КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706127 томов
Объем библиотеки - 1347 Гб.
Всего авторов - 272720
Пользователей - 124654

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Dima1988 про Турчинов: Казка про Добромола (Юмористическая проза)

А продовження буде ?

Рейтинг: -1 ( 0 за, 1 против).
Colourban про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).

Зимой, в горах, у озера [Джон Данн Макдональд] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Джон Данн Макдональд Зимой, в горах, у озера

Джон Д. Макдоналд (1916–1986) — один из самых плодовитых представителей детективного жанра в США, имевший репутацию непревзойденного рассказчика, мастера «сгустить атмосферу». Предлагаем вам его вариацию на классическую тему любовного треугольника.



В полночь Пол Прентис сидел на крыльце дачного домика и думал, что сегодня, в три часа пополудни, на ярком под солнцем снегу, его жизнь замерла, покачнулась и приняла какое-то новое направление. Он всегда был спокойным и дружелюбным человеком и не мог теперь примириться с тем, как захлестывали его поочередно волны гнева, ненависти и отвращения.

Совладелец его юридической фирмы Джей Элбер, семь месяцев назад овдовевший, сидел неподалеку, закутавшись в свитеры и куртки. Оба они смотрели, как замерзает озеро, мертвенно-бледное в лунном свете. В доме гудела печка, разбрасывая тусклые красные блики по полутемной комнате.

Там была Энни, сладко спала, укрывшись одеялами с головой. Уже четыре года они женаты. Он во всех подробностях помнит ощущение ее тела под руками, ее запах, сонный шепот приветствия. Странно, что ее не будит шум замерзающего озера.

Температура все падала. Озеро трещало, грохотало, что-то выкрикивало, словно команды. Будто чудовище ворочалось под луной.

— Сколько сейчас градусов, как ты думаешь. Пол? — Изо рта Джея вырвалась бледная струйка пара.

— Не меньше тридцати[1],— глухо ответил Пол.

Вот что особенно противно — грязь и убожество ситуации. Как в дешевом романе. Вечный треугольник со всеми подробностями. Муж, у которого намечаются животик и лысина. Красавчик коллега. Молодая жена.

Да, но Энни не вмещается в эту схему. Нет, не Энни. В ней всегда была какая-то отчаянная честность. Он верил ей так безоговорочно, потому что не только видел, но и чувствовал эту честность. И что же, все это было ложь?

Озеро зарычало и издало звук, похожий на выстрел.

Пол вспомнил, как в четверг они планировали этот уик-энд. Энни взяла его за руку и сказала: «Милый, давай позовем с собой Джея. Ему так одиноко, он еще не оправился…»

Предательница! Интересно, давно ли она дурачит его. Он подумал, а не было ли еще… других, и сделалось совсем тошно.

О, путешествие было веселым. Все пели. Пол вел машину, увенчанную аккуратной вязанкой лыж. Энни — в центре. Рука Джея небрежно лежит на спинке сиденья. Обменивались ли они взглядами? Ликовали ли их сердца от порочности положения?

— Наверное, все другие дачи пусты, — сказал Джей. — Что за странная ночь!

— Очень странная, Джей.

«Самая странная в моей жизни, — подумал он. — Роковая. Все, все нужно пересмотреть, переоценить, взвесить. Как юристу, мне следовало бы перенести профессиональный скептицизм и в семейные отношения. Следовало бы знать, каковы люди. Все. Даже Энни. Вот если бы были дети…»

— Похоже на лунный ландшафт, правда?

— Похоже. — Он вспомнил, как они с Энни подшучивали над внешней привлекательностью Джея и как Энни сказала, что никогда не доверилась бы такому красавцу. «Ты предпочитаешь старых калош?» — спросил он. «Привет, калоша», — засмеялась Энни.

Ау, годы веселья. Но что теперь? Что делать дальше? Сказать им все напрямую? Нет, это для слабаков — слишком прилично, слишком цивилизованно. Злоба, клокочущая в горле, требовала чего-то большего. Он испугался самого себя.

Если бы только можно было не поверить собственным глазам!

Крепнущий мороз согнал большинство лыжников вниз, в бар, где было вдоволь горячего рома и глинтвейна.

Он, Энни и Джей были на дальней стороне склона, изборожденного лыжными трассами. Сцена впечаталась в сознание, как вытравленная кислотой.

