Долгое ожидание и роковые томаты (СИ) [Mariya_Komarova_MSK] (fb2) читать онлайн

========== Сражение Драко Малфоя ==========

Сейчас.

***

— Да, да-а, да-а-а!

Это не был возглас радости или эйфории. Это было больше похоже на утробное злое рычание. Да, определённо злое.

Драко был чертовски зол. Он был в бешенстве. Практически на грани. Всю свою ярость он вкладывал в грубые резкие движения, врезаясь, вонзаясь, вбиваясь в её горячее тело. Выбивая из неё весь воздух, выколачивая всю дурь из её лохматой головы.

Он сжимал её тазовые косточки чертовски сильно, удерживая девичьи бедра на краю этого огромного стола, намеренно причиняя боль, которая тонула в океане наслаждения.

— Ненавижу тебя за это! — Драко надрывно прохрипел, сильно схватив её за волосы, разворачивая лицом к себе. Она не смотрела. Закатив в наслаждении глаза, она тяжело дышала, едва сдерживая стоны.

Сильнее. Ещё сильнее! Пусть задохнется в экстазе.

Она схватила его за шею, притягивая к себе, прижимаясь ближе, грудью к груди, кожа к коже. Она искала его губы, блуждая рваными поцелуями по лицу. И он помог ей. Он впился в неё злым поцелуем, проникая глубоко, кусая, не давая нормально вздохнуть.

Это был не секс. Это было чёртово сражение! Война! И он не намерен был сдаваться ей. Не в этот раз. Она должна капитулировать сама. Добровольно. Или он заставит. Не важно. Он не оставит ей выбора. Она сложит оружие. Или плен, или белый флаг. Третьего не дано.

— Смотри. На меня, — его голос вибрировал от напряжения и едва контролируемой магии, что угрожала взорвать к гребаной матери всё вокруг в радиусе нескольких десятков метров. — Грейнджер! — он грубо ухватил её за подбородок, царапая ногтями линию скул. Она помотала головой, зажмуриваясь сильнее. Волосы от резкого движения налипли на шею. Драко опустил ладонь, откидывая влажные кудри, и прихватил пальцами девичье горло. Он почувствовал, как под его ладонью она нервно сглотнула. Чуть сильнее сжав тонкую шею, он подумал, что мог бы легко задушить её. Если бы захотел.

— Посмотри на меня.

И в этот раз, это прозвучало мягко, почти умоляюще. Словно от этой просьбы зависела его жизнь, пустая и пресная.

И она посмотрела.

Распахнула свои невозможные глаза.

И это была катастрофа! Тотальная. Необратимая. Это было крушение его гребаного мира, на руинах которого он строил новый. Вместе с ней.

Драко буквально задохнулся от навалившегося на него чувства восхищения ею. Она глядела не моргая, смотрела прямо в душу, отважно забираясь всё выше на самый пик его ледяного сердца, вколачивая в вечную мерзлоту свой флаг.

Драко резко подхватил её под бедра и приподнял, насаживая на себя ещё сильнее, до самого основания. Под несдержанный женский вскрик он оперся ладонью на столешницу и потянул Гермиону ближе к середине, забираясь коленями на стол, не выходя из неё. Щелчок пальцами, и вся посуда с оглушительным звоном слетела на пол.

Гермиона ощутила спиной прохладу гладкой древесины, и на крохотное мгновение её охватил стыд от того, чем она сейчас занималась и главное, в каком месте. Но с возросшей силой несдержанные толчки мгновенно развеяли все мысли в её голове, оставляя после себя густое марево неистового желания.

Малфой навис над ней, упираясь мокрым лбом в её шею. У него практически не было больше сил сдерживаться, он набирал бешеный темп, выбивая из её горла влажные всхлипы.

Внезапно её крепкие ноги сильно сжали мужские бедра, и, резко перекатившись, Гермиона припечатала Драко лопатками к столу. Молниеносно взяв бешеный темп, она глубоко застонала, откинув голову назад и сжимая ладонями вздымающуюся грудь. Она возвышалась над ним, как дикая воительница. И Драко уже не понимал, как самому не сдаться в плен этой неистовой женщине. Он поднялся на локтях, откинул её руки от её же груди и припал к ней губами, вылизывая нежные полушария, прихватывая и засасывая по очереди возбужденные вершины.

Он начал помогать ей, вскидывая бедра навстречу, врезаясь глубже в её разгоряченную и истекающую плоть. Она впилась своими пальчиками в его плечи, заставив откинуться спиной обратно на стол. Вонзила ногти глубоко в кожу и застонала, глубоко, несдержанно. Её влажные от невероятной духоты волосы липли к шее и губам. И в этот момент она была невыносимо прекрасна. Её глаза горели ярче и опаснее Адского Пламени, и ему было совершенно не страшно сгореть в нём. Он возродится, словно феникс из пепла, призванный её голосом, зовом её сердца, воскрешëнный магией её любви.

Его движения стали быстрее, жёстче, он чувствовал, что она уже близко, и хотел, нет, он жаждал финишировать с ней вместе. Чтобы стать ещё ближе. Забраться под кожу. Просочиться в лёгкие. Чтобы задушить ту ярость, что плескалась в нём.

Она закатила глаза и замерла, а потом взорвалась на тысячи пульсирующих осколков, захлебнулась в удовольствии, забирая его вслед за собой.

Что это было? Не иначе как безумие.

Кто выиграл в этом сражении? Похоже ничья…

========== Издевательство Гермионы Грейнджер ==========

За 8 месяцев до этого.

***

Весна принесла Драко интересный поворот в его жизни. Нет, правда, он не ожидал. Честно.

Почти полтора года он жил и работал в Норвегии. Перед последним курсом в Академии высших магических искусств Великобритании ему предложили завершить образование в другой стране и стажироваться в университете чародейства и волшебства в Осло. Получив диплом, он занялся исследовательской деятельностью при учебном заведении, разрабатывая систему диагностических рун и заклинаний для обезвреживания темно-магических артефактов, и был на хорошем счету у руководства. И до второго марта его ни разу не посещала мысль вернуться на туманный Альбион, который он всю свою жизнь называл домом. Он давно уже смирился, что в Англии его никто и ничто не ждёт. Всеми его активами и недвижимостью управлял доверенный человек, еженедельно мучавший несчастных сов, присылая огромные свитки с отчётами. Драко их практически не читал. Ему было не интересно. Он всё своё время и силы посвящал науке, порой забывая о том, чтобы поесть и выйти на улицу.

Он едва ли замечал активные подкаты со стороны женской половины преподавательского состава. Бесконечные письма, открытки, журавлики с любовными посланиями один за другим отправлялись в мусорное ведро, даже не будучи прочитанными. Они его уже даже не забавляли. Просто раздражали.

Нет, безусловно, он страдал как мужчина. Воздержание в течение полутора лет давалось ему не ах как прекрасно, порой он становился чересчур раздражительным, срываясь на коллег и студентов. Но он не искал лёгких интрижек, лишь бы выпустить пар. Ему это было не нужно. Он так попросту не мог. С напряжением он справлялся, нагружая своё тело мощными физическими нагрузкам и ледяным душем. Ледяным душем и горячими фантазиями. Пока этого было достаточно. Ему было противно, что женщин привлекает не он сам, Драко Малфой, живой человек и интересный собеседник, а лишь его, так скажем, обёртка. Его по-прежнему раздражали восхищение его физической формой, белокурыми волосами и смазливой мордашкой.

Раз-дра-жа-ли!

И когда серая усталая неясыть принесла желтоватый конверт, он по инерции чуть не отправил его в полет до корзины, но внезапно замер. Пальцы прошлись по восковой печати такой до боли знакомой формы.

Драко задержал дыхание и зажмурился. Пергамент плотный и грубый, такой родной. Он медленно открыл глаза, и его сердце застучало в неистовом ритме, стараясь пробить дыру в груди. Накатило невероятное чувство ностальгии. У него было восемь похожих конвертов, которые он бережно хранил. Это были восемь очень памятных и дорогих для него писем. Восемь - по количеству лет, проведённых в школе.

Это было письмо из Хогвартса.

Несколько минут Драко смотрел на конверт, поглаживая большим пальцем шершавую поверхность. Любопытство распирало, но он не торопился разломить бордовую печать. В голове пронеслось несчетное количество догадок, что бы это могло быть. Отложив конверт поверх рабочих документов, он поднялся и начал нервно расхаживать по кабинету, сунув руки в карманы.

Остановился. Бросил взгляд на стол. Подошёл, взял письмо в руки. Нахмурился. Положил обратно. Отошёл к окну и налил себе стакан воды. Пока пил, не сводил взгляда с конверта.

Да Дракл тебя побери!

Решительно вернувшись к столу и сев, пока не передумал, Малфой схватил послание и разломил печать. Разворачивая громко шуршащий пергамент, он нервно постукивал ботинком, и каждое движение подошвы об пол отдавалось сжимающей от предвкушения лёгкой болью в груди. Взгляд забегал по строчкам, традиционно выведенным изумрудно-зелёными чернилами. Дыхание перехватило, словно от ядовито-мятного леденца Берти Боттс.

“Мистер Драко Люциус Малфой.

Спешу сообщить Вам, что Министерством магии Великобритании была проведена образовательная реформа, в связи с чем в новом учебном году ожидается значительное увеличение количества студентов. Хогвартс откроет свои двери для двух сотен учеников из нескольких стран. На ученом совете было принято решение о расширении педагогического состава вдвое, по всем предметам без исключения, а так же введение новых обязательных учебных дисциплин.

Принимая во внимание Вашу учёную степень, значительный опыт и положительные рекомендации, Хогвартс предлагает Вам с нового учебного года занять должность преподавателя Защиты от тёмных искусств.

Прошу прислать свой ответ не позднее 15-го марта.

С уважением, директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, Минерва Макгонагалл.”

Решение пришло само по себе. Ему даже не пришлось о нём задумываться.

Ощущая лёгкое покалывание в груди, Драко неспешно выдохнул и хохотнул. Запустив пальцы в волосы, он растрепал их, чего обычно никогда не делал, и зажмурился от накатившего блаженного трепета.

Это будет забавно.

Драко возвращается в Хогвартс.

***

Малфой часто в своей жизни попадал в выводящие из равновесия ситуации. Они как огромные колючки репейника то там, то здесь выскакивали на жизненном пути. Приходилось пробираться сквозь них, царапаясь, а потом подолгу отдирать от себя репьи.

Отковыряв в Осло последнюю колючку, он тут же влетел в новую в Хогвартсе. Чем же он так нагрешил в… Ах да, чем нагрешил понятно. Но не век же ему расплачиваться? В самом-то деле?!

Итак, репейник.

