Без бога в девятом мире [Роман Тарасов] (fb2) читать онлайн

Без бога в девятом мире

Глава Первая

В определённый момент мои сновидения потеряли разнообразие. Сон сопровождался лишь темнотой, холодом и ничем более. Этот неощущаемый, но едва выносимый холод заставил затвердеть и потрескаться моё сердце. Но стоит открыть глаза, и я попадаю в мир, что интереснее любого из возможных снов. Мир, в котором, казалось бы, я один смог найти своё место.

Судьба это или нечто более интересное, но первым человеком, которого я встретил сегодня, просто открыв глаза, оказалась Аврориана, единственная служанка отца. Все зовут её Аврора, а я предпочитаю в разговоре с ней избегать обращений. Мне просто неловко называть Аврориану по имени, так как появляюсь здесь раз в месяц, а то и реже. К примеру, хозяин может называть слуг по имени, но от других это звучит по меньшей мере… странно? А то и вовсе дерзко. Но Аврора, зная меня как человека освобождённого от всяких норм приличия, а в отдельных случаях — и морали, ни за что бы не подумала, что я не обращаюсь к ней по имени из-за такого, можно подумать, нелепого чувства, как неловкость.

Мои простые полусонные мысли быстро принимали более сложные формы, а эльфийка, смазливое личико которой с годами превратилось в местами морщинистую физиономию, едва слышно прошла от двери до круглого столика, что располагался рядом с кроватью, и аккуратно поставила на него металлический поднос с тарелкой похлёбки. Готовила она, к слову, чудесно, по сравнению с тем же отцом, что мог превратить любые ингредиенты в несусветную гадость. От этих кулинарных творений воротил нос даже его любимый пёс, по непонятным мне причинам названный Апельсином. Достоинства Аврорианы, кстати говоря, не кончались на готовке, она в одиночку управляется со всем поместьем. Хоть отец и проводит большую часть своего времени, ухаживая за садом, даже там для неё найдётся полно работы.

Как только Аврора, поправив свои светлые, местами седые волосы, оставила еду на столике, она бегло посмотрела в мою сторону и тут же собиралась уйти прочь, но поняла, что по-тихому уже не выйдет.

— Разбудила? — она выдохнула и опустила взгляд. — Вы знаете, я не хотела.

— Знаю. Я знаю, но и ты меня послушай: я здесь уже неделю, а ты каждый день приносишь мне утром суп, и… каждый раз я говорю тебе, что не нужно меня кормить. Тебе не надоело переводить продукты?

Я сбросил с себя одеяло и сел на край кровати, служанка на моё предложение сесть рядом помотала головой.

— Просто я подумала… Вы за эту неделю так ничего и не съели. Совсем ведь! Подумала, совсем себя изведёте. Вот ещё в одежде спите. — она показала ладонью на весь мой внешний вид. — Нельзя так, тело не дышит!

— В моём случае это не имеет значения.

— Как же это не имеет? Как раз в вашем-то и имеет! Кто нашу королеву охранять будет, когда заболеете?

— Во-первых, не заболею, а во-вторых, никакой я вовсе не королевский стражник и не был им никогда, понятия не имею, с чего ты это взяла. Есть отдельное от всего формирование, и отвечает оно за общий порядок по стране, называется «Надзор». К нему-то я и отношусь.

— Так вы, по-моему, говорили, что вас повысили. Я неправа?

— Три года назад я это говорил, три года назад. Тогда меня и перекинули из «Звезды» в «Надзор». Но что одно, что другое стоит выше королевской стражи. «Надзором» может командовать только его капитан и верховный главнокомандующий.

— А королева?

— И королевская семья, разумеется.

Я оживлённо объяснял, она внимательно слушала, но когда я буду здесь снова, нас ждёт тот же разговор. На памяти Аврорианы в первую очередь сказывается именно возраст: хоть она и выглядит менее чем на сорок человеческих лет, эльфы живут заметно дольше. Ей около шестидесяти пяти или вроде того.

— Ночью я слышала крики. Вас это не разбудило?

— Понятия не имею, о чём ты.

— Да? Ладно. — Аврора ненадолго «выпала» из диалога и чуть было не начала думать о чём-то своём, но вовремя одёрнула себя и продолжила. — Что касается супа, им с удовольствием займется Апельсин, ну а как же мантия, которую я сшила вчера? Она вам нужна? Просто эта мне показалась очень потрёпанной, — она указала пальцем на мою выцветшую накидку, брошенную вчера вечером на спинку кровати.

— Думаю, глупо отрицать, что она износилась. Давай свой плащ.

Аврориана взяла со столика тёмную ткань и положила её в мою протянутую руку. Надев её накидку с капюшоном, я заметил, что она была не менее жёсткой на ощупь, чем моя прошлая. На ней также не было ничего лишнего вроде карманов или дополнительных петель, лишь запасная пуговица на внутренней стороне. Я кивнул, застегнул накидку на крупную тёмно-зелёную пуговицу с двумя дырками и, накинув капюшон, встал с кровати. А истасканный плащ, успевший пройти со мной в буквальном смысле через воду и огонь, остался висеть на спинке.

— Передай отцу, что я ушёл.

— Уже?

— Верно, уже.

Кожаные ботинки под тяжестью растянулись и заскрипели, а я, прицепив небольшую сумку к креплению в виде крючка на штанах, отошёл чуть поодаль от Аврорианы и вытянул правую руку перед собой. Воздух перед моей ладонью, как кривое зеркало, закрутился в спираль. Через секунду центр этой прозрачной спирали превратился в чёрный круг, который расширялся и вытягивался, пока не достиг своего предела. Тёмная материя размером примерно с человека не стала последним этапом: в самой средней точке этой материи таким же образом появилась светлая ткань, но разрасталась совсем не так, как тёмная. Это было похоже скорее на то, как в чёрный чай попала капля молока, и эта капля постепенно захватывала всю поверхность, сливаясь с тёмной жижей и создавая нечто новое, что-то между светлым и тёмным. Постепенно серая получившаяся ткань начала обретать внутренние очертания и цвет. Итогом всего этого стал вытянутый портал между этим местом и холмом недалеко от столицы. Из портала меня слепили яркие лучи солнца, а его я, к слову, мог наблюдать из окна на противоположной стороне комнаты.

Пока Аврориана смотрела мне вслед, я повернулся боком и перешагнул через портал, размеры которого не позволяли пройти, не поворачивая корпус, даже человеку со средней комплекцией тела. Размеры создаваемых мной порталов были до абсурдности малы по сравнению с теми, что могла создавать моя мать. Даже не пользуясь метками перемещения, она могла создавать огромные проходы в радиусе двух-трёх километров, способные перемещать целые армии. Благодаря её способностям боевая мощь нашей страны, Акаверии, была несопоставима ни с одной другой, а армия не знала поражений.

Враги никогда не могли угадать, откуда их ударят: портал мог открыться в тылу или вовсе в самой гуще войск. Это не давало Акаверии и шанса на поражение в любой войне. Со временем, как и полагается, присоединялись новые территории, границы страны расширялись с дикой скоростью, и в конце концов главы соседних государств не нашли лучшего способа остановить этот рост, кроме как оборвать жизнь женщины, подарившей мне жизнь, а Акаверии — свою фантастическую силу. Позже армия была неоднократно разбита, а границы вернулись в изначальное положение — вот каков конец безрадостной истории безрадостной жизни моей матери. Она успела научить меня лишь основам доставшейся мне по наследству силы, а сам я со дня её смерти так ни разу и не попытался создать портал больше, чем необходимо лично мне, отдав предпочтение физическим тренировкам и изучению боевых техник.

Моя метка, необходимая для создания портала, находилась у одинокого дерева на вершине холма, что недалеко от столицы. Просто именно здесь я мог быть уверен, что никто не станет поджидать на этой стороне. Активная метка, к которой я «подцепился», начинает светиться фиолетовым, а мне не хотелось бы начинать перемещение с неприятностей. К тому же мне нравился тот неплохой вид на высокие стены города, который открывался отсюда. К этим самым стенам вела широкая и извилистая дорога из леса, но я решил, что пойду по ней в противоположную от города сторону.

Тучи стягивались в густую массу, быстро заполняющую небо от горизонта до горизонта. Когда я уже прошёл большую часть пути, по сухой дороге ударил ливень, а следы от колёс превратились в длинные тонкие лужи. Собирая сапогами грязь, я всё шёл, а капли воды текли по капюшону и надоедливо капали мне на лицо. Спустя ещё сотню-другую шагов, слева от дороги показалось здание давно заброшенного и местами обвалившегося деревянного храма. Когда я подошёл ближе, заметил, что у входа, от которого осталась лишь одна кривая воротина, под козырьком стоял человек совсем не приятной наружности с большой лысой головой и худым телом, спрятанным в мешковатые куски драной дешёвой ткани, походившие на одежду. Завидев меня, он сразу напрягся и потянулся к ножичку на поясе, но нечто внутри всё же подсказало ему, что не было никаких видимых причин считать меня врагом.

— Мужик, ты заблудился? — спросил он хриплым низким голосом, мерзко ухмыльнувшись, когда я встал рядом с ним под козырьком.

— Всегда было интересно, о чём должны думать люди, пока стоят таких местах. Впереди ничего кроме стены из дождя, за спиной — свет от костра и пьяные голоса мужиков. Быть может, именно здесь сознание освобождается от всего лишнего. Как думаешь?

— А? Ты чё мне в уши льёшь? Ты кто такой и откуда припёрся?

— Господи, мужик, ты задаёшь слишком много вопросов, — я глубоко вздохнул и снял капюшон, — попробуй вместо этого услышать меня. Знаешь, за свою жизнь я успел понять, что, убивая людей, невольно начинаешь пытаться получить какое-то… удовольствие от процесса. Большинство таких, как я, выжимают это самое удовольствие истязаниями. Они причиняют боль, иногда даже агонию своим жертвам, но, по правде говоря, это сомнительное удовольствие, я ведь пробовал. В какой-то момент каждый, кто пришёл к истязаниям, задаётся вопросом: „А что подумают близкие мне люди, если узнают?“. И если в этот момент он от них отвернётся, то станет настоящим монстром, способным на самую дикую низость. Мне повезло больше, я предпочитаю разговаривать обо всяком, даже если собеседник из тебя так себе. Кстати, всё хотел спросить кого-то вроде тебя одну вещь… Если предст-…

— Да ты б-…

— Просто представь! Вот случилось что-то совсем ужасное, совершенно омерзительное, из-за чего приходится делать выбор: ты, твой друг или любовник. Выживет тот, кого ты выбрал, остальные умрут. Кого ты выберешь? Друга? Объект обожания? Может, себя? Скажи.

— Э-э-э… в смысле?

— Говорю, если бы у тебя был выбор, кого спасти, то кого?

— Н-ну, — мужчина заинтересовался, принял задумчивый вид и приложил палец к подбородку, — какие там варианты?

— Друг, любовник и ты.

— Хм-м, ну, это, друг, наверное.

— Так и думал, — резко оборвал я и, вытащив кинжал из ножен на спине, снёс ему голову, — а я бы выбрал любовника.

Не успела его «башня» с глухим звуком плюхнуться в грязь, как я уже был внутри храма. Но храмом, даже заброшенным, это назвать было по меньшей мере преувеличением: из какой-либо мебели не осталось совершенно ничего, лишь стены, окна с выбитыми стёклами, костёр в самой середине помещения и кучка бандитов вокруг него, пьющие нечто вроде рома… или пива, трудно было разглядеть. Я спрятал заляпанный кровью клинок за спину прежде, чем они обратили внимание на странного гостя.

— Эй, ребят, там проблема у того, что на входе. Просил своего товарища позвать, — обратился я к засуетившимся небритым мужикам.

Главный, деревенщина с чёрными ладонями и кривым носом, встряхнув лысой головой, встал и глазами приказал парнишке помладше проверить, что там такое могло случиться. Тот пробубнил про себя что-то вроде «вечно у него что-то, заколебал» и, встав на выдохе, быстрым шагом направился в мою сторону. В момент, когда он проходил мимо меня, я положил руку ему на плечо и остановил.

— Ты только далеко не отходи, — полушёпотом сказал я, приблизившись лицом к его уху, — когда закончу, нужна будет твоя помощь.

Я дал ему пару секунд на то, чтобы осознать мою просьбу, а затем одной рукой швырнул далеко в толщу дождя, где его приземления ни видно, ни слышно не было. Скрывать своих мотивов в дальнейшем уже не было смысла, поэтому я вытянул кинжал перед собой остриём вниз и стекающей багровой жижей дал присутствующим понять, что тот пацан был единственным, кто подойдёт ко мне настолько близко и выживет. Все разом вскочили и схватили то, что было под рукой: кто-то обугленную палку из костра, кто-то ржавую металлическую пластину, один даже собрался сражаться гитарой. Вот что бывает, когда считаешь хорошей идеей сложить оружие в кучу где-то в сторонке.

— Кто тебе заплатил? — начал сразу с торга главарь. — Те жирные свиньи из Ковергена?! Я дам больше! Назови цену!

— Ну, обычно мне щедро платят из королевской казны каждый раз, когда приходится вынимать кинжал из ножен, но в этот раз я здесь совершенно бесплатно. — я постучал лезвием по ладони. — Тут дело такое: среди повозок, которые вы останавливаете и грабите, была телега с семенами помидоров для моего отца. А семена были хорошие, он закупил их в Панериане. Там, сами знаете, в подобных делах преуспели больше всего в Союзе Света.

— К-казна? Ты…

— Томаты, томаты, томаты… — перебил я главаря, — обожаю томаты. Отец хотел раздать семена своим крестьянам, чтобы все в округе закупали у него не только редис, но и помидоры с его земли. Продукт хоть и скоропортящийся, но расходится тоже быстро. Кстати да, я удивлён, что вы стоите как вкопанные и слушаете мою болтовню, когда могли бы уже попытаться меня убить.

— Ты надзиратель? — пошатнулся мужик с кривым носом. — М-может, мы просто отдадим тебе семена? Они ещё там лежат, — он указал за спину, имея в виду, судя по всему, задний двор, — не успели продать.

— Там, говоришь? Отлично, я заберу их. Но сам посуди: я с другого конца Акаверии сюда припёрся по дождю, по грязи, прикончил вашего друга вон на входе, а получил то же, что и если бы вы мне не мешали. Некрасиво получается. Да и вообще, скольких невинных вы здесь успели убить? Всё же… Да, всё же я вас прикончу, уж не обижайтесь.

— Деньги! Драгоценности! Забирай всё, только не убивай! — закричал главарь со слезами на глазах. Его поведение было сочтено его приспешниками за слабость, но это они не понимали — этот мужчина был единственным, кто понимал, на что я способен, и что со мной нет смысла сражаться.

«Не будь тряпкой!» — крикнул ему тучный волосатый мужик в белой рубахе, мокрой от пота на груди и подмышках. Он схватил главаря за грудки, посмотрел ему в глаза и тут же бросил на землю, но не ограничился этим: мужик подбежал к куче, куда бандиты побросали оружие, взял оттуда большую блестящую саблю и, замахнувшись, побежал на меня. Не сделай он этого, не поймал бы лбом лезвие моего кинжала в следующую же секунду. Тяжёлая туша свалилась в шаге от меня животом кверху, я выдернул клинок и стряхнул кровь на пол резким движением руки.

Кто-то из них закричал, а остальные подхватили и ринулись в мою сторону.

И тут я понял, что первый был ещё даже ничего по сравнению с этими: он хотя бы не забыл захватить нормальное оружие. Остальные кинулись с тем, что держали в руках. Поплатились они за это, кстати, по-разному: кто-то дырой в груди, другие — перерезанным горлом, а один лишился всего лица, когда я кулаком размозжил ему голову. Не забыт был и главарь, пытавшийся сбежать через задний ход. Там он и оставил голову с телом, раздельно, само собой. Когда крики закончились, и я убедился в том, что никто не дышит, по всему храму валялись десятки безжизненных тел подлых ублюдков и негодяев. Я ни на секунду не усомнился в том, что именно таким должно было быть их наказание.

Когда казалось, что всё затихло, весь испачканный в грязи и крови своего друга парень наконец вернулся под крышу, весь бледный и с ошарашенным видом. То, что он чувствовал, нельзя было назвать обычным страхом. На его лице читались скорее неконтролируемый ужас и паника. Ещё пару минут назад уверенный в себе и своих дружках парнишка-бандит стоял как вкопанный и не мог даже пошевелиться, чтобы убежать, а ведь я подходил к нему всё ближе и ближе.

— О-ох, ты же воистину чистый холст, который эти ублюдки заполнили всяким дерьмом… — я пнул голову одного из бандитов. — Но ничего страшного, ничего страшного, тебе повезло: ты был самым близким товарищем того, что на входе. Если бы он не пожелал, чтобы его товарищ жил, даже и не знаю, что могло случиться. Думаю, эти тела станут для тебя хорошим примером того, к чему приводят грабежи, обман, подлости и прочая дрянь, мешающая жить честным людям. — я вытер кинжал о рукав парня с обоих сторон и воткнул его в ножны, горизонтально располагающиеся у меня на спине под плащом. — В общем, смотри, в чем заключается твоя задача: доставишь телегу с семенами, которая стоит на заднем дворе, в пункт назначения — и мой отец даст тебе шанс стать честным земледельцем. Ты можешь воспользоваться этим шансом, а можешь продолжить заниматься чепухой, но… В общем, сам видишь, к чему приведёт.

Всё время, пока я говорил, парень старался держаться на расстоянии, но слушал внимательно, поэтому почти перестал меня опасаться, когда я закончил. Он хотел ещё что-то уточнить, но я кивком в сторону приказал ему убраться с глаз и сделать, как я сказал. Так пацан и сделал, а я проводил его взглядом.

— Какая встреча! Рю Анкернот? Да весь в крови… А, ну да, вижу, — разглагольствовал кто-то со стороны входа.

Вошёл в эти руины никто иной, как надзиратель Чон. Хайса Чон — бледнокожий шаман-человек. Хоть и воин из него неплохой, статус одного из лучших в «Надзоре» он получил благодаря способностям к алхимии, тёмной магии призыва, превращений и даже воскрешений, коим в Акаверии помимо него почти никто не занимался из-за сложности ритуалов.

С Чоном легко иметь дело ввиду простого характера и привычкой не отвлекаться от дела без весомых на то причин. Также я считал стильной его тёмную тунику с капюшоном, плечи и грудь которой украшали перья ворона. Он в свою очередь бесконечно симпатизировал моей небольшой бородке, которая так не нравится отцу.

Так как в основном надзиратели работают по одиночке, у каждого есть право взять на задание до пяти королевских гвардейцев, в отдельных случаях — до десяти. Ходит нечто вроде поверья, что один надзиратель равняется десяти гвардейцам, потому что их ровно в десять раз больше: двадцать надзирателей и двести гвардейцев. Ритуалы Чона всегда требуют времени, которого в бою постоянно не хватает, поэтому он входит в число тех, кто постоянно пользуется помощью гвардии. Так и сейчас: за его спиной стояло три воина в тяжёлых позолоченных доспехах. Сам он держал в руке светящийся шар, созданный им, судя по всему, из духовной материи. Очередное заклинание.

— Что это у тебя? — спросил я, указав на шар, напоминающий маленькое синее солнце.

— Окольт-Ра. Позволяет мне чувствовать присутствие в небольшой области. Кстати говоря, ты кого-то не добил? Помимо нас рядом две души.

— А, да прост-… Две?

— Да, двое. При чём оба точно не ранены, крепкие души. Одного, как я понял, ты сам отпустил, а второй… второй гораздо сильнее, уровень его духовной материи чуть ниже моего. Тебя преследуют?

— Видимо, да. Он не помешает тому, кого я отпустил?

— Нет, нет. Твой уже начал быстро отдаляться, а этот не двигается. Уж прости, но пока он не шевелится, я даже примерно не могу сказать где он. Могу призвать ищейку, но…

— Не нужно, Чон, ты и так мне сильно помог. Вы возвращаетесь в столицу? Меня возьмёте?

— Раз уж мы не успели на бой, то хотя бы приберёмся тут, похороним павших, да и всё их добро тоже придётся грузить, поэтому ещё раз извиняюсь. Воспользуйся порталом. И я говорил — зови меня Хайса.

— Портал? Не получится. Если я перемещусь, преследователь меня потеряет, я не могу этого допустить.

— Ах, да, да, — по-доброму посмеялся Хайса, — и правда: пока не убьёшь его, будешь нервничать.

Закончив непринуждённую болтовню об убийствах, я на прощание пожал руку Хайсе и вышел обратно под дождь. Никого в округе я, правда, не заметил, но заметил еле катящийся в направлении столицы торговый воз. Даже при малой скорости, когда колёса наезжали на кочку, изнутри раздавался громкий металлический звон. Так получалось из-за того, что сама повозка дышала на ладан.

Я крикнул кучеру, чтобы он остановился, и он, собственно, остановился. Им оказался старый орк по имени Грок. Я знал его уже на протяжении нескольких лет, так как он кузнец и снабжал армию клинками, щитами, доспехами и прочей лабудой, которая только может понадобиться любому стражнику или гвардейцу. Грок без проблем принял меня «на борт», и мы так же неторопливо направились дальше.

— Хе-хе, и что же ты тут забыл, паренёк? Я вот слышал, что тут одни бандиты да мошенники собираются. Ты из которых?

— Я не паренёк, я надзиратель третьего порядка, Рю Анкернот. У тебя ужасная память, старик.

— Ох, — он почесал затылок, — что есть, то есть. Помню ведь, что не чужой… Слушай, ты случаем не дружок того, что с мечом в собственный рост, светлого такого?

— Мы с ним часто вместе работаем. В прочем, мне со всемиприходится иметь дело время от времени. Даже с отпетыми мерзавцами, но таких в «Надзоре», благо, меньшинство. Всё же безо всяких «напарничков» спокойнее. Ко мне однажды селянин в ученики хотел записаться, так я его и взял на одно задание, а он помер. Вот и гадай: то ли из меня хреновый учитель, то ли он понятия не имел, на что идёт.

Грок немного подумал, попробовал найти мораль, сделать выводы, придумать наставления, но его старческая голова не выдержала напряжения и он, заснув, уткнулся седой бородой в грудь. Я не стал его будить. Мне даже как-то полегчало, когда я остался наедине с собой. Ну, так я думал вплоть до момента, когда вспомнил о преследователе.

Только успел я вспомнить о нём, как понял, что не могу повернуть голову. Не могу, потому что кто-то крепко вцепился в неё сзади. Через секунду я моргнул и уже не обнаружил ни повозки, ни дороги, ни преследователя. Вместо всего этого появились новые элементы: сначала лишь ослепляющий белый свет, но позже, когда глаза успели чуть привыкнуть, вокруг возникло внутреннее убранство дома в эльфийском стиле, на полу которого я оказался. Всё кругом было настолько белым, что я бы предпочёл не видеть своей сморщенной физиономии. Но на весь этот дискомфорт я бы просто-напросто не успел обратить внимания, пока наслаждался тем, что снова могу чуять и чувствовать. Со мной уже было такое ранее, поэтому я всё-таки имел некоторые предположения по поводу места, в котором находился.

— Встань.

Мужские белые туфли практически уткнулись мне в лицо, когда я пытался поднять голову.

— А если не встану? — устало поинтересовался я. — И вообще, где я?

— Я…

— Да насрать мне на тебя. Я спросил, где я.

— Господи, хватит шуметь, у меня голова болит от таких высокомерных смертных выскочек, которые думают, будто бы на всё способны. Вопросы буду задавать я, встанешь ты или же нет.

Некто в белых туфлях отошёл от моего лица и сел, скрестив ноги, на диван в паре шагов отсюда. Я же поднялся и сел на пол, сложив руку на колено, но всё ещё не мог разглядеть того, с кем говорю, глаза слишком сильно слезились от невыносимого света.

— Плевать я хотел. Либо отвечай, где я, мать твою, оказался, либо возвращай обратно, потому что, хоть убей, говорить я с тобой не буду.

— Ох, — размытый силуэт передо мной вздохнул и приложил ладонь к лицу, — таких заносчивых засранцев нужно обязательно учить манерам. Но ты не врёшь, так что пока я буду пренебрегать свои желанием приничить тебе боль и расскажу тебе то, что ты хочешь знать. С помощью своего воплощения я перенёс тебя в свой мир, отдельный от того, в котором живёшь ты. Полагаю, теперь твой черёд.

— Пф-ф… — выдохнул я, — ну хорошо, ответы на какие вопросы ты хочешь от меня услышать?

— По правде говоря, лишь на один: воплощением какого бога ты являешься в своём мире?

— Никакого. Понятия не имею, о чём ты. Совершенно.

— Врать нехорошо, юноша, — упрекнул меня тонкий женский голос с противоположной от напыщенного аристократа стороны, — каждое воплощение имеет способность чувствовать другое на определённом расстоянии. От тебя смердит божественной силой.

Стуча каблуками, женщина прошла мимо меня к мужчине, громко чмокнула в губы, встала позади и обвила его шею руками. Я же, хоть и не видел дальше собственного носа, изобразил лицо, полное непонимания и пренебрежения.

— «Смердит»? С чего вы взяли, что какое-то из «воплощений» не может спихнуть свой запашок на другого? Кто вы вообще такие? Боги?

— Фактически мы — один бог, — пояснил мужчина и положил свою руку на кисть женщины, — две стороны личности человека, обрётшего абсолютную власть в этом мире. Наша связь глубже и крепче, чем у всего сущего.

Любовники-боги, сущности одной личности, имеющие одно воплощение, один бог в двух обличьях — эти двое были теми ещё шутниками. Говорить с ними было себе дороже, так что я предпочёл дальше, щурясь, сидеть и молчать, пока они сами не придут к какому-нибудь решению.

— Кстати говоря, мы и правда не можем быть уверены, что такая способность не имеет место быть. — Женщина отошла от аристократа и упёрлась руками в диван на другом краю. — Но отпустить тебя не вариант, как ни посмотри. Думаю, стоит вернуть твою душу обратно и… В общем, держать тебя здесь больше нет смысла.

— Жаль, что мы не узнали, от кого он, но ты права.

Он направил на меня руку, и я, так и не разглядев их лиц, отправился обратно. Точнее, так же, как и в прошлый раз, мгновенно оказался на месте. Преследователь, или же воплощение, не дал мне ни секунды, чтобы оправиться, и из моего живота уже вылезло остриё его меча, что прошло насквозь. Крови не было. Её и не могло быть.

— Не такой уж и смертный, если присмотреться, верно?

Я резко повернулся назад всем корпусом и тем самым вывел своего недоубийцу из равновесия. Он повалился на бок, а я проткнул рукой его грудь, оставив дыру в железном нагруднике. К слову, ношение металлической брони для убийцы всегда было сомнительным удовольствием. Излишний страх смерти ещё никого на моей памяти не спасал, не спас и его. Под тяжестью своего доспеха преследователь завалился на пол, не оставив себе ни шанса увернуться, после чего я убедился, что он помер, и швырнул тело в кусты на обочине.

«У тебя рукоять из спины торчит», — как бы между делом пояснил женский голос, когда я уже расслабился и уселся, довольный собой.

— И правда, — я поднял руку и посмотрел на свой «тыл», — стоп, это ведь… Да твою мать! Ты серьёзно? Утром! Утром мне дали новый плащ, а его уже продырявили!

— А? — сквозь сон отреагировал Грок. — Кого продырявили?

— Да никого. Хотя, вообще-то меня. Меня тут убить хотели, я разобрался. Спи.

Он ещё что-то промычал и снова уткнулся подбородком в грудь, похрапывая. А я вытащил из спины меч и выкинул в ту же сторону, что и тело.

— Тебе некого винить, — продолжил голос меня отчитывать, — мог увернуться, просто не стал.

— Я-то мог, а вот накидка — не факт. Может, он бы в ней ещё десять дыр сделал. Ты, кстати, видела то, что там было?

— Где?

— Вот как? Его бог вытянул мою душу в свой мир. Ты не говорила, что боги так могут.

— А я и не могу. Я и так многими «бонусами» пожертвовала, чтобы сбалансировать твою способность.

— Ну да… — я помотал головой, — неудобно, когда они меня чувствуют, а я их — нет.

— Неудобно? Ты серьёзно? Этот мужик тебя насквозь проткнул, а ты не просто не помер, ты даже ничего не почувствовал.

— А-ам… наверное, ты права. Не мне жаловаться.

Глава Вторая

Не скажу уже, сколько времени прошло с тех пор, как я, стащив у Грока иголку с ниткой, начал приводить в порядок накидку, но успел как раз к моменту, когда стража остановила повозку и закопошилась вокруг неё. Досмотры всегда были обязательны, когда дело касалось столицы. Настолько серьёзной охраной, да и в принципе таким её количеством не мог похвастаться больше ни один из городов, входящих в Союз Света, или хотя бы известных ему. Само собой, преступлений здесь совершалось в разы меньше. И само собой, преступления здесь совершались.

Старый орк проснулся лишь тогда, когда досмотр кончился, и нам дали добро на проезд. Но оба этих факта были правдивы лишь наполовину, потому что Грока я разбудил сам, а повозку с надзирателем не могли не пропустить, какие бы строгие ни были правила. В моих полномочиях было признать любого из них предателем или шпионом и заставить остальных его прикончить — вот насколько много власти подразумевало членство в «Надзоре».

Дождь к тому времени если и не прекратился полностью, то моросил уже совсем незначительно. Тем не менее, из-за сырости и холода улицы остались практически пустыми. Поблагодарив Грока, я спрыгнул с повозки в мелкую лужицу, а сам он двинул дальше по своим делам. Высадился я не в случайном месте: тут же, буквально в паре шагов, располагалась таверна, в которой часто проводили своё свободное время многие надзиратели. Дверь была плотно закрыта, а из окон пробивался тусклый свет.

Я вошёл внутрь и увидел, что тот «свет» образовывали лишь четыре люстры, на каждой из которых было ровно по три свечи. Плотно закрыв за собой дверь, я повернулся лицом внутрь таверны и забегал глазами в поисках кого-либо знакомого. Это оказалось просто: в самом углу за маленьким столиком наслаждался выпивкой в одиночестве парень с мечом в собственный рост.

Его глаза сверкнули жизнью, когда я подошёл ближе, но что-то внутри тут же одёрнуло его. Парень с растрёпанными тёмными волосами поник и уткнулся носом в свою кружку, когда я сел напротив него.

— Пить что-то будешь? — сразу подошла ко мне симпатичная эльфийка по имени Лиза, служанка в этой таверне. С ней я тоже был знаком уже давно.

— Гномерский сок… похолоднее.

— Будет сделано! — воодушевлённо воскликнула Лиза. — Обожаю, когда ты приходишь. Эту дрянь больше никто не пьёт.

— Неси моё пойло, — я вздохнул и отмахнулся.

Эльфийка с белой пальмой из волос хмыкнула и пошла наливать мне ту самую «дрянь», которую больше никто не пьёт. Клаус, так звали этого парня в тонких, но прочных стальных доспехах, тоже не упустил бы шанса подколоть меня по поводу выпивки, но сейчас сидел и молча заливал в себя миридийский сидр, который, к слову, алкоголем-то трудно было назвать. Я, в свою очередь, тоже не спешил завязывать разговор, так что, пока Лиза не пришла с моей кружкой, тишину разбавляли только нервные постукивания пальцами по столу и болтовня пьяниц на фоне. После же я просто потягивал гномерский сок и ждал, пока заговорит Клаус. Тот до последнего оттягивал момент и решился на диалог только тогда, когда его кружка оказалась абсолютно пустой.

— Я не случайно здесь оказался. Знал, что ты придёшь, когда вернёшься в город.

— Ждал, значит? В таком случае, кто я, чтобы не выслушать? — я издал смешок, но с серьёзным лицом.

— Верно… — Клаус не отвёл взгляд, но на секунду показалось, что смотрел он не на меня. — Я посылал птицу с запиской. Судя по всему, сообщение до тебя не дошло. Три дня назад сопровождающая гвардия принесла тело своего надзирателя, Селины Броллам. Ни ран, ни переломов — её вырвало кровью, а затем она просто упала замертво.

Я ещё не видел Клауса таким подавленным. Глаза, выражение лица, поза, в которой он сидел — отчаяние полностью пропитало его суть и поглотило изнутри. „Подавленный Клаус. Если что-то и могло олицетворять начало конца, то это“, — подумал я и в очередной раз отпил гномерского пойла, вкуса которого уже и не помнил.

— Как насчёт задания?

— А? — парень поднял на меня красноватые глаза и пытался найти то самое объяснение для моих слов, которое расставило бы всё по местам.

— Что с заданием, которое ей дали? Селина выполнила его? Об этом не было сказано в письме.

Прекрасно чувствуя атмосферу, я знал, что сказанное мной выведет Клауса из равновесия. Но я должен был показать свой внутренний холод, чтобы самому поверить в него.

— Может, ты не пон-…

— Я уже дважды задал вопрос. Не заставляй меня снова повторяться, Клаус.

Руки его слегка затряслись, а глаза раскрылись за пределы нормы. Когда Лиза проходила мимо и поинтересовалась, всё ли в порядке, Клауса уже практически разрывало внутреннее давление, но я ответил, что ничего серьёзного.

— Н-нет, — всё же смог себя сдержать он, — миссия была прервана буквально на середине. Потеряв командира, гвардия выполнила инструкцию и отступила.

— Вот как? Даже немного стыдно.

— Поверить не могу… Она была твоей женой, ты, кусок дерьма! — Клаус всё же не смог подавить новую волную эмоций, и его правая рука потянулась к рукояти меча. Направь Клаус на меня оружие, да ещё и при свидетелях, считался бы предателем, дав мне полное право себя убить, поэтому я схватил его за горло раньше, чем он смог это сделать.

— Сделай одолжение, не усложняй то, что и так теперь некуда усложнять.

Я отпустил парня, уже начавшего хрипеть, положил на стол пару монет и направился в сторону выхода мимо компании орков, затихших после криков Клауса. Он же имел идеальную возможность ударить меня в спину, но не стал. Может, счёл бесчестным, может, успокоился и передумал, а может, просто струсил. Как бы там ни было, я без проблем вышел наружу. Вышел и направился в королевский дворец.

На единственном входе, как и положено, стояло раза в два больше стражи, чем на городских воротах. Кроме того, королевские стражники отличались ещё более строгой дисциплиной: абы кого туда никогда не возьмут, из сотни, претендующей на место здесь, проходит один. Само собой, связи тоже могут сделать своё дело, но такие, как правило, быстро отсеиваются и смещаются более талантливыми.

— Стоять! — крикнул темноглазый смуглый парень чуть ниже ростом и направил на меня позолоченный меч, когда увидел, что я быстро приближаюсь и не собираюсь останавливаться. Те, что постарше, сразу узнали меня по походке и ринулись к пацану, чтобы оттащить, но я поднял ладонь и только лишь этим остановил их.

— „Стоять“… говоришь? — я спустил с головы капюшон. — В таком случае я надеюсь, что мечом ты можешь не только угрожать. Разойтись! — крикнул я стражникам за его спиной. Те послушно отошли, образовав полукруг.

Парень сразу после того, как я показал лицо, раскрыл глаза и задрожал.

— Н-надз-…

— Ты стражник или грёбаная швея?! Не опускай меч! Докажи мне, что не зря здесь стоишь, что можешь защитить дворец даже ценой жизни, как те, кто рядом с тобой — останови меня!

Эти глаза… Взгляд человека, лишённого мужества. Сколько раз я его видел? Сколькие из убитых мной смотрели именно так? Я не знал ни конкретного числа, ни даже приблизительного. Знал лишь то, что люди с такими глазами не должны стоять там, где стоит он.

Молодой стражник не хотел ничего предпринимать в сторону надзирателя, но я подходил всё ближе, давление нарастало, и в конце концов он перестал стоять столбом и, подняв меч над головой, побежал прямо на меня. Его движения были слишком медленными, я с лёгкостью остановил его удар одной рукой, схватив за рукоять, и пнул парня в живот так, что тот скрючился и упал. А пока он лежал и находил в себе силы хотя бы вдохнуть, я пошёл дальше. „Разжаловать“, — последнее, что было мною сказано прочим стражникам.

— Ты-ы-ы! — через силу встал с закричал парень, пока я ещё не отошёл далеко. — Ты знаешь, кто я, нахрен, такой?! Мой отец…

Я снова прервал парня и кинул кинжал ему в живот. Когда чёрная блестящая рукоять уже торчала из его бока, разжалованный стражник едва ли мог продолжать разговор о том, какие связи помогли ему добиться этого места. Вмиг я оказался у него перед лицом и толчком повалил на землю.

— Миру, которым управляет сила, плевать на твоё положение. Я покажу тебе, что он делает с такими, как ты.

Когда я выдернул клинок из живота заносчивого юноши, по округе разнёсся его пронзительный крик. Но это показалось бы шёпотом по сравнению с тем, как парень вопил, когда я в мгновение срезал ему с головы левое ухо. Кровь хлестала во все стороны, пока он с безумным лицом катался по земле. На меня, к большому сожалению, тоже брызнуло, оставив десятки багровых пятен на мантии и штанах.

Кто-то побежал за врачами, кто-то зажимал рану, кто-то просто суетился вокруг предыдущих, но никто не посмел мне что-то сказать. Оставив всё как есть, я снял накидку, положил её на плечо и пошёл дальше.

— Сурово, — холодно заметил женский голос, что мог слышать только я, — но не скажу, что несправедливо.

— Напади взаправду кто-то на дворец, этот недоносок сбежал бы первым. — я показушно вздохнул. — Как ни посмотри, такие люди не должны заниматься защитой дворца, не должны получать столько же уважения, что и те, кто готовы отдать за это жизнь.

— Какой страшный… И ты думаешь, что имеешь право судить, кто достоин, а кто нет?

— Само собой, это ведь моя работа. «Делать всё ради процветания страны и блага её величества», — так мне сказали об обязанностях, когда я стал надзирателем.

— Звучит напыщенно, да и от сути далеко.

— Да заткнись ты уже! Достала, ей богу.

Сразу за воротами показался королевский розарий: сотни видов роз самого разного цвета и формы, развернувшиеся на сотню-другую метров по обе стороны от входа. Широкая дорога, вымощенная из неизвестной мне тёмно-жёлтой породы, вела ко входу во дворец, а её ответвление — к конюшням на заднем дворе. Сам розарий удивлял своим видом даже при том, что туда-сюда постоянно проходили стражники, прислуга и прочая челядь, поэтому королева, как и её дочь, часто гуляла здесь такими прохладными часами, как этот. Так что я не стал искать её величество в здании и сразу пошёл к той беседке, в которой встречал королеву Немезиду чаще всего. Все подобные деревянные строения можно было увидеть уже со входа, ведь кроме людей вокруг не было ничего выше полуметра — лишь цветники да клумбы с розами.

Обменявшись приветствиями с некоторыми из прислуги, ухаживающей за розарием, я тем же быстрым шагом подошёл к беседке, что была, кстати говоря, совсем небольших размеров. Просто окинув её взглядом, можно было подумать, что она довольно внушительная, но ровно половину занимал склад инструментов, вход в который находился с другой стороны. По этой причине здесь и суетилась прислуга.

Внутри не было королевы, только принцесса Цизара, темноволосая девушка пятнадцати лет с зелёными глазами, которая, увидев меня через решётчатый проём, оживилась и поспешила наружу. На выходе ей подал руку телохранитель, коротко стриженный мужчина-эльф в чёрной мешковатой одежде, и она выскочила наружу. На принцессе была лёгкая туника белого цвета и такие же сандалии, что сильно контрастировали с её угольно-чёрными волосами. Лицо Цизары казалось квадратным из-за широкой челюсти, но не теряло при этом обаяния, унаследовав от матери правильные пропорции.

— Неужели вернулся? — девушка приложила палец к подбородку, но по-доброму улыбнулась. — А ты ведь даже не попрощался, когда уходил. Хм. Моему возмущению не было предела. И-иу, это кровь?

Она скорчила отвратительную рожицу и посмотрела на мои штаны и руку.

— Кстати об этом. Некоторые из стражников на воротах показались мне… недостаточно надёжными, так что я решил освободить одно-другое место в королевской гвардии.

— И снова ты прикончил кого-то из охраны. Прекрасно! Хм.

— Когда я ещё кого-то «прикончил»? Не спорю, все они были отборным дерьмом, но я не настолько помешался, чтобы за это убивать. Просто я не против совершенствовать обороноспособность дворца, пока полномочия позволяют.

— Посмотрите, как он печётся о моей безопасности, — иронично заметила Цизара и отошла от меня на два шага, — в прочем, и сам не забывай, что я могу сделать то же с тобой. Хм.

— Да ладно? Меньше чем через час я буду восстановлен королевой, а ты ей же отшлёпана и наказана за плохое поведение. Рискнём? Хм.

— Козёл.

— Коза.

Только мы достигли пика неформального общения, как принцесса повернулась ко мне спиной, позвала жестом и зашла в беседку, снова оперевшись на руку телохранителя. Я, недолго думая, взошёл на деревянный порог сразу за ней. Слева от входа на высоком столике стояла чашка чая и небольшой белый чайник с рисунками в виде тёмно-жёлтых и зелёных цветов, переплетающихся между собой. Пока я осматривал внутренности постройки в поисках чего-то нового с прошлого моего пребывания здесь, Цизара не стала тратить время на такую ерунду, уселась в угол скамейки, отходившей от стены, и молча похлопала ладонью на место рядом с собой. Я сел рядом и сложил руки на стол.

— Я слышала, что случилось с Селиной, — она вдруг перешла обратно к серьёзному тону, но смотрела не на меня, а на розарий, — это ужасно. Сам знаешь, она была мне дорога не меньше твоего.

— Точно, ты, случаем, не знаешь, когда похороны? Я говорил с Клаусом, но у нас не особо пошёл диалог.

— А, похороны? Да… Странно, что ты не в курсе: её родители настояли на том, чтобы самим сжечь труп в своих владениях. Говорили что-то про лесных духов. Хм.

— Вот как…

— Знаешь, — Цизара повернула голову ко мне, — я ведь любила её, как старшую сестру, но в то же время всегда завидовала. Ничего не могла поделать. Видела, как вы сближаетесь, и наполнялась чем-то… чем-то мерзким и совсем некрасивым. Чем ближе вы становились, тем сильнее отдалялись от меня.

— Это…

— Молчи! Я ведь всегда… Я всегд-… К-ха!

Цизара вдруг скрючилась и начала громко кашлять, харкая кровью. Прежде, чем она успела схватить платок, мои штаны и тёмно-зелёная рубаха оказались в таких же пятнах, как и плащ. Тут же подбежал эльф-телохранитель, оттолкнул меня в сторону и протянул принцессе треугольную бутыль со светящейся жёлтой жижей, что была один в один та, что у меня в сумке.

