер, выпрыгивая из спидера, и залетая в гробницу. – Учитель!

Медитирующий Бейн разлепил один глаз, светящийся золотом в темноте зала.

– У нас будут гости, – промурлыкал Люк. Бейн разлепил второй глаз.

– Двадцать особей, – с придыханием произнес парень. – Можно? Можно-можно-можно?

Ситх одобрительно замычал, закрывая глаза. Кружащиеся вокруг него ритуальные кинжалы принялись точить друг друга. Люк радостно подпрыгнул и умчался прочь. Готовиться.

Грабители прибыли через два часа – целая толпа. Они остановились у входа в долину, ежась, дергаясь и нервно оглядываясь – слава у этого места была дурная. Впрочем, байки об уцелевших счастливчиках, продавших неправедно нажитое и купающихся в деньгах тоже ходили, вот только никто не знал, что их можно было пересчитать по пальцам одной руки, и их отпустили. Интерес ведь надо поощрять, а есть всем хочется. Призракам – тоже. Желательно регулярно.

Пестрая группа из людей, твилеков, забраков и иктотчи выгрузилась, взвалила на плечи мешки с инструментами и потопала к гробницам. Засевший в засаде Люк заухмылялся, наблюдая, как в тенях скользят предвкушающе потирающие руки призраки, невидимые для лишенных дара грабителей. К огромному сожалению ситхов, их возможности были сильно ограничены за пределами храмов и гробниц. Вот внутри – совсем напротив.

Процессия гуськом прошла мимо подростка, маскирующегося в Силе, дроиды скрипели шарнирами, снаряжение звякало, густой душный воздух лип к коже. За мародерами тянулся шлейф страха. Скайуокер облизнулся, втягивая ноздрями воздух, наблюдая, как толпа шагает прямо к его дому, привлеченная поблескивающей табличкой.

Вот главарь затыкал пальцем, указывая на гостеприимно открытый вход, вот просунулся внутрь, вот что-то заорал… Мародеры втянулись в гробницу под разочарованные стоны призраков – тут правила были просты: чья гробница, того и добыча. Люк неслышно шагнул внутрь, плавно опуская массивную плиту и запечатывая вход.

Грабители заорали, ощетиниваясь бластерами и виброклинками. Люк размял пальцы, после чего рванулся вперед, оглушая первого попавшегося под руку грабителя ударом в голову.

Через пять минут все было кончено: двадцать тушек валялись на полу, а Скайуокер задумчиво выкручивал конечности отчаянно верещащего дроида. Бейн неторопливо вышел из бокового зала, окруженный бешено вращающимися кинжалами.

– Неплохой улов, ученик, – похвалил ситх. Люк вежливо поклонился.

– Спасибо, мастер. Я могу взять десяток?

– Зачем?

– Три штуки Леди КсоКсаан – плата за уроки. Еще три – Лорду Арджанте Поллу. Он меня трансмутациям предложил научить. Двух – Владыке Рагносу. У него хорошее настроение. Одного – Владыке Ревану.

– А последнего?

– Про запас, – густо покраснел подросток.

Бейн заинтересованно поднял бровь.

– Леди Таранис намекнула, что не против поделиться опытом… – пробормотал подросток.

Бейн понимающе покивал.

– Возьми еще двух. Это того стоит. Скоро мы слетаем на Корусант, пойдем в бордель, попрактикуешься. Она дурного не посоветует, опыт к тому же… – мечтательно вздохнул ситх.

Леди Таранис была местной легендой – она могла при жизни соблазнить даже самого стойкого моралиста. После смерти ее навыки никуда не делись.

Скайуокер повеселел. За эти годы они немало помотались по галактике, всегда возвращаясь на Коррибан. Бейн собирал информацию, заводил полезные знакомства… И составлял план. Сидиус и Вейдер прочесывали империю частым гребнем, пытаясь найти угрозу. Что особенно повеселило Бейна – за голову Кеноби была назначена огромная награда.

Ситх совершенно не переживал.

На розыскных плакатах был изображен бородатый голубоглазый мужчина тридцати шести лет, чуть выше среднего роста, худощавый, рыжеволосый. Бравый генерал и джедай с обложки.

За пять лет Бейн с помощью алхимии живого добавил себе десять сантиметров роста, двадцать килограмм веса, осветлил волосы, превратившись в блондина. Глаза привычно сверкали полированным золотом, а о бороде и речь не шла – ситх прекрасно помнил, что чесался, как припадочный все время, пока заросли украшали подбородок. Но самое главное, он выглядел гораздо моложе возраста этого тела – максимум лет на двадцать пять-тридцать.

В принципе, теперь он выглядел как старший брат Люка. Мальчишка за это время вытянулся, отъелся, приобрел лоск и вальяжность, а также вкус к хорошей жизни.

А еще он совершенно не испытывал никаких чувств к Вейдеру. Бейн как следует просветил Скайуокера о роли его отца в создании Империи, а также о том, что произошло перед его рождением. Для Люка, выросшего в окружении настоящих ситхов, было странно слышать, что можно напасть на свою собственную родню – ситы и ситхи старой закалки очень трепетно относились к понятию «моё».

Поэтому Вейдера Люк воспринимал как Падшего джедая – извращение, по его мнению. Ну а Сидиус вообще виделся конкурентом.

Бейн учеником был очень доволен – на свое пятнадцатилетие Люк получил имя, пусть и без приставки «Дарт» или «Лорд» – Люмис.

– Когда, Учитель?

– Через месяц, – задумчиво протянул ситх. – Так что, вперед. Тащи подарки. А потом займемся этими красавцами.

* * *
Квай-Гон задумчиво смотрел в потолок, тяжко вздыхая. Пять лет назад его взяли в плен, и джедай все не мог решить, как к этому относиться. С одной стороны – плен. На Коррибане. У ситхов.

С другой стороны – эти самые ситхи все сплошь женщины. В большинстве своем – красивые. Есть милые. Есть не очень. И есть страшная КсоКсаан.

Он до сих пор не понимал, как им удалось его поймать – все-таки, и он призрак, и они не материальные, ну, а о том, что произошло после его пленения… И вовсе думать невозможно, не заворачивая мозги кренделем.

Их – двадцать три. Его – ровно одна штука. И оказывается, что даже у призраков есть предел выносливости. Первое время Джинн пытался удрать, безуспешно. Теперь он поумнел и разрабатывал план, а еще мечтал об отмщении.

Удобный случай представился, когда в гости к КсоКсаан, в гробнице которой и томился в неволе призрак, приперся Бейн. Тот самый. Джинн его даже не узнал поначалу, уж слишком изменился бывший Оби-Ван.

Квай мобилизовал все свои дипломатические таланты, чтобы заинтересовать ситха. Он был готов наизнанку вывернуться, чтобы сделать ноги из этого вместилища греха и порока, выдать любые тайны Ордена, который все равно прекратил свое существование, взывая к мужской солидарности.

На Люка надежды не было – он поглядывал на Джинна в окружении тискающих и поглаживающих его дам с откровенной завистью. У подростка, переживающего пору пубертата не было ни капли сочувствия к несчастному джедаю.

Вот и сейчас он хмыкнул, глядя на понурого призрака, запертого в ритуальном круге, и вежливо поклонился КсоКсаан, подталкивая к ней трех бессознательных мужчин, украшенных бантиками – явно будет уроки ритуального мучительства клянчить. Вслед за ним пришел Бейн. Как всегда весело оскалился, побеседовал с хозяйкой, а уходя… Квай не поверил своим глазам! Слегка шевельнул пальцем, и крошечный мелок перечеркнул один из символов.

Глаза Джинна вспыхнули, но чему он научился за эти годы, так это терпению. Он подождет. А потом страшно отомстит.

* * *
– Готов, ученик?

– Конечно, Учитель! – весело кивнул Люк, щелкая рычажками на пульте управления.

– Тогда… Поехали! Нас ждет империя.

Яхта взлетела в небо, провожаемая завистливыми взглядами. Неожиданно из одной гробницы послышался дикий рев.

– Удрал, скотина неблагодарная!

Глава 6

– Кеноби! – от рёва Вейдера затряслись стены. Степенно шагающий Бейн тут же обернулся, замирая, следующий за ним Люк мгновенно перебрался на положенное место – два шага позади левого плеча мужчины, спокойное лицо, руки сложены на груди. Сама благопристойность.

Бейн внимательно осмотрел целенаправленно шагающего к нему ситха, брезгливо скривив на мгновение губы.

– М-да. Оно, кажется, слепое, – пробормотал мужчина, не стремясь снизить громкость.

– Кеноби!

– И глухое, – дополнил ситх. Люк хихикнул.

– Кеноби! – прорычал Вейдер, активируя сейбер. Шаги грохотали в пустом пространстве огромного ангара, где, как думал Лорд, он настиг своего врага.

– Простите, вы к кому вообще обращаетесь? – идеально поставленный голос с высоким корусантским акцентом наполнился иронией. Вейдер подошел ближе, окруженный гудящим шлейфом гнева.

– Бен! – рявкнул ситх. Бейн душераздирающе вздохнул, мягко поправляя неожиданного собеседника.

– Бейн.

– Что?

– Дарт Бейн.

Вейдер замолчал, слегка наклонив голову.

– Бейн? – недоверчиво переспросил ситх. Мужчина кивнул.

– Дарт Бейн, – уточнил Лорд. Мужчина снова кивнул. Сила загудела, словно готовящийся извергнутся вулкан.

– Да как ты…

– А это мой ученик, Люмис, – вежливо продолжил Бейн, обрывая гневную тираду. Люк опустил голову на два сантиметра. Не больше.

– Ученик… – подчеркнуто укоризненно протянул Бейн, с удовлетворением отмечая, как корежит Вейдера от звуков его голоса. Еще бы! За столько лет и не запомнить интонации и утонченный акцент своего учителя? Быть такого не может.

– Простите, учитель, – нахально шмыгнул носом парень. – Я весь раскаиваюсь.

– Умничка! – кивнул Бейн. Сейбер заскрипел, с такой силой сжала его механическая рука. Вейдер молчал, рассматривая мужчину, пытаясь сообразить, что же он видит. Вернее, кого.

С одной стороны – Кеноби. Точно он. Такой, каким был при осаде Набу.

С другой – не совсем Кеноби. Назвавшийся Дартом Бейном выше Оби-Вана на десять сантиметров, не меньше, тяжелее килограмм на двадцать, носит броню, элегантные черно-красные одежды, и сверкает золотыми глазами. Явно не Кеноби.

Но морда – определенно его!

– Ты пройдешь за мной! – пророкотал Лорд, ткнув рукой в сторону мужчины. Люк злобно сощурился.

– Ну и грубиян! – буркнул парень. – Невоспитанный.

– Вынужден согласиться со своим учеником, – картинно вздохнул Бейн. – Вы удручающе невежливы.

Вейдер издал какой-то невнятный звук, чувствуя, что начинает сходить с ума. Еще полчаса назад его жизнь была ясной и четко определенной. Разведчики сообщили, что некто, похожий на Кеноби, был замечен на Кореллии, развлекающимся в дорогущем СПА-салоне. Стопроцентную гарантию, что это именно тот самый джедай, не давали, но и так было неплохо!

Вейдер примчался молниеносно с благословения своего Мастера, нашел странную подпись в Силе, чем-то очень отдаленно похожую на подпись его бывшего учителя, только почему-то Темную, отправился по следу, догнал… И?

И теперь что-то вокруг происходит очень странное.

Укоризненный взгляд янтарных глаз заставил поежиться от воспоминаний о том, как Палпатин прививал своему воспитаннику вежливость и учил культурному обхождению.

– Вы пройдете за мной! – поправился ситх. Мужчина и стоящий за его спиной подросток одновременно подняли левую бровь каждый.

– Зачем? – полюбопытствовал Бейн-почти-Кеноби. – Нас и здесь неплохо кормят!

Паренек закивал, сыто облизываясь. Респиратор Вейдера засипел так, словно его душили.

– Вы познаете мощь Темной стороны Силы! – чувствуя себя полным идиотом пробасил Темный Лорд.

– Что, правда? – ахнул Бейн, картинно положив ладонь на грудь. – Вот это нам счастье привалило!

– Да уж… – уважительно кивнул Люк. – Привалило, так привалило!

– Повторяю вопрос, – терпеливо продолжил Бейн. – Зачем?

– Вы… Император хочет вас видеть.

– О-о-о… Целый Император. Ну надо же! Я трепещу.

– Я тоже, – поддакнул Люк.

– Ученик… – укоризненно покачал головой Бейн. Люк потупился, шаркнув ножкой в подкованном сапоге.

– Простите, Учитель.

– Гхм! – прокашлялся Вейдер, чувствуя себя лишним. – Вы задали вопрос… Так вот. Владыка многому вас научит.

– Правда? – с подозрением прищурился Бейн. – Научит?

– Да, – торжественно кивнул Вейдер.

– Чему именно? – въедливо уточнил мужчина.

– Вы познаете мощь Темной стороны Силы!

– А… – поднял брови Бейн. Скепсис разливался океаном. – Мощь. Темной стороны. Да. Огласите весь список, пожалуйста!

– Список чего? – пробасил Вейдер. Бейн закатил глаза.

– Чему он вас научил? Перечислите, пожалуйста!

– Э… – ситх осекся, замолчав. Бейн вздохнул.

– Давайте я вам помогу. Кто вас учил фехтованию?

– Э…

– Техникам Силы.

– …

– Астронавигация. Языки. Философия… Ну? – Бейн вопросительно поднял бровь. – Хоть что-то? Ученик!

– Да, Мастер! – шагнул вперед Люк, выпятив грудь.

– Перечислите, чему я вас научил.

– Фехтование, техники Силы, медитации, Силовая ковка, ритуалы, языки, пилотирование, философия, механика, этикет, основы экономики, социология, дипломатия, тактика и стратегия непрямых действий, целительство, просто тактика и стратегия…

– Достаточно, – шевельнул пальцами Бейн, Люк послушно замолчал. – Ах, да. И мощь Темной стороны Силы, – ехидно добавил ситх. – Так что, увы… Вы нас… Не впечатлили. Прощайте. Передавайте Дарту Сидиусу привет от основателя его линии – Дарта Бейна. Темного Лорда, Ситх'ари и просто Избранного Темной стороны Силы. Попрощайтесь, Люмис.

– Прощайте.

– За мной, ученик.

Вейдер моргнул, потрясенно наблюдая как Бейн и Люмис развернулись и спокойно направились к выходу из ангара. Гнев вспыхнул, заставив зарычать, протягивая руку. В следующий миг десяток невидимых рук схватил его за все внутренние органы и пару наружных, сдавливая, словно тисками. Ситх захрипел, по голове, прямо по темечку, ударил невидимый кулак. Из глаз посыпались искры, а затем Вейдер рухнул на холодный твердый бетонный пол, потеряв сознание.

– Браво, ученик, – одобрительно кивнул Бейн, бросив презрительный взгляд на сипящую статую, валяющуюся на полу. – Ты заслуживаешь награды. Выбирай.

– Э-э-э… – Люк покраснел, косясь на мужчину. – А можно… Ну…

– Ясно. Тогда… Нас ждут самые дорогие куртизанки этого благословенного места!

– Ура!

* * *
Первое, что увидел Вейдер, разлепив глаза – ноги. Моргнув, ситх пошевелился, вставая, пялясь перед собой. Крепко его приложило. Глюки?

Ноги были синие и светящиеся. И не только они.

Встав, ситх поднял голову, уставясь прямо в глаза высоченного широкоплечего мужчины, одетого в джедайскую робу, глядящего на него, как на глупого ребенка.

– Энакин, Энакин… – покачал головой синий светящийся мужчина, в котором Вейдер с ужасом признал давно погибшего Квай-Гона Джинна. – Как же так?

– А-а-а… – промямлил ситх, чувствуя, что все-таки сошел с ума.

– Я так на тебя надеялся, – скорбно покачал головой Джинн. – А ты… Эх! Сплошное разочарование!

Джинн исчез, оставив Вейдера со стойким ощущением, что скоро его запрут в четырех стенах. Пошарив рукой перед собой, мужчина развернулся и молча направился назад, к месту, где оставил штурмовиков, обдумывая предстоящий отчет Сидиусу.

* * *
– Гхм!

– Да-да? – развалившийся на кровати Бейн с энтузиазмом потискал сидящую на нем верхом брюнетку, одетую только в драгоценности. Джинн бросил на нее косой взгляд, скривившись.

– Задание выполнено.

– Чудесно, – благожелательно прикрыл глаза ситх. – Продолжайте действовать по плану.

– Хорошо.

Призрак исчез, мужчина с энтузиазмом протянул загребущие руки к красотке. Молодец, Джинн! Правильно он сделал, что спас несчастного джедая. И правильно сделал, что не выгнал с корабля, когда тот попросил политического убежища и возможности отомстить.

Призрак наизнанку вывернется, но свою часть договоренности выполнит. И это есть хорошо.

* * *
Глубоко в недрах Императорского дворца неожиданно икнул Сидиус.

– Кто это меня вспоминает?

Глава 7

– Мастер! – в голосе Люка звенели неприкрытое уважение и восхищение. – Это было неимоверно круто!

– Ну что, ученик… Теперь ты понимаешь, что может натворить настоящий мастер-менталист? – самодовольно усмехнулся Бейн. Ситх был доволен собой неимоверно. Ха! Это вам не «не те дроиды, что вы ищете». Да! Заставить очень сильного ситха зациклиться на одной мысли так, чтобы ему стало до лампочки все остальное… Уметь надо!

Бейн умел. Любил. И даже практиковал.

Об этом его умении мало кто знал и при его жизни, а уж теперь… Так вообще. И нельзя сказать, что Бейн был очень сильным… Нет. Он был… Искусным. Там, где любой мастер лез напролом, ситх всегда просачивался по капле, тихой сапой и крайне осторожно. Поэтому его манипуляции было практически невозможно обнаружить и отследить.

Именно поэтому у несчастного Вейдера не было и шанса избежать публичного позора.

Зациклившийся на образе своего бывшего мастера Лорд был настолько разъярен, что даже не понял, что его потихоньку, крайне аккуратно направляют в нужную сторону, словно разливающуюся реку. Раз плотина, два плотина, затем дамба, ну а потом… Сидиус настолько хорошо промыл Скайуокеру мозги, что они просто блестели и сверкали, а еще у Лорда совершенно отсутствовал инстинкт самосохранения.

Все-таки, пятнадцать лет с лишком прошло с момента чистки, джедаев вытравили, словно тараканов, уцелевшие сидели под плинтусом, не мелькая перед глазами, тренироваться не на ком, вот Вейдер и заржавел. Ну, а ментальный контроль и вовсе был не его стезей. Вот нестись куда-то и рубить кого-то на салат – это да, это его. А с психикой работать – нет. Так что…

Сам напросился.

Бейн едва не умер со смеху, наблюдая, как Вейдера клинит, словно неисправного дроида. Ему только и оставалось, что нажимать на правильные кнопки, пока не надоело.

Люк очень впечатлился.

Впрочем, был и повод для грусти. Сидиус действительно своего ученика ничему не учил. Крайний эгоцентризм и желание власти только для себя. Все, что Вейдер знал – все ему Оби-Ван Кеноби разжевал и в рот положил, а Скайуокер многое даже проглотить и переварить не смог. Зато самомнение было – до небес.

Как же! Он крут. Он Избранный. А то, что все его умения были сугубо утилитарными и боевыми – так зачем ему учиться дипломатии и тонкому искусству переговоров? Или работе с сознанием? Или еще чему? Неудивительно, что Палпатин его совратил с легкостью… Примитив, однако. Хотя наверняка Сидиус и на Кеноби облизывался. Ведь если б он сумел заполучить к себе Оби-Вана, то тот живо перетащил на темную сторону половину Ордена, не слишком напрягаясь. У него и репутация была, и харизма.

А у Энакина – только репутация, и то специфическая, которую его Мастер регулярно отбеливателем поливал под бдительными взглядами Совета. Старался, бедняга. И все без толку.

* * *
– Повторите еще раз, Лорд Вейдер, – прошелестел Император, сверкая янтарными глазками из под капюшона мантии.

– Дарт Бейн передает привет, – прогрохотал ситх, внутренне настраиваясь на весьма вероятные звездюли от Мастера.

Палпатин что-то неразборчиво хмыкнул.

– Дарт Бейн, – с вполне понятным скепсисом уточнил он.

– Да, Владыка.

– Хм…

В зале воцарилось напряженное молчание, Император задумчиво крутил в руках трость.

– Подойдите ближе, Лорд Вейдер… – неожиданно сладко пропел Император.

Ситх мысленно вздохнул, но сделал шаг вперед.

– Ближе… – оскалил гнилые зубы Сидиус. – Еще ближе…


Когда Палпатин закончил выворачивать своему ученику мозги наизнанку, Вейдер был ни жив, ни мертв. Голова раскалывалась, тело тряслось, душа скулила, забившись в металлическую пятку.

Ситх с трудом дополз до своего дворца и законопатился в медитационную камеру, пытаясь собрать себя в кучку. Мозги соображали с трудом, единственная мысль, чудом задержавшаяся в отглаженных паровым катком извилинах, пищала, что во всем виноват проклятущий Кеноби. И плевать, что он – Бейн.

Дроиды спешно латали ситха, ударными темпами впрыскивая в кровь обезболивающее и седативные вещества, через час мужчина расслабился, начав со скрипом шевелить мозгом. Неожиданно вспомнился ученик этого самого Бейна. Что-то в его лице было знакомое… Что?

* * *
– Смотри, ученик. Это – Императорский дворец.

– Красиво…

– Вообще-то это Храм Джедаев.

– Это как? – поразился Люк.

– Молча. После чистки Сидиус занял здание, сделал ремонт, и – вот! Дворец.

– Да… Ну… По праву победителя…

– Сидиус – идиот, – презрительно фыркнул Бейн. – Повторил ошибку предшественников.

– Какую, учитель?

– Простую. Да будет тебе известно, ученик, Храм джедаев построен на остатках Храма ситхов. В знак победы. И Тьму они так и не вычистили.

– Вот идиоты… – с чувством протянул Люк.

– Да. А теперь здесь царит Темная сторона, нас никто не почует, и сейчас прилетит наш проводник. Бяку сделает – и прилетит. Так, поехали. Нам надо на Нижние уровни, к основанию этого строения.

* * *
– Эх, Энакин… – сочувственный голос заставил подпрыгнуть. Дроиды протестующе запищали. – Во что ты превратился? А ведь был такой хороший мальчик…

Вейдер скрипнул зубами, злобно уставившись на призрачного Квай-Гона.

– Оби-Ван тебя воспитывал, – продолжал разнос Джинн, – холил-лелеял, ночей не спал. И как ты ему отплатил? Сволочь ты, неблагодарная. И я на тебя надеялся! Я умирал, просил Оби-Вана за тебя бороться! И что?! – призрак патетически воздел руки вверх с видом праведного гнева. – Позор на мои седины!

Ситх смущенно потупил глаза, но тут же вновь взбесился.

– Это все ваш драгоценный Оби-Ван виноват! – зарычал Вейдер.

– Ну прямо-таки! – Джинн независимо сложил руки. – И на Темную сторону тебя толкал… И Храм он вырезал… И вообще!

Вейдер побагровел, сжимая кулаки.

– Да ты ему ноги целовать должен, неблагодарный!

– Это за что? – процедил ситх.

– За то, что сына твоего спас!

– Что? – прошептал мужчина. Джинн вздохнул.

– М-да. Совсем плохой. Сын. Люк Скайуокер. Теперь – Люмис. Пока не Дарт, но уже скоро, скоро…

– Как? – просипел Вейдер.

– Молча.

– А?..

– Чтобы Сидиус узнал и сам его воспитал?! А теперь он знает…

– Нет! – заорал Вейдер, вскакивая.

– Да! – процедил призрак. – Впрочем, Владыка Бейн его воспитает. Этот Скайуокер вырастет правильным ситхом. Не то, что некоторые! Которые даже вылечиться не могут, хотя пятнадцать лет прошло! Что такое? Совсем безграмотный? Или не лечишься? Или… – на лице Джинна расплылась нехорошая усмешка. – Учитель дал приказ залечить тебя насмерть?

Призрак исчез, Вейдер злобно всхрапнул.

– Учитель, вы должны мне многое объяснить! – процедил мужчина, дожидаясь, пока дроиды закрепят шлем.

* * *
Ситхи бодро шагали по переходам, направляясь в сердце дворца. Бейн прикрывал свое присутствие и ученика в Силе, пока Джинн отчитывался. Темная сторона бурлила – Вейдер слетел с катушек и мчался выяснять отношения с Сидиусом.

Императора ждало огромное потрясение.

Глава 8

– Дарт Вейдер, – тон голоса Императора не предвещал ничего хорошего. Тягучий и приторный, как отравленный мед.

– Мастер? – пророкотал ситх, настороженно глядя на старика в мантии. Он летел во дворец, намереваясь получить ответы, но Палпатин дал вызов прежде, чем мужчина достиг дворца.

– Только что я узнал чудесную новость… – морщины на лице, скрытом капюшоном, сложились в гротескную маску. – Оказывается… Сын Энакина Скайуокера жив.

Алый меч загудел, Вейдер шагнул вперед с неумолимостью катящейся с горы лавины. Сидиус плавно поднял руки, прицельно посылая молнии прямо во взбесившегося ученика.

– Лорд Вейдер! – рявкнул Император, вставая. – Что с вами? Последние мозги отшибло? Сейчас вправлю!

– Мы очень вовремя, – прошептал Бейн, осторожно расстегивая кармашек на поясе. Пальцы нырнули внутрь, сжимая небольшую пирамидку из черного металла, покрытую золотыми символами.

Из-за плеча высунулся Люк, восхищенно пялясь на эпичное противостояние мастера и ученика.

Доведенный до ручки Вейдер напористо атаковал, понимая, что если остановится хоть на секунду, то ему тут же придет конец – Палпатин не потерпит предательства и неповиновения.

Сидиус непрерывно генерировал молнии, держа Вейдера на безопасном для жизни и здоровья расстоянии. Старый ситх мерзко хихикал, молнии летели точно в цель, словно самонаводящиеся ракеты, Лорд уверенно отбивался, медленно, но верно продвигаясь к цели.

* * *
Бейн окинул зал, в который он попал с помощью Силы, Джинна и карты, за которую пришлось отвалить бешеные деньги, цепким взглядом. Было тихо, только Вейдер сипел и Император кудахтал, молнии потрескивали, но никто не ломился в дверь. Алые Гвардейцы явно не спешили испытывать судьбу и проявлять излишний для здоровья энтузиазм, а все остальные тем более не желали искушать судьбу.

Ну развлекается Император, так что? Нечего ему мешать!

Люк слегка зашебуршился, Бейн покосился на ученика. Юный ситх явно болел за Вейдера: руки парня слегка подергивались, он что-то бурчал под нос, комментируя бой, над головой зависла маленькая голокамера. Лорд очень удачно отразил очередной поток молний, перенаправив их мечом прямо в сторону отправителя. Сидиус разъяренно зашипел, мантия Императора задымилась.

– И-и-и… Да! – Люк азартно сжал кулак, Бейн хихикнул, достав из второго кармашка термальный детонатор, твердой рукой запуская его по полу в сторону дуэлянтов. Металлический шар замер точно между Вейдером и Палпатином, крошечный экранчик моргнул, запищав. Дружно выпучившиеся на неожиданный подарок судьбы ситхи замерли. В следующий миг шар накрыло такое количество щитов, что под ними можно было пережить даже ядерный взрыв.

Детонатор пискнул еще раз, резко выщелкнув из себя флажок с надписью «Бах!». Вейдер сориентировался первым, выполнив идеальное усекновение главы. Тело Императора упало с глухим стуком, голова покатилась и замерла, желтые глаза смотрели в вечность с невероятным изумлением.

Вейдер хмыкнул.

В следующий миг тело Сидиуса взорвалось черным смерчем, Лорда отбросило в сторону, как пушинку. Смерч поднялся под потолок, внутри мелькнули гротескное лицо и когтистые руки: перед тем, как лететь к новому пристанищу, Сидиус явно решил как следует проучить коварного ученика, но не тут-то было.

Бейн вытек из заполненного густыми тенями угла, поднимая на раскрытой ладони пирамидку. Зазвучали слова странного гортанного языка, пирамидка раскрылась, золотые символы налились алым светом.

Смерч завизжал, начиная втягиваться в гостеприимно распахнутую ловушку. Люк восхищенно присвистнул, Вейдер, отскребший себя от пола, нервно сжал сейбер.

Сила гудела, по вискам Бейна потекли струйки пота, но рука не дрожала, а затем ловушка захлопнулась, и все стихло.

– Ну вот и все, – оскалился Бейн, пряча добычу в карман. Вейдер с ясно видимым усилием отключил меч и подвесил его на пояс.

– Владыка Бейн, – прогудел ситх, почтительно кланяясь.

– Лорд Вейдер, – Бейн прошагал к трону, развалясь на нем с царственным видом. Люк тут же пристроился рядом, многозначительно сложив руки на груди. Вейдер помялся, но преклонил колено. От ситха тянуло тоской и тщательно подавляемым бешенством. – Поговорим?

Эпилог

Три года спустя.

– Принцесса Лея! – пожилой капитан щелкнул каблуками. – Простите, но у нас возникла проблема!

– Какая? – девушка в белом платье озабоченно наморщила носик.

– Нас преследуют. И приказывают лечь в дрейф.

– Кто?

– Лорд Люмис.

Принцессу перекосило.

– Они не имеют права! Мы – дипломатическое судно!

– Скажите это лорду Люмису, – тихо пробурчал капитан.

– И скажу! – вытянулась во весь свой невеликий рост принцесса. Яхта вздрогнула. Капитан вздохнул, отдавая приказ. Через десять минут Лея злобно сверлила взглядом неторопливо вошедшего внутрь яхты светловолосого парня, одетого в черное.

– Принцесса Лея, – желтые глаза внимательно осмотрели трясущуюся от бешенства девушку. – Какая приятная встреча! Позвольте выразить вам свою признательность.

– За что? – с подозрением моргнула принцесса. Люмис расплылся в широкой улыбке.

– Как за что? За сотрудничество! Вы помогли разоблачить целую сеть террористов, провокаторов и мятежников. Благодаря успешно добытым вами данным мы сможем вернуть мир и покой в галактику. Император Бейн передает вам свою благодарность и компенсацию за потерянных вами дроидов. Крайне щедрую.

Лея побледнела, шатаясь. Люмис шагнул ближе, подхватив руку девушки, запечатлевая на ладони чувственный поцелуй, от которого волосы принцессы встали дыбом.

– И от меня… Благодарность, – мурлыкнул парень, поедая Лею взглядом. Принцесса судорожно сглотнула. – Позвольте мне сопроводить вас к Альдераану. Я не могу позволить вам путешествовать без надлежащей защиты.

– А-а-а… – слабо проскулила Лея.

– Ваш отец? – Люмис с невероятным удовольствием поцеловал тонкие пальцы. – Я думаю, он будет только рад узнать, что вы находитесь в моих надежных руках.

Глаза Леи закатились, девушка потеряла сознание, подхваченная жадными руками.

– О! – дернул бровями парень. – Вам нехорошо, принцесса? Не волнуйтесь, теперь все будет очень хорошо!

* * *
Коррибан.

– Вы за это поплатитесь! – призрачный рыжеволосый мужчина гневно сверкал золотыми глазами, пытаясь вырваться из рунного круга, сверля ненавидящим взглядом шушукающихся вокруг женщин. – Вы заплатите!

– Да что ты говоришь, красотуля… – промурлыкала страхолюдного вида призрачная женщина. – Девочки! В очередь!

* * *
Дагоба.

– Не стыдно тебе, м-м-м? – сидящий на дереве престарелый гранд-магистр укоризненно покачал головой. Посверкивающий золотыми искрами в глазах Джинн довольно вздохнул.

– Совершенно нет.

– Делать что будем? – покосился на призрака нахохлившийся Йода, зябко кутаясь в плащ.

Джинн пожевал губами.

– Тут вам передают привет… И намекают, что болота крайне вредны в вашем возрасте. Сыро, холодно… Живность кровососущая… Может, переберетесь в более благоприятные края?

– Какие? – настороженно пряднул ушами Йода.

– Ну… К примеру, на Кореллию. Там как раз капитальный ремонт в Храме затеяли. Да. Готовятся к приему новых учеников. Или на Корусант. Владыка Бейн с удовольствием продолжит философские беседы.

– Хм-м? – заинтересованно почесал подбородок когтистой лапкой джедай. – Ситх он…

– Да. Не спорю, – согласился Джинн. – Но, вы знаете, Учитель, в нем есть и свет. Все-таки, мой ученик был настоящим джедаем!

– И звать как его буду я? – с неожиданным смешком протянул Йода. – Владыка Оби-Ван?

– Ну, зачем так сложно… – хихикнул Джинн. – Можно просто Бейн Кеноби.

* * *
Альдераан.

– Добрый вечер, ваше высочество, – сладко улыбнулся сидящий напротив светловолосый парень. – Простите, что так неожиданно, но у меня возникли вопросы личного характера.

– Какие? – пискнул мужчина.

– Понимаете, – золотые глаза злобно блеснули. – Вашей дочери стало плохо при нашей встрече. Я, как порядочный мужчина, сделал все, чтобы обеспечить ей комфорт и лечение. Неожиданно во время проведения стандартных тестов было обнаружено интересное совпадение… Скажите, вице-король… Почему ваша дочь имеет практически полностью совпадающий с моим генетический код?

* * *
Корусант.

Бейн любовался видом, стоя на балконе дворца. Да, кто ж знал, что все так повернется. Хотя… Приятное разнообразие после тысячи лет отдыха.

Пришлось взваливать на себя Империю, ведь гибель главы государства – это всегда потрясение. Впрочем, на его стороне был Вейдер, который отлично понимал, что ему трон не светит ни с какого ракурса, тут же поклявшийся в верности в надежде наладить контакт с сыном. Люку было фиолетово, но чувство семьи у парнишки развито отлично, к тому же папа-дроид – это весело и увлекательно, есть на ком опыты ставить.

Бедолага был не против, воспринимая потуги Люка вылечить его как кару за свои грехи. А тут еще и с Альдерааном такое закрутилось, и Джинн прибился, воспринимая Бейна как своего бывшего падавана, только с сильной амнезией… В общем, весело.

А тут еще и Альянс, и прочие заговорщики… И придворные. И куча каких-то сект недобитых. И Йода в болоте ожил…

Есть куда приложить знания и умения, и это прекрасно, ведь жизнь – это вечная борьба.

За его спиной

I

– Госпожа… Госпожа… – блеяние золотистого дроида, нарезающего круги с грацией парализованной марионетки, звучало где-то там. Далеко-далеко… Слова сливались в фон, что-то вроде белого шума. Вроде и жужжит нечто на периферии, но не мешает.

– Госпожа, вам нежелательно вставать…

– Отвянь, – небрежный взмах ухоженной руки с тщательно наманикюреными пальцами не произвел на балабола никакого впечатления.

– Вы же сами говорили, что уже вот-вот…

В ответ раздался только тяжкий вздох. И не потому, что сказать в ответ было нечего… Наоборот! Сказать-то было что, вот только цензурными в так и не высказанной речи были только предлоги и паузы. И самое печальное было то, что высказаться хотелось жутко, а нельзя. Мало ли кто наблюдает за ней сейчас…

Стоящая перед огромным, во всю стену немаленькой гардеробной зеркалом невысокая молодая женщина тяжело вздохнула, огляделась, и осторожно присела на стул, тяжело дыша. Лицо ее ничего не выражало, застыв равнодушной маской, но внутри… Внутри бушевала буря.

Падме Наберри,нареченная тронным именем Амидала, размышляла о том, что пути Силы явно неисповедимы. А чувство юмора, если оно есть, ну очень специфическое. Хорошо обсуждать судьбы героев любимых фильмов, сидя на диванчике и растекаясь мыслию по древу… Ну или по экрану, колотя по клавишам. Им можно посочувствовать, повосхищаться… Почесать языком на тему «вот, они все идиоты, я бы… Ух! Я бы все исправил, сделал по-другому и вообще нанес добро и причинил справедливость со страшной силой! И вообще, все они тупые по сравнению со мной, скромным гением».

Все мы кухонные аналитики и гениальные полководцы и интриганы у себя дома. А что ты будешь делать, если вляпаешься в канон? Который дышит тебе в затылок смертельным холодом, а впереди – гостеприимно распахнувшая объятия могила маячит?

Падме, а женщина даже мысленно боялась называть себя тем именем, из другой жизни, которая так странно и резко превратилась в эту, не знала, как так получилось, что на место бывшей королевы пришла она. Не знала, и знать, если честно, не хотела. Потому что думать на эту тему было страшно и опасно.

Падме Амидала только выглядела нежным и хрупким цветочком, с красивым личиком, точеной фигуркой и большими карими глазками, обрамленными длинными пушистыми ресничками, которыми она хлопала, когда строила из себя наивную дуру. На самом деле это был танк в человеческом облике, прущий сквозь препятствия, грязь и трупы врагов к свои целям.

Ее с детства учили добиваться своего. Любыми средствами, невзирая ни на что… Но так, чтобы ее холеные руки были формально чисты. Семья Наберри была богатой и известной – оружейные магнаты, это не просто так, пусть и планета считается очень мирной. Это сейчас, когда утихли войны за власть, а коренных жителей загнали в океаны, не давая носа высунуть наружу. Внешне все было благопристойно, но клановые войны за влияние и трон не утихали никогда.

Много лет назад Наберри удалось пропихнуть на вожделенный трон свою представительницу. А вы что думали, все так вот просто? Юная королева, совсем еще ребенок, оказалась, как ни странно, хорошей правительницей. Сначала для «своих», а потом, когда произошла оккупация планеты – и для всех остальных. Она боролась, уничтожая врагов, она шла на все, чтобы победить… Мимолетная встреча с маленьким рабом, пожирающим ее полным восхищения взглядом, просто отложилась в памяти.

Кто он, и кто она? Ровней себе его королева не считала, пусть и говорила обратное.

Шли годы, трон перешел к другой, она стала сенатором вместо занявшего канцлерское кресло Палпатина, появление возмужавшего Энакина Скайуокера поначалу привело ее в недоумение. Бывший раб вырос, превратившись в красивого юношу, облаченного в джедайские одежды. Его детская влюбленность никуда не делась, вновь вспыхнув во время их случайной встречи. А Падме подумывала о браке с Рашем Кловисом.

Партией он был подходящей, не то, что бывший раб и нынешний падаван. У Кловиса были власть и влияние, а также связи – все то, чего у Энакина отродясь не было, но Скайуокер не обращал на ровную вежливость бывшей королевы и нынешнего сенатора, пользующейся всеми королевскими привилегиями, никакого внимания. Он был ослеплен своим чувством… а потом ему неожиданно ответили взаимностью.

Энакин был счастлив. Он даже сумел склонить Падме к браку – влияние Силы, не иначе, потому что, невзирая на все его достоинства, равным себе падавана девушка не считала. Он был выгодным приобретением для семьи, не больше: Скайуокеру благоволил канцлер, явно имея на него виды, парень был здоров и силен – дети предполагались такими же, а еще… Еще у него была Сила, не ощутить которую было невозможно. Неизвестно, что думал по этому поводу сам Энакин, но видимо понятие «выгодный брак по расчету» было ему неизвестно. А вот Палпатин, судя по его взглядам, все понял… И понял правильно.

Падме пахала на благо своей планеты и лично своей Семьи – на Набу была очень сильна клановость. С течением времени она даже полюбила своего супруга… но свою власть и демократические ценности (такие, какими она их понимала) она любила больше.

Женщина была матерым политиком, крутящим своим Одаренным супругом так, как ей было выгодно. Пусть Скайуокер и был чудовищно сильным бойцом, могущим сминать корветы движением рук – по сравнению с ней он был невинным дитем, ничего не понимающим в жизни. Орденское воспитание не слишком готовило падаванов к суровой реальности вокруг, это потом они обтесывались, с болью расставаясь с заботливо поселенными в их головы иллюзиями. Правда, в последнее время, за годы Войн Клонов Энакин резко повзрослел, начав-таки думать своей головой временами, и это его супруге не нравилось.

Палпатин потихоньку прибирал бразды правления, что опытная Падме заметила очень быстро. Влияние ситха на своего неофициального пока ученика было огромным, Скайуокер чем дальше, тем больше подпадал под его влияние… И заметила это не только она. Орден тоже активизировался.

Оби-Ван уже несколько раз словно случайно попадался Амидале на пути, заводя прощупывающие разговоры. Дипломатом джедай был отменным, сейчас, анализируя те разговоры, женщина отмечала, как профессионально давили на стремление бывшей королевы к всеобщей справедливости, жажду насаждения истинных ценностей и прочие отрыжки воспитания.

Сейчас та, что находилась в теле Падме, не сомневалась. Джедаи знали. Может не все, только избранная верхушка, но они знали. И о браке. И о детях. И на их счет уже давно составлены планы… На счет близняшек – это уж точно. А что касается ее… Канон говорит об этом очень грустные вещи.

Лежать в гробу, усыпанном цветочками, не хотелось совершенно, и оставалось только молиться Силе о том, чтобы Энакин Скайуокер не придушил ее раньше времени: мало ли как воспринимает свою супругу Избранный. Как он ее видит, со своей Силой и диким количеством мидихлориан, ведь память настойчиво подкидывала моменты, сигнализирующие об эмпатии, поверхностном чтении мыслей и прочих фокусах.

Женщина еще раз вздохнула, тяжело поднимаясь со стула. Она здесь уже два дня, и роды могут наступить вот прямо сейчас. Еще суток двое-трое максимум, и вселенную осчастливят своим появлением Люк Скайуокер и Лея Органа, как очень надеется некий Бейл.

Вспомнив смуглокожего красавца, Падме скривилась. Тот еще жук. Сам женат, а на нее слюни пускает, причем откровенно. Но тут ему ничего не светит – Амидала любила только власть, а остальное снисходительно терпела, ей и одного ревнивца под боком хватало по самое не могу. А давать супругу повод заиметь хоть намек на супружескую неверность – Падме была не настолько глупа и подвержена гормонам. У нее и так хватало проблем, к примеру, нежелание Энакина влезать в политику.

Женщина вздохнула, направляясь в гостиную под бубнеж дроида. Служанки приготовили обед, и теперь профессионально растворились в пространстве, не мешая. Женщина неторопливо ела непривычную пищу, раздумывая над тем, что вот-вот должен прийти Кеноби, побуждая к действию… И что делать?

Дети толкнулись, женщина замерла, пережидая период активности, на ее лице все сильнее расплывалась счастливая улыбка. Как ни странно, она их любила. Как только прошел первый шок от вселения в чужое тело и она поняла, где, в ком и когда находится… Радость от того, что у нее вскоре родятся дети, захлестнула с головой.

Падме погладила ладошками объемный живот и вздрогнула.

– Госпожа, – в гостиную заглянула Дорме, почтительно присев. – К вам посетитель. Оби-Ван Кеноби.

– Проси, – величественно кивнула женщина, расправляя складки свободного домашнего одеяния. Это был шанс проверить, не увидит ли гость произошедшие с ней кардинальные изменения, все-таки, магистр и очень сильный джедай. Она должна знать наверняка.

Кеноби коротко поклонился, присел и с ходу принялся капать на мозги. Ужасы тирании, демократия в опасности, Энакин – живодер.

– Это ужасно, Падме, – мужчина сокрушенно повесил голову под внимательным взглядом карих глаз. – Храм… он залит кровью.

– Я не могу в это поверить, – покачала головой женщина. – Энакин, он не мог так поступить. Не мог.

Дальнейший разговор напоминал переливание из пустого в порожнее. Кеноби повествовал об увиденных ужасах, заставляя внимательно слушающую Падме мысленно изумляться. Он что, хочет, чтобы она преждевременно родила от стресса? Или что? Зерна сомнения джедай сеял профессионально, она прямо ощутила, как поднимается внутри волна негодования, беспокойства и ярости.

Через десять минут магистр ушел, а женщина устало откинулась на диван. Хвала Силе, он не заорал, что вместо Амидалы – самозванка. Падме мысленно усмехнулась. Для личного удобства она разделила Падме Наберри на две части: Амидала, это та, что была «до», и Падме, это та, кем она является сейчас. Остатки Амидалы негодовали. Супруг сорвался с поводка, власть утекает сквозь пальцы, и надеяться на то, что Палпатин вдруг откажется от императорской мантии – глупо.

У Амидалы просто руки зудели, так она жаждала броситься к мужу прояснить ситуацию. Энакин обязан был встать перед ней, как конь перед травой, и дать отчет в своих действиях.

С трудом подавив дурные мысли, Падме вздохнула и позвала Дорме. Жутко захотелось заесть стресс. Полакомившись фруктами, она встала и принялась медленно прохаживаться вдоль огромного панорамного окна, принимая окончательное решение.

Если джедай рассчитывал, что она вот так вот бросится к супругу – то он идиот. Она не канонная Амидала, для которой эфемерные ценности были дороже жизней детей. Ладно, супруг, если что, и нового найти можно, рассуждая цинично, но чем она думала, направляясь хрен знает куда прямо перед родами? Совсем мозги отшибло? Или что?

Дети снова толкнулись, и женщина заворковала:

– Тише, мои любимые, ваша мама еще не окончательно с ума сошла. Мы будем умнее… Ну, я надеюсь. Дорме! Все готово?

– Да, госпожа. Доктора уже оповещены и ждут сигнала.

– Отлично. Приглашай. Дети уже в нетерпении… Оповести Панаку. Пусть примет меры. Впускать можно только моего супруга.

Служанки развели бурную деятельность, изумленно переглядываясь. Амидала была той еще перестраховщицей и никогда не обозначала статус Энакина. В лучшем случае его можно было принять за постоянного любовника. Но супруг?

Падме усмехнулась, сжимая в ладони подаренную Энакином деревянную подвеску. Достав из-за ворота медальон, нажала на кнопку, любуясь появившимся изображением. Скайуокер действительно был обаятельным красавчиком, в такого и влюбиться можно. Что она и пытается сделать.

– Энакин… – проникновенно начала Падме, присев в кресло. – Я тебя… люблю.

Небольшая заминка ей не понравилась, и она начала заново.

– Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю.

Если она скажет это достаточно много раз, то и сама поверит. К черту канон, демократию и джедаев. Если вся эта толпа в несколько тысяч человек слилась перед одним ситхом, то грош им цена, как дипломатам и защитникам Республики. И если слившийся в поединке Йода рассчитывает на ее сына – то гореть ему в адском пламени. Посылать вместо себя не обученного фермера – очень смешно. Обхохочешься. Она вот тоже посмеется. И над ним, и над соратниками по созданию Альянса. Амидала сама советовала склониться перед Палпатином, ведя борьбу тихой сапой. Вот пусть и борются. Сами. Без нее. А она как-нибудь с мужем разберется.

Надо еще посмотреть, чему его будет учить старый ситх, и если он действительно будет настраивать Энакина против нее – ему не жить. Скайуокер и так с ума сходил, узнав о ее беременности, что уж будет теперь? Сообщение на Мустафар она отправила.

Зная мужа, тот примчится со скоростью света. Она позаботится о том, чтобы этот ситх взял на руки новорожденных детей. Чтобы он понял, что это такое – быть отцом. Она не будет скрывать факт супружества, это все узнают. Постепенно, но узнают. И она сделает все, чтобы защитить Лею и Люка. Если император слетит с катушек или уже слетел – она знает, кого ему противопоставить. Но для этого надо будет спасти остатки Ордена, если уж они сами этого сделать не в состоянии.

Но все это потом. Сейчас самое главное – роды. И ей есть, для кого жить.

Падме встала, чмокнула голограмму, изображающую Энакина Скайуокера, и направилась к себе. Дети все активнее пихались, стремясь осчастливить собой этот мир.

* * *
Женщина с трудом открыла глаза, приходя в себя. Рядом с ней сидел Энакин. Судя по всему, горячей встречи с Оби-Ваном не состоялось. Скайуокер был жив, здоров и цел. Он потрясенно смотрел на лежащих в большой колыбели детей, опасаясь прикоснуться к мирно сопящим малышам.

– Красивые, правда? – хрипло прошептала Падме, и Энакин тут же развил бурную деятельность. Он вскочил, подал ей стакан с витаминным коктейлем и осторожно прилег рядом. Вид у ситха был невменяемо-счастливый.

– На тебя похожи. Особенно Люк.

– Да? – Скайуокер осторожно встал, и наклонился над колыбелью, пытаясь рассмотреть сходство. Падме удовлетворенно улыбнулась. Глаза Энакина поражали чистотой голубого цвета, и никакого желтого и в помине не было.

– Подрастут, будешь их учить.

– Чему?

– Всему. Думаю, ты будешь прекрасным учителем.

Малыши завозились, плямкая, готовясь заорать. Памде слегка приподнялась.

– Давай мне их.

– Как?! – в ужасе отступил ситх, пряча руки за спину. Неслышно подошедшая Дорме хихикнула.

– По очереди, – невозмутимо ответила Падме. – Дорме, помоги молодому отцу взять отпрысков на руки.

Служанка ловко подхватила одного ребенка, передавая застывшему столбом Энакину. Парень даже не моргал от напряжения. Падме довольно улыбнулась. Отлично. Пусть привыкает. Скайуокер жутко ревнив, что попало ему в руки – не отпустит. Очень полезная в данном аспекте черта характера. Пусть проникается. А там посмотрим. И если вдруг ее муж решит бороться с Палпатином за своих детей – она его поддержит.

А пока она с удовольствием побудет Леди Вейдер. Звучит хорошо, не хуже, чем королева Амидала. Это точно.

II

– Определенно, замужество пошло мне на пользу.

Падме стояла у зеркала, любуясь отражением. На ее взгляд, отражающаяся в серебряной поверхности молодая женщина выглядела восхитительно. И лицо красивое, и фигура соответствует… Красавица. Стоящая за спиной Дорме затянула шнуровку корсажа.

– Вы уверены, госпожа?

– В чем именно, Дорме?

– Сегодняшний бал, – испытующе посмотрела в зеркало из-за ее плеча девушка. Бывшая королева и телохранительница, маскирующаяся под служанку, молча переглянулись. Лежащий на туалетном столике прибор настойчиво сигнализировал, что где-то в комнате установлен жучок. Остальные помещения были чисты, но здесь кто-то ушлый успел оставить неприятный сюрприз.

Падме догадывалась, кто же этот доброжелатель, и собиралась использовать и жучок, и его хозяина, к своей пользе. Через полчаса прослушку найдут. После того, как она уйдет. Но до этого славного момента она использует данный факт к своей пользе.

– Конечно, Дорме, – мягко ответила женщина, поводя плечами. Не жмет? – Его Императорское величество лично прислал мне приглашение. Мы будем открывать прием.

– Огромная честь, госпожа, – согласилась служанка, помогая натянуть платье: процесс неторопливый, ведь прическу уже соорудили, макияж нанесен, теперь надо одеться так, чтобы всю эту красоту не испортить. Дорме критическим взглядом окинула свою хозяйку, отступив на шаг, и одобрительно прищурилась.

– Сидит идеально. Но подойдет ли оно к наряду вашего супруга?

– Естественно, – пожала та обнаженными плечами. – Я заранее побеспокоилась.

Женщины обменялись понимающими взглядами. Падме слегка кивнула, Дорме прикрыла глаза.

– Я рада, что весь этот ужас закончился, – вздохнула служанка. – Наконец-то в галактике наступит порядок!

– Я тоже так думаю, – благосклонно кивнула Падме. – Особенно меня радует тот факт, что Императором стал уроженец Набу. Палпатин и сенатором был отличным управленцем, и канцлер из него вышел прекрасный. Не думаю, что принятие титула должно что-то изменить в данной тенденции к худшему.

– Вы совершенно правы, госпожа, – Дорме подала туфли и помогла женщине их надеть. Падме притопнула ногами, постояла, подумала… Не высоковато? Каблук толстый, должно быть удобно, а то на шпильках несколько часов подряд носиться – можно без ног остаться. – Император очень умен и обладает твердой волей и железной рукой. То, что необходимо.

– Это точно. Я, например, очень надеюсь, что он как следует прижмет некоторых сенаторов, в частности Бейла Органу.

– Этот мерзавец снова к вам приставал? – изобразила праведное негодование Дорме.

– Можно и так сказать. Представляешь, Дорме, он вновь агитировал меня вступить в Альянс.

– Какое оригинальное название! – съехидничала служанка.

– О, да, фантазия так и брызжет.

– И чего он хотел?

– Как всегда, лоббирования его интересов. Сейчас Альдераан заполучил контракт на поставку гиперприводов… Намекал на откат.

– Подставляет, скотина! – прошипела Дорме.

– Ты даже не представляешь, как… – вздохнула женщина. – Если учитывать, что Набу снизило цену на глубинную плазму, то картина вырисовывается сама понимаешь какая.

– Но ведь с учетом объема поставок…

– Но он-то об этом не знает, – Падме подвесила на левую руку крошечную сумочку, сверкающую вышивкой золотом и драгоценными камнями, еще раз бросила взгляд в зеркало и удовлетворенно кивнула, – а теперь представь реакцию окружающих…

– Великая богиня!

– Вот. Поэтому Набу всегда поддержит своего уроженца. Всегда.

– Может, вам супругу пожаловаться?

– Даже не знаю, – вздохнула Падме. – Он в политику ни ногой! Один флот в голове…

Женщины вышли, удовлетворенно улыбаясь, Дорме по пути подхватила приборчик и сунула к себе в карман. Все, что надо, они сказали, и как надо – тоже сказали. Осталось ждать реакции всех заинтересованных лиц. И сейчас они поедут на прием, а тем временем в апартаментах начнется плановая проверка, в ходе которого найдется неучтенная деталь интерьера, что незамедлительно доложат Энакину, который придет в ярость, начнет искать, столкнется с Иссардом, начнется конфронтация, которая дойдет до Палпатина. Тот, естественно, захочет прослушать запись, в результате к Бейлу нагрянет комиссия в виде разъяренного Вейдера, которому наступили сразу на прорву мозолей: приставания к его обожаемой супруге, ненадлежащее исполнение военного заказа и слишком вольное понимание некоторыми людьми цифр, указанных в контракте, а также зарождение антигосударственной фракции, в последних двух случаях он все-таки сработается с Иссардом, дав тому возможность показать себя. Это закономерно приведет к потеплению между двумя государственными лицами, что сулит не такое пристальное внимание к самой Падме, а значит, появится возможность кое-что провернуть, тем более, император будет благосклонен, ведь он получит доказательства лояльности к нему Набу в общем и лично сенатора от сектора Чоммель в частности, что даст гарантию стабильных заказов на плазму, что означает хороший и стабильный доход, что приведет к возможности осуществить давно планируемое расследование, которое должно дать ответ на вопрос: стоит спасать джедаев или пусть сами выживают?

Но самое главное в этой маленькой речи, что она просветила Палпатина об одном прекрасном для него факте: Энакина Скайуокера, то есть Дарта Вейдера, лавры манипулятора не интересуют. Он не хочет идти путем своего учителя, его интересует военная стезя.

Это успокоит паранойю Палпатина на какое-то время, что уже есть хорошо.

А на приеме она должна определить степень адекватности Императора, от чего потом и будет отталкиваться. Вот так. И никакого глупого бросания на амбразуру… Она все сделает красиво. Да и лень куда-то нестись… у нее дети в приоритете. И за мужем глаз да глаз нужен, а то еще научит Император нежного орденского детеныша плохому…

Нет уж.

* * *
Прием оправдал все ожидания женщины. Присутствующие смотрели на нее, как на королевскую кобру, вальяжно проползающую мимо: Энакин, став Вейдером, времени не терял, и гайки закручивал основательно, и постоянно оказывал знаки внимания женщине. Как, впрочем, и его Мастер. Палпатин выглядел… впечатляюще. Бой с магистрами явно ему дался нелегко, но такого кошмара, как изобразили в фильме, не было. Просто сразу стал виден возраст, ведь ситху было за семьдесят. Понятно, что одаренный в таком возрасте отличается от обычного разумного, но император даже ухудшившуюся внешность использовал к своей пользе.

Так и хотелось сказать: «Спасибо тебе, дедушка Палпатин, за наше счастливое детство!».

Вот только Падме видела сквозь эту маску. Пусть лицо ситха избороздили морщины, глаза горели неукротимым желтым огнем, движения отличались легкостью и плавностью, а кожа рук не покрылась пигментными пятнами. Одетый в алое император величественно сидел на троне, явно наслаждаясь этим, а возле трона черной тенью торчал Энакин, вернее, лорд Вейдер, зорко оглядывающий зал.

Падме бросила на него косой взгляд, встала чуть боком, чтобы ракурс был получше, слегка отвела плечи назад и глубоко вздохнула. Вот он, момент истины! Недаром она выбрала платье с глубоким декольте, требующим надеть под низ особое белье. Есть прямое накрытие!

Падме повела плечами, поправляя длинный широкий шарф-столу так, чтобы он сполз ниже, и посмотрела в сторону, мазнув взглядом по пожирающему ее взглядом Органа, тут же сорвавшемуся с места. Женщина с трудом подавила злобную усмешку. Этот маневр засек Энакин и теперь просто горел желанием пообщаться, судя по нервно сжатому в кулак протезу. Ситх на троне явственно развлекался. Падме не сомневалась, что Палпатин все видел и теперь морально издевался над учеником, не давая ринуться и настучать наглецу, окучивающему чужую супругу, по голове.

Бейл трещал без умолку, с каждым мгновением навлекая на себя все большие проблемы. На них косо поглядывали. О том, что Падме давно уже замужняя дама, пока никто не знал, но сенаторам хватило и того, что ее единственную не зацепили чистки и проверки, а также они не пропустили явной благосклонности Императора и его правой руки. Впрочем, судя по злобному выражению лица Энакина, озвучивание ее изменившегося статуса произойдет не так, как планировалось, а прямо сейчас, по-другому женщина интерпретировать благосклонный кивок Палпатина не могла.

Энакин, вернее, Вейдер, сейчас это был именно он, замер, выслушал напутствие учителя и тяжелым шагом направился сквозь расступающуюся толпу прямо к Падме. Стоящий спиной к приближающейся опасности Бейл продолжал расточать комплименты, попутно проедая женщине мозг насчет присоединения к некоторым разумным, радеющим за всеобщее благо.

Увы, положительный ответ ему не светил. Хоть на Набу и была демократия, вот только форма правления там так и осталась монархией. Уж это Падме для себя определила четко. Ее чужое благо не интересует, только свое собственное.

Не успевшего среагировать Бейла с легкостью оттерли в строну широким плечом, Вейдер уставился на супругу мрачным взглядом, но прежде, чем он открыл рот, Падме снова глубоко вздохнула и поправила шарф, словно невзначай сползший на руку. Ситх провалился взглядом в декольте и замер. Бейл возмущенно дернулся, Энакин очнулся, осторожно подхватывая протянутую ему руку жены.

– Добро пожаловать на прием, моя леди, – Скайуокер с чувством поцеловал пальцы женщины, бросая на соперника злобный взгляд. – Позвольте пригласить вас на танец.

– С огромным удовольствием, мой лорд, – сверкнула улыбкой Падме, демонстративно не замечая налившегося дурной кровью Бейла. Все, с этой стороны она себя обезопасила, скоро Энакину доложат о жучке. А после танца надо осторожно разведать почву. Палпатин психом не выглядит, но кто его знает, что у ситха в голове? Это требует очень осторожного расследования. Танец закончился, и свою лепту в происходящее решил внести и император. Он дождался момента тишины, после чего негромко произнес:

– Позвольте поздравить вас с удачным браком, Лорд Вейдер.

Зал замер. Падме окинула раздувающегося от гордости и собственничества супруга ленивым взглядом сытой львицы.

– Благодарю вас, Ваше императорское величество.

За спиной источал ненависть Бейл Престор Органа.

* * *
Через месяц начали проявляться последствия закрученной Падме интриги. На Альдераан неожиданно нагрянула комиссия, возглавляемая лично Скайуокером. Парень так многообещающе скалился, когда прощался перед отлетом, что Падме Бейлу даже немного посочувствовала. Минуту. На большее ее не хватило, в свете открывшихся обстоятельств.

Проведенное за огромные деньги расследование принесло чудовищные результаты. Оказывается, Органа был на Полис-Масса. Осталось неизвестным, что именно сообщили Органа, что тот примчался на астероид со скоростью звука, но мужчина там был, а еще там был Йода. Гранд-магистр, видимо, был настолько уверен в успехе своего плана, что прилетел туда за два дня до вероятного появления Кеноби с Падме и провел это время, проходя какие-то лечебные процедуры. Причем, под псевдонимом.

Дальше – больше. В последнее время здоровье супруги Бейла резко ухудшилось, что мужчину совершенно не беспокоило. Он был занят. Наемники, раскапывающие все это, приволокли кучу свидетельств, что Альянс, в который так упорно хотели завлечь Падме, сколачивается ударными темпами. И Мон Мотма в него тоже вошла. Еще бы! Золотая молодежь… Дочь очень высокопоставленных родителей, она была даже еще большей идеалисткой, чем Амидала, ее реалии жизни не интересовали абсолютно. Она перла напролом, к своим целям, и сопутствующие разрушения и потери женщину не интересовали.

Насчет Ордена тоже все было неоднозначно. Начать стоило с того, что во время Войн клонов из организации ушла прорва народа. Чуть ли не треть! Несогласные с тем, что придется воевать, с политикой, проводимой Советом, с… Да мало ли с чем. Они разбрелись, кто куда, кто-то примкнул к кореллианским джедаям, да, тут оказались и такие, кто свалил на Оссус, там тоже была община, кто на Дантуин… Анклавов джедаев, не желающих иметь что-то общее с корусантскими, было несколько. И их никто не трогал.

Вообще, расследование дало много пищи для размышлений. Джедаев не любили, это знала даже Амидала. Однако, она не знала, что не любили именно тех, кто воспитывался на Корусанте. Уж слишком у них была неоднозначная репутация. Как с изумлением узнала Падме, корусантский Орден джедаев считался ортодоксальным. Он был самым многочисленным, самым богатым и известным, а также самым жестоким и требовательным к своим членам. Только здесь могли отрезать от Силы преступившего закон, и только из этого Ордена вышла целая плеяда Павших, Темных джедаев и Ситхов всех рангов.

У остальных такого не было, они не закручивали гайки до упора, следовательно, никто не срывался с нарезки, а если что-то и было, то без огласки и таких разрушительных последствий для галактики.

Поэтому штурм храма имел свои нюансы, отличные от канона. Больше трети джедаев просто ушли в другие ответвления, а погибли самые упертые и фанатичные. Остатки с радостью влились в ряды свежесозданного Инквизитория.

И Йода планировал, что ее сын будет вот это воссоздавать? С чего вдруг? Нескольким тысячам разумных это делать влом, а вот он – крайний?

Поведение и планы гранд-магистра все больше и больше не нравились женщине. Если вдруг настырный зеленокожий гуманоид, затаившийся в болоте, решит действовать, она тут же сообщит куда надо адрес его проживания. И тогда пусть пеняет на себя.

Кеноби обнаружился там, где и ожидалось. На Татуине. Какого черта его туда занесло, Падме так и не поняла, но весточку послала. В принципе, он ей нравился. Умный, с огромными знаниями, невероятными способностями, это был такой ценный кадр, что просто грех было такого упустить. Ему бы мозги вправить, и все будет отлично. Впрочем, она спешить не будет. Надо подождать. Хоть год, а там посмотрим. Ведь так и не ставший канонным калекой Вейдер не имел к своему учителю никаких особых претензий, кроме повышенного занудства и морализаторства.

Так что подождем. Ее волновал Палпатин. Пока что картина благостная, но что будет дальше?

Ответ она получила через два года. Император Палпатин все больше превращался в Дарта Сидиуса. Он начал проявлять интерес к детям своего ученика и уже несколько раз предпочитал решить проблемы самым радикальным способом, вместо убеждения, как было поначалу.

Судя по всему, единовластие ударило императору в голову.

Множество мелочей начали складываться не в очень радостную в будущем картину, и еще через полгода Падме вышла на связь с Кеноби, начав с ним долго и плодотворно общаться. Ее пугал интерес ситха к малышам, а также намеки на похолодание в отношении к ней лично. Осторожные расспросы дали ответ: у нее есть максимум два года. Не позже пяти их заберут на обучение.

Это стало поворотной точкой.

Падме незамедлительно проинформировала мужа о планах учителя на Лею с Люком, на нее саму… Не голословно. С фактами. А затем предложила выход. Ей нужен телохранитель. Очень определенный телохранитель.

Кеноби.

Вейдер был поначалу шокирован, но несколько неприятных происшествий быстро заставили его думать в правильном направлении, а уже через месяц в их доме появился новый жилец.

А еще через полгода на Падме было совершено покушение, детей едва не украли, расследование и допрос по горячим следам дали неоднозначный ответ. Нападающие изображали корусантских джедаев-недобитков, вот только никто из попавшихся в лапы разъяренному ситху таковым не являлся. Это было виртуозная провокация, которая запросто бы удалась… Их спас Кеноби.

Через несколько часов Владыка Вейдер бросил вызов своему учителю, Дарту Сидиусу, оказавшись достойным последователем Линии Бейна. Этот подвиг дался ему тяжко. Энакин потерял и вторую руку, получил множество травм, но все-таки выжил.

Все время до коронации Кеноби бдительно следил за всем вокруг и отрывался на полную катушку, изводя не могущего уползти инвалида лекциями о пользе самоконтроля и нудным разбором его ошибок. Падме казалось, что Энакин так быстро выздоровел потому, что у него нервы не выдерживали этого кошмара.

Впрочем, злорадствовала она недолго.

Вейдер отказался садиться на трон, с радостью уступив пафосное креслице своей супруге, в чем его неожиданно поддержал Оби-Ван. Ей напомнили о двух сроках правления на Набу, времени в статусе сенатора… Иного выхода просто не было.

Пришлось принимать регалии императрицы, что Падме и сделала, во всеуслышание поклявшись как следует отомстить супругу ближайшей ночью.


А на Набу устроили общепланетарный праздник…

* * *
Кто кому отомстил – еще вопрос. Во всяком случае Энакин сообщил, что мечтал провести ночь с королевой уже очень давно, так сказать, эротическая фантазия. А тут императрица!

И натянуть на нее венец не постеснялся.

Злая звезда

I. Звезда родилась

Коррибан.

Очередная схватка закончилась ничьей. Марка вытер потное лицо рукавом, сплюнув на пыльную землю кровавую слюну – Симус здорово приложил его в челюсть рукоятью тренировочного меча. Зубы вроде не шатались – осторожно потрогав их пальцем, мальчик убедился, что вываливаться прямо сейчас из челюсти они не собираются, и тягостно вздохнул.

Соперник уже усвистал прочь, опасаясь попасть под тяжелую родительскую руку, а почти победитель пытался совершить подвиг – отряхнуть одежду от пыли. Явно безнадежное занятие. Придав себе более-менее пристойный вид, Марка еще раз вздохнул, бдительно огляделся в поисках нежданных свидетелей, а то и отцовских соглядатаев, и обмер от ужаса: прямо на него насмешливо смотрел небрежно прислонившийся к росшему неподалеку одинокому дереву человек.

Молодой, рыжий, одетый в многослойные одежды и длинный плащ, свисающий широкими элегантными складками.

– Привет, – весело улыбнулся человек, и Марка замер от ужаса и предвкушения.

Этого рыжеволосого, одетого как слегка потрепанный, но твердо осознающий свое место в этом мире – прости, Сила! – аристократ старой закалки, знал весь Коррибан. Знал и боялся до усрачки. И не потому, что такой страшный воин, а потому что…

– Что, юный Владыка, тренируешься? Это хорошо! – человек с хрустом откусил от здоровенного плода груи и неторопливо задвигал челюстями. Марка попытался незаметно оглядеться, прикидывая пути отступления. Стратегического. – Ссоры надо уметь решать цивилизованно.

Марка стоически промолчал, хотя вопросы прямо рвались с языка.

– Тебе это понадобится. А твоему другу надо беречь голову.

– Он мне не друг, – не выдержал Рагнос.

Рыжий пожал плечами.

– Но и не враг. До встречи, маленький Лорд. Еще увидимся.

Сердце мальчика бешено застучало.

– Когда рога отрастишь… – хихикнул человек. – А твой не-друг перестанет использовать свою голову, чтобы в нее только есть.

– Э? – обалдел от таких откровений Марка.

– И учти, плату определишь сам, – донеслось до стоящего в ступоре мальчика. Рагнос ожесточенно почесал затылок, пытаясь уложить в голове услышанное, но губы сами собой расплывались в улыбке.

– Владыка… – мечтательно протянул он, но тут же нахмурился. – И что это за намеки на рога? Так, кого мне там отец сватает?!

Будущий Владыка Рагнос помчался домой, предвкушающе скалясь. Владыка! Он будет Владыкой! Посмотрим, что отец скажет теперь. Надо с ним посоветоваться: услышанное от самого мощного провидца Коррибана надо запоминать накрепко. И уметь толковать. А то мало ли… У него все правда, только с определенной точки зрения.

* * *
Если вас зовут Ваней, как вы думаете, каким именно персонажем прославленной саги вы можете нарядиться, чтобы пойти на конкурс косплея?

Учитывая, что вы:

а) мужчина,

б) рыжий,

в) среднего роста,

г) на морду лица очень даже симпатичны, а на подбородке у вас имеется ямочка,

д) и вам всего двадцать лет от роду.

И, да, еще раз напоминаем, ваши любящие родители нарекли вас Иваном.

Ответ прост – Оби-Ван Кеноби.

Тот, который джедай, магистр, та еще хитрожопая сволочь и вообще со всех сторон положительная личность.

Иван, пользуясь внешними данными, размышлял недолго: магистра Кеноби он бы не потянул, да и борода плохо росла, и вообще это колючее дело парень терпеть не мог, а вот падаван из него вышел зачетный. Всего-то прицепить на висок косичку из искусственных волос, надеть любовно пошитые одежки, отполировать сапоги и повесить на пояс заказанный по интернету сейбер.

И вуаля! Личинка магистра и будущей грозы ситхов готова!

Показав своему отражению большой палец, Ваня надел пальто, подхватил мешок с джедайским плащом, тщательно отглаженным и запакованным в плотный целлофан, документы и потопал по лестнице вниз со своего девятого этажа, перепрыгивая через ступеньки – время поджимало.

Это и сыграло свою роль в том, что жизнь Вани резко и безвозвратно изменилась – когда он скакал по площадке пятого этажа, неожиданно вырубили свет, и споткнувшийся Убийца Ситхов полетел вниз, пересчитывая собой ступеньки, матерясь, завывая и мысленно панически прощаясь с присутствием на конкурсе. Долго летел, не в силах остановиться – лестница казалась скользкой, словно жиром намазанной, и совершенно бесконечной – пока не растянулся на ровной твердой поверхности, потеряв от удара сознание.

Где-то на другой стороне планеты два послушника, решивших втихаря от наставника провести ритуал по привлечению внимания одной капризной могучей сущности, способной предсказать будущее, обреченно вздохнули, когда все их усилия пошли насмарку от случайно заползшей в круг скальной змеи – наглая рептилия, известная своим любопытством, пролезла в щель и устремилась на запах подношений.

Они еще не знали, что все получилось, пусть и не так, как хотелось, и их имена навеки войдут в историю Коррибана как синонимы дурней-недоучек с кривыми руками, натворивших в припадке энтузиазма нечто настолько кошмарное, что галактика будет страдать вечность, а учителя станут расписывать эту историю, предостерегая учеников от совершения ошибок, имеющих такие последствия.

Но все это будет сильно потом, а пока тот, кого галактика с содроганием запомнит как Ал-Гуля Кеноби, родоначальника весьма живучей, вредной и влиятельной семьи провидцев, валялся в заброшенном святилище в горах Коррибана и знать не знал, что его судьба только что радикально изменилась.

* * *
Очнулся будущий кошмар ситхов, джедаев и одаренных всех мастей непонятно когда. Скорее всего, ночью. Или вечером?

В общем, смеркалось.

Ваня пялился в потолок, который оказался прозрачным, причем с дырой посреди купола, и силился понять, что же он такое видит. Небо, стремительно темнеющее, расцветилось мириадами звезд, складывающимися в совершенно незнакомые узоры, а прямо над ним одна особенно крупная мерцала и постоянно меняла цвет, вызывая в памяти прочитанную недавно статью по астрономии.

С трудом оторвав взгляд от этого дикого явления природы, Ваня уставился на собственный указательный палец, пытаясь сообразить, что он видит, и не мерещится ли ему. Палец не двоился. Звезда – двоилась. Нет. Троилась. Три бешеных шарика, вращающиеся вокруг общего центра. Какое-то чрезвычайно шустрое затмение, осуществляющееся с бешеной скоростью.