Премерзкий сорняк.

Иначе никак не обозвать.

Он раздражал. Бесил. Выводил из себя. Заставлял закипать нутро, от чего глазницы краснели, кулаки сжимались, и всë чаще стали случатся всплески неконтролируемой магии.

Это было сплошное издевательство. И имя ему было - Гермиона, мать её, Грейнджер.

За два месяца преподавательской деятельности количество этих издевательств росло в геометрической прогрессии.

Издевательство Гермионы Грейнджер номер раз!

Некогда Гриффиндорская принцесса оказалась никем иным, как его, блин, коллегой. Уже год она преподавала Трансфигурацию среди младших курсов, пока профессор Макгонагалл бесконечно пропадала в Министерстве, решая вопросы грядущей реформы.

Издевательство Гермионы Грейнджер номер два!

Она была раздражающе компетентна. Она была чрезмерно, просто бесяче, любопытна. Она была, твою мать, собой! Более взрослой версией невыносимой школьной всезнайки.

Издевательство Гермионы Грейнджер номер три!

Она была просто пиздецки хороша. Привлекательна, красива, соблазнительна. Твою мать, она была чертовски сексуальна! И это было похоже на надругательство над стандартами сексуальности.

И Драко даже не имел ввиду то, как она выглядела во внеурочное время, когда чаще всего облачалась в неформальную маггловскую одежду. Хотя… Про это тоже можно упомянуть. Потом.

Грейнджер выглядела просто потрясающе. Её наряды были гармоничным симбиозом строгости и элегантности в лучших традициях магического сообщества. Она не позволяла себе коротких юбок или, упаси Мерлин, декольте. Никаких открытых плеч и локтей, и уж тем более ног. Редко когда можно было увидеть её щиколотки в обрамлении строгих закрытых туфель. Мантии были приглушённых тёмных тонов, строго по фигуре.

И если кто-либо, исходя из подобного описания, мог бы сказать, что так можно описать монашку, то он бы разбился вдребезги со своим мнением, врезавшись взглядом в облик профессора Грейнджер.

В день прибытия учеников в Хогвартс традиционно проходил педсовет. И слава Салазару, что Драко сидел в тот момент, когда в аудиторию вошла она. Ноги моментально пошли жужжащей рябью, словно он их нещадно отсидел, а в брюках стало тесно и просто ужасающе горячо.

Белоснежная блузка с высоким воротником и широкими рукавами была наполовину спрятана под бархатный чёрный корсет. Лаконичный и не вульгарный, абсолютно ничем не украшенный, он всë равно смотрелся на ней изящно. Темно-синяя юбка в пол из плотной ткани привлекательно обрамляла бедра и расширялась к низу. Носки матовых туфель скромно выглядывали из-под подола. Свою мантию Гермиона несла в руках. Её волосы были собраны в низкий объёмный пучок, который держался при помощи шпилек, украшенных малюсенькими блестящими звездами.

Кошмар! Никогда ещё Малфой не возбуждался от одного лишь взгляда на полностью одетую женщину. Внешний вид Грейнджер оставлял просто громадное место для полёта фантазии, а с воображением у Драко всегда был полный порядок.

До скрежета зубов стиснув челюсть, он поёрзал на стуле, воздавая молитвы всем магическим силам, чтобы угомонить свой организм. Переключая внимание на документы, лежащие перед ним, Драко принялся с преувеличенным вниманием изучать их.

Итак, в давно устоявшемся, ещё со времëн его обучения в Хогвартсе, преподавательском составе на постоянной основе был лишь один молодой учитель - его однокурсник Теодор Нотт. Слизеринец преподавал Защиту от тёмных искусств.

Изучая список второго преподавательского состава, Малфой немало удивился. Практически все они были выпускниками одного года, и более того, большинство из них обучалось вместе в Академии высших магических искусств Великобритании, только на разных направлениях.

Малфой пробежался глазами по списку дисциплин и преподавателей:

“Зельеварение - профессор Блейз Забини.

Трансфигурация - профессор Гермиона Грейнджер.

ЗОТИ - профессор Драко Малфой.

Заклинания - профессор Джастин Финч-Флетчли.

Древние Руны - профессор Дафна Гринграсс-Забини.

Полёты - Мисс Чжоу Чанг.

Травология - профессор Невилл Долгопупс.

Уход за магическими существами - профессор Полумна Лавгуд.

Маггловедение - профессор Эрни Макмиллан.

Прорицания - профессор Лаванда Уизли.

История магии - профессор Захария Смит.

Драконоведение - профессор Чарли Уизли.

Нумерология - профессор Ханна Аббот.

Астрономия - профессор Падма Паттил.

Французский танцы этикет - Мисс Пенси Паркинсон.

М-да… А год-то будет весёлым.

***

Реконструкция Хогвартса была шесть лет назад. Тогда замок не просто восстанавливали, местами его проектировали и отстраивали заново. Астрономическая башня теперь была значительно выше. А Больничное крыло и Большой зал - шире. Лестницы так же перемещались, но их стало больше, и, кажется, все старинные ловушки и невидимые ступени исчезли. Но это не точно. По крайней мере, Драко не провалился в одну из них, забывшись. Хотя точно знал, что скверная западная должна была быть именно в этом месте.

Драко и те немногие, решившие вернуться на 8-й курс, принимали активное участие в восстановлении замка. Но к моменту их выпуска строительные работы всё ещё не были завершены. Поэтому сейчас, осматривая незнакомые помещения, он на короткие мгновения забывал, что находится сейчас в своей старой школе. Нет, теперь не такой уж и старой. Старинной.

Очевидно, что расширение замка было замечательной идеей. Особенно, принимая во внимание последние нововведения. Во время турнира Трех волшебников студенты Шармбатона и Дурмстранга жили вне стен Хогвартса, располагаясь в зачарованной карете и на корабле, так как им попросту негде было разместиться. Сейчас же ожидалось значительное увеличение количества студентов и преподавателей, и слава основателям, что кому-то пришло в голову возвести часть школы по новому проекту.

Было построено два новых больших крыла. В южном, тянувшемся в сторону теплиц, на первом этаже располагались учебные аудитории, на втором - спальни, просторная гостиная и библиотека для личного пользования преподавателей. Западное крыло было в три этажа и отдано под общежития для иностранных студентов.

По задумке, обитание на одной территории помогло бы студентам лучше налаживать межфакультетские отношения, тем самым подавая пример остальным однокурсникам. По замыслу, новички, в независимости от возраста, так же будут распределены шляпой на Когтевран, Пуффендуй, Гриффиндор и Слизерин, но жить будут вместе, в одном общежитии. Примирить между собой враждующие факультеты было навязчивой идеей директоров последние пару столетий, и Макгонагалл не была исключением. Всем уже давно надоело это соперничество.

***

Кажется, про соперничество сами преподаватели забывать не хотели. Ну, по крайней мере некоторая их часть. А если быть точнее, двое. По традиции - Гриффиндор и Слизерин.

В первый же вечер у Драко произошёл скандал с Грейнджер. Собравшись вокруг них кольцом, бывшие однокурсники недоумевали. В Академии эти двое неплохо ладили между собой. Не вспоминали прошлое, шутили и выпивали на студенческих вечеринках, кажется, даже вели совместный проект на втором курсе. И какая кошка пробежала между ними, не понимал никто.

Они стояли друг напротив друга и орали, не стесняясь в выражениях. И причина спора, казалось бы, была пустяшная - не поделили полки в книжном шкафу в гостиной. Но о ней видимо, давно забыли. Они выплескивали негатив друг на друга, раскрасневшиеся и потрёпанные, как два всклокоченных воробья. Когда пошли в ход старые обиды школьных времëн, какие нахрен полки? Причина могла быть абсолютно любой.

Малфой бушевал, распаляя себя и не зная, что именно он ей скажет, когда все неприятные моменты будут перечислены и бушевать уже станет бессмысленно.

Грейнджер кричала, то сжимая кулачки, то тыкая в него пальцем. Кажется, даже её волосы были наэлектризованы от праведного гнева. Они стояли дыбом, как у дикой кошки, пружинили в разные стороны и казались живыми, как у медузы Горгоны. В таком состоянии бывшая гриффиндорка была даже опаснее, хотя её взгляд не превращал в камень, но искрил и прибивал к месту совершено точно.

Кажется, Драко переступил черту дозволенного. В вибрирующей наэлектризованной тишине, оглушительно, словно раскат грома, прозвенела пощёчина. С минуту они смотрели друг на друга не мигая, восстанавливая дыхание, и одновременно отмерев молча разошлись по своим спальнями, под озадаченные взгляды коллег.

Кажется, именно в этот вечер Забини впервые озвучил, что открывает тотализатор и принимает ставки на то, как скоро эти двое сойдутся или по крайней мере переспят.

Естественно, он получил подзатыльник от супруги.

Само собой, нашлись те, кто сделал первые ставки.

Драко обессиленно повалился на кровать, закрывая лицо руками. Левая щека горела от гневного соприкосновения с её ладонью.

И это было, кажется, двести сорок седьмое по счету издевательство Гермионы Грейнджер, потому что… Да просто потому.

========== Коварство Блейза Забини ==========

За два часа до этого.

***

Если бы родители студентов только знали, как ведут себя ЭТИ люди в стенах этой гостиной, то в срочном порядке изолировали бы своих детей от нового преподавательского состава и поставили бы под сомнение всю нынешнюю систему магического среднего образования. Потому как это сборище скорее напоминало гоблинов подростков в расцвете пубертатного периода, нежели квалифицированных преподавателей. Благо, вся эта мракобесия никогда не вываливалась за пределы данного помещения, гарантируя эмоциональному и психическому состоянию студентов некую стабильность.

Но это был просто дурдом!

Драко смотрел на своих коллег и недоумевал, как их вообще допустили до преподавательской деятельности. Конечно, они не всегда были такими как… как сегодня, например. Но внеплановые каникулы посреди первого семестра, в связи с эпидемией драконьей оспы, несколько расслабили молодых людей.

Все преподаватели в обязательном порядке вакцинировались в начале учебного года от множества магических недугов, поэтому не были подвержены заражению. Но, не способные заболеть, они вполне могли быть носителями инфекции, поэтому оба поколения педагогического состава были обязаны находиться в замке на карантине, вместе с четырнадцатью заболевшими учениками, находящимися в данный момент в Больничном крыле, и ещё парой десятков здоровых детей с разных факультетов, у кого не было возможности отправиться домой из-за вспышки заболевания в их семьях. Все остальные студенты после тщательной проверки были отправлены на самоизоляцию под опеку родителей. Ни о каком Хогвартс Экспрессе и речи быть не могло, поэтому дети покидали школу небольшими группами через камин.

