Избранная папоротником (СИ) [hazy forest] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

— Ух ты ж, нечисть лесная! Кыш, кыш, проклятый! — я махала руками как сумасшедшая, а «проклятый» смотрел на меня недоумевающим кроваво-черным взглядом. На ругань я, впрочем, не скупилась, и вспоминала все крылатые выражения местного сапожника.

— У меня уши режет, смертная… — осторожно, будто боясь прервать мою тираду, сказал Нечистый, и в подтверждение зажал свои уши руками.

В общем, телосложение у него было как у обычного человека. Только идеальнее.

— Испугался, окаянный?! — я радостно взвизгнула, и, запутавшись в подоле, шлёпнулась на мягкий мох.

Чертов. Венок. Из папоротника.

В ночь на Ивана-Купала, когда ночь достигает кульминационного момента, все девушки из нашей деревни бегут к реке с венками из папоротника и свечами. Та, чей венок уплывёт в туман противоположного берега, и будет новой жертвой. Жертвой во имя процветания родных земель. Жертвой за цену покровительства Нечистого. И вот я, которую участь быть жертвой благополучно обходила стороной несколько лет, оказалась один на один с хозяином этого берега.

— Живо вернул меня обратно! Я кому сказала?! Я тебя сейчас ударю! — пригрозила я, подняв руку с найденной палкой.

— Так ты ж сама приплыла…

— Я серьёзно! Я ведь и перекреститься могу!

— Оу, как опасно.

— Не веришь?! — я взвыла, поднимаясь на ноги.

— Валяй. На здоровье.

И тут я поняла, что это «нечто» ничем не испугаешь. Но, на всякий случай, я все-таки перекрестилась. Нечистый усмехнулся.

— Вы меня заколыхали уже, смертные. Не сидится вам на том берегу…

— Что?

Вместо ответа Нечистый отправился глубоко в лес.

— Эй! А как же я?! — прокричала я вслед. — Ты меня что, есть не собираешься?

— Много чести! — раздался голос из глубины чащи. — Больно тощая!

— Эй, ты мне хотя бы ночлег организуй! — я понеслась ему вслед. — Я вообще-то избранная! — я гордо вскинула голову.

— Слушай сюда, избранная папоротником! — мой подбородок был ухвачен цепкими когтями. — Ещё раз мне на глаза покажешься — не только съем, но и вообще… — он призадумался. — Вообще домой отправлю!

Сейчас облик Нечистого вселял в меня почти первобытный страх. Такой страх, который испытывает скептик перед всяким очевидным сверхъестественным.

Темные рога, растущие сквозь пышные смолисто-черные волосы завивались назад, оборачиваясь одним кольцом. Почему-то в такой момент мне стало интересно, можно ли эти рога ему обломать, и какие они на прочность. Но сейчас, когда меня собирались изгнать домой, думать об этом времени не было.

— Не надо! — пискнула я и тут же скрылась за соседним кустом. То, что ждёт меня на родном берегу, поверьте — хуже смерти. Если Нечистый вернул меня обратно, значит я вообще ни в какие рамки не лезу. Меня станут избегать даже мать с отцом, потом начнутся унижения, а потом изгнание. И все. Конец.

Оную картину я наблюдала каждый год: девушки возвращались с укусом на правом плече и новостью о том, что оказались «невкусными». А потом их взашей гнали из деревни. А кому такая жена нужна?

— Делай, что хочешь, только не доставай меня! — махнул рукой он и ушёл в тьму. Эффектно, мать его, ничего не скажешь.

И побрела я куда глаза глядят…

Долго ли, коротко ли шла, а только силушки мои меня покинули, и я, свалившись на осыпавшуюся с елей хвою, уснула глубоким сном.

Сквозь тьму я увидела искажённое водной мутью лицо матери. Будто бы она глядела в воду, а я смотрела на неё снизу, с холодного дна.

— Проснись, милая… — слова доносились до меня глухим грохотом, а глаза матери были грустными. С её лица стекали слёзы и они, падая на водную поверхность между нами, искажали её облик мелкой рябью. — Открой глаза, беги! Беги!

Я резко открыла глаза и громко вдохнула. Оглянувшись по сторонам, я заметила лишь рассвет сквозь лапы могучего ельника.

И тут позади меня раздался утробный рык. Не веря своим ушам, я медленно повернулась и почувствовала, как волосы на моей голове встают дыбом. Надо мной возвышался невиданный зверь: он был черным, как смоль, а глаза его были налиты кровью. Нет, волк определённо не мог быть таким огромным. С зубов зверюшки капала тягучая слюна, вызывавшая у меня рвотный порыв. Смачно сматерившись, я вскочила и бросилась бежать, что есть сил. В босые ноги врезались мелкие камешки и иголки, колени были обхлёстаны зарослями, а своими длиннющими волосами я уже нацепляла пол леса живности.

— Сгинь, сгинь бесовское отродье! — вскрикнула я, а потом завидела на горизонте высокое сучковатое дерево. — Всё равно ты меня не съешь!

Я рьяно принялась продвигаться наверх. Не обращая уже внимания на боль, я лезла и лезла, стирая ладони в кровь и царапая щеки сучьями. Наконец, когда рык твари больше не приближался, я уселась на одну из ветвей и взглянула вниз — все поплыло перед глазами. С такой высоты зверюга казалась хомячком, злобно брызжущим слюной. Я любовно обняла ствол дерева, медленно осознавая то, что остаток жизни проведу на нем.

— Рассвет с такой высоты прекрасен, не правда ли? — сзади меня послышался знакомый с недавнего времени голос, и я немедленно начала заваливаться вперёд, пытаясь удержаться на дереве. Цепляясь ногтями за шершавую кору и сдирая её, я уже приготовилась размозжить себе голову о ближайшую ветку. Вот радости-то будет у зверюги! Ему прям отбивная с кровью прилетит на все готовенькое.

Внезапно меня схватили за руку и я, ойкнув от боли, повисла лишь на ней родимой.

— Эй, а ну отпусти меня! — я злобно нахмурила брови, а потом мысленно убила себя тысячу раз. — То есть, посади обратно, а потом уже отпусти!

— Полетать захотелось? — поинтересовался нечистый, усмехнувшись своими рубиновыми глазами, сверкающими в рассвете, будто янтарь на моём родном берегу. За его плечами были два крыла, которых я ранее отчего-то не замечала. Отчасти они были похожи на ангельские, что я не раз видела на картинках в старой отцовской Библии. Но они были черными, и перья больше смахивали на острые наконечники стрел, закалённые в огне.

— Чуть-чуть, — слукавила я, посмотрев вниз, о чем потом пожалела.

— Что ж, тогда оставлю тебя. У меня много дел…

Я снова ощутила под своим задом опору, и схватилась за дерево.

— Эй, стой! Я же умру здесь! — я жалостливо поджала губы. — Миленький, ну спусти меня отсюда!

— То «кыш, проклятый!», то «миленький»… Ты уж определись, смертная! — он фыркнул, собираясь упорхать от меня к чертовой матери.

— Ну… Ну я тебе пригожусь, честное слово! — взвыла я, состроив умоляющее личико.

