КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706312 томов
Объем библиотеки - 1349 Гб.
Всего авторов - 272773
Пользователей - 124661

Последние комментарии

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

DXBCKT про Калюжный: Страна Тюрягия (Публицистика)

Лет 10 назад, случайно увидев у кого-то на полке данную книгу — прочел не отрываясь... Сейчас же (по дикому стечению обстоятельств) эта книга вновь очутилась у меня в руках... С одной стороны — я не особо много помню, из прошлого прочтения (кроме единственного ощущения что «там» оказывается еще хреновей, чем я предполагал в своих худших размышлениях), с другой — книга порой так сильно перегружена цифрами (статистикой, нормативами,

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
DXBCKT про Миронов: Много шума из никогда (Альтернативная история)

Имел тут глупость (впрочем как и прежде) купить том — не уточнив сперва его хронологию... В итоге же (кто бы сомневался) это оказалась естественно ВТОРАЯ часть данного цикла (а первой «в наличии нет и даже не планировалось»). Первую часть я честно пытался купить, но после долгих и безуспешных поисков недостающего - все же «плюнул» и решил прочесть ее «не на бумаге». В конце концов, так ли уж важен носитель, ведь главное - что бы «содержание

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
DXBCKT про Москаленко: Малой. Книга 2 (Космическая фантастика)

Часть вторая (как и первая) так же была прослушана в формате аудио-версии буквально «влет»... Продолжение сюжета на сей раз открывает нам новую «локацию» (поселок). Здесь наш ГГ после «недолгих раздумий» и останется «куковать» в качестве младшего помошника подносчика запчастей))

Нет конечно, и здесь есть место «поиску хабара» на свалке и заумным диалогам (ворчливых стариков), и битвой с «контролерской мышью» (и всей крысиной шоблой

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
iv4f3dorov про Соловьёв: Барин 2 (Альтернативная история)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
iv4f3dorov про Соловьёв: Барин (Попаданцы)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).

Последний ангел [Лекса Перышкина] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Последний ангел

Когда-то давно, так давно, что уже никто не помнит этих событий, мир утопал в кровопролитных войнах. Он истекалкровью, корчась в агонии, оставляя пустоту и обреченность. Ангелы вымерли, вырезали друг друга по неизвестной другим расам причине. Остался только один, ничего не помнящий о том, кто он и что с ним случилось. Стройный, как эльф, с золотистой кожей, сияющей даже в темноте, он теперь висел на скованных цепями руках в подвале.

Заклинатель осторожно провел пальцами по серповидно изогнутому шраму, мерцающему холодным белым светом на его груди. Ему было жаль мучить это чудесное создание, но ярость и обида затмевали все. С демонами все намного проще. Вздохнув еще раз, он чуть вытащил колышек, испещренный рунами, из ангельского сердца, по золотистой коже побежала рубиновая, неестественно яркая кровь. Боясь пропустить момент, когда пленник очнется, он начал читать слова подчинения, пристально вглядываясь в опущенное лицо, скрытое неровными прядями черных волос. Ангел издевательски рассмеялся и распахнул серебристые мерцающие глаза.

— Не выйдет, Кор… — черноволосая голова приподнялась, чтобы без страха посмотреть в глаза заклинателя. С уголка красивых, чуть пухлых губ тянулась кровавая струйка.

Корина затопила черная ярость и ощущение собственного бессилия, которое он люто ненавидел. Неужели этому существу приятнее мучиться, чем подчиниться?

— Бертана сумела подчинить тебя, значит и я смогу.

— Ты никогда не думал, как я убил ее? — он перестал улыбаться — Подчиненные не могут причинить вред хозяину. Я обманул.

— Почему, Ниас?! — заклинатель запустил пальцы в густую черную шевелюру пленника и запрокинул его голову, заставляя смотреть себе в глаза — Почему ты не хочешь быть моим?!

— Я не могу, Корин… — Ниас нахмурил красиво очерченные черные брови — Я не собака, мне не нужен хозяин.

— Полудурок! — выругался заклинатель — Тебя убьют, Ниас! За тобой гоняются толпы демонов, им нужна твоя кровь, чтобы подавлять заклинания подчинения. Только со мной у тебя есть шанс выжить! Неужели ты так меня ненавидишь?

— Я не умею ненавидеть.

— Как и любить! — палец заклинателя осторожно, почти с нежностью, вытер кровь с губ ангела — Ты убийца, Ниас.

— Ты ничем меня не лучше. — ответил он.

Корин хотел сдержаться, отчаянно хотел, но не смог. Кулак заклинателя влетел ангелу в скулу, черноволосая голова мотнулась, из носа на каменный пол закапала яркая ангельская кровь, столь ценная для демонов.

— Ты убил Бертану! — задыхаясь, обвинил Корин — И с одной стороны я хочу, чтобы тебе было больно, также, как и мне. Но с другой, я люблю тебя ничуть не меньше, чем любил ее.

— И что? — Ниас поднял голову, заглядывая в полные боли глаза заклинателя, слизнул кровь, текущую по губам — Корин, что ты будешь делать с ангелом?

На мгновение голубые глаза Корина стали влажными, он тряхнул длинными светлыми волосами, словно прогоняя постыдные для заклинателей эмоции, и почти прошептал:

— Я потерял брата, Даниэса, Бертану. Но тебя я не потеряю, даже если придется держать тебя на цепи.

Ниас изогнул красивые губы в саркастической ухмылке:

— Ну вот и поговорили. Ты сказал все, что хотел?

— Да. — прошептал светловолосый.

— Тогда извини. И прощай. — руки, которые совсем не казались сильными, без видимых усилий разорвали цепи. Перепачканный в крови колышек из хрусталя, испещренный рунами, полетел на пол, с жалобным звоном разбиваясь на осколки — Прощай, Корин.

Яркая белая вспышка больно ударила по глазам, чтобы исчезнуть в следующий миг вместе с Ниасом.

— Вот тварь! — взвыл заклинатель, от души приложив ногой по каменной кладке стены, и тихо осел на пол, ничуть не заботясь о том, что пачкает длинные светлые волосы, рассыпавшиеся по плечам и стекающие на грязные камни.

Обычный клуб, обычное спиртное, барная стойка, каких в городе множество. Громкая музыка резала слух своей не мелодичностью, в полумраке танцплощадки, освещаемой лишь цветными пятнами бешено скачущих прожекторов, танцевали ярко разукрашенные, точно глупые бабочки, девушки. Ниас ни на кого не смотрел, он молча поглощал спиртное, не чувствуя ни горечи, ни опьянения, но ощущая, как напиток щиплет разбитую нижнюю губу.

— Привет, малыш. — пропел над ухом томный женский голос — Не меня ждешь?

— Я тебе не по зубам, милая. — ответил ангел, лениво повернув голову в сторону говорившей, отчего старательно заправленные за ухо пряди волос, рассыпались, скрывая часть лба и правого глаза.

— Ниас! — воскликнула яркая блондинка с идеальными формами — Какого черта?!

Он несколько мгновений осматривал ее испуганное лицо. В черных глазах демоницы плескался страх, перемешанный с жаждой жизни.

— Я хотел спросить у тебя то же самое. — усмехнулся ангел — Какого черта ты выдала Корину мое местоположение?

Суккуб, наконец, затолкала страх поглубже, залезла к Ниасу на колени и обвила его шею изящными руками, преданно заглядывая в холодные серебристые глаза:

— Прости меня, Ниас. Этот гад заклял меня, я ничего могла сделать. Вот если бы ты поделился капелькой своей крови, этого бы не произошло.

— Очень приятно, что в своей слабости ты обвиняешь меня. — Ниас аккуратно провел рукой вверх по хрупкой спине, задержав ладонь на лебединой шее девушки — Лира, ты знаешь, что печати у тебя нет, и не было? Ты лжешь.

— Я не лгу! — взвыла демоница и попыталась вскочить, но тягаться в силе с ангелом было, по меньшей мере, наивно — Ниас, прости меня, Ниас… — по матовой коже лица потекли слезы, оставляя черные дорожки от туши — Я исправлюсь, я искуплю вину…

— Это как же? — он удивленно выгнул черную бровь.

— Я буду самой преданной, Ниас. — в черных как бездонные колодцы глазах вспыхнула мольба — Не убивай меня…

Ангел на мгновение задумался, затем обхватил ладонями ее лицо и коснулся губами лба.

— Ниас! — закричала демоница и попыталась вырваться.

От дикой боли она не могла даже кричать. Казалось, что в ее голове случился взрыв. Через несколько мгновений Лира обнаружила себя на полу ночного клуба, удивленно вытерла слезы и, чертыхнувшись, пошла поправлять испорченный макияж. Она не помнила, кто такой Ниас. Она уже не знала, что когда-то была с ним знакома.

Сердце колотилось так быстро, что Корин едва держался на ногах от головокружения. Он старался идти бесшумно, что в разрушенном замке делать было крайне сложно из-за обилия мусора под ногами. Рука, сжимавшая кинжал из оникса, испещренного рунами, способного убить демона, мелко тряслась. Несмотря на долгую жизнь, которую он получал за счет магии, текущей по венам в его крови, он не был бессмертен и, ожидая нападения, морально готовился к смерти, утешая себя тем, что рано или поздно все равно умрет. Конечно, хотелось бы прожить еще хотя бы лет триста, но судьба в любой момент может решить иначе. Теперь жизнь множественного мира в руках таких, как он — заклинателей. Если демонов не сдерживать, они рано или поздно уничтожат все, к чему сумеют прикоснуться.

Под ногами громко хрустнули осколки старой вазы, и он испуганно замер, ожидая, что его сейчас обнаружат. Но нападать никто не спешил. Корин сделал судорожный вдох и, следуя повороту широкого коридора, обнаружил огромный зал. Часть потолка обрушилась, и в серое каменное помещение заглядывало яркое весеннее небо. Минуя разрушения, заклинатель вошел вдоль стены внутрь и обнаружил тело.

Он лежал в центре зала, среди камней и черепицы, частично заваленный деревянными балками и только серебристо-серые глаза, с интересом рассматривающие кусок синего неба, выдавали, что он еще жив. Пока демон не успел опомниться, Корин начал быстро читать заклинание подчинения, попутно пытаясь подавить внезапно родившуюся жалость к красивому черноволосому юноше.

— Не действует. — хрипло просветил его тот и, закашлявшись, сплюнул ярко-рубиновый сгусток крови.

Кровь у демонов черная, и это сбило заклинателя с толку.

— Если ты не демон, то кто? — спросил он черноволосого.

— Какая тебе разница, колдун? — уныло отозвался незнакомец и начал подниматься, вытряхивая из черных волос пыль и каменную крошку — Убирайся отсюда. Я для тебя никого не оставил.

И Корин понял, почему на него никто не напал. Никого из демонов в живых уже не было. Был только этот странный, израненный парень.

— Ты заклинатель, как я? — спросил его Корин.

— Нет! — раздраженно ответил тот, с трудом заставляя себя сесть.

— Тебе нужна помощь?

— Я сказал, нет!!! — рявкнул черноволосый, встав, тут же застонал и повалился на обломки.

Сам не понимая зачем, Корин бросился к нему и, перевернув на спину, обнаружил длинную серповидную рану на груди, сквозь которую лился холодный белый свет, перемешанный с кровью.

— Не может быть! — взвыл заклинатель, понявший, кто перед ним, и, громко выругавшись, взвалил ангела на плечо.

— Мне не нужна твоя помощь… — прошептал сероглазый и обмяк, потеряв сознание.

До портала Корин едва дошел, не смотря на внешнюю хрупкость, ангел оказался тяжелым. Ноги отчаянно дрожали, когда заклинатель, кряхтя и ругаясь, на чем свет стоит, вышел из светящегося красным светом пространства на своей территории. Незнакомец тут же был снят с него подбежавшей подчиненной демонессой.

— Кто это? — спросила Зарина, без труда удерживая парня на вытянутых руках. При всей своей внешней хрупкости, она все же была высшим демоном.

— Ангел. — коротко ответил заклинатель и, увидев, как хищно заблестели глаза демонессы, окликнул — Не смей! Не причиняйему никакого вреда.

Прямого приказа хозяина Зарина не могла ослушаться. Вот если бы не это треклятое заклятие подчинения, она могла бы разорвать этого длинноволосого заклинателя на кусочки, на сотню маленьких колдунов. Но даже если бы это заклятие было бы снято, она не захотела бы причинить Корину вред. Зарине было просто обидно, что он не доверяет ей, поэтому не желает освободить.

— Я не трону его. — несколько враждебно буркнула демоница и унесла парня в свободную комнату.

— Я выдам тебе в распоряжение два десятка демонов. — уверенно проговорил Тринис, не отводя решительного взгляда черных, как ночь, глаз от заклинателя — Только верни мне дочь.

Корин окинул собеседника холодным взглядом льдисто-голубых глаз, небрежным жестом откинул за спину длинную прядь светлых волос и, чуть наклонившись к собеседнику, доверительно сообщил:

— Я не торгуюсь с демонами.

— Три десятка? Сотню?

— Нет.

— Будь ты проклят, грязный колдун! Ты знаешь, с кем связался?! Я тебя в порошок сотру! — Тринис был готов душить несговорчивого заклинателя.

— Твоя дочь теперь принадлежит мне. Тронешь меня — погибнет и она. А тебе она нужна живой, раз уж ты пришел ее выкупать. — Корин изогнул губы в насмешливой ухмылке — У вас, аристократов высшего порядка, все так запутанно… Неужто у девочки какой-нибудь интересный талант, раз ты так за нее цепляешься? Или просто хотел заключить при помощи Зарины выгодный союз?

— Она моя дочь! — зарычал демон, смеривая заклинателя ненавидящим взглядом — Я люблю ее!

Корин знал, что сильно рискует. При желании Тринис мог легко его убить, все же демон с охраной, а он один, но не прикоснулся к нему и пальцем. Значит, ему действительно нужна Зарина, раз он сдерживается из последних сил, едва ли не кусая собственные руки, тянущиеся разорвать длинноволосого наглеца.

— Не болтай ерунды! — заклинатель рассмеялся звонким, светлым смехом, многократно отразившимся от высокого потолка — Демоны не умеют любить! Но я подумаю над твоим предложением.

— Соглашайся, Корин. — от нетерпения мужчина приподнялся в кресле — Я дам тебе целую армию, если захочешь, в обмен на одну не самую сильную демонессу.

— Не самую сильную, говоришь? — хмыкнул колдун, вспомнив, как отчаянно девчонка сопротивлялась. Едва не убила опытного заклинателя — Я сказал, что подумаю. Если тебе больше нечего мне сказать, позволь откланяться.

Под тяжелым черным взглядом Корин спокойно поднялся из кресла, достал из внутреннего кармана приталенного темно-синего плаща узкую полоску плотной бумаги, разукрашенную рунами, и швырнул ее на стену. Едва соприкоснувшись с амулетом, стена перестала существовать, вместо нее мерцал красным светом портал, к которому и направился Корин.

— Стой! — крикнул ему вслед Тринис.

Колдун неспешно обернулся и, подавив фальшивое раздражение, очень вежливо улыбнулся демону.

— Не смей ее обижать, колдун! — угрожающе прорычал демон-папаша.

— Я не обижу ее, если ты отзовешь от стен моего замка своих псов. — почти пропел заклинатель и, заметив, как округляются глаза собеседника, мстительно добавил — Да, да. Я знаю, что ты приказал штурмовать мое жилище, пока сам отвлекаешь меня болтовней. Только вот все напрасно. — Корин оскалился в счастливой ухмылке — Зарины там нет.

— Чтоб ты сдох, треклятый ведьмак! И сдыхал долго и мучительно! — взвыл Тринис — О, я бы отдал половину собственной жизни, чтобы посмотреть на твой труп!

— А ты жмот, Тринис. — заклинатель невинно похлопал светлыми глазами — Не буду умирать, раз ты так мало готов заплатить за просмотр моего трупа.

И, дружелюбно махнув рукой на прощание, Корин шагнул в красное сияние.

— Когда-нибудь я убью тебя! — прорычал демон, сверля злым взглядом уже обычную стену, в которой растворился ненавистный ему колдун.

Изящные каблучки зло цокали по каменному полу старого замка, направляясь вверх по винтовой лестнице. Желанная дверь нашлась скоро, Бертана хорошо знала этот замок, замок, принадлежащий Корину. Тонкие пальцы решительно толкнули тяжелую дубовую дверь.

— Ты… — выдохнула заклинательница, буравя взглядом черноволосого стройного юношу, стоящего у окна.

Он обернулся, холодно полоснул колдунью взглядом серебристых глаз.

— Кто ты такой? — почти прошипела она, вытаскивая из ножен облегченный меч — Ты и вправду ангел или морочишь Корину голову?

— Тебя не касается. — равнодушно ответил парень.

— Ах ты, гад! Он ушел и сейчас умирает! — Меч свистнул в дюйме от его лица — Умирает за тебя! Я чувствую, но не могу найти!

— Я не просил его об этом. — черноволосый легко уклонился от очередного удара.

— Где он?!

— Ты хочешь его найти? — он поймал лезвие тремя пальцами и, чуть сжав, разломил пополам.

— Хочу. — она потрясенно смотрела на кажущиеся такими тонкими пальцы незнакомца.

— Тогда идем.

Она не успела даже испугаться, когда он схватил ее за плечи и швырнул в окно, лишь зажмурила глаза, чтобы осколки не ранили их. Кожу мгновенно опалило жаром раскаленного воздуха, Бертана упала на каменный пол, больно ударившись бедром.

— Черт, что происходит? — прокряхтела заклинательница, поднимаясь.

За один короткий полет ее платье порвалось в нескольких местах, тяжелая русая коса оплавилась на самом кончике, а одна туфля где-то потерялась.

— Ты хотела найти Корина? Он тут. — ответил сероглазый и резко схватил ее за ногу, стащив вторую туфлю.

Бертана инстинктивно потянулась к своей обувке, но туфля с резким свистом улетела в сторону. Повернув голову, она увидела, что позади нее стоит разъяренный демон и яростно выковыривает из собственного лба тонкий каблук.

— Спятил? — полные негодования глаза заклинательницы обратились к ангелу — Демона этим не убьешь!

— Я знаю. — черноволосый пожал красивыми плечами.

— А ты сломал мой меч, чтоб тебе!.. — дважды глубоко вздохнув, Бертана сложила пальцы рук домиком и принялась быстро бубнить заклинание подчинения, перемешивая его с отменными ругательствами.

Мощная рука демона наотмашь ударила ее по лицу, и заклинательница отлетела, ударившись спиной о стену. Во рту тут же появился вкус крови — губа разбита. А демон продолжал приближаться, и на его шее она увидела знак принадлежности к демоническому клану Кровавых — самому жестокому и воинственному клану.

— А мне даже двести не исполнилось. — всхлипнула колдунья, понимая, что даже пикнуть не успеет, не то что подчинить.

Но тут громила — демон истошно взвыл и, закатив глаза, рухнул на колени, пуская изо рта тонкую струйку черной, похожей на смолу крови. За его спиной стоял растрепанный и израненный Корин.

— Ниас!!! — взвыл заклинатель, устремляя очень злой взгляд на ангела — Я же велел тебе сидеть тихо и не высовываться! Твоя рана еще не зажила, ты уязвим!

— Ты мне не хозяин, а я не один из твоих демонических ручных псов.

— Да как ты с ним разговариваешь?! — возмутилась Бертана.

— А ты что тут делаешь, Берта? — светлые брови колдуна строго сползлись к переносице — И где твой меч?

— Он его сломал! — тонкий пальчик с наманекюренным ноготком обвиняюще указал на Ниаса.

— Сзади. — скучающим тоном предупредил ангел.

Колдун подпрыгнул, развернулся в воздухе, отчего его длинные светлые волосы взметнулись веером, и саданул ногой в грудь ближайшему демону, заставив отлететь его мускулистое тело. Корин приземлился на ноги и, не теряя времени даром, воткнул кинжал в живот следующему противнику:

— Нашли время ломать комедию! Один ранен, вторая без оружия! Вы не на прогулку вышли!

— А я не понимаю, зачем вообще ты сунулся к Кровавым! — крикнула девушка и тут же взвизгнула, когда Ниас ухватил за шиворот слишком близко подошедшего к ней демона и отшвырнул с такой силой, что тот вылетел наружу, пробив каменную стену.

— А я не понимаю, зачем вы оба сюда явились! — не менее яростно огрызнулся Корин, приложив рукояткой кинжала по лбу бросившегося на него врага — Им нужна ангельская кровь! И эта кровь сама притопала к ним на своих ангельских ножках!

— Корин, ты кретин! Он никакой не ангел! Ангелов больше нет! — девушка даже ногой топнула в сердцах и тут же скривилась, потому что острый камешек впился в ее беззащитную босую ногу.

— Посмотри на него, Берта! — зло потребовал колдун — Он похож на демона? У него красная кровь!

— Полукровка! — парировала девушка.

— Демонские полукровки не обладают такой силой! — возразил ей Корин и витиевато выругался, отмечая, что противников становиться все больше.

— Полукровка от высших! — крикнула Берта, и, присев на корточки, стала чертить барьер осколком камня.

Ниас, не вмешиваясь в их спор, спокойно обошел Корина, затолкал того за спину и негромко попросил:

— Закройте глаза.

— Чтоб умирать не страшно было? — съязвила Берта.

— Ослепнешь. — пояснил светловолосый заклинатель и, шагнув к ней, закрыл ее глаза ладонью и сам крепко зажмурился.

Колдунов обдало жаром раскаленного воздуха, Корин почувствовал, что рана на плече, полученная в этом сражении больше не болит.

— Можете открыть глаза. — устало произнес ангел.

Демоны, весь клан Кровавых, были мертвы. Они лежали на каменном полу своего замка обгоревшие и бездыханные.

— Как ты это сделал? — пораженно выдохнула Бертана, переводя взгляд с мертвых демонов на зажившую рану Корина.

— Я ангел. — коротко ответил Ниас и устало опустился на пол.

— Я прошу, не верь ему. — Бертана сидела на мягком диване, прислонившись щекой к плечу колдуна — Онпогубит тебя. Неужели не видно, что этот Ниас бесчувственное чудовище?

Корин отставил в сторону бокал с вином и, отстранив женщину, заглянул втеплые карие глаза:

— Он не чудовище. — произнес мягко — Он ничего не помнит о своем прошлом, запутался в настоящем. На его месте, какой бы стала ты?

Берта, нахмурившись, потерла тонким пальцем переносицу:

— Я не знаю. Но разве ты не в курсе, что светлые или темные существа совсем не умеют чувствовать? Он никогда не станет тебе ни другом, ни соратником. Если даже ты умрешь ради него, он спокойно переступит через твой труп и пойдет дальше.

Колдунья говорила, не замечая, как сползаются к переносице светлые брови Корина, как голубые глаза темнеют от гнева.

— Хватит! — он резко высвободился из объятий — Какая тебе разница, если я умру и ради кого умру? Ниас — последний в этом мире ангел и за ним идет охота. Если я не смогу его удержать, то кто за это возьмется? Я самый древний из заклинателей и даже мне не хватит сил его…

— Уничтожить? — продолжила за него колдунья.

— Задержать! — рявкнул Корин и отошел к окну.

— Оно и видно, что ты древний! — фыркнула заклинательница — Маразм на лицо! Он опасен, Корин! Пойми же ты это, наконец!

— Замолчи, Берта! — разъяренный колдун сжал кулаки — Это ты не понимаешь! Заклинатели гибнут каждый день, нас становится все меньше и меньше! Если на нашей стороне будет ангел, мы выиграем эту войну! Без него нам не справиться. Ты даже не представляешь, насколько он силен.

— И безжалостен! — крикнула заклинательница, и добавила совсем тихо и яростно — Если ты не можешь с ним справиться, то это сделаю я.

— Не смей! — Корин резко развернулся, в один прыжок сократил расстояние и сомкнул пальцы на тонкой женской шее, прошипел, как рассерженная гадюка, глядя в карие глаза заклинательницы — Не смей приближаться к нему! Даже не смотри в его сторону!

Бертана не отвела взгляд. Уголки ее губ дрогнули в наглой усмешке, и это окончательно взбесило колдуна. Мужская ладонь наотмашь ударила по нежной щеке, если бы Берта не сидела, то вряд ли смогла бы удержаться на ногах после такой пощечины. Заклинательница медленно, словно не веря в произошедшее, потянулась рукой к пострадавшему лицу, наконец, осознала, сфокусировала на Корине ненавидящий яростный взгляд. Корин, поняв, что натворил, с тихим стоном опустился на колени возле ее ног и, сжав тонкую женскую фигурку в объятиях, хрипло забормотал:

— Берта, я не хотел! Прости. Берта…

Колдунья обняла его лицо ладонями, заставляя посмотреть ей в глаза. Теплые губы девушки на миг прижались к его рту.

— Ты прости. — совершенно спокойно произнесла она, все для себя решив. Корин, зарывшийся лицом в ее волосы, не увидел выражения ее глаз.

В эту ночь колдуну не спалось. Ниас в очередной раз куда-то исчез, не предупредив. Берта тоже давно не появлялась, и Корин не знал, жива она, или погибла в каком-нибудь очередном сражении. Удобно расположившись в кресле, он листал старинные фолианты, пытаясь найти хоть какую-то информацию об ангелах, но не находил. Ни на минуту он не мог выкинуть из головы загадочного черноволосого юношу, без души и с темным прошлым, которого тот не помнит.

— Как? — устало прошептал заклинатель, откладывая очередной том и потирая воспаленные от бессонницы глаза — Как заставить его остаться со мной?

Он потянулся к кубку с вином, стоящему на столике рядом. В дверь робко постучали.

— Кто бы там ни был, входи. — буркнул колдун, и сделал большой глоток крепкого напитка.

В комнату неслышно вплыла подчиненная демонесса. Босые стройные ножки демонессы бесшумно прошли по ковру и остановились в нескольких шагах от хозяина. Корин медленно скользнул удивленным взглядом по ее телу, ненадолго задержавшись на огненно-рыжих локонах, живописно лежащих на обнаженной груди и волной спадающих на белоснежную изящную спину, и пристально посмотрел на ее смущенное лицо.

— Красивая. — наконец, сказал, опасаясь, что Зарина лопнет от стыда, что для демонов вообще невозможно из за отсутствия стыда в первую очередь.

Взгляд черных глаз, переполненных надеждой, замер на его лице.

— Правда?

— Правда. — серьезно подтвердил Корин — Но к чему ты мне это демонстрируешь?

— Я тебе не нравлюсь? — соблазнительные пухлые губы демнессы обиженно дрогнули.

— Ты очень красивая. — мягко повторил колдун — И ты не можешь не нравится. Но зачем тебе это?

Зарина, обрадованная его словами, в один прыжок оказалась рядом, обвила тонкими руками его шею и потянулась к губам, требуя поцелуя. Заклинатель мягко уклонился от ищущих губ девушки и терпеливо повторил вопрос:

— Зарина, зачем?

Она смутилась, отпустила его шею и, спрятав лицо в ладонях, прошептала:

— Потому, что я люблю тебя. — и сжалась в комок, страшась его реакции.

Несколько мгновений он ошарашенно молчал, затем тихо засмеялся:

— Зарина, демоны не могут любить. Ты что-то перепутала.

Горящий взгляд черных глаз остановился на его голубых:

— Могут. И я люблю тебя, веришь ты или нет.

— Я никогда не обращался с тобой дурно, и впредь не собираюсь. — Корин провел ладонью по ее длинным волосам — Но то, зачем ты пришла, никогда не случится.

Демонесса дернулась, словно от удара и, вскочив на ноги, заметалась по комнате, как раненая тигрица, больше не стыдясь собственной наготы:

— Это потому, что ты думаешь только о нем! — обиженно выкрикнула она — Ниас! Ниас! Ниас!!! Чтоб его демоны задрали! Или ты…

Корин посмотрел на застывшую девушку, зажавшую себе рот рукой. В ее глазах плескался ужас от страшной догадки, и он, не выдержав, запрокинул голову и звонко расхохотался. Это еще больше рассердило Зарину. Она откинула длинную прядь волос за спину и демонстративно провела ладонью по изгибу талии, задержала ладонь на округлом бедре:

— Я не спорю, твой ангел хорош собой, но о женщинах не суди, не попробовав. У меня есть кое-что получше, чем у твоего Ниаса.

От хохота Корин скрючился в кресле, а Зарина, глядя на это, окончательно растерялась.

— Зарина, я не буду спать с тобой не потому, что меня привлекает Ниас. — пояснил он, отсмеявшись, — А потому, что ты меня младше годиков эдак на четыреста.

— Ну и что?! — взвыла демонесса.

— И ты всегда будешь демоном, а я навсегда останусь заклинателем. Пойми, что это невозможно.

Плечи девушки печально поникли, она медленно развернулась и поплелась к двери. Корину стало безумно жаль ее.

— Зари, не сердись на старика. — миролюбиво бросил он ей в спину — И спокойной ночи.

Она обернулась у самой двери, окинула «старика» взглядом и, решительно посмотрев ему в глаза, сказала:

— Я все равно люблю тебя, Корин. И этого уже никто не сможет изменить, ни ты, ни я, ни твой драгоценный Ниас.

Тонкие пальцы были перепачканы в ярко-рубиновой крови, и Бертана вытерла их о белую ткань бинта.

— Вот и все. — произнесла она и посмотрела на своего пленника, прикованного к широкому плоскому камню рунированной цепью, чтобы не сбежал — Ангелы, демоны… Да вы почти не отличаетесь.

Пленник не ответил, он еще не пришел в себя. Необычные серебристые глаза были закрыты, голова повернута в сторону, рваные пряди черных волос чуть прикрывают изгиб шеи.

— Знал бы ты, сколько ночей я не спала, изобретая формулу подчинения для ангела. А как долго я охотилась за тобой… — не удержавшись, она зарылась пальцами в его волосы, провела рукой по изящной скуле — Красивый…

Темные ресницы ангела дрогнули, он открыл глаза и уставился на колдунью с нескрываемым бешенством. Она улыбнулась, наблюдая, как мерцает его серебристая радужка. Ниас дернулся, напрягся, дернулся еще сильнее. Цепи жалобно застонали, предупреждая, что долго не выдержат. Берта, очнувшись, принялась бубнить изобретенное заклинание. Она понимала, на что идет. Если заклинание не подействует — ей не жить. Дверь подвала затряслась от мощных ударов. Не переставая читать заклинание, она мысленно потянулась к выламываемой двери, почувствовала магию Корина и забубнила быстрее.

Она произносила последние слова формулы, когда кованая железная преграда слетела с петель, и в подвал ворвался разъяренный колдун. Он успел только к тому моменту, когда яростные глаза Ниаса приобрели равнодушное выражение, словно остекленели. Берта смотрела на ангела и не верила своему счастью.

— Что ты наделала?!! — зарычал Корин.

— Подчинила. — восторженно выдохнула заклинательница и погладила ангела по щеке.

Ниас никак не отреагировал на прикосновение. Зато отреагировал Корин. Он обнажил свой кинжал и ринулся на колдунью. Берта щелкнула пальцами, цепи освободили Ниаса из своих жестких объятий.

— Ниас! — успела крикнуть она.

Он перевел взгляд уже осмысленных глаз на хозяйку и в следующий миг оттолкнул ее в сторону, защищая от клинка заклинателя. Черное лезвие царапнуло золотистую кожу на руке ангела, а в следующее мгновение Ниас выбил кинжал из рук противника, отскочил назад, подпрыгнул, развернулся в воздухе и ударил Корина ногой в скулу.

— Твой приемчик. — хихикнула Берта, склоняясь над колдуном — Я думаю, хватит вам уже воевать.

— Я не хочу драться с Ниасом. — сказал Корин, поднимаясь на ноги.

— Твоя привязанность к нему пугает. Уж не влюбился ли ты? — съязвила она.

— Что же ты сделаешь, если я скажу «да»? — издевательски прищурился мужчина — Убьешь его из ревности?

— Нет. — Берта покачала головой — Я много сил потратила на его поимку и подчинение. Он теперь очень дорог мне.

— Отпусти его, Берта. — с угрозой протянул колдун — Иначе я за себя не ручаюсь.

— Ты ничего не сделаешь, Кор. — ласково пропела заклинательница и позвала — Ниас!

Ангел равнодушно потянул руки к собственному горлу и сжал пальцами с такой силой, что побелели костяшки.

— Ниас… — Корин с ужасом смотрел в его серебристые глаза.

— Одна моя мысль и он сломает себе шею. — мурлыкнула Бертана — Так что, давай перестанем ругаться из-за пустяков. Ты хотел его поддержки в войне — я выполнила твое желание. Какие претензии?

— Я хотел не этого! — бессильно рявкнул колдун.

Он твердо решил, во что бы то ни стало, освободить Ниаса от подчинения. Просто не мог смотреть на восхитительно прекрасное сильное существо в рабском ошейнике.

Словно прочитав его мысли, Берта бросила ангелу широкую полоску кожи с кольцом посередине:

— Надень. Я думаю, тебе пойдет.

Ангел безропотно надел ошейник, а Корин бессильно скрипнул зубами.

Удлинившиеся от ярости когти царапали обивку кресла. Мебель было жалко, но за неимением чьей-то шеи и мебель сойдет. С каким удовольствием она вонзила бы эти когти в горло нахальной ведьмы, посмевшей портить настроение ее хозяину. Но нельзя. Умрет Бертана — умрет и ангел, а это расстроит Корина. Внезапная мысль заставила Зарину подпрыгнуть и бежать сломя голову к колдуну. Она ворвалась в его покои без стука и тут же об этом пожалела. Корин только что вышел из ванны и не успел одеться.

— Что с тобой? — нисколько не смущаясь, он посмотрел на стыдливо покрасневшую демонессу.

— У меня есть мысль, — смущенно пролепетала та, стараясь не смотреть на него — может, глупая, но ты ее выслушай.

Корин неторопливо накинул халат, выправил из-под ткани мокрые светлые пряди и босиком прошелся к стеллажу с коллекционным вином.

— Слушаю. — он расплескал по фужерам алую жидкость и предложил ей.

Зарина благодарно приняла напиток, испытывая с одной стороны облегчение от того, что колдун оделся, а с другой — разочарование.

— Что за мысль? — вернул ее в тему хозяин.

— Демонов от подчинения спасает ангельская кровь. Ангелов до этого времени никто не подчинял. — она сделала осторожный глоток и довольно прищурилась, вино было хорошим — А что если попробовать наоборот? Что если для ангелов лекарство кровь демона?

Корин задумчиво повертел в пальцах фужер, глядя, как мерцает вино на свету, поставил бокал на низкий столик и, закурив сигару, уставился на демонессу:

— Это нецелесообразно.

— А вдруг? Попробовать-то можно?

— Но не нужно. — струя ароматного дыма взлетела к потолку — Что если это навредит Ниасу? Мы ничего не знаем об ангелах.

Зарина сникла, а настроение Корина упало еще ниже. Колдун попытался улыбнуться — вышел оскал. Плюнув на улыбки, он с наслаждением затянулся, с интересом наблюдая за поникшей собеседницей, и продолжил:

— Зарина, ты же демон, пусть и молодой, но все же демон. О вашем коварстве ходят легенды. Лучше подумай, как заставить Берту отпустить его.

— Мне не нравится твой ангел, но ради тебя я сделаю все, что от меня зависит.

— Уж постарайся. — хмыкнул мужчина — Если это все о чем ты хотела поговорить, не могла бы… — он многозначительно посмотрел на Зарину, показывая, что ей пора уходить.

Демонесса смутилась, вскочила с кресла:

— Да, конечно… — и замерла, глядя в одну точку — У тебя гости.

— Кто?

— Бертана.

— Вот как? — нахмурился колдун — Займи ее чем-нибудь, я скоро спущусь.

— Да, хозяин. — Зарина почтительно склонила голову.

У самой двери он окликнул ее:

— Зарина, смотри без глупостей.

Изящные каблучки не спеша цокали по каменным плитам из угла в угол, а их хозяйка все смотрела на свое новое приобретение. Берта никак не могла поверить в свою гениальность. Подчинить ангела оказалось возможным. Она проверяла, насколько сильно затянут хомут, вдруг это существо освободиться? Но Ниас выполнял любой приказ, даже самый глупый, и это давало Берте уверенность, что он не вырвется.

Она остановилась, в который раз за этот вечер посмотрела на юношу. Он был высок, выше нее головы на две. Смазливое лицо с тонкими, даже изящными, чертами, по его внешности нельзя было угадать возраст. Сколько ему? Тысячелетие или же всего лишь лет двести?

— Ниас, сколько тебе лет?

— Не знаю. — хрипло ответил он.

— Обращайся ко мне «хозяйка». Понял?

— Да, хозяйка. — покорно произнес ангел.

Колдунья довольно потерла ручки, ей нравилась такая власть и над спесивым ангелом и над несговорчивым колдуном. Она позвала подчиненного демоненка, совсем еще юного мальчика с пепельной копной прямых волос и темными большими глазами, и приказала принести одежду для ее новой игрушки. Мальчика не было минут пять, вскоре он принес хозяйке несколько комплектов одежды. Заклинательница выбрала облегающие темные джинсы и достаточно свободную толстовку с капюшоном. Ей нравилась современная человеческая одежда, но сама она такого не носила.

— Переоденься. — она швырнула вещи Ниасу под ноги и удобно устроилась в кресле, даже не думая пропустить зрелище.

Ангел был хорош, настолько, что аж ноги свело приятной судорогой. Но по ее мнению, он был слишком тонок. Ни за что в жизни она не призналась бы даже самой себе, что рядом с таким существом просто чувствовала себя гадким пугалом. Может, именно поэтому ей больше нравился светловолосый колдун? Корин был красив истинно мужской красотой: широкие плечи, длинные ноги, волевой подбородок. Мысленно она вернулась в тот день, когда этот упрямый колдун впервые отверг ее, поморщилась от уязвленного самолюбия, тряхнула головой, прогоняя неприятные воспоминания, и, встав, шагнула к ангелу.

— Тебе идет. — сказала, проводя ладонью по его груди — Теперь Корин за все поплатится. И платить будет долго.

Корин бросил мимолетный взгляд в зеркало и, убедившись, что черная рубашка хорошо выглажена, отправился к незваной гостье. Бертана сидела на большом мягком диване в гостином зале, возле ее ног на полу сидел Ниас. Зарина, безукоризненно вежливо улыбаясь, разливала по чашкам чай. Услышав шаги, Берта обернулась и махнула колдуну рукой, приветствуя.

— С чем пожаловала, дорогая коллега? — несколько напряженно улыбнулся Корин.

Заклинательница иронично выгнула бровь и кокетливо захлопала ресницами, поправляя локон русых волос, выбившийся из сложной прически:

— Уже коллега? — тонкие пальчики как бы невзначай пробежались по открытой лебединой шее и оголенному плечу — Помниться, раньше ты называл меня дорогой подругой.

Колдун мельком осмотрел ее наряд, состоящий из белоснежного платья, облегающего талию и расходящегося от бедер пышным подолом до лодыжек, но оставляющего открытым шею, плечи и часть спины, и едва сдержал тяжелый вздох. Неужели снова она задумала то же, что и всегда? Но, решив порадовать даму немного вымучено, сам того не желая, улыбнулся и отвесил комплимент:

— Прекрасно выглядишь, Берта. Чудесное платье на прекрасной женщине.

Колдунья мгновенно залилась довольным румянцем и игриво опустила взгляд долу, принимая комплимент.

— Спасибо, Кор, твои слова слаще меда. Но я немного устала. Надеюсь, горячий чай взбодрит меня после долгой дороги.

Корин сел в кресло напротив нее и иронично ухмыльнулся:

— Полно, два шага телепортом — это дальняя дорога?

— Не все же такие выносливые как ты, древнейший могучий ведьмак. — хихикнула она и, скинув изящные туфли на тонких длинных каблуках, поставила босые ступни на ангела, Ниас без единой эмоции на лице принялся их массировать.

Хозяина замка откровенно передернуло от этой сцены и, не миндальничая больше, он довольно жестко спросил:

— Зачем ты явилась? Ближе к делу, пожалуйста.

— Грубиян. — фыркнула девушка, принимая из рук Зарины чашку с горячим чаем — Но, так и быть, я перейду сразу к делу. Только отошли сначала свою ручную зверушку, это не для ее ушей.

— Ее зовут Зарина. — холодно поправил колдун, но все же бросил на демонессу очень выразительный взгляд.

Зарина вежливо склонила голову и удалилась, а Корин уделил внимание бывшей подруге.

— Я хочу, чтобы ты отправил Зарину домой. — без обиняков заявила колдунья — Освободи ее.

— С какой радости? — усмехнулся он — Ты же не отпустила Ниаса, когда я просил.

— Мне наплевать на твою грелку, а вот тебе нужен ангелок. Что же будет, если я возьму его с собой на штурм Ночных? Вдруг его поцарапают?

— Ты меня шантажируешь? — рассмеялся заклинатель — Думаешь, я буду плясать под твою дудку из-за Ниаса?

— Вот как? А я думала, что он тебе дорог. Извини, если бы знала, сразу бы избавилась от такой бесполезной игрушки. — она схватила ангела за волосы, потянула на себя и, запрокинув его голову, заглянула в глаза.

Ниас встал, выхватил из-за пояса кинжал и прижал лезвие к вене на своей шее.

Берта не отрываясь смотрела в голубые глаза заклинателя, ждала, что он сдастся, остановит ее, но он молчал. Ниас усилил нажим, из-под лезвия капнула кровь.

— Зарина! — не выдержав, крикнул колдун и совсем тихо добавил — Фас!

Размытой тенью Зарина метнулась вперед, словно подслушивала за дверью, выбила клинок из рук Ниаса, скрутила его руки за спиной болевым захватом.

— Не стой столбом, придурок! — взвизгнула Берта, не сомневающаяся, что девчонке не тягаться в силе с ангелом, и залезла на диван с ногами, предвкушая зрелище.

Ангел ловко выскользнул из захвата девушки, в считанные доли секунды оказался у нее за спиной и сжал пальцы на тонкой девичьей шее, чтобы в любой миг сломать хрупкие позвонки. У Корина болезненно сжалось сердце, он уже пожалело своем приказе и, поймав испуганный взгляд Зарины, едва заметно кивнул, затыкая уши. В тот же миг Зарина открыла рот и издала пронзительный птичий клекот такой силы, что Берту перевернуло вместе с диваном, а Ниаса отнесло назад звуковой волной. Со стен попадали картины, со стола, отчаянно звеня, сыпались фарфоровые чашки. Заклинательница открыла рот в беззвучном крике, ее пальцы судорожно вцепились в ворсистый ковер, из ушей тонкой ниточкой сочилась кровь.

Ниас отлип от стены, расправил плечи, выпрямляя позвоночник, и ринулся к демонессе. Вся его фигура засветилась мягким белым светом, в воздухе запахло озоном. «Зарина!» — мысленно крикнул колдун, пытаясь предупредить, но она не успела увернуться. Парень легко схватил крикливую девицу, смял, остановил пальцы в районе ее сердца. Корин не сомневался, что он с легкостью вырвет это сердце и глазом не моргнет, и крикнул, почти не слыша своего голоса:

— Стой! Я все сделаю, как сказала твоя хозяйка! Забирай ее и уходи.

— Сейчас! — хрипло потребовал Ниас, не спеша отпустить демонессу.

— Спятил?! Да она убьет меня, как только я произнесу формулу!

Губы ангела расплылись в жестокой ухмылке.

— Ладно. — сдался Корин и быстро произнес заклинание, освобождающее демонов от рабского ярма, в любую минуту ожидая нападения бывшей подчиненной.

Но Зарина не спешила нападать, она тряпичной куклой повисла в руках Ниаса. Ангел аккуратно убрал рыжие пряди ее волос, глянул на основание шеи и, довольно кивнув, бросил бессознательное тело демонессы на пол.

Корин не шевелился, он молча смотрел, как парень перешагнул через Зарину, подошел к Берте, осторожно взял хозяйку на руки и растворился в ослепительной вспышке света.

— Я никуда не пойду! — ныла демонесса.

Корин устало вздохнул и скептически осмотрел рыдающую девушку. Зарина в очередной раз шумно шмыгнула покрасневшим носом, размазала по щекам льющиеся слезы и заканючила:

— Корин, прости! Я проиграла ангелу, но это же не повод меня выгонять! Ну пожалуйста…

— Девочка, я не выгоняю тебя, а отпускаю. — заклинатель с отеческой заботой погладил ее по голове и протянул стакан воды — Возвращайся домой к отцу. Он давно просил вернуть тебя, даже замок мой штурмовал, грозил убить, если я тебя обижу. — вспомнив злую рожу высшего демона, он не удержал ехидной улыбки.

— Не хочу! — всхлипнула она и по-детски отрицательно замотала головой — Нет, нет! Не уйду!

— Зарина, почему? Возвращайся. Глядишь, папка научит врать, убивать, ну и прочим полезным вещам, которые должен уметь любой уважающий себя демон. А лет через пятьдесят я тебя снова поймаю и подчиню, идет? — ласково улыбнулся Корин, а про себя подумал: «Боже, что я несу?»

— Пятьдесят лет?! — она испуганно подняла на мужчину заплаканные глаза — Это долго! Яне смогу так долго без тебя.

Колдун уже не знал, смеяться ему или злиться. Любой нормальный демон, освободившись, стремиться убить своего хозяина, а эту вот еще, попробуй, выгони. Сидит себе и рыдает.

— А помнишь, ты говорила, что любишь меня?

— Люблю…

— Если это так, то ты должна меня слушаться.

— Да как ты можешь вот так легко играть чужими чувствами?! — слезы мгновенно высохли, уступив гневу.

— Ну, хорошо! — рассердился мужчина — Ты демон и чувств у тебя нет.

— Есть!!!

— Докажи. — он лукаво прищурился.

Зарина долго и пристально смотрела в его светлые глаза, но, видимо, ничего не найдя в этих холодных голубых озерах, сникла:

— Ладно, я сделаю все, как ты хочешь.

— Умничка! — колдун едва не станцевал победный танец — Ну, иди, давай, папашка уже заждался.

Вместо ответа девушка повисла у него на шее, потянулась губами к его рту, и на этот раз он не стал ей отказывать, принимая поцелуй.

— Зарина. — окликнул ее Корин у самых дверей — Береги себя, девочка.

Ниас смотрел, как его «хозяйка» довольно потирает ручки, подсчитывая вырученных у Триниса демонов. Высший не обманул колдунью и заплатил за дочь тремя сотнями чернокровых рабов. Демоны зло смотрели на Берту, но пойти против приказа главы клана не могли даже под угрозой подчинения, знали, что рабство не так страшно, как то, что им уготовит Тринис в случае неподчинения. Бертана походила на кошку, слямзившую хозяйскую сметану, мерзкая, кстати, привычка — потирать ручки. Словно муха на солнышке.

— Хилые какие-то. — скривилась ведьма, но сытое выражение лица скрыть не смогла — Чем же такценна эта девчонка? Может, стоило оставить ее себе, как думаешь?

— Вопрос был адресован ангелу, но тот никак не отреагировал.

— Ой, прости. — захихикала Берта — Я забыла, что игрушки не думают.

Проданные демоны разом скривились, как от зубной боли, и жадно воззрились на сосуд с лекарством, то есть ангела. Колдунья это заметила, грозно рявкнула:

— Не сметь! Это моя любимая игрушка. — и нежно провела пальчиком по точеной ангельской скуле — Пойдем, дорогой. Ставить на этих уродах метку я буду завтра.

Ниас безропотно проследовал за ней до ее покоев, где и жил все это время. Берта сама бы не сумела объяснить, почему поселила его у себя, раньше ей и в голову не пришло бы делиться личными апартаментами с рабом. Она искренне думала, что ей просто приятно смотреть на свою самую большую победу, а не что так же глупо привязалась к парню, как и Корин.

Нисколько не смущаясь чужого присутствия, она скинула платье и, довольно вздохнув, погрузилась в горячую воду, заранее приготовленную подчиненным демоненком.

— Посиди со мной. — девушка похлопала рукой по краю вычурной ванны на львиных ножках и, когда Ниас сел рядом с ней на пол, с удовольствием зарылась пальцами в его волосы — Через два дня я со своей армией сомну клан Шепчущих. Ты со мной?

— Да, хозяйка.

Бертана недовольно поморщилась. Иногда ей хотелось ослабить печать подчинения, чтобы он мог говорить что-то помимо равнодушного «да, хозяйка». Но, памятуя о том, насколько он опасен, она гнала эти мысли.

— Половину своего клана: четыре тысячи демонов. — сказал Виар, обходя кругом красивую юную демонессу — Думаю, она даст сильное потомство.

Тринис довольно улыбнулся и откинулся на спинку кресла:

— Я знал, что ты оценишь. По рукам. Половина твоего клана — неплохая цена, учитывая, какой он многочисленный.

— С характером. — демон хлопнул девушку по аппетитному мягкому месту, заметив, как та яростно сжимает кулаки — Ты уж присмотри за ней, пока я не заберу, а то сбежит еще.

— Даю слово, что сделка состоится. — Тринис бросил предупреждающий взгляд на дочь, совершенно не обращая внимания на злые слезы в огромных черных, словно бездна, глазах.

— Две недели. — бросил жених и, не прощаясь, шагнул в узкое стрельчатое окно, вспыхнувшее красным светом.

Едва демон исчез, Зарина превратилась в размытую тень и, беснуясь, принялась швырять в отца все, что попадалось под руку:

— Любишь, значит?! Беспокоишься?!! Продать меня вздумал?!!

— Да что с тобой? — рявкнул Тринис, отбивая летящий в него письменный стол — Ты с детства знала, что таков закон, и как только ты созреешь, тебя продадут в клан мужа!

— Я тебе не племенная кобыла! — зарычала демонесса и метнула в него диван.

Отец уклонился, мебель, стукнувшись о стену, развалилась, а он сделал всего один шаг и схватил дочь за шкирку, как несмышленого щенка:

— Именно это ты и есть!

Зарина бессильно повисла в отцовской руке, знала, что он сильнее, лишь обреченно всхлипнула:

— Но я не люблю его!

Тринис подавился воздухом и уставился на дочь, словно врач на пациента:

— Это что я слышу от демона? Любовь! Ты спятила?

— Отец, послушай! — взмолилась Зарина — Я не могу выйти замуж за этого демона! Я не испытываю к нему даже симпатии.

— Как говорят люди, стерпится, слюбится.

— Но я уже…

— Что ты уже? — грозно сдвинул брови демон.

— Я уже люблю другого. — пискнула девушка, зажмурив глаза от страха.

— Во-первых, ты демон, демоны руководствуются только разумом. А во-вторых, я хочу знать, кто этот другой? Кто этот демон? Я его на салат пошинкую!

— Он не демон… — обреченно вздохнула непутевая дочь.

— Что?!! — взвыл Тринис — Человек?!! Ты ВЛЮБИЛАСЬ в ЧЕЛОВЕКА?!! Зарина, если ты нарушишь мою сделку с Виаром, я сотворю из тебя тысячу маленьких демонят! Ты поняла меня?!

Зарина не смогла ответить, вставший в горле противный ком помешал, но покорно кивнула головой. Она знала, что отец ни за что не уступит ее желанию быть с любимым.

Матовое лезвие черного клинка было заляпано глянцевыми пятнами черной демонской крови, и Корин бережно обтер его об одежду последнего убиенного, не сводя при этом взгляда со своей находки. Немногочисленного, но от этого не менее опасного клана Крадущих Души больше не существовало, а вот в подвале их родного гнездышка колдун обнаружил сюрприз. На сырой каменной стене почти под самым потолком, прикованный цепями за руки, висел худой мальчишка лет шестнадцати на вид. Волосы, цвет которых было не определить из-за черной крови и грязи, слиплись и сбились в колтун, по костлявому торсу рассыпались застаревшие и совсем свежие рубцы от плети, по всему телу красовались сочащиеся гноем следы от ножа, нетронутым было только лицо.

Заклинатель прошептал несколько слов в кулак, цепи, натужно скрежеща, рассыпались на звенья, и он едва успел подхватить истощенное тело парнишки.

— За что же тебя так? — тихонько пробормотал Корин, осторожно укладывая мальчика на пол, откинул с его плеча слипшиеся грязные пряди и увидел над ключицей татуировку клана Ходящих за Гранью.

Ходящие издревле считались самыми слабыми демонами, так как не имели никаких боевых особенностей. Да что там особенностей, даже способности к самообороне отсутствовали напрочь. Зато они могли переступать за Грань, общаясь с умершими, что и сделало их лакомым куском, как для заклинателей, так и для демонов.

— Вы же вымершими считались? — вопросительно выгнул бровь колдун, словно ходящий, плавающий где-то в спасительном забытьи, мог ему ответить — Ну, или истребленными. — поправил он сам себя и аккуратно, почти не дыша, поднял ребенка на руки.

Уже пошла вторая неделя, как он отпустил Зарину, теперь его жилище пустовало. Иногда Корину не хватало смущенного выражения ее лица и философских бесед за вечерней чашкой травяного чая. А еще ему недоставало негромкого шуршания старых страниц под тонкими пальцами Ниаса и его удивленных глаз, когда он задавал какой-нибудь совершенно глупый вопрос, типа: «Почему демоны живут до шести тысяч лет, когда их никто не убивает?». Иногда он просто не понимал, как этот чокнутый ангел вписался в их мир. А сам ангел, видимо, не понимал, как вообще жить в этом чудном мире. Так что Корин на данный момент был рад своей находке.

Вернувшись домой, он положил мальчика на стол, осторожно избавил его от тряпок, бывших когда-то одеждой, и, стараясь не причинять боли, принялся отмывать от толстого слоя грязи и спекшейся засохшей крови. Безболезненно не вышло, парень тихо заскулил и, дернувшись всем телом, открыл помутневшие от страданий глаза.

— Тихо-тихо. — предупредил колдун, удерживая его на месте — Не шевелись. Я не сделаю тебе ничего дурного.

Найденыш недоверчиво воззрился на него, и Корин увидел, что радужка у него не черная, а темно-красная. Экзотика, однако. Демоненок разлепил пересохшие потрескавшиеся губы и хрипло выдохнул:

— Ты — Корин.

Колдун не понял, вопрос это или утверждение, но ответил:

— Да, я. Ты меня знаешь?

— Тебя все знают. — он закрыл глаза — Если ты мне не снишься, значит, они сдохли раньше, чем я.

— Угадал. — усмехнулся Корин и осторожно потряс мальчика за плечо — Эй, не отключайся, мне нужно обработать твои раны.

— Ты что, хочешь меня вылечить? — красные глаза распахнулись, в них перемешалось удивление и отстраненное равнодушие, словно он считал все происходящее своим больным бредом.

— А ты думаешь, что я притащил тебя к себе домой, чтобы убить? — съязвил мужчина.

— Брось. — демоненок отвернулся — Я не выживу…

— Я тебе не выживу! — погрозился заклинатель и, повернувего голову лицом к себе, сунул в зубы неразвернутый рулон широкого бинта — Закуси, будет больно.

Мальчик равнодушно терпел боль, пока Корин вскрывал застарелые раны, вычищая их от гноя, иногда терял сознание, но не мешал заклинателю просьбами и попытками остановить пытки. Завершив свою работу, Корин вытащил кляп из сцепленных челюстей парнишки и уверенно пообещал:

— Выживешь. Регенерация уже началась, и тебе следует поесть.

Демоненок отрицательно помотал головой и, прошептав «я спать хочу», вырубился.

— Крепкий… — подивился Корин и, подхватив тщедушное тельце на руки, перенес на кровать.

Даниэс открыл глаза и долгих минут десять не мог понять, где он находится. Куда делся грязный пол камеры? Вместо него он видел лепной потолок с изображением красного дракона. Наконец, вспомнил молодого мужчину с распущенной гривой длинных, до самых бедер, светлых волос и льдисто-голубыми глазами. «Вот ты попал, Дани» — мысленно обратился к самому себе — «Из подвалов Крадущих Души угодил в лапы заклинателя. Лучше бы умер потихоньку, пока ведьмак устраивал над вражеским кланом кровавую расправу. Теперь вот думай, чего он от тебя потребует. Наверняка, что-нибудь покруче, чем Крадущие». Но мысленное нытье быстро ему надоело, поэтому он откинул одеяло, осмотрел заживающие ярко-розовые рубцы и спустил ноги на пол. Голова закружилась, в глазах резко потемнело. Переждав момент слабости, Дани встал, неуверенной походкой пьяного моряка прошел к платяному шкафу и долго разыскивал подходящую одежду, пока не нашел бежевую водолазку из мягкой шерсти и черные зауженные джинсы. На процесс облачения ушло минут тридцать, а результат вышел плачевным. Эти джинсы были заужены для Корина, на мальчике же они выглядели шароварами, к тому же бессовестным образом никак не хотели держаться на костлявых бедрах, поэтому пришлось подвязывать их галстуком за неимением ремня. Водолазка так же оказалась велика и могла претендовать по длине на звание туники, а рукава пришлось подворачивать.

Держась за стены, Даниэс выбрался из комнаты и обнаружил новое более серьезное препятствие — широкую лестницу с витиеватыми каменными перилами.

— Не дом, а аттракцион экстрима. — тихонько буркнул под нос демон и, практически повиснув на этих самых перилах, начал спуск.

Корин был в гостином зале, он сидел в кресле и с упорством маньяка продолжал искать информацию об ангелах, когда услышал тяжелое дыхание на лестнице. Рефлекторно бросив взгляд в сторону шума, колдун едва не расхохотался. Нет, не над полуобморочным мальчишкой, а над тем, как на нем смотрится его одежда. Горло водолазки норовило залезть на глаза и закрыть обзор, кончик галстука, видимо, использованного вместо ремня, свисал почти до колен, одна из ранее старательно закатанных штанин развернулась, грозя мальчику падением с лестницы.

— Ну, и куда ты вылез, горе? — негромко обратился к нему заклинатель.

Демоненок, не заметивший в зале его присутствия, вздрогнул от неожиданности, сделал неловкий шаг и, таки запутавшись в джинсах, кубарем полетел вниз.

Корин не ожидал от демона такой беспомощности, испугавшись за него, стряхнул старую рукопись с колен и бросился поднимать пострадавшего.

— Болит? — спросил колдун, осторожно ощупывая его разбитое в кровь колено, и, не получив ответа кроме совершенно квадратных от удивления красных глаз, перенес мальчишку на диван — Не двигайся, я принесу лед.

«С чего бы заклинателю так печься о взятом в плен демоне? Возможно, у него старческий маразм, шестьсот три года как-никак» — подумал Дани, провожая взглядом идеально атлетическую фигуру «старика». Корин совсем не выглядел старым, лет на двадцать семь — тридцать, и тем более не казался жестоким, как о нем рассказывали. А низшие демоны говорили о нем шепотом, а ну как услышит и явится, никогда не произносили его имени, считая это дурной приметой, и пугали им непослушных демонят. Самому Даниэсу были известны о нем лишь страшные байки, где знаменитого колдуна называли «Ково», что означало «резать, мясник», и описывали, как высокого, под три метра ростом, горбатого старика с безумным блеском совершенно белых глаз, огромными когтями, которым позавидовал бы любой медведь, и ядовитыми слюнями, капающими из раззявленного в страшной улыбке беззубого рта.

Он вернулся через минуту, протянул парню лед и, вернувшись в свое кресло, решил завести разговор:

— Как же зовут тебя, малец?

— Даниэс. — угрюмо буркнул парень, пытаясь понять, почему вместо того, чтобы подчинить его, он заводит знакомство.

— Луч света? — перевел его имя Корин — Странное имя для демона.

— Твое вообще никак не переводиться ни с одного языка. — огрызнулся демоненок.

— Это потому, что оно состоит из двух имен. — признался мужчина и помрачнел

Дани не стал спрашивать подробности, решив перейти сразу к делу:

— Скажи, что тебе от меня нужно? Зачем спасал?

— Просто скажи спасибо и не задавай таких вопросов.

— Что-то я не очень верю в добрых заклинателей. — сыронизировал красноглазый.

— Если тебе станет от этого легче, я могу сказать, что меня интересует, зачем ты понадобился Крадущим. — лукаво улыбнулся колдун, сотворив самое заинтересованное выражение лица.

— Ты же видел мою татуировку. — не слишком дружелюбно ответил демон — Как думаешь, зачем я им понадобился?

Заклинатель с удовольствием принял игру:

— Дай угадаю. Наверное, жаждали пообщаться с давно почившими родственниками?

— Я восхищен твоей проницательностью. — съязвил собеседник и, переждав приступ звонкого смеха мужчины, сказал — Видишь ли, кланы демонов меряют силу не качеством, а количеством. У Крадущих как раз с этой силой проблемы, вот они и решили открыть Грань почившим родственничкам, чтобы переселить их в человеческие тела. А я, пакость такая, не пожелал помочь им в этом благом деле.

— Неужто мазохист?! — притворно ужаснулся Корин.

Даниэс скривился, будто съел что-то очень гадкое:

— Мир любит равновесие. Война для живых, а мертвые хотят покоя. Если вернуть их насильно — получишь неуправляемых, безумных и очень сильных монстров. Жаль, когда этого не понимают.

Заклинатель удовлетворенно кивнул, словно другого ответа и не ждал:

— Ты все правильно сделал. Кстати, можешь остаться у меня, пока не поправишься.

— Так ты что, не будешь меня клеймить? — изумился демон, округляя и без того большие глаза.

— А ты так сильно хочешь? — шутливо подмигнул герой страшных сказок — А кроме шуток, тебе нужно поесть, ну, и помыться тоже не помешает.

— Тупой урод! — визжала Бертана на крепкого мускулистого демона, зажимая руками сочащуюся кровью, перемешанную с холодным белым светом, рану на боку Ниаса — Почему под удар подставился он, когда там должен был быть ты?!

Демон мялся с ноги на ногу, не смея поднять глаза на хозяйку.

— Ниас, ну очнись же! — едва не рыдала колдунья, трясущимися пальцами схватила чистую толстую ткань и попыталась как можно туже перевязать ангела.

Они победили, стерли клан Шепчущих с лица земли, но Ниаса ранили, когда он кинулся защищать ее от разъяренного главы клана, с которым не справились подчиненные Бертой демоны. Он просто раскидал их, как беспомощных щенят и, если бы не ангел, одним пальцем размазал бы заклинательницу по стене тонким слоем. Но, даже раненый, Ниас сумел вырвать противнику сердце, после чего рухнул на пол, как подкошенный, и уже час не приходит в себя.

— Хозяйка! — в парадный зал ее замка, в который они переместились сразу после битвы, справедливо опасаясь союзников погибшего клана, вбежал Нейл, один из ее рабов, лекарь по призванию, но даже он не знал, как лечить ангелов — Попробуйте вот это.

— Что это? — Берта посмотрела на демона, протягивающего ей крохотный стеклянный пузырек.

— Это вещество должно привести его в чувство, надо открыть бутыль и поднести ее к носу, чтобы он вдохнул запах.

Колдунья даже спрашивать не стала, что это за волшебное вещество. Не все ли равно, если оно поможет вернуть ангела в сознание? Схватив склянку перепачканной в ярко-рубиновой, чуть мерцающей крови рукой, она зубами выдернула пробку и сунула эту пакость под нос пострадавшему. Подождала несколько мгновений — ничего не произошло.

— Пошел вон, бездарь! — крикнула Бертана и запустила в лекаря злосчастной бутылочкой.

И, как оказалось, рано сорвалась на несчастном демоне, потому, что длинные черные ресницы ангела затрепетали, а в следующий миг он распахнул серебристые мерцающие глаза.

— Ниас! — колдунья принялась трясти его за плечи — Ниас, ты меня слышишь?! Не умирай! Ну же, что мне нужно сделать, чтобы ты выжил?

Ангел сфокусировал мутный взгляд на ее перекошенном от ужаса лице, открыл рот, мгновенно закашлявшись кровью, но все же сумел произнести одно единственное слово: «Корин».

Точно! Светловолосый колдун уже лечил его однажды. И как она сама до этого не додумалась? Ни на миг не задумываясь, Бертана приказала осторожно поднять ангела на носилки и открыла проход в замок Корина.

— Я тебе что, собачка? — недовольно буркнул демоненок.

— Хватит ворчать, как старик. Из нас двоих недовольно бурчать положено мне. — беззлобно ответил колдун, продолжая намыливать волосы мальчика, сидящего в ванной. Кстати, они оказались цвета темного золота.

Даниэс смущенно засопел и по самый нос погрузился в пушистую пену, а Корин вспомнил, как помогал когда-то слабому после болезни Ниасу. В отличие от этого мальчика, ангел совершенно не знал, что такое смущение, принципиальность или гордость, он мог совершенно беззастенчиво выйти без одежды в гостиный зал, когда у колдуна были гости, или же легко отказаться от собственных слов и сделать все с точностью до наоборот. При этом Ниас обладал восхитительной детской чертой: он не понимал, почему окружающие так на него реагирует, если он не сделал ничего такого, мол, что естественно, то не безобразно.

— Кор… — отвлек погрузившегося в свои мысли заклинателя парень — Корин, у тебя в замке кто-то есть.

Колдун знал, что у демонов потрясающее чутье и нисколько не сомневался в его словах:

— Сколько их?

— Десять демонов, один человек и… — мальчик запнулся — и еще кто-то. Не могу понять.

— Даниэс, а сколько тебе лет? — совершенно не в тему брякнул мужчина.

— Сто сорок восемь. — растерялся Дани, не понимая к чему тот клонит.

— Через два года ты станешь совершеннолетним, так что, если хочешь до этого дожить — не высовывайся из комнаты, что бы ни услышал. Понял?

Дождавшись согласного кивка демоненка, Корин вышел из комнаты.

В гостином зале колдун увидел столпотворение демонов. С широкого стола, на котором он позавчера оперировал Даниэса, были скинуты все предметы, включая старинные фолианты. Корин хотел было рассердиться на такое самоуправство, но, заметив, кем была теперь занята поверхность этого стола, забыл про гнев. К нему, умоляюще заламывая руки, поспешила Бертана:

— Корин, прошу, помоги!

Заклинатель подошел к Ниасу, разрезал ножом толщу бинтов на его талии и внимательно осмотрел сквозную рану. Повернулся к Берте, и, словно опытный хирург, спокойно и четко произнес:

— Сквозная рана, задета толстая кишка, большая потеря крови.

— Помоги! — потребовала колдунья, намертво вцепившись в рукав его рубашки — Спаси его, если он хоть немного тебе дорог! Мой лекарь ничего не смог сделать.

— Берта, ты дура. — негромко просветил ее колдун, аккуратно высвобождая из ее пальцев смятую ткань одежды — Твой лекарь — демон, а защитное биополе Ниаса ни за что не позволит ковыряться демону в его внутренних органах.

— И что теперь делать? — сникла колдунья — Я думала, что ему требуется особое лечение, а дело, оказывается, в биополе…

Корин думал недолго, он нежно улыбнулся колдунье и вольготно опустился в кресло, скрестив руки на груди:

— Берта, если тебе хоть немного дорог этот ангел, отпусти его. Тогда я его спасу.

