Впечатление. Восходящее солнце (СИ) [Penelope Foucault] (fb2) читать онлайн

========== Фиксированная точка, которой нет ==========

— Эй, — Миранда потрепала его по голове, вырывая из объятий дрёмы. Пятый встрепенулся и потёр глаза.

— Мы уже приехали?

— Нет. Нам нужно заправиться. Взять тебе кофе?

Пятый сел поудобнее, поморгал и повёл плечами, пытаясь размять затёкшие мышцы.

— Да, пожалуйста.

— И сладостей?

Пятый пожал плечами. Потом почесал кончик носа:

— Бриошь.

— Хорошо, — Миранда достала кошелёк из бардачка, поцеловала Пятого в щёку и вышла.

Пятый потянулся, выгнув спину и упираясь локтями в бардачок, зевнул и покрутил ручку управления на магнитоле, несколько раз поменяв радиостанцию, пока не заиграло что-то, что ему показалось интересным.

Миранда вернулась через несколько минут, сунула ему в руки пакет с выпечкой и подставку с двумя стаканами кофе.

— Бриошей не было, поэтому я взяла тебе pain au chocolat.

— Пойдёт.

Миранда улыбнулась, захлопнула дверь и снова завела машину. Пятый освободил для стаканов держатели между водительским и пассажирским сиденьями, и сунул руку в пакет.

— Сложно поверить, что ты беспощадный убийца, когда ты взъерошенный и сонный.

— У меня много талантов, — Пятый хмыкнул, надкусывая булочку и тут же запивая её кофе.

Миранда скосила на него взгляд и подмигнула, и помолчала какое-то время, постукивая по рулю в такт песне.

А потом вдруг убавила звук.

— Пятый, — начала она таким серьёзным тоном, что у Пятого перехватило дыхание.

Может быть это он? Момент, когда всё начинает разваливаться. Которого он с ужасом ждал, и который не мог предсказать.

— Мм? — промычал он.

— Чем бы ты хотел заняться в будущем?

Пятый поджал губы, тихо хмыкнул и вскинул брови:

— Не знаю. Чем угодно.

— А где ты видишь себя лет через десять?

— С тобой. Почему ты спрашиваешь?

Миранда повела головой:

— ЭйДжей предлагает мне повышение, а значит, мне нужно выбрать преемника. Вы с Лайлой очевидные кандидаты, но… Вдруг ты хочешь заняться чем-то другим.

Пятый задумчиво прикусил щеку. Сделал глоток кофе и пожал плечами:

— Понятия не имею, чем ещё я могу заниматься. В Комиссии я на своём месте.

Миранда улыбнулась — мягко и довольно:

— Отрадно слышать.

— Моя страна там, где ты, Миранда. Спасибо за кофе. И поздравляю.

Миранда кивнула и снова прибавила звук. Пятый выдохнул и расслабился.

Нет. Это не фиксированная точка во времени, которая изменит всё. У него ещё есть время, чтобы остановить неизбежное.

Даже открыв свой разум тайным знаниям древних богов, Пятый не перестал жаждать знаний. В мире по-прежнему оставалось что-то, чего он не знал, не понимал, не осознавал.

Например, создание разных линий времени. Он никогда об этом не задумывался. Знал, как создаются целые миры, населённые новыми, разными существами. Но линии времени были чем-то ещё неизведанным.

Комиссия научила его делать расчёты, находить лишних людей, сломанные колёса в механизме. Удалять и чинить.

Но после того как Пятый собственными руками создал пять новых временных линий, он нашёл новое применение этим навыкам. И выстраивая формулы, которые складывались в новые и новые события их параллельных жизней, Пятый узнал несколько вещей: везде, в каждом временном потоке, они были несчастны. Он всегда попадал в Апокалипсис. Один из Харгривсов всегда этот Апокалипсис устраивал. И они с Мирандой всегда становились врагами.

Это были, как он узнал вскоре, фиксированные точки во времени. Что-то, что происходит всегда. Что-то, чего нельзя изменить.

Поэтому Пятый считал. В свободное время, в одиночестве, он заполнял строчками страницы бесчисленных блокнотов, пытаясь найти фиксированную точку в его реальности и в их с Мирандой жизнях. Точную дату и, быть может, причину.

Но сколько бы он ни бился над правильным уравнением, ответа не было.

Он не знал где.

Не знал когда.

И не знал, почему они станут врагами.

Он наслаждался каждым мгновением, проведённым с Мирандой, но чувство тревоги не

покидало его, будто назойливый, пищащий над ухом комар.

— О чём опять задумался? — Миранда снова тряхнула его за плечо. — Что с тобой в последнее время? Ты как будто… Мыслями где-то ещё.

— Ничего такого, просто в последнее время я, — Пятый протянул к ней руку и погладил по запястью. — Много думаю, о конечности вещей.

— Я даже не удивлена. Думаешь ли ты о чём-то простом и приземлённым, например, о том будет ли сегодня твоя любимая колбаса по скидке? Что-то мне думается, что ничего такого с тобой не случается. Только тоскливые мысли о смерти и вселенная в глазах.

— Что? — Пятый непонимающе нахмурился.

— У тебя иногда глаза темнеют. Не зрачок расширяется, просто темнеют, полностью. И если в них заглянуть, это как… не знаю… бросить взгляд на звёздное небо. Ты не знал?

— Понятия не имел. Откуда бы мне знать? Я обычно не смотрю на себя в зеркало, когда с кем-то разговариваю. И тем более, когда вхожу в транс.

— Пропускаешь потрясающее зрелище.

Пятый поджал губы, качнул головой и снова отвернулся к окну.

— Эй, — повысила голос Миранда. — Не уходи от этого разговора. С чего ты вдруг задумался о конечности вещей? Снова смерть семьи болит?

Она вроде как шутила, но они оба понимали, что это беспокойство. Пятый теперь жил с этой незаживающей раной, которая воспалялась каждый раз, когда на очередном ужине у Клауса он снова понимал, что его мёртвая семья даже не пытается его понять.

И в такие мгновения он становился безрассудным. Злым. Миранде снова и снова, и снова приходилось напоминать ему, что рядом с ней он всегда найдёт понимание. И его всегда примут таким, какой он есть.

— Не из-за этого, — наконец хрипло сказал он. Прочистил горло и едва слышно выдохнул: — Я знаю, что я чем-то пожертвовал, чтобы закрыть портал. Что-то, что было для меня важным и…

— Ты любил её, Номер Пять, — уголки губ Миранды дёрнулись в нервной улыбке. — И пожертвовал чем-то, что по-настоящему любил.

Пятый поморщился. Каждый раз, когда кто-то поднимал эту тему, он не мог отделаться от ощущения, что проваливается под воду. Он тяжело вздохнул и продолжил:

— Иногда мне кажется, что чего-то во мне не хватает. Такие, знаешь… фантомные боли.

— Так.

— Теперь ты важная часть моей жизни. Я тебя люблю. Я всегда знаю, что найду понимание, когда мы вместе. Ты… делаешь меня счастливым.

— Ты меня смущаешь, продолжай.

— Что, если с нами случится то же самое? И вместо всех переполняющих меня чувств к тебе останется только… пустота.

Миранда тихо рассмеялась, потом тряхнула волосами и коротко на него взглянула:

— Ты очень милый, когда так себя ведёшь, — потом свернула на обочину и остановила машину, развернулась и положила руки ему на плечи. — Этого никогда не случится, Пятый. Даже если ты умрёшь, уверена, ты найдёшь способ опустошать мои запасы кофе с того света.

— Скорее всего, после смерти я буду принадлежать древним богам.

— Тогда мой дом точно будет населён твоим привидением, — Миранда подмигнула. — Этого никогда не случится, Номер Пять. Так что дыши спокойно и не пугай меня больше.

— Я тебя напугал? — Пятый ухватился за новую тему и выгнул бровь. Миранда пару раз почесала его по загривку и отпрянула.

— Напугал. Весь этот спектакль с дрожащим голосом, — она сморщила нос и качнула головой. — Хотя опять же, это было очень трогательно.

— Забудь, — Пятый хмыкнул. — Ты меня успокоила, так что больше ты этого не увидишь. И знаешь что?

— Что?

— Мы уже приехали?

Миранда успокоила его ненадолго — уже через несколько дней Пятый снова попытался найти момент, когда всё начнёт разваливаться. И снова у него ничего не вышло. Что-то никак не сходилось, и это сводило его с ума. Он снова ушёл с головой в работу и даже совершил пару вылазок на миссии, лишь бы проветрить голову. Но страх потерять единственную, кто его понимает, мучил и душил. Как вода точит камень, так и червь сомнения точил его уверенность в будущем.

Миранда это, конечно же, видела. И, как и в прошлый раз, не задавала лишних вопросов, но помогала так, как только она могла: помогала загрузить голову днём, и отгоняла его кошмары ночью.

И со временем он почти отпустил эту мысль.

Сосредоточился на миссиях и на тёплых прикосновениях Миранды. Ведь больше ему ничего не было нужно.

========== Фиксированная точка, которая была ==========

Больше всего в своей работе Пятый терпеть не мог бюрократию, без которой в неповоротливой Комиссии ничего не делалось. Пока он был агентом, было как-то попроще — бумагами занимались приставленные к делам клерки, а их с Лайлой дело было простым. Дробить кости и разбивать черепа.

Сейчас большую часть его времени занимали отчёты, и это сводило его с ума. Он убивал чудовищ, выжил в тонущем постапокалиптическом мире, остановил Апокалипсис, а теперь вынужден был корпеть над цифрами, пестрящими канцеляризмами рассказами об очередном подвиге Хейзела и Ча-Чи, а также над жалобами бухгалтерии на новые убытки.

— Пятый, где квартальный отчёт? — Миранда посмотрела на него через лорнет. — Это он у тебя в руках?

— Мхм, — Пятый кивнул. Он на него смотрел уже добрых полчаса, но строчки упорно не хотели складываться во что-то осмысленное. — Он.

— И что там?

Пятый закрыл папку и поморщился.

— Эти бумаги сводят меня с ума, Куратор, — он устало потёр виски. — Пора в отставку, эта работа мне точно не подходит.

— Даже думать так не смей, — Миранда приподнялась на своём месте и махнула в его сторону лорнетом. — Агенты тебя любят. И ты прекрасно справляешься с любой работой, кроме бумажной. Видимо, не такой уж ты и идеальный.

— Туше, — Пятый нахмурился. Потом встал, снова взял папку с отчётом и перенёсся к столу Миранды. — Вот, благородная леди, ваш отчёт, — ехидно хмыкнул он.

— Спасибо, непобедимый герой, — также ехидно отозвалась Миранда. Они встретились взглядами, и из напряжения между ними могла бы родиться новая вселенная, полная пылающих звёзд. Пятый подался вперёд, упёрся одной рукой в стол и замер — за спиной тихо хлопнула пневмопочта.

Миранда наклонилась в сторону. Пятый недовольно поморщился, потянулся к ней, но она его оттолкнула.

— Это от твоего брата.

Пятый оттолкнулся от стола и развернулся на пятках. Одна из труб пневмопочты сияла красным огоньком.

Он бросил на Миранду взгляд через плечо и снова исчез в синей вспышке, чтобы тут же появиться у труб. Открыл крышку и торопливо извлёк тубус. Клаус писал ему раз в неделю: рассказывал, как дела и что нового, передавал послания от призраков их семьи и иногда звал в гости.

Бросив крышку на стол, Пятый развернул записку и пробежался по тексту глазами. Нахмурился, споткнувшись о нагромождение слов в конце. Сразу после дежурных фраз было что-то, чего Пятый никак не ожидал увидеть.

— «Я кое-кого встретил и хотел бы вас познакомить. Как насчёт этой пятницы?» — прочитал он, подняв взгляд на Миранду. — Я не… понимаю.

— Что ты не понимаешь? Что твой брат тоже может влюбиться? — Миранда уже погрузилась в изучение квартального отчёта и теперь смотрела на него исподлобья. — Если у тебя есть я, почему бы твоему брату не водить с кем-то шашни тоже?

— Ты так называешь наши с тобой отношения, серьёзно?

— Конечно же нет, — Миранда сложила губы бантиком, отправляя ему воздушный поцелуй. — И тебе стоит сходить.

— Определённо стоит, — Пятый не стал набирать ответ на машинке, вместо этого он схватил ручку со стола и торопливо написал под посланием Клауса: «Приду», свернул и отправил в тубусе обратно. Потом сел в своё кресло и поджал губы, нервно покусывая щёку.

В пятницу — пятницу Клауса, конечно же, не в его, — Пятый взял свой чемоданчик, поправил нервно галстук и, поцеловав напоследок Миранду в уголок губ, щёлкнул застёжкой.

Закрыл глаза в Комиссии, а открыл уже в гостинице Оуэна и Ханны. И первое, что увидел — высокого мужчину с двумя мисками в руках. В джинсах, футболке и цветастой рубашке с птицами и тропическими цветами. Этакий Джеймс Дин, которого явно приодел Клаус. Сам он такую рубашку точно бы не выбрал, это было ясно и по обуви, и по укладке.

— Ты, должно быть, Пятый? — спросил он.

— Должно быть, — отозвался Пятый, выгнув бровь. Кем ещё ему быть?