– Алголь,[2] – глубокомысленно изрек парень, моргая, потому что больше в голову ничего не приходило. Он попытался пошевелиться, Алголь над головой тронулся с места и понесся прямо на него. Все три штуки. Белая, черная и красная. Одна за другой. Но он ведь двойной, мелькнуло в голове. Или нет?

Дальше стало не до размышлений, потому что звезды врезались прямо в него, надежно выбрасывая из реальности в неизвестность. Парень лежал на покрытом пылью алтаре, трясся и медленно, но совершенно необратимо менялся, врастая в чужую для хомо сапиенс планеты Земля галактику.

Следующее пробуждение было просто кошмарным. Парень корчился на странно горячем камне и орал, захлебываясь раздирающими мозг на части образами. Мир и война, святые и чудовища, кровь и милосердие. Сила. Его рвало кровью, он хрипел, бился в конвульсиях под чуждым и чужим равнодушным взглядом, пока не потерял сознание под давлением нахлынувшей информации, перегрузившей разум.

Третий раз оказался… спокойным. Ваня с трудом разлепил глаза, пальцами сдирая засохшую кровавую корку, прокашлялся и вновь уставился на небо. Звезды сияли все так же ярко, а вот бешеный Алголь – все три штуки – отсутствовал. Видимо, смотался, сделав свое черное дело. Или поселился в голове – последняя ощущалась странно тяжелой, пустой и гулкой, только по стенкам черепа медленно что-то перекатывалось. Пересекающимися траекториями. Поэтому Ваня склонялся к последней версии – уж очень странно он себя чувствовал.

Мир стал… больше. Как и сам Ваня. Начать стоило с того, что цвета налились яркостью. Он прекрасно видел в темноте, даже самые дальние и темные углы, слышал шорохи, складывающиеся в топот крохотных лапок и шуршание чешуи, но самое главное, он ощущал биение жизни. Мир стал огромным и живым. А еще мертвым.

Прямо под ним был могильник, и Ваня знал, что лежат там мумифицированные трупы массасси, ровно четыреста семьдесят две штуки – «счастливое число», – и замучены эти бедолаги были как раз на том самом алтаре, на котором сейчас валяется сам Ваня. И произошло это очень давно.

Пятьсот двадцать два года назад.

Пить хотелось страшно. Парень выпутался из пальто, слез с алтаря, больно брякнувшись на каменный пол, с огромным трудом встал, шатаясь, и крайне неторопливо поковылял куда-то вперед. Ровно через девять с половиной шагов он упал на колени, а потом лег на пол, засунув лицо в нечто вроде широкой плоской чаши, наполненной водой, журчание которой сводило его с ума. Мир расслаивался на части и вновь собирался в единое целое, Ваня пил и плевать хотел на то, что когда-то в эту чашу собирали жертвенную кровь. Века назад. Вот прямо сейчас… Он умылся, яростно отфыркиваясь, наслаждаясь каждой секундой, пока рядом с ним призраки резали друг друга, проморгался, снова напился – вода очищалась быстро, куда-то утекая – и поковылял обратно.

Как ни странно, спалось на алтаре превосходно, невзирая на оседающие в расслабившихся мозгах знания. Гул голосов раскладывался на слова, мешанина символов – на буквы, непонятные действия – на обычаи и нормы поведения. Храм, долгие века принадлежавший сильному аристократическому роду, щедро делился с так внезапно свалившимся гостем впитанными отпечатками личностей владельцев; обступившие валяющегося в трансе инициирующегося провидца призраки тянули к нему руки, изливая свои знания, умения, характеры и желания.

Они отдавали самих себя, медленно истаивая и уходя на перерождение, а трясущийся на алтаре пришелец менялся, все больше приобретая черты, присущие давно вырезанному врагами роду.

Четвертое пробуждение было… обыденным. Ваня давно уже так себя хорошо не чувствовал: голова не болела, тело ощущалось идеально здоровым и послушным его воле, как тщательно откалиброванный и отлаженный механизм, Сила текла свободно, щедрым могучим потоком проходя сквозь него, чему парень даже не удивился. Пальцы сами собой сложились в благодарственный жест, Ваня отсалютовал в пространство, пробормотал краткую благодарственную молитву Тьме и задумался.

Мысли текли лениво, четкими логическими цепочками, переплетаясь между собой. Без капли удивления он принял тот факт, что находится не на родной планете и возврата назад не будет, что вокруг него – центр абсолютно чужой цивилизации и культуры, что отлично понимает высеченные угловатыми символами пылающие алым светом надписи на стенах, что безвозвратно изменился.

– Мне необходимо имя… – пробормотал парень, перебирая варианты и откидывая их один за другим. Все они были… неподходящими – все, кроме одного.

– Ал-Гуль, – задумчиво изрек отбрасывающий прошлое, словно ставшую слишком тесной одежду, почти человек. – Да. Ал-Гуль Кеноби.

Имя ощущалось совершенно верным и правильным. «Чудовище, рожденное ритуалом». Именно так, если написать высоким ситхским языком. Или «Злая Звезда», если прочесть низким.

Самое оно для попавшего благодаря чужим усилиям в другую галактику провидца.

Ал-Гуль вздохнул, стряхивая с себя шелуху сожалений о прошлом, исосредоточился на настоящем. Вокруг простирался совершенно новый, чудовищно жестокий и неимоверно прекрасный мир, в котором ему предстояло не просто выжить, а занять достойное его, любимого, положение. И это вовсе не эгоизм, а здравый смысл.

Он попал в Империю Ситхов, насколько позволяют понять так милостиво впихнутые в голову знания, и память о каноне фильмов тут не поможет. Хорошо хоть, читать-писать-общаться может, а также есть понимание окружающей его действительности. И за это стоит как следует отблагодарить хозяев этого места, исполнив их четко и ясно высказанные требования. Баш на баш. Они ему знания, он им головы врагов и возрождение семьи.

Парень хмыкнул, слез с алтаря и принялся за инвентаризацию имущества, попутно отодрав с виска искусственную косичку. Что сказать… Не густо. Одежда в джедайском стиле: плотные штаны, футболка с длинным рукавом, туника и табард, тканевый пояс-оби, кожаный ремень-разгрузка с кучей кармашков, кожаные высокие сапоги с ремешками – уйму денег стоили, – джедайский плащ, длинный и широкий, пошитый не как в фильме, на слоника, а четко по его размерам. И длина по щиколотку, и в рукавах не запутаешься. Материалы натуральные и смешанные, дорогие – не хотелось выглядеть дешевым, пожеванным коровой и выплюнутым, ему как раз удалось тогда халявно заработать, все ушло на одежку и сопутствующее.

В кармашках пояса зипповская зажигалка, швейцарский нож, складные металлические вилка-ложка-стаканчик, а также фляжка с виски, к которой парень душевно приложился, снимая все более накапливающийся стресс. Раскаленная жидкость пронеслась по пищеводу, шибанула в голову, выбивая слезы. Ал-Гуль выдохнул, занюхал виски рукавом и продолжил инспекцию.

Протеиновые батончики. Три штуки. Протеиновый коктейль, порошок, один пакетик. Маленький точильный камень. Нейлоновый канат, тонкий, с рыболовным крючком. Все, больше в карманах ничего нет. Пальто. В карманах пальто разбитый смартфон, кошелек с абсолютно бесполезными здесь деньгами и кредитными картами, а также наушники. Документы. Фальшивый сейбер, который он тут же отбросил в сторону.

От пальто, кошелька и смартфона с наушниками пользы нет, разве что первое можно будет попытаться сдать старьевщику или обменять. Судя по теснящимся в мозгах картинкам, за такую одежду дадут неплохие деньги – натуральная шерсть стоит дорого. Даже если загнать за треть цены… В сапоге спрятан небольшой нож. Желание попонтоваться обернулось пользой, если что, есть чем разделать пойманную добычу. Было б что ловить. В целом – он почти готов к выживанию в дикой природе… Почти. Выживальщик из него аховый.

Впрочем, уходить из этого крайне гостеприимного места он пока не собирается. Здесь есть крепкие стены, вода – уже огромный плюс. Будет базой, пока он как следует не осмотрится, и наличие могильника под полом его не смущает.

Абсолютно.

Тем более, свою задачу жертвы выполнили: помогли притянуть и удержать того, кто сможет исполнить волю вырезанных ситхов. Ритуал с отсрочкой, растянувшейся на века, пришел к своему завершению, дав бывшему землянину Силу и знания.

Все остальное… Он возьмет сам.

Следующие несколько дней новоявленный Кеноби осваивался и осматривался. Ему дико повезло, хотя, как говорил его отдаленный потомок, который еще появится на свет – в этом Ал-Гуль был уверен абсолютно, – нет такой вещи, как удача.

Храм располагался в местности, которую аборигены не посещали, он был давно заброшен и никому не нужен. Кеноби облазил его целиком и полностью, порылся даже в рассыпавшихся прахом трупах, обнаружив заначку с платиновыми слитками с клеймами. Пеггаты, валюта хаттов. Их было немного, полтора десятка, но Ал-Гуль был бы благодарен даже за одну штуку. А тут целое богатство.

Он ел батончики, ловил скальных змей, оказавшихся на вкус как курятина, изучал воспоминания, оказавшиеся манной небесной. Выяснилось, что он помнит, как махать мечом.

Обнаруженное воодушевило до звезд перед глазами и целого каскада видений. Решив, что главное – начать, а там и остальное приложится, парень занялся зарядкой, каждый день все больше увеличивая нагрузку, обшарил храм еще раз, найдя давно затупившийся, но все еще достаточно крепкий церемониальный меч. И принялся делать упражнения, строго следуя своим видениям.

Тело поболело-поболело – и перестало. Физические нагрузки позволяли нормально себя чувствовать и легко засыпать, теперь и наваливающиеся постоянно видения стало легче переносить. В этой отрасли учить его было некому, пришлось ориентироваться на смутные воспоминания о прочитанном, основанном на опыте землян. Мелочь, но хоть что-то.

Дни шли за днями, когда Ал-Гуль понял, что может уже ходить, не врезаясь в стены от постоянно мелькающих перед глазами картин. Мир для него был похож на наслаивающиеся друг на друга реальности: предмет из настоящего вдруг расцвечивался образами будущего, а то и прошлого, зачастую это были еще и варианты из параллельных вселенных, так сказать.

Поначалу такое напрягало, но Кеноби старался, концентрируясь, и даже достиг кое-какого прогресса. Он бы и дальше тут сидел, в тишине и безопасности, но ужасно хотелось комфорта. Блага цивилизации манили и притягивали, поэтому парень посвятил несколько дней стирке, радуясь тому, что в Храме отсутствовали пыль и грязь, вымылся с грехом пополам в ледяной воде, побрился с крайней осторожностью, собрал все свои вещи, свернул в валик пальто, тщательно обвязав его канатиком для удобства, и направился к цивилизации по едва видимой дороге.

Потому что пришло время.

Он спешил, перекусывая на ходу заранее отловленными и вялеными на жарком багровом солнце змеями. Кеноби знал, что безопасным проход будет ровно шесть дней и три часа, и за это время он должен успеть дойти до поселения, а уже оттуда можно будет добраться до какого-нибудь города.

Хотелось спать на мягком, есть изысканное и напиться кофе. Или чая. Или их аналогов. И выпить. Фляжка давно опустела, наполняя душу тоской.

Он шагал, и темные ящерицы мирно грелись на солнцепеке, тук'ата шли мимо, а терентатек спал и не ворочался в своем логове.

Мелкое поселение, в которое он успел попасть до истечения безопасного времени, было пыльным, грязным и довольно людным, если можно так выразиться. Основную массу населения составляли ситы, людей было не больше пятой части, но редкостью представители этой расы не являлись, и фурора своим появлением Ал-Гуль не произвел, хотя на него и косились – достаточно дорогая по местным меркам одежда, на бедре меч без ножен, в руках какая-то скатка. Странноватый вид, но не слишком.

Парень огляделся, постоял, обдумывая дальнейшие действия, заинтересовав наблюдателей отстраненным выражением лица, после чего потопал в сторону виднеющейся вывески лавки старьевщика, откуда вышел через полчаса, нежно поглаживая подобранные под клинок ножны.

Еще через пару часов он валялся в ванной, наслаждаясь первым нормальным мытьем с момента попадания в этот мир, сняв номер в местной гостинице для благородных, куда его пустили без заминки, оценив висящий на бедре клинок. Последующие несколько недель Кеноби ничего не делал, только ел, спал, тренировался и врастал в местную реальность.

Окружающие реагировали на него странно. Сначала Ал-Гуль не понял, в чем дело, но потом до него дошло, когда случайно встретил воинственного вида ситха в броне, окруженного здоровенными краснокожими массасси. Речь. Его, словно пытающегося сохранять инкогнито дворянина из дамского романа, выдавала речь. Обороты, выговор… Он разговаривал как представитель высшего общества.

Похихикав и вспомнив канонного Оби-Вана, изъясняющегося как потомственный сенатор, Ал-Гуль почесал затылок, подумал и перестал дергаться. Изменить он все равно ничего не мог, так какой смысл нервничать?

Лучше так, чем вообще никак. Или еще хуже: говорить как отребье из подворотен. Тогда с ним никто дел иметь не захочет. А ему требуется репутация.

Нарабатывать ее Кеноби начал вечерами, в находящейся прямо в гостинице кантине. Публика здесь собиралась чистая и богатая временами, так что можно было сыграть в кости, что-то типа сабакка и дежарика. Последний напоминал шахматы, но со своей спецификой.

Парень не наглел, но частенько выигрывал, постепенно обрастая денежкой и имуществом, а также привлекая внимание. Визит местные криминальные авторитеты нанесли ему через две недели. Готовый к посещению Ал-Гуль отоварил нагло просочившегося в номер бугая мечом по голове, ударив плашмя, после чего выкинул бессознательное тело в окно, едва не надорвавшись – Силой таскать такие тяжести он еще плоховато умел. Естественно, предварительно обобрав наглеца – в кочевой жизни любая мелочь пригодится.

После чего оплатил номер и сел в заранее вызванный экипаж, умчавший его в Варисар – ближайший крупный город. Он нигде надолго не задерживался, путешествуя по планете, обрастая связями, документами, имуществом, знаниями и репутацией. Его дар креп и становился все более послушен, раскрываясь, как цветок под ласковыми лучами солнца.

Ал-Гуль так и продолжил таскать древний клинок, приведенный в порядок: такими вещами, впитавшими в себя Силу, не разбрасываются, – и даже научился с ним обращаться. Конечно, гениальным мечником он за год не стал, но все недочеты компенсировал дар предвидения.

Еще через три года Кеноби окончательно стал частью общества Империи Ситхов, он побывал на Зиосте и некоторых других планетах и произнес прорву мелких пророчеств, которые оборачивались для жаждущих халявных откровений свыше весьма интересными последствиями. А вот нефиг не платить!

Самым упорным и наглым Ал-Гуль, чей характер приобрел некоторые садистские наклонности, мог от души пожелать чего-нибудь интересного. И ведь исполнялось!

Его что-то держало здесь, пока он не встретил мелкого пацана, от души лупящего такого же сопливого противника. Кеноби смотрел на мальчишку и видел здоровенного мужика в рогатом шлеме, со скипетром в руке.

Марка Рагнос.

Вот теперь он получил хоть какую-то точку отсчета. Насколько он помнил из рассказов энтузиастов, Марка будет править сто лет, потом начнется развал Империи. Это не радовало – Ал-Гуль знал, что проживет минимум в два раза больше. А ему еще исполнять требования призраков…

С этим тоже были некоторые накладки. На сбор данных ушла неплохая сумма, но это того стоило. Враги, вырезавшие семью Каббар, в храме которой он когда-то очутился, тоже вымерли, естественно, от рук третьих лиц. Мстить было практически некому, оставалось только возродить семью.

Вот с этим проще… Достаточно жениться.

Нужно только дожить до этого славного момента. И делать это определенно лучше не в Империи. Но вначале он должен оторвать голову последнему потомку семьи Дешарр. А сделать это проблематично: Лорд Дешарр – не последняя шишка в Империи, впрочем, всему свое время.

Ему еще столькому предстоит научиться… А для этого необходимо найти учителя, не слишком твердолобого поклонника Темной Стороны, кроме того, ему необходим корабль, средства… Если уж оседать в Республике, то делать это необходимо со всеми удобствами. И надо ждать подходящего случая…

Который представился через восемь лет.

* * *
Марка довольно смотрел на тело у своих ног – соперник валялся разделанный, как бантовая туша. Его пятая официальная дуэль, закончившаяся победой. Стоящий неподалеку Лорд Дешарр одобрительно хмыкнул, махнул рукой служителям, чтобы прибрали, и неожиданно вытянул шею, пытаясь кого-то углядеть. Марка машинально пригляделся, и едва не упал: неподалеку стоял отлично врезавшийся в память рыжеволосый человек. Все того же стиля многослойные одежды и плащ из натуральных материалов, клинок в потертых ножнах на бедре… И пронзительные голубые глаза, смотрящие непонятно куда.

– Эй! – гаркнул Дешарр, и Марка поморщился, увидев, как брезгливо глянул в ответ человек, явно возмущенный отсутствием манер. – Провидец! Иди сюда!

Мужчина закатил глаза, но подошел, вызывая странные ощущения своей приятной улыбкой. Нетерпеливый Лорд навис над ним, едва не хватая за плечи.

– Провидец! – громыхнул сит. – Я знаю, ты делаешь пророчества. Завтра я иду в бой, что нас ждет?

– Враг проиграет, милорд, – с ласковой улыбкой ответил человек. – Вас ждет слава.

– Отлично! – рявкнул Дешарр, тут же куда-то помчавшись. Улыбка рыжеволосого превратилась в оскал.

– Враг семьи Кабарр проиграет, – неожиданно подмигнул Марке провидец. – И Лорда ждет слава. Посмертная, – уточнил он. – А ты, юный Владыка, тоже хочешь узнать свое будущее за просто так?

Марка сглотнул, вспоминая их прошлую встречу. Рука сама сняла с пояса световой меч – самая удачная модель, сделанная руками Рагноса, из пяти имеющихся.

– Примете как плату? – отдавать меч не хотелось, но будущее хотелось знать сильнее. А еще хотелось знать нюансы. Сейчас. А не потом. Провидец подкинул меч на ладони, включил, полюбовался почти оранжевым лучом… Выключил и подвесил на крепление на поясе.

– Сто лет твоего правления, Владыка Рагнос, – неожиданно серьезно произнес Кеноби, – будут считаться Золотым Веком ситхов. Подобного тебе правителя эта земля не родит. Тебе будет дано Силой три попытки возродить Империю, и только от тебя зависит, как ты ими воспользуешься. Выбирай с умом. И прощай. Свою плату я получил – больше мы в этой жизни не увидимся.

Рыжеволосый поклонился и ушел прочь, закутавшись в плащ, оставляя юношу обдумывать врезавшиеся в память слова. Очнулся он нескоро. Марка с сомнением повернул голову, прикидывая, стоит ли предупредить Дешарра, но потом пожал плечами и выкинул идиота, решившего поиметь знания за просто так, из головы. Не его проблемы.

* * *
Ал-Гуль сидел в кабине возносящейся в небо комфортабельной яхты, и думал о том, в какой именно сектор Республики лучше иммигрировать на постоянное место жительства. Это должно быть тихое и спокойное место. С зеленью, водой и не лезущими во все щели соседями.

* * *
Стьюджон. Много, много веков спустя.

Йода довольно вздохнул, глядя на тихо сопящего малыша. Неимоверная удача! Потомок известной семьи прорицателей, да еще и с активным даром. И им удалось его забрать! Эти фермеры, в которых выродилась династия, даже не подозревают о талантах, спящих в их крови. Впрочем, давненько уже в роду Кеноби не рождалось Одаренных…

Теперь главное – пристроить малыша в надежные руки и воспитать как следует. Такие таланты должны работать на благо Ордена.

* * *
Корусант. Храм джедаев. Двенадцать с половиной лет спустя.

Оби-Ван несся куда-то по коридорам, борясь с рыданиями. Ему отказали. Квай-Гон Джинн был последней надеждой на то, что он станет падаваном, и ему отказали. Теперь его ждет Агрокорпус, а он не хочет быть фермером!

Мальчик запрятался в какой-то закуток, не видя, что коридор выглядит заброшенным, сырым и древним. Он был слишком поглощен собственным горем. Он знал, что является лучшим, что должен быть джедаем. Рыцарем! Он видел себя падаваном!

В груди что-то лопнуло, ребенок отчаянно зарыдал.

– Не стоит плакать, малыш… – тихо прошелестел чей-то голос, и Оби-Ван судорожно дернулся, вскакивая. Прямо перед ним стоял средних лет мужчина, рыжеволосый, в похожих на джедайские длинных одеяниях… Совершенно прозрачный.

– Кто вы? – голос срывался, но вбитые наставниками манеры были на уровне. Призрак одобрительно улыбнулся.

– Ал-Гуль Кеноби, малыш. Но ты можешь звать меня дедушкой.

– Дедушкой? – распахнул глаза мальчик. – Но… У меня нет родни!

– Конечно же есть, – небрежным жестом отмел его возражения призрак. – Я же перед тобой. Почему плачешь?

Кеноби покраснел, смущенно потупившись, и весь словно сдулся.

– Меня отсылают в Агрокорпус, – потерянно прошептал Оби-Ван. – Сегодня мне отказал последний мастер, на которого я надеялся.

– Даже так… – прохладно произнес призрак. – Кто?

– Квай-Гон Джинн.

– Джинн… Ну-ну. Хорошо хоть не Тоник, – непонятно буркнул Ал-Гуль. – А что остальные?

– Мастер Йода говорил, что я стану джедаем, – убито выдохнул мальчик. – А теперь – что это воля Силы.

– Даже так, – тон призрака стал кислым. – Что ж… Будем решать проблемы по мере их поступления. А теперь – вопрос. Малыш, ты обязательно хочешь стать джедаем? Или ты согласен наносить добро и причинять справедливость по собственной инициативе?

Оби-Ван в ступоре распахнул глаза. Призрак ласково потрепал его по рыжей шевелюре.

– Тебя могу учить и я…

– Вы? – вскинулся мальчик. – Вы станете моим Мастером?

– Запросто! – улыбнулся призрак. – И учить тебя я буду на совесть. Особенно пророческий дар. Он ведь у тебя силен?

Оби-Ван закивал.

– А тебя учили специальным медитациям?

– Нет.

– Развивали дар?

– Э…

– Ясно, – поджал губы Ал-Гуль. – Когда ты должен покинуть планету?

– Завтра.

– Бесподобно! – ядом в голосе призрака можно было отравить все живое в радиусе километра. – Раз так, пусть не жалуются на последствия.

– Что вы… – испуганно прижал руки к груди мальчик. – Что вы будете делать?

– О, малыш, не волнуйся… Ничего смертельного. Сейчас. Ты просто уйдешь так, что Орден пожалеет об этом. И если захочешь, приползет к тебе на коленях, умоляя вернуться обратно. Что скажешь? – злорадно ухмыльнулся Ал-Гуль. Оби-Ван сглотнул.

– Месть недостойна джедая… – неуверенно выдал он. Улыбка призрака стала еще зубастее.

– Оби-Ван… Ты джедай?

– Нет, – всхлипнул мальчик.

– И я – нет! – весело хлопнул в ладоши призрак. – Впрочем, можешь смотреть на это не как на месть, а на восстановление справедливости. Ты же хочешь быть справедливым?

– Да!

– Замечательно! Я с удовольствием научу тебя, как именно надо причинять справедливость. Идем. Будешь собираться. А пока можешь подумать, стоят ли твоих слез те, кто забрал тебя из семьи, а потом выбросил, как не прошедшего отбор породистого фелинкса.

– Я не фелинкс!

– Но что породистый – согласен?

* * *
Йода смотрел в небо, мрачно вздыхая. Пять минут назад унесся к Бендомиру «Монолит», забрав юного Кеноби. Одна надежда, что отправленный тем же кораблем на миссию Джинн все-таки возьмет мальчика в качестве своего падавана. Впрочем, на все воля Силы…

Спину просверлил полный презрения взгляд, но когда гранд-магистр обернулся, в комнате, кроме него, никого не было.

* * *
Полет прошел спокойно. Ал-Гуль прорву нервов потратил, но убедил потомка не выходить из каюты, а заниматься. Как и положено хорошему ученику. На волне эйфории от того, что у него появился Мастер, Оби-Ван был послушным и старательным. Он медитировал, делал специальные упражнения, а Ал-Гуль шатался по кораблю, собирая сведения, заодно присматриваясь к Квай-Гону.

Увиденное ему не нравилось. На корабле творилось черт знает что, едва ли не вооруженное противостояние двух группировок, Джинн ничего не делал, только депрессировал, нагоняя тоску одним своим видом, и знать ничего не хотел о летящем с ним рядом ребенке.

К тому времени, как едва не трещащий по швам корабль практически свалился на Бендомир, Джинн надоел призраку хуже грязных хаттов. И вот это прочили в мастера для его потомка?! Разве что от полной безысходности, но и тогда Ал-Гуль бы еще подумал. Сойдя с корабля, Джинн величественным жестом указал Оби-Вану на транспорт, везущий к Агрокорпусу, вызвав злобное шмыганье носом, и удалился по своим делам, связанным с каким-то Ксанатосом. Призраку это было неинтересно.

Они дождались ухода джедая, после чего Ал-Гуль повернулся к мальчику.

– Что скажешь, малыш? Ты согласен стать моим учеником?

На лице ребенка было ясно написано, как он не хочет в Агрокорпус.

– Да!

– Хорошо. Тогда пора нам выбираться в гораздо более приятные места.

– У меня нет кредитов… – покраснел ребенок. Призрак весело хмыкнул.

– Тоже мне, проблема. У меня тоже нет. Но скоро будут. У тебя есть Дар… А значит, перед тобой открыты все двери, окна, а также створки банковских ячеек. Пора тебе приобщиться к благам цивилизации, и начнем мы с костей. А потом перейдем и к более сложным вещам, таким, как сабакк и дежарик. Но для начала тебя надо переодеть. И для этого нам надо… взять взаймы одежду.

– Э…

– Это будет равный обмен, малыш, а он, как всем известно, воровством не считается.

Они шли по дороге, и Ал-Гуль довольно улыбался, наставляя раскрывшего рот от восторга далекого много раз «пра» внука. Может, он и Злая Звезда, но для своих потомков всегда будет путеводной.

А Орден… На все воля Силы. Так, кажется, Йода говорил?

II. Сверхновая

Корусант.

Джинн нервно одернул плащ, соскреб в кучку остатки своего достоинства и, гордо вскинув подбородок, вымелся из Зала Совета. Чувствовал он себя отвратительно.

Первое, что ему не понравилось по приходе – взгляд Йоды. Гранд-магистр осмотрел своего блудного гранд-падавана, покосился ему за спину и нехорошо прищурился. Совет молча слушал отчет о тяжелейшей миссии, многозначительно переглядываясь.

Джинн устало вздохнул. Он был вымотан до предела, на психику давили воспоминания об очередном триумфе совсем слетевшего с катушек Ксанатоса, с легкостью взорвавшего шахты с рабочими. Сам Квай еле спасся, и отчет не радовал позитивными моментами. Падший снова сбежал, показывая неприличные жесты, снова есть жертвы среди мирного и не очень населения, снова Квай чувствует себя облитым помоями, свалившимся в пучину скорби. Да и полет на Бендомир в компании юнлинга, которого так навязчиво подсовывал ему Йода, тоже оставил неприятное послевкусие. Хорошо хоть, мальчишка сидел в своей каюте, лопал пайки и не действовал на нервы, укоризненно вздыхая. Или еще того хуже, пытаясь помирить идущих стенка на стенку шахтеров, летящих на Бендомир. Кваю и то пытались бока намять. Правда, безрезультатно. А так, отправил в Агрокорпус, и гора с плеч. Не нужно волноваться, что с мелким что-то стрясется, тем более с таким эмоциональным. И предрасположенным к Падению!

Выкинув проблемного юнлинга из головы, благо это теперь не его забота, Квай сосредоточился на отчете, сухо живописуя свои злоключения. Советники молчали, изредка кивая, Джинн говорил и говорил… Наконец, обязательная часть программы закончилась, начались вопросы. Отвечать не хотелось, но пришлось. Совершенно неожиданно советники принялись въедливо прикапываться к каждой мелочи, требовать письменного изложения этих приключений и вообще всячески действовать на нервы вусмерть уставшему Джинну.

– Падаван твой где? – наконец прервал это издевательство Йода. Джинн недоуменно на него уставился.

– Какой падаван?

– Оби-Ван юный где?

Квай пожал плечами:

– В Агрокорпусе. На Бендомире. Где ж еще? И он не мой падаван. С чего вы это взяли?

– С того, – мрачно зыркнул Винду, – что Агрокорпусу было отправлено сообщение, что Оби-Ван Кеноби, юнлинг, обрел мастера и ушел с ним. На миссию.

– Мастер в его окружении был только один, – сложил руки на груди Пло Кун. – И это ты, Квай-Гон.

– Но я отправил его… – Квай резко осекся. Советники переглянулись и дружно уставились на него, как почуявшие кровь хищники.

– Куда ты его отправил? – вкрадчиво протянул Винду. Через час интенсивного допроса Джинн ощутил себя жертвой группового изнасилования. Каждый из советников вдумчиво, не торопясь, со вкусом и крайне основательно поимел его в мозг. Квай огреб за все, скопом и по отдельности. И за постоянные разброд и шатания, и за то, что не уследил, и за манкирование своими обязанностями, и за то, что никак не разберется с Ксанатосом, отказываясь от помощи, и за… За все, в общем.

Оказалось, что за почти месяц отсутствия Квай-Гона никто за судьбу Кеноби и не волновался. Агрокорпус получил сообщение и радостно отмахнулся от теперь не их проблемы – обрел юнлинг мастера? Замечательно. Теперь он – проблема мастера. То, что сам Джинн на связь не выходил, тоже не слишком обеспокоило: миссия, однако. О мальчике ни слова? Так он под присмотром. Образно говоря, все кивали друг на друга, а Кеноби в это время сделал ноги. Или ему их приделали… Неожиданно вспомнив, как Ксанатос угрожал прибить его нового падавана – в которые падший почему-то записал мальца, – Джинн вспотел, это заметил Мейс, и моральное насилие в особо крупных размерах продолжилось еще полчаса.

Когда его отпустили, Джинн был готов расплакаться от облегчения, а советники принялись обсуждать, кто полетит на Бендомир.

Через несколько дней они слушали отчет одного из Теней, имеющего опыт в поиске беглецов. Ситуация была охарактеризована как неоднозначная. Юнлинг с Бендомира не улетал, зато был рыжий мальчишка, одетый бедненько, но чистенько, который бодро обыграл в кости артель строителей, отдыхающих и расслабляющихся. Выиграл не слишком много, но на запас еды, хорошую новую одежду и билет на корабль, следующий курсом во Внешнее кольцо, ему хватило. Мальчика запомнили из-за чистого выговора и очень культурной речи, не вяжущейся с образом бедняка, но из-за обмолвок строители решили, что парня выгнали из довольно состоятельного дома и теперь он мыкается, пытаясь выжить.

Советники только переглянулись. Юнлинг, не покидавший храма в одиночку, совсем ребенок, не должен был вести себя так уверенно. И постоянные кивания на то, что есть кому за ним присмотреть, спокойствия не добавляли. Особенно учитывая вертящегося поблизости Ксанатоса.

Поэтому Тени был дан приказ искать дальше, а на Бендомир и Телос решили отправить следователей: пора прекращать этот глупый фарс, все тянущийся и тянущийся из-за упрямства Джинна.

* * *
Оби-Ван был счастлив.

У него появился Мастер.

Тот, кто обучит его всему необходимому, и что самое удивительное – этим мастером стал его далекий-далекий предок.

Концепция родственника для мальчика была нова и свежа. В Храме родственные отношения были не то что под запретом, но очень и очень не поощрялись. Да и вообще близкие отношения. Джедаи жили толпой, но она не была монолитной, хотя своих и поддерживали. Максимум, что допускалось – дружба, и то с оговорками, поэтому, обретя родственника, Оби-Ван банально не знал, что с ним делать.

Как ребенок, он тянулся к любому неравнодушному человеку, мечтая о тепле, заботе и хоть какой-то ласке, как воспитанник Храма, давил в себе эти порывы, потому что настоящий джедай не испытывает привязанностей. Ни к кому.

Ал-Гуль это отлично видел и скрипел зубами, посылая в адрес Храма заковыристые пожелания. Ребенка довели до нервного срыва, и никто даже не почесался, считая, что все так и должно быть. С психикой Оби придется долго работать, чтобы убрать уже наметившиеся суицидальные наклонности (жизнь джедая стоит дешевле, чем всех остальных), слепое подчинение вышестоящим, замалчивание собственных проблем и еще прорву всего по мелочи.

Хотя подчинение сейчас играет ему на руку.

Мальчик очень внимательно прослушал лекцию о том, как правильно мухлевать при игре в кости, помогая себе Силой, после чего усвоил науку в кратчайшие сроки. Учился на мелкой гальке, помогая ей остановиться нужной стороной, пряча шевелящиеся пальцы в рукавах, а заполучив кости, быстро разобрался с ними.

Ал-Гуль только головой качал – заимев Мастера, ребенок готов был ради простой похвалы горы свернуть, полыхая Силой, как сверхновая. И вот это маленькое солнышко никто не хотел брать в ученики? Да в его время за такое сокровище что ситхи, что джедаи, устроили бы настоящие бои, оспаривая право учить друг у друга! А уж учитывая фамилию…

Призрак сладко зажмурился, вспоминая пикантные моменты из своей долгой жизни, растянувшейся на почти два с половиной столетия, и это только в теле, и еще пару столетий призраком, пока он не погрузился в Силу, уходя в подобие стазиса.

Да… Жизнь была нескучной. Память о себе он оставил специфическую, особенно в Империи. Ал-Гуль хихикнул, и Оби-Ван, сосредоточенно упражняющийся с оставшимися на память о Бендомире костях, тут же поднял голову.

– Мастер? Что?

– Да так, – вальяжно повел рукой призрак. – Вспомнил прошлое…

– Расскажете? – выдохнул ребенок, уставившись горящими глазами.

– Разумеется, – с достоинством кивнул Ал-Гуль. – Деяния предков надо знать. Особенно если ты являешься представителем такой известной династии, как Кеноби!

– Известной? – изумился Оби-Ван. Ал-Гуль моргнул.

– Погоди. Разве тебе не рассказывали о том, каким Даром обладают все Одаренные семьи Кеноби?

Мальчик покачал головой.

– М-да, – изрек Ал-Гуль. – По меньшей мере странно. Учитывая, что тебя забрали в Орден, но при этом не учили по специальности… М-да. Что ж. Тогда устраивайся поудобнее, я буду рассказывать с начала. Готов? Отлично. Началось все это на Коррибане, в Год Алой Звезды, когда два полоумных ученика одного жреца решили поразить общественность своими талантами… Что сказать. Поразили. Он их потом в жертву принес, чтобы нивелировать ущерб, но было поздно! Я уже осознал себя!

Оби-Ван слушал, распахнув глаза, Ал-Гуль щедро делился воспоминаниями, а корабль уносил их во Внешнее Кольцо, откуда до Стьюджона рукой подать. Там они заберут кое-что нужное и отправятся в одно интересное место, где Ал-Гуля уже давно ждет его заказ. Хорошо быть провидцем. И хорошо иметь инсайдерскую информацию в своем распоряжении!

– Марку я действительно больше не видел, но он прислал мне как-то подарок, по случаю потери Симусом головы. Кстати, запомни, малыш. Никогда, ты слышишь, никогда не позволяй окружающим пользоваться твоим даром просто так. Никогда!

– Почему? Джедаи служат…

– Джедаи – пешки Сената. Знаешь, как сейчас воспринимают джедаев? Нахлебники, выполняющие грязную работу для Сената, которых можно гонять в хвост и гриву, плевать на них, и они утрутся со смирением. Ты хочешь, чтобы к тебе все вокруг относились как к отребью, жизнь которого не стоит и кредита? Чтобы тебя шпыняли и пинали, как Брук, а ты будешь молчать и говорить, что все в порядке?

Оби-Ван покачал головой, потупившись.

– И правильно. Запомни. Ты – Кеноби. Ты происходишь из семьи, корни которой можно проследить на протяжении пяти тысяч лет. Ты уникален, обладаешь невероятными возможностями, и те, кто знает, отдали бы многое за право называться твоим учителем. И если Йода, который должен знать о твоих дарах, не захотел тебя учить, если он не подобрал тебе мастера, если он просто решил задавить твои способности, а другого объяснения я не вижу, так как общий курс для юнлингов дает сущие крохи, то значит, это его упущение. Перед нами трепетали Владыки и Лорды всех сторон Силы. И ты, малыш, сделаешь все, чтобы возродить славу Кеноби. Так?

Оби-Ван с энтузиазмом закивал, призрак одобрительно потрепал его по голове.

– Умничка. И сделаешь ты это под моим чутким руководством. А пока продолжим экскурсию в прошлое. Так вот. За все надо платить. А за внятное пророчество – тем более! Ты можешь одарить кого-то бесплатным откровением, но только в знак личной приязни или неизъяснимой милости. Марка заплатил и сто лет горя не знал. Да и потом не жаловался! Правда, не все были такими вежливыми. Взять вот Симуса.

– Это кто?

– Лорд Ситхов. Гонору… До небес и больше. Сам не пришел, послал подручных. Те и решили, что я им что-то обязан, да еще и даром. Ну я им и напророчил! Что жадность до добра не доведет, и сколько веревочке не виться, а конец будет. И раз в голову он только ест, то она и даром ему не нужна.

– И как?

– Исполнилось, разумеется! Я же Кеноби, а не просто кто-то с манией величия. А потом я спал, но пару раз меня будили. Ну я и вставал не с той ноги. Одному, помню, сказал, что жрать меньше надо! Пока не подавился. Другому… Неважно. На женщин он больше не смотрел, да и вообще руки-ноги веревочками подвязывал, чтоб не отвалились. Впрочем, были и внятные личности.

– Кто?

– Реван. Он мне хорошо заплатил. Кстати… Можем в гости слетать. Да и Марку навестить можно. На редкость вменяемый ситх!

– Ситх?!

– И что такого? Главное, не какого цвета, а что внутри. И семейный храм надо проведать. Но только после того, как мы навестим Стьюджон. Тебе нужна защита, малыш, но в этом состоянии я не слишком боеспособен. А твоя безопасность в приоритете.

Оби-Ван моргнул, тупо уставившись в пространство, пытаясь переварить сваливающиеся на него откровения. Еще несколько дней назад он думал, что жизнь кончена, а теперь – что только начинается. В груди шевельнулся хорошо знакомый комок азарта, зудя и подбивая непонятно на что. В голове царил сумбур.

– А дальше? Что будем делать? – совершенно неожиданно для самого себя спросил мальчик. Призрак рассмеялся:

– Жить. В свое удовольствие. Так, чтоб все вздрогнули. Ну и пнем кое-кого в толстые зеленые задницы. Ты готов, ученик?

– Да, мастер!

Вокруг словно лопнула невидимая скорлупа, и сразу стало легче дышать.

– Прекрасно. Тогда летим на Стьюджон, надо проверить твоих родителей, берем деньги, проводим ритуал и летим путешествовать. Твой дар сейчас начнет просыпаться от спячки – его успешно игнорировали, вот он и впал в кому, время от времени радуя тебя и окружающих попытками реанимироваться. Поэтому нам необходимо совершенно определенное место. Там тихо, спокойно, никто мешать не будет. То, что надо. Я сам там проходил инициацию. А через пару месяцев начнем путешествовать. Мирная обстановка не для нас. Наш дар выковывается в трудных условиях.

* * *
Мелида-Даан. Полтора года спустя.

Оби-Ван стоял на пригорке, зорко осматривая окрестности в бинокль.

– Что скажешь?

– Я вижу пять вариантов развития событий, но подходит только один. Расставляем бойцов здесь и здесь… – Оби-Ван рассказывал, водя пальцем по карте, стоящий рядом Ал-Гуль довольно кивал, иногда корректируя план. Ритуал вселения в сохраненное в стазис-камере (надежнейшая ракатанская технология, честно упертая кое-откуда) заранее выращенное клонированное тело прошел как по нотам. Ал-Гуль теперь выглядел на тридцать, чувствовал себя отлично, и жизнь снова заиграла приятными красками. Тем более, был повод собой гордиться.

Удалось разблокировать Дар Оби-Вана. Детские кошмары, за которые он регулярно огребал от недовольных воплями и стонами одноклановцев, перешедшие в бессонницу и приступы, от которых просто отмахивались, в конце концов привели к тому, что дар предвидения закуклился и уснул, как вулкан, радуя редкими извержениями. Если честно, то Ал-Гуля это приводило в недоумение. Зачем забирать ребенка из известной вполне определенными способностями семьи, а потом отмахиваться от него? Юнлингов предвидению не учили. Только долдонили, что будущее не высечено в камне и приступы прозрения не имеют никакого значения.

Полный идиотизм.

То-то сильнейший провидец Ордена Сайфо-Диас радует окружающих нестабильностью дара и психики.

Ал-Гулю пришлось долго уверять Оби-Вана в том, что все замечательно и правильно, но его инициация была болезненной и мучительной. Впрочем, тишина и атмосфера храма на Коррибане подействовала умиротворяюще, и постепенно мальчик оклемался. Они навестили Долину Лордов, принесли дары изумленным Марке Рагносу и Ревану, наведавшись в гости, и отправились исследовать галактику, избегая все так же ищущих их джедаев. Впрочем, Ал-Гуль знал, что это ненадолго.

Но он от джедаев бегать и не собирался. Равно как и от настырного до одурения Ксанатоса, который совершенно слетел с катушек, желая непонятно чего: то ли убить Оби-Вана, то ли пафосно переволочь его на сторону Тьмы… Непонятно. Настроение у этого психа менялось постоянно.

Наглец достал Кеноби до печенок, и взбесившийся от очередного нападения Ал-Гуль продемонстрировал трясущемуся внуку класс: рявкнул «Чтоб тебе свариться заживо!», ловя образы будущего и наполняя их Силой. Удирающий Ксанатос, которого озверевший Ал-Гуль гнал прочь, размахивая любимым клинком, от которого сейчас так и перло Тьмой и жаждой крови, аж споткнулся, едва не пропахав носом землю. Но сумел удержаться и вскочить на трап яхты.

– Он улетел, но обещал вернуться! – прокомментировал позорное бегство Ал-Гуль, зная, что это не последняя встреча. Впрочем, польза от такой встряски была: от шока у Оби-Вана прорезался дар менталиста. Естественно, в этом были как плюсы, так и минусы – в положительное стоило записать поверхностное чтение мыслей, которое можно развить в глубокое сканирование, тонкое и грубое навязывание своей точки зрения и вообще правильных мыслей (это не те дроиды, которых вы ищете!), эмпатию и еще некоторые полезные мелочи. В отрицательное – опять же мысли окружающих, от которых стоит научиться защищаться, а также уязвимость и чувствительность к некоторым техникам. Ну и появившееся желание решать проблемы самым простым способом.

К чести Оби-Вана, он первым делом уточнил про технику безопасности и подводные камни, что вызвало у Ал-Гуля умиленный вздох, похвалу и трехчасовую лекцию о том, как правильно лезть окружающим в мозги. Естественно, упор больше делался на личную безопасность, а не на этические нормы: уж не преемнику ситхской семьи страдать альтруизмом, особенно тому, кто долгое время жил в Империи старого образца. То постоянно, то наездами.

Именно поэтому они сейчас стояли на пригорке, организуя финальную битву Молодых против всех остальных, после чего их ждали переговоры, которые, и Ал-Гуль это знал твердо, должны были закончиться успешно.

– Мастер, – озабоченно посмотрел в небо Оби-Ван. – У меня плохое предчувствие!

Ал-Гуль сосредоточился и скривился.

– Вдруг убьется по дороге… – мечтательно буркнул он. – Посмотрим.

Не убился, мысленно констатировал он, когда на переговорах внезапно очутился Квай-Гон, уставившийся на довольно улыбающегося Ал-Гуля, как на врага Ордена и самого Джинна лично. Обсуждение перемирия, репараций и прочего прошли замечательно, невзирая на некоторые странные телодвижения так нежданно-негаданно приглашенного миротворца, а после начался цирк.

Квай-Гон внимательно осмотрел обоих Кеноби: плащи и одежда в привычном Ал-Гулю псевдоджедайском стиле, только из дорогих натуральных материалов, ухоженный и сытый вид, аккуратные прически, но самое главное, уверенность в себе, сквозящая в каждом движении, и напрягся, излучая осуждение.

Вот это было самым настоящим ханжеством, по мнению Ал-Гуля. Джедаи одевались подчеркнуто скромно, демонстрируя нарочитый аскетизм и умеренность, но при этом показном нищенстве из представителей Ордена всегда перло такое самомнение и непрошибаемая уверенность, что только они и правы, и вообще светочи, а остальные – нет, что выглядело их поведение довольно вызывающе.

Если не сказать грубее.

Джинн производил странное впечатление. С одной стороны, он одной своей могучей фигурой, спокойным выражением лица и основательностью, сквозившей в каждом движении, вызывал подспудное доверие и готовность верить явно виднеющейся в глазах мудрости, выработанной не слишком легкой жизнью.

С другой, какая-то небрежность, налет вызова и нарочитой неряшливости оставляли четкое ощущение бунтаря, готового протестовать при каждом удобном случае.

А еще у Квай-Гона был взгляд человека, сделавшего выводы и не собирающегося хоть в чем-то менять свое мнение.

– Ал-Гуль Кеноби, – кислым тоном поприветствовал их еще раз джедай. – Юнлинг Кеноби.

Лицо Квая было спокойным, но Ал-Гуль отчетливо ощущал исходящие от него недовольство и покорность судьбе. Видимо, мысленно хмыкнул провидец, Йода своего гранд-падавана совсем заклевал.

– Совет пересмотрел свое решение, – продолжил Джинн, – и разрешил вам продолжить обучение в качестве моего падавана.

Ал-Гуль сперва опешил от такой незамутненной наглости, а потом едва не заржал в голос. И от всей этой идиотской ситуации, и особенно от вида Оби-Вана. Подросток стоял памятником самому себе, ошарашенно распахнув огромные, как блюдца, глаза. Да уж, когда Ал-Гуль пообещал ему, что Орден еще приползет на коленях, Оби-Ван не такое себе представлял.

– Прошу прощения?! – просипел подросток. Квай-Гон еле слышно вздохнул, покорный своей участи.

– Ты достоин стать моим падаваном.

Оби-Ван разинул рот, захлопнул его, нервно дернул рукой, глубоко вздохнул… Беспомощно посмотрел на иронично поднявшего бровь Ал-Гуля. И неожиданно отмочил такое, что провидец просто захлопал в ладоши от восторга.

– Я-то достоин, – задумчиво протянул парень, – а вы?

Ал-Гуль просто слышал треск ломающихся шаблонов в голове Джинна. Поэтому лишь слегка кивнул замершему в прострации Кваю, поманил рукой направившегося за ним Оби-Вана и двинулся к яхте. Здесь их больше ничего не держало.

Следующие полтора года прошли весело. Оба Кеноби наворачивали круги по Республике, посещая как известные миры, так и мотаясь туда, куда любого джедая было не затащить и под страхом смертной казни: Коррибан, Зиост, Ондерон. Призраки ситхов встречали их, как родных, наперебой сообщали местные сплетни, а также – самые хитрые – подсовывали подарки, желая приоткрыть завесу тайны над будущим.

Ал-Гуль такой подход всецело одобрял, обрастая подчас неожиданным имуществом: кристаллы Силы, мечи всех видов и форм, украшения, слитки металлов, дрессированные хссиссы в качестве телохранителей – элитные, здоровенные, повышенной ядовитости нелетающие драконы, свитки и голокроны, даже один законсервированный боевой корабль, в который Оби-Ван влюбился с первого взгляда.

Разумеется, не все были такими умными и вежливыми, хватало и наглецов, на которых Ал-Гуль демонстрировал, а Оби-Ван оттачивал навыки проклятий.

Замечательной рекламой послужил Ксанатос: этот идиот в припадке злобы от неудавшегося в очередной раз покушения на Джинна не придумал ничего лучше, чем покончить жизнь самоубийством, бросившись в бассейн с кислотой на каком-то заводе, в котором и сварился заживо, нанеся своей гибелью очередную моральную травму и так покалеченному психически Квай-Гону.

И пустив псу под хвост все усилия следователей посадить его на законных основаниях.

Джинна забрали в Храм, наконец-то сняв с полевой работы до полного выздоровления, а за Кеноби отправили Дуку, как представителя высшего общества (почти), а также весьма умного и знающего специалиста.

Встреча прошла на высшем уровне.

Ал-Гуль тряхнул стариной, припомнив этикет старой аристократии времен Империи Ситхов, снял на неделю целый дворец на Набу и с удовольствием погрузился в гедонизм в компании внезапно обретшего вкус к формальностям Оби-Вана.

Ян Дуку, мастер-джедай, оказался в восторге.

Он с упоением исполнял все положенныецеремонии и прочие телодвижения, пространно рассуждал о высоком, делился своим мнением и знаниями, одобрительно кивал хвастающемуся успехами ученика Ал-Гулю и даже заплатил за пророчество из собственного кармана.

Ал-Гуль пролистал древнюю рукопись, описывающую процесс ковки настоящего ситхского меча, нежно погладил древний клинок, дождавшийся своего хозяина в стазисе, и уставился на расправившего плечи Дуку, сидящего напротив с царственным видом.

Образы расцветали один за другим, дополняя доставшиеся из прошлой жизни знания.

– Самое темное место – под пламенем свечи, мастер Дуку. Вы стоите как раз под ним, ослепленный мечтами и стремлением к лучшему. Вот только тот, кто называет себя вашим единомышленником, с удовольствием назовет себя вашим Мастером, ослепляя фальшивым пониманием. К вам ведь уже подходили, не так ли? Хссисс в бантовой шкуре.

Дуку идиотом не был и быстро сообразил, о ком говорят, это Ал-Гуль понял по внезапно ставшей тверже линии плеч.

– У вас есть… два пути, – взгляд Кеноби потяжелел. – Первый. Вы можете пойти легким путем предательства, неся идеалы сопротивляющимся, не замечая, как замарываетесь в грязи. И сдохнете, стоя на коленях, потеряв жизнь и жадные загребущие руки. Двадцать лет. Не больше, Дарт Тиранус…

У Дуку в руках лопнула чашка с чаем, заливая дорогой ковер и обжигая руки.

– Или… – коварно улыбнулся Ал-Гуль, отдавая рукопись, написанную на ситхском языке, пускающему на неё слюни Оби-Вану, – вы можете пойти трудным путем, через тернии к звездам, и войти в историю. Как не побоявшийся отстоять свою точку зрения гранд-магистр. Выбор, господин граф. Я озвучиваю его не каждому.

Дуку молча поклонился и ушел, шурша отглаженным джедайским плащом.

– Мастер?

– Да, Оби-Ван?

– У мастера Дуку действительно есть выбор? – вид у младшего Кеноби был озабоченный: он сурового мужчину, когда-то давшего ему пару уроков Макаши, явно безмерно уважал и втайне им восхищался.

– Теперь, – подчеркнул голосом безгранично довольный собой Ал-Гуль, – есть.

В этом провидец ни капли не сомневался.

Попытки Йоды как-то повлиять на наглецов продолжались, но вяло. Инкриминировать что старшему Кеноби, что младшему было нечего, ну а то, что один из них таскает на поясе древний меч… Семейные традиции! Против них не попрешь. Как и против сейберов: джедаями себя не называют, ситхами – тем более, живут, денежку зарабатывают… Немалую. Народ не режут, изуверствами не увлекаются, в политику не лезут. Джедайскими прерогативами вмешательство не оправдаешь. Возвращаться под сень Храма блудный юнлинг тоже не желает, что уж про старшего Кеноби говорить: всякий раз при воспоминании об этом отродье бездны, выползшем неизвестно откуда, Йоду перекашивало. Но сделать опять-таки ничего нельзя.

Как сказал Ал-Гуль: «Не докажете».

И действительно, как доказать, что это тот самый Ал-Гуль Кеноби, который жил пять тысяч лет тому назад, вернувшийся не иначе как с помощью темного ритуала?

А тут и без него проблем навалилось: Дуку спокойно жить не дает, Квай-Гон совсем расклеился, в муунском банке сменился глава правления, которого ночью кто-то зверски задушил подушкой, погиб летящий на Корусант сенатор от Набу, причем вместе со всеми своими помощниками, а на Мандалоре восстание.

И Тьма, в последние годы все больше заволакивающая Силу, неожиданно начала зиять прорехами.

В общем, не до этих рыжих гадов, способных испортить все, что пожелается – припомнив несколько леденящих кровь легенд, Йода поежился и мысленно плюнул. Ну их.

* * *
Еще два года спустя. Татуин.

– И что мы здесь забыли, ученик?

– Не знаю, мастер! – сморщился юноша. – Но у меня очень странное предчувствие!

Ал-Гуль рассмеялся. Пора и Оби-Вану стать звездой. А вот какой… Это зависит только от него.

III. Пульсар

Коррибан. Два года спустя.

– Энакин! Энакин, стой!

Четырехлетний пухлощекий ребенок завизжал во всю мощь своих легких, уносясь прочь от пытающегося его поймать Оби-Вана. Ал-Гуль тихо рассмеялся, наливая себе еще одну чашку чая. Лежащий у ног хссисс по кличке Роко – черный и лоснящийся любимец Ал-Гуля, тихо свистнул, неодобрительно глядя на своего собрата, за которым гонялся ребенок. Макё помахивал шипастым хвостом, дразня подопечного: Энакин как заведенный носился за измененным ситхскими ритуалами потомком Темных ящериц – благодаря бушующей в нем Силе ребенок был настоящим вечным двигателем.

Подаренные одним из призраков древних Лордов хссиссы отличались верностью, смертоносностью и умом, отлично выполняя возложенные на них функции телохранителей: их невозможно было обмануть, чтобы подобраться к жертве замаскированным, и подчинялись они только хозяину, прекрасно понимая ситхский язык. И таких красавцев было пять – настоящая стая, несущая круглосуточную вахту.

Ал-Гуль допил чай, отдал чашку дроиду, усмехнулся, глядя на носящихся Энакина, Макё и Оби-Вана, с удовольствием играющего с ребенком.

Очень странное чувство Оби-Вана, приведшее их тогда на Татуин, оправдалось даже не на сто процентов. На этом пыльном криминальном шарике их ждал живой сюрприз: молодая рабыня с ребенком. Пузатая мелочь сияла в Силе так, что могла сравниться с солнцами-близнецами.

А при появлении Оби-Вана в пределах видимости малыш и вовсе превратился в сверхновую.

Узы Силы связали обалдевшего парня с малышом практически сразу, что и предопределило дальнейшие телодвижения. Шми и Энакин принадлежали Гардулле Хатт, которая тут же выкатила доставшему пеггаты Ал-Гулю несусветную цену. Ал-Гуль пожал плечами, заплатил, получил все необходимые документы и коды к рабским чипам, отправил вперед Оби-Вана с покупкой, поклонился на прощание раздутому от осознания собственного величия слизняку и с милой улыбкой от души пожелал Гардулле удавиться от жадности так, чтоб все ахнули.

На высоком ситхском.

А потом добавил, что отныне всем рабовладельцам на Татуине пусто будет.

Скалящаяся хозяйка Татуина нахмурилась, силясь понять, что это такое было, но Ал-Гуль уже вымелся прочь. А через год с удовольствием узнал о восстании рабов и бесславной гибели Гардуллы, повешенной благодарным имуществом.

Ее вздернули на толстом дюрасталевом тросе, прицепив оный к грузовой платформе, едва не перегоревшей при поднятии груза. Платформу украсили лентами, транспарантом и пустили летать над Мос-Эспа кругами, пока не завоняло. После чего отправили бесславно гнить в пустыне.

А восстание перекинулось на другие города, пока не охватило всю планету. Бывшие рабы уверенно брали власть в собственные руки, истребляя всех, кто хоть как-то думал исправить это досадное упущение, включая охотников за головами, посыльных хаттов, самих хаттов и вообще всех, кто под руку подвернется.

Ал-Гуль только плечами пожал, узнав новости, и заполировал их бутылочкой шикарного вина, распив ее под соответствующую закусь с обретшим вкус к роскошной жизни Оби-Ваном.

За эти годы бывший юнлинг изменился кардинально: изящный, утонченный, ходячий этикет и манеры, он не гнушался развлекаться на полную катушку, пользоваться своим даром, наносить добро и причинять справедливость за деньги, крутить романы, а также действовать на нервы Высшему Совету джедаев и лично Йоде, ведя философские диспуты о природе Силы, отличиях джедаев от ситхов, радостях бытия Призраков Силы и прочих милых его сердцу вещах, вроде роли морали и эгоизма в трудном деле предсказания будущего за вознаграждение.

От последнего Йоду просто скрючивало: воспитанный в семейных традициях, Оби-Ван давно уже прекратил быть тем оторванным от жизни альтруистом, готовым сложить голову во имя чужих интересов, и превратился в матерого решателя чужих проблем за личные деньги и прочие ценности нуждающихся, получив говорящее прозвище Переговорщик.

Ал-Гуль своим потомком и учеником закономерно гордился, продолжал гранить алмаз его таланта, превращая в бриллиант, и готовился воспитывать еще одно сокровище.

Мелкий Энакин Скайуокер был ни разу не Кеноби, но Ал-Гуль видел, что ребенок отличается от него и его потомков лишь одним: погруженностью в Живую Силу. Следовательно, вместо стратегических талантов присутствует предрасположенность к тактике.

Прекрасно!

Стратег и тактик – великолепный тандем, то, что Сила прописала. Два этих адреналиновых маньяка немного уравновесят друг друга, уж за этим Ал-Гуль проследит. Но подходящего наставника надо будет подыскать, и он знает, кого именно. Были уже первые видения такого неожиданного будущего. Весьма и весьма занимательного…

Впрочем, до этого знаменательного момента еще надо дожить, а пока стоит начать подготовку – процесс не быстрый, да и ознакомиться с новостями из Ордена тоже стоит.

Он оглядел свои владения: за спиной возвышался семейный храм, слева бегали Оби-Ван с Энакином и Макё, из стоящей неподалеку комфортнейшей яхты доносился голос Шми, командующей дроидами – скоро ужин, – рядом с ногой дремал Роко, в кустах доедал какого-то незадачливого грабителя Лаки, а Бука патрулировал территорию.

Все в сборе.

Мужчина умиленно вздохнул – мирный коррибанский пейзаж всегда настраивал его на возвышенный лад. Так и жаждалось обнять весь мир, задушив в объятиях. Ал-Гуль встал и неторопливо вошел в храм, направляясь в малую залу, в которой испытывал на себе его гостеприимство совершенно неожиданный посетитель.

– Приветствую, апрентис Мол.

Скованный по рукам и ногам татуированный забрак оскалил зубы и дернулся. Бдящий рядом хссисс лениво хлестнул его шипастым хвостом, напоминая о соблюдении правил приличия и манер.

Еще одно счастье, свалившееся на его голову. Путь, приведший Мола в узилище, был долог, тернист и извилист. И начался он с Дуку, после полученных от Ал-Гуля откровений впавшего в долгие и продуктивные раздумья.

Обладающему крайне жестким, свободолюбивым и тяжелым характером джедаю не понравились намеки на скорую и бесславную гибель на коленях. Мастера Макаши одна мысль о таком приводила в ужас и негодование, поэтому Дуку подумал, потом подумал еще раз, потом еще… Пороть горячку он не стал, а поступил гораздо хитрее: начал окучивать так упорно навязывающегося в друзья сенатора от Набу Палпатина, разглагольствуя о том, что Орден не справляется с возложенными на него задачами, Республика исчерпала кредит доверия и галактика давно нуждается в твёрдой руке. И вообще, пора бы джедаям выйти за рамки душащего их возвышенные порывы Кодекса.

От таких речей набуанец настолько возбудился, что уже через пару месяцев безутешные банкиры провожали в последний путь скоропостижно убиенного Хего Дамаска, а Палпатин развил бешеную деятельность, мотаясь по секторам и собирая подчас неожиданных помощников, и это привело к закономерному концу. Плывущий на волнах эйфории Шив утратил бдительность, за что и поплатился – Дуку не погнушался нанять профессионала, имеющего в напарниках крайне интересных дроидов. Заложить бомбы было делом техники, Палпатин взорвался вместе с целым отрядом единомышленников, а окрылённый успехом Дуку принялся грызть мозг Йоде лично и всему Совету в целом.

А осиротевший Мол оказался не у дел: Палпатин своего ученика не баловал, держа в ежовых рукавицах, и потерявший мастера ситх-недоучка банально не знал, что теперь делать. Ни целей, ни направления, ни средств к существованию. Некоторое время помыкавшись, он попытался прибиться к соратникам покойного Палпатина, но те или видели в нем угрозу, или не могли укротить. Череда смертей незадачливых работодателей тоже не способствовала трудоустройству и душевному равновесию, Мола носило по задворкам галактики, пока не принесло на Коррибан, где едущему крышей апрентису взорвало последние мозги от вида неимоверно наглого джедая, шляющегося по гробницам и храмам, как у себя дома.

Это стало последней каплей. Мол бросился на врага, даже не задумавшись о несоответствиях в картине, которые так и бросались в глаза. И закономерно огреб от Оби-Вана, раздраконенного общением с одним из Призраков. Наглый Лорд, строящий из себя шишку на ровном месте, проехался по самомнению парня сверхтяжелым танком на репульсорах, получив в ответ весьма заковыристые пожелания дальнейшего проведения вечности в компании очень неожиданных существ.

А всего-то не сошлись в цене по одному мелкому вопросу.

Вздыбленный Оби-Ван агрессору обрадовался как родному, после чего достал самый настоящий ситхский меч, выкованный под чутким руководством Рагноса, и отметелил забрака по первое число. Мола не спасли ни впадание в амок, ни опыт боев, ни Сила. Кеноби потоптался по нему и его гордости щегольскими кожаными сапогами, но не убил – и не из милосердия, а потому, что захотел растянуть удовольствие.

И вот уже несколько дней бывший ученик Дарта Сидиуса терпел жуткие пытки: Оби-Ван с Ал-Гулем оттачивали на нем свое остроумие, собирая вечерами на эти представления настоящие аншлаги – Призраки ломились толпами. Давно уже у них не было таких развлечений.

Кеноби возможности всласть поиздеваться только радовался: Ал-Гуль в компании брезгливо кривящегося Рагноса ностальгировал по славным добрым временам, когда и Лорды были Владыками, и апрентисы – почтительными, и Империи – бескрайними, и джедаи – настоящими оторвами. Не то что жалкие современные подделки!

Мол пускал пену изо рта, пытаясь доползти до мучителя и загрызть насмерть, ну или хотя бы пожевать, вот только оковы, позаимствованные у Аджанты Полла в обмен на отряд гробокопателей и коллекционное издание эротических сонетов поэтов Эпохи Темного Возрождения, сдержать могли бы и гораздо более сильного и умелого индивидуума, чем ситх-недоучка.

С одной стороны, Ал-Гуль такое упорство даже одобрял, потому что Мол своего мастера явно боготворил, с другой – откровенно презирал обоих: в его время тоже не нежные фиалки жили, садистов и маньяков хватало, но превратить свои дурные наклонности в терминальной стадии в оправдание требований Темной стороны?

Делать ей нечего, как требовать издевательств.

Настоящий Одаренный, независимо от цвета, птица гордая, и позволять себе опускаться до такого? Фу.

– Что ж с тобой делать, болезный? – тяжело вздохнул Ал-Гуль, отрываясь от внезапно нахлынувших размышлений. – Может, в жертву принести? А? – он задумчиво погладил потертые ножны верного меча, которым в этом самом храме когда-то замечательно рубили головы.

Мол ощерился и заерзал.

– Проклятый джедай! – зашипел забрак. Кеноби вздохнул. То ли парень слетел с катушек сам, завершая начатый Сидиусом процесс, то ли удары по голове оказались слишком тяжелыми для его литого черепа. Ал-Гуль присмотрелся: второе предположение казалось более близким к реальности, вон, даже левый височный рог немного погнулся – бил Оби-Ван от души, не жалея сил.

Дурачка было жаль, но оставлять за спиной живого врага? Он не наивный ребенок и не джедай современной закалки, такими извращениями не страдает. Так что перед Ал-Гулем встала в полный рогатый рост настоящая дилемма: убить жаль, не убить – глупо, да и слишком милосердно.

Тяжело вздохнув, он побарабанил пальцами по мечу, пытаясь придумать адекватное наказание, когда его неожиданно осенило. Ал-Гуль замер, успокаиваясь и отпуская Силу, и восхищенно уставился на слабые образы, маячащие на грани сознания. Забрак побледнел и попытался гусеницей отползти подальше, но хссисс бдительно прижал его лапой.

Ал-Гуль довольно потёр ладони: настолько невероятный и невозможный вариант просто обязан был сработать – по закону подлости, – принеся в качестве бонуса огромное моральное удовлетворение ему и невероятную головную боль окружающим.

– Апрентис Мол, – промурлыкал Ал-Гуль, протягивая загребущие руки к розовому от накатившего дурного предчувствия забраку. – У меня есть для вас потрясающие новости! Я нашёл вам мастера!

Хссисс треснул хвостом по голове пытающегося вырваться пленника, Ал-Гуль Кеноби подцепил Силой бесчувственную тушку и поволок за собой. Сначала в гости, потом на яхту. Поедят и полетят. Оби-Ван оценит. Однозначно.

* * *
Квай-Гон бдительно огляделся: никого. Джедаю, которого только пару месяцев назад вернули на полевую работу, выпустив из Храма, постоянно казалось, что за ним следят. Списав все на расшалившееся воображение и то, что он отвык от толп народа, Квай-Гон твёрдым шагом направился в переулок и рухнул на землю без сознания.

Очнулся он в дешевом гостиничном номере, хорошо ему знакомом: верхние этажи заведения Декса. Он здесь частенько заедал и запивал горе между миссиями, отдыхая от Храма. Головная боль была привычной, хотя запах перегара отсутствовал, а вот что было новым, так это сидящий в обшарпанном кресле молодой – не старше семнадцати – забрак, мрачно пялящийся на него желто-алыми глазами.

– Утро. Мастер, – прошипел юноша. Джинн с трудом свел глаза в кучку, привычно сосредотачиваясь. Сила хлынула по венам, убирая боль, помогая ожить замученным мышцам. Когда джедай почувствовал себя лучше, то разлепил веки и постарался придать себе максимально приличный вид.

– Доброе утро, юноша, – благожелательно улыбнулся Квай-Гон. – Кто вы?

– Ваш апрентис, – буркнул в сторону забрак. Джинн изумленно моргнул.

– Кто?

– Апре… Падаван.

– Падаван, – повторил джедай. Забрак скорбно вздохнул, покосился куда-то в сторону, вздрогнул и снова вздохнул.

– Падаван.

Джинн посмотрел на забрака. Потянул воздух носом. Нет. Перегара нет, значит, не пил. Может, съел что-то не то? Последние воспоминания как-то слишком резко обрывались, и голова болела…

– И как вас зовут, падаван? – осторожно поинтересовался джедай, пытаясь сообразить, что происходит.

– Мол. Падаван… – забрак снова тяжело и жутко тоскливо вздохнул, – Мол. Жажду припасть к вашей мудрости и завершить свое обучение, прерванное в связи с гибелью моего прежнего мастера.

– Как его звали? – решил проявить участие Квай-Гон, чувствуя, что еще немного, и мозг окончательно закипит.

– Дарт Сидиус.

В комнате повисло тяжелое молчание. Квай-Гон решил, что пора прекращать это издевательство, сел и с изумлением обнаружил на левой руке тонкую цепь, покрытую какими-то символами, тянущуюся к сидящему напротив Молу, чью правую руку украшало аналогичное украшение. Неожиданно запиликал комлинк, показывая маленькую фигурку.

Голографический Ал-Гуль Кеноби приветливо оскалился.

– Итак, господа, позвольте вас поздравить. Вы, мастер Джинн, войдете в историю, как настоящий джедай, ставший мастером ситха-недоучки и личным примером направивший заблудшего к Свету! – пафосно провозгласил Кеноби. Мол с Джинном синхронно скрипнули зубами. – Ваши сейберы, а также ключи от кандалов отправлены в Храм, лично гранд-магистру Йоде. Высший Совет, Совет Первого знания, а также мастер Дуку предупреждены о вашем рвении. Наслаждайтесь.

Комлинк выключился, Мол с Джинном переглянулись, но предпринять хоть что-то не успели: распахнулась дверь, внутрь обшарпанной комнатки царственно вплыл Дуку, крепко сжимающий рукой в перчатке рукоять меча. За его широкой спиной замаячили храмовые Стражи.

– Падаван, – пророкотал Дуку, придавив взглядом вскочивших виновников переполоха. – Во что ты опять вляпался?

* * *
Два года спустя.

Храм трясло.

Мастер-джедай Дуку, как раз вошедший – пусть и временно – в Высший совет, не стесняясь, чехвостил стоящую посреди зала парочку. Джинн был безмятежен, как мирное небо, стоящему рядом забраку хватило мозгов смущенно потупиться.

– Квай-Гон! – бас разносился по огромному помещению, советники и виновники торжества внимали его раскатам. – Что ты опять наделал? Что вы опять наделали? Нам прислали ноту протеста. На Мунбаре начались волнения. Совет Вождей сместил царя и теперь избирает нового, в процессе выборов вырезая возмущающихся. Что скажете?

– Странно, – поджал губы Джинн. – Когда мы улетали, на планете было тихо, как в могильнике.

Мол хихикнул, но тут же напустил на себя покаянный вид, нервно вцепившись в свисающую с виска связку бусинок.

– Падаван! – мученически закатил глаза Дуку, Йода молча прикрыл веки. Будущее бурлило, словно кипящий суп. И виноваты в этом были они: его гранд-падаваны!

И Тьма надвигается все сильнее…

За что ему все это?

* * *
Еще год спустя.

– Что скажете, Лорд Кеноби? – призраки изобразили стену, уставившись на провидца с жадным интересом. Ал-Гуль поднял бровь и прогулочным шагом направился вдоль стоящего на опорах боевого корабля, к которому со счастливыми воплями уже несся Энакин. Оби-Ван изображал невозмутимость, но Ал-Гуль видел, как трясутся руки его потомка.

Корабль был прекрасен: гибрид линкора и роскошной яхты. Он был законсервирован века назад, но дождался своего часа, выступив в качестве оплаты весьма интересной услуги.

Ал-Гуль завершил круг почета, кивнул и осмотрел напряженно застывших призраков.

– Да.

Призраки Владык облегченно выдохнули.

– Необходим биологический материал для клонирования. У меня есть три капсулы. Процесс занимает четыре года. Кто будет первопроходцем?

Марка Рагнос, Реван и Аджанта Полл переглянулись.

– Вместе.

– Замечательно, – благожелательно кивнул Ал-Гуль. – Энакину как раз понадобится учитель. Возьметесь?

– Разумеется, – призраки польщенно приосанились.

Реван шагнул вперед.

– Лорд Кеноби… Еще один вопрос… Что насчет возрождения Империи?

– Прогнозы… самые благоприятные!

* * *
Йода резко открыл глаза.

Сила трепетала.

Ну что опять?

Клин клином

Когда-то давно, когда мир был огромным и непонятным, деревья – большими, а сам Кирюша – маленьким и наивным, он любил сказки и верил в прописные истины: что добро побеждает зло, что рыцари – это существа без страха и упрека, что мир делится на черное и белое.

Прошли годы. Мир стал еще больше, но более понятным – самую чуточку, деревья стали выше, а сам Кирюха – старше. Теперь в сказки он верил, пусть и с оговорками, но все так же считал рыцарей достойными подражания, верил в то, что добро обязательно победит зло, и старался не коситься на появившиеся оттенки и тени. В те благословенные времена Кирюха с раскрытым ртом наблюдал, как на экране разворачиваются космические сражения, рыцари без доспехов, но с сияющими мечами восстанавливают справедливость и приносят мир и победу, повергая зло, и ему хотелось быть таким же: стойким, честным и незапятнанным.

Время шло. Мир стал маленьким, логичным и понятным, деревья раздались вширь, как и сам Кирилл, но он все так же с замиранием сердца наблюдал за разворачивающейся на огромном экране чужой жизнью. Вот только пусть доспехи и мечи рыцарей все так же блестели и сверкали, в их безупречность Кирилл перестал верить, как в непреложную истину, а мир из черно-белого окончательно стал серым.

Рассказанная задом наперед история вывернулась наизнанку, став из драмы просто лубочным фарсом, и повзрослевший Кирилл с грустью видел всю неприглядность того, как великая идея втаптывается в грязь политикой, а рыцари превращаются в чудовищ.

Впрочем, превращение рыцаря в дракона было понятным и даже закономерным, этого несчастного, не сумевшего совладать с собственными страхами, алчностью и самомнением Кирилл очень даже понимал: в жизни и не такое случается.

