Песнь надежды. Том 4 [Кирико Кири] (fb2) читать онлайн

Глава 111

То, что поможет им спуститься с небес на землю.

В конкретно этом случае теми, кто им поможет в этом, будем мы. В прямом и переносном смысле этого слова.

Я ещё раз окинул горизонт взглядом, выискивая едва заметные цели. Точки, которые хрен заметишь, если специально не искать, плыли на границе видимости, где вот-вот ты потеряешь их из виду на совсем.

— Так что, как ты собираешься действовать, Тэйлон? — с усмешкой спросил Диор. — Порадуй меня своей тактикой. Я знаю, что ты можешь.

И ведь не скажешь, издевается он или действительно хочет увидеть, что я предложу.

— Узнаешь, — я посмотрел на воздушный шар, что поддерживал наш корабль в воздухе. — У кого грузоподъёмность выше, у нас или у них?

Диор махнул рукой, подзывая капитана. Тот подошёл едва ли не бегом, не пытаясь особо лизоблюдничать, но проявляя должное уважение к господам. Я протянул ему подзорную трубу, кивнув на преследователей.

— Грузоподъёмность. У кого больше: у нас или у них?

Он внимательно присмотрелся к судну за кормой.

— У нас, господин.

— А вес?

— В данный момент у нас, так как…

— Нет, — покачал я головой. — В сухом остатке.

— В сухом? Ну… если разгрузиться полностью, то у них явно тяжелее будет. Всё же то торговое судно, просто переделанное под боевое. Скорость в ущерб манёвренности на большой скорости и весу. Но в данный момент мы всё же тяжелее.

Быстрое, но тяжёлое и не сильно поворотливое… в принципе, очень даже неплохо.

— Что-то я не пойму, что ты хочешь, — прищурился Диор.

Я посмотрел в голубое небо над нами, после чего окинул взглядом горизонт. Где-то впереди вдалеке виднелись густые облака.

— Мы уйдём по высоте.

— По высоте? — скептически переспросил он.

— Судно легче, чем у них, — постучал я по деревянным перилам фальшборта. — И оно грузоподъёмнее. А значит, мы можем забраться значительно выше, чем они. Причём сделаем это быстрее.

Большая подъёмная сила вкупе с лёгким весом судна, рассчитанного на то, чтобы взять как можно больше груза на борт и не упасть, делает его куда быстрее по вертикали, чем они. Ведь те корабли мало того, что проигрывают в грузоподъёмности, так ещё и утяжелены бронёй и орудиями.

— Интересный план, — кивнул он. — А как насчёт того, что даже пусть мы будем выше их, они смогут всё равно достать нас, если только мы будем не над ними? И мы не сможем долго лететь на большой высоте, сами помрём.

Из-за того, что там воздух разряжен слишком сильно, знаю.

— Нам и не придётся.

Диор внимательно посмотрел на меня, после чего расплылся в улыбке.

— Ну смотри, а то нам лететь высоко, — кивнул он на туман снизу.

Диор понял меня без слов. Послышались приказы, и судно будто ожило после зимней спячки. Матросы засуетились, и за борт полетели всевозможные ящики, бочки и мешки с грузом.

— Идём, поможем, — толкнул я его локтём в бок и присоединился к команде.

Как говорится, свистать всех наверх. В таком деле пара лишних рук не помешает.

Вместе с матросами мы принялись очень быстро разгружать трюмы, цепочкой перекидывая сначала друг другу небольшие ящики, а потом уже таская груз по двое, по трое, а иногда и вовсе по четверо. Часть грузов поднимали на палубу через большой люк с помощью лебёдок, где толпой уже перекидывали через борт вниз.

Было нечто завораживающее в том, чтобы наблюдать за тем, как они скрываются в тумане. Представлять, как там, внизу, на безжизненную землю падают сейчас вещи. Падают, разбиваются о мёртвую землю, чтобы остаться там навсегда, став частью подтуманных земель.

Вновь мелькнула мысль, что там же где-то в тумане сейчас, возможно, рыскает и Организация, которая ищет портал. Они не оставят меня в покое — это точно. Им что-то нужно от меня, иначе бы убили, так как по поводу моей персоны у них был вполне точный и понятный приказ.

У меня были подозрения, что они хотят от меня, и эти догадки мне не нравились.

Ящик за ящиком мы опустошали трюмы, дружно разгружая судно, пока не дошли до самого нижнего. Здесь царил полумрак, разгоняемый лишь несколькими лампами на кристаллах, которые едва-едва давали света, чтобы увидеть очертания обстановки.

Здесь находился самый тяжёлый груз, который можно было поднять или с помощью лебёдки, или в несколько рук. Подскочив к одному из ящиков, я сразу подхватил его с одного краю. С противоположного тут же пристроился другой, и вдвоём мы подняли его, потащив к лестнице. Оставалось, по сути, совсем немного. Теперь на корабле было только самое необходимое: пушки, снаряды и провиант на ближайшие дни.

— Осторожно, ступени, — предупредила она, когда мы подошли к лестнице.

— Вижу, — пропыхтел я, уже собираясь ступить на первую ступеньку…

И замер.

Замер, словно меня поразила молния. В спешке я как-то не обратил внимания на человека напротив, думая совсем о другом, да и полумрак здесь, но голос… он был женским и чертовски знакомым.

Я медленно повернул голову к человеку с другой стороны ящика, который помогал мне сейчас его тащить.

Вернее, не к человеку. К эльфу. Эльфийке…

— Господин, быстрее, время не ждёт! — недовольно поторопила меня Ушастая Котлета, будто так и должно быть. Я даже дар речи потерял от такой наглости на мгновение. — Давайте, ну же! Что за тупень…

Вот уж кого я сейчас меньше всего рассчитывал увидеть, учитывая тот факт, что мы в небе уже почти неделю, так это её. Я про ушастую и вовсе забыл, а тут просто из ниоткуда и в такой момент.

— Ушастая?!

— Ну а кто ещё?! — поморщилась она. — Давайте!

— Ты?!

— Что я? — склонила она голову на бок, с вопросом недовольно смотря на меня.

Ах ты сука драная…

Я бросил свой край на пол, заставив ящик треснуть от удара, и в два шага оказался перед сучкой. Ушастая всё ещё держала свой край ящика, недоумённо глядя на меня, когда я схватил эту потаскуху за уши и резко их сдавил, чувствуя в ладонях податливые хрящи.

— Ты что здесь делаешь, мразь?! — притянул я её лицо к своему так, что наши носы коснулись. Ушастая тихо взвизгнула, схватившись за мои руки.

— Больно!!!

— Ты что, блять, забыла на корабле?! Я тебе где сказал остаться?!

— Больно-больно-больно-больно!!! — завыла она, пытаясь вырваться, но я лишь тряхнул её, выкручивая уши нахер.

— Я тебе сказал на берегу остаться! — рявкнул я. — Так какого хера ты здесь?!

— Больно… больно-больно-больно… — Ушастая начала пританцовывать от боли на месте, держа мои руки, словно пытаясь оторвать их от ушей. Из глаз брызнули слёзы, и её лицо стало совсем жалобным. — Мои уши… отпустите… отпустите уши…

В армии всё было всегда просто: сначала ты говоришь, а потом, если не понимают, добавляешь пиздюлей. К сожалению, некоторые не понимали слов и реагировали только на боль. Но Ушастая Котлета относилась к редкому виду, который не понимал ни того, ни другого. И именно с такими было сложнее всего. Бей не бей, а они всё равно нихера не понимают.

И больше всего меня вымораживали именно такие личности, как она. Бесили настолько, что просыпались некоторые кровожадные желания. Просто… просто непробиваемые, которые поступают так, как считают нужным. Таких разве что убивать надо.

Собственно, оракул же сама сказала поступать так, как велит сердце…

Я молча потащил Ушастую за уши к лестнице.

— Отпустите! Больно! Больно! Отпустите меня!

Она начала упираться ногами в пол, вереща, словно маленький ребёнок. Дотащил её до лестницы, где она вовсе упёрлась ногами в ступени.

— Ты что, совсем слов не понимаешь? — прошипел я. — Ты служишь мне! Я отдаю приказ, ты подчиняешься, тупая мразь. Я сказал ждать на острове — ты осталась на нём и ждёшь!

Я по понятным причинам (из-за таких и случаются чаще всего провалы) ненавидел таких людей, что нарушают приказы. Ненавидел подчинённых, до которых было сложно достучаться. И если гражданских типа Сильвии я мог ещё понять, то Ушастая вызывала огромные вопросы, так как была всё же солдатом.

Именно поэтому я не хотел брать её с собой. Как можно положиться на того, кто постоянно идёт наперекор твоим приказам? Делает всё так, как считает нужным, а не как ему говорят? Я не говорю уже даже о том, что можно так спокойно подставиться. Речь о взаимоотношениях, которые охренеть как важны в команде — мы переругаемся и переубиваем скорее друг друга.

— Я тебе что сказал делать?! — прорычал я, вновь тряхнув её.

— Я просто пошла с вами… — проревела Ушастая, жмурясь.

— А я сказал тебе остаться, — я сдавил её уши ещё сильнее, чувствуя, что ещё немного, и они захрустят в моих руках. — Я точно помню, что ПРИКАЗАЛ тебе остаться на острове. Так какого хера ты ослушалась меня, а?! Ты вообще тупая?! Воробушек, что ли?!

— Отпустите… — простонала она.

— Ответь, блять, на вопрос или я тебе уши сломаю, — выкрутил я их ещё сильнее.

— Не могу вернуться! — выпалила она в слезах. — Без вас не могу вернуться! Моя повелительница не примет меня обратно, если я не буду служить вам, а мне больше некуда идти! Мне просто некуда деваться!

— А меня это должно ебать?! — очень тихо спросил я.

— Да! Ведь я ваша слуга!

Слуга блять…

Я отшвырнул её назад, от чего Ушастая запнулась об ящик и упала на пол.

Меня аж трясло от злости. Меня… хотя сейчас уже ничего не сделаешь… Разве что действительно выбросить её за борт, но я знал, что так не сделаю даже потому, что нам нужны лишние умеющие держать оружие руки.

Надо было успокоиться и уже на холодную голову решить, что делать с этой сукой дальше. А пока были дела куда более важные, которые требовали немедленного решения.

— Поднимай задницу и помогай мне тащить ящик, — прорычал я, подхватив его за сломанную сторону.

Ушастая с мокрыми глазами, шмыгая носом, медленно подползла к нему, после чего, уже держа ящик за край, медленно поднялась и помогла вынести на палубу, где мы перебросили его за борт.

— А эта откуда взялась? — кивнул на Ушастую Диор, окинув её взглядом, когда мы встретились с ним на лестнице.

— Пряталась где-то на корабле, — буркнул я недовольно, бросив на неё взгляд. И тут же рявкнул, добавив пендаля: — Чего встала!? Пошла работать!

Та обиженно и покорно приняла заслуженный пинок под зад, одарив меня гневным и обиженным взглядом, после чего, надув губы, спустилась вниз.

— Сука… — пробормотал я.

— Смотрю, ты умеешь находить общий язык с людьми.

— Она не человек. И мне плевать, что ты думаешь.

— Ага, — улыбнулся он. — Но тебе будет полезно знать, что преследователи нас нагоняют.

— Пираты?

— А есть кто-то ещё? — его улыбка стала ещё шире.

— Ты же сказал, что у нас несколько часов, — нахмурился я.

— Да, но они увидели, как мы всё выбрасываем за борт, и решили поспешить. Логично, не так ли?

— Сколько у нас времени? — протолкнувшись через матросов, таскающих вещи, поднялся я обратно на палубу.

Тот не ответил, лишь свистнул, и около нас появился капитан, который, выслушав мой вопрос, почесал подбородок, пристально глядя на преследователей.

— Меньше часа. Может полчаса, может чуть больше. Они пойдут нам наперерез…

— Знаю, — перебил я его, всматриваясь в противников. — Сколько у них пушек?

Пиратские корабли напоминали клипперы, разве что вместо парусов у них были шары. Такие суда куда быстрее, чем наше, более массивное широкое судно, созданное, чтобы тягать большие грузы, а не быстро плыть по воздуху.

Их тактика будет простой.

Если им мы нужны живыми, то те двое по бортам пойдут наперерез и просто возьмут нас с двух сторон, отсекая возможность уйти, а корабль с кормы будет их подстраховывать. Абордаж, и мы просто никуда не денемся.

Если же наш корабль хотят отправить на землю, нас скорее всего просто расстреляют перекрёстным огнём с безопасной дистанции.

— Ну… учитывая их строение, я бы сказал, что пятнадцать на одну сторону, плюс половина на верхней палубе. Итого около двадцати двух плюс-минус на борт.

— А у нас тридцать пять человек экипажа, не считая нас двоих, десять пушек на борт и сорок ружей, — пробормотал я скорее для себя. За время полёта уже успел всё подсчитать. Привычка.

Десять пушек против двадцати. Я не собирался вступать с ними в бой, особенно на два борта, просто хотелось знать расклад сил. Залп, а то и несколько мы переживём, ещё и ответить сможем, причём достаточно больно, но на полноценный бой рассчитывать не приходится. Может с одним противником мы бы ещё и могли попробовать постреляться, но уж точно не с двумя и сто процентов не с тремя.

Нас, если мы войдём в открытый бой, просто разнесут в клочья с двух сторон. Я не знаю, сколько там людей, но если считать старым способом, то по трое на пушку, в принципе, около шестидесяти. А учитывая тот факт, что они пираты и им важно брать корабль на абордаж, то раза в два, а то и в три больше. Почти в четыре раза больше, чем нас по самым скромным показателям.

— На абордаж не пойдёшь… — вздохнул я.

— Только понял? — усмехнулся Диор.

— Нет, просто звучит заманчиво…

Да, я брал суда на абордаж. Это был интересный опыт: сначала кружишь, обездвиживая и расстреливая, после чего сближаешься и швартуешься. Там почти всегда решало количество людей, которые, словно тараканы, тут же перебегали со своего на чужое, убивая всех подряд. Правда, они плавали в море, но думаю, что принцип схож. Поэтому мне было интересно посмотреть, как они будут нас ловить.

— Поторопите людей, капитан, и выдайте ружья.

— Господин, против них…

— Я знаю, но это на всякий случай.

Я посмотрел прямо по курсу. Облако уже было близко, так что до него мы точно дотянем, а там уже дело техники.

— Получится? — потёр ладони в предвкушении Диор.

— Смотрю, тебя вообще ничего не волнует, — посмотрел я на него. — Ни то, что у нас на хвосте убийцы, ни то, что нам нечем, по сути, отбиваться.

— А должно? — оскалился он.

— Мы или сдохнем, или выйдем живыми. Это как минимум должно вызывать какие-то эмоции.

— И они вызывают, Тэйлон. Нет лучше игры, чем та, где ставка — твоя собственная жизнь. Чувствуешь это лёгкое беспокойство, мандраж… азарт? — его глаза блеснули. — Вижу, что понимаешь. И скажешь, что тебе это не нравится?

— Мне плевать, — пожал я плечами, хотя не мог сказать, что не понимал его.

Иногда некоторых боёв я ждал с каким-то волнительно садистским предвкушением, хотя и понимал, что тот может стать последним в том мире. Азарт — точнее и не скажешь. Особенно сильный, когда на кону твоя собственная жизнь или нечто схожее по ценности.

Я направился к корме, где была система управления кораблём.

— Править буду я, — тут же сообщил я капитану, который ошивался рядом.

— Я думаю, что лучше…

— Управляю я, — тут же отрезал я. — Ваша задача чётко следовать приказам, если хотите, чтобы мы вообще дошли до порта. Когда я отдам приказ, вы и ваши люди должны будут держаться как можно крепче, иначе… иначе смерть.

— Что вы собираетесь делать, господин? — нахмурился он. — Я знаю, что вы наняли нас, но здесь я…

— Или вы будете следовать приказам, или недолго вам осталось быть капитаном, — с жутковатой улыбкой неожиданно перебил его Диор. Пусть я и знал, что мы на одной стороне, но тот факт, что он сейчас поддержал меня, стал для меня неожиданностью. — Мой отец может щедро вознаградить вас вплоть до покупки нового корабля, или же он вознаградит вашего помощника, который может оказаться более сговорчивым.

И здесь я смог наблюдать часть способностей своего сводного брата в действии. То, что он действительно аристократ и будущий наследник рода, а не просто хрен с горы, что прожигает деньги отца.

Бывали такие люди, как он, которые просто скажут несколько слов, а тебя уже пробирает. Вроде ничего необычного: улыбка, тон, внешность, но за ними чувствуется сила. Они буквально подавляют тебя. И они могут выглядеть совсем хилыми, но слабость почему-то чувствуешь ты.

Капитан нервно сглотнул.

— Я… думаю, что ваш отец может предоставить достойную замену этому судну.

Ещё и силы торговаться находит.

— Конечно, — тут же легко согласился Диор, и его подавляющая аура спала. — Род Бранье за добро всегда платит добром, — и повернулся ко мне, когда капитан отошёл раздавать приказы матросам, негромко продолжив. — Надеюсь, я не зря поручился за тебя, брат. Будь добр — не облажайся.

— Не облажаюсь.

— Хочется верить, — усмехнулся Диор.

— Если не веришь, чего тогда доверился?

— Ну… я вижу, что ты изменился. Так почему бы и не рискнуть? Ставки сделаны, и мне даже интересно, не прогадал ли я.

— Не прогадал, — я огляделся.

Суда стремительно сближались. Очень скоро они уже войдут в зону стрельбы, если я правильно представляю дальность пушек по тем, что были в форте. А это значит, что очень скоро будет весело.

— Прикажи, чтобы заряжали пушки и готовили ружья. Время для подготовки вышло, — сказал я, положив руки на штурвал и почувствовав уже знакомое холодное спокойствие, которое опускалось каждый раз, когда любая миссия подходила к заключительной своей части — действию.

Ставки сделаны, карты на стол, как говорили в одном мире.

Глава 112

Настало время мучительного ожидания, когда минуты длятся чрезвычайно долго. Расстояние между кораблями продолжало стремительно сокращаться, и вскоре я мог невооружённым взглядом рассмотреть противников и даже увидеть, как мельтешат на борту люди.

Наши матросы перестали выбрасывать груз за борт: часть полезла на шар, чтобы в случае чего его штопать, другая похватала ружья, прячась за фальшбортом, будто это сможет их уберечь от пушечного ядра.

Я внимательно следил за кораблями, что приближались с обеих сторон, задумчиво постукивая по деревянному штурвалу пальцем. Рядом совсем уж вальяжно стоял, облокотившись на бортик, Диор, будто ничего не происходило. Рядом, практически за моей спиной, стояла Ушастая. Эту прогонять я не стал по понятным причинам — раз уж здесь, то пусть будет рядом. Да, на неё нельзя положиться, но драться она умеет, а это может сыграть на руку.

— Долго ещё? — лениво спросил Диор. — Они как-то не спешат.

— Им и не нужно. У нас ещё день примерно пути до земли, так что они могут позволить себе помедлить.

Наш корабль уже заметно набрал скорости, из-за чего ветер приятно обдувал лицо, откидывая назад волосы. Но этого всё равно не хватало, чтобы оторваться.

Минуты тянулись очень медленно. Здесь, наверное, только я и Диор не чувствовали напряжения. Та же Ушастая Котлета сжимала ружьё так, будто пыталась его сломать. Про капитана и матросов я и вовсе молчу.

Казалось, ничего так и не произойдёт, когда…

— СТРЕЛЯЮТ! — рявкнул на всю палубу капитан, спрятавшись за фальшбортом, будто это могло его спасти.

Я рефлекторно посмотрел в сторону преследователей, вцепившись в штурвал и про себя отсчитывая секунды.

Раз, два…

Треск древесины ознаменовал начало.

Ядра воткнулись в корабль, ломая стены и переборки, разрушая всё на своём пути. Одно из ядер попала ровно в фальшборт, в то место, где прятался один из матросов. Его просто разорвало от попадания: изуродованное тело, брызжа кровью, пролетело через всю палубу и выпало за борт. Несколько снарядов, судя по треску, врезались в борт, и ещё одно попало в шар.

В отличие от привычных мне шаров, здесь их заполняли каким-то странным голубоватым с пузырьками веществом, похожим по консистенции на густой гель. И едва образовались прорывы в шаре, как этот голубоватый гель начал очень медленно, словно смола, вытекать наружу, струйками уходя в открытое небо.

Выглядело довольно необычно и красиво, если не учитывать, что от этого зависит наша плавучесть.

Следом через секунду после попадания снарядов до нас долетел и раскат вражеского залпа.

Словно только этого и ожидая, капитан закричал:

— ОГОНЬ!

— Огонь!

— Огонь!

Крики прокатились по всему судну, дублируя его команду, после чего последовал недружный залп с обоих бортов. Грохот окончательно положил конец спокойствию.

— Как-то слабо для выстрела из двадцати пушек, — заметил Диор.

— Расстояние около километра, примерно, — ответил я.

Скорее всего пушки у них примерно как у нас, поэтому, по моим прикидкам, эффективная стрельба начиналась с шестисот метров. Чтобы нормально перестреливаться, кладя большую часть снарядов в цель, нужна была дистанция около трёхсот метров. Так что пока они лишь пристреливались.

Второй корабль тоже дал по нам залп, но, судя по звуку, лишь одно ядро достигло цели, и то прошло по самому днищу.

— Что делать будем, ждать? — спросил Диор, перекрикивая шум.

— Да, надо дать им сблизиться.

— Расстреляют, — напряжённо заметила Ушастая. — С такой дистанции…

— Да не расстреляют, — отмахнулся брат. — Какой пират откажется от лёгкой наживы? Они пока что так, запугивают.

Я был согласен, нас запугивают. Они не откажутся взять на абордаж корабль, который, по сути, не представляет угрозы. Правда, перед этим они могут вполне поработать пушками, чтобы сократить нашу численность.

После первого тут же последовал второй залп, а потом и третий. Началась перестрелка на дальней дистанции, скорее лишь лёгкая разминка перед сражением. Это была какая-то ленивая перестрелка друг с другом, но уже сейчас ядра долетали до нас, пусть единичные и с переменным успехом, дырявя корабль то в одном месте, то в другом. Я знал, что вот так потопить даже на море судно очень тяжело, чего говорить о том, которое просто висит. Сейчас было куда важнее сохранить шар в целостности.

Мы отвечали им неровным залпом пушек, вряд ли вообще доставая до них. Всё же здесь были обычные матросы, а не профессиональные канониры.

Залпы, словно раскаты грома, грохотали то с одной стороны, то с другой, и ядра тарабанили по судну, оставляя после себя лишь дыры в корпусе. Дерево угрожающе трещало от каждого попадания, слышался стон судна, пахло древесиной, иной раз осыпало щепками от попаданий.

И чем ближе были корабли, тем ощутимее по нам прилетало. Количество погибших росло. Всё больше ядер попадали по нам. Несколько раз они пролетали и совсем рядом. Одно так и вовсе снесло светильник над моей головой, осыпав нас осколками. Другое попало под меня в нижние каюты, из-за чего палуба завибрировала.

— Такими темпами нас действительно расстреляют, — заметил Диор громко, перекрикивая очередной залп. Одновременно с этим дерево вновь затрещало, судно завибрировала от попаданий.

— Сокращают нашу численность, — отозвался я. — Капитан!

— Что?

— Отбой!

— Что?!

— Откатить орудия! — повторил я громче. — Откатите орудия, но будьте готовы дать залп по команде. И поднимайте белый флаг или что там говорит у вас о сдаче, нам надо подпустить их поближе.

— Чтобы я поднял перед пиратами… — начал было он, но ему на плечо легла рука Диора.

— Белый флаг, капитан, — негромко произнёс он ледяным голосом. — Выполняйте.

Тем временем треск от попаданий стал куда внушительнее. Не одиночный, а общий, громкий, постоянный и отовсюду, словно оркестр. Теперь пушки грохотали без перерыва, пусть расстояние и было пока даже больше полукилометра. А я ещё не знал, как это будет выглядеть, если мы вообще сойдёмся вплотную.

Корабль вибрировал и застонал от попаданий. Я уверен, что они могли бы и сильнее по нам врезать — создавалось ощущение, что палили просто не из всех стволов, что были у них на борту. Ну да, сильно искорёженный корабль особо не поиспользуешь.

Мои догадки подтверждало и то, что в шар попали от силы три-четыре раза всего. Хотели бы нас уничтожить, расстреливали бы в первую очередь его.

Послышались команды, крики, матросы зашевелились на палубе. В спешном порядке они потащили какое-то белое покрывало, пытаясь натянуть его вместо обычного флага. Пушки смолкли.

— Надеюсь, это не твой супер-план сдаться им, — едва не рассмеялся Диор. — А то это будет ну реально очень сильный ход.

— Увидишь, — отозвался я.

Стоило нашим пушкам смолкнуть, а белому флагу взвиться, как и обстрел по нам почти тут же прекратился. Вражеские корабли сразу пошли под крутым углом к нам на сближение. По моим прикидкам, минут через десять они будут уже рядом с нами.

Пираты приближались настолько быстро, что было даже жутковато. Корабли по оба борта росли в размерах, позволяя рассмотреть себя получше. Я мог теперь довольно точно насчитать количество пушек — двадцать одна на палубу у обоих кораблей. У них по палубе повсюду сновали люди, много людей, которые кричали нам что-то, размахивали ружьями и мечами, висели на канатных лестницах, что шли к шару, стояли плотной стеной у фальшборта. Типичная свора голодных собак.

Сейчас бы дать по ним залпа, но я понимал, что второго шанса сдаться нам могут и не дать. В отместку просто расстреляют вместе с кораблём.

— Они уже близко! — предупредила Ушастая.

— Нужно, чтобы ещё подошли немного, — отозвался я, не спуская с них глаз.

— Насколько?

— Ещё немного! Капитан! Пусть люди готовятся рубить абордажные крюки!

— Куда вы собираетесь направиться?

— Вверх!

Я поднял взгляд к облаку. Оно уже было практически над нами. Оставались какие-то минуты до того самого момента, когда можно будет приступить к плану. Тут главное не начать раньше времени.

— Они уже близко! — крикнула эльфийка, смотря за борт. Теперь я мог разобрать дружный ор пиратов с обоих сторон. Люди буквально бесновались.

— Ещё!

— Тэйлон, ещё немного, и они уже смогут закинуть крюки к нам, — предупредил Диор, потеряв свою улыбку. Сейчас он выглядел куда более серьёзным, чем до этого.

— Пусть подойдут ближе, — я и сам не сводил глаз с кораблей, внимательно следя за дистанцией.

— Тэйлон, ты уверен? — покосился он на меня. Теперь и брат струхнул.

— Господин! — Ушастая перехватила ружьё поудобнее, приготовившись стрелять. — Слишком близко!

Теперь я мог рассмотреть борт вражеского корабля во всех подробностях. Шрамы после старых боёв, которые были заделаны: облупившуюся в некоторых местах краску, вмятины, места, где зияли дыры — мы даже умудрились попасть по ним.

— Ещё чуть-чуть, — пробормотал я.

— Господин! — это уже капитан подал голос.

Они не понимают.

Не понимают, как сейчас важно всё сделать вовремя, потому что здесь или мы, или они. Второго шанса не будет. Пусть приблизятся, думая, что мы у них на крючке, пусть немного расслабятся.

Я точно знаю, когда будет вовремя.

Сейчас!

— Держитесь! — рявкнул я и что было сил надавил на рычаг скорости.

Всё это время судно держало скорость две трети от максимальной, чтобы в самый последний момент дать наибольшую тягу. Последний рывок, который никто не будет ожидать.

Пол под ногами дёрнулся вперёд, словно мы получили невидимый пинок, а я уже навалился на второй рычаг, что отвечал за крен, и нос судна резко пошёл вверх.

Те, кто не держался, попадали на пол, покатились назад. Канаты натянулись, удерживая шар, что рвался в небо. От такого резкого подъёма я почувствовал, как меня слегка вжимает в пол, как на быстро поднимающемся лифте.

Судно будто выныривало на сушу, резко набирая высоту.

— ОГОНЬ! — заорал я.

Правда, здесь вышла заминка, так как попадавшие от такого резкого подъёма матросы не сразу успели дать залп. И даже если бы они сразу его дали, вряд ли мой план сработал бы. Было глупо думать, что пираты, чья работа ловить других, допустят здесь ошибку и подставятся.

Как только мы резко рванули вперёд и вверх, недолго думая, левый корабль тут же начал тормозить, а другой дал право руля, уходя из зоны обстрела, чтобы не подставить под удар свой шар.

Залп просто прошёл мимо. Несколько ядер попали по шару, но срикошетили от железных листов, что его закрывали, выбив искры.

Часть плана пошла чёрт знает как, но на неё я больших ставок и не делал. Основное представление ещё было у нас впереди. В морских боях побеждает не самое вооружённое судно, а то, что быстро маневрирует, и в данной ситуации наше пусть и не быстрое, но манёвренное и скороподъëмное судно играло нам на руку.

Мы быстро набирали высоту, оставляя вражеские корабли под собой. На такой короткой дистанции из пушек нас было не достать, просто крена на борт не хватит.

— И это был твой план? — возмутилась эльфийка. — Уйти в облака?!

— Да, — спокойно ответил я, наблюдая, как приближаются белые клубы.

— Но мы не сможем здесь долго находиться! Это лишь отстрочит нашу гибель!

— Я и не собирался здесь оставаться.

Буквально за пару минут мы поднялись до уровня облаков и буквально нырнули в них. Хотя, по правде говоря, выглядело это так, будто мы вошли в очень плотный туман. Сразу стало холодно, и только сейчас я вспомнил, что, по сути, в королевстве уже зима. Влажно было настолько, что казалось, я дышу паром. Одежда очень быстро начала сыреть, штурвал покрылся капельками воды и стал мокрым.

— Капитан, готовьте пушки и прикажите людям держаться как можно крепче. Будет трясти так, что кто-нибудь может улететь за борт.

— Что вы собираетесь делать? — нахмурился он. — У нас не боевой корабль.

— Этого вполне хватит, — ответил я, выравнивая корабль.

Подошёл к борту и заглянул вниз, ища взглядом преследователей.

— Надо их найти, — сказал я. — Они будут ждать, пока мы не выйдем из облака. Ушастая, пойдёшь на нос, мне нужен тот, кто будет направлять меня, так как отсюда плоховато будет видно.

— Мне не нравится это, — прищурилась она.

— Мы протараним им шары.

— Протараните… шары?

— Нам будет сложно взять их пушками, поэтому я просто снесу их корпусом. Сразу отправим один из кораблей на землю. Ты нужна будешь на носу, чтобы направлять меня. Направлять судно так, чтобы мы не прямо носом воткнулись в шар, а именно смяли его нижней частью корпуса.

— Это… странно.

— Зато действенно. Капитан, пусть люди готовят пушки. Остальные пусть высматривают вражеские корабли под нами, мы протараним один из них.

— А второй? — спросил он.

— Уйдём по инерции.

— И они всё равно нас догонят.

— Не догонят, если мы скроемся из глаз и заманим туда, откуда они могут и не выбраться, — я встретился взглядом с Диором, который будто читал мои мысли.

— Плохая идея, Тэйлон.

— У нас нет выбора. Либо на убой, как скот, либо рисковать.

— О чём вы? — нахмурился капитан.

— Он хочет нырнуть в туман, — кивнул на меня Диор.

— В туман?! — кажется, его одна мысль об этом пугала.

— Не просто в туман, а как можно ниже, — пояснил я. — Возможно, в самые нижние слои.

— Это… — на его лице был написан ужас. — Это самоубийство…

— Самоубийство пытаться уйти от них в чистом небе. Теперь нам не дадут спуску. У нас просто нету выбора.

— Но туманы… да любой корабль, что в них заходит, не возвращается обратно. Матросы рассказывают о таких существах, что человек, просто взглянув на них, сходит с ума.

— Если оттуда не возвращаются, откуда матросы знают о существах? — задал я логичный вопрос. — Или вообще не сошли с ума и могут рассказать о том, что видели?

Боятся они, блин…

Иногда некоторые вещи в людях меня просто удивляли. Слухов они боялись настолько, что были готовы действительно умереть, нежели просто столкнуться с собственными страхами. Да, я не отрицал возможности того, что в туманах может обитать что-то летающее и жуткое, однако это был совсем не факт, и шансы погибнуть от пиратов были заметно выше.

— Все по местам, надо покончить с этим быстро и чётко.

— Вы нас угробите, — хмуро заметил он. — При всём моём уважении, вы сумасшедший.

— Не вижу в этом ничего плохого, — пожал я плечами. — А теперь по местам.

Я думал, что капитан пошлёт нас. Сейчас попытается что-то возразить или же поднимет своих людей против этой затеи, что было вполне возможно и решалось отстрелом последнего. Но он лишь поджал губы, бросив взгляд на Диора, развернулся к палубе и крикнул:

— Пушки к бою! Людей на борт, ищем противника под нами! Натягивай канаты, готовься к резкому снижению!

Матросы вновь засуетились. Эльфийка, бросив недовольный взгляд на меня, убежала к носу, чтобы направлять меня оттуда.

— Таранить судно… — протянул Диор. — Нет, тебе виднее, конечно, но что с двумя другими?

— По ходу дела решим. Может придётся ввязаться в ближний бой с одним из них.

— Ну смотри.

— Тебе плевать?

— Нет, просто, как и говорил, я поставил на тебя в этот раз, поэтому остаётся лишь смотреть, прогадал я или нет.

Игрок хренов…

Сейчас бы подошла идеально магия, но боюсь, что мои способности оставляли желать лучшего. Я мог кидаться своими энергетическими шариками как снежками на короткую дистанцию. Но такие снаряды кораблю много вреда не принесут. Может подожгут, но этого явно мало для того, чтобы его уничтожить.

Попробовать создать большой?

Боюсь, прошлый раз показал, что мне пока рано думать об этом. Сейчас Гензерии не было, никто уже не поможет, а Ушастая Котлета, как я понимаю, и вовсе не умеет пользоваться спиралью. Магией — да, но не спиралью. Поэтому я просто подорву себя, если попытаюсь создать нечто подобное в данный момент.

А тем временем мы уже обнаружили первый из кораблей.

— Слева по борту! — закричал кто-то из матросов, указав рукой в сторону корабля.

Собственно, даже времени засомневаться не было.

— УШАСТАЯ! НАПРАВЛЯЙ! — заорал во всё горло и, дождавшись поднятой руки как сигнала готовности…

Дёрнул рычаг вверх, поднимая корабль ещё выше. Возьмём небольшой разгончик…

Глава 113

— Держите его в поле зрения! Я хочу знать его положение! — прокричал я, выруливая на позицию.

Судно резко дёрнуло нос вверх. Теперь я направлял его, ориентируясь на крики матросов, примерно представляя, где находится противник. Так он с правого борта перекочевал за левый борт, всё так же находясь снизу от нас. А потом на какое-то время и вовсе потерялся из виду.

Собственно, это мне и нужно было. Если заметили мы их, то заметили и они нас. А ублюдкам незачем знать, к чему следует готовиться. Уже представляя примерно положение противника, я дал круг, максимально положив штурвал на правый борт. Сначала вверх, далее вираж…

А затем, меняя угол наклона, опустил нос, продолжая выкручивать штурвал. Корабль медленно разворачивался по направлению к цели, которая на какие-то мгновения скрылась в тумане. Ушастая Котлета на носу продолжала всматриваться, пытаясь разглядеть их и казалось, все замерли в напряжённом ожидании, когда один из матросов закричал:

— Прямо по курсу! Противник прямо по курсу!!!

Вот и вышли на финишную прямую.

Ушастая подняла обе руки, после чего одну вытянула направо, а другой замахала, показывая спуск. Я дал полного хода, усилив крен на нос. В лицо забил влажный ветер, от чего кожа стала практически сразу мокрой, на ресницах повисли капельки воды.

— Они прямо по курсу!

— Всем занять свои места! — прокричал капитан, выскочив вперёд и вцепившись в перила кормовой надстройки. — Идём на таран. Всем приготовиться к удару, ребята! Держитесь за что-нибудь!

Матросы бросились кто куда, хватаясь за тросы и перила. Через какие-то секунды через туман уже и я сам мог разглядеть вражеский корабль. Эльфийка махала руками, требуя опустить нос ещё ниже.

Видимо, заметив нас, корабль противника начало лавировать, пытаясь уйти с пути, войти в нашу мёртвую зону, но я лишь увеличил крен, и без того разогнав судно до сумасшедшей скорости, чтобы не потерять их. Капитан уже вовсю кричал травить тросы, чтобы ослабить натяжение для удара на такой скорости.

Как только мы выскочили из облаков, перед нами открылось небо до самого горизонта. Где-то сбоку плыл ещё один вражеский корабль, но сейчас не он был нашей целью.

В последней попытке пираты, на которых мы нацелились, попыталось поднырнуть под нас, но я не дал этого сделать, выкручивая руль.

За считанные десятки метров эльфийка резко взмахнула руками вверх, и я вдавил рычаг, поднимая нос, чтобы не воткнуться случайно не застрять в них.

Сначала был удар. Чудовищный удар, наверное, сильнее того, что был, когда я врезался в пристань. Послышался скрежет металла и треск древесины, который оглушал до боли в ушах. Судя по всему, нам обдирало доски на днище. Меня бросило в руль. Многие, кто не держался или держался плохо, полетели так же вперёд, и я видел, как двое или трое вовсе вывалились за борт. Судно завибрировало так, что было сложно стоять на ногах.

А потом был взрыв.

Просто хлопок, как если бы лопнули тысячи воздушных шаров, и мы будто угодили в густую голубого цвета воду, которая плескалась за бортом. В одно мгновение под нами вместо туманов оказалось огромное голубое озеро на несколько десятков метров вокруг, из которого поднимались тонкими струйками в небо голубоватые нити.

Я, конечно, многое повидал, но это выглядело потрясающе.

На мгновение всё замерло. Мир будто застыл, и в голове отпечаталась картина того, как я стоял за штурвалом корабля, который плывёт в голубых водах, поднимающихся ручейками, словно нитями, к небу.

Но чудесное мгновение исчезло так же быстро, как и возникло, когда мы выплыли из этого озера. Бросив прощальный взгляд назад, я увидел, как в туман, набирая скорость, устремился корабль с лопнутым шаром и как огромное озеро геля поднимается вверх, после чего всё внимание привлёк второй корабль. Тот уже разворачивался к нам, готовый встретить залпом из пушек.

Вся скорость, которую мы набрали, была потеряна из-за геля, который практически вытолкнул нас вверх, затормозив. И сейчас мы носом двигались прямо на второй корабль, который был развёрнут к нам бортом.

— Берегись!!! — окрик утонул в залпе орудий противника, и наш корабль вздрогнул.

Ядра со свистом пролетели мимо, снося всё на своём пути. Они разносили фальшборт, сносили тяжёлые пушки, разрывали людей, которые попали под них. Несколько канатов, удерживающих шары, лопнуло. Прямо рядом со мной снесло перила палубной надстройки, и одна из щепок воткнулась в ногу.

Капитану повезло меньше. Стоя ближе, для него эти щепки были как шрапнель, которая нашпиговала его сверху донизу. Я видел, как из тела на полу торчат несколько деревянных кусков, словно кольев против вампиров.

А вот Диор оказался цел и невредим, что, в принципе, не удивительно. Таким всегда везёт.

Но главная опасность была позади. Пусть мы и получили урон, но не настолько страшный, как если бы попытались опуститься вниз — подставили бы шар, и уже бы наше судно падало вниз. Повернулись боком — урон был бы страшнее. А так носом словили не так уж и много ядер.

И сейчас, когда у них перезарядка, я что есть сил вновь пустил нос, буквально подныривая под клипер.

Судно резко пошло вниз, и мы вновь начали набирать скорость, но уже стремясь к туманам снизу. На мгновение над нами легла тень, когда мы прошли прямо под кораблём пиратов, едва не задев его.

— Могли бы наоборот, подняться выше и врезаться в шар.

— Не смогли бы, тяги не хватит, — покачал я головой. — Скорее носом попали бы ровно между шаром и палубой, где бы и застряли.

— Ты хорошо подумал? А то повторим судьбу этого типа, — пнул Диор носком труп капитана.

— Ты же поставил на меня, — напомнил я.

— И не хочу об этом пожалеть потом.

Мы продолжали набирать скорость, когда кто-то из матросов закричал:

— Пираты за нами!!!

Я обернулся, чтобы увидеть, как их корабль начал разворачиваться к нам носом, готовый сорваться так же вниз в погоню. Гляди-ка, не испугались погнаться за нами в туман.

К этому моменту на надстройку уже вбежала Ушастая.

— От них не уйдём! — крикнула она.

— Я вижу.

— Что делать?!

— Уйдём как можно ниже и попытаемся затеряться в тумане.

Не сказать, что эльфийке это понравилось. Её глаза округлились от страха, но она быстро взяла себя в руки и лишь кивнула.

— Орудия к бою! Приготовиться к вражескому абордажу! — прокричал я, беря на себя управление командой. — Трави тросы! Мы уходим ниже!

Вот мы спустились ещё ниже. Я обернулся, бросив взгляд назад. Там нас неумолимо нагонял бросившийся следом воздушный клипер. Отставать он явно не спешил, и я предполагал, что, если понадобится, они могут нырнуть следом за нами на самую глубину.

Вот же приставучие…

Пираты неумолимо приближались, и нас разделяло метров сто, когда наше судно наконец нырнуло в туман. Свет, словно в пасмурный день, начал затухать. Очень быстро видимость упала до такой, что я, кроме носа судна, больше ничего не видел.

За какие-то секунды вокруг стало неожиданно тихо, будто эта аномальная мгла глушила звуки. Ни криков, ни приказов, ни шума ветра в ушах, хотя скорость мы не то что не потеряли, ещё и увеличили её.

Мир словно умер вокруг или перестал существовать, и почувствовал это не только я.

— Вот и приплыли… — пробормотал Диор. — Смотри, в землю не врежься.

— Не врежусь.

Я выровнял судно, после чего дал лево на борт, уходя в сторону, чтобы затеряться в тумане. Несколько минут мы внимательно вслушивались и вглядывались в туман, пытаясь разглядеть врагов, но было тихо.

Слишком тихо.

— Гнусное место, надо подняться, — негромко пробормотала Эльфийка. Её дрожащие уши выдавали её с головой. Вот уж точно дети солнца.

— Наверху смерть.

— Снизу тоже. О туманах не зря слагают легенды плохие, господин. Здесь нет власти жизни, лишь мёртвые да чудовища.

— Я был уже в туманах. Могу сказать, что старый добрый меч и огонь вполне решают проблему. Мечи у нас есть, огонь, — я зажёг на ладони небольшой энергетический шар, — тоже.

— Да только твари это знают, что обитают здесь? — спросила она недовольно.

— Вот и спросим, если встретим, — ответил я и ещё раз крутанул руль, меняя курс, чтобы окончательно сбить преследователей со следа.

В принципе, мы можем плыть здесь достаточно долго, плюс мой внутренний компас подсказывает примерное направление, а остальное не важно. Правда, дышать здесь было сложнее из-за плотности воздуха — голова начинала кружиться, словно я обдышался кислородом.

— Интересно было бы глянуть, насколько здесь глубоко.

— Да уж поглубже, чем в долине, где ты заблудился, — заметил Диор.

Прошло минут десять. Мы плыли в абсолютной тишине, где единственным звуком был приглушённый скрип судна, которое, казалось, было единственным живым островком на многие километры. Матросы, что толпились на палубе, молчали, вглядываясь в беспросветный туман, который не пропускал лучей солнца.

Иногда мне казалось, что я слышу раскаты какого-то гула или чего-то подобного, словно недовольный рокот, но он был таким едва заметным, что понять, кажется это мне или действительно что-то есть, было невозможно.

— Да, жутко… — поморщился Диор.

— Не нравится? — хмыкнул я.

— Ну, дом бы я здесь не построил, — согласился он. — Климат не очень.

— Подержи штурвал, — кивнул я эльфийке.

— Зачем?

— Потому что я так сказал, — ответил я недовольно. — Хочу узнать глубину, если получится.

Необходимое я нашёл в трюмах корабля, заодно и оценив урон. Тот был небольшим: то тут, то там виднелись дыры от ядер, где-то были разрушены двери, проломлены стены. Одно из ядер угодило на кухню, где смяло одну из печей, превратив её в кусок металлолома. Но так ничего критичного, разве что несколько лишних дыр. Я видел состояния судов куда хуже.

Каждый из канатов, что я нашёл, имел длину в сотню метров, скорее всего для обвязки шара. Таких я взял пять штук, прикинув, что если и этого не хватит, то можно особо пока что насчёт высоты не волноваться.

Связав их вместе, я подошёл к борту. Мимо всё так же проплывал непроглядный тёмныйтуман, который вызывал беспокойство на уровне подсознания. Было в нём что-то неправильное, зловещее, будто не связанное с нашей природой.

Я сбросил верёвку за борт, привязав на конце небольшой крюк. Если за что-то уцепится и вырвет её из рук — не беда: буду зато знать примерную глубину.

Собственно, ничего такого не произошло, верёвка ни за что не зацепилась, пусть и дёрнулась немного, размотавшись, как я понимаю, полностью. Значит, вниз ещё лететь и лететь.

Я начал наматывать верёвку обратно, когда просто поднял взгляд…

И охренел не на шутку.

Прямо напротив нас в каких-то там десятках метров плыл тот самый пиратский клипер в абсолютной тишине, едва заметный в тумане. Мне просто повезло поднять взгляд именно в тот момент, когда мы на мгновение сблизились настолько, чтобы оказаться в зоне видимости друг друга.

Ещё страннее было то, что на том корабле, облокотившись на фальшборт и вглядываясь в туман, стоял матрос. И в тот самый момент, когда я и он подняли головы, а корабли оказались в зоне видимости друг друга, мы встретились взглядом.

Матрос не заставил себя ждать — открыл рот, чтобы закричать, но я оказался проворнее: выхватил револьвер и выстрелил в него. Тот дёрнулся и скрылся за фальшбортом, однако нас уже обнаружили — я это понял так же хорошо, как и видел перед собой в тумане корабль.

— ПРОТИВНИК ПО ПРАВОМУ БОРТУ! ВСЕМ ОРУДИЯМ ПРАВОГО БОРТА — ОГОНЬ! — закричал я, бросившись к штурвалу.

Мой окрик для и так напряжённых матросов в тишине туманов был словно гром среди ясного неба. И среагировали они куда медленнее, чем противник.

Их залп нас пусть и не оглушил, но застал врасплох. За какие-то доли секунд всё превратилось в хаос, где уже было не понять, что происходит. Весь наш борт взорвался щепками, фальшборт разлетелся на куски, куски обшивки, как в замедленной съёмке, взрывной волной отбросило в сторону. Вокруг свистнули снаряды. Треск древесины ударил по барабанным перегонкам.

Меня осыпало щепками с ног до головы. На моих глазах разорвало несколько матросов и смяло одну пушку, выбросив её за борт. Всё судно вздрогнуло, как от испуга.

Ответом был неровный залп наших пушек, который злобно огрызнулся в ответ, и два корабля сошлись в не совсем равном бою.

Это была очень быстрая и ожесточённая перестрелка в тумане, где мы обстреливали друг друга не только из пушек, но и ружей, будто перестреливались из двух окопов. Два корабля взрывались щепками, погрязнув в облаке пыли и деревянного крошева. У обоих выносило снарядами деревянную обшивку, сминало людей, разрывало на куски всё, что могло быть разорвано. Оба борта практически в упор злобно перестреливались между собой.

Я без колебаний спускал курки, только видя какую-либо цель. Один, второй, третий — очень скоро счёт перешагнул десяток целей. В ответ вокруг стучали пули, выбивая щепки. Ядра не стучали — они сносили всё подчистую, иногда проносясь совсем рядом со мной. На моих глазах таким ядром просто снесло лестницу на кормовую пристройку.

— СТРЕЛЯТЬ! НЕ ЖАЛЕТЬ ПУЛЬ И ЯДЕР! — крикнул я, беря на мушку следующую мишень. — ОНИ ИДУТ НА АБОРДАЖ, ВСЕМ ПРИГОТОВИТЬСЯ К БЛИЖНЕМУ БОЮ!!!

Их судно действительно сблизилось с нашим, и на нашу палубу полетели крюки, притягивая одно судно к другому. Значит решили всё же взять на абордаж? А как вам такое?

— УШАСТАЯ! КРЕН ВНИЗ!!! КРЕН ВНИЗ! — заорал я, отбросив ружьё, которым пользовался, и схватившись за револьверы. — ВСЕМ НАВЕРХ! ЗАЩИЩАТЬ ПАЛУБУ! ВСЕХ НАВЕРХ!!!

И тут же начал стрелять в тех, кто попытался перепрыгнуть на наш корабль. Одних сбивал прямо в воздухе, других ещё на вражеском корабле.

Закончились пули, и я тут же выхватил меч, схлестнувшись с каким-то грязным мужиком. Парирование, и через мгновение он упал с перерезанным горлом. Создал шарик в руке и бросил его прямо в голову другому. Эффект был так себе — его не убило, но шар обуглил ему лицо до мяса, сделав недееспособным: надо тренироваться. Зато я мог разбрасываться ими налево и направо, попутно орудуя мечом.

— КОРАБЛЬ ВНИЗ! КРЕН ВНИЗ!!! — прорывался я через врагов, которых становилось всё больше и больше. Пнул одного, закрылся от другого и тут же бросил ему в лицо шар. Ткнул третьего, что просто пробегал мимо, и вновь к кормовой пристройке, где было управление судном.

Подпрыгнул, подтянулся, забрался наверх и застал момент, где Ушастая вовсю отбивалась от нападавших на пару с Диором и несколькими другими матросами. И пока они отвлекали врагов на себя, я схватился за рычаг и дёрнул его на себя в крайней положение.

Корабль послушно дёрнулся носом вниз.

И заодно потащил за собой клипер противника.

Может тот и был грузовым, но никак не был рассчитан на то, чтобы выдержать вес ещё одного судна, которое полным ходом устремилось вниз. А ещё веселее им пришлось из-за того, что к этому моменту они успели пришвартоваться к нам, перекинув несколько канатов, чтобы мы не смогли далеко уйти.

Да только мы не собирались никуда уходить — лишь падать вниз в неизвестность.

Почти всех на борту бросило вперёд из-за сильного крена. Я обернулся к Диору с Ушастой и застал момент, когда эльфийка уже наколола второго на меч, отбрасывая его в сторону.

— Надо на их корабль! — старался перекричать я шум боя. Повсюду стрельба, крики, лязг металла и грохот пушек, что до сих пор расстреливали корабль напротив. — Сейчас большая часть уйдёт сюда, мы же переберёмся к ним!

План был прост — перебраться к ним на корабль и обрубить канаты, позволив судну опускаться вниз дальше. А мы тем временем захватим их клипер и пойдём полным ходом к большой земле, попутно зачищая его от противника. Теперь, с магией в руках, проблем особых у меня возникнуть не должно. А с эльфийкой, которая сама по себе отличный боец, мы могли вполне расправиться со всеми остальными.

— А наше судно?! Наша команда?! — Ушастая была в своём репертуаре.

Я окинул взглядом палубу, на которой теперь было куда больше противников: грязных, но неплохо вооружённых и явно куда более лучше дерущихся пиратов, чем матросов, количество которых стремительно сокращалось.

— Плевать. Смогут — выживут. Не смогут — не повезло. Диор! — мои пальцы уже автоматом заряжали револьверы. И, тут же вытянув руку, я сбил прямо в воздухе одного из пиратов. Подхватил канат, который подлетел к нам. — Давай, на канат и к ним! Надо уходить!

Тут же выстрелил ещё несколько раз в тех, кто подбирался к нам ближе. Создал в руке шарик и бросил его в рычаг управления креном, после чего запустил ещё один в бросившегося на нас человека.

— Ушастая!

Она что-то крикнула, злобно бросив на меня взгляд, после чего ловким прыжком запрыгнула на один из канатов, что забросили на за борт, и по нему быстро перебежала на судно, где тут же запустила магию и ввязалась в бой.

Я был последним. Разрядил ещё две пули в тех, кто был ближе ко мне, после чего, следуя примеру Ушастой, перебежал на борт корабля. Рядом засвистели пули, и одна, кажется, даже попала в меня, из-за чего я покачнулся и едва не упал вниз.

— Вон они!

— Они на нашем судне! Ловите их!

— Ублюдки перебрались к нам.

— Достаньте их!

Крики больше слышались со спины на нашем корабле, где палуба теперь была практически полностью захвачена пиратами, что пошли на абордаж. А я даже не обратил на них внимания — запрыгнул на борт клипера, после чего со всей силы рубанул трос.

В меня полетели пули и даже магия, но я просто отошёл от фальшборта, чтобы случайно не задело, и бросился вдоль него, быстро раскидывая энергетические шары уже в тех, кто был на этом корабле и подступал ко мне. Это был просто град магии, не всегда сильной и способной остановить, но хватающей задержать, которой я осыпал всех, кто попадался на пути, попутно перерубая канаты, что перебросили на наше судно и которое теперь утаскивало клипер вниз.

Как выяснилось, у такой магии тоже были собственные ограничения — усталость. Чем больше я ею пользовался, тем больше уставал, словно после бега. Другой стороной оказалось то, что мои ладони нагревались от её использования, и я теперь чувствовал, как они буквально горят, будто я засунул их под горячую воду.

А потом я и думать про это забыл. Как забыли обо мне и те, кто до этого пытался на меня напасть, стреляя и атакуя мечами.

Потому что послышался негромкий, но отчётливый гул, который эхом разносился по округе. Он буквально пробирал до внутренних органов. Словно недовольный вой какого-то монстра, которого разбудили мы своим боем.

А за нашим судном, что сейчас утягивало клипер вниз, выросло огромное щупальце.

Длинное, толстое, с присосками и покрытое слизью, оно поднялось за левым бортом, словно огромный призрак. Замерло на мгновение и с чудовищном проворством обвилось вокруг бывшего нашим судна и потащило его вниз, утягивая за собой теперь и нас.

Что водится в туманах?

Судя по щупальцу, местная разновидность кракена, которая утягивала нас вниз.

В туманы.

В неизвестность.

И я уверен, что это было не единственным обитателем туманов. Видимо, мы опустились в самые нижние слои, где водилось то, чему не было места в нормальном мире.

Глава 114

Я пришёл в себя первым несмотря на то, что зрелище передо мной приковывало взгляд.

На моих глазах щупальце, покрытое слизью, просто обвило посередине корабль и потащило его в глубину туманов в то время, как рядом появлялись всё новые и новые щупальца, пусть более маленькие, но не менее внушительные, что прокрадывались на палубу, обвивали её, хватали людей и утаскивали их вниз.

Крики, выстрелы, треск дерева — это и пугало не на шутку, и завораживало, заставляя смотреть на себя. На нескольких присосках я разглядел клювы, которые вгрызались в своих жертв. Присасывались, поедая жертву живьём, и утягивали её в непроглядную мглу. Другие щупальца, будто борясь между собой, разрывали жертв на части, забрызгивая всё кровью.

Собственно, именно на фоне общего врага люди и объединяются вместе. Я не хотел знать, что там будет внизу.

— РУБИТЕ ТРОСЫ!!! БЫСТРЕЕ!!! ОНО УТЯНЕТ НАС ВНИЗ!!! — заорал я, бросившись перерубать особо толстые канаты. — ПОЛНЫЙ ВЕРХ!!! ПОДНИМАЕМСЯ!!!

Мой окрик был как отрезвляющая пощёчина. Люди, совсем позабыв, зачем они здесь, бросились рубить канаты, скорее всего вообще не очень понимая, что происходит. В такие моменты требовалось просто дать команду, чтобы задать вектор направления, а дальше люди справятся сами, так как принимать решения от шока зачастую они просто не в состоянии.

Корабль содрогнулся, сопротивляясь утягивающим щупальцам и пытаясь тянуться вверх. Мы уже были на той глубине, где свет солнца уже почти не пробивался. Здесь не было ни утра, не вечера, ни дня, лишь полумрак, серость и вечная сырость.

Мы бегали вдоль всего борта, обрубая канаты, пока на нашем бывшем судне уже вовсю орудовали щупальца. Люди кричали, боролись, стреляли, пытаясь отбиться от неминуемой гибели. Некоторые из пиратов пытались запрыгнуть обратно на свой корабль, но мало у кого это получалось: кто-то срывался и падал в туман, кого-то так вообще ловили прямо в воздухе щупальца, пожирая клювами в присосках и тут же утягивая кричащих в ужасе вниз.

Но что хуже, так это то, что некоторые щупальца начали тянуться и к нам. Пока лишь тонкие, словно усики, они поднимались из тумана, скользили по борту судна, перебирались через фальшборт… И на моих глазах одно из таких щупалец обвилось вокруг ноги незадачливого замешкавшего пирата и дёрнуло его за ногу, пытаясь утащить. Сил на это ей не хватило, пират лишь упал, дико закричал и ударом меча обрубил щупальце. Брезгливо сбросил его, и я заметил небольшие кровоточащие укусы на его ноге.

А таких щупалец ползло по борту всё больше и больше.

Я без раздумий отстрелил сразу два, что тянулись через борт, и рубанул несколько раз по канату, когда наконец наш корабль освободился от обречённого судна. Оставшиеся тросы просто-напросто начали лопаться, и через какие-то мгновения нас дёрнуло тягой шара. А судно с до сих пор живой командой просто скрылось в тумане.

Но и обрадоваться свободе мы не успели, так как в этот момент я обернулся назад и…

— ПО ПРАВОМУ БОРТУ!!! ПРОТИВНИК ПО ПРАВОМУ БОРТУ!!!

По правому борту уже поднимались более крупные щупальца, готовые утащить нас вниз, как и первый корабль. С присосками, в которых прятались плотоядные клювы, они тянулись вверх, пробирались на палубу, скользили по канатам вверх, будто ощупывая корабль.

— ВВЕРХ!!! ПОЛНЫЙ ВПЕРЁД И ВВЕРХ!!! — заорал я. — ОРУДИЯ ПРАВОГО БОРТА ОГОНЬ!!! ОГОНЬ!!!

Теперь никого не волновало, кто отдаёт приказы, даже если это человек, которого они должны были до этого схватить. Сейчас их вообще мало что интересовало, кроме щупалец, что пытались схватить наш корабль. А я своим примером лишь подтолкнул их к правильным действиям — сам бросился к пушке и, не проверяя, просто спустил большой курок, что играл здесь роль фитиля.

Пушка послушно грохнула, и ядро практически в упор долбануло по щупальцу прямо в его центр. То резко выпрямилось, как ужаленное, со сквозной дырой в самом центре, бешено закрутилось от боли и быстро скрылось в тумане. Но снизу поползли всё новые и новые, не желающие бросать добычу.

— К ПУШКАМ!!! — заорал я вновь.

— К пушкам!

— К орудию!

— Полный ход!

Пираты бросились к орудиям, подкатывая их к борту, началась беспорядочная стрельба. Люди начали рубить небольшие щупальца, что уже проникли на корабль. Буквально пару секунд спустя грохнула недружная канонада, причём с обоих бортов, так как щупальца лезли со всех сторон.

Корабль нехотя начал подниматься, с трудом вырываясь из щупалец прожорливой твари, когда нас неожиданно дёрнуло вниз. Людей подбросило в воздух, некоторым, кто стоял у самого края, не повезло и вовсе вылететь наружу, после чего мы все вновь попадали на палубу.

Корабль резко устремился вниз, набирая скорость и вырываясь из щупалец, которые с громким «чпок» отлеплялись от нашего борта. Нечто просто не смогло удержать корабль, который стремительно набирал скорость за счёт того, что снижался.

Я бросил взгляд на кормовую пристройку — за штурвалом, к моему удивлению, стоял Диор, который сейчас медленно тянул рычаг крена на себя, поднимая нос корабля, который слишком углубился в туманы. Он просто заставил корабль спикировать вниз, чтобы набрать достаточно скорости, а потом вывел его на прямую, с помощью полученной инерции вырывая из щупалец монстра.

Но мы слишком сильно спустились. Здесь было трудно дышать, будто сам воздух был тяжёлым. Из-за густого тумана было даже плохо видно носовую часть корабля. Правда это всё стало неважно, когда я бросил взгляд за борт.

Там простиралась водная гладь.

Идеально ровная, как зеркало, поверхность воды, над который мы сейчас стремительно пролетали. Значит, всё же морское чудовище вылезло на шум из-под воды.

Возможно, это было море или озеро в те времена, когда туманы ещё не застилали низины из-за порталов. Сейчас сказать было сложно, так как из-за густого тумана видимость была едва ли не нулевой. Казалось, что я вообще нахожусь в какой-то комнате, заполненной паром, а не на корабле.

Правда, здесь мы ещё не закончили.

Я посмотрел на одного из пиратов, что стоял рядом со мной. Тот так же заворожено смотрел на воду, после чего посмотрел на меня. Мы встретились взглядами, и в его глазах мелькнуло понимание, однако сделать что-то, кроме как схватиться за меч в ножнах, он не успел. Я просто шагнул вперёд, резко схватил его за ноги, дёрнул и перебросил через бортик. Даже всплеска воды не услышал.

Огляделся и поймал взглядом эльфийку. Бросил в её сторону (не в неё, естественно) маленький энергетический шарик, привлекая внимание, после чего двинулся по палубе творить смерть. Пока все были заворожены туманами и отходили от шока, я шёл с мечом наперевес, быстро и тихо вырезая всех на своём пути не без помощи Ушастой.

В конце концов, они нас точно не пощадят, когда немного придут в себя.

* * *

Это не заняло много времени, пусть и было муторно.

Мне пришлось действовать очень быстро, расправляясь то с одним, то с другим, чёткими движениями орудуя мечом. Здесь свою роль сыграли как туман, который сильно ограничивал видимость, так и то, что большая часть пиратов пошла на абордаж. И револьверы очень даже пришлись кстати, когда скопление противников было слишком большим, чтобы разобраться просто мечом.

Я успел убить где-то пять человек на палубе, прежде чем они поняли, что происходит. Но не смогли толком дать сопротивления, когда я с Ушастой Котлетой навалились на них. Используя револьверы и магию, держа напор, мы разобрались как с оставшимися восемью, так и четверыми, кто выбрался им на подмогу наверх.

После вдвоём осторожно спустились в трюмы, где столкнулись с жидким сопротивлением, добивая оставшихся. В боях в закрытых помещениях особенно хорошо зашли компактные револьверы, которые позволяли быстро устранить нескольких противников и двигаться дальше.

В сумме мы перебили тридцать четыре противника: шестнадцать на палубе и восемнадцать в трюмах. Не так много, учитывая тот факт, что они нападали не всем скопом, и я старался всегда держать револьверы заряженными, что позволяло очень быстро убрать сразу двенадцать человек. И плюс магия.

Уверен, не будь мы в туманах, где звуки звучат очень глухо, не будь пираты до сих пор в шоке от произошедшего и не будь их так мало на корабле, хрен бы мы справились так просто. Всё же я не человек армия, способный выстоять сразу против сотни одновременно.

А тут друг за другом, где несколько противников, там револьвер в ход, после чего перестрелки, где револьвер против однозарядного ружья имел большое преимущество.

— Смотрю, ты повеселился, — оскалился Диор. Он меня раздражал настолько, что я был готов его застрелить. Нихрена не делает, зато говорит много.

— Иди к чёрту, — фыркнул я, после протянул револьвер. — Держи на всякий случай. Мы с эльфийкой сейчас пройдёмся по кораблю и сбросим все трупы за борт, пока они вдруг не ожили.

— А они оживут? — скептически посмотрел он на меня.

— Не знаю и проверять не хочу. Если что — стреляй, мы придём на помощь.

Я действительно не знал, оживут они или нет. Но на всякий случай мы их всех выбросили за борт. К тому моменту судно уже успело подняться на высоту, где стало заметно светлее и не так тяжело дышать, однако из туманов мы до сих пор не выбрались. Да и не собирались: где-то плавало ещё одно судно, и встречаться с ним было нежелательно.

Дежурство мы разбили таким образом, чтобы всегда бодрствовало как минимум двое человек. Пока мы были в туманах, оставлять одного было слишком опасно, так как неровен час, как что-то выскочит и утащит тебя за борт. Да, с теми щупальцами так вышло, потому что мы слишком низко спустились, но никто не говорил, что здесь по воздуху не летает нечто похожее.

В этом я убедился, когда дежурил с Ушастой. Нам на фальшборт села какая-то птица с мордой, похожей чем-то на человеческую, огромными острыми клыками, торчащими из-под губ, и недружелюбными когтями. Бросив на нас недовольный взгляд, она заорала, как ворона, только громче и пронзительнее. Орала до тех пор, пока я не всадил в неё пулю, отправив в туманы.

Где-то там, внизу, я услышал целый хор таких голосов и немного поёжился, представив, как они на нас нападают.

Ушастая Котлета сидела рядом на ступеньках, грустно повесив уши и смотря куда-то в пол.

— Я не спросила тебя ни разу о тех нападавших, — ни с того, ни с сего сказала Ушастая, нарушив тишину недовольным голосом, будто я её обидел. — Кто они были?

Между вариантом пнуть её и ответить я всё же выбрал вариант ответить.

— Другие.

— Очень понятно объяснил, — буркнула она. — Не боишься, что придут ещё раз?

— Не боюсь.

— Почему?

— Потому что они и так придут, — ответил я. — Иначе бы убили прямо там. И не спасли бы меня ни ваши стены, ни ваша охрана.

— Зачем ты им нужен?

— Не знаю. В любом случае, не о них нам надо сейчас беспокоиться. У нас большая земля впереди, вот там уж точно будет весело.

— Ага, будто может быть что-то страшнее того, что утащило то судно. Ты бросил там своих людей, — немного обвинительно сказала Ушастая, с укоризною посмотрев на меня.

— Я спасал тех, кого мог спасти.

— А те…

— А чего вдруг ты заволновалась, Ушастая? Тебя не остановило это от того, чтобы забить мне кол в грудь, предварительно нашпиговав стрелами, а тут прямо проснулся гуманизм и сострадание к человеческим отродьям.

— Ну своих-то я хранила и защищала.

— И я храню и защищаю. Иначе бы ты уже была за бортом или тебя бы насиловало больше сотни грязных мужиков.

— Я бы убила себя! — возмутилась Ушастая.

— Ага, если бы тебе дали время это сделать, — кивнул я. — Я спасал тех, кого мог спасти и кто был важен.

— Ага! Значит, я важна для тебя! — подскочила она, тыкнув в меня пальцем. — А ведёшь себя со мной как с мусором!

— Нет, важен Диор, а ты так, рядом оказалась, — ответил я.

— Говнюк, — буркнула она, садясь обратно.

— Я не пойму, тебе нравится получать пиздюлей, Ушастая? Вот прямо как ни взгляну, ты так и просишь, чтобы я ударил тебя, и это немного настораживает.

— Да пошёл бы ты…

— Сейчас точно ударю.

Она что-то проворчала, вновь опустив уши.

— Вообще, ты не можешь вести себя нормально, Ушастая? Спокойно делать что скажут, не нарываться, нормально реагировать? К тебе бы и отношение было другое.

— Ага, конечно…

— Вот именно поэтому я и не хочу тебя держать рядом. Не знаешь, какую тупость выкинешь в следующее мгновение. Сделаешь как скажут или же наоборот, решишь заняться отсебятиной и начнёшь творить то, что считаешь нужным.

Опять ворчит недовольная.

— Ты хоть член изо рта вытащи и ответь нормально, когда с тобой разговаривают, — повысил я немного голос. — Тебя не учили субординации?

— Я нормально отвечаю, — буркнула она.

— Громче ответь.

— Я нормально отвечаю, — уже нормальным голосом ответила она.

— Нормально она отвечает… Что уши повесила? Чем опять недовольна твоя задница?

— Тем, что меня выгнали, — опять буркнула она нечленораздельно.

— Откуда тебя вытурили? Из королевства?

— Да. Ясно же, что ты не вернёшься. А это значит, что и я вернуться не могу. Только как помрёшь.

— Ну помру потом, для вас, эльфов, это вообще не срок, — заметил я.

— Ага. Чувствую себя использованной. Сначала сказали сделать любой ценой на своё усмотрение, потом сказали, что сделала неправильно и получай наказание. И вы меня постоянно гоняете просто так.

Это… это надо просто ведь иметь наглость, чтобы сказать, что я её гоняю просто так, серьёзно.

Я вздохнул, отпустил штурвал, подошёл к ней сзади, схватил за уши и начал выкручивать их.

— Ай-яй-яй! За что?! — запищала она. — Да за что теперь?!

— В глаза мне смотри, — оттянул я ей уши, запрокинув голову. — Просто так, говоришь?

— Да!

— Ты нарушаешь прямые приказы, ведёшь себя агрессивно и неуважительно, оскорбляешь, показываешь своё пренебрежение, после чего говоришь, что получаешь за просто так?

— Я не… уши-уши-уши!!! Хорошо-хорошо, возможно, где-то я неправа!

— Где-то? Да ты везде неправа! — рявкнул я. — Даже сейчас ведёшь себя не как слуга, а какая-то сука, что имеет права мне капать на мозг! Тебе нравится получать пиздюлей, я не пойму? Ты кайфуешь от этого?! Так давай я тебя бить постоянно буду!

— Неблагодарный! — пискнула она со слезами на глазах.

— Да за что мне быть блять благодарным?!

— А как же помощь?!

— Какая?!

— Да вся! Да даже я просто рядом!

— И творишь что хочешь!

— Я просто стараюсь помочь и сделать как лучше!

Где-то я это слышал… ах да, от всех, кто создаст косяк, который придётся разгребать мне. Я хотел как лучше, я хотел помочь и так далее. Как итог, у меня куча проблем, а те тупят глазки и обижаются, когда получают наказание, ведь они из лучших побуждений. Почему люди не понимают, что судят в первую очередь по итогу, а лишь потом по побуждениям? Без разницы, какими побуждениями ты руководствовался, если подставил меня.

Хотелось ударить её, серьёзно. И мало этого, в прошлом я сделал бы это, не задумываясь. Вбил бы ей в тупую рожу кулак, расквасив нос просто для профилактики. А сейчас… а сейчас просто как-то и не хотелось, если честно. Нет, хотелось, но что-то глянул в её обиженные тупые глаза, и расхотелось. Толку-то?

Размяк что-то… раньше даже задумываться не стал бы над этим.

Отпустив её уши, я несильно постучал ей костяшками по лбу.

— Тебе хрен знает сколько лет, столько работаешь солдатом, выполняешь миссии государственной важности и просто не можешь не знать, что значит приказ, а ума вообще ноль.

Сразу же обиженно надула губы.

— А сам-то? — фыркнула она. — Семнадцать лет от роду.

— Ага… — вот серьёзно, нет никакого желания сейчас ударить её. Просто смотрю и понимаю, что дура. — Следовала бы приказам — был бы благодарным, а так…

— Но я вас всё равно спасла. Тогда, с большим доспехом, — недовольно напомнила она.

Я припомнил ту ситуацию, когда она отвлекла его на себя.

— Да, но лучше бы ты всё же так больше не делала. И вообще, доставай подзорную трубу, мы сейчас приподнимемся над туманами. Надо оглядеться и понять, где находимся.

Глава 115

Мы так и не встретили последний, третий корабль. То ли он затерялся, то ли не рискнул преследовать, но горизонт был чист вплоть до самой большой земли, чей край торчал над туманами, словно действительно те были морем. И по мере нашего приближения росли, становились больше, открывая взору всё новые и новые просторы плато.

Теперь земли представляли из себя серую массу облысевших лесов и пожелтевшей пожухлой травы в полях. Со слов Диора, на севере королевства уже снег лежит, а сюда просто ещё не добрался.

В отличие от меня и Диора, Ушастая просто охреневала от холода. Если я и он оделись буквально в штаны, куртку и кофту под неё, та буквально укуталась в несколько свитеров, нацепив толстую шубку и шапку, обвязав себя шарфом, из-за чего наружу торчали разве что дрожащие уши и нос.

— Итак, часть наших сил стала для нас якорем, — насмешливо сказал Диор, глядя на неё. — Не думал, что эльфы так плохо переносят холод.

— М-мы хорошо переносим х-холод, — отозвалась она из своего убежища.

— Как-то не видно, — хмыкнул я, косясь на неё.

— Просто зд-десь холодно и мне надо п-привыкнуть.

— Просто она мерзлячка, — отмахнулся Диор. — Теперь, когда мы наконец доплыли до земель, слушай внимательно, Тэйлон. У нас в рядах есть предатель, это точно. Причём кто-то из приближённых рода. Поэтому больше молчи, больше слушай и не влезай, когда не надо, договорились?

— Откуда информация? — тут же спросил я.

— Оттуда, что на нашу долю слишком много совпадений. Противники точно знали про Сильвию тогда в туманах, когда и где, — загнул он палец. — И они знали, когда и на каком судне мы поплывём обратно, — загнул он второй палец. — Этого вполне достаточно, чтобы понять, что среди наших крысы, которых нужно вытравить.

— Наших, это…

— Все, кто связан с родом, — пояснил он. — А это те, кто вышел из рода, но остались подле него, под его крылом, иначе говоря. И те рода, что прибились к нам, как к сильнейшим.

— Есть подозрения?

— Конечно, — кивнул он тут же. — Но я бы всех убил. Все готовы перерезать нам глотку, сделай мы неправильный шаг или какую-нибудь хрень типа тех же Жёлтых Зубов.

— Ты имел ввиду Белых Клыков?

— Без разницы, — отмахнулся Диор. — Короче. Помалкивай и слушай. Переговоры оставь мне. И держи в узде свою собачку, — кивнул он на Ушастую. — Не хватало, чтобы эта дура чего-нибудь ещё выкинула.

— Я ничего не выкину, — недовольно буркнула она.

— Заткнись. Раздражаешь, — тут же ответил он, будто Ушастая была пустым местом. — Дальше, есть, судя по всему, крыса и в каком-то из главных родов.

— Те, что за короля?

— Да. Возможно… это лишь возможно, поэтому надо быть осторожными. Сначала разберёмся с Рандомьерами, а потом уже займёмся остальными.

— Крысы?

— Сами себя проявят, — отозвался он. — Им придётся отрабатывать свой хлеб, и они точно полезут к нам разузнавать, что планируется. Тогда-то мы их всех и прихлопнем. Устроим им безымянную могилу где-нибудь в лесу. И это, следи, чтоб твоя собачка громко не гавкала о наших планах на каждом углу.

— Я не со…

— Заткнись, тебе сказано, эльф, — отрезал с холодом в голосе Диор. — Тебя, если по-хорошему, надо за борт выбросить. Не пойму, какого чёрта мой брат с тобой нянчится.

— Будь тише, человек, — прошипела она. — Глазом не успеешь моргнуть, как обзаведёшься вторым ртом. Я слуга Тэйлона, не твоя, поэтому твои выходки терпеть не буду.

На Диора это не произвело никакого впечатления.

— Ага, уже насмотрелся, какая ты слуга… — одарил он её брезгливым взглядом. — Слуга, блять…

Диор даже не пытался скрыть своей антипатии к эльфийке. Мне сложно было сказать, что он за человек, потому и было сложно сказать, чем обусловлена его реакция. Расизм? Просто нелюбовь с первого взгляда? Или пренебрежение из-за того, как она себя ведёт? Кто знает, хотя конкретно мне знать бы это не помешало.

Наш корабль, заметно потрёпанный, медленно подплыл к большой земле.

Я с облегчением наблюдал, как мы медленно перевалили через ту самую границу — обрыв, где с одной стороны на глубине был туман, а с другой прямо у самого края начинался лес. Судно шло на такой высоте, что верхние ветви деревьев касались днища судна, скребя по нему ветвями, словно когтями.

Здесь было действительно холодно, но снега было не видно, хотя несколько болот, которые попались на глаза, уже были замёрзшими. Здесь пахло не так, как в небе — лесом. Осенним, уже опавшим, холодным, но лесом.

Я вполне уютно чувствую себя везде, но всё равно был рад вернуться на большую землю. Возможно, теперь я даже понимал отчасти Гензерию, что она испытывает, осознавая, что её остров медленно опускается вниз в туман.

Интересно, а что находится под её островом? Огромный кратер, откуда был вырван кусок земли? Или просто земля, такая же, как и везде?

— Идём, — толкнул я Диора и Ушастую в бок. — Надо натянуть немного тросы, а то здесь как-то ветрено.

Сейчас мы все работали, и, что удивительно, Диор не сильно-то и отставал, пусть и был аристократом. Не отлынивал, хотя раздражал неимоверно, если честно.

У нас потребовалось около трёх суток, чтобы доплыть до ближайшего порта. В первую очередь из-за ветра, который иной раз раскачивало как маятник, из-за чего приходилось постоянно подруливать и бороться с тошнотой. Удивительно, но над туманами ветра как такового почти не было, а здесь едва подплыли, так сразу начало укачивать.

Правда, с портом вышла небольшая неприятность. Не имея никакого опыта в управлении кораблём, кроме как вверх-вниз-влево-вправо, я просто не смог нормально пришвартоваться, врезавшись в деревянный причал. Словно ледокол, разбросал в разные стороны хлипкие деревянные перекрытия, притёр одно из суден, пока не уткнулся носом в здание, проломив стену.

— Да ты просто молодец, братишка… — пробормотал Диор, оглядываясь. Ещё не успел улечься грохот: осыпались стены, на землю падали доски и брёвна, звонили сигнальные колокола. Пыль стояла кругом, пусть и не в таких количествах, как в прошлый раз. — А ты прямо от всей души пришвартовался.

— Сразу виден опыт, — буркнула эльфийка, показав нос из-под шарфа. На уши она так и вовсе надела перчатки, чтобы не мёрзли. — Рука набита, да?

— В следующий раз сами пришвартуетесь, — фыркнул я, подойдя в борту корабля. Там уже суетились люди. — Лучше скажи, что будем говорить по поводу судна.

— Что говорить? Наше судно, все пройдите в туманы, — пожал он плечами. — Только нам бы ещё слезть отсюда…

— Не думаю, что с этим уже будут проблемы, — пожал я плечами и дёрнул один из рычагов, из-за чего судно пошло вниз и просто село днищем на землю. — Готово.

— Да ты просто молодец, — наигранно восхитился Диор.

— Зачем мелочиться? — отозвался я.

* * *

Дом, милый дом, как говорил один из моих боевых товарищей в прошлом, когда мы шли штурмовать внеочередную крепость где-то в снежных лесах под градом стрел и камней. Поэтому дом — понятие субъективное. Для кого-то это война, которая всегда и везде, а для кого-то определённое место, тихая гавань, куда можно вернуться и почувствовать себя в безопасности.

Эти мысли посетили меня, когда мы подъезжали к забору нашего поместья. Ничего особенного, совсем ничего, но почему-то, глядя на него, на большие стены поместья, кричащие о богатстве хозяев, я испытывал странное чувство.

Вернулся домой?

А у меня вообще есть дом?

Ответ-то понятен, но в этом мире, слишком спокойном и непривычном, я чувствовал изменения. Как говорил умный человек, люди всегда приспосабливаются. Когда я воевал в том или ином мире, тоже приспосабливался. К поведению, к манере общения, к самой жизни — всё же война в пустыне и война в джунглях заметно отличались друг от друга.

Здесь я тоже приспосабливался. Приспосабливался к жизни. К более спокойной и простой, где не ждёшь каждую минуту, что тебе череп снесёт снайпер или под ногой окажется мина. Где не надо думать, где провести отряд: через болото или через овраг, чтобы не попасть в засаду.

Спокойная жизнь вносила свои коррективы, и я менялся, нравилось мне это или нет. Становился менее осторожным, из-за появившегося времени и возможностей интересовался больше другими вещами. Человек всё равно приспосабливается, и я приспосабливался.

Может из-за этого менялись немного и взгляды с ощущениями? Всё же это поместье не было моим домом, но я чувствовал какое-то едва заметное облегчение, возвращаясь сюда.

У порога нас уже встречал с почтительным поклоном Хайсер, дворецкий рода Бранье, которому, как я понимаю, доверяли многое, включая заботу о поместье. Мужчина с усами и короткими волосами, всем своим видом показывающий статус нашей семьи.

Рядом с ним стояли Миссис Ривингтон, полноватая женщина в возрасте и две молодых служанки, имя одной из которых я не знал, а вторую звали Диной.

— Господин Диор, господин Тэйлон, добро пожаловать домой, — склонился Хайсер, когда мы выбрались из самоезда на твёрдую землю. — Я рад видеть вас в добром здравии.