Драко, развалившись, полулежал в низком глубоком кресле, держа на колене бокал с огневиски. Мягкая обивка, в которой он практически утопал, обволакивала, словно защищая. Это было ЕГО кресло. Не в том смысле, что оно было его личное, конечно. Мебель была казённая. Но именно это место блондин облюбовал в самый первый вечер, когда после скандала с Грейнджер вылез из своей берлоги и решил в стельку напиться. Это кресло занимало наиболее выгодную позицию во всей гостиной и открывало обзор на все помещение. А ещё, с него было видно дверь. Дверь в покои профессора трансфигурации.

У всех молодых преподавателей то ли было необыкновенно развито чутье, то ли инстинкт самосохранения работал как надо, ибо никто и никогда не занимал это кресло.

Молодцы, ребятки. Целее будете.

Так получилось, что среди шестнадцати молодых учителей, мужчин и женщин было поровну. Среди них — две супружеские пары и двое помолвлены. Все остальные, за исключением двоих, ежедневно безбожно флиртовали друг с другом. Когда долгое время находишься с одними и теми же людьми, само по себе начинается влечение, определяются симпатии. Да и что греха таить, все были молодыми людьми. Горячая кровь и всё такое…

И вот сегодня эта горячая кровь у всех не просто бурлила, она напоминала фонтан газировки. Взвинченные и возбужденные, словно вечером их ждёт мировой чемпионат по Квиддичу со сборной Англии в финале, все собрались в гостиной, рассаживаясь по своим местам.

Забини деловито потирал руки, когда из своей комнаты вышла Гермиона и с ногами забралась в кресло, которое находилось строго напротив Драко. Она недоумевала так как и Малфой, не улавливая причины всеобщего ажиотажа.

Драко посмотрел на неё и залпом допил напиток, прислоняя толстое стекло к подбородку. Она демонстративно не смотрела на него.

Зараза.

Они так же спорили. Почти не скандалили. В последнюю неделю, омраченную свалившимся карантином, у них даже образовалось некое подобие перемирия. Скромное приветствие утром, сухое пожелание доброй ночи вечером. В течение дня — дежурные фразы в рамках работы.

И это по-прежнему пиздецки бесило.

Малфой до зуда в конечностях хотел с ней поговорить, но ему не хватало то ли смелости, то ли решительности. Да и как завести с этой женщиной разговор, если рядом с ним она превращалась в глыбу льда. Слизеринцы никогда не отличались отвагой и безрассудством, им была подвластна стратегия.

Так что Драко решил, что ему нужен план. Прикидывая всевозможные развития событий, по его скромным расчётам, к Рождеству он вполне сможет нормально поговорить с Грейнджер, без угрозы быть проклятым.

В тот вечер, в самый первый вечер в Хогвартсе, когда они поссорились, он хотел, правда хотел перед ней извиниться. Он несколько минут стоял перед её дверью, перед тем как постучать. Затем постучать ещё раз. А потом постучать снова, громче и дольше. И, когда он услышал шаги за её дверью, внезапно понял, что понятия не имеет, что хочет ей сказать. Они не виделись два года, с момента его переезда в Норвегию. И, кажется, за это время, Малфой совершенно разучился разговаривать с этой женщиной. Он сбежал, прежде чем она успела открыть, запахивая поплотнее халат и поправляя мокрый тюрбан из полотенца на голове. Пожав плечами, Гермиона захлопнула дверь, а за поворотом Драко откинул голову к холодной стене, переводя дыхание. Тяжело сглотнув, он понял, что ему срочно нужно напиться.

Как подросток, ей Мерлин!

Каждый день, с момента отправки студентов по домам, неугомонный молодой преподаватель по зельям устраивал некое подобие развлекательной программы для своих коллег. Забини, казалось, носил в своей голове неисчерпаемый источник идей, как скоротать скучные вечера. У них уже были импровизированные постановки с чтением по ролям, во время которых участники должны были принять веселящее зелье и постараться максимально серьёзно сыграть своего персонажа. Они играли в маггловские настольные игры под сывороткой правды, отгадывали магических существ под Силенцио, устраивали турнир по шахматам с зачарованными подушками, когда каждый из них был определённой фигурой на доске. Было необыкновенно эпично и зрелищно, когда то одного, то второго вырубала очередная подушка. К концу игры, когда постельные принадлежности всё же получили свой «Шах и Мат», вся гостиная напоминала заснеженное поле боя.

— Итак, дорогие друзья! — хлопнув в ладоши и привлекая к себе внимание, пропел Забини. — Сегодня я приготовил для вас ну ооочень забавное развлечение, — мулат многозначительно поиграл бровями.

— Я бы даже сказал — соревнование!

— Мы будем прыгать в мешках на скорость и взрывать задницей воздушные шары? — откидываясь на спинку дивана поинтересовался Джастин.

— Как взрывание шаров может быть соревнованием? — Скептически вскинула брови Пенси. — Ты бредишь! И что вообще из себя представляют воздушные шары?

— Между прочим, это маггловская забава на детских праздниках, — тоном знатока ответил Финч-Флетчли. — А воздушные шары — это неотъемлемый атрибут любого торжества. Ну, знаешь, такие разноцветные пузыри, чаще всего сделанные из латекса, накаченные воздухом или газом.

— И для чего они?

— Ну, типа украшение. Как парящие тыквы на Хэллоуин.

— Маглы такие глупые, — фыркнула девушка.

— Если вы закончили, я хотел бы продолжить, — недовольно фыркнул Блейз. — Об интеллектуальных способностях маглов вы можете порассуждать и завтра.

— Зануда.

— Я тоже без ума от тебя, Паркинсон. Не будь ты лучшей подругой моей жены, я бы опоил тебя зельем, превратив в русалку, и отправил бы в привычную среду обитания. Я слышал, русалки — премерзкие сучки. Ты стала бы их духовным и идейным лидером.

— Нахер. Пошёл. Ясно?

— Тише девочки, не ссорьтесь. — Теодор примирительно похлопал закипающую девушку по руке. — Забини, если ты всё ещё заинтересован в продолжении рода, я бы настоятельно рекомендовал тебе вернуться к теме нашего досуга.

— Не поверишь, дружище, я именно этим и планировал заняться! Я не виноват, что меня то и дело перебивают.

— Мы больше не будем, — улыбнулся Джастин.

— Будете зайками?

— Не обещаем.

— Ладно. — Блейз поставил на стол коробочку с колбами. — Обещаю, будет весело. Для начала я наложу на всех заклинание, которое ненадолго лишит вас обоняния и вкуса, — взмахнув палочкой, он поочерёдно навёл древко на каждого из присутствующих.

— Очень, блядь, вовремя. — буркнул Малфой, который в это время решил опрокинуть в себя новую порцию алкоголя. По горлу прокатилась прохладная волна, лишенная какого-либо вкуса.

— Не дуйся, дорогой. По мозгам огневиски и так тебе ударит.

— Предпочитаю наслаждаться вкусом.

— Ой, да ну тебя. Бубнишь как старая бабка.

Все подавились смешком. Драко не знал, что за постоянную ворчливость и вспыльчивость его в последнее время за глаза называли склочной старушкой.

— Если никто не возражает, я продолжу. Не возражаете, миссис Малфой?

— Валяй, придурок, — блондин закинул ногу на ногу.

— Премного благодарю, — мулат отвесил ему поклон. Потом призвал из угла небольшую доску, по виду напоминающую детский мольберт. На ней в две колонки мелом были написаны имена и задания. — Каждый из вас должен будет выпить по одной из этих склянок.

— Это безопасно? — с сомнением поинтересовалась Лаванда.

— Миссис Уизли, обижаете! Разве я похож на маньяка-отравителя?

— Время от времени.

— Я уже извинился, за тот раз! Это была случайность!

— Да, но это не отменяет того, что я сутки ходила с оранжевой кожей!

— Зато ты прекрасно гармонировала с цветом волос твоего мужа.

Гостиную снова наполнил смех. Даже Малфой не удержался и хохотнул в кулак, замаскировав смех под кашель. Забини кивнул присутствующим и все дружно взяли в руки по колбочке с зельем и выпили.

— Отлично! Зелья начнут действовать в течение получаса, поэтому я быстро введу вас в курс дела и мы начнём. — Блейз коварно сощурился и потёр ладони. — Сейчас методом слепой жеребьёвки разобью вас на пары — команды. Каждая команда должна будет выполнить задание, которое так же мы выберем рандомно. Под действием зелий, вам будет сложнее выполнить поставленную задачу. Кому-то из вас будет хотеться петь или танцевать, чихать или спать, безостановочно говорить всё что идёт на ум. Короче, у каждого будет какой-то особый побочный эффект. Команда, которая раньше других вернётся в гостиную — победит.

— Неплохо, — ухмыляясь протянула Чжоу. — А приз?

— Неделя без дежурств в Больничном крыле. Думаю, отдых от созерцания зелёных огнедышащих студентов — неплохое поощрение в нашем дружественном соревновании. Команда, пришедшая последней, забирает дежурства себе.

— Годится.

— Ну, раз всех всë устраивает, и всем понятны условия, мы можем начать. — Под одобрительный гул коллег, Забини постучал палочкой по доске, и надписи начали кружиться по ней, перемешиваясь и выстраиваясь в видоизмененную таблицу. Молодые люди дружно поднялись, чтобы поближе рассмотреть итоговую запись.

Драко лениво подошёл одним из последних. Задания были глупыми, но забавными, сегодня им снова предоставлялась возможность побыть шкодливыми студентами, нарушающими комендантский час, и сотворить какую-нибудь глупость. Он пробежался взглядом по фамилиям, желая узнать, с кем же он будет в паре, и внезапно замер. По спине пробежали колючие мурашки.

Драко зажмурился, потирая переносицу, в надежде что ему померещилось. Но нет. Надпись осталась прежней. Он медленно скосил взгляд на прямую как палка спину Грейнджер, которая не сводила взгляд с гребаной доски, на которой узловатым почерком Забини было написано следующее.

Чарли /Панси — выслушать и законспектировать четыре арии портрета Полной Дамы.

Дафна /Чжоу — взять у Хагрида рецепт кексов и записать с его слов инструкцию по уходу за соплохвостами.

Невилл/Теодор — сварить в кабинете Слизнорта Амортенцию.

Лаванда /Эрни — сделать колдографию гигантского кальмара, выманив его к берегу куском протухшей рыбы.

Захария /Падма — пересадить четыре куста мандрагоры, используя на пару всего одни защитные наушники.

Драко /Гермиона — испечь на кухне пирог и не попасться эльфам.

Джастин /Блейз — без использования доксицида и магии очистить портьеры на третьем этаже от стаи пикси.

