В точке соприкосновения Москвы [Екатерина Викторовна Алёхина] (fb2) читать постранично

Екатерина Алёхина В точке соприкосновения Москвы

«Станция «Щелковская». Конечная. Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны.» – пронеслось где-то передо мной как через стекло.

Я растерянно моргнула, отгоняя сонливость и вяло текущие приятные мысли ни о чем конкретном, больше напоминающие теплую подогретую офисную атмосферу, из которой я и вынырнула меньше часа назад. Потянула ноги и торопливо подскочила, направляясь к выходу. Интересно, который раз я уже прохожу через эту станцию – тысячный? Она создает впечатление части моего дома, хотя я тут и не живу.

Долгая история не обязательно должна быть яркая каждую секунду. Наоборот, залог ее стабильности в верном балансе цветов «вне радужной палитры» и цветов кричащих, поэтому и внешне и внутренне транспорт – не самое приятное место, пышущее энтузиазмом. Оно и не должно быть фантастическим фейерверком и карнавалом рекламы, оно должно выполнять свои функции. Благодаря этой монотонности и небольшой готической мрачности, я могу пересчитать по пальцам руки любимые мною станции – в основном это современные, где много света, стекла, воздуха, металла и пространства для остановки. Метро – это не добрый волшебник в голубом вертолете, который перенесет тебя по камину в зеленом огне до точки икс. В основе своей сути это какой-то свой отдельный мир, который не всегда интересуется твоими проблемами. Точнее – почти никогда не интересующийся твоими проблемами. Теснота, запахи тысяч потеющих (и не самых приятно пахнущих) тел и перепады температур – это реальность, с которой так не хотят мириться автолюбители (поэтому они и гоняют по поверхности земли).

Но за что я точно благодарна метро, невзирая на не к месту излишнюю мрачность и легкое напряжение людей, так это за скорость и доступность. За то, что я могу смело и свободно строить планы на вечера и не бояться, что меня в нем ограбят на каждом углу. Такого не было ни разу, даже когда я по рассеянности дважды забыла сумку с ноутбуком на станции.

Метро – это для подавляющего большинства людей небольшая встряска, и, скорее, не очень приятное, но неизбежное и, не лишенное своеобразной атмосферы, долгожданное изобретение.

Все видят друг друга, но одновременно и не видят. Людей так много, что оценить их сознательно после многих лет поездок, становится невозможным. Иногда мы слышим соседа по периллам, но никогда не узнаем наверняка, какой именно перед ним или ней человек. Иногда можно наблюдать что-то милое. Иногда – кто-то отнесется к тебе требовательно, иногда человек перед тобой будет из себя представлять воплощение слова «эпатажно», безразлично глядя в окно вагона в собственное отражение, пока все косятся на ручку от игрушек для взрослых из его сумки.

Метро не выставляет условий для входящих, не устраивает сегрегацию, не осуждает и не мучает, не отказывает в тепле или перевозе. Только в эпидемию этот бастион выставил свое дополнительное условие: либо в маске и перчатках, либо никак. С учетом всех переменных, это мне не показалось таким уж великим требованием.

По моей оценке, подземка – не самое страшное место. Оно оглушающе шумное, пахнущее сталью, пылью, каучуком и железом, людьми и изредка едой. Но иногда оно очень удобное, спокойное, уютно гудит и, главное, домчит тебя именно туда, куда тебе надо. Оно сулит сохранность жизни для взрослых и некую неуловимую угрозу для детей и стариков, которых недостаточная масса тела, расторопность или смелость может вынести за пределы потока. Последние, подсознательно чувствуя угрозу, всегда стараются держаться настороже и могут атаковать первыми, но, к счастью, в основном им просто уступают место во избежание проблем.

Подземка, при всем невообразимо чудовищном многообразии людей, в нее поступающих, не злое и в целом безопасное место. Подземка – как домик от ледяного холода для бездомного. Как возможность найти родителей для потеряшки. Как хороший источник интересного заработка.

Я почти не помню своих дней в метро, это всё равно, что специально запоминать обеды и ужины за несколько лет. Но некоторые истории – больше девяти десятых они так или иначе связаны с конфликтами, потому такие и четкие, – я всё же порой перебираю в памяти, когда вижу нечто схожее, но уже не в метро.

Был ругающийся наркоман, которого было легко спугнуть суровым взглядом неподвижных немигающих глаз и сменой позы. Различить его было бы трудно, но он очень громко кричал, перекрывая музыку в наушниках, не мигал и почти задел меня руками, когда я упрямо продолжала его игнорировать. Это было интересное наблюдение: я лишь на него посмотрела с яростью, и этого оказалось достаточно. Вероятно, уязвимые и психически нестабильные люди сами не выносят своего состояния, и им не надо давать физический отпор или даже кричать, а достаточно правильно продемонстрировать угрозу позой или взглядом, чтобы они оставили тебя в покое…

Еще одно воспоминание. Были драчуны, забрызгавшие фонтаном крови из носа стену 1 вагона. Они не замечали,