Что-то новенькое (СИ) [Violetblackish] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

— Это не магазин, а Бермудский треугольник какой-то! Я в нем совсем потерялся! — бухтел Серый, однако его бубнеж услышан не был. Точнее, услышан он как раз был, потому что на Ленкином лице привычно дернулся отвечающий за раздражение мускул. А вот ответа не последовало. В последние пару часов Ленка дергала лицом все чаще, а своей реакцией Серого удостаивала все реже. — Лен, ну посмотри, ну мы тут уже третий раз проходим! Вот мимо этого розового разорванного лифчика на полу.

Ленка тормознула и развернулась к Серому всем корпусом. Уставилась на него, как на врага народа, и пошла в наступление:

— Сергей, ты понимаешь, что я все это для тебя делаю? Теряю свое драгоценное время, таскаюсь с тобой по распродажам, советы даю. И что мне вместо благодарности? Твое ворчание с самого утра?

При слове «распродажа» перекосило уже Серого. В жизни по сути существовали только две вещи, способные вывести его из равновесия: поломка старенького джипа Толика, прозванного так втихаря в честь дяди, от которого машина перепала в наследство, и необходимость переться в магазин за шмотками. Второе, слава богу, случалось реже, чем первое, поскольку от слова «распродажа» Серому становилось натурально плохо. И сегодня ноги бы его здесь не было, если бы не случилось страшное: любимые левисы предательски лопнули по шву, когда Серый наклонился пощупать подспущенное колесо Толика. Джинсов в гардеробе Серого было две пары: летние и зимние. Обе пары были левисами, обе обычного «джинсового» цвета и обе удобно заношены до уютной мягкости. Расставаться с ними у Серого и в мыслях не было. Поэтому потерю летнего джинсового брата-близнеца Серый воспринял как личную трагедию. Однако ходить с дырой на жопе было легкомысленно и даже опасно. И пока он малодушно размышлял, не решить ли проблему, напялив на себя зимнюю пару, его двоюродная сестра Лена, как и джип, появившаяся в его жизни посредством того же дяди Толи, вероломно воспользовалась его растерянностью и открытостью миру и затащила-таки в торговый центр с целью «расслабиться с помощью шопинга, обновить гардероб и что-то поменять». Со всеми тремя пунктами программы Серый был категорически не согласен. Меньше всего получалось расслабиться, ибо выбранное сестрой место было похоже на плацдарм для проведения военных действий. Серый с тоской огляделся вокруг: разной степени опрелости дамы атаковали вешалки и дрались за шмотки так, словно это была последняя партия противогазов, а снаружи только что жахнул атомный реактор. Мимо пролетел отряд мелкокалиберных мамы-папы-трех детей, которые сноровисто заняли очередь во все пять касс и теперь держали оборону локтями. У примерочной стоял грустный и практически погребенный под десятками вешалок с женской одеждой мужичок, а отдел женского нижнего белья, мимо которого они сегодня протопали уже три раза, выглядел так, словно тут был взорван автобус с выездной бригадой стриптизерш: трусики и лифчики всех цветов радуги, густо украшенные кружевами, фальшивыми бриллиантами и перьями кислотных расцветок, были свалены как попало на пол, частично растоптаны-разорваны и раскиданы по всему помещению.

Серый взмолился:

— Лен, может, не надо со мной по распродажам! У меня одежды полно!

— Во-первых, нет у тебя никакой одежды, — с готовностью отозвалась сестра. Эту партию они исполняли не раз, а с завидным постоянством, по причине того, что с гардеробом Серого модница Ленка была категорически не согласна. — То, что я видела у тебя в шкафу, одеждой называться не может. Это какие-то тряпки, застиранные во времена твоего студенчества, да еще и выглядят так, словно ты ими же пол моешь. Ты посмотри на себя, а потом на меня для сравнения. Мы с тобой выглядим как кукольный театр.

— Почему кукольный театр? — задумчиво почесал затылок вешалкой Серый.

— Потому что я вечно самая нарядная и в луче прожектора, а ты весь в темно-неприметном с задником сливаешься, — огрызнулась Ленка и ловко сунула Серому под нос вешалку. — Смотри, какая прелесть.

— Что это? — попятился от вешалки, как черт от ладана, Серый.

— Это рубашка поло! — пока еще терпеливо объясняла Ленка.

