Зарождение семейства Блад [Николай Кох] (fb2) читать постранично

Зарождение семейства Блад

Пролог

Карфаген! Город чудес, днем по его светлым и очищенным от различной швали улицам чинно прогуливались дамы с миленькими собачками. Высокие дома, не менее трех этажен каждый, были выполнены в одном архитектурном стиле, все сплошь из белого камня, непременно в колоннах и увенчанные шпилями, уносящимися вверх, в небеса.

Вдали, в самом центре этого замечательного города, виднелся собор Солнцеликого, единого божества, что почитали в этом мире. Огромный, с острыми, словно пронзающими небо шпилями, он, казалось был построен с целью внушить обывателю чувство собственной неполноценности и мелочности пред божественным могуществом.

— На колени и молись жалкая тварь! — Вопил внутри столь великого храма священник. Любой не обделенный умом или могуществом человек, при взгляде на эту тушу в белой, обшитой золотом рясе испытывал невероятную брезгливость. В интеллигентных кругах высшего общества даже ходило поверие, что Верховный священник пытается размером своей туши догнать храмовые ворота, чтобы в один день просто не войти в них. Но жалок этот боров был лишь на первый взгляд. Мало кто знал, но за этими свиными засаленными глазенками скрывался расчетливый и даже жестокий разум. Впрочем, еще меньше с этим знанием выживали и имели долгую жизнь. Патриарх имел важную в его профессии привычку, немедля избавляться от людей, польза которых не соответствовала приносимой ими пользы.

Видно и сейчас пришло время сделать нечто подобное. Перед Патриархом Ромулом на коленях стоял непримечательного вида человек средних лет. Одет он был в серую рясу и, вытирая блестящие залысины платочком, спешно докладывал, мямлящим, лебезящим голосом.

— Ваше первосвятейшество, да славятся пред Солнцеликим дни ваши. Сегодня, как только Солнцеликий показался на небосвод, шестой группой захвата было выжжено до тла гнездо этих грязных язычников Ренских. К сожалению эти твари подготовились, видно кто то им доложил. В ходе столкновения с колдунами погибло 18 паладинов, в том числе 5 первого ранга..

— Заткнись, жалкая тварь. Меня не волнуют потери, главное дело сделано? Отвечай сейчас же тупая скотина. Что с близнецами этой щлюхи Ренской? — Патриарх в ярости пнул скрючившегося пред ним человека. Тот слегка отлетел, но тут же подполз обратно и еще сильнее вжался в пол.

— Смилостивитесь о великий. Ренских предупредили, но мы все же смогли захватить герцогиню Ренскую, великого князя к сожалению захватить живым не удалось и он погиб, забрав с собой 13 наших паладинов, в том числе всех пятерых высших. — Тут мелкий слуга замолчал и попытался еще сильнее вжаться в мраморный пол храма. — Близнецы, так и не найдены, сгинули.

Стоило ему замолчать, как затихающее эхо подхватило обрывки последней фразы. Затем, на храм опустилась гнетущая тишина.

Ты хочешь сказать, что единственная цель, которая у тебя была обязательной, не выполнена? — Вкрадчиво спросил патриарх Ромул. — Постой, не отвечай, это риторический вопрос.

Ромул отвернулся от слуги и подошел к алтарю, вокруг которого стояли массивные золотые подсвечники.

— Нет! Какая тварь! Жалкий червь! — Патриарх в ярости схватил подсвечник и метнул его в слугу. — Один! Приказ! Ублюдок!

Каждое слово сопровождалось хрустом опускаемого подсвечника на распростертое тело слуги. Лишь когда тело несчастного почти превратилось в ошметки, Патриарх успокоился и жестом подозвал жмущихся в страхе служек.

— Уберите тут, скоро утренняя служба. И передайте Сципиону, пусть пришел ко мне главу стражи, необходимо перекрыть ворота и прочесать трущобы.

Патриарх повернулся и грузно зашагал в свой кабинет. Все пошло не по плану, но жалким детям и паре слуг не за что не выбраться из Карфагена, а уж внутри городских стен, от него ничего не укроется.

А над прекрасным городом Карфагеном загорался алый рассвет, окрасивший его улицы мрачным светом, будто утопив реках крови. И каждый, кто мог его наблюдать наполнялся изнутри дурным предчувствием.

Глава 1

Артур не помнил кем он был раньше, до попадания в это тело. Но он точно был кем-то, а это уже не мало что значило. Первые искорки разума начали разгораться в нем когда он был еще в утробе матери. Не было ни ощущения тела, ни дыхания или движения, но четкое понимание, что ранее его настигла смерть. Внезапная и болезненная. Он еще помнил ощущение сдавленности за грудной клеткой и тяжелую боль при попытке засунуть в себя хоть немного воздуха. Головокружение, потеря сознания и медленная, мучительная смерть. Сначала в реанимации, затем в коме. Странно, как он мог видеть заплаканные лица своих родичей, будучи в коме. Видно не врали про души и прочую лабуду.

Артур помнил долгие годы, проведенные в бессмысленном существовании. Со временем ему надоело просто висеть духовной оболочкой над умирающим бренным телом. Тогда, он начал думать и вспоминать все возможные техники и