Мужик и его грузовик (СИ) [Salzmun] (fb2) читать онлайн

========== 1. Сметана сама не приедет ==========

Жаркий летний день, яркое солнце, светящее прямо в глаза, как ни крутись, едкий запах гари и копоти, да песок, поливающий ноги, словно пулемёт. Старые и обветшалые домишки, облепившие огромные руины древних панельных многоэтажек. Многочисленные костры во дворах, черный дым, валящий из мастерской, несколько мужиков, волочащих остов какой-то машины вдоль улицы. Ничего нового. Типичный день в Черновом.

Он стоял на осыпающейся железобетонной стене города, докуривая очередной бычок «Беломорканала», да поглядывал куда-то вдаль, в сторону Железки.

— Жарко сегодня, да? — подошёл к нему молодой солдатик.

В жёлтой фуражке, бритый, хоть и чумазый аки чёрт. Сразу видно — зелёный, первый раз в карауле.

— Дядь? — переспросил мальчишка не увидев никакой реакции от стоявшего на стене мужика.

Сплюнув на землю окурок, тот обернулся на пацана. Его маленькие, едва заметные среди складок глаза пристально сверлили незадачливого собеседника. Тонкие и сухие губы на мгновение приоткрылись, но тут же захлопнулись обратно. Засунув руки в карманы выцветшей и потёртой жилетки, мужик сбежал вниз по лестнице и вернулся к площадке перед воротами.

Ошарашенный патрульный нерешительно глядел ему вслед, потирая явно слишком большую для него трёхлинейку, свисавшую на ремне и стучавшую его прикладом коленям при каждом движении

— Опять детишек пугаешь? — спросила его баба Стася, как всегда восседая на чудом державшейся табуретке около бензоколонки.

Проигнорировав её, мужик подошёл к единственной машине, стоявшей на давно обветшалой заправке. Громадный ЗИС-42, весь увешанный баками, бочками, лопатами, мотками верёвки, проволоки и ещё бог-знает-чем, стоял в пыли, ожидая своего хозяина. Потёртый и ржавый корпус был изъеден мириадами песчинок за многие годы службы. Зелёная краска стёрлась века назад, и лишь аляповатая красная звезда продолжала красоваться на левой двери.

— И как эта рухлядь ещё ездит? — буркнула Стася, совершенно не волнуясь о том, что её игнорируют.

— Сто сорок? — прозвучал тихий и хриплый голос.

— Сто двадцать, голубчик. Ты мне ещё за прошлый месяц не вернул, — ухмыльнулась бабка.

— Что сегодня? — он обернулся на бабульку, которая, в свою очередь, взглянула на несколько ящиков около машины.

— Сметана. В Слореченск. У них там коров так-то нет, потому всю молочку получают от нас, сам знаешь.

— Могли бы и погрузить, дурни ряженые, — прохрипел он, с трудом поднимая первый ящик и загружая его в багажник.

— Да ладно тебе, ребята молодые, весёлые. Не злись ты так на них, подрастут ещё, толковыми будут. Тебе помогут, как состаришься, — хихикнула Стася.

— Это когда же будет? — поинтересовался водитель, хватаясь за второй ящик. — Я уже возил эту чертову сметану, когда ты ещё в девках ходила, — он скрипуче засмеялся, после чего сразу громко и хрипло закашлялся, едва не уронив ящик.

— А это уже к тебе вопрос, голубчик. Ты-то у нас тут катаешься уже хрен пойми сколько, не я же. Может, ты вообще, сын его, кто знает-то?

— Да я это, я.

Вскоре, вслед за первыми двумя, в грузовик нырнули и третий с четвёртым ящики.

— И вообще, — никак не унималась Стася. — Сколько тут с тобой вожусь, никак не пойму, чего это за машина у тебя такая. То-ли танк, то-ли грузовик.

Вместо ответа он лишь кинул беглый взгляд на полугусеничный ЗИС-42, после чего, захлопнув багажник, перемотал его цепями, запер на замок, и вернулся к Стасе.

— Значит, смотри, — она достала из-за пазухи распечатанную бумажку, — по поводу погоды и прочего говорить не буду — сам лучше меня всё знаешь. Быдла последнее время поменьше будет, да и они, пока жарко, севернее отошли, в разгар дня проедешь без проблем, точно никто не сунется. Пушку ребята тебе перезарядили, должно хватить на случай неприятностей, но давай не как в прошлый раз, ладно?

— Я не стреляю больше, чем нужно.

— Ага, расскажи это ребятам с Железки! Они после тебя пол-суток дорогу чистили! Тьфу! Что там дальше? Постарайся добраться до Слореченска засветло, а то сметана испортится. Её нужно быстро в погреба спрятать. Но при этом едь аккуратно. Сегодня тары не хватило, так что некоторые посудины просто замотали марлей.

— Если испачкаете мне машину…

— Не может она испачкаться. Некуда уже твоей развалине пачкаться. Это всё, езжай давай. С богом, дорогой.

— К чёрту, — машинально ответил он, подходя к ЗИСу.

Ржавая дверная ручка приветствовала хозяина шероховатыми объятьями. С трудом рванув дверь на себя, он заскочил в кабину одним рывком. Облупленное сидение из дешёвого кожзаменителя, обмотанный изолентой руль, грязное и мутное стекло, через которое едва было видно хоть что-то, кроме вычищенного тряпкой куска по центру, потрескавшаяся приборная панель, да забавный набалдашник в виде деревянного яблока на рычаге коробки передач.

Посидев несколько секунд в прогревшейся от жары, словно духовка, кабине, он таки открыл окно, после чего достал из нагрудного кармана пачку Беломора, и, закурив, повернул ключ зажигания.

Недовольно чихнув, вездеход поплёлся в сторону ворот, которые медленно, издавая пронзительный металлический скрип, отворились. Нестерпимо жаркий воздух тут же пахнул внутрь города. Как-никак, ворота были единственной брешью в Куполе, нужной, чтобы в город могли попадать путники.

Интересно, — подумал он, — как долго протянет этот Купол? Прошлый заменили года полтора назад, после сильной бури.

Ещё пара секунд — и все мысли покинули его. Старик буквально слился со своей машиной, въехав в своё царство. Здесь заканчивалось Черновое и начинался бескрайний пустырь.

Куда ни посмотри, всюду, насколько хватало взгляда, тянулись песчаные дюны, изредка прерываемые грязно-бурыми скалами или останками бетонных конструкций, выглядывающими из-под песка. Километрах в двадцати впереди виднелась громадная тень Железки, выделявшаяся на фоне бесконечного океана песка.

В салоне витал приторный запах дешёвого «Беломора», тёрпкий аромат старой машины и вонь масла, которым был пропитан каждый подвижный элемент грузовика. Только за счёт постоянного ухода и бесконечных рек масла эта машина продолжала двигаться в условиях песчаного ада, окружавшего её.

Грузовик то и дело раскачивало из стороны в сторону, что, однако, никак не сказывалось на водителе, который уже давно привык к такому. Выдохнув едкий дым, он уставился на проплывавший мимо ржавый остов какой-то вывески с надписью «Продукты». Удивительно, что нечто подобное сумело сохраниться спустя столько лет. Вчера её не было заметно. Видать, ветром сдуло часть песка.

Кстати про качку. Остановив машину, мужик нерешительно оглянулся в багажное отделение. Сметана-то не пристёгнута!

Встревоженно выскочив из кабины, он, сняв цепи, запрыгнул в багажник, и, открыв один из ящиков, с облегчением убедился, что кисломолочный продукт пребывает в полном здравии.

Запаковав всё это дело обратно, пока внутрь не попал вездесущий песок, он плотно обмотал ящики канатами, закрепив их у стенки, и лишь затем вернулся в кабину. Ещё один докуренный «Беломор» вылетел за окно.

Вновь зачихав, недовольный ЗИС поехал дальше.

Постучав по циферблату мощности, мужик довольно кивнул, убедившись, что пушку и впрямь зарядили как следует. Остаться без оружия на пустыре не хотел никто. Ладно ещё быдло, от них и откупиться можно. А вот если собаки, или, не дай бог, медведь попадётся — мало не покажется.

Он старался не думать о той штуке. Наверняка это была просто большая собака. Ну, или очень тощий медведь. Расстояние и жара часто искажают очертания предметов, так что причин для паники нет, да и давно это было. Лет пять назад, если не больше.

Лязг гусениц, дребезжание двигателя и позвякивание развешанной по бортам мелочёвки убаюкивали его и даровали спокойствие. Пока он в машине — всё в порядке.

Вскоре Железка оказалась совсем рядом, загородив собой пол-горизонта. Тормознув, он махнул рукой дежурному:

— Лёха, ты?

— Ага, дядь, как сами? — крикнул в ответ старый знакомый, выглянув из сторожки. — Как дела?

— Да вот, сметану везу.

— Сметану, значит, — хекнул Лёха, почёсывая пробивающуюся лысину. — Слушай, а для пацанов моих не найдётся лишней баночки? А то картошку есть уже не с чем, давятся, кривятся. А я тебе «Явы» пачку!

В ответ тот лишь скривился.

— Ой да не вороти ты нос, сам-то «Беломор» куришь пачками.

— Передавай Сеньке привет, — усмехнулся водитель, — скажи, на обратной дороге двадцатку верну.

— Да неужто, — изобразил удивление Лёха. — Народ! — заорал он куда-то назад. — Тут наш кондуктор сказал, что долг вернёт!

В ответ из-за стены раздался оглушительный хохот.

Хмыкнув в последний раз, он тронулся дальше. Время уже давно перевалило за полдень, а он только проехал Железку. Плохо. Так до тоннеля к трём доберётся. А его лучше в два проезжать. Тогда в него ещё солнце через ту трещину пробивается. А потом до самого утра — темень. Придётся фары жечь, да и нехорошо это — в тёмные места соваться. В темноте только зараза всякая прячется.

Пыхтя и фырча, ЗИС преодолевал дюну за дюной. После каждой бури ландшафт менялся, потому любой другой наверняка бы заблудился с непривычки, но мужику такие проблемы были нипочём. За эти десятилетия он повидал пустырь во всех возможных ипостасях и комбинациях, так что его уже ничем не удивить. Разве что вывеской «продукты», появившейся из ниоткуда. Хотя… где-то он её уже видел.