— Мне не надо. Я в поло играть не собираюсь. Ни в водное, ни в конное, ни в водно-конное! — оскорбился Серый.

— Очень смешно, — состроила постную морду Ленка. — Примерь!

— Лен, она попугайская! — продолжал отступать под натиском Серый.

— Чего это она попугайская? — трясла выбранной вещью Ленка. — Она серая! Серая, как твоя жизнь. Серая, как ты сам, Серый!

— А это что? — взъярился Серый, перехватывая и победно тыкая вешалкой в Ленку. — Тут розовое!

— Тут маленькая полосочка на воротнике. Да ее почти не видно! — не сдавалась Ленка. — И вообще, сейчас все мужики розовое носят. Даже Бекхэм.

— Я не девочка розовое носить! — Серый торжественно постарался водрузить вешалку на место, но промазал. — И если ты не забыла, мы пришли покупать джинсы! Вот и давай купим джинсы!

Ленка закатила глаза и шумно выдохнула, показывая всем своим видом, что общение с ним сплошное мучение.

— Ладно, — решил сходить на компромисс Серый. — Давай еще носки купим.

— Могу я вам чем-то помочь? — подскочил к ним искусственно-вежливый продавец-консультант.

— Убейте меня, — с жаром повернулся к спасителю Серый. — Хотя погодите-ка!

Он порылся в кармане зимних джинсов и протянул продавцу смятую бумажку, на которой были накарябаны заветные цифры.

— Мне нужны джинсы Levi’s. Синие. Не голубые, не черные, не дай боже фиолетовые или зеленые. Обычные синие джинсы. Нормальные, понимаете? И чтобы ничего у них не было заужено, занижено или художественно порвано на коленках! Никакой аппликации, как в детском саду, блесток или прочего садо-мазо. Вот тут у меня записан номер модели.

Он для наглядности потыкал в бумажку пальцем.

— О-о-о, — протянул продавец, разглядывая написанное. — Классика! Но к сожалению, у нас таких нет.

— Как это нет? — не поверил в жестокую правду жизни Серый.

— Ну нет, — виновато развел руками продавец. — Их с производства сняли.

— А вы по компьютеру проверьте, — не терял надежду Серый и снова ткнул бумажкой.

— Я свой отдел как пять пальцев знаю, — обиделся консультант. — Но вы не переживайте, у нас много других моделей. Сейчас мы вам все подберем. У вас обхват талии какой?

— Вы мне зачем такие интимные вопросы задаете? — нахохлился Серый. — У меня талии отродясь не было, не надо мне льстить. У меня туловко сразу в ноги переходит, как у любого нормального мужика, так что не ищите. И даже если вы ее найдете, я вам ее обхватывать все равно не дам!

Ленка понаблюдала, как продавец бочком ретируется, и снова закатила глаза:

— Серый, скажи, ну неужели так сложно купить себе нормальную одежду? Не черную, не темно-синюю, а какого-нибудь более оптимистичного цвета, — с этими словами она снова загремела вешалками на стойке. — Ну вот смотри! Тоже прелесть!

— Опять прелесть? — Серый придирчиво помял рукав новой «прелести» и скорчил страдающую мину, сопроводительных слов к которой не требовалось. — Ты еще мне красно-зеленое в ромбик или, прости господи, в полосочку предложи! — все-таки подпустил он яду в атмосферу.

— Ну есть же мужики, которые нормально, стильно одеваются! — взорвалась наконец Ленка.

— Нету таких, — мрачно отреагировал Сергей. — Мужик должен уметь завалить мамонта и притащить его в пещеру. А это сложно делать в розовой «прелести» и в этих, как их… — он скривился от отвращения и процедил, оттопырив губу, — ск-и-и-и-ни или ху-у-у-д-и…

— Ну вон посмотри, как круто парень выглядит! — Ленка указала подбородком куда-то в глубину зала. — Не то что ты!