— Это «Небесная»?

— Верно, — своим грубым голосом ответил мужчина.

Кроме как подать девушке сосуд с жижей, он, видимо, ничего больше не мог для неё сделать, поэтому развернулся и пошёл обратно ко входу. Цизара, часто дыша, жадно глотала содержимое бутыли, а позже громко поставила её на стол обессилевшими руками.

— Как видишь, наше с тобой последнее приключение не прошло даром. Эта болезнь медленно пожирает мою духовную материю. Эта дрянь замедляет процесс, но… мне осталось недолго, Рю… Ой, ты теперь ещё больше угваздался в крови, я вытру.

— Не стоит.

Цизара потянулась ко мне с платком, но я поймал её руку.

— Ты холодный. Очень холодный и как будто… каменный какой-то. С тобой всё в порядке?

— Тот случай и вправду не прошёл даром.

Принцесса понимающе замолчала.

Интерлюдия

— Э-э-эй, Рю… — негромко протянула я, повалив голову на спинку сидения.

— Чего тебе?

С моим надзирателем делаобстояли ещё хуже, чем со мной: только за последние несколько часов он сменил пятьдесят три позы на одном-единственном сидении кареты два метра вширь и теперь разлёгся в совершенно неестественном положении, при котором его ноги были выше головы.

— Расскажи что-нибудь, тоска заела. Хм.

— А-а? Что я должен рассказать? — недовольно пробубнил он.

— Как будто я знаю… Ты же постоянно кого-то убиваешь, вот и расскажи.

— И то верно. А что я про них знаю? В последнее время это сплошь ворьё да бандиты, собеседники из них не особо интересные. Да их даже убивать вломно, не то что рассказывать.

— Бли-и-ин… Тогда про монстров. Расскажи про монстров, хм.

— Да я тебе уже сотню раз рассказал про всех этих монстров. Не так уж их и много в Акаверии. Ливенгорн в этом плане гораздо интереснее: это ведь родина не только для людей, но и для всех монстров.

— Да, да, да. Что-то вроде «глубоко под землёй находится артефакт, который заставляет существ в каких-то там случаях менять форму». Проходили, мне скучно. Приедем домой — понижу тебя до садовника.

— А вот и нет.

— А вот и да.

— Не-а.

— Ещё к-… Что это такое сейчас было?

Меня прервал шум со стороны кучера, сразу после которого карету сильно тряхнуло.

— Глянь, что там у него, — сказал Рю и махнул рукой в сторону окошка, выходящего к извозчику, а сам выглянул в ближайшее к нему окно сбоку.

Я отодвинула деревянную дверцу и выглянула наружу. На месте кучера никого и ничего не было, но слишком сильно блестело сидение.

— Можешь не смотреть. Судя по всему, его нашёл я. Сиди здесь и не лезь.

Карета сбавила скорость и остановилась, а Рю резко принял вертикальное положение, схватил свои ножны с кинжалом и сиганул через окно на крышу. Спереди и сзади возник животный рёв и звон железа, а значит, весь мой эскорт сражался. Но с кем? Я выглянула в то же окно: действительно, по обе стороны дороги стража вела неравный бой против фаркасов, огромных обезображенных псов-монстров, собирающихся в стаи, а прямо под дверью лежала рука, вцепившаяся в поводья, и небольшая часть туловища.

Пока я смотрела на то, что осталось от извозчика, из-за деревьев выпрыгнула ещё одна псина. Эта была визуально больше остальных, да и уродливая настолько, что я не смогла издать ни звука, когда её заметила. Бешеный фаркас с ужасающей скоростью двигался в мою сторону. Я уже подумала, что он сейчас без проблем проломит стену кареты и мгновенно убьёт меня, но недооценила Рю Анкернота, который уже стоял на пути волосатой туши. Он одним движением отрубил мутировавшей собаке голову и лапу, которую псина протянула, чтобы меня прикончить. И если голова прилетела в дверь, с грохотом завалившись на землю, то лапа попала прямо в окно, врезалась уже в противоположную дверь изнутри и осталась лежать на полу, испуская кровь фонтаном. По пути она успела оставить царапину на моей руке, но тогда я не придала этому значения и, быстро выкинув лапу в окно, просто обрадовалась тому, что осталась в живых.

— Дай сумку, — Рю просунул руку через окно и показал пальцем на свою кожаную кобуру, обычно прикрепляемую к его поясу.

Я без лишних вопросов кинулась к сумке настолько быстро, насколько мне позволяла реакция. Тем не менее, страх сделал своё дело: я упала на пол прежде, чем смогла подать надзирателю то, что он просил. Рю всё быстрее подгонял меня рукой и схватил кобуру при первой возможности.

— Я выпью две бутылки Небесной материи. Отпусти!

Услышав, что он собирается сделать, я не смогла разжать руки. Суть жидкости, именуемой Небесной материей, была в том, что она при употреблении смешивалась с собственным духовным веществом тела, ускоряя его в несколько раз. Это давало прирост к возможностям любого воина, так или иначе использующего в бою духовную материю, взамен на медленное разрушение собственного тела под действием этой силы. Так или иначе, последствия от одной дозы были не так существенны, но после двух не выживал никто. Не было ни одного живого существа, которое впитало две бутыли Небесной материи и прожило дольше двадцати секунд. Тем не менее каждому надзирателю, которому была польза с употребления этого вещества, его выдавали, при чём в двух экземплярах. «Я выпью две бутылки», — последние слова многих из „Надзора“, выполнивших свои миссии посмертно.

— Нет.

Рю замахнулся второй рукой и тыльной стороной ладони дал мне пощёчину. Я не смогла удержать сумку и упала на сидение.

— Не выпью — просто сдохнем здесь вдвоём. — он открыл сумку и вынул треугольные бутыли. — Ты можешь приказать мне умереть за тебя, и я это сделаю, но не имеешь права ограничивать меня в этом.

С этими словами он запрыгнул обратно на крышу. Ненадолго всё затихло: стража уже не сражалась, даже не кричала от боли, слышно было только как огромные животные пережёвывали их трупы вместе с доспехами. И в этой угнетающей тишине особенно громко раздался удар сапогом по крыше кареты. Фаркасы в момент прекратили издеваться на мёртвыми телами, решив оставить это на потом, и двинулись сюда со всех сторон. Топот становился всё громче и быстрее, а сверху не доносилось и звука.

И вот наконец два громких стука стекла о дерево, это упали те два флакона. Сопроводил всё сильный толчок, проломивший крышу кареты и отбросивший всех монстров прочь. Мне захотелось заткнуть уши, закрыть глаза и забиться в угол, но разве я могла так поступить? Не могла. Бросить Рю, когда он обменял свою жизнь на мою, и скулить, радуясь, что всеми жертвами ещё не пошла на корм? Нет, я была обязана внимательно наблюдать за последними секундами своего надзирателя. Но, как бы я ни искала, куда бы ни смотрела, нигде не видела его: надо мной не было ничего, кроме большой дыры в потолке, а вокруг валялись лишь уродливые туши фаркасов, уже начавших подниматься с земли. Но я не могла не заметить — что-то изменилось. И долго не могла понять, что именно.

«Воздух», — мелькнуло у меня несколько раз в голове перед тем, как это стало очевидно, воздух сделался очень грязным. Сначала я подумала, что эта пыль появилась из-за проломленной крыши, но вскоре осознала, что это не так: пыль… нет, пепел начал не только рассеиваться на многие метры отсюда, но и двигался по кругу, что явно не имело ничего общего с ветром. Постепенно противный на вкус и запах пепел превратился в настоящий смерч, захвативший достаточно, чтобы я не видела ничего за его пределами.

Фаркасы медленно пробирались ко мне через этот вихрь, как вдруг начали падать один за другим, падать и буквально рассыпаться, становясь частью бури. Может, оттого, что сюда ветер не попадал, со мной не случилось ничего подобного, так что я смогла увидеть, как все монстры развалились на ходу и обратились в ничто.

Смерч продолжался и после того, как всевозможная опасность была устранена, но недолго. В конце концов всё содержимое смерча собралось в метре над каретой и после ещё одной волны, прижавшей меня к стенке, внутрь упало голое серое тело. Оно едва напоминало человека, но через секунду ярко-фиолетовое сияние прошлось с ног до головы и превратило рыхлый образ в отличимую фигуру. Рю Анкернот использовал две дозы Небесной материи и не мог выжить, а теперь лежал без сознания на деревянных обломках. Я попробовала прикоснуться к его голове, но волосы проходили сквозь пальцы, чувствовалась только лысая рыхлая поверхность, а значит, его восстановленная внешность была иллюзией. Тем не менее, он не был мёртв: может, и слабо, но время от времени Рю шевелил пальцами и губами.

Надо было что-то делать. Если надзиратель смог выжить после такого, то точно ненадолго. Ему нужно было оказать помощь немедленно, а на километры вокруг только мы одни. Я вылезла наружу через окно и завалилась на дорогу. Осмотревшись, заметила, что вокруг не было ни одного трупа. Не было даже того, что осталось от лошадей, обглоданных доспехов стражи и… лошадей, запряжённых в карету. Их тоже не было. А значит, без вариантов. Я ничего не могла сделать. Я села на землю, оперлась спиной на колесо кареты и, закрыв глаза руками, сразу уснула.

—..-й, эй! Цизара, вставай! Что здесь произошло?

Я нехотя открыла глаза. За плечо меня трепал другой надзиратель, Селина Бролламм. Её лимонного цвета волосы отражали свет фонаря, который она держала в другой руке, но вокруг было темно и холодно. Я всё так же сидела посреди пустой дороги в грязи и пыли, сидела и ждала помощи. До этого я уже несколько раз просыпалась, проверяла состояние Рю и, убедившись, что, к счастью или к сожалению, его состояние не изменилось, засыпала на том же месте.

— На нас напали. Ему нужна помощь, — я показала большим пальцем за спину.

Селина бросилась к двери кареты и одной рукой вырвала её, отбросив далеко в кусты. Она поставила фонарь на землю и с большими усилиями вытащила наружу тело своего едва живого мужа.

— Что это значит? — пробубнила Селина. — Он намного тяжелее обычного. А ещё…

— Верно, я тоже заметила. Тело искусственное, а внешность — иллюзия. Тем не менее, он жив. Точно жив.

Селина взвалила его на плечи и аккуратно положила на свою лошадь.

— Кобыла с трудом выдержит столько веса, уже не говоря о нас с тобой. Придётся идти пешком до самой столицы, или пока за нами кого-то не пришлют.

Со вздохом поднявшись на ноги, я отряхнулась от той пыли, от которой ещё могла отряхнуться, взяла фонарь и повесила его на железный крючок у седла. Так начался наш пеший путь, который занял бы два дня с небольшим, если бы через день нас не нашёл ещё один отряд, состоявший уже из трёх надзирателей и десятка королевских стражников.

Следующий месяц Рю Анкернот провёл без сознания в своём доме под присмотром жены. Придя в себя, сразу направился в имение отца, где провёл ещё две недели. В это время, так как Селина освободилась, ей дали новое задание, с которого она вернулась уже на носилках. Мёртвой.

Глава Третья

Мы с Цизарой болтали ещё некоторое время, но уже обо всякой чепухе. Это продолжилось вплоть до момента, когда подошла королева Немезида, женщина в длинном оранжевом платье с острыми чертами лица и не менее тёмными, чем у своей дочери, волосами. По правде говоря, я был удивлён, что она так быстро здесь появилась, учитывая то, что, по словам принцессы, её мать сегодня не собиралась выходить из дворца. Поклонившись, я извинился за задержку. Но Немезида не стала в шутку меня отчитывать, как делала всегда, да и в целом казалась мне немного подавленной, хоть и, очевидно, скрывала это.

Я поклонился ещё раз, но уже принцессе. Простившись с ней, я принял предложение королевы прогуляться по розарию и обсудить моё следующее задание как члена «Надзора». Отправившись наружу, мы успели пройти порядочно в сторону главной дороги перед тем, как она начала разговор.

— Знаешь, о чём в первую очередь попросила Цизара, когда ей сказали, что болезнь смертельна? Она просила не говорить мне. Врач, поставленный за ней, пообещал, что не скажет, но уже к вечеру растрепал мне всё в мельчайших деталях. Рассказал, какие методы уже были испробованы и не увенчались успехом, а какие стоит попробовать, но шансы близки к нулю. Даже сказал, что ещё никто не выжил, заразившись этой дрянью… Что думаешь по этому поводу?

— Я? Думаю, что казнить его сейчас будет нецелесообразно, — я пожал плечами, — принцесса расстроится. Она ведь думает, что врач сдержал обещание?

— Так за что казнить-то, собственно? — королева вздохнула и провела указательным пальцем по ещё нераскрывшемуся жёлтому бутону с клумбы. — Может, с точки зрения моей дочери это и было предательством, но с моей — полезное осведомление.

— Ну как «за что»? Он солгал. Солгал, что оставит это в тайне. Ладно бы он отказался сразу и дал понять, что между ними это не останется. Если что и должно караться в этом мире в полную силу, то это ложь.

— А ты бы не солгал?

— Нет, — моментально ответил я.

— Ну да, — Немезида усмехнулась, — поэтому я и могу тебе доверять… Так, теперь насчёт твоего следующего задания. Гарпии в Воробьином лесу снова похищают больше мужчин, чем им положено. Насколько я знаю, именно ты в «Звезде» возглавлял карательный отряд, когда такое случилось в прошлом, так что в этот раз я вновь поручаю это тебе, а не нынешнему карательному отряду.

— Воробьиный лес, столько воспоминаний… А ведь мне казалось, что мы тогда поняли друг друга с новой королевой племени. Моя задача — снова устран-…

Немезида помотала головой.

— По возможности я бы хотела, чтобы ты договорился с нынешней королевой. Это главная причина, по которой этим займёшься именно ты. Как можно убедиться из прошлого опыта, лишняя кровь просто заставит события пойти по кругу.

— Договориться? Разве я подхожу для таких заданий? Можно же отправить Чона, Шторлитца, да даже Клауса!

— У тебя талант находить компромиссы, ты просто этого не замечаешь. — королева ободрительно положила руку мне на плечо. — Пойми же, тебя взяли в «Надзор» не потому, что ты лучше всех подходишь для убийств. Будь всё так, то звание капитана в «Звезде» стало бы твоим потолком. Есть куда более интересная особенность: всю жизнь убивая, ты сохранил и до сих пор сохраняешь чистый рассудок.

— Ну-у, если вы так говорите, то у меня просто нет выбора. Двинусь, как только смогу.

— Замечательно. Надеюсь на тебя.

Когда наш диалог подошёл к концу, мы уже успели прилично отойти от ворот. Королева, попрощавшись, сразу двинулась в сторону дворца, а я собрался пойти к выходу, но чуть не врезался в темноволосую девушку.

— А? Цизара? Чего тебе? А где тот лысый?

— Как грубо! Хм. Может, я хотела тебя проводить, а теперь уже сомневаюсь. Телохранителю я приказала ждать там.

— Думаешь, я поверю?

— Надеялась, что нет.

— Выкладывай.

— Возьми меня с тобой, — она обоими руками вцепилась в мой плащ.

— С какой это стати? То, что тебе осталось всего ничего, не значит, что я могу взять и похитить тебя, став преступником высочайшего ранга. Нет-нет-нет, — я убрал её руки, — как ни посмотри, это слишком эгоистичная и необдуманная просьба.

— Так и дум-…

— Поэтому я займусь ей позже. Постарайся не помереть к тому моменту.

Девушка сразу ожила и, бодро кивнув в ответ, побежала обратно к своей беседке.

— Только не забудь! — крикнула она перед тем, как я уже едва различал её силуэт на фоне пёстрых цветов.

«Забудешь тут», — подумал я и наконец подался в сторону ворот.

Шагнув в кровавую лужу у выхода, я вспомнил, что нужно отстирать от крови хотя бы штаны, потому что косо смотреть начали не только простые горожане, но и стража. Место в голову пришло сразу, но вот сунуться туда сейчас не позволяло время, так что я решил ещё некоторое время попугать народ и разобраться для начала с другими проблемами.

А направился я во вторую по значимости больницу в столице. Название у неё было полностью эльфийское, а на языке остроухих кроме их самих здесь мало кто мог говорить, поэтому больницу называли просто эльфийской. Практиковали здесь лечение посредством магии, но даже так она едва ли могла конкурировать с главной, столичной больницей, где использовали более эффективные, традиционные методы лечения. Тем не менее, эльфы в большинстве своём предпочитают привычные им практики и идут именно сюда.

Над входной дверью меня встретила очередная надпись из неизвестных мне комбинаций точек и чёрточек. Когда я был здесь в прошлый раз с Селиной, она сказала, что написанное переводится как «Чудо без прикрас воплощает собой два вида боли». Она не сказала, что это значит. Только то, что на родине эльфов эта фраза — нечто вроде девиза. «Тогда сегодня я точно покажу кому-то настоящее чудо», — подумал я про себя, издал тихий смешок и, скинув с головы капюшон, вошёл. Кроме молодого эльфа за стойкой регистрации и необычного двигающегося растения на подоконнике вокруг никого не было ни души. Белые, местами потрескавшиеся стены создавали ту самую атмосферу городских больниц, от которой помещение хотелось покинуть как можно скорее, так что я не стал искать кого-нибудь ещё, а воспользовался тем, что имел — голубоглазым парнем с тремя небольшими кольцами в левом ухе.

— Чем могу…

— Селина Бролламм, — перебил я его, — мне нужен её лечащий врач.

— Простите, но… Ой, у вас кровь!

— Она не моя. Делай, что сказал. У тебя должны быть здесь все нужные бумаги.

Парень хотел ещё что-то возразить, но я отодвинул рукав и показал ему светящуюся татуировку в виде полумесяца на запястье. Такие могли быть только у двадцати людей в этой стране, и все эти люди — члены «Надзора». Ставила такие печати на теле сама королева. Они представляли собой тот самый «намордник», который необходим, когда имеешь дело с разрушительной силой надзирателя. Принцип его работы прост: если королева захочет, печать взорвёт всё твоё тело изнутри. Поднимешь руку на королеву — взорвёшься автоматически.

— Я… я поищу. Бролламм, верно? — уточнил он, роясь в стопках бумаг. — Вот, нашёл. Ей занимался… доктор Даэ Ла. Ой…

Парень широко раскрыл глаза, взглянув мне за спину. Сзади едва слышно один за другим раздавались шаги. Но они не приближались, а просто переходили от моего левого уха к правому.

— Он у меня за спиной? — спокойно спросил я парня.

Парень кивнул, а я обернулся, но лишь чтобы краем глаза взглянуть на этого доктора.

Проходил мимо старый седой эльф. Хоть его кожа и говорила о возрасте не менее чем в сотню лет, старик мог похвастаться прямой осанкой при росте чуть выше моего. Его длинные волосы были в основном распущены, и только рядом с лицом болтался единственный заплетённый локон.

— Чем-то ещё могу помочь? — спросил остроухий юноша, когда шаги доктора затихли.

— Когда он пойдёт домой? Не хочется отрывать нашего уважаемого доктора от работы.

Парень достал из кармана белую ткань и разложил её на столе. На ней появились сотни эльфийских символов, быстро сменяющих друг друга.

— Здесь записаны смены врачей?

— Нет, это просто время, — улыбнулся эльф, — смена доктора Ла кончается через три с половиной часа. Мне сообщить ему, что вы его ждёте?

— Вообще ничего ему не говори. Я сюда не заходил, а ты мне ничего не говорил. Не наделай глупостей.

— А, н-ну хорошо. Я понял, — эльф быстро закивал и убрал обратно в карман «тряпку времени».

Я тоже кивнул ему в ответ, натянул капюшон и вышел наружу. Следующие четыре часа я просто стоял между домами напротив больницы. За это время я успел насчитать сто тринадцать прохожих, а заходящее солнце уже не освещало даже верхушки самых высоких зданий. Словом, основная столичная жизнь на сегодня подходила к своему завершению, когда из дверей эльфийской поликлиники начали выходить те, кто не заходил при мне. Старик по имени Даэ Ла вышел одним из последних. Хотя, в этом я не мог быть уверен, ведь сразу пошёл за ним.

Столетний эльф время от времени смотрел по сторонам, но я держался на расстоянии, а зрение у его было явно неидеальное. Так мы с ним прошли три-четыре улицы перед тем, как он начал понемногу смещаться к правой стороне дороги и, приоткрыв массивную железную дверь двухэтажного домика, проскользнул внутрь. Спустя какое-то время внутри загорелся свет. Сначала в одном окне, потом во втором, в третьем. Так жизнь пустующего дома с приходом хозяина снова вошла в свою активную фазу.

Немного погодя я громко постучал. Старик прошёлся по скрипучему полу и, провернув ключи в трёх замках, открыл мне дверь. За время моего выжидания снаружи он успел переодеться в свободную домашнюю одежду в виде туники и мешковатых штанов. Я легонько протолкнул эльфа внутрь одной рукой, а другой «с корнем» вырвал дверную цепочку.

— Как грубо… — чуть слышно заметил старик, когда я вошёл и закрыл за собой дверь на один из торчащих ключей.

— Грубо? Ха-х… А, в прочем, ты ещё успеешь узнать, что такое «грубо». Шагай.

Кивком я показал остроухому деду за спину, и мы пошли по узкому коридору в конец, на кухню. Пол подо мной скрипел гораздо громче, чем под ним, поэтому я подсознательно старался не наступать на среднюю часть досок. Помимо кухни в конце коридора по обе стороны было ещё по двери, одна из которых была распахнута. Там располагалась винтовая лестница на второй этаж. На кухне же большую часть пространства заполнял стол с резными ножками. Старик сел за стул в дальней стороне этого стола, я туда не пошёл и сел на ближайший.

— Попробуешь суп? Снова наготовил, а съесть всё равно не смогу. Жду вот всё гостей — усмехнувшись, он с трудом поднял с кухонной тумбы большую кастрюлю и поставил чуть сбоку от себя, чтобы видеть моё лицо. Миска с таким же «дымящимся» содержимым уже стояла у старика под носом. Это, полагаю, было главной причиной, по которой он не стал садиться ближе ко мне.

— Воздержусь. Моему телу не нужна еда.

— Ох, понимаю. Питаешься этим… как же там было…энергией своего правосудия?

— Типа того. Ты ведь догадываешься, кто я и зачем пришёл? — я начал постукивать пальцами по столу.

— Верно, у меня есть предположение. Та девочка, Селина, кажется, мне на самом деле очень нравилась. Может, не всегда вежлива, но притягивала её честность. Вы с ней, кстати, похожи.

— Совсем нет. Селина была по-настоящему удивительной. Такому, как ты, и за тысячу лет не осознать очарования её личности. Ты отнял у этого мира гораздо больше, чем думаешь.

— Я вовсе не желал ей смерти.

— Тем не менее, — я громко ударил по столу всеми пальцами разом.

— Но это правда. Мне было не принципиально, кто. Дело в том, что раз в год я должен убивать одного человека. Не важно, кого. Когда кто-то умирает по моей вине, его душа заполняет специальный кристалл.

— Кристалл? И где он?

— Увы, у меня его уже нет. Помнишь парнишку у входа, с которым ты говорил? Кристалл у него. Можешь не подрываться так, — добавил он после того, как я вскочил со стула и направился к выходу, — я сказал ему покинуть город сразу же после того, как ты ушёл. Он уже далеко.

Я, не оборачиваясь, медленно сел обратно.

— И? Зачем тебе это? В чём смысл?

— А здесь, видишь ли, такое дело: когда моей дочке было семь лет, её мать умерла. — старик ненадолго «завис», так и не донеся ложку с похлёбкой до чуть раскрытого рта. — Девочка была последним, что у меня осталось, но сама тоже обладала слабым здоровьем. Я не мог допустить даже мысли о том, что она не выживет, искал любые средства. И однажды нашёл. Селение тёмных эльфов высоко в горах практиковало…

— Тёмные эльфы? В горах? Интересные басни ты мне рассказываешь. Может, там ещё драконы были?

— Нет, драконов там не было. Только тёмные эльфы, которые могли помочь моей больной дочери. Они предложили мне сделку: я каждый год заполняю для них по кристаллу, а они поддерживают жизнь моей девочки. Ты хотел знать, почему я забрал жизнь твоей подруги — ты узнал. Что будешь делать дальше?

— Убью тебя, само собой — я развёл руками, — как я могу простить тебя после такого? Насколько бессердечным нужно быть, чтобы не прикончить тебя здесь и сейчас? Ты принёс мою любовь в жертву своей, за что поплатишься жизнью, своей и дочери. Я не просто убью тебя, я найду и убью парня, что унёс душу моей жены, убью тёмных эльфов, если они на самом деле существуют. Я убью всех, кто тебе дорог, до одного, только чтобы заглушить свою собственную боль. Вот что об этом думает моя справедливость.

Я говорил размеренно и спокойно, будто размышлял о чём-то глубоком. Старик поначалу тоже тихо сидел и слушал, но под конец хладнокровие начало сдавать позиции, обнажив трусливую сторону его личности.

— И тебе кажется это справедливым?

— А тебе нет?

— Разве надзиратель должен так поступать?! Разве должен забирать жизни невинных людей?! — он упёрся в стол ладонями и встал.

— Думаешь, я герой? Страж закона?! Предам тебя честному суду? А-ха-ха-ха! Ты забрал у меня всё, я сделаю то же в ответ, но не как надзиратель. Как человек.

— Человек? Уж не знаю, кто ты такой, но точно не человек! Человек бы… умер от того, что я вколол тебе на входе.

— Неужели? — заинтересованно уточнил я.

Я «выжал» своё тело и вывел всё, что могло быть внутри, через правую ладонь. Оттуда вытекло немного зеленоватой жидкости.

— Невероятно… — остолбенел старик.

— Ты меня утомил. И без тебя дел хватает, так что прикончу тебя сейчас.

Встав со стула, я медленно шагал в сторону старого эльфа и тем самым давал ему немного времени, чтобы собраться с мыслями. Немного грустно, что он потратил это время на истеричные мольбы о пощаде.

— Стой! Подожди! Не трогай мою дочь! Слышишь?! Я могу всё исправить! Агх-ха…

— Боюсь, что это ложь, — я схватил доктора за шею и поднял над собой, — если бы и правда мог — давно бы сказал. Я дал тебе время на это и теперь полностью уверен, что исправить уже ничего нельзя. Умирай, зная, что я приду за каждым дорогим тебе человеком. Они уже одной ногой в могиле.

С этими словами я проткнул его грудь рукой, а после кинул тело в угол. Может, старик и не заслужил этого, но я убил его именно таким способом, смерть наступила мгновенно. Хотелось бы думать, что Селина умерла так же быстро.

— Надеюсь, ты понимаешь, что у нас нет времени на поиски какого-то горного селения, которое может и не существовать вовсе? — спросил холодный женский голос.

— Тебе не хватит и всего времени мира, чтобы понять, как сильно я хотел бы догнать того подонка и забрать душу своей жены. И ещё больше времени тебе понадобится на тот факт, что при этом я готов ей пожертвовать. Что бы ни делали те эльфы с душами, которые им приносят, Селине придётся через это пройти. Во благо моей цели.

— Ты переоцениваешь свои чувства. Они вполне мне понятны. Думаешь, меня на грядке вырастили? До того, как стать богом, я знала о боли не меньше, чем ты.

Раздались громкие и частые стуки в массивную дверь, прервав наш диалог. Я быстрым шагом проследовал ко входу и открыл весьма неожиданному гостю.

— Доктор, я…

Им был тот самый худощавый парень-эльф. Увидев меня, он резко прервал свою речь и встал с широко раскрытыми глазами.

— Пф-ха-ха-ха! — не смог сдержаться я. — Вот идиот. У-уф… Так, а теперь давай сюда кристалл, или я размозжу твою голову об эту дверь и возьму его сам.

Спустя пару секунд внутренних раздумий парень принял решение, совершенно неверное решение. Он развернулся и попытался сбежать. Я сразу же схватил его за голову и с огромной силой вдавил её в дверь. В толстой металлической пластине осталась глубокая вмятина, а от головы ничего не осталось вовсе, лишь обломки черепа, воткнувшиеся мне в руку, и большая грязная лужа из всего остального. Я выдернул кости из ладони, а из нагрудного кармана эльфа достал небольшой светящийся кристалл зелёного цвета, после чего раздавил его одной рукой.

— Там вообще-то была душа твоей жены.

— Если бы и был способ снова связать её душу с телом, его уже, скорее всего, предали огню далеко отсюда. Нет смысла заставлять её и дальше мучаться. Если я верно запомнил твои слова, то сейчас её душа будет находиться между этим миром и адом в ожидании второй половины?

— Только если орк, вместе с которым она составляет полноценную душу, ещё жив. Впрочем, все мои познания в этом вопросе кончаются исследованиями некромантов. Не приходилось ещё умирать.

Решив, что здесь мне больше делать нечего, я уже хотел отправиться куда-нибудь подальше, как увидел проходящего мимо высокого стражника, что было весьма кстати. Тот сначала не понял, кому и зачем он понадобился, но вопросы отпали после того, как я показал ему надзирательскую печать. В своей резковатой манере он принял мой приказ и отправился за помощью таких же недалёких вояк, чтобы прибраться здесь, но тут же развернулся и подошёл обратно.

— А в докладе-то что писать?

— Некроманты. Один напал на меня, другой пытался сбежать.

— Принято!

После своего уточнения стражник снова дёрнулся и побежал в противоположную от меня сторону, ознаменовав конец моего трудного дня, но начало своей трудной ночи.

Глава Четвёртая

Привычный городской шум на сегодня по сути уже подошёл к концу, и ночь, если так можно выразиться, наступила в полной своей мере. Я устал, но не просто потому, что за день успел прикончить с два десятка живых людей, а от того, что между этими скачками туда-сюда у меня элементарно нет времени расслабиться и насладиться окружающей повседневностью, так что усталость моя проявлялась в более глобальном плане. Казалось бы, за последние четыре недели было полным-полно свободного времени, но при этом у меня не было ни малейшей возможности застать ту желанную повседневность. Сон без сновидений, еда без вкуса, даже алкоголь не оказывал на меня никакого влияния — всё это едва ли подходило под неё. Можно ли отдохнуть, когда жизнь, заставляющая тебя вертеться буквально вокруг всего, перестала приносить удовольствие? Я точно знал ответ, но никогда бы его не озвучил.

От нерадостных мыслей и общей задумчивости я не заметил, как сильно поник и еле перебирал ногами, всё ближе подступая к двухэтажному домику, размеры которого для этого района города были больше среднего. По габаритам, к слову, он напоминал дом того же старого эльфа, но здесь сходства кончались. Если то здание могло похвастаться острыми углами и крышей, маленькими окнами, а также общей аурой обеспеченности, то здесь всё происходило совершенно наоборот: округлые серые стены окружали деревянную дверь, а маленьким можно было назвать только окошко слева от входа, которое было предназначено для того, чтобы осматривать незваных гостей, но, насколько я знаю, его очень редко использовали, потому что дверь и так почти всегда не заперта. Правда, хоть остальные окна и были довольно широкими, увидеть через них ничего бы не получилось, изнутри каждое было завешано плотной тканью.

Как раз когда я подходил, дверь открылась, и кто-то вышел. Этот «кто-то» внешне напоминал меня самого: тоже предпочитал прятать тело и голову в длинной чёрной мантии. Мужчина огляделся по сторонам и, завидев меня, быстро удалился. Для данного района такие «тёмные» личности были абсолютной нормой, уже не говоря об этом конкретном заведении. Снаружи здания не было совсем ничего, что относило бы его именно к заведениям, а не жилым домам. Тем не менее, то было оно. Я машинально вытер ноги о тряпку у двери и вошёл.

— Давно же ты к нам не заходил, надзиратель! — почти сразу узнал меня темноволосый парень по ту сторону широкой торговой стойки.

— Ты ещё громче скажи, во дворце не все расслышали.

Подойдя вплотную, я достал из сумки горсть монет и положил на стол.

— Ну не сердись, я не со зла. Наоборот рад, что ты наконец заглянул. То же, что обычно? Черри! — крикнул он куда-то на второй этаж. — Принеси мешочек порошка!

— Эй, вы не думали хоть немного скрывать торговлю сонным порошком?

— Да ладно, кто нас может найти и, тем более, услышать? Все, кто сюда заходит, прекрасно знают, чем мы занимаемся.

— Я ведь нашёл. Значит, рано или поздно найдёт кто-то ещё из «Надзора», а моё имя максимум не даст ему прикончить вас на месте.

— Ох, поверь, этого уже достаточно в нашем деле.

Тем временем, стуча ногами по ступенькам, к нам спустился худощавый голубоглазый орк, которого вполне можно было назвать смазливым. Он помахал мне рукой, положил небольшой перевязанный мешочек на стол и, быстро чмокнув темноволосого парня в щёку, ушёл обратно наверх. Сам парень закончил пересчитывать монеты и кивнул, пока я укладывал мешочек в сумку.

— Как говорят, приятно иметь с тобой дело, ещё приятней не иметь, — он рассмеялся, — просто шутка. А если серьёзно, то что с твоей одеждой? Ты искупался в кровавом водопаде? Скольких детей сегодня оставил без родителей?

— На мне кровь четверых. Но прикончил гораздо больше, просто не замарался.

— Не скажу, что удивлён, но смею предположить, что ты сюда не только за порошком пришёл.

— Верно.

— Эй, Черри! Подойди ещё раз, пожалуйста!

— Что такое? — выглянул ещё не успевший отойти орк из-за дверного проёма за спиной темноволосого парня.

— Постирай одежду нашего приятеля, а то смотреть страшно.

Юноша с бледно-зелёной кожей и небольшими клыками, торчащими изо рта, подошёл ближе и протянул ко мне руку. Я в свою очередь разделся до трусов и положил запачканные вещи на его ладонь.

— Можешь присесть на лавку, — указал он на деревянную скамейку у стены, развернулся и снова поднялся на второй этаж.

Делать было нечего, я поставил сапоги в угол и, держа в руках сумку, уселся на лавку. Время, что с того момента начало тянуться с каждой секундой всё медленнее и медленнее, казалось, сейчас остановится совсем, но стоило мне погрузиться в себя, как это совсем перестало волновать. Получив наконец столь желанную мной порцию спокойствия, я, сам того не желая, вспомнил о Селине. Было ощущение, что воспоминания с ней зажигали некий огонёк глубоко внутри, но я слишком хорошо знал, что этот огонь ранит лишь меня самого. Не желая быть обожжённым, я потерял все те зачатки умиротворения, пока пытался что-то потушить. Тогда зелёный парень с чистыми вещами и выдернул меня обратно в реальность. Он, к слову, даже вышел из-за стойки, чтобы отдать их мне.

— О чём бы ты ни думал, это вряд ли что-то хорошее. Избавься от всякой дряни в голове хотя бы пока находишься в моём доме, — серьёзно заявил орк по имени Черри, положил одежду рядом со мной и сел на лавку у стены напротив, будто игнорируя меня.

Наверное, я даже лучше него понимал, что парень просто пытался меня приободрить, но всё же он был неправ: ведь ничто более не могло заставить тот огонь загореться, кроме воспоминаний, что одновременно стали для меня и тяжким бременем, но никогда не являлись «плохими» мыслями. Больше всего меня пугал риск забыть, кто я и какова моя цель, поэтому я никак не мог избавиться от этого бремени.

Закончив натягивать на себя ещё местами сырую одежду, я жестом руки пресно попрощался с этой парочкой и вышел на улицу. За спиной послышалось движение ключа в двери, затем там же потух последний источник света на сотню метров вокруг. Даже луна скрылась за тучами, заставив мои искусственные глаза привыкать к окружающей «грязной» тьме.

Пройдя буквально пару шагов по грязной дороге, я заметил, что тихо было настолько же, насколько и темно. Даже птицы не нарушали тишины, что также казалась мне больше пугающей, чем успокаивающей. Решив прервать её самому, я, что было редкостью, первым начал диалог со своим внутренним богом.

— Эй, слышишь?

— Само собой, — как по команде ответил голос.

— Я тут подумал, что не все мои слова при нашем прошлом разговоре были правдивы.

— А, ты про то, что назвал меня безэмоциональным чудовищем?

— Верно. На самом деле я едва ли так считаю.

— Не считаешь? — холодно уточнила она. — Честно сказать, плевать я хотела на твоё мнение, и ты должен был понять это уже давно. Ты — мой инструмент, как лопата или ножницы. И всё, что я говорю, направлено либо на использование тебя в своих целях, либо для развлечения. А если хочешь загладить вину за сказанное, то ты прекрасно знаешь, как это сделать — выполняй свою работу как инструмент. Метаясь между оправданиями в виде справедливости и моей цели, ты стал слишком мягким. Я не вижу твою решимость.

Пока богиня переходила к всё более твёрдому тону, я вздохнул и встал на месте.

— Метания? Что ты имеешь ввиду?

— Твоя потребность в оправданиях вызывает лишь жалость, вот что. Оставить попытки спасти жену — ради цели. Прикончить старика — ради справедливости. Что за чушь? Это бесит меня. Зачем ты ищешь причину, если в конечном счёте просто хочешь это сделать?

— Ты бредишь…

— Очнись! Убивай, потому что хочешь, бери своё, потому что можешь, причиняй боль, потому что так легче самому. Скажи мне, разве для этого нужна причина, а!? Ты можешь стать куда более совершенным инструментом, если избавишься от этого страха.

Нет, всё-таки она не бредила, а была очень даже права. Привычный мне образ мышления медленно затягивался петлёй на шее, которая однажды сыграет свою роль, если не найти сил измениться. Страх… Богиня ведь имела в виду тот самый страх стать чудовищем, монстром, неспособным на сострадание. Стать тем, кем когда-то уже стала она.

— Ты предлагаешь мне воспользоваться правом сильного? Предлагаешь бросить все те идеи, за которые проливал кровь годами?

— Лишь твоё очередное заблуждение. Не существует никакой такой причины, которая обязывала пролить чью-то кровь, так же как и не существует такой, которая это запрещает. Сделай это просто потому что хочешь, иначе в чём смысл?

Своими словами она сдувала тот самый внутренний огонёк, который в итоге просто исчез, оставив после себя только серую пустоту. Эта пустота, в свою очередь, стала прочной основой для моей новой решимости. Вот так, обычными словами, женщина, ставшая богом, что-то окончательно изменила во мне.

— Уже лучше, — самую малость теплее отметила она, почувствовав на себе мои эмоции, — ты почти стал тем, кем я хотела бы тебя видеть.

— Плевать. Как плевать и на твои бредни про инструмент. Может, сейчас мне с тобой и по пути, но как только это перестанет быть таковым, не сомневайся, я оставлю тебя позади, — отмахнулся я и повернулся в сторону, противоположную той, куда направлялся изначально, — и, начав делать то, что хочу, в первую очередь я бы хотел, чтобы ты заткнулась. Будь так добра.

И она оказалась достаточно добра, чтобы не проронить ни слова за весь мой путь по тёмным ночным дорогам обратно до королевского замка. На самом деле, конечно, чем ближе я оказывался к центру города, тем светлее было и на улицах из-за шныряющих туда-сюда стражников с факелами. Один даже умудрился притащить масляную лампу, а на мой вопрос о том, куда он будет её девать, когда кто-то нападёт, лишь извинился за свою недалёкость.

Вскоре я подошёл к тем самым воротам, через которые проходил днём, но повернул в сторону и пошёл вдоль стены, оставив охрану в недоумении. Задача, стоящая передо мной, представляла собой в первую очередь незаметное проникновение на территорию за высокой стеной.

— И что мы здесь делаем?

— Помолчи.

Остановившись у удобного мне места, я ускорил течение духовной энергии в ногах и прыгнул достаточно высоко, чтобы ухватиться рукой за край стены. Благо подо мной оказалась дорога, вымощенная теми же каменными кирпичами, что и сама стена, так что какого-то особого шума моими действиями вызвано не было. Далее я одной рукой с лёгкостью поднял своё тело наверх и оказался на стене. Особого шума-то не было, но того, что был, оказалось достаточно для того, чтобы идущий от меня стражник обернулся и заметил неладное. Я отработанным годами движением схватил рукоять кинжала, располагавшегося горизонтально в ножнах на спине, и метнул солдату в лицо, не задев шлем. Тот так удобно для меня свалился замертво не на каменный пол, а в кусты на три-четыре метра ниже. Теперь я придавал значение каждому шороху, поэтому аккуратно спустился к трупу, приземлившись на цыпочки, и медленно вынул из его головы симметричный чёрный кинжал средней длины.

— Ты ведь решил пробраться сюда скрытно совсем не потому, что хочешь сократить число жертв, я права?

— Несомненно. На шестёрок мне насрать, но, если наткнусь на дежурного надзирателя, он прибавит хлопот, в том числе в плане побега. И всё бы ничего, но я понятия не имею, кто сейчас поставлен на дворец.

— Что-то мне подсказывает, что мы это очень скоро узнаем.

— Не каркай.

— Дело не в этом. Оглянись.

Я повернул голову назад и увидел, что с той стороны в быстром темпе приближался большой отряд с факелами. «Факелами…» — повторилось эхом у меня в голове, когда я вспомнил, что источник света убитого мной дозорного остался лежать на стене. Но на это времени не было точно: едва успев перед приходом стражи оттащить тело поближе к стене, я сам лёг на спину рядом, спрятавшись за невысокими, но протяжёнными кустарниками. Не будь в настоящий момент ночь, вряд ли это сошло бы хоть за какое-то укрытие, но сейчас — вполне.

И вот отряд подошёл достаточно близко, чтобы я услышал женский голос. Даже не женский, скорее девчачий, потому что Кинера «Восьмилапая» Шалли, надзиратель одиннадцатого порядка, обладала неприятным полудетским голосом, раздражительность которого она неосознанно использовала даже больше, чем по максимуму. Прозвана была так из-за нескончаемой любви к плетению интриг и сплетен для развлечения, умом, как можно догадаться, не отличалась. Кинера просто раздавала приказы королевской страже, когда появился второй голос, гораздо более мне знакомый.

— Объяснись! — грубо рявкнул на Восьмилапую надзиратель четвёртого порядка Клаус Наверт, когда они остановились недалеко от моего укрытия. — С чего ты взяла, что кто-то сюда проник?

Сказать, что я был удивлён — ничего не сказать. Я «проник» за стены всего несколько минут назад, а они уже здесь? У этого бреда должно было быть какое-то объяснение: кто-то видел, как я взбираюсь на стену, или же просто кто-то сделал это чуть раньше меня. Но, даже если бы меня кто-то увидел, это не объясняет мгновенное реагирование. Значит, оставался второй вариант… верно?

