Тяжёлый ледяной блюз [Battle_S.W.I.N.E.] (fb2) читать онлайн

Тяжёлый ледяной блюз

= I =

Лондиний, Данианшир

Магистрат Канопуса

15 августа 3017 года

Сигнал тревоги застал Элайзу Маркхэм в самый разгар занятия, которое меньше всего хотелось прерывать. Когда простыни под её спиной насквозь пропитались пóтом, когда скрип старой армейской койки, хриплое взрыкивание мужчины над нею и стоны самой Элайзы сливались в симфонию наслаждения, и кульминация должна была наступить вот-вот. «Ещё, ещё, ещё, не останавливайся!..» Элайза не понимала, говорит ли она это вслух или же только хочет сказать, да и не до того ей было, чтоб понимать. Волны страсти и наслаждения захлёстывали её, отключая разум. «Ещё, ещё, ещё..!» Горячая плоть Уилбура в её лоне, его тяжёлое дыхание опаляет лицо, руки мнут и ласкают податливое тело Элайзы. «Ещё!»

В этот момент и зазвучала пронзительная трель. Сигнал тревоги нельзя не услышать, таким его делали специально, подбирая тональность и громкость. И не отреагировать на него нельзя. Его звук пробирает до костей, ввинчивается в голову… сбивает с ритма.

— Нет! — выдыхает Элайза и вздрагивает всем телом.

Уилбур запечатывает её рот поцелуем и…

— Да! — тело женщины содрогается в экстазе, острые ногти царапают спину мужчины до боли, до крови; обычно это лишь заводило его, но…

Сигнал ещё дребезжит, заставляя обоих разомкнуть объятия. Зверь с двумя спинами делится пополам, вновь становясь коммандером Маркхэм и баннер-сержантом Скоттом, наслаждение уходит, боязливо прячется, уступая место иной части их жизни. Уилбур одевается быстро: сказывается многолетняя выучка. Форменный бирюзовый комбез плотно обтягивает его массивное тело, подчёркивая рельеф мышц. Застёжка-молния с тихим жужжанием взлетает вверх, липучки фиксируют клапан и воротник. Он быстро суёт ноги в ботинки, затягивает шнурки.

— Элли, поторопись.

Руки у Скотта большие и грубые, под стать всему остальному, костяшки пальцев в шрамах, тыл кисти порос редким и жёстким волосом. Глядя на них, не скажешь, что их прикосновения могут быть так нежны… как сейчас. Даже сейчас.

— Да.

Уилбур помогает ей встать. По животу и груди Элайзы стекает пот, по бёдрам — вязкое и горячее, но времени есть лишь обтереться первой попавшейся тряпкой, в которой она запоздало опознаёт своё бельё. Да и хрен с ним: мокрый комок ткани летит в угол; комбез она надевает на голое тело. Теперь ботинки, Блейкова срань, где же они?.. ага! Успевший одеться полностью Уилбур протягивает ей портупею и куртку.

— Спасибо.

Руки в рукава и бегом — застёгивается она на ходу. Уилбур сворачивает к своим пехотинцам, Элайза несётся по лестнице вверх в штаб батальона.

— Опаздываешь. — Майор Айки Дошува окидывает её взглядом с ног до головы.

— Сэр? — Элайза хлопает ресницами, изображая невинность.

— Какой поступил сигнал? — спрашивает майор. — Это ты хоть можешь сообразить?

— М-мм…

— Хрен с тобою, — Дошува махнул рукой.

Не встал с кресла сам, и не предложил присесть Элайзе, лишь прекратил сверлить её взглядом. В кабинете они были одни. Элайза наморщила лоб, пытаясь вспомнить. Командный пункт не открыт, да и ноги принесли её сюда — сказываются десять лет службы. Мозги, может, и затуманены ещё после недавнего, но тело всё сделало правильно. Сегодня она — командир оперативного отряда, её рота в готовности; командный пункт не открыт, значит, тревога не общая; значит…

— «Облако-семь», — буркнул Дошува. — Готовь роту к вылету!

— Есть, сэр! А куда?

Не в пределах планеты — тогда вместо «облака» была бы «твердь». Но что обозначает цифра семь, она, хоть убей, не помнила.

— Пиратское нападение на Балават, — процедил сквозь зубы Дошува. — Маркхэм, проснись!

Элайза и впрямь зевнула, прикрыв губы ладонью. Балават… теперь она вспомнила: шахтёрская колония в одном гиперпрыжке отсюда, на полпути меж Данианширом и Аддасаром. Угасающий красный карлик и оледенелая планета с на удивление приличным количеством кислорода в атмосфере, таким, что можно дышать. Лет десять тому назад, а может, уже и пятнадцать, «Маджести Металз» взялась её разрабатывать: в одном месте там было перспективное месторождение, Элайза уже не помнила, чего. После того как удар астероида снёс кусок ледникового панциря и вывернул наизнанку кору планеты так, что минералы и руды, которым лежать полагалось в глубине тамошних недр, внезапно оказались у самой поверхности. Геолог, наверное, объяснил бы всё это лучше. Элайзе достаточно было знать, что там кратер с полсотни километров в поперечнике, где и ведёт работы компания. Ещё она смутно припоминала, что гравитация на Балавате полуторная или близко к тому, и это, в общем, одна из причин по которым до недавнего времени никто не думал его заселять. Даже при Звёздной Лиге, которая терраформировала много полупригодных и совсем не пригодных для жизни планет. Но с гравитацией и её чудеса науки справиться не могли.

— Какие-то подробности, сэр? — спросила Элайза.

— Угу. Полная жопа подробностей. — Дошува кинул ей через стол карту памяти. К своему удивлению, Элайза поймала. — Сообщение передал звездолёт «Маджести Металз», они как раз забирали очередные транспорты с рудой. В системе в это время находилось ещё два корабля на разных стадиях перезарядки, и к отбытию нашего пираты готовились брать их на абордаж. Надо полагать, теперь уже взяли.

— Корабль сейчас…

— Висит в зените. Он прибыл в систему меньше часа назад.

— Понятно…

От прыжковой точки Данианшира до самой планеты не так уж и далеко — сто восемьдесят миллионов километров. Радиосигнал пройдёт это расстояние за десять минут. И конечно же, звездолётчики связывались с Дошувой не напрямую: они сообщили о нападении коменданту зарядной станции, тот радировал вниз на планету; получаса на всё про всё как раз хватило, чтобы Дошува поднял в ружьё оперативный отряд. Элайза нахмурилась, пытаясь сообразить.

— А… сэр. Почему мы должны выступать? Если это космическое пиратство…

— Потому что оно не космическое, дура. — Майор резко встал из-за стола. Росту в нём было не так уж и много, даже Элайза со своими метр-шестьдесят пять была выше на пол-головы, но сейчас она невольно подалась назад. — На флэшке ты найдёшь записи с борта купца. Пиратский джампшип — «Инвейдер» — привёз три дропшипа, «Леопард», «Юнион» и «Данаис». Или «Троян» — этого они не разобрали, но точно, что не второй «Юнион». «Леопард» на момент их отлёта оставался в прыжковой точке, а кругляши полетели к планете. И чем быстрее ты стартуешь, тем быстрее догонишь их. Хоть это тебе понятно?

* * *

Комната инструктажа оперативного отряда была невелика размером и оттого переполнена: одиннадцать мехвоинов, начальники групп технического и медицинского обеспечения, несколько пехотных унтеров. Вообще, пехотную роту должен был представлять её командир — офицер в чине энсина — но мальчишка, купивший этот чин месяц назад, к счастью, хорошо понимал уровень своей компетентности, поэтому явился на инструктаж не один. Для купеческого сынка он вообще был довольно толковым, и может, со временем из него выйдет нормальный ротный; во всяком случае так считал Уилбур, мнению которого Элайза вполне доверяла.

— Садитесь, садитесь, — махнула она рукой на входе. — Тихо, хорош галдеть!

Голоса, и впрямь, притихли.

— Поступил сигнал «облако-семь», — сказала она, вставляя флэшку в разъём голопроектора. — Нападение на шахтёрскую колонию на Балавате, один джамп от нас. Там, в общем, и нет ничего, кроме шахтёрской колонии…

Порывшись в основной базе данных, которую открыла в соседнем окне, Элайза высветила над столом объёмное изображение планеты и её описание: звезда класса М2 V, положение в системе, сила тяжести на поверхности — 1,54 g — плотность атмосферы и прочее. Планета-снежок, бóльшую часть поверхности которой покрывает ледниковый панцирь. Большое альбедо и недостаток парниковых газов в атмосфере не дадут ей согреться ближайшие миллионы лет. Для терраформирования можно было создать парниковый эффект… но технологии, с помощью которых это умели делать триста лет тому назад, были утрачены после падения Звёздной Лиги. И даже Звёздная Лига не смогла б ничего поделать с полуторной гравитацией.

— Пипец, — прокомментировала эту строчку одна из мехвоинов. — Полтора «же», это ж сиськи до пупа отвиснут.

Элайза глянула на неё исподлобья. Девушка-новобранец — кажется, её фамилия была Крофорд — пришла в батальон недавно, с летним призывом, и пилотировала «уосп» в ударном лэнсе. Была она пухленькой и симпатичной, совсем юной — лет восемнадцать или около того — и вряд ли ей доводилось бывать в дырах наподобие Балавата.

— Государственная принадлежность нападающих не установлена. Джампшип идентифицирован по базе данных как пиратский, так что скорее всего — чистый грабёж. Ну, вряд ли Марик или Том Кальдерон позарятся на наших шахтёров… — хотя с Кальдерона станется, добавила она про себя. Два года назад он уже прощупывал нашу оборону: два крупных набега на Нью-Абилин и Эрли-Даун, несколько мелких по всему антиспинвардному рубежу, от Борганс-Рифт до Аддасара. И таурианский аванпост на Фронце никуда не делся. — Есть сведения о захвате двух наших джампшипов, перезаряжавшихся в зенитной прыжковой точке. Два пиратских дропшипа — «Юнион» и «Данаис» — сейчас направляются к планете. Ещё один, это «Леопард», остался в прыжковой точке вместе с их звездолётом.

Элайза сделала паузу, быстро просматривая файлы с флэшки. Несколько видеороликов, аудиофайлы с переговорами и текстовые расшифровки, ничего такого, что стоило бы показать сейчас. В принципе, из них можно выудить кое-какие подробности, например, используемые пиратами истребители и шаттлы, но на это ещё будет время. Целых три дня времени, потом.

— Войсковой транспорт и грузовик — классическая схема пиратского набега. Наша задача… да ладно, все поняли. Сейчас пол-второго, в зените нас ждёт «Ипполита», и к девяти часам мы должны быть уже в космосе. Это всем понятно? — дождавшись подтверждения, Элайза легонько хлопнула ладонью по столу. — Тогда живо пакуем манатки, контрольное построение в восемь часов с полной выкладкой на плацу!

около 140 тысяч километров над эклиптикой

системы Балавата, Магистрат Канопуса

Если у этого межпланетного корабля и было какое-то другое название, то даже самые старожилы из экипажа его не помнили. Зато новички, впервые поднявшиеся на борт, понимали, что иного прозвища у него нет и быть не может. «Юнионы» вообще славятся дрянной вентиляцией, какой-то у них там неустранимый конструктивный дефект — хрен выправишь, не перепроектируя заново корабль от обтекателя до дюз. Воздух застаивается, в воздуховодах заводится плесень и прочая дрянь, насыщающая корабельную атмосферу своими миазмами, и не выведешь её уже никак. И чем дольше служит корабль, тем этой дряни в нём больше.

Сколько лет пачкал собою космос «Вонючка», тоже никто не помнил. Чуток разбиравшийся в межпланетных движках, потому как вырос на орбитальной станции, и пару раз даже помогавший корабельщикам их чинить, Оливейра своими глазами видел маркировку «2757 год» на разных деталях. Так что «Вонючка» должен был помнить ещё войну Керенского с Узурпатором, а может — чем Блейк не шутит — и участвовал в ней, возил солдат не одного, так другого. А уж сколько дерьма с тех пор прописалось на его борту, Оливейра даже не хотел гадать. И ладно бы он, холостой и бездетный, но были ведь те, кто возил на борту «Вонючки» свою семью. Потому что куда деваться? Бывает оно, конечно, бывает — куда, и в этом рейде вот тоже. Но как раз в этом рейде Оливейра и не считал оставить семьи в тылу хорошей идеей.

Правда, он не считал хорошей идеей и весь этот рейд. Три прошлых года «Мародёры Мэтсона» сползали вниз по наклонной, перебивались сомнительными контрактами от сомнительных заказчиков, пока не нарвались на хайринг-бан, и вот — очередная отметка пройдена. Они подписались работать на бандитского короля.

Конечно, выбор был невелик… как будто он мог быть иным. На Пилпале его тоже, считай, не было: или погибать под ляоистскими снарядами и бомбёжками, или послать Марика на хрен и сваливать. Но посланный на хрен Марик пожаловался Ком-Стару, а Бюро надзора за наёмниками нашло его претензии обоснованными. И вкатило Мэтсону штраф — четыреста тысяч си-биллов в пользу правительства Пилпалы плюс восемнадцатимесячный хайринг-бан. И если первое было ещё терпимо, то второе с гарантией ломало отряду хребет. Потому что сидеть полтора года без работы не хватит никакого бабла; проще уж сразу распускать команду.

Разумеется, кэп Мэтсон на это не пошёл. И разумеется, люди всё равно начали разбредаться. Поэтому когда Фил Форсчен — известный своими околокриминальными связями эротитусский маклер, с которым им уже доводилось вести дела — предложил этот рейд, капитан согласился почти без раздумий. Как первый лейтенант отряда, Дарий Оливейра его поддержал. В основном потому, что поддерживал капитана всегда, и тоже понимал: полтора года под хайринг-баном им не просидеть, полгода — максимум. Чтобы протянуть ещё год, надо подзаработать, и если не получается сделать это легально, то выбор очевиден. И самозваный лорд Джоффри Уортингтон, в общем, не худший вариант… Но чем больше они приближались к цели, тем сильнее глодали его сомнения. Тем более что рейд начался с непрухи.

Канопианская шахтёрская колония, определённо, была оживлённым местом. В прыжковой точке системы, куда они сиганули, висело аж три межзвёздных корабля. Правда, один из них уже сворачивал парус, готовясь к прыжку; тормознуть его они не успели. И это значило, что в Магистрате скоро узнают про их набег. Непруха, как есть: прыгни они на пару часов раньше, и повязали бы этот корабль тёпленьким; на пару часов позже — его бы и след простыл. Один из оставшихся кораблей только начал зарядку, второй успел набрать половину заряда, до полного ему оставалось больше сотни часов. Соответственно, прыгать к Данианширу он мог не раньше двадцатого, и только тогда — не дождавшись прилёта — канопианцы его хватятся, начнут поиски и всё такое. Другой связи с Балаватом у них нет, за отсутствием на планете Ком-Стара, и значит, что до начала двадцатых чисел пираты могли бы делать с ним всё, что хотели: никаких новостей с него раньше двадцатого августа не передашь, да их никто и не ждёт. Но всё вышло иначе: Блейком трахнутый «Меркант» спалил появление налётчиков и наверняка уже рассказал о них канопианским воякам. Что тогда?

Именно это они собрались обмозговать сейчас с капитаном Мэтсоном и Стидом Прохазкой, лейтенантом Уортингтона, которого тот поставил приглядывать за наёмниками. Шкипер Нил Беннигсен — хозяин «Вонючки» — тоже участвовал; его коллега с «Данаиса» присутствовал в виде голопроекции. Устанавливать связь с Рамоной Сантос на «Истерии» — дропшипе типа «Леопард», пока остающимся в прыжковой точке — и звездолётом не стали. До них было уже несколько миллионов километров, сигнал запаздывал на вполне заметное количество секунд, что сильно затрудняло общение.

Белобрысый Прохазка был мужик лет около тридцати с простецким лицом и фигурой деревенского увальня; он развалился в кресле, лениво глядя в пустоту между Оливейрой и Мэтсоном.

— Есть уговор и есть план рейда, — неторопливо проговорил он. — Что ещё нам обсуждать?

— План строился на внезапности, — сказал Оливейра. — Теперь внезапности нет.

— Гарнизон так и так узнал бы о нашем появлении. Мы не успевали захватить оба корабля раньше, чем они пошлют сообщение на планету, и диверсантов, чтобы сломать гарнизону приёмник, у нас внизу нет.

— Речь не о гарнизоне! — зло бросил Оливейра.

— Тогда о чём? — картинно вскинул брови Прохазка.

— «Меркант» видел наше прибытие, файтеры, абордажные боты и корабли. Он свалил и сейчас докладывает магистратовским военным о нападении!

— И что?

— Нужно возвращаться! Одна «Истерия» с парой файтеров наш звездолёт не защитит! А ему заряжаться ещё сотню часов — когда флот Магистрата может появиться с минуты на минуту.

— Если на Данианшире он есть, — Прохазка недобро сощурился. — Скажи лучше честно, что ты зассал.

— Что?! — Оливейра подался вперёд.

— Что слышал, черножопый. — Бандит тоже подобрался и выглядел готовым к драке. — Торгаш прыгнул к Данианширу. Там у блядей есть зарядная станция, на ней — эскадрилья АКИ и какой-нибудь дежурный прыгун. Нам они не опасны. Ближайшая серьёзная флотская группировка торчит на Кейтс-Холд, но пока она доберётся сюда — «Ходок» успеет зарядиться и будет готов ускакать при первом шухере.

«Ходоком» назывался пиратский «Инвейдер», доставивший их в систему. Вместо того, чтобы развернуть парус и ждать две сотни часов, пока тусклое балаватское солнышко наполнит его энергией, он начал ускоренную сточасовую перезарядку от реактора.

— Ты не можешь наверняка знать расположение их флота. — Мэтсон держался ещё спокойно, но открытый наезд на подчинённого задел и его.

— Мне и не надо. — Прохазка вновь развалился в кресле. — Бляжий флот, в общем-то, небольшой. У них есть несколько авиаматок, которые обычно стоят на приколе, за недостатком авиации. Ближайшая как раз на Кейтс-Холд, где база флота и учебный центр. Ещё, у них есть войсковые транспорты, частью сосредоточенные на той же базе и частью приданные полкам. Флотских отрядов быстрого реагирования у них нет. Поэтому и перехватывать нас в прыжковой точке — нечем.

— Готов за это поручиться? — недоверчиво спросил Мэтсон.

— Уже поручился. Тем, что сижу тут с вами.

— Мы рассчитывали на несколько дней, прежде чем Магистрат узнает о нападении.

— Бывает, — пожал плечами бандит. — От таких совпадений никто не застрахован. Но два совпадения подряд?

— Какие два совпадения? — не понял Мэтсон.

— Готовый к прыжку торгаш и готовый к перехвату флотский отряд. Мы нарвались на первое, но вряд ли будет ещё и второе. Собственно… — Прохазка картинно посмотрел на часы. — Будь такой у Данианшира, он бы уже прыгнул сюда. Времени было достаточно. Но в прыжковой точке всё чисто. Поэтому, кстати, я предлагаю не заниматься фигнёй и отозвать «Истерию» по плану — когда «Ходок» закончит перезарядку.

Это была подстраховка на всякий случай: если вдруг через прыжковую точку пойдёт корабль с вооружённым эскортом. Военный дропшип и пара «стингреев» — 60-тонных истребителей-перехватчиков — должны были убедить их не лезть не в своё дело. Больше пары-тройки разномастных истребителей — наёмников — в сопровождении межзвёздных кораблей встречаются редко, и такого прикрытия «Ходоку» хватит за глаза и уши. На то время, пока заряжается — потом он просто ускачет от любой опасности в гиперпространство.

— Даже если так, — заставив себя держаться спокойно, проговорил Оливейра, — на Данианшире у Магистрата есть войска.

— Ново-Синклерский добровольческий батальон. Часть «Добровольцев Коссандры», — уточнил Прохазка. — Хреновая довольно часть.

— Нам хватит, — пробурчал Оливейра. — Даже если они не пришлют весь батальон. Рота мехов балаватского гарнизона да рота-две добровольческого батальона. И мы меж двух огней.

— Хорош ныть, ниггер.

— Ты кого назвал ниггером?! — взвился Оливейра.

— Тебя. Ты же у нас черножопый. И ссышь — настоящий ниггер.

— Тихо, вы оба. — Капитан Мэтсон говорил негромко, но его послушались и тот, и другой. — И молчать, пока я не прикажу раскрыть рот. Допустим, ты прав, — он исподлобья смотрел на Прохазку. — Допустим. Тогда канопианцы не смогут перехватить наш корабль сейчас, то есть, отрезать нам путь к отступлению. Хотя если «Ходоку» придётся спасаться бегством раньше, чем мы тут закончим, приятного мало. Будем тут куковать, пока он за нами не вернётся.

— План это пред… — начал, было, Прохазка и осёкся на полуслове, когда в лоб ему уставился ствол капитанского револьвера.

— Закрой рот. Я не приказывал тебе его открывать. И план я помню, — добавил Мэтсон чуть погодя.

Прохазка кивнул: понял, что шутки кончились. Вместе с ним на борту было трое мехвоинов и несколько технарей, тоже умевших драться, но здесь и сейчас у наёмников был перевес — двое на одного. Мэтсон и Оливейра; Беннигсен хотя и работал на лорда Уортингтона, в разборке мог принять ту сторону, на которой сила. Конечно, семьи наёмников остались в тылу — де-факто, в заложниках у бандитского короля, но, разобравшись с Прохазкой и остальными, взяв под контроль дропшип, Мэтсон спокойно может за ними вернуться. Если вытрясет из шкипера «Ходока» или его штурмана дорогу к планете Уортингтона. Но к тому времени Прохазка будет уже мёртв, а рейд на Балават — провален, словом, ничего хорошего. И палку он, похоже, слегка перегнул…

— Итак. — Мэтсон опустил револьвер, но убирать не стал, оставил на самом виду. — Флот они могут выслать с Кейтс-Холд, но до него два прыжка, и это займёт время. Хотя и небольшое: у Данианшира есть зарядная станция. Но вряд ли они станут рвать жопу, зная сроки готовности к прыжку захваченных нами судов. Ради которых и стоит посылать флот… так что придётся их отпустить. Передайте Сантос: пусть отзовёт призовую команду с «Солнечной бегуньи» и заминирует ядро КФ-двигателя на «Розе Аддхары».

Беннигсен кивнул.

— Сейчас или..?

— Погоди пять минут.

Шкиперу, явно, хотелось убраться подальше от возможной стрельбы. И столь же явно Мэтсон ему не доверял настолько, чтоб выпустить. Прохазка чувствовал, как его рубашка липнет к покрывшейся пóтом спине. Да и на чёрном лбу Оливейры выступил пот: наёмник был напряжён не меньше.

— Батальон они поднимут по тревоге однозначно. То есть, подразделение из состава батальона. Вряд ли оно больше роты, — Мэтсон говорил медленно, но отрывисто, проговаривал вслух то, что обдумывал, прежде чем принять решение. — Готовность, допустим, ну «Ч» плюс восемь. Пока подготовят и загрузят технику, корабли… Нам до планеты лететь шестьдесят девять часов. Им подниматься в прыжковую точку — семьдесят пять или шесть, если я правильно помню расположение Данианшира в системе. Но это если корабль у них там, наверху, рядом с зарядной станцией. Но он может быть и рядом с планетой, дежурить в первой точке Лагранжа между ней и солнцем. Впрочем… не думаю. Скакать из «пиратки» в «пиратку» они вряд ли потянут, значит, из Лагранжа им дорога в зенит или надир, нам на хвост.

— Если в зените или надире соседней системы не ждёт второй корабль, — подал голос Беннигсен.

— Не думаю, — качнул головой Мэтсон. — Не так много у них кораблей для этого фокуса. Скорее, они потратят время на выход в зенит — и наверстают его прыжком в глубину системы. У них-то, в отличие от нас, подробные лоции должны быть. Тогда они прыгают в первую точку Лагранжа между ним и звездой… это четыре-пять часов лёта, как я понимаю. Значит, фора у нас восемнадцать-двадцать часов. За которые мы должны успеть разбить блядский гарнизон и приготовиться к встрече гостей.

= II =

Лондиний, Данианшир

Магистрат Канопуса

15 августа 3017 года

Солнце успело уйти за горизонт, когда Элайза загнала свой «блэкджек» на борт «Деринои», войскового транспорта типа «Юнион». Второй межпланетный корабль, «Эвандра», готовился к взлёту на соседней площадке, в нескольких сотнях метров от них. Тоже сферический, но на полтысячи тонн легче и на дюжину метров меньше размером, он принадлежал к типу «Интрудер». Два этих корабля были приданы Ново-Синклерскому добровольческому батальону в качестве транспорта оперативного отряда. «Дериноя» несла роту мехов, «Эвандра» — пехотную роту и ещё тысячу сто тонн груза, в которые уместились боеприпасы, комплекты брони и прочих запчастей, а также вспомогательная техника: передвижной госпиталь, грузовики, джипы-вездеходы, бронетранспортёры, два мехоэвакуатора. Да плюс ещё по лэнсу воздушно-космических истребителей: «сэйбры» на борту «Деринои», «центурионы» на «Эвандре». Третий лэнс эскадрильи, состоящий из «сперроухоков», находился на борту «Ипполиты», флотского прыжкового судна типа «Инвейдер», которое должно было перебросить их в систему Балавата. Истребители тоже были флотскими; их командир — юный энсин по имени Джеймс Смитингтон, только что выпустившийся из лётного училища на Кейтс-Холд — был полон энтузиазма и рвался в бой. Элайза от души пожелала ему этот бой пережить: парнишка казался неглупым и мог далеко пойти, со временем, когда юношеский задор выветрится из головы, уступив место опыту. И если у него хватит бабла на покупку следующих офицерских чинов, разумеется.

Самой Элайзе, вот, не хватило. Ну да: не надо было рвать с семьёй, удирать на Пайванд, учиться в Геройском подготовительном… она средняя дочь, от неё требовалось немногое: принять выбранного семьёй мужа, отслужить срочную и унаследовать долю в семейном бизнесе, место в компании или планетарной администрации Брикстаны… возможно, ей достался бы дедов «феникс-хок», выбери она военную стезю, как мечтала и сделала. Сама виновата, конечно: начиталась романов, поверила в любовь до гроба, рвущую узы семейной вражды. Хотя и Джон тогда поверил тоже. В шестнадцать легко верить во всякие глупости. Отпрыски двух враждующих кланов дюрахи, делящих примерно пополам доходы от нефтедобычи на Брикстане и третье уже поколение кряду пытающихся вытеснить соперника с планеты, влюбились друг в друга по уши и… Любовный роман кончился бы идиллическим примирением двух семейств, драма — гибелью несчастных влюблённых. Реальность вышла скучнее и хуже: и перелёт на Пайванд, и обустройство там, за границей, учёба в Геройском подготовительном — всё стоило денег, запас которых… в общем, он был. И уж что-что, а деньги они считать умели. Зарабатывать оказалось сложнее; здесь Джон, унаследовавший от отца-наёмника сорокатонный «уитворт», имел явное преимущество. Которым и воспользовался, нанявшись на службу к графу Джидо Такасиме, правителю Ошибки Тельмана. У графа был целый выводок дочек на выданье — полдюжины, не меньше — и он охотно разменивал их на мехи и воинов. Джон счёл такую сделку выгодной.

Элайза нашла иной способ выжить. Вполне приемлемый для разумной канопианской девушки, умеющей считать деньги; денег, кстати, хватило с лихвой на оплату не только второго года мехвоинского обучения, но и на офицерские курсы. Правда, ходила на них она уже с животом. Но это не имело значения для её заработка, и даже помогало иной раз в учёбе: институтские преподаватели, случалось, входили в положение девушки и делали послабления. С дальнейшей карьерой вышло хуже. Мехвоин без бэттлмеха ценится куда меньше счастливца, свой бэттлмех имеющего. И даже свидетельство о сдаче экзаменов на первый офицерский чин, вопреки её надеждам, делу не помогло. Единственным выходом осталось возвращение домой — не к семье на Брикстану, конечно, а в Магистрат, тем более что подданства она не меняла и срочную службу должна была отслужить.

Добровольческая народная бригада оказалась единственной согласной на такое пополнение; три года срочной службы в батальоне Магистратской милиции, потом два трёхлетних контракта на сверхсрочную; в конце концов, она скопила достаточно денег для покупки чина коммандера, хотя и в менее престижном Ново-Синклерском батальоне. Ну, хоть не у «Коммандос Клэйборн» — эти вообще считались дном. Потому и караулили антиспинвардный конец Магистрата, холодную и нищую Траксу, а ново-синклерцы — промышленный Данианшир, прекрасный и развитый мир с полуторастамиллионным населением. Магистратская милиция теоретически базировалась на столичный Канопус IV, но его и без народных добровольцев было, кому охранять, начиная с обоих полков Королевской гвардии. Поэтому за девять лет службы она побывала в дюжине разных дыр на магистрато-мариковской, спинвардной и антиспинвардной границах и даже на Эротитусе. Потом… пока документы на её перевод ползли по извивам военно-бюрократического лабиринта Вооружённых сил Магистрата, батальон милиции был отправлен в очередной противопиратский рейд. Целью стал Антиас — бывшая капелланская планета, ставшая логовом пиратов и дезертиров после Второй войны за наследство. Ещё один мёрзлый ледяной шар с повышенной гравитацией, правда, всего на треть, а не полуторной. Где рейдовый отряд Магистрата попал в мясорубку: половина роты, в которой служила Элайза, погибла меньше, чем за минуту; вторую половину она худо-бедно смогла вывести из-под огня, потеряв на отходе ещё двоих. Трибунал признал её действия правильными и полностью оправдал; полковник Джорден — командир добровольческой бригады — даже представила к награде, которая, впрочем, так и затёрлась где-то на скрипучих шестернях канопианской военной бюрократии.

Плевать. Возможность служить в спокойном и развитом мире сама по себе была для Элайзы наградой. Возможность стала реальностью на целых полтора года… пока сигнал тревоги не бросил её в новый замороженный гравитационный ад. Элайза поёжилась, стоя на аппарели дропшипа. Её «блэкджек» вместе с другими тремя бэттлмехами командирского лэнса — «ханчбэком» лэнс-капрала Бургдорфа, «урбанмехом» Ренаты Краточиловой и «пантерой» Ширли Уэрта — был зафиксирован в нижнем, меньшем по размеру грузовом отсеке «Деринои» на пятой её палубе. Климат на широте Лондиния субтропический, да и из корабля тянуло теплом, но женщина уже почти чувствовала мороз Балавата. Чтоб перегнать бэттлмех из ангара на борт, не нужно переодеваться, поэтому она оставалась в форме, как и была. Коммуникатор в кармане попискивал, принимая сообщения: командиры подразделений докладывали о завершении погрузки и размещении людей и техники на борту кораблей.

— Разрешите доложить, коммандер!..

От неожиданности Элайза вздрогнула. Уилбур взбежал по аппарели вверх и замер, не запыхавшись, с преувеличенной молодцеватостью брякнул каблуком о каблук.

— Что ты здесь делаешь?

Рота Уилбура должна лететь на «Эвандре», а баннер-сержант — со своей ротой; нечего было ему тут делать… хотя и была причина. Наверное.

— Странный вопрос, Элли. Лететь нам на разных кораблях, значит, ближайшие четыре дня нам не свидеться…

— Три с половиной.

— Без разницы. — Быстрым и плавным движением сержант-пехотинец оказался рядом с нею и сгрёб Элайзу в объятия.

— Отпусти! На нас уже смотрят!..

— Тогда спустимся вниз.

— Нет!

— Да. У нас целых пятьдесят минут до предстартовой готовности.

— Дурак!

— Тебе это мешает?

— Нет… — прошептала Элайза, размякнув в его объятиях.

— Мы успеем, — уверенно сказал он, ведя её вниз по аппарели.

Две луны Данианшира, кажется, Эйре и Комондор, узенькими серпиками повисли над горизонтом. Третья — Каледон — была пока не видна. На юге по небу разливалось огненное сияние туманностей Персея — Цефея. Но больше всего света в ночи давали не они, а вполне прозаические огни по контуру посадочной площадки. Пространство за её краем тонуло в тени. Уилбур спрыгнул с бетона первым, протянул руки, помогая Элайзе слезть.

— Ты точно успеешь потом добежать до «Эвандры»?

Вместо ответа был поцелуй.

Потом они торопливо стягивали друг с друга форму. Элайза стряхнула с ног ботинки; комбез соскользнул по телу вниз и бирюзовой кляксой остался на земле. Женщина переступила через него навстречу мужчине. Тряхнула головой, и длинные тёмно-каштановые волосы, кажущиеся в ночном сумраке чёрными, рассыпались по белым плечам. Тяжёлые полные груди качнулись в такт этому движению.

— Ты красивая…

— В темноте.

— Нет. Всегда. — Уилбур плавно толкнул её вперёд и вниз к земле, одновременно приобнимая за талию.

— Ты врёшь, но я хочу тебе верить.

Мне тридцать один год, думала Элайза, у меня двенадцать кило лишнего веса, которые на Балавате превратятся в восемнадцать, растяжки на животе и… Её спина плавно коснулась земли. Земля была тёплой, но трава — уже сырой; Элайзу пробила дрожь. Уилбур склонился над ней и поцеловал, и сразу — вошёл в неё медленно и плавно, снова заставив дрожать, теперь уже не от холода.

— Я никогда тебе не врал. Не веришь?

— Не знаю…

Его движения убыстрились, рука легла на её грудь, пальцы играли с набухшими сосками. Элайза не могла больше сдерживать стонов. Да и не хотела их сдерживать. «Ещё, ещё, ещё!..» Когда его семя наполнило её лоно, она лежала почти без сил. Круглое горлышко фляжки ткнулось в полураскрытые губы. Рефлекторно сделав глоток, Элайза закашлялась.

— Что это за гадость? — её передёрнуло, на глаза навернулись слёзы.

— Квилларовый самогон, — осклабился Скотт. — Никогда раньше не пробовала?

— Н-нет…

Квиллар был геномодифицированной сельскохозяйственной культурой, распространившейся по всей Внутренней Сфере во времена Звёздной Лиги, тогда же, наверно, и выведенной. И ещё одной из немногих культур, способных расти даже под тусклыми, почти не излучающими ультрафиолета красными солнышками вроде здешнего. Да и под горячими звёздами класса А, говорят, тоже. Уилбур вырос на квилларовой ферме, вспомнила она, но вслух говорить это не стала. Чтоб не напоминать ни об этом, ни о собственном дворянском происхождении. Скотт не любил этого вспоминать, Элайза же не напоминала, боясь задеть этим Уилбура, вроде как носом ткнуть в разделяющий их сословный барьер. Всё ещё разделяющий…

— На, закуси, — Скотт протянул ей кусок колбасы. Откуда только достал его?

Но впившись в него зубами, Элайза сразу ощутила прилив сил. Уилбур уже стоял, застёгивая комбез, глянул на часы почти демонстративно.

— До предстартовой двадцать семь минут. Тебя проводить?

— Да… и помоги одеться. Пожалуйста…

— Двадцать одна минута, — заметил он, когда Элайза зашнуровала ботинки и встала, чтобы застегнуть портупею.

— Тогда поторопись, — сказала она.

— Ты уверена?

— До корабля я как-нибудь доберусь.

Он всё же подсадил её на край бетонной площадки. Достаточно высоко, чтобы забраться самой стало непростой для Элайзы задачей.

— До встречи на Балавате. — Элайза поймала посланный ей воздушный поцелуй.

Затянутая в чёрную куртку спина Уилбура растворилась в темноте. Элайза пошла к аппарели дропшипа. До старта ещё было время; она не сомневалась, что хорошо тренированный мужчина, каковым был Уилбур, тоже успеет вовремя на борт своего корабля. Лифт быстро поднял её на третью палубу «Юниона», к каютам мехвоинов и техников роты. Как офицеру, ей полагалась отдельная, пусть небольшая — ну, ладно, больших кают на военных кораблях не бывает. Откидная койка, встроенный в стену шкаф, стол с терминалом корабельной сети и привинченное к полу кресло, при нужде служащее противоперегрузочным. В каюте было темно, горела лишь тусклая красная лампа дежурного освещения. Элайза присела на корточки, разуваясь, не глядя, бросила на пол куртку. Душ на борту «Юниона» был общим на палубу — один здесь на третьей, второй ярусом выше, на второй, но в офицерских каютах был предусмотрен умывальник. Спустив до пояса комбез, Элайза склонилась над ним. До старта оставалось минуты три-пять — хватит, чтоб привести себя в порядок.

— Прошу прощения, коммандер.

От неожиданности, Элайза вздрогнула. Войдя в полутьму каюты из освещённого коридора и торопясь раздеться-умыться, а потому не глядя по сторонам, она не заметила лежащего на койке мужчину. «Я что, ошиблась каютой?»

— Кажется, мы с вами будем соседями.

— Я рада. — Элайза выпрямилась, уперев руки в боки. — Ну и какого хрена?

Нежданный попутчик был одет не в мундир — цивильный костюм из серого твида, настолько неброский, что просто обязан был быть дорогим. Лет между двадцатью пятью и тридцатью на вид, пожалуй, что ближе к тридцати, хотя выглядит молодо; аккуратно подстрижен и гладко выбрит.

— Дай, угадаю, — сказала Элайза. — «Маджести Металз» в последний момент запихнули на борт своего человека.

— Бинго! — попутчик скинул ноги с кровати, выпрямился.

Уличную обувь он успел куда-то деть, сейчас на ногах его были флотские дырчатые тапочки на резинках, с магнитными подковками под носок и каблук.

— Кевин Мак-Доно, — представился он, протягивая руку и старательно глядя Элайзе в глаза.

«Можешь смотреть и на сиськи», мысленно хмыкнула она. «Офисный мальчик».

Клан Мак-Доно, как она помнила, входил в десятку богатейших семей дюрахи и владел тридцатью с чем-то процентами акций «Маджести Металз энд Мануфэктуринг», а также несколькими десятками горнодобывающих и перерабатывающих предприятий на Локтоне, Краймари, Дайнмар-Майорис и в Тржнадельском скоплении. И Балават тоже был их предприятием, хотя и на паях с семейством Прист, возглавляющим сейчас «ММ&М».

«Я что, вляпалась в какие-то семейные разборки?»

Но рукопожатие Кевина приняла.

— Коммандер Маркхэм, — коротко сказала Элайза.

— Только коммандер?

— Для тебя — да.

— Не очень-то вы приветливы.

— Привыкай. — Может быть, ей и не стоило хамить этому парню, но настроение от встречи с ним упало в ноль, и вежливой быть не получалось.

— Постараюсь, — со всем доступным ему обаянием улыбнулся Мак-Доно. — Капитан Филлипс сказал, что мою койку смонтируют уже после старта. Прошу прощения, что занял вашу, я…

— Да хрен уж с тобой, лежи. Мне хватит и кресла. — Элайза не торопясь натянула и застегнула комбез. — Ты в армии служил?

— Три года мехвоином во Втором фузилёрском. Водил «шэдоу хок».

— Свой?

— Казённый.

— Хорошо устроился, — плюхаясь в кресло, заключила Элайза.

55-тонный «шэдоу хок» был единственным средним мехом, который выпускала промышленность Магистрата. Собственно говоря, завод «ММ&М» на Данианшире их и делал — немного, с десяток-дюжину в год, и призывникам-новобранцам они доставались нечасто. Разумеется, если родня призывника не заседает в совете директоров «Маджести Металз».

Система военного образования в Магистрате Канопуса развалилась лет двести тому назад, в самом начале войн за наследство Звёздной Лиги. Кое-что удалось сохранить: военно-медицинские институты на Люксен и Краймари, флотский учебный центр на Кейтс-Холд — только благодаря ему этот неприветливый мир и не вымер ещё окончательно. Кое-где работали командирские курсы, но с подготовкой мехвоинов был полный завал. Элайза со своим дипломом 2-го Геройского подготовительного института — частного военного училища Лиги Свободных Миров — являла собою известное исключение из правила. Большинство же канопианских мехвоинов училось военному делу дома — в родительских поместьях и от родителей или их мастеров-над-оружием и наёмников. Элайза сама прошла бы этим путём, не вздумай сбежать из дома в шестнадцать. Военная служба же в Магистрате считалась обязанностью каждого гражданина, любого сословия — от крестьянина до фронесс, высшего слоя дворянства. Но если крестьян ждали пехотные батальоны, то дворянин обычно нёс службу мехвоином в армейских или же гарнизонных частях. Одни прибывали туда со своими фамильными мехами, другие рассчитывали получить боевую машину на месте. Большинству таких доставались лёгкие «стингеры», «уоспы» и «локасты», единственные, кроме «шэдоу хока», модели бэттлмехов, стабильно производившиеся в Магистрате. Или же латанные-перелатанные мехи других типов, купленные ещё во времена Звёздной Лиги или захваченные в бесчисленных боях и сражениях войн за её наследство. Как, например, «блэкджек» Элайзы: во Внутренней Сфере эту машину не выпускали уже третью сотню лет. Трио сорокатонных «ассасинов», составлявших основу ударного лэнса, было чуть поновее: выпущены в промежутке между 2800-м и 2830-ми годами заводом «Мальтекс Корпорейшн» на Эррае. В те же 2830-е этот завод был разрушен, и новых «ассасинов» больше не делали.

Почти у каждого меха в её роте и в целом батальоне была своя долгая история, и многие из них Элайза уже знала; новым был только полученный в этом году с завода «уосп» Джессики Крофорд. Спасибо и на том: Народная добровольческая бригада в ВСМ стояла в самом хвосте очереди на получение техники. Может, и не стоит хамить парню из «Маджести Металз», устраиваясь поудобнее в кресле, подумала она. Вдруг от щедрот компании нам что-то перепадёт — если успешно отобьём их шахты, прогоним пиратов раньше, чем они там всё разнесут.

Взревела сирена. «Предстартовая готовность — все по местам!» Элайза прикрыла глаза. В десятках метров под ней и её каютой маршевый двигатель корабля вышел на режим; потоки огня вырвались из дюз, лизнули бетонное покрытие площадки. Девяностометровая туша «Юниона» оторвалась от земли. Перегрузка навалилась внезапно — полуторная и почти сразу двойная. Корабль рвался вверх, прочь из гравитационного колодца, натужно ревя и подрагивая, сквозь редкие облака — к звёздам.

дропшип «Вонючка» на пути к Балавату

Магистрат Канопуса

— Какого хрена ты это начал? — спросил Оливейру капитан Мэтсон, когда они остались наедине.

Мэтсон был коротко стриженый молодой мужик лет около тридцати — на пару-тройку лет старше самого Оливейры; от отца — тоже мехвоина-наёмника — он унаследовал свой «мародёр», а отряд сколотил уже сам, пять лет тому назад. Оливейра ходил у него в лейтенантах четвёртый год, помогал держать в кулаке и немногих ветеранов, и ретивый молодняк, впрочем, уже доросший за эти годы до ветеранского уровня, и Мэтсон не ждал от него выходки вроде сегодняшней.

— Не хочу становиться пиратом, — честно ответил Дарий.

— Не становись, — Мэтсон пожал плечами.

— То, что мы делаем, называется пиратством. Если Ком-Стар узнает…

— Наш хайринг-бан истечёт в ноябре восемнадцатого, но сидеть до того времени на Эротитусе и вообще где угодно на одном месте мы не обязаны. Периферия большая, а мы маленькие, Ком-Стар за нами не смотрит. На Балавате его вообще нет. А после — уйдём на фронтир, перекантуемся там. Главное — уйти с добычей, мы ж это с тобой обговаривали. Через кого её сбыть, ты знаешь лучше меня.

— Знаю. Но я и тогда…

— Дарий, не ссы. Если ты в самом деле боишься канопианских военных, то их доклад хрена с два дойдёт до Бюро по надзору. Ком-Стар хер ложил на Магистрат, ему лень читать их корреспонденцию.

— Дело не в Ком-Старе, а в принципе.

— Принципиальный ты наш… а мелочь по карманам тырить тебе в детстве принципы не мешали? и наркотой барыжить, когда подрос?

На челюсти Оливейры вздулись желваки.

Дорогу наверх он проложил себе сам — с нижних палуб Нассау-Хайтс, полумиллионотонного орбитального хабитата, нарезающего круги над Артру, малопригодной для жизни шахтёрской планетой Ауриганской Коалиции. Работа на шахтах там шла вахтовым методом, а жить люди возвращались в орбитальные поселения.Отец Оливейры был докером — впахивал на разгрузке-погрузке грузовых судов по двенадцать часов в сутки, чтобы хоть как-то свести концы с концами, и выбор у Дария был невелик: повторить его жизненный путь без надежды на лучшее или же любым способом набрать бабла, чтобы не просто свалить со станции, но и выучиться чему-то полезному в этой жизни. Закладывался максимум на технаря или водителя индастриалмеха, но как раз с этой учёбы попал в наёмники и обучился военному делу. По совести говоря, мехвоином он остался хреновым. Зато хорошо умел бить морды, выколачивать бабло и сбывать трофеи, а также обламывать чересчур ретивых засранцев, думающих, что фамильный бэттлмех в комплекте с благородным происхождением или без такового делает их лучше других.

— Ну, что ты мне хочешь сказать? Что не у каждого был папаша, способный оставить в наследство бэттлмех? Что у тебя не было другого выхода? Так выхода у нас и сейчас другого нет! — зло бросил Мэтсон. — Хули ты целку из себя строишь?

— Выход у нас был, — глядя ему в глаза, сказал Оливейра. — Перекантоваться на фронтире. Он, как мы знаем, большой. И тамошним по хрену на комстаровский хайринг-бан, если нет ни Ком-Стара…

— …ни комстаровского бабла, — оборвал его капитан. — Ни производства, которое обеспечит нас запчастями, боеприпасами и нормальным ремонтом. На нищебродах далеко не уедешь: первая же серьёзная заваруха будет для нас последней. Если мы не найдём бабла, чтобы купить запчасти, боеприпасы и ремонт или не пойдём грабить тех, у кого это есть. То бишь, займёмся пиратством.

Дарий отвёл глаза. Они говорили уже об этом, когда решали — принимать предложение Уортингтона или не принимать. Возразить было нечего.

— Нам могло повезти не ввязаться в серьёзную заваруху, — сказал, тем не менее, он.

— Нам могло повезти на Пилпале. Или до этого в рейде на Бромхед. А теперь мне нужны гарантии, которые даст только бабло.

— Сейчас дело идёт к тому, что вместо бабла мы получим пизды от Магистрата.

— Посмотрим.

— Капитан… — негромко сказал Оливейра. — Мы можем повернуть. Беннигсен ссыкло, а большинство его ребят скорее будут работать с нами, чем с Уортингтоном. Их, как и нас, держат семьи в его логове.

— Ты сам всё сказал. — У Мэтсона были жена и маленький сын, у Рамоны Сантос — дочь-подросток, трое из шести оставшихся мехвоинов тоже были семейными, да и не только они.

— Уортингтон ничего не узнает, пока не станет поздно.

— Ты в это веришь?

<- Я на это рассчитываю.

— А я — нет. Дарий… — сказал капитан после короткой паузы. — Мы дважды уже рисковали и обломались. И этим я рисковать не буду. Если мы сейчас успешно ограбим Балават, то все останемся в выигрыше, и мы, и Уортингтон. Тогда мы уже сможем уйти.

— Если он нас отпустит.

— Заставим. Если придётся.

— Так почему не заставить сейчас?

— Если мы повернём, то вернёмся на пять-семь дней раньше самого раннего срока. Подлётное время до планеты там целых два дня — достаточно, чтобы подготовиться к встрече. И он подготовится. Ты всё ещё уверен, что сможешь силой отбить заложников?

— Я понял. — Оливейра тяжело и медленно выдохнул.

— Прорвёмся, — ободряюще хмыкнул Мэтсон. — Постараемся.

= III =

система Балавата

Магистрат Канопуса

18 августа 3017 года

Сначала в пространстве возникло тепловое пятно. Неправильно-продолговатой формы, чуть больше полукилометра длиной, оно разгоралось, довольно грубо очерчивая контуры выходящего из гиперпространства звездолёта. Потом во все стороны плеснуло светом — неярким, быстро рассеивающимся в космической пустоте, совсем не заметным даже на фоне тусклого солнышка этой системы. В невидимых глазу частотах радиодиапазона полыхнуло сильнее. И через четыреста восемьдесят девять секунд, когда электромагнитные волны достигли зенитной прыжковой точки системы, их уловили антенны висящей там «Истерии», военного межпланетного корабля типа «Леопард».

— Твою мать! — выдохнул сидящий на вахте в центральном посту второй пилот. — Выходная волна!

— Явились, значит… — проговорила лейтенант Рамона Сантос, черноволосая женщина лет тридцати пяти, влетая в центральный спустя полторы минуты — сразу как добежала. Её голые руки и ноги покрывала затейливая полинезийская татуировка. — Рановато, мы ждали попозже. Передайте ребятам вниз: бляди уже запрыгнули в форточку.

Второй пилот — смуглый татуированный ауриганец — оскалил в усмешке подпиленные на людоедский манер зубы. Ему показалась смешной эта ситуация: они, пираты, вошли в систему через обычную прыжковую точку в зените, в то время как правительственные войска, направленные на перехват, использовали точку пиратскую. Хотя куда больше его радовало, что капитан не ошибся, и флот Магистрата не появился рядом с ними, не обложил перехватчиками и не нацелил стволы орудий.

Как все нормальные люди, второй пилот хотел жить.

— К старту готов, — доложил лэнс-капрал Альберто Карвахаль, кладя руки на рычаги управления своего «сперроухока».

— К старту готова, — вторила ему Сара Стюарт, пилот второго истребителя лэнса.

Воздух из ангаров был загодя стравлен, и катапульты вышвырнули оба самолёта в раскрывающиеся люки.

— Пространство чисто, — сообщил Кеннет Варганов, оператор сенсорных систем «Ипполиты».

Корабельные сенсоры видели дальше самолётных, даже несмотря на то, что «Инвейдер» был обычным гражданским прыгуном. Тем не менее, дежурная пара стартовала в пространство, едва авионика восстановила работоспособность после гиперпрыжка. В первой точке Лагранжа, где притяжение Балавата и звезды, вокруг которой он обращался, уравновешивалось, корабль находился в свободном падении, в отсеках его, кроме вращающейся центрифуги, царила невесомость.

— Дропшипам — начать расстыковку.

Коммандер Паула Михаеску, как и её подчинённые в центральном посту корабля, была пристёгнута к креслу ремнями, чтобы неосторожное движение не отбросило её в другой конец помещения или, что хуже, оставило болтаться в воздухе как… что-нибудь нехорошее. Хоть опыт десятка лет службы в космическом флоте, а до того — учёбы в его же училище и даже раньше — детства и юности, проведённых на борту торгового звездолёта, почти исключал этот риск.

Первыми отцепились «Эвандра» и «Дериноя», потом — «Тореадор», штурмовой корабль типа «Ахиллес», покрашенный серой шаровой краской, не в пример бирюзовому с чёрным цветам уставной парадной окраски канопианского флота. Бирюзовыми были носовая и хвостовая секции «Ипполиты», чёрной — соединяющая их центральная колонна и сложенные сейчас параллельно корпусу мачты паруса-накопителя. Разворачивать его тут, в глубине системы, нельзя: поток солнечной энергии, на два порядка более плотный, чем в прыжковой точке, где и происходила обычно парусная перезарядка, попросту выжег бы поглощающее свет покрытие. Единственным способом зарядить КФ-двигатель для прыжка здесь был собственный корабельный реактор. В безопасном режиме это должно было занять сто семьдесят пять часов, и именно так распорядилась коммандер Михаеску. В своём родном пространстве, да под прикрытием собственных истребителей и штурмового корабля, она не видела резона спешить.

«Тореадор» хотя и находился в её распоряжении, но кораблём Магистрата не был: наёмники, даром что работающие по контракту с канопианским боевым флотом не первый уж год, упорно демонстрировали свою независимость. Помимо дропшипа, они имели ещё пару тяжёлых истребителей — стотонные «рийверы» андуриенского производства — и пару шаттлов S-7, приспособленных для абордажных атак, плюс взвод морпехов-абордажников. С таким прикрытием бояться пиратского нападения не стоило: это ещё вопрос, кто кого будет тут брать на абордаж.

Короткими импульсами маневровых двигателей экипажи «Эвандры» и «Деринои» отвели свои корабли на три дюжины километров от борта прыжкового судна, прежде чем развернуться носами от солнца и запустить маршевые. «Тореадор» сориентировался параллельно корпусу звездолёта в восемнадцати километрах от него и перешёл в свободное падение. «Сперроухоки» неторопливо нарезали круги. Какой ни есть, а боевой вылет: лётные часы и премиальные лётчикам, дело всегда хорошее.

— Запросите наши суда в прыжковой точке. Посмотрим, что нам ответят…

Через очередные четыреста восемьдесят девять секунд — прыжковую точку системы и точку выхода «Ипполиты» из гиперпространства разделяли сто сорок шесть миллионов километров — второй пилот «Истерии» сообщил лейтенанту Сантос:

— Шифрованные радиосигналы из глубины системы. Похоже, бляди хотят попиздеть со своими подружками.

— Пусть пиздят, — хмыкнула Рамона. — Нам оно не мешает.

Расклад был простой: «Ходок» заряжается от реактора — осталось недолго, всего-то процентов двадцать заряда. К завтрему должен управиться. Команда у шкипера Пакпахана опытная, им это не впервой. «Истерия» с парой «стингреев» на борту висит рядом с ними, поддерживая себя маршевым двигателем на сверхмалой тяге. В нескольких сотнях километров развесила парус «Солнечная бегунья» — канопианский «Меркант», тоже готовящийся к завтрашнему прыжку. Как и приказывал кэп Мэтсон, морпехи пиратов оставили его нетронутым — ну, разве что экипажу намяли бока, парочку тамошних девок успели потискать. Но обошлось даже без смертоубийства: канопианские торгаши, как и все прочие, не рыпаются сверх меры, понимают, что их навыки космического кораблевождения вполне гарантируют жизнь и под «Весёлым Роджером» тоже. На втором звездолёте Магистрата, однотипном с «Ходоком» «Инвейдере» — он называется «Роза Адхары» — дела обстоят похуже. Там всё ещё торчит полувзвод морпехов, к тому же, ядро двигателя Кирни — Футиды заминировано доброй полусотней зарядов «Си-8». Не хватит испортить его бесповоротно — наверное — но и ремонт после полусотни взрывов влетит в копеечку и займёт несколько месяцев, в лучшем случае. И разминировать эту сеть без кодов деактивации нужна целая рота сапёров, чтобы одновременно прижать все заряды — иначе тронешь один, рванут все. Такой угрозы межзвёздному кораблю достаточно, чтоб удержать вломившийся в прыжковую точку канопианский флот — если он вломится. Купцы с «Солнечной бегуньи» об этом извещены и расскажут соотечественникам, как только до них доберутся. Или же эти соотечественники доберутся туда.

Колоть шифры на борту «Истерии» было некому — такие спецы на дороге не валяются, вот, и заполучить себе в экипаж у Рамоны Сантос не вышло. Но этого и не требовалось: шифр был из стандартного набора канопианского торгового флота, что и резонно — откуда бы торгашам знать военные шифры? Поэтому на борту «Истерии» и «Ходока» переписку «Ипполиты» и «Солнечной бегуньи» прочли без проблем. Догадываясь об этом, Михаеску велела своим связистам лишнего не болтать; главное она узнала достаточно быстро. Как только радиоволны донесли ей ответ шкипера «Бегуньи».

— Хреново дело, — прочтя пересланное Михаеску сообщение, заключила Элайза Маркхэм. — Этим сволочам есть, чем с нами поторговаться.

— И мы не знаем, что с гарнизоном, — сказал с голоэкрана энсин Ольтяну, командир пехотной роты, вживую находившийся на борту «Эвандры».

— Ничего хорошего, — отрезал Джеймс Смитингтон. — Пираты уже успели высадиться.

Это была его идея — рвануть в зенит с полуторным ускорением вместо стандартного. Благодаря этому они выгадали пол-дня. Пятнадцать метров на секунду в квадрате ещё укладывались в рамки безопасного ускорения «Юниона», которое этот дропшип мог держать сколь угодно долго. Более быстрый «Интрудер» держал бы и все двадцать, но это был уже перебор. Вот, полтораха… «Там, куда мы летим, она есть от природы, — объяснил свою мысль Смитингтон. — Как раз, будет время привыкнуть». Большинство было не в восторге от этой идеи, но коммандер Маркхэм приняла его сторону. «Энсин верно говорит, — заявила она. — Тремя днями раньше, тремя днями позже, всё равно ляжем под пресс. И лучше уж тогда пораньше, чем перед самым боем, чтобы приноровиться успели. Да и время чуток сэкономим… сколько там бишь, кто физику в школе учил?»

«Двенадцать часов. Ну, или часов двенадцать — минуты с секундами я уж считать не буду…» Смитингтон повернулся к коммандеру Филлипсу.

«О'кей», согласился тот. Отдал приказ, и на людей навалилась полуторная перегрузка.

Два с половиной дня. Человек вынослив — потянет и не такое; на Балавате шахтёры работают месяцами, и ничего. Там ведь ещё и холодно. Хоть атмосферой дышать можно, и то хорошо.

От точки Лагранжа к планете шли в обычном ходовом режиме — десять метров на секунду в квадрате: Элайза распорядилась дать бойцам отдохнуть перед сражением. И техникам, готовящим мехи и самолёты к бою, дать поработать в нормальных условиях, пока есть такая возможность.

Её отряд состоял из трёх лэнсов — командирского, он же боевой, ударного и огневого. В этот последний были включены оба тяжёлых меха роты, «крусейдер» энсина Фиорелли и «катапульта» лэнс-капрала Хуана Леона. «Уитворт» Фастины Эрнандес и «требюше» Линдси Николау, оба вооружённые установками ракет большой дальности и средними лазерами, завершали состав. Полуторная гравитация Балавата существенно ограничивала возможности ракетного и ствольного баллистического оружия — всё же, его характеристики оптимизировались под обычную для человека силу притяжения, плюс-минус две десятых. Большинство планет Внутренней Сферы и Периферии вписывалось в эти рамки. Потеря скорости тоже имела значение. И без того тихоходный «урбанмех» Краточиловой в таких условиях разовьёт не больше двадцати — двадцати двух километров на бегу, «блэкджек» или «ханчбэк» от силы тридцать пять — сорок. Хотя скорее, конечно, тридцать три — тридцать пять: возросшую нагрузку на миомеры и сочленения тоже следовало учитывать и не выжимать из машины лишнего.

Пираты будут в том же положении, что и мы, сказала себе Элайза. У них те же проблемы со скоростью и баллистикой… конечно, если они не собрали в банде несколько машин с мощным энергетическим вооружением, таких как «вархаммер», «осэм», «остсол» или «мародёр». Тогда ново-синклерцам не поздоровится. Впрочем, пиратам надо ещё разбить гарнизон — или они окажутся меж двух огней. Особых иллюзий насчёт его боеспособности коммандер не питала: там новобранцы, дворянские недоросли с Данианшира, половина которых водит казённые «уоспы» и «стингеры», и командуют ими такие же неопытные в военном деле младшие менеджеры «Маджести Металз», которым руководство компании купило офицерский патент. Единственным тяжёлым мехом был «арчер» одного из призывников, да плюс ещё парочка «хоков» — один «шэдоу» и один «феникс» — и парочка же «центурионов». Ещё один «феникс-хок» в этом году покинул гарнизон по демобилизации владельца; новый мехвоин приволок ему на смену 35-тонный «файрстартер». Правда, роту мехов подкреплял ещё тяжёлый танковый взвод — четыре 60-тонные «мантикоры» на термоядерном ходу, вооружённые пушкой-метателем частиц «парти-килл хэви кэннон». Даже с неопытными экипажами это были мощные и хорошо защищённые машины, особенно там, где баллистика хромает из-за гравитации.

По приблизительным прикидкам Элайзы и Смитингтона, пираты должны были уже высадиться на планету к моменту прыжка «Ипполиты»; ко времени высадки оперативного отряда ново-синклерцев, они будут куролесить там уже шесть-восемь часов. Хватит им этого чтобы расправиться с гарнизоном? Ближайшее будущее должно было показать.

Как только манёвры кончились, и корабль вышел на курс, Элайза собрала совещание в конференц-зале на третьей палубе «Деринои». Ольтяну и его сержанты — командиры взводов и отделений — участвовали по голосвязи. Мак-Доно, хотя и гражданский, тоже был приглашён. Ему одному из них всех доводилось бывать на планете, и к секретам «ММ&М» он был тоже допущен, хотя и не торопился их выдавать. Ещё он хорошо умел варить кофе. Настоящий, не растворимый — из зёрен, которые сам же молол ручной мельницей, пока военные собирались в зале. Он же единственный из присутствующих был при параде — в серой пиджачной паре, до блеска начищенных туфлях и свежей рубашке с предписанным модой кружевным жабо. Элайза же и её подчинённые вдали от начальства носили свою форму небрежно: полурасстёгнутые в царящей на борту духоте комбезы, закатанные до локтя и выше рукава, никаких курток и тяжёлой уставной обуви — тапки и шлёпанцы на любой вкус, от корабельных дырчатых до фривольных розовых с декоративными глазками-пуговками и заячьими ушами из поролона, шорты и майки.

Элайза развернула на двух составленных вместе и накрытых белой простыней столах голографическую проекцию — Нодардашираганский кратер, в котором и прописалась колония.

— Её административный центр — здесь, — коммандер ткнула указкой в крупный даже по меркам давно населённого мира городок, тысяч не менее полусотни. Он назывался Шуштар. — Здесь же и штаб планетарной милиции, основные её силы и порт. Три четверти грузооборота колонии идут через него. А вот, — указка сдвинулась вдоль неровной линии железной дороги, — здесь компания строит второй перерабатывающий комбинат. Это Кадисия, размерами если и уступает столице, то не особо: такая стройка требует немало рабочих рук. И часть их завозится сразу на место, минуя порт — через две эти посадочные площадки. С них же и теми же бортами вывозится обогащённая руда. Как утверждает наш представитель компании, — Элайза кивнула Мак-Доно, как раз наливающего кофе ей в чашку, — гарнизон разделён между Кадисией и Шуштаром. Стянуть его в одно место недолго, но… тогда пираты всего лишь атакуют второе. Оставшееся без защиты.

Кофе был обжигающе горяч, сладок — сахара Кевин не пожалел — и восхитителен. Элайза сделала пару мелких глотков, прежде чем продолжить.

— Коммандер Плоештан известна как хороший организатор, но посредственный тактик и стратег. Полагаю, она займёт выжидательную позицию: поднимет в ружьё гарнизон, подготовит эвакуацию мирняка и будет ждать высадки. Будь у пиратов время, они могли высадиться на площадках в Кашкаре, Шумре или Тагрите, — Элайза щёлкнула указкой по каждому из названных городков. — Они практически не защищены, взять и разграбить любой большого труда не составит. Потом можно или повторить налёт на другой городок, уходя от ответного удара, или попробовать выманить гарнизон с его баз и разбить по частям. Но сейчас времени у них нет. Поэтому мы с энсином Смитингтоном пришли к выводу, что целью первого удара будет Кадисия или Шуштар. В одном из них стоят два лэнса мехов, в другом — лэнс и танковый взвод. Какие именно и где, мы не знаем.

— Но могут знать пираты, — добавил с места энсин. — У них должны быть наводчики на планете.

— Логично, — сказал Раджкумар Утпат, командир ударного лэнса. — Кстати, а…

— Плоештан не информировала нас о таких вещах, — поймав его взгляд, сказал Кевин Мак-Доно. Налив кофе и себе, он пристроился в кресле по левую руку от Маркхэм.

— Подразделения ротируются между двумя базами по графику, который Плоештан держит в секрете, — сказала Элайза. — Нам его так и не довели. Да и Блейк с ним, невелика разница. Приблизившись к планете, мы сами увидим, куда сели пираты, и если не удастся связаться и согласовать действия с гарнизоном — атакуем их.

Кадисия, Балават

Магистрат Канопуса

Аристид Прохазка вскинул руку своей «вольверайн» и нажал на спуск.

Сам по себе выстрел пушки — метателя частиц невидим, но, проходя сквозь атмосферный воздух, частицы ионизируют его, и в этом ионизированном следе обычно вспыхивает цепочка статических разрядов, та самая ветвистая молния, которую человек, в военной технике малосведущий, принимает за выстрел. Мех противника — «стингер», раскрашенный в бело-серые разводы арктического камуфляжа — остался невредим: выстрел прошёл мимо, частицы ударили в снег в нескольких десятках метров позади. Даже при полуторной гравитации Балавата чортов двадцатитонник умудрялся двигаться быстро. Ругнувшись сквозь зубы, Прохазка щёлкнул селектором и повёл перекрестье прицела вбок и вверх, снова нажал на спуск. Десяток ракет вылетел из установки на плече «вольверайн» меньше, чем за секунду, и две сотни метров, разделявшие два бэттлмеха, были для них идеальной дистанцией. Головки самонаведения успели захватить цель, полдюжины из десяти: одна угодила в плечо, остальные — в борт бегущей машины. Слишком мало, чтобы снести броню, но на экране Прохазка видел перекошенные, на честном слове держащиеся бронеплиты.

Ни одна из трёх серийных моделей «вольверайн», остающихся на вооружении сейчас, не несёт ни ПМЧ, ни ракет большой дальности. Мех Аристида был исключением из правил. В прошлом обычная модель WVR-6R он был захвачен тяжело повреждённым в одном из арьергардных боёв 18-го полка Мариковской милиции с 21-м центаврианским уланским на Нью-Олимпии, и восстановлен трофейным оружием. ПМЧ заняла место автоматической пушки, ненужные ей снаряды выкинули и демонтировали магазин, а образовавшегося резерва массы как раз хватило, чтобы поставить на плечо установку «дельта-дарт» РБД-10, которой обычно вооружаются «гриффины» и «квикдро». На складе повстанцев как раз завалялась такая. Прохазка не возражал. Да и не мог бы при всём желании, потому как мех достался ему уже в восстановленном и переделанном виде, после того как сам он, выписавшись из госпиталя после ранения на той же Нью-Олимпии, принял под командование свой новый лэнс. Тогда они готовились атаковать Кейстоун, но вместо этого оказались на Эмрис IV, где вместе с 5-м полком герцогской гвардии сами попали под удар 6-го и 8-го орлоффских гренадёрских. Ко времени отступления с планеты боеспособных машин в 18-м осталось на три роты. А на Нью-Делосе их ждали разъярённые гибелью своих заложников «Волчьи драгуны».

В принципе, всё было ясно: Антон Марик проигрывает войну, большинство верных ему частей уже разгромлено, и Джейме Вольф повернул стволы пушек своих наёмников против него. В чём герцог был сам виноват: не хрена брать в заложники и казнить семьи наёмников, тут же по всем понятиям — кровь смывается только кровью. Лезть под чужую кровную месть Прохазка не собирался. Да и кто там сидит на престоле Мариков, Янош или Антон, ему тоже было плевать. Командование 18-го мариковского милицейского полка не спрашивало лейтенантов, за кого они хотят воевать: собралось промеж себя в кружок, потолковало, да и решило поддержать мятежника. Поначалу всё шло хорошо, потом деваться стало некуда: битва за Нью-Олимпию повязала их кровью — обратно к Яношу не перебежишь. И только в бардаке, воцарившемся на Нью-Делосе к маю пятнадцатого, появился шанс. Прохазка решил дезертировать, подбил на это Банаша, Павана и ещё нескольких ребят; двумя месяцами позднее они добрались до Антиаса, где влились в ряды местного Вольного братства, то бишь, сообщества пиратов и разбойников, промышлявших грабежом окрестных мариковских, капелланских и канопианских планет.

С Канопуса и пришло возмездие — тяжёлый рейдовый отряд Магистратской милиции. Братва не спасовала: как следует умыла шлюх кровью, но после того как погибли Верховный и его штаб, начала разбегаться. Джоффри Уортингтон, ходивший тогда в капитанах, собрал под своим началом несколько лэнсов из тех, кто решил держаться вместе, и увёл их с планеты прочь. Чтобы основать новое бандитское королевство, в котором Прохазка, одним из первых разглядевший в Уортингтоне нового Вождя, занял позицию в его ближнем круге. И не собирался его оставлять.

Набег на Балават был его идеей, куш обещал быть не просто хорошим — отличным, жирным и вкусным, «ММ&М» обустраивала своё новое предприятие на совесть. И было, отчего…

На помощь «стингеру» пришли две «мантикоры», тяжёлые танки, и Аристид почёл за благо отступить. Контратака шлюх была столь же яростной, как и оборона при первом ударе. И столь же бестолковой.

Целью первого удара Мэтсон избрал Кадисию, несмотря на то, что в обороне там стояли командирский лэнс и танковый отряд гарнизона. И даже несмотря на почти немедля вступившую в бой гарнизонную авиацию. Впрочем, это были всего лишь «гардианы», атмосферные перехватчики, вооружённые установкой РМД-6 на брата. Выпускать против них собственные истребители Мэтсон не рискнул. И дело тут было не в «гардианах», конечно, а в том, что и запуск самолётов с борта идущих на посадку по вертикали дропшипов был делом непростым, и садиться бы им пришлось на неподготовленный грунт. То и то создавало лишний риск, когда отмахаться от бляжьих летунов с их хилой бронькой можно было и так. Установленные в верхней полусфере дропшипов пушки умеют вести зенитный огонь, и в командирском лэнсе Мэтсона, среди прочих мехов, шагал «райфлмэн» с его СУО «гаррет D2j», оптимизированной для поражения воздушных целей. И полным магазином зенитных снарядов, разумеется. Впрочем, до их применения не дошло: потеряв два из шести бортов от заградительного огня спускающихся дропшипов, канопианцы свалили на свой аэродром, оставив наземников без поддержки.

Командира балаватского гарнизона звали Ориана Плоештан, и она приходилась не то дочкой, не то племянницей кому-то из шишек «ММ&М», кто и купил ей офицерский патент. Возможно, она была неплохим менеджером, но мехвоином и командиром — хреновым. В бою её лэнс оторвался от медленно ползающих «мантикор» и попал под перекрестный огонь лэнсов Мэтсона и Прохазки. Сначала они завалили «уосп», потом эта дура героически прикрыла собой отход «стингера» и «файрстартера», полезла в рукопашную на своём «шэдоу-хоке». Зря, конечно: ей поломали ногу, защиту реактора и гироскоп, после чего Аристид послал отделение пехоты вытащить Плоештан из потерявшего способность ходить бэттлмеха. Так что в руках рейдеров оказался старший по званию и должности офицер этого сраного гарнизона.

Чуть погодя изловили и пилота «уоспа». Этот неплохо дрался и застрелил двоих солдат, прежде чем его удалось повязать. С него первого и начали допрос. Не очень результативно, впрочем: парень он оказался крепкий, такого на раз-два-три не сломаешь. Но ничего: на это время было.

Два меха и танки отползли через пустырь к посёлку, куда уже потянулись из города беженцы. Можно было бы шугануть их, но Мэтсон приказал не отвлекаться. Взять под контроль перерабатывающий завод было важнее. Пехоты у рейдеров было три моторизованных взвода, один из которых остался караулить посадочную площадку с дропшипами, второй отправился на завод, а третий двинул к домам заводского начальства. Была у Прохазки такая наводка. Лейтенант Оливейра на «стингере» и Крис Экк из его лэнса на «локасте» отправились с ними. Как оказалось, не зря: квартал начальства имел собственную охрану, давшую бой пехоте, едва та приблизилась. Два бэттлмеха со средними лазерами и пулемётами вмешались, поддержали братву огнём и проложили дорогу в квартал. Большинство обитателей которого успело укрыться в бункере, пока шёл бой. И бункер тот был отстроен на совесть. Не Брайеновский замок, конечно, но хорошо заглублённая бетонированная капсула, в которой вполне можно пересидеть массированный артобстрел или тактический ядерный удар — буде кто отважится его применить. Конечно, вскрыть эту кубышку при наличии времени рейдеры могли. Но времени этого требовалось больше, чем гарнизону собраться в кучу и контратаковать.

Немногочисленных опоздавших в убежище пленных Прохазка распорядился доставить на борт «Вонючки». Большинство было мелкой сошкой, холуями и прочими секретутками, но среди них вполне мог попытаться спрятаться и кто-нибудь рангом повыше. Такое бывало.

С борта «Дяди Тома» — «Данаиса» — выгрузились технари со своими машинами: четвёрка «пауэрмэнов», 35-тонных мехов-погрузчиков и две тяжёлые грузовые платформы. Ещё несколько разномастных грузовиков захватили в автопарке завода. Время поджимало, и демонтажем оборудования следовало заняться прямо сейчас. И ещё оставался заводской склад…

= IV =

Шуштар, Балават

Магистрат Канопуса

18 августа 3017 года

— Амарисово дерьмо это, то, что мы делаем, — сказала Зейнаб на приватном канале.

— Согласен, — не стал спорить Григорий Перович, вперивший мрачный взгляд в спину мерно трусящего впереди «файрстартера». — Но делать-то что?

— Не знаю! — её «уосп», бегущий след в след за таким же мехом Григория, на мгновение сбился с шага, качнулся вперёд, но быстро восстановил равновесие. — Придумай что-нибудь. Пожалуйста!

Григорий вздохнул, представив как наяву её широко распахнутые умоляющие глаза, полуоткрытые пухлые губы.

— Мы ещё ничего не успели натворить, — медленно проговорил он. — И ты же знаешь…

Четыре бэттлмеха бежали неуклюжей трусцой по заснеженной пустоши. К югу от Кадисии и Шуштара не было ни дорог, ни посёлков, и марш-бросок сводного лэнса вполне мог остаться незамеченным. Вёл Джерри Паван на «файрстартере» — мехвоин «Пикинёров Прохазки», один из старых его товарищей, вместе со Стидом дезертировавших из армии мятежного герцога Антона Марика, когда тот был разгромлен. Замыкала строй Келли Куртеану на «джавелине». Эта была пираткой — низкорослая мускулистая татуированная девица с выбритыми на висках и затылке и крашеными в ядовито-зелёный цвет волосами. Мир где она родилась — Антиас — по её же собственным словам, очень напоминал Балават, такая же мёрзлая и обледенелая дыра с гравитацией больше терранской на треть. Хотя это сходство отнюдь не приводило Келли в восторг. Зато поставленные перед отрядом боевые задачи сомнений не вызывали.