Серый глянул в указанном направлении. Там вокруг круглой, забитой до отказа яркими шмотками стойки двигалось нечто, одетое в узкие, короткие, открывающие голые тонкие щиколотки брючата и дутый, серебристый, слепящий глаза пуховик. Тоненькую шейку несколько раз обвивал клетчатый шарф, а неестественно светлые, почти белые волосы падали косой челкой, закрывая один глаз. Словно Лихо одноглазое из давно забытого детского фильма. И почти как тогда Серый с первого взгляда запутался — баба или мужик, запоздало сообразив, что все-таки мужик. Лихо придирчиво перебирал одежду, сдувая челочку с таким усердием, словно хотел выдуть ее на хер, что с такими губищами было вполне реально. Рот был воистину лягушачий. Глаза, кстати, в противовес губам были небольшие и какие-то дюже хитрющие. И вообще, во всем облике пижона было что-то неправильное, царапающее. Возможно, поэтому Серый завис, его рассматривая и прикидывая, что с парнем не так. Словно и правда не человек, а Лихо сказочное.

— Это не парень. Это пидор! — вынес наконец вердикт Серый и усугубил следом: — Просто блядина какая-то.

Парень вскинул голову, уставился на него и задумчиво потрогал языком верхнюю губу. Находился он достаточно далеко, чтобы не расслышать Серегино замечание, хотя кто его знает: ляпнуто было весьма громко. Серый слегка смешался и поспешно повернулся к Ленке.

— Давай так! — предложил он почти миролюбиво. — Я тут сам похожу-поброжу и себе подберу что-нибудь.

Сестрица, знавшая его без малого вечность, уставилась на него подозрительно.

— Обещаю, я обязательно куплю себе джинсы и, возможно, даже попробую что-то новое, — медленно и внятно произнес Серый, мечтая только о том, чтобы его наконец оставили в покое.

— Толиком клянись! — потребовала Ленка.

Серый скрипнул зубами и сдался:

— Клянусь!

***

Серый рывком задернул занавеску примерочной и с тоской оглядел три вешалки на крючке. Джинсы он, разумеется, нашел максимально похожие на почившую под напором его задницы пару. Зато две рубашки, которые он придирчиво выбирал целый час, были для него верхом эпатажа. Первая светло-голубая в тонкую синюю полоску. Вторая темно-синяя в голубую полоску. Чтобы решиться на такой смертельный номер, Серый потел в торговом зале минут тридцать, периодически отгоняя вешалкой пресловутого продавца-консультанта. Так что теперь он чувствовал себя героем, модником и законодателем стиля. Осталось только все это быстренько на себя прикинуть. Серый стянул жаркие джинсы через ноги, любимую серую толстовку через голову, отдулся и устало присел на неудобную скамеечку тут же в кабинке. Зеркало отразило его бледноватую в неестественном люминесцентном освещении физиономию. Серый мельком бросил на свое отражение стыдливый взгляд. Не старый, еще тридцати нет, поджарый, не спортивно-прокачанный, а натурально подсушенный жизнью и каждодневным трудом. Руки с мягкой порослью, чайка на груди, стрелка-клин, уходящая в трусы, небритая с утра физиономия. Обычный мужик, не хуже других. И в целом все в этой жизни обычное. Но ведь нормально же все? Так и должно быть.

Он аккуратно пристроил на скамеечке снятую одежду, взялся за новые, негнущиеся джинсы и придирчиво покрутил их в руках. Не серебристый пуховик, конечно, но тоже ничего. Серый при воспоминании о нелепыше с вешалками слегка задумался, как вдруг занавеску отодвинули. Ни с хуя и весьма решительно.

— Занято! — пробасил Серый, рывком снимаясь со скамеечки, на которой сидел. Дернулся и с немым возмущением уставился на давешнее Лихо в пуховике «вырви глаз».

— А… это ты, — протянул нарушитель спокойствия с таким видом, словно это Серый к нему ввалился, а не наоборот. Бросил на Серого острый, нечитаемый взгляд и уже было взялся за занавеску, но обратно ее закрывать не торопился. Потом нахмурился и кинул так, словно оба вели до этого разговор, прервавшийся в самом интересном месте:

— Как ты меня там назвал?

— Что? Когда? Где? — выдал свою перекрученную версию названия популярной телепередачи Серый и прижал к груди ни разу не надеванные джинсы, в принципе уже понимая, что «где» — это в зале магазина, «когда» — буквально минут тридцать назад, а «что» — лишнее по умолчанию, поскольку делать вид, что ничего не было, поздно, а он был не прав. Лихо что-то про себя прикинул, потом решительно протиснулся в кабинку к Серому и решительно задернул за собой занавеску.