Дейв улыбнулся, оставил посуду на столе и шагнул к Пятому, протягивая ладонь для рукопожатия:

— Девид. Но лучше просто Дейв.

Пятый молча кивнул и протянул ему руку в ответ. Сощурился, всматриваясь в лицо Дейва, и констатировал:

— Ты военный.

Про Дейва он знал ровным счётом ничего, кроме того, что было написано в записке Клауса — «я встретил кое-кого». Но взгляд человека, которому, как и Пятому, приходилось убивать, не узнать было невозможно.

— Да. И мне кажется у меня это на лбу где-то написано. Никогда не думал, что так заметно со стороны.

— Не написано, — Пятый поставил чемодан под стену. — Просто я тоже убивал людей. Я знаю это выражение.

— Смотри-ка, Клаус так волновался, что мы не поладим, а у нас уже столько общего, — Дейв сдержанно улыбнулся. Его взгляд оставался серьёзным — они оба не шутили и не приукрашивали.

Хотя тему для разговора Пятый явно выбрал неудачную.

Дейв зацепился большими пальцами за карманы джинсов и кивнул на чемодан:

— Как добрался? Под дождь не попал?

Пятый моргнул, не сразу сообразив, что это была шутка, но потом коротко хмыкнул:

— Разве что под дождь из ошмётков умирающих вселенных.

Дейв хмыкнул. Кажется, он ждал чего-то другого, и, откровенно говоря, Пятый от себя тоже ждал чего-то иного. Он был настроен серьёзно, почти сурово, когда собирался сюда, но пока был скорее растерян. Как-то всё слишком гладко шло. Или это только пока?

Сложно было заметить, но Пятый нервничал. Сначала из-за того, что ничего не знал. Теперь потому что узнанное его пугало. Какой отпечаток могла наложить война на человека, стоящего перед ним? Не сорвёт ли ему одной ночью крышу и не окажется ли Клаус в опасности?

Что, если Клаусу сделают больно? Они столько пережили, что от одной мысли об этом у Пятого пересыхало во рту.

Со стороны кухни раздался грохот, Дейв заметно напрягся, но зрительный контакт разорвал не сразу.

— Я помогу Клаусу и скажу, что ты здесь. Устраивайся пока.

Он ушёл, и Пятый, оставшись наедине с собой, первым делом обошёл зал, придирчиво его осматривая. То ли пытался рассмотреть призраки семьи, то ли по привычке проверяя, не прячется ли ничего в тенях.

Не шагают ли едва слышно глубоководные.

— Пятый! Я так рад, что тебе удалось выбраться! — раздалось у него за спиной.

Пятый обернулся. Клаус держал в руках кастрюлю и улыбался широко и искренне.

По-домашнему.

Лицо Пятого самую малость смягчилось, и он пошёл брату навстречу. Стоило кастрюле оказаться на столе, Клаус сжал его в объятиях, и Пятый обнял его в ответ. Крепко. Для него каждое объятие было будто последним.

— Ну, раз вы с Девидом уже успели познакомиться, то не вижу причин ужину остывать. Давайте-давайте, усаживайтесь быстренько.

Клаус засуетился, поправляя сервировку. Теперь в каждом его движении было напряжение. Мельтешить он перестал, лишь когда сел за стол между Дейвом и Пятым. Они были по правую и левую руку от него, и друг напротив друга.

— Девочки передавали привет, — Пятый повернул голову к Клаусу, хватаясь за спасительную соломинку. К Дейву у него было много вопросов, но как подгадать правильный момент? — Лайла спрашивала, не могу ли я прихватить немного твоей стряпни с собой.

— Разумеется! Я отдельно приготовил небольшую передачку для своих любимиц! — Клаус махнул рукой и потянулся к графину с водой. — А Оуэн привёз вина из отпуска во Франции и просил передать Миранде. Сказал, что только женщина с истинно изысканным вкусом сможет по достоинству оценить этот напиток. Кстати, о вине, — Клаус встрепенулся, наливая себе воду. — Ты будешь? Составишь Дейву компанию?

Будто в поддержку его слов, Дейв откупорил бутылку. Пятый чуть подался вперёд, вглядываясь в этикетку, а потом коротко кивнул.

— Сказал бы, что Оуэн собирается в отпуск в Париж, Миранда бы с удовольствием с ним отправилась в Париж шестидесятых. Или, может, в Бордо бы позвала, — заметил Пятый, больше чтобы поддержать разговор, чем действительно сетуя. Он, конечно, бывало, подсматривал за Клаусом, но скорее просто чтобы убедиться, что с ним всё в порядке.

Пятый прекрасно понимал, что никто не обязан держать его в курсе своих передвижений.

Хотя иногда соблазн посадить кого-то мониторить Клауса и его семью постоянно был велик. Так он смог бы прийти на помощь до того, как станет слишком поздно.

Пятый перевёл взгляд на Дейва и подставил ему свой бокал.

— И часто ты пьёшь? — спросил он.

— Отец терпеть не мог пьянчуг. С детства вбивал мне в голову, что пьют только бездельники и дегенераты. Но он никогда не служил, а я не фермер, — ответил Дейв, будто вскользь. Так же, как Пятый задал свой вопрос. — У меня нет проблем с алкоголем, если ты об этом.

— За знакомство? — Дейв наполнил и поднял свой бокал. По комнате разнёсся звон, и они выпили.

Пятый облизнул губы, отставил вино в сторону и взялся за еду.

— К слову, о знакомстве, — заметил он, глянув исподлобья сначала на Клауса, потом на Дейва. — Расскажите историю встречи. Уверен, она страшно романтическая. В нашей семье, кажется, иначе не бывает.

Не заметить, как Клаус смотрит куда-то в сторону и едва сдерживает улыбку было невозможно. Пятый отвёл взгляд и нахмурился. Сложно было предугадать, чего от него ждали, и ещё сложнее представить, как они реагируют. Ему хотелось верить, что его не осуждают.

Хотя бы в этот раз.

— Клаус тоже так считает, — сказал Дейв, и Пятый обернулся.

— Но ведь так и есть! Случайности, которые не случайны — это очень романтично. — произнёс Клаус разве что не мурлыкая. — Дейв обронил бумажник на улице перед моим салоном, а я его вернул. Он был в городе проездом и из-за проблем с поставщиком, который не привёз нужную деталь, Дейву пришлось остаться здесь на ночь и — опять случайность! — он оказался в нашей гостинице. А потом завертелось…

— Если… — Дейв сделал паузу на то, чтобы проглотить кусок мяса. — Если не брать во внимание, что ты упирался руками и ногами, и всё завертелось благодаря Бену и Ханне пинками вытолкавшим тебя на свидание.

Пятый поднял голову и уставился на Дейва, потом на Клауса. Не мог же он сомневаться беспричинно, у Клауса была прекрасная интуиция и карты.

— Почему? Почему ты не хотел идти?

Клаус медленно моргнул. Занервничал, попытался наколоть помидорку на вилку, но та никак не поддавалась, и ему пришлось со вздохом отложить прибор.

— Аура Дейва, она была… другая. Никогда такой не встречал. Знаешь, я прямо руками почувствовал тепло и её тягучесть. И я… Я испугался, конечно же. А как иначе? Конечно, было любопытно новая ли это сила, но я не был уверен, что хочу сразу это выяснять. А Бен был уверен, что я просто запал на красавчика и мне необходимо развеяться. Мама его, конечно же, поддержала.

— Вот только не говори, что ни капельки не запал на меня, — широко улыбнулся Дейв. Пятый перевёл на него взгляд и едва заметно сощурился. Потом, правда, снова повернулся к брату.

— Да-да, Бен был прав. Ты себя в зеркало-то видел? Конечно, запал. — Клаус отмахнулся, посмотрел на стол перед собой, а после — в глаза Пятому. — Но, оказалось, что аура никак не связана с новыми силами или чем-то таким. Она просто особенная. Объяснения у меня нет, хотя мы, конечно, предпочитаем думать, что дело в нашей связи. Будто уже знали друг друга задолго до встречи, как из другой жизни. — мельком глянул на Дейва. Вздохнул. — Вот и всё.

— Хм, — Пятый вытер губы салфеткой, отложил вилку с ножом и подцепил пальцами полый кулон, болтающийся на шее. Он уже и сам не помнил, откуда у него привычка перебирать его пальцами.

То, о чём говорил Клаус, было ему знакомо и незнакомо одновременно. Он и сам будто видел и чувствовал что-то такое, но когда и где? Воспоминание ускользало от него, как выскальзывает из ладоней солнечный зайчик.

Но даже без него, Пятый догадывался, о чём речь.

— Думаешь, это судьба или… кармическая связь? Карты говорят что-нибудь?

— Нет, карты не отвечают на этот вопрос, — Клаус тут же потянулся к стакану, будто хотел запить вопрос водой. Движение было каким-то дёрганным.

Пятый нервно сжал кулон в кулаке, а потом выпустил, уронив на рубашку.

— Думаю да, это похоже на кармическую связь. Довольно обыденная штука, но, видимо я просто чувству её острее. Ничего необычнее того, что уже происходило с нашей семейкой, — Клаус заправил прядь волос за ухо. Его рука мелко дрогнула, и Пятый напрягся сильнее.

Что было не так? Почему он так нервничает?

Пятый снова взялся за приборы и отправил в рот новый кусочек мяса не столько потому, что всё ещё был голоден, сколько чтобы не спросить у Клауса прямо, не нужна ли ему помощь.

— Ну да, ладно, может быть, поговорим о чём-нибудь, что не связано с силой, кармой и сопутствующим? Как тебе мясо, Пятый?

— Не знаю, Клаус, как ты это делаешь, но ты приготовил Восьмое чудо Света. Как, в общем-то, и всегда.

Пятый искоса наблюдал за Дейвом, пытаясь высмотреть в нём угрозу. Хоть что-то, из-за чего Клаус может так сильно нервничать.

— Где ты служил? — Пятый потянулся к своему бокалу, всё так же не сводя глаз с избранника брата. — ПТСР?

— Ирак в том числе. И по большей части операции о которых я не могу распространяться, — Дейв потянулся за салатом, положил немного на тарелку себе и добавил Клаусу. Пятый следил за каждым его движением, настораживаясь с каждым мгновением всё сильнее. — А про ПТСР тебе нужно заключение от психиатра? Если кто-то вернётся с войны и скажет, что у него нет травмы, то этот кто-то брешет или сидел в штабе, не высовывая носа.

— Мой вопрос был скорее о том, насколько он под контролем и как выражается, — Пятый, наконец, отвёл от Дейва взгляд, чтобы с невозмутимым видом наколоть на вилку последний кусочек мяса. — Поверь мне, я знаю, как война влияет на людей.

Дейв допил вино, а потом взялся за бутылку, долив по новой порции и себе, и Пятому.

— Он под контролем. Иногда кошмары, реакция на звуки, похожие на выстрелы. Но мне повезло, если можно, так выразиться. Разовые приступы, с которыми я умею справляться.

— Добавки? Или нести пирог? — заговорил Клаус, определённо пытаясь разрядить обстановку и растащить брата и партнёра по разным углам до того, как станет слишком поздно. — Кстати, о пирогах. Пятый, я всё ещё жду приглашения на киш-лорен Миранды.

— Я ей напомню, — Пятый широко улыбнулся Клаусу, той улыбкой, которая была обаятельной, но что-то с ней было не так. Он сам таких вещей, конечно, не замечал. — От пирога не откажусь, — и отправил в рот последний кусочек и остатки салата с тарелки.

— Один момент! — Клаус поднялся из-за стола, забрал посуду у Пятого и Дейва, и поспешил на кухню.

Пятый глотнул ещё вина и задал следующий вопрос:

— Деталь, которую ты менял… В чём была причина? Сносилась?

Что-то у него в голове всё равно не складывалось, и чем больше он об этом думал, тем подозрительнее происходящее казалось Пятому.

Если Дейв приехал сюда исключительно за запчастями, почему он так легко и резко бросил все дела и старую жизнь просто чтобы поселиться в угловой комнате Клауса?

— А ты в мотоциклах разбираешься? — Дейв воодушевился — похоже, тема мотоциклов его и правда радовала. — В общем, у меня Honda CB360 и иногда даже болты достать сплошной геморрой. Ну вот, а здесь в городе гараж, которым сейчас владеет сын уже покойного друга моего отца, — он сделал паузу и посмотрел в потолок, что-то обдумывая. — Так вот. И я ему сделал оптовый заказ на то, что придётся менять в ближайшее время, но накладочка вышла и пришлось остаться в городе дольше запланированного. Сильно дольше, как видишь.

— Хм, — Пятый поджал губы, покрутил бокал за ножку, а потом развернулся к Дейву всем телом и подался вперёд. — Понятия не имею, что Клаус тебе уже рассказал про нашу семью, но хорошо подумай, прежде чем ввязываться в эти отношения. Потому что, если с его головы упадёт хоть волосок, я порежу тебя на ленточки и разбросаю по пространству и времени, а твой дух отправлю в такую дыру, что вечность в Аду покажется заманчивой перспективой.

Краем уха Пятый слышал, как вошёл Клаус. Но не ожидал, что реакция будет именно такой.