— Да на кой ты мне сдалась? — расхохотался Нечистый и испытующе посмотрел на меня.

— Ну… Я тебе готовить буду… Тапочки, там, приносить… — я растерянно перечисляла все, что только могла делать.

— Готовить? — он нахмурился, будто я сейчас сболтнула что-то на латыни. — Яд, что ли?

— Сам ты яд! — я рассмеялась. — Ты вот что ешь?

— Маленьких девчонок, — съязвил он и мне стало дурно.

— Что, прямо так, сырыми? — осторожно поинтересовалась я и недоверчиво посмотрела на него.

— А как ещё? — он снова хмыкнул.

— Ну вот! Они ж сырые совсем невкусные! — сказала, как будто знаю. — А я тебе их пожарю там, нашинкую…

— Чего?

— Ну чтоб вкуснее было! — объяснила я и гордо сложила руки на груди, совсем забыв, что нужно удерживать равновесие. — Я в этом деле собаку съела!

— Чего?!

— Ну, в смысле, знаю… — я вдруг поняла, что нечистый вовсе не понимает крылатых выражений, и снова начала падать.

На этот раз меня поймали за шиворот.

— Я ничего не понял, но ты меня заинтересовала… — вздохнул он и мгновенно перехватил меня за талию, срываясь с места и взмывая в воздух.

Я кричала так, как ещё никогда не кричала. Моё облюбованное дерево осталось далеко внизу, а облака, казалось, можно было пощупать рукой. Я увидела свой родной берег, а потом нечистый резко спикировал вниз, отчего мои внутренности перемешались и связались в один тугой узел.

— Ты как, жива? — поинтересовался Нечистый, когда сбросил мою бренную тушку на излюбленный мной уже лесной покров.

— Относительно, — отдышавшись, ответила я и поднялась на ноги.

— Ну, заходи, — гостеприимно разрешил он, указывая мне на вход в какую-то заросшую вьюном пещеру. Я недоверчиво оглянулась, ища пути для побега. Так, на всякий случай. — Мне долго ещё ждать?

— Иду, иду! — закивала головой я, поспешно ступая по холодным камням в тьму.

Через несколько секунд кромешной темноты я врезалась в стенку.

— Тут поворот, если что. Ты слепая, что ли? — Нечистый сзади меня почти расхохотался.

— Ну, уж прости! — фыркнула я, на ощупь продвигаясь дальше.

То ли мои глаза привыкли к темноте, то ли это огромная «нора» в скале чем-то освещалась, но я наконец увидела дом нечистого.

Здесь было сыро и холодно. Размером пещера была огромной, с множеством каменных выступов. Я прошла вглубь неё и увидела огромное выбитое «окно», выходящее прямо на озеро. Над ним с внешней стороны нависала каменная глыба, поэтому, вероятно, дождь и другие осадки не попадали внутрь. Пройдя ещё дальше, я увидела широкое возвышение, сплошь укрытое пёстрыми шкурами животных. Похоже, это была импровизация кровати.

— Очень… необычно… — прошептала я, и повернулась к Нечистому. Он вопросительно поднял бровь, мол, «что такое?».

— Чувствуй себя, как дома…

Последний раз недоверчиво взглянув на меня, Нечистый снова расстворился в темноте.

Я потёрла ладошки: сейчас-то я примусь за дело. Коли уж теперь я здесь буду жить, то пещеру немедленно нужно было привести в божеский вид.

Первым делом я решила, что нужно убрать со скалистого пола всю засохшую листву и хвою. Так как метлы или чего-то подобного здесь не наблюдалось, то я снова вышла из пещеры, оглядываясь вокруг себя. Через несколько секунд я уже активно собирала тонкие прутья, и когда их стало достаточно, просто оторвала от своего испорченного платья ленточку и перевязала их. Довольная своей работой, я вновь пошла в пещеру и опять, не заметив поворота, врезалась в стенку. Кажется, что теперь на моём лбу вырастет как минимум полуметровая шишка. Чертыхнувшись, я все-таки добралась до места назначения.

Пыль летела столбом, когда я махала своим новым веником в разные стороны, однако грязи почему-то не убавлялось. С меня сходил седьмой пот, когда я плюнула и забросила это дело.

Через несколько минут отдыха я поняла, что мне срочно нужна кровать. Спать с Нечистым я не собиралась, так что нужно было обустроить себе своё личное гнёздышко. Найдя подходящее место, я призадумалась: чем же мне накрывать свою «постель»? Я вспомнила, что у пещеры была упавшая ель, и потому снова понеслась наружу. С трудом ободрав ветви, я потащила их внутрь и стала накрывать ими холодные глыбы. Получилось у меня вполне прилично, только иголки изредка кололись.

Усевшись на своей «кровати», я вздохнула и перевела взгляд на ободранные и кровоточащие ноги. Устало вздохнула — их нужно было чем-то обработать.

Было принято решение набрать воды в озере, что находилось, по всей видимости, совсем недалеко, и промыть раны. Найдя какую-то плошку, я снова отправилась на выход. Пораскинув мозгами, я все-таки нашла ход к озеру. К нему вела узкая вытоптанная тропинка, спускающаяся круто вниз. Пару раз я упала, не удержавшись на ногах, но путь все-таки преодолела без смертельных травм.

И вот я стояла у зелёно-черных зарослей, что колыхались под легким ветерком. Разведя их руками, я наконец зачерпнула воды. Листья осоки порезали мои руки в нескольких местах, но мне было все равно. Эти маленькие царапинки были сейчас не главной проблемой.

Поднималась я уже осторожнее: нельзя было расплескать воду. В пещеру тоже вошла без помех, а там уж уселась на свое ложе, переводя дух. Я задумчиво посмотрела на свой длинный подол. Теперь он, грязный и кое-где порванный, никакой красоты мне не прибавлял, а только бесполезно путался в ногах. Я решительно разорвала его до колена и оторвала по всему периметру подола. Вышло немного короче, чем я предполагала, но результатом я была довольна. Из остатков ткани я сделала себе перевязки, и приготовилась промывать раны.

— Что ты делаешь? — раздался голос из темноты и я вздрогнула всем телом, опрокинув плошку с водой.

— Нечистый, етишь тебя за ногу! — я застонала от обречения — снова тащиться к озеру не хотелось.

— Откуда эта вода? — как-то настороженно поинтересовался он, подходя ближе ко мне. Иссиня-черные крылья за спиной были сложены.

— Из озера… Что, жалко, что ли? — я фыркнула.

— Дура! — прошипел он, и вырвал у меня из рук тряпку, вымоченную в этой воде. — Она ж проклятая!

— Какая-какая? — я прищурила глаза, брезгливо отряхивая руки.

— Так вот почему вы так быстро лапти откидываете… — он страдальчески вздохнул. — На счет твоего обещания… — Нечистый вытащил что-то из темноты выхода. — Это, конечно, не девчонка…

— Господи! — я чуть не ударилась головой о каменный выступ над моим «ложем».

— Чего испугалась-то? Она мертвая, — пояснил Нечистый, таща за собой мертвое животное. Оно было похоже на рысь.