— Что? — заклинательница растерянно захлопала глазами — Но я еще не изобрела формулу освобождения… Пока буду работать, он умрет…

— Тогда клянись, что отпустишь. — не уступал мужчина — Клянись мне своей магией. Если нарушишь клятву, я заберу твою силу.

Долгих минут пять Бертана металась между привязанностью к Ниасу и желанием им владеть. Наконец, решилась и, глядя колдуну в глаза, произнесла:

— Я, заклинательница Бертана, клянусь тебе, заклинатель Колари, своей Силой, данной мне при рождении, что отпущу ангела Ниаса, при условии, что ты его вылечишь. Да будет так.

— Да будет так. — эхом откликнулся Корин, принимая клятву — Теперь забирай свою армию и уходи. Я сообщу тебе, когда он поправится.

Из узких зарешеченных стрельчатых окон били последние кровавые лучи заходящего светила. Сидя на широкой круглой постели, застеленной шкурой снежного барса, Зарина думала, что возможно, это последние солнечные лучи, которые она видит. Она больше всего на свете мечтала в последний раз увидеть Корина, услышать его звонкий заливистый смех. Сквозь пелену непроглядной тоски ей почему-то вспомнился вечер, когда в замке светловолосого колдуна собрался совет заклинателей. Зарина не знала, о чем они говорили, но прекрасно помнила, как к ним вышел только что очнувшийся после ранения кряхтящий и жутко сквернословящий Ниас, одеяние которого составляли только бинты, опоясывающие грудь. Не обращая внимания на звонко упавшие челюсти общественности, ангел невинно пожал плечиками и попросил водички. А Корин потом долго объяснял ему, почему так делать нельзя, тяжко вздыхал, тыкал пальцем в раскрытые страницы книги этикета, зачитывая Ниасу пункты, и тихо давился смехом, когда тот откровенно не понимал, зачем люди придумали такие глупости. А она тайно любовалась им из-за полуоткрытой двери. Он ни с кем не был так счастлив, как с этим ненормальным ангелом, словно сбрасывал весь груз прожитых столетий и становился смешливым юношей. Зарина вспоминала его улыбку, и нарочито нахмуренные светлые брови, и теплый взгляд голубых глаз, когда он смотрел на Ниаса. Ей такой взгляд никогда не доставался.

Демонесса печально улыбнулась своим воспоминаниям, закрыла толстую книгу, в которой собственноручно описывала каждый миг, проведенный рядом с любимым и, потянувшись к тайнику в письменном столе, достала заветный пузырек с сильным ядом, способным отравить высшего демона.

Всего один глоток — и ей не придется выходить замуж за ненавистного Виара. Не нужно будет делить с ним постель, с отвращением вспоминая на утро каждый миг, проведенный с другим мужчиной. Зарина не хотела такой жизни, от которой ее саму будет тошнить. Решительно выдернув пробку, она одним махом проглотила содержимое пузырька и улеглась на пушистой шкуре. Но в комнату вошел отец и, увидев рядом с девушкой пустой флакончик, зарычал, яростно теребя ее за плечи:

— Дура!!! Что ты приняла?!!

— Быстродействующий… — прошептала юная демонесса.

Окружающий мир размылся в ее глазах, сужаясь до единственной точки: перекошенного яростью отцовского лица. «Как жаль, что это было не лицо Корина» — подумала она, проваливаясь во тьму.

Корин спал в кресле, возле Ниаса, которого зашивал почти полночи, и, проснувшись от легкого шороха, увидел, что Даниэс поставил рядом с ним журнальный столик, на котором исходил паром горячий крепкий кофе и яичница с беконом. Красные глаза демона мельком глянули на проснувшегося колдуна:

— Доброе утро. Я не знал, что ты предпочитаешь на завтрак, поэтому приготовил на собственное усмотрение.

У заклинателя приятно потеплело на сердце, кроме Зарины, о нем никто так не заботился. Колдун поймал хлопочущего мальчика за руку, и, видя на столике только одну порцию, спросил:

— А ты?

— Я уже позавтракал, пока ты спал. Ты же не сердишься, что я без спроса хозяйничаю в твоем доме?

— Нет. — покачал головой мужчина — Делай что хочешь.

Дани обошел стол со спящим на нем Ниасом и, сев на диван, задал вопрос:

— Кто это существо?

— Ангел. — ответил Корин, потянувшись к чашке с кофе, и со смехом заметил, как демон подпрыгнул на диване, услышав ответ — Что тебя удивило?

— Что меня удивило? — равнодушно пожал плечами взявший себя в руки демон — Да так, сущие мелочи. Я уже понял, что страшный и ужасный колдун на досуге занимается благотворительностью, но каким ветром сюда ангела занесло?

— Мы с ним уже давно знакомы. Кстати, характер у Ниаса скверный, так что не удивляйся его причудам.

— Можно задать вопрос? — Дани не смотрел на него, он с интересом разглядывал лицо спящего ангела.

— Задавай. — кивнул мужчина.

— Я слышал, как та женщина, которая принесла его сюда, назвала тебя Колари. Почему? Ты же вроде Корин?

— Подслушивал? — едва заметно помрачнел Корин.

— Нет. — мальчик отрицательно покачал златовласой головой — Просто у меня хороший слух, а вы громко говорили.

Колдун помолчал немного, словно решаясь, говорить или нет, затем протянул:

— Хорошо. Если тебе интересно, слушай. В те времена, когда я был совсем еще юным мальчишкой, меня звали Колари, и у меня был брат-близнец Маэрин. Мы были очень близки с ним, все делали вместе, даже работу делили на двоих. У нас было не только одно лицо, но и одна душа на двоих. Брат был смыслом моей жизни, кроме него мне было никого не надо, я понимал его даже без слов.

Но однажды мой мир разбился на осколки. Мы с братом попали в плен к Бездушным. Свое название клан носил не просто так, они были действительно бездушные чудовища. На протяжении месяца они резали Маэра по кусочкам и заставляли меня смотреть на это. Пытка заключалась вот в чем: замучивши до смерти одного, они бросали второму нож. Как правило, второй убивал себя. Но не я. После смерти брата, я обезумел. И когда передо мной, измученным моральной пыткой, положили кинжал, я убил своих охранников и сбежал. Через столетие я вернулся и жестоко отомстил. И, стоя на руинах кланового замка Бездушных, я взял себе новое имя, соединив свое прежнее и брата. Так я стал Корином.

— Как долго ты мстил?

— Достаточно. — печально улыбнулся колдун — Я мстил не только Бездушным, но и всему демонскому роду, убил столько народу, что даже пересчитать не получиться. Почти вся моя жизнь — месть.

Красные глаза демона в упор посмотрели на собеседника:

— А сейчас? Ты все еще зол на то, что сделали с твоим братом? Ты и сейчас мстишь?

— Посмотри на меня. — потребовал Корин, будто Даниэс сейчас занимался не этим — Да, я все еще зол, и вряд ли смогу это простить, тем более забыть. Есть такие вещи, которые при всем желании, ни простить, ни забыть невозможно. Но я уже слишком стар для того, чтобы продолжать мстить.

— Стариком тебя не назовешь.

— Я достаточно силен, чтобы прожить еще столько же, не постарев. Возможно, что и умру достаточно молодым на вид. Я заклинатель, и моя оболочка должна быть молодой и сильной, чтобы воевать, но к душе это не относится. К сожалению, во мне уже не осталось молодого огня, я насквозь пропитан кровью, и устал. Я стар.

Корин говорил все это спокойным будничным тоном, не глядя на демоненка, но все же посмотрел на собеседника, когда услышал характерные всхлипывания. Дани изо всех сил пытался удержать эмоции, тер глаза, но предательская слезинка все же стекла по щеке, задержавшись на остром подбородке.

— Даниэс? — осторожно позвал колдун — Что с тобой?

— Ничего. — паренек громко шмыгнул носом — Не смей даже подумать, что мне стало тебя жалко. Я демон, и не могу испытывать ничего подобного. У тебя пыльно, и что-то мне в глаз попало.

— Тогда сходи и вымой соринку водой. — снисходительно улыбнулся заклинатель.

— Обойдусь. — фыркнул мальчишка.

— А может, вы заткнетесь? — предложил Ниас.

Под тонкой подошвой высоких кожаных сапог еле слышно шуршаликуски упавшей с потолка побелки. Рука, обтянутая тонкой тканью беспалых перчаток до белизны в костяшках сжимала фонарик. Слабый луч искусственного светане справлялся с густым, словно сметана, мраком, выхватывая лишь размытые кусочки очертаний.

Облезлые стены с давно облупившейся краской обзавелись плесенью, по углам свисали черные лохмотья паутины, остатки мебели покоились в самых неожиданных местах здания. Свозь бьющие по ушам звуки капающей где-то воды раздался тихий, на грани восприятия всхлип.

Он остановился, чтобы прислушаться, откуда именно идет звук, но тот не повторялся. Осторожно перекатывая стопы с носка на пятку, он пошел почти бесшумно к ближайшей двери в узком неуютном коридоре, потянул за ручку, и проржавевшие насквозь дверные петли издали такой ужасный полускрип — полустон, что зубы зашлись в оскомине.

— Твою ж скрипучую родню! — одними губами выругался Юки, замер на месте, прислушиваясь, после чего осторожно просочился в класс.

Помещение, созданное для обучения детишек грамоте, выглядело более чем удручающе. Изуродованные и поломанные стулья с партами безобразной кучей громоздились по центру комнаты, пол под окнами был усыпан мелким крошевом стекла, зеленая школьная доска одним краем упала на пол. Он сделал еще несколько вороватых шагов, обводя класс тусклым лучиком света, когда фонарь трусливо замигал и погас. Рука привычным движением скользнула в карман за свежей батарейкой, он быстро заменил ею старую, но прибор все равно отказался работать.

— Мать твою! — хрипло ругнулся парень и, зажав фонарик в зубах, хотел снять перчатки, чтобы воспользоваться другими органами чувств, раз уж со зрением в темноте не заладилось.

Фонарик зажегся так же резко, как до этого погас, и зрение тут же выхватило стоящую наверху горы из мебели, под самым потолком, женскую фигуру.

— Так вот вы какие, африканские зебры! — протянул Юки, прекрасно зная, что это существо его не услышит.

Он тихо, скорее, по привычке, чем по необходимости, обошел ее по кругу, отметил бледность лица, встрепанные волосы и белые, без зрачков и радужки, глаза. Женщина стояла неподвижно, словно смотря через стену в соседний класс. Она была одета в классические брюки со стрелочками и обтягивающую светлую кофту, ничего примечательно в ее облике не было, за исключением того, что она была мертва.

Парень немного расслабился, перенес вес на левую ногу, большой палец правой руки по привычке засунул в карман темных джинсов.

— Не томи уже! — лениво вздохнул, без стеснения рассматривая рану на ее шее, из которой бежала кровь, безнадежно пачкая ткань кофты.

Словно что-то почувствовав, она пошевелилась, перевела на парня взгляд белесых невидящих глаз и снова замерла.

— Чего уставилась? — беззлобно спросил он, впрочем, не ожидая ответа.

Он знал, что такие как она, абсолютно слепы. Вернее, не так. Их зрение отличаетсяот зрения людей, они видят только энергию, которая исходит от живых существ. Юки же давно научился прятаться от таких, как она, потому, что видел их с детства. И, надо сказать, призраки довольно приставучи, особенно к тем, кто их видит или чувствует, и тем более боится. Те, что умерли недавно и еще не забыли свою историю, стремятся поделиться с живыми своими страданиями и облегчить щемящее одиночество. Умершие же давно уже не хранят в себе и капли человеческого, застрявшие в этом мире, они не могут переродиться. В любом случае, они остаются по разным причинам: кто-то слишком жаждал жизни, кто-то хотел справедливого наказания, если их убили, а третьи беспокоились о родных.

Как-то некстати вспомнилось, как в детстве за ним ходил самоубийца, повесившийся мужчина, пугал до полусмерти своим видом и питался его энергией за счет страха. Тогда мальчик выучил свой первый урок — никогда не бояться. Вскоре висельник отстал от него и крепко присосался к его совершенно обычному, не страдающему такими видениями, старшему брату. Тот, конечно, не видел мертвеца, зато Юки видел, как покойник всюду следует за своим донором, питаясь любой его эмоцией, будь то радость или печаль, выкачивая из мальчика энергию. Вскоре его брат начал болеть и Юки, не выдержав, рассказал о причинах различных недугов брата родителям. Те долго ругались и сердились на «глупые выдумки» сына, и мальчик выучил свой второй урок — никогда не говорить, что ты видишь то, чего не видят другие. Юки смирился с этим проклятием и научился с ним жить. К тринадцати годам оннаучился становиться невидимым для мертвецов — отрезать все свои эмоции и чувства.

Тем временем призрак подняла голову, словно принюхиваясь к чему-то, подобралась и сорвалась с места, бесшумно передвигаясь по воздуху неуклюжими рваными шагами. Недолго думая, Юки последовал за ней. Конечно, призраки могли ходить сквозь стены, но почему-то предпочитали передвигаться через двери или окна, словно в них сохранилось твердое убеждение в том, что сквозь стену пройти невозможно. Женщина передвигалась достаточно быстро, поэтому парню пришлось за ней бежать, но он по привычке контролировал каждую мысль, каждый вдох и даже сердцебиение. Наконец, покойница привела его в другой класс на третьем этаже. С первого взгляда было понятно, что это помещение предназначено для малышей: битые в щепы маленькие парты, валяющиеся по полу бесформенными обломками, обрывки цветных плакатов на стене и мокрый, словно покрытый слизью, игрушечный бегемот с торчащим во все стороны из дырявой ткани синтепоном. В дальнем конце класса находились шкафчики, маленькие, как в детских садах, и возле них уже было шестеро мертвых, не считая новоприбывшей, за которой бежал Юки. Четверо мужчин и две женщины, издавая леденящие душу стоны, тянули руки к одному из шкафчиков, пытаясь открыть его.

Юки, брезгливо морщась, прошел сквозь толпу, в прямом смысле слова, и решительно рванул маленькую дверцу. Бледный свет фонарика осветил в недрах шкафа скрючившуюся от ужаса детскую фигурку.

— Эй, — осторожно позвал парень, — не бойся.

Он знал, что это та девочка, ради которой он залез сюда, узнал ее по спутанным светлым волосам и светло-зеленой пижаме с котятами. Ребенок посмотрел на него зареванными красными глазами и сказал:

— Дядя, а ты кто?

— Разве это важно? — улыбнулся ей парень, продолжая загораживать ее собой от голодных призраков — Главное, что я не похож на тех, кого ты видела ранее.

— Я не могу проснуться! — жалобно протянула малышка, кривя рот, словно готова снова разрыдаться, и слезы снова возобновили свой бег по припухшим щечкам — Я домой хочу, к маме!

— Тогда иди за мной, и я отведу тебя к маме. — он протянул девочке руку.

Она долго смотрела на него, не решаясь принять помощь от незнакомца. Юки не торопил ее, прекрасно осознавая, что ребенок сейчас в шоке, поэтому просто ждал, когда девочка решиться, терпеливо перенося прикосновения мертвецов к своей спине. Они скребли по нему ледяными пальцами, пытаясь добраться до живой теплой энергии, исходящей от девочки, и парень чувствовал жуткий холод, который ничем не заглушить, замогильную глухую тоску и безумие одиночества.

Наконец, малышка решилась, осторожно дотронулась до протянутой руки и, почувствовав живое тепло, уверенно вцепилась в его пальцы.

— Смотри только на меня. Ни о чем не думай и ничего не бойся. — предупредил он ее и успокоил — Это просто страшный сон, скоро ты проснешься и обо всем забудешь.

Юки не ждал, что девочка справится со страхом, но она честно старалась выполнить его указания. Вцепившись в него обеими руками, она задрала голову и смотрела только на него, что не мешало ей трястись от ужаса.

Мертвецы, разумеется, это почувствовали, они не видели парня, но отчетливо видели лучащуюся негативной энергией девочку. Завыв как по команде, они бросились к ребенку, та испуганно взвизгнула и попыталась снова спрятаться в шкафу. Схватив девочку в охапку, Юки поместил ее под мышкой и сорвался на бег. Сердце отбивало дикую барабанную дробь, исключительно от быстрого бега, и на пятом витке коридора Юки понял, что просто так не оторвется, а таких сущностей нельзя вести к беззащитному телу ребенка. Вот только одна беда — девочка сейчас для них как маяк. Нарезая круги уже по улице, задыхаясь от бега, Юки решил отвлечь ее от страха:

— Как тебя зовут?

— Юля. — громко шмыгнула носом она. Затем подумала и спросила — А тебя?

— Никита. — облегченно выдохнул парень, зная, что разговоров она все равно потом не вспомнит. Главное, что девочка отреагировала, клюнула на беседу, и теперь ему будет проще вернуть ее домой.

Еще не открыв глаза, Юки почувствовал адскую головную боль и общую убитость всего организма. Его рука по-прежнемусжимала маленькую детскую ладошку, и он с трудом разжал онемевшие пальцы. Рядом кто-то плакал и громко кого-то целовал.

— Мама, этот дядя из моего сна. — зазвенел детский голос.

— Я знаю, солнышко. Это я попросила его сходить за тобой.

— Воды. — простонал Юки, наконец, победив в неравной схватке с собственными веками и сфокусировав мутный взгляд на молодой светловолосой женщине.

— Да, конечно. — сорвалась та с места и вскоре принесла стакан с холодной водой и две таблетки аспирина, за что Юки был несказанно ей благодарен.

— Пишите. — сипло приказал, расправившись с подношением и, дождавшись, когда женщина найдет листок и ручку, продиктовал номер телефона — Позвоните этому человеку. Его зовут Павел. Скажете, что от Юки, он вам поможет. Иначе малышка так и будет гулять по ночам из собственного тела.

— Спасибо, я очень благодарна вам за помощь. — оставив лист на прикроватной тумбочке, она попыталась взять его за руку, видимо для того, чтобы горячо ее пожать ну или еще каким-либо образом выразить свою признательность, но парень самым наглым образом отшатнулся от нее, как от заразы.

Женщина краем сознания сопоставила растрепанную и заплаканную себя в домашнем облачении из спортивных брюк и футболки и молодого красивого парня с рвано стриженой гривой русых волос длиной до плеч в обтягивающей водолазке из тонкой шерсти и зауженных рваных джинсах. Остановившись на мысли, что ему просто неприятно прикасаться к такой неряхе, она неуверенно отдернула руки назад.

— Это не так. — словно прочитав ее мысли, он воззрился на нее усталым взглядом зеленых глаз — Просто сейчас ко мне не желательно прикасаться. Я энергетически грязный.

Она совершенно не поняла, о какой грязи он говорил, но спрашивать подробнее не решилась. Юки, практически держась за стены, дошел до прихожей, натянул свои высокие кожаные сапоги, удобно облегающие стопы и голени, и потянулся за черным приталенным плащом с множеством заклепок и цепочек на поясе.

— Лучше позвоните Павлу прямо сейчас. — посоветовал, вдевая руки в рукава — Ничего страшного, что ночь. Это дело нельзя откладывать.

— Да, я так и сделаю. — отчаянно закивала головой встревоженная мать.

Уже у самой двери она попыталась сунуть ему деньги, но Юки заявил, что за детей плату не берет, и ушел в ночь. Закрыв за ним дверь, женщина метнулась к телефону и дрожащими от волнения пальцами набрала нужный номер. Через несколько долгих изводящих гудков трубку сняли, и сонный мужской голос вопросил:

— Какого хрена в три часа утра?!

— Простите. — залепетала она — Вы Павел?

— Вчера, вроде, был.

— Мне срочно нужна ваша помощь, понимаете…

— Кто дал мой номер? — бесцеремонно перебил ее разбуженный мужчина.

И тут она поняла, что забыла, как зовут того парня.

— Он… Он одет так странно, в цепочках, рваных джинсах, волосы длинные. — испуганно затараторила в трубку, боясь, что собеседник прервет связь — Имя у него не русское.

На том конце немного помолчали, потом спросили:

— Юки, что ли?

— Да! — обрадовалась женщина, услышав знакомое имя — Да, он!

— Адрес?

— Чей? — немного опешила она.

— Свой я знаю. Ваш, разумеется.

Выйдя за дверь чужой квартиры, Юки с трудом добрался до лифта, и, оказавшись, наконец, на улице, опустился на грязный асфальт. Пробегавшая мимо кошка вздыбила шерсть на загривке при виде странного человека, сидящего на земле и отстраненно наблюдающего за неспешным кружением первых в этом году мелких и колючих снежинок, зашипела на него и со всех лап бросилась бежать. Юки почувствовал человеческий взгляд, но озираться не стал, наверняка кто-то сейчас не спит и с любопытством наблюдает за ним из окна.

— Отдохнули и будет. — тихонько бормотнул себе под нос парень и, поднявшись, пошел неровной пошатывающейся походкой. Сейчас его легко можно было принять за пьяного.

Город мирно спал и до съемной квартиры Юки добрался без приключений. Живых на улицах не было, а на мертвых он не обращал никакого внимания.

Юки всегда кочевал из города в город, нигде не задерживаясь надолго, поэтому личных вещей у него было мало, а соответственно съемная квартира встретила его неуютной пустотой. Стянув сапоги, он бросил их в угол, следом полетела и другая одежда, вот так, раздеваясь на ходу, он добрел до ванны, залез внутрь, включил горячую воду и постарался расслабиться. Вода успокаивала и возвращала силы, словно смывая прикосновения мертвых с его астральной оболочки. Юки старался ни о чем не думать, выключив кран, вяло водил руками по поверхности воды и сам не заметил, как уснул. Солнце встало, люди просыпались и шли на работу, но медиум этого не слышал, как не слышал и того, как в полдень открылась дверь квартиры, которую он забыл запереть.

Вошедший высокий и мускулистый мужчина с коротким ежиком темных волос и трехдневной щетиной на щеках задумчиво осмотрел разбросанные по полу вещи, отшвырнул ногой рваные зауженные джинсы, о которые едва не споткнулся, и негромко позвал:

— Юки!

Прислушался и, ничего не услышав, прошел в комнату. Обнаружив пустой диван, скинутую в угол дорожную сумку и выключенный ноут на столе, заглянул на кухню. Но и там его встретила тишина, нарушаемая лишь негромким урчанием холодильника. «Странно, машина у подъезда стоит. И она, несомненно, его. Кто еще в этом городе будет ездить на блестящем желтом джуке с изображением какой-то ушастой анимэшной девицы на заднем стекле, кроме этого ненормального?»- подумал Паша и осторожно заглянул в ванную комнату.

— Ага. — удовлетворенно кивнул сам себе, разглядывая стройного, но уже посиневшего парня, скрючившегося в холодной воде, подтянув колени к груди, и мирно спящего.

Пристроив седалище на краю ванны, и очень ехидно улыбаясь, негромко сказал:

— Подъем, Снежкин.

Юки моментально проснулся, дернулся, обдав мужчину холодными брызгами, но тут же успокоился:

— Каа, чего орешь с утра, как потерпевший?

Паша, прозванный за дар гипноза в честь мультяшного питона Каа, растянул губы в довольном оскале:

— Ору? Это еще тихо было. — и внезапно рявкнул во всю мощь своих легких — Подъем, Снежкин!!!

У Юки зазвенело в ушах. Стараясь не морщиться, он выполз из ванны и, укутавшись в огромное пушистое полотенце, пошлепал мокрыми босыми ногами на кухню, ставить чайник.

— Горе… — тяжело вздохнул Каа — иди одевайся, синегами! Я сварю тебе нормального кофе.

Посмеиваясь над собственной шуткой, Паша извлек из шкафа турку, нашел кофе и принялся варить, даже в холодильник залез, раздумывая, чем может накормить приятеля.

Они были знакомы давно, Юки не первый раз навещает этотгород, и в то же время почти и незнакомы. Сам Каа никогда не покидал этогогорода, хоть и общался с не совсем обычными людьми, в основном через интернет, но приглашения погостить и навестить отстранял. Это Никита Снежкин, он же просто Юки, перелетная птица. Большинство их общих знакомых даже не знают, как его на самом деле зовут, имя Юки крепко прилипло к этому человеку. Да он и сам предпочитает называться снежком. Кто-то, узнав его фамилию, может подумать, что кличка произошла от нее. Но это лишь часть правды, на самом же деле большую роль сыграли внутреннее равнодушие, даже холодность, и внешний вид, напоминающий персонажа анимэ, хотя сам Юки никогда не стремился быть на кого-то похожим.

Каа обернулся на еле слышные шаги босых ступней по линолеуму. Одетый в мешковатые штаны с множеством кармашков и свободную футболку с рукавами, Юки как всегда не обулся. Была у него такая привычка, шататься по плохо отапливаемой квартире босиком.

— Держи. — Паша протянул ему кружку с кофе и уселся на единственный во всей квартире стул.

— Спасибо. — хрипло буркнул парень и, приняв угощение, забрался с ногами на широкий подоконник.

— Задница примерзнет — отдирать не буду. — предупредил Каа.

Юки эту фразу проигнорировал. Почти одним махом осушив чашку с горячим напитком, он помолчал, после чего, наконец, перевел взгляд на гостя и уже не хриплым голосом спросил:

— Что-то случилось?

— Ни там, «как дела?», ни даже «а как ты меня нашел?»… — притворно обиделся мужчина.

— Если бы дела у тебя были плохо, ты бы не ерничал. — взгляд равнодушных зеленых глаз устремился в окно, предоставив собеседнику любоваться затылком Юки — А нашел ты меня по машине: у тебя связи в ГАИ. Ближе к делу.

— Я просто так не мог прийти?

— Ты просто так не приходишь. — хмыкнул Юки.

И Каа сдался:

— Ты прав. В общем, у меня к тебе дело.

— Я уже понял. — с долей сарказма протянул медиум.

— Вот, ты бледный черт! Как узнал? — он шутливо погрозил Никите пальцем и сразу же посерьезнел — Совсем недавно ко мне за помощью обратилась девушка. Сказала, что последний месяц страдала лунатизмом, а теперь боится спать, попросила избавить ее от иррационального страха посредством гипноза. Казалось бы, пустяк, но… — он ненадолго замялся — Короче, ты должен взглянуть на нее. Мне кажется, это по твоей части.

— Когда?

— Поехали прямо сейчас. Через… — он посмотрел на наручные часы — Через три часа она приедет ко мне на второй сеанс. Собирайся.

Юки быстро закинул в себя пару бутеров, ненадолго покинул кухню и через десять минут вернулся в полном «боевом» облачении.

— Мда… Без комментариев. — протянул Каа, осматривая медиума, как НЕЧТО — Ты мне всех клиентов распугаешь.

— Если боишься — нечего звать. — наставительно заявил парень и первым потопал к двери.

Через час по местным пробкам они оказались наконец-то на окраине города, в котеджном районе, и припарковали Пашин мерс возле миленького трехэтажного особнячка с круглыми башенками и маленькими балкончиками.

— Хорошие хоромы отгрохал на своем даре. — присвистнул Никита, вываливаясь из машины приятеля.

— Я старался. Днем и ночью ковырялся в чужих черепных коробках.

Вика действительно чувствовала себя скверно. Стоило ей уснуть, как, проснувшись, она обнаруживала себя вовсе не в своей кровати, а родственники рассказывали о ее совершенно неадекватном поведении и будто она не спала. И девушка перестала спать. Сначала бороться со сном было практически невозможно, но после она начала чувствовать небывалый прилив сил, не позволявший ей упасть от усталости и уснуть. А спать ей действительно было страшно. В такие моменты она улавливала мысленные уговоры поспать хоть немного и отчетливо понимала, что мысли не принадлежат ей. Девушка обращалась к лучшим врачам, но после обследования, все как один, они указывали ей на дверь психиатра. Верить в то, что она психически не здорова, Вика отказывалась, и нашла единственный для себя выход — обратиться к Павлу Константиновичу, известному специалисту по гипнотерапии.

«После нескольких сеансов я буду абсолютно здоровым нормальным человеком» — успокаивала она себя, во второй раз в жизни паркуясь возле особняка гипнотизера рядом с серебристым Мерседесом. Хозяин «замка» сам открыл ей дверь, приветливо улыбнулся:

— Здравствуйте Вика. Проходите. Как вы себя чувствуете?

— Если честно, Павел Константинович, я не чувствую никаких изменений в своем состоянии. — ответила она, следуя за мужчиной в его кабинет.

— Проходите, не стесняйтесь. — он галантно открыл перед ней дверь.

Девушка благодарно улыбнулась, сделала шаг и застыла на пороге. За креслом гипнотизера, на широком подоконнике, вытянув во всю длину одну ногу, а другую согнув в колене, сидел длинноволосый парень с телосложением танцора. Длинные ноги обтягивали светлые брюки, испещренные беспорядочными темными полосами и разводами, свободная черная футболка с длинными рукавами совершенно не прикрывала левое плечо и пестрила множеством специально проделанных рваных дырок, образ завершало украшение в виде двух белых перьев на тонкой цепочке, свисающее с его шеи. Он неспешно повернул к ней голову, окинул холодным взглядом зеленых глаз и ничего не сказал, даже не поздоровался.

— Виктория, познакомьтесь. — сказал Павел — Это Ни…

— Юки. — перебил его парень — Меня зовут Юки.

Вика не поняла, что на нее нашло, и зачем она так себя повела, просто равнодушные глаза этого странного типа внезапно показались ей высокомерными. Презрительно задрав нос, она обернулась к гипнотизеру и, недоуменно выгнув брови, спросила:

— Павел Константинович, на ваши сеансы допускаются посторонние? Если это так, то я пожалуй, обращусь за помощью к кому-нибудь другому. — и, обогнув мужчину, хотела покинуть кабинет.

Чужие холодные пальцы с немыслимой силой вцепились ей в запястье, рванули назад, и, развернувшись, она наткнулась взглядом на пронзительные зеленые глаза. Юки зубами стащил беспалую перчатку со свободной руки, прижал ладонь к ее лбу и помрачнел. Девушке внезапно стало плохо: голова закружилась до темноты в глазах, в ушах зазвенело, и она с ужасом услышала шипение из своего рта:

— Не трожь ее! Она моя!

Парень тут же убрал от нее руки, а Павел перехватил ее, не дав упасть, и усадил в кресло.

— Как вы? — участливо спросил ее мужчина.

— Воды. — прошептала в ответ Вика, не отрывая взгляда от босых ступней Юки, нервно топчущих ковер по диагонали из угла в угол.

— Юки, не томи. — потребовал Паша, наливая в стакан воду из стоящего на столе стеклянного графина и протягивая его девушке.

Вика отстраненно приняла стакан и, снова переведя взгляд на ноги парня, увидела, как красивые, на ее взгляд, босые ступни перестали путешествовать по комнате.

— Каа, ты знаешь, а ты прав. И не прав одновременно. — сказал Юки — Это не по моей части.

— То есть?

Теперь девушка переводила взгляд с Паши на Юки и обратно, пытаясь понять, о чем они говорят, и что это только что с ней было.

— Она одержима. Но вот беда, я не экзорцист.

Наконец, до нее дошла суть разговора и, рассердившись, она вскочила на ноги:

— Да вы с ума сошли! Думаете, я поверю в этот бред?! Павел Константинович, я считала вас серьезным человеком, а вы серьезно меня разочаровали!

— Виктория, успокойтесь. — попросил Каа.

— Успокоиться?! Вы и этот… — палец с карамельно-розовым маникюром обвиняюще указал на медиума — Клоун! Стоите и городите мне всякую чушь про одержимость!

— Вика!

— Замолчите! Не перебивайте меня! Вы… Вы… Шарлатан, вот! — она сердито топнула ногой — Говорите, специалист по гипнозу?! А этот тогда кто такой?! Доморощенный знахарь?! Да вы оба…

Отстраненно внимающий ее словам Юки, внезапно потерял терпение.

— Молчать! — рявкнул он так, что зазвенело стекло, при этом, не пошевелив и мускулом на лице.

Сама не понимая почему, Вика захлопнула рот и, глупо моргая, уставилась на парня.

— Уважаемая Виктория, я медиум, а не, как вы выразились, доморощенный знахарь.

— Докажите. — потребовала девушка.

Никита ласково ей улыбнулся, словно несмышленому ребенку, демонстрируя ровные белые зубы:

Я обязан вам что-то доказывать? Предпочитаю не связываться с богатыми истеричными дамочками. На этом прошу меня извинить. — парень согнулся в шутливом поклоне и, развернувшись на пятках, направился к двери.

— Юки, подожди! — окликнул его Паша.

— Что? — он не обернулся, но все же остановился.

— Пожалуйста, покажи ей.

— Не хочу пачкаться. К тому же, ни ты, ни я не в состоянии ей помочь.

— Я знаю, как тебе неприятно это делать, но… За мной будет должок. — последнюю фразу он произнес убитым тоном.

— Идет! — моментально оживился Юки, развернулся, улыбнулся оскалом голодной акулы — Мне нужны только зеркало и стул.

— Вы все еще хотите доказательств? — Каа посмотрел на Вику и, дождавшись упрямого кивка, добавил — Идите за мной.

Они всей компанией поднялись на второй этаж, где в зале висело большое зеркало в резной деревянной раме. Хозяин дома быстро подвинул к нему изящный стул с высокой спинкой и подлокотниками, после чего покинул комнату, оставив их наедине.

— Садитесь. — Юки кивнул девушке на стул.

Вика нерешительно присела на самый краешек. При всем своем скептицизме, она уже пожалела о своем глупом требовании. Вдруг сейчас он и вправду заставит ее увидеть что-то страшное? «Это совершенно невозможно» — успокоила она сама себя. Искоса, еще раз, осмотрев Юки, и, вспомнив, что настоящие медиумы должны работать в полутемном помещении, заставленном черепами, свечами и хрустальными шарами, она совершенно успокоилась и даже позволила себе снисходительную улыбку.

— Смотрите в зеркало. — приказал он ей, а сам встал за ее спиной, снял вторую перчатку и, небрежно сунув ее карман своих пестрых брюк, положил обе ладони ей на плечи.

Девушка сразу же отметила разницу в температуре его рук: ледяные пальцы и обжигающе горячие ладони. Эти руки, спокойно лежащиена ее плечах, вызвали целое стадо приятных мурашек, табуном пробежавших вниз по позвоночнику. Кажется, она даже глаза прикрыла.

— Смотри на свое отражение. — раздался над ее ухом шепот.

Моментально распахнув веки, Вика уставилась в глаза своему отражению. Чужие руки на плечах постепенно перестали ощущаться, словно стали частью ее самой. На миг она ощутила, как меняется ее восприятие, словно она смотрит не своими глазами.

Юки привычно переплел свою энергию с чужой аурой, стараясь не вглядываться в видения чужой жизни, дотянулся до паразита, засевшего в чужом теле, и, не выдержав, покривился от отвращения, вытаскивая его на свет. Существо шипело и сопротивлялось, прилагая все усилия, чтобы не вылететь из своего новоприобретенного домика, а Юки по ощущению холода понял, что это очередной покойник. Он держал мертвеца и передавал девушке изображение того, что видит сам, а она никогда не сможет увидеть без его помощи.

Тем временем Вика отчетливо видела, как в ее образе появлялись чужие черты. Ее золотистые локоны приобрели грязно- серый цвет и вытянулись вдоль лица спутанными паклями, маленький, чуть курносый нос, перестал быть таковым и приобрел горбинку, подбородок незримо стал массивнее и обзавелся ямочкой. Но после того, как она увидела вместо своих карих глаз чужие, словно закатившиеся, белые глазные яблоки без зрачков и радужки, не выдержала. С диким визгом она вырвалась из рук парня, упала со стула и, скуля от ужаса, отползла прочь от зеркала.

— Вика, успокойтесь. — потребовал медиум мягким тоном — Смотрите на меня.

Ее всю трясло, губы дрожали, глаза неизбежно наполнились слезами, но все же она послушно перевела взгляд на Юки:

— У вас кровь.

— Со мной все в порядке. — заверил он.

— Нет, не в порядке. — Вика потянулась к своей сумочке и достала бумажные платки — У вас кровь из носа.

Она медленно встала и на дрожащих ногах подошла к нему, протягивая маленькую упаковку.

— Спасибо. — парень, поняв, что она немного пришла в себя от испуга, не стал спорить и воспользовался платками.

Несколько томительных минут Вика смотрела, как он останавливает кровотечение, потом сказала:

— Я верю вам.

Юки, наконец, обратил на нее внимание и, увидев, что девушка окончательно успокоилась, доверительно сообщил:

— Мне горячо плевать, верите вы мне или нет.

Каа уже второй час служил подставкой для туалетной бумаги. Отматывал немного и с мученическим видом протягивал рыдающей Вике. Из красивой и уверенной в себе девушки она превратилась в жалкую плаксу с зареванным лицом, ссутуленной спиной и опущенными плечами. Медиум беззастенчиво дрых, вытянувшись на диване и ничуть не заботясь о том, что кому-то сейчас плохо. Каа даже начал завидовать его бессердечности.

— Как со мной могло такое случиться? — ныла девушка, раскачиваясь вперед — назад и нервно теребя в руках бумагу — Я ведь хорошая! Я никогда не верила в демонов и духов…

— А они в вас, такую хорошую, верили. — сквозь дрему пробормотал Юки и, вздохнув, поуютнее вжался в диван.

— Изверг, у тебя есть хоть капля сострадания в сердце? — укорил его Паша.

Парень сладко зевнул и, не открывая век, бормотнул:

— У меня нет такого органа.

— Оно и видно!

— Не ори, кишки простудишь.

Идиллию нарушила Виктория, вцепившись в Пашу обеими руками, словно утопающая за соломинку:

— Помогите мне, пожалуйста!

Каа страдальчески скривился, но отдирать от себя розовые девичьи ногти не стал:

— Милая, я не в силах тебе помочь. Я никогда даже не видел духов, не говоря уж про то, чтобы изгнать одного такого.

— А вы, Юка? Вы можете мне помочь?

— Юки. — машинально поправил ее медиум — Нет. У меня нет такой силы, чтобы выгнать мертвеца.

— Мертвеца? — подозрительно побелевшими губами переспросила Вика — Умершего человека? Из меня?

И истерика перешла на новый виток. Уже не стесняясь и не смущаясь, она уткнулась в Пашино плечо и что-то выла почти на ультразвуке. А Каа машинально гладил ее по голове и смотрел на спокойного медиума, который продолжал валяться в полудреме, больше всего на свете мечтая его задушить.

— Юки! Бездушная ты скотина! — возопил гипнотизер, не выдержав, и запустил в парня сорванным с ноги тапочком.

Парень мигом подскочил и увернулся от резинового изделия. Каа чуть не рассмеялся, на мгновение узрев его абсолютно квадратные глаза. Впрочем, медиум быстро взял эмоции под контроль и, как всегда, холодно поинтересовался:

— Каа, ты спятил? Я, вроде, не похож на таракана.

— Ты хуже. — заверил его мужчина — Почему не хочешь помочь девочке?

Юки устало взъерошил свою светлую шевелюру и с укоризненным взглядом по буквам произнес:

— Я не могу ей помочь. При всем желании.

— Но ты наверняка знаешь того, кто МОЖЕТ ей помочь. — с нажимом ответил Паша — Иначе ты ни хрена не знаменитый Юки.

— Да, я знаю того, кто может ей помочь. На дальнем востоке живет шаманка, она может изгнать из нее пакость. Дать подробный адрес? Или карту накарябать?

Девчонка, перестав размазывать слюни, воззрилась на медиума с щемящей душу надеждой, у Каа же отвисла челюсть. Он с минуту глупо хлопал глазами, потом выдал:

— Где?! Дальний восток?! Каким макаром тебя туда занесло?

— Долгая история. — уклончиво ответил тот — Ну так что? Дать вам карту с подробным маршрутом?

Вика отчаянно закивала головой, соглашаясь на любую авантюру.

В обычный субботний день обычная дверь самой обыкновенной квартиры в простой многоэтажке сотрясалась от мощных ударов ноги, обутой в камелот.

— Шесть часов утра! — выглянула из соседней квартиры женщина, за спиной которой маячил большой заспанный мужчина — Безобразие! Я сейчас полицию вызову!

— Понимаете, — Каа оскалился такой радостной улыбкой, от которой кровь в жилах стыла — У меня там друг живет. Дверь, вон, не открывает. Может, с ним случилось что-то. — И снова пнул дверь.

Ответа не последовало, за дверью всё было совершенно тихо.

— Юки! — взревел мужчина, награждая дверь ещё одним смачным пинком — Ты там не сдох случаем?! Нет? Живо открывай дверь, бессердечная скотина!!!

— Кто тут ругается в шесть часов утра? — распахнулась ещё одна дверь, являя взору мускулистого качка с некогда перебитым носом.

— Я. - ответил Паша, ничуть не испугавшись габаритов.

— И чё? — мужик вышел на лестничную площадку — В лоб давно не давали? Ща исправлю.

— Подожди, Тоша! — влезла женщина — Ты этого расфуфыренного паренька вчера видел?

— Ну, видел. — Тоша громко шмыгнул носом. — А чё, какие проблемы?

— Дверь, вот не открывает.

— Может, его дома нет.

— Да дома он. — встрял Каа — Открывать не хочет.

— Ну топай, значит, отсюда! — огрызнулся Тоша. — Нечего людям спать мешать!

— А, вдруг, с ним чего случилось? — вставила всё та же особа, сразу видно, заядлая сплетница — Надо полицию вызвать, чтобы дверь вскрыли.

— Не надо. Он спит так крепко. — отмахнулся гипнотизер и снова застучал в железную преграду — Юки!!! Чтоб тебя покойники сожрали!!! Ты мне нужен, гад! Открывай!!!

— Поссорились, что ли? — понимающе улыбнулся внезапно подобревший Тоша.

— Типа того. — буркнул Каа, устало опершись на избитую дверь рукой.

— Че, голубые, что ли? — совсем неэстетично брякнула соседка.

И тут дверь резко открылась. Паша, опирающийся на нее рукой, влетел внутрь желаемой квартиры и брякнулся на пол. Три пары глаз уставились на растрепанного парня в одних драных джинсах в обтяжку, которые совсем ничего не скрывали, а лишь подчеркивали гибкую фигуру танцора.

— Спасибо, что снизошел до меня, падшего! — съязвил Паша.

— Причем, падшего в прямом смысле. — хрипло ответил Юки, наблюдая, как его гость, кряхтя и ругаясь, встает с четверенек.

— К твоим ногам готов я падать сотнюраз! — патетично изрек Каа, злорадно скалясь.

— Чего? — медиум даже окосел слегка.

А Паша, памятуя о том, что их приняли за гомосексуалистов, решил насолить Юки. Он нарочито пылко схватил полуголого парня в охапку и сжал с такой силой, что позвоночник захрустел. У Юки, разумеется.

— Каа! — медиум забился в бешенстве, но из медвежьих объятий не освободился ни на миллиметр, и тихо зарычал — Каа, я тебе руки повыдергиваю!

— Уси-пуси! — просюсюкал гипнотизер и закрыл дверь, отрезая их обоих от глаз соседей.

Тоша умильно моргнул, едва ли не пуская слезу, соседка плюнула им вслед. Вот так они разошлись по квартирам досматривать сны.

Разъяренный медиум, освобожденный от «пылких» объятий, со всей силы врезал мужчине в челюсть. Тот, впрочем, будучи гораздо массивнее Юки, даже не дернулся.

— Совсем с катушек слетел?! — взревел парень, и, закрыв глаза, глубоко задышал, пытаясь вернуть контроль.

— Успокоился? — Каа по-хозяйски прошел на кухню и занял единственный стул — Теперь можно поговорить.

Юки не зашел на кухню, он подпер голым плечом косяк и, по привычке засунув большие пальцы в карманы джинс, иронично выгнул бровь.

— О чем? Что еще тебе от меня нужно?

— Ты. — напрямую ответил гипнотизер, с удовлетворением наблюдая, как собеседник глубоко задышал, пытаясь справиться с гневом.

— Юки, боюсь, без тебя мы заблудимся. Поэтому ты едешь с нами к твоей шаманке.

— А если я скажу «нет»?

— Тогда я свяжу тебя и повезу в багажнике. — невозмутимо пожал плечами Паша — И рот заклею твой ехидный.

Видимо, последняя мысль ему очень понравилась, так как он, взглянув на Юки, мечтательно закатил глаза.

— Свой ехидный зашей суровыми нитками. — проникновенно посоветовал медиум.

— Не. — Паша покачал головой — Это не эротично. Вот заклеить, тем более твой — другое дело. Так ты поедешь?

— Нет! — рявкнул Юки и выразительно указал взглядом гостю на дверь.

— Юки, ты жестокий. — просветил его Каа — А если я буду сидеть под твоей дверью на холодном полу и плакать?

— Хоть обрыдайся, только дверь соплями не пачкай.

— Ладно. — Каа встал, еще раз осмотрел медиума, словно думая, как бы ловчее его задушить и, хлопнув его по плечу, пошел к выходу. — Увидимся еще.

— Очень надеюсь, что нет. — ответил тот, закрывая за ним дверь, и морщась, пошел смывать с себя чужую энергию от прикосновений.

День у Юки не заладился с самого утра. Мало того, что Каа настроение испортил, так еще и по дурости, решил покататься в общественном транспорте, вместо своего уютного «ниссана». Только вот забыл, что в субботу не у всех выходной и угодил в утренний час пик.

Люди. Много людей теснили его со всех сторон, выйти из автобуса уже не представлялось возможным. Юки натянул на голову капюшон короткого полупальто и до боли в пальцах сжал поручень автобуса, лишь бы хоть как-то оградиться от чужой энергии, доносящей до него обрывки чьих-то настроений, эмоций, воспоминаний. От всего этого сильно разболелась голова. Какая-то сердобольная бабулька пребольно ткнула его локтем в бок, и когда парень, зашипев, повернулся к ней, протянула ему ленту таблеток:

— На-ко, сынок. Это Андипал.

— Зачем? — не понял медиум.

— Давление понижает. А-то вон уже и кровь пошла.

И только после этого он осознал, что из носа действительно течет кровь. Запрокинув голову назад, он зажал ноздри пальцами, позволяя крови стекать через носоглотку в горло, лишь бы не запачкать себя и других.

— Такой молодой, а больной весь уже. — прошамкала пенсионерка и заботливо сунула ленту Андлипала ему в карман.

В конечном итоге, растолкав толпу, Юки вышел на следующей остановке, облокотился рукой о ближайшую стену, опустив голову, и переждал кровотечение. «Такими темпами я и сдохнуть могу» — подумал, вытирая нос рукавом толстовки и, со злостью швырнув подарок сердобольной бабушки в урну, пошел пешком.

Нужный адрес нашелся легко, дверь открыл пожилой невысокий мужчина с благородной сединой в темных, волнистых волосах.

— Юки? — удивленно вдохнул он.

— Да, я тут проездом.

— Заходи. — хозяин квартиры радушно распахнул дверь — Чай, кофе?

— Кофе, если можно. — попросил Юки, заходя внутрь помещения.

— Присаживайся, сейчас сварю.

С этим мужчиной медиум познакомился года два назад, когда у него без вести пропала несовершеннолетняя племянница. Девочку искали всем городом целый месяц, но так и не смогли найти ни единого следа. Тогда-то и явился Юки. Указал страждущим родственникам, где искать тело. Олег не был совсем старым, именно в тот день его волосы испещрила седина, от горя.

— Что принес?

— Я не могу просто так прийти? — внезапно вспомнил он слова Каа.

Олег мелодично рассмеялся:

— Кто угодно может, но только не ты! Показывай уже.

Олег был модельером, и Юки, обладающий незаурядной фантазией, часто присылал ему по электронке свои эскизы.

— Вот. — медиум вытащил из сумки плотную папку.

— Неплохо. — осмотрев несколько листов, вынес вердикт мужчина — Если бы обучился шить, мог бы с легкостью занять мое место. Почему жене хочешь?

— Ты знаешь, почему для меня это невозможно. — равнодушно ответил Юки, смакуя горячий напиток, принесенный хозяином.

— Жаль. В тебе определенно умирает великиймодельер.

— А так же модель, сыщик и шпион. — усмехнулся Никита — И только медиум цветет и пахнет.

— Не против, если я немного подредактирую? — спросил Олег, изучая очередной эскиз.

— Делай, как сочтешь нужным.

— Славно. Деньги на твой счет переведу завтра. Но всеже не забывайрадовать старика.

— Постараюсь. — уклончиво ответил парень.

— А моделью подработать не хочешь?

— Почему бы нет? Уже подрабатывал раньше. — Юки пожал плечами.

— Очень хорошо. Я позвоню своему другу, ему срочно требуется разовая модель. Думаю, ты подойдешь. По-честному, ты бы мог стать знаменитым, если бы заключил с ним контракт.

— Олег, ты знаешь, что слава привлекает меня менее всего.

— Ага. Ты сбегаешь, когда становишься слишком популярным. — по-отечески улыбнулся модельер — У меня для тебя, кстати, подарочек. Хотел выслать почтой на адрес твоих родителей, но раз уж ты тут… Тебе должно понравиться.

Поздним вечером в доме Олега раздался телефонный звонок. Мужчина снял трубку и услышал взволнованный голос своего друга:

— Олег, где ты нашел этого парня? Я бы хотел подписать с ним контракт, но он отказался. Может, поговоришь с ним?

— Зацепил? — понимающе спросил модельер.

— Не поверишь как. Даже на его странности не обратил внимания.

— Натворил что-то?

— Да, вроде, ничего. Только выгнал всех помощников и гримеров, никому не позволил к себе прикоснуться. А в результате, все сделал лучше, чем планировалось. Ну, так что, поговоришь с ним?

— Бесполезно. — вздохнул Олег — Он все равно не подпишет контракт.

— Почему?

— Видишь ли, он живет, как перекати поле — сегодня здесь, а завтра там. Путешественник и экстремист до мозга костей. Но если он еще раз приедет сюда, я непременно сообщу тебе.

Вернувшись домой за полночь, Юки долго отмокал в горячей воде. Общение с людьми давалось ему трудно, но жить как-то надо было, вот он и подрабатывал. Отец, конечно, перечислял ему каждый месяц на счет приличные деньги, которыми непутевый сын никогда не пользовался. К родителям он вообще редко заезжал, тем более не ладил со старшим братом, который помогал родителю в бизнесе и считал Никиту разгильдяем и транжирой. У отца Юки была сеть магазинов, дела шли хорошо, и парень не переживал за семью. Его мать уже давно перестала просить его вернуться домой, чему он был несказанно рад, но регулярно спрашивала его по телефону о том, где он сейчас.

Хорошенько выспавшись, парень собрал свои пожитки в дорожную сумку, перекусил на скорую руку и вышел из квартиры. В голове неспешно выстроился план: вернуть хозяевам квартиры ключи, закинуть сумку на заднее сиденье, залить полный бак и отправиться в путь.

Хозяева квартиры жили в доме напротив, так что, далеко идти не пришлось. А вот на парковке Никиту ждал большой сюрприз: его джук там не обнаружился.

— Какого черта? — тихо пробормотал парень, озираясь, и, внезапно почувствовал сильную сонливость — Что вообще происходит?

Юки отчаянно боролся с собственным организмом, но проиграл. Глаза все-таки закрылись, и парень рухнул на асфальт. Никто из видевших это не нашел ничего странного в том, что большой, мускулистый дядя в спортивной куртке и потертых, но явно дорогих, джинсах выскочил как черт из табакерки и, довольно скалясь, залепетал, отскребая парня от асфальта:

— Молодой человек, вам плохо? Вам нужно в больницу.

И волоком дотащив Юки до серебристого мерседеса, дядя загрузил его на заднее сиденье.

— Павел Константинович, что вы делаете? — спросила Вика, ошарашенно наблюдая, как гипнотизер загружает спящего Юки, чьи руки были смотаны скотчем, на заднее сиденье своего BMW.

Каа обернулся, посмотрел на девушку и задал ответный вопрос:

— А что, не видно? Беру еще одного пассажира.

Вика нервно застучала ножкой, обутой в удобный теплый сапожок, по мерзлой земле:

— Кажется, пассажир не горел желанием.

— Вы абсолютно правы!

— Но это же похищение! — взвыла она — Так нельзя! Зачем вы ему руки связали?!

— Как зачем? — Каа снисходительно воззрился на нее сверху вниз — Знаю я этого воробушка. Проснется, погорячится, драться еще полезет. А я за рулем.

Девушка вспомнила холодные зеленые глаза и равнодушное поведение медиума, и так и не смогла представить, чтобы этот человек «погорячился и полез драться».

— Нас посадят за похищение и незаконное удержание. — вздохнула она.

— Посадят. — кивнул Паша и добавил — Если доживем.

— То есть? — опешила Вика.

— Ты еще просто его в бешенстве не видела. — Каа обошел машину, открыл багажник, где уже стояли две сумки — Кидай, давай.

Девушка положила дорожную сумку в багажник и разместилась на переднем сиденье, в полуобороте наблюдая, как Павел снова залез на заднее сиденье и заклеил парню рот.

— Павел Константинович! — возмутилась она — А это зачем?!

— Проснется — начнет ругаться матом. А при детях и женщинах это нехорошо. — терпеливо пояснил гипнотизер.

— Вы хоть понимаете, что у нас могут быть проблемы, если остановят ГАИ?

— У нас проблем не будет. В ГАИ — мои люди.

— Вы натуральный бандит.

— Да, я такой. — улыбнулся Каа, садясь на водительское кресло, и повернул ключ зажигания.

— Почему нельзя было просто купить билет на поезд?

— Понимаете, Вика, — Паша покосился на спящего Юки, — Юки не просто медиум, он проводник. В общем, живых он не выносит так же, как и мертвых.

— Что это такое, проводник?

— А давайте вы сами у него спросите. Я не очень разбираюсь в таких вещах.

Сознание возвращалось медленно, чудовищно болела голова, и хотелось пить. Юки попытался облизнуть губы и понял, что не может открыть рот. Веки моментально распахнулись, и он обнаружил себя на заднем сиденье чужого внедорожника со смотанными серым скотчем руками. В кровь тут же выплеснулось такое количество адреналина, что головная боль отступила на задний план. Юки мог спокойно донести руки до лица, освободить рот, а потом зубами размотать руки. Мог, но он об этом не подумал. Резко приняв сидячее положение, он отчаянно замычал и со всей дури саданул ногой по водительскому сиденью.

— О, доброе утро! — с пассажирского переднего сиденья обернулась та самая одержимая девчонка.

Медиум опешил на мгновенье, а затем сотворил немыслимую вещь. Перекинул связанные руки через голову водителя и принялся его душить. Оглушительный визг тормозов на темной полупустой трассе не остановил медиума, он лишь сильнее потянулся назад, даже коленями в спинку кресла уперся. Каа отчаянно захрипел, пытаясь разжать его руки и напрочь забыв, что они связаны. Испуганная Вика шмыгнула на заднее сиденье и чем-то треснула Юки по голове. Мир перед глазами парня закружился и погас.

— Я же не убила его? — всхлипнула девушка, краем глаза косясь на небольшую, но достаточно тяжелую чугунную сковородку.

Каа даже кашлять перестал. Медленно обвел взглядом бессознательного Юки, испуганную Вику, спокойную сковородку.

— Виктория, я стесняюсь спросить. — прохрипел мужчина — Зачем вам сковородка?

Она неопределенно пожала плечами и выдала:

— Не знаю. В хозяйстве пригодится. В Якутию же едем, а вдруг там медведи.

Паша подавился собственным кашлем:

— Действительно, вдруг в Якутии медведи? Откуда им там вообще взяться? Но если что, у нас есть сковородка — зажарим.

Сознание в n-ное количество раз возвращалось медленно, обиделось, наверное. Да, и голова тоже болела, куда же без этого? Прежде чем открыть глаза, медиум попытался вспомнить «отче наш» — не вспомнил. Поэтому мысленно сказал: «Отче наш… Который еси на небеси… Имя твое светится, да и сам ты светишься, и вообще все светится… Короче, Боженька, сделай так, чтобы мне снова ничем по башке не засветили.» — и смело распахнул веки. Ну, как смело? Сначала медленно приподнял одно веко, моргнул им, затем повторил процедуру вторым. Работать слаженно веки почему-то отказывались. Зато едва глаза сумели сфокусироваться на окружающем пространстве, то узрели две склоненных над ним физиономии.

— Боже, он живой! — взвыла девчонка. Радостно или огорченно, Юки не понял.

— Добей сразу, а не ори. — морщась, попросил медиум, и только в этот миг осознал, что его развязали.

— Что-то болит? — проникновенно поинтересовалась она.

— Как сказать? Меня похитили, связали, избили… Все в порядке, я здоров! — съязвил парень, даже не пытаясь принять вертикальное положение.

— Сколько пальцев? — спросил Паша, тряся перед его носом пятерней.

Юки надолго задумался, рассматривая конечность мужчины так, будто намеревался ее как минимум сломать в трех местах:

— Это не пальцы… Это клешни. И они у тебя, Каа, явно лишние.

— Но-но! Без кровопусканий! — гипнотизер мигом спрятал руку за спину, во избежание, так сказать, незапланированных увечий.

— Аспирин есть? — спросил парень.

Каа и Вика переглянулись, после чего девушка заявила:

— Есть зеленка.

— Тогда возьми ее и ватную палочку.

— Зачем?

— Напиши себе на лбу «психопатка». - проникновенно посоветовал ей Юки.

— Да если бы не я, ты бы его убил! — рассердилась девица.

— И правильно бы сделал! Мертвым он был бы менее приставучим!

— Юки, ты жестокий, бессердечный злюка. — обиделся Каа.

— Куда мой джук дел, придурок? — не обратив внимания на обзывательства, спросил Юки.

— В гараж к себе загнал.

— Только не говори, что разбил стекло…

— Нет, я слямзил твои ключи.

— Когда успел? — возмутился Юки.

— Прямо после того, как сыпанул тебе в чайник снотворного. — похвастался Каа.

Юки немного прифигел от такой информации и настороженно спросил:

— А как ты попал ко мне в квартиру?

— Сделал копию твоих ключей.

— Определенно, тебя надо было убить еще во младенчестве. — парень прищурился, разглядывая довольную физиономию мужчины, и добавил — Жаль, что аборт делать уже поздно.

— Ну, если ты в порядке, мы можем продолжить путь. — заявил гипнотизер и полез обратно на водительское сиденье.

— А он крепкий! — восхитился Даниэс, наблюдающий за Ниасом — Без цели и вдали от хозяйки любой демон уже бы сдох.

Ангел до самых сумерек был в полном адеквате, только часто спрашивал о Бертане. Но к заходу солнца стал безумствовать. Корин, опасаясь за все живое в округе, накинул на него заклинание, не позволяющее выйти ангелу из зала. Вот уже около часа Ниас истошно выл, переворачивал мебель и царапал ногтями стены.

— Ты вот это назвал дурным характером? — демон был в растерянности — По-моему, это называется «крышу снесло», причем давно и безвозвратно…

— Дани, не будь так суров к нему. — попросил Корин, пролистывая очередной фолиант, какой — он уже сбился со счета — Берта сумела его подчинить. Не пугайся, без ее приказа он нас не тронет.

— Ага. — согласился ходящий — Только разваляет твой замок по камешку.

— Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось. — мудро изрек заклинатель, ни на мгновение не отрываясь от старинных рукописных страниц, пожелтевших от времени.

Дани едва не поперхнулся воздухом. У этого психа в доме неподчиненный демон и бешеный ангел, а он книги читает.

— Святой израильский осел! — взвыл ходящий, не выдержав при очередном расколошмаченном о стену Ниасом стуле — Да что ты там ищешь весь день?!

— Способ извлечь ангела из подчинения другого заклинателя. Вот только во всех этих рукописях нет ни слова об ангелах. — ответил колдун и, наконец-то, поднял взгляд на Дани — Я уже не знаю, что мне делать. Уверен, что Берта не собирается его отпускать.

— Ты же взял с нее клятву, она не может ее нарушить.

— Лазейки есть везде. Безвыходных ситуаций не бывает.

— Да ты оптимист, как я погляжу. — нервно усмехнулся демоненок — Об ангелах лучше всего знают сами ангелы. Почему ты не спросил об этом самого Ниаса?

— Во-первых, я не знал, что ангела можно подчинить. А во-вторых, теперь он немного занят. — колдун покосился на объект беседы, сосредоточенно ковыряющий найденной чайной ложкой каменную кладку стены — Ниас, как мне тебе помочь?

— Ыыы… — ответил ангел, и шмякнул по стене кулаком, выкинув ложку.

— Вот видишь? — улыбнулся колдун Даниэсу.

— Ладно… — юноша поскреб пальцем златовласую макушку — Родственников у него, как я понимаю, нет?

— Живых, думаю, нет. — согласился Корин.

— И ты даже не хочешь попросить меня увидеться с мертвыми? — вкрадчиво спросил ходящий.

— Хочу. — еще таинственнее растянул губы в улыбке заклинатель — Но не буду.

— Почему? — опешил мальчик, совершенно не понимая этого человека.

— Тогда получится, что я спас тебя не просто так. А я на самом деле не искал никакой выгоды.

Дани нахмурился, пытаясь уловить суть такой сложной конструкции выводов, и Корин рассмеялся, увидев его забавную мордашку.

— Предположим, я отблагодарю тебя за спасение. Хотя, я не желал, чтобы меня спасали.

— Представим, я приму твою благодарность. Хотя и не желаю, чтобы ты благодарил меня.

— Вот это торги! — восхитился Дани — Я, прям, в восхищении от твоего словоблудства. Хотя, ты мне ни капли не симпатичен.

— Благодарю за комплимент. Хотя, я с юности не выношу похвалы.

Вика не спала, боялась сомкнуть веки, и это сводило ее с ума. Уже наяву она начинала видеть бредовые образы. Чтобы хоть немного отвлечься, она решила, что нужно чем-то заняться. Вот только чем? Каа и Юки наверняка мирно спят в своих номерах, или все же парень не спит? Он и так принудительно проспал весь день. «Ну не идти же мне к нему с просьбой в шашки поиграть?» — фыркнула девушка и, подойдя к окну, отдернула штору. Там, снаружи тускло светилось небо от огней нефтезавода, куча унылых серых строений терялась на фоне его сияния и тонула во мраке. Через дорогу от мотеля, в котором они остановились на ночь, серой громадиной возвышался автосалон «Судзуки», а грязная улочка от него, уходящая внутрь промзоны, казалась раззявленным черным провалом пасти какого-нибудь мифического чудовища. И к этой улице воровато вышагивала знакомая фигура в черных рваных джинсах, расстегнутом коротком полупальто и дорожной сумкой через плечо. Вика даже глаза потерла, убеждаясь, что это не очередное ночное видение. Но парень и не думал исчезать, он на цыпочках прошмыгнул через трассу мимо автосалона и потопал по этой неосвещенной и чудовищно грязной улочке.

Девушка рванула к номеру Каа и забарабанила в дверь.

— Мммм… — взору явился заспанный полуголый гипнотизер с отлежанной левой щекой — Где пожар?

— Юки сбежал! — взвизгнула она, едва не перебудив весь мотель.

Каа полминуты таращился на нее мутным сонным взглядом, пытаясь вникнуть в суть ее слов. Вник.

— Мать его японскую! — подпрыгнул на месте мужчина и рванулся вглубь номера, чтобы одеться.

— Подожди! Я с тобой! — Вика ухватила Пашу за рукав куртки, надетой на голое тело.

— Нет. — мужчина решительно, но довольно осторожно разжал ее пальцы — Оставайся здесь. Куда он пошел, видела?

— Напротив этого мотеля автосалон «Судзуки». Он пошел на ту темную улицу.

Каа выскочил из мотеля «Русская Тройка», как ошпаренный, перебежал дорогу к автосалону и, преодолев начало неосвещенной улицы, растерянно замер на месте. Прямо за салоном путь расходился. С этой улицы влево уходила еще одна дорога.

— Надо было на ночь привязать его к батарее! — ругнулся гипнотизер, не зная, куда направить стопы.

И тут, в глубине прямой улицы залаяли собаки. Не то, чтобы залаяли, но один испуганный тявк все же был. Каа возблагодарил глупую животину, посмевшую открыть пасть на того, кто так близок к миру мертвых, и побежал прямо по улице, по щиколотку утопая в жидкой грязи, обегая огромные лужи и крепко выражаясь сквозь стиснутые зубы.

Разумеется, Юки его почувствовал. Парень затравленно оглянулся, ища укрытия, но кругом были какие-то предприятия, охраняемые, к тому же, и целая свора бездомных собак, а каждой пасть не заткнешь. Понадеявшись на темноту и свою черную одежду, Юки присел возле труб теплотрассы, прижавшись к ним спиной, спрятал голову в глубоком капюшоне, а руки в карманах, и затаился. Каа остановился в трех шагах от него, сразу заметив фигуру в черном, жмущуюся к трубам.

— Если бы я был Юки, чтобы я сделал? — принялся рассуждать вслух Паша, давя усмешку — Наверно, я бы выбрал самый темный закоулок и побежал бы по нему, освещая себе путь голыми коленками. А потом бы замерз и пошел греться о тубы теплотрассы. — и он принялся шарить руками по тем самым трубам, в опасной близости от медиума.

Парень ощутимо вздрогнул, учуяв рядом с собой чужую и довольно мощную энергетику. Паша не выдержал и тихо рассмеялся:

— Снежкин, не будь таким ребенком! Ты привык прятаться от мертвых, но не от живых. Тебя в твоих драных джинсах прекрасно видно в темноте.

— Слушай, Варин, какого черта тебе от меня нужно? — Юки встал в полный рост, разминая слегка затекшие ноги — Я, кажется, уже сказал, что не пылаю энтузиазмом составлять вам компанию до Якутии.

— Никита, послушай, мальчик, я, кажется, тоже сказал, что без тебя мы заблудимся. Да и вдруг эта твоя шаманка откажется принять незнакомцев?

— Послушай, дядя Паша, это, кажется, совершенно не мои заботы. Ты не можешь тащить меня в Якутию силком. Не заставляй меня идти на крайние меры.

— Юки, ты мне угрожаешь? — опешил мужчина, осматривая паренька втрое тоньше, чем он сам — Глупо.

Медиум не стал отвечать, он поудобнее положил лямку сумки на плечо и пошел дальше по той же улице.

— Как ты меня достал! — прошипел гипнотизер и, в один прыжок догнав парня, развернул его лицом к себе и заглянул в зеленые глаза — Спи, Никита. Ты устал, ты ослабел. Закрывай глазки и отдыхай.

Юки не успел понять, что происходит. Почувствовав слабость и усталость, он отчаянно боролся с собственными веками, но проиграл. Каа легко подхватил падающее тело, взвалил его на плечо и потопал обратно в мотель.

— Мой друг во сне ходит. Лунатик. — пояснил он ошарашенной служащей, пристально глядя ей в глаза.

— Да, лунатик… Ходит… — повторила администраторша.

Паша оставил спящего медиума в своем номере, предварительно примотав скотчем к креслу и заклеив рот. На всякий случай.