У него за спиной раздался звон. Пятый обернулся. У ног Клауса в осколках и вишнёвой луже лежал разлетевшийся на куски свежий пирог. Клаус направился к столу, и Пятый выпрямился, следя за ним взглядом.

— Пятый? Что это значит?

— Клаус…

— Молчи, Дейв, — Клаус вскинул руку. — Я задал вопрос.

Пятый застыл, пытаясь понять, что не так и что сейчас творится у брата в голове. Клаус был напряжён весь вечер и сейчас у него — снова — дрожали руки.

Только в этот раз не от нервозности или страха. От злости.

Пятый тихо хмыкнул и качнул головой. На Клауса он больше не смотрел, поправил галстук и сел удобнее.

— Кто-то должен был его предупредить.

Клаус будто взорвался:

— Предупредить? Чтобы подумал, прежде чем связываться со мной? — черты лица ожесточились, он побледнел, а глаза, наоборот, потемнели. Пятый собрался ответить, но не успел. Клаус продолжил: — Сначала агенты твои, слежка, теперь это. Лезешь в мою жизнь, решаешь с кем мне быть или не быть. На что ты ещё пойдёшь? Закроешь меня под ключ и будешь каждый день проверять, чтобы с моей головы волосок не упал? Мне по горло хватило Реджинальда, которому был важен только контроль надо мной, а теперь ты… — Клаус сморгнул слёзы.

Пятый стиснул зубы и вцепился в спинку стула, но так и не поднялся. Сравнение с отцом было как удар кулаком под дых. Да лучше бы он его правда ударил.

— У меня остался только ты, Пятый. Я позвал тебя в свой дом, чтобы познакомить с человеком, которого люблю, а ты… угрожаешь ему за моей спиной. Как ты можешь? Чёрт, — выпалил Клаус и тут же закрыл глаза.

Пятый вскинул голову, уставившись на него во все глаза. Растерянность только нарастала. Совсем не так он этот вечер представлял.

Клаус отвернулся.

— Спасибо, что пришёл. Брат, — развернулся и стремительно ушёл в прихожую гостиницы, едва не налетев на один из столов и хлопнув дверью.

Дейв поднялся.

Пятый запрокинул голову, долго моргнул и только потом встал. Значит, он ошибся. Опять.

— Я не буду брать свои слова обратно, — сказал он. — Просто чтоб ты знал.

— Ну, тогда бы ты испортил впечатление о себе, — Дейв протяжно выдохнул и опёрся о спинку стула. — В следующий раз перед такими разговорами убедись, что его нет рядом, ага?

— Обязательно учту твои пожелания, — фыркнул Пятый. Сунул руки в карманы. — Ты разве не должен был убежать за ним?

— Уверен, что сейчас он не хочет видеть не только тебя, — Дейв посмотрел на него с любопытством. — Слушай, а почему сейчас такая забота о его благополучии? Где это рвение было, когда он на наркоте сидел?

Пятый осекся. Между бровями залегла глубокая складка, так сильно он нахмурился, на скулах заходили желваки, а по вискам пару раз ударила злость.

— Ты думаешь мне было просто в то время? — он снова подался вперёд. — Ты ничего не знаешь о нашей семье.

Следом за злостью пришло чувство вины, Пятый скривился и отвернулся.

— Надеюсь исправить это досадное недоразумение. Если, конечно, вы оба мне это позволите, — Дейв покачнулся и сделал шаг назад. Пятый поджал губы — его мнения всё равно никто бы не стал спрашивать. Дейв продолжил: — И знаешь… У меня, конечно, нет возможности разбрасывать тела по пространству и времени, но любой, кто сделает ему больно очень сильно об этом пожалеет.

— Отрадно знать.

Дейв немного подождал, потом развернулся и пошёл в сторону кухни.

— Подожди минуту. Вот уж на что Клаус точно обидится, так это если его стряпня пропадёт.

Дейв вышел, и Пятый остался один. Подобрал чемодан и встал у стены, дожидаясь, пока он вернётся и принесёт обещанные контейнеры с гостинцами.

— Он будет ждать приглашения на завтрак, — сказал Дейв.

Пятый выгнул бровь — его душило ощущение, что Клаус больше никогда не захочет его видеть. И что он снова всё испортил и лишился последней ниточки, связывающей его с семьёй.

Но всё же, он кивнул. Щёлкнул застёжкой на чемодане и исчез в синей вспышке.

Уже дома, он молча поставил чемодан рядом с чемоданом Миранды, скинул туфли, стянул галстук с шеи и, ни слова не говоря, упал на диван.

Миранда, вытирая руки, выглянула из кухни:

— Ты быстро.

— Он со мной поругался, — Пятый приподнял голову, чтобы посмотреть на Миранду. — Но он передал вам гостинцы. И сказал, что ждёт от тебя официального приглашения на киш-лорен.

Миранда наклонилась за контейнерами.

— Интересный выбор слов, Номер Пять. «Он со мной поругался».

— Ты знаешь, как это бывает.

— Неожиданно оказалось, что ты неприятный тип?

— Он нервничал, — Пятый обречённо вздохнул. — Я решил, что он пытается попросить о помощи.

— Звучит многообещающе. Что ты сделал?

— Сказал этому… Дейву, что если с Клаусом что-то случится, я порежу его на ленточки и отправлю в мир Древних, — он запрокинул голову назад, чтобы видеть Миранду.

— Я была бы в восторге, если бы ты такое обо мне сказал, — донеслось с кухни. Миранда убирала контейнеры в холодильник. — Но ему, полагаю, не понравилось?

— Он сказал, что я веду себя как отец.

Миранда захлопнула дверцу и выпрямилась, глядя на Пятого.

— А потом я узнал, что я недостаточно хороший брат, потому что не остался и не стал вытаскивать его со дна бутылки после Апокалипсиса.

— Но ты, — Миранда вернулась в гостиную и села на край дивана рядом, — но ты ведь сам едва выкарабкался, Пятый.

Пятый пожал плечами. Помолчал немного, потом посмотрел на Миранду и, немного помешкав, сказал:

— Про наркотики мне сказал не Клаус, — он помолчал ещё. — Этот мужик ничего о нас не знает, но всё равно поимел наглость меня в чём-то упрекнуть. Мол, сейчас я слишком опекающий, — Пятый скривился, — а должен был позаботиться о нём тогда, — он покусал губы, пару раз скрипнул зубами, а потом качнул головой. — С глубоководными было проще. С ними я точно говорил на одном языке.

— С социальной адаптацией у тебя так себя, но к этому можно привыкнуть, — Миранда погладила его по щеке. — Может, сделать тебе карточку «меня вырастили рыбы, не ждите, что я буду милым»?

— Ха-ха, — Пятый выдавил улыбку. — Очень смешно.

Миранда похлопала его по плечу и поднялась.

— Устроим завтрак через пару дней.

Пятый помолчал немного. Потом нахмурился и поднялся, оперся локтями о колени и посмотрел на Миранду.

— Было ещё кое-что.

Миранда обернулась.

— Ну, давай.

— Клаус сказал, что когда они встретились, он почувствовал какую-то… — он неопределённо крутанул рукой, — необычную ауру.

— И?

— Не знаю, — Пятый пожал плечами и потёр переносицу. — Не знаю. Я подумал, может это фиксированная точка во временной линии.

Миранда склонила голову набок, задумчиво ущипнула себя за губу, а потом качнула головой:

— Понятия не имею, о чём ты, но звучит очень романтично. Я сварю тебе кофе, — и ушла, оставив его наедине с мыслями о будущем.

Следующим утром, Пятый разбудил Миранду поцелуем в плечо.

Она пошевелилась, делая глубокий вдох, и перевернулась на спину. Поморгала, привыкая к утреннему свету, а потом сощурилась. Солнечные лучи ложились на её лицо как в старом кино, подсвечивая яркой полоской глаза.

— Воскресенье же, ты чего?

— Мне нужно спуститься.

— Ох, — Миранда тут же приподнялась. — Зачем?

— У меня экзистенциальный кризис, забыла? — Пятый похлопал её по плечу и слёз с кровати. — Хочу задать им пару вопросов.

— Хорошо, — Миранда потянулась и зевнула. Заразительно. Пятый не смог устоять и зевнул тоже. — Ставь кофе, доставай метроном. Я накину что-нибудь и приду.

Пятый кивнул и перенёсся в гостиную.

Когда Миранда вышла, завернувшись в шёлковый халат с павлинами, Пятый уже допил свой кофе и оставил чашку свежего для неё, достал метроном и расположился на разбросанных на полу подушках и пледах. Скрестив ноги по-турецки, он снял с шеи кулон, давным-давно подаренный Лайлой, и перебирал его в пальцах.

— Сколько минут ты хочешь там пробыть?

— Минут двадцать, думаю, мне хватит.

— Хорошо, — Миранда напоследок потрепала его по волосам, села в кресло рядом, потянула на себя маятник и отпустила.

Пятый закрыл глаза, сделал глубокий вдох и расслабился, перебирая кулон в пальцах. Отпускал шум улицы, вздохи Миранды и шорох ткани. Мир растворялся звук за звуком, запах за запахом, предмет за предметом. Терялся в темноте под веками.

Метроном отбивал такт, всё медленнее и медленнее, пока и его стук не исчез совсем.

Пятый выдохнул и вдохнул снова. Его лёгкие наполнились сырым морским воздухом, солёным и тяжёлым. Значит, погружение прошло успешно.

Он расправил плечи, поднялся и открыл глаза. Над его головой было тёмное небо, в котором вселенные заворачивались в спирали, рождались новые звёзды и умирали целые миры, а под ногами мокрый песок, смешанный с ракушками и водорослями. Пятый был бос и не оставлял за собой следов, ступая так же мягко, как когда-то в утонувшем мире.

— Ты вернулся, — жрецы встречали его у длинного каменного стола на тяжёлых ножках. — Что ты хочешь узнать сегодня, Номер Пять?

Пятый прошёл вперёд и сел за стол.

— Я хочу больше знать про параллельные линии времени. И как ими можно управлять.

— Мы знаем много, и мы знаем мало, Номер Пять. Но мы научим тебя всему, что умеем. Потому что твоя жертва, отданная в детстве, стоит всех знаний, который ты только сможешь охватить своим разумом.

Пятый вытянул руки, и жрецы прижали их к столу ладонями вверх. Запрокинули ему голову и закрыли глаза.

Они отдавали ему знания, которых не было в древних свитках и ветхих книгах. Они отдавали ему знания, которые хранили в самих себе.

Под веками у Пятого была мультивселенная и миллиарды временных линий. Он узнавал всё больше и понимал всё меньше одновременно. Он узнавал, как плетутся линии времени и знал кем.

Он видел Ткачей — сгустки космической, непроницаемой темноты, плетущие ткани времени, будто пауки.

Они были старше самого времени.

Они создали время.

Линии, которые они плели, пересекались, со временем становились узловатыми, иногда прерывались или петляли. По ним текло само время.

Пятый почти не дышал, вслушиваясь в музыку сфер — идеальную какофонию, в которой была правда.

Но потом зазвучала другая музыка. Запел красивый женский голос на человеческом языке — бурлящем французском:

— Нет, я не жалею ни о чём, — сказала Эдит Пиаф.

Кто-то схватил Пятого за плечо и потянул назад.

Пятый поморщился и прикрыл глаза рукой, пытаясь снова привыкнуть к солнечному свету.

— Ну? Как всё прошло? — Миранда коротко почесала его по загривку и поднялась. — Кофе с бриошью будешь?

— Пока сложно сказать, успешно ли, — Пятый поднялся следом и потянулся, разминая косточки и затёкшие мышцы. — Про кофе можно было и не спрашивать.

— Зануда, — Миранда тут же зашумела кофеваркой, потом развернулась и, скрестив руки на груди, склонила голову набок: — И чему ты решил поучиться у них в этот раз?

— Хочу понять, как устроены линии времени. Может, я смогу преисполниться ещё большим знанием и смогу подчинить их себе, — ответ был честным. Пятый просто не договаривал.

— Хочешь стать Повелителем времени, Пятый?

— Я был Последним человеком, Убийцей Богов, Духом отмщения и Героем, остановившим Апокалипсис. По-моему, Повелитель времени был бы неплохим карьерным ростом для меня.

— Ты у меня такой скромный, — Миранда вытащила кружку из кофеварки и протянула Пятому. — Хочешь поговорить о вчерашнем вечере?

— С чего бы?

— Ну, очевидно, потому что ты чувствуешь вину за то, за что не должен.

Пятый сделал глоток кофе и посмотрел на Миранду из-за чашки.

— Да ладно тебе, Пятый! — она отвернулась к полкам с выпечкой и достала оттуда присыпанную сахаром бриошь. Толкнула Пятого к столу, и когда тот сел, вручила ему огромный кусок, просто его оторвав.

Бриошь таяла во рту.

— Не знаю, понимаешь ли это ты сам, но ты не приросток к Клаусу и не можешь его подхватывать каждый раз, когда он падает. Особенно когда ты сам едва стоишь на ногах.

Пятый, как и вечером, только пожал плечами. Он не хотел даже думать о вчерашнем вечере, тем более о том, что услышал.

— Мы можем поговорить о чём-то ещё? — он вытер запястьем сахар с уголка губ. — Такое утро хорошее, а ты меня заставляешь снова думать о том, как мне читал нотации человек, который знает меня пять минут и не в курсе всей ситуации.