— Это прямой приказ королевы, ты не смеешь его оспаривать.

— Откуда она знает?

— Я сказала, ты не см-…

Судя по звукам, Клаус схватил девушку за горло и сказал ей сквозь зубы нечто неразборчивое с моего места, после этого отпустил, и Кинера, отдышавшись, всё рассказала.

— Она сказала… сказала, что п-почувствовала.

— Что это значит?

— Я не знаю! Она просто так сказала! Отвали!

«Это может значить только одно», — прозвучало у меня в голове, но не моим голосом, это снова говорил мой бог. И она была права, ошибки быть не может. Почувствовать меня, воплощение, могло лишь… воплощение. Если это действительно была королева, то у меня к ней было как минимум с десяток вопросов.

Клаус тем временем уже закончил препираться с Кинерой и тяжёлыми шагами двигался в мою сторону. Оно и понятно — его привлёк горящий факел, будто потерянный кем-то высоко на толстой стене. Разглядывая место, откуда исходил свет, он подошёл достаточно близко, чтобы я мог разглядеть его лицо. Нас разделяло буквально полтора метра, когда он глубоко вздохнул и потёр лоб ладонью.

— Не знаю, что здесь творится, но разгреби это дерьмо быстрее, чем мне придётся тебя прикончить. Я отправил Кинеру с отрядом в обратную сторону, так что дальше тебя никто не должен увидеть.

Я молча встал, кивнул, хоть он не смотрел в мою сторону, и, отряхнувшись, побежал к зданию дворца. По пути мне и вправду не попалось ни одной живой души. Если вся стража по приказу Клауса прочёсывала местность в совсем другой стороне, то слугам же просто нечего было делать здесь глубокой ночью. Без каких-либо неприятностей я подошёл вплотную под окно, в котором горел тусклый свет. Точно такимже способом, что и с высокой стеной, я прыгнул, схватился за перила на небольшом балконе, выходящем из той же комнаты, и пробрался внутрь.

В своих покоях принцесса Цизара, лёжа на кровати, читала толстую книгу под свет фонаря на тумбе, что стояла по левое плечо девушки. Она ещё несколько секунд не могла оторваться от чтения, даже когда я, оставляя за собой грязные следы, вошёл и сделал несколько шагов вперёд. Но всё же настал момент, в который уже было невозможно меня игнорировать, и Цизара перевела на меня пару тёмно-зелёных глаз, в ту же секунду одёрнулась, вскочив с кровати, и чуть затряслась.

— Т-ты пришёл… — сразу поняла она, к чему клонит происходящее.

— Не говори это с таким грустным лицом. — сказал я после небольшой паузы с не менее безрадостным выражением. — Ещё днём ты взяла с меня обещание, а теперь стоишь и боишься даже шаг ко мне сделать. Это ли то, чего ты так хотела?

— Нет, я просто… Я правда рада, — принцесса грустно улыбнулась и посмотрела в пол, — но это получилось слишком неожиданно. Я не знаю, что мне делать.

— Переодевайся.

— А?

— Ночнушка — не самая удобная одежда для побега. Если ты не можешь принимать решения самостоятельно, их буду принимать за тебя я, — твёрдо объявил я и отвернулся к балкону.

Какое-то время все звуки, которые можно было услышать в этой комнате, кончались на тяжёлом дыхании Цизары.

— Спасибо, Рю.

С этими словами к дыханию добавились лёгкие шаги, едва слышный скрип шкафов и шуршание одежды.

— Если собираешься взять одежду с собой — много не бери. Всё равно ничего из твоего гардероба не подойдёт.

— Ага, хм! — чуть оживилась принцесса.

— Как часто тебе нужно принимать это «лекарство»?

— Раз в неделю. Но моя доза всегда сильно разбавлена, поэтому одного твоего флакона хватит на месяц.

— Этого будет более чем достаточно. Всё закончится раньше.

— Закончится? Что закончится? Ты о том, что я со дня на день отброшу копыта?

— Не совсем… Ты где таких фраз нахваталась? Ну серьёзно! Ох, в общем, потом расскажу. Ты готова?

Я обернулся и поймал на себе неодобрительный взгляд Цизары, которая своим нарядом по всем параметрам походила на рядового крестьянина: непонятным образом завязанные низкие сапоги из светлой кожи, тряпичные штаны, кончающиеся чуть ниже колена и там же подвязанные тряпичной верёвкой, белая рубаха, красная куртка и, наконец, шляпа, широкая серая шляпа, из-под которой выходили её чёрные волосы.

— А что если бы я ещё переодевалась?! Зачем ты посмотрел?

— Пф-ха-ха-ха, прости, прости. Где ты достала эти тряпки? Настолько хорошо, что даже смешно.

— Хм. Будешь смеяться — врежу. Попросила Лилию достать одежду для такого случая. Ну… неприметную. Мне тоже кажется, что она перестаралась.

— Лилия — это та симпатичная девчонка-орк?

— Да, моя служанка. Ну так что, идём?

— Ага… — я задумался и посмотрел в потолок. — А если вспомнить, ты же занималась с учителем магии иллюзии, верно? Может, ты сможешь нас…

— Без вариантов. В магии я безнадёжна.

— Как скажешь, — я пожал плечами и спрыгнул с балкона на дорожку, — у меня к тебе единственная просьба: не кричи и не визжи.

— Что ты имеешь ввиду? — нахмурив брови, уточнила принцесса, глядя на меня сверху вниз.

— Сейчас ты будешь прыгать вниз. Я тебя в любом случае поймаю, а даже если не поймаю, здесь невысоко. Поэтому, ради всего святого, не издавай вообще никаких звуков, пока будешь прыгать.

— Н-ну… само собой. За кого ты меня держишь? Хм. Здесь и вправду совершенно невысоко, с чего бы мне визжать?

Выразив недовольство моим замечанием, Цизара таки медленно перелезла через перила и просто-напросто спрыгнула ко мне в руки без каких-либо колебаний и гримас страха. Взяла и спрыгнула, оставив в недоумении только меня, а затем пошла дальше, к высокой стене, за которой её ждала свобода. По крайней мере, она так считала.

— Мы идем или как? — снова подгоняла меня девушка в потёртой крестьянской шляпе, оглянувшись через плечо.

Мне не оставалось ничего, кроме как поддаться её приобретённой решимости, пусть даже она продлится не так долго, как считает сама принцесса, или даже меньше, чем могу предположить я.

Глава Пятая

Уже много часов мы с моей новой спутницей гнали по лесу на лошадях. Не привыкшая к таким долгим скачкам Цизара постоянно требовала короткие передышки и несколько раз мы останавливались почти на полноценный привал, мотивируя это в том числе тем, что лошади, очевидно, сильно устали и им также нужен отдых. Несмотря на такую заботу, лошадь, что была подо мной, просто свалилась замертво посреди дороги. Я оттащил её в сторону, чтобы не мешать другим проезжающим, и через некоторое время пешей ходьбы решил, что самое время для очередного привала, где мы и переночуем. Ведь дело уже было глубоким вечером, то есть с момента моего «похищения» принцессы прошли почти сутки.

— Сядь тут, я наберу дерева для костра, — указал я пальцем на небольшую территорию рядом с дорогой, на которой не росло ничего, кроме невысокой травы.

— Ничего подобного! А вдруг меня кто-то украдёт? Я пойду с тобой, хм.

— Вообще-то тебя вроде как… Ладно, чёрт с тобой, пошли.

— Да уж, со мной тот ещё чёрт.

— По губам?

— Не надо.

Кругом было полным-полно высоких деревьев, верхушек которых отсюда даже не разглядеть, но, как назло, вокруг ни одной веточки. Мы прошлись вглубь леса до небольшого углубления в виде желоба, где всё-таки валялась парочка палок.

— Чего стоишь? Собирай. Думаешь, я к тебе в телохранители записался и теперь буду с ложечки кормить? Хотела жизни за стенами дворца — пожалуйста, только в качестве моего «подмастерья», никак не важной персоны.

Цизаре было нечего ответить, она только раздражённо цокнула, нагнулась и принялась одной рукой укладывать палки на вторую руку, прижимая получавшуюся охапку к груди. Лежавших здесь тонких веток, само собой, не хватило бы для костра, поэтому мы вернулись, сложили набранное и теперь уже перебрались на другую сторону углубления.

Но, пройдя буквально полминуты, перед глазами показалось то, чего бы я предпочёл опасаться — магическая часть леса. Была чётко видна граница, с которой трава начинала светиться, а цветы странно и слишком быстро двигаться, уже не говоря о том, что эти самые «тюльпаны» тоже излучали странный свет, да поярче травы и разными оттенками. Что не светилось, так это огромные лозы, которые обвивали деревья от самых корней и на пару десятков метров вверх.

— И всё же останься здесь, а я немного прогуляюсь дальше. Здесь-то тебя никто не украдёт.

— Почему ты так уверен? Хм. А как же всякие хищные звери? Ты серьёзно хочешь оставить меня одну посреди леса?!

— Ты просто избалованный ребёнок…

Я вздохнул, повернулся обратно к магическому лесу и, смотря по сторонам, пошёл вперёд, а принцесса лишь опустила голову и ничего не ответила, но зашагала следом.

По дороге попадались светлячки, маленькие причудливые зверьки, которых я видел впервые, и даже сухие толстые ветки, которые, судя по всему, отламывали с деревьев те самые лозы. Набрав визуально подходящее количество дров, я заметил впереди выход на подозрительно чистую поляну и решил осмотреть её на всякий случай, но встал на месте, когда увидел угнетающую картину: между большинством ближайших к этой поляне деревьев лежали гниющие трупы людей с оленьими головами. Точнее, не совсем лежали, они были привязаны за руки к стволам, а внутренности вываливались на землю через разрезанные животы. Одежда их местами различалась, но в целом это были лёгкие одеяния белого цвета.

— Ужасное зрелище, — заметил голос в моей голове, — эти тела — следствие обрядов жертвоприношения расы зверолюдов-оленей. По правде говоря, не знала, что они живут именно в этом лесу. Насколько мне известно, эти зверолюды приносят жертвы магическому лесу, чтобы тот не губил их, и они могли спокойно жить в самых глубинах, куда никто не может зайти.

— Стой где стоишь! — крикнул я Цизаре, но было уже поздно: девушка, уронив собранные ветки, встала и с лицом, полным то ли жалости, то ли страха, смотрела мне за спину.

Принцесса, хоть до этого момента и повидавшая всякого, никогда не была свидетелем такой жестокости, поэтому было вполне нормально, что, придя в себя и осознав, что к чему, она разрыдалась, подбежала и уткнулась лицом мне в грудь. Я скинул дрова на светящуюся траву рядом с её смешной шляпой и положил руку на голову Цизары, но на самом деле во мне едва ли проснулось сочувствие.

— Если хочешь, могу вернуть тебя во дворец.

Принцесса никак не отреагировала на мои слова, но было видно, что она с самого начала пыталась успокоить себя, хоть и тщетно. Спустя какое-то время она прекратила реветь, но меня не отпустила.

— Нет слов обиднее из тех, что ты мог сейчас сказать. — естественным для себя тоном, вздохнув, иронично отметила богиня. — Показать, что можешь вот так запросто от неё отказаться… Ты стал действительно поразителен. В некотором смысле я тобой горжусь.

«Сомнительный повод для гордости», — подумал я про себя, тоже вздохнул и слегка помотал головой, но не потому, что не согласен, а выразив этим своё негодование и удивление ситуацией в целом. Практически сразу после того, как богиня закончила говорить, Цизара чуть отошла от меня на своё изначальное место и начала утирать глаза.

— Я больше не буду плакать.

— Хорошо, что ты успокоилась.

— Ты не понял! Я… никогда больше не буду.

— Вот как? Тебе не хватит сил сдержать это обещание, — холодно и уверенно сказал я, смотря ей прямо в глаза.

— Вот увидишь…

Дальше спорить она не стала, лишь собрала с земли все ветки и, в последний раз оглянувшись на жертв кровавого ритуала, дрожащим шагом направилась обратно к дороге. Я также не стал здесь задерживаться.

Таким образом, мы через некоторый промежуток времени уже имели костёр и, сидя у стволов деревьев, жевали чёрный хлеб, который мягким назвать было бы по меньшей мере сильным преувеличением. Мне еда в принципе была не нужна, но я за компанию время от времени откусывал немного от своего ломтя, а принцесса, что вполне ожидаемо, сочла своим долгом после каждого прожёванного куска жаловаться, почему это ей приходится искушивать какую-то безвкусную гадость, а не рагу из морепродуктов или печенье с мёдом. Ответ она сама знала, поэтому я не стал напрягать себя лишними разговорами, а просто закрыл глаза и уснул.

Спал я всегда очень чутко, поэтому, когда рядом буквально из ниоткуда помимо потрескивания костра возникли очень странные звуки шагов, мои глаза тут же распахнулись и увидели перед собой лицо. Грязное женское лицо, слабо различимое за спутанными чёрными волосами, практически вплотную приткнулось к моему. И всё бы ничего, но у этой женщины светились глаза, а значит, передо мной находился представитель магической расы. Я медленно поднял правую руку и настолько же медленно переместил её ко лбу молчавшей гостьи, с намерением чуть оттолкнуть женщину от себя. Но вместо этого в момент соприкосновения вся моя правая часть тела, включая даже ногу, просто рассыпалась в пыль. Эту чудачку, которая, как оказалось, являлась дикаркой и пребывала практически безо всякой одежды, это, конечно, отпугнуло, но ещё несколько секунд я не мог восстановить половину своего тела и просто потерял контроль над всей духовной материей, что в ней находилась.

— Боже, что это за хрень? — необычно оживлённо и заинтересованно произнёс голос в голове, когда я уже восстановил рассыпавшуюся часть. — Впервые такое вижу: она одним прикосновением нейтрализовала всю магию. Я увеличу поток духовной материи, но на восстановление нужно время. Постарайся избежать сражения с ней.

Я аккуратно встал, стараясь не напугать туземку ещё сильнее, и внимательно посмотрел на неё: тёмная, местами грязная кожа, по всему телу нанесены небольшие разноцветные узоры, а передвигалась она, вопреки моему представлению, на двух ногах, практически не сгибаясь. Женщина начала быстро жестикулировать, тяжело дышать и показывать пальцем в сторону лесной чащи. Она, очевидно, звала меня туда.

— Цизара. Цизара, просыпайся прямо сейчас. Пожалуй, это тот самый момент, когда мне будет очень трудно тебя защитить в случае чего. Тем более, если ты продолжишь вот так дальше сидеть с закрытыми глазами. Эй, не заставляй меня повышать голос, это может напугать нашу гостью, а мне бы этого совсем не хотелось.

— А? — промычала она, ещё не до конца проснувшись. — Ты с кем это? Какая гостья? Ой, а кто это?

— Кем бы эта особа ни была, она хочет, чтобы мы прошли с ней.

— Серьёзно? И ты пойдёшь? Хм.

— Я тебе больше скажу: ты пойдёшь ближе к ней. Не дай ей меня коснуться, чего бы это ни стоило… Не смотри на меня так. Я не твоя нянька, не телохранитель и даже не прислуга. Из чего у тебя вообще родились ожидания того, что я, как твой паж, на пути буду защищать тебя от всякой опасности и работы?

— Да ладно, ладно! Чего опять начинаешь-то?

Принцесса, до этого сидевшая, прислонившись спиной к дереву, оперлась на руку и встала. Дикарка увидела, что мы, в общем-то, готовы, и направилась в ту же сторону, откуда, предположительно, пришла. Цизара бросила на меня грустный взгляд и двинулась следом за ней, а я подобрал с земли свою сумку и пошёл позади их обеих.

Женщина, даже примерный возраст которой я определить бы не смог, завела нас всё в тот же магический лес, но намного глубже, как будто специально обходя ту область, в которой мы могли встретить тех самых оленеголовых сектантов. Зайди мы так глубоко без «сопровождающей», то давно бы напоролись на какую-нибудь неизвестную тварь. Неизвестную по той причине, что никто из когда-либо видевших её уже не возвращался из леса. Таких случаев было предостаточно, поэтому о магических частях лесов в принципе известно очень мало, не выживали и специальные экспедиции. Думается мне, что даже с божественными силами я не смог бы справиться с тем, что таит в себе эта загадочная местность, но сейчас мы втроём преспокойно шагали между деревьев по малохоженной тропе. Точнее, спокойно шагали я и Цизара, а вот туземка была весьма и весьма чем-то обеспокоена, то и дело нервно оглядываясь по сторонам.

— И всё же, что нам мешало прогнать эту барышню и не идти за ней в самое опасное место из тех, что можно придумать?

— Я управляю всем своим телом через движение духовной материи, то есть фактически всё моё существование — магия. А она одним прикосновением смогла эту магию испарить, полностью нейтрализовав половину моей духовной материи. Вот мне и стало интересно, что у неё случилось. Возможно, её народ может как-то помочь в моей борьбе.

— Какой ещё борьбе? Хм.

— Позже расскажу.

— Как скажешь.

С момента нашего разговора прошло примерно ещё столько же времени, прежде чем Цизара пожаловалась, что пахнет гарью. В воздухе и вправду навис мерзкий смог, из-за которого зона видимости становилась всё уже и уже. А так как дыма без огня не бывает, то вскоре показались и истлевшие деревья причудливой формы, но огонь, судя по всему, мы не застали. Даже трава перестала светиться с места, на котором закончились следы пожара. Лес явно что-то сделал с ранящим его огнём.

Вызывал подозрение также тот факт, что мы шли в самый эпицентр кончившегося огненного урагана. И шли всё быстрее и быстрее. И в конце концов пришли: к обожжённой земле и местной флоре добавились такие же чёрные, как и остальное окружение, торчащие из земли палки примерно полметра в длину каждая, а ещё деревянные хижины, полностью обгоревшие и в большинстве своём разрушенные чуть ли не до основания. Но и это было не самое страшное, ведь под ногами кругом валялись обожжённые трупы людей, по которым нельзя было определить даже пол, просто обугленное мясо на чёрных от сажи костях. Цизара от резкого запаха дымящихся тел резко закрыла рот и нос, убежав за ближайшее сухое дерево, где её, судя по звукам, крепко вырвало.

— У нас не так много еды, — крикнул я ей, — постарайся хоть что-то оставить.

Туземка в это время тоже закрыла нижнюю часть лица руками, но не от рвотного позыва, а потому что ревела навзрыд. Полуголая девушка в грязных рваных тряпках подбежала к ближайшему трупу, села рядом с ним и после тщетных попыток сдержаться закричала во всё горло. Тогда я по голосу понял, что ей около двадцати или двадцати пяти, не больше.

Что меня напугало, так это то, что вскоре после этого крика я всем тело почувствовал, как трясётся земля. И тряслась она сильными толчками, сопровождающимися грохотом. Сомнений не было — это шаги. Но кто мог создать такую тряску? А требовал ли этот вопрос таких раздумий, когда ответ находится на поверхности? Это мог быть только один из монстров магического леса. Как, например, огромная химера с телом жука-оленя, крыльями феникса и задней частью ящерицы, на двух лапах выходящая из-за деревьев.

Времени эта тварь терять не стала и сразу обдала нас из груди теми самыми стержнями, что торчали здесь всюду, в том числе и из тел. Темнокожая девушка успела лишь поднять голову перед тем, как ей в грудь прилетел один из стержней. Туземка умерла мгновенно, Цизару спасло то, что она была за деревом, а меня, к слову, тоже проткнуло, но в голову, поэтому одежда осталась цела.

— Что происходит?! — крикнула мне принцесса сразу после пронзительного визга.

— Беги к дороге! — ответил я, выдернув из головы твёрдый стержень. — Чем бы это ни было, оно мне явно не по зубам.

Цизара, взяв в руки свою шляпу, помчалась в сторону, откуда мы пришли, вскоре её догнал и я. Химера же всё ещё палила стержнями вдогонку и пыталась обжечь огнём с крыльев, но бежать не стала.

— Это… Что у тебя в руке?! — с ошарашенным видом спросила она, наконец обратив на меня внимание, когда мы пробежали уже прилично и давно покинули обожжённые земли.

А в руке я, обернув плащом в несколько слоёв, нёс женскую руку, отрезанную чуть выше кисти. Пальцы её были согнуты в кулак, а из места «среза» по каплям вниз стекала багровая густая жидкость.

— Так как её убила эта тварь, мне нужна хотя бы кровь. Я знаю, что рано или поздно мне пригодится эта способность к полному уничтожению магии.

— О боже… — она остановилась и начала дышать ещё тяжелее, тем до этого. — Ты отрезал руку той девушки?

— А что мн-…

«Ты чудовище», — вот что она сказала мне. Совсем ничего больше не добавила, но после этого мы пешком дошли до своего небольшого лагеря, состоящего из уже почти потухшего костра и голодной лошади. Цизара молча села на своё место, а я принялся аккуратно переливать кровь из руки в бурдюк воды, до этого наполненный водой, стараясь ни в коем случае не пролить на себя ни капли. Ведь если после касания я восстановился, то что будет после контакта с кровью?

Когда я закончил наполнять бурдюк, то заметил, что из сжатой в кулак ладони торчала какая-то тонкая верёвочка.

— Цизара.

— А? — не очень заинтересованно отозвалась она.

— Здесь что-то есть. Помоги вытащить.

Принцесса подползла ближе. Я начал понемногу разжимать пальцы, а она тем временем вытянула нечто вроде амулета. На плоском камушке, через дырку в котором проходила та самая верёвочка, был неумело нацарапан рисунок. И поражало то, что на рисунке был изображён никто иной, как тот самый монстр, уничтоживший поселение.

— Поразительно, — заметил женский голос, который мог слышать только я, — может, они поклонялись этому существу? Или они его создали? А что, если и то, и другое?

Я, также немного запутанный увиденным, лишь непонимающе помотал головой и выкинул это подобие амулета вместе с рукой далеко в кусты.

— Эта штука проткнула твою голову насквозь… — чуть слышно и холодно сказала принцесса. — Ты… Ты ведь уже не человек, верно?

После её вопроса я сильно помрачнел внешне и внутренне, подняв голову к той части звёздного неба, которую мог отсюда разглядеть.

— Я не знаю. Может и нет, а может и да. Но, если ты будешь верить, что я всё же человек, я непременно им и буду. Обещаю.

Цизара впервые за долгое время улыбнулась и, пожелав мне спокойной ночи, закрыла глаза и обняла шляпу, а я остался сидеть в той же позе и всё размышлял над её вопросом.

Глава Шестая

— …и вообще, судя по состоянию тех тел, она не меньше суток по лесу бродила, — оживлённо разводя руками, говорил я с Цизарой, — так что не накручивай, ничего там из-за нас не случалось.

— Всё равно странно. Хм! Сначала мы вошли в магический лес, а потом этот монстр… Ам-м, кстати, а куда мы идём, собственно?

И правда: если буквально час назад принцесса ехала на лошади рядом со мной, то сейчас нам обоим приходилось перебирать ногами по сухой дороге, истоптанной копытами и изъезженной повозками. Дело в том, что вскоре после того, как мы покинули черту леса и вышли в степь, последняя лошадь, вопреки моим надеждам, завалилась на землю без предупреждения, хоть я и скормил ей весь оставшийся хлеб. У Цизары от падения образовалась пара лишних кровоточащих ран в области колен. Я перевязал самые серьёзные, но она всё равно теперь немного прихрамывала.

— Ты серьёзно задалась этим вопросом только сейчас?

— Нет конечно. Я с самого начала хотела бы знать, в какой город ты меня везёшь, но, если поначалу у меня были догадки, теперь я без понятия. Мать дала тебе задание, но какое задание можно выполнять здесь?

— А кто сказал, что я буду в первую очередь бежать выполнять свою работу?

Девушка непонимающе нахмурилась и посмотрела мне в лицо.

— Зачем тебе ещё нужно было тащиться чёрт знает куда двое суток? В места, где у тебя стоит метка для портала, ты можешь попасть за пару часов, так что там, куда мы идём, ты точно не был. Хм.

— Я должен похвалить тебя за сообразительность?

— Сообразительность — не совсем качество личности. Так зачем хвалить кого-то за то, что у него либо есть, либо нет?

— Я тоже так подумал, поэтому и спросил. Монастырь.

— Монастырь?

— Да, женский монастырь зелёного сегмента государственной церкви.

— Зелёный? Их бог, если я правильно помню… Фарикс? А архиепископом совсем недавно назначили то ли четвёртого надзирателя, то ли шестого. Зачем нам их монастырь?

— Фарикс, значит? До последнего не хотел знать имя, но оно довольно… мужское.

— Меня назвали в честь отца, если тебе интересно, — добавил женский голос, на который Цизара никак не отреагировала.

— Ну правильно, это же мужчина. Кстати, жирный такой, до противного. Если не врёшь, то скоро сам увидишь, каким его обычно изображают.

Я вопросительно посмотрел наверх. На самом деле я и сам считал это глупым действием, ведь голос богини исходил не сверху или снизу, он рождался уже внутри. Но более очевидного обращения к Фарикс я не придумал.

— То, как меня видят эти «последователи», ничего общего с правдой не имеет. Знал бы, если бы хоть раз спросил об этом.

— Знаешь ли, был слишком занят.

— А? — приветливым голосом промычала Цизара.

— Нет, нет, ничего. Это там повозка впереди?

Кивнув в сторону приближающегося объекта, я приковал к нему внимание девушки, но сам ввиду недостаточно чёткого зрения перевёл взгляд на Цизару, ожидая ответа.

— Верно. Но что нам это даёт? Она всё равно направляется на нас, им не по пути.

— Ты сама буквально десять минут назад жаловалась, что хочешь пить, а воды у нас нет.

— А-а-а…

— Ага.

А телега та была совсем не простой, как я понял, когда она подъехала достаточно близко. Эта чёрная крытая повозка с большим рисунком в виде фонаря на левой стороне была хорошо известна среди «Надзора», ведь на ней передвигался никто иной, как Эй Шторлитц, надзиратель шестого порядка. В качестве кучера и оруженосца у него была сестра чуть младше него, которая, как ни посмотрю, всегда была в хорошем расположении духа. Она и сейчас, как только меня увидела, скинула ту унылую рожу, что была до этого, заменив её на очаровательную улыбку.

— Ну что там? — лениво выдавил из себя парень, лежавший где-то в повозке. — Мне обязательно вставать?

— Не поверишь, это третий! Или ты второго всё ждал… Нет, точно третьего! А с ним…

И вот та самая улыбка сменилась видом, что был ещё серьёзнее изначального. Кара, так звали сестру Шторлитца, сначала внимательно осмотрела мою попутчицу, затем меня, а после медленно потянулась назад, внутрь повозки, но оттуда уже вылезла физиономия её брата.

— Чёрт, голова просто раскалывается. О, привет, Цизара, милая шляпа. Вы к нам?

— Ты должен был ждать в монастыре, — серьёзно упрекнул я Эя и слегка склонил голову набок.

— Да, да, но и ты меня пойми: из столицы пришёл срочный приказ на общий сбор. Видите ли, у них принцессу похитили. Хотя, ты, очевидно, в курсе.

— И ты по первому зову помчался, как будто наше дело подождёт?

— Ну, во-первых, если всё пройдёт удачно, то мне ещё жить дальше как-то надо, а нарушать приказ такой срочности равен самоубийству. Во-вторых, ты и за идиота меня не держи — оставил полную инструкцию игуменье, она бы тебе её передала, — он развёл руками, но так и не вылез изнутри нижней половиной тела.

— Предлагаешь всё равно посетить монастырь?

— А что такого? Там вас накормят, напоят и подготовят лошадей, я распорядился. Всяко лучше, чем пешком идти до ближайшего города. Да и, согласно тем самым инструкциям, вам предстоит до-о-олгий путь. Если ты, конечно, не решил оставить её там, — Шторлитц кивнул в сторону девчонки.

— Если это всё, то нет смысла больше задерживаться.

— Верно. Кара, поехали.

Он с грохотом завалился обратно, а девушка сделала доброе лицо, помахала нам и сказала: «Удачи, ребята», после чего тряхнула поводьями. Цизара даже слабенько помахала ей в ответ перед тем, как двинуться дальше.

***

Если даже я успел порядком устать от таких пеших путешествий, то Цизара буквально валилась с ног. Я забыл тогда спросить у Шторлитца воды, поэтому прошло уже много часов с того времени, когда девушка в последний раз пила. В какой-то момент, видя, что принцесса едва в силах идти, я предложил понести её, на что получил грубый отказ. Но радовала мысль, что девчонка начинала привыкать к самостоятельности, хоть и пока просто для показухи.

— Мы… Нам долго ещё идти? — не выдержала Цизара, понимая, что её предел уже близок.

— Не видишь? Мы уже на месте.

Ещё пара шагов и Цизара тоже услышала журчание воды впереди. То была река, вытекающая из отверстия для воды в высокой стене монастыря. Каменное ограждение ничем не уступало тому, что возведено у королевского дворца, только вот там эта стена была уже внутри города как дополнительное укрепление, здесь же оно единственное: вокруг только длинная дорога и зелёный лес, разительно отличающийся от последнего посещённого нами перед долгими часами ходьбы по степи. Это был скорее лесок, чем лес, потому что деревья кругом совсем тонкие и натыканы довольно редко, а живой, магической области в небольших рощах, как правило, не бывает.

Услышав то журчание, девушка тут же ожила и кинулась вперёд, на деревянный мостик без всяких поручней, что позволило ей просто лечь, жадно хватать воду ладонями и тут же выхлёбывать без остатка.

— Сапоги заодно ополосни. Дальше, вроде, нет грязи.

— Так… тут… — не могла отдышаться Цизара после попытки осушить реку, показывая на вход в монастырь, — ворота уже. Внутри постираемся.

— Ты права, — я приложил палец к подбородку, — как-никак, нам обещали тёплый приём.

Завидев нас, стражник в небольшой башенке у ворот спустился вниз, где засуетились остальные. Мы подошли ко входу вплотную, когда к нам вышел один их стражи, пузатый орк с чёрной бородкой.

— Рю Анкернот?

— Верно, — я засучил рукав и показал печать надзирателя на руке.

— А девица?

— Оруженосец.

— Э-э-э… — он, очевидно, не знал, как реагировать, но, погладив бороду, кивнул, — хорошо, заходите. Вольрин, позови ту девку!

Не прошло и пары минут с момента нашего прибытия, как симпатичная девушка-эльфийка в больших круглых очках и монашеских одеяниях зелёного оттенка появилась как будто из ниоткуда, пока я отвернулся, чтобы расспросить стражника об основных «достопримечательностях» внутри стен. Молодая монашка хоть и торопилась подойти, но постоянно оступалась и запиналась по пути, что уже создавало вокруг неё ауру неуклюжести.

— Д-добрый д-…

— О-о-ох! Я больше не могу! Где здесь можно поесть!? — разразилась принцесса.

— Я… я отведу.

— Как бы не так, — возразил я, — сначала я хочу увидеть, где наши спальни.

— Эй!

— Ах, да… — снова промямлила монашка. — Дело в том, что господин Шторлитц не говорил о вашей спутнице, поэтому…

— Бог мой, да говори уже прямо. Если я и кусаюсь, то как раз в том случае, когда моё время тратят на бесполезные прелюдии.

Удивлённая тем, что я так внезапно сорвался, девушка на мгновение опешила.

— П-простите. На самом деле у нас есть только одна комната, и та одноместная.

— Не проблема. Надолго мы тут всё равно не задержимся. Одну, может, две ночи.

— Ох? Тогда идём?

— Ты собрался спать со мной на одной кровати? — смело поинтересовалась Цизара, в то же время чуть покраснев в щеках.

— Я собрался спать сидя, вопреки твоим грязным ожиданиям. Закрой рот и пошли в это их… общежитие, верно?

Девушка в одеяниях, скрывающих большую часть её тела, кивнула, и мы дружно направились по дорожке в глубины монастыря. Но последняя передвигалась довольно медленно в силу, быть может, сковывающей одежды, поэтому по пути у Цизары, да и у меня, было достаточно времени изучить хотя бы те здания, которые видно с дороги. Помимо расставленных кругом небольших домиков в виде складов и туалетов по обе стороны на приличном друг от друга расстоянии находились два храма, слабо друг от друга отличающихся. Над входом в левый яркими красками был изображён, по всей видимости, тот самый бог Фарикс, которому здесь поклонялись и молились: толстый почти лысый мужик преклонного возраста с… хвостом в виде змеи, из пасти которой, в свою очередь, торчал прекрасный цветок, являвшийся «эпицентром» картины. Вопрос, что конкретно это олицетворяет, я решил оставить на потом и осмотрел уже правый храм, где вместо рисунка рядом стояло настоящее каменное изваяние с тем же самым змеехвостым мужчиной.

Помимо религиозных сооружений были и постройки, назначения которых я по внешнему виду не уловил, но вот столовая сразу бросилась в глаза: светленькое одноэтажное здание, у которого на тот момент крутилось большинство монахинь, весело что-то обсуждающих до момента, когда мы прошли рядом. Видно было, что наша монашка тоже не прочь поскорее избавиться от совсем не подходящей ей работы проводника и присоединиться к привычным людям, которые не так смущают и без того зашуганную девушку.

Когда наша компания была уже достаточно близко, чтобы можно было точно определить здание, в которое идём, будто бы мало прочих факторов, случился конфуз: задумавшаяся о чём-то высоком монашка в очках споткнулась на ровном месте и чуть было не поцеловалась с каменной тропинкой, когда я её поймал. Но поймал ровно за грудь, от чего девушка тут же вскочила и покраснела пуще редиски, не в состоянии сказать ни слова. Я тоже понятия не имел, как нужно реагировать, поэтому я вроде как извинился, она вроде как сказала, что ничего страшного, и всё вроде как забылось, если не считать того, что даже те редкие перебросы парой слов, что были до этого, мгновенно прекратились, а Цизару во дворце, судя по всему, разряжать атмосферу не готовили. Так мы молча и дошли до двери в тёмном узком коридоре второго этажа общежития.

— Это ваша комната. Ещё раз извиняюсь за неудобства.

В монастырском общежитии ничего не запиралось, поэтому я просто чуть толкнул дверь внутрь и вошёл. Внутреннее убранство ничем особым не отличалось и включало в себя окно напротив входа, кровать рядом с этим окном, поставленную вплотную к боковой стене, один большой шкаф и одна тумба у кровати с фонарём на ней. Обычная маленькая комнатка, как в любой дешёвой таверне.

— Не густо, — озвучила Цизара, наверное, наши общие мысли.

— В общем, идите в столовую, а я немного отдохну, пока вы будете там. Разбуди меня, как вернёшься, — сказал я Цизаре и после того, как она, кивнув, вышла, завалился на кровать.

«Какого хрена вокруг так темно?» — первая моя мысль после пробуждения. Я вскочил и осмотрелся: в углу, сложив голову на колени, спала сопящая девушка, которая должна была меня разбудить много часов назад. Многим бы не хватило духу потревожить столь мирно отдыхающее создание, но только не мне.

— И чего ты тут расселась?

— А?

— Я спросил, в чем дело. У тебя было одно-единственное поручение — разбудить меня, когда придёшь. Почему я просыпаюсь посреди ночи?

— А… — сухо ответила она и отодвинулась от колен, прислонившись к стене, — я хотела, но потом… стало нехорошо, так что… села тут, наверное.

— Нехорошо? Ты имеешь в виду свою болезнь?

— Кажется, именно её я и имею в виду…

Цизара холодными глазами смотрела куда-то перед собой, но никак не на меня. Я начал копаться в своём подсумке, когда принцесса тремя пальцами ухватилась за край мантии.

— Может, лучше закончить здесь? — она едва заметно улыбнулась уголками рта. — Я имею в виду… этот мир совсем не такой, как я представляла. В нём нет ничего из тех вещей, о которых написано в книгах. Есть только страх. Вокруг горе… и боль. Не о таком путешествии я мечтала, верно?

Я вытащил руку из сумки, в ней ничего не было.

— Это твой окончательный выбор?

— Верно. Прости за это. Мне правда жаль, что наши пути разойдутся так скоро. Спасибо, Рю, я была счастлива, находясь рядом. И ты, наверное, знаешь… Сколько себя помню, я восхищалась тобой, твоей жизнью, но… Ох, — Цизара медленно выдохнула хриплым голосом, — я люблю тебя, Рю. Больше всего на свете.

— Да, я знаю.

Кивнув, я посмотрел в окно, из которого в комнату попадало немного лунного света. Цизара вряд ли могла сделать то же самое. Учитывая её состояние, я бы скорее поверил, что она уже ничего не видела перед собой.

— Теперь, если ты не против, оставь меня на пару часов. Я… не хочу, чтобы ты видел.

Так и не посмотрев на девушку, я молча вышел из комнаты, закрыл за собой дверь и прислонился спиной к стене.

— Не попытаешься её переубедить? — спросила женщина с короткими чёрными волосами, которая будто всегда стояла рядом.

Это была Фарикс, в этом месте она могла материализоваться, хоть и только для меня одного. Богиня была одета в узкие чёрные брюки, серый жилет поверх белой блузки, заправленной в штаны, и длинные сапоги на шнурках, которые доходили ей практически до колен. Когда я повернулся, то увидел её впервые, но ничуть не удивился, ведь примерно такой я Фарикс и представлял. Она также, как и я, задумчиво смотрела в потолок, но при этом курила трубку.

— Какой смысл? Сама знаешь, дальше не будет лучше. Если она сдалась сейчас, то последующее будет лишь пыткой, закончившейся тем же, что ты видишь сейчас.

— С тобой, как и всегда, трудно поспорить. Но всё же, никто на твоём месте не смог бы так просто отпустить её. Может, даже я сама.

— Ты сказала делать то, что я хочу. А всё, чего я хочу — чтобы Цизара не страдала. Если от боли её избавит только смерть — так тому и быть. Если попросит меня убить её — без колебаний сделаю это.

— Но всё равно причинил боль, отвергнув её чувства к себе.

— Потому что ложь намного больнее любой правды. А правда в том, что даже я не смогу врать умирающему, как бы, на самом деле, ни хотел.

В ответ богиня только вздохнула и болезненным взглядом посмотрела на свою правую руку, превратившись в пыль и исчезнув. Когда я уже не мог её видеть, он сказала: «В своё время я мыслила совсем по-другому, из-за чего потеряла всё. Может, у тебя и правда будет иначе». После этих слов я окончательно остался один. Стоял и смотрел в потолок, пока за дверью медленно умирал человек, который любил меня так, как только умел.

Глава Седьмая

Цизара всегда говорила, что категорически против зарывания трупов в землю. «Перед смертью обязательно распоряжусь, чтобы меня сожгли на большом костре», — вот что она постоянно твердила. Но когда пришёл час, ей, возможно, было совсем не до этого, так что я сам взял на себя смелость распорядиться о сожжении. Так не осведомлённые ни о личности погибшей, ни о причине её смерти монахини подготовили кострище в березовой роще недалеко от стен монастыря, куда сложили подготовленное почти по всем правилам тело. Разве что переодевать я девушку запретил.

И вот, положив Цизаре на грудь её смешную фермерскую шляпу, я взял факел и пустил огонь на солому под ногами. Всё быстро вспыхнуло, когда я отошёл чуть дальше, к остальной немногочисленной «публике», которую я, собственно, и не звал. Среди них была и игуменья, и та самая молодая монашка в очках, которая сильно помогла с приготовлениями, и даже Фарикс, покуривающая трубку чуть в стороне.

— Жаль вашу спутницу, — нащупав моё плечо, положила на него руку слепая игуменья, сорокалетняя женщина в ещё более стесняющей одежде, чем у остальных, с острыми чертами лица, напоминающими мне королеву Немезиду, но голосом куда более мягким, — виделись с ней вчера, правда совсем мельком. Мне она показалась, может, не совсем женственной, но искренней. Честность в наше время очень ценна. Верно, господин Рю Анкернот?

— О чём ты?

Я повернулся к ней лицом и взглянул на игуменью не менее неодобрительно, чем её высокая помощница, что всегда ходит рядом, на меня.

— Ох, ничего такого, — женщина придвинулась к моему уху, чтобы никто более не услышал, — просто по разговору с девочкой мне стало понятно, что она вовсе не из крестьянской семьи. А тут ещё и слух, что из дворца пропала принцесса по приметам один в один с нашей девочкой, а в наш монастырь с ней заявляется сам надзиратель. Уж не знаю, что у вас там произошло, но мне оставалось сложить два и два.

— Пф-ха-ха-ха! — разразилась Фарикс, которая от любопытства подошла к нам вплотную. — Крепко она тебя взяла за яйца. Не советую грубить, эта старуха тебе ещё пригодится.

— И что же ты хочешь?

— Ничего особенного на самом деле. Лишь напоминаю, что ты теперь дважды мне должен: за молчание и за… вот это.

Игуменья слегка потрясла перед моей грудью листком бумаги. Развернув его, я понял, что это та самая инструкция от Шторлитца. Пока я пробегал по листу глазами, незрячая женщина взяла под локоть свою помощницу и они неспешно направились к монастырю, пока по другую от меня сторону горело тело молодой девушки, к которой игуменья, судя по всему, теперь потеряла интерес.

— Такие, как она, обязательно найдут ситуацию, в которой по полной используют твой должок. Занятная ситуация.

Фарикс в последний раз усмехнулась, посмотрела на костёр и медленно исчезла.

— У вас всё в порядке? — подошла монашка в очках, посчитавшая своим долгом узнать, о чём же таком мы говорили. — Просто выглядите… подавленным.

— Привычка тут такая — не в своё дело лезть?

— Я просто… Простите.

Девушка, чуть ли не плача от стыда, развернулась и тоже пошла прочь, а за ней и все остальные зеваки, пришедшие просто ради интереса. Они уже собирались расспрашивать, чем я её обидел, когда остановились на мой оклик.

— Стой!

— Д-да? — девушка изо всех сил пыталась удержать на лице улыбку.

— Подготовь лошадей, я уезжаю.

— А… Хорошо.

Так я остался единственным наблюдателем сожжения тела, ещё вчера бывшим принцессой Акаверии. Не прошло и десяти секунд тишины, как её прервали снова.

— А вот это было уже свинством. Девчонка и так весь день тебе помогала, а ты грубить. С другой стороны, и не сказать, что ты неправ: она ведь и вправду полезла туда, куда не следовало.

— Ты определись, осуждаешь или соглашаешься.

— Мне совсем не обязательно принимать какую-то сторону. Моё дело — наблюдать и рассуждать, иногда помогать. Но на этом всё. В своём мире мне в любом случае уже нечем заняться, все прелести всемогущества я успела изъездить вдоль и поперёк. Может, и вправду сделать тебя богом девятого мира и самой стать чуть ближе к полному всемогуществу? Хотя, если мне это-то надоело буквально за пару лет, то чем будет отличаться полноценное становление богом?