Вот и он. Тоннель. Старая подземная часть дороги, которая только чудом не осыпалась за все эти годы. Древние бетонные стены покрылись сеткой трещин. Они были сплошь изукрашены множеством каких-то рисунков. Вроде-бы раньше было популярно на стенах каракули лепить. У всего этого даже какое-то название было. Что-то с графами связанное. Он не помнил точно, да и не был уверен, что оно ему нужно.

Часы. Четверть третьего. Не успел.

Моргнув несколько раз, фары загорелись, разрушив стену сплошной черноты впереди парой то и дело мигавших грязно-жёлтых лучей света. Стрелочка счётчика энергии сбоку от его головы тут же слегка дёрнулась, напомнив, чем он жертвует, освещая себе дорогу.

Полностью погрузившись во тьму, ЗИС заметно сбавил скорость — в тоннеле было полным полно старых машин, между которыми надо было лавировать. Каждая новая буря, пусть и не разрушала тоннель, но слегка изменяла положение всех автомобилей. Иногда даже приходилось немного потолкаться. Конечно, всегда можно было просто взять — и разобрать все эти завалы, но кому этим заниматься? До Слореченска отсюда километров сорок. До Железки и Чернового — где-то столько же. Рабочих машин сейчас мало, и только его грузовик катается регулярно. Ну, а ему самому подобным заниматься не хотелось. Это сколько же бензина потратить придётся?

Среди ржавых машин мелькнула ободранная и тощая собака, сверкнув бешеными глазами в его сторону.

Правая рука сама собой потянулась к бедру, где покоилась кобура с ПМом. Конечно, называть эту железку пистолетом было глупо. Ни затвора, ни толковой рукояти — одни трубки да изолента. Впрочем, стрелял этот агрегат вполне исправно, хоть и наотрез отказывался продолжать своё дело после четвёртой пули в каждом магазине. Что ни с ним ни делали, а так и не удалось выстрелить больше четырёх раз.

Успокоившись, мужик вновь вернул руку на деревянное яблоко коробки передач. Собаки не станут нападать на грузовик. Да и не доберутся они до водителя. Стекло-то бронированное. Он не такой придурок, чтобы кататься с обычными стекляшками.

Время от времени между остовами мелькали псиные силуэты. Ну, собаки это хорошо. Значит, тут нет людей или медведя.

Или… той штуки…

Выбравшись из тоннеля на другой стороне, мужик вновь взглянул на часы, которые показывали половину четвёртого. Такими темпами в Слореченске он будет к закату. Хорошо.

Остаток дороги прошёл без происшествий. После тоннеля старые дома встречались реже, и всё чаще — песок. Песок, песок, и ещё раз песок. Король этого мира. Впрочем, рядом со Слореченском проходила река. Вернее, много лет назад это было рекой. Сейчас вода промыла себе настолько глубокую нору, что доставать её приходилось огромными насосами. Цистерны с водой были главным товаром, который мужику приходилось возить из Слореченска в Черновое. Из-за размеров цистерн, проехать в тоннеле было невозможно, и в результате приходилось объезжать через Центр. А Центр мужик не любил больше всего. Мрачные и почерневшие от времени дома глазели на него опустевшими провалами окон. Выбитые двери, выцветшие вывески, скелеты и обрывки тряпья на каждом углу. Могучие стены домов прошлой эпохи отлично сдерживали песок, защищая Центр от его вездесущего влияния. Казалось бы — идеальное место для поселения. Прямо на дороге между Слореченском и Черновым. Ну, кучка дураков тоже так думали. Набрали вещей, припасов, оружия, да ушли, основывать в Центре новый город. Да так и сгинули. Всего через неделю мужик ехал через Центр с цистерной, а там — никого. Ни души. Даже следов не осталось. Только с Железки ещё с неделю рассказывали о криках и стрельбе откуда-то со стороны пустыря. Вот и всё.

Солнце медленно приближалось к горизонту. Грузовик, ехавший на восток, отбрасывал густую чёрную тень, из-за которой было плохо видно, что впереди. Как всегда, пришлось снова включить фары. Энергии пока много, так что не беда.

Вот и Слореченск. Стены у него повыше, чем в Черновом, но сделаны из песчаника. Купол слабо мерцал в лучах заката. Кто-то около ворот махал мужику руками. Ну всё. Сметанка прибыла, уважаемые.

========== 2. Про ту штуку ==========

Пасмурно. Плохая погода для поездок. Конечно, буря вряд ли разразится, а вот дождь вполне может зарядить. Разумеется, крыша ЗИСа была оцинкована как следует, но после предыдущего ливня мужик с неудовольствием обнаружил, что протектор на колёсах поплавился, да и вообще, часами кататься по мокрому песку — то ещё удовольствие.

Когда-то давно дождь давал жизнь. Намокая, земля становилась колыбелью для растений, буйно расцветавших по всему миру.

Теперь времена другие. Мёртвый песок не может дать жизнь и малейшему растению. Кислотные дожди разъедают любой металл, а вода, даже чистая, просто не способна зацепиться за что-либо, стекая куда-то в глубины. Небольшие остатки чернозёма, бережно передаваемые из поколения в поколение, стали единственным способом сохранить жизнь тем растениям, которые могли пригодиться человеку. Укрытые надёжной защитой Купола, они росли, питаемые добываемой в Слореченске водой. Именно так и рождалась жизнь в этом новом, суровом мире.

Когда-то растения поддерживали людей. Теперь они существуют только благодаря тому, что люди их укрывают и защищают от последствий своей гордыни.

Именно такие мысли посетили мужика, поедавшего запечённую на костре картошину в компании Стаси и дежурного Владика. Именно так звали пацанёнка со стены, с которым ему вчера так и не довелось поболтать.

— Посолить бы… — промямлил паренёк, вгрызаясь в хрустящий картофель.

— Может, тебе ещё и икры красной? — хмыкнул мужик в ответ.

Икра красная. Она стала синонимом богатства и несбыточных мечтаний. Что это — никто не знал. Наверное, что-то дорогое и очень вкусное. Какой-то осколок. Тень прошлого мира, случайно мелькнувшая на истлевшем полотне нового и оставшаяся на нём неприметным мазком.

— Сегодня нужно на Железку боеприпасы везти, — пробубнила Стася с набитым ртом, превратив «боеприпасы» в «бобепипафы».

— Скоро самолёт? — попробовал угадать мужик.

— С чего ты взял?

— Ну… самолёт всегда прилетает примерно тогда, когда на Железке начинает барахло кончаться, так ведь?

— Так-то оно так, но полагаться на них не надо. Самим нужно уметь выкручиваться. Потому и запас держим.

Самолёт. Ещё один осколок старого мира. На удивление живой. Прилетал он примерно раз в год, и только за счёт него в этом мире сохранялись деньги, ведь только ради него все эти деньги зарабатывали и копили. Самолёт огромный. Длиной с весь Слореченск. Как летает — чёрт его знает. Летает как-то, да и ладно. Привозит рыбу, одежду, подшипники и всякую мелочёвку, какой в глуши не сделаешь, ну и, разумеется, патроны да оружие. Трёхлинейки надёжнее молотка, но даже они нуждаются в обслуживании. Калаши тоже. Стрелять они, конечно, будут в любом случае, но чтобы попадать хоть куда-то, надо за ними приглядывать. А для этого нужны разные штучки вроде смазки, сменных деталей и прочей мелочёвки. Патроны тут толком тоже никто делать не умел. Какие-то умельцы на Железке научились из старых гильз что-то клепать, но стреляет оно не лучше быдловского самопала, потому все оставались зависимы от патронов, которые привозил самолёт. Взамен народ тащил всё, что продавалось. Изделия из металла, находки с пустыря, тушёнку, картошку — всё подряд. Вот такая вот торговля. Садился самолёт на поле. Поле находилось километрах в десяти от Чернового. Единственное место в окрестностях, которое оставалось неизменно ровным после всех бурь. День самолёта был единственным, когда из ворот Чернового, кроме мужиковского ЗИСа, выкатывались и другие машины. Дядька Игнат на камазе, парочка ржавых жигулей, да небольшой БТР, чудом уцелевший за все годы войн и кошмаров до того, как Железку обжили. Этот самый БТР был единственной причиной, почему быдло не рисковало соваться в города. И хоть пушка на нём не стреляла уже пару веков, это вовсе не мешало машине оставаться превосходным пугалом для любого желающего лёгкой наживы.

Каждый раз в день самолёта, вся эта процессия гордо выкатывалась из ворот города и направлялась к полю, чтобы встретить гостей из далёких краёв.

— Ладушки, — крякнул мужик, вставая с корточек. — поели, погудели, теперь и работе час. С тебя полтинник, как и обещала.

— Сорок пять, — ухмыльнулась Стася. — про долг не забывай.

— Иди ты… мне же ещё Сеньке двадцатку отдавать…

— Сам виноват. Нечего в долги влезать, — Стася отсыпала ему в руку четыре больших монетки и пять поменьше.

— Эх, — взглянул мужик на свою зарплату. — Курить что-ли бросить…

— Сам знаешь, не бросишь.

Ничего не ответив, он заскочил в кабину ЗИСа, и, закурив Беломор, тронулся в путь. В багажнике позвякивали ящики с патронами. Большой и продолговатый ящик с 7,62 патронами для мосинки, поцарапанные и ржавые цинки с 5.45 для калашей, да небольшой ящичек с триста восьмыми. Именно ими стрелял Димка Магнум, снайпер с Железки.

Когда облако противного дыма от Беломора немного рассеялось, мужик выглянул через приоткрытое окно и посмотрел на видневшуюся вдали громадину Железки.