— Неприятно, правда? — Миранда села напротив него. — Ты тоже так иногда делаешь.

— Это не то, это другое, — Пятый отправил в рот ещё кусок бриоши, и запил его большим глотком кофе. Миранда фыркнула и склонила голову набок.

— Хорошо, давай поговорим о чём-нибудь ещё. Например, расскажи мне что-нибудь из своего детства. Ты был обаятельным подростком, малышом, наверное, был таким, в которого с первого взгляда влюблялись.

— Вежливое напоминание, что мои родные родители продали меня Реджинальду Харгривсу. Видимо, не такой уж и симпатичный я был, — Пятый фыркнул и затолкал в рот остатки.

— Скажи хотя бы, как вы узнали, что ты умеешь телепортироваться?

— Если за это ты мне расскажешь что-нибудь о своём детстве, — Пятый выгнул бровь. Миранда, наоборот, нахмурилась, потянулась к нему через стол и пальцем стряхнула со щеки остатки сахара.

— Нет, — она поджала губы и покачала головой. — Прости, но нет. Есть вещи, о которых я просто не говорю.

Пятый коротко кивнул. Опустил взгляд, уставившись на своё отражение в чашке.

Миранда никогда не говорила о том, кем была до Комиссии. Будто бы и не жила до этого. И Пятый знал только, что она стала агентом в юном возрасте и быстро поднялась по карьерной лестнице.

Но больше ничего.

У неё не было никакого отчётливого акцента, если она не хотела сделать вид, что он у неё есть. Достаточно нейтральное имя и привязанность к Франции.

Но была ли она француженкой на самом деле? В каком временном отрезке она жила? Какой была её семья? Каким воздухом она дышала?

Вопросы о её прошлом копились и копились, но Миранда никогда на них не отвечала.

Может, она ему не доверяла.

— Эй, Номер Пять, — позвала его Миранда. Пятый вскинул голову и пристально уставился на неё. Она поднялась и обошла стол, снова зарываясь пальцами в волосы у него на затылке. — Неважно, кем я была. Важно, кто ясейчас.

Пятый прикрыл глаза. Расслабил плечи, наслаждаясь прикосновениями, и оттолкнул от себя мысль, что, быть может, врагами их сделают их секреты.

========== Фиксированная точка, которая всё изменила ==========

— Это просто ужасно! — Лайла размахивала своим бокалом просекко так активно, что вино из него выплескивалось. Пятый поймал её за руку, как ребенка, который дербанит свою утешительную шоколадку. — Эй, не трогай меня, ты, отвратительный носатый… — она скривилась.

— Лайла, ничего же ужасного не случилось, — Миранда оторвалась от заполнения формочек для киш-лорена тестом и посмотрела на дочь. — Всего лишь застала нас за…

— Вы не могли это делать за закрытой дверью спальни, а не в гостиной в нашем загородном домике?

— Он очень соблазнительно выглядит, когда стоит на коленях. И очень хорош в оратор…

— Мам! Хватит! — Лайла прижала свободную руку к глазам. — Я уже это видела, я уже это не развижу. Это у меня на стенках черепа отпечаталось.

— Не драматизируй и пей, — Пятый похлопал её по плечу, уклонился от её кулака и снял с крючка свой фартук. — К тому же ты видела и гораздо более шокирующие вещи. И творила.

Лайла злобно сощурилась, глядя на него, потом агрессивно допила вино и так же агрессивно убрала бокал в мойку.

— Я на вас пожалуюсь! — сообщила она, потянувшись за беретом и натянув его набекрень. — Твоему брату пожалуюсь! Он тебя осудит, — ткнула в Пятого пальцем, а потом схватила чемодан, щёлкнула застёжкой и исчезла.

— Эффектно, — заметил Пятый и достал из холодильника бекон.

Миранда только рассмеялась в ответ и снова взялась за формы.

Пятому загородный домик нравился. Даже несмотря на то, что находился он не в пригороде Парижа, а в столь любимом Мирандой Бордо, и чтобы добраться до этого домика нужно было потратить часов шесть жизни на дорогу.

В конце концов, он столько лет провел в пути, лишние пять часов ничего не решали.

Не говоря уже о том, что он проводил их с Мирандой.

Здесь было спокойно и тихо, и в то же время здесь он никогда не чувствовал себя одиноким. На фруктовых деревьях жили белки, иногда к ним захаживали соседские коты — два толстых черных симпатяги. Можно было собирать шелковицу прямо с веток и есть её, постанывая от приторной сладости, и ни на минуту не вспоминать о том, кто он на самом деле.

— Ты чего задумался, — Миранда мягко коснулась его плеча, потом зарылась пальцами в волосы на затылке и почесала, как чешут котов.

— Не задумался, — Пятый повёл плечами и прикрыл глаза. Он как раз закончил нарезать палочки из огурцов и моркови. Легкие французские закуски были совсем простыми.

— Мы, кстати, почти закончили, — Миранда забрала у него из руки нож и положила его обратно на кухонную стойку. — А Лайла с твоим братом и его возлюбленным ещё не явились.

— И что ты предлагаешь, травмировать их уже всех вместе? — Пятый сощурился и ухмыльнулся. Коснулся её скулы костяшкой, осторожно поглаживая.

— Нет, ну что ты. Но мы можем потанцевать, — она выкрутила звук на граммофоне, чтобы «Звёздная пыль» Хоги Кармайкла заиграла погромче и протянула ему руку.

Кухня в загородном доме была небольшой, но им хватало места как раз для неторопливого танца, пока киши заканчивают печься.

Они так и шагали, переступая с ноги на ногу, под нежное пение и насвистывание, пока их не прервал стук в дверь. Пятый прижал Миранду к себе покрепче, явно не желая выпускать её из объятий.

— Пятый? Миранда? Не помешаем? — раздался голос Клауса. Миранда запустила пальцы Пятому в волосы и, улыбаясь, крикнула:

— Конечно нет, — и мягко оттолкнула его от себя, как раз, когда дверь открылась. — Мы всего лишь танцуем.

Клаус переступил порожек, оказываясь на их тесной кухне. Пятый нехотя выпустил Миранду из рук, позволяя брату с ней поздороваться. Он нервничал — конечно, он нервничал. Клаус мог согласиться прийти только из вежливости, или решив, что если он не придет, Пятый выйдет из себя и усилит слежку, хотя Пятый даже не приближался к Коммутатору всю неделю.

Ему было страшно. Что Клаус будет смотреть на него разочарованно, как смотрят, наверняка, все их мёртвые братья и сёстры.

— Какое чудесное место! Почему вы раньше сюда не приглашали? — воскликнул Клаус, обмениваясь с Мирандой французским приветствием. — Ma chère, ты неподражаема, как и всегда.

И тут же повернулся к Пятому, не дожидаясь их ответа, крепко его обнял. Пятый выдохнул с облегчением и обнял его так же крепко в ответ, глубоко вдыхая родной запах.

— Прошу прощения, что заставили себя ждать, — прервал их минутку единения Дейв. Обращался он, правда, к Миранде. — Рад познакомиться с Вами. Дейв.

— Миранда, — Миранда сощурилась, окидывая его взглядом, и, протянув ему руку для поцелуя, широко улыбнулась. — Взаимно. И вы совсем не заставили нас ждать, успели как раз к сервировке стола.

— О! — Клаус засуетился, вытащил пакет орешков и сунул его Пятому в руку. — Мы привезли орешки! — и тут же закрутился вокруг Миранды: — Ты не передумала насчет поделиться со мной этим рецептом? М?

Он даже оттеснил Пятого, и тот беззлобно нахмурился. Дейв уличил момент поздороваться, и тут же спросил:

— Чем помочь?

— Нужно вынести стол, — Пятый криво улыбнулся и кивнул в сторону. — Давай за мной.

Он выскользнул во дворик, сунул орешки в карман и, щурясь на солнце, прошёл к небольшому сарайчику. Дернул за дверцу, та со скрежетом открылась, а за ней обнаружился тент, раскладные стол и стулья, пляжный зонт, надувной круг, старый фотоаппарат и куча другого хлама. Целый склад воспоминаний. Пятый ухватил стол за край и потянул на себя, вытаскивая.

— Как тебе телепортация?

— Наверное события немножко теряют в эффектности, когда твой парень общается с призраками. — Дейв подхватил стол с другой стороны и приподнял. Пятый тут же потянул его дальше, к середине лужайки, как раз на то место, где до этого появились Лайла и Клаус с Дейвом. — Не знаю как я себе это представлял, но сам процесс не такой захватывающий, как результат. А ты так можешь и без чемодана, да?

— В пространстве. Не на большие расстояния. Со временем сложнее, мы еще не разобрались, как это на самом деле работает, но при желании я могу немного отматывать время. Знаешь, как в кино, сказал глупость, отмотал время и не сказал, — он притормозил на нужном месте и опустил свою сторону. — Но никогда не использую. Пространственные могу показать, если тебе очень хочется.

Опустив свой конец стола, он отряхнулся. Заметил короткий взгляд Дейва и подумал, что он хотя бы не пялился, как это обычно бывало. Исполосованные шрамами руки Пятого всегда привлекали внимание, но Дейв почти сразу отвернулся. Наверняка видел и пострашнее.

— Клаус не говорил тебе, где я был, когда пропал, да? — он хмыкнул. — Придержи с этой стороны, я сейчас… Всё сделаю… — нырнул под стол и опустил рычажок. Теперь столешницу можно было поднять и закрепить.

Дейв даже не спорил, просто делал всё, что ему говорят. Пятый поднялся и несколько раз ударил по столу в разных местах, чтобы ножки ушли поглубже в землю. В конце концов, скоро лето и за этим столом им ещё не одни выходные проводить.

— Нет, не говорил. В общем-то о вас я знаю только то, что писали в газетах. Ты пропал, Клаус сбежал. А потом случилась та заварушка в Академии, деталей которой никто не знает, — хрустнул костяшками пальцев Дейв и отошел на шаг от стола.

— Если нас сравнивать, — Пятый скрестил руки на груди, — то ты военный, а я — партизан. Уверен, ты встречал таких. Мирное население, которое задает жару и вырезает отряды по одному, — ему самому его шрамы напоминали только об одиночестве и чувстве потери. О прошлом, которое по-прежнему отзывалось противной тянучей болью. — Убей или будешь убит, — Пятый сделал паузу, а потом равнодушно мотнул головой: — Путешествия во времени — это дерьмо собачье.

Дейв кивнул:

— Да, убей или будешь убит, — он отвернулся и посмотрел в сторону дома, высматривая что-то за дверями. Наверное, Клауса. — Вот только не обязательно путешествовать во времени, чтобы в это дерьмо вступить.

Он сжал зубы так сильно, что у него заходили желваки. Пятый знал это выражение, обошёл стол и положил руку Дейву на плечо.

— Я знаю, — сказал он. — Можешь даже не говорить, что он для тебя значит. Я знаю.

Убрал руку и кивнул в сторону дома.

— Идём, нам нужно принести тарелки и приборы. А, и раз уж ты спросил, — он исчез в синей вспышке и появился уже на террасе. — Ну, что ты там стоишь?

Дейв догнал его в несколько шагов, и вместе они вернулись на кухню. Клаус тут же сунул Дейву тарелки:

— Давайте быстрее, я сейчас язык проглочу! — он схватил бокалы и выскочил на улицу. — Дейв, этот киш перевернет твой мир!

Пятый тихо кашлянул и сунул руки в карманы. Опёрся о кухонную стойку, рассматривая Миранду, натирающую приборы полотенцем.

— Мой фирменный рецепт. А ты что думал? — она запрокинула голову и повысила голос: — Лайла, мы бы не отказались от помощи. Вино само себя из склепа не принесёт.

— Ладно, — донеслось из гостиной. Голос Лайлы больше не звучал раздражённо, но понять остыла ли она уже, или её успокоил Просекко было сложно.

— А ты иди сюда, — Миранда вытерла руки о передник и поймала Пятого за воротник. Наклонилась к его уху и коротко бросила: — Клаус просил ни слова об Апокалипсисе, — потом улыбнулась и поправила ему поло. Подняла со стола поднос с кишами и закусками, протянула его Пятому. — А теперь будь полезным.

— Эй, а как же «ты герой, ты спас мир»? — Пятый послушно взял в руки поднос, но голос у него всё равно дрогнул. Не из-за её слов, не из-за слов Клауса, а из-за своих собственных.

Миранда осеклась. Потянулась к нему и коротко приобняла, прижавшись лбом к виску.

— Мы оба неудачно подобрали слова. Всё хорошо?

— Я в порядке, — Пятый, как обычно, потянулся за ней, как только Миранда отпрянула, но она развернула его и подтолкнула на улицу.

Сама Миранда подождала Лайлу с двумя бутылками вина, и только после этого, улыбаясь от уха до уха, вышла сама, с натёртыми до блеска столовыми приборами.

— Ну, что? Вы готовы попробовать лучший киш-лорен в вашей жизни? — пропела она.

Дейв как раз расставил стулья и сел рядом с Клаусом. Клаус был как на иголках. Собрал волосы в хвост, закатал рукава и теперь не сводил взгляда с киша.

— Черт, да похоже ты действительно с ума сходишь по этому блюду.