Корин с интересом рассматривал похудевшую за это время Бертану, примчавшуюся в его замок по первому зову. Бледное лицо со впалыми щеками озарила улыбка, едва женщина увидела целого и невредимого Ниаса. Она пыталась выглядеть спокойной, но слишком торопливые шаги выдали ее с головой, она не шла, почти бежала к ангелу. Тонкие руки с дрожащими пальцами тут же вцепились в руку парня:

— Ниас… — облегченно выдохнула Берта — Живой.

— Берта, не забудь свою клятву. — напомнил о своем существовании колдун — Я даю тебе месяц.

Куда только делась взволнованная трепетная девица? На Корина воззрилось иссушенное злобное существо с безумными глазами:

— Месяц? Я не успею, это мало!

— И сколько тебе нужно?

Женщина ненадолго задумалась, потом украдкой бросила жадный взгляд на ангела и ответила:

— Полгода.

— Берта, не юли. Хватит и двух месяцев. Если не успеешь, я заберу твою силу.

— Какая же ты тварь, Кор. — протянула она, и колдун заметил, что лихорадочный блеск ее глаз напоминает героиновую ломку у наркомана — Надеюсь, ты сдохнешь раньше этого срока.

— Зря надеешься. — усмехнулся мужчина, наблюдая, как белеют костяшки ее пальцев и надеясь, что на ангелах синяки не остаются — Я выполнил часть клятвы, теперь твоя очередь.

— Я все сделаю. — буркнула Берта, и приказала ангелу следовать за ней в открытый портал.

Оказавшись в замке колдуньи, Ниас сел на пол и принялсянаблюдать за хозяйкой. А посмотреть было на что. Женщина металась из угла в угол, запустив трясущиеся пальцы в волосы, и бормоча на ходу:

— Что же делать? Что мне делать?

Наконец, словно силы оставили ее, упала на пол рядом с ангелом, потянулась к нему всем изможденным телом и прижалась лихорадочно горящей щекой к его плечу. Ниас, повинуясь ее мысленному желанию, обнял ее за острые худые плечи.

— Нет, я не отдам тебя. Ни за что… Я убью его, убью! Но тебя не отдам.

Обнимая свою любимую игрушку, в разлуке с которой так тосковала, она не заметила, как в полумраке комнаты ангел грустно улыбнулся, самую малость — краешком губ.

— Что это с ней было? — тихо спросил Даниэс, спускаясь по лестнице вниз.

Корин не повернулся, он так и остался стоять у стены, в которой исчезли Бертана и ангел. Плечи мужчины едва заметно дрожали от сдерживаемого гнева. Ходящий подошел ближе и, чуть коснувшись его руки, позвал:

— Корин, ты в порядке?

— Да. — колдун перехватил руку мальчика и потянул за собой — Идем пить чай. Я в норме.

— Эй, объясни мне, что с этой дамой не так? — потребовал демоненок, однако руку не вырвал.

— Не знаю. Видимо, она подчинила не только Ниаса себе, но и себя Ниасу. Стала похожа на наркоманку.

— Наркоманку? — не понял Дани — Это еще кто?

Корин разлил ароматный напиток по чашкам:

— Некоторые люди принимают определенные вещества, вредные для здоровья, но вызывающие галлюцинации и эйфорию. Привыкают к ним, и жить без них уже не могут. Случаются ломки — организм требует очередную дозу, они принимают снова и в результате умирают.

— Хочешь сказать, ангел для нее такое вот вещество?

— Похоже на то.

— Тогда вряд ли она захочет его отпускать. — демоненок задумчиво захрумкал печенькой — Если, не мазохистка, конечно. Выглядит скверно, да у нее крышу рвет…

— Вот поэтому и нужно освободить Ниаса. Иначе я рискую лишиться их обоих. — заклинатель задумчиво уставился в стену поверх головы Дани — Чем она вообще думала?

— Я догадываюсь, но озвучивать не буду.

Корин улыбнулся и посмотрел на Дани:

— Скажи, это вообще реально: связаться с умершим представителем расы ангелов?

Даниэс отставил в сторону чашку и воззрившись на мужчину серьезным взглядом красных глаз, ответил:

— Три процента из ста. Ты же знаешь, что эти существа жили в своем измерении, куда попасть кроме них никто не может. Наверняка все мертвые ангелы именно в этом измерении. Три процента против ста, что я смогу прорваться туда. Но даже если и получиться, шансов вернуться пол процента из тех же ста.

— Вот как. — Корин даже побледнел слегка — Зачем тогда ты предложил этот вариант, если это чистой воды самоубийство?

— А что мне терять? — Даниэс спокойно повел плечами — Ни семьи, ни друзей. К тому же я слабый, и едва выйду за пределы твоих территорий, проживу недолго. Таких умников, как Крадущие, пруд пруди. А я Ходящий. Слабый, беспомощный и полезный. Меня просто съедят на закуску сильные акулы.

— Ну так не выходи за пределы моих территорий. — Корин так же спокойно смотрел на мальчика — Разве я гоню тебя? Будь при мне, помощником станешь. Заметь, на добровольной основе, а не в рабстве.

— Вот я и помогаю, чем могу. — невозмутимо ответил ходящий — Не хочу быть бесполезным. И я прорвусь к ангелам или умру. Должен же я хоть чем-то оплатить твое покровительство.

— Но не самоубийством! — потерял терпение колдун — Мы придумаем другой вариант. Вот только…

— Времени у нас мало. — закончил его фразу Даниэс — Если бы нашелся хоть кто-то с похожим намой даром, шансы бы увеличились до пятнадцати процентов.

— А ты никого не знаешь?

— Увы.

Корин помолчал немного, обдумывая слова демоненка, затем достал из кармана сигару и закурил.

— Дани, я найду все, что тебе понадобиться.

— На это уйдет много времени. — возразил ему мальчик.

— А ты потерпи. — колдун выдохнул густую струйку дыма — Не надо спешить.

Зарина лежала на огромной постели из шелка и бархата. Жуткое сочетание. И бесцельно смотрела в потолок. Уже неделю она не вставала, отказывалась от еды и наблюдала только этот потолок, зеркальный, кстати. Мерзость какая.

Самоубийство не получилось. Именно поэтому она и оказалась тут, в спальне Виара. Собственность высшего демона, главы богатого и сильного клана Безмолвного Крика. И «муж» не отложил всю процедуру до лучших времен. Клеймил сразу. Хотя, у них это называется почетным принятием в клан. После чего запер ее в комнате без окон и под охраной. Настоящая тюрьма, ничем не лучше подземелья и цепей.

Найденный рядом с ней дневник отец уничтожил. Он был в ярости, узнав, что его дочурка умудрилась влюбиться в подчинившего ее заклинателя, ненавистного ему Корина, известного как Ково. Зарину выпороли розгами, чтобы дурь из головы вылетела, и отдали в другой клан. Розги для демона не страшны — раны затянулись уже через пару часов, а вот оказаться в полном распоряжении ненавистного демона, ставшего ей мужем, было страшно.

Три раза в день приходили служанки, обхаживали ее, кормили через силу, украшали. Но Зарина оставалась такой же вялой. Она знала, что девушек накажут, пусть они и невиновны в том, что не могут угодить госпоже, вернее, расшевелить пленницу, но ей не было их жаль. С каждым днем она понимала, что становится жестокой. И начинала ненавидеть все вокруг.

Через три месяца молодая демонесса осознает, что больше всех ненавидит не отца, и не мужа. А того, кого любит больше собственной свободы, ради кого она бы продала эту свободу, и жизнь отдала бы, не задумываясь. Она поймет, что ненавидит предателя, отдавшего ее отцу, и чем сильнее любит, тем больше ненавидит его. Корина.

Тени под глазами становились все темнее и больше. Отражение вообще напоминало покойницу, но заклинательницу это мало волновало. Она была счастлива, ведь за спиной стоял ее Ниас, и радостно улыбалась своему отражению потрескавшимися бледными губами, невзирая на то, что платье, которое раньше было в пору, теперь болталось на ней, как на палке.

— Ниас, я красивая?

— Да, хозяйка. — равнодушно откликнулся ангел.

— А ты тоже сегодня станешь красивым. — пообещала Берта и, отойдя от зеркала, распахнула дверки гардероба — Как я.

Нервными движениями, она перебирала ряды вешалок с сотнями нарядов, пока руки не остановились на белом свободном платье с короткими рукавами.

— Надень. — приказала она.

После переодевания они спустились во двор замка. Демоны не обратили внимания на спятившую хозяйку в прозрачном голубом платье, не скрывающем ее ставшую костлявой фигуру, зато воззрились на Ниаса в коротком белом платье, смотрящемся на нем как туника и черных обтягивающих лосинах, явно ему коротковатых. Картину завершали босые ступни, ну не нашлись у Берты туфли сорок первого размера, и прозрачные стрекозьи крылья за спиной, какие бывают у фей. Впрочем, никто над ангелом не смеялся, ему даже сочувствовали. Никому бы не хотелось оказаться любимой игрушкой сошедшей с ума заклинательницы.

— Летай. — ведьма, остановившись посередине двора, повернулась к ангелу.

Но тот стоял, не шелохнувшись, безэмоционально взирая на хозяйку.

— Ты что, не слышал меня?! — завизжала женщина — Ты же эльф! Я сказала, летай!!!

— Хозяйка, — решил вступиться кто-то из демонов, — он не может летать.

— Что? — тихо переспросила Бертана и, обернувшись к защитнику, с непередаваемым выражением детской обиды на лице спросила — Почему?

— Э… — растерялся подчиненный, не зная, как объяснить чокнутой госпоже элементарную вещь — А у него крылышко болит, вот.

Никто не засмеялся, и даже не улыбнулся, все боялись ее безумия.

— Крылышко? — она непонимающе захлопала глазами — Вот это? — и указала на прозрачное изделие за спиной Ниаса.

— Да. — выдавил демон, пряча от хозяйки глаза.

— Нейл!!! — взвыла колдунья, призывая своего лекаря — Быстро вылечи ему крылышко!!!

Полтора часа несчастный Нейл с перекошенным от ужаса лицом плясал над ангелом и его «эльфячьим» крылышком, но Ниас так и не полетел. Берта кричала, топала ногами, раздавала всем подряд хлесткие пощечины и плакала. Но Ниас напрочь отказывался летать, демоны бормотали о больном крылышке, а лекарь распластался ничком на земле, где и был побит изящными женскими ножками в жестких туфельках на двенадцатисантиметровом каблучке.

— Выпороть кнутом!!! — приказала взбесившаяся колдунья — И лекаря, и негодного эльфа!!!

Демон, которому был отдан приказ, рад был бы не исполнять его, но не мог: печать подчинения нестерпимо жгла основание затылка, вынуждая выполнить требование хозяйки. Единственное, что палач смог сделать для несчастных, это наносить удары помягче, хотя это не сильно спасло истерзанные спины жертв. Демон тихонько поскуливал, Ниас сносил удары молча, даже глаз не закрывал. Все, кто после экзекуции смог собрать с кнута хоть каплю сверкающей ангельской крови, спаслись.

Поздним вечером Бертана обнимала истерзанного и окаменевшего Ниаса, со слезами и подвываниями прося прощения за причиненную боль. Ее не волновало, сколько демонов от нее освободилось и сбежало, лишь бы не сбежал один единственный ангел.

Медиум проснулся по щелчку пальцев и сразу же понял, в каком положении находится. В связанном. За неимением возможности высказать все, что думает на великом и могучем, Юки уставился на слишком улыбчивого Каа, заломив бровь в немом вопросе и мечтая выбить ему все зубы.

— Юки, ну что ты как маленький? — принялся уговаривать его гипнотизер — Что ни попроси, ты все сделаешь наоборот. Разве так поступают с друзьями?

Парень подавился воздухом на вдохе и еще более красноречиво уставился на мужчину, словно вопрошая «С кем? Друзьями?!».

Паша проигнорировал его взгляд и продолжил, присев перед Юки на корточки:

— Знаешь, меня уже бесит твоя замкнутость, которую ты гордо величаешьсамоконтролем. Ты самый типичный эгоист, которому нет дела до других. Только учти, что когда ты вляпаешься в беду, тебе тоже никто не ринется помогать.

Юки с тяжелым вздохом закатил глаза к потолку.

— Давай так, — мирно предложил Каа, — ты помогаешь мне с Викой, а взамен я обязуюсь принимать тебя в любое время дня и ночи в своем доме. Живи у меня, сколько потребуется, дом большой, гараж и парковка имеются, людей мало. Ну как тебе?

— Ммммм…. - нечленораздельно заявил Юки, красноречиво уставившись на Каа, чтобы напомнить о своей неспособности на данный момент ответить.

— О, прости. — мужчина освободил ему рот.

— Ты и так мне задолжал. — спокойно заявил медиум — И, кстати, нужен был мне твой дом как собаке пятая нога. Я предпочитаю жить ОДИН. Без соседей. И не обременять себя грузом друзей и друзей друзей. Я ясно выразился?

— Ну неужели ты заставишь меня всю дорогу тащить тебя связанным? — обиженно вздохнул гипнотизер.

— Я надеюсь, что мы разойдемся по-хорошему. Заметь, я даже не требую вернуть меня туда, откуда слямзил. Просто развяжи меня по-хорошему, и я пойду своей дорогой. Машину как-нибудь позже заберу.

— Понятно. — вздохнул Каа — По-человечески мы не договоримся. — и, приблизив к медиуму лицо, немного на распев произнес — Ты устал, Никита. Спи.

Но на этот раз Юки не поддался, так как ожидал чего-то подобного. Только вот не думал, что так рассердится. Сдерживаемые ранее эмоции тараном пробили стену самоконтроля и вырвались наружу фонтаном бешеной энергии. Каа даже отшатнулся, заметив, как покраснели от гнева глаза медиума. В этот миг загорелись и часто заморгали лампочки, включился телевизор, по экрану которого побежала рябь помех, от розетки пошел неприятный запах паленого пластика.

— Юки, успокойся. — прошипел побелевший Каа, и прикрыл голову руками, когда в номере разлетелись все лампочки.

У Юки потемнело в глазах после такого выплеска, пальцы мелко тряслись, в ушах шумело, но он не мог позволить себе сейчас отключится. Потянулся всей аурой к скрюченному Каа и, морщась от отвращения, принялся забирать энергию. Страх, растерянность, непонимание происходящего, вот что чувствовал сейчас Паша, но не чувствовал того, как уходят из него силы, пока не потерял сознание.

В коридоре раздались испуганные и удивленные возгласы людей, которых пытались успокоить работники мотеля. В дверь номера забарабанили, вопрошая, все ли у постояльцев в порядке.

— У нас все нормально. — крикнул Юки, стараясь выдать это уверенно.

— Не могли бы вы открыть дверь? — попросили его с той стороны — Нам нужно проверить электроприборы, у нас сбой в электричестве.

Медиум очень живо себе представил, как кряхтя и корячась, идет вместе с креслом отпирать дверь зубами. Мысль была очень не смешная. А не откроешь — будет подозрительно.

— Подождите минуточку, я не одет. — крикнул снова парень и, сосредоточив всю украденную у Паши энергию в воздухе перед собой, шепотом позвал — Варравий!

Через несколько томительно долгих мгновений из этого сгустка энергии шагнул человечек размером с зубную фею с синими длинными косами, одетый в одну набедренную повязку.

— Долг хочешь спросить? — без приветствий спросило существо.

— Хочу. — кивнул Юки — Варравий, развяжи меня и мы в расчете.

— Так просто? — изумился человечек.

— Думаешь, если ты элементаль, то я должен был потребовать вечного служения мне? — фыркнул медиум — Спешу разочаровать, я тебе не колдун низкого пошиба, да и тебе до демона далековато.

— Ну ты и говнюк! — восхитился элементаль и принялся его разматывать, для чего пришлось немного увеличиться в размерах — Вроде и не принудил к служению, хотя мог бы, но и оскорбить успел. Воздушного духа с демоном сравнить! Совсем дурак?

— Нет, только немножко. — бормотнул Юки, растирая освобожденные запястья и щиколотки.

— Давай уж еще чем помогу. — усмехнулсячеловечек — А то это как-то несерьезно.

— Видишь вон того бугая? — Юки кивнул на бессознательного гипнотизера — Уложи его в кроватку, одеялком накрой.

— Я тебе что, нянька для великовозрастных детин? — опешил от такой наглости дух.

— Варрик, ну я же сам не подниму такую тушу! — прошипел медиум — Будь добр, раз уж сам предложил!

— Ладно. — сдался Варравий, сочувственно оглядывая тело Юки, которое было в десятки раз больше его собственного.

По щелчку его пальцев Паша взмыл в воздух и опустился на расправленную кровать, сверху на него улеглось одеяло.

— Спасибо. И прощай. — облегченно выдохнул медиум — Долг снят.

— Ну, бывай. Не умирай только, ты забавный. Жалко будет. — Варравий махнул медиуму рукой и исчез.

Юки бросился открывать дверь заждавшимся служащим, предварительно запихав обрывки скотча под то же кресло. Его ждали два парня и одна девушка в форменной одежде мотеля.

— У нас лампочки разлетелись и с телевизором что-то. — протараторил он, приглаживая растрепанные волосы — Розетка паленым еще запахла.

— А говорили, чтовсе нормально. — укорил его один из парней.

— Никто же не пострадал, значит, все нормально. — невозмутимо пожал плечами Юки, пропуская служащих в номер.

— А почему открывать не хотели? — подала голос девушка, оглядывая бедлам в комнате и, наткнувшись взглядом на «спящего» Пашу, густо покраснела, смущенно пробормотав — Поняла. Молчу.

Опять? О чем люди вообще думают? Юки ощутимо скрипнул зубами, но сдержал рвущиеся с языка комментарии, когда заметил, как на него смотрит второй парень из этой троицы «спасателей».

Тонкие ноздри существа, Юки понял, что это не человек, трепетали, втягивая запах медиума, словно пытаясь запомнить. Единственное правильное решение пришло быстро — валить. И медиум плавно просочился за дверь номера, не забыв прихватить свою сумку.

Дорий любил прогуляться по другим мирам множественной вселенной. Ну и что, что он глава довольно сильного клана Поющих в Ночи? Кстати, демоны не сильно любили имя своего клана, сокращая его до просто «Ночные». Ему тоже хочется погулять. Во вселенной столько всего интересного и полезного можно найти. И вот он нашел прелюбопытнейшего мальчишку, за которым и следит уже неделю.

Сейчас молоденький человечек удирал из мотеля, сверкая в темноте коленками, выглядывающими из прорезей черных джинс. Довольно симпатичный, тонкий, как эльф, в слишком неформальной одежде он привлекал к себе внимание. Но Дория привлекло не это. У мальчика была довольно странная темно-синяя аура, слишком мощная для простого человека. И буквально пять минут назад этот человечек послал призыв какому-то мелкому природному духу, демон почувствовал это, так же, как и мощный всплеск энергии на десять минут раньше призыва. Одно только Дорий категорически отказывался понимать. Почему этот юноша не дал отпор более слабым, чем он сам похитителям? Ведь мог, но зачем-то терпел.

Тем временем парень поймал попутку и покинул промзону города. Дорий задумчиво улыбнулся и, повернув ключ зажигания в своем внедорожнике с затемненными стеклами, последовал за ним на расстоянии. Краем сознания демон отметил, что он не единственный, кто следует за мальчишкой, какая-то теневая сущность тоже сочла его интересным, ну или если быть честным, вкусным. Интересно. Это очень интересно.

Корин вылез из стены в подворотне ближайшего мира, в каком городе — он не знал. Знал только, что этот мир одно из отражений Земли. Вонь выхлопных газов просто сбивала с ног, шум моторов оглушал. Колдун вылез из кучи мусорных пакетов, и обалдело потряс головой, словно желая хоть как-то привыкнуть к этому безобразию. Какой-то бомж все это время смотрящий на него и, видимо, видевший выход из стены, бросился бежать, на ходу крестясь по-католически.

— Ага. Наверное, Европа. — сказал сам себе заклинатель, провожая взглядом беглеца. Где еще будет так грязно? Да и католиков в Европе хоть отстреливай.

Выйдя на замусоренную улицу, колдун прислушался к англоязычной речи людей, быстро перенял их говор и, подойдя к группе полуголых девиц на шпильках, более напоминающих ходули, поинтересовался, что это за страна.

Девицы окинули его удивленным взглядом, но, разглядев высокого статного мужчину, одетого дорого и со вкусом, хоть и не совсем обычно для их района, синхронно разулыбались кокетливо хлопая накрашенными глазками:

— Америка, сэр.

— Благодарю, леди. — обольстительно улыбнулся Корин, явно польстив девицам — А не подскажете, что это за город?

— Нью-Йорк. — смеясь, ответили ночные «леди».

— Еще раз благодарю. — он даже отвесил элегантный полупоклон и пошел своей дорогой, не обращая внимания на восторженный гомон за спиной.

Если уж ему нужен хороший медиум, то, возможно, стоит попытаться поискать его в Салеме, но никак не в Нью-Йорке.

Очередной листочек с рунами прилип к обшарпанной стене в следующем переулке, открывая портал. Корин привычно шагнул в него и вышел… в доме. Какая-то женщина в фартуке выронила противень с печеньем, который, видимо, только вынула из духовки, и заливисто завизжала, узрев, как из стены ее кухни выходит высокий светловолосый мужчина. Просканировав даму глазами, колдун узнал, что живет она одна, и никто не прибежит на ее визги, так что терпеливо переждал истерику, удобно устроившись на плетеном стуле. «Хорошо, хоть не в ванной или туалете вышел» — подумал он, представив, насколько длительней была бы истерика, встреться он с ней в более интересном месте ее дома, чем кухня. А так она заткнулась, как только воздух в легких закончился, и в резко наступившей тишине уставилась на него круглыми испуганными глазами.

— Добрый вечер. — вежливо поздоровался он.

— Ккто… кто вы такой?

— Я? — заклинатель задумался — Я призрак. — выдал он наконец — Скажите, где у вас тут медиумы?

Юки вылез близ одного знакомого поселка, в котором некогда помог молодой девушке избавиться от надоедливого полтергейста в лице ее почившего дедушки, и потопал по заснеженной дороге в сторону ее дома. Было уже темно и достаточно холодно, чтобы парень мигом продрог в своей весьма легкой для зимы одежде, так что, до калитки он дошел уже слегка посиневший, стуча зубами и шмыгая носом. За забором в испуганном тявке зашлась собака и быстро замолчала, учуяв КТО пожаловал в их дом. Медиум без стеснения распахнул калитку и принялся барабанить ногой в дверь, руки держал в карманах, так как пальцы уже не гнулись. Дверь открыл молодой мужчина, окинул гостя недоумевающим взглядом и спросил:

— Вам кого?

— Света… — трясясь всем телом, произнес Никита — Дома?

— Да, дома. А вы кто? — мужчина не спешил пускать незваного гостя в дом.

— Зззнакомый.

— Свеееет! — рявкнул он, оглушив медиума — Тут тебя какой-то знакомый ищет!

— Иду, иду! — донеслось из дома, и на пороге показалась темноволосая девушка с полноватой фигурой при маленьком росте и голубыми глазами, очень выразительными.

— Пппривет. — простучал зубами парень.

Больше он ничего не успел сказать, его узнали и обрадовались.

— Юки!!! — девушка всплеснула руками — Заходи скорее! На улице мороз, а ты в пальто. Как ты тут оказался?

— На попутке добрался. — просветил ее Юки, заходя в дом.

— Света, это кто? — ревниво спросил мужчина, оглядывая слишком модно одетого парня.

— Юки, это мой муж, Сергей, это Юки. Однажды он меня спас.

— Не преувеличивай. — осадил ее медиум — Просто помог. Впрочем, как и ты мне. И тут не к чему ревновать, мы с ней едва знакомы. — добавил для ревнивца.

— Ну и че тогда приперся, если вы едва знакомы?

— Сережа! — укоризненно зашипела его жена.

— С просьбой. Естественно, не бесплатно.

— Не говори глупостей, мне не нужны твои деньги. — фыркнула Света — У тебя всегда одна проблема — спрятаться негде. Так прячься просто так. Двери моего дома открыты для тебя в любое время.

— Что?! — вспылил мужчина — Это как понимать? Ничего, я вам не помешаю?

— Нисколько. — спокойно заявила ему девушка — Проходи, Юки. И ты, Сережа, пошли. Никогда этого не рассказывала, но сегодня расскажу, как меня выручил Юки. Ты же не против? — она вопросительно посмотрела на медиума, с волос которого начал оттаивать иней и капать на пол.

— Не против, но доказывать ничего не собираюсь. У меня нет сил на лишние чудеса, так что, при всем уважении…

Юки дали пушистое полотенце, чтобы вытереть мокрые волосы, усадили в зале на диван и сунули в руки кружку с горячим молоком.

— На, укройся. — Света принесла ему плед, и Юки с благодарностью принял ее заботу.

— Я слушаю. — напомнил ее хмурый муж.

— Юки — медиум. Когда-то он избавил мой дом от полтергейста. Это было еще до того, как я познакомилась с тобой.

— Кто?! — рассмеялся мужчина — Нет никаких полтергейстов, привидений и медиумов. Он надул тебя, наивная моя.

— Если ты с ними никогда не сталкивался, это еще не значит, что их нет. — возразила ему Света — Если бы не Юки, я с ума бы сошла от страха.

— И что вообще за имя такое? Ты японец что-ли?

— Это не имя, это псевдоним. — просветил его медиум.

— А звать-то тебя как? — уже более дружелюбно спросил он, приняв парня за большого фантазера, не представляющего угрозы для его семейного счастья, так как жена не пускала на него слюни даже при такой хорошей внешности.

— Юки. Так и зови. Мое имя мало кто знает, для всех я Юки.

— И много их, этих всех?

— Да пол страны! Я везде бывал. — усмехнулся парень.

— И что, везде тебя помнят, как тут? — заинтересовался Сергей.

— А то ж. Меня трудно забыть. — невесело хмыкнул Юки.

— Хорошо, значит, мозги людям паришь. На жизнь-то чем зарабатываешь?

— Да всем, что не сложно. Мозги вот парю людям. Не сложно же…

Запах сводил его с ума, он шел по энергетическому следу русоволосого парня, мысленно пуская слюни. Вкусный, очень вкусный мальчик. Он шел за ним весь день, и, наконец, глубокой ночью след привел его в деревню, к кирпичному дому, окруженному забором, за которым взвизгнула собака и замолчала, вероятно, затаившись в глубине будки. Стучать нет никакой необходимости, он и так легко проникнет в человеческое жилище.

Юки лежал в зале на диване, он проснулся, уловивэнергетику испуганной собаки и прислушался. В доме было тихо, на улице тоже. Медиум встал и бесшумно подошел к окну, выглянув во двор. Увидел лишь поджатый хвост собаки, залезшей в будку носом к стенке. И больше никого. Но зато когда медиум повернулся, то обнаружил позади себя сущность, внешне очень похожую на человека, вот только широко открытая пасть больше напоминала змеиную. Существо выстрелило в него длинным языком с присоской, но Юки успел увернуться, задел низкий столик, перевернув его, и сам, не удержав равновесия, грохнулся на пол. Непостижимым образом язык вернулся в пасть существа, чтобы выстрелить снова, в положении лежа между стенкой и перевернутым столом парень никак не мог увернуться, поэтому на одних инстинктах ухватил длинное «щупальце» в полете и намотал на руку. Кожу будто кислотой обдали, существо заверещало, словно поросенок и, выпустив из подушечек пальцев ятаганы когтей, упало на медиума сверху, стараясь ободрать его. Так прытко Юки еще никогда не извивался, избегая столкновения с этим опасным оружием.

Зажегся свет, раздался женский визг и что-то грохнуло. Туша сверху обмякла, и Никита сумел выбраться из-под нее.

— Спасибо. — прокряхтел он Сергею с охотничьим ружьем в руках — Правда, это не поможет.

А тот застыл, с ужасом глядя на руку медиума, по коже которой стремительно расползались налитые кровью пузыри. Юки проследил взглядом за мужчиной и, обозрев свою конечность, громко выругался, после чего приказал:

— Уходите к соседям или родственникам. Он ядовитый.

— Да сдох он уже. — наконец-то отмер Сергей — Ой. Нет, не сдох.

Рваная рана на спине существа затянулась, и оно стало подниматься.

— Бегите. — пробормотал Юки, но люди застыли на месте от испуга — Вон!!!

Крик медиума так же не впечатлил их. Супруги даже не дыша смотрели, как оно открывает рот, как в нем ворочается длинный язык с присоской, готовясь выпрыгнуть и поймать жертву. Юки загородил людей собой, сосредотачивая всю доступную ему энергию вокруг собственного тела, уплотняя ее наподобие доспехов. И, когда сущность бросилась на него, он прыгнул ей навстречу, повалил на пол и, ухватив за брошенный ему в солнечное сплетение язык, сосредоточил всю окружающую его энергию в руках, вырвал противнику это мерзкое оружие. Сущность заверещала, забилась в судорогах и, испустив дух, провалилась обратно в свое измерение. Юки остался лежать на полу, в доме лопнули лампочки, сгорел включенный в розетку телевизор, а так же холодильник и все розетки.

— Что это? Кто это был? — раздался в темноте полузадушенный голос Светы.

— Это был астральный вампир. Низшая злобная сущность, пьющая чужую энергию. — ответил ей Юки и громко рассмеялся, выпуская стресс.

«Какой интересный мальчик. Люди от яда такой тварюшки умирают почти мгновенно, а этот ржет лежит» — подумал Дорий, подсмотревший всю сцену в окно.

Чужие губы скользнули по обнаженному плечу, Зарина зажмурилась и сделала вид, что хочет оттолкнуть демона, ставшего ей мужем. Он перехватил ее кисти, поочередно поцеловал изящные пальчики и, зафиксировав ее руки над головой, впился губами в ее шею. Было противно до дрожи, но девушка притворно застонала, тихо и протяжно, сразу же чуть ли не до крови прикусив нижнюю губу, давя якобы нечаянно вырвавшийся стон.

В животе у Виара скрутился томный узел, он так долго ждал от юной демонессы хоть какой-то реакции, кроме проклятий и лежания бревном, что этот нечаянный стон доставил ему целую гамму наслаждения. Прижавшись губами к ее ушку, он прерывисто зашептал:

— Не сопротивляйся. Рано или поздно я заставлю тебя кричать от удовольствия.

Зарина попыталась отвернуться, но пальцы супруга ухватили ее за подбородок, не позволяя этого, его губы впились в ее полураскрытый рот, лаская и дразня. Ее ладони уперлись Виару в грудь, будто стремясь увеличить расстояние между ними, но демон проделал тот же фокус, положив ладонь на ее упругий холмик, и чуть сжал сосок, с удовлетворением отмечая, как судорожно выгнулась ее спина. Недолго думая, он припал к этому соску губами, теребя его языком. Зарине хотелось ударить его, хотелось расцарапать ему лицо в кровь, но вместо этого она изо всех сил вцепилась руками в белый мех шкуры, на которой лежала. Демон это, конечно же, заметил, но воспринял по-своему. Он скользнул пальцами по ее животу, опустился ниже и принялся ласкать самую чувствительную часть ее тела. Демоница покраснела от едва сдерживаемой ярости, он подумал, что от смущения и вошел в нее пальцами. Ей было мерзко до тошноты, когда в глазах потемнело от отвращения, она застонала, но все же старалась, чтобы этот звук получился страстным, а не жалобным.

В этот момент Виар готов был отдать ей всего себя, ему нравилось то, что она не пыталась покалечить его как раньше, не изрыгала проклятия и не издавала этот чудовищный птичий клекот, которым разрушила уже четыре комнаты. Когда он вошел в нее, она не удержалась и таки выместила свою ненависть, кусая его плечи и царапая его спину.

Виар остался доволен, а она, из последних сил затолкав свои чувства поглубже, разместилась у него под боком и, положив голову на мужнино плечо, приказала себе уснуть.

Демон до утра не смел пошевелиться, боясь потревожить ее сон, так доверчиво прижалась она к нему всем телом. По пробуждению Зарину ждал подарок. На постели рядом с ней лежал усыпанный рубинами серебряный кинжал — знак того, что муж признал ее равной себе. Девушка недобро улыбнулась и, погладив острое лезвие, ушла принимать ванну.

Она знала, что находится на верном пути. Привяжет к себе Виара, отомстит Корину, уничтожит отца, а потом избавится и от мужа.

— Дани! — позвал Корин, шагнув из стены зала в своем замке.

Демоненок откликнулся быстро, выбежав из кухни. Колдун отметил кулинарную книгу, которую ходящий зачем-то спрятал за спиной, и одетый на нем передник, и едва заметно улыбнулся.

— Привет. — затараторил мальчик — Ты к ужину. Как успехи?

Даже не потрудившись скинуть приталенный темно-синий плащ, Корин устало плюхнулся в кресло и вытянул ноги:

— Облазил всю Америку. Салем и Кассадагу перерыл сверху донизу, но никого даже отдаленно подходящего не нашел. Там, конечно есть и ведьмы и экстрасенсы, но это все не то.

— Вот как. — Даниэс расстроенно свел бровки домиком — Ну, может, стоит поискать на противоположном материке?

— Почему ты так думаешь?

— Ну… точно не знаю, но я бы сделал именно так. Что там под Америкой?

— Россия. — просветил его колдун — Очень противоречивая и таинственная страна, богатая территориями и ресурсами.

Демоненок поднял на Корина взгляд своих красных глаз, поднос с запеченной курицей дрогнул в его руках.

— Точно. — протянул он взволнованным голосом — Корин, я думаю, следует поискать там.

— Каким образом? Это громадная страна, и там нет таких городов, в которых селились бы исключительно поклонники ворожбы. Где мне там искать? Я точно сдохну от старости, если решу объехать все города этой страны-великанши.

— Тогда возьми меня с собой. — твердо попросил Даниэс — Я почувствую и приведу тебя.

Корин думал не долго.

— Хорошо. — согласился колдун — Значит, завтра мы перемещаемся в тот же мир, только уже в Россию.

Юки было плохо. В глазах темнело, он пару раз терял сознание, пил много воды, а пузыри на руке все прибавлялись и прибавлялись, отравляя кожу все выше, и дошли уже до лопатки. Света сидела возле дивана, на который водрузили раненого медиума, и рассматривала вздувшуюся кожу.

— Сергей, у него жар. — позвала она мужа, проведя рукой по обнаженной коже здорового плеча. Футболку, в которой он лег спать, они с него сняли.

Сергей нервно вышагивал по залу, продолжая крепко сжимать ружье. Услышав слова жены, он остановился, посмотрел на бледного паренька с мелкими бисеринками пота на лбу и решительно ответил:

— Я вызову скорую. Не хватало еще, чтобы он умер у нас дома.

— Не надо. — прошептал Юки.

— Что? — переспросила девушка, наклоняясь к нему, чтобы лучше слышать.

— Не надо скорой. — пересохшими до кровавых трещин губами попросил он — У вас есть дерево, которое не жалко?

— Ты бредишь? — сочувствующе спросила она — Ты можешь умереть, а говоришь о каких-то деревьях. Что ты будешь делать с деревом?

— Я его съем. — честно признался Юки.

У Сергея даже лицо вытянулось от такой заявочки, впрочем, оно быстро приняло выражение сочувствия:

— Он и вправду бредит.

— Нет! — запротестовал больной — Поверьте мне! Просто вытащите меня к дереву, которое не жалко.

— А столовые приборы не дать? Ну, или пилу на худой конец? — нервно пошутил мужчина.

— Спасибо, я руками справлюсь. — слабо съязвил их гость.

И супруги решили поверить. Натянув на него куртку, Сергей легко взвалил его тонкокостное тело на плечо, вынес за калитку, аккуратно сгрузив у ствола березы, и отошел на несколько шагов. Словно голодающий к хлебу, медиум протянул руки к толстому стволу, обвил его руками, будто мечтал задушить и сидел так несколько минут. Удивленный мужчина наблюдал, как на лицо Юки возвращается краска, а дерево начинает чернеть и засыхать.

— Все. — Никита сам встал на ноги — Я почти что здоров. Только лет пять на этой земле не вырастет даже трава.

— Ни фига себе! — восхитился Сергей — Ты че, правда, колдун?

— Я не колдун. — Юки перевел на него укоризненный взгляд зеленых глаз — Я медиум. — и первым потопал обратно в дом.

— Надо же! — удивилась Света, увидев, что парень, которого выносили, вернулся на своих двоих, и бросилась помогать ему скинуть куртку — А где пузыри?

— Убежали. — отшутился медиум, осмотрев свою руку, на которой остались только красные пятна, ровно на тех участках кожи, где раньше были волдыри — Вот высплюсь и не останется даже пятен.

И действительно. После того, как Юки проспал богатырским сном более суток, следов той схватки не осталось.

— Как самочувствие? — спросила его девушка, когда он помятый, но выспавшийся, вышел из зала на запах еды, которую она готовила. На плите вовсю жарились котлеты, в кастрюле тоже что-то варилось.

— Отлично. — улыбнулся медиум, и его желудок громко известил, что голоден — Я попортил вам технику, так что убыток возмещу.

— Да ладно! — девушка махнула рукой — От чудовища нас спас, еще и убыток возмещать собрался!

— А он не по ваши души приходил. Он меня скушать хотел. Так что, не возражай. И заприют спасибо. Запиши номер моего мобильника и звони, если нужна будет помощь.

— О, да ты прямо расщедрился! Может, и имя свое настоящее скажешь? — пошутила она и, выложив несколько горячих котлеток на тарелку, протянула ее Юки — Покушай лучше.

— Нет, имя не скажу. А за котлетки спасибо.

— Не уходи! Не уходи от меня! — бормотала бледная до синевы Бертана, раскачиваясь из стороны в сторону.

Тени вокруг запавших глаз стали еще больше и темнее, чересчур худые пальцы судорожно сжимали довольно толстую цепь, конец которой заканчивался на кованом ошейнике Ниаса со сложным кодовым замочком. Сам ангел сидел рядом с ней на холодном полу и равнодушно взирал на спятившую хозяйку.

Берта обернулась, посмотрела в его серебристые мерцающие глаза и зарыдала. Выплакавшись, колдунья впала в ярость, и потащила его во двор, где прятались по углам демоны-рабы, с надеждой взирающие на ангела. А ну как хозяйка снова пустит ему кровь и тогда у них будет шанс спастись. Но она вместо этого, принялась отдавать приказы своим подчиненным демонам, чтобы те убивали себя. Не выполнить приказ они не могли, и один за другим оканчивали жизнь самоубийством.

Берта была счастлива, она заливисто смеялась, наблюдая сцены их смерти, иногда пинала уже мертвые тела, при этом, не выпуская поводок Ниаса из рук ни на минуту.

Позже ведьма приказала выжившим демонам развесить погибших на стенах внутри двора, хоронить или сжигать запретила. Да еще зачем-то отдала приказ раздеть мертвецов. Звучало, конечно, все это дико, выглядело еще хуже. Но перечить ей никто не осмелился.

Когда Бертана покинула двор, вернувшись в замок, и увела за собой Ниаса, демоны устроили тайное собрание, на котором и решили, что им нужно как-нибудь добыть кровь ангела. Да, колдунья взбесится, если поймает их за этим занятием, но им и так уже не жить. Так почему бы не попытаться добыть последнюю надежду на спасение?

Даниэс удивленно и восхищенно оглядывал местность, в которой они с Корином оказались по выходе из портала. Природа просто поражала своей величественной красотой, живописные лесистые холмы, покрытые белоснежным одеялом снега, и все это великолепие переливалось и искрилось на солнце, словно чудный волшебный ковер, слепя глаза.

— Где мы? — демон прищурил глаза, чтобы не слезились от яркого света.

— Мы на севере России. Кажется, Якутия. — ответил Корин — Ну, чувствуешь что-нибудь?

Даниэс повертел златокудрой непокрытой головой в разные стороны и выбрал направление, указав его пальцем:

— Нам туда.

И они пошли, пробираясь через лес, задевая мохнатые ветки елей, отчего им наголову сыпались сияющие искры снега. Но ни колдуну, ни демону холодно не было, хоть и одеты они были достаточно легко для северной зимы. Благодаря Корину, пробормотавшему на скорую руку какое-то заклинание, в сугробы они не проваливались, и шли легко и быстро.

— И сколько нам идти? — поинтересовался заклинатель.

— Тебе в милях или километрах сказать?

— В километрах, раз уж мы в России. — улыбнулся колдун, откидывая за спину длинные пряди светлых волос, которые бросил ему в лицо игривый ветерок — Здесь милями не считают особо.

— Километров тридцать приблизительно. Я чувствую тут большое скопление духов. Так что, ты удачно бросил портал. — Дани замолчал и потер щеку, по которой хлестнула жесткая еловая лапа — Беда только в том, что людей тут в округе нет, ни единого селения.

— Это как раз таки не беда. Я могу колдовать, не привлекая лишнего внимания. Видел бы ты, что у меня в Америке получилось…

— И что там получилось?

— Как-нибудь потом расскажу. — пообещал Корин и что-то шепнул в кулак.

На миг у Даниэса размылась картинка перед глазами, а когда обрела четкость, он обнаружил себя совершенно в другом месте. Поляна, расположенная в низине между холмами, была окружена старыми могучими кедрами, чьи вершины терялись из виду, настолько они были высокие. В центре поляны располагался высокий столб, испещренный непонятными символами, а на краю был конусообразный шалаш из шкур и нетолстых бревен.

— Что это? — спросил Даниэс, его глаза сияли любопытством.

— Это называется юрта. — пояснил ему колдун и поднес указательный палец к губам, призывая к молчанию.

Из шалаша вышла женщина, с головы до пят замотанная в шкуры и обвешанная совершенно странными предметами: зубами каких-то животных, бубенцами, фигурками, вырезанными из дерева. Лица ее не было видно из-за множества свисающих с головного убора плетеных веревочек, увенчанных деревянными, костяными и каменными бусинами, составляющими сложный узор.

Корин молчал, не отрывая от нее глаз, Даниэс растерянно переводил взгляд с нее на колдуна и таращился куда-то в пустоту, причем в разные стороны.

— Корин, — прошептал он, наконец, — их тут много, так много, сколько я в жизни не видел.

— Зачем ты привел в мое жилище демона, ведьмак? — спросила женщина.

Говорила она тихо, но непонятно откуда взявшееся эхо разнесло ее голос по всей поляне, и Дани вдруг стало как-то зябко и неуютно, захотелось развернуться и бежать, пока несут ноги.

— Не пугай его, шаманка. — ответил ей Корин — Он не представляет угрозы ни для кого, тем более тебя. Ты и сама это знаешь.

— Знаю. — согласилась она — И знаю, зачем он пришел с тобой. Но зачем явился ты?

— Я явился просить твоей помощи. — честно сознался заклинатель.

— Пройдите в мою юрту, если явились с миром. Там и разговор поведем.

Шел снег, он крупными хлопьями оседал на тротуарах, крышах многоэтажных домов, вывесках магазинов и шапках прохожих. В сумерках среди пестрой толпы виднелась только одна непокрытая русая макушка, мокрая от тающего снега и тускло сияющая от света городских фонарей. Парень продрог, он грел озябшие руки в карманах короткого черного полупальто, капюшон которого занесло снегом. Почему он не накинул капюшон на голову, оставалось большой загадкой для некоторых прохожих, особенно молодых девушек, которые не могли не обратить внимания на симпатичного парня с отреченно — равнодушным выражением лица, несмотря на холод, не спеша бредущего по улице.

Это был его родной город, в котором он родился и вырос. На вопрос скучал ли он по нему, Юки не смог бы ответить. Для него все города были одинаковы, со своими жителями, живыми и мертвыми, улицами и домами. Он видел столько городов, что уже не понимал, есть ли между ними какая-нибудь разница.

Родительский дом, двухэтажный коттедж с мансардой на окраине города, близ сосновых посадок, встретил его спокойной уютной тишиной и электрическим светом из окон. Свет горел везде, кроме мансарды, на которой когда-то и располагалась комната Юки. Когда дом еще только строился, отец хотел сделать из мансарды нечто вроде кладовки, но младший сын выпросил ее в свои владения. Никите всегда нравилось уединение, а это место казалось ему самым уютным и безопасным в доме. Что теперь сделали из его комнаты, он не знал.

Покрасневшие от холода длинные пальцы дрогнули и замерли, не коснувшись домофона с видеокамерой. Юки сделал несколько глубоких вдохов, успокаивая сердцебиение, он давно уже не был дома, и, смело нажав на кнопку, с равнодушным видом сунул руки обратно в карманы и опустил голову, словно разглядывая снег под ногами.

— Вам кого? — раздался женский голос из динамика.

— А кто есть? — криво улыбнулся Юки, хитро скосив глаза на камеру.

— Никита… — голос дрогнул — это ты?

— А у вас есть какой-то другой Никита? — пошутил гость, но его уже не слушали.

Домофон запищал, показывая, что дверь открыли, Юки вошел, а на пороге его встретила взволнованная немолодая женщина, полноватая фигура и мягкие движения которой выдавали в ней домохозяйку. На вид ей было лет сорок, хотя по факту все пятьдесят. Темную гриву волос, завернутых на затылке в сложную ракушку, не успела тронуть седина, зато в уголках губ залегли скорбные морщины. Мама. И Юки ничем не был на нее похож, впрочем, как и на отца.

— Сынок! — она обняла его и, из-за маленького роста уткнувшись ему в грудь, всхлипнула.

— Ну что ты? — он неловко коснулся ее волос в попытке погладить — Не плачь. Мам…

— Я рада, так рада, что ты приехал. — сбивчиво тараторила женщина, отстранившись, чтобы лучше разглядеть его лицо — Ты изменился. Еще красивей стал,и ростом выше. — и она робко улыбнулась сквозь выступившие слезы, проведя ладонью по его щеке.

— Так и будешь держать меня у порога? — криво улыбнулся Юки. Он не хотел ее обидеть или задеть, просто не знал, как себя вести после долгого отсутствия.

— Нет, сыночек! Конечно, нет! — она неожиданно крепко ухватила его за руку, будто боялась, что он передумает и снова уйдет, и потянула в дом — Пойдем скорее в дом. Я ничего не трогала в твоей комнате, ждала, что ты вернешься.

— О! Надо же, кто явился! — через перила второго этажа свесился темноволосый и сероглазый молодой человек с узким лбом и тяжелым подбородком, украшенным довольно милой ямочкой.

Максиму былодвадцать шесть лет, он был старше Юки на три года, внешне походил на отца. Его нельзя было назвать красавцем, но и некрасивым он тоже не был. Не очень высокий, он имел довольно спортивную фигуру, которую, судя по рельефным мышцам оголенных рук, активно и регулярно поддерживал. Образ завершали густые черные ресницы, никак не вязавшиеся с мужественным лицом, и золотистый загар на коже, который не исчезал даже зимой.

— Привет. — без единой эмоции на лице и в голосе, поздоровался медиум.

Макс спустился с лестницы, подошел к брату, остановившись шагах в трех от него и, недружелюбно скривив губы, спросил:

— Деньги закончились? Ну, ты у папы спроси, если он, конечно, захочет кормить дармоеда, пять лет не показывающего носа домой. Не подскажешь, где ты шлялся столько лет, пока мать тут с ума сходила от волнения?

— Это не твое дело. И деньги мне нужны, я способен прокормить себя самостоятельно. — холодно заявил Юки.

Мама, испугавшись, что слова старшего сына обидят Никиту и тот захочет уйти, вцепилась в младшенького обеими руками. Макс хотел ему что-то ответить, даже рот открыл, но не успел.

— А ну, замолчите оба. — раздался негромкий, но от этого не менее грозный голос отца — Максим, не смей так говорить с братом. Никита, не провоцируй новые ссоры. Раз уж вернулся — добро пожаловать, но хватит грызться с братом.

— Здравствуй, папа. — Юки забыл про Макса и повернулся к отцу.

Встретившись с настороженным взглядом зеленых глаз младшего сына, мужчина на мгновение растерялся. Конечно, он был рад его видеть, но обида не давала ему проявить свои чувства. Он растил его, воспитывал, оберегал по мере своих сил, а сын взял и сбежал из дома, как только стал совершеннолетним, отказавшись от поступления в дорогой и престижный институт по блату. Гордый, чтоб его!

— Проходи, не стой.

— Куда именно? — уточнил Юки — В твой кабинет?

— Нет. Читать тебе морали я не собираюсь. Идем в зал, мать нам кофе сварит. Или предпочитаешь что покрепче?

Вопрос был с подвохом, и неожиданно даже для самого себя, Юки ответил с дерзкой усмешкой:

— Если ищешь себе компанию, то разочарую. Я не балуюсь спиртным.

— Все такой же язва. — усмехнулся отец.

Пройдя за отцом в зал, Никита молча выложил перед ним на столик банковскую карту.

— Это что?

— Твоя карта. Я ей не пользовался.

— Я знаю. — кивнул отец — Я проверял твой счет и из того, что я тебе ложил, ты не взял ни копейки.

— Именно. Потому, что в состоянии прокормить себя сам. Перестань уже печься обо мне, я все равно не буду жить так, как хочешь ты.

— Знаю. Но ты все равно остаешься моим сыном. Поэтому не дури и забери карту обратно.

— А вот и не подеретесь. — в зал вошла мать, неся на изящном подносе три маленькие чашки с кофе, сливочник и какие-то печенюшки в вазочке — Никита, сынок, никто не заставляет тебя заниматься тем, что тебе не нравится. Ты просто скажи, чем хочешь заниматься, а мы тебе поможем.

Юки страдальчески закатил глаза к потолку и, ничего не ответив, плюхнулся в мягкое кресло.

— Ну, что ты молчишь? — встревоженно спросила женщина.

— Мама, я тут ненадолго. Улажу кое-какие дела и уеду. Номер телефона я не меняю, если соскучишься — позвони мне.

И лишь оказавшись в своей комнате-мансарде, Юки смог расслабиться и вздохнуть свободно. Повалившись на кровать, он мысленно прокрутил разговор с отцом, в котором на вопрос родителя, где он был и что делал, ответил, что путешествовал и кормил себя тем, что создавал эскизы одежды и иногда фотографировался для модных журналов. Сердобольный папа тут же предложил сотворить из сына известного модельера, но Никита отказался, заявив, что его пока и так все устраивает и если ему захочется стать знаменитым, то он добьется этого своими силами. Знал Никита так же и то, что отец сразу начнет проверять правдивость его слов, была у него такая черта, поэтому и не соврал ему, но и всей правды не сказал. Журналы с его фотографиями было не сложно найти, а в некоторых городах его физиономия еще и на рекламных щитах размещена. Пусть проверяет, сколько душе угодно.

С этими думами Юки обвел взглядом свою комнату и понял, что в его отсутствие тут действительно ничего не изменилось. Даже записка на столе, которую он оставил перед побегом, лежала в том же положении, в каком он положил ее пять лет назад.

Дорий утром проник в особняк, демону, гуляющему по мирам, не составляет труда пройти в человеческий дом, пусть и хорошо охраняемый. Не стесняясь, он прошел на кухню и сварил себе кофе. Присутствие там хозяйки его не смутило, она собралась кричать, но Дорий не хотел заранее нервировать паренька, которого, как выяснилось вчера, зовут вовсе не Юки, а Никита, поэтому женщина была полностью обездвижена простейшим заклинанием и аккуратно уложена на маленький кухонный диванчик. Демону просто надоело наблюдать за ним издалека, он решил познакомиться поближе.

Когда, наконец, раздались еле слышные шаги босых ног, Дорий мог бы поспорить, что человек их не услышалбы, он пил уже третью чашку кофе и, довольно улыбнувшись, оперся поясницей о кухонный стол, повернувшись лицом к двери. Никита действительно был бос, в одних широких штанах с множеством кармашков, русые волосы растрепаны со сна, он даже не заметил поначалу чужого присутствия на кухне. Дорий удивленно смотрел на парня, который, обогнул его с равнодушным видом, налил в чашку горячей воды и, повернувшись к демону лицом, поднял на него заспанный взгляд зеленых глаз. Демон не успел увернуться от кружки с кипятком, она встретилась с его лицом, раскололась и обожгла кожу. Дорий зашипел от боли, а Юки с изумлением наблюдал, как ожоги на лице незнакомца быстро зарастают, не оставляя даже намеков на шрамы.

— Ну, здравствуй, Никита! — шипя от ярости, произнес Дорий.

— Для тебя я Юки. — невозмутимо поправил его медиум.

— Кто же ты такой? Я столько дней за тобой наблюдаю, а понять не могу.

Никита осмотрел довольно крупного накачанного дядюс элегантным черным хвостиком на затылке, в который были собраны его волосы, раскосыми черными глазами и очень нехорошей улыбочкой, от которой мороз пробирал по коже.

— Сначала просвети, кто ты? И что тебе от меня надо?

— Да шут знает, что мне от тебя надо, любопытно просто. Думаю вот, как у обычных людей вышло сделать такого сына. Не расскажешь мне о себе? — демон отлепился от стола и принялся ходить вокруг Юки, словно примеряясь с какой стороны укусить.

Медиум даже дышать боялся, такой мощью веяло от этого субъекта. Впрочем, тот и не настаивал на ответе Юки, он решил спросить его мать.

— Женщина, поведай мне о своем сыне. — он щелкнул пальцами и она, словно под гипнозом, села.

— Он приемный сын. — сказала она безжизненным голосом — С пеленок одаренный ребенок. В детстве говорил о тех событиях, которые ведали только наши уже умершие на тот момент родители. Никита говорил, что они еще не ушли из этого мира, что ходят за мной и моим мужем. Еще он часто портил электроприборы, они просто горели один за другим. И…

— Так ты медиум! — воскликнул Дорий, потирая ладони — Какая удача! Мне позарез нужен такой, как ты.

— Зачем? — внезапно осипшим голосом спросил Юки — И кто ты вообще такой?

— Я глава клана Поющих в Ночи, высший демон. Но ты можешь звать меня просто Дорий. Надеюсь, мы поладим. — и он сделал к медиуму шаг.

Юки и сам не понимал, что он делает. Он подпрыгнул, зацепился руками за массивную люстру и ударил демона ногой в челюсть. Дорий не ожидал такого отпора от человека, пусть и одаренного, поэтому отступил на два шага назад, растерянно тряхнув головой. Медиуму хватило этого времени, чтобы шмыгнув мимо него, выскочить из кухни. Но на этом удача от него отвернулась, в коридоре Никита на полной скорости врезался в брата, едва не сбив его с ног.

— Совсем спятил, оглашенный? — пальцы Макса ухватили Юки за голое плечо и силой развернули.

Юки вывернулся из хватки, изогнувшись под немыслимым углом, и бросился вверх по лестнице. Врезавшись во что-то твердое, медиум кубарем покатился вниз, и, едва приземлившись, поднял взгляд на то, во что так влетел. На лестнице стояли двое. Высокий мужчина с длинными, ниже поясницы, прядями светлых волос и льдисто-голубыми глазами. А рядом с ним был мальчик лет шестнадцати с вьющейся шевелюрой цвета темного золота и абсолютно красной радужкой красивых больших глаз.

Выслушав Корина, шаманка покачала головой:

— Не я тебе нужна, ведьмак. Чтобы спасти обитателя верхнего мира, тебе нужен не человек.

— А кто же тогда? У демонов тоже нет шансов.

— Тебе нужен такой же, как твой ангел, обитатель верхнего мира.

Колдун понуро опустил голову, отчего распущенные волосы закрыли его лицо, и тяжело вздохнул:

— Нет, это невозможно. Ангелов больше не осталось, а я пытаюсь спасти последнего.

— Верхние миры принадлежат не только ангелам, Колари. — наставительно произнесла шаманка, не обратив внимания на то, как Корин вздрогнул, услышав свое настоящее имя — Я знаю того, кто может тебе помочь. Он еще молод, и сам не знает, на что способен. Когда встретишь его, передай эти слова: «Ты можешь выгнать сущность из дома, так почему считаешь, что не можешь выгнать ее из тела? Ведь тело — это такой же дом для души». Он поймет, о чем я говорю.

— Последний вопрос…

— У тебя их два. — лукаво улыбнулась шаманка — Но можешь задать оба.

— Спасибо. — Корин даже повеселел. Ему было легко рядом с этой женщиной. Она словно лечила его раны — Кто же этот человек, который может помочь мне?

— Не человек он, хоть и сам об этом не ведает. От болезни и старости он не умрет, но все же не бессмертный, так что, береги его, Колари. — с этими словами она протянула руку и сжала пальцы колдуна, передавая образ места, где сейчас находится стройный русоволосый парень — Запомнил? Его называют Снегом.

— Снег? Это имя?

— Нет, имя у него другое. Снег, значит Юки.

Теплые мозолистые пальцы отпустили его руку, и заклинатель даже пожалел, что контакт разорвался, такой свет исходил от шаманки, что он хотел пить его горстями. Она, словно почувствовав его эмоции, по-матерински погладила его по волосам:

— Другой вопрос?

— Откуда ты знаешь мое имя?

— Твой брат сказал. Он приходил в прошлый день, просил помочь тебе. Знаешь, твой брат очень любит тебя. Он сказал, что ты не должен желать привлечь Ниаса на свою сторону, что у него своя игра, в которой ты не должен участвовать. Теперь иди, ведьмак. Если буду нужна — ты знаешь, где меня найти.

На этом Корин и распрощался с шаманкой, открыв переход, куда она указала. А там их с Дани ждал сюрприз. Во-первых, в колдуна что-то врезалось и отлетело, покатившись вниз по лестнице, на которой они оказались. Во-вторых, тут был какой-то человек, который смотрел на них квадратными глазами. И в-третьих, это что-то оказалось полуголым русоволосым парнем со странной рваной стрижкой и выразительными зелеными глазами, тот самый, которого показала шаманка.

И этот парень не успел даже подняться, как его оторвали от земли, словно котенка, и, не напрягаясь, сунули под мышку.

— О, Корин пожаловал! — усмехнулся глава клана Ночных — И что тут забыл великий колдун?

— Вы кто такие?! — воскликнул человек, стоявший у лестницы и все это видевший.

— Лучше уходи отсюда, если жить хочешь. — посоветовал ему заклинатель.

Дорий наклонился к Юки так, чтобы видеть его лицо:

— Это кто? Твой брат, вроде бы? Ах, да, он же тебе не кровный! Тогда тебе не должно быть его жалко!

Медиум зашипел и отчаянно задергался, стремясь освободиться, но не вышло. Черноглазый даже не заметил его брыканий.

— Дорий, отпусти мальчика. — тихо попросил колдун.

— С чего это? Я первый его нашел! — возмутился демон, ехидно улыбаясь — И зачем это тебе медиум понадобился?

— Не твое дело. — вяло отмахнулся Корин — Значит, по-хорошему не отдашь?

— А должен? Я вообще тебе его не отдам, ни по-хорошему, ни по-плохому.

И они уставились друг другу в глаза, словно продолжая диалог без слов.

Юки не знал, кто эти люди или не люди вовсе, и чего им от него надо, тоже. Но он улавливал их эмоции и чувства. Убивать его никто не собирался. Светловолосый на что-то надеялся, помощи что-ли хотел? А черноглазый относился к медиуму, как к вещи, дорогой и редкой, но все же вещи, которой ни с кем не собирался делиться.

Внезапно Юки хрипло и громко рассмеялся, что в его положении выглядело странно, он же даже до пола ногами не доставал, вися в руке какого-то слишком самоуверенного бугая. Все тут же уставились на него круглыми от удивления глазами, как если бы стул заговорил, а он продолжал смеяться.

— Вы делите шкуру неубитого медведя. — отсмеявшись, просветил их парень и, открыв все свои энергетические каналы, принялся пить Дория.

Энергии было много, так много, что Юки казалось, будто он сейчас захлебнется, а противник все не слабел. Перед глазами уже прыгали темные пятна от перенасыщения, и медиум, не желавший сдаваться, начал выбрасывать избыток в воздух.

— Какого хрена?! — заорал Макс, когда разлетелись все лампочки, дом задрожал как при землетрясении, а с потолка посыпалась лепнина.

Никто ему не ответил, не до того было. Юки напряг все силы, чтобы направить потоки так, как ему надо. Светловолосый с размаху приложился о стену, стоявший с ним мальчик покатился вниз по лестнице, а сам Юки, вместе с Дорием, вылетел спиной в дверь террасы. Вывернувшись из его рук, медиум бросился бежать, стараясь не обращать внимания на острую боль в ушибленном бедре. Сейчас Юки совершенно не волновало, что он, хромая, несется босиком по снегу, и что у него с собой нет ни одежды, ни денег. Главное, сбежать.

Корин встал, с хрустом вставил вывихнутое плечо на место и, дойдя до Даниэса, помог ему подняться на ноги. Из носа демона тонкой черной струйкой стекала кровь, но все же он отмахнулся от колдуна, пытавшегося проверить на целостность его кости:

— Я в порядке! А вот парень вряд ли. Они вылетели на веранду.

— Оставайся тут, не выходи. — бросил ему мужчина и опрометью выскочил из прихожей.

Окна были разбиты, на дощатом полированном полу красовались трещины, видимо, Дорий приложился при падении, но ни демона, ни Юки на веранде не было. Во дворе на свежевыпавшем снегу четко виднелись следы двух пар ног, оба бегущих перемахнули через забор. И где теперь он будет искать их в городе?

Но Корину повезло, следы вели не в город, а в сосновые посадки прямо за домом. Колдун прошептал заклинание, позволяющее ходить по любой нетвердой поверхности, помянул свои старые несчастные мослы и перешел на бег, слишком быстрый для того, чтобы жаловаться на старость. И такими темпами догнал проваливающегося по колено в снег и ругающего на все лады слишком прыткого мальчишку Дория. Пристроившись и пробежав рядом с ним несколько метров, заклинатель сочувствующе согласился с демоном:

— И не говори! Вот ведь засранец!

От неожиданности Дорий шарахнулся в сторону, а Корин язвительно улыбнулся.

— Чтоб ты сдох ведьмак! — искренно пожелал он сопернику — Всю охоту мне испортил!

— Нет. — не согласился колдун — Это ты испортил мне визит и следующее за ним знакомство.

— Ну ты и наглый! — восхитился демон — Если будешь мне мешать — я тебя убью. Так что, проваливай, пока цел. Мне не хочется убивать легендарного Ково, иначе, чем потом детей пугать?

— Бабайкой. — усмехнувшись, предложил заклинатель.

— Слушай, ты во сне ядом не захлебываешься?

— Неа. А ты что, завидуешь?

— Ага, прямо спать не могу. — съязвил демон, упрямо продолжая продираться через посадки.

— Нет, ну это не серьезно. — колдун перестал улыбаться — Давай что ли подеремся, как в старые добрые времена?

— Это когда ты от меня уползал с раной через всю спину? — злобно оскалился Дорий — Неужто понравилось?

— А то! Ношу твою метку с гордостью и мечтаю отплатить тебе тем же.

— А чего тогда не нападаешь?

— А я не ты, в спину не бью.

— Это ты сейчас меня в трусости обвинил? — прошипел глава Ночных, впадая в гнев.

— Ну что ты! — счастливо оскалился колдун — Ты же демон! А вы по-другому ну никак не можете.

Дорий был достаточно старым и, соответственно, опытным демоном, но у него имелся существенный недостаток: коварным он был не больше, чем любой низший демон, а вот разъярить его было легко, чем Корин и воспользовался.

Резко развернувшись, Дорий выхватил из кармана рукоять, что-то прошипел на своем родном языке, и из рукояти в мгновение ока вырос длинный узкий клинок.

Корин рухнул носом в снег, спасаясь от острого лезвия, свистнувшего над головой, не пригнись он, его разрубило бы пополам, быстро перекатился и выхватил из-за голенища сапога кинжал из оникса. Демон решил не дать ему подняться, с криком опустив клинок острием вниз, но колдун снова перекатился, на мгновение потерял кинжал в снегу, но быстро нашел и вскочил на ноги. Они закружились в смертельном танце, глядя глаза в глаза, словно испытывая терпение друг друга. И первым оно иссякло у Дория, он прыгнул влево, занося клинок с правой стороны. Корин выбросил правую руку, готовясь отбить удар, так как уклониться уже не успевал, но Ночной обманул его, резко перебросив оружие из правой в левую руку, и нанося удар по незащищенному плечу противника.

Боль почувствовалась не сразу, даже когда по темно-синему плащу потекла кровь, Корин не почувствовал ее. Он по инерции качнулся вперед, оставив демона позади себя, и, выставив ногу, чтобы удержать равновесие, развернулся корпусом и метнул свой кинжал.

Дорий такого не ждал. Он уже успел повернуться к колдуну лицом, чтобы добить его в спину, и теперь удивленно смотрел на торчавшую из своей груди рукоять кинжала.

— Ты меня… — с уголка губ высшего демона заструилась черная кровь.

Он поднял на Корина глаза, и столько ненависти было в его взгляде, что любой другой бы содрогнулся. Но только не привыкший убивать целыми кланами колдун. Корин подошел к нему, выдернул свой кинжал и завершил фразу, которую демон так и не смог договорить.

— Убил. — черное лезвие блеснуло на ярком утреннем солнце, перерезая горло своей жертве.

Глянцевая черная кровь брызгами оросила белый снег. Демон завалился в сугроб, уставившись остекленевшими черными глазами в морозно-ясное зимнее небо удивленным взглядом, словно он не верил в то, что уже умер.

Быстрый бег помогал ничего не чувствовать, и, напитанный демонской энергией медиум пересек посадки и помчался по полю. Он даже не бежал — летел, преобразовав все, что смог удержать от выпитого в скорость, тем и грелся. Сердце бешено стучало где-то в горле, но дыхание оставалось относительно ровным. К тому же, парень прекрасно понимал, остановись он — и тут же замерзнет. Он не жалел о том, что не попытался скрыться в городе, там люди, а он не такой равнодушный, каким бы хотел быть. Если его догонят — он разберется со своими проблемами без посторонних глаз. Родственники теперь думают, что он бандит какой-нибудь. Хотя, бандиты из стен не выходят. Ладно, думать о том, кто они такие, он будет позже, а сейчас у него впереди одни поля, без конца и края. По его мысленным подсчетам скоро должна показаться знакомая деревенька. В гости в таком виде он, конечно, ни к кому не попросится, но хоть перекантуется в каком-нибудь сарае, а если повезет, то и одежду найдет.

Вот только деревенька все никак не показывалась. Юки с ужасом осознал, что заблудился. Зимой в поле и без одежды. А силы тем временем стали его покидать. Несколько раз он спотыкался и рыбкой падал в сугробы, вставал и бежал снова. Через пару часов перешел на шаг, а после вообще побрел, загребая снег босыми ногами. Все тело нещадно ломило от холода, но он не собирался сдаваться, продолжая упрямо брести, обнимая голый торс руками в попытке хоть как-то согреться.

Уже давно стемнело, и теперь медиум ничего не видел, даже небо, как назло, заволокло тучами, казалось, что вокруг только мрак. Споткнувшись в очередной раз, Никита уже не смог подняться, сел и подтянул колени к груди, судорожно соображая, что теперь делать. Ничего умного не придумалось, и через некоторое время он осознал, что ему больше не холодно. «Ну, все, капут мне» — подумал Юки и даже улыбнулся тому, что хоть помрет не стуча зубами от холода. Некоторое время он боролся с одолевающим его сном, но недолго. Улегшись в снег, Юки свернулся калачиком, как делал когда-то в детстве, когда ему было страшно, одеревеневшими губами еле слышно прошептал: «Отче наш… имя твое светится, да и сам ты светишься… и я теперь, вот, тоже… свечусь» — и улыбнулся тому, что так и не выучил простенькую молитву, чтобы хоть перед смертью прочитать ее правильно.