Вот только чего он не простил завершившейся скоморошьими плясками сказке, потерявшей мораль и выводы из этой морали, так это лицемерия.

Кирилл впервые возненавидел выдуманного персонажа, и для этого ему понадобилась всего одна фраза…

«Джедаи не освобождают рабов».

Одного этого короткого предложения хватило, чтобы Кирилл увидел как обесценивают и спускают в унитаз все те идеалы, к которым шел сквозь боль и потери белокурый голубоглазый фермер. Сказка оказалась матерной частушкой, и Кирилл оплакивал растоптанные светлые воспоминания, плюясь от ярости при одной мысли о почему-то считающемся насквозь положительным персонаже, а сейчас, смотрясь в зеркало, Кирилл с трудом сдерживал тошноту, но не матерные конструкции на десятке языков, с легкостью вылетающие из его рта.

Теперь его.


Кирилл понятия не имел, как и почему он стал Квай-Гоном, а привычно для джедаев валить все на Силу, ее волю и непостижимость он отказывался.

Джинна он и в той жизни терпеть не мог, а уж тут, покопавшись в той помойке, которой являлась память джедая, так и вовсе запрезирал, как совершенно отвратительного человека. Превозносимый поклонниками саги, поливаемый их соплями и слезами Джинн оказался совсем не таким положительным, как его расписывали фанаты. Чтобы это понять, Кириллу когда-то хватило поистине легендарной фразы о рабах, без малейшего смущения сказанной профессиональным дипломатом в лицо именно рабам, и того, как бодро джедай отпихнул не завершившего обучение падавана, тут же взяв другого, гораздо более перспективного, на взгляд Джинна, причем сразу же войдя в противостояние и с начальством, и с устоями. Уже здесь, переварив обрушившиеся на него воспоминания и знания, Кирилл вынужден был признать: это он о Квае еще хорошо думал, оказывается!

Если б Кирилла попросили описать того, чье тело он так неожиданно занял, то слова характеристики были бы по большей части негативными. Да, Джинн был действительно очень образованным и знающим, да и умелым джедаем. Его связь с Живой Силой была одной из сильнейших в Ордене: при его желании под ногами джедая земля просто расцветала и оживала на глазах. Он любил флору и фауну, спасал попавших в беду животных, находя для них время, силы и ласковые слова. Он являлся неплохим мечником: не великим мастером, как Дуку, Цин Драллиг и другие, но вполне себе крепким середнячком. Он имел хорошую память, умел вычленять главное из вороха второстепенного, мог подобрать правильные слова для разрешения конфликта. Джинн хорошо знал историю, любил изучать что-то новое, даже написал несколько научных работ. Он мог месяцами выживать в тяжелейших условиях, помогая нуждающимся и выполняя возложенные на него миссии.

Увы, при всех его достоинствах, назвать Джинна хорошим человеком Кирилл попросту не мог. Нет, Квай-Гон не был плохим, но и назвать его хорошим язык не поворачивался.

Неплохой дипломат, побывавший в прорве горячих точек и утихомиривший множество конфликтов, добрый и вежливый с чужими, к своим Джинн относился удивительно потребительски. Он был слеп к жизни своих собратьев по Ордену, не обращал внимания на их нужды и желания. Для Джинна существовало лишь его мнение: великий джедай – а это Кирилл был вынужден признать, скрипя зубами, – оказался банальным эгоистом, интересующимся лишь собой, а остальными – по остаточному принципу. Причем, что самое удивительное, эти слепота, черствость и равнодушие проявлялись не со зла, а потому, что просто Квай-Гон был таким. Кроме того, мистер Двойные Стандарты очень любил судить свое окружение, сразу ставя клеймо и не желая ни видеть, ни признавать ошибочность своих выводов.

Лицемерие Джинна было невероятным. Требующий от окружающих соблюдения Кодекса и прочих установлений Ордена, Джинн с легкостью позволял себе нарушать все правила. Привязанность осуждается? Джинн сох по Тале, своей подруге, еще с ясель, навязывая свое общение, влезая во все дела и пытаясь контролировать, словно ревнивый любовник. Нет, к Тале он с такими низменными поползновениями не лез, зато по борделям и просто обывательницам шлялся так, что земля гудела.

Джедай уважает других и не использует способности в эгоистичных целях? Способный услышать все стороны конфликта, разобраться с мелочами и вникнуть в детали, Джинн с легкостью использовал Принуждение Разума, навязывая свою волю, и ему ничего не жало. Получить что-то без платы? Легко. Заставить кого-то передумать или еще что? Запросто. Теперь сцена в лавке старьевщика заиграла новыми красками.

Способный не ударить в грязь лицом на приеме любой сложности, в быту Джинн оказался совершенно ужасен. Его заботило лишь наличие хорошего сорта чая, ну и что-то перекусить, готовкой он не утруждался. Ладно, множество людей питаются бутербродами и лапшой из стаканчика, это их проблемы, вот только если у тебя на попечении есть другое живое существо, к его нуждам надо отнестись со всем вниманием, а Джинн такими мелочами не заморачивался.

Ладно, Фимор… Первый падаван Джинна был уже взрослым, попавшим к нему в восемнадцать, и бедолага провел в своем падаванстве лишь пару лет. Он мог и пойти к завхозу за посудой, мебелью и одеждой, в столовую за едой, и прочее. Джинн шустро доучил парня, потерявшего в какой-то стычке мастера, отполировав его фехтовальные навыки, натаскав на поприще дипломатии и растолковав некоторые неочевидные, но важные нюансы Силовых техник. А потом с легкостью выбросил из головы, как только отрезал падаванскую косичку, не общаясь, и не позволяя общаться с Фимором своим друзьям и, в особенности, своему учителю, Дуку.

Джинн вообще был крайне ревнивым учителем: своего второго падавана, Ксанатоса, он тоже не подпускал ни к Дуку, ни к Комари Восе, являвшейся сестрой-падаваном Квая, максимально ограничивал общение с Йодой. Советы, которые пытались осторожно дать окружающие, игнорировал, от попыток поговорить отмахивался. Итогом стал совершенно естественный разрыв Ксанатоса с Орденом. Кирилл вообще удивлялся, как Ксанатос так долго продержался: целых шесть с половиной лет.

Своего второго падавана Джинн искренне считал Избранным. На полном серьезе! Джинн вообще крайне любил тему Избранности, причем пророков и видящих ни в грош не ставил, считая шарлатанами. Ксанатос, на свою беду, оказался гением: он быстро, легко и хорошо учился, проявлял талант к мечемахательству, имел все задатки для того, чтобы стать выдающимся дипломатом…

Увы, учеба у Джинна не пошла ему на пользу. Ксанатос и так рос достаточно спесивым, превознося благородное происхождение – не у каждого папаша является лидером планеты, и частые визиты родителя к своему чаду градус чванства лишь повышали. Джинн в упор не замечал самомнение ученика, презрительные выпады в адрес Фимора – сиволапого крестьянина – не пресекал, как и спесь в отношении других падаванов и юнлингов: на рыцарей и мастеров огрызаться Ксанатос опасался. Длительная миссия на Телосе, его родине, окончательно сорвала ему крышу. Сравнение роскошного бытия отца, губернатора Телоса, и аскетизма Храма было не в пользу последнего. Пока Джинн копался в подоплеках конфликта Телоса с окружающими планетами, Крион капал сыночке на мозги, и докапался до бунта. Ксанатос решил плюнуть на Орден, учителя и учение, его манили титул, богатство и вседозволенность, и вот тут уже Джинн уперся рогом, разув глаза и увидев, что его Избранный ученик вот-вот забьет на избранность и полезет в большую политику без оглядки на Орден и джедайство. И особенно – на самого Джинна.

Именно этот факт и взбесил Квая, дипломат тут же превратился в хама и собственника, и перетягивание каната-Ксанатоса завершилось не в пользу губернатора: Джинн схватился за сейбер, попытался давить авторитетом Ордена и санкциями, ведя себя откровенно хамски. Крион не стерпел, вызвал охрану, началась буча, и… Закончилась крайне печально.

Может и обошлось бы, но тактом Джинн никогда не заморачивался. Ляпнутую фразу о том, что правосудие восторжествовало, а Ксанатос должен отбросить гнев и вообще лишние чувства, отринув привязанности как настоящий джедай, которого ждут рыцарские испытания, произносить явно не стоило. Особенно над трупом отца в лицо его сыну.

Ксанатосу резко стало пофиг на славное будущее в Ордене, он с матами высказался против и объявил вендетту.

Что самое изумительное, Джинн так и не понял, почему в ответ на попытку придавить Силой и настоять, используя ученическую связь, Ксанатос взбесился. И попер с сейбером наперевес. А так как парень все-таки был гением, то выгнать оборзевшего джедая ему удалось.

А Джинн сделал вывод, что ученик упал из-за тлетворного влияния родителя и погрузился в депрессию, попутно публично отрекшись от совершенно непричастного Фимора. Видимо, чтоб неповадно было.

После этого и так мерзкий характер Джинна стал совсем отвратительным. Он разогнал даже тех крайне немногочисленных друзей, которых умудрился завести в Храме, и горделиво страдал в одиночку, встречая все попытки помочь в штыки.

Джинн то слонялся скорбным привидением по Храму, напоказ вздыхая и кутаясь чуть ли не в рванье: одеждой он и раньше не заморачивался, а теперь и вовсе забил на это дело. То пропадал неизвестно где, в итоге оказываясь на Телосе, пытаясь увещевать заблудшего ученика. А так как сам в себе навести порядок не мог, то и эти попытки укорить выходили боком и ему и окружающим.

В общем, этот фарс одного актера тянулся уже три года, и Йода не придумал ничего лучше, чем навязать проблемному внуку еще одного падавана…


Кирилл даже представить не мог, какими резонами Йода оправдывал для себя этот идиотизм, главное, что недавно Джинн в ответ на очередную нудную лекцию гроссмейстера ляпнул что-то пафосное, по своему обыкновению, и вот результат: Кирилл на его месте, обладает всеми знаниями, памятью и умениями, а сам Джинн задвинут на задворки сознания, как вмурованный в стенку пленник, медленно подыхающий от голода, жажды и холода. И новому обитателю тела по имени Квай-Гон его абсолютно не было жаль.

Впрочем, понять, почему он сюда свалился, можно: видимо, совсем достал Силу джедай, раз она поступила так радикально. А вот Кирилла ждали поистине Авгиевы конюшни, которые разгребать и разгребать.

И приступать требуется вот сейчас, начав с простого: с мытья, стрижки и бритья – стиль «матерый хиппи в укуре и угаре» чистоплотного попаданца совершенно не устраивал.

Кирилл еще раз обозрел заросшую рожу со сломанным румпелем посреди волосяного моря, скривился и взялся за бритву. Сначала себя, потом… Ох, все остальное.

Когда новоявленный Джинн разогнул с матами хрустящую спину, было уже поздно. За окном понтового номера у внешней стены Храма с видом на Корусант сияли звезды и огни неспящего города-планеты, а в углу высилась пирамида из мешков и тюков с мусором и различным хламом. Орденская квартирка сияла чистотой и пахла чистящими средствами, а не плесенью, затхлостью и вонючими портянками. Шкафы зияли пустотой: Кирилл выкинул все, вплоть до трусов, уж очень шмотье и постельное белье джедая походили на ветошь. То, что когда-то началось как противостояние вечно чистенькому и ухоженному Дуку, превратилось в абсурд: поначалу Квай просто одевался в стилях «гранж» и «бохо», походя на веселого хиппи разгульных шестидесятых. И ведь даже на приемы не стеснялся так ходить! А в последнее время Джинн и вовсе оскотинился, деградируя в бомжа, пусть и с постоянным местом жительства.

На Квае-Кирилле красовались с трудом отысканные более-менее целые туника со штанами, наименее выгоревший и вытертый халат из синтшерсти и совершенно новые тапки с длинными заячьими ушами – очередная попытка Талы выковырять друга-идиота из раковины. Ногам было тепло и мягко, Кирилл, мысленно пытающийся привыкнуть к новому имени, пошевелил пальцами, задумчиво оглядывая вторую кучу: растения. Вот этого добра было валом, квартира походила на филиал джунглей, ведь за растениями Джинн приглядывал и тщательно ухаживал, в отличие от людей. Попаданец растения любил, но на расстоянии: оставив в одном углу здоровенный, под потолок, кактус, цветущий умопомрачительно пахнущими мелкими золотыми цветками, остальное разноцветное богатство он сгреб в кучу, решив передать садовникам – коллекция насчитывала уйму редкостей, к которым Кириллу и подходить было боязно. В прямом смысле: прямо на глазах офигевшего мужчины одна лиана активно шевелила корнями, пытаясь выкопаться из горшка, щелкая зубастыми бутонами.

Скептично понаблюдав за попытками сыграть сцену из фильма ужасов, Кирилл пшикнул на зловредное растение очистителем для стекол, подхватил все это богатство Силой и направился к садам, где как раз шебуршилась ночная смена.

Устроив садовникам приступ счастья, Кирилл совершил рейд к утилизаторам, с огромным облегчением избавившись от рухляди, после чего направил стопы в хозотдел. Ночное время совершенно не смущало: в Храме обитало множество видов, и не все они были дневными. Кроме того, прилетающие-улетающие джедаи должны иметь возможность в любой момент получить необходимые для миссии и жизни в Храме вещи, а не куковать под дверьми в длинной очереди.

Прогулка по складам затянулась надолго: мужчина выкинул не только тряпье, но и поврежденные предметы обстановки, так что пришлось походить, выбирая пару кресел, стулья, столик, да и посуду с утварью требовалось обновить. И это уж не говоря об одежде и прочих одеялах.

Когда Кирилл узрел всю эту гору, загруженную на две грузовых платформы, то только поскреб в затылке. Бодрый падаван-деваронец поставил галочку, и вприпрыжку поскакал по коридорам, таща за собой связанные веревочкой платформы.

Остаток ночи Ки… Квай-Гон перетаскивал добро, раскладывая, расставляя и развешивая, угомонившись только к утру. После чего напился чаю, философски рассматривая пустые продуктовые шкафы, переоделся, умылся, побрился, тщательно расчесал поистине львиную гриву, достигающую пояса, и почесал в столовую под злобное урчание желудка.

Столовая напоминала улей, а вкушающие пищу джедаи – пчел, заволновавшихся при виде шершня или шмеля: загомонили-зажужжали они с утроенной силой, ошалело разглядывая резко преобразившегося вечного смутьяна.

Квай-Гон ел, никого не трогал, на перешептывания не реагировал, а после и вовсе свалил, но не в любимые кустики, в которых показательно страдал, оглашая окрестность тяжкими вздохами, а Силу – мрачными раздумьями, а в зал, в котором юнлинги лупили друг друга учебными сейберами.

Сосредоточенные малявки навевали покой и умиротворение. Квай сел поудобнее, закутался в плащ, и тихонько засопел, пока взбудораженные присутствием взрослого личинки джедаев пыжились и пускали пыль в глаза.


Сладкий сон прервала возня: Квай разлепил один глаз, пытаясь понять, что происходит. Два мелких юнлинга, лет по десять-одиннадцать, не больше, косо поглядывали друг на друга. Вернее… Квай пригляделся внимательнее, белоснежный блондин явно подначивал второго, даже издевался, судя по заблестевшим в глазах рыжего мальчишки слезам. Как ни странно, рыцарь, тренирующий малышню, синекожий рогатый чагрианин, внимания на готовящийся развернуться конфликт не обращал. Чем дальше, тем более непонимающим становился Квай: блондин доконал-таки рыжика, и тот бросился на обидчика с кулаками. Огоньку добавил чагрианин: он навис над трясущимся рыжим мальчишкой, отчитывая и буквально вбивая своим недовольством в землю, пока блондин, строя несчастный и обиженный вид, ехидно поглядывал в сторону объекта издевательств. При этом в Силе ясно ощущались и боль от несправедливой обиды, и злорадство, но рыцарь даже не почесался. Причем, уж это Квай отловил на раз, вешание всех собак на рыжика было явно привычным делом.

На следующий день Квай сидел там же, втихаря таская из внутреннего кармана карамельки. Под них хорошо думалось и наблюдалось.

Через неделю Квай, уже не скрываясь, попивал из термофляги крепкий чаек с кореллианским виски. Смесь была горячая, забористая, с ломтиками вяленого мяса – вообще амброзия, навевающая мир и благолепие, вот только настроение без конца портили. То белобрысый террорист, достающий своих одногрупников и особенно рыжего товарища, то мастер ясель и рыцарь-тренер, почему-то делающие виноватым все того же мальчишку, то… Йода, припершийся и севший рядом.

Зеленокожий тролль посидел, покряхтел, поглядел… А потом как принялся нудить о высоком! Особо упирая на то, что пора бы Кваю одуматься, выбросить из головы неудачный прежний опыт и взять нового падавана, который непременно его развеселит, и вообще, чуду подобен разум ребенка.

Квай, когда услышал эту бредятину, едва поверил своим ушам. По его мнению, оригинальному Джинну не новый падаван был нужен, а клизма галоперидола, а потом серия сеансов карательной психиатрии. Своих падаванов он не учил, а скорее, дрессировал. Фимора спасла краткость учебы и то, что он был уже сложившейся личностью. Ксанатос двинулся мозгами за шесть с половиной лет. Что произойдет с ребенком, попавшим под власть – а мастер был именно богом и царем для ученика – этого токсичного человека, даже предсказывать не хотелось. Как минимум постоянная неуверенность в себе, самоубийственные порывы и прочие отрыжки расшатанной психики.

Всю эту неделю после своего «попадания» Кирилл только знакомился с Храмом, облагораживал жилище, наблюдал за юнлингами, к которым тянуло, как магнитом, и читал весьма интересные книги, типа «Путь джедая». Крайне полезное оказалось чтиво, на ночь и без сорокаградусного снотворного лучше не употреблять.

Вот и сегодня Йода вновь приперся, цепким взглядом выделив рыжика, и снова завел шарманку о новом падаване. Увидев, что внимания обращают ноль, гранд-магистр прибегнул к привычному средству: клюке.

Палка из дерева гимер была тяжелой, крайне прочной, и оставляла отменные синяки на голенях окружающих. Если в сапогах, то еще ничего, а вот в мягких домашних мокасинах… Квай поморщился, пережидая приступ боли, поставил на скамейку, около которой стоял, флягу, резко вырвал из руки Йоды палку и тут же шваркнул того резким движением. Йоду чуть не снесло, а изумление можно было пощупать руками. На площадке опять развернулся скандал. Квай отвернулся от Йоды, пучащего и так круглые глаза, и спрыгнул с балкончика. Не обращая внимания на начавшего речь чагрианина, он подошел к блондину, от души выписав тому подзатыльник, аж зубы лязгнули, после чего схватил за ухо, выкручивая и тяня вверх. Блондин заверещал. Протесты рыцаря Квай пресек одним тяжелым взглядом.

– Первое, – мрачно начал Квай, держа мальчишку за ухо. – Юнлинг Чан, если вы думаете, что нападение подло, исподтишка, на других, чтобы выставить себя в хорошем свете, вам сойдет с рук, то вы ошибаетесь. Я сегодня же оповещу не только вашего мастера, но и мастера Киону, главу всех мастеров ясель. Дальше. Рыцарь Жарет. Я наблюдал неделю. Неделю вы не сделали ни одной попытки разобраться в конфликтах, судя поверхностно, видимо не желая утруждаться. Об этом я тоже сообщу. Сначала Мастеру Драллигу, ведь вы учите юнлингов основам боя. Затем в Совет Первого знания. Пусть повысят вашу квалификацию.

Резко ставший серо-голубым чагрианин только со стукомподобрал челюсть и мелко затрясся. Квай встряхнул блондина, отпустил ухо и крепко взялся за воротник шкодника.

– Третье. Юнлинг Кеноби. – Мальчик поднял глаза, на его лице была написана полная безнадежность. – Не стоит поддаваться на провокации… Но вашей вины в этом нет. Вы дети, а не умудренные опытом взрослые, трудно ожидать от вас полного контроля, этим зачастую и мастера похвастать не могут. Я был бы счастлив преподать вам несколько уроков, если вы хотите, конечно.

Улыбкой мальчика можно было осветить весь мир.

– Конечно! Конечно, мастер! Я хочу!

– Замечательно, – кивнул Квай, переводя взгляд на осознавшего, насколько глубоко он вляпался, Чана. – Прогуляемся?


Остаток дня прошел насыщенно. Квай подтверждал скандальную славу. Сначала поскандалил с мастером ясель клана Ревущих, передав ему Брука. Затем поскандалил с Драллигом. Потом поперся в Башню Совета Первого знания и от души высказался уже там. К наступлению вечера Храм уже гудел, обсуждая новости. Квай вышел из зала, где дал урок Оби-Вану, помогая с медитацией, и тут же наткнулся на Йоду, умиленно прищурившего глазки при виде умчавшегося в ясли Кеноби.

– Чудесно это, знания юным передать… – завел шарманку древний джедай. Квай молча вновь выдернул палку из когтистой лапки и треснул вредного старикана промеж ушей. Не больно, но ощутимо. Ставшие свидетелями кощунства и нарушения всех устоев джедаи пороняли челюсти на пол. Квай передал палку Йоде, не поморщившись, вытерпел несколько ударов по голеням, и укоризненно покачал головой.

– Мастер Йода. Поменьше лезьте в мои дела, и побольше следите за порядком. Дедовщина процветает, а вы и в ус не дуете. Ах, да. Усов у вас нет. Может поэтому такое падение нравов вокруг? А падавана я сам выберу, как только разберусь с Ксанатосом.

Развернулся, и свалил к себе, спиной чуя тяжелый взгляд Йоды.


Следующие несколько дней Квай общался с Кеноби, помогая и наставляя, потом и сам не заметил, как стал преподавать на почти постоянной основе. Йода держался поблизости, палку держал цепко, и на расстояние касания не подходил. Квай кланялся, на рожон не лез, готовил сюрприз для дорогого дедули.

Вернувшийся с очередной миссии Дуку лишь изумленно поднял бровь, когда в тот же день к нему приперся с виски, чаем и печеньками блудный ученик, ранее избегавший своего мастера, как чумы. Крайне осторожный разговор перерос в непринужденную беседу, Квая совершенно не удивило, когда выхлебавший второй стакан Дуку светски поинтересовался: правда ли, что Квай треснул Йоду палкой?

Мужчина лишь усмехнулся, посоветовав завидовать молча. В том, что его мастер будет в курсе храмовых сплетен еще на подлете к Корусанту, он не сомневался. А еще не сомневался в том, что будет делать минимум следующий год.

Квай не рвался спасать всю галактику оптом и Республику в частности, он решил начать с малого. Изменить себя, Квай-Гона Джинна, и через это изменить окружающих. А там… Посмотрим.

Начал он с простого: восстановления отношений с Дуку. Ян Дуку был серьезным, знающим и весьма авторитетным мастером-джедаем. Он воспитал двух падаванов, выпустив их в свободное плаванье: Раэля Аверрсоса и Квай-Гона Джинна, а сейчас обрабатывал напильником очередную заготовку – Комари Восу, девушку резкую, умную и суровую, ну почти один в один с самим Яном. Засранец Джинн с ними не общался, по причинам, которые Квай не собирался хоть как-то брать в расчет, ему они казались блажью испорченного ребенка.

Поэтому абсолютно не стесняясь потратил часть своих сбережений на подарки и разные нужные мелочи, и отправился в гости, спустя несколько визитов уверившись, что по ним всем психиатры и психологи кровавыми слезами плачут. Ян постепенно превращался в мизантропа, мотаясь по галактике, а в Храме получая нотации от Йоды. Комари страдала от неразделенных чувств к Яну: идиотизм, который ни к чему хорошему привести не мог. Поэтому действовать требовалось быстро, жестко и с гарантией.

Начал Квай с семейного обеда, на который пригласил Яна, Йоду, ну и самого себя. Любимые блюда гостей, алкоголь, дорогой чай… Непримиримые противники, которым Квай постоянно подливал в бокалы, наклюкались от души и впервые за хрен знает сколько лет откровенно поговорили. Немного, но ведь главное – начать! Еще через пару дней Квай обед повторил, потом еще, потом опять… Потом он решил, что это накладно для бюджета, и пошел по злачным местам, предварительно изменив весьма приметную внешность.

Денежка потекла тонким, но постоянным ручейком, заодно появились странные, но явно полезные в будущем знакомства.

С Комари оказалось проще: для нее нашелся воздыхатель. Сначала один, потом второй подтянулся… Потом из ниоткуда вылез третий, и начался цирк с конями: бедная Воса не знала, как отвязаться от назойливых поклонников. Популярность притягивает, вскоре у Комари завелся целый фан-клуб. А тут еще и Ян, поглядев на этот беспредел, стал муштровать падавана с удвоенным энтузиазмом, готовя к рыцарству!

Комари взвыла, ухажеры хором и по очереди подвывали в унисон, девушка еле доползала до кроватки, уставшая до невменяемости. Начались одиночные миссии, как у любого старшего падавана, и вся любовь к мастеру повыветрилась из забитой проблемами, в которой выживание стояло даже не на первом месте, головы.

Заодно Квай взялся за Раэля и Фимора. Первый теперь регулярно общался с мастером и целителем душ, что для Стража, отвечающего за целый сектор, было жизненно необходимо. Перед вторым Квай публично извинился. Лица джедаев надо было видеть – такого офигения в Силе давно не ощущалось. Потребовалось время, чтобы Фимор понял, что это не очередной заскок мастера, сбрендившего от надавившей между ушей Живой Силы, а действительно настоящее примирение. Попытавшегося что-то вякнуть Йоду Квай снова умудрился перетянуть палкой, посоветовав поменьше нести пафосную чушь, а побольше уделять внимание своим обязанностям, а если тяжко, готовить преемника.

Наладив отношения с Фимором, Квай заодно попросил того присмотреть за Кеноби и Чаном, без удивления отметив, что Брук, чей возраст приближался к тринадцати, тут же угомонился, став вежливым и послушным, а Фимор начал приглядываться к перспективному юнлингу. Сам же Квай решил не искушать судьбу, и объявил при всех, что через год-полтора возьмет Кеноби в падаваны, разом сняв с хрупких плеч груз тревог и неуверенности. Оби-Ван успокоился немного, но для верности Квай послал его к целителям разума: не нравилось ему ощущение, что мальчишку довели почти до нервного срыва.

А сам думал, как разобраться с Ксанатосом.


За последнее время молодой губернатор Телоса, перед глазами которого перестал маячить раздражитель, подуспокоился, перестав бросаться на все, что шевелится. Для решения этой проблемы Квай задумал использовать тяжелую артиллерию в лице Дуку.

У Ксанатоса был пунктик насчет происхождения, а Ян родился в графской семье, переплюнув по всем статьям нувориша Дю Криона. Естественно, на то, что блудный падаван вернется под гостеприимные храмовые своды Квай и не рассчитывал, хотя в жизни случается всякое. Он надеялся просто на примирение, чтобы Ксанатос перестал зацикливаться на мести – она ни к чему хорошему не ведет. Дело усугубляло то, что Джинн так и не понял, кто именно стал причиной гибели Криона: все-таки не школьник, сейбером как палкой не размахивал, а в толчее с охраной губернатор как-то очень резко налетел на меч.

Джинна этот вопрос не волновал абсолютно: помер, так помер, с концами, а вот Квая настораживал прыжок Криона на сейбер, слишком похоже было, что его просто толкнули в спину.

Прояснить этот вопрос следовало немедленно, и Квай пошел туда, куда его предшественника невозможно было затащить даже под угрозой расстрела: к целителю душ, что соответствовало понятию «психиатр».

Йода, коршуном следящий за проблемным внуком, едва не упал с балкончика, увидев в какую дверь решительно протопал Квай. Такого он не ожидал, если честно.

Понадобилось почти пара десятков сеансов, на которых Квай изливал душу, прежде чем он смог с помощью специалиста докопаться до истины. Криона действительно толкнули в спину, Квай отлично рассмотрел запомненное Джинном лицо. С этим уже можно было работать, Квай взял для подстраховки Дуку, и отправился к бывшему падавану.

Дуку оказался еще страшнее, чем помнилось его неблагодарному ученику. Он сходу задавил одним недовольным движением брови все попытки Ксанатоса надувать щеки и качать права, и принялся наводить порядок.

Уже через неделю Квай и Ксанатос могли разговаривать, правда только в присутствии Дуку, не пытаясь убить друг друга, еще через неделю Ксанатос даже начал слушать, что ему говорят, а к концу месяца и слышать.

Квай поступил просто беспрецедентно: позволил Ксанатосу просмотреть кусок его памяти. Полученное свидетельство того, что Джинна просто использовали как громоотвод, убив Криона его руками, парня просто взбесило. Он вызвал специалистов, объявил награду, и начал поиски охранника, тихо и незаметно уволившегося сразу после смерти Криона. Масла в огонь подлил и Дуку, обнаруживший, что кто-то методично прикармливал Ксанатоса очень специфичной химией, постепенно загоняющей его в яму безумия.

В результате, после нескольких драк и погромов, покрытый синяками Квай оттащил выдохшегося Ксанатоса в Храм на лечение, уж слишком непонятными и необычными были яды, попавшие в организм бывшего падавана.


В Храме пришлось стоять на страже, отгоняя от пострадавшего Йоду. Обрадовавшийся возвращению блудного падавана мастер тут же поперся читать болящему лекции об опасности Темной стороны, привязанностей и прочего. Кваю так и хотелось вздеть руки к небу и возопить: нахрена?!

Вот нахрена это все?!

Парень только-только стал более-менее вменяемо реагировать, и на тебе, езда по и так пострадавшим мозгам!

Когда взбешенный Квай поймал магистра во второй раз, то попытался вновь повторить греющий душу трюк. Йода с палкой расставаться не захотел, и на глазах полностью обалдевшего Ксанатоса и подтянувшихся вкупе с Дуку целителей развернулось эпичное сражение. Квай оторвал от декоративной подставки ножку, Йода выставил клюку… Стук разносился по всему Храму.

Йода нудил, Квай возмущался, окружающие комментировали… Дуку тихонько записывал все происходящее на комлинк, жадно ловя каждое мгновение этого позора. Ксанатос сидел в ступоре: такого зрелища перегруженная постоянными стрессами психика не выдержала.

Целители цинично делали ставки.

Результатом стал прорыв в лечении Ксанатоса, часами изливающего кивающей тогруте-целительнице душу о том, как тяжело ему было, и вообще… А на Квая неожиданно начали нагружать обязанности, от которых раньше удавалось откосить, причем магистерского уровня.

Квай лишь пожал плечами: болото Храма всколыхнулось, и это хорошо. Но еще лучше то, что в его семье начало проклевываться хоть какое-то чувство общности.

Увы, эта родословная могла похвастать двумя вещами: махровым индивидуализмом ее представителей, и их же высокими должностями.

Квай все так же чуть ли не под дулом тяжелой роторной пушки волок всех на семейные обеды, даже Раэль изволил подтянуться, пинал, толкал, заставлял говорить и делиться проблемами, а не страдать гордо в одиночестве.

Когда на посиделках появился Ксанатос – добровольно, причем, Квай напился до розовых бант от радости.

Конечно, возвращаться Ксанатос не захотел, но теперь в его досье не стояло клейма Падшего, а гордо красовалась сноска, что падаван Дю Крион, получив основное образование, вернулся на родину по семейным обстоятельствам. А на Телос направились Тени-Ищейки, уж слишком странной оказалась ниточка, ведущая от нашедшегося-таки мертвого охранника непонятно куда.


Время летело быстро, и вскоре Квай поднимал тосты за еще двух членов своей разрастающейся семьи: Брук Чан стал падаваном Фимора, а Кеноби перешел под крыло Квая.

Самому джедаю и без падавана было чем заняться: его репутация возмутителя спокойствия и бунтаря на ровном месте неведомым образом мутировала в славу реформатора. А уж когда Йода неожиданно стал мастером ясель, передав свой пост гораздо более гибкой и разносторонней Йаддль, то его и вовсе прихлопнуло свалившимся на него и Дуку статусом магистра.

Яна взяли на постоянной основе, Квая – временно, на три года для начала.

Его это устраивало. Квай мотался из Храма в Сенат, из Сената на Телос, с Телоса – хрен знает куда занесет Сила. Очнувшиеся от спячки и деградации джедаи развернули бурную деятельность, возрождая заброшенные храмы, проводя научные изыскания, пересматривая внутренние порядки.

Заработала разведка, внешняя и внутренняя, состоящая не только из джедаев, но и из обычных специалистов. Начали всплывать такие вещи, что магистры только за головы хватались. Апофеозом всей этой бурной деятельности стала случайная встреча потерявшегося в недрах Корусанта Кеноби, приволокшего упакованного в аккуратный тючок краснокожего забрака, грызущего кляп и пускающего от злости пену изо рта.

В обозвавшегося Дартом Молом сопляка вцепились целители с Тенями, и Квай, наблюдающий с безопасного расстояния за истерично орущим: «Кеноби!» забраком, чувствовал, что это начало конца.

Вот только на этот раз совершенно не джедаев. И Сила с ним ясно и недвусмысленно соглашалась.

Клуб неудачников

Глава 1 К чёрту

Бен Кеноби проснулся.

Снова.

Опять.

Темно. Тихо. Слышно чье-то дыхание… Десять. В темноте вокруг него десять разумных.

Спят. Спокойно. Мирно. Один слева слегка присвистывает – не болезнь, нет затрудненности дыхания, значит, это особенность вида.

Он лежит на твердой ровной поверхности, напоминающей доску, или толстый лист пластика, или металла… Матрас слишком тонкий и слишком мягкий, чтобы спать с комфортом, но тело не чувствует неудобства. Привычное.

Бен распахивает себя Силе и погружается в океан, наполненный миллионами огней. Сверхновые и светлячки, солнца и луны, звезды и свечи. Их сотни, даже тысячи, и Бен судорожно втягивает в себя воздух, на мгновение поддавшись нахлынувшим воспоминаниям, но обрушившаяся подобно волне память успокаивается, боль и горе уходят, теряя свою остроту…

В душе вновь наступают тишина и покой.

Смертельные.

Бен моргает, обводя помещение взглядом.

Теперь темнота ему не мешает: выработанный годами практики рефлекс, который ничем не вытравить. Сила послушно показывает картину помещения, в котором он проснулся, и на какую-то секунду Бен с трудом сдерживает проклятия, рвущиеся с языка.

Он узнает и эту мерзкую кровать, на которой когда-то так сладко спал: слишком жесткое основание, слегка прикрытое слишком мягким матрасом… Прекрасная мелочь, отлично иллюстрирующая порядки Ордена, к которому он так долго принадлежал.

Бен переворачивается на спину, уставясь в потолок, пока пальцы левой руки ощупывают костяшки правой. Кожа саднит, сбитая ударом. Ранки свежие, он только вчера отлично почесал кулаки об Брука Чана – его личного врага, который сейчас сладко сопит в дальнем левом углу, довольный отлично провернутой пакостью, на которую поддался Оби-Ван Кеноби, его брат по яслям.

Бен хмыкает, с легкостью направляя Силу в пострадавшее место, ощущая, как подстегнутый энергией организм начинает залечивать ссадины. Через пару часов от них ничего не останется: слишком долго для Бена Кеноби и невероятно быстро для Оби-Вана Кеноби.

Он лежит в темноте, размеренно дышит, исцеляя ссадины и обследуя свой новый или старый организм… Тут есть интересная философская дилемма, можно ли это тело считать его или это тело другого Оби-Вана Кеноби… Но проблема даже не в этом.

Он не чувствует себя Оби-Ваном.

Оби-Ван Кеноби, Инициированный, затем падаван, затем рыцарь, затем мастер и магистр… Он был всеми этими людьми очень давно, когда он был молод, полон энергии и его обуревали мечты, которые не смогли выбить из дурной головы ни мастер ясель, ни Квай-Гон Джинн, ни Йода со своими нравоучениями…

Да. Когда-то он был молод.

И душой, и телом…

А теперь он лежит на этой мерзкой пародии на кровать, с сожалением вспоминая обо всех тех прекрасных приспособлениях для сна, на которых ему доводилось отдыхать, и тихо тоскует по комфорту.

Он хочет упругий матрас, толстый, который не продавливается до толщины флимпси под тяжестью тела, приятно пахнущие свежестью простыни, теплое и уютное одеяло, а не это издевательство, которое его сейчас укрывает.

Он практически ненавидит сейчас этот полный лжи фальшивый комфорт, который когда-то считал само собой разумеющимся, но ненависть растворяется в пространстве, и почти вспыхнувшая искорка чувств вновь покрывается толстым слоем пепла.

Ему опять все равно.

Бен вздохнул… и вновь погрузился в сон, готовясь поспать еще два часа – жалкие минуты отдыха и иллюзии, что все хорошо, что все просто отлично, и он не проснулся в своей жалкой постели в Храме на Корусанте в возрасте практически тринадцати лет – до этой страшной для любого Инициированного даты остается еще две недели.

Целая вечность.

– Да пошло оно все к чёрту, – еле слышно прошептал Бен, натягивая одеяло на плечи.

В яслях вновь наступила тишина.

* * *
Утро тоже не принесло радости. Брук злорадствовал, поглядывая на Кеноби с невероятно самодовольным видом.

Бен его игнорировал. Это для маленького Оби нападки и издевательства Брука были настоящей трагедией, особенно в свете того, что никто не верил в его невиновность.

Умудренный опытом Бен видел, что поступками Брука руководит элементарный страх. Все они приближались к возрасту, когда инициированные или обретают мастера, или отправляются в один из вспомогательных корпусов. Из их клана счастливчиками стала почти половина, к Бент и Гарену тоже приглядывались, их падаванство было уже почти свершившимся фактом, а вот Оби-Ван и Брук оставались под вопросом.

И в этом свете нападки Чана были совершенно естественными. Кеноби был лучшим среди иницированных своего поколения. В учебе, в физической подготовке… Ему прочили блестящую карьеру, ведь находящийся в отчаянии от подступающей угрозы перехода во вспомогательный корпус мальчик вел себя просто образцово.

Он знал, что должен стать рыцарем, Сила шептала это в каждую секунду его существования, вот только брать его никто не хотел.

Он был слишком живым для мастеров, считающих, что дети должны быть выдержанными и спокойными начиная с пеленок, и потенциальные учителя не хотели брать на себя такую обузу.

Им проще было оттолкнуть возможную проблему, чем работать с ней каждый день.

Оби был в отчаянии. С каждым отказом его и так хрупкая уверенность в себе таяла, словно снег под солнцем, ведь ему уже заявили, что пора собирать манатки и отправляться на Бендомир. Уже.

Хотя до тринадцати оставалось еще две недели.

И Брук, у которого в запасе было полгода, боялся повторить судьбу того, кто считался лучшим.

Ведь если не хотят брать лидера, то кто посмотрит в сторону тех, кто не настолько хорош?

Именно этот страх отказа, который потом приведет Брука к падению и ранней гибели, толкал мальчишку на не самые лучшие поступки. Он провоцировал Кеноби на конфликты, подставляя его и изображая из себя жертву. Оби-Ван пытался что-то доказать, уверял всех в своей невиновности… Ему никто не верил.

Ни Джарву, мастер ясель, ни остальные… Только близкие друзья пытались поддержать, но что могли эти малолетки?

Ничего.

Оби-Ван хотел бороться за свое право стать рыцарем.

Бену Кеноби все равно.

Он игнорировал задирающего его Брука, равнодушно, но очень емко и правильно отвечал на уроках, постоянно что-то печатал в датападе. И совершенно перестал пытаться привлечь внимание потенциальных мастеров.

Следующие несколько дней пролетели молниеносно. Бент, Гарен и Рифт только недоуменно переглядывались, стараясь сообразить, что же это происходит.

Оби-Ван перестал жаловаться, перестал нервничать… Он стал спокойным и каким-то равнодушным. Бент попыталась разговорить друга, подсунув ему его любимые сладости, но, к ее дикому удивлению и шоку Гарена, Оби съел лишь пару ложек мусса с карамелью, а остальное отдал прожорливому Рифту.

Это было… странно.

А еще он смотрел. Украдкой, когда ему казалось, что никто не видит: с какой-то затаенной грустью, словно на давно потерянное, оплаканное и почти забытое сокровище, которое вдруг, совершенно неожиданно, вернулось, но… Острота потери ушла, и теперь он просто не знает, что же делать с привалившим в руки подарком из прошлого.

От этого взгляда, припорошенного пеплом, у Бент стыла кровь, заставляя вздрагивать.

Девочка уже почти решилась на что-то, как наступил тот день, которого все инициированные ждали с надеждой, граничащей с ужасом.

* * *
Турнир.

Бен смотрел на сражающихся, чувствуя себя чужим на этом празднике жизни. Ему не хотелось сражаться. Ему не хотелось махать мечом, выставляя себя напоказ, ему не хотелось видеть хмурого Квай-Гона, притащенного Йодой, ему…

Ему вообще ничего не хотелось.

Нет. Хотелось.

Хотелось сдохнуть где-то в уголке, чтобы весь этот фарс закончился, чтобы…

Он бы все отдал, лишь бы это стало реальностью, но Сила – суровая владычица, и Бен знает, что у него ничего не получится. Даже если он выйдет сейчас на середину зала и показательно самоубьется сейбером, который висит на его поясе уже почти год, с тех пор, как он собрал его, вставив кристалл с Илума, сияющий нежным синим цветом.

Его откачают, или…

Про второй вариант, гораздо более реальный, не хотелось и думать.

Бен стоял как приклеенный, уйдя в себя, не замечая нехороший прищур наблюдающего за ним Йоды. Великий магистр Ордена джедаев тихо похмыкивал, опираясь на узловатую палку. Возвышающийся над ним как башня Квай-Гон, эффектно закутавшийся в робу, вздохнул и тут же вздрогнул, получив удар этой самой палкой по голени.

– Кеноби и Чан! – выкрикнул рыцарь, объявляющий участников, и Бен потащился в центр. Брук злобно ухмылялся. Кеноби не реагировал: по сравнению с врагами, которых доводилось ему встречать в течение… скажем так, очень долгого времени, Чан был всего лишь тлей. Не больше. Он даже на мелкое неудобство не тянул.

Бен взял в руки сейбер, сжимая рукоять ладонями. Самая простая стойка. Брук с резким выдохом опустил меч, но его противник просто сделал шаг влево, синее лезвие нежно подправило падающий изумрудный луч, и Чан словно провалился вперед.

Кеноби легко прочертил линию, делящую противника на две равные части.

– Стоп! – рявкнул рыцарь. – Победитель – Кеноби.

– Нет! – крикнул Чан, краснея. – Нет, это ошибка!

Бен все так же равнодушно стоял, сжимая отключенный сейбер. Йода что-то промычал, хмурясь. Квай-Гон сдвинул брови.

– Я могу идти?

– Еще раз!

Бен пожал плечами. Брук оскалился, становясь в стойку. Он был хорошо обучен. Его техника была великолепна. Но… Мальчишка прыгнул, резко взмахивая сейбером…

Едва заметное движение вперед, прямой укол в сердце.

– Стоп! Победитель – Кеноби!

– Нет! Он не может! Это ошибка! Я – сильнее!

– Раз еще, – неожиданно проскрипел Йода. Бен покосился на гранд-магистра, но ничего не сказал, только скучающе переступил с ноги на ногу.

Брук бросился, не дожидаясь сигнала. Если до этого он действовал, как положено обученному юнлингу, то теперь… Это больше напоминало неуправляемую атаку обычного хулигана, вооруженного палкой.

Кеноби даже не сдвинулся с места.

Сейбер прочертил сложную кривую, и уши Йоды встали торчком. Брука Чана только что расчленили и лишили головы.

– Стоп!

Брук ронял злые слезы, глядя в пустое лицо постоянного противника. Кеноби поклонился.

И пошел прочь.

– Кто тебя научил? – прогрохотал сорвавшийся с места Джинн. – Кто?!

Бен промолчал.

Что он может сказать? Он сам всегда был своим самым лучшим учителем. Его учила война, а она не прощает ошибок.

– У меня нет учителя.

У него действительно нет учителя. Давно. Очень давно. А теперь… и не будет.

Бен смотрел в мрачное лицо Квай-Гона Джинна, своего мастера… Да, когда-то этот человек был его мастером. Оби-Ван Кеноби гордился этим. Он гордился своим выстраданным падаванством, он искренне любил своего учителя, он был готов петь ему хвалу и воскурять фимиам, благодаря за возможность стать настоящим джедаем.

Рыцарем.

Потом он был убит горем, но все равно продолжал возносить Джинна на пьедестал.

Теперь…

Он смотрит в лицо с резкими хищными чертами, напоминающими ястребиные – словно мастер Атару впитал слишком многое из этого стиля, и размышляет над тем, что не чувствует ни любви, ни горя… Ни сожалений.

Все эти чувства ушли: с кровью, с болью…

Со временем.

Кеноби благодарен Джинну за то, что тот все-таки предоставил ему шанс, но он больше не закрывает глаза на его недостатки. Сейчас Джинн переживает не лучший период своей жизни. Он переживает неудачу с Ксанатосом, обвиняя себя в падении ученика… Справедливые, в общем, обвинения. Если бы он чуть меньше раздувал самомнение Ксанатоса. Если бы не был слеп к его недостаткам. Если бы нашел в себе мужество признать, что ученик является отражением учителя…

Если бы.

Квай-Гон Джинн сейчас Серый джедай. Очень Серый. До падения осталась пара шагов, и сделать их легко. Дуку мог бы помочь, исправить ситуацию, но мастер сейчас непонятно где, на очередной миссии, а Йода… Попытки Йоды вырвать тонущего в болоте гранд-падавана слишком своеобразны.

Йода видит путь, но не утруждает себя объяснениями, он просто тыкает пальцем в нужную сторону. Иногда этого мало. Иногда надо тащить волоком, предварительно дав дубиной по голове.

Оби-Ван… Бен Кеноби устал и не хочет быть этой самой дубиной. Ему надоело. Он хочет покоя и тишины… Того, что получить практически невозможно.

– Говорить надо нам, хм-м-м? – протянул Йода, ткнув палкой Джинна.

– Как хотите, мастер Йода.

* * *
Бен идет за магистром и своим так и не состоявшимся мастером, провожаемый сотнями глаз, и обреченно вздыхает.

Опять.

Это происходит опять.

Великая Сила, сколько ж можно-то?

К моменту, когда они неспешно добираются до Зала Совета, этот самый Совет уже находится там в полном составе. Йода садится в кресло, Бен замирает в центре круга, под испытующими взглядами магистров.

Джинн тихо прилипает к стенке, не в силах сдержать свое любопытство. Бен практически чувствует в данный момент тонкую нотку ностальгии… Но решительно вырывает ее с корнем.

Хватит с него.

– Итак? – Йода пошевелил ушами, рассматривая неестественно равнодушного мальчика. – Оби-Ван Кеноби ты. Но не совсем. Кто?

– Я Оби-Ван Кеноби, но вы, гроссмейстер, можете называть меня просто Бен.

Члены Совета переглянулись. Винду скептически дернул уголком губ, просверлив проблемного юнлинга хмурым взглядом. Бен даже не дернулся. Давно прошли те времена, когда он ежился под взглядами Совета и изображал из себя идеального падавана, рыцаря, мастера, магистра (нужное подчеркнуть).

– И что это означает, юнлинг? – кисло скривился Ивен Пиелл.

Ответом стал равнодушный взгляд.

– Ответы сказать должен ты, – проскрипел Йода.

Бен моргнул.

– Вопросы должны задать вы.

Йода хмыкнул. Винду нахмурился еще больше. Бен пялился в пространство над головой Мейса, с каждой минутой молчания все больше раздражая коруна. Хоть что-то постоянное в этом постоянно изменчивом мире.

– Начни с начала, – буркнул Винду. Бен слегка пожал плечами.

– Как хотите. Через двенадцать лет начнется конфликт. Набу обратится за помощью, и для расследования будут направлены два джедая: мастер Квай-Гон Джинн и его падаван, Оби-Ван Кеноби.

Джинн встрепенулся, изумленно моргнув, но промолчал.

– Во время расследования произошла судьбоносная встреча. На планете Татуин, куда в ходе спасения монарха Набу попали джедаи, произошла первая стычка с ситхом.

– С ситхом… – скривился Мейс. Бен все так же равнодушно пялился четко в точку над головой коруна. – Ну-ну…

– Естественно, когда об этом доложили, никто не поверил… – мальчик продолжил рассказ, мерным спокойным голосом. От него исходили усталость, и какое-то вялое удовлетворение, словно он опять получил именно такую реакцию, как рассчитывал. – Мастер Джинн погиб, и мальчик стал рыцарем…

Рассказ все длился и длился, и постепенно перед магистрами разворачивалась ужасающая картина. Медленное и постепенное уничтожение Ордена, закончившееся резким добивающим ударом, Чистка и годы преследований, когда уничтожали не только выживших, но и всех, кто пытался хоть как-то возмутиться, пока джедаи не стали окончательно синонимом ужаса и бедствий, идущих за ними, в глазах напуганных обывателей. Робкий лучик надежды, гибель Оби-Вана Кеноби, осознанное жертвоприношение, смерть Йоды, гибель ситхов – и развал Империи.

Восстановление Республики, попытки возродить Орден из пепла: корявые, не всегда удачные, но они были. Годы относительного мира, если творящийся бедлам можно было назвать этим прекрасным словом.

Возвращение Сидиуса.

– Сила кричала от боли. Мне до сих пор неизвестно, что же сотворил этот одержимый властью ублюдок, – голос мальчика был совершенно мертвым, а глаза пустыми от нахлынувших воспоминаний, – но его возвращение стало последней каплей. Если провести аналогию, у Силы видимо лопнуло терпение. Люк попытался втереться в доверие к Палпатину, решив, что сможет найти корень всех их проблем и вырвать его, вот только сам не заметил, как упал. Его вытащила сестра. Лея всегда была смелой и решительной… Да. Люк, принявший имя Дарт Вортекс, то есть «Вихрь», сразился со своим мастером, и уничтожил его, вырвавшись из болота Тьмы. Ему потребовались годы, чтобы снова начать сиять Светом, но война вновь бушевала, доверия к джедаям как не было, так и… А… Что говорить! Прилетели вонги. Орден вновь вернулся на линию фронта. Захватчики выдвинули ультиматум: жизни всех в обмен на жизни Одаренных. Не имеет значения, каких: джедаи, ситхи, ведьмы… Им было плевать. Естественно, Сенат принял правильное решение… – мальчик горько рассмеялся, – всех, имеющих уровень мидихлориан выше обычного, объявили лишенными защиты. Началась Чистка. Опять.

Бен говорил и говорил. Об охоте за уцелевшими на фронтах джедаями, о массовых падениях преданных государством членах возрожденного Ордена, о расколе и Осколках, о разваливающейся на части Республике, которая потом, увидев, что вонгам плевать на всех, и они формируют галактику под себя, не считаясь с мнением хоть кого-то, решила опять вернуть джедаев под свое крыло; о планетах, превратившихся в зловонные комки грязи; о чудовищах, вылезших непонятно откуда; о ломающих реальность призраках ситхов, чьи цепи рушили захватчики; о сходящей с ума Силе; о победе, ставшей горше поражения; об изгнанном из Республики Люке; о наследии Палпатина, который вновь попытался прорваться в реальность. Вот только на этот раз остатки безумного духа что-то окончательно разрушили, и Бен, помогающий потомку Люка и самому Люку, давно ставшему Призраком, сдержать этот кошмар, непонятно каким образом очнулся в своем теле перед наступлением тринадцатилетия.

Не стоило приближаться к ситхским артефактам непонятного назначения. Не стоило…

– Я решил, – на лице ребенка появилось странное выражение: изумление уровнем собственного идиотизма, – что в этот раз сделаю все правильно. Не допущу ошибок. Всех спасу. Остановлю ситхов… Святая наивность… В свое оправдание могу сказать только одно – я делал все правильно. Как и следует джедаю, исполняющему свой долг!

История повторилась, вот только на этот раз новые ошибки оказались страшнее старых по последствиям. Да, он убил Палпатина задолго до того, как набуанец стал канцлером, вот только не принял во внимание его Мастера. А Плэгас, личность которого стала известна гораздо позже, тут же нашел себе новых учеников; из ниоткуда вылезли какие-то Пророки Темной стороны; Войны Клонов наступили на семь лет раньше, став полной неожиданностью; и теперь в головах клонов не было чипов, которые можно было бы удалить – только прямое ментальное кодирование. Вновь война, хаос, и все было страшнее прошлого раза, ведь ситх теперь не играл в войну, аккуратно передвигая пешки с двух сторон, теперь ситх ставил эксперимент, с любопытством наблюдая развитие событий. Плэгаса удалось найти и уничтожить через двадцать лет, когда от Республики не осталось даже названия. Вонги не прилетели, видимо тоже испугались, зато вырвался с Явина Экзар Кун. И пошла потеха.

Орден к этому моменту превратился черт знает во что, фанатики страшнее ситхов. Бен вновь пожертвовал собой, спасая группу юнлингов от поймавшего их Плэгаса, взорвав тварь вместе с лабораторией, собой и целой планетой, и что произошло дальше, не знал, но представьте себе его изумление, когда он вновь проснулся в Храме, в возрасте тринадцати лет.

Вновь шанс, вновь он решил, что что-то изменит, но теперь Бен признался Совету. Естественно, ему никто не поверил, юнлинга, сошедшего с ума от видений, заперли в клетке под Храмом.

На нижних уровнях.

Там, где находится погребенное под фундаментом основание Темного храма.

Он прожил год, пока до него не добрался агент Палпатина, уничтоживший угрозу для своего Мастера.

Он вновь проснулся.

На этот раз решил пойти другим путем, так и не доехав до Бендомира. У Ксанатоса появился ученик с очень интересными видениями. Это двум хитрожопым почти ситхам не слишком помогло: у Палпатина и Плэгаса были власть, влияние, и много-много денег. Слишком многое возомнившего о себе Ксанатоса убил Мол, которого заставший над трупом мастера Бен изрубил в фарш, но данное действие не слишком помогло: через пять лет Мол вернулся, совсем слетевший с нарезки и, что самое страшное, что-то в его глазах было, говорившее о том, что забрак тоже помнит.

Они сцепились в храме на Коррибане, и поплатились за неосторожность: карательный отряд джедаев выжег угрозу, устроив бомбардировку.

– Думаю, когда из гробниц, разрушенных до основания, полезли призраки Лордов, обрадованные этим визитом вежливости и решившие как следует отблагодарить разбудивших их, этим умникам стало весело, – с неожиданным проблеском юмора хмыкнул Бен. – А я опять вернулся… Вернее, не так, – мальчик вновь затих, смотря в стену. – Мы вернулись.

Вновь война, вновь гонка на опережение, вновь смерть и возрождение. Вновь он проснулся. На этот раз Бен решил законопатиться в какую-то дыру, во избежание, но это не слишком помогло. Мобилизация, ведь теперь Орден тащил в свои ряды, тающие на глазах на фронтах очередной войны, всех. Без разбора и желания.

Снова Храм, снова падаванство, снова… Гибель.

Вновь он проснулся.

На этот раз Бен действовал радикально, уничтожив и Плэгаса с Палпатином, и Мола… Не помогло. Нагрянули вонги, вместе с какими-то уродами, от одного вида которых выворачивало наизнанку. Орден опять вымер, Бен опять проснулся.

Снова.

И снова.

И снова.

Он пробовал все, на что хватало фантазии.

Ничего не помогало. Война. Смерть. Разрушение.

Как ни странно, самая первая жизнь оказалась самой удачной и счастливой.

Совет молчал.

Бен вытащил из кармашка на поясе инфо-кристалл. Подошел к Йоде, положил его на ладошку гранд-магистра.

– Здесь перечислены двадцать пять событий, которые являются ключевыми. Все варианты действий. Все варианты развития, какие я смог вспомнить. Это, – мальчик подошел к Винду, и положил на широкий подлокотник кресла второй кристалл, – копия. Это вам.

Бен обошел советников, раздавая кристаллы.

– Я сделал все, что мог, кто хочет – пусть делает лучше.

– Кеноби, – вздохнул корун, – ты ожидаешь, что мы поверим в этот бред?

– С чего вы взяли? – изогнул бровь ребенок. – Я ничего не жду. Я стоял перед вами раз за разом. Мне никогда не верили. Я не жду, что вы поверите и в этот раз. Я вообще ничего от вас не жду. Мне уже все равно. Двадцать одна жизнь… Я устал.

– Что делать ты хочешь? – проскрипел Йода, сжимая кристалл. Бен пожал плечами.

– Ничего. Я просто ухожу.

– Уходишь? Ты не можешь… – неожиданно встрял Джинн, сжав кулак с кристаллом, и осекся под тяжелым взглядом.

– С чего вдруг я не могу? Я – юнлинг, так и не нашедший мастера. Вы были последним, кто мне отказал. Не так ли, мастер Джинн? И хотя срок еще не подошел, Совет по перераспределению уже принял решение направить меня в Агрокорпус. На Бендомир. Хотя могли отправить в Звездный, или еще куда… Как юнлинг, отвергнутый мастерами, я могу покинуть Орден. Статья Пять, раздела Двадцать семь-беш «О членах Ордена, не прошедших по возрасту». Я хорошо знаю эти документы, в конце-концов, я был советником. Высшего Совета, – Джинн невольно сделал шаг назад под ставшим неимоверно тяжелым взглядом ребенка. – А вам, мастер Джинн, рекомендую сходить к целителю душ. А потом к шлюхам. Помниться, вы были не против их навещать. Как следует снимите стресс. Поможет. По опыту знаю. Вы после посещения борделя всегда становились адекватнее. Дружеский совет.

Покрасневший, а потом побелевший от унижения Джинн сделал шаг вперед, но тут пискнул сигнал заработавшей связи. Бен слегка нахмурился, что-то соображая, после чего произнес голосовую команду, от которой магистры замерли. Код, предназначенный для внутреннего пользования, который знают только члены Совета.

Заработал голопроэктор, посреди зала появился столб света, в котором возникла маленькая фигурка, закутанная в черное.

– Кеноби! – рявкнул тонкий детский голос. – Жив, скотина!

– И вам тоже недобрый день, лорд Мол, – с непередаваемым сарказмом ответил Бен, подойдя ближе. – В чем дело, встали не с той ноги?

Маленький забрак, покрытый татуировками, заскрежетал зубами.

– Я тебе отомщу, Кеноби! – пообещал ребенок, схватив явно сделанный «на вырост» световой посох. – Отомщу!

– Великая Сила! – закатил глаза Бен. – Как же я это переживу?

– Кеноби! – возглас Мола совпал с ревом Винду, и забрак и корун изумленно уставились друг на друга.

– Это кто там орет? – прищурился маленький ситх, вглядываясь.

– Это магистр Винду, лорд Мол. Что-то сегодня вы на редкость грубы. Где же ваша вежливость?

– Сдохла! – заорал забрак. – Палпатин, скотина набуанская, весь мозг выел этикетом! А потом выдрал меня кнутом! Тварь!

– Сочувствую, – вздохнул Бен. Мол резко успокоился.

– Ему все это вылезет боком, – в тонком голосе зазвучала нешуточная угроза, от которой присутствующих бросило в дрожь. – Сам не знаю, как сдержался и не убил.

– Что ты сделал, Мол? – неожиданно тепло произнес Бен. Советники переглянулись. Мальчишки общались, словно члены одной семьи, совершенно не обращая внимания на окружение. Джинн подошел ближе, разглядывая того, кто в рассказах Бена стал причиной его гибели.

– Обчистил его счета, – лучезарно улыбнулся забрак. Татуировки сложились в кошмарную маску. – И перевел стрелки на Плэгаса!

Бен рассмеялся.

– Вы удивительно коварны, Лорд Мол! – одобрительно похлопал Кеноби. Мол польщенно кивнул.

– Благодарю. Думаю, мой бывший мастер очень удивиться, когда обнаружит, что сильно обеднел! Ничего, ему полезно.

– Гардероб продаст, быстро разбогатеет!

Мальчишки захихикали от одной им понятной шутки. Неожиданно Мол вскинулся.

– А у тебя как?

– Неплохо, – скромно признался Кеноби. – Пару миллионов наскреб.

– Хорошо. Готов?

– Да!

– Кеноби! – потерявший терпение Мейс встал. – Что происходит?

– Уважаемый Совет! – Бен расправил плечи, холодно оглядев зал. – Я, Оби-Ван Кеноби, Инициированный, сообщаю о своем выходе из Ордена Джедаев. Прощайте.

Мальчик поклонился под хлопки и свист ситха.

– Это было круто, Кеноби! – забрак дернул рукой со сжатым кулаком. – Какие рожи! Непередаваемо! Спасибо.

– Всегда рад угодить! – Бен развернулся, направляясь прочь. Голограмма погасла. Джинн шагнул наперерез.

– Ты не можешь!..

Волна Силы твердо, но аккуратно отодвинула мужчину в сторону.

– Легко.

Дверь захлопнулась, оставив джедаев потерянно смотреть друг на друга.

Бен шагал по коридору, направляясь на нужный этаж.

Этого человека он тоже заберет с собой. В конце-концов, он член его родословной, да и галактика для детей очень опасное место. Пусть эти дети и являются гранд-магистром Джедаев и Владыкой Ситхов.

Мальчик подошел к нужной двери, с грустной улыбкой прочитав имя на табличке. На его счастье за дверью чувствовалось присутствие обитателя этих скромных апартаментов. Бен коснулся сенсора, подавая сигнал. Изнутри дохнуло удивлением, но дверь открыли.

Кеноби шагнул внутрь, закрыв дверь, и улыбнулся высокому, мощного телосложения блондину самого добродушного вида.

– Здравствуйте, рыцарь Фимор! Меня зовут Оби-Ван Кеноби, и у меня есть предложение, от которого вы просто не сможете отказаться!

Глава 2 В далекие…

Бену хватило буквально нескольких минут.

Очнувшиеся члены Совета действовали быстро, оповестив храмовых Стражей, но у Кеноби был опыт. Почти семь веков наполненной постоянной борьбой жизни. Были периоды, когда он не входил под своды Храма, были, когда он не покидал его стен… Всякое бывало.

Естественно, Бен пользовался любой возможностью пополнить свои знания. В частности, о внутреннем устройстве Храма. Ведь каждая мелочь могла быть важна, могла стать подспорьем в борьбе, помочь спасти хоть кого-то…

С каждым разом он узнавал все больше и больше, и не только расположение тайных проходов, заброшенных уровней или запечатанных хранилищ. Коды, сроки их действия, как взломать систему грубо, как незаметно просочиться, как…

Бен был готов к моменту Турнира, потому что понимал: это точка невозврата. Может, Йода и стар, но он не слеп. Как и все остальные. Невозможно спутать умения юнлинга и мастера, участвующего в боевых действиях последние несколько веков.

Поэтому все было подготовлено.

Из Зала Совета он направился прямиком к рыцарским кельям, завернув по пути в пустующую комнатку, где быстро переоделся, превратившись из юнлинга в свеженького падавана. Сумка на боку довершила образ – мальчик выполняет поручение мастера, или идет на занятия, или спешит в библиотеку. Капюшон скрыл несоответствие стрижки – юнлинги, обретшие мастера, частенько подражали старшим, закутываясь в безразмерные плащи.

Но главным было не это.

Силу Бен тоже немного замаскировал.

Не спрятал, а слегка…подправил, скопировав подпись одного из своих давних знакомых.

До кельи Фимора Бен дошел быстро. А разговор…

Кеноби уже давно не играл словами и не разводил длинных философских бесед. Да и не хотелось врать Фимору или что-то утаивать.

Бен вывалил на мужчину краткое изложение своих злоключений и устало уставился на блондина. Фимор задумался.

Первый падаван Квай-Гона Джинна. Взятый им спустя несколько лет после получения рыцарства. Взятый взрослым: первый мастер Фимора погиб. Для Джинна это был беспроигрышный вариант: Гарду было около двадцати. Он был обучен, полон энтузиазма, и спустя несколько лет, доведя свои навыки до необходимого уровня, Фимор стал рыцарем, автоматически принеся Кваю заветный титул мастера.

В принципе, они расстались довольные друг другом, но потом случился Ксанатос, и Джинн, раздавленный осознанием Падения падавана, в запале отрекся и от ни в чем не повинного Фимора.

Что поделать, иногда Джинн делал прежде, чем думал. Иногда он даже раскаивался, увидев последствия… А иногда и нет.

И пусть все знали и понимали, что произошедшее – не вина Гарда, но осадок… Он остался.

В первой жизни Оби-Ван с Фимором практически не общался: мужчина не был дипломатом и воином, как Джинн. Он был исследователем, ученым, постоянно где-то пропадал… Кеноби даже не знал, пережил ли он Чистку. Потом он пытался как-то исправить это, но постоянно что-то случалось, всегда находилось что-то более важное… В общем, не до брата-падавана было.

В этот раз он будет умнее.

Фимор необходим.

И не потому, что он очень много знает, и даже не потому, что Бена внезапно обуяла мечта спасти хоть кого-то… Просто сейчас телу Кеноби тринадцать лет. И пусть Бен давно избавился от пиетета перед Кодексом, не гнушаясь делать многое такое, что раньше казалось неприемлемым. Пусть его Сила всегда с ним – верная, готовая прийти на помощь. Пусть он умеет ею пользоваться – и воспользуется без каких-либо моральных терзаний.

У него тело ребенка.

Есть места, куда его просто не пустят. Есть те, кто не воспримет его всерьез. Есть те, кто захочет его захватить: Одаренный стоит дорого. Иногда – буквально бриллиантами по весу.

А Бен не настолько глуп, чтобы считать себя неуязвимым.

До Мола еще надо добраться. Но даже вдвоем им будет тяжело. Нужен тот, кто прикроет их спины.

Проще говоря, им нужна нянька.

А еще что Бен, что Мол дико устали от одиночества.

Кеноби помнил, как забрак приперся в Пустоши, на Татуин, спустя годы… ситх орал, что хочет убить так долго ускользавшего от него джедая, но Бен видел: прежде всего Мол хотел поговорить. Годы постоянной охоты друг на друга сроднили их сильнее, чем если бы они были членами одной семьи. Их связывали Узы… Которые не разорвала даже смерть.

А теперь, после всех этих бесконечных повторений…

Фимор отлично впишется в их компанию. В этом Бен был уверен.

Мужчина его не разочаровал. Фимор выслушал тот бред сумасшедшего, который Кеноби вывалил на него, сел и принялся обдумывать предложение.

Оно было интересным.

Фимор не чувствовал лжи. Сидящий напротив мальчик с древними глазами просто источал дикую усталость, когда нет сил не то, что двигаться, а просто дышать. В таком состоянии не отдыхают, чтобы собраться с силами и продолжить идти к цели, а падают и тихо умирают.

Это было неправильно.

Фимор не обладал какими-то выдающимися навыками. Он не был погружен в Живую Силу так, как ощущал ее Квай-Гон, у него не было видений Объединяющей Силы, как у Йоды.

Но у него было сострадание и Фимор всегда принимал окружающих такими, какие есть. А не такими, какими они хотят казаться.

Так было проще. Меньше разочарований.

Он и на своего бывшего мастера не сердился: Джинн поступил полностью в своем духе. Да, это принесло Фимору определенные неудобства, но у кого нет проблем?

Да, жаль, что он не может помочь Квай-Гону вновь обрести душевное равновесие, но, в отличие от многих разумных, Фимор никогда не лез помогать, если его не просят.

И именно поэтому он поможет своему почти брату-падавану.

Потому что его попросили.

Фимор видел, что Бен находится на грани. Если и был в нем когда-то огонь, толкающий на великие свершения, то теперь остались лишь редкие угли, практически погасшие, и толстый слой пепла.

Разжечь эти искры в бушующее пламя – вот достойная задача. И что с того, что придется уйти из Храма?

Джедаем от этого он быть не перестанет.

К тому же возможность наблюдать в естественных условиях самого настоящего ситха, да еще и безопасно…

Ученый в Фиморе бился в экстазе.

– Согласен.

– Тогда уходим. Я проведу тебя безопасными путями.

Бен облегчённо выдохнул. Отлично. Хоть что-то хорошее он сделал. Каким бы ни было будущее, Фимор выживет.

Только почему у него такое странное чувство, словно Сила замерла в предвкушении?

Уйти удалось без проблем, да это и было неудивительно: Бен знал Храм, как свои пять пальцев. Вниз, по туннелям, снова вниз… Час блужданий, и они вышли достаточно далеко от Храма.

Бен уже все подготовил. Анонимно купленный корабль, который потом легко можно будет продать, чтобы замести следы, одежда, продукты, дроиды. Они будут готовы ко всему. Даже к внезапному нападению пиратов – Сила знает, сколько раз он страдал от этой напасти.

Вот только на этот раз он будет готов.

* * *
Мол удовлетворенно улыбнулся, запихнув в сумку последний голокрон. Раздувшийся мешок с него самого размером, пошитый из крайне прочной ткани, пришлось поднимать Силой – уволочь это физически забрак был просто не в состоянии. Кондиции пока не те.

Ничего…

Еще лет пять, и он выйдет на пик своей формы, в которой и будет пребывать, пока вновь не протянет ноги.

Нежно погладив ладошкой мешок, Мол еще раз обвел внимательным взглядом секретное хранилище Сидиуса, весьма опрометчиво устроенное ситхом на этой базе. Дурашка был уверен, что спрятал свои сокровища надежно и о них никто не знает. Ха! Плэгас, может быть, и не знает, а вот Мол – очень даже да.

Конечно, это не единственная библиотека с голокронами и артефактами, принадлежащая Сидиусу, но определенно самая большая. Мол обнаружил ее в своей пятой жизни.

Нашел. Разорил. Пытался чему-то научиться… Недолго, потому что озверевший от посягательства на свою собственность Сидиус запытал слишком наглого ученика насмерть. Прожарил Молниями до золотисто-коричневой корочки. Мол иногда до сих пор чувствовал аромат сгоревшей плоти и ощущал, как непроизвольно содрогаются мышцы.

Что поделать… Молодой был. Горячий. Полный гнева… А ярость – плохой советчик, так же как и самоуверенность.

В этот раз он поступил умнее.

Мол прекрасно знал все ухоронки и заначки Палпатина.

Да, именно так.

Он не называл ситха своим мастером уже очень и очень давно. Годы… Века непрекращающегося идиотского кошмара под названием «жизнь» вытравили из забрака всю почтительность и преклонение в отношении этого человека.

Слишком хорошо Мол понял, насколько ограниченным было его обучение, и слишком хорошо помнил, как легко Палпатин отбрасывал его, чтобы взять другого ученика.

Такого, у которого есть и влияние, и власть, и мозги, и амбиции…

От кого больше пользы.

Дуку Мол до сих пор вспоминал с зубовным скрежетом.

Хотя дедугану не повезло. Палпатин мягко стелет, да спать очень жестко. Он использовал бывшего джедая по полной программе, а когда наступил момент – выбросил безжалостно, втоптав его имя в грязь. Кто спустя несколько лет помнил имя графа?

Да никто.

Забавно… Когда-то он ревновал. Пару раз избавился от Дуку превентивно. А потом… Потом просто плюнул на него. Метафорически, а затем даже буквально: дважды на могилу, один раз на живого. Было приятно, что тут еще сказать!

Впрочем, ну его, этого неудачника, есть дела и поважнее.

Мешок взлетел в воздух, и Мол зашагал прочь, не скрывая злобной усмешки. Когда Сидиус обнаружит разоренное хранилище, его будет ждать огромный сюрприз.

Один из обезличенных звездолетов, зарегистрированных на какого-то обывателя, стоящий в ангаре… Мол был очень придирчив к качеству. Конечно, ему дико не хватало его «Скимитара», но пока придется довольствоваться тем, что есть. А есть средней паршивости на первый взгляд звездолет, прячущий под в меру обшарпанной обшивкой мощные двигатели, качественный гиперпривод и отличное вооружение.

И этой крошкой может управлять один-единственный разумный, даже такой мелкий, как Мол.

Загрузив все честно украденное, забрак бросил последний взгляд на базу, в которой прожил всю свою короткую жизнь. Очередную.

Аппарель захлопнулась, звездолет поднялся в воздух, плавно разворачиваясь. Мол довольно оскалился, нажимая кнопку детонатора.

Корабль унесся вверх, а под ним расцвел огненный цветок взрыва. Недостаточно сильного, чтобы стереть все с поверхности планеты, но именно такого, который позволит найти одно маленькое доказательство причастности к этому прискорбному инциденту одного влиятельного мууна и Лорда ситхов по совместительству.

Вернее, этот след уведет в совершенно противоположную сторону, но Мол прекрасно знал, как думает Сидиус. Ситх ни за что не поверит в прямое доказательство, он сразу же предположит, что это ловушка, а вот окольные пути… О, их Палпатин понимает и уважает.

Так что будет для Сидиуса неприятное откровение.

А Мол… Что ж. Эта страница его жизни закрыта. Пора начинать новую.