Всего-то делов — сбегать до местной столицы и устроить пожар. Большой пожар, для чего магазины РМД её «джавелина» и обоих «уоспов» были снаряжены ракетами класса «инферно» — напалмовыми. Свободного кислорода в здешнем воздухе более чем достаточно, чтобы пожар разгорелся вовсю. Не то чтобы Перович был чистоплюем: как потомственный наёмник, он с детства усвоил, что на войне все средства хороши. Кроме плохих, разумеется, и вот это как раз было плохое. Потому как жечь они были должны заведомо не пустой город, где местные людишки будут выскакивать из горящих домов на мороз — за бортом минус двадцать — и неизвестно ещё, считать ли это везением. Что хуже, спасателей, когда и если те бросятся тушить пожары, тоже приказано было отстреливать. Зейнаб вцепилась ему в руку, когда услышала этот приказ.

«Всё будет хорошо, Зая, — шепнул ей на ушко Григорий. — Как-нибудь выкрутимся».

Зейнаб была дочерью халифа Йезера с Астрокази, одного из мелких тамошних владетелей. Любимой дочерью, и потому не имевший сыновей халиф обучил её пилотировать бэттлмех. У женщины на Астрокази немного перспектив, даже у дочери халифа, а с навыками мехвоина можно было и попытать счастья за пределами планеты. Тем более что девушка научилась не только водить мехи, но и чинить их. Григорий встретил её три года назад, когда «Мародёры Мэтсона» отлёживались на Астрокази после заварухи на Лесново, столичном мире Окраинного Сообщества. Уговорил капитана взять её в отряд, сам же взял в жёны. В тылу, в логове «лорда» Уортингтона, среди прочих заложников осталась их двухлетняя дочь Саида.

Двадцать два километра от Кадисии до Шуштара по прямой. И сорок почти что им топать по пустошам. Сорок почти что минут бега.

В Шуштаре у Прохазки был шпион, державший с ним связь с момента приземления. В Шуштаре, а не в Кадисии — попасть на главный объект этого города, перерабатывающий завод, а потом выбраться с него было не так-то просто. Но даже в Шуштаре шпион разузнал немало, а главное — продолжал смотреть и слушать сейчас. Так что Прохазка сразу узнал, что оба лэнса мехов шуштарского отряда покинули город. После чего отправил сводный лэнс Павана жечь Шуштар.

С гарнизонным отрядом шёл бронепоезд — последний козырь защитников планеты, полубатарея «снайперов» на железнодорожных платформах. Два ствола, может быть, и не кажутся грозной силой, но против стоящих на посадочных площадках дропшипов и спешно разворачиваемого импровизированного аэродрома — хватит. Если дать им приблизиться на расстояние обстрела. Которое при полуторной гравитации Балавата должно уменьшиться до пяти-семи километров. Бронепоезд идёт не быстро, тридцать с хвостиком километров в час его предел. Значит, около сорока минут ему гнать по железке даже на всех парах. Или около часа обычным экономичным ходом. Хотя на огневую позицию он должен выйти пораньше. Но от недобитого и укрывшегося на окраине кадисского отряда канопианцы должны знать, что один из лэнсов мехов налётчиков покинул город. А значит, должны ждать засаду или наскок-отход на свой поезд на марше. Поэтому поезд будет идти осторожно. И Паван успеет достичь своей настоящей цели как раз к тому времени, как на подступах к Кадисии завяжется бой.

Кадисия, Балават

Магистрат Канопуса

Гряду Масабаданских холмов, высоких, скалистых, заснеженных и поросших чахлой растительностью, они пересекали больше четверти часа. Энсин Анжело Аверлино — командир боевого лэнса, возглавивший ударный отряд — опасался засады и не хотел рисковать. Поэтому мехи лэнса Тамры Худ — «феникс-хок», два «стингера» и «уосп» — рассредоточились и прыгали с холма на холм, высматривая западню, которой, как выяснилось, не было. Тем временем пираты двумя лэнсами мехов атаковали Четвёртый рабочий посёлок, куда отступил гарнизонный отряд Кадисии. Оставшийся ими командовать звёздный капрал Роб Мухоедов — командир танкового взвода энсин Дюфо, давно известный как пьяница и трус, куда-то запропастился с началом тревоги — дал им встречный бой. Четыре метателя частиц на его «мантикорах», даже в руках неопытных башнеров оставались грозным оружием, а оба меха, «стингер» и «файрстартер», попытались обойти пиратов с фланга. И оба едва унесли ноги.

«Файрстартер» драпанул первым — из сбивчивых объяснений его мехвоина Майка Башкатова, Аверлино понял, что парень угодил под огонь трёх или четырёх тяжёлых мехов. Во всяком случае, «мародёр», «арчер» и «райфлмэн» он назвал точно. Два или три «шэдоу хока» и «гриффин» добавила к его рассказу Мари Вафиадис, пилот «стингера». Когда ближайшая к ней «мантикора» загорелась и потеряла ход, девушка пустилась наутёк — к идущему на помощь шуштарскому отряду. Её мех выглядел серьёзно побитым, и Анжело отправил его на ремонтную платформу бронепоезда — менять броню. Пребывающий в лучшем состоянии «файрстартер» Башкатова он поставил в строй своего лэнса.

— Й-Есть, сэр! — парень слегка запинался, его голос дрожал, но машину свою вёл уверенно.

Срочную Анжело отслужил в Ново-Синклерском добровольческом батальоне, дрался с таурианами на Аддасаре в пятнадцатом, ходил в рейды против пиратских малин на Мантараке и Жертве Мак-Эванса. Крутым ветераном себя не считал, но боевой опыт имел и понимал, что справиться с напавшей на Балават пиратской бандой будет непросто. Пираты не нападают на хорошо защищённые цели, когда не уверены в успехе. А уверенность им может дать знание слабости защитников и ощущение собственной силы. Отряд из тяжёлых и средних мехов против отряда из лёгких — силы уже неравны, а если в пиратской банде есть опытные бойцы, то и подавно.

Памятуя о потере двух самолётов в первом бою, он решил придержать четвёрку оставшихся в резерве на аэродроме. Вышедший на позицию бронепоезд остановился и задрал хоботы пушек в небо, но огонь открывать не торопился: боекомплект у него был тридцать выстрелов на ствол, и ещё около сотни снарядов разных типов, от смертоносных фугасных и термобарических до безобидных дымовых, лежало на складе в Шуштаре. Так что был вполне очевидный резон экономить. К примеру, не палить без корректировки, в белый свет как в копеечку.

Бэттлмехи отряда Анжело, сделав крюк, зашли на Кадисию со стороны Четвёртого посёлка и посадочных площадок, где высадились пираты. Тяжёлый лэнс которых, возглавляемый чёрно-серым «мародёром», поджидал их в складской зоне, прячась среди зданий и составленных штабелями контейнеров. «Мародёр» и выстрелил первым, обеими ПМЧ, пытаясь достать возглавляющий строй «центурион» Анжело ещё с семисот метров. Не получилось; Анжело вёл свою машину бегом, неуклюже переваливаясь в попытках качать маятник при здешней полуторной гравитации; об ответной стрельбе даже дальнобойными ракетами не могло быть и речи. То выглядывающие, то прячущиеся среди зданий и контейнеров «арчер», «шэдоу хок» и «райфлмэн» пока не стреляли. «Мародёр» выпалил ещё несколько раз, то с правой, то с левой руки; один из выстрелов достиг-таки цели, ударил мех Анжело в грудь. Центральная торсовая бронеплита на мониторе контроля повреждений окрасилась жёлтым, бронезащита этой секции корпуса была теперь ополовинена.

Выползшие из Четвёртого посёлка три «мантикоры» заполнили правый фланг боевого порядка. Их ПМЧ тоже вели огонь, но пока безрезультатный. Потом с пустыря между посадочными площадками взметнулись в небо две огненные стрелы.

* * *

Глэдис Окада рванула рычаг управления на себя, запрокидывая нос своего «сперроухока» почти вертикально вверх, стоило только машине оторваться от полосы. Которая в принципе была чистой условностью: просто полкилометра очищенного от снега грунта на пустыре. Её ведомый Крис Мартинелло повторил манёвр лидера, и две тридцатитонные машины начали резко набирать высоту. Вскарабкавшись на полкилометра, они пошли на разворот в сторону целей — атакующих лэнс Мэтсона канопианских мехов и танков. Те уже сократили дистанцию до полукилометровой — достаточно, чтобы эффективно вести огонь. Ударный лэнс во главе с «феникс-хоком» припустил вперёд. Его и назвал целью капитан.

— Выполняю, — ответила Глэдис и бросила «сперроухок» в пике.

Под крыльями у неё висело полдюжины бомб, и все устремились вниз; Мартинелло последовал её примеру. Когда до земли оставалось сто — полтораста метров, самолёты ушли на боевой разворот. Бомбы — упали. Пару из них снесло в сторону, одну — на бегущий в тридцати метрах слева и сзади «уосп»; мех пошатнулся, но удержал равновесие. «Феникс-хоку» повезло меньше: бронезащита передних секций торса и рук разлетелась вдребезги; тепловой выброс сигнализировал о повреждении защиты реактора; вдобавок, попадание по голове отправило мехвоина — энсина Тамру Худ — в нокаут. Неспособный держать равновесие мех упал ничком, пропахал носом землю, и для энсина Худ это падение стало последним; кожух реактора треснул ещё в нескольких местах, породив новый выброс тепла, но боеприпасы не детонировали, и 45-тонный мех остался лежать на земле. Со стороны спины он даже казался почти не повреждённым.

«Райфлмэн» Ангелики Хойзинвельд и «шэдоу хок» Миранды Агилера развернулись наперерез осиротевшим «уоспу» и «стингерам». По правому флангу ударил выступивший из города сводный лэнс Прохазки и Оливейры: средние «вольверайн» и ещё один «шэдоу хок», лёгкие «стингер» и «локаст». Средняя из трёх «мантикор» потеряла ход, но продолжала стрелять; две её товарки начали отползать назад. Попятился и боевой лэнс Аверлино: ракетно-пушечный огонь двух его «центурионов» и «арчера» был малорезультативен, зато выстрелы ПМЧ «мародёра» капитана Мэтсона чем больше сокращалась дистанция, тем чаще поражали цели. Четвёртый мех его лэнса, 20-тонный «уосп», опасно сблизился с «арчером» сержанта Бизоса и получил два попадания средними лазерами, в левую ногу и торс. Пилот двадцатитонника, Катарина Зарикос, двинулась, было, назад, но ещё одно попадание лазера в уже повреждённую ногу сломало привод бедра; не удержав равновесия, мех рухнул на землю. Вернувшиеся в бой «сперроухоки» и Мэтсон сообща атаковали канопианский «арчер»; энсин Анжело Аверлино скомандовал отход.

— За ними! — коротко бросил в микрофон капитан Мэтсон.

Его «мародёр» и «райфлмэн» Хойзинвельд выбежали из складской зоны первыми. При здешней силе тяжести, и на бегу они делали 33–35 километров в час, но пятящиеся канопиане двигались и того медленнее. Поймав в прицел ПМЧ «центурион» Аверлино, Мэтсон дал залп; в кабине «мародёра» стало жарко, и скорость упала до двадцати километров в час — перегрев уменьшил сократительную способность миомеров — но канопианский бэттлмех лишился бронезащиты центральной секции торса и левой руки. Выстрелом большого лазера Хойзинвельд повредила ему и правую. Анжело продолжал отходить, стреляя в ответ — безрезультатно. Гравитация Балавата делала наведение его автопушки и РБД почти предельно сложными уже на трёх-четырёх сотнях метров. Переведя «мародёр» на шаг, Мэтсон сделал ещё один залп. Правая рука предательски дёрнулась, зато выстрел левой вновь ударил «центурион» в грудь, уже лишившуюся бронезащиты, повредил гироскоп и систему питания ретирадного лазера. Второе не имело значения в этом бою, зато первое решило судьбу энсина. Борясь с подкатившим приступом тошноты, он не смог удержать бэттлмех на ногах; рухнул, приложившись о землю левым плечом и бортом, и повалился ничком. Кожух реактора треснул, но лишь внешняя его оболочка; привязные ремни больно впились в тело. Ругаясь сквозь зубы, Анжело попытался подняться; мех снова упал. Бронеплита левого борта раскололась, сломанным оказался автомат заряжания ракетной установки. На пульте зажёгся сигнал вызова.

— Сдавайся, ты, дура, — потребовал незнакомый голос.

— Да пошёл ты… — Анжело сосредоточился на управлении мехом. Так, подтянуть колено, отжаться руками от земли… — Блейкова блядь!

Он снова не удержал равновесие, и в этот раз мех опрокинулся на спину. Мерзкий вкус крови во рту и удар затылком — не будь голова его упакована в нейрошлем, череп мог расколоться как орех. Уже проваливаясь в беспамятство, Анжело успел прочесть новые оповещения контроля повреждений: второе падение окончательно вывело из строя гироскоп, лишив мех способности ходить. Этот бой Анжело проиграл. Теперь окончательно и бесповоротно.

* * *

— Пизда святой Камеронихи, — пробормотал Оливейра, глядя, как техники извлекают из кабины «феникс-хока» переломанное и окровавленное тело молодой женщины. Нейрошлем был деформирован и смят, из-под него по спине и голой груди стекало что-то мерзкое, полужидкое.

— Зато пилот «центуриона» жив. — Мэтсон не покидал своего «мародёра» и говорил с лейтенантом по коммуникатору. — Итого, два их офицера у нас в руках, один убит. И кстати, в том «уоспе» тоже девочка.

— Жива? — спросил Оливейра.

— Жива. Симпатичная, кстати. Хочешь в подарок?

— Хреновая шутка.

— Так я ж не заставляю тебя её трахать. Она по-любому из ихних дворян — стрясём с родни выкуп при случае.

— Вообще-то, завалил её я, — вклинился в разговорпилот «арчера», Тан Бизос.

— Не вчистую. Так что делим. Твоя первая доля, и самая большая, — сказал капитан.

— Без меня, — махнул рукой Оливейра.

И помрачнел совсем при мысли о том, что сейчас должно твориться в Шуштаре.

Шуштар, Балават

Магистрат Канопуса

— Жгите тут на хрен всё! — рявкнул Джерри Паван, влетая на своём «файрстартере» на окраину города.

Длинные серые коробки бараков в два и три этажа припорошил снежок, но для разогретого реактором бэттлмеха почти до состояния плазмы воздуха ни это, ни холод не имело значения. Почти. Огнемётов у «файрстартера» целых четыре: по одному в правой и левой руке, третий торчит из груди и ещё один на спине, ретирадный. Все четыре выплюнули длинные стометровые языки пламени, лизнувшие сразу два или три барака. По ещё двум Келли Куртеану жахнула ракетами. Развела установки на груди «джавелина» в стороны под прямым углом, подала на пусковые ракеты с «инферно»-боеголовками и дала залп.

— Перовичи, один и вторая, не спать!

Паван шагом повёл свой мех дальше по улице, стреляя по сторонам. Вверх, под крыши, и вниз, к самой отмостке, поджигая каждый барак в нескольких местах. Из распахивающихся дверей и окон первого этажа на улицу начали выпрыгивать люди.

— Это бараки рабочих, — сказал Григорий жене. — Вряд ли тут есть семейные, тем более, с детьми, место уж больно… неподходящее.

Он уже видел, что это не так. Но надеялся, что Зейнаб не разглядела.

— Воздух! — неожиданно крикнула та.

— Что?! — Григорий и Паван спросили одновременно.

— Две, нет, четыре цели на пять часов! Это «гардианы»! — Зейнаб вбила педали в пол, заставив свой «уосп» отпрыгнуть на сотню метров назад, за околицу. Вскинула вооружённую средним лазером руку.

Две пары атмосферных истребителей заходили на бреющем, держась меньше, чем в полусотне метров над землёй. И только когда они начали набирать высоту, Зейнаб их заметила. Сто — полтораста — двести метров. Перевалив за двести пятьдесят, они крутанулись вокруг оси, переворачиваясь брюхом кверху, и сорвались в пике. Первая пара отбомбилась по «джавелину»; Григорий видел, как несколько бомб падает вокруг бегущего меха, на улицы и дома. Но три или четыре ему, всё же, досталось; в попытке прикрыться от летящих с неба фугасов, Келли вскинула и скрестила над головой руки. Одна из бомб взорвалась прямо на них. Другая ударила в левый борт, дробя и сминая переднюю бронеплиту. Несмотря на эти удары, мехвоин сумела удержать на ногах свою машину.

— Блейкова срань! — взвизгнула она, стреляя по уходящим на боевой разворот самолётам. Ракеты пошли слишком низко и рухнули на крыши домов, подняв ещё несколько столбов дыма и пламени.

Вторая пара, та, что атаковала «файрстартер», положила свои бомбы в цель кучнее первой. Избитый и потерявший равновесие мех Павана покатился по земле.

— Уходим! — крикнул Григорий жене.

Два «гардиана» зашли на него, обстреляли ракетами. Шесть или семь боеголовок распустились огненными цветками разрывов на торсе, плечах и ногах. Не раздумывая, Перович выстрелил в ответ средним лазером, но самолёты были уже далеко. Другая пара погналась за удирающим «джавелином», достала его тремя или четырьмя боеголовками.

— Зая, ты…

— В меня не стреляли, — сказала Зейнаб. — Мы ведь уходим?

— Уходим! — решительно подтвердил Григорий.

Со всей доступной им прытью, три меха уходили в заснеженную пустошь.

* * *

Командир первой роты охранного батальон Энтони Делеон никогда не думал, что примет командование гарнизоном. Он даже батальоном не собирался командовать… да в этом и не было особой необходимости, потому как батальон тот был скорее административной, чем оперативной единицей. Первая рота стояла в Шуштаре, вторая с недавних пор в Кадисии, где «ММ&М» затеяла большую стройку, а третья повзводно охраняла три прочих городка, имеющих посадочные площадки дропшипов — Кашкар, Тагрит и Шумру. Должность комбата в таких условиях была синекурой, которую пригребла себе по совместительству коммандер Плоештан; впрочем, с задачей снабжения раскиданного по полудесятку баз батальона она справлялась хорошо.

Рота Делеона караулила порт, чем энсин напропалую и пользовался. Для того, собственно, он и выложил восемьдесят косарей, чтобы занять это хлебное место. Держал крышу над докерами и всеми портовыми кабаками, трактирами и лавчонками, имел небольшую копейку и с контрабанды, хотя тут приходилось делиться с корпоративной охраной «ММ&М». Ну да мы ведь не жадные… Конечно же, на покупку титула дюрахи этих денег не хватит — и ладно; нам и в купцах неплохо живётся. Жилось. До тех пор, пока не нагрянули эти пираты.

Ориана Плоештан не то погибла, не то угодила к пиратам в плен; теперь её участь разделили и командиры лэнсов. Комэск атмосферников погиб ещё раньше, ведя свои картонные самолётики на перехват садящихся дропшипов. Просто чудо, что сбили двоих, а не всех шестерых. Зато теперь единственным строевым офицером в Кадисии остался он, энсин Делеон. Твою ж Блейка в душу мать!..

Лезть на пожар Энтони не решился. Придумал рациональный довод — мол, нечего ему, пехотному командиру, там делать, пожарные без него разберутся в своей работе. Ну, а сержанты с капралами разберутся в своей — поддержании порядка на улицах. Да и пожарным помогут. Нет, в том, что приказ подвесить под крылья «гардианов» фугасы был правильным, энсин не сомневался. Без них самолёты не имели и тени шанса прогнать бэттлмехи пиратов. Не с их ракетными установками и тонной брони на брата. Против четвёрки хотя бы и лёгких мехов нужно оружие помощнее. Фугасы пойдут в самый раз. А что урона городу они нанесли… ну, всё-таки — меньше, чем те же пираты. Которых вовремя удалось отогнать. А уж захваченный мех!.. «Файрстартер», такой же, как у фёст-ранкера Майка Башкатова, и это совсем хорошо: будет, чем ремонтировать. И даже мехвоина они смогли взять в плен. Теперь бы ещё допросить его своими силами, чтоб не делиться с корпоративной охраной…

Не в силах сидеть на месте, Делеон прошёлся по полупустому командному пункту гарнизона. Трое дежурных операторов да он сам — и никого больше; теперь, собственно говоря, и некому… Очередной за минувшие полчаса раз Делеон огладил косой боковой карман куртки, где пряталась плоская фляжечка с коньяком. Нет, пить сейчас точно — плохая идея. Разве что, самую чуточку. Для бодрости духа и ясности мысли. Воровато оглянувшись по сторонам, энсин достал и откупорил фляжку. Собрался уж было к ней приложиться, когда сигнал вызова и оклик старшего оператора заставили его остановиться.

— Энсин Делеон, сэр! Коммандер Маркхэм из Ново-Синклерского добровольческого батальона требует начальника гарнизона Шуштара на связь!

— Ка… кто?

— Коммандер Элайза Маркхэм. Она летит к нам с Данианшира, собственно — уже рядом с планетой. И требует доклада об обстановке у нас, внизу, как она говорит.

— Э. Сейчас. — Делеон с шумом втянул в себя воздух. И всё-таки приложился к фляжке, прежде чем приказать. — Выводите её на большой экран!

= V =

КМК «Дериноя» над Балаватом

Магистрат Канопуса

19 августа 3017 года

— По-моему, выбор очевиден: мы должны немедля атаковать пиратов в Кадисии! — Кевин Мак-Доно вскочил, прошёлся вперёд-назад по конференц-залу. — Прямо сейчас они грабят город, убивают и насилуют мирных жителей! Вы же видели, что произошло в Шуштаре, коммандер!

Дропшипы висели над Нодардашираганским кратером, удерживая себя работой маршевых двигателей от падения в гравитационном поле планеты, и сила тяжести на борту была почти нормальной.

— У нас нет прямой связи с бронепоездом и ударным отрядом, — сказала Элайза. — Делеон сейчас уточняет их состояние, и насколько они способны нам подсобить.

— Пусть поторопится!

— Малыш, он уже торопится, — мурлыкнула Элайза, откидываясь на спинку кресла. — И вообще, откуда такая забота о народе?

— О собственности компании и её сотрудниках, — буркнул Мак-Доно. — Так понятнее?

— Да плевать тебе и на собственность, — сощурилась Маркхэм. — Не из своего кармана платишь. Ну-ка, колись, что там ещё? Из-за чего ты так взвился?

Она плавным кошачьим движением поднялась на ноги и заступила ему дорогу.

— Чего я не знаю о Кадисии?

— Ничего, что имеет военное значение.

— Врёшь.

— Нет! — он попытался уйти в сторону, но Элайза не отставала.

— Что имеет военное значение, а что не имеет, решаю здесь я, — сказала она. — Так что выкладывай.

— Компания держит это в секрете…

— Малыш, — негромко и ласково, как несмышлёнышу, сказала Элайза, — во всех ваших секретах прямо сейчас копается ватага пиратов. Которые наверняка имели на них наводку, раз сели в Кадисии и не зассали сцепиться с гарнизоном. Значит, утечка уже прошла. А ты мне тут ломаешь комедию…

Мак-Доно запнулся, несколько мгновений молчал и, наконец, сдался.

— Германий, — выдохнул он. — Наши геологи нашли его в здешних полиметаллических рудах. Второй комбинат, который в Кадисии, построен как раз под него. Уже сейчас это семь-восемь тысяч тонн в год, вывоз ежеквартально, «Роза Аддхары», как раз, должна…

— Где транспорты?

— Не знаю… Перелетели на другие площадки, где-то внизу. Может быть, капитан Филлипс уже с ними связался, спросите!

— Или болтаются где-то в системе, — проговорила Элайза. — Могли они успеть загрузиться?

— Не знаю. Не думаю. Вряд ли.

— То есть, там около двух тысяч тонн…

— Там концентрат, — поправил Мак-Доно. — Двадцать пять тысяч тонн концентрата, в котором собственно, германия, около двух тысяч тонн. В контейнерах у площадок. Их всего две, а транспортов — три, приходится ставить их в очередь…

— Сделай ещё кофе, — попросила Элайза.

— Коммандер, я…

— Просто, сделай.

Германий — ценнейшее стратегическое сырьё, один из столпов современной цивилизации. Он идёт на изготовление сердечников двигателя Кирни — Футиды, устройства для искривления пространства, благодаря которому звездолёты и прыгали от звезды к звезде. Тысячи тонн на одно устройство. Или десятки тысяч? Гипердвигатель целиком занимает около 95 % всей массы межзвёздного корабля, но какая там часть приходится на германий, Элайза представляла себе очень смутно. Знала лишь, что большáя. И это при том, что концентрация германия в коре бóльшей части планет невелика, из-за чего годовая добыча измеряется десятками, в лучшем случае, первыми сотнями тонн на планету. Редкие исключения из этого правила ценились сверх всякой меры. Семь-восемь тысяч тонн в год… немало, и это ведь не предел. Компания, явно, планирует наращивать добычу. Пусть сам Магистрат и не может строить межзвёздные корабли, но Марик и Ляо во Внутренней Сфере — те могут, и купят у «Маджести Металз» германий с большим удовольствием. И несмотря ни на что.

Элайза плюхнулась в кресло. И тут её осенило.

— Постой. Ты говоришь — концентрат, две тысячи тонн в пересчёте на чистый?

— Ну… да.

— Этого мало, чтоб окупить такой рейд.

— Ты… вы уверены? коммандер?

— Конечно. Две тысячи тонн, которые надо ещё выделить из концентрата. Ну, Кевин, почём у нас нынче тонна германия?

— Но… что тогда?

— Вот это я и пытаюсь понять.

Вызов от Делеона прервал её размышления. Выслушав доклад, Элайза кивнула.

— Понятно… что ж, Кевин, возможно, нам в самом деле стоит рискнуть и сесть на грунт рядом с Кадисией. Потому как если ублюдки сейчас добьют гарнизон, нам придётся воевать с ними один на один. А так, мы дадим ему время подлатать свои мехи и встать в строй вместе с нами, — Элайза вызвала центральный пост. — Филлипс, мы можем сесть рядом со стоянкой бронепоезда? Отлично. Туда и садимся. «Эвандре» следовать за нами. Поехали!

Кадисия, Балават

Магистрат Канопуса

— Монтаж первой очереди всех трёх устройств завершён, — доложил старший техник Янг Виртанен. — Попробуют тронуть хотя бы одно — рванёт так, что снесёт на хрен весь этот город.

— Ты их что, взвёл?! — дёрнулся на месте Прохазка.

— Да нет, конечно. Я не настолько ещё…

— Извини. — Нечасто бандит говорил это слово, но Виртанен стоил того.

Старший техник «Мародёров Мэтсона» дело своё знал туго, отчего и взялся собрать для Прохазки кобальтовый заряд. Не то чтобы бомбу — устройство выходило громоздким и неуклюжим, сбросить его с чего бы то ни было не получится никак. Хотя его и не надо никуда сбрасывать. Достаточно установить на территории завода, и не одно, а три, с таким расчётом, чтобы не только разрушить завод, но и загадить сотни квадратных километров окружающей территории. Если не тысячи. Янг объяснял Прохазке про оболочку из кобальта-59, который от излучения ядерного взрыва становится радиоактивным кобальтом-60, а тот, в свою очередь, никелем-60 в результате бета-распада, и тянется этот распад не то что годами — десятилетиями; в замкнутой же котловине Нодардашираганского кратера заражение продержится лет сотню с гарантией. «Круто!» одобрил Прохазка. Что называется — мужик шарит в технике, да и физике, заодно. Сам Аристид думал максимум — собрать «грязную бомбу», засирающую ближайшие окрестности. Но техник наёмников убедил его на мелочи не размениваться.

«Всё, что нам нужно, это запустить термоядерную реакцию», говорил Виртанен. «Простую, неконтролируемую. Детонатор я соберу, в обычных реакторах есть всё, что надо. И надо бы ещё кобальта несколько тонн…»

«Кобальт будет», пообещал Виртанену Прохазка. «Его тоже там добывают. Как раз там, куда мы летим».

«Заебись».

Правда, натаскать его со складов и разместить вокруг собранных устройств тоже требовало времени. Которое, как знал теперь Аристид, поджимало: канопианские шлюшки прислали войска, их транспорты уже тормозили на подходе к планете. Ладно… на край, у них есть эти три ядерных устройства и весь городишко в заложниках — тоже сгодится для шантажа. Хотя шансы свалить на безопасное расстояние самим, конечно, выходят при этом раскладе и не ахти. И надо ещё убедить шлюшек, что ядерные заряды — не блеф, для чего загодя было собрано четвёртое устройство, самое слабенькое, далеко не дотягивающее и до килотонны. Тоже громоздкое и неудобное в качестве оружия; прямо сейчас Прохазка и Банаш тащили его брошенному Третьему рабочему посёлку, вдвоём на своих бэттлмехах. Контейнер весил три с лишним тонны, или, при здешней полуторной гравитации, почти что пять. Двум 55-тонникам как раз по плечу. Теоретически, мог справиться и один, но габариты делали хват неудобным. Всё-таки, бэттлмехи — не грузчики. Задействовать же специально предназначенные для таскания тяжестей «пауэрмэны» было нельзя: прямо сейчас они таскали контейнеры с кобальтовыми слитками для Виртанена.

— Время не ждёт, блядь, — пробормотал Аристид и вызвал «Вонючку». — Что бляди?

— Висят над кратером, сэр, — доложил вахтенный офицер. — Прямо сейчас идёт шифрованный радиообмен с… ах ты бля! они пошли на посадку!

— Куда?!

— Похоже, сюда… нет, не совсем… ща… думаю, они идут на соединение с гарнизоном и сядут где-то у стоянки бронепоезда.

— Думаешь или видишь?

— По траектории похоже, — сказал космонавт. — Но изменить её сейчас им не проблема.

— Сообщи Мэтсону, — распорядился Прохазка. — Пусть поднимает своих долбоёбов в ружьё.

— О'кей, — тотчас же отозвался космонавт.

* * *

— «…Пусть поднимает своих долбоёбов в ружьё».

— За долбоёбов ты мне ответишь, белоснежка, — пробормотал себе под нос Оливейра.

Не зря он всю дорогу старался задружить с ребятами из команды «Вонючки» — теперь у него была среди них пара-тройка информаторов, один из которых, лейтенант Бхутто, прямо сейчас сидел на вахте. Лейтенант давно недолюбливал и кэпа Беннигсена, и Уортингтона с его людьми, так что охотно присоединился к маленькому заговору Оливейры.

— Бляжьи транспорты идут на посадку в расположении гарнизонного ударного отряда, — сообщил Оливейра Мэтсону. — Если они изменят курс и пойдут на город, я сообщу.

— Понял тебя, — ответил капитан. — Истребители их сопровождают?

— Истребителей не видно, — коротко переговорив с Бхутто, сообщил лейтенант.

С возвращением сводного лэнса, потерявшего «файрстартер» и Павана, у них стало одиннадцать бэттлмехов в строю. Или восемь против трёх — если придётся разбираться с Прохазкой, но до этого, как надеялся капитан, не дойдёт. По его прикидкам, гарнизонный отряд должен был сохранить пять или семь мехов боеспособными; если к ним присоединятся новоприбывшие — рота мехов, которую должен везти «Юнион» — соотношение будет не в пользу налётчиков, но, в общем, терпимым… когда взрыв заложенного Прохазкой устройства убедит шлюх, что угроза засрать весь этот кратер радиацией — не блеф. Но до этого надо отбить их атаку и нанести шлюхам потери, которые заставят их остановиться и вступить в переговоры. Замысел Прохазки — разменять «Мародёров Мэтсона» на канопиан — просчитывался тут на раз, но потакать ему Мэтсон не собирался.

— Глэдис, — вызвал он своего второго лейтенанта — командира авиационной эскадрильи, — действуй по нашему плану.

Который включал одновременный бомбовый удар по Четвёртому посёлку, где продолжали укрываться две «мантикоры» и примкнувшие к ним «центурион» с «арчером», и по бронепоезду — вторым воздушным лэнсом, состоящим из двух «сэйбров». Ведущий этой пары сержант Митч Вермеер был самым опытным лётчиком мародёров, да и его ведомый Армандо Крингош тоже не новичок.

бронепоезд «Синяя гусеница»

в шести километрах от Кадисии, Балават

Магистрат Канопуса

Даже при взгляде из кабины меха, бронепоезд выглядел впечатляюще: трёхсоттонная громада атомного локомотива и тянущиеся за нею хвостом три броневагона по сотне тонн каждый. В первом и последнем — артиллерийские установки и зенитные башенки со счетверёнными пушками малого калибра, отсеки для хранения боеприпасов и запасных частей. В среднем — ремонтная платформа. На ней сейчас и лежал «стингер» Мари Вафиадис, которому техники только что заменили броню на передних секциях торса и правой ноге, а теперь снаряжали магазин. Узкая продолговатая голова боевой машины была опущена к груди, открывая кабину и доступ к находящемуся за нею снарядопогрузочному люку на холке — в верхней части спины. Забравшийся в него техпом наматывал на барабан металлическую патронную ленту, двое его стоящих на лесах у открытого короба товарищей помогали. Лента была полноразмерная — на две сотни крупнокалиберных 12,5-миллиметровых патронов, и при нормальной гравитации весила около тонны; при здешней, соответственно, полторы. Короб с нею подняли на леса лебёдкой, но дальше в всё шло по-простому, вручную. Будь у техпомов экзоскелет, работа бы шла быстрее, но о такой роскоши в периферийном гарнизоне не стоило и мечтать.

Сквозь неплотно сошедшиеся створки ворот тянуло холодом, и Мари зябко ёжилась, кутая ноги в толстое шерстяное одеяло и грея ладони о чашку горячего чая. Не мёрзли ступни, обутые в пластальные ботинки на шерстяной носок, но выше на девушке были только трусы и свитер. В теории, «стингер» с его единственным лазером и пулемётами не должен иметь проблем с перегревом, пока не начинает прыгать на всю длину, ведя при этом огонь, но мех, который достался Мари, был в своё время починен на скорую руку так, что простой бег уже ставил его на грань перегрева. В чём девушка убедилась в первый же выход в поле, когда принимала машину год назад. Мех был не канопианского производства — трофейный, захваченный хрен знает, где и когда с пробитым реактором; чинили его, вероятно, в поле тем, что было, а может, квалификация техников была не ахти, поэтому добрых 80 % мощности охлаждающего контура уходило на борьбу с перегревом дырявой теплозащиты. Режим бега съедал оставшиеся двадцать, и мехвоину приходилось раздеваться до трусов, чтоб легче переносить жару в кабине. В принципе, это было не так уж страшно: когда снаружи первый десяток градусов ниже нуля считается тёплой погодой, а в мороз и минус тридцатник не редкость, париться в разогретой движением бэттлмеха кабине даже приятно, вроде как в сауне. С ремонтом, понятное, дело, шиш: это нужно перебирать весь энергоблок заново, работы на добрых три дня, и положительный результат не гарантирован. Это не говоря о том, что запчасти на такое дело хрен выпишешь, и проще не париться — оставить, как есть. Ну, или выписать из дома свою машину, как поступил, например, Майк Башкатов. Но рисковать фамильным «требюше», передающимся в её семье из поколение в поколение вторую сотню лет, Мари не хотела. Тем более что толку-то от его дальнобойных ракет при здешней гравитации? Точно не с её мизерным опытом меховождения.

Техник с ромбом лэнс-капрала в петлице хлопнул девушку по плечу. Мари вздрогнула, расплёскивая чай — очень уж тихо он подошёл.

— Босс приказывает тебе забираться в машину.

Боссом он называл энсина Нармадшанкара — начальника поезда. Сейчас тот остался старшим по званию, потому как единственным офицером в ударном отряде. Мари кивнула, вставая с табурета, поставила на столик недопитый чай.

— Уже иду.

Вне бэттлмеха она чувствовала себя беспомощной и беззащитной. «Стингер», хотя бы, давал возможность сбежать. Хотя и недооценивать его средний лазер тоже не следовало. Не грейся мех так сильно… впрочем, обманывать себя Мари не хотела. В первом и единственном пока настоящем бою ей было страшно. И кидаться на двадцатитонной машине в атаку против тяжеловесов оказалось выше её сил.

Но теперь в лагере остались всего пять бэттлмехов, из которых четыре двадцатитонных: её только что подлатанный «стингер», две такие же машины Лоренцо д'Онофрио и Коррины Карабеговой и «уосп» Данни Нгаре. Плюс Майк Башкатов на «файрстартере». Тихоходные при здешней силе тяжести «арчер» и «центурион» из лэнса Аверлино отстали и не то погибли, не то оказались заперты в Четвёртом посёлке под Кадисией.

В вагонной ремзоне «стингер» не стоял — сидел на опоре, и карабкаться вверх по лесам пришлось всего лишь на четырёхметровую. Но Мари запыхалась, преодолевая и это. Подъёмник, как всегда, не работал, а карабкаться по крутым лесенкам в тяжеленных пластальных ботинках было нелегко, особенно когда в самой под девяносто кило живого веса при нормальной гравитации — или сто тридцать с лишним при здешней. За год службы на Балавате Мари скинула чортову дюжину, ну, или восемь кило в пересчёте на истинную массу тела, а может, и больше, потому как одновременно наращивала и мышечную массу, но в такие моменты это не радовало. Ко времени её подъёма техпомы как раз закрывали снарядопогрузочный люк.

Мари плюхнулась в кресло. Стянутый через голову свитер она скомкала за правым подлокотником, нажав по пути тумблер закрывания кабины. Гидравлика тут же потянула голову меха вверх. Слишком маленькая и узкая, чтобы полностью вместить в себя капсулу пилота, у «стингера» она играла роль бронеколпака, накрывающего её сверху. В передней части этого вытянутого колпака находился основной массив сенсоров, в задней — сенсоры кругового обзора и система связи. И за мгновение до того как бронеколпак встал на место, в кабину ворвался рёв тревожной сирены.

И мир вокруг взорвался огнём.

* * *

Истребители ушли в небо свечой, едва оторвавшись от полосы. Первыми взлетали «сэйбры» Вермеера и Крингоша, сразу же разошлись вправо-влево, чтобы зайти на бронепоезд с двух сторон. Глэдис Окада стартовала третьей и заложила круг над посадочной площадкой, ожидая, когда ведомый пристроится ей в хвост на своём «сперроухоке». Запас бомб у рейдеров был ограничен, и «сперроухокам» достались по паре фугасных и две пары зажигалок-«инферно». Самое то против танков, стоящих под открытым небом на единственной маленькой площади Четвёртого рабочего посёлка. Сопутствующий урон капитана Мэтсона не беспокоил: чему быть — того не миновать. Бомбили в три захода: по паре зажигалок в каждый танк, боевой разворот — и что там по ситуации; накрыли обе машины. Одна из «мантикор» загорелась и потеряла ход, но вторая резко затормозила и огрызнулась выстрелом метателя частиц, достав в хвост уходящий «сперроухок» Мартинелло. Тот потерял один из двигателей; пилот сумел удержать машину в воздухе и, не собираясь более искушать судьбу, повёл на посадку, сбросив оставшиеся две пары бомб на пустоши. Вторым заходом Глэдис Окада накрыла уцелевшую «мантикору», но танк продолжал маневрировать; третий заход оказался неудачным — бомбы рухнули на пару бараков, и над теми занялся пожар. Пришедшие в себя «центурион» и «арчер» обстреляли «сперроухок» дальнобойными ракетами, но лишь зря потратили боекомплект.

Атака на бронепоезд вышла более результативной. Вермеер загнал все пять фугасов в первый вагон и подорвал артпогреб; и локомотиву, и второму вагону досталось по первое число. Не успевшая завести свой «стингер» Мари Вафиадис оказалась, всё же, защищена от взрывной волны и осколков его бронёй; остававшимся в ремзоне техникам повезло меньше. Лишь двое из них — лэнс-капрал Попеску и фёст-ранкер Чеза — отделались лёгкими ранениями и остались живы. Двое из тех, кто находился на лесах после погрузки боеприпасов, умерли сразу, третьего швырнуло на несколько метров и приложило о стену, ломая кости и выбивая сознание из тела. Участь последних двоих, истекающих кровью среди искорёженного металла, тоже была незавидна. Локомотив сбросило с рельсов и завалило на бок с развороченной кормой; защитный кожух атомного реактора треснул снизу доверху. Лишь замыкающий состав вагон остался на рельсах. Армандо Крингош обрушил на него свои бомбы, но промахнулся; пара из них, впрочем, легла в раскуроченный ремонтный вагон, всё ещё сцепленный с замыкающим; он повалился под насыпь, увлекая за собою последний, но тут сцепка лопнула, и третий остался стоять. Ещё одна бомба рванула в нескольких метрах от «стингера» д'Онуфрио, повредив его левую руку и борт.

Самолёты ушли на боевой разворот, а сквозь затянувшие небо облака проступили огни дюз заходящих на посадку «Эвандры» и «Деринои». Приняв их в панике за корабли пиратов, четвёрка уцелевших канопианских мехов открыла по ним огонь.

КМК «Дериноя», зона высадки

в шести километрах от Кадисии

Балават, Магистрат Канопуса

Перед высадкой мехвоины и лётчики разошлись по машинам, готовясь немедля ввести их в бой. В кабине «блэкджека» Элайза могла лишь слышать переговоры в центральном посту: коммандер Филлипс сам вёл межпланетный корабль на посадку, сидящий на подстраховке второй пилот время от времени проговаривал для Элайзы и Смитингтона параметры высоты и курса. Потом уставную скороговорку сменило ругательство.

— Внизу идёт бой! Бронпоезд атакован… твою мать!

Дропшипы были ещё слишком высоко, чтобы взрывная волна зацепила их, и Элайза не могла понять, насколько серьёзно происходящее, но тон голоса пилота говорил о многом.

— Что там?! — взволнованно спросила она.

— Пиздец! — не сдержался второй пилот. — Там пиздец, рвануло и разнесло пол-поезда на хрен, паровоз опрокинулся и горит!

— Кто..?!

— Да хуй его…

— Заткнись! — перебил подчинённого Филлипс. — Два «сэйбра», второй только что отбомбился по хвосту состава. Три или четыре меха внизу, пока не могу понять, чьи.

— Запускай нас! — вклинился энсин Смитингтон.

— Ша! Сиди тихо, пацан! — отслуживший на флоте два десятка лет Филлипс не собирался разводить политес. — Два «сэйбра» мы отгоним и без тебя зенитками.

Резонно, подумала Элайза. С тяжёлыми машинами бортовые батареи «Юниона» и «Интрудера» могли и не справиться, но снести с неба пару лёгких их хватит за глаза и уши. А вот запуск истребителей с борта висящих низко над землёй кораблей был опасен и для самих самолётов, и для носителей. Да и садиться потом им придётся на грунт, ещё не разведанный толком. Или тянуть до аэродрома в Шуштаре, который теоретически хоть и готов их принять, но хрен его знает, что будет на практике. Нет, Филлипс прав: Смитингтону и его летунам пока лучше остаться на борту.

В отличие от неё и мехвоинов.

— Командирскому и ударному лэнсам готовиться к высадке, — распорядилась она. — Капитан, на полутораста метрах открывайте люки.

— Понял тебя, — согласился Филлипс.

Тогда «Дериноя» коснётся земли с уже опущенными аппарелями, и мехи сразу же пойдут по ним на грунт.

— Высота пятьсот, будь готова!

— Приготовились! — сказала своим мехвоинам Элайза.

Фиксаторы транспортных ячеек бэттлмехов разомкнулись, выпуская первые восемь машин на свободу. Все четыре погрузочных аппарели дропшипа начали опускаться. Не дожидаясь касания, Элайза повела свой «блэкджек» к ближайшей из них; следом неуклюже топал кругленький «урбанмех» Краточиловой. С другой стороны первой шла на выход «пантера» Уэрта; против обыкновения, Бургдорф на «ханчбэке» стоял в очереди вторым. И в этом тоже был свой резон: хоть лэнс-капрал и был одним из опытнейших мехвоинов роты, полуторная гравитация Балавата снижала эффективность его крупнокалиберной автопушки. Зато ПМЧ «пантеры» могла тут вести огонь без помех: протонно-ионные кластеры, которыми она стреляла, были слишком легки и быстры, чтобы гравитация могла существенно изменить их траекторию на дистанции реального боя. По схожей причине мехи ударного лэнса шли в бой раньше медлительного и вооружённого дальнобойными ракетами огневого.

Батареи дропшипов тоже открыли огонь; по обрывкам фраз и ругательствам бортстрелков Элайза поняла, что зацепить вражеские «сэйбры» пока не удавалось. Потом «Дериною» тряхнуло так, что, коммандер едва удержала свой мех на ногах.

— По нам стреляют с земли! — крикнул второй пилот. — Мехи пиратов!

Попадание на последних десятках метров, когда три с половиною тысячи тонн массы дропшипа балансировали на бьющих из дюз потоках огня, едва не сбило корабль на землю до срока. Но лётное мастерство Филлипса перевесило, и посадка вышла почти мягкой.

— Доклад о повреждениях! — рявкнул коммандер.

Отвечать должен был бортинженер со своего поста, но канал связи с ним на приёмники «блэкджека» Элайзы не выводился. По сдержанному «принял» Филлипса она решила, что повреждения незначительны — едва ли серьёзнее помятой хвостовой брони.

— Вперёд! — приказала Элайза и двинула бэттлмех на аппарель и вниз.

«Ассасины» Раджкумара Утпата и Ашрафа Вадламани — второго номера ударного лэнса — сбежали на грунт по левую и правую руку от неё.

— Вот он, сука! — Утпат первым атаковал пятящийся «стингер» в камуфляжном окрасе, с двухсот метров достав его удачным попаданием ракет большой дальности.

Установка «ассасина» — всего-навсего, пятитрубная, и только две или три боеголовки поразили цель. Этого слишком мало даже для «стингера», но тут и Элайза поймала его в прицел своих мелкокалиберных автопушек. Кажется, промахнулась, а может, попала одной — не поняла; «стингер» продолжал пятиться. Присоединившийся к Утпату третий «ассасин» — Сабрина Санчес — тоже двинулся на него. Проклиная гравитацию, делающую «блэкджек» неповоротливым, а его пушки неточными, Элайза выстрелила ещё раз.

В нескольких сотнях метров к востоку коснулась земли «Эвандра»; носовые батареи её и высящейся за спиной «Деринои» вели беглый огонь.

— Цель — групповая воздушная на три часа, высота пятьсот! — второй пилот корабля не сидел без дела.

— Марко, займись, — немедля распорядился Филлипс.

Коммандер Марко Брэтиану был капитаном «Эвандры»; формально они с Филлипсом находились в равных чинах, но старшинство этого последнего по выслуге лет и положение командира головного корабля их маленького отряда делали его главным в паре. «Интрудер» открыл огонь ракетными батареями и метателями частиц; возглас второго пилота «Деринои» — «готов!» — ознаменовал первого сбитого.

Заметив в нескольких сотнях метров от себя ещё один «стингер» и «уосп», Элайза повернула свой лэнс на них. Отстала только Рената на «урбанмехе». Ширли Уэрта выстрелила по ним первой и промахнулась; Элайза достала «стингер» одним из двух пушечных выстрелов. Кажется, пираты пришли в замешательство; дистанция в три сотни метров уже позволяла им стрелять, но они этого не делали. Следующие выстрелы Элайзы и Ширли пропали втуне, а «стингер» с «уоспом» начали отходить.

— Врёшь… — закусив губу, Элайза накинула прицел на силуэт «стингера» и врезала <i>альфа-страйк</i> — полный залп всем бортовым.

«Стингер» упал, как подкошенный. Зашевелился, пытаясь встать — кажется, у него была повреждена нога. И как минимум, одним из четырёх лазеров она достала его с трёхсот пятидесяти метров в левый борт, содрав остатки брони и обнажив опорные балки. Показав спину, «уосп» бросился наутёк, но далеко не ушёл: Ширли достала его выстрелом ПМЧ, и на месте двадцатитонного меха вздулся огненный шар — взорвался боекомплект РМД. Ну, больше-то там взрываться было и нечему…

— Прекратить огонь! — ворвался в наушники голос Филлипса. — Лидер, прекратить огонь!!

«Лидер» был позывным Элайзы как командира роты.

— Что?

— Шуштар вышел на связь! Кажется, мы только что чуть не добили местный гарнизон…

— Что?! — Элайза успела поймать в прицел ещё один бэттлмех, «файрстартер», и рефлекторно нажала на спуск, с трёхсот метров вогнав в него два из четырёх лазеров и оба мелкашных пушечных снаряда.

— Коммандер Делеон только что вышел на связь. Он отправлял на подмогу бронепоезду свою атмосферную эскадрилью, и мы завалили двоих. И по его сведениям, удар пиратов был чисто воздушный. А значит, мы тут воюем с мехами гарнизона.

Перед глазами Элайзы встали упавший «стингер» и взорвавшийся «уосп».

<tab>- Твою мать!.. — с чувством произнесла женщина.

= VI =

зона высадки Ново-Синклерского добровольческого

в шести километрах от Кадисии

Балават, Магистрат Канопуса

19 августа 3017 года

Полевой госпиталь отряда Элайзы был приписан к пехотной роте поддержки. Сама же эта рота состояла из двух больших пехотных взводов в полсотни человек каждый. Или по семь отделений: четыре линейных стрелковых, два огневой поддержки — миномётчики, по паре тяжёлых миномётов на отделение — и одно медико-санитарное, из двух фельдшеров с укладками неотложной помощи и пятерых стрелков-санитаров у них на подхвате. На поле боя линейный и миномётный полувзвода действовали раздельно, медики тоже. Для транспортировки им полагалось два тяжёлых гусеничных БТР.

Госпитальный взвод имел в своём распоряжении ещё две машины: ещё один такой же тяжёлый БТР для перевозки личного состава и двадцатитонную фуру, с одним постоянным и четырьмя выносными внешними операционными блоками. Командовал всем этим хозяйством офицер медицинской службы в чине энсина — Хоакин Геррера, сорокалетний почти ветеран, которому подчинялись четверо молодых энсинов-интернов и два десятка медсестёр обоего пола, в чинах от фёст-ранкера до звёздного капрала. Плюс экипажи обеих машин: передвижному госпиталю, помимо водителя, полагался ещё башенный стрелок, тем более что в башне его вместо обычных двух малых лазеров был установлен один средний, не в пример более полезный для обороны. Особенно на Балавате с его полуторной гравитацией.

Геррера был вторым человеком роты, в котором Элайза не сомневалась: Уилбур знал его несколько лет и уважал как опытного и знающего своё дело ветерана. Вместе они организовали вынос раненых из обломков бронепоезда; развернувшийся на позиции госпиталь немедленно начал их принимать. Из одиннадцати членов экипажа локомотива — семеро железнодорожников и четыре стрелка расчёта зенитной установки — уцелело семь человек; техников в ремонтном вагоне осталось в живых только трое, и состояние одного не внушало оптимизма. Экипаж концевого вагона отделался легко, зато в первом, разорванном на куски взрывом артпогреба, живых не осталось. Уцелели фёст-ранкер Вафиадис в погребённом под обломками ремонтного вагона «стингере» и фёст-ранкер д'Онофрио — это его меху Элайза повредила ногу в бою. Пилот «уоспа» Данни Нгаре погибла со своей машиной. Оставшиеся двое мехвоинов, Башкатов на «файрстартере» и Карабегова на «стингере» топали к Шуштару.

Военный совет устроили в уцелевшем вагоне. Техники на скорую руку кинули к нему кабель от фуры ПХАГ — та была на термоядерном ходу, и электричества вырабатывала достаточно.

— Да уж, херня вышла… — энсин Али Нармадшанкар, начальник почти уничтоженного бронепоезда, был коренастый бородатый мужик лет хорошо за тридцать. Правая рука его висела в пластиковом лубке на перевязи, голова обмотана бинтом. — Этак мы и без всяких пиратов тут перебьём друг друга.

— Не перебьём, — отрезала Элайза. — Теперь уже нет. Коммандер Делеон!

— Тут, — недовольно бросил тот с голоэкрана. — Надеюсь, со связью и взаимодействием мы всё утрясли?

— Не всё. Четвёртый посёлок, — напомнила Элайза.

— Судя по тому, что я читаю в гражданской сети, там больше не с кем связываться. Похоже, их там накрыли бомбовым ударом одновременно с поездом.

— Танковый взвод и два бэттлмеха?

— Потом пираты ударили собственными. Тяжёлый лэнс во главе с «мародёром». Я сейчас скину вам файлы.

Просмотр роликов и голографий затянулся минут на десять.

— «Мародёр», «арчер», «райфлмэн» и «шэдоу хок», — подытожила Элайза. — А теперь ещё и ваш бывший «арчер», которого заставили сдаться.

— После гибели «центуриона», — вставил Делеон.

— Я поняла. — Коммандер откинулась на спинку стула, переводя взгляд с Нармадшанкара на голоэкран и обратно. — Какие у кого предложения?

— Собрать в кулак все оставшиеся силы и ударить! — в кулак сжались и пальцы здоровой левой руки начальника поезда. — Я поддержу огнём, дропшипы их мы достанем!

— Они поднимут их в воздух, — сказала Элайза. — Успеют раньше, чем ты их накроешь одним стволом.

— У нас есть истребители!

— У них тоже. И они уже показали себя. Да и командир их толковый, — добавила Маркхэм чуть погодя, — если то, что случилось — не простая случайность, а его расчёт.

— Если, — вставил Делеон.

— Пока мы исходим из этого.

— Не переоценивай его.

— Предпочитаю не недооценивать. Ваши товарищи уже лопухнулись — я так не хочу.

Нармадшанкар зло скрипнул зубами.

— Что тогда? — с вызовом спросил он.

— Выгружаемся и прощупываем оборону Кадисии по готовности.

— Оборону?

Элайза устало закрыла лицо рукой.

— А вы ещё не поняли, коммандер? Пираты засели в городе не на один день, точно. Что-то там есть, что требует времени… демонтаж заводского оборудования, возможно, или что-то ещё… что-то ценное.

— Есть версии? — спросил с экрана Делеон.

— Может быть, и есть… — задумчиво проговорила Элайза. — Именно это я сейчас и пытаюсь понять.

Кадисия, Балават

Магистрат Канопуса

Сдавшийся «арчер» перегонял на борт «Вонючки» его собственный пилот. Разумеется, под прицелом — и «мародёра» Мэтсона снаружи, и бойца с пистолетом внутри, так что риск был вполне разумный. Мехвоин, смуглый поджарый парень лет двадцати, завёл бэттлмех в «стойло»-ячейку, заглушил и вылез из кабины на подъехавшие леса, где его ждали ещё двое солдат с автоматами и лейтенант Оливейра. Надеты на парне были только шорты и пластальные боты — слишком мало, чтоб спрятать оружие, да и не верил в такое Дарий. В теории оно, конечно, и не исключено, но это всего лишь рядовой боец бляжьего гарнизона, а не шпион-диверсант из дерьмового головида.

— Ты правильно поступил, что сдался, парень, — сказал лейтенант. — Сдай мне ключи и оружие, если оно у тебя есть.

— Нету, — мехвоин угрюмо крутил в руках связку. Брелок в форме жабы с глазками-стразиками, магнитный ключ от входного люка и ещё один — активации бэттлмеха, ещё пара обычных, видимо, от комнаты парня или чего-то вроде этого. — Мы заключили сделку.

— Ну да. Ты так в это веришь? — не удержался Оливейра.

Сдача под перспективу выкупа мехвоина и его бэттлмеха — видимо, семья парня могла позволить себе и то, и другое. Или же он на это надеялся. А может быть, блефовал, набивая себе цену? Впрочем, кинуть его наёмникам ничто не мешало.

— А что мне ещё остаётся? — буркнул пленный. — Поверить тебе и попробовать выжить или погибнуть. Я выбрал первое.

— Разумно, — признал Оливейра. — Идём, провожу тебя в камеру. Как там тебя..?

— Фёст-ранкер Чавес. Личный номер надо? — угол рта парня дёрнулся в кривой усмешке.

— Не надо, — хмыкнул Оливейра. — Хочешь что-то спросить?

Они медленно пошли к спуску с лесов.

— Хочу.

— Твой командир у нас в плену, — верно угадав незаданный вопрос, ответил Дарий. — Ранен, но в общем-то ничего такого. Гибель «центуриона» ты сам видел. А девочка из «уоспа» тоже жива.

Парень встрепенулся, но промолчал. Дарий мысленно взял это себе на заметку.

— Для тебя у нас отдельная камера, — сказал он. — Придётся им поскучать без тебя. Ну, а тебе — без них.

Болтать лишнего при солдатах — людях Прохазки и Уортингтона — он не хотел.

Прохазка, тем временем, встречал вернувшегося Мэтсона в центральном посту «Вонючки».

— Ну, что, капитан — хотите устроить фейерверк или позволите мне?

— Без разницы, — коротко бросил Мэтсон.

— Да бросьте, неужто вам никогда не хотелось взорвать настоящую Бомбу?

— Тебе хотелось, как я погляжу.

— Хотелось, — охотно признал Прохазка. — С самого детства, когда я впервые о них прочёл. И увидел в записях. Ещё как хотелось!

— Ну так взрывай, не еби вола.

По приблизительным прикидкам Виртанена, тротиловый эквивалент заряда должен составить около половины килотонны — примерно, как у тактического «дэви крокетта», применявшегося в первых двух войнах за наследство. Радиус поражения несколько сотен метров, радиацией и электромагнитным импульсом плеснёт на километр-полтора. Краешек города зацепит, ровно так — для наглядности. Чтобы местные жители тоже всё поняли, и главное — что рейдеры не шутят. И подтвердили в случ-чего.

Прохазка демонстративно извлёк из кармана коммуникатор, потом, спохватившись, приказал вывести изображение с камер наблюдения за взрывом на монитор.

— И пожалуй… капитан, вызовите сразу этих шлюх. Устроим им демонстрацию силы онлайн.

зона высадки Ново-Синклерского добровольческого

Балават, Магистрат Канопуса

Одно было хорошо на этой планете: можно спокойно курить. Парциальное давление кислорода тут даже чуток побольше терранского, как раз, чтобы компенсировать возросшую из-за полуторной гравитации потребность. Поэтому никаких кислородных масок, регенераторов и компрессоров, дыши — нехочу! И кури, сколько влезет. Пусть даже для этого придётся вылезти наружу, на умеренный по здешним меркам двенадцатиградусный мороз. На ногах Элайзы сейчас были тёплые ватные штаны, под курткой — толстый шерстяной свитер, и шерстяной же носок под ботинки — достаточно, чтобы не замёрзнуть. Да меховая шапка на голове, с уставной армейской кокардой на лбу и неуставным хвостом брикстанского енотовидного песца на затылке. Из него шапку и шили, а для понимающих людей это украшение значило многое: операцией «Серый песец» командование назвало зачистку пиратской малины на Антиасе. И в Магистрате, где большинство правительственных наград раздавали горстями по всякому поводу, такие неофициальные знаки отличия котировались выше иных официальных.

Пока в уцелевшем вагоне «Синей гусеницы» шло совещание, солдаты и техники успели расчистить под боком дропшипов площадки для истребителей. Выгрузка была в самом разгаре: выставленная из люка в верхней части корпуса «Деринои» стрела крана разложена на всю длину, и подвешенный на тонком полимерном тросе ромбовидный «сэйбр» медленно спускался к земле. Там несколько техников, в экзоскелетах и без, готовились его принимать.

Стянув с рук перчатки — пальцы не сразу начнут зябнуть — Элайза достала из кармана пачку сигарилл и закурила. В стылом сухом воздухе разлился тёплый вишенный аромат. Негромкий скрип снега под подошвами ботинок заставил её обернуться.

— Посты и патрули выставлены, миномёты развёрнуты, — доложил Уилбур Скотт, залихватски вскидывая два пальца к шапке. — Пристрелку не проводили. Поделишься огоньком?

Баннер-сержант вставил в зубы сигару, Элайза с готовностью щёлкнула зажигалкой.

— Будешь? для сугреву, — Уилбур достал из-за пазухи уже знакомую фляжечку.

Элайза покачала головой.

— Тогда и я не буду, — фляжечка отправилась обратно. — Переживаешь из-за случившегося?

— Нет.

— Ты не хуже меня знаешь…

— Да. Знаю. Что ещё ты мне можешь сказать.

Уилбур помолчал, сделав пару затяжек, хмыкнул, кривовато ухмыльнулся, но промолчал.

— Ладно, проехали, — Элайза бросила в снег окурок сигариллы и потянулась за новой. Посмотрела на присевший в десятке метров от них «блэкджек». — Рота мехов против роты мехов. Две пары лёгких истребителей против двух пар лёгких истребителей. Ну, и твои головорезы против их головорезов…

— Мои готовы. Элли…

— Я не хочу, чтоб с тобой что-то случилось, — вдруг вырвалось у неё. — Я…

— Двадцать восемь лет ничего не случалось, — хмыкнул сержант. — Не дождётесь!

Элайзе захотелось прижаться к нему, почувствовать силу его объятий. Нельзя, сказала она себе, здесь и сейчас — нельзя. Не должен командир искать помощи, утешения и защиты в объятиях сержанта. Не должен выказывать слабости… Элайза нервно затянулась. Пальцы уже замёрзли, но хотелось докурить.

Уилбур Скотт был младше неё на три года, но тоже успел многое повидать, отслужив сначала три года срочной в планетарной милиции Данианшира, потом по контракту в пехотном батальоне при наёмном полку «Хадсенновских красных дьяволов», потом — в Ново-Синклерском добровольческом. Воевал на мариковской границе в 3010-м и 3012-м и два года назад против тауриан, дважды был ранен и дослужился до баннер-сержанта — высшего унтер-офицерского чина ВСМ — в этом году. По жизни он был мужик немногословный, даже замкнутый, но вот как-то быстро, всего за пару недель сошлись они с Элайзой, от первых слов знакомства до общей постели.

— В одном этот засранец Мак-Доно прав: надо действовать быстро, не ждать. Так что выступаем через три часа. Дай своим отдохнуть, сколько смогут.

Уилбур кивнул. Прикинул в уме:

— С полчаса мы и себе можем выкроить.

Элайза отвела взгляд.

— Хотелось бы… — вздохнула она.

— Мне прямо сейчас хочется, — он ухмыльнулся. — Тебя.

Не сейчас, не время, думала одна, расчётливая и осторожная часть сознания Элайзы. Другая же часть хотела быть с ним, с этим мужчиной, невзирая ни на какие условности и вполне объективные обстоятельства. Дрожать от возбуждения, когда его пальцы ласкают соски, вновь ощутить его горячую плоть в себе. Не сейчас, не сейчас, не сейчас… Элайза бросила в снег догоревшую сигариллу, натянула перчатку на закоченевшие пальцы.

— Коммандер..! — связист бронепоезда запнулся, забыв её имя. Он выскочил на площадку как был, в одном комбезе и с непокрытой головой. — Коммандер, пираты вышли на связь! Они хотят говорить с вами!

Кадисия, Балават

Магистрат Канопуса

— Коммандер Маркхэм, Ново-Синклерский добровольческий батальон, — бросила женщина, усаживаясь в кресло перед камерой. — С кем имею… дело?

— Капитан Джон Томас Мэтсон, «Мародёры Мэтсона». — Вождь наёмников развалился столь же вальяжно по свою сторону экрана. Кивком указал своего спутника. — Лейтенант Стид Прохазка.

За спиной женщины маячил рослый мужик с двумя серебристыми ромбами баннер-сержанта в петлице. Лет тридцати или около того, хотя резкие черты лица и пара мелких шрамов, на скуле и переносице, делали его старше на вид. Женщине тоже около тридцатника, решил Мэтсон. Но тут наоборот, возраст мало, что выдаёт. На ней был светло-коричневый шерстяной свитер без знаков отличия, под которым явственно выделялась полная грудь. Даже соски проступали сквозь плотную вязку. Капитан беззастенчиво вперился взглядом в них; Маркхэм не могла не заметить этого. А вот почувствует ли она себя не в своей тарелке? Будь это в чопорных Федеративных Солнцах или Капелланской Конфедерации — несомненно, но Магистрат всегда славился лёгкостью нравов и отсутствием сексуальных табу. С этой Маркхэм станется выставить сиськи почти напоказ в расчёте наоборот — смутить и отвлечь внимание собеседника.

— Не доводилось слышать о вашей банде, — сказала канопианка. — Хотя мало ли вас таких… зачем вы вышли на связь, не о сдаче же в плен договариваться?

Угол рта Мэтсона приподнялся в усмешке.

— Вы считаете нас пиратами, — сказал он, — а пиратов в плен не берут. Я в курсе.

— Мы ошибаемся? — хмыкнула Маркхэм.

— Мы наёмный отряд, официально зарегистрированный Бюро по надзору Ком-Стара в три тысячи двенадцатом году.

— И здесь вы воюете по официальному контракту? интересно, чьему?

— Не по официальному, — признал Мэтсон. — А что, это имеет значение? Вы поверили бы мне на слово, назови я Марика или Ляо в качестве работодателя, и отнеслись бы к нам с должным уважением?

— Ближе к делу, красноречивый, — сказала Маркхэм. — Излагай предмет переговоров, или я отключаю связь.

— С вашего позволения, коммандер… вы подготовили к старту свои самолёты?

Элайза кивнула. «Сэйбры» лэнса Смитингтона и в самом деле заправлены были загодя, а потому готовы стартовать по первой команде. И даже будь это не так…

— Кажется, вы не блефуете, — продолжил капитан. — Что ж, можете поднять два борта и полетать над городом прямо сейчас. Обещаю не пытаться перехватывать их, пока они остаются выше пятисот метров. Пусть смотрят и снимают всё, что хотят.

— Без бомб? — уточнила Элайза.

— Ну разумеется.

Женщина чуть нахмурилась в явной задумчивости — чего хочет достичь визави. Что он такого собирается показать самолётам-разведчикам? Увидишь, мысленно ответил на этот вопрос Мэтсон. Маркхэм на экране отвернулась, взяла коммуникатор так, чтобы контур прибора заслонил её губы от голокамеры. Глупый трюк: что может быть тайного в приказах самолётам на взлёт? Нарушить соглашение — едва ли, да и просчитывается это на раз, тоже нечего скрывать.

— Подтверждаю взлёт одного, второго лёгкого файтера, — доложил со своего места второй пилот «Вонючки». — Два «сэйбра», делают круг над стартом… поворачивают к нам.

— Хорошо. — Мэтсон кивнул и обернулся к Прохазке. — Давай, жми свою красную кнопку.

* * *

Энсин Джеймс Смитингтон потянул на себя ручку управления двигателем, уменьшая тягу, и чуть качнул рычаг управления, выравнивая самолёт на курсе. Кен Валеро — ведомый — пристроил свою машину левым пеленгом, сотней метров левее и позади ведущего; оба шли на километровой высоте.

— Как думаешь, что нам хотят показать пираты? — не удержался Кен.

— Какое-нибудь дерьмо, — буркнул Джеймс. — Заложников на городской площади, заминированные дома… что-то, что удержит нас от штурма.

— Хм… ну да. Логично.

Радары пиратского «Юниона» и «Трояна», а может быть, и вполне мирного «Данаиса» вели «сэйбры», но это было ожидаемо и беспокойства пилотов не вызвало. Вот зона высадки: дропшипы на захваченных площадках, сгруженные на грунт однотипные машинам канопиан «сэйбры» и ещё парочка «сперроухоков». А вот и мехи: «райфлмэн», провожающий их задранными к небу стволами, «арчер», «шэдоу хок», присевший на корточки у аппарели дропшипа «мародёр». На высотах больше полукилометра зенитный огонь с земли малоэффективен, так что бояться нечего. В древние времена, говорят, были зенитно-ракетные комплексы, достающие цель и в стратосфере, во всяком случае, в нижних её слоях, но случись такому пальнуть в его «сэйбр» — зенитчиков ждало бы разочарование. Потому как это против лишённых брони атмосферных самолётиков древности они были хороши, те ЗРК, выбрасывающие в небо тучи мелких осколков. Которые современному атмосферно-космическому истребителю, даже лёгкому, были бы что слону дробина. Из двадцати пяти тонн взлётной массы «сэйбра» четыре приходились на броню, пробить которую по тем временам можно было, разве что, прямым попаданием танковой пушки. Но танк-то за самолётом по стратосфере не погонится…

Энсин качнул рычаг управления вправо, и «сэйбр» в небе Кадисии начал плавный поворот. Кен Валеро уверенно держал строй, повторяя манёвр ведущего. Вот тут-то сидящий в центральном посту «Вонючки» лейтенант Аристид Прохазка и нажал кнопку своего дистанционного пульта.

Собранное Янгом Виртаненом из запчастей нескольких разнотипных реакторов термоядерное устройство было довольно простым, насколько это слово вообще применимо к такому. Стелларатор с примитивной двойной обмоткой, конструкция более чем тысячелетней давности, от которой всего-то и требовалось, что запустить и поддерживать термоядерную реакцию несколько десятых долей секунды — не так уж мало по меркам процессов ядерного синтеза — дать ей набрать мощность, равную мощности взрыва трёх сотен тонн тротила, после чего дело можно считать сделанным. Реакция становилась неуправляемой, рвала магнитную ловушку и выплёскивалась миллионоградусным жаром наружу, мгновенно испаряя установку и то, что стояло поблизости. Эквивалент всего трёх сотен тонн тротила. Примерно в сорок — шестьдесят раз меньше стократ более примитивной первой атомной бомбы, но для демонстрации силы большего и не надо.

Радиус зоны полного разрушения составил лишь несколько десятков метров, в километре-полутора от взрыва сошла на нет ударная волна. В ближайших ко взрыву домах задребезжали и лопнули стёкла, содрогнулась под ногами земля. Хорошо знакомое всем облако — гриб на тонкой ножке, растущий над развалинами Третьего рабочего посёлка — увидели многие. Огненный шар вспыхнул и погас слишком быстро, чтобы успеть причинить кому-то вред своим световым излучением. Будь потенциальных зрителей больше и будь они ближе, глядишь, и получили бы иные ожог сетчатки и слепоту, но в этот раз — обошлось. И истребители Смитингтона и Валеро, кружащие над городом, даже не шелохнулись, шли своим курсом, но…

— Ёбаный Блейк! — вырвалось у энсина.

Электромагнитный импульс тоже был слишком слаб, чтобы причинить вред бортовой электронике, но связь на несколько секунд прервалась. Потом восстановилась, Джеймс слышал в наушниках междометия и ругань — и своего ведомого, и Филлипса, руководившего их полётом с борта «Деринои», и Маркхэм, которая видела всё на голоэкране в рубке броневагона.

— Твою… свиноблядским поебом триединую мать!.. — Элайза резко подалась вперёд, и едва распавшееся, было, на пиксели изображение Мэтсона восстановилось, сказала. — Вот, значит, как?!

— Вот, значит, так, — удовлетворённо кивнул капитан наёмников. — Намёк понятен?

— Более чем, — процедила сквозь зубы Элайза. — Мне следовало догадаться…

— Так точно, — вклинился на своём канале Смитингтон. Он мог слышать переговоры коммандера и пиратов, но те его слышать не могли. — Хотя я грешил больше на вакуумную или просто гору промышленной взрывчатки и токсичных отходов. А тут блядь по-взрослому.

— По-взрослому, — не удержавшись, повторила за ним Элайза, и Мэтсон усмехнулся с экрана.

— Ты даже не представляешь себе, насколько. У нас тут наготове ещё три устройства, покруче демонстрационного, кстати, и знаешь ещё, что?

— Не тяни.

— Кобальт-шестьдесят.

— Что?

— Вы же, ребята, добываете здесь и кобальт. Вот, я в душе не ебу таких тонкостей, а он, оказывается, моноизотопный элемент — в природе встречается лишь единственный стабильный изотоп кобальт-пятьдесят девять. Шестидесятый же нестабилен, у него период полураспада пять с хвостиком лет, а чтобы его получить в количестве, надо рвануть ядерный заряд рядом с этим самым кобальтом-полста девять, тогда он превратится в шестидесятый. И пылью рассеется по всему следу ядерного взрыва, ужасно поганая штука. Ну да если ты помнишь историю, в Первой наследной так делали. Целые континенты засирали на десятки лет вперёд. Вот, скажем, на Вудстоке, это около Терры — мой старший техник бывал там, когда служил в армии Ляо…

— Я поняла, — сказала Элайза. — Хочешь сказать, что…

— На континент нам, конечно, не хватит, — охотно продолжил Мэтсон, — но уж кратер-то этот с непроизносимым названием мы вам загадим. Тем более, замкнутая котловина, вся хрень осядет внутри…

— И дезактивация влетит в такую копеечку, что проще забить: никакая потенциальная прибыль от добычи сырья тут её не покроет. Я поняла, — повторила Элайза. — И кажется, начинаю понимать и другое…

Она встала так резко, что перед глазами вспыхнули разноцветные мушки. Пошатнулась, вцепилась в край стола, на котором стоял монитор.

— Я ещё не изложил наших условий, — заметил Мэтсон.

— А мне плевать. — Элайза недобро прищурила глаз. — Ты ничего не взорвёшь, пока сам сидишь в городе. И если ты думаешь, что успеешь взлететь раньше нас… ну, можешь попробовать. У меня «Юнион» и «Интрудер» против твоих «Юниона» и грузовика; даже если грузовик вооружён — против канонерки он не канает. Так что я могу закрыть тебе небо, и никуда ты не денешься… вот с этой позиции мы и начнём переговоры через час. До связи!

= VII =

зона высадки Ново-Синклерского добровольческого

в шести километрах от Кадисии

Балават, Магистрат Канопуса

19 августа 3017 года

— Я не понимаю, о чём вы говорите, коммандер, — в голосе Кевина Мак-Доно звенело хорошо рассчитанное возмущение. — И у меня есть право хранить молчание, между прочим.

— Головидов насмотрелся? — хмыкнул баннер-сержант Скотт. — Может, тебе ещё адвоката найти?

— Уилл, он и есть адвокат, — сказала Элайза.