— Убери эту гадость! Убери сейчас же! — визжала я, забиваясь в самый угол своей «кровати».

— Не забыла своё обещание? Я с неё шкуру спущу, а остальное за тобой, — сказал он и ушёл куда-то, оставив животное лежать на полу передо мной. Всё моё существо сковало от отвращения. Конечно, в деревне мне не раз приходилось иметь дело с мясом. Отец часто резал коров или коз, но это…

— Я не буду смотреть на это! — взвизгнула я, и понеслась к окну, обращая свой взор на «мертвое», как я уже успела его прозвать, озеро. Зажав уши руками, я принялась напевать какую-то песенку, однако смех Нечистого был слышен отчетливо и весьма громко. Я насупилась и обиженно поджала губы.

***

В общем, кое-как с тушкой рыси я разобралась, преодолевая собственное отвращение.

— Сразу бы так, смертная, — пережевывая мясо с удовольствием голодного кота, улыбался Нечистый, наблюдая за тем, как я отстраненно смотрела на дотлевающий огонь. — Ты чего не ешь-то?

— Аппетита нет, — криво улыбнулась я, и, последний раз посмотрев на свои руки, не до конца отмывшиеся от крови, пошла к своей постели.

— Как хочешь, — безразлично ответил нечистый, что, впрочем, было мне на руку. — А ты чего там спишь? Замерзнешь.

— Не замерзну, — фыркнула я, зажмуриваясь от того, что очередная иголка впилась в кожу. Раны ужасно саднили, а порезы на руках кровоточили из-за того, что я изрядно их намочила.

— Дело твое. Если хочешь, можешь перебраться ко мне. Я-то от холода не загнусь…

— Хочешь поменяться? — я с надеждой посмотрела на спину Нечистого, но услышала лишь короткий смешок.

— Ну уж нет!

— Ну и все.

Я улеглась и уставилась на звездное небо, проглядывающее через дыру в скале. Оно было очень красивым. В деревне, когда я смотрела на него, оно было не таким прекрасным и близким. Здесь звезды были наравне с тобой, были твоими друзьями и приветливо мигали. Понемногу я начала проваливаться в сон. Когда я последний раз взглянула на Нечистого, огонёк костра уже потухал, и в пещере воцарялся кромешный мрак.

Не знаю точно, сколько я спала, а только через какое-то время проснулась от того, что мои ноги обдавало приятной прохладой и щипало. Резко открыв глаза, я села и испуганно подтянула колени к животу, лихорадочно вглядываясь в темноту вокруг себя.

— Чего ты пугаешься? — раздался шёпот откуда-то слева и моё сердце вновь чуть ли не остановилось. Рядом сверкнули рубиновые глаза, отразив силуэт луны.

— Дьявол, — вздохнула я, и отодвинулась прочь.

— Что?

— Почему ты не спишь? Иди к себе, не тревожь меня, — я снова улеглась. Странно, но я не чувствовала опасности рядом с Нечистым. Он был подобен сытому зверю. Я была не нужна ему.

— Твоя кровь не даёт мне спокойно спать. Запах просто замечательный, — ответил он и что-то холодное вновь коснулось моей ноги.

— Что ты творишь, ирод несчастный?! — взвизгнула я и отодвинулась вновь, спиной упираясь в холодную глыбу.

— Я на тебя отвар трачу, а ты меня ещё и обзываешь.

— Отвар?

— Раны назавтра уже затянутся, так что просто сиди и не дёргайся.

— Хорошо, — отчего-то покорно согласилась я и прислушалась к ощущениям. Движения Нечистого были осторожными, даже трепетными отчего-то. Вскоре он взял мои ладони в свои руки и коснулся ран от осоки. Я закусила губу, зашипев от боли. Ощущения были не из приятных, но вскоре боль ушла. Напоследок он касался моего лица, а его глаза были прямо напротив моих. Он ни разу не взглянул на свои руки, лишь мне в глаза. Действия были точными и аккуратными, а я внимательно наблюдала за переливом алого в сверкающих глазах.

— Вот и все. Спи, смертная, — он исчез так же внезапно, как и появился. И я, закрыв глаза, тут же провалилась сон. Будь ненастно его колдовство.

Проснувшись, я зажмурилась от солнечных лучей, светивших прямо мне в глаза. Вспомнив про случившееся ночью, я покраснела. Промелькнула мысль о том, что это был просто глупый сон, но на руках и ногах не было даже намека на шрамы или раны. Нечистого нигде не было.

***

Так и прошёл месяц, ну или около того. Я жила рядом с Нечистым, готовила ему еду, а он пропадал утром и возвращался только под вечер. Без него было тоскливо и скучно, однако я каждый день находила, чем заняться. Иногда я плела венки из цветов, что росли около пещеры, иногда мастерила кораблики из веток и пускала их по маленькому ручейку, что протекал вниз, к озеру. Раз в три-четыре дня прилетала маленькая птичка, что пела песенки, пока Нечистого не было дома. Как только крылатый прибывал, она улетала, пугаясь его.

Нечистый прибывал всегда очень уставшим и мрачным. Чаще всего он ел и заваливался спать, но иногда разговаривал со мной, или спрашивал, что я делала.

Но сегодня он вернулся в более хорошем расположении духа, чем обычно. Я напевала любимую песню своей матери, когда услышала знакомый шелест крыльев и шаги. Быстро выкинув недоплетённый венок из цветов в окно, я замолчала, выжидающе уставившись на вход. Как обычно, нечистый ещё не успел перевоплотиться в обычную свою форму. Крылья были сложены за спиной, два рога завивались назад, а тонкий хвост, больше похожий на плётку, хлестал его бока.

— Почему ты всегда притихаешь, когда я прихожу? — он прищурился, и заинтересованно оглядел меня с ног до головы.

— Не хочу раздражать тебя, — пояснила я. Почему-то я инстинктивно чувствовала, что Нечистому не понравится гора миленьких веночков в его обиталище. И мои песни тоже.

— Но я же ничего не говорил, — он хитро усмехнулся, отворачиваясь от меня. — Я так устал… — жалостливо протянул он, и тут же его крылья чудесным образом свернулись и исчезли, открывая мне вид на мощную спину нечистого. Рога и хвост же были неотъемлемой его частью, и не исчезали никогда.

— Где ты пропадаешь? — невзначай спросила я, разводя костёр.

— Слежу за своими землями, — вздохнул он, и завалился на ложе из шкур. — Несколько сотен деревень очень сложно охранять от чужаков.

— Несколько сотен? — я распахнула глаза, на секунду прикидывая, сколько же территории они захватывают.

— Да. Сегодня я был в твоей деревне, и вот что у меня есть для тебя… — он помахал в воздухе сложенным пожелтевшим листком. — Послание от твоей матери.

— Что? — я встрепенулась и кинулась к Нечистому, пытаясь выхватить из его рук желанное письмо.

— Не так быстро, — цокнул языком он, коварно улыбаясь. — Что ты мне можешь предложить за это? — он вновь помахал письмом прямо у меня перед носом. Я сердито фыркнула.