Миссис Ривингтон и две других служанки послушно поклонились следом.

— Ага, здравствуй, Хайсер. Смотрю, дом наш ещё не снесли, — окинул он взглядом поместье.

— Как вы и приказали, охрана была усилена.

— Ну и отличненько. Мы в кабинет отца, так что нас не беспокоить. Принесите там чего-нибудь перекусить, — небрежно махнул он рукой, проходя мимо.

— Как скажете, господин Диор, — поклонился он ещё раз и вопросительно посмотрел на Ушастую, что куталась в тёплую одежду. — С вашего разрешения, позвольте поинтересоваться насчёт вашей гостьи…

— Она слуга брата, — небрежно кивнул на неё Диор.

— Я понял. Добро пожаловать в поместье Бранье, — кивнул Хайсер ей уже как равному себе. — Надеюсь, мы с вами сработаемся.

Ушастая даже слова не сказала, посмотрев на Диора недовольно, но тем не менее ничего не сказав. Потому что А: при всей безобидной внешности от него удивительным образом чувствовалась сильная личность, с которой невольно считаешься; Б: Диор сказал то, как обстоят дела на самом деле. Она моя слуга — это факт и с ним не поспоришь. Ушастая сама так постоянно повторяет. Поэтому здесь он лишь сказал факт.

— Её за дверь, — кивнул Диор на Ушастую, когда мы вошли в кабинет Зарона. — Незачем ей слушать наши разговоры.

— Я тебе не подчиняюсь, человек, — почти выплюнула Ушастая эти слова. — Если думаешь, что можешь мной здесь командовать, то советую подумать дважды.

Диор бросил на неё взгляд и лишь улыбнулся.

— Брат, твоя слуга, тебе с ней и управляться. Но такие разговоры ведутся один на один.

— Ушастая, за дверь, — кивнул я, не оборачиваясь на дверь.

— Да, Ушастая, за дверь, — с ехидной улыбкой повторил он.

— Человеческое отродье… — прошипела она.

— Заткнись и проваливай, слуга… — хмыкнул Диор, сев в отцовское кресло.

Ушастая лишь одарила его полным ненависти взглядом, после чего, крутанувшись на каблуках, вышла из кабинета.

— Тебе обязательно искать в её лице врага? — негромко спросил я. — Идти на конфликт.

— С чего я должен вообще распинаться перед каким-то недочеловеком? Ещё и у себя дома? — задал он встречный вопрос. — Пусть знает своё место, раз слугой назвалась. И вообще…

— Ты ей не доверяешь.

— Естественно. Приставили к нам смотрящую, и хрен его знает, она служит или сливает про нас информацию. Раз ты и сам это понял, держи её подальше от наших секретов. А теперь…

Диор облокотился на спинку и забросил ноги на стол, словно хозяин этого поместья.

— Эх… всегда мечтал так сделать. Вот каково быть главным.

— Не забывайся, Диор, — негромко предупредил я.

— Да-да, прости, — улыбнулся он. — Можешь поставить стул рядом, будем оба на этот стол ноги закидывать.

— Раз зашла речь о слугах и доверии к ним, что насчёт остальных? Хайсан…

— Хайсер, — поправил меня Диор.

— Да, Хайсер. Или та же мисс Ривингтон…

— Миссис, — вновь вставил он.

— Ты будешь каждое моё слово исправлять?

— Нет, лишь там, где ты ошибаешься, — оскалился он. — Хочешь получить уважение слуг, относись сам к ним с уважением. Тогда они будут любить тебя и уважать. В конечном итоге, мы за них в ответе.

— Ты не ответил про доверие.

— А что здесь отвечать? Мы им доверяем.

— Они рабы?

— Не, разве что Хлина, но та особый случай.

— Это что немного на голову больная? — припомнил я пучеглазую умственно отсталую и счастливую служанку, что работала в доме.

— Ага, любимица наша, — расплылся в улыбке Диор. — В любом случае, нет, очень навряд ли. Каждый из них предан нам по тем или иным причинам. Знаешь же, прикорми собаку, и она будет тебе верной до конца своих дней.

— Интересно ты их сравнил.

— Плевать, — отмахнулся он. — Мы защищаем своих слуг, помогаем им в случае необходимости, платим им, и они души в нас не чают, работая усердно на совесть и считая своим долгом служить нам. Часть рода, как-никак, получаются.

— Но среди них могут быть предатели.

— Да как и везде, брат, — развёл Диор руками. — Но почему люди не предают свои страны и воюют на их стороне? Почему до конца верны своему командованию и так далее? Ответ всё там же — верность. Чувство, что ты принадлежишь чему-то большему, желание быть частью чего-то великого, гордость за это. Чувство причастности, что можешь смотреть на других с гордо поднятой головой, что ты как бы всё равно выше них, раз принадлежишь роду. А ещё отношение — когда чувствуешь к себе заботу, хочешь ответить тем же. И чувствуешь удовлетворение, когда не поддаёшься на уговоры и соблазны, оставаясь верным своим. Людьми довольно просто управлять, надо лишь знать, на что давить.

— И все наши слуги относятся к тем, кто рад служить нам?

— Естественно, их всех проверяли. Как думаешь, сколько раз?

— Как скажешь, — пожал я плечами.

— А насчёт эльфийки, приструни её. Не хватало нам ещё длинноухой суки, которая будет при других опускать нас. Она мне вообще не нравится, не знает своё место, но раз ты за неё впрягся, тебе за неё и отвечать.

— Она может быть полезна.

— Не сомневаюсь, — он встал со стула и подошёл к одному из шкафов. — Ни капельки не сомневаюсь…

Открыв один из них, Диор немного повозился с сейфом, после чего выудил оттуда документы. Целую стопку документов, которую бросил на стол.

— Так, документы, всякие права, доверенности, дарственные и прочее, и прочее… И самое главное!

Диор вытащил большую красную корочку с гербом нашего рода, внутри которой было два листа. Один из них он и протянул мне. Из плотной желтоватой бумаги, украшенной по краям золотыми линия, сам лист уже выглядел как сокровище.

Уже имея более-менее нормальные навыки чтения, я пробежался глазами по документу.

Свидетельство о королевской регистрации рода.

Данным документом, прочтённым и подтверждённым Его Величеством Королём Максемидеосом Седьмым, правителем королевства Майкесендерии, подтверждается существование и регистрация рода Бранье с присвоенным ему номером «4815-16-2342» и приложенным гербом под номером «42-42-52», наделением его прав и обязанностей в соответствии с законом об организации деятельности родов на территории королевства Майкесендерии.

Ниже стояла золотая печать и подпись, как я понимаю, короля.

— Это новый вариант, — кивнул на лист Диор. — Сейчас всех регистрируют по номерам, чтобы быстрее было искать. Считай, пометили каждого. Многих это раздражает, что благородный род помечают цифрой, как какой-то предмет.

Прямо как корпорации и торговые соединения в других мирах. Если так подумать, то род не сильно-то от них и отличался: тоже является сосредоточением многих предприятий, тоже направлен на получение выгоды. И даже имеет свои небольшие вооружённые силы, что защищают их территории и интересы. Действительно, почти как корпорации и считай сейчас война корпораций у них между собой на фоне ослабевающего государства. А в Эйрии корпорации так и вовсе правят всей страной.

— А как старый выглядит вариант? — спросил я.

В ответ он протянул мне конкретный пергамент. В отличие от прошлого, напечатанного явно на станке, этот был сделан вручную. Красивый прописной почерк красными чернилами, печать на смоле, красивая роспись.

Язык письма был явно древнее, чем тот, на котором они разговаривали, из-за чего я был просто не в силах прочитать написанное.

— Это, можно сказать, исторический документ. Пока он есть — любой не слишком дальний родственник может продолжить род, даже если мы все погибнем.

— Не слишком дальний, это…

— Например, наша старшая сестра, которая уже не в роду. Короче, от нашего поколения все братья и сёстры, что выйдут из рода.

— Двоюродные?

— Уже не котируются. А вот их родители, братья и сёстры наших родителей — да. Двоюродных, конечно, можно приплести, но много мороки и всё будет зависеть от короля и суда. Троюродные точно мимо.

— Значит, по сути, сейчас только братья и сёстры отца и мы?

— Ага. А учитывая, что отец наш — единственный ребёнок, то и того меньше по сути, — усмехнулся Диор.

Глава 116

Самые дорогие реликвии хранились, как я и предполагал, в Айсэрена Монтаро — алтаре, куда меня однажды привела мать, чтобы проверить меня на родство с родом Бранье.

Забавно, я её уже матерью зову…

Я подошёл к мавзолею, который будто собрали наспех из прямоугольных плохо вытесанных серых камней, остановившись прямо перед каменной дверью. Что там мать говорила?

— Предки, я пришёл у вас кое-что забрать. Пропустите меня.

Не сказать, что из меня прямо-таки лилось уважение, однако я старался сказать это с почтением, как и было положено. Если они умеют заглядывать в душу, ясное дело, что поймут, насколько мне плевать на них, но то ли им тоже плевать на моё мнение, то ли они заглядывать не умеют внутрь, но дверь медленно поползла в сторону.

Сейчас, когда на улице холодно, из открывшегося прохода потянуло вдвойне холодным воздухом, но всё так же затхлым и пропитанным сыростью. Я не был мерзляком, но мурашки от холода по коже пробежали, когда это дыхание подземелья коснулось лица.

Вспыхнули на стенах ближайшиефакела, когда я вошёл внутрь. Спустившись вниз, я оказался в уже знакомой пещере, подсвеченной флуоресцентными грибами, в конце которой прямо в горной породе была выдолблена площадка с алтарём в центре.

К нему я и подошёл, обойдя по кругу. Здесь, с обратной стороны, прикрытая каменной плитой, находилась полость. В ней я и нашёл небольшой старый сундучок. Вытащил его, поставил на алтарь и открыл.

Внутри обнаружился старый пергамент, ещё более древний, чем тот, что показал мне тогда Диор, скрученный в трубку и обвязанный красной лентой. Совсем простой, без каких-либо украшений, золотых завитушек или рисунков. Словно просто взяли потёртый пергамент и прямо на нём быстро от руки написали что-то на древнем языке, после чего оставили несколько отпечатков пальцев. Предположу, что ставили их кровью, чтобы скрепить договор.

Наверное, самый первый документ, подтверждающий появление рода, а потом, уже с развитием королевства и технологий, появлялись всё более новые и новые. Однако самый первый, подтверждающий, насколько реально давно был создан род, остался.

Прикольно…

Я скрутил его и осторожно положил обратно, после чего вытащил какой-то золотой амулет. Покрутил его в руках и положил обратно. Здесь ещё были золотые монеты, но совсем древние на вид, какой-то кубок, который я покрутил в руках, пытаясь найти что-нибудь интересное на нём, и несколько безделушек типа кинжалов, отделанных золотом и камнями, зубов каких-то чудовищ и прочего дорогого хлама.

Ничего интересного…

Единственное, что привлекло моё внимание, когда я уже собирался закрыть сундук, круглый медальон.

Он был довольно большим. Я взвесил его на руке, прикинув, что если взять за цепочку и хорошенько раскрутить, можно вполне использовать как оружие, так как таким по башке получишь — точно станешь недееспособным на ближайшую минуту, если она вообще череп не проломит.

А ещё он открывался внутри, если нажать на кнопку в центре, что я и сделал.

Зачем? Просто потому, что мог и мне было интересно, что хранилось внутри потёртого старого украшения, сделанного из простого металла, что сильно выделялся на фоне других богатств. Только внутри, к сожалению, ничего и не оказалось.

Просто пусто. Там, где должна быть фотография, была просто небольшая выемка для чего-то. Странная хрень, если честно, о предназначении которой оставалось только догадываться, хотя она мне кое-что напоминала. Джонни, с тебя берёт кто-то пример.

Неожиданно я почувствовал лёгкое дуновение ветра и быстро обернулся, руками по привычке потянувшись к поясу, на котором ничего не было. Позади стоял призрак какой-то женщины всё в том же белом одеянии, которое по непонятной причине любили как живые, так и мёртвые.

Я нахмурился, но её мягкая улыбка на губах намекала, что мне можно не волноваться. Ко всему прочему, промозглая сырость мгновенно исчезла, уступив место теплу, которое было как в пещере, так разливалось и внутри.

— Что это? — спросил я, вытянув в руке медальон, но она лишь склонила голову вбок, всё так же с улыбкой глядя на меня.

Я несколько секунду думал, после чего обошёл алтарь и приложил к нему руки, взглянув на призрака. Стоило ладоням коснуться камня, как на душе стало неожиданно легко. Легко, тепло и беззаботно, будто всё, что было во мне, неожиданно исчезло, оставив лишь умиротворение…

Я отдёрнул руки, морщась. Ненавижу, когда у меня вот так лазят в душе. Даже если мне плохо, моё дерьмо — это моё дерьмо, и пока сам не попрошу помощи, лезть внутрь мне не надо.

Я вновь приложил руки к камню.

— Только без этих игр, — предупредил я призрака. — Не надо лезть туда, куда не просят.

«Бранье возмужал…» — коснулся нежный шёпот моего сознания. Нежнее, чем какой-либо другой голос, который я слышал, возможно, потому, что он был в моей голове и звучал так, как представлял себе я самый нежный шёпот.

— Я не Бранье, вам это известно, не так ли? — хмыкнул я.

В ответ меня коснулся тёплый воздух, и мне показалось, что меня будто обнимают со всех сторон. И пусть никого не было, неприятное чувство, будто я здесь не один, осталось.

— Что вы скрываете? — негромко спросил я. — Ещё в начале вы не выглядели ни удивлёнными, ни озадаченными. То есть моё появление не было для вас секретом. Что происходит?

Ни ответа, ни привета, ничего. Пусть на душе и становится теплее и спокойнее, я видел, что отвечать мне не собираются.

«Род хранит тех, кто хранит род, дорогой Тэйлон», — хор голосов прошёлся в моей голове.

— Не заметил вашей помощи.

«Правда откроется, когда настанет время…» — негромко сообщила женщина передо мной. — «Таков твой путь».

— Откуда вам знать, каков мой путь? — прищурился я, но правда довольно быстро дошла до меня. — Тэйлон приходил сюда, да? Он рассказал вам что-то? Чего хотел?

«Чего хотят люди?»

— Власти, денег, силы, мести?

Ради чего позвал меня Тэйлон? Защитить свой род, верно? То же самое сказало и божество тогда. Я не знаю, с чего вдруг оно прислушалось к желанию обычного парня: может её цели совпадали с его желаниями, а может он был настолько нужен ей, что она была готова пожертвовать мной?

А может он неправильно попросил? Может Тэйлон сам хотел получить силы, да только не уточнил, и вместо того, чтобы стать сильнее, на его место просто поместили меня? Типа, хочу, чтобы все увидели сильного Тэйлона, а ему «окей» и поставили меня, а его забрали крутить круги в оплату долга?

Хотя я не подхожу для этой работы — опять по тому же кругу уже иду и одно и то же мусолю. Я тупо солдат, а не защитник и интриган. Моё дело война, мне сказали бежать и убивать, и я это делаю. Всего один человек одним своим действием в нужном месте и в нужное время своим действием может переломить ход войны, и, собственно, нередко именно этим человеком я и являлся. Именно в нужном месте ударил, нужного человека убил, нужные данные украл и так далее.

Хрень какая-то, что-то не сходится.

Но духи что-то знают. Им явно что-то известно, и я не удивлюсь, что сопляк бегал сюда поплакаться на злого отца с братцем, о несправедливой матери с сёстрами и том, что над ним служанки издеваются. И как раз в один из таких сеансов психотерапии рассказал что-то.

— Тэйлон был здесь, не так ли? Он что-то хотел изменить и поэтому пришёл к вам спросить совета или ища поддержки, верно? Что он сказал? — посмотрел я на призрака. — Узнав это, я смогу лучше защитить ваш род. Смогу сохранить его. Мне просто нужно знать, что загадал Тэйлон.

Почему мне важно это знать?

Потому что много вопросов без ответов и слишком много вещей происходит. Организация. Проклятые, нападающие на меня. Миссия, не соответствующая моим способностям. Божество, которое вдруг наделяет меня силами, которые могут тут всю планету отправить в ад.

Окей, силы может мне бы и предоставили. Миссия может каким-то боком и подходит под меня. Организация случайно встретилась, уже бывало такое. Но напавший на меня проклятый — это что-то выбивающееся из общей картины.

Я хочу знать правду, что действительно происходит, потому что не люблю, когда меня используют вот так. Я чувствую подставу, но не могу понять, в чём она заключается. Я не хочу облажаться под самый конец и получить ещё срок на хрен знает сколько. Это помимо интереса, что в этом мире вообще происходит.

— Вы мне не ответите?

«Придёт время, и ты всё поймёшь…»

— И когда оно придёт?

Воздух закружился, будто обнимая меня.

И в этот самый момент что-то произошло. На какое-то мгновение мир будто незаметно изменился. Совсем чуть-чуть, но стал другим, каким-то серым, блеклым, как сквозь грязное, синеватое стекло.

И передо мной появился ещё один призрак.

Его было сложно не узнать. Все те месяцы, что я жил здесь, именно его лицо смотрело на меня из отражения. Но сейчас ничего общего он со мной не имел.

Бывало, глянешь на человека, и сразу видно, что он слюнтяй и тряпка. И этот призрак, старый Тэйлон, что медленно подошёл к алтарю, выглядел именно так. Слишком мягкие смазливые черты лица без намёка на мужественность. Надень парик, переодень в платье, и никто не увидит разницы.

И сейчас он осторожно на моих глазах преклонил колено перед алтарём, коснувшись его ладонью. Его губы задвигались. Его тихий голос разнёсся по пещере, хотя звучал только в моей голове.

— Вот и я… — тихо пробормотал он. — Я пришёл проститься.

Приподнял голову, поджав губы, будто вот-вот расплачется. И, несмотря на выражение лица, его глаза…

Я обошёл его со стороны, заглядывая в них. В отличие от его жалкого девчачьего вида смазливой тряпки, глаза были совершенно другими. Полные какой-то обречённой стойкости, решимости шагнуть в бездну. Тэйлон словно подходил к плахе, но при этом готовый положить на неё голову без тени страха.

— Это мой выбор… — очень тихо, но твёрдо произнёс он, стараясь изгнать из голоса дрожь. — Это единственная возможность защитить то, что мне дорого. Я смогу пройти этот путь до конца, но мне… просто… просто мне очень страшно…

Я слегка склонил голову, немного иначе взглянув на паренька перед собой.

Ты ведь знал, да? Хитрый засранец, значит, ты всё-таки знал, что последует дальше, верно? Знал, что просить, и знал, чем расплатишься. Значит, тебя не обманывали, и ты всё загадал верно — твоя душа в обмен на мою помощь. И тебе было известно, чем станет твоя будущая жизнь.

А потом он произнёс ещё кое-что, прежде чем всё исчезло.

— Когда придёт время, всё выяснится… и… мне очень жаль, что так случится… — он посмотрел в мою сторону, практически на меня. — Просто так будет правильно…

Этот… Тэйлон… Он словно смотрел мне в глаза, точно зная, где я стою.

Будет правильно? Что именно? Ты что задумал, хитрый маленький ублюдок? Что должно выясниться, когда придёт время?

Но видение исчезло. Пропало, как галлюцинация, и передо мной был всё тот же пустой зал с алтарём, в котором одиноко весел призрак.

— О чём он говорил? — негромко спросил я, приложив руки к алтарю.

«Придёт время, и тебе всё откроется…»

— И когда придёт время?

«Найдётся ключ, что откроет прошлое, и всё тайное станет явным. Не в наших силах рассказать тебе обо всём. Но в твоих силах всё узнать».

— О чём речь? Что будет правильно? Он же задумал какую-то пакость, верно?

«Прости… но есть путь, что человеку придётся пройти одному», — прошептала она.

— Но я свой путь уже прошёл, — громко ответил я. — Я отшагал такой путь, что любой бы охренел! Я не собираюсь ещё играть в игры какого-то пиздюка-слюнтяя, который сам не знает, во что встрял!

Вместо этого призрак неожиданно скользнул ко мне, пролетев над полом, и вся комната закружилась перед глазами. Я и слова сказать не успел, как провалился в какую-то дрёму.

А очнулся из-за того, что меня ногой в бедро пинал несильно Диор.

— Что, духи пригрели? — хмыкнул он, глядя на меня с улыбкой.

— Да пошёл ты…

Я сидел, прислонившись спиной к алтарю.

Осторожно встал, похрустел шеей, огляделся. Духов, естественно, уже не было. Уплыли, оставив меня с одними вопросами. И вряд ли они на них ответят, если не ответили сейчас. Я знал, как можно изгнать духов, и эта мысль мелькнула у меня в голове как способ шантажа, но почему-то мне казалось, что этим их не запугать.

Духов вообще сложно запугать, изгоняй их или нет. А вот навредить они действительно могут. Стоило ли сейчас рисковать и пробовать из них выбить правду, зная, что они скорее всего не ответят, но лишиться дружеских отношений?

Вряд ли… ещё врагов в виде духов рода, который нужно защищать, мне не хватало.

К тому же, некоторые ответы я всё же получил.

Тэйлону что-то было известно. Только что именно? Это как-то связано с божеством?

Вроде я и получил ответ, но вопросов тоже прибавилось. Тэйлон точно знал, что не справится, и решил ценой себя призвать кое-кого покруче, кто сможет защитить род. Тут ещё пока всё понятно: может случиться переворот, и род просто сотрут в порошок. И всё вроде бы укладывается в это, но при чём тут его фраза, что потом что-то должно будет случиться и это будет правильно? Вроде обычная фраза, брошенная подростком слюнтяем, а меня она почему-то настораживает.

Может он имел ввиду себя? Что ему придётся за всё заплатить? Или что-то покруче?

Слово «круче» у меня ассоциировалось в этом мире только с двумя вещами теперь: Организация и божество. Что одни, что другие удивительным образом именно здесь умудрились меня удивить своими действиями. Одни рыщут по миру и ищут портал, даже идя на переговоры с проклятым. У другого марионетки нападают на своих же.

Вряд ли этот сопляк как-то связан с ними, но что-то у меня предчувствия нехорошие. Просто предчувствия, которые я не могу никак объяснить. Хотя у меня пока что оставался ещё источник информации, из которого можно было получить сведенья. Вот от кого можно будет узнать хотя бы о божестве.

— Что, загрузился? — толкнул меня в бок Диор.

— Не загрузился, — покачал я головой. — Слушай, глупый вопрос, но я вёл себя странно, прежде чем ушёл в армию?

Диор внимательно посмотрел на меня. Я почувствовал от него холодок, его глаза стали пронзительными, словно могли заглянуть куда глубже, чем обычный человек. Но всего лишь на мгновение. А потом он растянулся в улыбке.

— О да, ты вёл себя странно, — оскалился он.

— Как именно?

— Был сам не свой.

— И после чего это началось?

— А кто тебя разберёт? Ты вечно то ныл, то страдал, то срал. Вот и загруженным ни с того, ни с сего стал, будто узнал, что умрёшь скоро.

Окей, выяснить, откуда всё началось, не представляется возможным. Хотя тоже потом можно будет об этом спросить.

Мы вышли из склепа, неся на руках сундук с семейными реликвиями. Стоило нам только покинуть склеп, как его дверь со скрежетом встала на место, запечатав собой вход.

— Теперь осталось это всё передать нашим людям, которые отвезут всё на остров, — сказал Диор.

— Им можно доверять?

— Да почти всем, кто нам служит, можно доверять. Нет, конечно, крысы везде найдутся, но по большей части они верны нам.

— Тяжело это принять, когда все вокруг предают.

— Ну так и люди разные. Чем глупее человек, тем больше в нём верности и сильнее слепота. Стоит помочь, спасти жизнь дорогого человека или проявить заботу, как многие тут же готовы за тебя жизнь отдать. Искусство манипуляции людьми, братец, — подмигнул он. — Учись.

— Но такое не прокатит с теми, кто знает себе цену и чего-то добился сам.

— Ага. И очень скоро нам придётся встретиться с несколькими такими интересными людьми, чтобы обсудить наши дела.

— Прислужники рода?

— Нет, главы других родов. Надо начать объединяться, создавать, как говорят, свой альянс, который поможет отстоять себя и корону.

Глава 117

— В принципе, от тебя особо ничего и не требуется пока, Тэйлон, — сказал Диор, сидя за отцовским столом и перечитывая множество бумаг, которые раскладывал в разные стороны. — Или мне звать тебя Тай-Тай? — оскалился он, подняв взгляд.

— Может мне назвать тебя Диорой? Платье заказать? — ответил я той же монетой. — Как раз на встречу с другими главами.

— Ха-ха, смешно. И это, найди эльфийку. Раз она слуга, пусть одевается в доме соответствующе и живёт с остальной прислугой.

— Будет скандал.

— Так вломи ей. Ещё тебе слуга свои правила не диктовала. Живёт здесь — соблюдает правила поместья. Ну или пусть спит у тебя в комнате, — опять улыбка до ушей. — Только так, чтобы ночью на весь коридор не покрикивала.

— Ага, как только земля разверзнется.

— Как знать, как знать…

В комнату постучались.

— Войдите! — крикнул Диор, не отрываясь от работы.

Дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова Хлины, местной умалишённой. Немного настороженным и заинтересованным взглядом она обвела комнату взглядом, остановившись сначала на мне, а потом на Диоре. При этом выглядела так, будто при первом же намёке на опасность пустится наутёк.

— Кто там… — пробормотал Диор, подняв взгляд, после чего расплылся в улыбке. — Хлина, девочка моя! Иди-ка сюда, дура!

Он даже встал из-за стола, хотя буквально десять минут назад сам жаловался, что здесь работы на всю ночь и он не оторвётся от неё, пока не доделает. Так мало этого, он ещё и начал хлопать себя по ногам, будто подзывал к себе собаку.

Хлина же, стоило ей услышать его голос, расцвела во всех смыслах. Её лицо прибавило красок, стало ярче, улыбка до ушей, что даже зубы видны, в огромных глазах море преданности, трепетной радости и беззаботного счастья.

Зайдя в комнату, она сделала несколько шагов, смотря на нас сверхрадостными глазами, будто не веря своему счастью, что здесь аж два человека, которых она может одарить своей яркой аурой.

— Какая же она сука прелесть… — выдохнул Диор неожиданно мягким голосом, подойдя к ней.

— Откуда Хлина? — спросил я, глядя на эту парочку. Что странно, рожа Диора выглядела сейчас куда приятнее, чем обычно, будто он действительно радовался её обществу.

— Это обворожительное чудовище? Отец на рынке нашёл.

— Рабовладельческом?

— Ага, — взглянул он на ластящуюся к нему девчонку. Схватил её за щёку и немного оттянул, как маленькому ребёнку, от чего она беззвучно захихикала. — Прелесть, да? Разве что тупая, как пробка, и бесполезная, как безногая лошадь.

Такая характеристика не смутила девчонку. Как я понял, она реагировала исключительно на интонации. Можешь говорить мягким и ласковым голосом любые гадости, и она будет улыбаться и преданно глядеть тебе в глаза.

— Зачем она тогда нужна, если бесполезна?

— А тебя она своим видом не проймёт, да? — покосился он на меня с прищуром.

— Нет.

— Ну тогда и не порть малину другим, — отмахнулся он. — Да, красавица?

Та одарила его лучезарной улыбкой.

— Так что наша прекрасная дева хотела? — качнул он головой.

Хлина начала знаками пытаться объяснить, что требовалось от нас. В принципе, ничего сложного в этом не было — погладила живот, показала на рот, указала пальцем на кухню.

— Ужин? — спросил я.

Не уверен, что она вообще меня поняла, но Хлина закивала головой, радостно указывая на выход.

— Нет, дорогуша, я работаю, — пригладил ей волосы Диор. — Есть тебе, Тэйлон, в одиночестве. И это, попроси, чтобы сюда еду занесли. Я сегодня до утра.

— Но время пообжиматься с Хлиной нашёл.

— И не только пообжиматься найду. Это всё же Хлина. Это другое.

Насколько другое, я даже не стал спрашивать, но ужинать пришлось в гордом одиночестве. Честно говоря, это поместье и до этого казалось мне чрезвычайно пустым, но, оказавшись в столовой, где я сижу один, не считая двух служанок, полностью смог ощутить пустоту этого дома. Совсем никого, тихо, как на кладбище, и если бы не прислуга, что стояла, ожидая моих указаний, подумал бы, что здесь вообще один.

По-настоящему, не только Диору следовало заняться делом. Меня самого ожидала расстановка охраны, найм людей, организация обороны, если таковая потребуется, заказ оружия и всё, что связано с военной тематикой.

Пусть говорят, что до этого не докатится, что никто не будет нападать на поместья, устраивать бои на территории другого рода и так далее, но я-то знаю правду. Уже на собственном опыте здесь ощутил, как просто нарушаются вековые устои, когда трон под королём шатается. Тут и пираты, и похищения, и покушения, и всё, всё, всё, что только можно.

Если идёт борьба за власть, жизнь элит практически всегда и везде становится сложной и опасной, как тех, кто эту власть поддерживает.

Поэтому первым делом я рассчитывал усилить оборону и найти ещё больше людей для охраны. До этого у меня были связаны руки, так как никто такой власти мне доверять не собирался, и приходилось думать, как выкручиваться в одиночку. Зарон всё думал, что всё пройдёт тихо, а я лишь малолетка, который просто поднимает бучу. Кто доверит семнадцатилетнему парню такое?

Но теперь расклад сил поменялся. Теперь же у меня была реальная власть, и я мог действительно начать защищать поместье и людей в нём. Делать для охраны то, что требовалось, даже если это означало создать собственную маленькую армию.

Сейчас поместье толком не охранялось, караул стоял только у ворот, да у дома. Расчёт шёл на спокойные времена, когда никто в здравом уме не станет лезть к чужому поместью. Сейчас же требовались патрули, блокпосты, контрольно-следовые полосы, колючие проволоки и люди. Много людей.

Всё было одинаково из мира в мир — как можно больше постовых для того, чтобы, если их убьют, узнать о нападении и понять, откуда оно идёт. Это требовало, учитывая территорию, людей. Много людей. А ещё собаки, которые вообще были обязательны. Оружие, броня, самоезды, казармы для людей, если в доме не хватит места.

Интересно, здесь есть колючая проволока? Если нет, то пора познакомить этот мир с одним из прекраснейших изобретений войны, которое использовалось едва ли не в каждом втором мире.

Сейчас расписание было такое: пока Диор организовывает встречу глав, я обустраиваю оборону.

Я вообще удивлён, что он доверил это мне, а не занялся сам, но, видимо, мои навыки и речи о такой необходимости возымели должный эффект. Ну или он вообще хитрожоп тот ещё, кто видит больше, чем другие.

Как только закончим с организацией обороны, вернусь в академию, где займусь той девушкой из рода Рандомьеров. А там уже и сам род пойдёт под снос. А после…

А после я не знаю, так как здесь решал чисто Диор. Он составлял стратегию наших действий, когда я решал лишь те моменты, где нужна была сила.

После ужина в полном одиночестве, когда я уже возвращался к себе в комнату, меня неожиданно перехватила одна из служанок. Дина, если я правильно запомнил её имя, совсем молодая девчонка, которая работала здесь прислугой.

— Господин Тэйлон… — негромко позвала она меня, выскочив из-за угла. Точно поджидала. — Господин Тэйлон, добрый вечер.

Она вежливо улыбнулась, поклонившись.

— Дина, да? — глянул я на неё. — Ты чего-то хотела?

— Вы сейчас к себе в комнату?

— А ты хочешь составить мне компанию? — задал я встречный вопрос, выбив из неё румянец на щеках.

— Скажете тоже… — захихикала она. — Нет-нет, это очень непозволительное и неуважительное отношение к вам, господин Тэйлон. Я простолюдинка, служанка в вашем доме, а вы господин.

— Одно другому не мешает.

— Ну… — она отвела взгляд, закрутив пальцем прядь волос, после чего растянулась в улыбке, показав все свои беленькие зубы. — Конечно же нет! Я не могу позволить себе такого поведения. А вы злобный соблазнитель!

— Ага, но про соблазнителей это не ко мне, а к Палии.

— Она до сих пор краснеет, когда вспоминает об этом, — смехом сообщила Дина. — Но я вас хотела спросить о другом.

— М? — кивнул я головой.

Дина заговорчески огляделась, после чего сделала ко мне шаг и шёпотом спросила:

— А это правда, что вы обручились с принцессой эльфов?

Я слегка нахмурился. Честно говоря, не думал, что информация так быстро расползётся по людям. Нет, конечно, главы родов-то наверняка узнают, но что об этом даже служанки будут в курсе…

— Откуда информация?

— Слухами мир полнится, — отвела она взгляд. — Так это правда или нет?

— А это тебя касается? — приподнял я бровь.

— Нет, но… — она посмотрела на меня исподлобья и тут же отвела взгляд опять. — Интересно же. Вдруг наш Тэйлон действительно обручился с самой принцессой эльфов, о которой столько слухов ходит.

— Наш Тэйлон?

— Ага, ведь вы наш Тэйлон, верно? Сын господина Зарона, главы рода, которому мы служим. Следовательно, мы служим и вам. Значит, вы наш, Тэйлон. А раз вы наш, значит, все ваши успехи — повод для нашей гордости. Вот!

Наш род, наш Тэйлон… теперь я примерно понимаю, о чём говорил Диор. Нет, я знал это и до того — подобное в армии, особенно там, где промывают мозги, часто встречается. Наша империя, наша победа, наш повелитель, наши заслуги, даже если это вообще произошло на другом конце мира. Чувство принадлежности к чему-то великому. И когда что-то происходит, чувствуешь гордость, будто ты сам приложил к этому руку, ведь ты часть.

Здесь то же самое, но я не думал, что они настолько сильно зациклены. Тоже мозги всем промывают или настолько благодарны роду, что это у них на грани слепого обожания и веры?

В принципе…

— Нет, я не обручился, — ответил я.

— Не… обручились? — Дина подняла взгляд, в котором читалось такое разочарование, будто она разуверилась в том, что всю жизнь считала правдой. — А мы думали, что обручились, ведь столько слухов было…

— Ну, слухи врали, — пожал я плечами.

— Ясно… Зря она так, господин Тэйлон, — неожиданно выпрямилась Дина с уверенным лицом. — Вы отличный жених!

— Ага, спасибо, буду знать.

— Да-да, завидный! Смелый, сильный и красивый! Мы будем болеть за вас.

— Мы?

Вся бабская рота поместья, что ли?

— Мы, — кивнула она. — Вы найдёте себе ещё лучше невесту и станете гордостью рода Бранье!

— Да, в принципе, мне не нужна невеста так-то, — пожал я плечами. — Я женат.

Дина замерла, аж рот от удивления открыв.

— А?

— Эльфийская принцесса не моя невеста. Она моя жена. И уже ждёт ребёнка.

Открытый от удивления рот Дина начал медленно растягиваться в радостную улыбку от уха до уха.

— Вы серьёзно? Вы уже женаты на ней?! И ждёте ребёнка?!

— Да, так что твоя информация немного устарела.

— Господин Тэйлон! Я вас поздравляю! — взвизгнула она чересчур радостно, будто это у неё счастье случилось. — Господин Тэйлон!!! Девочки, девочки, вы слышали?! Он уже муж и скоро отец!!!

Э?

Вот это «Э» и застряло у меня в глотке, когда из-за всех щелей повылезали служанки. Кто из-за двери, кто из-за угла, кто-то вообще прятался за мебелью в коридоре. Прятался так, что я даже не заметил никого. Они словно пираньи повылезали отовсюду, за какое-то мгновение окружив меня и подняв самый настоящий девчачий радостный ор. Ещё немного, и они засветятся, как энергетические стержни.

Вот уж действительно любовь и гордость за род, на который работаешь.

Вопросы посыпались на меня со всех сторон.

— А какая она?

— А как назовёте ребёнка?

— А как выглядело её платье?

— А это любовь с первого взгляда?

— Вы долго её уговаривали?

— Она вас долго уговаривала?

— А правда, что она тупая?

Я был просто окружён прекрасным полом в платьях служанок, которые плотным кольцом окружили меня, тесня друг друга, пихаясь и толкаясь. Зажали. Каждая что-то говорила, спрашивала, смеялась и, как я мог предположить, поздравляла. А потом и вовсе в меня, зажатого со всех сторон, вцепился с десяток девчачьих ручонок, которые буквально потащили куда-то.

Как выяснилось, затащили меня в мою же комнату, где все затолкали меня на кровать, а сами заметались по округе, что-то готовя. Такой просто нереальный напор со стороны прекрасного пола, ещё и после ужина, когда я немного расслаблен, застал меня немного врасплох.

— А… что происходит? — спросил я.

Ко мне буквально подскочила одна из девчонок, которую я даже не знал, с горящими глазами.

— Вы нам расскажете всё?

— Что всё? — немного опешил я.

— Про свадьбу? Про жену? Мы хотим послушать! Господин Тэйлон, вы ведь женились на эльфийской принцессе!!! — она так это сказала, будто я сам этого не знал. — В роде Бранье есть тот, кто женился на принцессе эльфов! И тот, на кого даже думать никто не мог! Вы!

— И?

— Вы прошли такой путь! — воскликнула другая, запрыгнув коленками на кровать. Вообще-то это моя кровать. — Вы были слабым, но в вас был стержень! Вы пошли в армию, вернулись героем, которого наградил сам принц и принцесса по королевскому указу! Вы спасли свою сестру дважды, а потом женились на прекрасной, величественной и мудрой принцессе эльфов! Это же…

— Это прямо как в той книге! — воскликнула девушка, которую вроде как Фалькой звали. — Вы добились успеха! Вы молодец! Мы знали, что вы добьётесь больших высот!

— Я понял, спасибо, но что происходит? В моей комнате?

А что происходит в моей комнате, выяснилось практически сразу.

Служанки затащили в комнату поднос с печеньем, чайником, чашками, конфетами и прочими закусками к чаю. Поставили и тут же расселись вокруг: кто на кресло забрался, кто на край кровати, кто на ковре расположился. И все с улыбками на лицах смотрят на меня. В глазах гордость, восторг, будто это они меня выходили и вырастили. Все вместе.

— Эм… вы собрались послушать меня?

— Да-да, — закивали служанки все дружно, после чего одна из них продолжила. — Расскажете о вашей свадьбе?

— И о том, как вы с ней встретились?

— И о том, как добивались её?

— А как вы сделали ей предложение?

— У принцессы было какое платье?

Вопросы посыпались просто с разных сторон, а любопытные мордашки потянулись вперёд, чтобы не пропустить ни слова.

Это у них такое развлечение?

Но с другой стороны, если они проявляют такой интерес и радость за меня, почему бы и нет? Диор говорил, что всем приятно чувствовать принадлежность к чему-то великому, чувствовать гордость, что только подкрепляет верность. А раз так…

— Ладно, давайте первый вопрос, — вздохнул я.

* * *

Я проснулся от того, что мне что-то щекотало нос. Попытавшись смахнуть рукой инородный предмет, я с удивлением понял, что не могу поднять руку. Её прижало чем-то мягким к кровати. Причём как одну, так и вторую, и вообще всего меня…

От такого поворота событий глаза сами по себе открылись и увидели удивительную картину — на моей кровати едва не штабелями лежали спящие служанки. В буквальном смысле слова они обложили меня со всех сторон настолько, что я не мог пошевелиться. Одетые в нательные белые платья, что носят под одеждой девушки, они все дружно расположились и, что важнее, уместились на кровати.

Все.

Вопрос, почему мне так жарко, решился тут же, как и то, почему я не мог пошевелиться.

И ведь не пил, чтобы оказаться в такой ситуации. Вроде отвечал им на вопросы едва ли не всю ночь, после чего просто прикрыл глаза, так как потом служанки уже начали общаться между собой. Обсуждали детали моего рассказа, сойдясь на мнении, что принцесса пойдёт, хотя для меня могли бы подобрать и более лучшую пассию.

А сейчас открываю глаза и понимаю, что вся эта орава даже никуда не уходила, а решила просто пристроиться здесь же, довольно ёмко уместившись у меня на кровати. Да так, что одна служанка дышит мне в левое ухо, а другая носом тычется в правую щёку. А на груди самая миниатюрненькая с пальцем во рту что-то мычит во сне.

И, признаться честно, мне это было даже по душе. Не потому что как парню мне приятно проснуться в окружении приятных девушек, пусть и это тоже. Нет, просто это было… мило? Уютно? Как-то по родному, словно здесь все свои?

Я не знал, как это описать.

Просто мне было приятно, что они все вот так дружной толпой без каких-либо пошлостей остались ночевать, уютно устроившись и обняв меня со вех сторон.

Ещё бы я сейчас не задыхался от того, что тяжело дышать от той девушки на груди, и вообще было бы прекрасно.

Глава 118

— Это ты им рассказал, верно? — спросил я, даже не оборачиваясь к Диору. Наблюдал, как собирается передо мной вся охрана поместья вплоть до тех, кто должен стоять на страже.

— Ну да, — пожал он плечами. — Получил свою порцию обожания и уважения?

— Будто она мне была нужна.

— Тебе — нет. А вот им это не помешает. Слуги должны гордиться теми, кому служат, и обожать их. От этого в немалой степени зависит их верность. Да ладно, скажешь, что тебе наши пигалицы не понравились? — толкнул он меня с усмешкой в бок.

— Обычные ещё молодые девчонки.

— Сказанул, будто сам не молод… — хмыкнул он.

Нет, почему, девушки были хорошими. По крайней мере под утро, когда они начали просыпаться, все как одна повыскакивали из моей комнаты, поклонившись напоследок. Кто-то даже в щёку чмокнул, поздравив меня. А после… а после ничего не изменилось. Ходили, работали, выполняли свои обязанности. Разве что многие начинали лыбиться, когда встречались со мной взглядом, и вроде как даже больше уважения стали проявлять.

Нет, Диор был прав, солдат должен гордиться своим генералом. От этого зависит боевой дух. Когда знаешь, что служишь под началом великого полководца, который своих не бросает, не проиграл ни одного сражения, да и вообще бравый вояка, ты даже в ад за ним последуешь. А это уже половина победы.

Собрав перед собой абсолютно всех солдат, что служили нашему роду, я вздохнул.

Мало. Очень мало.

— Это все?

— Нет, естественно. Есть те, кто охраняет наши шахты, кто сопровождает грузы…

— Короче, это почти все, — подытожил я.

Трогать тех, кто вне поместья, было глупо. Кто-то же должен защищать наши активы, верно? Там наоборот, надо усиливать караулы, так как если лишат нас нашего дела, то там особо уже не повоюешь.

— Нужно больше людей. Гораздо больше.

Я ещё раз пересчитал всех.

Тридцать один человек на поместье… Да я столько на судне перебил с Ушастой, когда они все вместе были.

Я рукой махнул главному по охране, подзывая к нам.

— Господин Тэйлон, — кивнул он.

— Сколько в смене? — кивнул я на них.

— Обычно пятнадцать человек, господин Тэйлон. Семь стоят в карауле, семь отдыхают и один начальник караула. Каждые шесть часов сменяются. По завершению суток заступают следующие пятнадцать человек.

— День через день, короче.

— Всё верно, — кивнул он.

Начальником охраны был крепкий уже в возрасте мужчина с тёмным, будто грязным морщинистым лицом и удивительно чистыми глазами, от которых, казалось, ничего не укроется. Явно был военным не последнего ранга, прежде чем стал начальником нашей охраны.

Многие любят показывать своё превосходство, смотря на другого, кто в их делах некомпетентен, сверху, будто с снисхождением. Я не раз наблюдал, как на меня смотрят и будто говорят: «ну-ну, пусть поиграется глупый господин, покажет свою власть». Здесь такого не было. Всё строго, чётко, без каких-либо намёков.

И всё же картина печальная. Семь человек в карауле, семь на подхвате, которые их сменят. Плюс начальник караула. Даже обычные наёмники сметут их и не заметят. Они ещё и раскиданы между собой неудачно: двое у ворот, двое на входе, остальные как бы на территории. Остальные семеро в домике охраны. Я бы спокойно смог их всех за раз вырезать без каких-либо проблем. Да даже Ушастая в одного может здесь просто под корень всех вырезать и не вспотеть.

— Мало, очень мало… — вздохнул я.

— До этого нам хватало людей для охраны, господин Тэйлон, — заметил он.

— Да только времена изменились. Вас должно быть как минимум в три раза больше, — я обернулся к Диору. — Будем нанимать. Однозначно. Могу поспорить, у Рандомьеров там вообще миниармия уже есть.

— Я бы не удивился.

— Всё же решает всегда качество, а не количество, господин Тэйлон, — заметил начальник охраны спокойно, без каких-либо обвинений.

— Боюсь, что не сейчас. Вас всех можно перестрелять, и вы даже сигнала не успеете подать. Всех семерых на постах. Потом ещё восемь в домике, и всё. Сколько вас останется? Пятнадцать? Тех, кто может быть совершенно не готовым и даже не подозревать о нападении.

— Вряд ли кто-то решится напасть на наш род. Особенно сейчас, когда многие взоры обращены на нас.

— Вы слышали, что случилось с вашей госпожой Сильвией? Дважды?

— Да, господин Тэйлон. Но ситуация была несколько иная.

— Время изменилось. Теперь это война, и вы должны это хорошенько осознать. Теперь род Бранье не род, который никто не посмеет тронуть. Это род, который все захотят уничтожить. И до этого все считали невозможным использование континентального путепровода для убийства. Всё бывает в первый раз.

Почти все военные одновременно и удивительные прогрессоры, и страшные консерваторы. Война вообще двигатель любого мира: люди нигде с таким стремлением не создают новое, как на войне и ради военных целей. Удивительная любовь к самоуничтожению.

И военные умудряются сидеть на двух стульях. Где-то они буквально сломя голову вводят новые доктрины, стратегии, технологии, а где-то их просто не сдвинешь. Они просто отказываются принимать, что время изменилось и надо действовать иначе, держась за старое и веря, что старая добрая проверенная тактика — наилучшее решение.

Он был из тех самых солдат консерваторов.

— Я не буду вас переубеждать, — сказал я, окидывая взглядом людей. — Вам просто придётся сделать, как я говорю. С вами или без вас, я буду действовать как считаю нужным. Но всё же надеюсь, что с вами.

На его лице мелькнуло сильное неудовольствие, но начальник охраны лишь кивнул. Ни споров, ни уничижительных комментариев.

— Я служу роду Бранье, поэтому как вы скажете, господин Тэйлон, — он два раза стукнул кулаком по месту, где находится сердце, вытянувшись. Своеобразное проявление почтения и верности тем, кому ты служишь. Остальные поступили точно так же. — Просто посмею сказать, что я крайне не согласен с вами.

— Буду иметь ввиду, — кивнул я. — Сейчас оставляем на ближайшие дни всё так, как есть, однако позже людей станет больше и график изменится. Изменится многое, и надеюсь, вы будете помогать. Если у вас есть хорошие кандидаты, составьте списки и передайте Диору. Он отвечает за подобное.

— Как скажете, господин Тэйлон, — сухо ответил глава охраны.

Но не только он оказался недовольным. Диор тоже поспешил поиметь мне мозги сразу после этого.

— Конечно, ваше Высочество, как прикажете, ваш слуга Диор всё сделает, — сказал он шутливым тоном, когда мы направились обратно. — Как быстро ты устроился на месте главного. Уже приказы всем раздаёшь, командуешь, говоришь, что делать… места не перепутал? Или слушай, может я поеду на остров с эльфушками развлекаться, а ты тут сам?

Он удивительным образом умел действовать на нервы своим голосом. Мерзким, ехидным, с издёвкой. Так и хотелось двинуть ему в рожу.

— А может пойдёшь куда подальше? — огрызнулся я.

— На остров с твоей женой спать?

— Нет. Нахуй.

— Боюсь, ты с кем-то меня спутал, — одарил Диор меня волчьим оскалом. — Я больше по девушкам.

— Слушай, какого хрена? — остановился я и посмотрел на него. — Я просто сказал, чтобы список отдали тебе. Ты знаешь, что я в этом деле туп. Подобное ты решишь в разы лучше.

— А я ничего. Ты можешь и дальше командовать, не посоветовавшись, — поднял он руки.

— Мы договорились, что делим обязанности. Ты ведёшь род, я защищаю его. Я не сильно заметил, чтобы ты советовался со мной.

— Наверное, потому что в нашей дружной семейной компании я чуток старше тебя, — ответил Диор. — Как ты сказал? Ты туп? А нахрен мне спрашивать мнения такого дебила, как ты, в этом деле?

— Ты что, много смыслишь в военном деле? Твоё мнение там тоже ни с какого боку.

— Кроме денег и того, что это надо укладывать в общий план.

— Ты долбоёб, Диор? Ты залупился на меня просто потому, что я сказал, чтобы список отдали тебе?

То есть его обидело, что я не слишком уважительно сказал, чтобы список ему передали?

— Нет-нет, сказал, будто я твой служащий, — негромко добавил Диор, будто раскрыл великую тайну. — Но я не твой служащий, братец.

— Да, ты просто обмудок, которого зацепило, что с ним, великим и ужасным, не посоветовались и сказали передавать всё ему, — сказал я со злостью. — Хочешь доебаться до кого-нибудь, доебись до столба, понял?

— То есть и вклинить всё в общие траты рода и вообще во всю нашу схему ты сможешь сам? Выделить деньги, время, найти людей, потратить ресурсы, всё это организовать?

— А ты думал, что будешь тупо сидеть и в жопе ковыряться? Выкручивайся, ты же у нас гений-спец, да? Сначала обезопасить нас любой ценой, потом всё остальное. Иначе без защиты ты будешь на складе коробки распределять, если выживешь.

Охренеть, мы ещё не начали, а уже срёмся.

— Какой грозный… хуй в пизде пристроил и думаешь, стал что-то значить? — вытянулся Диор. Я шагнул к нему навстречу, приняв вызов.

— Хочешь проверить, сколько я значу?

— Очень интересно посмотреть, братец, — оскалился он.

Опять эта подавляющая аура, которую я почувствовал тогда на корабле. Аура человека, которого начинаешь бояться просто потому, что он незримо сильнее тебя. Только на меня это не действует.

— Если посмотришь, это будет последнее, что увидишь, — предупредил я.

— Я рискну. Я должен знать обо всём, и не стоит говорить со мной или обо мне так, будто я там между делом хрен-помощник.

— Уровень гордости снизь или я тебя сам на землю спущу, Диор, — ответил я ему тем же тоном. — Для защиты я буду делать всё так, как посчитаю нужным, и мне похую, как ты это вклинишь в общие планы.

— Ты уверен?

— Более чем.

Мы стояли друг напротив друга, будто готовые вцепиться зубами в глотку. Стояли около минуты, как истуканы, пока он не оскалился.

— Думаю, этот вопрос просто так мы не решим.

— Да, потому что решать его будешь ты.

— Уверен?

— Уверен. Или сам вернёшься сначала в академию за девкой, а потом полезешь на территорию Рандомьеров немного сокращать их популяцию. Как и в случае чего защищать поместье. Если будет чем, конечно.

— Вон аж как, — улыбка была словно разрез от уха до уха.

— Именно, — холодно ответил я.

Может мы бы и продолжили так дальше ругаться, что могло бы кончится чёрт знает чем, если бы не служанка, которая очень скромно и тихо позвала нам обоих, напряжённо переступая с ноги на ногу.

— Я… я очень прошу прощения… господин Тэйлон и господин Диор. Эм… Стол накрыт и обед подан…

Мы вдвоём посмотрели на неё, от чего та аж сжалась.

— Спасибо, Рута, мы сейчас подойдём, — улыбнулся Диор.

— Д-да. Да-да, конечно… — попятилась она, испуганно улыбаясь. — Как вы прикажете…

Да, мы вдвоём, наверное, представляли из себя интересное зрелище со стороны. Ещё ничего не сделали, а уже делим, кто будет главным, и ругаемся из-за какого-то мнимого уважения. Ерунда, мы друг друга не то что не уважаем, даже ни во что не ставим. Наверное действительно выглядим, как братья, которые ругаются из-за какой-то хрени.

Будет чудо, если мы друг друга не поубиваем к хренам собачим. Такое вообще не редкость, когда встречаются две диаметрально противоположные личности и начинается выяснение отношений. Как не редкость и то, что из-за этого даже самый лучший и мастерски спланированный план идёт по наклонной в ад. А здесь у нас едва ли не импровизация в попытке выйти победителем в идущем на дно королевстве.

— Что ж, это можно ругаться бесконечно, — отвернулся от меня и направился к поместью Диор. — Не думаю, что мне удастся достучаться до тебя, придётся так или иначе двигаться дальше. Может поделишься ещё какой-нибудь идеей до того, как приведёшь её в исполнение?

Вот сейчас я очень хотел послать его нахуй. Очень хотелось, пусть умом я и понимал, что пользы от этого вообще ноль. Нам действительно придётся работать друг с другом и находить общий язык. К тому же, о некоторых вещах ему всё же лучше знать.

— Я хочу съездить к одному человеку, предложить ему присоединиться к нам.

— У тебя что, друзья ещё есть? — покосился он на меня с усмешкой.

— В отличие от тебя, есть.

— И кто же это, позволь спросить? Мне ну прямо очень интересно.

— Кое-кто из старых знакомых из армии.

— Рагдайзеры, — Диор не спрашивал, а утверждал. — Блин, это было слишком легко, Тэйлон. Ты чего, блин, вообще уже?

— В смысле? — нахмурился я.

— Да тебя ребёнок расколет, — ответил Диор. — Не хочешь палить своих людей, вообще не упоминай, кто они и откуда. Никаких намёков. Дадаже я, не сильно копаясь, сразу допёр, о ком может идти речь.

— Может и не он, — ответил я, хотя Диор попал прямо в точку.

— А кто? Солдатня? Да солнце нас спаси, если ты решишь таких привести, они вообще бесполезное мясо, и ты это знаешь. Кто-то из более старших чинов? Пф-ф-ф… ага, да там из армии особо других людей, которых бы действительно стоило пригласить к нам, и нет. Разве что этот захудалый род. Жесть, какой же ты предсказуемый… Лучше прямо говори, что не скажешь.

— Короче, ты знаешь, к кому я хочу обратиться.

— И?

— Что и?

— Ну что ты ему предложишь? Присоединиться к нам? Или просто помощи? Или может спросишь, где можно взять людей? Чего ты хочешь от него?

— Присоединиться к нам. Он поддерживает короля, поэтому наши цели вполне совпадают.

— А если откажется? Зачем ему ходить под нашим родом? Может ему и одному неплохо будет житься?

Проверяет меня. Смотрит, насколько хорошо я представляю свою цель, когда пойду к нему. Не стану ли тупить и придумывать на ходу. Но я не был из тех, кто что-то делает, ещё до конца не понимая, зачем.

— Ты сам знаешь, что начнётся буча и непричастных не останется.

— Знаю. А он об этом знает? — спросил Диор.

— Я ему объясню. Скажу, что даже если он и поддерживает короля, то мелкие рода, что сами по себе, типа него, сразу уничтожат, и единственный шанс спастись — присоединиться к крупному и сильному роду, вокруг которого уже много союзников. Например, к нам.

— Допустим. А если откажет?

— Его право. Тогда расспрошу о людях, которых можно нанять к себе на службу, которые надёжные и верные. Может сведёт с теми, кто согласится к нам присоединиться.

— Ну ладно… — протянул Диор, глядя на меня. — Ты меня убедил, что не будешь выглядеть идиотом, подбирающим слова. Однако раз ты у нас взялся за защиту поместья, на тебе вся работа по нему. Хочешь что-то строить? Окей, я договорюсь, но организовывать и управлять этим будешь ты.

— А если не успею до академии?

— Это твои проблемы. И постарайся поспеть к собранию глав родов, с которыми нам предстоит поговорить. И не сдохнуть по пути туда и обратно, хотя смысл тебе это рассказывать…

К концу этого дня уже был готов список людей, которых бы порекомендовал начальник нашей охраны. Правда, по большей части там были всё же офицеры, когда нам требовалось мясо. Понятное дело, толковый командир всегда нужен, но и армия из одних командиров состоять не может. Требуются солдаты, желательно, с опытом.

Плюс уже я немного разузнал о том, кто и что нам может потребоваться. Тут заодно и узнал, что такого понятия, как колючая проволока, нет. Есть обычные металлические проволоки, но именно колючих никто не изобретал. Как и не было контрольно-следовой полосы, поэтому к списку добавился песок с плугом, лесорубы, которые бы очистили вокруг забора место под эту самую полосу.

А на следующий день я отправился в сопровождении охраны (из-за чего в поместье её стало ещё меньше) в гости к Рагдайзеру. Уже помня свои невесёлые приключения, я не стал пользоваться кротовыми норами, а просто сел на пассажирское судно, которое довезло меня с одной части королевства в другую. Да, потратилось несколько дней, но безопасность того стоила. К тому же я не взял Ушастую с собой. Просто, ничего не сказав, уехал, так как кого-кого, а вот её с собой тащить желания не было от слова совсем.

Жили Рагдайзеры в восточной части королевства, где уже выпал снег. Немного приятно было вылезти на палубу и увидеть, как вокруг всё белым бело — от воздуха, в котором кружится снег, до лесов и полей, которые выглядели теперь девственно чистыми. Недолго осталось ждать снега и нам, предположу.

Глава 119

Рагдайзеры знали о моём приезде. О таких вещах всегда предупреждают заранее, чтобы люди могли подготовиться или, если возникнет такая необходимость, отказаться.

У них не было причин отказываться принять меня, но я почему-то сомневался, что смогу уговорить их присоединиться к нам. Потому что для Рагдайзеров это бы значило прибиться к роду, стать зависимым от кого-то другого, стать людьми на побегушках. Нет, они и так люди на побегушках, служа короне, но всё же род и королевство — немного разные вещи.

По приезду нас встречали самоезды. Я знал, что Рагдайзеры не самый богатый и влиятельный род, пусть и имеющий хорошую репутацию, поэтому понимал, какая честь нам оказана, когда за нами послали именно их, а не кареты с лошадьми, что было вполне себе нормальным транспортом.

Дорога до их поместья заняла не более пяти часов. Учитывая, что мы двигались по снегу, ехать было вполне комфортно. А встретили нас довольно скромные кованые ворота и ещё более скромный двухэтажный дом, который не шёл ни в какое сравнение с нашим поместьем или поместьем тех же Вьильгеров, на чьей дочери меня пытались поженить. Нет, он был красивым, аккуратным и уютным, но уж точно не таким богатым, как наши.

Впустила нас охрана, которая распахнула ворота. И первое, что я заметил — количество. Даже по сравнению с нашим домом её было заметно больше. У одних ворот дежурило сразу около шести человек. А бросив взгляд вдоль забора, я заметил ещё двух стражников, что патрулировали периметр.

У небольшой лестницы в дом нас встречал сам Догман Рагдайзер и его дочь Кроу, с которой я смог познакомиться и даже получить танец на балу. Несколько раз мы пересекались и в академии, но дальше нескольких приветственных кивков и ничего не значащих фраз дело не ушло.

Кстати, сейчас она выглядела довольно обворожительно. В отличие от машины смерти в виде своего отца, девушка была миниатюрной и очень милой. Сейчас, одетая в белый по пояс полушубок и толстое столь белоснежное платье у подолов, обшитое мехом, Кроу была похожа на ангелочка.

Но было очень интересно наблюдать дочь и отца рядом. Огромный верзила-душегуб, которого не могла украсить даже одежда, и вот такая невинность, под маской которой скрывалась личность может похлеще даже отца.

— Добро пожаловать, тэр Тэйлон, — поприветствовал Догман своим низким грубым голосом, словно вытесанным из скалы, как и его лицо.

— Громдмастер Рагдайзер, — кивнул я в ответ и чуть ниже поклонился девушке. — Тэрра Кроу.

Она ответила лёгким поклоном, приподняв платье чуть-чуть и показав на вид белые сапожки.

— Давно меня не звали громдмастером, — усмехнулся Догман. — Ты, Тэйлон, не исправим вообще.

— Для меня вы всё равно останетесь громдмастером Рагдайзером, — пожал я плечами.

— Ну хоть говорить ты стал более по-человечески. Сразу видно, мирная жизнь благотворно на тебя влияет. Ладно, проходи, а то на улице у нас холодно. У вас вроде как снег не идёт? — спросил он, когда я проследовал с ним внутрь.

— Со дня на день ждём, — ответил я. — А у вас здесь всё замело уже.

— Замело? — хохотнул он. — Подожди ещё недельку, и тогда действительно заметёт. На сани придётся пересесть.

— Будем кататься с горок, — добавила Кроу. — Зальём их водой.

— Да, зимние ярмарки… хотя для вашего рода это скорее непозволительное баловство, да, Тэйлон?

— Я бы так не сказал, громдмастер Рагдайзер…

— Ты меня хоть тэром зови, что ли, а то сейчас ещё от своей жены слушать, что я даже гостей шугаю, — улыбнулся он кровожадным оскалом. Нет, это должна была быть добрая улыбка, но получился оскал.

— Кстати, а где она? — огляделся я.

— У матери, — пожал он плечами. — Как никак, единственная дочь. А кому, как не дочери заботится о старой злобной ведьме.

Раздевшись, мы проследовали в гостиную. Действительно, ничего общего с нашим поместьем. Куда более низкие потолки, более маленькие и плотнее заставленные комнаты, которые напомнили уютные лесные домики для охотников. На глаза невольно попадались медали и трофеи — от оружия до лапок тех насекомых, которых мы убивали. Ковры, кресла, столики — всё это домашний уют, где хочется просто сесть на ковёр перед камином, пока за окном бушует метель, и наблюдать за огнём.

— У вас красиво, — заметил я, оглядываясь.

— Не сравнить с крепостью, — согласился он, поморщившись. — Терпеть не могу серые пустые стены, как было в форте. Словно оказался в склепе.

Он сел в одно из кресел, больших, покрытых мехом, после чего предложил жестом сесть мне напротив. Кроу расположилась скромненько в стороне на табурете.

— Может чего-то хочешь? — кивнул он мне.

— Нет, спасибо, тэр Догман.

— Всё скромничаешь… — рыкнул он, после чего помахал рукой. К нам тут же подскочила довольно старая служанка, поклонившись. — Перекусить чего-нибудь. И выпить немного, — после чего посмотрел на меня. — Да, ты вообще не меняешься, Тэйлон.

— Какой есть, тэр Догман.

— Слышишь, Кроу? Этот парень устроил настоящую бойню у форта, спасая Его Высочество. Повёл бойцов на верную смерть, будучи во главе, но умудрился ещё и вернуться обратно, и помочь с обороной. А ведёт себя так, будто ничего не было.

— Да, отец, — сама скромность, не считая взгляда, который был точь-в-точь, как у отца.

— Как думаешь, хороший жених для тебя? — хохотнул он.

— Я не знаю, отец, — она профессионально нагнала на себя румянец, хотя взгляд говорил, что подобным её не пронять.

— Боюсь, что о подобном я не могу теперь задумываться, — ответил я.

— Из-за свадьбы с принцессой эльфов? — спросил он, внимательно посмотрев на меня.

— Да, в том числе, тэр Догман.

— Ну… не знаю, — постучал он огромными пальцами по подлокотнику кресла. — Я не слышал, чтобы хоть что-то из эльфийских островов признавалось у нас. Но шутки шутками, а у вас, я слышал, положение немного шаткое. Как дела там, Тэйлон? Знаешь, я о тебе хорошего мнения, если есть возможность, помогу, чем смогу. К тому же, за мной должок есть.

Я знаю, о каком должке он говорит. Из того форта никто не должен был вернуться. Просто потому, что у нас не было шансов. Всё получилось лишь из-за сумасшедшего плана, который нас и спас.

— У нас пока всё в порядке, тэр Догман. Мы вернулись, проверяем силы, смотрим, к чему готовиться. Иначе говоря, точим мечи и вилы, — он улыбнулся на мои слова. — Но если без шуток, для вас уже не секрет, что случилось с моей сестрой, верно?

— Да, хреново слышать, что в нашем королевстве всё зашло настолько далеко, что теперь наших детей воруют даже из академии, — в его голосе послышалась горечь.

— Поэтому да, мы готовимся к неприятностям. Это не в первый раз, когда подобное повторяется. Не знаю, как обстоят дела у других, но мы чувствуем, что удар направлен на нас.

К этому момент двое слуг поставили перед нами небольшой стол, на который служанки принесли блюда. По большей части мясо, хотя была и зелень. Этакий обед настоящего мужчины. Почему-то всё это напомнило мне о мэрских воинах, живших на севере в одном мире. Было что-то общее у них и Догмана.

А потом мой взгляд скользнул по Кроу. В первую очередь, потому что она не присоединилась к трапезе, а сидела скромно в стороне, будто её и не было. И лишь чуть позже до меня дошло, что сейчас так-то не выходные, и Кроу должна была находиться в академии, а не здесь.

Неужели ради меня позвали?

То есть я не строю иллюзий, но, если взглянуть на это именно под этим углом, то такое довольно очевидно и объяснимо. Я сообщил о прибытии своём заранее, и за это время она вполне могла успеть добраться сюда, чтобы встретить меня. Немного самоуверенные мысли, но и я теперь не последний человек. В любом случае, я преследовал немного другие цели.

После трапезы, когда всё убрали, настал разговор, ради которого я и был здесь.

И начал его не я даже.

— Сейчас все вынуждены сами о себе заботиться, пока король разбирается с проблемами как на границе, так и у себя.

Намёк на то, что там идёт борьба за трон?

— Да. Вряд ли такое ударит по карману, но теперь не чувствуешь себя в безопасности, — согласился я. — Не знаешь, откуда придёт удар в следующий раз.

— Скоро озвереем и будем жить как животные. Точно станем похожи на Эйрию, где каждый сам за себя. Уже ищете людей к себе?

Уже набивается к нам? Хотя… такие люди обычно слишком горды, чтобы набиваться самим. А иногда и чересчур горды, настолько, что вообще ни к кому не присоединяются, оставаясь одиночками.

— Да, так что в этом плане мы готовимся. Сейчас даже найти надёжных людей — большая проблема. Солдат, и тех найти сложно, так как сейчас каждый второй может оказаться предателем или тем, кто убежит при первой же опасности. Никакой верности.

— Плохие времена, — кивнул он.

— Да, сейчас только объединившись, можно выжить, — согласился я. — Собственно…

Я встретился с ним взглядом. Серьёзным, жёстким, как сталь, взглядом человека, который голыми руками может переломить что угодно, от противника до несправедливой судьбы. Таких хрен убьёшь.

И хрен убедишь.

— Собственно, именно поэтому я приехал к вам. Возможно, вы захотите объединиться с нами?

— Сразу спрошу: каким образом? — потёр он подбородок. — Родственные связи или договор?

— Пока что договор, тэр Догман.

— Пока что?

— Сейчас очень важно объединиться вместе, тэр Догман, пока нас не порвали поодиночке. Люди этого не понимают. Даже главы родов, видя ситуацию, медлят, надеясь, что их не затронет. А может медлят потому, что их и не затронет, о чём они уже были уведомлены. Ни к кому нет доверия теперь.

— И ты пришёл ко мне. Предлагать присоединяться, правильно я понимаю?

— Да.

— Под ваше начало. Командование, иначе говоря.

— Верно.

— Почему же мы?

— Потому что я вам доверяю, тэр Догман, — сказал я прямо. — Мы вместе служили, я знаю, что вы за человек, поэтому из всех только вам бы я и смог доверить свою спину.

— Да, но ты предлагаешь мне сотрудничать даже не на равных правах, а как слуге. То есть стоит вступить, и наше мнение уже не будет иметь значения. Только беспрекословное подчинение.

— Нет.

— Ага, знаем уже. Как вы скажете, так оно и будет, и я буду вынужден подчиниться, или род в лучшем случае вылетит как пробка из вашего альянса. В худшем — нас лишат всего.

— Такого не будет.

— Род Белого Клыка говорит об обратном.

— С ними была отдельная история.

— Они послали твой род, — кивнул Догман. — Решили сделать то, что будет для рода, а не для вас. И вы их бросили на растерзание.

— Не совсем. Они не вняли предупреждениям и начали делать то, что вздумается, из-за чего перешли дорогу слишком многим. Их предупреждали, но они шли своим путём наперекор всем другим родам, что объединились с нами. Подставили всех, иначе говоря. И именно поэтому их просто отпустили, дали делать всё, что вздумается, после чего за них и взялись другие.

— Я слышал другую историю, — прогудел он. — Род Бранье решил наказать их, и сам устроил эту травлю. Дело давнее, просто это показатель того, что происходит с теми, кто потом хочет выйти из-под сильного рода. Их принуждают присоединяться, но не дают выйти.

— С вами такого не будет.

— Ты знаешь, как это неубедительно звучит. К тому же, я не хочу подчиняться кому-то без права выбора. Чтобы потом мне говорили, с кем разговаривать, а с кем нет, с кем дружить, а кого предавать и ненавидеть.

Будто при работе на королевство иначе.

— Такого не будет, сейчас другие обстоятельства.

— Сейчас. Когда нужны верные товарищи. Но потом всё резко изменится. Все забудут, почему мы присоединились к вам. Мы станем… вещью? Так? — хмыкнул он недовольно.

— Вряд ли я смогу вас переубедить.

— Пойми правильно Тэйлон, — продолжил Догман своим низким голосом. — Ты хороший парень, и я был бы не против союза между родами. Но только на равных, а не как подчинённый.

— Но все одиночные роды перегрызут. Уже грызут крупные, что говорить о слабых. А про тех, кто рьяно поддерживает корону, и говорить не стоит, — заметил я.

— Да, но нам не впервой, — ответил он.

— Я могу что-то сделать, чтобы убедить вас присоединиться? Расписаться где-нибудь, что как всё закончится, вы нам ничем не обязаны, как и мы вам?

— Навряд ли. Не сейчас, по крайней мере. Но я могу помочь тебе с людьми, если тебе нужные действительно верные солдаты. Я знаю тех, кто будет работать верой и правдой на тех, кто платит. Проверенные люди.

Что ж, это лучше, чем ничего. К тому же, Догман не сказал «нет». Он сказал, что навряд ли сейчас. Вот потом, когда прижмёт, может и согласится. Правда, это потом может очень нескоро наступить, а нам бы очень пригодились его связи, да и опыт вместе с людьми. Да, он находится далековато, но тот факт, что он вместе с нами, уже даёт защиту (и риски).

— Что ж, в любом случае, спасибо, что выслушали. Если вдруг, мы всегда готовы к союзу с вами, тэр Догман.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся он невесело. — Я понимаю тебя. Семья есть семья, всё ради неё, но ты должен понимать, что это работает и на нас. Не хочу, чтобы потом мне, моей жене или дочери указывали, что делать.

— Я прекрасно понимаю вас, тэр Догман, — кивнул я.

Хотя хотел бы другого ответа, если честно. Но что есть, то есть.

Дальше шли более деловые разговоры о том, кому стоит доверять, кому нет. Где лучше нанять солдат и у кого лучше закупить побольше оружия. Учитывая, что Рагдайзер имел солидный опыт и связи благодаря тому, что его род уже не одно поколение вращался в военной сфере, он действительно смог дать полезные советы. Начиная с покупки оружия для людей и заканчивая теми, кто ориентировался на возведение защитных строений, он называл фамилии, к кому стоит обратиться, чтобы потом это не сыграло против нас.

Под вечер мне предложили остаться, и, учитывая снегопад на улице, я решил принять его предложение. Даже потому что в снегопад на ночь глядя опасно ездить не только из-за нападения, но даже банально из-за того, что можно застрять и замёрзнуть.

И для меня не стало удивлением, когда общество мне составила его дочь Кроу.

Я как раз расположился около большого окна, из которого открывался вид на заснеженное поле, что тянулось за их домом. Сидел за столом лицом к нему в полумраке, наблюдал за снегом, когда прямо напротив меня, заслонив весь вид, села эта Кроу.

Но не надо было быть гением, чтобы понять, на что рассчитывал Догман и почему вдруг его дочь посреди учебного семестра сорвалась домой. Да, я уже успел наслушаться за жизнь в этом мире, как по случайному залёту сыновья из родов образовывали семьи.

Однако было очень забавно наблюдать за ней.

Учитывая тот факт, что здесь окно во всю комнату, даже дополнительная печь не могла обогреть эту комнату до необходимой температуры. Здесь можно было сидеть только в кофте и штанах с носками. Собственно, я и укутался, попивая горячий чай и наблюдая за бушующей погодой.

А потом пришла Кроу, явно недооценив температуру, одетая в обычное домашнее платье, которое носили обычно поверх нижнего белья.

И теперь я с интересом наблюдал за тем, как она, вся в мурашках, уже понимая, как облажалась, но и прекрасно осознавая, как глупо будет выглядеть, если побежит обратно переодеваться, села передо мной, едва не стуча зубами.

Села напротив, сохраняя серьёзность и невозмутимость. Но даже в полумраке при одном свете двух лун через метель я видел, как Кроу покрылась мурашками и как встали её волоски на коже.

— Вам не холодно, тэрра…

— Можно на ты, Тэйлон. Мы уже знакомы с тобой.

Маленький скромный ангелок на удивление имел твёрдый голос, из которого так и пробивались командирские нотки. Почти как у отца, только в женской версии.

— Хорошо, — пожал я плечами. — Тебе не холодно, Кроу?

— Знаешь… да, мне холодно, — блеснула она глазами. — Я немного переоценила свои возможности. Хотела составить компанию гостю, но не подумала, что будет такой дубак. Мой промах.

Промах… словечко отца, сто процентов.

И как вскоре выяснилось, об этом промахе она очень скоро пожалела. Но ни мне, ни ей в тот момент это было неизвестно.

Глава 120

Что сделала Кроу?

Нет, она не пошла переодеваться. Вместо столь логичного действия девушка подсела ко мне, после чего протянула к кружке ладони, грея их. Подержала несколько секунд, после чего сама взяла и отпила чай.

Мой чай.

— Хорошая погода, — сказала она, как бы невзначай притеревшись ко мне боком.

— Да, самое то, чтобы сейчас оказаться на улице.

— Серьёзно?

— Нет. Кстати, разве в академии сейчас не учёба?

— Да, но я решила проведать своего отца. Я частенько приезжаю сюда во время учёбы. Естественно, с разрешения преподавателей и директора, — добавила Кроу. — К чему вопрос?

— Не ожидал здесь кого-либо встретить, — пожал я плечами.

— А ты собираешься возвращаться обратно?

— В академию?

— Да. Мужчина должен быть образованным. Мой отец, несмотря на его особое видение мира, отучился в академии и даже признал, что это было полезно.

— Да, вернусь, скорее всего. Куда денусь? Надо доучиться.

— Что ж, — она кивнула сама себе и ещё раз отпила из кружки.

Моего чая.

Я ничего не хочу сказать, но может тогда она пойдёт и сделает себе сама его, а не отпивает у меня?

— Расскажешь, каково это, жить с эльфами? — полюбопытствовала она.

— А ты собралась туда переехать?

— А у тебя есть причины, почему этого делать не стоит? — спросила Кроу с лёгким вызовом.

— Ну… всё же менталитет немного отличается, да и ты человек. Всё же у них люди не сильно приветствуются.

— Но у тебя теперь в жёнах принцесса эльфов, не так ли?

— Боюсь, что это долгая история.

— Я не спешу.

Ага, а моё мнение тебя не интересует? Хотя, по правде, я тоже никуда не спешил, иначе тут же бы сказал ей «Пока». А так почему бы и не поговорить?

Так что у меня было время получше узнать дочь своего бывшего командира, с которой он хотел меня сосватать.

Кроу была довольно прямолинейной без детских замашек, которые свойственны многим девушкам, особенно тем, кто мило выглядит (сужу по академии). И ей бы больше подошла внешность закалённой девушки, немного пацанки, которая может врезать. Я даже отметил про себя, что перемести её в мужское тело, и разницы между обычным парнем не увидишь.

Поэтому поведение с таким голосом относительно внешности вызывало диссонанс. Сразу видно, отец очень немало поучаствовал в воспитании дочери, вырастив не леди, а пацанку по своему пониманию правильного человека. Она даже смеялась как парень, а не тихо хихикала, прикрывая рот ладонью, как это надо делать по этикету.

— Нет, комфортно устроились, ничего не скажешь, — кивнула Кроу со знанием дела после моих рассказов. По-деловому облокотилась на стул, что выглядело ещё забавнее, учитывая её внешность. — Чего?

— Ничего.

— Нет, ты сейчас на меня смотрел странно. Что такое? — прищурилась она, но после улыбнулась. — Ясно-ясно, смущает моя внешность с поведением?

— Верно, есть такое, — не стал отрицать я.

— Ну что ж, бывает. Мой отец всегда хотел сына, только родилась я. И, словно назло ему, миниатюрной девочкой, которую только и можно, что тискать, — хмыкнула Кроу.

— И он?

— А что он? Он души во мне не чаял. Только, видимо, слишком много времени со мной проводил и мне слишком многое от него передалось. Где надо было гулять с девчонками, я предпочитала общество парней. Мама не в восторге.

— Не получилось прилежной девушки?

— Эй, слышишь, я прилежная девушка так-то, — с лёгкой обидой ответила она.

— Я не говорил обратного.

— Ну а ты, — приблизилась она, глядя мне в глаза и во всю нарушая моё личное пространство. — Я слышала, младший Бранье та ещё тряпка, а ты на неё не похож.

— Ну… всё меняется, верно?

— Да. В лучшую сторону. Так что, хочешь прогуляться в город?

Почему-то у меня была уверенность, что если я спрошу, свидание ли это, она, как истинная дочь Догмана, ответит прямо, при этом ни капли не смутившись. Поэтому мне показалось более хорошим вариантом перевести стрелки.

— Ты сначала отогрейся, — хмыкнул я. — У тебя уже зубы стучат.

— У настоящих Рагдайзеров не стучат зубы от холода, — вытянулась она.

— Ага, и девушки у них не знают слово «боль».

— Говоришь прямо как моя мать, — поморщилась Кроу. — У всех прямо какое-то неведомое желание прировнять девушку к слабости и беззащитности.

— Ну ты действительно вся в мурашках и у тебя стучат зубы, — ответил я. — Вон, даже я, парень, оделся тут потеплее.

— Ну тогда может свой свитер и одолжишь? — вот так прямо в лоб и спросила она меня тоном, будто говорила: «слушай, поделись по-братски, а?». — Мне не хочется сейчас идти куда-либо. Сидим хорошо.

Нет, сидели мы действительно хорошо. Не знаю, как ей, а мне было приятно поговорить ни о чём, глядя на то, как за окном набирает обороты снегопад, с кружкой чая и в тёплой одежде. Это куда лучше, чем самому по этому снегу пробираться чёрт знает куда с примёрзшим к рукам автоматом и продрогшим до костей. Как вспомню подобный опыт, так становится вдвойне уютнее. Здесь не надо было ни вглядываться в каждую тень, ни бояться, что за следующим деревом окажется противник или ногой ты наступишь в очередную ловушку.

Однако, глядя в эту белую мглу, созданную густым снегом…

Я заметил прямо напротив окна в десятках двух метров тень, едва различимую в снежной буре, по контуру напоминающую целящегося человека. Такую знакомую по боям в заниженных лесах…

А дальше всё произошло так быстро, что я не успевал думать, погрузившись в хаос.

Рукой столкнув Кроу со стула на пол, я пинком перевернул стол и сам дёрнулся назад, падая вместе вниз с линии огня.

Кроу, наверное, даже не и поняла, что произошло. Возможно, она не услышала и выстрел, который почти полностью скрыл вой ветра за окном, и то, как пуля пробила стекло, оставив в нём маленькую дырочку — всё это потонуло в грохоте упавших нас, стола и разбившейся кружки с чаем.

Но это был ещё далеко не конец.

Стремглав я бросился к Кроу, схватил за юбку и дёрнул на себя. И тут же навалился сверху, прижимая к полу, когда окно лопнуло от дружного залпа.

На этот раз хлопок ружей звучал отчётливо, пробиваясь сквозь вой метели. За мгновение комната наполнилась звоном разбивающегося стекла, треском дерева и щелчками пуль о противоположную каменную стену. Лампы на стене лопались, падали, как после взрыва; картину, что висела не стене, разрывало на ошмётки; взрывались вазы; комод позади затрещал; чучело животного порвалось, подняв в воздух сноп перьев.