Кислотные дожди медленно съедали сталь. Бетон держался лучше, но со временем тоже испарялся. Пройдут века и тысячелетия — и от всех этих зданий не останется ничего. Даже сейчас на засыпанных песком улицах Центра торчат лишь изъеденные ржавчиной скелеты автомобилей. В тоннеле ситуация получше — туда вода не добирается. Но несмотря на всё это, несмотря на века забвения, Железка нерушимой стеной нависала на окраине некогда величественного мегаполиса. Черновое и Слореченск были укрыты куполами, а вот Железка все эти годы прекрасно обходилась без него. Лютые бури, крошащие железобетон в пыль, не могли даже пошатнуть эту громадину. Что это такое — народ не знал. Поговаривали, что это какая-то древняя военная машина. Труп огромного чудовища, порождённого войнами прошлой Земли. Теперь же, спустя много веков, в этом трупе завелись, словно черви, люди. Впервые обнаружив Железку, выходцы из Чернового не знали, что это такое и с ужасом обходили непонятную громадину стороной. Лишь спустя несколько поколений её обжили и превратили в военную базу. Теперь этот древний исполин снова исполняет свой долг — охранять мирный люд от напастей. Пусть её пушки давно умолкли. Пусть её машинное сердце остановилось много лет назад, Железка продолжала оберегать своих братьев меньших. Тех, кто некогда создал её. Тех, кто укрывается в её останках.

Удобно расположенная на единственной дороге меж двух городов, эта штуковина прекрасно подходит для защиты опасного участка дороги, отстрела диких животных и охоты на быдло. В первые годы они несколько раз пытались штурмовать Железку, но быстро поняли, что это бесполезное и очень опасное занятие.

ЗИС проехал вывеску «Продукты». Хмыкнув, мужик оторвался от своих воспоминаний, и вернулся к созерцанию дороги. Сегодня пасмурно, то есть, не так жарко. А раз не так жарко, значится, и быдло может показаться. Конечно, они редко совались так близко к Железке, но кто их знает… Вдобавок, покоя не давал факт того, что нынешняя погода была уж слишком похожа на ту, которая была в день, когда он впервые увидел ту штуку.

Мужик старался не смотреть по сторонам. Ему не хотелось снова увидеть тот мерзкий силуэт где-то вдали. Нет, даже не так. Дело не в самой той штуке, а в факте её существования. Пока он не увидит её ещё раз — не сможет утверждать, что это именно та штука, а не, скажем, исхудалый медведь или ещё какая живность. Ту штуку ни с чем не спутаешь. Каждый раз, когда он её видел, был словно первый. Недавний - не исключение. Он не хотел даже думать о той встрече. Лучше было убедить себя, что ему лишь померещилось. Что ничего подобного не может существовать. Что рассказы городских старух о гуляющем за городом бабайке — всего лишь выдумка, никак не связанная с той дрянью, которую он увидел в тот день. И он мог так сделать. Он мог убедить себя в этом. Создать иллюзию безопасности, позволяющую ему раз за разом отправляться в путь. Погружаться во тьму тоннеля. Ездить по зловещим и безмолвным руинам Центра. Не думать.

Но всё это разрушится, стоит ему ещё раз увидеть это. Разрушится раз — и навсегда. Безвозвратно. Так он думал каждый раз. И каждый раз ошибался.

Он не герой. Не воин. Он простой мужик. И как простой мужик, он не хотел столкнуться с чем-то потусторонним, способным нарушить его картину восприятия мира. С чем-то жутким и неправильным. С той штукой.

Железка была уже совсем рядом. Из сторожки кто-то уже махал ему рукой.

— Доброго вечера! — крикнул он сторожу.

Тот, стоило грузовику подъехать, дёрнул рычаг.

С оглушительным ржаво-металлическим рёвом, пасть Железки медленно отворилась, пропуская нового посетителя.

Медленно и неуверенно, ЗИС вторгся в последние владения военных. Ворота за ним тут же захлопнулись, словно челюсти. Мужик часто бывал здесь, потому открывшаяся его взору картина нисколько его не удивила. Огромное пустое пространство, полностью окружённое металлом со всех сторон. Костры и факелы, старые добрые горящие бочки, мостики вдоль стен, лестницы, палатки, склады с ящиками, полевая кухня. Железка, как всегда, прекрасна в своём уникальном колорите.

Но…

Но в этот раз что-то было по-другому.

Атмосфера была другой. Чуждой. Тревожной.

Подошедший к грузовику офицерик с бланком выглядел помятым. Синяки под глазами выдавали бессонную ночь, а осунувшееся лицо — сильный стресс.

— Доброго вечера, — повторил мужик своё приветствие, стараясь не терять духа.

— А? Да… приветствую, — растерянно ответил тот.

Махнув рукой, офицер подозвал солдат, которые тут же начали разгружать ящики из кузова.

— Слушайте, товарищ… мужик, — с явной неуверенностью в голосе промямлил парень. — Вы же сейчас назад, в город?

— Ну да, а что? — тревожно спросил тот.

— Может, лучше, останетесь у нас на ночь, а с утра вернётесь?

— Да вы что, — потёр мужик затылок, — с меня же Стася три шкуры сдерёт, если вовремя не вернусь.

— Лучше вам остаться, — настаивал офицер.

— А где Лёшка? И да, Сеньку надо бы найти, я ему двадцатку задолжал… — мужик начал рыться в кармане.

— В том-то и дело, товарищ мужик. Видите ли, вчера ночью…

Две большие монеты с глухим стуком упали на землю. Одна плашмя, подскочив пару раз, а вторая на ребро. Крутанулась пару раз, подскочила, да упала. Две решки.

— Мне жаль. Мы сами не знаем, как так вышло. Сторожка-то находится высоко, метров пять над землёй. Как и кто их оттуда достал — непонятно. Мы думали, может вы…

Офицерик что-то бормотал. Мужик не слушал. Годы шли. Помнящие его пропадали. Сколько ещё он будет ходить по этой земле? Сколько ещё людей будут его помнить? Один за другим, они исчезали из его жизни.

— …поэтому мы точно не знаем, что это было…

Сорок два года назад погибла Света. Его первая и последняя любовь.

— …оизошло примерно между часом ночи и тремя, до смены караулов нав…

Тридцать семь лет назад — единственный сын, Сашка.

— …чень много крови. Вообще повсюду будт…

Двадцать лет назад погиб Женя, его помощник по грузовику.

— …оварищ мужи…

Ну, а совсем недавно, пару лет назад, не стало и Ленки. Хорошая девочка была. Дочка Стаси. Всё крутилась вокруг него, красовалась.

— …мы думаем, что…

Много смертей. Разные люди. В разное время.

— …азумеется, это лишь вероятнос…

Но всех их объединяло одно. Причина смерти.

— …конечно, это звучит глупо, но всё же, могла ли это быть…

Всех их убила она.

— Та штука.

— Прошу прощения? — переспросил офицер.

— Это была она. Та штука.

— Д-да… я об этом и говорил. Вы ведь слушали?

…

— А, неважно. В любом случае, насколько я помню, вы описывали её как нечто, похожее на медведя, так?

— Не лезь в это, мальчик, — просто ответил мужик, садясь назад в машину.

Двигатель взревел. Развернувшись, ЗИС вновь подобрался к воротам.

— Стойте! — офицер выбежал перед машиной.

— Уйди с дороги.

Голос мужика был до того страшен, что паренёк едва не свалился, но всё же остался на месте.

— Нам ваша помощь нужна… товарищ мужик.

— Да прекрати меня так называть, ей-богу.

— Извините… мужик. Может, имя своё скажете?

— Нет его у меня. Не заморачивайся. Мужик и всё тут. Какое дело-то?

— Вчера кроме Алексея и Арсения пропало ещё несколько человек. Они сопровождали караван из Чернового в Слореченск.

— Чего?!

— Караван, товарищ… извините, мужик.

— Какой, к чёрту, караван? Я один тут катаюсь!

— Они решили сами добраться.

Из кабины донёсся поток ругани.

— Их захватили бандиты, а посланные нами люди не смогли их отыскать. Сейчас только ваша машина может ездить по пустырю. Помогите нам…

— Вы же знаете. Я в войнушки не лезу.

— Там люди…

— Сами виноваты, — рявкнул мужик.

— Прошу вас!

Несколько секунд грузовик стоял неподвижно, слепя раскинувшего руки офицерика фарами. Затем из кабины донесся тихий голос.

— Куда?

— Я с вами поеду, покажу дорогу!

— Ладно, только погоди секунду.

Мужик вышел из машины, вернулся к месту, где стоял, подобрал что-то с земли, и куда-то отошёл. Вернулся он только через пару минут и молча тронулся в путь.

В красной от плохо отмытой крови сторожке, рядом со сломанным и погнутым стулом дежурного, на металлическом полу лежали две большие монеты.

========== 3. Как всей толпой пацана спасали ==========

Быдло — совсем уж плохие люди. Это ж до чего докатиться надо, чтобы на пустыре жить? Под дождями, бурями, бок о бок с псиной и прочей заразой. Где они пересиживают непогоду — никто не знает. Выглядят ещё оборваннее, чем ребята с Железки после недельного дежурства. Грязные, заросшие, они даже не разговаривают толком. Зато оружия у них валом. Некачественного, сломанного, самодельного, но всё же оружия.

Быдло уже не раз нападало на мужика и его грузовик, но ничего толкового сделать им так и не удалось. Если нападали посреди дороги — просто уезжал. Если в тоннеле — подрывал из пушки, а уже потом уезжал. Пару раз они пытались пробить ему колёса, но с гусеницами ничего сделать не удавалось, а потому все их попытки были тщетными — он всё равно уезжал.

Впрочем, мужику такое веселье было совсем не по душе. Каждый раз, стоило быдлу снова выскочить из развалин у дороги, у него сердце уходило в пятки. Как-никак, никакой он не воин. И не герой. Мужик. Обычный такой. С Беломором, который только что кончился.

Сердито фыркнув, мужик выбросил в окно пустую коробочку.

— Потеснись, — сказал он офицерику, примостившемуся на пассажирском сидении.

— Извините. Вот, нам сюда, — он указал рукой на большую группу развалин неподалёку от дороги, ведущей в Центр.