— А что ты хочешь? — я раздражённо нахмурилась, и уселась рядом с нечистым.

— Расслабиться. Я же так устал… — а глаза так и блестят у ирода.

— Ладно! — громко заявила я. — Ложись! Сейчас я тебя расслаблять буду!

Заинтересованно взглянув на меня, нечистый улёгся на спину.

— Не так! — раздражённо простонала я, и показала ему, что нужно перевернуться. — Бессмертный, а всему учить надо!

Я, не медля более ни секунды, уселась на него, чем очень озадачила Нечистого.

— Расслабься, больно не будет, — коварно улыбнувшись, я поёрзала на месте, и принялась за дело. Сначала осторожно проведя рукой по линии позвоночника, я проследила за его реакцией. Робко оглаживая ладонями широкие плечи, я отметила, что телосложением Нечистый будет лучше, чем добрая половина нашей деревни.

Если бы я не оказалась здесь в расцвете своей юности, то меня бы обязательно выдали замуж за кривого Василия из соседней деревни. Ведь и смотрины уже были. Он, конечно, парень неплохой и состоятельный, но вот лицом не вышел, да ещё низкий и худощавый.

Я вообще впервые занималась чем-то подобным. Было отчасти стыдно, и, узнай об этом моя мать, то она бы точно отозвалась обо мне не самым лестным словом. Но Нечистый молчал, а значит, пока что всем был доволен.

— Можно я… петь буду? — осторожно спросила я, лишь бы нарушить наконец эту гнетущую тишину.

— Отчего же нельзя? — отозвался он мягким полушёпотом. Ага, нравится, значит.

Ты лети, мой сон, лети,

Тронь шиповник по пути…

Я замолкла, думая, стоит ли продолжать.

Отягчи кудрявый хмель,

Колыхни камыш и ель…

Медленно оглаживая спину Нечистого, я чувствовала себя так спокойно и прекрасно, как никогда раньше. Я была рада, что до сих пор не надоела ему. К концу песни я уже сидела около него, лишь изредка касаясь белоснежной кожи. И тут, ко всеобщему краху и несчастью, я обнаружила его хвост.

И в дурмане сладких грез,

Чище лилий, ярче роз…

Моя рука потянулась к извивающемуся кнуту, и несмело прикоснулась к нему. Нечистый вздрогнул, но никаких попыток сопротивления не предпринял.

Воскреси мой поцелуй,

Обольсти и околдуй!

Скользнув рукой по всей длине хвоста, я зачарованно ощущала под пальцами нечто запретное. Мне вдруг захотелось немного иначе прикоснуться к нему, и тогда произошло самое ужасное: губами я едва ощутимо коснулась самого кончика хвоста, а Нечистый издал такой утробный рык, что я инстинктивно отпрыгнула от него, чуть не упав на пол.

— Смертная! — закричал он и перехватил мои запястья, притягивая к себе и заставляя взглянуть в глаза. — Тебе жить надоело?!

— Н-Нет! — я замотала головой, неотрывно глядя в его глаза.

— Тогда зачем… — он замолк, откидывая меня прочь и хватаясь за голову.

— Что случилось? — шепотом спросила я, дрожа всем телом. Нечистый не двигался, лишь тяжело дышал.

— Молчи! Я могу убить тебя! — тем же страшным низким голосом ответил он, выравнивая дыхание. Когда он снова посмотрел на меня, я увидела, что в рубиновых глазах разгорелся огонь, которого я раньше не видела. — Зачем ты… Спровоцировала меня? — слова давались ему с трудом. — Я думал, что смогу отпустить тебя обратно. Но теперь… Если я не смогу…

— Что с тобой?! — мне стало страшно за него. Не за себя, нет. Меня абсолютно не волновало то, что станет со мной.

— Тебе нужно уходить. Я отнесу тебя домой! — он рывком схватил меня, и я, не имея даже возможности вырваться, оказалась перекинута через плечо.

— Стой! Куда ты собрался меня нести? А ну поставь на место! Говорю, положи туда, откуда взял! — я кричала и била его, но мы уже были в воздухе. На этот раз высота нисколько не волновала меня. Я цеплялась за шею Нечистого, слёзно умоляя его вернуться.

Вскоре мы оказались на моём родном берегу. Скинув меня на песок, будто ненужную ношу, Нечистый склонился надо мной, нервно вглядываясь в глаза.

— Забудь меня… — его слова действовали, как гипноз. Я смотрела и не смела шевельнуться, а разум кричал, что если я сейчас ничего не предприму, то навсегда забуду его.

— Нет! — закричала я, и рывком притянула Нечистого к себе. Магический огонь в его глазах погас, а взгляд был растерянным. — Не хочу, нечисть ты проклятая! — я даже не заметила, когда на мои глаза выступили слёзы.

Я уверенно приникла губами к его губам, изо всех сил цепляясь за его плечи, лишь бы не соскользнуть и не разорвать нашу связь. Но через несколько секунд на мои лопатки легли теплые ладони, и все моё беспомощное тело было притянуто ближе. Нечистый ответил на мой поцелуй с такой страстью, на которую я никогда не была бы способна. Мне до беспомощности не хватало воздуха, но и думать об этом не хотела. Все прервалось так же быстро, как и началось. Я вскрикнула от боли: на моих губах выступила кровь, и Нечистый быстро слизнул её, выпуская меня из своих рук. Я рухнула на песчаный берег, а в мою кожу впились мелкие камешки.

— Прощай, радость моя… — услышала я едва различимый шёпот Нечистого, а потом все затихло. С минуту длилось моё молчание: я ждала, пока он вернётся, и скажет, что это была глупая шутка. Ну, или на крайний случай, то, что это был сон. Однако со мной остались лишь вечереющее небо и волны, что разделяли мой и его берег.

По всему берегу разнеслись звуки моего рыдания. Я выла и хваталась за свои волосы, била руками песок, мотала головой, даже щипала себя. Я не хотела верить, что он исчез навсегда и не вернётся никогда в жизни. Что никогда больше я не могу увидеть тот прекрасный взгляд и ощутить горячую белоснежную кожу. Мышцы сковало, а сердце билось в болезненном шоке. Вода нежно ласкала мои ноги, а я упала на песок и задыхалась в слезах.

***

— Какая же ты красивая! — сюсюкала моя старшая замужняя уже сестра, заплетая мне вторую косу. — Будешь за мужем, как за стеной. Он тебе скучать не даст…

Когда меня нашли на берегу, я была почти без сознания. Притащили домой, умыли, одели. А потом я услышала, как мать с отцом разговаривали о моей свадьбе. Тогда-то мне и пришла в голову мысль прикинуться полумертвой. Я целыми днями лежала в постели, глупо глядя в потолок. И мой план мог свершиться вполне удачно, если бы сестра не пошла на хитрость. Как-то утром она закричала: «Нечистый прилетел!», и я, глупо поверив, выбежала на улицу, оглядываясь по сторонам. В общем, после этого меня за белы рученьки да под венец и завели.