* * *
Обыск Храма ничего не дал. Обескураженные члены Совета в очередной раз собрались в зале, пытаясь обсудить все произошедшее.

Обсуждение не шло.

Взгляды мастеров то и дело упирались в кристаллы, поблескивающие на широких подлокотниках комфортабельных кресел. Мейс хмурился по своему обыкновению, но сейчас это было не просто привычное выражение лица, а тяжесть, внезапно свалившаяся на его плечи.

Йода тихо что-то напевал, опираясь на палку, Йаддль прикрыла глаза, погружаясь в медитацию все глубже и глубже. Принесенные маленьким ребенком откровения осели туманом, удушая и затрудняя дыхание. Пло Кун молча вставил кристалл в ридер, заработал голопроектор, показывая информацию.

Даты. События. Разветвленное дерево решений, отходящее от каждой узловой точки. Имена и характеристики. Голографии. Объемная работа со множеством ссылок. Ни один ребенок, даже самый гениальный, не способен проделать такое за столь малый срок.

Здесь чувствовался опыт написания отчетов, выработанный годами практики.

– Что будем делать?

Члены Совета переглянулись, Сила загудела. Мастера один за другим закрывали глаза, погружаясь в легкий транс, объединяя сознания. Члены Совета пытались увидеть, какой путь будет наилучшим в этой странной ситуации.

* * *
Как ни странно, полет к Рутану прошел тихо и спокойно. На них не напали пираты; их двигатели не вышли из строя; еда была свежей и почти вкусной, без незапланированных добавок в виде плесени, грибков и вредителей; на борту не обнаружились неучтенные пассажиры – разумные или неразумные; таможня только буркнула что-то одобрительно-разрешающее, а приземлились они мягко и тихо.

Это было настолько непривычно, что Бен даже вышел из апатии, пытаясь понять, что происходит: это единоразово или постоянно?

Фимор только пожал плечами – для него ничего необычного не произошло. Все стандартно, все привычно.

– Чему ты удивляешься, Бен? – пожал плечами мужчина. – Все… Ну, нормально. Как у всех.

– Как у всех, – протянул Кеноби, вспоминая бесчисленные полеты и поездки сначала с Квай-Гоном, потом с Энакином, потом в одиночестве, потом с кем угодно… Каждый раз что-то случалось. Каждый. – М-да. М-да…

– А что? – поинтересовался Фимор, не понимая, что в тихом и мирном полете странного.

– Да так, – неопределенно ответил Бен, оглядываясь. – Нам туда.

Ожидаемый ситх оказался ребенком. Мелкий забрак лет восьми, не больше, краснокожий, с традиционными татуировками на лице. Обычная пузатая мелочь, закутанная в черные шмотки и зыркающая глазами по сторонам.

Фимор почти ляпнул что-то веселое, но, к счастью, не успел. Желто-красные глаза просканировали каждую клеточку его тела, взвесили, измерили, поставили диагноз… и устремились к неторопливо подошедшему Кеноби.

– Мол.

– Оби-Ван.

Голос мальчишки был тонким, но с отчетливым акцентом высшего корусантского общества, смягченным набуанскими нотками. Ситх и джедай поклонились, не спуская друг с друга глаз, замерли, рассматривая…

– Хорошо выглядите, Лорд Мол, – светским тоном начал Кеноби, лениво осматривая ангар и звездолет.

– Благодарю, Магистр Кеноби, – Мол щелчком сбросил с рукава нагло марширующую по нему козявку. – Вы сегодня на редкость энергичны.

– Как все прошло? – мальчишки синхронно развернулись, направляясь к звездолету, стоящему с открытой рампой.

– Отлично. Один момент… – Мол нырнул внутрь и вышел в сопровождении нескольких здоровенных мешков, плывущих за ним по воздуху. Наблюдающий этот цирк Фимор уважительно поднял брови. Превосходный контроль. И… Неожиданно до джедая дошло: он не ощущал Силу своих спутников. Ни Бена… Ни Мола.

Почему?

– Потому что мы прячемся, – наставительно произнес Мол, одним ленивым шевелением брови направляя мешки в трюм корабля, купленного Кеноби. Увы, от украденного на Мустафаре звездолета придется избавиться: слишком опасно его просто продать.

Бен хмыкнул при виде забрачьего позерства, но промолчал. Не ему пальцами тыкать – за ним самим такой грешок водится.

Тем временем Мол закончил погрузку, покосился на так и оставшийся стоять с распахнутой рампой корабль, неопределенно что-то промычал и повернулся к своему давнему врагу.

Кеноби стоял, запахнувшись в плащ, индифферентно глядя куда-то в пространство, но Мол совершенно не обманывался его каким-то зависшим видом: даже в самом невменяемом состоянии джедай полностью контролировал свое окружение. Это в первой жизни он еще позволял себе небрежность, ну, во второй… Может, в третьей. Потом годы непрерывной борьбы за жизнь и идеалы перевели сознательные усилия в безусловные рефлексы, превратив рефлексирующего и склонного к философским размышлениям дипломата в настоящую машину смерти.

Мол ощущал результаты этого преображения на собственной шкуре неоднократно, что не мешало ему постоянно требовать реванша.

Кто-то мог бы назвать это мазохизмом в особо запущенной стадии – ошибок первой жизни Кеноби не повторял, предпочитая делать новые, но сам Мол считал, что только в битве с сильным соперником можно приобрести настоящий опыт.

Поначалу его на противостояние толкала ненависть.

Он ненавидел Кеноби люто, делая все и даже больше, чтобы отравить его существование, но время шло, жизни проходили одна за другой, и даже когда Молу удавалось получить долгожданную победу, наступал момент, когда все приходилось начинать заново.

Снова.

И снова.

И снова.

Ситх долго держался, наслаждаясь попытками прибить врага, но в конце концов и ему этот бесконечный аттракцион надоел.

О каком упоении победой может идти речь, если враг все равно воскреснет? Впрочем, ладно. Можно было бы утешать себя мыслью, что убийство будет многократным. Но ведь попробуй это сделать!

Кеноби оказался живучей радиоактивного таракана. Он выживал там, где другие дохли как мухи, уползал, выплывал, убегал и ковылял, попутно делая такие гадости, что иногда Мол на полном серьезе пытался понять, почему эта мерзкая неуничтожимая тварь до сих пор является джедаем.

Может это подпольный ситх, уровня особо коварного Владыки, который только притворяется Светлым, чтобы вводить всех в заблуждение и получать какие-то дивиденды?

Чем-то другим объяснить такую настырность и удачливость было невозможно.

Жизни все мелькали и мелькали, пока не наступил страшный момент: Мол в очередной раз нашел давнего врага, встал в пафосную позу, открыл рот… И понял, что сказать ему просто нечего.

Все уже было сказано неоднократно.

Кеноби смотрел на ситха равнодушными пустыми глазами, ему было совершенно все равно, что с ним произойдет, и Мол просто сплюнул, повернулся и ушел в закат. Он в тот день был особенно красным.

В той жизни Мол помогал повстанцам развалить построенную Сидиусом Империю. Хорошо помогал, его деятельность увенчалась успехом. Нашел он Кеноби спустя много лет снова на Татуине: седой старик сидел в медитации на спине спящего крайт-дракона и даже не почесался, когда его коснулась темная Сила забрака. Только дракон слегка приоткрыл один глаз, осмотрел стоящего прямо перед его пастью наглеца, видимо, оценивая на уровень съедобности, после чего снова закрыл глаз тяжелым чешуйчатым веком.

Пески шуршали, Кеноби медитировал, дракон дрых… Показавшиеся было неподалеку наемники, за каким-то надом припершиеся в эту глушь, тут же на всех парах умчались обратно: репутация у джедая всегда была… специфическая. Забрак постоял, подумал… Залез на спину огромного животного и тоже погрузился в медитацию. Оставшиеся десять лет были самыми спокойными за последние несколько веков.

В следующее пробуждение Мол только кивнул Бену при встрече… И больше не поднимал на него меч.

Разве что в дружеском спарринге.


Рампа захлопнулась, звездолет унесся в космос. Их ждал Телос.

* * *
Палпатин задумчиво поджал губы, недоуменно глядя на экран: один из его тайных счетов, созданных на всякий случай и со вполне определенными намерениями, был девственно чист. Количество цифр, еще пару дней назад радовавшее глаз, сократилось до нуля. И это было странно.

Ситх поскреб гладко выбритый подбородок, после чего уверенно ввел еще один код. Следующий счет тоже неприятно удивил балансом, ушедшим в минус.

Мужчина нахмурился, сжимая губы. Если один счет еще могли обчистить ушлые «ледорубы», то несколько… Нет.

– И чьих же это рук дело? – еле слышно прошептал ситх. – Не ваших ли, мой дорогой учитель? И если да, то почему?

Палпатин уже потянулся было за особым комлинком, но неожиданно замер от пришедшей в голову мысли. Следовало проверить несколько совершенно особых мест…

Вызовы ушли в никуда, от дроидов ничего не поступало. Ситх суетился, готовясь тянуть за ниточки и получать информацию.

Еще через несколько часов волосы на голове Шива встали дыбом.

Ситх смотрел на переданные наемником кадры остановившимся взглядом, чувствуя, как кишки завязываются в узел. Мустафарская база, тайная, построенная через двадцатые руки, была уничтожена. Наемник не подошел близко, но Палпатину хватило вида огромной воронки и груд перепаханной взрывом и спекшейся почвы.

Мужчина отключил экран и подозвал секретаря. Что-то ему нездоровится, надо отдохнуть… Через час, когда ситх окончательно разобрался с рутиной, он уже мчался к секретному ангару, где был спрятан созданный по спецзаказу весьма комфортабельный истребитель с самыми быстрыми двигателями.

Еще через какое-то время он уже плавно сажал машину на черную поверхность раскаленной планеты, натягивая маску респиратора – дышать здесь воздухом дольше десяти минут врачи настоятельно не рекомендовали.

Вблизи остатки базы производили еще более гнетущее впечатление, чем на снимках. Взрыв был очень сильным – и бомбу явно заложили в глубине коммуникаций, а не сбросили сверху. Уже это одно говорило о характере нападения.

Впрочем, мало ли удачливых наемников и конкурентов… Враги – они везде! Потерю базы можно и пережить, хоть и жаль взлетевших на воздух средств.

Хуже было другое…

Шив отлично чуял оставшийся в Силе след мучительной смерти Одаренного.

Темного одаренного.

И это очень четко и внятно говорило о том, кто был инициатором нападения.

Мол был мертв. Ситх не чувствовал даже самой слабой искорки жизни и не ощущал ученической связи. Конечно, мужчина перекрывал ее, когда возвращался на Корусант, чтобы не отвлекаться, и уж конечно, не проверял ее состояние при общении с Плэгасом – учитель мог и почуять скрытое.

Поэтому обрыва связи он практически не ощутил – так, дрогнуло что-то, и все.

А теперь становилось понятно, почему все попытки связаться с мальчишкой ушли в никуда – Узы разрываются со смертью одной из сторон.

Смерть Мола, которую ситх теперь отлично чуял, указывала, что это был не рейд каких-то залетных наемников. Они бы такое сокровище, как Одаренный мальчишка, не выкинули на помойку – такой раб принесет состояние. Или самим пригодится – если жадность не начнет глаза застилать.

Покачав головой, Палпатин двинулся в противоположную сторону, на приметный пригорок, под которым был еще один схрон.

Там ситха поджидал очередной неприятный сюрприз. Пригорок превратился в провал глубиной в несколько десятков метров. Оттуда несло Темной стороной, и не ощущалось ничего… псевдоживого.

Ситх тщательно все осмотрел, не побоявшись измазаться в саже и грязи, и удостоверился, что все голокроны и артефакты исчезли, словно их и не было.

Скрипнув зубами и грязно выругавшись, мужчина вылез на поверхность и в ярости ударил Силой, довершая погром. Земля содрогнулась, как под бомбежкой, в стороны полетели комья и остатки металла и пластика. Сплюнув, Палпатин выбросил грязный и надорванный в паре мест плащ и зашагал к истребителю. Здесь ему делать больше было нечего.

В голове крутились мысли, постепенно складывающиеся в стройную картину.

– По-моему, – прошипел ситх, поднимая истребитель в воздух, – вы зажились на свете, мой дорогой учитель!

* * *
Путешествие к Телосу IV прошло тихо и мирно.

К изумлению Фимора, и Бен, и Мол провели весь полет, медитируя и изредка перебрасываясь словами. Мальчишки сидели друг напротив друга, и Сила текла между ними двумя быстрыми течениями, то смешиваясь, то вновь отделяясь.

Это было настолько необычно – видеть и ощущать как одновременно медитируют Темный и Светлый пользователи Силы, – что Фимор жевал на ходу, занося в датапад все новые и новые данные. Он предвкушал, как когда-нибудь настанет момент… Он стоит в огромной аудитории, полной джедаев, – в первом ряду сидят члены Совета Первого знания и Высшего совета – и читает свою диссертацию.

Естественно, будут прения, будут недовольные и возражающие, но он разобьет их в пух и прах своими выводами, основанными на наблюдениях, а потом представит объект наблюдений.

Дальше в своих мечтах Фимор пока не заходил – фантазия отказывала, но то, что это будет сравнимо со взрывом бомбы, понимал отлично.

Настоящий ситх!

Фимор торопливо проглотил кусок пайка, вытер пальцы платком и принялся стучать по кнопкам с бешеной скоростью.


Телос встретил их приветливо. Приятная планета с умеренным климатом… Таможня пропустила звездолет, и Бен уверенно направил его куда-то на север. Пара часов неспешного полета, и вот они уже видят острые шпили и массивное здание между ними. Архитектура крайне узнаваема – почти копия Храма Джедаев на Корусанте: четыре башни и основной корпус, вот только копия очень маленькая.

– Что это? – изумленно уставился в экран Фимор, рассматривая покрытое льдом и снегом пространство.

– Ирригационная система, – невозмутимо ответил Бен, аккуратно сажая корабль. – А вообще, это Академия джедаев.

Фимор моргнул.

– Академия? – недоверчиво переспросил мужчина. – Никогда не слышал!

– И не только ты, – успокоил его Кеноби. – Телосианская академия была построена во времена Ревана, и про нее и тогда было известно ограниченному кругу лиц. С тех пор мало что изменилось.

– Почему мы здесь? – повернулся к нему Фимор.

– Знания, – пояснил Бен, отстегивая ремни. – Здесь собраны голокроны джедаев и… ситхов.

– А-а-а… – неожиданно ожил Мол. – Что-то смутно припоминаю. Сидиус ее вроде нашел…

– Да. В этот раз я не доставлю ему такого удовольствия, – сухо произнес Кеноби, натягивая теплую мантию. – Прошу за мной. Чтобы попасть в ангар, шлюз придется открыть вручную.

Через четверть часа они уже оказались внутри. Ангар маленький, рассчитан только на один грузовоз, и их корабль как раз помещается. Все вокруг пыльное, заброшенное и небольшое. Здесь был только один Зал – копия Зала Совета на Корусанте, – покои хранителя, еще пять отдельных квартир и большое хранилище артефактов, набитое битком.

Они активировали дроидов-уборщиков, запустили системы жизнеобеспечения, и вообще устроились с комфортом. Фимор тут же зарылся в хранилище, едва не повизгивая от восторга, а Бен с Молом заварили чай и принялись обсуждать их будущее.

В принципе, будущее им светило неплохое. Мол облегчил кошелек Сидиуса на несколько десятков миллионов, Бен тоже не сплоховал, изъяв с давно забытого Орденского счета еще пару десятков.

Эти деньги пройдут через сотни транзакций, пока не превратятся во вполне законные средства – к примеру, наследство от давно почившего прапрадедушки. Да, он у них общий. Или вы не видите семейного сходства?!

Тогда вам срочно надо к офтальмологу.

Однако, пусть они богаты – но им необходимо место для проживания.

И вот с этим проблема.

Что Мол, что Бен, оба устали прятаться. Причины были разными, результат один: они хотят спокойно жить, не пряча свою Силу, не опасаясь, что их кто-то узнает, что придется снова бежать в неизвестность, спасаясь от угрозы и постоянно борясь за жизнь и свободу.

Это дико утомляет и отвлекает от гораздо более важных и интересных вещей, таких, как постижение Силы.

Мол и Бен хотят знать, как прекратить этот отвратительный аттракцион, они хотят освободиться от навязанной им роли запертых в барабане подопытных мышей, вынужденных бежать, пока не сдохнут.

И для этого необходимо место и время.

То, чего у них никогда не было.

Сейчас им дали передохнуть – к сожалению, возможности их обнаружения храмовыми Стражами, Тенями, да и обычными наемниками никто не отменял, поэтому над выбором убежища придется подумать очень тщательно.

Даже здесь, на Телосе, спрятаться – это не вариант.

Пусть эта академия давно заброшена, сведения о ней есть в храмовом архиве, возможно, еще где-то: как-то же Сидиус ее находил? К тому же, это Телос. Сейчас планета находится под управлением Ксанатоса, Падшего падавана Квай-Гона, и рисковать не хочется.

Да и неудобное у нее расположение…

– Явин? – уныло предложил Мол, болтая ложкой в чашке. Бен скривился.

– Джунгли. Мошкара. Экзар Кун.

– Да, – покивал Мол, – Экзар. Датомир?

– Погода отвратная, женщины бешеные.

– М-да… – снова покивал Мол. – Талзин… Гетзерион. Ну их к черту! Здесь?

– Ксанатос. Тот еще придурок. И Сидиус о нем знает.

– Печально.

– Не то слово!

Ситх и джедай замолчали, перебирая в памяти различные планеты.

– Коррибан, – неожиданно хихикнул Мол. Бен откинулся на спинку стула, всерьез задумавшись.

– М-м-м… Нет, – с неожиданным сожалением отверг предложенный вариант Кеноби. – Сам понимаешь.

– Увы, да, – согласился забрак. – Внешнее кольцо?

– Лучше всего, – вздохнул Бен. – Подальше от Ядра, но и в Дикий космос лезть не хочется. Нам необходима планета, на которой мы не будем выделяться, где можно нормально жить, не испытывая нужды в простейшем, где при необходимости можно купить нужные вещи или услуги. И где джедаи не шастают.

Мол отставил чашку и оперся щекой на руку, грустно уставившись в стену.

– Что, опять?!

– Ты о чем? – Бен упорно изучал чаинки на дне чашки, словно надеясь прозреть грядущее.

– Я не хочу на Татуин, – капризно начал Мол. – Там жарко, пыльно, прорва песка и хатты.

– Там тихо, спокойно, и мы все равно будем на виду, – вздохнул Бен, поднимая глаза. – И хатты не успокоятся, пока или не заставят нас на себя работать или не захватят в рабство. Мы слишком маленькие для Татуина. И Фимор нас не спасет.

– Тогда… куда?

– Мандалор.

– На эту радиоактивную помойку?! – изумился забрак.

– Мы оба знаем Мандо'а, – взгляд джедая был тяжелым, – мы знаем Шесть деяний и можем им следовать.

– Клан? – деловито нахмурился забрак, начиная обдумывать эту на первый взгляд странную идею: переехать на постоянное место жительства на Мандалор.

– Свой сделаем, – Бен распрямился, в ранее унылом и истощенном мальчишке неожиданно проглянул тот воин, что внушал страх и уважение очень многим весьма опасным личностям галактики. – Мандалорцы не любят джедаев, да и ситхов тоже не очень, но для нас они сделают исключение.

Мол недоверчиво прищурился, глядя на самодовольное лицо Бена. Забрак сам по праву носил титул Владыки, с кровью и болью сломав навязанную ему Сидиусом роль простого убийцы. Он имел изощренный ум и полученный кошмарными путями опыт, но в сравнении с Кеноби…

Джедай всегда был коварным, хотя и отрицал это изо всех сил… В первых жизнях. Потом он это качество развивал и укреплял, не брезгуя многими сомнительными методами, поэтому в том, что Бен придумал что-то этакое, Мол не сомневался.

– Что ты сделал? – прошептал ситх, подаваясь вперед в надежде услышать подробности. Бен улыбнулся.

– Перед уходом из Храма я навел справки и уточнил дату. Как раз вовремя успел… Мастер-джедай Ян Дуку отправился в сектор Таниум по просьбе губернатора.

– Галидраан… – зачарованно прошептал Мол.

– Он самый, – кивнул Бен. – Я оставил этим замшелым пенькам списки ключевых событий, благодаря которым Сидиус поднялся на вершину. Галидраан – одно из них. Я даже дал один кристалл Джинну. Мне плевать, что они будут делать, познакомят Дуку с информацией или нет, ему я оставил копию в его покоях.

– Как прозорливо, – промурлыкал развеселившийся Мол. Бен польщенно кивнул.

– Дальше. Я отправил Дуку информацию по Галидраану, губернатору, Фетту и прочему. И предупреждение о подарке.

– И?

– Фетту я тоже отправил информацию.

– Браво! – похлопал Мол. – Думаю, губернатор очень удивится.

– Надеюсь. В Фетте я не сомневаюсь, остальные… – Кеноби пожал плечами. – Я дал им информацию. Что они будут с ней делать – их проблемы.

– Правильно! – одобрил Мол. – Хватит на твоем горбу в Свет выезжать!

– Так что? – поднял бровь Бен.

– На Мандалор! – вскинул руку с сейбером забрак.

– На Мандалор!

Глава 3 Самое тихое место

Галидраан.

Джанго Фетт постукивал пальцами по набедреннику, рассматривая лежащий на ладони комлинк. Час назад кто-то неизвестный сбросил на него совершенно дикую информацию, и молодой глава Истинных Мандалорцев не знал, что делать.

Ситуация была странной.

Этот номер был известен всего нескольким десяткам человек, все они – Истинные мандалорцы, все служат под его началом. Для общения с остальной галактикой Джанго использовал другой номер, так он всегда контролировал звонки и сообщения, и получить этакий подарок на секретный номер – это заставляло нервничать.

Поначалу Фетт даже не поверил сообщению, но Майлз отсутствовал, и Джанго решил проверить. Лучше проверить и убедиться в ложности информации, чем не поверить и позже обнаружить ее правдивость.

После множества мучительных попыток его адъютант ответил, и Фетт облегченно выдохнул. Майлз был жив и здоров… Пока. И мандалорец намеревался сделать все, чтобы так оставалось и дальше: описанный в сообщении сценарий ему абсолютно не нравился.

А в том, что он правдив, Фетт убедился быстро, надавив на информатора во дворце губернатора: этот мерзкий сын банты действительно послал запрос на Корусант. Информатор не знал, кому именно, но для Джанго и этого было достаточно.

Мандалорец решил не искушать судьбу, вызвав Майлза и остальных разведчиков, готовясь провести полноценное обсуждение возможного будущего. Фетт не боялся смерти и насилия, но погибнуть вот так? Глупо, по прихоти того, кто, по попустительству неведомо каких сил тоже считает себя мандалорцем?

Джанго скрипнул зубами, усилием воли подавив вспышку бешенства: Тор Визсла ответит за свои преступления. И прошлые… И будущие.

Мандалорцы быстро собрались вокруг своего вождя. Фетт поднял комлинк и дал им прослушать сообщение, зачитанное полным скуки детским голосом. Воины внимали, иногда сжимая кулаки или дергаясь: описание возможного будущего никого не оставило равнодушным.

Фетт нажал на кнопку, останавливая запись.

– У кого какие соображения?

Мандалорцы заворчали, начиная высказываться. Майлз дернул рукой.

– Дезинформация? – серо-синий шлем качнулся.

– Если и так, то слишком сложно. И губернатор действительно послал запрос на Корусант.

Раздались проклятия, уровень агрессии в воздухе резко повысился.

– К тому же, – продолжил Фетт, – этот номер известен только вам. Больше никому.

Майлз снял шлем, устало взъерошил короткие волосы.

– Есть что-то еще? – проницательно заметил лейтенант. Джанго кивнул.

– Слушайте.

Запись возобновилась.

* * *
Дуку недовольно прикрыл веки, угрюмо уставясь на комлинк в руке. Крошечная каюта была наполнена тишиной – мужчина сидел на откидной койке, совершенно не обращая внимания на тесноту: джедаям не привыкать к скудной обстановке и не самым лучшим условиям.

Его падаван еще спала: мужчина отметил краем сознания тишину и умиротворение, наполняющее Узы Силы. Дуку пару минут поразмышлял, после чего сон Комари стал еще крепче и безмятежней.

Джедай устроился на койке, вновь включив комлинк. Тихий детский голосок, наполненный неизбывной скукой, неторопливо и с подробностями рассказывал, что случится в следующие пару дней. И чем принятое поспешно решение аукнется самому Дуку, его падавану, а потом и Ордену.

Лицо мастера мрачнело с каждой минутой все больше и больше, но в памяти автоматически откладывались даты, события, названия и имена. Несколько раз прослушав сообщение, Дуку отключил комлинк, лег и принялся размышлять.

Описанное не наступившее пока будущее ему не нравилось.

Совершенно.

Ян искренне считал себя достаточно умным, чтобы распознать ловушку и понять, что тобой играют втемную… И это тот случай, который вот-вот получит или не получит подтверждение: долгая и продолжительная дружба с Сайфо-Диасом накрепко вбила в сознание мастера мысль о том, что видениям можно и нужно доверять.

Что не отменяет необходимости их проверять.

Получив запрос от Тора Визслы, Орден не стал рассусоливать, послав ударный отряд во главе с Яном. Он уже знал предварительные обвинения Тора и губернатора Галидраана, у него не было причин не доверять: сообщения с планеты шли панические.

Знать, что трупы гражданских – всего лишь инсценировка… Мужчину перекосило. «Дозор Смерти» сделал все, чтобы подтвердить наличие трупов невинных… Всё, чтобы были доказательства.

Что ж, Ян в любом случае намеревался поговорить с губернатором, однако теперь он проведет беседу тщательно. И отряд – в особенности Комари – шагу не сделает с корабля, пока он будет беседовать.

Мужчина и раньше отмечал слишком уж собственническое отношение падавана к нему, но не особо обращал внимания: возраст, многие падаваны влюбляются в своих мастеров, все они это перерастают, а после получения заветного рыцарства на такие глупости не остается времени, и дурные мысли вылетают из занятых миссиями и проблемами выживания голов.

Вздохнув, Дуку поскреб бородку.

Да, он любил Комари, видел ее щенячьи, наполненные обожанием взгляды, но не считал это проблемой: для Дуку Воса была дочерью. Которую он вырастил, воспитал, готовился отпустить в свободное плаванье.

А для Комари ее восхищение мастером превратилось в одержимость.

Потерять неимоверно способного рыцаря из-за романтического идиотизма? Потому что она захочет кому-то что-то доказать?

Нет.

Комари займется делом. Она способный ледоруб, вот пусть и ищет информацию по «Дозору Смерти», Тору Визсле, Галидраану и повстанцам… И не отвлекается на прочее.

Всем спокойнее будет.

А когда они вернутся на Корусант, он обязательно проверит свою келью. И поговорит с Сайфо.

* * *
Первые намеки на то, что сообщение правдиво, Дуку начал получать с первых минут разговора с губернатором.

Корабль с джедаями приземлился неподалеку от расположенного возле живописного леса дворца. Дуку одним мрачным взглядом пресек начавшиеся поползновения начать высадку, загрузил Комари требованием раздобыть информацию и ушел на встречу – полы его плаща пафосно развевались.

Масляная рожа губернатора, имя которого Дуку никак не мог запомнить, вызывала отвращение одним своим видом, а исходящие от него алчность, жестокость и уверенность в том, что все будет так, как он хочет – нестерпимое желание или вывернуть желудок наизнанку, или достать сейбер и стереть эту мерзость с лица земли.

В этот раз Ян плюнул на этику и прочее: когда на кону стоят твои честь и незапятнанная репутация, а также жизни людей – не до сантиментов и моральных терзаний.

Он неторопливо вел беседу, задавая вопросы, и не столько вслушивался в слова, сколько ловил отблески мыслей и чувств, получая четкие и ясные ответы.

Сообщение полностью соответствовало действительности – губернатор был в сговоре с главой «Дозора Смерти».

Судьбы Фетта и остальных мандалорцев были определены: потеря репутации и смерть от рук джедаев, которых уже записали в палачи.

От одной мысли об этом Дуку стало тошно.

Лицо мужчины, и так малоподвижное, совсем закаменело, превратившись в маску. Джедай вспомнил свое намерение сразу же по прилету направиться в лагерь мандалорцев, координаты которого им крайне заботливо предоставили. Не разбираясь, не проводя расследование… Это была бы бойня.

Самая настоящая.

Да, потом правда бы вылезла наружу, но урон? Чести. Самоуважению. Репутации Ордена Джедаев. Не говоря уже про кровь невинных на их руках. На его руках – ведь именно он ответственный за операцию.

Губернатор продолжал слезливо уверять, что ужасные и мерзкие мандалорцы творят кошмарное, уничтожая и разрушая, он тыкал в голографии и записи, подпихивал отчеты, а Дуку читал в его разуме, как Тор хвастался, скольких детей и женщин он убил.

Именно это и помогло принять решение.

В чем-то страшное. В чем-то жестокое.

Но бесконечно справедливое.

* * *
Джедаи появились неожиданно.

Даже невзирая на тот факт, что мандалорцы были предупреждены, появление одетых в коричневые плащи фигур стало неприятным сюрпризом. Фетт только облегченно выдохнул: лагерь был свернут, но ни он, ни его братья не собирались бежать.

Хотя и могли.

Бежать – значит признать обвинения правдивыми. Ребенок… (ik'aad chakur – детеныш – что-то шепчет в его мозгу) дал не только развернутое описание того, что может случиться, но и четкие и вполне определенные наставления, как этого избежать.

Фетт не знал, почему, но он ясно видел подтверждение сказанного.

Высоченный мужчина, слегка седоватый, ухоженный, простой джедайский плащ стекает с плеч благородной накидкой. Он выглядел более политиком, чем воином – но Джанго не обманывался. Слишком точные, плавные и изящные движения у мужчины.

Мастер-джедай Ян Дуку.

Лучший мечник Ордена.

Такая характеристика говорит о многом.

Джедаи стояли ровной редкой цепью, положив руки на свои мечи, но не двигались с места, и только Дуку неторопливой, исполненной достоинства походкой приближался к ощетинившимся оружием мандалорцам. Первое отличие – прошептало в разуме.

Мужчина обозрел закованных в броню воинов, темные глаза безошибочно остановились на Джанго.

– Мандалор, – голос, глубокий и зычный, был, как ни странно, исполнен уважения. – Я мастер-джедай Ян Дуку. Прибыл сюда по просьбе губернатора для установления истины и наказания виновных.

Фетт промолчал, не решаясь пока говорить.

– По его словам, – челюсти джедая на миг сжались, в глазах мелькнуло отвращение, – мандалорцы под вашим руководством терроризируют и уничтожают мирное население. Что вы можете сказать по этому поводу?

– Мы невиновны, – последовал незамедлительный ответ. – Губернатор лжет. Он нанял нас для уничтожения повстанцев.

В глазах Дуку мелькнуло что-то непонятное. Мужчина постоял, глядя в визор шлема Фетта, словно видя его сквозь толстый защитный слой, кивнул…

– Губернатор соврал, – сочный бас Дуку наполнился тщательно сдерживаемым… негодованием. – Он находится в сговоре с Тором Визслой. Это имя вам что-то говорит?

– Глава «Дозора Смерти», – мрачно буркнул Фетт.

– Террорист, – согласился Дуку. Мандалорцы неожиданно зашевелились: джедаи развернулись и направились к стоящему неподалеку кораблю.

– Что происходит? – напрягся Фетт, усилием воли разжимая хватку на бластере.

– Ничего, – скупо улыбнулся Дуку, вдруг став на мгновение неимоверно опасным. – Мы ждем.

– Кого?

– Вашего обвинителя.

Мандалорцы переглянулись, опасаясь переговариваться – мало ли что этот дже'тии может подслушать. Время шло, Фетт все сильнее нервничал, не зная, чего ожидать – действия Дуку напрочь сломали вероятные сценарии. Джанго не знал, что стало тому причиной, и мог только предполагать. Дуку изображал статую: глаза полуприкрыты, руки сложены на груди, ноги словно вросли в землю. Если бы одежду и волосы не шевелил легкий ветер, то можно было бы принять его за надгробное изваяние.

Через четверть стандартного часа ожидания Дуку неожиданно встрепенулся.

– Мандалор, – пробасил мужчина, – поднимите щиты. Немедленно.

Мандалорцы тут же встали плотнее, квадратом, последовав совету. Над полем шла на посадку роскошная яхта: большая, комфортабельная, явно стоящая огромных денег. Опустилась аппарель, из недр корабля с крайне раздосадованным видом показался губернатор, недовольно запахнувший плащ. Вслед на ним вышел рослый мужчина в черных с алым доспехах, на поясе которого был прикреплен, помимо «Вестаров», и сейбер, тускло заблестевший в лучах местного светила.

Джанго едва не зарычал, узнав воина – Тор Визсла. Но что он здесь делает? И… еще с десяток его приспешников?

– Что это значит, мастер Дуку? – пронзительным голосом заговорил губернатор, бросив на мандалорцев брезгливый взгляд. – Я вас спрашиваю! И где…

Идущий рядом Тор сорвал со спины винтовку, как и остальные члены «Дозора».

– Молчать, – негромко скомандовал джедай, и мужчина застыл с открытым ртом. – Губернатор. Вы обвинили находящегося здесь Джанго Фетта и Истинных мандалорцев в совершении преступлений против мирного населения. Тор Визсла, также находящийся здесь, поддержал это обвинение. Это так?

– Да, – прогудел Визсла. – Есть доказательства.

– Выправы, – размеренно продолжил Дуку, – есть доказательства. И вы просили наказать виновных, не так ли, губернатор?

– Да! – рявкнул мужчина.

– Вы просили правосудия у джедаев, – Ян неожиданно улыбнулся, и у Джанго скрутило живот. – Вы его получите. Сейчас.

Дальнейшее врезалось в память мандалорцев на всю оставшуюся жизнь. Вот джедай стоит, гордый и надменный, а вот его плащ медленно падает на землю, и мастер уже возле шарахнувшегося назад Тора.

Синий клинок, только начавший выходить из эмиттера, вонзился четко под подбородок закованному в бескаровые доспехи Тору. Одновременно Дуку сорвал с пояса уже мертвого, но все еще стоящего мужчины сейбер, одним отработанным движением прикрепляя его на пояс. Кончики пальцев левой руки слегка ударили в кадык губернатора, заставив захрипеть от боли и нехватки воздуха, джедай сделал три шага, а потом просто размазался в пространстве, и мандалорцы с трудом успевали заметить его движения. Члены «Дозора» среагировали, начав стрельбу, некоторые достали вибромечи, некоторые попытались атаковать, используя джет-паки.

Каждое движение Дуку было скупым и неимоверно точным. Ничего лишнего, никаких финтов, странных стоек и прочих красивостей. Каждый раз сейбер или отбивал летящие прямо в мужчину выстрелы – от большинства Дуку успешно уворачивался, – или поражал кого-то из мандалорцев, пришедших за Тором.

«Дозор Смерти» был богатой организацией, все его члены носили бескар'гам, полный доспех, и могли не слишком бояться ударов сейбером – мандалорское железо славится своей прочностью.

Но против Дуку у них не было ни шанса.

Мастер Макаши бил по сочленениям, там, где оставались не перекрытые пластинами места, под подбородки, некоторых останавливал Силой, но убивал только сейбером. Быстро. Эффективно. И совершенно безжалостно. Попытавшегося взлететь джедай убил в воздухе, подпрыгнув на высоту в два человеческих роста. Сейбер попросту разрубил мандалорца пополам над поясом, пройдя в узкое уязвимое место.

Фетт и его товарищи молчали, наблюдая за этим истреблением, и Джанго знал, что они сейчас видят: так должны были умереть они.

Джедай изящно приземлился, погасил сейбер и плавной походкой направился к приготовившимся к отражению атаки воинам, по пути прихватив за шкирку кашляющего и сипящего губернатора.

– Вы довольны моим в высшей степени справедливым наказанием виновных, губернатор? – Белый от ужаса трясущийся мужчина что-то невнятно проквакал, трепыхаясь в стальной хватке возвышающегося над ним на голову с лишним джедая. Темные глаза Дуку впились в лицо пленника. – Судя по всему, да. Это очень хорошо. По результатам проведенного расследования Джанго Фетт и Истинные мандалорцы признаны невиновными в приписываемых им преступлениях. Думаю, вы с радостью оплатите им моральный ущерб за то, что их честное имя было опорочено, – в дополнение к определенной контрактом сумме.

Губернатор неистово закивал. Дуку слегка наклонился.

– И еще… Я очень не люблю, – подчеркнул джедай, – когда меня пытаются использовать втемную.

– Мастер-джедай! – заверещал губернатор так, что Джанго поморщился. – Я приношу вам искренние извинения за это недопонимание! Мы все были введены в заблуждение! Это все Визсла! Я обратился за помощью и получил в ответ обман! Сведение личных счетов!

– Разумеется, – голосом Дуку можно было заморозить все вокруг. – Вас обманули!

– Да-да-да! – еще пронзительнее завизжал губернатор. – Прошу вас принять мои искренние извинения и пожертвование для Храма!

Дуку разжал руку, и Джанго отметил невыразимое презрение в глазах джедая. Пару мгновений он внимательно смотрел в лицо обливающегося потом мужчины, слегка кивнул, и губернатор понесся к яхте со всей доступной ему скоростью.

– Мандалор. Воины.

Дуку слегка кивнул, развернулся и зашагал вслед за губернатором. Трап поднялся, корабль улетел. Майлз сорвал с головы шлем, уставившись на разрубленное пополам тело, лежащее в отдалении, стеклянным взглядом. Джанго его отлично понимал: не каждый день видишь, как должен был умереть, и не каждый день смерть спокойно проходит мимо.

Раздались проклятия, мандалорцы облегчали души, сбрасывая напряжение. Джанго потряс Майлза за плечо. Лейтенант очнулся, уставившись на Фетта.

– Что это было?

– Не знаю, – тихо прошептал Мандалор. – Но такого ни в одном варианте не было.

– Кажется, нам положена компенсация? – прогудел кто-то за спиной. – За моральный ущерб?

– Действительно, – Джанго вновь надел шлем. – Давайте навестим дворец. Но перед этим…

Воины молча уставились на трупы.

* * *
Дуку закрыл глаза, начиная очищать сознание. Корабль готовился уйти в гипер, Комари, окрыленная оброненным Дуку замечанием о том, что девушка отлично справилась, взламывая базы данных, и он подумывает над более интенсивной подготовкой Восы к рыцарским испытаниям, едва не пищала от восторга в тесноте своей каюты, остальные джедаи занимались кто чем.

Ян был доволен своими действиями.

Истина установлена, виновные наказаны, Комари не слетела с катушек, все живы и здоровы. Губернатор, напуганный до мокрых штанов, перечислил щедрую сумму на счет Храма. Он никогда не посмеет ничего вякнуть – у Яна имеется компромат, который он, вероятнее всего, скоро пустит в дело, кроме того, мастер подчистил записи, сделанные системами губернаторской яхты, и намертво вбил в сознание поганца необходимость держать язык за зубами.

Теперь остается только составить отчет и предстать перед Советом.

* * *
То, что что-то изменилось, Дуку понял быстро.

Они прилетели, выгрузились, рыцари разбежались по своим делам, Комари помчалась хвастаться друзьям, а Ян занялся привычной рутиной: отчетность. Вернуть корабль, сдать некоторые вещи, которые он прихватил в дорогу, описать произошедшее… Он едва успел поесть и вымыться, как комлинк истерически завопил.

Дуку вызвали в Совет.

Он раздраженно выдохнул, но послушно оделся, причесался и направился на встречу, с тоской посмотрев на найденный в описанном в послании месте инфочип. Совет его уже ждал. Полным составом.

Дуку рассказывал, повествуя о поиске истины и прочем, и не мог отделаться от ощущения, что советники смотрят на него уж слишком настороженно. В принципе, к нему и раньше отношение было неоднозначным, в свете того, что Йода иногда задумчиво размышлял вслух о своем преемнике, которым видел именно бывшего падавана.

Ян не слишком верил в подобное, и основания для сомнений у него были.

Совет должен быть не то что беспристрастным, нет. Там должны быть советники, имеющие свое мнение о каждой возможной проблеме. Свое! И эти мнения ни в коем случае не должны совпадать. Таким образом достигается всесторонность обдумывания и рассмотрения, и появляется возможность для принятия решения, более-менее устраивающего всех.

Ведь члены совета вынуждены действовать так, чтобы было лучше для всех джедаев… Пусть и в ущерб отдельным личностям, но так обстоят дела в любой организации.

Однако проблема была в том, что в состав Высшего совета в большинстве своем входили или воспитанники Йоды, те, кому он уделял повышенное внимание, или падаваны его падаванов… И, естественно, все они считали мудрость Йоды несомненной, а его авторитет был для них непререкаемым. Уже слишком давно мнение гранд-магистра стало абсолютом. Да, иногда это действительно было очень даже неплохо, Ян прекрасно помнил не один случай, когда только воля его мастера помогала продавить решение, которое для большинства было неочевидным, и лишь по прошествии времени все видели, что именно такой путь – наиболее правильный.

К сожалению, вместе с мудростью, огромным жизненным опытом, помогающим видеть тропинку там, где для остальных непроходимая территория, Йода нес и консерватизм, и авторитарность.

Древний джедай боролся со своими недостатками… Но иногда он их таковыми не считал. Ведь нет ничего более естественного, чем привычка.

Дуку, невзирая на наставничество Йоды, имел очень жесткий и тяжелый характер. Он не стеснялся спорить и подвергать сомнению мысли гранд-магистра. Именно поэтому его должны были ввести в состав Совета, об этом говорилось неоднократно.

И именно поэтому его и не брали.

Слишком независимым был Дуку, годами пропадая во Внешних регионах, находясь без присмотра магистров. Слишком сильным. И слишком себе на уме.

Магистры и раньше косо на него поглядывали, но теперь напряжение вышло на новый уровень. Ян отчетливо видел это в застывших позах советников, в слишком пристальных взглядах, во внимании, с которым его слушали и анализировали отчет.

В глазах джедаев отражалось нечто странное, как будто они постоянно сравнивали с кем-то стоящего в центре мозаичного пола мастера. Именно так. Сравнивали. И сравнение это было не в его пользу.

Дуку ощущал себя осужденным заранее, и ни о какой презумпции невиновности и речи не шло, и что стало причиной такого поведения… Вариант приходил в голову только один: информация.

Та самая информация.

Совет ее получил первым.

Что же там такое?

Что бы там ни было, никто и не подумал сообщить Дуку о содержимом инфокристаллов. Советники слушали, переглядывались, постоянно что-то уточняли, Йода многозначительно молчал, опершись на клюку, Ян медленно закипал. Наконец Мейс отпустил уставшего мастера, просверлив напоследок тяжелым взглядом, исполненным подозрения.

Дуку промолчал, не собираясь позориться и устраивать сцену. Он промчался к себе, всунул чип в приемник и принялся читать, плюнув на усталость. Чем больше он знакомился с содержимым чипа, тем тяжелее становилось на душе, и тем понятнее становились полные подозрения взгляды советников.

Галидраан должен был стать первой ступенькой на длинной лестнице, ведущей во тьму. Явно заказное и абсолютно несправедливое решение, обернувшееся трагедией и разрушившее надежды целого народа на восстановление. Истинные мандалорцы должны были сдохнуть на том проклятом поле, и вместе с ними должно было погаснуть стремление Фетта постепенно вырвать мандалорцев из порочного круга бесконечных войн.

И это не считая Падения Комари и множества других последствий, которые годы спустя приведут самого Дуку к тому, что он станет ситхом.

Дуку читал описание своей жизни, и едва не плакал от осознания уровня манипуляций.

Он всегда был перфекционистом и идеалистом, так его воспитали, и длительное нахождение на темной стороне галактики не поколебало его убеждений. Столкновение с ужасами и кошмарами реальной жизни укрепляло Яна в желании хоть что-то изменить к лучшему, но все его порывы сталкивались с сопротивлением Совета.

К сожалению, политика определяла теперь жизнь джедаев, а их служение Республике превратилось в служение Сенату.

Это была система, которую Дуку не мог изменить при всем своем желании.

И именно это превратит его в чудовище, идущее по трупам невинных к своей цели, а потом к забвению.

Разве такого он хотел? Разрушения своей родины, гибели семьи? Нет.

Но именно таким будет результат, если Ян не примет меры, отмахнувшись от предупреждения, и пустит все на самотек, руководствуясь принципом, декларируемым Йодой, о том, что видения проходят вовремя.

Может, они и проходят, но это тоже опыт.

Именно об этом стоит помнить.

Видения – это опыт.

И самое главное состоит в том, способен ли ты, получив опыт, осознать его и перевести в мудрость.

Именно на этом спотыкалось подавляющее большинство провидцев. Самому Яну было, с одной стороны, тяжелее: будучи сильным в Живой Силе, он имел не предвидение будущих событий, а предчувствия того, что случится прямо сейчас. С другой – легче. Он мог воспользоваться чужими знаниями: Йоды – одного из самых опытных и сильных консулов Ордена.

Закончив чтение, Дуку вынул чип, спрятав его в небольшой медальон, который носил годами – подарок его первого мастера. Почистил датапад, потом, подумав, попросту сломал его и выкинул в утилизатор. Убрал келью.

И направился на поиски двух человек – Сайфо-Диаса и Квай-Гона Джинна.

Сайфо не было – явно очередное заседание Совета, а вот бывший падаван обнаружился в храмовых садах. Мрачный мужчина неподвижно сидел под деревом, но Дуку прекрасно чувствовал, что это совсем не медитация – Квай просто размышлял на какие-то невеселые темы, и когда Ян, прокашлявшись, не получил ответа и положил руку на плечо Джинна, последний едва не подпрыгнул от неожиданности.

Отдышавшись, Джинн бросил на Дуку полный упрёка взгляд:

– Мастер. Ну нельзя же так.

– Можно, – отрезал Дуку, присаживаясь рядом. – Рассказывай.

– Что именно?

– Что произошло пять дней назад? – Темные глаза просверлили пытающегося прикинуться несведущим Джинна. – Правду, мой падаван, – надавил джедай, и Квай-Гон, вздыхая и отводя взгляд, принялся рассказывать.

Дуку слушал, сжимая челюсти, медленно закипая. В последние годы он постоянно бывал на весьма длительных миссиях, в Храме появлялся редко, но неужели нельзя отправить сообщение? Позвонить? Неужели он был для своего падавана таким мастером, которого с радостью забывают через минуту после посвящения в рыцари?

Неужели он бы не выслушал? Не дал совет? Утешение в трудную минуту?

От тяжелого подзатыльника у Джинна едва не оторвалась голова. Он лязгнул челюстями, ошеломленно повернувшись:

– Мастер!

– Что – Мастер? – гневно свел густые брови Дуку. – Хватит сопли жевать! И вынь голову оттуда, куда солнце не светит!

Глаза Джинна изумленно распахнулись.

– Я понимаю, уход Ксанатоса тебя сильно подкосил, – безжалостно продолжил Дуку, – но это было его решение. Понимаешь? Его. И только его. Я не оправдываю, не осуждаю. Я просто констатирую факт. Это не значит, – рука на плече Джинна сжалась поистине стальной хваткой, – что ты можешь переносить вину одного на всех.

– Но я… – попытался оправдаться Квай. Дуку его прервал:

– Чем был виноват этот ребенок перед тобой, что ты, гораздо более взрослый и опытный, плюнул ему в душу при всех? – Кости плеча затрещали.

– Гнев… Он не умеет контролировать свои эмоции!

– Не умеет? – прорычал Дуку, которого закидоны ученика за все эти годы изрядно достали. – А ты умеешь?! Отвечай! – Мастер встряхнул бывшего падавана, как мешок с крупой. Джинн съёжился.

Дуку неодобрительно сжал губы.

– Я разочарован.

Джинн побелел.

– Я разочарован. Разве этому я тебя учил? Ты требуешь от ребенка то, на что сам не способен, – каждое слово было словно гвоздь в крышку гроба. – От ребенка! И ты называешь себя мастером? Да как у тебя язык поворачивается!

Квай-Гон замер, опустив глаза, вся его могучая фигура сейчас казалась маленькой и жалкой.

– К моему огромному сожалению, – размеренно продолжил Ян, – меня не было в Храме, когда ты поступил невыразимо мерзко.

Джинн поднял голову, недоуменно уставившись на джедая.

– Фимор, – пояснил Дуку, гневно раздув ноздри. – Я был о тебе лучшего мнения, падаван.

– Я… – пробормотал Джинн. – Я…

– Именно, – припечатал мужчина. – Ты. Ты хоть раз подошел к Фимору? Попытался извиниться?

Квай-Гон отвел глаза, и Дуку неодобрительно покачал головой.

– Падаван, – тяжело вздохнул мужчина. – Я учил тебя… лучше. Где сейчас Кеноби?

– Исчез, – прошептал Джинн, все также глядя в пол. – Стражи его так и не нашли. Информация закрыта, для всех его отправили в Бендомир.

Дуку презрительно фыркнул.

– Консула. Сильного. На Бендомир. Ну-ну.

Джедай покачал головой.

– Знаешь, падаван, когда я взял тебя в ученики, ты тоже не умел контролировать себя. Ты был дерзким, наглым, самоуверенным. Ты таскался по помойкам, подбирал всякую дрянь, вопя о сострадании, но почему-то совсем не хотел заниматься своими жалкими формами жизни. Годы падаванства этого так и не изменили.

– Мастер, – густо покраснел Квай. Дуку хмыкнул.

– Что – Мастер? Кто приволок туку и запихнул ее в шкаф? Она сожрала мои сапоги. Новые. А лот-кошка? Которая привела котят как раз на моей мантии? А… Великая Сила. Есть, что вспомнить!

Мужчины переглянулись, и Джинн неожиданно слабо улыбнулся. Дуку крепко прижал его к себе.

– Глупый падаван. Почему? Почему ты лезешь в пасть маластарскому тигру, но не имеешь храбрости попросить о помощи? Разве я хоть раз тебе отказал?

– Простите, мастер, – пробормотал Джинн, пряча в складках плаща покрасневшие глаза. Ян тяжело вздохнул. Он любил Комари, искренне, как своего ребенка, но Квай-Гон навсегда остался его любимцем.

– Идем, падаван.

– Куда?

– Искать Фимора, – поджал губы Дуку. – Давай попытаемся хоть что-то исправить.

Келья рыцаря встретила их тишиной и запустением. А еще подозрительной пустотой. Дуку осмотрелся, развернулся, и достал комлинк.

– Джокаста? Здравствуй, – голос мужчины потеплел. – Ты можешь посмотреть, где сейчас мой гранд-падаван? Фимор. Да, я подожду.

Получив ответ, Ян попрощался, и отключил комлинк.

– Никаких миссий. Он должен быть в Храме. Значит…

Дуку еще раз осмотрелся, обращая внимание на пыль, словно рыцарь уехал в долгую миссию. Проверил шкаф – почти нет вещей. Квай-Гон потерянно бродил по помещениям.

Ян мысленно вздохнул. Исчезновение Кеноби, с которым он чем дальше, тем больше хотел встретиться. Тот, кто возвращался раз за разом… Даже сухое изложение фактов потрясало, а узнать подробности? Потрясающе. Но мальчик исчез, и Ян его понимал. Теперь, после Галидраана, после этого проклятого собрания, он понимал причину такого поступка еще лучше.

Кеноби поступил правильно.

Он дал им информацию, и ушел, не желая вновь тащить Орден на своем горбу. Совет должен принимать свои решения. Проявлять свою волю. По своему желанию, а не из-за того, что кто-то тащит их в нужном направлении на веревке.

Жестоко? Да.

Правильно? Да.

Теперь посмотрим, что из этого выйдет.

Особенно в свете того, что магистры так и не сподобились проинформировать его о возможном становлении Дартом Тиранусом.

* * *
Фимор моргнул воспаленными глазами, уставившись на здоровую кружку, наполненную ароматным чаем. Рядом со стуком приземлилась тарелка с пайками. Батончики, на вкус – как флимпси, и это еще если повезет. Но они питательные, и занимают мало места.

– Жуй, – писклявый голос Мола был мрачным. – А то так и сдохнешь среди своих голокронов.

– Я не голоден! – запротестовал мужчина, не в силах отвести взгляд от полок. Забрак закатил ало-золотые глаза, показательно тяжело вздохнув. В следующий миг Фимора сковало Силой. Мол разорвал упаковку батончика, нажал на точку на скуле, и челюсти джедая открылись сами собой. Тут же в рот запихнули кусок пайка.

Мол пальцем поднял Фимору челюсть.

– Сам жевать будешь? – детский голосок стал вкрадчивым и обманчиво мягким. – Или пропихнуть?

Фимор молча прожевал кусок, проглотил. Послушно сделал глоток из кружки, услужливо поднесенной ситхом. Наблюдающий за этой пикантной сценой Кеноби тихо хихикнул.

После принятия решения, он неожиданно вновь начал чувствовать вкус жизни. Беспросветная депрессия, навалившаяся на него еще пару жизней назад, потихоньку начинала рассеиваться. Он не стал резко веселым и жизнерадостным, до этого еще было далеко, но возможность вновь чему-то порадоваться…

Он не ощущал такого желания годами.

Наблюдая как Мол запихивает в Фимора пайки, словно птицу откармливает, Бен слабо улыбался, одновременно занося в датапад размышления о том, что им понадобится в будущем.

А в том, что теперь у них будет какое-то будущее, Кеноби ощущал пусть смутную, но уверенность.

* * *
Ксанатос поскреб гладко, до синевы, выбритый подбородок, читая отчет службы безопасности. Посылку проверили многократно, ничего подозрительного не нашли.

Мужчина открыл бокс, уставившись на грани инфо-кристалла.

– Так… – протянул Падший, вставляя его в приемник. – И что тут у нас?

Глава 4 И опять и снова

Выковырять Фимора из архивов было невозможно. Он рылся в свитках и книгах, благоговейно открывал голокроны джедаев, осторожно, по широкой дуге, обходил ситхские – правильное поведение, на взгляд и Бена, и Мола.

Ситхи обычно не церемонились, проверяя своих потенциальных учеников: их голокроны были напичканы различными ловушками. Полезешь в поисках мудрости, а через пару месяцев или трупиком станешь, или с катушек слетишь, и не знаешь, какой вариант предпочтительней.

Фимор был ученым и исследователем.

Перед написанием грандиозной работы мужчина решил поднабраться опыта и знаний, припав к источнику откровений, и вытащить его из библиотеки мог только Мол – Бен даже не пытался, вконец обленившись.

В заброшенной Академии было тихо, уютно, никто не действовал на нервы, никуда не требовалось бежать, что-то делать, кого-то спасать… Красота.

И Бен, и Мол постепенно отходили от дикого напряжения последних лет. Они часами сидели, молчали или беседовали. Тренировались. Техники Силы… Бои на сейберах… Рукопашная.

Впервые за последние лет сто Бен провел чайную церемонию.

По всем правилам.

Как ни странно, Мол поддержал эту инициативу.

Они оделись как следовало, нашли в запасниках Академии чайный набор, Бен оторвал от сердца любимый белый чай, Мол приготовил положенные закуски, так как полное неумение Кеноби сделать что-либо съедобное было ситху давно известно.

Жить Молу, как ни странно, все еще хотелось, поэтому он предпочел поработать ручками, не доверяя давнему сопернику в тонком искусстве приготовления пищи.

Бен заварил чай, они церемонно уселись за столик, дегустируя напиток и обмениваясь глубокомысленными замечаниями, не обращая внимания на шуршащего свитками Фимора.

Мужчина был счастлив. Он то и дело что-то строчил в датападе, разговаривал сам с собой и практически не спал. Заботу о здоровье Фимора взял на себя Мол. Он джедая кормил, поил, запихивал в душ и транспортировал в кровать, предварительно обездвижив возмущенно мычащего рыцаря.

На резонный вопрос Бена, зачем ему это, Мол счастливо обнял спеленатого собственной мантией Фимора, ласково погладив его по голове.

– Всегда хотел иметь домашнего питомца, – смущенно признался ситх. – Доброго. Ласкового. Чтоб мурчал.

– Он не мурчит, – резонно возразил Бен, не реагируя на яростные взгляды Фимора.

– Нет, – согласился Мол. – Не мурчит. Нет в жизни совершенства. Но зато он разговаривает! А это несомненный плюс!

– Кто ж спорит, – задумчиво сделал глоток Кеноби.

Постепенно горячка у Фимора прошла, и он стал более адекватным. Перенасытившийся впечатлениями джедай добровольно вышел из архивов, поел и рухнул на кровать, выпав из жизни почти на сутки.

Потом привел себя в человеческий вид и впервые за несколько месяцев принялся спокойно готовить завтрак, ожидая, когда Мол с Беном выползут из комнат.

– Ну что? – меланхолично вздохнул Бен, наливая первую за день чашку чая. – Полегчало?

Фимор промычал нечто утвердительное.

– Чудесно, – прикрыл глаза Кеноби. – А то мы уж боялись, что ты там так и умрешь от истощения, и мы тебя не успеем ничему научить.

Фимор замер.

– Научить? – прошептал мужчина. Бен величаво кивнул:

– Конечно. Техники Силы. Боевые искусства подтянем.

– Но… – моргнул джедай. – Я… не лучший боец…

– И что? – паскудно ухмыльнулся Мол. – Зато мы – вполне да.

* * *
Ксанатос запустил пальцы в шевелюру, потянув волосы. Падший смотрел на стопку отчетов, чувствуя, что у него темнеет в глазах.

Присланный неизвестным доброжелателем кристалл с информацией произвел эффект кувалды, обрушенной на голову, вдребезги разбив все представление бывшего джедая о себе и его месте в этой вселенной.

Для осознания этого факта понадобилось время, деньги и услуги третьих лиц. Три месяца. Больше полумиллиона кредитов – радовало, что пришли они также быстро, как и ушли. И целая артель наемников: своим подручным Ксанатос не слишком-то и доверял, как выяснилось.

А как теперь подтвердилось, для недоверия у него были все основания.

Когда Ксанатос поставил вопрос ребром и ушел из Ордена, плюнув на запыленные сапоги своего мастера, поклявшись страшно отомстить, парню казалось, что вот теперь, когда мастера и магистры не дышат в затылок, никто не читает проповедей и морали, появилась власть и денежные средства – вот теперь он встал на вершину.

Вот теперь он сам себе хозяин.

И никто ему не указ.

Сейчас, спустя девять лет после своего падения, он снова чувствовал себя сопливым юнлингом, который может только сопеть в тряпочку, когда старшие говорят, и молча кивать в ответ на приказы.

Ксанатосу было шестнадцать, когда Совет, под влиянием мудрейшего Йоды, назначил ему последнее испытание Духа, которое парень успешно провалил, о чем совершенно не жалел.

До вот этого самого момента.

Нынешний губернатор Телоса смотрел на гору отчетов и чувствовал себя идиотом. Самым натуральным.

Он всегда был тем еще сокровищем – Ксанатос отлично знал о своих недостатках, – но падение усугубило их, превратив в мании. Он стал жадным и корыстным, истощая и так находящуюся не в лучшем состоянии экономику планеты, организовав «Дальние рубежи» – компанию, ведущую совершенно хищническую добычу полезных ископаемых. Он использовал рабский труд и плевать хотел на мнение других. Он жестоко уничтожал конкурентов – настоящих и мнимых. Его желание отомстить превратилось в навязчивую идею, бесконечно сжигающую его мозг. Он продолжал углубляться во Тьму, разжигая в себе гнев, ярость и ненависть. Он делал все, чтобы навредить джедаям в общем и Йоде с Квай-Гоном в частности.

И, что самое пикантное, во многих этих начинаниях ему… помогали.

Никаких прямых указаний – только легкие толчки извне, направляющие его в нужную сторону.

«Дальние рубежи» создавали проблемы на Бендомире – планете, где располагались главные отделения АгроКорпуса. Что поделать: война с конкурентами за добычу ионита, которым богат этот шарик, ну а то, что попутно он проредил популяцию джедаев – так это мелочи, и факт, не стоящий внимания. Кого это волнует?

Уж точно не Ксанатоса!

Достойный сын своего отца, Дю Крион боролся с заговорщиками, плодящимися словно крысы, железной рукой правил Телосом и тратил огромные средства на поставщиков информации, отыскивая способ навредить Квай-Гону.

Если честно, то с последним дело обстояло не очень хорошо.

Как сообщали информаторы, Джинн был полностью раздавлен падением падавана. Он мотался по космосу, с одной миссии на другую, почти не появлялся в Храме и успешно отбрыкивался от попыток Йоды навязать ему еще одного ученика, доводя юнлингов до слез резкими отказами. Ксанатос мечтал, как окончательно доконает своего бывшего мастера, но никак не мог определиться, каким именно способом.

Он хотел растоптать, унизить джедая, жестоко пытать и изощренно убить морально, но все попытки осуществить мечту заканчивались ничем: Джинн сбегал, выворачиваясь из ловушек, проводил некоторое время в Храме, в Залах Исцеления, и Ксанатос никак не мог его поймать.

И вот это и беспокоило.

Бесплодность всех этих попыток.

Ксанатос не был нежной фиалкой, он с легкостью давил врагов как наглых тараканов, так почему же у него никак не получалось уничтожить одного-единственного джедая?

Аналитики проделали огромную работу, проведя анализ действий Дю Криона за последние годы, и выдали неутешительный вывод: это не Джинн такой везучий.

Это Ксанатос плохо старался.

Все попытки были обречены на провал заранее. Однако польза была несомненной: прекрасно осведомленный об этой ситуации Совет сосредоточил все свое внимание на Дю Крионе, не отвлекаясь на многие другие, действительно важные вещи, вроде внезапно возросшей смертности среди высших руководителей Торговой Гильдии, повышения налогов, приведших к установлению диктатур на некоторых планетах Внешнего Кольца, пропажи сенаторов или резкого ухудшения мнения о джедаях в галактике.

Аналитики даже составили таблицу, где наглядно отметили интересную параллель: как только Ксанатос начинал очередную кампанию против Джинна и Ордена, тут же случалось какое-нибудь крайне важное, но незаметное на первый взгляд событие, проходящее мимо внимания магистров, поглощенных нивелированием ущерба, приносимого бывшим падаваном.

И началось все это шесть лет назад, после того, как Ксанатос Дю Крион пообщался с одним очень добрым и вежливым сенатором с Набу.

Мягкий в общении мужчина оказался ни много ни мало – Лордом Ситхов.

Да. Именно так.

Пока Ксанатос пускал пену изо рта, выплескивая из себя наболевшее, жалуясь на Храм, Йоду, Джинна и вселенскую несправедливость, Палпатин кивал, сочувствовал и очень много говорил.

Ксанатос абсолютно не помнил, что именно, но впечатление у него осталось хорошее. Он был твердо убежден, что набуанец – его лучший друг, он даже высказал в его присутствии некоторые крамольные мысли о джедаях, о ситхах, искренне считая себя последним.

Вот Палпатин, должно быть, веселился, слушая эти пьяные бредни.

А вскоре, примерно через полгода, у Ксанатоса началось обострение паранойи, а шизофрения и мании расцвели буйным цветом.

Именно после этих крайне редких встреч, которых и было-то только две, Ксанатос начинал зверствовать и влезал в какие-то странные проекты, заканчивающиеся ничем. И это парня совершенно не волновало! Ни потраченное на какую-то ерунду время, ни растворившиеся в пространстве средства, которых вечно не хватало, ни появление странных и откровенно отвратительных знакомств, ни очередное падение репутации в сточную яму.

Он об этом не думал и не помнил.

Все мысли поглощала ненависть к Джинну и стремление отомстить.

Ксанатос тяжело вздохнул, в очередной раз включив датапад.

Информация действительно не врала. Экономика Телоса дышит на ладан, «Дальние рубежи» стали притчей во языцех, самого Ксанатоса никто не принимает в расчет – по плану ситха жить ему оставалось еще четыре года, до весьма пафосного, идиотского и абсолютно мерзкого самоубийства, когда мания войдет в терминальную стадию.

И противостоять этому он не может – не того калибра игрок.

И обратиться за помощью не к кому… Разве что воспользоваться любезно предоставленными техниками очищения сознания, которые должны выкорчевать умело посаженные в его разум закладки.

А делать это было страшно: техники оказались темными. Разработка Дарта Когнуса, знать бы еще, кто это такой.

Дю Крион выдохнул, откидывая на спину тяжелую массу иссиня-черных волос, и уставился на лежащий перед ним инфокристалл с описанием техник.

Да? Или нет?

Проклятие выбора…

* * *
Молчание медленно, но верно становилось… неудобным.

Неловким.

Двое мужчин сидели рядом, тихо пили чай, но каждый пребывал в своих собственных мыслях. Сайфо-Диас и Ян Дуку сидели в маленькой гостиной положенных членам Совета апартаментов, выпили уже два чайничка и поглядывали на третий, но за два часа так называемого общения сказали друг другу не больше десятка слов.

Да и те касались только напитка.

Лицо Дуку было по-джедайски безмятежным, щиты – непроницаемыми, вот только внутри у него бурлили эмоции, медленно, но верно подталкивающие его высказать все, что он думал.

Однако мозги у мастера были, и выставлять себя идиотом, дать члену Совета повод

Нет.

Дуку поставил чашку на столик, мысленно горько скривившись. Ситуация складывалась неутешительная… Для него. А вот для Совета… Хм. Совсем даже наоборот.

Ян прекрасно знал о своей репутации. Его считали резким, бескомпромиссным и очень сильным. Будь он приверженцем порядка или вовсе ортодоксом – цены б ему не было в глазах советников в общем и Йоды лично.

Но Ян, невзирая на все свои недостатки, всегда был немного революционером, и гранд-магистра это не устраивало. Пусть Йода и покровительствовал ему (так, по мелочи), пусть бросал намеки, что сделает-таки своего последнего падавана членом Высшего Совета, бормоча о титуле Главы Ордена… Пусть.

Дуку прекрасно знал, что говорить – это одно, а делать – совершенно другое.

Он не самый мудрый, не самый опытный, не самый знающий… Ян знал, что он всего лишь человек, со всеми присущими роду людскому недостатками, но годы, проведенные вдали от Храма, немного прочистили мозги, слегка развеяв розовые мечты и сверкающие идеалы.

Ян видел, как отличается жизнь в Ядре и на окраинах, он слышал мнение простых обитателей Внешних регионов о демократии, Республике и Сенате… О джедаях.

Проклятье, да он сам невольно отмечал, насколько отличаются пропаганда Ордена и суровая реальность. Своеобразное воспитание членов Ордена вело к тому, что, впервые столкнувшись с рабством, болезнями и военными конфликтами, с пороками и диким несовершенством системы, молодые падаваны и рыцари ломались.

Большинство ударялось в ортодоксию, заставляя себя не видеть истину, занимаясь успешным самообманом, а меньшинство… меньшинство падало, погружаясь в омут с головой.

Теперь Ян мог самокритично признать, что и сам страдал таким недостатком, но Галидраан стал последней каплей. Вернее, не он… Последствия этой чертовой бойни.

Если честно, мужчина абсолютно не жалел о том, что сделал. Это было ни хорошо, ни плохо… Это было справедливо. Видеть детские трупы, изувеченных матерей и отцов, знать, чьих рук это дело, и просто захватить ублюдков, надеясь на судебный приговор?

Зная, что тебя хотели использовать в качестве простого инструмента?

Он ни о чем не жалел, потому что все джедаи, отправленные с ним на Галидраан, живы и целы, его падаван здорова физически и умственно, готовится пройти свои испытания, сам Ян не замаран кровью невинных, Истинные Мандалорцы получили шанс на жизнь – и изменение порочного образа действий, в который их втягивали такие, как Визсла. Ведь жив Джанго, и он, как Мандалор, имеет достаточно власти, чтобы начать эти трудные, но невероятно важные изменения.

Общественность восхищена мудрым решением мастера Дуку – ну, некоторые мелкие подробности были скрыты от публики, все чудесно и прекрасно, вот только Ян уже почти полгода безвылазно сидит в Храме, чувствуя себя инфузорией под микроскопом.

Совет так и не удосужился сообщить мастеру о полученной от Оби-Вана Кеноби информации. Ян не мог подойти и спросить – ведь если он спросит, Совет тут же задаст вопрос в ответ: а откуда самому Яну известно о том, что могло бы произойти? Поэтому он лишь интересовался Храмовыми сплетнями, узнавал новости, беседовал…

И видел, как осторожно иногда манипулирует словами Сайфо-Диас – его верный друг уже в течение многих лет. Как испытующе смотрит Йода, наблюдая за своим падаваном. Как щурится Винду, словно смотря на него поверх своего меча.

Мелочи, которые складываются в крайне неприятную картину.

За ним следят. Не в открытую, но следят. Рядом с ним слишком часто мелькают храмовые Стражи. Его постоянно держат занятым – чем угодно, но не отпускают прочь, а ведь раньше Дуку мог пропадать на миссиях пару лет, отправляясь на них под прикрытием, не как джедай. С ним беседует Совет Первого знания – их очень интересует, кого встречал Ян во время своих путешествий, и как он понимает свой долг Хранителя Мира.

Йода чаще обычного стал приглашать его на «семейные» обеды. Ян терпеть их не мог, будучи падаваном, теперь он считал эти несколько часов, проведенные в обществе своего бывшего мастера, откровенно зря потраченным временем.

Мало того, что еда была специфической, так еще и гранд-магистр капал на мозги, читая лекции и рассуждая «о высоком». Тема разговоров сводилась, если подумать, к одному и тому же.

К Падению.

Эта тема всегда была точкой преткновения, но, пока Дуку был падаваном, ему приходилось помалкивать и внимать. Став рыцарем, он начал спрашивать и требовать уточнений, после получения титула мастера Ян откровенно спорил. Иногда из любви к искусству, но чаще потому, что придерживался противоположной точки зрения.

Йода считал всех Падших потерянными. Он считал, что, упав, разумный становится потерянным для Света, для… Для всего. Дуку был убежден, что Падение – не конец. Что можно смягчить эффекты, вновь обрести разум и ясность мысли. Что есть шанс вернуться.

Гранд-магистр был не согласен.

По его мнению, которое он никогда не стеснялся высказывать, замаравшись, отмыться невозможно.

Эту истину Йода крайне обстоятельно и многословно высказывал не имеющему возможности удрать мужчине, внимательно всматриваясь проницательными глазами, прощупывая его Силой, вслушиваясь в слова. Гранд-магистр постоянно напоминал о том, что истинный джедай укоренен в Свете, что он стремится быть милосердным и сострадательным, что он должен…

Иногда Яну приходилось буквально кусать себя за язык, чтобы, не дай Сила, не сказать что-то неподобающее: так ему хотелось плюнуть на все и заявить, что он никому ничего не должен – просто из духа противоречия. Мастеру было горько и грустно: неужели Йода совершенно ему не доверяет? Разве Ян не доказывал каждый день, что твердо намерен идти трудной дорогой Света? Разве Галидраан не показал, что все можно изменить? Надо только захотеть! Не плыть по течению.

Ведь Йода – невероятно опытный консул. Он силен в Объединяющей Силе, да и в Живой тоже. Он умеет прозревать будущее и утверждаться в правильности выбора варианта.

Откуда это недоверие?

Почему?

Единственный, кто был надежным источником информации – Джинн. Дуку выжал из своего падавана все подробности, заполучил копию кристалла: оригинал отобрал Совет, хорошо хоть, Кваю хватило мозгов успеть скопировать данные. Ян побеседовал с мастером ясель и с друзьями Кеноби, составляя из кусочков полную картину.

Чем дальше, тем больше он хотел пообщаться с этим невероятным существом.

У Яна дух захватывало от мыслей о том, какой опыт можно получить, прожив столь долгую жизнь. Полную опасностей. Жестокую и кровавую. Какую силу духа надо иметь, чтобы не сломаться, не упасть, став очередным кровавым маньяком. Чтобы до сих пор быть Светлым, пусть этот свет и немного потускнел от усталости.

Чтобы стараться снова и снова.

Это вызывало восхищение.

Дуку трепетал, мечтая о возможности побеседовать, обсудить некоторые интересующие его темы, и совершенно не понимал, почему никто ничего не делает. Или…

Это слишком секретное дело и ему просто не говорят?

В последнее верилось больше, чем в бездеятельность Совета. Ян был уверен, что Тени сейчас прочесывают галактику в поисках так успешно удравшего юнлинга, задействовав информаторов, явных и тайных, хотя официально всем объявлено, что мальчик переведен на Бендомир.

Друзья Кеноби погоревали, но смирились с тем, что их товарищ теперь находится далеко и вряд ли с ними еще когда-нибудь увидится – одна из тех вещей, которые Дуку отчаянно хотел изменить. На его взгляд, это было отвратительно. Они берут детей, воспитывают их в убеждении, что они станут джедаями, а потом наступает горький момент разочарования. Ведь не все рыцари и мастера хотят или могут взять падавана, и детей просто… отсылают с невидимым штампом второсортного товара.