— Ох и не люблю я всё это…

— Товарищ мужик, кроме вас некому…

— Я тебе, байстрюк, сколько раз говорил не называть меня…

— О! Вот они! — выкрикнул байстрюк, тыча пальцем куда-то вперёд, да так, что мужик едва в окно не вылетел.

Сердито ворча, он повернул ЗИС в указанном направлении, и вскоре машина остановилась около неплохо сохранившегося здания. Стоило двигателю затихнуть, как из главного входа, держа в руках перемотанный изолентой и бинтами калаш, выбежал мужчина в военной форме.

— Здравьжлаю тащ майор! — выпалил он нечленораздельные военные звуки.

Майор, значит, — подумал про себя мужик. — Мелковат будет.

— Вольно, солдат! — ответил парень. — Как обстановка? Все целы?

— Так точно! В бой с противником не вступали!

— Куда они ушли? Вам удалось найти их логово?

— Никак нет, тащ майор! Знаем лишь направление!

У мужика уши вяли от военного говора, потому он поспешил выйти на улицу. Машинально ощупав грудной карман на предмет наличия там Беломора, он вновь злобно заворчал, и направился к багажнику, намереваясь порыться в нём. Пару раз бывало, что он находил там давно забытые пачки, или хотя бы окурки.

— Ясно, хорошая работа. Собирай всех, поедем туда вместе.

Мужик, разумеется, ничего не нашёл. За канистрой тоже пусто. На полу кабины — ничего. Печаль да и только.

— Мы готовы ехать, — дёрнул его майор.

Обернувшись, он обнаружил помимо парнишки ещё человек шесть мужиков разной степени увешанности оружием. Кто-то был налегке, кто-то тащил на себе с пол-цинка патронов, а кто-то и вовсе — бочонок с водой. Среди них мужик узнал только Димку Магнума с его американкой за спиной. Тот махнул ему рукой:

— Жив, погляжу?

— Да и ты ещё не загнулся, — криво усмехнулся мужик своей грубой ухмылкой.

— Буду краток, — начал майорчик, моргнув светлыми глазами на мужика и Димку. — Наши преступники расположились где-то на востоке. Если собранные данные верны — они не могли уйти далеко, даже зная тропы среди песков. Слишком много оружия и поклажи, ещё и пленники. Можно с уверенностью говорить, что их лагерь находится неподалёку от места, где начинаются пески. Возможно за теми дюнами, — парень указал на высившиеся неподалёку гребни. — Мы заедем туда на грузовике и нападём на лагерь врасплох.

— Погодите-погодите, — осадил всех мужик. — А кто сказал, что я соглашусь на такую дичь?

— Там же люди!

— Людей в мире ещё немного осталось, а вот мой грузовик — один такой.

— Без машины мы не сможем дойти туда!

— И без неё не сможете оттуда уйти! У меня не танк какой-нибудь, чтобы такое творить. Лучше бы из Чернового БТР пригнали.

— Нельзя, чтобы бандиты узнали, что он не в боевом состоянии. Это наш последний козырь на случай нападения.

— Плох тот козырь, который сыграть нельзя, — парировал мужик.

— Разумнее сыграть в нужное время, чем выбросить, чтобы отбиться от шестёрки.

— Лучше хоть как-то сыграть, чем остаться с козырем в дураках.

Солдаты ошарашенно наблюдали за странной перепалкой.

— Нет, и точка. Никуда я врываться не буду.

— А если так? — Майор достал из сумки пачку Беломора. Хрустящую, полную.

— Откуда?! — тут же спохватился мужик.

— А у нас ещё много таких. Поможешь нам — получишь ещё пять таких же. И эту прямо сейчас.

— Залезайте, — мигом ответил мужик.

Усмехнувшись своим спутникам, парень первым запрыгнул в багажник, отдав Димке честь сидеть в задымленной кабине.

Подъехав к границе безопасной зоны, мужик выглянул через боковое окно и внимательно осмотрел пески перед собой.

— Хреново. Дождь прошёл, так что вся эта зараза сейчас вязкая, как говно. Легче будет средь бела дня заправиться так, чтобы Стаська не заметила, чем тут проехать и не увязнуть по самую жопу.

Выбравшись из кабины, он достал из-под днища цепи, которые кое-как намотал на колёса. Затем прошёлся вдоль гусениц, внимательно их осматривая. Удовлетворённо хмыкнув, мужик похлопал грузовик по борту, и запрыгнул обратно.

— Ну, с Богом.

— К чёрту, — моментально ответило пол-грузовика

— Да. К чёрту.

Двигатель взревел.

Тучи рассеялись, сменившись солнцем. Жара набросилась на влажный песок, выжигая из него всю жидкость до последней капельки. Воздух начал рябить от пара.

Метр за метром, грузовик преодолевал пустырь, упрямо карабкаясь по склону. Песок предательски осыпался, но могучие гусеницы не давали машине оседать вместе с ним, отчаянно толкая её вперёд. Прошло не меньше часа, прежде чем ЗИС добрался до верхушки. Немного не доходя до края, чтобы не обнаружить машину раньше времени, мужик вдавил тормоз, прислушиваясь к каждому шороху.

Проелозив с полметра назад, машина застыла.

— Так. А теперь. Медленно. По одному. На цыпочках. Повылазили, черти, — выпалил он, обернувшись через окошко в багажник.

Послушавшись его, солдатики один за другим повыскакивали из машины, которая из-за этих манипуляций съехала ещё на метр.

— Сойдёт, — вздохнул мужик.

Собравшись на краю гребня, нападающие осторожно выглянули через него.

— Всё так, как я и думал, — прошептал майор, глядя вниз, на раскинувшийся меж дюн палаточный городок. — Кочуют. Всё ещё непонятно, как переживают бури, но устройство лагеря теперь можно изучить. — Майор быстренько накидал огрызком карандаша схему табора у себя в тетради.

— И каков план? — спросил один из солдат.

— Вот, сейчас покажу, — майор начал рисовать на следующем листке примерную схему места нападения. — Раз лагерь находится в долине между дюнами, то Дмитрий займёт позицию на этом гребне, откуда и будет прикрывать наше наступление. Учитывая навыки и качество оружия — по нему не попадут даже случайно, так что беспокоиться о его защите не придётся. Остальные объедут лагерь с другой стороны и подадут сигнал. По сигналу Дмитрий начнёт обстреливать лагерь, вызывая в нём панику. Как только противники обнаружат его и отвлекутся, мы ворвёмся с другой стороны, и проедем сразу к большой палатке, — он нарисовал квадратик на схеме, а затем, выглянув, указал на это место пальцем. — Скорее всего, пленники содержатся именно в ней. Первым делом — обезопасим их. Товарищ мужик, как только мы выгрузимся, сразу погрузим пленных в кузов. После этого вам нужно будет уезжать той же дорогой, пока мы проводим зачистку. Высадите спасённых у места нашей встречи, около здания, а сами ожидайте. Если я выстрелю зелёной ракетой, — он достал из сумки сигнальный пистолет, — всё чисто, и нас можно забирать. Если же красной, то всё плохо, и нам нужна помощь.

— Ох и мудрёный план у тебя, — забубнил мужик в ответ. — Ладно, так и поступим.

Димка остался на склоне, а мужик повёз остальных в объезд. На нужном месте они оказались только к вечеру — пришлось пробираться через зыбучие пески, удачно окружавшие весь лагерь. Отличная защита, которая может превратиться в ловушку для самих же защищающих, если те попытаются сбежать из окружения.

Подав сигнал Димке при помощи зеркала, майор откинулся на спину:

— Теперь ждём.

В воздухе громом раздался первый выстрел американки. За ним второй, третий. В лагере поднялся шум. Люди кричали, бегали из стороны в сторону, палили куда глаза глядят, в общем, суетились.

— Думаю, пора, товарищ мужик.

— Да ты достал уже, — ответил тот, вдавив педаль газа в пол.

Заревев свой боевой клич, ЗИС устремился вниз по склону, прямо к большой палатке. Резко включив дальний, мужик осветил спины бандитов, которые в ужасе начали оборачиваться на несущегося к ним стального монстра. Яркий свет слепил им глаза, они врезались в палатки и друг в друга, пытаясь уйти с дороги машины.

Ворвавшись в лагерь, грузовик тут же проехал к самой большой палатке. Рванув руль, мужик ввёл машину в занос, остановив её точно багажником ко входу. Высыпав из кузова, солдаты тут же открыли огонь по метавшимся в панике бандитам, после чего ворвались в палатку. Пара секунд — и мужику на руках вынесли первого пленника — избитого пацана лет шестнадцати в оборванной матроске. Следом — окровавленную женщину. Последним вынесли кого-то, накрытого мешком. Мужик с калашом громко постучал по борту, сигнализируя, что можно ехать.

Не дожидаясь второго приглашения, мужик втопил газ и рванул на выход, прямо по склону, мимо удобно разместившегося на гребне Димки.

Пара минут — и пыльный ЗИС уже стоял около обшарпанной и утонувшей этажей на десять в песке многоэтажки. Не теряя времени, он выпрыгнул из кабины и, обойдя грузовик, заглянул в багажник.

Пацанёнок сидел на коленях около женщины. На его грязном и украшенном синяками лице виднелись чистые полосы, оставленные слезами. Дрожащими руками он обнимал женщину, безвольно лежавшую у него на коленях. Её пустые глаза уставились в потолок, а изо рта стекала струйка слюны. Она жива, — подметил мужик, — но лучше бы умерла.

Накрытый мешком человек, по всей видимости, был отцом этого несчастного семейства. Мужик лишь на мгновенье приподнял мешок, чтобы натужно выдохнуть и тут же надвинуть его обратно. Зрелище, однако, не для слабонервных.

— Помоги мне их выгрузить, — сказал он парню.

— Ч-чего? — ошарашенными глазами посмотрел он на мужика.

— Вытащить помоги, чего-чего.

— Нет! — схватился он за мать! — Я не дам их выбросить тут! Папу нужно п-похоронить нормально! А мама ещё живая! Не нужно её трогать!

— Захлопнись и вытаскивай. Мне нужно вернуться за теми, кто вас оттуда спасал.