Клаус повернулся к Дейву и понизил голос:

— Если поможешь мне выпытать у Миранды рецепт, я сделаю, что ты просил сегодня утром и плюс одно желание сверху.

— Так, — Лайла вскинула руки. — Я запрещаю любые намеки на секс за этим столом, с меня хватило ваших и ваших похождений, я хочу просто позавтракать и погладить котов, а не вот это всё…

Пятый вскинул брови и перевёл взгляд с Клауса на Дейва и обратно, потом вздохнул и сел по правую руку от Миранды. Лайла протянула ему бутылку и штопор, и Пятый занялся пробкой, пока Миранда мешала гренадин для Клауса.

И только когда у каждого на тарелке было по крошечному кишу, а в бокале гренадин или вино, Миранда подняла бокал:

— За первый весенний завтрак с семьёй!

В свете утреннего солнца её тост прозвучал совсем не пафосно, а наоборот. Действительно по-семейному. Не так, как было в детстве, а так, как было сейчас.

Пятый взглянул на Клауса и заметил, что тот коротко кивнул.

Он чувствовал это тоже.

Сделав по глотку, а то и два вина или гренадина, они взялись за еду.

— Бжстнно, — зажмурившись и с набитым ртом пробубнил Клаус.

— Действительно, очень вкусно, — поддержал его Дейв.

Пятый заговорил только прожевав первый кусочек и едва заметно улыбнулся:

— Это было первое, что я попробовал, когда она вытащила меня из… — он запнулся. ― Зоны боевых действий, — и скосил взгляд на Миранду.

— Что-то подсказывало мне, что ты не ел ничего вкуснее супа из башмаков лет двенадцать, — Миранда отложила вилку, потянулась к нему, погладила по спине и снова взялась за приборы. Пятый с трудом сдержал разочарованный вдох.

— И это ты не видела, как он попробовал горячее вино, мам, — Лайла помахала вилкой в воздухе. — Хотя не могу не согласиться, твой киш вкуснее любого горячего вина.

— Что за история с вином? — спросил Дейв.

— Ничего особенного. Просто, как вы помните, я слишком долго жил на рыбе и фильтрованной дождевой воде, — Пятый потянулся за своим бокалом. — Горячее вино со специями — это просто… вкусовой взрыв. И сладко, и терпко, и горячо. Как будто проглотил тепло, и оно согревает тебя изнутри.

— У него было такое лицо, будто он сейчас расплачется, — пояснила Лайла. — Пришлось отвести его в тенёк, чтобы не пугать людей.

— Хорошие были деньки, — Миранда улыбнулась и снова потянулась к Пятому. — Пару раз я приходила домой, а он спал на полу в луче солнечного света. Как коты делают.

— Остановитесь сейчас, — Пятый закатил глаза и откинулся на спинку. — Переводим тему.

— Ладно, ладно. Как скажешь, — Миранда сжала его плечо и перевела взгляд на Клауса, а потом коротко ему подмигнула. Пятый этого, конечно же, не заметил.

— Кстати, — Клаус тут же нашёлся, как именно перевести тему и повернулся к Лайле. Пятый благодарно кивнул, доедая свой киш. — Ты сказала, что хочешь погладить котов. У вас тут есть животные?

— У нас есть Пятый, — Лайла отодвинула пустую тарелку, а потом потянулась за плошкой с нарезанной Пятым морковкой. — Это вместо кота. И белки, с которыми он водит дружбу. Но коты, о которых я говорю — это соседские коты. Они толстые, чёрные и тупые, и это всё, что я люблю в котах, — она расплылась в улыбке.

— Белки! — выдохнул Клаус, едва допив гренадин. — Так вот зачем орешки!

— Да, я кстати видел парочку, когда к сараю возвращался.

— И коты, — Клаус тараторил, пытаясь успеть высказать всё, что пришло в голову до того, как сунет в рот последний кусок киша. — Они меня так любят. Знаете, у соседки Ванечки потрясающий котяра — мистер Паддлз. Всегда прибегал, когда я оставался в гостях, — он запнулся, и на это короткое мгновение за столом воцарилась неловкая пауза. Пятый уставился в сторону и снова только слушал. Клаус продолжил: — Дейв, нам нужно завести кота. Кстати, — он снова перевёл тему. — Мы нашли квартиру и съезжаем из гостиницы, — и сунул в рот последний кусочек.

Пятый моргнул и резко обернулся.

— Куда? — спросил он и тут же замолк. Сейчас Клаус снова решит, что Пятый ведёт допрос. — Я просто спрашиваю. Если что, — выдавил он и, едва почувствовав прикосновение пальцев Миранды к руке, сжал её ладонь.

— На юг города. До гостиницы добираться почти час, зато до моего салона — пятнадцать минут пешком, — Клаус облокотился стол и подался вперед. — Она небольшая, но идеальная. Спальня, комната, совмещенная с кухней и ванная. Третий этаж, солнечная сторона, много окон и балкон! — Клаус, кажется, потерялся в этом описании и даже мечтательно закатил глаза. — Нам про квартиру рассказал мужчина, что работает в цветочном напротив салона. Там жила его сестра его, но вышла замуж и переехала, а квартиру решила сдавать.

Пятый кивнул и улыбнулся уголками губ:

— Это очень здорово, Клаус.

— Позовешь нас на новоселье? Я принесу что-нибудь к ужину, — Миранда сжала руку Пятого сильнее и заговорила громче. — Но кота вам тогда лучше завести до переезда, чтобы когда вы въедете, он вам все-все лучшие места показал.

— Животные в гостинице запрещены, тут нет исключений, а что до определения хороших мест — Клаус ткнул в себя пальцем. — Я и сам не хуже справлюсь. А вот с новосельем нужно будет тщательно спланировать, но думаю все уместимся. Жаль, конечно, что квартира не больше внутри, чем снаружи. Но это ладно, нашу квартиру обсудим в следующий раз, а пока расскажите про ваш дом, что у вас тут есть кроме белок и котов? — он подвинул свой пустой бокал. — Можно еще?

— Я сделаю, — Пятый потянулся за бокалом, налил воды из кувшина и добавил сироп. Поболтал высокой ложечкой, стуча ей по краям бокала, а потом протянул гренадин Клаусу. — Прошу.

И сел на место.

— Ласточки, — Лайла развернулась на своём месте и показала в гнездо над дверью на кухню. — Ласточки классные. Всегда, когда их вижу думаю, что это к счастью. Ну, и ещё я всё время вспоминаю, как мы сюда Пятого привезли первый раз, и он сидел не шевелясь и пялился на этих птичек несчастных часами на пролет.

— Птиц… — Пятый взглянул на Клауса и не стал уточнять: — там тоже не было, — он поджал губы. Он бы предпочел обо всём этом не говорить.

— В детстве у нас почти не было семейных завтраков. — Дейв откинулся на спинку и осмотрелся. — Если не нужно было на учебу, то отец с утра брал меня на работу или в поле, или в коровник. А вот ужинали да, на воздухе.

— Когда мы встретились, я бы ни за что не подумал, что ты вырос на ферме.

Дейв рассмеялся.

— Это потому что я сбежал оттуда при первой возможности. Не разделял отцовской любви к хозяйству и пошел добровольцем в армию.

— А я бы сказала, — Миранда хитро сощурилась, будто присматриваясь к Дейву. — Что-то в тебе есть… такое.

— Семейный завтрак семейному завтраку рознь, — Пятый вдруг хмыкнул и поднял взгляд. — Я однажды сбежал с семейного завтрака. И, пожалуй, сбегу и сейчас.

Сейчас Пятый бежал не от семьи, а от ощущения, что он пытается пройти по натянутому между небоскребами канату и не преуспевает.

Он не мог не говорить про Апокалипсис. Не мог замалчивать то, что было частью его прошлого. Того, что сделало его таким, каким он был.

Но Пятый не мог не видеть, как замирает каждый раз Клаус, стоит коснуться его прошлого хотя бы мельком, и принял решение, которое показалось ему самым логичным в этот момент.

Уйти, чтобы беседа не была такой напряженной.

— Пойду белочек покормлю, — он поднялся, поцеловал Миранду в щёку и, достав орешки из кармана, ушёл к деревьям.

Пятый дошёл до шелковицы и опустился на корточки. Высыпал на ладонь немного орешков и вытянул руку. Одна из белок выглянула из-за дерева, повела носом и подобралась поближе.

— Привет, подружка, — Пятый улыбнулся. Белка принюхалась к нему, и только узнав его голос и запах решилась стащить орешек с его ладони.

За ней подтянулась другая, а третья осторожно спускалась по шелковичному стволу, цепляясь когтями за кору.

Пятый погладил одну из белочек по загривку, и тут же замер, услышав шуршание травы за спиной.

Клаус.

— Не против если я присоединюсь? — Клаус выглянул из-за его плеча и протянул раскрытую ладонь.

— Конечно, — Пятый потянулся к мешочку с орешками и отсыпал несколько брату. — Осторожнее. Они пугливые.

Клаус опустился на корточки рядом и тихо рассмеялся, когда одна из белок насторожилась и отбежала от Пятого. Принюхалась к нему, снова к Пятому и, видимо решив, что если Клаус с Пятым, то он и её друг тоже, побежала за орешком. Выхватила один и тут же сцепилась с товаркой. Клаус скормил им все орешки до единого, немедленно влюбив в себя всех местных белок настолько, что одна из них едва ли не на колени к нему забралась.

— Чудесное место, — Клаус заправил за ухо невидимую прядь. Он тоже нервничал.

Пятый сел удобнее и запрокинул голову, рассматривая листья над ними.

— Да. Столько тепла и солнца. И так спокойно, — он зажмурился и подался назад, упираясь в траву руками, выглядывая из тени дерева и подставляя лицо солнцу. — Миранда не выпускала меня на работу несколько месяцев после… ты знаешь, — он снова выпрямился. — И мы переехали сюда. Но даже не помню, сколько мы здесь пробыли, всё как в тумане.

Клаус искоса взглянул на него, а потом вцепился в траву перед собой. Они никогда раньше об этом не говорили. Каждый переносил горе и справлялся с болью по-своему.

— Спасибо, что подыграли сегодня, — наконец сказал он.

— Пожалуйста, — Пятый снова сел в тень и уставился на одну из белочек, лишь бы на Клауса не смотреть. — Но если ты хочешь скрыть от него Апокалипсис и всё, что было, то идея нас с ним знакомить была не очень, — он, всё-таки, повернул голову и поджал губы.

— Знаю, что должен рассказать ему. Но… как? — Прикрыл глаза. — Тебе не нужно было объяснять что-то Миранде. Она знала твою историю, знала про Апокалипсис и полюбила тебя таким, какой ты есть. А я… даже сам не знаю, кто я сейчас.

— Всё было не так, Клаус, — Пятый вздохнул, но уточнять не стал. Они с Мирандой прожили под одной крышей четыре года, прежде чем привычка и привязанность превратились во что-то большее. — Что значит ты «не знаешь, кто ты сейчас»?

Клаус поднял глаза на Пятого и долго на него смотрел, ничего не говоря. Потом качнул головой:

— Я расскажу ему про то, что с тобой случилось. Про Апокалипсис. Но не как это случилось… Хорошо?

Пятый прикусил щеку. Уходить от ответа Клаус умел не хуже него самого.

Он кивнул.

— Спасибо, — он посмотрел на свои руки. — И прости, что из всех вариантов, тебе достался в братья именно я. С кем-то, кто не так тесно связан с Апокалипсисом было бы проще. Во всём, — он помолчал ещё немного. — Ты не ответил на мой вопрос.

Клаус удивленно моргнул:

— Какая разница, насколько ты связан с Апокалипсисом? Важно то, что ты у меня есть.

— Мм. Боюсь, здесь ты тоже в лотерею не выиграл, — Пятый опустил голову и выдержал паузу. — Слушай, мне… мне жаль, что меня не было рядом, когда я был нужен. Но я не мог остаться. Было бы хуже.

— Я знаю. Мы бы утянули друг друга на дно, — Клаус качнулся вперед-назад. — Эгоистично хотеть присутствия брата, когда самовольно сбежал ото всех, но… Я так боялся встречи с ними. Так злился, что они остались со мной, а ты где-то с близкими, которые отчасти, но понимают тебя. А я один, — от волнения у него дрожали руки. — Ханна и Оуэн святые и прошли через ад ради меня, но они не поймут. Слишком далеки от всей нашей жизни… И я завидовал тебе, боялся, что я никогда не найду опору. Человека, с которым смогу противостоять этим демонам в моей душе…

— Клаус, ты никогда не «с кем-то» в своём горе, — Пятый прикусил щёку. — Мне повезло, что со мной рядом были Миранда и Лайла, это правда, но это ничего не меняло. Я всё ещё был один на один с самим собой. Миранда могла взять меня за руку, она могла целовать меня, могла со мной говорить, но я был один. Всегда, — он отвёл взгляд. — Я занимаю руководящую позицию в Комиссии не потому, что я добрался до неё по карьерной лестнице. Я занимаю её, потому что я пытался убить себя, и Миранда решила, что только усадив меня за соседний стол она сможет за мной уследить. Это что-то, о чём мы никогда не говорим дома, и я первый раз называю вещи своими именами.