— А… — сержант коротко, без замаха, ударил Мак-Доно под дых. Перехватил за шкирку, не давая упасть и задумчиво проговорил. — Никогда ещё не бил адвокатов. А ведь давно хотел…

— Ну, вот… — Элайза покосилась на часы. Из опрометчиво объявленного ею часа до возобновления переговоров с Мэтсоном прошло уже сорок минут. — Видишь: хотел и получил. Мечты сбываются…

Она честно попробовала разговорить Кевина по-хорошему. Отчасти из нежелания доводить дело до мордобоя, отчасти — из неуверенности в правоте своей догадки. Головоломка сложилась внезапно, уже когда Мэтсон изложил суть своей угрозы. На десятилетия сделать Нодардашираганский кратер непригодным для разработок — пока не спадёт радиационный фон, это слишком опасный и дорогостоящий трюк для простого прикрытия грабежа. Во взятие заложников играют гораздо проще. Несколько тонн промышленной взрывчатки, которые в шахтёрской колонии раздобыть легче лёгкого, или пара-тройка термобарических бомб, умело заложенных в заводском комплексе, угробят массу ценного оборудования и человеческих жизней — достаточно, чтобы прибывший на планету отряд трижды подумал прежде, чем штурмовать город. Но полное уничтожение колонии… такими угрозами не разбрасываются. И если она прозвучала, то на кону явно не полторы или две тысячи тонн добычи, которые может увезти «Данаис»… ну — десять, пятнадцать, двадцать тысяч тонн плюс захваченные грузовые корабли… которые дорого стоят, но — не настолько дорого. Или настолько? Червячок сомнения шевельнулся в груди Элайзы.

Скотт усадил Мак-Доно на стул — разговор шёл в каюте коммандера — и навис над ним своими шестью футами роста и девяноста кило живого веса.

— Мы ж предлагали тебе по-хорошему, — укоризненно сказал он. — А ты в несознанку. Ну вот зачем?

Навык допроса у Скотта был самый зачаточный — так, нахватался по верхам, пока служил в полку Хадсенна. Тот попытался создать разведывательно-диверсионный отряд, а в таком умение по-быстрому допросить, скажем, взятого языка бывает очень полезно. Но там молодой Уилбур был лишь рядовым бойцом спецназа, и целенаправленно его этому не учили. Сам научился, глядя на старших товарищей.

— Ты ведь с самого начала темнил, — сказала Элайза. — Не только с германием. Тебя запихнули нам на борт в последний момент, ты, в общем, почти никто — кроме того, что племянник лорда Мак-Доно, мелкий и младший, но родственник… как раз такой, которого не жалко потерять, если дело пойдёт наперекосяк, но который достаточно свой, чтобы доверить ему семейные тайны.

— О господи! — взвыл Мак-Доно. — Да что вы оба от меня хотите!?

— Правды, — просто сказала Элайза.

— Я вам не лгал.

— Но умолчал о многом. Теперь рассказывай.

— О чём?!

Уилбур перехватил его за основание шеи и слегка шевельнул пальцами. Мак-Доно взвыл снова — теперь уже нечленораздельно, от боли.

— Настоящая цель этого рейда, — сказала Элайза. — И твои настоящие задачи. Ты ведь адвокат, дружок, то есть — профессиональный переговорщик. Ты должен был договариваться с пиратами?

— Это вы сказали, не я!

— Говори ты.

Скотт запустил руку в карман, извлёк не сигару — обычную пачку сигарет. Закурил, затянулся, свободной рукой резко перехватил Кевина за запястье и поднёс тлеющий огонёк к тылу кисти.

— Давай подумаем, на какой сигарете ты расколешься? Элли, поможешь его подержать?

Сдался Мак-Доно уже на второй. До сеанса связи с пиратами оставалось десять минут.

— Я знаю только про эту колонию, — сказал Мак-Доно. — Мы хотели отнять её у Пристов. Здесь же германий, кобальт, уран, редкозёмы… золотое дно, оттолкнувшись от которого, мы поднимемся выше!

— Пираты, — напомнила Элайза.

— Да… их лидер называет себя лордом Уортингтоном. У них есть логово где-то неподалёку… колония, которую он пытается создать и поставить на ноги. Это и помогло нам… познакомиться, — Мак-Доно облизнул губы. — Уортингтон планировал большой налёт, хотел захватить горное оборудование, людей… угнать корабли, если повезёт. У него был тут шпион-наводчик. Которого вычислил… наш человек. Сотрудник корпоративной безопасности. Мой… — Кевин осёкся, поняв, что едва не выдал родственника. Элайза нетерпеливо махнула рукой — давай, мол, дальше — и Кевин продолжил. — В общем… мы выяснили, на кого работал шпион, и предложили его патрону сделку.

— Какую?

— Они захватывают колонию. Разбивают гарнизон. А когда первый контрудар потерпит провал… мы начинаем переговоры.

— С пиратами. Ну да, — хмыкнула Элайза. — И о чём же вы собрались договариваться?

— Уортингтон… он разумный человек. Он хочет не просто грабить, он основал свою колонию, я же говорил… ему нужны люди, нужно продуктивное хозяйство, ну, там, добыча сырья, торговля…

— Бандитское королевство, — сказала Элайза. — Не просто банда, а крепкий тыл, над которым он будет держать крышу. Дай, угадаю… хотя нет, скажи лучше сам.

— Люди Уортингтона должны будут сменить гарнизон и… э-ээ… держать крышу над Балаватом. Так, что вместо одной колонии у него будут две.

— Продукцию которых он будет продавать вам по установленной вами цене. И все довольны.

— Ну… да.

— Кроме погибших при рейде, но это, право же, сущие мелочи… — саркастично добавила Элайза. — И кроме семьи Прист, которые потеряют свои вложения. Что повлечёт за собой некое перераспределение бабла и влияния в «Маджести Металз», ну, это уже не нашего с тобой ума дело. Я ведь права?

— Вы не докажете это, коммандер.

— А я и не собираюсь. Что есть у Уортингтона?

— Батальон мехов.

— Целый батальон?

— Я… не думаю. Скорее, неполный… что-то около двух рот, одна из которых сейчас здесь.

— Капитан Мэтсон?

— Его я не знаю. Мне назвали того, второго… Прохазку как представителя лорда на переговорах.

— Выходит, Мэтсон — подсадка? подставное лицо?

— Не знаю… может быть. Не знаю.

— Ты знал о ядерных зарядах?

Мак-Доно помотал головой.

— Господи, да откуда?! Мы догадывались про взятие заложников, это же очевидно, но не такое… такое…

— Эффективное, — сказала Элайза. — Вы ведь наверняка готовились кинуть Уортингтона, как только он сделает всё, что вам нужно. И получить в свои руки Балават, да плюс колония Уортингтона, да плюс его мехи… без самого Уортингтона, который умеет вести свою игру — на чорта он вам такой умный нужен?

— Да, — признал Мак-Доно. — Вам что-то не нравится?

— Мне не нравится то, что Уортингтон вас переиграл. Если кобальтовые заряды — не блеф… за что я лично не поручусь… он может полностью разрушить вашу колонию. Нет, вы, наверное, сможете и это обратить себе на пользу в игре против клана Пристов, но это не лучший для вас итог. Хотя и терпимый… наверное. Впрочем, не для тебя: это ведь будет твой полный провал.

Кевин мрачно кивнул.

— Угрожая вам ядерным заражением Нодардашираганского кратера, Уортингтон может получить от вас всё, что вы ему обещали — в лучшем для себя случае. Две колонии, с которых он будет иметь профит, плюс связь с вами… деловое партнёрство, из которого можно многое извлечь. В худшем же, он просто вернётся к первоначальному плану: разграбит Балават, на взятой добыче поднимет свою колонию, а вам оставит радиоактивные руины.

— Время, — напомнил Уилбур.

— Да, да, конечно. Идём в центральный пост.

Зазвонил коммуникатор.

— Я поняла, — ответила Элайза на вызов Филлипса. — Скажите, что я сейчас поднимусь. Мак-Доно, идёшь с нами.

Тот поднялся со стула, нервозно одёрнул пиджак.

— Что вы хотите мне предложить?

Скотт сжал кулак, но Элайза остановила его.

— Дальше играем вместе. Это понятно?

— Куда уж понятнее… а потом?

— Червь с хвостом. Сначала выиграем. Потом будет потом.

Кадисия, Балават

Магистрат Канопуса

— В лучшем для себя случае вы покинете планету с полутора или двумя тысячами тонн добычи, — говорила с экрана Маркхэм. — Достаточно это, чтобы отбить затраты на рейд?

— Вместе с захваченными мехами и звездолётом, который наши люди удерживают в прыжковой точке — более чем, — ответил Мэтсон. — Поэтому вернёмся к моему предложению вам…

— Отступить с планеты? — хмыкнула канопианка.

— Именно. Забирайте остатки гарнизона, так уж и быть. И никто больше не пострадает.

— Кроме моей карьеры. А также его, — она кивнула на парня в цивильном костюме — представителя «ММ&М» — его, его и так далее. Всех сколько-нибудь ответственных офицеров в отряде.

— Карьера стоит человеческих жизней?

— Так же, как ваша добыча.

— Ты ведь не только о карьере думаешь, — заметил Мэтсон.

— И это тоже причина не отступать.

— Но и наступать тебе некуда. Я ведь всерьёз говорил…

— А своё имя и отряд ты тоже назвал всерьёз? Поздравляю: теперь если ты приведёшь свою угрозу в исполнение — сразу повесишь на себя статьи «преступление против человечества», «нападение на гражданские цели» и прочее до кучи. Как думаешь, во сколько Ком-Стар оценит ваши головы?

Мэтсон зло скрипнул зубами. Он давно уже понял свою ошибку, но слово — не воробей, хрен теперь исправишь.

— Пат, — мрачно подытожил он. — Ну, в общем, не так уж плохо — для тебя, всё лучше, чем проиграть.

— Для тебя — тоже.

— Я могу и просто покинуть планету с добычей. Никого не убивая и ничего не взрывая.

— «Акт грабежа и пиратства», — сказала Маркхэм.

— Докажи.

— Ты сам назвался. Я видела.

— Ты видела человека, назвавшегося капитаном Мэтсоном. Докажи, что этот человек — действительно капитан Мэтсон, а не пират Уортингтон, надевший чужую личину. В то время как настоящий капитан Мэтсон сторожит рудники где-нибудь на Римвардном фронтире.

— Ком-Стар докажет.

— Э, не скажи… если я взорву тут кобальтовую бомбу, то да — их РОМ будет носом землю рыть, лишь бы найти и призвать к ответу. А за акт пиратства и грабежа… да плевать на них фофудьям, сколько таких актов случается на Периферии ежедневно. Дело повисит пару лет и развалится, а капитан Мэтсон останется цел и невредим.

— Если ты не взорвёшь бомбу, то я возьму штурмом город.

— Уверена? Твои соотечественники уже пытались.

— Первый блин всегда комом.

— Есть и другие способы тебе помешать. У меня так и так в заложниках всё население этого города, а это сорок тысяч человек. Могу начать убивать их по одному — каждый день или каждый час, пока ты не уберёшься. Хочешь так?

— Начни, — пожала плечами коммандер. — Чем больше успеешь убить — тем хуже придётся тебе и твоим людям.

— Снова пат.

— Вали с планеты, — предложила Маркхэм. — Ты ведь останешься в выигрыше, сам только что говорил. Пусть небольшом, но уж каков есть.

Если бы это было так просто, подумал капитан. Мы ведь должны удержать планету до прибытия Уортингтона с его людьми — если удастся разбить гарнизон. А нам удалось. Теперь преждевременный отход с добычей будет провалом, за который придётся отвечать перед Уортингтоном, и даже захваченный звездолёт не поможет. Тем более что захватили его люди Уортингтона, а не мои.

Внешне капитан не изменился в лице, не покосился на сидящего рядом Прохазку. Предложение Маркхэм было не так уж плохо: его мародёры вывезут трофейные мехи и заводское оборудование, сколько влезет на борт «Дяди Тома», и будут таковы: никаких больше потерь, никаких боёв, растраченных боеприпасов и прочего. Коммандер, со своей стороны, отчитается об изгнании пиратов и спасении заложников, получит ещё какую-нибудь медальку или премию в награду… Нет. Такой исход едва ли устроит партнёров Уортингтона в «ММ&М», так что не станет Маркхэм их выпускать. Или станет?

— Предлагаю вернуться к переговорам завтра в это же время… сколько здесь длятся сутки, тридцать часов? Вот, через тридцать часов и поговорим. Гарантирую, что никаких убийств заложников за этот период не будет… разумеется, если и вы воздержитесь от попыток атаковать нас.

— Принято, — согласилась Маркхэм и отключила связь.

Пат. Грёбаный Блейком трахнутый пат. Всё потому, что Уортингтон держит их за то же самое место — заложников. И если они сейчас прекратят выполнение основного плана и перейдут к резервному — рейд и вывоз добычи… Уортингтон будет недоволен. И выместит это недовольство на семьях наёмников. К тому же, заряды установлены, и чортов Прохазка успеет их взорвать — это тоже часть резервного плана. Канопианские партнёры Уортингтона хоть и не получат колонию со всеми её богатствами недр, но здорово подгадят своим конкурентам. Наверное, их устроит и это. А вот вина за уничтожение колонии ляжет на Мэтсона и его людей — тут эта Маркхэм права, и тогда назад им дороги не будет.

— Блейкова жопа, — пробормотал капитан, вставая из кресла.

Аристид Прохазка проводил его недобрым взглядом. Ставя себя на место наёмников — прежде всего, Оливейры, уже обозначившего свою враждебность, но и капитана Мэтсона тоже — он видел для них один жирный шанс если и не выиграть, то отыграться и свалить. Интересно, а настоящие Мэтсон и Оливейра его видят?

зона высадки Ново-Синклерского добровольческого

Балават, Магистрат Канопуса

Ещё одна мысль некоторое время червём извивалась на периферии сознания, прежде чем Элайза поймала её за хвост.

— Пленный пират.

— Что? — не понял Уилбур.

Он был не в курсе подробностей набега лёгкого лэнса на Шуштар.

— Несколько часов назад гарнизону удалось подбить один из пиратских мехов и захватить мехвоина в плен. — Элайза вызвала по коммуникатору Делеона и потребовала скинуть ей материалы допросов. Выслушав ответ энсина, добавила. — Отправьте мне и его самого под конвоем… блядь, прямо сейчас! чем скорее — тем лучше!.. жду.

— Мэтсон не похож на подставное лицо, — заливая кипятком из чайника растворимый кофе, сказал сержант Скотт.

— Тоже заметил? — стянув через голову свитер, Элайза растянулась на койке. Они снова были в её каюте, на сей раз, вдвоём.

— По-ходу, он в самом деле капитан наёмников. Сроду не слышал о таких, но это, сама понимаешь, ни о чём не говорит.

Потому что во Внутренней Сфере слишком много наёмных рот — все не упомнишь. Отряды такого класса создаются, распадаются и реорганизуются едва ли не быстрее, чем комстаровское Бюро по надзору за наёмниками успевает вести учёт. И запрос в Ком-Стар с Балавата не отправишь, за отсутствием на планете компаунда.

— Наёмникам случается работать на бандитских королей, если нет другой работы.

— И если он не работает на клан Мак-Доно, — заметила Элайза.

— Тогда наш пацанчик его бы признал.

— Наш пацанчик знает столько, сколько ему положено… но пожалуй, ты прав. Если бы Мэтсона вербовали через Мак-Доно — пацанчик бы знал.

— Уортингтон посылает на дело наёмников — рискует ими, а не своими людьми. Как думаешь, Элли, чем он их держит?

— Не знаю. Это имеет значение? — не вставая с койки, Элайза стянула с себя штаны и ногой затолкнула их в изножье.

— Элли. — Скотт протянул ей кофе, и женщина сменила позу на полулёжа.

— Что?

— Ты часто имела дело с наёмниками?

— Я училась в Геройском подготовительном. — Частном военном институте, добрую половину курсантов которого составляли дети солдат удачи. Уилбура не устроил этот ответ.

— А потом? — спросил он.

— Потом я служила в армии.

— Наёмники редко идут на службу к людям вроде Уортингтона. — Скотт присел на стул, чтобы стянуть ботинки. — Даже к относительно респектабельным деятелям, таким, как Хендрик с Оберона или марианский кесарь — не любят. А этот чистый бандит. Наняться к нему можно только от полной безнадёги… скрываясь от долгов или врагов, или сидя под хайринг-баном…

— Понятно. Хочешь сказать, если Мэтсон тот, за кого себя выдаёт — то выбор у него невелик? или работать на Уортингтона, или…

— Да.

— Знать бы ещё, на что он попал. Вдруг получится с ним сторговаться?

— Против Уортингтона?

— И это тоже. — Элайза села на койке. — Мы можем попробовать проникнуть в Кадисию.

— С ума сошла?

— Ни капли. Я же не предлагаю сделать это прямо сейчас. Сначала посмотрим, что уже успели вытрясти из пленного мехвоина в Шуштаре, и тряхнём его сами. Потом уже прикинем, как и что делать. В идеале, нам надо бы связаться с этим Мэтсоном по-тихому, незаметно от его делового партнёра…

— Хм… — Скотт потёр подбородок. — У нас есть офисный мальчик из «ММ&М». А у него должен быть выход на корпоративную безопасность. Тем более что он сам проговорился о родственнике…

— Хочешь воспользоваться их агентурой? — спросила Элайза.

— Предлагаю. — Уилбур осклабился. — А хочу я тебя!

— Сейчас?!

Вместо ответа он встал с кресла, потянул молнию комбеза вниз, и комбез сам сполз к ногам сержанта.

— Сейчас. И здесь. — Он аккуратно взял из её рук чашку с недопитым кофе и поставил на стол.

— Я…

Перехватив запястья Элайзы, Скотт мягко толкнул её обратно в кровать, закрыл ей рот поцелуем, не давая продолжить.

— Подождёт. Всё подождёт, — безапелляционно сказал он и поймал губами её сосок.

— Да…а! — Элайза не удержалась и вскрикнула, когда Уилбур резким рывком вошёл в неё. И медленно двинулся назад, а потом снова быстро — вперёд, и так всё быстрее, быстрее… ласкал её грудь и вновь целовал губы, не прекращая яростного натиска плоти; поняв, что её руки свободны, Элайза обняла его и прильнула ближе. Её соски касались его сосков; женщина знала, что Уилбура это возбуждает. Замедлившиеся, было, движения вновь стали быстрыми, вновь наслаждение на грани боли терзало её лоно. Как долго это продлилось? Кожа Уилбура стала горячей и влажной от пота; крупные капли ползли по его лицу, срывались и падали ей на лицо и грудь. Вселенная наслаждения поглотила Элайзу; оргазм был подобен взрыву сверхновой.

— Я люблю тебя, — прошептал Уилбур, склоняясь над нею. — Люблю тебя, Элли.

У неё не нашлось сил ответить «нет».

= VIII =

Кадисия, Балават

Магистрат Канопуса

20 августа 3017 года

Специальных тюремных кают на борту «Юниона» предусмотрено не было, поэтому троих пленных мехвоинов разместили в маленькой подсобке на пятой палубе, где и одному места было не так чтобы много. Два на метр — достаточно, чтобы лечь на пол и вытянуться, но не когда вас тут трое. К тому же один из углов занимала параша, смрад из которой выделялся даже в отнюдь не благоуханной атмосфере пиратского корабля. Справлять нужду на глазах друг у друга тоже было занятием не из приятных, и Катарина терпела, сколько могла — первый раз, второй… потом смирилась, тоскливо чувствуя, как сползает вниз по наклонной к рабскому скотству, в которое пираты не прочь были загнать пленных мехвоинов.

Запятнанные плесенью серые стены, вздувшийся пузырями линолеум на полу и низкий, поменьше двух метров, потолок с двумя забранными решёткой лампочками. Выпрямляясь во весь свой высокий для девушки рост — метр семьдесят семь — и вставая на цыпочки, Катарина могла бы достать их макушкой. Постелей узникам не полагалось: спали вповалку на голом полу, да голые были и сами — одежду у них отобрали. Что было резонно вдвойне: как способ психологического подавления и лишняя помеха на пути к бегству, случись пленникам вырваться из узилища. По пятнадцатиградусному морозу, который за бортом, голышом далеко не уйдёшь.

Смуглая и черноволосая коммандер Плоештан свернулась калачиком в противоположном от параши углу. Вытянувшийся ногами в ту сторону Билл Антонелли ворочался и стонал сквозь сон. Левый локоть, предплечье и бок его украшало несколько ссадин, и Катарина подозревала, что у него сломаны рёбра, наверное, пара-тройка. Её отец был врачом, и девушка имела некоторое представление о подобных вещах. Вот только помочь ничем не могла. Сон был тяжёлый, гадкий: Катарина бежала изо всех сил и не могла сдвинуться с места, воздух вокруг превратился в густую липкую патоку, давящую со всех сторон. Очнувшись, девушка села, обхватила колени руками. В камере было душно, и по её эбеновой коже струился пот. Очень хотелось пить, но из пятилитровой пластиковой канистры для воды кто-то успел вылакать последние капли, пока Катарина спала. Плоештан что-то пробормотала во сне; слова были неразборчивы. Её колотила мелкая дрожь, и, прикоснувшись к плечу женщины, Катарина поняла, что у той сильный жар. Этого только им не хватало…

Лязгнула, открываясь, дверь. Пират — бородатый мужик в противоосколочном бронике на голое тело — сначала бросил в проём им пятилитровку с водой, потом ногой втолкнул по полу алюминиевый бачок. И сразу же дверь захлопнулась; забирать пустую канистру никто не подумал. Катарина хотела вскочить, крикнуть: постойте! нам нужен врач! Не столь уж глупая идея, если подумать: все трое мехвоинов были дворянами, а за пленных дворян полагается требовать выкуп. И уж за Ориану Плоештан его точно можно было получить: её мать была исполнительным директором «Маджести Металз» на Данианшире, и денег у неё было немало. Не то что у матери Катарины, чьи земли на Аддасаре в хороший год приносили не больше двух с половиною — трёх миллионов баксов дохода. При том, что Кэт была младшей из трёх её дочек, и было ещё четверо сыновей на выданье, так что с мечтой о свободе через выкуп можно было сразу прощаться. Пока что пираты об этом не знали, и со всеми троими пленниками обращались одинаково. Возможно, в ближайшие дни это изменится… когда они разберутся, кто из пленников кто. Про Антонелли Катарина знала немногое: тот был уроженцем Люксен, сыном графини-фронесс, а может, и баронессы; что у него там в активе, окромя древности рода — Триединая знает.

Перевалившись вперёд на колени, Кэт шёпотом вознесла молитву Деве, Матери и Старице, сама толком не понимая, о чём, о спасении духовном или телесном. Но это помогло хоть немного прийти в себя, стряхнуть и остатки дурного сна. Затем приложилась к пятилитровке, пила жадно, большими глотками; две тонкие прохладные струйки воды выплеснулись из углов рта на грудь. На четвереньках — вставать лишний раз при здешней силе тяжести не хотелось — переползла к бачку. Крышки у того не было, и он был на три четверти заполнен кашей. Ложек и вилок им не полагалось, ни в этот, ни во все прошлые разы. Ещё один элемент рабского скотства, думала Кэт, привычно уже зачёрпывая кашу пальцами.

— Четвёртый. — Голос Антонелли со сна прозвучал хрипло-надтреснуто.

Кэт вздрогнула от неожиданности.

— Что? — переспросила она.

— Нам приносят еду четвёртый раз. Значит, сейчас уже утро двадцатого. Восемнадцатого мы попали в плен, и нас первый раз покормили, — видя непонимание в глазах девушки, объяснил он. — Потом были ещё два раза, и я полагаю, что это было утро и вечер девятнадцатого. Сейчас четвёртый раз — утро двадцатого.

Свет в камере не выключали, а часов у пленников не было. Но это… выходит, они тут всего два дня?! Билл Антонелли подсел к ней и тоже запустил руку в бачок. Он был долговяз и худ, отчего казался совсем мальчишкой в свои двадцать лет; боль в сломанных рёбрах заставила его страдальчески морщиться. Примерно, треть порции они оставили спящей пока Ориане; Кэт облизала пальцы от остатков каши и вытерла их о бедро. Как скоро этот жест станет совсем привычным? Отец прививал ей хорошие манеры, учил петь и играть на рояле, но всё это казалось сейчас нереальным. И кажется, вместо рояля ей скоро придётся играть пиратам на флейте любви. Катарина хихикнула, с неприятным холодком в груди сообразив, что готова сорваться в истерику, так просто, на ровном месте, всего после двух дней заточения в этой камере. Билл удивлённо воззрился на неё. Покачал головой и пошлёпал к параше, сел. Через какое-то время — природа, как раз, дала о себе знать — уступил место Катарине. Ни туалетной бумаги, ни возможности умыться-подмыться пираты узникам тоже не дали. Разве что, тратить на умывание те жалкие пять литров, которые им выдавали… на сутки? или на двое? на полтора? Билл, может быть, посчитал и это, но Катарина — нет.

Они вместе с Биллом помогли Ориане сесть и поесть, но после нескольких горстей каши женщину вырвало, быстрее, чем она могла успеть добраться до параши.

— Твою мать, — в сердцах пробормотал Антонелли.

— Простите, — тяжело дыша, Ориана привалилась к стене. — Господи, пожалуйста…

Почти всё время, что не спала, женщина пребывала в прострации, невидящим взором глядя в пространство перед собой. Кэт думала, что она всё ещё переживает позавчерашний бой, разгром и падение Кадисии. Два меха командирского лэнса — «феникс-хок» Орианы Плоештан и «уосп» Антонелли — были подбиты, ещё двум удалось отойти и соединиттся с отрядом энсина Аверлино. Который был вскоре тоже разбит, и служившая в нём Катарина попала в плен. Что случилось с командиром и её товарищами по лэнсу — Тимом Трилочану и Брайеном Чавесом — она так и не узнала. Кажется, мех командира был повален… или то был Трилочану? В суматохе боя она легко могла спутать один «центурион» с другим. А Чавес? Этот красивый и смуглый парень подкатывал к ней все два, без малого, года, что они прослужили на этой планете. И будь он викканцем, а не магдалинистом, Кэт бы ответила ему взаимностью. Но Чавес к своей вере относился столь же серьёзно, как Катарина — к своей, а просто заняться сексом… нет, у них двоих это не получилось бы просто. Мудрая Старица могла бы найти компромисс, но в возрасте Кэт девушки лучше слышат прямолинейную Деву.

Катарина вновь обхватила колени руками и опустила голову. Теперь это всё уже стало неважно. Жив или мёртв Брайен Чавес, она его больше не увидит. Девушкой тоже овладела апатия. И сколько прошло ещё времени, прежде чем снова открылась дверь, она так и не поняла.

— Встать! — одного окрика было мало, чтобы вывести её из оцепенения, потребовался ещё и пинок.

— Ах ты… — Билл Антонелли тоже вскочил на ноги.

Зря: визитёр сбил его на пол одним быстрым жестоким тычком под дых. С побагровевшим лицом, парень несколько секунд без толку ловил воздух ртом, пока к нему не вернулась способность дышать. Визитёр навис над ним, качнулся с носков на пятки и обратно. Это был рослый темнокожий детина лет между двадцатью пятью и тридцатью — точнее не скажешь — одетый в коричневую с серым кожанку, по жёсткости и видимой тяжести которой угадывалось наличие подшитых изнутри бронепластин. В кобуре на поясе висел лазерник незнакомой Катарине модели.

— Ты, — он ткнул девушку пальцем в грудь. — На выход. Живо, блядь!

Этот окрик заставил Катарину послушаться. Всё, что она хотела сказать про заболевшую Ориану Плоештан, вылетело из головы. Девушка просто шла вслед за пиратом, переставляла ноги и глядела ему поверх плеча, не думая, куда и зачем он её ведёт. «Как будто есть в этом что-то непонятное». Странно: чувств никаких не было. Даже наоборот, в глубине души Кэт была рада выйти из камеры, и ни нагота, ни перспектива стать игрушкой для жесткоких пиратских развлечений не вызвали какого-то иного отклика. Пират вёл её вверх по трапам, достаточно долго, чтобы у девушки сбилось дыхание, да и сам задышал тяжело. То ли межпалубные лифты не работали на этом старом вонючем дропшипе, то ли пират не хотел ими пользоваться, но спрашивать Катарина не решилась.

— Вперёд, — пират подтолкнул её в каюту и затворил дверь. — Сядь. Чего ты хочешь: поесть, воды… не воды, курить?

— Помыться, — не задумываясь, сказала Катарина.

— Вот, с этим хуже… хотя, — из накладного кармана штанов пират вытащил тонкую пачку влажных салфеток, — держи.

— Спасибо. Куда их потом бросать?

Он показал ей и мусорную корзину. Несколько минут Катарина обтиралась салфетками, как могла, пока не кончилась пачка. Но хоть капельку чистоты ей этоприбавило.

— Куришь? — спросил чернокожий.

Кэт помотала головой.

— Но пьёшь. По-любасу.

На откидной столике он выставил бутылку мартини, из маленького холодильничка достал лёд и нарезку ветчины и сыра. Вместо бокалов были алюминиевые кружки, но эта вольность Катарину не покоробила.

— Тебя зовут Катарина, так? А я Дарий.

— Будем знакомы, — девушка заставила себя улыбнуться.

Кружки глухо звякнули друг о друга.

— Специально для девушек держу, — пират усмехнулся.

Кэт поняла, что он довольно молод: ближе годам к двадцати пяти, чем к тридцати, как ей показалось вначале. Выпив, она потянулась к нарезке: нестерпимо хотелось поесть нормальной еды. А следующей возможности может не представиться долго, в её нынешнем незавидном положении.

— Музона нам не хватает, — предпринял вторую попытку завести разговор пират.

Мелодия была Катарине незнакома: что-то явно попсовое, молодёжное, определённо, не магистратское, но попса — везде попса. И голосок у певицы был не ахти, и слишком много испанских слов в диалекте, а этот язык был девушке незнаком. Дома на Аддасаре в ходу был урду, а в школе она учила литературный греческий, хотя не сказать, что уроки пошли впрок.

— Ну, между первой и второй…

Пришлось снова выпить. Алкоголь не прибавил веселья, скорее, злости.

— Можем ещё раскинуть картишки, хотя если на раздевание, то ты победил, — сказала Катарина. — Второй круг играем на интерес.

— Ты интересная девушка, — улыбнулся Дарий.

— Я знаю. — Она налила себе до краёв и осушила кружку, расплескав самую малость, пока подносила ко рту. Сгребла пригоршню ломтиков сыра и закусила, встала, не прекращая жевать. — Я ведь красивая? Я тебе нравлюсь?

Высокая, с длинными мускулистыми ногами и плоским животом, некрупной, зато и не потерявшей формы даже при здешней силе тяжести, грудью. Жёсткие курчавые волосы на голове коротко стрижены, виски и затылок побриты, как это часто делают мехвоины, для лучшего контакта с сенсорами нейрошлема; выбрито и под мышками, зато низ живота покрывает густая чёрная поросль.

— Нравишься, — выдохнул Дарий.

— Ну. Ты же за этим меня сюда привёл? — «Триединая, дай мне сил!»

Кэт потеряла невинность в семнадцать лет, с солдатом-техпомом — одним из тех, кто чинил их родовой «орион», и был ещё раз год назад, с парнем по имени Джастин, мехвоином «феникс-хока», которого провожали на дембель. Были другие поклонники, тот же Чавес, но их она так близко не подпускала, считала постель слишком личным, чтобы пускать туда просто друзей. А человека, которого не страшно и полюбить, Кэт пока не встречала. Теперь уже и не встретит, наверное. Теперь у неё нет и личного, она лишь военная добыча пиратов, но поскольку она жива — война не окончена, и то, что меж ног, тоже оружие. Дева — охотница и воительница, должна понимать.

Дарий усмехнулся, вставая напротив неё. Пародия на свидание, которую он тут устроил, бесила Катарину, но контратаковать можно было лишь так.

— Пьём брудершафт? — спросил Дарий.

— Пьём! — сразу взяла кружку она.

И в поцелуе перехватила инициативу быстро. Умения ей, может, и не хватало, но это с лихвой компенсировал напор. Кэт прижалась к нему всем телом, обвила руками, стягивая с Дария куртку и бросая на пол, потом скользнула вниз — на колени — сама. Вместо молнии у него на штанах были пуговицы, целых четыре штуки, и с ними пришлось повозиться. Мужская плоть рвалась ей навстречу, и Кэт обхватила её губами, принялась ласкать языком. Легонько боднула Дария лбом, подталкивая к кровати. Ошеломлённый напором, пират подчинился. У койки он взял реванш, перехватив поднимающуюся Кэт и уложив на спину; взромоздился сверху как был, голый по пояс, в штанах и ботинках, и резко вошёл в её лоно.

— Да! — выдохнула Катарина. — Давай! Да!

Ногами она обвила его талию, притянула к себе, протянув руку, поймала и сжала пальцами сосок. Не прекращая движения плоти, Дарий перехватил её за запястье, стряхнул руку с себя и прижал к постели. Кэт не хотела ему уступать, но мужчина оказался сильней. В конце концов, его оружие на поле этого боя было наступательным. Его, не её.

— Вот ты как, значит… — лицо Дария приблизилось к её лицу вплотную.

Он крепко держал её руки — не вырвать — и впился в губы Кэт поцелуем. Его движения стали плавными, нежными, и девушка почувствоввла, как злость куда-то уходит, и наслаждение приходит на смену ей. «Это и есть — расслабиться, получить удовольствие?» вновь попыталась она себя накрутить. В ответ на периферии сознания ей послышался негромкий и будто бы старческий смешок. Не Старица ли посмеивалась над наивной воинственностью Девы? Кэт застонала. Дарий вновь начал её целовать. Вместе они поднялись на гребень волны и рухнули в океан наслаждения, слившись воедино и глядя друг другу в глаза.

зона высадки Ново-Синклерского добровольческого

Балават, Магистрат Канопуса

Таинственный родственник Кевина Мак-Доно в корпоративной безопасности предпочёл остаться таинственным и не светиться перед Элайзой. Это слегка нервировало, но только слегка: возможные отдалённые последствия вмешательства в корпоративные интриги сейчас заслонял в её глазах куда более близкий провал операции. Поэтому она удовольствовалась и тем, что безопасник передал ей пленного мехвоина — Джерри Павана, взятого при налёте на Шуштар. Как явствовало из протоколов его допроса, он временно командовал ударным лэнсом, задачей которого было посеять панику в планетарной столице. В идеале, она должна была заставить оставшихся там офицеров и менеджеров «ММ&М» капитулировать перед пиратским таскфорсом. Но этому помешали два обстоятельства: пленение самого Павана, после чего трое оставшихся мехвоинов лэнса удрали к своим, и раннее прибытие отряда Маркхэм — его ждали десятью-двенадцатью часами позднее, когда всё должно было закончиться. А так провалилась даже программа-минимум — заставить гарнизонный отряд и «Синюю гусеницу» вернуться в Шуштар.

«Не сильно-то это нам помогло», прокомментировал энсин Джеймс Смитингтон. Ему ещё в кадетском повезло прослушать спецкурс по оперативному планированию, и за неимением других специалистов такого профиля в ударном отряде он взял это на себя. Сейчас этот затянутый в чёрный флотский комбез молодой офицер присел на край стола в привычной уже боевой рубке броневагона с чашкой крепкого кофе в руке.

— Соваться в Кадисию — авантюра, — спокойно и мягко говорил он. — Баннер-сержант прав.

Он подмигнул Скотту, и тот усмехнулся в ответ.

— Но против идеи сепаратно договориться с Мэтсоном ты не возражаешь, — сказала Элайза.

— Тут да, вы правы. Точнее, я вижу возможность договориться с ним против Прохазки и «лорда» Уортингтона, — кавычки он обозначил голосом так, как могли только фронесс, старая канопианская аристократия. — Но я пока не уверен в предмете переговоров, и чем мы хотим с ним торговаться тоже представляю себе смутно.

— Они покидают планету с уже взятой добычей, — сказала Элайза. — Мы оставляем за собой поле боя. За пленных офицеров, солдат и гражданских уже поторгуемся.

— Ядерные заряды, которые надо разминировать, — вставил Скотт. — Это важнее.

Он погасил сигаретный окурок в уже переполненной пепельнице. Единственный из троих некурящий Смитингтон помахал ладонью перед лицом, отгоняя дым.

— На самом деле, мы можем предложить им другое, — сказал он и, отхлебнув кофе, продолжил. — Если ваша, Скотт, версия о заложниках — семьях наёмников как гарантии выполнения ими условий сделки верна, то мы можем предложить Мэтсону союз против Уортингтона. Совместный удар по бандитскому логову!

— Че-го? — встрепенулась Элайза.

— Смена сторон — в наших и его интересах. А что вы на меня так смотрите?

— Наёмники делают это реже, чем о них думают… — Уилбур хотел ещё выразиться на тему чванливых и высокомерных дворян, но осёкся. В конце концов, из них троих он был единственным простолюдином.

— Я знаю, — кивнул Смитингтон. — Но Мэтсона мы постараемся убедить. Я же сказал, это в его интересах: Уортингтон ему точно не друг, а если верно предположение о заложниках, то даже наоборот. И лучше это, чем оказаться военным преступником, если дело дойдёт до применения ядерных бомб.

— Он с самого начала знал, что оно возможно, — сказала Элайза.

— Нет, — покачал головою энсин. — Вначале ядерные заряды были козырем в партии Уортингтона и Мак-Доно. Страховкой бандитского короля от кидалова корпоратов. Так что возможное срабатывание их отодвигалось на некую неопределённую перспективу, когда Мэтсон уже сделает своё дело, рассчитается с нанимателем и будет таков. Риск замараться исчезающе мал, даже с учётом, что человек Уортингтона — Прохазка, кажется? — попытается замазать его кровью… тем же налётом на Шуштар. Теперь ситуация изменилась.

— Да… — медленно проговорила Элайза. — Пат, выйти из которого можно лишь опрокинув доску.

— Да! — воскликнул Смитингтон. — Но думаю, даже бандит вроде этого Прохазки трижды подумает прежде, чем решиться на это.

— Поэтому он до сих пор не взорвал заряды. Ты это хочешь сказать? — спросил Уилбур Скотт.

— Да. Именно это. — Смитингтон встал и налил себе ещё кофе.

— Нам надо выжать больше сведений из Павана, — сказала Элайза. — Расклад в рейдовом отряде, отношения между Мэтсоном и Прохазкой…

— И сведения о группировке Уортингтона и его логове, — добавил Смитингтон. — Это тоже нам важно. Если мы хотим подбить Мэтсона на союз против бандитского короля, мы должны хорошо представлять, чем тот располагает.

Элайза кивнула. Уилбур демонстративно хрустнул пальцами, разминая.

— Но этот орешек должен быть крепче нашего офисного мальчика, — сказал он.

— Зато и церемониться с ним не надо. Мак-Доно нам пригодится союзником, а этот — просто ходячая база данных, которую надо расколоть и выпотрошить, как следует.

Кадисия, Балават

Магистрат Канопуса

Дарий Оливейра легонько потормошил девушку за плечо.

— Просыпайся.

Катарина открыла глаза и непонимающе уставилась на него.

— Ты уснула. Я бы дал поспать, но времени у нас мало.

— Что… почему?

— Слушай меня внимательно, — сказал Дарий. — Ты хочешь отсюда выбраться? Вернуться к своим, домой?

— В чём подвох? — девушка села, спустив ноги на пол.

— В трудностях побега, — усмехнулся Оливейра. — И поручении, которое тебе надо выполнить.

— Каком поручении? — спросила девушка.

— В нескольких километрах от Кадисии сел ударный отряд ваших военных, — начал объяснять Оливейра. — Там же окопались и остатки гарнизона. Ты машину водить умеешь?

— Нет…

— Тогда придётся угонять бэттлмех. Мой «стингер», — добавил он. — Надеюсь, ты вернёшь мне его потом не сильно побитым.

— Так-так, — сказала девушка, поднимаясь на ноги, — вот, значит, для чего был весь этот спектакль.

— Эй, эй, — возмутился Оливейра, — ты сама на меня набросилась! я планировал только выпить-закусить и поговорить…

— А что я красивая — врал?

— Ты красивая, — сказал Оливейра. — Ты очень красивая, и ты мне нравишься, и… я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Поэтому я устрою твой побег. Сейчас. Ты готова?

— Да, — помедлив немного, ответила девушка.

Села на кровать рядом с Дарием, и тот приобнял её за талию, притянул к себе. Катарина не возражала.

— На эту флэшку я записал сведения об обороне пиратов и ядерных зарядах, заложенных под перерабатывающий завод.

— Ядерных?!.

— Чорт… да. Давай тогда по порядку: я лейтенант наёмного отряда, который сейчас работает на Джоффри Уортингтона, бандитского короля. У него логово в паре джампов отсюда, и он подрядил нас на этот рейд. Но тут не просто рейд, тут сговор с вашими толстосумами… как я понимаю — разборки в верхах компании, которая ведёт здесь горные разработки. В общем, пираты заложили три ядерных заряда под здешний перерабатывающий завод. Если их подорвать, снесёт не только Кадисию, вся округа станет непригодной для жизни.

Глаза девушки испуганно округлились.

— И вы… ты…

— Мы хотим выйти из дела и уйти. Но для этого нужно разобраться с пиратами. У них лэнс мехов против наших двух, но ещё почти сотня бойцов пехоты, а у нас только мехвоины, лётчики и технари. Поэтому нам нужна помощь ваших военных, у них-то пехота есть.

Кэт кивнула. Мехвоины, лётчики, технари — их должно быть всего полтора или два десятка человек, и в тактике пехоты они не сильны, даже если драться умеют. Что тоже не факт: сама Кэт, например, ни в рукопашке, ни в стрельбе из ручного оружия была не сильна. С двумя лэнсами мехов и авиацией — сколько там её у них было, эскадрилья? — наёмники представляли немалую силу на поле боя, но в тылу пираты крепко держали их за горло. Уяснить этот расклад девушке не составило труда.

— Почему вы вообще связались с пиратами? — спросила она.

— Потому что Бюро по надзору повесило на нас хайринг-бан. Полтора года, — ответил Оливейра, — которые только начались.

— Что вы такого натворили?

— Послали на хуй мариковского генерала, решившего послать нас на убой против воинского дома Дай-да-цы. У них там был батальон мехов с воздушной поддержкой, который нам приказали сдерживать, сколько можем. И мы решили, что с неполной ротой не сможем его сдерживать и ушли. После этого, как ты понимаешь, фронт рухнул, и дом Ляо взял Пилпалу. А мы вышли крайними, хотя максимум, что могли, это затормозить капелланское наступление на несколько часов, если бы очень повезло, то на сутки. Марику бы это не помогло.

— Да уж…

— Кэти, пожалуйста… сделай, что я прошу.

— Сделаю. — С минуту ещё они сидели, прильнув друг к другу, прежде чем Дарий потянул её встать.

— Идём. Время дорого.

= IX =

зона высадки Ново-Синклерского добровольческого

Балават, Магистрат Канопуса

20 августа 3017 года

Паван отлично понимал, что плен и обмен по конвенциям ему не светят: в лучшем случае, пристрелят или повесят, как выжмут из него всё, что знал о банде, её боевых возможностях, логове и прочем, в худшем — придумают казнь повеселее. Кол, четвертование, сдирание кожи, котёл с кипящим маслом — пойманному пирату не стоит рассчитывать на снисхождение. Каторга тоже была вариантом, но очень сомнительным: та же казнь, только растянутая на месяцы или годы рабского труда. Если это мир вроде Балавата, шансы бежать с каторги околонулевые. А когда здоровяк-сержант начал дробить ему пальцы, Джерри понял, что каторга ему не светит: к концу допроса он превратится в калеку, уже не работника; Магистрат, конечно, славится достижениями своей медицины, но лечить его, чтобы потом отправить на каторгу канопиане не будут. Добьют и прикопают в снегу — всего-то делов.

«Только бы поскорее».

Несколько раз он терял сознание; вода и нашатырь приводили его в чувство. Бледная темноволосая женщина-офицер задавала вопросы, делала короткие заметки в своём компаде. Второй офицер, молодой парень, в основном слушал, иногда переспрашивал; он же следил за состоянием Павана.

— Сучка, — прохрипел Джерри, глядя на женщину исподлобья. — Тупая пизда. Если ты и так уже всё знаешь про договор нашего лорда с вашими шишками, то хули сидишь тут? «Ходок» уже по-любому прыгнул, скоро наш лорд получит доклад и придёт сюда с войском. Он же тебя раздавит и выебет, шлюшка. Будешь голая на цепи сидеть около его трона, говно из его жопы жрать!

Здоровяк съездил ему по зубам — голова Павана мотнулась так, что чуть не хрустнула шея. Двигать челюстью стало больно, Джерри сплюнул на пол осколки зубов.

— Это ты так её ласкаешь, дружок? Тогда у нас ей понравится…а-аа!!

Сержант упёр резиновую палку в промежность Павана и надавил, заставив пирата взвыть.

— Хочешь ругаться — ругайся, — сказала женщина. — Время у нас есть.

— Уверена?

— Конечно. Или его меньше, чем я думаю?

— «Ходок» ведь прыгнул, верно?

— Верно. Ещё вчера, — Элайза не видела смысла лгать или скрывать это. Астрономический модуль, развёрнутый «Ипполитой», вёл наблюдение за прыжковой точкой и подтвердил уход в гиперпространство обоих кораблей — пиратского «Ходока» и захваченной «Розы Адхары». А также и спуск «Леопарда» к планете. — Сколько им нужно времени, чтобы добраться до вашего логова?

— Не им… — Паван запнулся, сплёвывая на пол слюну вместе с кровью. — Там их ждёт другой, «Старый морж». Он прыгнет и передаст сообщение.

Два офицера переглянулись. Двухзвенная цепь — Смитингтон высказывал эту мысль: если план операции предусматривал захват, а не только рейд, то Уортингтон должен был позаботиться о быстрой связи. Не ждать, пока корабль перезарядится на полпути: то, что планета Уортингтона находится где-то в пределах двух гиперпрыжков от Балавата, они прочли в протоколах допросов корпоративной безопасности. Вопрос был только в технической возможности: есть ли в распоряжении Уортингтона второй звездолёт. А третий?

— Нет, — после недолгих уговоров, ответил Паван. — Я о таком не слышал.

Элайза и Смитингтон отошли в сторону.

— Неделя, минимум, — сказал энсин и объяснил. — Сто часов на перезарядку, три на спуск от прыжковой точки сюда. Это если на том, втором корабле достаточно хороший экипаж, чтобы перезарядить КФ-двигатель за сотню часов и подобрать транспорт Уортингтона рядом с планетой. А если нет — то накидываем подлётное время от планеты к прыжковой точке, и время зарядки, если оно превышает.

— В готовности Уортингтона выступить ты не сомневаешься?

— Ну, накиньте ещё сутки-двое, коммандер. Разница невелика.

— Надо это уточнить, — решила Элайза и приказала Уилбуру с энсином расспросить пирата о мире Уортингтона.

Ей было неприятно находиться в допросной и видеть, как Скотт делает из пленника отбивную. Методы допроса у службы безопасности «ММ&М» были более щадящими. Или казались таковыми: по словам Уилбура, медикаментозный допрос — та же пытка, только следов оставляет меньше. А суть одна: привести допрашиваемого в состояние, когда он ещё может отвечать на простые вопросы, но уже не способен думать. То есть, целенаправленно утаивать и искажать информацию, говоря по-простому — лгать.

Проблема была ещё и в том, что Уилбур знал это в теории. А вот на практике быстро вогнать крепкого тридцатилетнего, или около того, мужика в то самое идеальное состояние было непросто. Тем более, с его зачаточным навыком ведения допроса. Ни об оперативных планах пиратов, ни о раскладах внутри рейдового отряда Паван не выдал почти ничего.

Привалившись к стене, она закурила. Надо бросать, но вот как тут? До рейда на Антиас ей почти удалось, но потом — начала снова. Уж полтора года прошло, и вот опять… Вчерашнее признание Уилбура в любви тоже не способствовало душевному равновесию. Обжёгшись когда-то на молоке, Элайза с тех пор всякий раз дула на воду. У неё были мужчины и раньше, но отношения с ними не шли дальше постели без обязательств. И с Уилбуром начиналось так же, тем более что сословные барьеры и разница в звании отнюдь не способствовали сближению, но вот… сблизились. После Антиаса она отчаянно нуждалась в опоре, в человеке, присутствие которого рядом давало ей чувство покоя и защищённости… в надёжном и сильном мужчине. Который никак не мог удовлетвориться ролью «без обязательств» и требовал своего. Или того, что считал своим.

В матриархальной культуре Магистрата хорошим тоном считалось, что женщина делает предложение мужчине, а не наоборот. К тому же, он был пехотным сержантом и простолюдином, а она — офицер-мехвоин и дворянка. Последнее, к слову, давало ей привилегию выбирать мужа любого сословия, так что от неё требовалось только желание. Требовалось — в этом Элайза не сомневалась; она хорошо знала Уилбура и понимала, чего тот хочет. Гораздо хуже она понимала, чего хочет сама. Да и обстановка тут самокопанию не способствовала. Уходу в себя — пожалуй, да. Тяжело ей было смотреть, как ломают и выжимают этого чортова пирата. И ещё тяжелее участвовать в этом самой. Впрочем, сейчас мужчины справлялись неплохо.

— Заканчивайте без меня, — сказала им Элайза и вышла.

Допросную оборудовали в подсобке на нижней грузовой палубе «Деринои», там, где стояли мехи командирского лэнса. Элайза подошла к своему «блэкджеку», присела на край бронированной ступни и вновь закурила. Одна из двух аппарелей была опущена, и по отсеку гулял ледяной ветер. Влетал внутрь порывами, закручивался холодными смерчиками у ног. Но, по крайней мере, с ним было свежо.

«Я люблю тебя. Люблю тебя, Элли».

Сказавший это человек сейчас по её приказу пытал другого человека. Дерьмового, честно говоря, человечишку — пираты другими не бывают. Пусть мягкотелые сфероиды на Атрее или каком-нибудь Таркаде рассуждают о гуманности, соразмерности наказания преступлению и прочих высоких материях. Любители таких рассуждений пирата не видели кроме как в головидах, и не наблюдали, какие следы оставляет пиратское нападение. Но даже на окраинах их собственных держав этого сколько угодно. И здесь, на Периферии — тоже. Так что Элайзу сейчас донимала не совесть — брезгливость. Зрелище было не из приятных. По лицу Смитингтона она поняла, что неприятно смотреть и ему. Но энсин жаждал новых сведений о противнике, и это перевесило. Что до Уилбура, то сержант был спокоен. Он просто работал, а что на руках кровь и грязь, так на работе оно бывает. Он вырос на ферме, подумала Элайза, наверняка, ему приходилось забивать и резать скотину, или птицу, или что там они держали? Забить, спустить кровь, освежевать и разделать… Элайза смутно представляла себе этот процесс, но тоже ведь ничего приятного взору.

А когда это кончится, они с Уилбуром поднимутся в её каюту, затворят дверь и обнимут друг друга.

Кадисия, Балават

Магистрат Канопуса

Дарий вёл Катарину вниз по маршам и трапам дропшипа, легонько придерживая за локоть. Так, чтоб перехватить и заломить ей руку в момент, и пару раз даже сделал это, под одобрительные возгласы встречающихся на пути головорезов.

«Команда дропшипа — пираты», объяснил он Катарине. «Но в общем не худшие ребята, и в разборке с Уортингтоном готовы принять нашу сторону. Но твой побег должен выглядеть… ну, как побег. Ты вырвешься, и мы будем драться, ты завладеешь оружием…»

«Я поняла».

«Внизу. Там, где стоит мой «стингер»».

«Да»

Прежде чем выйти, она прильнула к нему, обвив шею руками, и поцеловала. Когда попыталась высвободиться из его объятий, Дарий не отпустил. Его ладонь скользнула вниз, пальцы впились в ягодицу девушки.

«Как честный человек, милая, теперь я обязательно на тебе женюсь. Усекла?»

«Но ты ведь не честный человек, правда?» девушка рассмеялась. «Ты наёмник и негодяй!»

Вот, после этого он ей руку и заломил. Позволив выпрямиться лишь когда они прошли коридор с каютами.

Мехи ударного лэнса Оливейры и «Пикинёров Прохазки» сообща занимали верхний транспортный отсек, что на четвёртой палубе корабля. От трапа до «стингера» Дария было всего ничего. «Давай!» шепнул Оливейра ей на ухо. Кэт от души врезала ему пяткой под колено. Потом с разворота в челюсть, да так, что Дария без притворства впечатало в стену за спиной. Шагнув к нему, Катарина резким движением вырвала лазерник из его кобуры. Пистолет был тяжёлый — кило триста вместе с батареей, но здесь весил все два. Привыкшая к не в пример более лёгким револьверам и пистолетам, стреляющим пулями, Кэт в первый момент чуть было не выронила его. Будь всё по-настоящему, на этом её побег бы и кончился; впрочем, по-настоящему ей едва ли вообще удалось бы завладеть оливейриным стволом. Перехватив девушку за запястье, Дарий вложил ей в ладонь флэшку и связку ключей. «Не забудь!» Обозначив напоследок удар коленом ему в живот, Катарина бросилась к «стингеру».

Не прослужи она два года на Балавате, не будь привычна к его гравитации, всё тоже могло кончиться быстро. А так девушка стремительно вскарабкалась на высоту кабины двадцатитонного бэттлмеха и побежала к нему. Башка «стингера» опущена на грудь, кабина открыта. А в паре метров за левым плечом на лесах свален разный мусор, в котором Оливейра спрятал её нейрошлем. Одно из главных условий побега: шлемы настраиваются на характеристики мозга мехвоина, а те индивидуальны. Не уникальны, и совпадения бывают, но слишком редко, чтобы рассчитывать на это всерьёз. Добыть нейрошлем пленной девушки, пронести его в отсек и спрятать тоже было непросто, но Оливейра не стал ей об этом говорить. Как и о том, что вначале он рассчитывал на сдавшегося в плен пилота «арчера» — Чавеса, но раздобыть его шлем не вышло. Использовать вместо Чавеса Кэт было импровизацией, но в общем, оно даже к лучшему вышло, но вряд ли девушка это оценит.

Внизу началась суета: хромающий Дарий ввалился на палубу, закричал, привлекая внимание. Вокруг начали собираться люди: двое или трое в комбезах техников, ещё пара в бронежилетах пехоты. Быстро схватив нейрошлем, Кэт метнулась в кабину, плюхнулась в кресло пилота. Тут было похоже на «уосп», которым она управляла раньше, и на семейный «орион», на котором училась водить бэттлмех, но не совсем так: кабина «стингера» оказалась длиннее и ýже, и очень тесна с боков, особенно после того как на место встал бронеколпак. Само кресло мехвоина сильнее запрокинуто назад, что тоже было неудобно. И где регулируются высота и угол наклона подголовника, она тоже не нашла, а выставлены они были, конечно, под Оливейру. Дарий и Кэт были почти одного роста, девушка даже на пару сантиметров повыше, но шлемы различались сильнее: канопианская армейская модель NH-3 оставалась неизменной со времён Воссоединительной войны, была скорее прямоугольной, чем округлой, и весила больше, что добавляло неудобств. И Кэт запоздало спохватилась, что шлем надо ещё подключить к бэттлмеху; разъёмы для кабелей пришлось искать наощупь. Где же они, Рогатый их забодай? Ага… есть. Теперь ключ активации. Запуск. Мех стоял полностью деактивированным, переход в боеготовое состояние должен занять семь с половиной минут — от зажигания термоядерного синтеза в реакторе до ввода в строй оружейных систем и начала движения. И надо ещё пароль… Дарий сказал его Кэт: «бабушка здорова». Всего два коротких слова, без изысков; сымитировать тембр голоса и испанский акцент Оливейры ей казалось сложнее, но справилась девушка с первого раза.

Мех оживал; засветился панорамный экран, и Кэт увидела карабкающихся по лесам боевиков. Трое, нет, четверо; а что у нас тут с оружием? Вопреки ожиданию, пулемётный магазин не был пуст — наоборот, полностью снаряжен. Разумная предосторожность во время боевых действий: не надо тратить драгоценное время на снаряжание, если враг у ворот, и нужно быстрее вступать с ним в бой. Конечно, это всего лишь пулемёты, но… Кэт подняла левую руку «стингера», отвела в сторону боевиков и нажала гашетку. Очередь крупнокалиберных пуль не зацепила никого, но лиха беда начало. А теперь вперёд! Кэт решила действовать радикально: пятками вбила педали в пол, запуская реактивные двигатели. В отличие от «уоспа», у которого те были распределены между центральной, боковыми секуциями торса и ногами, прыжковые ускорители «стингера» были собраны двумя блоками по три, за правым и левым плечом. Перенеся давление на педаль с пятки на носок, Кэт подала корпус меха вперёд, и вырвавшиеся из реактивных сопел потоки огня подняли двадцатитонную машину над палубой. Она всё же не рассчитала, и мех едва не рухнул на сложенную по центру ангара груду запасных бронеплит разных форм. В последний момент сообразив про отсутствие реактивных двигателей в ногах, приземлила мех на колено и выставленный левый кулак. Выпрямила. Попасть с четвёртой палубы наружу можно было минуя пятую — по пандусу, выходящему на аппарель. К нему и устремила свой «стингер» Кэт.

Кроме него, в ангаре стояло ещё четыре бэттлмеха: «вольверайн», «шэдоу хок», захваченный «арчер» Чавеса и «локаст». Последний входил в состав ударного лэнса Оливейры, а первые два были пиратскими — на них ездили сам Прохазка, лейтенант бандитского короля Уортингтона, и его прихвостень Гаврило Банаш. Не удержавшись, Кэт вскинула лазер и выстрелила меху Прохазки в башку. Этого не было в плане побега, но почему бы не поломать машину главному злодею? Как метко стреляет он своей пипсой — метателем частиц — Кэт уже видела в том, проигранном ею, бою. Пусть даже саму её завалил не Прохазка, а «арчер» наёмников.

Одного попадания среднего лазера было недостаточно, чтобы снести голову среднего меха, и Кэт добавила короткую очередь из пулемёта. Но тут рука меха предательски дёрнулась, и пули прошли мимо. Затормозив, чтобы дать лазеру время перезарядиться, девушка вновь принялась ловить голову «вольверайн» в прицел. Тут в спину и локоть «стингера» ударили две ракеты.

— Блейкова срань!

Увлёкшись идеей поломать мех пиратского лейтенанта, Кэт проглядела вбежавших в ангар боевиков с трубообразными пусковыми пехотных РМД наготове. Одна из боеголовок ударила в спину промеж блоков реактивных ускорителей, попадание второй раскололо слабую броню правой руки от локтя до запястья. Из-за этого и второй выстрел по голове «вольверайн», который успела сделать Катарина, пошёл не впрок: руку подбросила, и девушка слишком резко качнула её вниз, луч зацепил правую ногу «вольверайн», да и то… она не была уверена в результате.

Кэт повела торс «стингера» влево, насколько позволял механизм поворота, отвела левую руку назад и хлестнула по пехотинцам из установленного в ней пулемёта. Снова, похоже, безрезультатно. И тут её пронзила ужасная мысль: что, если спохватившаяся вахта в рубке дропшипа задраит люки и поднимет аппарель? Тогда путь к бегству ей будет отрезан. Рванув на себя рычаг управления движением меха, Кэт устремилась к выходу.

Нет, обошлось: люк не задраен, проём открыт, и аппарель недвижима; Кэт снова дала по газам реактивными. Прыгнув от самого люка, с высоты четвёртой палубы меха, она пролетела почти полтораста метров. Приземление было жёстким: нога подогнулась под увеличенной в полтора раза против нормального тяжестью машины, мех приложился о землю локтем уже повреждённой правой руки и, не удержав равновесия, опрокинулся на спину. На мониторе контроля повреждений рука окрасилась красным: защищающие её бронеплиты треснули и разошлись, приблизив руку к сенсорам, Кэт увидела сквозь прорехи несущий стержень и белёсые канаты миомерных пучков. К счастью, лазер и пулемёт продолжали работать. Бронезащита спины ослабела на три четверти, теперь любого попадания ракетной боеголовки или нескольких крупнокалиберных пуль было достаточно, чтобы вскрыть среднюю часть спины меха как консервную банку. Саму Катарину подбросило в кресле, больно впились в тело привязные ремни. Коленкой она приложилась о нижний край пульта управления, из рассечённой кожи по ноге потекла кровь.

— Дерьмо Тоямы! Дева-воительница, пожалуйста..!

Задержав дыхание и закусив губу, Кэт заставила себя действовать осторожно, без спешки. Левый локоть упереть в землю, торс поднимается плавно; теперь правую руку назад — упереться уже кулаком… Кэт почти слышала скрип опорных балок, но к счастью для неё, и повреждённая рука выдержала полуторакратно увеличенный вес бэттлмеха.

Сосредоточенная на том, чтобы поднять мех на ноги, она вновь проглядела врага. Кургузый, похожий на бочонок с руками и ногами 30-тонный «джавелин» сблизился с ней вплотную. По старой пиратской привычке, его пилот Келли Куртеану старалась беречь боезапас; к тому же, большая гравитация делала ракеты малой дальности почти бесполезными на дистанции больше ста метров. Поэтому Келли решила пойти врукопашную. Её кулаки впечатались в грудь и плечо «стингера»; от этого последнего удара правая рука меха повисла плетью. Кэт рефлекторно выжала педали на удар ногой — врезала бронированной ступнёй «стингера» по правой ноге «джавелина» пониже колена — и этого оказалось достаточно, чтобы пиратский мех потерял равновесие и опрокинулся на спину. Не теряя больше времени даром, Кэт припустила во весь опор туда, где по карте должен был находиться бронепоезд. С борта «Вонючки» ей пару раз пальнули вслед блоками из большого и пары средних лазеров, но больше для острастки: как раз сейчас Оливейра орал в коммуникатор стрелкам, чтобы не поломали его бэттлмех. Стрелки были не в курсе его плана с побегом, но нарываться на гнев мехвоина не рискнули.

— Мы можем поднять дежурное звено файтеров на перехват, — говорил Мэтсон Прохазке.

Во время угона лишь три бэттлмеха — «джавелин» Келли и два «уоспа» четы Перовичей — несли службу на периметре. Но едва Оливейра сыграл тревогу, как остальные мехвоины устремились к своим машинам. Четыре меха командирского лэнса Мэтсона, стояли на пятой палубе, но Стид Прохазка тормознул капитана и его воинов на четвёртом. Рослая Миранда Агилера, миниатюрная Ангелика Хойзинвельд и здоровяк Тан Бизос обступили Мэтсона полукольцом. Одеты все четверо были как придётся — шорты, рубашки, майки — но оружие было у всех. Мэтсон держал в руке коммуникатор.

— Нет, капитан, — покачал головой Прохазка. — Прикажите им оставаться на земле… а лучше — подняться на борт «Вонючки». И кстати, где бегает этот ваш черномазый лейтенант?

зона высадки Ново-Синклерского добровольческого

Балават, Магистрат Канопуса

Когда вахтенные «Деринои» засекли одинокий лёгкий мех, приближающийся к лагерю и доложили об этом, Элайза распорядилась поднять собственные бэттлмехи в ружьё. «Стингер» в пиксельной зимней камуфляжной раскраске — такую Элайза видела у пиратов на Антиасе — выглядел побитым, хотя и не сильно: только левая рука раздроблена и висит как плеть. Правда, это значило для него потерю почти всей огневой мощи. Навстречу ему выдвинулся ударный лэнс, Элайза на тихоходном «блэкджеке» топала следом.

— Пилот «стингера», ты меня слышишь? — вместо открытых частот, которые наверняка ловили и пираты, она решила использовать громкую связь. — Остановись и подними левую руку.

«Стингер» послушно выполнил приказ. Элайза медленно обошла его по кругу. Теперь она увидела и повреждённую броню спины.

— Кто ты такой? Перебежчик? — спросила она.

— Я… нет. Фёст-ранкер Зарикос, гарнизонный отряд, сэр… мэм…

Динамики искажали голос так, что определить, мужчина там говорит или женщина было непросто.

— Назови личный номер, военкомат и дату призыва, — потребовала Элайза, листая на одном из вспомогательных мониторов файлы мехвоинов гарнизона. Так, вот она…

«Стингер» ответил; конечно, пираты могли выбить эти сведения из настоящей Зарикос — но откуда им знать, что при проверке спросят именно их? Да и в любом случае, возможность проверки была исчерпана.

— Шагом иди к кораблю. К «Юниону».

В ста метрах от аппарели Элайза скомандовала «стингеру» остановиться.

— Выходи из машины! — приказала она.

«Стингер» замялся.

— Я…

— Быстро! — Элайза угрожающе шевельнула стволом автопушки.

Голова «стингера» склонилась к груди, открывая кабину. «Вот оно что!» Сидящая в кресле чернокожая женщина — или девушка — была голой, если не считать нейрошлем. Сто метров до аппарели дропшипа по двадцатиградусному морозу…

— Можешь пока задраиться. Сейчас принесут тёплые вещи, — Элайза переключилась на радиосвязь. — Уилбур, подгони двух бойцов с носилками, и пусть возьмут пару шерстяных одеял.

Если пилот «стингера» всё же не та, за кого себя выдаёт, то холод надёжно удержит её на носилках: завёрнутой в одеяло по морозу не побегаешь, да и есть ли у неё обувь — этого не было видно. А если там настоящая Катарина Зарикос… что ж, ей может понадобиться медицинская помощь, и тогда носилки будут как раз кстати.

* * *

Кэт сидела с ногами, кутаясь в одеяло, на кушетке в приёмном кабинете госпитальной фуры и пила горячий чай. Кружка была большая, к тому же, энсин Геррера добавил туда столовую ложку спирта — для пущего сугреву и бодрости. На левое колено девушки он наложил тугую повязку и пластиковый лубок, не дающий ноге сгибаться: похоже, травма там была посерьёзнее рассечённой кожи.

— Этого следовало ожидать, — говорила Элайза в лежащий перед нею коммуникатор. Тот был выставлен на громкую связь, чтоб не держать микрофон у рта, и работал на два канала, со Скоттом и Смитингтоном. Первый был со своими солдатами, второй в лётной снаряге поднимался в кабину «сэйбра». — Вы были правы, Джеймс, и даже больше: наёмники сами осознали свою выгоду и сделали шаг нам навстречу.

— Я ждал этого от Мэтсона, а не его лейтенанта, — проговорил энсин. — Ну… что ж: сойдёт нам и лейтенант.

— Катарина, я правильно поняла, что за Оливейрой пойдут наёмники и экипаж «Юниона»?

— Дарий… то есть, Оливейра сказал мне так.

На стоящем перед нею ноутпьютере Элайза просматривала содержание оливейриной флэшки. Как явствовало из него, отряд Мэтсона был неполной ротой — только два лэнса мехов, командирский и ударный; но к ним прилагались ещё два лёгких воздушно-космических лэнса. Плюс два отделение техников — одно занималось мехами, второе самолётами. Восемь мехвоинов, четверо лётчиков, чортова дюжина технарей — негусто против сотни головорезов. Команда «Юниона», состоящая из четырнадцати человек, меняла немногое в этом раскладе. Если она вообще выступит на стороне Оливейры открыто. Прохазка располагал собственным отделением технического обеспечения, ещё парой мехвоинов с мехами… хотя нет: пилоты четырёх «пауэрмэнов» наверняка тоже могли сесть и на бэттлмех. Возможно, есть и другие — если наёмники предадут, лидер пиратов найдёт, кого посадить на их мехи. Но четверо запасных мехвоинов у него были, точно. Приближающийся к планете «Леопард» — «Истерия» — был частью отряда Мэтсона, но на его борту находились морпехи, лётчики и техники пиратов. Достаточно, чтобы взять корабль под свой контроль. Плюс верно угаданный ими расклад с заложниками: жена и сын Мэтсона, жена и трое детей пилота «арчера» Бизоса, двухлетняя дочка мехвоинов — пилотов «уоспов» ударного лэнса, шестилетний сын Ангелики Хойзинвельд — та управляла «райфлмэном»… список продолжался и дальше. О местоположении планеты Уортингтона Оливейра не знал ничего, кроме того, что до неё два гиперпрыжка. Но это Элайза уже знала сама, и это давало слишком широкую область для поиска. Возможно, Уилбур и Смитингтон вытрясли что-то из Павана — они не успели поделиться с нею этими сведениями до появления «стингера» Катарины Зарикос.

— Оливейра оставил вам частоту и шифр канала связи в файле…

— Я нашла, — сказала Элайза. — Чего он просит от нас?

— Помощи. Солдат. Чтобы вы взяли на себя нейтрализацию пиратских боевиков, когда он повернёт оружие против Прохазки.

— И когда же?

— Простите, коммандер… я не знаю. Но думаю, что для этого он и дал вам этот канал.

— Что ж, попробуем… Джеймс, Уилбур, я пока отключу вас. — Элайза вошла в меню настроек коммуникатора и ввела параметры из файла, закачала и активировала новый шифр. — От голосовой связи мы, пожалуй, воздержимся — мало ли… и что бы такое ему написать…

— Что он негодяй! — сказала Катарина.

Элайза хмыкнула.

«Катарина Зарикос сообщает Дарию Оливейре, что он негодяй», написала она сообщение. Ответа не было. Не загорался даже сигнал о прочтении письма адресатом. Элайза опять вызвала на связь Скотта и Смитингтона.

— Предлагаю атаковать пиратов немедленно, — сказала она. — Уилбур, твои ребята готовы?

— Всегда, — коротко ответил баннер-сержант.

— Почему сейчас? — спросил командир лётчиков.

— Потому что времени у нас может не быть от слова «совсем». Прохазка вроде бы не дурак — значит, поймёт, что девушке помогли сбежать. А дальше сложит два и два и сыграет на опережение. В тылу все козыри у него!

— Жопа Блейка… похоже, вы правы, коммандер. Тогда я жду вашего приказа на вылет!

= X =

Кадисия, Балават

Магистрат Канопуса

20 августа 3017 года

— … И кстати, где бегает этот ваш черномазый лейтенант?

— Что он ещё натворил? — раздражённо спросил капитан Мэтсон.

— Не прикидывайся. Ты знаешь.

— Нет.

— Значит, ты хуёвый командир, Мэтсон. — Прохазка вперил свой взгляд капитану в глаза. — Твои подчинённые плетут заговор за твоей спиной, а ты хлопаешь ушами.

— Какого хера, ты о чём?!

— О побеге этой шлюшки, с которой только что трахался твой лейтенант. Ставлю твоё очко, он и помог ей сбежать.

— За языком следи, — сказал Мэтсон.

— Не при тебе. И со ствола своего, кстати, можешь спиливать мушку. Сейчас под прицелом ты.

С полдюжины пиратских боевиков и впрямь окружили Мэтсона и его мехвоинов, держа автоматы наперевес.

— Что дальше? — спросил капитан наёмников.

— Прикажи своим людям сдать оружие.

— За идиота меня принимаешь?

— Нет. За покойника, — ответил Прохазка и резко, навскидку выстрелил в капитана из миниатюрного дерринджера.

Два выстрела в грудь, в упор — сложно промахнуться; пули отбросили Мэтсона назад, и он упал, глядя в потолок стекленеющими глазами.

— Тихо, ребятки… тихо, тихо.

У дерринджера два ствола и два патрона, но на наёмников смотрели ещё и автоматы. А резкий переход от разговора, пусть и наполненного оскорблениями и угрозами, к стрельбе на поражение поверг их в оцепенение. Всё же, они были мехвоинами, и биться привыкли на своих мехах. Да и не ждали они от Прохазки такого, здесь и сейчас. Впрочем, подумал бандит, окажись он на их месте, и сам реагировал бы так же.

— Вас я убивать не намерен, — сказад Аристид. — Нам ещё со шлюхами воевать, если кто вдруг забыл.

— Сука! — прошипел сквозь зубы Тан Бизос.

— Не я, — ответил Прохазка. — Я за спиной союзника интриг не плету.

— Докажи. — Бизос сжал кулаки.

— Сам поймёшь. Закройте их пока в кают-компании третьей палубы, — приказал он боевикам.

— Оружие, босс, — напомнил тот, что был за старшего.

— Да хер с ним. Вас шестеро против троих, и у вас автоматы. Потянутся за стволами — валите.

— Понял. Ну, живо, руки за голову!

Достав коммуникатор, Прохазка связался с командиром отделения, которое отправил на верхние палубы.

— Нашли черножопого?

— Пока нет, босс.

С пятой палубы доложили то же самое. Аристид выругался сквозь зубы. Неужели ублюдок просёк шухер и сныкался? Мать же его… Укромных уголков — потенциальных нычек на борту «Юниона» до чорта. И наёмник, к тому же, выросший на орбитальной станции, должен неплохо в них ориентироваться. Но и его люди — тоже: хоть не морпехи, а всё равно, народ бывалый, и лазить по кораблям привычный. Закрыть всех людей Мэтсона в кают-компании третьей палубы и прочесать корабль: время этозаймёт, но Оливейре деваться некуда. Бэттлмеха своего он только что лишился, чужой угнать — пусть попробует, в обоих ангарах сейчас будет выставлена охрана, покинуть борт… а что это ему даст? Один во враждебном городе…

Взвод своих людей Прохазка отрядил патрулировать Кадисию. Гонять пешие патрули в здешних условиях было бы жестоко, поэтому ребята рассекали на джипах с пулемётами. Всего этих машинок у них было восемь — по две на отделение — но в патруле одновременно находилась лишь половина. Потом менялись. Ещё взвод караулил перерабатывающий завод, и третий был здесь, у кораблей. Отзывать первые два и затевать облаву Прохазка не стал.

«Что бы я сделал на месте Оливейры? Вот, я отправляю связного к Маркхэм, топать ему — ей — на «стингере» до места высадки блядей минут пять-восемь, ну, даже десять… пока её встретят, досмотрят-проверят, выслушают… ещё от четверти до получаса». Он глянул на часы: с момента побега девицы прошло около десяти минут. И что теперь? Зависит от того, как просчитал Оливейра его, Прохазки, реакцию. Затаиться, чтобы потом ударить — это если он знает, что Прохазка его раскусил… бандит зло сплюнул на пол. Блейкова срань все эти головоломки «я знаю, что ты знаешь», надо мыслить проще! Итак. Что бы он сделал на месте Оливейры, после того как отправил связного к блядям? Бля. Он попытался бы договориться с остальными бляжьими пленными! перетянуть их на свою сторону. Твою мать. Так… пехотинцы, технари, уцелевшие танкисты и прочие из местного гарнизона заперты в своём же бывшем расположении под присмотром того же первого взвода, что патрулирует улицы. Полезет туда Оливейра? Вряд ли. Три пленных мехвоина, теперь уже два, после побега черномазой сучки, заперты в подсобке на пятой палубе — это бывшая начальница здешнего гарнизона и сын люксенской графини, за них можно стрясти бабло. Командир боевого лэнса — энсин Аверлино, которого Мэтсон разбил при попытке контратаки — лежит в медблоке «Вонючки» и не боец после позавчерашнего форсированного допроса. Остаётся ещё сдавшийся в плен пилот «арчера», как там бишь его — этот заперт отдельно от остальных, в канатном ящике на третьей-А палубе, технической, втиснутой между четвёртой и третьей. Там оружейные комплексы, авионика, катапульты для запуска истребителей и прочая мура, а канатный ящик на самом деле помещение для хранения миомерных тросов для приводов тех же катапульт и орудийных стволов.