— Не хочу, — сухо ответила я, тем не менее не предпринимая попыток сопротивления. Меня все-таки хотели выдать за Василия.

— А ну прекрати! Хочешь в девках остаться?! — мне отвесили звонкую пощёчину.

— Лучше в девках, чем под него ложиться, — я не обратила внимания на то, что щека ужасно горела.

— Вот дура! — сплюнула сестра. — Отец бы услышал — избил до полусмерти!

— Пусть.

— А все колдовство этого дьявола! Черт бы его побрал! Забудь это дело, девка, слышишь?! Если бы не Василий, тебя бы после Нечистого никто бы в жёны не взял. Ты ж теперь как прокаженная, а Василий все твердит: «Люблю, люблю!». Тьфу, неблагодарная! — сестра тараторила без умолку, дёргая мои волосы так неистово, что я подумала: вскоре их вовсе не останется. Представив, как Василий увидит то, что я облысела, и убежит, сверкая пятками, я так звонко расхохоталась, что сестра, покрутив пальцем у виска, ушла, оставив меня наедине со своим горем.

Перед домом собралась целая куча народа. Все люди весело смеялись, где-то играла гармонь и дудка. Я наблюдала за этим через узкое окошко. Мои подруги вертелись перед воротами, беззаботно гогоча.

Вскоре прибыл жених. Василий был разнаряжен как деревце по весне, однако свинья в бусах — по-прежнему свинья. Он улыбался во все пятнадцать своих зубов, нетерпеливо потирая ладошки. Начался выкуп. В первый раз моему жениху вынесли сундуки с разным добром.

— Это не моё, — покачал головой он.

Второй раз вывели ему черного, как ночь, коня.

«Бери коня. Бери коня и убирайся. Посмотри, какой он красивый!» — думала я, лихорадочно заламывая костяшки пальцев.

— Это не моё, — снова отрицательно ответил Василий, и я протяжно застонала.

— Пора, — в проёме открывшейся двери показалась моя матушка.

И, страдальчески вздохнув, я проследовала за ней, делая лицо утопленника. Может, посмотрит на меня Василий повнимательнее, и скажет: «А ну к черту, она страшнее дьявола! Сворачиваемся, народ».

— А это моё, — сладенько улыбнулся он, протягивая мне руку. Я брезгливо скривилась, не желая выпускать руку отца, что сопровождал меня от крыльца до ворот. — Милая моя, шолнышко ненаглядное, — шепелявил Василий, а я, переступив через собственное отвращение, отдала свою руку в его власть.

Целый день пол нашей деревни пировало в доме моего мужа, все пили в три горла совершенно без просыха. Пели свадебные песни, плясали и гомонили без умолку. Под конец выяснилось, что три моих подруги нашли себе женихов, и уже ушли на сеновал.

Отец Василия поднялся с места, отхлебнул из кубка, притворно поморщился, и закричал: «Горько!»

Я раздраженно фыркнула — до этого ему, значит, не горько было вдрабадан напиваться, а тут вдруг загорчило! Василий торжественно посмотрел на меня, и я, подняв кубок с вином, решила тоже опрокинуть для храбрости. Мы с Василием поднялись под хоровое бесконечное «Горько!», и он потянулся ко мне, сложив губки трубочкой. Я, испугавшись, вытянула руку вперёд, и в конечном итоге чмокнулся он с кубком. Я прыснула в кулак и пригубила вино.

— Да не горькое оно, — пожала плечами я, и уселась на своё место под прожигающие взгляды родни.

Тем не менее, праздник продолжался ещё около получаса.

— Ну что, пора молодым и честь знать, — закричала на весь зал моя сваха, и среди гостей послышался одобряющий гогот. Мне даже смотреть на Василия не хотелось. Скорее всего, он готов был вознестись на небеса и умереть от счастья. Желательно, конечно, чтобы он оттуда не возвращался. Моя мать повела меня в специальную комнату, и начала раздевать.

— Ты не бойся, Велислава. Оно только сначала страшно, — успокаивала меня она, приглаживая волосы и расправляя сорочку. Золотая цепочка на моей шее по-прежнему оставалась нетронутой. По обыкновению нашей семьи, цепочку должен разорвать мой муж, когда заберёт мою невинность.

Я начала рыдать взахлёб, когда мать начала толкать меня в сторону опочивальни. Цепляясь за все косяки и преграды, я медленно, но верно продвигалась в сторону заветной двери.

— Ну, с богом! — перекрестив на дорожку, моя мать толкнула меня в полутёмную комнату, и закрыла дверь на засов.

— Ну шдравштвуй, шолнце моё! — со всей своей шепелявой страстью произнёс Василий, и я, удержавшись от смешка, серьёзно посмотрела на него.

— Давно не виделись, — я скептически смерила взглядом наше ложе. Мда… У Нечистого в сто раз лучше. Нечистый. И снова на мои глаза навернулись слёзы.

— Не бойща, радошть моя… Я тебя не обишу… — Василий положил руки мне на плечи, и потянулся за поцелуем.

— Ой! — вскрикнула я, испугав беднягу до полусмерти, загораживая цепочку на шее рукой. — Цепочку надеть забыла! Подожди, миленький, я сейчас вернусь!

— Не вашно! — возмутился он, хватая меня за руку.

— Эй, мы по-настоящему женимся или как? — я испытующе посмотрела на него.

— По-наштоящему… — обиженно пролепетал он и отпустил меня.

Следующей проблемой была запертая дверь.

— Матушка! Матушка, открой! Цепочку забыли! — кричала я, нарочно делая ударение на первую гласную и долбя дверь кулаками, дабы изобразить искреннее беспокойство.

Дверь к моему огромному счастью открылась, и дорогу мне преградила разгневанная мать.

— Как так? Я же все… — она так и не договорила. Я, оттолкнув её, понеслась прочь.

Бежать сломя голову через зал с гостями было не самым разумным, но единственным выходом. Я открыла дверь, и в глаза мне ударил свет множества свечей, а уши поразил такой шум и гогот, что на секунду я застыла, изумлённо смотря на пьянку. Никто не заметил моего появления. По стенке я проползла к выходу, и только оттуда услышала голос матери.

— Держите её, держите! — кричала она, и тут послышался грохот лавок. Началась погоня. Я рванула через двор, что есть сил, и выбежала через ворота на дорогу, босыми ступнями шлёпая по сырой, от недавно прошедшего дождя, дороге. Воздух уже был довольно холодный, но мне на то было откровенно чхать. Я неслась к реке, что есть сил, но подол упрямо мешался, и в конце концов я его задрала, откровенно сверкая не только пятками.

— Стой! Стой, негодница! — кричал мой отец и следующие за ним гости, но бежали они из-за сильного опьянения слишком медленно для того чтобы остановить меня, потому как неслась я аки горная лань.

Наконец показался берег реки, и я, заметив лодку у зарослей, бросилась к ней. Нырнув в траву, я притаилась: звук беготни приближался. Я не дышала. Лодка была на расстоянии вытянутой руки от меня, но еще предстояло справится с узлом, которым она была прочно связана с вбитым колом. Пальцы замерзли и плохо слушались, но, в конце концов, мне удалось развязать верёвку. Оставалось только запрыгнуть в лодку и плыть, но люди были слишком близко.