Но залп закончился так же быстро, как и начался. В комнату ворвался холодный ветер, занося в дом снег и кружа перья бедного чучела. Запахло морозом.

Стоило всему утихнуть, как я тут же подхватил практически невесомую Кроу на руки и бросился к выходу из комнаты, пока нападавшие перезаряжались. Выскочил, закрыл дверь и тут же ушёл в сторону. Негромкий хлопок, и следом в двери образовалась дырка, выбив пару щепок и оставив дыру в шкафу напротив.

К тому моменту выстрелы гремели вокруг дома. Была самая настоящая перестрелка, где даже мои собственные шаги теперь были не слышны.

Вот тебе и пришёл в гости…

— Цела?

Я быстро осмотрел её, но, кроме разорванной лямки, из-за чего была видна одна из её грудей, да царапин от стекла, ничего не было.

— Это… — она пыталась прийти в себя, но времени не было.

Не церемонясь, я потащил Кроу по коридорам к лестнице на второй этаж. Там как раз рядом гардеробная, где лежали револьверы (вносить в чужой дом оружие считалось некрасиво и неуважительно).

Но только мы выскочили в зал и подошли к лестнице, как лицом к лицу столкнулись с Догманом. Тот в пижаме, колпаке и в мягких тапочках выпрыгнул перед нами, держа в руках аж два ружья. И выглядел настолько несуразно, что я сначала и не узнал его.

— На нас… — остаток слов Догман проглотил, глядя на разорванное платье дочери, откуда торчала одна из её прелестей, — напали…

Кроу быстро проследила за его взглядом, опомнилась и закрылась. А я, немедля, выхватил одно из ружей.

— Человек десять с той стороны, — кивнул я в сторону комнаты. — Вокруг, судя по стрельбе, ещё столько же. Где все?

— Не знаю, но…

В этот момент в коридор ввалилось десять человек. Пятеро были моими охранниками, пятеро из стражи поместья Догмана.

— Господин, нападение, — выдохнул один из них. — Нам надо срочно…

И в этот самый момент скрипнула дверь.

И вновь мгновения полнейшего хаоса, когда ты успеваешь только реагировать.

Я отшвырнул в сторону Кроу и сам бросился на пол, разворачиваясь, когда раздался выстрел. И тут же в ответ выстрелы загремели в нашей комнате. Уже на полу я взял проход на прицел, но никто так больше и не выглянул.

Меня резко дёрнули за руки, ставя на ноги, мои люди. Буквально в паре метров лежал с простреленной головой человек Догмана.

— Надо уходить, — негромко сообщил один из них. — Противник снаружи. Мы не знаем, сколько их, но можем попытаться проскочить, пока охрана поместья держит их.

— Нет, — тут же отрезал Догман. — Баррикадируемся здесь, держим этот зал. Здесь единственная лестница наверх и всего два входа с одним окном.

Прорваться?

Здесь я придерживался, конечно, стратегии Догмана — забаррикадироваться и держать оборону сколько сможем. Но нападавшие не идиоты, они знают, что мы так поступим. И единственный способ выбить нас из дома без жертв — выкурить. Сжечь дом или накачать его газом. Газа нет, а вот сжечь его вполне могут. И снегопад за окном будет отличным прикрытием, ведь пока кто-то из города соизволит прийти к нам на помощь, нас уже не будет.

— Сейчас четверо здесь, один за мной. Я должен забрать револьверы.

Больше не говоря ни слова, я бросился в сторону гардеробной. Двигаясь вдоль стены, готовый запулить магию в любого, кто выскочит передо мной, я добрался до небольшой комнаты у входа, где висела вся верхняя одежда.

Я быстро нашёл своё пальто, накинув на себя и повязав поверх кобуру, после чего, не глядя, сорвал две шубы и подхватил двое сапог. Но не успел я выйти в коридор, как стекло рядом с входной дверью разбилось и внутрь залетела зажигательная смесь. Раздалось несколько выстрелов, и вновь всё стихло. Через дверной проём я увидел, как коридор окрашивается красным.

Осторожно выглянув в коридор, я тут же выстрелил в тень за окном и, пригнувшись, бросился к залу, где оставил Кроу и Догманом. Выход полыхал огнём. У стены, оставив на ней часть мозгов, валялся мой мёртвый охранник. Значит, они действительно собираются нас просто окружить и выкурить.

В зале тоже был уже пожар. Половина зала весело потрескивала. Пламя поднималось до самого потолка, быстро перекидываясь всё дальше и дальше, жадно поглощая мебель, ковры, картины и всё, что только могло гореть. Но никого не было, видимо, поднялись выше на этаж.

Я быстро огляделся и бросился наверх по лестнице, держа револьверы наготове. Дошёл до верха и негромко позвал:

— Тэр Догман?

— Тэйлон, быстрее сюда! — рявкнул он, выглядывая из-за угла.

Удивительно, но в коридоре второго этажа уже скопилось достаточно много людей. Помимо девяти охранников и Догмана с дочерью, здесь была, наверное, вся прислуга: старая горничная, четверо слуг-мужчин и две девушки.

— Надо уходить, — сказал я, отдав ему и Кроу две шубы и две пары сапог, что захватил с собой. При этом старался не смотреть на слуг, большая часть которых была в ночнушках. Не всем везёт, и здесь я ничего не сделаю — нижние этажи слишком быстро горят и не хочется рисковать.

— Да понял уже, — поморщился он и закашлялся от поднимающегося сюда дыма. — Если ударим кучей, сможем прорваться. Пойдём на стрельбу, там ещё идут бои, а значит, они заняты сейчас другими и не будут готовы к нам.

По крайней мере, меньше, чем те, что всех уже убили и готовы к отстрелу убегающих аристократов — в этом я был с ним согласен.

— Здесь есть небольшое окно на крышу конюшен. С крыши тут же на землю и бегом до забора. Там уже перемахнём и к городу.

— М-мы сможем? — дрожащим голосом спросила одна из молодых служанок.

— Мы сможем, — уверенно заявила Кроу. Ага, на самой, в отличие от служанки, сапоги хотя бы.

— Побежим всей кучей и…

— Нет, — перебил я его, хотя внутри всё сжалось по привычке — для меня он был старшим по званию, хоть тресни. — Сначала выскочат слуги, потом солдаты с Кроу и затем мы с вами. Так будет больше шансов как можно большему количеству людей уйти.

Как можно большему количеству людей — хотя бы кому-то, если говорить на чистоту.

И, судя по холодному взгляду Догмана, он всё прекрасно понял. Потому что то, что предлагал я, было подставой.

Если рванём всей кучей, с большой вероятностью нас всех и перестреляют. В моём плане слуги побегут первыми, и, естественно, весь вражеский огонь сразу сконцентрируется на них, и тем самым противник раскроет своё положение. И солдаты, что пойдут следом, смогут открыть ответный огонь на подавление, насколько это возможно. Они и образуют для нас тот самый коридор на секунды, через который мы сможем добраться до забора.

В этом плане слуги были лишь наживкой, и Догман это прекрасно понимал. Он знал, что мой план имеет куда больше шансов на успех, но им правили понятия о чести и достоинстве, защите слабых и помощи нуждающимся.

Чего нельзя было сказать обо мне.

Я видел возможность вытащить ценного союзника и его дочь отсюда, и я ею собирался воспользоваться. Да, жаль людей, но Догман должен был выжить. Даже его дочь была не столь обязательна, но я понимал, что без неё он может и с катушек слететь, и развалиться, как песочный дом. Поэтому кем-то приходилось жертвовать, как это ни неприятно.

— Нельзя…

— Можно. Это наиболее безопасный способ.

— Ты знаешь, что это такое, — понизил он голос.

— Я знаю, — с той же сталью, что и он, ответил я. — И именно я в крепости пошёл на это. Пошёл сам и повёл людей за собой. Кому, как ни мне, знать, что я предлагаю, тэр Догман. Я предлагаю выйти хоть кому-то отсюда, иначе поляжем все.

Я красноречиво посмотрел на Кроу, которая тоже не совсем понимала весь смысл. Как и слуги, которые озадачено переглянулись и посмотрели на своего господина. Если кто из них добежит — чудно, нет — так нет. Да, я знал, что такое риск, и старался не направлять людей на смерть, если можно было обойтись и без этого. Но нам бы самим дойти сейчас.

Огонь всё разгорался, под потолком уже клубился чёрный дым.

— Тэр Догман, — подошёл я к нему ближе и продолжил шёпотом. — Я пытаюсь спасти вас и вашу дочь. Все они — слуги вашего рода, и это их долг — отдать за вас жизнь. Я предложил этот вариант не потому, что он мне нравится, просто других нет. Сейчас каждому суждено исполнить свой долг: вам — выжить и защитить короля, за которого вы сражались все эти годы. Им — спасти вас, как господина.

Он сжал челюсти. Я видел, как напряглись желваки на его щеках. Да, эти красивые слова про долг ложились идеально на натуру Догмана. Ведь ему всё это было очень присуще. И при этом я не сказал ни капли лжи, ведь в идеале так и должно было быть. Другое дело — хотят ли этого слуги…

— Да, так и поступим, — словно преодолевая толщу воды, произнёс Догман. — Вы, — кивнул он на слуг, — первые. Постараемся воспользоваться эффектом неожиданности. Мы со стражей прикроем ваш отход в случае необходимости. После этого я с дочерью и тэр Тэйлон и уже затем стража.

Вот и всё. Своя разгрузка ближе к телу, как говорится. В конечном итоге между другими и своей родной кровью человек выберет родную кровь. В этом нет ничего плохого, наоборот — подобное лишь показывает человечность, однако становится понятно и то, что в некоторых ситуациях человек, когда надо выбирать, готов отказаться от собственных идеалов.

— Тогда по моей команде, — кивнул я, подойдя к небольшому окошку и обведя всех взглядом. — Бегите, не оглядываясь, что бы ни происходило, если хотите выжить.

Я прислушался к перестрелке, которая до сих пор гремела где-то там, во мгле, после чего разбил револьвером стекло.

Начали…

Глава 121

— Пошли! Бегите без оглядки, — рявкнул Догман.

Слуги, словно десантники, не медля, один за другим начали выпрыгивать в окно на небольшую покатую крышу конюшни, где соскальзывали вниз на землю. Отсюда мне было не видно, но надеюсь, что они следуют плану и убегают, а не пытаются спрятаться около дома.

Стоило им выскочить на улицу, как послышалась беспорядочная хаотичная стрельба и крики. Беря поправку на снегопад, я бы сказал, что противники стоят в метрах двадцати от дома по кругу.

В этот момент я поймал взгляд Догмана. В его глазах была ярость, только кто был причиной — я из-за плана или нападавшие, было непонятно.

Следом за слугами пошла охрана, и практически сразу открылась ответная стрельба. Выстрелы то с нашей стороны, то со стороны поляны гремели без перерыва друг за другом, и я слышал, как иногда пули стучат по стенам дома.

Дождавшись, пока все не спрыгнут, я махнул Догману.

— Тэр Догман!

Тот без слов с удивительной проворностью для своих размеров сиганул в окно.

Даже несмотря на всю оперативность и скорость, с какой мы убегали, огонь нас нагонял. Чёрный дым клубился, лёгкие драло, глаза слезились, а тёмно-красный свет от пламени, пробивающийся через дым, уже подсвечивал коридор. Находиться здесь было уже невозможно: постоянный кашель, лёгкие будто горели, казалось, что вот-вот потеряешь сознание.

Я бросил взгляд в коридор, после чего без слов схватил Кроу, практически вышвырнул её в окно и выпрыгнул следом сам. Горячий, удушливый от дыма воздух сменился на ледяной, который буквально обжигал кожу и нос при каждом вдохе. Тело практически сразу пробрал морозный ветер, даже несмотря на то, что я был в верхней одежде.

Упав на крышу, я как на горках скатился под грохот выстрелов вниз, после чего несколько мгновений полёта, и ноги ударились об землю.

Вскочил, быстро оглядываясь. Снег практически закрывал собой всё, было темно, и только две луны хоть как-то пробивались через него, давая немного света, чтобы можно было сориентироваться.

— Пошли! — крикнул я и, пробегая мимо стражи, приказал. — Огонь на подавление! Как дойдём, сразу за нами! Крикну «зелёный», ответите «розовый», чтобы я понял, что это вы!

И мы побежали. Сначала Догман, потом Кроу и лишь следом я. Побежали что было сил через метель по колено в снегу к спасительному лесу.

За какие-то секунды дом скрылся от нас, и мы оказались в окружении крутящейся стены снега, за которой было ничего не видно. Нас словно отрезало от всего мира.

Выстрелы гремели как слева, так и справа, однако благодаря густому снегу разглядеть что-то, так ещё и в ночи, было очень сложно. Я бросал взгляд то влево, то вправо и, когда заметил едва заметную тень в пелене непогоды, без раздумья нажал на спуск. Выстрел, и она тут же исчезла.

А мы всё бежали и бежали. Усилившиеся порывы ветра били в лицо, мешая смотреть, и если Кроу я ещё видел, то спина Догмана терялась где-то впереди. Приходилось постоянно рукой снимать снег с ресниц. Казалось, это заснеженное поле никогда не закончится. Снег забивался в ботинки и лип к лицу. Следы исчезали на глазах.

А потом, как и любой бой, всё началось внезапно и быстро.

Заметив краем глаза движение, я успел дёрнуть Кроу на себя, сделав ей подножку и роняя в снег, после чего выхватил револьверы и начал стрелять в обе стороны, быстро крутя головой и вылавливая взглядом цели. Присел, как можно ниже прижимаясь к сугробам, и буквально почувствовал, как смерть пролетает прямо над головой. Выстрелы гремели отовсюду, будто противники были вообще везде, слышались вскрики, рядом взметнулся снег, что-то ужалило ногу…

Тени, как призраки, то появлялись, то исчезали возле нас. Кружили, оповещая о своём приближении выстрелами и снова скрываясь в белой мгле. Один из противников так и вовсе появился прямо перед нами, и я, недолго думая, выстрелил ему прямо в лицо.

И тут же просто зарылся в снег под дружным залпом, который пытался достать нас. Даже будучи замёрзшими и неповоротливыми, пальцы послушно очень быстро перезаряжали револьверы, роняя пули или промахиваясь мимо канала барабана.

Попутно я без каких-либо заминок запустил несколько шаров в тех, кто подошёл слишком близко. Не убил, их крики тонули в вое ветра, однако своё местоположение выдал, так как пришлось быстрым перекатом уйти в сторону от пуль.

Всё лицо было в снегу, пальцы уже и не беспокоили болью от холода. Перезарядившись, я бросился навстречу противнику, низко пригнувшись.

Если уйти не удаётся, пойду навстречу.

И стоило фигурам появиться на белом фоне, как без раздумий открыл огонь, беря то одну тень, то другую на мушку.

Выстрел, выстрел, выстрел, выстрел…

Они падали, отстреливались, видимо, не ожидая контратаки и не успевая перезарядиться. Я буквально ворвался в толпу неприятеля, прорежая её не хуже газонокосилки.

Теперь уже беспросветная мгла была мне другом, а для них самым страшным проклятием. В отличие от меня одного, их было много. И я набрасывался и отходил, заставляя их отступать, забирая с собой то одного, то другого. По моим подсчётам, я унёс шесть жизней.

И, почувствовав, что противник отступает, рванул обратно, где оставил Кроу.

Уже там встретил других наёмников, без раздумья расстреливая их, едва понял, что это не свои. Ещё двенадцать пуль ушли, заставив противника отступить. Естественно, я не стоял на месте: носился то влево, то вправо, отходя назад, под покров снежной бури, и налетая с другой стороны буквально через десяток секунд.

Уже к этому моменту я запыхался бегать, как больной, так, что не мог отдышаться.

— Жива?! — рявкнул я, выдёргивая Кроу, которая зарылась в снег так, что я её сначала и не заметил, наступив. Её выдал «Ой!».

— Да, — кивнула она.

— Тогда пошла! — я дёрнул её на ноги и толкнул в сторону забора.

Стрельба у дома стихала, и я сомневался, что побеждают наши. Если идти на поместье, то надо брать как можно больше людей. Хотя бы в раза три больше. Зато у забора впереди она продолжалась, причём по скорости хлопков я мог предположить, что кто-то орудовал из револьвера.

Мы вновь прорывались к границе поместья.

По пути нам то и дело встречались тела слуг. Старуха, женщины, мужчины, девушки… Я не считал, сколько трупов попалось нам по пути, но, судя по всему, никто не выжил.

— Это… — пробормотала Кроу, замедлившись на мгновение над телами.

— Не тормози! — рявкнул я, толкнув её дальше. Как бы здесь Догман не помер, а то все старания зря, получается.

Этому полю конец, блять, вообще будет? А то бежим по колено в снегу, нихрена не видно, повсюду враги ещё. Хотя последнее в плюс. Наёмники выбрали хорошее время для нападения — в такой снегопад поместье будет просто отрезано от остального мира. Однако с другой стороны, эта самая метель закрывала обзор и им, позволяя нам сбежать.

И, словно в ответ на мою ругань, белоснежная стена снега перед нами начала темнеть, и вскоре мы вышли к забору. Да только нас встретила не совсем радостная картина. Учитывая то, что забор был кованый и сверху у него располагались пики, ровно на одной из них повисла, словно рыбёшка, слуга.

Служанка, если точнее.

Пытаясь перелезть через забор, она, видимо, не удержалась на замёрзших ногах и соскользнула ровно на одну из пик, наколовшись на неё. Причём накололась довольно неудачно — бедром. Так ещё и на проткнутой ноге она и повисла вниз головой, не в силах ни подтянуться обратно, не спуститься вниз.

И да, она была ещё жива. Кричала, ревела, дёргалась, вися вниз головой и пытаясь сорваться с крючка, хотя последнее вряд ли получится — пика пробила ногу практически посередине, теперь выглядывая с другой стороны.

Только вот меня насторожило то, чтоеё не сняли. Будь здесь Догман, он бы точно не оставил слугу. Не добежал? Но трупов вроде не было. Свернул в сторону? Или взяли в плен? Хотя чтобы такой, как он, сдался в плен напавшим на его дом… он скорее их голыми руками порвёт, что было ему по силам.

— Ох солнце… — пробормотала Кроу, глядя на висящую вниз головой служанку.

— Не тормози! — рявкнул я, подтолкнув её к забору. — Осторожно, а то окажешься в её положении.

Увидев нас, служанка потянулась в нашу сторону руками.

— Помогите… помогите мне…

Я бросил на неё взгляд и отвернулся.

— Прости, сейчас не до тебя.

— Пожалуйста, помогите…

Я подпрыгнул, ухватившись за ледяную ограду, подтянулся, аккуратно залез на забор, чтобы самому не надеться задницей или яйцами на пику, после чего схватил за руки Кроу и подтянул её вверх. Боюсь, что, если полезет сама, так же наколется. Осторожно подняв её наверх, я просто сбросил её в сугроб с другой стороны и спрыгнул сам.

— А я?! — заревела она ещё громче. — Прошу вас! Не оставляйте меня! Стойте! Пожалуйста!!!

— Мы должны… — уже была подалась в её сторону Кроу, но я толкнул её в сторону леса.

— Уходим, — и сам огляделся в поисках противников. — Сейчас на неё нет времени.

— Нет! — Кроу попыталась сопротивляться, но я схватил её за шиворот и буквально швырнул вперёд.

— Да! Быстро уходим!

И потянул её в лес.

— Госпожа! Госпожа, умоляю!!! Не бросайте меня! Помогите мне! Госпожа, пожалуйста…

Её крики терялись в вое ветра, что гулял между деревьев. Мы уходили всё дальше и дальше, отдаляясь от территории поместья.

Пробежав так метров сто, я остановился, оглядываясь.

— Вроде погони нет…

Кроу не ответила, глядя куда-то в снег.

— В какой стороне город?

— В той, — негромко ответила она, указав пальцем направление. — Где-то в той.

— Отлично… — я замёрзшими пальцами перезарядил револьвер, после чего всунул ей в руку. — Держи. Жди пять минут, прямо считай вслух. Если не вернусь, тут же убегай в город, не оглядываясь, поняла?

— А ты куда? — посмотрела она на меня удивлённо.

— Сниму служанку с пик точёных. Всё, жди.

С этими словами я бросился обратно.

Нет, я не собирался бросать там ту девчонку. Просто, учитывая возможную погоню, надо было сначала отвести Кроу подальше, убедиться, что пока за нами никто не гонится, и уже после этого возвращаться. А так, оставаться там и снимать у всех на виду, теряя время, было слишком опасно.

Прорываясь через сугробы, я вернулся к забору и практически сразу заметил рыдающую служанку и приближающиеся тени. Пять противников.

Отлично, как раз один барабан в запасе.

Чтобы было точнее, я тут же встал у дерева, прижав ствол к дереву, чтобы не дрожал, после чего прицелился. Дал себе пару секунд, чтобы успокоиться и навестись, после чего пять раз подряд нажал на спуск. И следом добавил шестой, так как одна из пуль угодила в железные прутья забора, продля на несколько секунд жизнь гада.

Быстро перезарядился, после чего бросился к служанке. Та, завидев меня, тут же потянула ко мне руки.

— Помогите…

— Затем и вернулся, — пропыхтел я, подтягиваясь рядом с ней на заборе.

Вообще, она висела в интересной позе, несмотря на неприятную картину. В ночнушке, которая сейчас свисала вниз, голой задницей кверху, которая уже успела покрыться немного снегом. Устроившись поудобнее и оглядевшись на поиск противников, я обхватил её за пояс и резко дёрнул вверх, снимая с пики, после чего, не обращая внимания на её крик, сбросил, как мешок, вниз.

Спрыгнув следом и бросив напоследок взгляд вокруг, я подхватил рыдающую служанку на руки и бросился в лес. По собственным следам, которые заметало на глазах, добежал до Кроу, которая трясущимися от холода руками нацелилась в меня из револьвера.

— Это ты… — вздохнула она облегчённо, переведя взгляд на служанку.

— Ага.

Быстро посадив раненую прямо в сугроб, я скинул с себя пуховик и набросил не неё, после чего разорвал подолы ночнушки и туго затянул рану. Насколько мне известна анатомия человека, по идее, задеть крупные сосуды не должно.

Заняла возня со служанкой не больше минуты, после чего я кивнул Кроу.

— Потащишь её.

— Я?

— Ну не я же, — отобрал я у неё револьверы. — Кто-то должен прикрывать вас.

— Я не знаю, унесу ли её далеко.

— Не унесёшь — бросим, — подбодрил я Кроу.

— Я смогу сама… — попыталась встать служанка.

— Ага, нога висит плетью… Ладно, уходим.

Мы вновь двинулись в путь. Кроу действительно тащила на себе служанку, не возмущаясь, но хватило её буквально на сто метров. Учитывая сугробы, это было для её комплекции очень даже неплохо.

Но неплохо — единственное, что я мог сказать, потому что нас начали поджимать.

Постоянно оглядываясь, я вновь заметил тени среди деревьев, оттолкнул девушек в сторону с линии огня и сам укрылся за деревом.

— Зелёный? — крикнул я.

— Да!

Вам пизда.

Хотелось бы мне ответить, но думаю, что две пули в тень были ответом не хуже. Первой я умудрился промахнуться, но вторая достала цель, и та упала. В ответ застучали пули по дереву, отрывая куски коры, лес наполнился грохотом новой перестрелки.

Я перекатом по сугробам ушёл в сторону, видя, как буквально в сантиметрах пули взрывают снег и отрывают куски деревьев. Вновь отпрыгнул и бросился во мглу, словно убегая от них. Но я вовсе не убегал, совсем нет — как только они скрылись из виду, резко свернул в сторону, делая большой крюк и обходя бегом их с другой стороны. Благо такой сильный снегопад позволяет.

Заняло это минуту, и вышел я практически у них за спиной. Быстро сократив дистанцию, я оказался буквально в паре метров от последних врагов. И только те резко развернулись на скрип снега, как я с двух рук открыл по ним огонь. Двоим вышиб мозги практически сразу, ещё двое вздрогнули, оборачиваясь, но повалились в снег, получив по пуле в висок.

Ещё двое попытались уйти в сторону от меня, и один даже умудрился запрыгнуть за дерево, но и их достали пули.

Причём не мои.

Я взглядом нашёл нового участника, что стоял у дерева, практически сливаясь с ним. Если бы не его выстрелы, то я бы и не заметил его. И, собственно, это и был ответ, кто стрелял из револьвера, когда мы бежали через поле.

Незнакомец не спешил убегать. Наоборот, быстрым шагом, спрятав своё оружие в кобуру, он вышел из тени, демаскируя себя окончательно, и подошёл ко мне.

Тяжело было сказать вообще что-то об этом человеке: половину лица закрывает облипший снегом шарф, сам он в плаще и только кобура видна, откуда поглядывал обычный на вид револьвер.

И пусть я опустил револьверы, но не спешил прятать их. Да, незнакомец, как я понимаю, перестреливался с людьми, он помог организовать брешь, через которую мы проскочили, и он же помог мне сейчас. Это в какой-то степени говорило по крайней мере о его пока что нейтральной позиции, иначе бы он сейчас и нас положил. Однако наверняка знать я этого не мог.

— Подсобить? — сухо спросил мужчина, кивнув на раненую служанку, что виднелась из-за дерева.

— Не помешало бы, — ответил я, оглядываясь.

— Около сорока человек, — сказал он. — Около тридцати взяли в кольцо, около десяти пошли на штурм. Сейчас их гораздо меньше, но, быть может, подкрепление где-то затесалось, так что не медлим.

Около значило, что здесь может быть вполне и пятьдесят, и тридцать. По моим подсчётам, я убил около двадцати одного: десяток в поле, пятерых у забора и ещё здесь шесть. То есть, как минимум, двадцать могло остаться, если охрана вообще никого не смогла достать. Собственно, я бы мог убить и больше, но ужасная видимость, замёрзшие пальцы и сильный ветер не способствовали хорошей меткости.

— Возьми её, — кивнул я на раненую. — Знаешь, в какой стороне город?

— Естественно, — кивнул незнакомец.

Уже вчетвером мы тронулись через снежную бурю, что только набирала обороты, по заснеженному лесу к городу. Я знал, в какой стороне город, оттого внимательно следил, куда ведёт нас незнакомец. И он не обманул. Около получаса мы топали, пока сквозь пелену не начали пробиваться огни близлежащих домов.

— Видишь? — кивнул он.

— Вижу.

Сторонясь главных пригородных улиц, он повёл нас через дворы к небольшому цеху, который, как я мог судить со стороны, сейчас спал. Осторожно обойдя его с другой стороны, он провёл нас через заднюю дверь.

Я всего секунду медлил, прежде чем последовать за ним — если бы он хотел нас убить, то убил бы. Если бы хотел схватить, то и не стал бы показываться. Заменить, чтобы схватили другие? Слишком сложно, учитывая общую неразбериху, где нас было прижать легче.

И всё же один из револьверов неустанно смотрел ему в спину.

Его кобура с револьвером. Самая обычная на вид, но кое-что я мог сказать о ней. Вернее, не о ней, а о том, как она одета.

В этом мире никто, кроме меня, так её не вешает.

Глава 122

Мы вошли в небольшую комнатку, которая была чем-то вроде коморки охранника. Небольшой грязный диванчик, круглая пузатая железная печка на ножках, которая хорошо обогревала небольшую комнатку, стол, два стула и шкаф. На стенах висели масляные лампы. Одна из них как раз стояла на столе, освещая комнатушку дрожащим светом.

Грязно и уютно — вот что я мог сказать.

— Не боись, не найдут, — махнул рукой человек. — Сейчас следы заметёт, и чёрт выйдешь на нас. Если ещё не замело.

Я прислушался, но, кроме треска поленьев в пузатой печке да поскрипывания половиц, ничего слышно не было. В цеху, по которому мы шли, тоже всё было тихо. По крайней мере интуиция молчала, а значит, я ничего подозрительного не заметил.

Он осторожно сгрузил служанку на грязную кровать, после чего расстегнул кобуру и бросил на стол. Посмотрел на её ногу и кивнул.

— Жить будет. Главное, что сосуды не задеты.

— Кто вы? — встала около печки, протянув к ней ладошки, Кроу.

— Человек, — хмыкнул он.

— Кто именно? — в её голосе прорезались приказные нотки. Вздёрнув нос, Кроу более твёрдым голосом представилась. — Я Кроу Рагдайзер, дочь из рода Рагдайзеров. Теперь я бы хотела, чтобы вы представились.

— Не буду, — пожал он плечами, поставив чайник на печку.

— Вы не слышали, что я сказала? — холодно спросила она.

— Слышал.

— Может вы не знаете, как надо здороваться с представительницей рода? — вот сейчас очень сильно чувствовался в ней отец: по выражению лица, по тону голоса, даже хмурилась так же.

— Успокойся, девчонка, — ответил тот, не оборачиваясь. — Раздражаешь.

— Послушай сюда, че…

Но я положил ей руку на плечо.

— Успокойся, Кроу.

— Я… — она выдохнула, после чего отвернулась к печке.

К этому моменту наш незнакомец снял с себя пальто. Я бы описал нашего помощника как мужчину средних лет без каких-либо отличительных черт. Я бы сказал, самый обычный и неприметный мужчина в старой подранной военной форме, которого встретишь на улице и не обратишь внимания.

Сняв верхнюю одежду, он поставил на стол несколько кружек.

— Жива? — кивнул он служанке.

— Да, мистер. Спасибо…

— Вот и отлично.

Быстро разлив по кружкам чай, он взял свою и, усмехнувшись мне, вышел за дверь.

— С ним что-то не то, — тут же сообщила Кроу, жадно глядя на револьвер.

— Не трогай, — сразу же предупредил я.

— Я умею стрелять.

— Не думаю, что против него тебе это поможет, — ответил я.

Кроу секунду помолчала, после чего кивнула.

— Я поняла. Может тогда хотя бы ствол забьём?

— Нет.

— Будь по-твоему. Но кажется, он хочет поговорить с кем-то из нас.

С тобой, она хотела сказать, но не сказала. Воспитание. Мужчина сам решит, что ему следует делать. Есть вещи не для женских любопытных носов, и Кроу это практически подчеркнула. Как подчеркнула и то, что переложила на меня ответственность.

Я тоже понимал, что меня приглашают на разговор. Поэтому подхватил кружку за ручку и вышел следом. Револьвер так и не вернулся в кобуру. Просто потому, что любую неизвестность надо встречать вооружённым, а не надеяться, что она тебе улыбнётся. Конечно, ситуация ситуации рознь, но конкретно эта была одной из тех.

Мужчина и не пытался прятаться. Он сидел на одной из машин, из которой выходила конвейерная лента. Не знаю, что они здесь производили, что производство этого мира готовилось вот-вот шагнуть в следующую промышленную эру. И вряд ли этот мужчина работал здесь охранником.

— Работаю здесь охранником, — кивнул он на цех, попивая чай из кружки.

Окей… он работает здесь охранником. Но я не собирался ходить вокруг до около.

— Значит, ты проклятый, — негромко сказал я.

Тот лишь ухмыльнулся.

— Верно. Давно не виделись, а?

— Зависит от того, где мы с тобой встречались, — отозвался я, не спуская с него глаз.

Он бросил взгляд на револьвер и улыбнулся.

— Всё такой же недоверчивый, да? Не можешь никому открыться и весь мир будто против тебя?

— Весь мир и так против меня, как показывает практика. Тебя послала божество?

— А почему спрашиваешь? Уже встречал проклятых, которые хотят тебя убить? — улыбнулся мужчина.

— Да.

— Что ж, рад, что ты жив. Серьёзно, — кивнул он.

— Ты не ответил.

— Нет, я не от божества, — покачал мужчина головой.

Мне даже курок взводить не нужно было, чтобы сделать красноречивый щелчок — и так всё время был взведён.

— Спрашиваешь, откуда я? Понимаю, узнать меня в новом теле сложно. Но, собственно, это я научил тебя обращаться с револьвером, — кивнул он на ствол. — Научил всему, что умел, а умел я очень много.

Казалось, у меня ёкнуло сердце.

Я приоткрыл рот и… не смог ничего выдавить, потому что дар речи на секунду пропал.

На моём пути было много людей: хороших и плохих, честных и подлых, злых и добрых, тех, кого я убил, и тех, кто умер по моей вине… Много людей я знал, всех не упомнишь, но всё же были личности, которых я запомнил очень хорошо, те, кто оставил на мне отпечаток. Кто-то плохой, а кто-то хороший…

— Наст… Росиорро?

Я даже револьвер опустил.

Мужчина улыбнулся. Как-то искренне… сложно объяснить, но этот человек всегда мог улыбаться так. Ты сразу чувствовал в нём своего друга, человека, которому можно доверять. И, собственно, он был как раз-таки тем, кто обучил меня многому и довёл до больших высот моё основное ремесло — убийство.

— Не забыл, значит, меня, — кивнул он, издав смешок. — Давно я не слышал своего имени из уст других, парень.

— Да… давно… — согласился я.

Повисло молчание. Только за стенами завывал ветер, да в самом цеху свистел, пробиваясь через щели.

Довольно неловко, если честно. Он был тем, кого я мог назвать близким другом. По сути, наставник, которого я уважал и который многому меня обучил, что не раз спасало мне жизнь и отнимало её у других. Мы с ним много прошли в одном из миров, и пусть тот мир был, по сути, бесконечной войной, однако сколько мы просидели часов у костра, сколько прошли дорог и сколько всего увидели…

Короче, я его убил.

Поэтому неловко сейчас было смотреть в глаза старому другу, который умер от моей руки.

— Ну и? Скольких проклятых ты уже убил?

— Пока что одного. Что происходит? Если ты не от божества, зачем ты здесь?

— Вестимо, для чего. Убить тебя, — хохотнул он, будто это была смешная шутка.

А вот мой револьвер вновь целился в него. При всём моём отношении, моя рука не дрогнет. Собственно, этому он меня и учил.

— Если бы ты хотел, я бы не ушёл из того леса, — заметил я.

— Убить тебя в спину? — покачал он головой. — Нет, Резня, я не хочу убивать тебя в спину.

— А как хочешь? — спросил я.

— Дуэль.

— Дуэль? — переспросил я.

— Верно, дуэль. Забавно выходит, не находишь? — вздохнул он. — Все те истории про ученика и его учителя, который научил его всему. А потом ученик превзошёл своего учителя. Собственно, эта мысль меня и преследовала всё это время, Резня. Кстати, забавно, но я ни капельки не удивился, когда узнал, что тебя зовут Резнёй. Серьёзно. Все, кто тебе встречались и кто оказывался против тебя, всегда умирали. Словно ни у кого не было против тебя шансов. А потом на твоём пути оказался я.

Он многозначительно замолчал, отпив из кружки и глядя в грязную стену напротив.

— Это было моей работой, Росиор…

— Зови меня Росси, — попросил он. — Все звали меня Росси. Приятно знать, что что-то от меня старого ещё живо.

— Росси, слушай…

— Я знаю, Резня, знаю. Это было твоей работой. Помнишь, что я говорил?

— Всё возвращается.

— Верно, всё возвращается… — вздохнул он. — Мы стольких убили, так что я был не удивлён, что меня самого пристрелили как собаку. Мне не было обидно, что это сделал ты, я даже был рад этому, что именно ты убил меня, а не какой-то ублюдок случайной пулей, который потом бы хвастался, как убил лучшего стрелка…

На его губах была улыбка. Он смотрел на меня будто снисходительно, как на ученика, который его искренне расстроил. Ни агрессии, ни злобы или обиды, просто добродушная улыбка.

И я на мгновение увидел этого человека из прошлого. Его, в грязной, покрытой пылью одежде с пончо на плечах, шляпе с полями и усами, блинными, как струны, расходящимися в стороны, за что я его звал иногда тараканом. Смуглый, всегда уверенный в себе, с улыбкой смотрящий на всё охотник за головами.

— Больше всего меня задело то, что ты сделал это в спину, Резня. В спину…

— У меня не было выхода. Я не мог провалить задание, — негромко ответил я.

— Да знаю я, Резня, знаю, — вздохнул он. — Собственно, я не буду отрицать, что знал, что так оно и кончится. Рано или поздно мы столкнёмся и решим вопрос единственным способом, который был для нас доступен. Но думал, что это произойдёт в дуэли. В самой величайшей дуэли двух неуловимых и самых быстрых боевых стрелков мёртвых земель — Смотрящего и Молчуна. Что мы выйдем друг напротив друга, сделаем свой последний выстрел и увидим, смог ли ученик превзойти учителя и появился ли в мире новый самый быстрый и меткий стрелок. Я хотел это увидеть, хотел понять, смог ли я удержать лидерство или нашёлся всё же более сильный стрелок.

И что я должен был ответить? Прости? Да не смешно даже. Предложить ему дуэль прямо сейчас? Нет, спасибо.

Я был хорошего мнения о наставнике, и быть может согласился бы на его последнюю просьбу, однако у меня сейчас были дела, да и я был слишком уставшим сейчас. К тому же, меня до сих пор волновал вопрос, что он здесь делал.

— Собственно, после моей смерти я согласился на одну сделку, — продолжил Росси. — Ты знаешь, о чём я. Я прошёл много миров, где раз за разом доказывал, что я лучший. Лучший среди всех миров… Но был всё же один человек, который мог с этим поспорить. И моим желанием оставалась одна небольшая вещь — встретиться со своим учеником, чтобы раз и навсегда ответить на вопрос, кто из нас лучше. Поэтому я хочу провести дуэль.

— Значит… тебя сюда впустило божество? Выполнить своё желание?

— Верно.

— И сказало, где меня примерно искать или ждать, так?

— Можно и так выразиться, — кивнул он.

Значит ли это, что тот проклятый тоже встретиться со мной, чтобы отомстить, и это было его желанием? И что могут встретиться другие, так как я убил слишком многих и слишком многие из убитых хотели мне смерти?

Однако кое-что меня смущало.

Миссия. То есть божество исполняет желания других, при этом не заботясь о собственных интересах? Да быть того не может… Не может оно само себе рушить всё и спутывать карты. Отправлять меня выполнить миссию, а потом самому же и мешать, натравливая тех, у кого со мной личные счёты.

Но если зайти с другой стороны и задать правильный вопрос: а есть ли миссия?

Сразу отсюда вопрос — а не списали ли меня со счетов?

— Получается, божество просто исполнило твоё желание?

— Да, дало возможность ещё раз с тобой встретиться.

— И тебя не посылали ни убить меня, ни что-либо сделать ещё? Просто исполнили желание?

— Всё верно, — кивнул он. — Исполнили моё желание.

То есть… Нет, если бы меня освободили, мне бы об этом сказали, верно?

Эм… верно?

— А тебе сказали, что ты свободен? — уточнил я осторожно.

— Меня спросили, чего я хочу, — ответил Росси. — Когда я выполнил своё последнее задание, божество спросило, чего же ты хочешь, Росиорро Грационез Фартео. И я ответил — хочу провести дуэль со своим учеником и выяснить, кто из нас лучше. И она ответила: да будет так, коль хочешь дуэли, ищи человека Тэйлона Бранье. Он и есть твой ученик. После этого я оказался здесь и увидел… этот город, собственно. А потом уже, через месяца два, узнал, что есть такой Бранье. А когда собирался ехать за тобой, узнал, что ты сам приехал сюда.

— А в лесу…

— Ты про наёмников? Думаешь, я позволил бы им убить то, ради чего я прошёл все круги Хаоса?

Значит, ему сказали, а мне нет, так? Значит, я до сих пор служу, иначе божество сказало бы мне — ты свободен и так далее… или нет? Ведь я даже не помню, кто я есть и чего желал. Сдохнуть окончательно? Значит, желание есть, а раз никто не спрашивал о нём…

Почему-то мысли сразу вернулись к Суцьиси. Она многое знала и многое могла объяснить, поэтому разговор с ней становился всё более желанным. Именно она может дать много ответов на вопросы, что происходит в королевстве, почему все желающие приходят со мной поквитаться и зачем Божество вообще здесь. Возможно, что-нибудь и про организацию расскажет.

Но, возвращаясь к делам насущным…

— Значит, ты хочешь дуэли?

— Не сейчас, Резня, не сейчас, — рассмеялся он, покачав головой. — Какой толк, когда ты бежал чёрт знает сколько, отстреливался, продрог, устал и так далее? Какой смысл в дуэли, когда я хочу увидеть тебя в полную силу? Я хочу увидеть всё лучшее, на что ты способен, и показать всё лучшее, на что способен я!

Его глаза горели радостью и предвкушением.

— Значит, подождёшь до завтра? — уточнил я.

— Не знаю, боюсь, что завтра ты будешь слишком занят другим, от чего… не то, — покачал он головой. — Я хочу настоящей дуэли между мной и тобой. Как насчёт того, чтобы перед твоим отъездом?

Росси… он был одержим этой идеей, и я знал, что наставник не станет стрелять мне в спину. Откуда? Просто не затем он прошёл весь этот путь для того, чтобы убить меня. Для него это было не убийством, как бы странно это ни звучало. Росси просто хотел выяснить, кто лучше из нас двоих, и ничто не заставляет тебя становиться лучше, чем надвигающаяся смерть. Да и не тем он был человеком, чтобы просто выстрелить в спину.

— Мне надо закончить одно дело, — негромко сказал я. — Подкосить один род, чтобы защитить тот, который мне приказано защищать. Помоги мне, и я проведу с тобой дуэль. Как положено, один на один в полную силу.

Я не просил много, всё же во всём надо знать меру. Ведь Росси бы и вообще отказаться, попроси я много. А помочь всего лишь с одним родом для него не составит проблем. К тому же по старой памяти… если не брать в расчёт, как я закончил с ним своё знакомство.

— А что надо сделать? Убить их?

— Скорее подкосить, но это не точно. Здесь идёт война родов…

— Да, я бывал в подобных мирах, — кивнул он. — Мерзкая тема. Они говорят о чести и достоинстве, но сами похожи на шакалов, что грызут друг друга ради кости или от голода. И ты хочешь моей помощи?

— Да. Помоги мне, и дуэль твоя.

— А почему бы и нет, — пожал он плечами, даже на секунду не задумавшись. Будто сам этого хотел. Усмехнулся, допил свой чай, после чего встал с агрегата. — Как в старые-добрые деньки повоюем, а?

— Ты даже не подумал.

— А зачем, Резня? Я верю тебе.

— В прошлый раз я выстрелил в спину.

— Один раз обманул — позор тебе, два раза обманул — позор мне, — пожал Росси плечами.

Вот так просто Росси и согласился. Собственно, он всегда был простым, если мне не изменяет память. Простым, но при этом чертовски опасным, отнявшим жизни не у одной сотни людей. А учитывая его жизнь, то может там и на тысячи счёт пошёл. Но он знал цену слову, он знал, что такое честь, и всегда отвечал на вызов.

Тот раз, когда я его застрелил в спину… Я просто не стал рисковать. Знаю, скажи ему, что хочу убить, он бы лишь улыбнулся и сказал: «Тогда дуэль, Молчун». Он бы не злился, не обижался на моё желание, не считал бы меня предателем.

Для него жизнь… блин, он был похож совсем немного на Диора. Что для одного, что для другого жизнь — что-то типа игры, где единственной ставкой была жизнь. Выиграл — молодец. Проиграл… бывает.

Не так должен был умереть наставник. И если уж идёт об этом речь, было немало людей, что не заслуживали смерти, по крайней мере той, что получили. Я никогда не задумывался над этим, совсем не думал, старался не тревожить воспоминания, но сейчас вот задумался. В конечном итоге, я не сильно отличался от тиранов, маньяков-убийц и прочей швали — здесь Суцьиси права: мы сами выбрали этот путь, выбрали его ради своих эгоистичных желаний.

Интересно, чего желал я в самом начале?

Мы вернулись в комнату, где нас ждали девушки. Вернее, служанка уже уснула, а вот Кроу сидела с ровной спиной, пристально переводя взгляд с меня на Росси.

— Это Росси, — кивнул я на наставника. — Мы… служили вместе очень давно. Я его даже не узнал сначала.

— И что Росси делал в лесу? — спокойно спросила она.

— А у девушки командирский голосок, — усмехнулся он, глядя на Кроу.

— Не увиливайте от вопроса, — понизила она голос.

— Не отвечу, — улыбнулся наставник. — Если Тэйлон захочет, вам он и расскажет, а пока что я помогу вам отсюда выбраться.

— Чем же? — прищурилась она.

— Завтра он со мной отправится в город искать твоего отца.

Если он дошёл, естественно.

Глава 123

Следующий день прошёл без приключений. И если описать двумя словами, то мы выбрались.

Наутро метель улеглась, и перед нами предстал заснеженный по пояс город, пропахший морозной свежестью. Благо дверь открывалась во внутрь, иначе бы мы из цеха через окно выбирались. Снега было действительно по пояс в некоторых местах, хотя кое-где была видна голая земля, а у стен домов снега могло намести и вовсе по шею.

Когда мы вышли, мороз неприятно защипал нос и щёки. Весь мир в одночасье стал чистейшим и прекрасным. С белыми шапками дома, укрытые снегом улицы, небольшие тропки, которые только-только протаптывались жителями. На дорогах уже работали дворники, расчищая их лопатами и самоездом… на гусеницах.

О как, они уже и до гусениц дошли. Быстрого взгляда было достаточно, чтобы понять, что система была явно далека от совершенства, однако прогресс на лицо. Этот псевдотрактор ездил по улицам, счищая снег на обочины.

Город просыпался после снежной ночи, потихоньку оживая. И ни одного свидетельства того, что кому-то известно о произошедшем. Дыма от сгоревшего поместья я тоже не видел — видимо, дом успел прогореть и затухнуть под снегом.

Вместе с Росси, вооружённые и готовые положить половину города, мы пошли к ратуше. Причина была проста: если вокруг будет происходить хаос, всех подкупят и так далее, это было единственным заведением, где можно было ожидать хоть какой-то защиты и справедливости, так как оно подчинялось напрямую столице. К тому же, около этого небольшого городка, который промышлял рубкой лесов, был только один род, поэтому, в принципе, Рагдайзеры должны были иметь здесь определённое влияние.

И, собственно, мы не ошиблись — Догмана мы нашли именно там. Там же нашли и весь городской совет вместе с чиновниками всех рангов. Насколько я узнал, сюда даже направлялся столичный следователь, который возьмёт всё под контроль, однако…

— Там не будет ни трупов, ни улик, — сказал глухо Догман и устало сел на кресло. — Я рад, что ты вытащил мою дочь, Тэйлон. Собственно, можешь верить или нет, но я буквально чувствовал, что если она с тобой, то всё будет хорошо.

— Спасибо, тэр Догман, — кивнул я.

— А это кто? — кивнул он на Росси, прищурившись.

— Росиорро, мой давний приятель. Он работает у вас охранником в цеху.

— Охранники обогатели настолько, что начали носить револьвер? — прищурился он.

— Одолжил его у прошлого владельца, что хотел меня убить, — невозмутимо ответил он. — Я вёл… довольно плохой образ жизни, тэр Догман. Но я отошёл от дел уже давно, правда, трофей, вот, остался.

— Ага… — хмыкнул с подозрением Догман, но расспрашивать дальше не стал.

Дальше всё пошло по известному сценарию.

Стража отправилась к поместью, но, кроме трупов охраны и слуг, никого не нашли. Догман смотрел на своих людей, поджав губы.

— Хуй с домом, — очень тихо произнёс он, — но люди… Их заново не отстроишь.

— Уверен, что спроси их, они бы сами вызвались пойти на это. У вас были хорошие люди, тэр Догман.

— Да… были…

— А ваши реликвии? Документы на владение и так далее?

— Всё хранится в хранилищах, но… — он отвернулся, когда труп девушки накрыли. Рядом под покрывалом лежал слуга, который, судя по тому, как мы их нашли, пытался её раненую вынести. — Пойду, посмотрю, что там ещё осталось…

А от дома ничего не осталось, собственно. Все деревянные перекрытия и балки прогорели, каменная кладка обрушилась, и дом представлял из себя типичное строение после пожара, где только и остались частично стоящие стены, да трубы от нескольких печей. Ничего не уцелело.

Бродя по заснеженным руинам, я то и дело встречал металлические, нередко расплавленные каркасы светильников, торшеров, крепежей и так далее.

По трупам, мы насчитали не всех. Не хватало одного охранника из наших и двух слуг Догмана. Но я знаю, где находится пятый охранник — под завалами, застреленный тогда в коридоре в голову. Уверен, что двое слуг так же сгорели и их кости сейчас под руинами дома.

Да, они забрали все тела своих товарищей после нападения. Не оставили даже ружей, из-за чего выйти теперь на нападавших и тем более понять, кто заказчик, было невозможно. Понятно, что всё те же северные рода, но кто из них?

А ведь это едва ли не прямой признак того, что государство рушится. Везде всегда одно и то же: в одних мирах, когда всё плохо, на дорогах начинают орудовать разбойники, в других поднимает голову и наглеет мафия, в-третьих растёт количество бандитизма. Здесь, вот, наглеют рода, чувствуя всё больше и больше безнаказанность.

Не заметить это было сложно.

Собственно, Догман был пусть и упёртым патриотом, но не идиотом, поэтому согласился присоединиться к нашему «альянсу», чтобы держаться вместе и защищать друг друга при условии, что, когда всё закончится, он этот самый альянс и покинет. У меня не было причин отказывать. К тому же, то, что будет уже после конца всего этого, меня не интересовало.

* * *

Диор был у отца в кабинете. И устроился он там как у себя дома. Обложился какими-то бумажками и с умным видом сидел, строя бурную деятельность. Может он действительно работал над чем-то, но меня это не сильно трогало. У меня были вопросы, и только он мог ответить на них.

Я не стал удостаивать его стуком.

— Тэйлон! — разулыбался он. — Вернулся целым и невредимым, — и добавил таким шёпотом, чтобы я услышал. — Кто бы сомневался…

— Смотрю, у тебя хорошее настроение, — негромко начал я.

— Ага, ты же вернулся, так ещё и с положительным ответом от Рагдайзера. Знаешь, люди со связями в армии, у которых есть ещё и поддержка солдат, бывших и действующих, нам не помешает.

— Не помешает, — кивнул я, подойдя к столу и садясь напротив. — Чем занят?

— Скоро встреча с другими главами. Рагдайзер послужил хорошим примером того, что происходит с королевством. Многие начали задумываться, а не станут ли они следующими. Ну знаешь, как за жопу укусят, так и просыпаются, — отмахнулся он.

— Понятно… — протянул я. — Есть мысли, кто это сделал?

— Есть конечно. Северный род какой-нибудь.

— Какой-нибудь.

— Тебе не нравится слово «какой-нибудь»? — усмехнулся он, оторвав взгляд от документов.

— От тебя непривычно слышать такое. Какой-нибудь… нет определённости.

— О, а ты у нас любишь точность, да?

— Очень, — кивнул я. — Например, я хочу точно знать, знал ли ты о том, что информация утекла?

Диор отложил документы. Оскалился и отклонился назад, облокотившись на спинку своего кресла и сцепив пальцы замком у груди. Его взгляд изменился, сильно изменился, пусть на губах и играла улыбка. Да и она не отличалась от волчьего оскала.

— С чего ты решил, что я знал?

— Ты и не знал? — усмехнулся я недобро. — Я скорее поверю, что сам король сдал свой трон или что эльфы захватили столицу, чем в то, что ты не знал об утечке инфы.

— Скажем так, я догадывался, — неопределённо ответил он. — Была мысль, что кто-то мог прознать об этом. Всё же нанятый корабль, люди, увидели, проследили и так далее — такое можно было выяснить, а потом навести при желании.

— Ты должен был сказать.

— Да, возможно. Тут уж извини, не успел, — развёл он руками.

— Ничего страшного, у каждого бывает. Ведь проблема совсем не в этом, Диор. Проблема в том… — тихо произнёс я, подавшись вперёд, — что это ты слил инфу про поездку.

Мы молча встретились глазами, будто меряясь силами, но вряд ли он мог меня чем-либо удивить. Я не одна из его шестёрок, что трясутся от одного взгляда на великого и ужасного.

Диор тоже подался вперёд. Напряжение между нами наросло до такой степени, что казалось, поднеси лампочку, и она засветится. Он ничего не говорил, не пытался спорить или как-то оправдаться. Лишь смотрел мне в глаза, словно пытался заставить меня съехать.

Но съезжать я не собирался. Над отцовским столом выглянул ствол револьвера, нацеленный ему в голову.

— Ты охуел, Диор, сливать инфу про своих? — негромко с любопытством спросил я, будто меня действительно волновало, охуел он или пока что ещё нет.

— Может совсем немного, — весёлым тоном ответил он.

— Что меня сейчас должно остановить от того, чтобы выбить тебе ебаные мозги? — спросил я.

— Родственные связи тебя не остановят, поэтому скажу, что весь остальной план. Без меня ты далеко не уедешь. А ещё ты поспособствовал поимке крысы среди наших.

Откуда я понял, что это Диор?

Для начала, кроме меня, его и людей, что со мной поехали, никто не знал. К тому же, люди узнали об этом уже постфактум. Даже Ушастая, что осталась здесь, не знала точно, куда я еду. А теперь охрана мертва, а о том, что я туда собираюсь, знали только я и Диор.

Он говорит, что кто-то мог проследить.

Когда они могли точно узнать, куда я еду? Только когда я доехал до городка, около которого было поместье Рагдайзера, где уже становилось точно ясно, кто моя цель. Это значит, что за оставшиеся полдня они должны были как минимум переправить туда, не привлекая внимания, человек сорок вооружённых наёмников и разработать план. А учитывая наёмников, которые действовали вполне грамотно, это не обычный сброд. Таких нанять требуется время. За полдня, когда точно стало известно, куда я направился, нанять таких и довести до городка, до которого дорогой только и доберёшься, нереально.

А заранее об этом знали, опять же, я и Диор.

— И вот я понимаю, что слить инфу мог только ты, и думаю: откуда мне знать, что ты и не есть та самая крыса? — продолжил я развивать мысль. — Ведь тебе достанется так много после того, как империя победит. Род после нашей смерти, бизнес, привилегии за помощь. Слишком много плюсов для такого уебана, который всегда ищет выгоду. А устроился удобно — во главе рода, сливаешь всё и вся, а никто и не посмотрит в твою сторону, ведь ты у нас такой ярый защитник рода.

— Ну… будь это я, то за тобой бы выехала армия, Тэйлон. После того, как я увидел тебя в деле, за тобой бы выехала целая армия, чтобы ты точно не ушёл, — тихо произнёс он. — Ты можешь обвинять меня в чём угодно, но, блять, не смей меня обвинять в предательстве рода. Я бы никогда не предал род. Это ты у нас подобным грешишь, не я.

— Не обвиняй меня в том, чем сам страдаешь.

— Ах да, — усмехнулся Диор. — Ты же у нас ничего не помнишь, с тебя и взятки гладки. Но будь это я предателем, ты бы уже сдох, братец. Сдох самым первым.

— Может да, а может твои мозги сейчас окажутся на стекле окна, и я поставлю окончательную точку в нашем споре. Ты не сказал, что слил информацию.

— Потому что не посчитал это нужным.

— Значит, предупреждать меня о том, что на нас могут напасть, не надо? — наигранно удивлённо приподнял я брови.

— У меня был план, Тэйлон. Слить инфу и глянуть, кто завошкается. Слил её частями, следя за передвижениями родов, смотря, какие из них поведут себя странно. И они завошкались, круг сузился. Что касается тебя, то зачем?

— Зачем? — это было слишком нагло.

— Зачем? Вдруг проговоришься? Вдруг поведёшь себя не так, как нужно? Предупредишь Догмана, например? И тогда вся операция может выглядеть как специально запланированная, заранее подготовленная, когда всем всё заранее известно. На вас нападают, а вы даёте охрененно дружный и слаженный отпор! Ведь если это так будет выглядеть, то крыса может понять, что её вычисляют, и залечь на дно. Зачем? Ты бы сам предупредил солдат, отправляя их с целью проверить, есть ли крыса среди вас или нет, зная, что кто-то может проговориться или своим поведением сдать, что им известно о грядущем нападении?

— Я мог и не отбиться.

— Но ты отбился. Ставки сделаны, Тэйлон. Ты смог отбиться в туманах, ты смог спасти сестру от наёмников, ты смог справиться с пиратами. Здесь почему должно быть иначе?

— Потому что на войне ничто не идёт по плану, — ответил я.

— Я не предупредил тебя, чтобы не выдать твоими действиями попытку вытравить крысу. И круг сузился благодаря этому. Пара сливов, и она будет выявлена. Мы сможем использовать дезинформацию, чтобы управлять противником. Как ты хотел: ты отвечаешь за действия, я за планирование? Всё так и есть — я спланировал, ты отработал.

Отработал, ага…

— Диор, я не хочу, чтобы между нами были недопонимания, — спокойно сказал я ему. — Я могу понять, что ты составляешь план, я его выполняю, даже если он с риском для моей жизни. Всё же мы используем сильные стороны друг друга, чтобы выйти победителями. И я не отрицаю, что твой план был хорош. Но больше никогда не подставляй меня.

— Это была не подстава.

— Называй как хочешь, но не стоит это повторять. Не надо использовать меня, умалчивая о подобных подробностях. Иначе в следующий раз, когда ты увидишь дуло этого револьвера, — покачал я им, — это будет последним, что ты увидишь, я тебе клянусь. Я согласен работать вместе, но не буду тем, кого ты можешь использовать как свою жертвенную собачку.

— Я думаю, тебя можно будет предупредить в следующий раз, — согласился Диор.

— Это не вопрос, будешь ли ты думать в следующий раз или нет, — покачал я головой. — Ты предупредишь. Иначе я всё равно выживу и вернусь сюда. За тобой.

* * *

Диор смотрел в спину Тэйлону, пока тот не вышел из кабинета, после чего подождал ещё несколько минут и лишь после этого наклонился под стол.

— Ну, всё, дорогая, вылезай, он ушёл.

Хлина с радостным выражением лица выползла из-под стола, после чего осторожно отряхнула свою форму.

— Я не говорил, что в этой форме ты особенно сексуальна? — очень мягко улыбнулся Диор, проведя по её щеке нежно пальцами.

В ответ Хлина лишь разулыбалась, преисполненная трепетной радости, которой она была готова делиться с каждым встречным и по возможности этим и занималась. Не понимая ни слова и реагируя на тон и мимику, она была может даже чем-то большим, чем простой человек. Спроси Диора, и он бы сказал — она была самой искренностью, преисполненной только самых положительных качеств.

— Сейчас, боюсь, нам не закончить. Разве что вечером, детка, — вздохнул он, покачав головой. — А всё могло быть таким многообещающим, а?

Хлина лишь склонила голову на бок, озадачено посмотрев на него.

— Да, сегодня вечером будем отрываться тогда, — поцеловал он её осторожно в носик, заставив девчушку зажмуриться и разулыбаться. А после и вовсе потянулась и обняла его.

Какие мысли были в голове Хлины? Кто знает, но Диор прижал её к себе, чувствуя себя немного спокойнее. Такая мягкая, нежная и всегда честная. Искренняя… она такая искренняя в этом мире, где приходится грызть глотки и убивать. Такая чистая, что хотелось никогда не отпускать маленькую идиотку, заряжаясь от неё этим безмятежным хорошим настроением.

Немного отстранившись от неё, Диор вновь потянулся вперёд и поцеловал её в губы. Нежно, будто боясь сделать больно, когда Хлина ответила с жадностью и ненасытностью. Понимала она что-то? Или для неё то было сигналом, что её любят? Или естественный инстинкт, что за этим следуют определённые приятные действия, после чего она получит наслаждение, а душе станет очень приятно и радостно?

— Ну всё, — отстранил Диор её. — Беги работать. Диору тоже предстоит немножко постараться ради нас, хорошо?

Слышал бы Тэйлон его голос, не узнал бы в нём того ублюдка, которому хотел минут десять назад засадить пулю в голову.

Хлина вряд ли что-то поняла, но закивала и сама себе на уме со счастливой улыбкой вышла из кабинета, оставив Диора наедине с собственными нерадостными мыслями.

Всё шло по плану. По опасному, готовому развалиться от малейшего движения, но плану. И сегодня он подошёл очень близко к той черте, когда меч навис уже буквально над ним.

— Всё же получилось, верно? — спросил он в пустоту, постукивая пальцем по столу.

Слил информацию?

Если говорить на чистоту, Диор считал Тэйлона куда более тупым. Когда тот вернулся из армии, Диор посчитал, что тот деградировал окончательно и бесповоротно. Из слюнтяя в деграданта — такой себе переход. А сейчас он неожиданно научился складывать два и два. К счастью, не четыре и четыре.

Слил информацию?

О нет, Диор никому не сливал информацию.

Совсем нет, это он нанял тех наёмников. Как Диор и сказал Тэйлону, если бы он хотел, то нанял бы целую армию или специалистов, а не обычных наёмников, пусть и хороших. Да, он знал заранее обо всём, у него было время нанять и перевести туда людей. И ставка была на то, что Тэйлон даже оттуда выйдет живым.

Диор не соврал, он действительно делал ставку на Тэйлона. И тот её оправдал, выиграв для них множество выгодных карт.

Этот Догман не хотел присоединиться? Теперь он захочет. После того, как сам едва не стал жертвой врагов народа. А вместе с ним и связи, и возможности для их рода.

Борьба шла в слишком невыгодном течении? Медленно и слишком скрытно? Не развернуться? Теперь, когда все видят, что начинают уничтожать даже мелкие рода, и за это ничего не будет, все перейдут к более активным действиям. И в первую очередь они сами. Теперь есть причины действовать более жёстко, ведь идёт речь о защите. А власть, эта прогнившая куча навозного дерьма, окончательно дискредитировала себя, показав, что не в состоянии защитить даже тех, кто ей верой и правдой служит.

И рода… теперь, когда они видят, что под удар может попасть любой, они объединятся. Никто не будет разбираться, север это сделал или нет, потому что те уже очернили себя. Они будут по умолчанию виноваты для всех в произошедшем, пусть и без доказательств. И это заставит всех объединиться под страхом стать следующими и действовать.

И это всё возглавят они. А кто первый, тот и получает все преференции.

Глава 124

— Ты бы там вообще сдохла от холода, — сказал я, оттолкнув Ушастую в сторону.

— Пф-ф-ф… я отлично переношу холод.

— Я тебе говорил, что у меня есть балкон?

— Даже не думай…

— Тогда почему ты не можешь заткнуть свой рот, когда это нужно? Почему ты просто не можешь остановиться, тупая твоя рожа?

Ушастая отвернулась.

— Поэтому я тебя никуда не беру иничего не доверяю. Ты не знаешь меры, и ты не знаешь, что такое подчиняться. Как тебя вообще взяли в столь элитный отряд? Твоё место в цирке.

— Я тебе не клоун, — буркнула она.

— Ты самый настоящий передвижной цирк со всеми вытекающими. Не удивительно, что тебя Диор не переносит.

— Он сам хитрожопый ублюдок. Спорим, он подстроил это? — рыкнула она в ответ.

Ну началось…

Я теперь понимал, что не зря не взял её с собой и даже не предупредил, что уезжаю. Ещё бы она мне там мозги ебала.

— Ты просто его ненавидишь, но он прав. Ты не можешь быть той, на кого можно положиться.

— Ты можешь на меня положиться, — фыркнула Ушастая.

— Тогда заткнись и иди… не знаю, полы помой. Точно, иди драй полы. Может тебя это научит спокойствию.

— Чтобы я ещё и полы мыла…

— Пошла полы мыть! — пнул я её под зад, выгоняя из комнаты.

Сложно, очень сложно с ней. Была бы хоть немного спокойнее, цены бы не было. Но Ушастая… её аж заводит до белого каления, что ей командует человек. Она вроде и пытается подчиняться всячески, видно, что старается утихомирить гордость, но при этом из неё это буквально прёт из-за всех щелей.

И всё же её слова про Диора, что это он устроил всё это, имели смысл. Причины? Да их может быть миллион: от попытки убрать меня до попытки запугать Догмана и заставить его присоединиться. Но без доказательств этого можно было лишь гадать, насколько далеко этот хитрожопый упырок готов зайти, чтобы осуществить только ему известные планы.

А вообще, весь этот шум с Ушастой возник из-за того, что мы с Диором отправляемся на следующий день на встречу с другими главами родов. Вообще, там будет бал, самый обычный бал, где встретятся друзья, родственники и так далее, и тому подобное. А уже под прикрытием бала встретятся главы домов.

Конечно, всем будет известно, зачем этот бал, но в открытую демонстративно собираться было чересчур провокационно. Так сказал Диор, так подумал я, когда она рассказал о наших планах. А Ушастая хотела пойти со мной, сославшись на то, что в прошлый раз если бы пошла, то всё было бы иначе.

Ага, как же… Может на один ушастый труп и стало бы больше, но не более.

* * *

— Приехали… — пробормотал я, облегчённо глядя на огромное поместье, сравнимое с нашим, через стекло самоезда. — И нас даже не убили.

Проехав ворота, мы остановились перед огромной белоснежной лестницей. По ней до самых дверей шёл красный ковёр, обшитый по краям золотом, а вдоль стояла нарядно одетая стража с ружьями наизготовку. Этакая пародия на королевскую стражу.

Как раз к тому моменту, как мы приехали, наверх уже поднимались какие-то гости: женщины и мужчины, которых у дверей встречали, предположу, хозяева поместья.

Учитывая тот факт, что всё же это был бал, нам тоже появляться на нём без партнёрши было нельзя. Поэтому Диор буквально за сутки нашёл для нас подходящих кандидаток. Тех, в верности чьих семей он был уверен, и кто не стал бы разбалтывать о том, что происходило. Поэтому теперь у обоих были две прекрасные юные девушки.

— Да не убили бы, — хмыкнул Диор. — Слишком много охраны и слишком многих подняли главы родов на уши, чтобы незаметно проскочить.

— Я бы проскочил.

— Ну да, тебе мыла не нужно, чтобы куда-нибудь проскочить.

— Диор, а тебе зубы не мешают? — спросил я с искренним интересом. — А то мало ли.

— Не, нормально. Самое то, я тебе скажу, — усмехнулся Диор.

Девушки даже головы не подняли на нашу перебранку. Их словно и не было здесь. Диор при мне очень точно объяснил, что от них требуется и что с ними будет, если они напортачат. Что будет с их семьями, которых он будет очень медленно давить на их глазах.

— Вы пожалеете, что не сдохли, — негромко произнёс он тогда им в кабинете. — Если хоть одна душа живая узнает, вы даже сдохнуть не сможете нормально. Это я вам гарантирую.

Диор умел быть убедительным. И что тогда они стояли, опустив головы, наверняка жалея о своей судьбе, что сейчас даже боялись посмотреть в его сторону.

— Ладно, трёп трёпом, но теперь слушай меня внимательно, Тэйлон. Их зовут Доргейнберги, они наши союзники… по крайней мере так себя называют. Один из самых сильных родов.

— Сильнее нас?

— Ну… может немного, — согласился он нехотя. — Они владеют несколькими заводами, как и мы, только производят кареты, самоезды, самоезды на ленточном ходу (это на гусеницах типа?), корабли и даже пушки для них. Влиятельные, немного грубые и самовлюблённые.

— Тебя, что ли, переплюнули?

— Не, ты прикинь, а? Я тут стараюсь, а они как нехер делать обходят даже в этом! — возмутился он. — Короче, его зовут Фрейзер. Тип жёсткий, может брякнуть что-то грубое, так что не ведись и держи себя в руках. Жену зовут Клара. Не забудь, когда будем представляться. Кстати, вот и наш выход.

В этот момент наш самоезд подъехал и остановился прямо напротив красной дорожки.

— Всё, погнали.

Как положено, сначала мужчина старше выходит и помогает девушке выйти, потом так же выходит и помогает своей девушки выйти младший, то есть я. К этому событию я надел свой любимый мундир, к которому успел привыкнуть. С одной стороны отполированные револьверы, с другой — меч: подарок от короля и сам по себе показатель высокого статуса, не говоря о медалях и орденах.

— Добро пожаловать на наш скромный вечер, тэр Диор, — кивнул он брату, — Тэрра Руйзи, — слегка поклонился уже девушке.

Он был подтянутым мужчиной в возрасте, о чём говорила седина в его кудрявых волосах и такая же поседевшая, но аккуратная бородка. Но его глаза были такими, словно он уже оценивает твою стоимость на чёрном рынке.

Диор ответил ему кивком, девушка приподняла подолы платья в поклон, после чего уже брат поприветствовал их.

— Тэр Фрейзер. Тэрра Клара.

— Надеюсь, поездка вас не утомила, ведь сегодня особенный вечер, — усмехнулся хозяин поместья после формального приветствия.

— Нисколько. Прекрасная Руйзи умеет развлечь разговором, не так ли, дорогая?

— Вы мне льстите, Диор, — едва слышно ответила она, зарумянившись.

Кажется, в этом мире у девушек это обязательный профессиональный навык.

Они прошли внутрь, и уже я поздоровался с хозяевами, после чего обменялся несколькими приветственными фразами.

— Тэр Тэйлон, я рад видеть такого человека, как вы, на нашем вечере, — улыбнулся он. — Чувствую себя в безопасности.

— Взаимно. Рад присутствовать на столь увлекательном мероприятии.

И едва сдержался, чтобы не зевнуть.

Зал поместья, конечно, было не сравнить ни с залом во дворце эльфов, не тем, где проходил бал. В разы скромнее как размерами, так и обстановкой, хотя всё равно выглядел богато.

Мне было достаточно окинуть всех взглядом, чтобы понять, что знакомых лиц я пока что здесь не вижу. Взрослые, куда старше, чем я, люди, ходили, обменивались приветствиями, сбивались в волчьи стаи, обсуждая последние новости. Если верить Диору, то здесь были все союзники короны. Но почему-то ощущал я себя как во вражеском стане.

Девушка рядом со мной молчала. Действительно красивая и нежная, она была как кукла, с которой я не чувствовал себя уютно. Сюда хотя бы… мышь? Да, даже мышь. Вернее, не даже — она бы идеально подошла, так как была такой же, как эта кукла, но хотя бы живой.

Поискав Диора взглядом, я пошёл в центр зала. Лавировал между кучками людей, отзываясь на приглашения, чтобы подойти, поздороваться, представить девушку, которую звали Лунка, и пойти дальше.

Несмотря на то, что Диор называл их союзниками, не было в этих людях того, за что бы я мог назвать их такими даже отдалённо. Не было в них той искренности, которую видишь в лицах своих боевых товарищей, когда знаешь, что тебя не обманут и в случае необходимости поделятся последним патроном. Эти выглядели как те, кто продаст тебя за чеканную монету.

Эти улыбки, взгляды, движения… даже сами лица, вылизанные до блеска, аккуратные и гладкие, будто ненастоящие, отражающие от себя своей неестественностью. И это высший свет, который дай повод, перегрызёт друг друга.

Скольким бы я здесь доверился?

Я окинул взглядом зал и понял, что никому. Совсем никому. Даже эти уже постаревшие мужчины, что собрались в кучу, с изрезанными морщинами лицами были как жуки, которые готовы броситься поковыряться в твоём трупе, едва ты сдохнешь.

Мы просто гуляли между группками людей.

Иногда я наблюдал, как они приветствуют друг друга, обмениваясь, как и положено по этикету, парой ничего не значащих фраз. Эти люди словно были запрограммированными болванчиками, которые работали по программе «этикет»: представься, обменяйся приветственной фразой, сделай комплимент, пошути и всё. А дальше или уходи, или оставайся и притворяйся, что тебе интересно, как идут заготовки меха, обрабатываются на новых станках детали или проводят новую трамвайную линию. Мелкие рода — мелкие проблемы.

Хотя были и знакомые лица, с которыми я раньше встречался. Например, Вьильгеры, родители Милены, хитрой суки, которая метила и, наверное, до сих пор метит мне в жёны. Мимо них пройти не удалось, так как со мной встретились взглядом и просто проигнорировать было слишком грубо.

— Тэр Ёран, тэрра Рише, — сначала кивнул, потом поклонился я, приветствуя семейную пару.

— Тэр Тэйлон, тэрра Лунка, — так же кивнул и поклонился он, после чего улыбнулся. — Рад тебя видеть в добром здравии, Тэйлон.

— Спасибо. Я тоже.

Что именно тоже: рад видеть себя в добром здравии или его, не уточнил. А как подумал, стало поздно.

— Ты так возмужал с последней нашей встречи, — улыбнулась по-тёплому Рише, мать Милены. — Завидный жених.

Но тут её взгляд перекочевал на Лунку. Рише оценивающе прищурилась, как лиса, лицо потеряло приветливость, стало более настороженным, внимательным.

— Тэрра Лунка, прошу прощения за неосведомлённость, но вы из рода… Таймани?

— Семьи Таймани, не рода, тэрра Рише, — тихо произнесла она.

Семья по статусу была ниже рода. Иначе говоря, может и аристократка, но всё равно по статусу ниже, чем они. Хотя Вьильгеры были таким родом, что даже будь она из какого-то рода, её статус был бы всё равно ниже их.

— Ах, семья… — Рише, казалось, облегчённо вздохнула. Разулыбалась, будто узнала хорошую весть. — Ты давно знакома с Тэйлоном?

И «тэрра» перед именем тут же пропало, и на «ты» перешла…

— Мы добрые друзья с ним, тэрра Рише, — ушла она от вопроса.

— Жаль, что вы, Тэйлон, нашли пару на этот вечер, — покачала она головой. — А моя дочь так надеялась получить от вас приглашение. Вы были бы идеальной парой.

Пусть дальше надеется. К тому же, говорить такое при второй половинке, как минимум, некрасиво, как мне кажется. Это значит, что они знают, что девушка лишь пустышка, чтобы место рядом не пустовало. Плюс нетонко проталкивают кандидатку.

Я лишь улыбнулся.

— К сожалению, Милена учится, а мне бы не хотелось прерывать обучение девушки по пустякам. Образование — наше будущее.

Да-да, больше пафосных фраз, больше пафоса, а то иначе какие мы аристократы.

— Вы так заботитесь о ней, — улыбнулась Рише.

— Приятно видеть настоящего тэра, — кивнул Ёран. — Кстати, если что-то понадобится, наш род всегда будет готов помочь вам. Кстати, а вы знакомы с…

И тут понеслось.

Сначала подошла одна парочка, потом другая, потом третья, четвёртая… Наша группа начала быстро разрастаться, будто все только и ждали, когда меня сможет выцепить кто-то знакомый и, следуя этикету, ввести в тусовку местных родов.

К нам присоединились даже люди из крупных родов, с которыми потом нам предстояло вести дела. По крайней мере фамилии звучали знакомые, как те же, например, Чифенстоу, чей сын должен был жениться на Ньян. Они не обязательно были из главного рода, вполне возможно, что из боковых ветвей, но всё же.

Комплименты и разговоры ни о чём довольно плавно перешли сначала к тому, что случилось с моей сестрой, а после что случилось и со мной. Уже в тот момент я понял, что у меня хотят выведать. Собственно, и собрал я такую интересную компанию вокруг себя лишь из-за того, что…

— Я слышала, вы бывали в эльфийском королевстве на днях, — сказала одна из женщин, чьё имя я не знал.

Да, об эльфах. А если точнее, о моих родственных связях с Ламель.

— Да, мне выпала честь посетить их остров, — кивнул я осторожно, наблюдая за тем, как все жадно обратили на меня всё внимание, словно стая голодных зверей.

— Как же вы попали на него? — спросил кто-то другой.

— Эльфы. Они…

Спасли мне жизнь? Нет, звучит немного уничижающе по отношению к нашему роду.

— …оказали мне поддержку. Правда, в самом конце, когда я уже возвращался со своей сестрой обратно.

Да, так будет нормально, потому что единственное, в чём мне пытались помочь ушастые, так это умереть.

— А правда ли, что вы виделись с Её Величеством Гензерией?

— Да.

Засосал её прямо в парке и едва не трахнул. Но зато трахнул её дочь и сделал ей живот. Звучит, как по мне, очень интересно. Было бы занимающе увидеть реакцию, если бы я именно так им и сказал.

— Поговаривают, у неё прелестная дочь, — кивнул один из мужчин.

— Да-да, я слышал, прекрасная эльфийская дева.

— А вы видели её?

— Её Высочество Ламель? — уточнил я.

Все улыбнулись. В принципе, это можно было считать ответом на мой вопрос.

— Да, мне приходилось видеться с ней.

И опять пошли разговоры: об эльфах, об их культуре, о том, как растут или падают из-за них цены. О том, какие они деловые партнёры и в каком состоянии по отношению к королевству Майкесендерии они находятся теперь. Иначе говоря, они готовили почву для того, чтобы задать один единственный вопрос.

— Тэр Тэйлон, а правда ли, что вы лично знакомы с ней? — спросила одна из женщин.

— Мы… общались с ней, — ответил я уклончиво. — Я, как представитель рода Бранье, заинтересовал Её Высочество Ламель, так как наш род ведёт с ними торговлю. Мы немного поговорили с ней.

— И как она вам?

— Необычная.

Да, сложно назвать обычной ту, кто может просто упасть рожей в тарелку.

— Это было довольно ёмкое описание, — хохотнул какой-то пузатый мужчина. — Необычная.

— Я слышала, она отличается удивительной внешностью, которая может покорить любого мужчину, — вставила женщина.

— А вы представляли интересы рода Бранье, тэр Тэйлон? — спросил другой.

— Да, — кивнул я.

И никто из толпы не спросил напрямую о свадьбе. То ли этикет не позволял задавать столь личные вопросы, то ли они действительно не знали всего… Хотя нет, если даже Рагдайзер, далёкий от подобного, знал, то здесь всем точно всё известно.

Но всё же никто так и не спросил, плавно перейдя на отвлечённые темы.

— Тэры и тэрры, я на мгновение уведу у вас своего брата, — вклинился Диор, осторожно выдёргивая меня из толпы. Люди улыбнулись, закивали, провожая меня взглядом.

Мы отошли метров двадцать от них к столам с закусками подальше.

— Ну и как тебе местное общество? — улыбнулся он.

— Доставучие.

— Ты так мягко описал их… Я бы выразился более грубо.

— Ты пришёл спросить, как я их охарактеризую? — немного раздражённо спросил я.

— Нет, предупредить, чтобы сильно не трепался. Новости о твоей свадьбе уже давно гуляют среди них, и скажешь ты им об этом или нет, разницы не будет. Разве что активнее обсуждать начнут и новость выйдет из области слухов.

— Но?.. — предложил я продолжить.

— Ты помнишь, что происходило в последнее время?

— Допустим, я понял, о чём ты.

— Поэтому меньше слов, больше бреда, брат. Старайся как можно сильнее избегать всевозможных тем, а то всё станет явным и давление может усилиться.

Речь шла о Рандомьерах и о наших планах на них. Диор подразумевал, что из меня попытаются вытащить хотя бы намёки на наши планы по поводу будущего.

— А что насчёт собрания, ради которого мы все здесь собрались? — спросил я.

— Будет, всё будет, — ответил Диор. — Причём очень скоро.

Глава 125

Вечер потихоньку набирал обороты: все гости, как я понимаю, пришли, музыканты начали наигрывать пока что тихо фоновую музыку, слуги забегали с подносами. По залу прогуливались с хозяйским видом Доргейнберги, приветствуя уже в неформальной форме гостей.

— Когда будет бал? — спросил я.

— Я вообще не знаю, с чего их называют балами, если честно, — хмыкнул Диор, с куда большим интересом выбирая закуски. — Как по мне, подобное надо называть трепальней.

— Чем?

— Трепальней. Все приходят сюда потрепаться и послушать трёп других. Собрать слухи, разнести новости и обглодать каждую косточку тому, кого здесь нет.

— Значит, бала не будет.

— Будет. Но позже. Хотя по мне, эти балы — устаревшая хрень, а они никак не могут сдвинуться дальше и придумать что-нибудь поувлекательней. Живут прошлыми заслугами и прошедшими днями.

— И мы одни из них.

— Одни да не одни, — хмыкнул он, наконец сделав трудный выбор и закинув закуску в рот. — Мы идём дальше, Тэйлон. Ты и я. И пусть мы песочим друг друга, мы не остановились в развитии, как они.

— Ты ненавидишь их?

— Нет, просто меня они бесят. Рода… звучит гордо, но стоит за этим что? Сила крови? Достоинство? Честь? — хихикнул он. — Не сильно это некоторых спасает.

Рода, кланы, дома, семьи — в мирах их называют по-разному, но почти все они построены на родственной крови, и зачастую единственное отличие от других — гены. Накопленная сила. Не более.