И третью-А палубу они не прочёсывали. Вывод… Оливейра там?

* * *

В этом Прохазка не ошибся: Дарий и в самом деле поднялся на третью-А по техническому колодцу, идущему вдоль тросов самолётоподъёмника. В детстве он частенько лазал в подобных местах, как и большинство мальчишек, росших на внешних палубах хабитата Нассау-Хейтс. Правда, там даже на ободе сила тяжести едва достигала единицы. Но Дарий не зря ходил в тренажёрный зал и качал мышцу — вот, пригодилось. Охраны тут не было: канатный ящик изнутри не откроешь, чего стеречь? А дубликатом ключа Дарий озаботился загодя. В отличие от других пленников, Чавесу оставили шорты и обувь; и здесь же, на третьей-А Дарий припрятал на всякий случай жилет с противопульными вставками и автомат. Жилет был броником скрытого ношения, сделанным под обычный кожаный, с декоративными цепочками-заклёпками на плечах и намалёванным на спине черепом, а автомат — берейторовским AR90-C, укороченной версией AR90 со складным прикладом. Как слышал Дарий, «Берейтор Армс» скопировали это оружие с легендарного Kalashnikov, увеличив только калибр, чтоб лучше бил современную броню. Правда, ради этого пришлось уменьшить и боезапас, до двадцати патронов в рожке. С некоторых пор, фирма выпускала и пятидесятипатронные, но редко, кто из нормальных мерков на памяти Дария ими пользовался: громоздкие, неудобные, чаще клинит патрон, да ну его на хрен. Для Чавеса он припас три рожка, два из которых, смотанные изолентой, лежали у автомата, третий — в кармане жилета про запас.

— Привет, парень, — сказал ему Дарий, открывая канатный ящик. — Ну, как — готов на рывок?

* * *

Аристид упустил из вида ещё одну вещь: коммуникатор в руке Мэтсона был включен на громкую связь. Динамик капитан приглушил, чтоб не палиться, но микрофон работал исправно. Поэтому Григорий Перович в кабине «уоспа», Глэдис Окада на стартовой площадке воздушно-космических истребителей и Янг Виртанен, находящийся со своими людьми в гарнизонной ремзоне, куда рейдеры сгрузили побитые трофейные мехи, слышали всё: и разговор своего командира с Прохазкой, и выстрелы. Чёткого понимания ситуации это им не дало, но главное они поняли: на борту «Вонючки» произошёл переворот. Тлевший подспудно конфликт полыхнул, командира и попавших под раздачу мехвоинов повязали… и что теперь?

У Виртанена расклад был самый поганый: до посадочных площадок дропшипов почти километр, а рядом пол-взвода пиратов, на его семерых технарей. Плюс пилоты индастриалмехов, водилы и прочая шелупонь. Мехов трофейных тут было пять: «шэдоу хок» Орианы Плоештан, «феникс-хок» погибшей Тамры Худ, «центурион» Аверлино и «уоспы» Зарикос и Антонелли. «Феникс» они подлатали первым: и полный комплект запчастей под рукой, и при здешней полуторной гравитации он со своим преимущественно, лазерным вооружением был более ценен. Правда, реактор чинили на живую нитку и второпях, так что он грелся теперь как печка. Поэтому браться за «центурион», которому выбили гироскоп, Виртанен не стал, и вместо этого начал чинить наименее повреждённый «уосп». Тут работёнка была полегче, и уже к сегодняшнему утру машину поставили в строй. У его павшего в первом бою собрата, как и у «феникса», был сломан реактор, и тут вновь предстояло возиться. А раз такое дело, то надо передохнуть… в этот момент старший техник и принял сигнал тревоги. Капитан приказал всем троим абонентам быть настороже, а потом была встреча с Прохазкой и выстрелы.

— Что там у вас за хуйня? — спросил Виртанен, но ответа не получил.

— Вооружаемся? — Марк Хойзинвельд, муж Ангелики, первым озвучил возникшую у всех мысль.

Это был крепкий белобрысый детина, и драться, и стрелять он умел хорошо. Откровенно говоря, даже лучше, чем ремонтировать мехи, но в такие моменты эти умения как раз и бывали востребованы.

— Да, — бросил Виртанен.

Оружие и броники они держали в своей таратайке, сейчас припаркованной между «центурионом», лежащим на прицепной колёсной платформе, и распростёртым на полу вторым «уоспом». Старый трёхосный автобус по максимуму вмещал две дюжины пассажиров, или, как сейчас, семерых технарей и их инструмент да оружие; был он совершенно гражданской машиной с тонким дюралевым корпусом, который и пистолетная пуля могла пробить навылет. Но под огнём на нём Виртанен старался и не гонять. Впрочем, опыт военной службы ещё в армии дома Ляо показал Янгу, что тут слишком многое зависит не от него. Как тогда, в три тысячи десятом году на Сент-Лори, когда Китянские гусары Дэвионов прошлись лихим кавалерийским скоком по тылам 2-го сентивского уланского полка. И дэвионовский разведмех ворвался в ангар 1-го батальона как раз, когда технари собирались обедать в перерыве между ремонтом. Первой же очередью срезал двоих техпомов и зацепил третьего — Янга. Ему повезло выжить, в конце-то концов, и даже получить от щедрот ВСКК механическую правую руку взамен раздробленной пулями настоящей. И сцена эта не снилась ему во снах — кишка у Виртанена была не тонка, не то, что у изнеженных дворянчиков, которые воюют только закрывшись бронёй своих мехов. Просто, он научился быть осторожным. И когда в ремзону ввалилось с десяток вооружённых ребят Прохазки, а его техники только разбирали оружие и нацепляли на себя броники, Янг Виртанен приказал не стрелять. Вместо этого он связался с Прохазкой по комму.

— Как всё это понимать, лейтенант?

— Бревет-капитан. Так будет вернее.

— Вот как?

— Для ясности. Чтоб ты всё понял. Ваши офицеры пытались меня кинуть. Не получилось, и Мэтсон убит. Но к тебе и твоим ребятам претензий у меня нет, так что, Янг, не дури. Прошу тебя.

— Да я и не собирался. — Виртанен опустил автомат. — Я должен передать «феникс-хок» и «уосп» твоим людям?

— Должен. А к бою они готовы?

— Да. Не считая пустых магазинов.

— Это ничего… главное, чтоб стреляли лазеры.

— Я тебя понял, Стид. Или теперь уже «сэр» и «так точно»?

— Без разницы, Янг. Как тебе удобней.

— О'кей, — Виртанен обернулся к своим. — «Феникс-хок» и «уосп» идут в бой. Мы остаёмся здесь. Оружие не убираем.

Быть осторожным — так до конца.

* * *

— Что случилось? — спросил Брайен Чавес, увидев в дверях Оливейру с автоматом в руке.

— Заваруха, в которой ты тоже участвуешь. Держи! — он протянул Чавесу автомат и сложенный броник.

— ?!

— Твоя подружка угнала бэттлмех и сбежала к своим. Не хочешь за нею последовать?

— Катарина? А ты…

— Да. Она. А я ей помог, дурень. И хочу помочь тебе.

— За каким хреном? — Чавес присоединил к автомату рожок и дослал первый патрон в патронник.

— Таким, что мне это выгодно. Я наёмник, забыл?

— Вас накрыла наша армия?

— Угадал. — Дарий не стал вдаваться в лишние объяснения. — Твой «арчер» стоит на четвёртой палубе. Броню подлатали, боекомплект не загружали. Где нейрошлем, я покажу. На край, за рычаги сяду я… если пустишь, конечно.

— Типа, у меня есть выбор.

— Если возьмём твой шлем, то будет. Если нет — сам понимаешь.

— Понимаю, — Брайен надел бронежилет. — Я готов.

* * *

Григорий Перович был в курсе нехитрого плана Оливейры. Он служил под началом Дария с самого формирования мэтсоновского отряда и, хотя был лет на пять его старше и опытнее как мехвоин, безоговорочно признавал лидером. И потому, когда за наездом на капитана последовали выстрелы, после чего Мэтсон на вызовы больше не отвечал, он попытался связаться с Оливейрой. Не вышло: «аппарат абонента выключен или находится вне зоны приёма и передачи сигнала» было ему ответом. Лейтенант должен был находиться сейчас на борту «Вонючки», а бронированный корпус дропшипа не пропускал радиосигнал; в обычных условиях, связи это не мешало: коммуникаторы подключались к внутрикорабельной сети, и дальше аппаратура связи корабля работала как ретранслятор, в обе стороны. Выходит, Прохазка отрубил от сети комм Оливейры. А может быть, лейтенанта уже повязали, и коммуникатор его разбит или просто забрали и выключили… нет, вряд ли: только что бандюган допытывался у Мэтсона, где лейтенант. Так быстро бы не успели.

— Мехвоин Перович… оба, — лёгок на помине, раздался в наушниках голос Прохазки. — Поднимайтесь на борт, глушите мехи и выходите.

— Я подчиняюсь капитану Мэтсону и лейтенанту Оливейре, а не тебе.

— Оливейра — предатель, собирающийся сдать нас канопианским шлюхам, — сказал Прохазка. — Он больше никем не командует. Командую я.

— Что с капитаном?! — переключив передатчик на приватный канал связи с Зейнаб, Григорий сказал жене. — Отходим к площадке истребителей. После капитана и Оливейры, командование переходит к Глэдис. — Снова щелчок переключателем. — Ну так что с Мэтсоном? Ты не ответил.

— Ты получил приказ, — раздражённо бросил Прохазка. — Не дури.

— Срал я на твои приказы.

— Говорю же тебе: не дури. Возвращайся на борт. Дропшипы у нас, деваться вам некуда. Или ты хочешь сдаться блядям? Так ты для них просто пират, а кто берёт в плен пиратов?

— А кто верит пирату вроде тебя?! — воскликнула Зейнаб.

— Не хочешь — не верь, — бросил Прохазка. — Мне от тебя нужна не вера, а пилотирование меха и стрельба по врагу. Который никуда не делся, и не стоит рассчитывать на его милость. Мы все тут в одной лодке, независимо от того, веришь ты мне или нет.

— Кэп и Оливейра — тоже? — спросил Григорий.

— Что делают с теми, кто лодку раскачивает, как думаешь?

— Соси хуй. — Для убедительности, Григорий отбил на локте «уоспа», вскинув ствол среднего лазера вертикально вверх.

* * *

Сидя в тесной кабине своей «вольверайн» и просматривая сводку о повреждениях меха, Прохазка ругулся сквозь зубы. Бронезащита головы бэттлмеха ослаблена на две трети попаданием лазера; ещё одно очень неудачно вошло меху в правую ногу, почти в самое сочленение между ней и тазом. Верхний привод накрылся: лопнули пережжёные лазером миомерные тросы, и мех теперь заметно припадал на эту ногу; скорость его упала до тридцати с небольшим километров в час на бегу. «Джавелин» Куртеану тоже был повреждён: неудачное падение снесло бронеплиты средней и левой части спины, к тому же, повредило левую ракетную установку. Не сильно, всего лишь, стряхнуло блок дальнего сопровождения боеголовок, из-за чего точность их наведения на дистациях больше девяноста метров упала пуще прежнего. Могло быть и хуже: всё равно, на дистанциях больше девяноста метров ракеты здесь почти бесполезны.

Ступая неторопливо и осторожно, Аристид вывел свою хромающую «вольверайн» с борта дропшипа. Банаш на «шэдоу хоке» двигался следом. По левую руку от «вольверайн» Келли поставила свой «джавелин», и пара трофейных мехов была уже на подходе.

— Окада, ты меня слышишь? — спросил Аристид. — У меня тут пять мехов против двух…

— Ты самолёты забыл, — заметила Глэдис Окада. — А их у меня четыре. И как только я подниму их в воздух…

— Чего ж не поднимаешь?

— Не хочу драку затевать лишний раз.

— Вот умничка. Тогда может прикажешь своим людям выйти из машин и построиться?

— А голой вокруг шеста тебе не попрыгать?

Прохазка не удержался от ухмылки. Глэдис была высокой русоволосой девицей, длинноногой и симпатичной; вот только свои самолёты она любила всяко больше, чем мужиков. Будь это иначе, он бы ей вдул… но лётчица отшила его, едва просекла за попыткой к ней подкатить.

— Мне важнее сейчас сохранить боеспособность отряда.

— Ты сам только что его развалил. Что там за разборка у тебя с капитаном?

— Уже ничего: он убит.

— Что?!

— Я его убил, — признался Аристид. — И убью каждого, кто будет мутить воду в отряде.

— Ну, попробуй. Может быть, это мы убьём тебя!

— Допустим, убьёте. — «Вольверайн» отделяло от стоящего на краю стартовой площадки «сперроухока» Окады метров семьсот — достаточно, чтобы попасть навскидку стрелку вроде Прохазки, закалённому в боях ветерану. — И что дальше? Как вы собираетесь уносить ноги от шлюх и докладывать лорду Уортингтону о провале?

Глэдис не ответила.

— Ты ведь сама это понимаешь, — сказал Аристид. — Поэтому не дури. Мэтсон и его черномазый дружок начали мутить воду, но ты-то не с ними.

— Я сама с собой и со своими ребятами. Теперь уже всеми нашими ребятами, раз капитан и Оливейра мертвы. Значит, я — бревет-капитан и командую «Мародёрами».

— Командуй, кто ж тебе не даёт. Все наши обязательства перед «Мародёрами» остаются в силе — до тех пор, пока вы соблюдаете свои обязательства.

* * *

На пятой палубе шла деловая суета: техники «Пикинёров Прохазки» готовили к бою «райфлмэн» и «мародёр». Для этого надо было взломать пароли и разблокировать управление — не так уж и сложно, если умеючи. Обычно угонщиков поджимало время, да и охрана ангара могла наседать, но здесь и сейчас не мешало ничто. Снарядные магазины обоих мехов были полны, а на место пилотов Прохазка поставил Атамо-Уху Кахоаалохакупаа и Пьера Сугияму, ещё двоих пилотов индастриалмехов. Первый был ауриганским ренегатом, которому на родине светил приговор за участие в политическом заговоре, второй — мехвоином-лишенцем с Антиаса, потерявшим свой «гриффин» в драке с канопианскими сучками полтора года назад. Оба давно ждали шанса вновь стать настоящими воинами, а не подручными технарей в грузомехах, так что готовы были выложиться на все сто.

Охрану в ангаре Прохазка оставил серьёзную: полдесятка бойцов в брониках и с автоматами; ещё двое ракетчиков, сменивших базуки на штурмовые винтовки, караулили аппарель внизу, на земле. Просто, на всякий случай.

— Меня отрубили от сети, — сказал Оливейра, убирая коммуникатор в нагрудный карман. — Ёбаный Блейк.

— Спалили? — догадался Чавес.

— Похоже на то.

— Что теперь?

Они собирались уйти с палубы 3а всё по тому же техническому колодцу. Сорок метров вниз до конца, то бишь, до пятой палубы, или всего около двадцати — до четвёртой. Лезть столько по вертикальной лестнице вниз и при нормальной гравитации было бы страшновато, а при полуторной — и подавно. Особенно для выросшего в аграрном районе Дайнмар-Майорис канопианского мехвоина: в отличие от Дария, он не имел опыта лазания в тесных и полутёмных лабиринтах технических помещений космических станций и кораблей. Клаустрофобией, конечно же, не страдал, но высота — другое дело. Поэтому и выруглся, когда Оливейра сказал:

— Полезем вверх.

— На хуя?

— За барабаном подъёмника будет проход в оружейный отсек. Невысоко, метров пять-шесть. Ты готов был спускаться вниз двадцать, — напомнил мехвоину Дарий.

— А куда было деваться?

— Некуда и сейчас. Снизу нас по-любому обложили, так что я высунусь наружу через оружейный порт и попробую с корпуса соединиться с ребятами. Гриша и Зая сейчас в мехах на улице, лётчики тоже где-то там. Если Прохазка их не повязал, то они помогут.

— Если, — саркастически повторил Чавес.

— Слушай, умник!.. не хочешь — вали, запрись обратно в канатный ящик и не еби мне мозги!

— Уж нет, — проговорил в ответ парень. — Деваться некуда. Придётся с тобой.

— Полезли. Я — первый, ты следом.

По совету Оливейры, Чавес обмотал ладони бинтом — чтоб не скользили по перекладинам. И к тому времени, как они добрались до верхнего края колодца, с канопианина семь потов успело сойти.

— На, держи, — Оливейра протянул ему прямоугольник стим-пластыря. — Помочь?

— Угу, — Чавес повернулся к нему спиной и наклонил голову.

Оттянув воротник, Оливейра налепил пластырь ему на кожу у основания шеи. Прошло всего несколько секунд, прежде чем смесь анальгетиков и стимуляторов начала впитываться через кожу, и усталость отступила. Дрожь в руках ушла следом; мехвоин взял наизготовку свой автомат.

— Пошли, — сказал Оливейра. — До оружейного модуля нам ещё хуярить и хуярить.

На палубе 3-А «Юниона» размещались передне-бортовые оружейные установки: пара метателей частиц, спарки среднекалиберных автопушек и средних лазеров, батареи дальнобойных ракет. Каждая в собственной башенке-блистере, сейчас поднятых в боевое положение, в готовности открыть зенитный огонь по канопианским самолётам, буде они отважатся на воздушный налёт. Оружейные порты можно было использовать и как люки для выхода наружу — например, при ремонте самих установок, если они получат повреждение в бою. Разумеется, они запирались на замок, но первые уроки искусства взлома Дарий Оливейра получил ещё пацаном, лет в одиннадцать или двенадцать. Медвежатника из него, конечно, не вышло, но справиться с люками военного дропшипа он мог, благо, набор отмычек держал при себе.

* * *

Шесть километров на скорости тридцать в час — это двенадцать минут, но на деле, они не уложились и в двадцать. Вместе со временем, потребовавшимся чтобы рассесться по машинам, натикало полчаса. Тихоходный «урбанмех» Элайза оставила в лагере, посадив на него пилотом Мари Вафиадис. Снова отремонтированный «стингер», который обычно пилотировала эта девушка, Элайза передала Краточиловой как более опытому бойцу. Угнанный Катариной Зарикос мех загнали в ремзону на «Дериное»: с неработающей правой рукой, от него толку было негусто. А всей возни с починкой несущего стержня, миомерного привода и установкой новой брони предстояло часов на пять или шесть.

С бэттлмехами вместе в атаку шла и пехота — оба взвода на своих четырёх БТР. Уж тридцать-то километров в час их моторы и при полуторной гравитации Балавата давали стабильно. Это «блэкджек», «ханчбэк», «пантеру» и мехи огневого лэнса Фиорелли мехвоины гнали бегом по заснеженному каменистому грунту.

Уже после выдвижения из лагеря серая метка отправленного сообщения на коммуникаторе стала синей: Оливейра (или кому там достался в руки его комм) принял послание. Вкоре в наушниках шлема Элайзы звякнул сигнал вызова. Свой коммуникатор она подключила к аппаратуре связи «блэкджека», так что принять и ответить труда не составило.

— Лейтенант Оливейра?

— Да, я. Вы встретили Кэт?

— Конечно. «Негодяй» в её устах было явным для тебя комплиментом.

— Не сомневаюсь. Чорт побери, тут холодно…

— Тридцатник, — сказала Элайза, бросив взгляд на забортный термометр. — Ты где-то на улице?

— Я на макушке «Вонючки». Нашего «Юниона». Мой комм отрубили от сети.

— Чем порадуешь? Я буду у вас минут через десять с ротой мехов и ротой пехоты.

— Чорт побери… сейчас я попробую связаться с ребятами.

— Сколько их у тебя и где они?

— Двое в «уоспах» из моего лэнса, Гриша и Зейнаб. Я их вижу, они на площадке, рядом с истребителями. Лётчики… я постараюсь уговорить их командира.

— Постараешься? — Элайза недобро сощурилась, хоть Оливейра и не мог этого видеть. — У тебя две минуты устроить конференц-связь с командиром лётчиков и мехвоинами. Три-четыре канала твой комм потянет?

— Сейчас… отключаюсь, я наберу вас.

Скорчившись за пушечным блистером так, чтоб сложнее было заметить с земли, Оливейра переключил режим коммуникатора.

— Ну, давай, — бормотал он себе под нос. — Благословенный Блейк, подсоби…

— Дарий? Прохазка сказал, ты убит, — по голосу Глэдис не слышалось, что она обрадована его «воскрешением». Или же опечалена предполагаемой гибелью. Ну да, Глэдис всегда была деловой девчонкой…

— Я жив. И тут на канале ещё кое-кто… коммандер Маркхэм из армии Магистрата — второй лейтенант Глэдис Окада, командир эскадрильи, — представил их друг дружке Оливейра.

— Так, лейтенант. Ты уже должна видеть нас на радарах, и мехвоины тоже, поэтому слушай сюда. Поможете нам против пиратов — я сохраняю вам жизнь, ваши мехи и прочее. Нет — буду считать вас пиратами и обойдусь соответственно.

= XI =

Кадисия, Балават

Магистрат Канопуса

20 августа 3017 года

При идеальном для себя раскладе, Прохазка мог выставить девять мехов против двенадцати: трио своих пикинёров — «вольверайн», «шэдоу хок», «джавелин» — плюс трофейные «феникс-хок» и «уосп», как раз подоспевшие из гарнизонной ремзоны, да плюс «уоспы» четы Перовичей и ещё «мародёр» с «райфлмэном», которые должны были вот-вот спуститься с борта «Вонючки». Ещё четыре лёгких истребителя, «сперроухоки» и «сэйбры», против четырёх же лёгких канопианских машин — таких же «сэйбров» и «центурионов». Но это всё было в теории; на практике же, Глэдис Окада видела пять мехов Прохазки против наступающей роты, и лихорадочно пыталась решить, на чьей она стороне.

— Чем подтвердите свои слова, коммандер? — спросила она.

— Мамой кланус, — карикатурно изобразив астроказийский акцент, сказала Элайза. — Ничем. Выбирай: веришь мне или нет.

— Именно это я ща и пытаюсь, — огрызнулась Окада.

Времени ждать её выбора уже не оставалось, и Элайза переключила канал, оставив комм Оливейры на удержании.

— Джеймс, выдвигайся. Код — «жёлтый», — теперь она переключилась на командиров лэнсов. — Код — «желтый»!

Это значило, что наёмники не определились, на чьей они стороне, и есть резон их щадить — вдруг сдадутся?

— Поняла. Работаю! — командир огневого лэнса Лючана Фиорелли вскинула руку своего «крусейдера», давая сигнал перейти на шаг через три десятка секунд — по числу поднятых пальцев кисти.

— Вперёд! — приказал ударному лэнсу Раджкумар Утпат.

Тройка «ассасинов» и «уосп» Джессики Крофорд припустили бегом, БТРы пехоты тоже ускорились.

— «Жёлтый-зеро», — уточнила Элайза.

Основной целью пехоты по этому варианту плана бы «Юнион». Лэнс Фиорелли открыл огонь. Дистанция была ещё велика, и даже при нормальной силе тяжести точность была бы аховой — целься они по вражеским мехам, а не по площади, как сейчас. Да и так, меткости особой не требовалось, потому что боеголовки ракет были дымовыми. А целью обстрела — постановка завесы, прикрывающей БТРы от огня мехов пиратов и корабельных батарей. Эти последние, к слову, медлили начинать: то ли в центральном посту «Вонючки» хотели подпустить нападавших поближе, чтоб не расходовать зря боеприпас, то ли, как и наёмники, решали, на чьей они стороне. Магнитная сигнатура энергоблока дропшипа была «тёплой», а не «горячей»: главная энергетическая установка на малой мощности, достаточной лишь для поддержания работы систем жизнеобеспечения, связи и вооружения; вывод её на полную займёт минут пять. Очень долго по меркам современного боя, где и минута может решить его исход.

Вырвавшиеся вперёд три «ассасина» — самые быстрые мехи Элайзы — сосредоточили огонь на «вольверайн». Та ковыляла, припадая на правую ногу, но с правого фланга её прикрывал «шэдоу хок», и Утпат зашёл с левого. Его же ракетный залп достал 55-тонный мех в левую руку; ответный выстрел ПМЧ Прохазки ударил «ассасину» в грудь, почти размозжив центральную торсовую бронеплиту. Джессика Крофорд на своём «уоспе» сцепилась с пиратским «джавелином», отвлекая его на себя. В обычных условиях, расклад был бы в пользу пиратского меха, превосходящего массой, огневой мощью и бронированием, но здесь гравитация сбивала ему прицел РМД, зато средний лазер «уоспа» стрелял без помех. Все три «ассасина», как сговорившись, всадили по выстрелу среднего лазера в ногу «вольверайн». Это было игрой случая, разумеется: темп современного боя слишком высок, чтобы выцеливать ноги, руки и прочее, огонь ведётся навскидку — по силуэту, мелькающему в перекрестье прицела. Хороший стрелок может делить силуэт пополам — верхняя/нижняя или правая/левая — и метить в одну из двух, но чтобы достичь большего, нужно быть настоящим мастером, из тех, кто при жизни становится легендой. Элайза и Ширли Уэрта открыли огонь по «шэдоу хоку». Достала ли она его из своих дальнобойных мелкашек, коммандер не поняла, зато Ширли совершенно точно попала пиратскому меху в грудь из ПМЧ. Две или три боеголовки дальнобойных ракет рванули на броне правой руки «блэкджека».

Угловатые коробочки БТР скрылись в расползающихся клубах дыма. «Уосп» Крофорд и пиратский «джавелин» кружили друг вокруг друга; когда пират неосторожно подставил ей спину, Элайза вскинула руки «блэкджека» и выстрелила; «джавелин» крутанулся волчком и упал. Снаряд автопушки ударил его в бедренное сочленение, в щель между корпусом и движущейся ногой, раздробил то, что заменяло меху сустав и рикошетировал вниз, к колену, по пути разрывая миомерные пучки и снеся лопасти компрессора реактивного прыжкового двигателя в придачу. Мех потерял равновесие; инерция закрутила его, а гравитация потянула к земле. Келли Куртеану вцепилась в рычаги управления, но удержать «джавелин» на ногах оказалось выше её сил; земля ушла из-под ног, и кургузый маленький мех рухнул навзничь. Будь на его спине броня, она приняла бы удар на себя, но прошлое падение — в схватке с Кэтрин Зарикос — выбрало её запас прочности почти без остатка. Теперь удар смял несущие конструкции левой секции торса; вместе с установкой РМД-6 «эрроулайт» и её магазином, вмещающим несколько десятков ракет. И те детонировали.

Трофейные «феникс-хок» и «уосп» набросились на мех лэнс-капрала Бургдофа — «ханчбэк» с его крупнокалиберной пушкой «кали-яма биг бор». Кривой Фриц — левого глаза он в самом деле лишился в бою давным-давно, ещё когда служил срочную — отлично владел этим мощным оружием, но и пилот «феникса» Бао Минь, дезертир из воинского дома Дай-да-цы, оставшийся лишенцем после зачистки Антиаса Милицией Магистрата, был тоже не промах. По иронии судьбы, с главным калибром меха не повезло обоим: восьмидюймовый снаряд «кали-ямы» пронёсся над головой «феникс-хока» и рухнул в двух сотнях метров позади, подняв фонтан снега, дыма и бетонного крошева. А выстрел большого лазера Бао Миня лишь выжег короткую полосу на железобетоне под ногами «ханчбэка». И начался перегрев, до уменьшения сократительной способности миомеров, из-за хреново отремонтированной теплозащиты реактора, продолжающего добавлять жару даже когда мех не стрелял.

Зато напарница Бао Миня — Ребекка Брэй на «уоспе» — вытянула счастливый билетик, засадив лэнс-капралу прямое попадание ракеты малой дальности в колпак кабины с семидесяти метров. Пробить — не пробила, но оглушила пилота на несколько десятков секунд, хотя и не отправили в нокаут совсем. Движения «ханчбэка» замедлились; попытки Ренаты Краточиловой прийти Фрицу на помощь большого успеха не принесли. Бао Минь и Ребекка кружили вокруг «ханчбэка» и жалили новыми попаданиями лазеров.

— Цель — «феникс-хок», — бросил Джеймс Смитингтон своему ведомому, одновременно заваливая «сэйбр» на крыло и в пике. — Твою мать!

С полдюжины фугасных бомб из брошенного ими десятка накрыло захваченный пиратами мех, сминая и корёжа броню, но Бао Минь удержал 45-тонную машину на ногах и всадил выстрел большого лазера в хвост замыкающего «сэйбра». Двигатели заглохли на несколько мгновений и снова надсадно взвыли, из пробитого резервуара для реактивной массы повалил белёсый пар. Пилот Кен Валеро пытался удержать самолёт в воздухе, как учили, но гравитация Балавата взяла верх. Истребитель сорвался в штопор. Да как назло ещё, пара бомб досталась «стингеру» Краточиловой. Одна взорвалась в нескольких метрах справа, повредив руку и ногу, вторая угодила прямо в плечо. Броня раскололась, обнажив несущие конструкции; изрядную часть энергии взрыва принял на себя бронеколпак головы. Ренате повезло уцелеть, как повезло и Мари Вафиадис пережить близкий подрыв артпогреба «Синей гусеницы», она даже смогла удержать мех на ногах. Но Ребекка Брэй, видя бедственное положение второго противника, перекинула прицел на него и дала залп. Ракеты ушли куда-то в сторону, кажется, зацепили борт «Юниона», зато лазер снёс броню правой секции торса и выжег один из блоков охлаждающего контура.

— Ииии-йес! — радостно закричала Ребекка.

Это был первый её настоящий бой, а всё потому, что папаша, чорт бы его взял, остался в снегах Антиаса вместе с «локастом», который должен был перейти ей. И следующие полтора года Ребекка чалилась в ремвзводе техпомом. Ну ничего, теперь с этим кончено. Трофейный бляжий «восп» теперь её, и…

Сквозь шум в ушах и плывущую перед глазом муть, лэнс-капрал Фредерик Бургдорф наложил прицельный круг на силуэт гуманоидного меха. «Феникс-хок» и «уосп» довольно схожи, издали или как сейчас, в суматохе да оглушённому, можно и спутать. Вдобавок, дистанция была метров сто. Лазер, лазер и автопушка. Обычно он ставил их в обратном порядке, начиная с самого мощного, но сейчас чутьё подсказало сделать наоборот. А своему чутью Кривой Фриц доверял с тех пор как попался в засаду «Бронегренадёров Сен-Сир», в три тысячи пятом напавших на Люксен. Тогда он был сопляком, пилотировавшим казённый «уосп», и от его предупреждения отмахнулись, а зря. В итоге из разведлэнса в живых остался он один. Без глаза, зато с трофеем: одним из последних своих выстрелов он завалил пилота «ханчбэка» капелланских наёмников, а утащить с собой повреждённый мех те не успели. Потому как вертушки и ховеры батальона поддержки 2-го полка Канопианской лёгкой конницы уже неслись туда, где погибал лёгкий лэнс, и майор Эми Сен-Сир решила свернуть засаду. Помрачённый контузией разум и дальше подкидывал образы прошлого, а палец уже жал на спуск. Первый лазер без толку чиркнул по бетонной плите под ногами «уоспа», второй снёс ему броню правой ноги; с плеча «ханчбэка» басовито гавкнула автопушка. Как пуля из слонобоя попадает зайцу во всё, так и восьмидюймовый бронебойно-фугасный снаряд «кали-ямы» разорвал на куски правую секцию торса «уоспа» — рука, всё ещё держащая средний лазер, кувыркаясь в воздухе, полетела куда-то прочь — и разорвал кожух реактора. Ледяной воздух Балавата соприкоснулся с зоной высоких температур, и покалеченный «уосп» исчез в пламени взрыва.

Прохазка вдавил в пол педали реактивных ускорителей «вольверайн». С повреждённой ногой прыгать — опасный трюк, даже при нормальной околотерранской гравитации есть нешуточный риск доломать, но лучше такой риск чем верная гибель под огнём трёх «ассасинов». Один такой мех — слабак, ни брони, ни огневой мощи, но трое, работающие слаженно против одного, были очень опасны. Умело играя тяговыми импульсами ускорителей, Аристид приземлил «вольверайн» в клубы дыма поставленной шлюхами завесы. Понятно, для чего она им нужна: прикрыть атаку пехоты на дропшип. Плохо, что у него нет времени отвлечься на это. Батареи «Вонючки» молчат, Беннигсен — трахнутый Блейком ссыкун, хоть и закладывал ему Оливейру. И нашим, и вашим всегда играл, сука. И помощи от Окады он уже не дождётся, это понятно: чортова стерва решила принять сторону победителя. «Ассасины» не отставали; Прохазка отстреливался. Нагрев меха рос, по спине ручейками струился пот. Всё, пиздец, и даже подорвать кобальтовые заряды… переключить каналы коммуникатора, ввести четырёхзначный пароль, задать временнýю задержку — от нуля секунд до шести часов, ввести двухбуквенный пароль активации таймера. Обычная «защита от дурака», от случайных сбоев системы. Преодолеть которую в жёстком цейтноте идущего боя было непросто. Осуществимо, но времени на это Прохазке отпущено уже не было: в нескольких сотнях метров над «вольверайн» два «центуриона» канопианского флота вошли в пике. Под брюхом и крыльями каждый нёс полдюжины бомб, и вся эта дюжина полетела на мех Прохазки. Попали не все, но попаданий хватило; один из ударов пришёлся по голове, повреждённой давешним выстрелом Катарины Зарикос. Колпак кабины раскололся как орех; взрывная волна и осколки разорвали мехвоина в клочья.

«Центурионы» ушли на боевой разворот, и там их настигла команда Смитингтона:

— Белла, заход на «феникс-хок»!

— Поняла, — лэнс-капрал Белла Диминго, пилот ведущей машины лэнса, потянула рычаг управления на себя, сужая радиус поворота.

Лилиан Сарандакос — ведомая — повторила её манёвр. И «сэйбр», и «центурионы» вооружены тремя средними лазерами, по одному на носу и под крыльями. Каждый отстрелялся по цели, и на мех Бао Миня пролился дождь смертоносных импульсов. Попадания в руки, ноги и торс. Правая нога переломилась в колене, и «феникс-хок» рухнул на бетон. Пилот попытался подняться на левой руке, вскинул вооружённую большим и средним лазерами правую. Успел даже выстрелить, располосовав «ханчбэку» правое плечо и борт. Пушечный выстрел Бургдорфа пропал втуне, только лазеры хлестнули упавший 45-тонный мех по плечам и спине. Регина и Крофорд добавили своими лазерами, одна доломала правую секцию торса, вторая засветила в башку. Правая рука «феникс-хока» бессильно повисла на обрывках миомерных тросов. Стрелять лазером в левой, одновременно опираясь на неё, «феникс» не мог, и Бао Минь выругался сквозь зубы. Он знал, что этим всё кончится, давным-давно знал. Ещё когда был восторженным сопляком — аспирантом, то бишь, учеником воинского дома Дай-да-цы, и мечтал о карьере мехвоина. Срыв защиты реактора — самоуничтожение меха. До «ханчбэка» полтораста метров, до «стингера» меньше сотни — едва ли взрыв причинит им серьёзный вред. Но хоть трофей шлюхам не достанется. А пирату в плену делать нечего: уж лучше погибнуть в бою, чем медленно сдохнуть под пытками.

Удача, всё-таки, улыбнулась напоследок капелланскому дезертиру: сорванный взрывом обломок бронеплиты снёс кабину «стингера», отправив фёст-ранкера Ренату Краточилову следом за ним.

Элайза и Ширли насели на «шэдоу-хок», тесня его в сторону от Прохазки. С двухсот сорока метров Элайза достала его альфа-страйком и сбила с ног; пиратский мех упал ничком, локтями смягчил удар. Ширли Уэрта в упор достала его тремя ракетами и, не давая встать, дала с ноги по кабине, после чего вражеский мех затих. Удар 35-тонной «пантеры» даже не проломил бронеколпак, но отозвался в кабине пилота так, что Гаврило Банаш потерял сознание.

Два БТР первого взвода вломились на четвёртую палубу, два БТР второго — на пятую. С первым шёл энсин Ольтяну — командир роты, со вторым баннер-сержант Уилбур Скотт. Едва взлетев по аппарели на палубу, головной БТР отвернул влево, освобождая проход второму. Водители дали по тормозам, и из распахнувшихся на корме и по бортам люков начали выскакивать пехотинцы. Стрелковое отделение канопианской лёгкой пехоты имеет на вооружении шесть автоматов и лёгкий пулемёт — негусто, но таких отделений сейчас было четыре. А с борта второго БТР уже выкатывали миномёты. Какой от них толк в тесном пространстве дропшипа, спросила Элайза Уилбура, когда прикидывала план штурма. Не таком уж и тесном, ответил сержант. Пригодятся. Установки выкатывали по задней аппарели; Уилбур выпрыгнул вместе с расчётами и оглянулся, запрокидывая голову вверх. Да, есть! Вокруг кабин «райфлмэна» и «мародёра» шла суета.

«Ты говорила — играем на опережение», сказал он тогда Элайзе. «Если Прохазка просёк, что наёмники могут с нами договориться, он их повяжет и посадит в кабины мехов своих людей. Но чтоб это сделать, он должен взломать защиту, верно?»

«Да. Противоугонную защиту мехов, а это требует времени… думаешь — не уложатся до нашей атаки?»

«Надеюсь. А мы уж тогда…»

— Осколочным!! — рявкнул баннер-сержант. — Цели на три и шесть!..

Двойной взрыв дал по ушам в замкнутом пространстве ангара, хотя и не сильно — для тех, чьи уши защищал боевой шлем. Град осколков вымел площадки у люков кабин «райфлмэна» и «мародёра», но новый пилот этого последнего Пьер Сугияма успел заскочить в кабину.

— Да хером тебе по морде! — ругнулся Уилбур, вскидывая к плечу автомат.

Выстрелил одиночным и снова выругался, глядя, как опускается бронеплита.

— Сука!

Стрельба почти стихла: численный перевес канопианских солдат быстро перемолол отделение боевиков, оставленных Прохазкой в ангаре. Разбившись по двое-трое, солдаты зачищали ангар, достреливая всех, кто не похож был на техника. Вскрыли подсобку с заключёнными в ней Орианой Плоештан и Биллом Антонелли. Долговязый парень-мехвоин поддерживал шатающуюся женщину, сам морщась от боли в сломанных рёбрах.

— Сопроводите в головную машину. Дэнверс!

Коренастая темнокожая женщина со звездой в петлице — знаком отличия звёздного капрала — и так была здесь. Во втором взводе она возглавляла санитарное отделение, а де-факто рулила и всем отрядом поддержки. Второй фельдшер взвода, совсем молодая девчонка, держалась с ней рядом.

— Посмотри их, — распорядился Уилбур. — И выгони на всякий случай минометчиков, пусть развернутся у трапа.

Судя по доносящимся снаружи звукам, бой стих и там. В победе Элайзы Уилбур не сомневался, но и не забывал, что несколько десятков пиратских боевиков могут оставаться снаружи, и с них станется пойти на штурм кораблей. В действительности, один взвод боевиков был оставлен сторожить периметр — вместе со стартовой площадкой истребителей и «Дядей Томом». На площадке и случилась короткая перестрелка между одним его отделением и наёмниками, быстро закончившаяся в пользу последних: пара установок пехотных РМД не проканала против двух «уоспов», и даже бежать пиратам не дали. Остальные стянулись к дропшипу, надеясь укрыться за его стенами, а если повезёт, то и покинуть планету. Хотя на невооружённом грузовике это и было бы затруднительно.

Ольтяну захватил четвёртую палубу «Вонючки» даже быстрее, чем Скотт — пятую: сопротивление там было слабее. Связавшись с Уилбуром, он принял его доклад и, по примеру сержанта, отправил миномётчиков за борт, а сам повёл стрелковые отделения на штурм верхних палуб корабля. Скотт и Элайза встретились на четвёртой палубе — коммандер подняла свой «блэкджек» туда. Покрашенный в бело-серую «тигровую полосу» арктического камуфляжа 45-тонный мех остановился и присел на корточки; натягивая на ходу куртку, Элайза выбралась из кабины и спустилась вниз на тонком тросе подъёмника. Форменный комбез она оставила спущенным до пояса, с завязанными вокруг талии рукавами.

— Корабль ещё не зачищен, — заметил Уилбур.

— Ты рядом. — И, не стесняясь присутствия солдат вокруг, шагнула к нему, встала на цыпочки и поцеловала.

= XII =

Шуштар, Балават

Магистрат Канопуса

21 августа 3017 года

— Всем, кто сдастся сейчас без боя, я гарантирую жизнь, свободу и легальное трудоустройство в Магистрате, на предприятиях моей семьи, — сказал Кевин Мак-Доно.

— А у тебя есть такие полномочия, мальчик? — Рамона Сантос, черноволосая женщина лет тридцати пяти, с ястребиным носом и татуировками на крепких и смуглых руках, вызывающе глядела на него с голоэкрана.

— Для тебя будет лучше, если они есть, — жёстко ответил Мак-Доно. — Потому что больше тебе надеяться не на что.

— Уверен?

— Корабль ваш ускакал, планета в наших руках, и ты можешь, конечно, побегать от нас по космосу, но дальше-то что? Единственный населённый район Балавата — Нодардашираганский кратер, и климат здесь неподходящий для игры в Робинзона. А никакой попутный джампшип тебя не подберёт.

— Уверен? — опять спросила Рамона.

— Можешь проверить сама.

Мак-Доно не понимал, радоваться ему или не радоваться происходящему, но держался с видом победителя. Хитрый план вытеснения Пристов с колонии на Балавате летел ко всем чертям, но самый след его существования был похоронен в снегах вместе с Мэтсоном и Прохазкой. Ущерб колонии нанесён минимальный, кобальтовые заряды обезврежены, и человек, до сих пор остающийся в тени, успел устранить под шумок троих пристовских назначенцев, благодаря чему клан Мак-Доно контролирует планету крепче, чем до налёта. Добавим ещё, что Ориана Плоештан, вместе с матерью евшая из рук семьи Прист, уже не способна командовать гарнизоном де-факто, и отстранение её де-юре после всего случившегося тоже вопрос времени. Возможно, что и мадам Плоештан лишится места в совете директоров, хотя эту хитрую стерву не так-то просто свалить. И маленький бонус в виде дропшипа — грузовика типа «Данаис», захват которого вчера вскоре после боя с пиратами провернула корпоративная охрана. Пусть людей в Кадисии у них и осталась лишь горстка, справиться с деморализованными разгромом и гибелью вожака пиратами этой горстки хватило. Но это была не его заслуга, а вот если удастся прибрать к рукам «Леопард»…

Маркхэм отозвала «Тореадор» из прыжковой точки и подняла на орбиту «Эвандру». И оба воздушно-космических лэнса «Мародёров Мэтсона» поднялись туда своим ходом. Джеймс Смитингтонкомандовал ими с борта «Эвандры». Но это всё мало, что значило, потому как перехватить в открытом космосе дропшип, стремящийся избежать перехвата… Кевин немногое понял из объяснений энсина, но видел, что Смитингтон не лжёт. Дохлое дело. «Истерия» может набрать скорость и уйти на другой конец планетной системы, спрятаться в её дебрях. Тут кроме Балавата, орбита которого проходит в двадцати двух миллионах километров от звезды, есть ещё пояс астероидов и вторая планета за ним. И если «Истерия» выпадет из поля зрения астрономического модуля «Ипполиты» и преследующих её дропшипов, найти её вновь будет непросто. Космос огромен, и чтоб отыскать в нём песчинку дропшипа, нужны приборы, которых у обычного флотского корабля нет. А есть ли они вообще у канопианского флота… Энсин лишь пожал плечами в ответ.

«Прятаться она может хоть до тепловой смерти вселенной», сказал он, «но это херня, потому что ей надо не прятаться, а выбираться отсюда. А вот уже для этого нужен джампшип. Так что рано или поздно она поднимется к прыжковой точке — и тут-то её перехватят».

«Думаешь?»

«Флот будет знать, что в системе скрывается пиратский корабль. Подгонит сюда канонерку с морпехами и истребителями и будет ждать, делов-то. Да и купчишки могут собрать наёмников чтоб наложить лапу на эту дичь: им «Леопард» пригодится».

Собрать наёмников, подумал Мак-Доно, могут только дюрахи — дворяне, а не купчишки-простолюдины, но энсин продемонстрировал обычную для фронесс сословную спесь. Усугублённую ещё и кастовыми понтами потомственного флотского офицера. Ну да и хрен с ним, так-то он дело сказал.

В поле зрения камеры рядом с Сантос нарисовалась коренастая чернокожая женщина, тонкие косички которой шевелились вокруг головы в невесомости как змеи Медузы-Горгоны.

— Здесь на борту не только наёмники, парень.

— Я в курсе. Ты говоришь от лица всех… ваших?

— Пиратов, ты хотел сказать. Да, всех. И кстати, напомню тебе, что скоро сюда придёт лорд Уортингтон. Не так уж долго нам прятаться до его появления.

— Армия его встретит.

— Армия знает о его скором прилёте? — хмыкнула чёрная Горгона. — На Балавате нет ГИГ. И связи с большой землёй у вас тоже нет.

— Наш звездолёт висит тут в прыжковой точке. Он прыгнет к Данианширу и сообщит всё, что надо. Флотская база Кейтс-Холд всего в двух прыжках, так что твой «лорд» придёт прямо в ловушку. Предупредить о которой его некому: ваш-то корабль уже ускакал с победной реляцией.

Женщины на экране переглянулись, обменялись парой коротких фраз на языке, которого Кевин не знал.

— Ещё раз скажи, что ты предлагаешь, — потребовала Сантос.

— Мы сохраняем вам жизнь, свободу и имущество, если вы сдадитесь сейчас. То есть, после этого разговора. Разумеется, на все четыре стороны мы вас не отпустим: жизнь и свободу придётся отработать. У нас. Семья Мак-Доно, которую я представляю…

— Я в курсе, — сказала «Горгона». — Ты обещал нам легальную работу.

— И не отказываюсь от своих слов.

— Как я могу работать легально, если отродясь не имела докýментов? — с ударением на «у» саркастично произнесла женщина.

— Решаемая проблема.

— Вопрос в цене.

— С нашей помощью, цена будет вполне вам доступная.

— Вашей — это Мак-Доно?

— Конечно, — ответил Кевин.

— Я участвовала в налётах на Магистрат, — сказала «Горгона». — Сбила нескольких ваших лётчиков. Бомбила… разное. Твоя родня готова списать это мне и другим?

— Это тоже придётся отработать. По отдельной ставке, если ты хочешь чистые документы. Но думаю, ты справишься. Что-то совсем плохое на тебе есть? Разбомбленная школа, сбитый джампшип?

— Нет. И на других тоже. Морпехи задрали немало юбок, но до дерьма не опускались. За это я готова ручаться.

Мак-Доно старательно держал покерфейс: разговор свернул в деловое русло, ещё чуть-чуть, и речь пойдёт о конкретных суммах. Он знал из допроса пленных, что на борту «Истерии» два «стингрея» F-90 с пилотами-ветеранами; пираты они или нет, но это тоже было ценное приобретение. Как и два отделения морпехов, с практическим опытом захвата межзвёздных и межпланетных кораблей. Как и дропшип типа «Леопард» с опытным экипажем…

— Один момент, парень, — сказала Рамона Сантос. — У нас документы чисты. Я имею в виду мой экипаж. Под хайринг-баном был Мэтсон, и если мы разорвём с ним контракт — ничто не мешает заключить его с вами. На время. Продавать вам душу в обмен на спасение туши могут пираты, но не мы.

«Горгона» искоса глянула на неё, но смолчала. Коли не повезло родиться в бандитском королевстве — не обессудь: переселиться в цивилизованные края будет сложно. И запродаться клану Мак-Доно в обмен на чистые документы и шанс начать новую жизнь было вполне разумной сделкой. Едва ли дюрахи потребуют от них делать что-то худшее, чем они делали до сих пор. Скорее, наоборот: если Кевин не лжёт, и если его старшие родичи подтвердят заключённую младшим сделку, работа будет почище обычной пиратской. Опытный лётчик, даже и бывший пират, достаточно ценен, чтоб не пускать его в расход, как мелкого гопника; во всяком случае, женщина на это надеялась. Кевин видел эту надежду в её глазах. Что ж… он ей не лгал. И надеялся, что семья его решения одобрит. Он же старается ради них, в конце-то концов!

Кадисия, Балават

Магистрат Канопуса

Удар пятой колонны — остатков корпоративной охраны «ММ&М» — стал для Элайзы сюрпризом, но отнюдь не полной неожиданностью. Да, она сбросила этих недовояк со счетов, да в общем, и правильно: разбитые в первом же бою, при обороне делового квартала, они попрятались по щелям и сидели на попе ровно. Ждали своего часа, так сказать. Впрочем — дождались, когда Ново-Синклерский ударный отряд разбил «Пикинёров Прохазки». И ловко запрыгнули на подножку уходящего поезда. Молодцы.

Самое время вспомнить, что где-то в тени тут сидит человек из клана Мак-Доно, связной между ними и Джоффри Уортингтоном, один из организаторов всей этой треклятой интриги. Мак-Доно поставили под софиты мальчишку Кевина, а настоящий их агент прячется в суфлёрской будке. И вычислять его нужен сыщик, политик или контрразведчик, но никак не обычный мехвоин, вроде неё. С другой стороны — а надо ли вычислять? Такое, пожалуй, Мак-Доно воспримут как прямой вызов себе. Элайза надеялась, что не переступила ещё эту грань. Хоть комбинацию с захватом планеты пиратами она им сорвала, но прямого ущерба ведь не причинила, и это ещё вопрос, сумели бы они удержать на крючке этого «лорда» Уортингтона. Который, между прочим, уже идёт сюда.

Девятнадцатого числа — позавчера — их звездолёты, свой собственный и захваченная «Роза Адхары» — выпрыгнули из системы. Остановились где-то на полпути, передав эстафету «Старому моржу», который в тот же день доставил послание бандитскому королю. Что дальше? Подлётное время от Мира Уортингтона до прыжковой точки, по показаниям и Павана, и Оливейры, равнялось примерно двум дням. Что означало звезду класса М8 или М9, тусклый красный карлик в самом хвосте главной последовательности. Считаем: два дня на выход в прыжковую точку. Потом… время парусной перезарядки у Звезды Уортингтона — М8 или М9 — будет 209 или 210 часов. И экипаж «Старого моржа» был не так опытен, как экипаж «Ходока» или их «Ипполиты», обычные торгаши-барыги, болтающиеся по варварским задворкам Периферии и вынужденные якшаться с пиратами и прочим сбродом за отсутствием регистрации в цивилизованных краях. Сточасовую перезарядку они не потянут. Сто двадцать пять, полтораста часов? Нет, всё-таки — нет. Не рискнут, ни они, ни Уортингтон: лучше потерять несколько дней времени, чем звездолёт. Поэтому 175-часовая безопасная перезарядка от реактора: на этом Уортингтон выгадает полтора суток против зарядки от паруса, и это же даст ему время нормально собраться в дорогу. Сто семьдесят пять часов… семь дней с хвостом, считай — неделя. Считая в неё и подлётное время: Уортингтон вылетит загодя, так, чтобы достичь прыжковой точки как раз на восьмой от начала перезарядки «Моржа» день. «Морж» прыгнул и начал перезарядку на исходе девятнадцатого августа. Теперь загибаем пальцы… двадцатое, двадцать первое, двадцать второе… двадцать седьмого утром. Дропшипы Уортингтона поднимутся в прыжковую точку, состыкуются со «Старым моржом», и тот перенесёт их к уже перезарядившимся — успеют, конечно — «Ходоку» и «Розе Адхары». Перестыковка и второй прыжок к Балавату. Привет, вот и мы. Не исключено, кстати, что за время висения в зените системы, штурман «Ходока» успел провести замеры и наблюдения для расчёта прыжка в пиратскую точку: пираты на это мастаки. Тогда Уортингтон достигнет планеты двадцать седьмого же, меньше недели осталось… на подготовку к обороне.

Элайза помассировала виски. Душная атмосфера «Вонючки» действовала ей на нервы, и тут ещё, похоже, скоро наступит… красный день календаря, будь он неладен. Рановато, но гиперпрыжки и межпланетные перелёты всегда сбивают цикл.

Можно отправить «Ипполиту» за помощью на Данианшир. Пускай Дошува поднимает весь батальон и срочно пиздует сюда, хватит ему в кабинете рассиживаться и коньяки уилдвудские жрать, грёбаному алкашу. Шести дней должно ему хватить… наверное. Но если не хватит? Если Мак-Доно подкупит ублюдка, или он сам решит не послушать Элайзу, не согласится с нею просто из принципа, из грёбаной вредности своей, отправит приказ возвращаться или начнёт играть в бирюльки, запрашивая вышестоящий штаб на Канопусе IV по ГИГ? Подгадит ей, прикроет свою задницу, да может, ещё возьмёт бабла у Мак-Доно…

Кейтс-Холд, база Спинвардной эскадры Канопианского боевого флота. Два джампа от Балавата. Отправить на Данианшир Смитингтона — пусть спишется с ними по ГИГ. Он фронесс, сын, внук и племянник адмиралов, у него связи — его послушают. Пришлют авианосец, да с сорока истребителями на борту, которые порвут корабли Уортингтона на подлёте как Тузик грелку… ну да, размечталась. Сопливый молодняк на «сэйбрах» тебе порвёт. У них воздушная поддержка — шестёрка «хеллкэтов», в ней есть пара асов, которые после такого боя нарисуют себе ещё рядок звёздочек на фюзеляжах, а нашим адмиралам потом отписывайся за погибших пилотов и сбитые самолёты. Нет. Не рискнут. То есть могут, наверное, но закладываться бы на это Элайза не стала.

Уилбур и Смитингтон хорошо разговорили тогда пленного пирата, а Оливейра и остальные наёмники подтвердили почти всё, сказанное им. Группировка Уортингтона — две роты мехов. Командир второй Ивер Доринг, как водится у пиратов, достаточно авторитетен, чтобы считаться ненадёжным — способным оспорить лидерство Джоффри Уортингтона, поэтому тот (ну, скорее всего) возьмёт его на дело с собой. Вместе с ведущим лэнсом роты, штурмовым, в котором два «сталкера», «баньши» и «бомбардир». Из транспорта у них точно есть «Юнион», «Леопард» и «Троян», достаточно, чтобы перевезти усиленную роту с поддержкой, обозом и эскадрилью «хеллкэтов» в придачу. Отбиться от них будет непросто. Особенно если наёмники Оливейры опять сменят сторону… Уортингтон ведь держит в заложниках семьи многих из них. Тех, у кого есть семьи. А чью сторону примут щенок Мак-Доно и безопасники? Свою собственную, конечно. Вот только Уортингтон уже был их союзником, а Элайза разрушила хитрый план.

Думай, головушка, думай… причёску тебе новую сделаю, шляпку куплю. Только придумай… Чорт бы побрал их всех — Мак-Доно, Оливейру, Уортингтона! Эх… как заманчиво было бы сделать ход конём — ударить по логову бандитского короля, когда в нём останется всего пара лэнсов, тылы прикрывать! Двадцать пятого августа, по её расчётам, отряд Уортингтона покидает планету. Два дня им лететь. Вот, если б ударить по Миру Уортингтона в эти два дня, разнести ему тыл! Но для этого надо знать, где находится этот чортов Мир Уортингтона и иметь транспорт подскока в промежуточной точке. Два джампа от Балавата — большая область пространства, в ней хрен знает, сколько звёзд и планет, а про нужную нам мы знаем только спектральный класс, и то — приблизительно. Это, конечно, сужает круг поисков… всего лишь, до самого распространённого в галактике класса звёзд, грёбаных красных карликов, которых в окрýге до чорта. Солнце Балавата, солнце Данианшира, солнце Люксен и, кстати, элайзиной родной Брикстаны…

Нет, стоп. Элайза поймала за хвост чуть было не ускользнувшую мысль. Смитингтон и Уилбур подробно расспрашивали Павана о планете Уортингтона, что-то такое, что должно ещё больше сузить круг поисков. Жаль, Смитингтона нет не планете: он космонавт, он лучше во всём этом разбирается. Грёбаная планета Уортингтона… так. Стоп! Чорт побери, ведь это пригодная для жизни планета, с кислородной атмосферой, которой можно дышать! А этих во Внутренней Сфере наперечёт, всего пара тысяч из миллионов или сколько их там в нашем кусочке галактики? Неважно. Пригодный для жизни мир в двухджамповом радиусе. Здесь не Глубокая периферия, а цивилизованное звёздное королевство, пусть сжавшееся изрядно против того, что было лет двести-триста тому назад. Но как раз триста лет тому назад, вернее, даже ещё раньше — при Горрэйн и Ким Сентрелла, весь этот сектор пространства активно исследовался и заселялся. Едва ли тогдашние исследователи могли пропустить такую редкость как пригодный для жизни мир. А может, и сделали его таковым, терраформировали, как это умели тогда. Уортингтон выбрал свою планету по картам тех старых времён… наверняка. Для этого даже не нужно копаться в архивах. Ведь бóльшая часть используемых сейчас звездолётов тоже была построена те же лет триста тому назад, в эпоху расцвета Звёздной Лиги. И астрономические базы данных могли остаться ещё с тех времён. Смитингтон, наверняка, догадался об этом сразу. Жаль, не успела она его расспросить… хотя ведь это слелать не поздно.

Поспешно вскочив, Элайза бросилась в центральный пост «Вонючки».

* * *

— Скайфог, — сказал энсин Джеймс Смитингтон с голоэкрана. — Мир Уортингтона — это Скайфог, сто процентов.

— Объясни, почему…

— Я в этом уверен? — молодой офицер усмехнулся. — Подлётное время — спектральный класс звезды, и есть ещё одна характерная примета.

— Какая?

— Мир Уортингтона… он не совсем планета. Он луна. Обитаемая луна газового гиганта, горячего Юпитера в лайфзоне системы! Такая в системе с этим подлётным временем и в радиусе двух джампов от Балавата всего одна. В этом я точно уверен, я астрономией увлекался с детства.

— Ну да, — сказала Элайза. — Когда твои дед и отец — адмиралы космического флота…

— Ты или ненавидишь всё, что летает, или мечтаешь пройти по их стопам. Я — вариант второй, — добавил энсин. — Вот увидите, я ещё стану адмиралом!

— Не сомневаюсь.

— Дальше всё просто, — энсин залихватски ей подмигнул. — Мы прыгаем к Итцехо, захватываем пиратский джампшип и на нём идём к Скайхогу… то есть, конечно же, — фогу.

— Подожди, подожди… что за Итцехо?

— Итцехо — звезда класса А-ноль в одном джампе от Балавата и от Скайфога. Я тут просто прикинул уже кое-что… — молодой лётчик сдвинул на затылок фуражку, снова вернул на место, придавая себе уверенный вид Стратега. — Итцехо — звезда класса А-ноль, и парусная перезарядка в её системе займёт сто шестьдесят один час — на четырнадцать часов меньше, чем безопасная реакторная, и я полагаю, что они этим воспользуются. Сэкономят пол-дня и дадут отдых экипажу. Поверьте, сточасовая перезарядка выматывает.

— Я знаю, — сказала Элайза.

— Да, извините, — энсин в самом деле немного смутился, вспомнив, что говорит с ветераном, наверняка сталкивавшейся уже с такими вещами за одиннадцать лет службы в войсках. — Итцехо был обитаемым миром, его колонизировали лет триста тому назад… там планета с кислородной атмосферой, хотя и не очень пригодной для дыхания, зато с крупной луной, можно прыгать в первую точку Лагранжа меж ними, а не ползти семь с половиной недель от обычных прыжковых точек. Это, я думаю, и стало решающим аргументом в пользу колонизации. Шахтёрскую колонию забросили к началу Второй войны за Наследство, как бóльшую часть Канопианских руин. Скайфог, кстати, продержался дольше… так вот. Двадцать шестого они должны перезарядиться и прыгнуть, поэтому у нас есть время настигнуть их.

— Бывшая обитаемая планета, ну конечно, — сказала Элайза. — Её характеристики должны быть в открытом доступе — не надо ничего искать!

— Тут всё, на самом деле, не так-то просто, — заметил энсин. — Большинство звездолётов курсирует между несколькими или даже всего парочкой систем и не имеет никаких развёрнутых баз данных об остальных. Ещё со времён Звёздной Лиги так повелось, часть её политики контроля распространения информации и технологий. Нав-комп для самостоятельного расчёта прыжков разрешался не всем… на практике — мало кому, кроме военных. Купцам параметры прыжка диктовали с контрольных станций, это сейчас их почти не осталось.

— Но у нас нав-комп и база данных есть? — спросила Элайза.

— Конечно. Мы же военный флот, я имею в виду «Ипполиту». Я уже запросил коммандера Михаеску: мы можем без проблем рассчитать курс к Итцехо и даже вплотную к Скайфогу, в L-раз между ним и горячим Юпитером.

— По сведениям, устаревшим на полтораста лет? — с сомнением спросила Элайза.

— «Межзвёздные экспедиции» их уточняли в три тысячи третьем. Я, собственно, думаю, что через них параметры Скайфога и попали в руки Уортингтона: какой-нибудь ушлый поц сбыл инфу налево, а пират прикупил на всякий случай.

— Дело житейское, — хмыкнула Элайза.

— Ну да.

— Ты говорил о перехвате пиратского корабля у Итцехо, — сказала коммандер. — Откуда нам знать, в зенит или надир они прыгнули?

— В надир, — без колебаний ответил Смитингтон. — Магнитное поле звезды Итцехо сориентировано так, что и от Балавата, и от Скайфога можно прыгнуть только в надир. Так что деваться им некуда: если «Ходок» и «Роза Адхары» там, мы их настигнем.

— А если не там?

— Маловероятно. Других обитаемых или бывших обитаемых систем на пути нет, а сведения о необитаемых давно похоронены в архивах. И вряд ли пираты могут собрать их сами… хм… нет, вряд ли… не думаю.

— Не думаешь что? — Элайза легко уловила сомнение в его голосе.

— На Скайфоге была обсерватория Звёздной Лиги. Что-то вроде Ниопса, такая, знаете, забава для богатых терранских умников, желающих заниматься чистой наукой подальше от Гегемонии и столичных интриг. От нас они набирали только, хм, обслуживающий персонал.

Элайза скривилась.

— Но обсерватория была покинута вскоре после начала войны за независимость. То есть, за сотню лет до того, как оставили саму планету. По официальным сведениям — умники собрали манатки и укатили к себе на Терру… в объятия Амариса, хе-хе… думаю, там был бунт, и наши их попросту перебили.

— Правильно сделали, — сказала Элайза. — Если это так.

— А следующие сто лет это был просто нищий фермерский мир. Если от обсерватории и оставалось что-то вначале, за эти сто лет фермеры должны были всё растащить, а остальное пришло в негодность. В общем, едва ли Уортингтон нашёл там в руинах что-то полезное.

— Хочешь сказать — его штурманы вряд ли способны проложить альтернативный маршрут?

— Да. Хочу и говорю.

— Но риск всё равно есть. — Элайза откинулась на спинку кресла, сцепила пальцы в замок. — Если мы с тобой правильно всё просчитали, то у Итцехо мы перехватим пиратский звездолёт и заодно отобьём нашу «Розу Адхары». Уортингтон в это время как раз будет на подлёте к прыжковой точке, и если мы подойдём к Скайфогу с чёрного хода — у нас будет два дня разобраться с оставленным в тылу отрядом, пока он возвращается на планету.

— Второй корабль мы, кстати, можем отправить за помощью на Данианшир: до него от Итцехо тоже один джамп, — заметил Джеймс Смитингтон.

— Да. А «Ипполита» зарядится у Итцехо и перебросит нам подкрепление. — Если оно будет, хотела добавить Элайза, но вместо этого сказала. — А если мы просчитались, то зависаем у Итцехо на сотню или сто шестьдесят с лишним часов. За которые Уортингтон отымеет оставшийся без нашей защиты Балават, как ему будет угодно.

— И вы не хотите так рисковать, коммандер?

Элайза несколько мгновений пристально смотрела на него. Да, не хочу, хотелось ей сказать. Но разбить банду Уортингтона по частям в его логове, кажется, лучшее, что мы можем сделать. Уж всяко лучше, чем сесть тут в оборону, рискуя получить удар в спину от заговорщиков из клана Мак-Доно. Которых, между прочим, вполне устроит захват Балавата Уортингтоном.

— Я предлагаю рискнуть, — сказала она. — Скинь мне всё, что надумал по этому плану. И будем готовиться к рейду на Скайфог.

= XIII =

гарнизонное стрельбище, Шумра

Балават, Магистрат Канопуса

23 августа 3017 года

«Мародёр» был прекрасной машиной. Семьдесят пять тонн брони и огневой мощи, уложенные в удлинённый негуманоидный корпус на паре длинных подвижных птичьих лап со сгибающимися назад коленками. Низкий силуэт, по которому сложнее попасть, очень подвижные сочленения рук, которые можно свободно поворачивать назад, оригинальная конструкция пушечной турели, тоже увеличивающая сектор обстрела. А ещё — несколько дополнительных каналов связи и мониторы, отображающие тактическую обстановку, великолепное подспорье для командира. За это «мародёры» ценились особенно. Их разработали во времена Звёздной Лиги, и первые серии этих машин имели ферро-волоконную броню, протектированную боеукладку и двойной охлаждающий контур, а пушки — метатели частиц были дальнобойными. Но все эти достижения военно-технической мысли канули в Лету лет двести назад, и современная — третья — серия уступала в боеспособности предкам.

И всё равно, «мародёр» был прекрасной машиной!

«Ты радуешься ему, как ребёнок новой игрушке», сказал ей Уилбур.

Элайза в ответ рассмеялась.

«Котёнка и платьичко я тоже хочу!»

«Без платья ты мне нравишься больше».

Как раз сейчас на ней платья и не было. Форменный комбез она спустила до пояса, завязала на талии рукава и сидела в кабине меха полураздетой. До сих пор самым тяжёлым мехом, который она пилотировала, был «шэдоу хок», потерянный на Антиасе. Но после полутора лет управления «блэкджеком» освоить 75-тонный тяжеловес оказалось несложно. Их ходовые характеристики почти совпадали, за исключением того, что «блэкджек» мог прыгать, а «мародёр» — нет. Считать это недостатком или нет, Элайза пока не решила.

Мех капитана Мэтсона они взяли неповреждённым. Мехвоину, успевшему запрыгнуть в кабину, когда ново-синклерские пехотинцы ворвались на борт корабля, пуля Уилбура раздробила левую кисть. Пират потерял сознание от шока и успел истечь кровью к тому времени как Скотт и Элайза открыли люк. Следы этой крови оставались кое-где и сейчас, несмотря на проведённую солдатами уборку, но это Элайзу не беспокоило. Пират получил по заслугам, зато она получила отличный бэттлмех. Судя по найденному в кабине формуляру, покинувший сборочный цех завода «Индепенденс Випонри» на Квентине в августе 2986 года. В этом же месяце на Брикстане появилась на свет Элайза Маркхэм.

«Вы созданы друг для друга», прокомментировал это Уилбур.

Она пустила машину рысцой, лазерами и ПМЧ стреляя по встающим и движущимся вокруг мишеням. Упражнение на распределение внимания, а не только на меткость, и освоение возможностей нового меха, в её случае. Двигаюсь и стреляю, стреляю и двигаюсь… Охлаждение нормальное, если не палить залпами в две пипсы — тогда первый же залп перегревает машину до замедления хода. Что очень неприятно на Балавате, да и на Скайфоге будет нехорошо. Сколько там гравитация? Ноль — девяносто одна сотая терранской. Ещё не достаточно, чтобы сбивать прицел ракетам и пушкам, отличие от стандарта в границах допустимого.

Поворот к новой серии мишеней, теперь потренируемся в стрельбе на дальность. Элайза перевела мех с бега на шаг. Первые выстрелы, с семисот и шестисот метров — мимо. Задний ход — держим пока дистанцию… чорт, снова промазала! так, спокойно, без лишней спешки, плавненько… нет, что-то, похоже, сегодня не клеится. Элайза сократила дистанцию до пятисот сорока. С неё поразила мишень первым же выстрелом.

В ударный отряд «Скайфог» она собрала всю свою роту и оба лэнса мехов наёмников — итого, два десятка шагающих боевых машин. Гарнизонный отряд теперь сократился до полуроты: два «стингера» и «файрстартер», отступившие в Шуштар после злосчастного боя при высадке, ещё один «файрстартер», раньше принадлежавший Джерри Павану, «шэдоу хок», которым до ранения управляла Ориана Плоештан и «урбанмех», который Элайза решила оставить на Балавате. Бывшей машиной Павана управлял теперь Билл Антонелли, на «урбика» села Мари Вафиадис. С.и.о. командира этого отряда — случайно исполняющим обязанности, по старой армейской шутке — неожиданно для себя оказался Кевин Мак-Доно.

«Ты ведь служил срочную, верно? И как раз на «шэдоу хоке»…»

«Но!..»

«Это ты будешь лошадкам на ипподроме говорить, а мне не надо. Родина зовёт, парень, ты снова ей нужен! К тому же, людьми руководить тебе, наверняка, доводилось в компании. Значит, и в армии справишься».

Плоештан, увы, не боец — на ближайшие две-три недели. В том, первом и последнем её бою женщину вытащили из кабины побитого «шэдоу хока», и несколько десятков минут ей пришлось проторчать на морозе взмокшей от пота и полуголой. Геррера диагностировал у неё двустороннюю пневмонию — вполне закономерный исход.

Четыре меха гарнизонного отряда были потеряны безвозвратно: «феникс-хок», захваченный пиратами и подорванный его новым пилотом в позавчерашнем бою, «центурион», павший в бою с пиратами, и два «уоспа». Один стал жертвой friendly fire Ширли Уэрта в бою при высадке, второй захватили пираты, а Кривой Фриц разнёс на куски попаданием своей восьмидюймовки. И ещё один «стингер» надолго выбыл из строя, лишившись головы — на его борту погибла Рената Краточилова. «Центурион» Анджело Аверлино и «уосп» Катарины Зарикос оставались пока в ремонте. Вперёд них должны были починить трофейный пиратский «шэдоу хок», отделавшийся меньшими повреждениями. А вот модифицированная «вольверайн» Прохазки, тоже лишившаяся головы, зависла в ремонте надолго.

Что ж, всё не так плохо: три меха они могут поставить в строй. Возможно, оправится от ранения и пыток энсин Аверлино. Но если и нет, то резерв — три мехвоина-первогодка, по одному на лэнс — у гарнизона пока есть.

Место погибшей Ренаты в строю командирского лэнса Элайзы заняла Катарина Зарикос — сама добровольцем вызвалась; некоторый боевой опыт у девушки появился, и коммандер решила отдать ей свой бывший «блэкджек». Угнанный «стингер» вернулся к Оливейре. Командование бывшим лэнсом Мэтсона, теперь обозначенным как боевой, принял сержант Тан Бизос. И это подразделение пополнилось ещё одним добровольцем из гарнизона — Брайеном Чавесом, поставившим в его строй свой драгоценный фамильный «арчер». Два «арчера», «райфлмэн» и «шэдоу хок» — состав, более подходящий для огневой поддержки, но ещё раз менять обозначение Элайза не стала. Сказано: боевой, значит — боевой, и точка.

Лэнс истребителей Беллы Диминго и «сэйбр» Смитингтона оставили на Балавате. Случись им сражаться, воздушная поддержка придётся как нельзя кстати. Сам Смитингтон, впрочем, планету собирался покинуть, а самолётом его будет управлять один из пилотов гарнизонной воздушной эскадрильи, сохранившей в строю ещё пару бортов.

Всю пехотную роту Элайза брала с собой, распихав взвода по бортам «Деринои» и «Вонючки»; на борт этого последнего вкатили БТРы и ПХАГ. В этот раз баннер-сержант Скотт и коммандер Маркхэм летели на одном корабле.

«Мы озвереем лететь в такой тесноте», заметил на совещании Геррера. «Будем дышать через раз, особенно те, кто полетит на «Вонючке». Но пару дней можно и потерпеть — тут я согласен».

«Угу. Лежим, спим, экономим кислород».

Вместе с двумя «Юнионами» в рейд шёл «Тореадор» — наёмничий «Ахиллес» со своими тяжёлыми истребителями и морпехами. Капитана Рейнальдо Берримана прельстила добыча — пиратский джампшип. Контракт, по которому он работал с Боевым флотом, предусматривал денежную компенсацию тридцати процентов стоимости взятых трофеев, а тридцать процентов «Инвейдера» — это почти полтораста миллионов у.е. в валюте Ком-Стара. Или под миллиард двести миллионов канопианских долларов; как ни считай — такой куш выпадает нечасто. Титулы дюрахи для офицеров, щедрое выходное пособие для рядовых — тех, кто захочет уйти; вложение в бизнес, к примеру, фрахт кораблей, постройка факторий, покупка мехов и истребителей для охраны… Или просто кутить на лучших курортах Хардкора и Уилдвуда, хотя это, конечно же, вряд ли: Берриман деловой человек и тупо пропивать призовые деньги не станет.

Захват «Вонючки» обошёлся пехоте в нескольких раненых; двоих самых тяжёлых пришлось оставить на Балавате. Их место в строю заняли двое бойцов планетарного гарнизона. Техническую поддержку составили четыре отделения: два ново-синклерских, которыми располагала Элайза, и два бывших мэтсоновских, одно из которых — к слову, неполное, шесть человек вместо семи — специализировалось на самолётах, второе на мехах. Из техобеспечения пиратов в живых осталось лишь три подранка, которым повезло пережить штурм и захват корабля. Обозную технику — четвёрку «пауэрмэнов», грузовики и мехоэвакуаторы — Кевин Мак-Доно пригрёб себе. И даже одну свою машину этого класса — тяжёлую меховозку — Элайзе пришлось оставить на Балавате. На борту «Вонючки» её уже некуда было приткнуть. Грузовикам-полугусеничникам, и тем не нашлось места. И только сорокатонную инженерную машину производства «Нью-Эрс Трейдинг Компани» с её экскаваторным ковшом и лебёдкой смогли втиснуть на четвёртую палубу «Деринои», где зафиксировали, как могли, тросами, чтобы не покатилась куда-нибудь.