— Уровнем лицемерия для того, чтобы вообще пожелать им стать.

— И снова ты прав. Если представляешь богов как горделивых баранов, считающих себя освободителями мира от страданий, то прав и здесь. Мне приходилось иметь дело не со всеми, кто был до меня, но со многими.

— Маловато, чтобы сложить голову, лишь бы уничтожить восемь миров вместе с их богами и населением, — иронично заметил я, внимательно изучая текст на листе бумаги, — ладно я — мне терять больше нечего, но твои мотивы мне совсем не ясны.

— Хм… Может, просто хочу искупления? Ведь «спасти мир» звучит… благородно.

— Спасти? От кого? Пусть даже кто-то получит достаточное количество этих «баллов божественности», когда его воплощение будет из раза в раз становиться богом нового мира, кто знает, что будет дальше? Ни ты, ни кто-либо из них этого не знает. А власть над всеми мирами и абсолютная сила, способная править всей вселенной, вполне может оказаться лишь мифом.

— Тем не менее, может и не оказаться. По мне не скажешь, но я слишком люблю этот мир, чтобы допускать возможность его уничтожения.

— Как скажешь, — устал я спорить и положил уже изученную инструкцию Шторлитца в карман штанов, двинувшись в сторону ворот.

— А что насчёт тебя? «Нечего терять» — тоже слишком слабая причина, как ни посмотри.

— Не сравнивай. У меня-то выбора нет: участвуй в войнах богов из других мирков или пади смертью храбрых. А идея уничтожить пару других измерений показалась мне немного привлекательнее, чем стать всевластным в своём, вот и всё.

— Ха-ха, любой другой счёл бы тебя больным психом и был бы прав. Мне нравится ход твоих мыслей.

— Мой ход мыслей не раз и не два проливал кровь тех, кто ни в чём не был повинен. Если тебе он нравится, то ты не более, чем ещё одна душевнобольная.

Богиня в ответ ещё раз сухо усмехнулась, а я тем временем уже прошёл обратно в стены монастыря, а точнее — к конюшням, откуда мне уже вывели здоровую угольно-чёрную кобылу. Девушка в очках всё мялась и нервно дёргалась. Очевидно, хотела мне что-то сказать. По логике «не скажет — не так уж важно» я молча сел на лошадь и, удостоверившись по её дыханию, что она сможет меня выдержать, собирался дёрнуть поводья, но монашка таки решилась.

— Губитель — это…

— Я давно отказался от этого прозвища. Даже если хочешь спросить что-то касательно событий прошлого, не называй меня так.

— Отказались?

— Сам знаю, от пролитой эльфийской крови отказаться не получится. Кого я у тебязабрал?

— Родителей. Обоих. Это главная причина, по которой я оказалась здесь. Я… Наша вера в первую очередь подразумевает видеть добро даже в самом гнилом человеке, но… я ничего не вижу, когда смотрю на вас. Узнав чуть больше о знаменитом Губителе эльфов, я утешила себя тем, что он остыл и признал, что был неправ. И теперь вижу, что вы…

— Я что? Не хожу целыми днями, повторяя, как мне жаль ту сотню-другую жизней остроухих, которые я забрал просто потому, что мне так хотелось? Ненавидишь меня? Хочешь отомстить и прикончить? Это нормально. На моих плечах хватит места и для твоих чувств.

— Я не знаю, — она грустно посмотрела в пол, — я не хочу, правда не хочу вас ненавидеть… Чтобы определиться, могу я отправиться вместе с вами? Хотя бы ненадолго!

— Со мной? — я усмехнулся. — В порыве чувств забыла, что сталось с моей прошлой попутчицей? Ей хватило двух дней! Два дня, чтобы выбрать смерть — даже я не могу представить, что она испытала. И ладно бы она была первой.

— И всё равно! Это очень важно для меня. Важнее жизни!

— Учитывая все поругания с твоей стороны, удивительно, что она вообще с тобой говорит, а тут ещё и просьба. Эта девка сильная, так просто не пропадёт, — рассудила Фарикс, — возьми её.

— Отказываюсь! — ответил я на совместное давление богини и монахини. — Мне жаль, что с тобой так получилось, но не более. Я не собираюсь брать с собой очередной балласт просто потому, что ты не можешь определиться, ненавидеть меня или «видеть добро». А теперь мне пора.

Встряхнув поводья, я заставил лошадь двигаться и оставил удивлённую столь неожиданным ответом девушку позади. Возражения Фарикс же я просто проигнорировал и отправился по дороге к следующему пункту назначения, что был выбран мной ещё при прошлом разговоре с богиней.

***

Несколько раз вслух ругая себя за то, что не поставил во время прошлого пребывания здесь метку для портала, я спустя три дня с небольшим преодолел необходимое расстояние и достиг соснового бора, находившегося на самом краю Акаверии, у границы с Колдвейром, ещё одним государством, входившим в тот же громогласный Союз Света. Так как около восьмидесяти процентов всей нашей страны покрыто лесами, я успел за годы службы «чистильщиком», а затем и надзирателем, привыкнуть к той дикой местности, о которой городские жители могли уже и позабыть. А вот небольшая деревенька зверолюдов, и в прошлый раз становившаяся «точкой отсчёта» моего нахождения близ поселения гарпий, знала о богатстве местной флоры и фауны не понаслышке.

На самом деле Шторлитц настоятельно рекомендовал посетить это место именно третьим пунктом, но из-за обстоятельств в виде порученного мне задания от королевы я решил насладиться местными красотами в первую очередь. Дело в том, что по указанию в инструкции мне кровь из носу необходим парень, что проживает в этих краях, а если гарпии решили безо всякого стыда похищать местных мужчин для продолжения своего рода, то юноша чистейших эльфийских кровей им совсем не помешает. Нет, гарпиям ведь и вправду не на кого надеяться в плане размножения, потому за неимением добровольцев они имеют право забирать по два мужика в год, в крайних случаях — три, при этом с мужчинами они должны обращаться бережно и по окончании года возвращать домой, забирая других. И поселению их размера этого, по идее, более чем достаточно. Но у них, как и у любой человекоподобной расы, есть инстинкт к увеличению своей популяции. При чём у гарпий он настолько развит, что иногда этот инстинкт оказывается сильнее здравого смысла, и гарпии начинают похищать столько людей, сколько смогут, а затем безудержно с ними спариваются, пока те не двинут кони. А так как мой пацан кони двинуть может на раз-два, то самым логичным решением с моей стороны было бы поспешить, даже если его каким-то чудом не сцапали.

Я на время привязал кобылу к ближайшем забору, попросив ближайшего селянина за серебряную монетку чутка подкормить её, и прошёлся вперёд по небольшой улице до места, где она пересекалась со второй такой же. Собственно, это и была вся деревня зверолюдов: две улочки поперёк друг друга и протекающая рядом река, поток наичистейшей водицы прямиком из гор Колдвейра.

На самом перекрёстке, стоя на большой деревянной коробке, вещал в толпу крупный малагас, человек с головой быка и обильной волосатостью, присущей большинству зверолюдов. Представители этой расы всегда отличались очень массивным телосложением, и наш мужик не был исключением. Призывал он как раз к тому, зачем я здесь — пойти остатками деревни войной на гарпий и отбить у них похищенных селян. Благо, я быстро всех успокоил и объяснил, что их потуги лишь усугубят ситуацию, поэтому лучше разберусь я один. Через несколько минут толпа уже рассосалась по своим домам и здесь осталась лишь горстка детишек.

— Дядя… — обратилось ко мне дитя скауса, девочка с фрагментами змеиной чешуи по всей коже, у которой даже левый глаз был один в один как у рептилии.

— А?

Я не сразу понял, что девчонка говорит со мной, потому что за жизнь меня называли как угодно, но не «дядя». Осознав ситуацию, я повернулся к ребенку лицом и чуть наклонился.

— Вы сказали, что спасёте папочку?

— Я сказал, что постараюсь спасти всех, кого смогу. Тут, видишь ли, такое дело: кого-то они уже успели убить, кто-то помер от нагрузки, а кого-то я им оставлю по итогу, чтобы не вымерли. Твой отец вполне может оказаться среди кого-то из них.

— Папа… умер? — она с влажными глазами опустила взгляд в пол, но реветь и не подумала, вопреки моим предположениям.

— Может, и умер. Если нет, то я обязательно его приведу, но советую готовиться к худшему.

— Угу…

Девчонка с поникшим видом направилась обратно к своей резвой компании, чтобы поделиться информацией, которую я ей дал. А мне оставалось только вернуться к лошади и, достигнув другого края деревни, отправиться к гарпиям по тонкой, едва протоптанной тропе.

— «Готовиться к худшему»? И ты можешь быть милосерден. Куда более жестокой была бы ложная надежда.

— Ты каждый мой разговор комментировать будешь?

— Отчего нет? Мне, знаешь ли, скучно, а твоё чахлое существование в этом мире хоть как-то отгоняет тоску. В моём мире, конечно, тоже есть люди, но это совсем не то, они ведь без души. Могу запросто стирать их и создавать — ничего не изменится. Просто игрушки для моей скучающей персоны.

— Какие бездушные слова…

— Ха, кто бы говорил, — недовольно выдала богиня и, вздохнув, ничего больше не добавила.

Нынешние пейзажи не сильно отличались от предыдущих, просто вместо пушистых елей и светлых, «спокойных» берёз путь окружали величественные сосны, закрывающие кронами большую часть неба. Для гарпий они были особенно удобны из-за своих размеров: перелетая на большие расстояния, они могли свободно устраивать привалы на ветвях.

Когда я проехал примерно половину пути, сверху послышались хрусты веток, а звуки птиц стали подозрительно частыми и громкими. Так гарпии преследовали меня до самой деревни, но не решились напасть. Просто некоторые из них до сих пор могли помнить меня и мой прошлый визит, несмотря на свою куриную память.

Я оставил лошадь на месте, где дорожка обрывается, и через кусты вышел к самой деревне гарпий. То была сравнительно небольшая площадка, очищенная от мелких кустов, где на земле кроме огромной ямы для трупов было лишь несколько построек, предназначенных для людей, тех самых людей, которых они использовали для продолжения рода. Жилые домики располагались на нескольких основных деревьях, при том не обязательно на ветвях. Около пяти-шести сосновых стволов были усеяны маленькими хижинами. Как они их там построили? Всё просто — рабочая сила в виде тех же мужчин. Это была вторая по важности причина, по которой они начали безудержные похищения: если деревня растёт, ей нужно больше этой самой рабочей силы.

К слову, времени всё это изучать конкретно сейчас у меня не было, потому что вокруг собралось около сотни женщин-полуптиц с куриными лапами вместо ног и местами ободранными тёмными крыльями вместо рук. Помимо перьев на определённых участках ближе к конечностям, отличий от людей больше не наблюдалось, то есть торсом это были просто голые женщины, на некоторых изредка были накинуты какие-то невнятные тряпки, едва ли что-то закрывающие.

Прямо передо мной метрах в двадцати сидел на траве в вызывающей позе собственной персоной грёбаный эпицентр всей суматохи, вокруг которого и вертелись остальные клуши — королева гарпий, девушка на вид лет двадцати, если не меньше, которая разительно отличалась от остальных полуптиц: перья у неё имели не фрагментарный характер, а закрывали тело ровно от груди и до колен, где у остальных в принципе ничего не было. Сами же перья и на вид, и, я уверен, на ощупь были гораздо мягче и светлее, чем у сородичей. Но всё это, даже включая ангельские крылья и отсутствие куриных лап, было незначительным по сравнению с тем, что у неё были руки. Самые настоящие руки, как у человека. Крылья же росли из спины, что придавало её внешности ещё более ангельский вид. Но вот зловещая ухмылка на её лице этому никак не способствовала. Если бы я сказал, что она своим характером хоть как-то оправдывает внешность, то это была бы ложь.

— Ты заблудился, Рю Анкернот? — спросила она всё с тем же надменным выражением лица.

— Мне казалось, мы друг друга поняли в тот раз, когда я прикончил прошлую королеву. Отдай мне всех похищенных прямо сейчас, и я не стану очень сильно сокращать вашу популяцию.

— Ставишь мне ультиматум? По сторонам посмотри! Я могу по щелчку тебя порвать!

— Ты о своей стае? Сколько их здесь? — я осмотрелся по сторонам. — Около сотни? В прошлый раз было больше, и меня это не остановило. Если хочешь сражаться, то инстинкт к размножению окончательно затуманил твой разум… Начнём?

Глава Восьмая

Многие из чувств слишком сложны для их формулировки на любом языке. Одним из таких чувств всегда было ощущение страха перед тем, что ты делал тысячу раз, но взял перерыв. Страх того, что у тебя получится нечто совершенно иное, нежели раньше, на уровень хуже. Это чувство могло преследовать меня, как и любого другого, повсюду, в самых различных занятиях, но я ещё никогда не испытывал такой страх перед сражением. Всегда, когда моя ладонь ложилась на рукоять клинка, я знал, что моя рука не дрогнет, что, если я способен убить своего противника, то непременно убью. Не надменное ощущение собственного превосходства или слепая уверенность в победе вопреки беспристрастной реальности, а обычная человеческая решимость, светлая эмоция. В моей жизни просто не было достаточных перерывов, чтобы отвыкнуть от битв. По этой причине шансы всей деревни гарпий против меня неумолимо стремились к нулю.

Объявив, что я проиграл, как только моя нога ступила на их территорию, королева гарпий жестом дала указ атаковать всей правой от меня части «армии», рассевшейся на ветвях сосен и уже всем своим глупым видом показывающей жажду моей крови. Пустоголовые полуптицы враз расправили крылья и сиганули с веток в одну точку — в меня. Самая быстрая подвела остальных больше всех: предвкушая, как она будет разрывать моё тело когтями, она настолько быстро пикировала, что уже никак не могла увернуться от тёмного портала, который я вытянутой рукой разместил между нами. Пернатая женщина на той же скорости вылетела из второго портала в противоположную сторону, прямо на своих товарищей. Большинство гарпий после столкновения просто завалилось за землю, а от остальных было достаточно увернуться.

После этого я сразу же сделал свой ход, медленно протянув руку в сторону королевы. Она, естественно, не поняла, в чём смысл этого действия, но уже через секунду порталы соединяли мою кисть и область у её шеи. Я сжал крепко, и мы с ней оба знали, что до хруста её тонкого позвоночника оставалось одно движение.

— Не передумала? — холодно поинтересовался я в последний раз.

— Ха… — выдавила из себя усмешку девушка, пытаясь тем временем руками хоть как-то ослабить мою хватку. — «Тот, кто боится смерти — ничтожный человек, но прекрасный лидер», — помнишь эти слова?

Я понял, что она имела в виду. Я сказал это, когда прикончил её мать, прошлую королеву. Правда, тогда эти слова значили совсем не это. Но девушка, не так понявшая меня пять лет назад, не дала мне это объяснить и резким движением вырвалась, оставив в руке ошмётки своего горла.

Так как гарпии являются магической расой, их регенерация позволяет многое, на что не способно большинство остальных народов, потому для их королевы не составило труда восстановить шею за пару мгновений. Остались лишь кровавые пятна на перьях.

— Я думаю, что лидер должен в первую очередь думать о жизнях других, а не своей, — вытянув руку из портала, я посмотрел на кучу гарпий с переломанными костями, некоторые из которых уже не дышали, — вот что я тогда этим хотел сказать.

Девушка выражением своего лица дала понять, что это для неё новая информация, но не желала реагировать. Отозвав тех, кто ещё мог двигаться, она решила сама принять бой. Королева гарпий медленно подошла к месту своего изначального нахождения и встала напротив меня. Оставалось либо ждать, пока она накинется, либо нападать самому, а мне было как-то без разницы, поэтому поэтому я снова сделал ход. Земля под ногами разлетелась в стороны, когда я в секунду приблизился к девушке и занёс над её головой кинжал с твёрдым намерением рубить. Как оказалось, у неё в руке тоже был лёгкий белый меч, которым она даже почти парировала мой удар, когда клинки скрестились. Но я был гораздо сильнее физически, так что меч гарпии был так сильно вдавлен в её же плечо, что оставил глубокую рану, из которой сразу же хлынул поток свежей крови. Толпа полуптиц вокруг, которой не было дано сигнала действовать, засуетилась, почувствовав моё превосходство.

— Ты хотела победить меня во владении мечом? Вот уж глупость.

— Меч не для тебя!

Отпрыгнув назад, девушка занесла белый кинжал над своей грудью. Тогда я понял, что она задумала: если королева гарпий одним движением пронзит своё сердце насквозь, наполнив его духовной материей раньше, чем умрёт, то она ненадолго обратится в величественную птицу, обладающую огромной силой. Но даже с магической регенерацией их тела не выдерживают длительной трансформации, поэтому по прошествии получаса и это существо сгинет, оставив на своём месте подгоревшую массу. Я слишком хорошо знал, что случится, ведь предыдущая королева поступила именно так. Многие тогда погибли, но огромную птицу удалось усмирить, после чего просто подождать, пока выйдет её время.

Новая же королева гарпий, имя у которой если и есть, то оно мне неизвестно, уже успела коснуться груди остриём, когда я без колебаний отрубил ей руку. Конечность, так и не разжав рукоять клинка, упала на землю, а девушка в панике вспорхнула вверх, но я поймал её за ногу, повалил на землю и сломал крыло ногой. Пока она кричала от боли, а из руки хлестала кровь, я всё стоял на её крыле и ждал момента, когда она начнёт понимать мою речь. Ждать пришлось по меркам боя достаточно долго, но момент настал, и поверженная гарпия только тяжело дышала.

— Я бы дал тебе последний шанс на спасение, но уже придумал вариант получше.

Я присел рядом с девушкой и приложил лезвие вплотную к её горлу. Она вздрогнула, почувствовав холодный металл, но пыталась держаться. Королева гарпий в последний свой миг избавилась от гримасы боли и с умиротворением закрыла глаза. Она даже не успела почувствовать, как я взмахом отрезал голову. Было похоже скорее на то, что я лишь отделил её от тела, ведь на лице осталось то же спокойное выражение, ни в малейшей степени не обезображенное болью или страданием. Я подарил ей лучшую смерть из возможных.

После этого у стаи гарпий уже не было объективных причин на меня нападать. Вместо этого они спустились сюда, вниз, пока я искал в толпе ту самую, что решит все проблемы. И нашёл: из кучи взволнованных полуптиц показалась сутулая женщина со спутанными волосами, не менее потрёпанная и ободранная, чем остальные, но по всем признакам относящаяся к роду королевских гарпий. То была сестра предыдущей королевы стаи, а так, как дети той, что я обезглавил сейчас, вряд ли смогли бы взять на себя такую ношу, вариант с данной женщиной казался идеальным решением. Помимо прочего, возьми я именно дитя, как в прошлый раз, круг снова замкнулся бы.

— Ты знаешь, что я от тебя хочу, — приподняв голову, сделал я вывод и посмотрел на неё как бы сверху вниз.

— Д-да, — сухо ответила женщина, выглядящая в лучшем случае на тридцать пять человеческих лет. По факту ей было около двадцати, не больше.

Гарпия, представляющая собой нечто между обычной полуптицей с драными во всех местах перьями и королевой с чистым оперением серебряного цвета, точно была не до конца довольна сложившейся ситуацией, но мудрость, полученная с годами, не дала бы ей оставить деревню без лидера.

— Вы двое, — обратилась она к случайным гарпиям из толпы и указала на них рукой, — проводите его к клеткам и делайте всё, что он скажет.

Крылатые после наглядной демонстрации моей силы даже не думали спорить и, закивав, одним взмахом подлетели ближе. У одной из них, светловолосой, было заметное брюхо, что в нашем случае скорее было исключением. Даже эмбрион гарпии не развивается настолько быстро, чтобы все кругом ходили с животом после нападений, которые начались от силы недели две назад. Но и я, и новая королева понимали, что в скором времени популяция сильно вырастет, после чего придётся её искусственно сокращать. Иначе ситуация может быть чревата новыми проблемами.

— Мы идём?

Девушка заметила, как я пялился на её живот, поэтому решила вытащить меня в реальность. Ничего ей не ответив, я пошёл к месту, где во время прошлого моего визита располагались те самые клетки для похищенных людей.

— Как… мило, — недоумевающе посмеялась Фарикс, когда я через пару минут уже был там, где нужно, — а что со всеми этими… селянами? Они не пытаются вырваться, хотя эта «клетка» не выдержала бы напора и одного крепкого малагаса. Быть может, гипноз?

— Верно. Духовная материя гарпий при слиянии с материей любой их жертвы медленно погружает его в гипнотический сон. В бою бесполезно, но, как видишь, они нашли этому применение.

— Свойство духовной материи? Что-то вроде твоих порталов?

— Ты не знаешь даже об этом? В прочем… Нет. Гипноз при касании — способность любого в роду гарпий, и эта способность плюс-минус равна по силе у каждого. Моя сила — лишь отголосок возможностей моей матери, которая изначально не могла ничего подобного, но, использовав один из самых древних артефактов, которые можно найти в Акаверии, она наделила свою духовную материю уникальным свойством. Свойства духовной материи — основа магии. Разве в твоём мире не так?

— А? Что? — завертела головой вторая выделенная мне в сопровождение гарпия с грязными чёрными волосами и царапинами по всему телу, — вы о чём?

— Ни о чём, заткнись.

— В моём мире… Да, ты, наверное, прав.

— Наверное?

Я усмехнулся.

— Я не желаю говорить с тобой о своём мире. Лучше скажи, когда ты собираешься искать нужного нам парня.

— Не нужно его искать. Он уже здесь.

Я указал на худого бледного юношу с острыми ушами и светлыми волосами, стриженными под горшок, который полусидя держался за деревянные прутья большой клетки, где находился ещё с десятком-другим полностью обесчувствленных мужиков. Когда он заметил, что я обратил на него внимание, слабо помахал мне рукой, при этом чуть улыбнувшись уголками рта.

— Разъясни тогда, для чего он нам понадобится. Думаю, сейчас самое время.

— У него огромная сопротивляемость магии, а ещё он может её частично передавать. Эльф восстановит наш «ключ» при необходимости, но в целом можно было бы обойтись и без его присутствия.

— А… Ха-ха, — очень натянуто и наигранно выдал остроухий, пока я говорил, можно сказать, сам с собой, — ты же обо мне, да? Может, вытащишь отсюда? Я уже не могу, они…

— Не продолжай. Если хочешь наружу, убеди меня, что будешь полезен.

Парень поднялся с колен и худыми дрожащими руками ещё сильнее обхватил прутья клетки.

— Н-но ты же… ты только что говорил, что я там… могу магию…

— А ещё я сказал, что ты необязателен. Это мне сказали, что ты можешь сводить магию на нет, но сам я такого чуда не видел. Ты покажешь мне, чего стоишь, или останешься здесь.

— На… на вот этих вот? — он показал пальцем на ближайших зомбированных селян, а я кивнул в ответ, — т-так, ну-у-у… сейчас тогда.

Эльф протянул костлявую ладонь к лицу невысокого мужчины с бараньим рогом на голове и висячим ухом на той же стороне. Из руки парня медленно вышла полупрозрачная духовная материя белого цвета и вошла в нос мужчине. Голова последнего начала светиться и переливаться в разных местах, пока свет не захватил на секунду всё тело, тут же погаснув окончательно. Зверолюд с бараньими признаками тут же очухался, начал быстро дышать и озираться по сторонам. Этим наш парень более чем оправдал информацию о себе.

— Открывайте, — приказал я гарпиям, которым пришлось слушать мои разговоры с Фарикс с начала и до конца. Те без колебаний повиновались, и клетка была отворена.

Эльф вздохнул с облегчением и пошёл на выход, когда я схватил его за плечо.

— А теперь так же с остальными.

— Чего?

— Оставь двух-трёх, чтобы мне не пришлось так быстро возвращаться.

Парень, Анджело Пангард, вздохнул ещё раз, но теперь без облегчения, после чего вернулся в клетку и проделывал то же самое с одним мужиком за другим. Его имя, указанное в моей инструкции, для чистокровного эльфа было не менее странным, чем у Фарикс, о чём я ему прямо и сказал, на что получил невнятный ответ о том, что его родители являлись эльфами только в плане рода, но не культуры. А селяне тем временем выходили наружу и, опомнившись, уже начинали планировать свою месть крылатым, но усмирить их было ещё проще, чем тех слабаков в деревне, потому что эти уже на своей шкуре ощутили, на что способны гарпии в таком количестве.

— Так… Значит, этих троих оставляем? — спросил я больше у себя, чем у других.

Но тут я увидел, что один из этих мужиков по всем признакам был скаусом. Осмотрев всех освобождённых, я пришёл к выводу, что этот — единственный рептилоид.

— Всё как надо?

— Вытащи ещё того, с чешуёй. Думаю, им пока хватит и двоих.

— Как скажешь.

В конце концов все оказались на местах: селяне снаружи и уже разбредались кто куда, двое счастливчиков остались в клетке и всё ещё пускали слюни, глядя в точку, а худощавый эльф рядом со мной, хоть и больше других желал пойти домой. Скаус, кстати, пошёл в сторону, противоположную той, откуда пришёл я, что не могло не разочаровать.

— Я… не хочу показаться невеждой, но что вообще произошло? Ты их уговорил нас отпустить?

— Почти. Я пытался, но, королева оказалась в возрасте, когда животные инстинкты вытесняют разумное из головы.

— То есть…

— Да, чертовски верно, я её прикончил. А теперь ноги в руки и в деревню, откуда мы отправимся дальше по плану.

— Плану? — недоверчиво поднял бровь худощавый эльф. — Слушай, мне домой надо, там хозяйство некормленое, грядки неполитые, а ты меня хочешь забрать по какому-то плану. Пока не расскажешь, никуда не пойду, хоть тащи.

Я неторопливо провёл взглядом сначала в одну сторону, затем в другую: вокруг полно ещё не до конца пришедших в себя мужиков, да и гарпии стали слетаться одна за другой, в общем, лишних ушей было более чем достаточно.

— Расскажу по дороге в деревню. Не устраивает — потащу, мне не трудно.

Остроухий парень отвёл глаза в левый нижний угол и с задумчивым видом почесал голову.

— Ну… уже достаточно належался, так что предпочёл бы пройтись на своих двоих.

— Хорошо, когда все знают своё место.

Развернувшись, я твёрдым шагом двинулся обратно. Эльф пошёл следом.

— Ну ты это, тоже меру знай. Даже если граф какой, уж больно ты наглый.

— Я похож на графа? — от глупости такого предположения я даже обернулся, окинув Анджело взглядом, который ясно давал понять о моих мыслях по этому поводу. — Я прикончил грёбанную королеву гарпий и не получил ни царапины, а ты думаешь, что я граф?

— Вообще-то… нет, но… Так кто тогда?

— Надзиратель третьего порядка.

Парень издал тихий смешок, который со временем перерос в нервный смех, по ходу которого он осознавал серьёзность ситуации и моего положения.

После этого Анджело никак не мог придумать, что ему сказать, что стало началом долгого молчания, которое продолжилось вплоть до момента, когда мы вышли с территории деревни гарпий к месту, где меня ждала кобыла. Как только я начал вести за собой лошадь одной рукой, парень задал тот самый вопрос, на который я обещал ответить.

— Так что за «план»? Какие-то надзирательские приказы?

— Не подумай, что мне не хочется тебе рассказывать, но так оно и есть.

— Ты обещал.

— Плевать.

— Хм-м, ты, думаю, и вправду можешь меня потащить, вот только я всё равно не принесу тебе пользы, если откажусь помогать.

— Не сомневайся, я найду методы, чтобы заставить тебя делать всё, что я скажу. В прочем, если ты не будешь сопротивляться, действительно будет проще.

— Ну вот. А я о чём?

— Ты ведь в курсе, что артефакты порой могут делать совсем… необычные вещи?

— Вроде «Зеркального когтя» в Чезмарне? Слышал, он может восстанавливать даже отрубленные конечности. Даже деревенщина вроде меня не мог не слышать о чудо — артефакте из южной страны.

— Это покажется обыденностью на фоне того, с чем приходится иметь дело мне. Если рассказывать с начала, то… Не так уж и много лет назад кто-то нашёл артефакт, способный дать активировавшему его полную власть, практически право бога в мире, но при этом артефакт создавал новый, параллельный мир, где никогда не было ни этого «активировавшего», ни тех, кто был тесно с ним связан, но, с другой стороны, в этом новом мире в его честь создавалась религия, следование которой укрепляло его возможности в этом мире, пока нет такого же абсолютного бога. В этом мире артефакт находился уже в совершенно другом месте и ждал нового владельца. Но дело в том, что у артефакта был разум, и уже после создания третьего мира ему надоел такой расклад. Он придумал правила, по которым его владельцем становился победитель, последний выживший королевской битвы между фаворитами, выбранными богами других миров, некие «воплощения» своих всемогущих покровителей. Как говорят, если воплощение выигрывает, его бог получает больше шансов стать высшим богом, получившим полную силу артефакта и способность создавать и стирать миры. Сам артефакт эти слова никак не комментировал. Ещё чуть позже он разрешил богам не только контактировать с фаворитами, но и наделять их способностями, силу которых регулировал сам, чтобы они были не сильнее друг друга, а также контакт стал возможен и с архиепископами церквей, хоть и ограниченный.

— Ты хочешь сказать, что являешься одним из этих самых воплощений? Какая у тебя способность?

— Условное бессмертие. Моё тело состоит из пепла и пыли, так что убить меня можно, только если заставить потратить всю духовную материю, с помощью которой я поддерживаю форму и управляю этим телом. Артефакт сбалансировал способность так, что у меня нет никаких чувств, кроме зрения и слуха, я не чувствую другие воплощения на определённом расстоянии, в отличие от всех остальных, да и, как я уже сказал, тело управляется духовной материей, так что с этим справится далеко не каждый. Даже мне, мастеру Шу, понадобилось несколько недель, чтобы полностью освоить управление частицами, которые меня составляют.

— Шу? Что это?

— Не удивительно, что ты не в курсе. Это техника боя. При использовании ударов меня учили ускорять течение духовной материи, чтобы многократно усиливать свои мышцы. Со временем я стал управлять внутренней материей не хуже, чем ты руками и ногами, тогда она по-настоящему стала частью меня. Так что у любого другого на моём месте ушло бы много лет, чтобы просто встать с кровати.

— Если хотя бы четверть из твоих слов не была байками, я поражён. Ты сказал, что не чувствуешь воплощения, но другие могут. Как это работает?

— После каждого «выбывшего» воплощения меняются некими «полюсами». Положительных все остальные чувствуют на расстоянии примерно двух сотен метров, отрицательные могут оставаться в тени. Касательно расстояния есть ещё один момент: если слишком долго никто из воплощений не умирал, зона будет расти вплоть до момента, когда кто-то не выйдет из игры. Я же мало того, что не знаю свой полюс и не чувствую, когда он меняется, мне эта задумка вообще никакой пользы не даёт. Так, теперь насчёт самого плана. Если ты подумал, что я собрался бегать по всей стране, а воплощения всегда появляются только в одной стране без права её покинуть, и, рискуя задницей, сражаться с семёркой таких же засранцев, только бы стать здесь богом, то обрадую: наш вариант не настолько скучный. Я собираюсь уничтожить этот грёбанный артефакт.

— Уничтожить то, что создаёт миры по щелчку и раздаёт направо и налево сверхспособности? Где ты собрался взять такую силу?

— В этом мире — нигде. Я и сам знаю, насколько эта сущность огромна в своей силе. Но так уж получилось, что бог седьмого мира узнал о существовании врат в сам ад. Фарикс говорит, что артефакт сам рассказал ему, но я не верю в эту чушь. Суть в том, что врата-то есть, а вот способ открыть их надо ещё найти. И он вместе со своим воплощением во время событий в восьмом мире пытался разгадать эту загадку. И, представь, даже выиграл. В этом же мире их пути, его и воплощения, разделились: выигравшая в прошлом мире право на артефакт Фарикс стала моим богом и, пока я был неспособен к действиям, дала указ своему архиепископу, Эю Шторлитцу, завершить её поиски ключа к адским вратам.

— Архиепископ? Это ведь… тоже надзиратели. Ну так и что он?

— И он вручил мне план действий. И ты в списке. Правда, третьим пунктом, но я решил вытащить тебя отсюда в первую очередь. Если зря — только скажи, подождёшь в той клетке, пока я не притащу части ключа.

— Эм-м… И сейчас мы за частью ключа?

— Так и есть.

— Ох, чёрт… — эльф закрыл лицо рукой и медленно выдохнул в ладонь. — Трудно поверить в твою историю, даже когда ты так убедительно рассказываешь. Но я не могу представить, чтобы кто-то такое выдумал. Поэтому… Пока я тебе нужен, я в деле.

— Я ведь говорил, мне плевать. Откажешься — потащу.

— Что ж… Я уже не сомневаюсь, что с тобой будет трудно поладить.

Интерлюдия

После того, как мы с этим странным парнем в плаще, зовущим себя надзирателем, пришли из селения до жути пугающих гарпий в небольшую деревню зверолюдов всех мастей, он зачем-то сразу же отдал лошадь ближайшему селянину и нарисовал на стене его дома странный символ. Я из любопытства поинтересовался у парня, что это и чем вообще намазано. Он совсем не желал снова тратить время на объяснения, но ответил, что это метка для его портала, нарисована высвобожденной духовной материей. «То-то странно переливается», — подумал я, всматриваясь в густой чёрный контур треугольного знака с тремя короткими линиями, идущими из его центра.

Затем надзиратель пошёл в сторону реки. По дороге его хотела остановить совсем маленькая девочка-скаус, но парень не желал даже смотреть в её сторону, тем более останавливаться. Девочка, как будто что-то для себя поняв, перестала пытаться обратить его внимание на себя и с серьёзным, но не обиженным видом медленно зашагала домой. Я тоже перестал стоять столбом и вяло поплёлся за надзирателем.

Если честно, я думал, ему действительно для чего-то нужна была вода, но… он просто сел на берегу, посмотрев куда-то очень далеко глазами, которые, на мой взгляд, были даже для него слишком пустые, затем скрыл их за тяжёлыми веками. Сидевший, скрестив ноги, мужчина привлёк внимание женщины-малагаса, которая с довольным видом стирала здесь бельё. Она пошла в его сторону, а я качнул головой и жестом руки сообщил ей, мол, не стоит. Может, парень в тот момент показался мне слишком смиренным и тихим, чтобы вот так запросто разрушать этот покой тем, что ему всё равно бы не понравилось, а может, сам не хотел сейчас слышать его вечно недовольного голоса и побыть наедине со своими мыслями, но женщина кивнула головой, вернулась к своим вещам, захватив их, после чего единожды оглянулась и ушла прочь.

Время шло, а мне всё меньше хотелось о чём-то спрашивать надзирателя, я просто сидел на тёплом камне неподалёку и временами отгонял от него назойливых селян, которые даже иногда давали мне перекусить как бы в знак благодарности своему «спасителю». Только вот я-то здесь при чём? Сейчас, конечно, ошиваюсь возле него, но к так будоражащему их разум вызволению мужчин вообще никаким боком, сейчас бы сам до смерти сношался с гарпиями, а потом оказался в трупной яме. Тем не менее, благодарные зверолюды принесли мне немного пирожков с ягодой и пару красных яблок. Когда я, закончив с пирожками, откусил яблоко, то ещё раз убедился: мне больше нравятся жёлтые, которые растут дома в саду.

Как назло, в голову сию же секунду полезли воспоминания из дней далёкого прошлого, когда мы всей семьёй собирали эти самые яблоки. Вспомнил, что сестре никогда это не нравилось. Она с рождения не чувствовала вкуса, так что не видела смысла выращивать нечто подобное, но не имела привычки это показывать. Сейчас же меня успокаивало только то, что ещё задолго до нападений гарпий я взял с моего соседа, деда Тродула, обещание, что в моё отсутствие он присмотрит за садом. Только вот… его сына, едва дышавшего, на моих глазах скинули в трупную яму, так что тут бы со своим двором управиться.

Вокруг становилось всё темнее, а оттого ещё и тише. Мимо больше не проходили довольные деревенские бабы или сонные, ещё не до конца отошедшие от продолжительного гипноза здоровые мужики. Поэтому я отчётливо слышал, как ко мне тяжёлыми шагами подошли со стороны реки. Словно городской пьяница, увидевший во мне что-то от своего старого знакомого, надзиратель потихоньку подходил ко мне, не говоря ни слова, пока не оказался достаточно близко.

— Идём.

— Идём? Куда?

Не обращая на меня внимания, он протянул руку в противоположную сторону, где что-то засветилось и сразу потухло. Когда он сделал шаг в сторону, я в сумраке сразу же разобрал очертания магического портала, о котором он говорил. Он был очень чёрный, но… не такой, как просто отсутствие света. Овальный проход был заметно темнее всего, что на находилось на фоне. Его сущность можно было охарактеризовать скорее как «тёмный свет», вызывающий у меня отвращение и страх глубоко внутри.

Парень накинул капюшон и скрылся по ту сторону портала, а я остался, стоял и смотрел на этот проход, потеряв все силы сделать шаг. Только скрип сверчков и тихие всплески воды не давали мне подумать, будто всё вокруг остановилось, но ноги словно окоченели. До того, как я сделал бы шаг назад, оставалась секунда, но из портала вновь показался надзиратель, лицо которого было скрыто накидкой. Он, ни мгновения не колебавшись, схватил меня и швырнул прямо в центр отталкивающей чёрной материи.

Стрекотание сменилось на крики и звуки разбивающейся посуды. Я оказался в переулке большого города. Слишком большого, чтобы я хоть раз бывал в таком. Всё кругом было из камня: дорога, стены, высокие здания, плотно прилегающие друг к другу. На одном конце улицы можно было разглядеть огромный жилой район, а с другого, ближнего, в глаза бил сильный свет. «Точно таверна», — подумал я. Из окон сверху за мной заинтересованно наблюдали женщины, но основной шум доносился со стороны того яркого здания.

Не успел я встать на ноги, как из портала за моей спиной показался надзиратель. Он брезгливо отряхнул плащ ладонью и пошёл в сторону таверны. Я, судорожно оглядываясь, поплёлся за ним.

— Он всё-таки эльф, — снова заговорил парень сам с собой. Или… Нет, он рассказывал, что может поддерживать связь с богом. Сейчас он точно говорил с ним.

— Я здесь не при чём. Прост-…

— Знаю. Тем не менее, я тоже разочарован, что ты так просто испугался.

«Тоже?» — спросил я про себя. Его бог, очевидно, не был мной впечатлён. Он разочаровался во мне ещё больше чем надзиратель, если последнему пришлось меня оправдывать. Я не желал и дальше развивать эту тему, поэтому просто принял всё как факт и молча продолжил сопровождать парня в плаще.

Мы уже успели свернуть налево у таверны и пройти пару десятков шагов, когда из её окна с грохотом и звуками разбивающегося стекла вылетела девушка. Она была одета во всё чёрное и обтягивающее, а средней длины каштановые волосы, собранные в хвост, вертелись туда-сюда, пока девушка вставала, отряхивалась, и возвращалась в таверну через дверь, даже не утерев кровь на лице. Внутри сразу же кто-то закричал, затем ещё кто-то, затем ещё…

— Лучше бы нам убираться отсюда, — вздохнув, отметил надзиратель.

— Не знал, что тебя может напугать девушка, хоть и такая бойкая.

— Просто не думал, что кто-то из наших останется в столице после экстренного сбора. Контакт может создать проблем.

Но, пока он это говорил, к нему за спину подкрадывалась та самая девушка, успевшая порвать рукав своей чёрной кожаной куртки. Она демонстративно подходила к парню на цыпочках, и, когда оказалась достаточно близко, её нога с разворота полетела в голову моему надзирателю. Тот, прикладывая минимум усилий, наклонился и избежал удара.

— Гляди-ка, уклонился! — насмехалась девушка громким и очень неприятным голосом.

— Как и последние восемь из девяти раз.

— А-ха-ха! Но как ты тогда грохнулся! Это стоило остальных попыток.

— Слушай, Восьмил-…

— Сам ведь знаешь, как мне не нравится это прозвище.

— Королева мне лично велела срочно явиться к ней, так что у меня нет на тебя времени.

Парень, очевидно, врал, что лишь усиливало мой интерес в том, почему он так старательно избегает разговора. Барышня, если её так вообще можно было назвать, кроме буйного нрава и чрезмерной физической силы ничем особым не обладала, а перечисленное вряд ли имело влияние в нашем случае.

— Королева? Посреди ночи?

— Сказала, что разговор важный и не терпит отлагательств, так что время суток — дело второе.

— Ну, — девушка приложила ладонь к затылку и забегала глазами, — если так, то ступай, в следующий раз поболтаем. Мне тут делать особо нечего: оставили искать принцессу в столице, а тут и пустой фляге понятно, что она где угодно, только не здесь. Так что, где меня найти, знаешь.

На меня она так никакого внимания и не обратила, после чего сама развернулась и ушла, пока мы оба провожали её взглядом. Но взгляд надзирателя был не такой, как обычно: он смотрел на неё без пренебрежения, цинизма и прочих прелестей его натуры. В общем, совсем не так, как на меня. Такими глазами смотрят на человека, который оставил хотя бы крохотный отпечаток на твоей душе.

— Её зовут Кинера. Никогда не видел, чтобы человек так менялся от алкоголя. Обычно я терпеть её не могу: постоянно пытается на чём-то поймать или рассказать, на чём поймала других. Но… такая Кинера не вызывает у меня негативных эмоций.

— Вот как? Разве тебя не раздражает всё вокруг?

— Мне не чужда симпатия, — бросил он и, развернувшись, пошёл дальше по дороге.

В этот момент из таверны выскочил ещё один чудак, на этот раз мужик с грубой щетиной и обезображенной шрамами кожей в районе правого глаза. Самого глаза, естественно, там не было.

— Эй, Рю!

А окликнул он, по всей видимости, моего надзирателя, который, нехотя, медленно обернулся. Парень узнал голос кричащего и отчаянно пробубнил какие-то ругательства, пока мужчина крепкого телосложения приближался к нам шаткой походкой.

— Да, Ромбель, говори.

— Хе-хе, ты помнишь м-…

— К чёрту прелюдии.

Мужчина по имени Ромбель на несколько мгновений потерялся. Любому было бы очевидно, что он не просто дружелюбен, он пытался добиться расположения надзирателя перед разговором, а значит, этому Ромбелю кровь из носу что-то было нужно. Иначе никто бы не стал так извиваться перед человеком, который по определению никого в грош не ставит.