Да, многие не хотят быть дипломатами, они мечтают о звездах, библиотеках, садах… Почему не рассказывать о всех путях, лежащих перед ними? Почему не дать возможность выбирать?

Как с тем же Кеноби.

Совет переназначения с подачи Мастера ясель просто поставил ребенка перед фактом, отослав в Агрокорпус. Раньше срока. А ведь для юнлинга каждый день в этот период драгоценен.

И почему в Агрокорпус?

Кеноби – консул. С раннего детства видения. Он упорно занимался, изучая науки, лучший в классе, великолепные задатки воина. Ему бы подошел Звездный корпус, в крайнем случае – в учителя.

Но нет. Мастер ясель изрек вердикт, и Совет одобрил, даже не подумав побеседовать с мальчиком. Йода? Его странные попытки сблизить Кеноби и Джинна привели к противоположному результату. Дуку знал своего падавана. Квай был упрямым засранцем, противоречащим просто из принципа. И когда Йода попытался надавить – получил закономерное противодействие: Джинн тут же уперся ногами, руками и рогами, сопротивляясь попытке навязать падавана.

Дуку попытался поговорить с Йодой, чтобы понять истоки этого странного упрямства. Ответ его поразил.

Оказывается, Йода таким образом решил излечить Квая от депрессии, оттащить от края, к которому тот медленно, но невероятно целеустремленно шагал. Гранд-магистр видел зарождающуюся связь между Джинном и Кеноби, он знал, что яркий, буквально солнечный мальчишка вытащит своего мастера из глубин самокопания. Вот только он абсолютно не подумал над тем, что станет с ребенком в процессе. Как это отразится на его психике? На здоровье?

К своему прискорбию, Ян признавал, что и сам раньше о таком не думал. Это уже после долгого и вдумчивого изучения файлов он начал шевелить извилинами. После общения с Джинном. После наведения справок у друзей, знакомых, а самое главное – у тех, кто его бывшего падавана терпеть не мог.

А таких в Храме было подавляющее большинство.

Слишком уж высокомерным и самоуверенным был Квай.

Увы, достойный ученик достойного учителя.

Дуку всегда отлично ладил с логикой и умел читать между строк. Он тщательнейшим образом читал записи Кеноби, слушал снова и снова голосовое сообщение. Думал. Анализировал.

Сопоставлял со своим мнением и мыслями.

Чем дальше, тем больше Ян понимал, почему он-из-прошлого-или-будущего в конце концов покинул Орден и превратился в ситха. Настоящего ситха. Не Серого джедая. Не Падшего. Не Темного джедая. А именно в ситха.

Почему он согласился на то, чтобы кто-то переделал его по своему образцу.

Ведь ситхами не рождаются и не становятся по прихоти. Это не так, что можно решить: сегодня я джедай, а завтра, после полудня, – ситх.

Это всегда процесс.

Длительный. Жестокий. Кровавый.

Это всегда повиновение чужой воле, это разрешение Мастеру обтесать неофита, как глыбу мрамора, превращая заготовку в произведение искусства.

Это всегда добровольное решение соответствовать навязанному тебе образцу.

Всегда.

Ситхом можно стать только после обучения у другого ситха, и никак иначе.

И обдуманность этого решения Яна ужасала.

Неужели он настолько отчаялся что-то изменить в Ордене, что решил пойти по самому простому и зачастую неверному пути насилия, согласившись уничтожить тех, кого считал, пусть иногда и с натяжкой, своей семьей?

Именно размышления на эту темузапечатали рот Дуку, заставляя молчать и сидеть тише воды, ниже травы. Поэтому он не возмущался слежкой, давлением со всех сторон и подозрениями в Падении.

Он не хотел сделать даже крошечный первый шажок на скользком пути превращения в Тирануса.

Дуку, гордый потомок аристократов и последний падаван Гранд-магистра, не хотел вновь стать неудачником.

* * *
Фимор, кряхтя и постанывая, поднялся с пола, держась за поясницу. Левый глаз стремительно опухал, грозя заплыть окончательно. Мышцы дружно стонали, жалуясь на жизненную несправедливость.

Мол, стоящий напротив и небрежно поигрывающий включенным посохом, брезгливо скривился:

– Шустрее, непарнокопытное!

– Я не воин! – попытался огрызнуться Фимор, моргая. – Ну нет у меня таланта сейбером махать!

– Да кого интересуют такие мелкие и незначительные подробности! – фыркнул забрак, описывая алыми клинками сложную кривую. Стоящий напротив Бен лениво зевнул. – Шевели конечностями, или без них останешься!

Фимор со вздохом вновь активировал сейбер.

Обучение джедая воинским премудростям шло с переменным успехом. Мол и Бен взялись за процесс обучения резво и как-то слишком серьезно, на взгляд Фимора. Все свои жизни сражавшиеся, впитавшие в себя насилие и готовность нести его – что Мол, что Кеноби, – они оказались крайне требовательными учителями.

Здоровенного Фимора мелкие мальчишки гоняли, как хотели, невзирая на размеры. И ситх и джедай имели чудовищный жизненный опыт и невероятный багаж знаний, они с легкостью демонстрировали высочайший уровень владения клинком, а еще и запросто использовали в бою Силу – так же естественно, как и дышали.

Когда Мол с Кеноби разминались, проводя ленивые, с их точки зрения, тренировочные поединки, Фимор только и мог, что сглатывать от волнения и наблюдать.

Давние противники, ставшие вынужденными союзниками, они с легкостью преодолели несовершенство детских тел, выйдя за их пределы. Когда мальчишки сражались, Фимор с трудом успевал уловить взглядом движения – настолько это было быстро.

И обучая мужчину, что Мол, что Кеноби, не делали ему никаких поблажек: Фимор должен был постоянно подталкивать себя к краю, снова и снова, выполняя требования учителей.

Сам рыцарь уже видел плоды такого экстремального обучения – он за месяц стал лучше владеть клинком, чем за несколько лет под руководством Квай-Гона. Про техники Силы и говорить не приходилось: по храмовым меркам это уже являлось высшим пилотажем, доступным мастерам, да и то не всем.

А мальчишки использовали Силу с неимоверной легкостью.

Когда Фимор выразил опасение, что такому придется долго и нудно учиться, Бен и Мол только фыркнули, после чего мужчине пришлось использовать Силу в быту – заменяя ею конечности.

Рыцарь закономерно изумился: джедаи использования Силы по мелочам, да и не только, и особенно в присутствии посторонних, весьма не одобряли – Фимор отлично помнил, как им всем с детства прогрызали дырку в голове по этому поводу.

Мол только заржал, восхищаясь идиотизмом идеологических противников, лишающих себя удобной возможности практиковаться, Бен презрительно скривил губы, приказав ученику удвоить усилия. Теперь Фимор постоянно что-то левитировал: поднимал, опускал, бросал, подтягивал, тряс, качал, нёс и просто шевелил.

Каждый раз, когда он доставал Силой ложки из ящика, поднимал кастрюлю или сгребал мусор в кучку, в ушах настойчиво скрипел укоряющий голос Йоды, напоминающий, что Сила не терпит легкомысленного к себе отношения. И все это можно сделать ручками.

Бену было плевать. Молу – тем более. Фимор страдал: тяжело изживать вбитые насмерть чуть ли не с пеленок правила.

После второй заминки мужчины Бен похмыкал, и избил рыцаря в тренировочном зале до потери пульса. Фимора последовательно приложили об каждую твердую поверхность, включая потолок, придушили, сдавили так, что едва глаза не вывалились, сейбером понаставили ожогов, а руками и ногами – синяков и ушибов.

Продолжалась данная экзекуция до тех пор, пока Фимор, видимо совсем одурев от происходящего, не оттолкнул мучителя Силовым толчком. Бен удовлетворенно улыбнулся, потрепал блондина по голове и выразил надежду, что вот теперь дело сдвинется с мертвой точки.

А иначе…

Придется повторить.

Повторять не хотелось, совершенно, и Фимор, сцепив зубы, с головой погрузился в процесс обучения.

* * *
Тонкий лучик солнечного света вонзился прямо в левый глаз, вырвав задушенный стон. Ксанатос зажмурился, нащупывая рукой мокрое полотенце. Положив его себе на лицо, парень постепенно расслабился, расплывшись на кровати манаанской медузой.

Голова болела нещадно. Последний сеанс выкорчевывания из сознания всего лишнего прошел успешно, и теперь Ксанатос пожинал плоды своего успеха.

Мучиться ему еще сутки, и даже обезболивающее принять нельзя: не помогает. Мышцы изредка сводило судорогой, но по сравнению с головной болью это были просто мелочи. Ксанатос длинно выдохнул, попытавшись расслабиться. Вдруг удастся заснуть?

Когда Падший сумел разлепить глаза, отбросив давно высохшее полотенце, и бросил взгляд на хроно, то едва не поверил глазам. Он проспал почти двое суток. Желудок рычал, требуя еды, Ксанатос сел, двигаясь крайне осторожно. К его искреннему удивлению и радости ничего не болело.

Он прикоснулся к вискам – нормально.

Да, голова еще ощущалась какой-то тяжелой, а мышцы – вялыми, но боль, терзающая его почти месяц, исчезла, и Ксанатос ощущал себя заново родившимся.

Жизнь казалась неимоверно прекрасной.

Светило солнце. Чирикали птички за окном. Плыли по небу легкие кудрявые облачка. Ксанатос улыбался, впервые за годы не чувствуя себя сходящим с ума от гнева и желания отомстить.

Сейчас ему было плевать на Орден, Йоду, Джинна и всех ситхов галактики. Ксанатос чувствовал, что снова один в своей голове, и это он даже не медитировал, проверяя разум!

Парень накинул халат, и направился в ванную комнату.

Через час Ксанатос сидел за столом, с энтузиазмом поглощая пищу, а через два он устроился на коврике, готовясь погрузиться в глубины собственного сознания.

Результат проверки обрадовал. Исчезли закладки, постоянно генерирующие навязчивые мысли, заставляющие фокусироваться на одном и том же. Мысли текли плавно и равномерно, для пробы Ксанатос решил обдумать одну мелкую проблему, и с легкостью разложил ее на составляющие, предложив самому себе три разных варианта решения. Его ничто не отвлекало, не было дикого желания заниматься только Джинном, ему не хотелось убивать и чинить раздоры.

Он был спокоен, собран и готов исправлять ущерб, принесенный его собственными действиями.

Вспомнив годовой отчет, Ксанатос страдальчески скривился. Да уж, разгребать проблемы придется долго, и не только его. Папочка, чтоб его, тоже постарался.

Вот какого черта Криону понадобилось разрывать союзные договора с Орд-Радамой и Серпидалом? Придется потрудиться, чтобы их восстановить, а сделать это будет нелегко: отец Ксанатоса сделал все, в своей ненасытной жажде власти, чтобы при одном упоминании о нем люди плевались. Да и сам Ксанатос тоже не слишком отставал… А еще есть Бендомир. А еще есть «Аркана», которую Падший так красиво кинул. А еще есть Топрава. А еще…

Великая Сила! Вагон и маленькая тележка проблем, требующих немедленного рассмотрения!

А ведь есть и ситхи. И джедаи. И тот неизвестный, который оказал Ксанатосу неоценимую услугу. Встретиться бы с ним…

Ведь надо расплатиться за столь щедрый дар. Не хочется быть должником!

Ксанатос почесал голову, превращая водопад черных волос в гнездо бешеных гундарков, тоскливо вздохнул и кликнул слугу.

Ему нужен чай. Много-много чая!

Немедленно.

* * *
Жизнь была хороша, но сидеть дальше в закрытом помещении было невыносимо. Да, здание Академии было специально построено так, чтобы наружу ничего не просачивалось, невзирая на все усилия Одаренных.

И Бена и Мола данный факт радовал, но хотелось прогуляться по свежему воздуху. И Фимор скулил…

Вздохнув, Кеноби полез в ящик с банками чая, с грустью обнаружив, что вскоре придется покинуть безопасное убежище: запасы подходили к концу. К счастью, через неделю будет Фестивать Огней: толкучка, много народу, на них никто не обратит внимания. Надо только Фимора как-то научить скрываться в Силе…

За себя и Мола Бен не волновался.

Оценив опытным глазом количество чая в банке, Кеноби решительно кивнул: да, Фестиваль придется посетить. Тем более, только на Телосе можно купить Ройбуш – чай из листьев одной достаточно редкой травы. Вспомнив пряный аромат напитка, Бен предвкушающе вздохнул.

Дорого.

Но теперь он может это себе позволить.

* * *
Ксанатос оценил себя, вертясь перед огромным зеркалом. То, что надо. Скромно, но дорого. Никаких дурацких тряпок устрашающего вида, просто изящная элегантность. Поправив сейбер, свисающий с пояса, парень еще раз провел гребнем по волосам, достигающим поясницы (как у покойного батюшки, будь он неладен!), и твердым шагом направился к спидеру.

Фестиваль Огней.

Толпа. Развлечения. Пора взглянуть на реальную жизнь снаружи и отвлечься от проблем. И развлечься.

Ему не помешает немного расслабиться, тем более, что все шпионы вычищены, и никаких неприятных гостей не предвидится.

* * *
Мол задумчиво почесал свеженанесенную татуировку на левой щеке, оглядывая стеллаж, забитый банками с кафом и чаями. От широты выбора глаза разбегались. Продавец было нахмурился, но один ленивый взгляд ало-желтых глаз заставил пожилого иторианца замереть на месте.

Стоящий рядом Кеноби счастливо вздохнул, протягивая дрожащие руки к банке с отборным Сапиром, стоящим маленькое состояние. Фимор хмыкнул, наблюдая, как мальчик пытается дотянуться до верхней полки. Прежде чем мужчина решил помочь, а продавец шагнул ближе, банка накренилась.

Реакция Бена была естественной: Сила подхватила сосуд с драгоценным содержимым, плавно опуская в ладони Кеноби, прижавшего банку к груди, как самое дорогое в жизни.

Мол хихикнул. Продавец выпучил глаза.

Из-за спины раздался низкий приятный голос:

– Фимор?

Глава 5 Йо-хо-хо, и бутылка рому

– Фимор?

Рыцарь вздрогнул, разворачиваясь. Мол лениво покосился в сторону, Кеноби, лелеющий на руках банку, словно своего самого любимого ребенка, даже не соизволил обернуться.

Фимор прищурился, рассматривая представшего перед ним молодого мужчину. Высокий. Худощавый. Черные волосы до пояса, сливающиеся с темной одеждой, темно-синие глаза. Белая кожа. Твердые, резкие черты красивого лица.

Джедай вздохнул, мысленно посетовав на судьбу. Вот за что она с ними так? В Силе их не почуять, так единственный Одаренный на планете просто-напросто наткнулся на них в толпе. А Фимор так надеялся, что Падший просто пройдет мимо…

– Ксанатос, – совершенно спокойно констатировал мужчина. – Дю Крион.

Падший слегка кивнул.

– Привет, брат, – так же спокойно продолжил Фимор. – Бывший. Или все ещё?

Ксанатоса слегка перекосило, но, как ни странно, он удержался от резкого ответа. Телосец выдохнул, на губах заиграла неприятная ухмылка.

– Здравствуй, Фимор. Ты все также фонтанируешь весельем. Ха-ха. Какая чудесная шутка.

– Стараюсь, – показательно скромно шаркнул ножкой Фимор, чувствуя себя непринужденно и расслабленно. Если честно, то попытки Ксанатоса его укусить рыцаря совершенно не задевали: Фимор от природы являлся очень добродушным, и оскорбить его было практически нереальной задачей. А уж после полугода в компании с двумя язвами – Молом и Кеноби – он так вообще отрастил шкуру, которую и из турболазера не сразу пробьешь.

Что Бен, что Мол были первостатейными саркастичными сволочами. Свой темперамент и дурные привычки, наработанные веками кошмарной жизни, они ни скрывать, ни придерживать не собирались. Даже обмен дежурными приветствиями в их исполнении превращался в завуалированные оскорбления, а при вежливых разговорах присутствовать было просто невыносимо для нежной, хрупкой и ранимой психики Фимора.

Со временем он немного попривык и даже иногда пытался шутить шутки юмора в ответ. Жалкие попытки, как заявил Мол, сообщив, что до высот Дум Моч Фимору карабкаться еще долго и нудно. Но надежда есть. Может быть.

Ксанатос изумленно поднял правую бровь, но промолчал, разглядывая мальчишек, за которыми явно приглядывал джедай. Рыжеволосый человек и краснокожий забрак. Они лениво выбирали каф и чай, предпочитая недешевые товары и обстоятельно обсуждая каждый образец. Продавец светился от счастья, потирая длинные худые лапы, на лице иторианца был явно написан восторг от грядущей прибыли.

Фимор молчал, не пытаясь поддержать разговор. Мальчишки расплатились и продавец принялся грузить пакеты с чаем и кафом в фирменную тканевую сумку. Ксанатос прищурился, не понимая, что ему кажется в этой сцене странным.

А потом забрак повернулся, и Ксанатос замер, уставившись на ало-желтые глаза, полные жалостливой насмешки. Рыжеволосый мальчик смерил парня равнодушным взглядом, подхватил покупки, повертел головой и бодро зашагал к следующему заинтересовавшему его лотку. Забрак, чему-то ухмыляясь, направился за ним, вертя в ладонях нечто похожее на отрезок трубы длиной около полуметра, может, меньше. Фимор извиняюще развел руками, последовав за мальчишками.

Ксанатос ошарашенно замер на месте.

Такого с ним давно не было: чтобы вот так игнорировали?

Тем более джедай.

Фимор исчез в толпе, Ксанатос подобрал отвисшую от такого нахальства челюсть, и тут до него неожиданно дошло, что же было странным и смущающим в этой сцене.

Падший подобрался, молниеносно переходя в боевой режим. Затихшая было немного паранойя восстала, заорав дурным голосом, что он просто идиот, что кругом враги, и нечего стоять, как столб, надо что-то делать! Синие радужки телосца окружили тонкие алые кольца, стремительно разрастающиеся. Дю Крион оскалился, отчего окружающие шарахнулись в стороны, и понесся сквозь толпу, распихивая всех подряд.

Руку свело судорогой на сейбере, Ксанатос скользил черной кровожадной тенью, забыв о том, что хотел позвать охрану, которую не взял с собой на этот праздник жизни, едва не втягивая ноздрями воздух, словно гончая.

Он вылетел с площади, пробежал по переулку, свернул в следующий, вернулся, вновь свернул, но уже в другой… Перед Ксанатосом открылась небольшая площадка с парой столиков и зонтиком, украшенным крошечными бумажными фонариками – одна из многочисленных кондитерских, предлагающих чай и каф.

И сидящие за столиком Фимор и двое мальчишек.

Ксанатос выдохнул, на миг ему показалось, что из ноздрей пошел пар. Брюнет тяжелым шагом подошел к столику, едва не кипя от гнева и ярости. Стул со скрежетом отодвинулся от стола, Ксанатос сел, раздраженно откинув на спину лезущие в лицо пряди волос.

Фимор хлюпнул чаем, и Дю Крион взбесился окончательно. Он с рычанием дернул рукой, срывая сейбер с пояса, да так и застыл, скованный Силой. Маленький забрак аккуратно отставил чашку и улыбнулся. Лицо ребенка, изукрашенное резкими черными татуировками, превратилось в жуткую маску, ало-желтые глаза вспыхнули, засияв.

С глаз словно упала невидимая пелена.

Маленькие ладони удивительно опытным движением провернули сейбер-посох, как с неожиданным холодком сообразил Ксанатос, и один из эмиттеров ткнулся ему под подбородок. В глазах мальчика мелькнуло жуткое садистское наслаждение всей этой ситуацией.

Падший попытался дернуться. Бесполезно. Рыжеволосый ребенок укоризненно нахмурился, покачав головой, судорожно оглядевшийся Ксанатос отметил необычайную безлюдность.

Фестиваль Огней.

Прорва народа, но все отдыхающие где-то там, они обходят переулочек, словно его не видят, а мальчишка, лениво наблюдающий за ним, прихлебывая чай с рогаликами, одет в практически полную форму джедая. На поясе – сейбер. Забрак одет в черное, традиционное одеяние воина-ситха, прямо как в хрониках, только мантии или накидки нет. Зато в руках – посох.

И они не ощущаются в Силе.

Что происходит?!

Кипящий разум словно омыла волна всепоглощающего мира и покоя, и Ксанатос непроизвольно расслабился.

– Полегчало? – скучающим голосом поинтересовался рыжеволосый мальчик.

– Скажи, что нет, – тут же весело улыбнулся забрак. – Дай мне повод.

– Владыка Мол, – укоризненно вздохнул рыжий.

– Действительно. Что это я! – распахнул глаза Мол. – Мне повод не нужен!

Эмиттер надавил прямо на кадык, Ксанатос непроизвольно сглотнул.

– Фимор? – Дю Крион попытался сделать вид, что все происходящее – обыденность. – Что происходит?

– Кеноби, – мягко промурлыкал забрак, наклоняясь ближе. – Давай его убьем. Все только обрадуются.

– А спасали тогда зачем? – Кеноби отодвинул чашку и подтянул поближе вазочку с рогаликами, пользуясь моментом.

– Ну… Опыт ставили? – предположил Мол.

– Спасали? – прищурился Ксанатос. Мол фыркнул.

– Как там твоя голова? – поинтересовался забрак. – В ней только ты или еще кто-то?

– Но… – опешил Ксанатос.

Мол закатил глаза.

– Техники Дарта Когнуса – вещь, неизвестная абсолютному большинству.

Падший фыркнул, разъяряясь.

– Вы что, – парень надменно приподнял подбородок, – думаете, что я поверю в то, что вам известны…

Мол снял щиты.

На секунду.

Ксанатос что-то пискнул, сжавшись. Забрак убрал сейбер и нежно, тремя пальцами, взял Дю Криона за кадык. Телосец замер, отчетливо понимая: один звук, и ему вырвут горло – пальцы были твердыми, словно дюрасталь.

– Вы что-то хотели сказать, Ксанатос Дю Крион? – мягко спросил Кеноби, пряча руки в рукава, и голубые глаза слегка засветились.

– Приношу свои глубочайшие извинения за мое в высшей степени ужасное поведение. Молю вас о прощении и надеюсь, что смогу загладить свою вину, – когда надо, Ксанатос мог наступить на горло своей гордыне. – Как я могу это сделать?

Мол и Кеноби переглянулись. Забрак откинулся на спинку стула, посох исчез под столом.

– Думаю, – улыбнулся Бен, – мы найдем выход из положения.

Ксанатос сглотнул.

* * *
Палпатин прищурился, задумчиво вращая большие пальцы сцепленных рук вокруг друг друга. Поразмышлять было о чем.

Все попытки ситха связаться с мастером потерпели неудачу. Плэгас забурился в какую-то дыру, которых у него было много, и нос не высовывал наружу. На один из тайных номеров пришло короткое оповещение, что муун занят, поглощен очередным экспериментом и настоятельно рекомендует ученику не беспокоить его.

Это совершенно вывело Шива из себя.

Ситх разгромил комнату (руками и ногами, никакой Силы – что вы! Не с Храмом Джедаев почти под боком), снимая стресс и восстанавливая спокойствие, и теперь думал, каким образом можно найти Плэгаса.

Его мастер слишком хорошо умел прятаться.

Особенная ирония всей этой ситуации заключалась в том, что сообщение было отправлено как раз в тот день, когда был убит Мол и разграблены счета набуанца.

Шив иронию оценил по достоинству. И даже сказал «ха-ха» целых два раза. Вот только ничто не могло подсказать, на какой именно планете прячется в настоящее время муун.

В последнее время Палпатин особенно часто с тоской и искренним сожалением думал о неудавшемся покушении на его наставника, навсегда оставившим мууна без нижней челюсти. К сожалению, ситхи живучи, а Плэгас – так вдвойне. Планируя убить своего мастера, Шив перебрал множество вариантов в попытке найти самое эффективное средство и метод.

К сожалению, Плэгас был хуже спор чумы, в честь которой его поименовали. Невзирая на великолепное экономическое образование, ситх был гениальным ученым, постоянно проводящим эксперименты, изучающим что-то новое и открывающим неизведанное. А еще он был параноиком. Палпатин так и не смог узнать тайны учителя, кроме самых незначительных, и то, сколько пришлось корячиться, чтобы заполучить хотя бы эти крохи!

Ведь даже толика тайных знаний Плэгаса помогла Шиву продвинуться на его пути неимоверно далеко.

Мужчина жаждал получить доступ к журналам мастера, мечтая постичь тайны бессмертия, или хотя бы быстрой регенерации, но увы, об этом оставалось только мечтать.

Палпатин не знал практически ничего… А вот Плэгас знал если не всё, то многое, и разгром базы на Мустафаре говорил об этом четко и ясно.

Шив вздохнул, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом. Ему необходимо переключиться. К примеру…

Мандалор.

Мандалор стал еще одним неожиданным разочарованием, вообще, последние полгода были откровенно неудачными.

Мол. Мустафар. Деньги. Теперь и это еще… Шив очень надеялся на весьма предсказуемую реакцию джедаев на призыв о помощи. Губернатор Галидраана в сотрудничестве с Тором Визслой должны были предоставить основание для искоренения Истинных мандалорцев, а джедаи – измазаться в крови, от которой им навек не отмыться, ведь потом правда о подставе вылезла бы наружу. Уж Шив об этом позаботился, приготовив пакет с информацией.

И что?

Мандалорцы живы, Визсла и его подчиненные мертвы, а общественность рукоплещет искоренившему террористов Дуку! Палпатин получил бойню, но совсем не в том контексте, в котором планировал. Джедаи должны были быть оплеванными и униженными презрением окружающих, а их репутация, за которой они не слишком-то и следили – снова подмоченной.

А что же Шив мог наблюдать сейчас?

Начать стоило с того, что Ян Дуку, являющийся и так достаточно известным джедаем-дипломатом, получил репутацию поборника справедливости и защитника униженных и оскорбленных.

Это можно было пережить – все-таки всего один человек… Но!

Если Дуку до этого считали достаточно резким и суровым, то теперь мнение обывателей слегка отполировало эти колючие детали, сделав его тем, кто не боится идти против представителей власти на пути установления истины.

Ни для кого не было секретом, что Ян лично вырезал целый клан мандалорцев, и воспетым в страшных рассказах и преданиях воинам не помогли ни бескаровые доспехи, ни преимущество в живой силе, ни дорогое вооружение, ни навыки убийц.

Все пали под ударами меча рыцаря.

Естественно, рассказы о жестокой казни особенно понравились тем, кто так или иначе пострадал от действий Дозора Смерти, а тот факт, что символ власти этого клана висит теперь на поясе мастера, вызывал у одних зубовный скрежет, а у других – недержание от радости, что всех этих тварей вбили в землю по ноздри.

Непроизвольно славе Дуку помогли кадры записей, сделанных Истинными мандалорцами, которые были свидетелями происшедшего. Последователи Джанго Фетта по достоинству оценили воинскую доблесть джедая, а скрывать ничего не стали, так что теперь все желающие могли полюбоваться на то, как выглядит справедливость в исполнении последнего падавана гранд-магистра Йоды.

Естественно, тень славы одного пала на всех остальных: репутация Ордена немного повысилась, а члены Ордена, несущие бремя миротворцев по всей галактике, неожиданно восприняли действия Дуку как пример, которому следовать не зазорно, что привело к нарастанию напряжения между Сенатом и Советом.

Разумеется, Совет был вынужден одобрить сей модус операнди, сохраняя лицо и не реагируя на гневные возмущения сенаторов и владельцев корпораций, а также планетарных правителей, неожиданно обнаруживших, что теперь джедаи не спешат принимать их утверждения как истину в последней инстанции, а перед тем, как вынести решение, роют, копают и всячески отравляют жизнь своим работодателям.

И даже Дуку, ставшему источником данной моды, нельзя попенять – он сидит в Храме и не высовывается.

Падавана готовит к испытаниям, юнлингов гоняет… В свое удовольствие живет, скотина! А Палпатин страдает, ломая себе голову в попытках придумать способ нивелировать нанесенный мерзавцем ущерб.

Почему?

Ну почему Ян Дуку неожиданно начал расследование? Шив понять этого не мог. Он мог только придумывать изощренную месть и терпеливо ждать ее исполнения, попутно размышляя над тем, как найти своего так вовремя исчезнувшего мастера.

Впрочем…

Набуанец сверкнул злобной улыбкой, радуясь отсутствию секретаря, возможно, он нашел способ. Банковский клан. Плэгас слишком сильно с ними связан… Должна быть лазейка!

* * *
Погрузившийся в очередной эксперимент Дарт Плэгас сосредоточенно вчитывался в записи своего предшественника на ниве науки, бережно листая древний журнал. От страниц несло кровью, болью и смертями – смесь, заставлявшая ситха блаженно улыбаться. А какие чудесные опыты там были описаны! Муун практически визжал от восторга, как малолетка, предвкушая, как будет их повторять, творчески переосмысливать и вновь повторять. Уже свои опыты! Тем более никто не мешает… Ни Клан, ни ученик, ни его свободные агенты… Плэгас терпеть не мог лишнее беспокойство и отвлечение, поэтому попросту заблокировал все возможности для общения, погрузившись в научные изыскания с головой. Если что, сообщения он потом прочитает. А особо срочное… Только для банкиров.

Плэгас перелистнул страницу, буквально потирая руки от удовольствия, не видя, что в базе данных осело еще одно сообщение от анонима.

* * *
– Точка, точка, запятая! – тренировочный боккен ткнулся в подмышку, и Ксанатоса скрючило от боли. – Вышла рожица кривая! – Мол злобно хихикнул, продолжая напевать детскую песенку. – Палка! Палка! Огуречик! – с каждым словом боккен с силой ударялся о руки и ноги несчастного падшего. – Вот и вышел человечек!

Ксанатос захрипел, закатывая глаза: боккен был усыпан колючками плотнее, чем ствол «Взрывающейся хуры», и каждая колючка заботливо смазана ядом нервно-паралитического действия. Не смертельно, но дико больно.

– Эти ручки, эти ножки, побежали по дорожке… – Мол сощурился, пнув пытающегося встать Ксанатоса в пятую точку. Парнем словно из катапульты выстрелили. – Я кому сказал – побежали! – гаркнул забрак, что в его исполнении выглядело очень смешно: злобная писклявая мелочь. Ксанатос послушно побежал – он видел и ощущал больше, чем внешность ребенка. За ним гнался монстр с большой буквы «М», и Дю Крион просто пытался выжить.

На помощь джедаев рассчитывать не стоило: Фимор корячился рядом со своим братом-падаваном, а Кеноби отличался от Мола только тем, что не имел рогов, по просвещенному мнению несчастных страдальцев.

– Ладно, – неожиданно благодушно махнул рукой забрак, одним взмахом руки левитируя боккен к стене, прямо на подставку. – Кеноби! Твоя очередь!

Бен встал, насмешливо покосился на тяжело дышащих, взмыленных и пропахших потом Фимора и Ксанатоса. Щелкнул пальцами. Сейбер взлетел с пояса, регулятор сам повернулся до отметки в десять процентов мощности – не смертельно, только ожог. Сильный.

– Продолжим изучение Второй формы. Начальные ката. Вперед.

Подневольные ученики похватали тренировочные сейберы, встали в стойки и замахали мечами.

– Следим за работой ног! – строго произнес Кеноби, охаживая Ксанатоса по икрам. – Четче!

Мужчины застонали.

Мол ехидно ухмылялся: вид учеников вызывал в ситхе какие-то глубинные положительные чувства. Так и хотелось обнять весь мир, задушив от радости! Что самое интересное, забрак отметил, что Кеноби тоже начал потихоньку оживать.

Постоянно находящийся в депрессии джедай вынырнул из этого болота и впервые за века смог отстраниться от привитого когда-то Джинном самоедства.

Для такого утверждения были все основания. Ситх несколько раз встречался с Квай-Гоном, и не все эти встречи были боями. Пусть Мол и являлся социопатом с очень извращенной логикой, он прекрасно разбирался в психологии разумных и легко заметил, что мастер Кеноби обладал довольно завышенным самомнением.

Нет, он не был законченным эгоистом – Джинн обладал и состраданием, и мудростью, и добрым сердцем… Вот только, кроме этого, он имел крайне избирательную слепоту и убежденность в том, что только он правильно понимает Волю Силы, запросто путая ее с собственными желаниями.

Крайне своеобразная личность, служащая прекрасным примером того, что джедаи – всего-лишь люди в широком понимании этого слова, со своими тараканами в голове.

Как и все обитатели галактики.

И прекрасным подтверждением данной мысли были три его падавана.

Впрочем, в данный конкретный момент времени Мол размышлял о Кеноби и его неожиданно проснувшемся вкусе к жизни.

Решив пустить все на самотек, старик Бен, в которого превратился огненный когда-то Оби-Ван, начал постепенно оживать. С его плеч упал груз, который на джедая взваливали все кому не лень, а он и тащил, подчиняясь долгу. Долго тащил, пока не понял, что это совершенно бессмысленное занятие. Нельзя вечно нести всех на своей спине, терпя понукания, от этого ездоки только наглеют и ленятся. Да еще и обвиняют в своих бедах того, кто делает им благо по доброте душевной.

До Кеноби этот факт, который он упорно и долго игнорировал, наконец дошел, и джедай принял решение позволить всем вокруг самим разбираться в своей жизни. Не пытаться раз за разом изменять реальность, считая, что так будет лучше, а в результате получая все ухудшающийся результат, а дать возможность другим принимать свои решения. Набивать свои шишки и делать из этого выводы.

Если честно, то Мол дико удивился, что Бен все-таки решился. Ситх думал, что джедай продержится еще пару веков этой нескончаемой тягомотины, но, видимо, даже у легендарного терпения Кеноби существовали какие-то границы.

Да, Бен оставил всем причастным подсказки. Он обеспечил информацией Совет, Дуку, Джинна, посылал анонимные файлы Фетту и Ксанатосу. Вдохновленный его примером, Мол тоже кое-кому послал махонький сюрпризик.

Однако, невзирая на эти мелочи, в основном Кеноби отстранился. Он прекратил вмешиваться и просто решил пожить для себя.

Мол эгоизм очень уважал и одобрял, поэтому не задумываясь поддержал инициативу давнего врага. Что может быть лучше наблюдения за копошением хорошо известных тебе личностей, бегающих, как муравьи? Особенно если пару раз ткнуть палкой в муравейник?

Вот и Мол был совершенно согласен, что пора бы и прекратить надрываться, поворачивая вселенную в нужную сторону, и посмотреть, как с этим справляются другие. Те, кто только орать горазд и размышлять о высоком.

А пока можно и учеников воспитать.

Как ни странно, но Мол воспринимал и Фимора, и Ксанатоса одинаково, как тех, в чьи бестолковки просто необходимо срочно вбить толику мудрости, вынесенную за века не самой легкой жизни.

А она, в смысле мудрость, у забрака была.

Все его жизни были нескончаемым кошмаром и постоянной борьбой за существование, начиная с самой первой, закончившейся падением в шахту. Поначалу Мол не думал, – зачем, как и почему все это происходит. Он хотел отомстить. И мстил. Мстил, пока не понял, что месть – это не цель жизни, и ничего хорошего для самого Мола она не несет.

Да, он и пытал, и убивал Кеноби, но и его пытали, убивали и калечили. Во имя какой-то цели, а чаще для простого развлечения.

Когда Мол взбрыкнул и пошел против своего мастера, которого просто боготворил, даже не помышляя покуситься на его жизнь, то забрак первым удивился. Палпатин – не очень. Ситх отреагировал жестко и быстро, так что первая смерть от рук Сидиуса запомнилась забраку надолго. Однако, как говорят умные люди: «Глаза боятся, а руки делают», а другие добавляют: «Главное – начать».

Мол повторил опыт, с тем же результатом, попробовал еще раз… А потом просто вошел во вкус.

Оказалось, что он действительно смог разорвать свои цепи, обретя свободу выбирать. В конце концов, ситх дошел даже до того, что выступал на стороне джедаев (конкретно Кеноби, но это не важно), помогая уничтожить всеобщую угрозу – а Сидиус, в отличие от других ситхов, был неимоверно радикальным. Он уничтожал всех, невзирая на окраску. И светлых, и темных, и серо-буро-малиновых в крапинку.

Для Сидиуса все были равны, и ситх делал всё, от него зависящее, чтобы потенциальные почти ученики даже помыслить не могли о бунте, уничтожая угрозы превентивно.

В конце концов даже сознательно воспитанный ущербно Мол поумнел и начал развиваться и расти над собой, не воспринимая вбитые в подкорку постулаты как истину в последней инстанции.

Теперь он ясно видел и достоинства, и недостатки Темного пути, не считая, что кому-то что-то должен и чем-то обязан. Теперь бытие ситхом было осознанным выбором того, кто действительно стал настоящим Владыкой – таким, который поистине достоин своего титула.

Именно поэтому Мол не делал никаких различий между учениками, и плевать ему было, что один из них натуральный джедай, и Темным не станет никогда и ни за какие коврижки. Учить стало делом принципа, и огромным наслаждением.

Каждый раз, когда забрак брал в руки учебный боккен, его душа пела от радости.

* * *
Квай-Гон тяжело вздохнул, в очередной раз отскребая себя от пола. Мужчина чувствовал себя сопливым падаваном в начале своего обучения, ничего не умеющим, ничего не знающим… по сравнению с обладающим запредельной мудростью мастером.

Дуку снисходительно изогнул уголки губ, Сила наполнилась легкой насмешкой.

– Что я тебе говорил, падаван? – прогрохотал джедай. – Бой – это тебе не блошиный цирк, а мгновение, в котором решается твоя судьба. Сможешь ли ты уйти, или хотя бы уползти с поля, или останешься на нем навеки.

Ян покачал головой, легким движением пальца подзывая к себе Комари.

– Еще раз.

Джинн закатил глаза, полная энтузиазма и энергии Воса встала в стойку, злорадно ухмыляясь.

– Начали, – скомандовал Дуку. Комари плавно шагнула вперед, уходя от атаки прыгнувшего, словно в задницу укушенный, Джинна. Мужчина пронесся волосатым метеором, он прыгал и скакал вокруг Комари, успешно использующей смесь второй и третьей формы для отражения атак.

Дуку наблюдал за боем и морщился.

Для мастера наблюдать это цирковое представление в лице его падавана было невыносимо. Одно дело, когда воздушные трюки Атару исполняет невысокий разумный, как, к примеру, Йода – этот стиль помогает добавить импульс к удару и нивелирует недостаток роста и физической силы. И совсем другое дело, когда летать пытается почти двухметровый верзила. Да, сила ударов становится ужасающей, а вид пикирующего на тебя сверху, словно кара Божия, громилы, впечатлит любого до икоты, однако не надо забывать о том, что в этом конкретном случае необходимо обладать феноменальными рефлексами и скоростью.

А также точностью.

К сожалению, Джинн настоящим Мастером Четвертой формы не являлся. Сам Дуку успел бы убить своего падавана раз двадцать буквально за первые пять минут боя, и для этого мужчине не пришлось бы даже сойти с облюбованного для стояния пятачка: достаточно просто менять положение руки в пространстве.

Сколько раз он пытался вбить в голову Квая, что Атару хорош, пока ты молод, потом необходимо как минимум комбинировать его с другой формой, желательно защитной – Четвертая форма хороша для прорыва, для стремительной атаки, но не для затяжного боя.

Однако тут как раз проявилось поистине тупое упрямство Джинна: увидев, что мастеру не нравится выбранная для изучения форма, Квай тут же решил, что будет практиковать именно ее, и плевать, что она для него не очень-то и подходит.

Он решил – остальное по боку.

В конце концов, Дуку смирился, надеясь, что падаван вырастит мозг и обретет немного понимания, или, хотя бы, начнет практиковаться до изнеможения, оттачивая мастерство до совершенства. Увы, и и тут Яна постигло разочарование. Джинн был хорош, но не великолепен, как требовал являющийся перфекционистом Дуку. Он мог сражаться на равных с середнячками, которые заполняли храм, но противостоять настоящему мастеру уже являлось непосильной задачей.

А ведь сам Дуку на равных противостоял Йоде.

Комари показывала лучший результат, но тоже не идеальный, и это доводило мужчину до слез. Дуку был фанатом Второй формы, он извлек Макаши из незаслуженного забвения и вернул искусству дуэлей потерянные блеск и славу.

Дуку годами отполировывал свои навыки, пока не достиг приемлемого по его мнению результата, и подтверждение своей квалификации мужчина получал постоянно, годами пропадая на миссиях во Внешнем кольце.

Именно там он зарабатывал репутацию, сражаясь насмерть с желающими его убить, искалечить, продать в рабство, а не в тренировочных залах Храма.

Видеть уязвимость идиота-падавана было больно, и Дуку решил совместить приятное с полезным, подтянув умения Джинна и вправив попутно ему мозги. А последнее было неимоверно тяжелой задачей. Квай привык не решать проблемы, а делать вид, что все рассосется само собой, и вообще всем мерещится.

Дуку это просто выводило из себя.

Не выдержав отмалчиваний, Ян схватил Квая за ухо, и потащил к целителям, проверять его голову да и весь остальной организм в целом. Результат получился неутешительным: куча недолеченых травм, набор болячек, некоторые из которых начали переходить в хроническую фазу, оборванные Узы Силы, гноящиеся и не заживающие…

Джинн хорошего отношения не оценил, решив привычно удрать из Залов Исцеления. Дескать он здоров, а дома и стены помогают.

У Яна лопнуло терпение.

С трудом удержавшись от рукоприкладства, Дуку решил пойти проторенной дорогой. Он силой загнал падавана обратно к целителям, с тоской вспоминая о своей родине, и теперь жизнь Джинна вошла в размеренную колею: Залы исцеления, тренировочный зал, столовая, архив. И так от рассвета до поздней ночи.

Все попытки удрать пресекались, все утверждения об улучшении здоровья проверялись, вдобавок Дуку не постеснялся привлечь тяжелую артиллерию в лице Винду и Йоды – Джинну назначили ясельный долг.

Он обязан был обучать и помогать воспитывать юнлингов, и делать это с радостью, смирением и истинными терпением и состраданием.

В таких условиях даже жизнь взаперти стала гораздо веселей, как неожиданно обнаружил Дуку.

Потрясенный энтузиазмом своего падавана, гранд-магистр подобрел, и стал относиться к Яну гораздо адекватнее, потихоньку смягчая режим. Все было прекрасно, Дуку готовился выпустить в мир еще одного выросшего падавана, мечтая только о встрече с неуловимым Кеноби, которого так и не нашли, как вдруг судьба предоставила ему вожделенный шанс.

И не только ему.

Глава 6 Здравствуйте, грабли!

Ни на какой Мандалор они, естественно, не полетели. Зачем? Их и на Телосе неплохо кормят. Деликатесами. Кровати мягкие, комнаты просторные, а еще есть расторопные слуги, обеспечивающие комфорт сутки напролет.

Радиоактивная помойка под куполом не выдерживала с этим совершенством никакого сравнения.

Да, на Мандалоре можно спокойно осесть, и Мол с Кеноби планировали это сделать – среди множества зол это был, как ни странно, самый приемлемый вариант. Хотя бы тем, что в Мандалорском пространстве не было Республиканской надзорной службы, худо-бедно, но следящей за учетом и образованием несовершеннолетних.

Да и вообще, для проживания на территории Республики требовались документы, а в свете интереса Ордена светиться не хотелось.

Они собирались подать заявку на образование клана, сдать экзамен на знание Шести деяний и законно получить гражданство Мандалора. Да, жизнь среди воинственных придурков имела свои особенности, но Кеноби рассчитывал на помощь Фетта.

Пусть одноразовую, но и то хлеб.

Конечно, немного смущало наличие клана Крайз, который постоянно мутил воду, но теперь это была проблема Джанго, как Мандалора, а не джедаев или, упаси Сила, лично Кеноби.

А ведь когда-то он Сатин даже любил.

Однако свой долг герцогини Сатин любила больше, совершенно не желая просить возлюбленного присоединиться к ней, хотя Кеноби был готов оставить ради нее Орден – свою единственную семью, целый знакомый до боли мир, в котором вырос.

Сатин было достаточно попросить.

Она этого не сделала.

Потом все закончилось трагедией, но даже в первой жизни ханжеский пацифизм герцогини утомлял. Она была против насилия… Вот только сама принуждала людей следовать ее мнению, запросто изгоняя и уничтожая несогласных.

Тогда Кеноби закрывал на это глаза, после смерти Сатин – тем более, а вот потом… Подростковая влюбленность, приправленная страданиями и очень избирательными воспоминаниями, не выдержала столкновения с суровой реальностью.

Чем дольше жил Кеноби, тем равнодушнее и критичнее он относился к своим былым привязанностям, препарируя их, словно патологоанатом – лежалый труп, профессионально и отстраненно.

Это уберегло от повторения старых ошибок и даже иногда позволяло не наделать новые.

Да, Мол с Беном собирались лететь на Мандалор, но как только появилась альтернатива в виде Телоса, союзники тут же передумали.

Телос мог предоставить все, что необходимо для жизни: чудесный климат, свободно конвертируемые валюты, защиту от поползновений джедаев, а также то, без чего и Мол, и Бен могли существовать, но абсолютно не желали этого делать – комфорт.

Бывшие враги дико устали жить в задницах галактики, спать на камнях и жрать подножный корм.

Это по молодости и глупости они были готовы к таким подвигам, считая их само собой разумеющимися, а теперь, после более чем семи веков жизни, хотелось тишины, спокойствия и нормальных человеческих условий.

Бывшие противники желали вкусно есть, спать на мягком, носить нормальную одежду, а не дерюгу, и делать то, что они хотят, а не то, что требуют окружающие. Ну, еще чай. Да, про чай забывать нельзя.

Все это, плюс различные бонусы, удалось получить легко и просто, крайне остроумным, а главное, абсолютно законным способом.

Ксанатос, который после чистки мозгов стал более-менее адекватным, в благодарность за то, что ему вернули разум и взяли в ученики, совершил невероятный финт ушами, показав окружающим аттракцион невиданной щедрости.

Так неожиданно случившаяся встреча с его бывшим братом-падаваном, закончившаяся принятием Криона в ученики, натолкнула Мола с Кеноби на мысль о том, что лететь в Мандалорский космос для приобретения статуса слишком лениво.

Особенно в свете того, что Ксанатос жил в самом настоящем дворце.

Со слугами.

Одна мысль о том, что они могут поселиться в этом чудесном месте, направила мысли напарников во вполне определенную сторону, и тут же был выработан великолепный план, сулящий изумительные перспективы.

Мол, как истинный Владыка, вэксплуатации чужого труда не видел ничего криминального – слугам платят.

Кеноби тоже не видел в этом ничего странного: за свою жизнь Переговорщик посетил столько дворцов, званых обедов и прочего, что даже в первой жизни иногда недовольно морщился, когда приходилось себя обслуживать в Храмовой столовой. На падавана в этом вопросе никакой надежды не было: пусть Энакин и мог настрогать бутербродов и сделать простую кашу, для избалованного изысками желудка дипломата это было откровенно не то. Сам Кеноби тоже не мог похвастать кулинарными талантами.

Вот любыми другими – запросто. Но не кулинарными.

Он даже пайки умудрялся изгадить, что очень быстро обнаружили клоны, сделав соответствующий вывод: приготовленное генералом можно использовать в качестве очень жестокого пыточного средства, но не в качестве еды.

И даже годы отшельничества этого не изменили.

Поэтому на поваров джедай всегда смотрел очень благосклонно, совершенно не собираясь хоть чем-то возмущаться, а уж наличие личного шеф-повара вообще было розовой мечтой магистра.

И, получив шанс исполнить мечту, пройти мимо?

Ксанатос и вякнуть не успел, как Фимор и двое мальчишек поселились во дворце, обретя статус приехавшей в гости родни. А ведь Фимор всего-навсего, добродушно ухмыляясь, поприветствовал утром своего брата-падавана.

Слово «падаван» слуги пропустили мимо ушей, а вот слово «брат» – совсем даже нет, и уже через час весь дворец знал, что молодой губернатор имеет кровного родственника. Скорее всего, незаконнорожденного. Возможно, сводного, потому как Фимор – блондин.

Мол и Кеноби мило улыбались.

Еще через час слуги, не успевшие как следует переварить первую пикантную новость, с энтузиазмом проглотили вторую: на глазах кучи народа Бен очаровательно улыбнулся, раскочегарив харизму на полную катушку, чем вызвал волну умиленных вздохов, и нежно обнял не успевшего удрать Ксанатоса, бормоча о том, как он рад видеть наконец старшего братика.

Хоть как-то опровергнуть это утверждение парень поначалу не успел, а потом резко заопасался: хватка тонких детских ручек была стальной, а Мол на заднем плане слишком хищно скалился, похлопывая сейбером по ладони.

Надо сказать, что Ксанатос всегда быстро соображал. Один оценивающий взгляд вокруг дал четкое понимание происходящего, поэтому уже через пару минут Дю Крион крайне осторожно и уважительно обнимался со своим приемным братом.

Еще через час в канцелярию отправились все необходимые бумаги, а еще через неделю гости обрели официальный статус, кроме Фимора, который был взрослым по всем параметрам и в наличии подтвержденного официальными бумагами родства не нуждался.

Обыватели проглотили подробности не жуя и потребовали добавки. Бен, благодаря ментальному манипулированию, все требуемое обеспечил: репутация Ксанатоса, дышащая на ладан и покрывшаяся трупными пятнами, начала показывать все признаки выздоровления.

Естественно, и Мол, и Кеноби потребовали, чтобы все эти изменения были подкреплены четко проверяемыми делами, и Дю Крион стал спать по три часа в сутки, успевая и тренировками заниматься, и делами планеты управлять, в чем Бен оказывал неоценимую помощь: опыта у джедая было хоть отбавляй, и это позволяло избегать подводных камней.

Впрочем, у Мола тоже, хотя и более специфического: развалить организацию или создать ее для ситха было раз плюнуть.

К своему дикому изумлению, через пару месяцев и Фимор, и Ксанатос обнаружили, что стали не только гораздо искуснее в воинских дисциплинах, но и в понимании политики.

Даже Фимор, абсолютно далекий от этого, начал ориентироваться в политических течениях, разбираться в связях, скрепляющих те или иные фракции, и видеть процессы, прогнозируя изменения в жизни тех или иных секторов.

Мол с Кеноби были довольны. Мало того, что они осуществили свою давнюю мечту, так теперь не требовалось скрываться от бдительного ока Ордена.

Оба они считались несовершеннолетними, а наличие официально подтвержденного законного опекуна в лице их старшего брата тут же сводило на нет все возможные будущие попытки джедаев забрать их в Храм.

Стоит только появиться лишь намеку на возможное давление, как Ксанатос с полным правом поднимет вой до небес, и Сенат взорвется негодованием. В вопросе привлечения будущих учеников Храм джедаев и так преследуют дикие слухи, и не дай Сила они получат фактическое подтверждение… Магистры на такое не пойдут.

Тем более что и Дю Криону они ничего инкриминировать не могут: уйти из Ордена может любой, быть бывшим джедаем – не преступление, а Падение и ситхизм – не то, что может пощупать руками обыватель.

Доказать сложно.

Именно поэтому Ксанатос, невзирая на все его действия, до сих пор дышал воздухом, а не лежал в гробу с дыркой на месте сердца или не обживал уютную подземную камеру для пожизненного заключения.

А ситхи… Что ж. С ситхами они скоро разберутся.

* * *
Терпение Дуку было вознаграждено.

Умный мужчина не дал ни одного повода для подтверждения подозрений, наоборот, всячески показал, что все они являются лишь гнусными инсинуациями, которые совершенно не имеют шансов быть претворенными в жизнь.

Йода нарадоваться не мог на своего падавана: то Дуку учит классы в Храме, знакомя юнлингов и падаванов с Макаши. То он вправляет мозги Квай-Гону, который резко присмирел и прекратил спорить по поводу и без повода – если честно, неуживчивый мастер, считающий, что он не хамит и оспаривает распоряжения Совета, а высказывает Волю Силы, всем давно и откровенно надоел. Мерзкий характер Джинна оттолкнул от него даже самых стойких и верных друзей, отчаявшихся достучатся до погрязшего в депрессии джедая, даже Тала утомилась делать попытки просто нормально поговорить. И тут такое резкое улучшение!

Когда на последнем разборе миссий Джинн просто молча поклонился, не начав брызгать слюной по своему обыкновению, магистры едва не начали аплодировать скромно стоящему рядом Дуку, а гранд-магистр смахнул с глаза слезу умиления.

Ян был закономерно горд собой: мало того, что достучался до бывшего падавана, так и нынешнего отправил на прохождение Рыцарских испытаний.

Комари Воса, которую мастер потащил к целителям на пару с Кваем, успокоилась и смогла принять реальность, в которой мастер любит ее как дочь. Девушка некоторое время бушевала, но Ян, после консультаций со специалистами, смог ей доказать, что очень гордится тем, что вырастил и воспитал из нее достойного джедая, а не тем, что она имеет смазливую мордашку и красивую фигуру.

В конце концов Комари смирилась и теперь горела желанием показать, насколько хорошо выучила свои уроки и впитала мудрость мастера. Девушке назначили несколько миссий, поначалу не слишком сложных, чтобы проверить, готова ли она стать самостоятельной.

Дуку вздохнул с облегчением, довольный таким развитием дел. Его ученица проявила все признаки разумной личности, а не зацикленной на нереальной идее маньячки, катящейся вниз с огромной скоростью и желанием. А еще мужчину радовал тот факт, что наблюдение за ним было снято, все права и обязанности восстановлены в полном объеме и его вновь вернули к полевой работе.

Правда, с оговорками.

Никаких долгосрочных миссий, только дипломатия, не разведка и не работа под прикрытием.

И первым подтверждением доверия была просьба Совета проверить неожиданно притихшего Ксанатоса Дю Криона.

Обычно такое затишье ни к чему хорошему не приводило, Падший какое-то время вел себя незаметно и почти добропорядочно, пока не взрывался, как вулкан, заливая всех не успевших удрать бешенством и насилием.

Ксанатоса требовалось проверить, формальным поводом стал вызов с Орд-Радамы. Правитель планеты просил присутствия джедаев при ратификации возобновленного договора о сотрудничестве. С Телосом.

Естественно, лететь должен был тот, кто имеет опыт в дипломатии и хорошо разбирается в крючкотворстве: мало ли каких ловушек могут в текст натыкать? Не дай Сила что-то пропустить! Обвинят джедаев, а это урон репутации. Поэтому нужен опытный человек, а еще – способный защитить себя от проявлений агрессии: Ксанатос не раз наскакивал на бывших собратьев с нехорошими намерениями.

Некоторые отбились, а некоторые – нет.

Дуку был идеальной кандидатурой: и мозги есть, и вломить может так, что агрессор с визгом убежит в противоположную сторону… Если сумеет удрать, конечно. Кандидатуру Квай-Гона отклонили, по вполне понятным причинам, и Ян отправился в логово Падшего, но не один, а с усилением в виде мастера Толма и его нового падавана – Квинлана Воса.

Ян их кандидатуры одобрил, особенно Толма: он с этой Тенью уже работал, и успешно, а Вос обладал даром психометрии – весьма полезное умение в такой ситуации.

Собрались быстро, погрузились в принадлежащий Ордену кораблик – даже новый и достаточно комфортный. Ратификация должна была состояться на Телосе, и Дуку с интересом ждал встречи со своим бывшим гранд-падаваном. Сила слегка волновалась, заставляя мужчину гадать, что же его ждет, и строить предположения.

Но вот того, что они обнаружили на Телосе, Дуку совершенно не ожидал.

Полет к планете прошел тихо, мирно и продуктивно. Джедаи ознакомились с досье на паршивую банту Ордена, также с информацией о планетах. Почитали черновик договора: ничего криминального или коварного. Обе стороны осторожничали, отделываясь общими фразами, несущими глубокий смысл и минимум последствий. Сразу видно, что бывшие союзники друг к другу присматриваются, соображая, можно иметь дело с противоположной стороной или нет.

Ознакомившись со всеми материалами, мастера перешли к философским беседам, а также разговорам «за жизнь», которые Квинлан слушал во все уши. Киффара выгнать из кают-компании было просто невозможно, но мужчины не возражали: зачастую в этих беседах они вскользь затрагивали такие темы, какие никогда не будут освещать в Храме, а делиться опытом и мудростью – прямая обязанность мастеров.

Кроме того, за время перелета Дуку успел расспросить Квинлана об Оби-Ване, за чем с огромным интересом проследил Толм. Вос, как оказалось, Кеноби знал неплохо, они были друзьями, хотя и имели разницу в несколько лет между собой. Киффар щедро делился своими воспоминаниями и мнением, искренне недоумевая, почему такого способного юнлинга – лучшего в своем поколении! – вот так вот резко выкинули в Агрокорпус. Хотя у очень сильного консула совершенно не было способностей к сельскому хозяйству: от его присмотра растения только дохли и вяли.

А вот то, что Кеноби ушел из Ордена, киффар понял с легкостью – он действительно знал своего мелкого друга. Невзирая на свое показное смирение и попытки быть образцовым юнлингом, Кеноби, по авторитетному мнению Воса, имел поистине стальной характер, к тому же необычайно упрямый. Свернуть его с пути было просто невозможно.

Дуку с Толмом лишь переглянулись, делая выводы.

А потом корабль вышел из гиперпространства, и джедаи сосредоточились на миссии: с Падшими не шутят.

Встретили их с почетом, препроводили во дворец, выделили весьма комфортабельные помещения, предоставили слуг и вообще все, что необходимо. Несколько дней заняла подготовительная рутина, джедаи отдыхали, одновременно осматривая дворец и сканируя Силу, наполненную очень сильными остатками безумия и ярости, направленной на все подряд.

Однако джедаи также уловили и следы Светлого присутствия, что привело их в изумление. Наконец отдых закончился, и начались переговоры.

Мастеров и падавана проводили в огромный зал, где должны были пройти переговоры, уже заполненный телохранителями: представители Орд-Радамы совершенно не доверяли коварному губернатору Телоса. И правильно делали – по неозвученному мнению джедаев.

Одновременно распахнулись с двух сторон двери, в которые прошли высокие договаривающиеся стороны со свитами. Началась обычная суета, которую джедаи проигнорировали, глядя на Ксанатоса во все глаза.

Дю Крион выглядел чрезвычайно хорошо, и речь шла не о наряде, прическе или драгоценностях. При последних встречах с Падшим джедаи отмечали резкое ухудшение внешнего вида: Темная сторона начала проявляться на физическом уровне. В принципе, стандартные признаки: белая кожа трупного вида, покраснение глаз, опухшие веки, почерневшие вены.

Сейчас от этого не осталось и следа – Ксанатос выглядел совершенно здоровым молодым мужчиной, имеющим все возможности для того, чтобы держать себя в форме и баловать всяческими идущими на пользу организму и психике вкусностями.

Естественно, на красивую картинку джедаи не купились, тут же проведя сканирование Силой в поисках иллюзий или банального грима: иногда такие умельцы попадаются, что только держись.

К их изумлению, ничего подозрительного не нашлось, кроме того, обнаружилась еще одна странность: Ксанатоса назвать Падшим было уже нельзя. Исчезли признаки безумия и отчетливое ощущение разложения заживо. Сила потеряла свою тьму и загрязнение, не было ощущения порчи, как обычно это явление называли.

Ксанатоса можно было уверенно отнести к Серым джедаям. Очень Серым, но не Темным… И это внушало тревогу.

Такие изменения не происходят с бухты-барахты, из сточной канавы Падения выбраться очень тяжело, а собственными силами так и вовсе практически нереально. Хотя именно от настроя Падшего зависит успех. И вот тут необходимо, чтобы сошлись два условия: требуется не только желание Падшего вернуться к нормальной жизни, но и толчок извне, чье-то руководство.

Проще говоря, без учителя, пинающего в зад и подвешивающего морковку перед носом, не обойтись.

Ксанатоса кто-то явно учил. И учил просто превосходно – такие изменения за столь малый срок… Это показатель.

Толм с Дуку переглянулись и принялись наблюдать.

Переговоры шли неторопливо, но крайне плодотворно. Принц Дишке выдвигал предложение – Ксанатос соглашался или отклонял, но крайне аргументированно. Ксанатос что-то требовал – уже принц морщил лоб в попытках найти подвох. Обе стороны были исключительно вежливы, все требования, предложения и мнения были разумными и толковыми, никаких топаний ногами или настаиваний на своем только потому, что кому-то так хочется.

Прямо мечта, а не переговоры!

С каждой стороны орды советников, секретарей и законодателей наперебой расписывали приемлемость или неприемлемость того или иного пункта договора, подкрепляя свои слова фактами из жизни. Анализировали прошлые договоры, смущенно поглядывали на нынешний… В общем, работа кипела, и никто не обращался к джедаем, желая узнать их воистину бесценное мнение.

Толму с Дуку только и оставалось, что сидеть, медитируя с открытыми глазами, вкусно есть, сладко спать, заворачивать Восу мозги кренделем философскими рассуждениями и напряженно размышлять о том, что же это такое здесь творится.

Полный беспредел продолжался неделю. Целых пять дней Ксанатос с Дишке изящно и культурно выносили друг другу мозги, выедая их чайными ложечками. На пятый день высокие договаривающиеся стороны поклонились друг другу и расстались, невероятно довольные друг другом. Дуку в недоумении смотрел на договор: ничего не изменилось, только добавилась еще пара фраз о сотрудничестве. И все.

Тем не менее стороны были довольны, ничего криминального не произошло, а это главное. Однако самое любопытное произошло дальше. Ксанатос соизволил пригласить джедаев на обед.

К встрече с губернатором джедаи готовились, как к визиту в логово ситхов, с соответствующим настроем. Слуги проводили гостей в столовую, где изумленных мастеров поджидал сюрприз: сидящий справа от гордо занявшего торец стола Ксанатоса здоровенный блондин, в котором Дуку с легкостью опознал Фимора, первого падавана Квай-Гона. Уже это было невероятно интригующим, однако добило джедаев лицезрение двух мальчишек: рыжеволосого человека и татуированного забрака, сейчас разглядывающего гостей с видом оголодавшего людоеда, к которому совершенно неожиданно нагрянула налоговая инспекция.

За плечом резко вздохнул Вос, Толм напрягся, практически переходя в боевой режим.

Дю Крион подавил змеиную ухмылку и начал, как радушный хозяин, представлять присутствующих друг другу.

– Уважаемый гроссмейстер, мастер Толм, падаван Вос. Позвольте представить вам мою семью: мой старший брат Фимор Дю Крион, мой младший брат Оби-Ван Кеноби, а также мой сводный брат Мол Дю Крион.

Мальчишки кивнули, уставившись на джедаев одинаково ласковыми взглядами. Фимор поклонился, встав.

– Гроссмейстер Дуку… – пробасил мужчина. – Мастер Толм, падаван Вос. Приветствую.

– Прошу, – величаво повел рукой Ксанатос. – Присаживайтесь.

Джедаи сели, слуги начали подавать на стол. Дуку ел, одновременно наблюдая за мальчишками, отмечая интересный факт: манеры были просто безупречны. Острый и наметанный взгляд дипломата со стажем легко улавливал мелкие, но крайне важные нюансы: что Мол, что Кеноби пользовались приборами совершенно естественно и привычно. Никаких раздумий над тем, чем едят то или иное блюдо, никаких колебаний, никаких локтей на столе или напряжения. Та выкованная годами небрежность, которую невозможно заполучить за короткий срок, и которую не наработаешь в Храме.

Нет, юнлинги не ели руками и не чавкали, им преподавали общеупотребительный этикет, однако настоящие манеры падаваны вырабатывали уже на миссиях – те, кому повезло быть активным дипломатом. Ну, или не повезло, это с какой стороны посмотреть.

Однако манеры, это так, мелочь. И Толма, и Дуку сильно напряг один момент: мальчишки ощущались как обычные, не имеющие ни капли Силы разумные. И вот это было странно: раз Кеноби был юнлингом, то естественно, он был достаточно одарен для этого. Забрак… Его позиционировали как ситха, но если честно, то ничего, кроме желто-алых глаз и жутких татуировок инкриминировать не получалось.

Обед прошел спокойно.

Джедаи насладились деликатесами, Толм непринужденно отобрал у падавана бокал с изысканным вином, дополнив им свой, Дуку отдал должное нежнейшей отбивной из нерфа. Ксанатос хлопнул в ладоши, слуги убрали со стола, сервировав десерт.

Кеноби равнодушно потыкал ложечкой в суфле, Мол одним росчерком ножа отрубил вершину пирожному, Фимор незайтеливо лопал, источая удовольствие, за чем довольно наблюдал Ксанатос, подсовывающий блондину все новые креманки, чашечки и тарелочки. Вос прикончил здоровенный кусок рулета с ягодами и теперь переводил дух, нацеливаясь на второй. Толм неторопливо ел засахаренные орешки.

Дуку пил чай, отметив еще один интересный момент: с лица Дю Криона исчез выжженный шрам от раскаленного кольца. Кожа щеки вновь была гладкой. Или восстановление с помощью клонированной ткани, или целительские техники крайне опытного и сильного мастера. Если последнее – то кто? Вот еще один вопрос.

Наконец этот дипломатический кошмар закончился, и Ксанатос встал.

– Поговорим?

– Давно пора, – проворчал Толм, прожевав последний орешек. Дуку молча с ним согласился.

Гостиная оказалась крайне уютной. Все расселись по мягким креслам, Дю Крион небрежно закинул ногу на ногу.

– Спрашивайте, гроссмейстер.

Мужчина обращение оценил. Не просто мастер – гроссмейстер. Это внушает надежду. Джедай перевел взгляд на добродушное лицо Фимора, оценив, что здоровенный блондин стал гораздо более… жестким? Именно так. Жестким. Перевел взгляд на спокойно наблюдающего рыжеволосого мальчишку.

– Магистр Кеноби, – в басе Яна звучало настоящее уважение. – Рад встрече с вами. Позвольте выразить вам свою благодарность за своевременное предупреждение. Оно было весьма кстати.

– Судя по тому, как вы меня поразили, – слегка улыбнулся Кеноби, – это того стоило. Рад, что хоть кто-то отнесся к полученной информации с вниманием.

– Молодец, дзи'дай, – оттопырил большой палец забрак. – Классная резня! Одобряю.

Кеноби на миг закатил глаза.

– Да. Отличные боевые навыки, – согласился он. – Впрочем, вы всегда были превосходным бойцом.

– Благодарю, – чопорно наклонил голову Ян. – Скажите, – мужчина прищурился, – это вы обучаете моих гранд-падаванов?

– Мы оба, – сладким голосом пропел Мол. – Что поделать, смотреть на этих недоделков было просто невыносимо. Я, конечно, понимаю, что третий сорт не брак, но это было выше моих сил – пройти мимо дурня, называющего себя… хи-хи… ситхом. Как будто он их в глаза видел.

– Ну почему же… – резонно отметил Кеноби, даже не покосившись в сторону слегка порозовевшего Ксанатоса, – видел. И даже целых два раза общался.

– Да-да, точно, – сокрушенно повинился Мол, – как я мог забыть?

– Вы имеете в виду Шива Палпатина? – напряженным голосом поинтересовался Толм, демонстрируя полную осведомленность в вопросе.

– Его, родимого, – кивнул забрак. – Кого ж еще. Кстати, как он там? Хорошо ли поживает? Часто ли демонстрирует наряды? Правильно ли питается? Или джедаи уже поволокли несчастного в узилище?

Мальчишки в унисон хихикнули. Толм сдержанно улыбнулся.

– Шив Палпатин жив и здоров, насколько мне известно, – взгляд мастера стал цепким и острым. – И никто его не арестовывал…

– Еще бы! – фыркнул Мол. – Сенаторы. Тронь – вонь до небес. Крайне удобно.

– Правда, вид у него какой-то… замученный в последнее время.

– Как я рад это слышать, – равнодушно почесал щеку Кеноби, уставившись куда-то на Воса. Кифар сидел, едва не подпрыгивая на месте, глядя на своего друга во все глаза. Падаван совершенно не понимал, что происходит, но горел желанием узнать.

– А…

Неожиданно Мол с Кеноби напряглись. Некоторое время они словно вслушивались в пространство, потом Мол обмяк в кресле, расплывшись в острозубой ухмылке.

– Ну, надо же… Бедняжка.

Глаза Кеноби вспыхнули на миг ледяным светом, но тут же погасли.

– Радикально.

– Но ожидаемо, – облизнулся забрак.

Джедаи переглянулись.

– Что происходит?

– А вы разве не почувствовали? – поднял татуированную бровь Мол.

Толм отрицательно покачал головой.

– Только что одним ситхом во вселенной стало меньше.

Глава 7 Вы не ждали, а мы приперлись!

Все-таки происхождение ничем не вытравишь. Бен с легкой улыбкой наблюдал за своим бывшим, а в этот раз и несостоявшимся гроссмейстером, наслаждающимся изысканным розовым вином из погребов Ксанатоса.

Непринужденность в общении, прекрасные манеры, величавость в каждом движении и никакого напускного манерничанья, с потрохами выдающего пытающегося пролезть в аристократию нувориша.

Сразу видно птицу высокого полета, с полным осознанием своего превосходства парящую в недосягаемой для прочих вышине.

А Бен еще думал, от кого это ему достались любовь к изысканной кухне и элитной выпивке, а также стремление устроиться максимально комфортно.

Вот он, пример, прямо перед глазами.

В присутствии Дуку хотелось держать спину ровно и вообще соответствовать. Бен отлично помнил, какое сокрушительное впечатление когда-то на его неокрепшую психику оказывали редкие встречи с мастером его мастера: образованным, умным, немного формальным, великолепным со всех сторон… Таким несхожим со своим учеником.

Что самое смешное, Квай-Гон так и не смог до конца вытравить из себя остатки Янового воспитания. Хотя и очень старался, зачастую поступая специально наоборот. Хорошо хоть, в рукав не сморкался, профессиональный бунтарь.

Очень уж любил, да и до сих пор любит Джинн бунтарствовать. Не важно против чего, главное… возмутиться. Магистры потому и не слишком с Кваем боролись: знали, что все его возмущения ни к чему не ведут. Нет у них конечной цели, джедаю просто нравится сам процесс… действовать на нервы и громко и со вкусом оспаривать все, что попадает в поле зрения. А еще жутко упрямиться, даже осознавая, что не прав.

Бедолага Дуку… Сразу видно: сейчас он просто отдыхает душой, наслаждаясь каждой секундой общения, что не мешает ему собирать информацию. Как и Толму…

Бен помнил этого добродушного невысокого человека, такого мягкого и неопасного на вид. Мастер Толм, один из настоящих джедаев-Теней, не по названию, а по сути. Чрезвычайно умный, хитрый, прекрасный боец, хотя по внешнему виду такое и предположить нельзя. Мастер Квинлана Воса – единственный, кто смог достучаться до погруженного в шок сознания мальчишки, которого едва не угробила родная бабка. Пока еще не член Совета Первого Знания, но назначение не за горами – недаром Толму дали доступ к предоставленной Беном информации. И он не стал с ходу отвергать возможность путешествия во времени – как Йода и многие другие, едва не заоравшие: «Ересь!». Что поделать, сейчас Высший Совет – это в первую очередь политики, от них зависит положение Ордена во властных структурах Республики и контакты с Сенатом, а вот Совет Первого знания в первую очередь занимается внутренними делами. И отслеживание и наблюдение за бывшими членами Ордена входит в этот перечень.

Банте ясно, что Тени отлично знали, кого встретит Толм на Телосе. Или наблюдение, или отследили подачу документов, или и то, и другое сразу. Однако Толма и Дуку не предупредили… И Высший совет тоже в известность не поставили.

Сразу видно, мастера наконец зашевелились, раз прислали такую прекрасно подобранную команду – даже Вос со своими талантами отлично вписывается. А ему сейчас нелегко, по глазам видно. Несчастный киффар никак не мог до конца осознать, что произошло с его мелким другом, что не помешало Восу все равно считать Бена таковым.

Квинлан всегда был очень преданным и верным товарищем.

– Значит, вы считаете, что погиб именно Палпатин, который был учеником? – деловито осведомился Толм, впившись в лицо Бена цепким пронизывающим взглядом. Кеноби покосился на Мола, сосредоточенно ковыряющего ложечкой многослойный мусс.

– Отпечаток Силы, – лаконично пояснил не соизволивший оторваться от своего увлекательного занятия мелкий ситх. – Да и в любом случае я ставлю на Плэгаса. Он на пике формы, кроме того, эту тварь убить крайне тяжело – его недаром назвали Чумой.

– То есть? – подался вперед Толм. Мол со счастливой улыбкой выковырял из середины мусса плод кумата, с наслаждением прожевав его под неодобрительным взглядом Дуку. После чего небрежно отставил развороченную креманку, преувеличенно тяжко вздохнув.

– Плэгас увлекается не только финансами, хотя в наполнении своего кошелька он настоящий специалист. В первую очередь муун является ученым. Он изучает мидихлорианы.