Почему-то вспомнил Свету, которая хлопотала над ним, когда его ранила астральная тварь. Теперь он один в поле, ему некому помочь. Затем он подумал о наполненной горячей водой ванне, о том, что он хотел бы в ней оказаться, чтобы хотя бы в гроб было не стыдно ложить. И, рассердившись на самого себя за такие приземленные мысли перед лицом чего-то таинственного и великого, с чем он встречался каждый день, но сам ни разу не испытывал, он выгнал эти думы из головы и закрыл глаза. Интересно, это больно?

Света и Сергей ужинали, когда на дворе зашлась в истошном лае собака, и кто-то громко застучал в железную калитку.

— Кого еще нелегкая принесла? — настороженно спросил мужчина. В его памяти еще живы были картинки того страшного существа, которое убил Юки.

Взяв ружье и наказав жене, чтобы не высовывалась, он пошел открывать дверь. Не из трусливых все же.

— Кто?

— Добрый вечер! — пробасили за калиткой — У нас всего несколько вопросов, откроете?

— Задавайте свои вопросы и проваливайте. — благодушно разрешил Сергей, но дверь не открыл. Еще чего, открывать всяким праздношатающимся в поздний час.

— Мы друга потеряли. — поведал уже женский голос — Красивый, русоволосый. Одет был легко, в рваные черные джинсы и короткое полупальто. Неместный он, отошел ненадолго от машины и не вернулся. Не видели такого?

Описание было Сергею очень знакомо. Уж не этого ли Юки они ищут? Хотя, можно подумать, в их деревне такие парни как Юки табунами ходят. Точно по его душу.

— А звать его как? — уточнил Сергей.

За калиткой затормозили с ответом. Затем тот же женский голос протяжно сообщил:

— Понимаете… Он, в общем… имя свое не любит называть, представляется Юки.

— А вы ему точно друзья?

— Конечно! — обрадовались за калиткой — Вика — его девушка. Они поссорились немного, он и психанул, ушел не пойми куда.

— Паша! — зашипели за калиткой.

— А что, Паша? Стыдно теперь признаться, что заявила ему, будто тебе надоело мотаться за ним по всей стране, а ты детей и дом хочешь? А сама готова за ним и к черту на куличики, потому что любишь его без памяти! — заявил мужчина.

Сергей подумал немного, отворил калитку и, узрев за ней большого накачанного мужчину одетого дорого, но не броско, и миниатюрную довольно милую блондинку, кивнул им:

— Заходите, коли с миром.

— Спасибо. — улыбнулась девушка и, заметив в руках хозяина дома ружье, испуганно охнула.

— Не бойтесь, это так, для безопасности, а то ходят тут всякие. — успокоил ее Сергей и, проконвоировав гостей до дома, крикнул — Света, тут Юкины друзья приперлись!

— Раз Юкины, то не приперлись, а пришли. — поправила его жена, выходя издома на террасу.

— А если не Юкины, то приперлись? — с улыбкой уточнил Каа.

— Именно. А вы откуда знаете, что он тут был?

— Был? — переспросила Вика — То есть, теперь его тут нет?

— Ушел четыре дня назад. Так откуда вы узнали? — не отставала Света.

— А мы и не знали. — помрачнел Паша, услышав такие вести — У людей спрашивали и дошли до вас.

— Не знаете, куда он направился? — спросила Свету блондинка.

— Вика! — осадил ее спутник — Что же ты, будто Юки не знаешь? Он не говорит никому, когда и куда идет. В этом весь он.

Девушка густо покраснела и опустила взгляд в пол:

— Знаю. Но я просто надеялась…

— Если хотите, можете остаться переночевать. — радушно предложила Света — Друзья Юки и мои друзья.

И гости с благодарностью приняли приглашение. Хозяйка расстаралась, напекла блинчики, достала творог, варенье и мед, заварила душистый чай с мелиссой. Паша с Викой едва пальцы не проглотили, так было вкусно.

— А вы с ним давно знакомы? — спросила Света, когда гости утолили голод и теперь просто наслаждались горячим напитком.

— Я давно. — ответил Каа — Вика не очень. У них как-то быстро все случилось.

— Что случилось? — не поняла хозяйка.

— Ну… — Вика покраснела и робко сказала — Я его девушка.

— О! Поняла, с личными вопросами не лезу и…

Что там «и» Света договорить не успела. В ванной комнате раздался грохот, такой, словно потолок обвалился. Сергей тут же схватил свое любимое ружье и бросился туда, остальные, сгорая от любопытства, за ним. Хозяин дома и Каа, не сговариваясь, переглянулись, и Паша толкнул дверь, а Сергей нацелил ружье в комнату.

— Что там? — испуганно зашептала Вика.

А там, прямо в эмалированной ванне, лежал побелевший от холода Юки. Из одежды на парне были только широкие штаны с кучей кармашков, русые волосы превратились в сосульки, руки до локтей и босые ступни ободраны в кровь.

— Что за? Это откуда? Юки? — выдала вся компания хором.

Предмет их удивления разлепил слипшиеся ресницы, обвел их всех мутным взглядом зеленых глаз, замерзшими губами слабо выдал «вашу мать» и еще кучу около гинекологических терминов, и уснул.

— Юки! — первым от потрясения оправился Каа и принялся трясти его за плечи — Эй! Охренел?! А ну, живо открывай свои бесстыжие глазки! Тебе сейчас нельзя спать!

— Почему? — поинтересовалась Вика, глупо хлопая глазами.

— Дура! — огрызнулся гипнотизер — Потому, что он замерз! Уснет — и все! Нет больше Юки!

— Так, я принесу спирт! — следующая подорвалась Света и шустро умчалась куда-то вглубь дома.

— Тогда я за одеялами. — покинул ванну и Сергей.

— Вика, давай, помоги мне. — Каа расстегнул на Юки штаны — Они мокрые и холодные, их надо снять.

Вика только успела протянуть руки, как где-то в комнате зашлась в крике Света.

— Сиди тут! — бросил Паша девушке и выскочил из ванной.

Он едва не столкнулся лоб в лоб с Сергеем, выскочившим из другой комнаты и они вместе, ругаясь, на чем свет стоит, едва протиснулись в дверь, чтобы попасть на кухню. Света стояла посреди комнаты и голосила на зависть всем сиренам, а прямо перед ней стоял высокий мужчина с длиннющими светлыми волосами и страдальчески закатывал голубые глаза к потолку. По его руке на пол тонким ручейком стекала кровь, сам он выглядел бледновато, но при этом ерничать у него силы были.

— А ты еще кто такой? — спросил Сергей, когда им втроем наконец-то удалось заткнуть одну маленькую женщину.

— А история с призраком не прокатит? — устало вопросил колдун.

— Нет. — ответили ему все трое.

— Ладно. — Корин пожал плечами и едва заметно поморщился от боли — Тогда, я Корин.

— Сергей, Паша и Света. Так че приперся?

— Я вижу, хождения сквозь стены вас не удивляют?

— Нас уже ничего не удивляет. — фыркнул Сергей — Хождения через потолки тоже.

— Даже так? — изумился светловолосый и хотел что-то еще сказать, но…

«Мать вашу! Где ж вас всех носит?! Он тут щас сдохнет!!!» — раздался голос Вики.

И все, похватав спирт, одеяла, лекарства и горячий чайник, понеслись обратно.

— Что тут вообще происходит? — прошипел себе под нос заклинатель и последовал за ними.

Следующие полтора часа они прыгали над Юки, как дрессированные блохи. Разбудили, растерли спиртом, смазали ссадины зеленкой, напоили чем-то горячим, запеленали в одеяла и, в довершении концерта, отнесли поближе к батареям. На Корина никто не обращал внимания, а он стоял и недоумевал, зачем нужно было делать такие сложные процедуры, когда его можно всего лишь «накормить» и он сам заживет.

Когда вся компания повернулась, наконец, к новоприбывшему лицу, Вика простонала «кровь» и рухнула в обморок. И под перекрестными взглядами маниакально настроенных доморощенных лекарей колдун впервые испугался.

— Царапина. — махнул он рукой, но это не подействовало.

Всей толпой они содрали с него плащ, нацелили зеленку и бинты и… застыли, с открытыми ртами наблюдая, как рана потихоньку затягивается сама собой. И тут Сережа взялся за ружье.

— Погоди, Серега, не бушуй. — Каа положил руку ему на плечо — Надо еще выяснить кто он такой.

— Заклинатель я. — печально вздохнул ободранный до нитки мужчина.

— Колдун, что ли? — Сергей во второй раз направил на него ствол.

— Погоди ты! — снова заступился Паша и обратился к блондину — Это ты его так, что ли? — и он кивнул на Юки.

— Неа. Это он сам себя так. Ненормальный.

— Все в порядке, Серега, он свой.

— Чего это свой? — возмутился хозяин дома.

— Да все, кто хорошо знают Юки, сразу тебе скажут, что он ненормальный, хоть и выглядит прилично.

Все присутствующие немного прибалдели от такого заявления, но спорить не стали.

— О, а можно я своего друга приведу? — решил понаглеть Корин — А то он там, на улице ждет, замерзнет…

Юки открыл глаза и понял, что он еще живой, потому, что мертвые вряд ли такое испытывают. Перед глазами все плыло, легкие саднило, как после прыжка в ледовитый океан, а голова раскалывалась, словно по ней стукнули титановой бронированной сковородкой. И острая нужда сходить «на конюшню» его вовсе не обрадовала.

Он с огромным трудом выпутался из одеял и, едва встав на ноги, тут же упал носом вниз. Хрипло ругнулся сквозь зубы, обнаружив, что у него еще и все горло онемело, и, не сумев подняться, так тряслись руки и ноги, упрямо пополз на карачках.

— И куда ты собрался в таком состоянии? — спросил его незнакомый голос.

Юки поднял голову, пытаясь рассмотреть говорившего, а главное, понять, где он находится, но видел только нечто размытое и весьма абстрактное. Наконец, через двадцать минут, он все же сумел сфокусировать взгляд на высоком длинноволосом блондине в серой футболке, даже сумел узнать его, но никак не отреагировал, было уже как-то пофиг, кто там и когда за ним гонялся.

— Зов природы. — прохрипел медиум и закашлялся.

— Ну пошли. — и Корин подхватил его, помогая подняться, и повел в нужную комнатку.

— Эй! — возмутился парень — А ты что, со мной пойдешь?

— Ну, да. — согласился блондин — А что такого?

— Ничего, за исключением того, что я тебя знать не знаю, а ты меня волочишь в туалет.

— Ой, как у вас все интимно! — пошутил проходящий мимо Сергей.

У Корина вытянулось лицо, а Юки, хоть и не увидел, кто такое брякнул, но рассердился и попытался вывернуться из чужих рук.

— Эй, полегче, горячий парень! — предупредил колдун — А то упадешь носом в пол.

— Да что за хрень?! — хрипло взвыл медиум — Достало, что меня вечно все лапают!!! — и сорвал голос.

— Ой, как все запущенно! — тревожно протянул колдун.

И каждый понял эту фразу по-своему. И все промолчали. Корин не имел в виду ничего такого, а у Юки не было сил возмущаться и ругаться. Что поделать, если он лет с четырнадцати попадает в двусмысленные ситуации.

К обеду Никите стало еще хуже, температура поднялась до сорока градусов и парень вообще перестал что-либо соображать, не то, что возмущаться наглыми облапываниями чужих людей. Кстати, прикосновений он не выносил с детства, за что и прославился еще в школе сначала Его Величеством, потом мальчиком нетрадиционной ориентации, а еще позже ледышкой. Но сейчас его все это не волновало, впрочем, то, как о нем думают, его не волновало никогда. Он и сам всегда был о людях не самого лучшего мнения.

Даниэс перевернул безвольного, как тряпичную куклу, Юки и отобрал у него градусник:

— О, уже сорок один.

— Ну все. — Света громко водрузила на стол тазик со льдом — Звоним в скорую. Это наверняка какая-нибудь пневмония, было глупо пытаться вылечить такое самостоятельно.

— Корин, может, ты что-то можешь сделать? — демон обратил на него свой красноглазый взор.

Корин потер виски и, еще раз внимательно посмотрев на Юки, покачал головой:

— Это же не ранение, а подобным ни я, ни ты, ни тем более Ниас никогда не болели и вряд ли заболеем. Честно говоря, ему вообще ненужно никакое лечение, и я не понимаю, почему он сам себя не вылечит?

— У нас деревья так в селе закончатся. — буркнул Сергей.

— Деревья? — колдун непонимающе уставился на него — Что за деревья? Он же не эльф какой, чтобы деревьями лечится.

— Похоже, эльф. — ответили ему.

— Не понимаю. — нахмурился Корин и, наклонившись, пощупал Никитин лоб.

— Грабли убери, чтоб тебя! — выругался парень и попытался отвести руку колдуна, но промахнулся — Кровью воняешь за версту.

— Я уже зажил. — возразил ему Корин, и только потом понял, о какой крови он говорит.

— Ты чувствуешь? Сколько ее?

— Много. — простонал Юки — И вся черная. И друг твой… воняет. Мертвечиной.

— О чем он? — тут же заинтересовались люди.

— Да бредит помаленьку. — солгал заклинатель — Ну, давайте попробуем так. Вы оставьте меня с ним, я сделаю точечный массаж, а если не поможет, тогда уж скорую вызовем.

— Кхм… Ты хоть сам понимаешь, что городишь? — вопросил его Паша — Уж не обессудь, но я кое-что в медицине понимаю.

— А что же тогда не вылечишь? — съязвил Даниэс — Пойдемте все на кухню, Корин попробует ему помочь. Колдун, как-никак.

Корин дождался, когда их оставят одних и, пересев поближе к парню, вздохнул:

— Ох, ты горе. Ну зачем тебе это нужно? Ты же можешь сам себя вылечить. Энергии нет, а кустовая не подходит? Так возьми мою. — и протянул ему руку.

— Не хочу. — нахмурился Юки и отвернул от него лицо — Я не какой-то астральный паразит, не хочу быть таким.

— Да выбрось ты на помойку такие принципы! Это человека ты можешь так убить, а я заклинатель. Мне более шести столетий, и небольшой забор энергии меня нисколько не затронет. Пей, давай.

— Нет, я не стану. Иначе рискую перестать быть человеком.

— Да ты им никогда и не был! — рассердившись, рявкнул Корин — Лучше сдохнуть, чем перестать притворяться человеком, так что ли?

— Что? — слабо просипел медиум — Я не человек? Как?

— Шаманка твоя сказала, что существо из верхнего мира, но не ангел. Пей, давай, потом поговорим.

— Сейчас! — Юки закашлялся.

— А вот фиг тебе! Пока не восстановишься, я не буду с тобой говорить.

Даниэс смотрел на всех этих людей и не мог понять, почему они так прикипели к этому Юки. Хотя было видно, что никто из присутствующих не знает его настоящего даже наполовину, но всем он нужен, все за него переживают. Лично у него Юки не вызвал ничего, кроме желания позаботится, как о несмышленом ребенке. И эта его физическая слабость, он, Даниэс и то его сильнее. Неужели все люди такие хрупкие? Но он же не человек вроде? Да, он показал, что силен в управлении энергетическими потоками, но и только. Но вот насколько он хорош в общении с мертвыми? Сможет ли он открыть проход в верхний мир ангелов? Даниэс этого не знал, как не знал и того, сумеет ли он работать с ним. Ему Юки категорически не нравился, казался холодным, как лягушка. И эта его вспыльчивость. Да, порох, но и он какой-то холодный. Демон вспомнил Якутию и холодные белые искры снега, слепящие глаза. «Его называют Снегом» — сказала шаманка. Да, он действительно Снег, красивый, яркий, слепящий глаза, но все же холодный. Любил ли он когда-нибудь или же боится, как солнечного тепла? И может ли быть существо, которое черпает свою силу из других, быть по-настоящему теплым, как Корин? Можно ли ему доверять?

Через полчаса Корин вышел из зала, за ним выполз и Юки, на своих двоих. Разумеется, все бросились его встречать, спрашивать о самочувствии наперебой, и никто не догадался сказать спасибо заклинателю, поставившему его на ноги.

Медиум отмахивался от них, как от мух, не желая признавать в них близких друзей, стараясь не одарить их своим теплом, а откупиться теми или иными поступками и обещаниями, чтобы не чувствовать себя должником.

— Раз ты живой, тогда пошли. — заявил ему Паша — Нас ждет Якутия.

— Вас ждет Якутия. — поправил его медиум — Я ухожу в другом направлении.

— А как же твоя девушка? — опешила Света — Ты что, ее бросаешь?

— Какая девушка? — остолбенел Юки.

— Ну, Вика, конечно!

Парень перевел взгляд на отчаянно краснеющую блондинку и скалящегося во весь рот Пашу:

— И кто вас так… Эм… обманул?

— Паша? — хозяйка посмотрела на него — Ты сказал, что они встречаются.

— У меня нет, не было и никогда не будет ни девушки, ни друзей. — холодно отчеканил Юки.

Даниэсу сразу захотелось врезать ему в челюсть. Он вспомнил потерянного и измученного себя в подвале клана Крадущих, и у него не было ни единого друга. Никто не вспоминал о нем, никто не явился бы спасать, и ему самому даже не о чем было вспомнить перед смертью. А этот напыщенный Юки вот так легко разбрасывается подобным сокровищем. Собственно, это демоненок ему и высказал.

— Ты видишь меня второй раз в жизни! Что вообще ты можешь знать?

— Он прав, Даниэс. — заступился за него колдун — Прежде, чем судить, нужно знать многое. Думаю, он сам лучше знает, кто ему друг, а кто нет.

— Света, Сергей, спасибо вам огромное. — поблагодарил медиум — Не верьте никому, кто будет называться моим другом, братом, да хоть сыном. У меня никого нет. А ты, Каа, после твоей выходки с моим похищением смеешь утверждать, что ты мне друг?

— Юки! — завыла Вика — А как же я? Не бросай нас!

— Так и быть, дорогая. — усмехнулся парень — Тебе я уделю ровно час, где-нибудь в уединенном месте.

Блондинка побагровела и залепила ему звонкую пощечину. Юки стоически ее вытерпел, после чего ядовито усмехнулся:

— Что такого? Ты же, вроде, моя девушка? Изволь отрабатывать это звание! — и, повернувшись, вышел из кухни.

— Теперь я точно умру. — обреченно вздохнула Вика — Он был моей последней надеждой. Кто же изгонит из меня эту тварь? — и, опустив лицо в ладони, она тихо заплакала.

Корин смотрел на эту сцену минуты три, потом сказал ей:

— Не плачь. Я попробую поговорить с ним. — и вышел вслед за медиумом.

— Тебе-то что надо? — хмуро буркнул Юки, оборачиваясь.

— Ты слишком агрессивный для столь юного возраста. — миролюбиво улыбнулся колдун — Почему ты с ними так обходишься? Неужели не видишь, как они к тебе относятся?

— Как к предмету, который можно таскать подмышкой.

— Шаманка просила передать тебе эти слова: «Ты можешь выгнать сущность из дома, так почему считаешь, что не можешь выгнать ее из тела? Ведь тело — это такой же дом для души».

— Значит, я могу изгнать из нее сущность? Но зачем мне это делать? Я ничего ей не должен.

— А как опыт тебя это не интересует?

— Нет. — отрезал медиум — Я ненавижу их касаться. И ради той, которая на пару с Каа меня похитила, пачкаться не стану. И вообще, какое тебе до нее дело? Кто ты вообще такой и зачем пришел?

— Я заклинатель, охотник на демонов. А пришел я за твоей помощью, и очень хочу ее получить. — честно ответил Корин.

— Поболтать с твоей дохлой бабушкой? — огрызнулся Юки — Нет уж, уволь. И с какой стати я должен помогать тебе?

— Например, с той, что я спас тебя. Такой повод подойдет?

— Спас? Так это ты меня сюда перенес? — удивился парень, но быстро вернул свое равнодушие — Теперь понятно, а то я подумал, что схожу с ума.

— Нет, перенесся сюда ты сам, я лишь прошел следом по тому же порталу, он был еще свежим. Но я спас тебя от Дория.

Юки смотрел на него и ничего не понимал. Сам? Как он сам мог такое сделать? И почему раньше не мог, если способен на такое? Да еще, оказывается, он не человек. От одной этой мысли Юки прошиб холодный пот, а что если он вампир, вроде того слюнявого урода, которому он вырвал язык, или элементаль какой-нибудь? Корин видел его сомнение и замешательство, но не спешил с объяснениями.

— Дория? — повторил медиум — Я сбежал от него. В твоей помощи я не нуждался.

— Ты серьезно так думаешь? — послышался голос Дани, Юки невольно поднял взгляд на него, а он продолжил, задумчиво дергая прядь своих золотых волос — Сбежать от высшего демона? Он бы минут двадцать развлекался погоней, а потом бы сцапал тебя и посадил на цепь! — голос демона еле заметно дрогнул, рука почти незаметно дернулась к горлу, и Юки понял, что он не шутит и не пугает его — Неблагодарный избалованный ребенок. Ты вообще хоть что-нибудь знаешь о демонах и том, как они обращаются со своими пленниками? Говоришь, что с тобой обходятся, как вещью? Ты не знаешь, что такое быть вещью! Может быть, твои родители и шлепали тебя по попе, но с пытками демонов это не сравнится! Ты одиночка, как же! Да у тебя полно друзей, от которых ты нос воротишь! Ты никогда не знал, что такое одиночество! Я жалею, что Корин спас тебя, у демонов ты бы быстро переосмыслил всю свою жизнь!

С этими словами Даниэс развернулся и вышел из комнаты, оставив Юки с открытым ртом. Медиум уловил все те чувства, что испытывал демон, словно это его горло носило когда-то ошейник, словно на его руках звенели цепи и словно его постоянно били, а не Даниэса. Тяжело сглотнув, Никита опустился на пол, не заботясь о том, что в комнате имелась мебель, более подходящая для этого занятия.

— Тяжело? — правильно понял его колдун — Я нашел его у клана Крадущих Души, когда перебил всех демонов. В подвале на цепях и еле живого. У Дани схожий с тобой дар, он медиум, но не проводник, как ты. Демоны, заклинатели, почти все очень ценят таких, как ты. И если тебя нашел один, за ним будут и другие. Твоя жизнь рискует превратиться в вечные бега.

— И что теперь делать? — растерянно произнес парень, его взгляд бессмысленно блуждал по полу.

— Принять участие в войне и выиграть, разумеется. — заявил ему Корин.

Юки сердито взглянул на колдуна и внезапно вспыхнул:

— Это не моя война, и я не хочу в нее ввязываться! Ваши разборки никаким боком меня не касаются! Жил же я раньше как-то и сейчас проживу. И ты, кстати, заклинатель, чем ты отличаешься от всех тех, кто, по твоим словам, жаждет заполучить в игрушки медиума? Тебе мало твоего Дани? Тоже собираешься напялить на меняошейник, раз уговорить не получается?

— Посмотри на меня внимательнее. — попросил колдун — Разве я принуждаю тебя пойти со мной? Или, может, я тебя запугиваю?

— Откуда мне знать, что все это правда? — Юки даже растерялся от его спокойствия.

— Сам посмотри, если хочешь.

Юки немного лихорадило, не от страха, скорее, от адреналина, а вот Корин рядом с ним был совершенно спокоен. Даниэс, домашний цветочек остался в замке колдуна наедине с сочинениями древних философов и кулинарными книгами.

— Он не воин. — коротко пояснил Юки колдун.

Можно подумать, Юки воин! Но медиум хотел посмотреть, вот и пошел, как дурак, сначала в логово демонов, насмотрелся там ужасов, впечатлился, а теперь вот дежурит возле замка какой-то заклинательницы, по словам Корина, его бывшей подруги. Вот и вещайте теперь о том, как важны друзья, если в конечном итоге они становятся бывшими, а после и вовсе перерастают в статус врагов.

Ярко светила огромная рыжая полная луна, словно ненастоящая. В ее свете двор замка хорошо просматривался, и Юки прекрасно видел забитых перепуганных мужчин, ходивших по стеночке и только иногда, словно они предпочитали прятаться по углам, притворяясь ночными тенями. Черепица на крыше какого-то хозяйственного строения, еще не успевшая остыть после дневного тепла, приятно грела живот, ветерок овевал тело, распластавшееся по шершавой поверхности этой самой крыши. Идиллия. Все впечатление портила только чудовищная, удушающая вонь от трупов, развешенных по каменным стенам внутри двора, от которой Юки тошнило, но он держал себя в руках.

— Долго мы тут сидеть будем? — прошипел медиум.

— Нет, смотри и сам все поймешь. — ответил ему Корин — Они все знают, что мы тут, кроме их хозяйки, и ей они не скажут.

— Почему хозяйки и почему не скажут?

Заклинатель вкратце рассказал ему, что произошло, и они принялись ждать дальше. Глубоко за полночь, когда терпение уже стало покидать Юки, во двор вышла очень худая изможденная женщина. Ее кожа была бледнее, чем у покойников, а глаза безумнее, чем у маньяков, но медиум мог бы поклясться, что некогда она была очень красивой. Вернуть бы жизненный блеск в ее длинные русые волосы, округлить формы, чтобы она не походила на жертву фашистского концлагеря, убрать эти темные круги под глазами, и она стала бы сказочно привлекательной. Следом за ней шел на цепи красивый темноволосый парень. На вид Юки дал бы ему лет двадцать — двадцать три, черные волосы до плеч острижены неровными рваными прядками, прямо почти как у самого Юки, черты лица тонкие, слишком правильные и неправдоподобно хороши, фигура тонкокостная, гибкая — еще одно сходство с Юки, только этот парень выше ростом.

Женщина побродила по двору, спотыкаясь в темноте о выступавшие плиты, мостившие двор, и бормоча что-то маловразумительное себе под нос. При этом она продолжала крепко держать конец поводка, с такой силой сжимая кулак, что пальцы на ее руке должны были давно уже посинеть. Подойдя к «вывескам» на стенах, онавнимательно осмотрела и ощупала руками каждыйтруп, потом повернулась к своей игрушке:

— Ниас, как думаешь, они вкусные?

У Юки усилились рвотные позывы, ему даже дышать стало тяжело, а парень, которомувот это все было сказано, никак не отреагировал. Заклинательница целую минуту смотрела на него, будто ожидая ответа, и, не дождавшись, сказала:

— Прости, я совсем забыла, что ты не можешь думать. Иногда мне хочется тебя отпустить, ноя не могу. Я не в силах…

С этими словами она снова уделила все свое внимание мертвецам. Вынув из рукава небольшой кинжал, она вспорола живот покойнику, и что-то вытащив из него, принялась с жадностью есть.

Медиум прикусил губу, настолько ему стало дурно, и, перекатившись с живота на спину, он уставился в ночное небо, стараясь ни о чем не думать и просто дышать.

— Ну, и как тебе моя подруга? — насмешливо прошептал на ухо колдун.

— Чокнутая сука. — так же тихо заявил Юки — Лучше скажи, этому парню можно чем-то помочь?

— Этот парень — ангел, она подчинила его. А потом у нее того… — Корин выразительно покрутил пальцем у виска — Считалось, что ангелов нельзя подчинить, а она вот смогла. Я честно не знаю, можно ли ему помочь, но я пытаюсь. У меня мало времени, если умрет она — умрет и он.

Юки больше ничего спрашивать не стал, он глубоко задумался и очнулся лишь тогда, когда Корин дернул его за рукав и шепотом возвестил:

— Возвращаемся.

Вслед за ним Юки тенью скользнул с крыши, короткими перебежками достиг стены и, цепляясь руками за камни, перелез преграду. Колдун прилепил на стену узкую полоску бумаги с непонятными Юки письменами, и камни засветились алым светом, открывая портал. Никите было трудно стоять, и, втянутый Корином в это алое сияние, он не удержал собственный ужин, изгваздав стены замка Корина.

— Так и знал, что не надо открывать портал сразу в дом. — меланхолично бормотнул Колдун, и выждав время, когда Юки перестанет выворачивать, уцепил его за руку и повел внутрь своей обители.

Даниэс с порога отметил бледность медиума, его перекошенное лицо и слегка подрагивающие руки, перевел взгляд красных глаз на Корина и, едва заметно скривив рот в ухмылке, невинно похлопал глазами:

— А я вам ужин приготовил.

При слове «ужин» Юки значительно поменял оттенок кожи на подозрительно зеленый цвет, чему Даниэс порадовался, но виду не подал.

— Юки не голоден, как я понял. — беззлобно улыбнулся заклинатель — Он еще долго голодным не будет, так?

Медиум отчаянно закивал головой, не обращая внимания на тот факт, что над ним подшучивают. Закрыв глаза, он глубоко дышал, пытаясь справиться с дурнотой, и заодно обдумывал новую информацию.

— Мне нужна горячая ванна. — наконец, прохрипел медиум.

Ванну ему предоставили вполне современную, что не вязалось в голове Юки со средневековым замком. Он сидел в горячей воде, прижав колени к груди, как делал это множество раз. В этом странном мире астральной планки, как измерения, не было, он, конечно, по-прежнему чувствовал чужую энергию, но не встретил ни единого мертвеца, хотя их-то тут должно быть целое скопище на один квадратный метр. Но привычка — страшная вещь, в горячей воде он и расслаблялся, и думал лучше.

Определенно, колдунья спятила. И ангела тоже жалко, врагу не пожелаешь такой жизни. Но что может сделать он? Тут колдуны с демонами не знают, что предпринять, а один слабый медиум должен решить проблему, с которой они, такие могучие, не могут совладать. Единственный выход, на взгляд Юки, это прибить парня, чтобы не мучился. Видел он краем глаза и шрамы от плети на его голой спине, и царапины от ногтей, совсем еще свежие. Или ведьму эту прибить, чтобы оба не мучились.

За этими думами Юки и сам не заметил, как уснул. Он уже не первый раз засыпал в ласковых объятиях воды, для него это было нормальным явлением. Но вот Корин, не знавший об этой особенности медиума, занервничал от того, что тот долго не выходит. Колдун несколько раз постучался и, не дождавшись ответа, открыл дверь, по-отечески улыбнулся, глядя, как Юки мирно сопит, досматривая десятый сон, и вынул его из ванны, устроив в одной из комнат своего большого дома.

Юки проснулся от ярких солнечных лучей, снопами бьющих прямо в лицо, и поначалу не понял, где он находится. Потолок демонстрировал ему красивую длинноухую девицу со стрекозиными крылышками в легком, откровенно прозрачном одеянии, целомудренно длинном. У него такого потолка ни разу нигде не было, в гостиницах такая красота тоже не встречалась.

Наконец, прокрутив в памяти все свои злоключения, Юки сполз с широкой кровати, вспомнил, что уснул он в ванной и, обнаружив себя в богато убранной спальне, глухо выругался:

— Какого черта?! Опять меня лапали!

Выудив из заботливо прихваченной Даниэсом своей дорожной сумки светлые с темными разводами обтягивающие штаны и свободную футболку без рукавов, Юки оделся, залез с ногами на широкий подоконник огромного, во всю стену, окна и задумчиво уставился на золотой осенний лес, начинающийся сразу за рвом замка. Мысли путались, он никак не мог поверить, что пошел черт знает куда за каким-то колдуном, которого даже не знает. Ему должно было плевать и на этого ангела, и на Корина, но все же он пошел с ним. Тяжело вздохнув, медиум зарылся пальцами в волосы, стискивая виски, словно это должно было помочь ему нормально думать. Не помогло, мысли все равно разбегались, как застигнутые на кухне врасплох тараканы.

В дверь тихо поскреблись, но Юки не ответил, даже головы к вошедшему не повернул. Он и так знал, кто пришел, почувствовал его ауру еще на лестнице, когда тот поднимался.

— Уже не спишь? — вместо приветствия спросил колдун, занимая кресло у окна, которое проигнорировал Юки.

— Думаю вот, почему у тебя осень, а у твоей бывшей подружки все в зелени. Вы в разных мирах, что ли, живете? Но у нее полно рабов, а у тебя никого нет, кроме Даниэса.

— Это не миры, а искусственно созданные пространственные измерения, что-то вроде карманов. Попасть сюда может лишь тот, кто знает, где он находится. Тут безопасно. А осень у меня, потому, что я люблю осень. На самом деле тут нет времен года, и время вообще, в том числе и суточное, не больше, чем созданная мною иллюзия.

— Получается, этого леса не существует?

— Существует. Но он не сбросит листву, и не распустит новые молодые листочки, пока я не захочу. В этом пространстве я почти бог. — улыбнулся Корин.

— Слушай, почти бог, — вырвавшись из задумчивости, Юки обратил взор зеленых глаз на заклинателя, — зачем я все же тебе понадобился?

— Мы с Дани хотим кое-куда попасть, чтобы узнать нечто важное. Я гарантированно не смогу составить ему компанию, так как дара медиума у меня нет, я просто умру при переходе, даже одним глазком не взглянув, а в одиночку он не справится. Медиумы очень редки. Поэтому, раз уж мы нашли тебя, я хочу твоей помощи. Искать кого-то другого, более сговорчивого, у нас нет времени.

— Хочешь спасти своего ангела? — усмехнулся Юки.

— Да, хочу. И Берту тоже хочу спасти. А еще очень хочу, чтобы ни Даниэс, ни ты не пострадали.

— И рыбку съесть, и на елку залезть, и при этом попу не ободрать. — подвел итог медиум, и колдуна развеселило это высказывание.

— Ты точно подметил. Я бы именно так и хотел.

— Спешу разочаровать, в жизни так не бывает. И даже если удача не повернется к тебе филейной частью, а будет благосклонно скалиться, то одного ты точно не сможешь уже спасти.

— О ком ты говоришь? Кого я не смогу спасти?

— Того, кого хочешь спасти больше остальных. — без труда прочел его эмоции парень — Ангела.

— Почему не смогу? Она что-то с ним сделала? — лицо заклинателя превратилось в напряженную маску.

— Да она тут, похоже, и не причем. А может, и причем. Не знаю. Но тот факт, что он уже мертв, не меняется. Его поздно уже спасать.

— Что? — глухо переспросил Корин — Как это, мертв?

— А вот так! — немного раздраженно хмыкнул Юки — Внешне он целый и невредимый, но почему твой Дани не сказал тебе, что твой друг абсолютно пуст внутри? Он полый, как скорлупа яйца, из которого вытекло все содержимое.

— Я не понимаю! — взвился Корин — Юки, объясни мне по-человечески! Без этих странных сравнений, они меня немного настораживают.

— Скажи уж правду. — улыбнулся медиум — Пугают они тебя, а не настораживают. Я сказал то, что видел, понимай это как хочешь. И верни меня уже в мой мир, в этом деле я тебе не помощник.

— Отказываешься?

— Да это пустая трата времени! Никого уже не спасти!

Льдисто-голубые глаза колдуна потемнели, и на Юки обрушился целый поток болезненных душевныхтерзаний, исходящих от Корина.

— То есть, ты предлагаешь мне даже не пытаться? А потом прожить остаток своей жизни, каждый день ненавидя себя за то, что ничего не сделал, и даже не попытался? Я не хочу тебя принуждать, но просьбы ты отклоняешь. Так что же мне делать?

— Звучит как угроза. — медиум внимательно вгляделся в лицо собеседника — Значит, отпускать меня ты не собираешься?

— Юки, помоги мне. — тихо попросил колдун — Ты же не бездушный…

Никита был зол, очень, но просто не мог смотреть, как сильный человек впадает в отчаяние. Протянув к нему ладонь, Юки сказал:

— Дай мне руку.

— Что ты хочешь сделать? — спросил Корин, но все же потянул к медиуму свою ладонь, доверчиво и робко, как потерянный ребенок.

— Я хочу узнать тебя и решить все для себя. — ответил Юки, сжимая его пальцы, переплетая свою энергию с его аурой.

Видения, картины чужой жизни ворвались в голову Юки цветным калейдоскопом, заставляя его жить чужой жизнью, чувствовать чужие эмоции, переживать события, которые случились не с ним. Вот что значит быть проводником — пропускать через себя все то, что испытывают другие, будь то живые или мертвые, преобразовывать энергию из одной формы в другую, пропуская ее через себя. Юки смотрел глазами Корина на другого Корина, испытывая к нему чувство щемящей привязанности. Заботился о нем, понимал с полуслова и называл братом. А потом он страдал, так ужасно страдал от того, что его брату больно, что потерял всякое желание жить. Он готов был променять свою жизнь на жизнь брата. И вот, его смысл жизни лежит перед ним мертвый, истерзанный и бездыханный. «Маэрин!!!» — кричит он, на коленях подползая к брату, умоляя его, уже мертвого, не умирать, не оставлять его одного. Раздирающее душу на части ощущение потери, затмевающее все остальные чувства и перерастающее в безумную и безудержную жажду мести, жажду ответить болью на боль и кровью на кровь, игнорируя собственные раны. И кровь, черная, как смола. Целые реки крови. Вереница искаженных предсмертной судорогой лиц, наслаждение от их созерцания. Желание запомнить их, все до единого, и каждый крик, что вырывался из их искаженных болью ртов. А дальше усталость и выматывающая и без того истерзанную душу пустота. Непрекращающиеся ночные кошмары, ощущение собственного одиночества и потерянности. «Маэрин, почему все так случилось? Почему ты оставил меня? Скажи, тебе хорошо там, за гранью? И я… я тоже скоро буду там, с тобой».

На миг, оглушенный и задыхающийся, Юки вынырнул из чужой головы, чтобы вернуть себе осознание себя, и снова погрузился в чужую память. Темная комната, и к нему, дремлющему, пробирается красивая молодая девушка, без единой нитки на стройном теле. Бертана. Ему это кажется смешным и одновременно сердит. Она же юная совсем и глупая, совсем ребенок в его глазах, и он ее ласково выставляет за дверь. И так раз за разом, снова и снова. Глупышка не желает понимать, что для него она маленькая девочка, которую он любит, но не как женщину, а как ребенка. Теперь он видел черноволосого ангела, лежащего в обломках огромного зала, серповидную рану на его груди и, как ни странно, впервые за все долгие столетия, чувствовал слабую надежду на жизнь, словно увидел внезапно маленький кусочек глубокого синего неба в беспросветной темноте подвала. Только встретив Ниаса, он перестал ощущать эту ужасную пустоту внутри себя. Ниас был ему жизненно необходим, словно лекарство, без которого больному плохо.

— Соболезную. — хрипло прошептал Юки, разорвав контакт — Мне искренне жаль, я же не бесчувственный.

— Ты что-то видел?

— Все. — честно признался парень — От твоего брата до появления Ниаса. И много их у тебя?

— Кого? — не понял колдун, и выражение его лица показалось медиуму забавным.

— Шрамов. — и, видя, что колдун не понимает, добавил — Душевные я уже видел, а телесные ты не запоминал. Вот я и спрашиваю, много ли их?

— Показать? — проказливо улыбнулся Корин и легко расстегнул первую пуговицу на рубашке.

— На фиг! — замахал руками медиум.

— А что такого? — лукаво повел тот светлой бровью — Может, и посчитаешь заодно, а то я и сам не знаю, сколько их.

— Иди на фиг! — беззлобно повторил Юки — Демон твой пусть считает. Или ангел.

— Надо же, какой стеснительный! — рассмеялся колдун — А ничего, что я тебя из ванной вчера вытаскивал?

— Еще раз меня тронешь, оторву все конечности. — покраснел медиум.

— А все-то зачем? — продолжал веселиться светловолосый.

— На всякий случай. — буркнул Юки и, спрыгнув с подоконника, вышел из комнаты.

Для себя он решил, что поможет Корину. Просто из уважения к сильной личности. Не такой уж он, Юки, бессердечный, как о нем думают.

Портал светился мертвенно-белым светом, переливаясь и искрясь, будто в нем кружился колючий мелкий снег. Даниэс смотрел на этот свет, и его мелко-мелко трясло, а колотящееся в бешеном ритме сердце подкатывало к горлу.

— Ну, ты идешь? — спросил Юки.

Медиум нервничал не хуже демона, но старался не подавать виду. Напрасно. И Корин и Дани отчетливо видели, как тонкие пальцы парня сжимают забинтованную руку, которую он порезал, чтобы добыть кровь для открытия портала. Кроме Юки никто не мог этого сделать, он единственный из присутствующих был жителем верхних миров.

Даниэс несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь унять дрожь, сделал пару шагов по направлению к свету, и внезапно, резко развернувшись, подбежал к Корину, повис на шее заклинателя, крепко обнимая. На мгновение колдун растерялся, недоуменно воззрился на золотистую макушку демоненка, но потом стиснул его в ответных объятиях, хрипло прошептав от переизбытка эмоций:

— Береги себя. И… возвращайтесь оба.

Дани разжал пальцы и отстранился от мужчины, с удивлением обнаружив, что нервная дрожь прекратилась. Никто не дал Корину ответа. Не сказав ни слова, две фигуры исчезли в ослепительном мертвенно-белом свете. Тяжело вздохнув, Корин бессильно сполз по стене на пол и приготовился ждать. Они оба не воины, там их некому будет защитить, если что, там неизвестность, а они такие слабые.

Свет погас, и Юки отчаянно заморгал, восстанавливая зрение. Едва глаза перестали отчаянно слезиться, он увидел темное, фиолетовое небо, на котором царили три огромные, неизвестные ему планеты, одна из которых отдаленно напоминала солнце, только будто перегоревшее. Оно изливало на темную высохшую землю, местами испещренную почерневшими кривыми деревцами, кровавый тяжелый свет, будто умирало от тяжких ран.

— Ни хрена себе! — выдал пораженный парень, и оторвался от созерцания, лишь услышав всхлип за спиной — Дани?

Юки повернулся к спутнику и замер, увидев, как бледен демон, будто вампир, только вылезший из склепа.

— Все в порядке. — дрожащими губами произнес демоненок, и слизнул черную струйку крови, побежавшую из носа.

— Ага, я вижу. — скептически откликнулся Никита и, взяв Даниэса за руку, заставил опереться на свое плечо — Мы быстро. — растерянно оглядев пейзаж, он увидел в отдалении нечто напоминавшее остатки построек — Нам туда.

И они потопали по мертвой, выжженной земле в поисках хоть одного обитателя, мертвого или живого — все равно. С каждым шагом Дани все больше слабел, практически повисая на Юки.

— Терпи. — хрипел медиум, волоча его на себе — Почти пришли.

Добравшись до нужного места, они прошли под полуразрушенной аркой, некогда белоснежной, изящной, воздушной, теперь же напоминающей кость погибшего неизвестного существа, жалко торчащую осколком, как бы в укор небесам. Дальше идти не стали. Юки, конечно, с удовольствием побродил бы по этим дивной красоты руинам, бывшим некогда большим городом, полным света и жизни. Но он бы не оставил Даниэса. Демон кулем рухнул на землю, поднял мутный взгляд на медиума и прохрипел:

— Юки, ты видишь? Кого-нибудь… видишь?

Тяжело дыша, медиум покрутил головой в разные стороны:

— Нет. Тебе придется подождать меня тут, я быстро.

— Я подожду. — кивнул Дани и скорчился, жалобно заскулив.

— Да что такое? — пробормотал Юки и, опустившись на колени, поднял голову демоненка, всмотрелся. К крови из носа добавилась кровь из ушей — Твою мать! Жди, я быстро.

И, оставив Дани на белых камнях, бывших некогда мощеной дорогой, со всей доступной ногам скорости, Юки бросился вглубь мертвого города, перепрыгивая обвалы, перелезая через обрушившиеся стены, призывая все свои чувства и эмоции, чтобы хоть один призрак явился, но никто не отзывался. Наконец, задыхаясь и еле сдерживая злые слезы, медиум остановился, пнул первый попавшийся булыжник и заорал в темное небо с тремя солнцами:

— Да где ж вы все, уроды?! Чтоб вы сдохли девять раз!!!

Дани было жаль, что если его сил не хватит, чтобы пережить такое путешествие?

— Мы как бы уже все сдохли. — произнес за спиной бархатистый глубокий голос — Зачем кричать-то?

Юки подпрыгнул как ужаленный, обернулся и забыл, как дышать. Перед ним стоял молодой человек, стройный, гибкий, тонкокостный. Бордовые волосы были переплетены цепочкой из белого металла и толстой косой свисали с плеча до самых бедер, серебристо-серые, чуть раскосые, глаза смотрели на Юки с любопытством, но не враждебно, по высокой изящной скуле ручейком стекала ярко-алая, слегка мерцающая кровь из пореза. Юки трудно сглотнул и проследил как эта струйка, он в жизни не видел такой красивой крови, падает на жесткий стоячий воротничок светло-серого одеяния, практичного, строгого и не стесняющего движений.

— Да, я теперь такой. — усмехнулся незнакомец, видя, как позеленел медиум, переведя глаза с лица собеседника на его туловище. Погладил пальцем осколок ребра, выпирающий из проломленной груди — Мне вырвали сердце.

— Сочувствую. — прошептал Юки, пытаясь справится с тошнотой и гневом.

— Не стоит. — махнул рукой тот — Так зачем явился, божок?

— Что? — вконец растерялся Никита.

— Зачем, спрашиваю, приперся? — терпеливо повторил ангел.

— Я… Мне нужны ответы. Скажи, как снять печать подчинения с ангела?

Ангел недоуменно моргнул, посмотрел на Юки как на безумца и заливисто рассмеялся.

— Перестань! — рассердился медиум — Что тут смешного? Скажи, как снять печать?

— Да никак! — не переставая смеяться, ответил ему мертвый — Ангелов нельзя подчинить.

— Как? — Юки показалось, что ему стукнули по голове и теперь в ней что-то отчаянно звенит.

— Какое у тебя смешное выражение лица! — продолжал потешаться собеседник — Я даже рад, что ты пришел, мне было тут скучно.

Вконец потерянный медиум, сел на каменный пол посреди полуразрушенной улицы, сгреб колени руками и уставился остекленевшими глазами в пустоту. Ну как такое возможно? Он же сам видел своими глазами, как чокнутая ведьма водила Ниаса на цепи, видел шрамы на его спине, царапины от женских ногтей на плечах и лице. Какой извращенец будет терпеть все это добровольно?

— Парень, почему ты загрустил? — ангел опустился рядом с ним, по-турецки скрестив ноги — Эй! Рассказывай, давай, к чему тебе это надо было знать?

Никита отчаянно замотал головой, будто отгоняя видение. Было странно вот так просто болтать с призраком, который ведет себя как живой, да еще и говорит вот так запросто. Юки привык, что мертвые, которые еще не обезумели, говорят образами, они показывают свои воспоминания, передают свои чувства и тревоги, но не разговаривают.

— Я Юки. — зачем-то представился он. И принялся рассказывать про Ниаса.

Ангел слушал внимательно, не перебивал, иногда задавал наводящие вопросы. Когда рассказ был закончен, мертвый очень по живому задумчиво подергал за кончик свою косу:

— Ниас…

— Ты его знаешь?

— Мы все друг друга знаем, а я Ниаса знаю лучше всех. — ответил ему ангел — В общем, Ниас не подчинен, он притворяется. Зачем ему это надо — не знаю. Заклинательница спятила не из-за него. Она уже была такой, а он вытащил внутреннее наружу. Больше и не могу ничего сказать, я в голове Ниаса не живу.

— Спасибо…

— Роир. — представился ангел.

— Спасибо, Роир. — послушно повторил Юки, вскакивая на ноги — Мне пора бежать, там товарищу плохо.

— Атоварищ у нас кто? — прищурился Роир, задрав голову вверх, так как продолжал сидеть на земле.

— Демон.

— Прощайся с товарищем. Не выживет.

— Что?!

— Да что ты как глухой! Демоны тут не выживают, даже если они Ходящие за Грань.

Юки его уже не слушал, он со всех ног бежал туда, где оставил Даниэса. Несколько раз споткнулся, один раз растянулся во весь рост, больно ударившись коленом о камни дороги. Даниэс был там же, где он его оставил, только вот уже кашлял, сжавшись в комок.

— Дани, уходим. Давай, поднимайся. — Юки подхватил его ослабшую руку, потянул на себя — Я все узнал, уходим, Дани.

Демон вяло поднял голову, и Юки увидел, как из уголков красных глаз тонкими ручейками, словно слезы, стекает кровь. Кровь из носа, ушей, а теперь еще и глаз. Юки затрясло мелкой противной дрожью. Не помня себя, он полоснул ножом, данным ему Корином, по запястью, открывая портал, схватил Даниэса в охапку, даже не задумываясь, откуда в нем столько сил, и поволок его в портал, на этот раз алый.

— Эй, Юки! — окликнул его Роир — Приходи еще.

Юки не обернулся, он с демоном на руках растворился в алом свете, но ангел видел, что он кивнул.

Долго, очень долго. Колдун нервничал, ожидая возвращения медиумов, его даже озноб начал бить, не от холода, пусть и сидел он на каменном полу в своем замке, а от переживаний. Как они долго! Проклятое воображение рисовало картинки одни краше других, и все как из ночных кошмаров, он уже не замечал, что зарылся пальцами в волосы, что искусал себе все губы. Они никак не возвращались.

Так и застали его внезапные враги, сидящим на полу, расплескавшего веером светлые волосы по каменным плитам, с перекошенным тревогой лицом и одного.

Тем временем в зале открылся портал, из которого вышли около сотни демонов, вооруженных до зубов и Бертана, ведущая в поводке Ниаса. Корин, поднимаясь на ноги, успел отметить, что колдунья окончательно чокнулась, бесповоротно. Берта явилась завернутой в прозрачную ткань, совершенно не скрывавшую ее неестественную худобу, перевела безумный взгляд запавших глаз на заклинателя и шагнула к нему, протянув тощие руки со скрюченными пальцами:

— Любимый…

Корина передернуло от жалости, с примесью отвращения. Казалось, синеватая кожа заклинательницы не существовала вовсе, были только одни кости, каждый угол которых видел Корин.

— Здравствуй, Берта. — поздоровался колдун — Пришла выполнить сделку?

— Да. — она улыбнулась страшной, безумной улыбкой — Умри, белобрысая тварь!!!

В тот же миг ее демоны ринулись на него, всем скопом. Такого заклинатель не ожидал и не был к этому готов, но века, проведенные в боях, дали о себе знать. Тело среагировало само, выхватив кинжал из черного оникса, и завертелось смертоносным волчком, врываясь в толпу. «Демоны — не страшно. Вот если она спустит на меня Ниаса, я погиб» — подумал колдун, и прошептал заклинание скорости.

— Умри! Умри, Колари!!! — визжала колдунья скрипучим голосом и безумно хохотала, наслаждаясь видом бойни.

Именно бойни, а не боя. Корин видел, как демоны смотрели на него, с отчаянной надеждой в глазах, словно просили убить их, лишь бы этот кошмар закончился. Не один и не два демона сами подставились под его клинок, и захлебываясь собственной кровью, смотрели на него с благодарностью. Ему даже не по себе было от этого, ненависть в глазах — это нормально, но благодарность… Впервые Корин ощутил себя мясником, тем самым Ково, которым пугали мелких демонят, и это было противно. Все же он воин, а не палач. Но и выбора не было. Сами демоны спешили умереть и не думали о том, что когда их не станет, на арену выйдет Ниас, и тогда бедному маленькому колдуну наступит конец. А жить хотелось. Ну и что, что ему более шести веков? В такие моменты отчаянно хотелось жить, словно им руководил только животный инстинкт, а не разум, который понимал, что пора бы честь знать, и так долго живет.

Но Берта, видя, как стремительно редеют ряды ее подчиненных, решила иначе. Отдав Ниасу приказ оставаться на месте и не двигаться, она вытащила из кармана его джинсов маленькую рукоять, прошептала заклинание, выращивая лезвие, и ринулась в бой со всей скоростью и силой, доступной только сумасшедшим. Корин увидел ее, блокировал ее удар, и еще один, и еще. От клинков летели искры, она задела его раз, порезав плечо, и еще раз, оцарапав скулу. Колдун был опытнее и сильнее Берты раз в десять, он мог играючи ее убить. Мог, и понимал, что не мог. Пока он отбивался, перед глазами так и стояли картины прошлого. Он же сам учил ее, когда она была еще шестилетней девочкой, такой неловкой, по-детски кругленькой малышкой с огромными глазами, с обожанием взиравшими на наставника. Он помнил ее юной девушкой, влюбленной в него, ее рассеянность во время тренировок и то, как она краснела, когда видела его обнаженный торс. Тогда он и решил одеваться на занятиях, чтобы не смущать юную ученицу. Он помнил ее первую попытку неловкого детского поцелуя, и как объяснял ей, что так делать не надо и почему. Он помнил и не мог, а может, не желал ее убивать.

Ее меч выбил из несопротивляющихся рук черный клинок из оникса, острие нацелилось в яремную впадину обезоруженного колдуна.

— Ты не хотел меня. — разъяренно шипела ему в лицо безумная женщина — Я тебе была не нужна! Ты считал меня слабой, никчемной!!!

— Я никогда не считал тебя слабой, Берта. — устало покачал головой Корин — Только молодой и неопытной. А теперь еще и безумной.

— Чего тебе не хватало?! — брызгала слюной несчастная — Почему ты меня отвергал?! Чем я не вышла?! Ты не хотел меня!!!

— Я и сейчас не хочу. — честно признался колдун — Ты вряд ли поймешь, но я помню тебя ребенком. Ты и по сей день для меня ребенок, маленькая, неловкая, запутавшаяся девочка.

Он говорил это с такой теплотой в голосе, такой щемящей нежностью, как говорил бы любящий родительо своем единственном драгоценном чаде. Берта продолжала держать клинок у его горла, но руки ее дрожали. Она смотрела ему в глаза и из ее собственных, уже не безумных, глаз бежали влажные дорожки слез. Он смотрел в ее глаза и видел в них ту прежнюю Берту, ту, которой она была до внезапного безумия, и он отчаянно хотел верить, что она стала прежней.

— Корин… — голос немного гнусавый от слез, бледные губы кривятся и дрожат, словно она сейчас разрыдается.

— Не плачь, Бертана. — успокаивающе произнес колдун — Все хорошо, теперь все будет хорошо.

Он аккуратно взял лезвие и отвел от своего горла, но Берта с внезапным диким криком «умри» опустила оружие на его беззащитную шею. Все, что успел бы Корин — это закрыть глаза, принимая смерть. Но он не закрыл. Воины встречают смерть в лицо, они не закрывают глаз, не скулят от ужаса, не просят пощады. Он воин, он не закрыл глаза. Поэтому и видел, как равнодушно стоящий Ниас размытой тенью метнулся к ним, схватил свою хозяйку за голову, сжал. Короткий хруст и фонтан крови, окативший и стены, и Корина, и самого Ниаса, звук падающего тела, звон о каменный пол клинка, зажатого в еще теплой худой руке. Голова колдуньи осталась в руках ангела. Следом рухнули замертво все подчиненные ей демоны, и сердце колдуна перестало биться в тягучем и страшном ожидании, что Ниас тоже умрет. А Ниас осмотрел свой трофей с небывалым равнодушием, небрежно бросил его на пол и, перешагнув обезглавленное тело Бертаны, исчез в ослепительной горячей вспышке белого света.

Оставшись один среди кучи трупов, Корин просто не нашел в себе силы стоять. Он облокотился спиной о каменную стену, к которой загнала его в пылу боя Бертана, а после и вовсе сполз по ней на пол, совершенно не замечая, что сидит в луже крови, и красной, и черной, но крови.

В портале, ослепленный алым светом, Юки почувствовал, что Даниэс умирает. Он почувствовал это так ясно, что внутри что-то сжалось, словно раскаленными клещами сдавили душу.

— Дани! Дани, не умирай! Держись, слышишь?! — он потряс ослабевшее тело демона и крепче прижал к себе, как прижимал ту девочку, что спас в последний раз.

Но Дани не слышал. Он пару раз глубоко вздохнул, сжал холодными пальцами руку Юки и обмяк. Медиум знал, что это все, но снова потряс безжизненно обвисшее на его руках тело, которое, разумеется, не подало никаких признаков жизни. Юки не смог бы описать, что он чувствовал в этот миг. Не было щемяще жалко, не было и страшно, и плакать ему тоже не хотелось. Что-то было величественное и безмолвное в этом моменте, тихое, как утренний рассвет, умиротворенное и скорбно безвозвратное. Мертвый Даниэс улыбался. Чему он радовался, умирая?

Поудобнее перехватив тело, ставшее внезапно совсем легким, Юки сделал шаг и вышел из портала, моргая, как сова, разбуженная солнечным днем. А проморгавшись, обнаружил, что стоит в луже черной крови, она была всюду, ею был залит весь пол большого зала, забрызганы все стены, в ней лежали десятки мужчин и одна женщина, чья голова лежала рядом с ее телом. Из того места, где эта голова должна была находиться торчал только окровавленный позвоночник и разорванные артерии, из которых все еще продолжала течь кровь, человеческая кровь. Юки моментально замутило, он шагнул назад, споткнулся, упал спиной в эту черную липкую жижу, но в последний миг успел придержать тело погибшего товарища, чтобы не запачкать.

— Твою… на… и… в…!!! — выдал Юки, разрывая эту жуткую тишину, и встал на разъезжающиеся в скользкой крови ноги.

Матерясь, на чем свет стоит, медиум добрел до кухни, одной рукой смел все, что стояло на столе, и положил Дани на освободившуюся поверхность. Не удержавшись, снова посмотрел на мирное улыбающееся, но уже мертвое лицо, провел рукой по волнистым волосам цвета темного золота, и вышел, оставив мертвого наедине с самим собой.

— Корин! — позвал Юки, перешагивая через тела, уже не страшась упасть, все равно уже весь грязный.

Корин обнаружился у стены возле обезглавленной женщины. Он сидел на полу в луже крови, голубые глаза, не отрываясь, взирали на лицо покойницы, словно ждали, что она заговорит. Светлые волосы спадали с плеч, струились по спине и опускались прямиком в лужу крови, в которой сидел их хозяин.

— Корин, мать твою!!! — рявкнул медиум так, что стекла задрожали.

Стекла задрожали, а колдун и не подумал. Он, казалось, застыл, замер, будто время остановилось, и если бы не дышал, Юки бы подумал, что он умер. Странное выражение на лице, бессмысленное и безжизненное, застыло восковой маской, колдун походил теперь на фарфоровую бездушную куклу, и в очередной раз за этот день Юки стало не по себе. Медиум присел на корточки, обхватил ладонями лицо заклинателя, запрокинул, вглядываясь в глаза. Колдун смотрел теперь на него, но не видел, зато видел Юки. Видел все произошедшее глазами Корина, читал его воспоминания, пил его чувства, горстями загребая все, что довелось ему пережить, потому что боялся, что заклинатель не выдержит собственной боли, рвущей изнутри его душу на клочки. В отличие от Корина, Юки не питал симпатий к спятившей ведьме, искренне считая, что таких сук надо душитьеще в колыбели, и не понимал его, хоть и знал теперь лучше, чем тот сам себя.

— Все, вставай! — Юки потянул его за руку, поднимая с пола — Пошли отсюда.

Корин не сопротивлялся, но стоял на ногах нетвердо. И ещевзгляд этот мертвый, остекленевший.

— Ой, как все запущенно! — вздохнул Никита и, закинув его руку себе на шею, повел колдуна наверх.

Остановился на лестнице, осознав, что с них обоих текут ручейки черной крови, с Корина так вообще целые потоки, выдал несколько непечатных выражений и, опустив мужчину на ступеньки, снял своюиспачканную футболку и выкинул вниз, в кровавую лужу, все равно ткань уже не спасти.

— Корин, давай, снимай эту пакость! — потребовал Юки, тем не менее, самостоятельно сдирая с него перепачканный плащ, водолазку и джинсы — Вот теперь идем.

Наверху Юки запихнул заклинателя в ванну, залил водой и принялся тереть, заодно читая морали пополам с крепкими выражениями. Корин не реагировал ни на что, медиум даже щипать его пробовал — бесполезно, словно одеревенел.

Выругавшись в очередной раз, Юки спустился на кухню, сообщил улыбающемуся, словно во сне, Даниэсу, что его друг настоящий придурок, нашел три бутылки вина, вскрыл одну, глотнул.

— Дани, чтобы ты сделал сейчас, будь ты жив? Я не понимаю его. Ну, сдохла ведьма — и черт с ней лохматый! Чего ради он так убивается? Ниас же его не сдох. — Юки снова присосался к бутылке, ощущая, как становится легче — Как же мне теперь сказать ему, что и ты умер? Ладно, пойду к нему, а то захлебнется еще, не смотря на то, что на данный момент является бревном, а бревна не тонут.

Но, оказалось, колдун в его отсутствие не только не захлебнулся, но даже позы не изменил, словно в камень обратился. Юки тяжело вздохнул, ухватил мужчину за волосы, запрокидывая голову, и влил ему в рот чуть ли не полбутылки вина, рискуя утопить «пациента». Закашлявшись, заклинатель отвел руку медиума, посмотрел на него как-то вяло и хрипло спросил:

— Как Дани?

Юки мысленно выматерился, но все же ответил, без лишней мягкости, не опуская виновато глаз:

— Прости, Корин, он не выжил. Я принес его тело, на кухне на столе оставил.

Он ничего не ответил парню, не задал больше ни одного вопроса, опустил голову и уставился на грязную воду омертвевшим взглядом.

— Да что ж ты как барышня?! — рассердился Юки и, замахнувшись, отвесил колдуну хлесткую пощечину.

Голова мужчины качнулась в сторону, но пощечина подействовала как надо. В льдисто-голубых глазах медленно разгоралась ярость, все же лучше тупого отчаяния, Корин принялся выбираться из ванны, решительно и быстро.

— Куда собрался? — грубо вопросил медиум, прожигая его раздраженным взглядом.

— Мне нужно найти Ниаса. — просипел в ответ Корин.

— Мстить собрался? За то, что избавил тебя от спятившей бабы? Сядь и успокойся уже. Для начала тебе нужно остыть, потом убраться в гостином зале и похоронить Даниэса.

— Дани… — простонал колдун и рухнул обратно в грязную воду.

— Ну, будет. — Юки встал и протянул ему только что вскрытую бутылку вина — Все когда-нибудь умирают, рано или поздно. И ты тоже когда-нибудь умрешь, и я. Это нормально, так должно быть. — заговаривал ему зубы медиум, с удовлетворением наблюдая, что от алкоголя тот не отказался. Пусть уж лучше напьется до поросячьего визга, чем впадет в меланхолию. — Вот же ты дурак, сам себе проблемы устраиваешь. Ну нафиг тебе вообще сдались эти ангелы, демоны, колдуны? Привязываешься к ним, потом страдаешь. Как есть дурак.

Слышал его Корин или нет, Юки не знал, да это было и не важно, лишь бы просто слушал его голос. Заклинатель просто пил, Юки просто оттирал его от крови и грязи жесткой губкой, краем сознания отмечая, что от шрамов на колдуне живого места нет, да и несколько свежих ран тоже нашел.

— Все, вылезай, давай. Где у тебя тут аптечка?

— Аптечка? — заклинатель, ни капли не смущаясь, встал в полный рост — Зачем тебе? Поранился? — он цепко оглядел полуголого и грязного медиума на предмет ранений.

— Тебе! — заворчал парень, швыряя в лицо мужчине полотенцем — Ты поранился.

— Юки, это просто царапины. Через полчаса от них даже следа не останется.

— Ты о всех… царапинах так говорил? — съязвил Никита, выразительно указывая глазами на изуродованное тело собеседника.

— Шрамы красят воина. — колдун равнодушно пожал плечами и обернул полотенце вокруг бедер.

— Ага. Я прям падаю от твоей красы неземной. — фыркнул Юки, набирая свежую воду — Иди отсюда, дай и мне тоже помыться.

Корин распечатал следующую бутылку, сделал несколько долгих глотков из горла и, переведя несколько нетрезвый взгляд на медиума, игриво повел светлой бровью:

— А ты, значит, стесняешься? Очаровательно! — и, рассмеявшись, нагло уселся на подоконник, всем видом демонстрируя, как ему интересно.

— Ну, ты в конец охреневший! — восхитился Юки, совершенно не представляя, как выгнать хозяина замка из его же ванной комнаты.

— Ага. — согласился тот и улыбнулся теплой живой улыбкой — Ты видел всю мою жизнь, и меня видел всего, а я ничего о тебе не знаю. Согласись, это несправедливо.

— Да ну тебя к чертовой матери! — рассердился Юки и, отвернувшись, содрал с себя грязную одежду и залез в горячую воду по привычке, подтягивая колени к груди — И перестань скалиться, жутко аж.

Скалиться колдун перестал, снова став если уж не вовсе убитым, то глубоко задумавшимся:

— Знаешь, я даже не убивал их, они сами подставлялись под клинок.

— Знаю. — откликнулся медиум — Я видел твоими глазами. Ну и мерзко же ты себя чувствовал!

— Вот как. Зачем Ниас ее убил?

— Я в его голове не живу. — ответил Юки словами Роира — О результатах похода докладывать?

Корин покачал мокрой светловолосой головой:

— Теперь уже бессмысленно, все уже случилось.

Редкие крупные хлопья снега окутали всю деревню, словно обновили уже посеревшее одеяло некогда белых пушистых сугробов. На улице не было ни единой души, можно было подумать, что деревня вымерла, если бы не вились над крышами домов тонкие струйки дыма. Падал редкий крупный снег, но холодно не было, Ниас вообще не мог вспомнить, когда ему в последний раз было холодно или наоборот жарко. Он совершенно не задумывался о том, куда он пришел, просто шагнул по одному из следов Корина, и уместно ли вот так стоять тут посреди зимней улицы в одних узких черных джинсах и с кованым ошейником, с которого свисала толстая цепь. Протянув руку, он поймал комок снежинок, который тут же растаял на теплых пальцах, растаял, исчез, как и все, к чему ангел прикасался. Вот и Берта тоже… растаяла. Хотела то, чего еще ни у кого не было, желала то, что просто никогда не смогла бы получить. С людьми, пусть и заклинателями, всегда так, собственные желания губят их, он, Ниас, тут не причем. Нет его вины в том, что Берта спятила, желая удержать ангела, да он и не знал, что такое вина, поэтому и не мучился ни угрызениями совести, ни жалостью к судьбе этой женщины, хоть и полностью осознавал, что ее судьбу решил он сам. Сложные переплетения чувств, мыслей и желаний были для ангела чем-то далеким и совершенно непонятным. Может именно поэтому он оглянулся, когда позади него кто-то испуганно охнул.

Света шла из местного магазинчика с буханкой черного хлеба в пакете, муж забыл купить в городе, когда возвращался с работы, и увидела посреди безлюдной улицы человека в одних джинсах. Сначала подумала, что это Юки, он ведь уже появлялся в таком виде, но, подойдя ближе, увидела, что этот парень и ростом повыше, и кожа у него золотистая, и волосы черные, как смоль. А спина вся исполосована алыми рубцами, будто от плети, и девушка не смогла сдержать испуганный вскрик. Незнакомец повернулся на ее голос, и она увидела еще и железный ошейник с цепью, зажала рот рукой, отступая на шаг, а сама не могла отвести глаз от кровавых царапин, покрывающих плечи и лицо парня, очень красивое, утонченное лицо.