Сначала было тихо. А потом Клаус коснулся его руки, провел кончиками пальцев по шрамам, рисуя из них созвездие. Ощущение было неприятным, но Пятый даже не дернулся. Он всё равно ценил каждое прикосновение, которое дарили ему близкие.

— Мы одни в своем горе, ты прав. Но, — Клаус убрал руку и обернулся, глядя им за спину, на собравшихся за столом. — Но как только мы останемся совершенно одни, то захлебнемся в нём. — он перевел взгляд на Пятого. — Ведь даже в Апокалипсисе ты был с Долорес.

Пятый замер. Снова это имя. Пару раз его упоминала Лайла, и даже Миранда о ней говорила.

Называла её любовью всей его жизни.

И каждый раз в такие моменты Пятому становилось тоскливо.

— Я не знаю, о ком ты говоришь, Клаус. Я двенадцать лет провёл один.

Клаус вдруг посерьёзнел.

— Но… нет-нет-нет, — Клаус поджал ноги под себя и сел напротив. Приблизился непривычно близко. — Долорес, она любовь всей твоей жизни. Ты носил у сердца, — он прижал ладонь к груди Пятого, и Пятый почувствовал, как к коже прижимается полый кулон, который ему подарила Лайла. — Она помогла тебе выжить в будущем, и она…

Пятый нахмурился и покачал головой. Клаус говорил с ним, будто ждал какого-то ответа, но он не понимал, какого именно.

— Ты не помнишь её, — выдохнул Клаус.

Пятый узнавал этот взгляд. Он помнил, как крепко обняла его Лайла — его это удивило и задело даже несмотря на то, насколько погружён он был в собственное горе. Она обняла его тогда не потому, что он потерял семью. Потому что он потерял что-то ещё.

— Почему вы смотрите на меня так, когда заходит речь об этой… — Пятый поджал губы. — И ты, и Лайла. Как будто вы меня… жалеете.

— Потому что… — Клаус сгорбился, — она была для тебя важнее целого мира, и ты… пожертвовал ею, чтобы спасти наш. Только вместе с Долорес, ушла и память о ней…

Пятый отвел взгляд, тупо глядя перед собой. Никакого отклика, кроме тоски, это имя в нём не вызывало, и сейчас, как он не старался вспомнить хоть что-то, он находил только пустоту.

— Так работают жертвы древним богам, Клаус. Если ты отдаешь им что-то, ты отдаешь это без остатка, — его голос дрогнул, но Пятый всё равно выдавил улыбку. — Ладно, — он снова посмотрел на Клауса. — Раз уж мы тут разоткровенничались, может просветишь меня, какие такие мои агенты тебе докучают?

Клаусу понадобилась пара мгновений, чтобы переключиться на новую тему, но заданный Пятым вопрос ему не понравился.

— Посредственные, по всей видимости. Раз даже я заметил их присутствие, — Клаус обиженно клацнул зубами. — Пополняют досье на меня? Ты знаешь, что я никогда не был против любопытных глаз, со мной всегда десяток призраков, а то и больше… Но, когда собственный брат следит за каждым шагом. — он отвернулся. — Я постоянно хочу спрятаться и я устал от этого чувства.

— Хм. Это тревожные новости, — Пятый развернулся к Клаусу всем телом и скрестил ноги по-турецки. — Потому что единственный подглядывающий Том, который тебе достался — это я. У нас не хватает людей, так что даже если бы я хотел к тебе кого-то приставить, я бы просто не смог. И потом… Думаешь, если бы я вел за тобой постоянную слежку, я бы не знал, что ты встретил Дейва ещё до того, как ты прислал мне приглашение? — он поджал губы и отвел взгляд, размышляя, а потом, всё же, добавил. — Опиши мне этих людей. Вдруг кто-то пытается подобраться ко мне через тебя, или у кого-то зуб на нашу семью…

— Подобраться?

Клаус побледнел и задрожал.

— Я не знаю… Не могу описать. Я не видел их, только чувствовал, как будто на меня постоянно смотрят, — он закусил ноготь и затих. А потом вдруг прижал кулаки к вискам и согнулся пополам, уткнувшись в землю. Пятый не на шутку испугался и тут же опустил руку ему на плечо и слабо сжал.

— Нет-нет-нет, пожалуйста… Нет.

— Клаус, — сказал Пятый, потянув его за плечо на себя. Он не знал, сработает ли с братом тот же трюк, что Лайлой, но что еще ему оставалось? Позвать Дейва и получить по зубам без разбирательств? — Посмотри на меня. Слушай меня. И дыши. Хорошо?

Клаус закрыл глаза и качнулся от его прикосновения.

— Не зови Девида, — сказал он, не разгибаясь. Покачнулся и добавил: — Помоги мне дойти до кухни. Пожалуйста.

— Давай, — Пятый встал первым, схватил Клауса за руку и рывком поставил его на ноги. Если он не хочет чего-то говорить Дейву — это его решение, и Пятый мог его только поддержать. Сделать вид, что все в порядке. Как всё это утро.

— Мы всё равно пройдем мимо них, и он что-нибудь, да заподозрит, — тихо сказал Пятый, подхватывая Клауса за руку.

— Я справлюсь, — кивнул Клаус, и когда они проходили мимо стола, привычно накренился, в своей излюбленной манере и рассмеялся.

Отвёл его на кухню и усадил на стул, а потом, ни слова не говоря, закрыл дверь.

Достал лёд из морозилки и бросил пару кусков стакан, налил воды из кувшина и протянул Клаусу.

— Держи, — и тут же присел на корточки напротив.

Просидел, правда, Пятый перед братом недолго. Услышал шуршание ситца и стук каблуков, и тут же перенесся к двери и приоткрыл её.

— Всё хорошо? — Миранда просунулась внутрь и схватила с тумбочки мундштук и сигареты, а потом обеспокоенно кивнула на Клауса. — Что ты ему сказал?

— Всё нормально. У меня все под контролем, Миранда. Можешь сказать остальным, что это… семейный разговор?

Миранда коротко кивнула, развернулась на каблуках и поспешила к столу. Пятый снова закрыл дверь.

— Дейв? — Клаус поднял на него взгляд.

— Миранда. Ты как?

Клаус кивнул, очень медленно, и приоткрыл глаза.

— В норме… я в норме, — он забросил лёд, который только что прижимал к виску, обратно в стакан. — Бывает.

— Ты же знаешь, что я вижу, что ты не в норме? — Пятый поддел ногой ножку стула рядом, подтянул его к себе и сел напротив Клауса. — Клаус, что происходит?

Клаус молчал. Долго. Пятый его понимал. Он мог не говорить о своих проблемах годами.

— Такое бывает. Одна мысль и пф, теряю контроль и не могу остановить этот снежный ком, — он снова поднял на Пятого взгляд. — И я снова в том феврале.

Пятый не хмурился в этот раз, но смотрел на Клауса не отводя глаз. Прикусив щеку и поджав губы.

— Оуэн и Ханна тоже не знают? Что у тебя ПТСР с паническими атаками? — он понимал, что должен посочувствовать, сказать что-то успокаивающее, но, как обычно, первым делом бросился искать решение.

— Нет, они не в курсе, — Клаус натянул рукава толстовки на пальцы. — Знают лишь Харгривсы. Ты и бестелесные ребята, от которых ничего не скрыть. — он уперся локтями в колени и теперь смотрел на Пятого снизу вверх.

— Иногда я… теряю связь с реальностью. Мне кажется, что всё это мне приснилось и я всё ещё в постапокалиптическом мире, лежу в лодке и её раскачивает на волнах. После того, как… ты знаешь, — Пятый мотнул головой в сторону, — стало хуже. Я просыпался с криками по ночам, дезориентированный, уверенный, что я не смог сбежать.

— И… как ты справляешься?

— Мои близкие знают об этом. Сложно скрыть что-то от женщины, которую ты любишь и с которой делишь постель, верно? Она знает, как меня успокоить и разбудить, — он пожал плечами. — Я всё ещё не готов говорить об этом серьёзно, но у нас с Мирандой есть уговор, что как только это начнет по-настоящему влиять на нашу жизнь, как только это начнёт нам мешать, я обращусь за профессиональной помощью. Это удивительно… успокаивающая мысль.

— Предлагаешь сказать Девиду? Будто бы мало причин держаться от меня подальше, м? — Клаус судорожно втянул воздух и втянул голову в плечи. — Нет. Я не скажу ему. Нет, нет. Если он уйдет, Пятый…

Он не договорил, но не нужно было быть знатоком человеческих душ, чтобы понимать, что он опустил.

Постепенно всё становилось на свои места — нервозность Клауса во время ужина и паутина вранья и недоговариваний, которую тот плёл. Клаус боролся с теми же демонами, что и он когда-то. Просто по-своему.

— О, то есть ты предпочтешь, чтобы он увидел это вживую и без предварительного анонса? — Пятый склонил голову набок. — Потому что это его не напугает?

Он взял руку Клауса в свои и наклонился ещё ближе:

— Посмотри на меня. И послушай. Дейв любит тебя. Но ты не сможешь сохранить эту любовь, если продолжишь юлить и недоговаривать. А он рано или поздно заметит. Он прекрасно знает, что такое ПТСР.

Клаус смотрел на него долго, будто пытаясь прочитать его мысли. И Пятый, в своё время, всматривался в него.

И видел сомнение. В то время, как Пятый был уверен в том, что говорит… Клаус поверить в это боялся.

Пятый отвел взгляд и кивнул, уголки губ поползи вверх в нервной полуулыбке.

— Что, если этой любви не хватит?

— Любовь побеждает всё, Клаус.

Пятый сказал это не задумываясь — ни о том, что она значит на самом деле, ни о том, где услышал её, ни о том, правда ли он так считает.

Но она звучала правильно. Как будто бы он не просто верил в неё, а знал, что говорит правду.

— Слушай, я… Я действительно боюсь, что с тобой что-то случится. Я не хочу мешать тебе жить. Но, — он сощурился и подался вперёд. — Меня всё ещё волнуют твои слова про кармическую связь. Не потому, что я боюсь, что вы поругаетесь или разбежитесь, мне просто… — слова давались с трудом — он легко находил нужные выражения в языке глубоководных, но языки людей были бедными. Он пощелкал языком, подняв голову, а потом поморщился. Подходящие слова не находились. — Если хочешь, я могу посмотреть, что вас ждёт.

— Нет, — торопливо ответил Клаус. Помолчал и повторил: — Нет. Что бы там ни было, я не хочу жить в ожидании. Неизвестность она… спокойнее? Да, мне лучше не знать. Я даже рад, что карты со мной сейчас не говорят.

Пятый моргнул. Клаус с картами не расставался, и было странно слышать, что они больше не давали ему подсказок.

— Но, почему тебя волнует наша связь? — продолжил Клаус нахмурившийсь. — Это же… обычное дело. Так бывает. Людям кажется, что они уже встречались раньше.

— Потому что я думаю, что это фиксированная точка во времени, а значит она повторяется во всех временных линиях. Я пару раз просчитывал, как развивались события в тех других вселенных, и некоторые события повторяются всегда. Например, я всегда попадаю в Апокалипсис. Миранда и я… — он осекся, качнул головой и улыбнулся. — Так, или иначе, Клаус, если ваша встреча — фиксированная точка, значит она неизбежно происходит и вы всегда влюбляетесь.

Клаус выдохнул и чуть сжал пальцы Пятого в ответ.

— Но, — начал он. — Даже если это фиксированная точка, что в этом плохого? Почему ты беспокоишься? — он заглянул Пятому в глаза, и Пятый на мгновение замешкался. — Что с тобой и Мирандой?

— Мы с ней всегда связаны, — ответил Пятый, почти не соврав.

В конце концов, нет никого нам ближе, чем враг.

— Я не беспокоюсь, это скорее… Не знаю, как объяснить. Фиксированные точки не изучены, мы и обратили-то на них внимание только недавно, когда я стал изучать другие временные линии, — он помолчал, поджав губы. — Мы знаем о них очень мало. Мне чертовски интересно. И страшно, что я могу обнаружить что-то, что мне не понравится.

— И все же ты хочешь найти, что там. Меня это всегда в тебе восхищало — делаешь что-то вопреки страху, — Клаус замялся. — Другие временные линии — это, которые ты создал, пытаясь исправить тот день? — Клаус насторожился. — Ты их видел? Нас, то есть. Там, в другом будущем.

— Временных линий намного больше, Клаус. И я их… нас не… не видел. Но я знаю, как рассчитать основные события, — Пятый облизнул губы и отвел взгляд. — И я догадываюсь, что ты не хочешь знать, что происходит там, но… просто, чтобы закрепить твоё нежелание, я скажу, что в одной из линий я пробыл в постапокалиптическом мире сорок пять лет. Потом вернулся и застрял в теле тринадцатилетнего подростка.

Он широко улыбнулся. Так, что на щеках показались ямочки.

— Хотел бы сказать, что ты был очаровательным тринадцатилетним подростком, но ты не был, — уголки губ Клауса поползли вверх. Его перестало трясти и даже бледность стала сходить. — Никто из нас не был. Кроме, разве что, Вани, — он высвободил руки, чтобы потереть лицо. — Прости, что тогда сравнил тебя с Реджинальдом.