— Эй, ты чё? — обалдел Серый и шумно сглотнул. Лихо был дрыщ мелкий и по сути можно было вломить с правой, но стоя в трусах и босиком в кабинке Серый как-то подрастерялся, что ли. Тем более что Лихо ничего такого и не делал. Пока… Просто аккуратно повесил свои вешалки на крючок рядом с одежкой Серого.

— Пидор и блядина? — уточнил он вежливо и вдруг с неожиданной для такого червя силой пришпилил Серого к стене ладонью на кадыке. Перегородка под Серегиной спиной жалобно завибрировала.

— Эй, ты чё там, мужик! — безадресно, но предостерегающе прилетело незамедлительно из соседней кабинки.

Они с Лихо как-то вместе и даже вроде заговорщицки притаились, и тут Лихо взял и притерся интимно. Улыбнулся, гад, нехорошо и облизнулся так, что Серого передернуло. Потом возьми да и шепни почти ласково прямо в губы, щекоча скулу длинными выбеленными прядями:

— А знаешь, ты прав. По всем пунктам, можно сказать. Я именно такой.

И поцеловал.

Мир не обрушился, кстати. И пахло от Лихо непонятно, но приятно. То ли деревом, нагретым на солнце до истекающей смолой коры, то ли травой скошенной и до легкости пуха солнцем высушенной. А вот губы не бабские были. Твердые какие-то губы. И пиздец опытные. Бывшая девушка Серого Маринка так не целовалась никогда. Лихо словно сожрать Серого вознамерился заживо. Да не просто заглотить хотел, а пробовал, как деликатес заморский. Губу языком обводил, жадно вылизывал, смаковал, сука! Аж дыхание сбилось. Как в замедленной съемке Серый слышал, как жадно всасывает Лихо воздух в легкие и как с дрожью рваными толчками выдыхает.

— Сдурел?! — прошипел Серый, отрывая от себя Лихо. — Свалил от меня на хер, а то!

— А то что! — так же отчаянным шепотом поинтересовался Лихо, причем в абсолютно утвердительной, а не вопросительной интонации. То есть ответ вроде как не требовался.

— А то вломлю! — сжал кулаки Серый. Обычно он бил на уровне инстинктов, а тут чот затупил. Потому как Лихо в его мозгу балансировал где-то между бабой и мужиком, а баб Серый не бил. Так что кулаки-то он сжал, а вот бить… не билось.

— Вломишь, сейчас сбегутся все кому не лень! — осклабился Лихо.

Серый похолодел. Умом понимал, что надо отмудохать как следует, до кровавого месива вместо носа, чтобы неповадно было впредь, ведь стыд-совесть же потеряли, но шум-гам неизбежно поднялся бы, и он тут в трусах-носках с присосавшимся педиком в довесок. Эта мысль доводила до злой дрожи в пальцах, которыми он уцепился в ворот чудовищного серебристого пуховика. Лихо же, воспользовавшись его замешательством, присосался как пиявка и не отрываясь цепко-ласково подхватил Серого под яйца.

— П-ш-ш-ш-л-л-л от меня на х-х-х-х-х-р-р-р-р! — зло прошипел Серый, отцепляя Лихо кое-как от себя, а тот, оторвавшись от губ Серого, видать, решил сосредоточить внимание на его причиндалах и как-то ловко перекатил пальцами яйца под мягким трикотажем трусов. Серого аж в копчик прострелило. Лихо хоть и гомик, но мужик же по сути, знал, что и как мацать, чтобы вступило куда надо. А Серому вступило. Хрен знает, что тому было виной, но копошения Лиха в паху бесследно не прошли.

— Как же ты па-а-ахнешь, зараза гомофобная! — вдруг простонал Лихо жалобно. — Обожаю таких, как ты! Сильный, большой, настоящая горилла! — шептал, утыкаясь в шею, и влажно, по-собачьи, приходясь там языком, да так что у Серого что-то тренькнуло в мозгу. И потом не пользовался он одеколоном. Стоял у него на полке Фаренгейт, которым раз в год на праздники он пшикался для торжественности, но так сегодня не торжество. Ну чем он мог пахнуть? Мылом? Потом? Чего это Лихо так возбудился? Но приятно стало. Хоть и сомнительно. Да еще и в совокупности с «гориллой». Типа больше Серого похвалить не за что. Только что «чистенький»?