— Да кто ж такое сотворил?! — воскликнула она сочувственно и гневно — Это что же за звери такие есть на свете?!

Ниас склонил голову на бок, с любопытством разглядывая невысокую, нокрепко сбитую девушку. Он ничего не ответил на ее восклицания, но ему стало интересно, что она будет делать. Зачем она остановилась? Почему просто не прошла мимо? Тем временем странная прохожая шагнула к нему ближе и, заглянув в серебристые глаза ангела, заговорщицким шепотом спросила:

— Ты говорить-то можешь? Язык-то тебе изверги не оттяпали?

Ангелу говорить совершенно не хотелось, но почему-то он ответил:

— Нет.

— Хорошо. — облегченно выдохнула она и на глазах у удивленного ее поступком парня сняла с себя дубленку — На, накинь, а то замерзнешь совсем, и пошли.

Ниас не стал задавать вопросов, последовал за девушкой до ее жилища. Собака во дворе даже и не думала тявкать, только мученически вздохнула и залезла в конуру, зато на причитания девушки о том, что «этим подлецам надо руки оторвать», вышел мужчина с ружьем. Он оглядел Ниаса подозрительным взглядом, задержавшись на женской дубленке, потом перевел глаза на девушку:

— Света, это кто?

— Не знаю. — смущенно ответила та.

— То есть, ты даже не знаешь, кого приволокла в собственный дом?

Смущаться Света перестала, посмотрела в глаза супругу горящим взглядом, полным справедливого возмущения и эмоционально всплеснула руками:

— А ты посмотри, Сережа! Ты б его такого оставил на улице? — и сдернула с парня дубленку.

Сергей осмотрел предложенное, присвистнул, выругался, заявил жене:

— Тут надо полицию и скорую вызывать.

— А пока они до нашего села доберутся, пусть парень на улице мерзнет? Ну, уж нет! — она решительно уцепила свою находку за руку и потащила вглубь дома — Идем, мой хороший. Кушать хочешь?

Ангел только диву давался, топая за ней следом. Куда же он попал, что тут есть ТАКИЕ существа? Слишком добрые, совершенно ничего не боящиеся, словно войн тут нет, и никогда не было. Кушать ангел не хотел, о чем и сообщил женщине, отрицательным кивком головы.

— А как зовут тебя?

— Ниас. — честно ответил ангел и удивился еще больше, когда она замерла на месте и осторожно позвала мужчину.

— Что такое? — спросил тот, появляясь на пороге комнаты.

— Его Ниасом зовут. — просветила его Света.

— О, как! — Сергей прошел в помещение, сел на диван и уставился на гостя — Я так понимаю, лечение тебе не нужно?

— Само пройдет. — ответил гость и, уцепив пальцами железный ошейник, легко сорвал со своей шеи, оставив только глубокие царапины на золотистой коже.

Сергей проводил взглядом рубиновые искорки крови, выступившие из ран, поудобнее перехватил ружье и спросил:

— Зачем тогда пришел?

— Она привела. — парень безэмоционально кивнул головой в сторону Светы.

— Это я уже понял. А в село зачем пришел?

— Я не знаю. — честно ответил Ниас — Просто пришел. А что это за мир?

— Земля. Слышал о такой?

— Слышал. — кивнул парень — А какое из отражений?

— Чего?

— Забудь. — без выражения произнес гость.

— Ты лучше скажи, ты, часом, не Юки ищешь? Его тут нет. — вмешалась в мужскую беседу девушка.

— Я не знаю никакого Юки. — был им ответ.

Тринис нервно расхаживал из угла в угол, ожидая прихода зятя. Минуты казались часами, часы — годами. Виар же где-то задерживался, наверняка, Зарина выкинула ему очередной фокус. В глубине своей коварной демонской души Тринис был даже рад, что отдал, надоевшую до печенок, строптивую дочурку именно этому демону, у него и плата была щедрее, и договор о союзе выгоднее. Два больших и сильных клана, объединенных браком, теперь так просто не разорить даже армии ведьмаков.

Наконец, заполыхал алым портал, и из этого света вышел Виар, молодой, но очень хваткий глава клана Безмолвного Крика. Этот клан славился своими жестокими пытками, убивая своих врагов только тогда, когда несчастные уже не могут кричать.

— Крови тебе, Тринис. — поприветствовал Виар тестя, вежливо склонив голову, отчего на лицо живописно свесились каштановые вьющиеся волосы.

— И тебе крови, Виар. — в ответ кивнул Тринис и жестом указал на кресло — Разговор есть.

— Я весь внимание. — гость криво улыбнулся, опускаясь в предложенное кресло.

Однако сам хозяин присаживаться не собирался, он продолжил топтать комнату по диагонали.

— Ты знаешь Корина? — без обиняков вопросил Тринис.

— Белобрысого колдуна, о котором сказки складывают? — уточнил Виар — Слышал о нем, но лично не сталкивался.

— Хитрый и опасный гад. Зарина была у него в плену. Как она, кстати?

— Беременная и капризная. — ответил демон, не сумев скрыть теплоту в голосе — Так, что там с Ково?

— Мой шпион донес, что его ненаглядный ангел оторвал башку его ученице и был таков. Понимаешь, что это значит?

— Что ангел остался без покровительства колдуна, и теперь его можно брать тепленьким.

— Не горячись, Виар. — рассмеялся демон — Ангел сам по себе грозная сила, это будет не так просто. Но раз Корин с ним уже не нянчится, у нас есть все шансы. Да, и еще у Корина в замке живут два медиума. Один демон из клана Ходящих, второй — человек, как сказал шпион, беззащитный, но очень одаренный.

— Что?! — Виар резко выпрямился, подскакивая в кресле — Такое богатство на одного колдунишку?! А не жирно ли ему?

— Я тоже так думаю. — мечтательно протянул Тринис — Надо объяснить ему, что жадность — грех. К тому же, у меня на него давно зубы чешутся.

— Придержи пока свои зубы, успеешь почесать. Сначала ангел.

— Не угадал. Как ты этого ангела по всем мирам ловить будешь? — с широкой зловещей улыбкой возразил ему старший демон — Сначала ублюдочный колдун, а потом уже его медиумы расскажут нам, где искать ангела.

— Им-то откуда знать? Они же только по мертвым, живых не чуют. — огрызнулся Виар.

— За этим ангелочком такой шлейф смертей тянется, что ни один медиум не пропустит. — Заверил его Тринис.

На том и порешили, договорившись, что медиум-демон — Тринису, человек — Виару. Виар не стал спорить, какая ему разница человек или демон. Ну и что, что люди живут мало, главе клана по силам продлить человеку жизнь на сколь угодно долгий срок, пока тот не обезумеет.

«Даниэс из клана Ходящих за Грань. Мирного пути и вечной памяти» гласила надпись на мраморном надгробном камне, а ниже красовался знак клана. Корин провел по камню рукой, глотнул вина из горла пузатой бутылки:

— Вот и все, друг, твой кошмар закончился, мой — продолжается. Покойся с миром, я всегда буду тебя помнить.

Юки молчал, стоя чуть поодаль от колдуна, сказать ему было нечего. Другом Дани ему не был, ничего общего между ними тоже не было, и, тем не менее, что-то глодало парня изнутри, какое-то противное чувство, от которого он никак не мог избавиться. Колдун повернулся, взглянул на симпатичную хмурую мордаху медиума и добавил:

— Он тоже будет тебя помнить.

— С чего бы? — огрызнулся Никита.

— С того, что он первый, умерший у тебя на руках. Такие не забываются, как не старайся.

В ответ Юки бормотнул что-то грубое и нечленораздельное, но отчетливо понял, что Корин прав. Он никогда не сможет забыть этого чужого ему демона, как тащил его на руках и умолял не умирать. Развернувшись, Юки пошел в замок, нечего ему делать тут, когда человек прощается с погибшим другом. Может, он поплакать хочет, а кто-то посторонний тут уши греет и глаза пучит. Но очень скоро медиум почувствовал, как крепкая рука легла ему на плечо, прижимая шею, а вот шагов слышно не было. Другой рукой Корин взлохматил русую шевелюру парня:

— Остались ты и я. Заметь, живые и невредимые. Так чего ты куксишься?

Юки смахнул его руку и раздраженно огрызнулся:

— И чему тут радоваться? Заметь, я тебе больше не нужен. Так, когда ты вернешь меня в мой мир?

— Точно уж не сегодня, и не завтра, и даже не на следующей неделе. Ты только начал набирать силу, куда я тебя отпущу? Защитить себя ты не можешь, а вот натворить дел среди людей — запросто.

Резко затормозив, медиум повернулся к Корину и, слегка запрокинув голову из-за разницы в росте, воззрился на него злым взглядом:

— Кор, ты не хочешь отпускать меня не потому, что я не могу себя защитить, а потому, что тебе жизненно необходимо кого-то защищать. И мы оба это знаем. Иначе жить не можешь, не умеешь. Сначала ты защищал брата, потом Бертану, ангела, Даниэса, а теперь вот тебе под руку подвернулся я. Ты перегибаешь палку.

Заклинатель смотрел в его злые зеленые глаза и каждое слово Юки больно било прямо в сердце. Корин понимал, что парень прав, что не защищаемые нуждаются в нем, а он в них, но все равно не мог защититься от этой истязающей и без того больную душу правды.

— Перегнул. — согласился колдун, принимая наказание, правда ведь — И она выпрямилась и врезала мне как следует по морде.

Столько невысказанной горечи было в голубых глазах Корина, столько боли, что Юки стало стыдно за сказанное. Однако извиняться он не стал, отвернулся и пошел в замок. А Корин так и остался стоять посреди двора, пришибленный жестокой правдой. И, так или иначе, колдун увидел то, что медиум не признает даже под угрозой смерти. Юки не все равно. Он живой, он чувствует, он сострадает, он заботится по-своему о нем, старом заклинателе, пытаясь прикрыться грубостью и собственной выгодой. Колдун улыбнулся и пошел следом за медиумом в замок. Вошел в гостиный зал и замер на пороге.

Четыре десятка сильных, опытных воинов из клана Безмолвного Крика улыбнулись ему как родному, от чего даже жутко стало. Высокий жилистый демон с раскосыми черными глазами и волной блестящих каштановых волос держал у горла Юки лезвие ятагана, вцепившись другой рукой в его русую шевелюру. Но в глазах медиума не было страха, только бессильная ярость, хоть он и старался выглядеть спокойным. Зато при виде острой кромки лезвия у белого горла страшно стало Корину.

Виар перевел на колдуна торжествующий взгляд и издевательски протянул:

— А вот и наш колдунишка! Я рад знакомству с легендарным Ково, жаль, что оно будет недолгим. Где, кстати, демон из клана Ходящих?

— Откуда ты знаешь? — потрясенно выдохнул заклинатель.

— Тринис знает, где ты живешь. И защиту от шпионов нужно добросовестнее ставить.

Корин, наконец, сумел справиться со своими эмоциями, и, ехидно улыбнувшись, сообщил:

— Добросовестнее надо шпионов выбирать! Даниэс умер, а вам не сообщили.

— Умер? — темные брови Виара жалостливо приподнялись — Какая утрата! Сочувствую, заклинатель, трудно потерять все в один миг. Берта, ангел, оба медиума, и жизнь еще…

Юки как на замедленной пленке видел, как светлые брови колдуна сползаются к переносице, как рука плавно тянется к поясу с ножнами, и в тот жемиг ощутил, что острое лезвие сильнее прижалось к его горлу.

— Медиума ты не убьешь. — фыркнул заклинатель — Он тебе живым нужен.

Виар пожал плечами и плавно перевел лезвие вверх по щеке парня, остановив возле глаза:

— Ты прав, не убью. Но и калечить мне его никто не запрещал.

Корин остановился, глазами побитой собакивзирая на плененного медиума, рука плетью упала вдоль тела. Он говорил ему, что защитит, обещал, что рядом с ним Юки ничто не угрожает. И вот не смог, не защитил.

— Что будешь делать? Ничего? Как скучно. — Виар демонстративно зевнул и, повернувшись к одному из своих прихвостней, приказал — Убей.

Колдун даже не пошевелился, когда против него вышел большой мускулистый демон, вооруженный до зубов, не уклонился, когда тяжелый кулак врезался в челюсть, откидывая его на добрых три метра, только поднялся и вытер рукавом кровь с разбитой губы.

— Хозяин, не интересно. — пробасил демон — Избиение младенцев какое-то.

— До чего же ты дожил, Ково, если тебя даже убивать не интересно? — издевался Виар — Не интересно, но надо. А то всю свою ведьмину свору приведешь по мою душу.

Юки хотелось закричать, чтобы он не стоял столбом, когда его убивать собрались, заставить его защищать свою жизнь, но он молчал, кусая губы, понимал, что может сделать только хуже.

— Страшно? — склонившись, прошептал ему на ухо Виар — Не бойся. Если будешь меня слушаться, я тебя не трону.

— Да пошел ты! — тихо послал его медиум звенящим от злости голосом.

— Какой строптивый! — восхитился демон — Я рад. Буду перевоспитывать. Дик!

Упомянутый Дик вытащил кинжал и всадил его в грудь несопротивляющегося Корина. Юки онемел от ужаса, глядя, как колдун всхлипнул, захлебнулся кровью, пошедшей изо рта, и упал. Демон склонился, пощупал пульс на шее заклинателя и вынес вердикт:

— Сдох.

— Вот и славно. — ответил Виар, убирая ятаган от лица пленника.

И Юки потащили в алый свет портала. Он, разумеется, сопротивлялся, бил руками и ногами, даже ругался на чем свет стоит, к удовольствию демонов. Они сочли его забавным человечком.

Легкие женские пальчики распутывали длинные пепельные волосы прядь за прядью, осторожно, чтобы не повредить и не запутать их еще сильнее. Хозяин каждый раз возвращался с такой паклей на голове, что демонице хотелось выть, глядя на это безобразие, вспоминая, что уходил он с туго заплетенной косой длинной аж до самых колен. Но, как говориться, после драки кулаками не машут, что сделано, то сделано, и рабыня, молча бралась за гребень, прядь за прядью приводя в порядок роскошную пепельную косу, толще ее руки. Заклинатель специально не стриг волос, привязывая к своей косе металлические шарики с шипами и умело используя это богатство в бою, поэтому, рабыне было поручено заботится о каждом волоске, она и заботилась, в тайне мечтая побрить Элиора налысо. К ее счастью, он о ее мечтах не знал.

Элиор очень устал, раненое плечо болезненно дергало под плотной повязкой, однако, не помешало ему задремать, уткнувшись лбом в стол. Подчиненная демоница была этому даже рада, никто не торопил ее и не ворчал по поводу отсутствия у нее рук и наличия грабель. Но и этой идиллии суждено было закончиться, когда дверь открылась от смачного пинка девичьей ножки. Анна собственной персоной, сестра заклинателя, по-хозяйски прошла в комнату и уселась на тот же стол. Эли, разумеется, проснулся и воззрился на родственницу мученическим взглядом. Девушку это ни капли не смутило, она обиженно уставилась на братца и надула пухлые губы:

— Где был?

— Гулял. — буркнул парень — Слезь со стола.

— Не слезу. — Анна заболтала ногами, затянутыми в прочные штаны из мягкой кожи — И я вижу, что ты… гулял. — она выразительно указала глазами на его перевязанное плечо, бинты уже окрасились кровью — Без меня!

Эли страдальчески закатил глаза к потолку:

— Анна, ну что нам там было делать вдвоем? Всего десяток демонов из низших, залезших, куда не следует. Тебе самой-то не стыдно было бы с ними воевать?

— Тебе же не стыдно! А мне почему должно быть? — возмутилась Анна — И вообще, если ты не помнишь…

Эли посмотрел на сестру. Не договорив, она вдруг вцепилась пальцами в коротко обрезанные, такие же пепельные, волосы и, скрючившись всем телом, сжала виски.

— Анна? — успел позвать он, прежде чем перед глазами заплясали цветные пятна.

Как сквозь толщу ваты, заклинатель услышал знакомый голос, каждое слово пронзало болью несчастную голову, многократно отражаясь глухим шумом в ушах.

«Эли… Анна… Помогите мне, я у себя дома…»

— Эли, ты слышал? — простонала сестра, ероша рукой короткие волосы — Я не поняла, кто это был.

— Корин. — проскулил в ответ Элиор, выдирая из рук демоницы еще недоплетенную косу и быстро доплетая ее сам — Это был Корин.

Напрягая всю свою волю, стараясь не обращать внимания на боль, упавший на пол колдун трижды глубоко вздохнул и остановил собственное сердце, молясь всем богам, чтобы демоны не задержались в его замке, надолго этого фокуса не хватит. Толстые грубые пальцы коснулись жилы на шее, проверяя пульс.

— Сдох.

— Вот и славно.

Возня, звуки борьбы, злобное шипение медиума и его же чересчур крепкие выражения, и хохот похитителей. И тишина. Колдун резко вздохнул, возвращая сердцебиение, и тут же заскулил от боли: легкое было пробито. Держась на собственном упрямстве и остатках утекающей из тела вместе с кровью магии, Корин свернулся калачиком, сплевывая кровь, зажмурил глаза и постарался расслабиться. Кого бы он мог сейчас позвать? Кому он еще не успел перебежать дорожку? В голове всплыл облик невысокого худощавого, но отнюдь не слабого паренька с толстой пепельной косой до колен, выражение светло-карих глаз скучающее и смешливое одновременно, немного бледное лицо по-детски гладкое, незлое, но и доброты в нем не найти. «Эли…» Следом возник образ невысокой хрупкой девушки, похожей на этого парня, как две капли воды, но волосы коротко острижены, выражение лица смешливо, капризно и проказливо. «Анна…» Анна всего на год старше брата, но они похожи друг на друга как близнецы, они чувствуют друг друга, словно делили на двоих одну утробу и увидели свет в один день. «Помогите мне…» Зов идет туго, словно проламывая невидимую стену, отдаваясь острой болью в голове колдуна, но он, дорожа каждым вдохом, продолжал звать. «Я у себя дома…»

Зов был услышан, заклинатель чувствовал это, знал. Он боролся еще некоторое время, а потом провалился в черную пучину забытья, и уже не увидел, как полыхнул алым светом портал, выпуская двоих. Мягкие сапожки на тонкой подошве остановились возле бесчувственного тела, тонкие женские пальчики потрогали пульс на шее:

— Жив.

— Анна, отойди. — беззлобно буркнул второй- Это и без тебя понятно, что жив, мертвые так хрипло не дышат.

— Вот же дурень! — фыркнула девушка, но все же отошла, уступая брату — Мертвые вообще не дышат.

— Поучи меня тут! — огрызнулся Эли и, подойдя к телу, перевернул его на спину — Легкое пробито, крови потерял много — Помоги-ка.

Вдвоем они положили его на диван, срезали мешающуюся одежду и, распотрошив сумку, прихваченную с собой, разложили все необходимое для перевязки.

— Ну-ка, подвинься. — Анна пихнула брата бедром, и, закатав рукава светло-серой туники, распростерла ладони над раной.

С мягких подушечек пальцев сыпались голубые искорки, уходя в рану, растворялись, сращивая поврежденные ткани. Кроме нее так больше никто не умел, остальные могли только остановить кровь, а дальше надеялись на регенерацию. Только не во всех случаях регенерация спасала, вот и Корина не спасла бы. Умер бы колдун, если бы не Анна.

— Все. — девушка отвела ладони, оставляя колющую рану.

— Все? — возмутился брат — Анна, а получше не могла залечить?

Сестра гневно воззрилась на парня:

— Спятил? Легкое я ему зарастила, теперь не умрет. Остальное он не выдержит.

— Долго будет поправляться. — досадливо скривился Эли — И шрам останется. Еще один.

Анна окинула взглядом крепкий торс колдуна, испещренный шрамами от ключиц до паха, пожала плечами:

— Одним больше, одним меньше — какая разница? На, перевяжи его. — и бросила брату бинты.

Тот не спорил, поймал бинты и принялся за дело. Корин будет спать не меньше суток, а им сидеть тут и сгорать от любопытства, кто же так уделал древнего заклинателя? И, не выдержав, он предложил сестре:

— Давай посмотрим последние порталы, может, узнаем, кто едва не угробил нашу знаменитость.

Она посмотрела на него, как на больного слабоумием:

— То есть, ты хочешь нарваться на тех, с кем не сладил даже Корин? Он на этой войне более пяти ста лет, его опыта и силы хватит на целую дюжину колдунов, и его едва не убили. Ты точно хочешь с ними встретиться?

— А что, нужно малодушно сидеть тут, под прикрытием надежных стен и трястись от ужаса?

— Эли, ты дурак, и вылечить тебя не в силах даже боги. Вот поставим Корина на ноги, а потом и пойдем мстить. Все вместе.

— Сама дура. Рядом с ним нам с тобой ловить нечего, будем стоять, как группа поддержки и подбадривать его криками. — огрызнулся Элиор, саркастически закатив глаза.

— Я никуда не пойду, и ты тоже! — топнула ножкой Анна — И вообще, живо топай на кухню отвар варить. Через пару часиков у него жар поднимется.

Эли тяжко вздохнул и, согнувшись в три погибели, будто от тяжкой ноши, побрел на кухню. С Анной спорить было бесполезно, а если что ей не понравится — мстить будить жестоко, например, слабительным, подсыпанным в еду. Тогда точно не повоюешь, когда в кишечнике революция и инквизиция одновременно, да еще и враги поржут. Демоны были Элиору не страшны, да чего их боятся, когда самый страшный демон живет с ним под одной крышей и приходится ему сестрой.

Свистела плеть, оставляя на хрупкой белой спине свои кровавые росчерки. Ни мольбы, ни слезы хозяйку не тронули, она таки выпорола нерасторопную прислужницу, давно ее раздражавшую. Хотя, на самом деле причиной было не раздражение на бестолковую девку, Зарина просто кипела от ярости, обиды и чего-то еще, в чем не хотела признаваться, даже смой себе.

Боль, ее душила глухая и беспощадная боль, не имеющая ничего общего с телесной. Светлые длинные волосы, ласковые голубые глаза, красивые, как пара сапфиров… Его убили. А она… Она сама хотела его убить, хотела отомстить за то, что отказался от нее, за то, что ей приходится быть женой ненавистного Виара. И вот теперь мстить уже некому, его больше нет. Она больше никогда его не увидит, не сможет прикоснуться, не сможет услышать ласковый, чуть насмешливый баритон, не сможет убить его… собственноручно.

Отбросив плеть, демонесса вернулась в свои покои, выгнала всех служанок и, ничком повалившись на широкую кровать, разрыдалась. Мгновения перерастали в минуты, минуты в часы, она все ждала, когда боль утихнет, когда станет легче. Но тело скручивало в спазмах и слезы все текли и текли непрерывным потоком. Почему? Почему не она убила его? Почему не она смотрела в навечно угасающие голубые глаза колдуна? Виар, это все он, тварь. Это он разрушил ее жизнь, сломал ее мечты и даже право на месть отнял. Как же она его ненавидит! Его, отца, всех, кто в этом был замешан.

Этот белобрысый ублюдок умер за человека, пусть и медиума. Нет, с ним было что-то не так, сначала он трясся над своим ангелом, потом над медиумом. И оба — парни. В тот же вечер она прокралась к комнатке, где держали человека, дверь была не заперта — незачем, и, прошмыгнув внутрь, она с интересом осмотрела пленника. Русые волосы, смазливая мордашка с огромными зелеными глазищами, тело… красивое — тонкокостное, гибкое. Чем-то он напоминал Ниаса.

— Эй! — она дернула мальчишку за волосы, заставляя смотреть ей в лицо.

Он и посмотрел, а Зарина шокировано отпрянула. Глаза равнодушные, как зеленые льдины, такие были только у Ниаса.

— А ну, отвечай! — она дернула его за волосы еще раз — Вы с Корином… были любовниками?

Паренек не ответил, но посмотрел очень выразительным взглядом, мол, ты больная и не лечишься. И демонесса успокоилась, поверила этим глазам. Сразу, после посещения медиума, у нее появилась новая цель — отец, а потом и муж. Она отомстит. Она сполна насладится местью, нужно только выждать подходящее время, а ждать она научилась.

Каа задумчиво рассматривал молчаливо сидевшего в углу Ниаса. Парень сильно напоминал ему пропавшего Никиту, телосложение то же: изящное, тонкокостное, как у танцора, черные волосы рваными прядками свисают со лба, висков, струятся по золотистой коже шеи, такие же выразительные черные брови и равнодушные глаза. Только Юки был живой, а этот не похож на живого, будто вымерз изнутри. Сергеевы штаны были ему широковаты и коротковаты, так, что торчали щиколотки с босыми ступнями, красивыми, как у Юки. Паша даже головой помотал, будто отгоняя наваждение, и спросил у супругов Синицыных:

— Он так и не появлялся? Не давал о себе знать?

Сергей отрицательно покачал головой, Света виновато потупилась, Вику ей было жалко, но и искать Юки она не собиралась. Что толку? Даже если найдет, медиум все равно не станет лечить девушку.

— А это у вас кто? — не выдержав, полюбопытствовал гипнотизер, кивая на ангела.

Тот сидел в углу на полу, игнорируя поставленное для него кресло-кровать, и сверлил отсутствующим взглядом стену, не обращая внимания на гостя. Света скорбно посмотрела на него, уже неделю сидевшего в облюбованном углу, и ответила:

— Это Ниас. Я нашла его на улице. Вот теперь сидит тут, не ест, не пьет, отвечает односложно. Ничего добиться от него не можем, хоть бы поел.

— А что он делал на улице?

— Стоял. — неопределенно пожала плечами Света — В одних штанах, в железном ошейнике с цепью. А тело-то все избито, как плетью, весь исцарапан был. Сказал, что зовут Ниасом и все. Больше и слова не вытянули.

— Сейчас посмотрим. — пообещал Паша и, подойдя к Ниасу, присел возле него на корточки, заглядывая в мерцающие серебром глаза — Смотри на меня.

Ангел посмотрел, без любопытства, без, даже маломальского, интереса, и вдруг усмехнулся, насмешливо так.

— Кто ты? — задал вопрос Каа, активно применяя гипноз.

— Мужчина. — хмыкнул ангел.

— Я вижу, что ты мужчина. Ты человек?

— Если видишь, зачем спрашиваешь?

— Ты человек? — с нажимом повторил Каа, которого начало раздражать поведение подопытного.

— Нет.

— Уже лучше. Кто ты?

— Мужчина. — продолжил издеваться Ниас.

— Да понял я уже! — раздраженно прорычал Паша — Расы ты какой? Кто ты, если не человек?

— Фея! — хмыкнул ангел — Добрая. — добавил следом, а в глазах так и мелькала ничем не прикрытая равнодушная жестокость.

Каа едва не шарахнулся в сторону от увиденного, но быстро собрался, сгреб Ниаса за грудки, так, что футболка затрещала под крепкими пальцами и разошлась по швам:

— Угрожаешь? Издеваешься? А ну говори, кто такой и зачем явился?!

Ангел плавно поднялся на ноги, футболка безвозвратно погибла, оставшись висеть жалкой тряпицей в руках обалдевшего гипнотизера.

— Твой дар не действует. — просветил его Ниас, снисходительно взирая сверху вниз — На ангелов вообще мало что действует.

— Кого?! — в один голос переспросили Синицыны.

Света, та вообще разглядывала ровную золотистую кожу, еще недавно всю истерзанную, только шрам полумесяцем так и остался красоваться на груди.

— Ангелов. — терпеливо повторил Ниас — Я - ангел.

— Да он от побоев спятил. — нервно усмехнулся Сергей.

Позади всех собравшихся в комнате, от двери раздался тихий скрипучий смех, от этого смеха по позвоночникам людей побежали холодные колючие мурашки.

— Я бы на вашем месте не связывался с ангелом, их племя вообще отличается жестоким нравом.

Ниас перевел взгляд на говорившего — это был демон, древний, сильный, опасный. Старик выглядел молодо, только белая, словно гипсовая кожа и белые, словно слепые, глаза выдавали его настоящий возраст. Люди застыли от необъяснимого, накатившего волной ужаса, ангел остался невозмутим.

— И вообще бы бежал, пока цел. — продолжил демон, откидывая с худого плеча длинную белоснежную прядь, и приблизился к ангелу — Ниас… Я много о тебе слышал. И вот, наконец, нашел.

Ангел смотрел на противника, на его счастливую улыбку, обнажившую мелкие острые зубы и натянувшую сухую белую кожу так, что казалось, она сейчас треснет, обнажив череп. Смотрел и оценивал, наконец, спросил:

— И зачем я тебе?

— Я предлагаю тебе союз, договор, если хочешь. Ты даешь мне свою кровь, а я обеспечиваю тебе защиту. Ну как?

— Ты настолько дряхлый, что заклинания подчинения тебя не берут. Зачем тогда тебе моя кровь? А в твоей защите я не нуждаюсь. — ответил Ниас.

— Нуждаешься. — проскрипел демон. За тобой охотятся все кланы демонов и некоторые заклинатели. Ты везде засветился. Пусть ты ангел, но убить тебя возможно, и рано или поздно тебя убьют.

— Что с того? Тебе-то от меня какая польза?

— Твоя кровь поддержит мое старое тело, не даст ему высохнуть. Я буду брать всего пару капель в неделю, согласись, это совсем ничтожная цена.

— А душу тебе не продать? — съязвил Ниас.

— Душу? — рассмеялся древний — Очнись, Ниас, у тебя ее нет! Беспринципный, циничный, холодный убийца, идеальное оружие.

— Звучит, как похвала.

— Это и есть похвала. Ну, что скажешь?

Ниас ослепительно улыбнулся, его забавлял этот старик, такой мощный и слабый одновременно, умирающий, и все еще жаждущий жизни.

— Скажу, чтобы ты шел лесом, полем, степью и пустыней.

— То есть, добровольно никак? — уточнил незваный гость.

— Неа. — издевательски протянул ангел — Сколько тебя кровью не корми, ты же все равно рассыплешься. Сила в тебе бушует, копится, рвется, а тело все слабее и слабее становится, высыхает. Просто смирись и умри, гордясь тем, что сдох от старости, а не от клинка заклинателя.

— Жестокий. — прошипел старик — Но мне это нравится.

Ниас схватил его за плечи и вышвырнул в окно, разбивая стекло и выворачивая рамы, прежде чем тот принялся меняться. Люди испуганно охнули и поспешно отступили к дальней стене, а Каа вообще отполз. А там, во дворе, на ноги поднялась высокая мускулистая фигура, растопырив когтистые пальцы, она бросилась на Ниаса, превращаясь в размытую тень. Ангел так же быстро уклонился, нанося обратный удар в спину противника. Дом подпрыгивал, как при землетрясении, чередовались алые и белые вспышки света, ангел и демон дрались до смерти, а перепуганным людям виделось, как сцепились, слились в один клубок две тени — белая и алая. Они кружились, катались, расходились и снова бросались друг к другу. Тишина наступила внезапно, проморгавшись, люди увидели стоящего над распростертым на земле противником Ниаса, в правой руке он сжимал что-то черное, по предплечью текла густая вязкая жидкость, похожая на смолу, и капала на светлую одежду мертвеца с пробитой, развороченной грудью и остекленевшими белыми, словно слепыми глазами.

Ниас повертел в руке только что вырванное сердце, выкинул его в голые кусты смородины и, повернувшись к хозяевам, скучающим тоном спросил:

— Лопата есть?

В любом другом мире он бы не спрашивал, вот еще, глупость какая — закапывать трупы, но в этом все так сложно: правоохранительные органы, государство и прочая ненужная ерунда.

— Ты что, ты… убил его? — ошарашено вопросил его гипнотизер, трясущийся крупной дрожью.

— Ну, да. — повел плечиком ангел. Зачем спрашивать, если и так все понятно?

— Зачем? — глаза Сергея, казалось, нужно было придерживать руками, чтобы не выпали — Зачем ты его убил?

Ниас страдальчески вздохнул, досадуя на глупых людей, которым все приходится объяснять:

— Лучше было бы, если он убил меня, а потом и вас заодно? Он бы не пощадил, это ниже древнего высокородного демона, он и своих убивал сотнями просто так, ради развлечения. Так, где лопата?

— В сарае. — глухо проговорил Сергей, указывая направление дрожащей рукой.

И ангел, сильно хромая на левую ногу, потопал к указанному сараю, за лопатой.

Через неделю он покинул дом Синицыных, растворившись в белом ослепительном свете, а молодая чета, не в силах жить рядом с закопанным под окнами мертвым демоном, продали дом и уехали в город.

Виар кружил над своей добычей как наседка над единственным цыпленком, уговаривал, угрожал, склонял к сотрудничеству, даже подкупать пробовал — все безрезультатно. Пленник молчал, как сыч, уставившись в стену бессмысленным взглядом. Зарина ехидно хихикала над мужем, не способным сломить человека ни уговорами, ни угрозами.

— Ну не бить же мне его?! — ярился демон — Он человек! Помрет еще, люди вообще хрупкие.

— Пара оплеух его не убьют. — возразила ему супруга — Люди более живучи, чем ты думаешь. Им можно отрезать пальцы, или прижечь кожу раскаленным железом. Это больно, но не убьет.

Глава Кричащих живо представил, как пытает слабого, тонкого, как эльф, парня, и покачал головой:

— А эта… психика? Если спятит? Начерта мне свихнувшийся медиум?

— Ну, трясись над ним тогда, как сука над единственным щенком! — фыркнула демонесса — Когда надоест — начнешь ломать паршивца. Ерундой страдаешь, как последняя тряпка.

— Захлопни свой прелестный клювик, птичка моя. — посоветовал он жене — Иначе, клянусь, после рождения наследника, я во всей красе продемонстрирую тебе всеми перечисленными тобой ранее способами какая я тряпка!

И взбешенный демон вышел из спальни супруги, громко хлопнув дверью. Он и сам себя не понимал. За всю неделю он ни разу не ударил парнишку, не посадил его на цепь, и даже в подвале не запер. Вот как посмотрит на медиума — так рука не поднимается ударить. Но сегодня он и ударит, если понадобится, и на цепь посадит.

Юки неподвижно сидел на кровати в отведенной для него комнатке, раздражение он чувствовал задолго до того, как открылась дверь, чужое раздражение. Виар ворвался в комнатушку ураганом, едва не выломав хлипкую дверцу:

— На этот раз я изобью тебя до полусмерти!

Медиум повернул лицо к вошедшему, и, глядя в зеленые глаза пленника, демон сразу сдулся, гнев ушел куда-то, не попрощавшись, и в очередной раз он понял — рука не поднимается даже отшлепать. Да что это такое?! Над ним теперь весь клан ржать будет, глава не может стукнуть человеческого мальчишку. И, запрокинув голову, демон звонко рассмеялся над самим собой. Отсмеявшись, уселся на подоконник и обратился к парню:

— Ну вот скажи мне, чего тебе еще надо? Я не понимаю! Ты один, беззащитный, в логове демонов, бежать некуда, заступиться некому. Где страх?

Юки неопределенно повел плечом, мол, страх в отпуске.

— Я могу сделать с тобой все, что мне заблагорассудится. Запереть в подвале, посадить на цепь, побить, да даже убить! — Виар снова пристально вгляделся в человека, но не дождался никакой реакции — Мы ведь можем и по-другому. Я дам тебе защиту, кров, еду, любую вещь, какую захочешь, ну? Тебе всего-то нужно сотрудничать со мной.

Парень никак не отреагировал, только таращил на него огромные зеленые глаза и хлопал длиннющими ресницами. Очень симпатичный мальчик, даже жаль его. Но, пересилив жалость, Виар встал, подошел к нему и, замахнувшись, отвесил пощечину, несильную, но человеку хватило. Русоволосая голова мотнулась в сторону, из носа тонкой струйкой закапала кровь.

— Добавить?

— Нет. — хрипло ответил медиум, и демон возрадовался его первому слову, будто его родной сын, наконец, заговорил.

Юки было трудно постоянно преобразовывать раздражение демона в симпатию, он пока не мог с ним тягаться, но чувствовал, что со временем станет сильнее этого черноглазого. Конечно, он мог сбежать из этого замка, никто ведь не подозревает, что он способен такое провернуть, но он не знал куда. Не зная миров, координат, не представляя даже местности, это было плохой идеей. И вот у демона лопнуло терпение, а участь Даниэса он повторять не хотел. Если на цепь посадят — уже не сбежит.

— Как тебя зовут?

— Юки.

Виар успокоился, снова уселся на подоконник:

— Откуда ты?

Медиум шмыгнул носом, пытаясь унять кровотечение, и пробормотал:

— Я не знаю координат, какое-то из отражений Земли. Корин точно знал.

— Забудь уже про Корина. Теперь я твой хозяин и покровитель.

— И как мне обращаться к своему благодетелю? — съязвил Юки. Изображать страх и благоговение ну никак не получалось, хоть убейся.

— Смелый. Таким ты мне больше нравишься. — похвалил его «хозяин» — Только без меры не дерзи, а то выпорю. Можешь звать меня по имени, я Виар.

— И что ты от меня хочешь?

— Пока ничего. — ответил демон — Обживайся пока, можешь гулять по замку — тебя никто не тронет. Но сбежать даже не пытайся, не получится. А если и получится — поймаю и лично выпорю, а потом посажу на цепь возле своей кровати.

— Супружеской? — снова съязвил Юки — Свечку держать?

— А ты зубастый! — ласково улыбнулся довольный приобретением демон — Это даже хорошо, демоны не любят мямль.

— Эй, просыпайся! Давай, открывай моргалки! — кто-то легонько похлопывал его по щеке. Легонько, но от этого не менее настойчиво.

Корин открыл глаза и увидел склоненного над ним Элиора, который, радостно сообщил:

— Живой!

— Совсем не обязательно так страшно улыбаться. — хрипло просветил его колдун — А то я, знаешь ли, на природу хочу, от такой улыбочки могу и не дойти.

— Неблагодарный! — патетично взвыл Эли, ни капли не обидевшись, и, ухватив колдуна за руку, дернул на себя, помогая принять сидячее положение — Так и быть, идем на природу.

Корин и пошел, без возражений принимая чужую помощь, и тут же вспомнил, как отвергал его помощь слабый после болезни Юки. Как он теперь? Воображение тут же подбросило картинку того, как медиум, избитый и голодный, сидит на цепи в подвале. Эта мысль заставила его остановиться и позвать Анну.

— Что такое? — тут же откликнулась девушка, выглядывая с кухни.

— Сколько мне потребуется времени до полного восстановления?

Анна посмотрела понимающе и с сочувствием, но ответила предельно честно:

— Рана окончательно затянется через пару недель, а вот… Резерв ты почти полностью исчерпал, раньше месяца не восстановится, и колдовать ты не сможешь.

— Неужели нет никакого способа?

— Так отомстить не терпится? — хмыкнул Эли — Кор, не кипятись, сначала восстановление, остальное — потом. И мы с Анной тебе поможем. Верно, сестренка?

Девушка кивнула.

— Я не могу долго ждать, у них Юки.

— Кто это? — полюбопытствовала Анна.

Корин как-то слишком отчетливо вспомнил шелковистую русую шевелюру, живые зеленые глаза и нахмуренные темные брови, Юки, и он у демонов. Им наплевать, что он еще ребенок, что слабый и вообще не из этого мира, они просто сломают его ради своих интересов, не пожалеют.

— Это мой медиум.

— Медиум?! Ты просрал этим тварям МЕДИУМА?!

— Ага, просрал. — печально согласился колдун и поковылял своей дорогой, опираясь на плечо Эли.

Свет прожекторов, разрезающий цветными пятнами душный мрак, извивающиеся в танце жаркие полуобнаженные тела, музыка, бьющая по ушам непрерывным потоком децибел, и она в центре всего этого рая. Она танцует, она изгибается призывно и соблазнительно, ярко-алые губы улыбаются самой обещающей улыбкой, черные глаза полыхают азартом и страстью. На нее смотрят сразу несколько мужчин, некоторые даже оставили своих очаровательных спутниц, в их глазах — желание, жажда, томление. И она продолжает поддерживать этот интерес, выбирая самого сильного и выносливого, иначе не прокормиться.

Наконец, выбрала и, изогнувшись в очередном витке танца, бросила жаркий взгляд из-под полуопущенных ресниц, пригласила. Парень тут же откликнулся на этот молчаливый призыв, пошел к ней, продираясь через толпу танцующих, не отводя взгляда от той, что звала только его. Подошел, она тут же принялась извиваться возле него, легко касаясь его тела то плечом, то рукой, сладострастно проводя ладонями по собственным прекрасным изгибам, и вот, он уже сдался, он готов на все.

— Идем? — кричит она, громко, чтобы он услышал.

И он соглашается, и следует за ней как послушный баран на поводке, пожирая глазами ее тонкую талию, стройные ножки, точеные плечи. Она знает, куда отвести свою еду, ничего сложного в этом нет, она не боится, что их увидят вместе. Парень же не умрет, импотентом только станет, зато получит такое удовольствие, какого никогда не испытывал, и больше не испытает, а она плотно покушает. Все честно. Но тут ее взгляд, рассеянно скользящий по толпе, замирает на гибкой высокой фигуре, одиноко сидящей у барной стойки. С профессиональным интересом она присматривается к молодому человеку и видит, что он очень силен, энергия просто бушует в нем, переливаясь всеми цветами радуги, такой имеет все шансы после ночи с ней еще и детишек наплодить целую ораву. Вкусный! Какой вкусный. И, забыв про уже пойманную рыбку, как завороженная, она идет к нему, она сверлит его голодным взглядом.

— Привет. — жарко шепчет возле его уха, почти полностью скрытого под неровными рваными прядями прямых черных волос — Не меня ждешь?

И улыбка, томная, игривая расцветает на ее лице, от такой улыбки трудно не потерять голову, она знает и ждет, одного взгляда достаточно, чтобы он пошел с ней куда угодно. Но вот он поворачивает голову, смотрит в ее черные, как ночь, глаза и… ничего! Ей показалось, будто ее ударили под дых. Она продолжает искать встречи с его серебристо-серым взглядом, но он уже отвернулся, не смотрит на нее.

— Почему ты грустишь? — кричит она, усаживаясь с ним рядом — Девушка бросила?

Он снова смотрит на нее, и по красивым, чуть пухлым, как у ребенка, губам змеится совсем не детская усмешка, а глаза жестокие, холодные:

— Я один.

Ее пугает этот взгляд, по позвоночнику бежит страх от этой улыбки, но, тем не менее, она не может оторвать взгляд от его лица, красивого, тонкого, правильного. Сама не поняла, в какой момент сердце начало отбивать бешеный ритм, кисти рук мелко задрожали, но это уже был не чистый страх, прибавились еще и неуверенность, смущение. Лира отчаянно тряхнула светловолосой головой, пытаясь прогнать позорные для суккуба чувства и сладко улыбнувшись, вновь промурлыкала:

— Хочешь, составлю компанию, красавчик?

Ниас молча разглядывал демоницу, идеальное лицо, грива светлых волос, стройная фигура с весьма выдающимися формами, и посмеивался про себя, она не могла вызвать влечения в ангеле.

— Я не по зубам тебе, милая. — хрипло ответил он, как бы невзначай быстрым движением скользнув по губам языком.

Лиру словно ток прошиб, настолько соблазнительно у него это получилось, что не устояла она, суккуб.

— А! — неуверенно рассмеялась демоница — Так, ты инкуб! Извини, коллега, не признала.

— Можешь думать так, если тебе от этого легче. — равнодушно разрешил незнакомец и, отвернувшись от нее, проглотил залпом рюмку крепкого, не поморщился, не сбился с дыхания.

Ей бы встать и уйти, продолжить охоту и закончить эту ночь, как и всегда, но она продолжала сидеть возле него как пришитая, сама не понимая, почему не уйдет, и продолжала смотреть. Даже не сразу сообразила, когда серебристые глаза снова обратились к ней.

— Чего тебе?

Суккуб растерянно посмотрела ему в лицо, и, неожиданно даже для себя, спросила:

— Тебе хоть жить есть где?

— С чего ты взяла, что негде?

— Твоя одежда… — она неловко потупилась — Будто с чужого плеча, это не твоя одежда. И волосы, они давно не мыты, хоть и выглядят неплохо. Пойдем ко мне, у меня можно привести себя в порядок, и одежду я тебе подберу.

Ангел долго молчал, с любопытством разглядывая ее лицо, словно читал ее мысли, наконец, задорно усмехнувшись, кивнул. Просияв, сама не понимая, чему радуется, девушка ухватила его за руку и повела прочь из ночного клуба.

У нее была небольшая, но уютная квартирка в центре города, зал, спальня, ванна, кухня, прихожая — вот и все богатство.

— Ванна там. — она указала парню направление — Можешь пользоваться всем, что сочтешь нужным, полотенца там в шкафчике.

Пока он мылся, она выкинула его старую одежду и подобрала ему новую из оставшихся вещей бывшего бой-френда, и размер, и фасон подходили. Только бывший на фоне этого незнакомца теперь казался ущербным во всех смыслах. Едва она такподумала, как ее гость вышел из ванной, нагой, как в первый день рождения, с волос капала вода, на груди влажно блестел шрам в форме полумесяца. Лира задохнулась, настолько он был хорош, а уж какой вкусный.

Заметив ее взгляд, Ниас спросил:

— Голодная? — и тут же обнадежил — Я бы накормил, но суккубы питаются одним единственным способом. А я тебя не хочу.

Демоницу как пыльным мешком пришибли. Ее даже древние демоны хотят, а он не хочет. Ну, ладно, спать с ней не хочет, но хотя бы поцелуй уступил, с его энергией ей и этого хватит. Ангел смотрел на нее внимательно, словно читал мысли, и вдруг шагнул к ней, обвил рукой тонкую талию, прижимая к себе, и поцеловал. Заветная жизненная сила хлынула в нее столь мощным потоком, что Лира поняла — она утонет. Такой мощной и сладкой энергии она не пробовала никогда, такая просто не встречалась в природе. И, когда ее, опьяненную и задыхающуюся, отстранили, она не сразу смогла отдышаться, а восстановив дыхание, потрясенно спросила:

— Ты не инкуб. Кто ты?

— Ангел. — серебристый взгляд ожег насмешкой.

Суккуб моргала глазами полными ужаса и не могла сказать ни слова. Зато Ниас мог:

— Рот закрой, кишки выпадут. — и по-хозяйски растянулся на ковре, ни капли не смущаясь наготы.

«С такой-то внешностью он не знает, что такое смущение» — подумала демоница и протянула ему одежду:

— Захочешь уйти — возьми одежду, она будет по тебе.

Ангел осмотрел предложенное, милостиво кивнул и вдруг сказал:

— Я Ниас.

— Лира. — пробормотала совсем сбитая с толку демоница. Ангелы же убивают демонов. Или не убивают?

Уютно горел камин, тихо трещали дрова, съедаемые рыжим пламенем, и Тринис не думал ни о чем, он просто смотрел на пламя, такое живое, такое прожорливое. Он вспомнил, что когда ему принесли маленький сверток, вопящий так, что стены тряслись, и сообщили, что его наследник — девчонка, он так же смотрел на огонь в камине, и мечтал этот сверток швырнуть туда, в рыжее прожорливое пламя. И ведь как чуял, с девкой были одни проблемы. Но он, Тринис, умный, он сумел даже такую неудачу обратить себе на пользу, объединившись с одним из самых сильных демонических кланов. Он смог, значит, и ангела сможет поймать. А то, что один медиум у Корина сдох — обидно, конечно, и нет бы человек, а сдох демон. Тринис не стал ругаться с зятем из-за этого, люди глупые и хрупкие, пусть он сам с человеком нянчится, Тринису истеричные существа и даром не нужны, он ведь помнил, что людишки плохо привыкают к неволе. Главное, чтобы этот дурной сумел найти им ангела, а дальше не жалко, если сдохнет.

От мыслей отвлек тихий стук в дверь и тонкий голосок прислужницы сообщил:

— Хозяин, к вам гость.

— Кого демоны принесли?! — выругался Тринис.

— Меня не приносили, я сама пришла. — улыбнулась вошедшая в комнату Зарина.

Дочь стала еще краше, даже небольшая брюхатость ни сколько не портила ее красоты. Она плавным шагом сытой хищницы прошла к камину и, бросив выразительный взгляд на свободное кресло, спросила:

— Позволишь?

— Садись, раз уж явилась. — буркнул демон.

— Отец, за что ты так со мной неласково?

— А за что мне с тобой ласково? От позора мне долго не отмыться, надо же, как блудливая кошка, влюбилась в колдуна, врага! Опять пришла скандал мне закатить?

Зарина покраснела и стыдливо уперлась взглядом в пол, устеленный шкурами:

— Нет. — тихо сказала она — Я пришла сказать, что благодарна тебе.

Тринис подавился воздухом на вдохе и неверяще уставился на дочь.

— Ты правильно поступил, забрав меня у колдуна. Теперь я понимаю, как опозорилась. И с Виаром, я с ним поладила. Он мне даже нравится.

Впрочем, сентиментальностью старого демона было не взять и, справившись с кашлем, он лениво повернул лицо к камину:

— Если это все, то проваливай. Иди к мужу и не появляйся здесь, это больше не твой дом.

На миг, всего на миг глаза молодой демонессы полыхнули такой яростью, что увидь это ее отец, он бы задумался, но Тринис не видел, он не хотел смотреть на нее, свою неудачу. И, взяв себя в руки, Зарина снова заговорила, тихим мурлычущим голосом, как опытная искусительница:

— Да, Виар мой муж, но и своего родителя я не собираюсь забывать. Рано или поздно, ты все равно узнаешь, я не хочу войны.

— Что я узнаю? — мгновенно откликнулся Тринис, вновь устремляя на дочь тяжелый взгляд.

Демонесса принялась нервно мять подол шикарного бархатного платья и отчаянно краснеть, что-то невнятно мыча себе под нос, наконец, вздохнула и подняла на отца решительный взгляд черных глаз с застывшими в них слезами:

— Ты узнаешь, что Виар слукавил. Пожалуйста, прости его, он слишком амбициозен, он не хотел ничего плохого…

— Зарина! — демон встал в полный рост, следом за ним подскочила и она — Говори, что произошло? В чем слукавил Виар?

— Я не могу, он убьет меня. — пролепетала она, отступая от отца подальше.

— Зарина! Я тебя сам убью, если не скажешь! — он в один прыжок настиг испуганную дочь, ухватил за плечи и хорошенько встряхнул — Говори!

Она смотрела на него огромными, влажными, как у лани, глазами, такими испуганными, ее губы кривились от подкатывающих к горлу рыданий.

— Говори!!! — рявкнул Тринис в ее перекошенное, но все равно красивое лицо — Говори, глупая чертова кукла!!!

— Он… Его медиум, Юки, он совсем не слабый и не истеричный! Да, драться он не умеет, защитить себя не сможет, но он здравомыслящий человек, и согласился добровольно работать на Виара. — захлебываясь словами, затараторила девушка — И еще, тот демон из Ходящих… Он не у колдуна умер, Виар сам убил его своей рукой, чтобы тебе не достался.

— Что?!! — Тринис пришел в ярость, он не сомневался, что Виар его обманул, как чувствовал, что что-то с этим демоном не так.

— Отец, прости его! — взмолилась Зарина, слезы хлынули из огромных черных глазищ целым потоком — Прости! — и она повисла на руке отца всем весом, умоляюще заглядывая в глаза.

— Да отцепись ты от меня, дура брюхатая! — он легко стряхнул ее с руки и, когда она, не удержавши равновесия, упала, перешагнул через нее, выходя из комнаты — Иди домой. — бросил, не оборачиваясь — И только попробуй сказать Виару, что я все знаю — шкуру спущу и повешу над этим камином.

— Папа!!! Папочкаааа!!! — завыла вслед ему Зарина.

Но, когда шаги отца стихли, весьма натурально всхлипнула, промокнула слезы кружевным платочком и улыбнулась мстительной злой улыбкой.

Юки устало разглядывал потолок, по привычке сидя в горячей воде, так легче думалось. Только бы не уснуть, а то будут еще вытаскивать его всякие… Сразу вспомнился Корин, его мягкая, ненавязчивая забота и глупые шуточки, которых теперь так не хватает. Юки отчаянно тряхнул головой, заставляя себя не думать о нем. Корин умер, и нечего его вспоминать, а то еще явится — носками не отмашешься, и будет шутить день и ночь, прямо у него над ухом. Еще и Даниэс, чтоб ему там пусто было, является перед ним каждый вечер, стоит Юки закрыть глаза, не желает забываться.

За три дня медиум облазил весь замок от подвалов до башен, включая тайные ходы и хозяйственные пристройки. Ему никто не мешал, никто даже не смотрел в его сторону, а стоило ему появиться среди демонов — они расступались, молча освобождая путь. Сбежать на своих двоих отсюда было невозможно, как и у Корина, этот мир являлся пространственным карманом, а улизнуть порталом — нет координат, направления, да хоть приблизительного представления. Тупик. Он чувствовал себя словно в клетке. Здесь даже поговорить было не с кем, демоны его почему-то избегали. Даже те, что приносили еду, одежду, убирали его комнатку — не говорили ни слова, словно немые.

Юки вылез из ванной, наскоро вытерся и тут же натянул теплую толстовку и утепленные джинсы, вещи не в его вкусе, но в замке было холодно. Едва оделся — открылась дверь, вошла демоница, сгребла с пола его грязные вещи и молча ушла. Под дверью караулила, ждала, когда он наплещется? Мерзкое чувство, медиума даже передернуло. Он скоро начнет сходить с ума, хотя, никогда не считал себя общительным. Время тянулось, как липкая патока. Медиум сидел на подоконнике, ходил из угла в угол, лежал на кровати, сверля взглядом потолок, он готов был уже завыть. И завыл, разбив о стену кувшин с водой, потом в эту же стену полетел поднос с ужином, который Юки даже не понюхал, еда живописно стекла по стене на пол.

— Мать вашу…!!! И…!!! В…!!! На…!!!

На его ругань кто-то вошел и Юки собирался запустить в этого кого-то низеньким столиком, но, увидев Виара, с трудом успел остановиться и замер со столиком наперевес, не сводя с демона взгляда. Виар прошел в комнату, отобрал столик, поставил на место.

— Почему босой? Тебе же холодно.

И сам того не ожидая, Юки обиделся, смешно, глупо, по-детски, но справится с собой не сумел. Он молча лег на кровать, свернулся в комок и отвернулся к стене. Ему хотелось пореветь, как в далеком детстве, когда любая мелочь кажется великим горем, но медиум терпел, обиженно сопя и кусая губы. Виар смотрел ему в спину и не понимал. Демону просто хотелось лучше его узнать, чтобы быстрее приручить, ему сказали, что люди социальны, что через пару-тройку дней вынужденного затворничества они будут готовы рассказывать все подробности личной жизни даже ночному горшку. А этот вот, сначала сорвался, а теперь повернулся зубами к стенке и молчит. Вот что за невыносимый человек?

— Юки, что с тобой? — спросил демон, но ответа не услышал.

Никита в этот момент готов был его убить. Заставил его слоняться как призрака несколько дней по замку, а теперь «что с тобой». Зло скомкав подушку, он подмял ее под себя и, стиснув зубы промолчал.

— Юки… — кровать промялась под весом еще одного тела, большая мозолистая рука осторожно погладила медиума по голове.

— Грабли убери! — не выдержал парень — Кровью воняют.

— Ну, вот и заговорил. — в голосе демона было безмятежное спокойствие — Я понимаю, почему ты швырялся едой и мебелью, но почему ты без обуви? Ведь тебе холодно.

— Так возьми, и сделай лето! — огрызнулся медиум, все так же не поворачиваясь к Виару лицом.

— А не хочу. — Виар хлопнул в ладоши, и в комнату вошел Дик — Принесешь сюда толстый ковер с длинным ворсом. И еще, тут надо построить камин.

— А не проще ли переселить его в такую комнату, где все это есть? — возразил помощник.

— И правда. — нахмурился глава — Я об этом не подумал. У нас есть такие?

— В северном крыле, хозяин, рядом с комнатой вашей бывшей любовницы.

«А что? Побалую немного, тем и приручу. Он еще будет на задних лапках передо мной прыгать» — подумал Виар, а вслух сказал:

— Идем, Юки, ты переселяешься.

— Иди к черту! — откликнулся парень — Мне и тут не пыльно.

Следовало наказать его за непочтение, высечь, например, но Виар не хотел, а может, не мог. Отчасти демона забавлял бойкий характер своего пленника, даже сердиться на него не было причин. Юки слабый человек, но как держится, как хвост пушит.

Юки слышал, как демон тяжко вздохнул, словно усталый родитель, чье чадо опять что-то натворило, и делает вид, что не причем. А в следующий миг его оторвало от кровати вместе с подушкой, которую он яростно сжимал. Юки извернулся и, за неимением ничего другого, огрел подушкой демона по морде, раз, два, три. На четвертом замахе Виар отобрал перьевое изделие, удобнее перехватил брыкающегося медиума и вынес из комнаты. Юки старался пнуть его, вывернуться, да что угодно, лишь бы не позорно висеть в чужих руках. Демон не обращал никакого внимания на отчаянное пыхтение, рычание и сучение ногами.

— Пусти! — наконец, выдохся Юки — Я сам пойду.

И Виару стало весело, как никогда раньше. Подавив смех, демон лукаво улыбнулся и сообщил:

— Поздно. Раньше надо было думать.

— Твою мать!!! — выругался парень, и сопротивление возобновилось вместе с непечатными выражениями.

— Юки, перестань. Ты человек, я — демон, я сильнее. И вообще, будешь так ругаться — рот с мылом промою. Тут, между прочим, есть женщины и дети.

— Да мне по…!!! Ты…!!! И твои предки до седьмого колена…!!! — громко продолжил Никита, его словно прорвало после долгого молчания.

Демон остановился и, поставив свою ношу, как следует встряхнул разоравшегося человека:

— Замолчи! Замолчи или я убью тебя!

Полные ярости зеленые глаза смотрели без страха, без колебаний:

— А давай!

— Что? — Виар даже растерялся, обычно угрозы смерти действуют очень плодотворно, но видимо, у этого парня все через другое место.

— Убивай!!! — храбро приказал Юки, глядя снизу вверх на своего похитителя — Ну?! Лучше уж сдохнуть, чем так жить!

— А что, собственно говоря, тебя не устраивает?! Я не бил тебя, не морил голодом, не запирал, так что еще тебе надо?! — не на шутку рассердился демон.

— Что меня не устраивает?! — продолжал орать медиум — Да я слоняюсь без дела! Один!!! Мне не с кем словом перемолвиться, мне даже самую завалящую книжку не оставили! От меня все шарахаются, как от чумного!!!

— Юки, — Виар старался успокоиться, — я же говорил тебе, что если что-то понадобится, ты всегда можешь прийти ко мне, даже просто поговорить.

— К тебе? — парень обалдело уставился на демона и вдруг расхохотался — О чем мне с тобой говорить? — смех прекратился так же резко, как и начался — Мать твою об стену за ногу!!! Да я тебя ненавижу!!!

— Вот как? Я и не прошу, чтобы ты меня любил, я хочу, чтобы ты слушался.

— Да не дождешься!!! Давай, убивай уже!

Виар взмахом руки отправил Дика восвояси, смерил медиума злым взглядом и замахнулся для удара. Юки не отвернулся, но памятуя о том, что у демонов нечеловеческая сила, невольно закрыл глаза. Если Виар не шлепнет, а как следует ударит его, Юки можно будет от стены отдирать поскребком. От демона не укрылся этот жест, и, вместо того, чтобы ударить, он шагнул вперед, и сгреб Юки в объятия:

— Вот дурак! Ты меня доведешь когда-нибудь.

Никита ожидал удара, ожидал, что демон, возможно, даже прибьет его ненароком, но никак не объятий. А самое странное, что он не контролировал эмоции Виара, он и свои-то не контролировал, то есть, демон сам не захотел его бить.

— Ну что, легче? — спокойно спросил Виар.

— Да. — глухо ответил Юки куда-то ему в ключицу.

Невысокая поджарая фигурка в темно-вишневом приталенном плаще из легкой ткани скакала по двору, размахивала коротенькой катаной и активно крутила длинную пепельную косу с металлическими шариками на самом кончике, гоняя более крупного, но стройного противника. Корин был еще не в форме, при беге затянувшаяся рана противно ныла, сильно одолевали слабость и головокружение, но он упорно продолжал спасаться от более ловкого и здорового Эли. А спасался Корин только бегством, иначе давно бы уже получил по морде косой, толщиной в его запястье. И как только у Эли голова не отваливается под тяжестью такого богатства?

— Ты драться будешь? Или у нас тут скачки? — съязвил молодой заклинатель.

— Скачки! — не полез за словом в карман колдун — Ты же вон как ловко скачешь — горные козлы линяют от зависти.

— Я же не виноват, что ты ползаешь по двору со скоростью беременной каракатицы! — фыркнул парень — Дерись уже!

— Ладно, дерусь. — согласился Корин и пошел на сближение.

Первый замах колдун отбил играючи, второй тоже, но вот Эли резко крутанул головой, тяжелая коса полетела Корину в лицо, угрожающе сверкнули на солнце шарики. Колдун выставил руку, перехватил Элино богатство и одним движением намотал на руку, собираясь прижать лезвие к горлу противника и сообщить, что тот проиграл. Однако Элиор заранее с таким исходом был не согласен, он поднырнул под живот колдуна, и в следующий миг Коринуже лежал на земле, а коса Эли опутала его шею, как удавка.

— Проиграл. — мурлыкнул заклинатель, улыбаясь поверженному — Слаб ты еще, а все на войну рвешься.

— Там Юки. — тяжело дыша, ответил колдун, освобождая шею от «удавки».

— Юки, Юки, ты целыми днями только о нем и думаешь. Мне уже интересно стало, что это за парень. Ты, часом, не влюбился, нет?

— А если так? — игриво повел бровью Корин — Что тогда?

— На свадьбу пригласишь. — хмыкнул Элиор, наблюдая, как заклинатель неосознанным жестом приложил руку к месту ранения.

— Это если будет с кем ее играть. — помрачнел тот.

Вздохнув, Эли протянул руку, помогая колдуну подняться с земли:

— Почему ты не дрался?

— Что? — переспросил Корин, несколько растерянно посмотрев на «тренера».

— На твоем теле не было следов борьбы, ты не сопротивлялся. — пояснил заклинатель — Почему? Ты бы мог его защитить, я тебя знаю, ты способен в одиночку положить три клана в один день, но ты не стал. Почему?

Вид у Корина был такой виноватый, что Эли стало неловко от того, что он задает эти вопросы, но он хотел знать.

— Заложник, они схватили Юки.

— Они бы его не убили, и ты это знаешь. Неужто сглупил?

— Не убили бы. — согласился колдун — Но калечить его им ничто не мешало.

— Не понимаю. — нахмурился Эли — Его бы максимум поцарапали.

Корин не хотел об этом говорить, он прекрасно понимал, что смог бы спасти парня, правда, ценой его лица, но не захотел, чтобы Юки резали, не хотел этого видеть. А Эли ждал ответа, и колдун решил отшутиться:

— Если бы ты знал, какие у него нежные щечки, то не говорил бы так.

— И за эти нежные щечки сам Ково бросился на нож. — сыронизировал Элиор — Ладно, потерпи еще неделю. Мы его обязательно вытащим.

— Не ожидал визита. — Виар дружелюбно смотрел на тестя — Чем обязан?

— Да вот думаю, что-то ты не хвастаешься своим приобретением. — Тринис смотрел на главу Кричащих пристально и насмешливо — Или твой медиум сейчас не в форме?

— Я не пытал его. — покачал головой Виар, признаваясь — Он и без того не в своем уме.

— Может, я смогу помочь? Покажи его.

Виар видел, как хищно блестят глаза старого демона, как он испытующе смотрит на него, даже чуть вперед подался, а пальцы до белизны стиснули подлокотники кресла. Мысленно взмолившись, чтобы Юки почувствовал опасность и закатил истерику, Виар встал и жестом пригласил Триниса следовать за собой. Отдавать забавного паренька демон не хотел, ни за какие блага мира, но и войны с Тринисом тоже не хотел.

Юки был в своих новых покоях, где был и ковер, и камин, делал из простыней петли, чтобы прикрепить их к потолку и подтягиваться, а то совсем потеряет форму, когда в комнату вошел Виар в сопровождении еще одного незнакомого ему демона. Увидев Юки за столь экстравагантным занятием, Виар растерялся, у него даже лицо от удивления вытянулось, и, забыв о Тринисе, он спросил:

— Юки, что ты делаешь?

И в голосе столько настороженности, подозрительности и тревоги, что медиум не выдержал и оскалился улыбкой заправского психопата:

— Да вот, думаю, на какой из них повеситься, чтобы не просто висеть, но еще и красивенько так было.

— Что?! — подскочив к нему, Виар отобрал скрученные в веревки простыни и собирался ими всыпать мальчишке так, чтобы месяц сидеть не смог.

Однако Юки довольно легко увернулся, пнул Виара под колено, и демон, не ожидавший такой прыти, рухнул на пол, рыча:

— Я тебе повешусь! Ты у меня месяц сидеть не сможешь!

— Почему это не смогу? — полюбопытствовал мелкий.

— Потому, что задница болеть будет! — просветил его демон, поднимаясь.

— Извращенец! — фыркнул негодник, и, увидев, что демон направляется прямиком к нему, задал стрекача по комнате.

От долгого безделья Юки чуть не взвыл, и теперь, улепетывая от разъяренного Виара, радовался как малое дитя. Ловкость никуда не пропала, и медиум легко перепрыгивал мебель, уворачивался даже тогда, когда демон был уверен, что тот попался, да еще и хохотал как ненормальный.

Тринис еще несколько минут смотрел на веселые гонки, дождался, когда Виар поймает мальчишку, и ожидал, что он его серьезно побьет. Но Виар не оправдал его ожиданий, отвесив медиуму лишь два легеньких шлепка и оба пониже спины.

— Ясно. Он у тебя, и правда, чокнутый.

— Я же говорил. — Виар перехватил обе руки человека и, позвав своего помощника, приказал — Привяжи его к кровати, только покрепче, чтобы не вывернулся.

После чего вместе с Тринисом покинул покои Юки. Старый лис явно был чем-то недоволен, он хмурился и вел себя слишком уж нервно, но молчал, и Виар решил первым нарушить тишину:

— Тринис, почему ты интересовался этим мальчишкой? Тебя что-то беспокоит?

— Только то, сможет ли он указать нам местонахождение ангела.

— Сомневаюсь, он еще юн, к тому же, не смотря на юность, безумен.

— Тогда убей его. Зачем тебе нужна негодная вещь? — Тринис остановился и в упор посмотрел на зятя, он ожидал, что тот что-то недоговаривает. Решил и ангела себе забрать?

— Не хочу, пусть будет вместо ручной зверушки, он забавный. — взгляда Виар не отвел.