Как по мне, великий род может из себя ничего и не представлять. И всего один человек с револьвером может свести вековые усилия их рода на нет. Всё, чем они гордятся — ничто, пустой звук.

Ведь даже у обычных семей может быть история куда богаче, чем у рода. А убери эти надуманные людьми вещи про богатую родословную, вековую историю и так далее — всё, что несущественно, но чему предают какое-то переоценённое значение люди, и их род становится обычной семьёй.

По мне, корпорации в этом плане были куда лучше. Да, они очень похожи на рода, но зачастую их возглавляют те, кто смог пробиться. Люди, которые действительно достойны высоких мест, так как смогли пробиться благодаря своим навыкам: от ума до лисьей подлости, с которой они обходили оппонентов. А род? Родился дебил в роду, но считает себя особенным, значимым, чего-то стоящим лишь потому, что родился где нужно, хотя сам просто ноль.

— Куда руки тянешь, — шикнул неожиданно на свою половинку Диор, когда та тоже потянулась за закусками.

Её реакцию надо было видеть: девушка вздрогнула всем телом, отдёрнув руку, будто обожглась. Побледнев, она испуганно посмотрела на Диора, очень тихо пробормотав:

— П-прости…

Да, Диор умело пользовался своей аурой. Вроде обычный, но от него так и исходит подавляющая сила, которая заставляет тебя нервничать. Не меня, естественно, других. Но сейчас он лишь усмехнулся.

— Я пошутил, Руйзи, — приобнял он её за талию. — Не удержался. Угощайся, естественно, не для красоты стоит.

Она как-то неуверенно посмотрела на него, но руку к закускам не протянула.

— Ох, блин, какие все у нас запуганные… — запричитал он, взяв за зубочистку одну из закусок и протянув ей. — Держи, Руйзи. Я просто пошутил, серьёзно.

Мне показалась, что у неё аппетит совсем отбило, но лишь из-за того, что Диор сказал ей есть, она медленно забрала закуску и засунула её в рот.

— А ты что-нибудь будешь? — кивнул я на закуски.

— Да нет-нет, я совсем не голодна, честно-честно, — заморгала Лунка испуганно, сделав шаг назад.

— Ну вот, ты их напугал, Диор.

— Им полезно, да, девушки? Нужно помнить, кто заказывает музыку, а?

Они закивали.

— Вот. Видишь, Тэйлон? Полное подчинение. Так это должно работать. Уж кому-кому, но тебе должно быть это знакомо, как бывшему военному. Кстати, как там Вьильгеры? До сих пор пытаются тебе подсунуть Милену?

— Да, — поморщился я.

— Да ладно, отличная сучка же.

— Вот именно, что сучка.

— Ты не понимаешь главный плюс сучки, — вздохнул он. — Сучка вырастет в конченную суку, что будет жрать всех остальных. А если такая у тебя в семье, то считай, что твоя семья с той стороны хорошо защищена. Такая сгноит любого, кто посмеет на вас наехать, так как теперь это её дом. Конечно, если ты чмошка, она и тебя сожрёт, но ты-то, Тэйлон, не такой, а? А значит, ты в безопасности. Так что сучка — отличная жена, которую можно потом натравливать на других.

— Как-то сомнительно.

— Да ладно тебе, взгляни на нашу мать. Я её люблю, конечно, но раньше, поговаривают, она была конченной сукой. Просто редкостной сучарой, которая гнобила абсолютно всех, — удивительно, но Диор говорил об этом с нескрываемой гордостью. Кажется, я знаю, в кого он такой уёбок. — Ну а потом она вышла за нашего отца.

— И пыталась его сожрать?

— Чтобы редкостная сучара и не попробовала на зуб своего мужа? — хмыкнул он. — Конечно попробовала, только, видимо, зубы он ей и пообломал.

Удивительно, учитывая разницу в весовых категориях.

— Так что наша мать ещё та сука, которая за семью сгноит любого с рьяным остервенением. Это нам повезло, мы её дети, а другим пощады не будет. Поэтому, если брать всех девчонок, Милена просто отличный вариант, отвечаю. Учитывая тебя нынешнего, будет молчать и в рот заглядывать, а другим просто не будет спасения. Лучше неё разве что… не знаю, принцесса? Да, наверное. Ну может ещё кто из их родов, — кивнул Диор на людей. — Но там смотреть надо. Всё лучше той же Юноны.

— А сам?

— Что сам?

— Девушку нашёл?

— Да хрен знает… — пробормотал он. — Ну, Хлина не в счёт, ясное дело… да, наверное, найду себе позубастей, и отлично.

Вскоре начались танцы, и люди начали разбиваться на пары. Вернее, естественно, все мужчины сначала танцевали со своими дамами. А учитывая размеры зала, пришлось сделать несколько заходов, чтобы все смогли протанцевать.

Даже я танцевал. Не сказать, что получил какое-то удовольствие, но Лунка была красивой девушкой и у меня на неё вставал. Если бы была возможность без обязательств, можно было бы и потрахаться. Только вряд ли такая возможность у нас будет.

— Ладно, оставляй Лунку, надо немного сдвинуться, — толкнул меня в спину локтём Диор. — Начинаем потихоньку собираться.

Он кивнул в сторону, где постепенно собирались вместе мужчины. Солидные, статные, в элегантных костюмах, они тихо беседовали в дальнем углу зала, будто заговорщики. И к ним продолжали подходить другие. Причём там были, как я понимаю, не только главы родов: уж слишком много людей собиралось. Скорее всего, и побочные роды, те, что поменьше прибились. И в основном они были или средних лет, примерно так сорока, или уже постарше, шестьдесят, а может и больше.

— Молчи и слушай. Не влезай только, — предупредил Диор. — Пошли. Послушаем старческие бредни.

Вместе мы спокойно направились к ним, осторожно обходя девушек, женщин и мужчин, для кого этот клуб был слишком крут.

— Тэры, — кивнул Диор, когда мы подошли ближе.

— Тэр Диор и тэр Тэйлон, — кивнул Фрейзер, хозяин вечеринки.

Другие просто кивнули в знак приветствия, расступившись и пропуская нас как бы вперёд этого импровизированного кружка по интересам.

— Жаль, что ваш отец не удостоил нас своим присутствием, — сказал один из мужчин.

— Тяжёлые времена требуют непростых решений, тэр Ольгерд.

— Да, но здесь всем тяжело.

— Да, и как вы заметили, не все сидят в столице. И не на всех нападают трижды за несколько месяцев.

— Всем нелегко пришлось.

— Особенно вам. Как продвигается подписание нового контракта? — улыбнулся Диор.

Не знаю, о чём речь, но Ольгерд поморщился. Видимо, Диор пнул его в больное место, которым тот не хотел светить. Или же место было не больное, а наоборот, показывало его с невыгодной стороны.

Кстати, я знал Ольгерда. Он был отцом Амелии, то есть девочки, в которую вселилась Суцьиси. Глава рода Рин.

— Хватит ругаться, тэры, — взял слово Фрейзер, когда спор уже и закончился. Наверняка выбрал момент, чтобы и показать себя хозяином, и в то же время как бы не влезать случайно в спор. — Бранье действительно пришлось очень трудно, тэр Ольгерд. На бедную тэрру Сильвию дважды нападали. И после одного из нападений она получила страшные увечья. Так что можно сказать, что Бранье досталось больше всех.

— Здесь всем досталось, — холодно сказал Ольгерд.

— Да, но не всем достались такие выгодные контракты, — улыбнулся обворожительно Диор. — Хотя, например, тэр Ёран снабжал армию одеждой и обувью по себестоимости. Или тэр Роберт, который отстраивал дороги через леса, или Фью-Фью, кто поставлял ружья с револьверами…

— Достаточно, тэр Диор, — осадил его Фрейзер. — Мы здесь собрались не кусаться и лаяться. Лучше направьте свою злость на тех, кто этого заслуживает. Тэр Догман, — кивнул он человеку, который показался за нашими спинами. — Рад, что вы посетили наш вечер.

— Тэры, — прогудел он, кивнув. — Прошу прощения, что заставил ждать. Добраться до вас было непросто.

— Ничего страшного. Пройдёмте, господа. Незачем нам стоять, как простолюдинам.

Нас повели по коридору вглубь здания. Надо сказать, что здесь тоже старались обставить всё очень дорого. Буквально кричаще. Картины, мебель, ковры, светильники, всякие безделушки, которые вроде для чего-то созданы, но просто стоят и к ним никогда никто не притронется.

Встреча проходила в комнате, напоминающей библиотеку. По крайней мере, здесь стены были заставлены шкафами с книгами, где был даже балкончик наверху. При этом здесь же стояли столики, тумбочки, два больших глобуса и, конечно же, кресла. Причём самые элитные, как я понимаю, стояли около большущего камина, который сейчас был растоплен и мягким светом освещал комнату.

Семь кресел для семи глав великих родов, что обладали большой властью в стране по типу корпораций: Чифенстоу, Вьильгеры, Фью-Фью, Блэскенсов, Рин, Доргейнберги и мы — Бранье.

Мы, понятное дело, добывали кристаллы. Не только кристаллы, там были металлы, полезные ископаемые и так далее. А ещё мы производили оружие и строили всевозможные станки.

Доргейнбергам принадлежала львиная часть промышленности, которая строила корабли, самоезды, кареты и всё, что могло передвигаться. Плюс они делили с нами рынок по всяким станкам и прочим механизмам.

Фью-Фью были чистыми оружейниками. Самыми крупными, которые снабжали не только Майкесендерию, но и эльфов, и даже северные королевства. Довольно важный элемент страны, неудивительно, что за них так боролись.

Вьильгеры были по текстилю. Хлопок, шерсть, даже синтетика — всё про них. Одевали всё королевство. Конечно, не одевали, но по тканям они были почти монополистами и делили бизнес с мелкими предпринимателями.

Чифенстоу вели сельскохозяйственный бизнес, причём, в отличие от других родов, здесь на этом поле деятельности они были единственными. Единственным крупным родом, который крутился в сельском хозяйстве. Если, например, по промышленности мы конкурировали частично с Доргейнбергами и Фью-Фью, а по добыче ископаемых с Блэскенсами, то у Чифенстоу конкурентов в этой сфере не было, кроме более мелких родов и предпринимателей с фермерами.

Блэскенсы занимались тоже добычей полезных ископаемых, а ещё строительством. Крупные государственные подрядчики, которые отстраивали дороги, дома и, поговаривают, целые города единолично.

И Рин — эти были торговцами и подрядчиками. Купили у одних, продали другим. Надо что-то построить — находят тех, кто это построит. Надо что-то сделать? Они и это найдут. У них было очень много связей. У них было больше всех связей. Например, как я понял, они очень тесно контактировали с Тарсонами — родом, который был едва ли не самым близким к королевскому.

Кстати, Тарсонов здесь не было, хотя их можно было назвать правой рукой короля. Они крутились, как я понимаю, во дворце и имели хорошие связи, как и Рин. Только если Рин имели связи в деловой сфере, эти имели много знакомых в политике. Не удивительно, что старшая сестра принцессы Исси вышла замуж за члена их рода.

Ни одного монополиста, по сути — даже держа крупную долю, они всё равно или делили между собой какой-то бизнес, или теснились с более мелкими сошками типа мелких бизнесменов.

Когда мы вошли, все начали рассаживаться. Не теснились, но при этом и не рассаживались по углам. Семеро глав сели в самом центре у камина, когда мне и другим достались места в стороне. Вокруг забегали слуги (служанок видно не было), и, пока мужчины разговаривали на отвлечённые темы, им разливали спиртные напитки.

Да, это было не собрание, где один хлопнет в ладоши и скажет: «встать, суд идёт» или обведёт всех взглядом и негромко сообщит: «друзья, у меня для вас есть плохие новости». Совсем нет, все говорили о всём подряд, от девушек до бизнеса, но так или иначе все они как-то плавно сошлись на одну тему и сконцентрировались удивительным образом вокруг глав родов. Не знаю, как так получилось, но вскоре все внимательно слушали то, что говорят там, у камина.

— После обвала шахты в Льиостарских горах цена на уголь так и вовсе подскочит процентов на десять, — поведал Роберт, глава рода Блэскенсов. — А учитывая, какая движется на нас зима…

— Да, слышали. Бизнес с лесом сейчас пойдёт на взлёт тоже. Это городам, где есть запасы, не так страшно, хотя пояса затянуть придётся. А вот в мелких люди пересядут на старые добрые дрова, — кивнул Ёран.

— Ну вам-то тужить не придётся, — усмехнулся тот.

— И цены на металлы вскочат до небес… — вздохнул Ирений, глава рода Фью-Фью, тот самый, который сомневался и в чьём роду оказалась Сильвия. — Сейчас почти по всему ударит.

— Ну кто-то и выиграет, — Ольгерд посмотрел на главу рода Чифенстоу, Рурка. — А кому-то и вовсе плевать.

— У нас, кажется, Рагдайзеры занимаются лесными заготовками, — они покосились на Догмана, который сидел неподалёку.

— Да, но, учитывая случившееся, сейчас восстанавливать документы, договоры, все эти бумажки… — фыркнул он презрительно. — Почти всё потеряли в огне.

— Не восстановить?

— Восстановить, но… меня сейчас заботит другое. Дочь отправил к матери в столицу, потому что после произошедшего чёрт знает, придут ещё раз или нет. Никто даже не чешется, чтобы расследовать произошедшее.

— Всем плевать, — покачал головой Диор. — Мы уже дважды подвергались нападению до этого, а совет разводит руками и говорит, что ищут. Всем ясно, кто виноват.

— Ясно-то ясно, но попробуй без доказательств подойти к северным, — ответил Ольгерд.

— Теперь это значит, что моно нападать на рода? — негромко спросил Ёран. — Получается, что нападай, но не попадайся, так, что ли?

— А что им делать? Броситься судить первого попавшегося? — спросил кто-то из мужчин.

— Делать? Хоть что-то? — ответил кто-то другой. — Раньше такого не было. Все знали, что виновника найдут. А теперь получается, пока на глаза не попадёшься, ничего тебе не будет, твори что пожелаешь?

— Причём, пока у одних пытаются убить члена семьи, у других рушатся шахты и горят поместья с документами, — добавил Диор.

Кажется, вся комната позабыла, о чём они разговаривали.

— Это паранойя, — фыркнул Ольгерд.

— Такая, что моя сестра стала калекой и дважды жертвой нападения. И оба раза там, где корона должна была нас защищать. Сейчас, вот, сгорел дом Рагдайзеров и обвалилась угольная шахта. Прямо перед холодной зимой. Достаточно совпадений, чтобы стать параноиком.

— Но как раз твой брат и был в этом поместье. Не обязательно, что кто-то хочет перед холодной зимой заставить всех мёрзнуть. Может вы и были целью, — сказал Ёран.

— Может и да, — пожал тот плечами. — Но теперь это не играет никакого значения, потому что факт есть факт — границу переступили. Напали на поместье рода. А виновных до сих пор не нашли и даже предположить не могут.

— Не к добру это, — сказал кто-то из мужчин.

— Если ответа не последует, то нападения продолжатся. Безнаказанность порождает новые преступления, — пробасил Догман. — Теперь без разницы, кто был целью — я или Тэйлон. Факт в том, что на род напали, а ответа не последовало. Значит, некоторые могут решить, что нападать на род можно уже без страха и главное — не попасться. Если так пойдёт дальше, все малые рода, что не примкнули ни к кому, попадут под удар, так как защитить их будет некому. А потом они возьмутся за тех, кто покрупнее, — посмотрел он красноречиво на глав великих родов. — Это будет вопросом времени.

— Уже взялись, — ответил Диор. — Взялись не за мелкие рода, за крупные. Пока мы возвращались из королевства эльфов, на нас напали.

Глава 126

Повисла тишина.

— Напали? — переспросил Фрейзер.

— Когда возвращались. Мы отправились первыми, и нас едва не сбили в туманах, — пояснил Диор, после чего рассказал душещипательную историю.

Как сказать, душещипательную, половину он переврал. Сначала, по его версии, мы хотели вернуться все вместе, но в последний момент передумали. У отца переговоры с деловым партнёром были, жена, естественно, с ним. Дочери тоже захотели уехать позже. А в поместье кто-то должен всё же быть, поэтому отправили нас.

По его новой версии, никто не знал, что на судне не все, поэтому напали, желая разобраться сразу со всей семьёй. Но мы ушли, мы молодцы. А остальных решили всё же оставить там, на острове, так как, судя по сложившейся картине, взялись теперь за глав родов.

Диор умел рассказывать, даже я заслушался, так хорошо заливал им в уши.

А подвёл итог он ещё более оригинально:

— Они пытаются вывести из игры тех, кто держит королевство. Шахт с кристаллами не так уж и много. Без нас не будет ружей, не будет некоторых механизмов, магии, самоездов и даже света. Холодная зима — вам не надо объяснять, как расшатывается обстановка и повышается недовольство, когда люди умирают от холода или голода. Шахты рушатся, лесопоставщики умирают. И, конечно же, род Фью-Фью…

Диор красноречиво посмотрел на Иренея.

— К чему ты клонишь? — нахмурился он.

— Ты долго не мог определиться, — негромко сообщил Диор. — Лишь когда твой сын засадил моей дорогой сестре, вы выбрали сторону. А до этого кто был претендентом? Девчонка из Рандомьеров? Асака? Самые крупные поставщики оружия едва не присоединились к северу.

— Бизнес есть бизнес.

— Но не тот, когда всех остальных собираются посадить на кол, — возразил Роберт. — Ты знаешь, что север есть север.

— Я придерживаюсь нейтралитета.

— Не может быть нейтралитета! — воскликнул Ольгерд. — Есть только корона!

Вот уж точно ярый защитник короны, так как работает на неё. И поэтому от него точно первым избавятся, когда сменится власть. Или он удачно переобуется и примет новую сторону, здесь уж как повезёт.

— Я не собираюсь участвовать в войне родов!

— Она уже идёт, если ты не заметил, — поднял Диор голос. — Рагдайзеры самый наглядный пример. А мы? Да все здесь? Тоже под бизнес подпишешь?

— Я ничего против вас не делал.

— А надо именно что-то сделать нам, чтобы быть на стороне врага? — прижал его с другой стороны Ёран.

— Да с чего вы взяли это?!

— Тэры! — поднял голос Фрейзер. — Тэры! Мы здесь не собачиться пришли! Если Фью-Фью здесь, он сделал свой выбор, и мы все благодарны за это. Он никому ничем действительно не обязан, но его выбор — корона. Поэтому больше уважения друг к другу. Мы здесь все поддерживаем одну цель — защитить себя. И Рагдайзеры с Бранье действительно лишь начало. Корона бездействует, потому что у неё связаны руки. Теперь мы сами по себе…

Сами по себе, давайте объединимся…

Столько было сказано пафосных слов за эту встречу, но, кажется, единственным достижением стало то, что все признали, что война уже идёт среди нас. На словах мы решили держаться вместе, но как это будут делать, никто не сказал. Я не уверен, что это действительно принесёт какую-то пользу.

Если разложить всю встречу кратко, то получилось так:

После того, как Фрейзер всех успокоил, все потихоньку начали соглашаться, что надо держаться вместе и что корона уже ничего не решает. Потом начали обсуждать, какой север плохой и кто может за этим всем стоять. После этого начали обсуждать, что можно предпринять. А под конец дружно поддержали предложение держаться вместе.

Всё.

Обычно те, кто вот так решает проблемы, обречены на провал.

Если решили объединиться, надо распределить, кто приносит деньги. Кто делает поставки оружия и так далее. Обязанности — это залог крепкой команды. Каждый точно должен знать, за что отвечает, что делает и чьё место занимает, если товарища подкосили.

Здесь я ждал того же: они распределят роли, выделят людей и деньги и разработают дальнейший план против севера, на кого давить и по кому ударить. Ну или хотя бы обсуждения, кто кому будет помогать, если вдруг один из родов подкосят ударом.

Не, ничего такого. Пафос, больше пафосных слов, ещё больше!

Кажется, это был девиз всей аристократии — больше слов и меньше дела.

— Не понравилось собрание? — хмыкнул Диор, когда мы вернулись в зал.

— Пафосные дифирамбы себе любимым и клятвы верности друг другу? Нет, я привык к более чётким планам, — поморщился я.

— Вот оно и есть, о чём я говорю, — хлопнул он меня по спине. — Они слишком закостенели. Думают, что мир будет всегда крутиться вокруг них.

— Тогда к чему это было?

— Всё движется медленно, Тэйлон, — взял бокал с вином в руки Диор. — Очень медленно. Это не дело одного вечера. Но главное уже сделано — проблема признана, а значит, это уже пятьдесят процентов успеха.

— К чему? К тому, что все будут готовиться до того момента, когда никого не останется?

— Ну… может быть. Однако теперь, если что, можно будет в некоторых делах оперировать этим.

— Зачем?

— Если что-то понадобиться. Плюс надо занять главенствующее положение здесь, а для этого выгодно, чтобы никто особо не дёргался. Если бы они сразу же согласились, то что? Нашли бы сами негласного лидера. А когда ты собираешь всех, всё будет сходиться на тебе, а это дорогого стоит, даже нескольких захудалых родов.

— Будут слушаться-то?

— Стадный инстинкт не чужд даже главам родов, особенно, когда речь идёт об угрозе их положению и достатку, поверь мне. К тому же, ещё несколько таких нападений, и они сами будут рады объединиться… в следующем году…

— Понятно… — пробормотал я.

— Надеюсь, — он отпил вино, поморщился, поставил на стол обратно. — Как бы то ни было, мы будем заниматься своими делами дальше. Дальше у нас академия, если не ошибаюсь. Есть мысли?

— Предлагаешь мне решить этот вопрос?

— Это ты у нас тактик. Я стратег, брат. Я могу тебе задать план, но думаю, тебе лучше самому, ведь сам и будешь выполнять его. Я не знаю, насколько далеко ты можешь зайти.

— Ясно…

Так даже лучше. Мне говорят убить — я убиваю. Мне говорят похитить — я похищаю. Мне задают цель, а уже я решаю, какими способами её достигнуть. Потому что так я могу рассчитать силы и ресурсы, могу увидеть, как лучше, и прикинуть, насколько сильно можно будет отойти в той или иной ситуации от плана, чтобы не было последствий.

* * *

Всё же поехать в академию, бросив всё, я не мог. Следовало сначала закончить с защитой, особенно, когда у меня было практически всё необходимое: от людей до материалов.

Людей, естественно, мне подогнал Догман. Всё же как у человека, у которого богатая история по службе и у которого предки тоже были военными, у него были как связи, так и знакомые, поэтому вскоре у дверей были люди, что прошли под его началом не одну войну.

В принципе, если будет недостаточно, можно будет заказать ещё, однако пока что, на первый взгляд, сойдёт. Главное, что бойцы знали, что такое воевать, умели стрелять и драться на мечах, у них был опыт, и понятие субординации не было для них пустым звуком. Но самый огромный плюс в том, что за них ручался Догман, а значит, шанс того, что нас кинут или просто сбегут, невелик.

Расстановкой занимался, естественно, я, несмотря на недовольство начальника стражи.

Перво-наперво, охрана въезда в поместье. Я поставил туда сразу восемь человек: двое стоят на виду, шестеро на подхвате в небольшом домике-караулке, чтобы всегда рядом. Плюс сменяют друг друга. Ещё было десять часовых групп из двух человек, которые всегда курсировали вдоль забора, проверяя периметр. Итого в карауле периметра вышло двадцать восемь человек.

Дом я тоже не обделил вниманием. На крыше, естественно, были наблюдатели. Пришлось немного перестроить некоторые места крыши, чтобы сделать там посты для наблюдения, но зато теперь у нас было шесть человек, которые видели округу сверху. Вооружённые биноклем, на специально отстроенном месте они могли увидеть заранее всех тех, кто будет приближаться по земле, и подать сигнал в колокол, который был у каждого.

У каждого входа в поместье стояло по двое, что в сумме давало десять человек. Плюс стража по этажам, задачей которой было ходить и проверять в тёмное время суток покой поместья на всякий случай — тоже шесть человек. И так в самом поместье охраняло двадцать два человека.

И, естественно, группа быстрого реагирования из двадцати человек, которые готовы сорваться тут же на помощь, если таковая потребуется. Куда же без неё в неспокойное время? Полностью вооружённые до зубов и готовые открыть огонь в любой момент.

Получалось, что в сумме каждые сутки у нас дежурило семьдесят человек. А учитывая, что смены три, то в сумме у нас теперь было двести десять солдат. Как сказал Диор:

— Хуясе, пополнение охраны на сто восемьдесят человек, блять…

Да, небольшое пополнение. Три группы по семьдесят человек, которые сменяли друг друга каждый день.

Естественно, что возросли расходы в семь раз, плюс их надо было кормить ещё, но, с другой стороны, я мог сказать, что в случае необходимости мы сможем отбиться. Если нападут, то как минимум человек тридцать для отражения удара в первые минуты наберётся в ту же секунду (остальные должны оставаться на постах, если атака с двух флангов). А потом минут десять, а может и ещё меньше, и туда подключится ещё сто человек минимум. Тут уже от любых наёмников отобьёмся.

Даже если повторится история, как у Догмана, мы сможем спокойно сдерживать атаку в поместье до подкрепления, которое равносильно небольшому войску как по количеству, так и по опыту.

Естественно, что этим не ограничилось.

Первым делом, солдатам надо было где-то спать и питаться, поэтому пришлось строить казармы-пристройку к поместью, так как внутри располагать их Диор отказался. Это не говоря о необходимых вещах, как туалет, оружейная и прочие помещения, которые требовались для функционирования маленькой армии. Плюс улучшенное освещение территории поместья, чтобы все важные подступы не были покрыты мраком.

Также отстроили караулку у въезда. Помимо неё, перед воротами сделали змейку из камней, чтобы никто на самоезде не попытался прорваться, и несколько дзотов, из которых можно было отстреливаться.

Дальше пошло дело за забором.

Я всё же смог показать, как делать колючую проволоку, и теперь мы закупали её буквально километрами. А располагали мы её на обратной стороне от забора, как бы это странно ни было.

Было два типа защиты, которые я встречал в мирах. Один был рассчитан на предотвращение проникновения, поэтому всё делалось с расчётом на то, что нарушитель посмотрит на защиту и скажет: «да ну нахрен лезть туда». Другой был рассчитан на поимку: всё выглядит вроде как безопасно, он лезет и по-мёртвому встревает, при этом давая понять всей базе, что кто-то пытается проникнуть.

По мне, второйвариант был лучше, ведь если человек знает заранее обо всех ловушках, он может придумать способ их обойти. Так что смысл колючей проволоки был в том, что человек перелезет, спрыгнет и ровно в колючую проволоку, откуда уже сам не выберется. А если и выберется, о проникновении и так будет уже известно.

Также у нас появилась контрольно-следовая полоса в четыре метра. Проблем особых не было нигде с ней, кроме леса со стороны озера, где пришлось прорубать эти самые четыре метра с двух сторон. Зато через лес теперь хрен кто проберётся и участок поместья был теперь действительно огорожен.

Ещё в самом начале, когда я появился здесь, подумал, что это самое слабое место поместья. Далеко от поместья, не контролируется, и любое количество противников может там проникнуть, чтобы потом совершить нападение на поместье. Так вот две сотни бойцов перебралось бы там, и я гарантирую, что их бы никто не заметил, пока они не начали бы атаковать.

А теперь смотришь и понимаешь, что самое слабое место поместья тоже теперь защищено.

Это всё, что касалось конкретно укрепления периметра, хотя это было не всё, что необходимо было сделать. Лишь основные обязательные моменты.

Помимо этого, пришлось закупать много амуниции.

Например, ружья и револьверы. И если ружья выходили более-менее по цене, то револьверы обходились очень дорого, даже самые простые. Однако было глупо сравнивать один выстрел и целых шесть за раз. Да, перезарядка, но перед ней целых шесть пуль одна за другой будут выпущены, что дорогого стоило во время боя. Но закупили мы револьверов всё равно только на одну смену.

— Ты нас разорить решил? — сказал тогда Диор.

— У нас дохрена денег.

— Но они не вечные.

— Но их всё равно даже после покупки револьверов будет дохрена. И мы заработаем ещё.

— Ага, легко тебе говорить… нет, покупаем их на одну смену… сколько там… семьдесят самых простеньких. Остальные перебьются ружьями. Охренеть, блин…

Было немного раздражающе постоянно слушать, как Диор тычет меня в то, сколько на это ушло денег. Да, много, но разве безопасность того не стоила? Теперь это место разве что армия сможет взять.

К ружьям ещё прилагались мечи, одежда, пули и много всякой всячины, из которой я мог выделить, например, огромною трубу. Для меня она была едва ли не основным инструментом по защите, так как позволяла управлять людьми и организовывать оборону в связи с отсутствием рации. Как пример: долгий гудок, после чего два быстрых — нападение на ворота; долгий гудок и четыре быстрых — нападение на западе и так далее. Для этого пришлось даже нанять трёх человек, которые могли бы подавать вовремя сигналы.

Плюс у самих людей были небольшие дудки, которыми они могли подать сигнал с места. Даже систему сигналов разработали, которая помогала бы быстро передавать сообщения. Короче, система была сложной, но полезной.

Была бы возможность и моя воля, я бы натыкал сюда ещё турелей, минных полей, пустил бы ток по забору и поставил вдоль дороги скрытые наблюдательные точки, чтобы заранее предупреждать о приближении любых гостей.

Последнее, кстати, реализовать я всё же смог. Была загвоздка в том, как они будут предупреждать. Не дудеть же в дудку на весь лес о приближении кого-то, верно? Идея пришла, когда я вспомнил о верёвочках в доме, за которые надо было дёргать и которые соединялись с колокольчиками в комнате прислуги.

Здесь был реализован тот же принцип. Стражник держался в укрытии, дёргал за шнурок и звонил в колокольчик в караулке. Так же были выработаны сигналы о приближении гостей, незнакомцев или противников.

И глядя на то, что было создано с таким трудом, я мог кивнуть самому себе и сказать, что теперь поместье сможет пережить нападение и я за него относительно спокоен. Через забор теперь перебраться было как минимум сложно, особенно незаметно. Появилась возможность предупреждать, подавать сигналы и управлять защитой на расстоянии. Постов и часовых стало куда больше и, возможно, будет в будущем ещё больше, что повышало безопасность. А если вдруг действительно будет нападение, поместье сможет продержаться даже благодаря количеству солдат, которые умеют воевать.

Теперь это место было не страшно оставить. К тому же, вряд ли сюда будет прорываться сто человек. А даже если и будет, обычно для взятия укрепленных сооружений требуется как минимум в три раза больше солдат, чем защищающихся. А столько вряд ли хоть один род бросит в атаку на чужой земле.

И вскоре мы уже на деле смогли увидеть защиту в действии. Перед самым отъездом все мои труды (не только мои, естественно) принесли свои первые плоды. Мне бы хотелось порадоваться… но, к сожалению, радоваться было нечему. Эффективность наших мер работала в обе стороны — понятия свой-чужой она не знала.

Глава 127

Сигнал тревоги застал меня в кабинете Диора, когда мы с ним спорили (ругались) по поводу будущего плана по похищению. Глухой, с трудом пробивающийся через стены, он тем не менее был хорошо слышим и заставил сердце ёкнуть.

До этого активно выясняя, кто же из нас тупее, мы с Диором одновременно, как по команде, замерли и подняли головы кверху, вслушиваясь в этот отрывистый гул. Все мысли в голове, что были до этого, сменились одной простой и понятной — чёрт, началось…

Напали…

Я всего секунду смотрел куда-то в потолок, вслушиваясь в звуки тревоги, после чего совершенно другим взглядом посмотрел на Диора. Все наши разногласия просто исчезли, будто их и не было. По сравнению с тем, что сейчас могло начаться, они стали выглядеть детским лепетом.

Долгий гудок, три быстрых, два средних. Долгий гудок, три быстрых, два средних.

— Тревога, — как-то отстранённо произнёс он первым.

— Северо-западная стена, — напряжённо ответил я, после чего сорвался к двери, крикнув напоследок. — Ты знаешь, что делать!

Под глухой вой тревоги я вылетел в коридор и стремглав помчался к своей комнате, где лежали кобуры с револьверами. Не подумал, моя ошибка, надо всегда носить их рядом. Промчавшись по коридору, я резко свернул за угол, где едва не сбил с ног молодую служанку, Колиру, которая с выпученными глазами куда-то мчалась.

— Господин Тэйлон! Тревога! — пискнула она, будто я и не заметил. Вот неотёсанная душа…

— Сообщи другим служанкам. Всем подняться на третий этаж во второй большой зал, поняла?! Запритесь и не высовывайтесь!

Второй большой зал на третьем — большое помещение чёрт знает для чего. На первом при атаке слугам точно было делать нечего.

— Чего встала?! Беги! — рявкнул я, подгоняя её, и сам бросился бежать.

Перепуганная то ли моими словами, то ли тревогой, Колира бросилась бежать, подхватив юбку, чтобы не запнуться.

Все знали, что делать. Я всех достал в этом поместье своими лекциями, куда бежать и что делать, заставляя их выполнять эти действия раз от раза. Гонял, чтобы у них на подсознании отложилось это. Чтобы даже во время паники, которая сковывает и лишает мозгов, когда всё рушится, взрывается и так далее, они просто на подсознательном уровне делали то, что необходимо.

А именно — спасались в самой дальней комнате, где, по моим прикидкам, их достать случайным огнём не должны. Откуда при желании и необходимости можно было даже осторожно спуститься вниз по верёвкам. Я и оставил там канаты на такой случай, если вдруг действительно возникнет необходимость покинуть поместье таким образом. То есть даже при пожаре они не окажутся отрезанными от выхода и смогут хоть как-то уйти.

Промчавшись до комнаты, я распахнул дверь и схватил у самого входа кобуры с револьверами, которые заблаговременно повесил, чтобы в случае необходимости не искать. Кто же думал, что необходимость возникнет так быстро…

На бегу застёгивая ремни на поясе, я бросился к лестнице, которую преодолел в несколько прыжков, и оказался в холле на первом. Здесь уже столпилось несколько солдат, которые готовились к обороне. Среди них затесались и Ушастая с Росси, который теперь жил здесь.

— Росси, за мной! Остальным запереть выходы! Ушастая, к Диору, башкой отвечаешь за него!

Теперь все двери были у нас обшиты железом и на засовах, чтобы хрен выбьешь, а на окнах первого этажа установили решётки. Поэтому просто пробраться на первый этаж через разбитое стекло или выбить дверь хрен получится. Считай, никто не проскользнёт. Могли поджечь, но и этот вопрос активно решался.

— Что встали?! — рявкнул я. — По местам!

И выскочил на улицу, бегом направившись в сторону предполагаемого прорыва. Вечерний мрак уже разогнали включившиеся лампы. С крыши продолжала вопить труба, теперь куда громче, когда мы оказались на улице. Надо будет потом придумать, как подавать знак, чтобы она замолкала, а то теперь уже мешает.

Стрельбы не было. Это уже было хорошим знаком, так как я очень сомневаюсь, что двадцать человек, что уже должны быть там, смогли вот так быстро и бесшумно перестрелять, что ни один не смог издать и звука.

Однако я рано радовался: буквально мы прошли десять метров, как послышались одиночные выстрелы, которые мало походили на перестрелку.

— Росси… — не глядя, позвал я наставника.

— Знаю.

Тот действительно понял меня без слов, мгновенно сменив траекторию и скрывшись во мраке леса.

Я же тоже начал обходить предполагаемое место стрельбы, обходя быстро с фланга. По ветвям не бежал, так как боялся, что в такой темноте просто навернусь и переломаю себе кости. Но, в принципе, это и не понадобилось, так как вскоре я выскочил к месту происшествия.

Вернее, сначала услышал, где это происходит:

— Помогите! Помогите нам, кто-нибудь! Пожалуйста!!! — женский заплаканный крик на грани истерики, который буквально драл горло, был слышан задолго до того, как я дошёл до места. Ещё хуже, что я узнавал этот голос.

А потом вышел и увидел картину, которую наблюдал не раз.

Колючая проволока.

И в ней, запутавшись намертво, застряли двое.

Одним был мальчишка лет шести: он уже не пытался выбраться, весь в собственной крови, намертво застряв и повиснув на проволоке.

Вторая, девушка, попыток вырваться не оставляла. Рыдая, прося о помощи, она продолжала вырываться, пытаясь приблизиться к мальчишке. И что более жутко, у неё это получалось. Учитывая, что колючая проволока была прибита к земле кольями, чтобы как раз вот так её не сдвинули, девушка умудрялась вырывать их из земли с корнем. Обливаясь кровью, запутываясь сильнее и сильнее, она пыталась вырваться на свободу и не переставая кричала.

— Пожалуйста, нам нужна помощь!!! Вы должны помочь мне!!! Спасите хотя бы мальчика!!! — она дёргается в сторону её младшего брата, но бесполезно. — Я знаю… Я знаю вашего господина! Позовите Тэйлона! Тэйлона Бранье! Он знает меня!!!

Я знал, что она видела всех двадцати двух человек, которые уже были здесь и заняли позиции за деревьями, готовые открыть огонь. Видела их безразличие к ним и готовность открыть огонь.

И что было хуже, я знал ту, кто попалась к нам. В темноте, заляпанная кровью, в каком-то изорванном балахоне, её серебристые, пусть и запачканные кровью волосы было сложно не заметить. Правда, теперь они буквально намотались на колючую проволоку.

Юнона…

Вот же блять…

Система защиты сработала, но на ком?

Меня захлестнуло чувство вины, и я немного замялся. Накатило желание убежать, скрыться подальше, чтобы не принимать в этом участия. Подленькое чувство притвориться, будто я не знаю человека перед собой, чтобы не принимать тяжёлых решений. Потому что ни одно из них не будет в пользу Юноны. Но… история повторяется раз от раза, словно проклятие.

Я подавил угрызения совести и жалости и вышел вперёд на свет.

И Юнона встретилась со мной взглядом.

На её лице мелькнуло облегчение, в заплаканных глазах засветилась надежда, будто всё позади. Она потянула руки ко мне, сама подавшись вперёд, затягивая на себе только сильнее проволоку, и…

— Тай-Тай!!! Тай-Тай, помоги нам!!! — надежда в голосе резанула по душе не хуже расстрела собственных товарищей. Её голос, слегка истерический, визгливый, неприятно отдавался в голове. — Тай-Тай!!!

Но я не спешил бросаться помогать. Уже достаточно обжигался, когда на чувствах делал что-то, а потом расплачивался за содеянное. Поэтому при всём при том, что сейчас творилось на душе, я не спешил бросаться к ней на помощь, лишь кивнув одному из солдат.

— Несите кусачки.

— Тай-Тай, помоги нам, умоляю… — сделала Юнона ещё одну попытку взять меня на эмоции жалобным голосом, уже куда более тихим, мягким, но я не спешил. Спокойно присел прямо перед ней.

В лице Юноны радости поубавилось, в глазах затеплились страх и понимание, что с распростёртыми объятиями её здесь не примут. Что её могут вообще не принять.

— Ты что здесь забыла, Юнона? — негромко спросил я, стараясь держаться холодно.

— Тай-Тай… На нас… на наш… — из глаз брызнули слёзы. — Спаси нас…

— Что происходит?

— Мой дом… на наш дом… — Юнона вздрогнула, пытаясь сдержать рыдания, но ей удавалось это с трудом. Сквозь голос то и дело пробивались истерика и рыдания. — Всех убили… Солнце, Тай-Тай, мать и отец… их… и стражу, и слуг… всех… их всех убили! Мой дом, он весь в огне! За нами охотятся!

— Ты привела за собой хвост? — по-иному дошёл до меня смысл её слов. Я внимательно окинул взглядом лес с другой стороны забора.

— Помоги нам, умоляю… за нами гонятся… У меня маленький брат, Тай-Тай… у нас нет денег… они повсюду… Умоляю, спрячь нас… — она протянула руку и всё же смогла ухватиться за мой рукав, — нам больше некуда податься…

Но я не ответил, не успел ответить. Резко выхватил револьверы, прицелившись в тени за её спиной, но по другую сторону забора. Не только я, Росси среагировал куда быстрее. А следом послышалось шуршание, и наши солдаты начали целиться в тех, кто прятался во мраке.

Видимо, поняв, что их раскрыли, тени начали медленно отделяться из леса, и на контрольно-следовую полосу вышли люди, человек пятнадцать примерно. Все в форме, вооружённые, однако сейчас их ружья висели за спинами, а тот, что был впереди, поднял руки, показывая свои пока что дружеские намерения. Это был настолько очевидный знак того, что неизвестные, как минимум, наши союзники и даже не мыслят о том, чтобы вступить с нами перестрелку, что даже мне было это понятно. Юнона тоже обернулась и вновь в ужасе дёрнулась, но только к брату, пытаясь закрыть его собой, однако колючая проволока держала её крепко.

На их лицах были маски, поэтому я никого не узнал. В принципе, их голос тоже мне ни о чём не сказал, кроме примерного возраста мужчин.

— Добрый вечер, тэр Тэйлон, — негромко, опустив руки, с почтением поклонился старший из охотников за головами. — Нам очень жаль, что мы пришли к вам в столь поздний час и побеспокоили вас. Мы лишь хотели бы забрать девушку, после чего немедленно покинем вас.

У Юноны глаза на лоб полезли. Она в ужасе обернулась ко мне, дёрнув за штанину, и запричитала шёпотом:

— Тай-Тай… нет… нет-нет-нет… Тай-Тай… ты не можешь, не можешь, не надо… умоляю…

Но я и сам не собирался отдавать им никого. Просто потому что сейчас Юнона на нашей территории и мы решаем её судьбу. Отдать сейчас — показать слабость и поддаться. А в данный момент мы в своём праве и никому вообще ничего не должны.

— Нет, — холодно отрезал я, продолжая целиться в незнакомца.

— Тэр Тэйлон…

— Всё, что на территории Бранье, принадлежит Бранье. Все, кто на территории Бранье — гости Бранье. О выдаче гостя может решать только старший в поместье. Хотите что-то получить — стучитесь в дверь как положено, — отчеканил я.

Собственно, повторять сто раз не пришлось. Мужчина ещё раз почтительно поклонился.

— Мы просим прощения за доставленные неудобства и столь поздний визит, тэр Тэйлон, и немедленно удаляемся. Примите наши извинения за неудобства, — не смутившись, ответил незнакомец, после чего, подняв руки, попятился. Как и все его прихвостни, которые, отступив в лес, развернулись и скрылись во тьме.

— Где, блять, кусачки? — рыкнул я на солдат, внимательно вглядываясь в темноту.

— Несут.

— Пусть несут быстрее. И поднимите людей, надо восстановить эту часть колючки.

А Юнона тихо плакала, бормоча.

— Тай-Тай… спасибо, Тай-Тай, я…

— Рано радуешься, — негромко перебил я её. — Они ещё вернутся. И не факт, что ты здесь задержишься надолго.

* * *

Диор был в восторге.

Сейчас он вышагивал перед столом в кабинете отца из стороны в сторону, заложив руки за спину.

— Твою мать… — прошипел он, глядя на Юнону. — А всё так хорошо шло…

Я не знаю, что он подразумевал под «хорошо», но проблем нам добавилось.

Юнона, вся грязная, в крови, изрезанная и окровавленная, прижав к себе переставшего плакать и уснувшего брата, даже не пискнула, понимая, что решается её судьба. Опустив голову, она прижимала к себе его хрупкое тельце и выглядела настолько жалко, что становилось больно смотреть.

— Припёрлась…

— Ты знал, что будет нападение? — спросил я.

— Смеёшься? — зло посмотрел он на меня. — Будь я в курсе, она бы не добралась до нашего поместья, я тебе клянусь. Я даже не знал, что эта собака вернулась из академии! Какого хрена ты вернулась, псина седая? — зарычал он, испуская такую ауру, что даже недавно уснувший мальчишка проснулся и заплакал. — А ты вообще рот закрой!

Юнона испуганно закрыла мальчику рот ладонью, подняв голову.

— Я… встретиться…

— Тупая сука-а-а… — протянул он, схватившись за голову. — Ты понимаешь, что теперь тебе действительно конец, дура?!

Я тоже прекрасно понял, что она имела ввиду: приехала увидеться со мной. Приехала и попала под удар, который был направлен на поместье. Вот, наверное, нападавшие обрадовались, что здесь и младшая Белый Клык оказалась — всех одним ударом. А если бы сидела в академии, могла бы дождаться момента и по-тихому просто улизнуть.

— Что делать? — спросил я.

— Что? — бросил он взгляд на меня. — Я могу сейчас сказать, что будет. К нам постучатся, после чего сюда придут представители влиятельных домов. Может быть абсолютно всех, кого поимела её семейка. И они попросят очень и очень вежливо отдать эту потаскуху. И мы её отдадим.

— Нет…

— Заткнись, — рыкнул на неё Диор, но Юнона смотрела на меня, будто не обращая на него никакого внимания.

— Тай-Тай, умоляю… ради всего, что было между нами…

— Было?! Блять, да между вами ничего не было! — рявкнул Диор. — Ты ведь даже ему не дала!

— А ты откуда знаешь? — нахмурился я, посмотрев на него.

— Потому что один забывчивый парень однажды перед отъездом, слегка напившись, как в последний раз, рассказал мне об этом, — со злостью ответил Диор. — А теперь эта шалава приходит, подставляет нас и пытается капать тебе на раны. Ты не видишь, что эта сука тобой манипулирует?!

— Вы не можете… — попыталась Юнона поднять голос.

— Не можем?! У нас всё так хорошо шло, пока ты не притащилась к нам! Да всё было в золоте! — вскинул он руки в стороны. — Всё шло по плану настолько хорошо, что и не верилось даже! Мы держали почти всех в руках! А теперь на нас все обратили внимание и задались вопросом: а стоит ли тех, кто не справился с буйным родом, ставить во главе коалиции? И если мы будем защищать Жёлтые Зубы, уже мы станем для них врагами!

— Мы ничего не сделали! — взвизгнула Юнона со злостью.

— Да вы насрали в общий колодец! — рявкнул он. — Сколько вас просили остановиться! Сколько к нам приходили и говорили вас утихомирить! Вы всем родам нагадили! Абсолютно всем! Мы всё говорили, что мы всё уладим, просили прощения у всех, одёргивали вас, а вам плевать на всё! Мы даже вас не тронули за то, как вы поднасрали нашей репутации! Смотрите, это Бранье! Не могут справиться с мятежным родом! — передразнил он кого-то. — Если бы не мать, вас бы уже тогда отец задушил нахер всех!

Диор замолчал, тяжело дыша, после чего начал вышагивать по комнате.

— Нельзя это исправить? — спросил я ещё раз.

— Как? — поморщился он. — Теперь все сто раз подумают, прежде чем ставить нас во главу стола. Дорогая Юноночка только что всем напомнила о том, чей подконтрольный род срал на протяжении стольких лет. И если ты думаешь, что они всё забудут по доброте душевной, то очень сильно заблуждаешься. Особенно, когда мы потом в самый последний момент укрыли одну из них у себя.

— Всё равно можно что-то сделать, — настаивал я.

Диор хмуро посмотрел на меня, после чего кивнул.

— Да, можно. Можно абсолютно всё исправить, Тэйлон.

Быстрым шагом он подошёл к столу, после чего начал выдвигать ящики. И из одного Диор извлёк револьвер.

— Можно всё исправить, — открыл он барабан, проверяя его. — Надо убить её самим. Раз и навсегда закрыть этот вопрос, показав, что мы можем ответить за случившееся.

— Нет… Нет! — Юнона подскочила со стула, отпрыгнув назад, держа на руках брата.

— Да, — вышел он из-за стола, держа револьвер. — Давно надо было кончить вас уже всех, собаки. Зря только пожалели. Пора закрыть этот вопрос.

Он поднял револьвер, и грохнул выстрел.

Глава 128

И вновь так тихо… Эхо выстрела, кажется, ещё несколько мгновений гуляло по комнате, прежде чем окончательно затихло.

Револьвер тихо звякнул где-то у стены.

Диор злобно тряс отбитую руку.

Юнона тихо плакала, закрыв собой своего брата.

Я стоял, держа в руке револьвер, и думал — что заставило прежнего Тэйлона влюбиться в девушку передо мной, и что её заставило принять такого слизняка, который только и умел, что размазывать сопли по роже?

Почему человек идёт наперекор любой логике, делая то, чего от него меньше всего ожидаешь?

Почему я не дал убить Юнону?

Убей её, и вопрос решится раз и навсегда. Наш род докажет, что может держать всё под контролем, претензии других родов тут же сойдут на нет, она перестанет лезть ко мне, и ещё одна история в мире закроется.

Почему человек иногда поступает глупо и нелогично? Это и значит не быть роботом? Или во мне говорят нейронные связи прошлого владельца?

Диор злобно смотрел на меня, потирая руку.

— Хочешь сам разобраться с этим вопросом?

— Я не буду ни с каким вопросом разбираться, — покачал я головой. — Просто мы не станем её убивать.

— А другие? Скажешь другим, что мы приютили тех, кто поимел всех?

— Но она не родители. Дети не отвечают за грехи своих отцов, — посмотрел я на него устало.

— Ты ошибаешься… — покачал он головой. — В нашем мире так это не работает.

— А как работает? Как вообще что-то работает, Диор? Как ты определяешь, что именно это будет правильным, а не то?

— По последствиям, — рыкнул он.

— Ты бы убил Хлину, если бы я сказал, что это сделает тебя королём?

Он открыл было рот и не выдавил из себя ни звука. То-то и оно…

Лишь потом он бросил недовольно:

— Эта сука утащит тебя на дно, Тэйлон.

Я спрятал револьвер и устало потёр глаза руками. Сегодня и так был напряжённый день, а ещё и вот это чудо припёрлось…

Револьвер, искорёженный моей пулей, теперь бесполезный кусок металла, так и остался валяться в дальнем углу никому теперь не нужным. Я молчал и почему-то почувствовал себя необычайно старым и уставшим. Как же я устал уже жить. Просто устал жить. Существовать в мирах. Хочу получить долгожданный покой.

Диор… он вообще летал в своих мыслях, покусывая губу. Разве что Ушастая, которая всё это время находилась в комнате, прячась в углу, выглядела вполне себе спокойно, будто не понимала, из за чего такой сыр-бор.

А потом к нам постучали.

Удивительно, что никто не прибежал на выстрел, надо будет потом поговорить на эту тему. На «войдите» в комнату осторожно проскользнул Хайсер, который даже не бросил взгляда на Юнону.

— Прибыли господа Енджер, господин Диор и господин Тэйлон. Прикажете впустить?

— Они где? — уточнил Диор.

— На улице за воротами, господин Диор.

— Да, впускай. И уведи эту… девушку, — вместо слова «девушку» он явно хотел сказать что-нибудь покрепче, — в какую-нибудь комнату. И не спускай с неё глаз, если вдруг решит убежать.

— Я понял вас, господин Диор. Госпожа? — он протянул ладонь, не боясь, что она испачкает его белую перчатку кровью.

Но Юнона встала сама. Не сказав ни слова и даже не обернувшись, она молча выскользнула за Хайсом, продолжая убаюкивать на руках своего брата.

— Хоть бы спасибо сказала тебе за спасение… — фыркнул Диор, когда они скрылись за дверью. — Сам застрелишь или будем сдавать их гостям?

— Кто такие Енджеры?

— Собачки Блэскенсов.

— Это те, которые должны были нам по крови и спасли Сильвию со мной после туманов?

— А ещё они крупные застройщики и, скорее всего, действуют по указке наших любимых Доргейнбергов. Блэкенсы и Доргейнберги вообще хорошо спелись, поэтому неудивительно, что один просит другого подсобить в этом непростом деле.

— Что скажем им?

— Ну уж не то, что ты не хочешь отдавать им свою неёбаную игрушку, — бросил недовольно Диор. — Ты не видишь, что от неё одни проблемы?

— Если бы тогда не слил информацию, ничего бы этого не было, — ответил я.

— Да с чего вдруг?

— Да с того, что тогда, когда ты слил инфу, на нас напали. И все увидели, что, оказывается, если нападать осторожно и быстро, ничего не будет. Если бы не тот случай с Рагдайзерами, никто бы не рискнул напасть на Белый Клык сейчас. А теперь безнаказанность на лицо.

— Да всё равно бы рано или поздно это случилось, — отмахнулся он.

— Лучше позже, чем раньше, — ответил я недовольно.

— Лучше придумай, что им скажешь.

— Ты же у нас переговорщик.

— О, так теперь я тебе нужен, — наигранно удивлённо посмотрел Диор на меня.

— Конечно, ведь кто-то должен чесать языком, верно? — в таком же духе ответил я ему.

— То есть хочешь сказать, что я ничего не делаю и просто чешу языком?

— Хочу сказать? Нет-нет, ты меня не понял, я открыто говорю тебе: ты нихрена не делаешь и чешешь языком, заговаривая зубы другим.

— Вот, значит, как, — упёр он руки в бока.

— Именно так, — недовольно ответил я.

Но тут неожиданно решила влезть Ушастая со своим сверхценным комментарием.

— Как маленькие дети… — надменно фыркнула она и тут же получила в ответ от нас двоих:

— Заткнись!

От такого резкого и неожиданно дружного ответа Ушастая вздрогнула, поджала губы, пропустив кончики ушей, и обиженно и расстроенно пробормотала:

— Никто меня не ценит…

— Да кому ты нужна?! — мы вновь рявкнули на неё одновременно, после чего недобро переглянулись.

— Никто мной не дорожит… — совсем уж жалобно пробормотала эльфийка, опустив кончики ушей ещё сильнее.

— Если ты блять такой умный, то взял бы и разобрался сейчас с ними, — рыкнул Диор, стараясь не обращать на Ушастую внимания.

— Ты действительно предлагаешь с ними разобраться, а?

— Но не так, дебил, — фыркнул он, глядя на револьверы. — Вытащи мозг из жопы и пристрой там, где нужно. Сейчас на нас ополчатся.

— Да какой ополчатся из-за одной дуры…

— Ты думаешь, они не мечтают получить наш бизнес? Что если мы придерживаемся одного взгляда, нам никто не вгонит несколько сантиметров металла в спину? Да они только и ждут, как бы нас отправить к предкам! Разница между ними с севером лишь в том, что мы им пока что нужны, не более. А потом нам всё вспомнят, если уже не вспоминают, — Диор вздохнул, после чего покосился на Ушастую. — Так, ладно, потянем немного времени. Нужно время, чтобы подумать немного… И убери Ушастую, она меня раздражает.

— Ушастая, спрячься где-нибудь, — махнул я головой в сторону выхода.

— Ненавижу вас… — буркнула эльфийка и скрылась за дверью.

Мы молчали до тех самых пор, пока в дверь осторожно не постучали. Мы с Диором переглянулись, после чего, не сговариваясь, заняли свои места. Я расположился в небольшом кресле, которое сюда перетащили, в самом углу в тени. Диор сел за отцовский стол.

— Входите, — спокойно сказал он, мгновенно преобразившись, будто ничего между нами не произошло. Натянул свою хитрожопую улыбку. Вернул невозмутимость лица.

Сначала в кабинет вошёл Хайсен.

— Господин Диор, господин Тэйлон, господа Енджеры пришли.

— Пусть проходят, — кивнул Диор.

Хайсен кивнул, после чего вышел за дверь и уже через пару секунд раскрыл её, с поклоном пропуская аж трёх мужчин, который выглядели, мягко говоря, как головорезы. Одетые с иголочки, они удивительным образом создавали о себе впечатление людей, которые пришли что-то отжимать.

— Тэр Гримли, тэр Сорт и тэр Юджин, — Диор встал и кивнул мужчинам. Я, естественно, повторил за ним, пусть и находился практически за их спинами.

— Тэр Диор, тэр Тэйлон, — кивнули они нам, уже после чего пошли стандартные извинения. — Мы просим у вас прощения за то, что побеспокоили вас в столь поздний час, но…

Это, как я понимаю, заговорил главный, если не ошибаюсь, Сорт.

— Не знаю, стоит ли принимать их… — пробормотал Диор достаточно громко, чтобы они услышали, садясь обратно в кресло отца, после чего жестом пригласил их сесть. — Хайсен, принеси нам выпить, будь добр.

— Конечно, господин Диор, — поклонился слуга.

— Мы бы…

— Я настаиваю, — негромко произнёс Диор, вовсю пользуясь своей аурой.

Все трое смолкли, даже не шелохнувшись. Диор за мгновение словно стал темнее, а потом опять вернул себе обычное состояние. У него был прямо талант источать невидимую силу, которая подавляла даже таких головорезов.

Слуга вышел, и повисла тишина. Сорт, старший из группы, вновь попытался заговорить, лишь когда нам принесли выпить.

— Мы пришли сюда…

— Я знаю, зачем вы пришли сюда. Енджеры… ваше родовое поместье находится, если я не ошибаюсь, около большой деревни такой… Лесное? Вроде Лесное, верно?

— Да, тэр Диор, Лесное. Но мы…

— Да, дальние земли… У вас там вроде и хозяйство небольшое есть, — продолжил Диор. — Вы шишки собираете, ягоды, грибы… ну такое, продукты из леса, если я правильно помню. По крайней мере едва ли не две трети ягод, грибов и орехов поставляется именно вами… А, ещё… сосновая настойка, точно!

— Да, тэр Диор, — кивнул Сорт, уже поняв, что пока не дослушает, ему право слова не дадут.

— Ясно… напомните, мы хоть раз бывали в вашей деревне? — Диор сложил руки домиком, внимательно смотря на них, будто ему было действительно интересно услышать ответ.

— Тэр Диор…

— Я задал вопрос, тэры. Я хочу получить на него ответ, — практически мгновенно понизил он голос. — Хотя я и сам могу ответить на него. Нет, не бывали. Не лазили по вашим маленьким дворикам, не творили на вашей территории того, что нам вздумается. А если бы вдруг решили, то, даже несмотря на ваши размеры, пришли бы лично, объяснили ситуацию и попросили разрешения лично решить вопрос. Да, думаю, мне было бы не лень сходить в маленький, но тем не менее род и проявить уважение. А у нас тут что…

Он встал из-за кресла, подошёл к окну и отдёрнул штору.

Сейчас было хорошо видно, как со стороны леса виднеется небольшое зарево, будто встаёт солнце.

— Хорошо горит… — кивнул он сам себе. — Но тем не менее… — обернулся к гостям, — я уже не буду говорить, что это мы имели право первыми разобраться с ними. Кто успел, тот и съел, как говорится, хотя одно это… расстраивает. Я хочу заметить, что этот город и все близлежащие от него территории под нашей сферой влияния. Хочу напомнить, что это мы здесь власть и закон, а не кучка детей, сбежавших из своего леса. И это нам решать, что и как делать здесь, — закончил он совсем тихо. — А вы припираетесь из леса ночью, не предупредив, портите нашу защиту, творите вакханалию и потом собираетесь убежать, как маленькие нашкодившие дети. И ведь если бы не эта блохастая, вы бы словом не обмолвились, что это ваших рук дело.

— Тэр Диор, нам очень жаль…

— Не очень, как вижу, — фыркнул он.

— Но это был приказ Блэскенсов.

— Стоп-стоп, я что-то, видимо, путаю. Но мы вроде здесь главные, а не Блэскенсы… или нет? — прищурился Диор.

— Мы ничего…

— Ничего не хотите знать? То есть это мы виноваты теперь? Или это объявление войны?

— Нет! — Сорт совсем уж напрягся, едва не подскочив.

— Нет? Вы пришли и говорите мне, что теперь решают всё Блэскенсы. Хозяйничаете здесь, как у себя дома, словно теперь мы здесь ничего не решаем. Что это, как не объявление войны?! Так может нам сразу с вами вопрос решить?

— Тэр Диор, успокойтесь… — встал более крупный мужчина по имени Гримли.

— Ты указываешь, что мне делать, в моём собственном доме? — прошипел Диор, одарив всех волной своей ненависти. При этом встретился со мной взглядом, и я всё понял без слов. — Угрожаешь мне, представителю рода, в его родном поместье?

— Тэр Диор… — поморщился тот, но сказать ничего не успел.

Щелчок курка перебил его лучше каких-либо слов. Он даже замер, не смея обернуться, в отличие от его братьев, которые с лёгким испугом смотрели на меня.

— Вы пришли и напали пусть на врагов, но на нашей территории, без спроса. Вы подошли к территории поместья вооружёнными. Вы пришли и указываете представителю рода, что он должен делать и что теперь у себя дома не он хозяин. Это объявление войны роду, господа, — негромко закончил он.

— Мы пришли лишь за девушкой… — вновь подал голос Сорт.

— Кто ты вообще такой, чтобы что-то требовать с меня? — посмотрел с пренебрежением на него Диор. — Я имею своё право здесь, чего не сказать о вас. Я пропущу мимо ушей то, что вы только что сказали, что мы ничего не решаем у себя дома. Однако я подам протест Блэскенсам по поводу того, что случилось, и распишу, как вы сначала хозяйничали у нас, а потом пришли в мой дом и начали говорить, что теперь мы ничего не решаем. А теперь проваливайте… — махнул он рукой, отвернувшись. — Хайсен, проводи их.

Они не спорили. Друг за другом вышли, одарив нас испуганными и полными ненависти взглядами. Отсчитав минуту, когда нас точно не будет слышно, я посмотрел на Диора.

— Не будут мстить?

— Зассут. Мы их размажем, не глядя. Они это знают, потому ненавидят теперь нас и боятся. Небольшой совет, Тэйлон. Хочешь в любой ссоре или споре выйти победителем, обвини оппонента, а потом просто раскручивай это. Поверь на слово — тот, кто начинает оправдываться, обречён на поражение. Хотя благодаря Юноне у нас на одного врага теперь больше.

— Что будет?

— Ничего. Ты вышвырнешь эту суку из нашего поместья пинком под зад. Или закопаешь под деревьями — тебе решать, Тэйлон.

— Я про то, что ты их обвинил. Будет что-то?

— Нет. Приедут Блэскенсы, может даже с Доргейнбергами, и скажут, что вышло недопонимание и им стоило предупредить. И так жаль, накладочка вышла. А теперь они хотели бы получить Юнону, так как ведь она всем насолила. Так будет правильно.

— А закон…

— К чёрту закон. Забудь о нём, настали другие времена, и теперь выживает сильнейший, — отмахнулся Диор. — И это явно не про Белых Клыков.

— Ты отдашь им её?

— Нет. Ведь её уже здесь не будет. У тебя есть время спровадить её.

— Если они придут завтра…

— Тогда вышвырни их сейчас, Тэйлон. Прояви настойчивость и скажи, что ты или сам её грохнешь, или она свалит. И не надо приводить Хлину в пример, здесь другое.

— Ага, это другое, понимаю, — отозвался я.

— Потому что действительно другое.

— Да как же… — огрызнулся я.

— Из-за Хлины нам не грозит получить пиздюлей. А Юнону даже убивать не надо — просто вышвырни её за ворота, и они уже сами всё сделают. Если не можешь, так и скажи, и я это сделаю. Время, когда можно было проявить жалость, прошло, братец. Раз мы ввязались в это, то не имеем права облажаться. Слишком многое на кону.

Я вышел из кабинета в не самом приподнятом настроении. Я знал, что правота за Диором, но чувствовал, будто предаю самого себя. Мне было это не по душе. Она меня раздражала, очень раздражала, но при этом почему-то рука не поднималась так поступить. Размяк… раньше бы даже не задумался над этим. Этот мир делает меня слабее, это точно.

Если вспомнить видение, то тогда, в самом конце, я тоже ослушался ведь. Пошёл наперекор божеству, чем заслужил наказание за неповиновение. Возможно, памяти лишился по той же причине. И вот снова, я знаю, как правильно, знаю, что это поможет роду и, как следствие, мне, а всё равно погано.

Я нашёл Юнону рядом с четырьмя стражниками, которые окружили её, держа ружья наизготовку. Сидела на кресле, баюкая уснувшего брата, не подняв головы, даже когда я вошёл.

— Оставьте нас, — кивнул я и, дождавшись, когда они выйдут, подошёл к Юноне. Язык словно к нёбу прилип, когда я смотрел на неё. Особенно, когда понимал, что мне необходимо сказать этой девушке. — Тебе надо будет уйти.

— Тэйлон… — очень тихо, едва слышно пробормотала она.

— Ты покинешь поместье, Юнона, — твёрже сказал я. — Тебе нельзя здесь оставаться.

Она не ответила. Опустила голову ещё ниже и, кажется, беззвучно заплакала.

— Это смерть…

— Это уже не моя проблема, Юнона.

— Ты убьёшь нас собственноручно, — проскулила она. — За что ты так возненавидел меня, Тай-Тай… что я такого тебе сделала?..

— Не надо переводить всё в плоскость, что я тебе мщу. Ты привела к нам хвост, навлекла нам на голову проблемы, у нас просто нет выхода.

Я вздохнул, отвернувшись от неё.

Да, на войне, как бы это не звучало, было проще — пришёл, увидел и убил. А здесь…

Глава 129

Я стоял, продолжая бороться с самим собой.

Что-то внутри противилось. Не сказать, что я не страдал моральными муками и раньше, совсем нет: такое раз от раза случалось, что доставляло много проблем. Аж мозги в трубочку сворачивались, когда смотрел на то, что нужно было сделать, и понимал, насколько я уёбок. Поэтому иногда делал, иногда находил другие варианты.

Однако чем больше жил, тем меньше становилось моментов с моральными терзаниями и тем меньше я искал способов разрулить ситуацию. Просто делал дело, стараясь не обращать на себя внимания. Совесть уже не мучала, когда внеочередной ребёнок гиб от моей руки, когда приходилось что-то делать, когда всё внутри кричало против. Чувства стали затупляться.

А сейчас как гром среди ясного неба. В любой другой ситуации я бы выставил её, не задумываясь, особенно, когда не мне делать грязную работу. А здесь будто душу рвало…

И Юнона, словно чувствуя мои душевные терзания, подняла заплаканный взгляд, глядя мне прямо в глаза, будто пытаясь там что-то рассмотреть. И, возможно, я слабак и действительно поддался ей, как ребёнок. Такой хвалёный профи, который вырезал всех пачками, убийца тысяч, не смог поднять руку на девушку с ребёнком, хотя делал это не раз и не два.

А может просто во мне ещё что-то было, кроме цинизма и какого-либо эмоционального холода по отношению к происходящему. Может я был ещё недостаточно мёртв внутри, чтобы считаться роботом, как знать…

— Тина, Ройс! — громко позвал я служанок, что до этого их караулили вместе с несколькими охранниками.

Те буквально влетели в комнату, низко поклонившись.

Я смерил взглядом Юнону, вздохнул и отвернулся от них.

— Найдите им комнату и помойте. И поднимите лекаря, пусть осмотрит её, — бросил я и вышел из комнаты, чтобы не видеть Юнону и не слышать её «ах», «ох» и «спасибо».

— Тэйлон… — послышалось мне в спину, но я не отозвался.

Вышел и быстро зашёл за угол, где и остановился, прижавшись к стене и устало потирая глаза. Мне сказали, что я должен поступать так, как велит моё «Я». Что ж… теперь мы знаем, насколько моё «Я» бесхребетное и слабое. Хотя забавно, что везде жалость и милосердие воспринимается исключительно с отрицательной стороны, хотя на моих глазах именно благодаря этому решались многие вопросы без жертв.

Тогда почему я чувствую себя таким идиотом, который сейчас многое пускает насмарку? Который из-за жалости пускает под откос практически всё, что создавалось с большим трудом?

Вроде и правильно сделал, как чувствую в душе, но в то же время мозг твердил, что я сейчас конкретно подставляю всех нас.

Но подстава будет засчитана, лишь когда всё действительно пойдёт по пизде, верно?

А пока…

Чувствуя себя виноватым кретином, я вернулся к Диору. Блять, человек, который убивает всех налево и направо, чувствует себя нашкодившим ребёнком… Юнона, сука, ненавижу тебя…

Я вошёл без стука с гордо поднятой головой, застав Диора что-то строчащим. Он лишь приподнял голову, после чего растянулся в улыбке и вернулся к документам.

— Слабак.

— В смысле? — нахмурился я.

— Не смог.

— С чего ты взял?

— У тебя на роже написано «я не смог, но мне плевать на твоё мнение, по крайней мере я делаю вид». Как же тебя легко читать, ты просто не представляешь.

— Я не стал её трогать, — сел я в кресло в углу, где находился, когда к нам пришли гости.

— Не смог. Слажал. Дал слабину. Называй всё своими именами.

— Нахуй иди.

— Скоро мы там все будем. Вернее, на нём, если ты не решишь эту проблему, — ответил Диор, не поднимая головы. — Или прикажешь мне её решать?

— Я выведу её, — негромко сказал я.

Однако реакция Диора была выше всяких похвал.

— Как скажешь.

И всё, будто его это не заботило.

— Не будешь меня переубеждать? — прищурился я подозрительно.

— Нет, зачем? Я знал, что ты не сможешь, уже в тот момент, когда ты выбил у меня револьвер. Конечно, во мне теплилась надежда, что ты проявишь твёрдость, но что имеем, то имеем, — он вздохнул, устало потерев глаза. — Есть смысл тебя переубеждать?

— Навряд ли.

— Ну вот. Только сейчас пересрёмся друг с другом, а толку ноль. Всё равно поступишь так, как считаешь нужным. Придётся отталкиваться теперь от того, что имеем.

— Подозрительная сговорчивость…

— Не тупи, Тэйлон, — вздохнул Диор, словно прочитав мои мысли. — Я бы сделал это тихо, а не на всё королевство. Это во-первых. Во-вторых, не перед тем, как мы собираемся провернуть похищение. Нахрен сейчас сеять зерно подозрений, когда можно сделать это потом, когда мы разберёмся с проблемой?

— Чтобы подтолкнуть меня к более активным действиям, — заметил я. — Напали на Юнону, я больше злюсь, лучше работаю. А ты расправился с врагами.

— С врагами? Белыми, что ли? — приподнял брови Диор. — Ты дебил? Какие они враги? Ты не знаешь разницу между врагами и теми, кого ты просто ненавидишь?

— Не особо вижу.

— Зато я вижу. Враги пытаются убить тебя, а другие просто тебя ненавидят. Мы не любим Белых Клыков, они не любят нас — всё, точка. Это, кстати, в-третьих. Если бы они были врагами, мы бы с ними ещё тогда, до всего этого, расправились, а не выбросили на улицу решать свои проблемы самим.

— Со сливом тоже всё было неоднозначно.

— Как раз там был смысл — показать, что власть нихрена не решает, выявить крыс, выставить себя жертвами и подтолкнуть Рагдайзера к присоединению. А здесь?

— Заставить меня ненавидеть других.

— Хрена у тебя самомнение. Всё ради тебя единственного, — наигранно изумился Диор. — Нет, это, конечно, сильно. У тебя самомнение ещё больше, чем у меня. А то, что это поднимет шум и всем напомнит о том, от кого отщепился непокорный род, травящий всем кровь? Что это заставит тебя подозревать меня? Что в этом нет смысла?

— Тот случай тоже заставил тебя подозревать.

— Я немного недооценил тебя. Думаешь, я бы второй раз наступил в эту яму?

— Да, — кивнул я.

Ведь он мог так же спокойно через Блэскенсов всё это провернуть. Заставить меня думать, что это всё против нас. Чтобы заставить подчиняться или сплотиться ещё сильнее. Просто тут сам факт, что такое уже было и у меня нет уверенности, что такое не повторится. Я вообщеподозреваю, что тех наёмников он мог и заказать, но доказательств нет, а без них ничего не предъявишь. Лишь то, что можно доказать. А здесь…

— Очнись, Тэйлон, — фыркнул Диор. — Мне легче бы было сейчас её пригреть и сказать: смотри, какие они плохие. Апорт!

— Да пошёл ты.

— Тогда башкой думай. Я бы не подставился так сильно. Какая выгода? Заставить тебя ненавидеть Блэскенсов? Нахрена? Мне сейчас толку от них ноль, разве что показать, что на нашей территории самовольничают другие рода. Заставить тебя ненавидеть других? Блин, да нахрен, если достаточно просто показать, что они делают? Разругаться из-за Белых с другими? Ну ты и дебил…

— Сказала крыса.

— Крысы по крайней мере умные.

— Но крысы.

— Отличные животные.

— И крысы.

— Да-да, — отмахнулся Диор. — Но мало проблем, что эта сука принесла, сейчас мы ещё и между собой устроим войну. Самое то перед бурей, — усмехнулся он. — Ты не понимаешь, Тэйлон. У нас проблемы, которые надо решать. И меньше всего я хочу, чтоб мы устроили разборки внутри рода.

— Мы постоянно срёмся.

— Ага, но это другое. Короче, я тебе всё сказал. Ты всё равно выведешь её, а я не вижу причин устраивать сейчас разборки из-за того, что уже не изменить. Надо было действительно её грохнуть первым… — пробормотал он.

— Какой крайний срок?

— Её отбытия? Завтра лучше. На край послезавтра, но тогда с утра. Если она будет здесь, я без зазрения совести её сдам. Я не знаю, как ты её будешь выводить, но тебе явно виднее. Ты же у нас… — он усмехнулся, глянув на меня исподлобья, — спец по этому.

Спец по этому…

Я вышел из кабинета в самом хреновом расположении духа. Голову разрывало два вопроса: правильно ли я делаю и что, собственно, делать дальше.

Я занимался эвакуацией людей. Много раз вытаскивал их из горячих точек и даже полного окружения. Не защищал, как телохранитель, а именно отвечал за то, чтобы они оттуда вышли живыми. Разницы некоторые не увидят, но она есть и очень колоссальная — проводники не бросаются закрывать грудью своего нанимателя.

Но проблема в том, что я не мог уйти с ней. Ни сейчас, ни потом. Моя миссия здесь, и она уже набирала обороты.

Я знал, куда поселили Юнону. Даже просто потому, что там сейчас стояла охрана в количестве шести человек.

— Помыли? — уточнил я, подойдя поближе.

— Только что вернулись, господин Тэйлон. С ней служанки. Попыток уйти не совершала. Сейчас там лекарь.

Потому что уйти ей некуда.

И да, лекарь был теперь и у нас в поместье. Бегать за город, когда он будет нужен здесь в случае нападения, было, понятное дело, невозможно. Куда логичнее, чтобы он всегда дежурил здесь, и за определённую сумму мы смогли анонимно нанять себе одного, может потом увеличим штат лечащего персонала. Посмотрим, короче.

Я вошёл без стука.

Юнона сидела на небольшом пуфике ко мне обнажённой спиной. Рядом сидела бабка, которой, наверное, уже было за сотню лет, и медленно исцеляла раны на её теле. А исцелять было что: Юнона смогла от души порезвиться и повырываться, из-за чего её буквально всю подрало.

Ещё когда мы только её вытащили из западни, у неё буквально висело два пальца, которые распороло шипами. Лицо, руки, грудь, спина, ноги — ей досталось по полной программе. А учитывая, как она вырывалась, практически все раны были порванными. Такое не заживает на человеке быстро.

Хотя она и не человек.

Когда я вошёл, Юнона вздрогнула, схватившись за простынь, которой тут же прикрыла грудь. Но обернулась и, увидев меня, расслабилась. Хотя смысла прятать грудь я не видел — всё равно отсюда мне только её изорванная колючкой спина видна.

— Стучаться надо, юный господин, — проскрежетала старуха. — Юная девушка голой сидит.

— Да ничего… — едва слышно прошептала Юнона.

— Она мне сама грудь показывала, так что вряд ли что-то новое увижу, — ответил я.

— Вот девка, — недовольно буркнула старая, удивив меня категоричностью и грубостью. — Совсем потеряли стыд.

— Он мне уже как родной… — ответила Юнона, оправдываясь. Но голос было едва слышно, будто она боялась, что её действительно кто-то услышит.

— С ребёнком всё? — кивнул я на паренька, который дрых на кровати.

— Закончила уже как минут десять, господин. Он-то не как она, весь изодранным так сильно не был.

Ну да, Юнона аж колышки из земли вырвала, настолько пыталась вырваться. Здесь мужчины охеревают, попав в колючую проволоку, а она умудрилась собрать её всю и ещё протащить на себе.

Я обошёл Юнону, сев перед ней. Она даже не пыталась закрыться, опустив глаза и держа руки на коленях. Взгляд сам собой переместился на завидных размеров девичью грудь, потом по её плоскому животу ниже на полотенце, которое лежало на ногах прикрывая вторую заветную часть её тела. Всё же приятно смотреть на неё, получаешь эстетическое удовольствие.

Но я одёрнул себя. Не до этого сейчас.

А Юнона так и вовсе молчала, боялась сказать лишнее слово и вызвать на себя гнев.

— Ты могла бы их всех порвать, — негромко начал я. — Учитывая то, что ты вервольф, они бы не стали особой проблемой.

— У них были ружья и револьверы. От пули в голову не спасёт даже обращение. По крайней мере, мне не хватит сил, чтобы выжить, — негромко ответила она.

— Не поверю, что ты не смогла бы увести их всех в лес и там ночью перебить.

— Да, но… я не могла обратиться.

А, ну ясно тогда.

Я даже не удивился, если честно. Подозревал, что против неё могут использовать сыворотку, как тогда на Сильвии. По сути, это единственный способ совладать с вервольфом, чтобы он не сожрал тебя. Поэтому, когда я узнал, что всю её семью перебили, сразу подумал, что без сыворотки здесь не обошлось.

— Когда ты приехала?

— Два дня назад. Я хотела увидеться с тобой… — совсем уж тихо прошептала она.

— Ага, увиделась…

— Но я спасла брата. Не приедь ты, не отзовись я на свои чувства, мой брат бы погиб вместе с остальными. Это судьба.

— Ага, такая судьба, что ты попала в колючую проволоку, в которой могла бы и погибнуть.

— Но не погибла. И… я до сих пор жива. Пусть даже на один день больше, но я смогла прожить.

Повисла тишина.

Вскоре старушка прокряхтела:

— Цела, как вновь родившаяся. Я могу быть свободна?

— Да, спасибо.

Оставшись одни, мы несколько секунд помолчали, прежде чем Юнона подняла вопрос, который её волновал.

— Что со мной будет?

— В каком плане?

— Вы меня отдадите? Или выгоните? — она бросила на меня взгляд и тут же его отвела, будто боясь встретиться со мной глазами. — Я могу повлиять на твоё решение?

— Интересно, каким образом.

Собственно, способ был, по сути, один и всем давно известный, которым пользовался слабый пол всегда и везде, если не мог сам себя защитить. Её ладошка легла на моё колено и заскользила по бедру вверх. Да только до цели не дошла — я её перехватил за кисть.

— Боюсь, что нет, Юнона. Что бы ты сейчас ни делала, шансов у тебя остаться здесь нет.

— Тогда… я просто сама этого хочу, — негромко произнесла она, и уже вторая её ладошка побежала вверх, которую я точно так же перехватил за кисть.

— Я не хочу.

И что удивительно, в этот момент у Юноны побежали из глаз слёзы. Вернее, не удивительно, ведь это было излюбленным оружием любой женщины. А учитывая Юнону, так это вообще было чересчур ожидаемо. Настолько, что конкретно сейчас это ни капельки меня не тронуло. Пусть и посмотрела она на меня таким жалобным взглядом, что прямо пробирало.

— У меня теперь нет ни рода, ни семьи, никого. Остался лишь брат. Мне некуда идти, я не знаю, что меня ждёт даже завтра. Неужели мы не можем остаться одни даже сейчас?

— На что ты рассчитываешь?

— Уже ни на что, Тай-Тай. Юнона Белый Клык исчезла. Останется лишь сереброволосая девушка, у которой не будет прошлого, со своим братом, если я доживу до тех пор. Ты боялся обязательств? Теперь их нет. Сейчас я просто девушка и хочу почувствовать того, кого люблю. Почувствовать настолько близко, насколько это возможно, ближе, чем когда-либо. И всё. Или это из-за жены?

— Жены? — не сразу понял я.

— Принцесса эльфов? — поджала Юнона губы.

— Нет, это вообще ни с какого бока.

— Тогда… — она покосилась на паренька, который мирно спал, — почему нет?

— Завтра поговорим, Юнона, — встал я и направился к двери. — Выспись. Возможно, завтра тебе уже придётся удирать изо всех сил, чтобы спасти себе и своему брату жизнь.

— Тэйлон… я люблю тебя, — тихо сказала она мне в спину.

Что мне надо было на это ответить?

Я знаю? Это уже не важно? Всё звучало настолько тупо, что я предпочёл проигнорировать её слова и просто выйти, не сказав ни слова.