Закончив забег по стрельбищу, Элайза направила стопы своего меха в ангар. Учебный полигон Балаватского гарнизона был расположен в десятке-дюжине километров к северу от Шуштара, неподалёку от шахтёрского посёлка Шумра. Пираты сюда не дошли, но местные жители всё равно были рады приходу военных. Хотя и гадали не без опаски, что будет, когда Элайза уведёт свои основные силы в рейд. Время подходило к обеду, а после — надо будет ещё погонять лэнсы на боевое слаживание, свой командирский и Бизоса. Неплохо бы и всем отрядом тоже позаниматься, разными группами лэнсов. Отлёт был намечен на вечер 25-го августа по ТСТ — терранскому стандартному времени — и это Элайза забила в планы на завтра.

В столовку пришла, как была, только куртку на плечи набросила. И скинула прежде, чем села за стол. Для офицеров была предусмотрена выгородка, стол и полдюжины стульев; компанию ей составил лишь Оливейра.

— Это вы всегда так ходите, командир? — полюбопытствовал он.

— А? — скосив глаза вниз, Элайза увидела голую грудь.

— Не знал, что канопианки умеют краснеть.

— Теперь знаешь, — она села, откинувшись на спинку стула.

Через пару минут солдат-вестовой принёс кофе; обеда пришлось ещё немного подождать. За два дня, прошедшие после захвата «Вонючки», Элайза спала часов шесть или семь, от силы; в кабине меха в её жилах бурлил адреналин, но тут, в жарко натопленной столовой, усталость и недосып дали о себе знать.

— Я набросал, что вы хотели, по Скайфогу, — проговорил наёмник. — Ну… как сумел.

— Ты академиев не кончал, я в курсе.

— Так точно. — Он протянул ей компад через стол.

В общих чертах обстановку Элайза себе уже представляла. Скайфог был луной газового гиганта, кружащего в четырёх с половиною миллионах километров от своего тусклого солнышка. Ширина пояса жизни в системе которого составляла от 3,2 до 6,6 миллионов километров. Один оборот планеты вокруг светила длился шесть дней ТСТ. Ближе к звезде болталось лишь несколько астероидов, дальше — ещё пара карликовых планет. Возможно, Скайфог был когда-то одной из них, а может быть, сразу сформровался в окрестностях газового гиганта. Наверняка по этому поводу было немало споров у астрономов, которые там поселились. Орбита Скайфога была почти круговой, с радиусом четыреста двадцать тысяч километров; один оборот по ней, так же, как оборот спутника вокруг оси, занимал сорок три часа без пары-тройки минут.

«Его расстояние от солнца меняется на восемьсот сорок тысяч километров за суточный цикл», прокомментировал давеча Смитингтон. «Интересно, как это влияет на климат».

Со слов Оливейры выходило — почти что никак. Парниковый эффект и обширная гидросфера — пять шестых поверхности спутника покрывал океан — гасили колебания температур. На экваторе среднегодовая почти достигала полусотни градусов Цельсия выше нуля, что там на полюсах — сказать было сложно, но ледяных шапок, вроде бы, не было. Колония Уортингтона расположилась в обширной долине, на вулканических почвах, где первые колонисты планеты занялись сельским хозяйством. Собственная биосфера Скайфога так и зависла в докембрии, не породив ничего сложнее водорослей и странных мягкотелых созданий, кишащих на цианобактериальных матах океанского дна. Суша его оставалась безжизненной, пока за неё не взялся человек. Как поняла Элайза из объяснений наёмников, проведших на Скайфоге две или три недели до выхода в рейд к Балавату, деревья там не прижились, зато кустарники и трава образовали за триста лет настоящие дебри. Впрочем, растения, стебли которых достигали семи-восеми и даже десятка-дюжины метров в высоту — достаточно, чтобы скрыть бэттлмех по макушку — травой назвать было уже нелегко.

«В энциклопедии сказано про высокий радиационный фон», сказал Смтингтон. «Не настолько высокий, чтоб заработать лучевую болезнь…»

«Под солнечной вспышкой — можно», перебил его Оливейра.

«Ты видел?»

«Слышал. Так говорят».

Энсин скептически хмыкнул.

«В любом случае, мутировать эта трава должна была чорт-те как», сказала Элайза.

Обосновавшись на Скайфоге чуть больше терранского года назад и объявив себя благородным владетелем этого мира, Уортингтон начал с создания сельского хозяйства. Старого населения там не осталось; Элайза и Смитингтон прикинули, как это могло произойти: геномодифицированные сельскохозяйственные культуры вырождались, и урожайность падала; здоровых детей рождалось всё меньше, а без нормальной медицины, платить за которую нищим фермерам было нечем, даже здоровым непросто было дожить до взрослых лет. К тому же, коллапс планетарной транспортной сети должен был изолировать фермерские общины друг от друга, а это вело к родственным бракам, катастрофичным при накопившемся генетическом грузе. В энциклопедической статье начала 2760-х население Скайфога было двухмиллионным и это, по-видимому, был его пик. Сколько народу осталось столетием позже, когда Скайфог ещё был обозначен на карте планет Магистрата, они уже не нашли.

«Несколько тысяч», предположил Смитингтон. «И окончательно вымер к две тыщщи-девятисотым».

«Угу».

По их совместным прикидкам, сейчас на Скайфоге должно было жить шесть-восемь тысяч человек. Уортингтон совершил рейды на Ново-Трессиду — дважды, в декабре прошлого и марте этого года, и ещё один на Аддасар в июне; опустошил несколько мелких городишек и деревень, да и в самом начале привёз с собою несколько сотен рабов, купленных или захваченных по дороге с Антиаса. Оливейра сказал о полудюжине крупных посёлков — по сути, сельскохозяйственных трудовых лагерей — выстроенных цепочкой вдоль крупной судоходной реки. И был ещё городок, построенный на развалинах старого, с парочкой бетонированных посадочных площадок, который и служил Уортингтону столицей.

Никаких топокарт этого ни на борту пиратских дропшипов, ни в памяти боевых и других машин не нашлось. Этого следовало ожидать: Уортингтон слишком осторожен, чтобы допустить возможность захвата таких сведений противником. Хотя чужаков на свою планету он уже дважды пустил: первыми были барыги — хозяева «Мула» и «Джамбо», с которыми он ходил грабить Ново-Трессиду, вторыми наёмники Мэтсона. Так что ещё несколько лет, и тайна Мира Уортингтона перестанет быть таковой. Если, конечно, они не прихлопнут его прямо сейчас.

Попивая кофе, Элайза листала набросанные Дарием кроки. Он рисовал от руки, а потом сканировал листы и файлы-картинки копировал на компад. Несколько исправлений были внесены уже после этого, в графическом редакторе. На шедевр фортификационного искусства столица Уортингтона не тянула, хотя… имея в своём распоряжении год времени, минимум техники да массу рабов с лопатами, сам Вобан вряд ли достиг бы большего. Площадку диаметром метров с полтысячи охватывал кольцом восемнадцатиметровый земляной вал. Внешний склон достаточно крут, чтобы мех не мог вскарабкаться по нему, и понизу укреплён плоскими обломками железобетонных плит. В одном месте — на юго-востоке, или между четырьмя и пятью часами по циферблату — вал был разомкнут; проход шириной метров пятнадцать-двадцать с обратной стороны прикрывала пара блиндажей, над которыми Оливейра пометил: «АП/20, 185-мм, 5в»

— Полевые пушки? — уточнила Элайза.

— Угу. По стволу на блиндаж. Сняты с поломанного «демолишера».

На отдельном рисунке он обозначил сектора обстрела. Выходило так, что мех, пытающийся миновать этот проход, неизбежно попадает под перекрестный огонь. «5в» означало боекомплект — по пять выстрелов на ствол. Маловато, но для защиты прохода должно хватить. По внутренней стороне вала на высоте метров 10–12 была устроена галерея, по которой могли перемещаться мехи защитников, ведущие огонь со стен. Но стационарных огневых точек на стене отмечено не было. То ли Оливейре о них не было ничего известно, то ли Уортингтон в самом деле не успел ничего подобного установить. Элайза спросила, но Дарий пожал плечами в ответ.

— Не знаю. Крепость ещё не достроена, и строят они её из того, что есть под рукой, из говна и палок, короче. Вот здесь цитадель, — он показал на прямоугольное здание в пять этажей, размерами где-то сто на полтораста метров. — В ней вроде бы есть зенитки, но я не знаю ни состав, ни количества батарей.

— Даже примерно?

— Две или три, — подумав, сказал наёмник. — Максимум, четыре. Там человек полтораста бойцов: по два десятка или дюжины в блиндажах за большими пушками, остальных больше, чем на три или четыре точки не хватит. Да и бойцы, если честно, дерьмо: Уортингтон набирает туда рабов, у кого хватит… хм…

— Духу? — спросила Элайза.

— Дерьма, чтоб пройти испытания. Первое: двух кандидатов стравливают драться друг с другом на ножах, до смерти. Второе: засечь кнутом рабыню. А ещё прессинг на подготовке: на завтрак в столовой в начале цикла на две-три порции меньше, чем едоков. Кому не хватило — выводят на плац и приковывают к столбам до вечера. К отбою та же херня со шконками. Только приковывают на весь цикл — пока следующие лузеры не подоспеют.

Циклы, как уже знала Элайза, заменяли на Мире Уортингтона нормальные день и ночь. 43-часовые астрономические сутки были разбиты, примерно, пополам на два цикла сна-бодрствования. От пяти до семи часов отводилось на сон.

— Боевики, с которыми мы дрались здесь — из этих?

— Конечно, — сказал Оливейра. — Не так много у Уортингтона пушечного мяса, отчего и взялся… производить.

Цитадель находилась в северной части городка и вмещала два ангара мехов, казармы и апартаменты самого бандитского короля и его прихвостней. Ворота ангаров обращены на запад и восток, парадный вход — на юг. С севера и востока к ней примыкало несколько подсобных строений, сляпанных из чего попало; чуть юго-западнее находилась старая ремзона — квадратная коробка шириною метров 25–30. Её построили одной из первых, когда Уортингтон основал свою колонию на Скайфоге. Простейший каркас из металлических балок, на который наварены стены и потолок, тоже металлические. Остальную часть городка заполняло беспорядочное скопище халуп и лачуг. Часть из них была приспособленными под жильё типовыми контейнерами 12×2,5×2,5 метров, которых полно можно набрать в любом порту (и точно так же приспосабливали под жильё в припортовых трущобах), другие сляпаны из обломков и мусора. С материалами для строительства у Уортингтона было пока туго: дерево на Скайфоге не росло, добычу камня ещё не успели наладить. Железобетон наковыряли в развалинах старых поселений, контейнеры и кровельное железо привезли, откуда могли.

На общем плане Элайза присмотрелась к окрестностям. В полутора-двух километрах к востоку от крепости протекала всё та же судоходная река; с слову, судоходство на ней действительно было: парочка трёхсоттонных барж на дизельном ходу и даже военный катер «мауна-кеа», захваченные Уортингтоном на Ново-Трессиде. Между крепостью и рекой находились две бетонированные посадочные площадки, способные принять дропшип весом в 12–15 тысяч тонн, «Мул» или «Джамбо». Дальше, на самом берегу, был портовый посёлок — две пристани и ещё одно беспорядочное скопище лачуг. Дорога, соединяющая порт, площадки и крепость, была грунтовой. Пространство вокруг представляло собою частично заросший пустырь, в нескольких местах которого оставались глубокие круглые ямы — следы приземления дропшипов на грунт. С запада крепость полукольцом озватывали квилларовые поля, на которых трудилось несколько сотен рабов.

— Береговая батарея? — Элайза показала отметку «3×АП/5» на мысу в северной части посёлка.

— Да. Три пятидюймовки. По два десятка выстрелов на ствол.

В соседнюю папку Оливейра сложил материалы по боевым силам Уортингтона. «Драгунская» рота мехов включала тяжёлый — командирский — и два средних лэнса мехов, боевой и ударный. Её возглавлял сам бандитский король на своём «бэттлмастере», и первые бои, если всё будет по плану, этот отряд пропустит. Второй — «гренадёрской» — ротой командовал Ивер Доринг, в прошлом один из авторитетных главарей Вольного братства Антиаса. Но бóльшую часть своих прежних бойцов он там и потерял, сейчас под его началом была сборная солянка. Головной лэнс — штурмовой, два «сталкера» разных типов, «баньши» и «бомбардир». Ударный — «феникс-хок», «стингер» и два «уоспа». Ими командовал Брэдли Абдул-Джаббар, в прошлом головорез с Астрокази, в антиасском Вольном братстве тоже метивший в вожаки.

— Они с Дорингом на ножах, ещё с Антиаса: оба лезли вверх, но Ивер обогнал на повороте и первым вошёл в Круг капитанов, за год до того как вы разгромили Братство, — рассказал Оливейра.

— И потому Уортингтон свёл их в одно подразделение.

— Естественно.

— Если на Балават он возьмёт с собой Доринга, то Абдул-Джаббар останется на хозяйстве в тылу. И наоборот. Я правильно понимаю?

Оливейра кивнул.

— От тихоходных«сталкеров» и вообще ракетчиков толку на Балавате негусто… с другой стороны — это и может быть аргументом за то, чтобы взять с собой Доринга: Уортингтон ведь не рассчитывает здесь всерьёз воевать, — сказал он. — Зато самого опасного конкурента лучше держать при себе, под присмотром.

— Возможно, — признала Элайза. — Хотя из доклада Прохазки он должен знать, что я осаждаю Кадисию, то есть, повоевать ещё придётся. И тут лёгкий подвижный лэнс Джаббара ему пригодится. С другой стороны, в обороне Скайфога ему есть резон оставить отряд посильнее, мало ли, что может произойти… Ты говорил, что Доринг — отличный мехвоин.

— Да. И лучший стрелок РБД, которого я знал. Да и его напарник Стив Брочек не промах. У Брочека «сталкер»-4N с усиленным охлаждением, у Доринга модель 3Н, без больших лазеров, зато с РБД-20.

— Всего по шесть залпов на установку.

— Ничего… для нас хорошего, он их зря не потратит. Говорю же, он спец по стрельбе РБД.

— А два других мехвоина?

— Элвин Дорочак на «баньши» — ничего особенного, крепкий середняк. Парень на «бомбардире», не помню, как зовут — сопляк, неумеха. Но преданный Дорингу как собака, тут — да.

В третьем лэнсе гренадёрской роты было всего два меха: командирская «вольверайн» и «урбанмех», на котором стажировалась пара-тройка юнцов. Но их подкрепляли стотонный танк «бегемот» с крупнокалиберными пушками и пусковыми ракет малой и большой дальности, да вертолёт «уорриор» Н-7А с автопушкой среднего калибра под брюхом. Так что сбрасывать со счетов и этот отряд прикрытия тыла не стоило. Впрочем, Элайзу ещё в институте учили не зарываться. Тактику им там преподавал старый вояка, успевший повоевать за все пять великих домов, прежде чем передал бэттлмех сыну, а себе подыскал работу в Геройском подготовительном. И эту нехитрую заповедь он старательно доносил до юнцов: не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. Не обольщайся, что справиться с врагом будет легко. Может, и будет, конечно — случается всякое. Но с вероятностью неменьшей случиться может и какая-нибудь хуйня, ломающая твои планы и играющая на руку противнику. Особенно когда ты идёшь воевать на его территории.

= XIV =

надирная прыжковая точка

системы Итцехо, Периферия

26 августа 3017 года

За три с лишним века своего существования «Роза Адхары» успела сменить несколько гербов и названий. От синей акулы дома Амарисов, под знаком которой её запустили с финмаркских верфей, до трёх золотых звёзд в зелёном круге, что украшали верхнюю, обращённую к кораблю сторону её паруса сейчас. В Магистрат её перегнали из Лиги Свободных Миров лет, этак, семьдесят тому назад, во время очередной тамошней смуты, когда на атрейском престоле за четыре года сменилось пять капитан-генералов, и шкипер Бертран Веницелос — прадедушка Линн — решил поискать местечко поспокойнее для себя и своих пятерых дочерей. Младшенькая — Розалинда — в конце концов, и сменила его на капитанском мостике. Линн тоже была младшей из выводка мамы Летисии, нынешней хозяйки корабля… впрочем, уже вторую неделю, как не хозяйки. С тех пор как мирно развесивший парус над тусклым солнышком Балавата корабль был захвачен пиратами. Перезарядка КФ-двигла в этой системе должна была занять двести три часа, и даже ещё половины этого срока пройти не успело. Не убежишь, как «Счастливый заяц» Лиз Валькенштейн, очередной раз оправдавший своё название. Лиз как раз начала сворачивать парус, когда между её корытом и «Розой» засветилась в пустоте тепловая сигнатура пиратского корабля.

Их взяли на абордаж — Летисия приказала не сопротивляться. Всё равно, против полутора десятков головорезов двум дюжинам мирных космонавтов торгового флота не выстоять. И когда трое пиратов ворвались на мостик с дробовиками и абордажными топорами наперевес, Мама встретила их вполне себе историческим: «Добро пожаловать на борт, господа. Желаете чаю, кофею или меня?»

Линн тоже потом пришлось ублажать пиратов. Головорезы всех женщин на борту почли своей законной добычей, не тронули лишь самых младших — сестёр Эйлин и Делию, которым в июне исполнилось тринадцать лет. А вот пятнадцатилетнюю Нору Анталл не помиловали. Нора и в свои неполные пятнадцать была симпатичной девушкой, к тому же, статус матроса-стажёра — юнги — в глазах пиратов делал её одним из наименее ценных членов экипажа — как раз, чтоб развлечься ватаге изголодавшихся по женскому телу мужиков. Линн — третий пилот и старший парусный мастер — могла в этом плане рассчитывать хоть на какое-то подобие защиты. Развёртывание паруса занимает восемьдесят минут, сворачивание — вдвое больше; работа это тонкая и кропотливая: управлять одновременно шестью блоками тросов несущих мачт, равномерно подтягивая и складывая тонкое полотнище километровой ширины и округлой формы. Двое пилотов — парусных мастеров делали это в четыре руки, неторопливо и слаженно: любая ошибка могла повредить хрупкую металлоткань. Так что перед прыжком у Линн и её кузины-напарницы Элинор была пара суток покоя и отдыха.

После всё началось снова. Пиратам, к слову, тоже пришлось попотеть — разминировали ими же установленные заряды «Си-8», угрозой подрыва которых хотели прикрыться от контратаки магистратского флота, буде тот появится. Зря беспокоились, как оказалось: флотский прыгун сиганул в глубину системы, чтобы забросить ударный отряд бэттлмехов на Балават. Шахтёрскую колонию, видимо, посчитали более ценной, чем пару торговых судов. Спорный вопрос, спроси кто-нибудь мнения Линн, и очень обидно было получить на него ответ, сидя в плену у пиратов на борту захваченного звездолёта.

Приказ совершить прыжок по параметрам, которые передали с пиратского звездолёта, Летисия выполнила. Ещё бы не сделать, под дулом дробовика-то. Хоть не с ножом у горла, и то хорошо. Но двое головорезов и в самом деле держали её на прицеле, когда шкипер вводила прыжковую программу в двигло. А старший их полувзвода не отрывал глаз от экранов. Конечно же, Мама Летисия не обманула — себе дороже, застрелят в момент и её, и дочек с племянницами, и всех остальных на борту. Сотрудничество же давало шанс выжить. Пусть даже в статусе пиратов, без шансов вернуться домой — живут и пираты на задворках вселенной.

«Хорош! Не реви, дура!» сказала ей мать на второй день пиратского плена. «Что, убыло с тебя? Лучше привыкай!» И глядя в заплаканные глаза младшей дочери, уже спокойней продолжила: «Мы влипли в большое дерьмо, но бывает и хуже. Тем, кого гонят работать на шахты или в поля, например. Нас — не должны. Сиськами тебя боженька не обидел, но вот тут — в голове и руках — у тебя много полезных знаний и умений. Ты же пилот джампшипа, ты умеешь рассчитывать курс в пространстве и в гипере. И джампшип, к которому приложить твои навыки, у нас есть. Такими как мы не разбрасываются. А сиськи — оно тоже неплохо, и ими ты тоже умеешь работать, не отпирайся, я знаю. Вот, и старайся, смотри по сторонам — кому свои сиськи на нос накинуть, чтобы за ним тебе стало тепло и уютно в нашей новой собачьей жизни. Или ты ждёшь принца на белом коне, чтобы освободил и увёз прямо в столицу?»

Нет, шмыгнув носом, подумала девушка, в двадцать шесть лет нельзя быть такой наивной. Никакого чудесного спасения она не ждала, просто, раздвигать ноги под каждым вонючим пиратом было противно. Но это, видимо, надолго теперь станет частью её жизни. При том, что рабочих обязанностей с них никто не снимал: вахту несли, как положено. Для нормального управления межзвёздным кораблём вроде «Розы Адхары» — «Инвейдером» — нужна дюжина человек: два пилота на мостике, три бортинженера у двигателей и семеро матросов-техпомов, помогающих там и сям. Полный экипаж вдвое больше. Пилотов, к примеру, четверо: один, это обычно сам шкипер, контролирует пространственное положение судна и обстановку вокруг, второй — джамп-навигатор, возится с КФ-двигателем, третий и четвёртый — парусные мастера, их работа сворачивать и разворачивать парус. А как военный транспорт — с этой целью его проектировала лет четыреста тому назад — «Инвейдер» ещё имел на мостике посты связи и РЭБ, боевого управления и командования отдельными подразделениями, в том числе, воюющими на планете внизу. Видимо это предполагалось на случай, если корабль прыгнет вплотную к планете, в точку Лагранжа меж ней и луной — достаточно часто встречающийся вариант расположения.

Да плюс ещё стрелковый пост: не в пример большинству прыжковых судов, полностью безоружных, «Инвейдер» нёс пару лазерных пушек, по штуке на борт. Толку от них, конечно, почти никакого. Хотя от военных Линн слышала, что лишних стволов не бывает: кто знает, вдруг эта пушка и сделает выстрел, который преломит ход боя в твою, а не вражескую пользу? Мама Летисия, впрочем, считала всё это чушью и на стрелковый пост сажала обычно подростков-стажёров — не столько из пушек стрелять, сколько на сенсоры глядеть; вот, от лишней пары глаз толк точно будет.

Сейчас на стрелково-сенсорном восседал, закинув ноги в магнитных ботинках на пульт, пиратский морпех. Поганый довольно тип, из тех, кто любит делать девушкам больно. И ебало у него мерзкое, слишком смазливое для мужика, а тем паче, морпеха. Среди пиратской братвы, как поняла Линн, Красавчик ходил в шестёрках, и за это вот тоже норовил оттянуться на пленниках.

По минимуму на вахте требовался один пилот, по жизни, её несли подвое — пилот и матрос; сейчас Линн досталась в напарницы Нора Анталл. Заплывший от синяка глаз и искусанные распухшие губы подпортили её красоту, и вид у девчонки был совсем потерянный. Не будь тут Красавчика, Линн постаралась бы её успокоить, утешить, а так — отвернулась и демонстративно уставилась на приборы поста второго пилота. Местом первого было капитанское кресло, его занимать мог только сам капитан. По всем корабельным традициям, которые чтили даже пираты. Нора забилась в уголок — на пост боевого управления, сжалась в комок, обхватив колени руками и зацепившись босой ногой за нижнее крепление привязных ремней. В сорока восьми с половиною миллиардах километров над солнцем Итцехо, втрое превосходящим по массе терранское, ускорение свободного падения исчислялось какими-то там меленькими долями миллиметра, и вес полуторастатысячетонного звездолёта не превышал нескольких килограммов. Достаточно было позиционных движков на сверхмалой тяге, чтобы удерживать его от падения в гравитационный колодец, а это особого внимания не требовало. Строго говоря, оно даже не было заботой пилота: за работой движка следил вахтенный инженер из своей кандейки на тринадцатой палубе. Пост старшего бортинженера находился на мостике, и по-хорошему, Норе следовало бы занять его, но прикрикнуть на девочку у Линн не поворачивался язык. Бедняжке и так досталось больше, чем многим взрослым.

Пиратский корабль — «Ходок», одного с «Розой» типа «Инвейдер» — висел на одном уровне с нею в ста четырёх километрах по левому борту. Такая же полукилометровая башня, увенчанная удлинённо-округлой нашлёпкой командной секции, в действительности, включавшей не только мостик и авионику, но и помещения для экипажа, грузовые камеры и маленькую полётную палубу на два борта. Сейчас одно место на ней занимал грузовой шаттл ST-46, принадлежащий родителям Норы Анталл — они и были его экипажем, а на втором красовалась размалёванная красно-чёрными граффити пиратская «тайгресс», полуторастатонный военный челнок, приспособленный для перевозки морпехов.

Система Итцехо пуста: колонию на планете забросили лет двести тому назад, зарядных станций тут не было отродясь, да и никакие маршруты через неё не проходят. Так что и наблюдение за окружающим космосом было чистой проформой. И когда в нескольких сотнях километров по правому борту и выше в пространстве зажглась тепловая сигнатура выходящего из гипера корабля, первым, что ощутила Линн было удивление.

Вторым чувством стала надежда: вдруг это в самом деле военный флот Магистрата спешит им на помощь? Девушка украдкою покосилась на стрелковый пост: Красавчик не видел ни хрена, он увлечённо таращился в экранчик компада. Может, картинки порнушные смотрит, а может, там, в тетрис играет или ещё в какую-то хрень, которую тянет компад. Затаив дыхание, Линн считала секунды. Сколько осталось времени до выхода корабля из прыжка? минута? полторы? две? Звонок — звуковой сигнал вызова.

— «Роза Адхары» на два часа и выше тебя — видишь?

Голос был женский, резковатый и смутно знакомый — Линн довелось перекинуться несколькими фразами с его обладательницей, видно, их вахты на кораблях совпадали. Кто она, интересно? Такая же подневольная пленница, захваченная в одном из прошлых набегов и вынужденная работать на новых хозяев, или среди пиратов родилась? Поговорить кроме как о служебных делах им пока что ни разу не довелось.

— «Роза», ты меня слышишь?

Дольше время тянуть нельзя.

— Да. Тепловая сигнатура, похоже, «Инвейдер». Это ваш?

Если там в самом деле наш флот, то чем позже пираты сыграют тревогу — тем лучше.

— Сука, не спи!

Ага, вот и Красавчик очнулся. Тревожная кнопка у Линн, а не у него, и он хочет, чтоб Линн её нажала. Вспышка света в пространстве — выходная волна. Магскан показывает характерный импульс. «Инвейдер» в цветах канопианского флота, бирюзовый и чёрный, два кругляша дропшипов на нижних узлах, ещё один, длинный и остроносый, прилип к борту палубой выше. Он и расстыковался первым, шарообразные — за ним.

— Врубай сирену, блядь! — расстегнув привязные ремни, Красавчик рыбкой устремляется вперёд в царящей на борту микрогравитации.

Линн дёргнулась в сторону, чуть забыв отстегнуться сама, замешавшись на мгновение, но этого мгновения достаточно, чтобы Красавчик оказался рядом и зажал её шею в захват.

— Чё это за хуйня, а? — свободной рукой он откинул защитный колпак и сам нажал тревожную кнопку. Вой сирены прокатился по отсекам корабля. — Слить нас вздумала, сучка?

Линн попыталась вырваться, но Красавчик перехватил и заломил ей за спину руки. Плечо пронзила почти нестерпимая боль.

— Чё молчишь, сучка? — пират приложил её лицом о край пульта, из рассечённой скулы потекла, распадааясь на рой капелек-шариков в невесомости, кровь. — Ну?!

Линн коротко выругалась и закричала от боли. «Убьёт?» испугалась она, но тут же подумала: «И хрен с ним. Пусть лучше убьёт, чем…»

* * *

Воздушный отряд «Мародёров» назывался «Москиты Мэтсона». Неудивительно, если он состоял из лёгких истребителей; позывным лэнса Окады был «овод» (gadfly), лэнса Вермеера — «вредитель» (vermin). «Оводы» путешествовали на борту «Вонючки», машины «Вредителей» погрузили на «Дериною». На этот бой, Смитингтон присоединил к ним ещё третий лэнс своей эскадрильи, лэнс-капрала Альберто Карвахаля и фёст-ранкера Сару Стюарт на «сперроухоках». В результате, под его началом опять оказалось шесть бортов. Энсин командовал ими с поста боевого управления на мостике «Ипполиты», окружённый мерцающими в воздухе голограммами. Чем не адмирал, хмыкнул он про себя.

По выходу из гиперпространства, нос звездолёта оказался нацелен под углом в сторону звезды. Прошло с минуту времени, прежде чем оправившаяся от прыжкового шока электроника возобновила работу и сформировала на экранах нормальное изображение с координатной сеткой.

— Два корабля типа «Инвейдер» в семистах и восьмистах километров на два часа и ниже, — отрапортовал Смитингтон. — Дропшипов не вижу. Шаттлов и истребителей в пространстве не вижу. Радарное облучение с дальнего корабля!

Если у пиратов есть истребительное прикрытие, то наружу в патруль они его не выставляли — экономят топливо, это резонно; купеческие наёмники ведут себя так же. Возможно, у них несколько смен пилотов: одна дежурит в кабинах самолётов в минутной готовности стартовать, вторая поблизости — поддежуриват, третья и другие, если они есть, отдыхают. Так служба организована на кораблях военного флота, где лётчиков в разы больше, чем самолётов. Но скорее всего, пилотов у них негусто, как оно обычно бывает и у наёмников, и торчат они поблизости от своих машин — на всякий случай; добежать, запрыгнуть в кабины и стартовать займёт несколько минут.

Смитингтон отдал своим истребителям команду на старт.

— Расстыковка дропшипов проведена! — доложили с инженерного поста.

«Тореадор» шёл первым. Берриман Смитингтону не подчинялся, только «взаимодействовал», что на практике означало возможность позвать его и его асов на помощь — когда и если подопрёт. Так он энсину и сказал.

— Ближе к нам «Роза Адхары», за нею — пират, — сообщил ему Смитингтон.

— Сам вижу, — ответил капитан наёмников.

Да, не признать было бы сложно: на верхней плоскости паруса «Розы Адхары» изображён герб Магистрата Канопуса как знак государственной принадлежности, зато парус второго межзвёздного корабля украшает бабочка с черепом на крыльях — знак Вольного братства пиратов Антиаса.

— Запуск истребителей с борта пиратского корабля! — Смитингтон увеличил изображение и легко опознал массивные угловатые силуэты. — Тип «игл», два борта!

Разработанные в Лиге Свободных Миров семьсот лет тому назад тяжёлые 75-тонные машины сейчас оставались на вооружении, в основном, армии дома Дэвионов. Марики лишились их производства ещё в 2811 году, хотя и сохранили в строю несколько десятков бортов, а дэвионовская разведка примерно в те же времена выкрала спецификации и отдала их своим умельцам из «Локхид». Время от времени они появлялись на рынке, так что и Магистрат закупил несколько штук; наёмникам тоже перепадало. Пираты вполне могли захватить или украсть где-то парочку, или даже купить через подставных лиц. А может быть, дэвионовцы передали им эти машины по очень простому расчёту: пиратская малина на Антиасе далековато от Федеративных Солнц, зато до Капелланской Конфедерации им рукой подать. И запускали они эту загребущую руку в закрома дома Ляо нередко. А Дэвионы и Ляо враждуют с хрен-те каких времён.

Энсин пригляделся к изображениям внимательнее. Большинство современных «иглов» были моделями EGL-R6, с тремя большими и четырьмя средними лазерами: спарки большого и среднего на носу и под крыльями, непарный средний прикрывает хвост. И эти не были исключением, о чём он и сообщил Берриману. «Тореадор» поднял своё прикрытие — стотонные «рийверы» с крупнокалиберными пушками и пусковыми ракет малой и большой дальности.

— Старт шаттла с «Розы Адхары», — засёк и объявил Смитингтон. — Тип «тайгресс».

Таурианский патрульный катер: вес полтораста тонн, экипаж четыре человека; ПМЧ и пусковая дальнобойных ракет на носу, спарки средних лазеров под крыльями. Так себе огневая мощь, да и маневренность подкачала, ускорение всего тридцать метров на секунду в квадрате на форсаже. Энсин послал истребители на перехват. Наёмники тоже изменили строй — готовились поддержать.

* * *

Хватка пирата внезапно ослабла, из его горла вырвался хрип. Едва поняв, что её руки свободны, Линн вывернулась и метнулась вперёд, пальцами босой ноги уцепилась за край пульта, разворачиваясь лицом к Красавчику. Тот парил в воздухе, а на загривке его, захлестнув шею тонким кожаным ремешком, повисла Нора Анталл. Глаза девушки были совершенно безумными, но это безумие, явно, придало ей сил. Красавчик пытался стряхнуть её, двинул локтем в живот, но девушка продолжала затягивать на его шее импровизированную удавку. Линн рывком подтянула себя вниз, решение пришло мгновенно. Абордажный кортик на поясе у Красавчика; как хорошо, что он не сообразил выхватить его. Зато сообразила она. Пальцы сомкнулись на рукояти, рывок! большой палец нащупывает кнопку включения у крестовины. Тонкий звон, на грани ультразвука, возвещает об активации виброклинка. И Линн погружает недлинное — в локоть — широкое лезвие пирату в живот.

* * *

Пираты хорошо понимали, что шансов отбиться от восьми истребителей, канонерки и двух «Юнионов» у них почти нет, а щадить их никто не будет: нагрянувший в точку Итцехо корабль не стал сотрясать эфир даже формальным требованием сдаться. Военные были уверены в своём перевесе, да он у них и был. Единственный проблеск надежды давал перехват челноков, стартовавших с «Ахиллеса» брать звездолёты на абордаж: это должны быть единственные у них абордажные боты, а может быть, и единственный отряд морпехов, покончили с ним — считай, удержали джампшипы… на те несколько часов, что остались до завершения перезарядки КФ-двигателей. Не станут же, в самом деле, военные их сбивать.

Немногие продолжающие работать космические верфи Внутренней Сферы строили всего около дюжины прыжковых судов в год. На Периферии таких верфей не было вовсе. Почти все ходящие по ней звездолёты были построены ещё во времена Звёздной Лиги, потеря любого — невосполнима. Так что у магистратовцев был резон погнаться за пиратами, которые увели «Розу Адхары», отбить назад этот корабль и захватить пиратский в придачу, но если захват не удастся, то у пиратов появлялась надежда спастись. Поэтому «иглы» и «тайгресс» нацелились на абордажные челноки.

От мирных S-7A те отличались наличием пары установок РБД-20 по бортам и расширением пассажирского отсека за счёт грузового — теперь в нём помещалось два отделения морпехов с полной боевой выкладкой, а прорезанный в потолке люк позволял мгновенно покинуть его для атаки. Но бортовое и кормовое бронирование осталось прежним, и это давало пиратам шанс.

Джеймс Смитингтон на мостике «Ипполиты» и Рейнальдо Берриман в центральном посту «Тореадора» понимали это не хуже, тем более что взвод морпехов у них и впрямь был единственный. А от сухопутных армейских пехотинцев, драться в невесомости не обученных, толку при абордаже будет немного. Поэтому «Юнионы» получили приказ нагнать абордажные боты и вместе с «Тореадором» прикрыть их от пиратской атаки. Истребители оттянулись к бортам дропшипов и вели огонь из-под прикрытия их помехопостановщиков. Огневая мощь против отчаяния загнанных в угол зверей. Лёгкие истребители, чьё основное оружие — средние лазеры — в космосе не добивало и до ста десяти километров, просто молчали и ждали, когда придёт их черёд. Два «игла» и «тайгресс» заходили на цель с разных сторон, чтоб затруднить управление огнём. Первыми начали стрелять пусковые дальнобойных ракет — они добивали на три с половиною сотни километров. С двухсот пятнадцати в дело включились большие лазеры, метатели частиц и автопушечные спарки «Юнионов». Пираты в ответ не стреляли — крутили противозенитный манёвр, кто во что горазд, сбивая врагу прицел. Несколько попаданий они, всё-таки, получили, но пока броня всех троих держала удар.

* * *

Линн нанесла столько ударов, что грудь и живот пирата превратились в кровавое месиво; в воздухе повисли разорванные петли кишок. Запах дерьма и крови стал нестерпим; девушку вырвало. В себя её привело прикосновение Норы, взявшей её за плечо.

— Я заперла вход.

Девушка была всё ещё бледна, и выражение её глаз стало… другим. Не безумным, но и не прежним; Линн не могла найти слов, чтобы это объяснить. И ей было немного страшно. Она повернулась к экранам.

— Там идёт бой.

Нора вцепилась ей в руку. Три синие — дружественные — отметки истребителей и челнока сближались с группой из двух сферических и одного остроносого дропшипа; те ставили вокруг себя облако помех, и на радарах было не разобрать, сколько там истребителей сгрудилось вокруг них. В оптике Линн насчитала с десяток. Хотя нет: два были не истребителями, а челноками S-7A, их прямоугольный бескрылый силуэт она быстро признала. Курс группы она тоже определила быстро.

— Они хотят взять пирата на абордаж!

К сожалению для девушек, это значило, что их собственное освобождение откладывается.

* * *

В собачьей схватке на коротких дистанциях превосходство в огневой мощи, наконец, сыграло свою роль, но дорогой ценой: два тяжёлых истребителя и катер пиратов смогли разменять себя на три лёгких истребителя и абордажный челнок наёмников. Митч Вермеер успел катапультироваться в пространство, но его ведомый Армандо Крингош и лейтенант Глэдис Окада погибли. У «Мародёров Мэтсона» уцелел единственный «сэйбр» Криса Мартинелло. И головной абордажный бот S-7В словил несколько попаданий в борт и начал разваться на части. Командовавшая им унтер-офицер Лорена Малик успела дать команду покинуть судно и распахнуть дорсальный люк, развернула гибнущий бот носом к прущей на него «тайгресс» и дала залп РБД, вызывая новый огонь на себя — нужно было дать морпехам в скафандрах время удалиться на безопасное расстояние. «Тайгресс» добили Карвахаль и его ведомая заходом в хвост на следующей минуте боя. Обломки патрульного катера и абордажного челнока прошли друг сквозь друга, сталкиваясь и дробясь на мелкие части, разлетающиеся дальше по труднопредсказуемым траекториям.

Второй абордажный бот устремился вперёд, развернулся хвостом и резко затормозил, финишировав у самой командной секции «Ходока». Его пилот Лорис Ферро быстрым движением запрокинула нос челнока и подогнала его к полусферическому блистеру гидропонной оранжереи, бортстрелок Себастьян Гомес выпустил гарпуны по несущим конструкциям и начал быстро подтягивать стотонный кораблик на тросах. Третье отделение морпехов сержанта Махони ворвалось на подпалубу Б — основание командной секции, вмещающее аппаратуру жизнеобеспечения и гидравлику, корректирующую положение оранжерейных модулей. Во время стоянки они поднимались перпендикулярно оси корабля, но к прыжку складывались вдоль бортов; впрочем, при здешней «совсем микро» гравитации экипаж «Розы Адхары» игнорировал эту процедуру, и блистеры остались прижаты к корпусу звездолёта. Для боя в невесомости трое бойцов были вооружены лазерными винтовками «марк ХХ», не имеющими отдачи; четверо прочих несли двенадцатизарядные автоматические дробовики и абордажные топоры с вибролезвиями для рукопашной схватки. Вооружённое тем же образом четвёртое отделение полетело вдоль корпуса звездолёта — вверх к его маковке, чтобы атаковать мостик на первой палубе.

Четырнадцати морпехам наёмников на «Ходоке» противостояло три с лишним десятка человек — экипаж звездолёта и отделение обеспечения полётов только что сбитых истребителей. Но треть этого количества составляли рабы, оружия которым хозяева не давали; да бывшие мирные космонавты и технари всё равно не умели им пользоваться. Лучшее, что они могли сделать, это попрятаться по щелям, пережидая бой, и надеяться, что новые хозяева корабля окажутся лучше прежних. Впрочем, иные из пиратских нижних чинов сделали то же самое. Их положение в иерархии группировки не сильно-то отличалось от рабского, и ещё, оставалась надежда, что прямо сейчас неприятелю понадобится экипаж для перегонки звездолёта к себе, и всех, кто есть на борту, не убьют при захвате и не выкинут за борт без скафандра потом.

* * *

Сигнал тревоги на «Розе Адхары» поднял пиратских морпехов в ружьё. Их командир Хорхе Перейра связался с вахтой на мостике, затребовав уточнений, но ответа не получил: как раз в этот момент дежурящий там боец «учил уму-разуму» Линн, а тихо подкравшаяся сзади Нора Андалл набрасывала ему на шею удавку. Выругавшись, Перейра двинулся к мостику сам, по пути прихватив ещё двух бойцов и отдав приказ готовить к запуску «тайгресс».

— А экипаж закрыть на хрен в гравдеке и третьей палубе, — добавил он.

На это тоже требовались время и силы. Гравдек — 65-метровое кольцо центрифуги, вращение которой создавало на ободе силу тяжести в две трети терранской — был местом отдыха, где собралось восемь пиратских морпехов из пятнадцати, находящихся на борту. Туда же увели почти всех женщин из экипажа — десяток, за вычетом дежурящих на мостике Норы и Линн. Не занятые на вахте мужчины и подростки-юнги, включая Эйлин и Делию Веницелос, слишком юных, чтобы заинтересовать пиратов как женщины, пока оставались в своих каютах на третьей и второй палубах. По команде Перейры их начали сгонять в кают-компанию третьей. И Хорхе пришлось ещё сделать крюк на полётную палубу — обеспечить запуск патрульного катера. За это время Нора Анталл успела запереть входы на мостик.

Система аварийной блокировки лишь называлась таковой — в действительности, её основным назначением как раз и была защита главного центра управления кораблём от захвата при абордаже. Взломать блоки механических и кодовых замков на дверях было возможно, но сложно, и требовало достаточно долгого времени. Достаточно для того, чтобы защитники корабля перегруппировались и контратаковали возящегося с замками противника. Именно это, к слову, происходило сейчас на борту «Ходока». Но там к мостику с двух сторон пробивались два отделения, одно из которых, фактически, отвлекало внимание на себя, идя по командной секции снизу вверх, тогда как второе, проникнув на борт через подпалубу А — место расположения сенсорного массива и авионики корабля — ломало замки без помех.

— Скоро они взломают дверь! — Нору колотил нервный озноб.

Линн и сама была на грани паники, сердце бешено колотилось в груди. У убитого Красавчика были виброклинок и игольник, но шансов отбиться от уже наверняка облачившихся в броню и вооружённых до зубов пиратов это девушкам едва ли прибавило. Им повезло вдвоём справиться с одним головорезом, не ждавшим отпора от затравленных жертв, но второй раз чуда не будет. А бежать некуда: они сами замкнули мостик со всех сторон. Запоры основного входа ломают пираты; лазы на техническую субпалубу А тоже перекрыты, на случай атаки оттуда. И разблокировать двери можно лишь все одновременно, а тогда пираты ворвутся на мостик раньше, чем девушки успеют его покинуть. И Линн боялась даже подумать, что они сделают с ними тогда.

— Надо бежать! — Нора дёрнула её за руку.

— Куда! — с губ Линн слетел истеричный смешок.

— Наружу. В спасательной капсуле!

Линн открыла, было, рот, и сразу захлопнула. Да! Из шести спасательных капсул «Инвейдера», на первой палубе были расположены сразу две. И с мостика можно было попасть к обеим. Капсула — маленький пятитонный летающий гробик, в котором есть место для полудюжины человек, 12-дневного запаса воды и пищи и 20-дневного — кислорода для них. Шестисот килограммов реактивной массы на её борту хватит на полторы минуты движения с ускорением тридцать метров на секунду в квадрате. Или поманеврировать несколько минут, если расходовать его экономней — на борту было предусмотрено ручное управление. Теоретически, эта скорлупка могла даже войти в атмосферу планеты земного типа и приземлиться на парашюте, как спускаемый аппарат Гагарина и прочих космонавтов древних времён. Зачем такое межзвёздному кораблю, в принципе, было понятно: вдруг катастрофа случится в виду планеты, скажем, в точке Лагранжа меж ней и луной или между планетой и солнцем. Тогда ресурса жизнеобеспечения как раз хватит дотащиться туда по инерционной траектории.

И запустить капсулу можно было даже сейчас: на них блокировка не распространялась. Линн упустила это из вида, потому что спасательные капсулы на межзвёздных кораблях в принципе использовались нечасто, вернее почти не использовались вообще. Когда-то давно, когда Линн сама была юнгой, мать показала ей их расположение, велела вызубрить наизусть и даже проверила как-то, без жалости выдрав за ошибки ремнём, но этим всё и окончилось. Единственной планетой, к которой «Роза Адхары» приближалась на её памяти, был Трип собственно, в системе Адхары — парочки ослепительно ярких синих гигантов класса B2 II, пилить к которому от обычных прыжковых точек пришлось бы месяцев пять. Поэтому они прыгали в глубину системы, как раз, между планетой и луной, и перезаряжали там КФ-двигатель от реактора в безопасном режиме, потому как прыжковый парус на таком расстоянии от звезды не развернёшь. Вояжи туда были нечасты, но Линн хорошо помнила их, потому как Летисия каждый раз заставляла её дублировать навигационные расчёты.

«Рано или поздно, ты будешь делать их сама», говорила мать. «Набирай опыт!»

Нора втянула её в капсулу и дёрнула рычаг. Гидравлика с тихим шумом и лязгом захлопнула люк; сразу же тяжесть вдавила обеих в сиденья: сработали пиропатроны, выстреливающие капсулу прочь от корпуса корабля. В наступившей опять невесомости Линн подтянулась к иллюминатору. «Роза Адхары» была не видна, лишь звёздная россыпь на чёрном бархате неба, с крохотной, но ослепительно яркой горошинкой солнца Итцехо в сорока восьми с половиною миллиардах километров от них. На фоне бледного сияния туманностей Персея — Цефея виднелся тёмный силуэт пиратского звездолёта. Без оптики, на глазок, ориентироваться в пространстве стало непросто.

— SOS-передатчик работает, — тихо сказала Нора. — Они нас не потеряют.

— Надеюсь, — кивнула ей Линн и моргнула, стряхивая с ресниц первые крохотные капельки слёз.

* * *

Последний «игл» «рийверы» добили сообща — разнесли на куски попаданиями своих крупнокалиберных пушек. Пилот не катапультировался. Но, даже если он и остался жив в обломках своего самолёта, заморачиваться его поиском и спасением никто бы не стал. Сейчас было важнее заняться своими.

Из экипажа сбитого абордажного челнока уцелело двое борттехников, находившихся в кормовой секции; Лорена Малик и её бортстрелок погибли. Лейтенант Джей-Ар Харден — комвзвода морпехов — доложил о спасении всех своих людей, кроме одного, которому осколок обшивки расколол стекло гермошлема.

— Двигайте мне на корпус, — с борта «Тореадора» скомандовал им Берриман.

Он только что получил доклады от Дорис Ферро, державшей связь с командирами отделений: третье проникло на борт и продвигается успешно, четвёртое идёт по обшивке к мостику. Инерция влекла выбросившихся в космос морпехов в сторону «Ходока», но самостоятельно затормозить слабосильными движками скафандров они не могли. «Тореадор» должен был им в этом помочь.

— Все закрепились? — спросил Берриман. — Поехали!

Развернувшись кормой по курсу, дропшип врубил двигатели и начал тормозить. Под ускорением, вернувшим телам вес, его длинный и узкий корпус стал отвесными стенками башни, к которым прилепилась, цепляясь, за что придётся, чортова дюжина морпехов в скафандрах. Но не сорвался никто — новичков-лопухов стреди «Твердолобых» лейтенанта Хардена не было.

— «Роза Адхары», — напомнил капитану наёмников Смитингтон.

— Не забыл, — отозвался тот.

Добыча — добычей, но содержание своего основного контракта Берриман помнил отлично. Контракт обязывал его принять меры к спасению подданных и имущества Магистрата, а «Роза Адхары» была канопианским прыжковым судном. Первый бросок абордажа они нацелили на «Ходока» потому, что вести абордажные боты к двум разным целям было бы сложно. Теперь космос вокруг кораблей был свободен от вражеских истребителей, и ничто не мешало разделить силы. Тормозя и прикидывая новый курс, Берриман запросил Дорис Ферро, как продвигается взятие «Ходока» и удовлетворённо кивнул.

— Иду к «Розе Адхары».

= XV =

Мэнорбир-Форт

Скайфог (Мир Уортингтона)

Периферия

26 августа 3017 года

Дождь моросил с самого утра, несильный и не холодный, но его хватило, чтобы земля раскисла и превратилась в полужидкую грязь. Но детям, похоже, это и было надо: жизнерадостно вопя, они носились по двору, взметая фонтаны брызг. Малышня была нагишом, да и иные из тех, кто постарше — тоже: так проще, не заморачиваться ещё и стиркой вещей. Алина Бизос, к примеру, решила именно так. Дом, отведённый наёмникам, представлял собой три двенадцатиметровых контейнера, составленных буквой «П» так, что ножки её отделяло друг от друга семь метров. Несколько плоских обломков бетонных плит заменяли фундамент и порожки у входа, располагавшегося в глубине двора. Несколько окон прорезано в стенках, внутри — пространство разгорожено на ячейки листами железа и пластика. Кто хочет уединения — завешивай тканью, брезентом или куском маскировочной сетки, что есть. И мебель какая придётся, от грубо скоченных топчанов, табуретов и столов, материалом к которым послужили деревянные ящики и поддоны, до некогда дорогих кожаных диванов и кресел, привезённых пиратами из набега, но вскоре утративших презентабельный вид. Прорезанные в стенах с обеих сторон окна стоят нараспашку, и всё равно, к середине долгого дня металлические стены накаляются солнцем, и внутри царит почти нестерпимая влажная духота. Впрочем, такая к полудню стоит и снаружи. И если на то пошло, до её наступления осталось ещё немало.

Кухонька вынесена на улицу: площадка размерами три на три метра справа от входа в дом, железный лист крыт рубероидом, чтобы нога не скользила, сверху — брезентовый тент. Тысячалитровый водяной бак поднят на крышу и сейчас уж на две трети пуст — видно, как уровень воды в нём просвечивает сквозь грязные пластиковые стенки. Сток — просто, в грунт, канализацией тут никто не заморачивался. Воду таскали из цитадели — к ней подведён артезианский колодец. Весящий около тонны полный бак на крышу водружал бэттлмех. Так же устроено водоснабжение было и в дюжине прочих домишек, как этот, сляпанных из пары-тройки контейнеров, каждый во что горазд: просто, два вместе или два вместе и третий — вторым этажом наверху, буквой «Т» или буквой «Н». Все они теснились на пятачке чуть больше сотни метров шириной, прикрытом с одной стороны цитаделью, с другой старой ремзоной, а с третьей стеной. Он гордо звался Западным кварталом Мэнорбир-Форта и был обиталищем здешней элиты — пиратских мехвоинов, техников и их семей, у кого эти семьи были.

За месяц, без малого, на Скайфоге Алина успела здесь пообвыкнуться. Случалось ей жить и в местах сильно хуже: тут, хотя б, воздухом можно нормально дышать, и сила тяжести не тянет жопу и сиськи к земле. Случающиеся иногда солнечные вспышки пережидали в убежищах под цитаделью. Впрочем, на памяти Алины была лишь одна — пять или шесть циклов назад, уже после того как кэп Мэтсон увёл мужиков в рейд. А в Форте осталось лишь четверо баб: Роберта — жена капитана, Алина, Субира Мванаджума — её муж Кирабо был техником по ремонту мехов, да беременная Ира Чжуан, авиационный техпом. Детишек на них чортова дюжина: трое алининых с Таном, старшие — двое погодков, семь и шесть лет, да младшенькой три, сын капитана и дочка четы Хойзинвельд — этим по шесть, совсем мелкая Саида Перович, дети техников и космонавтов с «Истерии» — кому три, кому пять, самому старшему девять лет. Да плюс ещё Кармела Сантос — этой четырнадцать, на бабу ещё не тянет, но ведь и не дитё уже. Такая же своенравная, как и мамаша: за мелкими смотреть да по хозяйству помогать хрен заставишь.

Субира с Алиной с утра хлопотали на кухне. Субира в отряде и так отвечала за провиант и готовку, Алина же была фельдшером. И когда дело доходило до возни с ранеными, боец Мванаджума оказывалась у неё на подхвате как санитарка. Так что сдружились женщины крепко за годы, что вместе служили. У Мванаджума детей было двое: девятилетний Баако и маленькая Мирембе; ещё один их сынок, Рутендо, умер от лихорадки, когда отряд воевал на Пилпале. Зато сейчас живот женщины явственно округлился, и месяцев через четыре-пять в семье Мванаджума вновь станет трое детей.

За здешний высокий радиационный фон Алина не волновалась. Не настолько высокий он, чтоб современная медицина не справилась, даже с тем скудным набором средств, что бы у неё в аптечке. Прежде, чем спутаться с солдатом удачи, она четыре года проработала в ФАПе — фельдшерско-акушерском пункте на своём родном Кап-Руже, где солнечных вспышек хотя и не было, но солнышко класса А9 жарило так, что фон тоже стоял не в пример выше терранского. И как вести беременность в этих условиях, она ещё не забыла. На Кап-Руже было жарко и сухо; вдали от морей, занимающих вместе чуть больше трети поверхности, дышать приходилось через увлажняющую маску, хоть воздух и был как бы пригоден для дыхания: достаточно кислорода, минимум вредных примесей. Да и высовывать под насыщенный ультрафиолетом свет тамошнего солнца незащищённое тело не стоило: в момент обгоришь. Алина была светлокожей и белобрысой, особенно к таким вещам чувствительной; красные карлики, в спектре которых ультрафиолета ничтожно мало, поэтому, нравились ей не в пример больше. В мире навроде Скайфога обгореть можно было только под солнечной вспышкой. Поэтому и одета она сейчас была только в трусы и фартук, чтоб брызги горячего не летели на голое тело. Чернокожая Субира одевалась ровно так же; носить что-то ещё в тридцатиградусную жару обеим женщинам не хотелось. Тем более что озабоченных мужиков, способных пристать к двум вполне ещё молодым — чуть за тридцать — и отнюдь не уродливым женщинам вокруг было негусто. Почти все ушли в рейд, и Западный квартал превратился в бабье царство.

Уортингтон взял с собою четыре лэнса из шести и почти всех технарей, да и солдат бóльшую часть: на весь Мэнорбир, на Форт и на Порт, их осталось менее сотни. Вернувшийся несколько циклов назад «Старый морж» доставил хорошие вести: гарнизон Балавата разбит, прилетевший с Данианшира армейский отряд слаб, и угроза взорвать ядерные заряды остановила его. С ещё четырьмя лэнсами мехов к трём, уже стоящим на планете, Уортрнгтон должен разделать его без проблем. Ещё и трофеями разживётся.

Алина, Субира и остальные с куда большим вниманием слушали новости другого рода. Но тут, к счастью, всё тоже выходило неплохо: все люди Мэтсона остались целы и невредимы, лишь один из мехвоинов Стида Прохазки угодил к местным в плен.

— Хоть бы и дальше всё было нормально, — Субира закончила нарезать клубни батата и под шипение вскипевшего масла ссыпала ломтики на сковороду. — Неспокойно мне что-то, Алин.

— Чувствуешь что-то?

Предчувствия у Субиры бывали иной раз, и редко её подводили. Пожалуй, что и никогда до сих пор.

— Чувствую, — решилась признаться подруга. — Что-то… случилось у наших там, в рейде… не знаю, хорошее или плохое, но что-то случилось.

— Уверена? — Алина оторвалась от размешивания салата и ухватила подругу за плечо. — Что там могло произойти? Военные наших побили? Или Уортингтон кинуть решил?

— Уортингтон только завтра уйдёт в прыжок, — напомнила ей Субира. — Не знаю! Но жопой чую, что надо готовиться…

— К стрельбе?

— Угадала.

— Ну, это несложно, блядь, хули… в нашем деле всегда: случ-что, будь готова отстреливаться.

— Не меньше тебя служу, знаю. — Две женщины переглянулись.

У наёмников нонкомбатантов не водится: стрелять и драться умеют все. Коренастая, с крепкими мускулистыми руками, Субира умела рубить не только овощи и мясные туши. Да иАлина давно научилась стрелять. Усидчивость и внимание — лучшие помощники снайпера. Вот только с оружием у них сейчас было… не очень. Вернее, хреново у них было с оружием: всё под замком в цитадели, что как бы резонно — Уортингтон даже своим пиратам здесь запрещал иметь при себе огнестрел. Ну и конечно, женщины в Форте хотя и пользовались свободой не меньшей, чем у пиратов, но всё одно, находились на положении заложниц. Вместе с детьми. Да и бойцов среди них, считай, только Алина с Субирой и есть. Ира Чжуань на сносях — восемь месяцев, Роберта Мэтсон отличный бухгалтер, но тактик и боец очень посредственный, сопливка Кармелита умеет кое-чего, но больше, чем за пол-бойца не сойдёт. А сколько пора вычитать из бойцовских качеств Субиры, которая тоже ребёночка ждёт? Нет, подопрёт — драться будут все. Ножами и палками. Против солдат с автоматами, ну конечно. Дерьмовый расклад. Алина остервенело принялась орудовать деревянной лопаточкой в тазу с салатом.

надирная прыжковая точка

системы Итцехо, Периферия

— Сворачивание паруса закончено, — отрапортовала Линн, не отрывая взгляда от пульта. — Мачты сложены. Включаю ориентационные двигатели.

Полукилометровая башня межзвёздного корабля плавно качнулась, нацеливая нос на далёкую красную звёздочку.

— Расчёт прыжка завершён, — объявила Мама Летисия. — Загружаю параметры. Третий пилот, не спать!

Линн вздрогнула и сосредоточилась на возникающих в ячейках таблицы на мониторе цифрах. Вообще-то, расчёты прыжка сделали за них военные с «Ипполиты», но Мама не поленилась пересчитать. Ошибок у них не нашла, и оттого пребывала не в лучшем расположении духа. Военные тоже прошлись по её самолюбию, когда их командир, едва появившись на мостике «Розы Адхары», в лоб заявила:

«По королевскому указу о всеобщей воинской обязанности, этот корабль и его экипаж призваны в строй Вооружённых сил Магистрата на всё время проводящейся боевой операции».

«И в чём эта операция заключается?» полюбопытствовала Мама Летисия. «С развёрнутым знаменем прыгнуть в пасть лорду Уортингтону?»

В общем-то, угадала. Ну, кроме знамени, хотя это как посмотреть.

«Первое: мне нужен перегоночный экипаж для захваченного пиратского звездолёта. Капитан Берриман свяжется с вами и сообщит, какие именно специалисты ему понадобятся. Второе: вы обеспечиваете наше перемещение в первую точку Лагранжа Скайфога, откуда мы атакуем базу группировки Уортингтона. Коммандер Михаеску передаст вам расчёт прыжковых параметров, когда он будет закончен. Вопросы?»

Линн не была свидетельницей этого разговора: когда он шёл, она находилась на борту «Ипполиты», куда истребитель с опознавательными знаками ВСМ отбуксировал выловленную в пространстве капсулу. Их с Норой доставили в лазарет, где корабельный врач осмотрела обеих; потом им удалось даже пару часов поспать. И только после этого на борт «Ипполиты» прибыл за ними шаттл с «Розы Аддхары». С недавнего времени и на неопределённый пока срок мобилизованной на военную службу.

В перегоночный экипаж «Ходока» ушли два бортинженера и двое пилотов; последнее было самым хреновым для Линн: сейчас вместо Элинор ей ассистировал пилот-стажёр, восемнадцатилетний пацан по имени Хоббс. Уже не юнга, но всё равно мальчишка, умеющий немногим больше, чем ничего. Линн то и дело шипела на него сквозь зубы и дважды ругнулась в голос — когда он прохлопал ушами начало замятия паруса на пятой мачте и когда начал, было, складывание мачт, не просмотрев оптикой наличия посторонних складок на полотне.

— К переходу! — распорядилась с поста боевого управления коммандер Маркхэм.

Шкипер кивнула.

— Начинаю отсчёт: шестьсот, время пошло!

Время готовности к гиперпрыжку — десять минут. Линн и Летисия, не отрываясь, следили за мониторами. Тем же был занят и старший бортинженер на своём посту, и его подчинённые в пультовой на тринадцатой палубе. На трёхсотой секунде взревел первый сигнал: пятиминутная готовность к прыжку.

— Ни пуха вам, ни пера, «Роза Адхары», — пожелал с борта «Ипполиты» коммандер Смитингтон.

— К чорту! — бросила Мама Летисия.

Одна минута до перехода. Второй звуковой сигнал. Линн чувствовала лёгкое головокружение, как всегда в ожидании гиперпрыжка. Это никак не связано с переходом, это нервное, даром, что она бóльшую половину жизни своей ходит на звездолётах…

Десять секунд. Третий сигнал. Линн вцепилась в подлокотники кресла. В нескольких сотнях метров под нею энергия, скопленная парусом за сто шестьдесят один час над звездой, хлынула в ядро гипердвигателя. Не так уж много её было там, этой энергии, хотя это смотря как и с чем сравнивать; но дело ведь не в количестве, а в правильном приложении…

Переход. Пространство искривилось, совмещая две точки, отстоящие друг от дружки на двадцать восемь и три десятых светового года; впрочем, расчёты делались с точностью, на несколько порядков большей. Чтобы вписать полукилометровую махину корабля в гравитационную яму между гигантской планетой и её огромной луной, выровнять скорости относительно новых точек отсчёта.

Запрокинув голову и глядя не на экран — своими глазами в пространство сквозь остекление мостика, Линн Веницелос увидела опоясанный белёсыми, красно-бурыми и лилово-синюшными полосами шар гигантской планеты. Газовый монстр сто сорок тысяч километров диаметром не был красив, но впечатлял своими размерами, казался совсем близким, готовым втянуть в себя и поглотить крошечную иголку межзвёздного корабля, столь опрометчиво проколовшую ткань вселенной у самого дна его гравитационного колодца.

Гиперпрыжок состоялся. «Роза Адхары» достигла системы Скайфога.

Мэнорбир-Форт

Скайфог (Мир Уортингтона)

Периферия

Кармела Сантос явилась — не запылилась к началу завтрака, когда Алина и Субира уже накрыли стол, а Роберта и Ира загоняли детей мыться под шлангом. Ополоснуться почти прохладной водицей по влажной тридцатиградусной жаре — одно удовольствие, и малыши начали дурачиться, прыгать, кто выше, брызгать друг в друга грязью из луж под ногами, пуская мытьё насмарку.

— Ох, кто-то сейчас у меня получит ремня! — прикрикнула Алина на старших, Иниго и Тубала. Те мигом притихли, и их сестрёнка Химена, та ещё оторва — вся в папочку — немедля подпрыгнула, окатив мальчишек грязюкой с головы до ног. — Живо вытираться и одеваться! И Саю прихватите с собой! С голой жопой за стол никто не сядет!

— А с голыми сиськами? — хмыкнула за спиной Кармелита.

Девчонка была одета в джинсовые шорты и топик со смайликами на груди — улыбчивый справа и грустный слева; в пупке блестел стразами пирсинг.

— Отрасти их сначала, — сказала Алина. — Где ты опять шаталась?

— Типа, тут много вариантов, — девчонка качнулась с носков на пятки и обратно.

Вариантов, и впрямь, было немного. Культурная жизнь Форта крутилась вокруг единственного питейного заведения — «Космической крысы» Антония Баста, располагавшейся тут же, в Западном квартале. Баст — жирный старый барыга, державший кабак ещё на Антиасе — ухитрился покинуть его вместе с Уортингтоном, и на Скайфоге вернулся к тому же занятию. Купил у бандитского короля полдюжины рабынь себе в помощь, из квиллара гнал самогон и варил некое подобие пива; у рыбаков в порту покупал сушёную рыбку, так что и закусить было, чем.

— Тебя не было весь сон, — сказала Алина.

— И чё?

— Где ты была?

— Спросила бы сразу: с кем?

— И с кем же?

— А хрен я тебе отвечу! — нагло сказала девчонка. — Ты мне кто, чтоб такое выспрашивать?

— Я тебе старший по званию. — Алина упёрла руки в боки. — Рекрут Сантос-б! Смир-рна! Строевую стойку прими-б! И отвечай, когда тебя спрашивает сержант.

Кармелита надула губы, но вытянула руки по швам.

— Ну…

— Хрен конский гну. Так где ты там шлялась?

— От «Крысы» до цитадели, тут больше некуда, — девушка хмуро уставилась в пол.

— И с кем?

— С Тайлером Флойдом.

— Вот как?

— Угу… — она шмыгнула носом, утёрла.

Тайлер Флойд был вторым лейтенантом гренадёрской роты Доринга — командиром лэнса охраны тыла. Хозяином и пилотом 55-тонной «вольверайн».

— Какого?..

— Да никакого! — огрызнулась Кармела. — Он сам меня ухватил! Попробуй ему, откажи, на хрен… ур-род!

Флойд был известным охотником до молоденьких; как поговаривали за глаза, и не только девиц. Но за такие разговоры он сразу бил морду, так что об этом старались не говорить. К тому же, на мальчиках его если кто и ловил, то молчали, зато молодых рабынь из бараков он таскал к себе регулярно. Поговаривали и ещё кое о чём; теперь Алина и сама видела синяки на предплечьях и запястьях девушки.

— Что он с тобой делал?

— Трахал, что же ещё! — Кармела поспешно убрала руки за спину. — Я… правда, не такого хотела. И не так.

— Но хотела.

— Хотела, — вздохнула девчонка. — Вот… получила. Дерьмо!

— Это ты верно сказала, что получила дерьмо. — И не на это ли дерьмо сработала чуйка Субиры, подумала женщина. Очень может быть… или нет? — Ну, ладно. Давай, умывайся и за стол!

дропшип «Чёрный пёс» на подходе к зенитной прыжковой точке

системы Скайфога (Мира Уортингтона), Периферия

Когда Джоффри Уортингтону доложили о выходной волне, плеснувшей из глубины системы, он не пришёл ни в ярость, ни в испуг. Трусом он не бывал никогда, а яриться по любому поводу отучил себя ещё в юности. Дураки полагают, что ярость придаёт сил. Нет, случается, что и придаёт, сам видывал, но разум она отключает напрочь. Поэтому Джоффри Уортингтон всегда старался сохранять хладнокровие. Сегодняшний раз не стал исключением.

— Место определили? — коротко спросил он.

Капитан «Чёрного пса» Люсьен Уиллер, явившийся к нему с докладом лично, покачал головой.

— На «Фермерской дочке» и «Незабудке» не засекли ничего.

— Но ошибки быть не может?

— Не должно. Мои люди дело знают.

Бандитский король медленно кивнул. «Чёрный пёс», дропшип типа «Юнион», был единственным военным судном их маленькой флотилии. Другие два всего лишь «Трояны», вооружённые грузовики. Они умеют стрелять, но сенсорика у них не чета военной. И выходную волну на дистанции в несколько десятков миллионов километров они запросто могли проглядеть. Зато экипаж «Чёрного пса» мог обнаружить её с в трёх-пяти сотен миллионов. Переоценивать тоже не следовало: всё же, дропшип-меховоз — не летающая обсерватория с астрономами. И разглядеть, например, плазменные хвосты разгоняющихся или тормозящих на маршевом двигателе дропшипов его оптика с такого расстояния уже не позволяла.

Известно, с какого: с тех же десятков миллионов километров, что отделяли их от Мира Уортингтона. Выходная волна могла прийти только из его окрестностей — если чужой звездолёт прыгнул поближе к планете, чтобы немедля ударить. Других целей прыжка в нестандартные точки тут не было. И если у гостя есть лоции этой системы, то и расположение базы Уортингтона он себе представляет. Хотя бы с точностью до планеты.

— Какое кратчайшее подлётное время у них может быть?

— Около часа, — мгновенно ответил Уиллер.

— Понятно. — Бандитский король не шелохнулся, всё так же спокойно восседал в своём кресле. — С планетой связались?

— Да. Предупредили их о возможных гостях.

Аппаратура в цитадели Уортингтона позволяла держать контакт с кораблями в зенитной прыжковой точке, но с наблюдением за окружающим пространством дела обстояли хуже. Влажная и насыщенная водяным паром атмосфера Скайфога чинила препятствия астрономическим наблюдениям с поверхности. А заатмосферных обсерваторий, которыми пользовались во время оно терранские умники, на орбите давно не осталось. Так что засечь приближающиеся к ним дропшипы оставленный на планете за старшего Брэдли Абдул-Джаббар мог лишь когда они появятся у него над головой, тысячах в десяти километров. И то, если электромагнитный шум Полосатого — газового гиганта, вокруг которого нарезал круги по орбите Мир Уортингтона — не забьёт показания радара.

— Хорошо. Рассчитайте обратный курс на десяти и пятнадцати метрах.

— Пятнадцати? — переспросил капитан.

— Шесть часов сэкономленного времени лишними нам не будут. И если появление врага подтвердится… да, мы пойдём назад с полуторной перегрузкой.

Ну, а пока корабли продолжали тормозить на подлёте к прыжковой точке — стыковаться ли к звездолёту, лететь ли назад, в обоих случаях требовалось погасить инерцию разгона первой половины пути.

= XVI =

Мэнорбир-Форт

Скайфог (Мир Уортингтона)

Периферия

26 августа 3017 года

— Два «Юниона» на траектории торможения, — девушка-оператор оторвалась от экрана радара и посмотрела на Брэдли. — Минут через десять зависнут над пупом Нир-Сайда.

Нир-Сайд — Ближняя сторона — называлось то полушарие Мира Уортингтона, что было обращено к планете. В северной части его они как раз сейчас и находились.

— Место посадки? — спросил лейтенант. В ответ, девушка пожала плечами.

— Ну, разве что, пуп. Но вряд ли: они просто идут сюда от Л-раз по прямой. И если у них нет нашего точного местоположения, то выйдут на орбиту и будут искать.

— Уверена? — резко спросил Брэдли, и девушка стушевалась.

— Э-э… нет, сэр. Но я так подумала… ну… потому что…

— Думать тут положено мне, а не тебе. — Брэдли Абдул-Джаббар, смуглый чернобородый мужик лет сорока, навис над нею немаленьким своим ростом. — Следи за их курсом, и вы все тоже!

Девчонок на куполе — центре управления полётами и наблюдения за пространством — было четыре штуки. Техники-операторы, тупые рабыни. Где-то они там учились, в своей грёбаной Сфере, прежде чем Вольное братство поймало их и приспособило себе на службу. И головами, в которые Сфера успела напихать всяких наук, и тем, чем должна девка служить мужику. Брэдли прошёлся по полутёмному помещению купола. Голографических моделей, наглядно и для неспециалиста способных отобразить курс приближающихся дропшипов, тут не было. Но два «Юниона»…

— Уверена, что это «Юнионы»? — спросил он девицу.

— Ну… да. Хотя и будь это «Трояны» или «Данаисы»… загрузка та же, а перехватывать нам их нечем. Какая разница?

Абдул-Джаббар врезал ей оплеуху.

— Много умничаешь.

Оператор притихла. Абдул-Джаббар вновь принялся мерить шагами купол. Двадцать минут назад его подняли с постели — и с бабы — срочным посланием от лорда Уортингтона. Во всяком случае, с борта его корабля; впрочем, Уиллер не стал бы пользоваться подписью лорда без веских причин. Прочтя о выходной волне, которую засекли вахтенные «Чёрного пса», он признал: это причина веская. Даже если волны никакой нет, а только лишь трахнутый Блейком глюк старой аппаратуры — «Пёс» разменял уже третью сотню лет — подстраховаться лишний раз стоило. Выходную волну с солнечной вспышкой не спутаешь, а чужой звездолёт в этой системе — к гадалке не ходи, враг. Особенно если он вламывается в пиратскую точку. Ну, а куда — не из надира же через всю систему пришла та волна? Хрена бы с два её поймали тогда, солнце же заслоняет.

И по уму-то девка права: что «Юнион», что «Троян», что «Данаис», всё один хрен. «Юнион» лучше вооружён, «Троян» похуже, «Данаис» безоружен вовсе, но это фигня, потому как перехватывать их им всё равно нечем: «Адские кошки» Хейли Эрнандес всей эскадрильей сопровождают Уортингтона, а воздушную поддержку гренадёров лорд раздербанил ещё раньше: «стингреи» пошли прикрывать «Ходока» и наёмников, «иглы» — «Моржа». Воздух, считай, ими просран. При том, что и «Юнион», и «Троян», и «Данаис» способны нести по два самолёта на борт. И ещё роту мехов. Два корабля — две, сука, роты, против его пары лэнсов, вот, это и называется, блядь, попал.

Он приказал технарям готовить машины к выходу.

околопланетное пространство Скайфога

(Мира Уортингтона), Периферия

Ни «Тореадора» с его тяжёлыми истребителями, ни лэнс Карвахаля Элайза с собой не взяла — оставила сторожить перезаряжающуюся «Ипполиту» на случай, если Уортингтон всё-таки прыгнет к Итцехо и обнаружит её там. Поэтому всей воздушной поддержки в её распоряжении остался единственный «сперроухок». Пилотом на него, как более опытного, она посадила сержанта Вермеера.

Джеймс Смитингтон отправился к Данианширу на захваченном «Ходоке». Это было решено ещё до отлёта: энсин с его связями в командовании флота — как-никак, адмиральский сын и внук — мог повлиять на скорейшую отправку новых отрядов на Балават и Скайфог. «Тоже ведь поле боя», прокомментировал это он сам. «На котором ты должен победить», напутствовала его Элайза.