Он потерял их и спускался, как обычно, своими старомодными поворотами «с упором». Холод кусал губы, пощипывал ноздри. Он повернул вдруг так резко, что его выбросило спиной вперед и он потерял ритм. Тогда он решил перейти поближе к опушке леса, чтобы оттуда закончить спуск. Пройдя немного вверх под углом к трассе, он вдруг заметил их ниже, во впадине, не больше чем в пятидесяти футах. Неподвижные нарядные фигурки на белом снегу. Джей стоял спиной вполоборота, и по напряженному положению ее головы он понял, что их губы соединены. Джей рукой в перчатке придерживал ее затылок.

Он долго, недоверчиво смотрел на них, а потом с преувеличенной осторожностью повернулся, согнулся, направил лыжи вниз и весь путь до приюта промчался самым отчаянным за всю свою короткую горнолыжную карьеру образом. Неожиданные горячие слезы скапливались под широкими лыжными очками, текли по щекам, и ветер быстро студил их.

Они отсутствовали недолго и появились в баре всего через десять минут, весело отряхиваясь, топая ногами, хлопая руками и бессовестно улыбаясь ему прямо в глаза. Он ничего не сумел им сказать и попробовал напиться. Столько раз заказывал по стаканчику, что Энни стала как-то странно к нему приглядываться. Но спиртное не помогло, лишь губы онемели еще больше.

Позже, когда они входили в ресторан, Энни взяла его за руку и прошептала:

— Тебе нехорошо, милый?

— Мне — прекрасно. Блеск.

— А мне показалось, что ты какой-то… понурый.

После обеда выпили еще по бренди и прикатили сюда, на дачу. Теперь Пол усматривал мрачную иронию в том, что в этом же домике, полученном Энни в наследство, они провели длинные сладкие дни их незабываемого медового августа.

Втроем они сидели на крылечке, пока Энни не заявила:

— Я сдаюсь, джентльмены. Говоря попросту, леди набралась. Чудесный был денек!

Он заметил, что она погладила Джея по плечу, прежде чем подойти к нему поцеловать на ночь. На морозе губы были особенно теплыми, мягкими, сонными.

Теперь она спит. И смотрит сны. Джея? С тяжелым чувством Пол вспомнил, что через неделю ему предстоит деловая поездка. Джей сказал: «Я буду держать оборону». Три дня. И три ночи.

— Барбаре бы здесь понравилось. Она любила безумные ландшафты и странные места, — тихо проговорил Джей.

Лишь недавно он смог говорить о покойной жене. Пол вспомнил, как втайне обрадовался, когда Джей впервые после похорон упомянул ее имя. Обрадовался как знаку, что Джей привыкает к утрате. Нынче же он лишь усмехнулся про себя. Потому что знал, что для Джея говорить о Барбаре — это способ усыпить подозрения некоего Пола Прентиса, мужа.

— А можно по этому льду ходить? — спросил Джей.

— Можно даже ездить, — отсутствующе ответил Пол.

Джей встал. Уши лыжной шапочки опущены, руки в варежках засунуты в карманы так, что локти оттопыриваются.

— Я хочу погулять по этой грохочущей корке. Бредовая идея, правда? Пошли вместе?

— Нет уж, спасибо. Я отсюда на тебя посмотрю.

Он слышал, как Джей крякнул, поскользнувшись на ступеньках. Недавний ветер начисто смел снег со льда.

Пол сидел и смотрел на темную в лунном свете фигуру. Ненависть была словно дорожный указатель. Огромный указатель, острием направленный на медленно бредущего человека.

«Я должен верить, что ты сейчас вспоминаешь Барбару, — подумал Пол. — Ты, мой товарищ, мой верный друг».

И он вспомнил другой день, летом. Они стреляли, на меткость, с этого крыльца, опершись на перила. В воздухе танцевала консервная банка. Точное попадание. Банка исчезает из виду. Они опять привезли ружье. Энни любит стрелять. И сейчас оно стоит неподалеку, под козырьком у боковой двери. Он взял его и снова уселся.

Пристроился поудобнее. Снял перчатку с правой руки. Казалось, что металл ружья излучает холод, как космическое пространство. Затвор тихо скользнул вперед и вниз. Примерно девяносто — сто ярдов. Нетрудный выстрел, и луна светит удачно. У ружья есть оптический прицел. Тяжелое дыхание покрывало металл белым налетом. Он прижался щекой к стволу и навел мушку точно на середину спины Джея.

Палец на спусковом крючке. Озеро снова затрещало, словно близкая артиллерийская канонада.

Энни выстрела не услышит. Налево есть слабый лед, воздушный пузырь, затянувшийся совсем недавно.