Мне надо было найти человека, который мог помочь мне в этой ситуации и которому я действительно мог доверить Юнону и её транспортировку отсюда. Если я хотел сохранить ей жизнь, надо было найти профи.

— Росси, — негромко позвал я мужчину, совсем невзрачного, который сливался с окружением.

Он сидел на улице, на одной из скамеек около поместья, покуривая и поглядывая на небо. Он был идеальным убийцей: неприметный, умеющий слушать, умеющий думать. Ещё в своём мире он показывал себя с лучшей стороны. А после стольких миров должен был вообще добиться совершенства.

— Резня, — хрипнул он, бросив на меня взгляд. — Пришёл что-то попросить?

— С чего взял?

— У тебя на лице всё написано, парень, — усмехнулся он по-доброму. — Ты две крайности, Резня: то не понимаешь, что у тебя на душе, то всё прямым текстом написано. Чего ты хотел?

— Помнишь, я просил помочь мне с одним родом?

— Да, было дело, — кивнул он.

— Я хочу попросить о другой услуге вместо неё, если ты согласен.

— Вывести девушку отсюда, — догадался он сходу.

— Да. Просто мне некому доверить это. Эльфийка дура, наверняка косяка даст, сам не могу, и, думаю, ты понимаешь, почему. Нанимать людей… чем больше группа, тем заметнее. Нужен тот, кто один человек — армия, как говорят. Надёжный и знающий в том деле, что сможет вывести даже из сложной ситуации.

— Я, иными словами.

— Я бы сам пошёл, но…

— Я понимаю, — усмехнулся он. — Всё понимаю, не парься, Резня. Ну если нужна помощь, то почему нет, а? Ты же помнишь своё обещание?

— Всё будет в лучшем виде, — с жаром ответил я.

— Я знаю, — улыбнулся он по-доброму. — Кстати, всё хотел спросить, а тут как раз и тема об этом зашла. Эта девушка — она тебе нравится?

Глава 130

Честно говоря, этот вопрос застал мне врасплох. Я ожидал вопроса типа: «откуда ты». А про Юнону…

Однако, глядя на Росси, я, честно говоря, немного замялся, словно салага перед стариком. Не потому что он меня пугал, а скорее выглядел именно так, как я представлял себе не отца, но человека, который растил и обучал тебя всю жизнь. Да, наставника. Добрый прищур, усмешка человека, который знает куда больше, чем кажется, и который всё видит куда лучше, чем думают другие.

— Ну? — усмехнулся Росси.

— Я бы не сказал так.

— Девчонка-то течёт по тебе, Резня.

— По тому, кого она знала.

— Сути не меняет. И ты вдруг вызвался ей помочь. Раньше ты бы её за ворота вышвырнул, не глядя, а тут слабину прямо видимую дал.

— Рука не поднялась, — ответил я негромко. — Просто смотрю, и всё крутит внутри. В смысле не кишки, а душу. Будто что-то кричит «нет» и вцепляется в душу когтями. Просто… не могу её бросить. Хочу вывести.

— Любишь.

— Нет же, — возмутился я как ребёнок, чем вызвал у него улыбку. — Нет. До этого мне было плевать, по сути. Но тогда ей ничего смертельного и не угрожало. А сейчас, когда жизнь висит на волоске, я чувствую, что не должен её бросать. Возможно, во мне говорят нейронные связи Тэйлона прошлого, как эхо, которые немного, да отзываются на неё.

Да, такое бывало. У меня даже вкусы менялись от тела к телу. Где-то люблю орехи, а где-то нет, как пример. Я это связывал с телом прошлого владельца, у которого в мозгу сохранились определённые связи, которые могли оказывать определённое влияние. Кто знает, может и привязанность сопляка я унаследовал.

Как бы то ни было, моё решение было окончательным.

— Я просто хочу вывезти её отсюда.

— Она бы тебе дала. Сочная девушка. Отличная грудь, милое личико, губки, талия… — и при этом смотрит на меня.

— Я не страдаю недотрахом, Росси. Мне не семнадцать.

— А по виду не скажешь.

— Я про голову. Мы с тобой лучше других знаем, какие бывают последствия. Да, она бы дала, но… не знаю. Мне не то что не хочется, просто как-то…

— Короче, ясно с тобой, — усмехнулся Росси, после чего докурил самокрутку и выбросил её в ближайшую клумбу. — Куда хочешь её увести?

— К эльфам думал, но… Не знаю, не думаю, что это очень хорошая идея, так как там у меня жена, пусть только и на бумаге. А ещё её мать. И вряд ли их обрадует соседство с той, кто как бы без ума от Тэйлона. Это…

— Моветон.

— Прости? — не понял я.

— Дурной тон, невоспитанность, — пояснил он.

— Да, можно и так сказать. Эльфы были бы идеальным вариантом, но есть проблема. И дело не в эльфах, а в том, что Юнона будет слишком заметна там. А значит, для безопасности ей придётся вообще никогда не покидать замка. Тюрьма считай. Это помимо того, что сразу станет ясно, что это мы ей помогли, что тоже плохо.

— Ну да, рода могут достать, если прознают… Так куда хочешь спровадить-то?

— На севере Эйрия, и не факт, что её там не найдут. Поэтому севернее.

— Галан и Дреор?

— Да. Достаточно далеко от нас, за внутренним морем, так что она должна будет быть там в безопасности.

— Как вывезем?

— На телеге. У нас есть своя телега, которая возит продовольствие в поместье. Сколотим второе дно и отправим с вами в город. В какой-нибудь склад, откуда чёрными ходами и крышами можно будет уйти. Выйдете и пойдёте через лес, но вдоль дороги.

— Она бы и сама смогла.

— Да, но готовить еду и защищать? Идти не проблема, проблема не умереть в дикой местности с голоду, когда ты даже охотиться не умеешь. И защищаться, если кто нападёт. Довести её до деревни в стороне, где взять лошадей. А там уже…

Как пойдёт.

— А та длинноухая? — напомнил он о Ушастой.

— Она дура. Ей такое я точно не могу доверить. Хороший боец, но конченная дура, которая думает гордостью, а не мозгом.

— Ну хоть не жопой.

— Думаю, ей она так же часто думает, как и гордостью, — усмехнулся я, и мы рассмеялись.

Отсмеявшись, Росси хлопнул меня по спине.

— Сделаю, Резня. Без проблем. Прогуляюсь заодно напоследок, погляжу на этот мир, пока ещё сохраняю свою личность… — Росси огляделся. — Только подумать… я жил на пыльной планете, где весь мир покрыт мелкой травой, камнями и песком. Родился у матери-шлюхи, стал стрелком и воевал всю жизнь. Бытие обычного человека. А потом открыл для себя новые миры, непохожие и разные…

— Так подумать, мы видели столько, что любой другой бы не поверил, а для нас это обычное дело, — кивнул я.

— Ага… родиться в обычной деревеньке на краю пустыни, которую никто и не заметит. Обычным ребёнком, которых сотни вокруг. А потом вырасти и стать лучшим стрелком, тем, кто изменяет судьбы миров… Просто такой путь, и ведь не скажешь — может эта серебряноволосая будет будущим проклятым.

— Или предвестником.

— Да боже упаси, — отмахнулся он шутя. — Такого счастья нам не надо. Замучаемся вытравливать потом.

— Так тебе-то что? Ты уже закончил, — напомнил я.

— А тебе сколько осталось?

— Последняя.

— О-о-о-о… — протянул он, немного задумчиво глянув на меня.

— Не волнуйся, старик, на тебя пули хватит, — успокоил я его, понимая, о чём наставник подумал.

— Ну-ну, щенок, посмотрим потом, как ты запоёшь, — рассмеялся он.

Мы шутим, кто кого убьёт… Это могут делать, наверное, или полные отморозки, или проклятые.

Только ночью всё же спокойно уснуть мне было не суждено.

Юнона.

Она пролезла ко мне по карнизу. Вот уж чего я не ожидал, так это такого, так как всё же второй этаж и тут как бы довольно высоко. Я-то, понятное дело, пролез бы как нехрен делать, но она, девушка, которая, кроме тепла и уюта, ничего не знает, смогла пересечь половину дома, прежде чем забралась на мой балкон.

Это ещё одна заметка по поводу безопасности. Надо будет там тоже колючую проволоку установить или что-нибудь схожее.

Поэтому моей первой реакцией на стук было…

— Сука… — я аж подпрыгнул лёжа, нащупав, сам того не заметив, револьвер.

Сердце чуть через задницу не выскочило от испуга. И Юнона очень сильно рисковала оставить брата сиротой, потому что сначала я разглядел лишь тень в окне и уже позже её саму. Хотя надо признать, в лунном свете и в ночном платьице, которое немного просвечивало, выглядела она обворожительно.

Только на улице уже температура ниже ноля, если я не ошибаюсь.

— Юнона? Какого хрена? — приоткрыл я дверцу на балкон, впуская её.

Юнона стучала зубами так, что я её услышал даже за стеклом. Да и руки были покрыты мурашками, не говоря уже о том, что через платье слишком отчётливо торчали соски, и это явно не от возбуждения.

— Ты совсем уже сорвалась с катушек под конец? — прошипел я.

— Я п-просто хот-тела…

— Чего?

Юнона быстро дёрнулась ко мне и, стуча зубами, поцеловала меня в губы. Обхватила руками и, словно идя на пролом, вместе со мной завалилась на кровать. Мы ещё и зубами стукнулись, но кажется, её это ни капельки не смутило. Учитывая, что я уже тоже был в пижаме, моя реакция чувствовалась без каких-либо проблем, как я чувствовал через тонкую ткань её ночнушки грудь.

Неумело она пыталась приоткрыть рот, чтобы воспользоваться в нашем поцелуе языком, но делала это настолько коряво, что это даже возбуждало. Возбуждало то, что она ничего толком не умеет.

Отстранившись от меня, Юнона как наездница села мне на бёдра и быстрым движением сбросила с себя ночнушку, оставшись нагой. Её грудь при этом подпрыгнула, немного покачиваясь и слегка завораживая.

— Юнона, ты какая-то резвая…

— Я хочу быть резвой, — пробормотала она. — Я хочу, чтобы мой первый раз был с тобой. Только с тобой. А там…

Сейчас было самое время сбросить её, если я хотел прекратить попытку трахнуть себя. Но… хотел ли я этого? Честно признаться — нет. Но я хотел не конкретно её, я просто хотел секса, хорошо провести ночь после всех забот, что были и что ещё будут. И если Юнона тоже этого хочет, то пусть.

А Юнона тряхнула головой, откидывая ненужные мысли.

Вместо мыслей она перешла к действиям. Немного приподнялась, стянув штаны и освободив стояк, после чего слегка странно посмотрела на него, взяла рукой, будто примерялась. «Так, это член у меня в руке, что дальше…» — я буквально читал её мысли по лицу. Ощущение, что она вообще в первый раз его видит.

А после она просто наклонилась и поцеловала его в головку. Поцеловала ещё раз. Лизнула. Её чистейшие серебряные волосы свисали вниз. Её грудь покачивалась от каждого движения, и, кажется, она уже сама возбудилась. Губы вытянулись, и она вновь его поцеловала, после чего аккуратно взяла губами самый кончик, словно пробовала мороженое.

Юнона сейчас и тогда была совершенно разными людьми. Совсем другая. Особенно когда я чувствую, как она начинает медленно сосать. Как Юнона опускает голову, и я прохожу её язык, касаюсь нёба и под конец касаюсь горла, из-за чего она закашливается. И всё равно продолжает, пусть уже и не так глубоко.

Верх-вниз, верх-вниз. До Суцьиси ей далеко, но и в этом был свой шарм. Невинный, когда она только-только начинает учиться, преодолевая смущение и стеснение.

Юнона орудовала ртом минут пять, после чего чмокнула головку напоследок и заскользила по мне грудью. К тому моменту я уже избавился от ночной рубашки.

Мы поцеловались, на этот раз горячо и страстно, пусть всё её лицо и было мокрым. От слёз.

— Юнона… — тихо пробормотал я.

— Всё в порядке… — прохрипела она.

— Не в порядке.

Юнона улыбнулась.

— Сегодня я потеряла всё. Мне больно из-за смерти близких. И мне хорошо, что ты рядом. Мне больно, сладко и я чувствую себя шлюхой, которая сразу после смерти родителей спешит отдаться. Не… не обращай внимания, я не хочу портить настроение ни тебе, ни мне своими слезами.

Припомнив секс с мышью, вернее, то, чему та девочка меня научила, я коснулся её губ своими, потом, прикусив нижнюю чуть-чуть зубами, двинулся ниже, к шее, к ключице, к её большой груди, которую целовал, лизал, сосал, дразнил языком розовенькие набухшие соски. Мял её большое достоинство, упивался им и получал от этого своеобразный кайф. В первую очередь, кайф душевный от того, что Юноне это нравилось: она прижимала меня к груди, будто не желая отпускать.

Но я пошёл ниже, по её животу, тонкому, к её пупку, ещё ниже. Ещё ниже до лобка, где Юнона уже подрагивала в томном ожидании и волнении, видимо, не зная, чего ожидать и не имея в этом познаний совсем, но всё же доверяя мне. И мне доверие льстило, от чего хотелось быть нежнее и осторожнее с девушкой. Все другие мысли уже давно покинули голову.

Пахло Юноной. Настоящей Юноной, а не дешёвыми подделками, которыми поливают себя девушки, пытаясь придать какой-нибудь аромат: юной девушкой, возбуждённой и притягивающей.

А я дошёл до того места, которое можно назвать святая святых. Уже я поцеловал её, перевозбуждённую там, заставив её напрячься. Прошёлся губами по внутренней части бёдер, поцеловал их, лизнул и вернулся обратно. Поцеловал её ещё раз, после чего буквально впился в неё, заставив Юнону судорожно дышать, вцепившись пальцами в простыню, и иногда сжимать бёдра.

Я старался, я был возбуждён, и я был сам не свой. Я хотел больше, я хотел сделать ей приятно, хотел увидеть, что девушка от моих ласк сходит с ума. Почувствовать удовлетворение от того, что удовлетворение девушка получила от меня. И пусть опыта у меня, наверное, как у самой Юноны в подобном, я старался и не упустил ни единой складки, возвращаясь к самому чувствительному месту.

А потом Юнона сжала бёдра, уткнув меня лицом себе между ног так, что едва не сломала шею, зарычав. Именно зарычав, гортанно, словно самый настоящий зверь, который пришёл меня сожрать.

Забавно, что меня зажали именно здесь. Да, приятно возбуждающе пахнет, что аж сводит с ума, горячо и влажно, но ещё забавнее, что я едва не потерял сознание и успел подумать, что это будет наитупейшая смерть в моей жизни. Попадаешь к божеству и говоришь, что тебя выебали до смерти… оно меня само за это трахнет.

Но смерть мне не грозила: бёдра разжались, давая мне возможность вдохнуть полной грудью, и тут в плечи вцепились до чудовищности крепкие когтистые пальцы и буквально дёрнули меня наверх. И я оказался сверху Юноны, буквально лёг на неё.

Она, по-дикому прекрасная, смотрела на меня, но теперь была мало похожа на себя. То ли секс так сказывается на вервольфах, то ли эффект сыворотки прошёл, но Юнона стала… другой.

Её глаза, радужки, горели синим, будто флуоресцентные. Зрачки чёрные, бездонные и до жути большие. Острые очертания её очень мягкого лица, нежного и невинного, добавили ей необузданной дикости, из-под покрасневших губ, которые словно стали более пухлыми, поглядывали белоснежные клыки.

И она улыбалась. Юнона слегка озверела, Юнона хотела секса. Она едва заметно изменилась, некоторые части тела, как кисти с пальцами, стали больше. А ещё она рычала. Утробное, очень низкое, мягкое и нежное рычание где-то внутри в горле или груди, как у настоящего волка.

— Я люблю тебя так, как не будет любить ни одна женщина. Как никогда не полюбит тебя мать или эта ушастая сука с острова, — прорычала она нежно и сладко полным любви голосом, после чего резко крутанулась и оказалась сверху.

Я осторожно прошёлся головкой по её мокрым губкам снизу, после чего начал медленно входить. Сначала с натугой, будто преодолевал сопротивление, но после раз… и Юнона вздрогнула, обняв меня. Прижавшись, будто ища укрытия. В ней было тепло и узко, но после стало так, будто меня приняли.

И мы занялись сексом. Медленно, осторожно, пока Юнона не взяла инициативу в свои руки. Правда, она и сама изменилась, пусть и совсем чуть-чуть, не потеряв своего человеческого привлекательного обличия. Лицо стало ещё острее, руки стали чуть длиннее, как и ноги. Юнона не хотела ласкового секса. Она хотела ебли, как животное. И Юнона эту еблю получила, набросившись в позе наездницы на меня и трахая так яростно, как не трахал меня ещё никто. Её грудь подпрыгивала, Юнона рычала, впиваясь мне в губы или водя длинным шершавым языком по груди. Двигала задом так, что насаживалась по самое не хочу, с каким-то безумием.

Я только и видел, как член каждый раз тонет у неё между губ, иногда почти выходя из Юноны, а потом резко скрываясь в ней. И я отвечал ей тем же, массируя ей грудь так, будто действительно хотел сделать больно, прикладываясь к ней губами или хватая её за мягкую задницу, буквально вгоняя пальцы в податливую попку и яростно насаживая на себя. Глубже, сильнее, быстрее. И Юнона отвечала тем же, будто голодный хищник. Под конец она просто дёргала задом, пока не кончила, зарычав и щёлкнув у самого моего носа реально волчьими зубами.

В это мгновение я сам так перепугался, что она мне глотку перегрызёт, что кончил. Кончил бурно, что аж по бёдрам током прошло. Испуганно взглянул на Юнону и не увидел в ней той девушки, которая была до этого. Хищный оскал, радостный до безумия, зубы, голодные до плоти, и глаза, светящиеся в ночи синим светом. Её лицо было воплощением голода и страсти. Юнона будто радовалась, что я кончил именно в неё.

— Люблю тебя, люблю тебя… хи-хи-хи-хи-хи… люблю-люблю-люблю… — прорычала она, после чего лизнула меня в лицо…

После этого она прижалась ко мне, обняв так, что дышать стало сложно, и ещё раз поцеловала.

— Я хочу, чтобы ты всегда был со мной, навсегда рядом, частью меня, — промурлыкала она, быстро укрыв нас одеялом.

Твою мать, и так жарко, а ты ещё и одеялом укрыла нас. Сдохнем же!

— Юнона, ты…

— Молчи, — прорычала она слишком агрессивно и вновь поцеловала меня. Наверное, минуту не прерывала поцелуй, после чего негромко произнесла: — Я виновата…

Повисла тишина. Я даже не совсем понял, к чему Юнона это сказала, пока она сама не объяснила всё.

— Я действительно виновата перед тобой, — негромко продолжила она. — Я не должна была тогда убегать от тебя. Когда ты пришёл и сказал, что хочешь меня, хочешь стать ближе, хочешь заняться сексом, я… Я испугалась. Я думала об этом, а там всё случилось так неожиданно, и я… испугалась.

Юнона выдохнула, после чего обняла меня, прижав к себе как в последний раз.

— Прости меня. Я предала нашу любовь. Я всё разрушила. Убежала, бросив тебя, и ты… ты… ушёл на войну. А потом тебя не стало… тебя не стало… ты умер, исчез, погиб при исполнении долга перед королевством… Я потеряла тебя на целых шесть месяцев. А когда ты вернулся, я поняла… почувствовала, что это конец. Всё, что между нами было, в прошлом. И это моя вина, я получила по заслугам за своё предательство. Я должна была тогда проявить доверие и любовь, поддержку, когда ты нуждался в этом, а не оставлять тебя наедине с собственным страхом.

— Почему нуждался? — негромко спросил я.

— Я видела, я чувствовала твой страх. Твой ужас и панику. Ты словно искал места, где прибиться, где спрятаться… Ты не хотел быть одним, а я испугалась и бросила тебя. Прости… прости… я… все… родители… я же…

Её слова превратились в бессвязный бред, её мокрая зубастая мордаха неуклюже уткнулась мне в лицо в поиске поцелуя, после чего, получив его, устроилась где-то на груди.

Мы уснули. Юнона наконец получила то, что хотела, и я был не против ей это предоставить. Только завтра надо будет решить один вопрос, так как бастардов оставлять я с ней не собирался.

Глава 131

Проснулся я от чувства, что за мной наблюдают. Просто странное ощущение, словно кто-то стоит и смотрит на меня самым наглым образом.

Собственно, так оно и было, только Юнона не стояла: она лежала напротив, рассматривая своими синими большими умилёнными глазами. Будто разглядывала милейшее существо на свете, при этом осторожно пальцами поправляя мне на голове волосы.

— Доброе утро, — шепнула она, продолжая приглаживать мне чёлку.

— И тебе не хворать… — пробормотал я и сел.

Солнце ещё не выглянуло, даже небо ещё не посветлело, что говорило о часах так семи утра. Я, в принципе, примерно так и встаю. Тем более, когда у меня были важные дела. И нет, это не заняться сексом с Юноной, которая тоже села, заманчиво отклячив грудь вперёд, невзначай, но при этом подчёркивая свои два больших плюса.

— Надо подготовиться к твоему отбытию.

— Можно… ещё побудешь со мной? — тихо спросила она.

— Нет.

— Пожалуйста… — её рука мягко схватила меня за плечо.

Её руки вернули свою обычную форму, стали опять маленькими милыми ладошками самой обычной девушки, которой, по сути, Юнона теперь и была. Будь желание, я бы спокойно, даже не заметив, вырвал руку. Собственно, она своей слабой хваткой это и показывала, что лишь просит.

Однако… да, мне хочется секса на утро. Почему бы и нет, собственно. Юнона тоже хочет, как вижу.

— Ладно… — вернулся я обратно.

Поцеловались, завалились обратно на кровать, где я осторожно вошёл в неё и продолжил вчерашний марафон. Куда более спокойный, размеренный и мягкий, глядя в её синие глаза, полные какого-то обожания на границе с манией, целуясь и прикладываясь к груди. Собственно, финишировал, кажется, только я, когда Юнона просто улыбалась и целовалась. По крайней мере, никакой реакции я от неё не почувствовал.

Провалялись в постели вплоть до рассвета, где молодой организм потребовал продолжения, и мы повторили, только уже в позе собаки, как её называли. Здесь мне всё же удалось заставить Юнону изогнуться и зарычать. Она когтями даже простынь порвала.

Хорошее утро. Теперь я понимаю плюсы семьи, когда всё, что только нужно, рядом. Хотелось бы просыпаться всегда так…

Но, глядя на Юнону, я понимал, что не судьба.

На утро первым делом я отправился к лекарю, которой объяснил ситуацию.

— Развратные девки пошли, — фыркнула она недовольно и полезла в свои многочисленные чемоданы, которые до сих пор не распаковала. Переехала к нам со всем своим багажам, заняв одну из комнат. Была ворчливой, злобной каргой и тем не менее лекарем, а сейчас было глупо отказываться от любой помощи.

На руки я получил травы, которые пошёл заваривать на кухню, где встретился со служанками. Молодняка почти не было, в основном женщины и несменная хозяйка всея кухни и всех женских дел по поместью…

— Миссис Ривингтон, доброе утро.

— Доброе утро, господин, доброе утро… — она уже была вся в делах. — Чего вас неожиданно к нам привело?

Женщины тоже заинтересовано посмотрели на меня. Им всем было лет по тридцать-сорок, где-то так, не то молодое поколение девушек, что, словно стая воробьёв, носились по поместью.

— Заварить чай, — кивнул я на банку.

— Чай? Ну так давайте сюда, сейчас мы заварим…

Она засуетилась, достала чайник, кипятка принесла, взяла у меня из рук банку, открыла… и замерла, медленно переведя взгляд на меня. Ничего не сказала, как и женщины, которые тоже медленно перевели на меня взгляд. Я смотрю, это средство здесь каждый знает.

Через пять минут я получил обратно свой «чай» и вернулся в комнату.

— Что это? — заинтересованно потянулась к кружке Юнона и улыбнулась. — Чай в кровать?

— Чтобы последствий сегодняшней ночи у тебя не было, — пояснил я.

Юнона замерла, так и не протянув к кружке руки.

— Чтобы… детей не было?

— Не детей не было, а чтобы после сегодняшнего вечера ты не забеременела случайно, — объяснил я более доходчиво.

— Но… — она посмотрела на живот, медленно погладив его, — я не против…

— Дело не в том, что ты не против. Дело в том, что против я.

— Против детей от меня? — негромко спросила она.

— Ты уже не ребёнок, Юнона, и должна понимать. Сейчас сложное время, и меньше всего мне хочется проблем из-за бастардов. К тому же, хуже этого может быть тот факт, что тебе придётся убегать ещё и на сносях.

— Но… твой ребёнок… — она ещё раз погладила живот с таким видом, будто расплачется.

— Юнона, не создавай мне проблем поверх тех, что уже создала, прошу тебя, — мягко произнёс я. — Не когда моя голова занята другим.

Она смолкла. Но всего на несколько секунд, после чего подняла глаза и улыбнулась. Попыталась.

— Прости, ты прав. Да, ты прав, прости, я просто… прости, я…. Я сейчас сама не своя. И больно от потери, и рада из-за нас, и всё в кашу в голове… я…

— Я понимаю. Слишком много навалилось.

— Да, — качнула она головой, после чего взяла обеими руками кружку и залпом осушила её. Посмотрела на чайник. — Надо всё выпить?

— На всякий случай.

— Да, я понимаю…

И она всё выпила.

Хоть здесь не возникло проблем или споров, и на этом спасибо. Только после этого Юнона попросила об одолжении.

Да, это был секс.

Но на этот раз я вооружился презервативом на всякий случай, так как не знал, подействует ли чай на то, что будет после его принятия. Вроде химия должна не сразу действовать, пока всосётся и так далее, но мало ли.

Что-то меня прямо потянуло на секс, словно голову отключили. Нет, я мог себя контролировать, но желание перебивало все другие мысли, что знатно так мешало, будто запустил какой-то процесс в голове. Но пока что это не мешало, поэтому пусть.

Было приятно, было хорошо и как-то умиротворённо. Особенно, когда мы легли обратно, укрывшись. С ней было действительно тепло. Не только телом, но и в душе, словно что-то давно мёртвое приподнималось и отзывалось на её ласки.

В тот момент у меня мелькнула мысль, что я не хотел выходить из комнаты. Хотелось запереться здесь и трахать её, наслаждаться уютом комнаты и кровати, мягкостью и любовью девушки. И трахать, трахать, трахать… стать единым целым на весь день. Всё это моё и делай что хочешь, так как девушка сама с радостью тебе отдаётся.

Я вздохнул, встал, оделся и окинул взглядом комнату.

— Одевайся, Юнона, тебя надо вернуть в комнату к брату, а потом завтрак, и мы решим, как тебя вывезти.

Работа закипела почти сразу.

Примерно я представлял, что делать, поэтому побежал к служанкам за краской и всяким макияжем, чтобы они в случае необходимости помогли. После этого спустился вниз, нашёл Хайсера и объяснил, что от него требуется.

— Второй пол в телеге, — подытожил он.

— Да. Как можно незаметнее, чтобы можно было вывести и никто ничего не пронюхал.

— Это можно, господин Тэйлон, — кивнул он.

— Ещё нужно вывезти туда, откуда можно спокойно уйти, если есть такая возможность.

— Легко уйти?

— Нужен склад, из которого будет просто выйти и затеряться в людях, после чего покинуть город.

Хайсер задумался, после чего кивнул.

— Я всё подготовлю. Я знаю место, которое подойдёт. Отправлю запрос на продукты туда. Из того склада выйти будет просто, так как район складской, а рядом бедные районы, через которые можно покинуть город.

— Хорошо, спасибо, мистер Хайсер.

— Рад помочь вам, господин Тэйлон, — поклонился он.

С отгрузкой Юноны и её ребёнка договорились. Следом пошла сама Юнона.

Первым делом мы подстригли её длинные до попы волосы по каре, а после перекрасили в тёмно-каштановый, чтобы прямо сильно изменить её внешность. И ведь казалось, что всего-то поменяли причёску с цветом, а на нас смотрела уже совершенно другая девушка.

— Нужны очки. Дешёвые, самые дешёвые, — кивнул я на неё, чтобы наверняка. — Без диоптрий.

— Диоптрий?

— Без увеличения. Простые стёкла, — я посмотрел на одну из служанок. — Палия, деньги в руки и в город. Найди кого-нибудь, пусть сделает. Заодно по магазинам пройдись, купи чего-нибудь.

— Чего?

— Того, что обычно покупаешь.

А то служанка, которая бросилась в город ради очков, может быть подозрительной.

Но я на этом не остановился, немного покрасив в более тёмный тон лицо и наставив ей несколько родинок. Ещё и брови осторожно подрисовал побольше, что довольно заметно её изменило.

И, глядя на неё, я мог сказать, что перед нами совершенно другая девушка. Правда, сиськи слишком большие…

— Надо утолстить её немножко.

— Утолстить? — удивилась одна из служанок постарше.

— Да. Наесть она столько жира не сумеет, поэтому…

Поэтому мы сшили ей небольшую подкладку на тело. Кто-то носит корсет, чтобы сделать талию поуже, а Юноне мы бахнули наспех сшитую подкладку, чтобы сделать её толще. И под конец, одев её в обычное тряпьё, мы могли полюбоваться на новую Юнону. Смуглая, накинувшая несколько лет, в родинках, с монобровью и в очках, она выглядела как баба из деревни или бедных районов. Не страшная, но и не имеющая ничего общего с Белыми Клыками.

Как говорили, подстраховок много быть не может. Всё же не только жизнь Юноны зависела от этого, но и род, и его будущие дела, ведь вскройся это, и у многих поменяется отношение к нам.

— Я сама себя не узнаю… — пробормотала Юнона, глядя в зеркало и крутясь. — Похожа на женщину из бродячих народов.

Да, точно смуглая женщина из бродячих народов. Ей только бусы ещё дать…

— Осталось перекрасить мальчика и немного его переодеть, — посмотрел я на парня. — Он будет твоим сыном.

Теперь у них была новая история.

Никаких связей с родом, никаких связей с городом Линт-Хайвен и родами.

Они родом из далёкой деревни Опушка, что на юге под Марионом. Жили обычно, на отшибе, ни с кем особо не общались. Решили перебраться на север, где можно охотиться на пушного зверя, в надежде на лучшую жизнь. Муж, жена и их маленький ребёнок не богатые, но имеющие достаточно денег после продажи дома и своей скотины, чтобы купить две лошади и отправиться на север.

Эту историю придумал не я — Диор. Им даже вещи дали относительно поношенные и пыльные, чтобы выглядели под стать своей легенде.

Отправить их решили спозаранку, поэтому ещё одну ночь Юнона с братом смогли поспать в нормальной кровати. Возможно, это был последний раз, когда они могли поспать как аристократы, так как ни я, ни Диор возможности вернуться сюда не видели. И нас подставят, и рода сожрут.

Юноне было больно покидать родные места, я видел это. Могилы братьев и свежие могилы родителей. Пусть и руины теперь, но родной дом (который я ещё ни разу не видел вживую), родной город, улицы и все те вещи, что остались после неё. Она оставляла кусочек самой себя.

— Точно не к эльфам? — уточнил Диор, поймав меня на этаже. — Там ей будет безопаснее, как по мне.

— Не знаю. Мне кажется, ей будет лучше среди людей, чем одной среди эльфов. Она уезжает, считай, на всю жизнь, и что её там будет ждать? Среди эльфов вечно чужой будет.

— Но там её будут охранять.

— Или нет, — пожал я плечами. Почему-то эта мысль мелькала у меня в голове. Да, очень глупая, но всё же была. — Девушка с серебряными волосами в замке. Это будет настолько заметно, что утаить такое будет сложно, и…

— Я понял тебя, — кивнул Диор.

Она будет настолько там заметна, что об этом вполне могут узнать и рода. Они же в курсе моей свадьбы, верно? А что мешает им узнать о Юноне? Да даже если никто не проговорится из замка, она может просто выйти в город, и всё. Серебряноволосая девушка-человек — несколько раз выйдет, и о ней услышат все. А где услышал весь город, услышат и люди.

А это удар как по Юноне, так и по нам, ведь кто ещё мог туда её отправить? Не сама же она там прячется, верно? Два плюс два сложить будет просто.

А так уедет, будет жить среди людей, найдёт себе работу и мужа, затеряется среди серой массы и таких же людей. Причём серебряный цвет волос не был большой редкостью в этом мире. А мы скажем, что просто сбежала, и всё. И даже если вдруг каким-то образом её найдут, к нам, к тому, что это мы помогли ей уйти, привязать не удастся.

Золотая тюрьма или жизнь? Мне кажется, что всё же жизнь получше будет, учитывая тот факт, что голодать она вряд ли будет.

Этим вечером Юнона вновь пришла ко мне.

— В последний раз за всё, что мы упустили с тобой, — прошептала она, после чего разделила со мной кровать.

Совершенно другая по внешности и в то же время всё та же. Чёрт, я, кажется, знаю, что нашёл в ней Тэйлон. Её принятие. То, что она его приняла со всеми недостатками, как человека. Да, слабый, да, слюнтяй. Но в то же время любящий и верный.

Хотя тоже странно. Не будем идеалистами, все сначала любят глазами, а потом душой. Полюбить тряпку — это надо быть… сильной. Или сильно слепой, видящей только хорошее. Может раньше он и не был таким, кто знает…

Утро вышло немного суетным.

Мы готовились заранее, свет сильно не включали, чтобы не привлекать внимание, во имя безопасности, делали всё тихо и быстро.

Покрасили немного паренька, придавая ему смугловатый вид — погуляет и сам станет смуглым. Одели как обычного пацанёнка с улицы в немного потрёпанную пыльную одежду для дороги. Парень не возмущался, не отпирался, всё сделал как положено и вообще показал себя смышлёным и всё понимающим.

Потом мы одели Юнону. Обвязали, придав дополнительный размер в талии (зимой такое будет даже полезным), покрасили, одели и с удовлетворением оглядели. Не узнать. Даже я бы не узнал. Особенно монобровь пошла с очками. Росси одевать сильно не пришлось — он в принципе выглядел как человек с дороги.

В путь, помимо денег и еды на первое время, мы дали Юноне косметики, чтобы подкрашивала как волосы, так и лицо, пока не будет достаточно далеко. Росси получил пули и дополнительные револьвер с деньгами.

Повозка была готова, второй пол убрали, чтобы они смогли залезть, извозчик был предупреждён. Провожали их только я и Хайсер. Собственно, больше никто и не требовался.

— Я люблю тебя, — который раз за последние десять часов повторила Юнона. Мы всего чуть-чуть спали благодаря ей ночью, но она выглядела цветущей и полной силы, готовая к своему приключению жизни. — Очень люблю.

Она подалась вперёд и обняла меня за шею, чмокнув в губы. И тоже в который раз за последнее время. Кажется, я, как и она, зарядился на ближайший месяц.

— Береги себя, — негромко ответил я, обняв её и не упустив возможность пощупать за попу. Знаю, что ей это нравится. — Слушайся Росси, что бы он ни сказал, делай так, как скажет. Я доверяю ему как себе. Он выведет вас, даже если на пути встанет армия.

— Я верю, просто…

Я успел промокнуть её слёзы рукавом, чтобы не потекла краска на лице. Она, конечно, сразу не смоется, но всё же.

— Я знаю. Вся твоя жизнь, всё твоё прошлое останется здесь, — кивнул я. — Но они всегда будут с тобой. А то, что останется… это лишь вещи, кости, дом, реликвии — просто предметы. Всё самое дорогое будет с тобой, — коснулся я её груди.

— Я знаю, но… здесь так много останется воспоминаний о том, какой я была и какой была моя жизнь… — пробормотала она, борясь со слезами.

Я ей в этом помогал, иногда целуя в губы, чтобы успокоить.

— Всё устаканится. Глядишь, и мы встретимся однажды. Всё будет хорошо.

— Всё будет хорошо, — попыталась улыбнуться она. — Прости меня. Прости за то, что тогда бросила и сейчас принесла столько проблем. Просто… просто однажды ты сказал, что надо бороться за своё счастье. Я лишь хотела добиться своего счастья, но… я…

Опять слёзы.

Я обнял Юнону, встретившись взглядом с Росси, который рукой показал поторапливаться.

— Спасибо, Тай-Тай… — прошептала она. — Ты действительно защитил меня. Ты будешь всегда тем единственным, которого я полюбила и которого никогда не забуду. Всегда в моём сердце, как бы ни повернулась жизнь и кем бы я ни стала…

После этого я помог ей залезть в телегу и лечь всекретном месте, которое мы заложили досками и присыпали пылью с грязью.

Постучав по борту, я негромко сказал:

— Удачи тебя, Юнона. Ради меня. Будь счастлива и живи дальше без оглядки.

Я знаю, что она в этот момент улыбнулась, пообещав себе, что сделает всё для этого возможное.

Глава 132

Кабинет отца — здесь я теперь проводил времени больше, чем в собственной комнате.

Стоило уладить дела с защитой и Юноной, всё посчитать, расписать, распределить и заказать, как засели за другую проблему — похищение.

Теперь мы с Диором сидели и пытались решить, каким образом вытаскивать дочурку Рандомьеров из академии. Вариантов было не так уж и много, а безопасных и надёжных… я бы сказал, и того меньше. Но в действительности таких вариантов видно не было. Сплошные риски.

— Рожу подними со стола, Тэйлон, хватит страдать. Нормально всё с ней, иначе бы к нам уже пришли, — недовольно позвал меня Диор.

— Я вообще не о ней думал.

— Ага, ходишь, как прокисшее говно, в последнее время, и скажешь, что это никак не связано?

— Не связано.

— Да как же.

Нет, какой-то отголосок был, если честно. Немного грусти, будто действительно мне её не хватало, но я понимал, что это всё реакция организма, реакция мозга. Как похмелье, которое надо пережить, вот и всё.

Все дела были улажены. В тот же день, как Юнона уехала, к нам пришли Блэскенсы, которые попросили прощения и так же вежливо попросили отдать Юнону. Естественно, ради всеобщего блага, ради того, чтобы расправиться с предателем и наш союз стал крепче. Естественно, они всё понимали — пригрели неблагодарных собак, которые так подставили великий род и так далее и тому подобное.

Наше самолюбие ублажали так, что оно едва не кончило. Всё, чтобы показать, что мы не несём вины за дела Белых Клыков, что у нас их не требуют ни в коем случае, а предлагают помощь разобраться с ними. Что это нам выгодно.

Правда, ответом им было то, что Юнона сбежала. Честно и искренне Диор поведал им о том, как она сбежала с братцем буквально на следующий вечер, обратившись и выскочив в окно, где пустилась наутёк в лес. Не думаю, что ему поверили, однако предъявить уже ничего не могли. Поулыбались, остались на обед и покинули поместье.

— Так что забудь о ней, иначе мы повторим судьбу её рода. Лучше подумай, что нам делать. Они всех сменили в академии благодаря вам с Сильвией. Ни одного продажного ублюдка не осталось, — вздохнул Диор. — Такого человека на плаху отправили.

— То есть похищение Сильвии тебя не смущает, — уточнил я хмуро.

— Какой же ты… — пробормотал Диор. — Мозги подключи, Тэйлон. Вытащи их из задницы и засунь обратно в голову, они нужны нам.

— Ты больно разговорчивый, Диор.

— Да с вами не заговоришь на языке дебилов. Тот человек, которого отправили на плаху, сейчас бы пришёлся очень кстати. Таких людей надо брать за яйца, а не сдавать сразу. Использовать по полной, шантажировать. А теперь что? Спустишь её со стены на тросе?

— Как вариант, — кивнул я.

— Есть ещё вариант мозги подключать.

— Так подключай. Стряхни с них пыль и попробуй подключить. Вдруг получится подумать.

— Ага, тебя не смущает, что вас сразу увидят, если будешь со стены её спускать? — плотоядно улыбнулся Диор, хотя это не была улыбка. Скорее оскал. — Это почти центр, всё освещено, повсюду люди!

— Когда я залез с принцессой на стену, не заметили. И улицы были абсолютно пустыми.

— Теперь заметят, можешь не сомневаться. Всех заметят. Там количество охраны подняли.

— Значит… через охрану?

— Мочить их будешь?

— Почему бы и нет, — пожал я плечами. — Если пробиваться, то не размениваться по мелочам.

— Хрена ты жёсткий человек. А после этого ещё что-то мне предъявляешь… — усмехнулся Диор.

— Всё просто. Оружие в багаже или грузом через людей. Что-то бесшумное, типа кассетных арбалетов. Беру эту девку и тащу её через служебный выход, попутно отстреливая всех, кто попадётся. Они будут ждать нападения извне, а не изнутри, поэтому можно будет воспользоваться эффектом неожиданности. После этого отдам арбалет и девчонку нашим, а сам вернусь обратно.

— Слишком много трупов. Король может обидеться очень сильно.

— Если узнает.

— А при таком количестве трупов и людей вокруг шанс, что узнает, стремится вверх, — сказал Диор.

— Хорошо, что ты предлагаешь? — с лёгким раздражением посмотрел я на него.

— Подкупить. А потом после миссии убить. Всё просто.

— Разницы нет, — развёл я руками. — Что так, что так их придётся убивать. Но в твоём варианте велик шанс, что их расколют до того, как их уберём мы. Сразу спросят: кто был в охране? И будут колоть каждого. Кто-нибудь да сдаст. Подкуп — дело ненадёжное.

— А в твоём ещё и на горячем спалят.

Мы замолчали. Каждый думал над тем, что делать, разглядывая карту академии.

— По воздуху?

— На шаре? Нет, бред, заметно… Можно поискать проход под стенами. Крепость древняя, глядишь, что-то да попадётся.

— Ага, если они конченные идиоты, — кивнул я.

Вновь молчим. Молчим и смотрим на карту.

И тут меня осенило.

— Знаю, — сказал я, разглядывая внимательно карту. Даже Диор заинтересованно посмотрел на меня. — Перекинем по канатной дороге.

— В каком смысле? Что за канатная дорога? — не понял он. — Поясни.

— Канат натянем между домами и по нему её и спустим.

— И как это будет выглядеть?

— В академии главный корпус очень высокий, — я пальцем показал на здание, на которое поднимался с Исси. — Ночью там никого нет. Да я и не видел, чтобы туда вообще кто-либо забирался. И там все крыши соединены между собой: от общаг до административного здания и даже стены. Если воспользоваться крышей, можно спокойно подняться из моей общаги на крышу, зайти в женскую, где и взять девку. После этого подняться на крышу административного здания, закрепить трос на этой стороне крыши, после чего перебросить его на противоположную.

— Арбалет?

— Как вариант. Перебросить трос, его туда крепят, и готов натянутый канат. После этого закрепить блок для троса. Знаешь, такие штуки с колёсиками, которые используют на кранах и через которые перебрасывают тросы. Их…

— Я знаю, что такое блок для тросов, — поморщился он недовольно. — Дальше.

— Ну и всё. Блок на трос и её просто спускаешь. Выбрать крышу ниже административной, чтобы был наклон, после чего девушка, запакованная, как посылка, по канату и скатится вниз. Там её поймают. Тросы открепим, его они тоже заберут. И всё. По небу над стеной никто даже не увидит, если выбрать нормальный день. Вернее, ночь. И никаких следов или подкупов.

— Я иногда думаю, насколько ты болен, что такие мысли приходят тебе в голову… — задумчиво пробормотал он.

— Ну, лучше быть больным, чем крысой, которая сливает инфу и не предупреждает, — заметил я.

— Я теперь тебя боюсь. Вдруг спустишь по канатной дороге.

— Это, кстати, мысль неплохая…

— Я так и думал, — обнял он себя за плечи.

— Я о том, что это удобный способ вообще спускаться, — ответил я. — Я видел, как Иссисиента…

— Исциниэнта. Как тебя ещё не вздёрнули за такое искажение имени?

— Я её вообще Исси зову, — ответил я.

— Оу… так вы… близко знакомы? — прищурился он.

— Более-менее. Как бы то ни было, я видел, как она использовала заряженный кристалл, чтобы они как бы взрывались через промежуток и давили на клавиши. Можно создать арбалет на том же принципе. Стрела, прочная, врезается в стену, а потом кристалл с другой стороны взрывается и просто вбивает её.

Я подобное видел уже. Оружие стреляло стержнями, которые в броню потом забивали направленные взрывы. Удар-удар-удар, как молотком, и стержень буквально вбивают в глубь.

— Нет, идея хорошая. Но остановимся пока на этом. Натягиваем канат между высоким и низким зданием, говоришь? — посмотрел он на карту.

— Да. Подам сигнал… фонариком. Я же могу напитывать кристаллы, поэтому просто просигнализирую миганием, и всё.

— Окей. Её вытащишь…

— Ночью. Вооружусь какой-нибудь химией, чтобы усыпить, после чего пакую и утаскиваю. Завяжу в тряпьё, чтобы сделать кокон, и отправлю.

— Ладно… так, этот дом купить не сможем. Сейчас любая покупка рядом вызовет вопросы, — указал он на то здание. — Будут смотреть, кто какие телодвижения делал перед этим.

— А ты хотел же купить до этого, нет?

— Да, но передумал.

— Тогда…

— Разбой. Захватываем, всех под ноль, и держим сколько потребуется. Всё просто. С этим зданием напротив так же. Судя по всему, квартиры зажиточные, так что могут возникнуть вопросы и проблемы. Но думаю, мы справимся. По крайней мере на ночь оккупируем.

— Можно и не этот дом, — я не без усилий достал подробную карту столицы. Да, без общей сети, где можно подобное вывести на экран, сложновато. Приходится тягать большие карты. — Например, вот. Пристройка рядом.

— На крышу? Бред. Тогда вот этот дом, который находится с другой стороны квартала. Невысокий… хотя нет, легче взять квартиру здесь, чем это насилие над планом.

На том и порешили, после чего я стал собираться обратно в академию. Желания особого туда возвращаться не было, но обстоятельства заставляли. Придётся притворяться прилежным учеником, который хочет стать умным.

Поэтому через несколько дней сборов я уже отбыл из родного города на корабле. Всё как обычно — теперь кротовым норам не доверяем, так как всё слишком нестабильно стало. Пока я собирался и отправлялся в академию, прошёл слушок, что напали на ещё один небольшой род. Он вроде как отбился, но новость заставляла других насторожиться.

Помимо этого, ещё более интересной новостью стало расследование нападений. Громкое, звонкое, больше похожее, как сказал мне перед отъездом Диор, на попытку прогнуться перед всеми и показать, какая у нас власть.

— Ничего не будет, — заметил я.

— Естественно. Они начали проверять совет и окружение короля, — хмыкнул Диор. — При этом совет уже проводит голосование, чтобы приструнить судебную и исполнительную систему. Попутно пытаясь протолкнуть закон о разрешении использования войск для нужд урегулирования общественного порядка по голосованию, — с усмешкой закончил он.

— Использование оружия против людей, — перевёл я.

— Если точнее, против родов. Чтобы взять под контроль непокорных.

— А король?

— Король? Вводит приказом в строй личную гвардию, которая будет подчиняться конкретно ему и будет иметь полномочия такие, какие не снились даже специальной службе.

— Личная кувалда.

— Можно и так сказать, — рассмеялся он. — Если всё выйдет из-под контроля, чтобы были те, кто попытается силой удержать власть. Но это… так себе, скорее последний шанс, чем реальный способ всё удержать. Начни он её использовать, его сожрут.

— Ни туда, ни сюда.

— Ни туда, ни сюда, — согласился он.

— И кто выигрывает? Старший, что держит суды и исполнительную систему, или младший, у кого половина совета и связи?

— Сложно сказать, — задумчиво пробормотал он. — Сейчас они шерстят совет, так как имеют право. А совет имеет право их послать за давление на себя. Запретят себя трогать — те возьмутся за их окружение. А там уже попробуй запретить подобное, и посчитают превышением должностных полномочий. Короче, как игра в замке — кто первый даст косяка, кого сцапают первым, тот и проиграл. Они ждут друг от друга ошибок.

И получается, что суды ищут что-то на короля и совет. Часть совета и влиятельные люди пытаются пробить себе разрешение пользоваться армией в случае необходимости, если вдруг они решат это необходимым, аля личная дубина. А король пытается всех успокоить оставшейся половиной совета, чиновниками, при этом готовя молот по имени «личная гвардия».

А это не все тонкости дела, скорее только верхушка айсберга, что было на слуху. Диор не вдавался в подробности, но предупредил, что может тряхнуть так, что станет всем плохо, поэтому если ко мне придут — не выёбываться, делать, что скажут, врать честно и от души, что нихрена не знаю.

— Могут прийти?

— Возможно, — кивнул он. — Не точно, но шансы есть. Вся система заработала и ищет, кого бы сожрать. Сожрать, чтобы показать, как она хорошо работает, и узнать о планах врага.

— А служба безопасности, что у короля, к какой системе относится?

— Исполнительная. Они защищают его.

— Значит, он под ударом?

— Не совсем. Она обособленна от других, так что находится практически полностью под контролем короля. И платят им так, что все обзавидуются. Его главная сила — деньги, а они нужны всем.

Так что мне было о чём подумать в полёте. С собой я ничего особенного не брал — всё необходимое должен получить уже на месте. Разве что револьверы да меч, который мне подарили. У меня даже вещи остались в академии.

Правда, я обнаружил другой сюрприз, который меня совсем не обрадовал — снег. Вернее, не снег, а тот факт, что на нём могут оставаться следы. Это несколько усложняло и без того непростую задачу. Это значило, что всё станет рано или поздно известно, что не есть хорошо. Надо ждать дня, когда пойдёт снег, чтобы всё замести, или же когда он растает.

Попал я в академию незаметно. Документы на руках у меня уже были, поэтому, подойдя к главным воротам, я просто протянул лист одному из стражников, после чего попал внутрь. Но перед этим прошёлся вокруг стены, рассматривая улицы и запоминая как расстояние, так и размеры домов.

Попав за ворота, первым делом я двинулся к административному зданию, где меня направили в ректорат.

И кого я там встретил?

— Ваше высочество Исциниэнта! Вам не стыдно?! — преподаватель, полненькая женщина, пыталась не кричать, но получалось у неё плохо. — Зачем?! Зачем вы это сделали?!

— Не понимаю, о чём вы, — невозмутимо ответила та.

— У нас двадцать три свидетеля, которые говорили, что видели, как вы выходили оттуда!

— Ничего не знаю, — тут же ответила она. — У меня тоже свидетель есть.

— Амелия. Знаем! Она стояла у двери! Вы понимаете, что могли поджечь класс?!

— Это были невинные хлопушки.

— Да как же! А сгоревший парик на голове мистера Слазарда тоже невинность?!

— Ему идёт быть лысым.

Я застал этот момент, когда заглянул в ректорат. И не мог себе отказать в любопытстве узнать, что она натворила. При этом, увидев Исси, я невольно почувствовал, как забилось в груди сердце. Не так сильно, как при первой нашей встрече, но понять, что у меня всё равно на неё есть реакция, я мог.

Преподаватель так бы и песочила её, если бы не перевела взгляд на меня и не вздохнула.

— Вам что-то нужно, молодой человек?

Исси тут же обернулась, и её глаза удивлённо округлились. Она даже рот приоткрыла, явно не ожидая меня увидеть.

— Добрый день. Меня просили отдать вам эти бумаги… — я протянул несколько листов.

— Бранье… ага, Тэйлон Бранье, сбежавший ученик, — кивнула она, прочитав листики.

— Не совсем сбежавший…

— Меня это не волнует, тэр Тэйлон. Я вижу, что вас зачислили обратно, поэтому мне этого вполне достаточно. Для меня все равны. Даже Вы, Ваше Высочество! — подняла она голос на Исси.

— Это была не я, — завела она старую песню.

— Знаем мы вас… Так, держите расписание, — протянула она мне лист. — Собственно, оно и не изменилось. Ключи и… всё. Свободны, тэр Тэйлон.

Но я и уйти далеко не успел, когда меня нагнала Исси. Так ещё как нагнала — напрыгнула сзади, прижавшись грудью и обхватив за шею. Я, конечно, слышал её, но надеялся, что она пробежит мимо, а не на меня.

— Я же говорила, что увидимся! — сказала Исси мне в ухо радостным голосом, повиснув на мне. — Я даже и не знала, что ты вернулся. Как твои дела? Где ты пропадал? Ты ни капельки не изменился!

— Добрый день, Исси, — поздоровался я спокойно.

— Я чувствую занудный голос! — объявила она. — Теперь передо мной точно тот самый Тэйлон. Проверка пройдена, поздравляю!

— Спасибо…

— Ты рад меня видеть?

— Да как сказать и не обидеть… — пробормотал я.

— Ну началось… Ну скажи, что скучал по мне! Давай же! Ты был единственным парнем-соучастником, который отзывался на призыв о помощи, и мне даже стало скучновато, что некого взять с собой в очередной рейд по запрещённым местам!

— Амелия?

— Да, но с тобой интереснее же! К тому же, тут столько про тебя слухов ходило. Это правда, что ты женился на принцессе? Она красивее, чем я?

Даже не сомневался, что первый вопрос будет про принцессу.

— Она в разы спокойнее.

Исси тут же спрыгнула с меня и словно пай-девочка пошла рядом.

— Я тоже могу быть спокойной, — величественно ответила она, но улыбка до ушей выдавала её натуру. — Она очень умная? Говорят, что она очень много знает и часами может сидеть, не двигаясь, размышляя о бытие.

О как слухи загнули. Гензерия, признайся, это ты выдумала.

Глава 133

— Так что расскажешь, Тэйлон? — допытывалась Исси. — Давай, Её Высочество хочет слышать ответ. Повелеваю рассказать о Её Высочестве Ламель, принцессе Небесного Королевства, — взмахнула она повелительно рукой.

— У неё грудь большая.

— Блин… удар ниже пояса… — пробормотала Исси, взвесив свою небольшую грудь. — Сказать такое Её Высочеству…

— Её Высочество пусть вспомнит, как панталоны на флагштоке забыла, — отозвался я.

— Гха… это совсем больно… тянет на покушение на принцессу. Ещё несколько таких слов, и я умру, — прохрипела она. — От стыда.

Я взглянул на неё с видом, словно задумываясь, добить или не стоит.

— Так, не вздумай! — шикнула она на меня. — Так что расскажешь о принцессе? Это правда, что вы с ней муж и жена?

— Правда.

— А ты быстрый, — уважительно кивнула Исси. — Чтобы человек смог завоевать сердце эльфийки, должно произойти что-то прямо из ряда вон выходящее, а уж принцессы…

— Я старался.

— Не сомневаюсь. И даже хочу посмотреть на это. Ну-ка, завоюй меня.

— Чего? — посмотрел я на неё.

— Завоюй меня! Как завоевал принцессу эльфов. Хочу увидеть эту силу в действии, — сказала она, выпятив грудь.

— Исси, я устал после перелёта…

— Твоя принцесса повелевает! Эй, а ну стой! — догнала она ускорившегося меня. — Тэр Тэйлон, вас не учили, что игнорировать просьбы Её Высочества некультурно?

Не отвянет…

Вместо ответа я неожиданно шагнул к ней. Исси, не ожидая такого, испуганно попыталась отстраниться, но я ловко поймал её за талию, после чего резко крутанулся на месте. Крутанулся так, что она бы упала, если бы не тот факт, что я держал её за талию, после сам нагнулся к ней, и мы замерли как влюблённая пара, которая готова поцеловаться. Удивлённая и немного испуганная Исси, которую удерживает от падения на пол моя рука, и я, склонившийся над ней так, будто готов поцеловать.

— Я подошёл к ней, сделал вот так, после чего прошептал… — я наклонился ещё ниже, нас разделяло всего несколько сантиметров, и тихо произнёс: — Будь моей женой на веки.

— Я с-согласна… — совсем детским голоском отозвалась Исси.

— Она мне ответила точно так же, — резко дёрнул я её вверх, возвращая вертикальное положение.

— Вот бы мне так признались… — буркнула она.

— Признаются.

— Да вам-то легко говорить, парням. А вот никто не подходит и не знакомится.

— Ну так подойди первой.

— Я стесняюсь, это во-первых…

— Будто парням легко.

— Во-вторых, я принцесса, я не подхожу, я великая Исциниэнта Аквардиенская, дочь королевства, что прекраснее солнца и величественнее двух ночных светил. Моя красота подобна морозному утру, а голос, как песня птицы…

— Которая подавилась горбушкой.

— Ой, блин, нашёлся шутник, — фыркнула она, пытаясь подавить смех.

— Успокойся, а то сейчас меня смоет твоим самомнением, — хмыкнул я.

— Иначе говоря, я не могу подходить. Чтобы я, и ещё к кому-то подходила? Пф-ф-ф… ещё чего.

— Как знаешь. Выдадут тебя замуж за кого-нибудь. За какого-нибудь смазливого слюнтяя или старого жирного старика, вот и будешь выть.

— Нет уж. Не бывать такому. Я уж об этом позабочусь! Моя жизнь в моих руках! — гордо ответила она, и сейчас от неё действительно аж полыхнуло величием.

Я аж приостановился. Сейчас она действительно выглядела не как хулиганка-притворщица, а именно принцесса с собственным гордым «я», с вековым величием, что текло по её жилам. Собственно, я увидел принцессу Иссисиэнту, а не девчонку Исси.

Видимо, мой взгляд был таким красноречивым, что Исси заметила это и смущённо улыбнулась.

— Чего ты?

— Просто… ты сейчас сказала это очень круто. Словно действительно настоящая принцесса королевства.

— В смысле, словно настоящая? — возмутилась она, смущённо накручивая на палец локон. — Но спасибо, это льстит. Кстати, меня прямо вопрос мучал: это же правда, что твою сестру похитили и ты её спас?

— Правда.

— Убил всех?

— Да.

— Ты силён. Кстати, мне тут помощь… — начала Исси между делом.

— Нет, — тут же отрезал я.

— Ну и злой же ты, — недовольно ответила она. — Хорошо. Предлагаю обмен.

— Какой обмен? — прищурился недоверчиво я.

— Свидание с великой мной в обмен на помощь.

— Так надо было сразу с этого начинать. Категорически отказываюсь. К тому же, я женат.

— К тому же, к твоему сведению, у нас брак с эльфами не считается уважительной причиной отлынивать от просьб Её Высочества. Как и не является уважительной причиной отказываться от брака, так как здесь он не действителен.

— А ты меня под венец уже ведёшь?

— А ты будто против?

— Против.

— Чёрт.

Вот так, шутя между собой, мы дошли до общаг, где и распрощались друг с другом. Напоследок Исси сказала:

— Если что, твоя помощь будет неоценимой. Мы собираемся запустить кучу хлопушек и фейерверков. Так-то.

— Нашла всё-таки рецепт?

— А ты как думал, — подмигнула она. — Кстати, у нас же скоро бал. Помнишь?

— Бал? Опять?

— У нас ещё его не было, — заметила она. Ага, зато я уже устал на них ходить. — В любом случае, на него и бахнет. Будет классно, я тебе это гарантирую.

Подмигнув, она пошла своей дорогой, оставив меня в покое.

Правда, едва я избавился от Исси, как наткнулся нос к носу с Вубергом, тем, кого можно было назвать… нет, не другом, а скорее товарищем. Неплохой парень, насколько это вообще применимо к аристократии, так как в ней для детей, как я вижу, изначально обесценивались любые чувства и нормы. Дружба, верность и любовь? Честь? Крысятничество, умение ударить в спину, добить, подлые поползновения за спинами других и максимум заносчивости.

Вуберг пока не проявлял ни один из этих признаков, но это и ничего не значило.

— Здорова, — пожал он мне руку с улыбкой. — Ты смотри, вернулся! А я-то думал, что с концами убежал из этого прекрасного места.

— Было бы прекрасным, — отозвался я.

— А как же? Девушки, знакомства, Исциниэнта, которая подожгла парик преподу… — хихикнул он.

— Прямо как «Добро пожаловать в дурдом».

— Ну, можно и так сказать. Хотя после произошедшего, конечно… — он многозначительно взглянул на меня. — Все говорят, что ты в одиночку расправился с похитителями своей сестры.

— Врут. Со мной были и другие люди.

Вуберг наигранно прищурился, показывая своё подозрение, после чего усмехнулся.

— Ну тоже может быть. В любом случае, такой скандал поднялся после этого, что тут что преподы, что стража боялись нос высунуть. Головы на плаху отправляли только так.

— А преподов-то за что? — не понял я.

— Для профилактики.

Для профилактики…

— Ко мне никого не подселяли?

— А я-то откуда знаю? — улыбнулся он. — Я из рода Иссенберга, мы в другом здании живём.

Собственно, Вуберг был не единственным, кто мне повстречался на пути. Куда больше было детишек из коалиции Бранье, всевозможных парней, что так или иначе были связаны с нами или ходили под нашим родом. Целый этаж, который встретил меня одобрительными возгласами, рукопожатиями и поздравлениями с возвращением.

Ни для кого не было секретом, как оказалось, что я смог погеройствовать и спасти Сильвию. Как и не было секретом то, что я теперь муж принцессы эльфов. Просто удивительная информированность. Тут и Викон даже затесался, что отчитывал на балу Сильвию. Заливал мне про то, что ни капельки во мне не сомневался.

Я иногда поражаюсь тому, насколько люди двуличны, если честно. В армии было в этом плане проще. На передовых подобного не было, потому что самые хитрожопые никогда не полезут под пули. Там, где ценой профессионализма были жизни и успех операции, повышали за умение, а не связи. А те, кто хотел вырасти, шли в штабы, поближе к кормушке.

Конечно, не обходилось и без борьбы за место, но чаще всего то были обычные подставы и предательства, которые выглядели смешно по сравнению с многоходовочками в офицерском составе. Да и не часто это случалось: там, где твоя жизнь зависит от товарища рядом, слишком рискованно подставлять — сегодня подставил ты его, а завтра тебя подставит вся группа.

На фронте действительно проще — война и страх за жизнь заставляют беречь и ценить хорошие отношения. Не всегда и не везде, но это встречается куда чаще, чем эти приторные улыбки людей, которые тебя ненавидят.

Уже позже на обеде я встретился с остальной компанией, с которой общался до своего отбытия, быстрого и внезапного: Кайл, Райс, можно сказать, уже родственник Морон и Гайбер. Встретили они меня как старого друга, разве что кроме Кайла, который был тихим, как и всегда. И первый же вопрос был…

— Правда, что ты вдул принцессе эльфов? — Райс аж вперёд подался. Я увидел, как поморщился Гайбер, посчитав такой вопрос слишком грубым, но тем не менее тоже навострил уши.

— Да, мы теперь муж и жена, — спокойно ответил я, принимаясь за обед.

— И как она?

— В каком плане?

— Красивая? — объяснил Вуберг.

— Да, она… — я вспомнил её черты лица, на которых отпечаталась хорошая генетика, — очень красивая.

— Описание, достойное того, чтобы о нём складывали поэмы, — хмыкнул Райс, принимаясь за еду. — Как ты попал-то туда?

Как попал?

На это у меня была целая история, которую написал Диор и которую я выучил. Если кратко, я преследовал их, потом встретил эльфов, которые согласились за услугу рода помочь нам. Что они делали там? Государственная тайна эльфов, но у нас подозрения, что они видели похищение и просто воспользовались случаем, чтобы вытрясти из нас побольше, что, собственно, и сделали. Мы напали, отбили сестру, вернулись домой, а я отправился как представитель Бранье.

Там…

— Я повстречал её.

— Королеву? — с наитеплейшим видом спросил Морон. И это человек, который будет главой рода… Хорошо, что там Сильвия будет.

— Да, и королеву тоже, — кивнул я. — Но позже принцессу, с которой у нас и зашёл разговор о том, что произошло.

Конец. Пусть сами додумывают, что во мне её привлекло.

— Девушкам всегда нравились отмороженные, — усмехнулся Райс. — Особенно те, кто выпиливает много людей. У моего дяди, например, вообще пришибленная. Я когда её увидел, не мог поверить, что вот это недоразумение будет его женой.

— Это кто? — заинтересовался Вуберг.

— Да Люсьинда.

— Это которая… — уже спросил Гайберг.

— Нотарис. Люсьинда Нотарис. Кстати, вон она.

Он кивнул на совершенно обычную приятную девушку лет шестнадцати-восемнадцати, которая выходила из зала.

— И? — не понял я. — Нормальная же.

— Нормальная? Да ты её лицо видел? Она словно из глухомани сбежала. Я бы такое лицо только в кошмарах видел.

— А… сколько твоему дяде лет? — решил я узнать.

— Пятьдесят девять, — ответил он невозмутимо.

Могу посочувствовать, и точно не дяде. Я не знаю вкусов девушки, но мне немного стало неприятно, когда я представил себе пятидесятидевятилетнего обрюзгшего мужика и совсем юную девчонку в одной кровати. Конечно, он может быть и подтянутым, как отец той же Милены или Зарон, но я заметил, что нередко в придаточных родах мужчины поменьше следят собой. Не факт, но интересное наблюдение.

Собственно, ещё одна вещь аристократии, которая не нравится не только мне — отсутствие права выбора. Вот такую юную выдадут за старика, от которого её будет передёргивать от отвращения, и хрен чего она скажет. Та же Исси тоже возмущалась по поводу того, что права выбора нет у неё и сейчас она просто отрывается, наслаждаясь свободой.

— Блин, твоему бы дяде ещё возмущаться. Он же… кхм-кхм… плотный мужчина, — прямо озвучил мои мысли Вуберг.

— Всё равно она не очень. Даже для него.

Я встретился с Вубергом взглядом и по нему понял, что дядя Райса тоже красотой не блещет.

— Нормальная девушка, — тихо сказал Кайл, самый тихий из нашей компании. Он так вообще чаще всего молчал, прячась за книгами.

— Ну кому как… — пожал плечами Райс. — Но, например, та же Тимира из рода Енджеров нормальная. Вот на ней, я понимаю, ещё можно жениться. Пусть и род так себе, зато красота отменная.

— У неё нос картошкой, — заметил Вуберг.

— Зато глаза отпадные. И само лицо гармоничное.

— Для картошки.

— Ну а кто, по-твоему, красивый?

— Принцесса, — тут же ответил тот. — Вот с ней бы я не отказался провести ночь. Красивая, умная, начитанная и вообще тело огонь на вид.

— Ну… допустим. Дальше?

— Роузи.

— Допустим. Ещё?

— Да много кого, — пожал тот плечами. — Да та же Милена или Сьюзи. Цисса, Сара, Лора, Мириса… да много кто. Да та же девчонка, на которую ты указал.

— Вкусы, как у… ты бы и с Юноной согласился небось.

— Ну… не будь у неё таких проблем, то да. Кстати… а вы слышали про неё?

— Что именно? — нахмурился Гайбер сразу, будто только и ждал этой темы.

— Ну… — Вуберг покосился на меня. — Ходят слухи, что на них напали.

— Род их вырезали. Так и говори уже, — вздохнул я.

— Да. Типа неизвестные напали и всех убили, кроме неё да брата. Те сбежали.

— Так вот чего она уезжала… — протянул Райс.

— А известно, что с ней? — спросил уже я, разведывая обстановку.

— Говорят, она у вас пряталась, — вновь осторожно начал он.

— Она прибегала, да, — кивнул я. — Я её даже видел, но ночью она опять убежала с братом. Видимо, не сильно верила, что мы её защитим.

— Ну ещё бы, вы же её и выставили, — слишком злобно ответил Гайбер.

Даже я удивлённо посмотрел на него, не говоря уже о других.

— Твой род тоже враждовал с ними, — пробасил Морон.

— Да, но… всё равно она сбежала бы. В смысле, не в обиду твоему роду, Тэйлон, но она бы вам не стала доверять.

— Но пришла же, — сказал Райс.

— Ну… да… И всё равно. Естественно, что после Рагдайзеров, когда никого не поймали, сейчас будут подстреливать другие рода. Вы видели Дженнифер? Блондинка?

Все, кроме Кайла, покачали головой. Он и прояснил ситуацию.

— На них напали. Убили мать, брата и половину поместья, — негромко пояснил он. — Она уже несколько дней ревёт беспрерывно.

— То ли ещё будет, — негромко заметил он и покосился на стол с другой стороны зала. — Но мы-то знаем, кто это сделал.

Там, куда он смотрел, сидели Реверклоуды и Сизые Хвосты. По крайней мере, они были там самыми заметными фигурами. Их окружали детишки из подконтрольных родов, что были скорее массовкой, чем реальной угрозой.

Кто там сразу бросился в глаза, так это Руфус. Больной ублюдок, который был не то что жестоким — сумасшедшим. Таких надо мочить, как собак, самыми первыми.

— Руфус-то уезжал в тот день, — негромко сказал Райс, будто боялся, что его услышат. — Спорим, такой отморозок, как он, принимал участие в подобном?

Больной ублюдок будто почувствовал, что на него обратили внимание, и посмотрел на нас. Оскалился, показывая острые зубы и словно издеваясь.

Я вообще заметил, что это существо всегда частично обращено. Примерно как Юнона, когда мы занимались сексом. Чуть острее зубы, чуть более острые черты лица, больше силы, выше реакция.

Когда мы встретились с ним взглядом, он недвусмысленно провёл по горлу пальцем. В ответ я лишь усмехнулся. Это хуйло не переживёт встречу со мной, если мы ещё раз встретимся. Если не повезёт, я убью его сразу, если повезёт — собака будет умирать долго и мучительно.

— Больной ублюдок… — пробормотал Вуберг. — Ему повезло, что родители всячески его здесь удерживают, иначе бы пошёл уже под суд.

— Кого-то изнасиловал? — тут же догадался я.

— Ну… никто прямо этого не говорит… — уклончиво ответил он. — В основном достаётся безродным, а те, сам знаешь, молчат. Говорят, что ничего не было, но уже вся академия как бы знает.

Знает, но нет доказательств. Когда всё хреново, как мне говорил один начальник, становится очень много бюрократии. Иначе говоря, чем лучше, тем меньше бюрократии и всё решается быстрее, а так затеряется, не дойдёт, застопорят и так далее. Он бы знал, что это проблема не одного мира.

Как бы то ни было, можно сказать, что моё внедрение обратно в академию прошло успешно. Теперь оставалось немного обжиться, заставить других привыкнуть к себе, не влезть в неприятности и вытащить Асаку.

Однако не только она была моей целью. Суцьиси — у меня было слишком много вопросов, чтобы оставить её в покое.

Глава 134

Учёба для меня ничем не отличалась от обычных будней в поместье. Всё те же заботы, всё тот же труд, всё та же попытка себя чем-нибудь занять. Единственное отличие — магией здесь не позанимаешься.

У меня уже был определённый прогресс, я кидал шары уже дальше, чем раньше, и мог вложить в один такой шарик больше силы, что сказывалось на мощности. Это отнимало выносливость, шарики летели не так уж и быстро, как хотелось бы, но если не будет револьверов, они станут отличным подспорьем в любой битве.

Однако, признаться честно, пока что револьвер и нож оставались более приоритетным оружием. У револьверов значительно быстрее летит пуля, ножом можно убить практически бесшумно. Думаю, лишь когда смогу метать энергетические шары с той же скоростью, что и люди фаерболлы, можно будет говорить о реальном применении в бою. К чему я, собственно, и стремился.

Но сейчас в академии о тренировках не могло идти и речи. Вопросы точно будут, а отвечать на них мне не хотелось, как и не хотелось становиться целью кого-либо.

Асака — моя цель. Девушка, которую надо было выкрасть. Единственная оставшаяся свободная дочь рода Рандомьеров. Если и будут кого-то пытаться перетянуть на свою сторону или заключить союз, то только с помощью неё.

Забавно, но в других мирах союзы скрепляли бумагами. Здесь же им больше предпочитали собственных детей. С какой-то стороны это и логичнее, родная кровь, часть силы рода, все дела, но только цинизмом здесь воняло настолько, что становилось неприятно.

Я при возможности наблюдал за ней, собирал информацию, пытался разузнать детали, которые мне могли бы помочь, однако ничего толком это не принесло. Девушка, держится в стороне, не то чтобы неуверенная, но очень дёрганная. Какие-то смешки, непонятные улыбки, странные ужимки — создавалось впечатление, что у неё не всё дома.

В принципе, если верить Диору, их род вообще ебанутый в конец. Они могли убить своего ребёнка, если тот был слаб, болен или типа тряпки, прошлого Тэйлона. Физические наказания были нормой в той семье, и поговаривали, что над нерадивыми детишками, которые несли сплошные расстройства, и вовсе издевались. При этом всём то были слухи, ничем не подтверждённые.

Но то, что видел я, говорило именно об этом.

Ради того, чтобы больше разузнать, я даже не поленился залезть сначала в ректорат, а потом и в архивы, где хранилось досье на всех учащихся. Там было и то, где она живёт, в какой комнате, и то, какие у неё отметки, какая успеваемость, какие отношения с одногруппниками, правонарушения и многое другое.

Ничего интересного, к сожалению, я почерпнуть не смог, так как здесь была на лицо бюрократия. Одно и то же, словно под копирку: хорошо, достаточно, нормально. Я даже глянул другие досье, включая своё, и там везде было всё то же «хорошо, достаточно, нормально». Разве что у Руфуса был целый список правонарушений, включая нарушение личной неприкосновенности и подозрения в нарушении половой неприкосновенности. Но тот, блять, вообще конченный, там и так всё ясно было.

Но зато я теперь знал корпус, комнату и с кем Асака живёт (одна).

Что касается Суцьиси, то с ней я даже не пересекался. Разве что один раз встретились взглядами, где она мне подмигнула. Я лишь кивнул в ответ.

К ней я близко подходить не рисковал. Суцьиси… нет, она не умела читать мысли, но человек, который не одно столетие крутится в кругах, где все улыбаются, но при этом хотят тебя убить, подсознательно чувствует угрозу. Как у меня срабатывает интуиция на опасность, у них срабатывает интуиция на что-то недоброе по отношению к ним. Взгляд, улыбка, движения — это всё тот же язык и интонации. А меня, как все говорят, иногда прочитать очень просто.

К тому же, хотя про себя всё думал, как бы эту личность вытащить из академии. Всё же если пропадёт только Асака — это одно, но если ещё и Амелия исчезнет, тогда вопросов будет очень много. Но и не допрашивать же Суцьиси прямо здесь, верно? Нет, можно, конечно, но высок риск, что спалят. Если упрётся и будет молчать, оставлять просто так это я не собирался. А значит, будет много криков. И будет кровь. И ладно второе — можно смыть. Но вот крики кто-нибудь да мог услышать. Та же Исси, которая каждую ночь, как я понимаю, бродит по академии, делая пакости, могла случайно наткнуться на нас. Да и не только она.

Я внимательно обходил территорию и заметил, что стало больше охраны. На стенах, по территории расхаживают и даже в коридорах встречаются раз от раза. Благо на крышах я некого не видел, но тоже не факт, что там никто случайно не появится.

Попутно всей подготовке я ещё и готовился к экзаменам, учился, посещал кружки и вёл себя так, как обычно, создавая видимость бурной деятельности. Хотя на уроках музыки и в кулинарии этого не требовалось — я полностью отдавался этим занятиям, получая удовлетворения и удовольствия не меньше, чем от секса.

И дело было не в том, что вокруг меня кружили просто орды девушек, которые разве что у меня на шее не висли, хотя Милена и пыталась. Нет, я мог создать что-нибудь приятное для души.

Конечно, с тортами жесть происходила — я убегать не успевал с ними, как бабы «я чуть-чуть попробую» сжирали их с проворством саранчи. Они в принципе сжирали всё, что я готовил, но, с другой стороны, где есть спрос, там есть и желание показать себя.

Что касается музыки, то у меня был определённый прогресс. Уроки Ламель не прошли даром, и я мог наиграть что-нибудь заурядное на рояле. Даже наигрывал по одной ноте мелодии, что слышал в других мирах. Например, имперский марш.

— Это… жуткая музыка, — призналась преподаватель Шанья Дэр-Тьян, когда услышала мотивы. — Вы сами придумали?

— Слышал где-то… — ответил я неопределённо.

Конечно же я слышал её. В Империи. Каждый раз звучала, когда мы готовились к штурму. Надо сказать, что она действительно вдохновляла. Правда, вот, преподавателю так, видимо, не казалось.

— Эта мелодия словно пропитана злобой.

— Обычный военный марш.

— Военный марш, тэр Тэйлон, звучит гордо, он вдохновляет на подвиги, играется в мажоре, чаще на верхних октавах. Он звучит торжественно, а здесь… тёмное торжество, если так можно выразиться. Что-то зловещее.

— Так разве это не лучше?

— Такое может внушить благородство?

— А в убийстве есть что-то благородное? — задал я встречный вопрос.

— Если это враги.

— А если у врага есть ребёнок, беременная жена и он просто защищает от захватчиков свою землю?

— Значит, наша задача — освободить его, — уверенно кивнула Шанья.

Это просто… поразительная логика. Честно, я восхищён. Ей надо не преподавателем по музыке быть, а работать в пропаганде. Такой талант и изворотливость в щекотливых вопросах пропадает, что прямо грустно.

— Ладно, тэр Тэйлон, мы отвлеклись. Попробуем ещё раз сыграть. И… раз.

И два.

Жизнь пошла своим чередом и стала довольно скучной. Хотя некоторые моменты меня от души забавляли. Например, математика или что тут под ней понимали.

— Тэр Тэйлон, позвольте спросить, какие расчёты вы проводите, — поинтересовался профессор, нависнув над моим столом.

— Сколько килограмм кристаллов в переводе в атомный эквивалент потребуется для взрыва своего поместья с одного раза.

Тот аж закашлялся. Да и ученики удивлённо начали оборачиваться.

— Эм… позвольте спросить, зачем вам такие расчёты?

— Ну… мне интересно, сколько надо провезти кристаллов в своё поместье, чтобы взорвать его с одного раза.

— Зачем?

— Ну… мне просто интересно, — пожал я плечами. — Вы же сами сказали, что надо составить формулу, которая будет что-то высчитывать. Я выбирал между формулой, по которой можно понять, сколько потребуется залпов сорока солдат, чтобы утихомирить толпу из тысячи человек, и количеством кристаллов, необходимых для подрыва поместья. И решил остановиться на последнем.

Короче, после этого меня вызвали в ректорат.

Когда всю необходимую информацию по поводу миссии я выяснил, начал откровенно скучать и пытаться учиться, как говорили другие, для будущего. Жаль, у меня будущего нет, но да ладно…

— Может быть ты хочешь к нам в гости? — докопалась ко мне на внеочередном обеде Милена.

Кажется, её попытки стали чаще и настойчивее, чем раньше. Новость про эльфийскую принцессу не обсуждал разве что ленивый. И если одни девушки просто рассматривали меня, будто пытаясь понять, что же я за человек такой, другие, как, например, Милена или Кроу, делали попытки меня затащить к себе в комнату. Страшно представить, как меня там выебут.

— К нам, это куда именно? — спросил я, не поднимая взгляда.

— Ну… ко мне в комнату, например? Знаешь, я вчера к тебе стучалась, но никто не открыл.

— Да, я с друзьями собирался в комнате соседней.

— Ясненько. Знаешь, просто я подумала, что может нам стоит узнать друг друга получше?

— Может, но извини, я сейчас занят. Домашки на…

— Я сделаю её. Мне не сложно, — прижалась она грудью к моему плечу. Нос аж резанул приторно сладкий запах духов. — Заодно и объясню тебе всё.

— Да, спасибо, но мне уже согласился помочь Кайл. Кстати, может тебя познакомить с Кайлом? — предложил я.

— М-м-м… нет, спасибо, не мой типаж, — покачала Милена головой. — Кстати, я тут заметила, что вы много времени проводите с Кроу…

Много это когда она садится рядом и предлагает мне заняться чем-нибудь прикольным? Именно прикольным, она именно это слово использует.

— Ты считала?

— Да, естественно, — без смущения ответила Милена. — Вы иногда по полчаса сидите вместе.

— Да, потому что у нас рода теперь вместе, что для тебя не секрет.

— Не секрет, но мало ли…

— Милена, а тебя не смущает, что у меня жена есть? — спросил я, в первый раз за время нашего разговора посмотрев на неё.

— Ну так брак у эльфов у нас не считается законным, так что здесь она и не жена вовсе, — улыбнулась та обворожительно. — Но если что, не против быть и второй. И третьей, если уж у тебя очередь.

— Четвёртой.

— Отлично, я согласна! — хлопнула она в ладоши.