— Где она? Ищите! Она не могла уйти далеко!

Я лихорадочно соображала. Если меня сейчас раскусят, то всему конец. Больше ко мне не будут столь благосклонны. Решение пришло мгновенно. Под руку попалась палка, и я, осторожно оглядев местность, кинула её в кусты, находящиеся в другой стороне от меня.

— Она там! Я её слышал! — закричал кто-то, и все ринулись к этим кустам.

Не теряя ни секунды, я толкнула лодку и сама зашла в воду. Пока что из-за зарослей меня увидеть было сложно, но надеяться лишь на это времени не было.

Запрыгнув в лодку, я схватила единственное весло и что есть сил начала грести прочь от берега.

— Вон она! Держите, держите! — моя мать, только что добежавшая до берега и издалека увидевшая меня, замахала руками, указывая остальным. Что ж, спасибо, матушка.

Догнать меня взялся мой несостоявшийся благоверный, обладающий хоть и слабым телом, но сильными руками. И двумя веслами.

Я чертыхнулась и погребла с большей силой. Мне приходилось грести веслом то с одной, то с другой стороны, и потому выходило коряво, а лодка с разъяренным Василием приближалась стремительно и верно.

— Да что ж за проклятье! — взвыла я, лупя от бессилия веслом по воде. И тут на поверхность всплыла пришлёпнутая мной в гневе рыба. Ничего умнее, чем взять её в руки я не придумала, и стояла так, пока лодка с Василием не оказалась слишком близко.

— Не уйдёшь, мершавка! — взвыл Василий.

— На тебе леща! — закричала я, кинув в него рыбой. На самом деле это был не лещ, но Василию, визжащему как девчонка, было абсолютно по барабану. Он, дрыгая ручками, отряхивал с лица мерзкую рыбью слизь, а я стояла и не могла прекратить хохотать.

— Ты поплатишься, глупая девшонка! — он чуть не ревел от отвращения. Воспользовавшись случаем я подплыла чуть ближе и выудила из воды весло, сброшенное Василием в воду в порыве истерики.

— Счастливо оставаться! — крикнула я и кивнула головой на рыбу, мечущуюся в лодке Василия из стороны в сторону. Он завизжал и прыгнул в воду. Я, пытаясь удержаться в лодке и превозмогая боль в животе из-за смеха, преспокойно поплыла к чужому берегу.

— Я вще равно найду тебя! Вще равно ты будешь моя! — кричал мне вслед Василий, захлёбываясь и беспомощно барахтаясь в воде. За мной уже направлялись две лодки, но они были очень далеко и потому я была спокойна, однако все же начала грести быстрее.

Причалив к берегу, я спрыгнула с лодки. Оставалось только найти Нечистого и избить его за все то, что произошло со мной за эти два месяца.

Лес передо мной стоял непреодолимой стеной. Кроны грозно перешёптывались, свысока глядя на меня. Вероятно, в них притаились птицы. Я уверенно зашагала вглубь. Так как я не знала, где именно находится та самая гора, в которой расположена искомая мной пещера, то решила искать озеро. Я шла прямо и ни разу не свернула, но потом поняла, что так я точно ничего не найду. Посмотрев на деревья, я нашла то, которое обладало большим количеством ветвей, и принялась лезть. Подол не мешал, так как я уже давно его ободрала. Забравшись настолько высоко, насколько это позволила мне моя воля, я огляделась по сторонам, но ничего, кроме леса, не увидела. Внезапно среди крон деревьев мелькнул огонёк, и я сощурилась, пытаясь получше разглядеть его. Но кроме мерцающих и крохотных языков пламени я не смогла разглядеть ничего. Запомнив направление, в котором нужно идти, я начала потихоньку слазить с дерева. Зацепляясь волосами и одеждой за ветки и шершавую кору, я благополучно слезла, все-таки заработав пару царапин.

Я побежала что есть сил, и вскоре этот самый огонёк был в поле моего зрения. Я остановилась, чтобы отдышаться, между тем неотрывно следя за ярко-оранжевым ориентиром.

***

Взбираться по горе было трудно, но я не жалела ни содранных пальцев, ни сил. В моей голове стучало лишь дикое желание увидеть предмет моего вожделения. Самым тяжелым было просто шагнуть в темноту пещеры. Огонь, догорающий рядом, был разведён из окровавленных убитых животных. Хотя, я была точно не уверена, чьи конечности догорают средь углей. На раздумья об этом не было ни времени, ни мужества.

— Нечистый, — я с осторожностью ступала по камням, что беспощадно врезались в мои ступни мелкой острой крошкой, — эй!

Пещеру сковала тишина. Было ни зги не видно, но я продолжала продвигаться по памяти. Как только я смогла увидеть звездный закат через огромную дыру в пещере, то застыла, прислушиваясь к звукам. На улице начался дождь. Нет, даже не так. Внезапно хлынул такой ливень, что я даже возрадовалась тому, что во-первых, нахожусь в укрытии, и во-вторых, преследователям будет трудно найти меня в такую непогоду.

— Велислава… — шипение где-то в местности того угла, где находилось ложе нечистого, заставило меня вздрогнуть. — Уходи, глупая девчонка.

Его голос не был угрожающим или же взволнованным.

Моя бабушка умирала почти два года. Все это время она не поднималась с постели, еле разговаривала, и ей было все равно на то, что происходило вокруг. В начале она все ещё реагировала на то, что с ней разговаривают, и отвечала. Так вот, такой же голос был сейчас у нечистого. Он говорил безразлично.

— Нечисть проклятая… Жив, значит, — я упорно зашагала к вероятному местонахождению Нечистого, но его там не обнаружила. Глубоко вздохнув, я свалилась на шкуры. — У меня нет сил играть с тобой в прятки!

— А я и не прячусь, — раздалось откуда-то сверху, и я резко распахнула глаза. С потолка пещеры на меня воззирали два алых рубина глаз. Подавив желание закричать, я лишь коротко выдохнула.

Через несколько секунд глаза были напротив меня в непосредственной близости. Я отчетливо чувствовала дыхание Нечистого на своей щеке, и от того моё сердце так трепещало в груди, будто готово разорваться на тысячи кусочков и разнести грудную клетку вдребезги.

— Взбалмошная девчонка! — прошептал он мне, и тут же уткнулся носом в шею, шумно вдыхая. — Прелестно пахнешь…

От его слов и манипуляций дрожь активно разбежалась по всему моему телу. Конечности застыли, и не смели шевелиться, пока Нечистый вдыхал мой «аромат».

— Выпей хоть всю мою кровь, мне все равно, — быстро тараторила я, — только не отправляй меня обратно.

— Тебе никогда больше не выбраться отсюда, — голос был отстранённым, не его. За Нечистого говорила его природа.

— Отлично, — обрадовалась я, и ладонями обхватила рога нечистого и потянула, тем самым приближая его лицо к себе. — И сделай уже то, что нужно.