Толм побледнел.

– Ставил опыты: на чужих, на своих… – продолжил рассказ забрак. – На себе. Благодаря этому у него невероятная регенерация – он выживет даже после удара сейбером. А Палпатин еще учится. И Плэгас знания зажимает. Это раз. Сенатор ведет публичный образ жизни, соответственно, имеет меньше возможностей для оттачивания навыков. Это два. Он еще не вышел на пик своей формы – это три. Да и боится своего мастера до бантового визга: Плэгас как-то продемонстрировал ученику, чем может закончиться попытка убийства. Впечатлил по самое не могу.

– Опыты? – проницательно отметил Толм. Мол кивнул:

– Они. Специально для Одаренных. Так что единственный шанс Палпатина убить мастера – застать врасплох. Но Плэгас сейчас как раз сильно занят, убежищ у него прорва, из них половина – фальшивые, искать можно до третьего пришествия Ревана. Своему ученику он не доверяет – профессиональная паранойя. И осуществляет за ним надзор. Во избежание, так сказать.

– А еще и вы помогли, – неожиданно ухмыльнулся Дуку. Вос восхищенно распахнул глаза. Мол смущенно потупился:

– Как вы могли такое подумать? Это не мы. Это доброжелатель анонимочку прислал.

– Судя по всему, она его впечатлила, – хихикнул Толм, в глазах которого мелькнуло что-то жуткое. – Что ж… Это мы проверим.

– Думаю, бедолага помер в очень несчастном случае… Или пал смертью храбрых в борьбе с наемными убийцами, – хихикнул Мол. – Какая жалость!

* * *
Высокий тощий муун злобно пнул обитым металлом сапогом голову своего теперь уже бывшего ученика. Голова откатилась, в желтых глазах навеки застыло торжество.

Набуанец сопротивлялся отчаянно, не желая стать участником очередного эксперимента своего учителя, и Плэгасу не оставалось ничего иного, кроме простого и банального убийства.

Выругавшись, муун поскреб рефлекторно место соединения челюсти-протеза с плотью, раздумывая, как нивелировать ущерб, нанесенный так не вовремя возжаждавшим самостоятельности учеником. Палпатин не просто предпринял попытку изменить статус, он еще и причинил столько вреда, что разгребать этот кавардак придется крайне долго. А это в свою очередь означает, что придется оторваться от опытов, только-только перешедших из бесплодной теории в продуктивную практику.

Вздохнув, Плэгас погасил пику и молча зашагал к спидеру, прикидывая, что требуется сделать в первую очередь. А труп… Им займутся специалисты, которые уже на подлете. Они представят все как заказное убийство, обеспечив необходимые следы.

– Нет, ну как же не вовремя пришло это сообщение! – злобно пробурчал муун, вбивая в навигационный компьютер координаты Муунлиста. – Сколько проблем…

А проблем действительно собралось выше крыши. Начать стоило с того, что анонимка, которую прислал один из его наблюдателей, решивший не рисковать ради славы, валялась в почтовом ящике очень долго. Что поделать, Плэгас как раз увлекся. В очередной раз.

Сам текст… Наблюдатель был не слишком уверен в том, что происходит, поэтому ограничился скупым изложением скудных фактов, не рискнув назваться и получить награду. Забавная попытка, если что.

Уже это насторожило, ну, а когда Пэгас ознакомился с фактами… Палпатин неожиданно вычистил свои счета, которые опрометчиво считал очень тайными. Палпатин нанял наемников, устроивших рейд на Мустафар. Палпатин сам летал туда… Видимо, проверить качество работы.

Муун тут же решил узнать, что же так спешно прячет его ученик.

Сильно напрягаться не пришлось. В развалинах отчетливо ощущались следы гибели сильного Одаренного. Темной направленности… А из дыры в земле тянуло остатками спрятанных когда-то там артефактов.

Для Плэгаса картина стала ясной и понятной.

Сидиус заметал следы. Прибил ученика и вычистил хранилище, заодно облегчив кошелек. Видимо, решил предстать невинной жертвой, ограбленной и опозоренной, подставив одного из своих конкурентов.

Ну-ну.

Так Плэгас и поверил.

Естественно, набуанец все отрицал. Однако муун дураком не был, кроме того, как раз пришло оповещение о том, что один из его личных счетов взломали, а некто ушлый подобрался еще к пяти.

Покушения на свой кошелек Плэгас не стерпел, начав расследование, вызвавшее бурную реакцию у подозреваемого в первую очередь ученика. Прижатый к стенке Шив сделал попытку решить проблему радикально… И проиграл.

Закономерный финал, по мнению Плэгаса. Что с того, что набуанец был великолепен в интригах, отлично разбирался в ментальном контроле и владел искусством Молний Силы?

Интриги хороши, когда есть время и исполнители. От ментального вмешательства муун давно себя обезопасил, а Молнии… Ха! С его регенерацией – что банте щекотка.

Ну, а когда выведенный окончательно из себя Плэгас пообещал пустить поганца на опыты, у Сидиуса окончательно сорвало крышу, и он твердо вознамерился или победить, или пасть в бою, но не даться живым в лапы вивисектора.

Вот и помер… Поломав Плэгасу все завязанные на него планы. Ведь набуанец уже пролез в Сенат, а там десяток-другой лет, и глядишь, место канцлера уже в их руках. И тысячелетний план выполнен…

И где взять адекватную кандидатуру на роль ученика? Такого, чтобы и мозги, и сила, и влияние… И чтобы повышенной властолюбивостью не страдал. Вот где такое чудо взять?

Сокрушенно вздохнув, муун поскреб лысую голову. Может, потрясти записи Сидиуса? Он вроде хотел соблазнять какого-то джедая…

Надо проверить.

И надо как следует взять за глотки Пророков. Что это они портачат? Да и конкурентов надо вразумить. Пусть знают свое место!

Да и последний эксперимент, в котором принимал участие Сидиус… Хотя он, судя по всему, тоже провалился.

* * *
Два погруженных в глубокую медитацию джедая медленно вышли из транса, осмысливая свои ощущения. Просеивающие галактику в поисках артефактов, аномалий и присутствия Тьмы, они совершенно неожиданно ощутили буквально волну Темной Силы, напитанную смертью.

Единственное, что приходило на ум – гибель крайне сильного адепта Тьмы. Возможно, ситха.

Переглянувшись, мастера встали и торопливым шагом направились в северо-западную Башню. Магистр Тьюн должен знать. Как и остальные мастера. Только что было обнаружено присутствие врага.

* * *
Тьюн, совершенно седой мужчина-человек, выглядящий мирным и добрым старичком, только сощурился, читая очередной отчет. Вот и пошли подтверждения предоставленной Кеноби информации.

Это заставляло задуматься о многом. Почему раньше они ничего такого не ощущали? Что изменилось? Как изменились сами джедаи? Какие неожиданности их теперь ждут? Что еще подтвердится? Информации было много, и практически вся она вызывала ужас.

Тьюн только сейчас осознал, что позволил себе впасть в грех самодовольства… Как и все остальные джедаи. Дескать, я ситхов не вижу, вот их и нету. А то, что гады могут банально прятаться за забором, это мы в расчет не берем.

Вот и расслабились… Преступно. Тьюн вздохнул, покосившись на экран датапада. Толм как раз прислал свой отчет. Уже пятнадцатый. Полет на Телос выдался на редкость продуктивным – недаром Тьюн напинал в задницы штатных «ледорубов», приказав им искать любые упоминания о Ксанатосе, Кеноби, Моле и прочих встречавшихся в файле именах. Много было мусора, но и золотые зерна отыскались: в Архив поступили официальные документы о принятии в семью Дю Крион Фимора, Оби-Вана Кеноби, а также Мола.

Узнав об этом, Тьюн восхитился. Какое простое и в высшей степени элегантное решение проблем!

Теперь к ним невозможно подступиться – аристократия, чтоб ее! Губернатор Телоса, наследственная должность, сливки общества, пусть и без титула. Однако, судя по аппетитам Ксанатоса, к этому все идет. А учитывая, что приемным братом стал Владыка Мол… Закономерный будет итог, если губернатор превратится в Лорда.

И сделать что-то силой нельзя, только мирно и путем переговоров. Хорошо хоть, отчет Толма внушает надежду… Да и Ксанатосу мозги вправили, недаром он Дуку гроссмейстером назвал.

А Дуку у нас тот еще фрукт. Будущий Владыка, получивший говорящее имя Тиранус. Он и джедаем является крайне своеобразным, чего стоит только Галидраанская резня, последствия которой затронули не только Мандалор. Джанго Фетт с товарищами настолько впечатлился увиденным, что впервые за Сила знает сколько лет мандалорцы решили проявить жест доброй воли и отнеслись к джедаю, как к равному. Пусть только к Дуку, но это уже начало!

Йода и Высший совет поскрипели-поскрипели, побурчали-повозмущались, да и утерлись. Фетт прямо заявил, что в случае чего разговаривать и вообще общаться будет только с одним-единственным представителем Ордена.

И больше ни с кем.

И плевать ему на титулы и прочее. Он видел Дуку в бою, он видел, что мастер, в отличие от других джедаев, не слушал наветы губернатора, а предпочел разобраться в происходящем, прежде чем действовать. Поэтому, извините, je'tii, вам я не доверяю от слова «совсем».

Вот когда докажете, на деле, а не на словах, что можете думать своей головой, а не только исполнять заказы Сената, вот тогда речь и пойдет о каком-то взаимодействии. А то раскатали губу, требуют чего-то… Непонятно на каком основании. И думают, что многовековая вражда вот так просто исчезнет.

Ну-ну.

Советников перекосило, но кого волнуют их душевные терзания? Уж точно не мандалорцев. И не Тьюна. И не Совет Первого знания, который полным составом чувствовал себя обделанным с ног до головы.

В своем отчете Бен Кеноби не щадил никого. Ни себя… Ни окружающих. Он четко и ясно перечислял факты, не пытаясь их хоть как-то интерпретировать. Тьюн читал и рвал на почти лысом черепе остатки сбежавших со слишком умной головы волос. Что делал Совет Первого знания? Где носило Теней? Чем вообще занимался весь Орден? Ушами хлопал? Внимая мудрости Йоды?

Что это за вопли о том, что Тьма все скрывает? И если скрывает, то почему бы не попытаться найти того, кто эту Тьму организовал?

И так раз за разом…

Неудивительно, что Кеноби не выдержал, плюнув на все, и решил самоустраниться. Впервые за все эти века…

От одной мысли о том, что можно вот так вот жить, раз за разом возвращаясь в один и тот же момент, снова и снова пытаться все исправить и терпеть поражение, волосы вставали дыбом.

Тьюн умирал от желания пообщаться с Кеноби в неформальной обстановке. Семь с лишком веков опыта! И какого опыта! Постоянные бои, интриги, выживание и гибель. А бытие призраком, пусть и не слишком долгое? Понятно, почему от одной мысли о таком Йода с советниками тут же сделали вид, что все это чушь, путешествий во времени быть не может. Потому что они не видели, да. А значит, их не существует. А подумать, что вряд ли такой путешественник прибудет с лицензией, заверенной личной печатью Силы, должность не позволяет?

Просто в этот раз Бена все достало до печенок, и он выложил все как на духу, подготовил файлы и ушел. Не стал бороться, не стал тащить всех в светлое будущее, которое все не наступает и не наступает. Он ушел, предоставив им огромный массив информации.

Казалось бы, прекрасное подспорье! Читай. Изучай. Делай выводы. Действуй. Но и тут Высший совет решил по-стариковски пересидеть проблему. Вдруг сама рассосется? А между тем мир уже начал меняться, и непонятно в какую сторону. Причем, что самое интересное, все эти изменения, словно рябь от брошенного в пруд камня, идут от Кеноби и Мола.

Вот еще кого Тьюн жаждал увидеть.

Владыка ситхов. Не Падший, не придурок с манией величия, а самый натуральный ситх. Проживший почти столько же, сколько и Кеноби. Поначалу враг, а теперь вот союзник. Не джедаев, нет… Тьюн не был настолько глуп или самоуверен, чтобы решить, что Мол в чем-то раскаялся и решил облагодетельствовать Орден. Нет. Мол стал вынужденным союзником одного-единственного разумного: Кеноби. А назвать того джедаем…

Глава Совета Первого знания вздохнул, угрюмо нахохлившись. Правда резала и колола глаза, не собираясь исчезать. Увы, именно Кеноби можно было назвать настоящим джедаем. Не их, тех, кто благополучно живет в Храме, самодовольно считает себя пупами галактики и похож на кого угодно, но только не на воинов Света.

Смог бы он, попав на место Кеноби, раз за разом вставать с колен и идти дальше? Не пытаясь малодушно скрыться во Тьме, оправдываясь тем, что это не он такой, это жизнь такая? Бороться за свои убеждения? Поступать не так, как проще, а правильно? Невзирая на последствия? Хоть кто-то из Ордена смог бы?

Уверенности не было. Тьюн прекрасно понимал, что подавляющее большинство только разглагольствовать умеет, но не идти до конца. Даже на Йоду надежды не было… Конечно, очень хотелось верить в лучшее, но реальность сурова.

Помимо воли Тьюн вспоминал слова своего давно ушедшего в Силу учителя, которые тот повторял, когда у тогда еще падавана Тьюна стремление осчастливить галактику несомненной мудростью джедаев наталкивалось на ожесточенное сопротивление этой самой галактики.

«Легко быть святым в Храме. А ты попробуй быть святым, сидя на базаре».

Увы, для очень и очень многих базар оказался непреодолимым препятствием, это Тьюн мог самокритично признать – он тоже не прошел испытание. Однако… Теперь ему есть с кем сравнивать. И к чему стремиться.

А пока что первостепенной задачей становится наладить контакты с обнаруженными Кеноби и Молом. И удержать Йоду с остальными от опрометчивых решений. Пора вспомнить, что Совет Первого знания занимается множеством важных вещей, включая разработку программ обучения джедаев, отслеживание темных артефактов и пользователей, контакты с различными одаренными, которых в этой галактике немало, и еще много чем.

А то создается впечатление, что в Ордене кроме Высшего Совета и нет никого. Одно назначение в Агрокорпус пресловутого Кеноби чего стоит. Да и вообще… Сморщившись, Тьюн подтянул папку и принялся листать плотные страницы. Где же оно? Где? Вот. С голографии на него сурово смотрел пожилой козай. Мастер Сайнуби. Вот кто ему нужен.

Мастер Сайнуби долгие годы провел, постигая тайны психологии разумных. Этот воистину мудрый джедай отлично умел видеть даже мельчайшие нюансы и читать в душах. А также помогать находить покой и исцеление. Давно пора уже прогнать всех полевых джедаев через его нежные руки. А то от Йоды ничего, кроме невнятного совета медитировать, не дождешься. А этого зачастую откровенно мало.

Иногда надо просто поговорить, не ожидая встретить осуждение.

Что ж… Росчерк подписи поставил точку в длинных размышлениях. Вот и создана рабочая группа Целителей Душ. И чихать он хотел на одобрение Высшего Совета. А если кто-то, не будем тыкать пальцем, заартачится, то его первого ждет приглашение на освидетельствование. Работа Магистра Ордена весьма тяжела, и одному конкретному коруну не помешает поделиться своими тяготами с понимающим специалистом.

Тихо хихикнув, Тьюн потер ладошки и перешел к другому, не менее важному, делу. Надо связаться с Телосом и нагло напроситься на встречу. Толм с Дуку торчат там уже месяц, теперь пора бы им потесниться – Тьюн тоже жаждет пообщаться с вменяемым ситхом. И не только с ним.

* * *
Бен разлепил глаза, озадаченно уставившись в потолок.

Его что-то разбудило. Что-то в Силе… Какое-то движение? Кеноби моргнул, но тут же задавил первый невнятный порыв сесть и помедитировать в поисках ответов. Или хотя бы подумать.

Думать мозги отказывались, медитировать можно и лежа, Бен перевернулся на бок, натягивая на себя мягкое теплое одеяло – свою воплощенную мечту. В кровати спалось превосходно: в меру упруго, в меру твердо. Это вам не орденская койка и не разваливающиеся доски на четырех ножках (в лучшем случае), распространенные в тех клоповниках, в которых доводилось спать джедаю, исполняя свой долг миротворца. Про откидные приспособления для сна, которыми оснащают космические корабли, и вспоминать не хотелось.

Жизнь во дворце была воистину прекрасной. Бена устраивало абсолютно все: и отдельные покои, и орда слуг, и когорта поваров… Общеевпечатление не портило даже наличие учеников. Да. Именно учеников.

Непонятно каким образом, но тесные ряды, состоящие из Фимора и Ксанатоса, раздвинулись, и в них неведомым путем появились Дуку, Толм и Вос. Мол едва не визжал от радости на весь дворцовый комплекс, гоняя тренировочными ситхскими сейберами уже не двух, а пятерых возжаждавших прикоснуться к многовековой мудрости добровольцев.

Ситха не останавливало то, что это получилось как-то странно и спонтанно… Что Дуку он в лучшем случае до локтя достает. Что Толм с Восом вроде как давно должны были улететь с планеты, докладывая об успешно прошедших переговорах. Что у него есть Ксанатос, которого еще гонять и гонять.

Мол отрывался по полной программе, издеваясь над джедаями в меру своей извращенной фантазии, не желая обращать внимания на эти незначительные мелочи. Его размышления были просты и безыскусны: есть ученики – надо учить. А кто они и кем станут в процессе обучения – дело уже десятое. Впрочем, Бен уже давно думал так же, и от Мола не отставал, выжимая из приблуд все соки.

А тут еще и Толм обронил, что кто-то еще хочет их навестить…

Бену было фиолетово: если это не ударный отряд и не орбитальная бомбардировка (он и такое переживал), то все отлично и не стоит волнений.

Поворочавшись, Кеноби отмахнулся от странного и давно забытого ощущения, пытаясь лениво вспомнить, что ж он такое забыл. Они здесь уже год. Даже больше. Время пролетит быстро, и этому телу стукнет пятнадцать. А Молу – одиннадцать… Или десять? Где-то так.

Впрочем, ну его. Надо подумать о полете на Набу. Там остался последний тайник Палпатина, который они до сих пор не забрали. Запасливый был Сидиус, как хомяк. Они столько добра из его кладовых выгребли! И книги, и голокроны, и артефакты… Увидь это представители Высшего Совета – их бы дружно инфаркт хватил. Один голокрон Дарта Ревана чего стоит… И голокрон Дарта Бейна.

Кстати… Что-то Банковский клан активизировался. Хочет прислать своего представителя – Хего Дамаска. Прибить сразу? Или пусть помучается?

Надо с Молом поговорить. Он мууна не любит. Совсем не любит. А Дамаск что-то слишком активно на Серенно разведывал. Дуку это тоже не нравится…

Так что же это он забыл?

Неважно. Все потом. Сначала Набу.

* * *
В том, что Сила его любит очень своеобразной любовью, Бен убедился, когда в корабле неожиданно полетел гиперпривод и пришлось спешно искать планету для посадки.

Нагруженный трофейным добром корабль трещал по швам: Бен вычистил поместье Палпатина до основания, естественно, не поставив в известность официальные власти. Вот еще. Делиться! Нет уж, такие дурные устремления давно передохли от тяжелой нескончаемой кочевой жизни.

Бен скрежетал зубами, мысленно готовя кару фирме-производителю этой чудо-яхты – за что они выкинули такие деньжищи?! Кораблик стонал и пищал, и Бен, взглянув на координаты, от души высказал все, что он думал.

Эту планету он знал как свои пять пальцев.

Татуин.

Не нужно было быть гением мысли, чтобы понять, чего хочет от него Сила.

– Да сколько ж можно-то?! – не выдержав, взвыл Кеноби. – Опять?! Убью гада!

Сила, вот полное впечатление, нежно и ласково улыбалась. Бен, высказав свое мнение, вновь успокоился, посадил яхту, заплатил за охрану (он не идиот, чтобы оставлять корабль в пустыне – упрут, и не заметишь), накинул плащ, подхватил чемоданчик с платиновыми слитками (кредиты ходят не везде, а еще они оставляют следы) и мрачно потопал туда, где ясно чувствовался источник Светлой Силы.

Энакин.

Вот за что это ему? За что? В надцатый раз встречаться со своим первым и единственным падаваном не хотелось. За все эти века Энакин достал до печенок. Как Бен ни старался, Скайуокер не менялся, словно дроид с насмерть прошитым программным обеспечением. Без конца куда-то лезет. Без конца во что-то встревает. И каждый раз потрясение для галактики. Кеноби даже делал попытки сплавить проблему кому угодно: от Йоды до Сидиуса. Бесполезно!

Неведомыми путями Энакин все равно находил Оби-Вана и делал его своим учителем. В подавляющем большинстве случаев – не спрашивая согласия. А это насилие над личностью и свободой выбора!

Сволочная Сила связывала их насмерть, с первого взгляда, и разорвать Узы было невозможно. Даже спрятаться не получалось!

Кеноби рыдал кровавыми слезами, но пытался воспитывать это отродье. Причем самыми разными методами, включая очень жесткие. И что? И ничего. Эта рыбка-прилипала присасывалась насмерть, врастая под кожу, а потом тянула и тянула кровь до полного изнеможения.

И вот опять.

Может, просто удавить? Пока маленький и не может оказать сопротивление?

Вздыхая, Кеноби мрачно топал к дворцу Гардуллы. Джедаю было плевать, что Шми попала на Татуин на три года раньше срока: вообще-то сейчас она должна быть на Нал-Хатте и перебраться сюда уже с сыном. Что Энакин родился на полгода раньше. Раз Сила их всех привела сюда – так тому и быть. Сопротивляться бесполезно – это Бен по опыту знал.

Значит, надо выкупить мелкого поганца и его мать, приволочь на Телос, а там хоть трава не расти. Вдруг удастся кому-то спихнуть? Пытаясь думать позитивно, Бен вздохнул и передал просьбу Гардулле. Ему нужна рабыня, и прямо сейчас.

Срочно.

* * *
Шми нервно мяла конец пояса, поглядывая на своего нового хозяина. Подросток. Человек. Ухоженный. Вроде скромно, но очень дорого одетый. Рыжие волосы аккуратно подстрижены, серо-голубые глаза смотрят холодно и цепко.

Парень бросил на нее равнодушный взгляд, покосился на спящего Энакина, замотанного в дешевые пеленки, заплатил явно завышенную Гардуллой цену платиновыми слитками и молча махнул рукой.

Уже через полчаса Шми устраивалась в крохотной каюте, торопясь накормить проснувшегося сына молоком. Женщина готова была плакать. Ее судьба и судьба Энакина висели в воздухе. Вот зачем подростку не самая красивая рабыня, да еще и только-только родившая? Да, она неплохо разбирается в механике, умеет шить, готовить и вообще работать руками, ну и головой. Но она не гений, не красавица, не ценный мастер. Таких, как она – пруд пруди. А ребенок – это обуза и даром выкинутые деньги.

Яхта взлетела, отправляясь неведомо куда, мрачный парень, вздохнув, пригласил Шми к столу, буквально заставив сесть.

– Здравствуй еще раз, Шми, – рыжеволосый потер глаза – вид у него был усталый. – Меня зовут Оби-Ван Кеноби, и я рад, что смог тебя найти. Ты не знаешь этого, но мы, вообще-то, родственники. Дальние, но все же.

– Родственники, господин? – пролепетала женщина, ничего не понимая. Кеноби тяжко вздохнул.

– Родственники. Дальние кузены. Через клан Кеноби, со Стьюжона, и Ларсов из Свободного пространства. Никакого «господина» – как только прилетим на Телос, тебя сразу освободят. И не бойся – без защиты не останешься. Твой сын – тоже.

– А… – Шми робко сжала руки. – Телос?

– Да. Там правит мой брат – Ксанатос Дю Крион. И… – парень странно хмыкнул, махнув рукой. – Привыкай. У тебя теперь будет очень большая семья.

Кеноби щелчком подозвал дроида, дав указания обслужить пассажиров, а сам направился в кабину, оставив Шми размышлять над резким изменением в своей судьбе.

Глава 8 Пятнадцать человек на сундук мертвеца…

Дарт Плэгас, в миру – глава директоров Банковского клана Хего Дамаск, чувствовал себя малолеткой, впервые попавшим в бар. Глаза хотят всего и сразу, а выбор сделать невозможно: слишком обширный.

Муун еще раз глотнул любезно предложенного вина, покатал ножку длинными пальцами, любуясь переливами розовой жидкости, но глаза ситха помимо воли сами возвращались к сидящему напротив хозяину дворца. И не только к нему.

Ксанатос Дю Крион был великолепен. Надменный аристократ, изящно ведущий разговор, он щекотал нервы Плэгаса темно-серыми разводами Силы, уверенно облегающей тренированное тело роскошным плащом. Сидящий рядом брат Ксанатоса на его фоне смотрелся не так выигрышно, хотя Фимору ситх уделил толику внимания, однако, пообщавшись и подумав, все-таки с сожалением отказался от рассмотрения кандидатуры здоровяка-блондина на роль ученика. Разве что для разовых акций… Или для опытов.

Гораздо перспективнее смотрелся поигрывающий бокалом Дуку. Мастер-джедай сверкал, как полированный бриллиант, слепя глаз чистотой Света и яркостью сияния.

Все эти джедаи, бывшие и нынешние, были хороши, однако Плэгас едва не пускал слюну на младшее поколение губернаторской семьи.

Оби-Ван Кеноби.

Подросток заставлял руки ситха трястись. Неимоверно сильный – даже блокировка и щиты Плэгаса не могли защитить полностью от давления исходящей от Кеноби Силы. Умный – разговор прекрасно показал, что перед мууном сидит настоящий гений. Имеющий авторитет, невзирая на юные годы – Плэгас видел, с каким пиететом обращаются к подростку окружающие.

Этот самородок должен стать его учеником!

Плэгас вел светский разговор, одновременно обдумывая, на какой крючок подцепить эту чудо-рыбку. Богатство? Оно у мальчишки есть. Власть? Тоже. Знания? Хм… Уже ближе. Долг? Мальчик – самый вероятный наследник Ксанатоса. Может, выбрать его?

Муун еще раз сравнил братьев и мысленно вздохнул, в очередной раз делая выбор не в пользу явно Падшего бывшего джедая. Да, Ксанатос неплох, но и он прислушивается к мнению младшего брата. Значит, есть за что. Поэтому… Плэгасу нужен самый лучший.

Что ж… Выбор сделан. Хотя есть еще и Дуку. Тоже аристократ, тоже умен и силен. Но… Это существенное «но»! Возраст. Да, с возрастом пришел и опыт, но ему необходим тот, кто войдет во власть легко и естественно, а бывший джедай – это клеймо на всю жизнь.

Нет. Только Кеноби.

Хотя… Есть еще один брат. Приемный. И он тоже хорош… Пусть и не довелось общаться лично, но разведка принесла воодушевляющие сведения.

Проклятье! Хоть разорвись!

Впрочем… Зачем себя ограничивать? Он заберет обоих.

Вечер закончился, все разошлись по комнатам на отдых, а муун, выждав время, направился, словно случайно, в сад – туда как раз ушел рыжеволосый паренек. Судя по всему – медитировать, как удалось подслушать мууну. И это замечательно.

* * *
Бен расслабленно растекся по садовой скамейке, пытаясь унять головную боль, ставшую его постоянной спутницей. Энакин заснул, и несчастный джедай смог улизнуть в сад, пытаясь привести в порядок расшатанные нервы.

Вокруг тихо посвистывали сверчки, источали ароматы ночные растения. Бен со стоном помассировал виски, радуясь затишью. Вредный ребенок заснул и теперь тихо пускал слюни в подушку, оставшись на попечении матери и Мола, медитирующего в уголке.

По словам забрака, на Энакина можно было медитировать, как на источник бессмысленности всего сущего.

Как Мол смеялся, когда встретил Кеноби на площадке! Забрак ржал так, что стены тряслись. Ситх отлично знал всю долгую историю взаимоотношений Оби-Вана и Энакина и просто не смог удержать первую реакцию при виде младенца, отчаянно цепляющегося за все, что попадется под крошечные пальчики, которого Кеноби с обреченным видом тащил на руках.

Бен только мрачно зыркнул и поплелся к Ксанатосу и остальным. Знакомить их с кошмаром всей его бесконечной жизни. А теперь он позаботится о том, чтобы его кошмар стал и их кошмаром.

Ксанатос и остальные отнеслись к прибавлению философски. Вос тут же полез развлекать агукающего голубоглазку, а Дуку засюсюкал, в ответ на изумленные взгляды с достоинством пояснив, что давно уже мечтал почувствовать себя дедушкой. Бен с Молом на такое заявление только переглянулись: Ян не торопился возвращаться в Храм, как и Толм, впрочем, и Серенно навестить не слишком желал, прочно обосновавшись на Телосе.

А тут еще и Тьюн примчался, словно ему медом намазано, алчно взирая на Мола, как-то занервничавшего под этим взглядом.

Глава Совета Первого знания выпил из них все соки. Джедай первым делом успокоил Ксанатоса и остальных, заявив, что им нет нужды прятаться, джедаи теперь не смогут никого из них выцарапать в Храм насильно, а после принялся просвещаться. Особенно Тьюну понравилось общаться с забраком. Тьюн едва не пищал от восторга, проясняя ранее неизвестные события и собирая знания о ситхах и вообще Темной стороне Силы.

Мол, войдя в режим Учителя, с готовностью отвечал, потирая ладошки и громко оповещая всех желающих, что такими темпами создание Ордена Ситхов не за горами. Естественно, с ним, любимым, во главе.

Неожиданно эти встречи натолкнули Мола на мысль навестить Датомир и провести разъяснительную работу о том, как следует воспитывать юное поколение, среди ведьм. Особенно выделяя Мать Талзин.

Что забрак и планировал сделать через пару месяцев… К встрече хотелось как следует подготовиться. А пока ситх нянчился с Энакином, гонял остальных, а теперь вот прятался, раздумывая, как убить Плэгаса, нагло припершегося по банковским делам: сразу или не совсем?

Размышления Бена прервали тихие шаги и гулкий голос:

– Господин Кеноби? Какая неожиданная встреча!

Бен медленно разлепил тяжелые веки, скосив глаза на вальяжно приближающегося мууна. Плэгас. Вот только его не хватало для полного счастья! Меж тем муун, не дожидаясь хоть какой-то реакции, ловко приземлился на скамью, излучая уверенность в каждом своем действии.

– Господин Дамаск… – вяло пробормотал Бен, пытаясь наскрести хоть какие-то остатки вежливости, давно проросшей в подкорке. Муун подвинулся ближе, демонстрируя доверие и непринужденность.

– Господин Кеноби, – с неподдельным восторгом отозвался Плэгас, едва не капая слюной на скамейку. Руки чесались схватить подростка и удрать в самое защищенное убежище. А там… Рано или поздно, но это чудо станет его верным учеником! Есть способы… Разные. Всякие. И он их все применит.

В душе что-то смутно нашептывало, что парень – рыжий. Палпатин тоже был рыжим. И сколько неприятностей он принес! И этот того же цвета. И тоже сильный в Силе… Это подозрительно!

Плэгас отмахнулся от невнятных предостережений давно умершего инстинкта самосохранения, начиная осторожно расспрашивать равнодушно взирающего на него парня о самых разных вещах. Светский разговор, но сколько информации он несет! Плэгас разузнает всю подноготную Кеноби, чем он дышит и живет, он найдет его слабости, чтобы ткнуть в них в тщательно подобранный момент. Он вывернет его наизнанку, сломает и соберет заново… Как полностью послушного его воле ученика. Такого, кто и думать не посмеет о бунте или попытке занять место Мастера.

Бен что-то вяло мычал, надеясь, что собеседник поймет, что пора бы уйти, но ситх был упорным, вцепившись в жертву, словно клещ. Кеноби покосился на настырного мууна, мысленно пытаясь решить сложную задачу. Просто так Дамаска убивать нельзя. Нужен повод для нападения. Веский. Но словоблудие таковым не считается, а Плэгас ведет себя вежливо и предупредительно, не подкопаешься.

И что делать?

Вздохнув, джедай попытался собраться с силами, чтобы встать с такой удобной скамейки и уйти. Плэгас тут же вежливо подхватил пытающегося сбежать собеседника под локоток, собираясь крайне неторопливо провести парня к его покоям.

Бен закатил глаза, чувствуя, как вконец обнаглевший муун потихоньку пытается воздействовать на него Силой. Очень точечно и незаметно… Но не для Кеноби. Он такое и видел, и сам практиковал – временами.

Ничего опасного на первый взгляд, просто нейролингвистическое программирование, подкрепленное убеждением в Силе – в том, что вот этому конкретному мууну можно доверять.

Ага. Уже.

Тишина сада, сквозь который медленно шли Бен с Плэгасом, насмерть вцепившимся в руку подростка, неожиданно нарушилась торопливыми шагами, и чьим-то недовольным поскуливанием.

На дорожку стремительно вылетел Мол, несущий на руках недовольно плямкающего Энакина. Бен заскрежетал зубами. Чем дальше, тем чаще ему казалось, что падаван тоже все помнит и теперь вот так вот изощренно мстит, раз за разом навязываясь в ученики. Он даже в последний раз не выдержал и проверил свое предположение, с облегчением убедившись, что ему просто мерещится.

Плэгас встрепенулся, наконец отпустив парня, и Бен шагнул вперед, подхватывая на руки тут же расплывшегося в широченной улыбке малыша. Скайуокер радостно агукнул, Мол хихикнул.

– Маленький клещ поел, но спать не хочет, – со злорадством заявил забрак, обращая на алчно выпучившегося мууна внимания не больше, чем на камни под ногами.

– И что он хочет? – обреченно вздохнул Бен, укачивая мальчика.

– Как что?! – деланно изумился Мол. – Песенку!

– Вот как… – тяжело вздохнул Кеноби, посмотрев в ясные голубые глаза наглеца. – Песня «Огненный перевал» подойдет?

Энакин взвизгнул, выражая свое полное одобрение. Бен вздохнул еще тяжелее, но послушно запел на мандалорском:

Враги маршируют, идут напролом.
Жестокие ветры рвут кожу и плоть.
Но не отступает мой батальон,
Рука не устала рубить и колоть!
Мол умиленно сложил ручки на груди, смахивая слезу. Пел Кеноби душевно. И песня – выше всяких похвал! Повествует о батальоне Кастора Троя, прорвавшемся сквозь обложивших со всех сторон врагов, показательно оторвавшем всем попавшимся на пути головы и сложившем из них милый курганчик. А потом устроившим налет на родовое гнездо врага на «Василисках». В результате – выжженная пустыня.

Автор песни смачно описывал, кто, кого, как и каким образом убил, живо делясь подробностями с благодарными потомками. Энакину очень нравилось: в самых душещипательных местах малыш замирал, раскрыв рот, а после облегченно выдыхал. Когда Шми услышала этот шедевр устного народного творчества мандалорцев, то едва не упала в обморок. Она попыталась возмутиться и прекратить безобразие, но Энакин, засыпающий на двадцатом куплете, так развопился, что женщине пришлось сдаться – простые детские песенки про бабочек и звездочки ее чадо не устраивали категорически.

Плэгас с трепетом слушал импровизированный концерт по заявкам, с трудом удерживая себя на месте. Мол Дю Крион произвел на ситха сокрушительное впечатление. Маленький забрак был Темным. И очень. Очень сильным. А младенец…

Ситх мысленно застонал, пытаясь сдержать рвущуюся с цепи жадность, но охотно проиграл этот бой. Он заберет всех троих. Найдет способ. И плевать на Ксанатоса и остальных: им придется согласиться.

Или он не Лорд Ситхов.

Мол, идущий вслед за направляющимся к детской Кеноби, довольно скалился. Плэгас клюнул. Не позднее чем через два дня муун сделает попытку прибрать их всех к рукам. Пусть. Его ждет огромный сюрприз…

– Бен… – тихо окликнул джедая забрак. Кеноби вопросительно поднял глаза. – Что-то мы давно в сабакк не играли.

– Ставка? – деловито осведомился Кеноби, укрывая заснувшего Энакина одеяльцем.

– Кто Плэгаса убивать будет.

– Хм! А давай, – лукаво улыбнулся Бен. – Давненько мы не играли… Да.

Через час игроки озадаченно пялились на карты.

– Первый раз такое вижу, – задумчиво пригладил несуществующую бородку Кеноби. Мол согласно покивал. Это была уже четвертая партия, закончившаяся так же, как и предыдущие три – вничью.

– Что будем делать? – осведомился забрак. Бен пожал плечами.

– Собирать статистику?

– Хм…

Игра в сейбер-свиток-голокрон показала, что от совместного боя им не отвертеться. Бен философски пожал плечами и лениво растянулся на диване, делая вид, что медитирует. Мол развил бешеную деятельность. Забрак перерыл шкаф в поисках наиболее устрашающей одежды, примеряя все новые и новые комплекты, пока не подобрал оптимальный вариант: точную копию своего любимого боевого костюма, сшитого из самых качественных и дорогих материалов.

Решив проверить, был ли выбор правильным, Мол промаршировал на завтрак, накинув излюбленную ситхами накидку. Эффект получился потрясающим: Вос подавился, Ксанатос одобрительно похлопал, Дуку с Толмом о чем-то глубоко задумались. Особенно Ян.

Посмотрев на такое дело, Бен решил тряхнуть стариной и показать класс. Обед почтил своим присутствием гранд-магистр Ордена Джедаев (да, и такое было) – ухоженный, изящный и смертоносный, как крайт-дракон, выползший из салона красоты: сапоги сверкают, каждая складочка туник и табарда выверены до миллиметра, плащ стекает, словно вода.

Вос снова подавился, все остальные ежились, едва не вытягиваясь по стойке смирно. Мол показал большой палец, татуированное лицо забрака приняло самое мечтательное выражение: явно прошлое вспомнил.

Бен с Молом учтиво беседовали, привычно поливая друг друга сарказмом, и ожидая действий Плэгаса, который в это время явно прорабатывал стратегию и встречался с информаторами.

Кеноби предполагал, что ситх не будет рассусоливать, и пойдет ва-банк: Энакин одним своим появлением отбивал способность соображать и у гораздо более стойких морально индивидуумов. Тем более Плэгас видел связывающие Скайуокера и Бена Узы Силы и должен был сделать логичный вывод: малыш – отличное средство давления на всех остальных. Он полностью беспомощен и не может оказать сопротивления, как, впрочем, и Бен с Молом.

Дамаску ведь невдомек, что пусть тела и детские, но сознания-то древние. Ситх видит очень сильных детей, которых удалось отстоять, не отдав в Храм (историю Бен сочинил душераздирающую, разрабатывая их жизнеописания), а теперь их пытаются воспитывать. Насколько умеют. Поэтому объяснимо и присутствие Дуку, и даже темнота Мола – все датомирские забраки не могут откопать в себе даже крупицы Света. Жизнь на Темной планете налагает свои особенности.

А то, что Мол с Датомира, видно сразу: татуировки сообщают об этом недвусмысленно.

Самым логичным действием для Плэгаса предполагалось похищение. Не им самим, но нанятыми им головорезами. Впрочем, ситх мог и сам замараться: такие отбитые на всю голову ученые иногда просто не могут удержаться, увидев нечто потрясающее в пределах досягаемости. Кроме того, Плэгас мог надавить финансово. Мог устроить кровавое побоище – а что, очень хороший вариант. Убить Ксанатоса, возможно, Фимора. Заявить, что намерен взять оставшихся сиротами детей под опеку – он Глава Банковского клана. Банкир. Куча денег, все целуют его в подхвостье, возражать некому. Мог отравить всех скопом и по отдельности: есть яды, после которых Падение неотвратимо (помянем Улика Кель Дрому). Мог…

Вариантов много, включая банальные уговоры.

Однако и Мол, и Кеноби, склонялись к самому обыденному – насилие.

* * *
Дамаск раздраженно отодвинул стопку папок, закончив все необходимые инструкции. Теперь дело подчиненных – выполнить все это и не тревожить его по пустякам. А он пока займется самым чудесным занятием – обучением ученика.

Учеников.

Рожа мууна мечтательно скривилась, насколько позволял протез челюсти, желтые глаза затуманились. Ситх непроизвольно сжал кулаки, вспоминая чудесную троицу. Оби-Ван Кеноби. Мол Дю Крион. Энакин Скайуокер.

Когда Дамаск увидел малыша, то планы обрели окончательный вид. Да, младенец. Так что?! Именно он является ключом к неминуемому Падению старших мальчишек и к тому, чтобы они стали его учениками. Малыш – это сплошные проблемы, его нужно поначалу выкормить и дать дорасти хотя бы лет до пяти. А потом можно и начать обучение… Полноценное. И то, пока дорастет до полного понимания, пока начнет приносить хоть какую-то пользу, пока начнет действовать осмысленно… Сплошная морока. Зато одна угроза в адрес мелкого сопляка – и старшие станут покладистыми и послушными.

И для этого достаточно всего лишь его похитить.

Окружающие будут убиты горем, а через пару месяцев бесплодных поисков губернаторскую семью постигнет еще один удар судьбы – похитят мальчишек. Благодаря этому Ксанатос сорвется, окончательно перейдя на Темную сторону, начнутся беспорядки и жестокости, граждане возмутятся, накатают кляузу в Орден. Прилетит группа зачистки, и Телос, который имеет стратегическое значение, залихорадит. Благодаря этому Плэгас закрепит свое влияние на планете через подставных лиц.

А спустя годы наследники вернутся, придав происходящему видимость легитимности, а там и до Сената рукой подать… И это так. Вчерне.

Дамаск вздохнул, решая тяжелый вопрос. Кто будет похищать малыша? Можно нанять специалистов, есть у него контакты, но от одной мысли, что эти продажные твари будут касаться принадлежащего ситху сокровища своими грязными лапами, а то и попортят ценный материал, Плэгаса начинала бить крупная дрожь и душить хатт невиданных размеров.

С них станется и попытаться перепродать ценного младенца! Паранойя верещала дурным голосом, в голове разворачивались сценарии один другого ужаснее. Не выдержав, муун забегал по кабинету, но усилием воли смог успокоиться.

Нет. Хочешь что-то сделать хорошо – сделай это сам. Отличная поговорка, великолепно иллюстрирующая эту ужасную реальность. Приняв решение, Плэгас кивнул и принялся собираться. Нет уж. Сам все сделает. В конце концов, он Лорд Ситхов или так, погулять вышел?

* * *
– Великая Сила! – проворчал Мол, тщательно полируя тряпочкой эмиттер посоха. – Где он шляется?!

– Язык! – прошипел Кеноби, бросая на напарника грозный взгляд. – Здесь ребенок!

– Это не ребенок, – продолжил бурчать Мол. – Это наказание Силы! Непонятно за что, непонятно кому и непонятно зачем. Но оно есть, и никуда от него не денешься.

Бен поднял брови, но задумчиво покивал. В принципе, он был полностью согласен с оценкой ситха. Действительно, наказание. Он размышлений отвлекла тихо открывшаяся дверь. В детскую, погруженную во тьму, плавно и бесшумно просочился некто высокий, закутанный в многослойный балахон и вооруженный пикой.

Муун бдительно огляделся, достал из-за спины специальную люльку, используемую для переноски тяжело больных детей, предоставляющую малышу и воздух, и питание, и гигиенические процедуры, поставил ее на пол и открыл крышку. Сделал шаг вперед, к кроватке, в которой спал Энакин, недвусмысленно протягивая к тихо сопящему малышу руки, в одной из которых блеснул шприц.

В следующий миг сдвоенный удар Силой вынес ситха из детской прямо через заботливо открытую дверь, впечатав в стену. Мол с Беном бросили быстрые взгляды на Скайуокера, убеждаясь, что мальчишка спит, и ринулись на похитителя.

Плэгас недаром был Лордом. Он отлепился от стены, Силой подхватил упавшую пику, отбежал на пару метров и остановился, рассматривая неожиданно возникшее препятствие на пути к вожделенному сокровищу.

Мальчишки. Оби-Ван и Мол. Вот только… Почему в таком виде?!

Кеноби сбил щелчком пылинку с рукава, оценивающе глядя на настороженного Плэгаса. Ситх не спешил срываться в бой: умный, зараза такая. Еще бы, сейчас перед ним несоответствие – дети, источающие Силу, причем в таких масштабах, что любого проймет.

– Владыка Мол?

– Магистр Кеноби? – отозвался забрак, плавно переступая ногами.

– Вы или я?

– Хм… – ало-золотые глаза прищурились. – Я – первый.

– Тогда… – Кеноби вальяжно повел рукой. – Прошу.

– Благодарю вас, Магистр, – поклонился Мол, элегантным жестом вытягивая правую руку с посохом. Зажегся алый клинок. Плечи мальчика развернулись, левая рука пошла назад, ноги уверенно стояли на полу в идеально отработанной стойке. Зажегся второй алый клинок.

Бен шевельнул пальцами, запирая двери в детскую и активируя полную защиту. Плэгас глухо захохотал, нанося удар пикой. Мелкий Мол с легкостью увернулся, Силовым толчком подправив выпад мууна. Плэгас слегка «провалился», припадая на правую ногу, рядом с ухом пронесся сейбер, едва не опалив орган слуха. Ситх увернулся, пика завертелась, благо коридор был достаточно широким для ее уверенного использования. Муун отбросил все размышления о непонятном, сражаясь в полную силу, ловя краем взгляда демонстративно скучающий вид одетого в полный джедайский костюм рыжеволосого мальчишки.

Кеноби лениво наблюдал – воплощенное джедайское спокойствие, – зато Мол был истинным Владыкой: стены мелко подрагивали от гнева и ярости, источаемых забраком. Несмотря на мелкие размеры, ребенок с легкостью сдерживал мууна, понемногу оттесняя его назад, в холл.

Посох описывал сложные кривые, сплетая перед Молом непроницаемую алую сеть, в которой вязли атаки Плэгаса. Муун был великолепнейшим мастером боя, но сейчас он впервые столкнулся с как минимум равным противником. Мелкий ребенок с успехом противостоял в два раза более крупному противнику, уклоняясь, нанося точные колющие удары, которые ситх с трудом парировал, постоянно пытался отрезать конечности. Забрак не стоял на месте, он перемещался с невероятной скоростью, не выказывая никаких признаков усталости, шаг за шагом оттесняя мууна по коридору, пока они не ворвались в холл.

Плэгас влетел в него, перекатившись и быстро встав на ноги. Мол остановился, возбужденно поигрывая посохом. Сейбер гудел, как целая стая зимбарских ос. Кеноби подошел, вопросительно повернувшись к Молу:

– Вы позволите?

– Разумеется, коллега, – изящно провернул посох забрак. Бен даже не моргнул, когда мимо пронеслись алые клинки. – Наслаждайтесь.

Кеноби сделал пару шагов, небрежно отбрасывая плащ. Мол завистливо вздохнул: у него так не получалось. А ведь он старался! Тренировался! Но у забрака, невзирая на всю его координацию, выходило банальное резкое отбрасывание накидки, а вот у Кеноби снятие плаща получалось каким-то добродетельным стриптизом – сплошная грация и привлечение внимания. Вот как он это делает?!

Бен обвел взглядом помещение, усмехнувшись: он отлично чувствовал направленные на них взгляды. Сейчас Фимор, Ксанатос и остальные сидели перед экранами, наблюдая за происходящим. Да, джедай был бы не против – равно как и Мол, – если бы их ученики наблюдали за схваткой вживую, но, обдумав, они сошлись на том, что нельзя дать Плэгасу ни единого шанса захватить кого-нибудь в заложники, убить или нанести хоть какой-то вред. А эта тварь запросто могла отравить ядами отсроченного действия, вложить ментальную закладку или еще что придумать, включая попытку вселения духом в чужое тело.

Поэтому наблюдать они будут через камеры, находясь под защитой и приглядывая за Энакином, которого давно перенесли под защиту старших.

Зажегся сейбер цвета неба, в сторону Плэгаса ткнули пальцами – стойка мастера Соресу. Раздраженный всем происходящим муун злобно рыкнул: ему не оставалось ничего другого, как продолжить сражение. Ситх давно понял, что попал в тщательно спланированную ловушку, но вырваться силой явно не получится: Плэгас ощущал напряжение живых, источающих опасность, находящихся за стенами холла, проблески дроидов, застывших по периметру, и не только.

Его хотят убить? Или взять живьем?

– Итак, – неожиданно менторским тоном заговорил Кеноби. – Ученики. Вы только что пронаблюдали использование Джуйо и двойного посоха против пики в условиях ограниченного пространства. Сейчас вы увидите бой Мастера Соресу с мастером Джем Со.

Плэгас мысленно грязно выругался. Он ожидал чего угодно, но только не того, что станет учебным пособием.

Что ж… В эту игру можно играть вдвоем.

Плэгас отработанно сконцентрировал Силу и испустил дикий Рев. Звуковая волна понеслась на так и стоящих напротив мальчишек, сдирая покрытие пола. Забрак взлетел под потолок, пропуская опасность, Кеноби плавно выставил ладонь, и Сила обтекла его, словно вода – валун. Дверь перекосило, но она устояла, как и покрывшиеся трещинами стены.

Кеноби поднял бровь с совершенно не впечатленным видом.

– Я поражен, – кислый тон джедая сообщал всем и каждому его истинное отношение к этой демонстрации. Плэгас зарычал, пытаясь поймать шустро ушедшего с линии атаки ребенка телекинезом. Его таланты в этой области были неимоверны, он мог душить на расстоянии, не вызывая подозрений, но на этот раз верная тактика не сработала.

Мелкий джедай окутался Силовым Барьером, препятствующим чужим попыткам пережать ему горло, и налетевший на мальчишку Плэгас не смог его обойти. Бен стоял незыблемо как скала, меч мелькал в воздухе, не давая ситху возможности пробить непроницаемую защиту. Плэгас попытался оскорбить Кеноби, но джедай остался глух к этим попыткам: его давно уже невозможно было вывести из себя таким примитивным способом.

Сила бесновалась, затапливая холл черно-белым водоворотом, Мол напряженно ходил взад-вперед, отслеживая бой и ожидая возможности напасть. Неожиданно Бен метнулся вперед, меч точным движением перерубил ситху левую руку – Макаши во всей красе.

Мол прыгнул, закручивая сейбер, и напарники атаковали мууна с двух сторон, взявшись за ситха всерьез. Плэгас отбивался на пределе сил, используя все свои навыки. Силовые толчки, Удушение, Рев, муун исцелял раны с невероятной скоростью: обрубок руки затянулся новой кожей за считанные минуты, однако это ему не помогло.

Решившие тряхнуть стариной, Бен с Молом взвинтили темп, и Плэгас, использующий Ускорение, не смог за ними поспеть. Опасная заминка, тем более что одну руку он потерял, хотя это и не помешало мууну испускать обрубком Молнии, которые были успешно отклонены. Алый сейбер чиркнул по щиколотке, пика описала круг, Бен сделал выпад, подсекая вторую ногу, и Плэгас пошатнулся. В следующий миг синий сейбер вонзился в подмышку, вызвав болезненный вопль, наполненный дикой яростью, Мол дотянулся посохом, перерезав горло ситха.

В следующие несколько минут припавшего на колено ситха тщательно расчленяли, откидывая куски в стороны, пока муун не превратился в кучу кровавых частей.

Наблюдающие через камеры Ксанатос с Фимором и остальными только потрясенно переглянулись, когда от ошметков ударила взрывная волна, успешно сдержанная Молом и Беном. Темная энергия заметалась, но под сосредоточенным взглядом засиявших серебром глаз Кеноби рассеялась в пространстве.

Буйство Силы стихло, холл заполнила тишина. Мол отключил сейбер, повертев его в руках. Бен подвесил меч на пояс, рассеянно толкнув отрубленную голову сапогом.

– Грязновато здесь…

– Дроиды на что? – мудро указал забрак. Кеноби кивнул:

– Действительно. Что-то я сладкого хочу. Чаю? – светским тоном предложил магистр.

– Не откажусь, – благодарно поклонился Мол и бросил требовательный взгляд на камеры: – Ученики! Грязь убрать, через час жду от вас отчеты, описывающие бой, и ваши выводы. Вперед.

Ситх с джедаем непринужденно направились в личную гостиную, предвкушая чаепитие. Повар чудесно готовит пирожки со сладкими начинками.

Глава 9 Вдруг война, а я уставший…

Гранд-магистр Ордена джедаев Йода сидел в своем любимом летающем кресле, задумчиво опершись на палку из корня дерева Гимер. Злые языки шептали, что палка эта с гранд-магистром не просто так, что она не только для банального и понятного опирания на нее, когда болят ручки, ножки, а спина громко и недвусмысленно посылает хозяина матом в далекие-далекие галактики бесконечным пешеходным туром со множеством приятных и не очень остановок. Поговаривали, что Йода не только использует ее как добавочную конечность, а еще и грызет, заправляясь в процессе соком, действующим как великолепнейшее растормаживающее сознание средство.

Мол, именно поэтому у древнего джедая всегда такой одухотворенный вид, странная речь и непрекращающиеся видения, посланные… ну… Силой.

Йода уже давно перестал бороться с этими сплетнями, распространяемыми не иначе как ситхами. Последнего пойманного за этим мерзким занятием индивидуума он вызвал на дуэль и показательно угробил. Сплетни затихли, но только на пару столетий, а потом вновь поползли по галактике.

Конечно, с течением времени гранд-магистр научился относиться к этому с юмором, но если честно, то иногда бывали моменты, когда Йода с тоской мечтал о том, чтобы у сплетен имелась хоть какая-то реальная основа.

Да, сок дерева Гимер обладает тонизирующими свойствами, но только живого дерева, и ветвей, а не корней, тем более высушенных до состояния камня. Грызть такой – чистое самоубийство, можно остаться не только без зубов, пусть и укрепленных Силой, но и без челюстей, а Йода, может, и дожил почти до тысячи лет, но в маразм не впал, даже если некоторые считают, что это именно так.

А вот сейчас он бы не отказался от чего-то бодрящего, высокоградусного, однако квасить из горла прямо в Зале Совета, это, знаете ли, моветон, как говорят высококультурные альдераанцы, даже если заседание и посвящено таким вопросам, которые вызывают лишь одно желание – напиться до отключки.

Гранд-магистр вновь горестно вздохнул, мечтая о несбыточном, но тренированно отогнал от себя лишние мысли и сосредоточился на происходящем. Впрочем, быстрый взгляд вокруг показал, что и остальных членов Совета одолевают похожие мысли.

Посреди зала развернулся экран, показывающий во всей красе и ужасающих подробностях бой с самым настоящим ситхом. Качество записи было превосходнейшим: советники отчетливо видели желтые рептильи глаза и черные вены мууна, бросающегося на двух мальчишек, словно бешеная крыса на несчастную жертву. По крайней мере, так выглядело на первый взгляд…

А вот на второй все было совсем наоборот: два мелких шкета методично и последовательно взламывали оборону ситха, пока не пробили, а потом тщательно и не торопясь нарубили тварь мелкими ломтями.

Когда Йода увидел запись в первый раз, то едва не слег с инфарктом, однако магистр был крепким орешком и продуктом особой закалки, он собрал волю в кулак и просмотрел кошмарное и одновременно прекрасное зрелище еще раз.

И кошмарным оно было не потому, что являлось доказательством существования ситха – то есть того, чье существование считалось выдумкой, ведь адепты Тьмы официально числились вымершими, а прекрасным – так как ситха убивал джедай.

Нет, зрелище было кошмаром, так как джедай действовал в паре с другим отродьем Темной стороны Силы.

Йода смотрел на того, кто был Оби-Ваном Кеноби, на плавные, отточенные до невозможного совершенства движения мальчишки, небрежно и непринужденно действующего в паре с практикующим Джуйо татуированным забраком, с легкостью орудующим двойным посохом с лезвиями алого цвета – таким же, как когда-то придумал недоброй памяти Экзар Кун, – и чувствовал себя так, словно его оплевали с головы до ног.

Когда год с лишним назад Бен Кеноби рассказал им свою историю, они не поверили. Не потому, что не было доказательств, нет. Потому что было слишком страшно согласиться с тем, что такое возможно. Многократное возвращение в прошлое. Снова. И снова. И снова. И каждый раз результат был один и тот же – война.

Магистры не хотели слушать и слышать жуткие откровения измученного и истощенного всем произошедшим мальчишки с древними глазами, им проще было сказать, что ребенок помешался от огромного количества видений: Кеноби был слишком силен в Объединяющей Силе, на свое счастье, и никак не мог укротить свой дар. Йода надеялся, что Узы с Квай-Гоном помогут решить эту проблему – Джинн был невероятно силен в Живой Силе, полная противоположность юнлингу, страдающему от посланных Великой возможных вариантов развития будущего, но это было до того, как мальчишка изменился до неузнаваемости всего за одну ночь.

Если честно, то Йода тогда испугался. Он смотрел на ребенка, размеренно рассказывающего совершенно дикие вещи, и чувствовал страх при мысли о том, что это может быть реальностью. Он боялся этого джедая… а Свет, исходящий от ребенка, не давал возможности в этом усомниться, он боялся его знаний, его опыта… он боялся признать, что Сила четко и недвусмысленно свидетельствует о том, что это правда.

И в глазах остальных членов Совета он видел то же самое.

А теперь он видит и ощущает неодобрение с легким налетом презрения, которые Тьюн даже не думает скрывать – этот файл получил именно Совет Первого знания, а не Высший.

– Значит, если бы ситхи появились, то вы бы об этом знали, не так ли, Магистр Винду? – медовым голосом проговорил Тьюн, смотря прямо на застывшего в кресле коруна. – Каким образом, позвольте поинтересоваться? Они лично бы пришли и доложили о своем появлении именно вам?

Корун промолчал, понимая, что сказать сейчас хоть что-то означает измазаться еще больше, а Глава Совета Первого знания продолжил разнос.

– Ой. Я и забыл. Они действительно вам сообщили… Вот только вы предпочли не поверить. Не так ли?

Винду вновь промолчал, сохраняя непроницаемое выражение лица.

– Я вижу, – в глазах Тьюга тлела насмешка, – назначение Магистром Ордена подействовало на вас слишком… воодушевляюще. Вы ведь входите в Совет примирения, не так ли? Общение с политиками не пошло вам на пользу, – продолжил размеренно втыкать шпильки Тьюн, – вы поддались искусу действовать в первую очередь как политик, руководствуясь чужим мнением, а не ставя во главу угла потребности и нужды ваших братьев и сестер. Вы забыли, что джедаи руководствуются Волей Силы, а не Сената. Что наша задача помогать всем живым существам этой галактики, а не избранным, думающим лишь о наполнении своего кошелька. Вы должны отстаивать интересы Ордена, а не разбрасываться его самыми многообещающими членами.

Тьюн помолчал, оценивая эффект. Советники смотрели на него как на врага народа, радуя глаз видом оскорбленной невинности. Как же! На их власть покушаются! Они же Высший совет, а не шавки подзаборные!

– Впрочем, – тон Тьюна был все таким же медовым, – эти упреки касаются не только вас, магистр Винду. В первую очередь они относятся к нашему бессменному гранд-магистру. Скажите, гранд-магистр Йода, почему вы сходу отвергли информацию, предоставленную Оби-Ваном Кеноби? Почему вы заявили, что это невозможно, хотя сами раз за разом повторяете, что Сила непостижима и никто не может утверждать, что знает все ее тайны? – Тьюн покачал головой. – Мастер Йода… Вы можете утверждать, что путешествие во времени невозможно, со стопроцентной гарантией? Только потому, что в храмовой библиотеке нет информации об этом? А вы не забыли, что библиотека несколько раз подвергалась разграблению и уничтожению? Что там зафиксировано далеко не все? Что, в конце-то концов, Орден джедаев – далеко не единственное объединение адептов Силы на просторах этой галактики? И поделиться с нами своими наработками никто не спешит, не в последнюю очередь из-за проводимой Орденом политики.

Йода опустил глаза, принимая справедливые упреки.

– Скажите, мастер Йода, – глаза Тьюна смотрели цепко и внимательно, – почему вы были так настойчивы, стараясь сделать Оби-Вана Кеноби падаваноммастера Джинна?

– Джедаем должен стать был молодой Кеноби, – вздохнул Йода.

– Тогда зачем навязывать ребенка тому, кто его не оценит? – лицо Тьюна приобрело жесткое выражение. – Ведь были и другие мастера, которые хотели взять юнлинга Кеноби в падаваны. Но их вы очень искусно отогнали.

– Уравновесить мог его Джинн.

– Может быть, – согласился Тьюн, – но мог ли Джинн понять консула? И обучить? Не думаю. И не думаю, что ученичество, начавшееся так проблематично, могло успешно завершиться. Если уж вы так сильно хотели, чтобы мальчик обучался, то могли бы сами его обучить.

– Стар я, – демонстративно покряхтел Йода.

– Это не помешало вам обучить Дуку, – возразил Тьюн. – Впрочем, о вашем вмешательстве в выбор мастеров и юнлингов мы еще поговорим. А пока перейдем к другому… Почему вы не оповестили Совет Первого знания о предоставленной Кеноби информации?! Струсили? И почему умолчали о вернувшемся вместе с Кеноби ситхе?! Все, связанное с Темными, и не только ими, является прерогативой Совета Первого знания, а не основанием для политических манипуляций!

– Тихо! – рявкнул Винду, озверевший от выволочки. – Как вы смеете так разговаривать с нами? Мы – Высший совет!

Тьюн встал, стражи, стоящие у двери, неожиданно шагнули вперед.

– Я вижу, – ядовито усмехнулся Тьюн, – вы забыли, магистр Винду, что должность Главы Ордена – выборная. И отнюдь не пожизненная. Думаю, избрание на столь высокий пост в столь молодом возрасте сказалось на вас не лучшим образом. Нагрузки, отсутствие времени на личное развитие и воспитание юного поколения. Думаю, и пост в Совете примирения тоже стал непосильной ношей. Ничего. Совет Первого знания всегда готов помочь заблудшим и нуждающимся… – Мейс выпучил глаза на зубастый оскал обычно милого старичка. – Думаю, прохождение проверки ваших навыков и умений поможет вам осознать, насколько важно саморазвитие для джедая.

Винду посерел.

– Думаю, – глаза Тьюна злорадно блеснули, – вам пора начать передавать опыт следующим поколениям. Вы ведь член Совета примирения… Вот и будете примирять обитателей ясель.

Советники вжались в кресла. Стоящие на вершине, они относились к своей власти крайне трепетно, привыкнув практически к вседозволенности, а тут им прямым текстом сообщили, что и на них есть управа.

Крайне неприятное открытие.

Тьюн обозрел членов Совета с видом победителя.

– Что ж… Вижу, что я наконец-то привлек ваше внимание. Отлично. А теперь перейдем к самой важной проблеме. Как Орден будет реагировать на Владыку Мола.

– Да как еще можно реагировать?! – заорал Пиелл. – Рубить гада!

– М-да… – скривился Тьюн. – А вы знаете, что эта запись уже несколько часов как гуляет по голонету, и реакция публики самая положительная? Обитателям галактики плевать, кто там ситх, а кто джедай, они восхищаются убившими похитителя младенцев юными воинами. На Телосе семью Дю Крион едва не канонизировали. И это только начало…

* * *
Джанго едва не рухнул, услышав голос одетого джедаем подростка. Тот же, что и в файле, спасшем будущее Мандалора.

– Майлз! – гаркнул Фетт. – Срочно собирай наших! Мы летим на Телос!

– Что стряслось? – влетевший в кабинет Майлз едва не снес бронированным плечом стоящий у стены стеллаж. Фетт молча развернул экран и ткнул пальцем в кнопку. На экране начали разворачиваться кадры эпической битвы между мууном и двумя мальчишками.

Майлз смотрел, едва не разинув рот от восхищения: то, что демонстрировали участники боя, назвать средним уровнем нельзя было при всем желании. На экране мальчишки уработали мууна и неторопливо потопали пить чай. Мандалорец встрепенулся, услышав краткую реплику рыжеволосого подростка, потрясённо уставившись на своего вождя.

– Да не может быть! Je'tii!

– Это и так было понятно, – пожал плечами Джанго.

– Да я все понимаю, – скривился Майлз. – Просто… Джедай!

– Джедай, – развел руками Фетт. – Но, думаю, такой же, как Дуку.

Майлз передернулся.

* * *
Ксанатос покачивался на стуле, плебейски положив ноги на стол, на что крайне неодобрительно хмурился Дуку. Дю Криону было совершенно плевать на неодобрение своего бывшего (или нынешнего?) гроссмейстера – его переполняли чувства, и парень наслаждался каждой секундой.

Ян хмыкнул, наблюдая за покачивающимся Ксанатосом, погрузившимся в розовые мечты, впрочем, мастер-джедай готов был признать, что его гранд-падаван (один из них) мог себе это позволить.

Мол и Бен были воистину очень умными существами. А еще они были крайне ленивыми – но не потому, что не хотели что-то делать, а потому, что хотели делать как можно меньше. Они научились ценить свои усилия, а еще вышли за рамки навязанных учениями своих мастеров мировоззрений.

Если для тихой и спокойной жизни им необходима определенная репутация – они ее создадут. В том числе благодаря чужим усилиям. Битва с мууном была использована для множества очевидных и не очень вещей. Заботливо помещенный в голонет ролик сразу же показал, что члены семьи Дю Крион имеют особые способности. Жители Телоса и так это знали, но на уровне не слишком внятных слухов, которые теперь получили подтверждение. Наглое нападение вконец оборзевшего банкира, решившего побаловаться похищением младенцев, было остановлено со всей необходимой жестокостью, горячо одобренной примеривающими данную ситуацию на себя обывателями.

В комментариях к записи особо указали на то, что и Ксанатос, и Фимор, и Кеноби обучались в Храме Джедаев. Момент с Молом изящно обошли, сообщив, что его обучал мастер, но о конфессиональной принадлежности мастера мудро умолчали: память о ситхах осталась очень своеобразная, иногда всплывающая самым неожиданным образом.

Благодаря этому поправили репутацию Ксанатоса (видите, какие у него братья? Завидуйте!), а также сделали образы джедаев, пусть и бывших, более близкими и понятными для простого народа. Вот они какие: защитники и вообще поборники справедливости, готовые защитить огнем и мечом.

Самые умные тут же сделали вывод: с таким количеством высококлассных бойцов семья Дю Крион может не опасаться наездов разных не самых умных личностей, ведь если что, то отомстить будет кому, и месть эта будет ужасной: комментарий про чаепитие после смертоубийства быстро разлетелся по планете.

Ксанатос выступил с речью, показав не только запись боя, но и продемонстрировав люльку, шприц с очень сильным снотворным, а также найденный корабль мууна, похожий на летающую лабораторию. От вида некоторых приспособлений людям становилось плохо. Дю Крион констатировал факт нападения и пресечения, попутно обвинив Банковский клан в разных нехороших поползновениях. Сэн Хилл, ставший следующим Главой, тут же оперативно открестился от своего внезапно умершего начальника, выплатив энную сумму в качестве отступных и предоставив, скрепя зубами, льготы для Телоса и его правителей.

Бен с Молом только посмеялись… А потом посмеялись еще раз, когда с анонимного счета пришло громаднейшее вознаграждение: не менее покойный Палпатин незадолго до гибели разместил заказ, оставив шокирующую сумму в качестве вознаграждения для того, кто прибьет Хего Дамаска.

Мальчишки и так не бедствовали, но это превзошло все их ожидания.

Особенно приятно было знать, что денежки Палпатина упали прямиком в карманы тех, кого он и за людей не считал, лишь пешками и мелкими препятствиями на своем победном пути.

Кроме того, радовали новости из Храма. Тьюн, вконец выведенный из себя политикой замалчивания, исповедуемой Йодой и другими членами Высшего совета, мало того что не постеснялся высказать все, что он думает по этому поводу, но и выкинул пинком под зад Ивена Пиелла из Совета Первого знания. Именно за то, что совмещающий должности, как и большинство членов Высшего совета, ланник скрыл по настоянию Йоды информацию, предоставленную Кеноби.

Да, Тьюн ее все равно получил, но Пиелла это не оправдывало. Воинственный одноглазый коротышка попробовал возмутиться: громко и шумно, как он любил. В ответ Тьюн, не менее показательно, раскатал наглеца в блин – от пола ланника буквально отскребали, прямиком доставив в Залы Исцеления, под нежную опеку Мастера Че.

Тьюн не поленился навестить синекожую твиллечку, намекнув, что желает видеть своего бывшего коллегу как следует исцеленным, а чтобы красавица восприняла его намеки серьезно, выдал ей царский подарок: свитки с описаниями давно позабытых техник выведения ядов и восстановления пораженных ими органов, пообещав, что, если ему понравится результат оздоровления бывшего коллеги, Че получит еще с десяток свитков.

У Пиелла не было ни шанса спастись. Не любящего лечиться стационарно ланника ловили пять раз за первую неделю, и это только лично Че, после чего член Высшего совета обзавелся отдельной палатой и крайне внимательными и добрыми братьями-целителями поистине героических пропорций, которые ценного пациента буквально носили на руках.

Впрочем, досталось и остальным. Тьюн довел до сведения других Советов состояние дел, и взбудораженные джедаи едва не подняли бунт. Начались перестановки, Высший совет поменял состав наполовину. Йода так и остался гранд-магистром, но ему ненавязчиво напомнили, что данный титул принадлежит традиционно старейшему и мудрейшему джедаю, а по сравнению с некоторыми членами Ордена он со своими девятью веками – сущий малолетка.

Йода попытался надавить авторитетом и мощью провидца: дескать, он видит и лучше знает, – но впервые за долгие годы его излюбленную тактику встретили в штыки. Гранд-магистру тут же ядовито напомнили, что будущее не высечено в камне и всегда есть какие-то изменения. Поэтому попытки проигнорировать чужой опыт были восприняты без понимания, ведь за тысячи лет Орден не раз уничтожался и вновь восставал из пепла, и невнятные рассуждения о Тьме, которая все скрывает, и о том, что возврата из нее нет, совершенно взбесили доведенных до нужной кондиции мастеров и магистров.

В Ордене назрела революция.

Проблемы, которые годами заметали под коврик, как мусор, накопились и требовали решения, причем не погодя, а прямо сейчас – настолько все стало запущено. Про Телос с его ситхами мудро решили не вспоминать пока, оставив семью Дю Крион в покое, ведь нашлись гораздо более важные вещи, просто умоляющие, чтобы на них обратили внимание.

Орден потихоньку потряхивало, Тьюн тайком консультировался у Кеноби на предмет узнать, может, были какие-то удачные примеры решений в его прошлом, советники заседали до посинения, а потом Дуку явился в Храм и громко и внятно сказал такое, что все присутствующие при этом эпичном моменте джедаи потеряли дар речи.

Прилетевший вместе с Дуку Толм лишь подтверждающе покивал. В принципе, к этому все и шло.

Толм долгое время был не только Тенью, но и Часовым. А Часовой – это не просто джедай. Это непризнанный хозяин сектора, отвечающий за его благополучие и защищающий живущих на этом конкретном участке космоса разумных. Нудная и опасная работа, слегка подслащенная крайне специфической пилюлькой, достаточно неожиданной для тех, кто не в курсе истоков этой должности.

Часовой принимал решения на свой страх и риск. Он не отчитывался перед Советами каждые пять минут по любому решению, он действовал так, как диктуют Сила, мозги и совесть. Ну и иногда – местное законодательство. Часовой следит за появлением ростков Тьмы, выпалывая их недрогнувшей рукой. Он несет на своих плечах неимоверную ответственность, получая в ответ власть в широких масштабах.

Казалось бы, откуда в Ордене, обескровленном после Руусанской резни и ловко поставленном на колени вовремя подсуетившимся канцлером, предшественником целой череды правителей республики, такая интересная должность, на которой побывали единицы, включая Йоду?

Ответ на самом деле был прост. Именно в это превратились Лорды-Джедаи.

Обучение у Бена и Мола сделало свое черное дело. Дуку с Толмом и раньше задумывались над тем, над чем простым смертным не положено, а после того, как из их сознаний выбили излишнюю жертвенность, превратив ее в повиновение долгу, оба мужчины обнаружили, что кочевая жизнь их уже не устраивает. Они захотели оседлости, стабильности, они хотели заботиться не о всей галактике сразу, а о каком-то одном ее куске.

Визит Дуку на историческую родину принес бывшему графскому наследнику множество неприятных откровений. Серенно медленно скатывалось в нищету, родня думала только о развлечениях и наполнении собственных кошельков, а не о процветании сектора: плевать им было, каким образом подданные выдавят из себя налоги. Расплодились пираты, в частности этот кусок космоса терроризировал слишком наглый викуэй, называющий себя пиратским королем. У Дуку аж руки зачесались, так захотелось придушить наглеца, похищающего и продающего в рабство людей. Единственным чахлым лучом света в этом мрачном царстве был малолетний племянник Яна, радующий душу джедая не только наличием хоть каких-то мозгов и стремлением изменить этот несовершенный мир к лучшему, но и достаточно высоким содержанием мидихлориан в крови.