— Ну, в общем, это… мне с дворца поставили одну задачку, сказали взять напарника из тех, кто свободен. А нынче кто свободен-то? Даже, вон, Восьмилапая и то, вроде как, «активно занята поисками».

«Задачка с дворца?» — подумал я. — «В столице живут одни надзиратели?»

Тот, что в капюшоне, долго стоял и молчал. Ромбель, наверное, подумал, что он думает, но я уверен, что дело не в этом. Сейчас этот «Рю» приходил к общему решению насчёт данного вопроса со своим богом.

— Почему бы тебе не пойти одному? — холодно поинтересовался он.

— Т-так дело тонкое, важное и максимально секретное, — голосом он особо выделил секретность своего задания, — расскажу, в чём дело, только если согласишься.

— Так не пойдёт. Не расскажешь прямо сейчас — точно пойдёшь один.

Во время прошлых его слов я подумал, что равнодушнее уже некуда, но надзиратель в капюшоне смог меня удивить. Второй же замялся и наконец обратил внимание на меня. А я уже, честно сказать, успел привыкнуть к роли наблюдателя.

— Я-то не против, но… я же сказал: не для лишних ушей.

Мужчина несколько раз перевёл взгляд со своего собеседника на меня, поясняя, о чём говорит. Рю тоже посмотрел в эту сторону, но лишь на секунду.

— Я выразился непонятно? Говори или проваливай.

Казалось, у одноглазого сейчас вены на лбу лопнут, но он не сдался так просто. Пару раз вздохнув и одарив меня совсем не дружелюбным взглядом, он всё же принял моё присутствие как факт.

— Пришла весточка, что в Колдвейре не так давно помер король. В скором времени намечается коронация его старшего сына, но на этом наше с Колдвейром сотрудничество закончится: тот всем духом Акаверию не переносит. А вот младший…

— Есть ещё какие-то кандидаты на трон?

— Дочь, она самая младшая. Её кандидатуру никто рассматривать не станет, им не нужен правитель-женщина.

— Вот как? Если нужно устранить главного кандидата на трон, то я помогу тебе.

— Я знал, что ты поймёшь, какое тут важное дело! Тогда пойдём в таверну?

— А твой пацан, Милики, тоже здесь?

— А-ам… Нет, он… приболел, так что я его оставил дома.

— Ясно. Пойдём.

Хоть Рю и сказал так, но стоял на месте, как вкопанный, ожидая, когда пойдёт небритый мужчина. Тот замялся, почесал голову, но повернулся и зашагал обратно.

«Не оставайся с ним наедине», — тихо сказал мне надзиратель и пошёл следом.

Глава Девятая

Способность Ромбеля состояла в использовании артефакта,драгоценного камня красного цвета, который он единственный смог не только использовать в принципе но и применять в бою, разделив на две части и вживив в обе ладони. Ромбель смог полностью подстроиться под камни, в следствие чего по его телу текла совсем не духовная материя, а энергия артефакта, которую он применял, чтобы «выстреливать» ей в противника. Тот, что в правой руке, создавал тонкую и длинную струю из энергии, которой, если изловчиться, можно наносить режущие удары. Левый же буквально взрывал высвобождаемую энергию в паре метров, максимум в десяти, дальше у него никогда не получалось. При чём взрыв был воистину колоссальной мощности, а струя из правой руки одним движением срезала пятисотлетнее дерево.

Воочию убедившись во всех способностях Ромбеля без исключения, я возвращался к повозке, оставленной на дороге. Наше с ним сражение произошло ровно у въезда в лес, тот лес, который был первым на пути из столицы, и тот лес, в магической части которого мне не так давно пришлось увидеть сожженную дотла деревню туземцев. Также недалеко отсюда находился старый храм, в который я зашёл сразу же после визита к отцу и устроил кровавую резню с несколькими десятками бандитов.

Что касается Ромбеля, он не стал отпираться, когда я сказал, что его попытки войти ко мне в доверие выглядят по меньшей мере нелепо. Я предложил ему честное сражение, и он согласился. Догадки насчёт того, что королева приказала меня убить, оказались более чем верными: она ещё на экстренном сборе отдала этот приказ и сказала, что принцесса со мной. До сражения Ромбель, само собой, спросил у меня, где она, и ответ ему не понравился. Но он в свою очередь взял с меня слово завершить задание с троном Колдвейра, если случится так, что я убью его в этой битве. Хоть это и было чистым самоубийством, я согласился. А теперь настало время выполнять обещание.

— Тебя не было часа два, — лениво заметил худощавый эльф, развалившийся на траве у дороги.

— Ромбель — надзиратель второго порядка, и при иных обстоятельствах он бы не проиграл. По силе он единственный стоит между мной и капитаном. Поднимайся.

— Я слышал, как тебе пришлось повозиться. Грохот, думаю, даже со столицы слышали, без преувеличений. Ты сапог не потерял?

Встав на ноги, он указал на мою полностью голую правую ногу. От сгоревшей штанины ещё шёл лёгкий дымок.

— Ты накормил лошадей?

— Да, как ты и сказал. Только это было тогда. Может, ещё покормить?

— Потом покормишь. Не пройдёт и дня, как за нами отправят в лучшем случае ещё троих-четверых надзирателей. Если не повезёт, это будет капитан. Должен сказать сразу — против неё у меня ни шанса, так что живо залезай внутрь и садись поудобнее, нам ещё по меньшей мере четыре дня пути. И можешь не сомневаться в том, что они будут… Что? В чём дело? Что у тебя за взгляд?

— Тут такое дело… Кажется… Нет, в моём теле абсолютно точно кто-то есть. И он говорит, что у него есть требования.

— Неужели? Пусть для начала представится, прежде чем у меня что-то требовать.

— Оу, тут такое дело… Он говорит, что может запросто прикончить меня в одно мгновение.

— Весьма неинтересная информация. А теперь пусть назовёт своё имя.

— Как? — спросил он вовсе не у меня, нахмурив брови. — Керин Цекель, кажется. Говорит, что, если ты удовлетворён, он перейдёт к требованиям. Он хочет только одного: чтобы ты воткнул кинжал себе в грудь.

— Выждал подходящий момент и теперь хочет моей смерти? Этот шантажист — воплощение, верно?

— Говорит, что всё именно так.

— А который из богов по идее должен быть с нами заодно? — спросил я, отвернувшись от эльфа.

— Апастиф — ответил женский голос.

— У меня ужасная память на имена, поэтому спрошу один раз, пока не забыл: Керин, ты воплощение Апастифа?

Далее последовала пауза, во время которой Анджело разбирал и анализировал слова существа внутри него.

— Говорит, что нет. Но знает, кто был его воплощением.

— «Был»? Господи… — я приложил ладонь ко лбу.

— Керин говорит, что его терпение вроде как на исходе. Ждёт, когда ты совершишь самоубийство.

Я услышал требования, но подчиняться им не собирался. Даже если я проткну себя, я, конечно, не умру, но он после этого может сразу же убить эльфа, а это мне совершенно без надобности. Был и другой план, но тоже не без жертв.

— Скажу прямо: этот разговор состоялся только потому, что я соображал, как вытащить его и как уничтожить. Так вот — разговор окончен, — твёрдо заявил я и начал осуществление второго плана.

Создав портал за спиной Анджело, я в ту же секунду пнул его в грудь. Эльф влетел внутрь и вылетел где-то у меня за спиной, а голубой сгусток энергии от портала откинуло. Со временем он начинал приобретать черты тела двадцатилетнего человеческого парня с длинными волосами, собранными в пучок на затылке.

— В сравнении с порталами матери мои выглядят действительно слабо, но дело здесь не только в размере, дальности или скорости. Главная слабость моего портала — то, что он не может переносить сразу двух живых существ. Задержка меньше секунды, но мои способности не позволяют переносить сразу два вида духовной материи, поэтому проходит только одна, а вторая остаётся здесь. Моя слабость стала твоим палачом, Керин Цекель.

— Пф-ха-ха-ха! — сгусток духовной материи, похожий на призрака, противно рассмеялся и схватился за живот. — Погибелью? И как ты собрался меня убивать? Выходя из тела, я становлюсь неосязаем. Вселюсь в кого-то — материализуюсь и могу убить тебя изнутри.

— К слову, если бы ты не принимал духовную форму, когда выходил из тела, то парня бы, скорее всего, разорвало. Так что я если и не благодарен, то немного признателен за такую мелочь, как живой эльф со всеми возможными конечностями и внутренними органами.

— А ты посмотри. Может, всё хуже, чем ты думаешь.

Я повернулся лицом назад и увидел, что внешне парень был абсолютно цел, хоть и до сих пор приходил в себя после моего удара в грудь. Призрак же времени терять не стал и, как только я отвернулся, проник в моё тело. Даже не чувствуя этим телом совершенно ничего, я заметил, что что-то изменилось, когда парень нырнул ко мне в живот. Не знаю, как скоро он понял, что выбрал не самое подходящее тело для вселения, но времени на это у него было немного.

— Я же говорил, что придумал и способ тебя вытащить, и способ уничтожить. Здесь мы с тобой прощаемся.

Я приложил правую руку к груди и высвободил всю энергию кристалла Ромбеля, который я наполнял своей духовной материей уже давно. Взрыв мне услышать не удалось, как и прикинуть силу с последствиями, но я ещё долго собирал своё тело по крупицам, разбросанным на многие метры вокруг. Всю верхнюю часть, начиная с пояса, мгновенно разорвало.

На самом деле, начни я заряжать кристалл с начала разговора, то едва ли что-нибудь вышло бы. Его хоть и можно наполнять духовной материей вместо энергии, но это слишком долгий процесс, в сотни раз медленнее, чем наполнение энергией, как делал Ромбель. Так что план был осуществим только благодаря тому, что я заряжал кристалл с самой победы над Ромбелем.

Пока торс восстанавливал свою форму, я ничего не слышал и ничего не видел, так что было время подумать. И думал я о том, что теперь мне совсем не приносил удовольствия разговор с тем, кого я собираюсь покарать. Бандиты из заброшенной церкви, парень у ворот дворца, даже старый эльф, забравший мою жену — ещё не так давно я не изменял своему правилу сначала узнать, что в голове у того, кто мне противен. Но сейчас всё было иначе. Единственная моя цель состояла в том, чтобы лишить кого-то жизни ради осуществления своих планов. Это не приносило удовольствия, жалости или досады, я убивал просто потому что должен.

И началось всё задолго до Керина Цекеля, Ромбеля и даже королевы гарпий. Может, смерть Цизары? Смерть Селины, девушки, которую так любил? Нет, ещё раньше. Точкой невозврата стал момент, когда меня, умирающего от переизбытка небесной материи, Фарикс выбрала в качестве своей марионетки в этом мире и фактически вернула к жизни, когда моя история была уже дописана. Став воплощением, я понемногу терял всё, чем обладал до этого, а также со временем начал становиться тем, кто должен быть в центре этой, новой истории.

Когда пыль уже почти закончила собираться, создавая моё лицо, солнце всё ещё не вышло из-за горизонта. Я посмотрел на свои руки и застал момент, когда, медленно продвигаясь вверх от ног, на тело накладывалась магия иллюзии, входившая в список моих приобретённых способностей, но совершенно мною неконтролируемая. Со временем вся кожа сменила цвет с грязно-серого на привычный телесный с лёгким загаром.

— После такого трудно не поверить, что вы, ребята, обладаете какой-то особенной силой. Никогда не видел ничего подобного, — отозвался Анджело о способностях обоих из нас, вытирая рукавом грязь с лица.

— Он заставил меня воспользоваться козырем, который я хотел оставить для капитана. Всё пошло не по плану.

Я рефлекторно размял шею, хоть в этом и не было никакой необходимости, после чего подобрал с земли свою наполовину обгоревшую сумку, которая теперь была непригодна для использования. Проверив содержимое, я убедился в том, что бурдюк с кровью туземки был невредим, и отдал сумку эльфу, который, в свою очередь, просто положил её в повозку. С кинжалом же дела обстояли хуже: хоть и сам он остался практически невредим, от ножен не осталось совсем ничего, кроме пыли и пары небольших кусков сильно обгоревшей кожи. Не найдя других вариантов, я просто засунул его себе в тело чуть правее шеи.

В остальном, кроме сгоревшей одежды и поднятой пыли, видимых последствий я не обнаружил. Лошади даже не вздрогнули во время взрыва, но в основном потому, что на надзирательских лошадей накладывают магическую печать, создающую из них не более, чем средство передвижения. Правда же в том, что они из-за этого часто дохнут.

— И всё же мы отправимся в Колдвейр?

— Теперь мы просто погибнем там, в лучшем случае добравшись до города. Я планировал хотя бы заставить капитана отступить с помощью силы Ромбеля, но кристалл рассыпался от взрыва. Может, я и кажусь тебе всесильным, но чем меньше возможностей у меня остаётся, тем больше риск, что следующая битва будет последней. Забери у меня оставшееся, и я стану не более, чем лёгкой добычей для любого достойного соперника.

— Всесильным? Ты мне кажешься скорее уставшим. Чувство, что ещё немного, и ты сам сдашься. Что бы ты ни говорил, ты не до конца уверен, в том, что делаешь. — получив вместо ответа лишь мой хмурый взгляд, Анджело вздохнул. — Так куда мы всё-таки направляемся?

— Включая Колдвейр, нам надо было посетить ещё три места. Второе — столица, так что выбора больше не остаётся. Мы едем в Бромаш.

— Бромаш так Бромаш, — безразлично пожал плечами эльф и залез в повозку, — но тогда придётся сделать большой крюк. Может, через рощу Красного Камня?

— С таким же успехом мы можем просто развернуться и поехать в столицу, навстречу всей надзирательской силе Акаверии. Чтобы пересечь Красный Камень, нужно что-то большее, чем божественная сила. Остановимся в ближайшем населённом пункте и попадём в Бромаш через портал.

Анджело ещё раз вздохнул, осознав глупость собственной мысли, после чего дёрнул поводья, и мы отправились в путь.

***

Однажды я уже бывал в Бромаше, крупнейшем селении орков на всём континенте, и поэтому, зная нравы нынешних обитателей, оставил портальную метку в лесу, чуть поодаль от огромных деревянных ворот, переходящие с обеих сторон в такой же высокий палисад из плотно приткнутых в несколько слоёв толстых брёвен. Он надёжно защищал орочье пристанище от набегов слабовооружённых противников, а более опытные враги больше пугались того, что внутри — многих сотен зеленокожих воителей и воительниц, на протяжении всей своей истории проливающих чужую кровь.

С башни у ворот на меня сверху вниз взглянул толстый орк с кривым носом и торчащими жёлтыми клыками. Он о чём-то переговорил с тем, кто позади него, и повернулся обратно, к нам, чуть пригнувшись.

— Кто такой? — прозвучал вопрос, ставший ещё грубее от низкого голоса этого мужчины с зелёной кожей.

В качестве ответа я протянул вверх руку, представляя его взору переливающуюся печать в виде полумесяца на запястье, для чего мне теперь не пришлось закатывать рукав, так как его и не было вовсе. С момента последнего сражения я успел обзавестись только потёртым кожаным плащом, так что до сих пор оставался босым и в обгоревших штанах.

Орк прищурился и через пару секунд выпрямился, не отводя от меня глаз, после чего дал сигнал к открытию ворот. Не успели воротины разойтись, как оттуда показался десяток высоких и крепких охранников с копьями и большими мечами. «Совсем не как во дворце», — подумал я и был приятно удивлён уровнем охраны города, но в то же время заинтересован, чем вызваны такие меры предосторожности. Ко мне вышел тот самый пузатый мужчина и жестом попросил ещё раз показать печать. Я так и сделал.

— Я уже и забыл, когда к нам последний раз заходил надзиратель, — орк усмехнулся, показывая остальные свои зубы помимо клыков, — вид у тебя, конечно, потрёпанный, но это лучше, чем ничего. Надеюсь, этот визит означает, что в столице перестали нас игнорировать и начнут хотя бы торговые отношения. Я человек маленький, но это бы сильно упростило жизнь всем.

— Зачем столько охраны у ворот? — холодно спросил я, проигнорировав его предположения. Мужчина оглянулся и опустил взгляд в пол.

— Недели три назад на город напала стая фаркасов, особей тридцать, не меньше. Много хороших мужиков полегло… Нападение удалось отбить, но многие псины сбежали обратно в лес, и с тех пор каждый выход наружу для кого-то становится последним. Торговцы совсем перестали приезжать, потому что эти твари нападают и на проезжающие повозки. Удивлён, что вы смогли попасть сюда, да ещё и пешком!

— Мы переместились сюда с помощью магии, то есть прошли буквально сотню метров из леса.

— Даже так? — поднял бровь мужчина. — Ну, раз уж ты здесь…

— Я пришёл не для того, чтобы вам помогать.

Обойдя орка, я направился к воротам. Анджело, пожав плечами, пошёл за мной.

— Пожалуйста!

Я оглянулся: орк встал на колено и склонил голову в своей просьбе. Но это меня совсем не впечатлило. Сделав следующий шаг в сторону города, я всё же остановился, услышав то, чего не услышал никто больше. Со мной снова говорила богиня другого мира.

— Не прошло и двух месяцев, как ты уже забыл, как чуть не помер. Мне ли тебе говорить, что в Акаверии никогда не было таких больших стай фаркасов, а ты сталкиваешься с этим уже дважды. Думаю, ты бы мог разобраться в этом при желании. Если продолжишь и дальше игнорировать собственные чувства, добром это не кончится.

«А я думал, что уничтожить артефакт и восстановить целостность единственного мира важнее, чем разобраться в собственной смерти», — подумал я и сделал ещё шаг, а за ним ещё и ещё, пока не прошёл мимо охранников, оставив орка стоять на колене и смотреть в землю.

За высокими стенами находился всё тот же город, который встретил меня в прошлый раз: ни намёка на каменные дороги, преобладание домов из дерева и жители, в большинстве своём одетые в рабочую одежду. Так как здесь жизнь была устроена совершенно иначе, приходилось заниматься чем-то полезным с утра и до вечера. Что касается развлечений, отсюда можно было заметить разве что двух стариков, играющих в шахматы на участке у дома. Выпивка здесь тоже приветствуется, так что помимо лачуг в два, очень редко в три этажа повсюду были наставлены заведения, куда орки после тяжелого дня приходили расслабиться за паршивым алкоголем, приготовленным из того, что можно было добыть в округе.

— Объяснишь, что сейчас произошло? — оторвал меня от исследования местности успевший поднадоесть голос женщины. — Разве было бы плохо, поставь ты точку в этом деле?

— Поставив точку, я больше никогда не смогу вернуться. Почти всё, что связывало меня с прошлой жизнью, утрачено. Если разберусь в случившемся, окончательно стану кем-то другим.

Фарикс замолчала, а Анджело стал идти чуть медленнее, в конце концов оказавшись у меня за спиной. Он не слышал вопроса богини и не знал подробностей моей жизни, но всё равно понял, о чём были мои слова.

Глава Десятая

После того, как меня пропустили в город, один из охранников проводил нас с Анджело к зданию старейшин, а там по-настоящему старые и седые орки подсказали, где мне найти Бурго Норша, мужчину, который был одним из немногих, кто знал тайну адских врат и даже теоретически мог их открыть. Именно он вместе с Фарикс, добыв всё необходимое, уже направлялся к месту, в котором предположительно находились врата, но умер раньше, чем то было необходимо. Сейчас же богиня советовала использовать его дочь, Леве Норша, так как, если тогда Бурго уже был сильно болен, то теперь точно ни на что не сгодится.

Пройдя вдоль пару улиц, я наконец зацепился взглядом за дом с нужным номером, написанным хорошей чёрной краской на деревянной табличке у калитки. То был уже местами обветшавший, но ещё внешне привлекательный двухэтажный домик, на заднем дворе которого было насажено множество сортов томата. Плоды выглядели достаточно привлекательно, чтобы Анджело встал на месте, разглядывая огород голодными глазами, хоть и не так давно ел.

— Что-то нужно? — пассивно-агрессивно спросил кто-то со спины, когда я уже хотел войти на участок.

Обернувшись, я увидел девушку-полуорка с собранными в пучок волосами и зелёной кожей, но без каких-либо клыков, да и лицом она была вполне симпатичная. Благодаря короткому чёрному топу можно было сказать, что от орка в ней помимо кожи было мускулистое, рельефное тело с выраженной талией, а такого не могла достичь почти ни одна человеческая девушка даже годами тренировок. Поправив серое от пота полотенце на шее, она подошла ближе и уставилась мне в лицо.

— Леве Норша? — спросил я, ни капли не смущаясь её взгляда.

— Даже если так, ты не ответил на мой вопрос.

— Я здесь, чтобы забрать тебя.

— Ха! Ну попробуй.

— Даже не поинтересуешься, зачем ты мне?

— Не особо интересно, что на уме у полуголого человека в сгоревших тряпках и эльфа с дебильной причёской, зачем-то сунувшихся сюда. Если жизнь дорога, делайте то, зачем пришли, и проваливайте.

— Заботишься о нашей безопасности? — ехидно улыбнулся Анджело. — Как мило с твоей стороны.

— Не хочу, чтобы кого-нибудь наказали за то, что превратили вас в мешки с навозом, — хмыкнула Леве и, открыв калитку, зашла на свой участок.

Очевидно, нужно было найти способ усмирить её пыл, так что я начал думать, пока девушка не ушла. В голову лез самый очевидный вариант.

— Я надз-…

— Плевать хотела, — развела она руками, не оборачиваясь, — хоть пуп мира.

Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. В момент, когда моя нога опустилась на частную территорию, я услышал злобный рык. Из большой будки справа от дома вылезла чёрная, как смоль, пантера с жёлтыми глазами и такими же клыками. Я встал на месте, а она медленно, шаг за шагом, сначала подходила ближе, а затем медленно передвигалась из стороны в сторону. Леве Норша не стала пропускать такое зрелище и осталась понаблюдать, не в силах стереть со своего лица самодовольную ухмылку.

— Успокой свою кошку, мне незачем её убивать.

— Да ладно?! — вскрикнула Леве, не теряя уверенности. — У тебя хватает наглости говорить такое, стоя на моей земле? Ты до сих пор жив только потому, что Мелинда недавно поела, и ей будет вредно жрать ещё двух заблудших овец, не знающих своего места.

— А мне казалось, что культура орков строится на уважении к союзникам, а не слепой надменности к тому, кто при желании может в любой момент закончить переговоры и просто взять то, что ему нужно. Этим ведь в своё время грешили эльфы, из-за чего вы и перестали с ними «дружить». Как иронично. Анджело, достань из сумки мешочек с порошком.

Я протянул руку к эльфу и повернулся к нему всем телом. Большая чёрная кошка, уже и так пребывавшая на грани ярости, восприняла это как враждебный знак и тут же прыгнула, не оставив никому ни секунды на размышления. Я рефлекторно нырнул ладонью в своё тело и за рукоять вытянул кинжал, которым разрезал вдоль всю правую часть пантеры, начиная с пасти. С громким рыком она завалилась на землю между мной и эльфом. Тот, только запустив руку в обгоревшую сумку, лишь сделал шаг назад, когда тяжёлая туша завалилась перед ним.

Леве широко раскрыла сиреневые глаза и приложила ладонь ко рту, после чего с криками побежала сюда. Из дома на шум вышел тучный низкий мужчина-орк с чёрно-белой, поседевшей бородой, но лишь наблюдал за происходящим.

— Ненавижу тебя… — тихо сказала девушка, медленно вскипая от отрицательных эмоций.

— Это плата за твою надменность. Я хотел усыпить твою зверушку, но ты не отозвала её вовремя. Ты подумала, что она без проблем убьёт меня, а оказалась убитой твоя кошка. Как тебе такая мгновенная карма?

Хоть я и не хотел убивать её питомца, но должен был закрепить этот опыт в сознании девушки, раз уж так вышло. А лучший урок, который она могла из этого извлечь — никогда не расслабляться, пока точно не узнаешь, на что способен твой противник, и уж точно не рисковать кем-то в этой ситуации.

Но Леве Норша не желала понимать мои слова. Она достала из сапога нож и полоснула бы им по моему горлу, если бы я с лёгкостью не схватил её руку на полпути. После второй попытки я просто вырубил её ударом лбом.

— Девчонка сможет открыть врата? — повернулся я к мужчине, поднимая девушку с земли. Тот открыл до этого чуть прищуренные глаза и несколько секунд переваривал значение сказанного.

— Д-да, но ведь она…

— Для этого здесь этот парень, — я показал на Анджело, — он исключит проклятие маски или как минимум снизит его воздействие. Она не умрёт.

Мужчина, Бурго Норша, кивнул, и я, открыв портал, закинул туда Леве, прошёл сам и рукой позвал Анджело. Мы оказались у метки в лесу перед Бромашем, где я на протяжении следующего получаса менял активную метку на ту, что в ближайшем городе. Девушка, что ненавидела меня и пыталась убить, всё это время лежала без сознания и очнулась уже на кровати в таверне Гусерфа, рыбацкого городка на краю Варварского моря. Она с явной головной болью прищурилась сразу же, как только пришла в сознание, после чего попыталась рассмотреть, где находится.

— Где я? — последовал вполне логичный вопрос.

— Мы в Гусерфе, у моря.

— Далековато… Кто ты такой?

— «Кто такой» в смысле почему сделал то, что сделал, или ты вообще впервые меня видишь?

— Думаю… второе. Не грузи, голова раскалывается.

«Так не пойдёт», — моментально подумал я, когда осознал ситуацию. Если девчонка не помнит, что я сделал, то не извлечёт никакого урока. А ненавидит она меня или нет — дело второе.

— Ты пыталась убить меня после того, как я прикончил твою пантеру. Я планировал только усыпить, но ты никак не попыталась остановить её, когда та на меня накинулась. Как я уже сказал, ты поплатилась за свою надменность.

Девушка отвела от меня взгляд и уставилась в потолок на минуту, не меньше, после чего повернулась обратно, но смотрела уже совсем иначе.

— Я вспомнила. Может, ты и прав.

Из её левого глаза потекла слеза, но лицо было невозмутимым. Она и вправду пыталась признать, что была неправа, так что дальше я не стал давить.

— Может, спросишь, зачем ты нам вообще понадобилась? — нетерпеливо спросил худощавый эльф, стоящий у двери.

— А кто сказал, что я собираюсь вам помогать?

— Смею предположить, что наш надзиратель найдёт способ заставить тебя сотрудничать.

— А… Точно. Ты же из «Надзора». — Леве снова подняла взгляд к потолку. — Допустим, прокатило, так зачем?

— Врата в ад, — холодно вклинился я и отряхнул рукой грязь с новых штанов тёмно-серого цвета.

— У вас есть маска?

До этого то надменная, то яростная, то апатичная девушка-орк теперь говорила дрожащим голосом и была полна волнения.

— У меня есть все шансы её забрать. Я бы так и сделал, но всё пошло совсем не по плану. В столице нас ждала ловушка. Если бы надзиратель второго порядка был менее самодовольным и не вызвался прикончить меня один на один, то твоя кошка сейчас была бы жива, а ты дома жевала мясо медведя, или чем вы там питаетесь.

— Вот уж повезло бы.

— Спускайся вниз, как придёшь в себя, если хочешь выпить. Сегодня гуляем за мой счёт.

— Ещё бы не за твой.

Я встал с круглой табуретки и отодвинул её от кровати, после чего вышел из комнаты вслед за Анджело. Мы вместе спустились вниз по скрипучей лестнице, после чего заняли большой стол в углу. Эльф уже рассказывал мне, что не силён в плане пьянок, поэтому взял для начала большую кружку тёмного пива. На мой вопрос, есть ли у них гномерский сок, официантка похлопала глазами и натянуто извинилась, так что мне пришлось пить ту же дрянь, что и Анджело, хоть и по объективным причинам это было не так важно.

— Расскажешь о себе? — спросил эльф, понимая, что, хоть в таверне и было шумно, мы не издавали и звука.

— Родился в достатке, жил в достатке, умру в достатке, — вздохнув, начал я сразу с иронии, — в общем, лет до восьми бед не знал. А там померла мать, все в панике искали, чем бы её заменить, и наткнулись на меня. Ха-ха, ждали, что я смогу делать те же гигантские порталы, перемещающие целые армии на десятки километров. Мои способности едва ли позволяли крысе переместиться на расстояние вытянутой руки. Сначала я и сам надеялся, что получится. Всё практиковался без устали, но особо ничего не добился. Тогда увидел, как капитан «Надзора» на тренировке раскидала десять надзирателей с такой скоростью, что я просто не видел её движений. У одного старика в лесу научился использовать духовную материю для битвы. Он называл это боевое искусство просто — «Шу». Потом о моих успехах стало известно выше и, минуя этап гвардии, я оказался завербован в «Звезду». Дальше «Надзор», потом эти воплощения, и вот я здесь.

— Как-то сухо, — унылым тоном оценил мою жизнь худой эльф с горшком в виде волос на голове, допивая свою кружку.

— Я это рассказал только для того, чтобы ты чуть больше мне доверял. В дальнейшем это может пригодиться.

— Чтоб ты знал, доверять такому, как ты, по определению трудно. Сам чёрт не знает, что у тебя в голове. Но! Но. Вот смотришь на тебя, и ты какой-то… надёжный что ли.

— Вот это новость.

— Я серьёзно! Ой, дамочка — Анджело зацепился взглядом за проходящую мимо служанку таверны и приподнял свою кружку, — будьте так добры.

Та посмотрела на меня и, уловив мой одобрительный кивок, с милой улыбкой взяла кружку и пошла наполнять её тем же пойлом, что и до этого. Я всё сидел с наполовину опустошённой кружкой, так как торопиться смысла не было.

— Отдыхаете? — хриплым голосом спросил горожанин со спутанными волосами и недельной щетиной, завалившись на лавку с другой стороны стола.

— Ну типа того, — не самым дружелюбным голосом ответил эльф, уже пьяный с одной кружки пива.

— Тут такое дело, мужики: мы тут с ребятами решили выпить после работы, — он кивнул в сторону четырёх мужчин у нас за спиной, — больших столов больше нет, а вы тут вдвоём сидите. Может, уступите и сядете за маленький?

— Мы ждём третьего, втроём за круглый стол не сесть.

— Нет, я понимаю, — развёл руками мужик в ответ на мои слова, — но вы посмотрите, сколько нас. Нам-то точно не вариант, а вы ещё ждёте.

— Это что ещё за шут? — резко отозвалась о нашем новом знакомом Леве, спустившаяся из своей комнаты.

Мужчина понял, что ситуация складывается не в его пользу, поэтому решил действовать другим путём. Он встал с лавки и подошёл к своим «ребятам».

— Леди не пристало так выражаться. Очень некультурно с твоей стороны.

Леве посмотрела на меня. Я помотал головой, давая понять, что он нас никак не касается.

— Сваливал бы, пока я добрая. А то я не только выражаться умею.

— Неужели? Может, проверим? — он оглянулся через оба плеча, намекая, что количественное преимущество за ним.

— Позови ещё троих, и шансы сравняются.

Леве как обычно не потеряла ни капли уверенности и дважды громко похрустела шеей. Мужик на её жест «давай, нападай» издал боевой вскрик и ломанулся в сторону девушки, замахнувшись левой рукой. Леве не составило труда заставить его полететь в обратную сторону с помощью прямого удара в лицо. Буквально через секунду после нокаутирования своего дружка, в бой ринулись остальные, но кинул я свою кружку в лицо мускулистого охранника таверны, который уже мчался разнимать драку.

Девушка-орк легко парировала почти все удары, но бой затянулся, из-за чего один из мужчин успешно схватил её со спины, а остальные лупили Леве в живот. Крик служанки, видимо стал сигналом к действию для Анджело, который схватил ближайшую лавку и с размаха долбанул ей по хребту того, кто держал девушку. Дальше Леве уже было нетрудно раздать всем причитающиеся им люли.

В конце концов картина имела следующий вид: Анджело лупил кулаками уже потерявшего сознание толстяка, а Леве пинала в живот тех, кто ещё был в состоянии это почувствовать. Тогда я и понял, что команда мне попалась та ещё. «Но лучше так, чем неженки», — подумал я и начал за шиворот оттаскивать Анджело, который всё не хотел останавливаться в своём жестоком избиении бессознательного. Жестом руки призвав Леве успокоиться и подождать моего возвращения, я положил щедрую горсть серебряных монет служанке и потащил эльфа наверх по лестнице. Он всё никак не мог уняться и хотел встать с кровати, но под угрозой того, что я просто его вырублю, смиренно закрыл глаза и перестал ворочаться.

— И где те туши? — спросил я у Леве, спустившись обратно.

— Охранник очухался и вынес их наружу. Кстати, это ведь ты его приложил? Я видела.

— Хотел посмотреть, на что ты способна, — я присел напротив, пока девушка допивала моё пиво.

— И как?

— Вот уж не подумал бы, что тебе понадобится вмешательство Анджело.

— Хм? — девушка подняла брови, допивая из кружки остатки пойла. — Анджело? Ты про того эльфа? Странное имя для остроухого.

— У тебя тоже острые уши.

— И что с того? Самый умный? Тоже по роже захотел?

— Расслабься, мы здесь не для этого. Лучше расскажи что-нибудь о себе.

— А что тебе нужно знать? Мы вроде не на свидании. Пока что.

— Ты серьёзно? Я убил твою пантеру, а саму похитил, при этом хорошенько врезав.

— Не знаю, как у тебя, но в орочьих племенах мужчины всегда первым делом демонстрировали свою силу, чтобы привлечь противоположный пол. И после случившегося не сказать, что я не заинтересована. Яйца у тебя есть.

Человеческое воспитание не давало мне понять, как отношение девушки ко мне за вечер сменилось с ненависти до симпатии, но это мне совсем не понравилось.

— Забудь об этом.

— Хм? Да не больно-то и хотелось… Воспринял так, будто я на него чуть ли не кидаюсь, и сидит теперь недовольный. Неужели со мной всё так плохо?

— Нет. Ты действительно в моём вкусе.

— Так что тогда? Я, возможно, завтра умру, открывая тебе эти врата. Разве нельзя напоследок хоть раз почувствовать то, чего так желала всю жизнь?

— Ты имеешь в виду любовь или…

— Я имею в виду, что сейчас тебе врежу. Конечно, я про любовь.

— У меня буквально неделю назад умерла жена. Уж извини, но я сейчас не готов к такому повороту событий. А кончится всё гораздо раньше, чем буду готов.

— Оу, — опешила Леве, — я же не могла знать. Может, меня манерам учили не самые тактичные орки, но… мне жаль.

Ничего больше не сказав, я кивнул, поднялся на ноги, а затем и на второй этаж. Прогоняя навязчивые мысли о самом разном, я завалился на свою кровать и закрыл глаза. Тем не менее, я ещё долго думал обо всём, что случилось за день. Меня совершенно не волновало, кто был прав, а кто виноват, куда важнее было разобраться хотя бы в своих собственных убеждениях и наконец определиться, кем я был и кем хочу быть.

Глава Одиннадцатая

Понятия не имею, сколько прошло времени с того момента, когда я закрыл глаза, но через секунду после того, как скрипнула деревянная дверь со стороны моих ног, я пришёл в сознание. Незаметно приоткрыв один глаз, я не увидел совсем ничего. Дверь будто бы открывалась сама по себе, а в комнате даже окно было закрыто, исключая сквозняк. Как только проём стал достаточно широким для того, чтобы в него прошёл человек, дверь начала так же медленно закрываться. Ни звука шагов, ни каких-либо вообще посторонних звуков я не заметил.

Вдруг прямо надо мной навис силуэт, до этого будто сам являвшийся тенью. Я услышал дыхание, женское тяжёлое дыхание, но разглядеть ничего не мог. Не столько из-за отсутствия света, сколько из-за того, что женщина была облачена во всё черное, включая маску, прикрывающую нижнюю половину лица. Я сразу вспомнил Восьмилапую Кинеру, которая тоже предпочитала так одеваться, но она никогда бы не допустила ошибки, которую допустила эта особа: каждый в «Надзоре» знает, что крепко спящий надзиратель — мёртвый надзиратель. Нападать посреди ночи и надеяться на то, что я не услышу, по меньшей мере глупо, так что девушка, появившаяся из тени, понятия не имела, кто я такой. А то, что она вытащила с пояса нож и аккуратно занесла над моей грудью, не оставляло вариантов — передо мной воплощение. Почувствовала меня на расстоянии и пришла прикончить, воспользовавшись своей способностью становиться невидимкой или вроде того. «Какая бы ни была у него способность, она не поможет, пока он спит», — так она думала, вот только просчиталась в обоих случаях. Во-первых, я не спал, во-вторых, моя способность легко застрахует от таких нелепых покушений, а в-третьих, мне она не пригодится.

Подгадав момент, когда она будет пихать в меня нож, я заблокировал удар предплечьем и другой рукой ударил её в живот почти в полную силу. Харкнув кровью, девушка отлетела на два метра, врезалась спиной в каменную стену и оставила там глубокую вмятину с трещинами. Так как в смежной комнате в глубокой отключке пребывал Анджело, особых проблем возникнуть не должно было, так что я лениво встал с кровати, взял с тумбы масляную лампу и осветил ей своего убийцу, который уже, вне всяких сомнений, был мёртв.

Я снял с девушки капюшон и маску. Оттуда показались рыжие волосы и закатанные от боли глаза, которые недвусмысленно намекали на то, что она успела насладиться полным спектром ощущений, полученных сначала от моего удара, а потом и от столкновения со стеной. В обоих случаях у девушки с рыжими волосами поломалась уйма костей, многие из которых воткнулись во внутренние органы. Смерть от болевого шока — не самая приятная смерть.

— «Она была слишком самонадеянной». Ты об этом сейчас подумал? — спросил у меня кто-то со спины и вздохнул. Судя по голосу, то бы парень чуть старше меня. — Может, ты и прав. Нет, точно прав, у неё не было шансов. Но, увы, ты не знаешь, что она чувствовала, собираясь лишить тебя жизни.

— Могу лишь предположить, — ответил я, не поворачиваясь к собеседнику лицом, — но едва ли что-то может оправдать убийство. Я давно уже это понял: ты либо становишься чудовищем, скинув с себя груз убитых, либо оказываешься задавленным этим грузом. Мне плевать, что она чувствовала, я её прикончил — вот что имеет хоть какое-то значение.

— Омерзительная логика.

Сказав всё, что хотел сказать, парень прошёл мимо меня к телу рыжеволосой девушки. Я сначала не поверил тому, что увидел, но серая кожа, острые уши и красные глаза твёрдо говорили о том, что это был тёмный эльф, представитель давно вымершей расы, о которой я мог только читать в книгах. По легендам, они обладали огромными запасами духовном материи, и за всю историю не было ни одного случая, чтобы кто-то из них умер от старости. Если он тоже являлся воплощением, то его бог сделал отличную ставку. Тёмный эльф нежно взял на руки переломанное тело и встал на месте.

— Я скоро приду к тебе — с этими словами он мгновенно исчез без звука, не сделав при этом никаких движений.

Сразу после того, как парень испарился, в комнату неуверенно вошла Леве. Она хотела что-то сказать, но уставилась на трещины, покрывавшие стену, а затем вопросительно посмотрела уже на меня.

— Кажется, одним воплощением меньше. Сейчас не о чем волноваться, иди в свою комнату.

— Ты уверен? А где тело?

— Его забрал мужчина. Тёмный эльф.

— Чт-… Тёмный эльф? И ты говоришь, что не о чем волноваться?!

— Не шуми. Сегодня он не придёт. А даже если придёт, то к тебе или Анджело у него всё равно никакого интереса.

Девушка почти продолжила активно выражать своё недовольство, но взяла себя в руки, вздохнула и вместе со мной села на кровать.

— Я ведь не только о себе пекусь.

— Ты меня и дня не знаешь, так как я должен воспринимать твои переживания? Я тебе так скажу: появись надобность прикончить тебя, я бы так и поступил, и о твоём «пекусь» думал бы в последнюю очередь. Так что прибереги эти чувства для того, кому будет не плевать. — я смотрел Леве прямо в лицо, а она, не выдержав давления, уставилась под ноги. — Меня разочаровывает, что такой бойкий орк оказался на удивление ранимым.

Последнее я не хотел говорить вслух, но что-то внутри подсказывало, что это станет лучшим вариантом. Вместо того, чтобы расстроиться ещё больше или хотя бы разозлиться, девушка выпрямилась, и её лицо сменилось с задумчиво-печального, на абсолютно спокойное, как если бы она занималась чем-то повседневным, тем, что делает каждый день из раза в раз, уже потеряв счёт таким ситуациям.

— Ты ведь совсем ничего не чувствуешь, — подытожила она, проигнорировав моё едкое замечание, — а каждое слово, которое говоришь — не больше, чем копия.

— Хочешь сказать, я бездушный кусок плоти? Имитация прошлого себя? — Леве промолчала, а я приложил руку к груди. — Но у меня нет права говорить, что ты ошибаешься. В этой груди нет сердца, только пепел и пыль. Воткни сюда нож — я даже ничего не почувствую.

— Тогда дай мне это сделать. Я ничего точно не знаю, теперь уж точно, но, может быть, просто может быть, я что-то пойму.

Я достал из тела кинжал и, взяв за лезвие, протянул девушке. Она долго колебалась, но всё же твёрдо обхватила рукоять и, когда я снял одежду до пояса, медленно протянула руку. Кинжал вошёл в меня со звуком, с каким вошёл бы в пляжный песок. Леве не стала его вытаскивать, поэтому это сделал я и вернул оружие на место.

— Я не знаю, что можно сказать. Как и не знаю, как к тебе относиться. Ты просто подонок, но, как бы я ни хотела, не могу ненавидеть. Меня тянет к тебе, и я не знаю, почему. Твои слова ранят, но такое чувство, что ты жалеешь об этом. Твои поступки вызывают лишь отвращение, но их логику можно понять.

— Может, ты слишком хорошо разбираешься в людях, а может, слишком плохо. Узнаем, когда придёт время. А сейчас иди спать.

— Так куда мы отправимся?

— Чтобы забрать маску, которая нужна тебе для открытия врат, мне не хватает возможностей. Я знаю человека, который эту проблему может решить.

— Вот как… Спокойной ночи.

Попрощавшись, Леве ушла в свою комнату, а наутро мы больше не поднимали эту тему. Расплатившись с хозяином таверны за стену, я на последние деньги купил трёх лошадей и немного провизии. На самом деле я хотел купить только двух лошадей, но Леве отказалась ехать на одной кобыле с Анджело, а вместе со мной ещё одного человека лошадь бы точно не унесла. И, так как на новые ножны денег мне не хватило, я решил продолжать путь с голым торсом, чтобы свободно доставать меч из тела. Леве взяла мою тунику взамен своей короткой майки, а Анджело забрал плащ, хоть он ему и не особо нужен был.