Через секунду все взорвалось яркой болью. Клыки Нечистого впились в мою шею, и я широко распахнула глаза, открывая рот в немом стоне. На несколько секунд он оторвался от своего занятия, но только для того, чтобы подарить мне короткий, и, по-моему, благодарный поцелуй. В том был некоторый плюс: я первый раз попробовала свою кровь. А потом сознание потемнело.

***

Я проснулась из-за того, что шею и часть плеча сильно саднило. Тягучая боль впивалась иголками при каждой моей попытке пошевелиться. Подогнув ноги под себя, я неуютно поёжилась: было довольно холодно. Рядом не было никого, и потому я, сразу же наплевав на болезненное покалывание в плече и шее, тут же села.

— Нечистый! — позвала его я, и почувствовала, как сердце начинает выбивать бешеный ритм. Я смешно пыхтела, пока пыталась встать. Силы будто покинули меня. Руки опускались, а ноги вообще не желали шевелиться. — Эй, ты где?!

— Солнше моё! — раздалось где-то снаружи, и я в ужасе распахнула глаза, лихорадочно ища место, куда можно было бы спрятаться. Так как моё тело по-прежнему не слушалась, то я протяжно застонала, обессиленно опрокидываясь на спину. Мельком я заметила, что вся моя светлая рубашка теперь была забрызгана кровью.

Услышав мой стон,Василий вскрикнул: «Я иду, птишка моя!», и, по видимому, ускорил темп.

— Ай! Твою ш мать! — раздался глухой звук удара о скалу. Василий не вписался в этот зловещий поворот. У меня едва хватило сил для того, чтобы рассмеяться.

Как только я услышала, что мой несостоявшийся муж вошёл в пещеру, то сразу прикинулась мертвой, отогнав мысль картинно вывалить язык.

— Велишлава! Милая моя! — воскликнул Василий, и понёсся ко мне на своих коротеньких ножках, что есть сил. — Што он ш тобой шделал?!

Я не открывала глаз, но приступы смеха уже били мелкой дрожью моё тело. Не выдержав, я тихо прыснула, и улыбнулась. Ну, вот как бы я жила с этим человеком, если только от его слов я хочу умереть со смеха? Это, конечно, очень весело, но не настолько, чтобы я могла отдать за это жизнь.

— Пробрался все-таки, человечишка… — послышался голос Нечистого, и я облегченно выдохнула, наконец позволяя себе расслабиться. Василий же отпрыгнул, и загородил меня рукой.

— Не отдам её, шёрт ты лесной! — зашипел Василий, приняв боевую стойку и состроив грозное лицо. И нет, чтобы Нечистый кинулся ко мне, дабы убрать эти жалкие ручонки от моего неподвижного тела, так он просто взял и расхохотался! Я обиженно фыркнула и прикрыла глаза.

— Твой муж довольно опасен, — сквозь смех выдавил Нечистый, и снова появился в поле моего зрения. Весь его торс пересекал огромный кровоточащий шрам. Все руки и лицо были испачканы в крови. — Натравить на меня семь деревень…

Сердце тревожно ёкнуло. Он же не может умереть? Меня же никто не отнимет у него?

— Уходи, пока шивой! — завопил Василий, и достал какую-то фляжку. — Это швятая вода!

Нечистый картинно вздохнул, обреченно закрывая лицо руками.

— Вась, — я почти ласково позвала своего муженька.

— Што, шолнше моё? — сладенько улыбаясь, он обратил свой взор ко мне.

— Его этим не возьмешь. Убери, пригодится, — деловито посоветовала я, переворачиваясь на живот. Спина затекла, и сил валяться в одном положении не было.

— У меня нош ешть! — Василий довольно профессионально вытащил нож из-под пояса, и направил его на Нечистого. Тот снова фыркнул.

— Вот он! — послышалось где-то сзади Нечистого, и он тут же расправил крылья и взметнулся к потолку. — Мы нашли! Тащите, тащите её!

— Это ещё что такое?! — закричала я, когда в пещеру запихнули мою младшенькую сестру. Тут уж мои силы возросли до неведомых пределов, и я вскочила с постели, взглядом почти метая молнии.

— Нечистый, забери эту жертву вместо непутёвой девицы! — закричала моя мать, неизвестно откуда здесь взявшаяся, указывая на меня.

— Мне не нужна эта девушка! Развяжите её и бегите отсюда, пока я не разорвал вас на тысячу кусочков, и не зажарил! — прорычал сверху Нечистый, и половина людей тут же героически свалила. — Велислава моя!

— Она замужем! Оставь её! Отныне она не твоя, а его! — мать теперь указала на зло усмехающегося Василия. Моя сестра беспомощно смотрела на меня, пытаясь выскользнуть из верёвок, свивших её тело, словно змеи.

— Убирайтесь! — ещё страшнее прорычал Нечистый, но в ответ на это люди только подтолкнули вперёд мою сестру.

Я, мельком взглянув на Василия, рывком отняла нож из его рук, и тут же метнулась в угол, выставляя нож перед собой, а после и на себя.

— Если вы сейчас же не покинете нас, то я… я себе нож в сердце пущу! — закричала я, и все замерли. Даже Нечистый.

— Велишлава, швет мой, не глупи, отдай нош! — Василий начал приближаться, и я решительно наставила нож на сердце, кончиком лезвия надавливая на кожу.

— Убирайтесь! — подобно Нечистому прорычала я, прижимаясь в угол еще сильнее.

— Но… как ше… — Василий чуть не расплакался. — Как ше я беш шены?

— Тебе нужна просто жена, а не определённо я? — возмущённо уточнила я, и Василий удрученно кивнул. Я опустила нож, и всплеснула руками: — Так это ж проще пареной репы!

Более не боясь того, что меня схватят и утащат обратно в ту опочивальню, я подошла к сестре и перерезала верёвки.

— Вот тебе жена! — я взяла за руку Настеньку и подвела к Василию.

Нет, я не ненавидела свою сестру, просто любовь в этом случае была действительно зла. Настя любила Василия почти с нежного своего детства, и восхищалась им каждый день. Однако то, что я была самой старшей дочерью в семье после замужней сестры, было веской причиной невозможности их брака. Все складывалось идеально, пока я принадлежала Нечистому.

— Наштя? — Василий удивлённо посмотрел на радостную девушку, а потом на меня.

— Видишь? Мы как две капли воды, только вот она тебя любит, а я тебя полюбить бы никогда не смогла! — я выжидающе уставилась. В пещере повисла напряженная тишина. Нечистый внимательно наблюдал за реакцией Василия. Сейчас решалась его, Василия, судьба. Либо он спокойненько уплывёт восвояси с новой женой, либо его убьют. Иного выхода, как я предполагала, не было.

— Шонце моё ненаглядное! — радостно взвизгнул Василий, сжимая в своих объятиях Настеньку, которая, впрочем, против не была.

— Ну вот… — я облегченно вздохнула. Вся толпа начала медленно вытекать из пещеры. Последними вышли счастливые Настя и Василий.

— Ты приходи на швадебку, ешли што! — крикнул мне Василий, и они скрылись в темноте.