Тем временем Лихо оторвался на секунду, вывернулся ужом из захвата и снова прилип к Серому, хлопающему глазами. Уже не по-детски запуская одну руку в трусы, а вторую туда же, но с тыла. Стиснул ляжку, огладил член, как ретивого коня. В тесной примерочной резко подскочила температура.

— Да ты… — вдохнул раскаленный воздух Серый, но продолжить не дали.

— Заткнись, идиот! — прошипел Лихо. — А то передумаю!

Вот так лаконично и по делу, восхитился Серый. И не надо часами уламывать Маринку, которая, почуяв его игривое настроение, начинала строить из себя больную на все тело. Да и не было Маринки с полгода уж. А тут лихой пацан только что не тек как сучка при виде его. Обыкновенного такого. Средних лет, среднего достатка и средней внешности. Серого давно так не хотели. Хотя чего уж там. Так Серого не хотели никогда. И это не по-детски заводило.

Лихо, почуяв легкую смену настроения, больше не стал уламывать словесно, а пошел в наступление. Да что там пошел. Ломанул так, что заискрило. Бухнулся на одно колено, словно предложение Серому решил сделать, только вместо кольца стянул трусы до колен и подхватил галантно под яйца. Пустил тонкую вязкую нитку слюны на конец и принялся полировать его с таким усердием, что Серого натурально повело. Он как подтаявший кусок масла на раскаленной сковороде съехал по тонкой фанерной перегородке, только не вниз, а вбок, и уткнулся горячим виском в холодную крашеную стену. Лихо снизу сопел и ритмично работал кистью с каким-то хитрым прокрутом-подворотом, гоняя нежную шкурку. Яйца мгновенно поджались, в паху скрутило и потяжелело, налилось и рвануло. И через минуту Серый, закусив до крови губу, сам толкался в подставленный кулак. Лихо же только млел, хищно глядя то на него, то на мельтешащую в кулаке блестящую и наливающуюся темно-розовым головку. Серый почувствовал, как каменеет, наливается в паху тяжелой ртутью и как от пальцев ног вверх идет единой волной жгучий стыдный кайф, но тут Лихо резко подорвался на ноги. Да так, что его занесло и бухнуло спиной о противоположную стену кабинки, чью поверхность полностью занимало большое зеркало.

— Ща, погоди! — зашипел он невнятным шепотом, придерживая подбородком подобранный, чтобы не мешал, край майки, воюя с пряжкой пижонского ремня. Звякнуло, брякнуло и Лихо развернулся к Серому спиной. Джинсы съехали до коленей и явили гладкую белую и такую же нарядную, как сам её хозяин, задницу. — Резинка!

Презик появился у него в руке, как у заправского фокусника-пидораса. Все происходило не просто быстро, а молниеносно. Словом, времени на то, чтобы передумать и задать стрекача, у Серого не было. Тем более что задница светила, как стыдливая луна, и оторвать от нее взгляд он не мог. Было что-то запредельно неправильное в том, что у мужика такая маленькая круглая задница, и еще более неправильным было ее так откровенно облизывать взглядом, но Серому же разрешили?

— Давай! — скомандовал Лихо, деловито надрывая блестящий квадратик фольги зубами и передавая через плечо Серому. — Я тянутый.

Серый взял гондон на автомате и тут же чуть не проебал, уж больно скользкий тот был. Видать, специальный, гейский, а Лихо быстро сплюнул в ладонь и ребром растер себе между половинок. Уткнулся лбом в зеркало, прогнулся и замер. Вроде как доверился. Серый примерился, опробовал-таки головкой скользкую медузу кондома, раскатал резинку по стволу и направил на ощупь куда-то там. Анатомически представлял, понятное дело, куда, но представлять и знать — вещи разные. Опыта ж никакого. Головку стиснуло, обняло. Лихо-сука охнул так сладко и громко, что Серый на автопилоте прихватил его свободной лапой, затыкая. Ладонь опалило рваным дыханием мокро и пошло. Лихо, падла, еще и языком прошелся похотливо. Серого аж перетряхнуло. Дернулся вперед наугад и сжало так узко и сильно, что сам чуть не замычал. Лихо завел руку, придержал за бедро на мгновение и остаток пути сам проделал, насаживаясь медленно, но основательно. Пока не вписался задницей Серому в пах. Стало тихо. За одной перегородкой какая-то Маша уверяла невнятно бубнящего мужика, что «ну вроде ничего», в другой оглушительно звякнули кольца шторки и пол вздрогнул под удаляющимися шагами. Серый слышал даже толчки крови в висках. А потом Лихо ожил.