Помедлив, мальчишка всё же встал, бережно уложив мать на пол. Спрыгнув вниз, он попытался помочь мужику вытащить тело отца. Стоило им перевалить через борт половину, как посиневшая рука с переломанными пальцами выпала из-под мешка. Увидев её, пацан вскрикнул и случайно отпустил тело, от чего оно упало на землю. Мешок слетел.

— Да чтоб тебя, — пробормотал мужик, отворачиваясь.

Пацан, увидев тело, пошатнулся и упал следом. Он прополз пару метров и согнулся в приступе рвоты.

— Не на машину, будь добр, — сказал ему мужик, спускаясь следом, чтобы накрыть тело.

Вернувшись, он аккуратно взял на руки женщину, и выбрался с ней наружу, осторожно уложив её у стены. Затем он отволок труп подальше, чтобы его не было видно.

Когда он подошёл назад, пацана всё ещё рвало.

— Долго тебя ещё полоскать будет? — он пнул его ногой. — Приди в себя уже, чиж болотный, не позорься.

Надрывно вдохнув, он всё же встал. Шатающийся, с серым лицом и убитыми глазами, пацан обернулся на мужика.

— Ну вот другое дело. Тебя как звать-то?

В ответ — молчание.

— Молчать — это моя привычка, — буркнул мужик. — Сидим пока тут, ждём сигнала.

Где-то за гребнем раздавались выстрелы и крики.

— Будешь? — мужик протянул пацану сигарету.

Глянув на неё, тот оттолкнул руку.

— Ну, как знаешь. Моё дело предложить. Дал бы водочки, но, — он усмехнулся, — я за рулём, так что не пью.

Ноль реакции.

— Да ладно тебе, — пихнул он парня, — смешная же шутка.

Мальчишка лишь отодвинулся подальше.

— Что за молодёжь нынче пошла…

В этот момент из-за гребня взлетела ярко-красная ракета, озарив ночное небо тревожным багровым светом.

— Приехали.

Мужик запрыгнул в грузовик, завёл его, и на полном ходу рванулся назад, к лагерю. В считанные минуты ЗИС преодолел разделявшее их расстояние и взлетел на гребень, где уже не было Димки. Судя по веренице следов — тот пробрался вниз, к табору.

Буксуя на спуске, машина въехала в разорённый палаточный городок. Всюду валялись трупы быдла, разбросанные и там и сям. У доброй половины виднелись здоровые дыры и оторванные конечности — явно работа американки. Где же её хозяин?

Прикинув, откуда вылетела ракета, мужик повёл машину в ту сторону, и вскоре остановил её около большого, наполовину обвалившегося шатра.

— Ну и что тут у нас? — выглянул он, заметив собравшихся около чего-то наземле солдатов.

— Да вот, нашли что-то вроде люка, — ответил ему майор. — Как заложники?

— Мужик мёртвый, сами знаете. Бабёнка овощ. Ну, пацан в поряде полном. Жить будет. И ещё мстить будет. Это я вам точно говорю.

— Ну, — кивнул майор, — если сейчас всё получится, мстить нам и не придётся. Глядите, что тут.

Мужик, выбравшись из грузовика, с облегчением убедился, что выжили все шестеро ребят. У пары были перебинтованы руки-ноги, один полулежал, облокотившись на какой-то ящик. На его лице виднелись капельки пота.

— Двухсотых не будет, не переживайте, — успокоил его майор. — Вот, смотрите, — он указал на большую металлическую пластину на петлях, выглядывавшую из песка. Вокруг неё проглядывал бетон.

— И правда, люк. Бункер что ли?

— Судя по всему. Видать, бандиты обосновались в нём.

— И зачем вам я понадобился? Сгонять в Железку за взрывчаткой?

— Это будет наиболее надёжно, но можно попробовать кое-что другое.

— Пушка что-ли? — мужик оглянулся на грузовик.

— Верно. Ваше электрокомпрессионное орудие, по идее, обладает достаточной мощностью, чтобы вызвать объемный взрыв в бункере.

— И что мне нужно сделать?

— Тут полным-полно муки, — майор сделал жест рукой, указывая на расставленные вокруг ящики. — Засыплем в бункер сколько сможем, а потом пальнём издалека. Должно получиться.

— Ладно, ладно.

Вернувшись в грузовик, мужик отъехал на почтительное, по его мнению, расстояние. Его пушка стреляла очень сильно, если потратить весь заряд, но сильно теряла в мощности с расстоянием. Обычно он пользовался ею, чтобы расчищать дорогу, потому редко заряжал до максимума, но в этот раз повезло, заряд был почти полный.

Солдаты возились около шатра, таская мешки. Время от времени быдло пыталось выбраться, но тут же получало пулю от нависавшего над люком солдата. Того самого, который пол-цинка на себе таскал. Сейчас, наверное, у него и три обоймы не наберётся, судя по тому, сколько они сегодня патронов расстреляли.

Вскоре над шатром сгустилось целое облако из муки. С ног до головы белые и чертовски довольные, солдатики побежали к грузовику, на ходу потирая руки.

— Пали! — заорал майор, ударив по капоту.

Мужику дважды повторять не надо было. Высунувшись из окна, он дёрнул за рычаг, откидывая пушку с крыши. Прицелившись по пылившемуся облаку, он выкрутил регулятор мощности до упора и надавил на гашетку.

Окрестности огласил чавкающий механический звук, сопровождаемый ярко-голубой вспышкой.

Сверкающий, словно шаровая молния, снаряд пулей пролетел к шатру. Раздался взрыв. За ним ещё несколько, словно хлопки. А потом — главный. Объемный. Тонны песка взлетели на воздух, сплошной стеной встав перед столпившимися у грузовика людьми. Ударная волна опрокинула их на спины, а через мгновение всё накрылось толстым слоем песка.

Прошло с полторы минуты, прежде, чем песок под грузовиком зашевелился, издавая восторженные маты вперемешку с болезненными стонами. Кое-как выбравшись из-под завала, солдаты дружно присвистнули, глядя на образовавшийся кратер.

Пушка. Вместе с Куполами разделяет гордый статус уцелевших особых технологий прошлого мира. Если с грузовиками, часами, автоматами и прочим люди ещё как-то разбирались, то эти штуки — совсем другое дело. В их устройстве ничего не смыслил даже Мироненко, который считался умнейшим среди всех, населявших пустырь.

Привозили всю эту научную хрень на самолёте, и стоила она дорого. Мужику уж очень хотелось себе пушку, так что он копил на неё около сорока лет. Примерно столько времени у него ушло на то, чтобы собрать нужные деньги. Судя по тому, что за всё это время никто её с самолёта не купил — не очень-то она, видать, спросом пользовалась. Однако самому мужику от неё польза была неоценимая. Тут и говорить не о чем было.

— Ладно, — вздохнул он, закуривая Беломор. — Повеселились, и хватит. Домой пора.

Кивнув ему, все забрались в грузовик. Чтобы уместить там же и пленников, пришлось усадить сразу троих в кабине.

Обратная дорога прошла без происшествий, за исключением того, что после выстрела полностью разрядился энергоблок, из-за чего солдатикам оба раза пришлось заводить гусеничную станину с толкача. Да и ехали без фар, полагаясь лишь на память мужика.

Мёртвого дядьку похоронили на кладбище Чернового. Его жену кормить никто не хотел, так что мужик оставил её у себя дома, под присмотром обитавшей там старухи Людки. Всё равно он дома не ночует никогда. А вот пацана пристроить никуда не вышло. Подумал мужик, да и решил его у себя оставить. Даст Бог, проживёт до взрослых лет, а там и нормальную работу найдёт. Куда больше мужика волновал посаженный энергоблок, на перезарядку которого ушла вся зарплата от военных. Они, видите ли, сволочи такие, отказались платить, хотя выстрел из пушки был их идеей.

Мрази.

========== 4. Он не доктор Айболит ==========

Прошёл месяц. Пацан, который, как оказалось, звался Ромой, прижился с мужиком и даже кое-как освоился в его грузовом деле. Да и мужику, на удивление, понравилось. Он уже успел позабыть, каково это — работать вместе с кем-то. Новость о подрыве логова бандитов быстро разлетелась по округе, некоторое время все только и говорили, что о славном походе бравых вояк на быдло поганое. История обросла домыслами, сплетни подлили масла в огонь, и вот, мужик внезапно оказался едва ли не майором Громовым нового времени, якобы отважно ворвавшимся в стан врага, да в одиночку одолевшим несметные полчища вооружённых до зубов головорезов. Мужик, собственно, распространению слухов не препятствовал. Он вовсе не знал о них, пока Стася не рассказала. Слегка ошарашенный, тот лишь отмахнулся и буркнул что-то о «дурнях ряженых, которым лишь бы судачить о ерунде целыми днями», да вернулся к работе. А работы нынче было много. Ввиду уничтожения главного лагеря, вояки предприняли попытку окончательно выкурить быдло из региона, для чего начали активно прочёсывать пустырь, отстреливая всё, что дёргалось и не было мужиком или его машиной. Сам мужик относился к такому действу двояко: с одной стороны это было хорошо. Солдатня гоняла не только быдло, но и собак. Даже тоннель стал безопасным местом. Мало того, поразмыслив, вояки решили организовать в тоннеле блокпост, расчистить его от металлолома, да организовать там КПП, со всеми сопутствующими прелестями. Теперь дорога в Слореченск будет в разы проще и безопаснее. С другой же стороны — теперь его без конца дёргали по разным вызовам. То забрать солдат надо, то подвезти на блокпост стройматериалы, боеприпасы, еду с водой, девочек. Последнее, разумеется, тайком и только по ночам. Вся эта возня оплачивалась сигаретными пачками, коих у мужика уже был полный бардачок, ввиду чего он начал ощущать некий подвох во всём происходящем. Именно поэтому, когда в очередной раз к нему подошли военные с каким-то новым предложением, он уже было приготовился устроить им от ворот поворот, но остановился, заметив встревоженное лицо офицерика.

— Товарищ мужик, срочное дело! — выпалил тот не дойдя несколько метров.

— Чего на этот раз? — мужик уже свыкся со своим «титулом».

— Грипп! — сдавленно выпалил парень жуткое слово.

