КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706312 томов
Объем библиотеки - 1349 Гб.
Всего авторов - 272775
Пользователей - 124657

Последние комментарии

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

iv4f3dorov про Соловьёв: Барин 2 (Альтернативная история)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
iv4f3dorov про Соловьёв: Барин (Попаданцы)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: 0 ( 1 за, 1 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).

Жертва (СИ) [Violetblackish] (fb2) читать онлайн

- Жертва (СИ) 350 Кб, 7с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - (Violetblackish)

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Часть 1 ==========

Серое-серое море лизало причал серой-серой набережной в сером-сером городе. Серое-серое небо над серыми-серыми домами моросило серым-серым дождем на головы серых-серых людей. Никаких других цветов, кроме серого, горожане давно не знали. Дождь стёр все краски со стен, крыш и дверей, закрыл все кафе и рестораны, смыл рекламу и объявления, словно в городе ничего не происходило, кроме этого нудного нескончаемого дождя, без которого не проходило теперь ни дня. Жители города даже зонтами перестали пользоваться. Просто медленно, словно по инерции, бродили по улицам, тяжело передвигая свои набухшие, отяжелевшие от влаги тела и ничего не ожидая. Молодёжь давно покинула это место, лишь несколько десятков тех, кому уезжать было страшнее, чем остаться, продолжали нести свою вахту, ни о чем не думая, ничего не желая и оживляясь лишь раз в году, когда приходила пора приносить жертву морскому богу Дагону.

Мэр города господин Абинье стоял чуть в стороне от толпы и бездумно разглядывал свои мокрые руки. Розовая кожа на подушечках пальцев сморщилась и почти ничего не чувствовала. А последние несколько месяцев пространство между пальцами и вовсе стало зарастать тонкими пленками перепонок. Мутации в городе начались давно, но к ним сложно было привыкнуть. Мэр брезгливо поморщился и по привычке глянул на большие, круглые и абсолютно ржавые часы на городской ратуше. Часы последние лет пятьдесят показывали без пяти двенадцать и как минимум два раза в сутки не врали. Господин Абинье тяжело вздохнул и смахнул с длинного носа тяжелую каплю в сторону жертвенного постамента, на котором безвольно повисла на веревках тощая неподвижная фигура, и сурово уставился на мявшегося перед ним начальника местной полиции.

— Кто это?! — спросил он, от отвращения едва разжимая губы. Темный, глянцевый от дождя бушлат делал его неповоротливым и вдвойне раздраженным. — Кто это, я вас спрашиваю!

— Я не помню, как его зовут, — уклончиво пожал плечами начальник полиции, которому влажная форма жала во всех местах, давно и безбожно сев на несколько размеров. По крайней мере, сам начальник полиции именно так объяснял причину, по которой его пупок все сильнее выглядывал наружу.

— Я вас не про его имя и фамилию спрашиваю, мне на них наплевать! — зашипел мэр, вновь тыкая пальцами в постамент. — Через час тут появится Дагон, которому мы каждый год должны жертвовать юную и желательно красивую девственницу! А это даже не девушка!

— Зато красивый… — мечтательно слизал с верхней губы крупные капли дождя полицейский, поглядывая на фигуру.

— Господин Бризе! — вскипел мэр, взмахивая руками и поднимая вокруг себя фонтан брызг.

— Да как отличишь-то! — очнувшись, пошел в наступление полицейский. — Тощий, с патлами, в бусах весь! А что в штанах, так то они все сейчас в джинсах ходят! Я и так добрые сто двадцать километров проехал, чтобы хоть одну живую душу найти! К нам же туристы лет восемьдесят как не заглядывают. Что им тут делать? Мокнуть только что…

Они, не сговариваясь, посмотрели на несчастного, привязанного к постаменту. Одежда на нем намокла и облепила тощую фигуру как вторая кожа. Длинные волосы свешивались неопрятными сосульками и занавешивали лицо. С такого ракурса определить пол несчастного и правда представлялось затруднительным. Словно почувствовав их взгляд, жертва вдруг подняла голову и заинтересованно глянула на собравшихся прозрачным рыбьим взглядом сквозь темно-медные уныло висящие пряди.

— Да он пьяный был, — неожиданно весело осклабился парень.

— Я?! — в праведном гневе попятился от помоста полицейский, а затем, опомнившись, подскочил обратно и замахал руками. — Я уставший был! После рабочего дня!

— А еще он меня за жопу ущипнул! — снова наябедничал парень, показывая полицейскому длинный розовый язык.