Затормозив над центром обращённого к планете полушария Скайфога, два корабля разошлись по низким орбитам — искать пиратское логово. Географическая привязка у них была самая приблизительная: обращённое к планете полушарие, тропические, примерно, широты, если судить по высоте диска планеты над горизонтом. Северное полушарие, потому что наземные станции могли держать связь с зенитной прыжковой точкой — из южного им бы не дал это сделать изгиб поверхности планеты. Дальше — плюс-минус лапоть. Широкая река, речная долина… Хорошо ещё, 84 % поверхности тут покрыто водой. Площадь суши не так велика, как могла бы быть. И плохо, что прозрачность атмосферы хреновая, и от оптики мало толку. Не хрестоматийная Венера до терраформирования, конечно, но очень местами похоже.

Запас хода дропшипов давал им возможность не делать полных витков: проход по параболе, торможение и разворот, новый проход по параболе. Времени на это уходило поменьше, чем нарезать круги по орбите.

— Похоже, оно. — Филлипс вывел на монитор схему рельефа местности, совместил её с давешними кроками Оливейры. — По старым картам, тут был довольно-таки крупный город, тысяч на сто-полтораста жителей. Хавер… как там его…

— Хаверфордвест, — сказала Элайза.

— Да. Типа того.

Двести лет влажной жары и буйная тропическая растительность немногое от него оставили. Разве что, некоторый запас железобетона, стекла, нержавеющих сплавов… Который пираты пустили в ход при строительстве крепости.

«Дериноя» вновь начала тормозить, двадцать пять метров на секунду в квадрате.

— Садимся на грунт, а не на площадки, — решила Элайза. — Мы скачем тут по небу третий час, они могли успеть заминировать их.

— У вас паранойя, коммандер, — поддел её Филлипс.

— Подстраховаться не повредит.

— Ну да, — хмыкнул шкипер. — Монашки — и те на огурчик гондон надевают… внимание! Слушать в отсеках: приготовиться к посадке!

Отцепившись от кресла, в котором сидела, Элайза рыбкою в невесомости устремилась на выход — к своему новому бэттлмеху.

Мэнорбир-Форт, Скайфог

(Мир Уортингтона), Периферия

Брэдли Абдул-Джаббар хорошо понимал, что шансов отбиться от двух рот бэттлмехов в этой крепости у него нет. Будь здесь достроены все орудийные башни и блиндажи, будь у него в достатке противотанковых пушек и солдат, чтобы укомплектовать их расчёты, будь у него больше мехов и более мощные бэттлмехи, в конце-то концов! Тогда шанс появлялся. Ну, а сейчас этих стен и наличных сил хватило бы, разве что, против бунтующего мужичья на сельхозмехах. Или же шайки каких-нибудь нищебродов с лэнсом-двумя разваливающихся на ходу дряхлых машин. Случись таким забрести в Мир Уортингтона, Брэдли разделал бы их под орех, к вящей славе своей и лорда-капитана, как начал Уортингтон себя титуловать.

Сейчас же он приказал оставить крепость. Два ротных транспорта должны были означать средний рейдовый отряд военных или наёмников на государственной службе, или крутую пиратскую группировку, которая вознамерилась отжать у Уортингтона его мир. Надежда была лишь на то, что незваные гости не знают расположения Форта и рабских посёлков, и потратят какое-то время на поиски их с орбиты. Часа полтора, два, максимум — три, по беглой прикидке Абдул-Джаббара. Значит, на эвакуацию у него есть полтора или два. В тридцати-сорока километрах к северо-западу край речной долины начинал подниматься, образуя поросшие травяным лесом холмы и скалы. Добраться туда, петляя меж зарослей и трясин, займёт часа три с учётом, что две самые медленные его машины — «урбанмех» и «бегемот» — не сделают больше 33–35 километров в час при всём желании. Им бы тридцатник набрать. Поэтому Брэдли отправил их вперёд сразу: пусть уползут от Мэнорбира, насколько смогут, остальные нагонят. Или пойдут другим путём, тихоходы же отвлекут внимание неприятеля на себя. К ним за компанию он воткнул два грузовика-шеститонки из четырёх, которыми располагал, загрузив в кузова несколько ящиков с боеприпасами к крупнокалиберным пушкам, всё равно, бывшим только у «урбанмеха» и «бегемота», кое-какими запчастями и наименее ценную часть людей с их скарбом — баб и детей наёмников Мэтсона. Кто-то там из своих тоже к ним примостырился, надеясь пораньше убраться из города. Брэдли махнул рукой. Волочь полторы сотни детишек и баб и прятаться с ними потом по пещерам и джунглям — то ещё удовольствие. Даже когда среди них четыре его собственных жены и вся пацанва с девчонками. Их он, конечно, загнал вместе со всеми на борт одного из оставшихся грузовиков.

Третьей машиной конвоя был мехоэвакуатор — полсотни тонн весом, и те же полсотни, без малого, тонн способный тащить вперегруз. Боеприпасы, сменные бронеплиты, миомерные тросы для ремонта приводов, бочки с горючим и прочее грузили в него, пока лейтенант не скомандовал «хватит!» Ещё десяток с лишним тонн взвалил на себя «бастер», единственный остаюшийся у Джаббара индастриалмех. Чортова машина соляру жрала как свинья помои, поэтому две пятисотлитровые бочки загнали ей в багажник на пузе. Шестидюймовки из блиндажей вытащить не получилось, но две крупнокалиберные «десятки» Абдул-Джаббар приказал снять с крыши цитадели и прицепить на буксир к грузовикам. Вытянут. Не так сильно они нагружены, чтобы не.

— Баст, ты уверен, что остаёшься?

В динамике комма послышался тихий смешок.

— Я мирный человек, лейтенант, и боюсь только разориться, — сказал толстый кабатчик. — А это как раз и будет, если я брошу своё заведение. Нет, я уж как-нибудь так… Опять же, глаза и уши.

— Ну да. — Брэдли покосился на часы и включил громкую связь. — Живее, живее, блядь! Враг ждать не будет!

С начала эвакуации успело минуть полтора часа, прежде чем Абдул-Джаббар скомандовал колонне начать движение.

* * *

«Дериноя» села в полукилометре к югу, «Вонючка» на том же примерно расстоянии к северу от крепости в Мэнорбире. Выхлопы реактивных двигателей вырыли в рыхлом грунте ямы по нескольку метров глубиной, с оплавленными стеклянистыми стенками, в которые опустилась корма того и другого дропшипа. Посадочные опоры выдвинулись, приняли вес, и сразу же начали опускаться аппарели.

— Вперёд, за мной! — Элайза первой сошла на землю на своём «мародёре».

Кривой Фриц на «ханчбэке» двигался следом за ней. Свой прежний «блэкджек» женщина отдала Катарине Зарикос, зачислив ту в лэнс вместо погибшей Ренаты. С борта «Вонючки» первыми высадились Оливейра и его ударный лэнс. Вновь за рычагами своего «стингера», чернокожий лейтенант наёмников резво повёл отряд к крепости. Радарные импульсы дропшипов и мехов беззастенчиво шарили по ней… не находя ничего, что могло бы сойти за оборону.

Ударный лэнс Утпата обогнал командирский и тоже приблизился к стенам.

— Признаков обороны не вижу, — доложил Раджкумар. — И думаю, что её и нет.

— Уверен? — спросила Элайза.

— Ещё нет.

— Дарий, запрыгни на стену.

— Понял, командир, — наёмник ответил мгновенно, и пару секунд спустя его «стингер» мелькнул в воздухе, поднявшись над земляным валом.

Запрыгнул на гребень, остановился, несколько секунд ожидая, пока компрессоры его реактивных ускорителей «чилтон 360» закачают достаточно воздуха для нового прыжка. Спрыгнул вниз.

— Пока чисто, командир. Сдаётся мне, крепость оставлена.

— Этого следовало ожидать, но… мы должны убедиться.

— Понял. Осматриваюсь.

Потревоженные спуском дропшипов низкие облака разродились мелким дождиком. Ведя бэттлмехи к проёму в стене, Элайза внимательно просматривала окрестность. Там, где кончался короткий язык из бетонных плит, земля хранила следы недавно проехавших машин и прошедших мехов. Что было резонно и ожидаемо: если пиратам удалось засечь два скачущих над планетой «Юниона» — а им удалось, радарное облучение с планеты зарегистрировали оба борта — то они могли прикинуть и их загрузку, после чего решить уклониться от безнадёжного для них боя, двумя лэнсами против двух рот. Одна, правда, неполная, но откуда бы это знать пиратам? С другой стороны, они могли и в засаду сесть, и дать-таки бой незваным гостям; Элайза по опыту полагала сей вариант сомнительным, но всё же, не сбрасывала со счетов.

— Радж, пусть Сабрина тоже войдёт в город.

Сабрина Санчес была лучшим сенсорщиком ударного лэнса, поэтому разведку с этой стороны был резон поручить ей.

— Противника не вижу, — через несколько десятков секунд доложила девушка.

— Иду в крепость, — решила Элайза. — Команирский лэнс, за мной.

Не сводя прицелов с блиндажей, из которых могли жахнуть шестидюймовые пушки, они миновали проход. Блиндажи молчали, и признаков жизни под их бронёй сенсоры не засекли. По левую руку от проёма находилось обнесённое забором из колючей проволоки скопище бараков-контейнеров — загон для сельхозрабочих; на дверях бараков висели замки, и внутри они были забиты людьми. Оставили они крепость или нет, но рабов пираты с собой брать не стали. По правую руку, на меньшего размера пятачке, находились склады продовольствия и зерна, пекарни и прочее, полный список чего Элайза не держала сейчас в голове. Обычно там ходили один-два патруля из уортингтоновских солдат и трудились рабы, но сейчас было пусто. И никаких признаков засады.

Висящая на флагштоке над цитаделью белая тряпка значила то, что и должна была по всем конвенциям: крепость сдана.

зенитная прыжковая точка

системы Скайфога (Мира Уортингтона)

Периферия

— В последних сообщениях из Форта они передали о двух приближающихся «Юнионах» и эвакуации крепости. — Уиллер сглотнул. — Полагаю, Мэнорбир уже в руках противника.

Жена и дети капитана жили в Мэнорбире; они должны быть в числе эвакуированных, но кто мог знать, не догонит ли противник уходящий из крепости конвой? Без стационарной аппаратуры связи в цитадели, Брэдли Абдул-Джаббар не мог послать сигнал дальше низкой орбиты.

— Ожидаемо, — голос Уортингтона был спокое и ровен. — Кто?

— Опознавательных знаков в оптике Джаббар не видел, но радиокоды соответствуют Магистрату Канопуса. Боевой флот, спинвардная эскадра — та, что базируется на Кейтс-Холд. Один идентифицирован как КМК «Дериноя», второго в нашей базе данных нет.

Базу данных канопианского флота раздобыло ещё Вольное братство, и устарела она лет на пять-семь, а покрывала, в основном, корабли, болтающиеся вдоль спинвардного рубежа. КМК «Дериноя» (тип «Юнион») в ней был назван в числе кораблей, приданных в качестве транспорта Народной добровольческой бригаде ВСМ.

— Значит, народные добровольцы… — проговорил Джоффри Уортингтон.

Слабейшая из четырёх бригад армии Магистрата, давно сократившаяся до трёх батальонов мехов. Хотя её силы хватило полтора года назад, чтобы сломать хребет Вольному братству. Антиас громил головной батальон Магистратской милиции, а тут, на Данианшире, стоял Ново-Синклерский добровольческий. Одна рота которого прямо сейчас противостояла отряду Мэтсона и Прохазки на Балавате. А «Дериноя» и второй, неустановленный «Юнион», значит, везли две другие сюда. Сходится.

— Рота на Балавате и две здесь, — сказал Джоффри Уортингтон. — Нарвались. Тебе не кажется?

Капитан «Чёрного пса» потёр подбородок. Пальцы заметно подрагивали.

— Шлюхи решили закончить то, что не кончили на Антиасе.

— Возможно, — сказал Уортингтон. — Или же наши партнёры-дюрахи так отвечают на наш ход с кобальтовыми зарядами: мы угрожаем стереть их колонию, они же захватывают нашу столицу.

— Простите, милорд… Но я говорил, что не стоит нам заключать этот договор. — Капитан застыл, глядя Уортингтону в глаза.

— Я спрашивал твоего мнения, и ты ответил, — невозмутимо проговорил тот. — Мы слишком многое могли выиграть, чтобы разбрасываться такими шансами.

— Мы проиграли.

— Ещё нет, — бандитский король помедлил. — У нас ещё есть усиленная рота мехов и тяжёлая эскадрилья… дропшипы и звездолёт.

— Мы… — капитан сглотнул. — Мы продолжаем идти к Балавату. Но…

— Нет. Итцехо как промежуточная остановка просчитывается слишком хорошо. Думаю, чтобы добраться сюда, шлюхи воспользовались одним из наших джампшипов: по срокам перезарядки как раз подходит. Тогда у Итцехо нас ждут перехватчики. Они могли подтянуть даже авианосец с Кейтс-Холд.

Тяжёлый дропшип типа «Вендженс», один такой как раз там и болтался. Четыре десятка воздушно-космических истребителей, возможно, и взвод-два морпехов. Впрочем, морпехов способен нести и сам звездолёт.

— Тогда… уходить? От Скайфога мы можем пойти и обратно к системам Фронтира, и на антиспинвард — к Канопианским руинам…

— Нет, — спокойно ответил Уортингтон. — То и другое — не вариант. Мы возвращаемся. Мы не оставим наших людей, пока есть вероятность, что их можно спасти.

Он не сказал «надежда», но именно это чувство всколыхнулось в душе капитана.

— Да, милорд. Мы ляжем на обратный курс, как только закончится торможение.

Когда дверь каюты закрылась за вышедшим Уиллером, Джоффри Уортингтон остался сидеть, сцепив пальцы в замок и прикрыв глаза. Да, уходить из системы — не вариант. У половины братвы на планете остались бабы с детишками. Сам лорд пиратов подобных привязанностей не испытывал, так как считал это слабостью, но понимал, что его люди способны взбунтоваться. Горе и страх отнимают разум ещё хлеще, чем ярость. К тому же, вожак, приказавший бежать — плохой и негодный вожак. Опомниться не успеет, как будет свергнут. Особенно когда Доринг тут, рядом… чорт, надо было оставить внизу его — но кто ж знал? Он не рассчитывал оборонять Мир от угрозы серьёзнее мелкой банды в один-два мех-лэнса. С такой Абдул-Джаббар мог бы справиться. Мелочь всерьёз драться не любит, отступит после короткого обмена выстрелами. Или примкнёт к его группировке в надежде на такую поживу, которой им без него не видать ни в жисть. И от военного лёгкого рейдового отряда Джаббар мог попробовать отбиться. Но против двух рот шансы его были невелики. Оставить крепость в Мэнорбире было разумным шагом, в джунглях Абдул-Джаббар мог продержаться до возвращения Уортингтона, мог даже причинить неприятелю ущерб партизанскими вылазками. Хотя лорда Джоффри устроило бы и простое сохранение вверенных ему войск.

На Антиасе флот обеспечил Магистратской милиции господство в воздухе, но и то, Вольное братство смогло умыть её кровью. А Джоффри Уортингтон прорвался сквозь заслон лёгких истребителей с «Чёрным псом» и «Фермерской дочкой», и был таков. Здесь флотского авианосца пока не видать, зато у Уортингтона в строю шесть «хеллкэтов» против четвёрки истребителей, которую могут нести «Дериноя» и тот второй «Юнион». И две роты вместе с отрядом Джаббара у него тоже наберётся. Достаточно, чтобы дать бой военным, а если расклад будет складываться не в его пользу, то никогда не поздно и отступить.

= XVII =

Мэнорбир-Форт

Скайфог (Мир Уортингтона)

Периферия

27 августа 3017 года

— Налей-ка нам, дружище, пивка — лучшего, что у тебя есть!

— Дык, ваш-бродие, это, — развёл руками жирный кабатчик, — у нас тут только одно пиво, какое сами варим-с: оно же лучшее, оно же и худшее…

Скотт ухмыльнулся, раскуривая сигару. Обратиться к сержанту как к «благородию» — примитивная лесть, но вряд ли ошибка, знаки отличия канопианской армии не так уж сложны, чтобы этот толстяк их не знал. С другой стороны, лесть, как раз, уместная и естественная в его положении, а с третьей, она не остановит Уилбура от форсированного допроса, буде понадобится. Заведение с крысой в скафандре на вывеске было построено сразу из трёх типовых двенадцатиметровых контейнеров: два состыкованы повдоль на земле, третий взгромождён на них сверху. Там, как понял Уилбур, были номера, назначение которых, в общем-то, очевидно. Внизу — внутренность одного контейнера целиком отведена под бар, во втором размещались кухня, холодильники и прочие подсобные помещения. Помимо хозяина-толстяка, в баре работало несколько девок, одетых в грязные кружевные передники — собственно, ничего, кроме передников и кожаных рабских ошейников, чего тоже здесь следовало ожидать. «И девки, наверняка, наши», подумал Уилбур. Как и другие рабы, которых они выпустили из бараков пару часов назад.

Взяв себе в помощь пару капралов с их отделениями, доктор Геррера организовал перепись и осмотр этих бедолаг, обещав управиться к вечеру. Энсин Ольтяну с оставшейся частью взвода прочесал город и под прикрытием «крусейдера» Фиорелли с «уитвортом» за еомпанию двинул на БТР к порту. Скотту и его взводу достались ремзона и цитадель. В то, что пираты сдадут их чистыми, без сюрпризов, ни он, ни Элайза не верили, и не ошиблись, конечно. С полдюжины мин и растяжек они обезвредили, одна-таки стоила жизни двум обалдуям, влетевшим в центр связи и управления полётами так, будто снимались в дерьмовом головиде, с автоматами наперевес.

Растяжку поставили и на входе в склад боеприпасов для бэттлмехов, но обезвредить её много времени у Уилбура не заняло. Хотя он и приказал сапёрам проверить склад ещё раз, а после доклада «проверено — чисто» не поленился и сам посмотреть. Других минно-взрывных сюрпризов на складе и в самом деле не было. Пираты торопились, их поджимало время, так что минировали цитадель на скорую руку, больше в надежде подпортить захватчикам триумф, чем в расчёте нанести существенные потери.

Аппаратура связи слегка пострадала от взрыва, и только. Ни демонтировать, ни ломать её пираты не стали, лишь заблокировали систему паролями. Взломать которые было вопросом времени и задачей не первой очереди: аппаратура дропшипов с наблюдением за околопланетным пространством и связью справлялась не хуже.

В здешний кабак, а может, салун, Уилбур явился не один — в компании замкомвзвода-2 звёздного капрала Лидии Луческу и нескольких бойцов головного отделения. Разливая им пиво по разномастным стаканам и кружкам, толстяк как бы невзначай поинтересовался:

— Платить будете-с, ваш-бродие?

— А как же, — хмыкнул Уилбур, выкладывая на стойку монету с профилем Коссандры Сентреллла. — Вот: целый доллар, и ежели ты, засранец, решишь, что этого мало…

— То вы вычтете из оплаты мою жизнь, — в тон ему сказал толстяк. — Известное дело, чего уж…

Пиво было светлым и мутным, с лёгким осадочком, как и положено нефильтрованному, но на вкус неплохим. Лучше, чем обычно варят из квиллара, уж в этом-то Скотт разбирался.

— Известное, — проговорил он. — Как и наказание для шпионов и стукачей. Тоже известное, верно?

Под его взглядом толстяк стушевался.

— Да я… как бы…

— Ты хочешь жить, а я хочу кое-что знать. Так что сделка у нас наклёвывается простая: с тебя честность — с меня твоя жизнь. Попробуем сторговаться?

к северу от Мэнорбира

Скайфог (Мир Уортингтона)

Периферия

Перекрашенный в цвета Магистрата Канопуса — синий и чёрный, с блёкло-голубым брюхом, неразличимым на фоне здешнего белёсого неба — «сперроухок» шёл на километровой высоте. Под брюхом и крыльями его, вместо бомб, висело полдюжины подвесных баков для реактивной массы, чтоб дольше держаться в воздухе. Сбрасывать их опустевшие не рекомендовалось: где потом новые взять? Нет уж, будь добр привезти все полдюжины назад. Знакомое дело, кивнул тогда Митч Вермеер. Наёмники тоже привыкли расходники экономить, где и как только могли. А тут ещё давешний бой…

Парни на «иглах» задорого продали свои жизни, убили беднягу Крингоша и порубали в капусту «сэйбр», на котором летал Митч; Глэдис не повезло: схлопотала прямое в кабину и взрывную декомпрессию, потому как лётный скафандр её тоже был повреждён. Космос есть космос — за это его Митч и не любил. Летать в небе понятней и проще. И декомпрессия тебя не убьёт, разве что, заберёшься совсем высоко.

— Снижаюсь до семисот, — сообщил он на борт «Деринои». — Облака слишком низкие, видимость ухудшается.

Начал пологий разворот к северу. Южные заросли выглядели пустыми, не похоже, чтоб их потревожила колонна техники. В принципе, это было понятно и так, по остающимся на земле следам, но коммандер Маркхэм решила потратить несколько минут на пролёт над южной частью долины — подстраховаться. Сама же она повела бэттлмехи на север. Хотя «Дериноя» руководила полётом, отслеживая «сперроузок» своими радарами, ещё один канал связи соединял его непосредственно с «мародёром» Маркхэм.

— Не ниже пятисот, — сказала она.

— Сам понимаю.

Пол-километра — предел для зениток, выше они могут достать «сперроухок» лишь по очень большой для себя удаче. И той же непрухе для Митча Вермеера, но тут ещё можно рискнуть, а вот снижаться до зоны эффективного обстрела — то риск неоправданный.

— Шестьсот, — решил он, вглядываясь в панорамный экран.

На вспомогательный вывел картинку маг-скана, ищущего в джунглях внизу скопления металла и магнитные поля работающих термоядерных реакторов.

— Есть засечка на час! от вас километров полста, коммандер.

— Поняла, — отозвалась Маркхэм. — Что именно?

— Пять реакторных сигнатур, точно — одна большая машина… ща подсвечу радаром… пять бэттлмехов, возможно, индастриал на дизелях, большой грузовик, похоже, ещё пара-тройка шеститонок. Ща подойду поближе… даю картинку!

— Вижу.

— Вторая засветка на четыре часа. — Митч резко завалил самолёт на крыло, меняя курс. — Вижу «урбик», «бегемот», две шеститонки. Медленно движутся. Скидываю картинку, ловите!

— Грузится… пришло! Ага…

* * *

— Четыре отметки на пять часов, приближаются! — в голосе Норберта Кушнеревича Абдул-Джаббар уловил нотки паники.

— Точно четыре? — спросил он.

— Да… пока да.

— Всего четыре. — Он сбавил ход «феникс-хока», пропуская колонну вперёд. — Продолжать движение, Тайлер — ведёшь!

— Понял.

Оставленный без подчинённых второй лейтенант Тайлер Флойд был недоволен этим, но возразить не рискнул. Как и открыто выказывать недовольство. Абдул-Джаббар, между тем, перестроил свой лэнс цепью — лицом к приближающимся вражеским мехам. Быстрые, они шли прыжками и бегом, нагоняя колонну с юго-востока. Джунгли росли тут не сплошняком — что хорошо, иначе бы колёсная техника не проехала, но оставляли достаточно места, чтобы укрываться от вражеского огня в бою. Правда, и враг тоже мог укрываться не хуже. Продвинутые сенсоры «феникс-хока» первыми опознали незваных гостей: три «ассасина» и двадцатитонный «уосп», а может быть, «стингер»: без визуального контакта эту парочку спутать легко. Тот и другой выпускает промышленность Магистрата, тот и другой стоит на вооружении его армии. Как, в общем, и всех прочих армий и Внутренней Сферы, и Периферии.

За визуальным контактом не заржавело: покрашенные в блёкло-зелёную с жёлтым полосу болотного камуфляжа мехи вскоре показались на панорамных экранах. Расцветка не совсем подходящая к цветам растительности Мира Уортингтона: та, всё же, поярче, но магистратовцы, должно быть, использовали одну из стандартных схем. Эмблема канопианской Народной добровольческой бригады, пика с нанизанной на неё парой-тройкой колец, тоже была хорошо различима. «Уосп», всё-таки, «уосп». И действительно три «ассасина», против «феникс-хока», «стингера» и двух «уоспов» Брэдли Абдул-Джаббара.

С шестисотметровой дистанции «ассасины» дали залп дальнобойными ракетами. Они тоже шли цепью, но целью своей выбрали мех Абдул-Джаббара, как самый тяжёлый в отряде противника. Несколько боеголовок ударили его в левую руку и ногу. Джаббар выстрелил большим лазером по ближайшему из «ассасинов», больше на наудачу, чем в расчёте попасть, всё же, дистанция была великовата. Промахнулся, но это было неважно. Ещё пара боеголовок ударила по левому бедру, прежде чем Брэдли успел укрыться в зарослях. Новым выстрелом большого лазера он достал приблизившийся канопианский «уосп». Хрупкая броня левого борта раскололась, обнажая тонкие прутья несущих балок, плавящиеся и гнущиеся под лучом. Мех резко затормозил, качнулся назад и отпрыгнул, скрываясь в зарослях.

Обменявшись ещё несколькими выстрелами со «стингером» и «уоспами» лэнса Абдул-Джаббара, канопианские мехи отстали.

* * *

— Третий-Л блок охлаждающего контура и левый торсовый прыжковый ускоритель выведены из строя, — докладывала фёст-ранкер Джессика Крофорд. — Тяжёлые повреждения несущих конструкций. Очаг возгорания потушен, сброс боеприпасов не производила.

— Хорошо, — сказала Элайза. — Ты молодец. Возвращайся на «Дериною», Раджкумар — выдели один мех сопровождения, чтобы её не подкараулили по дороге какие-нибудь ублюдки с базукой.

— Сабрина, — без колебаний, назвал Утпат. — Проводишь малышку до базы.

— Поняла, шеф, — отозвалась Санчес. «Ассасин» протянул левую руку с раскрытой ладонью манипулятора. — Джесси, пошли. Дай тёте ручку, будь хорошей девочкой.

— Юмористы, — буркнула Элайза.

Джессике повезло: удар в левый борт мог подорвать боекомплект, а сотни боеголовок РМД более чем достаточно разнести в клочья маленький «уосп». Да и мех покрупнее и крепче, в общем-то, тоже. Может, и был резон вывалить боекомплект на хрен из магазина: острой нехватки боеприпасов пока нет, а со вскрытой бронёй левой секции торса любой шальной осколок, выстрел из гранатомёта и даже пуля может стать фатальным. Но ладно, что сделано — то сделано. Едва ли в здешних джунглях кишат партизаны с базуками. Не так много у пиратов людей… да и базук.

И свой командирский лэнс Элайза вела отнюдь не в погоню за основным конвоем. Оставшийся в городе Уилбур вышел с нею на связь и сообщил о предполагаемом разделении конвоя: тихоходные «бегемот» и «урбанмех» вышли из города почти на час раньше основного конвоя, и с ними ушли два грузовика, на борт которых Абдул-Джаббар загнал тех, кого посчитал наименее ценными из списка подлежащих эвакуации — семьи наёмников Мэтсона. Лучшего подарка на этом этапе операции не стоило и желать. Знай пиратский лейтенант, что наёмники присоединились к атакующему его войску, он оценил бы их близкихиначе. И Элайза не хотела давать ему времени исправить эту ошибку.

Как не хотела и Оливейре сообщать о происходящем до срока: пусть гонится пока за конвоем, и пусть Вермеер, обнаруживший с воздуха «бегемот», «урбик» и грузовики, пребывает в неведении относительно их настоящей ценности. Можно подкинуть ему работёнки — пусть сделает несколько заходов на мехи Джаббара с относительно безопасной полукилометровой высоты, потреплет им нервы и броню. Ударному лэнсу Оливейры она приказала следовать за колонной на расстоянии, не вступая в визуальный и огневой контакт без необходимости — или команды.

В принципе, ударный лэнс её собственной роты куда более заметен: три «ассасина» редкое сочетание, зато у Оливейры подборка «стингер», два «уоспа» и «локаст», которых в любой армии Сферы до чорта. И перед отлётом их перекрасили в камуфляж Ново-Синклерского, с соответствующими знаками отличия. Раздобыть краски нужных цветов, кстати, был тот ещё квест: с собою на Балават их, понятное дело, не брали, да и на Балавате кому бы понадобилось и зачем рисовать болотный камуфляж? Планета-снежок ведь, последние болота там вымерзли хрен знает, когда. Как и леса, и всё остальное. Однако ж — нашли. Уилбура осенило, и он, запросив городскую администрацию Шуштара, узнал, что там действует детский сад для семей работяг. Это казалось невероятным, но были и те, кто летел на Балават с семьями; кроме того, семьи образовывались и на самой планете. Детей рождалось не то чтобы много, полуторная гравитация и постоянный холод этому не способствовали, особенно, у рабочих. Но детский сад, несколько лет назад открытый при местной магдаленистской епархии, всё равно был переполнен. А краска нужна была им для росписи помещений под лес, каковой бóльшая часть детей видела лишь на картинках. Реквизировать краску на оборонные нужды у Элайзы не поднялась рука. Поэтому она потратила пару часов, чтобы наехать на городскую администрацию, выбила у неё деньги и лично отправилась расплатиться с отцом Адрианом. Краски хватило на командирский и оба ударных лэнса; тяжёлые мехи огневой поддержки и боевого, чтоб не палиться в арктическом, перекрасили в чёрный с лазоревым — парадные цвета бригады. Благо, и чёрной краски, и синего колера для белой на Балавате имелось в достатке.

* * *

Рано расслабился Брэдли Абдул-Джаббар: его лэнс не успел ещё нагнать конвой, как вывалившийся из облаков истребитель шарахнул по его «феникс-хоку» лазерами. Залп средних поднял фонтан грязи у ног бэтллмеха, выстрелы малых пришлись по ногам. Изображение левой на мониторе контроля повреждений окрасилось уже в жёлтый цвет: бронезащита ослаблена больше, чем наполовину. Вскинув большой, лейтенант выстрелил вслед самолёту, но промахнулся. А самолёт заложил боевой разворот.

Снова поднявшись до пятисот метров, он средними лазерами снёс всю броню с левой руки «феникс-хока» и повредил центральную торсовую бронеплиту; Брэдли опять промахнулся. Когда «сперроухок» пошёл на третий заход, лейтенант прыжком вышел из-под огня и скрылся в зарослях. Зато на пути истребителя оказался «уосп» Митчелла Каратоссоса — номер четвёртый лэнса. Прямое попадание лазерной спарки раздробило его левую руку, броня над хребтом тоже приказала долго жить, но к счастью, реактор и гироскоп уцелели. Четвёртый заход — опомнившиеся мехвоины скачут на своих мехах по зарослям, будто зайцы; пятый — дикая скачка продолжается, и все выстрелы уходят впустую. «Сперроухок» набирает высоту и скрывается в облаках.

— Отбой воздуха, — говорит своим воинам Брэдли.

* * *

Их было семеро в душном нутре «бегемота»: механик-водитель за рычагами, башнер и командир, радист, заодно отвечающий за стрельбу лобовыми установками ракет малой дальности (за курсовые пулемёты и установки РМД-2 отвечал водитель) и четверо бортстрелков, по одному на пулемётную и ракетную точки правого и левого борта. Так что в прямом смысле «борт», и поначалу сей каламбур вызывал у сержанта Билла «Аллигатора» Аджо улыбку. Билл никогда раньше не думал, что станет танкистом. До тех пор пока в самом деле не стал. Пока не поболтался четыре часа в открытом космосе с перетянутыми жгутом штаниной и рукавом гермокостюма, молясь всем известным богам, чтоб позволили вновь увидеть хотя бы заснеженные белые холмы Антиаса. А лучше зелёные холмы какой-нибудь более тёплой и для жизни пригодной планеты. Что ж… боги его молитву услышали. Раненого морпеха подобрал шаттл, последняя уцелевшая «тайгресс» из трёх, что когда-то у них были. Но левые руку и ногу ему оттяпали в корабельном лазарете на «Фермерской дочке»; тут уж не обессудь — спасти их после четырёх часов вакуума не мог бы и лучший врач Внутренней Сферы, не то, что корабельный хирург-коновал. И миомерный протез, стоящий как рука или нога бэттлмеха, простому морпеху мог только сниться. Крюк да железный костыль, вот и всё.

Но командовать людьми Билл мог по-прежнему. Так что когда в рейде на Фронц братва захватила у местной милиции «бегемот», с кандидатурой на место командира его экипажа лорд-капитан Джоффри Уортингтон определился быстро. Морпех? Значит, человек грамотный и к сидению в тесных железках привычный. А летает ли та железка по космосу или ползает по земле, уже дело десятое. Билл Аджо ломаться не стал. Танк — значит, танк, лучше просиживать жопу в его бронированном нутре, чем быть бесполезным калекой. Или надсмотрщиком за рабами, и день-деньской ковылять по грядкам на деревянной ноге — работа не лучше рабской. Будь у него обе ноги целы, так ещё ладно, протез же превращал это дело в сущую пытку. И даже возможность сорвать зло на проштрафившемся невольнике сильно не радовала, потому как за зряшные потери рабсилы с надсмотрщиков тоже спрашивали. Такой вот порядок завёл лорд Уортингтон ещё пока они кантовались на Ур-Круин.

Приказ выдвигаться Билл тоже воспринял с радостью. Это уже сегодня, когда Брэдли Абдул-Джаббар собирался оставить крепость. Аджо боялся, что его тихоходную машину оставят прикрывать отход за компанию с «урбанмехом», ан нет. Вместо этого послали вперёд.

— Джаббар подвергся воздушному налёту, — доложила радистка.

В башне три их поста расположились треугольником: башнер-наводчик впереди, командир справа и девушка слева. И звукоизоляция тут была достаточно хороша, чтобы не орать даже когда дизель херачит на полных оборотах. В башне у «бегемота» был главный калибр — две автопушки «сарлон макси-кэннон» и две установки «харвестер 20К», общим числом в дюжину пусковых труб РМД.

— Тонна зенитных у нас заряжена, — сказал, оборачиваясь к командиру, башнер.

Как и радистка, он был совсем молодым, и в настоящем бою ещё не бывал. По мишеням стрелять научился, и даже попадать иной раз, и то хлеб.

— Хорошо, — кивнул Аллигатор. — Будь готов врезать.

Маленький «урбанмех», похожий на мячик на ножках, вперевалку, как утка, топал впереди. За ним месили грязь грузовики. То зарывались в неё по брюхо, то выползали и двигались, переваливаясь с кочки на кочку. Людей в кузовах трясло и подбрасывало, хоть ящики с грузами тросы держали намертво. В отличие от чемоданов, сумок и прочих узлов со шмотками. Часть этого дерьма вывалилась-таки за борты, но Билл приказал не останавливаться: если позволить дурам-бабам вылазить и собирать, марш кончится, не начавшись. Они и так тут едва ползут. Они не прошли и трёх дюжин километров за всё это время, хотя углубились уже в джунгли изрядно. И Брэдли пока не видать. Идёт параллельным курсом он, как же. Да чорта с два! Хотя радаром его колонну они зацепить не смогли, по пеленгу выходило, что Брэдли утопал далеко вперёд, наверняка, прикрываясь тихоходными машинами Билла как щитом от возможной погони.

Кто б сомневался, подумал Билл. Надежда была лишь на то, что преследователи не клюнут на эту приманку, догонят вначале более жирную из добыч. А там, глядишь, и удастся им спрятаться. Он даже прикинул примерно, где. Было бы времени ещё полчаса…

Нет, не нашлось. Четыре магнитные засветки на сканере, четыре отметки-треугольника на радаре — бэттлмехи. Небыстрые, значит — тяжёлые или средние, неплохо вооружённые, хватит, чтоб задавить огнём «бегемота» и «урбанмех».

— Башню назад! — рявкнул Билл. — Фугасными!

— Фугасный заряжен!

— По «мародёру»!..

* * *

Выстрел пушки — метателя частиц «мародёра» ударил в скошенную бронеплиту башни стотонного «бегемота», оставив на ней широкую чёрную отметину. Прямое попадание, но башня тяжёлого танка способна выдержать ещё три таких, брони хватит. Чьё попадание в корму — элайзиной автопушки или же ПМЧ «пантеры» Уэрта — пустило танк юзом, Элайза не поняла. В кого бы ни целился «бегемот», он не попал с четырёх-пятисот метров своими пушками; Элайза, Ширли и Катарина Зарикос разошлись веером, продолжая стрелять по нему, чем могли. Танк начал разворачиваться, и Элайза достала его в левый борт, кажется, повредила гусеницу; Ширли всадила ещё одно попадание ПМЧ в башню. Высоко в воздухе над «мародёром» просвистел выпущенный «урбанмехом» снаряд.

— Проскуров, будь наготове! — распорядилась Элайза.

Лэнс-капрал Афанасий Проскуров с двумя отделениями 2-го пехотного взвода шёл за её лэнсом на тяжёлом БТР. Будь наготове — захватывать танк и грузовики. Эти последние как раз увязали в грязи, надсадно ревя моторами. Забрызгав их грязью, летящей у него из-под ног, мимо промчался «ханчбэк». Кривой Фриц хорошо знал свой манёвр, и ещё на сближении достал «урбанмех» средними лазерами. Не сбавляя скорости, выстрелил главным калибром, и восьмидюймовый снаряд оторвал «урбанмеху» правую руку вместе с изрядным куском торса. Боеукладка не взорвалась — и то хлеб, но оставшийся с единственным малым лазером в неспособном убежать от тяжеловесов мехе пиратский мехвоин решил не искушать судьбу и катапультировался. «Бегемот» огрызался, крутя башней, но Элайзе, наконец, удалось его обездвижить, загнав новый снаряд в уже повреждённую левую гусеницу.

— Проскуров!

Двадцатитонный БТР проломился через подлесок, притормозил на десяток секунд, за которые пехотинцы успели ссыпаться на землю из распахнувшихся десантных люков. С кормы «бегемот» прикрывала лишь башня, когда нацеливалась туда, но пока мехи отвлекали внимание башенного стрелка на себя. А пехотинцы бежали, пригибаясь к земле, метр за метром приближаясь к танку.

Один из грузовиков выполз из ямы и рванул, было вперёд; Зарикос прыгнула ему наперерез на «блэкджеке» и зарядила с ноги по кабине. Брони у грузовика кот наплакал, да и какая она броня — так, железяка, которую пробивают и пули; решётка радиатора смялась, и грузовик потерял ход. Второй, тоже выскочивший из ямы, помчался прочь.

— Ширли, за ним!

Элайза промазала, целясь в борт «бегемота» с четырёхсот пятидесяти метров на бегу, затормозила, взрыв новый фонтан грязи и задним ходом вломилась в подлесок. Её «мародёр» содрогнулся от попадания крупнокалиберного снаряда в правый борт.

— Блейкова срань!

Пехоте оставалось бежать ещё почти сотню метров. «Блэкджек» и «ханчбэк» прикрывали её огнём. Пятясь, Элайза прошла глубже в заросли, уже заслонившие ей обзор.

— Сука! Достал меня в грудак! — выругался Кривой Фриц. — Ха, да у него остались только зенитные к пушкам!

— Мне достался ещё фугас, — хмуро сказала Элайза, выводя «мародёр» к подлеску.

— Где эта Блейком траханная пехота?! — Катарина всадила мелкокалиберный снаряд в лоб «бегемота» и прыгнула, спасаясь от ракетно-пушечного огня.

Ширли Уэрта спринтом рванула вперёд, чтобы настичь грузовик, но тут грунт был почти ровный, и водитель смог разогнаться почти что до девяноста километров в час. Даже на спринте, «пантера» начала отставать, и мехвоин, сбавив ход до обычного бега, выпалила из ПМЧ в землю по курсу машины. Фонтан пара и грязи взметнулся вверх, водитель рефлекторно крутанул руль в сторону. Правые колёса оторвались от земли, но лишь на мгновение — машина была устойчива. Зато «пантера» новым спринтерским рывком сократила дистанцию и начала приближаться.

— Тормози, сука! — крикнула Ширли по громкой связи. — Тормози или я тебе сожгу на хрен!!

И в подтверждение своих слов выпустила четвёрку ракет малой дальности вдоль курса грузовика. Угроза подействовала, и машина начала быстро снижать скорость.

Пехота добралась, наконец, до кормы танка, и Элайза скомандовала мехам отход на безопасное расстояние. В двух отделениях под началом Проскурова было двенадцать человек — полное у него, и только четыре бойца у лэнс-капрала Мак-Вея, двое же подорвались на мине при зачистке цитадели. Но против семи танкистов хватило и этого.

Даже калека, Билл Аджо всё равно оставался морпехом и знал, по какой цене продавать свою жизнь. Откинув башенный люк, он высунулся, сжимая здоровой рукой дробовик, выстрелом сбил с брони первого из залезших на башню бойцов. Тогда остальные метнули гранаты.

— За мной! — капрал Афанасий Проскурин снова полез на башню.

Перекинувшийся через люк окровавленный танкист ещё подавал признаки жизни, и лэнс-капрал добил его из автомата — короткой очередью в упор. Швырнул в проём люка осколочную гранату, добавил очередью на звук туда, где стонал раненый башнер. И только потом полез внутрь.

Связистка пережила штурм: когда на крыше башни грохнули взрывы гранат, и командир обмяк в люке, она юркнула вниз и забилась меж механизмов, ладонями зажав уши и широко распахнув рот. Это спасло её барабанные перепонки от взрывной волны брошенной в люк новой гранаты.

Мак-Вей со своими бойцами проник в танк через люки стрелков правого борта. Гранаты кидать внутрь он не рискнул, опасаясь случайного подрыва боеприпасов, и вместо этого пошёл в рукопашную, штыком и прикладом. Впрочем, брошенная Проскуровым граната сыграла на руку и Мак-Вею, взрывом своим оглушив экипаж. В темноте и тесноте боевого отделения «бегемота» драка вышла жестокой и грязной. Серьёзной брони у танкистов не было, канопианским солдатам же пехотный комплект защищал руки и торс, в дополнение к шлемам. Лишь одному из стрелков посчастливилось уцелеть, бросив оружие и забившись в угол. Механик-водитель рискнул выползти через нижний люк, но перебравшиеся в носовую часть пулемётчик и двое стрелков отделения Проскурова срезали его очередями, едва танкист показался в их поле зрения. Пленных в итоге осталось лишь двое: стрелок-пулемётчик левого борта и радистка.

Один убитый и два легкораненых, закончил доклад Проскуров.

— Пилот «урбанмеха», — сказала коммандер. — Он где-то в зарослях, найдите… и по ситуации. В плен брать не обязательно.

— Есть, — коротко отозвался капрал и полез с танковой башни вниз.

С пассажирами вышло проще. Уехавший, было, второй грузовик под конвоем «пантеры» Уэрта возвращался на поле боя. Первый, со смятым ударом «блэкджека» рылом, так и остался стоять в грязи, и с дюжину-полторы детей, подростков и женщин сгрудилось в его кузове. От бэттлмехов не убежишь, да и куда — в джунгли? И прятаться там, в ожидании… чего?

Остановив «мародёр», Элайза опустила его корпус на землю, впритык к кузову грузовика. «Блэкджек» и «ханчбэк» нависли над ними с двух сторон. В кабине Элайза сидела раздетая до трусов: форменный комбез в здешней влажной жаре был не самой удобной одеждой, это умеренный морозец он держал, да и неумеренный — балаватский — в нём можно было терпеть. Зато в жаре пот под ним лил градом, а вот вещичек полегче Элайза с собою не захватила. Откуда ж ей было знать, что воевать придётся не только в арктическом, но и в тропическом климате? Пластальные боты она оставила, теперь надевая на босу ногу, и прежде чем открыть люк, надела ещё портупею на голый живот и форменную куртку с броневыми вставками. Спрыгнула в кузов и выпрямилась, оглядев сбившихся в кучу напуганных людей.

— Коммандер Маркхэм, Вооружённые силы Магистрата Канопуса. Надеюсь, сопротивления больше не будет?

= XVIII =

к северу от Мэнорбира

Скайфог (Мир Уортингтона)

Периферия

27 августа 3017 года

— Значит, мой муж убит. Это сделали вы?

Роберта Мэтсон не отказалась от сигареты и закурила, сидя на ящике в кузове грузовика. Это была худощавая женщина лет тридцати, привлекательная и умудряющаяся держаться с достоинством даже сейчас, в липнущей телу насквозь пропитавшейся потом льняной рубашке и грязной надорванной твидовой юбке. Элайза качнула головой и ответила:

— Нет. Его застрелил Прохазка, по подозрению в попытке сменить сторону. Но Мэтсон не делал этого: со мной договаривался лишь Оливейра.

— Оливейра, — повторила Роберта, скривившись и поджав губы. — Я говорила Джону, что он напрасно ему доверяет.

— А он говорил капитану, что не стоило принимать предложение Уортингтона.

— Да, говорил. Когда отказываться было уже поздно. — Роберта отбросила за борт окурок. — Мы были заложниками лорда Уортингтона и стали теперь вашими заложниками. Я правильно вас понимаю, коммандер?

— Отчасти, — признала Элайза. — Мне не хотелось бы строить отношения с «Мародёрами Мэтсона» на этом фундаменте.

— Но где вы возьмёте другой?

— Уортингтон. Он не покинул систему, и должен сейчас возвращаться назад. Его корабли должны быть в полутора сутках пути, а нашему звездолёту заряжаться все четверо. Волей-неволей, нам предстоит драться плечом к плечу… едва ли Уортингтон вас помилует.

— Что ж… неплохой расчёт. Дело за малым: разбить банду Уортингтона.

— Попробую, — сказала Элайза и вновь потянулась за сигаретами. — Будете?

— Да.

Конвой из тяжёлого мехоэвакуатора, инженерной машины и ещё одного БТР сопровождал боевой лэнс Тана Бизоса. Техники Янга Виртанена отправились с ним; прошло около часа прежде, чем этот конвой добрался до поля минувшего боя. К этому времени лэнс-капрал Проскуров свернул поиски катапультировавшегося мехвоина «урбанмеха», так никого и не найдя, а Мак-Вей со своим куцым отделением рассортировал пленников: обоих танкистов, водителей грузовиков и ехавших с ними вместе двоих технарей — отдельно, женщин с детьми — отдельно. Считая в эту группу лишь «коренных» обитательниц Мэнорбира, которых набралась полная дюжина, да семнадцать детишек, от совсем крохотных малышей до подростков двенадцати-тринадцати лет. Жён и детей «мародёров» Элайза отделила и собрала в кузове разбитого грузовика. Вкратце им рассказала о произошедшем, и женщины, посовещавшись, послали вдову капитана на переговоры. Ну, вот… поговорили.

— Мех Джона, я вижу, вы решили присвоить.

Элайза глубоко затянулась, прежде чем ответить.

— Вы не мехвоин, и вашему сыну шесть лет. И я вам ничем не обязана, а «мародёр»… это «мародёр».

— Да, понимаю. Без вариантов. Что ж… злиться на вас в моём положении глупо, смириться же… тоже не получается. Хотя по сравнению с ними, — Роберта кивнула на две группы пленных, — и нынешнее моё положение не так уж плохо. С нами вы, по крайней мере, сотрудничаете. А их — продадите в числе трофеев?

— Конечно. — Закон Магистрата разрешал продавать и владеть рабами, и пленных женщин с детьми из Мэнорбира ждала эта участь. Обычная практика в таких ситуациях; с семьями Вольного братства Антиаса поступили так же.

— Что помешает вам избавиться и от нас, когда пропадёт в нас нужда? Допустим, когда ваша доблестная кавалерия выскочит лавой из-за холмов и разобьёт банду Уортингтона?

— Моё слово. Но вы ведь понимаете, насколько это зыбкая гарантия… в наших с вами условиях?

— Других вы при всём желании мне не можете предложить, — жёстко сказала Роберта. — Вы ведь дворянка, коммандер?

— Дюрахи, — уточнила Элайза. — Если вы знаете, что это такое, и это имеет для вас значение.

— Держать или нет своё слово, зависит от вас, а не от вашего происхождения.

— Да верно… какое обещание вы хотите от меня получить?

— Слово… дворянина и офицера, что вы не ударите нам в спину и честно расплатитесь с нами за союз. По-настоящему расплатитесь, не пулей, ядом и не клинком. Деньгами и трофеями.

Элайза выпрямилась и медленно кивнула. Отбросила в сторону сигарету.

— Слово офицера и дворянина, — сказала она. — Я заключила союз с вашим отрядом и не нарушу его. Не сдам вас канопианскому или иному правосудию и передам вашу долю трофеев, когда мы закончим эту операцию. Я говорю то, что говорю и не откажусь от своих слов, не выверну их наизнанку к собственной выгоде в ущерб вашей.

— Ты сказала.

— А ты услышала.

Элайза опустилась на ящик рядом с Робертой. В мире интриг и ударов в спину, пути обмана, каковым по определению была война, клятвами не разбрасывались. Старались их не давать лишний раз, внимательно следили за формулировками, чтоб при нужде обойти по букве, но эту лазейку Элайза сама же сейчас и закрыла. И даже неважно, что Роберта Мэтсон была единственной свидетельницей её клятвы: за такие слова ты отвечаешь перед собой и Богом, другие свидетели не нужны.

— Дай мне ещё сигарету, — попросила вдова капитана наёмников. — Мои-то в труху превратились.

— А у меня как раз две и осталось, — Элайза открыла пачку.

* * *

— Папочка, папа! — Иниго, Тубал и Химена бросились к Тану наперегонки, едва он спустился на землю из кабины своего «арчера».

Мальчишки прилипли к нему справа и слева, а дочка сразу же прыгнула на руки; Тан подхватил её и подбросил в воздух, поцеловал и хотел, было, спустить на землю, но малышка повисла на нём как кошка на дереве, крепко обняв отца руками и ногами.

— Привет, Тан. — Алина шла медленно, держа на руках маленькую дочку Перовичей. Наёмник привлёк к себе жену и поцеловал.

— Я ведь обещал, что вернусь, — сказал он. — Я всегда обещаю и всегда возвращаюсь.

— Я знаю, — Алина смахнула слёзы с ресниц.

Более или менее сухим местом была тут ступня его «арчера»; Бизос помог женщине влезть на неё и одного за другим подсадил вверх детей, вскарабкался следом и сам. В полусотне метров от них, у ног «райфлмэна», Марк и Ангелика Хойзинвельд обнимали дочку; Кирабо Мванаджума, первым выскочивший из транспортёра навстречу жене и малышам, прижимал их всех к себе.

С другого борта картина была не столь радостной: там четверо магистратских солдат загоняли жён и детей пиратов Уортингтона на борт БТР.

— Давай-давай, не стесняйся! — покрикивал лэнс-капрал. — Оружие сюда, шмотки — сюда. Руки за голову! Шаг вперёд!

Оружие, действительно, было у многих. На шее очередной женщины стоящий рядом с капралом солдат застёгивал рабский ошейник, после чего пинком отправлял в сторону БТР. Детей раздевали и обыскивали тоже — на всякий случай. Ошейники взяли у самих же пиратов — был в цитадели и с ними склад. Пленных танкистов и водителей с механиками раздели и обыскали ещё раньше; всё время, что ждали конвой, они сидели в сторонке на корточках под прицелом двух автоматов. Пока и остались сидеть: возможно, их припрягут в помощь техникам, которых Янг Виртанен уже погнал осматривать «урбанмех» и танк. Вердикт оказался неутешителен.

— Торс «урбанмеха» я бы ещё починил, — Янг, коренастый мужик лет тридцати с уже наметившимся животиком, носил носил очки и аккуратно подстриженую бородку. Перед Элайзой он стоял в полурасстёгнутом комбезе с лычками старшего техника на рукаве. — Но чтобы установить пушку, «урби» нужна рука, а руку я в здешних условиях хрен соберу. И если б собрал, то хрен присобачу её к торсу, потому что для этого надо реконструировать плечевой привод, а это, мадам, тоже… только в заводских условиях, короче.

— Но вывезти мы его можем?

— Да можем, конечно, а хули толку? Других тридцатитонников тут у нас нет, так что его даже и на запчасти не разберёшь.

— Сдадим как трофей, когда свяжемся с командованием Магистрата.

— Ну, разве что… Сразу по поводу танка, — добавил Виртанен, блеснув прямоугольными стёклышками очков. — Я в принципе мог бы заставить его ползать, но именно — ползать. Десять-двенадцать километров в час. И это пара часов работы, как минимум. Командир, вам оно надо?

— А демонтировать башню?

— Проще обратно же подлатать ему гусеницы и отогнать весь танк в крепость, или куда там вы хотите воткнуть огневую точку.

— Понятно… — Элайза потянулась, было, за сигаретами, вспомнила, что последние две скурила на пару с Робертой, и заложила руки за спину. — Тогда грузим «урбанмех», потом перегружаем ракеты из «бегемота» на грузовик и возвращаемся в крепость. Танком займёмся, когда и если на это останется время.

— Помощники будут?

— Конечно. Те шестеро, — Элайза махнула рукой в сторону пленных танкистов.

Техники принялись за работу: зацепили «урбанмех» тросами, подогнали инженерную машину и с помощью её лебёдки перегрузили искалеченный мех на платформу эвакуатора, принялись закреплять на ней. Элайза вернулась в кабину «мародёра», связалась с Геррерой и Скоттом, приняла их доклады: в Мэнорбире всё спокойно, с рабами заканчиваем. Тех набралось почти семьсот человек, в самом деле, большинство наших — захвачены в рейдах на Ново-Трессиду несколько месяцев назад. Где-то, пять из семи сотен. Ещё человек полтораста с Ур-Круин, привезены на планету в самом начале — год или около того назад; с полсотни других… да не всё ли равно?

— Среди наших ведь есть служившие в армии, — добавил Уилбур. — Почти все мужики, да и из девок и баб немало. А в цитадели стрелковки лежит под три сотни стволов.

— Хочешь собрать ополчение? Собирай, — согласилась Элайза. — Готов им командовать?

— Не будь готов — так и не вызвался бы, — ответствовал Скотт.

Вызвав потом Филлипса, она приказала поднять «сперроухок» и провести воздушную разведку окрестностей. И пока конвой шёл назад, слушала доклады Вермеера. Тот обнаружил мехи Адбул-Джаббара в скалистых холмах к северо-западу, не так уж и далеко от места боя. Лэнс Оливейры, ошивался поблизости, но далеко в холмы не углублялся, и Элайза решила отозвать его назад, чему наёмники только обрадовались. Григорию Перовичу и Зейнаб не терпелось увидеть дочь; у Оливейры и пилота «локаста» Экка близких людей не было, но и они не прочь были вернуться домой. То есть, на базу. В тыл, в стены Мэнорбира.

Вертолёт они засекли уже когда подходили к крепости. Двадцатиоднотонный «уорриор» покружил в двух-трёх километрах от них и отвалил, вскоре исчезнув с экранов радаров. Сел где-то в холмах, где его хрен найдёшь. Но холмами, пожалуй, мы будем заниматься завтра, решила Элайза.

Мэнорбир-Форт

Скайфог (Мир Уортингтона)

Периферия

Самым большим был запас штурмовых винтовок — мариковских «император» АХ-17, с громоздким магазином на полсотни патронов, от которого на современной модели АХ-21 уже отказались. Почти две сотни стволов — хватит вооружить полдюжины лёгких взводов пехоты, чем и занялся Уилбур Скотт. Взвода, правда, ещё предстояло сформировать. Четыре-пять стрелковых отделения на взвод, и каждому нужен командир, да плюс ещё командиры и зам-ком-взводов. Лидеры, способные повести за собою людей. Три десятка, как минимум; сейчас перед Скоттом стояло лишь восемь мужчин и полдюжины женщин.

Одежды рабам не полагалось, и взять её было неоткуда; на складах цитадели Скотт обнаружил лишь дюжины три рваных вконец пар штанов и курток, которые ещё надо было примерить по росту. Бывшим рабам, впрочем, хватало пока и оружия. Автомат на плече, портупея с подсумками, ножом, флягой и сапёрной лопаткой на поясе — достаточно, чтобы не чувствовать себя голым. Погоняв их часок по крепости, постреляв в импровизированные мишени, наскоро намалёванные на жестяных и пластиковых листах, Уилбур остался скорее доволен, чем нет. В бойцы эти ребята сгодятся. Но в командиры?

Потенциальных вожаков и заводил в рабских бараках надсмотрщики старались выбить в первую очередь. Чего и следовало ожидать, так что и эти четырнадцать человек, первыми откликнувшиеся на призыв Уилбура взяться за оружие, даже на командиров отделений годились с трудом. Вон те двое парней и девочонка… ну, в лучшем случае. И опыта командования хоть тем же отделением не было ни у кого. А времечко-то идёт: если Элайза не просчиталась с реакцией Уортингтона, тот должен быть уже на пути к Скайфогу. И остаётся им меньше двух дней… да твою ж мать!

Скотт объявил привал.

— Нам и от двух лишних стрелковых отделений пользы прибавится, — говорил он Элайзе спустя ещё пару часов, когда встретил её на входе в крепость. — Даже такие лучше, чем никаких.

— Да, я согласна, — признала коммандер.

Она поняла уже, что идея собрать ополчение терпит провал, но решила не ранить самолюбие баннер-сержанта. К сожалению, Уилбур легко понял и этот подтекст, отчего на душе стало совсем погано. Хотелось нажраться или набить чью-нибудь морду, желательно, вражескую; первое было бы глупостью, второе — увы, невозможно, поэтому следующие три часа Скотт гонял своих новобранцев, заставляя вспомнить действия в составе отделения. Элайза не лезла. Загнав «мародёр» в ремонт на борт «Деринои», она поднялась в центральный пост, и ещё раз связалась с подразделениями. Ремонт повреждённых мехов ещё продолжался; выставленные энсином Ольтяну караулы несли службу и ничего подозрительного пока не увидели; доктор Геррера продолжал возиться с бывшими рабами. Вермеер вернул «сперроухок» на площадку под борт «Вонючки» и сдёрнул куда-то в крепость. Как вскоре выяснилось, на свидание с подругой — Ирой Чжуан из лётного техобеспечения наёмников, которая ждала от него ребёнка. Дежурным пилотом на случай необходимости вылета остался Крис Мартинелло.

В конце концов, она спустилась на третью палубу, приняла душ и завалилась на койку в своей каюте. Где мирно спала до астрономического полудня, и пробудилась, услышав звонок коммуникатора.

— Я получил сообщение с «Розы Адхары», — без предисловий, сказал Филлипс. — Они только что обнаружили дропшипы Уортингтона, приближающиеся к Скайфогу.

— Мы их и так ждём, — кивнула Элайза, хоть командир «Деринои» и не мог видеть её лица. — Они далеко?

— Ближе, чем мы считали. Они идут к нам на полуторной тяге и будут здесть через семнадцать часов.

= XIX =

к северо-западу от Мэнорбира

Скайфог (Мир Уортингтона)

Периферия

28 августа 3017 года

Полуденный зной подсушил грязь, и брошенный «бегемот» влип в неё намертво — хрен сдвинешь, если б и было — чем. Доламывать его канопиане не стали, но и Абдул-Джаббар решил то же самое. Собрался, было, сваливать, но тут на радарах возникли отметки трёх быстрых мехов. Снова «ассасины»! Побитый «уосп» Каратоссоса Брэдли оставил чиниться в пещере, где наскоряк оборудовали подобие ремонтной мастерской. В строю остались его «феникс-хок», «стингер» Абдул-Самада Буджо и «уосп» Норберта Кушнеревича. Брэдли скомандовал отход, но «ассасины» пустились в погоню. Первые залпы их РБД были безрезультатны, потом «стингер» Буджо схлопотал пару боеголовок в спину. С этим и разошлись.

Часом позднее над холмами появился «сперроухок», и Брэдли почуял жопой: он разглядел их схрон в ущелье меж скал под маскировочными сетями. Значит, и гости потяжелее явятся скоро. Стоять и драться — не вариант, как и на стенах крепости; впрочем, тут все холмы, с лабиринтом проходов меж ними, частью заросшим травяными джунглями, стали их крепостью. Маневренные средние и лёгкие мехи здесь могут наскакивать на превосходящего весом, но уступающего скоростью врага, ранить его и отходить. Такая тактика была излюбленной и на его родной Астрокази, где боевую технику старались беречь, и драки лицом к лицу до последнего болта в становом хребте меха не жаловали.

Прошло ещё часа полтора, прежде чем выставленные Абдул-Джаббаром секреты подняли тревогу. Доложенный ими и подтверждённый затем поднятым на разведку вертолётом состав приближающегося отряда заставил первого лейтенанта выматериться. Полных четыре лэнса! Четыре! Два из которых тяжёлые: «мародёр», парочка «арчеров», «райфлмэн», средний, но вооружённый восьмидюймовкой «ханчбэк»… Вернувшийся «сперроухок» сбил с неба вертушку — первым же залпом разбил ей несущий винт, и «уорриор» рухнул на скалы с километровой высоты. Истребитель же принялся нарезать круги над холмами, отслеживая манёвры Джаббара.

Outnumbered, outgunned и outweight. Что остаётся? Бежать, оставляя в холмах всё, что неспособно угнаться за мехами. То есть, обоз и баб — видит Аллах, он сделал для них всё, что мог. И для своих, в том числе; но мёртвым от точно им не защитник. В холмах есть, где спрятаться, так что посмотрим…

* * *

— Мехи отходят, — сказал Митч Вермеер. — Вы видите, командир?!

— Хочешь перехватить?

— Да! — лётчик оскалился под стеклом гермошлема. — Вы разрешаете?

— Да. Оливейра! — Элайза переключила канал, оставив линию связи с Вермеером на удержании. — Бегом к отметке «танго-джульет» и с поворотом на два часа!

— Выводите нас на Джаббара?

— Он собирается отходить. Притормози его, сколько сможешь!

— Уйти и трофеев нам не оставить? Да хрена там!

Толкнув от себя ручку управления «сперроухока», Вермеер опустил нос машины вниз и пошёл на снижение. Силуэт «феникс-хока» заполнил собою прицел, и Митч надавил спуск. Залп сдвоенных средних лазеров вонзился в уже повреждённую в прошлых боях левую ногу — сменить там броню не успели — сломал приводы бедра и лодыжки, и мех, не удержав равновесия, рухнул ничком на скалу и остался недвижим. Но тут и «сперроухок» тряхнуло прямым попаданием снаряда по правому крылу — пилот «вольверайн» оказался не промах. Митч едва не сорвался в штопор и, выровняв машину, повёл на боевой разворот.

Быстроходный, но неспособный прыгать «локаст» Криса Экка отстал от «стингера» и «уоспов», прыжками перемахивающих заросли и россыпи скальных обломков, одним махом взлетающих на вершины холмов вместо того, чтоб карабкаться по косогору. И отходящие мехи пиратов они настигли втроём: Оливейра, Зейнаб и Григорий. Однорукий «уосп» и «стингер» припустили, что есть духу, но «вольверайн» и второй «уосп» прыжками разошлись в стороны и встретили новых врагов лицом к лицу.

Второй лейтенант Тайлер Флойд был много, кем, но точно — не трусом; хорошую драку с победою в ней он любил почти так же, как и лишать невинности молоденьких девиц. Его «вольверайн» и «уосп» Кушнеревича против тройки двадцатитонников — не худший расклад, даже когда Баджо и Каратоссос удрали; жаль вот, не удалось завалить самолёт. Но может быть, он погонится за этими двумя ссыкунами?

Тайлер не забывал о ползущих на них тяжёлых лэнсах, но прежде, чем отрываться от них, надо разделаться с этими шустриками. Средние лазеры, ракетные установки и пулемёты… Он выпалил по ближайшему из «уоспов», всадил по боеголовке РМД ему в грудь, ногу и голову. Хреново, что пушкой и лазером не достал… прыжок! в воздухе с разворота — залп пушкой и лазером в «стингер», чорт, мимо! Сто метров вперёд, длинные стебли гигантских репейников хлещут борта «вольверайн». Залп по «уоспу»: пушка и лазер опять мажут, но три РМД одна за другой бьют его по ноге, сметают броню.

Зейнаб краем глаза успела заметить предупреждение: повреждён левый привод бедра; потом нога её меха подломилась, и повреждённый «уосп» растянулся на земле. Удар смял и едва не сорвал с креплений бронеплиту левого борта. А «вольверайн» Тайлера Флойда уже выходила из зарослей и пёрла на неё.

— Зая! — Григорий Перович устремился навстречу пирату.

Достал его попаданиями и лазера, и ракет; отвлёкшийся от боя с «уоспом» Оливейра помог, удачно всадив попадание среднего лазера флойдовской «вольверайн» прямо в затылок. Но тут и пират жахнул полным залпом по меху Григория. Брони на башке «уоспа» всего четверть тонны, так что и попадания среднекалиберной автопушки достаточно, чтобы разбить её вдребезги. Бронебойно-фугасный снаряд разворотил меху Григория лицевой бронещиток; «уосп» рухнул на землю рядом с уже лежащим собратом — машиной Зейнаб. Времени радоваться победе у Тайлера не было: подав «вольверайн» назад, он прыгнул обратно в заросли.

— Норберт, уёбываем!

— Стой, сука! — Оливейра прыжком устремился за ними.

Выстрелил, промахнулся, но продолжал стрелять ещё и ещё.

* * *

Ударный лэнс Раджкумара Утпата встретил удирающие пиратские «стингер» и «уосп» у северного края гряды холмов и отсёк путь к отступлению. Первыми же залпами РБД они повредили «стингер»; пират запаниковал и отпрыгнул назад. Джессика Крофорд прикинула траекторию его полёта и сбавила ход своего меха, чтоб тряска в движении не так сбивала прицел. Лазером всё равно промахнулась, а вот ракетами, кажется, достала, но сразу же ей пришлось уклоняться от атаки пиратского «уоспа» с единственной правой рукой. Впрочем, «ассасины» уже настигли вражеский «стингер», увеча его новыми попаданиями лазеров и ракет.

Однорукого добил Митч Вермеер, прямым попаданием средних лазеров «сперроухока» разнёсший ему центральную секцию торса. Покончив со «стингером» Баджо, лэнс Раджкумара Утпата атаковал Флойда и Кушнеревича, в спину которым вцепились ещё Оливейра и подоспевший к шапочному разбору Крис Экк на «локасте». Кто засветил «вольверайн» боеголовку в кабину, так и осталось невыясненым; «уосп» Кушнеревича прикончила детонация боеприпасов РМД.

Элайзе с её командирским и боевым лэнсом Бизоса остались лишь разрозненные группки пехоты и беженцев. К этому она готова была, взяв с собой взвод Ольтяну с обоими его БТР. Отделения тяжёлого оружия на время были перевооружены как лёгкие стрелковые — семь автоматчиков; их миномётные установки остались в Мэнорбире. Огневой мощи в поддержку могли сколько угодно дать бэттлмехи. Уортингтоновских боевиков она в плен приказала не брать: ни как заложники, ни как работники они ценности не представляли, зато корми их ещё, охраняй… чего ради? Не человеколюбия же: распространять его на пиратов не принято. Женщин с детьми, когда удавалось найти, обыскивали, разоружали и гнали под конвоем в тыл.

— Пиратские мехи нейтрализованы, — доложил Раджкумар Утпат. — У Оливейры один или два «двухсотых».

— Дарий?

— Гриша погиб, — подтвердил лейтенант наёмников. — Зейнаб жива, но у её меха поломан привод бедра.

— Трофеи и пленные?

— Один «уосп» подорвался на боеприпасах, ещё один и «стингер», похоже, годны только на запчасти. «Феникс-хок» и «вольверайн» получили по бошкам. Пилот «вольверайн» убит, пилот «феникса» ранен.

— Их лейтенант? — спросила Элайза.

— Он самый, я его помню, — ответил ей Оливейра. — Добить или нет?

— Сначала допросим.

— Я так и понял, командир.

Ольтяну доложил о захвате обоза. Там бой был самый жаркий, пехота потеряла троих убитыми и с полдюжины ранеными. К тому же, пилот «бастера» — 50-тонного меха-погрузчика — попытался вступить в бой с боевыми мехами, нанося им удары руками и ногами своей машины. «Арчеры» и «шэдоу хок» расстреляли его с коротких дистанций, превратив промышленный мех в груду обломков. Зато тяжёлый мехоэвакуатор и пару грузовиков удалось захватить.

— Хорошо, — одобрила Элайза и вызвала из Мэнорбира техническое обеспечение.

Дропшипы Уортингтона уже миновали бóльшую часть пути до планеты, но даже на пятнадцати метрах на секунду в квадрате им тормозить оставалось ещё около четырнадцати часов. «Роза Адхары» продолжала отслеживать их приближение, но через несколько часов должна была выйти из зоны радиоконтакта: Летисия Веницелос сочла, что оставаться в прыжковой точке опасно и перевела звездолёт на иовоцентрическую орбиту. То есть, вокруг Полосатого Джоба, «горячего Юпитера», у которого обращался и сам Скайфог. Несколько минут ускорения в один метр на секунду в квадрате уменьшили орбитальную скорость корабля, а с нею уменьшился и радиус орбиты. Ко времени подхода Уортингтона к Скайфогу, «Роза Адхары» должна уйти в тень планеты — выпасть из поля зрения сенсоров пиратских дропшипов, после чего снова изменит орбиту. Шкипер надеялась, что благодаря этому манёвру пираты потеряют её корабль из виду. Тем более что вести астрономические наблюдения с поверхности Скайфога, куда они приземляться, будет мешать атмосфера.

Филлипс одобрил её идею. «Разумный ход», заявил командир «Деринои». «Который возможно спасёт нам корабль».

«На время перезарядки эти манёвры не повлияют?» спросила Элайза. На её памяти, звездолёты ни разу ещё не использовали свою способность маневрировать в обычном пространстве.

«Могут затянуть на десять-двадцать часов», признал Филлипс. «Но думаю, она учтёт это при расчёте орбиты, чтобы приблизиться к точке ко времени перезарядки».

«Лишние десять-двадцать часов… ладно, мы ведь закладывались минимум на шесть дней — пока «Ипполита» не перезарядится у Итцехо. И то, если Смитингтон…»

«Его папаша — начальник штаба Резервного флота», сказал Филлипс. «Командующий де-факто, и говорят ещё, что Киалла к нему прислушивается. Особенно ночью».

О последнем Элайза пока не слышала, но всё равно кивнула. Если Дошува решит подтереться её рапортом и не отправит второй ударный отряд на Скайфог, Джеймс спишется с отцом через ретрансляторы Ком-Стара на Брикстане и Локтоне. Обычная передача такого рода будет идти дня три, но у энсина тугой кошелёк, денег в нём хватит и оплатить пересылку вне графика. Не за красивые элайзины сиськи: сведения об интриге Мак-Доно против клана Пристов, хозяев «ММ&М», стоят и не таких затрат. Смитингтоны найдут, как ими распорядиться. Как фронесс, они далеки от корпоративных разборок, и всяко, не в доле с Мак-Доно. И повлиять на полковника Джордан — комбрига Народной добровольческой — чтобы та приказала Дошуве послать отряд на Скайфог, адмирал может. Оплачивать ускоренную пересылку приказа он вряд ли станет, так что идти ему из столицы до штаба Ново-Синклерского те же три дня.

«Ходок» прыгнул к Данианширу через пару часов после того как «Роза Адхары» ушла на Скайфог — позавчера, двадцать шестого. Связаться с комбатом Дошува Смитингтон может ещё из зенита, с зарядной станции, но убеждать его отправится лично, а это тоже займёт время. Три с лишним дня от станции до планеты, и надо ещё найти транспорт. Так что куда скорее — дней пять, может, неделю. Значит, сейчас он ещё в пути, тридцать первого или второго сентября будет в Лондинии; если всё пройдет гладко, Дошува поднимет в ружьё батальон и стартует числа шестого, не раньше. Девятого или десятого они доберутся до Скайфога по цепочке из «Ходока» (или любого попутного транспорта) и «Ипполиты», которая будет ждать их в надире Итцехо. При худшем раскладе, связь со столицей и продавливание их плана там накинут ещё пять-семь дней.

Дальнейшее зависело от того, как будет действовать бандитский король. Десант на Мэнорбир — едва ли: с двумя дропшипами, прикрывающими его зенитным огнёми РЭБ и с двумя десятками мехов на стенах форта, он крепкий орешек даже для штурмовой роты усиленного состава. Неизбежные потери при этом должны быть неприемлемы для ограниченных в возможности их восполнить пиратов. И это толкает его к осаде, которую им придётся высиживать с несколькими сотнями голодных бывших рабов за компанию. Только что проведённый захват и зачистка лагеря Адбул-Джаббара дали ей козырь в виде заложников — жён и детей уортингтоновских вояк. Даже пираты обычно чувствительны к подобным вещам. Возможно, этого хватит, чтобы Уортингтон действовал осторожно, хотя бы на первых порах. Возможно…

Усадив «мародёр» на землю, Элайза заблокировала управление, сняла нейрошлем и закурила. С двумя тяжёлыми мехоэвакуаторами она успеет забрать и «уоспы» Перовичей, и трофейные «феникс-хок» с «вольверайн». Отремонтировать их до начала осады уже вряд ли получится, но мы рады и этому. Плохо, что бой у Итцехо оставил от всей её воздушной поддержки единственный «сперроухок», вот это ужасная непруха, конечно. Вермеер опытный лётчик и хорошо поработал против отряда Абдул-Джаббара, но шестёрка «хеллкэтов» ему, конечно, не по зубам. Хотя чтобы использовать их, Уортингтону придётся разворачивать полевой аэродром… под прикрытием севших дропшипов, конечно, так что атаковать его на земле почти нереально. С минуту Элайза сидела и просто курила, глядя в погасший экран бэттлмеха.

Возможно, придётся оставить Мэнорбир и отступить, но не сюда — на север, а к югу, вниз по течению реки. Район, где пытался укрыться Абдул-Джаббар, наверняка будет занят Уортингтоном, зато к югу тянулись безлюдные земли. Пожалуй, надо послать туда самолёт на разведку, пока есть время — провести аэрофотосъёмку, составить по ней хотя бы приблизительные карты. И не бросать попыток собрать ополчение из бывших рабов. Элайза достала компад, чтобы сделать об этом пометки. План следующего этапа операции уже начал складываться в её голове.

= XX =

к северо-западу от Мэнорбира

Скайфог (Мир Уортингтона)

Периферия

28 августа 3017 года

Первый конвой увёз в крепость трофейные «феникс-хок» и «вольверайн»; их разгрузили в ремзоне Мэнорбира. Элайза отправила лэнсы Бизоса и Утпата сопровождать его; обратно с мехоэвакуаторами отправился лэнс Фиорелли. Хотя гарнизон пиратов и был уничтожен, дропшипы Уортингтона отделяли лишь считанные часы пути; следовало подстраховаться. Солнце уже уходило за горизонт, когда мехоэвакуаторы вернулись за повреждёнными «уоспами».