Полумна /Ханна — переставить в обратном алфавитном порядке все книги по истории магии в библиотеке, не попавшись мадам Пинс.

За. Ши. Бись.

Действительно. Для полного счастья Драко всего то и не хватало — испечь пирог вместе с Грейнджер.

— Ну что! Время пошло. Скорее всего, как только каждый из вас доберётся до нужной локации, зелья начнут действовать. Желаю всем удачи и отменно повеселиться!

Все дружно разбились на пары, направляясь к выходу и тихонько переговариваясь. Забини хитро прищурившись наблюдал за удаляющейся спиной Малфоя и как неровной походкой Грейнджер шагала следом, натягивая ниже рукава джинсовки. Заплутав в своих мыслях, она врезалась в рыцарские доспехи, которые с оглушительным лязгом почти долетели до пола, вовремя остановленные заклинанием Драко. Она смущённо пробормотала слова благодарности и, протиснувшись между железным рыцарем и Малфоем, шмыгнула за дверь.

Оставшись один, Блейз неспеша подошёл к шкафу, открыл дверцу и достал две полные бутылки огневиски. Лёгкий карамельно-миндальный аромат заполнил лёгкие — действие заклинания прекратилось. Отлевитировав на столик четырнадцать бокалов, он вернулся в кресло и поставил бутылки на стол. Посидев пару минут в тишине, он достал из кармана коробочку, размером с наперсток и блокнот. Увеличив предметы до нормальных размеров, он открыл свои записи на последней странице и сделал в них пару пометок.

Как раз в этот момент позади послышался шум голосов, и спустя мгновение дверь открылась, впуская в гостиную толпу людей. Не отрывая глаз от блокнота, зельевар разлил при помощи магии алкоголь по бокалам. Когда все расселись обратно по своим местам, он отложил бумагу, оставил лёгкий поцелуй на макушке супруги, взял свой стакан и, отсалютовав всем и сразу — выпил. Присутствующие последовали его примеру.

— Отлично сыграли, молодцы, — мулат окинул взглядом коллег.

— А ты в нас сомневался, Забини? — хмыкнула Паркинсон.

— Ни в коем случае.

— Ну, как вы думаете? Это случится сегодня? — нетерпеливо заерзала на диване Лаванда.

— Даже не знаю, — мечтательно протянула Полумна, устраиваясь поудобнее в объятиях Невилла. — Предыдущие попытки, как мы видим, провалились.

— Давайте не будем гадать. — Блейз потянул к себе блокнот и перо. — Принимаю ставки на сегодня.

— Подожди. Лучше скажи, какие зелья ты им подсунул. — Паттил просто сгорала от любопытства.

— Ооо! — Блейз довольно зловеще потёр ладони. — Это просто чумовая смесь. Я убил на неё два дня! Это не какое-то привычное зелье. Это нечто особенное. У наших голубков просто нет шансов.

— Конкретнее, Забини.

— Ну, проще говоря, это сборная солянка всего, что могло бы подтолкнуть Драко и Гермиону к необходимым действиям. Немного храбрости, чуточку правды, горсть желания и похоти и капельку жидкой удачи.

— Ты просто гениальный сукин сын! — рассмеялся Чарли.

— Я знаю. Спасибо.

— А я до сих пор не знаю, правильно ли мы поступаем. Затеяли весь этот балаган, сталкиваем их друг с другом. — Невилл явно нервничал. — Всё же не малые дети, сами разберутся.

— В том-то и дело, Долгопупс. Что они как малые дети. Я такого давно не встречал. Только слепой бы не заметил, как между этими двумя все искрит. Грейнджер слишком гордая, чтобы первой наладить контакт. А Малфой вообще тот ещё психопат. Он либо беситься будет до скончания веков, либо начнёт выдумывать бесконечную стратегию, прежде чем завязать человеческий разговор. Я его как облупленного знаю. — Блейз от такой эмоциональной тирады даже немного охрип. Сделав глоток из бокала, он откашлялся.

— Всё, тема закрыта. Мы уже это сделали. Поздно уже сдавать назад. И, кстати, рекомендую выпить антидот, — он кивнул на коробку с колбами. — Минут через пять зелье начнет действовать.

— Мы что, все выпили это зелье? — ошеломленное воскликнула Пенси, хватая пузырёк с антидотом.

— Нет, блядь! Я экстрасенс! У меня было видение, к которым из склянок они потянутся!

— Злобный тролль! — прошипела Паркинсон.

— Корова!

— Мудак!

— Да прекратите вы, в самом деле! — не выдержала Дафна. Закончив раздавать всем зелье, она гневно сощурила глаза. — Вы меня уже достали!

— Ладно, ладно! — вскинув ладони в примирительном жесте пропел мулат. — Проехали.

— Так, чем мы займёмся сегодня? У нас в любом случае есть пара часов в запасе, пока эти двое будут печь пирог, — изобразив в воздухе пальцами кавычки, спросил Джастин.

— Я предлагаю спуститься в большой зал и сыграть в монополию, — предложил Смит. — По времени как раз убьём несколько часов.

Шагая по тихим коридорам Хогвартса, молодые преподаватели шутили и смеялись по пути в Большой зал. Чуть приотстав от парней, Блейз поравнялся с девушками, и, склонившись к уху Пенси произнёс, чтобы никто не слышал:

— Знаешь, Паркинсон, мне кажется, что именно над твоим зельем у меня дрогнула рука и я пролил в него слабительное.

Посмеиваясь, он убежал вперёд, уклоняясь от жалящего заклинания разгневанной девушки.

— Забини! Ты просто мудило!

========== Роковые томаты ==========

Сейчас.

***

Этот дурацкий натюрморт. Это дурацкое действие. Кому вообще пришло в голову, чтобы картина открывала проход посредством щекотания нарисованного фрукта? Все эти манипуляции, как и сама ситуация в целом, уже изрядно подкосили эмоциональный баланс Драко.

Салазар! Какого Дракла он вообще ввязался в эту хренову игру? Он был откровенно не готов оказаться наедине с Грейнджер. Одно дело, когда они проводили время в одной гостиной, где он мог исподтишка наблюдать за ней. И совсем другое — очутиться с ней один на один в кухне, под действием не пойми какого зелья, так ещё и пирог при этом приготовить. Вообще, где Малфой и где готовка! Это совершенно на разных полюсах Земного шара.

Что делать? Как с ней говорить? Как себя вести, в конце концов?

То, что он находился сейчас с ней здесь — было не правильно. Ему вообще стоило отказаться, сослаться на головную боль и ретироваться к себе в спальню. Но нет, блин! Он этого не сделал. И сейчас пребывал в максимально взвинченном состоянии. И судя по напряжённой спине Грейнджер, она абсолютно так же себя чувствовала.

Они молча прошли по тёмному коридору в сторону подземелий. Гермиона решительно шагнула к нарисованным фруктам и пощекотала грушу. Малфой никогда не был на кухне, но от товарищей слышал неоднократно, как туда попасть. Его это мало интересовало, тем более, что Крэбб и Гойл регулярно наведывались к эльфам, поэтому в их общей спальне угощений всегда хватало. Но, несмотря на осведомленность, Драко всё ровно удивлённо ахнул, когда уродливый фрукт премерзко заржал и превратился в зелёную ручку.

Грейнджер вошла первой. Даже если бы он решил побыть немного галантным кавалером, открыть и придержать для неё дверь, она бы всё равно этого не позволила. Поэтому он даже не стал предпринимать попыток. Войдя следом, он осторожно прикрыл за собой дверь и лишь потом обернулся, проходя вперёд.

Гермиона стояла к нему спиной, осматривая полки с продуктами у дальней стены. Уперев руки в бока, как она обычно любила, она постукивала ногой. Возможно даже закусывала губу, ему было не видно. Её густые волосы были собраны высоко с помощью заколки, напоминающей то ли паука, то ли уродливого краба, мертвой хваткой цепляющегося за непослушные локоны и не дающего им рассыпаться по спине. На ней было плотно облегающее шерстяное платье винного цвета, спина была прикрыта джинсовой курткой. Сочетание маггловской одежды странным образом нравилось ему, он понял это ещё в Академии. Тогда, когда они были чуть моложе. Тогда, когда все были беззаботнее. Тогда, когда он мог непринуждённо общаться с Грейнджер. По ощущениям, это было целую вечность назад. Сейчас между ними было северное море недопонимания и агрессии. Как они так напортачили? Приближаясь к ней осторожно, Малфой словно шагал под проливным дождём, сгорбившись, будто от невыносимого гнёта, и покрываясь гусиной кожей. В венах пульсировало что-то непонятное, разгоняя кровь. Возможно это адреналин пробивался сквозь ледяную корку оцепенения. А может, зелье, о свойствах которого ему было неизвестно. Несколько раз сжав и расслабив кулаки, он встал неподалёку от неё. В глотке моментально рассыпалась Сахара. Драко прокашлялся, привлекая к себе внимание.

— Так… Ээм… — от неловкости ему хотелось провалиться сквозь каменный пол, поглубже в подземелья. — Что мы готовим?

— Пирог.

Сухо. Безэмоционально. Почти безразлично. Драко моментально начал закипать.

— Гениально Грейнджер! Другого ответа я и не ожидал, — он едко выплюнул слова и поморщился. — Ты вообще способна вести нормальный человеческий диалог?

— Способна, когда собеседник обладает хоть какими-то основами воспитания.

— Так дело в моём воспитании?! — Малфой медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы (про пирог ли они вообще говорили?). — Как по мне, ты просто непробиваемая сука,раз считаешь, что проблема в моем воспитании, мировоззрении и здравом рассудке с вполне человечными намерениями!

Бам! Бам! Бам! Сердце больно долбилось о грудную клетку. Твою мать! Что он сейчас сказал? Зачем? Блядь, просто зачем?!

Прекрасно, Малфой. Это был шанс нормально поговорить с ней, и ты его просрал. Обратного пути нет. Поэтому, можешь смело толкаться вперед, словно паровоз, подгоняемый собственной яростью и одержимостью.

— Рада снова это слышать.

Было слышно, с каким хрустом сжались её кулаки и челюсть. Несколько секунд в её глазах плескалась неприкрытая праведная ярость, но через мгновение она взяла контроль над своими эмоциями. Выдохнув сквозь зубы, она расслабилась и заговорила спокойным размеренным тоном:

— Знаешь, Малфой… однажды наступает в жизни такой момент, когда чьё-то непомерное эго и безразличие к простым человеческим эмоциям учит тебя игнорировать раздражители. Те, которые раньше глубоко ранили. И это точка невозврата. Так человек начинает ценить свое одиночество, личное пространство, и покой. Считай, что свою точку я достигла. И мне глубоко плевать, как ты будешь выражать свои эмоции. Какими словами — тоже плевать. Так что можешь захлебнуться своим чистокровным ядом, мне всё равно. Найди себе другую кандидатуру для подпитки своих эмоциональных вампирских потребностей.