«Вот же мерзавец! Врет-то как складно, и ведь не поймаешь! Он и мальчишку, наверняка, заранее подговорил к этому представлению» — крутилось в голове Триниса.

— Ты скоро будешь с наследником возиться, тебе не до зверушек будет. Это мне, старому и одинокому впору игрушки заводить. — намекнул он Виару — Только, жаль, что моя игрушка умерла по дороге ко мне.

— О чем ты? — удивился молодой демон.

— Да, так. — отмахнулся Тринис, но про себя решил, что на Виара полагаться не будет. Хочешь что-то сделать хорошо — сделай сам.

Виар не понял, на что намекнул тесть, да и просто не стал забивать этим голову, у него были проблемы поважнее. И, проводив Триниса, демон поспешил к своему медиуму. Ворвавшись в его покои, он увидел перемотанного веревками, словно мумию, медиума и почему-то не на кровати, а на полу. «Дик, криворукая скотина. Убью» — подумал Виар, а вслух сказал:

— И что опять не так, что ты решил повеситься?

— Развяжи меня уже! — буркнул Юки — Твой Дик, придурок, связал меня так, что я даже дышу с трудом.

— Я вопрос задал вообще-то. — Виар прошел, сел на кровать и воззрился на медиума вопросительным взглядом.

Поворочавшись, Юки кое-как сумел перекатиться на спину и, уставившись в потолок, заговорил:

— Знаешь, раньше у меня была куча друзей, только я не признавал их, не ценил. Я вообще думал, что мне и одному неплохо живется. Только попав в твой унылый замок, осознал, что это не так.

— Мне теперь и друзей твоих сюда приволочь, чтобы ты вешаться не вздумал? — вызверился демон.

— Да не собирался я вешаться! — взвыл Юки — Пошутил я! Вообще-то я хотел сделать так, чтобы можно было подтягиваться, а то растолстею от безделья, и со скуки помру.

— И это все? — Виар заметно расслабился — Юки, тебе когда-нибудь говорили, что ты дурак?

— Говорили, но я не верил.

— Зря не верил. — хмыкнул Виар — За западным крылом замка есть небольшой внутренний дворик, там есть все необходимое для этого. Если хочешь, я даже мечом научу тебя владеть.

— Мечом? — задумался медиум — Я драться не люблю, мне убежать проще.

— Иногда бывает так, что бежать некуда. — возразил ему демон — И на этот случай ты должен уметь постоять за себя.

— Ага, и поэтому я буду повсюду волочить за собой здоровую заточенную железку! — сыронизировал медиум.

— Оружие сам выбирай по сердцу, но в рукопашную ты просто обязан уметь драться. — Виар встал и принялся развязывать путы.

— Тебе заняться нечем?

— У нас пока тихо, никто не нападает, а я не хочу нападать. Так что, да, заняться мне пока что нечем. Прямо завтра и начнем на рассвете. Советую как следует выспаться, жалеть тебя я не буду.

Неспешный плавный шаг, еще один, и еще. Куда он шел, и сам не знал, просто шел, прислушивался к людям, хотел понять, что же они за существа, чего хотят и по каким правилам живут. Ему просто было немного любопытно, ведь сам он не знал ни законов, ни правил. И они, такие суетливые и беспечные, словно мотыльки, тоже смотрели на него, не могли не смотреть. И им тоже было любопытно, почему этот парень в лютый холод и ветер не спеша танцует, именно танцует, а не идет, настолько легкий, красивый шаг, по улице в футболке и кожаной куртке нараспашку, да еще и обувь явно не зимняя. Ветер беспощадно треплет черные рваные пряди волос, снег хлещет со всех сторон высокую гибкую фигуру, и в то время, как все прячутся в шубы, шапки и шарфы, он идет себе спокойно, ни на что не обращая внимания.

На соседней улице ажиотаж, шум и чьи-то крики, парень свернул туда, интересно же, почему люди кричат. А там, на железнодорожных путях, застряло колесико тележки у бабули, и она, невзирая на крики прохожих, отчаянно пытается его вытащить, тянет изо всех старческих сил, но безрезультатно. И вот уже загорелся светофор, закрылись шлагбаумы на переходах, а она все еще пытается вытащить проклятое колесико. Кто-то из наблюдателей застыл, широко раскрыв глаза, кто-то наоборот отвернулся. Он мог бы пройти мимо, но поступил иначе. В один легкий прыжок он перелетел через шлагбаум, схватил одной рукой старушку, а другой — ее тележку, рванул в сторону и, пропихнув тележку под шлагбаум, прижал к нему старушку, закрывая собой. Засвистел воздух, загрохотал скорый поезд, а он уперся руками в преграду, заключая женщину в кольце рук.

Поезд проехал, шлагбаум дернулся, поднимаясь, он отстранил от себя бабулю, пытаясь на глаз определить, не пострадала ли она. Вокруг собрались люди, они хлопали в ладоши, умилялись, что-то кричали. А бабуля подняла взгляд старческих подслеповатых глаз на спасителя и вдруг обняла, уткнулась носом ему в грудь и заплакала.

— Что с тобой? — спросил он, не зная, что к незнакомым людям нужно обращаться на «вы», пострадавшей она не выглядела.

— Илюшенька, кровиночка моя! — вдруг сказала бабуля и разрыдалась еще сильнее.

Ангел, мягко говоря, опешил, он пытался отстраниться от нее, объяснить ей, что он не Илюша, но она так плакала, что в конечном итоге, он принялся грубовато и неловко гладить ее по голове.

— Живой, живой, сыночка… — слезы все никак не прекращались — Идем домой, пойдем, родненький. Как тебя убили, я одна осталась, извелась вся от тоски…

— Кто убил? Кого убил? И если этого кого-то убили, почему он живой? — растерянно пробормотал Ниас — Я ничего не понимаю.

А его уже тянули за руку, не отпускали ни на миг, и все что-то сбивчиво говорили и говорили. Женщина, определенно, не в своем уме. Ниасу не было ее жалко, он вообще не понимал что такое жалость, не ощущал ее. Он вообще ничего не чувствовал. И зачем он пошел с ней, он тоже не знал, может, просто было любопытно, а может, он действительно хотел понять, что она чувствует и кто этот Илюша.

Маленькая квартирка почти на окраине города, давно не видевшая ремонта, все равно казалась, хоть и простой, но уютной. Ниас задумчиво прошелся по комнате, рассмотрел фотографии на видавшем виды комоде, и со всех снимков на него смотрел черноволосый сероглазый мальчик, подросток, юноша, молодой человек. Он действительно немного был похож на Ниаса, лишь отдаленно.

— Сын? — спросил ангел, указывая на фото.

— Внучок, это же ты, миленький. Али не помнишь ничего?

— Это не я. — ответил он — Я Ниас. Так, его звали Илюша?

— Илья ты, Илья. — закивала седой головой старушка — И имя не помнишь? А меня помнишь?

Ниас отрицательно покачал головой.

— Я твоя бабушка, баба Тося. Как родители твои расшиблись на машине, я тебя и взяла к себе, один ты у них был, тогда еще маленький совсем, с мой локоть ростом. Как говорить научился — мамой меня звать стал. — голос дрогнул, по морщинистым щекам потоком побежали слезы — А потом вот, в поножовщине уличной тебя убили, полгода назад, схоронила я тебя. А ты, вот, живой оказался, кровиночка. Ты уж прости меня, Илюша, старуху безумную, прости. Одни мы с тобой остались на целом свете, никого больше нет у нас.

Теперь Ниас начал понимать, что бабушка свихнулась от горя и одиночества, единственный потомок, и тот подвел, ввязавшись в драку, где и сгинул. Туда ему и дорога, раз такой придурок, что силы свои не оценил, но вот старушка осталась одна.

— Не плачь. — скорее приказал, чем попросил ангел.

— Изменился ты, словно не живой стал, глаза пустые… Ну, будет, идем на кухню, я щей налью, свежие, утром сварила. А хочешь, пирогов испеку?

— Щи? — Ниас попробовал на вкус незнакомое слово — Что такое щи?

Старушка вытерла лицо тыльной стороной кисти и хитро посмотрела на «внука»:

— Откель ж ты такой взялся, раз простых вещей не знаешь? Идем, покажу тебе щи, отведаешь — узнаешь.

И второй раз за вечер Ниас опешил. Получается, старушка с самого начала знала, что он не ее внук. Тогда зачем притащила незнакомца в дом, еще и кормить собралась? Ангел с отстраненным интересом склонил голову на бок, по новому приглядываясь к бабуле.

— Идем, Илюша. Чего встал, как в гостях?

Юки ненавидел вставать рано, но долгие годы странствий приучили его ко всякому, даже спать он умел по три часа в сутки, и есть раз в неделю. К тому же, он давно заметил, что есть ему совсем необязательно, можно только качать энергию из окружающего пространства.

Виар уже ждал его в небольшом внутреннем дворике за западным крылом, где действительно имелись турники и беговая дорожка с препятствиями.

— Шесть кругов, бегом. — приказал демон, кивая на эту самую дорожку.

Спорить Юки не стал, молча припустил по дорожке, легко перепрыгивая ограждения, карабкаясь по стенкам, проползая по веревкам и уворачиваясь от раскачивающихся мешков с песком. Сколько себя помнил, он всегда был ловким и шустрым, но сильным никогда не был. Поэтому, когда приступили к начальным урокам рукопашного боя, медиум, раз за разом оказывался на земле.

Виар внимательно присматривался к особенностям и способностям ученика, и вскоре понял, что Юки был прав. Такому, действительно проще убежать, чем драться. Нет, он не был совсем уж слабаком, с любым человеком, при должной подготовке, справился бы играючи, но против даже самого хилого демона ему не выстоять. Последняя попытка его чему-то научить — и Юки снова на земле, лежит, скорчившись и стеная.

— Вставай. — тяжко вздохнул демон — Ты был прав, это не твое.

— Ну вот. — медиум уселся скрестив и поджав под себя ноги — Я же говорил, что слабак.

— У всех есть сильные и слабые стороны. Да, ты не силач. Будь я человеком, ты бы легко меня побил, но я демон, я сильнее в десятки раз.

— Заклинатели же вас бьют.

— Это другое, у них есть то, чего нет у тебя — магия. Маги физически гораздо сильнее людей, а с Силой — равны демонам. Ты же одаренный, но не маг. — пояснил Виар — Зато ты быстрый, ловкий, и очень тихо ходишь. Специально тренировался?

— Что? — не понял тот.

— Заклинатели с молочных зубов осваивают тихую поступь. Ты тоже специально тренировался?

— Э… Нет. Я как-то об этом не думал даже, мертвым все равно топаю я или нет, они только энергию чуют, эмоции, чувства. По крайней мере, в моем мире.

— Хм… — Виару стало очень интересно, что же обычно видит Юки, что он чувствует, у него самого ведь нет такого дара, и мертвецов он никогда не видел. Демон уселся рядом с медиумом — А у нас не так? Какие они вообще?

— Кто «они»?

— Души, конечно. Как они выглядят, что обычно говорят?

— Зачем тебе? — зеленые глаза смотрели настороженно и непонимающе.

— Просто интересно. Я же никогда их не видел. У меня в замке кто-нибудь бродит?

— Есть такая вещь, как астрал, это что-то вроде более тонкого параллельного измерения. К примеру, взять ткань, х/б и шелк, что плотнее?

— Что такое х/б?

— Неудачный пример. — Юки слегка нахмурился, подбирая более понятные для демонов объяснения — Тогда кожа, человеческая и шкура животного, рептилии например. Что прочнее?

— Рептилии конечно.

— Ну, так вот в моем мире астрал и физический мир разделяет нечто наподобие человеческой кожи. Она постоянно рвется то тут, то там, и они свободно перемещаются куда угодно, касаются живых, питаются ими, их эмоциями, могут даже подселиться в живое тело. Эти души безумны, они не говорят, только могут показать образы, воспоминания, но в основном они хотят жрать, чтобы жить и снова жить, чтобы жрать. У вас не так, ваша ткань не рвется, поэтому и мертвых я тут не вижу, а чтобы увидеть, мне нужно шагнуть туда, за грань.

— И для этого ты порвешь ткань? А как же быть, если останется дыра?

— Обычно, это никого не интересует, и, признаюсь, ты первый, кто спросил. — Юки неожиданно тепло улыбнулся — Я не оставляю за собой дыр.

— И, получается, ты без последствий для хрупкой ткани мироздания можешь поговорить с моей прабабкой?

— При условии, что она не переродилась. Число душ, знаешь ли, тоже ограниченно. Уж не знаю, кто за этим присматривает, но это так. А по поводу того, как они выглядят… Такие же, как в момент смерти. Умер от старости или болезни — не отличишь от живого, перерезали горло — так и будет бродить, кровью все заляпывая.

— И ты всегда их видел?

— Сколько себя помню.

Виар смотрел на Юки и не мог поверить. Он с таким спокойствием рассказывал ему о таких ужасных вещах и даже бровью не повел, как будто это обычный будничный разговор о погоде. Для демона все было просто: убил врага — и нет его больше. А этот вот, если и убьет, все равно не избавится. Не жизнь, а сплошной кошмар, не хотел бы он быть медиумом.

— О чем задумался? — ворвался в его мысли Юки.

— О том, что не хотел бы быть тобой. Это сколько же ты всякой грязи видишь и тайн знаешь?

— Я их не запоминаю. Но, если честно, я тоже бы не хотел быть тобой.

— Почему это? — удивился Виар — Чем моя жизнь плоха?

Медиум посмотрел ему в глаза расширившимися зрачками, прямо, в упор:

— Ты убийца. За тобой стоит целая толпа твоих жертв, ты их не видишь, но они тянут к тебе посиневшие, холодные руки, они хотят до тебя дотянуться. Они не отводят от тебя своих мертвых, остекленевших, мутных глаз, ничего вокруг не видят, только тебя.

Виара заметно передернуло, он даже невольно оглянулся назад, словно ожидал там что-то увидеть, и, не выдержав, Юки запрокинул голову и заливисто расхохотался.

— Шутки шутишь? — облегченно и одновременно грозно выдохнул глава Кричащих.

— Ага. — признался медиум — Сказал же, что вас разделяет шкура рептилии.

— Ну, ты! — демон захлебнулся возмущением — Отшлепаю, негодник!

И две фигуры, демона и человека, рванули по дорожке с препятствиями, причем человек громко хохотал, а демон ругался и сильно отставал от человека, явно притворяясь медлительным.

— Застанем их врасплох. Как ворвемся — режьте все, что шевелится. — вещал Тринис перед тысячью пар внимательных черных глаз — Не трогать Зарину, и медиума. Вопросы есть?

— Да, хозяин. — подал голос один из воинов — Зарину мы знаем, медиума — нет. Как он выглядит?

— Мальчишка с русой шевелюрой, смазливый, глаза зеленые, тонкий такой, как баба. Звать Юки. Еще вопросы?

Вопросов не последовало. Тринис открыл портал в замок зятя, и вся небольшая армия один за другим вбежала в алое сияние. Шум поднялся неимоверный, закричала какая-то женщина, но кричала недолго, ее быстро убили.

Юки проснулся от какой-то неясной, но сильной тревоги, потер глаза и прислушался. Ничего не услышав, он встал и пошел путешествовать по замку, тихо перебирая босыми ногами. И, едва дошел до южного крыла, услышал лязг металла, возню, возгласы, глухие стуки, какие бывают, когда падают в обморок. Затаившись наверху витой и чересчур украшенной резьбой лестницы, он осторожно свесил голову вниз и увидел много вооруженных демонов, жестоких, сильных, черноглазых, убивающих всех, кто попадется под руку, а кто не попадется, того вытащат и убьют.

Никите стало дурно, как тогда в замке Корина, только тут убивали и демониц, и демонят. Зажав рот рукой, он тихо сполз по резным перилам на пол, мысли путались, а ноги стали ватными. С трудом он заставил себя подняться и снова посмотрел вниз. Посреди всей этой бойни стоял демон, которого Виар приводил к нему в комнату, стоял, скрестив руки на груди, и мерзко улыбался. Юки вспомнил, что медиумы тут ценная добыча, и осознал, что пришли именно за ним. Но в отличие от Виара, этот демон ему не нравился ни капли, такой церемониться не будет, а вести беседы — тем более.

Ноги сами понесли его прочь, он даже не осознавал, куда именно бежит, но мчался так быстро, как только мог, плохо вписываясь в повороты извилистых коридоров, пока не влетел в какую-то дверь, которая легко открылась, и он упал носом в пол.

Виар мгновенно подскочил с постели, в темноте сверкнуло длинное узкое лезвие.

— Юки?

Медиум, тяжело дыша и глотая слова, пытался объяснить ему, что происходит, но Виар уже не слушал, он и так все понял.

— Ранен?

— Нет.

Виар поспешно отодвинул шкаф, пошарил руками по стене, что-то нажал, и в стене открылся ход.

— Иди туда, спрячься.

— Но… — Юки попытался возразить, он терпеть не мог пыльные ходы, увешанные сетью паутин. Лучше уж по-детски залезть под кровать.

— Молчать! Иди! — демон подтолкнул его в спину — Шевели копытами, встал, как хромой осел.

Едва медиум шагнул в проход, за его спиной бесшумно закрылась панель, и он остался в кромешной темноте. Где-то звонко капала вода, шуршали маленькие крысиные лапки, Юки потрогал рукой стену и тут же вляпался пальцами в паутину. Прошипев себе под нос что-то нечленораздельное и явно ругательного содержания, он двинулся вперед, ощупывая стену, чтобы окончательно не потеряться. Этот ход он уже знал, но исследовал-то он его со свечкой. Память услужливо подсказывала ему дорогу, только на этот раз наощупь. Вот нужный поворот, и он окажется в южном крыле, на кухне, а там есть выход за стены замка. Пошарив руками по панели, Юки нашел нужный выступ, аккуратно потянул его пальцами, и ход открылся. После кромешной темноты свет факелов ослепил, он даже не понял, что кто-то бежит на него, только почувствовал негативную энергетику и отошел в сторонку. Этот кто-то пролетел мимо, прямиком в потайной ход, а медиум со спокойной душой закрыл панель.

Битва разыгралась нешуточная, то тут, то там лежали тела, стонали раненые, черная кровь растекалась смоляными лужами по серым камням. В самой гуще сражения Юки увидел Виара, и демону, и его подчиненным приходилось туго, враги теснили их к стене. Юки покрутил головой, взглядом выбрал ту же витую лестницу и, подобрав у кого-то из убитых арбалет с тремя десятками завернутыми в ткань болтами, осторожно пополз наверх, стараясь не привлекать внимания. Ну не вояка он, что тут поделать? Но и в стороне сидеть не мог, зная, что это по его душу явились.

Выбрав позицию поудобнее, откуда ему было все видно, но не видно его самого, медиум повертел в руках тяжелое оружие. И как этим пользоваться? Он осмотрел арбалет и так и эдак, наконец, сообразил, как эта штука должна работать и попытался зарядить. Тетива оказалась тугая, и он, пыхтя и ругаясь, уперся ногой в плечо арбалета для помощи себе в этом нелегком деле. Зарядив, вскинул, прицелился, руки дрожали от тяжести и от страха тоже, он боялся убить, тут и без него убийц хватало, поэтому и целился в руки или ноги. И первый болт полетел, нашел свою цель и пронзил плечо, демон взвыл и выронил оружие, а кто-то сердобольный тут же его добил. Юки не ждал, что точно попадет, он вообще стрелял впервые, тем более из арбалета, но, видимо именно в эту ночь капризная удача была на его стороне. Он перезарядил оружие и снова прицелился. Демонов Виара он знал всех, не по именам, конечно, но однажды увидев, даже мельком, мог отлично запомнить, если сам того хотел. А поскольку Юки считал себя пленником в этом замке, то и запомнил он всех, чтобы, если попадется кому-то из них, бежать без оглядки.

Силы были неравны, их застали врасплох, слишком уж глава расслабился. Виар дрался как дикий зверь, защищая и себя и свой клан, его уже трижды едва не убили, и ярость ослепляла, разрасталась, заставляя драться все отчаянней. Тринис его предал, напал в спину, ублюдок. И, потихоньку проталкиваясь к главе вражеского клана, молодой демон мечтал собственноручно убить предателя, но пропустил удар сбоку, заметил слишком поздно. В голове только и успела мелькнуть мысль о том, что отбить удар он не успеет, как свистнул болт и противник выронил меч, его тут же добил кто-то из своих демонов. Удивляться было некогда, но Виар решил, что нужно будет узнать кто этот стрелок, ему теперь обязан жизнью сам глава клана. И пока демон продвигался к Тринису, стрелок прикрывал его тыл.

Завидев Виара, Тринис оскалился улыбкой мясника-маньяка:

— Что, сынок, не ждал? Как здоровьице?

На старом интригане не было ни единой царапины, что говорило о том, что бой для Виара будет нелегким.

— Как видишь, еще не сдох! — прорычал глава Кричащих.

— Это поправимо, дорогой родственник.

И они сцепились в яростной схватке, как два бродячих пса, рыча и бросаясь руг на друга. Оружие было выбито из рук обоих дерущихся еще на первых минутах схватки, потом они дрались врукопашную, а после и вовсе опустились до уровня зверей, катаясь по полу, и стараясь разодрать плотьдруг друга отросшими когтями.

У Юки остался последний болт, он смотрел сверху на схватку Виара и не решался стрелять, вдруг промажет? Но вот катания по полу прекратились, оба противника застыли, и Виар кулем свалился с Триниса, распластавшись морской звездой на камнях. У медиума поплыло перед глазами, извергом или садистом Виар не был, и Юки искренне его пожалел. Вскинув арбалет, Юки прицелился, ожидая, когда старый демон поднимется, и тогда он выстрелит гаду прямо в голову, но вместо него поднялся Виар.

Тринис лежал мертвым, из рваной раны на шее толчками била черная кровь, растекаясь лужей по полу. Виар встал, посмотрел на своего поверженного врага и еле слышно сказал:

— Туда тебе и дорога, тварь. — и, обведя все еще сражающихся демонов, громко крикнул — Преклонитесь! Тринис, глава клана Темной Луны, мертв!

Драка прекратилась моментально, обе стороны повернулись лицом к Виару и встали на колени.

— Все выжившие принимаются в клан Безмолвного Крика, принесите клятву или умрите.

И демоны, лишившиеся своего господина, один за другим принесли присягу, клан Кричащих выстоял. Виар внимательно слушал слова клятвы, такие вещи очень важны в их безумном мире, и когда все закончили, демон громко спросил:

— Кто стрелял из арбалета?

Тишина была гробовой, демоны сжались, глядя на главу испуганными глазами. Виар вздохнул и обратился к помощнику:

— Дик, кто стрелял?

— Я не видел, откуда-то сверху, вроде бы.

— Придурок, а если бы по нам стреляли?

— Но стреляли ведь не по нам же…

— Да что же это такое?! — рассердился демон — Живо поймайте этого стрелка и поставьте передо мной!!!

Демоны бросились врассыпную по замку. Тихо сидящий Юки бросил арбалет и решил улизнуть, от греха подальше, обратно в сеть тайных ходов, пусть все думают, что он там и сидел все время. Но Виар в этот самый момент пристально изучал взглядом все верха, где мог расположиться арбалетчик, и он заметил движение.

— Стоять!!! — грозно рявкнул глава, и у негоэто вышло действительно страшно.

Юки остановился, зажмурившись, прошептал что-то непечатное и, нацепив на лицо самую невинную улыбочку, повернулся. Столкнувшись нос к носу с Виаром, медиум чуть не плюхнулся на пятую точку от неожиданности. Демон придержал мальчишку за плечо, а то расшибется еще, осмотрел брошенный на полу арбалет и задумчиво протянул:

— Так это был ты…

— Ну, я. Что дальше? — он воинственно вздернул подбородок.

— А я тебе что говорил делать? — прошипел Виар — Сидеть в тайном ходе и не высовываться!

— И ждать, когда тебя на салат пошинкуют, а меня куда-то еще уволокут? Ага, спешил и падал!

— Да ты хоть понимаешь, что кто-то из нападавших мог сюда подняться!? И что бы ты делал? Невинно улыбался и хлопал глазищами, как минуту назад?

— Мог бы просто спасибо сказать. — буркнул медиум и, развернувшись, потопал в свои покои.

— Кстати, ты умеешь стрелять? — спросил Виар его в спину.

Юки задержался, но не оглянулся, и отрицательно покачал головой. И демона прорвало, он громко рассмеялся и, отдышавшись после смеха, произнес:

— Только не говори, что впервые держал в руках оружие.

— Да, впервые. И что дальше?

— Ничего. — вкрадчиво ответил демон — У тебя талант. Осознанно или нет, но ты спас мне жизнь. Будь уверен, я никому не дам тебя в обиду. И никогда не отпущу.

Услышав такое высказывание, медиум рассвирепел и обернулся, выкрикнув:

— Я тебе что, комнатная болонка?!

Но Виара уже не было, он стоял под лестницей и улыбался. Теперь демон понял, что если сумеет приручить мальчика, то получит надежного друга. Не слугу, не раба, не подчиненного, а друга.

Зарина была довольна, как никогда. Одним врагом меньше. Какая же она молодец, все продумала, стравила демонов между собой. Остался Виар, он ничего не заподозрит, он ей верит, к тому же, она носит под сердцем его наследника. Последнее время она была ласкова к мужу, всеми правдами и неправдами изображала влюбленную дуру, пряча ненависть глубоко-глубоко в душе, растила ее и бережно лелеяла. Скоро, скоро настанет и его очередь.

За дверью послышались мягкие шаги, Зарина быстро закапала глаза луковым соком и, спрятав крохотный пузырек, уткнулась лицом в подушку.

Войдя в покои жены, Виар застал ее скорчившейся на кровати, она плакала тихо, только вздрагивали изящные плечики от беззвучных рыданий. Демон застыл, не зная, что предпринять, ведь он убил ее отца. Он ждал истерики, криков, разрушений, но то, что он видел сейчас, было гораздо хуже.

— Ты меня ненавидишь? — тихо спросил он, не решаясь подойти к ней.

Она оторвала от подушки заплаканное личико и ломким от слез голосом ответила:

— Нет, конечно, нет. Это ведь он тебя предал. Но все же… — ее губы снова задрожали и слезы хлынули с удвоенной силой — Все же он был моим отцом, я…

— Тсссс… Не говори ничего. — Виар подошел к жене, сел рядом и, перетащив ее к себе на колени, обнял — Просто поплачь.

Зарина уткнулась носом в мужнино плечо и принялась усердно поливать его слезами, а муж молча гладил ее по голове, пропуская сквозь пальцы длинные огненно-рыжие локоны. Он беспечен, а она умеет ждать. Рано или поздно снова появится шанс, и тогда, ныне поливаемый луковыми слезами «любимый» муж, будет мертв, а она станет хозяйкой клана, ведь он признал ее равной.

И Виар продолжал утешать жену, не зная, что она, уткнувшись ему в плечо и обильно поливая его фальшивыми слезами, улыбается.

Проснувшись, Юки обнаружил у себя в комнате целый оружейный склад. Парень растерянно посмотрел на легкий маленький арбалет, такой изящный, что даже не походил на оружие, лук, украшенный алыми нитями, и что-то болталось у него на тетиве, набор метательных ножей, сюрикены…

— Что за черт?

— Нравится?

Юки подпрыгнул от неожиданности, оглянулся и увидел довольного Виара, подпирающего плечом дверной косяк.

— Ага, я прям млею! — съязвил парень — На хрен мне все это в комнате?

— Язва. — ничуть не обиделся демон — Любой уважающий себя демон всегда держит оружие при себе.

— Протри глаза, я не демон.

— С волками жить — по-волчьи выть. — философски изрек Виар — Идем, опробуем обновку.

Небольшая тренировочная площадка пестрила мишенями, Юки обвел взглядом все это безобразие и в его русоволосой голове родился только один вопрос:

— Когда успел?

— Всю ночь не спал, самолично каждую устанавливал. — съязвил демон и добавил — Как по-твоему, на что мне столько народу нужно в замке?

— Да, глупость сморозил. — согласился медиум — Так, а делать-то что?

— Как, что? Стреляй, ножи метай.

Юки воззрился на него укоризненным взглядом, похлопал длинными ресницами и доверительным тоном сообщил:

— Я же не умею.

— Но вчера же умел? — издевательски улыбнулся Виар — Вот я и решил посмотреть, что еще умеет мелкий негодник Юки, чтобы потом не было сюрпризов.

— Да говорю же, не умею! — рассердился Юки — Это случайно вышло! Да я из вот этого, — он потряс перед носом Виара луком, — самому себе в зад попаду!

Виар посмотрел на возмущенную мордаху медиума, представил себе описанный им вариант событий и расхохотался в голос. Юки сопел, пережидая приступ его веселья, и, когда демон перестал смеяться, сунул лук ему в руки:

— Сам стреляй.

— Юки, давай хотя бы попробуем! Тебя же никто не казнит, если не получится!

Парень остановился, неосознанно посмотрел на лук, и Виар заметил, прочитал в его взгляде, что этот предмет ему нравится, неосознанно, но он хочет взять этот лук в руки. И Виар услужливо подал ему оружие, внимательно наблюдая за его лицом. Медиум нерешительно и осторожно взялся за рукоять, пальцы сами по-хозяйски сжались на кожаной обмотке. Виар тут же сунул ему стрелу, но помогать не собирался, ведь воспользовался же он как-то арбалетом, ни разу не стреляя раньше. Юки и не просил помощи, все его внимание сосредоточилось на луке и стреле, между выразительными темными бровями залегла морщинка, он даже дышать стал иначе: тихо, ровно, размеренно. Покрутив лук перед глазами, он положил стрелу, вскинул левую руку, двумя пальцами правой руки оттянул тетиву до лица, прижимая костяшку большого пальца к скуле, задержал дыхание и отпустил. Тетива с глушителем не пела, стрела с перьями совы не свистела, звуков вообще не было. «Промазал»- подумал Юки, опуская лук. «Попал» — удивился Виар, который и сам в момент выстрела даже не дышал. Они безмолвно вместе дошли до дальней мишени и там нашли стрелу.

— В яблочко. — озвучил очевидное демон — Ну ты даешь, мелкий! Определенно, стрельба — это твое. Тренируйся чаще, и вскоре сможешь стрелять с закрытыми глазами.

— Стрелять с закрытыми глазами я сейчас могу, но вот не факт, что куда нужно.

Виар хмыкнул и сунул в руку медиума метательный нож, тот недоуменно осмотрел его, повертел в пальцах и так, и этак. Демон заметил, что такой тяги, как к луку или арбалету у него нет, но все же решил попробовать:

— Кидай в самую ближайшую к тебе мишень.

Юки возвел на него совсем уж глупый взгляд, поморгал глазками и вопросил:

— А как?

Демон в очередной раз подивился, какой тот еще ребенок, вложил лезвие ножа в его пальцы и, встав за спиной ученика, показал его же рукой, какое должно быть движение, пояснив:

— Все просто, главное, вовремя отпустить.

И медиум метал, снова и снова, нож то ударялся рукоятью, то летел мимо мишени, то не долетал вовсе, печально звякая обутоптанную землю площадки. С бедняги уже сошло семь потов, а Виар с каменным выражением лица повторял: «Еще раз. Еще. Давай еще разок», потом сдался и сказал: «Возьми сюрикены». Юки взял, уныло посмотрел на них, Виар, конечно, заметил и вздохнул:

— Все, положи их обратно. Это не твое.

Но парень, вопреки всему решил попробовать, и узнал, что с этим оружием у него не заладилось, как и с ножами, он ни разу не попал в мишень даже с расстояния шага.

— Дела! — хмыкнул демон — Никогда у меня не было еще такого ученика, чтобы если оружие не легло от ладони к сердцу, то и не получилось ничего.

— Угу, я особенный. — фыркнул в ответ медиум, перевел взгляд куда-то хаотично и увидел Зарину.

Она с печальным выражением лица стояла у окна, заметив, что на нее смотрят, она поспешно отошла вглубь комнаты. Но Юки был готов поклясться, что увидел самую мерзкую ухмылку, что когда-либо видел, и полный ненависти взгляд, обращенный на мужа.

— Юки, куда ты пялишься? — одернул его Виар.

— А? Да я тут подумал, что тебе не помешало бы побольше времени уделять жене. Печальная она какая-то. Может, ревнует?

— Что? Ревнует? — демон рассмеялся — Но, пожалуй, ты прав, надо чем-то ее развлечь.

— Любимый, я так счастлива! — взвизгнула демонесса и повисла у мужа на шее.

«Угусь, так счастлива, что сразу забыла о папашке, которого этот «любимый» и завалил» — подумал Юки, тайком наблюдая за этой сценкой. И, вроде, все в порядке, типичная глупышка до безумия обожающая свою половинку, готовая дни и ночи пускать розовые слюни по предмету своего поклонения, но медиум шкурой чувствовал — что-то тут не так. А Виар тем временем, обняв женушку за плечи, повел ее в открытый портал, решил свидание на исконных землях демонов устроить. «Там сейчас живут только низшие, потому безопасно» — так, кажется, он сказал.

Юки дождался, когда они растворятся в алом сиянии, и шустро нырнул в покои Зарины. Что он тут хотел найти — он и сам не знал, что-то, что поможет ему разобраться в ситуации. Но кроме предметов женского туалета, роскошной мебели и книг с романами он ничего не нашел. Так посмотреть — прямо идеальная жена богатого и властного мужа, подозрительная только. Взгляд полный ненависти, тайком сжатые кулаки и кривая нехорошая ухмылка, словно убить кого-то задумала. Судя, по направлению этих ненавидящих взглядов — Виара. Но за что? Он ничего дурного, вроде, ей не делал, заботился всеми правдами и неправдами, опекал. Но все ли он знает? Может, у них ранее что-то случилось, отчего она ненавидит мужа. И почему ее отец предал зятя? Одни вопросы и все без ответа. Из покоев хозяйки медиум вышел ни с чем.

Виар вернулся поздно вечером и, проводив жену до ее покоев, отправился спать. Юки усиленно перерабатывал собственную энергетику под фон окружающей среды и, судя по тому, что демонесса его не чуяла, вполне успешно. Было бы куда проще, если бы он мог ее коснуться и все увидеть своими глазами, но нельзя. Иначе она заметит и поднимет вой.

Зарина, не замечая посторонних глаз, улыбаясь, вошла в покои и, едва она закрыла двери, улыбка сменилась на оскал. Медиум даже вздрогнул, увидев такую гримасу на миленьком женском личике.

— Подожди, любимый, ты скоро увидишься с моим папочкой. Думаю, вам будет о чем поговорить, и разговоров хватит на целую вечность. — нежнейшим голоском мурлыкнула она сама себе. Только яда в этом голосочке было хоть ложкой черпай и на хлеб мажь.

Юки услышал достаточно, интуиция его не подвела, и мог бы уйти и рассказать все Виару. Но почему-то не ушел, а продолжил наблюдать за ней. Зарина наклонилась к нижней полке книжного шкафа, легко провела пальцем по корешкам, вытянула книгу, и, оказалась, это не книга, а шкатулка. Маленький пузырек с чем-то прозрачным, как слеза, перекочевал в холеную белую ручку, шкатулка вернулась на место, а хозяйка подозрительного пузырька вышла из покоев и пошла на кухню. Медиум неотрывно следовал за ней, как привязанный, продолжая «косить под мебель» и мягко перебегая от одного укрытия к другому, чтобы не попасться ей на глаза. Через кухню она спустилась в винный погреб, где лежало в тазике со льдом приготовленное для главы клана вино «белая слеза», его любимое. К нему-то демонесса и потянула ручонки, выдернула пробку, достала из кармашка крохотный пузырек…

— Доброго вечера, госпожа. То есть, уже доброй ночи.

Зарина резко подпрыгнула вверх, отчего ей даже плохо стало: все выродок Виара, которого она должна вынашивать. На нее с улыбкой смотрел трижды проклятый медиум, дружелюбно хлопал зелеными глазищами, только вот глазищи эти… насмехались, смотрели так, будто все о ней знают. На миг Зарина испугалась от чувства, будто ее насквозь видят эти большие зеленые глаза с длинными, словно у девушки, ресницами, и страх от этого неприятного ощущения быстро перерос в раздражение.

— А что вы тут делаете ночью, одна?

— Что тут делаешь ты? — надменно ответила она, акцентируя последнее слово. Может, до мальчишки дойдет, где его место.

Не дошло. Он хитро прищурился и, смущенно пошаркав ножкой по каменному полу, совершенно по-детски протянул:

— Я первый спросиииил!

— То есть, я, хозяйка клана, признанная равной мужу, должна отчитываться перед рабом, где и что я делаю?! — зло прошипела демонесса.

— Было бы неплохо. — хмыкнул нахал — А то ведете вы себя очень странно. И что вы хотели подлить в вино Виара?

— Да как ты смеешь?! Я тебя выпорю собственноручно!!!

— Какая честь, меня собственноручно будет пороть очаровательная хозяйка… — медиум мечтательно закатил глаза — БДСМ, бандаж, унижения… Мммм, какая прелесть!

Зарина остолбенела. Он издевается, или на голову ущербный? Оказалось, издевается:

— Говорите, что в этом пузырьке, иначе я молчать не стану.

— А где гарантия, что станешь?

— А, и правда, нет ее. И выбора тоже. Остается только надеяться на мое благородство.

— Да кто тебе поверит! Я хозяйка, высокородная демонесса, а ты человеческий выродок, к тому же, раб.

— Раб? — он растерянно похлопал ресничками — Что-то я не вижу на себе ни кандалов, ни ошейника, ни хотя бы клейма…

— Я тебе все это с лихвой обеспечу, своей наглостью вместе с кровью захлебнешься. — угрожающе прошипела Зарина.

— Ай-яй-яй, гражданочка, нехорошо угрожать слабым. — наглый мальчишка погрозил ей пальцем и улыбнулся — Еще хуже подливать мужу в вино неизвестную субстанцию из подозрительных пузырьков.

Зарина пришла в ярость от того, что этот нахальный мальчишка ее не только не уважает, но даже не боится. Интересно, Виар сильно огорчится, если она его убьет? Нет, не сейчас, труп медиума в винном погребе вызовет вопросы.

— Это… — Зарина смущенно покраснела — Ты молод еще, чтобы о таком тебе говорить… Это настойка для усиления страсти, Виар выпьет, и придет ко мне.

— А если не дойдет? — усмехнулся гаденыш, и даже не покраснел — Осядет где-нибудь в другом уютном местечке.

— Ну, осядет он или у меня или у тебя, больше он ни у кого время не проводит. А там, кому больше повезет. — очаровательно улыбнулась демонесса и подмигнула ему.

Юки закашлялся и густо покраснел, Зарина пошло ему улыбнулась и удалилась гордой походкой победительницы. То-то же, будет знать свое место, сопляк. Но как же сделать, чтобы он не путался под ногами и не мешал ее планам?

Невысокие тонкие каблучки нервно цокали по мраморным плитам пола от одного угла к другому. Тонкие пальцы так нервно комкали платок, что ранили ладони ногтями, впрочем, раны быстро затягивались сами. Что же делать? Что делать? Куда бы она ни пошла, что бы ни решилась предпринять, тут же, словно из воздуха, появлялся этот треклятый мальчишка, многозначительно и нагло улыбался и всюду провожал ее взглядом таких невинных глазок, что аж тошнило. Убить его? О, она бы с удовольствием, он же к Виару ее не подпускает, но… что это за чувство, стоит ей подумать об убийстве медиума? Жалость? Симпатия? Да кто он такой, что умеет вызывать подобные чувства в кровожадных и жестоких демонах?

А ведь, если подумать, Виар к нему привязался, ни разу не наказал, не выпорол, не посадил на цепь и нянчится с ним, как пингвин с яйцом в лютый северный мороз. Кто такой этот Юки? Человек? Вряд ли, Зарина видела людей не единожды, и ни один из них не был даже самую малость похож на этого мальчишку. Он не боится, он слишком ловкий, и так же ловко водит окружающих за нос, как эта светлая тварь, которой так дорожил Корин.

Зарина замерла на месте, в комнате воцарилась тишина. Она вспомнила Ниаса, мысленно сопоставила его с Юки и поняла, что они чем-то похожи. Внешне, но внутренне… Ниас не боится, он не умеет бояться. Почему же не боится Юки? Тоже не умеет? Вряд ли, скорее уж он излишне самоуверенный юнец. Ангел крутил колдуном, в какую угодно сторону, и Юки крутит Виаром. Ангел? Нет, не может быть. Демонесса отчаянно потрясла головой, прогоняя глупые мысли. Будь Юки ангелом, Виар бы знал, заметил бы, но тот считает мальчишку человеком. Может, все дело в даре медиума? Она же раньше не встречала медиумов, кто знает, что ему там покойники нашептывают. Точно, все дело в даре. Не велика потеря, если мальчишки не станет, он не единственный медиум на свете, когда она станет главой клана, она найдет медиума посмиреннее.

Накинув на плечи теплую шаль, Зарина сотворила капризное выражение лица высокородной самодурки и пошла на кухню, якобы гонять слуг. Никто ничего не заподозрит, мало ли кому насолил наглый мальчишка, виноватый всегда найдется.

Виар осторожно поскребся в двери:

— Юки, можно войти?

Двери распахнулись, и его встретил встрепанный со сна босой медиум:

— Раньше ты разрешения не спрашивал.

— То было раньше. Ты теперь полноценный член моей семьи и клана.

Юки усмехнулся про себя, вспомнив, как ночью его женушка называла его рабом, но вслух ответил:

— С какой это радости? Я не демон и вряд ли им стану. Да и как-то не хочется быть твоим родственником, уж извини.

Виар прошел в небольшую комнатку, выполняющую роль гостиной, плюхнулся в низенькое мягкое кресло и молча уставился на паренька.

— Что? — моментально огрызнулся тот — На мне цветы выросли?

В комнату вошли две демоницы с подносами, завтрак на двух персон. Медиума передернуло, Зарина права была, подлила бы ему свой чудо-флакончик с виагрой, и он осел бы либо у нее, либо у бедного маленького медиума, который на радостях маленько прибил бы демона чем-нибудь тяжелым. А потом доказывай, что ты не собирался покушаться на главу клана.

— Не, не выросли. — улыбнулся Виар, искренне забавляясь перепалкой — А жаль.

— Себя пожалей лучше, на тебе тоже цветы не растут. Зачем приперся с утра пораньше?

— Ну ты и хам! — восхитился демон — Я что, не могу заглянуть к другу?

— Другу? — Юки подавился воздухом — Черт лысый тебе друг.

— Почему именно лысый?

— Не хочешь лысого? Тогда будет просто плешивый.

Виар рассмеялся, этотпарень за словом в карман не полезет, его бы подучить немного — и вышел бы отличный дипломат.

— Не хочешь быть другом? Тогда будешь братом.

— Да упаси боженька! — замахал руками Юки — Я лучше сразу повешусь. Мне для полного счастья только таких родственничков и не хватало! И хватит ржать уже!

— Странный ты. — отсмеявшись, сказал Виар — За звание моего брата демоны в клане поубивали бы друг друга, а ты вот отказываешься.

— Повторяю: я не демон.

— Злюка. — улыбнулся глава — Не с той ноги сегодня встал, наверно. И вообще, ешь садись, а то остынет.

— А ты зачем сюда жрать приперся? У бедного главы нет закутка, где бы он мог позавтракать? — съязвил медиум, но за столик сел.

— А я поболтать заодно хочу. — еще шире улыбнулся демон.

Юки сочувствующе на него посмотрел:

— Ты бы скалиться перестал, а то есть риск, что тебя перекосит, или лицо треснет. Скулы не свело еще?

— Да нет, заботливый мой, не свело. В нижний мир со мной не прогуляешься?

Медиум тщательно прожевал тушеное мясо и воззрился на Виара, как врач психиатрической лечебницы на пациента:

— Я что, так сильно похож на твою жену?

Демон снова рассмеялся, никто раньше не мог так поднять ему настроение, как один не в меру наглый мальчишка с острым языком. И Виар непременно ответил бы что-нибудь не менее язвительное, ответил бы с большим удовольствием, если бы с Юки не начало твориться что-то недоброе. Взгляд парнишки расфокусировался, он как-то резко побледнел и покрылся бисеринками пота.

— Юки? Тебе нехорошо? — позвал его Виар, но в ответ услышал маловразумительный хрип.

Юки скрутился компактным комочком и рухнул на пол, где уже начал трястись всем телом.

— Диииик!!! — не своим голосом заорал демон и, едва примчался стоящий за дверью помощник, приказал — Живо помоги мне! — он схватил медиума и вытянул его руки вдоль тела — Держи его, он бьется. Кости не переломай только.

Дик беспрекословно выполнил указание, а Виар, оттянув веко паренька, посмотрел в зрачки — расширенны так сильно, что радужки почти не осталось, полопались капилляры в глазных яблоках, градом хлынула соленая влага, а следом и слюна.

— Переверни его! — как дурной заорал глава — Это яд!

Дик моментально перевернул медиума на четвереньки, отравленного тут же начало жестоко тошнить, с кровью. Дик поднял на хозяина пустые, невыразительные глаза:

— Он уже не жилец. Был бы демон — выжил бы, а то человек.

— Заткнись, Дик! Я тебе язык вырежу, зажарю и заставлю съесть! Воды тащи теплой, живо!!!

Помощник сорвался с места как ошпаренный, Виар подхватил оставленное без поддержки в виде крепких рук тело и принялся легонько нажимать на желудок, чтобы вышло как можно больше отравленного сока.

— Какого черта кто-то решил отравить МОЕГО медиума?! Убью!!! — рычал Виар, поддерживая русоволосую голову паренька, пока того выворачивало.

Далее Юки поили теплой водой, и его снова рвало, уже без крови, но все так же жестоко. После в него влили противоядие, и парень вырубился. Виар собственноручно перетащил медиума на кровать, укрыл пледом, жарко развел камин, после чего перетащил поближе к кровати кресло и устало в него опустился.

— Дик, кто мог это сделать?

Демон почесал лобастую голову, посмотрел на хозяина взглядом побитой собаки и пожал могучими плечами:

— Не знаю, хозяин. Кому бы он мог насолить? Безобидный же, все только забавлялись, глядя на него. Да и в битве он помог, не смотри, что слабый человечек…

— Ясно. Поваров ко мне пригласи, кто-то ведь отдельно для него готовит, вот пусть этот кто-то и скажет мне, какого черта…?

Повара явились с таким видом, что краше в гроб кладут, сбивчиво поклялись главе жизнью своих детей, что они не виноваты. Посторонних на кухне не было, заходила только хозяйка, ругала криворуких поваров, троих поварят выпорола плетью. Виар слушал их и все больше мрачнел. Если не повара, то кто? Клятва жизнью детей — вещь серьезная, никто не станет бросаться такой клятвой. Зарина? Но зачем ей это? Ну, приходила, ну, ругалась. Не в первый раз уже. Беременные бабы, хоть демоницы, хоть ангелицы, все бешеные.

Далее пошел допрос поварят, здоровенных мужиков под два метра ростом, слуг, и прочей челяди, и все как один не виноваты. Виар еще раз объяснил всем своим демонам, что медиум не раб, что он неприкосновенен, что ослушавшихся он самолично казнит. И казнил одного слугу, который поднос с кухни выносил и передавал служанке. Слишком подозрительно он себя вел: краснел, бледнел, прятал глаза и не мог связно сказать и пару слов, и он единственный, кто на пару минут выбился из поля зрения остального коллектива. Долго ли яд подсыпать? Дело пары минут.

Юки спал больше суток, метался, бредил, звал кого-то, но имени было не разобрать. Может, мать? Виар слышал о том, что люди очень привязаны к своим матерям. К вечеру следующего дня демон уже решил, что мальчик не выживет, слишком долго в забытьи, худенькое тело то горело огнем, то резко леденело. Но тот все же открыл глаза и не узнал демона. Долго смотрел на него, потом хриплым сорванным голосом задал гениальный вопрос:

— Где я?

— Вот как? Ты не помнишь? — мягко уточнил Виар — Колдун по имени Корин, демоны, ангел. Вспоминай, Юки.

Последнее, что помнил Юки, была острая боль в желудке, такая обжигающая и нестерпимая, что хотелось вытащить желудок из тела. А потом воспоминания хлынули потоком, оглушили, смяли. Корина убили, он у демонов и так отчаянно хочет жить, что начал приручать своего тюремщика. Далее вспомнил, как завтракал с Виаром, они о чем-то спорили, а потом боль, темнота, и в этой темноте он долго плутал, не видя дороги, не зная куда возвращаться. И в этой темноте, после целой вечности блужданий, он увидел неяркое сияние костра, пошел к нему и оказался на поляне окруженной вековыми кедрами, и женщина, знакомая до боли, чьего лица он никогда не видел, встретила его.

— Уходи, Никита. — тихо сказала она, укоризненно покачав головой, отчего плетеные веревочки с бусинами, скрывающие ее лицо, заколыхались и жалобно зазвякали — Умирать тебе рано.

— Я Никита. — непослушными губами повторил он, словно пытался раз и навсегда запомнить свое имя.

— Там, где ты сейчас, никому не говори своего имени. Для всех ты Юки. И помни: прожить ты должен долго, вечность. Не человек ты. А теперь иди.

— Скажи мне. Скажи мне, кто я?

— Ты сам все узнаешь, как только сила в тебе созреет. Чтобы не заблудился, иди на свет того фонарика. Этот фонарик — ты сам.

И он снова оказался один в темноте, огляделся, отыскал вдалеке тусклое сияние крохотного огонька, и пошел к нему, шел, казалось, целую вечность. А потом открыл глаза.

— Как ты себя чувствуешь? — участливо вопросил его демон.

И Никите даже дурно стало от голода, он хотел есть, как никогда в жизни, о чем и сообщил. На принесенный говяжий бульон он посмотрел с таким недоумением, словно просил хлеба, а дали камень, и сам этого испугался, поняв, что хочет другой еды. Энергия, живая, чистая, не важно, какой полярности, но ему нужна была именно она. Он чувствовал, что точно умрет, если не напитается.

И Виар удивленно смотрел, как Юки отвергает принесенную еду, медленно, словно лунатик, садится на кровати, потом чуть ли не на четвереньках покидает ее.

— И куда ты? — не выдержал демон — Не нравится бульон — скажи, чего хочешь, тебе принесут все, что пожелаешь.

— А я желаю другой еды, пару демонов вполне сойдет. — бледный дрожащий медиум хищно оскалился.

Виар решил, что мальчишка окончательно тронулся умом, однако, даже не дрогнул.

— Виновников ищешь? — осторожно спросил он и, дождавшись отрицательного кивка головы, спросил — Демонов-то тебе как подавать? Жареными, тушеными? У меня как раз парочка пленников в подвале завалялась.

— Нет, мне нужны здоровые, как буйволы, живые.

Глава Кричащих поперхнулся воздухом, не представляя, как это худой человеческий мальчишка будет кушать здоровых живых демонов, его даже передернуло, когда дошло, что Юки не шутит. Но любопытство взяло верх, и он велел позвать двух провинившихся слуг.

При одном взгляде на демонов, у медиума едва не текли слюни, столько в них было силы. Конечно, в Виаре ее было больше, но и этих двоих вполне достаточно. И, подойдя к трясущимся, как заячьи хвосты, молодчикам, Юки протянул руки и обнял одного. Энергия хлынула потоком, наполняя жизнью опустошенное и измученное тело медиума, он едва сумел остановиться, чтобы не выкачать бедолагу до дна. Едва он разжал руки, демон рухнул на пол, обессиленный, и с глупой счастливой улыбкой на губах. Второй слуга, когда Юки повернулся к нему, с ужасом упал на колени и принялся умолять его о пощаде, отползая подальше, пока не уперся в стену. Спокойно подойдя к нему, Юки опустился на пол рядом с ним и обнял, прижимаясь, как дитя жмется к матери. Садистом Никита не был, и потому сознательно не причинял боли, когда он отпустил вторую жертву, на лице и этого демона плавала счастливая улыбка, он был в эйфории.

— Юки? — осторожно позвал его Виар, в голосе столько настороженности, что медиум решил не делать резких движений.

— Да? — он повернулся к нему лицом, и глава с облегчением и ужасом увидел, что тот абсолютно здоров. На лицо вернулись краски, зеленые глаза блестят, руки и ноги не дрожат.

— Это что сейчас было? — выдавил демон, переводя взгляд то на Юки, то на счастливых до соплей, но обессиленных демонов.

— Это? Это я покушал, у меня так всегда при серьезных болезнях. — Юки воззрился на него невинными глазами — Они скоро восстановятся, ничего не случится.

— Да кто ты такой?

— Честно? — зеленые глаза встретились с напряженным взглядом черных — Я и сам не знаю.

«Ну, умеет так парень, и что и с того? Это же Юки, он спас мне жизнь, я — ему» — подумал демон, а вслух сказал:

— Я рад, что ты поправился. Теперь буду знать об этой твоей особенности. Не знаешь, кто мог тебя отравить?

Юки знал, но отрицательно покачал головой. Ему еще предстояло разобраться, зачем Зарине все это нужно.

— Виар, иди отдыхать. Мне тоже нужно поспать, я только оправился.

Демон кивнул и, уже выходя, обернулся:

— Я приставил к тебе охрану. Если что-то понадобиться — скажи им.

Зарина была вне себя от ярости. Чертов мальчишка сделал невозможное, он выжил. Не иначе, как для того, чтобы позлить ее. Что будет, если он расскажет Виару? Тогда все ее планы рухнут. Хотя, еще неизвестно, кому глава клана поверит, любимой женщине или проходимцу медиуму.

Демонесса снова ходила из угла в угол, кусала губы, придумывала речи для муженька, на случай, если медиум все расскажет, и продумывала планы на будущее. Она непременно уничтожит и Виара, и его придурковатого медиума.

Уснуть Юки не мог, выпитая энергия бушевала в нем, требуя выхода, ему казалось, что еще немного — и он взорвется, как переполненный соком плод. К тому же на душе было гадко, он винил себя в том, что не сдержался и снова начал вампирить, как какая-то низшая астральная тварь. Ему всегда казалось это постыдным, хотя Корин, например, считал, что тут нечего стыдится. Люди ведь едят, демоны едят, да все живые существа что-нибудь или кого-нибудь едят, и это нормальный порядок вещей. Ведь никто не стесняется того, что он дышит, тогда почему стесняется того, что он ест? И умом Юки понимал его правоту, но все равно на душе было мерзко.

Поворочавшись еще полчаса в попытках или поспать или подумать, медиум понял, что ни то, ни другое не выходит. Лег, вытянувшись во весь рост, максимально расслабился и вышел из тела.

— Постричь бы тебя. — сказал он своему телу, глядя на свои отросшие волосы.

Тело, естественно, промолчало. Юки удостоверился в том, что похож на крепко спящего, собрав потоки энергии вокруг своей оболочки, придал телу более непринужденное положение, никто ведь не спит неестественно вытянувшись во весь рост, и осторожно порезал ладонь своей астральной проекции.

И вот перед ним вспыхнуло ослепительно белое сияние, он шагнул в него, чтобы выйти в мире с выжженной черной землей, развалинами белого, некогда великолепного города и тремя, будто умирающими, солнцами. Только на этот раз тут была ночь, и, задрав голову к небу, Юки задохнулся от восторга. Небо было цвета синих чернил, с целыми мириадами крупных сияющих звезд, сложенных в неизвестные ему созвездия, и шесть маленькихлун дарили земле чуть голубоватый призрачный свет. Черные скелеты давно мертвых деревьев словно купались в этом призрачном свете. Странное ощущение, но в этом мертвом мире Юки было тепло и спокойно, как дома.

Он сделал несколько шагов по направлению к руинам города, но его окликнули.

— Я знал, что ты вернешься. — Роир печально улыбнулся — В прошлый раз я встретил тебя по-другому, знал, что ты не готов еще услышать то, что я хочу сказать.

— Привет. — неуверенно поздоровался медиум.

Ангел сел на землю и жестом пригласил гостя присоединиться к посиделкам. Отказываться Юки не стал и послушно сел рядом с призраком, поджав под себя ноги.

— Тебе хорошо тут, да? — внезапно спросил мертвый — Ты чувствуешь себя тут так, словно ты дома. Не пугает даже то, что тут все умерло.

— Читаешь мысли? — Юки внимательно вгляделся в серебристые глаза собеседника.

— Нет. Просто я тебя знаю, Никита.

— Что? — медиум даже опешил — Я не называл тебе имени.

— Да. — ангел потеребил кончик своей бордовой косы. — Ты сказал, что ты Юки. Но я сам назвал тебя Никитой, когда прятал.

— То есть? Я ничего не понимаю! Ты можешь говорить прямо? — рассердился Юки.

— Юки, не злись. Тут и так ничего не осталось, кроме руин. — вмешался второй голос.

Никита машинально обернулся и увидел позади себя Даниэса. Из его ушей и носа по-прежнему шла смоляная кровь, на щеках были черные дорожки кровавых слез.

— Дани?! Ты тут?

Демоненок часто закивал головой:

— Я застрял тут, не смог вернуться.

У Юки внезапно задрожали губы. Он смотрел на красноглазого демоненка и не мог сказать ни слова.

— Ты что, плакать надумал? — Даниэс наклонился над ним и внимательно посмотрел в глаза.

Задавив в себе эмоции, Юки успокоился, привел сердцебиение в порядок:

— Прости, Дани. Я не успел тебя вытащить отсюда.

— Перестань! — Даниэс махнул рукой — Даже если бы успел, я бы все равно не выжил. Ты лучше послушай, что тебе расскажет Роир.

— Да, слушай Никита. — Роир дождался, когда Дани присядет рядом и продолжил — Когда ты был младенцем, я спрятал тебя в одном из отражений земли, подкинул людям, оставив только записку с именем Никита. Твоя родина не там, Икинтар, она тут. И да, тебя зовут Икинтар.

— Минуточку! — Юки вскинул руки в останавливающем жесте — Тут жили ангелы, а я на вас ничуть не смахиваю.

— Нет, ты не ангел. — улыбнулся Роир-Мирами правят демиурги, они играют судьбами своих творений, их не касаются наши страдания, наши молитвы не долетают до ушей наших творцов. Но твой отец таким не был, он не участвовал в играх собратьев, он слушал мольбы, он был милосерден, понимаешь? И это раздражало других демиургов. Они затеяли игру и убили его, разумеется, чужими руками.

— Чьими же? — хрипло выдавил Никита — не каждый день услышишь, что твой родной отец был демиургом. Не доверять ангелу не было причин, как и у ангела не было причин лгать. Мертвые не лгут.

— Ниас. Он родился почти три тысячи лет назад и погиб на войне с демонами около тысячи лет назад. Ниас был знаменитым полководцем. В те времена битвы за миры были ужасающими. Кровь обеих сторон текла реками, кровь невинных существ из рек собиралась океаном. Ты видел когда-нибудь гномов, фей или, например, кентавров с драконами?

— Нет. — завороженный рассказом, медиум покачал головой.

— Это потому, что их расы сильно пострадали в тех войнах. Беспричинная жестокость и убийства тогда были обычным явлением. С тех пор они живут замкнуто, не показываются и чужаков не любят. Только люди, самые плодовитые, быстро оправились, расселились практически по всем мирам и все забыли.

— Ты сказал, что знаешь Ниаса. Но как так? Он же был полководцем прошлого?

— Ангелы живут долго, я его единственный потомок, внук. И то вышел случайно, если бы не ошибка Ниаса, то не было бы сына и моего отца. Ниас погиб, когда я был маленьким, но я его хорошо помню.

— Так, минуточку… — Юки уронил голову на руки и принялся отчаянно тереть виски, словно у него болела голова — Если он погиб тысячу лет назад, то кто сейчас бродит под его именем?

— Он сам. Они вернули его. Все что ты сейчас видишь — его рук дело.

— Хочешь сказать, он все здесь уничтожил?

Роир кивнул.

— Как такое возможно?

— Ниас и при жизни обладал ужасающей силой, не рождалось еще ангела сильнее его. Они подменили ему память, он взбесился и сотворил все это.

— И ты… — Юки скосил глаза на развороченную грудную клетку собеседника.

— Да. Я успел спрятать тебя, прежде чем мой дед вырвал мне сердце.

— Но ты же его внук!

— Он этого не знал, он не понимал, что делает. Им игрались демиурги, убившие твоего отца его руками. Уверен, что сейчас Ниас совсем ничего не помнит, а отправить его назад, где и положено быть мертвым, у них силенок не хватает. Иногда творцы создают то, что легко может уничтожить их самих.

— И чье же создание этот монстр? — задал справедливый вопрос Никита.

— Он не монстр. — обиделся за деда Роир — Его сделали таким. И ангелов, и этот мир создал твой отец.

— А кто моя мать?

— Она была богиней нижнего мира, распределяла умершие души по мирам и телам. Сейчас ее тоже нет. Ее убили, когда искали тебя, думали, что это она тебя спрятала. Ее обязанности выполняет сейчас ее дочь, твоя старшая сестра по матери. И налаживать контакт с ней не советую, она тебя ненавидит. А ты еще не вырос как творец, хотя способности матери у тебя с рождения. Знал, что можешь переправлять души в новые жизни?

— Нет, я ничего не знал. И это кажется мне бредом. Я Никита Снежкин по прозвищу Юки, обычный человек, пусть и медиум. Мне нет никакого дела до ангелов, демонов, богов и демиургов!

— У него истерика. — заметил Даниэс.

— Я понимаю. — Роир смотрел на Юки сочувствующе — Но, тем не менее, это не меняет того, что он Икинтар, сын демиурга и богини. Слышишь? Ты должен принять этот факт.

— Может, ты меня с ним перепутал, а?

— Нет. — Роир смотрел твердо — Это точно ты, я узнал тебя с первого взгляда. Можешь сам все увидеть. — и он протянул медиуму руку.

Юки несколько мгновений смотрел на протянутую к нему длань с тонкими длинными пальцами, такую изящную, что впору облезть от зависти, и дернулся прочь:

— Нет! Я не хочу ничего видеть! Я не хочу знать!

— Ты всегда можешь сюда придти, это твой дом и он нуждается в ремонте. — Роир смотрел печально — Возвращайся, Юки.

Медиум не услышал последнюю просьбу, он прыгнул в алое сияние, покидая мертвый мир, не увидел и того, как из раскосых серебристых глаз умершего ангела скатились две слезинки.

Юки просто плюхнулся в тело. Наверное, не стоило так делать, тело тут же скрутило болью ломкой и изнуряющей, теперь неделю будет все болеть и ни какие подпитки не помогут. Но хуже тела отзывалась болью голова, в висках противно стучало, и Юки заскулил, свернувшись в комочек. Ему бы уснуть, но вредный сон все никак не желал приходить к нему. В голове злыми молоточками стучали мысли о том, что он не человек, что родители его не люди, и что их убили. Поверить в это не мог, или не хотел, он и сам не знал. И этот ангел, зачем ему понадобилось спасать сына демиурга ценой своей жизни? Настолько любил его отца? Или… его все равно бы убили, так почему бы не спасти младенца? И потому умерла его мать. Сволочи, все сволочи. Зачем все это? Юки бы не обиделся, если бы его не стало, он был маленький и ничего не понимал. И не было бы его бродячей жизни, одиночества съемных квартир, холода внутри него самого.

Медиум сполз на пол и прижался лбом к холодным камням пола. А как бы поступил он, если бы был Роиром? Если бы на его руках оказался младенец, за которого кто-то решил, что жить он не должен, что бы он сделал? И кто-то до сих пор решает, жить ему или нет, пока он тут скулит, лежа на полу.

Игнорируя головную боль, Юки перевернулся на спину, снова вытянулся во весь рост и повторил процедуру выхода из тела. Оглянулся, посмотрел на себя и, увидев заплаканное лицо, презрительно скривился:

— Ну, Юки, ты и плакса! Размазня феерическая.

Сосредоточившись на том, что хочет видеть отца Зарины и собрал все доступные ему силы и вытянул душу демона, идти к нему сам он не хотел, не знал что там, за их гранью. Тринис хмуро посмотрел на медиума, сплюнул черной кровью себе под ноги:

— Виар приказал меня допросить?

— Нет. Я сам хочу знать.

— Вот как? Ну что ж, малец, приятно было познакомиться и спасибо, что вытащил. — демон зло усмехнулся, и Юки понял, что тот хочет мстить. С таким уровнем энергии как у него вполне можно переквалифицироваться в местный полтергейст.

Никита тут же перенаправил потоки энергии и крепко связал душу так, чтобы и тот пальцем не мог пошевелить, пригрозив:

— Развею к чертям.

— Да кто ты такой? — зашипел Тринис, пытаясь пошевелиться.

— А это тебя не касается. Говори уже про свою дочурку.

— А что мне за это будет? Отпустишь меня?

— Верну туда, откуда взял. А если будешь торговаться или молчать — развею.

Тринис пожевал губами, подумал и, наконец, выдохнул:

— Стерва она. Сказала мне, что Виар убил демона из клана Ходящих за Грань, чтобы мне не достался. Мы договорились, что поделим медиумов, добытых у Корина, мне достанется демон, а ему — человек.

— Дани умер до того, как явился Виар.

— Но я-то этого не знал! И тут падаль эта на ушко напела, мол, обманул тебя Виар, убил демона, а человека взял себе. Отомстила, сука!

— И за что мстила?

— Она любила колдуна, Корина. Он когда-то ее поймал, подчинил, и она долго жила у него, вот и влюбилась, как блудливая кошка. А потом он ее отпустил, а я отдал ее Виару. Она накануне обряда отравилась, но я успел вовремя и выходил. Мне нужен был союз с кланом Кричащих, и Зарина была гарантией этого союза, она ведь наследница моего клана. А она, тварь, сделала вид, что смирилась, образумилась, а сама стравила нас с Виаром. А Виар колдуна ее ненаглядного убил, так что она и ему мстить будет.

— Почему Корин ее отпустил?

— Я подкупил его подружку, Бертану, и она заставила его вернуть Зарину мне. Уж не знаю, как она это сделала, но ведь сделала.

— Ага. А, позволь узнать, зачем тебе так нужен был медиум, что ты даже войну затеял?

— Ангел, я хотел найти ангела. Кровь этих светлых тварей может отобрать у колдунов власть над демонами, они просто больше не смогут подчинить демона, испившего кровь ангела. Это дало бы нам преимущество в войне и, выиграв, мы бы расселились по всем мирам, мы были бы господами.

— Ну, конкретно ты уже никем не станешь. До перерождения тебе как до Китая на трехколесном велосипеде.

— Но ты же можешь мне помочь?

— А зачем мне это делать? — Юки пожал плечами — За каждый момент своей жизни нужно платить.

И, отправив демона восвояси, Юки вернулся в свое тело, свернулся калачиком, но сон пришел к нему только после рассвета.

— Бабуля, а кто убил Илью? — в сотый раз за третий день спросил Ниас.