Григория Перовича похоронили на невысоком пригорке неподалёку от места его последнего боя. Осколки 80-миллиметрового снаряда, брони и стекла панорамного экрана обратили его живот и грудь в кровавое месиво, но лицо, защищённое нейрошлемом, осталось нетронутым.

— Пойдём, — Элайза склонилась и тронула Зейнаб за плечо.

Невысокая темнокожая астроказийка медленно встала с колен; лицо её было опухшим от слёз. Длинные волосы, заплетённые во множество тонких косичек, в беспорядке рассыпались по плечам. Сколько ей было, лет двадцать? Похоже на то, если не меньше; девчонка совсем, хоть и успела стать матерью. Да и повоевать. Элайза не знала, что ей сказать. «Всё будет хорошо»? Может, и будет. Или не будет. Но человек, рядом с которым она провела три года, которого любила и который любил её, так и останется мёртв.

Двое солдат вырыли могилу. Элайза не знала, какой веры придерживался Григорий, да и придерживался ли вообще, но вознесла заупокойную молитву, которую знала. Потом автоматчики трижды выстрелили в воздух. Дерево на Скайфоге не росло, сколотить крест было не из чего. И в головах только что насыпанного холмика как маленький обелиск поставили нейрошлем. Лысый Крис Экк принёс из кабины «локаста» фляжку с коньяком и столбик надетых одна на другую блестящих металлических стопок; пили не чокаясь. Зейнаб отошла, села на землю, обхватив колени руками; Элайза, подумав, устроилась рядом.

— Ты куришь? — спросила она.

Зейнаб помотала головой, но сигарету взяла. В кабине меха она, как и Элайза, сидела раздетая до трусов, да так и наружу выбралась; нагота была последним, о чём она могла думать, если думала об этом вообще. Элайза поднесла ей зажигалку; девушка закурила, закашлялась с непривычки. Посмотрела на неё блестящими от слёз глазами.

— У тебя кроме него никого больше нет? — спросила Элайза.

— Отец… но я к нему не вернусь.

— Ты тоже в разладе с семьёй?

— Я… нет. Просто… замуж меня уже не выдать, с ребёнком и в девятнадцать лет. А жить у отца… он меня примет, но он ведь немолод уже. И сыновей у него нет. Только племянники, которые точат ножи на него и друг на друга. Если… у них что-то получится, меня в лучшем случае разлучат с дочкой и продадут в чей-то гарем. Отец потому и учил меня управлять бэттлмехом, чтоб я могла убраться из Йезера… вообще с Астрокази.

— Твой мех…

— Он не мой, он отрядный. Мех Гриши… тот да. Наверное, теперь мой.

— Когда «феникс-хок» починят, его будешь пилотировать ты.

— Я… — девушка бросила тлеющую сигарету. — Я буду, конечно. Не уверена, что вообще хочу… — она помолчала. — Но здесь у меня тоже немного путей. Мехвоином или техпомом… и лучше четыреста в месяц, чем полтораста.

Четыреста си-биллов в месяц было обычной зарплатой мехвоина-новобранца. Полностью обученный техник получал две сотни, помощник техника — сто пятьдесят. С ростом квалификации росла и зарплата. Элайза кивнула.

— Мне приходилось крутиться, чтоб заработать на жизнь, — сказала она. — По-разному. Больше я так не хочу. Пойдём, посидишь у меня в кабине.

«Уоспы» грузили при свете фар. Звёзды едва проступали сквозь затянувшую небо дымку, но разгоревшийся диск Полосатого делал ночь светлой. Зейнаб задремала на откидном сиденье позади кресла пилота, вполоборота привалясь к стенке кабины. Пошевелилась и пробормотала во сне что-то неразборчивое, когда «мародёр» поднимался на ноги. Шли в темноте медленно, внимательно глядя под ноги мехов и под колёса машин.

С вечера у Элайзы начал ныть живот, как бывало всегда перед месячными; прежде, чем выступить в путь, она подложила прокладку в трусы. Вовремя, как оказалось. Межзвёздные путешествия, и гиперпрыжки, и миры со своими условиями — гравитацией, составами атмосфер, температурным режимом — обычно сбивали ей цикл. Уже первый перелёт, с Данианшира на Балават, должен был повлиять, а потом с холодного и тяжёлого Балавата попасть на жаркий и влажный Скайфог с его парниковым эффектом. Что месячные притупляют реакцию и нарушают концентрацию внимания — важные для мехвоина качества — ей слыхивать доводилось, но о себе Элайза хорошо знала, что это не так. И воевать против Уортингтона в полную силу они ей не помешают.

Сообщив вахтенному, что на борт «Деринои» пока подниматься не будет, она направила стопы «мародёра» в Мэнорбир-Форт. Наёмники по-прежнему жили там, вместе со своими семьями; в цитадели сейчас разместился второй взвод Уилбура. Остановившись и опустив мех на корточки, Элайза потормошила спящую Зейнаб.

— Проснись, мы приехали.

Ночь не добавила прохлады, была тёплой и влажной. В траве, пробивающейся из-под контейнера-дома, стрекотали цикады. Вокруг качающегося над входом электрического фонаря вилась белёсая мошкара.

— Привет, Элли.

От неожиданности, она вздрогнула.

— Уилбур! Какого..?

— Встречаю тебя, разумеется.

— Я пошла, — тихо сказала Зейнаб. Элайза кивнула.

— Мы можем занять апартаменты Уортингтона. Ты в них ещё не была? — спросил Скотт.

Элайза пожала плечами. Бандитский король должен жить в роскоши, демонстрировать свои успех и богатство; Джоффри Уортингтон тоже придерживался этого правила. Чтобы обставить свою спальню, он наверняка ограбил какого-то богатея на Ново-Трессиде, может быть даже, и не одного. Какого-нибудь градоначальника, чиновную шишку или лендлорда. Но Элайза слишком устала, чтобы таращиться на убранство королевской спальни. Запомнился мягкий ковёр, в который ступни погружались по щиколотку и широкая кровать под балдахином на резных опорах.

— Капелланцы такое зовут «канцлер с нами», — не удержавшись, съехидничала она.

Взвизгнула совершенно по-детски, когда подошвы оторвались от земли: Скотт подхватил её на руки, закружил, бросил на гору подушек.

— Почему ты ещё одета?

Ботинки и куртку она свалила у входа, но оставалась в трусах. Склонившийся над нею Уилбур уже был совершенно наг, лишь продолговатый армейский жетон покачивался на неразличимом в ночном полумраке тёмном шнурке на шее.

— У меня месячные, — сказала она.

— Что это меняет?

Вместо ответа, Элайза обвила его шею руками, подтянулась и поцеловала. Трусы полетели на пол вместе с прокладкой. Скотт взял её нежно, стараясь не причинить боли, но вскоре и он и она отбросили всякую осторожность. Кровать протестующе заскрипела, когда зверь с двумя спинами начал резвиться на ней.

— Во Внутренней Сфере мужчина делает женщине предложение, а не наоборот, — сказал Уилбур, когда они, обессиленные и довольные, лежали в объятиях друг друга.

— Мы не во Внутренней Сфере.

— Но и не в Магистрате. Так что, Элли? Ты соглашаешься или нет?

— Я… — «…старше тебя на три года», хотела сказать она. «У меня дочка двенадцати лет и ни кола, ни двора, лишь офицерская зарплата и служебная однушка в Лондинии. Дворянство, от которого никакого толку, потому что семья меня никогда не примет назад после… ошибки юности. Я до сих пор боюсь оставаться с мужчиной дольше, чем на несколько недель. Я…» — …согласна.

Уилбур стиснул её в объятиях.

— Эй, эй… ты что, хочешь ещё?!

Он рассмеялся, мгновением позже навис над нею, весом своим вжимая в перину и осторожно раздвинул ей бёдра.

— Ты… ты…

— Люблю тебя.

— Да!..

Извернувшись, она укусила его за сосок. Движения Уилбура стали жёстче и резче. Он вновь доводил её до изнеможения, у самого по лицу и груди тоже струился пот.

— Любимая… — он снова стал нежен, плавно ведя ладонь по её плечу и груди.

Элайза лежала без сил, провалившись в перину.

— У нашего недруга, кстати, здесь неплохой бар.

— А и давай! — Элайза слегка оживилась.

Скотт притащил два бокала и бутыль красного.

— М-мм, сладкое… как я люблю!

— Я знаю, — самодовольно улыбнулся мужчина.

К вину он принёс и нарезанный на ломти сыр. Элайза села в постели, пачкая простыни выступившей меж ног кровью.

— О чорт!

— Да и хрен с ним!.. пусть Уортингтон стирает, если отобьёт свою койку назад.

Женщина рассмеялась.

— Всё будет хорошо, правда, Уилл? — вдруг посерьёзнев, спросила она.

— Конечно, любимая, — Скотт обнял её за плечи. — Уж если ты согласилась стать моей женой… мы просто обязаны дожить до свадьбы!

= XXI =

Мэнорбир, Скайфог

(Мир Уортингтона), Периферия

29 августа 3017 года

Поспать Элайзе, конечно, не удалось. Вызов пришёл от лейтенанта Бхутто — старшего офицера «Вонючки», находившегося в это время на вахте. Затормозив менее чем в тысяче километров от поверхности Скайфога и не выходя на орбиту, дропшипы Уортингтона начали снижение. Как и ждала Элайза, не прямо им на головы: место посадки располагалось в шестидесяти километрах к северо-западу, за теми холмами, где пытался укрыться покинувший крепость Абдул-Джаббар.

Обнаруживший в апартаментах бандитского короля навороченную — практически, настоящий лостех — кофе-машину и разобравшись с её управлением, Уилбур соорудил коммандеру и себе по чашечке карамельного латте. Затем ещё по одной. Элайза сидела в кровати, обложившись подушками, пила кофе и изучала развёрнутую в воздухе с голопроектора карту окрестностей. Почти весь календарный день 29 августа на Скайфоге будет царить ночь, и вряд ли Уортингтон атакует по темноте. Уж если он приземлился в сторонке. Однако же, расслабляться не стоило. Элайза отправила лэнс Утпата на разведку. Три быстроходных «ассасина» и «уосп» обогнули холмы с запада и в распадке у мелкой речушки столкнулись с дозором Уортингтона — «вулканом» и «феникс-хоком»; когда на радарах замаячили ещё и отметки «шэдоу хока» и «вольверайн», Утпат приказал отходить. Больше сюрпризов не было.

Через какое-то время Элайза обнаружила себя проснувшийся на всё той же груде подушек.

— Сколько..? — спросила она, подскочив.

— Четыре часа. С половиной, — добавил Уилбур. — Поспи ещё, пока всё спокойно.

— А что…

— Всё в порядке. Не рассвело. Ударный лэнс вернулся в крепость, Бизос ушёл со своими в патруль. Я обходил караулы: всё тихо. Виртанен отбил своих, отделение Фултона чинит «уосп».

Лэнс-капрал Ефрем Фултон был командиром одного из двух отделений технического обеспечения роты Элайзы. Коммандер кивнула.

— У меня лицо сильно опухшее? — спросила она.

— А… нет. Ну… в общем, не сильно. — Уилбур склонился над ней и поцеловал. — Поспи. Встать по тревоге успеешь.

* * *

Миранда Агилера по прозвищу «Бегемот» была рослой и крепкой девахой под метр девяносто, с широкими плечами, крепкими мышцами и объёмистой задницей, вполне погонялу под стать. Ей бы ещё сиськи побольше, лениво размышлял Брайен Чавес, а впрочем, и ладно, у Кэт они тоже невелики. Кэт чёрная и поджарая, Миранда же белая и волос отливает рыжиной, и здоровá почти как мужик. Пить, кстати, тоже предпочитает крепкое. Когда Брайен вливался в наёмничий лэнс, они тяпнули вишнёвого шнапса, от которого с непривычки у него сорвало крышу; очухался он уже в одной койке с Мирандой.

«А ты не слабак», похвалила она. «Что дальше — по палке или по стопке?»

«То и другое!» решился он, и не подвёл.

Здесь и сейчас, конечно, налегать на крепкое не стоило. Это в полёте у них было время просохнуть, но не на войне, когда того и гляди, поднимешься по тревоге в бой. Где голова у мехвоина должна быть свежей, не пьяной. Пехота может идти в атаку, принявши на грудь сто грамм, но уставной напиток мехвоина — апельсиновый сок; пиво, вино и разное крепкое только в тылу, когда воевать не предвидится. Зато добрый трах боеспособности не помеха.

Сам среднего роста, но хорошо сложённый, с рельефными мышцами под оливково-смуглой кожей и коротко стрижеными чёрными волосами, Брайен был бы завидным женихом, даже не будь старшим сыном хозяйки доброй половины пахотных земель Дайнмар-Майорис. Хоть и считалась она арктическим миром, переживающим самый разгар ледникового периода, но были там тёплые тропические долины, согретые сверху солнышком, снизу же вулканическим теплом. Солнце там, кстати, нормальное, класс G4, не эти красные угольки — что Балават, что Скайфог. Можно назагораться вдоволь; и Кэт бы понравилось. Кэт… правильно она держит дистанцию, их семьи не станут родниться. Мать собиралась отдать его за старшую дочку Каррерасов, решив между делом вопрос с рудниками Лос-Альтоса, из-за которых их семьи три раза уже воевали за последние двадцать лет. Если не выгорит, что ж, и у молодой баронессы Кесада подрастают девчонки. На Аддасар — родину Кэт — в двух прыжках от их мира, да к ведьмам-язычницам, мать его точно не пустит. Кой чорт он об этом сейчас думает? По трезвяку, не иначе. Кэт…

— Эк пригорюнился, даже конец поник… — Миранда поймала его губами.

И рот у неё был широкий, с большими губами; немаленьких тоже размеров член Брайена она атаковала так, будто хотела заглотить без остатка. Мысли о Кэт, семье и дайнмар-майорской политике вылетели из его головы.

— Давай теперь сзади, — потребовал он.

Наёмница подчинилась. С ней было всё просто: выпивка, трах и шагаешь в строю плечом к плечу. Её мамаша, тоже мехвоин-наёмница, лет тридцать тому назад остепенилась и вышла замуж за лиранского купца, оставив свой «шэдоу хок» дочке в наследство. Сама же и научила дочку военному делу; как только Миранде исполнилось восемнадцать годков, она свалила из отчего дома и за следующие семь лет преодолела пол-Сферы, от Галатеи — Звезды наёмников — до здешних мест. И непохоже, чтобы сопутствовавшие этому приключения ей не нравились. Уж всяко, они были круче, чем жизнь добропорядочной лиранской купчихи… или канопианского дворянина.

Оглаживая объёмистый зад подруги, Брайен засадил ей на всю длину. Ох, как она заорала! В постели Миранда всегда громко стонала и кричала в голос, и Брайена это даже начало заводить. Вытянув руку, он сгрёб мирандину грудь, качающуюся взад-вперёд в такт их совместным движениям. Вот это уже заводило Миранду… Коммы зазвонили одновременно у обоих. Зашлись пронзительной трелью срочного вызова в тот самый момент, когда оба почти поднялись на гребень волны наслаждения, к самой отметке «оргазм». Миранда протянула, было к своему руку, но Брайен оборвал её и нечленораздельно рыкнув закончил дело.

Коммы зазвонили опять.

— Да! — нажимая приём, отозвался Брайен.

— Пизда! — взревел комм голосом сержанта Бизоса. — Чавес блядь! и Бегемот! живо блядь ноги в руки и по машинам!

* * *

— И на хрена было так вот орать? — спросила Миранда на приватном канале, где слышать её мог только Брайен. — Я уж подумала — враг у ворот, а это просто выход в патруль…

Боевой лэнс растянулся редкой цепью, от «арчера» Бизоса на правом фланге до «арчера» же Брайена Чавеса на левом. Видимость ночью была не ахти, но на радарах он местоположение друг друга могли видеть.

— У меня две засветки на восемь и семь часов! — сообщил Брайен на общем канале.

— Оттянись назад! — тут же распорядился сержант.

— Понял…

— Я тоже их вижу! — сказала Ангелика Хойзинвельд, шагавшая на своём «райфлмэне» справа от Брайена. — Первая — «вольверайн», второго не вижу. Где-то с полсотни тонн, как мне кажется… ещё «вольверайн», «шэдоу хок» или «гриффин»…

— «Шэдоу хок», — сказал Бизос. — «Гриффинов» у них нет, и «вольверайн» тоже должна оставаться одна. Это драгунский лэнс рейнджеров, там кроме этих двоих должны быть ещё «феникс-хок» и «вулкан». Раджкумар перестреливался с ними пару часов назад.

На самом деле, со времени той перестрелки миновало уже почти четыре часа, но Тан Бизос напутал со временем в длинной скайфожской ночи. Пиратские рейнджеры продолжали идти на сближение. Командирская «вольверайн» и «шэдоу хок» — совсем рядом друг с другом, и дальше с дистанцией сто-полтораста метров между собой и от них сначала «вулкан», потом «феникс-хок».

— Ангелика, свет на восемь-девять часов! — распорядился сержант.

На корпусе «райфлмэна» стояли мощные прожектора, помогающие ему ловить в прицел вражеские самолёты и ночью; сейчас их свет брызнул параллельно земле, выхватив приближающиеся фигуры 55-тонников.

— По «вольверайн» — залп! — рявкнул Тан Бизос.

И разрядил обе свои двадцатитрубные установки ракет большой дальности первым. Брайен последовал его примеру; нагрев обоих мехов подскочил, но не сильно. Брайен промазал, зато опытный Бизос вогнал около трёх десятков боеголовок в торс, руки и ноги пирата; Ангелика и Миранда добавили из автопушек. Под шквалом огня «вольверайн» опрокинулась навзничь; одинокий снаряд автопушки то ли неё, то ли «шэдоу хока» ударил мех Ангелики в грудь.

— Отползаю! — сказала она и дала задний ход.

Прожекторы её меха облегчали ей и товарищам по лэнсу стрельбу, но превращали сам «райфлмэн» в отличную мишень. И Ангелика отходила за спины лучше бронированных мехов соратников, не выключая прожектор.

— Чавес и Агилера, вперёд! — скомандовал Бизос, ведя и свой «арчер» в атаку.

Вражеский «шэдоу хок» прыжком отскочил метров на сотню назад — в заросли, сквозь которые всё равно угадывался его силуэт. А быстроходные «феникс-хок» и «вулкан» припустили вперёд. Мелкокалиберный снаряд автопушки этого последнего ударил «райфлмэн» в голову; попадание гулким звоном разнеслось по кабине. Перед глазами Ангелики поплыли цветные круги, но она удержала себе на грани беспамятства, а бэттлмех — на ногах. Однако же, мехи пиратов ушли из луча прожектора, а за пределами светового конуса их выцеливать было сложнее.

«Вольверайн» пыталась встать, и Брайен атаковал её. Выстрелил ещё раз обеими установками РБД, и шаг его «арчера» стал неровным, дёрганым: перегрев уменьшал сократительную способность миомерной мускулатуры. Ракеты умчались в темноту. «Вольверайн» поднялась на ноги. Быстрее, чем опрометчиво понадеялся Брайен, и сразу же обрушила на него залп: 80-миллиметровый снаряд автопушки ударил в бедро, несколько боеголовок ракет малой дальности — в корпус и руку. На пульте зажёгся предупредительный сигнал: повреждён гироскоп; должно быть, одна из боеголовок попала в стык торсовых бронеплит и достала его кумулятивной струёй. Отчаянно работая педалями и ручкой управления, Брайен удержал мех на ногах. Автоматика заряжания подала новые блоки ракет на пусковые, и Чавес выстрелил правой установкой, но залп его опять без толку ушёл в темноту: врубив реактивные ускорители, «вольверайн» оторвалась от земли.

— Не уйдёшь, сука! — чуть запрокинув назад и довернув торс, Брайен поймал силуэт летящий неприятеля в прицел второй РБД-установки. И добрая дюжина из двух десятков запущенных боеголовок настигла пирата в воздухе.

«Вольверайн» не кувыркнулась вниз, сохранила равновесие, и огрызнулась залпом; что-то — лазер или снаряд — ударило «арчеру» в правую ногу, оставив глубокую вмятину на броне. Жара и в кабине была уже почти нестерпимой: каждый залп нагревал мех Брайена всё сильнее. Он сбавил скорость до шага, но продолжал упрямо преследовать уходящую «вольверайн».

— Чавес, назад! — окрикнул его сержант Бизос. — Они отступают!

— Что? — Брайен опять выстрелил двойным залпом, и кажется, всё же достал чортову «вольверайн».

— Кончай палить, дурень, и задний ход! Бой кончен, они уходят!

= XXII =

Мэнорбир, Скайфог

(Мир Уортингтона), Периферия

30 августа 3017 года

Ночная схватка на подступах к Мэнорбиру кончилась без потерь: четвёрка пиратских мехов свалила, пользуясь преимуществом в скорости над боевым лэнсом Бизоса. Мехи наёмников отделались незначительными повреждениями, кроме чавесовского «арчера», которому шальная ракета повредила гироскоп. Дежурящая на борту «Вонючки» команда техников звёздного капрала Диего Батишты немедленно им занялась, и через пару часов доложила об устранении этого повреждения. Ночь подходила к концу.

Перед рассветом сгустился туман, белёсым ватным облаком накрыл всю долину. Выставленный в патруль лэнс Фиорелли оттянулся к самому форту. Но и пираты не торопились атаковать. Проснувшаяся Элайза пила капучино в спальне бандитского короля. Воспользоваться его кабинетом иначе, как помещением, где есть стол и кресло, было нельзя: компьютер Уортингтона оказался надёжно запаролен, а специалистов по взлому такой защиты в команде Элайзы не было. Так что она обошлась собственным ноутом, к которому подсоединила реквизированный у пирата голопроектор. Ополоснувшись под душем и обмотав вокруг головы тюрбаном махровое полотенце, коммандер сидела в кровати с кофе и бутербродами.

Оперативная карта на голограмме отображала расположение её войск: дропшипы по обе стороны крепости, лэнс мехов на патрулировании, отделение пехоты в порту. Оборонять этот последний всерьёз Элайза не собиралась, оставила лишь небольшой отряд — приглядывать за рекой. Даже без тяжёлого оружия: батарею из трёх пушек среднего калибра ночью перетащили в форт, миномёты собрали в нём же. Если пираты рискнут атаковать с воды — шансов у миномётчиков потопить бронекатер, которым, насколько ей было известно, располагал гарнизон, всё равно было негусто. Так что приказ лэнс-капралу Димасу был дан простой: при нападении крупных сил противника отходить в джунгли, почти вплотную подступающие к гавани с юга, ниже по течению реки.

За ночь успели отремонтировать «феникс-хок», и лэнс Оливейры теперь состоял из трёх мехов: «стингера» лейтенанта, «локаста» Криса Экка и трофейного 45-тонника, который Элайза, как обещала, отдала Зейнаб. С подъёма — только что — Виртанен начал ремонт «вольверайн».

Ночью же Элайза отправила сообщение Уортингтону, в котором уведомляла бандитского короля, что держит в заложниках семьи его бойцов — приложив к сему список. И предлагала явиться на переговоры, оговорив место и время оных дополнительно. Ответа пока не пришло. Что с ним удастся договориться о чём бы то ни было миром, Элайза не верила; сообщение лишь разъясняло её позицию. В лучшем случае, коммандер надеялась потянуть время, выгадать лишний денёк без боёв и потерь. Давай который Уортингтону ей совершенно не было резона, что она тоже отлично понимала.

Поэтому когда энсин Фиорелли доложила о приближающемся автомобиле под флагом парламентёра, коммандер даже удивилась немножко. Парламентёр оказался самым что ни на есть настоящим. Он назвался Томми Мак-Келланом, шкипером и владельцем «Незабудки» — дропшипа типа «Троян». В транспортной группе Уортингтона такой действительно был. Скорее купец, чем пират, хоть судно его и было вооружённым, Мак-Келлан примкнул к группировке Уортингтона с полгода назад; раньше ему случалось уже принимать участие в пиратских набегах в Римвардном фронтире, но не на Магистрат. В Мэнорбире у него были жена и сын, которых Элайза распорядилась привести к ней. Облачаться в военную форму ей было лень, и она ограничилась курткой на голое тело, да полотенце перемотала с головы на бёдра. Сочетание чёрного с розовым в зеркале выглядело эклектично, однако встречать пиратского шкипера при параде — много чести ему.

Женщину и ребёнка привели первыми. Мальчишка лет семи-восьми глядел исподлобья, со злостью пойманного зверёныша; женщина сутулилась, настороженно озираясь по сторонам. На вид ей было под тридцать: среднего роста, полная, с длинными, далеко ниже плеч, русыми волосами. Элайза приказала отобрать у пленников одежду и всех взрослых, неважно, мужчин или женщин, заковать в кандалы. Полутора суток, прошедших со времени пленения, было достаточно чтобы поубавить гонору тем, у кого он был. Относилась ли к их числу Татьяна Мак-Келлан — так, кажется, её звали? — Элайза не помнила.

Перед спальней и кабинетом Уортингтона был небольшой холл с диваном, столиком и парой кресел; в одном из них и развалилась, закинув ноги на пуф, Элайза. Пленнице и мальчишке сесть не предложила; конвоирующий их солдат остался стоять, лениво привалившись к стене. Шкипера привели через несколько минут, которые женщина потратила на перечитывание тощего досье по нему на компаде. Как явствовало из этих сведений, записанных, в основном, со слов Оливейры и Беннигсена — капитана «Вонючки» — Мак-Келлан и его экипаж до недавних пор промышляли в спинвардной части Фронтира, на цепочке миров, протянувшейся от Рокуэллавана к Аргосу и другим таурианским колониям. Базировались то ли на Таррагоне, то ли на Тивертоне — обе этих планеты служили приютом нескольким пиратским бандам, грабящим Ауригу, тауриан и независимые миры Фронтира. Перебраться ближе к Канопусу «Незабудку» заставил конфликт с одним из пиратских вожаков; подробностей ни Оливейра, ни Беннигсен не знали.

Шкипера конвоировали двое солдат; Элайза приказала им остаться у входа. Томми Мак-Келлан оказался поджарым темноволосым мужчиной лет тридцати, одетым в серо-синий комбез астронавта и куртку с противопульными вставками. Коротко стриженый, с ястребиным носом, видимо, перебитым когда-то в драке, и тонкими щёгольскими усиками. Элайза заметила, как он напрягся, увидев жену в кандалах и ошейнике рабыни. Вздувшиеся на челюсти желваки, сжавшиеся в кулак пальцы; но шкипер быстро совладал с собой и обратился к Элайзе:

— Я правильно понимаю, что захватившим Мэнорбир отрядом командуете вы?

— Правильно, — улыбнулась она. — Коммандер Маркхэм, Ново-Синклерский добровольческий батальон. Не буду лгать, что рада нашей встрече, но ведь и вы ей не рады, мистер Мак-Келлан.

— Тем не менее, я здесь.

— От имени Уортингтона, Доринга или собственного?

Шкипер ответил, не раздумывая.

— От имени своего экипажа. Мы не присягали Уортингтону на верность, наши отношения с ним чисто деловые: он платит — мы работаем.

— И в сложившихся обстоятельствах ты решил, что прежней платы недостаточно?

— В сложившихся обстоятельствах я решил предложить вам сделку, коммандер Маркхэм.

— Вот как? — удивилась Элайза.

— Кусок вашей победы в обмен на жизни и свободу наших семей. По-моему, эта сделка будет выгодна нам обоим.

— Не поняла… — Элайза скинула ноги с пуфа, подалась вперёд.

— С вашего позволения, коммандер, я присяду, — Мак-Келлан тут же уселся на пуф.

Конвоиры нацелили на него автоматы, но этим и ограничились, видя, что командир осталась спокойна.

— Ты тоже можешь присесть, — сказала Элайза его жене.

Татьяна и мальчик сразу же подбежали к Мак-Келлану. Тот подвинулся, освобождая место женщине, притянул её к себе, обнял, шепнул что-то на ушко; мальчик пристроился с другой стороны.

— В моё отсутствие «Незабудкой» командует мой брат, — сказал Мак-Келлан. — Он бортинженер, а его жена Дебби — старший стрелок. Если мы с вами договоримся, они поднимут корабль и перегонят его сюда.

Элайза медленно кивнула. Стартующий дропшип может нанести лагерю Уортингтона немалый урон, и это не считая находящихся на его борту припасов, которых с его отлётом лишится пират. Кстати…

— Что у вас на борту?

— Комплекты брони бэттлмехов, запчасти, боеприпасы, — перечислил Мак-Келлан. — Отряд аэродромного обеспечения, бóльшая часть техники которого выгружена: ночью Уортингтон развернул полевой аэродром.

— Значит, оставшееся — довольно маленький кусочек победы, — проговорила Элайза. — На который ты хочешь выменять…

— Дочь моего брата и жёны и дети ещё троих членов экипажа тоже в ваших руках.

— Я могу распорядиться привести и их.

— Лучше скажи насчёт сделки, — резко сказал Мак-Келлан. — Ты согласна или нет?

— Я ещё не слышала твоего предложения, — заметила Элайза. — Лишь пару общих фраз.

По лицу Мак-Келлана было видно, что он проглотил готовое сорваться с языка ругательство.

— Время дорого, коммандер. Если Уортингтон обнаружил моё отсутствие — он быстро сложит два и два и поймёт, что я хочу вам предложить. И примет меры. Вы понимаете это?

— Допустим. Но в таком случае и ты должен понимать, что если сделка не состоится…

— Что вам мешает, коммандер? Жизнь и свобода четырёх женщин и семи детей в обмен на…

— Ты не забыл посчитать ваши собственные жизни? Да и свободой, наверное, дорожишь…

— Меньше, чем Таней и Ником! — перебил её Мак-Келлан. — И это я вынужден довериться вам, а не вы — мне!

Он действительно готов рисковать головой ради шанса спасти жену и сына от рабства… или смерти, если нам придётся казнить заложников, подумала Элайза. И видимо его люди тоже готовы на это — ради своих жён и детей. Экипаж «Трояна» невелик: шкипер, бортинженер, двое механиков и четверо стрелков. Восемь человек, из которых шестеро, выходит, имеют резон перекинуться к нам — в обмен на спасение своих близких. Да… я могу держать их за горло и когда «Незабудка» сядет в Мэнорбире. А им остаётся лишь верить в мою добрую волю. Или не только? Это пираты, в конце концов, кидалово — норма их жизни, отчего, собственно, и Мак-Келлан готов послать на хрен Уортингтона; кинь или кинут тебя… не может он мне верить, не должен, а значит, должен иметь какую-то страховку, план «Б» против меня. Должен!

— Что вы решили, коммандер? — напряжённо спросил Мак-Келлан.

«Торопит меня, не даёт всё обдумать…» Росток подозрения Элайзы окреп.

В этот момент над Мэнорбиром прокатился рёв тревожной сирены.

* * *

Ангелика Хойзинвельд дремала в пилотском кресле своего «райфлмэна», забросив босые ноги на пульт. Не лучшая поза и не лучшее место для отдыха, но Маркхэм права: мех ПВО надо держать в готовности. И поскольку это был её мех, Ангелика вызвалась дежурить первой. Потом её будут менять Бизос и Бегемот, но по части стрельбы автопушками оба ей уступали, да и отдавать своё сокровище порулить другому мехвоину не лежала душа. Затёкшие плечи и шея уже начали побаливать слегонца: мехвоинский нейрошлем, он ведь лишь называется шлемом, в действительности это массивное колоколообразное устройство, которое не носят на голове, а ставят на плечи. Что по-своему хорошо: шесть-семь кило веса, а именно столько у большинства моделей и есть, долго на голове не потаскаешь, это тебе не шапка. Наплечники хладожилета тоже помогают распределить вес, хотя сам жилет тоже громоздок и сковывает движения. Впрочем, когда ты откинулась в кресле в просторной довольно кабине 60-тонного тяжеловеса, это почти не доставляет тебе неудобств.

В свои тридцать два Ангелика была уже опытным мехвоином, за плечами остались шесть лет службы в армии Федеративных Солнц и ещё семь — солдатом удачи. Каковая удача, надеялась женщина, их не оставит и в этот раз. Коммандер Маркхэм, вроде бы, не дура, и первый этап их авантюры прошёл на ура. Теперь самое сложное…

Сигнал тревоги сдул дремоту, как будто и не бывало её. Вахты обоих дропшипов пасли воздух и землю окрест, сколько позволяли сенсоры; на «Дериное» или «Вонючке» первыми заметили взлёт истребителей — не так уж и важно, важнее то, что заметили. И врубили сирену. Ангелика мгновенно выпрямилась: руки на рычагах, ноги на педалях, подтянула и спинку кресла повыше. По центру кабины и пульта управления, под панорамным, был установлен круглый радарный экран. И на нём женщина видела три пары отметок, стремительно расходящихся в стороны, чтобы зайти на Мэнорбир с трёх сторон.

— К бою готова! — отрапортовала она по каналу на «Дериною», где находился координационный центр ПВО.

Бóльшую часть своей мехвоинской карьеры провоевавшая на «райфлмэне», Ангелика хорошо научилась владеть зенитками, да и боеприпас в магазине лежал тот, что надо, специально заточенный под поражение воздушных целей. Такой же, к слову, загрузила в отобранный у Мэтсона «мародёр» и коммандер Маркхэм. Сейчас этот мех сидел на земле у входа в цитадель.

— Цель парная, средневысотная, низкоскоростная, на пять часов, — передали ей с «Деринои».

— Вижу, — коротко отозвалась Ангелика, вскидывая руки-стволы «райфлмэна».

Полкилометра над землёй на скорости триста шестьдесят километров в час. Ещё вечером прошлого местного дня Маркхэм подтянула дропшипы поближе к форту, почти вплотную к его стенам. «Дериноя» на юге — «Вонючка» на севере; с северо-востока и юго-запада заходят ещё две пары «хеллкэтов». Одна отстаёт секунд на десять, вторая на двадцать-тридцать от первой. Верхняя батарея правого борта дропшипа первой открывает огонь. Спарка автоматических пушек, метатель частиц, РБД и лазерный комплекс; несколькими секундами позднее к ним присоединяется батарея носа. «Хеллкэты» переворачиваются брюхом кверху и входят в пике. У обоих на подвесах по дюжине бомб — Уортингтон не скупится; взрывы усеивают нос и борта корабля. Несколько бомб катится вниз и взрывается у земли, повреждая корму. «Вонючка» включается в работу, его пушки, ракеты и лазеры — того же типа, что дериноины — бьют по «хеллкэтам». Бóльшая часть достаётся головному, несмотря ни на что, уверенно держащемуся в воздухе. Ангелика ловит в прицел машину ведомого и нажимает гашетку.

— Есть! — тихо шепчет она, когда самолёт валится в штопор.

Первым на цель вышел лэнс «бейкер», Ангелика знала его пилотов: лидер — Нэнси Марват, навыками не выше среднего, ведомый — Кетика Нагеш, сопливка почти без боевого опыта. Пары попаданий достаточно, чтобы она потеряла контроль над машиной — так и случилось. Когда до земли всего полтораста метров, легко не успеть выйти из штопора. Задев крылом гребень стены Мэнорбира, «хеллкэт» кувыркнулся и рухнул на бараки рабов всего в нескольких десятках метров от цитадели.

* * *

— Ёбаный Блейк!

Земля содрогнулась, принимая в неласковые объятия шестидесятитонную тушу «хеллкэта», разогнанную до нескольких сот километров в час. Рефлексы заставили Элайзу упасть ничком. Когда, услышав сирену, она бросилась наружу — к меху — это тоже были наполовину рефлексы. Она ещё приказала солдатам: «Этих — в убежище!», имея в виду воссоединившееся семейство Мак-Келланов. А выскочив на улицу, оказалась в самой гуще боя. Ревела сирена, грохотали пушки дропшипов, от взрывов бомб заложило уши. Но «мародёр» совсем рядом, и она должна была успеть. Реактор в рабочем режиме, только сядь в кресло, надень нейрошлем — и присоединяйся к битве.

* * *

— Первая цель, — коротко приказала Хэйли Эрнандес. — За мной!

Пилот второго «хеллкэта» лэнса «альфа» Ларри Хадад был единственным парнем в её эскадрилье. Хорошим напарником и хорошим любовником тоже; одним из немногих людей, к которым она не боялась повернуться спиной. И лишних вопросов он тоже не задавал, ни в воздухе, ни на земле. Так же, как и сама Хэйли: стратегическому чутью лорда-капитана Уортингтона она верила почти как самой себе. Уортингтон хуйню не прикажет. Сив Бьоркман — лидер-пилот лэнса «чарли» — попыталась, было, возразить: бомбить лагерь канопиан, милорд, но там же заложники! Хэйли собралась, было, одёрнуть расальхажскую стерву, но лорд-капитан спокойно объяснил: игра в заложников — обоюдоострый меч, перебив всех, шлюхи своими руками снесут барьер между ними и нашей местью. Поэтому в ответ на первый серьёзный удар с нашей стороны они ограничатся наименее ценными. Семьями торгашей, например, а наших оставят на потом. Можешь не беспокоиться, Сив: в этот раз твоей Астрид не угрожает ничего серьёзного. Смело грузи бомбы и вылетай.

Поверила Сив или нет, но возражать больше не стала. Хотя как знать, вот эта вот задержка с выходом на цель — случайна ли? Нэнси, та однозначно лопухнулась, поторопилась и в результате потеряла ведомого, хорошо хоть, что не погибла сама. И первую цель — «Юнион» у южной стены форта — потрепала как следует. Самое время добавить. Ещё две дюжины бомб обрушились на дропшип, снося броню и надстройки, добираясь уже до нежных корабельных внутренностей. Перегрузка навалилась, вминая в кресло — Хэйли выводила содрогающийся от попаданий «хеллкэт» из пике.

— Я цел, — не дожидаясь вопроса, прохрипел в наушниках Ларри Хадад. Перегрузка давила и его.

— «Бейкер-лидер»? — спросила Хэйли.

— Выбиты первый и третий средние лазеры, почти снесена броня фюзеляжа от носа до хвоста через правый борт, — доложила Нэнси Марват. — Прошу разрешения выйти из боя.

«Трусливая курица!» раздражённо подумала Хэйли. Но потерять и ещё одну машину будет… нехорошо.

— Разрешаю. «Чарли», работаете по второй цели. Мы прикроем.

Истребители Хэйли и Хадада разошлись в стороны, чтобы атаковать второй «Юнион» с двух сторон.

* * *

Вторая бомбардировка разрушила носовую броню «Деринои», повредила корабельную авионику и центральный пост. Старпом и двое из шести бортстрелков погибли, ещё двое или трое получили ранения. Филлипс доложил об этом Элайзе, как только та вышла на связь из кабины меха. Тем временем, и другие мехвоины начали подтягиваться к своим машинам. Митч Вермеер поднял в воздух «сперроухок» — стартовал вертикально, не тратя времени на разбег, и устремился за выходящим из боя «хеллкэтом» подранком.

— Попал! Горит кошка драная!!

— Назад! — приказала Элайза. — Возвращайся и прикрывай нас!

Рывком подняв «мародёр» на ноги, она выпалила метателем частиц и автопушкой в один из нагруженных бомбами самолётов. Может, и промахнулась, зато Хойзинвельд на своём «райфлмэне» точно его достала. «Вонючка» лупил из всех орудий, в секторе обстрела которых шли самолёты, и даже побитая «Дериноя» не прекращала огонь. Но бомбовый удар и обстрел ещё одной пары «хеллкэтов» это не предотвратило. По аппарелям «Деринои» сбежали на землю первые мехи — один из «ассасинов» и «катапульта» Хуана Леона.

— Блейкова срань! — Митч Вермеер повис на хвосте одного из «хеллкэтов», и тот огрызнулся выстрелом хвостового лазера.

Будь у «сперроухока» настоящий стеклянный фонарь, как во времена древних мировых войн, лётчик мог не погибнуть, так лишиться глаз. Но кабина воздушно-космического истребителя была герметичной капсулой, надёжно упрятанной под броню, за остеклением же скрывался лишь сенсорный массив. И «сперроухок» отделался повреждением прицельных систем, не смертельным, хотя и резко снижающим его боеготовность. Несмотря на это, Вермеер остался в бою.

— Не подпускайте их к «Дериное»! — крикнула Элайза, очередными выстрелами автопушки и ПМЧ пытаясь достать выполняющие боевой разворот «хеллкэты».

Со снятым скальпом носовой брони, флотский дропшип стал уязвим для добивающих ударов пиратских истребителей. К «ассасину» и «катапульте» присоединился «крусейдер» Фиорелли, без особого, впрочем, успеха пытающийся достать истребители залпами своих дальнобойных ракет. С борта «Вонючки» спустились Тан Бизос на «арчере» и Миранда Агилера на «шэдоу хоке», и тоже вступили в бой.

Наконец, истребители повернули на северо-запад — назад, к лагерю Уортингтона.

= XXIII =

лагерь Уортингтона, Скайфог

(Мир Уортингтона), Периферия

30 августа 3017 года

Первый вернувшийся «хеллкэт» выглядел сильно побитым и сел неуклюже, едва не подломив шасси. Техники бросились к нему, подкатили пожарную помпу, чтобы залить пеной истекающий дымом из трещин в обшивке хвост; двое или трое при помощи лома подняли заклинивший бронеколпак, чтобы освободить пилота.

— Похоже, им здорово досталось, — сказала Дебора Мак-Келлан, фокусируя камеру так, чтобы Джейми и его механики, сидящие сейчас в реакторной, могли в подробностях всё увидеть на голоэкране. — И Кетику Магеш сбили, я слышала.

— Я бы с бóльшим удовольствием услышал сообщение от Тома, — сказал бортинженер «Незабудки».

Джейми был на два года младше, и пилотировать дропшипы его не учили — только ремонтировать. Старый Джейкоб Мак-Келлан был предусмотрительным человеком. Он хорошо знал, как оно бывает, когда родные братья начинают делить наследство, которое хрен поделишь по справедливости; собственно говоря, победа в таком дележе и сделала его владельцем «Незабудки». А чтобы его сыновья не перегрызлись между собой так, как вышло у их отца с дядьями, он сделал старшего пилотом и шкипером, младшего же главным по технической части. Тут хошь — не хошь, а придётся работать вместе, делая каждый свою половину общего дела. И даже после того как в его жизни появилась Дебби, тоже умеющая управлять кораблём — то есть, способная в принципе заменить Тома на мостике — Джейми Мак-Келлан не порывался отнять у брата его долю. На общее их наследство и без тогонашлись грёбаные охотники… Правда, попытку брата договориться с канопианскими вояками, захватившими Мэнорбир, он счёл авантюрой, и авантюрой опасной, поэтому отговаривал Тома, как мог. Пока Дебби не встала на его сторону: «Чорт побери, Джейми, ты понимаешь, что Мэгги у них? что это может быть наш единственный шанс спасти ей жизнь? Или ты веришь, что у вояк не поднимется рука убить нашу дочь?» В подобные чудеса Джейми не верил. Если вояки начнут убивать заложников, чтоб доказать серьёзность этой угрозы — ни возраст, ни пол их не остановят. И шансов попасть под раздачу у шестилетней девочки ровно столько же, сколько у взрослой тётки. С пиратским отродьем никто церемониться не станет. Хороший пират — мёртвый пират, и в общем, вояк можно понять, зная, что творят головорезы вроде того же Уортингтона или покойного уже, по всей видимости, Абдул-Джаббара во время набегов. Вот только когда этот счёт предъявляют тебе на том основании, что это ты возил головорезов с планеты на планету в своём корабле, понимание отходит на второй план. Сразу и резко.

Джейми нервозно покосился на боевые дробовики, рядком прислонённые к стенке. Хорошо, что Уортингтон был слишком занят приготовлениями к авиаудару и штурму, чтобы следить за «Незабудкой» и её экипажем. Хорошо, что он не заметил отсутствия Томми. И что они новички в здешних краях, ещё не успевшие замараться перед Магистратом так, как перед Конкордатом и Ауригой, тоже было неплохо. Это давало им шанс договориться с канопианами.

— Эрнандес и Бьоркман возвращаются, — сказала Дебора.

Две пары «хеллкэтов» шли одна за другой почти идеальным строем — не ковыляли, как одинокий борт Нэнси Марват. Выходит, и впрямь — минус один, подумала Дебби. Жаль, им не удалось подслушать радиообмен между Хэйли Эрнандес и лордом Уортингтоном. Получилось у них вывести из строя канопианские дропшипы или не получилось? Надеявшийся захватить ремонтопригодными не оба, так хоть один, вождь приказал не усердствовать в добивании. «Юнион» — ценный актив для бандитского королевства, которое он начал строить. Достаточно и того, что на время он станет неспособен зенитным огнём прикрывать окопавшихся в Мэнорбире шлюх от новых воздушных атак. После чего, к слову, возрастёт и ценность предложения Томми. Если конечно, он не погиб под бомбёжкой… Дебора закусила губу, нервно накрутила рыжий локон на палец. Это стало бы жестокой подъёбкой для них всех.

Тем временем, первая пара истребителей села на полосу. Уортингтон расставил три межпланетных корабля неровным треугольником на расстоянии около полукилометра друг от друга; внутри этого треугольника и развернули полевой аэродром. Контроль полётов шёл с борта «Чёрного пса», но изрядную часть имущества продолжали хранить на борту «Незабудки». Вот, и сейчас к аппарели подруливала пара грузовиков с техниками — забрать запчасти; следом два «пауэрмэна» толкали повреждённый самолёт Нэнси Марват. Ремонтировать его собирались уже на борту, в грузовом отсеке. Вдоль полосы прохаживались два бэттлмеха — «вархаммер» лейтенанта Энди Кадира, командира бойцового лэнса драгун Уортингтона, и «баньши» Элвина Дорочака из лэнса Доринга. В патруле на периметре «сталкер» ещё одного человека Доринга — Стива Брочека — стоял вместе с тремя оставшимися мехами бойцов-драгун, «центурионом», «шэдоу хоком» и «уитвортом». Машины самого Ивера Доринга и последнего из его мехвоинов, мальчишки Карлтона Боушена, оставались на борту «Фермерской дочки», однотипного «Незабудке» «Трояна», хозяйка которого Констанция Аломар была верна лорду Уортрнгтону ещё когда он был одним из капитанов Вольного братства. Так себе расклад, но в общем, не худший: два меха на грунте, хоть и разделены; на «Фермерской дочке», конечно, солдаты Уортингтона, но и семеро доринговских ребят — его технари. И не рабы, а свои люди, бойцы, имеющие оружие и умеющие им владеть. Так что когда и если дойдёт до заварухи, Иверу есть, чем биться и проложить дорогу к спасению. Если Томми договорится с командиром канопиан.

Мэнорбир, Скайфог

(Мир Уортингтона), Периферия

Элайза усадила «мародёр» на землю, заблокировала управление и сняла нейрошлем. Картина, сложившаяся из первых докладов постов и командиров подразделений выходила безрадостной. Лишившаяся бóльшей части бронезащиты носовой полусферы и разгерметизированная «Дериноя» хоть и способна оторваться от земли, но в космос без хорошего ремонта не выйдет; управление огнём и сенсоры можно восстановить за несколько часов, но чем заменять броню? Запасов ни на борту, ни в Мэнорбире не было. Поэтому следующий такой налёт может стать для корабля последним. Наверное, стал бы и этот — ставь пираты перед собой такую задачу; Элайза согласна была поставить своих пол-зарплаты против пачки прокладок на то, что Уортингтон больше рассчитывал оставить корабль пригодным к ремонту и захвату. Плюсом тут было сохранение ремонтных мощностей транспортного отсека. «Вонючка» отделался легче, но и у него была повреждена авионика, носовой пусковой аппарат ракет большой дальности и метатель частиц правого борта. И в целом броня корабля, особенно, правый борт и носовой купол, напоминала теперь усеянную рытвинами и трещинами поверхность астероида. Вернувшемуся на землю «сперроухоку» уже начали чинить систему управления огнём.

Упавший на бараки, где всё ещё жили бывшие рабы, самолёт принёс больше паники, чем действительных жертв, и несколько пехотных отделений под общим командованием Уилбура Скотта принялись восстанавливать порядок. Ни среди семей наёмников Мэтсона, ни среди заложников потерь не случилось. Элайза вызвала по комму лэнс-капрала Ребекку Дхири из первого взвода — дежурную по охране цитадели — и потребовала привести ей Мак-Келлана.

— На чём мы остановились, прежде чем Уортингтон прервал наш разговор? — спросила она, выбираясь из кабины и усаживаясь на край широкой ступни «мародёра».

Мак-Келлан издал нервный смешок. Только что отгремевшая бомбёжка и стоящий в шаге за его спиной вооружённый солдат едва ли способствовали его душевному спокойствию.

— «Незабудка» перелетает сюда. Вы передаёте заложников. Мы остаёмся здесь под вашей защитой, с правом свободно покинуть Мэнорбир, когда и если захотим.

— Я правильно поняла, что если — когда — случится новый воздушный налёт или атака мехов, сражаться на нашей стороне вы не собираетесь?

— Не больше, чем нужно, чтоб защитить наши жизни и свободу, — уклончиво ответил Мак-Келлан. — Но вы ведь иного от нас и не ждали?

— Допустим, — сказала Элайза. — А чего мне ждать от ваших… попутчиков, наверное? или союзников?

— Попутчиков, — чуть поколебавшись, сказал Томми Мак-Келлан. — Я ещё не решил, нужно ли мне долгосрочно деловое партнёрство с капитаном Дорингом. Но ему нужно убраться из Мира Уортингтона, а мне — силовая поддержка, поэтому сейчас нам с ним по пути.

— Примерно так я и думала.

— Вы держите в заложниках семьи двоих его мехвоинов — Стива Брочека и Элвина Дорочака — и кого-то из техников, их я не помню. Впрочем, у меня это записано на компаде.

— Поэтому вы просите вернуть и их.

— Конечно. Считаете это недостаточной платой за сокращение отряда Уортингтона на целый лэнс? на штурмовой лэнс, коммандер.

— Считаю, что вражеский штурмовой лэнс у меня в тылу всё равно останется вражеским. Даже если это враг моего врага. Или вы можете меня в этом разубедить?

— Кровь Блейка, коммандер! Сейчас заложники в ваших руках! И разве вы не собираетесь удерживать их дальше, пока мы не решимся покинуть планету?!

— Хорошо, что вы это понимаете. Покинуть её, кстати, вы собираетесь как? Воспользуетесь «Старым моржом», который висит в зените системы, или рассчитываете на наш транспорт?

— По правде говоря, я обдумывал оба этих варианта. Или на вашем звездолёте нет свободного стыковочного узла?

— Может быть, и найдётся…

— То есть, мы с вами договорились?

— «Незабудка» перелетает сюда. Заложники остаются в моих руках, пока вы пользуетесь моими гостеприимством и защитой. Конечно, уже не в статусе рабов, но всё равно — под прицелом моих солдат. О перелёте договоримся отдельно.

— Разумно, — кивнул Томми Мак-Келлан. — Теперь, с вашего позволения, я сообщу об этом на «Незабудку».

лагерь Уортингтона, Скайфог

(Мир Уортингтона), Периферия

«Шкипер договорился», прочёл Элвин Дорочак два слова на экране коммуникатора. Сообщение пришло только что. Такое же должны были получить Стив, «сталкер» которого топал по северо-восточной части периметра лагеря, кэп Доринг и старший тех Павел Чжан на борту «Фермерской дочки». Это было сигналом к действию. Убрав коммуникатор в карман на шортах, Элвин качнул влево рычаг управления движением, продолжая вести свою «баньши» в обход южного конца взлётно-посадочной полосы и навесов, под которыми шла деловая суета: авиационные техники латали вернувшиеся из боевого вылета самолёты. От противоположного конца полосы, навстречу ему, но по другую её сторону топал «вархаммер» Энди Кадира — лейтенанта бойцового лэнса драгун Уортингтона. Хотя и уступающий «баньши» в весе на двадцать пять тонн, он нёс впечатляющий арсенал наступательного вооружения: две ПМЧ, средние и малые лазеры, пулемёты и установку РМД-6 до кучи. И восемь дополнительных блоков отведения тепла, рассованные по рукам, ногам и башке, позволяли отвешивать мощные залпы, хотя и не без перегрева. Бронирование, вот, подкачало: всего десять тонн, но скромному арсеналу «баньши» из ПМЧ, среднекалиберной автопушки и малого лазера противостоять хватало и этого. Единственным слабеньким козырем Элвина в поединке могли быть удары кулаками и особенно ногами 95-тонного меха на дистанции физического контакта. Пинок «баньши» выходил достаточно увесистым, чтобы с ходу снести бронезащиту любой из ног «вархаммера» и поломать привода-сочленения на сдачу. А удачным ударом кулака он мог ему и кабину пробить. Наверное. Если повезёт. Тут нужен фарт, а бить ногой — вернее.

Элвин глубоко вдохнул-выдохнул, настраиваясь на скорый бой, удобнее устроил ноги на педалях управления движением нижних конечностей «баньши». Пинком, если по-простому. Энди Кадир был, в общем-то, нормальным мужиком, лучше многих, кого доводилось встречать Дорочаку. Но перспектива сойтись с ним в бою не вызвала у Элвина никаких чувств. Он покосился на правый край пульта, где на кожухе боевого компьютера была приклеена скотчем голография Шейлы с девчонками. Эйлин и Айрин — погодки, одной пять лет, другой четыре, и годовалая Эмили у матери на руках. Сейчас у Шейлы опять начал расти живот, и Элвин надеялся, что в этот раз будет пацан; впрочем, подумал он, пусть и девчонка — один хрен, лишь бы вырвать их всех из плена сейчас. За Шейлу и дочек он без проблем был готов продать хоть Уортингтона, а хоть бы и Доринга, которого искренне уважал как хорошего командира. Но если придётся выбирать, своя семья будет важнее. Шкипер Мак-Келлан бы понял, наверное, раз пошёл в лагерь врага — продавать канопианским шлюхам Уортингтона за жизни своих жены и ребёнка.

«Вархаммер» был меньше, чем в сотне метров, когда Элвин качнул рычаг управления влево, бросая свой мех через полосу — ему наперерез. Бей! Элвин выругался поняв, что просчитался, почти физически ощутил вибрацию гироскопа, удерживающего — удержавшего! — «баньши» от падения на землю. Рычаг от себя — задний ход.

— Элвин блядь! чё за нахуй?! — рявкнул в наушниках Энди Кадир.

На экране радара Дорочак увидел, как «сталкер» Стива ускорился, переходя на бег. Не к ним — вдоль периметра, огибая лагерь с северо-востока, мимо торчащей там на углу «Фермерской дочки», где технари сейчас должны готовить мехи кэпа и Боушена к выходу на грунт. Если поднятая по тревоге пехота Уортингтона не кинулась их вязать. Такого варианта Ивер Доринг не исключал, отчего и прикидывал вариант начать действовать сразу, как поступит сигнал. Уортингтон хитрый поц, и наверняка просчитал их — ну, да, что тут ещё сказать — предательство. Да и исчезновение Мак-Келлана из лагеря наверняка стало ему известно: шила в мешке не утаишь. Но повинтить их без повода — превентивно — он мог только по беспределу, какого его же драгуны и не поймут. Впрочем… сейчас это всё не имело значения. Утрачивало на глазах. Сжатая пружина стремительно распрямлялась. «Вархаммер» тоже подался назад, вскидывая руки — стволы ПМЧ. Прицельная рамка легла на его силуэт на экране, и Элвин нажал на спуск, практически одновременно с Энди Кадиром. Два сгустка заряженных частиц ударили «баньши» в ногу и руку; попадания метателя частиц и автопушки Дорочака пришлись «вархаммеру» в правый и левый борт.

— Глуши машину, придурок, пока лорд-капитан ещё может тебя простить! — сказал Энди Кадир.

Не сводя прицела с «вархаммера», пока перезаряжались его пушки, Дорочак продолжал двигаться задним ходом. Округлая туша «Незабудки» маячила в двух сотнях метров за спиной. На радаре отметки двух мехов драгун — «уитворт» на севере и «центурион» на юго-западе — повернули с периметра к центру лагеря. Батареи «Фермерской дочки» пока молчали, зато «шэдоу хок» со «сталкером» Брочека обменялись залпами на сближении. Следующий выстрел метателя частиц Энди — одного, чтобы не перегреться совсем — прошёл мимо «баньши», зато средние лазеры вонзились ей в левую руку и борт. Сам Элвин промазал из автопушки, зато ПМЧ всадил в аккурат в центр торса «вархаммера». Над головой пронеслись ракеты — батарея «Незабудки» тоже вступила в бой.

Боеголовка одной из ракет малой дальности «шэдоу хока» ударила «сталкеру» по башке, оглушив Стива Брочека на несколько секунд. Брайен Симонович — мехвоин «шэдоу хока» — немедленно развернулся в сторону «баньши», и как оказалось, зря. Потому что очухавшийся Брочек отоварил его таким залпом лазеров и ракет, что мех Симоновича едва не рухнул на землю. Сыграли тревогу на «Фермерской дочке», и вахтенные стрелки расчехлили спарки её средних лазеров; ещё одно попадание снесло крышу кабины, но Брочек остался жив и резво-размеренным бегом увёл «сталкер» из зоны обстрела дропшипа.

— Дорочак! — полузнакомый женский голос в наушниках.

— Мак-Келлан, ты?

— Нет блядь, пизда Триединой богини! я, кто же ещё! — в голосе старшего стрелка «Незабудки» Дорочак услышал лёгкую панику. Сам он, отстреливаясь, продолжал пятиться к кораблю. — Пехота на два часа от тебя, полтораста метров! Подсоби!

Грузовые люки дропшипа открыты нараспашку, аппарели опущены: входи — не хочу! И тут уж без вариантов, лэнс Доринга — четыре меха и пара джипов с технарями до кучи — должен подняться на борт беспрепятственно и быстро. Но это же делало корабль уязвимым для пехотной атаки. Отряд в десяток-дюжину бойцов приближался, и был резон жахнуть по нему и пушками «баньши», пока для бортовых лазерных спарок он оставался в мёртвой зоне. Снаряды в боеукладке у Элвина были обычные — кумулятивные, для поражения бронированных целей; осколочный или зенитный нанёс бы пехоте много больший урон, мог вообще одним попаданием вынести этот отряд: место ровное, от осколков не спрячешься. Но и «кумы» вместе с выстрелом ПМЧ пехоте мало не показалось. Бойцы залегли, а после второго залпа не спеша драпанули, оставив два или три тела лежать на земле.

«Шэдоу хок» настиг «сталкер» Брочека, что и немудрено: преимущество в скорости над тихоходным штурмовиком у него было немалое. Похоже, Симонович надеялся прихлопнуть Стива кулаком, благо, от бронезащиты кабины не осталось и следа. Но Брочек крутанул назад оружейные блоки, стоящие у его меха заместо рук, и дал залп всеми четырьмя средними лазерами. И «шэдоу хок» обратился в огненный столб. Взорвался боекомплект — автопушки, а может, ракет большой или малой дальности; у «шэдоу хока»-2Н в каждой из трёх секций торса было по боеукладке. Близкий подрыв зацепил и мех Брочека, но Стив удержал его на ногах.

* * *

— Нас обложили. Смити и Дэкс убиты, и долго нам не протянуть.

В коммуникаторе слышался треск выстрелов, но голос старшего техника Чжана оставался ровным. В отличие от Ивера Доринга, ругнувшегося сквозь зубы, когда ещё пара пуль срикошетила от стен над их головами. Их тоже сейчас зажимали на третьей палубе корабля, отсекали от трапов, ведущих вниз — к грузовому отсеку. Спасало, похоже, лишь то, что бóльшая часть бойцов разбиралась с ребятами Чжана внизу. Тут, наверху, врагов было пятеро или шестеро, не больше. Одного Доринг точно успел завалить, возможно, двоих — тогда остаётся пятеро… всё равно, многовато на двух мехвоинов. Карл Боушен перезарядил барабан своего «магнума» и, глянув на командира, метнулся за угол, в падении нажимая на спуск. Успел пальнуть ещё дважды, прежде чем перекатом вернулся обратно и, сев на корточки, зарядил три новых патрона в каморы, взамен отстрелянных. Судя по доносящимся из коридора воплям и ругани, хотя бы один из его выстрелов был удачным и достал одного из вражьих бойцов. Доринг одобрительно поднял большой палец.

— Готов на рывок? — спросил он.

Сам он как раз сменил батарейки в своём «санбиме». Двух двадцатиграммовых «пальцев» хватало на десять выстрелов, достаточно для короткого боя.

— Идём на счёт «три». Раз… два…

Бойцов впереди было трое, но один ранен и был не в том состоянии — или же настроении — чтобы продолжать бой. Так что их встретили только два автомата, не три. И один почти сразу же захлебнулся, поймав грудью и плечом выстрелы доринговского «санбима». Броники у бойцов были самые простые — противоосколочные жилеты, защищающие только туловище, против лазерника всё равно, что фанера или кусок кровельного железа. Вот, пулю «магнума» они могли при некоторой удаче остановить. Поэтому солдат, получивший одну такую от Боушена в живот, вновь поднял свой автомат и нажал спусковой крючок.

— Ёб твою мать!!

Карлтон не сразу понял, что остался один. Вопя и ругаясь, стреляя из своего револьвера на бегу, он обратил уцелевшего солдата в бегство, последним патроном в упор дострелил подранка, корчащегося на палубе с перетянутой жгутом и всё равно кровоточащей ногой, и только тогда понял, что Доринга рядом нет. Капитан гренадёрской роты лежал ничком, остановленный на полдороге, и из-под тела его по настилу медленно расползалось кровяное пятно.

— Кэп!

Боушен устремился к нему. Перевалил тело на спину — кровь запачкала руки, колени и куртку. У Доринга была почти такая же, кожаная, с противоосколочными вставками, но пуль было слишком много, и несколько, расколов и пробив кевларовые пластины, вошло в живот.

— Да всё, пиздец. — Лицо капитана было бледным, с резко заострившимися чертами.

— Я сейчас… я…

— Ствол мой подбери и уёбывай. — Ивер Доринг облизнул посеревшие губы. — Хули стоишь?

— Капитан…

— Не бросишь меня, да? Пацан… я мёртвый уже, несколько минут, и сдохну совсем. Потащишь ты меня, не потащишь… ёбаный Блейк, никогда не хотел вот так… Давай. Живо. Нашим ребятам ты ещё можешь помочь, так что пиздуй. Ну! — Доринг толкнул его от себя. — Хорош сопли жевать!

«Санбим» Боушен подобрал.

* * *

«Вархаммер», «центурион» и «уитворт» оттянулись на безопасное расстояние, когда Брочек подвёл свой побитый «сталкер» к дропшипу и добавил огня. Понукаемая командами лорда Уортингтона пехота вновь двинулась к «Незабудке». Перебежками, то и дело залегая, разбившись на полдюжины мелких групп.

— Ждём ещё минуту, и я поднимаю корабль, — предупредила мехвоинов Дебби Мак-Келлан.

На сенсорах Элвин и Стив видели, что реактор дропшипа уже переведён в «горячий» режим полной мощности и полной готовности к взлёту из «тёплого», в котором пребывал несколько минут назад. В «тёплом» его энергии хватало на поддержание работы жизнеобеспечения, связи и прочих бортовых систем, а также вооружения, то бишь, стрельбу. Вывод на полную мощность занимал минут пять — они и прошли, но ни мехи, ни джипы Ивера Доринга на аппарелях «Фермерской дочки» пока не показались. Хотя та продолжала стоять с раздраенными люками; в её грузовом отсеке шёл бой. Прямой связи ни с капитаном, ни с Павлом Чжаном и его технарями у Элвина не было, а Дебби Мак-Келлан подробностей не передавала. Дорочак знал, что мехи капитана и Боушена стоят в грузовом отсеке готовые к бою, с полностью снаряженными магазинами — на случай внезапной атаки канопиан, которую отражать лучше во всеоружии. И что такими же полностью снаряженными и готовыми к бою стоят и мехи знамённого лэнса Уортингтона, включая его собственный «бэттлмастер». Как скоро лорд-капитан и его мехвоины рассядутся по машинами и выведут их на грунт?

Тогда вместо тяжёлого и двух средних мехов их с Брочеком паре штурмовых будут противостоять один штурмовой, четыре тяжёлых и пара средних. Паршивый расклад, разве что командир и Боушен вступят в бой. Но с каждой проходящей минутой Дорочак верил в это всё меньше. Он понимал, что Кадир потому и не лезет на рожон, что ждёт подмоги вождя. И что батареи дропшипов не открывают огонь по «Незабудке» лишь потому, что лорд-капитан ещё не оставил надежды отбить драгоценный корабль назад. Но стоит ему передумать, и на стоящий на грунте дропшип обрушится шквал огня. Под которым «Троян» продержится минуту — полторы, от силы. И сам был готов бросить всё, завести «баньши» на борт «Незабудки» и пусть Дебби увозит их отсюда скорее. Но всё же ответил:

— Эту минуту мы будем ждать.

Секундная стрелка бежала по циферблату. Когда она описала уже три четверти круга, в проёме обращённого к ним люка «Фермерской дочки» нарисовался квадратный силуэт «бомбардира».

— Капитан мёртв, — коротко сообщил Боушен. — И трое ребят Чжана тоже.

Но пара джипов с уцелевшими выкатилась на аппарель следом за его мехом. Стрелком Карлтон был так себе в свои неполные восемнадцать лет; его отец погиб во втором рейде на Ново-Трессиду несколько месяцев назад, и парень остался единственным хозяином старого «бомбардира». Собранный ещё во времена Звёздной Лиги, этот мех был даунгрейжен до модели 10Д где-то в начале Второй войны за Наследство, и продолжал передаваться в роду Боушенов из поколения в поколение, и когда они служили дому Мариков, и когда стали наёмниками, и когда дед Карлтона оказался вне закона и осел на пиратском Антиасе. После смерти отца, поймавшего попадание в кабину в бою с ново-трессидской милицией, юного Боушена доучивал мехвоинскому ремеслу капитан Ивер Доринг. Но учителем он был много худшим, чем командиром и пилотом бэттлмеха, поэтому залпы ракет большой дальности Карлтона ложились то перед, то за, то рядом с «вархаммером» и другими мехами бойцовского лэнса драгун.

— Хуярь по пехоте, придурок! — крикнул ему Дорочак.

— У вас последний шанс сдаться и сохранить свои жизни, — послышался в наушниках голос Джоффри Уортингтона. Его «бэттлмастер» первым начал спускаться по аппарели «Чёрного пса».

— Как будто ты нас уже не приговорил, — хмыкнула Дебби Мак-Келлан. — Думаешь, мы поведёмся?

— Почему бы нет? Повелись же вы на соглашение с незнакомой канопианской шлюхой.

«Бэттлмастер» Уортингтона был переделкой стандартной модели 1G: пулемёты и ретирадные лазеры демонтированы, а на место установки РМД-6 поставлена «дельта дарт лонг рэндж» — 15-трубная пусковая ракет большой дальности, снятая с уничтоженного «тандерболта». Ею он и жахнул по головному джипу с техниками, едва понял, что не дождётся иного ответа. Трёхтонной машине с противопульным бронированием много не надо: джип загорелся на ходу, превратился в костёр на колёсах.

— Пашка! — вырвалось у Дорочака.

Чжана он знал давно, ещё по совместной службе в Кинкейдовских рейнджерах дома Ляо. Вместе и дезертировали три года назад, когда особый отдел замёл их командира роты за шашни с вольными торговцами Фронтира — читай, контрабандистами и пиратами — и начал шить дела на всех, кто под его началом служил. Вместе прибились к Вольному братству и вместе же драпали от Магистратской милиции, когда та зачищала Антиас.

— Сука! — прикинув дистанции до «бэттлмастера» и «вархаммера», Элвин дал залп по этому последнему.

Рукотворная молния выстрела ПМЧ лизнула ногу 70-тонного бэттлмеха, снесла бóльшую часть брони, но и только. Стив Брочек попытался достать «бэттлмастер» своими ракетами и, кажется, таки достал. Два «ориона» знамённого лэнса спустились на грунт следом за лордом Уортингтоном. Заговорили батареи «Чёрного пса» и «Фермерской дочки», и целями их стали и «Незабудка», и «сталкер». Брочек ругнулся в эфире, удерживая машину на ногах: похоже, шальная боеголовка ударом по сочленению повредила ему привода, несмотря на толстую броню ног.

— Все на борт, живо! — отчаянно завизжала Мак-Келлан. — Взлёт через тридцать секунд!

— Успею! — коротко бросил Элвин, пуская «баньши» шагом вперёд.

Одна из ПМЧ Энди Кадира попала его меху в бедро, три или четыре боеголовки ракет большой дальности ударили в грудь. «Уитворт» и «центурион» тоже пошли в атаку, но этот их залп был не особо результативен. Как и стрельба самого Элвина. Четвёртый мех лэнса Уортингтона — 70-тонный «арчер» — покинул борт «Чёрного пса». Вновь выругался Стив Брочек, когда его «сталкер» рухнул на землю под градом боеголовок. С повреждённой ногой и без рук, конструкцией этой машины не предусмотренных, встать ему было непросто.

— Мы на борту! — женский голос в наушниках, девчонка из отделения технарей. Кажется, её звали Линда, а может быть, Лида, фамилию Элвин не помнил.

— Дорочак! Боушен!

Элвин повёл «баньши» назад — задним ходом, и не переставая стрелять.

— Стив, ты…

— Никак, — пилот «сталкера» издал негромкий смешок. — Не успею.

— Десять секунд до старта! Отсчёт!

— Иду, — бросил Элвин.

Его «баньши» на миг сбилась с шага — умом Дорочак понимал, что добежать до «сталкера», взять на ладонь пилота и заскочить на борт «Незабудки» ему не успеть, но инстинкт и эмоции требовали иного.

— Ты мне три штуки был должен, Эл, помнишь? — Стив говорил быстро, торопясь уложиться в оставшиеся ему секунды. — Выкупишь Эмму с ребёнком и будем в расчёте. Или я тебя из могилы блядь заебу!

— Будем, Стив. Будем. — Всё ещё пятясь, «баньши» шла вверх по аппарели.

— Три!.. два!.. один!..

Палуба «Незабудки» дёрнулась под ногами, накренилась — оставшиеся на земле дропшипы и мехи осыпали корабль градом ракет, чуть было не завалили обратно на грунт.

— Да блейкова ж срань!! — Дебби Мак-Келлан была не пилотом — стрелком, и её навыки управления дропшипом не сильно ушли от зачаточных.

Корма «Незабудки» вмялась в грунт, заскрежетала, сминаясь, броня. На мониторе загорелась красным отметка: стыковочное кольцо. Хитрое приспособление, которым дропшип подключался к гиперпространственному двигателю звездолёта, расширял поле Кирни — Футиды, охватывая им себя, чтоб путешествовать верхом на звездолёте-носителе. Сейчас — неважно, не маршевый двигатель же, не маневровые и не посадочные опоры. Починка займёт несколько часов — потом. Мак-Келлан увеличила тягу, не торопясь, плавно, чтобы не упустить корабль из-под контроля. Высота — полста метров… сто… полтораста… закрываются люки. Новые попадания снизу. Кто-нибудь, ёбните им в ответ! отвлекаться на управление огнём у самой Дебби времени не было. Набирая скорость, дропшип продолжал подъём.

= XXIV =

Мэнорбир, Скайфог

(Мир Уортингтона), Периферия

31 августа 3017 года

Посадка у Деборы вышла жёсткой: корма «Незабудки» на несколько метров ушла в рыхлый грунт, в ямищу, вырытую под ней реактивной струёй. В клубящихся под кораблём пару и пыли высотомер обычно сбоил, давал погрешность на метры, и требовался немалый опыт, чтоб посадить корабль как следует, не то чтобы мягко — хотя бы, не повредив. У Дебби Мак-Келлан с опытом было неважно. Томми выругался, выслушав доклад брата о повреждениях: к стыковочному кольцу добавились повреждения реактивных сопел и внутренние повреждения двигательной установки, и не все они, похоже, были сейчас устранимы.

— Ну, ладно, десять метров на секунду в квадрате мы сделаем и сейчас. Но давать больше пятнадцати — вряд ли, и держать те же пятнадцать дольше нескольких минут я бы сейчас не рискнул, — говорил Джейми Мак-Келлан.

Шкипер махнул рукой: живы, мол, и на том спасибо. Да и корабль не угроблен совсем. Что тоже хорошо. Солнце перевалило зенит и начало медленно ползти к закату. Посланный в дозор лэнс Оливейры — Зейнаб пилотировала только что отремонтированную «вольверайн» — вернулся, его сменил ударный лэнс Раджкумара Утпата. Ангелика Хойзинвельд вернулась в кабину пополнившего боезапас «райфлмэна». «Сперроухоку» починили систему наведения.

— Уортингтон потеряет остатки авторитета, если не атакует нас прямо сейчас, — рассуждала Элайза Маркхэм. — Единственное, что может его остановить, это время на подготовку. Но атакует он нас ещё до темноты.

И когда Утпат доложил о контакте с противником в дюжине километров к северу от Мэнорбира, она скомандовала лэнсам Бизоса и своему командирскому выдвигаться им навстречу. Лэнсы Фиорелли и Оливейры оставались в тылу. Два меха пиратов — «баньши» и «бомбардир» — оставались пока на борту «Незабудки». Утпат передал уточнённые сведения о составе отряда Уортингтона: два лэнса, знамённый и рейнджерский. То есть, «бэттлмастер», два «ориона», «арчер» и «вольверайн», «вулкан» да «шэдоу хок» с «феникс-хоком». Бойцовый лэнс лейтенанта Кадира, по всей видимости, остался защищать лагерь. Истребителей видно не было, что не значило ничего: подняться и долететь хоть до Мэнорбира, хоть до места встречи с отрядом Элайзы для них минутное дело. Весь запас бомб увезла с собой «Незабудка», и на её борту оставался побитый во время налёта «хеллкэт», которому так и не успели починить двигатели и заменить броню. Но и четыре оставшихся у пиратского лорда «хеллкэта» были мощной и опасной боевой силой. Поэтому в магазинах не только «райфлмэна» Ангелики, но и элайзиного «мародёра», и «блэкджека» Катарины Зарикос лежали зенитные снаряды.

