Сказки [Алексей Николаевич Толстой] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (7) »
Алексей Толстой СКАЗКИ
Алексей Николаевич Толстой
(1883–1945)
Из сборника «РУСАЛОЧЬИ СКАЗКИ»
Иван-царевич и Алая-Алица
Скучно стало Ивану-царевичу, взял он у матушки благословение и пошел на охоту. А идти ему старым лесом. Настала зимняя ночь. В лесу то светло, то темно; по спелому снегу мороз потрескивает. Откуда ни возьмись выскочил заяц; наложил Иван-царевич стрелу, а заяц обернулся клубком и покатился. Иван-царевич за ним следом побежал. Летит клубок, хрустит снежок, и расступились сосны, открылась поляна, на поляне стоит белый терем, на двенадцати башнях — двенадцать голов медвежьих… Сверху месяц горит, переливаются стрельчатые окна. Клубок докатился, лунь-птицей обернулся: сел на воротах. Испугался Иван-царевич, — вещую птицу застрелить хотел, — снял шапку. — Прости глупость мою, лунь-птица, невдомек мне, когда ты зайцем бежал. — Меня Алая-Алица, ясная красавица, жижова[1] пленница, за тобой послала, — отвечает ему лунь-птица, — давно стережет ее старый жиж. — Войди, Иван-царевич, — жалобно прозвенел из терема голос. По ледяному мосту пробежал, распахнул ворота Иван-царевич — оскалились медвежьи головы. Вышиб ногой дверь в светлицу: видит — на нетопленной печурке сидит жиж, голова у него медная, глазами ворочает.— Ты зачем объявился? Или две головы на плечах? — зарычал жиж. Прицелился Иван-царевич и вогнал золотую стрелу между глаз старому жижу. Упал жиж, дым повалил у него изо рта, вылетело красное пламя и поняло терем. Иван-царевич побежал в светлицу. У окна, серебряными цепями прикована, сидит Алая-Алица, плачет… Разрубил цепи, взял Иван-царевич на руки царевну и выскочил с ней в окошко. Рухнул зимний терем и облаком поднялся к синему небу. Сбежал снег с поляны, на земле поднялись, зацвели цветы. Распустились по деревьям клейкие листья. Откуда ни возьмись прибежали тоненькие, синие еще от зимнего недоеда, русалки-мавки,[2] закачались на деревьях; пришел журавль на одной ноге; закуковала кукушка; лешие[3] захлопали в деревянные ладоши; позык[4] аукался. Шум, гам, пение птичье… И по синему небу раскатился, загрохотал апрельский гром. И узнали все на свете, что Иван-царевич справляет свадьбу с Алой-Алицей, весенней царевной.
Иван да Марья
Десятая неделя после пасхи — купальские дни.[5] Солнце самый пуп земли печет, и зацветает дивная Полынь-трава. В озера, на самое зеленое дно, под коряги подводные, под водоросли глядит огненное солнце. Негде упрятаться русалкам-мавкам, и в тихие вечера да в лунные ночи уходят они из вод озерных и хоронятся в деревьях, и зовут их тогда древяницами. Это присказка, а сказка вот какая. Жили-были брат Иван да сестра Марья в избенке на берегу озера. Озеро тихое, а слава о нем дурная: водяной[6] шалит. Встанет над озером месяц, начнут булькать да ухать в камышиных заводях, захлопают по воде словно вальками,[7] и выкатит из камышей на дубовой коряге водяной, на голове колпак, тиной обмотан. Увидишь, прячься — под воду утянет. Строго брат Иван наказывал сестре Марье: — Отлучусь я, так ты после сумерек из хаты — ни ногой, песни не пой над озерной водой, сиди смирно, тихо, как мыши сидят… — Слушаю, братец! — говорит Марья. Ушел Иван в лес. Скучно стало Марье одной за станком сидеть; облокотилась она и запела:А дни идут, солнце ближе к земле надвигается. Настала купальская неделя. «Уйду, — думает Иван, — к чужим людям век доживать, вот только лапти новые
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (7) »
Последние комментарии
2 часов 32 минут назад
3 часов 39 минут назад
4 часов 37 минут назад
4 часов 51 минут назад
14 часов 2 минут назад
14 часов 3 минут назад