Он сидел в тесной кухоньке и наблюдал, как ловко старческие пальцы стучат спицами, так быстро, что даже ангел не может уследить за их движениями. Старушка была к нему добра, заботилась, кормила человеческой едой, вразумляла иногда. И в последнее время ему все чаще хотелось что-то для нее сделать, что-то такое, чтобы она чувствовала себя хорошо, чтобы улыбалась. Как это чувство называется, ангел не знал, от чего оно в нем появилось — тоже, и зачем ему все это так же не понимал. Но к бабуле испытывал симпатию, может, даже привязанность. Единственное, что он умел и даже слишком хорошо — это убивать. Только старушка не желала сообщать ему, кто виновник ее горя, молчала, переводила тему, или имитировала приступ склероза и маразма разом. Но на этот раз она оторвалась от вязания и хитро глянула на ангела:

— Зачем тебе?

— Я убью его. — честно ответил Ниас, в его мире убить убийцу чем-то ужасным не считалось. Месть была в порядке вещей.

— О чем только ты думаешь? — укоризненно покачала седой головой бабушка — Нельзя так делать.

— Почему? — искренне удивился ангел. Он действительно не мог понять, почему нельзя убивать, он же всегда так делал, и о том, что это делать, оказывается, нельзя слышал впервые.

— Потому, что всякая тварь, что живет, даже убивцы, могут раскаяться. Жизнь, она бесценна,сынок, и убивая, пусть даже и убивца, ты не его убиваешь — себя жизни лишаешь.

Ниас надолго завис над сказанным старушкой, из всей ее речи он не понял ровным счетом ничего. Он, Ниас, убил стольких, что и сосчитать не мог, но сам-то не умер от этого. И почему это, убивая других, убиваешь себя?

— Я убивал. — признался Ниас — Но я ведь жив.

— Нет. — бабушка отложила вязания и воззрилась на него проницательным взглядом подслеповатых старческих глаз — Дышать, ходить, есть и спать — это не жизнь. Жизнь — это когда ты рад тому, что живешь и потому рад, что живы другие, и оттого счастлив. А ты счастливым не выглядишь, сынок, глаза-то свои видел? Мертвые они у тебя, пустые. Живые глаза, они светятся, в них любовь сияет.

— Что это такое?

— Нечто, не любил ты никого?

Ангел задумался, нахмурив брови, пытался сообразить, что такое любить и было ли с ним нечто подобное. Не вспомнил.

— И тебя никто не любил?

Он удивленно посмотрел на бабулю. Чаще всего его ненавидели, хотели или просто интересовались из любопытства.

— Тогда я буду тебя любить. — заявила старушка — Я уже тебя люблю, сынок.

Он пытался осмыслить ее слова, как это, любить? И самое главное, зачем? Это он и спросил вслух.

— А разве любят зачем-то? — возразила женщина — Любят просто так, потому что ты есть на свете.

И она действительно любила Ниаса, не смотря на его отстраненность, его непонимание, ничего не требуя взамен. Она провожала его, когда он уходил, и встречала, когда возвращался. Она часто говорила с ним, пытаясь донести смысл немудреных истин. И постепенно Ниас научился принимать ее любовь, научился улыбаться в ответ на ее улыбку, позволял ей называть его сыночком и сам звал ее бабулей. Со временем он понял, что где бы ни находился, ему всегда хочется вернуться к этой старушке, положить голову ей на колени и послушать, что она скажет. Он по-прежнему не видел смысла в ее речах, не понимал, не ощущал, но всегда возвращался.

Юки проснулся от того, что кто-то пытался отодрать его тушку от пола, вяло отмахнулся от этого кого-то и охнул — у него болело все, даже те мышцы, о существовании которых он и не подозревал. Виар же пребывал в недоумении, отчего это медиум накануне выглядел вполне себе живеньким, а теперь вот кряхтит, как разбитый радикулитом дедуля. Он поставил Юки на ноги и, придержав шатающееся, как после пьянки, тело, спросил:

— Что это с тобой?

— Я ночью кое-что узнал. — пропыхтел тот, пытаясь стоять самостоятельно — И мне нужно тебе это сказать.

— Я весь внимание. — согласился демон, роняя Юки в кресло.

— Поаккуратнее нельзя было? — злобно зашипел медиум — И без твоих трудов все болит.

— Извини. Ну, так что ты хочешь мне сказать?

— Что меня отравила Зарина. Я мешал ей добраться до тебя.

— Что? — демон решил, что Юки неудачно пошутил — Зарина, конечно, сейчас капризничает, как и все беременные женщины. Но то, что ты говоришь — это уже перебор.

— Нет, не перебор. Она мстит за Корина. Я уже помешал ей однажды подсыпать тебе в вино яд. Видимо, она решила избавиться сначала от меня, чтобы не мешал.

— Да уж… — Виар посмотрел на Юки, как обычно родители смотрят на детей с яркой фантазией — Тебе бы романы писать. А что, это идея, велю принести тебе сегодня все необходимое.

— Ты меня не слушаешь! — рассердился медиум — Зарина хочет твоей смерти! Лично мне не хочется менять шило на мыло, и потом, лучше уж ты, чем какой-то другой демон.

— Ах, вот оно что! А я-то уже успел подумать, что ты обо мне беспокоишься, а ты просто не хочешь попасть в руки худшие, чем мои. Юки, успокойся, я никому тебя не отдам.

— Я тебе не домашняя зверушка! — парень резко вскочил, охнул и рухнул обратно — И не предмет, чтобы торговать! — и добавил тише — Я думал, что мы сможем подружиться, но о какой дружбе может идти речь, когда мои слова ни во что не ставят?

— А во что я должен их ставить? — парировал демон — Ты сам-то понимаешь, что говоришь о моей женщине?

— Я понимаю. Это ты, похоже, у нас дебилизмом страдаешь.

— Нет, не страдаю! — огрызнулся Виар — Наслаждаюсь!

— Так? — Юки посмотрел на него отчужденно, словно тот для него больше ничего не значил, и Виара это задело — Наслаждайся. Я навещу тебя как-нибудь, за Гранью.

— Угрожаешь? — уточнил демон.

— Обещаю.

— Значит, угрожаешь. Извини, Юки, но я предупреждал тебя, что у всего есть мера. Я ограничиваю твое перемещение по замку. — с этими словами он вышел.

В этот же день в покои Юки вошел целый отряд демонов, они забрали из комнат все, чем медиум мог воспользоваться для того, чтобы навредить себе, даже вещи забрали с постельным бельем. Ванну унесли, окна заложили камнем, замуровали камин, забрали посуду, оставив только железный пузатый кувшин с водой. После ухода всей этой делегации Юки без особого интереса подошел к дверям, подергал — так и есть, заперто.

— Это был клан Безмолвного Крика. Они забрали Юки. — признался Корин.

За прошедшее время стараниями Анны и Эли он полностью восстановился, вернулась магия, место ранения больше не давало о себе знать, только прибавился к безобразным узорам еще один шрам. Но колдун никогда не придавал значения этим отметинам, выжил — вот и славно.

— И, раз ты поправился, мы можем пойти к ним и забрать медиума обратно. — Эли был в предвкушении.

Корин посмотрел на него и вздохнул: Элиор еще слишком молод, всего два с половиной века, потому и горячится, в драку рвется. Если доживет до его, Корина, лет, может и поймет, что война не есть благо, не развлечение.

— Напомню вам, что это один из десятки самых сильных и многочисленных кланов.

— Уже девятки. — поправила Анна, не отрывая взгляда от маленького арбалета, который начищала и смазывала вплоть до последней самой маленькой ложбинки — По последним новостям, Виар убил Триниса и присвоил его клан.

— Вот как? Дело усложняется. — вздохнул колдун — Надо действовать, пока этот демон не присвоил еще один клан или не заключил с кем-то союз.

— Ты прав, чем дольше протянем, тем труднее будет с ним справиться. — Анна отложила оружие и привычным жестом потрепала короткие волосы — Да и медиум твой вряд ли из стали сделан. Помрет еще, пока мы тут планируем вселенские побоища.

Корин в очередной раз подавил вздох, что-то часто он стал это делать, не иначе, стареет, и Анна туда же. Без плана, с одной только целью лезть в самое пекло, глупо. Но и у него плана тоже не было, да он никогда и не планировал свои вылазки, всегда действовал, как карта ляжет. А на этот раз ситуация сложная: есть заложник и есть двое молодых заклинателей, чьими жизнями Корин не хотел рисковать, а без них вряд ли справится.

Эли слушал их и закатывал глаза к потолку:

— Вы воины или политики? Думает пусть Совет, наше дело воевать. Ты, Кор, насколько я помню, послал их подальше, когда тебе место в Совете предложили. И даже знаю, почему. Потому, что думать заранее не любишь. Ты хороший воин и сильный маг, но никак не стратег и не политик.

— Да, ты прав. Головой думать я не приучен. — согласился колдун — Когда мстишь, вообще ни о чем, кроме самой мести не думаешь. Но когда-то же надо начинать? Кто еще может пойти с нами? Подумайте.

— А никто! — фыркнула девушка — Корин, ты всем уже успел плюнуть в компот, и не единожды. Все только и ждут, когда ты, наконец, сдохнешь и дашь дорогу молодым. А размышлять о жизни на том свете будешь. Не хватало нам только событий четырех сот летней давности!

И снова попадание. Если с Юки что-то случится, Корин и вправду начнет мстить, как когда-то мстил за брата. Поэтому бессмысленный разговор прекратился, и решено было хорошенько выспаться перед боем. На том и разошлись по комнатам. Только вот Корин так и не сомкнул глаз.

Умом Виар понимал, что поступил так, как должен был, но сомнения все равно терзали его сердце. Он ловил себя на том, что приглядывается к жене, или вдруг обнаруживал, что стоит перед дверями медиума. Вот же подлец этот мальчишка! Всего несколькими словами лишил его покоя, превратил в подозрительного, сходящего с ума от паранойи демона. Ведь не Зарине выгодна его смерть, а Юки выгодно, чтобы Виар сошел с ума. Тогда медиум сможет сбежать, станет свободным. Зря, очень зря он обходился с этим мальчишкой хорошо, надо было сразу сажать на цепь и в подвал, чтобы и в голову не приходила мысль смущать главу своими глупыми выдумками.

На второй день после заточения медиума в замке начало твориться что-то невообразимое. Затряслись стены, огонь в факелах дрожал и плясал, падали предметы. Виар даже не понял, в чем дело, пока не услышал дикий птичий клекот, такой мощный, что у некоторых слуг полопались барабанные перепонки. Так кричать умела только одна демонесса во всем клане — его жена, Зарина. Как ненормальный, демон рванул на звук ее голоса, неспроста же кричит, и добежал до дверей, за которыми должен быть заперт Юки.

— Какого черта плешивого тут твориться?! — крикнул он громко.

Но всем было не до его недовольства. Оказалось, стража спит, как убитая, двери открыты, а посреди комнаты Зарина душит Юки. Медиум не дотронулся до нее и пальцем, он просто начал пить демонессу, а избыток энергии выбрасывал вовне, оттого и стены тряслись, он не жалел ее и потому ей было больно, вот и кричала.

Виар шагнул вперед, схватил супругу за руки и, силой разжав ее пальцы, оторвал от парня. Крик прекратился, она повисла в его руках тряпичной куклой, Юки даже не пошевелился. Демон грозно посмотрел на него:

— Что ты сделал с моей женой?!

— Я помешал ей себя задушить. — спокойно просветил его тот.

— А может, ты всю эту сценку подстроил, чтобы восстановить меня против Зарины?

Юки недоуменно моргнул и рассмеялся:

— Ты сам-то себя слышишь? Может, тебе романы начать писать с такой-то богатой фантазией? А что, это идея!

— Чего ты хочешь? Зачем все это?

— Я? Я от тебя ничего не хочу. И от твоей жены мне тоже ничего не нужно.

Но тут очнулась Зарина, воззрилась на главу испуганными полными слез глазами:

— Виар, это он сделал такое с охраной! Он сбежать хотел, а я помешала!

«Замечательно! Кому мне верить?» — подумал Виар. И он бы наказал обоих драчунов, разумеется, больше досталось бы парню, все же беременную женщину обидел, как снова ему помешали. На этот раз поднялась тревога из-за чужого вторжения.

— Я потом с вами двумя разберусь! — прошипел демон и, заперев Юки, затолкал Зарину в свободную комнату — Запрись и не выходи.

Во дворе кипел бой. Выхватив меч, Виар ворвался в первые ряды сражающихся, и глазам своим не поверил:

— Дик же убил тебя!

— Не добил малость! — оскалился в ответ Корин и, пробормотав под нос заклинание, ускорился.

Краем глаза Виар оценил обстановку и понял, что не все так плохо. Да, его клан снова застали врасплох, но и заклинателей было всего трое. Десять демонов пытались добраться до арбалетчицы, но гибли один за другими от выстрелов рунированными болтами. Похожий на эту девушку парень прыгал в толпе демонов, как бешеный заяц, размахивая короткой катаной. Удары он наносил в основном ногами, использовал собственную длинную косу как плеть и аркан одновременно, а после добивал противников мечом. Их Виар видел впервые, а вот колдун был уже знаком.

— Мстить явился? — вопросил его демон, отбиваясь от черного лезвия оникса — Так сильно обиделся, что тебя пырнули?

— Не за себя. За Юки. — ответил ему Корин — Тебе ведь интересно было, что я сделаю? Ну, так смотри. Я убью тебя.

— Ну, это мы еще посмотрим. — пообещал в ответ Виар и полностью сосредоточился на бое.

Через пять минут бессмысленных атак и защит, Виар понял, что Корина не зря считают легендой. Он оказался достойным противником, и силы были приблизительно равны. Демон понял, что не одолеет колдуна, если только не произойдет что-то, что отвлечет его внимание хоть на мгновение.

Корин видел, что демон начал уставать, темп движений стал медленнее, он перешел в глухую оборону, но и эту оборону сломить было непросто.

Тем временем некоторые члены клана Кричащих, связанные заклинанием подчинения, сплетенными Анной и Эли, пошли на своих же соклановцев, ситуация менялась. Это все и видела Зарина, она искала взглядом своего мужа. Под шумок всадить ему кинжал в спину — самое лучшее решение, что когда-либо приходило ей в голову. И пусть потом заклинатели добьют или подчинят оставшийся без главы клан, она будет уже далеко. Она — высокородная демонесса, не пропадет. Только сначала нужно избавиться от мужа и ребенка.

Взгляд демонессы легко отыскал высокую сухощавую фигуру супруга и его светловолосого противника. Зарина сбилась с дыхания, она не могла поверить своим глазам, поэтому, легко сбежав со ступенек крыльца, тенью шмыгнула ближе. Это действительно был он, заклинатель, которого она когда-то любила, а теперь любовь к нему и ненависть к нему же сцепились в ее сердце, пытаясь уничтожить друг друга.

— Корин? — позвала она неверяще, голос отчаянно дрожал и срывался.

Она не ждала, что он услышит, даже не надеялась, что хотя бы узнает ее. Но он услышал и узнал. Потому и отвлекся, чем воспользовался ненавистный Виар. Не задумываясь ни на минуту, забыв все свои обиды, ненависть, желание отомстить, она сделала то единственное, ради чего и родилась на свет — шагнула вперед и встала между демоном и заклинателем.

Виар не успел остановиться, и с ужасом смотрел на свой клинок, засевший в животе жены. А она, захлебываясь собственной кровью, ухватилась за рукоять, пытаясь то ли придержать, то ли вынуть лезвие, повернулась к Корину и улыбнулась.

— Ко…рин… — изо рта потоком потекла черная демонская кровь, но взгляд, обращенный на заклинателя, выражал столько нежности, столько любви, которые она не могла выразить, когда была жива.

Так и умерла Зарина, высокородная демонесса из клана Темной Луны, глядя на смысл своей жизни печальными и любящими глазами. И оба противника застыли посреди битвы над телом одной женщины, и было не важно, что один ее любил, а другой — нет. Они оба потрясенно, скорбно и неверяще смотрели на хрупкую девушку с водопадом огненно-рыжих волос и молчали.

— Она была беременна. — прошептал Виар и как подкошенный упал возле неена колени.

Дверь открылась без скрипа, Юки сидел на кровати, смотрел в стену и даже головы не повернул, и так понятно, что явился Виар, разбираться желает. И он не ошибся, это действительно был Виар, вот только разбираться он не собирался. Молча прошел в спальню медиума и холодно бросил:

— На выход. Можешь валить ко всем чертям.

— Что случилось? — спросил Никита, внезапно обнаруживший, какое каменное выражение лица у демона, какой безжизненный голос.

— Я сказал, на выход! — рявкнул он и, ухватив парня за плечо, рывком содрал с кровати.

— Если на нем останется хоть один единственный синяк, я тебя вместе с твоим паршивым кланом в порошок сотру! — раздался слишком хорошо знакомый голос.

— Не понимаю, чего ты тянешь! — фыркнул голос незнакомый.

Юки обернулся и увидел троих: миниатюрную девушку с коротким ежиком топорщащихся во все стороны волос, невысокого паренька с длинной пепельной косой, такой толстой, что медиум мысленно подивился, как он не падает, таская за собой такую роскошь, и Корина, живого и здорового. На нем Никита и сосредоточил свое внимание.

— Я не воюю с раздавленными морально демонами, пусть придет в себя, потом повоюем. — ответил Корин молодому заклинателю.

— Ты такой благородный, что аж тошнит. — скривился Эли — А еще мясником зовешься!

— Я зовусь Корином, чужие выдумки мне не интересны, и соответствовать им я не собираюсь. Юки, идем.

Однако, куда-то идти Юки не собирался, он скрестил руки на груди, поджал губы и продолжил молча разглядывать колдуна. Корин, мягко говоря, удивился такому поведению, он тут, значит, явился его спасать, а тот его вот так «радушно» встречает.

— Юки, да что с тобой? — он шагнул вперед и, ухватив медиума за руку, потянул на себя — Идем, хватит на меня пялиться, будто я враг народа!

— А ты, значит, не понимаешь, почему я так смотрю? — Никита вырвал руку и, замахнувшись, неожиданно сильно врезал Корину в челюсть — Я думал, что ты умер!!!

— О! Какая экспрессия! — съязвила Анна, глядя, как колдун вытирает кровь с прокушенной от удара губы — В последнее время тебя столько бьют, сколько мамка не била.

— Анна, ты себе несварение заработаешь от собственной язвительности. — беззлобно буркнул колдун.

— Давайте вы в другом месте будете количеством яда меряться. — устало предложил Виар — Убирайтесь все отсюда, я не хочу войны.

— Угу, а когда Юки похитил, ты думал так же? — съязвил Эли.

— Думал так же. — ответил Виар — Пошли вон, пока я добрый.

— Не ори, гланды вылезут. — скривилась Анна — И добрые тут мы. Или нам продолжить?

Демон начал впадать в неконтролируемую ярость. У него погибла жена и ребенок, а эти тут еще зубоскалят, твари! Беспринципные, жестокие, циничные твари! Им же без разницы кого убивать, будь то старики, женщины или дети, они и младенцев в колыбелях режут, как скот. И Виар потянулся к оружию, пальцы уже сжались на рукояти меча, но чья-то прохладная рука легла поверх его кисти.

— Хватит. — Юки стиснул руку демона — Прекратите все. Вы и без того друг другу изрядно нагадили, правых тут нет.

— Из-за него, — демон ткнул Корина пальцем в грудь, — погибла Зарина!!!

— Она погибла из-за тебя. — возразил колдун — Слышал поговорку, насильно мил не будешь? Она сама выбрала такую смерть.

— Это должна была быть твоя смерть! — прорычал Виар.

— Да заткнитесь уже!!! Оба!!! — голос медиума звенел от гнева.

И, как ни странно, они оба замолчали, только злобно сверкали взгляды, обращенные друг к другу, и сжимались-разжимались кулаки.

— Раз Виар мне не верит, не желает видеть до такой степени, что даже запер, я ухожу с Корином. — продолжил Никита — Надеюсь, он вернет меня домой, подальше от всего этого дурдома.

— Не верну. — тут же буркнул колдун.

— И ты думаешь, что чем-то лучше Виара? — усмехнулся Юки — Тоже собираешься запереть меня в замке, как и этот демон. «Юки, я тебя никому не отдам» — передразнил он Виара — И вот, отдает. Да вы оба меня за мыслящее существо не принимаете, я для вас предмет!

— Это не так! — разом выкрикнули демон и заклинатель, и снова уставились друг на друга тяжелыми взглядами, поубивать друг друга готовы.

— Угусь, я верю. — съязвил Юки и почему-то шагнул к Анне, подал ей руку.

Девушка сама не поняла, как так вышло, что она ухватилась за узкую ладонь с прохладными длинными пальцами, открыла портал и шагнула, втянув за собой и медиума.

— Это твой дом? — парень огляделся вокруг и тяжело стек на пол.

Анна присела перед ним на корточки и, как ребенка, погладила по голове:

— Ну чего ты расстроился? Ну, дураки они оба, что тут поделать? Есть хочешь? Я мясо вкусно готовлю…

— Это что такое было? — потрясенно выдохнул Элиор.

Анна никогда раньше не оставляла его одного в логове врага, а тут ухватилась за медиума, как утопающий за соломинку, и была такова. Корин тоже глупо хлопал глазами, видимо, ожидал найти тут не целого парня, а полудохлый полутруп, болтающийся под потолком подвала на скованных цепями руках. В действительности же колдунглубоко задумался о том, как Юки удалось избежать всех кошмаров, какие обычно любят устраивать демоны, и почему так отреагировал на его приход. Может, у парня стокгольмский синдром? Чем еще можно объяснить такую теплоту к своему пленителю?

— Ну, пошли, хватит изображать недоумение. — Эли дернул Корина за рукав плаща и потащил в портал — Если честно, на его месте я бы тебе ноги переломал.

— За что? — изумился Корин — За то, что явился спасать и испортил всю малину?

— Вот же придурок! — фыркнул молодой заклинатель — А еще старший! Где ты там малину увидел? За то, что не дал ему никакой знак, что жив, вот за что он тебе врезал. Он считал, что ты умер, понимаешь? Может, даже искал тебя за гранью.

Корин покачал головой:

— Сомневаюсь. Юки терпеть ненавидит покойников, думаю, я был бы не исключением.

Когда потухло алое сияние портала, обоих заклинателей встретила подчиненная демоница. Она с мученическим выражением в глазах осмотрела гнездо на пепельноволосой голове хозяина и покорно вынула из маленького кармашка передника костяной гребень.

— Не сейчас! — отмахнулся от нее парень — Где Анна?

— На кухне. Хозяйка решила собственноручно пожарить мясо.

— Чего? Анна? На кухне? — Эли повернулся к своему спутнику, демонстрируя редкий для человеческой расы квадратный разрез глаз — А где ее спутник? Она же не одна пришла?

— Он позади вас, хозяин. На подоконнике сидит.

Элиор даже подпрыгнул, будто его ущипнули за филейную часть, Юки не пошевелился, продолжая разглядывать весенние пейзажи за окном.

Корин отметил, что ни голодным, ни побитым медиум не выглядит, что одет он в довольно дорогие обтягивающие джинсы и полу расстегнутую белую рубашку из тонкого шелка, рукава которой закатал до локтей. Видно, в плену он не бедствовал, только привычку шататься босым сохранил.

— На мне цветы распустились? — глухо вопросил Юки, не поворачиваясь, почувствовал взгляд.

— Никак нет. — улыбнулся колдун, все негативные эмоции как ветром сдуло.

— Что ты сделал с моей сестрой? — спросил Эли и обиженно добавил — Она даже для меня никогда не готовит.

— Она сама так захотела. — парень неопределенно дернул плечом — Ножницы есть?

— Зачем?

— Не хочу вырастить такое же помело, как у тебя. — Юки задумчиво ощупал отросшие за время пребывания у демонов волосы.

— Илима тебя пострижет, попозже. — пообещал Эли, восхищаясь наглостью гостя, который даже не соизволил повернуть к собеседникам головы, и удивляясь, почему не может на него сердиться.

И Корин так же заметил, что Эли слишком спокойно реагирует на наглость мальчишки. Почти все, кто сталкивался с Юки, не злились на него. Решив подумать об этом позднее, колдун с удобством разместился на маленьком диванчике и, воззрившись на медиума, потребовал:

— Рассказывай.

— Что рассказывать? — вяло откликнулся Юки.

— Как жилось у демонов?

— Не били, не пытали, голодом не морили. Даже заперли совсем недавно, до этого я мог свободно передвигаться.

— Ничего себе! — присвистнул Элиор — А ты удачливый, парень!

— Виар научил меня стрелять из лука и арбалета. — продолжил Никита.

— Что? Виар? Тебе даже по имени разрешили обращаться к главе? — снова не сдержался Эли — Интересно, за что такая любовь?

— Какая тебе разница? — огрызнулся медиум.

— Мне? Честное слово, никакой. Тут либо Виар размазня, либо ты уникум.

— Я уникум. — безэмоционально признался Юки.

— То есть?

— Эли, он не просто медиум, он проводник. — пояснил Корин.

В комнату вошла Анна. Водрузила на низенький столик целый поднос хорошо прожаренной, до золотистой корочки, свинины, отдельное блюдо отнесла Юки лично и полюбопытствовала:

— Разве люди такое могут? В тебе же нет ни капли магии.

— А он и не человек. — снова ответил Корин — Мы оба пока не знаем его расу.

— Я полукровка. — признался Никита.

— От кого? Демонов?

— Нет, он из верхних миров. — колдун задумчиво уставился на блюдо с мясом, мысленно сопоставляя похожесть Юки и Ниаса — Не может быть!!!

— Что? — тут же заинтересовались брат с сестрой.

— Полукровка от ангелов!!! — Корин даже привстал от собственной догадки — Юки, они брали у тебя кровь? — осипшим от напряжения голосом спросил он.

Юки не стал ни подтверждать, ни опровергать бредовую догадку, только раздраженно тряхнул головой:

— Сказал же, я полукровка!

Теперь кусочки мозаики встали на свои места. Каким бы жестоким ни был Ниас, к нему привязывались до состояния невменяемости, будто он наркотик. А к полукровке Юки испытывали симпатию, может, даже любовь и желание позаботиться о нем.

— Кстати, ты можешь почувствовать Ниаса? — спросил Корин почти скучающим тоном светской беседы, на самом деле боясь услышать отрицательный ответ.

Юный, еще не пробудившийся, демиург прислушался к собственным ощущениям, в подробностях вспомнил лицо ангела, сосредоточил все внимание на серебристых радужках глаз и просто пожелал видеть этими глазами. Юки не знал наверняка, правильно ли он делает, действовал интуитивно, не раздумывая. И сам удивился, едва не упустив смутные видения, когда увидел старые обои зеленого цвета, маленький кухонный стол возле окна и старушку, сидящую за ним. Узловатые старческие руки быстро и юрко стучали спицами, она что-то говорила, но звука не было. Словно через силу, огромными трудами, Юки перевел взгляд за окно — обычный дворик, каких на его родине были тысячи, занесенный снегом.

— В моем мире, в моей стране. — сказал медиум — Там какая-то старушка, она что-то ему говорит.

Заклинатели почти не дышали, они заворожено смотрели, как Юки сверлит комнату отсутствующим взглядом тусклых, словно помутневших, зеленых глаз.

— Большего сказать не могу. Могу описать бабушку.

— Да ему цены нет! — восхитилась девушка — Тут такой дар! Так далеко увидеть даже еще не мертвое, а живое существо — тут клан Ходящих за Грань отдыхает!

— Ошибаешься. — парень посмотрел на нее — Ниас не живой. Он мертвый.

Ответить на это заявление никто не успел, никто не успел даже просто пошевелиться. Ослепительно белая вспышка и волна пришедшего за ней жара смела присутствующих, словно цунами, Анну больно приложило спиной о камин, Эли вместе со стулом снесло к стене, Корина сбросило с дивана. Когда заклинатели сумели наконец-то проморгаться и собраться, ни света, ни жара не было. И вместе с ними пропал драгоценный медиум.

Никогда в жизни Лира еще не чувствовала себя одинокой и потерянной. Она вообще раньше не задумывалась об этом. Охота, ночная жизнь, отдых в одиночестве — это было нормально. Но теперь, возвращаясь домой из ночных клубов, она открывала дверь своей квартиры и ощущала надежду, что сейчас увидит высокую гибкую фигуру, гладкие черные волосы рваными прядками и серебристые мерцающие глаза, похожие на звезды. И эта надежда рушилась с треском, когда раз за разом ее встречала только тишина и пустота. Куда же этот ангел исчезает? К кому он уходит? И неприятное, царапающее изнутри, болезненное чувство мешало ей нормально дышать.

Лира подтянула к груди голые коленки и тяжело вздохнула. Охота прошла неудачно, она и думать не могла о еде, все мысли занял треклятый Ниас, и потому еду увела другая цыпа. Вот и сидит она теперь голодная, в одиночестве вдруг переставшей быть уютной квартиры, на полу и думает о том, где может еще гулять ангел. Один раз она попросила своих знакомых людей присмотреть, куда он исчезает, сказать ей хотя бы в каком районе города он является. Сама не могла, потому что боялась, вдруг ангел заметит слежку и оторвет ей ее хорошенькую голову.

Оказалось, Ниас периодически сбегает от нее на окраину города к какой-то бабусе. Демоница просто поверить не могла в это. Променять красивую молодую демоницу на дряблую старую человечку — это выше какого-либо понимания. Что он там вообще забыл?

И Лира начинала медленно сходить с ума от того, что ангел не обращал на нее чисто мужского внимания, и что уходил и приходил, когда ему заблагорассудиться. Ей хотелось просто взять и привязать его к стулу в своей квартире. И одновременно вместе с этим нелепым желанием обладания, она боялась его. Что нужно сделать, чтобы он был только с ней? Убить старушку, к которой ангел так привязан? Нет, сама она этого не сделает, ей жизнь дорога. А что, если чужими руками, и потом замести следы, убив исполнителей? Это, пожалуй, лучший план, чем лезть напрямик.

Ангел сидел на маленькой кухоньке, как сотню раз до этого, и смотрел на бабулю, на ее добрую улыбку, на ее шустрые пальцы, плетущие что-то узкое и длинное из шерстяных ниток. Мерно стучали спицы, бабуля напоминала ему, чтобы он не забывал есть, и улыбалась. Что означала эта ее улыбка, ангел не знал, но смотреть на нее ему нравилось. И он так и застывал с ложкой в руках, глядя на старческое испещренное морщинами лицо.

— Бабушка, почему люди улыбаются? — спрашивать он не хотел, вопрос сам слетел с губ. Да и просто захотелось послушать ее голос, ведь все равно не поймет то, что она скажет.

— Когда на сердце радостно, тогда и улыбаются. Улыбка это же, как маленькое солнце, если она от сердца, то тепло от нее исходит.

Ниас не понял, почему это улыбка от сердца идти должна. Он же тоже улыбаться умеет, просто растянет губы, и уголки вверх поднимет, вот и улыбка. Что он бабе Тосе и продемонстрировал. На что старушка посмеялась и сказала:

— А теперь возьми зеркало и посмотри, как это делаешь ты.

Ангелу стало интересно, он принес зеркало, сел напротив бабушки и посмотрел. Ну, улыбка. Перевел взгляд на женщину — та же улыбка, но не та, не такая. У нее и глаза сияют, как у молодой девушки, и от улыбки… тепло? Ниас отчетливо почувствовал, что ему тепло от улыбки этой старушки, он греется возле нее, словно она — солнце. И первое в его жизни воспоминание хлестнуло наотмашь, отозвалось в голове острой болью. Он отчетливо увидел маленького мальчика с растрепанными бордовыми волосами и раскосыми серебристыми глазами. Ребенок бегал по поляне, что-то кричал и улыбался. И от этой его улыбки Ниасу было тепло и легко, словно когда-то он умел летать.

— Что с тобой? — старушка отложила вязание — Али голова болит?

— Нет, не болит. — ангел тряхнул головой, отгоняя видение. Он не особо хотел вспоминать, какая разница, что там было?

— Хорошо. — старушка успокоилась и снова взялась за спицы — А то возьми аспирин в аптечке, мигом все пройдет.

Она что-то еще говорила, но у Ниаса не шел из головы образ мальчика. Он смотрел на бабушку, но не видел. И опомнился только тогда, когда взгляд медленно и нехотя пополз в окно. Ощущение, что кто-то смотрит его глазами, было острым и неприятным. Ниас изо всех сил уцепился за образ этого кого-то, он отчетливо видел похожее на него самого лицо, большие зеленые глаза, рваные прядки длинных русых волос, и просто шагнул к нему, потянулся всем своим существом.

Старушка охнула и выронила спицы из рук, это было последним, что он услышал, прежде чем растворился в горячей вспышке белого света. Вот этот паренек, всего на пол головы его ниже, сумел посмотреть глазами ангела? Ниас не думал ни мгновения, сгреб мальчика за шиворот и шагнул обратно. Они не были знакомы, ангел его не знал, но почему-то ему нестерпимо захотелось убить его, убить немедленно. Просто взять и переломать хрупкое человеческое тельце. И ангел убил бы, не промедлив и секунды, просто потому, что захотел. Остановил знакомый и близкий голос бабули:

— Илюша, кто это?

Ниас перевел взгляд на бабушку, на ее встревоженное испуганное лицо, и мысль об убийстве слабого человечка стала омерзительной.

— Не знаю. — ответил он и, прихватив оцепеневшего от шока мальчишку под мышку, вышел из квартиры.

Ангел и сам теперь не знал, куда ему девать свою неожиданную добычу, и зачем она вообще ему нужна. Он вынес парня на улицу, поставил в сугроб и внимательно вгляделся: тонкокостный, изящный. Лицо похожее на ангельское, тоже красивое, с тонкими чертами. Глаза огромные, зеленые, и смотрят так, будто пытаются увидеть, что у Ниаса внутри.

— Ты смотрел моими глазами. — безэмоционально просветил он паренька.

— Ну, смотрел. — Юки не стал отпираться — Случайно вышло.

— И кто ты?

— С утра был человеком.

— Нет. — ангел нахмурился — Ты не человек. И не ангел. Молодой слишком, и такие силы. Ты младший бог.

— Сказал же, не знаю! Меня вырастили люди.

— Имя? Как зовут? — без интереса спросил Ниас.

И Никита сердито буркнул:

— Юки. Тебя знаю, ты Ниас.

Юки говорил непринужденно, даже дерзко, но ему было на самом деле страшно. Он уже видел Ниаса ранее, но издалека, а теперь вот смотрит прямо в нереальные мерцающие серебром глаза. И эти глаза такие пустые, холодные, совсем неживые. Никита отчаянно пытался уловить отголоски хоть одной единой эмоции со стороны ангела, но бесполезно — там царила пустыня. И от этого становилось еще страшнее, ведь так он не знает, что бешеный ангел собирается сделать. А ангел смотрел на Юки, смотрел и отчетливо чувствовал его опасения, которые парень пытался скрыть. И чем дольше смотрел, тем сильнее ощущал нежелание убивать. Именно его ангел больше не хотел убить. О чем Ниас и сообщил вслух.

Никита принял к сведению, осознал, что тот не лжет, и сразу стало легче, будто сбросил тяжелую ношу. Сразу почувствовал и то, что на улице мороз, а он в одной рубашке, и то, что босые ноги окоченели в сугробе. Ниас несколько мгновений не мог понять, отчего паренька начала бить крупная дрожь, когда понял, что от холода, нисколько не смущаясь возможного наличия посторонних глаз, утянул мальчика в портал.

Баба Тося отложила вязание, вздохнула и перекрестилась. Она не боялась Ниаса, но отчетливо понимала, что перед ней не человек, а кто-то иной. Старушка поняла это при первой же встрече, когда этот юноша ее спас. Хотя, кто из них двоих еще юнее, поспорить можно. Чувствовались в его пустых холодных глазах такие года, что бабе Тосе и не снилось.

В ее юности люди верующими не были, но Тося никогда не думала, что люди единственные мыслящие существа в мире, только примера не видела до той самой встречи. Может, никто кроме нее не заметил, что не такой уж крепкий с виду парень оторвал ее от земли одной рукой, будто ничего она не весила, а она заметила. У него дыхание даже не сбилось, он же близко был, и бабушка уткнулась носом ему в грудь, когда он прижимал ее к шлагбауму, и вмятины от пальцев на металлической балке она заметила, когда уходила.

Старушка ни разу не заметила, чтобы Ниас хоть как-то реагировал на холод или жар, словно не чувствовал вовсе. Он не знал, казалось бы, самых элементарных вещей, не понимал естественных моральных устоев, не умел воспринимать человеческие чувства. Зачем же тогда она пригласила столь странное существо в свой дом? Он сильно напоминал ей непутевого внука, и не только внешне. Илья совсем заплутал по жизни, выбрал кривую скользкую дорожку и упрямо по ней шел, отмахиваясь от вразумлявшей его бабушки. А дорожка привела его к могиле. В последние месяцы у любимого внучка были такие же пустые, словно мертвые глаза, как у Ниаса.

Только этот незнакомец ее слушал, слушал внимательно, да не разумел. И все равно приходил слушать еще. Не понимал он ни добра, ни зла, ни ласки, ни боли, не различал их. И она старалась пробудить в нем разумение. Одинокое старческое сердечко даже биться быстрее начало, когда «внук» впервые сам положил голову на колени, чтобы погладила, и когда он учился улыбаться по-настоящему, как она. И даже не смотря на то, что он не человек, одинокая старая женщина привязалась к нему и действительно полюбила, как сына. Вот и теперь, когда ушел он с этим незнакомым ей мальчиком, старушка молилась за него.

Лира ни капли не смутилась появлению сразу двух парней в ее квартире, даже не смотря на то, что была облачена только в белье, состоящее исключительно из кружев и веревочек. Ниаса, впрочем, тоже не смутил вид демоницы, он по-хозяйски прошел в квартиру, огляделся:

— Одна?

— Да. — проблеяла Лира, внимательно разглядывая второго парня.

На ее взгляд, это был, скорее уж, мальчик, чем парень, слишком юный, слишком смущенный ее внешним видом, а еще слабый и вкусный.

— Голову откручу. — просветил ее ангел, заметив ее взгляд, обращенный на Юки.

— За что? — Лира невинно хлопнула ресницами — Я же не убью его.

— Даже не думай, это не твой обед. Я привел его, чтобы ты за ним присмотрела. Упустишь — убью.

Такой приказной тон задел демоницу, но все же она покорно кивнула, не забыв уточнить:

— А на охоту мне его с собой брать?

— Ты временно больше не охотишься. — отрезал Ниас — Бери, сколько нужно.

— Ага, и как мне это сделать, когда ты как бревно? — надула губы суккуб — Ты же ничего не чувствуешь, ты каменный. Я могу взять только чуть-чуть, и мне этого едва хватит на пол дня.

Ангел не стал вестись на причитания демоницы, прекрасно зная, что она врет. Он шагнул вперед, уже привычным жестом притянул девушку к себе и поцеловал, отдавая такую необходимую для ее жизни энергию. Ниас не был каменным, может он и не чувствовал, но инстинкты у него присутствовали, потому и мог накормить суккуба. Ее пальцы зарылись в его волосы, точеное женское тело прижалось к гибкому мужскому слишком уж интимно, но он не возражал. И кто знает, чтобы ангел еще позволил Лире, если бы не смущенное покашливание за спиной. Ниас отлепил от себя девицу, повернулся к красному, как свекла, Юки:

— Что?

— Ребята, вы быть хоть… — снова кашель, — уединились для начала.

Лира довольно рассмеялась, сыто потянулась и томно промурлыкала:

— Какой юный, невинный… Ниас, кто это?

— Человек. — не моргнув и глазом соврал тот, Юки и вправду был похож на человека — Очень ценный человек.

— Я медиум. — помог ему «человек», видя, что он не может придумать ему ценность, не завравшись.

— Да. — подхватил Ниас, где-то внутри его вымерзшей души вспыхнула острая симпатия к этому мальчику — Зовут Юки.

— Я Лира. — прощебетала демоница, протягивая медиуму руку.

Юки честно хотел ее пожать, от демонов ведь нет такой эмоциональной волны, как от людей, плюс еще смог бы получше узнать эту даму, считав ее воспоминания, но остановил Ниас, шлепнув медиума по руке.

— Никогда к ней не прикасайся. Она суккуб, вызывает желание физической близости и питается энергией жертвы в процессе этой близости.

— Я понял. — усилием воли Юки заставил себя побледнеть и спрятал руки за спину. Надо же ему играть роль слабого, чтобы, в случае чего, было чем удивить. Хотя это скорее уж Юки ее съест, чем наоборот.

— Молодец. — Ниас потрепал русую шевелюру мальчика равнодушным жестом, хотя на самом деле ему уже давно хотелось погладить мальчика по голове. Только вот признаваться в этом даже себе ангел не спешил.

Юки проводил взглядом удаляющегося ангела и, когда его гибкая высокая фигура в одежде не по погоде скрылась за дверью, повернулся к Лире. Он мог бы сбежать от нее в эту же секунду, теперь он в знакомом мире, но не стал. Сначала нужно было разобраться в мотивах Ниаса. Зачем он его похитил из замка заклинателей? И почему не убил сразу, когда еще хотел? А в том, что он поначалу хотел его убить, Никита не сомневался.

Корин откровенно психовал. Еще ни за кем ему не приходилось столько гоняться, как за этими двумя: Ниасом и Юки. Умом он понимал, что медиум не по своей воле «путешествует», но ничего не мог поделать с острым желанием выпороть мальчишку так, чтобы месяц изображал столбик.

— Ты ему сочувствовать должен, а не злиться. — хохотнул Эли, наблюдая за муками колдуна — Сначала Виар, теперь вот, ангел.

— Если быть честным, то сначала его похитили еще до встречи со мной, в его мире, потом за ним охотился Дорий, потом его забрал я, и только после уже Виар и Ниас. — уточнил заклинатель.

— Бедный Юки. Не жизнь, а сплошные стрессы. — посочувствовала Анна — И ты, старая сволочь, после таких событий в его жизни, все еще хочешь его найти? А как насчет того, чтобы просто оставить парня в покое?

— Никак! — огрызнулся Корин — Я не знаю, зачем он нужен Ниасу. Он мог просто вытащить Юки отсюда, и так же спокойно мог его убить. Я вообще не знаю, что у ангела на уме!

— Ты и самого ангела не знаешь. И как, все еще хочешь привлечь этих двоих на нашу сторону? — сыронизировала девушка.

— Да, Анна, хочу! Ты даже не представляешь себе, как хочу! Мы можем выиграть эту войну, если они присоединятся к нам, понимаешь?! Все может закончиться! Мне больше не нужно будет убивать, тебе — тоже. И за Эли ты тоже тогда можешь не тревожиться, он больше не пойдет в бой.

— Это было бы неплохо. Хорошо, если все закончится. Но ты хоть знаешь, из-за чего все началось? — возразила она и, дождавшись отрицательного кивка колдуна, продолжила — Никто уже не помнит. Мы и сами не знаем, из-за чего началась война, за что мы вообще воюем!

— Анна, что за бред ты несешь? — возопил Элиор — Мы воюем за миры, за то, чтобы демоны не дорвались до господства! Кроме нас это делать больше некому! И Кор прав, они оба намнужны. Однако я за ними бегать не буду.

— И почему, если они нам так нужны?

Элиор хитро улыбнулся:

— Корин у нас легенда, вот пусть он и бегает.

— Ну вообще зашибись! — брякнул колдун подхваченное у Юки выражение — То есть, это мне что-ли нужен мир во всем мире?

— А менявсе устраивает! — фыркнул Эли — Кроме как воевать, я больше ничего не умею. И я всем сердцем люблю свое дело.

— Да ну вас лесом и полем! — вспылил Корин и, открыв портал, ушел домой.

— Юки жалко. — вздохнула Анна.

— Нашла, кого жалеть. — огрызнулся Эли.

— Целую неделю! — вздохнула Лира — Его нет целую неделю! Это называется настоящим свинством!

— Если тебе это поможет, ему наплевать, как это называется. — хмыкнул Юки.

Он тоже устал целую неделю сидеть подле демоницы и слушать ее трескотню. Еще немного нервировали ее голодные взгляды, которые она бросала на него, когда думала, что он не видит.

— Добрый ты какой!

— Точно уж добрее тебя!

— Мне скучно сидеть тут с тобой!

— Сходи в цирк — развлечешься.

— Ну и вредная же ты тварюшка! — усмехнулась Лира и замолчала.

Юки раздражал ее своим поведением всю неделю. Он постоянно сидел на подоконнике и любовался видами с шестнадцатого этажа. Что бы суккуб ни делала, он даже головы не поворачивал, изредка мог распластаться во весь рост на пушистом ковре, и тогда уже изучал красоты потолка. И так все время между принятиями еды, душа и сна. И демоницу ужасно раздражало его откровенно скучающее лицо с тонкими правильными чертами, его вечно босые, довольно красивые ступни, даже размеренный звук его дыхания.

— Кто из нас двоих тварюшка, еще разобраться надо.

— Да пошел ты! — довольно миролюбиво откликнулась она и покинула комнату, направившись в ванную.

— Я бы пошел, да ты все равно догонишь. — обронил ей вслед парень.

— Ага, прямо буду скакать за тобой бодрой козочкой! — фыркнула девушка, включая горячую воду.

Голод начинал грызть ее все сильнее. Разумеется, она могла перетерпеть его, но не когда прямо у нее перед носом маячит аппетитный, юный, да еще и красивый мальчик, который, к слову, даже не смотрит в ее сторону. Лира критическим взглядом окинула свое отражение в зеркале. Она уже начала сомневаться в своей привлекательности, сначала ее уверенность в собственной неотразимости здорово подорвал Ниас, а теперь еще и этот сопляк. Ладно, трогать мальчишку она не будет, но посмотреть на себя все же заставит, чтобы нос неповадно было воротить от такой шикарной женщины.

Через двадцать минут она вышла к нему в одном полотенце, выставляющемнапоказ длинные стройные ноги, покатые изящные плечи и, конечно, соблазнительную ложбинку между грудей. Нежная белая кожа блестела от влаги, с длинных светлых волос капала вода.

— Помоги что-ли расстегнуть, а то только место в квартире занимаешь. — нарочито грубовато буркнула демоница, дергая тонким пальчиком за цепочку с кулоном на точеной шее.

Юки оторвался от созерцания красот за окном, просмотрел предложенное зрелище, чуток порозовел. «И все?» — недоуменно подумала Лира, поворачиваясь к нему спиной. Парень осторожно перебросил мокрые волосы ей на плечо, чуть помедлил, видимо, оценивая изящный изгиб спины, и расстегнул цепочку, протянув вещь хозяйке через ее плечо.

— Спасибо. — мурлыкнула суккуб, приняла кулон и, повернувшись к нему лицом, обнаружила перед собой русоволосый затылок.

«Я убью его» — подумала демоница, рассерженная такой бессовестной наглостью.

Рука сама дернулась отвесить нахалу подзатыльник, но мальчишка преспокойненько пригнулся, и узкая холеная ладонь просвистела в воздухе.

— Вот же! Да я тебя! — вспылила Лира.

Юки ловко проскочил прямо у нее под рукой и отпрыгнул в сторону, смешливо сверкая зеленью глаз.

— А, тебе весело! — все тело демоницы подобралось как при готовности к прыжку.

— Не надо! — парень выставил перед собой руки с открытыми ладонями в останавливающем жесте и опасливо попятился назад.

— Это еще почему? — хищный плавный шаг вперед.

— Ниас же сказал, что ты суккуб, съешь меня, а я, знаешь ли, жить хочу!

— Тогда почему ты меня не боишься? Я же могу тебя съесть. — Лира растянула сочные губы в многообещающей улыбке.

— А нельзя мне. — Юки простодушно развел руками — Призраки на мои эмоции набегут, тогда будет плохо.

— Тебе будет хорошо. — пообещала суккуб — Расслабься, малыш.

Однако малыш расслабляться не собирался, и задал от слишком настойчивой особы такого стрекача по квартире, что Лира, будучи демоном, не смогла его поймать. Человек оказался слишком быстрый и чересчур ловкий. И так, устав после веселых догонялок, они оба, тяжело дыша, разлеглись на полу.

— Ты там живая? — поинтересовался несостоявшийся обед.

— Хочешь моей смерти? Не дождешься, извращенец! — пропыхтела в ответ девушка.

— Почему это я извращенец? — справедливо возмутился парень.

— Я все поняла. Ты по мальчикам, так ведь?

— А вот не угадала! У меня просто с демонами отношения не складываются.

— А с демоницами?

— Тьфу на тебя!

— Только попробуй сказать Ниасу, и я тебя точно прибью.

— Не скажу. — торжественным тоном пообещал Никита.

— И не говори. Я и сам все видел.

И Юки и Лира подскочили от неожиданности, получилось даже синхронно, будто тренировались. Ниас сидел в кресле и с любопытством их рассматривал. Никита невинно пожал плечами, Лира испуганно поджала под себя голые ноги.

— Я же предупреждал тебя. — взгляд серебристых глаз теперь напоминал острие кинжала, и пронзал он демоницу.

— Э, вообще-то нам было скучно, и мы побегали немного. — вступился за нее Юки, и порозовел до самых кончиков ушей.

— А краснеешь ты тоже от бега?

Юки внутренне поежился под пристальным взглядом ангела, а внешне невинно пожал плечами:

— Ну, да. У людей вообще-то кровь приливает к коже от физических нагрузок, это обычное явление.

— Ясно. Никита.

Парень вздрогнул от звука собственного имени. Он уже давно не слышал его из чужих уст, даже начал забывать, что его когда-то звали Никитой. И откуда вообще Ниас знает его имя?

— Откуда ты знаешь?

— Я узнал о тебе все, что только было возможно. Приемный сын в семье Снежкиных, они, кажется, тебя любят, скучают. А ты сбежал из дома, колесил по стране, искал, наверное, девятое чуда света.

— Может, и так. — Юки независимо вздернул подбородок — Тебе-то какое дело?

— Знаешь, пока я ходил по твоим следам, мне вспомнился младенец. У него были такие большие, яркие, зеленые глаза. Мне очень хотелось убить его. Я уверен, что это был ты.

— С чего бы? Мало ли детей с зелеными глазами? — усилием воли Юки заставил себя не отползать подальше от бешеного ангела.

Ниас одним неуловимым движением оказался рядом с Юки, вздернул его на ноги и, ухватив за русые волосы, наклонил его голову. За правым ухом Юки, у самой кромки волос, красовалась маленькая, словно татуированная руна.

— Да, тем младенцем точно был ты. Икинтар.

Никиту начала бить нервная дрожь. Что, если прямо сейчас, ангел решит завершить дело, которое не доделал до конца, решит убить его? Вызвать симпатию к себе он не сможет, ангелы практически не поддаются чужому влиянию, это стало фактом. И зачем его папашка сотворил таких монстров?

Юный демиург чувствовал, как его эмоции обретают энергетическую окраску, сгущаются в комнате, знал, чем это может аукнуться, но не мог остановиться. А Ниас продолжал держать его за волосы, он никуда не торопился. Сердце медиума совершило один удар, еще один, а потом еще, и замерло. Мир будто остановился, время замерло, и Юки увидел, как окружающие его предметы теряют краску. Скосив глаза в сторону, он заметил, что стены стали будто ободранными, клочки обоев вздулись пузырями и полопались, обвисая живописными лохмотьями, и остальной интерьер квартиры тоже принял вид общей забытости и разрушения. А потом появились они, потерянные души, уставились на него мутными белыми глазами, протянули к нему холодные посиневшие руки.

Юки дернулся, но Ниас, ничего этого не видевший, удержал его на месте.

— Кто ты такой? — спросил он Юки — Руна говорит только твое имя, но у богов не принято метить своих детей. Ты бог или нет? Кто ты?

Признаваться ангелу Никита не спешил, потому и соврал:

— Да не знаю я! Меня вырастили люди! И я такой же, как и люди!

— Врешь. — Ниас снова дернул его за волосы, развернув лицом к себе, так, чтобы видеть глаза паренька — Икинтар с древнего языка богов дословно переводиться как «примиряющий, или исправляющий». Как ты связан со мной? Что ты должен исправить?

Голос ангела доносился до Никиты как сквозь вату, он больше не видел перед собой Ниаса, он видел сильного, опасного и измученного мертвеца, и этот мертвец был куда страшнее, чем те, что пришли на его страх.

— Юки, эй, слышишь меня? Юки! — громкий шепот послужил для Никиты якорем, удержавшим от настоящей паники.

Медиум сделал вид, что ему больно от того, что ангел тянет его за волосы, скривился, несколько раз моргнул, еле заметно скосив глаза в сторону шепчущего. Практически за спиной Ниаса, из-за рамы зеркала, выглядывала веселая рожица воздушного духа, Варравия.

— Не бойся, меня никто не слышит, кроме тебя. — объявил Варрик — Быстренько сосредоточься на своих патлах и отбрось их, как ящерицы отбрасывают хвост, и беги. Я прикрою.

Юки с трудом представлял себе, как это можно сделать, он же никогда не был ящерицей. Дух закатил глаза:

— Просто пожелай. Возьми и пожелай. Демиург ты или где?

И он пожелал от всего сердца, только волосы так и не отпали. Варравий, глядя на его усилия, громко хлопнул рукой по лбу, изображая полное разочарование:

— Тогда прикажи ему отпустить. Давай.

— Отпусти меня. — неуверенно проблеял Юки.

— Кто же так приказывает, дурень?! Ну-ка, собрался, посмотрел ему в глаза и уверенно рявкнул!

Юки с огромным трудом взял свои эмоции под контроль, заставил себя посмотреть на ангела, а затем тихо, но твердо приказал:

— Отпусти меня, сейчас же.

Ниас не понял, почему его пальцы сами собой разжались, будто так и должно быть. Только вот когда осознал, что сам отпустил мальчишку, таки не узнав ничего, парня рядом уже не было. Ангел заметался по квартире, пытаясь отыскать следы перемещения и ничего не нашел. Еще ни разу за всю жизнь, что он помнит, Ниас никому не подчинился не по своей воле, и не было такого существа, что могло бы улизнуть от него.

— Я все равно тебя найду. — пообещал ангел, впервые за всю жизнь, что помнит, ощущая гнев.

И это ощущение вызвало в нем еще одно воспоминание. Покореженные мертвые тела, и он, Ниас, ищет какого-то ребенка, но его нигде нет. Кто-то спрятал его, укрыл. Он ощущает такую ярость, что с трудом может соображать хоть что-то, да и не старается сдерживаться. Вокруг одни разрушения, трупы, даже деревья засохли и почернели, словно обуглились. И его рука, и без того по локоть испачканная в мерцающей ярко-алой крови, без труда пробивает грудную клетку молодому человеку с бордовыми волосами, заплетенными в косу, и вырывает сердце. И почему-то жертва умирает со счастливой улыбкой, не отводя взгляда раскосых серебристых глаз от Ниаса. Чему же он радуется, умирая?

Сидевшая в углу тише мыши Лира, испуганно смотрела, как всесильный Ниас корчится от боли, держась за голову, посреди ее маленькой квартирки. Больше всего на свете она боялась, что ангел, и без того не отличающийся благоразумием, окончательно сошел с ума.

Тихо и успокаивающе журчал ручей, ветерок трепал кроны деревьев, а воздух пах луговыми цветами. На самом деле, на этом месте должен был находиться подпольный цех по изготовлению «крокодила», который, с легкой руки Юки, в реальном мире сгорел до основания. Варравий умирал от вредных веществ в воздухе, когда медиум его нашел, это место принадлежало ему, ни покинуть его, ни жить на месте отравления дух не мог. Теперь, когда зараза была уничтожена, участок Варравия в параллельном мире природных духов процветал. Да и сам он выглядел очень хорошо, даже синие длинные волосы, казалось, светились изнутри.

— Чего встал, как столб? Располагайся. — дух приглашающим жестом махнул на низенький пенек у ручья.

— Как ты меня нашел? — спросил Никита, принимая пень в качестве стула.

— Контракт. — элементаль хитро улыбнулся.

— Я разорвал его, когда ты помог мне сбежать от Каа.

— Я счел, что этого мало. К тому же, ты не человек, от тебя многое зависит. Ну, и еще, ты просто мне нравишься.

— Ясно. А откуда ты знаешь, что я демиург?

— Юки, я — воздух. Воздух может проникнуть везде. И потому, я видел твою руну. Она у тебя за правым ухом. У нашего народа есть легенда о том, что у демиурга, создавшего этот мир, руна была на мизинце левой ноги. Только у демиургов есть руны, они появляются еще в утробе или возникают как родинки. У всех есть судьба, даже у демиургов.

— То есть, ты знал все с самого начала? И не сказал мне? — Юки одарил элементаля тяжелым взглядом.

— А если бы сказал, ты бы, прям, взял и поверил! То, через что ты уже прошел, то, что уже пережил, было необходимостью. Это все помогло тебе осознать и принять самого себя. Теперь ты должен быть уверенным в своих силах, не сомневайся больше.

— Легко сказать! — фыркнул парень — Какие тут силы, когда кругом бродят колдуны, демоны и ангел в придачу! И каждый из них может меня убить только за то, что я — демиург. Ниас уже пытался ведь.

— Тогда научись пользоваться своими силами. Сиди тут, в моем мире и учись. Пробуй, экспериментируй. Эта параллель очень гибкая, если что-то натворишь — мы исправим.

— Зачем тебе помогать мне?

— Недоверчивый какой! — Варравий хитро усмехнулся — Ты же демиург, творец по своей природе. Вдруг сотворишь что-то стоящее? А это очень важно для всех миров.

— Ага. — Юки поник — Только не натворить бы…

Корин мрачно перебирал все свои свитки по второму кругу, позаимствованные тоже просматривал, но в них и слова не было ни слова об ангелах. Вскоре колдун плюнул на это занятие и решил просто напиться. Впервые в жизни он остался совсем один, предоставлен сам себе, и впервые жизни у него даже мыслей не было, он совсем не знал, что ему предпринять. За прошедшие после похищения Юки дни, он навестил, кажется, всех одиноких бабушек России в мире Юки, но так и не нашел ни Ниаса, ни самого Юки. Оба как в бездну провалились.

Потому он даже не поинтересовался, кто пришел к нему в гости, друг или враг. Не все ли равно? Если друг — пусть присоединиться, а враг — так пусть убьет. Корин чувствовал только смертельную усталость, и больше ничего.

Виар не ожидал увидеть своего врага на полу среди разбросанных свитков и книг в компании бутылок. Он окликнул его несколько раз, но колдун не отреагировал. Тогда Виар подошел, сел напротив и, взяв одну из бутылок вина, откупорил и глотнул:

— Хороший вкус у тебя. — оценил он алкоголь под мрачным взглядом заклинателя — К чему такая депрессия? Юки бросил?

— Не бросил. Его похитили.

— Опять? И ты снова не уберег? Иди уже на пенсию.

— Иди ка ты в… и на…

— Да вот не пойду. — нагло заявил демон — А вообще, я не злюсь на тебя. Юки правду сказал, Зарина действительно меня предала. Я нашел доказательства.

— Мне пофиг! — ласково улыбнулся ему колдун — Если некому поплакаться — иди к католическим священнослужителям, они обожают трагические исповеди.

— Злой ты. — наигранно обиделся глава Кричащих — А вообще, я по делу. Суккуб, живущая в одном из отражений Земли, ищет встречи с тобой. Говорит, что знает Ниаса.

Корин молчал целую минуту, а потом рассмеялся:

— Нет такого демона, который не знает Ниаса! Может, раньше и был, но теперь его знают все! Демонская почта хорошо работает.

— Даже очень хорошо. И она упомянула Юки.

— А вот это уже интересно. — колдун поднялся на ноги, пошатнулся и внезапно понял, что Виар поддержал его, не дав упасть — Веди меня к ней.

— А как же пенсия? — съязвил демон.

— Пенсия у меня будет в гробу! — нетрезво объявил Корин.

— Ну, как хочешь. — усмехнулся Виар и открыл портал в свои владения.

Их встретила красивая блондинка, такая изящная, такая соблазнительная, с идеальными пропорциями и формами. Однако Корин не мог не отметить того, что и эта девица годиться ему во внучки. И лишь усмехнулся, когда суккуб обижено надула губы, заметив, что челюсть у него не отвалилась при виде нее, и слюной он тоже захлебываться не спешил.

— Вот уж не знала, что знаменитый Ково на самом деле алкоголик. — томным низким голосом произнесла она, брезгливо сморщив хорошенький носик.

— Даже будучи в недельном запое, я без труда пошинкую тебя на шашлык. — вежливо улыбнулся колдун — Зачем меня искала?

— Я по демонскому «радио» услышала, что ты первый, кто нашел Ниаса. Будь так любезен, убери от меня своего бешеного ангела, он дурно на меня влияет.

— Что, такой развратник, что даже суккубы спасаются бегством? — хохотнул Виар.

К нему-то демоница примчалась растрепанной и полуголой, а перед заклинателем пытается держать лицо. Хотя саму колотит от ужаса.

— Нет, ему вообще наплевать на эту сторону жизни. И его совсем не интересует тот факт, что без интима суккубы умирают. Оккупировал мою квартиру, запер меня с каким-то там Юки, которого и трогать-то нельзя, а если и можно, то хрен поймаешь. И под угрозой смерти заставил меня неделю сидеть без еды, и пускать слюни на единственный источник жизни в лице нескладного мальчишки, который медиум. Только вот где же медиумов учат бегать порталами, да так, что даже ангел найти следов не может. И вообще, похоже, спятил ваш Ниас.

К концу ее монолога у обоих мужчин разболелись головы. Корин, тот вообще потребовал еще вина, сказав загадочную фразу «без ста грамм не разберешься», плюхнулся на ближайший стул и, устало воззрившись на блондинку, произнес:

— А теперь еще раз и не тараторь, как птица-говорун. Почему Юки нельзя, а если можно, не поймаешь?

— Ниас запретил его трогать, сказал, что голову открутит.

— А он, Юки, что делал у тебя?

— Сидел целую неделю на подоконнике. Не разговаривал почти, язвил только.

— А дальше что?

— Через неделю явился Ниас, и такое началось! Он назвал этого Юки Никитой, и еще каким-то другим именем, схватил его за волосы… — на этом глаза суккуба стали столь мечтательными, что впору было представить эротическую сцену, — и давай его уши разглядывать!

— Стоп! На хрена Ниасу уши Юки?

— Да почем мне знать?! Может, его возбуждают уши молоденьких мальчиков! — пожала плечами девушка — А потом говорит ему: «Кто ты? Ты не младший бог».

— Чего??? — вконец запутался колдун.

— А он такой ему как крикнет: «Живо отпусти меня, засранец!». Ниас и отпустил. А тот возьми — и исчезни. И все, ангел твой взбесился, по полу катался, волосы на себе драл везде, куда руки дотягивались.

Корин честно пытался представить себе происходящие, со слов суккуба, события — не вышло, вышел только нервный тик.

— Где Ниас бывает? Давай мне координаты.

— Что с тобой, сынок? — встревоженно спросила старушка.

Ниас уже битый час сверлил ее неподвижным отсутствующим взглядом и молчал. Он вспомнил, что это он убил всю ангельскую расу, всех, до единого, но не мог вспомнить, почему это сделал. Отчего он был в такой ярости, что без колебаний убил даже собственного внука — Роира? И что-то внутри Ниаса нестерпимо ныло, болело, заставляло страдать.

Он и сам не мог понять, зачем пришел к этой женщине, тем более, после того, как узнал, какой он монстр. Чего хотел он от старушки? Если она узнает, что он совершил, то вряд ли станет смотреть на него такими ласковыми добрыми глазами. Но он все же сказал:

— Я вспомнил, что я убил весь свой народ. — и испытующе посмотрел на бабушку, но та даже не пошевелилась — Свой мир и свою семью. Все это сделал я.

— Зачем? — спросила женщина.

— Я не помню причины, словно был не в себе. Хотя, чтобы убить, мне не нужна причина. — голос вышел подавленным, полузадушенным — Я убийца. Жестокий, циничный и беспринципный.

— Это не так. — старушка завершила свое вязание, отложила в сторону длинный шарф и с нежностью, свойственной только матерям, воззрилась на ангела — Я же вижу, что тебе больно. Ты каешься, сожалеешь, что сделал это. Значит, сердце у тебя еще живое, не беспринципный ты, и не циничный.

— И что мне теперь делать? — Ниас впервые за всю жизнь чувствовал себя таким подавленным.

Сам не зная, зачем, он сполз на пол и обнял ноги старушки. Ему было нужно это, необходимо, как воздух. Словно маленький ребенок, он искал прощения у нее, как у собственной матери, нуждался в ее любви. Баба Тося, хоть и была напугана таким откровением, но, словно почувствовав тонкую грань внутреннего равновесия этого существа, сделала то единственно необходимое, что могла: запустила пальцы в черную гриву волос, подарила этому существу все свое тепло до капли.

— Если натворить смог, то и исправлять тебе же. Нет смысла убиваться, сынок, нужно все исправить. Семью ты уже не воскресишь, родню не вернешь, но ты можешь сохранить другие семьи, другие жизни. Я знаю, что ты многое можешь. Не будет тебе покоя, пока не уравновесишь свои злодеяния своими добрыми деяниями, а там и перевесишь чаши весов. Пока живой ты, еще не поздно изменить свою жизнь.

— Откуда ты все это знаешь? Мне много веков, я много народа убил, в этом мне нет равных. И я никогда не испытывал усталости от того, что убивал. Мне никогда не было так… горько. Я больше не хочу вспоминать.

— Я обычная женщина, человек. Человеческий век короток, и не многие успевают понять простые истины. Я потеряла всю свою семью, Ниас. Только через горечь потери постигается что-то действительно важное. И ты тоже обязательно поймешь, как тебе жить, и как поступать. Определись, какой путь тебе выбрать, и иди по нему, не сворачивая. Не проходи мимо слабых и беззащитных. Если был убийцей — стань защитником.

Над этими словами ангел думал долго. Когда-то по собственной прихоти он спас старушку-человечку, а она стала для него единственным утешением, когда вернувшаяся память разбила его на осколки. Ангел никогда не верил ни во что, но теперь он верил в судьбу.

— Я стану, бабушка. — перед глазами встала крохотная руна у самой кромки русых волос, он вспомнил, что такие бывают у демиургов — Кажется, я уже понял, кого мне стоит защищать. Он сможет исправить все, потому что он Примиряющий.

— Примиряющий? — улыбнулась старушка — Тогда пусть он помирит тебя с самим собой. Он сможет?

— Я думаю, что он сможет все. Я благодарен тебе за то, что ты встретилась мне. Ты помогла мне.

— Нет, сынок, это ты нашел меня. Хотя, может, за то, что помогла тебе, мне найдется местечко в раю.

На этом пожилая женщина и ангел расстались, но не попрощались. Вынужденное одиночество каждого сделало их почти семьей, потому ни он, ни она не сомневались в том, что они еще увидятся.

— Готовишься как к решающей битве. — хмыкнул Виар, глядя, как колдун вытачивает руны на хрустальном колышке — Может, помощь нужна?

— Надеешься получить ангельскую кровь? — криво ухмыльнулся Корин.

— Нет, она мне больше не нужна. Я не хочу ни войны, ни мирового господства. Я просто хочу жить своей обычной жизнью, устал от всего этого безумия. Кстати, почему бы и тебе не выйти из игры?