Всю дорогу мы что-то не очень оживлённо обсуждали, пока посреди дороги не появился он. Тот самый тёмный эльф в кожаной монашеской накидке с капюшоном стоял на дороге, показывая свою идеально ровную осанку. Я ехал чуть впереди, поэтому затормозил и жестом показал тормозить остальным.

— Ты воплощение? — спросил я, ещё не успев спешиться с лошади.

— Что ты, вовсе нет. В этом пришлось участвовать только моей ученице. Её звали Коралина.

— Вот оно как? Так ты явился, чтобы отомстить?

— Что ты, — улыбнулся тёмный эльф, манера общения которого подходила скорее глубокому старику, — я пришёл лишь попросить тебя об услуге.

— Услуге? Какой же?

— Он ищет смерти, — вклинилась Фарикс, объяснив мне ситуацию, — религия тёмных эльфов подразумевает, что душа убитого навечно остаётся в мече убийцы. Он хочет пойти вслед за своим учеником. Ну а я считаю, что он последние несколько сотен лет уже просто ищет повод сдохнуть. Даже представить боюсь, как можно устать за то время, что он прожил.

Тёмный эльф снял капюшон монашеской накидки и собирался озвучить свою просьбу, но я остановил его жестом.

— Я понял. Я сделаю это.

Он сообразил, что мне всё разъяснил бог, после чего закрыл глаза и задрал голову к небу, чуть раскинув руки в стороны. Я достал кинжал и снёс эльфу голову. Когда я оттащил его тело к обочине, в лес, эта история закончилась.

— Так что произошло? — спросила Леве, когда я вернулся к лошади, хоть и слышала наш разговор.

— Он попросил меня убить его, вот и всё, что произошло. Вчера в той комнате я прикончил его ученика, а он захотел пойти следом.

— Как грустно, — заметил Анджело, но совсем другим, воодушевлённым тоном, который, что странно, подходил этому высказыванию.

— Совсем нет. — Леве, вид которой и вправду можно было назвать страдальческим, покачала головой. — Уйти вслед за тем, кто тебе дорог — лучшая смерть.

Никто не стал спорить, как и сожалеть о кончине тёмного эльфа, который уже, наверное, и сам не помнил, сколько лет прожил. Мы просто двинулись дальше, оставив обезглавленное тело позади. Так прошёл час пути, два, три, даже пять, после чего, прервав бурное обсуждение ситуации в таверне, я решил сделать привал. К тому времени мы уже успели выехать на холм, с которого были видны многие километры леса со всех сторон. Особой необходимости в костре не было, но, аргументировав это отсутствием какого-либо ветра, Леве настояла на том, чтобы разжечь огонь, так ей было просто комфортнее. Анджело где-то раздобыл веток и даже толстых палок, так что проблем не возникло.

— Что ж… — Анджело потянулся, — может, будем рассказывать страшилки?

— Моя жизнь — и так уже сплошная страшилка. Про него вообще молчу.

— А хлеб всё же чёрствый, — проворчал я, не обращая внимания ни на слишком оптимистичный лад остроухого парня, ни на мученический настрой девушки-орка.

— А какая тебе разница? Всё равно же не ешь. — Анджело развёл руками, взял у меня из рук тот самый кусок хлеба и надкусил. — Но ты прав, твердоват. Леве, попробуй.

Он отломил половину и протянул девушке. Та долго думала, но взялаи откусила, явно чем-то недовольная.

— Хлеб как хлеб. Не называй меня по имели. Ты мне не нравишься, — Леве добавляла предложение за предложением, неумело составляя речь, от чего Анджело только искренне посмеялся.

— Леве.

— Ты хочешь подраться?

— Хочу, чтобы ты привыкла. Мне ведь тоже «парниша» не особо нравится. Вы так хорошо ладите, а я не хочу чувствовать себя лишним, пусть даже я здесь не по своей воле.

— Я не говорю, что ты лишний. Ты просто мне не нравишься. Я не должна быть дружелюбной, если не хочу.

— Ну так, если каждый делает, что хочет, то я зову тебя по имени?

— Если каждый делает, что хочет, то я даю тебе в морду и ты больше не называешь меня по имени.

— Резонно. Впрочем, если это цена за моё место за этим костром, то я не против… Леве.

Девушка-орк сорвалась с места и бросилась с кулаками на Анджело, повалив его на пол. Она два раза ударила эльфа по лицу, когда тот не сделал ничего, чтобы себя защитить. В конце концов она застыла, замахнувшись, пока сидела на животе парня. Это была не угроза, Леве просто не могла продолжать.

— Я… Прости. Не знаю, что на меня нашло, — с этими словами она встала, помогла подняться Анджело и уселась на своё место.

— Я прощу тебе твою эмоциональность, если разрешишь звать тебя по имени.

— Делай, что хочешь, — злостно пробубнила Леве, показушно отвернулась и оперла голову на руку.

Где-то далеко один за другим начали выть волки. Девушка сразу посмотрела в сторону, с которой исходил звук, подумав о чём-то значимом.

— Уверен, с твоим городом всё в порядке, — попытался приободрить Леве эльф, поняв, что у неё в голове.

— Знаю, не будем об этом. Мне другое интересно: Рю, зачем ты спишь, если твоё тело не нуждается в отдыхе?

Я рефлекторно почесал голову в ответ на столь неожиданную смену темы и отложил сумку с припасами в сторону.

— Ответ кроется в вопросе. Моё тело ведь состоит из пыли и пепла, так что в нём нет внутренних органов, в том числе и желудка, который вырабатывает духовную материю. Материю, которую я использую, мне передаёт богиня, в этом плане мы с ней, можно сказать, связаны. Но обычный поток сильно ограничен и едва ли может восполнить потери даже при простом движении в течение дня, для этого богу пришлось бы приложить немало сил и искусственно расширить поток. Во сне же ограничение работает не так сильно, поэтому, если не буду спать, просто умру, потеряв духовную материю, которой заставляю двигать это тело. Она же нужна и для простого поддержания формы, так что при подобном исходе я рассыплюсь.

— Даже почти как у нормальных людей, — заметил Анджело.

— С разницей в том, что я без сна не проживу столько, сколько сможешь ты. Чтобы я не уснул сразу после боя, Фарикс, мой бог, давит на поток колоссальным количеством духовной материи, и всё ради того, чтобы дать её мне чуть больше, чем обычно.

— Не такая уж и сильная способность, верно? — усмехнулась Леве. — И ты веришь, что сможешь ворваться во дворец, победить всех надзирателей, включая капитана, просто взять маску и уйти?

— Не припоминаю, чтобы мне давали выбор. Чтобы уничтожить артефакт, нужно попасть в ад. Чтобы попасть в ад, нужно открыть врата. Чтобы открыть врата, нужна Маска Небес, из выделений которой варят Небесную материю. Как в прошлом её отобрали у твоих предков, я отберу её у королевского дворца.

— Или умрёшь в процессе.

Девушка с недовольным лицом завалилась на траву, дав понять, что разговор окончен и она собирается спать. Но я не мог позволить ей закончить на этой мысли.

— Может, не мне об этом говорить, но тебе лучше поверить. Я заберу маску, ты откроешь врата, и с силами, полученными там, я превращу в пыль артефакт, который собирается копировать этот мир бессчётное количество раз. Даже если для этого мне придётся эгоистично подвергнуть риску вас обоих. Даже если вами придётся пожертвовать.

— Не очень вдохновляющие слова, если быть откровенным, — Анджело потянулся и тоже лёг, подложив ладони под голову, — ты вообще уверен, что, даже если попадёшь в ад, получишь там какую-то силу, о которой твердит твой бог? Я имею в виду, что слишком уж много этапов, на которых всё может пойти по одному месту.

— Этот план — труды многих людей, и многие из них сложили голову, чтобы я сейчас прошёл по уже подготовленному пути. Если не выгорит, и мне придётся провести в аду ближайшую вечность — я готов. Моя жизнь перестала мне принадлежать, как только я стал воплощением, поэтому права сдаться у меня нет. И поэтому вы отправитесь со мной, даже если придётся самим сгинуть и раствориться в потоке чужого сознания, второй половине ваших душ.

— Спокойной ночи, Рю.

Не желая продолжать спор, эльф вздохнул и закрыл глаза, а Леве уже давно лежала на боку спиной ко мне, так что и я не стал продолжать, а потушил уже догорающий костёр и, рухнув на землю подальше от остальных, уснул.

Глава Двенадцатая

И на следующий день мы прибыли в пункт назначения, пещеру в лесу на самом юге Акаверии. Мой знакомый, седой контрабандист без ноги и нескольких пальцев на левой руке, должен был находиться именно здесь, но это лишь одно из множества его убежищ по стране, капля в море нелегальных путешествий этого старика.

Оставив лошадей у входа в пещеру, мы по кромешной тьме двинулись внутрь. В полном отсутствии света я прошёл по сырому «коридору» и увидел впереди нечто, напоминающее огонь факела. Внутри было холодно, это заметили все. Поэтому посреди открывшегося глазам помещения в пещере находился большой костёр, у которого грела руки смуглая девушка возраста, может быть, чуть старше Цизары. Вокруг же, вдоль стен, стояло множество побитых и местами сгнивших ящиков, содержимое которых иногда испускало слабый магический свет. В дальнем углу, за костром, располагался большой металлический стол, за которым сидел полноватый старый мужчина и разбирал какие-то кучи бумаг, внимательно изучая каждый документ.

Резвая девчонка у костра чуть отпрыгнула назад и взяла с большого камня нож, когда услышала, да и увидела, что кто-то зашёл. Я поднял одну руку и показал опустить оружие. Она не сразу вспомнила меня, но медленно убрала ножик за пазуху. «Проходите», — тихо сказала девушка и кивнула в сторону своего отца. Тот уже всё услышал, посмотрел в нашу сторону и вскочил со стула.

— Проваливай! — крикнул седой мужчина, не успев выйти из-за стола.

Анджело, сообразив, что сейчас между мной и шумным стариком будет серьёзный разговор, подошёл ближе к смуглой девушке и попросил показать ему другие комнаты, если таковые имеются. Та отпиралась, но у этого эльфа были задатки умелого переговорщика. Он быстро нашёл способ увести девчонку из эпицентра и, не успел контрабандист с деревянной ногой вставить своё следующее слово, как этих двоих уже здесь не было.

— А мне казалось, ты у меня в долгу.

— Я давно выплатил свой долг! А тебя сейчас ищет всё королевство. Думаешь, мне нужны эти проблемы?!

— Ты до сих пор жив только потому, что я нарушил надзирательский устав! — повысил я голос, поставив старика на место. — Каждую секунду, пока ты дышал, я предавал страну, которой служил, а ты говоришь мне, что парой-тройкой сделок выплатил мне этот долг. Свой долг ты можешь искупить разве что смертью и только лишь ей. В любом случае, я пришёл в последний раз.

— И всё же уходи. Если после вскроется, что я тебе помогал, они не отстанут. Будут преследовать, пока не прикончат меня, а затем и всю семью!

— Да не будь ты тряпкой! — не выдержала Леве. — Тебе нужно дать нам какую-нибудь мощную хрень, чтобы пробиться в королевский дворец. Как они, мать твою, смогут понять, что это был ты, идиот?!

— Что?! Дворец?! Пф-ха-ха! Вы ополоумели совсем? С каких пор Рю Анкернот занимается завуалированными самоубийствами?

— С тех самых, когда для меня они перестали быть таковыми.

— Ты безумен!

— Вовсе нет.

— Ты сам знаешь, что я в первую очередь думаю о дочери и не могу подставить её под такой удар. Ты должен меня понять.

— Шутишь? У меня нет, никогда не было и не будет детей. Я понятия не имею, что ты чувствуешь. Тем не менее, с головы Элизабет и волоса не упадёт, когда я закончу то, что начал.

— А я тебе скажу, как ты закончишь! Ты закончишь как бесформенный кусок мяса, в который тебя превратит твой же капитан!

— За этим я и здесь. Поможешь мне победить — и твоей дочери больше не придётся жить с тобой по пещерам, скрываясь от таких, как я.

Это было сильным аргументом, чтобы заставить Миллера отбросить свою природную трусость и пойти навстречу, но привычный образ жизни слишком сильно на нём сказался. Старик перестал доверять практически всем. Было лишь вопросом времени, когда он окончательно погрузится в свою паранойю, разрушив всё, что самому же и дорого.

— Не желаю выслушивать ни тебя, ни засранцев, которых ты притащил. Забирай своего остроухого и вали к чёртовой матери из моей пещеры!

Переговоры провалились окончательно и бесповоротно. Дальнейшие упрашивания не принесли бы никаких плодов. Я воспользовался единственным вариантов, который приблизил бы меня к цели — по самую рукоять воткнул кинжал в грудь старика Миллера. Когда я вынул лезвие, из раны фонтаном хлынула кровь, забрызгав всё вокруг, включая нас с Леве, а сам мужчина жадно ловил ртом воздух и медленно опускался на землю, закатив глаза от боли.

— Многовато смертей за два дня, — печально заметила девушка-орк, осматривая свои руки, испачканные в крови.

— Разве?

Не до конца уловив мысль Леве, я вытер кинжал о пыльные штаны Миллера, уже переставшего дёргаться в конвульсиях, и воткнул его на место, в плечо, после чего настало время позвать Анджело. Он вышел из другой части пещеры, в которой также горел свет, чего не сказать о проходе позади. Сразу за ним появилась Элизабет. Она, естественно, тут же увидела, что её отец лежит на земле и не двигается, поэтому, прикрывая рот рукой, медленно подошла к телу. Девушка знала, что подобное рано или поздно случится, поэтому в первую очередь волновалась уже за свою жизнь.

— Мне время от времени приходилось убивать детей, но по возможности я этого избегал. Будем считать, что это подходящий случай, — объяснил я ситуацию Элизабет и снова бегло оглядел новообразовавшийся труп.

— Ясно… И что дальше?

— Дальше тело нужно похоронить. А вы с Леве за это время найдёте в этом хламе то, что сможет сильно изменить моё ближайшее будущее.

Указав эльфу на лопату у стены, я взвалил на плечо большую тушу и понёс её к выходу из пещеры. Долго выбирать место я не стал и начал копать буквально в паре метров от входа. Процесс не занял много времени, так что уже минут через двадцать мы сложили тело в импровизированную могилу и я, поручив Анджело закапывание, вернулся в логово.

К этому времени Элизабет должна была успеть окончательно подавить эмоции, а о случившейся трагедии напоминала только огромная лужа крови рядом с костром. По правде говоря, я и сам был с ног до головы в крови из-за того, что тащил тело наружу, но этот факт никого вокруг уже не смущал. А если точнее, когда я вернулся, то никого и не увидел.

— И где вы? — сказал я чуть громче обычного.

— Иди сюда!

Крик Леве раздался справа, в противоположной стороне от той, куда Элизабет водила эльфа. Этот коридор начинался сразу со спуска, на котором было трудно не скатиться вниз на заднице из-за сырости. Всё же не потеряв равновесия, я достиг горизонтальной поверхности, где находилось очередное освещённое огнём помещение, но на этот раз свет исходил от одного-единственного факела в руке зеленокожей девушки. Само же помещение нагоняло тоску даже на меня, ведь одна половина комнаты была абсолютно пустой каменной коробкой, а другая — темницей с единственным заключённым.

Этим заключённым был ободранный мин, большой белый кабан с клыками из изумруда и глазами того же зелёного цвета, коими обладали все представители этого вида. Но главного отличительного признака, разноцветных кристаллов на кончике хвоста, у него не было, как, собственно, и самого хвоста с основания. Кристаллы сильно облегчали минам жизнь, так как с их помощью они могли свободно передавать информацию друг другу на любом расстоянии. Иными словами, хочешь поймать мина — отрежь ему хвост.

Мины — не только существа, способные использовать магию духовной материи с рождения, но и единственный разумный вид, который не имеет ничего общего с человеком. Эти просчёты природы живут далеко в горах и никак не влияют на мировую политику, но также и не зависят от неё, предпочитая проводить свою жизнь почти так же дико, как обычные вепри. Как правило, для упрощения своей жизни мины заключают союз с ближайшим племенем таких же диких разумных существ, например, гарпиями, и основывают само существование на взаимопомощи.

Наш мин лежал в самом дальнем углу своей «комнаты», пока Леве с Элизабет заинтересованно наблюдали за ним через решётку, пытаясь получше рассмотреть под светом факела. Точнее, это девушка-орк активно изучала белого кабана, а Элизабет и так была в курсе, что он здесь находится.

— Я, конечно, не смогу представить, сколько влиятельные люди заплатили бы за этого борова, но вы, случаем, не помните, что я просил вас сделать?

Вместо девушек мне ответил кабан.

— Я пообещал им. Пообещал, что помогу, если взамен получу свободу, — пояснил он грубым басом, — так что они нашли, что ты хотел.

— Говорит, если вернётся домой, то сможет собрать войско из двухсот-трёхсот всадников, — Леве отдала факел Элизабет и подошла ближе ко мне.

— Хочешь сказать, это поможет мне остаться один на один с капитаном?

— Я считаю, что лишним это точно не будет. А барахло, что тут кругом валяется, интересно будет только всяким коллекционерам и торгашам. Да и оставлять мина умирать от голода особо нет желания, и так дерьма пережил столько, что не представлю.

Я приблизился к решётке, внимательно рассмотрел пленника и пришёл к выводу, что Леве была права насчёт пережитого мином дерьма.

— Полагаю, твоя помощь мне и вправду пригодится, — сказал я белому кабану и с шумом вырвал дверь клетки с петель, обхватив прутья обоими руками, — к тому же я знаю, что мины никогда не нарушают обещаний.

— Так и есть. Если я сказал, что приведу войско, то я приведу его или сложу голову, пытаясь.

Как только большой белый кабан ступил за границы своей клетки, сзади раздался грохот. Как выяснилось буквально через секунду, это пытался спуститься Анджело, но в итоге завалился и оказался внизу уже с ног до головы в грязи. Он увидел мина и застыл.

— Я так понял, закапывание трупа — не самый интересный аттракцион на сегодня? Что это?

— Не слышал о минах? — Леве вопросительно подняла бровь.

— Только в общих чертах. И уж тем более не видел вживую. А где его…

Последние свои слова эльф сопроводил указанием рукой на заднюю часть кабана, явно имея в виду отсутствия хвоста.

— Обрезал тот, кого ты только что закопал, — почти агрессивно буркнул мин.

Пока я пытался как-то вставить дверь обратно, чтобы та не мешалась, все остальные разобрались в ситуации, а кабан попрощался, напомнил про своё обещание и, оттолкнувшись от пола сковывающей его пещеры, рывком понёсся к выходу по скользкому подъёму. Мне даже показалось, что у него засветились копыта, что вполне могло быть правдой: мины, как-никак, магические существа.

Я уж было хотел сказать, мол, надо собираться в дорогу, пробраться в столицу и ждать, пока придут мины, но вспомнил, что остался ещё один нерешённый вопрос.

— Я могу отвезти тебя к матери, но понятия не имею, где она может быть, — обратился я к Элизабет.

— Она… — смуглая девушка потёрла лоб левой рукой, пока в правой у неё горел единственный источник света в помещении, — в Гиреле… вроде.

— Не уверена?

— Ну так она часто переезжает. Помимо меня у матери есть ещё дети, она за них беспокоится.

— Так или иначе, тебе повезло. У меня есть там портальная метка, так что через час ты будешь прямо перед городом.

Так и поступили: через некоторое время я, не поднимаясь в верхние помещения пещеры, открыл портал в Гирель на том же месте, на котором стоял, когда закончил разговор с Элизабет. С холма, на котором я расположил эту самую метку, открывался вид, сильно похожий на тот, что мне приходилось наблюдать у столицы не так давно. Только теперь слева красовались не высокие каменные стены, а Гирель, город, расположившийся на краю огромного рудника, добытое из которого являлось главным торговым ресурсом здешних горожан.

Мне всё казалось, что дочь контрабандиста хотела что-то сказать, но, наверное, сама не знала, что именно. По крайней мере, такое впечатление складывалось при взгляде на её «ни туда, ни сюда» выражение лица, с которым Элизабет пребывала с самого осознания собственного одиночества и до секунды, когда всё её тело скрылось за границей того, что было видно по эту сторону портала. И ведь она знала, что случившееся было неизбежно, рано или поздно, но неизбежно. И, как ни посмотри, само по себе это не отменяло того факта, что на это самое одиночество обрёк её никто иной, как я. Но и одного этого недостаточно, чтобы ненавидеть меня, Леве или Анджело. Так что же Элизабет могла сказать на прощание хоть кому-нибудь из нас? Да ничего она не могла, просто молча ушла. Знала, что делиться своими мыслями тут не с кем, и, полагаю, была полностью права в своём выводе.

— И куда дальше? — спросила Леве, как только я закрыл проход.

— Сейчас есть только одно место, где нам нужно оказаться — Шейнмер, столица Акаверии.

— Откроешь ещё один портал или надеешься войти через главные ворота?

Анджело, довольный своим сарказмом, усмехнулся и сел на пол, сложив руки на колени.

— Здесь ты прав. Просто приехать — не вариант, но метку, которую я использовал в прошлый раз, могли раскрыть. Эта метка, сама по себе нарушающая правило «не ставить метки посреди крупных городов», была экстренным вариантом, и я был уверен, что тогда уйду уже с маской.

— И Ромбель тебя в этом переубедил. Даже я понял, что, если ты его-то едва прикончил, что с этим вашим «капитаном» вообще без вариантов.

— Не забывай, что, если бы ты не притащил в себе воплощение, я бы мог запросто отправиться обратно уже с кристаллом… В общем, не важно. Остаётся только снова использовать ту метку и надеяться, что на той стороне нас не будет ждать остриё чьего-нибудь клинка. Вы пока осмотритесь в пещере и по возможности возьмите что-нибудь с ящиков. Осторожнее, некоторые из безделушек, что там хранятся, точно взрываются.

Мои спутники в целом поняли план действий и дружно побрели к верхним помещениям, оживлённо обсуждая запертого здесь ранее мина. А я опять уселся, прислонившись спиной к стене, и сосредоточился на устойчивой связи между духовной материей, что находится в моём теле, и той, что составляет собой портальную метку.

Моя очередная медитация продолжалась на протяжении примерно получаса, если в пещере время не течёт по-другому. Я ещё не успел закончить, когда эти двое вернулись с заинтересовавшими их вещами. И если с блестящим стальным луком Леве было всё ясно, то Анджело держал в руках плоский камень с красными светящимися символами, слишком уж похожими на древние руны, которые, согласно легендам, использовали мастера неизвестных народов, когда смогли превратить упавший с неба огромный камень во множество сильных артефактов. Легенды легендами, но я и сам не раз сталкивался с вещицами, своим видом напоминавшими ту, что держал эльф.

— Что это?

— Ну… Лучше сам посмотри.

Анджело поднял этот талисман над головой и в следующее мгновение исчез за переливающимся красным шаром, окружившим его с ног и до головы. То был, вне всяких сомнений, магический барьер. Но даже я впервые в жизни видел настолько плотный барьер, что невозможно было разглядеть даже силуэта за ним. Когда эльф деактивировал артефакт, то увидел лишь мои широко раскрытые глаза.

— Сделай это ещё раз, — сказал я ему, собравшись с мыслями.

Анджело опять поднял камень, и кроваво-красный шар вновь почти мгновенно оказался на его месте. Уже зная, что буду делать, я в пару шагов разогнался и врезал рукой по барьеру. Ничего не произошло. Совершенно ничего. Не было ни звука, ни какого-либо визуального знака, и я оказался в ступоре. Не столько от того, что барьер в принципе выдержал удар, сколько от осознания, что я ударил со всей силы.

— Он точно выдержит несколько ударов капитана. И это… Это сильно упростит нам жизнь. Я уже знаю, что нужно делать.

Интерлюдия

После успешного прохода через портал мы незамеченными добрались до малоприметного каменного дома недалеко от самого центра города. Домик этот Рю не так давно купил специально для такого случая, и, зная этого параноика, удивляться не пришлось, так что убежище обещало быть надёжным. Тогда он сказал, что здесь нам предстоит провести ближайшее время, пока отпущенный мин не приведёт своё войско. Вот только… прошло уже десять дней.

Вчера из окна я видела человека. Он сидел у дороги и рисовал, но его картина совершенно не вписывалась в окружение: сидя в грязи и зловонии, наполняющем всю округу, седой мужчина наносил на холст яркие краски, со временем слившиеся в прекрасный пейзаж. «Больной», — подумала я и со скуки решила поговорить об этом с надзирателем. Тот мне и начал расписывать, что абсолютно всё зависит от точки зрения. Где я вижу дремучее болото, кто-то найдёт живописный кусок природы, и наоборот. К слову, никогда об этом не думала, хотя вещь, как говорится, фундаментальная. Нет, я, конечно, всегда знала, что разные люди видят мир по-разному, но… настолько? Если я ещё не могу назвать того деда больным, то он по меньшей мере странный, ведь большинство там не увидит и намёка на то, что видит он, верно?

***

Ещё восемь дней. И того восемнадцать, если старик Зельнен в Бромаше преподавал мне работающую математику. Ни намёка на минов или хотя бы на то, что они есть где-то поблизости. Если раньше можно было сказать, что я часами смотрю в окно, то теперь уместнее будет считать в днях. Сплю, иногда ем, сижу у окна, снова сплю. В первом и последнем эльф сильно выигрывает в сравнении со мной. Понятия не имею, как ему удаётся столько времени проводить без сознания, но факт. А ещё постоянно жалуется и просит называть его по имени. Как он не поймёт, что просто мне не нравится его имя? По-моему, «парниша» звучит менее неловко.

А вот Рю спит совсем редко. То ли не может, то ли не хочет, но мне от этого неспокойно. Он говорил, что во время сна восполняет духовную материю от своего бога. Может, пока мы здесь, в этом нет необходимости? Меня всё равно не покидает ощущение, будто он всё волнуется, когда же придёт та самая минута, в которую мины набросятся на город. Она всё не наступала…

— Хочешь сдаться? — спросила я у Рю прямо, когда, как обычно, сидела с ним у окна на втором этаже, в кухне.

— А ты?

— Я? Не то чтобы мне вообще было какое-то дело до всей этой схемы с маской.

— И всё-таки ты сидишь здесь и днями напролёт смотришь в окно.

Идиот. Снова притворился дураком: ничего не знает, ничего не помнит. Но, если посмотреть с другой стороны, я ведь тоже не до конца разобралась со своими чувствами. Мнения головы и сердца разделились, и они не хотят приходить к компромиссу. Я считаю, что нужно просто идти за ним и ждать того самого случая, который расставит всё по своим местам.

— Я уже спрашивал, но… ты точно уверена, что справишься с луком, который взяла в пещере?

— А я устала повторять, что с детства занималась стрельбой.

— Я с детства учился понимать людей. Не особо преуспел. Либо меня окружают идиоты, которые мыслят совершенно иными шаблонами.

После своих слов Рю уткнулся лицом в старый деревянный столик, за которым мы сидели. Он устал, это и ежу понятно, но, если так подумать, устали мы все. Я устала от неопределённости, а Рю — от жизни, по-моему. Не знаю насчёт эльфа, но он тоже в последнее время не выглядит особо бодрым.

На столе быстро мелькнула тень от окна. Затем ещё, и так раз десять. Когда я повернулась посмотреть, ничего такого там уже не было.

— В Бромаше птицы не такие смелые, чтобы летать прямо под окнами, — заметила я с небольшим чувством ностальгии.

— Здесь тоже.

Надзиратель поднял голову со спокойным, но чуть более серьёзным выражением на лице.

— А что тогда…

— Это не птицы. Это феи. Я ещё не обрывал связь с порталом в переулке. Забери эльфа и бегите в проход, который я только что создал в его комнате.

— …А?

Моё непонимание будто стало сигналом ко всему последующему, потому что Рю сразу же опрокинул стол в сторону окна. Следом раздался звонкий треск стекла, но стол здесь уже был ни при чем: через окно влетело около дюжины кинжалов. Большинство из них воткнулось в поверхность опрокинутой кухонной мебели, но два-три пролетели дальше. Когда парень в белой рубахе обернулся, то увидел, как кровь быстро стекала вниз по моей руке.

— Давай, шевелись!

Я мигом спустилась по лестнице под всеобщий грохот. В этот момент королевские стражники смогли выбить дверь и кучей влетели внутрь. Мне удалось избежать меча самого ближнего из воинов и оттолкнуть его ногой. И он, и те, кто был за ним, под тяжестью своих доспехов с металлическим скрежетом завалились на пол, дав мне время забежать в комнату, где спал Анджело, и запереться там.

— Поднимайся! — крикнула я, сильно хлопнув ему по животу, накинула на плечо колчан со стрелами и схватила лук той рукой, что была ещё способна что-то держать.

— А? — болезненно отозвался сонный эльф. — Что такое?

— Быстро бери свой амулет и сумку, а затем прыгай, — я указала на портал в углу комнаты.

Парень увидел небольшой метательный кинжал чёрного цвета глубоко у меня в плече и услышал тот безумный шум за дверью. Вскочив с кровати, он начал истерично метаться от одной стены к другой и искать перечисленное мной. Найдя нужную сумку, куда Анджело, судя по всему, положил и артефакт, он хотел захватить ещё и плащ, но я схватила его за руку и прыгнула в нестабильный проход, который всем своим видом давал понять, что вот-вот закроется.

Как только мы вместе прошли сквозь портал, дверь в комнату тоже оказалась выбита с одного удара королевского гвардейца, которого я опрокинула у лестницы. Он, не теряя ни секунды, кинулся к порталу и уже почти схватил эльфа за волосы, но закрывшийся проход оставил по эту сторону только руку в стальном доспехе. Она тяжело грохнулась на пол и забрызгала землю тёмно-красной кровью.

— А где Рю? — последовал логичный вопрос от эльфа со спутанными светлыми волосами.

— Он остался там.

— Да? Тогда нам нужно срочно спрят-…

— Даже не думай. Мы идём туда.

— «Туда»? Погоди, правильно ли я понял: ты хочешь ввязаться в жестокое сражение сильнейших воинов в этой стране, когда мы уже сбежали оттуда и даже можем выжить?

— Да. И ты идёшь со мной.

— Шикарно. И с какой стати нам туда вообще переться? Разве Рю не справится сам? Погоди… Он же говорил, чт-…

— Да, один на один против капитана ему ничего не светит. А такими темпами ему и «один на один» не светит.

— Чёрт, пришло время оправдать своё наличие в команде, — Анджело попытался похрустеть шеей, но у него не вышло.

— Сомневаюсь, что Рю когда-то считал нас командой. Да и, откровенно говоря, я тоже.

— Тогда, может, мы нечто большее?

— Что, например?

Глава Тринадцатая

Леве спустилась вниз, а я остался сидеть и ждать, когда закончится обстрел здания. К метательным кинжалам вскоре добавились стрелы, некоторые даже с огнём. Видимо, их план был в том, чтобы просто снести здание снаружи и изнутри вместе с нами. Где-то снизу началась возня с металлическим грохотом. Это, видимо, гвардия. Я бы пошёл и помог, но в следующие несколько секунд должны показаться настоящие противники.

Я спокойно снял с себя рубашку и повесил на спинку стула, пока град стрел всё ещё испытывал на прочность стены дома. Любой другой бы подумал, что они дураки, раз долбят каменные стены обычными стрелами, но правда была в том, что гвардейские лучники своё дело знали слишком хорошо, а потому большинство выпушенных стрел входили в поверхность чуть ли не наполовину, судя по звукам. Но настоящей занозой в заднице оказался Каймерт, надзиратель пятого порядка. Этот самодовольный эльфийский выродок без проблем пробивал своими стрелами весь дом насквозь, но стрелял только сюда, на второй этаж. Видимо, не хотел задеть гвардейцев внизу.

Вдруг шум стрел прекратился и в эту же секунду, не дав мне и шанса на то, чтобы среагировать, через это же окно, подобно молнии, влетело нечто, сбило меня с ног и отправило в полёт. Пробив спиной стену первого этажа дома напротив, я громко приземлился прямо на большую кровать хозяина дома. Самого хозяина искать не пришлось: он в момент моего приземления читал на кровати книгу и впоследствии был насмерть мною задавлен. Лысеющий мужчина в очках умер мгновенно и, скорее всего, даже не успел понять, что произошло.

После такого удара мне пришлось полминуты восстанавливать тело до изначального состояния. Тот, кто вынудил меня это делать, к слову, не особо торопился, так что эти полминуты у меня были. Только вот весь грохот кончился, как только я мгновенно «покинул» здание. Даже не так. В каких-либо действиях со стороны гвардии уже не было смысла, на передовую уже выдвинулись более подходящие для такого врага, как я, воины.

Я встал с раздавленного тела, отряхнулся и вышел наружу. Вид, который меня там ждал, вполне подходил для врага страны номер один: на крыше моего дома стояли двенадцать надзирателей. Солнце, находившееся у них за спиной, придавало такому появлению ещё более героический вид. По обе стороны от меня дорогу перекрывали гвардейцы, но это больше для того, чтобы не пустить сюда горожан. Они сами прекрасно знали, что меня не удержат.

— Рю Анкернот! — начала, судя по голосу, капитан. — Ты обвиняешься в преступлении против королевства и будешь отправлен в темницу в особом режиме!

— Может, я покажусь вам грубым, — я медленно достал из тела кинжал, — но я скорее пройду по вашим трупам или отправлюсь на тот свет, чем окажусь в темнице.

Отсюда не было видно, но капитан «Надзора» — царица фей. Это не просто титул, или данное кем-то прозвище, она являлась ей биологически. Арфа, единственная фея-человек, бессменно управляет и поддерживает всю колонию фей в Акаверии уже несколько сотен лет. Она выглядит как обычная темноволосая женщина с относительно крепким телосложением в одежде, похожей на кожаные орочьи доспехи, но из её спины всегда торчат большие полупрозрачные крылья бабочки. Что касается обычных фей, то это маленькие примитивные создания, издали напоминающие людей. У них твердая зелёная кожа, острые зубы и такие же крылья, как у своей царицы, из-за чего их будет, наверное, уместнее назвать монстрами, чем разумной человекоподобной расой, но эта тема всячески замалчивается, особенно перед Арфой.

— Сражаться до конца, конечно, похвально, но как мы тогда узнаем, куда ты дел принцессу?

— Она давно мертва, а тело сожжено на костре.

— Тогда сдайся и я лично займусь твоей казнью. Обещаю, ты ничего не почувствуешь.

— Я бы посмотрел, но как-то не до этого. С какой стати мне сдаваться?

— Потому что ты слишком умён, чтобы думать о победе, когда у нас такой численный перевес.

— Так и я не один, — сказал я, услышав чьё-то приземление на крышу с моей стороны. Вариантов того, кто это мог быть, было не так уж и много, так что догадаться не составило труда.

— М-да… — удручённо выдохнул Эй Шторлитц, надзиратель шестого порядка. — А ведь Фарикс обещала, что больше я не понадоблюсь. В итоге пришлось всё рассказать и этому раздолбаю.

Вдруг там же раздался звук ещё одного приземления, намного тяжелее предыдущего. Сразу после этого следовал ещё один звук, на этот раз металлический. Как оказалось, это Клаус Наверт, надзиратель четвертого порядка, воткнул свой огромный меч в крышу дома, на которой стоял.

— Не называй меня так. Я здесь, в отличие от тебя, из более благородных побуждений, чем обезопасить свою задницу.

— Хотел бы я обезопасить задницу — стоял бы во-о-он там, — Шторлитц указал пальцем в сторону капитана.

— Интересно, — Арфа приложила палец к подбородку, — а я-то думала, какое наказание вам придумать за то, что не появились в строю.

— Ха! Ну так мы здесь, всё как надо!

— Теперь она нас просто прикончит, экая радость… Кстати, ты, внизу! — обратился ко мне Шторлитц.

— А?

— Возьми бутыль «небесной».

Из земли прямо подо мной, разломав каменные плитки дороги, вылезло большое зелёное щупальце явно растительного происхождения. В свёрнутой части толстой лозы находилась треугольная бутыль с жёлтым светящимся содержимым. Я открыл её и воткнул горлышком в шею, чтобы не отводить глаз от противника. Если когда-то эта жижа могла сильно повысить мои способности, то сейчас эффект был не столь силён. Это из-за того, что находящаяся во мне духовная материя и так была практически такой же быстрой, как сваренная королевскими алхимиками. Но основной смысл был в том, что это сильно повышало сам запас материи, которая мне точно пригодится. Фарикс, кстати, сейчас молчала, но передавала мне духовную материю по полной. Тратя огромное количество материи только на «расширение» того канала, по которому богиня обычно поставляла мне её, она могла давать чуть больше. Но правда в том, что и этого едва хватит для грядущей битвы.

— Может, я не самый сильный в «Надзоре», но вы будете удивлены тому, как я подготовился. Пока вы собирались в строю, я рассадил свои семена по всей округе. Поэтому мне не составит труда сделать… вот так.

Шторлитц шёлкнул пальцами и одного из противников резко дёрнуло вниз. Этим противником оказался Хайса Чон, надзиратель седьмого порядка, лоза незаметно обвила его за ногу и утащила под землю. Неплохой выбор со стороны Эя, ведь шаман им бы сильно пригодился.

Сразу после срабатывания ловушки в виде лозы по всей земле вылезли ещё зелёные щупальца, но тут же нырнули обратно, а в образовавшихся дырках в дороге выросли белые лилии, выделявшие какой-то пар, судя по всему, ядовитый. Растения также обвили здание, где стоял сам Шторлитц, и начали создавать собой мост между двумя крышами. Клаус выдернул свой меч и с огромной скоростью устремился по этому мосту к врагу. Растительный мост не успевал за ним, так что он просто замахнулся и прыгнул. Жертвой стала Восьмилапая Кинера, которая подумала, что заблокировать его удар — хорошая идея. Клаус даже не почувствовал, как разрубил её клинок, а заодно и её саму.

Как только мои союзники посеяли панику среди надзирателей, ещё одно щупальце вылезло рядом со мной, у него для меня был другой подарок — длинная и толстая цепь. Я знал, что с ней делать, лучше самого «повелителя растений». Сейчас капитан должна была начать раздавать приказы и распределять силы, поэтому я, обмотав край цепи вокруг ладони, замахнулся с правой стороны и пустил её к царице фей так, что живот той оказался обмотан цепью в несколько слоёв. Не скажу, что она не поняла, что произошло, но сделать ничего не успела: через секунду Арфа поцеловалась с грязной каменной дорогой. Она быстро встала, утёрла лицо и разорвала цепь, сдавив её одной рукой.

Нечеловеческая сила капитана имела в первую очередь физическое происхождение и только на какую-то часть усиливалась духовной материей, но в магии она нуждалась не меньше, чем я, ведь без духовной материи у феи даже не будет биться сердце. Тело Арфы, может, очень сильно походило на человеческое, но с этим не особо мускулистым, но жилистым стройным телом она безо всякой магии в физической силе не сильно уступала нынешнему мне, когда всё моё движение — чистая магия.

— Вот в чём твой план? Остаться со мной один на один?

Это довольно точно описывало ситуацию, потому что Клаус и Эй сейчас оживлённо сражались со всем остальным «Надзором», взяв на себя по половине. Но их способностей было вполне достаточно, чтобы, приложив должные усилия, успешно сдерживать врагов и не давать им шанса вмешаться в нашу с капитаном схватку.

За всё время, пока Арфа находилась на земле, я ни на секунду не отвёл от неё взгляда. Тем не менее, она не могла позволить себе такую роскошь, как потеря времени, ведь, чем быстрее она вернётся, тем больше бойцов спасёт. Поэтому фея била первой, мощными ногами она оттолкнулась от земли и замахнулась, собираясь одним ударом снести мне голову. Всё произошло очень быстро, но я успел среагировать и увернуться. Как только кулак капитана прошел дальше моей головы, я, не теряя ни мгновения, ударил её в живот. На этот удар я потратил около четверти всего запаса духовной материи, а это было больше, чем мне дала бутыль Шторлитца.

Арфу с бешеной силой откинуло в противоположную сторону, даже мне пришлось сделать несколько шагов назад. Она должна была пролететь намного больше, чем я от её прошлого удара в доме, но, раскрыв крылья и вцепившись в землю руками, она сильно сократила последствия и отдалилась всего метров на десять-пятнадцать. Тут я понял, что одуванчики Шторлитца на капитана не действовали ровным счётом никак, иммунитет царицы фей был слишком силён для таких цветочков.

Она встала сначала на руки, затем на ноги, после чего похрустела спиной и снова прыгнула на меня, но уже не так быстро. Завязался ближний бой: я пытался ранить её кинжалом и уворачивался от шквала молниеносных ударов, когда капитан пыталась переломать мне все кости или схватить и раздавить голову. Она к этому моменту ещё даже не знала истинной сути моих способностей, что не могло меня не радовать. В очередной раз, когда Арфа пыталась наброситься на меня, я отпрыгнул назад, оставив на своём месте портал. Та действительно нырнула в него обеими руками и головой, но, когда проход схлопнулся, фея уже успела полностью вылезти обратно.

— Я слишком хорошо знаю твои уловки, чтобы они сработали, — сказала она и, когда я на секунду потерял бдительность, набросилась ещё быстрее, чем в первый раз.

Капитан ударила меня обеими руками в грудь с такой силой, что я выронил кинжал из рук и начал рассыпаться ещё в полёте. А перелёт меня ждал длинный: пробив насквозь около шести домов, я раз за разом бился о землю разными частями тела, прежде чем достигнуть толстой городской стены, в которую и впечатался где-то на полуметр. Удар был чудовищно сильным, я едва мог разглядеть что-то перед собой, пока собирал тело как можно быстрее. Части, составлявшие моё тело, были разбросаны на слишком большом расстоянии, так что я использовал мелкий каменный песок под ногами, но для того, чтобы связать эти песчинки с остальными, пришлось пожертвовать ещё весомой частью духовной материи.

К моменту, когда капитан подлетела к этому месту, полностью восстановить я успел только правую руку. Всем остальным пользоваться было ещё проблематично, а встать не представлялось возможным в принципе. Арфа подошла ближе, и она не собиралась давать мне передышку. Фея замахнулась, подготавливая для меня ещё один сокрушительный удар, но тогда еле слышно раздался тяжёлый звук выпускаемой из лука стрелы. Отсюда я хоть и размыто, но видел эту стрелу и место, откуда она была выпущена. Также я видел, что она даже близко не попадала в капитана. Восстановленной рукой я направлял духовную материю и создал два портала: один прямо перед стрелой, а другой — за спиной Арфы. Резкое движение одной рукой, и стрела, прилетевшая бы ей прямо в спину, была поймана.