Обнаружение этого приятного дополнения заставило Дуку призадуматься о многом, а тут еще и Толм, полетевший с Яном за компанию вместе с падаваном, подбросил информацию для размышления.

Дуку являлся крайне образованной личностью, он любил изящные искусства, фехтование и историю. Последняя заставляла вздыхать об утраченных Орденом возможностях, но теперь…

Теперь у него появился шанс.

Ян не чувствовал себя готовым реформировать Орден, став членом Совета. Ему все равно никто не даст проявить всю широту его души таким образом, в этом он не сомневался. Зато он мог помочь другим, ступив на трудную дорогу, ведущую к величию. Беседуя с Беном и Молом, узнавая о том, в кого он превратился, встав на путь Тьмы, Ян все больше и больше убеждался, что такое решение было бы ошибочным. Путь ситха не для него. Он не чувствует себя преданным Орденом напыщенным глупцом, ослепленным гордыней, каким был тот, другой Дуку, ставший Тиранусом.

Ян хотел быть джедаем – всегда хотел, с самого детства.

Вот только он не хотел быть таким джедаем, каким его видели современные мастера и магистры во главе с Йодой.

Дуку ориентировался на до-Руусанские времена, он запоем читал об Арке Джете, Номи Санрайдер и прочих выдающихся личностях, а теперь у него появился и перед глазами великолепный пример того, каким должен быть настоящий джедай.

Сильным. Уверенным. Поступающим правильно, невзирая ни на что.

Выстраданное в долгих медитациях и обсуждениях решение было принято Яном далеко не сразу, но он знал, что это самый правильный вариант.

И, стоя посреди главного Холла Храма джедаев, Дуку громко и с глубоким убеждением объявил о своем решении: он восстанавливает на Серенно анклав джедаев, открывая еще один Храм. И управлять им будет как Лорд-Джедай, благо родня (после очень убедительных аргументов) полностью одобрила такой вариант действий.

Отныне этот сектор находится под его патронатом. А так как одному справиться с такой задачей невозможно, Ян пригласил в Храм Серенно тех юнлингов, падаванов, рыцарей и мастеров, которым тесно в рамках Корусантского Храма.

Объявление произвело эффект взорвавшейся сверхновой: ослепляющая вспышка и тотальная аннигиляция.

Йода сидел в кресле, замерев с отвисшей челюстью, остальные застыли, радуя взгляд выпученными глазами, выражением шока на лицах и полным ступором в Силе. Джедаи молчали, переваривая шокирующее известие, пытаясь понять, что же это такое было. Дуку гордо стоял, завернувшись в плащ, надменно задрав подбородок под остановившимся взглядом гранд-магистра.

Наконец Йода отмер, осев в кресле.

– Решил ты, – проскрипел зеленокожий гуманоид. – Решил…

– Да, мастер, – зычный голос Дуку разлетелся по помещению. – Я принял решение. Не сразу. Не под влиянием момента. Но после долгого, очень долгого, обдумывания.

– Сила…

– Сила говорит, что я поступаю правильно, – отрезал Дуку. – И, нет, мастер. Я не собираюсь падать во Тьму или делать еще что-нибудь такое же глупое. Я – джедай. Был и останусь им. Невзирая ни на какие препятствия.

Йода пристально глянул на своего бывшего падавана и опустил глаза, промолчав в ответ на замаскированный упрек. Сколько раз он несправедливо обвинял Дуку в излишней жестокости, потакании низменным инстинктам и несоблюдении Кодекса? Сколько раз он, после обнародования информации о том, что Дуку может стать ситхом, выискивал признаки начинающегося падения? Сколько раз он подспудно ожидал, что вот сейчас Дуку покажет, что его Свет уже не безупречен?

Теперь это недоверие вернулось и укусило в самый тревожный момент.

Дилемма.

Йода мог запретить инициативу Яна, показательно выгнав наглеца из Храма, но кто мог сказать, что тот не пожмет плечами и не сделает то, что хочет? Став Лордом, просто без приставки «джедай»? А то и, упаси Сила, назовется Владыкой? Из одного желания мелко, но опасно отомстить? А ведь есть еще и Телос, до которого Совет все не может добраться, мудро отводя взгляд в сторону и делая хорошую мину при плохой игре.

И вот там есть не только ситх, но и Кеноби.

Йода был умным и опытным дипломатом, за свою жизнь он сталкивался с самыми разными ситуациями. Размеренная и мирная жизнь в последние столетия его убаюкала, позволив навыкам и разуму немного заржаветь. Он стал приверженцем формальностей, не заметив, как начал отмахиваться от нового и изменений, что несет жизнь.

А это – смертельная ошибка, как показал разбор файлов Бена.

Гранд-магистру было горько. Он чувствовал себя старым и слабым, неспособным увидеть угрозу и вести Орден сквозь туман неведения к лучшему будущему. Даже когда Сила буквально стукнула его по голове, привлекая внимание к подсунутой под нос подсказке, он лишь спросил, где стучат.

Тогда Оби-Ван просто ушел, предоставив их своей судьбе. А теперь вот и Дуку поставил их всех перед фактом. И что ему делать? Что? Сейчас Ян… А потом кто? А Орден лихорадит, и это страшнее всего – внутренний раскол.

А ведь он хотел как лучше… Почему же не нашел в себе мужества поступить так, как необходимо? А ведь и в прошлые разы он, по словам Бена, каждый раз позорно уходил от ответственности. Даже видя, что не прав, даже зная, что можно поступить по-другому, он предпочитал страдать, а не бороться. Тихо доживать свои дни на задворках галактики…

Ян стоял, ожидая реакции, пока гранд-магистр погрузился в самокопание. Йода сжал трость, вспоминая пустое лицо Кеноби перед уходом. Пустое. Лишенное даже намека на надежду… И все равно он машинально продолжал бороться. Вон, даже ситха убил.

– Что ж, – проскрипел Йода, принимая тяжелое, но правильное решение. – Большую ответственность берешь на себя ты, мой падаван. Справишься ли?

Изумленный Ян поднял густую бровь, потрясенный покладистостью своего бывшего учителя.

– Справлюсь, мастер, – бас Дуку раскатился по погруженному в напряженную тишину залу. – Со мной Сила.

– Хорошо, – вздохнул Йода, неожиданно слезая с кресла. Проковыляв к возвышающемуся над ним Яну, он неожиданно стукнул его по голени палкой. – Забывать меня не надо, падаван. Тоже следить буду. Волнуюсь!

Высоченный Дуку упал на колено, по суровому лицу пробежала скупая усмешка. Он слегка приобнял крошечного гранд-магистра, буквально источая облегчение и радость.

– Прости меня, падаван, – тихо пробормотал Йода, неожиданно ощущая, как с души свалился огромный груз. – Стар я стал. И глуп.

– Скажите это кому другому, – ухмыльнулся Дуку.

– В Свете будь, – наставительно ткнул когтистым пальцем Йода. – И помни. Ждут тебя здесь.

– Всегда, – решительно кивнул Дуку, поднимаясь и помогая старику сесть в кресло. Йода развернул летающий агрегат, обводя взглядом ряды джедаев.

– Помощь нужна мастеру Дуку. Хочет кто – говорите. Хорошее это дело – мир беречь, разумным помогать. Хорошее.

Йода вздохнул, неожиданно для самого себя улыбнувшись. Что ж. Может, он тоже поступил наконец правильно? Ведь будущее не высечено в камне. Он сам так говорил… Пора это проверить.

Пора.

Эпилог Незамкнутый круг

Десять лет спустя.

– Стой! Стой, скотина!

Энакин несся по коридору, перебирая ногами с неимоверной скоростью. Дроид, мчавшийся впереди, наддал, отрываясь от реактивного ребенка. В принципе его можно было понять: после того как Скайуокер приложил свои очумелые ручки к процессору, с несчастной железякой стало твориться странное. Вместо уборки, которой должен был заниматься древний дроид, обнаруженный Энакином на помойке, он неожиданно обрел тягу к свободе и путешествиям и теперь летел вперед, разбрызгивая пену изо всех щелей, стремясь удрать на свежий воздух. Щетки вращались с бешеной скоростью, струи воды и раствора заливали все, попадавшееся на пути – подачу из баков заклинило насмерть.

Скайуокер сцепил зубы, пытаясь поймать проблему Силой, но концентрации как не было, так и не появилось, а иметь Силу и уметь ее применять – разные вещи. Не выдержав, предвкушающий головомойку от мастера ученик прыгнул, протягивая руки, но пальцы соскользнули с корпуса, а получивший добавочный толчок беглец вылетел в окно, прямо во внутренний дворик, где Оби-Ван и Мол как раз наслаждались послеобеденным чаем.

Бен только и успел моргнуть, когда прямо на него, столик и Мола полетели осколки дорогущего витража, а следом с диким визгом спикировало нечто жужжащее и дергающееся. Флегматично закатив глаза, джедай поднял ладонь, ловя Силой все, что на него падало, аккуратно приземлив кучку в угол. Молния поставила точку в короткой, но насыщенной второй жизни дроида, радостно оскалившийся Мол отставил чашку, вытаскивая из окна неосторожно выглянувшего полюбоваться, что же он натворил, Скайуокера.

Мальчишка попытался дернуться, но покорно обмяк в невидимой хватке ситха.

– Оби-Ван, – промурлыкал Мол, подтаскивая Скайуокера к столику. – Кажется, это твое?

– Вообще-то, это наше, – тяжко вздохнул джедай, укоризненно посмотрев на пытающегося принять вид несправедливо оболганного ученика.

– Действительно, как же я мог забыть, – покачал рогатой головой Мол, соединяя ладони в замок и с хрустом разминая пальцы. Глаза Энакина забегали. Оби-Ван налил себе еще чаю, совершенно не смущаясь тем, что практически над головой висит его падаван.

– Энакин, – проникновенно начал джедай, сделав глоток. – Ты ничего не хочешь сказать?

– Прошу прощения? – молитвенно сложил ручки мальчишка. Мол фыркнул в чашку, ткнув в сторону пойманного на горячем ученика пальцем. Яркая Искра впилась прямо в пятую точку Скайуокера, заставив взвизгнуть.

– Прошу прощения, мастер! – взвыл Энакин. – Я больше так не буду!

– А ему, – глаза Оби-Вана скользнули по груде металлолома, дымящейся в стороне, – больше и не надо. И я знаю, что так ты больше не будешь. Придумаешь что-то новое.

На шкодливой мордочке Скайуокера на миг проступило нечто хищное, но мальчишка благоразумно потупился. Кеноби вздохнул, с грустью уставившись на вазочки с печеньем. Снова сделал глоток чая. Мол последовал его примеру.

– Великолепный сорт, – с видом знатока повел носом забрак.

– Согласен, – кивнул Бен, протягивая руку к вазочке, полной шедевров кондитерского искусства. Так и висящий в воздухе Скайуокер облизнулся, потихоньку пытаясь подхватить хоть одну печенюшку телекинезом. Бен с Молом синхронно ухмыльнулись, накрывая стол непроницаемым барьером. Энакин засопел.

– Что опять? – страдальчески произнесла подошедшая Шми, наблюдая привычную картину. Мальчишка вздрогнул:

– Э… Мама…

– Опять? – Шми пошевелила носком туфельки смятого дроида. – Это из-за него весь коридор непонятно в чем?

– Мама! – заюлил Энакин. – Я могу все объяснить!

– Правда? – изумилась Шми. – Это хорошо. Дедушка с удовольствием послушает твою версию событий.

Мальчик обреченно застонал, закрыв лицо руками.

– Думаю, у Энакина слишком много свободного времени, – нежно улыбнулся Бен. – Ему надо это самое время занять чем-то полезным. К примеру, отшлифовать манеры…

– Мастер! – завопил задрыгавший ногами ребенок. – Не надо!

– Здравствуй, внук, – пробасил невыразимо величественный Дуку, подходя к столу, разглядывая необычную композицию. – Приветствую, Оби-Ван, Мол. Я слышал что-то о том, что юношу обуяла жажда обучения?

Скайуокер задергался еще отчаяннее, но хватку Мола так просто было не разорвать.

– Да, Лорд Дуку, – по сигналу Бена на стол поставили еще одну чайную пару. – Энакин отчаянно желает повысить свой уровень и стать вежливым и хорошо воспитанным юношей с прекрасными манерами.

– Мастер! – горестно провыл мальчишка. Кеноби умильно глянул на так и висящего в воздухе ученика.

– И изучать все это он желает под вашим чутким руководством. Просто попросить стесняется, – добавил острозубо улыбающийся Мол. Дуку окинул поникшего мальчика, поставленного наконец на землю, суровым взором.

– Похвальное желание, – одобрительно проворчал Дуку. – Я горжусь тобой, внук. Я уверен, что ты станешь примером прекрасного воспитания.

Скайуокер шмыгнул носом, Шми поджала губы.

– Думаю, если Энакин справится, – прищурился Бен, – то в качестве поощрения можно будет навестить Набу. В этом году проходит ярмарка…

Энакин бешено закивал:

– Да, мастер! Конечно, мастер! Как скажете, мастер!

– Похвальный энтузиазм, – по пальцам Мола забегали крошечные искры, – наш ученик должен быть примером. Для всех.

Бен хмыкнул. Отпущенный на волю Скайуокер побежал собираться, разговор свернул на более важные темы. Кеноби больше слушал, размышляя над тем, как они все дошли до жизни такой.

Эскапада Дуку, объявившего об открытии Храма на Серенно, стала началом конца того порядка, что царил в Ордене последние века. Следующим революционером стал Толм, тоже вернувший своей должности Часового прежний статус. Теперь Толм лордствовал на Киффу, гоняя ставшего рыцарем Квинлана, и воспитывал орду похожих на его бывшего падавана сорванцов.

Джедаи, впавшие поначалу в шок от столь резких и быстрых изменений, переварили перемены и потихоньку принялись следовать примеру вышестоящих.

Конечно, гладким процесс нельзя было назвать при всем желании.

Йода, хоть и дал свое формальное одобрение возврату к былым традициям, так и не смог их принять. Он пробыл гранд-магистром еще год, а потом просто тихо отказался от титула, передав его Йаддль, и посвятил себя воспитанию малышни: что ни говори, но воспитателем он был прекрасным, обладая и нужным опытом, и терпением, и чувством юмора.

Главой Ордена все так же продолжал быть Винду. Получивший профилактические внушения корун впечатлился своим ясельным долгом по самое «не могу», а финт ушами, исполненный Дуку, очень понравился довольно властолюбивому и жесткому джедаю. Титул Магистра и так давал множество привилегий, что в самом Ордене, что в галактике, терять все это Мейс не захотел, поэтому он переломил свою гордыню и долго и обстоятельно побеседовал с Кеноби, а потом и с Молом.

Мрачные перспективы ближайшего будущего обладающего талантом предвидения коруна и так тревожили, а тут еще и Сенат с Канцлером возмутились происходящим. Их-то тихий и покорный Орден на побегушках очень даже устраивал, и терять такое средство давления никто не хотел.

Почуявший запах настоящей власти Мейс возмутился из-за поползновений сенаторов окоротить обнаглевших джедаев, принявшись показывать продажным гадам, чем отличается хорошо обученный пользователь Силы от обычных смертных.

Для начала Руусанское соглашение разорвали в одностороннем порядке, поставив канцлера и остальных перед фактом. Вернувшийся на насиженное место Финис Валорум, крайне далекий потомок того самого Валорума, законодательно поставившего когда-то Орден на колени, попытался надавить на корусантский Храм финансово, и вот тут выяснились удивительнейшие вещи, давно принимаемые всеми как должное.

Галактика знала джедаев как миротворцев-альтруистов, живущих на подачки Сената. Решивших перекрыть денежный поток сенаторов ожидала крайне неприятная неожиданность. Мало того, что эти субсидии составляли меньше четверти дохода Храма, так еще и экономика Корусанта была мощно завязана на Орден, ведь именно джедаи поставляли на планету продовольствие, выращиваемое Агрокорусом в аграрных мирах.

Поэтому продукты здесь всегда были дешевле, чем везде, – факт, который удивлял всех, кто хоть раз бывал в столице.

Согласие Винду покинуть Корусант всем Храмом, раз сенаторы грозятся выгнать потерявших страх божий уродов из дома, озвученное в битком набитом амфитеатре Сената, было встречено гробовым молчанием, наполненным ужасом: паскудно ухмыляющийся глазами магистр тут же озвучил, во что обойдется планете закупка продовольствия у независимых поставщиков. А есть еще бесплатная медицина. И бесплатное обучение. И… Джедаи оказывали столько бесплатных или почти бесплатных услуг гражданам планеты, что их уход мог вызвать коллапс экономики, ведь сенаторы и канцлер раскошеливаться и вообще обращать внимание на нужды электората не слишком спешили.

Естественно, страшному прогнозу главы Ордена верить захотели далеко не все, решив, что джедай просто пугает. Винду пожал могучими плечами и отдал команду подчиненным задержать поставки на две недели. А также закрыть медицинские центры. И все остальное.

Сенаторы отдали приказ Гвардии прижать наглецов к ногтю. Храм перешел на осадное положение, выставив против вторженцев тех джедаев, которые получили больше всего выговоров за несоблюдение Кодекса, духа миролюбия, а также рыцарских правил ведения боев.

Гвардию закатали в ферропластовое покрытие прихрамовой площади, превратив элитных бойцов в инвалидную команду, после чего развеселившиеся джедаи принялись с азартом вылавливать примчавшихся пронаблюдать за исполнением их приказов сенаторов с телохранителями. Вошедших в раж весельчаков угомонили с огромным трудом, предварительно дав удирающим слугам народа как следует прочувствовать свою беспомощность.

Ровно через семьдесят шесть часов и тридцать пять стандартных минут спустя Храм штурмовала делегация во главе с Валорумом. Канцлер, кресло под которым не просто зашаталось, а буквально рассыпалось опилками, был готов рвать и метать: на планете начались голодные бунты.

Подсуетившийся Винду произвел вброс информации во все слои населения, и обитатели столицы, получившие четкие данные, почему в магазинах отсутствует съестное, обратили свое негодование на сенаторов, которых, в принципе, и так редко кто любил.

А тут для желающих почесать кулаки нашелся отличнейший повод.

Народные волнения переросли в погромы, силы Юстиции и так называемого Народного ополчения оказались совершенно беспомощными. Спешные попытки администрации выправить положение, срочно закупив товары у корпораций, закончились провалом: сенаторы тут же бросились лоббировать давших им взятки подсуетившихся предпринимателей, и говорильне не было конца. Обитателей Сената проблемы простых смертных не слишком волновали, они спокойно могли себе позволить летать завтракать, обедать и ужинать в другую систему.

Первый визит Валорума с группой поддержки закончился ничем: они пытались что-то требовать, что Мейсу совершенно не понравилось. Попытки Йоды пристыдить коруна тоже провалились: Винду посоветовал не вмешиваться в тщательно продуманную схему.

К концу второй недели Корусант трясло, как погремушку. Закупки по бешеным ценам, чтобы хоть как-то угомонить людей, не привели ни к чему хорошему, сенаторы гребли откаты, как сумасшедшие, Храм окончательно перешел на осадное положение, суммы вознаграждений за головы джедаев взлетели до небес.

Дуку, с интересом наблюдающий за этой свистопляской, распотрошил кубышку и внес уже свои предложения, которые Мол, регулярно просматривающий соответствующие форумы, встретил уважительным свистом. Ситх полюбовался суммами, похмыкал… Посоветовался с Беном. И добавил еще парочку нулей.

Через месяц самые горлопанистые сенаторы неожиданно вымерли, а рынок криминальных услуг замер в тревожном ожидании: все суммы положил к себе в карман Джанго Фетт с Истинными мандалорцами – возрождение родной планеты стоило дорого, ведь замахивался он, ни много ни мало, на полное возрождение экосистемы.

Обсудив возможную прибыль с Молом, Бен с Ксанатосом полетели на Бендомир, проводить переговоры. Бывшего Падшего встретили настороженно, но Бен взял все разъяснения на себя, и представители Агрокорпуса, прикинув все за и против, ответили согласием, перейдя под протекторат Телоса.

Не совсем понимающий, зачем ему такое счастье, Ксанатос получил от Кеноби серию лекций, дополненных воспоминаниями Мола, после чего с радостью вложился в экономику филиала Ордена, а Бен сделал благодарному за спасение его жизни и жизней его последователей Фетту предложение, от которого Мандалор просто не смог отказаться.

На планету-помойку полетели несколько отрядов высококлассных специалистов по возрождению экосистем, а между Телосом и Мандалором был заключен договор о ненападении.

Фетту пришлось попотеть, разъясняя подданным политику партии, но всё же джедаев, которых мандалорцы очень не любили, встретили пусть и настороженно, однако без особого негатива. Джанго, признавший за собой Долг перед Кеноби, был рад начать этот самый долг отрабатывать, охраняя джедаев, а тем временем конфликт на Корусанте перешел точку невозврата.

Пораженные их же оружием – финансами, – сенаторы согласились признать, что Руусанское соглашение более не действует, а также тот факт, что Орден вновь возвращается в большую политику. Валоруму пришлось смириться, что теперь за бесплатно работать Храм не будет, особенно в тех областях, где такое положение дел выглядит абсолютным издевательством. Поставки возобновили, но не за просто так. Теперь у всего появилась цена. И не всегда – выраженная в деньгах.

Сообщение о том, что на Телосе тоже появились Лорды, причем не только джедайские, было встречено в Храме стоически. Винду, получивший от Мола несколько чрезвычайно полезных уроков и надеющийся урвать еще немножко знаний, только кивнул и дал формальное одобрение. Йода промолчал, но было видно, что старика данный факт не порадовал.

Официально Телосом управлял Ксанатос, а вот неофициально все, кто должны, знал, что Храм на этой планете обучает не только путям Света. Пусть Мол давно перестал быть бейнитом, менее ситхом от этого забрак не стал.

Новости разнеслись быстро, и уже через год в Академии Телоса появились первые темные ученики.

Множество джедаев чуть инфаркт не хватил, когда они увидели, что вообще-то ситхи очень даже живы и продолжают развиваться. Винду тихо радовался, что с этими проблемными индивидуумами дело приходится иметь не ему: Мол был очень требовательным и жестким, а зачастую и жестоким учителем. В паре с Кеноби он быстро приводил в чувство различных Падших, Темных и откровенных ситхов, уже не стесняясь называть себя Владыкой, как положено.

А еще через пару лет у него появился официальный совместный с Беном ученик – Скайуокер.

Время шло, Дуку успешно подавал всем заинтересованным лицам пример, как надо следить за вверенной его заботам территорией, окончательно перетащив к себе падаванов: что Джинна, что Восу. Квай-Гон плюнул на дипломатию и решил посвятить себя флоре и фауне, а также жениться на Тале, чем привел последнюю в ступор. Женщина такого храброго поступка не ожидала.

С Кеноби отношения у Квая так и не сложились. Они были вежливы друг с другом, но и только. Конечно, рецидивы случались: увидев Энакина, Джинн впал в экстаз, объявив мальчишку Избранным, и неожиданно для всех попытался сделать себя его Учителем.

Такой неописуемой наглости Кеноби с Молом не стерпели, быстро опустив воспарившего в непонятные выси Джинна на грешную землю. Резкая отповедь поначалу не произвела впечатления на упрямого, как банта, джедая, тогда Кеноби взялся за сейбер и наглядно показал, чему он научился за все эти века.

Джинн вернулся на Серенно зализывать раны на изувеченной гордости, а Оби-Ван и Мол взялись за Скайуокера всерьез. Дуку был рад такому повороту событий: невзирая на все усилия специалистов, его бывшего падавана иногда продолжало клинить в самые неожиданные моменты, что Ян надеялся когда-нибудь выправить.

А пока жизнь шла своим чередом, и чем дальше, тем больше Кеноби с Молом видели, как меняется возможное будущее.

И связано это было с тем, что джедаи перестали наконец плыть по течению, начав думать своими головами. Сами. Теперь их никто не толкал в светлое будущее, никто не пинал в нужную сторону… Бен не чувствовал, что все его усилия снова обернутся большой кровью. Конфликты будут, это точно, возможно, и вонги появятся, а может, и нет, это неизвестно, но чем дальше, тем зубастее и сильнее становились защитники галактики.

Кодекс никто не отбрасывал, но его немного изменили. Пересмотрели внутренние порядки – а это процесс не быстрый. Конечно, Сенат возмущался, но теперь это Орден не слишком волновало: начали расконсервацию давно запечатанных Храмов и запасников, обнаруживая порой такое, что проверяющие только за головы хватались: и артефакты, и оружие… Даже боевые корабли.

Для успокоения совести Бен навестил Камино, с облегчением узнав, что никто никаких заказов на армию разместить не успел, что не помешало ему следить за Сайфо-Диасом. Сильный провидец тревогу не поднимал и рваться превентивно готовиться к войне не спешил, но Кеноби не расслаблялся.

Поэтому продолжал укреплять хорошие отношения с Мандалором и держал своего падавана и учеников в шипованных боевых рукавицах.

Теперь Бен был готов к любым неожиданностям, ведь кто знает, как повернется судьба.

Впрочем, что-то подсказывало, что, возможно, эта жизнь будет очень спокойной, долгой и последней. А если нет…

Он всегда сможет попробовать еще раз.

Путешествие в тысячу ли

Шаг первый

Он напряженно смотрел в небо, и свет миллионов звезд колол острыми лучами его зрачки. Глаза пекло и резало, веки были тяжелыми, набрякшими от выплаканных и непролитых слез, и он все упрямо смотрел на чертовы звезды, словно пытаясь увидеть смысл жизни.

Небо над Набу было удивительно чистым, звездным, глубоким. Казалось, он сейчас встанет и, подпрыгнув, просто свалится в эту бездну, так и манящую к себе.

Рядом завозились – тихо, смущенно, словно мышонок в подполе. Парень повернул голову, обратив на присевшего рядом мальчика все свое внимание. Мальчишка – лет десяти, не больше, на вид – светловолосый, загорелый, худой, аж пригнулся под тяжелым взглядом немигающих глаз.

– Что со мной теперь будет? – голос ребенка был тихим и полным отчаяния.

– Иди сюда, Энакин, – неожиданно тепло улыбнулся Оби-Ван, и Энакин тут же нырнул ему подмышку. Кеноби прижал нервно трясущегося ребенка к себе, укутывая в объятия. – Все будет хорошо.

– Мастер… – как всегда, произнося это слово, мальчик запнулся, – Джинн обещал, что я буду джедаем.

– А ты хочешь быть джедаем?

– Да!

– Почему? – голос парня был мягким, но глаза смотрели цепко, пронизывающе.

– Волшебно! – затараторил мальчик. – Джедаи могут помогать! Освобождать рабов! – неожиданно он запнулся, нахмурившись, словно вспомнил что-то плохое, ранящее. – Свобода… – пробормотал Энакин, пряча глаза и скукоживаясь в руках Оби-Вана, лицо которого превратилось в доброжелательную непроницаемую маску.

– Свобода… – эхом отозвался Кеноби. – Что ж… Намерения у тебя самые возвышенные…

Они помолчали, грея друг друга под безжалостным светом равнодушных и прекрасных звезд.

– Хорошо, Энакин. Ты хочешь стать джедаем. Я это понимаю. Я сам, с того момента, как начал хоть что-то соображать, хотел стать джедаем. Но у меня не было выбора, – лицо парня затвердело, круги под глазами проявились отчетливей. – А у тебя есть. Поэтому, сейчас я расскажу тебе, что это такое – быть джедаем осознанно, и ты скажешь мне, хочешь стать джедаем или нет.

Энакин озадаченно моргнул, вглядываясь в держащего его Кеноби.

– А если…

– Не бойся, Энакин, – в доброжелательном голосе зазвучал металл. – Я приму любой твой выбор. И сделаю все, чтобы советники его тоже приняли.

– Почему?

– Потому что когда-то, Эни, я был на твоем месте.

– Ты… – ахнул ребенок. – Ты был рабом?!

– Да. Недолго, но был.

– И тебя тоже не хотели брать? – по виду мальчика было видно, что в его восприятии только что разрушился целый мир. Вселенная.

– Да, Энакин. Меня тоже не хотели брать. В том числе, и мастер Джинн.

– Почему?

– Что ж… – вздохнул Кеноби. – Идем в комнату? Попросим чай, что-то перекусить. Это будет долгий разговор. Ты будешь чай?

– Да!

– Правильно. Чай – это хорошо! – неуловимо улыбнулся Оби-Ван, с легкостью вставая с ребенком на руках. – Итак. Первое, что тебе надо знать – у джедаев есть такое понятие, как Родословная. Или Линия. Моя Родословная происходит от Йоды, гранд-магистра Ордена Джедаев…

Стражи, стоящие по периферии сада, проводили взглядами молодого джедая – падавана, судя по косичке, свисающей с виска – читающего своей ноше лекцию об Ордене.

* * *
Энакин давно уже спал, пообещав озвучить свое решение утром, а Оби-Ван сидел на подоконнике, бездумно уставившись в окно. Поразмыслить было о чем. Ситуация складывалась просто ужасающая.

Начать стоило с главного: Оби-Ваном Кеноби он не являлся. Каким образом его, жителя Земли двадцать первого века занесло в тело пока еще падавана, он просто не знал. И если честно, докапываться не хотел: чувствовал, что лучше не ворошить. Тем более, что момент, когда он осознал себя Оби-Ваном не располагал к философским размышлениям: он стоит на коленях, держа в руках труп, в голове полная каша, откуда-то слева-снизу тянет злобой и тьмой, а тело болит так, словно по нему конница проскакала.

Слава Силе, хоть быстро сориентировался, что и как. Слишком часто показывали этот момент в рекламных роликах, чтоб не запомнить, чем кончился этот бой. Джинну он уже ничем не мог помочь, а вот судьба противника волновала: то, что он не видит тело врага, может означать, что тот выкопается и решит отомстить, как любят описывать сценаристы, рубя капусту. Значит, следовало проверить и убедиться.

Первое, что он сделал – выбрался из реакторной комнаты, вынеся заодно тело Джинна, послечего тут же организовал экспедицию в мусоропровод, обнаружив там располовиненного Мола, совершенно мертвого, и не погнушался отрубить ему голову, а также подобрать сейбер.

Тщательный обыск принес много интересного, к примеру – коды доступа к кораблю, судя по форме цилиндров, а также набитый полезностями пояс-разгрузку и засапожные ножи, покрытые выбитыми символами, отдаленно похожими на аурабеш – ручной работы, причем, скорее всего, Мола. Все найденное он тут же забрал к себе вместе с разгрузкой, она оказалась вместительней и удобней, чем его, даже имелся еще один держатель для сейбера, что и решило проблему: как держать трофеи при себе.

Он не хотел рисковать, оставляя сейбер Мола без присмотра, и набуанцам совершенно не доверял: странные от них исходили эмоции и чувства, особенно от мелкой королевы и ее окружения. И в первую очередь, перло снобизмом.

Они смотрели на него так, словно он им должен, причем, до гробовой доски, да и на мелкого Энакина тоже поглядывали не слишком благосклонно, что бы разные советники-министры-капитаны-королевы не говорили. А тот, ошеломленный происходящим, все еще в эйфории от свободы и победы, не обращал на это внимания. Хотя эмпатия у мальчишки работала замечательно, в этом теперь уже Оби-Ван успел убедиться.

Он послал несколько сообщений, разгреб самые неотложные дела, и только после этого начал копаться в себе.

И найденное не внушало оптимизма, если честно.

Бедолага Оби-Ван просто сломался, не выдержав. Падаванство Кеноби было очень трудным, со своим мастером он нашел общий язык лишь пару лет назад, до этого их общение шло тяжело и мучительно, Джинн оказался очень своеобразной личностью со множеством тараканов. А если добавить в этот коктейль постоянные разъезды, конфликты, бои – пацан воевал почти непрерывно с тринадцати лет! – попадание в рабство, пытки… И все это на фоне обычного пренебрежения: Квай-Гон нуждами падавана не слишком обременялся. Оби-Вану приходилось заниматься собой самому – было вообще непонятно, как парень не свихнулся, всего лишь став перфекционистом с диким желанием получить от мастера хоть чуточку одобрения. И тут обнаружение Энакина, и твердое решение Джинна взять того падаваном. Сразу же. Как только выпихнет на испытания предыдущего.

Естественно, бедолага взвился, и получил лицемерную лекцию о непривязанностях и смирении.

Предсмертная просьба обучать мальчишку Кеноби доконала.

Он пытался принять это, но не смог, Энакин получал даром то, что сам Оби-Ван получил путем мучений и страданий, едва не погибнув. Он просто возненавидел мальчишку и, не в силах разрубить этот узел, решил проблему радикально, одним махом, уйдя в Силу.

На чистом усилии воли.

Но природа не терпит пустоты, и освободившуюся тушку занял он, совсем даже не джедай, но при этом помнящий его жизнь.

Честно говоря, теперешнему Оби-Вану было плевать, кем он является – реинкарнацией старого, или вовсе галлюцинацией, на носу был приезд Йоды и еще нескольких магистров, похороны Джинна, труп которого лежал в морге рядом с Молом, а также вообще будущее его, как джедая.

И не только его. Был еще и Энакин, которого Совет абсолютно не хотел брать, отказав резко и недвусмысленно. И это тоже странно, таких сильных одаренных джедаи гребли к себе невзирая на возраст, положение и прочее.

Да, можно уйти в свободное плавание, и какой-нибудь восторженный идиот на его месте так бы и сделал, считая себя самым умным, вот только у него есть мозги. И думать он умеет.

Невзирая на многочисленные нюансы, у джедаев были власть, связи, положение, и возможности. Глупо отказываться от мощной и сильной базы, галактика – место весьма недружелюбное и чрезвычайно опасное. Орден – это система, и Оби-Ван Кеноби в этой системе находится очень близко к вершине, что бы он там ни думал. Просто у прошлого не доставало духу и соображения этим пользоваться, а вот ему наглости хватит.

Повеселев, Оби-Ван подтянул датапад, коммуникатор, и бодро отстучал номер. Ему требовалась консультация, а мастер Ню как раз не спит в это время.

* * *
– Ты все понял, Энакин? – тихо спросил Оби-Ван, наклоняясь. Мальчик кивнул, расправляя угловатые плечи. Падаван мастера Джинна оказался не таким плохим и страшным, как он поначалу решил, услышав жестокие слова возражений. Кеноби все ему разъяснил, тщательно и без сантиментов, и теперь Энакин понимал, почему Оби-Ван был таким отчаянным и потерянным, когда Джинн представлял Энакина Совету. Он вообще рассказал много всего, и Энакин, подумав, решил, что все-таки хочет быть джедаем. Тем более, что судьбу матери Оби-Ван пообещал решить, сразу же, как закончится вся эта катавасия на Набу. А теперь надо сосредоточиться, и действовать так, как сказал Оби-Ван.

* * *
Огромный зал был тихим, и пустынным. Только палка Йоды стучала по мраморному полу, да тихо шелестели одежды джедаев. Мейс стоял, сложив руки на груди, наблюдая за скромно притулившимся к колонне мальчиком. В центре зала беседовали Оби-Ван и Йода. Винду мысленно поморщился: эта Линия была вся своевольная и непокорная. Что Дуку, что Джинн, который столько крови попил из Совета и лично из Мейса, что Кеноби… Одни проблемы от этих диссидентов. Постоянно что-то случается!

Теперь вот ситх… Мало им было разных слетевших с катушек отщепенцев и самоучек, так на тебе, ситх! Лежит в морге, замороженным доказательством, и на поясе Кеноби висит сейбер. С алыми клинками. Трофей, как пояснил, отказываясь отдавать опасную вещь, этот наглец.

Кеноби встал на колени, и Йода одним коротким движением своего шото отрубил падаванскую косичку, опалив парню висок. Кеноби поклонился, протягивая на ладони косичку закряхтевшему от удовольствия гранд-магистру. После чего плавно распрямился, и Мейс напрягся: слишком часто он видел этот нахальный прищур. Парень явно готовил какую-то гадость!

Мейс не успел раскрыть рот, превентивно возражая, как Оби-Ван заговорил, подзывая к себе Скайуокера.

– Благодарю вас за оказанную мне честь, гранд-магистр, магистр.

– Рыцарь-джедай теперь ты, – проскрипел Йода, опираясь на палку.

– Да, я теперь рыцарь-джедай, – с удовольствием произнес Кеноби, сжимая плечи Энакина, трясущегося от волнения. – И как рыцарь, имею право взять падавана. Энакин. Ты согласен стать моим падаваном?

– Да, рыцарь Кеноби! – звонко выпалил счастливый ребенок. – Согласен!

– Я очень рад, – промурлыкал Оби-Ван, расплываясь в злобной ухмылке. Мейс отмер.

– Совет…

– Выбор падавана, – лицо парня стало непреклонным, – личное дело рыцаря. Совет может советовать сколько угодно, но не имеет права вмешиваться. Не так ли, гроссмейстер? Я специально проконсультировался у мастера Ню.

Йода моргнул, шокировано разведя уши в стороны. Мейс побагровел. Кеноби достал белый канатик, ловко заплел на виске Энакина куцую косичку, завязал, и крепко обнял мальчика. После чего бросил на него многозначительный взгляд.

Сияющий, как маленькое солнце ребенок вздрогнул, соображая, отвесил старательно исполненный поклон.

– Спасибо, гроссмейстер!

И, резко шагнув вперед, обнял Йоду. После чего тут же спрятался под плащом Оби-Вана. Кеноби невозмутимо поклонился, цепко ухватил ладошку ребенка.

– Идем, Энакин. Нам еще надо встретить твоего дедушку. Он будет в восторге.

– У меня есть дедушка?!

– Конечно. У всех есть дедушка. У тебя тоже. Мастер Дуку – лучший мечник Ордена. Думаю, он многому тебя научит, если захочешь.

– Хочу!!!

Отмерший Йода что-то прокряхтел, демонстративно не глядя на кипящего возмущением Мейса.

– Мастер Йода!

* * *
Оби-Ван держал за руку подпрыгивающего от избытка энтузиазма Энакина, строя планы на предстоящий разговор с Дуку. Он будет тяжелым, но необходимым. Кровь из носу, но надо, чтобы Дуку остался и начал их учить. Обоих. Связи у мастера мощнейшие, знаний – прорва. Надо поднести ему пару подарков, заинтересовав, и все будет в ажуре. Еще надо перевезти с Татуина мать Энакина. И спрятать. Нечего кому-то знать, что у мальчика есть слабое место. Пусть все думают, что она мертва. Об этом они тоже поговорят.

Что ж… Первый шаг в будущее они сделали. Теперь осталось сделать и остальные. А там, видно будет.

Шаг второй

В груди больно сдавило.

Дуку опустил глаза, машинально растирая грудь рукой, хотя отлично понимал: боль не физическая, а моральная.

Костер пылал ярко, сжигая тело его ученика – его наследие. Последнее, что осталось. Сначала ушла Комари, почти нелюбимая, почти идеальная… Оставила его почти одного: Квай был где-то там, и совсем не хотел общаться со своим бывшим мастером. Как он был счастлив, когда Квай, его первый падаван, стал рыцарем! Как счастлив был Квай, уходя в свободное плаванье…

Потом Ян долго думал, что же он делал не так. Он был слишком суров? Слишком категоричен? Слишком авторитарен? Что он делал не так?

Воса стала его вторым падаваном. Умная, решительная, сильная. Она была великолепна, но все равно не могла сравниться с первым «трудным ребенком», воспитанным Яном. И ее он тоже воспитывал не так… А потом она пропала, и Узы разорвались, вспыхнув болью и безумием. Умерла.

А теперь ушел и его любимец… Невзирая на все трудности и возражения, невзирая на все противостояние, Ян все равно любил своего падавана, следил за его успехами, горевал, когда тот страдал… И не уследил.

Почему так? Почему он должен видеть, как хоронят его детей?

Ян чувствовал себя таким старым, таким беспомощным, и навалившееся отчаяние толкало бросить все, включая Орден, постепенно превращающийся в болото, который он так и не смог расшевелить.

Пламя ревело, ослепляя, подкрепленное горючей смесью, и можно даже решить, что слезы, стоящие в глазах разом осунувшегося и поседевшего старика вызваны нестерпимым жаром и вонью горящего мяса. Дуку тяжело вздохнул, не в силах уйти, перестать смотреть. Пусть. Он подождет, пока прогорят угли, а потом уйдет. Не было сил ловить сочувствующие и равнодушные взгляды.

Костер затрещал, заставляя вздрогнуть. Мастер-джедай зябко передернул плечами, и вздрогнул – кто-то взял его за руку. Мужчина повернул голову – маленький мальчик, тощий, светловолосый, он крепко сжал его загрубевшую ладонь своей, даря искреннее сочувствие.

Мужчина вздохнул, не имея сил вырвать руку – даже чужое сочувствие и тепло были особенно желанными в этот страшный момент. Наконец костер погас, и остатки присутствующих исчезли, оставляя джедая наедине с утешителем.

– Кто вы, молодой человек? – строго свел кустистые брови Дуку. Мальчик ощутимо поежился, стрельнул глазами куда-то в бок, воспрял духом, и бодро ответил:

– Я твой внук.

Ян замер, чувствуя себя так, словно на него приземлился шаттл.

– Кто? – глупо моргнул мужчина. Мальчик ослепительно улыбнулся, сшибая с ног счастьем.

– Внук.

– И как же тебя зовут? Внук? – в глубине нарастало раздражение. Это шутка? Издевательство?!

– Энакин Скайуокер, – бодро отрапортовал блондин. – Я…

– Здравствуйте, гроссмейстер, – мягкий голос оборвал объяснения мальчика, Энакин повернулся к подошедшему, вспыхнув от счастья.

– Учитель!

– Я вижу, вы уже познакомились с Энакином? – мягко улыбнулся Кеноби, отвешивая идеальный поклон. После чего неожиданно шагнул вперед, обнимая. Рядом тут же прилепился мальчик. – Нам будет его не хватать.

Не знающий, как реагировать, Дуку застыл. Ему казалось, если он сейчас шевельнется – то просто развалится на куски. Поэтому он просто сжал коротко плечо Оби-Вана, припоминая мелкого рыжего падавана, нервно мнущего тунику под его взглядом.

– Да. Нам будет его не хватать, – вздохнул Дуку, освобождаясь. – Спасибо, Оби-Ван… Я…

– Нам надо поговорить, гроссмейстер, – голубые глаза смотрели твердо и холодно. – Нам с Энакином жизненно необходима ваша помощь.

– Что случилось? – тут же собрался Ян, расправляя широкие плечи. Ладонь машинально легла на сейбер.

– Не здесь, – прошептал Кеноби. – Не доверяю я… аборигенам.

Дуку вздернул бровь. Интересно…

Через пару часов обстоятельного доклада его гранд-падавана Ян мог только стискивать челюсти. Пригревшийся у бока Энакин давно уютно сопел – и когда только успел влезть? Оби-Ван улыбался, поглядывая на вырванного с боем у Совета и лично Йоды падавана, что вызывало у Яна иррациональное чувство гордости. Наглости и тщательно продуманного расчета его «внуку» явно хватало. Не упрямое самомнение Квай-Гона, а рациональность и ум. Далеко пойдет!

На столике лежал сейбер ситха, истекая гневом и ненавистью. А от ножей тянуло откровенной Тьмой. Дуку видел такие: раны, нанесенные подобным оружием, заживают крайне тяжело.

– Вот, значит, как… – прошептал мужчина, переваривая рассказ. Кеноби ничего не пропустил: ни обстоятельств обнаружения Энакина, ни поступков Джинна, ни своих видений будущего и размышлений о настоящем.

– Вы нужны нам, гроссмейстер, – тяжело вздохнул Оби-Ван, устало горбясь. – Надо что-то делать. Иначе нас просто сметут. Надо воспитать этого охламона – проблем будет выше крыши. Бывший раб, сами понимаете… Травмирующий опыт, по себе знаю. И ситхи… Они выжили, изменившись. Мы обязаны сделать то же самое. И без вас… Без ваших знаний… Прошу вас, гроссмейстер… Помогите.

В бок уютно сопел Энакин, которого Ян заботливо прикрыл плащом.

– Йода? – наконец поинтересовался наболевшим Дуку. Кеноби улыбнулся.

– А куда он денется?

Ян фыркнул. Его мастер был упрямей банты, кому, как не ему об этом знать.

– Могу доказать.

– Хм!

* * *
На Корусанте Кеноби встречали шушуканьем и восторгами. Падаван, убивший ситха! Это звучало гордо и внушительно, и Ян с легкостью отметил блеснувший в глазах Оби-Вана расчет. Маленький идеалист вырос, превратившись в законченного циника и реалиста.

Мейс поглядывал на представителей самой наглой и сильной Линии кисло кривясь, но его гримасы никому не были интересны. Дуку, впервые за годы вернувшийся в Храм, с энтузиазмом занялся воспитанием так нежданно свалившегося на голову гранд-падавана, а чтобы его не занесло, Оби-Ван плотно контролировал процесс. Энакин был счастлив: его учитель выполнил свое обещание. Сразу же после похорон они полетели на Татуин, где забрали Шми, которую Уотто перепродал, пытаясь поправить финансовое положение.

Шми после освобождения поглядывала на Оби-Вана странно, с боязливым уважением, с радостью переехав в гораздо более дружелюбные края, тем более, что ее обеспечили стартовым капиталом: Кеноби, приодевшись, совершил рейд по злачным местам, знатно вычистив карманы обитателей кантин на круглую сумму. Разумеется, и себя не обидев. И своего падавана.

Да, было тяжело. Энакина пришлось обучать буквально всему, начиная с Общего языка, и заканчивая самообслуживанием: мальчик боялся врачей и совершенно не умел следить за нуждами своего тела. Пришлось водить его по специалистам, получать консультации целителей разума и самому учиться взаимодействовать. Оби-Ван каждый день благодарил Силу за то, что предыдущий владелец его тела ушел добровольно: если бы сейчас на его месте был оригинальный Кеноби, страдающий словесным запором и кучей фобий, то проблемы нарастали бы снежной лавиной. Способный заболтать любого до потери пульса, оригинальный Оби-Ван совершенно не умел разговаривать с людьми и решать свои проблемы.

Нынешний Кеноби такими извращениями не страдал. Он спрашивал и рассказывал, тормошил Энакина, Дуку, который неожиданно оказался нужен, к собственному изумлению, он даже затащил всю компанию в гости к Йоде, пришедшему от этого семейного визита в умиленный шок.

Древнего гранд-магистра тоже давным-давно никто не навещал вот так, по-родственному, а не для решения каких-то проблем, и Йода, смущенно моргая и утирая лапкой выступившие слезы, впервые за годы поговорил по душам со своим последним падаваном. Тяжело, запинаясь, буквально вырывая из себя признания… Но они поговорили.

Энакин от своих дедушки и прадедушки пришел в восторг. Бывший раб, грязь под ногами господ, он неожиданно обрел сильных и могущественных родственников, статус и защиту.

А еще с ним не сюсюкали, как с ребенком, а обращались как с ответственным взрослым, тем не менее окружая заботой и вниманием. Даже Дуку, невзирая на всю свою суровость, баловал гиперактивного Скайуокера, вгрызающегося в учебу с невиданным энтузиазмом.

Изучение доставшегося от покойного Мола наследства тоже продолжалось, вскрывая попутно самые разные неожиданности. Кеноби только пожимал плечами, и искал обходные пути.

Они выживут. Изменятся, станут сильнее и выживут. И пусть этот процесс будет тяжелым и долгим, Орден изменится, ведь все, что ни делается – к лучшему.

В этом он был уверен.

Шаг третий

Принимать свои ошибки всегда тяжело.

Не имеет значения, сколько тебе лет – пять или в сто раз больше, внутри все протестует. Ты уверен, что прав, что твое мнение – истина в последней инстанции. Ты знаешь это. Ты убежден в этом.

И как горько осознавать, что на самом деле, это не так. Что правда не всегда является истиной. Что у каждого своя правда. Что есть и другие точки зрения, даже диаметрально противоположные твоей.

Самое ужасное – понимать, что ты в чем-то ошибся.

Самое замечательное – пока ты жив, любую ошибку можно исправить. Главное, признать, что это – ошибка.

Чай пах резко, но не неприятно. Любимый сбор вот уже лет этак триста. До этого у Йоды были и другие фавориты, но в последние несколько веков изредка хотелось чего-то бодрящего, пробирающего. Древний джедай заваривал его, когда хотел как следует подумать: не торопясь, тщательно, раскладывая проблему на составляющие, препарируя ее, словно экспонат.

Крепкий, густой настой, с травяным запахом и фруктовым послевкусием, острый благодаря горошинам зеленого и розового перца – Йода всегда просил поставщика сыпануть их побольше, двойную норму. С медом – настоящее наслаждение. Чашечка чая – и жить как-то становится веселее, особенно, если наблюдать за действием оного на юного Скайуокера.

И так активный ребенок, налопавшись сладкого, превращался в живой истребитель, не способный усидеть на месте, жаждущий лететь во все стороны сразу. И как подальше, да. И побыстрее. Что-то подсказывало Йоде, что пилотом Энакин будет отменным, как и Оби-Ван, впрочем. Тот тоже любит летать, хотя после аварии и поумерил было свои восторги. Радовало, что смог преодолеть возникшую неприязнь к кораблям.

Йода наслаждался каждым мгновением семейных вечеров. Слишком давно у него было что-то подобное, еще когда Дуку был падаваном. Увы, Ян вырос, стал рыцарем и перестал навещать престарелого мастера, чаще споря и возражая, чем интересуясь его жизнью.

Сейчас Йода чувствовал себя как никогда живым и бодрым. Сила вновь, как встарь, бежала по венам, разум сбросил с себя пыль усталости и рутины, он стал вникать в окружающее, а не пускать все на самотек.

А реальность оказалась безрадостной. Когда-то полная света галактика начала затягиваться темной пеленой, и Йода вспомнил, что данное явление наличествует вот уже двести лет. Два века, а они и не почесались. Когда джедаи стали настолько самоуверенными и погрязшими в рутине? Как это произошло?

К стыду своему, Йода был вынужден признать, что есть в этом и его вина. И немалая. Как неформальный глава Ордена он должен был видеть признаки упадка, должен был начать искать причины морального разложения. Ведь не просто так Мейс заявил, что если бы ситхи вернулись, то джедаи бы об этом знали. Самоуверенность высшей пробы…

Они ведь не поверили, когда Квай-Гон и Оби-Ван делали доклад. Списали все на очередного Темного, выползшего из какой-то дыры… Труп ситха, самого настоящего, имеющего на себе следы воздействия Темной стороны и Алхимии живого, стал крайне неприятной и отвратительной уликой, ткнутой под их горделиво задранные носы.

И это было только началом.

Как теперь Йода радовался, что Оби-Ван сделал все по-своему, взяв Энакина в падаваны! Эта его Линия отличается редкостным упорством и упрямством. И еще – умом.

Говорят, что учитель приходит, когда ученик готов. Но и учитель учится у ученика, особенно если последний задает правильные вопросы. А Оби-Ван задавал не просто правильные, а жизненно необходимые, поиск ответов на которые расшевелил застойное болото, в которое превратился Орден. А ведь этого они тоже не заметили…

Почему членом Ордена может стать только младенец? Почему перешагнувших определенный возрастной рубеж вообще не хотят брать? С каких пор настоящими джедаями считают только Рыцарей? То есть дипломатов? Почему упростились стандарты обучения? Почему сокращается число членов Ордена? Почему авторитет джедаев падает и падает? С каких пор догма заменила развитие?

И, самое главное: когда, в какой страшный и темный момент истории джедаи позабыли, что такое любовь?

К себе. К другим. К каждой пылинке в этой галактике.

Джедаи стали шелухой, потеряв драгоценные зерна духовного содержимого, и вот это было воистину ужасно. Когда-то, в тяжелые послевоенные времена, Йода ощущал любовь своего мастера. К нему. К собратьям. Ко всем живым существам. К галактике. Теперь же… Джедаи стали бояться не просто выразить свои чувства и эмоции, а просто их иметь, словно превратились в дроидов.

Почему джедаи хмурятся и неодобрительно качают головами, видя как ребенок жмется к взрослому в поисках защиты и утешения? Когда они сочли, что проще стать бездушными дроидами, чем уметь выразить свое отношение к миру? В какой момент они так очерствели?

Теперь Йода благодарил каждый день Силу за то, что Энакин бросается к нему с объятиями. К нему. К Яну, который каждый раз беспомощно вздрагивает и робко улыбается, трепля светловолосую макушку. К Оби-Вану, с радостью обнимающему в ответ.

Для бывшего раба, вещи, возможность обнять близкого человека, друга, была единственной бесплатной возможностью выразить любовь и заботу. Единственное, что не могли у него отнять.

А ведь когда-то Орден боролся с рабством, уничтожая работорговцев…

Теперь – в лучшем случае тайные операции.

С этим тоже предстоит разобраться.

Йода подставил чашку, и Оби-Ван налил еще ароматного настоя. Горячего, как он любил. Гранд-магистр сделал глоток, наблюдая за своей Линией… Своей семьей. Ян показывал Энакину упражнения с учебным сейбером, и мальчик, трепеща от восторга, повторял движения, предвкушая возможность подержать в руках настоящий меч. Оби-Ван штудировал древний свиток, краем глаза поглядывая на падавана, и Йода уже предчувствовал очередную головную боль от новых вопросов. И это хорошо. Они будут искать ответы. Находить ошибки. И исправлять. И каждый такой маленький шажок приблизит их к выходу из этой ловушки.

Из Оби-Вана выйдет прекрасный мастер… И это звание уже не за горами. А также, отличный член Совета. Давно уже пора ввести в него новые лица…

Йода сделал еще глоток и вздохнул. Может, Тьма и застилает его взор, но он не настолько отупел, чтобы не видеть первые признаки рассвета.

* * *
Дарт Сидиус недовольно поджал губы, выплывая из глубокой медитации, слабо прояснившей сложившееся на настоящий момент положение дел.

Глубокая, плотная пелена Тьмы, вот уже два века заполоняющая галактику, совершенно неожиданно начала истончаться. До прорех дело пока не дошло, но уже то, что Тьма подверглась невидимой атаке, настораживало. А ведь это не самые настораживающие новости…

В Храме началась какая-то странная деятельность. Джедаи зашевелились, постоянно что-то ищут, без конца заседают, выясняют… Что? На задания отправляются чуть ли не целыми отрядами, количество погибших резко сократилось. Начали трясти различные Корпуса.

Взаимодействие с Сенатом тоже изменилось, теперь там заседает отряд джедаев, имеющих юридическое образование, и возглавляет этих крючкотворов Дуку, одним взглядом сбивающий настырных сенаторов на подлете. И никакого недовольства назначением не чувствуется, мастер с таким азартом топит оппонентов в болоте казуистики, что это просто неприлично!

И нет никакого внутреннего упадка, не чувствуется в Дуку душевный разлад. Джедай вновь сияет, как ограненный алмаз, слепя Светом.

Кроме того, ужесточились правила поведения джедаев. Теперь никто не отпускает толпу юнлингов в сопровождении единственного Мастера Ясель, нет, охраняют мелких спиногрызов так, что попробовавшие по старой памяти напасть работорговцы были вырезаны с особой жестокостью в момент, а после были и рейды по злачным местам, и недвусмысленные заявления для всех причастных… Многие любители наживы попритихли…

И с Избранным увидеться не дают.

Он уже такую программу наметил, начиная с оказывания мелких знаков внимания бывшему рабу, подарков, до задушевных разговоров и подстраивания очень неслучайных случаев… Все впустую, малец усиленно обучается, как ему заявили, а если и выходит куда, то только под присмотром своего мастера. И ни шагу в сторону!

Как всегда, вспомнив Кеноби, Сидиус скрипнул зубами.

Убийца Ситхов! Ха! Этот щенок должен был сдохнуть, как и его слишком погрязший в самомнении мастер, но вот он, жив и здоров, а Мол, его ученик, мертв, превратившись в дохлое доказательство существования ситхов.

Как не вовремя!

Гибель Мола сломала множество планов, которые теперь предстоит перекроить и подогнать под изменившиеся обстоятельства. Конечно, Мол был не совсем полноценным учеником, скорее, просто Убийцей, но это не отменяет того факта, что Кеноби Сидиус еще отомстит.

Тем более, что Плэгас мертв, и некому будет остановить его победное шествие. А ученики… Еще будут. И не один.

Гибель Мола была шагом назад. Не страшно.

Он еще сделает два шага вперед.

И вот тогда посмотрим, кто выйдет победителем.

* * *
Оби-Ван аккуратно свернул пропитанный специальным составом свиток, поместил в защитный чехол и уставился на Йоду.

– Гроссмейстер… Как насчет передачи знаний юному поколению?

– Хрм-м-м? – поднял уши Йода.

– Спарринг. Надо расти в своем мастерстве.

– Хорошо это, – важно кивнул джедай, поднимаясь. – Правильный настрой.

– Разумеется. Надо учиться. Надо быть готовым ко всему. И тогда… – по губам рыцаря скользнула нехорошая ухмылка, – всегда будешь на вершине. Так?

Шаг четвертый, но не последний

Готовясь к противостоянию с ситхом, Оби-Ван долго размышлял, почему все случилось именно таким образом. Как так получилось, что огромная организация развалилась на части за считанные годы? Почему ее члены не смогли остановить падение в пропасть, перенаправить и превратить свободное падение на дно хотя бы в планирование и плавный спуск, а затем в полет?

Каким образом вообще у Палпатина вышло настолько дискредитировать джедаев?

Ответы на эти животрепещущие вопросы он получил, когда смог сесть в тишине и разобрать на части ноющее, как больной зуб, воспоминание о миссии на Набу, тем более что повод освежить память получился весомый: канцлер Палпатин в очередной раз изъявил желание пообщаться с героями, спасшими его несчастную мирную родину от мерзких захватчиков.

Может, оригинальный Оби-Ван и потащился бы на встречу в Сенат, закатывая глаза, бурча, но подчиняясь, а вот версия 2.0, улучшенная и прокачанная, отнеслась к приглашению с подозрением.

Воспоминания о Набу были противоречивыми. Прекрасная природа, рай для фанатов экологичности, естественности и прочего в таком же духе. Культурные зажиточные жители, мирные и вежливые. Сложный своеобразный этикет, монархия, пацифизм и традиции. И коренные жители, находящиеся в состоянии вялотекущего конфликта с сухопутными пришельцами. Надменность и снисходительная брезгливость набуанцев, подглядывающих на всех не набуанцев свысока.

Что вообще он знал о Набу?

Ну, суммируя знания оригинала и свои собственные, немного. Он знал, что такая планета существует. Что является монополистом-поставщиком глубинной плазмы. Что монархия там выборная, а избираются на этот пост сущие дети. Что Амидалу считают прям такой несчастной и безвинно пострадавшей. Что она сыграет центральную роль в этой коряво написанной второсортной пьесе.

Реальность оказалась гораздо более неоднозначной.

Первое, что Оби-Ван с изумлением узнал: под властью монарха Набу находилась не только пусть и богатая, но расположенная на задворках планета, а весь сектор. Там таких планет было тридцать, и не сильно их жители вякали что-то против. Уже в свете данного открытия вся эта ситуация с блокадой и захватом дворца выглядела откровенным идиотизмом, а вот противодействие Сената – очень даже понятным. Торговая Федерация, пусть и науськиваемая Сидиусом, в паре с лоббирующими их интересы сенаторами, давила ставящего палки в колеса владельца весьма прибыльных гиперпутей, а с этой стороны набуанцы гребли прибыль золотыми лопатами. Так ещё и про плазму забывать не стоило – ведь она использовалась в оружейном производстве.

Даже на Земле торговля оружием входила в пятерку самых прибыльных видов бизнеса, что уж говорить про насквозь милитаризированную галактику, где царило право сильного. И у целого сектора нет флота с большими пушками?

Смешно.

Тем более непонятно выглядел пацифистский напор и вера в демократию Амидалы на фоне развития властной вертикали на Набу: это только казалось, что абсолютно любой мог баллотироваться.

Как же.

Были так называемые Королевские дома – ровно шесть штук, в которые затесался и Палпатин, – и были все остальные. Отпрысков избранных семей с пеленок учили политике, ведя целенаправленную селекцию, – поэтому в наивный идиотизм Амидалы Кеноби не верил.

Ведь получившей отлуп от Сената королеве Квай-Гон и Оби-Ван помогали по личной просьбе Валорума, чьим другом являлся Джинн. По личной, не санкционированной Сенатом. И как отблагодарила за помощь Амидала?

Вотум недоверия.

Очень показательное поведение и явно привычное действие для юной королевы – зато теперь в кресле Канцлера сидит бывший сенатор от сектора, ее наставник и дальний родственник Палпатин. На Набу потекли контракты и прочие невидимые простыми обывателями милости. А Палпатин, на волне успеха, подминает под себя Сенат с таким энтузиазмом… Куда там курам, роющимся в навозной куче.

И что хуже всего, Дуку, практически прописавшийся на постоянное место жительства в этом гадюшнике, говорит о нескрываемом интересе Канцлера к Энакину и Оби-Вану.

Оби-Ван не помнил канон этой вселенной, но то, что Палпатин – ситх, он знал твердо. И теперь, после препарирования своих воспоминаний, после долгого и плодотворного общения с голокронами, после вдумчивого сидения над сборниками законов и консультаций со специалистами, Кеноби отлично понимал, зачем Палпатин пошел путем политики, а не силового воздействия, как любили все ситхи без исключения.

Этим он сразу сломал шаблон: гнусное отродье Тьмы устанавливает свою власть путем чудовищного, откровенного и неприкрытого насилия.

И сразу же выбился из общего ряда. Прижучить его стало попросту невозможно.

Теперь ясно, почему Палпатин так рвался в политику: занимать руководящие посты запрещено и джедаям, и ситхам. С чудесным уточнением – действующим членам Орденов. А с учетом того, что ситхи официально считались искорененными… Или обладатель мидихлориан состоит в Ордене джедаев и подчиняется Сенату, а иначе ему запросто припаяют измену и казнят, или он покидает Орден официально, что для джедаев зачастую равносильно смерти. А ситхи… С ними еще проще. Никто в здравом уме не признает себя членом Ордена ситхов, чтобы не подпасть под санкции, не имеющие срока давности, джедаи тоже не признают, что они облажались, и их враги живут и процветают, а значит, можно греть кресло сенатора, а теперь и Канцлера, и в ус не дуть.

Ну проверят они Палпатина на уровень мидихлориан. Ну выяснится, что их у него прорва. Так что? Не учился? Не замечен? Вот и все. Мало иметь мидихлорианы, их надо уметь применять. А то, что джедаи пропустили такой многообещающий экземпляр… Так сами виноваты. Чаще надо Поиск организовывать.

Палпатина никто смещать не будет. Похмыкают, позавидуют, повозмущаются. Вот и все.

Став политиком, Дарт Сидиус выиграл войну. Джедаи могли только выигрывать битвы, не больше. Поэтому ответные действия должны быть на этом же поле: стандартные ходы ничего не дадут.

Определившись, Оби-Ван начал подготовку к противодействию, прежде всего хорошо порывшись в сплетнях и слухах, не погнушавшись как следует побеседовать с самыми разными невольными информаторами. А еще задумался над очень неприятной мыслью: монархов на Набу избирают с двенадцати лет. И правитель получает полный перечень прав, включая совершеннолетие, дееспособность и прочее.

Развивать эту тему дальше Оби-Ван не захотел, но зато ему стало понятнее, каким образом Палпатин так легко и просто втерся в доверие к Энакину. Он обращался к нему как к взрослому, как к равному, а все остальные – как к ребенку, считая, что они знают лучше. Для бывшего раба, вынужденного бороться за выживание с пелёнок, такое отношение являлось унизительным.

С Орденом все тоже было просто: всего лишь многолетнее последовательное давление исключительно политическими и бюрократическими методами. Руусан и так поставил джедаев в зависимое от Сената положение, а Сидиус просто довел этот процесс до логического конца. Джедаям все урезали и урезали права, взамен наваливая обязанности, и когда борешься за каждый вздох, как-то не до философских размышлений. А учитывая распускаемые слухи…

Поэтому бороться Оби-Ван решил именно так же. Религиозные разногласия обыватели не примут и не поймут, а вот потерю репутации – очень даже.

Поэтому к настойчивому приказу явиться пред ясные очи Канцлера Кеноби подготовился как следует.

Встреча произошла в огромной приемной перед личным кабинетом Канцлера, и Оби-Ван мысленно потёр руки: толпа ожидающих, стража, даже пару репортёров заметил. Энакин вертел головой, разглядывая сверкающую драгоценностями и одеждой толпу, явно чувствуя себя немного неуверенно в скромных падаванских одежках. Оби-Ван шествовал с видом короля среди недостойных подданных, отлично зная, что его статус в Ордене лучше всего показывает прикрепленный к поясу сейбер – примерно через месяц после Набу он сменил меч, старый перестал подходить.

Новый сейбер вызвал в Храме волну пересудов: мало того, что теперь там пели три камня, так ещё они оказались понтитами – живые кристаллы, сливающиеся с откликнувшимся на их зов хозяином в одно целое. Слишком мощный клинок для усмиренного Ордена, и оправу пришлось подбирать соответствующую. Никакой дюрастали, впрочем на понтовый электрум, которым скромно хвастал Винду и некоторые другие советники, Оби-Ван не покушался. Он использовал бескар и немного фрика, отрыв их в кладовых Храма, и уже поймал пару изумлённых взглядов присутствующих на отливающий специфичной прозеленью с черными накладками сейбер. Еще бы. Эквивалент годового дохода некоторых не самых бедных планет, учитывая редкость материалов. Слава Убийцы Ситхов – а именно так его теперь пафосно величала пресса – прилагалась. Тут, что самое смешное, Палпатин постарался, начав вброс информации об Избранном и его мастере.

Ведь любимцами толпы так просто манипулировать – они слишком пекутся о своей репутации, стараясь соответствовать.

Палпатин приторно-радушно улыбался, расточая комплименты под одобрительный гул сенаторов и расчётливые вопросы репортёров. Энакин краснел, но бормотал ответы – тщательно отработанные с Оби-Ваном и Дуку вчера вечером, а Кеноби крепко держал падавана за плечи, укутывая плащом и не позволяя приближаться.

Мальчик от такого агрессивно-защитного поведения учителя просто млел – собственничество по отношению к близким бывший раб понимал и одобрял.

Палпатину это не нравилось, хотя настойчиво лезть ситх не рискнул, но выводы явно сделал.

Следующие несколько встреч прошли по такому же сценарию: Кеноби коршуном нависал над падаваном, контролируя периметр, на начавшиеся вопросы сенаторов распространяя согласованную с Энакином, Дуку и Йодой легенду о несчастном сироте, страдающем от отсутствия отца и гибели матери, голодном, холодном и необогретом.

Сенаторы кивали, одобрительно мычали и показательно сочувствовали. Энакин моргал голубыми глазками и шмыгал носом, цепляясь за Оби-Вана, как клещ. Палпатин все больше проявлял недовольство от этой картины.

Когда через Сенат пришел запрос на миссию для Кеноби, как прославленного переговорщика, и без участия падавана – область активных военных действий – Оби-Ван поздравил себя с успехом. Канцлер решил подправить исходные данные в меру своих немалых возможностей.

Энакин посетил Сенат – но в компании с Дуку, своей могучей фигурой пресекающим любые неуместные поползновения.

Палпатин завалил запросами Дуку – Энакин выходил из Храма только в сопровождении Йоды. Гранд-магистр Ордена джедаев с удовольствием кряхтел, стучал палочкой, рассказывал случаи из своего далёкого детства и не менее далёкой юности и информировал всех желающих о том, какой у него замечательный гранд-гранд-падаван. Правнук! Ворошил волосы смущенного, но жутко счастливого и довольного Энакина, держал за руку и вообще не выпускал из поля зрения.

Тут уж Канцлер ничего поделать не мог, поэтому прислал в Храм приглашение для Энакина. Одного.

Может, раньше Энакину и позволили бы прогуляться в гости к Канцлеру, но не после достаточно резкого закручивания гаек Йодой, стряхнувшего с себя сонную апатию. И не после того, как до Совета дошли поползшие по Корусанту сплетни о некоторых привычках высокородных набуанцев, особенно тех, что были советниками при юных монархах, – а вот тут Кеноби постарался. Лично.

Оказалось что воздействовать Силой на мозги обывателей достаточно просто, и если не наглеть и просто слегка растормаживать критическое восприятие собеседника, то упомянутые в разговоре мелочи обрастают такими деталями, что остаётся лишь поражаться чужой фантазии.

И стыдно Оби-Вану не было. Не после взлома бортовых журналов оставшегося после Мола корабля. Не после посещения пары адресов и расследования, принесшего крохи информации, но и этого было достаточно. Не после совершенно случайного визита на Телос, где были обнаружены записи Ксанатоса, а также архив его отца. Не после общения с Бейлом Органой: оказалось, что насквозь культурный Альдераан помогает рабам, устраивая безопасные пути побега, курсы реабилитации, помощь.

Для ещё более культурного Набу, расположенного практически рядом с Татуином, рабства не существовало. Они его просто не замечали.

И уж тем более стыдно не было после нахождения детского кладбища в одном из чистеньких санаториев, который использовала как испытательный полигон Занна Арбор.

Когда Кеноби обнаружил эту гениальную мерзость живой, его едва инфаркт не хватил. Он был уверен, что Занна сгнила в тюрьме. Но нет, мало того, что она оказалась жива, так ещё и активно вела разработки: боевые яды ситхов, как смог опознать по симптомам на трупах консультирующий его хранитель голокрона.

Именно тогда, стоя над трупом гениальной учёной, которая могла спасать жизни, но предпочла продать свой талант чудовищу, Оби-Ван решил, что закопает Палпатина, и плевать на моральные терзания.

Поэтому Канцлеру отказали, а получивший пространное сообщение от Бент Оби-Ван принялся сплетничать ещё активнее, особенно в присутствии независимой прессы. Да, одними разговорами он Палпатина с должности не скинет, но это заставит ситха понервничать, отвлечет хоть как-то, и самое приятное: на джедаев набуанец не подумает – не тот способ действия. А пока ситх отвлекается, можно нанести удар.

Остается только найти того, кто это сделает.

Оби-Ван долго перебирал кандидатуры, пока не остановился на том, кто действительно мог убить ситха. Или хотя бы удрать целым и невредимым после покушения.

Кандидатура несколько неожиданная, но… Джанго Фетт – настоящий профессионал, способный убить Одаренного голыми руками, – шесть мертвых джедаев это подтверждали. И это только те, кто убит при свидетелях.

Найти его оказалось тяжело, но не невозможно, а еще у Кеноби было что предложить мандалорцу, и это не потепление отношений с Орденом, хотя данная опция входила в комплект. Оби-Ван предложил имя организатора Галидраана, а еще – перечень выживших соратников Мерееля. Дозор убил далеко не всех, пацифизму Крайз это тоже не удалось. Впрочем, Кеноби не рассчитывал, что Фетту удастся убить Сидиуса, хотя и не исключал такой возможности, ему требовалось отвлечение, а сосредоточенный на убийстве врага Фетт должен был заставить ситха понервничать.

Тем временем сплетни принесли свои гнилые плоды: на Корусант высадился десант из королевы Набу и советников – целый отряд. И веяло от них отнюдь не восхищением успехами земляка. Кеноби их понимал: сплетни по галактике расползались такие, что Палпатин рисковал не досидеть в кресле Канцлера до середины срока, а на набуанцев стали поглядывать с крайней подозрительностью.

Оби-Ван, медитирующий часами, чувствовал, что его настойчивость принесла-таки результаты, и Сила, которую он старался согнуть своей волей, предоставит ему шанс. Главное – его не упустить.

Было страшно осознавать, что если он потерпит поражение, то, что он старается предотвратить, произойдет, возможно, даже гораздо раньше, чем планировал ситх, но Оби-Ван не отчаивался. Раз он попал в эту вселенную, значит, Сила уже готова была дать джедаям возможность измениться самим, добровольно, а не под чудовищным давлением извне, и что самое прекрасное, все шло практически своим путем: начав свое путешествие в будущее, Оби-Ван сделал первый шаг и не собирался останавливаться, а еще он, наметив план, его совершенно не контролировал, а значит, меньше возможностей, что ситх его просчитает.

Для успокоения взбешенной королевы и не менее озверевших советников Палпатин устроил прием, на который пригласил и джедаев, и в этот раз Оби-Ван пошел с удовольствием.

Действие происходило на открытой площадке, сенаторы сновали как тараканы, Кеноби совсем не удивился, когда Палпатин с королевой и советниками на буксире оказался прямо возле него и Энакина, причем ушлый ситх тут же подхватил Оби-Вана под руку, представляя гостям. Джедай совсем не возражал, ведя светскую беседу и благосклонно относясь к знакам внимания, поэтому никто не удивился, что когда прозвучал выстрел, кто-то что-то взорвал и все заметались,Кеноби закрыл Канцлера от опасности своим собственным телом.