— Было обидно, вообще-то, — Пятый фыркнул. — К тому же отец не стал бы ему угрожать, он бы просто попытался его подкупить или запер тебя в склепе, — он вздохнул. — Прости, но я не буду брать свои слова обратно, хотя я уверен, что мне не придётся приводить угрозу в жизнь.

— Нет, Реджи было бы плевать угрожает ли мне опасность.

Клаус встал, умылся и будто смыл с себя всю тревогу. На самом деле, конечно, он просто затолкал её поглубже в себя.

— Пора возвращаться? Как думаешь, уже не осталась ни кусочка киша?

— Тебе повезло, — Пятый поднялся со своего места, обошёл Клауса и стянул полотенце с одной из больших тарелок, а под ним оказался ещё несколько форм с киш-лоренами, никем ещё не тронутыми. — Миранда сделала их много. Бери эти и пойдём обратно, пока Дейв не начал к нам ломиться.

Вечером, вернув Клауса и Дейва в гостиницу, Лайла появилась посреди гостиной заранее прикрыв глаза ладонью.

— Прекрати, Коротышка, — Пятый потягивал кофе, сидя в кресле, пока Миранда снимала макияж.

— Не прекращу, пока ты мне поклянёшься, что ты сейчас не тычешь своим огромным носом моей матери в лобок.

Пятый закатил глаза, нащупал рядом с собой пульт от телевизора и включил его.

— Я смотрю телевизор, — сказал он. Лайла вздохнула, опустила чемодан на пол, снова скинула обувь и забралась на диван прямо так, через спинку.

— Останешься сегодня? — Миранда спустилась со второго этажа, расчёсывая волосы. Она уже оделась в стёганый жёлтый халат с вышитым на нём цветущим деревом.

— Нет, — протянула Лайла. — Посмотрю с вами новости, а потом прыгну к Юдоре. Она сегодня вернётся поздно, они ездили к бабушке.

— Я определенно хочу видеть, как вытянется лицо Диего, когда до него дойдёт, что вы с Юдорой не просто дружески ходите на йогу, — Пятый вытянул ноги и зевнул.

На улице уже стемнело. Небо было затянуто тучами, и когда Миранда пошла закрывать двери во внутренний дворик, уже начался дождь. Пятому на колени забралась соседская кошка, решившая, видимо, переждать напасть в ближайшем безопасном месте, и тут же начала вылизывать мокрую шерсть. Пятый коротко погладил её между ушами и за пару глотков допил свой кофе.

В такие минуты он чувствовал себя дома. Приятный вечер, тёплая комната. Любимые люди рядом и чужой теплый кот на коленях. Дождь стучит по оконному стеклу.

Раньше этот звук напоминал ему о утонувшем мире — о каплях воды на стекле, о шуршании чешуи глубоководных, о их крови на его руках и о горящей ворвани.

Но сейчас, сегодня и в любой другой день в этом доме и с этими людьми, эти мысли его не тревожили.

Он сам не заметил, как мысль о том, что нормальная жизнь ему всего лишь приснилась, перестала его посещать.

========== Фиксированная точка, которая всё объясняет ==========

— Уверен, что хочешь попытаться наладить с ним общение без моего участия? — Миранда склонила голову набок. Темно-рыжие кудри рассыпались по плечам, и желание остаться стало почти невыносимым. Она сидела в своём кресле в одном шёлковом халате в пол, с сигаретой в одной руке, чашкой кофе в другой и газетой на коленях.

— Я должен хотя бы попытаться. Без всяких там смягчающих обстоятельств в виде тебя и Клауса, — Пятый в очередной раз поправил галстук, пригладил волосы и развернулся. Шагнул к Миранде, поцеловал её в щёку. — По крайней мере, после этого никто не сможет сказать, что я не пытался.

— И правда. Удачи в таком случае, — Миранда улыбнулась и затянулась. Пятый кивнул, взял в руку чемодан и перенёсся в квартиру Клауса.

Решение взять Дейва подмышку и потащить его по барам далось Пятому нелегко, и никак не было связано с его желанием с ним подружиться на самом деле.

Реальность была такой, что Пятый был в тупике, и ему нужно было с кем-то поговорить. Просто поговорить, чтобы его не перебивали, не проваливались в паническую атаку, не моргали, говоря, что он несёт глупости. Он застрял во временной петле своих расчётов, и никак не мог нащупать ответ, который столько искал — когда всё пойдёт под откос и как этого избежать.

Дейв был единственным, кого это не касалось никак, и единственным, с кем Пятый действительно мог об этом поговорить.

Только в квартире Клауса его не было. Как и Клауса не было. Пятый присел на корточки, почесал Грейс по загривку, а потом телепортировался снова, теперь уже сам по себе.

И появился прямо перед гаражом, в котором работал Дейв. Остановился у открытых ворот. Высокий человек в чёрном, он хмуро высматривал среди работников того, кто ему нужен.

И двух минут не прошло, как к нему шагнул мужчина в возрасте — седина уже тронула волосы и нарисовала пару полос на бороде.

— Доброе утро, сэр, — он вытер руки и остановился напротив Пятого. Пятый моргнул и сверился с часами. И правда, здесь было утро. — У нас сейчас под завязку. Боюсь не сможем Вам помочь.

— Мне ничего чинить не надо.

ТеперьПятый окинул механика взглядом, почти сразу догадавшись, что это владелец, и, судя по виду, из тех, кто скорее отгрызёт себе ногу, чем отпустит кого-то с работы пораньше.

— Но нужно на несколько часов позаимствовать одного из ваших сотрудников, — Пятый достал из внутреннего кармана пиджака плотную кожаную обложку, раскрыл её с хлопком и показал удостоверение АНБ. Сложно было поверить, что он сейчас использовал выданную Комиссией на крайний случай корочку просто чтобы забрать Дейва с работы и ныть ему пять часов.

И тем не менее именно это он сейчас и делал.

К тому же корочка, похоже, сработала — хозяин мастерской кашлянул, заткнул тряпку за пояс и почесал затылок. Похоже, отказать АНБ он бы не решился:

— Конечно, кхм. Кого позвать.

— Мне нужен сержант Дэвид Джозеф Кац, — Пятый захлопнул удостоверение и убрал обратно в карман.

Механик цокнул языком с таким видом, будто Пятый сказал что-то очевидное:

— Одну минуту, позову его, — и ушёл в глубину гаража.

Пятый остался ждать, рассматривая гараж как картинку из серии «Найди Уолдо», пытаясь хоть чем-то занять время.

Дейв появился, когда Пятый действительно нашёл механика в полосатом джерси и теперь щурился в его сторону, не в силах поверить в совпадение.

— Что случилось? — без лишних приветствий спросил Дейв. Пятый перевёл на него взгляд.

— С Клаусом всё в порядке, — сказал он. — Помощь нужна мне. Давай пройдёмся, — он повёл головой в сторону. Не переноситься же прямо отсюда, нужно хотя бы из поля зрения начальника Дейва скрыться.

Дейв молчал всю дорогу, пока Пятый не свернул в тихий и незаметный дворик. Кивнул на чемодан и спросил:

— Время аттракционов?

— Типа того, — Пятый кивнул, схватил его за локоть, и даже не предупреждая особо, перенёс их в Дублин.

Здесь их точно никто не найдёт и не узнаёт.

Пятый разжал пальцы, отпуская Дейва, осмотрелся и зашагал к ближайшему пабу, показавшемуся ему достаточно адекватным. Уверенный, что Дейв его догонит, Пятый толкнул дверь внутрь. Поморщился, вдыхая запах пролитого пива и чужого пота, но всё равно переступил порог и направился к ближайшему свободному столику. Развернулся к Дейву:

— Что ты будешь пить?

— Гиннес.

Пятый кивнул и поставил рядом с Дейвом чемодан, уверенный, что если кто-то и сможет присмотреть за чемоданом, то это он. А сам ушёл к барной стойке.

Вернулся он через пару минут с двумя пинтами пива, тарелкой чесночных гренок и миской с арахисом. Сгрузил всё это на стол, сел напротив Дейва. Сделал глубокий вдох. Решиться-то он решился, а с чего он должен начать?

Об этом он не подумал.

— Ты знаешь, что такое «Метод утёнка»?

— Что?

Пятый вздохнул и откинулся назад, опираясь о мягкую спинку. Потёр ногтем пивную кружку, потом кивнул и начал:

— Это термин из программирования. Был такой парень, который везде таскал с собой резиновую уточку, и когда написанный им код не работал, он искал ошибку, объясняя код строчка за строчкой резиновой уточке, — он потёр мочку уха, сделал несколько глотков тёмного пива и добавил: — Мне нужно, чтобы ты меня выслушал и… выступил в роли независимого наблюдателя. Справишься?

Дейв помолчал немного, явно обдумывая, сколько пользы ему принесёт согласие, и через долгие несколько мгновений кивнул и потянулся к бокалу.

— Выкладывай.

Пятый отвёл взгляд, а потом вдруг резко отпрянул от спинки и стянул пиджак. Разговор им предстоял долгий.

— Не помню, упоминал ли кто-то из нас, что когда нам не удалось спасти семью, я совершил пять прыжков и пять попыток изменить линию времени, но каждый раз возвращался на руины. Если этого не звучало ни разу, то, собственно… я рассказал только что, — он сделал ещё пару глотков пива. — И в итоге получилось так, что… Нет, не очень очевидно. Давай с примерами, — он почесал нос, перевёл взгляд на миску с арахисом и выхватил сразу несколько орешков и выложил их как одну длинную линию. — Это линия времени. Орешки — это какие-то важные точки в ней, моменты, когда мы делаем выбор, который может всё изменить… Я совершил пять прыжков, — ещё горсть орешков. — В день, когда я вышел из-за стола… Я себе помешал и создал ещё одну линию времени, — он выложил ответвление от одной из точек. — Потом я поменял кое-то ещё и снова создал дополнительную линию, и так ещё несколько раз. Даже остановленный апокалипсис создавал дополнительный временной поток. Пока понятно?

— Угу. Продолжай.

Пятый поджал губы и покрутил один из орешков в руках, а потом опрокинул в себя остатки пива, будто надеясь, что от этого говорить станет проще. Проходящей мимо официантке он тут же махнул рукой на кружку, и вновь повернулся к Дейву.

— В каждой из временных линий, кроме действующих лиц есть что-то общее. Это фиксированные точки. То, что происходит всегда, — он немного подумал, выхватил несколько гренок с тарелки и заменил ими некоторые орехи. — Я всегда прыгаю и попадаю в Апокалипсис. Мы всегда пытаемся его остановить. И так далее и тому подобное. Это неизменно, оно случается в любом временном потоке, как бы ты ни пытался его изменить. Хоть упрыгайся во времени и пространстве, это то, что не изменится, — он сделал паузу. Перед ним появилась ещё одна кружка пива, Пятый разломил сразу несколько скорлупок, закинул арахис себе в рот, и выжидающе уставился на Дейва, мол, есть ещё вопросы?

Дейв пил меньше и слушал внимательно, продолжая пристально всматриваясь в схему. А потом поднял голову и встретился с Пятым взглядами:

— И какую фиксированную точку ты хочешь изменить?

Пятый щёлкнул ещё одним орехом, пожевал щеку и, наконец, выговорил:

— Во всех временных линиях, которые я создал, по моим расчётам мы… — он моргнул и уточнил: — Я и Миранда. Мы становимся врагами, — он показал на одну гренку, потом на другую, третью, четвёртую, пятую. — Я пытаюсь остановить Апокалипсис, Комиссия мне мешает. И мы становимся заклятыми врагами. Здесь, — он указал на временную линию, в которой Клаус не сбегал из дома, а сам Пятый сидел в Апокалипсисе добрых сорок пять лет, — мы друг друга ненавидим. Здесь, — он показал на другую временную линию, ту, где он не вышел из-за стола, но всё равно прыгнул в Апокалипсис, просто в другой день и в других обстоятельствах, — я убил Миранду собственными руками, — он помолчал немного, шумно вдохнул через нос и провёл рукой по волосам, нервно отбрасывая чёлку назад. — Я не могу этого допустить в нашем мире. Ни сейчас, ни когда-то потом, — откинувшись назад, он ещё немного помолчал, потянулся к кружке и выпил ещё. С каждым глотком говорить было всё легче, слова будто бы ничего не весили и просто соскальзывали с языка. Он даже сам расслабился, чего не позволял себе ни с кем, кроме Миранды.

Дейв допил своё пиво и заказал ещё, отодвинул кружку на край стола и нарисовал пальцем круг над схемой:

— И ты уверен, что способ есть, несмотря на всю неизменность и… фиксированность.

Пятый снова помолчал, задумчиво пожевал арахис, который до этого катал в пальцах. Потом ослабил галстук и закатал рукава, упёрся локтями в стол и развёл ладони в сторону:

— Я предполагаю, что это возможно. Но чтобы понять, что именно мне нужно сделать, мне нужно найти этот момент. Теория вероятности, вся эта чепуха… И я не могу найти эту точку. Я не первый месяц занимаюсь этими расчётами, и я в тупике. То, что должно случиться не находится. И это меня с ума сводит… — он приложился к пиву снова, вытер губы запястьем и обмяк. Поводил по кружке пальцем. — Я бы для неё что угодно сделал. Звезду бы с неба достал. Вернулся бы в Апокалипсис и завоевал бы мир глубоководных для неё. Но я не могу найти момент, когда всё начнёт рушиться.