Корин оставил в покое колышек, возвел усталый взгляд льдисто-голубых глаз на демона и как маленькому ребенку пояснил:

— Я не могу. Я воин, у меня есть долг перед мирами. И даже если очень захочу, я не могу выйти из этой войны по собственной воле, пока могу сражаться. Впрочем, ты — демон, тебе не понять.

— Ясно. — Виар лениво зевнул, всем своим видом демонстрируя свое мнение о кодексе заклинателей — Так что, помощь нужна?

— Ты же, вроде, вышел из игры? Зачем тебе помогать мне?

— Этот ангел всех поставил на уши, все хотят его заполучить, а если и получат — все равно начнется хаос. Он опасен. Пусть уж лучше будет у заклинателей, чем у моих собратьев. Все равно и ваша сторона ничего от него не добьется.

Колдун обдумал его слова, и все же сдался:

— Только если отвлечь его внимание на себя. Один я с ним не справлюсь, это чистой воды самоубийство.

— Это и вдвоем самоубийство. — хмыкнул Виар — Но я готов рискнуть.

— Есть!!!! Я хочу есть!!! — рык стоял такой, что стекла дребезжали.

Каа ничего не мог сделать для девушки, бьющейся на полу и кричащей не своим голосом, просто смотрел и молчал. Он и сам не мог понять, почему не бросил одержимую Вику. Жалость к ее страданиям плавно перерастала в жгучую ненависть к бессердечному Юки. Ну что ему стоило помочь девчонке? Но нет, он бросил несчастную на произвол судьбы, заставил ее страдать из-за собственного каприза.

— Ааааа!!! — она билась так, что на хрупком теле оставались синяки и ссадины, даже кости ломало, и Паша поморщился, услышав характерный треск.

Но знал, пока она не придет в себя, подходить нельзя. Однако, с каждым разом, она приходила в себя все реже и реже и на меньшее время. Он не мог ей помочь, понимал это, и все равно думал о том, что когда она умрет, он тоже не выдержит и покончит жизнь самоубийством. Просто потому, что никогда не сможет забыть этого кошмара.

Он таскал бедняжку по церквям и ведьмам, скармливал ей литры святой воды, даже молился, но все было тщетно. И последняя надежда давно иссякла, но, не смотря ни на что, гипнотизер не мог оставить девушку в одиночестве, ведь ей было куда страшнее, чем ему.

— И давно такое? — поинтересовался кто-то за его спиной.

— Давно. — ответил Каа, не глядя.

Его совершенно не заботило, что кто-то появился в запертом изнутри доме на окраине заброшенного села, ему было уже все глубоко фиолетово. Он мечтал только о том, чтобы все это быстрее прекратилось.

Ниас быстро пересек комнату, сгреб корчащееся в судорогах тело девушки и, положив ее на старую железную кровать, ловко привязал к спинкам ее руки и ноги.

— Я все рассказал тебе о Юки. Зачем опять явился?

— Кажется, ты не очень-то его любишь. — Ниас присел возле мужчины на корточки.

— Взглянина нее. — Каа кивнул на одержимую — За что мне любить эту бессердечную тварь? Он мог ей помочь, но не стал. Надеюсь, ты уже его убил. Мне просто станет легче, если это так.

— Нет. — ангел покачал головой — Юки слишком важен для миров. Я собираюсь его защищать, когда найду.

Гипнотизер, услышав это, истерически рассмеялся:

— Ты явился, чтобы доложить мне это? Если это все — проваливай.

— Я предлагаю тебе сделку. Я помогу этой девушке, а ты мне.

— Как ты ей поможешь? Добьешь из милосердия?

— Я найду шамана. И отнесу ее прямо к нему. А ты взамен поможешь мне забыть то, что я не хочу помнить.

— Звучит заманчиво. Но, насколько я помню, тебя гипноз не берет.

— Я позволю, и ты сможешь. Ну что?

— Идет. Только сначала — Вика.

В результате попыток откинуть собственные волосы, как ящерицы откидывают хвост, Икинтар стал не очень счастливым обладателем роскошной русой гривы до самой поясницы. И в тайне над ним хихикал не только Варравий, но и его соседи — собратья. В отместку юный демиург, учащийся управлять материей, оставил их лысыми, как коленки. Причем, эта пакость вышла без проблем, а вот повлиять на себя у парня никак не получалось. Вскоре Юки научился создавать из ничего некрупные предметы. И снова весь мир элементалей тайком хихикал над потугами творца создать ножницы. Но, как на грех, получалось что-то уж совсем нелицеприятное, непригодное для использования по назначению. После того, как одни из таких «ножниц» высказали своему создателю все, что о нем думают, громко смеющийся Варрик внезапно обзавелся двумя длинными синими косами из подмышек, а вот голова так и осталась сверкать на солнышке. Однако элементаль и не думал обижаться на молодого творца, наоборот, старался помочь всем, чем мог.

Вконец отчаявшийся Никита решил создать если уж не ножницы, то хотя бы кухонный нож, лишь бы избавиться от тяжести и неудобства отросшей гривы. За этим занятием его и застал брат Варравия — воздушный элементаль Даккарий, единственный, кто не успел стать лысым, и то по причине его командировки.

— Эй, Юки, отвлекись на минутку. — маленький человечек беззастенчиво уселся на плечо парня — Я кое-что узнал.

— И это что-то такое важное, что не подождет и минутку? — раздраженно пропыхтел демиург, нож не получался ни в какую.

— Именно! — Дак чувствительно дернул его за ухо и зашептал — Ниас знает, что ты демиург. Он вспомнил, что убил ангелов.

— Вот как? — удивился Юки.

— И сейчас он договаривается с твоим бывшим товарищем, Каа, чтобы тот стер ему память. Взамен, он обещал найти шамана для той девушки, кажется, Виктории.

— Вика? — Никита внезапно осознал, что совсем забыл со свой бешеной жизнью про несчастную одержимую девчонку — Как она?

— Последняя стадия. Скоро умрет.

— Твою ж налево! — Юки подскочил и заметался по поляне как подранок — Где она? Даккарий, отведи меня!

— Ты в своем уме? — человечек вцепился ему в прядь волос, пытаясь остановить скачки — Там же ангел!!!

— Да мне плевать! Дак, она же по моей вине такая! Я раньше был не уверен, что могу ей помочь, а теперь знаю, что могу! Отведи меня, пожалуйста!

— Ты добрый дурак! — буркнул дух, но все же сдался — Пошли, раз уж погибнуть в цвете лет не терпится.

— Где это вообще? — Юки оглянулся по сторонам, рассматривая бревенчатые стены с толщей паутины по углам.

Кроме железной кровати с одним старым матрасом, мебели тут не было. Ниас склонился над мечущейся девушкой, освобождая тонкие, покрытые синяками и ссадинами руки от пут. На грязном полу сидел уставший Павел, тени под глазами и резко запавшие щеки говорили о том, что он давно не спал, а может, и не ел. Да и квадратный разрез глаз явно свидетельствовал о том, что гипнотизер в крайней степени удивления.

— Привет. — нервно хихикнул Даккарий, так и сидевший на плече Никиты, не взирая на тот факт, что кроме, собственно, Никиты, его больше никто и не видит.

— Живо брысь отсюда. — вяло скомандовал Юки.

— Нет уж, если ты помрешь, то на твоей совести буду еще и я! — нагло заявил мелкий, и уселся удобнее, по-турецки скрестив ноги.

Ангел отвлекся от Вики и теперь просто смотрел на явление демиурга.

— Ты??? — у Каа вышел замечательный рык — Зачем ты явился?! Полюбоваться, как она мучается?!

— Успокойся. — попросил медиум — Я подобными зрелищами не любуюсь.

— Ах, не любуешься?! — с уголка губ гипнотизера поползла вязкая струйка слюны, а глаза стали совсем уж невменяемыми — А может, заставить тебя полюбоваться?! Это все ты наделал!!!

— Я не подселял в нее элементера. — спокойно просветил его парень и, отвернувшись, направился к девушке.

— Не трогай ее!!! Не смей к ней приближаться!!!

Юки никак не ожидал, что обезумевший человек может броситься на него, прихватив с пола обломок доски. Он мог бы увернуться, ловкости хватило бы, мог бы дать Каа отпор. Но не пришлось. Не двигавшийся до этого Ниас, сорвался с места размытой тенью, легко выбив деревяшку из рук мужчины, и скрутил его так, чтобы тот не мог и пальцем шевельнуть.

— Давай. — ангел кивнул на девушку — Справишься?

Сказать, что Никита опешил — это не сказать ничего. Но все же он взял себя в руки, кивнул ангелу и подошел к беснующейся Вике.

Уставившись на него белесыми, закатанными глазами, она завизжала громко и скрипуче:

— Уйди от меня!!! Уйди!!! Не трогай!!! Ааа!!! Не смей!!!

Однако демиург и не думал хоть как-то реагировать на нечеловеческие визги, молча подошел, сжал голову одержимой в ладонях и полностью сосредоточился на ее глазах. Юки не видел там Вику, он видел омерзительного мертвеца, нагло засевшего в ее теле, пустившего свои энергетические корни в ее каналы, пьющего ее силы. И понемногу, миллиметр за миллиметром, он вытаскивал покойника наружу, заставлял отпустить свою жертву. Элементер кричал, ругался и сопротивлялся, но не ему было тягаться в силе с демиургом. И, как итог, Юки не только выгнал его из тела девушки, но и уничтожил обезумевшую злобную энергетическую тварь, не отправив на перерождение. Из таких только маньяки получаются.

— Все. — Никита повернулся к Ниасу, который все так же держал гипнотизера — Ее бы в больницу, кажется, ребро сломано, может, даже не одно. Не знаю, я не врач.

Каа смерил его ненавидящим взглядом, он не желал верить человеку, который однажды уже предал его, о чем и сообщил.

— Слышишь, Юки? — весело пискнул Дак, дергая демиурга за ухо — Тебя только что человеком назвали!

— К твоему сведению, я не человек. — просветил мужчину Никита, и повернул голову к воздушному духу, прошептав — Идем домой, Дак.

— Ты говоришь с природным духом? — внезапно спросил ангел.

— Да. Ты его видишь?

Ниас отрицательно покачал головой:

— Я не могу его увидеть, пока он сам не покажется. Они тебя не бояться?

— Я не давал поводов меня бояться. — Никита и сам не понял, как так вышло, что он стал отвечать на вопросы ангела, и даже улыбнулся ему, как старому другу.

— Я знаю, кто ты. — просветил его Ниас.

— Я знаю, что ты знаешь. — и Юки снова улыбнулся.

— Я хочу тебе помочь. Позволь мне.

— Чем ты можешь мне помочь? — заинтересовался демиург.

— Я буду защищать тебя. И я могу рассказать тебе все, что знаю сам.

Никита задумался, взвешивая все плюсы и минусы, и, наконец, спросил:

— Зачем тебе мне помогать?

— Ты — Примиряющий. Примири меня с самим собой.

— Хорошо. Ты знаешь, как меня зовут. Когда буду нужен — позови.

С этими словами Юки исчез, будто растворился в воздухе. Не было никакого свечения, вспышек, ничего. Вот он стоял — и вот его нет.

— Успокоился? — спросил ангел Каа.

— Да. — прохрипел тот — Она на самом деле теперь одна в своем теле?

— Одна. — подтвердил Ниас — И, скорее всего, ничего из произошедшего с ней не вспомнит.

— А как же сломанные кости, повреждения? Что мне ей сказать?

— Ну давай, я твой ездовой механизм погну. — предложил черноволосый, наблюдая, как гипнотизер с нежностью гладит крепко спящую девушку по спутанным светлым волосам.

— Машину? Гни, не жалко. А ей скажу — авария была на пути из Якутии. — мужчина помолчал и добавил — Что ты там хотел забыть?

— Один эпизод своего прошлого. Видишь ли, я убил всю свою семью и весь свой народ. Это теперь делает меня никудышным воином и вызывает отвращение к убийствам. Но я хочу защищать Юки, потому должен это забыть. Понимаешь?

— Не очень. Защищать — это обязательно убивать?

— В других мирах обязательно. Противники не те, чтобы оставлять их в живых. Если хочешь жить — убей, такая там истина.

— Ясно. — Каа оторвался от Вики и подошел к ангелу — Ложись на спину, максимально расслабься и слушай мой голос. Я считаю до десяти, на счет три ты начнешь засыпать, на счет десять, ты уснешь глубоким, крепким сном. Один, два…

Виар нервничал, ожидая ангела в квартире Лиры. Он должен был притянуть все внимание Ниаса на себя, а затем отправить Корину мысленную картинку, позволить увидеть ангела через свои глаза. Однако Ниас не спешил являться, и демон нервничал все сильнее.

К тому моменту, как ангел все же соизволил посетить жилище суккуба, он дошел уже до состояния нервного тика и полной готовности грызть когти на руках, из-за взвинченности хозяина, они никак не желали втягиваться обратно в подушечки пальцев. Едва завидев Ниаса, он силой воли удержал себя, чтобы не подпрыгнуть, неспешно, тягучим движением поднялся из кресла, и, растянув губы в довольной улыбке, поприветствовал:

— Ниас? Рад, наконец, познакомиться лично, а то только слухи и домыслы.

Ангел уже понял, что Лира отсутствует, а его тут поджидал вот этот… не пойми кто. Что, собственно, ангел и спросил вслух:

— А ты еще, что за чудо природы?

— Не так это и важно, на самом деле. Я не собираюсь с тобой воевать, твоя кровь мне тоже не нужна.

— Вот как? — Ниас насмешливо выгнул бровь — И что тогда тебе нужно? Если мои ангельские косточки — тоже не отдам, они мне дороги, как память.

— Ого! — притворно восхитился демон — У самого знаменитого и равнодушного убийцы, оказывается, есть чувство юмора. Я в восхищении. Но ты мне совсем не интересен. Я ищу Юки.

— Ищи. — ангел равнодушно пожал плечами.

— Что? — на долю секунды опешил демон.

— Я говорю, ищешь — так ищи. Не стесняйся, осмотри квартиру, все равно не моя, найдешь — твое счастье. Нет — так проваливай искать в другом месте. — Ниас говорил с серьезным лицом, но глаза выдавали насмешку.

— Я и так знаю, что его тут нет! — несколько раздраженно огрызнулся Виар, а сам мысленно передал общую картинку происходящего в комнате Корину — Но знаю, что ты последний, кто его видел. Что ты с ним сделал?

— Съел. — облизнулся ангел, и мечтательно добавил — Засунул его в котел с кипящим маслом, сварил и съел. Даже костей не оставил, честное слово. — и плотоядно ухмыльнулся.

Виар незапланированно шагнул назад, когда ангел вот так скалится — не только шагнешь, но и побежишь сломя голову. Но, как оказалось, вовремя. Прямо между ним и Ниасом вспыхнул ярко-алый свет, доля секунды — и, не успевший отреагировать, застигнутый врасплох, ангел обзавелся хрустальным рунированным колышком в сердце. Корин подхватил бессознательное тело черноволосого, не дав упасть на пол, и обернулся к Виару:

— Цел?

— Физически — да, а за моральный ущерб я с тебя еще спрошу. — облегченно выдохнул демон.

— Идем, пока он не очнулся. — колдун закинул ангела на плечо.

— Иди, у меня еще есть дело.

— Как хочешь. — и заклинатель шагнул в портал.

Однако, прежде чем раствориться в алой вспышке, он успел заметить, что Виар от волнения умудрился поцарапаться собственными когтями, и пытался прятать руку за спиной. Капли на полу были не черного, а белого, как молоко, цвета.

Последний во всех мирах ангел, ничего не помнящий о том, кто он и что с ним случилось. Стройный, как эльф, с золотистой кожей, сияющей даже в темноте, он теперь висел на скованных цепями руках в подвале.

Заклинатель осторожно провел пальцами по серповидно изогнутому шраму, мерцающему холодным белым светом на его груди. Ему было жаль мучить это чудесное создание, но ярость и обида затмевали все. С демонами все намного проще. Вздохнув еще раз, он чуть вытащил колышек, испещренный рунами, из ангельского сердца, по золотистой коже побежала рубиновая, неестественно яркая кровь. Боясь пропустить момент, когда пленник очнется, он начал читать слова подчинения, пристально вглядываясь в опущенное лицо, скрытое неровными прядями черных волос. Ангел издевательски рассмеялся и распахнул серебристые мерцающие глаза.

— Не выйдет, Кор… — черноволосая голова приподнялась, чтобы без страха посмотреть в глаза заклинателя. С уголка красивых, чуть пухлых губ тянулась кровавая струйка.

Корина затопила черная ярость и ощущение собственного бессилия, которое он люто ненавидел. Неужели этому существу приятнее мучиться, чем подчиниться?

— Бертана сумела подчинить тебя, значит и я смогу.

— Ты никогда не думал, как я убил ее? — он перестал улыбаться — Подчиненные не могут причинить вред хозяину. Я обманул.

— Почему, Ниас?! — заклинатель запустил пальцы в густую черную шевелюру пленника и запрокинул его голову, заставляя смотреть себе в глаза — Почему ты не хочешь быть моим?!

— Я не могу, Корин… — Ниас нахмурил красиво очерченные черные брови — Я не собака, мне не нужен хозяин.

— Полудурок! — выругался заклинатель — Тебя убьют, Ниас! За тобой гоняются толпы демонов, им нужна твоя кровь, чтобы подавлять заклинания подчинения. Только со мной у тебя есть шанс выжить! Неужели ты так меня ненавидишь?

— Я не умею ненавидеть.

— Как и любить! — палец заклинателя осторожно, почти с нежностью, вытер кровь с губ ангела — Ты убийца, Ниас.

— Ты ничем меня не лучше. — ответил он.

Корин хотел сдержаться, отчаянно хотел, но не смог. Кулак заклинателя влетел ангелу в скулу, черноволосая голова мотнулась, из носа на каменный пол закапала яркая ангельская кровь, столь ценная для демонов.

— Ты убил Бертану! — задыхаясь, обвинил Корин — И с одной стороны я хочу, чтобы тебе было больно, также, как и мне. Но с другой, я люблю тебя ничуть не меньше, чем любил ее.

— И что? — Ниас поднял голову, заглядывая в полные боли глаза заклинателя, слизнул кровь, текущую по губам — Корин, что ты будешь делать с ангелом?

На мгновение голубые глаза Корина стали влажными, он тряхнул длинными светлыми волосами, словно прогоняя постыдные для заклинателей эмоции, и почти прошептал:

— Я потерял брата, Даниэса, Бертану. Но тебя я не потеряю, даже если придется держать тебя на цепи.

Ниас изогнул красивые губы в саркастической ухмылке:

— Ну вот и поговорили. Ты сказал все, что хотел?

— Да. — прошептал светловолосый.

— Тогда извини. И прощай. — руки, которые совсем не казались сильными, без видимых усилий разорвали цепи. Перепачканный в крови колышек из хрусталя, испещренный рунами, полетел на пол, с жалобным звоном разбиваясь на осколки — Прощай, Корин.

Яркая белая вспышка больно ударила по глазам, чтобы исчезнуть в следующий миг вместе с Ниасом.

— Вот тварь! — взвыл заклинатель, от души приложив ногой по каменной кладке стены, и тихо осел на пол, ничуть не заботясь о том, что пачкает длинные светлые волосы, рассыпавшиеся по плечам и стекающие на грязные камни.

Обычный клуб, обычное спиртное, барная стойка, каких в городе множество. Громкая музыка резала слух своей не мелодичностью, в полумраке танцплощадки, освещаемой лишь цветными пятнами бешено скачущих прожекторов, танцевали ярко разукрашенные, точно глупые бабочки, девушки. Ниас ни на кого не смотрел, он молча поглощал спиртное, не чувствуя ни горечи, ни опьянения, но ощущая, как напиток щиплет разбитую нижнюю губу.

— Привет, малыш. — пропел над ухом томный женский голос — Не меня ждешь?

— Я тебе не по зубам, милая. — ответил ангел, лениво повернув голову в сторону говорившей, отчего старательно заправленные за ухо пряди волос, рассыпались, скрывая часть лба и правого глаза.

— Ниас! — воскликнула яркая блондинка с идеальными формами — Какого черта?!

Он несколько мгновений осматривал ее испуганное лицо. В черных глазах демонессы плескался страх, перемешанный с жаждой жизни.

— Я хотел спросить у тебя то же самое. — усмехнулся ангел — Какого черта ты выдала Корину мое местоположение?

Суккуб, наконец, затолкала страх поглубже, залезла к Ниасу на колени и обвила его шею изящными руками, преданно заглядывая в холодные серебристые глаза:

— Прости меня, Ниас. Этот гад заклял меня, я ничего могла сделать. Вот если бы ты поделился капелькой своей крови, этого бы не произошло.

— Очень приятно, что в своей слабости ты обвиняешь меня. — Ниас аккуратно провел рукой вверх по хрупкой спине, задержав ладонь на лебединой шее девушки — Лира, ты знаешь, что печати у тебя нет, и не было? Ты лжешь.

— Я не лгу! — взвыла демонесса и попыталась вскочить, но тягаться в силе с ангелом было, по меньшей мере, наивно — Ниас, прости меня, Ниас… — по матовой коже лица потекли слезы, оставляя черные дорожки от туши — Я исправлюсь, я искуплю вину…

— Это как же? — он удивленно выгнул черную бровь.

— Я буду самой преданной, Ниас. — в черных как бездонные колодцы глазах вспыхнула мольба — Не убивай меня…

Ангел на мгновение задумался, затем обхватил ладонями ее лицо и коснулся губами лба.

— Ниас! — закричала демоница и попыталась вырваться.

От дикой боли она не могла даже кричать. Казалось, что в ее голове случился взрыв. Через несколько мгновений Лира обнаружила себя на полу ночного клуба, удивленно вытерла слезы и, чертыхнувшись, пошла поправлять испорченный макияж. Она не помнила, кто такой Ниас. Она уже не знала, что когда-то была с ним знакома.

Корин не знал, сколько он просидел в глубоких раздумьях на полу подвала в своем замке. Результаты не утешали: и Юки неизвестно где, и Ниас сбежал. В глубине души колдун знал, что не сможет ни переманить, ни удержать ангела, и от этого разочарование еще сильнее грызло его изнутри. А отвлек его от занимательного занятия самоедством тихий и очень ехидный смех.

— Что такое? Что за выражение лица? — ядовито спросил Виар, когда заклинатель поднял на него взгляд — Ангел в очередной раз тебя продинамил?

Что такое «продинамил», Корин не знал, поэтому ответил:

— Он сбежал прямо перед моими глазами. Сорвал цепи, вынул кол и исчез.

— А ты значит, наивно полагал, что твоих ничтожных силенок хватит, чтобы пленить такого сильного, древнего ангела.

— Зачем явился, Виар? — перебил его заклинатель, и, не удержавшись, ядовито добавил — Или как там тебя?

Демон сразу стал серьезным, печально вздохнул и, скрестив руки на груди, тихо произнес:

— Я так и думал, что ты заметил. Ты слишком наблюдательный, для человека.

— Ну, так, и кто же ты, господин очень странный, белокровый демон? — невесело усмехнулся заклинатель.

— А я не демон вовсе. Настоящий Виар умер от моей руки, а я занял его место. — и самозванец скромно улыбнулся — Я давно тут, среди вашей заварушки. Сначала был шпионом у Триниса, потом добрался и до Виара. Все ждал, когда ангел найдет Юки, а он бы нашел. Ведь они связаны. Однако первым его нашел ты. И тогда я науськал Триниса отобрать у тебя мальчишку. Честно, думал, что ты сдох, а ты, поганец, выжил!

— Я старался! — зло оскалился Корин,без страха наблюдая, как дрожат и размываются черты лица лжедемона.

— Да и эта глупая кукла, Зарина, подвела меня, если честно. Я рассчитывал на то, что она убьет Юки. Не смогла, Виар помешал. Черноглазый дурак так к нему привязался, что аж противно смотреть было! И Виар точно ни за что бы его не убил. Даже когда скончалась его любимая женушка, он его просто выставил. Не демон, а размазня.

— И зачем такие дебри? А просто взять и убить религия не позволяет? — съязвил заклинатель.

— Ох, как же тяжело с тобой! — он присел возле мага на корточки — Ну вот смотри, ты думал, Юки человек?

— Я думал, он полуангел.

— Что? — «Виар» рассмеялся — Полуангел? Ну и фантазия! Он демиург, вообще-то. Сопливый совсем, правда, но демиург же! А кто хочет открыто заявить: «Я убил творца!», а? Потому, творца убьет Виар, по незнанию, а Виару уже все равно, поскольку он мертв. Ты бы продолжал жить и, возможно, прожил бы еще столько же. Если бы не увидел мою кровь. Я знаю тебя, Колари, ты самый упертый и дотошный из всех колдунов в этом мире.

— И я бы узнал, кто ты на самом деле и зачем хочешь смерти демиурга. — завершил за него колдун.

— Именно! А потом бы ты предупредил Юки, и подобраться к нему у меня не получилось бы никогда. А потому, я убью тебя. Прости, ничего личного. — и существо примирительно улыбнулось.

— А бонус мне не полагается перед внезапной кончиной?

— И чего хочешь? — заинтересовался «демон».

— Хочу умереть, как воин.

— Похвально! — Лжевиар поднялся, черты его лица перестали размываться и снова приняли облик высокого худощавого демона с локонами блестящих каштановых волос — Что ж, я не откажу.

Корин плавно поднялся с пола, рука сама привычным жестом выудила кинжал из оникса, испещренный рунами.

— Нет, — скривился противник — Этим меня не убить. Если уж драться, то пусть у тебя будет шанс.

И он бросил колдуну шестигранный узкий клинок из обсидиана. Корин спорить не стал, поймал невиданное ранее оружие на лету, а свой клинок отправил в ножны, взвесил на руке, проверяя баланс, и сказал:

— Нападай.

— А почему я?

— Ты же меня убить хочешь, ты и нападай.

Противник описал вокруг заклинателя дугу вкрадчивой, хищной поступью:

— Почему ты не пытаешься бежать? Ведь знаешь, что тебе не выстоять. Ты же уже понял, кто я.

— Да, ты Гидаэль, младшее темное божество.

— Угадал! — счастливо оскалился бог — И я очень хочу быть старшим.

Гидаэль напал со спины, но Корин успел повернуться и блокировать клинок врага:

— А папка по попе не нашлепает?

— Я уже успел немного привязаться к Юки, мне даже жаль его убивать. Но, если я доберусь до щенка-демиурга, то меня поддержат. — он отскочил, зашел с боку и снова сделал выпад.

— Кто же? — колдун успел увернуться в последний миг, но на темно-синем плаще начало расплываться кровавое пятно, левое плечо поранено.

— Все-то ты хочешь знать! — фыркнул Гидаэль — Но так и быть, скажу. Все равно тебе умирать. Демиурги. Они когда-то уничтожили отца этого мальчишки, а его кто-то успел спрятать. Но теперь малыш нашелся, настала и его очередь воссоединиться с папочкой.

— Вот уж не думал, что младший бог-обманщик такой болтун! — хмыкнул заклинатель.

Рану на плече жгло нестерпимо, от обычного пореза так не бывает, и колдун понимал, что, скорее всего, клинок врага был отравлен. В висках уже стучало, и перед глазами начали расплываться очертания предметов, но он продолжал драться.

— А я не думал, что ты такой упрямый. Все еще бьешься, хоть уже и на ногах не стоишь. — он снова скользящим движением встал сбоку от колдуна.

— Ты обманул меня. — Корин сильно пошатнулся, но все же устоял.

— Я же бог обмана. — прошептал Гидаэль ему на ухо.

И в тот же миг отравленный клинок вонзился заклинателю в грудь по самую рукоять. Корин упал на противника, но бог придержал его за плечо, будто обнял напоследок.

— Ты забыл одну маленькую деталь. — прошептал ему заклинатель — Юки может говорить с мертвыми.

— Вряд ли он станет искать тебя. — хмыкнул Гидаэль и, отпустив Корина, резко выдернул клинок.

Колдун обмяк и упал на пол, лицом кверху. Младший бог бросил пренебрежительный взгляд на распластавшееся на полу тело. Светлые длинные волосы рассыпались по камням и уже начали пропитываться кровью, льдисто-голубые, остекленевшие навечно глаза спокойно взирали куда-то в пустоту. Но уголки губ были чуть вздернуты кверху, будто колдун, даже умирая, над чем-то усмехался. Или над кем-то.

— Вот теперь ты точно сдох. — заключил Гидаэль и, перешагнув через мертвое тело, вышел из подвала.

— Бабуля! — не очень громко позвал ангел, обходя маленькую квартирку на окраине города.

Но комната была пуста, на кухне старушки тоже не было. Куда-то ушла? Вряд ли, насколько Ниас знал, для этой женщины десять часов вечера были уже глубокой ночью, и в такоевремя она никуда не выходила.

— Баба Тося! — еще раз позвал ангел, боясь напугать ее внезапным появлением, если она все же где-то в квартире.

Но ответом ангелу снова была тишина, нарушаемая лишь громким тиканьем старинных часов. Нарочито громко он протопал до ванной комнаты и осторожно поскребся, но ничего не услышал. Постучал громче — и снова тихо, дернул дверь — заперта изнутри. Решил, что женщина все-таки в преклонном возрасте, и мало ли что с ней могло случиться в ванной комнате. От этой мысли по спине ангела пробежал неприятный холодок, словно намекая на то, что он будет чувствовать, если останется совсем один, без единой понимающей и принимающей его души. Усилием воли Ниас прогнал неприятное чувство, названия которого даже не знал, и дернул дверь, не сильно, но этого хватило, чтобы тонкая деревянная преграда с жалобным треском отделилась от косяка и осталась у него в руке.

То, что он увидел, выбило из него дыхание, он словно и сам в этот момент умер. Его самый дорогой во всех мирах человек, баба Тося, лежала в окровавленной ванне. По кускам. Ангел выронил дверь из рук, на негнущихся ногах шагнул внутрь. Руки, ноги, пальцы, голова, все было отделено. Даже не отрезано, а оторвано. На лице старушки застыло выражение нестерпимой боли и ужаса. Бабушку убивали медленно, закрыв дверь изнутри ванны. И людей тут нет, значит, никто не слышал ее криков. Убийца не был человеком, раз смог провернуть такое, да еще тихо, а потом уйти из запертой изнутри комнатки. И Ниас опоздал всего на несколько минут, истерзанное тело еще не успело остыть.

Ниас не мог больше на это смотреть, он вышел, прошел в комнату, опустился на пол возле кресла, где любила сидеть старушка. Боль от потери плавно перерастала в гнев, затем в ярость. Ниас пытался бороться с этим, боялся натворить что-то непоправимое, и когда понял, что не справляется, позвал, нет, даже завыл:

— Икинтар! Икинтар!!!

Юки отращивал элементалям волосы, правда, росли они не так охотно, как выпадали, но демиург не сдавался, кропотливо пыхтя над каждой маленькой лысиной. Нужно же ему тренироваться? Да и в случае чего, и отомстить маленьким человечкам нечем будет, ну не головы же с них снимать. Однако сами духи его не только не опасались, но и смело позволяли юному творцу экспериментировать, за что, в глубине души, Юки был им благодарен.

Варравий остался последним, кому он еще не вернул шевелюру. И, поманив человечка пальцем, Никита принялся за дело. Он уже сильно устал, но опускать руки все равно не собирался. И вот появилась синяя щетина волос, она выросла до плеч, но тут творец что-то перепутал, или переутомился, и грива из синей окрасилась в ярко-желтую, как цветок одуванчика.

— Эй! — возмутился Варравий — Я синий был, а не желтый! Сосредоточься на том, каким я был до внезапного облысения. — посоветовал он.

Но, заметив, что Юки не отреагировал, и вообще прекратил работать, воздушный дух обернулся и осторожно позвал:

— Юки? Ты чего?

Юки смотрел в пустоту, немигающим отсутствующим взглядом, потом частично пришел в себя:

— Извини, Варрик, я позже доделаю.

— Эй, что случилось? — встревожился элементаль.

Только творец не ответил, он просто исчез.

«Икинтар! Икинтар!!!»

У Юки помутилось зрение, он увидел маленькую комнатку, старое кресло, занавески в цветочек. И чувство глухой боли вперемешку с ослепляющей яростью, рвущей изнутри. Трудно справиться, трудно даже дышать ровно. На миг, отгородившись от видения, Никита пробормотал нечто вроде «прости, Варрик, сделаю потом» и потянулся к тому, кто на данный момент больше нуждался в помощи. Окружающее пространство размылось, потеряло очертание, а потом снова сложилось, но уже в другую обстановку.

— Ниас? — Юки помотал головой, прогоняя дурноту от перемещения.

Ангел сидел на полу, скрючившись возле старого кресла. Его фигурка выглядела такой хрупкой и беззащитной, что у Юки резко защипало в глазах. Демиург даже представить не мог, что такое могло случиться с ангелом, но чувствовал его, словно самого себя. И потому сделал то единственное, что мог, и что было сейчас необходимо такому сильному, но убитому горем существу: подошел, сел рядом и обнял ангела, прижимая к себе, как маленького обиженного ребенка.

Воспоминания хлынули в голову Никиты потоком, сбили, понесли прочь от реальности, в далекое чужое прошлое. Он не просто просматривал всю жизнь ангела, он был им, он заставлял Ниаса отпускать те далекие события, прощать самого себя, он забирал себе чужую боль.

Это он, Никита, командовал ангельскими войсками, вел в бой и воевал сам. Реки черной демонской крови и мерцающей ангельской сливались воедино. Он миллионы раз болел от ран, миллионы раз терпел, заживал и снова шел в бой. И не было в этом никаких моралей, смыслов или высоких целей, только кровь, грязь и смерть. Никита не видел больше даже смысла собственного существования, только знал, что должен идти на смерть и вести за собой других, что и делал раз за разом, и раз за разом выживал физически и умирал внутренне.

Пепелище демонского гнезда, среди трупов только одна выжившая — ангелица с мелкими локонами бордовых длинных волос. Ее руки испещрены шрамами и еще не зажившими свежими порезами, из одежды один клочок грязной, замусоленной ткани, бывший некогда подолом платья, но в раскосых серебристых глазах светится несломленная гордость, так же как и непролитые слезы. Никита сам не понимает, почему при виде этой женщины, что-то в груди неумолимо сжимается, и он не может отвести глаз, но все же подходит и отдает ей свой плащ.

Они возвращаются домой, война не выиграна, но в этом бою победа за ними. Он постепенно, по нескольку ангелов, провожает войско в свой мир, сам должен уйти последним, ведь он полководец. И эта женщина, она не хочет идти с первыми рядами ангелов. Он настаивает, но она не желает, и тогда Никита решает оставить ее в покое, пусть поступает, как знает. Возвращение заняло несколько дней беспрерывных переходов небольшими группами, хлынули дожди, оставшиеся воины устали ждать, но продолжали отправляться домой по очереди. И, когда из ангельского войска остался только он, его правая рука и эта ангелица, демоны перекрыли им ходы из своего мира.

Они думали, что не смогут вернуться, они бегали, прятались и дрались, как загнанные в угол звери, когда их настигали враги, но, не смотря ни на что, они все же нашли лазейку домой. Только вот друг Никиты погиб, он уже не вернулся домой. А девушка, по возвращении домой, оказалась дочерью высокородного. И она без труда снова нашла своего спасителя.

Никита избегал ее, хоть и понимал, что любит. Но так же понимал и то, что рано или поздно умрет на войне, оставив ее одну, потому и решил, что лучше вообще ничего не начинать, чем заканчивать неизбежной трагедией. Но она была упрямой. Они так и не совершили брачного обряда, у них родился сын. Случайно, Никита не хотел этого, он ошибся, оказался слаб перед чарами той, что любил. Но война есть война, и он снова в первых рядах. Снова жестокие бойни, оставляющие на местах сражений тысячи убитых.

И, наконец, снова настает момент возвращения домой, он счастлив, как никогда: между сторонами заключено временное перемирие. Его сын уже взрослый, у него такие же черные волосы, как у Никиты и раскосые материны глаза. И по возвращении Никита узнает, что у него есть еще и внук. Малыш — копия своей бабушки, те же локоны бордового цвета, те же раскосые серебристые глаза. И несколько десятилетий Никита жил, как в раю, с любимой женщиной, сыном и внуком, в котором души не чаял.

Но перемирие закончилось, и он снова в строю, в первых рядах, идет на смерть и ведет за собой других. Но в этот раз смерть не прошла мимо, она остановилась возле него, а потом протянула руки и забрала его с собой. Среди раненых и убитых, остался лежать на поле боя и Никита с разрубленным от правого плеча до паха туловищем. Они проиграли этот бой.

Темнота, теплая, живая и уютная, она укрывает его, словно ватным одеялом, греет и хранит. И он спит в ней спокойным сладким сном, ему еще рано просыпаться и идти за крохотной искрой жизни. Но кто-то зовет его, упорно, настойчиво, нагло. Он не хочет отзываться, он хочет спать. Этот кто-то хватает его и тянет на яркий, режущий глаза свет, заставляет встать на ватные после сна ноги, что-то ему втолковывает. Никита смотрит на них мутными глазами, он хочет объяснить им, что их общество не нужно ему, что он должен сейчас быть совсем не здесь, и что хочет спать, но его не слушают. И тогда приходит всепоглощающая ярость, она затмевает все вокруг, не дает ему уснуть и не позволяет ему думать. Никита жаждет крови, как никогда, ему даже без разницы, чьей крови.

Но в этот миг в обезумевшую от вынужденного бодрствования голову приходят воспоминания о том, что его предали. Его предал его же народ, отправил его на смерть, а после и умереть спокойно не дал. Это его сородичи виноваты в том, что он сейчас не может спать. Он, Никита, все делал для них, отказался от любимой, не оставил даже продолжения своего рода, проливал за них свою кровь и, в конце концов, погиб за них же. И ярость достигает своего пика, выплескиваясь наружу, словно лава из пробудившегося вулкана. Он не может остановиться, не может сдержаться, да и не хочет.

И вот уже он рушит красивый город, вытесанный прямо в белой скале, похожей на мрамор, жители гибнут от его рук, не в силах защититься, им нечего ему противопоставить. И горы трясутся, и деревья умирают, и даже светила перестают быть живыми, уже не источая того света, какой был раньше. Среди всего этого Никита ищет младенца, у него на теле должна быть руна, за правым ухом. У новорожденного мальчика светлая кожа и зеленые глаза, он должен убить этого ребенка, и он хочет убить его. Только младенца нигде нет, и Никита злиться все сильнее, потому, что не может найти его.

Последний, когоон убил в тот день, был его внук. Он узнал его, когда вырвал сердце из его груди, даже имя вспомнил — Роир. Он вспомнил, что у него была семья, было продолжение, и он убил их всех. И Роир улыбался в посмертье, будто знал то, чего не знал Никита.

Никита оказался в другом мире, населенном демонами и магами, которые воевали между собой. Но самое неприятное заключалось в том, что он не помнил ничего, кроме своей расы и имени. Он больше не умел чувствовать ни гнева, ни радости, ничего, что чувствуют все живые существа, даже боль воспринималась глухой, как некоторое физическое неудобство, хотя должна была быть яркой. И кто-то бубнил слова подчинения.

— Не действует. — прохрипел Никита. Во рту чувствовался вкус крови, и он ее сплюнул.

— Если ты не демон, то кто? — не отставал незнакомец.

Никита чувствовал магию в его крови, сильную, мощную, но все же человеческую.

— Какая тебе разница, колдун? — уныло ответил он ему и начал подниматься. В волосах застрял какой-то мусор, и Никите это приносило дискомфорт. Зарывшись в них пятерней, он принялся вытряхивать крошки, или песок — Убирайся отсюда. Я для тебя никого не оставил.

— Ты заклинатель, как я? — снова пристал колдун.

— Нет! — раздраженно буркнул Никита, с трудом заставляя себя сесть.

— Тебе нужна помощь?

— Я сказал, нет!!! — не выдержав, рявкнул на человека, встал, тут же застонал и повалился на какие-то обломки.

Сознание медленно уплывало во тьму, Никита почему-то тосковал по темноте и очень хотел спать. Но кто-то подхватил его, понес куда-то.

— Мне не нужна твоя помощь… — прошептал он незнакомцу и обмяк, проваливаясь в долгожданную тьму.

Но эта тьма была другой, не той, по которой он скучал.

Впервые за все время после своего возвращения, Ниас спал так сладко. Он чувствовал, что кто-то рядом есть, но его не хотелось прогонять. Этот кто-то был очень теплый, тихий и создавал ощущения покоя, которого ангел был лишен. Ему не снились сны, его не мучали вопросы и ответы, он помнил, но воспоминания больше не терзали его, как сотни крохотных острых лезвий. Боли, ярости, сожалений больше не было, осталась только тихая, теплая печаль. Теперь он узнал, что не он виноват в тех событиях, не он уничтожил все измерение ангелов. И это так же приносило успокоение.

Ниас не знал, как долго он спал, открывать глаза не хотелось, но в этот раз он сам решил, что должен проснуться. И проснувшись, увидел большие, потрясающе живые глаза демиурга, зелень словно искрилась и переливалась всеми оттенками весны в его радужках. Ангел не знал, как долго смотрел на это видение, но демиург сказал:

— Привет. Тебе уже лучше?

— Да. — хрипло оповестил его ангел.

— Ты прости, я не хотел копаться в твоей жизни. Просто так было нужно. Если рана гноиться — нужно промыть ее, я и промыл.

— Спасибо. Ты примирил меня с самим собой.

— Не за что. — Юки улыбнулся — Я же обещал. Ты что-нибудь помнишь?

— Все. — честно ответил ангел.

— Что ж, если захочешь отмстить — я не стану отговаривать. Захочешь сразу переродиться — я помогу тебе. Я помогу в любом случае, что бы ты ни выбрал.

Ангел долго смотрел в такое юное, умиротворенное лицо Икинтара, и ему казалось, что этот мальчик не имеет отношения ни к одному из существующих миров.

— Я хочу мести. — наконец, выбрал он — Чем я расплачусь за нее?

— Ничем. — Юки пожал плечом — Ниас, ты уже умер, тебе не нужно платить. За тебя заплатят те, кто нарушил законы мироздания. Эти законы едины для всех, даже для демиургов, нарушать их нельзя. И ты по этим же законам имеешь право наказать за то, что тебя потревожили, вернули из-за Грани, не дав переродиться в свое время.

— Хорошо. — кивнул Ниас, слов у него больше не было.

Внутри ангела бушевали смешанные чувства, но он теперь был спокоен. Ему дали право на месть. Справедливость восстановлена, равновесие возвращено, внутренняя суть Ниаса ликовала.

— Я тут осмотрел квартиру, пока ты спал, там, в ванной, труп старушки в совсем уж неприглядном виде.

— Это не я. — слишком поспешно сказал Ниас.

— Я знаю, что не ты. — хмыкнул Юки, стирая всю возвышенность творца. Теперь он снова походил на обычного парня, пусть и довольно симпатичного.

Но как бы он ни выглядел, Ниас уже никогда бы не забыл, кто перед ним. А еще ангел понял, что Икинтару будет неприятно, если отношение к нему изменится, потому и вернулся к обычному для себя поведению.

— Я искал ее, дверь в ванной была заперта изнутри, я стучался, но никто не ответил.

— И ты вырвал дверь. — заключил Юки — А там увидел ЭТО.

— Да. Но я не почувствовал порталов, потому и не знаю, кто это сделал.

— Она показала мне Виара. — признался парень — Только я не понял, зачем главе Кричащих убивать старую человеческую женщину, да еще и таким зверским способом?

— Как выглядит этот Виар?

— Ну, высокий такой, жилистый, глаза черные, подняты к вискам, волосы кудрявые до плеч, каштанового цвета. — послушно описал Юки.

Ниас подумал, напряг память и, как назло, под описание подходил только тот мужик, что ждал его в квартире Лиры и спрашивал про демиурга.

— Ты с ним хорошо знаком?

— Я был у него в плену, типа. Но он меня не обижал. Демон, как демон.

— Глава Кричащих? — переспросил ангел — То есть, ты хочешь сказать, он демон? Я видел его и с уверенностью скажу, что он кто угодно, но не демон.

— То есть? Я не понимаю. — Юки наивно захлопал ресницами.

— Юки, подумай, кто и зачем тебя может искать?

— Ну, только если Корин или Виар. А зачем? Потому, что я медиум.

— А кто-нибудь знает, что ты демиург? Может, кто-то знал или догадался? — продолжал допытываться ангел.

Юки задумался, потом расстроено вздохнул:

— Вряд ли. Я никому не говорил, и не демонстрировал способности. Корин, правда, в последнюю встречу решил, что я полуангел.

— Полуангел? — хмыкнул Ниас — Интересно, он себе как это представляет?

— Уже никак. — раздался голос из ванной — Он мертв.

Ниас отреагировал быстро. Схватив Юки за руку, он затолкал его себе за спину. Тот нисколько не возражал, ведь ангел настоящий воин, а он, Юки, только и может, что быстро бегать.

— А ты, значит, как настоящий шакал возвращаешься туда, где оставил тухнуть мясо? — громко съязвил черноволосый.

— Я думал, это твоя драгоценная бабулька, а ты ее мясом величаешь. — хмыкнули в ответ.

Юки смутно понял, что это не Виар, у этого существа была совсем другая энергетика, но молчал и не шевелился. Ноги просто отказывались двигаться, словно паралич напал. Противник был сильнее всех ранее виденных им существ.

— Мне совершенно плевать, что ты там думал. — ответил ангел, делая плавный шаг хищника в сторону ванной комнаты.

Он стоял лицом к старой чугунной ванне и смотрел на собственноручно убитую старушку. Улыбка не сходила с тонких волевых губ. Словно почувствовав приближение ангела, он неспешно обернулся, смерил Ниаса пренебрежительно-насмешливым взглядом:

— Молодец, ты свое дело сделал: выманил Икинтара. Теперь можешь проваливать.

— Вот уж спасибо! — издевательски протянул Ниас — Но я, пожалуй, останусь. Хочу, понимаешь ли, посмотреть, кто ты такой.

Виар запрокинул голову и звонко расхохотался, только смех этот совсем не казался Никите веселым. У парня по спине пробежали ледяные иголочки страха.

— Тебя обмануть сложнее, чем демонов, колдунов и даже одного сопливого демиурга. Это, наверное, потому, что ты мертв.

— А может, потому, что врешь ты плохо? — вернул Ниас той же монетой.

— Вру я очень хорошо, это мое призвание. — моментально вызверился Лжевиар — И хватит уже бессмысленного трепа, отойди в сторону. Я уже сказал, что ты мне не нужен.

— Угу. Только пятку почешу.

— Ну, как хочешь. — пожал плечами фальшивый демон и бросился на ангела.

Ниас прыгнул вперед, перехватив противника, только вот он растаял клочком тумана в ангельских руках. За спиной глухо вскрикнул Юки и, резко обернувшись, ангел не увидел никого. Демиурга похитили прямо у него из-под носа.

— Кто ты такой? — Никита разглядывал совершенно незнакомого ему человека. Или же не человека.

Среднего роста худой молодой человек резко отличался от всех, кого демиургу доводилось встречать ранее. Распущенные прямые волосы до самой поясницы были белыми или же седыми, Юки не знал, и сильно контрастировали со смуглой кожей. Одежда похитителя чем-то напоминала средневековую: короткая темная куртка была похожа на камзол со стоячим воротником, обтягивающие короткие брюки из замши и высокие кожаные сапоги со шнуровкой. Подошву Юки оценил особенно, поскольку она была тонкой, мягкой, но прочной. В современном человеческом мире такую обувь днем с огнем не сыскать. Незнакомец стоял к нему боком, потому лица Никита не видел.

— Не догадываешься? — Гидаэль обернулся и с усмешкой посмотрел на Юки.

Глаза беловолосого были похожи на жидкий металл и не имели ни зрачка, ни белка, ни радужки. И губы его кривились так, будто изо всех сил пытались сложиться в добродушную улыбку, а выходила гримаса.

— А должен? — нервно хмыкнул Юки — Чувак, я тебя впервые вижу! И лучше бы вообще никогда не видел.

— Не очень-то ты почтителен к старшему брату! — хмыкнул бог.

Юки остолбенел, с губ слетело только недоуменное:

— Что, прости?

— Что слышал, братик! — зло оскалился беловолосый — Да, наша общая матушка была той еще шлюхой. От какого-то залетного дракона прижила Рафиэль, нашу старшую сестричку, потом нагуляла меня от Атиэля, бога иллюзий, покровителя воров и мошенников, а потом тебя от демиурга.

— Но… если ты мой брат… — Никита с трудом мог собрать мысли воедино, картинка происходящего никак не желала складываться в его голове — Зачем ты похитил меня?

— Чтобы мне никто не помешал тебя убить, разумеется. — ответил Гидаэль, улыбаясь. Он наслаждался каждым моментом происходящего, недоумение и шок младшего брата был сродни эйфории для него.

— За что? Что я тебе сделал?

— Я, рожденный от бога и богини, получивший только способности отца, был брошен матерью, отдан в семью отца! Я младший сын, младшее божество! — разгневанно выкрикнул бог — Ты же получил способности и бога и демиурга. И при этом рос совсем в другой обстановке. Согласись, это несправедливо.

— Несправедливо? — дрожащим от негодования голосом произнес Юки — Я не видел ни матери, ни отца. Я даже не знаю, как они выглядят. И жил среди людей, каждую минуту думая, что я урод, потому, что не похож на них! Да, это не справедливо!

Гидаэль одним размытым движением оказался рядом с братом и сгреб его за грудки:

— Заткнись! Заткнись, мелкий гаденыш! Тебе суждено творить миры, а мне — так и остаться ничтожным младшим божеством! Я убью тебя!

— Убьешь? — Юки не отвел взгляда от разъяренных глаз старшего брата — И что это изменит? Миры творить ты все равно не сможешь. Тогда что ты получишь от моей смерти?

— Сначала я хотел убить тебя тайно. Так, чтобы никто не узнал, кто это сделал. Я стравливал всех, кто тебя окружал, чтобы в результате умер ты. Не вышло. Каким-то неведомым образом тебя все защищали. Но игры закончились. — Гидаэль успокоился и теперь говорил тихо — У меня осталось совсем мало времени, срок предложения ограничен, знаешь ли. Ты не успеешь войти в полную силу демиурга, и, убив тебя, я стану старшим божеством. Они обещали поддержать меня.

— Демиурги. — догадался Никита — С самого начала за всем стояли они.

— А ты умный! — притворно восхитился Гидаэль — Жаль только, что такой ничтожный.

И Юки почувствовал, как рука младшего бога сжимается на его шее с чудовищной, нечеловеческой силой. Он вцепился в тонкие, но слишком сильные пальцы, пытаясь оторвать их от своего горла, брыкался, как мог, и царапал брата, мысленно взывал к Ниасу о помощи, но все было тщетно. Гидаэлю стоило только чуть надавить — и хрупкие позвонки сломались бы. В глазах стремительно темнело, потому Икинтар не увидел, как за спиной его брата вспыхнул обжигающий ослепительно-белый свет.

Ниас не вышел, он выпрыгнул из портала и, пока младший бог не успел опомниться, схватил его в охапку. Застигнутый врасплох Гидаэль попытался вырваться из сильных ангельских рук, но не вышло, затем он попытался применить свои божественные способности, но не успел. Ниас не дал ему времени на сопротивление, сжал беловолосого крепче, ощущая, как ломаются под кожей его хрупкие кости. Миг — и Гидаэль лежит на полу, переломанный, как старая фарфоровая кукла.

— Никто не смеет безнаказанно и пальцем трогать этого демиурга. — процедил сквозь зубы ангел и, наклонившись, обхватил ладонями голову бога, сжал чуть сильнее.

Череп под ангельскими пальцами треснул, словно перезрелый арбуз, по земле потоком хлынула молочно-белая кровь. Ниас брезгливо вытер руки об одежду убитого им божества, подошел к Юки и, присев возле него на корточки, пошлепал по щекам:

— Эй! Юки! Юки, ты живой? — не получив ответа с силой потряс бесчувственное тело демиурга за плечи — Икинтар!

Длинные темные ресницы несмело дрогнули, Юки открыл глаза.

— Я в порядке, Ниас. — хрипло известил он ангела.

— Встать сможешь?

Никита уверенно кивнул головой, встал сначала на четвереньки, потом на ноги и покачнулся.

— Ясно. — улыбнулся Ниас и перехватил творца поперек туловища.

Юки вяло подрыгал ногами в попытках объяснить ангелу, что ему такое положение не нравится, но тот только насмешливо закатил глаза:

— Да перестань! От моей помощи твоя гордость не переломиться.

— Ну что ты ерзаешь? — раздраженно спросил Соран, хмуро взирая исподлобья на своего противника — Подушки, вроде мягкие. Зад затек? Или шилом внезапно обзавелся?

Инхар снисходительно улыбнулся ему:

— Жду, когда ты сделаешь ход. Устал, понимаешь ли, мы тут уже три с половиной часа играем, а ты все никак не сдаешься. — яркие голубые глаза стали насмешливыми — Проиграешь же.

Соран рассеянно почесал коротко остриженную голову и положил на доску плоский кругляшок из кахолонга. Инхар тут же сделал ход черным камушком из гематита:

— Попался. Шахматы тебе даются куда лучше, чем го. Может, сдашься?

— Я ему сдамся! — пригрозил Тозар, рассеянно теребя кончик своей растрепанной каштановой косы — Я, между прочим, целый мир поставил на него! Смотри, Соран, проиграешь — пеняй на себя.

Инхар затрясся от смеха, от чего словно живые заплясали по плечам тугие золотые локоны кудрей:

— Ты, кажется, в прошлый раз ставил на него и проиграл свою любовницу! Может, в следующий раз все же поставишь на меня?

— Тебя? — фыркнул Тозар и даже топнул по натертому до зеркального блеска паркету тяжелым шипастым ботинком на высокой платформе — Да я тебя ненавижу!

— И потому всегда в проигрыше. — растянул в улыбке пухлые розовые губы Инхар.

— Заткнитесь уже и играйте. — негромко попросил четвертый — Инхар, я на тебя поставил. Доволен?

— О, Моркис! Я так счастлив, что готов тебя расцеловать! — съязвил златовласый.

Упомянутый Моркис в притворном ужасе подался назад, выставив перед собой руки:

— Не надо! Еще меня куклы не целовали!

— Завидуешь. — уверенно подмигнул ему Инхар-Неужели руна на лице не дает покоя?

Моркис неосознанно коснулся щеки с черной руной, отдернул руку и фыркнул:

— Я горжусь своей руной. По крайней мере, мое имя проявилось не на заднице.

— Откуда ты знаешь, где руна у Инхара? — рассмеялся Тозар — Любились что ли?

— Ты, видимо, тоже. — ядовито усмехнулся ему тот, небрежным жестом засовывая руки в карманы широких мешковатых штанов.

— О, уже и ручки в карманы потянул! — хмыкнулИнхар — Иди в соседний зал, там мой портрет висит. Только не заляпай его, хорошо, дорогой?

— Вот же ты гадина! — рассердился всегда вспыльчивый Моркис и, вскочив, стукнул кулаком по игровому полю го, отчего черные и белые камешки разлетелись в разные стороны — Клянусь Создателем, когда-нибудь я доберусь до тебя!

— Ты испортил игру! — по буквам произнес златовласый ледяным тоном.

— Я еще и твою кукольную физиономию испорчу! — рявкнул Моркис, высокий хвост прямых темно-рыжих волос которого разве что только дыбом не стоял от ярости.

— Очаровательно! А я-то гадал, чем демиурги занимаются на досуге.

Все четверо, забыв друг о друге, обернулись на насмешливый голос. Оказалось, шутит над ними тонкий гибкий паренек с рваными прядями русых волос до плеч, образ завершали большие и яркие зеленые глаза и милые ямочки на щеках, какие бывают у маленьких детей. Его не узнал никто из четверых, зато все узнали стоящего рядом с ним ангела.

— Как вы попали сюда? — строго спросил Соран, сверля Ниаса тяжелым взглядом серых глаз.

Юки мило растянул губы в обманчиво вежливой улыбке:

— Я провел.

— Да неужели? — ядовито протянул Тозар — И кто же ты такой, если можешь провернуть подобное?

— Я? — Никита скромно потупился — Икинтар.

Все четыре демиурга застыли, будто их пыльным мешком по голове стукнули. А Никита, прекратив изображать вселенскую скромность, принялся разглядывать их. Они выглядели молодо, даже юно, по холеным рукам можно было понять, что они в жизни не держали ничего тяжелее ложки. Только вот глаза были отнюдь не безобидными, в них жили и хитрость, и острый и ум и море самоуверенности, словно эти четверо считали себя центром всех вселенных.

— Так он жив? — златоволосый обернулся к Тозару — Я говорил тебе, придурок, что полностью полагаться на Гидаэля нельзя! Ты должен был присмотреть за ним!

— А что в это время делал ты? — огрызнулся тот — Расчесывал свои кудряшки? Ты должен был контролировать ангела!

— Заткнитесь! — оборвал их Соран — Спорить потом будем.

И они так слаженно закрыли глаза, будто всю жизнь тренировались. Юки с улыбкой смотрел, как они самодовольно усмехнулись, тоже синхронно, и, открыв глаза, обнаружили себя там же, где и были.

— Что за…?

— Я перекрыл вам все ходы. — признался Икинтар — Уж извините. Ваша игрушка, Гидаэль, мертв, а я вошел в силу.

— Что ты сделаешь?

— Я? — Юки невинно поморгал глазами — Я ничего. А вот он… — кивок в сторону ангела — Вы не дали ему переродиться, подняли тело, оживили и в живое тело впихнули мертвую душу. Вы подменили ему память, заставив убить неугодно вам демиурга, его любимое творение — измерение ангелов вместе со всем ангельским народом, а потом стерли все воспоминания. Он вправе отомстить.

— Ты в своем уме? — расхохотался Инхар — Сопливый полукровка и жалкий мертвый ангелок против четырех демиургов. Оригинальный способ самоубийства! — и он вскинул руку. И ничего не произошло.

— А вот не выйдет. Я перехватил все доступные частицы, они теперь мои. А вы остались беззащитны, творить-то не из чего.

— Умный? — хмыкнул Тозар — Слышал легенду о Создателе? Он создал все из ничего.

— Он пожертвовал своей жизнью. — возразил Юки — Вы же на такое не способны.

С этими словами он отвернулся от них и тихо сказал Ниасу:

— Они твои.

Ангел медлить не стал, пока позволяют. Прыжок — и у Тозара вырван кадык. Демиург рухнул на паркет уже мертвым, и вряд ли успел осознать, что его уже нет. Ниас схватил низенький бронзовый столик и с размаху опустил на Моркиса, расколов хрупкий, как у человека, череп. Кровь брызнула во все стороны, оросив стены, мебель и всех кто был поблизости тяжелыми алыми каплями. Юки ужасно мутило, до рези в желудке, до темноты перед глазами, но он стоял и смотрел, не позволяя себе даже моргнуть, не то, что отвернуться. Соран и Инхар метались по комнате в поисках выхода, но всюду натыкались на невидимые стены, созданные Икинтаром. Рука ангела схватила следующего за золотые локоны волос и с размаху приложила лицом о стену. Штукатурка отлетела, в камнях осталась вмятина, а от лица некогда красивого демиурга не осталось ничего, кроме кровавого месива. Никита с трудом сглотнул застрявший в горле комок тошноты, но глаз все равно не отвел.

— Икинтар! — панически завопил Соран — Икинтар, я брат твоего отца! Слышишь? Мы с тобой в кровном родстве.

Юки перевел потемневший взгляд на «дядюшку» и хрипло выдохнул:

— Упаси Создатель меня от таких родственничков.

Ниас одним шагом пересек отделяющее его от жертвы расстояние, схватил Сорана за плечи. С жалобным треском сломались кости, плоть с противным хлюпаньем разошлась в стороны. Демиург был разорван жаждущим мести мертвым ангелом пополам. И только после этого Юки отвернулся, не в силах больше смотреть на живописно разбросанные по полу не менее живописно изуродованные трупы.

— Теперь я свободен. — счастливо выдохнул Ниас.

И Икинтар нашел в себе силы ему улыбнуться, невзирая на то, что ангел был по уши в чужой крови.

Неделю спустя

— Теперь точно все закончилось. — умиротворенно вздохнул юный демиург.

В его русоволосой голове роилась целая куча идей по восстановлению мира ангелов и ангельской расе, потому и взгляд был отрешенным, словно творец был уже не здесь, а где-то там, далеко.

— Ошибаешься, все только начинается. — возразил Ниас — И я знаю, что у тебя все получится. А я хочу спать.

Юки понял, о каком сне говорит ему ангел, потому сосредоточил все свое внимание на собеседнике:

— Уверен? Я могу просто сменить твои воспоминания так, будто ты и не умирал.

— Нет. — Ниас отрицательно покачал головой — Я не должен здесь находиться, и я хочу, чтобы все было по-честному.

— Я понимаю.

Ниас вложил в ладонь творца узкий шестигранный клинок из белого обсидиана. Юки сразу понял, чего от него хочет ангел, только пальцы предательски задрожали.

— Давай. — подбодрил его черноволосый, улыбнувшись — Сразу в сердце, я помогу.

— Один вопрос. — демиург посмотрел в его серебристые глаза — Зачем тогда ты сделал вид, что подчинился Берте?

— На это были причины. — ответил Ниас — Во-первых, я хотел понять, в каком окружении я оказался и что им на самом деле от меня нужно. И не существовало лучшего способа узнать, какие они на самом деле, чем прикинуться предметом. Я наблюдал за живыми, копировал их эмоции, поведение, это было не сложно. Во-вторых, я хотел показать Корину наглядно истинное лицо его ученицы, словам бы он не поверил.

— А почему тебя заботил Корин?

— И сам не знаю. — ангел пожал плечами — Может, он напоминал мне подсознательно кого-то. В любом случае, я оценил его, сильного и смелого человека, к тому же, он был хорошим воином, ни разу не нарушившим свое слово и не причинившим никому вред зазря. Он не был жестоким.

— Ясно. — демиург судорожно вздохнул.

— Не бойся. — ангел придержал его руку с клинком, направляя острием себе в сердце — Это не страшно, я помогу. Все будет быстро.

Никита несколько испуганно кивнул, сказать больше ничего не смог, слова застревали в горле.

— Прощай, Икинтар. — ангел дернул его руку на себя, острие вошло прямо в сердце.

Ниас судорожно выдохнул и обмяк, падая на спину. Клинок из белого обсидиана остался в руке демиурга, по узкому шестигранному лезвию на дрожащие тонкие пальцы медленно стекала яркая, мерцающая ангельская кровь. Юки опустился на колени возле распростертого тела и провел пальцами по остекленевшим серебристым глазам, закрывая веки. Он плакал, но эти слезы не были слезами горя, скорее уж тихой печали.

— Не прощай, Ниас. До свидания.

Мертвый мир с шестью лунами встретил его тишиной, но эта тишина не была зловещей, наоборот, она приносила чувство покоя. Тихие шаги по выжженной земле не нарушали ее, и даже зов слышался в ней гармонично.

— Роир. — позвал Юки.

— Я здесь, Икинтар.

Юки обернулся, с улыбкой посмотрел на ангела и сел прямо на землю, скрестив ноги. Ангел последовал его примеру, он молчал, но раскосые серебристые глаза смотрели на творца выжидающе.

— Спасибо. — искренне произнес Никита — Спасибо за то, что спас меня, когда я был младенцем, и за то, что ждал меня тут, отказавшись от перерождения. Тебе больше не нужно ждать. Я принял себя таким, какой я есть, я понял, что должен сделать. Ты и Дани можете отправляться спать, а я позабочусь об остальном. Обещаю, что все будет так, как и должно быть.

Роир не перебивал его, он слушал внимательно слова демиурга. И по мере того, как Юки говорил, образ мертвого ангела становился прозрачнее.

— Уходи, Роир. — сказал демиург.

Ангел улыбнулся ему в ответ и рассыпался маленькими белыми искрами. Целый рой белых светлячков устремился вверх, к шести лунам, освещавшим мертвый мир своим тусклым, неживым светом.

— Даниэс, один вопрос. Чему ты улыбался перед смертью?

— Я радовался тому, что умираю не в одиночестве. — улыбнулся демоненок.

Следом за белыми искрами вверх порхнули маленькие искрящиеся алые снежинки — Даниэс. Не было никаких рвущих сердце прощаний.

Демиург проводил их взглядом, поднялся на ноги:

— Теперь я остался один.

***
Двести лет спустя

Три солнца ярко освещали город, выточенный прямо в белой скале, и изумрудные луга вокруг него, и синие ленты рек. За городской стеной резвились дети, все, как один с серебристыми глазами. В одном из них творец узнал перерожденную душу Даниэса, некогда застрявшего в ангельском измерении, рядом с ним весело что-то лепетал мальчик помладше — перерожденный Роир. Где-то в этом же городе самозабвенно угукал Виар. Демиург немного нарушил правило, и сегодня у одной ангелицы должен был появиться на свет перерожденный Колари. Конечно, они не вспомнят, кем были раньше, до того, как родились снова, да им и не нужно этого помнить. Главное, что их помнил он, демиург, возродивший ангелов как расу.

Юки вздохнул, улыбнулся и тихо исчез из каменной ниши городской стены, откуда наблюдал за детьми.

Рафиэль простерла руки и призвала очередную душу, взяла в руки готовую к перерождению искру, внимательно всмотрелась в нее.

— Ниас. Ангел-убийца. — улыбнулась богиня — В этой жизни тебе суждено родиться слабеньким ангелом с врожденным дефектом ног и умереть, не достигнув совершеннолетия.

— Неа. — весело произнес мягкий мужской голос.

Искра сорвалась с ладони Рафиэли, полетела прочь, по дороге разгораясь все ярче, словно демонстрируя всю мощь души, и опустилась в ладонь стройного русоволосого парня.

— Икинтар! — зашипела богиня — Опять ты?! Ну, уж нет, не на этот раз! Отдай сюда душу!

Девушка рванула к демиургу, намереваясь отобрать яркую ослепительно-белую искру, но Юки ловко увернулся от рук богини и, состроив самое трогательное выражение лица, заканючил:

— Ну, Рафи, сестренка! Ну, пожалуйста! Пусть они хоть одну жизнь побудут счастливыми, а? В конце концов, миры от этого не рухнут. А? Сестренка?

— Коза плешивая тебе сестренка! — рявкнула рассерженная богиня.

— Спасибо! — просиял младший брат и исчез, растворился в воздухе, прихватив с собой ангельскую душу.

— Вот же, маленький засранец! — выругалась Рафиэль — Чтоб его мертвецы сожрали. — и, улыбнувшись, махнула рукой. Богиня давно перестала его ненавидеть, и даже привязалась к нему.

Чего уж там, она никогда не была злой, знала, какие жизни были у тех, кого ее младший брат переродил не по правилам. Ну и ладно, пусть поживут одну жизнь счастливо. В конце концов, Икинтар прав, миры от этого не рухнут.

Конец.


Оглавление

  • Последний ангел