И первым заорал:

– Врача!

Палпатин хрипел и пускал кровавые пузыри изо рта, пока Оби-Ван зажимал рану и пытался остановить кровотечение. Бесполезно – все в Ордене знали, что у Кеноби совершенно отсутствуют способности к исцелению, да и вообще он терпеть не может целителей. Но он старался, и это главное, а потрясение и шок в глазах канцлера… Набуанцы только странно переглядывались, но помогать джедаю не спешили, как и все остальные, впрочем, поэтому смерть перешагнувшего седьмой десяток Палпатина никого не удивила, да и не особо огорчила.

А сам Оби-Ван только вздыхал и искренне переживал, что так и не смог помочь погибшему.

Расследование завело в неведомые дали, кого-то даже казнили, и это был не Джанго Фетт – в ране нашли странный и зловещий стилет, подпиленный так, чтобы сломался после нанесения удара. В кресло канцлера вернулся Валорум – а с Финисом у Ордена были гораздо более теплые отношения, чем с покойным Палпатином. Совет продолжил реформы, только Йода смотрел остро и странно, но молчал, как и Дуку, лишь один раз пробормотав: «Убийца Ситхов».

Муки совести Оби-Вана совершенно не терзали. Он не был настолько самонадеян, чтобы решить, что угроза искоренена полностью, – будут и другие ситхи, но теперь у Ордена есть время. Теперь они успеют, смогут, захотят измениться, в очередной раз проходя преображение для того, чтобы выжить. Теперь не будет такого, как Сидиус, – политика, а не воина.

Впрочем, если и появится, то они будут готовы.

Ведь еще остался и второй клинок Дарта Мола, выкованный с использованием ситхской алхимии, до которого Оби-Ван с напильником не добрался, надежно спрятанный в тумбочке со старыми халатами.

Оби-Ван смотрел на веселого падавана, обнимающегося с матерью, и совершенно не жалел, что решился на это путешествие. Первые шаги он сделал, а вот куда приведет этот путь… Кто знает. Но он будет стараться идти в правильную сторону – к Свету.

Разорвать цепь

Отчаяние
Маленькой Шми шесть лет. Она плачет и кричит, видя, как работорговцы разделяют ее семью. Ее отец убит, мать продана, а сама Шми сидит в клетке, с ошейником на шее, как животное. Покупатели ходят между клетками, переговариваются, осматривают товар, брезгливо фыркают или заинтересованно хмыкают… Шми сидит в углу, отчаянно молясь, чтобы ее не заметили. Увы, напрасная надежда.

Ее хозяйка скептически поджимает губы, дергает плечами и забирает передатчик и коды у мерзкого вида трандошанина, щелкает пальцами, словно подзывая дрессированную зверюшку, и Шми покорно семенит вслед за ней в неизвестность.

Покорность
Шми выросла, ей девятнадцать. Она провела в аду практически всю свою жизнь, но люди – твари живучие, они ко всему привыкают. Шми тоже привыкла. Иногда девушка размышляет о своей жизни, приходя к выводу, что она похожа на цепь. Продажа за продажей, от одного хозяина к другому. Звено за звеном.

Поначалу, пока она была маленькой, пока в ней сохранялась надежда на лучшее, она еще пыталась бороться. Глупо. Все ее попытки ни к чему хорошему не привели, только к травмам и боли. С тех пор Шми поумнела.

Вот и сейчас она собирает в узелок скудные пожитки. Ее опять продали, и девушка смутно надеется, что ее новый владелец не будет жестоким. На большее рассчитывать попросту глупо.

Она стоит в толпе разного возраста женщин, начиная с шестнадцати примерно и до тридцати, не больше, и тупо смотрит в потолок. Они ждут, и когда после долгого перелета непонятно куда их окидывает равнодушным взглядом высоченный муун в маске, Шми только вздыхает.

Ее гложут неприятные предчувствия, но что она может поделать? Ничего.

Их прогоняют через какие-то тесты, делают анализы… Время идет. Рабыни исчезают одна за другой, Шми видит, как редеет их группа, пока не приходит ее черед.

Ей двадцать два, когда она умирает на лабораторном столе.

Страх
Евгении Дмитриевне пятьдесят два. Она очень умная женщина, очень терпеливая и хладнокровная. Она не понимает, что происходит, но держит себя в руках – иначе нельзя.

Она просыпается в холодном и пустом помещении, голая и дрожащая, а стоящий над ней нелюдь сипит в намордник, сверля ее желтыми рептильими глазами. Она молчит, хотя все, что хочется сделать – орать от ужаса. Но она молчит, потому что знает – нельзя. Что-то шепчет в подкорке ее мозга, и она опускает глаза, потому что так положено, и слушает бульканье и сипение, складывающееся в брезгливое бурчанье, что она – бесполезный кусок пуду, толку никакого, только ест и спит, и вообще ее надо продать, может за такое жалкое отродье удастся выручить пару кредитов.

У женщины создалось впечатление, что если бы на роже этого чудовища не был приклепан намордник, то ее бы просто оплевали.

А потом чужак свалил, оставив ее в компании с какой-то тряпкой, оказавшейся платьем, и Евгения просто рухнула на холодный металлический пол, неприятно напомнивший о прозекторской, пытаясь хоть как-то навести порядок в голове и хоть немного прийти в себя.

Одного взгляда на руки достаточно, чтобы понять – это не ее тело. Это руки чернорабочего, рабыни, шепчет что-то в ее голове, они мозолистые, с обломанными ногтями, отроду не знающими что такое маникюр, кожа загрубевшая, шершавая.

Тело молодое, но оно тоже изможденное. Оно не ело досыта, оно тяжело работало и не получало достаточно отдыха, но оно крепкое и более-менее здоровое, и этого достаточно.

Она пытается напрячь память, но смутные ошметки воспоминаний только прибавляют проблем. Женщина отрубается на холодном полу, скрутившись в комок, а в голове плавают мысли, и когда она просыпается, то знает, что ее новое тело зовут Шми Скайуокер, она человек, ей двадцать два, последние три года она провела в лабораториях мууна, чье имя ей неизвестно, но которого надо называть Владыка, иначе сдохнешь крайне болезненным способом, она была участницей какого-то эксперимента, закончившегося неудачей, она умерла (клиническая смерть), так как та, другая Шми, просто не имела сил бороться за свое существование, и теперь ее будущее зависит от милости сбрендившего чудовища.

Чудно, не так ли?

И что самое ужасное, есть в этом горячечном бреду что-то смутно знакомое.

Следующие дни Шми (это имя ей не нравится, но пока что у нее нет другого выхода, как использовать его), проводит инвентаризацию знаний, пытаясь найти выход. Выхода пока никакого нет, но есть что-то, что обращает на себя внимание.

В ней что-то меняется. Тихо, незаметно, просачивается по капле, она ловит их, с жадностью впитывает каждую. Словно кто-то (муун, конечно же, кто ж еще?) сломал дамбу внутри нее, и теперь она насыщается водой, как Нил заливает пустыню, даруя жизнь.

А потом, ровно через тринадцать дней, происходит взрыв. Невидимая волна затапливает лабораторный комплекс, электроника пищит и стонет, по стенам ползают фиолетовые и синие молнии, и Шми, валяющаяся на полу, чувствующая себя так, словно по ней пробежало стадо бант, захлебывается этой энергией. Она кашляет и стонет, сжимая зубы, пытаясь сожрать как можно больше. Ее инстинкты орут, что это правильно, что это – ее спасение, и она продолжает впитывать, впихивать в себя каждую каплю, молекулу или что оно там есть, что ей удается поймать, пока не теряет сознание.

Упорство
Дальнейшее сливается в череду непонятно чего. Неожиданно объявляется новый хозяин, всех уцелевших сгоняют в кучу и продают.

И только когда Шми (это все еще не ее имя) видит здоровенного слизняка, у которого есть руки, и эта тварь еще и разговаривает, до Евгении доходит (наконец-то) где она находится.

И от этого волосы встают дыбом.

Очутится в теле рабыни в Звездных войнах – не лучший вариант жизни, учитывая, что ее новая фамилия кажется знакомой. Она плохо помнит, почему, но ее фамилия важна, и женщина принимает это к сведению. А пока что она просто разрабатывает план побега и пытается понять, что же говорят ее новые инстинкты.

Инстинкты пищат, что они есть, что она беременна, и что ей надо бежать, потому что ее новый хозяин смотрит слишком плотоядно. И Евгения Скайуокер слушает эти тонкие голоса, вспоминает своего прежнего хозяина, и когда пьяный, как свинья, урод лезет к ней, женщина собирает волю в кулак, хватает его за плечи, кривясь от запаха пота и перегара, сжимает свои ненависть, боль и отчаяние, выковывая из них стилет, смотрит в глаза хозяина, и произносит с усилием:

– Ты хочешь меня освободить.

Стилет вонзается в разум пьяницы, впиваясь крючками, подчиняя, мужчина пьяно кивает, монотонно повторяя:

– Я хочу тебя освободить.

Он приносит передатчик, отключает имплантированную в тело женщины капсулу со взрывчаткой, регистрирует документы, тащит к врачу, удаляющему чип и капсулу. Она довольно улыбается, получает на руки документы (она теперь свободный человек), без зазрения совести грабит скотину, и сваливает с этой уродской планеты.

Ей надо найти тихое, благополучное место, где она сможет растить ребенка.

Евгения не совсем понимает, каким образом она забеременела, но грешит на мууна. От него всего можно было ожидать. В том числе и экспериментов, включающих в себя непорочное зачатие. Зачем ему это было надо, женщина не понимает, да и честно говоря, ей безразлично.

Она беременна, одинока, у нее денег в обрез, а эта галактика полна ужасов и боли, но плевать. У нее есть ее инстинкты (Сила, что-то шепчет в голове), и Евгения Скайуокер найдет способ решить эти проблемы. К примеру, играя в сабакк. Ей везет, она не рискует делать крупные ставки, зато часто выигрывает. Постепенно собирается приличная сумма, она обрастает имуществом и знаниями, и через семь месяцев обнаруживает себя за штурвалом кореллианской развалюхи, переругивающейся с купленным за бесценок в лавке старьевщика протокольным дроидом.

Экземпляр ей достался своеобразный, он одержим желанием убивать все живое, но если честно, женщине это нравится. Ей нужен защитник. Она ремонтирует грубияна, которого зовут НК-47 (это название вызывает чувство ностальгии), красит его корпус в черный цвет, рисует на плече маленькую красную звезду и обзывает его Калашниковым.

Дроид возражает, но ей плевать.

Впрочем, он соглашается на краткий вариант – Акки, после очередной перестрелки с группой работорговцев, которых Евгения люто ненавидит. Она с наслаждением наблюдает за расправой, чувствуя себя просто превосходно, и лихо орудует вибромечом. Последнего просто душит, сжимая руку в кулак, получая в награду лекцию о джедаях и ситхах.

Ей есть, над чем подумать.

Работорговцы и пираты принесли ей корабль и маленькое состояние. Женщина продает оба звездолета, приобретает взамен третий, тоже кореллианской сборки, но новый, и летит туда, где она будет в безопасности.

Это чудесная планета, там много зелени, воды и очень культурные люди. Женщина покупает недвижимость, продолжает ремонтировать дроида, открывает маленькую мастерскую. Доход не очень велик, но он постоянный. А потом она рожает, радуясь тому факту, что свободна, ведь дети наследуют матери. Это закон не только на Набу.

Надежда
Ее сын – прелестное существо. У него голубые глаза, золотые волосы и ямочки на щеках и на подбородке. Она называет его Энакином, и радуется, наблюдая, как малыш растет. Она учит его всему, что знает, включая особые умения, мальчик растет умным и не склонным к идеализму, они часто путешествуют по делам, и все просто чудесно, пока не происходит судьбоносная встреча.

На трон планеты садится очередная юная королева. Она красивая, энергичная и полна глупого идеализма, как по мнению Евгении, так и ее сына. Даже Энакин настроен скептично, слушая страстные речи о демократии, Сенате и прочей галиматье. Планета в блокаде, королева просит о помощи, и Евгения, которая делает состояние на контрабанде и прочих милых ее сердцу вещах, сталкивается с теми, кто пытается эту помощь оказать.

Ее просят об услуге, джедаи, и женщина кивает, разглядывая потрепанную и окровавленную парочку. Это мастер и падаван, им срочно надо лететь, а у Евгении самый быстрый корабль в этой части вселенной, и она – прекрасный пилот с отличными рекомендациями.

За миротворцами гонятся, но Евгения не теряется. У нее есть оружие, Сила и верный Акки, женщина только пожимает плечами, оценивающе оглядывая высоченного мастера, не скрывая хищный интерес. Она все еще одинока, а мужчина здоров, силен, и обладает крайне интересными навыками. То, что доктор прописал. Энакину нужен отец.

Несчастный падаван только сглатывает, завороженно наблюдая, как ловко Евгения припирает Квай-Гона к стенке. Бедолага и не догадывался, что разделив хлеб и воду со спасшей их женщиной, женился.

– Я с Татуина, – пожимает плечами Евгения, – там очень простые обычаи.

Возражения не принимаются. Все попытки удрать пресекаются (они в космосе, и сбежать можно только за борт), к тому же, Джинн сам виноват. Надо лучше учить матчасть.

Падаван пытается защищать ошеломленного мастера, но женщина просто обнимает парня, целует в щеку, называя сыном, всовывает ему в руки пищащего от восторга Энакина, и Джинн теряет дар речи, видя как довольно танцует вокруг них Сила.

Кеноби изумленно моргает, разинув рот.

– Мастер… – шепчет парень. – Это… Это мой падаван.

Квай-Гон молча тянется за стаканом с элем, пытаясь запить чудную новость. В его жизни случалось всякое, но это уже перебор. Что он скажет Совету?

– Как что? – язвительно хмыкает Оби-Ван, трепля волосы довольно жмурящегося мальчишки. Энакин в восторге от того, что у него есть брат. – То же, что и всегда. Это была воля Силы.

Джедай молча смотрит на падавана, пытаясь успокоиться и подумать, и не передушить окружающих. Евгения ласково проводит по его волосам. Она знает, что этот джедай – самый лучший вариант, а Кеноби станет прекрасным братом. Конечно, надо будет над многим поработать, и у Джинна, и у Оби-Вана полно проблем и тараканов, но она со всем справится.

В конце концов, любовь и настойчивость творят чудеса, а уж подкрепленные Силой, так тем более.

Трижды

Истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде, нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня.

I

Оби-Ван Кеноби никогда не говорил о своем самом первом воспоминании.

Все, кто хотел, знали, что маленький Оби был привезен в Храм совсем крохой – полтора годика, естественно, все были уверены, что он не помнит свою семью.

Кеноби никогда не разубеждал вопрошающих.

Когда его спрашивали – обычно это были не джедаи, а посторонние лица, – Оби-Ван только виновато разводил руками, грустно улыбался и твердо говорил одно и то же…

Что не помнит отца и мать, что не помнит, как выглядит его настоящая семья.

Именно так.

Настоящая.

Люди сочувственно, а то и с жалостью кивали, отводили взгляд, переводили разговор на более безопасные темы. И больше не лезли с глупыми вопросами… При этом никто, даже весьма проницательные и мудрые существа, такие, как гранд-магистр Йода или канцлер Шив Палпатин, почему-то никогда не обращали внимания на то, как Оби-Ван подчеркивает голосом слово «настоящая».

Хотя другие нюансы улавливали на раз.

На взгляд самого Кеноби, это было забавно, хотя технически он не лгал.

Он вообще никогда не лгал… Пусть в это и трудно было поверить.

Оби-Ван не лгал. Он говорил правду… Ну, с определенной точки зрения.

И правда состояла в том, что он не помнил свою истинную семью, родителей, тех, кто произвел его на свет. Но зато он прекрасно помнил тех, кто отдал его джедаям.

Ему было полтора года, совсем кроха, но его зрение было острым, а слух – идеальным. Среднего роста кряжистый мужчина держал его на руках, а в серых глазах светились страх и отвращение.

– Когда прилетят эти чертовы джедаи? – процедил сквозь зубы мужчина, продолжая укачивать внимательно слушающего малыша. Сидящая за столом женщина, чистящая овощи, дернула плечом, вытерев рукавом текущие из глаз слезы.

– Скоро, – всхлипнула та, которую Оби-Ван считал матерью. – Час. Полтора.

– Побыстрее бы, – буркнул русоволосый. – Не хочу, чтобы это отродье было рядом с нашими детьми. И откуда он взялся?! Проход же закрыт!

Женщина бросила нож, зарыдав. Малыш моргнул, скосив глаза – из-за двери выглядывали две чумазые мордочки его старших братьев, глядящих на него так, словно он был непонятно кем.

Тогда он не понял этот разговор, только запомнил жестокие слова. Что отродье, подменыш, что надо от него избавиться, что он… нелюдь. Что он – не их Бен Ларс.

Кто-то чужой.

Чета Ларс успокоилась к тому моменту, как на лужайку мягко опустился спидер с сидящими там джедаями. Супруги были тихими и собранными. Они молча всунули сверток с ребенком в руки пожилого иторианца, дали падавану пару игрушек и в ответ на вопрос об имени, буркнули: Оби-Ван Кеноби, отказавшись назвать его настоящее – а настоящее ли? – имя.

Оби-Ван так и не узнал, поняли забравшие его, что им солгали, или нет. Через несколько лет мастер и падаван погибли, разбившись вместе с кораблем, оставив на память о себе только воспоминание о теплых руках иторианца, и данном им обещании.

– Ваш сын станет джедаем, настоящим Рыцарем, – торжественно провозгласил мастер, видимо, по-своему интерпретировав мрачные лица родителей. – Я обещаю от имени Ордена.

В этот момент что-то словно натянулось в воздухе.

– Точно? – засомневался Ларс, и джедай кивнул.

– Мы никогда не отрекаемся от тех, кто приходит под своды Храма.

– Ловлю на слове, – буркнул мужчина, отворачиваясь, а теперь уже Оби-Ван Кеноби почувствовал, как в сердце словно завязался узел из тонких, но очень прочных нитей.

Это было его самое первое воспоминание, то, над которым он спустя годы будет медитировать часами… Годами.

Истинную подоплеку произошедшего он понял лишь тридцать с лишним лет спустя.

* * *
Кеноби был тихим ребенком, прячущим, тем не менее, очень живой и яростный характер. Мастера смотрели неодобрительно, потому что мальчик легко поддавался на провокации, взрывался, но быстро остывал, был очень привязан к своим друзьям и дико боялся не стать джедаем.

Наставники старались искоренить эти вопиющие недостатки, но преуспели лишь в том, что мальчик начал довольно умело скрывать обуревающие его эмоции. На лице… Не в Силе.

Точка невозврата все приближалась, мастера обходили Оби-Вана по широкой дуге, Йода неодобрительно вздыхал, но его попытки навязать проблемного юнлинга находящемуся в депрессии Джинну только ухудшали все происходящее.

Джедай сопротивлялся навязыванию падавана, как одержимый, и только вбитая насмерть долгими дипломатическими миссиями вежливость не давала ему возможности послать доброжелателей матом.

Отчаяние Кеноби достигло предела, когда Квай-Гон, последний мастер, который теоретически мог взять Оби-Вана в падаваны, резко отказался от этой чести прямо в переполненном зале.

Слишком агрессивным, полным гнева и Тьмы был мальчик, по мнению разозленного джедая. Таким, который несомненно падет во Тьму.

Оби-Ван смотрел в широкую спину идущего прочь мастера, глотал слезы и мелко трясся от боли: только что лопнула невидимая нить, первая, связывающая его с джедаями, и у мальчика дико болело сердце.

Оби-Вана отослали в АгроКорпус, до которого он так и не долетел, его продали в рабство, засунули в шахту, его избивали, мучили, едва не убили. В конце концов Кеноби освободили – Квай-Гон Джинн, который смилостивился и сделал-таки одолжение: мальчик стал падаваном, но порванную нить это не восстановило, а в памяти выжженным клеймом навеки отпечатался отказ – нарушивший клятву мастера Роэ, данную Ларсам.

* * *
Во второй раз Кеноби почувствовал, как рвется на части его сердце, спустя двенадцать лет.

Они стояли в Зале Совета: Оби-Ван, его мастер и маленький мальчик с пустынной планеты, и магистры смотрели квадратными от изумления и шока глазами, а в Силе разливались непонимание, сочувствие и отвращение.

– Я возьму Энакина, как своего падавана, – голос Джинна был самодовольным и твердым. Джедай абсолютно уверился в собственной правоте, в том, что это Воля Силы, и никакие увещевания Совета, что это не так, не могли поколебать его мнение.

– У тебя уже есть падаван, – остро взглянул Мейс, но Джинн лишь небрежно отмахнулся.

– Оби-Ван готов к своим испытаниям, – бросил мужчина, и Кеноби не оставалось ничего, как согласиться с утверждением мастера, пытаясь хоть как-то сохранить лицо. Он смотрел на Джинна, сжимающего ладонями хрупкие плечи Энакина, готового защищать встреченного лишь пару дней назад мальчишку, с радостью вручающего Скайуокеру то, за что самому Кеноби пришлось буквально биться насмерть. То, за что он заплатил кровью и плотью…

Ученичество.

И чувствовал себя преданным.

В Силе разорвались еще одни Узы, но поглощенный очередным спором с Советом Квай-Гон этого так и не заметил. Лишь Йода на миг принял озабоченный вид, но тут перепалка разгорелась с новой силой, и Кеноби опустил глаза, пряча полыхнувшие серебром радужки.

В груди ядовитыми змеями шипели гнев и ревность.

Парень так и не смог выпустить обуревающие его эмоции в Силу, вместо этого он спустил их, как собак с цепи, на крайне вовремя подвернувшегося под руку ситха и одержал сокрушительную победу.

И пусть сердце болело при виде умирающего мастера, пусть настырный Джинн практически силой вырвал обещание обучать Скайуокера – Кеноби чувствовал себя более свободным, чем он был.

Он выполнил свое обещание, став мастером Энакина, но порванные Узы это не восстановило, а новых не появилось.

* * *
В третий раз все произошло буднично.

На этот раз, видимо, для разнообразия, Оби-Ван не был свидетелем происходящего. Он висел на стене, распятый, прикованный цепями, невменяемый от боли.

Вентресс, похотливо постанывая, лупила его боевым бичом – с оттяжкой, размеренно, и еле живой джедай поначалу даже не обратил внимания на скользнувшую по сознанию странную мысль.

Маска – ситхское устройство для пыток – надежно блокировала Силу и все чувства, кроме слуха, так как Вентресс хотела, чтобы джедай слышал все, что она говорит. Оби-Вану было не до этого.

Боль перешла все границы, мужчина медленно, но верно впадал в шок, который грозился закончиться его смертью. Изувеченное тело отказывалось повиноваться, и воткнутый в ногу кинжал стал последней каплей, погрузив Кеноби в блаженное забытье.

Он пребывал в беспамятстве, не понимая, что только что разорвались последние Узы, тянущиеся к Ордену, не зная, что только что от него отказались в третий раз.

– Что? – слабо прошептал Энакин, моргая. – Нет. Нет! Он жив! Мой мастер жив! Я знаю!

Мейс кисло взглянул на истерящего парня, в темных глазах на миг промелькнуло сочувствие.

– Скайуокер, – тяжело вздохнул корун. – Оби-Ван мертв. Мы не чувствуем его в Силе. У тебя есть два дня отпуска, а потом тебе назначат нового мастера. Ки-Ади-Мунди.

Цереанец вежливо склонил голову, печально поджав губы.

Скайуокер коряво поклонился и вышел, пошатываясь. Йода покачал головой, вспоминая опухшее лицо падавана с красными от усталости и слез глазами.

– Оправится он. Время лечит.

Кеноби понадобилось полтора месяца, чтобы нащупать лазейку. Полтора месяца адской боли от пыток, отчаяния и надежды. Момент, когда его подхватили руки не перестававшего все это время искать Энакина, стал одним из счастливейших в его жизни.

Оби-Ван провалился в темноту, наполненную изменениями.

Руки матери – узкие, холодные, с длинными ногтями, больше напоминающими когти. Белоснежная кожа, водопад черных волос, глаза как безлунное небо.

Она улыбается ярко-алыми губами, поднимая его вверх.

– Здравствуй, сын мой… – мурлычет женщина, словно снежная кошка Калибурхи, наклоняя голову, и острые кончики ушей проглядывают сквозь волосы, словно скалы в бурном потоке. – Добро пожаловать.

Ее молоко – амброзия богов и хмельной мед. Он жадно пьет, пытаясь схватить мать непослушными пальцами. Женщина ласково гладит его по голове. Улыбка – словно лезвие ножа: холодная и безжалостная.

– Прощай, сын мой, – она пеленает его, сонного, сытого, и несет куда-то. – Впервые за века открыты врата в Смертные миры. Тебе повезло. Ты выживешь и станешь сильным. А если нет…

Равнодушное пожатие плеч, мрак, окутавший стройную фигуру плащом.

– Так тому и быть!

Голос звенит, словно колокол, засыпающее сознание ловит отблеск короны на волосах.

– Какая жалость, что ты не девочка… – женщина растворяется в наполненной холодом темноте, и эхо доносит жестокие слова: – Какая жалость… Из тебя бы вышла прекрасная Леди Зимнего двора.

Кеноби стонет во сне, вспоминая обрывки фраз, строчки легенд. Он вспоминает мифы и сказания, как упоительно пахнет морозом ледяной ветер Изнанки, как кружатся в воздухе снежинки, как звенят голоса сидхе, доносящиеся вместе с отголосками бурь.

Он вспоминает ужас Ларсов, которым его подкинули, изменив память, недоумение и опаску иторианца, держащего его на руках. Он вспоминает, как, повинуясь его смеху, расползается иней по стенкам корабля, как его отселили на отдельную кровать – рядом с ним всегда было холодно. Как над ним работали менталисты, насмерть вколачивая в повинующееся собственной логике сознание общепринятые в Ордене нормы поведения. Как сковывали его силу, убеждая, что никчемен и слаб. Как Йода осторожно завернул в сторону тех двух мастеров, что хотели сделать его своим падаваном. Черствость и небрежность Квай-Гона – упрямый, а зачастую и эгоистичный мастер, постоянно сравнивающий Кеноби с падшим Ксанатосом, успешно привил ему неуверенность в себе и привычку подчиняться вышестоящим. Холодный расчет в глазах Йоды – гранд-магистр прикидывал, что будет полезнее: выкинуть и Оби-Вана, и Энакина из Ордена, когда взятый за глотку данной клятвой обучать мальчишку потерявший мастера падаван поставил перед ним ультиматум, или взять сулящего проблемы татуинца, оказав одолжение.

Выгода победила – слава Убийцы Ситхов очень сильно подняла рейтинг джедаев в галактике.

Он вспоминает видения, работать с которыми его никто не учил. Необычные умения, проявляющиеся время от времени – неположенные порядочному джедаю. Их тоже… купировали. Мысли… Успешно задавленные мудрыми словами мастера и гранд-магистра.

Он вспоминает и меняется, наконец-то начиная дышать полной грудью.

Сидящий у койки мастера Энакин держит его за руку – ледяную, и изумленно смотрит на с каждым днем все больше белеющую кожу, постепенно начинающие заостряться кончики ушей. Волосы из просто рыжих становятся похожими на червонное золото. Глаза – осколки льда или Морозный кристалл, который Энакин видел в храмовом музее: льдисто-прозрачные, голубые.

Оби-Ван всегда был изящным и привлекательным, теперь он выглядит… Энакин не может подобрать слова, но он видит реакцию целителей-женщин: они хихикают, восторженно пялятся, вздыхают с затуманенными страстью глазами – и это джедаи, медики, которые видели всё, и даже больше.

В конце концов терпение Скайуокера лопается, и он перетаскивает мастера в их номер, отбиваясь от Вокары Че и ее артели подручных.

Он ухаживает за выздоравливающим мужчиной, плачет от облегчения, сжимая холодные белые руки своими – горячими, невзирая на то, что одна из них металлическая. Он часами говорит, выплескивая наболевшее, и не замечает, что потихоньку и сам слегка меняется.

Потом наступает день, когда Оби-Ван окончательно приходит в сознание, и парень облегченно падает рядом, проваливаясь в сон. Беспробудный.

Кеноби ласково улыбается, глядя на спящего падавана, пускающего слюни на подушку. У Энакина изможденный вид, он явно практически постоянно был на ногах все это время, не отдыхая, и теперь спит, не чувствуя, как мужчина с легкостью поднимает его на руки, относя в комнату, как укрывает одеялом вечно мерзнущего татуинца, как ерошит волосы.

Оби-Ван улыбается, отмечая как золотится кожа его воспитанника, его брата – люди этого не видят. Он чувствует жар Летнего двора и презрительно хмыкает, вспоминая фамилию фермера, за которого вышла замуж земная мать Энакина. Мир тесен. А мать ли она?

Недаром Шми говорила, что у мальчишки нет отца.

Он вспоминает убежденность Квай-Гона в избранности татуинца, постоянные подозрения и недоверие Совета… Они всегда были против них.

Мужчина пожимает плечами и идет на кухню. Он уже давно не пил любимый чай. Чайник закипает молниеносно, от чашки исходит упоительный аромат… Кеноби садится в кресло, обдумывая так неожиданно пробудившиеся воспоминания.

Он знает, кто он. Не жалеет, что никогда не попадет на свою родину – да и не хочет, если честно. Королеве не нужен конкурент, ей нужна послушная принцесса – Зимняя Леди. Стать Рыцарем? Чемпионом? Можно, но ему надоело быть марионеткой и исполнителем.

Ему действительно повезло: там он был бы вечно на вторых ролях, если не хуже – мир сидхе жесток. Здесь он будет первым. Ему это вполне по силам.

Из-за двери слышится удар и ворчание – Энакин проснулся. Кеноби довольно щурит ледяные глаза. Теперь он понимает, почему они так привязаны друг к другу и почему постоянно конфликтуют.

Лето и Зима. Холод и Жара. Они противоположности, которые неразрывно связаны друг с другом.

Они команда.

Они те, кто будет править миром, и никакой канцлер – ситх, – неожиданно рычит Кеноби, обнажая на миг острые белоснежные клыки, не встанет между ними.

В глазах джедая… сидхе… кружится буран, который бестрепетно встречает песчаная буря в радужках Энакина.

И плевать на всех ситхов, джедаев и просто политиков этой галактики.

– Здравствуй, падаван.

– Мастер!

Скайуокер бросается к нему, и Кеноби обнимает своего брата. И плевать, что не по крови…

Хотя… Кто знает?

II

Коди восторженно смотрит на своего генерала.

Кеноби всегда был ужасом на поле битвы, но сейчас он просто воплощенная смерть. У Вентресс не было и шанса, джедай просто расплылся в пространстве, и через два удара сердца женщина рухнула на землю, крича от боли в отрубленных конечностях.

– Ах, моя дорогая, как неосторожно, – мурлычет джедай, и Коди сглатывает: сейчас мужчина похож на разбуженного дракона, который обнаружил под носом обед. Росчерк меча ставит точку в короткой жизни Асажж, и клон свирепо улыбается: больше эта ведьма не нанесет вреда его генералу.

Кеноби кивает, смиренно принимая похвалу, заботливо проводит пальцами по потному виску снявшего шлем клона, проверяя на травмы, и Коди морщится – такое впечатление, что в мозг вонзилась ледяная игла. Он чуть пошатывается, но крепкие руки генерала помогают сохранить равновесие, клон трясет головой, приходя в себя – момент слабости проходит, оставляя смутное ощущение исправления чего-то неправильного, и джедай и его командующий идут к палаткам, праздновать победу.

Клоны отдают честь, с радостью поднимая кружки с алкоголем, и не замечают усмешку, прячущуюся в усах.

* * *
От них невозможно отвести взгляд.

Шив Палпатин – набуанец высокого происхождения. Он представитель одной из шести королевских семей. Он получил лучшее образование. Он известен своим тонким вкусом, к нему обращаются, желая услышать мнение истинного ценителя прекрасного.

Палпатин обожает оперу, картины и статуи, украшения и вообще предметы искусства и роскоши. Он знает язык цветов и может понять характер существа, просто проанализировав его облачение. Он слагает стихи, сам пишет свои речи, отлично рисует и даже поет.

А еще он ситх, поэтому некоторые представления о прекрасном у него довольно… своеобразные.

Он смотрит на стоящих в центре зала джедаев и умирает от желания подойти ближе и наложить на них свои руки. Во рту скапливается слюна, сердце пытается выпрыгнуть из груди, скованная железной волей Сила трепещет, словно раненая птица.

Они великолепны. Совершенны. Они должны принадлежать ему.

Только ему.

Никому больше.

Высший генерал Великой армии Республики магистр Оби-Ван Кеноби улыбается, и на глазах старого ситха проступают слезы. Эта улыбка выверена до предела. Она обещает неземные наслаждения, судя по реакции всех лиц женского или почти женского пола, но Палпатин видит больше.

В ней нет чувств и обещания взаимности. Это флирт, совершенно лишенный хоть какого-то сексуального подтекста, глаза джедая холодны, словно лед, но сенаторы, очарованные магистром, готовы вырвать свои сердца и бросить к его ногам.

Про кошельки можно даже не упоминать.

За плечом мастера широко улыбается свежеиспеченный рыцарь, по залу проносится новая волна стонов – сенаторы едва удерживаются от того, чтобы начать срывать с себя одежду. В этой улыбке жажда обладания, и Шив видит, на кого именно она направлена – на Падме Наберри, сенатора от Набу.

Картина складывается, и ситх довольно потирает ладони, пряча их в широких рукавах одеяния синего канцлерского цвета. Они будут принадлежать ему.

Скайуокер великолепен, но Кеноби… В мечтах ситха он сидит на троне, по обеим сторонам которого стоят на коленях его ученики. Прекрасные. Смертоносные. Истинное совершенство, покорное его воле.

Он сломает их, раздробит на части и выплавит в формах по своему вкусу, полностью переделывая так, как считает нужным. Они станут его мечами, несущими смерть всем несогласным, тем более страшную по сравнению с их внешней красотой.

Скайуокер сломается, когда Шив уничтожит его возлюбленную. Он отравит его ревностью и презрением, заставит убить то, что Энакин любит, и тогда джедай умрет, восстав из пепла в плаще тьмы.

Падение бывшего падавана потянет за собой его мастера – ведь они связаны. Увы и ах, раньше Шив не обращал внимания на потенциал Кеноби… Зря.

Ведь Скайуокер – просто сырая мощь природы, а его мастер – Переговорщик и Убийца ситхов. Так его называют?

Что ж… После того, как Шив над ним поработает, Кеноби дадут новое имя…

Убийца джедаев.

Да. Именно так.

Его отвлекают, и Палпатин не видит блеснувшие в рыжей бороде острые клыки и жуткий отсвет ледяных пустошей Зиоста в прозрачных глазах джедая.

* * *
Йода не знает, что делать.

Жизнь похожа на пилотируемый Скайуокером истребитель: бешеная скорость, все вокруг сливается в одно неразличимое пятно, никакого контроля над управлением, страх, что они разобьются, и надежда, что удастся приземлиться в одном куске.

Война извратила Орден так, как невозможно было представить еще пять лет назад. И сделать что-то Йода просто не в состоянии.

Оби-Ван, их послушное дитя, тот, кто должен был контролировать Избранного, не похож на самого себя, и гранд-магистр не может понять, что же стало причиной этих изменений.

Кеноби и раньше был популярным, Совет пользовался этой популярностью в полной мере, представляя мужчину как идеального джедая – образец, на который должны равняться все остальные. Сильный. Послушный. Никогда не жалующийся. Исполняющий приказы без разговоров. Идеальный.

Он нес на плечах бремя власти, но не пользовался ею. Он выполнял самую грязную и тяжелую работу и никогда не показывал неудовольствия. Он крепко держал вожжи, контролируя Избранного, сдерживая и направляя его. И никогда не претендовал на что-то большее.

Прошел год с момента его похищения Вентресс, и три месяца с тех пор, как Скайуокера сделали Рыцарем. Оби-Ван все так же тянет на себе большую часть работы Совета, он не жалуется, но Йода нутром ощущает, что что-то не так.

Гранд-магистр чует запах готовящегося бунта, но не может ничего доказать.

Кеноби изменился. Так же, как и Скайуокер.

Раньше они были популярными – пропаганда и Ордена, и канцлера, – теперь их боготворят. Их имена на устах у всех: от сенаторов до отбросов общества. Кеноби – успешный дипломат: стоит ему улыбнуться и попросить, как обитатели галактики готовы снять с себя последнее и вывернуться наизнанку, но просьбу выполнить. Даже особо жадные владельцы корпораций.

Оби-Ван – свирепый воин, так же, как и его падаван. Их Третья секторальная армия – Армада разомкнутого круга – самая успешная во всей республиканской армии. Их потери минимальны, их стратегии безошибочны, завоеванное ими невозможно вернуть.

Йоду тревожит его гранд-падаван.

Он смотрит, как изящно ступает мужчина, как простой коричневый плащ советника стекает с его плеч королевской мантией, как обволакивает его голос, как сверкают кайбер-кристаллами его глаза, и волосы на голове встают дыбом, а тело сводит судорогой.

Тьма закрывает будущее, гранд-магистр не может ее разогнать, но чуткие уши улавливают шорох песков и шуршание поземки, и древнего джедая обуревают плохие предчувствия. Кеноби становится слишком популярным… и слишком влиятельным. Сенат готов лизать ему сапоги, джедаи, начиная от юнлингов и заканчивая мастерами, практически молятся на мужчину, считая совершенством и идеалом, и все попытки магистров добиться такого же эффекта не имеют успеха.

Йода чувствует отчаяние. Уже появились слухи, что канцлер хочет переманить Скайуокера, обещая ему все блага галактики, а если Избранный уйдет из Ордена, его мастер тут же последует за своим воспитанником – слишком сильны в нем привязанности для его же блага.

Попытки привязать мужчин, обременив их падаваном, не увенчались успехом. Отправленная к Скайуокеру Асока Тано совершенно необъяснимым образом оказалась связана с Пло Куном, который и так питал к тогруте слабость – именно кель-дор привез девочку в Храм. Потом, когда разобрались с происходящим, Йода только уши опустил, рассматривая цепь случайностей – Армада как раз перемещалась, Кеноби со своим ударным батальоном и Скайуокер с легионом были поддержаны Пло Куном и его Волчьей стаей, Тано прибыла в разгар битвы, клоны защищали девочку, пока не подошла подмога – Пло всегда на острие атаки, и стресс стал последней соломинкой, сломавшей спину банты. Кун, шокированный видом испуганной любимицы, бросился ее утешать, и сама Сила связала их Узами, сделав девчонку падаваном магистра.

Пло был счастлив, Тано была счастлива, клоны были счастливы, и только Йода остался недоволен. Резкая и активная тогрута должна была стать постоянным отвлечением для Скайуокера и объектом заботы для Кеноби. Йода знал, что это самый лучший – единственный – вариант. Она должна была их заземлить, но план потерпел неудачу.

Можно попытаться еще раз, юнлинги спят и видят себя падаванами Кеноби, но это не то. Слишком послушными они будут, пойдут за мастером куда угодно.

Неприемлемо.

Йода погружается в медитацию, пытаясь прозреть будущее, а жизнь наносит неожиданный удар: канцлер похищен.

* * *
Палпатин сидит в кресле, как на троне, невзирая на прикованные руки. Граф Дуку небрежно держит его за плечо, издевательски ухмыляясь, осыпая Скайуокера насмешками.

Блондин не отвлекается, сбрасывая плащ, Кеноби подходит к креслу канцлера, скользя по полу с грацией хищника. Он останавливается рядом с Палпатином, взирая на начавших сражение Дуку и Энакина, и Шив внезапно ежится в своих роскошных одеждах – его буквально пронизывает холодом. А потом Оби-Ван кладет руку ему на плечо, и ситха сковывает ледяными цепями.

– Хватит играть с едой, – упрекает увлекшегося падавана магистр, и Шив может только шокировано смотреть, как Дуку внезапно окутывает пламя. Пара секунд, – и не успевший даже вскрикнуть мужчина превращается в кучку пепла, которую джедай небрежно растер сапогом.

Он поднимает упавший сейбер графа, прикрепляет его к поясу, и застывший в оковах Палпатин вздрагивает под взглядом бездонно-синих глаз без зрачков, в глубине которых пылают жаром солнца-близнецы Татуина. Все попытки вырваться терпят неудачу, Тьма кричит от ярости, но не может освободить яростно сопротивляющегося ситха, и смех Кеноби бритвенно-острыми лезвиями режет его кожу.

Кровь замерзает в жилах, в глазах темнеет, сердце делает последний толчок – и замирает.

– Какая жалость, – ледяное дыхание Кеноби шевелит седые волосы на виске умирающего ситха. – Бедный канцлер… Мне вас так жаль. Так тяжело работать, подготавливая для нас трон, и умереть от инфаркта, вызванного стрессом от похищения. Спите спокойно, дорогой Владыка Сидиус, вас похоронят со всеми почестями. Как положено.

Шив захрипел, сдирая ногтями стружку с подлокотников, Кеноби жестоко улыбнулся.

– Нет. Ваши спящие агенты и недоситхи вам не помогут. Они уже мертвы. Как и Асажж, как ваши Руки… Как многие другие.

Голова мужчины упала на грудь, цепи рассыпались бриллиантами по полу. Огненная плеть перерубила рванувшийся было удрать дух ситха, издавшего дикий вопль, разошедшийся в Силе.

Кеноби небрежно подхватил Силой труп, и джедаи неторопливо отправились к своему шаттлу, забрав по пути сейберы с рассыпавшегося на куски от дикого холода Гривуса.

* * *
Смерть канцлера заставила Республику зашататься. Лидеры сепаратистов мертвы, оставшиеся в живых умоляют о начале переговоров, истощенные республиканцы пытаются избрать нового лидера – безуспешно.

Орден трясет не меньше. Гранд-магистр тихо скончался, прямо над чашкой любимого чая, погибает магистр Винду, и главой Ордена единогласно избирают Кеноби.

Его верный ученик стоит рядом – многие ожидали, что парня сделают мастером, введут в Совет – но Скайуокер мудро решает набраться опыта, говоря, что не готов к такой ответственности.

Оби-Ван благодарит за оказанную честь, созывает сильно поредевшие за время войны остатки Ордена, и первым делом, пока Сенат кипит, придает легитимный статус клонам, навеки обретя их абсолютную преданность.

Выборы никак не проходят нормально, ни один кандидат не устраивает внезапно узнавших о финансовых махинациях Палпатина сенаторов, время идет, возмущение нарастает, пока не наступает взрыв.

Становится известно о том, что Палпатин тайно разжигал войну для получения больших полномочий.

Республика в ужасе, она существует только на бумаге, так сказать.

Кто-то предлагает решить проблему радикально, избрав в качестве лидера джедая, голоса в поддержку идеи звучат все громче, и Кеноби только смиренно улыбается, принимая на свои широкие плечи бремя власти, когда его называют Лордом-Джедаем, первым за тысячу лет.

Он обменивается с Энакином понимающим взглядом: Руусанское соглашение давно нарушено, теперь оно окончательно стало историей – Орден вновь имеет армию и власть.

Измученные джедаи уже почти нереагируют на обрушивающиеся на них перемены, возможность вступать в брак вызывает лишь облегченный вздох: почти треть джедаев погрязла в привязанностях, а остальные изо всех сил стараются не отставать.

Проводят инаугурацию, Оби-Ван кланяется, клянясь защищать его государство, и все слышат искренность этих обещаний.

И пусть пока что оно еще называется Республикой, но это только… пока.

Четвертый

«Видели ли вы хотя бы во сне, что значит быть рабом?»

Эту фразу, высказанную в сердцах любимым книжным героем, теперь уже Энакин вспоминал постоянно. Странно… Многое в памяти размывалось, но некоторые вещи только стали отчетливее, помогая не сойти с ума в новой, гораздо более кошмарной, чем прежняя, жизни, непонятно как закончившейся и перетекшей в нынешнее существование.

Он не знал, каким образом попал в мелкого раба, ставшего собственностью жадного тойдарианца, одержимого пороком азартной игры. Только знал – теперь уже на своей шкуре, – насколько недружелюбной является эта воплотившаяся в жизнь кинематографическая сказка.

Энакин был рабом. Родился рабом – не иначе как по настоянию Силы, потому что Шми, сама прожившая в рабстве практически всю сознательную жизнь, пыталась избавиться от плода, чтобы ее сын не унаследовал этот позорный статус, но у нее ничего не вышло. Не помогли ни сомнительное варево повитухи-недоучки, ни жизнь впроголодь, ни даже порка кнутом от Гардуллы, разгневанной на еле шевелящуюся, плохо выполняющую свои обязанности собственность. Впрочем, Энакин сомневался, что у Шми что-то вышло бы, даже если б она нажралась от души ядреной химии, на которую богата эта галактика.

Насчет непорочности матери у Энакина тоже были сомнения, и вполне обоснованные. Хватило некоторых оговорок, да и где вы видели рабыню – двуногий говорящий скот, – которую ни разу никто не зажимал в углу с или без ее одобрения? Это даже не смешно.

Впрочем, мистики в его появлении на свет хватало: в тот период Шми действительно любых особей мужского или среднего пола видела только издали, а кошмаров, в которых она плавала во тьме, дышащей и разумной, хватало: удивительно однообразных, повторяющихся как по расписанию. И закончившихся так же неожиданно, как и начавшихся.

Может, теперь уже Энакин, ставший таковым через пару лет после попадания к Уотто в результате идиотизма и удивительной инфантильности рожденного в рабстве ребенка, и возомнил бы себя Избранным, вот только жизнь выбивала из него эти мысли с настойчивостью и терпением.

Если честно, то мужчина, так неожиданно занявший освободившееся от бракованной личности тело, оригинальным Энакином был раздражен. Попаданец вообще не понимал, как можно расти в таких условиях и быть настолько возвышенно наивным? Как? Вот честно? Мальчишка был соткан из противоречий, и воспитание Шми абсолютно не помогало: она была в рабстве с шести лет и просто давно забыла, что такое нормальная жизнь, здоровые взаимоотношения и личная свобода. Женщина пыталась прививать ребенку положительные качества, воспитывать в том числе и своим примером, но только делала еще хуже.

И это аукалось попаданцу, помнящему и знающему, что значит свобода, со страшной силой.

Энакин рос, впитывая постулаты, что он должен подчиняться хозяину. Что он – собственность. В своей голове он может мечтать о чем угодно, но в реальности обязан склонять голову и молчать в тряпочку. Хозяев следовало жалеть, ведь они не понимали, что поступают неправильно, ослепленные богами. При этом Шми учила его быть добрым, прощающим, готовым делиться всем, что у него есть, буквально последним куском хлеба, бескорыстно надеясь на то, что добрый поступок воздастся сторицей. Да, среди рабов была распространена взаимовыручка, Энакин готов был делиться, но только с условием, что ему вернут долг многократно и непременно. Обязательно – и это было ключевое условие. Язык у мальчишки был без костей и полностью отсутствовали тормоза и фильтр между мозгом и ртом, что и приводило к множеству неприятностей. Сколько раз его и Шми секли и наказывали за ляпнутое не вовремя! Но он же правдоруб, а еще высказывал всё, что хочет, не думая, в какой форме это подает. Скайуокер постоянно обижался, ему все были должны по умолчанию, при этом он был достаточно добрым, чтобы оказать помощь, – но с этой своей помощью он зачастую лез, когда и куда не просят, и огребал, естественно. Шми с ног сбивалась, пытаясь хоть как-то держать в рамках этот безмозглый ураган, начавший вполне осознанно манипулировать окружающими, но что она могла поделать? Почти ничего.

Энакин рос, сочувствуя рабам, страстно ненавидя рабовладельцев и не менее страстно им завидуя. Он хотел вырваться на свободу, стать сильным, могущественным, освободить порабощенных, а лучше, если прилетит добрый волшебник на голубом звездолете и освободит всех сразу и даром.

Энакин имел крайне смутное понятие о личных границах и о том, что такое дружба. Скайуокер считал тех, кто проявлял к нему добросердечность, друзьями, но по сути воспринимал своей личной собственностью. Его друзья должны были принадлежать только ему, никому больше, сосредотачивать на нем все свои силы и внимание и не глазеть по сторонам.

Маленький раб всегда был настороже: он буквально клещами вытягивал из окружающих любые сведения об их личной и общественной жизни, но свое утаивал и перевирал, чтобы на него не могли воздействовать. Он с легкостью врал, воровал все, что только мог, содержимое лавки Уотто медленно перекочевывало в сарай, служащий жильем ему и Шми, совершенно без разрешения тойдарианца.

В общем, противоречивый клубок, которому требовалась долгая и квалифицированная помощь мозгоправа, но где ж его взять? К моменту попадания в его тушку чужака Энакин уже был полностью сформировавшейся личностью, и попаданец потом не раз себя ловил на том, что или раскрывает пасть не по делу, или руки сами чистят чужие карманы и припрятывают понравившиеся детали, или с ненавистью сопит в спину хозяина, вполне натурально мечтая оторвать ему голову и устроить революцию.

Этот бессознательный кошмар почти задавил ошалевший от попадания в чужой мир разум, но попаданец, забывший свое имя, заставлял себя действовать как нормальный человек и постепенно привел себя в норму. Для этого понадобилось два года.

А еще была Сила, которая прорывалась кратко, но вполне разрушительно. Чтобы укротить эти всплески и не попасть под подозрение – одаренные рабы стоили очень дорого, очень, – пришлось учиться медитировать.

Как каждый современный человек, мужчина слышал, видел да и читал о разной эзотерике, и теперь эти крохи пригодились. Пусть чуточку, но пригодились, и Энакин считал это своей оплаченной кровью победой, когда смог сдержать дурной нрав и промолчать, не вспыхивая факелом.


Встреча с джедаем и остальной гоп-компанией произошла неожиданно, в круговерти дней он о них просто забыл, не до того было. Визитеры производили впечатление и, к разочарованию Энакина, отнюдь не положительное.

Дебильное земноводное шаталось по лавке, как пьяный грузовой дроид, сбивая детали. В настолько расшатанную координацию просто не верилось, значит, это делалось специально, но с какой целью? Этого Энакин, у которого от разворачивающегося бедлама начала ехать крыша, понять не мог, только предположил отвлечение или что-то подобное.

Юная королева, которую на улице уже успели узнать, вела себя совсем неподобающе для служанки, под которую маскировалась. Она взирала на окружающее, как на смесь цирка и помойки, брезгливо отодвигаясь от подходящих ближе, чем она считала позволительным, разумных. Фраза про раба тоже прозвучала, хотя Энакин до последнего не верил, что можно вот такое ляпнуть в лицо. На самого Энакина девочка смотрела как на неведомую заразную зверушку, никакой доброты или сострадания от нее не ощущалось, абсолютно, только брезгливое любопытство и ощущение собственного превосходства.

Королева-беженка чувствовала себя богиней, находящейся на неизмеримо более высокой ступени, чем окружающий ее плебс, и надменно ждала, что джедай решит все ее проблемы.

Джедай был отдельной песней, полностью матерной. Во-первых, снять с себя плащ, нацепить сверху на остальное, отменно узнаваемое храмовое одеяние-униформу, пончо, еле прикрывающее свисающий с пояса сейбер, и думать, что никто не догадается и не поймет? Они только прошли, а уже вся улица шепталась о джедае!

Во-вторых, мужчина даже не подумал обратиться к меняле в лавку, а она располагалась напротив лавки Уотто. Да, процент за обмен грабительский, но вполне подъемный. Однако мужчина даже не повернул туда голову, хотя вывеску видел, в этом Энакин готов был поклясться. А через минут десять понял почему: на кой черт менять кредиты на вупиупи или пеггаты, если можно получить нужное бесплатно? С помощью Силы?

Да, джедай, на глазах охреневшей общественности в лице Энакина, занявшего стратегическое место возле двери, сделал попытку внушения, потом вторую… И только откровенная насмешка тойдарианца остановила его от третьей. И стыдно ему не было, это Энакин и видел, и ощущал отчетливо.

Решив, что гулять так гулять, Энакин потащил их домой, желая наблюдать цирк из первого ряда, и не зря. Гости званные жрали фрукты, пили драгоценную воду, и им даже в голову не пришло помочь приютившим их хозяевам. Они даже не поблагодарили за роскошный по меркам рабов ужин, и это окончательно убедило Энакина, что иметь дело с такими особями нельзя, их можно только использовать.

Королева воротила нос, взирая на убогую спальню, – она попытки ее устроить с удобством, отдавая последнее, восприняла как должное. И на этом рафинированном образчике набуанского снобизма оригинальный Энакин хотел жениться? А потом и женился? Упаси Сила!

Джинн тоже доставлял радости. Джедай взял пробу на мидихлорианы, даже не пояснив, что делает, получил результат и тут же воспарил в эмпиреи, отключившись от реальности. В своих мечтах Джинн уже распланировал будущую учебу Избранного – об этом заявили как о непреложной истине, – и плевать ему было на планы самого Энакина, а в особенности на его мать. Отношение к женщине тут же переменилось, если до этого Джинн воспринимал ее как хозяйку, оказывающую положенную помощь попавшему в затруднительное положение джедаю, то теперь она стала лишней деталью – Энакин буквально ощущал это всем собой. Его мать стала лишней, не вписывающейся в распланированное будущее, деталью, которую следует отбросить, как и рабское прошлое.

И да, фраза про то, что джедаи не освобождают рабов, прозвучала.

На самого Энакина Джинн смотрел как на личную собственность, личного, принадлежащего только ему Избранного.

Голова трещала от планов и решений, Энакин плюнул на все, думая плыть по течению, но с оговорками.

На следующий день он с трудом выгнал наглых гостей из дома и отправился в лавку, как и Шми, – работу никто не отменял. Уотто злорадно захлопнул дверь перед кривым носом джедая, повесив табличку «Переучет», и только тогда вся эта компания вернулась к своей сверкающей набуанской яхте, на которой разве что транспарант не болтался с гербами и надписями с фамилией владельца.

Разговор с Уотто прошел тяжело, но закончился успехом. Энакин давно уже собрал необходимую для выкупа себя и матери сумму, причем с хорошим запасом, а теперь подвернулась возможность совершить сделку. Тойдарианец как раз наделал долгов, огромная сумма здесь и сейчас, прямо на руки, была для него манной небесной. Он, конечно, покочевряжился, но угроза попасть в черные списки к хатту сделала свое дело, и через час торга, взаимообвинений и попыток надавить на наглых рабов Уотто сдался. Пригласили нотариуса, хирурга, и в подсобке, без анестезии и прочих извращений цивилизованных миров, дроид вынул чипы и импланты, были отключены и разбиты контроллеры, и бывшие рабы получили официальные бумаги о том, что свободны.

Естественно, Уотто сделал это не по доброте душевной: Энакин поделился планами на гонку, сообщив, что джедай поставит на него. Так как уверен в победе.

К предчувствиям одаренных в галактике относились серьезно, и Уотто сделал стойку. Да, он потерял полезных рабов, пусть и получил за них отменный выкуп, но тут подвернулась возможность хорошенько заработать. Да и сам Энакин ставил на свою победу оставшиеся после выплаты выкупа деньги.

Конечно, Джинну и прочим он и не подумал дать хоть что-то. У них есть кредиты? Пусть их и ставят, он им сказал про гонку, этого достаточно. Джинн тут же развернул бурную деятельность, помчавшись делать ставку, правда, предложил поговорить с Уотто насчет рабского контракта. Энакин пожал плечами, не сообщая, что этот вопрос уже решен. Что там Джинн думал, его теперь не интересовало.

Гонка закончилась предсказуемо: Энакин знал, что теперь он свободен, и пилотировал развалюху как в последний раз. Сила кружилась и пела, неся его на невидимых крыльях, единственное – попытка Себульбы выиграть, бортанув Энакина, закончилась для него плачевно. Толчок Силы, и даг задел краем гоночного пода стенку каньона. Он справился с управлением, даже долетел до финиша, но получил травмы, и его тут же отволокли в больничку.

Сам Энакин был счастлив: теперь у него на руках есть сумма, достаточная, чтобы начать новую жизнь, а дальше он заработает сколько нужно.

Джинн вернулся подозрительно довольным, сообщив, что решил проблему с выкупом. Офигевший Энакин навестил Уотто, и тот, довольно потирающий лапки, со смехом сообщил, что сказал джедаю, что подарил Энакину свободу. Мальчик только в затылке поскреб от такой… наглости. Что показательно, про Шми джедай даже не заикался.

Как следует проинструктировав мать, Энакин собрал скудные вещички и пошел с нетерпеливо переминающимся джедаем в светлое будущее.

По дороге к яхте на них напали – одетый в пафосные черные тряпки и кожу рогатый забрак. Удрать они смогли, и теперь Энакина ждало новое испытание: знакомство с Кеноби.

Будущий легендарный джедай воспринял разговоры своего мастера без особого энтузиазма. Энакин смотрел, наблюдал, и чем дальше, тем меньше ему нравилось то, что он видит.

Джинн про своего падавана не говорил, так, один раз упомянул, что он есть. Сейчас… Он не трудился ничего объяснять, поставил Оби-Вана перед фактом, что вот это вот – Избранный и Джинн будет его учить. От боли, плещущейся в глазах рыжика, комок стоял в горле. Дальше – больше. Джинн требовал к себе уважения, а от мнения ученика отмахивался. От только и звучащих: «Здесь и сейчас», «Следи за языком, падаван!» и прочего вяли уши. Кеноби попытался о чем-то предупредить, и Джинн самоуверенно отмахнулся – это вообще ни в какие ворота не лезло, по мнению Энакина. Отмахнуться от предостережения одаренного? Да что с Джинном не так?


Этот мучительный полет казался бесконечным, а когда он закончился, то начались следующие мучения – визит в Храм. Джинн с ходу поволок его и падавана в Совет, отчитываться, и тут начался такой цирк с конями, что Энакин просто охренел.

Поначалу Джинн бодро отчитался о миссии, высказав свое мнение. Советники покивали. Кеноби молчал, уйдя в себя. Потом Квай-Гон вытолкнул вперед кутающегося в курточку Энакина, заявив, что это – Избранный и он будет его падаваном. Советники просто пялились с отвисшими челюстями. На резонный вопрос, а что же с Кеноби, Джинн только отмахнулся, сказав, что тот готов к испытаниям. Кто-то из советников напомнил, что еще две недели назад, перед миссией на Набу, сам же Джинн сообщал, что его падавана еще есть чему поучить. Бесполезно. Джинн отмахнулся, заявил, что передумал, и начал упирать на избранность найденыша. У стоящего рядом Кеноби мелко подрагивали пальцы рук.

В конце концов Энакина и Кеноби выгнали, и спор продолжился за закрытыми дверями. Мрачный Оби-Ван, кутающийся в плащ, моргнул, с трудом приходя в себя, и потащил Энакина в квартиру. Вид Скайуокера падавану совсем не нравился, и он принялся его тормошить.

К вечеру сытый, одетый, обутый Энакин сидел на кушетке в Залах Исцеления, болтая ногами, и внимательно следил за вкалывающей ему очередную вакцину твилечкой.

Рядом сидел Оби-Ван, которого уже успели осмотреть, уколоть, отругать – Энакин закатил истерику, отказываясь оставаться наедине со страшной целительницей, а сам мальчик, весело хихикая, рассказывал о своей жизни скрипящей зубами красавице.

Оби-Ван слушал, и все шире распахивал глаза: Энакин не скупился на подробности, живописуя встречу с Джинном и королевой. Он не собирался ничего утаивать: возле открытых дверей грела уши стайка целителей всех возрастов, а значит, слухи разлетятся по Храму в момент.

Будет Энакин джедаем, не будет, это еще неизвестно, он не решил, но вот попортить Джинну репутацию – это святое. Джинн уже успел прочесть лекцию, смысл которой сводился к тому, что Энакин должен выбросить из головы прежнюю жизнь и не вспоминать, и Скайуокер был с этим категорически не согласен. К тому же недолгий полет к Корусанту позволил понять, каким именно Джинн будет учителем.

Равнодушным.

Он и пальцем не пошевелил, чтобы позаботиться о нуждах вырванного из привычной среды будущего ученика, кормежкой, размещением и прочим бытом занимался Оби-Ван. Вот и сейчас именно он потащил Энакина к целителям, придя в ужас от вопроса о заживлении ран.

Опухшие, зашитые нитками разрезы от вынутых чипов и взрывчатки заставили твилечку побуреть. Кеноби бессознательно потер шею, и приученный отслеживать любую мелочь Энакин отметил характерные шрамы на запястьях.

– Ты тоже был рабом, как я, – заявил Энакин, подходя к Кеноби и беря его за руку. – Я вижу. Кандалы и ошейник?

Вокара уронила кювету с инструментами.

Как выяснилось, никто в Храме не знал о чудесном жизненном опыте падавана Кеноби. На резонный вопрос Энакина, а где ж тогда был Джинн и почему не повел лечиться после всего – ведь даже рабы получают минимальную медицинскую помощь, чтоб не сдохли раньше времени, – Вокара посинела еще больше, хватая ртом воздух. Оби-Ван бормотал что-то, привычно пытаясь оправдать Джинна, но Энакин добил его окончательно.

– Он очень жестокий хозяин, – сочувственно обнял парня Энакин. – Но я понимаю… Ты еще не собрал деньги, чтобы выкупиться?

За дверью резко затихли. Вокара замерла с открытым ртом. Кеноби пялился на Энакина так, словно у него выросла вторая голова, на редкость уродливая.

– Нет. Он… Он мой учитель, – произнес оглушенный сравнением падаван.

– Да? – с ясно читающимся сомнением протянул Энакин. – Он плохо к тебе относится, он тебя уже заменил, а выбрать другого ты не можешь. Не вижу разницы. Старый Мав тоже без конца заменял рабов. На лучших, более молодых. Я понимаю.

Кеноби побледнел.

– Не бойся. Он не будет моим мастером, – твердо вскинул подбородок Энакин. – Я свободный.

Вокара бешено листала что-то на датападе.

Следующие два дня прошли не менее бурно. Джинн постоянно где-то пропадал, Энакином занимался Кеноби, с которым удалось наладить нормальные отношения. Падаван без конца о чем-то думал, собирал информацию. Вызов в Совет не стал неожиданностью. А вот для самого Энакина все это выглядело странно: что, у высшего управленческого органа огромной организации других дел нет, кроме как испытывать малолетку, проверяя на пригодность к обучению? Вы извините, но им что, заняться нечем, кроме этого? Особенно учитывая, что привозили в Храм, как успел узнать Скайуокер, начиная с полугода. Но советники устроили настоящий допрос, а потом резко высказались против. Дескать, стар он, полон гнева и вообще бракованный.

– И слава Богу! – заявил в ответ на вердикт Энакин, вновь любуясь выпученными от изумления глазами. – Не хочу быть джедаем в вашем Храме.

Сидящий слева наутоланин шевельнул всеми лекку сразу.

– Ты же хотел быть джедаем, мастер Джинн сказал.

– Это сказал мастер, – выделил слово голосом Энакин, – Джинн. Не я.

– А чего ты хочешь?

– Летать, – не задумываясь ответил Энакин. – Хочу летать среди звезд и увидеть каждую.

В общем, собеседование прошло на редкость невнятно и неудачно.

А потом Джинн потащил их всех на Набу.


Все происходящее напоминало дешевый балаган. Королева, блистающая платьями, стоимость которых многократно превышала стоимость яхты, – а на Татуине она и не подумала продать хоть пару украшений, чтоб на ремонт хватило, – толкала пафосные речи, полные разбитых наивных надежд. Оказывается, Сенат обязан был заняться ее проблемами в первую очередь, а они не захотели, гады. Даже Кеноби как-то странно улыбался пару раз, слушая речи девчонки, но молчал. Энакин скрипел мозгами, пытаясь вспомнить хоть что-то полезное из прежней жизни. Вроде, Джинна убьют? Тот самый забрак, что за ними гонялся?

Если честно, вспоминалось плохо. Слишком давно он видел фильмы, слишком повредилась память при переносе в эту галактику, слишком тяжелыми были эти годы, чтобы нормально, четко и в подробностях вспоминать необходимое.

В общем, он честно вывалил на очень внимательно его выслушавшего Кеноби выковырянные из дырявой памяти мелочи, а потом с самым равнодушным видом залез по приказу Джинна в истребитель.

И, да, чего-то он даже сбил. Неоднократно.

Явление припадающего на одну ногу Кеноби, волочащего за собой один безголовый труп и один целый почти труп, произвело фурор. Еле дышащего Джинна поместили в бакту – хоть на это расщедрились, труп забрака засунули в холодильник, а сам Кеноби в компании с бутылкой забурился в комнату. Когда отъевшийся на кухне после пережитого стресса Энакин вернулся в номер, таща здоровенный поднос, падаван уже слегка расслабился, философски разглядывая дно стакана.

Энакин возжаждал подробностей… И получил их.

Как выяснилось, получивший предупреждение Оби-Ван отнесся к нему серьезно, так как и сам предчувствовал нехорошее. Забрак ловко загнал их в реакторную, попробовав разделить, и у него получилось, невзирая на отчаянные попытки Кеноби сдержать рвущегося вперед мастера. В конце концов ему удалось догнать идиота Джинна, а затем и вовремя отдернуть Силой от почти пронзившего джедая алого сейбера. Джинн отделался не дыркой в солнечное сплетение, а глубокой раной в плечо, сильным сотрясением безмозглой головы, шоком от ударов Темной стороной и сломанными ребрами с ушибленной печенью. Ничего смертельного, но лечиться долго будет.

А озверевший Оби-Ван отрубил настырному забраку голову, укатившуюся в отверстие реактора.

Но главным было не это. Когда облегченно выдохнувший падаван рухнул на колени, осматривая слабо ворочавшегося Джинна, уже мысленно празднуя выполнение программы максимум – мастера спас, злодея убил, – то получил удар в самое сердце.

Джинн, теряющий сознание от болевого шока, потребовал у охреневшего падавана, чтобы тот взял Избранного в ученики. И обучил.

Как понял слушающий бормотание эмоционально выдохшегося Кеноби Энакин, больше всего Оби-Вана уязвило то, что мастер даже не подумал попрощаться. Сказать хоть что-то хорошее. Нет. Он просто потребовал, клещами вырвав обещание выполнить то, что падаван мог и не исполнить, при всем своем желании.

Кеноби Джинна откачал, как следует напитав Силой, и даже вовремя дотащил до медиков – еще б с полчаса, и никто не смог бы помочь почти покойнику, но… Надежда на то, что Джинн хоть как-то заботился о своем ученике, сдохла окончательно и бесповоротно.

Энакин только пожал плечами, подсовывая осоловелому падавану очередной бутерброд с вывертами. Чем дальше, тем больше ему не хотелось становиться джедаем. Вернее, не так. Ему не хотелось становиться джедаем именно этого храма. Впрочем…

– А что, джедаи только на Корусанте водятся? – поинтересовался Энакин, разглядывая очередное кулинарное извращение, и Кеноби задумался, целенаправленно потянувшись к кувшину с водой.


Невнятная война, похожая на корявую постановку неизвестно для кого, закончилась. Набуанцы спешно устраняли последствия вторжения, Джинн лечился, Кеноби без конца болтал с кем-то по коммуникатору, Энакин ел, наводил справки и готовился.

Визит джедаев поставил точку в долгом ожидании, но ничего существенно нового не принес. Джинн всё так же валялся в койке, труп забрака – в холодильнике, а Совет всё так же был против обучения бывшего раба. Ситхизм забрака поставили под сомнение, как и правоверность Кеноби – не нравилось джедаям то, что падаван отменно провел усекновение главы врага. Не по-джедайски это, отдает Темной стороной. Колоть надо, а не рубить.

Кроме того, Совету в лице Йоды с Винду не нравился Энакин и его эмоциональность.

К чести Кеноби, тот рассказал о данном им мастеру обещании, вот только на его исполнении поставили жирный крест: сам Оби-Ван еще должен был довершить свое обучение. Кто будет его муштровать – неясно. А тут еще и Джинн неожиданно очнулся и первым делом спросил… где Энакин. Судьба и здоровье падавана его не интересовали, а вот Избранный – это другое дело.

Энакин наблюдал и молчал, делясь переживаниями только с Кеноби.

От приторной улыбки Палпатина, ставшего канцлером, хотелось зарыться в землю.


Отгремел парад, Энакин получил в качестве подарка дроида, медаль и небольшое денежное вознаграждение, которое тут же добавил к имеющейся заначке. Больше ему здесь делать было нечего.

– Я уезжаю, – поставил он вечером перед фактом хмурого падавана.

– А как же… – вскинулся Оби-Ван.

– Обучение? Если и быть джедаем, то не здесь. Не в вашем Храме, где учителя ведут себя как хозяева. Есть и другие, ты сам говорил. Полечу сначала к Кореллии. Там пилоты отменные. Мать надо забрать – на Корусанте мне не позволят ее видеть. Да и вообще многое не позволят. Я не для того выкупался из рабства, чтобы добровольно продаваться в новое.

– Это не рабство! Джедаи верны долгу…

– Это – рабство, – отрезал Энакин. – Посмотри. Даже Джинн, чем он отличается от хозяина? Он решил меня обучать, и мое мнение его не волнует. Твоя судьба его не волнует. Ты говорил, что родословные у джедаев – это семьи. Из семьи не выкидывают детей, чтобы взять новых. Скольких Джинн уже выкинул до тебя? Каким я буду по счету?

– Четвертым, – прошептал Кеноби, пялясь в стену.

– Я не хочу быть четвертым, – покачал головой Энакин. – Я не хочу быть очередным выкинутым на помойку.

– Тебя он не выкинет, – хмыкнул Оби-Ван.

– Ты уверен? – источая скептицизм, Энакин сложил руки на груди. Кеноби замер, словно что-то вспомнив, и вздохнул.

– Нет.

– Вот и я не уверен. Если хочешь, пошли со мной. Я тут выкупил корабль, он старенький, но еще послужит. Заберем маму и полетим к Кореллии.

– А если тебя там не примут? – остро взглянул подобравшийся падаван.

– Значит, полечу в другое место. Ты говорил. Дантуин. Алмас. Вселенная велика, возможностей много. Если и там не примут, найду джедаев-отшельников, ты рассказывал, что есть мастера, которые ходят по галактике и оказывают помощь. Без вашего спесивого Совета.

– А если не найдешь?

– Тогда я попрошу тебя, – улыбнулся Энакин. – Ты – настоящий джедай, значит, научишь. Если нет… Вселенная велика, и в ней есть не только джедаи. Учитель меня найдет, я это знаю. А будет он членом Ордена или нет… Плевать. Главное, чтоб человек был хороший. Так что, если хочешь, пошли. Я лечу на Татуин. Помощь мне не помешает – у меня есть дроид, но этого маловато. Да и опасно. Но если что, я справлюсь.

– Знаешь, – неожиданно улыбнулся Оби-Ван, – когда я был чуть старше тебя, то ушел из Ордена, чтобы помочь детям на одной раздираемой войной планете.

– Ты перестал быть от этого джедаем?

– Нет.

– Ты помог?

– Да.

– Тогда это главное. Идем. Поможешь мне стать настоящим джедаем. По сути, а не по названию.

– Джедаи живут, чтобы служить.

– Тогда выполняй свой долг. Мне нужна помощь, джедай.

– Раз ты так просишь, то не могу отказать.

– Хорошо, – Энакин вытащил сумку и свистнул дроиду. – Собирайся. Нас ждет мама и целая галактика, полная звезд.

Примечания

1

Бейн означает «проклятие».

(обратно)

2

Алго́ль (β Per, 26 Per, бета Персея) – кратная (тройная) затменная переменная звезда в созвездии Персея. Название происходит от арабского الغول (ал-гуль – злой дух, чудовище).

(обратно)

Оглавление

  • Воплощенное проклятие
  •   Пролог
  •   Глава 1
  •   Глава 2
  •   Глава 3
  •   Глава 4
  •   Глава 5
  •   Глава 6
  •   Глава 7
  •   Глава 8
  •   Эпилог
  • За его спиной
  •   I
  •   II
  • Злая звезда
  •   I. Звезда родилась
  •   II. Сверхновая
  •   III. Пульсар
  • Клин клином
  • Клуб неудачников
  •   Глава 1 К чёрту
  •   Глава 2 В далекие…
  •   Глава 3 Самое тихое место
  •   Глава 4 И опять и снова
  •   Глава 5 Йо-хо-хо, и бутылка рому
  •   Глава 6 Здравствуйте, грабли!
  •   Глава 7 Вы не ждали, а мы приперлись!
  •   Глава 8 Пятнадцать человек на сундук мертвеца…
  •   Глава 9 Вдруг война, а я уставший…
  •   Эпилог Незамкнутый круг
  • Путешествие в тысячу ли
  •   Шаг первый
  •   Шаг второй
  •   Шаг третий
  •   Шаг четвертый, но не последний
  • Разорвать цепь
  • Трижды
  •   I
  •   II
  • Четвертый
  • *** Примечания ***