Сумерки ещё не наступили, но над землёй начал стелиться туман, пока слишком редкий и низкий, чтобы создавать большую помеху видимости. Мехи Утпата перебежками и прыжками отходили на соединение с отрядом Элайзы, стараясь не упускать мехов Уортингтона из виду, но и в огневой контакт с ними не вступать. Хотя несколько залпов ракетами большой дальности и было сделано, более наудачу, чем из действительного расчёта причинить врагу урон. Выводить все силы из Мэнорбира Элайза не рисковала — опасалась удара в спину не с «Незабудки», так от Оливейры, если тому вздумается опять поменять сторону. Что вряд ли, конечно, но вдруг? Бизосу она доверяла чуть больше — достаточно, чтобы рассчитывать на него в этом бою.

Джунгли вокруг стояли не сплошняком — распадались на островки зелени среди поросших травой заболоченных пустырей, настоящих болот и нешироких озёр. Из под ног бегущих трусцой бэттлмехов вылетали фонтанчики грязи. Первыми бой завязали ракетчики: «арчеры» Бизоса и Брайена Чавеса против такого же «арчера» и вооружённых установками РБД-15 «орионов» и переделанного «бэттлмастера» пиратского короля. Под этими залпами правый фланг, на котором сгруппировался лэнс Бизоса, начал пятиться и проседать; Элайза повела командирский лэнс в атаку. Слабо вооружённые, но маневренные мехи ударного растянулись широкой цепью, норовя обойти строй Уортингтона и ударить в тыл.

— Воздух на десять часов! — оповестила Ангелика Хойзинвельд. — Через пятнадцать-двадцать секунд!

Теперь и Элайза увидела отметки приближающихся «хеллкэтов».

— Вермеер, на взлёт! — приказала она.

«Бэттлмастер» Уортингтона сместился от левого фланга к центру, явно, нацеливаясь на её «мародёр». Средние мехи рейнджеров примкнули к нему. Залп двумя ПМЧ разом нагрел «мародёр» до уменьшения сократительной способности миомеров, и ведь впустую — оба выстрела прошли далеко в стороне от машины Уортингтона. «Блэкджек» Катарины азартно вырвался вперёд, и мехи пиратов сосредоточили огонь на нём.

— Зарикос, прыжком назад!

«Ханчбэк» Фрица проломился сквозь заросли, ловя в прицел неосторожно подставившийся — выдирающийся из топи болота — «шэдоу хок». Засадил ему восьмидюймовый в грудь и одним из средних лазеров по башке; лучше б, конечно, наоборот, но бой — это бой, тут целишься по силуэту, а дальше как повезёт. Или не повезёт, если стреляют в тебя. Мехвоину «шэдоу хока», вот, повезло: он удержал равновесие и прыжком отскочил на сотню метров назад и вбок, в густые заросли древовидной травы.

— Воздух!

Элайза двинула «мародёр» вправо, где озерцо, несколько шагов — и бэттлмех ушёл в воду по брюхо. «Хеллкэты» пронеслись мимо; Элайза проводила их поворотом автопушки и кажется, достала ведомого в паре. Ангелика, вскинув руки-стволы «райфлмэна», била по ведущему. Пираты нацелились на неё, несколько зелёных и алых световых копей — выстрелы больших и средних лазеров — впились в плечо и грудь её меха, круша броню, обнажая несущие балки структуры. Зная, что попадает в прицел, Хойзинвельд дала залп пушками и обоими большими лазерами, наплевав на перегрев: второго шанса могло и не быть. Хватило и первого: пачкая небо дымным следом, «хеллкэт» начал терять высоту. Избитый попаданиями «райфлмэн» выпрямился и вновь нацелил в небо стволы.

Второй пары нигде не было видно. Уортингтон придержал её в резерве, что ли? Времени размышлять нет, Элайза бьёт новым залпом обоих метателей частиц в «бэттлмастера». В воде отведение тепла идёт быстрее, и перегрев продолжает держаться, но хоть растёт не сильно. Внутренность меха раскалена, по голому телу Элайзы струится пот. Бизос и Чавес лупят по «бэттлмастеру», но не особо результативно, «шэдоу хок» Агилеры и кто-то из ударного лэнса добавляет огня, и размеренно топающий вперёд штурмовой мех спотыкается, не падает наземь, но несколько секунд стоит раком, и подскочивший «уосп» бьёт его со всех своих двадцатитонных силёнок под зад. Чуда не происходит: мех Уортингтона выпрямляется, и нахальный «уосп» Джессики Крофорд спасается бегством — отпрыгивает на сто восемьдесят метров назад. Элайза на «мародёре» пятится, с трудом держит равновесие на илистом дне, когда её мех содрогается от новых попаданий. Залп по Уортингтону. Кэти Зарикос не отстаёт, лупит почти в упор средними лазерами, и ответный огонь вновь сходится на её «блэкджеке». Мех падает, не удержав равновесия, и изменивший курс «бэттлмастер» ударом ноги сносит ему голову вместе с кабиной.

— Кэт!! — кричит Брайен Чавес и ломится бегом вперёд.

Элайза всё ещё пятится через озеро, до берега остаётся лишь несколько метров. Залп! Первый выстрел мимо, второй бьёт мех Уортингтона в грудь, но броня там толста, крепка и всё ещё держит удар. По нему продолжают стрелять «пантера» Ширли Уэрта и Одноглазый Фриц, удачным попаданием сносящий пирату броню правой ноги; тогда «бэттлмастер» падает. Неторопливо-размеренно поднимается, припадая на повреждённую ногу, входит в ближайшие заросли. Рванув рычаг управления движением на себя, Элайза посылает свой мех шагом вперёд и снова бьёт обоими ПМЧ. Попадания в обе руки! И «ханчбэк» новым снарядом восьмидюймовки дробит «бэттлмастеру» ногу. Тот снова падает, неловко подворачивая уцелевшую левую; левой рукой упирается в грунт и бьёт залпом всего своего арсенала по «мародёру». От попадания по броне кабины та наполняется гулким звоном, как внутри колокола, Элайза чувствует вкус крови во рту, но удерживает мех на ногах и на этот раз. И видит, что мехи пиратов начали отходить. Все, кроме одного: «шэдоу хок» лежит в зарослях с развороченной грудью, чьё-то удачное попадание разбило ему гироскоп.

— Коммандер Маркхэм.

От неожиданности Элайза вздрогнула.

— Уортингтон?!

— Да. Это я.

— Блейкова срань… ну конечно, у тебя должен быть канал связи с Мэтсоном, а это ведь его бывший мех!

— Я так и знал, что ты забудешь об этом.

— Хочешь объявить о капитуляции?

— Хочу с тобой поговорить. Я правильно понимаю, что сейчас подоспеет твоя пехота и начнёт выковыривать нас с беднягой Фармакисом из кабин?

— Правильно, — сказала Элайза. — Вы можете облегчить им работу и выйти сами.

— Или взорвать наши мехи.

— Готов умереть?

— Ты не задашь мне этот вопрос, когда поставишь к стенке или накинешь петлю на шею. Так что и отвечать на него не имеет смысла: мой ответ ни на что не повлияет.

— А если бы повлиял?

— Мы оба знаем, что с такими, как я, ваши не церемонятся. Что резко сужает возможность переговоров.

— И всё-таки, ты их начал.

— Потому что умирать мне хочется не больше твоего, коммандер.

— И у тебя есть, чем выкупить свою жизнь?

— Жизни мехвоина Фармакиса и заложников тоже.

— Не круто ли забираешь?

— Не вижу смысла торговаться за меньшее. Сама-то не понимаешь?

Понимаю, сообразила Элайза. Даже если ты выторгуешь себе жизнь, идти тебе некуда: низложенный вождь долго не живёт. А ты ведь низложен, тебя бросили здесь, едва поняв, что мех обездвижен. И если вернёшься к своим, задумаются они лишь о способе казни. Но ты всё равно продолжаешь бороться… за жизнь и власть, потому как они для тебя неразделимы.

— Что ты способен мне предложить такого взамен? настолько ценного, что хватит выкупить столько жизней.

— Настоящие планы в отношении Балавата и этого мира.

— Это твой сговор с Мак-Доно, что ли? — усмехнулась Элайза. Бандитский король отреагировал спокойно.

— Я понял, что ты догадалась о многом. Но много ли у тебя доказательств? Чем ты способна подкрепить свои обвинения в адрес Мак-Доно?

— Пожалуй, что и ничем, — подумав, признала Элайза. — Мои подозрения и умозаключения перед судом не прокатят.

— Поэтому я готов предложить тебе доказательства, которые удовлетворят любой суд. Голо- и аудиозаписи, тексты… мои показания, наконец.

— Вот даже как? Готов предстать перед канопианским судом?

— Готов заключить сделку с правосудием. Ваша судебная практика это допускает.

— Да, я в курсе, — сказала Элайза. — Записи у тебя с собой?

— Отчасти, — ответил Уортингтон. — Другая часть на борту «Чёрного пса». Многое продублировано в цитадели, если, конечно, вы не уничтожили их в попытке взломать защиту.

— Не уничтожили. Но и взломать не смогли.

— Я старался, — скромно заметил Уортингтон. — Коммандер Маркхэм… вы ведь дюрахи?

— Ты знал или догадался? — спросила Элайза.

— Кое-что знаю. Я собирал сведения о Добровольческой бригаде, вообще, и Ново-Синклерском батальоне, в частности. Мы с вами встречались на Антиасе, хоть и мельком. Так, промелькнули друг у друга в прицелах…

Элайза опустила «мародёр» на землю в сторонке — так, чтобы заросли заслоняли Уортингтону обзор.

— Значит, ты поможешь мне утопить Мак-Доно в обмен на свою жизнь и освобождение заложников, — повторила она предложение Уортингтона.

— И жизнь мехвоина Джейсона Фармакиса тоже. Он мой человек, а я своих не сдаю. И я был бы благодарен и если вы позволите нам забрать его бэттлмех.

— Не свой? — удивилась Элайза.

— Я могу забрать «сталкер» покойного Доринга, — объяснил Уортингтон. — Джейсону это будет сложнее.

— Иными словами, на «бэттлмастер» ты претендовать не собираешься.

— Вы заслужили этот трофей.

— Не сомневаюсь, — сказала Элайза. — Итак: вы с Фармакисом покидаете мехи. Мы все остаёмся здесь… хотя, пожалуй, охрану здесь я сменю. Мы с вами связываемся с «Чёрным псом» и договариваемся о передаче заложников. Я привожу их сюда, ваши люди привозят мне документы…

— Всё верно, — сказал Уортингтон. — Думаю, о прочем мы с вами поговорим с глазу на глаз.

— Согласна.

Сняв нейрошлем и накинув куртку, Элайза вылезла из кабины «мародёра», спустилась на землю. Пехота действительно подоспела: Уилбур с тремя стрелковыми отделениями следовал за её отрядом на БТР. Спешившись, они разделились на пары и тройки и рассыпались по полю недавнего боя.

— Зарикос погибла, — негромко сказал ей баннер-сержант.

— Я поняла, — так же тихо кивнула Элайза.

Сейчас это ничего не меняло.

— Моё почтение, коммандер, — Уортингтон поклонился неглубоко, но без малейшей наигранности или издевки. То ли очень убедительно изображал уважение, то ли и впрямь проникся им к одержавшей над ним победу Элайзе.

Хотя — победу ли? Он только что выторговал превосходные условия сдачи и просчитывал в уме новую комбинацию, позволяющую обыграть клан Мак-Доно и вновь оказаться на коне. Бандитский король держался с уверенностью и достоинством, которые встретишь не у всякого дворянина. Стройный поджарый мужчина лет между тридцатью и сорока, он был не лишён привлекательности: правильные черты лица, аккуратно подстриженные усы и бородка, тёмно-русые волосы стянуты на затылке в хвост. Элайза нечасто встречала мужчин, которым шли длинные волосы, Уортингтон же определённо был одним из таких.

— Я тоже рада вас видеть… на расстоянии выстрела, — сказала она и, не оборачиваясь, бросила Уилбуру и стоящим рядом солдатам. — Убить!

Ручной пулемёт и три автомата открыли огонь почти одновременно. В стекленеющих глазах Джоффри Уортингтона застыло непонимание. Почему? Он ведь предложил вполне честную и выгодную им обоим сделку?!

— Такие дела, — отворачиваясь сказала Элайза. — Реши я и впрямь попробовать утопить Мак-Доно… но я этого делать не собираюсь.

Уилбур кивнул. Бодаться с одним из могущественнейших кланов дюрахи — сомнительная идея. Смитингтон мог бы попробовать, имея поддержку придворных и флотских чинов за спиной, но не она. Слишком большая тут разница в весе. И слишком мало у неё амбиций, чтоб затевать такое. Вот тут Уортингтон и просчитался, наверное, переоценил широту её размаха. На чём и погорел. Но делать из этого более глубокомысленные выводы у Элайзы уже не оставалось сил.

= XXV =

Мэнорбир, Скайфог

Периферия

1 сентября 3017 года

— Налей ещё! — потребовал Брайен Чавес, выкладывая на стойку несколько серебряных и золотых монет, не глядя.

Толстый кабатчик сгрёб деньги и подвинул ему наполненный почти до краёв гранёный стакан. Какой это был сорт водки, молодой мехвоин не вникал. Бутылку кабатчик откупорил при нём, содрав с колпачка защитную плёнку с голограммой — свидетельство подлинности напитка. Надписи на этикетке были сделаны кириллицей и иероглифами — ни то, ни другое Брайен читать не умел. На внутренней стороне этикетки красовалась голографическая картинка: рыжий зверёк с совершенно безумной мордочкой, пьяно глядящий сквозь плещущуюся в бутылке прозрачную жидкость. Что-то это должно было значить, но Брайен не понял, потому как и в капелланском фольклоре был не силён. Да и плевать ему былосейчас на фольклор и на капелланцев всех скопом тоже. Кэти погибла, до капелланцев ли тут?

— На сдачу, — толстяк пододвинул ему тарелку.

— Эт' что?

— Квилларовые чипсы, — ответил толстяк и добавил философски. — Не всё ли равно вам, сударь, чем потом блевать?

— А если не всё? — зацепился за вопрос Брайен.

— Тогда ща посмотрим… — он отошёл в сторону кухни. — Эй, чё там у нас ща готово?

Темнокожая девка-рабыня выглянула, прежде чем крикнуть:

— Да хрен лысый, клиентов же нет!

— Я те хрен ща… — начал кабатчик, но Брайен остановил его.

— Эй, красотка, поди сюда!

Рабыня подошла, с нахальной ленцой стала у стойки, протиснувшись мимо хозяина. Была она почти одного с Брайеном роста, дебелая, широкозадая и сисястая, с растрёпанной гривой курчавых волос, одетая в грязный фартук на голое тело.

— Чего изволите-с? — спросила она Чавеса.

Тот вытащил из-за обложки военика парочку разноцветных банкнот:

— На первое — водки, на второе — что-нибудь на твой вкус, красотка, на третье…

— Сама ложись? — угадала рабыня, блеснув широкой белозубой улыбкой.

— А-га, — Чавес поднял стакан, хлобыстнул. — Так что поторопись со вторым!

Рабыня ушла, демонстративно качая бёдрами. Чавес почучствовал шевеление в штанах. Не худшее продолжение ночи, решил он и отправил в рот пригоршню чипсов.

— Хули стоишь, наливай!

И хлопнул на стол ещё одну цветную банкноту. На душе опять стало погано. Кэти мертва, а он тут… ведёт себя как дерьмо. Загнал мех в ремонт и попёрся в кабак нажираться. Типа, поминки, ага. По позднему времени и недавней тревоге, внутри никого не было, но дверь не была заперта, и толстый кабатчик не замедлил появиться за стойкой. В общем-то, даже и хорошо, что он тут единственный посетитель: никого, ни наёмников, ни соотечественников, видеть сейчас не хотелось. Даже Миранду. Или особенно — Миранду, со всей её простотой и немудрящими запросами.

— Дай-ка под чипсы и пива!

Кабатчик прищурился, хмыкнул.

— Уверены-с, сударь? Водочка с пивом, оно, знаете ли…

— Знаю! — махнул рукой Брайен. — Давай!

Отставив пустой стакан, он взялся за кружку с пивом. Хмыкнул: «ну, будем ссать криво!» и сделал подряд несколько длинных глотков. Заел чипсами, рассыпая их крошки по стойке. Грёбаное дерьмо… кружка опустела, а негромкое шлёпанье босых ног побудило его поднять голову. И первое, на чём сфокусировался взгляд, были тяжёлые груди рабыни, покачивающиеся в такт шагам. Фартук она сняла, оставшись, в чём мать родила. Только на шее на тонком шнурочке висел дешёвенький медный крестик, на который, видать, не позарились и пираты, когда брали девушку в рабство. Рабыня поставила перед ним тарелку с несколькими толстыми колбасками, свежеподжаренными и горячими.

— Господин хочет здесь или за столиком?

— Пожалуй, за столиком, — решил Брайен и пересел.

Рабыня поставила перед ним тарелку с колбасами, стакан и початую бутыль.

— А господин позволит?..

— Господин позволит тебе сейчас всё, что захочешь, — Брайен сам ухватил её за руку и усадил рядом, вплотную к себе. Налил до краёв стакан, пододвинул девушке, слегка расплескав, сам взял бутылку, где водки осталось ещё на стакан. — Ну — за знакомство!

— А мы знакомы? — удивилась рабыня.

Брайен задумался, сообразил, что ещё нет и назвал своё имя.

— А я Мария, — сказала девушка, — из Гуанахи, это около Нуэво-Ла-Сейба, где Вьеха-Норте впадает в Рио-Кангрехаль, ну… Роатан, то есть, Восточный Роатан, владенья синьоры Молина, то есть, графини Молина, ну…

— Эй, эй… — Брайен закрыл её рот ладонью, прерывая словесный поток. — Стоп. Сначала выпьем.

Бутыль и стакан звякнули друг о друга.

— Стоп. Давай брудершафт.

Мария непонимающе хлопнула ресницами: слово ей было незнакомо. Брайен объяснил, и они сплели руки и осушили стакан и бутылку до дна, кинули назад через левое плечо. Стакан зазвенел, разлетаясь вдребезги. Брайена слегка повело, и Марию, кажется, тоже, но тут их губы встретились и соединились в поцелуе. Почти сразу же девушка завладела инициативой, чего он не ждал; придя в себя через какое-то время, он понял, что ласкает её грудь, а ловкие пальцы Марии вовсю шалят в его расстёгнутых шортах.

— Закуси, милый, — она протянула ему колбасу.

— Бля. Вкусно! — колбаса была умеренно солёной и сочной, с необычным, но не сказать, что хреновым привкусом.

Мария хихикнула.

— Сказать, что ты ешь?

— Прямую кишку динозавра с говном, — предположил Брайен, почуяв подъёбку. — Или хуй бегемота-падальщика.

Рабыня помотала головой.

— Тогда что?

— Минхочито, — она белозубо и широко улыбнулась. — Лесной червяк!

— Прикольно, — сказал Брайен. — Эй, там, тащи нам ещё водки!

— Понравилось?

— Угу, — он взял ещё одну колбаску, решил не рассматривать и откусил. — Оно типа местное?

— Ага. Мы ели ещё когда расчищали поля под квиллар. Вкусный, правда? Нас тогда плохо кормили, и мы искали, что ещё можно пожрать. Я придумала их готовить вот так, а ещё можно запечь в листьях крапивного лопуха, только их надо сначала вываривать, а это долго, поэтому ща я просто пожарила, но тоже очень вкусно, скажи, да? Хочешь, я в следующий раз запеку? Я и листьев могу набрать, они не хранятся долго, что были, те все перепортились, а после того как вы прилетели, я в лес не ходила, нам же теперь нельзя, и хозяин боялся просить ваших сержантов, а как без хозяйского разрешения я отсюда выйду? Вот, а… — Мария говорила и дальше, не прекращая при этом шуровать пальчиками в его брюках, и свободной рукой ещё подпихивала ему нового червяка-колбаску.

— Так ты здесь давно? — спросил Брайен. — Когда тебя привезли?

Вопрос поставил Марию в тупик. Из сбивчивого многословного объяснения девушки он понял, что о календаре и часах она имеет довольно смутное представление. Что и немудрено для крестьянки, подумал он, для них имеет значение местная смена сезонов, а не терранский стандарт времени, по котрому с хрен-те каких времён выверяет часы и календари каждое государство. На какой планете находится Восточный Роатан — владения графини Молина, Брайен понятия не имел, но подозревал, что на Ново-Трессиде: пираты грабили её дважды или трижды, и большинство их рабов было оттуда. Марию, наверное, захватили в первом из рейдов.

— Выпьем ещё? — предложил Брайен, обнаружив, что кабатчик успел приволочь им ещё бутыль водки и пару стаканов — на сей раз, пластмассовых. Может, и стоило возмутиться, потребовать снова гранёные, а потом демонстративно расхуярить их об пол, но скандалить пока не хотелось.

— Давай! А за что?

— Ну… за тебя! — он разлил водку по стаканам.

— Тогда снова как этот… ну, бутер… бру…

— Да нивапрос! — Брайен первый подставил руку.

— Ух ты! — Мария едва не упала со скамьи, но Брайен успел её удержать, несмотря на немаленький вес девушки.

— Эй, это… толстый! — нашёлся Брайен, сообразив, что не знает имени хозяина заведения. — У тебя музыка есть?

— Если у вас есть деньги, то да, — немедля ответил кабатчик.

Брайен не глядя достал несколько банкнот.

— Этого хватит?

— Что вам включить? — банкноты исчезли быстрее, чем Брайен успел сообразить.

— Ну бля… — как назло, на ум не пришло ни одного названия. — Давай что-нибудь такое… ну типа медляк.

Когда-то давно, ещё в детстве, мать наняла ему учителя бальных танцев. Пусть и не фронесс, но их семья носила баронский титул с самого заселения Дайнмар-Майорис при магистрисе Горрейн. Положение обязывало старшего сына обладать не только воинскими навыками, но и хорошими манерами, вот, матушка и старалась. Марию, конечно, никто ничему подобному не учил, и после выпитого оба держались на ногах не особо твёрдо. Но Брайен уверенно вёл под незнакомый, но, в общем, хороший мотив, держа руку ровнёхонько на талии девушки и кося глазом вниз, чтобы не наступить ненароком своими пластальными ботами на её босую ступню. Потом они целовались и пили ещё по одной: «за любовь!», возвестила Мария, и Брайен кивнул, хотя искренне привык считать третий тост другим. И мрачно подумал, что в случае Кэт это будет одно и то же. Поэтому сразу же выпил четвёртый и закусил последним оставшимся в тарелке червём-минхочито, пошатнулся и сел на ближайшую скамью. Сглотнул подкатившийся к горлу комок. Темнокожая девушка склонилась над ним, заглянула в лицо.

— Кэт… — позвал Брайен. — Кэти…

Поднялся, с трудом удержал равновесие, как бэттлмех с повреждённым гироскопом, но выпрямился, взяв её за руки.

— Кэт, я тебя люблю.

— Я…

Брайен не дал ей договорить, запечатал рот поцелуем. Горячие пальцы девушки снова скользнули ему под одежду.

— Изволите номер-с? — толстый кабатчик опять нарисовался рядом.

— Че-го?

Кабатчик протянул ему ключ на массивном деревянном брелоке.

— Сотня радужных-с. Всего сотня!

Радужными за яркую разноцветную окраску банкнот в Магистрате и за его пределами называли канопианские доллары. Брайен подумал, что можно послать толстяка на хрен и пойти хоть на хату к наёмникам, где к его услугам была завешенная тряпичной занавеской выгородка с койкой, хоть на борт «Вонючки»… но лень, даже к наёмникам. Где и без него до чорта народу, включая не в меру любопытных детишек, а им с Кэти надо побыть наедине. И чтоб нигде поблизости не крутился чортов Оливейра, которому он сейчас может полезть бить морду, презрев остатки самоконтроля. Поэтому…

— Вот те полтораста и принеси ещё выпить и пожрать, — сказал он.

Потом они шли по скрипучей лестнице вверх, по узкому тёмному коридору мимо комнат, и ключ попал в замочную скважину далеко не с первого раза. И койка, достаточно широкая, чтобы вместить обоих, сброшенная на пол одежда и новые поцелуи, горячие пальцы девушки, ласкающие его возбуждённую плоть. И Брайену стало, наконец, хорошо.

* * *

Пленного мехвоина «шэдоу хока» отправили вслед за вождём; как ни был побит её «мародёр», но Элайза оставалась на поле недавнего боя до прибытия мехоэвакуаторов. Просмотр записей показал, что записывать подбитый Ангеликой «хеллкэт» в сбитые рано: похоже, он дотянул-таки до аэродрома. Хэйли Эрнандес, если в кабине сидела она, была хорошим пилотом. «Райфлмэн» Ангелики требовал замены бóльшей части брони, и средний лазер по правому борту его был разбит, но с этим пока можно было не париться. Восстановить защиту, пополнить боезапас и вновь выставить на пост ПВО.

«Блэкджек» и «шэдоу хок» погрузили на эвакуаторы первыми. Элайза, Ангелика и Брайен Чавес, чьи мехи повреждены были сильнее всего, отправились с ними в Мэнорбир. Ударный лэнс — тоже; ему на смену коммандер отправила огневой лэнс Фиорелли. Возможно, её опасения и были напрасны, но рисковать лишний раз Элайза не хотела. Хватало нелишних. Ремонт «мародёра» и «райфлмэна» истощил запасы брони для них, и это тоже должно было стать проблемой.

Ближе к полуночи лэнс мехов Кадира, дополненный «арчером», атаковал конвой Фиорелли, сопровождающий тяжёлый мехоэвакуатор с захваченным «бэттлмастером». Перегруженная машина едва ползла, освещая себе дорогу фарами ближнего света, делала от силы десято-дюжину километров в час.

— Скорей бы в кроватку, — мечтательно проговорила Фастина Эрнандес, пилот сорокатонного «уитворта».

— Сначала в душик, — поправила Лючана Фиорелли. — Линдси, потрёшь мне спинку?

— И спинку, и животик, леди-босс, — не по уставу отозвалась та. — Всё, что прикажете!

Линдси Николау была самой младшей из мехвоинов лэнса и, как и Лючана, предпочитала девушек парням. Слушая их болтовню, лэнс-капрал Хуан Леон отхлебнул апельсинового сока из трубочки. Он и сам рад был расслабиться, но у его катапульты ещё с вечера ни с того, ни с сего начал барахлить гироскоп. Теперь все резкие повороты и прыжки отдавались лёгкой тошнотой сбоящей обратной связи нейрошлема, и это его раздражало. Может быть, только в шлеме и дело, а может, и нет — поди, разбери. Он не технарь, и сам в потроха бэттлмеха лезть не обучен. А «катапульта» хоть и его собственная, но старая, видавшая виды и помнящая ещё войну за независимость и год тысячи битв; уже тогда не была новой — четвёртый век ей пошёл. Почтенный возраст для бэттлмеха, вот, и хворает старушка, что тут поделать, и технари, надо полагать, только руками разведут: мол, хрен его знает, должно всё работать. Или — её на завод вам надо, мы в гараже не потянем. В рот вас ебать, мысленно ответил Хуан. Ему тоже хотелось скорее завалиться в койку. И дрыхнуть, желательно, до самого местного утра, хотя это, конечно же, хренушки. А вот чтоб гироскоп к утру починили, то да. С прямоугольными коробами установок РБД-20 на плечах вместо нормальных рук, «катапульта» и так неважно переносила падения, а если и гироскоп сбоить начнёт, попытки встать на ноги превратятся в поганый брейк-данс. Или игру в жука, перевёрнутого на спину. Но делать нечего: топай на базу медленно, под скорость гружёного эвакуатора. И сам он, и «бэттлмастер» бандитского короля стоят того, чтобы их охранял целый лэнс.

— Контакт на севере! — встревоженно крикнула Фастина. — Ещё один…

— Четыре, — сказал Хуан, вглядываясь в экраны. Единственный ветеран в лэнсе, мастер стрельбы РБД, он и с сенсорами работал получше других. — «Вархаммер», «центурион», «уитворт» и, по всей видимости, «арчер».

— «Арчер», — подтвердила Лючана. — Я тоже его распознала. А первые три это лэнс Кадира, боевой. Достанешь, Хуан?

— Ща…

Ночь была пасмурной, свет Полосатого Джоба с трудом пробивался сквозь тучи, и ветер то налетал порывами, то стихал, но Хуан быстро прикинул расстояние до возглавляющего пиратский отряд «вархаммера», запрокинул ракетные установки и жахнул одной, потом второй. Нагрев подскочил, а ракеты из первого залпа легли в стороне, только второй был успешен: добрая дюжина боеголовок из пущенных двадцати усеяла взрывами ноги и нижнюю часть туловища пирата. Энсин и Фастина чуть погодя тоже пальнули ракетами, но без толку; оказавшаяся ближе всего к пиратам Николау вместо РБД использовала средние лазеры своего «требюше», но с тем же нулевым результатом. Как и пираты, выстрелы которых без толку уходили в ночную темень. Впрочем, «арчеру» удалось всадить с дюжину боеголовок в левую ногу, плечо и борт «крусейдера» Фиорелли.

Между пиратами и конвоем лежало длинное узкое озерцо, которое «центурион» попытался пересечь вброд и булькнул под воду — только его и видели. То ли озеро оказалось глубже, чем выглядело на первый взгляд, то ли пират споткнулся на илистом дне; его товарищи двигались берегом, увязая в зарослях древовидной травы. Мехи канопиан развернулись цепью; залпы ракет и лазеров озаряли ночь. Линдси Николау пошла на сближение быстрым шагом, «уитворт» Фастины двумя прыжками приблизился к озеру. Его пиратский близнец достал РБД уползающий мехоэвакуатор, но полудюжине поразивших машину боеголовок не повезло её обездвижить. «Вархаммер» и «арчер» сосредоточили огонь на «крусейдере» Фиорелли, заставив 65-тонную машину пошатнуться — но не упасть. Николау сошлась вплотную с проломившимся через заросли «вархаммером», и тут «арчер» подловил её с другого бока. Залпы двух мехов сбили «требюше» с ног, и два семидесятитонных тяжеловеса добавили ему пинками от души. Пиратский «уитворт» оторвался от земли и обрушился сверху на «уитворт» же Фастины Эрнандес. Зацепил, но не снёс ей башку и сам, не удержав равновесия, распростёрся на земле, резко отжался и вскочил на ноги.

Хуан новыми залпами достал пиратский «вархаммер» и двинулся быстрым шагом вперёд, чтоб не попасть под обстрел. В этот момент нога его катапульты зацепилась за что-то, чего он не разглядел, и 65-тонный мех, потеряв равновесие, упал. Приложился правым бортом в двух местах; Хуан матерно выругался. Осторожно, блядь, осторожно… есть! встал как амарисов член!

— Есть! — радостный вопль Фастины Эрнандес в наушниках.

На месте пиратского «уитворта» встаёт к небу огненный столб. Взрыв то ли одной, то ли обеих боеукладок — после того как лазеры Фастины вспороли ему броню на спине. На левом фланге рубка идёт отчаянная: «арчер» палит по «требюше», тот и «крусейдер» палят по «вархаммеру», а этот последний двумя попаданиями своих ПМЧ почти сдирает броню правой ноги «катапульты». Которая тоже пытается внести свой вклад, но в этот раз залп РБД проходит над головою «вархаммера» — и на старуху бывает проруха. Спазм миомеров правой ноги едва не сбивает мех Леона с ног опять, но в этот раз мехвоин успешно удерживает равновесие. «Требюше» опять падает, и «арчер» с «вархаммером» снова отвешивают ему пинки. Взрыв!

— Линдси!! — это закричала энсин Фиорелли, когда детонация боеукладки ракет большой дальности разнесла мех и девушку в клочья.

«Вархаммер» и «арчер» отшатнулись, но оба устояли на ногах. «Центуриона» по-прежнему не видать, а «крусейдер» и «арчер», яростно паля друг по другу, сходятся на дистанцию удара и бьют. Удар ногой при массе шестьдесят пять или семьдесят тонн страшен, ломает броню похлеще, чем прямое попадание крупнокалиберной пушки. Но и запас прочности у обоих немалый. Метатель частиц «вархаммера» бьёт «катапульту» Хуана в левый борт; сам лэнс-капрал промахивается залпом обеих своих установок РБД-20. Ругается и маневрирует, вламывается в заросли неподалёку. «Уитворт» Фастины заходит «арчеру» со спины, промахивается лазерами и достаёт-таки ударом ноги; с другой стороны, на пирата наседает энсин Фиорелли. «Центурион» поднимается из воды, облепленный илом и водорослями, и достаёт «катапульту» единственным попаданием среднего лазера, почти сносит броню левого борта. Не обращая на это внимания, Хуан всаживает новый двойной залп в командирский «вархаммер» пиратов. «Центурион» снова поскальзывается и скрывается под водой, «крусейдер» Лючаны Фиорелли валится наземь с раздробленной правой ногой, а попадания ретирадных лазеров «арчера» сносят голову меха Фастины. Вбив в пол педали реактивных ускорителей «катапульты», Хуан отрывает её от земли.

— Крепость — конвою! — взывает он. — Мы потеряли Николау и Эрнандес! мех Фиорелли обездвижен, я прикрываю мехоэвакуатор!

— Оливейра идёт вам на помощь, — сказали из крепости. — Ещё несколько минут!

«Минут!» Леон невесело рассмеялся. Даже одна минута в бою мехов значит немало. С начала боя прошло около двух, и огневой лэнс практически уничтожен. «Крусейдер» и «арчер» валяются друг рядом с другом: похоже, что у пирата тоже повреждены ноги, и он недвижим. Очень похоже на то… значит, остались «вархаммер» и «арчер». То появляются, то исчезают в ночи; видимость тут шутит шутки. Прыжок. Ещё прыжок. Теперь несколько шагов… вот он! Залп — попадания — и левая рука «вархаммера» виснет, как плеть, броня центральной и правой секций торса расколота; мех шатается, падает, неловко подвернув ногу, но скоро встаёт. Пират и Хуан стреляют друг в друга, попадания РБД сносят «вархаммеру» левую руку и снова сбивают с ног. «Центурион» выбирается из озера и бежит к ним, но пока ещё он далеко, и есть время разобраться с «вархаммером». Тот снова пытается встать, шатаясь, как пьяный из-за повреждённого гироскопа. Новые попадания боеголовок бьют его в грудь.

Первая минута обещанных нескольких истекла. Мехоэвакуатор ползёт на юг, огибает небольшое болотце, пока Хуан Леон сдерживает два оставшихся меха пиратов. «Вархаммер» не может ходить, «центурион» палит в ночную темень как в копеечку. У «катапульты» остались последние две кассеты с ракетами большой дальности — по залпу на правую и левую установки; автоматы заряжания поднимают их к пусковым. «Центурион» где-то там, справа, топает в ночи, тоже не видя противника. Зато Леон может просчитать его курс и манёвры. Сейчас он появится… здесь! Перекрестья прицела ложатся на силуэт, захват цели и залп. «Центурион» тоже стреляет, переводя автопушку в скорострельный режим, снаряды бьют «катапульту» в левую руку и борт — сносят броню, повреждают ракетную установку, пустой магазин и один из реактивных ускорителей. Но и боеголовки ракет Леона усеивают его корпус своими разрывами, и новый огненный столб взлетает к ночному небу. Опять детонация боеприпасов. Оторванная левая рука «центуриона» несколько секунд кувыркается в воздухе прежде, чем исчезнуть во мраке ночи. Губы Леона расползаются в усмешке: он всё-таки сделал это. Переломил ход боя в свою пользу и победил.

Три меха Оливейры и БТР с пехотинцами пришли к шапочному разбору; впрочем, зачистить трофейные мехи и подготовить их к вывозу тоже вполне себе боевая задача. В остатке у них выходил один мех потерянный безвозвратно и два требующих заводского ремонта; ещё два пригодных к восстановлению, но тоже желательно в заводских условиях. Хотя «арчер» ещё можно попробовать восстановить. Захваченных живыми пиратов отправили в цитадель на допрос: Элайза хотела знать, какой сложился расклад в банде после раскола и смерти Уортингтона. Уже чуток освоившийся в роли специалиста по допросам Уилбур Скотт выбил из обоих пиратов немного полезного: оставшиеся без вожака лейтенанты-мехвоины — Энди Кадир и Андрей Рузу — каждый потянули одеяло на себя. Кадир потому и атаковал конвой, что рассчитывал победой над ним добавить себе политических очков. Только победы не вышло. И теперь, получается, Рузу остался во главе поредевшей банды.

У них оставалось шесть бэттлмехов: «вольверайн» Рузу, «вулкан» и «феникс-хок» двоих бойцов его лэнса, два «ориона» и «сталкер» убитого Доринга. Стив Брочек погиб, когда стартовала «Незабудка» — попал под реактивную струю, но «сталкер»-4N его был ещё пригоден к ремонту… наверное. На заводе. И оставались ещё истребители. Среди пилотов, как поняла Элайза, тоже возник некий конфликт: Сив Бьоркман, дочка-подросток которой была в плену в Мэнорбире, требовала переговоров за возвращение заложников, в то время как Хэйли Эрнандес стояла на стороне Уортингтона. Поэтому только она и её ведомый поддерживали наступление отряда бандитского короля — Бьоркман осталась в тылу. «Хеллкэт» Эрнандес был тяжело повреждён, но командир эскадрильи благополучно посадила его на аэродром и ждала теперь завершения ремонта.

К слову, в ремонт отправился и трофейный «хеллкэт» — тот, что был загнан на борт «Незабудки». К утру техники обещали вернуть его в строй. То есть — к астрономическому утру.

— Тогда Крис Мартинелло вернётся на «сперроухок», а Вермеер сядет на «хеллкэт», — решила Элайза.

Бой лэнсов Кадира и Фиорелли показал ей, что группировка Уортингтона ещё способна ударить, и очень больно. Что ж… загнанная в угол крыса — опасный противник; к пиратам это тоже относится. И дать уцелевшим покинуть планету, возможно, будет не худшим решением. Хотя на свободе они, несомненно, примутся за своё, восполнят потери банды или же разбредутся по другим группировкам. Да и отпускать дропшипы и звездолёт ей тоже ужасно не хотелось. Такие трофеи принесут больше денег, чем она смела мечтать… да и ладно. Лучше остаться, с чем есть, чем рисковать снова и снова. Налив себе кофе и закурив сигариллу, Элайза села за написание ультиматума уцелевшим пиратам.

= XXVI =

Мэнорбир, Скайфог

Периферия

2 сентября 3017 года

Брайен проснулся ещё до исхода долгой скайфожской ночи, и пробуждение было мучительным. Нет, голова не болела — чему там болеть, там же кость? — но тошнота, ломота во всём теле и головокружение, взятые вместе, составили натуральный кошмар. Ругательство, больше похожее на стон, сорвалось с его губ. Рядом пошевелилась голая темнокожая девушка.

— Кэт…

Нет. Кэт мертва, вспомнил Брайен. Поганый ублюдок Уортингтон размозжил голову её бэттлмеха ударом ноги своего. И Кэт никогда не была такой… округлой и мягкой, с такими большими тяжёлыми сиськами, которые так хорошо ложатся в его ладонь. Не Кэт… как же её зовут? девчонка, рабыня из кабака, с которой он пил, танцевал… целовал и звал её именем Кэт, хотя на самом деле её звали… Марина? Мария? да, кажется, так. Брайен погладил её по бедру, и рабыня, не просыпаясь, подалась к нему, прильнула всем телом. Через какое-то время он снова проснулся. Чувствуя себя так же хреново, пополз в коридор искать туалет — ссать хотелось, аж невтерпёж. Надо было, наверно, одеться-обуться, но в темноте он нашёл только куртку — накинул её да так и пошлёпал, болтая мудями. Вместо сортира оказался на свежем воздухе, на крытой брезентовым тентом террасе; тут мочевой пузырь уж не выдержал, и Брайен, пошатываясь и держась за хлипкое ограждение, пустил струю с высоты второго этажа. Так же шатаясь, добрёл обратно до номера и завалился на койку, обнял мягкую тёплую девушку и опять провалился в сон.

В следующий раз его разбудила команда «подъём!» Брайен вскочил рефлекторно, шатнулся, но сержант Бизос не дал ему упасть.

— Вставай, алкоголик!

Рабыня тоже вскочила, прячась за спиной Брайена и прижимаясь к нему. Бизос лишь усмехнулся.

— Так, девочка, рассольчик в вашей бухальне найдётся? — спросил наёмник.

— Ой, да конечно найдётся, добрый господин, это вот прямо сейчас, ща мы полечимся, только спуститься надо на кухню, идёмте, я покажу, — затараторила Мария. — Ща я всё сделаю, рассольчиком мы полечимся, эт' я умею, вы знаете, вот, мой папаша, тот, значит тоже…

— Пошли, хватит болтать, — оборвал её Бизос.

После рассола и пары таблеток, которые дал ему сержант, Брайен и впрямь почувствовал себя лучше. Не то чтобы хорошо, но в состоянии нормально держаться на ногах и почти без тошноты. Мария сидела с ним рядышком и, глядя на неё, Брайен вдруг подумал, что девушка очень молода, моложе его самого.

— Идём со мной — сказал он. — Ты ведь этого хочешь, правда?

— Вы… купите меня, господин?

— Э, милая, мы же с тобой вчера пили на брудершафт, — вспомнил Брайен. — Значит, ты мне не рабыня, уж точно.

— А… кто же тогда?

— Хм… — Брайен почесал затылок.

— Ты же канопианка, правда? — пришёл на помощь Бизос. — В армии ты служила?

Девушка помотала головой.

— Я не успела, — сказала Мария. — Наверно, могла бы, но тут прилетели они, и, в общем, меня привезли сюда, да и меня бы вряд ли призвали, это же госпожа графиня решает, кого отпускать в армию, кого не отпускать, она и парней-то не всех отдаёт, а девушек и подавно.

— Ты крепостная, — сообразил Брайен. — То есть, была. Когда человек прикреплён к земле, призвать его в армию без разрешения синьоры нельзя, — объяснил он. — Слушай, а ты ведь умеешь готовить!

— Ну и отлично! — решил сержант Бизос. — Нам кашевары нужны!

— А мехвоины?

— Что?

— Мехвоины, — повторил Брайен. — Они вам нужны? А то… в общем… у меня дембель уже в сентябре, и я тут подумал, что ну его на хрен — домой, снова к мамаше под юбку. Возьмёте меня в свой отряд? Раз уж и Маше местечко нашлось?

* * *

Лейтенант Андрей Рузу не был ни трусом, ни дураком: всего с шестью мехами, пусть даже с поддержкой четвёрки истребителей, воевать против усиленной роты он был готов, но не хотел. Особенно в свете возможного прилёта новых канопианских войск, которые не без потерь, но зачистят Скайфог.

— Я передаю вам заложников и даю ещё час на погрузку, — сказала Элайза. — Если вы не стартуете — я атакую.

— От места передачи заложников до лагеря три километра, — заметил пират.

— Как раз, успеют дойти до дропшипов, — пожала плечами коммандер. — И я ведь не требую от тебя проводить передачу заложников прямо сейчас. Время ты можешь выбирать, так что свернуть лагерь успеешь.

— Допустим. Но где гарантии, что вы нас не кинете при передаче?

— Нигде, — сказала Элайза. — Мне лень их для вас сочинять. Придётся поверить мне на слово.

— Слово офицера и дворянина? — хмыкнул Андрей.

— Просто моё слово.

— Которому ты хозяйка.

— Другого у меня для тебя не будет. И если вы не поверите, то не увидите больше своих жён и детей.

— Мы можем не увидеть и если поверим.

— Возможно. Но так будет хотя бы шанс. Ну, выбирай, — сказала она, — шанс или отсутствие шансов?

— Это хреновый выбор.

— Как будто вашему брату предлагают другой.

Пират мрачно кивнул.

— Бывает, — сказал он. — Хотя и нечасто.

— Так что ты выбрал?

— Твоё предложение, — подумав, ответил пират. — И если ты решишь кинуть нас, то я заставлю тебя поперхнуться нашими костями, понятно?!

— Вполне, — Элайза откинулась на спинку кресла. — Теперь оговорим детали…

Обмен прошёл честно, и часом позднее оба дропшипа пиратов ушли в подёрнутое дымкой небо Скайфога.

— Попутного ветра вам в жопу, — сказал баннер-сержант Скотт. — Хоть и не стоило их, наверное, отпускать: снова возьмутся за грабежи, как Блейк свят.

— Но может — не в Магистрате… — Элайза присела на край ступни «мародёра». — И не сейчас. Сам знаешь, что загнанная в угол крыса опасна. И мы в этом вчера убедились.

Отряд повернул к Мэнорбиру. Три сокращённых и один полный лэнс: в её командирском недоставало «блэкджека», у Оливейры — Перовича, Бизос недосчитался «арчера» Чавеса, оставленного сторожить крепость. И только ударный лэнс Раджкумара Утпата шёл полным составом. Тринадцать мехов против шести, выведенных Андреем Рузу на эту встречу. Плюс мехоэвакуаторы и грузовик, в которых везли заложников. Исход боя, случись таковому начаться, мог быть и не в пользу Элайзы. Особенно если Бизос и Оливейра… впрочем, тут — нет. Менять сторону второй раз Дарий не собирался.

«Я тут поговорил с ребятами, командир», сказал он ей перед выходом на передачу заложников. «И мы решили… в общем, если вы соберётесь в отставку — из вас получится неплохой капитан».

«Это что же… вы зовёте меня к себе?»

«Типа того… то есть — да», сказал Оливейра.

«Я думала, ты хочешь возглавить отряд вместо Мэтсона».

«Всё так и есть, командир: я хочу. Но…» Оливейра замялся «…сейчас я не потяну. И в ближайшую пару лет — тоже».

«Ты так считаешь?»

«Я это знаю. Я не переоцениваю себя, командир: я ж академиев не кончал, умею стрелять и бить морды…»

«Строить заговоры», подсказала Элайза.

«Пока лишь учусь», качнул головой Дарий. «И в бухгалтерии я тоже не очень. Как вообще в тыловых делах. Нет, командир, я пока номер второй. Первая — вы».

«Бизос и остальные с тобой согласны?»

«Бизос мог бы оспорить моё командирство, но ваше он примет», подумав, сказал Оливейра. «Ангелика послушает Бизоса, Миранда… ей, в общем-то, всё равно — он, я или вы. Зая пойдёт за вами, Крис — за мной, так что он тоже на вашей стороне. Так же как Янг со своими ребятами, а Митч Вермеер, пожалуй, что ваш — особенно если вы отдадите ему «хеллкэт». И кстати… те двое ребят с «Незабудки» готовы пойти за вами тоже».

«Пираты?!»

«Если мы сделаем им чистый военик — пойдут».

Элайза скептически хмыкнула. Она уже знала, что Дорочак подался в пираты из-за сомнительных дел, в которых участвовал когда служил дому Ляо: крыша над контрабандой и криминальные разборки, что привлекло внимание госбезопасности. А с этой конторой в Конфедерации шутки плохи: попал им в руки — всё, не уйдёшь. Даже если ты только выполнял приказы своего командира и родственника — двоюродного брата. Соучаствовал, не донёс — виновен, хотя бы и только по писаному закону, ведь капелланские традиции, насколько их знала Элайза, ставили родственные узы превыше гражданского долга. Что до парнишки на «бомбардире», то этот не выбирал, где родиться, лишь унаследовал папино место в банде так же, как бэттлмех. Не то чтобы это оправдывало его, но могло дать шанс в ситуации вроде нынешней. Когда между ним и тобой ещё нет крови, и сдался он на твою милость сам, добровольно. Ничто не мешает ему эту милость оказать.

И если на то пошло, она действительно думала о карьере солдата удачи. В армии не сложилось, к семье на Брикстану дороги нет, а теперь ещё клану Мак-Доно дороженьку перешла. Пусть и не влезла в открытый конфликт — хрен знает, что сами Мак-Доно подумают по этому поводу. Оставят в покое или решат убрать так, просто, на всякий случай? Тогда проще самой взять и убраться из Магистрата. Туда, где Мак-Доно с их тайнами и интригами никому не интересны, да и влияния не имеют. А в качестве не простого солдата удачи, но капитана наёмной роты? Так это же просто чудесно! Мыслями этими она поделилась пока лишь с Уилбуром, и тот одобрил, добавив:

— Хороший пехотный сержант тебе тоже понадобится, капитан.

Против обыкновения, в обратный путь он отправился не на БТР со своими людьми, а в кабине «мародёра» Элайзы, на откидном сиденьи позади кресла мехвоина.

— Думаю, мне понадобится не только сержант, — сказала она.

— Ну да. Охранный отряд, развед-диверсионный отряд… нам есть резон завести свой, чтоб не влететь так, как Мэтсон. — Уилбур задумался. — Знаешь, ребята, из которых я тут пытался построить ополчение, наверное, пойдут. Не все, но десяток-дюжина человек наберётся. Да и из наших… Табита Дэнверс, например, у неё подходит к концу контракт, и кое-кого дослуживающих срочную я могу сагитировать. С развед-диверсионной подготовкой похуже, но это-то дело наживное…

С развед-диверсионной подготовкой в армии Магистрата в принципе было неважно. Тратить год-два на неё, когда солдат служит по призыву всего три, считалось нерациональным. А на сверхсрочную в пехотных частях оставались немногие. Уилбуру повезло отслужить при наёмниках Хадсена, которые на костяк немногочисленных собственных пехотинцев нарастили свежее мясо канопианских рекрутов. И начали с только что призванного молодняка — tabula rasa, на которой можно написать то, что считал нужным полковник Хадсен. Которому нужен был полноценный отряд спецназа, обученный разведывательно-диверсионной и противодиверсионной работе, а также поддержке мехов на поле боя. С чем у армии Магистрата тоже было неважно. Молодой Скотт побывал снайпером и командиром отделения, со временем дослужился до зам-ком-взвода и после нескольких лет на границе перевёлся в Народную добровольческую бригаду — там служба была попроще и поспокойнее. Особенно в качестве старшего унтер-офицера пехотного батальона при Ново-Синклерском добровольческом.

Вчерашний бой принёс не только потери, но и трофеи: измордованный «вархаммер», без ног и большей части брони, с разбитым гироскопом и повреждённым энергоблоком и «арчер», которому Фиорелли сломала приводы левой ноги, обездвижив. Вместе с ними получалось, что на Скайфоге они захватили восемь ремонтопригодных мехов: «вольверайн», «феникс-хок», «стингер» с «уоспом», «бэттлмастер» Уортингтона и «шэдоу хок» с повреждённым, но вполне пригодным к ремонту даже здесь и сейчас гироскопом. Оставшиеся после первых боёв не прибранным танк «урбанмех» успел пригрести Уортингтон вскоре после высадки; покидая Скайфог, уцелевшие пираты забрали его с собой. Можно было поторговаться за него в обмен на заложников, но Элайза не видела в том резона: чорт с ним, пусть забирают и валят. В строй вернуть вряд ли получится, а продать — так глядишь, с вырученным за это баблом посидят какое-то время на жопе ровно вместо набегов. Вряд ли, конечно… ей просто хотелось быстрее закончить кампанию. А вытащить из болота ещё и «бегемота» у пиратов руки не дошли. Поэтому стотонный танк остался трофеем Элайзы, как и «хеллкэт». Итого, восемь трофейных мехов, танк и воздушно-космический истребитель. Десять единиц трофейной техники, которые должны были принести неплохое бабло уже ей. Как командир ударного отряда, она имела право на прибыль с трофеев, хотя эта прибыль потом и делилась между всеми бойцами и командирами. Впрочем, элайзиной доли должно быть достаточно, чтоб обеспечить её новой команде хороший старт. Особенно если посчитать и трофеи, что были взяты на Балавате. Или помухлевать со здешними… что тоже надо обдумать.

* * *

— Значит, теперь «Мародёры Маркхэм»? — сказала Роберта Мэтсон. — Ну, что ж… удачи вам, милочка.

В её устах это прозвучало совсем как проклятье. «Змея», не убирая с лица улыбки, подумала Элайза. «Но всё равно, ты поможешь мне — в своих же собственных интересах».

— Могу поделиться удачей, — сказала она, — с тобой, если и ты поделишься со мной тем, чем можешь?

— Например? — женщина напряглась.

— Ты ведь вела бухгалтерию «Мародёров» всё это время. Списки людей, техники, имущества и…

— Хочешь подправить? — сообразила Роберта.

— Конечно. Чтоб сохранить за собой не только полдюжины мехов с мехвоинами, но, скажем, и корабли… оба, если договорюсь сейчас с обоими шкиперами.

— «Бэттлмастер».

— Что?

— Ты тоже всё поняла, милочка. Он или станет нашим наследством, а не твоим трофеем, или я тебе не помощница.

— Согласна, — задумавшись на мгновенье, решила Элайза. — Теперь мы договорились?

— Теперь мы договорились, — кивнула Роберта. — Надеюсь, мы больше с тобою не встретимся… когда уберёмся отсюда уже наконец.

= ЭПИЛОГ =

Лондиний, Данианшир

Магистрат Канопуса

28 октября 3017 года

Но на Скайфоге они провели ещё полтора месяца.

Смитингтон не подвёл, и тринадцатого сентября новый ударный отряд Ново-Синклерского батальона высадился на Скайфог. К этому времени Элайза успела начать операцию по установлению контроля над сельскохозяйственными поселениями выше по течению реки, в низовьях которой стоял Мэнорбир. В них было ещё около пяти тысяч рабов — бывших подданных магистрисы, бросить которых на произвол судьбы она не могла. Хотя бы по долгу службы.

Дошува возглавил второй отряд самолично; привёл роту мехов (сводную: лёгкий и два средних лэнса) и две пехотные роты, плюс присоединившийся к ним для воздушно-космической поддержки «Тореадор». Смитингтон тоже был с ними. Как выяснилось, и не только он.

«Мамочка!» Джесси первая выскочила из армейского джипа и, бегом преодолев разделявшие их десять метров, повисла на шее опешившей от такой неожиданности Элайзы. Встреча произошла в полевом лагере у поселения Ридаман.

«Как она здесь оказалась?!» набросилась женщина на вылезшего следом энсина Смтингтона. Тот виновато развёл руками: попробуй, мол, откажи. Хоть Джессике Маркхэм и было всего двенадцать, она умела настоять на своём. От уговоров и трогательного хлопанья большими по-детски наивнымм глазищами до скандала, опять уговоров и так пока юный энсин не сдался.

«Ты хоть понимаешь, что здесь до сих пор могла быть война? что… а, ладно, какая уже теперь разница?..»

Женщина закурила, и Смитингтон попросил у неё сигарету. Элайза дала.

«Я обошёлся без переписки с отцом», сказал он. «Так что Мак-Доно, пожалуй, ещё поспят спокойно».

«Разумно», устало кивнула она. «Нам не хватало ещё затеять подковёрную войну в ММ&М».

«Равно как втягивать в эти дела и мой род», добавил энсин. «После того как непосредственная угроза безопасности Магистрата отражена, и из области обороны всё перешло в область внутренней политики».

Не подвела и Роберта: подправила документы отряда так, что, к примеру, «Незабудка» оказалась вошедшей в его состав ещё до прибытия на Скайфог, хотя и после отлёта с Эротитуса; договор за подписями братьев Тома и Джеймса Мак-Келланов как владельцев судна и капитана наёмников Джона Мэтсона был завизирован подписью гаванского начальника Чандана, что характерно, подлинной. Потому как бланк документа был заготовлен Робертой загодя, специально для таких вот случаев. Чандан — в двух прыжках от границ Магистрата, маленький и почти непригодный для жизни мир, где несколько тысяч человек живёт в посёлках под куполами — шахтёрских или исследовательских, потому как на этой планете есть уникальная в своём роде кремнийорганическая жизнь, изучением которой занимаются «Межзвёздные экспедиции». Ком-Стара там нет, так что и проверять даже на уровне — был ли визит этого судна и этих наёмников в указанные на бумаге числа, Бюро по надзору за наёмниками хрена с два станет. А «Мародёры Маркхэм» через это получили дропшип.

Похожий фокус они провернули с «Вонючкой», поэтому транспортные возможности отряда получились великолепными: не только боевой состав в виде роты мехов и воздушного лэнса, но и весь обоз, припасы и «хвост» жён с детишками. С мехами тоже всё было в порядке: из шестерых наёмников покойного Мэтсона, двоих бывших пиратов — Дорочака и Боушена, самой Элайзы, присвоившей «мародёр», и троих канопианских мехвоинов, решивших за нею последовать, как раз собиралась полноценная рота. Эти трое были Одноглазый Фриц со своим «ханчбэком», Хуан Леон с «катапультой» и молодой Брайен Чавес, которому как раз подходил срок увольнения в запас. И «арчер» он собирался забрать с собой, хотя честно предупредил, что здесь могут возникнуть проблемы: его матушка, владетельница баронства на Дайнмар-Майорис, может начать вставлять палки в колёса. И неизвестно ещё, что она меньше захочет отдавать, старшего сына или тяжёлый мех.

«Лишенцем ты не останешься», успокоила парня Элайза. «Сядешь на «ваху», когда мы её починим».

Избитый в последнем бою «вархаммер» — без ног, с почти разрушенным гироскопом и повреждённым энергоблоком — пока оставался лежать на борту «Незабудки», ожидая ремонта. Другие трофеи Элайза сдала, сделав притом (и благодаря ушлой Роберте) задуманный финт ушами: в трофейные записали «уоспы» Перовичей и «стингер» Оливейры; Зейнаб вместо этого стала владелицей «феникс-хока», на самом деле захваченного у Брэдли Абдул-Джаббара. От «вольверайн», чей снаряд оборвал жизнь её мужа, молодая женщина отказалась. По соображениям, как выяснилось, чисто практическим: тесная кабина, непривычные профили вооружения и скорости. «Феникс-хок» она сочла лучшим для себя вариантом. После чего на «вольверайн» сел Оливейра. И с истребителями наклёвывалась выгодная сделка: Вермеер нашёл в продаже два средних F-90S «стингрея» андуриенского производства, но переделанных на штайнеровский манер, с автоматическими пушками среднего калибра вместо носовых метателей частиц. Предполагалось, что у этой модификации будет лучшее распределение веса, не столь перетяжелённый нос, затруднявший обычному F-90 выход из пике при бомбометании и удержание высоты при штурмовых заходах по поверхрости. Что же до огневой мощи, то несмотря на формальное уменьшение, в действительности она даже росла: самолёт мог стрелять одновременно крыльевыми большими лазерами и автоматической пушкой, которая почти не выделяла тепла, а вот с ПМЧ так делать не стоило. Или один большой лазер и ПМЧ, или же два больших лазера; залп всеми тремя давал такой температурный скачок, что начинала сбоить авионика так, что неопытный пилот мог угробить и без того непростую в управлении машину.

«Но ты всё равно хочешь их взять?» спросила Митча Элайза.

«Да, и продать наш «сперроухок». Конечно, второй «хеллкэт» был бы лучше, но этого я не нашёл. А «стингрей» не уступает ему ни скоростью, ни бомбовой нагрузкой, бронирован не сильно-то хуже, и нампредлагают почти что свежак, сборка десятилетней давности».

«Тогда в самом деле их стоит взять», согласилась Элайза. «Нам лучше вываливать на врага по дюжине бомб с борта, чем по полдесятка».

Свадьбу сыграли по всем правилам: жених в тёмном костюме консервативного кроя, невеста в кремовом платье; сотрудница ЗАГСа — она же священник магдаленистской церкви, поскольку к этой конфессии принадлежали и невеста, и жених — высокая худощавая дама в полном церемониальном облачении, вела обряд. Элайза послушно сказала «согласна», крестилась, глотала вино; непривычная лёгкость была во всём теле. Они с Уилбуром обменялись кольцами и слились в долгом-предолгом поцелуе. Банкет устроили в маленьком ресторанчике на окраине Лондиниума, неподалёку от расположения Ново-Синклерского добровольческого. Домой они решили не возвращаться: на втором этаже был снят номер, и ближе к полуночи, когда уставшие гости начали расходиться, Уилбур подхватил жену на руки и понёс по лестнице вверх.

…кто уснул первым, они не запомнили. Но первым проснулся Уилбур. В голове слегка шумело после вчерашнего, однако же три минуты прохладного душа привели его в чувство. На ходу обтираясь розовым махровым полотенцем, сержант включил чайник и раскидал кофе и сахар по чашкам.

— Уилбур Маркхэм, — сказал он своему отражению в зеркале. — Ну, будем знакомы.

Пожалуй, за это стоило выпить. И не квилларового самогона, а марочного коньяка с Уилдвуда, благо, початая бутылка его была тут как тут. Семилетний «Старейшина» в тёмно-синем стекле стоил изрядную часть его месячного жалованья, но… он того стоил.

— Ваше здоровье, господин Маркхэм! — стопкой Уилбур отсалютовал своему отражению в зеркале.

Щёлкнул вскипевший чайник; залив кипятком чашки, сержант добавил ещё по четверти стопки в каждую из них. Элайза спала, разметавшись по широкой и мягкой кровати.

— Кофе в постель, любимая.

Уилбур предусмотрительно опустил поднос не некотором удалении, так, чтобы просыпающаяся женщина не зацепила и опрокинула ненароком чашек. Элайза отбросила пряди волос с лица и потянулась, зевнула, ладошкой прикрывая рот. Улыбнулась.

— Любимый…

Полотенце на бёдрах Уилбура зашевелилось под натиском плоти. И в этот момент раздался звонок в дверь.

— Я открою. — Он отошёл. — Кто там?

Открыл, не дожидаясь ответа, и увидел солдата с латунной бляхой посыльного на груди. Солдат протянул ему запечатанный сургучом картонный пакет и лист бумаги для росписи.

— Коммандер Маркхэм?

— Вполне себе Маркхэм, — хмыкнул сержант. — Ручка есть?

Солдат протянул ему ручку. Изобразив, и довольно похоже, роспись Элайзы, Уилбур забрал у него пакет.

— Что-то ещё?

— Нет, сэр. Разрешите идти?

Уилбур кивнул, и солдат, развернувшись на каблуках, потопал вниз по лестнице.

— Что там? — спросила Элайза.

Скрестив ноги, она сидела в постели с чашкою кофе в руках. Внимательно разглядев печати на сургуче, Уилбур осклабился.

— Свадебный подарок от магистрисы.

Пакет вскрыли десантным ножом, за неименьем десертного. Прильнув друг к другу, сидели в постели и изучали разложенные вокруг бумаги.

— Канопианское отделение комстаровского Бюро по надзору за наёмниками подтверждает банкротство и роспуск «Мародёров Мэтсона», — читал сержант, — о чём уже разосланы сообщения прочим отделениям Бюро. А вот, — он взял гербовую с восьмиконечной звездой БНН, — свидетельство о регистрации частной военной компании «Мародёры Маркхэм», руководитель организации капитан Элайза Маркхэм, личный номер и удостоверение личности прилагаются. Не думал, что это будет так быстро.

— Я поняла, почему, — сказала Элайза, раскладывая на три стопки небольшую горушку бумаг.

— Её величество требует отработать? — догадался Уилбур.

— Умничка, дорогой. Возьми с полки пирожок… ай! о-оо…

Пирожок, за которым потянулся Уилбур, лежал не на полке. Расшвыряв бумаги в стороны, он толкнул жену на подушки и рыбкой нырнул вперёд, губами припал к её лону, проник в его солоноватую влажную глубину языком. Пальцы тоже не остались без дела; свободной рукой он ласкал её грудь. Когда тело Элайзы выгнулось дугой от накатившей волны блаженства, Уилбур поднялся и метнулся вперёд, быстрыми поцелуями отметил её соски, прежде чем припасть к губам, и вошёл в неё по горячему, заставляя снова стонать в наслаждении. Ещё, ещё и ещё… улучив момент, Элайза прихватила его сосок губами, прикусила и отпустила, сделала так снова; это его завело. И когда семя мужчины, наконец, выплеснулось в её лоно, женщина осталась лежать на постели без сил.

— Я принесу ещё кофе, — сказал Уилбур.

— Сначала воды, — прошептала она.

— Да… — он пошатнулся, вставая. Набрал из-под крана воды похолоднее и принёс ей.

— Теперь можно и кофе… мне тоже — с коньяком.

Уилбур кивнул. Пока чашки остывали на столике у кровати, он собрал с пола бумаги и разложил их по-новой.

— Значит, три предложения на выбор, — проговорил он. — Одно из которых нам придётся принять.

— Да… магистрисе нужны наши пушки, неважно — военные мы или наёмники.

— Гарнизонная служба в дыре под названием Кэндиер, разборки с быками на Фронце и заваруха в окрестностях Детройта, — задумчиво перечислил Уилбур. Прилёг рядом с Элайзой, лаская её грудь и свободной рукой поднёс чашку кофе к губам. Отхлебнул. — Кэндиер — не меньше полудюжины джампов отсюда…

— Семь — уточнила Элайза. — И у нас есть дропшипы.

— Ну да… четыреста пятьдесят две штуки баксов с дропшипа за джамп. То бишь, пятьдесят шесть с полтиной комстаровскими. Итого, перелёт нам встанет в семьсот девяносто одну… или в шесть триста лямов нашими, — произвёл в уме нехитрый подсчёт Уилбур.

Текущий курс валюты Ком-Стара к канопианскому доллару был один к восьми — плюс-минус копейки, учитывать которые он не стал.

— Нам оплачивают фрахт дропшипов в полуторном размере, — заметила жена. — Не всё так плохо, в общем.

— Зато основная плата по этому контракту хуй да ни хуя: пятьдесят шесть тысяч баксов в месяц на отделение, и деньги по завершению контракта. То бишь, восемь месяцев — восемь, правильно? — мы будем торчать там в долг.

— Ну, по четыре штуки в месяц на отделение нам будут подкидывать, — сказала Элайза.

— Да это же кошкины слёзки, — хмыкнул мужчина. — Мяу, бля.

— Котик ты мой… — пальчики женщины зарылись во влажную от пота тёмную поросль на его широкой груди. — Нам компенсируют восемьдесят процентов трофеев, не забывай.

— Если они будут.

— Если не будет — сидим на попе ровно и стережём местных коров. А там может халтурка какая образуется… в общем, не худший вариант, хотя и паршивый, конечно. Зато есть надежда на мирную жизнь. Два прочих — точно, медовый месяц под пулями.

— Угу. — Продолжая ласкать её грудь, Уилбур поставил чашку на пол и подобрал одну из пачек. — Детройт. Вернее, Беллерофонт… никогда о таком не слышал.

— Оранжевенькая звёздочка в одном джампе к краю галактики от него. Засушливый мир, но есть плодородные районы… населения там несколько миллионов… четырнадцать с хвостиком. Правительство республиканского типа: выборный президент, парламент, партии, все дела… в них, в общем-то, всё и дело…

— Да? — груди жены занимали Уилбура больше политики независимого пустынного мирка. Он подтянулся повыше, привлёк Элайзу к себе и поцеловал набухший от его ласки сосок.

— Сейчас там правит… о-ох!.. блок крупных торговцев и городской интеллигенции, есть там и такие… — ласки мужа становились настойчивее, и Элайза в долгу не осталась: её тонкие пальчики нашарили под простынкой и сомкнулись на его члене, принялись гладить его вверх-вниз. — Эти ребята ориентируются на Детройт. Практически, готовы признать его власть над собой… а нашей Киалле это не нравится.

Заселённый полтысячи лет назад колонистами из Объединённого Индусского Коллектива — противниками вхождения в Федеративные Солнца — Детройт представлял собой редкий пример неплохо развитого независимого мира. Магистрат не пускал детройтских торговцев в своё пространство, отгораживался от их товаров таможенными тарифами, но на планетах фронтира, не входящих в одно из крупных государств, детройтские купцы уверенно конкурировали и, случалось, теснили канопианских. Превращение его из монопланетного в межпланетное государство — центр политического, экономического и, last but not least, военного союза, определённо, не устраивало Киаллу Сентрелла. С куда большим удовольствием воинственная магистриса подняла бы свой флаг над руинами Энн-Арбора. Но такая операция могла дорого обойтись армии Магистрата; прихлопнуть вместо этого потенциальных вассалов и вполне реальных союзников Детройта на Беллерофонте было куда дешевле.

Четырёхмесячный контракт на наступательную операцию, с оплатой из расчёта пятьсот шестьдесят тысяч канопианских долларов — или семьдесят тысяч си-биллов — в месяц на отделение. Министерство информации Магистрата, то бишь, его секретная служба, нашла на планете недовольных курсом правительства дельцов и политиканов и сколачивало под их руководством повстанческую армию, которую и должны были поддержать бэттлмехи наёмников. Правительственные войска Беллерофонта, согласно докладам того же МИМ, состояли из президентской гвардии — смешанный батальон мехов и танков да плюс пехотный батальон в столице — и полудюжины окружных иррегулярных пехотных полков. На деле, способных выставить от трёх до шести сотен бойцов каждый. Теоретически, мог вмешаться Детройт, имевший в строю аж батальон мехов, но вряд ли бы он рискнул отправить его на Беллерофонт целиком. Если вообще рискнул бы: там правит олигархическая клика, у разных членов которой есть разные мнения о ценности соседнего мира, и пока они договорятся об отправки туда войск — если договорятся — повстанцы и наёмники успеют взять планетарную столицу, а там уж поди их оттуда выкури.

Начать карьеру вождя наёмников с завоевания целой планеты, пусть третьесортной и за компанию с местными деятелями, могло стать хорошим стартом для «Мародёров Маркхэм». Да и оплата была назначена неплохая. Картину портило отсутствие прав на трофеи — их полагалось сдавать нанимателю, то бишь, Магистрату, интересы которого на Беллерофонте представляла не армия, а МИМ. И это тоже было хреновым моментом: военные и Контора от века не жаловали друг друга, так что чета Маркхэмов спецслужбистам не доверяла.

Что подводило их к третьему предложению командования Вооружённых сил Магистрата. Которое уводило на Фронц. Планета в одном прыжке от Аддасара — крайней спинвардной точки канопианского государства — была почти одновременно заселена канопианскими и таурианскими колонистами. Тауриан было меньше — не ближний свет им от Конкордата до Фронца скакать — зато они были лучше организованы, брали сплочённостью в почти немедля разгоревшемся и до сих пор тлеющем конфликте за обладание планетой. Тлеющем и вспыхивающим время от времени. Прошлый раз полыхнуло в четырнадцатом, когда Томас Кальдерон, ещё только контроллер таурианской гвардии и наследник своей восседающей на престоле матери, использовал его в качестве опорного пункта своих нападений на Магистрат. К слову, детройтские олигархи помогли, чем могли; но тогда Магистрат смог отбиться. Магистриса Киалла контратаковала во главе двух полков бэттлмехов Королевской гвардии, выбила быков с Нью-Абилин и хорошо потрепала на Фронце. Теперь же, когда одноглазый Томас уселся на трон лорда-протектора, пламя войны разгоралось вновь. Уже полыхало: отряды таурианских колониальных рейнджеров заняли почти всю нейтральную зону между границ своих и канопианских колоний. Целое соединение их войск — два пехотных полка, воздушная эскадрилья и батальон бронетехники — подступило к промышленному городу Эймс, оборону которого и должны были укрепить наёмники Маркхэм. Разумеется, если та согласится на этот контракт. Командование требовало продержаться два месяца — в обороне, чтоб не сказать — в осаде; радовало только отсутствие регулярных частей Конкордата на ТВД. Возможно, лишь потому, что Том Кальдерон не успел их на Фронц перебросить.

От Данианшира до Фронца всего три гиперпрыжка, и преодолеть их можно было за сутки, об этом командование обещало позаботиться. Ещё, оно обещало права на 45 % трофеев — деньгами или натурой, по выбору. Да и город Эймс не был уже беззащитен, там успели собрать ополчение, укрепиться и окопаться, заставив быков перейти от атаки к осаде. Рота мехов на этих позициях сможет остановить и сковать бронебатальон. Тем более что военная техника и у быков там наперечёт. А контракт требовал держать оборону два месяца — видимо, столько времени нужно было военной машине Магистрата, чтоб разогнаться и предпринять ответные меры. Если «Мародёры Маркхэм» не возьмутся за это дело, то роту мехов будет выделять Ново-Синклерский батальон как ближайшая к Фронцу армейская часть.

Уилбур заказал завтрак в номер, и они вернулись к бумагам.

— Тут сказано, что гарнизон Кэндиера пострадал от нападения пиратов, где-то месяц назад, — задумчиво говорила Элайза. — И сдаётся мне, пострадал серьёзно… иначе бы нам не предложили этот контракт.

— Выходит, пираты могут наведаться снова.

— И встретить нас.

— Вопрос тогда, кто станет чьей добычей, — сказал Уилбур. — Банда, достаточно сильная, чтобы разбить гарнизон… с другой стороны, в гарнизонах у нас те ещё неумехи, а мы, всё-таки, кой-чего можем.

— Да. Будет нам денежка за трофеи…

— И медовый месяц в сельском захолустье. Какого там цвета солнышко?

— Оранжевенькое. Ка-пять.

— Нормально. Позагораем. Или ты хочешь медовый месяц в окопах?

— Я хочу на Эротитус. Там тепло. И рынок наёмников.

— Тогда придётся выбирать между Фронцем и Беллерофонтом: Кэндиер в другой стороне.

— То-то и оно… — служанка принесла, наконец, завтрак, и Элайза сходила забрать. — Или мы восемь месяцев сидим в захолустье за копеечную плату, но с надеждой на трофеи… и риском огрести, как огрёб старый гарнизон. Или летим воевать за родину в горячую точку.

— Оборонять нашу колонию на Фронце. Или сворачивать шею президенту Беллерофонта. За Фронц платят меньше, но воевать всего два месяца плюс трофеи. За президента бабла дадут больше, но трофеев не будет и четыре месяца воевать, — разложил всё по полочкам Уилбур. — Ещё и Контора заказывает музыку…

— Не хочешь с ними связываться?

— Не уверен, что хочу. Пойду, заварю ещё кофе, и будем думать дальше.

8. IX.2019 — 28.X.2019

Москва

Оглавление

= I =

= II =

= III =

= IV =

= V =

= VI =

= VII =

= VIII =

= IX =

= X =

= XI =

= XII =

= XIII =

= XIV =

= XV =

= XVI =

= XVII =

= XVIII =

= XIX =

= XX =

= XXI =

= XXII =

= XXIII =

= XXIV =

= XXV =

= XXVI =

= ЭПИЛОГ =