— Молчи уже! — прикрикнул тот. Потом снова обернулся к мэру и заканючил: — Может быть, в этот раз можно и не девушку? В прошлый же раз технически была не девственница и ничего, вроде не заметил. Ну где я вам девственницу найду? Ну этот же похож на девчонку! Вон какой смазливый!

Произнося эту пламенную речь, он с опаской поглядывал не на постамент с жертвой и даже не на разгневанного мэра, а куда-то в сторону, где скрытый под навесом стоял человек в простой черной сутане. Его руки были благостно сложены в замок, а на губах гуляла спокойная улыбка, но глядя в ту сторону полицейский внутренне содрогался, ведь именно пастырь Варган был единственным человеком, способным договориться с суровым богом, превратившим их некогда процветающий город в вечную лужу. Теперь дождь лил все триста шестьдесят пять дней в году и лишь после жертвоприношения слегка утихал. Не заканчивался, но пару месяцев моросил, а не лил как из ведра.

— Мужики, а можно мне, пока вы разбираетесь, какой-нибудь коктейльчик? — снова невпопад влез неугомонный парень.

Мэр закатил глаза и со свистом выдохнул через зубы, словно этим действием снимал с себя ответственность, но тут фигура под навесом ожила. Мужчина в сутане сделал небольшой шажок прямо под дождь, и начальник полиции мигом подобрался и замер. Даже мэр перестал жестикулировать и насупился, разглядывая священника, у которого прямо над белым стоячим воротником сутаны грозно раздувались жабры.

— Известно ли вам, господин Бризе, для каких именно целей мы поставляем Великому Дагону юных дев? — прошелестел священник не громче дождя, но все же был услышан.

— Не знаю и знать не хочу! — насупился полицейский. — Пусть что хочет, то и делает. Хоть жрет!

— Если бы Дагон жрал своих жертв, экологи бы не находили в море рыб с ногами или осьминогов с руками. Нам ли с вами не знать, что дело тут не в генных мутациях и не в глобальной смене климата, — ласково улыбнулся священник, однако теплоты в его голосе не было. — У Дагона целый гарем, и что-то мне подсказывает, что разницу между мужчиной и женщиной он прекрасно знает.

При этих словах мэр застонал и снова посмотрел на остановившиеся часы на ратуше.

— Мы не успеем, — огласил он очевидное, и все трое как по команде повернулись к помосту, придирчиво разглядывая жертву, которая была похожа на кого угодно, но только не на жертву. Парень, почувствовав всеобщее внимание, нетерпеливо завозился в своих путах.

— Ну можно мне хоть кофейку с сигареточкой? Вот он обещал, что будет бухло и похавать дадут, — парень капризно кивнул на полицейского. — Я не привередливый, — не унимался он, — но чот заколебался тут висеть. Затекло все, даже жопа.

— Это выше моих сил, — закатил глаза священник и демонстративно отвернулся. — Разбирайтесь с Дагоном сами. Я не знаю, как вы будете ему впаривать этого клоуна.

Однако не успел он сделать и шага, как море у причала вскипело, словно адский котел, выстрелило десятиметровым гейзером и выплюнуло на набережную мощную мужскую фигуру, покрытую серебристой чешуей. Прибывший отряхнулся и тяжело оперся на причудливый посох. Часть причала вздрогнула и обвалилась в воду, поднимая фонтан брызг, толпа горожан, жавшаяся за постаментом, попятилась назад, а полицейский по-детски прижался боком к мокрому бушлату мэра. Одна жертва на постаменте, казалось, не выказывала страха.

— Ух-х-х ты! — восхищенно присвистнул парень при виде могучего торса Дагона и даже плотоядно облизнулся. Священник как подкошенный рухнул на колени и низко склонил увенчанную тонзурой голову.

— О, Великий Дагон! Прими от нас ежегодную жертву в знак нашего поклонения тебе. Да минует нас твой гнев, да пребудет с нами твоя милость, да прольётся на нас…

— Кто это? — невежливо перебил его Дагон, мрачно переводя взгляд со священника на мэра, а дальше на полицейского, но имея при этом в виду явно приготовленный ему гостинец.

— Девственн…ик! — икнул полицейский, поняв, что Дагон смотрит прямо на него и от ужаса моментально трезвея. Его лицо стало абсолютно белым, а подбородок мелко задрожал.

— Ну-у-у… я не был бы так оптимистичен по поводу девственности, — тут же смазал первое впечатление парень на помосте. — Но я себя не на помойке нашел, если что.