Грипп. Ещё один ночной кошмар современности. Начало эпидемии почти всегда означало гибель целого поселения. Обычно его закрывали на карантин, и больше никогда туда не приходили. Никто не знал, сколько зараза может прожить, и потому не рисковали. В своё время так был потерян городок Перемех, приютившийся среди скал в паре часов езды от Слореченска. Эпидемия какой-то болезни, первые тревожные знаки, подъём военных, карантин — и вот, уже который год, всё что находится за Слореченском — запретная зона. Неужели теперь эта же участь постигнет ещё один город?

— В Слореченске вчера пятеро заболевших. Город на карантине.

— Ну а от меня вам чего надо? — мужик выплюнул сигарету и уставился на солдат.

— Секунду, — офицер махнул рукой кому-то вдали.

Приглядевшись, мужик узнал в трусцой побежавшем к ним человеке проффесора. Да. Именно проффесора. И никак иначе.

Проффесор был кем-то наподобие врача, историка, исследователя-натуралиста, геолога и ботаника в одном лице, отождествляя собой весь научный потенциал Чернового собственной персоной. Этот могучих познаний дедуля выполнял в городе почти всю точную работу. От расчётов урожая, до настройки Купола и калибровки пушки мужика.

— День добрый, друг, — проффесор протянул мужику руку, которую тот незамедлительно пожал. — А вы, я погляжу, всё не меняетесь.

Хмыкнув про себя, проффесор перешёл сразу к делу.

— Грипп. Ужасно. Кошмарно. Кошмарно, но не фатально. Эта болезнь не так страшна, как та, что унесла жизни людей в Перемехе, царствие им небесное. Грипп можно вылечить даже нашими, увы, скудными силами. Я уже нашёл среди записей нужный рецепт и вместе с ребятами заготовил партию лекарства. Если передать их моему ассистенту Ирине в Слореченске — трагичного исхода удастся избежать.

Рома недоумевающе переводил взгляд с мужика на проффесора, и обратно. Солдаты тоже молчали, ожидая ответа.

— Косарь.

— Простите… — переспросил учёный.

— Доставлю за тысячу.

— Почему так дорого?! — тут же окликнул его офицер. — Вы ведь за сигареты работали!

— У меня этих сигарет хоть жопой жуй, шкет. Мне заправляться на что-то нужно.

— Но даже т-так, — неуверенно пробормотал проффесор, смотря в сторону через свои пыльные очки, — обычно вы берёте куда меньше.

— Ничего не чуешь, друг?

Все замолкли, словно по команде. Внезапно установившуюся тишину разрывал лишь вой ветра и шуршание тента на грузовике. Вдруг, среди этих завываний начали различаться низкие, гулкие нотки.

— Буря… — прошептал проффесор.

— То-то же. В этом месяце раньше на два дня. Если будет как в прошлом году — отпустит только через неделю-другую.

— К тому времени будет уже поздно! Большая часть города будет заражена, и лекарства уже не хватит! Даже если никто не умрёт, город будет парализован!

— Потому и говорю, что косарь возьму.

— Поедете в бурю?! — шокированно выкрикнул кто-то из солдат.

— Не в бурю, а перед бурей. Пацан, останешься здесь.

— Я с вами.

— Здесь.

— С вами!

Несколько секунд молчания.

— Здесь.

— Нет!

Ещё несколько секунд молчания. Мужик вытащил новую сигарету, и, затянувшись, задумчиво уставился на чернеющую стену бури на горизонте.

— Хер с тобой. Грузитесь.

Офицер, кивнув, махнул рукой солдатам, которые тут же подхватили лежавший неподалёку контейнер и погрузили его в кузов. Рома мигом запрыгнул на пассажирское место и пристегнулся. Забравшись на водительское сидение, мужик, сжав сигарету в зубах, повернул ключ зажигания и быстро стартовал прямо из города.

— Быстро едем.

— Нужно добраться до города раньше бури, — ответил мужик сквозь зубы.

Двигатель ревел, гусеницы выбивали из дороги облака пыли, закреплённая сбоку пушка побалтывалась на креплении, при каждом движении с лязгом стуча по кабине. Мужик, время от времени наклоняясь, чтобы взглянуть на небо, что-то считал в уме, непрерывно бормоча себе под нос. Окна пришлось закрыть, чтобы завывающий ветер не нагнал в кабину песка, который уже носился по опустевшим просторам, словно буран.

С Железки им помахал рукой дежурный, тревожно провожая взглядом пронёсшийся мимо ЗИС.

По лицу мужика стекали капельки пота, пробивая себе дорогу по густо покрывавшей кожу пыли и грязи, глубокие морщины нервно подёргивались в такт скачущему по неровной дороге автомобилю.

— Успеем? — спросил Рома, нерешительно смотря вперёд.

Мужик не ответил.

— Мы должны успеть. Там ведь… там ведь люди умирают!

Пацан немного осел на сидении. Мать, пусть и была строгой женщиной, всегда учила его заботиться о других, и протягивать руку помощи тем, кто в ней нуждался. Теперь мама уже ничего не скажет. Уже не посмотрит на него и не утешит. Возможно, она уже никогда не станет прежней.

Но это вовсе не значило, что он забудет её слова. Его спасли. Теперь наступила его очередь спасти кого-то.

— Успеем, — решительно сказал он. — Мы…

Рома не договорил. С громким лязгом машину рвануло в сторону, и она съехала в кювет, не доехав пару сотен метров до тоннеля.

Яростно выругавшись, мужик ударил руками по рулю и откинулся на сидении.

— Бегом в тоннель, — рявкнул он Роме. — Сейчас накроет.

— Нет! Мы не можем бросить всё!

— Я тут подыхать не намерен, — сварливо ответил мужик, выбираясь из грузовика.

— Давайте позовём на помощь военных из тоннеля!

— Пока дойдём до них, пока вернёмся, пока починим, на дорогу времени уже не будет, — мужик начал возиться с креплениями пушки. Грузовик мог пережить бурю, а вот столь тонкое оборудование наверняка бы сломалось.

— Нет же!!! — в отчаянии, срываясь на крик, возразил пацан. — Нельзя так! Нельзя их бросать!

— Думаешь, мне этого хочется?! — ответил ему мужик. — Ты думаешь, это я тут такая сволочь самолюбивая, что думаю только о своей шкуре?! А сам-то? Из-за своего липового героизма хочешь и себя угробить, и меня до кучи?! Глаза открой, щенок! Мы сдохнем там!!! Загнёмся, помрём, откинемся! Хочешь зажмуриться, как твой папка?! Хочешь в канаве валяться?! Ну так вперёд! Хватай ящик и пошёл! А я…

Мужик согнулся от резкого удара в живот. Сигарета вылетела изо рта, и, подгоняемая ветром, покатилась по песку, время от времени пуская тревожные искры.

Отвернувшись, Рома нагнулся над сломанной гусеницей и попытался её поднять. Упавший на колени мужик надрывно кашлял.

— Сучёныш. Вот ты как со мной?

Гусеница была неимоверно тяжёлой. Ему едва удавалось приподнять её на пару мгновений. Лютый ветер толкал его в спину, летящие песчинки врезались в кожу, больно царапая, а станина всё не поддавалась. Казалось, это было просто невозможно.

Сцепив зубы, он попытался затолкать гусеницу на место ударами ноги. Раз за разом, он бил по съехавшей, но всё ещё висевшей на краю корпуса гусенице. Каждый новый удар отзывался всё более сильной болью, но он не мог остановиться. Глотая слёзы отчаяния, он цеплялся за свою последнюю надежду остановить нечто ужасное. Он плохо понимал, что делает. Плохо понимал, зачем это всё. Он не мог объяснить свои мотивы. Однако Рома знал, что он не должен оставаться в стороне. Что он не имеет права сдаться хоть на мгновение.

Когда нога едва не онемела после очередного удара, он упал на колени. Вцепившись в гусеницу руками, он налёг на неё всем телом, пытаясь одновременно поднять её и загнать на положенное место.

— Отвали, — мужик внезапно толкнул его сзади.

Упав на землю, он услышал оглушительный звон ударов кувалдой по металлу.

— Поднимай её, — пнул его мужик, указывая на расцепленную и съехавшую на землю гусеницу.

Запрыгнув в грузовик, он проехал немного вперёд, смотав гусеницу чуть сильнее. Подхватив освободившуюся ленту руками, Рома натужно вдохнул, поднимая тяжеленную гусеницу. Руки ныли от перегрузки, спина невыносимо болела, губы непроизвольно тряслись, а из глаз лились слёзы.

— Держи! — выкрикнул мужик, подбегая обратно с кувалдой.

Он начал бить по съехавшей части гусеницы загоняя её на место. Каждый удар отзывался импульсом нестерпимой боли в руках и спине пацана. Пересохшая кожа на ладонях лопалась, из трещин сочилась кровь. Песчинки и неровности металла ножами впивались в руки, вырезая на них узор шрамов на всю жизнь.

Лицо мужика было перекошено от тревоги и напряжения. Его потрёпанная куртка развевалась на ветру. Редкие седоватые волосы трепало во все стороны, а цепочка от крестика на шее подскакивала в такт ударам.

— Держи, мать твою! — продолжал кричать мужик.

Подхватив вторую часть ленты, он натянул её, подтягивая к первой. Затем, вытащив из кузова скрепляющий штырь, начал вгонять его кувалдой в отверстие.

— Ещё немного… ещё чуть чуть!

Последний удар — и гусеница вернулась в относительно рабочее состояние.

— До города должно дотянуть, — рявкнул мужик, возвращаясь в кабину. — Теперь — вперёд.

Шатающийся Рома залез следом. Он хотел спросить мужика, почему тот передумал. Почему решил помочь. Почему взялся за эту глупую затею, не имеющую ни шанса на успех. Хотел, но не смог. В глазах потемнело, и сознание покинуло его.

***

Голова нестерпимо болела. Ощущение было такое, будто по ней ударили той самой кувалдой. С трудом открыв глаза, Рома увидел перед собой белую пелену. Словно чистое небо. Внезапно перед ним склонилось прекрасное существо. Ангел? Он в раю?