Кажется, она сама не верила в то, что говорила. Последние слова дались ей с трудом. Она словно подавилась ими. Её лицо начало окрашиваться во всевозможные оттенки различных сортов томатов, а на лбу и шее поступила испарина.

Драко наблюдал за ней и понимал, что его так же охватывает жар. И злость. И вожделение. И желание доконать её. Он чувствовал, как на кончиках пальцев начинает искрить и потрескивать магия. Такое происходило с ним, когда ему было сложно контролировать свой эмоциональный фон. В такие моменты, когда различные чувства, очень сильные и яркие, начинали давить на сознание.

Малфой сжал кулаки, скрещивая руки на груди. Спиной он почувствовал, как в камине вспыхнуло пламя.

— Не похоже, чтобы тебе было все равно, Грейнджер! Ты буквально закипаешь от злости. Вся твоя речь — фантик от Берти Боттс.

— Так и есть, Малфой! Мне не плевать, — выплюнула Гермиона, широко распахнув глаза, в которых промелькнул испуг. Но слова продолжили срываться с губ без её непосредственного согласия: — Ты прав! Меня это бесит! И ранит! И выводит из себя! Ты! — она двинулась на него, упираясь указательным пальцем ему в грудь. Как только они соприкоснулись, обоих прострелило разрядом магии, но ни один из них не отшатнулся. — Всему виной ты! Ты выбиваешь меня из равновесия! Я не могу спокойно находиться в помещении, в котором присутствуешь ты! — с каждым словом, что она говорила, что он слышал, по телу разливалось расплавленное олово, опаляя на пути остатки самоконтроля и разжигая пульсирующую в теле потребность соприкоснуться.

— Так тебя волнует моё присутствие, значит? — прорычал он, хватая её за запястье. От ощущения кожи на коже обоих прошибло желанием, и волнующая истома прокралась вниз живота. — Я. Волную. Тебя.

— Да. И да! — её палец прожигал дыру в его груди. Неосознанно сжав девичью руку сильнее, он приблизился на полшага ближе. Было невыносимо касаться её, но он терпел. Потому что не касаться было выше его сил. Он чувствовал, как кожу уже ощутимо покалывает. Она тоже это чувствовала.

— А ты? — с вызовом спросила она. — Можно подумать, тебя не волнует вся эта ситуация! — её свободная рука метнулась в воздухе в непонятном жесте, и была так же перехвачена его горячей ладонью.

— Меня пиздец как волнует! — Малфой скрежетнул зубами. — Ты. Твоё присутствие. Твой голос. Твой запах. Твой внешний вид. Твои гребаные собранные волосы. Меня волнует всё! Я в бешенстве! Я не знаю, как мне себя вести, когда ты рядом. Это похоже на наваждение! Я теряю, мать твою, рассудок! — он оторвал свой взгляд от её глаз и посмотрел на раскрытые от шока губы. Понизив голос до хриплого рычания, процедил Драко: — Вот что ты со мной вытворяешь.

Они качнулись в сторону друг друга, но внезапный хлопок трансгрессии заставил их резко отпрянуть друг от друга и обернуться.

На другом конце кухни возникли двое домовиков, скрытых горой посуды. Они негромко переговаривались, приближаясь к ним. Молниеносно Драко схватил Гермиону за руку и затолкал за ближайшую дверцу, за которой оказалась небольшая кладовая с полками, заставленными сыпучими продуктами. Втиснувшись рядом и беззвучно прикрыв дверь, он замер, оглушённый бешеным биением сердца, в этот момент эльфы как раз прошли мимо.

— Микки забрал всю посуду из больничного крыла?

— Да. Бедные дети, им так скучно. Второй поздний ужин поднял им настроение. Микки счастлив, когда дети довольны.

— Тибби тоже довольна. Больные детишки извергают едкий дым, но Тибби очень-очень жаль их. Пудинг и ягоды тоже подняли им настроение.

Послышались щелчки пальцами, домовики магией отправили посуду в мойку. В крохотную щелку между створками было видно, что один из эльфов недоуменно взглянул на камин, который Малфой случайно поджёг всплеском магии, пожал плечами и по щелчку потушил его. Спустя несколько минут, которые показались прятавшимся вечностью, домовые эльфы трансгрессировали из кухни. Не сговариваясь, молодые люди ещё какое-то время стояли в кладовой, на всякий случай. Не хотелось быть пойманными ночью на кухне. Естественно, их бы никто не наказал, они же не дети, нарушающие постельный и комендантский режим, а преподаватели. Но, в любом случае, это было бы неловко.

Малфой стоял, прижавшись всем телом к Грейнджер, все ещё держа её за руку. Он сам не заметил в какой момент начал поглаживать большим пальцем её тонкое запястье. Её кожа была горячей и влажной. Это невинное прикосновение вкупе со стройным телом, вжатым в его собственное, все сильнее разгоняло огонь по венам и порождало в голове бессвязные мысли. Легкие наполнились до краев её ароматом, и от этого не становилось легче. Её пушистые локоны щекотали шею, и это дурманило. Её горячее дыхание плавило кожу под водолазкой, вместе с остатками самообладания. В паху невыносимо пульсировало от желания, а руки просто чесались стиснуть её мертвой хваткой и прижать к полкам.

Пиздец рассудку. Если они сейчас же не выберутся из этой проклятой каморки, то он возьмёт её здесь и сейчас. И плевать, что возможно после этого она проклянет его так, что это окажется последним сексом в его жизни. Если он вообще остаётся жив.

Словно прочитав его последние мысли, Грейнджер дёрнулась, выдергивая руку, и выскочила из кладовой. Не сказать, что стало легче, но хотя бы получалось снова связно мыслить. Гермиона схватила разделочную доску и начала обмахиваться, подставляя лицо и вытягивая шею потоку воздуха. В ложбинку между грудью скатилась капелька пота и исчезла под вырезом платья. Проследив это волнующее путешествие взглядом, Драко нервно сглотнул. Лишь бы занять хоть чем-то руки и отвлечься, он схватил с ближайшей полки огромную банку и отвинтил крышку.

— Что ж… — голос показался ему чужим. — Хотя бы не придётся искать муку, — он потряс в воздухе банкой, отвечая на немой вопрос Гермионы.

— Малфой… — усмехнулась она и тряхнула головой, закатывая глаза. — Уж кто-кто, а ты то не должен забывать, что ты волшебник.

Скинув с себя джинсовую курточку, она простым «Акцио» призвала необходимые для теста продукты.

— Ты такая милашка, Грейнджер. Аж зубы сводит, — процедил Малфой.

Насупившись, он с грохотом шваркнул рядом с ней банку с мукой и начал закатывать рукава чёрной кашемировой водолазки. Гермиона проследила за его действиями и зацепилась взглядом за дракона, извергающего пламя, который перекрывал на предплечье уродливую метку. От него не укрылось, что она нервно облизнула пересохшие губы и резко отвернулась.

— По-моему, мы недавно выяснили, что я непробиваемая сука, — съязвила она.

— Чаще всего, так оно и есть. Но…

— Не продолжай, я знаю что ты скажешь, — она бросила на него хмурый взгляд. — Мне кажется мы приняли Веритасерум. Или, что-то ещё с примесью… — она закусила губу.

— Да, я понял. Я… тоже чувствую.

— Поэтому предлагаю просто постараться спокойно разделаться с пирогом и не наделать глупостей.

— Я не против наделать глупостей.

— Никто и не сомневается, Малфой.

— А…

— О, Мерлин, умоляю! Не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответы.

— Ладно… — всё это уже начинало веселить Драко. От былой злости не осталось и следа.

— Займись тестом, — включила командный тон она. — Смешай молоко и яйца, а затем добавь муку. Я скажу, когда будет достаточно. А я приготовлю начинку и заливку.

Пару минут они молча занимались своими делами. Оказалось, что если не смотреть друг на друга, то с адским вожделением можно кое-как справиться.

— Грейнджер, я хотел сп…

— Добавь щепотку соли.

Он сердито бухнул солидную порцию соли в тесто, отряхнув с пальцев мелкие кристаллы о брюки, и палочкой заставил тесто перемешиваться.

— Так ты…

— Ещё немного муки, пожалуйста — тесто жидковато.

Кажется он разгадал её жалкую попытку заставить его не договаривать. Он развернулся к ней корпусом и скрестил руки на груди.

— Ты специально меня перебиваешь? — он изогнул бровь, уже зная что она ответит.

— Да, — процедила она сквозь зубы.

— И поч…

— Ох, Малфой! Просто заткнись!

— Почему ты называешь меня Малфой?

— Потому что это твоя фамилия, идиот. — Гермиона сдавила пальцами столешницу, отбросив нож. Она пыталась сопротивляться зелью, но оно было сильнее. — Потому что мне нравится, как она звучит… И… Потому что я люблю, когда ты бесишься, что я не называю тебя по имени.

— Ничего не меняется, Гермиона.

Это не был вопрос, поэтому она расслабленно выдохнула, радуясь что ей не придётся отвечать.

Драко завороженно смотрел на её руки, на тонкие пальцы, что ловко управлялись с нарезкой томатов, на изящные запястья, на которых проступали тонкие венки и напрягались сухожилия, когда она сильнее надавливала на нож. Эта женщина была самой талантливой ведьмой своего времени, но вместо того, чтобы воспользоваться простейшей бытовой магией, она часто выбирала маггловские способы. И это было частью её. Завораживающей. И раздражающей. Он готов был поспорить, что уже давно изрезал бы себе половину пальцев, если бы взялся нарезать овощи сам. Ножом. Без волшебства. Но это не помешало ему в очередной раз усмехнуться.

— И это ты мне говоришь, что именно я забываю о магии? Тебе так нравится пачкать руки? — Драко подавил смешок и скривил губы в ухмылке. — Ты могла нарезать эти хреновы томаты одними лишь взмахом палочки.

— О. Так ты хочешь, чтобы я воспользовалась магией?

— Да мне, в общем то, всё равно. Просто это выглядит смехотворно, — он пожал плечами. И это была правда. Веритасерум не дал бы ему солгать.

— Хм… Смехотворно, значит… — она посмотрела на него с непонятным выражением на лице, но в глазах промелькнул хитрый огонёк. — Наверное, ты прав.

Грейнджер вытерла руки полотенцем и взяла палочку. Постучав ею по переносице и бросив ещё один короткий взгляд на Малфоя, она лёгким движением запястья заставила кусочки томатов оторваться от доски и зависнуть над миской с заливкой для пирога.