— Я думала, что ты слишком хорошо знаешь о моих способностях, чтобы недооцен-… К-ха… — фея, ослабнув, упала на колено.

— Верно. Я лучше всех знаю, что вы бы поймали эту стрелу. Именно поэтому смысл был не в этом. Она была смочена жидкостью, парализующей духовную материю. Когда вы её поймали, капля-другая всё же попала.

К этому моменту мой человеческий облик был нестабилен, особенно в частях тела, что ещё не были до конца восстановлены, а у капитана наконец появилось время обратить на это внимание. Она медленно вела взгляд с моих ног до лица, но в глазах не было удивления или чего-то подобного.

— Твой вид объясняет, как ты выжил после таких ударов.

Полностью восстановившись во всех смыслах, я оттолкнулся от стены и встал на ноги.

— У меня больше не осталось козырей, да и запас сил на исходе. Так что я, если вы не против, хочу закончить всё быстро.

— Закончить быстро?! — Арфа резко встала и, схватив за шею, подняла меня над землёй.

Я схватил её руку своей и, сжав, раздробил кости. Сообразив, что преимущество больше не на её стороне, фея попыталась взлететь и сбежать, но я схватил её за ногу, кинул на землю и оторвал одно крыло. Темноволосая девушка кричала от боли и пыталась отбиться ногами, но я сел ей на живот и начал бить кулаками по лицу, пока та не перестала кричать и двигаться. Тогда я встал и с огромной силой пробил грудь капитана сапогом. Вытащив окровавленную ногу из тела, я выбросил обувь и пошёл обратно, на поле боя. С той стороны ко мне уже шли двое: Леве, уже находящаяся на грани потери сознания, и Анджело, ведущий первую под руку.

— Думаешь, самое сложное позади? — спросила меня Фарикс.

— Думаю, будь и это чуть сложнее — я бы не справился. Если бы не удобное стечение обстоятельств, у меня и шанса бы не было. Это ты позвала Шторлитца?

— Ничего подобного я не делала. Он сам решил, что тебе нужна помощь, и, будем честны, не ошибся.

Хоть я и был сейчас далеко, звуки оживлённого сражения отсюда слышал отлично. А значило это как минимум то, что мои союзники ещё были живы.

Глава Четырнадцатая

Казалось, город совсем опустел, когда началось сражение. Люди расселись по домам и лишь изредка выглядывали наружу из окон, поддаваясь любопытству. Мой вид пугал их. В одних штанах я, заляпанный пятнами крови, шёл по главной улице навстречу двоим: эльфу и орку. Девушка выглядела совсем плохо, ей нужен был врач, а парень не мог тащить её дальше — не позволяла комплекция. Они оба упали на колени, силы на следующий шаг покинули их.

— Она…

— Я вижу. Вы шли не туда, больница в другой стороне.

Взяв на руки ещё чудом находящуюся в сознании Леве, я пошёл вперёд. Та усмехнулась.

— Да пошёл ты…

Просить о помощи горожан смысла не было, они — трусливые кролики, спрятавшиеся в свои норки, когда грызётся меж собой фауна покрупнее. Единственный вариант — эльфийская больница. После пережитого я бы, наверное, не перешагнул её порога, но ставки непростительно высоки.

Таким образом, вместо помощи Шторлитцу я понёс Леве в больницу. Минут через десять-пятнадцать мы вышли к нужному зданию. Здесь было так же тихо, как и в других частях города. Вот только это и настораживало, ведь тихо стало и там, где проходила битва. Теперь моисоюзники либо справились и уничтожили «Надзор», либо сложили головы.

— «Настоящее чудо есть два вида боли: физическая и духовная», — прочёл Анджело, уставившись на надпись над входом, — старая эльфийская пословица о том, что ничего не даётся просто так. Хорошая фраза, вот только не понимаю, каким боком она имеет отношение к больнице.

— Дверь!

— А, да, сейчас.

Эльф, вбежав внутрь, распахнул для меня двери, и я занёс девушку. Внутри было так же пусто, как и снаружи. Я прошёл дальше и, смахнув всё лишнее, положил Леве на стойку, за которой никого не было, но шорох где-то внизу дал мне понять, что это не совсем так. Проломив рукой боковую стенку стойки, я за шиворот вытащил оттуда молодого эльфа с длинными волосами, собранными в хвост. На самом деле он не особо отличался от парня, что стоял здесь в прошлый мой визит.

— П-пожалуйста, не надо! Что вам нужно?! Я всё сделаю! — запаниковал парень, прокатившийся по полу.

— Хочешь жить — помоги ей! — я указал на девушку, что лежала без сознания на стойке. Всё её тело было заляпано собственной кровью, а из руки торчала рукоятка кинжала.

Как эльф ни старался не подавать виду, его руки всё ещё сильно дрожали, когда он подошёл обратно к стойке и попытался рассмотреть рану. Рукав рубахи Леве хоть и был закатан, но сильно мешал, так что я быстро разорвал его и положил в карман штанов, чтобы не попадал под руку.

— Тут… дело плохо. Потеряла много крови. Хорошо. что не стали вытаскивать, а то я бы уже не смог помочь.

— Скажи то, чего я не знаю!

— Нужен жгут. Сейчас, сейчас…

Парень вынул из штанов ремень и затянул верхнюю часть плеча девушки-орка, затем сказал мне держать жгут затянутым и побежал направо по коридору. Я хотел было его остановить, но он казался неглупым, так что должен был понимать, что я при необходимости догоню. Через минуту-две он спустился по лестнице со второго этажа и прибежал с полной кожаной сумкой. Парень смёл со стойки остатки бумаг, чернил и прочей ерунды, а затем, поставив сумку на стол, начал в ней копаться и доставать необходимые ему предметы.

— А с этим всё нормально? — он мельком взглянул на Анджело, развалившегося на небольшом диванчике у входа, тяжело дыша.

— Не привык быть спутником главного врага Акаверии. Не отвлекайся и займись девкой.

— Д-да, сейчас-сейчас. Где нитки? Нашёл, вот… Теперь надо вытащить кинжал и обработать рану. Она сейчас без сознания, но от боли может прийти в себя. Держите руки.

Я, ещё удерживая жгут, подложил вторую руку на живот Леве, тем самым контролируя всю верхнюю часть её тела. Эльф медленно обхватил рукоять застрявшего ножа и, дважды выдохнув, резко выдернул метательное оружие из руки девушки, затем сразу вылил всё содержимое маленькой бутыли, которую он держал в другой руке, на рану.

Леве распахнула глаза и закричала. Я не давал ей размахивать руками, а парень всем телом удерживал ноги. Анджело не мог проигнорировать такой шум, так что тоже вскочил и подошёл ближе.

— Что мне сделать?

— Моя сумка ещё у тебя?

— Да, вот, — он вернулся к дивану и притащил грязную сумку.

— Достань маленький мешочек, лёгкий такой. Только осторожно, а то свалишься тут ещё.

Анджело опустил руку в сумку и через несколько секунд, обшарив дно, достал тот самый мешочек, затем протянул мне. Я быстро, стараясь не отпускать Леве, взял этот кулёк и, развязав, кинул шепотку содержимого в лицо девушки. Та сразу же перестала дёргаться и снова потеряла сознание.

— Что это? — поинтересовался длинноволосый эльф-медик.

— Сонный порошок. Из-за побочных эффектов вам запретили его использовать, но смотри-ка, какая полезная штука.

— Не знал, что надзиратели полагаются на контрабанду.

— Я давно перестал быть надзирателем. В плане вреда для здоровья лучше было бы просто вырубить, но тут и риск больше. Продолжай, что хотел.

— Да, да.

Парень взял в руку большую иглу и вдел в ушко нить, что была сильно толще тех, которыми зашивают тряпки. Нить ненормально блестела, слишком ярко для света в помещении. Закончив очередные приготовления, он принялся зашивать рану. Плоть и кровь издавала мерзкие хлюпающие звуки с каждым швом, но нить становилась всё ярче, а от раны исходил пар. Зашитая часть быстро затягивалась и превращалась в шрам.

— Положи обратно, — обратился я к Анджело, протянув снова завязанный мешочек, — это нам ещё пригодится.

— Пригодится? А куда… — Анджело посмотрел на эльфа, заканчивающего зашивать рану девушки-орка. — Лучше потом поговорим, наверное.

— Ты его не стесняйся, он идёт с нами.

— А? — обрезав нить, парень непонимающе обернулся.

— Медик лишним не будет. Кто-то из союзников мог выжить, им пригодится медицинская помощь.

— Ты же обещал, что если помогу…

— Я сказал, что умрёшь, если не поможешь. А сейчас идём туда, где должно быть очень много трупов. У кого-то есть желание тащить её на себе? — я кивнул в сторону Леве, оба эльфа замолчали. — Так и думал.

Взяв тело девушки на руки, я пошёл к выходу и ногой выбил дверь с петель, та влетела в стену здания через дорогу. Анджело сразу пошёл за мной, а эльфийский лекарь долго сомневался, но подчинился и вышел наружу. Мы прошли пару улиц прежде, чем Леве начала приходить в себя. Она, ещё не открыв глаза, провела пальцем по швам на плече, а затем перекинула руку через мою шею и тихо сказала: «Отпусти». Я поставил её ногами на землю, но руку не отпустил и вёл дальше так. Мы ни о чём не говорили, эльфы тоже молчали.

Так мы достигли бывшего поля боя. Трупы посреди дороги, у стен домов, на крышах — одним словом, если кто-то и выжил, то, чтобы их пересчитать, точно хватит пальцев одной руки. Основная масса тел представляла из себя в прошлом королевскую гвардию, но, проходя дальше, я видел и мёртвых надзирателей. Был среди них и Шторлитц, если я правильно узнал обезображенное и расчленённое на два больших куска тело.

— Надеюсь… оно стоило того, — сквозь кашель сказал хриплым голосом Клаус. Он сидел на дороге, прислонившись спиной к каменной стене. Меча Клауса я рядом не заметил, а руки его были по локоть в тёмной крови. С его лёгких железных доспехов в виде тонких пластин на груди и спине тоже стекала кровь, но она уже, скорее всего, была его собственной.

— Осмотри его, — я указал лекарю на Клауса.

— Ха-ха… Ой! Думаешь, мне ещё можно помочь?

— Выглядишь лучше, чем Шестой.

— Ну, это точно, — Клаус по просьбе медика снял с себя всё, что выше штанов, — его Барни поймала в свой капкан, не лучшая смерть. Что сестре-то его скажем?

— Для этого ты и нужен живым.

— Ага, как же… Ай! Аккуратнее с этой дрянью, она же жжётся.

— Придётся потерпеть, — твёрдо отрезал эльф.

— Ты, кстати, совсем не изменился, — обратился Клаус уже ко мне.

— Думаешь? Слишком много воды утекло.

— Да ладно тебе! Как будто какие-то пару десятков смертей могут поменять моего Рю!

После его слов я немного поник.

— Прости за тот раз, я ничего тебе не рассказал и так ответил…

— Ты про таверну? Всё нормально. Я тогда тоже повёл себя некрасиво. Как говорится, оба хороши.

— Я рад, что ты пришёл.

— Не надо. Для чего ещё нужны друзья?

Он улыбнулся, будто ничего не произошло. Будто знакомство со мной не заставило его рискнуть жизнью, сражаясь с теми, кого он годами считал своей семьёй. Я бы, наверное, не смог сдержать слёзы, если бы они у меня были. Вместо этого я просто уставился в землю взглядом, полным скорби.

— Не расскажешь, что за дама с тобой, пока меня зашивают?

— Я похожа на даму? — Леве подняла голову и уставилась на парня убийственно-кровожадным взглядом.

— Ты похожа на девушку, которая не сможет стоять на ногах сама. Одна дырка в руке тебя так ослабила? На твоём фоне даже я выгляжу бодро.

— Эльфийская нить использует для заживления внутреннюю энергию, а ей пришлось дать ещё и сонный порошок, — пояснил парень, осматривающий руку Клауса, — тут дело уже в объёме духовной материи. А ещё… состояние твоей левой руки действительно хуже, чем у неё.

— Насколько?

— Она уже мертва. Придётся отрезать, иначе далеко не уйдёшь.

— Чёрт, плохо дело. Ладно, Рю, подойди и отсеки мне руку, я её всё равно не чувствую.

— Рубить придётся там, где ещё чувствуешь. Мне сначала надо свой клинок найти. Кто-то видел?

— Этот? — Клаус другой рукой достал из-за спины мой чёрный кинжал, заляпанный кровью и кусками кожи с основания и до острия, затем вытер лезвие о штаны с двух сторон. — Моим мечом одной рукой не помашешь, так что, когда левая пошла своей дорогой, взял твой. Надеюсь, ты не против.

Я посадил Леве на землю, взял у неё ремень, который мы сняли с её руки по дороге, и, получив обратно свой кинжал, передал ремень медику. Тот затянул его так же высоко на плече, как в случае с Леве, поднял левую руку Клауса и, вставив конец жгута ему между зубов, кивнул мне. Ударом снизу я не полностью отрезал руку и сломал кость, а последующим тут же ударом сверху срубил оставшуюся часть. Эльф брезгливо откинул упавший кусок мяса, только что бывший чьей-то рукой и понял с пола бутыль с жидкостью ярко-алого цвета. Он медленно выливал это на огромную кровоточащую рану, стараясь не потратить впустую ни капли. Если от ниток с тела Леве шёл пар, то происходящее сейчас можно было назвать дымом, да и страдальческое лицо Клауса ясно давало понять, что там происходит нечто совсем неприятное. К моему удивлению, когда жидкость полностью стекла с раны, смешавшись с кровью, на её месте остался лишь огромный шрам.

— Это ведь совсем не та микстура, что и в прошлый раз, верно?

— Эта эссенция более концентрированная, применяют только в экстренных случаях. Разбавленную не жалко, но эту бутылочку я хотел приберечь. Пришлось потратить всё, что было…

— Пришлось потратить лишнюю бутылку раствора, чтобы спасти жизнь моему товарищу? — спросил я спокойным тоном.

— Я… Я не это имел в виду. Ну так, что? Я спас ему жизнь, теперь могу идти?

— Да, можешь идти с нами дальше. Направляемся во дворец.

Все отреагировали на мои слова не более, чем на призыв двигаться дальше: выплюнувший изо рта ремень Клаус, взяв в руку валявшийся рядом позолоченный меч мёртвого гвардейца, прислонился спиной к стене и встал на ноги, даже Леве приняла помощь Анджело и поковыляла в мою сторону. Только длинноволосый эльф никак не хотел смириться с нашей компанией.

— Во дворец?! Это самоубийство!

— Помнится, мне такое говорили ещё до того, как все эти трупы тут лежали. Да и кто остался его охранять? Основные силы разбиты и разорваны, во дворце осталась разве что пара гвардейцев.

— А если нет? А если королева всё предусмотрела?! Не может быть так, что она оставила себя без защиты, а я не хочу умирать! Я вам уже достаточно помог!

— Да не истери, парень… — начал Клаус, но закончить уже не смог.

Леве откуда-то вытащила тот самый метательный кинжал, который ещё недавно был глубоко в её плече, и, оттолкнувшись от Анджело, кинулась на парня. Всё произошло так быстро, что никто не успел её остановить, девушка успела воткнуть нож в шею медика четыре раза и оставить его там, прежде чем Клаус среагировал и повалил ту на землю.

Эльф судорожно схватился за горло и громко захрипел, после чего попытался как-то зажать рану. Он потянулся к своей сумке, но было уже поздно: кровь хлынула ручьём, парень свалился сначала на колени, а затем на руки поймавшего его Анджело. Длинноволосый эльф ещё совсем немного подёргал руками и быстро успокоился, будто осознав, что волноваться не о чем. На самом же деле он просто помер.

— Ты дурная?! — крикнул на Леве навалившийся на неё Клаус, приставив к горлу кинжал. — Зачем нужно было его убивать?

— Может, ты не догадывался, но ты охренеть какой тяжелый. Слезь.

Увидев, что он приставил кинжал к её горлу, я быстро подошёл и пнул Клауса в стену. Точнее, я поддел его ногой и запустил к стене так, чтобы не раскрыть заштопанные раны и не наделать новые.

— Её жизни ничего не должно угрожать, пока не выполнит то, что должна. Даже если бы на его месте был ты или он, — я указал на Анджело, — девчонка должна жить, без неё всё будет зря.

— Тогда хотя бы свяжи её! Не хочу себе кинжал в спине, я сейчас и без него не самый энергичный.

С холодным выражением лица я дал руку Леве и поднял её на ноги. Она не могла стоять самостоятельно, поэтому я схватил её за воротник рубахи и держал перед собой.

— Зачем ты это сделала?

— Не знаю. Может, прониклась твоей жаждой убийства, надзиратель? Он заколебал со своим нытьём, а у меня и так мозги стали хрустеть как квашеная капуста.

Ей было плохо, и она, вероятно, была права. Сильно сомневаюсь, что до «знакомства» со мной она могла убить человека по причине плохого настроения, так что часть ответственности и вправду лежала именно на мне. Но час назад эта девушка спасла мне жизнь, она не считала меня повёрнутым маньяком, хоть и говорила почти прямо. Я, в свою очередь, не считал Леве мусором, но скинул на землю и сказал Анджело тащить её за мной и Клаусом.

— Спутники становятся под стать лидеру. Трогательно, но вполне ожидаемо, — безучастно заметила обычным ироничным тоном Фарикс, которой теперь надо было как-то расслабиться и развеять скуку после произошедшего сражения.

Я ответил. Но ответил только про себя, никто этого не слышал. Я ответил, что готов взять на себя ответственность. Пообещал самому себе, что не дрогну, когда будут судить, кто виноват. Я давно уже это решил, но теперь — по-настоящему. Я узнал, за что несу ответственность, выбрав этот путь.

— А что будем делать, когда придём во дворец? Ты собрался убить королеву?

— Планы меняются. Обсудим это за кружкой крепкого пива в таверне.

— Ты умом тронулся? — грубо выдала Леве. — Я не ради пива через всё это прошла.

— Согласен с ненормальной девкой, это плохая идея.

— А мне нравится, — улыбнулся Анджело, — вам двоим сейчас больше всех нужен отдых.

— Это я и имел в виду. Но больше я хочу, чтобы вы наконец пришли в себя и перестали друг на друга бросаться. Плохая идея — брать вас с собой в таком состоянии, а отвлечься от смерти и запаха крови точно никому не помешает.

— Вот-вот.

— Я до конца дней буду вспоминать то, что вижу сейчас, а ты просишь отвлечься от этого в компании двух главных мясников и поддакивающего идиота?

Глухой звук удара, Леве Норша падает на землю, а Анджело Пангард трясёт ладонью с лицом, полным гнева. Тут удивился даже я. Буквально через секунду эльф успокоился, но всё так же смотрел в широко раскрытые глаза девушки.

— И я не буду извиняться за это.

Кто-то должен был отвести взгляд, но парень был слишком твёрд, так что это пришлось сделать Леве. Ещё немного, и мне бы пришлось всерьёз задуматься, как избежать кровавой резни между союзниками, но Анджело снова всех удивил: с состраданием улыбнувшись, он протянул девушке руку. Та медленно выдохнула и, взяв его за руку поднялась. Не знаю, чего добивался эльф, но в некоторой мере вправить мозги, имеющие нечто общее с квашеной капустой, у него получилось.

Вскоре мы всё же пришли к общему мнению и решили, что лучше пойти и пропустить вместе пару кружек в таверне. Анджело тащил на себе Леве, а я время от времени поддерживал Клауса — пока мы шли, чтобы немного передохнуть, желание прикончить друг друга сменил дух взаимопомощи. Было это ненадолго? Может быть. Важно ли? Может быть.

Глава Пятнадцатая

Люди в таверне скорее напуганными котятами пережидали бурю, бушующую снаружи, чем наслаждались вечерними посиделками с собутыльниками. Обрадовал разве что слуга, который сегодня был за Лизу: он то ли не знал в лицо ни одного надзирателя, то ли инстинкт самосохранения перебил страх. Выслушав нашу не совсем солидную, но внушительную компанию, он захватил со стойки деревянные кружки и мимо нервного хозяина таверны направился в подвал, чтобы их наполнить.

— Ну нет, — заполнил ещё только наступившую тишину Клаус, — я не против пропустить пару кружек, но… сейчас? — он вопросительно развёл руками.

— Закрой рот, мне теперь точно нужно выпить, — доходчиво ответила ему девушка-орк, выглядевшая зеленее обычного.

Надзиратель с удовольствием ответил бы ей достойно, но Леве уже валилась с ног. Девушке нужна была кровать, но она знала, что такой вариант никто даже не рассматривает.

Вместо ответа высокий парень принялся залпом осушать кружку, которую только что поставил на стол опрятно одетый темноволосый слуга. Остальные посетители таверны и хотели бы не обращать на нас внимания, но с силой человеческого любопытства может сравниться разве что человеческая лень, так что они молча слушали наш разговор, поддавшись этой силе. Плевать было только прислуге: поставив нам выпивку, он отошёл к стойке и, облокотившись на неё, со вздохом закинул голову в ожидании следующих приказаний.

— Странный парень, — Анджело слегка улыбнулся, но не ртом, а глазами, — пока был с тобой, уже успел привыкнуть к тому, что все боятся. Все сильные так одиноки?

— Одиноки? Ты противоречишь сам себе. Я не был одинок, со мной была моя сила. Одиноки те, кто слабы.

— Хотел бы я сказать, что ты ошибаешься… — эльф улыбнулся и почесал затылок.

— Ошибаешься, — пробубнила Леве, спрятавшая лицо за волосами, не отрывая взгляда от стола, — будь ты хоть богом, боль от одиночества уменьшится? К тому, что тебе не с кем поделиться, нельзя привыкнуть. А ведь если поделиться нечем, это проблем не вызывает. Если ты действительно пустой, то совсем этого не чувствуешь. Пустота в груди возникает только тогда, когда там что-то есть.

— Тяжёлое детство?

Я и сам не понял, издевался Клаус или спрашивал искренне.

— Разве нужно тяжёлое детство, чтобы почувствовать себя одиноким? Нужно быть изгоем? Только такое одиночество ты принимаешь?

Леве же со своей стороны сильно давила. Тон девушки не принимал другие мнения, она была уверена в том, что говорила. И даже если со мной это не работает, я всё равно не смог найти слов, чтобы возразить. Наверное, она и вправду была права, но так быстро принимать её точку зрения я не планировал.

— У тебя не было моей силы, чтобы так говорить. Не думаю, что мои чувства имеют что-то общее с чувствами слабаков, потерявших веру в себя.

— Твоя сила? Да от неё одни беды! Ты делаешь больно другим своими кулаками, пока не заметишь, как делаешь ещё больнее словами. Самое обидное, что ты в этом даже не виноват. Я не могу ненавидеть тебя, потому что виновата эта сила. Ты поймёшь всё, если станешь слабее, либо…

— Либо если стану слишком сильным.

— Верно.

Смысл моих слов дошёл и до остальных, хоть и не сразу.

— Погоди, Рю, — Клаус замотал головой, — ты же не соб-…

— Не знаю, пошёл ли этот отдых вам на пользу, но он закончился, теперь идём во дворец.

Напугав гревшую уши компанию полупьяных орков за соседним столом, я резко встал, выпотрошил из мешочка на стол последние монеты и вышел из таверны. Снаружи меня уже ждали.

В чёрном плаще, склонив голову, на одном колене стоял капитан «Звезды». Его настоящее имя состояло из набора цифр и букв, но старшие по званию звали его Гарри. Гарри — не настоящий человек, его создали как первый прототип идеального убийцы, выращенного в лаборатории. Спустя время эксперимент посчитали полностью провальным из-за того, что получившийся образец не смог сражаться даже не уровне самых слабых надзирателей. Гарри отличался от людей только тем, что был напрочь лишён эмоций, а также являлся, наверное, единственным живым существом, не имеющим ни капли духовной материи. Со временем он таки дослужился до лейтенанта «Звезды» и даже занял место капитана после моего ухода, но я никогда не считал его хоть близко равным себе.

Когда Гарри поднял голову, я увидел его глаза с белыми, но вполне заметными зрачками. Эти глаза смотрели прямо в мои, но я даже на мгновение не подумал, что он намерен напасть. Гарри был для такого слишком умён.

— Преклоняешь колено перед врагом? Как не было никакой гордости, так и нет.

— Гордость — привилегия тех, у кого есть душа, — он помотал головой.

— Ясно… Вы не будете нападать?

— Шанс победы — один к одиннадцати. Нецелесообразно. Я не могу подвергать «Звезду» такому риску.

— Но если убедить меня в том, что ты не враг, то шанс увеличится. Или я не прав?

На улице стало темнеть, но, когда ветер скинул капюшон с головы Гарри, она почти засияла: его белые волосы, глаза и бледная кожа совсем не подходили для того, чтобы исчезнуть в тени. Внешний вид — один из побочных эффектов от того, как баловались с его телом учёные ещё до «рождения». Если взять во внимание искусственно ускоренный рост, Гарри всего лет десять, считая время, что он провёл как подопытный, но небольшие морщинки у носа давали понять, что этому телу недолго до тридцати.

— Так и думал, — сразу сказал Клаус, когда вышел и увидел меня с Гарри, — пришёл по нашу душу?

— Считаешь, они бы доставили нам хлопот?

— Это правда. Я пришёл сообщить, что «Звезда» будет бездействовать.

— Так не пойдёт, — заявил Клаус, — лучше займитесь трупами. Очень скоро город станет вонять пуще прежнего.

— Договорились — проговорил Гарри практически по слогам абсолютно безэмоциональным голосом. Он развернулся и, натянув капюшон, размеренным шагом стал отдаляться. Клаус пожал плечами и повернулся ко мне, а ещё двое, полуорк с эльфом, застали лишь исчезающий в сумраке тёмный силуэт.

Более расторопным шагом, чем исчезнувший искусственный человек, мы направились в сторону дворца в середине города. В какой-то момент по пути начали встречаться как испуганные горожане, так и не менее перепуганные стражники. Хаос породил страх, который смог расползтись по городу, не встретив сопротивления, подобно тому, как сильный толчок заставит упасть пластинки домино одну за другой. Эти «пластинки» разбегались, завидев меня. Они знали, где был тот толчок и кто его спровоцировал.

В секунду, когда я проходил мимо небогатого участка земли с двухэтажным деревянным домиком, второй этаж которого уместнее было назвать чердаком, заметил мальчишку лет семи, смуглого и чумазого. В куче хлама во дворе он нашёл проросший жёлто-красный тюльпан. Парень вырвал его с корнем и, поглаживая мурчащего серого кота без одного уха, дотронулся пальцем до бутона. Был ли он счастлив? Определённо. А я подумал: «Вот он я, иду в паре метров от него, но между нами пропасть, дна которой не разглядеть, пока не упадёшь. Кажется, что ещё шаг к нему навстречу будет для меня последним. Как же моя жизнь отличается от его. Как же мир вокруг меня отличается от его. Как же моя боль отличается от его… Но что тогда со мной не так? Или, может, с ним? Я имею такое же право на счастье, так какая из дорог приведёт меня к нему?»

Я не увидел в парне себя в детстве, я всегда был другим. Быть может, что-то произошло ещё тогда? Я всегда старался не думать об этом, но иногда, вечерами, подобными этому, я думаю о том, что был бы не прочь узнать про обычную жизнь чуть больше, чем в общих чертах. Хотел бы снова почувствовать грубую, но добрую ладонь отца на своей. Ладонь того отца, что не охладел ко мне тогда, когда его тепло было нужно больше всего. Будь всё так, кем бы меня сделал такой мир?

Никого другого, само собой, увиденное не натолкнуло на те же мысли, так что сильный духом, но не разумом, человек, сильный и духом, и разумом, но не телом, эльф, а также девушка-полуорк, которая хочет наконец разобраться в себе, думали о своём. Одно знаю наверняка: мысли у каждого были вовсе не радостные. И в первую очередь об этом говорили их лица: уставшие и заскучавшие рожи, забывшие, что такое отдых.

— Я так понимаю, это и есть ваш замок или как его там? — глядя на высокие каменные стены, уточнила Леве, которая от самой таверны уже шла на своих двоих. Хоть и немного, но ей отдых точно пошёл на пользу.

— Королевский дворец. Ворота в той стороне, — Клаус указал на запад от стены, — но могу запросто перекинуть тебя на ту сторону, если обещаешь ничего себе не сломать.

— Обещать не могу, но, если это самый быстрый путь, я готова.

Идеально рассчитав силу, я оттолкнулся от земли спиной к стене и сел ровно на её край. Никого это уже, собственно, и не удивило.

— Я поймаю, кидай.

Провозившись достаточно долго, Клаус взял Леве одной рукой за колено, а другой придерживал живот, после чего поднял и запустил её прямо в меня. Я не был уверен, что не переломаю ей все кости, если поймаю достаточно жёстко, чтобы не упасть самому, так что предпочёл вместе с ней завалиться на прогулочную плоскость стены, там, где проходят патрульные. Уборщиков сюда пускали редко, так что на полу было пыльно и грязно, но собрать всю эту прелесть выпала честь мне. Леве же не особо мягко, но успешно приземлилась на моё твёрдое тело и отряхнув руки, полностью удалила с себя какие-либо последствия нахождения на полу. Я же, решив не ждать, пока заберутся остальные, завалился по другую сторону стены спиной вниз, чтобы хоть немного очистить тело травой.

На вскрики Леве при моём падении, да и при своём полёте, было уже некому обратить внимания: гвардейцы, охранявшие этот дворец, если не были убиты во время битвы между «Надзором», то благополучно дезертировали и были уже слишком далеко отсюда. Леве, к слову, никогда не казалась мне особо трусливой, но эти «вскрики», судя по всему, были чем-то вроде особенности женской натуры, если, конечно, этому нет более логичного объяснения.

— Хрен его знает, чем это закончится, — вдруг начал Клаус, спустившийся ко мне сразу после Анджело, — но ощущение стрёмное, когда вот так вот перелазишь через стену. Для тебя ведь это уже второй раз?

— Остановимся на том, что не первый.

— Ха-ха, да уж! Ты никогда не был особо примерным надзирателем. Слишком на тебя «Звезда» повлияла.

— Я и до неё таким был. Можно сказать, что это я повлиял на «Звезду», а не наоборот.

— Знаешь, я даже поверю! Кстати… А ты ведь говорил, что это капитан тебя вдохновил пойти на службу или типа того.

— Она мертва. Я лично её прикончил и не хочу об этом говорить.

— Знаю, — весело хмыкнул парень и пошёл вперёд.

Мы нашли главные ворота и прошли внутрь, не встретив никакого сопротивления. Не было даже ни одной зажжённой свечи на весь дворец. Свет исходил только от одной комнаты, окно которой было видно ещё из розария. Также из розария в этом окне я увидел женский силуэт, пугающий и знакомый до головной боли. Пройдя по ненормально длинному коридору до этой самой комнаты, дверь открыл Клаус, но первым вошёл я.

Темноволосая женщина в красивом и лёгком, но в то же время совсем неподходящем для сна жёлтом платье сидела на кровати так, чтобы ветер из окна сменял затхлый комнатный воздух прямо у неё перед лицом. Если меня что-то и удивило, так то, что на её лице не читались ни страх, ни какая-либо уверенность. Если просто окинуть королеву Акаверии взглядом в этот момент, то невозможно сказать, проиграла она или выиграла, но можно сделать вывод, что битва точно закончена.

— Слишком долго. Грохот давно кончился, а я сижу здесь и не знаю исхода с самого полудня.

— Полагаю, теперь знаете, — подытожил я.

— Верно, — королева не отпускала меня своим взглядом с самого начала разговора, — но осталось ещё то, чего я пока не знаю.

— Цизара умерла через два дня после того, как ушла со мной.

Теперь Немезида наконец отвернулась, она не хотела, чтобы кто-то видел, как королева плачет. Голосом она также старалась не выдавать эмоций.

— Как это случилось? На вас напали?

— Разочаровалась. Думала, что внешний мир — её спасение от дворцовой тоски, но ошиблась. Отказалась пить лекарство от своего недуга и, полагаю, умерла в муках.

— И ты не переубедил её?

— Посчитал, что не имею права что-то оспаривать.

— Ясно… Из «Надзора» кто-то выжил?

— Помимо нас двоих только те, кто не прибыл на сбор. Думаю, они и сами знают, что это дезертирство.

— Тогда… ты победил?

— Для этого нужно уточнить несколько деталей. Вы ведь всё это время были воплощением, я прав?

— Верно.

— Сколько воплощений вы успели убить?

— Одно, сегодня рано утром. После этого я сразу почувствовала, где ты находишься, и рассказала Арфе.

— Я прикончил троих, один из них говорил, что тоже убил одного. Тогда помимо нас двоих остаётся ещё одно воплощение.

— Боюсь, ты ошибаешься. Тот, что умер утром, говорил, что на его счету как раз один.

— Вот как… — я покачал головой, — Тогда с вашей смертью игра закончится. И в чём заключается ваша способность?

— В том, что я королева Акаверии. В связи с таким выбором воплощения мой бог смог даровать мне лишь способность чувствовать других, подчиняясь правилу о смене полюсов.

Немезида встала и направилась в другой конец комнаты, к резной тумбочке, откуда достала элегантный золотистый нож с рукояткой, выполненной в форме пятнистого леопарда. Королева не торопилась, но уже медленно подносила лезвие к горлу, когда я остановил её, выхватив нож из рук.

— В чём дело?

— Сейчас мне не нужна ваша смерть, только в будущем.

— Что это значит? Я должна буду не покидать тебя и умереть, когда тебе будет это удобно? Думаешь, я соглашусь на это?

— Знаю, что не согласитесь.

Я ударил ладонями перед её лицом и вокруг разлетелся белый порошок. Ещё перед тем, как войти, я окунул руку в мешочек с сонной пылью, так что королева упала без чувств. Клаус успел поймать чуть не ударившуюся головой о пол женщину прежде, чем это могло всё испортить.

— Теперь «Маска Небес», — будучи не в настроении тратить время попусту, я упомянул артефакт и вышел из комнаты. За мной вышли Леве с Анджело, за ними — парень с королевой Акаверии на руках.

— Маска здесь? Во дворце? — уточнил Анджело, так как до этого никогда не спрашивал ничего об артефакте.

— Не совсем. Она под ним.

Я повёл всех по лестнице обратно на первый этаж. Клаус и сам знал, куда идти, так что шёл со мной наравне, пока те двое шли чуть медленнее, осматривая богатое внутреннее убранство, к которому я был абсолютно равнодушен. Немного пройдясь по коридорам, мы пришли к двери, что никак не отличалась от остальных, но она-то нам и была нужна. Я в последний раз осмотрел своих спутников и уже потянулся к дверной ручке, когда осознал то, что увидел.

— Анджело?

— Да что?! — ответил эльф с полностью золотой вазой причудливой «помятой» формы в руках. — Я не собираюсь тут помирать, а денег с этой штуки мне на всю жизнь хватит!

— Брось. Мы пришли убивать, а не грабить.

— Ага! Скажи это мужику, который тащит королеву. И вообще мы сейчас идём забирать артефакт, а я даже эту штуку взять не могу…

— А-ха-ха! — закатилась смехом Леве, схватившись за плечо. — И ведь хрен возразишь!

— Чёрт с тобой, тащи свою вазу, — выдохнув, сдался я и открыл дверь.

Внутри была необычно большая для таких помещений комната с высоким потолком, но полностью пустая, не считая двух гвардейцев на другой стороне, охраняющих железные ворота, и ещё трёх таких же золотистых истуканов в окнах на уровне второго этажа, куда вела третья и последняя здесь дверь. Те, что внизу, уже достали мечи, услышав разговор снаружи, а верхние приготовили и наставили в мою сторону арбалеты.

Я не стал уговаривать их сложить оружие. Открыв перед собой портал, я пошёл вперёд. Не взяв в расчёт моё мгновенное перемещение, все арбалетчики промахнулись так, что болты пролетели даже не близко, когда я уже появился в метре от гвардейца, охранявшего ворота, и, свернув ему шею, схватил за грудной доспех второго. Тот в панике начал тыкать в меня мечом, но, хоть со стороны это и выглядело так, будто он наделал во мне кучу новых дырок, на деле смысла в этом было не особо много. Не дожидаясь, когда солдату надоест, я швырнул его в стену. Не знаю, сколькостен он собой пробил и сколько из них он уже не почувствовал, но повезло ему меньше, чем напарнику, который умер мгновенно.

К тому времени арбалетчики успели перезарядиться. Двое из них стояли на одной стороне, третий — на другой. Я открыл перед собой ещё один портал и оказался за спиной у тех, что стояли вдвоём. Сломав руку левому, я забрал у него арбалет и выстрелил в шею тому, что стоял на другой стороне, затем вышвырнул правого из окна вниз. Спустившись по лестнице, я выбил дверь изнутри и оказался прямо перед последним гвардейцем, приходящим в себя после падения.

— Леве, разберись с этим, — сказал я вставшей в дверном проёме девушке — орку и, толкнув ногой валявшийся на полу меч, прошёл к стальным воротам.

— Почему я?

— Думал, захочешь почувствовать себя полезной.

— Эй! Очень смелые слова для того, кому я нужна, чтобы открыть какие-то хреновы врата, которые до этого никто не открывал! — возмутилась Леве, но подняла меч и подошла к солдату, валявшемуся на полу.

— Подождите! Послуш-…

— Да конечно! — Леве вогнала меч глубоко в шею мужчины. — Я слишком много дерьма пережила, чтобы теперь взять и не убивать тебя. Скажи «спасибо» вот этому, — она вытащила меч и указала на меня кровавым остриём.

— Не тычь мечом, поранишь ещё кого, — Клаус с королевой на плече прошёлся до середины комнаты и, оставив женщину на полу, встал в низкий старт.

Он похрустел шеей и суставами в плечах, после чего рванул в сторону толстых стальных ворот. Впечатавшись всем телом в правую воротину, он оставил огромную вмятину, но та не поддалась. Парень яростно «зарычал», облегчённо выдохнул и вернулся туда, где положил тело Немезиды. Со второй попытки воротина слетела с петель, и Клаус покатился на ней вниз по длинной лестнице. Так как в подвале никого не было, то не было и ни единого источника света, поэтому смело говорить о том, что Клаус ещё жив, можно было лишь по его отдаляющемуся дикарскому смеху.

— Порой ему нужно снять напряжение, — пояснил я остальным и, взвалив на плечо тело королевы, направился вниз по длинной лестнице.

— А он круче, чем я думал, — удовлетворённый эльф пошёл чуть позади меня. Позже его догнала Леве.

Интерлюдия

Если меня когда-нибудь спросят, какое слово мне кажется самым холодным, то это будет «нет». Когда получаешь отказ, сердце черствеет, все это знают. И ведь так каждый раз. Если я прошла не через всё, то через многое, и это просто чтобы выжить, так что давно не принимаю отказов. Окружающие боятся меня, но это правильный выбор.

С ног до головы закованная в цепи я стояла и ждала своего «звёздного часа». Такие меры предосторожности были только для одного: чтобы я никого не убила раньше времени. Они считают меня безумной. Больше никого не приковали к столбу, остальные спокойно сидели на длинной лавке в двадцати метрах отсюда, строя из себя охренительно страшных головорезов: один чистил саблю, пытаясь увидеть отражение в ржавом куске железа, другой тщательно перепроверял, хорошо ли затянуты на нём доспехи, как будто они спасут его жирную задницу, а тот, что сидел напротив этих двоих, внимательно смотрел на обоих и изображал психопата. Если бы этот плешивый засранец знал, как ведут себя настоящие психопаты, был бы сильно удивлён. «Эти лягут первыми», — прошептал мне на ушко мой огромный боевой опыт.

— Выход через три минуты! Всем встать! — крикнул безбородый мужик с пивным животом, которого остальные мои «няньки» называют Глациусом. — А эту ведите к подъёмнику.

Получив приказ, мерзкие мешки с грязью, что сидели и присматривали за мной, поднялись, отвязали цепи от железного столба, и мы вместе пошли туда же, куда обычно. Я вошла в хлипкое деревянное сооружение вроде туалетной кабинки, но с прорезью для того, чтобы открыть замок на цепях. По прошествии отведённого времени остальные воины, судя по звукам, начали выходить на арену, а значит, пора бы выпускать и меня. По крайней мере, я не одна так подумала, поэтому, как и положено, замок на цепях был открыт, а один из этих мужиков начал поднимать кабинку наверх с помощью специальной верёвки.

Ожидание, ожидание, и вот я наверху. Дверь открывается, моя нога медленно нащупывает тот самый пол из каменного кирпича, что не чувствовала так давно. Он влажный, идеально вымытый после прошлого боя, что закончился, вероятно, тем, что никто не выжил. Если осмотреться, как я и сделала, то можно понять, что тут из камня сделано всё: пол арены, её стены, окружающие меня квадратом уже долгие восемь лет, а также трибуны для тех, кому сегодня умирать без надобности.

Погода сегодня была пасмурной, небо отдавало прохладной синевой, а солнце не слепило глаза, как иногда бывает. В общем, день для того, чтобы посмотреть, как пленённые воины пускают друг другу кровь, почти идеальный. Даже королева какой-то не сильно далёкой страны приехала, чтобы забрать сегодняшнего победителя с собой, в какой-то крутой отряд убийц. По крайней мере, так мне сказали сегодня утром. Выйдя из кабинки, я увидела эту самую королеву. Она сидела в своей элитнейшей ложе и, попивая дорогущее вино, наблюдала за тем, как я босыми ногами и в рваных лохмотьях пытаюсь выжить, а мне даже не дали оружия. Вот кого бы я хотела убить на самом деле.

Глациус дал всем приказ отойти друг от друга на приличное расстояние так, чтобы заполнить всю арену. Расстояние оказалось приличным даже при том, что здесь было голов тридцать. Им понадобилось освободить много камер, раз выпустили так много сразу. В любом случае, меня заботило совсем не количество, а то, как бы скорее покинуть это место, либо встретить долгожданную смерть.

— Да начнётся новое сражение! — истерично выкрикнул лысый ублюдок в чём-то вроде халата, которого поставили тут объявлять о начале и конце резни. Все свои горячие, полные лести текста он вычитал ещё в самом начале мероприятия, а к этому моменту уже и забыл, какой бой по счёту должен начаться.

Вот и всё: воины построены, сигнал был, так что самое время для новичков сломя голову броситься в разные стороны. Кто-то будет убегать подальше от сражения, кто-то, напротив, постарается устранить как можно больше конкурентов в самом начале, но итог для всех будет един. С другой стороны, именно с таких насекомых и начинается настоящая битва между закалёнными войной.