Дагон вздрогнул и, отодвинув трясущегося полицейского, шагнул к постаменту.

— Кто ты, несчастный? — густым басом пророкотал он, хмуря кустистые брови.

— Меня Жоржик зовут, — не стала ломаться «жертва». — Только чего это я несчастный? Я очень даже счастливый. Мне бы еще выпить, пожрать и потрахаться, вообще было бы ништяк. А ты кто такой?

— Я?! — удивился Дагон и гордо выпрямился. — Я Великий Морской Бог Дагон!

— А ты ничего, — кокетливо склонил голову Жоржик и двинул плечиком. — Слушай, развяжи меня, а? Эти придурки совсем краев не видят!

С этими словами он мстительно показал подбородком на троицу у помоста.

Дагон нахмурился и задумчиво переложил из руки в руку величественный посох.

— Разве ты не должен трепетать при виде меня, смертный? — усмехнулся он.

— Так я и трепещу, — сверкнул белозубой улыбкой Жоржик. — Ты невероятно привлекательный мужчина, Дагон. Я буду звать тебя Дагоша.

— Не, не надо… — вдруг смутился Дагон, неловко теребя тугой узел пут, что сковывали Жоржика.

— Ну, могу звать Дагоня… — ласково промурлыкал Жоржик и подбодрил: — Развязывай…. Что-то мне подсказывает, что мы поладим… рыбак рыбака трахает иногда, знаешь ли.

***

Мэр прислонил ко лбу руку козырьком и сощурился. Море било в глаза всеми оттенками синего, а небо добавляло жару. Солнце к полудню добралось до высшей точки кипения и нещадно жарило макушку.

— Надо шляпу соломенную купить, — подумал вслух мэр. — И эти, как их…

— Ласты? — услужливо подсказал начальник полиции, поглядывая на галдящих мальчишек, срывающихся в лазурную волну прямо с пирса.

— Да не… — мотнул головой мэр и лениво почесал плечо. — Очки солнечные.

— А у меня есть, — похвастался полицейский, цепляя на обгоревший нос радужные зеркалки и превращаясь в толстую ленивую стрекозу.

— Думаете, не явится? — подал голос священник. Ему приходилось хуже всех из присутствующих. Он в своей черной сутане смотрелся на залитом солнцем причале инородным телом и отчаянно потел.

— Неа… — лениво протянул полицейский, поглядывая на море. — Этот Жоржик сильно дерзкий оказался. Дагон теперь даже в туалет только с его письменного разрешения ходит.

— Ага, — встрепенулся мэр. — Говорят, Жоржик весь его гарем разогнал.

С этими словами он все же тревожно покосился на новые часы на городской ратуше и облегчённо выдохнул: стрелки давно переползли за полдень и подбирались к часу.

— Вот же ж, — покачал головой полицейский, — знали бы, что Дагон по мальчикам, не мучились бы дождями восемьдесят лет.

— Срамота… Грех содомский… — прошипел плавящийся под сутаной священник и проводил взглядом стайку полураздетых девушек, направляющихся к полосатым зонтикам кафе. В этот момент море у причала прямо под их ногами яростно вскипело, заставляя попятиться. Дагон лениво выбрался на сушу и с интересом оглядел затопленную туристами набережную, распахнутые двери кафе и лотки с мороженым. Волосы его были заплетены в косички, а талию обхватывал уютный розовый пояс-кошелек.

— Что? — насупился Дагон, ловя взгляд мэра и поправляя непромокаемый пояс. — Очень удобная штука. Я пока сюда плыл, жемчужинок наковырял для рыбы своей.

— Для кого? — не понял полицейский.

— Для Жоржика, для кого же еще? — удивился Дагон.

— О Великий Дагон! — опомнившись, рухнул на колени священник. — Ты пришел за жертвой! Прекрасная девственница…

— Да тихо ты! — цыкнул, бледнея, Дагон, и опасливо покосился на мирное, простирающееся до горизонта море. — Ты чо так орешь! Какая девственница? Ты знаешь, какой Жоржик ревнивый!

— Какой? — машинально переспросил священник.

— Да ужас просто! — закатил глаза Дагон и, покопавшись, достал из сумки-пояса сложенный вчетверо лист бумаги. — Короче, вот у меня список. Соберите мне тут… Виски, кола, шоколад, кофе и это… фенечек побольше. Жоржик любит… И это… не надо больше девственниц. Вообще, больше никого не надо. А то рыба моя устроит вам тут всемирный потоп. Ну и мне заодно.