Он насаживался сам. Сначала не спеша и осторожно, дыша в ладонь Серому как загнанный зверь. Потом уже и Серый ритм поймал. Понял, как и куда надо. Подавал бедрами блядски, как заправский порно-актер. Пыхтели оба молча. Лихо все больше упирался руками в зеркало и на каждом толчке все больше откидывал голову, даром что Серый плотно зажимал ему рот. В конце концов его голова и вовсе уютно умостилась на плече Серого, а руки оторвались от зеркала и метнулись вверх. То ли Лихо воспарить пытался, то ли Серого обнять. Серый, рвано дергаясь в Лихо, завороженно смотрел, как тают на зеркале влажно-потные следы от ладоней, и картинка, проявляющаяся после этих ускользающих следов, окончательно разорвала мозг. Лихо, отраженный в зеркале, дергался на его члене с таким неприкрытым наслаждением, что было не по себе, заводило, тащило вслед за ним. Свободная рука Сереги сама забралась в потно-горячий беспорядок под пуховиком, поддёрнула и скрутила на груди майку, открывая безволосую грудь, маленькие остро торчащие точки сосков и наконец небольшой малиновый член, быстро шлепающий налитой головкой по животу в такт Серегиным жадным рывкам. В этот момент Лихо открыл глаза и вперился в зеркало, цепляя там Серегин взгляд. Полыхнул из зрачков преисподней через мокрую, налипшую на лоб челку так, что Серега лишь рыкнул беззвучно и сильнее рванул, натягивая, врываясь, забираясь глубже, словно хотел насадить на себя Лихо как пугало на кол. Рука Лихо метнулась к паху и быстро-быстро задергалась на члене. Зубы впились в мякоть ладони, мешая Серому кайф с болью так тесно, что у того чуть ноги не подкосились. Лихо дернулся и замер, выдаивая член Серого узким горячим анусом до звезд перед глазами и взрывая на хер тому сознание. Серега тиранулся отчаянно небритой щекой по скуле и наконец взорвался, закрывая глаза. Потерял контакт с черными расширенными, как у заправского торчка, зрачками и беззвучно скулящего и хлюпающего в его ладонь Лихо, а когда открыл, то увидел на зеркале веером тягучие тяжелые капли спермы.

***

— Ну как? — Ленка плюхнулась в кресло напротив, одновременно стараясь запихнуть под стол с десяток шуршащих и громыхающих пакетов. Хищно пошарила по столу глазами и, конфисковав у Серого ложку, ополовинила его кусок шоколадного пирога. Звякнула чашкой Серого, запивая, и прошамкала, косясь на одинокий пакет на стуле. — Купил?

Серый со вздохом отодвинул от себя чашку, признавая Ленкину интервенцию. Тело было расслабленным и каким-то легким, словно он только что из бани выбурился. Да и настроение было, прямо скажем, странным.

— Только джинсы? — сунула нос в пакет Ленка. — Я так и знала, что ничего нового ты не попробуешь!

— Я попробовал, — отозвался Серый, меланхолично поглядывая на толпу покупателей у лифта. Ту, где северной полярной звездой мерцал пижонский пуховик. Створки лифта с лязгом разошлись, кабинка всосала людей и, словно театральными кулисами, зашторило каменное ничего не выражающее лицо Лиха. Точно такое же презрительно холодное, как и в зале, за час до этого.

— И что, прям ничего не подошло? — с сомнением хмыкнула Ленка.

Серый молча достал из заднего кармана брюк бумажник, приложил кредитку к ридеру подоспевшего официанта, вернул в кармашек и глянул на плотную картонку-визитку в соседнем отделении. Ту, что переложил сюда сразу, как только обнаружил, дотелепавшись до кафе и чуть остыв, прямо в кармане куртки. Когда Лихо успел ее ему сунуть, он понятия не имел. Видимо, когда Серый пыхтя оттирал новыми рубашками сперму с зеркала под ехидное хрюканье приводящего себя в порядок Лиха.

Серега вдруг совершенно неожиданно для себя расплылся в абсолютно дебильной счастливой улыбке. Потом заботливо подпихнул визитку поглубже в бумажник, чтобы не потерять, и ответил абсолютно искренне:

— Пока не понял. Но скоро это выясню.