А дальше был её заливистый смех, от которого в душе расцветала сирень, и хотелось улыбаться беззаботно, как в десять лет. Но… не в этот раз.

— Упс! — выдавила из себя Гермиона сгибаясь в приступе неконтролируемого хохота.

Едва ли Драко уловил, как томатное месиво приземлились ему на голову и начало сползать с левой стороны по лбу и щеке, стекая по шее прямо за шиворот.

Взгляд его потемнел, и от этого она мгновенно перестала смеяться, делая настороженный шаг назад. Он медленно качнулся в её сторону, по пути подцепив с щеки кусочек томата и отправив его в рот.

— Я бы добавил немного соли, — нарочито спокойным тоном вымолвил он, продолжая неспешно приближаться.

— И, может быть… перца. — Малфой пятерней откинул волосы вместе с красной жижей назад и запястьем стер со лба сок.

— Не подходи, — испуганно проблеяла Грейнджер. В её глазах плескался первобытный страх. Надвигающийся на неё мужчина был равноценно прекрасным и ужасающим. От него повеяло опасностью. Черты лица заострились, глаза были тёмные как грозовое небо, и, кажется, она видела в них сверкающие молнии. — Не приближайся.

— Ты не хочешь, чтобы я приближался? — она моргнула.

— Хочу…

Драко поставил галочку где-то на задворках сознания, не забыть поблагодарить Забини. Чем бы этот мерзавец их не опоил, ему это определено нравилось.

Он ощутил магию на кончиках пальцев, которая пускала достаточно ощутимые импульсы. Это будоражило ещё сильнее. Драко представил, как вцепившись в её бедра он мог бы легко расплавить ткань платья и оставить болезненные ожоги на нежной коже. Эта мысль доставила практически физическое удовольствие.

Гермиона замерла, как загнанный в угол зверёк, прижавшись ягодицами и ладонями к поверхности стола. Её грудь тяжело вздымалась. Она сопротивлялась. Сопротивлялась зелью, ситуации, нахлынувшему и туманящему мозг вожделению. Сопротивлялась своему настоящему, принадлежащему ей, и сотворенному тоже ею желанию. Она вот уже два месяца как сходила с ума.

Драко остановился напротив неё, практически вплотную. Настолько близко, что они ощущали жар, исходящий от тел. Настолько близко, что её грудь при каждом неровном вздохе невесомо касалась его груди.

— Драко, не надо, — одними губами пробормотала она, закрыв глаза и вдыхая полной грудью его божественный, ни с чем не сравнимый аромат. Она почувствовала обжигающее дыхание на своей шее.

— Не надо «что», Гермиона?

— Не прикасайся ко мне, — она практически умоляла, проклиная саму себя за эти слова. Всё её нутро просто кричало об обратном: «Прикоснись! Прикоснись! Прикоснись!».

— Ты не хочешь, чтобы я к тебе прикасался? — его губы зависли буквально в миллиметре от пульсирующей венки на её шее.

— Хочу… — выдохнула она, испытывая облегчение. Её внутренний голос довольно замурлыкал.

— Тогда, почему я не должен этого делать? — Драко слегка отстранился, чтобы видеть её глаза, но она их не открыла. Она помотала головой, мазнув кончиком носа по его щеке.

— Потому что… — она сглотнула вязкую слюну и посмотрела на него, — потому что тогда я не позволю тебе остановиться.

И это было как спусковой крючок. Как выстрел из тысячи пушек. Как молнии, ударившие в них и оглушившие раскатами грома. Как конец мира, с началом нового мира на конце.

Они одновременно подались друг к другу, и синхронно застонали, когда истосковавшиеся губы слились воедино. Они сталкивались зубами, кусали губы, сплетались языками, и это было нечеловеческое безумие. Балом правили инстинкты. И в данный момент эти инстинкты вывели на первый план огромные транспаранты, громогласно гласящие «Взять. Обладать. Присвоить».

Его руки обжигали сквозь ткань платья, сжимали так сильно, что на коже, скорее всего, распустятся замысловатые узоры из гематом. Он со злостью вцепился в её заколку и рванул, от чего она зашипела от боли, а её волосы буйным водопадом рассыпались по спине.

В каминах и очагах вспыхнул яростный огонь, олицетворяющий их обоюдное внутреннее состояние. У обоих кожа горела, то ли от пылающего вокруг пламени, то ли от захлестывающего и сводящего с ума желания обладать друг другом. Драко резко прошёлся по её бокам и бедрам вниз и, подцепив края платья, дёрнул его вверх, больно царапая ногтями кожу. Она запуталась в рукавах, помогая избавить её от одежды, и вдруг почувствовала прохладу, как если бы он от неё отстранился.

Он и вправду отстранился. Когда она наконец избавилась от платья, отшвырнув его куда-то на стол, она обнаружила, что Малфой отошёл на несколько шагов назад, и прожигает её голодным, чёрным, убивающим взглядом. Он тяжело дышал, словно пробежал по всем лестницам Хогвартса. Его волосы были влажными и спутанными, а в месте, где на его голове побывали томаты — стояли торчком.

Он изучал её тело. Взглядом. Каждый изгиб, каждую родинку. Всё в ней было прекрасно. Она мелко дрожала, и явно не от холода, стоя в одном лишь чёрном белье и таких же чёрных лодочках на низком каблуке. Он заметил, как она стиснула бедра, подавляя возбуждение.

— Так мне прекратить? — он наслаждался злобный блеском в её глазах, когда она задохнулась от негодования и гневно прорычала, угрожающе вскинув указательный палец.

— Только попробуй, Драко Малфой! И я прокляну тебя!

Он удовлетворённо хмыкнул и шагнул обратно в жар её тела, стянув по пути водолазку и отправив её в полет к платью, что винной лужицей растекалось по столу. Он нашёл её губы, и этот поцелуй был другим, более чувственным и нежным. Потянувшись, он нашёл застежку бюстгальтера и, щёлкнув, избавился от него. Широкие пылающие ладони накрыли воспаленную от желания грудь, и Гермиона застонала. Его пальцы буквально пускали щекочущие разряды тока, когда перекатывали набухшие горошины. Его действия были уверенными, но плавными, нежными, заставляющие сходить с ума от восторга.

Пока мозг ещё мог, хоть немного, соображать, она вцепились в пряжку ремня и остервенело дернула, второй рукой пытаясь справиться с молнией на брюках. Ломая и выворачивая ногти, она едва ли не взорвалась от ликования, когда ей удалось справиться с застёжкой и запустить ладонь ему под резинку белья.

Драко опасно зарычал ей в губы, и в этот же момент его пальцы сдвинули кромку её насквозь мокрого белья и оказались в ней.

Было не ясно, чей это был стон. Его. Её. Они хватали губами раскаленный воздух, теряясь в ощущениях. Она несдержанно двигала ладонью по всей длине, а он непрерывно вонзал в неё пальцы, попутно намеренно задевая запястьем набухший чувствительный бугорок.

— Мерлин, Драко, только не останавливайся, — проскулила Гермиона, уперевшись пылающим лбом ему в плечо. И как будто специально он замедлился. Она не видела, но почувствовала как его губы растянулись в злорадной ухмылке.

— И почему же я не могу остановиться, Грейнджер, — не своим голосом спросил он и резко развёл пальцы внутри неё, растягивая влажные стеночки.

— О Боже! — её ноги подогнулись. Придержав её за талию, он повторил движение и свой вопрос.

— Так почему?

— Потому что я сейчас умру от желания… — она облизала сухие губы. — И… потому что у меня уже два года не было мужчины.

Услышанное повергло его в шок, и он с утроенной силой возобновил движение, подгоняемый закипающим адреналином в крови. Её рука в его брюках замерла и безвольно повисла, словно лишившись костей, удерживаемая лишь резинкой белья. Она была близко.

Он резко вытащил пальцы под её разочарованный всхлип и схватил её за подбородок.

— Больше ничего не хочешь мне сказать, Грейнджер? — прохрипел Драко, стягивая её белье вниз. Она послушно переступила ногой, и лоскут кружева соскользнул по щиколотке, оставшись лежать на её миниатюрной туфельке.

— Хочу… Я безумно хочу тебя. Уже очень давно. Очень-очень давно, — её взгляд немного приобрёл ясность. — Поэтому просто заткнись и займись уже делом!

Вряд ли это был тот случай, когда его нужно было просить дважды. Он грубо впился пальцами в её бедра, и бесцеремонно развернул и заставил прогнуться в спине. Гермиона не успела нормально распределить вес, упираясь ладонями в столешницу, как захлебнулась от мгновенного ощущения наполненности. Он вошёл в неё резко, без предупреждения, и её локти тут же подогнулись, и она упала грудью на стол. Она не могла дышать, потому что её пронзила судорога самого быстрого и невероятно сильного оргазма. Он успел грубо толкнуться в неё несколько раз, сжимаемый ею невероятно туго, подгоняемый её влажными сокращениями изнутри, и оглушительно застонал, изливаясь, высвобождая скопившееся напряжение.

— Прости, Грейнджер. У меня тоже давно никого не было, — он выскользнул из неё, разворачивая обмякшее тело и усаживая её на стол. — Но мы ещё не закончили, — его брюки с шорохом упали на пол, и он избавился от них вместе с бельём. Мокасины так же слетели с ног, и теперь Драко ощущал приятную прохладу каменного пола под своими ступнями. На секунду он усмехнулся, представив, если бы на нём были ещё и носки. Это было бы до омерзения пошло и смехотворно, иметь на столе роскошную женщину, стоя абсолютно голым, но в носках. От слова «иметь» Малфой тут же приободрился.

Он все ещё был твёрдым и готовым, поэтому без промедления снова заполнил её, входя до основания. Он с жадностью ловил каждую её эмоцию, калейдоскопом сменяющуюся на лице ежесекундно.

Очаги полыхнули с новой силой. По всей кухне закипали котлы и кастрюли, пар валил со всех сторон, зависая под потолком и делая воздух густым и влажным.

Она обвила его корпус ногами, потеряв при этом туфлю с застрявшими на ней трусиками. Огладив прекрасный изгиб бедра, он придвинул её ближе и начал ритмично толкаться, утопая в сладости её поцелуя.

— Как долго? — сквозь всхлипы пробормотала она. — Как долго у тебя не было секса?

Салазар, эта женщина невозможна! У неё ещё хватало сил проявлять своё неугомонное любопытство.

— Это так важно, Грейнджер? — прокрывая влажными поцелуями девичью шею, практически жалобно спросил Драко.

— Важно.

— Достаточно долго.

— Сколько?

Малфой замер, глядя прямо ей в глаза. В нём снова начала закипать злость. Хорошо. Ладно! Хочет знать правду, пусть получает.