— Какой ужас… — пробормотал я. — Как низко вы можете пасть ради своих целей. Торговать собой — это прямо…

— Низко? — улыбнулась Милена. — Будто продажа себя любимой — это плохо.

— Уж прости за прямоту, но проституток никто не любит.

— Пф-ф-ф… тоже мне новость. Но все ими активно пользуются. К тому же, разве рабочие не продают свои руки, когда строят что-то? Или солдаты — они же вообще продают своё тело государству, и ничего. Так почему бы и мне себя не продать, чтобы получить выгоду?

Да, Милена не из тех, кого можно так просто смутить или поддеть. Я однаждыей в лицо сказал, что она ведёт себя как шалава, и та проглотила. Ответила, что готова продаться мне забесплатно прямо здесь.

Знаем мы последствия, ага…

— А тебя саму это не обижает?

— Что именно, Тэйлон? — улыбнулась она.

— То, что ты вынуждена приставать и навязываться парню. Буквально продавать себя, хотя могла бы выбрать себе того, кто по душе.

— Ну, допустим, что не я решаю. Это раз. Два — я выбираю ради собственной выгоды. Три — если ты видишь девушку, которая тебе нравится, и добиваешься её, почему это считается признаком настоящего мужчины, а когда девушка пытается добиться парня, то она сразу шлюха?

— Потому что она шлюха?

— Потому что ты дурак, Тэйлон, — улыбнулась она. — Вот почему. Но я не должна быть умнее тебя ни в коем разе. Ты, естественно, прав.

От её холодного расчёта можно было поёжиться.

— Кстати, как насчёт моей пары на предстоящий бал? Не хочешь?

— Да как бы…

— Твоей любимой Юноны уже нет, — тут же начала она буквально давить. — Кого выберешь? Кроу? Слишком… мелковато для такого рода. А я младшая дочь рода Вьильгеров, тех, кого знают даже в других странах.

— Нас тоже знают в других странах.

— И именно поэтому мы идеальная пара. Если наши рода объединятся, только подумай, какие возможности перед нами откроются. Так что считай, что моё согласие ты получил.

— А не боишься, что я тебя специально опозорю при всех?

— Ну так ты опозоришь себя, а не меня, в первую очередь, — подмигнула она, после чего попыталась чмокнуть меня в щёку, чего я сделать ей не дал.

— Засранец, — ласково ответила она и с кошачьей ухмылкой удалилась.

Собственно, бал был в честь того, что мы отучились и не поубивали друг друга целых полгода. Эдакое мероприятие, где все должны будут познакомиться поближе со взрослым миром.

Мне с трудом верилось, что никто здесь ещё пока не столкнулся со взрослым миром. Половина девчонок, что были из более мелких родов, давно познали все прелести взрослого мира, парни так, наверное, вообще все. А те, кого обошла эта тема стороной по той или иной причине, знали о ней не хуже взрослых.

Что касается интриг, подстав, убийств и прочего дерьма, детей, словно собак, натаскивали здесь с самого детства, как боевых клонов. Некоторые, я просто уверен, уже и сами приложили руку к убийству, некоторые были натасканы настолько, что не дрогнут и может даже не заметят. А тем, кому пачкать руки необязательно… Чья-то смерть где-то там всегда там и останется, если говорить начистоту.

Что касается, кстати говоря, убийств…

Как выяснилось, студентов, что приходили в академию, всё же теперь обыскивали. Понятное дело, что многих это не устраивало, однако приказ шёл из совета, и никто не рисковал перечить ему. Все недовольно бурчали, высказывали своё недовольство, однако позволяли себя обыскать. Девушек обыскивали женщины, парней — мужчины. Поэтому выход в город стал самой настоящей трудоёмкой процедурой.

Даже мои револьверы и меч изначально не хотели пропускать на территорию академии, когда я только пришёл. Пришлось очень долго бодаться и доказывать, что я имею право их носить, так как они наградные, считай, медали, которые показывают мой статус. Так что под конец я их всё же пронёс.

Без кристаллов. Их вытащили, чтобы из револьверов нельзя было стрелять. Ясное дело, о том, чтобы остаться без оружия, речи идти не могло, и уже через людей рода Бранье, а вернее, студентов, ко мне пронесли сначала пули, а потом и кристаллы в барабан.

Точно так же мне пронесли верёвку. Теперь мышь знала, что такое бондаж. Её бедную я устал распутывать, так как канат повязали прямо на тело, после чего надели на неё плотную одежду, через которую его прощупать было практически нереально. Она же и пули мне принесла, только через какое место, говорить отказывалась. А я их на всякий случай помыл, а то мало ли.

Сложнее обстояли дела с арбалетом, стрелой для него, блоком для каната и всевозможными креплениями, чтобы не уронить случайно девушку вниз. Таких габаритов вещи в мышь просто не влезали по понятным причинам, а из-за обыска даже со снятой дугой такую дуру ты просто не пронесёшь. Подкупать по понятным причинам кого-либо мы не рисковали.

Решение пришло, как всегда, не самое обычное.

Так как продукты питания и необходимые для работы академии вещи завозили, люди рода просто подкараулили повозку, после чего спрятали в ней то, что пронести оказалось сложно. А уже позже, словно партизан, я прополз ночью к этой повозке и вытащил оттуда разобранный арбалет и все прилагающиеся к нему вещи.

Эта машина весила добрые десять кило и натягивалась с помощью специального барабана. К ней же ещё прилагались ручная дрель и крепления, чтобы можно было потом закрепить на стене трос, если не получится его обвязать вокруг какого-нибудь прочного предмета.

Собственно, всё к миссии было готово. Оставалось только подождать немного, чтобы обвыкнуться здесь, после чего поймать нужный день, когда вывозить пленницу будет сподручнее всего.

Наверное, это и было самым сложным — просто ждать. Учиться желания не было, сидеть без дела было скучно, и разве что только мышь как-то и развлекала. По старой традиции я приглашал её к себе, и если она была свободна, приходила порадовать и себя, и меня ночью. Она же приносила и новости от Диора. Чаще всего в запечатанном конверте с печатью, который она проносила, пряча от стражи. Незачем было им знать, что здесь готовится.

Глава 135

— Тэйлон, ваша работа. Это отвратительно, — фыркнула преподаватель, отдавая мне рукопись. — Чтобы… чтобы такое написать…

— А что такого? — посмотрел я на свою работу.

— Тэйлон, неужели вы совсем не хотите проникнуться великой литературой нашего времени?

— Да я вроде проникнулся… — пробормотал я, почесав затылок.

Дело было на уроке литературы. И сейчас преподаватель под заинтересованные взгляды других студентов отчитывала меня за работу, в которую я вложил душу. Слава богу, не свою.

— Я попросила написать вас сочинение о том, что не хватает людям в мире для счастья, а вы что написали?!

— Насилие?

— Насилие! Как, по-вашему, это должно сделать людей счастливыми?!

— Раньше, когда в королевстве были разрешены бои между рабами до смерти, люди вполне радостно воспринимали это зрелище. Насколько я знаю, собирались целые стадионы, тысячи людей, которые делали ставки, приветствовали воинов и так же радовались победе одного из них.

— Это было другое!

— Что другое, королевство?

— Время! Сейчас уже давно подобного нет! Ценности изменились, Тэйлон!

— А люди до сих пор друг друга убивают и радуются победе над врагом, когда в действительности это смерть других людей, — кивнул я.

— Плохо, Тэйлон, — только и сказала преподаватель, поджав губы, после чего перешла к следующему студенту.

Удивительные люди — преподаватели. Они просят твоих мыслей, просят твоего личного мнения, а потом говорят, что оно неправильное. Что твоё мнение не соответствует тому, какое оно должно быть. И при этом пытаются втереть то, что у каждого оно должно быть своё.

Это как с заданием по математике. У всех одинаковый пример, но тебе ставят неудовлетворительно за то, что ты якобы списал. Почему так решили? А у вас решение одинаковое с ответом. Блять, так они и должны быть одинаковыми!

Меня поражает система образования, с которой я столкнулся впервые. Оно не учит жить в мире, оно не учит мыслить, как пытаются втереть преподаватели, оно вообще ничему не учит, кроме того, что твоё мнение должно быть такое, какое тебе скажут.

Вот литература — это яркий пример, когда все должны мыслить как сказали. Так, наверное, и начинается диктатура потом. С преподавателей по литературе, которые заставляют мыслить правильно.

— Опять злишь её? — толкнул меня в бок Вуберг.

— Плевать.

— Смотри, к директору отправит.

Ох, как же я это переживу. Наверное, чуть лучше, чем атаку ШБМ-ов (шагающих бронемашин). Но главное, чтобы родителей не вызвали, а то вдруг накажут…

Ладно, это действительно забавно.

— Плевать… — я лишь отмахнулся от смехотворной угрозы. — Думаю, что без литературы я уж как-нибудь проживу. По крайней мере вряд ли передо мной встанет настолько страшная дилемма, как есть картошку или капусту.

Удивительно (нет), но я был не единственным, кто покидал эти занятия уставшим, будто нам полоскали мозг, а не учили. Студенты со скучающим видом перекидывались парой фраз, спрашивая, что будет дальше. Кто-то собирался прогулять следующие занятия, кто-то надеялся, что его спрашивать не будут… безмятежность, одним словом.

— Тэйлон. Тэйлон, — Морон своим басом пробивался через общий гомон без каких-либо проблем, как, собственно, и проходил через толпу благодаря внушительным размерам. — Я хотел спросить.

— Спрашивай, — пожал я плечами.

— Сильвия.

— Что, Сильвия?

— Она вернётся обратно?

— Ну да, куда денется? У неё так-то жених здесь. А что?

— Ничего, — пожал он плечами, однако всё равно заслужил мой внимательный взгляд. — Просто она раз и исчезла.

— Ну я-то не исчез.

— Но с тобой и не сделаешь то, что сделаешь с ней, — невозмутимо ответил он. — И родители мои. Им интересно, насколько надолго она уехала.

Так вот, без каких-либо раздумий и задней мысли, он сдал основную причину своего вопроса.

Почему-то на них я и подумал. Пассия ускакала, есть возможность вновь занять нейтральную позицию и посмотреть, может есть варианты получше.

Вообще, от этих Фью-Фью меня как-то воротило. Не от Морона — тот прямой, как шпала, и непробиваемый, как титан. Именно от главы рода, который словно бы искал, на что бы помягче присесть задницей. Казалось бы, договорились уже, а он вновь ищет тех, с кем можно зародниться.

И я даже догадываюсь, с кем.

Взгляд сам собой перекочевал на девчонку Асаку, нашу цель. Дёрганную, нервную и иногда странно хихикающую, будто находящуюся под наркотиками. Так как в академии все люди разбивались группами относительно того, какой политики их рода придерживались, она была среди таких прекрасных личностей, как Руфус, его брат Хонт, Бенджер из рода Винтергрей и Антоил из рода Рохас.

Следующим предметом у нас была магия, на которой я благополучно провалил всё, что только можно было вообще провалить. Смог зажечь свечку пальцем разве что. Но и это для меня было верхом профессионализма. К тому же, очень полезная ерунда, так как главной проблемой нередко становилось отсутствие источника огня. А тут всегда с собой.

Правда, преподаватель не мог разделить моей радости.

После этого начался обед, после которого у меня занятий больше не было, а значит, можно было провести оставшееся время так, как посчитаю нужным. По крайней мере, так я думал ровно до того момента, как встретил Руфуса.

И ни капельки не удивился, когда увидел, как он докапывается до какой-то безродной девушки. Не у всех на виду — отвёл её в сторону так, чтобы не попадаться на глаза, где буквально зажимал её к стене. И видно, что та пытается его вроде как и оттолкнуть, чтобы уйти, и не может, так как боится.

Удивительно, но я не видел здесь прямо очень сильного презрения со стороны аристократии к простолюдинам, что любят представлять люди. Да, они их считали ниже себя, однако нарочито надменного поведения я никогда не наблюдал. Вежливое, максимум холодное отношение, но ничего подобного типа: «ты смерд, как ты смеешь, на колени!». Здесь это считалось в первую очередь неуважением к себе.

Руфус был исключением. И то, он делал это потому, что был садистом.

Но я человек простой: вижу, что собака скалит зубы на девушку — иду давать пендаля собаке. Животное, как-никак, должно знать своё место в иерархии. К тому же, конкретно Руфус почему-то вызывал у меня сильное желание убивать.

Я не сильно вслушивался в то, что он говорил девушке и что она испуганно отвечала. Для меня было достаточно и того, как она испуганно смотрела на него, пытаясь вырваться, когда он лапал её за промежность и грудь.

Быстро подойдя к нему со спины, я просто схватил девушку за руку и выдернул его из объятий.

Руфус резко обернулся ко мне, готовый уже вцепиться в глотку тому, кто посмел прервать его домогательства, и, видимо, не сразу понял, кто перед ним. Я думал, что ещё немного, и он набросится на меня, однако в последнее мгновение, когда я уже собирался ударить первым, он будто бы очнулся. Его рожа растянулась в улыбке.

— Тэйлон… вот так сюрприз… — промурлыкал он, демонстрируя зубы. — Ищешь способ сдохнуть долго и мучительно?

— Не можешь найти того, кто даст тебе отпор, Руфус? — негромко спросил я. — Почему бы тебе не найти того, кто может ответить?

— И кто же? Ты? — оскалился он.

— Например, да. Я, — ледяным голосом ответил я. И Руфус явно почувствовал мой настрой, тут же ощетинившись.

— О как. Я не чувствую в тебе страха, но ты действительно думаешь, что сможешь меня уделать второй раз? Почему бы и нет? Почему бы не попробовать?! — у него аж глаза кровью налились, не говоря о безумной улыбке от уха до уха.

— Здесь маленькая сучка только ты, Руфус. Поэтому подожми свой хвостик и пиздуй к братику за спинку, как ты это обычно делаешь, потому что второго раза со мной ты можешь и не пережить, — предупредил я.

— Тэйлон, я же убью тебя, — улыбка стала сползать с его лица. — Думаешь, меня остановит мой брат или этот еблан директор?

— Пиздуй отсюда, Руфус, — повторил я. — Третий раз повторять не буду.

Руфус… это просто редкий контингент, который не всегда найдёшь ещё. Обычно такие люди стараются скрыть свои недостатки, но он выставлял их напоказ. Эдакий карикатурный плохой злодей. Таких разве что можно в сказках встретить, но я знал на собственном опыте, что такие встречаются и в жизни.

Ничего святого или хорошего в них нет — они абсолютно ублюдочны во всех своих проявлениях и поступках. Обычно человек многогранен и даже у подонка есть какие-то свои черты, слабости, положительные стороны. Абсолютно моральные уроды были редкостью.

И Руфус был одним из этих редких экземпляров. Никаких положительных черт, полный моральный ублюдок, который делает исключительно всем плохо. Ни жалости, ни доброты, ничего. Я не удивлюсь, если он будет насиловать свою дочь и сына, а он будет — я почему-то в этом уверен.

И поэтому мне хотелось убить его. Я редко горел подобным желанием. Но здесь прямо-таки чувствовал долг перед этим миром избавить его от этого существа. Правда, не здесь и не сейчас. Потом. Обещаю: потом я разберусь с ним.

Мы смотрели друг на друга несколько секунд, после чего он усмехнулся.

— Мы же ещё пересечёмся.

— Даже не сомневаюсь.

Руфус одарил меня своей улыбкой. после чего развернулся в сторону столовой и…

Резко обернулся, нанося удар.

Что можно взять с ублюдка? Естественно, удары исподтишка. Собственно, ничего другого я от глупого животного и не ожидал.

Оттолкнув девушку, я сам подался назад, уворачиваясь на последних мгновениях, после чего сам попытался достать его. Удар, и… Руфус поймал мой кулак. Удар с ноги, и он поймал мою ногу второй рукой.

— Второй раз такое не пройдёт, — прорычал он с безумной улыбкой.

Я был почему-то уверен, что, если я сейчас проиграю, он точно меня убьёт. Его не остановит ни отчисление, ни суд, ничего. Причём от суда его отмажут, скорее всего. Ему просто плевать, он просто уебан, который привык, что всё сходит ему с рук.

Последняя попытка — я резко сделал выпад, целясь ему в глаза пальцами… и уёбище неожиданно подалось вперёд и схватило мою руку зубами. Клыки проткнули кожу, мозг прострелило резкой болью, и я даже на мгновение потерял дыхание. Но…

Подпрыгнул и одной-единственной конечностью — ногой, с прыжка зарядил ему прямо по яйцам.

Второй раз такое не пройдёт, говоришь?

Тот словно и думать про меня забыл, выпучив глаза. Отпустил, схватившись за то, чего у него нет, и тут же получил под дых. Согнулся и получил в рожу с колена, да так, что я почувствовал хруст челюсти. А потом схватил его за голову и со вей дури ударил ею об стену.

Руфус не отключился, хотя любой другой бы уже валялся здесь. Нет, он отпрыгнул назад и тут же начал обращаться, уже в конец потеряв связь с реальностью. Но и обратиться я ему не дал полностью — вервольфов надо забивать в тот момент, когда они ещё не приняли окончательный облик. И, учитывая ошибки в прошлом, я сделал шаг вперёд, после чего выпад и удар в шею.

Ублюдок схватился за неё, задыхаясь, и, кажется, даже перестал трансформироваться. Упал на колени, кашляя и пытаясь вдохнуть. Ещё и обоссался, судя по луже под ним.

— Псина всегда получает то, что она заслуживает, — негромко сказал я, даже не будучи уверенным, что он меня сейчас слышит.

К этому моменту на шум начали собираться люди. Они с опаской сторонились задыхающегося, но никак ещё не сдохшего Руфуса, толпясь за моей спиной рядом со спасённой девчонкой. Разве что его дружки были тут как тут, пытаясь чем-то помочь ублюдку.

А я… а я просто развернулся и пошёл своей дорогой. Не думаю, что такая мразь умрёт. Они вообще имеют привычку быть очень живучими, когда хорошие люди почему-то умирают очень быстро. А вот мне бы не помешал лекарь: не хочу подцепить какую-нибудь заразу от шавки.

* * *

— Тэр Тэйлон, я прямо-таки поражён, — директор выглядел так, будто он действительно поражён. — Не прошло и полугода, а мы уже встречаемся в третий раз. Вы решили поставить рекорд по посещению моего кабинета?

— Нет, лишь защитил девушку от изнасилования, — пожал я плечами.

В этот раз в кабинете мою сторону никто не представлял, так как Диор при всём своём желании не смог бы так быстро сюда приехать, не воспользовавшись кротовой норой, а ею мы не пользовались. Зато были родители Руфуса, как это ни удивительно, и, собственно, сам Руфус.

И стоило мне произнести эти слова, как отец, широкоплечий мужик, смахивающий на дровосека из-за своей густой бороды, буквально взревел:

— Ты, жалкий…

А потом неожиданно смолк. Вернее, не так, он продолжал говорить, но его никто не слышал. Он это, видимо, и сам понял, закрыв рот и озадачено оглядевшись, после чего директор демонстративно щёлкнул пальцами, снимая тишину.

— Тэр Денер, хочу напомнить вам о правилах поведения в нашем заведении. Оскорбление учеников, кем бы они ни были — с родословной или без рода, неприемлемо. Так что давайте будем проявлять уважение друг у другу.

— Уважение к этому ублюдку? — рыкнул он. — Выродку из Бранье, который избил моего сына.

Я покосился на директора, ожидая реакции на оскорбление.

— Тэр Денер, я могу попросить, чтобы вас вывели, если вы не можете держать себя в руках.

— Меня, вывели? — хмыкнул он.

— Прошу вас, держите себя в руках. Мне бы не хотелось разбивать ваши иллюзии о вашей силе и неприкосновенности довольно жёсткими действиями, которые вам не понравятся, при других.

Тот лишь хмыкнул, бросив на меня взгляд.

— Грязнокровные отбросы…

Это было про нас. Как бы мы всё же не полноценные вервольфы, и примесь людской крови в нас есть. Однако…

— Заткнись, шавка.

Мой ответ был таким же действенным, как и удар по яйцам. Денер аж задохнулся от возмущения.

— Ах ты…

И опять тишина.

Зато директор обратил на меня внимание.

— Хочу напомнить вам, что вы должны проявлять уважение к страшим, тэр Тэйлон.

— Да с чего вдруг? — усмехнулся я. — Если вы не хотите заставить его молчать, почему я должен выслушивать оскорбления в адрес своего рода? — и, уже видя, что тот хочет ответить, добавил. — Естественно, можно решить этот вопрос через суд, ведь ему нет дела до возраста, верно?

Хорошо прятаться за возрастом. Когда надо, говорят: он же старше тебя, когда не надо, даже не вспоминают. Поэтому на лицо была попытка принизить меня, хотя, по сути, я ничем не отличался от них, так как тоже был представителем своего рода. К тому же, если оценивать по сознанию, я старше всех здесь вместе взятых.

Денер, видимо, поняв, что его опять глушат, заткнулся и теперь сверлил меня недобрым взглядом.

— Итак, благородные тэры и тэрра, сегодня мы здесь собрались, — начал директор, дождавшись, пока мы здесь все успокоимся, — по случаю того, что Руфуса обвиняет в домогательствах и изнасиловании одна из учениц нашей академии.

— Мой сын бы никогда не тронул никого пальцем, — негромко сказала мать, которую звали, если я не ошибаюсь, Уми. — Он отзывчивый юноша с добрым и благородным сердцем.

Честно, пусть она и женщина, но убить её я захотел не меньше, чем Руфуса с его отцом. Потому что эта сука покрывает конченного ублюдка, что ломает жизнь другим. Да, для матери её ребёнок будет всегда самым важным, однако это не значит, что теперь можно наплевать на всех тех, кому он ломает жизнь. Типа мой сын, он такой хороший, пусть лучше другие страдают от его издевательств, а его не трогают. Чем такая мразь отличается от ублюдка, которого она защищает? Знает, что он делает, и защищает?

— Вот это мы сегодня и выясним, тэрра Уми, — ответил директор. — У меня как раз… — он с трудом поднял стопку документов, — множество дел, связанных с вашим добрым и отзывчивым сыном, которого неоднократно обвиняли в изнасилованиях.

— Ни одного доказательства, — прорычал Денер. — Его оговаривают.

— Конечно, абсолютно все никак не связанные между собой люди, — кивнул директор. — Собственно, сегодня, однако, у нас есть та, кто может сказать слово против вашего сына.

Он кивнул одному из охранников, что здесь был, и тот скрылся за дверью, после чего привёл в кабинет спасённую мной перепуганную девушку. И она стала будто бы меньше, когда на неё взглянули мать с отцом ублюдка.

— Мисс Ольса, — кивнул ей директор, — не могли бы вы мне поведать о том, что произошло?

Глава 136

Естественно, я поговорил с Ольсой до того, как она попала сюда. И естественно, что мне пришлось постараться, чтобы убедить её рассказать обо всём. Да, я угрожал ей физической расправой и подкупал обещаниями о будущем под крылом нашего рода. Однако, даже если откинуть моё желание выпроводить ублюдка из академии, это было для её же блага.

Промолчит сейчас — придётся молчать и потом.

Поэтому она рассказала. Рассказала, как он однажды прижал её к стенке и угрозами заставил отсосать. Как потом и трахнул её. Как после этого приходил к ней, говоря, что якобы она сама этого хочет, просто не понимает, угрожая, что если расскажет, она покойница, а ему ничего не будет.

В общем, история была действительно интересной. И, насколько я понимаю, он проделывал это почти со всеми безродными, что учились тут. Мне кажется, кто-то да давал ему отпор из девушек. Всё же не все были такими запуганными, как она. Всегда найдётся тот или та, которая сможет его послать вместе с его угрозами. А так как я ни разу ещё пока не слышал о пропажах студенток или о том, что их жестоко избивали, предположу, что трусливая сука чисто отлавливал именно таких, как она, которых будет легко прогнуть.

Зачем? Ну, некоторым нравится чувствовать власть над другим, над девушкой, видеть её унижение, нежелание и в то же время безропотность с покорностью. Люди разные бывают.

Одно я мог сказать точно: Руфус — уёбок, которого мне не будет жалко.

На вопрос директора:

— А вы действительно не хотели секса с Руфусом?

…Ольса выпучила испуганно глаза и едва не плача ответила:

— Он меня изнасиловал, — словно говоря, как он вообще мог подумать о таком варианте.

В принципе, это и было ответом.

Отец Руфуса буквально испепелял её взглядом. Я знаю, что он пытался её перехватить. Скорее всего, такой фокус проходил с каждой из жертв, которые всё же набирались смелости доложить на насильника. Его мать же смотрела на неё как на предательницу. И, когда Ольса закончила, этот Денер тут же сказал:

— Она лжёт. Всё враньё.

— Мой сын никогда бы до такого не опустился, — мать буквально вторила отцу. Меня аж блевать потянуло. Ненавижу аристократов.

— Это легко проверить, — пожал плечами директор. Собственно, он уже верил ей, как верил и всему, что говорили до этого. Доказательств у него была целая стопка папок. Не прямых, иначе бы Руфус здесь не стоял, но доказательств.

Проверить оказалось действительно легко.

Камень сердца — кристалл, который улавливал ложь. Тот самый, которым проверял меня Зарон. Каким образом он улавливал ложь, я не знаю, но мои эксперименты показали, что точность у него гораздо выше, чем у тех же детекторов лжи. По крайней мере, как я ни пытался обойти его, точность была стопроцентной.

Девушка прошла тест без каких-либо проблем, показав, что все её слова были правдой. И, как это свойственно ублюдочным семьям, эта из отрицания перешла в преуменьшение проблемы. Не можешь доказать невиновность — уменьшь её значение. Буквально за этот диалог с родителями Руфуса я узнал много удивительных способов манипулирования ситуацией и людьми.

Особенно мне понравилась фраза отца семейства:

— Ну трахнул он тебя разок, и что? — хмыкнул Денер. — Тебе что, хуже от этого стало?

Девчонка было открыла рот, но так ничего и не сказала, стоя со слезами на глазах. Зато у меня было что спросить у него.

— А если вашу жену трахнуть разок, тоже ничего? — полюбопытствовал я. — Подумаешь, один раз. Хуже, что ли, станет? Или лучше сразу Руфуса, чтобы наверняка.

— Слушай, ты, уёбок… — он даже не пытался скрыть, какое же он всё же животное.

— Заткнись, шавка, — отмахнулся я, даже не обращая внимания на предупредительные возгласы директора.

Денер даже попытался броситься на меня, но его удержала охрана, что стояла здесь.

— Я вынужден напомнить вам, тэр Денер, что при нападении на студента академии вас не спасёт статус главы рода, — теперь уже от директора исходила недобрая аура, несмотря на спокойный вид. — Что касается вас, тэр Тэйлон, проявите уважение к роду Сизых Хвостов.

Я не стал отвечать на этот бред. Уважают людей — бешеных животных отстреливают. Передо мной сидели не просто ублюдки — преступники. Самые настоящие преступники, которые покрывают ещё более конченного представителя их вида.

Дальше пошли излюбленные оправдания, как Ольса сама его спровоцировала, она сама такая плохая, распутная и так далее, а бедный мальчик просто повёлся. Перекладывание ответственности на девушку, иначе говоря. Особенно было интересно слушать от матери сыночка, которая всячески защищала его. Я думал, прямо там харкну им в рожу.

Было даже и то, что Денер просил выйти и поговорить с девушкой. Найти компромисс.

— Это уже ничего не изменит, тэр Денер. У меня, — похлопал по стопке документов директор, — целая библиотека косвенных улик, которые бы отправили в тюрьму любого другого. В прошлый раз вы говорили, что свидетелей нет. Теперь они есть.

— Но мой сын ничего не делал! — взвизгнула Уми.

— Как видите, делал. И это не считая драк, нарушений режима, воровства, угроз, шантажа, неуважения к персоналу и преподавателям. И сейчас ему грозит лишь отчисление, тэрра Уми. Ваш сын, который ничего не сделал, изнасиловал другую студентку. Не будь вас, не будь вашего влияния, он бы здесь сейчас не стоял.

— Это всего лишь…

— Всего лишь девушка? А ваш сын всего лишь студент, тэрра Уми. Они все студенты и все равны здесь. Я не буду спрашивать, почему вас не смущает такое поведение сына, это ваше право, однако его ноги в академии больше не будет. И поверьте мне, в его деле будет стоять штамп об отчислении и его причинах.

Иначе говоря, пятно на всю жизнь и на весь род. Даже когда он сдохнет, все будут тыкать пальцем и говорить, что вот, жил в этом роду насильник. По мне, это была отличная месть за всех. Не такая отличная, как смерть этого ублюдка, но тоже пойдёт.

— Мой сын хороший человек. Одна ошибка…

— У меня целая стопка его ошибок, тэрра Уми. Если вы сейчас хотите доказать его невиновность, я могу поднять старые дела, и тогда уже одним отчислением дело не закончится.

Её упоротость (не упёртость, а именно упоротость) просто поражала. Я просто ненавижу эту женщину, хотя и не знаю её. Ненавижу просто за то, что она оправдывает своего сынка, даже видя, что он просто ублюдок. Материнские чувства? Я могу представить, что это, но чтобы заслонять здравый смысл, это уже она сама должна быть такой же сукой, как и её сын.

— Просто так мы это не оставим, — прогудел Денер.

— Боюсь, что совет, каким бы разобщённым он ни был сейчас, с вами не согласится. Мы можем смотреть на что угодно по-разному, однако насильников не любят везде одинаково, тэр Денер. Я предупреждал вас, предупреждал вас неоднократно об этом, но вы лишь отмахивались. Теперь же мы имеем то, что имеем. И прежде чем вы решите попробовать угрожать студентам нашей академии, напомню, что я могу поднять все дела по вашему сыну. Поэтому не усугубляйте и без того плохую ситуацию.

Денер в этот момент смерил меня, как виновника произошедшего, таким взглядом, что я понял — мы в любом случае рано или поздно пересечёмся с ним. Наш род теперь стал едва ли не личным врагом Сизых Хвостов, который они попытаются стереть с лица земли любым способом. И он бы точно захотел со мной поговорить, если бы не директор.

Но мне плевать. Я бы убил его при любом раскладе, даже начни он обращаться. Это с Руфусом могли возникнуть проблемы, как со студентом. А за этого мне бы ничего не было, я уверен. Я студент, я на территории академии, напади, и я бы защищался, а он технически здесь вообще никто.

Что касается Руфуса, то он лишь усмехнулся, словно говоря: мы ещё встретимся. Пусть. Я в любом случае собирался добить ублюдка. Так или иначе, как бы ни закончилась борьба за власть, я собирался добраться до этого недоноска, чтобы очистить мир от ещё одного уёбка.

Когда они вышли, директор попросил меня задержаться.

— Что ж… не могу сказать, что я не доволен тем, как всё сложилось, — начал он, — но вы понимаете, что только что нашли врага своему роду?

— Да.

— И всё из-за одной девушки.

— Надо было закрыть глаза?

— Нет, естественно, нет, тэр Тэйлон. Но и я не дурак, прекрасно понимаю, что из-за жизни одной-единственной девушки может погибнуть куда больше людей.

— При всём моём уважении, как показывает практика, если игнорировать подобное, погибнет куда больше людей, чем если бы развязалась война, — пожал я плечами.

— Девушке тоже будет небезопасно теперь покидать академию. Они будут мстить. И не только ей, её семье. Просто потому что из-за неё отчислили с позором их сына и оставили на имени рода большое грязное пятно на долгие годы.

Чего они тогда не следили за своим мелким ублюдком, раз не хотели пятна на репутации? С чего вдруг я должен чувствовать себя неправым за то, что не дал уёбкам делать с другими то, чего они хотят? Я не рыцарь, который пришёл всех спасать, но и смотреть на уёбка, которого могу убрать, не стану.

— Мне кажется, это отлично, — пожал я плечами. — Я ни о чём не жалею.

— Что ж… хорошо, тэр Тэйлон, как скажете. Тогда можете быть свободным. Надеюсь, мы всё же будем видеться пореже.

— Я тоже.

* * *

Не сказать, что моя жизнь после этого случая ухудшилась, однако большинство вздохнуло с облегчением. Даже те, кто был на стороне Руфуса, казалось, расправили плечи, так как он заебал всех. Причём про заебал вполне может быть и так, что это правда.

Меня же, с другой стороны, посчитали наоборот, героем, который вступился за девушку. И только Диор был немного другого мнения.

— Ты прямо молодец, Тэйлон, — похлопал в ладоши он, сидя у меня в комнате. — Избавил академию от больного ублюдка, что ломал жизнь другим людям. И я бы сказал, что молодец, но… ты пиздец, конечно, даун.

— Тебя послать?

— Ты, блять, не подумал, что тебе надо быть ниже травы тише воды, дебил?

— Нет, ты же у нас думаешь, — ответил я. — К тому же, они и так были врагами для нас.

— Только враги и личный враг — вещи немного разные, чтобы ты понимал. Теперь, если что случится, эти ублюдки будут целиться конкретно в нас. И ведь даже не в этом проблема! Ты теперь на слуху! Оставил братика одного… Так ещё и девушке каюк рано или поздно настанет. Ну изнасиловали её, ну и хрен с ней. Пережила бы. А теперь может и не переживёт.

— Просто из-за мести?

— А родам большего и не надо. Важна причина, что из-за неё пятно. А вот причины пятна… хотя нет, причины пятна на репутации важны, только если это не кто-то из рода. Все виноваты, кроме себя дорогих.

Я понимал, что он прав. Понимал, что надо было пройти мимо, но этого уебана я просто не смог стерпеть. Как не стал бы я терпеть плевок в лицо, если от этого только не зависит вся миссия, так и не стал терпеть этого ублюдка. Да, это моя ошибка, да, нельзя ставить свои чувства выше миссии, но я ни о чём не жалел.

Диор надолго не задержался у меня. Он ушёл к директору, после чего вернулся в поместье. Приехал, так сказать, проверить, не будет ли у меня проблем после случившегося, и, естественно, высказать своё ценное мнение по поводу того, что он обо мне думает.

Будто меня это как-то волновало.

Я не считаю, что это действительно повредит миссии. Даже если я дал о себе слишком громко знать, во-первых, это всё ещё успеется забыться. Во-вторых, вряд ли кто-то заподозрит конкретно меня. Даже из-за того, что здесь я спасал девушку, а там кто-то исчезнет. Они и без этого могли подумать на меня, как могут и вовсе не вспомнить — здесь главное не оставить улик и свидетелей.

Единственное последствие, которое могло бы мне всё испортить — брат Руфуса Хант. Несмотря на то, что он мне казался адекватным, познакомившись ближе с его семьёй, которая считала своего сынка просто милым ребёнком, я был просто уверен, что он так же теперь будет его защищать. Но то ли ему запретили ко мне подходить, то ли он сам понимал, что лучше не разжигать эту тему дальше, Хант ко мне не приближался, путь и бросал злобные взгляд

И ведь забавно: мстить за то, что вскрыли их преступления. По сути, они ничем не отличались от мафии, которая нарушает закон. Просто официальные преступные синдикаты, если так уж подумать.

В коридорах академии только случившееся и обсуждали. Обсуждали во всех подробностях, вплоть до того, как Руфус обмочился, получив по морде. Я не уточнял, что когда ты бьёшь сначала в солнечное сплетение, а потом в горло, человек может настолько охренеть, что перестанет контролировать мочевой пузырь. Уёбок получил то, что заслуживал — слухи об обоссавшейся псине.

Некоторые рассказывали, что сами видели, как я набил морду придурку, кто-то рассказывал, что им поведала об этом девушка, которую я вытащил. Ко мне даже мышь подходила. С её слов, девушки только и говорят о произошедшем, в первую очередь обсуждая меня.

— Вы популярны, — сказала она с толикой гордости в голосе.

— Ужас, — пробормотал я.

— Но ведь хорошо быть популярным.

— Чем же?

— Эм… вы всем нравитесь?

— Был бы от этого толк.

Но, как я и говорил, вскоре это начало забываться. Учёба делала своё дело, и люди вместо обсуждения того, как Руфус обоссался, переключились на обсуждение предстоящих экзаменов, к которым все готовились всё усиленнее и усиленнее. И ждали их не из-за желания показать свои знания — следом за ними должен был идти бал, который считался одним из важнейших мероприятий, после которого, если верить слухам, в койке редко лежало по одному человеку.

Высшее общество во всей красе…

Я тоже ждал экзамена. Но не из-за того бала — примерно в этих числах должна была начаться наша миссия по похищению девушки.

Я даже поднялся несколько раз на крышу, чтобы окинуть взглядом место, с которым придётся работать. Поднялся, естественно, ночью, чтобы понять, насколько будет хороша видимость. По идее, Диор должен был подгадать день с метелью. А это значило, что будет мало того ночь, так ещё и ужасная видимость.

Отсюда до ближайшего дома было расстояние около сотни метров. Не так уж и много. Другое дело, что закрепить трос здесь было негде. А значит, придётся всё же воспользоваться дрелью и креплениями, чтобы закрепить трос.

В принципе…

Я огляделся.

В принципе, пойдёт. Даже сейчас было плохо видно что-либо. Я мог спокойно стоять и не бояться, что мою голову, торчащую из-за парапета, кто-то увидит. Чего говорить про снегопад, когда видимость вообще снизится до десятка метров.

— Пойдёт… — пробормотал я, оглядываясь.

Уже позже я осторожно перетащил на крышу административного корпуса все вещи, что могли потребоваться мне. Проверил все замки, их сложность и необходимость отмычек, после чего

внимательно проследил за стражей, примерно прикидывая их график и время, когда один сменяет другого. В любом случае, это было необходимо, а делать, кроме как с мышью греть кровать, было нечего.

К тому же, время шло, моё обучение продолжалось и неутомимо приближался момент, когда мы начнём.

Единственный момент, который мне не давал покоя — Суцьиси.

Это был идеальный вариант вытащить и её тоже отсюда. Других таких уже не будет. Но если пропажу одной девушки ещё смогут как-то утрясти, то вот если пропадёт Суцьиси или, как её ещё звали, Амелия, поднимется страшный ор. Всё же она дочь рода Рин, а у тех слишком много связей, чтобы просто так оставить это.

Да и как на это отреагирует Диор. Ясно, что правду не скажешь, но объяснить, зачем я притащил ещё и её, надо будет.

— Решу по ходу дела… — пробормотал я, оглядывая ночной город.

Да, решу, когда всё будет готово. Стоит её утаскивать, не стоит…

Глава 137

— Сегодня, — шепнула мышка, глядя на меня большими глазами сквозь свои круглые очки.

Она догнала меня в коридоре после занятий, когда я отправлялся на дополнительные по музыке, и, скромно подёргав за рукав, сказала всего одно слово. То самое, что ждал всё это время. Ждал и, честно говоря, боялся услышать.

— Спасибо, Фиалина, — кивнул я, улыбнувшись девушке, и в этот момент всё внутри скрутило. Моё сердце замерло, после чего гулко забилось, отдаваясь неприятной тревогой в живот.

Похищаем сегодня.

Наконец-то…

Чёрт…

С одной стороны, я хотел этого, ждал, когда мы начнём, будто это было развлекательным мероприятием. Но с другой — волновался, как это и бывало перед каждой миссией. Два противоположных, казалось бы, чувства удивительным образом умещались во мне. Мы действительно по-своему конченные: то, что других отпугнёт, нас заставляло испытывать прилив адреналина и желания то ли доказать что-то себе, то ли окунуться в эти события.

Как бы то ни было…

Сегодня.

Всё заранее было обговорено. От времени до места. Все вещи были уже на своих местах и лишь ждали своего часа. Давно уже пора было, хотя, глядя на безмятежные дни, становилось немного грустно от того, что в скором времени придётся со всем этим распрощаться. Ничего не значащие разговоры, уроки, совместные занятия…

На улице действительно собирались тучи. Белые, низкие, тяжёлые, оно заволокли собой абсолютно весь небосвод. Солнца не было и в помине, так что ночью можно было надеяться на безлунье — всё будет за тучами.

Честно говоря, остаток дня мне было очень тяжело сосредоточиться. Мысли то и дело возвращались к тому, что предстояло сделать. И крутились они вокруг простой вещи — получится или нет? Успех или провал?

Тяжелее всего было делать вид, будто ничего не происходит. Никакая музыка мне в голову совсем не лезла, если честно. Я едва слушал, что играю, хотя и пытался внимательно за всем следить, притворяясь, будто мне интересно. Наше дело будет ночью, сейчас же я обычный студент академии и нельзя было себя выдать волнением.

Да, пришлось очень постараться. Общаться с другими людьми, делать свои обычные дела, заниматься, отвечать, не показывая, как же внутри всё крутит от волнения. И только оказавшись у себя в комнате, я смог вздохнуть с облегчением. С облегчением в плане того, что можно было просто свалиться на кровать, глядеть в потолок и предаваться тревожным мыслям насчёт предстоящей ночи.

Тревога, волнение, трепетное ожидание и…

Я уснул.

И проснулся уже к вечеру, будто бы и не спал вовсе. Но сейчас хотя бы живот уже не так сильно болел от волнения, как до этого.

За окном была непроглядная тьма. Ни лун, ни рассеянного света от них. Единственными источниками были лампы на улицах, да окна жилых корпусов. То здесь, то там виднелись ученики, спешащие обратно по корпусам после вечерних занятий, да усилившаяся стража. Плюс с неба начинал сыпаться крупными хлопьями снег, из-за чего именно этот день и был выбран для миссии — все отпечатки ног на крышах просто заметёт.

Но ещё было рано. По моим часам, было около девяти вечера, когда миссия должна была начаться в три ровно. Почему в три, мне сказал, а вернее, написал Диор: в тот момент все самые поздние ученики должны уже лечь, а ранние пташки ещё не встать. А что касается охраны, то это и не начало ночи, но и не конец, когда они оживляются в ожидании смены.

* * *

Как же долго идёт время.

Меня всегда раздражало именно ожидание перед миссией. Эти тягучие бесконечные часы перед стартом, когда даже заняться чем-то не можешь, так как не об этом мысли. Сидишь, ждёшь, будто погрузившись в бесконечность, глядя на стену напротив себя или в потолок. А когда ты хорошо чувствуешь время, это и вовсе превращается в страшные муки.

Но я дождался. Раньше на несколько секунд, чем сработал будильник, резко сел, понимая, что время пришло.

В комнате был кромешный мрак. Я не включал свет по понятным причинам безопасности, однако сейчас он был и не нужен: всё уже давно собрано, сумка с необходимым лежала где положено, а сам я заранее одет, чтобы не собираться в потёмках.

На ощупь я дошёл до двери, после чего очень тихо приоткрыл её, выглядывая в коридор. Здесь света было предостаточно, однако в это время суток все уже давно спали и встретиться я рисковал разве что лишь с каким-нибудь ночным ссыкуном-горшечником.

Выскользнув в коридор, я ещё раз прислушался и, ничего не услышав, быстрым бесшумным шагом направился к лестнице. Здесь пришлось ещё раз остановиться, прислушиваясь. Где-то по общаге бродит смотритель, которая отлавливает нарушителей правил и режима. Чтобы попасться ей на глаза, требовалось действительно постараться, однако закон подлости работает во всех мирах одинаково.

В полной тишине я поднялся на последний этаж, где располагались комнаты враждебных родов, откуда едва ли не бегом, пересекая опасный участок, добрался до последней двери, что вела на чердак, где столкнулся с запертой дверью. Здесь пришлось немного задержаться, чтобы открыть запертую дверь, после чего уже попал на пыльный чердак.

Первый этап был позади, на пути был второй — попасть в общагу девушек.

Дверь на крышу тоже была заперта. Собственно, это не стало для меня секретом, так как этот путь уже был мной разведан. Открыл, осторожно выскользнул на холодный воздух, где уже вовсю шёл снег. Он же и похрустывал у меня под ногами, выдавая моё присутствие любому, кто мог бы оказаться поблизости.

Вот здесь я уже не бывал ни разу с того момента, как забрался с Исси в библиотеку. Я специально не поднимался сюда разведывать обстановку, чтобы лишний раз не оставлять отпечатков ног на снегу. Боялся, что если увидят, что сюда лазят студенты, от греха подальше поставят стражу, которой здесь мне было не нужно.

Но разведка здесь и не требовалась.

Я быстро прошёл по крыше общежития парней до здания, после чего попал на крышу здания со столовой, душевыми, туалетамии стеклянной крышей купален. Обошёл по краю, постоянно оглядываясь, и перебрался на крышу женской общаги. Здесь точно так же, как и с мужской, вскрыл замок и попал на чердак.

Осторожно стряхнул снег с себя, после чего, преодолев мрачное помещение, выбрался в коридоры.

Женское общежитие.

Забавно, но оно отличалось от мужского. Более нежные тёплые цвета, стены покрыты бумажными обоями, а не краской, пол покрыт аккуратным паркетом, а не покрашенными досками. Этакий коридор в каком-то поместье, а не общага.

И в этот момент я едва не спалился. Уже закрыв дверь на чердак и пройдя десяток метров, я услышал, как прямо передо мной открывается дверь.

— Да погоди, я пописать, — донёсся голос какой-то девки из комнаты.

У меня аж сердце к горлу подступило. Я быстро огляделся в поисках укрытия и, понимая, что прятаться просто негде, прижался к стене. Девушка вышла из комнаты и, не обернувшись, пошла в сторону лестницы, где находились туалеты. Казалось, я сросся со стеной, когда она шла по коридору. Дождавшись, когда девушка уйдёт достаточно далеко, я быстро и тихо направился за ней, соблюдая дистанцию.

Так дошёл до самого конца, после чего, когда она вошла в туалет, бросился на лестницу, где смог перевести дух. Если бы девчонка меня спалила, я бы скорее всего похитил и её тоже. Конечно, на мне была маска, однако мне не нужны были свидетели похищения, которые смогут даже намекнуть, каким образом могла пропасть Асака. Убивать смысла я не видел, увы — труп лишь породит больше вопросов и подозрений.

Асака находилась на втором этаже женского общежития. Прежде чем выйти в коридор, я вытащил тряпку, которую пропитал из бутылки жидкостью со сладковатым запахом. Если вдохнуть его полной грудью, оно практически не оставляло шансов, отключая сознание по типу, когда резко встал и в глазах потемнело. Два вдоха, и несколько минут отключки обеспечено. Ну а если хорошо подышать, то можно было и не встать до утра.

К моей радости, коридор пустовал. Я осторожно подкрался к двери цели, после чего достал отмычки. Я решил не стучаться. Мало ли кто услышит стук и потом вспомнит о том, что кто-то приходил к ней ночью.

Замки были элементарные — я повскрывал все такие на своём этаже, и открыть его здесь не составило никакого труда.

Когда приветственно щёлкнул замок, я нажал на ручку и замер. Вслушался в тишину, но не заметил никакой реакции на открывшийся замок. Свет в комнате, как я видел с крыш, тоже не горел. Выждал пару секунд, после чего медленно приоткрыл дверь. Да, свет был потушен и шевелений я не слышал. Быстро скользнул внутрь, после чего прикрыл за собой дверь.

Асака Рандомьер жила в одиночной комнате, как и полагалось девушке из великого рода. Поэтому здесь мог быть разве что её любовник, если таковой имелся.

Я медленно вошёл в комнату и огляделся. Мрак кромешный. Откуда-то со стороны, где должна была стоять кровать, слышалось размеренное сопение. Судя по интервалам и глубине, девушка спала.

Здесь я позволил себе зажечь небольшую лампочку.

Кристалл, что использовали для ламп, но маленький и обтянутый тканью для приглушения света. На него я и подал немного энергии, заставляя засветиться тусклым фиолетовым светом, который превращал абсолютную темноту во мрак.

Девушка лежала у себя на кровати, укрытая, судя по всему, аж несколькими одеялами. По крайней мере, со стороны она выглядела так, будто закопалась в сугроб, из которого торчит одна спокойно посапывающая голова.

Я долго не думал: подошёл к ней и осторожно приложил тряпку к носу.

Раз вдох, два вдох, три вдох…

Я знал, сколько должно пройти времени, чтобы она уснула надолго. Это мне как и Диор объяснял, так и я сам на себе испытывал.

Дождавшись несколько минут, я осторожно спрятал тряпку в карман, после чего вытащил жертву из кровати. Теперь она ничем не отличалась от трупа или марионетки с обрезанными нитками. Безвольно повиснув у меня на руках, она лишь тихо посапывала. Я проверил на всякий случай реакцию на глазах, вдруг что, и, убедившись в результативности снотворного, начал её быстро готовить к отгрузке.

Вытащил из сумки специально приготовленный плед с верёвками, в который и замотал её, после чего обмотал, сделав свёрток. Затем заправил кровать, забрал её одежду, включая туфли и нижнее бельё, сумку, деньги и всё-всё, что могло потребоваться при путешествии. Плюс ко всему под матрасом я оставил старую потрёпанную книжку про любовь и путешествия, которую любили читать девушки.

Иначе говоря, создал картину, что Асака начиталась книжек, собрала вещички и ушла. Конечно, кто поверит, что дочь такого рода сбежала, но лишняя версия лишь собьёт их со следа.

Закончив с приготовлениями, я осторожно покинул её комнату, держа на руках свёрток с девушкой. Запер за собой дверь уже на её ключ, после чего быстро поднялся обратно на пятый этаж. Здесь, сохраняя повышенную осторожность, быстро дошёл до двери чердака, откуда попал на крышу, запирая за собой все двери.

На улице снег уже валил нещадно. Те следы, что я оставил тогда, уже давно были заметены. Белая пелена надёжно укрывала крышу от чужих взглядов, не давая возможности разглядеть нас. Видимость снизилась метров до пятнадцати. Теперь самым главным было случайно не упасть с девушкой на руках и не свалиться вниз.

Дорога до административного здания по крышам была не такой уж и долгой, не считая момента с лестницей, где мне пришлось затаскивать наверх девушку на верёвке.

С административного здания ничего практически не было видно. Разве что свет города пробивался через метель, вычерчивая очертания улиц лампами и светом из окон. Нихрена не видно…

Тем временем погода лениво ухудшалась. Лениво в том плане, что ветра практически не было, но снегопад явно усиливался. Крупные хлопья сплошной стеной падали, медленно кружась в воздухе. Из-за освещения казалось, что вся метель вокруг буквально светится. А ещё здесь было удивительно тепло для зимы. Мороз не щипал кожу и не заставлял стучать зубы, пробираясь под одежду.

Я поймал себя на мысли, что так бы и стоял в умиротворении несколько часов, выпади такая возможность. Однако…

— Дело-дело-дело… — пробормотал я и осторожно положил жертву на землю, после чего полез на чердак административного здания, где в темноте были спрятаны вещи для переброски девушки на другую сторону улицы.

Арбалет, блок, трос, крепления, дрель, шурупы, саморез — всё это было аккуратно разложено по мешочкам, поэтому не возникло никаких проблем с тем, чтобы всё собрать. Первым делом повыше с помощью ручной дрели просверлил дыру в стене и лишь затем вогнул туда Дюбель с саморезом. Сделал зацеп, после чего несколько раз подёргал и даже, привязав верёвку, попрыгал, чтобы проверить надёжность.

Держалось.

Ну и отлично.

После этого несложного дела я достал специальный кристалл, помещённый в лампу с одним-единственным окошком, и внимательно посмотрел в снежную мглу, силясь рассмотреть что-нибудь.

Кажется… очертания улицы, вон там, а вон здание…

Так, ладно…

Я поднёс руку к лампе, после чего подал энергию. Подал не просто так, в последовательности, чтобы никто не спутал меня с простой случайной вспышкой.

Отсигналил и замер, буквально слыша, как снег садится мне на плечи. Пришлось ждать несколько долгих секунд, за которые я успел уже сто раз подумать, что делать, если не отзовутся…

Отозвались. В ответ через бурю мне достаточно яркой, чтобы заметить, звёздочкой вернулся сигнал в последовательности, которая означала: «на месте и готовы».

— Отлично… — пробормотал я, после чего подал сигнал: «дайте цель».

На этот раз свет зажёгся достаточно на постоянную. Он мог выдать людей с другой стороны, однако иначе прицелиться было нельзя из-за того, что я даже не видел, куда стрелять. А тут хотя бы по свету.

Я не тянул. Схватил арбалет и механизмом натянул слишком тугую тетиву. Даже учитывая, что у меня была система натяжения тетивы, мне пришлось постараться, чтобы натянуть её. Прицелился, беря на прицел свет, выдохнул, взял расчёт на дальность и выстрелил, почувствовав даже небольшую отдачу в плечо.

Стрела мгновенно скрылась в белой мгле, быстро утягивая за собой трос, который, словно змея в броске, быстро распутывался и уходил за ней следом.

Подождал пару секунд и, дождавшись сигнала, что стрелу они получили, начал крепить трос. Первым закреплю я, следом закрепят они, и затем отправлю им подарок. Закончив с тросом, я начал готовить блок и страховку для отправки посылки.

И услышал шаги. В абсолютной тишине не услышать скрип снега было не очень-то и сложно.

Проблемы — они как понос, всегда неожиданны.

Бежать было просто некуда: здесь на крыше не было мест, где спрятаться, кроме чердака, который находился на другом конце. Не говоря о том, что здесь висел трос, лежали инструменты и тело девушки в коконе из тряпок.

Идеально прошедшая миссия пошла через жопу.

Я резко выпрямился, выхватив револьвер, и несколькими шагами сократил расстояние, держа наготове тряпку со снотворным. Как я и говорил, вес в оружии — это хорошо, это надёжно. Я не мог выстрелить, но собирался ударить незваному гостю им по морде и отправить следом за Асакой.

И уже было бросился гостю навстречу…

Как замер на месте, заметив, что фигур передо мной не одна, а две. И обе мне слишком хорошо знакомы.

— Тэйлон? — Исси, одетая в шубу, но без шапки, испуганно замерла, увидев меня. Как, собственно, замер и я, поняв, насколько же сильно попал. — Тэйлон! Блин, я чуть не описалась от испугу! — рассмеялась она. — Нельзя так пугать меня! Я твоя принцесса, в конце концов! Ох… ладно уж… кстати, а что это ты тут делаешь?

Она с улыбкой заглянула мне за спину.

Позади неё стояла Амелия или, как знал её я, Суцьиси. И выглядела она куда более настороженной и напряжённой, чем её беспечная подруга. Она не была дурой, должна была понимать, что я им просто так отсюда уйти теперь не дам.

Глава 138

— Исси, может пойдём? — робко спросила Суцьиси, пытаясь спасти ситуацию, но было уже поздно.

— Нет-нет! Это судьба прямо! Мы тут встретились, — и добавила шёпотом Суцьиси. — Уже в который раз. Тэйлон просто обязан нам теперь помочь.

— Да мы же и сами справимся, — Суцьиси мило захлопала глазками, пытаясь увести принцессу.

Да только Исси слишком много увидела.

— С чем же? — спросил я, уже готовя тряпку.

— Хлопушки устанавливать с фейерверками, которые я сделала, — улыбнулась она. — Обещаю, будет просто сумасшедший взрыв! Рванёт так, что все в штаны наложат. Сегодня же снегопад, как раз всё бы прикрыло снежком, а потом как долбануло бы, и привет инфаркт у половины преподов. Увидишь ещё, будет очень круто!

— Боюсь, что я пас, Исси, — сделал я к ней шаг, но та даже не понимала, куда влезла. Она пыталась разглядеть то, что лежало в снегу.

— Да, Исси, давай, пойдём же, — потянула Суцьиси её как бы невзначай за руку, но та лишь одёрнула её.

— Так что ты здесь делаешь? И что это там лежит за свёрток и… — она нахмурилась. — Тэйлон, а что это? Это… тело?

Испуга не было, лишь удивление.

Да даже не заметь она тела, принцесса не была дурой и могла сопоставить факты, когда узнает, что дочь Рандомьеров пропала, а там кто знает, какие последствия. Даже сейчас ей было достаточно вскрикнуть на всю улицу, и был шанс, что нас раскроют. А потому надо было действовать сразу.

— Ваше Высочество, посмотрите назад и всё сразу поймёте, — негромко сказал я.

Исси, естественно, обернулась к Суцьиси.

А дальше было дело техники: всего один шаг, после чего тряпка легла ей на лицо.

Я крепко держал Исси, когда она начала брыкаться, пытаясь вырваться из хватки, и чувствовал, как с каждым вдохом её тело становится всё слабее и мягче. Вскоре она и вовсе обмякла, после чего я осторожно положил её на снег. Поднял взгляд на Суцьиси, которая молча наблюдала за всем этим, не показывая особого беспокойства. Думала, видимо, что её это не затронет.

Это была действительно судьба. Я понимал, что ситуация приняла скверный оборот и что сейчас стоило сойтись с Суцьиси, чтобы всё исправить, однако в то же время это был идеальный шанс всё решить разом.

— Плохое совпадение… — вздохнула она, глядя на Исси и тело позади меня. — Кто там?

— Думаю, догадаешься.

Она задумчиво посмотрела на меня.

— Кто-то из детишек врагов? Хонт Сизый Хвост? Или… Ангор?

— Асака.

— Асака? — кажется, Суцьиси не поняла причину моего выбора. — Смысл?

— Сильвия.

— А-а-а… — протянула она, наконец всё поняв. — Ясно, решили поквитаться с Рандомьерами?

— Да. Надо решить этот вопрос, — кивнул я, сделав к ней шаг.

— Ага. После того, как решим вопрос с Исси, — она подошла к подруге, присев перед телом. — Помоги, затащим в комнату, а там дальше я сама.

А потом она будто что-то почувствовав, резко отпрыгнула, когда я попытался её схватить. Буквально не хватило мгновения, чтобы поймать её.

— Резня, ты чего это? Резня?! — вот здесь она уже выглядела испуганной, не совсем понимая, что происходит.

Я прыгнул прямо на неё.

Суцьиси попыталась увернуться, но на крыше было просто негде развернуться, поэтому труда поймать её не составило. Я придавил её к земле, утопив в снегу.

— Рез… — я без каких-либо сомнений прижал к её лицу тряпку, придавив руки коленями. Отбросил револьвер и рукой залез к ней под шубу, сдёрнув с шеи кристалл.

Суцьиси подо мной забрыкалась, попыталась вырваться. Я видел, что она задержала дыхание, а потому просто ждал, пока стерва не сдастся. Молча наблюдал, как выпученными глазами она смотрит на меня, пытаясь вырваться. Прошла минута, а она ещё боролась, дёргалась, смотрела на меня со страхом, понимая, что если вдохнёт — заснёт. Как и понимала, что держать дыхание долго не сможет.

Я наблюдал в её глазах ужас безысходности, когда сопротивляешься, но понимаешь, что шансов уже нет. А потом всего одна слеза от обиды и безысходности, после чего глубокий вдох, и её глаза закатились.

Готова.

Правда, к тому моменту, как я разобрался с одной, начала очухиваться другая. Исси с трудом приподнялась, мутным взглядом глядя на меня.

— Тэйлон, что про…

Я прижал тряпку к лицу, и вскоре она уже мирно спала. Таким образом я обработал обеих, чтобы не проснулись, после чего начал готовить способ их спустить вниз.

Да, это была плохая затея, похищать принцессу, однако был ли выбор? Она увидела сразу, что я здесь чем-то занимаюсь. А потом бы новости о пропаже той девчонки облетели всех, и Исси смогла бы вполне сопоставить факты. И тогда вопрос лишь в том, сдаст она меня или нет. Если бы не случайность, я бы никогда к ней не прикоснулся.

А сейчас…

Что касается Суцьиси и её предложения помощи, я был не уверен, что она сможет помочь. Снотворное не отбивало последние несколько минут воспоминаний, как это бывает с некоторым усыпляющими газами. А потом новость, сопоставила и возможный конец мне. Да и отказаться от того, чтобы сразу сцапать Суцьиси, я не мог.

Правда, у меня была всего одна запасная пара для спуска. Для Суцьиси пришлось делать другую. Её я сделал из механизма арбалета, осторожно разобрав его. Просто взял крючок, который там был, и готов импровизированный крюк для спуска по канатам.

После этого просигнализировал, что посылок будет больше, и, ещё раз дав подышать газом девкам, начал спускать их одну за другой. Наблюдая за окрестностями и стеной, которая была в зоне видимости, я друг за другом по одной спустил Исси, Асаку и Суцьиси, наблюдая за тем, как они растворяются в светящейся мгле метели. При этом внимательно следил за охраной, чтобы случайно не попасться ей на глаза.

Последней ушла сумка с инструментами, которые можно было сразу перекинуть, как, например, арбалет. После этого я осторожно снял трос и выкрутил крепления из стены.

Пропажа принцессы было тяжким грехом, поэтому стоило замести следы произошедшего. Единственный способ, который был мне известен — огонь. Всё сжечь к чертям собачим. Пока они разберутся, из-за чего пожар, пока поймут, что недостаёт людей, пока всё разгребут и не найдут трупов, пройдёт много времени, и всё может вполне решиться.

Поэтому я начал действовать.

Исси собиралась поджечь свои петарды и фейерверки маленькими осколками кристаллов, которые должны были дать искру в определённый момент. По сути, они были одноразовыми — раз сработают и всё. Другое дело, что из-за количества энергии зависело и время. Чем её больше, тем хуже они её держат и тем раньше срабатывают.

По сути, это были даже и не те кристаллы, что обычно используют. Какие-то другие, порченые, если так можно было выразиться. Но какими бы они ни были, для моего плана в самый раз. Несколько таких шутих я расставил в административном здании, зарядив их так, чтобы рванули в ближайшее время.

Заминировав первые этажи, я выбрался на крышу, предварительно всё закрыв, после чего перебрался в женскую общагу. Здесь я расставил петарды и фейерверки на первых этажах и особенно много в комнате принцессы. Мне нужна была паника, которая не позволит людям сразу начать бороться с огнём. А шум взрывов поможет предупредить всех и дать время покинуть здание.

Последним была, естественно, общага парней.

А здесь случился неприятный конфуз.

На пятом этаже, когда я шёл по коридору, передо мной открылась дверь, и навстречу мне вышел…

Парень. Знакомый парень, что однажды дал мне пендаля под зад здесь же. Видимо, не судьба ему была пережить встречу со мной. Он открыл дверь в тот самый момент, когда я был напротив неё. Моя реакция была мгновенной. Не позволяя ему вскрикнуть, я тут же ударил его в шею. Он схватился за неё, задыхаясь, а я со всего маху ударил его в живот, да так, что он влетел обратно в комнату, откуда вышел.

И грохот падающего тела заставил проснуться остальных. Ничего не понимающие, они пытались что-то разглядеть. А когда я включил свет, так и вовсе начали жмуриться из-за яркого света. Этот парень подписал своим слабым мочевым пузырём приговор ещё троим.

Я действовал быстро и чётко: схватил за рукоять револьвер, после чего ударами отправил в нокаут всех трёх ещё непроснувшихся парней. Подумал и на всякий случай сломал всем четверым шеи, чтобы наверняка, после чего прямо в комнате оставил им подарок. Если сгорит весь этаж с этими ублюдками — пусть. Мне их будет не жалко. Враги есть враги, ничего личного.

После этого точно так же спустился на первый этаж, где оставил подарки с взведёнными кристаллами, готовыми дать искру.

Я не знаю, во сколько должно было рвануть, но по моим подсчётам и тому, что читал, в течении часа. После всех приготовлений я вернулся в комнату, оставив все компрометирующие вещи в комнате тех четырёх парней. Я не собирался выделяться, а потому решил притворяться одним из многочисленных погорельцев.

* * *

Забавно, но я действительно уснул. Я недооценил самого себя и просто уснул, хотя ложился с мыслью, что буду ждать, пока постучат. А проснулся от того, что ко мне в дверь ломились, едва не выламывали.

С другой стороны, мой заспанный взгляд выглядел куда более убедительно для других, когда я открыл дверь.

— Тэйлон! Уходим, общага горит, — рявкнул Викон и уже схватил меня за руку, таща на выход.

— Стой, погоди…

— Нет времени! Сейчас мы тут все задохнёмся!

И действительно, в коридоре было заметно задымление. Тёмная дымка уже затянула потолок. В носу неприятно свербело от дыма, который, как туман, заполнял коридор.

— Да погоди! — рявкнул я и выдернул руку, после чего бросился обратно в комнату.

Забрал оба револьвера, меч, натянул на босу ногу ботинки и схватил свою шубу с одеялом. Лишь после этого выскочил за Виконом, который переминался с ноги на ногу, и желая убежать, и не рискуя бросить меня.

Или просто не мог бросить меня.

В коридоре, как и на лестнице, была толкучка. Люди пытались выбраться, но, как оказалось, первые этажи полыхали, и сейчас лестничная клетка превратилась в какой-то ад. Вот же жесть…

— Назад! — рявкнул я, дёрнув Викона обратно. — Всех наших назад!

— Что?

— Трос! Сделаем трос и спустимся из окна! Быстрее!

— Какой трос?! — он откровенно тупил, так как начал паниковать.

Пришлось остановиться и влепить ему пощёчину, после чего объяснить.

— Возьмём несколько простыней и сделаем канат, с помощью которого и спустимся. Понял? Всё, пошёл!

Да, я кое-что не учёл — это просто маменькины детки. Они могут быть до ужаса хитрыми, но к реалиям жизни не сильно приспособлены. Будь это звездолёт, не было бы толкучки, так как каждый знает, что именно порядок позволяет спастись как можно большему количеству человек. Здесь же все толкаются, пытаются прорваться наверх, спастись от огня, буквально идя по головам.

Я мог идти по головам, если это потребуется, но не видел в этом смысла. Куда проще спастись таким способом. К тому же, на верхнем этаже тоже должен быть пожар, так как я там поджёг одну из комнат.

— Найди всех наших, кого только сможешь, и веди сюда! Мы сможем спастись, если будем вместе держаться! Давай! — рявкнул я, а сам бросился по открытым комнатам, сдирая простыни.

Перетаскал я, естественно, не все простыни, хватило и части, которые я начал очень быстро связывать. Дышать уже было тяжело. А в проходе моей комнаты уже толпились парни.

— Хватайте сапоги, быстрее! Свою обувь, чтобы ноги не отморозить, и одежду! Давайте! Все остальные сели на пол и ниже головы. Ты и ты — толкайте кровать, чтобы можно было к ней привязать канат!

Много времени это не заняло. Вскоре я уже выбросил на улицу белый трос спасения и мимоходом бросил взгляд на женскую общагу.

Она пылала куда сильнее, чем наша. На моих глазах девушки сигали из окон, спасаясь от удушливого дыма и огня, падая мешком на землю. Не скажу за всех, но мне кажется, что некоторые разбивались насмерть. Хотя я видел и тех, кто смог выбраться на крышу.

— Всё! Готово! Пошли! — рявкнул я. — Викон! Первый! И сразу к женским общагам, ты понял? Она тоже горит и там наши девушки!

Наши начали по очереди выпрыгивать из окна по тросу, я бросился опять по комнатам, собирая вещи. В коридоре уже ничего не было видно. Вообще практически ничего, кроме чёрного удушливого дыма.

Я успел оббежать всего несколько комнат, после чего бросился назад. На лестнице продолжали кричать, задыхаясь и жарясь живьём. Немного подумав, я бросился туда, схватил хрен знает кого и выдернул в коридор. После чего что было сил прокричал:

— Здесь выход!

И сам бросился уносить ноги. Пусть пожар и по моей вине произошёл, я угрызений совести не чувствовал и погибать здесь не собирался. Это была война, я выживал как мог.

Улица встретила очень приятным холодом, когда я начал спускаться вниз. Я выбрался последним из наших, после чего по канату начали спускаться уже другие, не наши. Некоторых я знал, некоторых в первый раз видел. Как и с девушками, на моих глазах некоторые прыгали прямо из окна, ломая себе кости или разбиваясь. Больше всех везло тем, кто был на втором — не высоко. Меньше всего тем, кто на пятом. Помянем.

— Быстрее, девушки! — дёрнул я одного из парней, после чего бросился к женским общагам.

Действительно, у стены лежали переломанные живые и мёртвые девушки, которым не повезло выбрать именно этот путь, хотя живых было больше. Причина была в снегопаде и снеге, который уже намело. Первые этажи уже были объяты пламенем, я видел, как оно вырывается из третьего этажа, как пламя поднимается выше. Я слышал громкие жуткие крики девушек, что сгорали там живьём. Знакомые звуки…

И, честно говоря, я не ожидал именно такого результата. Я несколько недооценил их. Как я и говорил, я привык к эвакуации быстрой, чёткой, строем без паники, когда очень быстро можно было вывести всех. Здесь… здесь они не знали, что такое правильная эвакуация.

Я смотрел, как беспомощно таращится и пытается что-то сделать стража. Как преподаватели, у которых есть магия, пытаются затушить пожар, и как разбиваются дети. Мне кажется, диверсия удалась на славу — они ещё не скоро вспомнят о принцессе и Суцьиси с Асакой.

Но я не сидел на месте. Раздавая указания, я делал то, что могло спасти как можно больше людей.

Мы насыпали из снега кучи, в которые сигали девушки с верхних этажей. Таскали в крутках килограммы снега, сбрасывая в кучу, чтобы сделать приземления мягче. И тем не менее, некоторые девушки прыгали в снег уже обожжённые, с обгоревшей в некоторых местах кожей и обугленными волосами.

Вокруг, помимо тех, кто помогал тушить пожар, бегали и те, кто помогал раненым и просто замёрзшим добраться до зданий, что не грозили сгореть и где можно было укрыться от холода, чтобы немного согреться.

А за нашими спинами полыхало административное здание. Быстро разгораясь, огонь прожорливо захватывал этаж за этажом, пробираясь наверх и уничтожая все улики нашей операции. Пламя ярко освещало округу светом, окрашивая снегопад в багряные тона.

Всё это напоминало мне пожары в больших городах после артобстрелов и бомбардировок, когда огнём были охвачены целые кварталы и люди сгорали на улице живьём, запекаясь от мощного пламени. Нам это не грозило, но тем не менее выглядело столь же красиво и жутко, как те картины в моей памяти.

— Вот это пожар… — пробормотал Вуберг, который помогал мне таскать раненых и сломавших конечности людей на импровизированных носилках из двери. — Охренеть…

— Да, это уж точно… — отозвался я.

— Это поджог. Сто процентов, — уверенно заявил он, не обращая внимания на стоны раненого на наших носилках.

— Похоже, — кивнул я.

— Да не похоже, а так оно и есть. По-твоему, какова вероятность, что сразу три здания загорятся одновременно?

— Маленькая.

— Её нет, — поправил он. — Кто-то просто поджёг общаги вместе с нами, желая избавить рода от наследников.

И всё мимо. Единственное, что он угадал — поджог. Всё остальное в молоко. Но теперь я по крайней мере увидел, как примерно все будут воспринимать случившееся. И возможно, нам даже удастся всё это использовать в свою пользу. Когда мы пересчитаем количество погибших, которых может оказаться слишком много.

Глава 139

Академия полыхала.

Здания были охвачены огнём. Пламя вырывалось из окон, поднималось над крышей в небо. Я слышал, как трещат стены внутри, даже видел, как обваливаются этажи вниз, выбивая из разбитых окон снопы искр.

Особенно завораживало то, как крыша провалилась внутрь здания, после чего начали рушиться полы и под конец всё здание просто обрушилось под собственным весом. Словно большой карточный домик, рассыпалось, подняв в небо огромный сноп искр, которые разлетелись в разные стороны, словно светлячки.

И это всё я.

Всё ради того, чтобы скрыть следы собственного преступления.

Забавно, да? Из-за меня там погибли люди, а я разве что испытываю лёгкую вину за содеянное. Лишь думаю о том, как скрыть своё преступление, не оглядываясь на жертвы (хотя они изначально не подразумевались). Не удивительно, что мы прокляты, что божество гоняет таких отморозков, как мы, по мирам, не щадя. Те, кто строит счастье на костях других, в принципе ничего другого не заслуживают.

И теперь я понимаю проклятых, которые хотят со мной поквитаться. Чёрт, да будь я на их месте, тоже бы с удовольствием приставил ствол револьвера к затылку ублюдка, чтобы вышибить мозги за всё содеянное. Но правда в том, что я и есть тот самый ублюдок.

Академия полыхала до самого утра, под завывания метели, окрашивая хлопья снега в оранжевый свет и перекидываясь на здания по соседству. Даже маги не могли справиться с таким пожаром — их было слишком мало для этого.

Управление огнём — это искусство, это контроль, как, в принципе, и любой стихией. А когда стихия вышла из-под контроля, хрен что ты сделаешь, если не обладаешь силой. Можно контролировать любую силу, будь то вода или огонь, ветер или земля. Удерживать просто огромные масштабы стихий при умении и силе, но…

Весь контроль как стекло, которое сдерживает давление — одна-единственная трещинка, и будет прорыв, который ты один уже не сможешь остановить.

Пожар был тем самым прорывом, который они не могли утихомирить. Лишь когда подоспели маги, которые специализировались на огне, получилось взять под контроль пожар, однако спасать было нечего. Огонь быстро разобрался со зданиями, старыми, как, наверное, сама столица. Стены может и были из камня, но все перекрытия, полы, подпорки и так далее были из дерева.

Я уничтожил все улики, которые только смог.

— Ты как? — негромко спросил я мышь, которую мы спасли из пожара. Она сиганула в сугроб, который мы набрасывали под окнами общаги. Теперь сидела со сломанной ногой укутанная в одеяло, держа в руках чашку с горячим чаем. Всех студентов, как она, расположили в большом зале, где в прошлый раз проходил бал.

— Хорошо.

— Отлично, — кивнул я. — Есть… кто-то из наших, кто не выбрался?

— Я не знаю, но… да… кажется… — очень тихо закончила она, пряча взгляд. — Мне кажется, что… Гелла и Северия не выбрались…

— Это кто?

— Мои соседки, — дрожащим голосом ответила она. — Я… мы заблудились в коридоре, там был дым и давка… я слышала, как они что-то кричали… я…

В её кружку закапали слёзы.

— Ты ничего не могла сделать.

— Но от этого мне не легче… — пробормотала она.

— Возможно, они и выбрались, — погладил я её по голове. — Надо просто будет посмотреть.

Но не только мышка оплакивала потерю подруг. Я несколько раз натыкался на людей, которые бегали и искали своих друзей, вторую половинку или родственников. Даже ко мне подбежала какая-то девушка, судя по всему, уже с четвёртого потока, измазанная сажей. Схватила за грудки и со слезами на глазах спросила:

— Вы не видели Валина? Валина Жафье? Он был на первом потоке, парень со светлыми волосами, он мой брат. Он был… жил на втором. Скажите, что вы его видели! — она довольно сильно для своих размеров тряхнула меня за грудки, смотря полными слёз глазами. — Скажите, что видели! Пожалуйста!

— Извините, — покачал я головой.

— Да что ж такое… что же… где он… — девушка, едва сдерживаясь, запричитала, отпустив меня и побежав искать его по залу.

Хотя таких было не так уж и много.

Если здесь не было того, кого ты ищешь, то, значит, из пожара он не выбрался. Огонь бушевал уже достаточно долго, и все, кто мог, выбрались. А так как выживших сразу отправляли сюда, было ясно даже тупому, что, если ты не можешь найти его здесь, его скорее всего и нет.

— Много погибло? — негромко спросил я Викона, который должен был быть в курсе всего.

— Сложно сказать. Но я бы сказал, что достаточно, Тэйлон.

— Наши?

— Я не знаю. Есть, скорее всего, — пожал он плечами, тяжёлым взглядом обводя зал. — Некоторые сразу бросились к выходу на лестницу. Я задержался и, в принципе, из-за этого и не попал туда. Потому и здесь. Девушки… не знаю, но больше погибло именно парней, так как у нас горели последний и первый этажи. Ещё ходят слухи, что принцессу не нашли.

— Не нашли? — нахмурился я.

— Да. Здесь её нет, — кивнул он на зал. — Предполагают худшее, хотя многие поговаривают, что могла и выжить.

— Так выжила или погибла?

— Да я-то откуда знаю? — спросил он немного возмущённо. — Говорю же, что многие говорят, что ночью она по академии постоянно шлялась, пакости делала всякие. Могла и выжить, просто сейчас не здесь. Но хрен знает…

Могла выжить, могла и нет…

Такой ответ меня вполне устраивал. И если бы меня спросили, правильно ли я сделал, что устроил поджог, я бы ответил, что да, и у меня были на этот счёт свои соображения.

Первое — они меня видели на крыше. И даже уведи сразу Исси оттуда, она могла догадаться или заподозрить, кто виноват в похищении девушки. А тут она и тело даже успела увидеть. И здесь вопрос в том, расскажет ли она или нет.

Второе — Суцьиси. Я хотел с ней поговорить — я получил такую возможность. Возможность быстро украсть её без особых последствий и допросить, а потом в случае необходимости избавиться от тела. Не знаю, получил бы я возможность её где-нибудь потом перехватить, а здесь сама пришла, считай.

Третье — пожар. Он привлёк к себе слишком много внимания, но он же и скрыл все следы. Про пропажу принцессы и её подруги вместе с Асакой узнали бы так или иначе, скорее всего, на следующий день. А после пожара никто точно не скажет, погибла ли она или её похитили. По крайней мере сразу. А может её и вовсе причислят к погибшим. Ведь здесь нет ДНК экспертизы, поэтому никто не скажет, кому чей труп принадлежит, или это займёт слишком много времени.

Ну а если поймут, что похитили, то что? Всё сгорело, все улики превратились в прах, ничего уже не найдёшь, кроме того, что вечером она была в комнате, а на утро исчезла. Каким образом и где пропала — хрен знает.

Конечно, сложись ситуация иначе, я бы не стал так сильно рисковать, но что есть, с тем и работаем. Можно было, конечно, отключить Исси и потом обыграть с Суцьиси, что ей это всё почудилось, однако тоже никаких гарантий. К тому же, соблазн схватить Суцьиси тоже был слишком велик.

Что тот вариант, что этот — оба были рискованными, имели свою плюсы и минусы, и я просто сделал выбор. Всегда так: видишь варианты, и приходится потом решать, какой лучше. Обойти лужу или перепрыгнуть: или запнёшься и упадёшь в неё, или не допрыгнешь и тоже упадёшь — нет гарантий.

На утро занятий по понятным причинам не было, а нас не выпускали из зала. Стража обходила всех нас, записывая имена и фамилии, и я, забеспокоившись, что могут прикопаться к моим револьверам, вытащил из них кристаллы, после чего отдал мышке.

— Спрячь, — шепнул я негромко ей, и та, покраснев, забрала их.

Через минуту кивнула.

— Готово.

У меня тоже спросили имя, фамилию, после чего сказали, что мне придётся немного подождать здесь. Просили они задержаться абсолютно всех, так что пока никаких поводов для волнений не было, однако я всё равно держался настороже. Сейчас они выяснят, что Исси точно нигде нет, и попробуют взяться за нас поплотнее.

И я не ошибся.

В зал вошли трое человек, которые разительно отличались от остальных. В строгой чёрной форме, смахивающие по поведению на солдат, с каменными непроницаемыми лицами, которые делали их похожими на живых манекенов.

— Фиалина, это кто? — тихо толкнул я мышку в бок.

— Секретная служба Его Величества, — ответила она шёпотом. — Поговаривают, что принцесса пропала.

— Серьёзно?

— Уже все об этом говорят. Ходят слухи, что погибла в огне. Но… как знать, — таинственно подвела она черту.

— Будут проверять на кристалле лжи?

— Камень сердца? Нет-нет, вряд ли, ведь для этого нужно разрешение.

— При мне проверяли девушку.

— Безродную? — уточнила мышка.

— Да. Правда, она сама согласилась на него…

— Вот, это потому что она безродная. И она дала согласие. А мы из рода и можем отказаться. Его очень редко используют, так как многие рода против того, чтобы рассказывать о своих секретах. Они говорят, что если нет доказательств, то и причин для проверки не должно быть.

— Какие хитрые…

А ведь тогда можно было бы сделать стопроцентную раскрываемость преступлений. Понятное дело, что преступникам это не выгодно, но всё же какая бы раскрываемость была!

Хотя для этого потребовалась бы уйма кристаллов, так как они заметно отличаются от других. Во-первых, они со временем теряли свои свойства. Во-вторых, этот вид кристаллов реже встречался, чем обычный, потому был дороже. Их и обрабатывали иначе, так как они не энергию улавливают, а правду и ложь.

На всех не напасёшься, иначе говоря. Даже на город не хватит. Я уверен, что можно создать такой же при желании и из обычных, но вряд ли какой-либо род, что имеет на это финансы, в здравом уме возьмётся за такое, чтобы выкопать себе могилу.