— Очнулся? — протянул ангел вполне человеческим, пусть и красивым, голосом. — Ты неделю провалялся.

Моргнув несколько раз, пацан убедился, что небеса оказались чем-то наподобие больничной палаты, а склонившийся над ним ангел — красивой девушкой.

Опустив взгляд на свои руки, Рома обнаружил, что они перебинтованы.

— Ты оба запястья вывихнул, а ещё умудрился сломать четыре пальца, — констатировала факт девушка, поправляя воротничок халата и задумчиво пялясь куда-то в окно узковатыми карими глазами. — Мужик сказал, тебе в голову пришла идея подержать в руках килограмм двести. Будь рад, что спину не сломал. Хотя, — добавила она, наклонив голову, — ещё грыжа вылезти может.

— Спасибо вам, — прохрипел Рома в ответ.

— Да нет, — ответила девушка, — это тебе спасибо. Мужик и остальное тоже рассказал. Я так понимаю, мы все теперь тебе обязаны.

— Да ладно вам, — он попытался выдавить из себя улыбку, — я даже ничего полезного толком-то и не сделал.

— Ага-ага, — кивнула ему девушка. — А самое полезное, что ты можешь сделать сейчас — это отдыхать. Чуть позже тебе принесут ужин.

Грациозно встав с табурета, она накинула на себя лежавший рядом халат, и, поправив длинные каштановые волосы, открыла дверь палаты.

— Постой… — он попытался остановить девушку.

— Тебя ведь Рома зовут? — спросила она, остановившись в дверном проёме. — Меня — Ира. А сейчас — отдыхать. Потом обязательно расскажешь мне о мире за стенами! — Она выпорхнула из палаты, закрыв за собой двери и оставив парня в недоумении и растерянности.

— Хороша девка, а? — прокряхтел знакомый голос прямо под ухом.

Испуганно обернувшись, Рома вскрикнул от боли, вызванной резким движением, и упал на кровать.

— Ты там живой, нет? — мужик перегнулся через подоконник, заглядывая в комнату.

— Рад видеть, что вы в порядке, — иронично прокряхтел пацан.

— Радуйся, ты у нас теперь герой, — улыбнулся мужик, проигнорировав его колкости. — Вон, какая краля обхаживает. Небось, радости полные штаны, а?

— Будет вам, — фыркнул Рома. — А правда обхаживала?

— Хе-хе. Глаз не спускала. Всю неделю вокруг тебя увивалась.

— Правда увивалась? — обнадёженно переспросил пацан.

— Ага. Повязки меняла, горшок убирала, мыла, — с полной злорадства гримасой перечислял мужик, пожёвывая бычок от сигареты и наблюдая, как с каждым словом пропадает энтузиазм во взгляде пацана.

— Даже такое?!

— А ты как думал?

— Погодите… всю неделю?! Сколько же я провалялся?!

— Тю. Совсем мозги отшибло? Неделя значит неделя. Неделю и провалялся, чего непонятного-то?

— Неделю… а болезнь?

— Лекарство хорошее, в кои-то веки проффесор что-то толковое изобрёл. Новых больных нет, а те что есть — идут на поправку.

— А буря? — не унимался Рома.

— Хе. Продолжается. У них тут, кстати, Купол — говно. Барахлит, даже половину частоты нашего не выдаёт. КПД ни к чёрту. Вон, песок сыплется, — он стряхнул пыль с плеча и неуверенно уставился наверх. — Ну и яйца у местных, раз живут под такой картонкой и не боятся.

— Думаю, они боятся, — прошептал Рома. — Боятся, но верят, что всё будет хорошо. Верят в завтрашний день, в свои мечты и желания. Люди — удивительные создания, дядь.

— Ты чего это? Философией заразился, пока в отключке был?

— Извините, — усмехнулся Рома. — Думаю, мне и правда нужно поспать.

— Ну давай-давай. Буря заканчиваться не спешит, так что можешь не торопиться. Выздоравливай, и не забудь Ирку как следует поблагодарить.

Развернувшись, он отошёл от окна, прошёл с десяток метров, затянулся сигаретой, и, уставившись в мерцающую завесу Купола, за которой бушевала стихия, задумчиво пробормотал:

— Да нет, пацан. Прав ты. Люди — чертовски странные создания. Сам иногда поражаюсь.

========== 5. Вот и конец ==========

Прошло четыре дня.

— Буря вчера поутихла, — пробормотала Стася, лениво пожёвывая что-то приторно-сладкое и хлебобулочное.

— Ага, — так же лениво ответил ей мужик, сидя на подножке кабины. — Иначе я бы сюда не добрался. Но сейчас опять накрыло.

— А пацана зачем оставил?

— Слабый он ещё. Да и пускай там побудет покамест. С Иркой порезвится. Пора бы уже пацану взрослеть, — он засмеялся рваным, переходящим в кашель, смехом.

— Ты ещё помнишь, когда Купол треснул? — Стася вновь посмотрела вверх.

— Было что-то такое. Лет десять назад… или двенадцать? — он задумчиво запыхтел сигаретой.

— Сорок, — сухо ответила бабуля. — Я тогда ещё в девках ходила.

— А-а-а… да, припоминаю. Жуть творилась, конечно. Помню, как целый дом унесло за раз. У меня ещё левая гусеница на грузовике дурацкая была, — мгновенно съехал он на другую тему. — С трактора. Только через лет десять поменяли.

Стася дожевала пирожок и по-старчески закряхтев, встала. О долголетии мужика говорить было не принято. Он никогда ничего не объяснял по этому поводу, потому со временем и спрашивать перестали. Даже самые старые помнили, что мужик был всегда.

Шли годы, сменялись поколения, один за другим, над городом загорались новые купола, а деревни и города вокруг исчезали, оставляя лишь занесённые песком безмолвные руины. Один лишь мужик не менялся и не исчезал. Десятилетиями, веками, он ездил на своём бессмертном грузовичке по пустырю, лениво покуривая Беломор и задумчиво вглядываясь вдаль своими старыми, выцветшими глазами. Глазами, которые, наверное, последними на всей Земле видели всю красоту старого, чистого и девственного, мира.

— Телеграмма! — заорал кто-то сзади, из окна ратуши. — Срочные новости из Слореченска!

— Теперь-то что? — недовольно обернулся мужик на засуетившийся городок.

Около ратуши было не протолкнуться. Казалось, тут собралось всё население Чернового. Люди нервно перешёптывались и толкались, ожидая, пока телеграфист выйдет из своей будки и расскажет, что же приключилось в Слореченске.

Уважительно расступившись, люди пропустили мужика на место в первом ряду, около двери. Стоило ему и Стасе подойти, как двери открылись, и наружу вышел уже знакомый мужику офицерик. Тот вдохнул побольше воздуха, чтобы огласить что-то, однако заметив мужика, тут же запнулся, немного помедлил, и попросил его войти внутрь, игнорируя недовольные возгласы толпы.

— Прошу прощения, товарищ мужик.

— Давай сразу к делу.

— Как вы, наверное, знаете, в Слореченске Купол… слабоват.

— Дерьмовый.

— Да, товарищ мужик. Д-дерьмовый. И похоже, его срок годности подошёл к концу.

— Чего?!

— Он не продержится и до конца дня. Из того, что нам удалось узнать благодаря временному затишью, во время последних порывов там засыпало пол-города, да так, что люди не могли выйти из домов. Генератор дымится и искрит. Они даже выключили его, пока нет сильных порывов, от чего город пострадал ещё сильнее.

— Буря не прекратится до завтра, и скоро начнётся её последняя, самая сильная часть.

— Да, товарищ мужик. И Слореченск не переживёт её.

— И что вы предлагаете? — настороженно поинтересовался мужик.

— У нас всё ещё остался старый генератор, который мы недавно сменили. Он, конечно, не ахти, но по крайней мере, не сломается в разгар бури, да и протянет ещё пару месяцев, а там уже что-то придумаем.

— И мне это нужно привезти в Слореченск. В разгар бури. Я всё правильно понял?

— Если вкратце — да.

Мужик замолчал. Взгляд его маленьких, спрятавшихся среди складок, глаз был направлен куда-то в пустоту. Рука машинально потянулась к нагрудному карману. Пара секунд, и в полумраке коридора загорелся огонёк спички, поднесённой к сигарете.

— Грузите, — сказал он, после чего развернулся и вышел на улицу.

— Х-хорошо, — ответил ошарашенный таким спокойным согласием офицерик. Он-то ожидал длительного спора и готовился уговаривать, а в случае чего — даже попытаться немного поугрожать.

***

— Спятил. Точно спятил! Совсем крыша поехала! — никак не унималась Стася. — Подохнуть решил, чёрт старый!

— Обычно я не придерживаюсь общего мнения, но в этом случае вынужден согласиться, — добавил проффесор, потирая заляпанные чем-то багровым рукава халата. — Друг мой, это — крайне глупая затея.

— Захлопнитесь, — раздался тихий и хриплый голос из кабины. — Всё готово?

— Да, товарищ мужик, — ответил ему офицерик. — Удачи вам.

— К чёр…

— Какой удачи?! — заревела баба Стася. — Не пущу!

Вздохнув, мужик заглушил двигатель и выглянул из кабины. Вид его уставшего и недовольного лица мигом успокоил бабулю. Она заплакала.

— Сеньки ведь нету уже… и Пётр Егорович… и Сашка Клён… И ты теперь туда же?! Мало у нас уже буря забрала?!

— Вот скажи мне, — оборвал её мужик. — Я умирал когда-то раньше?

— Чегось? — удивлённо спросила бабка.

— П-простите? — переспросил проффесор.

— Да чего непонятного-то? Я когда-то умирал?

— Да нет. Тьфу.

— Ну вот. Никогда не умирал, и сегодня не собираюсь. Двести литров мне, когда вернусь, ясно?

Не дожидаясь ответа, он захлопнул дверь. Могучий двигатель заревел, гусеницы заскрипели по песку. ЗИС-42 тронулся.