— Обязательно! — шепнула я вслед, и обессиленно упала на шкуры животных. Хотелось счастливо смеяться.

Нечистый спустился и присел около меня, тревожно окидывая взглядом. Казалось, ему было наплевать на то, что весь он в крови и ранен.

— Кто это сделал? — задала вопрос я, рукой проводя около кровоточащей раны.

— Ну, если судить по тому, что этот человек кричал: «Дьявол, совративший мою дочь!», — то это был твой отец. Не волнуйся, эта царапина затянется через несколько минут. Она уже стала меньше.

— Царапина… — я вздохнула, и пальцами прикоснулась к своей шеи. Как только я надавила на укушенное место, кровь вырвалась наружу. Вниз, задевая ключицы, потянулось что-то противно-горячее.

— Очень болит? — нечистый встревоженно посмотрел на меня. — Я был не слишком аккуратным…

— Главное, чтобы это в конце концов затянулось, — пожала я плечами, чуть приподнимаясь на локтях и критично оглядывая все это безобразие.

— Я помогу, — он осторожно обхватил мои плечи ладонями и притянул ближе к себе. Через секунду не слишком-то глубокий вырез моей сорочки был порван, о чем я совершенно не жалела. Горячий язык Нечистого коснулся кожи около ключиц, и двинулся вверх, слизывая дорожку крови. Когда он прикоснулся к ране, я невольно поморщилась, и схватилась за его предплечья. — Потерпи.

Я кивнула головой и зажмурилась, не смея мешать процессу заживления. Через минуту боль начала отступать, а вместо неё пришло странное ощущение, пылающее огнём в моём сердце.

— Ты настолько невероятная… Смогла сорвать свою первую брачную ночь… — прошептал он, на время отвлекаясь от своего занятия.

— Не уверена, что сорвала… — покачала головой я, и лукаво улыбнулась, ладонями обхватывая лицо нечистого. Запечатлев лёгкий поцелуй на его губах, я отстранилась, выжидающе посмотрев в рубиновые глаза.

И он понял. Опрокинув меня на спину, Нечистый впился в мои губы кровавым поцелуем, в тот же момент с треском разрывая ненужную сейчас ткань. Я задыхалась. Мне критически не хватало выплеснуть свои чувства на чем-нибудь. Я что есть сил впилась пальцами в его плечи, будто могла приблизить горячее тело ещё ближе, растворить в себе.

— Не люблю долгих прелюдий, — шепнул мне на ухо он, и когтистые пальцы скользнули по бёдрам. Я сама не ожидала, что через секунду окажусь в столь развратной для такой скромной девушки, как я, позе. Ноги были широко раскинуты, а руки крепко зажаты над головой. Сейчас я чувствовала себя так глупо, как никогда ещё не чувствовала.

Отвернувшись, я стала смиренно ждать чего-то. Мою щёку царапнули, и я вновь посмотрела на Нечистого.

— Смотри мне в глаза… Хочу видеть твои слёзы… — низким и чуть хриплым голосом проговорил он, и я поняла, что цацкаться со мной никто не собирается. Ну, точно не как Василий.

— Ещё раз подумаешь о другом, — он грозно сверкнул глазами, — и я высеку тебя.

Я испуганно кивнула. Неужели Нечистый знал все мои мысли? Стало сразу как-то невероятно стыдно, ведь думала в его присутствии я о многом.

Но думать о постороннем мне пришлось не слишком-то долго. Моё существо поразила неправильная и неведомая до этого боль, и я громко вскрикнула. Нечистый остановился, внимательно наблюдая за моим выражением лица. Как он и предсказывал, из уголков моих глаз брызнули слёзы. Я посмотрела ошеломленным взглядом в его глаза, поймав усмешку.

Вскоре Нечистый начал двигаться. Я вскрикивала и что есть силы цеплялась за его шею, даже иногда била, так как руки мои он все-таки соизволил выпустить. Запрокидывая голову из-за противоречивых смешивающихся чувств похоти и боли, я извивалась словно змея, не прекращая реветь, как последняя дура.

— Тише, — наконец-то успокаивающе прошептал он, и отвел мои руки от его искалеченных плеч и шеи, переплетая мои пальцы со своими, — потерпи, Дьявол не умеет иначе… — и приник своими губами к моим. Я и не думала о том, что нужно отвечать или ещё что-то. Моё сознание улавливало лишь наливающееся горячее чувство внутри. Все органы скручивало ноющей истомой, а движение все не прекращалось, а лишь ускорялось, приближая то ли меня, то ли Нечистого, к логическому завершению.

Последние толчки производились с особым неистовством. Нечистый отвлёкся от моих губ, кое-где кровоточащих из-за его неосторожности, и резко впился в мою шею. Я издала жалкий писк, и почувствовала, что мир начинает искриться. Хотелось неистово биться под горячим телом Нечистого, но этого мне не позволяли судороги, сводящие моё тело раз за разом. Наконец он оторвался от меня, издав звук, больше похожий на рык, чем на стон. Я с восхищением узрела то, как надо мной распахнулись два смолисто-черных крыла, а потом все рухнуло в сладкую черноту. Лёгкие сковало, а моё тело пронзил электрический разряд. Видимо, нечто похожее произошло и с Нечистым, потому как он на секунду замер, а потом снова приник к моей шее, слизывая кровь, а потом клыком зацепляясь за золотую цепочку, и разрывая её к чертям. Для него это означало лишь устранение преграды на пути к моей крови, для меня — то, что теперь я принадлежу лишь ему.

***

Когда все закончилось, Нечистый не смел взглянуть мне в глаза. Он крепко прижал меня к своему телу, поглаживая по голове и оголённой спине. Изредка он шептал извинения, а я сумасшедше улыбалась. Никогда не думала, что это настолько волшебно.

— Когда-нибудь я состарюсь, и попросту не буду нужна тебе, — горько прошептала я, ближе прижимаясь к телу Нечистого, будто боясь, что это произойдёт в следующую секунду.

— Пока ты нужна мне, время не посмеет тронуть тебя, — в ответ прошептал он.

— В таком случае, найдётся кто-то прекраснее меня… — я почти засыпала.

— Прекраснее! Никогда красота не была столь желанной и нужной. Без тебя и с самой прекрасной я буду одинок.

— Ты так говоришь, потому что мы только что… — я не стала договаривать.

— Человеческие женщины так любят портить момент… — разочарованно засмеялся он, и я почувствовала, что моё тело обволакивают его крылья.

— Только потому, что смертны… — я закрыла глаза, и начала проваливаться в сон.

— Только потому, что смертны, вы можете навсегда завладеть демоном. Отныне я зависим от тебя, Велислава.

— Отлично, — прошептала я, уже не слишком-то вдаваясь в смысл его слов. Я обязательно найду время для того, чтобы точно разобраться в том, во что я вляпалась.

Папоротник ошибался всегда, но только не в этот раз. Наконец, наши земли будут процветать, поля колоситься льном, а реки кишеть рыбой.

Потому что я сейчас сплю в объятиях Нечистого. Потому что я люблю его всем своим человеческим сердцем.

Потому что я — Избранная папоротником.