Но на нас хватит вполне и существующих.

К сожалению, они действительно начали подходить к студентам. Видимо, действуя по списку, они подходили к каждому, беседовали, после чего того выводили из зала. На некоторых они использовали и тот самый Камень сердца. Значит, используют не на каждом, экономят.

— Видимо, из-за пропажи принцессы, — спокойно заметила мышка.

— Да, видимо…

Я почувствовал, как немного вспотел. Волнение вернулось с новой силой, накрыв меня с головой. Ситуация приобрела скверный поворот. Вот уж о чём стоило подумать, так это о том, что они сразу же начнут всех проверять. Сначала допросят, а потом уже начнут отпускать. И вряд ли будут заморачиваться из-за таких мелочей, как правила, когда речь идёт о дочери короля — его родной крови, ради которой можно и пренебречь правилами, даже когда за каждым твоим шагом следят.

Я молча наблюдал краем глаза за тем, как они переходят от одного к другому. Вскоре они подошли и к Викону, которому начали задавать вопросы. По его косому взгляду в мою сторону я понял, что несколько вопросов касались и меня.

Прощупывают главарей школьных альянсов? Или же подозревают меня, так как своими умениями уже успел засветиться и даже общался с эльфами, на которых могу работать? В принципе, если бы я искал похитителя и поджигателя, посмотрел бы на двух людей — меня и Руфуса.

Одного отчислили, и он мог отомстить. Другой имеет связи с другим королевством эльфов и обладает определёнными навыками.

Да, я немного недальновидно поступил.

Пусть внутри всё трясло от напряжения, внешне я оставался спокоен, не подавая никаких признаков того, что меня это как-то волнует.

Наша очередь настала, когда одна треть уже была проверена.

— Тэр Тэйлон из рода Бранье? — спокойно, как-то безэмоционально спросил один из нависшей над нами тройки, подойдя к месту, где мы с мышью расположились.

— Да, — кивнул я, вставая. Сидеть перед теми, кто стоял перед тобой, было как-то даже не неловко, а неудобно. Защищаться сложнее. — Могу помочь?

— Мы будем краткими, тэр Тэйлон, — кивнул один из мужчин и достал из кармана Камень сердца. Чуть меньше размерами, чем тот, что был у нас в поместье, но тоже расписанный какими-то рунами. — Мы хотели бы задать вам несколько вопросов. Мы будем использовать Камень сердца. Не беспокойтесь, это лишь формальность.

Сейчас бы заартачиться и сказать, что они не имеют права или я не буду отвечать на их вопросы, однако я прекрасно понимал, что каким бы ответ ни был, они будут использовать Камень сердца. И если я откажусь сейчас, это лишь даст им повод подозревать меня и копать ещё глубже. Если не сразу здесь же скрутить по подозрению в похищении принцессы.

— Да, конечно, — пожал я плечами.

— Протяните кристалл и на вопрос, как вас зовут, назовите другое имя и фамилию. Это лишь формальность, чтобы проверить работу устройства.

Я молча взял кристалл в руки.

— Как вас зовут?

— Чебурек Лука, — ответил я наобум, вспомнив первые попавшиеся имена.

Кристалл сразу засветился мягким красным светом.

— Отлично, — кивнул мужчина, убедившись в его работе. — А теперь я бы хотел спросить, вам что-либо известно о причинах пожара?

Ну да, зачем ходить вокруг до около, когда можно сразу пойти в лоб, особенно когда есть кристалл, распознающий ложь.

Мозг лихорадочно заработал, и я уже собирался ответить «нет», когда понял, что сам себе выкопаю могилу. Вернее, я бы выкопал себе могилу в любом случае, однако ложь — это куда более верный способ себя убить, когда её видно. Потому что когда ты лжёшь — тебе есть что скрывать и тебя будут ломать, пока ты не заговоришь. Поэтому мой ответ был:

— Да.

И кристалл не засветился красным.

Мужчины переглянулись. Лица не изменились, будто их не впечатлил мой ответ, но взгляды мгновенно стали холодными, как у роботов, оценивающими, будто перед ними было очень опасное и интересное насекомое. Ищейки, они во многих мирах ничем не отличаются друг от друга, и я мог спокойно перевести этот взгляд:

Кажется, мы нашли его.

— Не могли бы вы подробнее рассказать нам о том, что вам известно о причинах пожара? — не выдавая своего интереса, спросил один из мужчин.

— Я знаю, что принцесса имела у себя порох, петарды и фейерверки, как она называла эти штуки. Они должны были пускать яркие искры, взрываться и гореть. И она хотела их расположить по всей академии, чтобы потом запустить одновременно и напугать людей.

— Вы сейчас говорите правду? — уточнил один из ищеек, когда другие внимательно смотрели на кристалл.

— Да, — вновь ответил я, и кристалл не засветился.

— То есть вы хотите сказать, что принцесса Исциниэнта может быть замешана в поджоге?

И здесь была первая ошибка одного из следователей, причём не по его вине.

Этот мужчина пусть и выглядел невозмутимым псом на страже Его Величества, готовым, не моргнув глазом, сожрать любого, однако внутри был обычным человеком. Надо понимать, что любой внутри обычный человек. И ищейка явно боялся обвинить принцессу в поджоге, так как спроси он напрямую: «Это она подожгла общаги?», и такое можно было бы расценить как обвинение королевской семьи. Как это так, заподозрить её в подобном страшном деянии! За такое явно по голове не погладят.

Зато вопрос, что он задал, был слишком обтекаем, потому что Исси действительно была замешана в этом. Это она создала все эти петарды и фейерверки.

— Да.

И кристалл не засветился.

Вот здесь мужчины переглянулись.

— Откуда вы знаете это?

— Её Высочество мне сама рассказала, — пожал я плечами.

— Прямо взяла и рассказала о своих планах?

— Именно.

Молчат, ведь кристалл не горит. И тут один из них задал очень интересный вопрос.

— Вам известно, откуда начался пожар? — спросил мужчина.

Немного странный вопрос, так как я действительно не знал, откуда начался пожар. Где сначала вспыхнуло? На первом? Или на пятом? Или в административном здании? Я знал места, где всполохнёт, но не знал, где конкретно он начался, какое место загорелось первым. Нет, я понимал, с какой целью он задан — подловить меня, ведь если я поджёг, то не мог не знать, откуда он начался. Но какое место загорелось первым, я действительно не знал.

Мне вообще интересно, как так получилось, что люди не смогли выбраться из горящих общежитий. Да, я поджёг первый этаж, чтобы огонь пошёл снизу вверх, быстро распространяясь и уничтожая улики, но развёл пожар не в проходе. То есть путь был свободен, а они умудрились устроить давку и сами себя заблокировать.

Поэтому я, естественно, ответил:

— Нет, вообще без понятия, — и кристалл не загорелся.

Наверное, им стоило сразу задать главный вопрос, который бы расставил все точки над «И». И который, собственно, они и задали:

— А вы замешаны в поджоге?

— Да, — с абсолютно серьёзным видом кивнул я. Здесь врать не имело смысла.

Глава 140

Они вновь смолкли, переглянувшись.

— Может быть поясните? — предложил один из мужчин.

— Это по моей вине Её Высочество узнала, как делать петарды и фейерверки. Я практически собственноручно дал ей возможность сделать их, поэтому да, я причастен к поджогу.

— Вы ей рассказали?

— Помог узнать, естественно, — не ответил я прямо на вопрос. — Я знаю Её Высочество недолго, но мы общались. Собственно, мы познакомились на балу, где она вручила мне меч и грамоту от короля. После этого мы несколько раз встречались, общались и хорошо проводили время. И я знал, что она увлекается подобным. Собирает всевозможные вещи, которые взрываются, шумят и горят.

— Получается, вы были знакомы спринцессой Исциниэнтой, — подытожил мужчина.

— Верно.

— И вы считаете, что замешаны в поджоге потому, что помогли ей узнать, как правильно строятся те устройства на основе пороха?

— Верно.

Ну вообще да, как бы из-за меня она узнала об этом. Именно я помог ей тогда вернуть порох, как и помог открыть библиотеку. Собственно, можно сказать, что я практически своими руками дал ей всё то, что потом использовалось для поджога. В этом я не врал. И кристалл об этом говорил напрямую.

А вот мужчины напрямую спросить, я ли это поджёг общаги и сделал что-то с принцессой, не спешили. То ли боялись прямо спросить, так как это звучало бы как обвинение, и я бы мог их послать тогда, или просто неудачно задавали вопросы.

— Вам известно, где сейчас принцесса?

— Нет, — ответил я спокойно.

Потому что действительно не знаю, где она сейчас. В нашем поместье? Или на пути туда? Или Диор решил не рисковать и отправить её в другое место, не связанное с поместьем? Куда их отправили?

— Хорошо…

Честно говоря, теперь я понимаю, в чём слабость кристалла. Да, тебя спрашивают, и ты отвечаешь, но формулировка вопроса должна быть точной настолько, чтобы нельзя было понять её двусмысленно. Чтобы ты не мог ответить так, что для тебя это тоже будет правдой.

Когда я проверял кристалл, пробовал юлить и играть в двусмысленности, он всё равно срабатывал, так как и там я знал точно, что пытаюсь обмануть. Я знал, что пытаюсь ответить на вопрос неправдой, двусмысленно, чтобы было непонятно и так далее. Кристалл это улавливал.

Но сейчас картина совершенно иная, и я, кажется, знаю причину.

Как мне кажется, дело в том, что я говорю именно правду. Подозреваю, что причина в самом кристалле. Он ведь из класса тех, что реагируют на энергию. Возможно, мозг человека излучает определённые волны, которые тот и ловит. То есть пытаешься ты ответить на вопрос иначе, пытаешься скрыть правду или ответить нечестно — он поймает тебя на лжи. Но когда ты отвечаешь на вопрос честно, потому что понимаешь его именно так — всё нормально.

Иначе говоря, если вопрос можно трактовать иначе и ты ответишь именно на другую трактовку правдой, он посчитает это правдой, ведь ты не лгал.

Как, например, спроси меня, убил ли я всех этих студентов?

Если я отвечу «да», это будет правдой.

Но если я отвечу «нет», это тоже будет правдой, ведь не я их убил. Я лишь поджёг, а они погибли из-за того, что не смогли нормально выйти и готовы были лезть по головам, чтобы спастись.

Не ложь? Не ложь. Я ответил честно.

Иначе говоря, кристалл ловит не правду или ложь — он ловит твою попытку обмануть, попытаться скрыть правду. Но если вопрос сильно неточен и его можно трактовать иначе, он просто не срабатывает, ведь говоришь ты правду. Как, например, я сначала отвечал на один вопрос «причастен ли я к поджогу», а потом рассказывал иную историю, тоже честную, почему я могу быть причастным. Одним действием скрывал другое.

Возможно, это одна из причин, почему его не используют повсеместно. Возможно, кто-то знает об этом косяке и понимает, что это можно обойти, а потому такое дорогое удовольствие не оправдало бы затраты на себя, выпускай их в массовом количестве. А ещё, чем больше таких штук, тем легче будет разгадать их слабости.

А может я просто надумываю себе всё это.

Как бы то ни было, отвечай правду, и всё будет хорошо.

— Тэр Тэйлон, правильно ли мы понимаем. Вы знакомы с Её Высочеством, и она сама вам рассказала, как будет расставлять эти… штуки по общаге.

— Верно.

— Вы не видели, что это сделала конкретно Её Высочество Исциниэнта.

— Не видел.

— Вы отчасти виноваты в этом, так как благодаря вам она узнала об этих фейерверках.

— Да, — кивнул я.

— Вы сейчас не знаете, где Её Высочество Исциниэнта находится, так?

— Не знаю.

— А что вы делали сегодня ночью?

— Спал.

— Кто-то может подтвердить то, что вы спали у себя?

— Тэр Викон. Он меня и разбудил.

— Он может подтвердить, что вы всю ночь находились в комнате?

— Нет, потому что я не спал с тэром Виконом, — ответил я невозмутимо.

— Хорошо… вы покидали сегодня ночью свою комнату?

— Да, покидал.

— Зачем?

— Ходил к девушке.

— Какой?

А вот тут я на мгновение замялся. Замялся настолько, что понял, как бы мне сейчас не ляпнуть глупость, после чего медленно посмотрел на мышку. И от ненаглядной помощницы пришла помощь, она взяла инициативу на себя, всё правильно поняв.

— Ко мне, — подняла она неуверенно руку. — Мы с ним… занимались любовью.

А так как кристалл не в её руках, поймать на лжи они её и не могли. Да и не стали бы, наверное. Уж слишком убедительно звучал её голосок и красное лицо, эти влюблённые взгляды на меня, ведь она меня-то действительно любит. И со стороны это должно было смотреться так, будто я не хотел выдавать её, а она взяла, да и сама призналась.

— Вы занимались с ней сексом? — спросил один из следователей, видимо, намекая на сегодняшний вечер. Но намекать и спрашивать — разные вещи.

— Да.

— Хорошо… что ж, тэр Тэйлон, — они переглянулись. — Думаю, что пока вопросов к вам нет.

Ну естественно, они спросили у меня всё, что могли спросить, и получили на свои вопросы вразумительные убедительные ответы. Где был ночью, что делал, знаю ли что-нибудь о пожаре, знаю ли о том, куда могла деться Исси.

Что ещё спрашивать? Да много чего можно было спросить, конечно, но это не допрос, а у них ещё две трети зала, часть из которых были напрямую заинтересованы в пропаже принцессы. Да и, ко всему прочему, я сразу согласился всё пройти на кристалле, что было плюсом для меня — я не боялся сказать правды в их глазах. А ещё я союзник короны — понятное дело, что мне вредить ей нет никакого смысла, по идее.

Поэтому это всё вкупе сыграло свою роль. Вот будь мой род противником короны, тогда, возможно, мной бы занялись сильнее. Откажись я от кристалла, заподозрили бы неладное. Да и кристалл показал, что я не врал, а мои слова звучали вполне себе убедительно.

И я выяснил, как именно надо пользоваться кристаллом, чтобы был эффект. Это ещё пригодится в будущем.

Кстати, интересно, как Диор отреагирует на то, что я сделал.

* * *

— Ебать ты дегенерат… — простонал Диор, схватившись за голову. — Нам надо было похитить одну-единственную девушку. Так какого хрена сгорела к чертям собачим почти вся академия, а у нас в плену теперь принцесса с подружкой?!

— Так получилось.

— Как такое вообще могло получиться?!

— Я тебе уже рассказывал: встретился с ней на крыше. Да даже если бы она меня не узнала, принцесса видела, что я там готовлю к отправке девушку. Я просто захапал свидетелей и стёр все следы. Сейчас никто толком не скажет — сгорела она или была похищена, так как пока всё разгребут и проверят трупы, пройдёт вечность.

Диор разгуливал по кабинету мрачнее тучи, глядя в пол.

— Хотели сделать всё по-тихому. А под конец сожгли к херам академию. Отлично…

— Всё не настолько плохо.

— Пока нет. И было бы ещё лучше, если бы у нас не было этой Исциниэнты. С Асакой всё понятно, на неё всем насрать, кроме рода. Хрен с Амелией, не настолько важна, можно пережить. Но Исциниэнту куда теперь девать? Разве что убить остаётся.

— Можно подождать просто и…

— Что? Сказать, что ошибочка вышла? Так, что ли? Как её вернуть в замок теперь?! Она же запомнила твою тупую рожу! Ты что, не мог маску надеть?!

— Так откуда я знал, что на крышу вообще кто-то заберётся? — ответил я. — К тому же, она и так увидела бы тело, ещё до того, как я бы успел что-то сделать. А там, возможно, и закричала бы, если бы не узнала моё лицо.

Если ты видишь человека в маске, который бросится на тебя, что ты сделаешь? Правильно, закричишь.

Диор хмуро смотрел куда-то в угол.

— Убить бы её по хорошему надо. Нет тела, нет дела. Закопать вместе с подругой, и никто никогда не узнает, что с ней стало. Сдохла в пожаре. Припишут какие-нибудь кости к ней, и дело с концом.

Диор продолжил расхаживать по кабинету. Мерил его шагами, словно отсчитывал собственные идеи.

— Короче, пусть пока будет. Принцесса может быть в курсе дел внутри семьи. Посмотрим, как она будет себя вести, а там уже и решим всё. Что касается подруги…

— Я хочу поговорить с ней, — тут же вставил я.

Диор уже было открыл рот, чтобы спорить, но, встретившись со мной взглядом, передумал.

— Есть что спросить у неё?

— Да.

— Тэйлон, если это какая-то херня…

— Я хоть раз занимался хернёй?

— То есть для тебя сгоревшая академия совсем не показатель?! — махнул он рукой за окно. — Твою мать, Тэйлон, сука, ты не просто делаешь косяки, ты раздуваешь их до масштабов империи. И для этого тебе потребовалась всего одна ночь!

— Один раз я дал косяка.

— Да если сейчас посмотреть, я их насчитаю с десяток! А трупов и того больше!

— Ещё раз. Нас заметила принцесса, которой слишком скучно спать у себя. Я просто убрал свидетеля и поджёг общаги, чтобы скрыть следы. Я не знал, что это стадо баранов вместо того, чтобы спокойно выйти друг за другом, бросятся по головам к выходу и просто запрут сами себя! Да блин, там даже двери открывались не наружу, а вовнутрь!

Кстати, да, одна из причин — дверь открывалась вовнутрь, а не на улицу. Все начали ломиться к выходу, кто-то не успел открыть дверь, а потом не смог, так как его прижало толпой. Казалось бы, такая ерунда, а вон сколько трупов. Тут просто не угадаешь.

Не скажу, что меня сильно тронуло произошедшее, если честно. Я не хотел, чтобы кто-то погиб, это понятно, однако я не кривил душой и не врал себе, что мне ух как больно за их смерть — эти люди для меня были чужими, кем-то там, кем-то ещё. Они были просто теми, кто погиб. Окажись там кто-то из наших, как мышка, тогда бы да, я бы почувствовал отклик, мне было бы неприятно, но так… погибли, плохо, что могу сказать. И мыслил я точно так же, как и многие другие люди, с одним условием — для меня не играло роли расстояние.

Многие люди, смотря новости и видя, как гибнут люди, не сильно испытывают моральные терзания на этот счёт, когда это происходит где-то на другом конце галактики. Да, плохо, да, они могут повздыхать, но сами подумают разве что «хорошо, что не я». Если вообще что-то подумают. И лишь когда это происходит на их глазах, они начинают проникаться, потому что вот, это рядом, это шок.

Но когда такой шок происходит сплошь и рядом, ты привыкаешь, ты адаптируешься. А иначе можешь поехать крышей. Всё сводится до уровня «ещё одна жертва". Где-то не по той точке стрелял, где-то не то судно потопил, где-то не тот космический корабль сбил — все ошибаются, абсолютно все.

Здесь важно соблюсти границы, оставаясь в зоне, где смерть любого гражданского — это плохо и этого надо стараться избегать. Иначе они могут стать лишь досадной мишенью, которую легче пристрелить, чем отодвинуть.

Я старался себя держать в этой зоне, но чувствовал, что мне плевать. Ты просто привыкаешь к этому, как привыкаешь вставать рано утром или завтракать в одно время.

— Значит, виноваты двери? Блять, так и напишем! В пожаре и гибели детишек аристократов виноваты двери — они открывались не в ту сторону! Охуеть, да нам не с интервентами, оказывается, бороться надо, а с дверьми! Вот они, тайные властители мира!

— Ха-ха-ха, смешно, блин.

— Вот именно! Нихера не смешно, Тэйлон! У нас теперь есть спящая принцесса, которая только и ждёт, чтобы проснуться, её подруга, которая тоже ждёт своего часа, и ищейки секретной службы! Я вообще удивлён, что они такие же тупые, как и ты.

— Просто я не в списках подозреваемых, вот под меня и не копали.

— Ты подожди ещё, все там будем, — он вздохнул. — Так, ладно… академию ты сжёг и возвращаться тебе некуда. По крайней мере теперь будешь на глазах.

— Что с Асакой делать будем?

— Посмотрим, что можно от неё получить. Хоть что-то она должна знать. А там уже ударим по ублюдкам, подпилим им ножки и… — он задумчиво посмотрел на меня.

— Что?

— Да вот думаю, как хорошо бы было, если бы принцессу украли не мы.

— А кто, Рандомьеры? Да им достаточно сказать будет прямо, что это не они сделали, и кристалл покажет, что они не лгут.

— Да, но если говорить будет некому? Все, кто мог знать, умерли, а она у них?

— Звучит как-то нереалистично. Чтобы так подставиться…

— А по мне очень даже. Но ладно, не с тобой такие сложности обсуждать, — помахал он рукой, прогоняя меня. — Иди к… к кому ты там собирался…

— К Амелии.

— Да. И смотри, без фокусов, Тэйлон.

Ага, поугрожай мне ещё.

Девушек, как выяснилось, мы держали действительно не в самом поместье. Был, оказывается, на территории дома глубоко в лесу, что возле озера, небольшой такой погреб, который использовался как темницы. Стены, пол, потолок — всё из камня и под решётками. Здесь кричи сколько хочешь — никто не услышит. А если кто нагрянет с проверкой домой, то ему будет сложно найти просто такую небольшую деревянную дверь где-то в лесу.

Здесь я и познакомился с небольшой, но явно нелицеприятной историей рода Бранье. Понятное дело, здесь было относительно чисто, помещения обогревались огнём, чтобы никто не замёрз. Однако стул для пыток, похожий на кресло дантиста, набор инструментов, цепи и некоторые аппараты, чтобы скрасить человеку времяпрепровождение — говорили о том, что Бранье занимались подобными делами.

Я покрутил в руках один из инструментов, похожий на агрегат для щёлки орехов, после чего, поморщившись, положил его обратно на стол. Хотелось бы обойтись без этого, если честно…

Сами девушки расположились в двух камерах. Обе на старых матрасах, укрытые, чтобы не замёрзнуть, и с небольшим куском простыни на лице, видимо, пропитанной той жидкостью. Сейчас они мирно посапывали, хотя одной из них предстояло проснуться и прояснить ситуацию.

Я осторожно вытащил Суцьиси из камеры, после чего усадил её на кресло. Как выяснилось, тут были и подлокотники, к которым можно было привязать руки, и для каждой ноги подставки, чтобы развести их в стороны. Я что-то подобное видел в старых больницах, где были женские отделения.

Осторожно закрепив на них Суцьиси, я разложил вверенные мне инструменты и стал ждать, выставив всю охрану (а здесь дежурила исключительно стража рода Бранье, что работала на них уже не первый год). Разговор, возможно, предстоял непростой, со множеством секретов, которые знать другим было не обязательно.

Стоило ли настолько жёстко начинать разговор? Не знаю, но на всякий случай пусть немного понервничает. Я до сих пор не знал, участвует ли Суцьиси в планах по охоте на меня или нет, поэтому лишняя осторожность не помешает, а внушительного вида инструменты сделают её куда более разговорчивой.

Суцьиси очнулась где-то через час.

Сонно почмокав губами, она непонимающим мутным взглядом начала обводить комнату взглядом, пока не остановилась на мне.

— Резня? — хрипло пробормотала она, после чего попыталась двинуть рукой, и…

Подлокотник немного заскрипел.

Суцьиси бросила взгляд на руку… и мгновенно проснулась. Задёргала всеми конечностями, после чего испуганно уставилась на меня.

— Резня, что за хрень? — она аж запищала.

Я не ответил. Молча встал, подошёл к столу и подтащил его так, чтобы были видны на нём инструменты.

— Нет-нет-нет… Резня, погоди, ты чего это? Что случилось?!

То, что мы не можем умереть, не значит, что мы не боимся боли. Сколько бы мы ни прожили жизней, боль всегда была самым неприятным моментом для всех, так как ко всему можно привыкнуть, кроме неё. Оттого пытки… они может были и не столь эффективны, но всё равно результативны. Ведь тебя могут пытать сутки, двое, трое напролёт, неделю… И ты сломаешься, боль сломает тебя. Рано или поздно ты расколешься или поедешь крышей.

Мы проклятые, мы не можем умереть в том понимании, которое вкладывают в это другие. Но мы чувствуем боль. При всех наших особенностях мы всегда оставались людьми.

— Я хочу задать тебе несколько вопросов, Суцьиси и надеюсь, что ты дашь мне на них ответ.

Глава 141

— Что? Какие вопросы? Резня, мать твою, ты чего удумал?! — Суцьиси перепугалась не на шутку. — Погоди-ка!

Я не ответил, лишь пододвинул стол поближе, да так, чтобы он скрежетал на всё помещение. Суцьиси смотрела на него с явным испугом. Да, её пытали, и она знает, что это такое. Да, она может терпеть боль, и достаточно долго. Но не вечно. И мы оба понимаем, что я не отпущу и не убью её, пока не добьюсь ответов.

— Резня, не смей! — рявкнула Суцьиси, испуганно глядя на меня. — Резня, блять! Резня, отпусти меня немедленно! Ты совсем уже, что ли?!

А я тем временем молча раздвинул подпорки, к которым были привязаны её ноги, разведя их в стороны.

— Нет! Нет-нет-нет! Не смей, Резня! Сука! Не смей! Я убью тебя! Не смей! Даже не думай! Резня!

Она пыталась сопротивляться, но бесполезно. Подошёл к инструментам и выбрал, наверное, самый первый из них — клещи. Пощёлкал ими красноречиво, после чего положил на угли. Подошёл и демонстративно начал раскладывать инструменты на столе.

Суцьиси смотрела на это со страхом. Знала, что её ждёт, не дура, и я хотел бы, чтобы она сломалась до того, как мы приступим. Желания мараться в подобном как-то не было. Всё же она права, я её знал, и относительно неплохо. Меньше всего мне хотелось делать больно человеку, к которому у меня было хорошее… нормальное отношение.

— Резня, остановись! Ты совершаешь страшную ошибку! Божество тебя не простит, слышишь?! Не смей! Просто подумай, что с тобой сделают за это! Ещё круг ада тебе точно обеспечен!

— Оно не будет вмешиваться, — покачал я головой.

Я почему-то был в этом уверен. И мою уверенность почувствовала Суцьиси.

— Да даже если так, то подумай про Исси! Она будет искать меня!

— Не будет, — ответил я негромко, спокойно перебив её крики. — Она в соседней камере.

Суцьиси выпучила глаза.

— Нет… нет-нет, ты рехнулся?! Ты что, спятил?! Она же принцесса! Если они поймут, что ты похитил принцессу…

— Если поймут, — уточнил я. — Я сжёг академию, и теперь, для начала, они должны хотя бы понять, что она не погибла. В ближайшее время вас вряд ли кто-то будет искать, а если и будут, кто подумает на самых рьяных приверженцев короля?

Иначе говоря, искать их может быть и ищут, но вот серьёзно возьмутся за поиски ещё не скоро. А всё потому, что зачем искать и тратить ресурсы на поиск, когда может оказаться, что принцесса лежит под обломками. По крайней мере то, что от неё осталось.

— Резня, послушай, — Суцьиси попыталась говорить спокойно. — Я не знаю, что случилось, но мы же можем просто всё обсудить, верно? Просто обговорим всё спокойно. Посмотри на меня, мы же столько знакомы!

Я не посмотрел, и она занервничала ещё сильнее.

— Да просто скажи, что тебе от меня нужно! Боги, Резня, ответь мне! Я всё сделаю! Давай договоримся! Тебе нужна помощь, верно?!

Суцьиси уже выглядела обречённой. По правде говоря, оно только выглядела обречённо, но уже наверняка готовилась к очень долгим допросам морально и физически.

— Резня, ты можешь просто спросить, — негромко позвала меня она жалобным голосом. — Ты же не будешь меня пытать, ты никогда подобной хренью не страдал…

Молчу.

А Суцьиси уже подобралась к главному оружию любой женщины — слезам. Просто молчаливым слезам, которые стекали из её глаз.

— Резня, не надо…

Я достал клещи, пощёлкал ими, после чего положил обратно. Мне кажется, ответ очень красноречивый.

— Резня, пожалуйста, поговори со мной. Хотя бы о чём-нибудь. Мы же можем решить вопрос без этого, верно? — приподняла она голову. — Пожалуйста, это моя последняя миссия, и я свободна. Я не хочу провалить её, я хочу домой, к детям. Резня. Резня, ты меня слышишь? Резня! Резня, ответь мне! Блять, Резня, ответь мне хоть что-то!

Суцьиси задёргалась всем телом, хотя это было бесполезно.

— Времена меняются, Суцьиси, — сказал я так, будто ничего не происходило.

— Послушай, я ничего не делала против тебя и твоей миссии! Я не крала твоих людей и не пыталась организовать никаких нападений. Моя миссия даже не в этом!

— А в чём? — спросил я.

Она поджала губы. Секрет. Не может ответить.

Я же тем временем достал клещи, раскалённые докрасна, и красноречиво пощёлкал ими. От них шёл жар, стоило просто поднести поближе руку. Выглядели вполне красноречиво.

— Резня, ты чего? Мы же столько знаем друг друга…

— Знаешь, ты права, — негромко произнёс я. — Меня воротит от подобного. Старое доброе убийство куда лучше, чем пытки. И я не из тех, кому это нравится, хотя в последнее время появилась личность, которую бы я разобрал на составляющие части. Но мне нужен ответ на вопрос, зачем ты здесь, Суцьиси.

— Я не могу сказать… — заплакала она.

— Тогда мне придётся выбивать ответ.

Я подошёл к ней ближе.

— Я не люблю пытать, но рука у меня не дрогнет, — негромко предупредил я. — Я не раз присутствовал на пытках. Не раз видел, как пытают и женщин. Можно сказать, что у меня очень богатые познания в этом деле. И тебе не надо объяснять, как пытают женщин и что можно с ними сделать — сама подобным занималась не раз.

Я посмотрел ей между ног.

— Я не могу, Резня, я не могу, понимаешь? Просто не могу! Ты-то должен понимать! — Суцьиси задёргалась всем телом. — У меня последняя миссия! Всё! И я свободна! Я смогу наконец закончить! Ты не можешь так со мной поступить, блять! Не сейчас! — она опять сорвалась на крик.

— Что ты здесь делаешь? — повторил я, поднеся раскалённые клещи. Она аж вжалась вся.

— Блять, не надо, Резня!

— Мне просто нужен ответ.

Суцьиси долго смотрела на меня. На её лице играли желваки, кулаки сжимались и разжимались, она тяжело дышала, и казалось, что уже была готова ответить, открывая рот, но тут же его закрывала.

— Я не могу… — тихо простонала она и заплакала. — Я не могу, Резня…

Простонала, как подписала себе приговор. Откинула голову на подголовник, зажмурилась и сжала челюсти.

А когда поднёс клещи к промежности так близко, чтобы она почувствовала жар от них, Суцьиси просто максимально отодвинулась, побледнев. Её дыхание стало очень отрывистым и быстрым, как у человека, который будто готовится к прыжку.

Я долго смотрел на неё. Смотрел и думал, насколько довёл её сейчас.

У людей есть несколько стадий: сначала они отрицают, играют в идиотов, потом начинают кричать, беситься, потом торгуются, предлагают свои услуги и под конец смиряются. А когда они смиряются, любой шанс выбраться становится таким мотиватором, что они готовы выпрыгнуть из штанов ради него.

Иначе говоря, кнут и пряник в иной интерпретации.

Вот как она. Только Суцьиси тоже знала об этом и была куда более хорошей актрисой, чем я. Она умела убеждать не только словами, но и своим видом. Собственно, даже сейчас она неприятно шкрябала по душе своими длинными коготочками, давя на то, что это её последняя миссия, на то, что я не могу так поступить, что у неё дети и так далее. Но она должна была понять, что я не блефую.

— Значит, ты не ответишь, что за миссия, да? — негромко спросил я.

Она лишь промолчала. Из глаз побежали слёзы.

— Давай кое-что проясним, Суцьиси, — негромко продолжил я, держа клещи так, чтобы она в прямом смысле этого слова чувствовала их тепло. — У меня возникли кое-какие проблемы.

— Я могу решить их… — простонала она напряжённо.

— Вряд ли. И я не уверен, что ты не замешана в этом.

— В чём? Я ничего не знаю. Ничего не планируется против вас в данный момент. Будут провокации, но лишь потом, позже. Что ты хочешь знать? Рин? Мой отец пока не станет трогать вас, пусть и в сговоре с…

— Нет, — перебил я её. Это пусть она Диору расскажет лучше. — Так получилось, что на меня открыли охоту.

— Нет, никто…

— Заткнись, или я вытащу из тебя все ненужные части тела, — тихо предупредил я её. — Так вот, когда я спасал Сильвию, на меня напал проклятый. Другой проклятый, который пытался меня убить.

— Проклятый? — приоткрыла она глаза, взглянув на меня. — Мы не охотимся друг на друга.

— Я тоже так думал. А потом выяснил, что этот человек получил своё желание — поквитаться со мной. Иначе говоря, Божество дало ему то, чего он желал больше всего — мести. И всё бы ничего, но я тоже был на задании. То есть Божество позволило кому-то попытаться разрушить свои планы. Ты понимаешь, к чему я клоню.

— Я здесь ни при чём, — быстро ответила Суцьиси.

— Но ты знала, что в городе появился какой-то наёмник и что он искал меня.

— Да это информация в общем доступе была! — воскликнула она. — Я тебе просто рассказала слухи, ты чего! Резня, я против тебя не копала.

— Но могла знать, почему вдруг я лишился протекции Божества.

— Да откуда!

— Оттуда же, откуда узнала, что Организация меня хочет. Это что, на стенде где-то вывешено? Кстати говоря, я и их уже повстречал. В этом мире просто какое-то чудовищное скопление всех тех, кто хочет меня увидеть и по возможности убить.

— Где ты их повстречал? — пробормотала она.

— Где нужно. И они мне были не сказать, что рады, хотя это и не удивительно.

— Резня, я не слышала, чтобы на тебя устраивали охоту. Клянусь тебе, — сказала она твёрдо, но тихо. — Я не знала, что Божество лишило тебя протекции. Я вообще в первый раз слышу, чтобы проклятые устраивали охоту на проклятых.

— Хочешь сказать, что не знала, что на меня устроили охоту проклятые?

— Нет, откуда?! — воскликнула она.

— Скажешь то же самое на кристалл?

— Да! Да, боги, конечно!

— Отлично, для тебя захватил.

Я отложил клещи и достал из ящика кристалл, который вложил ей в привязанную руку.

— А теперь соври мне.

— Что?

— Соври мне, — громче повторил я. — Ты проклятая?

— Нет! — ответила Суцьиси, и кристалл вспыхнул красным. Врёт.

— Отлично… — надо было теперь сформулировать вопрос, чтобы на него нельзя было двусмысленно ответить. — Ты до разговора со мной знала о том, что на меня открыли охоту проклятые? Да или нет.

— Нет, не знала.

Кристалл не вспыхнул.

— Божество говорило что-то про меня тебе для этой миссии?

— Нет, я закончила ту миссию, и она мне дала новую. Тебя в указаниях не было.

— Ты знаешь, почему на меня могут нападать проклятые?

— Без понятия.

И тут кристалл вспыхнул. Да так, что мы оба посмотрели на него, после чего встретились взглядами.

— Так, значит, всё же оторву тебе что-нибудь… — пробормотал я, беря клещи.

— Я не знаю! — и кристалл вспыхнул вновь.

— Ложь, — вздохнул я. — Не дрочить тебе, Суцьиси, в этом мире.

— Стой! Стой, я догадывалась! Я не знаю точно, но догадываюсь! Лишь моё лично предположение! — взвизгнула она, когда я подошёл к ней с клещами.

И кристалл не загорелся.

— Какое? — прищурился я.

Суцьиси тяжело отдышалась, после чего немного настороженно покосилась на кристалл, а после и на щипцы в моих руках.

— Может быть у тебя и нет миссии? — тихо спросила она, испуганно поглядывая на меня.

Кристалл тоже молчал.

— Не понял?

— Моё предположение: может у тебя и нет миссии. Вот о чём я сейчас подумала. Ты спросил, не знаю ли я, почему на тебя могут нападать проклятые, и я подумала, что, возможно, потому что тебя не защищает божество. А не защищает оно, лишь когда твой контракт закончен.

— Откуда тебе знать?

— Потому что в любом другом случае оно бы тебя защитило! Резня, блин, ты же точно не знаешь, миссия это или нет, верно? — спросила она напряжённо.

— Знаю. Меня сюда божество засунуло. Оно же и сказало, что мне делать. Я спросил, какова моя миссия.

— И оно сказало: защищай этот род, так?

— Ну… да, почти.

— В каком плане почти? — нахмурилась Суцьиси. — Резня, если ты меня затащил в пыточную и пугаешь раскалёнными клещами лишь потому, что сам обосрался, имей ввиду, я тебя по яйцам ударю.

— Я тебя затащил сюда, потому что не знаю точно, могу ли тебе верить или нет, — с угрозой произнёс я. — И не факт, что ты мне не лжёшь сейчас.

— Я не хочу тебя убивать, — сказала она громко, и кристалл не засветился. — Я не хочу твоей смерти, — вновь кристалл не горит. — Я даже не думала о том, чтобы тебя убить. Я не знала о том, что на тебя объявлена охота. Я не знала, что на тебя напал проклятый. Я не знала, что Божество что-то хочет тебе сделать. Я не знала, что против тебя что-то планировалась, когда я попала сюда. Я не знала, что против тебя что-то планировалась, когда ты повстречался мне на балу. Я не знала, что против тебя что-то планировалась, когда твоя сестра пропала. Моя миссия вообще никак с тобой не связана. Я даже не знала, что ты будешь в этом мире. Я не знала, что другие проклятые будут в этом мире. Я не знала, что здесь будут проклятые, которых отпустили. Я не знала, что кто-то хочет тебе отомстить…

Кристалл засветился.

— Так, я вру. Я знала, что куча народу хочет тебе отомстить. Я не знала, что они придут в этот мир тебе мстить.

Кристалл не загорелся.

— Я вообще ничего не знаю о планах божества, кроме тех, которые стали моей миссией. Я не желала тебе зла, смерти или вреда. И Резня, — она посмотрела на меня красноречивым взглядом. — Я считаю, что ты дебил.

Кристалл не загорелся, и я поморщился.

— А теперь скажи мне — ты сжёг общагу?

— Почти всё академию, — поправил я её.

— Зачем?!

— Чтобы замести следы.

— Какие?!

— Вашу пропажу, — и решил пояснить. — После пожара, пока они разгребут обломки и поймут, что вы не погибли, пройдёт время, след остынет и вас будет сложно найти.

— Кто-нибудь погиб?

— Да, несколько человек.

— Сколько?

— Пятнадцать-двадцать.

— Точно, Резня? — прищурилась она.

— Я не знаю, — поморщился я. — Я знаю, что около этого числа. Могу сказать, что разбилось человека три или четыре, когда выпрыгивали. Остальные задохнулись или сгорели.

— Гениальный план, Резня… — вздохнула она, откинувшись на пыточное кресло. — Молодец, ничего не скажешь. А ведь мы могли перетащить принцессу в комнату, где бы я убедила её, что всё ей приснилось.

— Я хотел поговорить конкретно с тобой.

— И устроил такой пожар.

— Я не знал, против меня ты или за. И я готовился к тому, что может потребоваться немного тебя потрепать, чтобы ты ответила мне честно.

— Я бы…

— Не рассказывай мне сказки.

Задним числом все молодцы.

Подойди и спроси, а ты бы мне так и ответила. Ага, очень смешно… Только я не живу прошлым и не говорю, что вот если бы я вернулся в прошлое, то там сделал бы иначе. Я сделал как сделал, потому что на тот момент этот вариант выглядел наиболее приемлемым. Уже давно понял, что всех тонкостей просто невозможно уловить.

Ладно…

— Тогда у меня другой вопрос, Суцьиси. Мы уже работали с тобой однажды, верно? Когда нас обоих потом казнили.

— Да, было дело, — кивнула она.

— И ещё до этого несколько раз встречались вроде как то тут, то там по приказу Божества, верно?

— Да… — протянула она, внимательно глядя на меня. — К чему ты клонишь, Резня?

— К тому, что я однажды потерял память, Суцьиси. Мне её стёрли за проступок. Ты знаешь об этом что-нибудь?

Она медленно кивнула, внимательно глядя на меня.

— Мне помогли вспомнить, как это произошло. В каком-то мире, где ты становишься сильнее от того, что убиваешь других. И чем больше ты убьёшь, тем сильнее станешь. Я пошёл против Божества по какой-то причине и смог сорвать ему планы. Только почему я пошёл на это, когда миссия была последней, я не знаю.

— И? — негромко спросила она.

— Ты же была там, верно?

— С чего ты взял?

— Воспоминание. Там была девушка, которая меня уговаривала остановиться и не идти против Божества. Говорила, что я идиот, что всегда таким был, будто знала меня ещё до того, как я был аннулирован.

Суцьиси вздохнула. Глубоко, будто пытаясь успокоиться.

— Почему ты решил, что это была я?

— Потому что… ты была единственной проклятой, с кем я хорошо общался. Единственной, которую я знал так долго, что даже не помнил, когда началось наше знакомство.

Глава 142

Суцьиси долго смотрела мне в глаза, прежде чем усмехнулась.

— Значит, что-то всё-таки да вспомнил… — вздохнула она.

— Ты ведь знала меня до этого? До потери памяти?

— Да, знала, — кивнула Суцьиси, глядя в потолок. — Я так-то была с тобой знакома задолго до того, как всё произошло.

— Ты старее, чем выглядишь, — хмыкнул я.

— А то… Но за тот случай меня тоже наказали, Резня… тебя звали тогда не Резнёй, кстати говоря, — пробормотала она. — До того, как всё случилось.

— И как? Можешь рассказать обо мне прошлом что-нибудь?

— Ты никогда не говорил своего имени. Да о тебе вообще ничего не было известно. Ты никогда не раскрывал, откуда сам и чего пожелал. Тихий, молчаливый и чертовски опасный. Уже тогда все знали, что тебя надо остерегаться.

— Насколько хорошо ты меня знала?

— Достаточно, чтобы сказать, что раньше ты был поумнее, — хмыкнула Суцьиси, а потом погрустнела. — И добрее.

— Добрее? Я вроде добрый.

— Очень. Сразу видно, просто душка, — фыркнула она. — Ты был правильным. Ты не взрывал дома, потому что надо было убить одну-единственную цель. Ты не убивал людей, потому что они мешают.

— Я и сейчас этим не занимаюсь, — недовольно ответил я.

— Но теперь они и не сильно волнуют тебя, да? Сотней больше, сотней меньше… Да, ты был другим, Резня.

— Что произошло в том мире?

— Ты послал Божество нахуй — вот что произошло. Отказался выполнять её приказ. В том мире… там должен был быть прорыв.

— Прорыв?

— Прорыв из-за грани. С той стороны, где находится ад. Ты знаешь, о чём я.

Я знал, да.

Ад, поражённые заразой миры. Место, где нет реальности, нет времени и даже такого понятия, как жизнь. Пространство, где души не способны переродиться и вынуждены вечно скитаться, не зная покоя. Место, где ты будешь вечно жить и вечно страдать.

Зараза, пожирающая миры.

— Организация. Один из её миров был рядом с тем, где мы должны были устроить прорыв, Резня. Божество очень хотело устроить в том месте прорыв, из-за чего бросило туда немало сил, включая нас с тобой. Это был удар по Организации. Сделай мы всё правильно, и из этого мира зараза хлынула бы на близлежащие миры, пожирая один за другим, и ничего бы не остановило её. Это был бы очень сильный удар по Организации. Но под конец миссии у тебя заговорила совесть…

— И я всех убил, — вспомнил картины из собственной памяти.

— Ты устроил самую настоящую резню всем проклятым, что встали у тебя на пути. Ты был идеальным убийцей, Резня. Наверное, лучшим приобретением Божества, но тебе не хватало покорности.

— И оно лишило меня памяти, — подытожил я.

— Нет, не памяти, Резня, — покачала она головой. — Она лишила тебя личности. Она очистила тебя практически до основания.

До основания?

Я знал, что это значит, но прямо чтобы настолько… Это получается, что…

— Ни памяти, ни привычек, ни любимой еды… — вздохнула Суцьиси. — Если человек ничего не помнит, он перестаёт быть тем, кем был до этого. Ты был силён, и ты был нужен там. При всех рисках Божество бросило в тот план практически всех, кто у неё был на тот момент. Бросило и…

— Просчиталось?

— Скорее решило, что ты не станешь обрекать себя. Что закроешь глаза на происходящее ради свободы. Ведь это была последняя миссия, и было понятно, какая кара упадёт на голову тому, кто ослушается. Но она просчиталась в твоей упёртости и упоротости. Ты прекрасно знал, что тебя не пощадят, а всё равно поступил так, как считал правильным, всем назло. И, возможно, тогда Божество поняло, как решить проблему. Ведь если нет человека — нет проблем. А человек — это…

— Личность.

Заебись, блять…

— Верно. Воспоминания, которые строят наше мировоззрение, выбор, который делает нас, вкусы и привычки, взгляды и убеждения — сотри это всё, сотри память, обнули человека, и он станет идеальной машиной. Ты был чист, у тебя больше не было особых моральных принципов, и ты был готов идти дальше. Божество получило то, что хотело больше всего — тупого исполнителя, которого натаскали убивать и который будет слепо следовать приказам. Того, кого можно было забросить в мир, чтобы в нужный момент в нужное время изменить всего одним боем ход всей истории.

Что я почувствовал, когда узнал это?

Что можно почувствовать, когда тебе говорят, что ты обнулён? Нет, ну не радоваться же, верно?

Когда душа переселяется из одного тела в другое, она теряет личность и, считай, обнуляется. И даже пидор Руфус может в следующей жизни оказаться святым. А здесь получается, что прошлый чувак как бы и мёртв, а я… я вообще ни с какого боку здесь.

Тебе говорят — чувак, ты не тот, кем был. Ты вообще никто, по сути. Ты нерождённый человек. Пустышка и заглушка для тела, которая всю жизнь жила войной. Робот. Это получается, что из меня удалили все ненужные части. Абсолютно все, которые получает ребёнок, когда растёт. Оставили только базовые настройки, чтобы был умнее табуретки, да навыки.

Прошлое? Какая-то жизнь, мечты и цели? Личность? Дом, куда хочешь вернуться?

А этого нет. Вообще.

Робот…

По сути, я больше всего боялся стать бездушной машиной и роботом, но под конец выясняется, что этой самой машиной я и был изначально. Просто очищенная до идеальной пустоты душа с навыками убийцы и начальными параметрами, которые позволяют быть умнее ребёнка. Машина, которая родилась на войне и которая хочет сдохнуть, чтобы от этой войны сбежать…

Радоваться ли мне после этого? Понять, что я никогда толком и не жил? Что кто-то до меня был личностью, а я стал какой-то невразумительной пародией на человеческую душу?

Что я чувствовал?

Грусть, наверное… что ещё можно почувствовать, когда понимаешь, что ты был просто создан? Именно создан. Запрограммирован тем, кем тебя хотят видеть. Ни злости, ни разочарования… грусть.

Меня, наверное, так перекосило, что даже Суцьиси забеспокоилась.

— Резня?.. — негромко позвала она.

— А?

— Ты… как?

— Как я? Да нормально, — пожал я плечами. — Просто… подумал, что забавно получилось… не очень.

Машина, нахватавшаяся того-сего из разных миров. Я не Резня, я Железяка, блять.

— Значит, в том мире должен был быть прорыв заразы? — спросил я, желая немного отвлечься от темы.

— Таков был план. Прорыв, заражение других миров, удар по Организации. Они могли сдержать одно направление, бросив все силы… ты и сам знаешь, о чём я. Но сразу по всем фронтам они бы не сдержали заразу.

— А я поднасрал.

— Точнее не скажешь. Ты убил всех, запорол весь план. Изничтожил все возможности сделать прорыв, и Божество, кажется, в первый раз орало так, что сотрясалось небо, — хмыкнула Суцьиси, вспоминая прошлое. — А ты взял и послал её нахуй. Там у неё и бомбануло.

— Она послала головорезов.

— Многие проклятые бросились в тот мир убивать тебя. И ты получил своё прозвище. Резня. Проклятый убийца. Ты убил так много проклятых, что стал сам по силе способным сдержать армию в том мире. Божество решило, что больше нельзя тянуть, что нельзя тебе дать так сильно разрастись и подать другим пример, из-за чего само пришло за тобой.

— Меня убили.

— Да. Оно победило, пусть ты и дал ему просраться. Я даже думала, что у тебя получится, но… нет, не получилось.

— А ты? — негромко спросил я.

— А что я? — невесело спросила она.

— Ты была там, верно?

— Была. И не остановила тебя. Пыталась вталдычить в твою тупую голову, что тебя не простят, но ты… как я и говорила, ты всегда был сам себе на уме. Сказал, что нет, не пойдёшь на такое преступление, не обречёшь всех этих людей на бесконечные скитания в аду и бла-бла-бла… Ты иногда просто отличался идеалистическими взглядами, Резня. И я не остановила тебя, потому была тоже наказана служением. Разве что памяти меня так и не лишили, спасибо хоть на этом.

— Значит, вот как я стал тем, кем был…

— Как убийца, ты стал только лучше, хочу сказать, — попыталась она меня подбодрить.

— Ага, спасибо, блин…

Обнадёжила.

— Как бы то ни было, возвращаясь к вопросу, с которого всё началось: ты уверен, что божество тебе сказало, что твоя миссия на этот раз защищать этот род?

— Я спросил, какая моя миссия, оно ответило, что защита этого рода.

— Она именно сказала это? Божество очень точно в своих словах, Резня. Оно сказало «Твоя миссия — защита этого рода»?

— Оно спросило, неужели я ещё не понял. Я ответил «нет» и потом спросил — защита этого рода?

— То есть это ты сказал?

— Ну… да… — протянул я, нахмурившись.

— А что конкретно этот род надо защищать, тоже ты сказал?

— Да, но оно кивнуло.

— Оно сказало «Да» или «Нет»? — продолжала давить Суцьиси. — Слово, оно должно было озвучить это, Резня. Что оно сказало?

— Оно кивнуло, блин. Не сказало, кивнуло, дало ответ кивком. Считай, сказало «Да».

— Блин, может у неё судорога была, Резня! Оно должно было тебе сказать: «Твоя миссия: защитить этот род». Слова, договор, задание, слова, Резня. Оно тебе что сказало?

— Да не сказало оно мне ничего! Оно забросило меня в мир и сказало «Сюрприз, сука!» — рявкнул я.

— Понятно… — протянула Суцьиси. — Ты не думал, что тебя вернули обратно в твой мир?

— Смеёшься, что ли? — нахмурился я, оглядевшись.

— Почему же? Просто прикинь на секунду, что тебя вернули в мир.

— Типа чмошник, что был здесь до этого, загадал желание стать великим воином? У него кишка не тонка на это? — хмыкнул я.

— Когда я согласилась на контракт, я была обычной девушкой с детьми, которая курицу с трудом могла убить. Жалко было… — фыркнула она с улыбкой. — А сейчас вгоню нож в шею без особых раздумий, и даже совесть мучать не будет. Поэтому да, может ты действительно жил здесь когда-то…

— Если и жил, то точно не я, а прошлая личность души, — ответил я. — И всё равно бред, если честно. Я… я встретил ещё одного проклятого, который получил своё желание. Его божество перед тем, как отпустить, спросило, чего он хочет. А потом оно ответило: «Да будет так», после чего он оказался там, где я сейчас. Мне вообще ничего не сказали.

— А если ты не помнишь и тебя спрашивать бесполезно? — предположила она. — Просто взять за вариант, что божество держит своё слово, и оно дало тебе то, что ты хотел.

— Зачем тогда говорить о миссии?

— Задать вектор движения, естественно. Ты просто пуст: ни памяти, ни навыков, ничего. Надо хотя бы дать тебе понять, в какую сторону двигаться, чтобы контракт считался исполненным.

Звучало бредово… и… И всё же зерно сомнения она во мне посеяла.

Просто если на мгновение представить, что так оно и есть: чего хотят парни? Признания, не так ли? Спасти род, доказать всем окружающим, что они тоже сильные, способны на большее, очаровать девушек, получить признание и так далее, и тому подобное. И если просто представить, что он был одним из таких. А потом бац, и без памяти из-за того, что такие бывают иногда редкостными идеалистами.

Представить себя на месте такого человека мне было, если честно, тяжело.

Просто в голове не укладывалось, хотя в словах Суцьиси был определённый смысл.

— Ты бы сама поверила в это? — спросил я её.

— Учитывая, как тебя странно отослали… да, вполне. Ведь ты никогда не разбирался в интригах, а тут тебя закинули на роль, которая обычно у меня. Защищать род? Ты? Ломать и убивать — это да, но не защищать. И зачем? Божество бы не стало разбрасываться так ресурсами. Отсюда уже как минимум два аргумента в пользу, что ты дома.

— Дома? — хмыкнул я. — Допустим, но тогда…

— Время? — опередила она меня.

Я уже хотел было ответить, что да, время, но потом вспомнил слова Гензерии про то, что есть вещи, которые вне нашего понимания. Что будущее может пересекаться с прошлым, просто для нас это выглядит странно. Ведь подоговору ту же Суцьиси она должна вернуть обратно, верно?

— Как бы то ни было, что собираешься теперь делать?

— С чем?

— Со мной, естественно. Может всё же развяжешь? И кристалл из руки забери, а то я устала держать его.

Кристалл-то я забрал, но вот её распутывать не спешил.

— Всё не веришь… — поморщилась она.

— Есть такое, Суцьиси. Особенно зная тебя.

— Ты знаешь, что делать с принцессой?

— Придумаю.

— Я могу придумать, — неожиданно предложила она свою кандидатуру.

Я аж прищурился.

— С чего вдруг.

— Услуга за услугу, естественно.

— Нет.

— Но почему?! — возмутилась Суцьиси. — Что ты собираешься с нами делать?!

— А что ты собираешься делать? — задал я встречный вопрос.

— Выполнить свою миссию и вернуться домой, естественно, — ответила она. — Что же ещё я могу хотеть.

— За мой счёт.

— Не обязательно. Тебе ничего от этого не станет, если поможешь, а вот я подскажу, как решить проблему с принцессой и мной.

— Сбагрить её в дом противника и сказать, что это он украл? — предположил я.

— Круто, конечно, но слишком грубо, — покачала она головой. — Есть более верные и тонкие способы, которыми можно воспользоваться.

— Какие?

— А тебе скажи. Сначала уговор, потом скажу.

— Нет.

— Ты даже не подумал, — вздохнула она. — Окей, тогда давай сюда брата. Я слышала, что он куда более сговорчив.

— Хитрожопый до ужаса, ты имела ввиду?

— Это даже лучше. Думаю, он по достоинству оценит мои услуги.

Оценит услуги? Это звучало довольно двусмысленно, хотя Диор был не из тех, кого можно было пронять подобным.

Я запер Суцьиси обратно, заставив её уснуть опять. Она не сопротивлялась, не возмущалась, не препиралась. Нет, была совершенно спокойна, как если бы ничего не произошло. Она будто уже чувствовала свою свободу.

Собственно, именно с предложением Суцьиси я и вернулся к Диору, реакция которого была для меня вполне понятной.

— Эта… Амелия? Помощь? Серьёзно? — нахмурился он. — Она же дура.

— Она лишь попросила тебе это передать, — пожал я плечами.

— Просила… — фыркнул он. — Ну, выяснил то, что хотел? Только не говори, что впустую всё было, пожалуйста.

— Выяснил, — кивнул я. — Достаточно.

Он внимательно смерил меня взглядом, после чего кивнул.

— Будем надеяться.

Слова Суцьиси почему-то не лезли у меня из головы. Даже сейчас, просто идя по поместью, я подсознательно старался взглянуть на всё вокруг иначе, как если бы это были родные стены и коридоры. Не знаю, зачем, но…

Блин, конечно, меня действительно зацепила мысль, что я мог быть тем самым Тэйлоном. Придурком, который решил вдруг ни с того, ни с сего стать героем, крупно обосравшись на одном из заданий и ставшим мной — чем-то между нормальной личностью и кусочками, которые всунула в меня Божество.

Но вопросов всё равно оставалось слишком много. Пойти на такой шаг, чтобы кому-то что-то доказать… хотя нет, как раз-таки на такой шаг, не представляя реальных проблем, пойти очень просто. Вопрос в том, как он узнал о Божестве? Просто помолился, как Суцьиси? Или воспользовался мечом? Если так, то как узнал про меч? Подсказал кто? Случайно наткнулся? Хинзеркои-Йаркасиван — не та хрень, о которой знает каждый. Это как ядерная бомба-шип — если не знаешь, как выглядит, не поймёшь, с чем имеешь дело. Шарик как шарик, пусть и колючий, а потом фигак, и тебя пробивает иглами.

Вопросы, вопросы, вопросы…

Когда я вернулся к себе в комнату, то даже на неё взглянул совершенно под другим углом. А что, если бы я вернулся домой? Как бы поступил? Прыгнул бы на кровать?

Собственно, так я сразу и сделал, прыгнув на кровать звёздочкой. Упал, мягко отпружинил, глядя в потолок.

Дом, милый дом… ну, собственно, у меня его и нет, как выяснилось, что меня не сильно тронуло, если честно. Было несколько неожиданно и грустно, но, с другой стороны, нихрена не изменилось. А если нихрена не изменилось, то смысл волноваться?

Пока я валялся, в комнату постучались, и ко мне заглянула любопытная мордашка Хлины.

— А? Меня кто-то зовёт? — приподнялся я, глядя на неё.

Улыбчивая мордашка лишь показала на живот, погладила его и вновь показала, только уже в сторону столовой.

— Кушать? — уточнил я медленно.

Она закивала, хотя вряд ли поняла смысл сказанного. Скорее сориентировалась на интонацию.

Странная она. Диор-то понятное дело, не чает в ней души, так как для него она своего рода сгусток положительных эмоций, которых ему не хватает. Но сама Хлина, почему её реально держат здесь? Просто за красивые глаза и хорошее настроение, которое она дарит всем.

Я из-за Суцьиси уже везде ищу подвох, блин…

Глава 143

— Ты что-то хотела мне рассказать?

Диор остановился напротив камеры, но так, чтобы до него нельзя было дотянуться через прутья. Амелия только-только приходила в себя, сонно оглядываясь по сторонам и облизывая пересохшие губы.

— Ну хоть не на пыточном столе… — улыбнулась она идиотской улыбкой, взглянув на Диора.

Один её вид раздражал его до такой степени, что Диору хотелось ударить её по лицу. Стереть это наивно-туповатое приторное выражение лица одним ударом. Заставить взглянуть на мир не через счастливые глазки тупой сучки, что, кроме плюшевых игрушек, ничего не видела, а глазами реальности, где твоя жизнь может быть внезапно коротка.

И тем не менее Диор выдавил из себя улыбку.

— Это можно исправить, детка, — присел он на корточки перед камерой. — Можно всё-ё-ё исправить, — протянул Диор.

— Да нет, спасибо большое, я как-нибудь так, соломкой и одеялком обойдусь, — улыбнулась она в ответ.

Пилик.

Этот внутренний звук, похожий на чириканье воробья, заставил его насторожиться.

Что-то не так. Девушка, она ведёт себя не так, как должна вести себя девка из знатного рода, что привыкла к плюшевым игрушкам, роскоши, слугам и думать передком, но оказалась в камере. Эта совершенно другая, не похожа на аристократку, слишком спокойная. Реакция совсем неправильная на такую обстановку. Где страх? Где испуг? Где проклятия и угрозы, столь типичные для перепуганных высокомерных отбросов? Где попытки откупиться хотя бы своим телом?

Мысли сумбурно промчались через его голову, заставляя взглянуть на девушку иначе. Мозг уже подбирал слово, которое хорошо бы описало то, что сейчас происходит.

Представление. Да, представление.

Девушка отыгрывает перед ним представление.

Диор оскалился.

— Ну что ж, отлично, одеялком так одеялком. Амелия, если не ошибаюсь.

— Тэрра Амелия, — улыбнулась она, и Диор почувствовал, как внутри всё насторожилось. Её улыбка. Хищная, коварная, подленькая.

Стерва и сука. Эта девчонка опасна.

— Ох, прошу прощения, где же мои манеры. Тэрра Амелия, — кивнул он. — Мой брат сказал, что вы хотели бы поговорить со мной.

— Я уже и не надеялась.

— Ну что вы. Я не мог отказать столь изумительной девушке, как вы, в разговоре.

Диор и Суцьиси обменялись плотоядными хитрожопыми улыбками, от которых у других бы застыла кровь в жилах. Концентрация чего-то жуткого в подвале начала зашкаливать.

— Отлично, — хлопнула она по-детски в ладоши, после чего уселась в позе лотоса, будто ребёнок, который приготовился слушать интересные сказки. — Итак, я слышала, что у вас возникли проблемы.

— Какие проблемы? — сделал недоумённое лицо Диор. — У нас нет проблем.

— Ой, значит, не принцесса ли лежит в соседней камере? — сделала она такое же недоумённое лицо. — И не ваш братец похитил нас? Кстати, он такой озорник, — улыбнулась Амелия. — Ещё и академию сжёг. Каков проказник.

— Не понимаю, о чём вы, — улыбнулся Диор.

— Ну же, я уверена, что поймёте, — ответила она приторно милым голоском.

— Нет, не понимаю, тэрра Амелия.

— Ладно-ладно, победили, — подняла она ладошки. — Тогда как вам такое: может и не придётся избавляться от нас. Может быть есть другой путь… наверх?

— Наверх? — уточнил Диор спокойно, хотя его глаза буквально сжигали Амелию.

Маленькая, миленькая, наивненькая и безобидная, как пустынный цветок, способный убить своей пыльцой человека в течение одной минуты. Диор уже серьёзно задумался. А не убить ли её во имя безопасности? С принцессой-то можно ещё всё решить, но Амелия была не нужна. Вот, у ближайшего дерева могилку выкопать или скормить труп свиньям.

И всё же…

— У вас затруднительное положение, тэр Диор. У вас есть мы. И остаётся разве что убить нас, так как иначе это может потом очень плохо сказаться на вас. Поджог академии — страшное преступление, а о похищении королевской крови и говорить нечего. Честно говоря, я даже шокирована, насколько ваш брат смел, раз пошёл на такое.

— Да, он у нас… особенный, — кивнул Диор. — И тем не менее, что вы можете предложить мне, тэрра Амелия?

— Ну… например… — она приложила пальчик к нижней губе, будто задумавшись, хотя Диор видел, что она уже давно всё рассчитала. — Возможность оказаться рядом с короной.

— Рядом? Я и так буду рядом с ней, когда наш род проявит себя.

— Нет-нет, совсем рядом. Я бы даже сказала, что под ней, — улыбнулась Амелия. — Под этой красивой золотой безделушкой…

От неё буквально тянуло какой-то жутью, Диор это чувствовал, но отвечал всё тем же. Они словно боролись своими жуткими аурами, при этом строя из себя обычных милых людей светского общества, которые просто ведут беседу ни о чём.

— Под короной, — хмыкнула Диор. — Предлагаете мне примерить её?

— Она бы вам пошла, — улыбнулась она.

— А какой резон вам помогать мне? — поинтересовался он. — Ведь на вашем миленьком личике она бы смотрелась нисколько не хуже.

— Ой, скажете тоже, — отмахнулась, хихикая, Амелия. — У меня другие планы и цели, которые никак не связаны с этим.

— Да неужто?

— Ага, мне не интересна корона. Мне не интересны власть и влияние. Я ищу другого.

— Любви?

— Ой, это так романтично… но нет, не любви. Как бы то ни было, вам рано или поздно придётся решать, что с нами делать. И быть может принцесса станет вовсе не обузой вам…

— А женой? — хмыкнул Диор, и они рассмеялись, наигранно, по-аристократичному, будто по учебнику, и настолько фальшиво, что смех звучал жутко.

— Нет-нет, — махнула ладошкой Амелия. — Совсем нет, не обязательно. С другой стороны, кто знает… Но не будем, не будем об этом, — замахала она руками и закрутила головой, будто смутившись. — Моя Исси может помочь, а может и нет, но не мне решать, а ей. А она спит. Поэтому предлагаю свою помощь. В знак доброй воли может я смогу рассказать вам несколько секретиков?

— Каких же? — прищурился он.

— Например… в вашем городе, — начала она заговорческим тоном, — есть такой бар. Называется «Рулька».

— И?

— Там есть мужчина, бармен. Он же и хозяин бара. Он заказывает из столицы вино. Вы знаете винодельню «Восход»?

— Да, слышал, — кивнул он. — Это винодельня рода Нойзеров. Они поддерживают корону.

— Верно. Но мало кто знает, что они стояли на грани банкротства. И они бы разорились, если бы не одно «но».

— Им выдали кредит, — догадался Диор. — Преступные группировки.

— Ой, громкое слово для разбойников с малой дороги, — отмахнулась ладошкой Амелия. — Но вы правы, им помогли. Хорошо помогли. А потом попросили оказать услуги и воспользоваться их доставкой, как почтой. В бочках можно перевозить не только вино, но и что-нибудь поинтереснее. На их винодельне же даже есть несколько складов, которые и не склады вовсе. И работники не работники. Нойзеры поддерживают корону и управляют своей винодельней… Но я бы сказала, что не чураются сдавать её в аренду под несколько иные нужды за тот кредит, что им выдали. И бармен из «Рульки» работает на них. В частности, приглядывая за вами, рассказывает разные секретики, что собирают для него её шестёрки. К примеру, когда вы поехали и куда. Вот так!

А преступная сеть почти полностью работает на Рандомьеров. Амелия тем временем гордо выпятила грудь, строя из себя наивную глупую девчонку, и у неё очень хорошо получалось.

— У вас интересные познания в тех сферах, которые не должны к вам никаким образом относиться, тэрра Амелия, — подался Диор вперёд.

— А мне птички нащебечивают, — подалась она тоже вперёд, обворожительно улыбнувшись.

— Допустим, это правда. Как мне проверить это, может и это вам птички нащебечут?

— Нет, но может стоит посмотреть в его комнате? — предложила она. — Вдруг… что-то найдёте? — Амелия облизнула губы. — Пусть кто-то проверит, а мы поговорим ещё о чём-нибудь. И знаете, мне так холодно. Так… одиноко в камере… Я боюсь, что заболею. У меня очень слабенькое здоровье, знаете ли. Может вы хотите меня согреть?

Она даже протянула ручки вперёд с таким милым и наивным лицом, что Диору захотелось ей их сломать. Сука умела играть, сука была опасной, сука могла быть полезной. Ещё хуже то, что Диор понимал: если он будет использовать её, она будет использовать его, а последнее ему не очень нравилось.

— Нет.

— Боитесь маленькой девочки? — захлопала она глазками.

— Остерегаюсь, — улыбнулся он столь же обворожительно.

— Не бойтесь, — её голос был пропитан «ми-ми-ми», — ваш младший братик, сделай я вам что-то плохое, непременно меня найдёт, и моя смерть не будет лёгкой. Так что я бы не искала в его лице такого врага.

— Боитесь его?

— Я слишком хорошо знаю Тэйлона, чтобы не бояться. Он может в чём-то недогадлив и недальновиден, но если решит до кого-нибудь добраться, будьте уверены, тэр Диор, он это сделает. Так что, согреете меня?

— Попрошу сделать здесь потеплее, — улыбнулся Диор. — Встретимся, когда ваши слова подтвердятся, тэрра Амелия. Иначе согревать вас будут стражники, и уж будьте уверены, они будут рады.

— Тогда ищите тщательнее! — весело крикнула она ему вдогонку. — Не нужно мне такого счастья.

* * *

Сианс быстро кралась по вечернему городу, стараясь держаться тени. Огибала дома, проходила через дворики города Линт-Хайвена, выбирая маршруты, где не было людей.

Недавно выпавший снег предательски хрустел под ногами, выдавая её с головой, и даже лёгкий шаг эльфов не помогал ей в этом непростом деле.

Можно было бы перебираться по крышам, но после снега температура резко пошла вниз, и теперь о лёгкой одежде не могло идти и речи. Из-за этого она была похожа на шарик, из которого торчат руки, ноги, да уши. О крыше не могло идти и речи.

Но она не жаловалась. Ещё бы, чтобы она, Сианс-Ильфа-Ньюэсенфей, да жаловалась? Пф-ф-ф… она же не какая-то слабачка.

Быстро пройдя ещё несколько дворов, она наконец выбралась к небольшому дому, где можно было забраться на крышу.

Она сможет, она точно сможет…

Сианс уговаривала себя будто шагнуть в бездну, но причина была проще — быстро выдохнув, она сбросила с себя тяжёлую одежду, отдав тело на растерзание холодному воздуху и недружелюбному ветру. Застучали зубы, тело мгновенно сжалось, покрывшись мурашками, но она, стараясь не обращать на это внимания, в одних подштанниках и лёгкой кофте ловко полезла наверх.

Быстро выбравшись на крышу, она огляделась. Внизу открывался вид на главную улицу, где быстро огляделась. Повсюду ездили самоезды, гремели по рельсам трамваи на лошадях, грохотали экипажи и стучали по очищенной от снега брусчатке лошади. Хор вечерней толпы разносился над улицами, делая город живым.

Но эта жизнь не нравилась Сианс. Слишком громко, слишком многолюдно и как-то… тесно. Так много людей и экипажей, что ступить некуда.

Не задерживаясь, она лёгкими практически нереальными прыжками начала перебираться по крышам дальше, к своей цели.

— Ты должна будешь проникнуть и найти доказательства, что он связан с преступностью. Письма, тетради, записки, хоть что-то, — её хозяин выглядел серьёзным, наставляя её так, будто она была дурой. — Только не облажайся. Никаких убийств без необходимости.

Последний комментарий был особенно обиден. Он неприятно кольнул гордость, заставив её в тот момент поморщиться.

— Я не человек, я справлюсь, — она не могла скрыть своего недовольства таким недоверием, пусть и пыталась.

Было обидно, было неприятно столь пренебрежительное к себе отношение, так ещё и от человека. Тычки, надругательство над ушами, ругань на неё, ту, кто старается больше остальных. Так ещё и пендаля под зад дают, когда она даёт разумные замечания. С ней никто не общается, все сторонятся её, что делало нахождение здесь ещё неприятнее.

Но теперь Сианс надеялась показать, что заслуживает большего уважения. Возможно, если она всё сделает на отлично, ей будут доверять более ответственные задания. Может хоть так она вернётся к более-менее нормальной привычной жизни. По крайней мере, не будет второго сорта, какой себя Сианс здесь чувствовала.

Было понятно, что задание не самое ответственное, но не менее важное, и надо его выполнить на отлично.

А там, глядишь, и незаслуженное отношение изменится.

— Сделай всё ровно и чётко, — повторил недовольный хозяин. — Посмотрим, на что ты способна. Сделаешь всё красиво и аккуратно — считай, что я начал тебя воспринимать чуть серьёзнее.

— Чуть серьёзнее? — её аж передёрнуло от возмущения. Она Сианс-Ильфа-Ньюэсенфей, проведшая множество операций как по поиску, так и по устранению. Та, кто выполнял такие задачи, что ему и не снилось. Та, кто сражалась с врагами тогда, когда он под стол пешком ходил!

— Да. Покажи для начала, что я могу тебе хотя бы такое простое задание доверить, а там уже поговорим.

— Уж будьте уверены, — фыркнула она, не сдержавшись.

И теперь, перескакивая с крыши на крышу, она заставляла себя сосредоточиться, напоминая, что сможет заслужить к себе должное отношение, если всё сделает правильно.

Дом с нужной крышей отыскался очень быстро. Внизу располагался бар, и сейчас под вечер там шумела подпитая толпа, толпились мужчины, что-то кричали, смеялись, лапали повизгивающих баб.

— Животные… — стуча зубами, не удержалась от комментария Сианс, после чего быстро начала искать вход на чердак.

Нашла маленькое окошко и начала протискиваться в него. Пока пролезала, успела полностью изваляться в снегу. Уже внутри задумалась, после чего сама себе кивнула и сбросила всю одежду, спрятав её в угол. Снег, что налип на одежде, сейчас стал бы стекать и оставлять следы. А так…

В одних панталонах Сианс быстро спустилась на последний этаж, после чего бросилась искать дверь в комнату ублюдка-предателя. Почему предатель-то понятно, но вот ублюдок из-за того, что из-за него она сейчас голая здесь бегает. Это ещё один повод ненавидеть людей.

Сианс знала, что он живёт на последнем этаже, только комната была неизвестна. Поэтому перед тем, как найти нужную, Сианс вскрыла три случайных двери. В одной явно жили дети. Это было видно по игрушкам, что были раскиданы по одной из комнат. Другой оказалась квартира каких-то стариков, судя по обстановке. Предельно простой интерьер, где мебель была сколочена из старых досок. Третьей комнатой оказалась комната… путан.

Поняла она это, лишь когда залезла в шкаф, а там…

— Оу… — немного озадачено пробормотала Сианс, разглядывая продолговатые предметы, о назначении которых она догадывалась. Короткие, длинные, тонкие, толстые…

— Оу, — это уже было произнесено с совершенно иными интонациями, чуть более низкими, когда Сианс взяла один из самых больших в руки, немного очарованно разглядывая его.

Быстро оглядевшись, словно боясь, что её кто-то увидит в пустой комнате, Сианс быстро приложила дубинко-подобный агрегат к животу, примеряясь. Отставила обратно в шкаф и взяла поменьше. А потом ещё поменьше, пока не дошла до обычной длины.

Сианс выглядела так, будто подбирала размер под себя, заворожено разглядывая перед собой «игрушки», хватаясь то за один, то за другой. Взглянула вниз и увидела кандалы, обшитые тканью. Задумчиво покрутила их в руках, примерив к руке, после чего вновь взглянула на любой размер и выбор, который притягивал взгляд и заставлял нижнюю часть живота становиться тёплой. Но, как и любому празднику, этому тоже подошёл конец — покрутив понравившийся в руках, Сианс с толикой сожаления на лице спрятала его в шкаф.

Она была уверена, что здесь, в комнате, разбросано ещё много чего интересного, однако долг звал сделать дело.

— Оу… — уже грустно вздохнула Сианс, запирая дверь, после чего подошла к четвёртой.

Собственно, последняя и оказалась той самой, которая ей была нужна. Даже просто потому, что осталась единственной на этаже.

Сианс задумчиво обвела взглядом небольшую квартирку, которая открылась её взору. Самая обычная коробка для людишек, где они проводили своё существование под названием жизнь. Ни красоты, ни уюта, лишь жалкое подобие на благополучие. Если бы она жила здесь, то, наверное, покончила бы жизнь самоубийством от тоски и серости.

— Так… ладно, найдём что-нибудь… — пробормотала Сианс и начала планомерно обыскивать квартиру. Подобное ей было не впервой.

Глава 144

— Это оно? — спросил я, глядя на Диора.

Он сейчас внимательно перечитывал записи, которые притащила Ушастая. А если конкретнее, это были копии, которые на быструю руку переписала эльфийка. Всё, что смогла найти и ей показалось интересным, записала на листы, которые и забрала с собой.

Честно говоря, я волновался. И не за Ушастую — такие умудряются выходить даже из полной задницы сухими. Я волновался, что она что-нибудь учудит и всё испортит. Но, с другой стороны, что-то с ней же надо было делать, верно? Как-то проверить, что она на самом деле дее- и боеспособна. А эта миссия выглядела вполне себе неплохой проверкой: прийти, незаметно пробраться, найти и вернуться с ответом.

И Ушастая справилась. Вернулась обратно, и я даже не видел пожара на горизонте. Правда, вся продрогшая, трясущаяся, но она пришла обратно, попутно принеся несколько листов, исписанных немного крючковатым плавным почерком всего того, что она начитала и посчитала важным. Что ж… могу сказать, что она молодец.

Если бы только не была такой мерзлячкой и сейчас не пряталась в ванной с горячей водой, отогреваясь.

— Да хрен знает, оно или нет… — пробормотал он. — Расписание даже наше есть, кстати, за последние дни. Когда и в каком направлении уехали-приехали. Есть данные про порт, на какой корабль сели и куда поплыли… Не сказать, что точно, однако достаточно, чтобы примерно понять, куда и когда выдвигаемся. Вот тут есть данные по всем служанкам, что выходят в город. Имя, фамилия, дата рождения, семьи — целый набор.

— По обороне?

— Нету. Он же не летопись ведёт у себя. Чисто данные собирают. Слежка, короче.

— Я думал, вы контролируете город, — заметил я.

— Так контролируем же, — помахал он листами. — Крыса не сильно важная, но неприятная и неприметная. Всех же не переловишь.

— Что делать будем?

— Знать.

— Знать?

— Знать, что у нас есть крыса. И это не одна, я просто уверен. Но по крайней мере теперь будем знать. А ещё Нойзеры… вот уж от кого не ожидал, блин.

— Нойзеры?

— Держат винодельню у столицы. Задолжали бабки и теперь помогают криминалу. А криминал… Кстати, помнишь про криминал что-нибудь? — улыбнулся он, глядя на меня.

— Рандомьеры держат близкие связи с ними, если не возглавляют, — ответил я, припоминая то, что говорили про них.

Если север можно назвать армией, то Рандомьеры были бы разведкой. Криминал был, есть и будет, и кто возглавляет его, тот и правит балом. Я нечасто имел дело с криминалом, даже бы сказал, что редко. Они были нечастыми гостями на фронте. А если и были, то обычно предлагали свои услуги: от разведки до купли-продажи. Безобидные, а иногда и вполне полезные ребята.

— Так, ладно, а Асака, как она? — спросил я.

— Асака? Беспокоишься о девчонке?

— Нет, боюсь, что всё было зазря.

— Ну, уже не зазря, — усмехнулся Диор, помахав листами. — К тому же, девка, эта… Амелия Рин оказалась занимательной личностью. Что-нибудь о ней знаешь?

— Кроме того, что от неё надо держаться подальше?

— Ну… таких надо наоборот, держать как можно ближе, чтобы их крысиные рожицы всегда были на виду перед тобой. Чтобы всегда знать, куда они тянут свои маленькие лапки. Так что, расскажешь о ней что-нибудь, что мне надо знать?

— Она интриганка.

— В каком плане?

— В прямом. Плетёт интриги, всё про всех знает и сталкивает людей лбами. Хобби у неё такое.

— А о чём вы говорили?

Диор положил листы на стол и облокотился на кресло, глядя на меня изучающим взглядом.

— Не о том, что касается происходящего. Кое-что между нами. Личное.

— Мне кажется, такое лучше озвучить.

— Нечего озвучивать, — грубее, чем следовало, обрубил я и поморщился из-за собственной несдержанности.

— О-о-о… больные мозоли? — усмехнулся он.

— Я бы сказал, что тебе лучше не лезть в это, Диор, — ответил я холодно.

Больные мозоли? Да как сказать…

Слова Суцьиси почему-то не лезли из головы. Её мысль о том, что я вернулся домой, откуда появился изначально. Она была интересной и по-своему притягательной, и… я бы порадовался… Нет, серьёзно, я бы порадовался этому…

Если бы это был мой дом.

Душа как диск с информацией: она вроде и та же, но личность другая. Тот Тэйлон помер, когда его обезличили, оставив пустую душу.

И появился я.

Если душа действительно вернулась обратно (что совсем не факт), в тело своего изначального хозяина… вернулся ли я домой? Я же не Тэйлон, я вообще ничто, так, временная запись на сгустке энергии, которую написали на скорую руку, чтобы весь опыт и накопленные знания не пропали. Рождённый во внемирье…

Вообще, что можно считать человеком-то, раз уж на то пошло? Душу? Или личность, которая образовалась на ней в результате жизни? У души нет дома, сегодня она здесь, а завтра там. Личность? Но тогда получается, что личность стирается, и человек умирает. Всё. Конец. Приехали, как говорится.

А когда рождается личность? Мне кажется, когда рождается ребёнок. Запахи, вкусы, цвета, привычки, особенности тела, к которым привыкает ребёнок и приспосабливает поведение.

Рождение и смерть.

Меня родили божество и война. А умру я…

— Ты уснул? — Диор позвал меня, заставив вздрогнуть.

— Нет, я слушаю, слушаю…

— Что именно ты слушаешь? Бурчание своего живота? Блять, Тэйлон, сосредоточься, блин. Повторю для таких, как ты — надо решать что-то с Амелией. Эта сука мне нравится и не нравится одновременно.

— Чем же она тебе нравится? — сразу спросил я.