Тот, что внизу всё перепроверял свои доспехи, оказался недалеко, когда дали сигнал, и не придумал ничего лучше, чем броситься в мою сторону с длинным двуручным топором. Помнится, искусство владения оружием такого рода я изучала где-то на двадцать пятом году жизни и оттачивала в бою до сих пор. Теперь же, в свои «скромные» пятьдесят шесть я владею любым видом оружия несравнимо лучше, чем любой находящийся со мной в этой каменной клетке. Бросив изуродованное тело на сырой пол, я подобрала топор и выбила им из рук другого нападавшего ржавую саблю. Второй удар стал последним, что тот увидел перед тем, как потерять голову, буквально.

Сражение на тот момент только-только начиналось, поэтому пришлось прикончить ещё троих или четверых прежде, чем бой вошёл в ту стадию, где состязаются достойные друг друга противники. Произошло это быстрее, чем бывает обычно, и через пару минут вся арена была заляпана кровью, внутренностями тех, кому не повезло, и прочей мерзостью, к которой я уже успела привыкнуть.

— Ну так что? — спросил молодой парень с длинным мечом, который оказался одним из тех, кто пытался спасти свою шкуру за счёт меня. — Наш договор в силе?

— Каждый раз, когда я выигрываю, меня не отпускают под предлогом чего угодно, в том числе сговора. Убей меня или умри, других вариантов у тебя нет, потому что я не пощажу никого.

Он был разочарован. То ли во мне, то ли в себе, то ли в чём-то третьем, но спорить не стал. Парень встал в боевую стойку и направил оружие на меня, пока за его спиной происходило такое, чего большинство даже в книгах не читало. Я напала первой и тяжёлым ударом топором сбила противника с ног, хоть он и смог отразить мой удар. Оказавшись на земле, он решил, что уже ничего не сможет сделать, так что даже не пошевелился, когда я пробила его грудь насквозь и лишила жизни.

Я ненавидела себя за то, сколько семей оставила без отцов. Хотя, говоря начистоту, женщин и детей я тоже не жалела. Любой бы ненавидел, но я просто хочу выжить. Даже не так, скорее не хочу умирать. У меня не осталось никого из близких, но смерть здесь стала бы позором для меня как для солдата страны, которой уже и нет ни на одной из новых карт. Поэтому я убиваю вновь, вновь и вновь. Миллион добрых поступков не отмоют кровь на моих руках.

В этот раз последний, с кем мне предстояло сразиться, оказался особо жадным до жизни. Пришлось повозиться, но итог не заставил себя ждать. Что касается боёв на этой арене, только единожды мне объявляли ничью, но, обещав свободу, заковывали в цепи, сколько бы крови ни пришлось пустить. Жульничество, сговор, попытка побега — чего только ни придумывали, чтобы сохранить главную «звезду» кровавого шоу. Но эта победа отличалась от предыдущих, я правда испытала облегчение, как в первый раз, ведь вне зависимости от результата, всё станет понятно. Не отпустят даже при какой-никакой, но королеве — не отпустят вообще, и на этом моя борьба за жизнь окончится здесь, как ни посмотри.

Женщина, во всех смыслах смотревшая на меня сверху вниз, о чём-то спорила с одним из организаторов этой резни, после чего они всё же пришли к общему решению. Она дала какое-то указание своему слуге, с ног до головы замотанному в чёрную мантию, после чего тот спустился вниз. Спустился он, как оказалось, прямо ко мне. Решётчатые железные ворота поднялись, и мужчина был единственным, кто через них прошёл. Он не торопился, но двигался уверенно, пока с небольших ворот напротив выбегали слуги и тащили обезображенные трупы куда-то к себе, чтобы они не дай бог не помешали этому павлину меня прикончить.

Когда один из слуг попытался забрать хороший с виду меч прямо у меня из-под ноги, я дала ему по морде тыльной стороной ладони так, что тот после этого и не подумал пытаться снова. Парень, лицо которого не просматривалось за тенью капюшона, от моей грубости на мгновение замедлил шаг, но тут же пошёл дальше, стараясь сделать вид, что всё

это игнорирует. Когда он подошёл достаточно близко, то остановился, а все трупы, что более-менее сохранились, уже были убраны отсюда. Теперь я могла разглядеть его лицо: небольшая бородка, волосы, кончающиеся чуть ниже ушей, угловатая форма лица. В общем, ничего интересного, кроме глаз. Глаза его были полузакрытыми и совершенно невыразительными. Сначала я подумала, что это часть его способности, что он какой-нибудь живой мертвец или типа того, но со временем участки лица согласовались между собой и сформировали нечто в духе «как же всё задолбало, хочу домой».

— А тебя как зовут?

— Тебе, трупу, это знать не обязательно.

— Рю Анкернот. Думаю, тебе будет обидно умереть от руки того, чьего имени не знаешь. Всё равно что быть зарезанным бездомным за кусок хлеба. Никакой романтики.

— Что романтик забыл в месте, на котороедаже боги предпочли не обращать внимания?

— Решил дать шанс оставленным снова обратить на себя их внимание.

— Другими словами, ты возомнил себя посредником между человеком и богом?

— Другими словами, если все боги оставили это место, я сам стану богом, который воздаст достойным по их заслугам. Сражайся до конца и увидишь, напрасно ли. Или сдайся и прими тот факт, что твоя решимость оказалась слабее судьбы. Так я считаю.

— Пф-ха-ха-ха! — от смеха я чуть согнулась, отвернула лицо и сильнее сжала ладонью рукоять топора, поставленного на пол лезвием вниз. — Рю Анкернот, бог бессмысленной кровавой резни. Интересно!

Увидев наш, как им показалось, весёлый и жизнерадостный диалог, некоторые «зрители» начали издавать недовольные возгласы, мол, собираемся ли мы наконец поотрывать друг другу башни им на потеху.

— На самом деле я бы хотел ещё поговорить, — с лёгкой досадой, озираясь на трибуны, произнёс парень, — но…

— Но боишься расстроить мамочку, — я кивнула в сторону королевы у него за спиной.

— Вроде того.

Решив не спорить, он расстегнул единственную пуговицу на плаще. Большой чёрный кусок ткани моментально унёс и начал тащить по земле внезапный порыв ветра. Кожа парня была совсем бледной, что было понятно, если он всегда ходит в подобных накидках, а цвет глаз сразу вызвал у меня ассоциацию с сырой, но приятной болотной зеленью.

— Мне запретили использовать магию здесь, поэтому я буду пытаться убить тебя только этим клинком, — он достал из ножен на пояснице полностью чёрный кинжал средней длины. Так как у этого оружия не было никакой гарды, клинок в определённом месте просто переходил из лезвия в рукоять прямоугольной формы со сглаженными углами. Кинжал на всей своей длине, исключая, разве что, остриё, не имел ни малейшего изгиба, так что, теоретически, он свободно мог наносить им и режущие, и колющие удары, не теряя скорости, но из-за металлической рукояти проигрывал в силе, да и каждый удар будет сильнее сказываться на его выносливости. Вывод: надолго его не хватит. Тактика: уйти в оборону.

Я бросила топор, подобрала меч, который тогда не отдала прислуге, и, взяв его обратным хватом, стала ждать хода противника. Анкернот, как и ожидалось, воспринял это за призыв атаковать и, не давая мне лишних возможностей, кинулся в бой. Наши клинки встретились меньше, чем через секунду, но, даже учитывая то, что мой клинок был больше, сила удара выбила меня из равновесия, но пока только морально. «С таким оружием он не может так сильно бить», — вот что пришло мне в голову, пока я изо всех сил не давала противнику разрубить меня пополам вместе с мечом. Он также заметил, что я удивлена вовсе не самой силе удара.

— Присмотрись.

И я присмотрелась: с рукояти его кинжала свисал небольшой кусок чёрной ткани. Оказалось, что углы не были сглажены, они были обмотаны тонким слоем ткани, напоминающей бинт, что давало ему единственное, чего оружие было лишено — крепкий хват, а значит, и удар. Но осознание того, что моя тактика провалилась, пришло слишком поздно, парень ослабил хват и, схватив меня за горло, мгновенно завалил на землю подсечкой. Он сел мне на живот и планировал закончить этот поединок, просто придушив одной рукой, пока второй пытался воткнуть кинжал мне в брюхо просто для того, чтобы обе мои руки были заняты. По физической силе я ему проигрывала и поняла это ещё во время первого удара, так что вариантов развития событий оставалось немного. Лезвие его кинжала насквозь прошло через левую часть живота, но в ответ я несколько раз врезала ему по лицу и заставила упасть рядом со мной.

Резко выдернув клинок, парень, наверное, нанёс даже больший вред моему телу, чем когда воткнул его. Я изобразила гримасу, смешанную из раздражения, досады и боли, а затем встала на ноги. Если что и дал мне огромный опыт сражений, так это то, что такие раны давно не сказываются на моих движениях. Я не стану хромать и держаться за порез, но при каждом резком движении из меня с новой силой будет вытекать кровь, так что всего секунд за десять я попала в ситуацию, буквально противоположную изначальной. Действовать надо было быстро: пока противник ещё лежал на земле, я пнула его по голове, выиграв себе ещё пару секунд, затем подняла свой меч и без колебаний хотела тут же запустить его в то же место, куда была ранена сама. Парень отошёл от удара раньше, чем я планировала, так что мечом я смогла проткнуть только его левую руку в предплечье, войдя прямо между костей. Он оттолкнул меня ногой так, что я ещё пару метров пыталась не потерять равновесия, но, благо, так просто я на задницу не завалюсь.

— С тобой придётся повозиться, — сказал он, осматривая окровавленный рукав рубахи, и медленно поднялся, не упуская меня из поля зрения.

— Только понял?

— Признаю, недооценил.

Опасаясь, как бы эта ошибка не стоила ему жизни, парень набрал максимально возможную скорость и на этот раз не стал пытаться меня разрезать, а предпочёл вытянуть кинжал вперёд и нанести быстрый колющий удар в сердце. Но в этот раз я была готова и уклонилась. Он увидел, что промахнулся, и резко взял в противоположную от меня сторону, но я снова оказалась быстрее, так что отклонился он уже с глубоким порезом на всю грудь. Таким образом, тело Рю Анкернота теперь кровоточило сильнее моего, он потерял преимущество.

В этот раз я нападала снова и снова, не давая ему ни передохнуть, ни толком оценить ситуацию. Раз за разом я пыталась пробить его защиту, пока наконец не пробила: ударив парня поддых, я толкнула его на землю и прыгнула с мечом, подобно хищнику, что загнал свою добычу в угол и уже чувствует вкус содранного с неё мяса. Я не чувствовала жалости или сомнения, я решила прикончить свою добычу.

Очередной мой противник в панике дрыгал ногами и пытался отодвинуться, но я знала, что достану, что попаду в грудь. Я уже не восприняла всерьёз то, что он отпустил кинжал и направил одну ладонь на меня, а другую — в сторону. Но меньше, чем через мгновение, всё перед глазами потемнело, а вместо хруста костей я услышала металлический скрежет сломанного о камень меча. Он исчез. Парня здесь больше не было, лезвие моего клинка поломалось надвое, а зрители стали нервно переговариваться между собой так, что некоторые слова я слышала даже отсюда. Одним из таких слов было слово «портал». Я медленно повернула голову налево и поняла, что произошло: он никуда не исчезал, это я оказалась в другой части арены и с круглыми глазами, как дура, не понимала, как так вышло.

— Бой окончен, — встав со своего удобного трона, властно объявила королева некой страны вместо тех, кому было положено это делать, — встань с колен.

— А? Ты это мне?

Королева в ответ лишь давила на меня своим тяжёлым молчанием. Как она и хотела, я встала, бросила меч и посмотрела наверх, на неё.

— Этому надзирателю было запрещено использовать магию. То есть, если он всё же применил её, победа по правилам за тобой. Ты займёшь его место, а он — твоё. В этом была суть поед-…

— Пф-ха-ха-хах! А я-то думала! То есть даже так с моей победой число пленных здесь не уменьшится? Вполне в духе этого места. Если с моим уходом то же самое будет за меня переживать кто-то другой, то не вижу смысла.

— Я не совсем поняла. Ты отказываешься вступить в должность надзирателя четырнадцатого порядка?

— Подотри свою гладкую королевскую задницу этими титулами. Не за это я сражалась.

— Да как ты смеешь?! — начал возникать появившийся из ниоткуда за моей спиной Глациус и, завалив меня мордой в землю, надел на руки оковы.

Черноволосая королева снова посмотрела на меня, как на помои, после чего просто отвернулась и ушла на своё место, показав жирному ублюдку, что с этого момента он может делать со мной, что захочет. Тот поднял меня с пола за волосы и начал раздавать указания прислуге. Сказал что-то про двадцать или сорок ударов плетью, но не то чтобы меня это теперь волновало.

— Назови своё имя, — остановил нас парень, который уже по-хорошему должен был либо помереть, либо идти в моих оковах. Он сейчас с трудом удерживал сидячее положение.

Глациус не очень-то хотел ссориться с этим «надзирателем четырнадцатого порядка», особенно после случившегося, но я слишком долго думала, что ответить, так что желание скорее поиздеваться пересилило тактичность, и он пихнул меня вперёд.

— Селина, — произнесла я и продолжила отплёвываться от пыли и грязного песка, медленно шагая к воротам, из которых уже, возможно, не выйду.

Глава Шестнадцатая

Пошатывающийся Клаус только что справил нужду и, ломая ветки, вышел к дороге. Он поправил ремень на штанах и нервно выдохнул.

— Рю, — он вяло поднял руку, — ты на меня не сердись, но я больше не могу. Я человек, и мне надо спать. Эти двое уже больше часа назад отрубились.

Я оглянулся. Позади и вправду двое наездников носом уткнулись лошадям в шею, а я заметил это только сейчас. В эту секунду я задумался о наших нынешних действиях немного глобальнее и понял, что никогда так сильно не волновался. Меня не терзала совесть, но я не был уверен в том, что поступаю правильно. И «правильно» не с точки зрения кого-то со стороны: я сам не знал, нужно ли мне то, за что я сражаюсь.

— Ты прав, это я уже ничего перед собой не вижу. Сделаем привал.

— Дальше… — пробубнила девушка-орк сквозь полудрёму, не отлипая от лошади. — Я не собираюсь спать там, где он только что срал.

Взяв во внимание ультиматум Леве, мы проехали дальше. Солнце находилось ровно над нами, когда в поле зрения медленно «вползло» подходящее место ночлега — деревянная хижина. Домик на вид был заброшенный, хоть и не так давно, но производил впечатление вполне способного укрыть от дождя и ветра убежища.

— Есть кто? — негромко пробормотал Клаус, которого уже отказывались держать собственные ноги, когда слез с лошади и сделал несколько шагов навстречу ветхому зданию. Никто ему, как я и предполагал, не ответил. Он подошёл ещё ближе, к самой двери, и приложил ухо, чтобы понять, что происходит внутри. Ничего не услышав, Клаус помотал головой и открыл дверь — тишина.

— Пойдём? — уточнил Анджело, медленно слезая с седла.

— Да, давай за ним.

— Ой…

Эльф с глухим звуком завалился на землю и прокатился до моих ног.

— Чего разлёгся? — Леве слабенько пнула по ноге еле находящегося в сознании парня и схватила меня одной рукой за плечо. Другой ладонью она аккуратно обхватила мою ладонь. Вторую мою руку Анджело использовал для того, чтобы встать, но так и не отпустил. Так я понемногу начал тащить их обоих к дому, куда только что вошёл Клаус.

Мы успели сделать всего пять-семь шагов перед тем, как Клауса, будто мешок с овсом, выкинул из дверного проёма старый пузатый огр. Он был не очень высоким, но не менее уродливым, чем те, которых мне по долгу службы приходилось видеть до этого. Толстая и твёрдая кожа огра отдавала блеском сырой глины, а над правым ухом торчал маленький кривой рог. Он почесал пузо и, ковыряясь в зубах костью, направил свой неприятный взгляд на меня.

— Огр в Акаверии? — негромко спросил я сам у себя и приподнял бровь. — Уверен, у тебя есть особое разрешение, чтобы жить в этой части леса. И ты мне его даже предоставишь.

— Чё?

Я уже собирался подойти и сделать ему очень больно, но вдруг осознал, что прилипшие ко мне спутники заснули и вцепились в руки мёртвой хваткой, при чём одновременно. Увидев, что я хотел что-то предпринять, но не смог, огр оживился, с глухим грохотом подбежал ко мне и ударил в живот. Его рука прошла насквозь и застряла.

— Знаю… обычно выходит по-другому.

Я ударил его лбом в нос и оттолкнул ногой. Там его уже ждал Клаус. Он распорол золотистым мечом бок огра и в секунду его обезглавил.

— Вы никого не забыли? — Клаус показал пальцем мне за спину, где на лошади под действием сонного порошка лежала Немезида.

— Потом заберу, надо сначала отвести этих двоих. Подъём!

— А?

— Так, один есть… Леве! — я стукнул девушку по голове лбом, после чего она замычала и мотнула головой. — Шагай.

С горем пополам мы таки добрались до входа и обнаружили в доме довольно простое устройство: справа был подвешен пустой котёл над местом для костра и ящик, содержимое которого активно привлекало местных мух, а слева — пролёжанная соломенная кровать и немного свободного места, чтобы было где развернуться. Окно, если это можно так назвать, было «естественным», то есть просто дырой в стене на уровне груди, выходящей в сторону леса. Я бросил эльфа на полу рядом с котлом, а Леве уложил на кровать, пропахшую жирным огром. «Зато здесь никто не справлял нужду… наверное», — подумал я и накрыл её одеялом из… человеческой кожи, набитой тем, о чём я, вероятно, знать не хочу.

Следом за нами ввалился Клаус. Тот сразу же решил всё остальное свалить на меня одного и уснуть на полу у окна. Я оценил его доверие, но мысленно отругал за слабость, после чего пошёл за королевой. Она всё так же лежала почти на самой заднице лошади без сознания, поэтому я лишь ещё раз натёр её ноздри щепоткой сонной пыли и, притащив в хижину, положил рядом с высоким парнем, беззащитно восстанавливающим силы на прогнившем кое-где полу.

Королева Немезида была довольно хозяйственной женщиной, насколько я мог знать, так что она бы не смирилась с тем, что ночует в подобной помойке. Но, хоть она и спит, была в этой хижине вещь, которая не понравилась бы никому из нашей компании. Широкий ящик, который так облюбовали насекомые, был заполнен до краёв, судя по всему, ужином, завтраком и, как минимум, завтрашним обедом огра. Детей он, скорее всего, воровал из ближайших сёл, но тел было уж слишком много. Времени на погребение у меня не было, но я утащил смердящее вместилище мёртвой плоти далеко в лес, чтобы никто случайно не увидел.

***

Проснулся я посреди ночи от того, что кто-то открыл дверь. Лёг спать я снаружи, прямо за дверью, прислонившись к стене, так что Леве Норша, внезапно захотевшая глотнуть свежего лесного воздуха, не заметила моего присутствия. Она медленно шла в сторону дороги, с которой мы заметили хижину огра, а я из интереса двинулся следом. Леве не знала, что я перегнал лошадей чуть дальше в лес, чтобы накормить, поэтому сначала я подумал, что она ищет именно их, но та не выглядела особо озадаченной, когда дорога оказалась пуста по обе стороны. Тем не менее, девушка начала нервно оглядываться, когда переходила дорогу, и вошла в лес по другую её сторону, что насторожило меня ещё больше. Стараясь не наступать на сухие палки, я медленно, но верно пробирался дальше незамеченным, пока девушка-орк шла, собирая собой кусты и нервно озираясь по сторонам. В какой-то момент она остановилась, я последовал её примеру и, не двигаясь, встал за деревом и наблюдал. «Если что-то и произойдёт, то сейчас», — подумал я и оказался прав. А произошло то, что Леве из рода Норша, бромашский полуорк, шла так далеко, чтобы справиться со своими физиологическими потребностями. Она уже начала снимать свои кожаные бриджи, когда я её остановил.

— С-стой, подожди! — быстро выговорил я, выйдя из-за дерева.

— А-ам… — девушка буквально застыла в этой наклонной позе с обеими руками, стягивающими штаны вниз.

— Я просто…

— Нет-нет, — она оставила расстёгнутые бриджи на уровне бёдер и замахала руками перед собой, — я… я знаю, ты тоже человек, у тебя может быть… свой интерес. Если кто-то и поймёт, то пусть это буду я. Просто… так стыдно…

— Закрой рот! Нет! Нет! Нет. Зачем мне тогда тебя останавливать? Я объясню: ты пошла слишком далеко, поэтому я решил посмотреть, в чём дело. На кой хрен тебе надо было переться сюда, чтобы просто отлить?!

— Вообще-то…

— Да как угодно! Мы сейчас где-то в двухстах метрах от хижины, ты явно переборщила с секретностью.

— Всё! Я тебя поняла, а теперь можешь проваливать.

— Ты не…

— Пошёл вон!

Путешествуя вместе с кем-то, постоянно переживаешь такие бытовые недопонимания. Так было всегда, избежать подобных случайностей практически невозможно. Оправдывая этим свою излишнюю подозрительность, я шёл обратно той же дорогой. Остальные просыпаться даже и не думали, так что я просто пришёл и сел на то же место у двери. Леви вернулась позже, чем я думал. Меня уже тянуло в сон, когда она воспользовалась большим скрипучим рукомойником, повешенным на стену хозяином дома. Самое удивительное, что там действительно была чистая вода.

Я не стал открывать глаза, поэтому просто услышал, как девушка подошла, открыла дверь и… встала на месте. Она стояла так ещё некоторое время, но затем дверь закрылась.

— Можно тебя поцеловать? — тихо произнесли губы вплотную к моему уху.

— Иди спать, я невкусный.

— Дай хотя бы попробовать.

— В другой раз.

— Какой ещё другой раз? Завтра мы в любом случае разойдёмся, умрёт кто-то или нет. Я хочу получить награду заранее, — капризно требовала Леве, сев рядом со мной.

— Спасение мира от бесконечных игр в богов для тебя недостаточная награда?

— Да ты и сам знаешь, что плевать я на это хотела. Как будто я сейчас здесь из-за твоей благородной цели! Вовсе нет. Я бы вообще предпочла, чтобы мы прямо сейчас развернулись и вместе поехали туда, где нас никто не найдёт.

Впервые за долгое время я по-доброму улыбнулся, восприняв слова Леве всерьёз, но старался не показывать ей лицо.

— Я не могу. Кто-то должен пойти по этому пути.

— Не обязательно ты.

— Дороги назад меня лишили, когда сделали воплощением. Так или иначе, двигаться отсюда можно только вперёд. Ты сама знаешь, я многое недоговариваю, но уж как-нибудь смирись.

— Предлагаешь молча смотреть, как ты отдаёшь жизнь ради какой-то бессмысленной хрени? — тон девушки стал немного холоднее, чем обычно.

— Если понадобится, я… — я прервал себя, пытаясь озвучить слова, что были правдой когда-то.

— Ты… что?

— Если понадобится, я усыплю тебя силой, иди внутрь.

— Забыл? Мы легли ещё днём, так что я спала более, чем достаточно. Теперь точно не усну.

— Да… Точно, — вместо Леве внутрь со скрипом зашёл я, — подъём!

Клаус тем временем уже спал в обнимку с королевой. Он сам поразился своим крепким сном, когда это понял, затем извинился перед бессознательной дамой и встал. Анджело же, как проснулся, начал кашлять и в спешке выбежал из дома, вонь не оставила его равнодушным. С королевой на плече я вышел сам, с неоднозначным выражением лица посмотрел на сброд людей, которые собрались здесь только потому, что их привёл я, и которые выглядели в одной компании немного нелепо, а затем, нервно моргнув, направился к лошадям.

Кобыл, благо, никто не съел, не украл и не прирезал, как оно бывает в этих краях, а особенно в лесу, что уже заставляло мыслить оптимистичнее. Положив женщину на одну из лошадей, я отвязал животных и повёл к дороге. «Там меня уже ждали свежие, умывшиеся и быстро перекусившие небольшими запасами из последнего встретившегося нам селения спутники», — сказал бы я, будь это действительно так. Леве, вопреки своим же словам о том, что спала достаточно и точно уже не уснёт, сейчас пускала слюни, развалившись на траве, Анджело недовольно бубнил, что Клаус потратил всю воду из рукомойника, и искал, чем ополоснуть лицо, среди сумок, которые я ночью снял с лошадей и кучей бросил рядом с домом, а сам Клаус искал, чем набить брюхо, в тех же сумках, попутно убеждая эльфа в том, что он ни в чём не виноват, и там на самом деле оставалось всего ничего. Но, пока шумная компания приходила в себя посреди тёмного леса, я был занят совсем другими мыслями.

— Это… — подошёл Клаус, когда я привёл лошадей к дороге, и указал пальцем на Немезиду. — Может, её как-нибудь покормить? Не загнётся с голоду?

— Я её только что усыпил, не получится. Да и смысла нет, мы будем на месте через несколько часов, если верить Фарикс.

— Ага… Кстати, если уж речь зашла об этом… — дальше он стал говорить почти шёпотом. — Ей можно доверять? В смысле, эта твоя богиня не кинет нас?

— Я понимаю её мотивы, а намерения ещё прозрачнее. Нет смысла переживать.

— Ну ладно. Только потом не говор-…

— Если она умудрится нас как-то обмануть, мы все покойники.

Парень помотал головой, прорычал нечто невнятное и пошёл за сумками. Анджело тем временем пытался заставить подняться Леве, но без толку. «Я не могу, разберись с ней сам, пожалуйста», — вежливо попросил он меня с не очень радостным выражением лица, когда я подошёл ближе, а сам направился помогать Клаусу с нашими пожитками.

— Вставай.

— М-м-м… Понеси меня.

— Могу по земле потащить.

— Ну! Вечно с тобой так.

— Как?

— Чёрствый ты.

— Тебе романтики тут никто не обещал. Поднимай задницу и дуй к лошадям, — чуть холоднее, чем обычно, отругал я Леве и, не дожидаясь её, сам направился в сторону дороги.

Девушке понадобилось какое-то время, чтобы пересилить свою лень, усталость, а также всё остальное, и через пару минут мы дружно, или не очень, поехали дальше. Сделав несколько небольших остановок на перекусы, болтовню с проезжающими навстречу торгашами и прочие прелести человеческой жизнедеятельности, примерно через пять часов мы преодолели лесные пейзажи, и их сменил плеск морской воды и зыбкий песок под копытами лошадей, которые, благо, за следующие полчаса езды по берегу, ни разу не завалились набок от такого надёжного грунта.

— Долго ещё? — я в очередной раз поднял голову к небу. Никто давно уже не удивлялся такому поведению с моей стороны.

— А ты сам посмотри.

И я посмотрел. Странно, что я не обратил внимания до этого, но огромная каменная глыба, которая на горизонте не казалась чем-то из ряда вон выходящим, теперь закрывала всё большую часть неба. Если верить Фарикс, именно такую штуку мы и искали. Она была высотой примерно в семь раз больше меня и в шесть — Клауса, про ширину вообще трудно было говорить.

— Как я понимаю, это и есть врата, — сообщил я тем, кто были не особо посвящены в детали плана.

— Врата? В смысле? — потерялся Клаус. — Это типа… камень.

— Да, друг мой, это определённо камень… Но то, что мы ищем, находится внутри него.

— А-а-а…

— Леве, готова?

— Я? Ну как тебе сказать… Я, конечно, повторяла заклинание, много раз повторяла, но теперь не уверена. Скажу хоть слово не так — меня разорвёт. А оно длинное. Хе-хе…

— Если тебя это утешит, то это будет меньшей из моих проблем.

— Как… мило, — одновременно прищурилась, подняла бровь и натянуто улыбнулась Леве, — но я всё же попробую обойтись без этого.

Когда мы подъехали к огромной глыбе, девушка-орк первая спрыгнула с лошади и, достав из сумки на моей кобыле ритуальную маску, подошла ближе к камню. Сама маска полностью была сделана из мерзко блестящего серебра, да и по качеству она была чуть ли не хуже, чем дешёвые украшения из маленьких столичных магазинчиков, что само по себе заставляло усомниться в том, что это артефакт. Ведь кто из мудрецов далёкого прошлого стал бы наделять магической силой такое уродливое изделие? Но сомнения пропадают, когда видишь, как с этой маски в прямом смысле бесконечно стекает вязкая жидкость золотистого цвета. Именно на её основе делают препараты с так называемой «Небесной материей». То были и бутыли с дрянью, что ускоряет мою духовную материю, которые, к слову, я успел где-то потерять во время этого путешествия, и лекарство, которое не давало умереть юной Цизаре.

— Ты не будешь надевать её или вроде того? — поинтересовался Клаус, когда увидел, что Леве уже была готова начинать.

— Нет, — немного раздражённо ответила та, — в ритуале нужно лишь её присутствие.

Девушка снова повернулась к нам спиной и приготовилась читать заклинание, открывающее врата, когда её вновь прервали, на этот раз я.

— Погоди.

— Да, да… Что опять? — Леве вопросительно подняла ладони.

— Я… Не нужно… В общем, мне надо кое-что проверить.

— В каком плане?

Я поставил на камень свою метку и исчез в портале. Женщина уткнулась лицом в мою грудь. Она тихо всхлипывала. Я почти ничего не видел внутри помещения, в котором оказался, но несколько небольших лучей света откуда-то сверху отражались от золотистых волос. Много времени не понадобилось, чтобы всё понять. «Всё закончилось», — положив руку на её голову, сказал я и пошёл вперёд. Помещение было небольшим, а большую часть пространства занимали ящики. Перед лестницей, ведущей к выходу, стоял деревянный стол, а на нём — зажжённая свеча. Она почти ничего не освещала, но помогла мне не запнуться на ступеньках.

Сделав три широких шага по лестнице, я оказался прямо у источника солнечного света, который продирался в этот подвал через щель в двери. Эта дверь оказалась достаточно крепкой для того, чтобы сделать из подвала клетку, и Аврориана никогда не смогла бы выбраться из неё сама. Ударом ноги я снёс эту дверь с петель, и она, вылетев, забрала с собой развалины, подпиравшие её.

Я не успел выйти из проёма, как встал на месте с широко раскрытыми глазами. Ощущение было такое, будто моё сердце спустя столько времени снова забилось с бешеной скоростью.

— Прости… меня… Я… — всё, что смог я выдавить из себя, находясь в сильнейшем потрясении.

— Что вообще происходит?! — раздался громкий возглас в голове, но я не обратил на него внимания. — Ты должен открыть врата! В чём дело?

Запах, источаемый всеми этими внутренностями и оторванными конечностями, в ином случае заставил бы меня плотно проблеваться. Руины, оставшиеся от дома моего отца, по большей части были перекрашены в тёмно-красный кишками, кровью и всем остальным, что должно быть внутри тела, но никак не на разрушившихся и повалившихся стенах здания. Некоторые тела были относительно целыми, некоторые лишь конечностями вылазили из-под обломков.

Когда я нашёл выход, то смог рассмотреть всю картину снаружи: от потолка не осталось совершенно ничего, и ни одна уцелевшая стена не доходила до третьего этажа, он был разрушен целиком, а из разбившихся окон свисали гниющие трупы крестьян, понемногу поедаемые мухами. Аврора шла за мной, но старалась не смотреть по сторонам, ей и самой немало досталось даже при том, что она смогла дойти до потайной двери и спрятаться в убежище. По большей части она смогла обработать раны тем, что было в ящиках внизу, но её правый глаз уже точно не увидит света.

Трава от разрушенного здания и до забора была такой же идеально зелёной, как и всегда. На ней лежал и грелся под солнцем, как я когда-то, Вэн Гин, надзиратель десятого порядка, он был одним из тех, кто не нападал тогда на моё убежище в городе. Я думал, он дезертировал, но юноша с узким разрезом глаз сейчас эти самые глаза закрыл и наслаждался ясной погодой с прохладным ветром в десяти метрах от кладбища человеческих внутренностей. Уроженец, как он сам любил рассказывать, великой и богатой страны на востоке даже не подозревал, что я иду в его сторону. Когда я откинул с его лица прядь длинных волос, он хотел резко вскочить, но я схватил его за горло, ударил о землю и поднял сам. Я держал его за горло перед собой так, что он не доставал носками до земли и хрипел от удушья.

— Это ты сделал?

Внешне я уже не проявлял никаких эмоций.

— К-ха… Нет, я бы… Я бы не стал…

— Тогда я просто убью тебя.

— Стой! Подож… подожди! Если я всё честно расскажу, ты пощадишь меня?

— Да.

Я соврал.

— Меня направили сюда, чтобы вс-… К-ха! Чёрт… Направили, чтобы всех прикончить. Я приказал… собрать всех крестьян в поместье, — он указал пальцем на руины, — и прирезал. Потом сообщили, что нашли тебя в городе. Я хотел… хотел вернуться, но сказали ждать тут, вдруг ты появишься.

— Я не нашёл тела отца. Где оно?

— И не найдёшь. Точнее, найдёшь, оно же по всему дому теперь. Кусочек тут, кусочек там…

Я отпустил шею надзирателя, но ладонью другой руки обхватил его голову. Я начал сжимать так медленно, насколько мог сдержаться. Он начал кричать и дёргаться, начал говорить про то, что я обещал ему жизнь.

— Рю, не надо… — Аврориана протянула руку, останавливая меня, — не марай руки сильнее, чем они должны быть.

— Тогда это будет последний раз, когда я тебя ослушаюсь.

Вэн Гин кричал от агонии, пока его голова трещала под моей рукой. В какой-то момент его глаза закатились, а сам он перестал кричать. Я бросил тело на землю, но, чтобы быть уверенным в том, что прикончил его, воткнул кинжал в грудь и оставил там.

— Слушай, — Фарикс явно была недовольна тем, что я нахожусь на другом конце Акаверии, когда мог быть уже в аду, — я всё понимаю, но тебе сейчас надо быть не здесь.

Открыв портал обратно, я тихо сказал Авроре: «Скоро всё кончится». По ту сторону меня уже ждали недоумевающие спутники, которым было очень интересно, куда и зачем я пропал. Леве сидела на песке, прислонившись спиной к камню, и разглядывала маску, Клаус был занят тем, что допивал последние запасы воды, а Анджело, судя по всему, с интересом разглядывал метку, из портала на которой я вышел.

— Где ты…

Я не дал Леве договорить, но выхватил у неё маску и, медленно замахнувшись, выкинул этот кусок серебра далеко в море.

— Я был в доме отца, — я говорил медленно, но остальные ясно давали понять, что они не в курсе, что происходит, Клаус даже выплюнул свою воду, — ночью я почувствовал, что не могу подцепиться к портальной метке там, это меня беспокоило. Пока мы ехали сюда, я использовал запасную, она находилась в тайном убежище под домом. Там я встретил…

— Ближе к сути, — Леве чуть надулась, но сидела на том же месте.

— Я как раз к ней подошёл. Моего отца и всех его крестьян жестоко убили. Я даже похоронить его не смогу, от тела ничего не осталось. В общем… я не могу.

— Не можешь что? — непонимающе помотал головой Анджело.

— Не могу уничтожить этот мир.

— Подожди, мы ведь… Стой, мы же не…

— Если уничтожить артефакт, созданные им миры исчезнут. Я ведь прав? — теперь я обращался к той, кто, как обычно, находился в стороне. В данном же случае она сидела на небольшом камне справа от меня, сложив ногу на ногу. Теперь она не подавала признаков того, что раздражена или удивлена, просто сидела и смотрела на море.

— Не хотела тебе говорить. Жаль, что ты сам догадался. Но ты должен понимать, почему я так поступила.

— Да, я… я понимаю. Но я ведь с самого начала это понял. Я был готов к тому, что все присутствующие здесь, включая меня, прекратят своё существование. А теперь…

— Но по твоей вине умерло множество людей, и всё изменилось…

— Вовсе нет. Просто теперь я могу отбросить сомнения. Они зародились гораздо раньше.

— Вот как… Не пожалеешь? Все мы созданы артефактом, ненастоящие. Возможно, где-то в изначальном мире есть настоящий ты, у которого есть настоящее тело, настоящие мысли, чувства…

— Наши чувства настоящие. Я считаю, этого достаточно.

— Что ж… — Фарикс усмехнулась и вздохнула, — тогда увидимся на собрании богов.

Она в мгновение исчезла, будто бы и не было её вовсе.

— Я сейчас не особо понял, о чём вы там говорили, но… ад отменяется?

— Да, отменяется, балда, — на этот раз Леве улыбалась, она повернулась ко мне, — что важнее: даже в тебе, оказывается, есть какие-то чувства. Просто мы их, видимо, пока не заслужили.

— Что-то мне подсказывает, что это в прошлом.

— Надеюсь, что так. У меня теперь на тебя большие планы.

— Ребят, — замахал руками Анджело, внимательно изучавший меня глазами во время разговора с Фарикс, — это значит, что я могу вернуться в деревню? И даже не придётся умирать? Чего мы тогда ждём?

— Мне ещё надо… убить королеву, чтобы стать богом.

— Оу…

Немезида и не думала приходить в сознание, когда я стащил её с лошади и аккуратно положил на песок. Её волосы совсем спутались за это время, а на лице было несколько небольших царапин, но даже так королева всё ещё выглядела внушительно. Между людьми из высшего света, взятыми в плен, и обычными оборванцами, выглядящими примерно так же, всегда была какая-то разница. Может, только я её и чувствовал.

— С чего бы начать… — я чуть приподнял тело женщины и положил одну руку на её волосы, а другой обхватил подбородок. — Немезида не всегда была добра ко мне, это так. Справедливой она тоже была не всегда: пару раз по её прихоти я чуть было не лишился звания, а однажды почти остался в темнице. Но даже так я могу вспомнить и плохие, и хорошие моменты. Одно могу сказать точно: она не заслужила такого конца.

— Так отдай титул бога ей, — Леве села на колени у меня за спиной и положила руки на мои плечи.

— Я тоже не заслужил.

С этими словами я резким движением свернул шею только что действовавшей королевы Акаверии. Она ничего не почувствовала, даже глаза не успела открыть, просто упала головой на тёплый песок. Ознаменовал её конец яркий свет. Было похоже, что звезда медленно спускается к нам с небес. Белый огонёк остановился на верхушке камня. Со временем сияние начало сходить на нет, а на его месте образовался мужчина. Он сидел, игриво свесив ноги с края, и наблюдал за нами с длинной змеиной ухмылкой на лице. Его средней длины светлые волосы трепал ветер, пока сам мужчина разглядывал то нас, то пыль на руках.

— Хорошая погодка, правда? Я угадал с нарядом, — слова были произнесены тихо, но их чётко услышал каждый из нас.

Одет он был в лёгкую чёрную накидку на восточный лад, прикрывавшую худощавое тело. На ней были изображены цветы самых разных видов и размеров. Из-за ветра казалось, что вся флора на его халате двигалась и переливалась.

— Жарковато, — хоть мы уже встали, Леве всё ещё одной рукой держала моё правое плечо.

— А мне нравится.

— Ты — душа артефакта?

Мужчина вздохнул, услышав мой вопрос.

— Вечно вы преувеличиваете. Но, если вам так будет…

— Нет-нет, расскажи.

— Вам правда интересно? С чего бы начать… — меня бросило в дрожь от того, что он сказал это точно так же, как я несколько минут назад, но при этом его улыбка не уменьшилась ни на миллиметр. — Я лишь наблюдатель, который иногда выглядывает из своего зрительского зала, чтобы исполнить свою единственную задачу.

— И в чём же она?

— Не дать спектаклю закончиться, конечно же. Кста-а-ати… Я до последнего за тебя болел. Был уверен, что ты попытаешься меня убить. Кто бы мог подумать, что уже на пороге ты размякнешь…

— Вспомнил обещание, данное когда-то.

— Да-да-да! Помню что-то подобное, — он приложил палец к подбородку и чуть отвернулся, — как же её звали? Сейчас… Точно! Селина, верно?

Он, как ребёнок, резко показал на меня пальцем, когда назвал её имя, как бы подловив меня. Я не понял, откуда он это узнал, но и удивительного было в этом мало.

— Может уже сделаешь то, зачем пришёл? — грубо поинтересовался у него Клаус.

— То, зачем пришёл? А, да-а-а, — он появился по другую от меня сторону и положил руку на левое плечо, — думаю, ты заслужил нормальное тело, друг.

Странная энергия наполнила меня в том месте, которого он коснулся. На моей щеке появилась небольшая трещина, которая медленно шла к груди и постепенно разошлась по всему телу. Мерзкий на вкус пепел начал ссыпаться с моего тела и смешиваться с песком под ногами. И я почувствовал. Почувствовал ногами этот рыхлый песок, почувствовал свежий морской воздух, ладони на моих плечах. Как оказалось, у Леве довольно грубые ладони.

Выплёвывая из себя остатки этой грязной пыли, я упал на колени. Мои ладони воткнулись в тёплый песок. Я понял, что уже переродился как бог. Множество знаний о себе, об этом мире наполняли мой разум. Их было слишком много, чтобы сосредоточиться даже на малой части.

— Ну как? Скажи же, ощущение непередаваемое!

— Да, я… чувствую себя прекрасно.

— Чем ты мне нравишься, так это своей честностью. Что ж, остальное оставляю на тебя. Мне пора в новый, десятый мир. Скоро снова увидимся.

Я видел только его босые ноги, но понял, что он исчез с таким же светом, с каким появился. Попытки встать не увенчались успехом, я ещё не успел привыкнуть к новому телу, а Леве была не в силах поднять меня в одиночку. Тогда перед лицом я увидел ещё две протянутые руки, они принадлежали Анджело и Клаусу. Они вместе подняли меня с колен. Я открыл портал, но теперь мне для этого не нужна была метка или что-то подобное. Я бы даже, наверное, смог переместить нас мгновенно, но боялся ранить кого-то из них.

По ту сторону портала на земле сидела Аврора, которая ещё долго будет приходить в себя после случившегося. Она смотрела в небо, что так предательски яркой голубой скатертью соединяла её с теми, чья доля была куда легче. Я больше никогда не допущу, чтобы она плакала. Как её друг, как семья, как Рю Анкернот, бог бессмысленной кровавой резни из девятого мира.

Оглавление

Глава Первая

Глава Вторая

Интерлюдия

Глава Третья

Глава Четвёртая

Глава Пятая

Глава Шестая

Глава Седьмая

Глава Восьмая

Интерлюдия

Глава Девятая

Глава Десятая

Глава Одиннадцатая

Глава Двенадцатая

Интерлюдия

Глава Тринадцатая

Глава Четырнадцатая

Глава Пятнадцатая

Интерлюдия

Глава Шестнадцатая