Как только неспешный грузовик подошёл к воротам, дежурный, дрожащей рукой, повернул ключ в своей будке. В Куполе, с жутким свистом врывающегося воздуха, появилась щель. Оглушительный шквал ворвался на площадку перед воротами, подняв ураган пыли. Леденящий душу холод проник в прогретый городок, хватая своей цепкой рукой всё, до чего мог дотянуться. Едва заметный в облаке пыли, поблёскивающий габаритными огнями, грузовик медленно двинулся через ворота. Несколько секунд — и всё затихло. Ворота закрылись. Облако пыли медленно осело на землю.

— Уехал, — прошептала Стася.

***

Железка никак не была защищена от бурь. В отличие от городов, здесь не было Купола. Только огромный пласт стали, в которой было немало щелей, через которые постоянно проникали пронизывающие потоки ветра. Солдаты глубоко внутри грелись вокруг костров, и только невезучему, которому выпала честь дежурить во время бури, приходилось ютиться в продуваемой со всех сторон будке, молясь, чтобы стальные стены выдержали.

Натужный стон стальной конструкции не давал никому уснуть, аккомпанементом ему выступали яростные завывания бушующего ветра. Одни играли в карты, другие — общались о чём-то или рассказывали истории. Кое-кто писал свою книгу, другой, постоянно оглядываясь, доставал из наволочки своей подушки припрятанный журнал с бабами, купленный у знакомого за пол-зарплаты. Проштрафившийся недавно новенький, кроя начальство на чём свет стоит, драил туалеты. Жизнь кипела даже в такое суровое время. И во всём этом разнообразии был тот, кому приходилось хуже всего. Дежурный в будке. У него не было собеседников. Ему нельзя было отвлекаться на какие-либо развлечения или уходить. Только он и серое месиво за трясущимися окнами.

Впрочем, в этот день его дежурство скрасило очень необычное событие. Около четырёх часов вечера он заметил в сплошной пелене бушующего песка какой-то огонёк. Потерев глаза, парень убедился, что ему не мерещится — среди жуткого месива из льда, песка и чёрт-знает-чего был какой-то источник света. И этот свет двигался. Медленно и неуверенно, он полз с востока на запад, примерно там, где до бури была проложена дорога.

Дорога, по которой ездил мужик на своём грузовике.

Спустя час с лишним, свет пропал где-то в районе руин Центра. Удивлённо поморгав, дежурный вернулся к своему дежурству. Нет, ну а что ещё ему делать? К несчастью, он решил, что ему не поверят, и потому вечером решил ничего о загадочных огоньках в буре не рассказывать. А наутро и вовсе забыл о них. Мало ли, чего померещиться может. Вон, недавно дежурного медведь сожрал. Прямо в будке. На немалой высоте. Всякое в мире нынче творится.

***

— А вот теперь я думаю, что идея — говно, — сказал первый солдат, кутаясь в одеяло в тоннеле.

— Да ладно, — ответил второй, — не так уж и задувает…

Он резко замолк, когда мимо него на огромной скорости пролетела какая-то металлическая конструкция, и, врезавшись в ворота, установленные посреди тоннеля, повалила их к чёрту.

— Ладно. Сильно задувает. Нахер его, пошли в подсобку.

— А дежурить кто будет? — спросил первый.

— А зачем дежурить? Думаешь, кто-то сюда доберется в такое время?

— И то верно.

Встав, два солдата, пригнувшись, трусцой побежали к ограждённому завалом из машин боковому коридору в тоннеле, из которого сделали комнату отдыха.

— Ну вот, сразу лучше, — сказал второй, снимая с себя одеяло и капюшон.

— Ну, да. Даже слышать по-человечески можно.

Присев, они начали вполголоса, чтобы не разбудить остальных, обсуждать девок в Черновом, да недавнюю потасовку с быдлом. Ближе к вечеру им показалось, что они услышали, будто кто-то проехал по тоннелю, однако оба, ничего друг другу не говоря, решили, что им померещилось и продолжили разговаривать. Всё равно, в такую погоду никто и никогда бы не смог проехать через бурю.

Никто. Никогда.

***

— Всё будет хорошо, — прошептал Рома, выглядывая в окно, по которому барабанил прорывающийся через едва мерцающий Купол песок. — Уверен, механики что-то придумают.

Укрытая одеялом Ира лишь сильнее прижалась к нему.

— Не бойся ты так, — он погладил её волосы. — Я ведь с тобой.

Как бы он ни старался успокоить девушку, но это было сложно, когда у самого на душе кошки скребли от тревоги и страха. А что бы мужик сделал в этой ситуации? Как бы он поступил? Где он сейчас?

Резкая вспышка — и песок, словно могучий кулак, ударил по городу. Жуткий рёв гнущегося металла и ломающихся стен, очередная вспышка — и снова Купол заработал. Одно мгновение — и часть города словно смело. Генератор в агонии доживал свои последние минуты. Осколки лопнувшего окна тихо звякнули, когда Рома привстал, обнимая девушку.

— Мы вместе… — прошептал он.

Больше он ничего не мог сказать. Крепко обняв Иру, он, как и многие другие жители города, закрыл глаза в ожидании неминуемой смерти.

Внезапно, вой ветра разорвал едва слышимый звук. Вот, снова. Что-то знакомое. Словно… автомобильный гудок!

Не веря своим глазам, Рома, наплевав на вонзившиеся в кожу осколки, вскочил с постели и прильнул к оконному проёму.

Кто-то бежал к воротам, которые открылись, впустив на площадь густой поток пыли. Бежавшего человека смело куда-то в развалины, но ему на смену появились другие. Один за другим, жители Слореченска, сломя голову, бежали к облаку пыли, из которого вдруг вынырнул грузовик. ЗИС-42. Дымящийся и сильно кренящийся набок, с покорёженным кузовом и лопнувшими окнами, он ворвался на площадь в облаке пыли.

— Это он! — закричал Рома.

Ошарашенная Ира уставилась в окно, выглядывая из-за спины парня.

— Он приехал!

Рома сам не понимал почему, однако знал, что теперь всё будет хорошо. Мужик здесь. Он во всём разберётся.

Вот, сгорбленная и хромающая фигура вынырнула из объявшего машину густого чёрного дыма. Вместе с ещё несколькими людьми, они выгрузили что-то из кузова. Ну конечно! Генератор!

Грохот и вой ветра раздавались всё сильнее. Купол трещал по швам, и времени почти не оставалось. Выскочив из дома, Рома ринулся на помощь, и как раз вовремя — очередной порыв ветра снёс сразу троих человек. Остальные, укрываясь за дымящимся грузовиком, продолжали возиться вокруг генератора.

— Что мне делать? — сразу выпалил парень, игнорируя рассекающие кожу песчинки.

— Держи вон там! — крикнул мужик.

Вцепившись руками в деталь, которую нужно держать, Рома едва не упал от нового порыва ветра.

Городской механик, чертыхаясь и едва ли не плача от напряжения и сложности операции, отчаянно что-то паял и крепил в проводке.

— Ну извини уж, — выкрикнул ему мужик, придерживая большой и толстый ворох проводов и кабелей, тянувшихся откуда-то из-под земли, — эту байду здорово побило, пока я добирался.

Только сейчас Рома заметил, что мужик весь окровавлен. У него не было одного глаза, лицо превратилось в кровавую маску, оба уха были разорваны. Вся его жилетка была густо заляпана кровью, а из изуродованного рта торчала неизменная сигарета.

— Давай, зараза! — кричал механик. — Работай!!!

Всё громче нарастал треск разрушающегося купола.

— Прикурить надо, — вдруг выдал мужик. — Держи! — Он передал ворох проводов Роме.

Тот, упершись в генератор спиной, вцепился в тяжеленную охапку, сквозь зубы постанывая от напряжения.

Открыв дымящийся капот, мужик без промедления окунулся в это раскалённое пекло.

— Ещё живой! — торжествующе выкрикнул он. — Давай сюда!

Механик побежал к нему. Затем они принесли какие-то провода и ещё несколько мгновений возились над капотом машины. Купол, тем временем, мигал всё сильнее.

— Сейчас запитаю! — крикнул мужик, запрыгивая в кабину.

— Машина сдохнет! — ответил ему механик, вернувшись к генератору и прочно вцепившись в отходившие от него наспех припаянные провода.

— К чёрту!!!

Двигатель заревел одновременно с грохотом взорвавшегося Купола.

***

Что произошло дальше вам не расскажет уже никто. Нет, не потому, что никого не осталось. Многие остались. Генератор-то заработал. В другом дело. Просто никто так и не понял, что именно произошло. Новый купол появился с яркой вспышкой в последнее мгновение. Все, конечно, задрали головы, чтобы посмотреть. Ну, а когда опустили взгляд, то ни грузовика, ни мужика уже не было. Только чёрное пятно на месте машины. Больше его с тех пор никто не видел. Как и Ту штуку. Она тоже пропала навсегда.

Пройдёт ещё несколько лет, и откроется дорога на юг, где обнаружатся сразу пять новых городов. Жизнь закипит, начнётся торговля. Выкупив у постаревшего дядьки Игната его камаз, Рома станет новым перевозчиком. Теперь, помимо Чернового и Слореченска, у него прибавится и новых маршрутов, так что дел будет невпроворот, и посещать свою жену получится нечасто. Впрочем, даже так, их любви многие позавидуют. Мало кто сможет похвастаться такой крепкой семьёй.

Однако даже вопреки всем подаркам жизни, Рома всё равно будет постоянно пребывать в поиске. Он не успокоится, пока не найдёт правду. Пока не перестанет слышать рассказы людей о загадочном грузовичке на гусеницах, который едет просто по пустыне в неизвестном направлении.

Не успокоится, ведь уже лет десять никто Беломор не курит, а окурки вдоль дорог всё равно откуда-то появляются. Никто ночью не ездит, а какие-то огоньки изредка всё же мелькают. Да и люди вовсю судачат о каком-то парне, которого посреди бури спас грузовик-призрак. Да и Стася, уже дряхлая и почти слепая, всё никак не закроет свою бензоколонку.

Он ведь обещал вернуться. Значит, вернётся.

А раз вернётся, то наверняка потребует свои двести литров.