— Она сука.

— А не нравится?

— Она сука.

— Брат, поздравляю, ты долбоёб, — вынес я диагноз.

— Кто бы мне это говорил, раскрыватель заговора дверей. Диор, это не я сжёг общагу, это всё двери, они не хотели выпускать людей, — передразнил он меня.

— Дверь открывалась не в ту сторону, блин!

— Диор-Диор, двери сговорились, теперь они открываются в другую сторону, — пискляво продолжил он.

— Иди-ка ты нахуй. Я был не виноват в случившемся.

— Я знаю, — кивнул, скалясь, Диор. — Это всё двери. А теперь слушай внимательно, контрразведчик по дверям. Амелию надо определять куда-нибудь. Ты знал её, поэтому твоё слово какое?

— Она сука, она хитрожопая, она много знает и она интриганка. Это всё, что я могу сказать.

— Кинет нас?

— Глазом не моргнёт, если это будет нужно, — без капли сомнений ответил я.

— Но знает дохрена.

— Если не больше.

— Окей… И всё же, что она тебе сказала? Ты тупишь в последнее время больше обычного.

— Я не туплю.

— Нет, ты тупишь. Ты вдруг стал вести себя не так, как обычно — думать много. И это меня беспокоит.

Что меня беспокоит? Да ничего, вроде…

— Не хочу говорить.

— Ну смотри, блин, — фыркнул он. — Короче, дело такое. Раз Амелия, как ты говоришь, полезна, вытащим её на время. Посмотрим, что она может, а потом засунем обратно и уже решим, держать такое чудо у себя под боком или не стоит.

— А принцесса?

— Пусть пока дрыхнет, ей полезно будет.

* * *

Суцьиси идеально отыгрывала роль глупой идиотки, хотя понимала, что провести ни меня, ни Диора этим не сможет. Может ей просто нравилось капать таким образом нам на нервы. А может ей нравилось себя вести как беззаботная идиотка.

— Итак, тэрра Амелия, я решил воспользоваться вашим советом послушать вас немножко. Не думайте, что я принимаю вас с распростёртыми объятиями…

— А зря, — улыбнулась Суцьиси. — Мои объятия целебны, мне мама так говорила.

— Я рад за вашу маму, — улыбнулся он. — И всё же, пока что вы у нас в роли пленницы, а не союзницы, поэтому хочу немного посмотреть, можно ли доверять вам.

— Конечно же можно! — надула та обиженно щёки.

— Отлично, — хлопнул в ладоши Диор. — Может вам пирожного? Какие пирожные любят дети?

— Конечно же, клубничные с вишенкой! — ни капельки не смутилась она.

— Конечно, — Диор вытащил небольшой колокольчик, после чего позвонил в него.

Буквально через секунду в кабинет вошла служанка с глубоким поклоном.

— Клубничного пирожного этой прекрасной тэрре.

— С вишенкой!

— С вишенкой, — кивнул он с улыбкой.

— Слушаюсь, господин, — она быстро покинула кабинет.

А я сидел и был готов блевать от всего этого цирка. Устроили тут друг перед другом спектакль и, судя по всему, сами же им и наслаждаются. Просто олицетворение аристократии — конченные лицемерные личности до мозга и костей, что будут бить в спину, унижать и предавать ради выгоды, но при этом строить из себя на людях гуманистов и благородных личностей, у коих на первом месте только благодетели.

Тьфу, блять… Дерьмо, покрытое сахаром — вот что такое аристократия.

— Давайте без цирка и к делу, — вздохнул я.

— Как грубо, — обиделась Суцьиси.

— Заткнись. У нас пыточный агрегат ещё ждёт своего часа, чтобы ты не забыла, — напомнил я.

— Грубиян.

— Диор, спрашивай её.

— Как грубо по отношению к юной невинной тэрре.

— Эта юная невинная тэрра сосёт как пылесос и ебётся как кролик. Заканчивайте цирк, — я повернулся к Суцьиси. — Мы хотели обсудить план действий и разузнать про Рандомьеров.

— Хотите немного насолить им? — невинно улыбнулась она.

— Нет, вырезать под корень, — ответил я.

— Стоп-стоп-стоп, — подался вперёд Диор. — Мой братец несколько категоричен. Для начала мы хотим прощупать почву и немного разузнать о них. Вы знали про то, что у нас завёлся шпион, и одну из сетей криминала — винодельню «Восход». Может знаете ещё про что-то?

— Вы знаете склады Аркадии?

— Это, если не ошибаюсь, торговая компания, которая гоняет из Эйрии пушнину и мясо парнокопытных, верно?

— Да-да, вы абсолютно правы, — закивала она. — Склады — это перевалочный пункт для товара. Это очень прибыльное дело, хочу заметить.

— И?

— И? Контрабанда, — ответила она так, будто объясняла очевидные вещи. — Огромные деньги. Контрабанда, легальные грузы — всё это обеспечивает огромные деньги роду Рандомьеров.

— Есть то, чего не знаю я? — полюбопытствовал Диор, облокотившись локтями на стол. — Это всё известно и так.

— Ну… — она слегка склонила голову на бок, смотря в потолок, приложив два пальца к щеке. — Как насчёт их складов в лесах около деревни Ботл-Крис?

— Что нам до этих складов? — пожал он плечами.

— Кристаллы. Обработанные кристаллы из ваших шахт, что были куплены, перекуплены и перепроданы через множество посредников, раздроблены на части между отдельными покупателями, чтобы затерялся след, потом были собраны для отправки в Эйрию.

— Сколько?

— Я скажу так — много. Склад должен быть забит до отвала, да и вам самим виднее. Достаточно просто вскрыть записи о последних продажах. Уверена, можно будет примерно представить, куда и сколько ушло.

— Допустим… хорошо, интересная информация, но верить ей можно?

— Ну вы меня сейчас обижаете, — надула она щёчки.

— А откуда вам это известно?

— А вот такое спрашивать у приличной девушки не стоит! — тут же ответила Суцьиси.

— Ладно, я примерно понял, к чему вы ведёте, но кристаллы не наша забота — нам эта информация ни к чему.

— Но сдать это королю будет весьма интересно и полезно, — улыбнулась она.

— Только как нам объяснить, как мы это выяснили?

— Это же ваши кристаллы. Вы просто отследили их. Как — не их дело.

— Ага. Или об этом знали только Рин, — прищурился он. — И вот тогда вопрос, как мы тоже об этом узнали.

— Ладно-ладно, я поняла вас, — подняла она руки вверх. — Тогда… в столице есть место одно. По сути, там собираются все деньги из всех игорных заведений. Нелегальных, естественно. Деньги от девушек лёгкого поведения, деньги с незаконной работорговли…

— Банк криминала, иначе говоря, — подвёл он итог.

— Да-да, с банком очень много общего, вы правы, — улыбнулась Суцьиси и уже заговорческим тоном продолжила. — Но, помимо этого, то место — практически центр сбора информации…

И в этот самый момент в дверь постучали.

— Войдите! — громко крикнул Диор, и в комнату скромно юркнула служанка с подносом.

— Кремовое пирожное с клубникой и вишенкой сверху, — негромко объявила она и, дождавшись кивка Диора, передала тарелку Суцьиси. Скрылась за дверью так, будто её и не было, только постукивание ложки о тарелку напоминало о её визите.

— Так вот, — уже громче, уплетая за обе щёки с демонстративным бескультурьем маленького ребёнка, продолжила Суцьиси, — Рандомьеры организовали практически сами эту точку. Они хорошо поспособствовали внедрению своих разбойников в город. Правильных, послушных, что будут работать на них. Вы правы, они тесно связаны с криминалом. Настолько тесно, что часть криминала работает на них. И это их едва ли не главная разведывательная точка. Сплетни, слухи, украденные данные, компроматы — всё проходит через то место.

— И уходит к ним.

— Да.

Разведывательная база, которая собирает инфу по столице?

Так это же просто идеально место, чтобы рубануть.

— И насколько хороша эта база? Как много с неё можно получить?

— Я бы сказала, что это один из центров подпольного мира, — ответила она. — По-настоящему центра два, но один является громким, известным, богатым и вычурным, чтобы быть на виду. Это же место едва ли бросится в глаза. Это практически центр управления: подкупленная прислуга, продажная стража, следователи на коротком поводке и судьи под компроматом — все управляются оттуда. Информация, наоборот, поступает к ним, а позже к Рандомьерам. Или как, думаете, они узнали о продажной страже в академии? Там почти всё.

— Но все данные у них в поместье.

— Да, — кивнула Суцьиси и демонстративно начала облизывать тарелку. Заставила дождаться, пока не закончит, раздражая нас обоих, после чего продолжила. — Да, все данные в поместье, но вы и так поняли, насколько это место может быть интересно, да? Ну как, я молодец, да? Ну скажите, что я заслужила кроватку в вашем поместье, а не в той комнате в подвале!

Почти все слухи, почти все сплетни, вся информация от служанок, грязной стражи, судей и так далее собирается в одном месте и перекидывается в центр, грубо говоря. Эдакий штаб, который координирует шпионов.

В принципе, стандартно — сеть агентов, которые имеют центральное звено, что раздаёт задания и получает всю инфу, после чего передаёт в центр через других связных. Только здесь центральным звеном работает какой-то бандитский притон.

Вообще, идея хреновая, так как когда есть какой-то штаб, то его легче найти и можно всегда вынести, разрушив всю систему. Никто так не делает обычно. Куда лучше работал старый добрый метод связных. Один другому, один другому — всё децентрализовано максимально до самого центра, которому ничего не грозит. Грубо говоря, все звенья собираются воедино вне досягаемости противника. Выбьют какое-нибудь звено, и система не рассыплется.

Здесь же они собираются вместе прямо в стане врага. Выбей главное звено — притон, и всё, система рухнет.

— Жахнем?

— Обязательно жахнем. Но потом, — кивнул Диор. — Откуда такие познания, благородная тэрра?

— Ну… я люблю хорошие истории послушать, — улыбнулась она. — Считайте эту информацию подарком к нашему долгому сотрудничеству.

— А чего хотите всё же вы?

— О, мои желания вас не коснутся. В любом случае, знают об этом совсем немногие. Совсем-совсем. Секретная служба может и догадывается, но вряд ли сможет выйти на них, ведь всё куплено. Полицейские, что знают, будут молчать. Судьи, которые знают, будут молчать. Все будут молчать.

А нам молчать необязательно.

Но город… город — это плохо. Придётся брать подстраховку в лице Ушастой. Одному с моими бзиками соваться туда опасно. Нужен тот, кто поддержит.

К тому же, для удара это место подойдёт — стольких стукачей и связных они сразу лишатся. Ясно дело — крупные рыбки так и останутся на крючке, как судьи и градоначальники. Однако основная сеть, что приносит больше всего добычи: куча мелких сошек, будет утеряна. Не навсегда, но чтобы восстановить, потребуется время.

— Так откуда у вас эта информация, благородная тэрра? — повторил вопрос Диор. — Кровать вас ждёт уже, надо лишь ответить на вопрос.

— Ну… я бы и так сказала вашему брату до этого, но он меня перебил тогда. Наш род, Рин, у нас соглашение с Рандомьерами.

— И какое же?

— Мы будем сохранять нейтралитет в приближающемся хаосе и молчать.

Глава 145

— Готова? — тихо спросил я Ушастую. Мы расположились на крыше за парапетом одного из зданий, откуда открывался вид на улицу.

— Я всегда готова, — фыркнула эльфийка.

— Мне не нужно, чтобы ты всегда была готова. Мне нужно, чтобы ты была готова сейчас.

— Я готова, — повторила она недовольно.

Ответ мне не понравился. Я вздохнул, повернулся к Ушастой и…

Осторожно взял её за голову двумя руками, после чего подтянул её лицо к себе.

— Сианс, слушай очень внимательно, — начал я тихим доверительным голосом. Даже можно сказать, мягким. Словно разговаривал с ребёнком. — Ты отлично себя показала в прошлый раз. Настолько, что я решил взять на задание. Не кого-то, а тебя, потому что теперь вижу, что ты способна на куда большее. Не просто балаболить, а именно делать и добиваться успеха. И это заставляет меня тебя уважать и доверять, вплоть до собственной спины. Поэтому сделай всё на отлично.

— Я сделаю всё идеально, — твёрдо, даже с ноткой готового сорваться порыва ответила она.

— Значит, ты готова?

— Абсолютно.

Вот этот ответ мне понравился. Не какой-то там гонор, а ответ человека… личности, что уверена в своих силах и выложится на все сто.

Один человек всегда говорил нам: даже при ловле маленького зверька хищник выкладывается на все сто.

Мы должны выложиться на все сто.

— Тогда начали.

Мы медленно двинулись по крышам города, моего главного врага, к цели.

Как оказалось, два штаба располагались практически в разных частях города. Тот самый, показной, что у всех на виду, был уже известен Диору и располагался в районе недалеко от того места, где мы с Суцьиси трахались. Тот же, что нам был необходим, расположился в промышленном районе, если так можно было назвать те кварталы.

Не сильно злачное место: склады соседствовали со школами, небольшие фабричные помещения стояли по другую сторону от жилых домов. Сами жилые дома напоминали кирпичные и каменные коробки, будто раньше сами были какими-то техническими помещениями. Как последний штрих — река, что протекала рядом и по которой проходили суда.

Днём там гремела работа, кипел котёл людей, работал речной порт и ездили грузовые повозки и самоезды. Вечером открывались местные немногочисленные злачные кабаки и другие интересные места не для каждого.

В этом плане расположение было плюсом — меньше народу, меньше свидетелей, легче мне.

Мы перепрыгивали с крыши на крышу зданий, что стояли в притирку друг к другу, перебегали по дворам подальше от чужих глаз и быстро, будто тени, переходили с одной улицы на другую. Для столь смелых поступков мне пришлось немного выпить. Реакция и координация не сильно изменились, пусть и появилась какая-то вязкость в движениях, однако страх теперь был лишь фоном. Раздражающим, выбивающим из колеи, но фоном, который не сильно мешал работать.

— Так, Сианс, — я звал её по имени, чтобы показать всю серьёзность ситуации. — Следующий квартал последний. После него идёт квартал, где будет располагаться дом ублюдков. Но мало ли, поэтому внимательно.

— Принято, — кивнула она с ответственным видом, и мы вновь двинулись дальше.

Я имел представление, куда мы движемся.

На разведку мы отправили несколько стражников поместья, что захватили с собой для этого. Доверенных людей, которые были с нами уже долгое время и которым доверял даже Диор. Они, переодевшись соответствующе, прошлись по улице, запоминая особенность местности, считая количество охранников, их вооружение и расположение. Один прошёлся днём, другой прошёлся уже под ночь, когда всё закрывалось и последние работники возвращались домой.

В принципе, ничего интересного и необычного. Люди, чаще всего в пальто, чтобы прятать обрезанные кустарно ружья. Несколько на крышах.

План был действенен и прост, как и любой разработанный мной план: прийти, убить, всё собрать, уйти. Четыре простых пункта. На задание выдвинулись только мы вдвоём. Пора было обкатать девчонку и понять, что она в действительности из себя представляет. Как показала небольшая проверка, Ушастая вполне себе ответственная и может выполнять простые поручения.

Что касается наёма других людей, то я решил пока что воздержаться и сделать всё сам.

Во-первых, группу надо было обкатывать хотя бы на тренировочном полигоне. Может они и взаимодействуют друг с другом неплохо, но только будут работать под моим началом. Кто-то что-то не понял, и всё — вся операция по пизде. Уже сталкивался с подобным. Нужна притирка и обкатка.

Во-вторых, наём требовал времени, особенно когда речь идёт об опытных людях.

В-третьих, нужны были те, кому можно доверять, так как работа грязная (всё же рода мочить — это не людей простых убивать). А это плюс ко времени поиска.

К тому же, конкретно здесь я мог справиться и сам, так что всё нормально. Будет полезно поработать и отточить навыки в работе с ушастой.

Добрались до квартала, где располагалось нужное здание, мы без проблем. Местность, пусть я здесь никогда и не был, выучил по картам наизусть и мог безошибочно сказать, что где здесь находится: от лавок до переулков, по которым можно скрыться.

Быстро взобравшись на крышу одного из множества каменных однотипных домов, я окинул округу взглядом. Отсюда было видно не только улицу, но и зону речного порта с его многочисленными складами. За ним, поблёскивая на свету льдом, виднелась река.

Пока я по-воровски оглядывался, снизу, гремя, проехал грузовой самоезд. Он уже больше походил на грузовики, к которым я привык, даже потому, что у него был уже руль и некое подобие открытой кабины, хотя педаль газа всё так же заменял рычаг. Он проехал по улице и скрылся за поворотом. Город погрузился в свой обычный ночной гомон.

— Пришли, — тихо сказал я.

— Вижу, что пришли, — буркнула Ушастая. — Вон один.

Она пальцем указала на одинокую фигуру на крыше с другой стороны улицы.

Забавнее было то, что фигуру было видно невооружённым взглядом. Она будто демонстративно стояла на крыше, чтобы любой заметил бы охрану заранее. Или он был ловушкой. Нужен ещё один с той стороны.

— Сианс, на ту сторону. Я по этой. Уберём на крышах, потом спустимся ниже. Осторожно, может быть приманкой.

— Приняла.

Ушастая в два прыжка оказалась на краю здания, послечего быстро спрыгнула вниз. Я бросил лишь мимолётный взгляд ей в спину, приметив её лук, после чего сосредоточился на своём деле. Теперь Ушастая сама по себе.

Осторожно сняв со спины и зарядив кассетный арбалет, что достал Диор, я взвёл его и, пригнувшись, двинулся вперёд.

Нам было необходимо седьмое по счёту, небольшое зеленовато-дерьмового цвета кирпичное здание с плоской крышей. Я осторожно перебирался с крыши на крышу. Сложности вызывали покатые крыши, с которых скользили ноги. Один раз я и вовсе уронил вниз пару черепиц, порадовавшись тому, что никому не снёс череп.

Особенно порадовало, что последняя крыша перед нужной тоже была черепичной и покатой.

Осторожно, лёгким шагом я медленно крался по ней, пока не достиг края. Замер, прислушался, выглянул. Противников было двое: мужчины с ружьями и в плащах. Один стоял у самого парапета, поглядывая на улицу и куря, другой курил и с интересом ковырял грязь на крыше. У обоих ружья были за спиной.

Это будет просто. Но тем не менее, хищник выкладывается всегда на все сто, и здесь жертва не я. Я осторожно расположился на крыше, вытащив один из ножей, после чего стал ждать. На другой стороне мелькнула эльфийка, замерла и, заметив меня, скрылась. Через несколько секунд человек на той стороне упал.

Началось.

Не успел с этой стороны мужчина сказать и слова, как я выстрелил. Тетива тихо, но в то же время отчётливо щёлкнула, и стрела воткнулась ему в висок, выбив с противоположной стороны нечто похожее в темноте на конфетти. Услышав щелчок, скучающий охранник лениво поднял ко мне голову, и последним, что застыло на его лице, было удивление.

К тому моменту я уже взвёл арбалет, быстрым рывком рычага дослав из кассеты новую стрелу и натянув тетиву. Это глупое выражение так и отпечаталось на его физиономии, когда стрела вошла ему ровно в глаз. Он дёрнул головой назад, замер и через мгновение упал на землю.

Я быстро спрыгнул и осмотрелся. Было тихо, тревога не спешила подниматься, и топота ног тоже было не слышно. С другой стороны улицы выглядывала эльфийка. Подняв руку, я дождался от неё ответной реакции.

Отлично.

На душе было спокойно. Никакого волнения и страха. Теперь я вообще ни о чём не думал, кроме нашей задачи и того, как её надо достигнуть. Будто вышел на экзамен, протянул билет и увидел вопрос — теперь ты не боишься, теперь ты решаешь задачу.

Я осторожно бросил взгляд вниз. По-настоящему вход в их прибежище располагался со стороны дворов. Здесь же и скучали четверо охранников, что негромко болтали между собой, всё так же, как и те двое, держа ружья за спиной. Как показывает практика, никто даже вскрикнуть не успевает при нападении, почему-то люди вообще не подают звуков, пока не схватятся за оружие. Не окликнут, не вскрикнут, нет: сначала возьмут оружие в руки и лишь потом издадут какой-то звук.

Я дождался, пока эльфийка вернётся на эту сторону и доберётся ко мне, прежде чем действовать.

— Снизу четверо, — шепнул я.

— Убьём?

— Обойдём. Скорее всего вход защищает железная дверь, через которую пропустят только лишь по паролю или приглашению.

— Откуда знаешь?

— Потому что так оно всегда и есть, — ответил я. Мой ответ вряд ли удовлетворил Ушастую, однако она ничего не сказала.

Потому что логично, что вход будет укреплён прочной дверью. А прочная — железная. И чтобы знать, кто там стучится с другой стороны, обязательно будет окошко. Обычно я решал проблему просто: минировал дверь, а потом с тяжёлым щитом просто продавливал жалкие попытки обороняться, зачищая всё и вся, предварительно обрабатывая всё гранатами и светошумовыми.

Здесь придётся пойти другим путём.

— Так что делать будем?

— Займём позицию и ждём.

— Чего?

— Пока кто-нибудь не решит войти туда или выйти. Иначе тихо дверь не открыть.

Пришлось осторожно обойти двор по крышам и спуститься в один из домов. Здесь, немного порыскав, мы осторожно влезли в квартиру на первом, чьи окна выходили прямо на двор. Небольшая грязненькая квартирка с низенькими потолками и небольшой площадью. В одной из комнат посапывали муж и жена, у которой из-под ночнушки вывалилась одна из грудей.

Проблем особых не возникло — немного жидкости, которой усыпил Суцьиси и Исси, на тряпку, после чего на лицо хозяевам, которые так и не проснулись. Ушастая смотрела на всё это с неодобрением.

— Смотрю, нравится усыплять людей, — буркнула Ушастая.

— А ты завидуешь? — хмыкнул я, покосившись на неё.

— Ещё чего. А вдруг усыпишь и изнасилуешь меня…

— Да нет, не будет такого.

— Да как же.

— Клянусь, на тебя не встанет.

— Да-да, ко… чего?! — не сразу смысл слов дошёл до Ушастой. — Эй, это обидно! — сказала она мне вслед, когда я вышел из спальни.

— А ты думала, что я тебя прямо хочу? — усмехнулся я.

Окно выходило идеально. Дверь, как я и говорил, действительно была железной и с небольшим окошком. Что касается охраны, четверо лоботрясов общались между собой, встав в кружок, не удосужившись даже снять с плеча ружья — сразу виден профессионализм.

Чтобы быть готовым открыть огонь, я осторожно открыл защёлки на окнах, чтобы можно было сразу их распахнуть. И всё это время меня доставала Ушастая.

— Это значит, что я уродина! — возмутилась она с обидой в голосе.

— Нет, это значит, что ты не в моём вкусе.

— Почему?!

— А ты хочешь, чтобы я в тебя втюрился, я не пойму? — ответил я, поглядывая в окно.

— Ты! Да вообще… да как ты вообще. Знаешь, что?!

— Слушай, я не пойму, — посмотрел я на неё. — Зачем ты вообще подняла этот разговор, если тебя это так задевает?

— Да я… да ты сам!

— Нет, ты начала его. Ещё раз, Сианс. Ты хороший боец, и поэтому я доверил тебе пойти на миссию со мной. Я уважаю тебя как солдата, поэтому стараюсь проявлять уважение. Даже не пинаю тебя. А ты всё равно докапываешься. Зачем?

Она возмущённо открыла рот, чтобы выдать мне самую настоящую тираду по поводу того, как же я её не ценю, однако не выдавила и звука. Сказать-то было нечего. Она пыталась что-то выдавить, я видел, как бегают её глаза, как она начинает говорить и запинается, потому что любое оправдание выглядит глупо.

— Я не докапываюсь!

— Ну а что делаешь?

— Я… я протестую!

— Против чего это?

— Против… против угнетения! — с жаром воскликнула она, на ходу придумывая оправдания.

— Да кто тебя угнетает?

— Ты! Ты заставляешь меня чистить унитазы и пинаешь под зад!

— Но сейчас-то я тебя не трогаю, верно? — заметил я. — Разговариваю с уважением, доверяю спину. Как я тебя сейчас угнетаю?

Я терпеливо ждал от неё ответа, глядя на эти безуспешные попытки с улыбкой, когда спасение от позора для Ушастой пришло с другой стороны.

Её взгляд сместился мне за спину, и она схватилась за лук.

— Выходят! — пискнула она, тут же оттягивая тетиву.

Я резко обернулся, подхватывая арбалет.

Железная дверь с другой стороны двора действительно приоткрылась. Оттуда выходил щуплого вида человек, за спиной которого стоял амбал, который будто выталкивал его за дверь.

Я толкнул окно, распахивая его, даже слова не успев сказать, когда рядом с моим ухом пролетела стрела, обдав его ветром.

Дальше всё прошло за секунды. Никто ничего не успел понять, а уже было два трупа. Стрела Ушастой пробила шею амбалу, который схватился за неё, даже не поняв, что происходит, а рядом уже замер щуплый с болтом в районе сердца. Он опустил голову, будто пытаясь понять, что происходит, схватился за неё и начал медленно падать на колени.

В дверях мелькнул второй амбал, возможно он пытался закрыть дверь, а может хотел броситься в глубь здания звать на помощь, но ещё одно ласковое касание ветерка, и он скрылся, как мне показалось, запнувшись. Ушастая стреляла быстро и без сомнений, выхватывая цели с завидной реакцией и точностью.

Четверо идиотов даже не удосужились снять ружья с плеча, повернулись в сторону двери, где слышалось, как падают тела. А потом друг за другом начали погибать. Зарядка арбалета занимала каких-то полторы секунды, но Ушастая клала стрелы всё равно быстрее — на два моих выстрела пришлось три её.

Они не успели даже пискнуть. Разве что последний уже почти стянул ружьё, ошарашено оглядываясь, когда ему в голову прилетели сразу две стрелы и оттолкнули назад. Он запнулся об труп и упал, даже не взведя курка.

Я выскочил во двор через окно, взводя арбалет и быстро перебегая открытое пространство, держа на мушке проход, если кто-то там появится. Добежал, толкнул дверь и отпрыгнул в сторону. Замер, прислушался, быстро выглянул и тут же обратно спрятался, даже не успев мозгами сообразить, что там никого нет.

Как меня учили, не надо вглядываться: выглянул и тут же спрятался. Если есть кто — заметишь. Нет — тоже заметишь. А вот будешь вглядываться — дашь возможность вышибить себе мозги.

Рядом к стене прижалась Ушастая, держа на готов лук.

— Есть?

— Чисто, — я окинул взглядом двор. — Так, я на стрёме, ты убери трупы. Незачем светить ими.

Ушастая ничего не ответила, бросилась прибираться. А то мало ли кто заглянет сюда. А что касается гражданских, для них это всё должно пройти незаметно, чтобы даже потом показаний никаких не смогли дать.

Пока Ушастая убирала трупы, я окинул взглядом худощавого. Он заметно выбивался из общей братии своим видом. По костюму, галстучку и натёртым туфлям я бы сказал, что он какой-то чиновник или, если нам повезло, кто-то из рода. Повезло потому, что одним ублюдком из рода меньше — на одного врага меньше.

Пока Ушастая оттаскивала трупы, я быстро перезарядил арбалет, всунув новую кассету, и пробежался пальцами по разгрузке, наощупь проверяя свои карманы. Наше путешествие в стан врага только начиналось.

Глава 146

— Готово, — тихо шепнула она.

— Чисто, — тоже откликнулся я. — Заходим?

— Веди, — ответила она.

Я вновь быстро заглянул, после чего зашёл, держа проход на мушке. Перешагнул трупы, держа проход под прицелом, бросил:

— Закрой.

— Приняла.

Послышались шорохи, вскоре железная дверь с лёгким скрипом закрылась. По звуку, она задвинула затвор.

— Готово.

— Двинули.

Мы двинулись быстрым шагом вперёд. Я первый, она вторая.

Спустившись по лестнице вниз, я быстро выглянул из-за угла. Чисто. Вышел в коридор, прислушиваясь к подозрительной тишине. Никого, совсем никого, будто все вымерли. Интуиция молчала, однако я почему-то всё равно чувствовал беспокойство.

Дойдя до двери по правую сторону, я кивнул на неё.

— Держи проход, — шепнул я.

— Приняла.

Я же, держа одной рукой арбалет, второй потянулся к двери и открыл её, готовый в любую секунду выстрелить.

Чисто.

Помещение было складом, где я видел десятки ящиков с пойлом. Предположу, что всё оно палёное. Внимательно осмотрелся и быстро обошёл комнату, но здесь было пусто.

— Чисто, — сказал я, выходя из комнаты. — Двинули.

Мы вновь тронулись по коридору, после чего зачистили комнату уже по другую сторону. Эта оказалось чем-то типа счетоводной. Аккуратно убранный стол, в ящиках стола принадлежности для письма и счёта. Шкаф полностью заставлен бухгалтерской отчётностью, списками товаров, накладными и расчётами.

Я специально внимательно осмотрел тумбочки и шкафы, но ничего похожего на то, что могло быть шпионским пунктом.

— Чисто, двинули дальше.

Коридор заканчивался дверью. Если и за ней ничего не будет, выебу Суцьиси кактусом.

Но если честно, что-то база бандитов слишком большая и пустая. Словно мы и не в главном корпусе, а где-то с бокового входа заходим и пока ещё в действительности ничего не видели. По крайней мере мы уже где-то под проезжей частью, а толком ничего и не нашли, кроме небольшого склада и кабинета бухгалтера.

— Готова? — спросил я, положив руку на ручку.

— Веди.

Как и в прошлый раз, я открыл дверь, держа палец на спусковом крючке, только сейчас отошёл сразу в сторону, чтобы не загораживать Ушастой линию огня. На этот раз мы вышли на какой-то склад. Огромный склад, хочу заметить, которому здесь, по идее, было не место — слишком большой, чтобы быть построенным незаметно. Всё в коробках, которые выстраивались друг на друге до самого потолка. Что за катакомбы?

У нас не было плана этого места, да и я не знаю, что такое классическое логово бандитов, однако не большая ли база? Я думал, что мы просто войдём в подвал, где будут восседать человека четыре-пять преступников, которых мы перестреляем, и всё. Может сожжём всё всем на зло.

Но вместо обставленного подвала я вижу какую-то самую настоящую базу под землёй, и это мне не нравится. Очень не нравится.

— Не большевато ли логово? — шепнула Ушастая, прочитав мои мысли. — Нас слишком мало для такого пространства.

Ну да, выскочи здесь кто, и хрен отобьёшься. Склад представлял из себя самый настоящий лабиринт из коробок, по которым можно очень долго петлять.

— Идём.

— Может подмогу?

— Какую? Второго шанса не будет, мы уже постучались.

И оставили за собой целых десять трупов. Не закончим сейчас — потеряем след и уже не найдём их.

Мы медленно двинулись вглубь склада, постоянно оглядываясь. Никого и ничего. Будто все рабочие просто исчезли. Хотя ночь же, точно…

Я примерно прикинул, где мы сейчас находимся, после чего наложил на это карту города. Если я не ошибаюсь, то сейчас мы двигались в сторону реки. Кстати… а это не склад контрабандистов? Да-да, Рандомьеры же контрабандисты. Как раз, склад и заодно штаб-квартира. Надёжнее места быть не может. И если сейчас пойдём прямо, то скорее всего выйдем или к реке, или выходу в порт.

Мы медленно продвигались по залу под неровный свет факелов, что коптили здесь стены. В какой-то момент мы услышали шаги и голоса. Прятаться было негде, поэтому я подал знак, и мы замерли. Буквально застыли как манекены, вглядываясь в проход перед собой. Послышался звук натягиваемой тетивы.

Через мгновение из-за поворота показались двое человек, и мы, не сговариваясь, выстрелили. Щелчок, стон тетивы, и оба противника легли мгновенно. Замерли, перезаряжаясь и прислушиваясь, после чего быстрым бесшумным шагом подошли к трупам.

Я быстро выглянул из-за угла.

— Чисто.

И лишь затем посмотрел на трупы. Судя по всему, это были обычные грузчики. Работяги из порта. По крайней мере форма говорила именно об этом.

— Гражданские, — заметила тихо Ушастая.

— Не гражданские, противник, — поправил я.

Здесь на территории нет гражданских — только противник. Разбираться, вооружён он или нет, опасен или безобиден, времени просто нет. Увидел — убил, пока не успели поднять тревогу. Может они и обычные грузчики, но я предпочту не выяснять это ценой нашей безопасности.

— Они пришли оттуда, — кивнула Ушастая в проход.

— Мы сейчас, скорее всего, выйдем к реке, — пояснил я. — Это склады где-то около портовой зоны, если не прямо под ней.

— Не слишком ли большое сооружение прямо под столицей? — нахмурилась она. — Как такое можно отстроить незаметно.

— Может это покрывалось сверху, — пожал я плечами. — А может это никто не отстраивал.

— Что ты имеешь ввиду?

— Руины. Глянь, — я тихо потопал по полу. — Камень очень старый. Не тот, которым выкладывают мостовые, и даже нет тот, которым замок выложен. Старее, гораздо старее.

— Откуда здесь руины? — недоверчиво спросила она.

— Да хрен знает. Идём.

Буквально через пару минут мы вышли из лабиринта, где смогли примерно оценить размеры склада. Она был высотой метров четыре-пять и около двадцати шириной.

Сооружение было чем-то типа туннеля и сразу напомнило мне канализационный коллектор или туннель метро, разве что размером побольше. Здесь был полукруглый потолок, через равные промежутки расположились полукруглые балки, что удерживали потолок, при этом выглядели готическими, что сразу наталкивало на мысль, что сделано это не местными.

В этой части склада ящиков было заметно меньше, словно их уже разобрали. Часть лежала как попало на полу, часть была сложена на телеги, повозки и поддоны: какие-то загружены полностью, какие-то наполовину. Здесь даже был грузовой самоезд, который загрузили полностью ящиками. С потолков мирно покачивались краны, которыми поднимали тяжёлые грузы.

Заканчивался туннель, что удивительно, водой и воротами. Видимо, летом сюда можно было заплыть прямо на лодках, а может и на небольших баржах, погрузиться и отплыть. А когда вставал лёд, заехать. Ворота как раз не касались воды, а потому не вмерзали в лёд, почему они могли открываться и летом, и зимой.

Небольшая грузовая пристань прямо под землёй.

Не уверен, что это не известно секретной службе и королю. Строение может со стороны и незаметное, однако скрыть его всё равно было бы проблематично. Даже просто при постройке самого этого района. Всё же катакомбы не маленькие. Это можно понять ещё небольшие коридоры и лабиринты, но такой проход, который ещё и имеет выход на реку…

В этой части было всего четыре охранника, что стояли около ворот. Всё так же безалаберные с ружьём за спиной. Я без всяких раздумий подал сигнал и выстрелил. Два одновременных залпа и четыре трупа.

— Я смотрю, контрабанда цветёт и пахнет, — хмыкнул я. — Причём в таких количествах, что становится даже немного жутко, учитывая размеры склада.

— Как можно не заметить таких размеров катакомбы?

— Куплено. Всё куплено, — ответил я. — Рандомьеры, видимо, хорошо платят, раз их не трогают. Всё же не зря они являются глазами и ушами королевства. Преступность — их стихия.

Я подошёл к одному из ящиков, с интересом рассматривая его. Продолговатый без каких-либо меток. Подумал немного, после чего огляделся, нашёл, чем поддеть крышку, и через несколько попыток смог её отодрать.

— Даже не удивлён… — пробормотал я.

— Ого… — так же тихо пробормотала Ушастая и огляделась. — Получается, тут половина ящиков…

— Оружие. Много оружия, — я тоже огляделся. — Дохуища.

— Хуй? — переспросила она и тут же зажала себе рот, покраснев.

— А я смотрю, ты слышишь только то, что хочешь услышать, — хмыкнул я.

Она уже набрала воздуха в лёгкие, чтобы высказаться, но передумала и громко демонстративно выдохнула. Тряхнула головой и задала другой вопрос.

— Скажешь, откуда?

Я присел над ружьями, положив арбалет на колени. Взял одно в руки и внимательно осмотрел.

— Ну?

— Не знаю.

— Как это? — возмутилась она.

— А так. В Майкесендерии стандартизация.

— Что-что? — не поняла она.

— У тебя лук делает мастер, верно? — решил я зайти с другой стороны.

— Ну да.

— А другому солдату другой мастер, так?

— Ну… может и мой. Может и другой, — кивнула Ушастая.

— Из-за того, что делают разные мастера, ваши луки могут отличаться немного длиной, шириной, хватом и так далее. Внешне похожи, но разные. Поэтому при желании можно вычислить и мастера, который его делал. А при стандартизации они будут все одинакового размера и формы. Так вот, — я потряс ружьём, — все ружья будут друг от друга неотличимы. Созданы они родом Фью-Фью, нами или Доргейнбергами, все они будут абсолютно идентичными. Единственное, что будет их отличать — номер, который выбивают на ружьях. По ним можно сказать, откуда оно, когда сделано и даже на каком станке собрано. Но…

Я кинул ей ружьё. Ушастая ловко поймал его и оглядела.

— Нет цифр.

— И на ящиках тоже. Поэтому не скажешь, откуда они взяты или украдены. Их могут делать как Фью-Фью, так и Доргейнберги.

Наши навряд ли, если только нас не обокрали.

— И что будем делать? — нахмурилась она.

Я окинул взглядом склад. Огромный просто, и ящиков здесь немерено. Зачем оно здесь? Поднять восстание попробуют? Типа вооружённого переворота? Нет, мысль, кстати, интересная. Но я не думаю, что сами принцы позволят такому произойти. Ведь им важна законная передачи власти, чтобы потом претензий не было.

Провокация?

Или может их вовсе увозят отсюда подальше? Куда-нибудь на север для Эйрии или каких-нибудь внутренних маленьких войск? Сколько их тут… на вид точно не скажешь, но на тысячу может и хватит. Это не так уж и мало для какого-то партизанского отряда, что будет действовать на территории противника.

— Заберём его, — кивнул я на ружьё. — Может тот, кто разбирается в этом деле побольше нашего, выяснит, кто собирал.

— А остальное?

Вместо ответа я достал осколки кристаллов.

— Опять? — догадалась она с недовольством на лице.

— А предлагаешь это всё оставить? В одном ящике помещается три ружья. Здесь сотни ящиков. Хватит на маленькую армию.

— А лучше всё сжечь?

— Лучше да. Ладно, если всё отправится на север, а если осядет здесь? Несложно представить, зачем столько оружия в столице королевства, где делят власть.

— Но потолок может обвалиться.

— Плевать. Здесь всё равно портовая зона, — отмахнулся я.

— Ну а та часть, — указала Сианс вглубь, — скорее всего, находится уже под городом.

— С каких пор тебе жалко людей? — прищурился я.

— С каких пор у меня господин переквалифицировался в террориста? — ответила она той же монетой.

— Во-первых, не факт, что своды склада обрушатся. Во-вторых, не факт, что обрушится та часть, что под городом, если она вообще доходит до города. В-третьих, я выбираю из двух зол наименьшее.

— Это наименьшее?

— Для нас — да. Этого оружия хватит, чтобы устроить переворот. И тогда погибнет уже наш род. Здесь ты или выбираешь сторону, или не участвуешь вовсе. И да — тот, кто сохраняет нейтралитет, становится врагом чаще всего для обоих.

— А так могут погибнуть люди, чьи дома над складом.

— Ну так добро пожаловать на войну, Сианс, — развёл я руками. — Здесь нет правильного решения, здесь только выбор, где ты сам для себя решаешь, как много можешь на себя взвалить. Остаться чистеньким, но подставить, может даже фатально, своих. Или запачкаться, но выполнить свой долг.

— Долг, — фыркнула Сианс.

— Защитить близких, Сианс. Я не террорист, я просто веду подрывную деятельность. Если ты не можешь решить, то исходи из арифметики. Из-за этого оружия погибнет куда больше людей, чем если склад обвалится. Если он обвалится. Это я не беру переворот, при котором погибнут люди, и последующие события типа чисток. Которые ещё унесут хуеву тучу жизней.

— Мы можем всё сдать властям.

— А ты думаешь, тем, кто за этим должен следить, не известно? — хмыкнул я. — Такой склад не утаить без покровителей. К тому же объяснишь, как мы это выяснили? Диор правильно сказал — а что, если об этом было известно только роду Рин? Нетрудно будет догадаться, откуда мы могли об этом выяснить, учитывая пропажу Амелии.

В любом случае, я уже для себя решил. Контрабанда алкоголя — это одно, но контрабанда оружия — уже другое. И не факт, что здесь только ружья. Это я только ящики, что по формам подходят, вижу. А что если в тех, что поменьше, револьверы? Пушки? Может чего похлеще?

Я подозревал, что может потребоваться подобная диверсия, поэтому захватил с собой необходимое. Масло, небольшие ванночки из воска и осколки кристаллов — по сути, этого было достаточно для зажигательной бомбы с часовым механизмом. Ну, не бомбы, конечно, но с часовым механизмом.

Аккуратно разлив по заранее сделанным ванночкам масло, я расставил их по складу, забравшись на ящики. После этого опустил в каждый по кристаллу, который подкачал энергией и оставил. Как только кристалл сработает, он подожжёт масло, а то расплавит восковые ванночки. После этого растечётся и схватится за дерево. Всё.

Всё гениальное просто.

Что касается склада, то тут был вопрос, обвалится он или нет. Всё же это камень, деревянных перекрытий не видно. Поэтому гореть нечему. Но из-за температуры может случиться расширение или просадка, что как бы… ну да, обвал.

Теперь, после того как я расставил заряды, по моим примерным подсчётам у нас было около получаса, прежде чем они сработают. А это значит, что нам стоило поторопиться.

Учитывая то, что это были ворота наружу, нам было необходимо теперь двигаться наоборот, вглубь катакомб. Если мы и там ничего не найдём… ну что ж, зато уменьшили оборот оружия в королевстве и, возможно, предотвратили вооружённое восстание. Всё в плюс, что брошено во врага.

— Теперь куда? — тихо спросила Ушастая, когда мы обходили трупы двух грузчиков.

— Вглубь склада. Если есть ещё проход, то он точно там. Я первый, ты вторая. Как обычно, двинули.

Мы вновь начали красться по лабиринту из ящиков. Склад был пуст, это я уже успел выяснить, однако осторожность всё равно не помешает. Не ровен час, как кто-нибудь решит что-то проверить или поссать сходить. Уже были на моём опыте прецеденты, когда ты случайно обнаруживал противника там, где его не должно было быть.

Как выяснилось, я действительно был прав. Ещё одна дверь нашлась с другой стороны склада, который оканчивался просто глухой каменной стеной без намёка на какой-либо проход. Когда мы осторожно заглянули туда, выяснилось, что она ведёт в коридор, который буквально выдолбили в каменистой породе.

Выглядел он как участок шахты: балки, поддерживающие потолок, лампы на масле, не хватало только рельс и вагонеток. Это они ещё и вручную себе базу под городом выдалбливают? Нет, я знал, что в некоторых мирах преступники так и делают, но как-то не ожидал встретить здесь подобное.

Держа строй, мы медленно двинулись вглубь, внимательно прислушиваясь в звуки. Вскоре мы вышли в небольшой зал, который был, видимо, когда-то участком естественной пещеры. Тускло освещённый, здесь не было ничего интересного, кроме неожиданных нескольких двуспальных кроватей. На которых сейчас дрыхли люди. Семь мужчин и две женщины.

Было несколько неожиданно здесь встретить жилые комнаты, однако я видел только один исход ситуации.

Глянув на Ушастую, я молча провёл пальцем по горлу.

И дело было не в жестокости. Просто, учитывая место, оставлять позади себя людей и надеяться, что они мирные и добрые, было идиотизмом. Если присутствие тех грузчиков ещё можно было как-то объяснить, предполагая, что это обычные люди, то эти были однозначно, как их мило называла Суцьиси, «разбойниками».

В конце концов, какой путь выбираешь, к такому концу и будь готов.

Глава 147

Я уже и не помню, где меня научили этому, если честно: быстрый и сильный удар в шею под затылок между первым и вторым позвонком, где костный отросток не закрывает лезвию сустав. И, как следствие, все нервы, что идут в мозг. Практически полное отсутствие крови и бесшумность.

Поэтому быстрый удар женщине в район шеи, от чего та даже не дёрнулась, после чего перебрался к мужикам и одного за другим, пока не встретился с Ушастой. Та как варвар действовала — ножом просто перерезала глотки, едва ли не до самого позвоночника, заливая всё кровью.

— Надо научить тебя работать чище… — пробормотал я, глядя на то, как хлещет кровь из последнего трупа на кровать, пропитывая быстро матрас.

— У тебя ненадёжно выглядит, — фыркнула Ушастая. — Дай я…

— Куда!? — шикнул я, хлопнув ладонью по её руке, которая уже потянулась резать глотки. — Не трожь.

— Добить! — шикнула она.

— Уже добиты. А ну не трожь, говорю тебе.

— Да где убиты? Крови почти нет! Дай резану!

— Себе резани блин… Всё, идём. Надо посмотреть, что здесь, и…

Я только, блять, отвернулся, а Ушастая уже с остервенением глотки трупам режет. Это просто какое-то недоразумение ходячее.

— Всё, готово. Теперь точно мертвы, — гордо выпятила она грудь.

Какая же она… и ведь явно не дура. Я просто не могу объяснить. Упрямая? Злобная? Какая?

— Ладно… чёрт с тобой. Стой на стрёме, — кивнул я на дверь. — Я сейчас осмотрюсь.

Это была действительно обычная естественная пещера. С потолка то тут, то там свисали сталактиты. Одна из частей угодила вглубь, куда не доставали факела, но там был лишь тупик. Странное место, если честно. Понятно, что спальная комната, но двуспальных кроватей всего десять, так что здесь разместится не так уж и много народу. К тому же, зачем такие сложности, если сверху стоят дома?

Хотя быть может дело как раз в том, что это может работать автономно?

— Так, ладно. Готова? — кивнул я ей.

— Веди.

— Отлично, тогда двинули.

Вновь друг за другом мы вышли в ещё один коридор, выдолбленный в породе, по которому несколько раз свернули направо, а затем налево. Честно говоря, этот коридор меня нервировал немного. Выглядящий так, будто сейчас обвалится. Подпорки из дерева только создавали ощущение ненадёжности, будто они здесь для красоты.

Я бы сказал, что мы прошли всего метров пятьдесят, когда перед нами вновь оказалась дверь, только на этот раз запертая. Когда мы перед ней остановились, Ушастая навострила уши, внимательно прислушавшись, после чего хмуро посмотрела на меня.

«Там кто-то есть», — сказала она знаками.

«Сколько?»

«Не знаю. Кто-то ходит».

Кто-то ходит за дверью…

А дверь-то железная, не прорвёшься и не прострелишь. Через замочную скважину тоже не посмотришь — ничего не видно. Пытаемся пробиться, понадеявшись на нерасторопность охраны?

Вообще, я не люблю надеяться на что-то, но с другой стороны, любой план миссии — предположение, что она пойдёт так, а не иначе. Что все будут стоять именно так, а не эдак, что всё займёт столько, а не столько времени. Считай, просто примерный расчёт, который может быть полностью сметён любой случайностью.

Так что планирование — тоже, по сути, надежда, что всё будет именно так, как задумали, и ничего не изменится.

Я переглянулся с Ушастой, после чего пальцами показал:

«Я вскрою, ты стреляешь».

Она кивнула, взяв в руки лук и отойдя на несколько шагов назад. Я же достал отмычки и неглубоко вздохнул. Не люблю такие моменты, где всё строится не на твоих навыках, а на банальной удаче: побежит ли с той стороны человек сразу звать на помощь или подумает, что кто-то из своих? Полюбопытствует или перестрахуется?

Я быстро начал взламывать дверь, надеясь на лёгкость замка. Одна рука прокручивала, другая осторожно и быстро нащупывала штифты. Вот чуть-чуть прокрутилась отмычка, вторая нащупала сдвижение — щелчок. Сместил отмычку на себя, щупаю, второй ход и… щелчок. Третий штифт, нащупываю и начинаю давить… и чувствую, как отмычка в левой руке начинает прокручиваться, открывая замок.

Отчётливый щелчок, и я резко распахиваю дверь, смещаясь в сторону с возможной линии огня. И едва успеваю это сделать, так как вновь ласковое касание ветерка по виску, и стрела просто влетает в маленькую щель приоткрытой двери. Не успеваю я сам встать, как в комнату, уже натянув тетиву повторно и держа сразу две стрелы, запрыгнула эльфийка. Резко крутанулась, как балерина, на триста шестьдесят градусов, оглядываясь, после чего кивнула мне.

Чисто.

А она быстрая…

Я зашёл следом, не спеша расслабляться и уже сам повторно оглядываясь. Никого, кроме умирающего мужчины. Выронив планшет с карандашом, он упал на колени и сейчас держался за шею, словно пытаясь зажать рану, откуда торчала стрела и била кровь. Забрызгивая кровью пол, он дёрнулся несколько раз и завалился на бок.

Интересно то, что Ушастая клала стрелы так, чтобы они сразу пробивали гортань, лишая жертву издавать какие-либо звуки и заставляя захлёбываться собственной кровью. Я что не гляну на её жертв, там или выстрел в глаз, или выстрел в горло.

На этот раз мы попали… опять на склад, заваленный ящиками, какими-то безделушками, мешками, поддонами с овощами и так далее. Только если на прошлых складах всё было аккуратно сложено и упаковано, то здесь всё выглядело так, будто их просто складывали, не заботясь. Хотя, глядя на то, что здесь было, сразу становилась ясна причина.

Бижутерия, безделушки, картины, мешки, ящики с вином, мечи, ружья, какие-то предметы обстановки: от подсвечников до старинных часов — явно всё краденое. Я подобрал планшет и пробежался глазами по списку, нацарапанному корявым почерком. Комплект был богатым, действительно, есть где развернуться.

Ещё раз оглядевшись, я подошёл к открытому небольшому ящику, из которого поглядывала интересная серебристая, словно покрытая блестящим на свету снегом, заколка. Взял её, взвесил на руке, после чего задумчиво посмотрел на Ушастую. На мой взгляд она ответила озадаченным лицом, но не стала спорить, когда я её поманил пальцем. А после быстро закрепил заколку на её волосах.

По мне, отлично смотрится.

Ушастая слегка удивлённо посмотрела на меня, после чего пальцами потрогала заколку и смутилась.

Да идёт тебе, идёт, не смотри на меня таким взглядом «типа ну как?». Жаль, что сейчас это было лишним. Поэтому я аккуратно отстегнул её и положил Ушастой в карман. Потом будет носить её, а пока что…

Мой взгляд сместился к единственному отсюда выходу. Видимо, это был подвал дома, и, судя по сломанной стене, они вручную пробили проход от тех складов сюда. А что? Вполне удобно: пришёл сюда, надо что-то — ты не выходишь на улицу, лишний раз привлекая внимание, просто проходишь под землёй.

Я знаками указал двигаться дальше.

Судя по всему, мы уже были близко. Суцьиси говорила о том, что то место служит как штабом по сбору слухов, так и местом, куда сливаются все деньги. А глядя на то, сколько здесь барахла, предположу, что вещи могут быть как краденные, так и забранные за долги.

Друг за другом мы поднялись на лестницу. Уже на половине мы услышали голоса. Судя по смеху, который разошёлся после весёлой истории, человек шесть, что я и показал Ушастой знаком, после чего показал, что примерно. Я не оборачивался, но знал, что она в этот момент кивнула.

План был прост как дважды два.

Я спустился вниз, где подобрал какую-то тарелку, после чего поднялся обратно на лестницу. Арбалет спрятал за спину, вытащил ножи. Специальные, утяжелённые, чтобы хорошо входили. Вообще, я не любитель пользоваться метательным оружием, да и в принципе им редко пользуюсь, однако здесь перезарядка арбалета не играла на руку — полторы секунды было слишком много.

Ушастая поняла меня без слов. Лишь положила сразу две стрелы на тетиву, после чего кивнула и махнула в сторону комнаты головой.

Прежде чем войти, я забросил в комнату тарелку. Звон из противоположного угла практически сразу заставил смолкнуть и буквально подпрыгнуть на месте охрану. А дальше в дело пошли наши навыки.

Так как один из них стоял практически около прохода, я даже не стал тратить нож. Быстрый удар в район затылка ножом, и он молча осел. Рядом пролетело две стрелы, и два ближайших к нам охранника качнулись. В этот момент я уже запустил первый нож, который воткнулся ещё одному в шею.

Он и успел издать хрип, схватившись за нож. На шум начали оборачиваться двое оставшихся, но один получил нож прямо в гортань, а другой дёрнул головой назад, когда из его глаза выросла стрела. У нас заняло разобраться со всеми ими всего четыре секунды. Можно сказать, это была идеальная работа. В руке у меня ещё осталось несколько ножей на тот случай, если здесь было бы больше людей. В принципе, размеры комнаты позволяли мне докинуть нож до любой точки, но если что…

Рука коснулась кобуры револьверов.

Комната, куда мы вломились, была чем-то вроде холла, входной. Об этом говорили как закрытые ставнями окна около двери с маленькими прорезями, так и общее строение комнаты. Вот лестница на верхние этажи, а здесь, как я понимаю, что-то типа гардероба, правда, сейчас там валялся мусор. Да и вообще, всё выглядело довольно старым и готовым вот-вот развалиться.

Кроме двери.

Бывшая гостинца?

Не знаю, о чём думала Ушастая в этот момент, поняла ли, что это за место, но я уже примерно представлял, где может располагаться необходимая нам комната.

— На тебе верхние, — едва слышно шепнул я.

— Приняла, — кивнула Ушастая и уже было дёрнулась, когда я поймал её за руку и вложил револьвер.

— На всякий.

Она сначала хотела поспорить, но передумала и кивнула, забрав ствол. После этого едва слышно побежала наверх, держа наготове свой верный лук. Под ней даже не скрипели ступени.

Я же медленно начал прочищать первый этаж. Все технические помещения: от комнаты персонала до кухонь, чаще всего располагались на первом, так что надеюсь, в этом мире не другие правила. К тому же, смысл заселяться на последний, если вдруг что случись, и единственный выход, кроме главного, внизу?

Прямо в коридоре, пока шёл, я убил ещё двух охранников. Они неожиданно вышли из комнаты, будто только и ждали, пока я подойду поближе. Я не раздумывал ни секунды: стрела первому, после чего бросок ножа, что был зажат в руке, и он втыкается в шею другому. Тот хрипит и всё равно упорно тянет руки к ружью за спиной, но удар приклада прямо в лицо не только ломает ему нос, но и успокаивает.

В комнате было пусто. Я долго не задерживался и двинулся дальше творить бессмысленную жестокость, как называли подобное особо одарённые гуманисты.

Я не раз слышал, как люди говорят, что нельзя опускаться до уровня подонков. Если они убивают, мы не должны так делать: не должны мстить, проводить карательные операции и бла-бла-бла. Такие люди просто никогда не теряли близких и родных людей. Они никогда не боялись за то, что их ребёнок может не вернуться, и никогда не хоронили собственных детей.

Главное правило любой защиты — заставь бояться, чтобы предотвратить. Они убили людей? Убей в два раза больше. Напали на твою базу? Уничтожь их. Казнят граждан твоей страны? Отбомбись по ним. На жесткость отвечай ещё большей жёсткостью, чтобы каждый понял, что за содеянное обязательно воздастся в ещё большем масштабе.

Только так можно остановить насилие. Как это ни парадоксально, насилие предотвращает насилие. Это не бессмысленная жесткость, если, убив врага, ты спасёшь ещё больше людей, как своих, так и чужих. И тем более не жёсткость, когда ты убиваешь животных. Когда бешеная собака нападает на человека — собаку убивают.

Я зачищал комнату за комнатой. Одну за другой. Открыл, убил, пошёл дальше; открыл, убил, пошёл дальше. Арбалет исправно делал своё дело, а боевые наконечники не оставляли противнику шансов, разрывая мягкие ткани и ломая или раздвигая кости. Медленно и неотвратимо я продвигался вперёд, а тревоги было не слышно.

Правда, радость была недолгой.

Меня всегда учили доверять не столько своим глазам, сколько слуху. Именно поэтому я услышал сухой щелчок металла, что дало мне шанс отпрыгнуть, когда грохнул выстрел. Честно говоря, меня всегда поражала любовь людей взводить курок с оттяжкой. С тем же успехом они могли сказать — я сейчас в тебя выстрелю.

Я даже не понял, откуда был выстрел, но выяснять этого не собирался: не вижу врага, который стреляет — отступаю. Я сделал кувырок назад, отбросив арбалет и выхватив револьвер. Одним прыжком зашёл за угол и замер. Буквально за мгновение до того, как я успел запрыгнуть за угол, в коридор выскочил человек и выстрелил — от попадания пули угол прямо перед моим лицом разлетелся в щепки.

Это было близко.

И как-то круто, я бы сказал.

Я замер, вслушиваясь в шаги противника, но было тихо. Подозрительно тихо. Как если бы противник замер на месте и ждал, пока я высуну свою голову.

Немного подумав, я достал нож и как зеркальце высунул его из-за угла, готовый в любую секунд отпрыгнуть, но в отражении тоже никого не разглядел. Нахмурился.

А через секунду резко пригнулся, когда ОПЯТЬ услышал щелчок курка. Из-за стены. Этот ублюдок стрелял через тонкую стену.

Мне даже больно стало от такого в душе. Нет, я не хочу, чтобы меня убили, но так и хотелось ему крикнуть, чтобы он не взводил с таким остервенением курок. Это оскорбляло мои понятия о бое, об убийстве другого. Если есть этикет в обществе, то есть и этикет убийства — нахуй так им, блять, щёлкать?!

Штукатурка вместе с щепками разлетелась как праздничное конфетти, подняв над головой небольшое облачко пыли. Я, не раздумывая, просто упал на пол и выпустил все шесть пуль в стену веером, пытаясь достать противника.

В ответ полетели пули, которые едва не задели меня, и, если я правильно посчитал, он отстрелял их все. Пока выдался перерыв, я начал быстро заправлять пули в барабан…

И стена передо мной разлетелась, как от взрыва. Из облака пыли выскочила настоящая гора мышц, которую можно было спутать в темноте с экзоскелетом, и пинком выбила у меня револьвер. Подхватила меня за шею и, пока я не успел ничего сделать, бросила меня в стену.

Стена не выдержала, проломил её так, будто ничего и не было, влетел в какую-то комнату и врезался хребтом в стол. От такого удара я аж прихренел, подумав на мгновение, что сломал себе позвоночник. А амбал прошёл в дыру, полностью не поместившись в неё и просто обломав края. Посыпалась штукатурка, кусочки стены, но он будто и не заметил этого.

Я попытался отпрыгнуть, но урод схватил меня за ноги, раскрутился и швырнул в другую стену, которую я проломил. Опять. Кубарем прокатился по полу, что-то уронив, и тут же начал вставать на ноги несмотря на то, что всё тело ныло и трещало от боли. И не сразу заметил, что здесь помимо меня, прятались какие-то перепуганные чудики с ружьями, выглядящие не как бойцы, а скорее как бухгалтеры.

И один из них прицелился в меня. Я сработал быстро, шарик энергии в руке, и вот он уже врезается тому в лицо, прожигая её до мяса. Но выстрел был. И я почувствовал, как ударило и обожгло бок.

В глазах мелькнуло белым, но я всё же вскочил, уже закидывая шариками чудиков. Грохнул ещё один выстрел, но пуля прошла мимо, а комнату разорвал крик ещё двух глоток обожжённых ублюдков.

Я вскочил, разобравшись с главной угрозой, уже собираясь метнуть шар в амбала, который был по размеру, наверное, метра два с лишним мышц, но не успел. Тот швырнул в меня табуретку, от которой пришлось уклоняться. А потом я обнаружил его чудовищное проворство и кулак в моём животе.

Охнул, охренел. Тело немного отбросило назад, и даже напрягшийся пресс не сильно спас. Руки заметались по разгрузке, и в амбала полетели все ножи, что у меня были, кроме последнего. Тот и не пытался увернуться — все они просто воткнулись или в тело, или в его руку, которой он закрывал лицо и шею. Сомневаюсь, что они вообще его как-то остановили.

Эта неубиваемая скала бросилась ко мне с проворством хищника, и я едва успел швырнуть в него энергетический шар.

Глава 148

Да что ты за пидарас-то?!

Шар врезался в его руку, которой он закрыл голову, прожигая кожу, но эффекта практически не было. Зато ублюдок оказался настолько быстрым, что я не смог нормально увернуться. Я вообще не смог увернуться и получил по голове. Кое-как меня спас блок, но едва я успел что-то сделать, как кулак-кувалда вновь врезался в меня. А потом ещё раз и ещё. Руки взвыли от боли из-за такого шквала. Я выронил нож.

В отчаянной попытке вырваться попытался увернуться и поднырнуть под руку, но меня встретил удар ногой под дых.

Мир замер, и я, кажется, намочил собственные штаны от такого пинка в живот. Сознание забилось, пытаясь удержаться, и следующий удар отправил меня на землю.

Упал так, что не сразу понял, отключился я или умер, так как перед глазами было черным-черно. Я сразу же попытался встать, но головокружение слабо этому помогало. Видя, как надо мной сгибается туша, чтобы схватить, я из последних сил кинул в него несколько шаров, но ублюдок словно и не заметил магию, лишь прикрыв лицо. Схватил меня за шею, сдавил и поднял на вытянутой руке, будто я ничего и не весил.

Сознание почти сразу стало улетучиваться. Мне почудилось,что он ломает мне шейные позвонки своим хватом. В последней попытке я попытался пнуть его прямо в челюсть, но ублюдок поймал меня за ногу, продолжая душить.

А так как обе руки заняты, он не смог закрыться от шара, которые врезался ему прямо в лицо. Амбал отпустил меня, взревев и схватившись за лицо, и я едва живой рухнул на пол. Рухнул спиной, от чего из меня выбило остатки воздуха…

И я понял, что не могу вдохнуть.

Вообще не могу вдохнуть.

Я безумно попытался сделать ещё раз вдох, схватившись за горло, но даже и капли кислорода не попало в лёгкие. Этот ублюдок, кажется, сломал мне кадык, и теперь я задыхаюсь. Не сдохну от него, задохнусь нахрен.

На глаза бросился нож, который я выронил. Дёрнулся к нему и почувствовал, как меня схватили. Без раздумий тут же воткну его под коленную чашечку уроду и дёрнул вверх. Амбал заорал и отбросил меня в сторону, как котёнка.

Лёгкие горели от недостатка воздуха, голова кружилась, я задыхался и молился, чтобы не сдохнуть здесь от того, что просто тупо задохнусь из-за отёка горла. Пройти почти всю базу и облажаться в самом конце.

Только вот я не собирался умирать, пока не добью эту суку. Если я сдохну, то сдохну не от руки какого-то ублюдка из притона.

Я бросился к одному из многочисленных осколков стекла на полу, лихорадочно подхватив его и распоров себе пальцы. Сука-сук-сука…

Пока амбал выдёргивал себе из колена нож и медленно разворачивался ко мне, я, чувствуя, как грудь разрывает, а сознание всё быстрее и быстрее покидает меня, нащупал щитовидный хрящ на шее. В голове сразу всплыли слова одного из военных врачей:

«Сразу под ним щель. Буквально на сантиметр».

На сантиметр…

Я приложил осколок к горлу и резко воткнул его, после чего отбросил и пальцами раздвинул щель, позволяя лёгким вдохнуть. Меня даже затрясло, в голову ударило облегчение, лёгкие жадно и с болью расширились. Я обернулся…

И получил по морде. Упал, попытался отползти, но тварь схватила меня за ногу и дёрнула на себя. Развернулся, собирая телом осколки дерева и стекла, после чего начал расстреливать ублюдка шарами, отползая подальше. Напоследок ударил ногой в колено, заставив его взвыть и упасть на него.

С трудом поднялся, подхватив перьевую ручку, ударом сломал её с двух сторон и получил небольшую трубку, которую и воткнул в щель в горле, чтобы не задохнуться. Уже было потянулся к ножу, но ходячий кусок мяса взревел, бросился вперёд, словно бык, врезался в меня и подкинул в потолок так, что я аж врезался в него спиной. Тот затрещал, посыпалась побелка, я почувствовал, как слегка так сломал потолок, а ублюдок меня сдёрнул на пол. Из меня от падения выбило всё, что только можно было выбить. Урод попытался повторить фокус, схватив меня, уже было поднял, но едва не получил в рожу ещё один шар. Закрылся, отпустив меня, и я отскочил.

Отскочил и запнулся. Упал, быстро поднялся и получил в блок прямой удар. Едва не упал, увернулся от второго кулака, и двойку в его обожжённую рожу. На неё смотреть было страшно. Она вся была в крови, кожа слезала лоскутами, мясо было обуглено, пахло шашлыком и палённой кожей. Кулаки с неприятным чавканьем били по морде, но, казалось, толку от этого ноль.

Когда он попытался сам меня достать, со всей дури ударил с ноги всё в то же колено. Ударил, отпрыгнул, когда тот упал, набросился и правой, левой, правой прямо по голове, разбивая костяшки, после чего вновь отскочил, когда громила попытался меня ударить.

Амбал сделал рывок вперёд в попытке меня достать, только на этот раз я увернулся. И едва успел пригнуться, когда он сделал жуткую версию вертушки (попадание такой не переживёшь), после чего начал его закидывать магией и отступать. А он, весь обожжённый, в волдырях со слезающей кожей и обугленными мышцами, продолжал пытаться меня нагнать.

И я понял, что убивать его буду долго. Бросился наутёк в ту комнату, где он меня в первый раз забросил, откуда выскочил в коридор. Начал искать револьвер, который он выбил у меня из руки, и едва успел отпрыгнуть, когда, прыгая на одной ноге, он попытался на меня напасть. Тот с разгона просто пролетел в ту самую дыру, откуда в первый раз выпрыгнул, и с грохотом упал.

Понимая, что револьвер сейчас хрен найдёшь, я бросился в коридор, подхватил арбалет, развернулся и едва успел выстрелить в ублюдка, который оказался слишком резвым для хромого. Стрела воткнулась ему в грудь… и хрен там. Я отскочил, выстрел, а ему плевать, выстрел, и снова ему плевать, выстрелил в шею, но его толстые руки стрелы просто не пробивали каким-то неведомым образом. Броню пробивали, а в его мышцах просто вязли.

«Да чтоб тебя…»

Я бросил в него арбалет, после чего нырнул в дверь слева и попал в ту самую комнату, где сидели трое ублюдков. Амбал не стал утруждать себя мелочью типа двери и просто прошёл через стену, обрушив её. Но мне было на него плевать. Ружья — вот что было важно. Я пинком подкинул ружьё в воздух, поймал, развернулся и выстрелил ему в голову.

По-ху-ю.

Он лишь головой дёрнул назад, но продолжил напирать.

Не теряя энтузиазма, я зарядил новую пулю, но выстрелил уже не в голову, а в целое колено. Перезарядил, выстрелил ещё раз, заставив его упасть. Перезарядил и вновь выстрелил ему в голову, которую он закрыл ладонью. Ладонь разворотило.

Ещё одна пуля от револьвера, которая была поменьше калибром, из-за чего мощность падала, однако сейчас и это было вполне себе, других вариантов не было. Выстрел, выстрел, выстрел, пока урод уже не мог двигаться. Глядя на меня единственным целым глазом, эта живучая туша мяса заревела:

— БУДЬ ТЫ, СУКА, ПРОКЛЯТ НАВЕКИ!!!

И получил пулю прямо в глотку.

Захлебнулся собственным криком и кровью, после чего грузно рухнул на пол, подняв облачко пыли. Я же подошёл, приставил ствол к виску и сделал последний контрольный выстрел. Со стеклянным грохотом у меня слово груз с плеч свалился. Выдохнул и огляделся, не в силах даже двигаться. Меня отпинали так, что хотелось просто лечь и уснуть.

Все комнаты, что одна, что другая, представляли из себя место боевых действий. Перегородки между комнатами разрушены, повсюду пыль, кровь, куски штукатурки, деревянных стенок, мебель разрушена, валяются трупы. Скажи мне, что здесь была ожесточённая перестрелка, и я бы поверил.

— Как же больно…

И ведь подорвался практически на последнем противнике. Так хорошо шёл, так тихо, и в самый последний момент меня едва не убили. Спас только щелчок курка, который все обожают взводить с какой-то принципиальностью, будто чем лучше щёлкнет, тем слаще будет месть.

Месть…

Я бросил взгляд на труп и сплюнул на него кровь. Заебали меня уже…

Хромая и с трудом дыша грязным пыльным воздухом через трубку, я обошёл остальные комнаты, но больше никого не нашёл. Да и если бы кто-то был, он бы наверняка уже показал себя. Пока обходил их, лицом к лицу столкнулся с Ушастой, которая едва не пристрелила меня с испугу.

— Чисто? — она озиралась с каким-то диким видом, будто готова была меня застрелить.

Я кивнул, и лишь после этого она вздохнула свободно.

— Вы как? Вы… неважно выглядите.

Я лишь кивнул, показывая, что всё хорошо, насколько это было возможно вообще для моего состояния.

— У вас трубка в горле, — заметила она.

«Да, знаю. Работаем», — и кивнул на разгромленную комнату. Нам ещё предстояло обыскать её и найти какие-нибудь документы, после чего всё уничтожить.

Кого-то мы всё же да убили, однако мне кажется, что даже после уничтожения этого пункта цепочка связных разорвётся не надолго. Крупный компромат-то точно не здесь находится, а люди, которые за этим следят… ну вряд ли в их состав входило всего три человека.

Зачем тогда надо было это?

Во-первых, любой урон врагу всё же урон, а мы ещё и склады сожгли.

Во-вторых, компромат на мелких пешек типа всяких грязных стражей и нечистых горничных хранится скорее всего как раз-таки здесь. Это на крупных будет храниться в поместье, как сокровище, а мелкими просто легче управлять будет и не настолько они важны, чтобы вот так за них беспокоиться. Поэтому частично, но работу мы нарушим. И я надеялся, что найдём что-нибудь интересное.

Особенно, если всё уже давно на рельсах и работает чисто по инерции, многие правила будут нарушаться. Что-то будет оседать здесь, не уничтожаться и так далее. А значит, глядишь, и интересное что-нибудь найдём.

— Что мы ищем?

«Что-нибудь», — просигналил я, после чего задумчиво посмотрел на ушастую. — «А знаешь, ищи ты».

— Почему это? — возмутилась Ушастая.

«У тебя явно опыта поиска документов побольше, да и читаешь быстрее. Я буду на страже стоять, прикрывать».

— А, ну да, точно… — сразу успокоилась она. Как мало надо для счастья некоторым — всего-то потешить самомнение.

Я вернулся в коридор, где порыскал по обломкам и наконец нашёл револьвер. Грязный, поцарапанный, но целый и вполне работоспособный. Отряхнул, зарядил до конца, после чего вернулся в зал, где занял позицию для обороны. Верхние этажи я не проверял: всё же работа в команде — это доверие к напарнику. И я доверял Ушастой, не думаю, что она такой профан, кто пропустит противника.

К тому же, всё, что я сегодня увидел, подталкивало меня к неприятным мыслям. Сговор. Часть властей точно знает, что здесь есть и что может произойти в ближайшем будущем. Такие объёмы оружия просто нельзя пропустить.

Ладно, их можно пропустить, но не заметить такой склад, что ещё выходит на реку… нет, не верю. Особенно не верю, что секретная служба не в курсе. Так… а секретная служба у нас, как я помню из уроков, относится к исполнительной, куда относится и судебная система. А она почти полностью контролируется старшим сыном.

Следовательно, старший сын должен знать, что находится под городом. И как минимум он должен знать, что сюда завозят, так как не поверю, что у государства нет информаторов здесь. Следовательно, они в курсе событий.

Иначе говоря, старший наверняка замешан в этом.

Вопрос лишь в том, связан ли он с севером или сам отыгрывает свою игру против отца?

Как бы то ни было, я подозревал, что сюда кто-нибудь да придёт. Как-никак, здесь должна была быть ещё охрана и на крыше, как я понимаю, а значит, кто-то что-то точно слышал. Особенно, когда я устроил внутри стрельбу. А кого могут позвать, можно было догадаться и без подсказок, учитывая, с кем имеют тесные связи контрабандисты и кому мог принадлежать груз.

Я мыслил так не зря.

Стоя в укрытии за лестницей, я внимательно прислушивался ко всему, что творится на улице. И вскоре тишина начала сменяться подозрительным шумом: послышался грохот проезжающих самоездов, шаги за дверью, голоса, приказы. Буквально через несколько минут мои догадки подтвердились.

В дверь начали тарабанить.

— Секретная служба королевства Майкесендерии! Именем Его Величества, откройте немедленно!

Я быстро вернулся в комнату, где орудовала Ушастая.

«Время. Уходим».

— Я почти всё.

«Уходим немедленно», — показал я и начал разбрасывать везде энергетические шары, поджигая всё в округе. А учитывая строение, схватывалось всё на лету. Забросал всё, что только встретилось, после чего забежал в другую комнату и забросал всё здесь шариками. Как я понял, здесь хранились деньги, которые они собирали по городу. А учитывая размер мешков, учитывая их количество, денег здесь было немерено.

Мы бросились в коридор, где продолжали тарабанить продажные ублюдки. Здесь я, не раздумывая, забросал всё шариками. Стены, пол, потолок — всё сразу схватывалось. Пламя благодаря обоям быстро поднималось по стенам к потолку. Очень скоро холл осветил пламя.

Мы бросились выше, где то тут, то там валялись трупы. Причём их здесь было не так уж и мало. Гораздо больше, чем встретилось мне снизу. Создавалось ощущение, что большая часть противников собралась именно наверху. При этом для меня не стало секретом, что ушастая немного гордо взглянула на меня, будто говорила: «и я это всё сделала тихо».

Для профилактики я забросил несколько шаров и здесь, после чего мы поднялись на чердак. Здесь через окно на крышу, где мы осторожно огляделись по сторонам. Чисто.

Не сговариваясь, оба выскочили наружу и бросились бежать по крышам, едва касаясь ногами черепицы. Уже по пути я вспомнил, что оставил там арбалет, но возвращаться было уже поздно. Вся улица была забита людьми: как зеваками, так и стражей с секретной службой. И скоро их станет ещё больше. А значит, нам надо было убираться.

Буквально через два квартала, когда мы встали на небольшой привал, я бросил взгляд на ту часть, откуда мы сбегали. Сразу из нескольких мест поднимался дым, и только из одного виднелся огонь. Значит, склады тоже под землёй горят.

«Что мы там нарыли, покажи-ка», — махнул я Ушастой рукой.

Дышать было тяжело, лёгкие болели, горели, рана на шее будто расходилась, казалось, что мне всё переломали. Про глотать я не заикался — от каждого глотка раздирало и болело горло до слёз. Сломали гортань, заебись… С другой стороны, я жив и буду жить ещё, а тот ублюдок сдох.

Интересно, он был проклятым? Уж довольно символично звучала его фраза в конце. С другой стороны, движения и мастерство были не отточены, не хватало профессионализма, который нам свойственен, когда даже будучи на грани твои движения ровные и чёткие. И его осведомлённость о моём прибытии наталкивала на определённые мысли.

В толстенной папке, что легла мне на колени, были списки фамилий и суммы, которые, как я подозреваю, они были должны мафии. Было немало всяких интересных записей, мест сходок конкурентов, проколов людей, которыми можно их шантажировать, копий писем, которые так или иначе кидали тень на людей.

А ещё досье, много всяких досье на людей, среди которых при беглом взгляде я даже нашёл человека из секретной службы, кто слишком сильно увлекается выпивкой, и молодую аристократку, которой по душе маленькие мальчики.

— Вы как? — негромко спросила Ушастая, пока я просматривал добычу.

«Нормально».

— Выглядите не очень. И у вас трубка из горла торчит…

Она попыталась вытащить её, но получила по рукам, отдёрнула, недовольно надув губы.

«Идём».

— Вы точно дойдёте? — прищурилась она.

Я покачнулся, стараясь удержать равновесие, после чего ответил:

«Двигаемся».

У нас не слишком много выбора: или мы дойдём, или мы не дойдём. В пригороде нас уже будут ждать наши люди, так что нам просто надо было туда дойти. И, желательно, дойти до того, как половину города перекроют. Учитывая содеянное, теперь за рода возьмутся плотнее. За те рода, что поддерживают корону.

За нас.

Эпилог

Две тени на крыше зашевелились. Ловко спрыгнули на соседнюю, после чего, словно кошки, перебираясь по крышам, двинулись к окраинам. Тихие, едва заметные и бесшумные, как тени, они удалялись от места привала, и никто их не заметил.

Никто, кроме дрона.

Тот бесшумно скользил по небу следом, не теряя их из виду, как тихий хищник на охоте. Собственно, дрон и назывался хищником, так как обычно нёс на себе несколько гранат, которые сбрасывал на головы незадачливым противникам, однако в этот раз его задачи были несколько иные.

— Это он? — негромко спросил мужчина в камуфляже оператора дрона.

Они оба склонились над монитором, на котором было видно два силуэта, скачущих по крышам в сторону пригородов.

— Разглядишь тут с такого расстояния и в темноте. К тому же, я даже не представляю, как определить, он ли это или нет. Разве что спросить у него в лицо.

— Они идут к окраинам?

— Да, там, — оператор постучал по другому экрану, на котором было видно несколько тепловых точек, — их, как понимаю, ждут свои. Десять человек. В принципе, мы можем прямо сейчас…

— Нет.

— Накрыли бы, — закончил тот слегка недовольно. — Всю окраину без шума, а там и их бы встретили.

— Не имеет смысла в лишних трупах, — покачал человек в камуфляже головой. — Этот проклятый…

Он смолк.

Мыслей было столько, что они путались. Слишком многое было поставлено на карту, слишком многие заплатили своей жизнью ради того, чтобы их задание подошло к той точке, на которой оно находится. Когда всё уже почти сделано и решено, оставался лишь последний штрих, самый последний, который должен был определить — ждёт их успех или нет.

И всё упиралось в этого проклятого. Если это он, то многие вопросы и проблемы сойдут на нет.

— Всё, как он и говорил… — пробормотал Босс, глядя на то, как тени скачут с одной крыши на другую. Если бы не та бойня, всё было бы совершенно иначе. А теперь…

Он вздохнул и устало потёр глаза.

— Надо перехватить их до того, как они встретятся со своими.

— В городе?

— Да. Прочеши дронами площадь, найди подходящее место. Придётся действовать без прикрытия с воздуха, поэтому берём Гого и других экзоскелетчиков.

— Если это действительно он, то там будет самая настоящая бойня, Босс. Может успеть весь квартал в труху переработать. Вы знаете, иначе с ним не бывает, — покачал головой оператор, с сомнением глядя на командира.

— Бывает. На острове было совсем не так.

— Там у него не было шансов, вот и спасовал. Но здесь…

— И здесь не оставляйте шансов, — отрезал Босс. — Так или иначе, необходимо выяснить, что это за проклятый. Если не он, то и хрен с ним — ликвидируем. Если тот самый…

— Будет резня.

— Будет что будет. Выполняй приказ.

Он бросил взгляд на экран, где две точки уходили всё дальше и дальше от места преступления. Если один из них именно их клиент, если это тот самый проклятый, значит всё решится очень скоро. Возможно…

(Понравилась книга? Не забудьте поставить лайк =D Вам всего один клик, а мне это очень важно и приятно)))

(Продолжение будет через две недели. Предположительно примерно скорее всего 23 ноября)

Nota bene

Опубликовано Telegram-каналом «Цокольный этаж», на котором есть книги. Ищущий да обрящет!

Понравилась книга?

Не забудьте наградить автора донатом. Копейка рубль бережет:

https://author.today/work/152747

Оглавление

Глава 111

Глава 112

Глава 113

Глава 114

Глава 115

Глава 116

Глава 117

Глава 118

Глава 119

Глава 120

Глава 121

Глава 122

Глава 123

Глава 124

Глава 125

Глава 126

Глава 127

Глава 128

Глава 129

Глава 130

Глава 131

Глава 132

Глава 133

Глава 134

Глава 135

Глава 136

Глава 137

Глава 138

Глава 139

Глава 140

Глава 141

Глава 142

Глава 143

Глава 144

Глава 145

Глава 146

Глава 147

Глава 148

Эпилог

Nota bene