Он изготовился и слегка нажал на курок.

И вдруг понял, что не сможет завершить движение. Не сможет выстрелить. Не сможет убить. Не сможет, даже если застанет их в последней близости. Губы его свело от презрения к собственной слабохарактерности.

И тут Джей скрылся из виду.

На секунду ему почудилось, что он выстрелил. Рот мгновенно пересох от мысли, что он-таки выстрелил. Но на льду не было темного пятна тючком. Лишь дыра да хриплый испуганный крик. Слабый, продленный эхом крик ночного кошмара.

«Так лучше! — сказал голос на задворках сознания. — Ты уснул на крыльце, он пошел прогуляться и ступил на тонкий лед над воздушной ямой. Он умрет через минуту».

Ствол ружья примерз к щеке. Он едва почувствовал боль, отдирая его, свалился вниз по ступенькам, покатился по льду, поднялся, побежал, частью сознания все еще сидя на крыльце, ожидая, прислушиваясь к угасающим крикам.

Он бежал отчаянно и слишком быстро. Приближаясь к полынье, он даже успел подумать, что не сможет остановиться и тоже провалится. Тогда он лег на живот, подполз и протянул Джею ружье. Тот ухватился, и Пол изо всех сил пополз назад. Когда он вытянул Джея на край более прочного льда, ноги того все еще бешено колотили по черной воде, которая мгновенно схватывалась на одежде в блестящую, хрустящую корку.

Он поставил Джея на подгибающиеся ноги и подхватил под мышки. Они пошли. На каждом шагу молодой человек наваливался на него всем весом, его неудержимо трясло, он пытался и никак не мог что-то выговорить.

«Как выяснилось, — спокойно и безнадежно подумал Пол, — я не могу убить ни действием, ни бездействием. Мне придется ее отдать».

Он втащил Джея в дом и посадил как можно ближе к огню. Резко потряс Энни за плечо: «Помоги мне! Быстро! Джей упал в полынью».

Она тут же проснулась. Вместе они с трудом, слой за слоем стащили непослушную оледеневшую одежду. Джей попытался ухмыльнуться, но зубы так стучали, что получилась гримаса. Руки свело, он не мог им помочь. Пол подбросил дров в печку, выбирая более тонкие поленья, которые дают тепло быстрее и больше. Они раздели его донага. Белизна его большого тела имела восковой оттенок. Пол придвинул кушетку ближе к печке, изо всех сил растер Джея большим полотенцем. Энни открыла бутылку, налила полстакана и придержала голову, пока он пил, стуча зубами о край. Как только виски подействовало, дрожь улеглась.

Потом Пол помог Джею натянуть две пары привезенного с собой шерстяного белья, предварительно согрев его у печки. Они дали ему еще две порции виски, завернули в теплые одеяла и сели рядом.

— Спасибо, ребята, — слабо сказал Джей, прежде чем провалиться в сон.

— Как близко и как страшно! — проговорила Энни.

— Да, она была близко, — безжизненно отозвался Пол. Энни грела руки у печки. Огонь играл в волосах, на щеках, на лбу. Она повернулась к нему, присматриваясь:

— А что случилось с твоим лицом, милый?

Он механически поднял руку к щеке.

— Это? A-а, это я дурачился с ружьем, и металл пристыл к коже.

— Дай полечу. Я думаю, масло поможет. Это похоже на ожог. Тебе следовало позвать Джея на помощь.

— Что ты имеешь в виду?

Она обернулась с порога. Глядя на нее, он думал, что слабость, не позволившая убить Джея, не даст ему ненавидеть ее. Он попался, он пленник.

— Совсем забыла сказать тебе, милый. Сегодня днем на склоне я, как нескладеха, прижалась губами к кончику лыжной палки, и он точно так же прилип. Джей подошел, тут же поставил диагноз и дышал на палку, пока она не согрелась, так что мне не пришлось отрывать полрта вместе с нею.

Она ушла и вернулась с маслом, растопила его у огня и нежно втерла в пораненную щеку.

— Это что за странное выражение лица? — медленно проговорила, сидя перед ним на корточках.

Пол улыбнулся, изо всех сил сдерживая резь в глазах, и ответил:

— Любовь.

Перевела с английского Эвелина Меленевская.
Рис. А. ОСТРОМЕНЦКОГО.

Примечания

1

30° по Фаренгейту — это примерно 17 °C. (Прим. пер.)

(обратно)

Оглавление

  • *** Примечания ***