— Два года и четыре месяца, — он больно стиснул её грудь, а второй рукой жёстко прошёлся большим пальцем по самому низу её живота, надавливая на пульсирующую плоть. Её зрачки расширились настолько, что практически заслонили собой кофейного цвета радужку. — В днях не считал. Как-то не до этого было!

Драко снова сорвался, словно смертоносный Цербер с цепи, больно кусая её в плечо, оставляя на ней свою метку. Его движения были яростными, злыми. Она довела его! Довела до безумия! Ненормальная женщина! Самая восхитительная среди всех не нормальных.

— Драко, я… — по её щекам текли слёзы, не имеющие ничего общего с болезненным укусом.

— Я знаю! — рявкнул он.

— Боже, Драко! Мне… Я… Я так… — она уже не могла связно говорить. Слова смешивались со стонами.

— Я тоже, Грейнджер! Я тоже…

От его слов и от его движений она снова оказалась у ворот рая, падая, проваливаясь в него без оглядки. Глаза закатились, под веками вспыхивали искры таких цветов, названия которых она даже не знала. Скорее всего, их попросту не существовало. Они родились на границе её сознания. Её мышцы безостановочно сокращались, от чего Малфой завыл нечеловеческим голосом.

— Да, да-а, да-а-а!

В этот раз он не дал ей возможности перевести дух, он контролировал себя как только мог, лишь бы не финишировать вслед за ней.

Он был не в себе. Он был зол. Он хотел её. Ему было мало. Просто блядски мало!

Кажется, он что-то ей говорил, голосом, похожим на рычание горного льва. Он не помнил, как они перебрались полностью на стол и как она оказалась сверху. Мозг был хмельным, затуманенным одним лишь желанием.

В момент, когда они оба провалились в пучину высвобождающего наслаждения, у Драко снова произошёл мощный всплеск неконтролируемой магии. Посуду со столов отшвырнуло в стены, все без исключения котлы взорвались, выпуская вверх содержимое, люстра в центре кухни с грохотом упала. И в одно мгновение вся какофония звуков исчезла. Стало неестественно тихо. И холодно. Кожа покрылась мурашками, словно их вынули из печки, бросили в прорубь.

Драко приподнялся, обнимая Гермиону, блаженно вжимаясь в её мокрое горячее тело. Он прижался щекой к её яремной впадине, слушая оглушительное и запредельное биение её сердца. Она нежно погладила его волосы, убрала влажные волосы со лба и невесомо поцеловала в висок, чувствуя на губах отчётливый томатный вкус. Они сидели, растворившись друг в друге, не открывая глаз. Это был самый волшебный момент в их волшебной жизни.

Внезапно неподалёку послышалось вежливое покашливание.

Словно громом поражённые они распахнули глаза и просто окаменели от шока.

Выброс магии перенёс их с кухни в другое помещение замка.

Они, абсолютно обнажённые, прижатые друг к другу, находились сейчас в Большом зале. А если быть точнее, на столе факультета Слизерин. Через проход от них, метрах в десяти, за Гриффиндорским столом сидели их коллеги. Тринадцать пар глаз смотрели на них, не скрывая шока. И, кажется, один лишь Забини не был удивлён тому, что сейчас лицезрел.

Блейз трансфигурировал две игральные карточки в объёмные мантии и отлевитировал их за соседний стол. Никто до сих пор не проронил ни звука. Малфой и Грейнджер, словно в трансе, облачились в мантии, и, благодарно кивнув, сползли со стола и шмыгнули за двери.

Забини извлёк из внутреннего кармана блокнот, раскрывая его на нужной странице. Обведя взглядом присутствующих, до сих пор хранивших молчание, он усмехнулся и выставил пятерню вверх. Теодор, сидевших напротив него, перегнулся через стол и хлопнул друга по ладони.

— Ну, что ж, дамы и господа, — мулат еле сдерживал смех. — Пора подвести итоги. Кажется, половина из нас только что выиграла хренову тучу галеонов.

Зал заполнил весёлый и озорной смех. Молодые преподаватели смеялись, хватаясь за животы, обливаясь слезами и начиная икать. Проигравшие в этой гонке ставок нисколько не огорчились. Всё просто радовались за двух гордых, но уже точно счастливых идиотов.

— Похоже поесть пирог нам сегодня не светит, — едва сдерживая подступающую новую волну хохота, икнула Лаванда.

========== Эпилог. ==========

Пять недель спустя.

***

Драко сидел в своём любимом кресле в общей гостиной и наблюдал за Грейнджер. У него было прекрасное настроение. К слову, у него теперь всегда было замечательное расположение духа, вот уже пять недель как.

Сейчас он с удовлетворением понимал, насколько может быть умиротворяющим чувство превосходства над любимой женщиной. Над умнейшей волшебницей. Его ведьмой.

Грейнджер была сильна в магии. Она была невероятно эрудирована. Она прочла, кажется, сотни тысяч книг. Но она так и не смогла разгадать заклинание, которым Драко день ото дня запирал дверь в её комнату. А не зная заклятия, невозможно подобрать и контрзаклятие.

— Малфой! — взревела Гермиона, бросая на него убийственный взгляд.

— Да, дорогая! — невинно пропел блондин, от чего сидящий рядом Забини прыснул от смеха в кулак.

— Отопри эту чёртову дверь! Немедленно!

— Ты знаешь правила, Грейнджер.

Драко улыбался как мартовский кот, наевшийся сметаны. Гермиона недовольно фыркая протопала к нему, уперев руки в бока. Как она любила.

— Милая, ты в последнее время чересчур эмоциональная и дёрганая, — Малфой мягко улыбнулся, и потянулся к ней. Получив солидный шлепок по кисти, он отдернул руку, недовольно ворча.

— Дверь!

— Правило.

Простонав нечто нечленораздельное, она склонилась к его лицу, мазнув губами по его губам. Но Драко в любом случае не удовлетворил бы этот недопоцелуй, поэтому он ловко подхватил её под колени и целомудренно усадил к себе на ноги. Однако поцелуй, в который он её вовлек, был далеко не невинный. Малфой жадно исследовал её рот, не давая возможности начать возмущаться или отстраниться. Она страстно отвечала, путая пальцами его волосы. Драко довольно мурчал. Но она вдруг больно укусила его за губу и ловко вскочила на ноги.

— Сучка!

— Кретин!

— Люблю тебя!

— Я тоже!

Она громко цокала каблуками, направляясь обратно к двери и бросила через плечо:

— Дверь, Малфой!

— Уже, — буркнул он вслед, отпирая заклинанием комнату.

Забини беззвучно хохотал, наблюдая за перепалкой этой парочки.

— Дружище. — мулат искренне улыбнулся. — Мне до сих пор не верится, что вы с Грейнджер вместе. Вы были такими раздражающими до тех пор, пока не разгромили кухню и твоя бледная задница не озарила Большой зал. Это просто… — он поцокал языком. — Невероятно. Но сейчас… вы настолько гармонично смотритесь вместе. Знаешь, словно вы вместе не месяц, а уже несколько лет. Вы подстраиваетесь под настроение друг друга, понимаете с полуслова. И Грейнджер стала другой. Счастливой, что ли. И ты. До этого было ощущение, что каждого из вас было всего наполовину. В Академии вы были другими.

Драко глядел на друга и молчал. Проницательность Блейза его поразила. Он потёр глаза и уставился куда-то мимо итальянца.

А что, собственно, он мог ему сказать. Забини во всем был прав, сам того не подозревая.

Картинки воспоминаний заплясали перед глазами, вызывая армию мурашек. Вот они с Грейнджер много месяцев работают над проектом, создавая заклинание, позволяющее трансфигурировать тёмный артефакт, чтобы обезопасить и утилизировать. Вот он в лазарете, после неудачного эксперимента с тёмным заклинанием, а она в слезах у его постели, уставшая но счастливая, что с ним всё в порядке. Вот он на втором свидании просто кошмарно лажает, а ей кажется это до умиления забавным и она впервые его целует. Вот они в отпуске, на лазурном пляже, и он до безумия счастлив, когда она в ответ сказала: «Люблю». Вот они ссорятся, потому что он пока не хочет раскрывать их отношения и она принимает его решение, прекращая ссору поцелуем. Вот калейдоскопом проносятся бесчисленные жаркие ночи.

А вот, тот злополучный день, когда ему предлагают перевод в Норвегию. Он просит её поехать с ним, но она не может. Для неё будущая стажировка так же важна. Он понимает. Наверное. И тогда он предпринимает отчаянный шаг. Он делает ей предложение, желая объявить о помолвке во всеуслышание. Она поражена. И она не рада. Она плачет. Она кричит, что он не доверяет ей, раз делает это. По её мнению, он решил заявить на неё права, словно повесить табличку «продано» на здание. Что любящие люди так не поступают. Ему нечего сказать, ведь она права. Нет, он ей конечно же доверял. Но сомнения, словно плесень, поражают мысли. Он действительно хотел заявить на неё права.

Он ушёл. Уехал. И его душа словно лишилась большей своей части. В груди болела, пульсировала рваная рана. Он работал, погрузился в исследования, чтобы отвлечься, чтобы заглушить душевную боль. Но приходили вечера, и тоска наваливалась многотонным грузом. Он скучал. Он безумно скучал. И просто до сумасшествия любил. Он никогда и никого в своей жизни не любил так, как её. До Гермионы он не любил вообще. Она перевернула его жизнь, она оживила его душу. А потом уничтожила.

Спустя какое-то время он понял, что это невозможно. Просто невозможно так дальше. Он начал писать ей письма, говоря как сожалеет, как он был не прав, как сильно он её любит. Он готов был даже бросить всё к чертям и вернуться в Англию, если бы она ответила. Если бы она хоть раз ответила… Но совы приносили обратно нераспечатанные конверты.

Он честно не ожидал увидеть её, когда прибыл в Хогвартс. Она всегда мечтала о стажировке в Шармбатоне. Драко не понимал, что заставило её передумать.

На протяжении двух месяцев, что они работали вместе, она упорно делала вид, что между ними ничего и никогда не было. Старалась общаться с ним, как со всеми. Но только слепой бы не заметил, что между этими двумя самая настоящая химия.

Малфой был искренне благодарен Забини за ту шалость, что они с остальными провернули за их спиной. Скорее всего, они бы с Грейнджер всё равно бы вышли на откровенный разговор, расставив все точки над «l». Но одному лишь Мерлину известно, как скоро бы это произошло.

Хлопнула дверь. Гермиона вышла из комнаты, держа в руках несколько книг, и гордо вздернув подбородок, удалилась из гостиной.

Драко глубоко вздохнул, стряхивая тяжёлые воспоминания, и взглянул другу прямо в глаза. Голос его был серьёзен, но мягок.

— Ты даже не представляешь, Блейз, насколько точно сейчас выразился. Нас действительно было наполовину. И всё, что тебе нужно сейчас знать, это то, что я люблю её. Люблю. И мои чувства к ней не поддаются описанию.

Забини понимающе кивнул.

— Драко, о чем ты думал, когда мы отправили вас на кухню? В смысле, ты ставил какие-либо цели? Надеялся на что-то, когда шёл туда с ней?

— Да. Конечно, — без раздумий ответил блондин. — Она занимала все мои мысли в тот момент. Кажется, я строил планы, как привязать к себе эту женщину на всю оставшуюся жизнь, — он смущённо улыбался. — А почему ты спрашиваешь?

Блейз замялся. Мерлин, он смущался, как мальчишка.

— В том зелье был Феликс Фелицис…

— И?

— Ну, ты же знаешь… Хм… — издалека начал он. — Моя стезя Зельеварение. Это, своего рода, нечто очень близкое к колдомедицине.

— И?

— Грейнджер в последнее время странная… и она обращалась ко мне за одним зельем.

— Каким? Она больна? — на лице Драко отразилась паника. Он выпрямился в кресле, требовательно глядя на друга.

— Я бы не назвал это болезнью…

— Блейз, блядь! Говори!

— Малфой, ты просто истеричка. Я уже жалею, что сказал тебе.

— Да ты, мать твою, ничего и не сказал толком!

— Драко… — он многозначительно посмотрел из-под полуопущенных ресниц. — Я думаю, тебе нужно поговорить с Гермионой. Спроси издалека, как она себя чувствует.

— Блейз…

— Всё, Малфой. Иди на хрен. Я ничего тебе больше не скажу. Грейнджер и так нашлет на меня Силенцио, за то что у меня язык без костей.

— За…

— Да иди уже! — рявкнул мулат.

Драко сорвался с места и помчался по коридорам Хогвартса. Гермиона не должна была очень уж далеко уйти. Его переполняла тревога. Сердце выскакивало из груди, его нервное биение ощущалось на уровне горла. Хотя, если бы с ней было что-то серьёзное, Блейз бы наверняка сказал ему. Да, определённо сказал бы!

Он настиг её за пару поворотов до кабинета директора.

— Гермиона! — прогрохотал он, отчего Грейнджер испуганно подпрыгнула, застигнутая врасплох. Она смотрела на него сверху вниз, потому что Малфой, склонившись, упёрся ладонями в колени, восстанавливая дыхание.

— Драко! Что с тобой? Что случилось?

— Хороший вопрос. Только мой.

Она непонимающие смотрела на него, поправляя сползающие книги.

— Гермиона. Скажи. Только честно. Как ты себя чувствуешь? — он пытался найти хоть какую-то непонятную эмоцию на её лице, но его любимая была абсолютно спокойна.

— Я прекрасно себя чувствую, Драко. Честно.

— Хорошо. Попробуем иначе, — он полностью выпрямился, мгновенно становясь на голову выше. — Ты не хочешь мне что-то рассказать?

Вот оно. Её лицо дрогнуло. И хоть она быстро справилась с волнением, он успел заметить эту перемену.

— А почему ты спрашиваешь?

— Ну, Блейз кое-что мне…

— Ах, Блейз, значит, — её глаза недобро сверкнули. Она решительно развернулась на каблуках и пошла дальше, говоря на ходу.

— Извини, Драко, мне срочно нужно к директору, я договорилась с Макгонагалл о встрече на четыре часа. Мы поговорим с тобой позже.

— Нет, подожди, — он нагнал её в три шага и остановил, осторожно придержав за локоть. — Просто ответь.

— Драко, меня ждёт серьёзный разговор с директрисой, и мне нужно собраться с духом и мыслями тоже.

— Ладно. Хорошо, — он выдохнул, принимая временное поражение. — Давай я провожу тебя.

— Давай, — Гермиона искренне ему улыбнулась и поцеловала в щеку.

— Просто скажи, чтобы я не сходил с ума. С тобой всё в порядке?

— Более чем, — её взгляд был загадочным.

Они какое-то время шли молча. Драко забрал у неё книги, свободной рукой он сжимал её ладошку, которая была влажной. Похоже, его отважная гриффиндорка нервничала.

— Гермиона, что тебя тревожит? Я уверен, что если ты расскажешь мне, то я хоть как-то смогу помочь тебе советом. В любом случае, я всегда поддержу тебя. Ты же знаешь.

— Я знаю, — она бросила на него взгляд и отвернулась, закусывая губу. Словно взвешивая все за и против.

— Ну.

— Ох… ладно. Ты же знаешь, через неделю возвращаются студенты.

— Знаю. Продолжай.

— Ну… я хотела обсудить с Макгонагалл, как будет поступить лучше… не хотелось бы, чтобы дети путались. — Гермиона покраснела.

— Не понимаю.

— Ну, я думаю, что действительно была бы большая путаница, если бы студентам пришлось учиться у двух профессоров с фамилией Малфой.

— Я… Не… Подожди! — он остановился и развернул её к себе. — Ты же не хотела торопится. Я всё понимаю. Я принимаю твою позицию.

— Я знаю, Драко, — она мягко улыбнулась и накрыла его ладонь своей. — И я очень это ценю. Но… я думаю, мы можем не ждать. Мы могли бы сыграть свадьбу в конце зимы. Может быть весной.

— К чему спешка? Что заставило тебя передумать?

— Пойдём. — Она потянула его за собой дальше по коридору.

— Гермиона.

— К тому же, — продолжила она, оставив его вопрос без ответа. — Я должна уведомить директора, что к новому учебному году ей будет необходимо найти нового учителя на должность преподавателя Трансфигурации.

Она говорила абсолютно спокойно, но её волнение выдавал мелкий тремор. Малфой снова замер. Они не дошли буквально десяти метров до горгульи, охраняющей директорский кабинет. Гермиона закатила глаза и обернулась.

— И это связано с тем, что ты собираешься сменить фамилию?

— Ну… в общем да. Это связано. Напрямую.

— Гермиона, но ты же всю сознательную жизнь мечтала об этой профессии! Почему ты хочешь после замужества отказаться от этого?

— Драко, я не собираюсь отказываться от преподавания. Просто… мне потребуется перерыв. Отпуск! Да, отпуск. Но, со временем, я планирую вернуться в Хогвартс.

Драко всё пытался сложить в голове два плюс два, но у него упорно получалось в сумме пять.

— Гермиона, я вообще ничего не понимаю. Почему после свадьбы тебе нужно будет покинуть Хогвартс? Ведь ты не хочешь этого. И как это вообще связано?! Если тебе так будет проще, ты можешь преподавать под девичьей фамилией.

— О, Малфой! Не говори ерунды! Мне как минимум нужно будет преподавать под двойной фамилией. И, согласись, было бы странно, чтобы у профессора Грейнджер дети носили фамилию Малфой! Это выглядело бы странно и не в традициях общества! — Гермиона всплеснула руками.

— Да при чем здесь ещё и дети? Салазар, Грейнджер! Ты меня окончательно запутала! При чем здесь вообще всё это? Какой во всем этом смысл?

— Малфой! Порой, ты бываешь просто беспросветно наивен. Во всём всегда есть смысл. И я поражаюсь, как ты до сих пор не блеснул ещё своими дедуктивными способностями! Я дала тебе уже достаточное количество подсказок. А теперь извини, мне правда пора. Я предупреждала, что нам стоит поговорить позже.

Грейнджер нежно поцеловала Драко, и начала подниматься по винтовой движущейся лестнице, не забыв назвать пароль.

В голове Малфоя была полная каша. Гермиона точно хотела ему что-то сказать, и даже дала подсказки. Только он их не понял. Не понял… понял, не понял.

Драко начал расхаживать по коридору туда и обратно, не отдаляясь далеко от горгульи. Шестерёнки в голове крутились противно скрипя, отвлекая. Его не покидало ощущение тревоги. Он попытался сосредоточиться на составляющих головоломки.

Малфой. Грейнджер-Малфой. Свадьба. Студенты. Новый учебный год. Отпуск. Дети. Директор. Разговор. Перерыв в преподавании. Путаница. Дети. Дети. Да, студенты. Разговор. Свадьба. Новый учебный год. Грейнджер-Малфой. Путаница. Малфой. Дети. Студенты. Студенты? Отпуск.

Составляющих было много, но он продолжил перебирать в голове обрывки фраз, рассуждая.

Постепенно, в голове сложилась логичная последовательность. Разговор. Свадьба. Малфой. Студенты. Путаница. Грейнджер-Малфой. Новый учебный год. Перерыв в преподавании — отпуск. Дети…

Сглотнув, он выкинул лишние детали.

Свадьба. Отпуск. Дети.

По телу начало разливаться тепло, словно он принял порцию бодроперцового зелья. Сердце ухнуло вниз, сжалось до размеров песчинки, потом раздулось до воздушного шара, и на этом шаре Драко полетел прямиком в самое счастливое будущее, о котором он только мог мечтать. Его пальцы закололо магией, а глаза, кажется, начали потеть, потому что мужчине не должно пускать слезы.

Так не бывает. Так не может быть. Но так было и он был в этом абсолютно уверен. Его переполняло счастье. Такое простое, человеческое счастье.

Драко обернулся и увидел её. Она спустилась с последней ступеньки, нервно теребя подол платья. Но посмотрев в его счастливые глаза, онапросияла. Она знала, что он во всем разберётся, все поймёт сам. И он понял. И то, что она читала в его глазах, заставляло душу петь.

Малфой подлетел к ней, заключая Грейнджер (пока ещё Грейнджер) в свои объятия и закружил её, улыбаясь, как идиот, и наслаждаясь переливами её смеха. Все ещё кружа с ней в беззвучном танце, отрывая её от пола, Драко поцеловал её. И, наверное, это был их первый поцелуй, первый на новом этапе их жизни. Он целовал Гермиону, и это было так хорошо, так упоительно и правильно, что он даже слегка застонал, нежно прикусив её губу.

Он поставил её на пол, и прижался лбом к её лбу. Она нежно пробежалась пальчиками по его шее, погладила по щеке и стерла влажную дорожку под правым глазом. И какой идиот сказал, что мужчины не плачут? Как минимум от счастья плакать нужно.

Драко перехватил её ладошку и поднёс к губам, целуя каждый пальчик.

— Я так тебя люблю… больше жизни…

— Драко… — шёпотом позвала Гермиона. Их взгляды встретились, и он услышал самое заветное, самое сокровенное. — Драко, — пелена слёз застилала им глаза. — Наш сын будет похож на тебя.