— Блуждающая фиксированная точка? — Дейв закинул в рот гренку с тарелки. — А может быть, что вы изменили слишком много… орешко-точек, временная линия исказилась и злополучная гренка вообще выпала за пределы уравнения? Раз ты не можешь ее найти?

Пятый пожал плечами.

— Я стараюсь себя в этом убедить, но… — Пятый качнул головой. — Но вдруг, если я просто убеждаю себя, что её нет. И отчаянно не хочу её найти. А она у меня под носом? Я постоянно об этом думаю, и из-за этого снова и снова кидаюсь делать прогнозы, и будто головой об стену бьюсь.

Дейв глотнул ещё пива — Пятый повторил за ним. Уткнулся в орехи, над чем-то размышляя, и Пятый затаил дыхание. Дейв заговорил снова:

— А как ты делаешь прогнозы? Я имею в виду… если эти точки постоянно меняются. — мысль, похоже, ему не давалась, но он явно нащупал какую-то идею. — Ну, получается же, что к определённой фиксированной точке должны вести другие такие же? Ведь эта мелочь не оказывает на них сильного влияния? — он вытолкнул один орешек из линии. — Так? Получается нужно найти в других линиях закономерность ведущую к вашей с Мирандой размолвке… Хотя ты наверняка уже копал в эту сторону.

— Мы все просто наборы цифр, когда речь идёт о прогнозах. Построй правильную формулу, не проебись нигде в десятичных дробях и voila, ты уже знаешь, какого именно цветочника нужно убить, чтобы соседский мальчик вместо серийного убийцы стал успешным хирургом. Это наша работа. Просчитывать вероятности и убирать лишние элементы. С Мирандой… сложнее. Обычно наша «размолвка» строится на Апокалипсисе. Она находит меня в будущем и нанимает для работы в Комиссии, иногда у нас сугубо деловые отношения, иногда служебная интрижка. Я зациклен на возвращении к семье и разрываю контракт. Сбегаю из Комиссии. Пытаюсь остановить конец света. И всё идёт наперекосяк, — он поморщился и ущипнул себя за губу. — Но здесь всё уже наперекосяк. Что должно случиться, чтобы я разорвал контракт в этот раз? Чтобы я вот так просто… бросил её и сбежал? — он снова опустошил кружку и крутанул рукой, заказывая новую. Сунул в рот гренку и уставился на орешки перед собой. — Как моё желание быть с семьёй и остановить конец света вообще может быть проблемой? Она буквально вытащила меня из будущего, чтобы я разобрался с Апокалипсисом.

— Но вы ведь уже остановили Апокалипсис и ты воссоединился с семьёй. Это даже гипотетически не может стать проблемой, — Дейв почесал висок и пожал плечами. — Так получается… ни в какой из других временных линий у вас нет отношений как сейчас? Может, ты уже разобрался с этой фиксированной точкой, где вы по разные стороны баррикад?

Пятый с сомнением посмотрел на Дейва и, едва получив кружку, снова к ней приложился. Он редко налегал на алкоголь так активно, но сейчас ему хотелось лёгкости в словах. Казалось, он даже сам начинает мир вокруг воспринимать проще.

— Об этом я думал. И пытался прикинуть, где эта точка могла быть до Апокалипсиса… и снова ничего. Но я же вижу этот конфликт, каждый раз, во всех пяти линиях, — он подобрал одну из гренок со схемы и сломал её в пальцах. Поджал губы и качнул головой. — Я знаю, что ты меня понимаешь. Что ты бы сделал всё, лишь бы не навредить Клаусу. Одна мысль, что где-то я мог ненавидеть её так сильно, что убил… — он зажмурился и сморщил нос, сжал гренку в кулаке. — Чтобы остановить Апокалипсис, я пожертвовал кем-то важным для меня. Я не могу потерять ещё и Миранду.

Дейв прикончил очередную пинту и потянулся к новой.

— Пятый, я… Ты сам в курсе, что я навряд ли дам тебе дельный совет по части временных линий. Я в этом не сильно шарю, но… — он наклонился ближе к Пятому. Ткнул в одну гренку, потом в другую и третью. — Ты уже смог выбраться из Апокалипсиса, спасти мир и Клауса. И чтобы там Вселенная ни навертела, ты точно найдёшь способ исправить это. Особенно когда дело касается твоих любимых. Кто, если не ты?

Пятый ухмыльнулся как-то невесело. Последний раз, когда ему сказали «Кто, если не ты», речь шла об Апокалипсисе, и почти вся его семья погибла. А потом он сам сказал «Кто, если не я», и создал пять временных линий, так ничего и не исправив.

— Ненавижу эту фразу, — Пятый, всё же рассмеялся, глядя на схему перед собой. — «Кто, если не ты». В Комиссии меня всё ещё считают героем, но это же не так, — он поднял взгляд на Дейва. — Я не смог спасти свою семью. Подвёл их, — он пожал плечами. — Единственное в чём я на самом деле хорош — это делать всё хуже, чем было. Думаю, ты это уже мог заметить по тем нескольким семейным пиршествам, на которых ты был, — он поджал губы и качнул головой, а потом снова взялся за кружку.

— От того как сильно ты ненавидишь эти слова, они не перестанут быть правдой. Ты можешь сделать что-то, что навредит твоим товарищам или даже убьет их. Но в противном случае пострадает только больше людей. — Смотрел за дрожащими пузырьками замершими на стеклянном боку кружки. — Чуть проще, когда ты выполняешь приказ. Херово, когда приходится самому принимать решение кому жить, а кому нет. И сколько бы ты ни презирал себя, те, кто выжил будут считать тебя героем.

Дейв поморщился.

— Но я всегда был сторонником бороться до последнего. Ты такой же. Иначе бы мы здесь сегодня не сидели, — он сделал глоток и Пятый тоже опрокинул кружку. — Тебе не всё равно и поэтому хреново будет всегда.

Пятый прикусил губу и покивал, так и не глядя на Дейва.

— Ты прав. Но сейчас ведь это не приказ, это моя собственная… причуда. И приписанный героизм не помогает, сам понимаешь, — он снова фыркнул. — Кажется, что если уж я смог остановить Апокалипсис и создать столько временных линий, то я и это смогу поменять. Я убивал чудовищ, меня учили жрецы древних богов. Но на деле, — он опустил потемневший взгляд на свои руки, — я обычный человек.

— А кому, по-твоему, под силу невозможное? Только обычному человеку, — Дейв поболтал по кружке остатки пива, потом, как и Пятый, откинулся на спинку и повёл плечами. — И я тут без высокопарности. История тому свидетель. Люди принимают кучу дерьмовых решений и совершают ошибки, а ещё они пересекают границы возможного. И часто это одни и те же люди.

— Наш отец бы с тобой не согласился, — Пятый допил очередную пинту и махнул рукой. Потом всё же посмотрел на Дейва. — Я думаю… Я не совсем в этом уверен, но думаю, что вероятность успеха есть… что у меня есть ещё один козырь в кармане. Только чтобы его использовать, мне нужно что-то отдать, — он выхватил из-под рубашки полый кулон и принялся перебирать его в пальцах. — Что достаточно сложно, учитывая, что я им и так уже всё отдал, — он поморщился и мотнул головой. Его взгляд тут же прояснился. — Звучит как бред, да? — он перехватил новую кружку.

— Вот тут да, ты меня теряешь, дружище, — Дейв рассмеялся и махнул официантке, чтобы забрала пустые кружки. Потом закинул горсть орешков в рот и продолжил. — Козырь — звучит как минимум отлично. Но не всегда стоит его использовать.

Пятый кивнул.

— Я бы реально не хотел к нему прибегать. Но что если, — он собрал гренки со схемы, — я мог бы избавиться от фиксированный точек так же легко, как я могу выбросить гренки? — и бросил гренки через плечо. — Кем бы я стал? Повелителем времени? — он тихо рассмеялся, даже не заметив, что происходит за соседним столиком.

Мужик, который накидался, возможно, даже большим количеством пинт, чем Пятый, медленно поднялся и, держась за спинку сиденья, развернулся и навис над Пятым, потрясая своим пивом.

— Ты какого хуя творишь? — вопросил он. В пиве, как дохлые рыбки, плавали чесночные гренки. Пятый фыркнул, глядя на это дело, потом поднял взгляд на мужика и ответил:

— Подкармливаю умственно неполноценных. Проблемы?

Мужик пошатнулся, со стуком поставил свою кружку перед Пятым, щедро обдав пивом и гренками, а потом схватил его за грудки, вытянул из-за стола.

— Ты даже тупее, чем я думал, — улыбка у Пятого из насмешливой стала неприятно-хищной. — Ты не хочешь со мной драться.

И конечно же мужика это разозлило только сильнее. Он швырнул Пятого в сторону бара. В любое другое время Пятый бы телепортировался, ударил мужика по голове и на этом конфликт можно было бы считать исчерпанным.

Но сейчас он был слишком пьян, и первое, что он сделал — затормозил рёбрами в стойку.

И боль его не отрезвила, а только сильнее разозлила. Он развернулся и сощурился, глядя на мужика к которому уже поспевали его друзья, шире и пьянее Пятого в пару раз.

Дейв вскочил со своего места и выхватил одного из дружков мужика из толпы, скрутил и впечатал в стол. Пятый кивнул, скорее не ему, а себе, и тоже ринулся в бой. За Дейвом он почти не следил. Уж бывшему военному он мог доверить драку в пабе.

Сам Пятый был быстрым. Почти незаметным — никто даже не успевал толком заметить его синюю вспышку, но дрался он яростно и жёстко, разбивая носы и ломая кости. Он был пьян, нападавших было много. Он пропустил пару ударов, рот и подбородок залило кровью из разбитого носа. Притормозил, вытер кровь рукой и слизнул с губ. Кто-то ударил его стулом по голове, но Пятый устоял. Выхватил отвалившуюся ножку и пинком отправил ударившего его смельчака обратно в толпу.

— Я тебе это ножку от стула запихну в жопу по самые пончикряки, — Пятый сплюнул кровь и кинулся обратно в толпу.

Иногда он находил Дейва взглядом, чтобы убедиться, что ему ещё никто не сунул розочку под рёбра, а сам продолжал калечить тех, кто попадался ему под руку.

Услышал голос Дейва:

— Пятый! Осты… — и его тут же уволокли в сторону, а Пятому прилетело пустой сковородой по спине. Он обернулся, вывернув смельчаку руку, потом выпустил и исчез, как только над ним занесли поднос. Удар пришёлся на кого-то из тех, кто пытался его ухватить. Пятый рассмеялся, оказавшись в другой части толпы, и его тут же выцепил Дейв.

— Пора сваливать!

Пятый обернулся и моргнул. Посмотрел на свои руки, на катающихся по полу пьянчуг, кивнул и вывернулся из хватки. Исчез, возвращаясь к их столу за чемоданом, и тут же вернулся в синей вспышке. Схватил Дейва за локоть и щёлкнул застёжкой.

В их квартире было темно. Миранда давно спала. Пятый поставил чемодан и едва слышно добрёл до спальни, закрыл дверь и только после этого включил торшер в гостиной.

— Обувь можешь оставить вон там, — он и сам разулся и унёс ботинки в прихожую. — Здесь ванная, — он включил свет в ванной комнате. — Если тебе нужно умыться.

— Уж точно не повредит, — ответил Дейв.

Рубашка Пятого была в крови, руки в синяках, галстук и пиджак, кажется, остались в пабе. Но только сейчас он начал успокаиваться.

Сам Пятый умылся на кухне, потом постоял у зеркала в прихожей, рассматривая разбитый нос и лопнувшую губу. Достал аптечку из комода у телевизора, пошатнулся и открыл шкаф, рассматривая сложенные стопкой домашние вещи.

Из ванной донёсся громкий шёпот:

— По шкале от одного до десяти, насколько Клаус взбесится?

— Понятия не имею, — честно признался Пятый. Достал с полки достаточно свободные треники и растянутую футболку и заглянул в ванную. Протянул вещи Дейву. — Думаешь, он будет больше злиться на тебя, или на меня за то, что я тебя в это втянул?

— Думаю в этот раз мне не удастся его задобрить, а тебя так он заживо закопает, — Дейв добродушно усмехнулся и взял одежду.

— Что, нужно швы наложить? Не уверен, что сейчас смогу это нормально сделать…

— Да, я тоже… — Дейв зашипел. — Ничего. Потерпит до утра.

Он быстро переоделся и, вопросительно кивнув на полотенце, и, получив разрешение, намочил его и прижал к голове.

— Ну, а Миранда? — Дейв вышел из ванной комнаты и Пятый шагнул следом. — Привычная к таким номерам?

— Обычно в таком состоянии… или похуже, я возвращался трезвым и с миссий. Уже после… после Апокалипсиса, — Пятый поморщился и снова полез в шкаф. Достал одежду и для себя, а потом подушку и одеяло для Дейва. — Пьяным и побитым… это впервые, — он ухмыльнулся. — Но, уверен, она к этому готова. Хочешь… чаю?

— Нет… Нет, спасибо, — Дейв потёр лицо.

Пятый постелил ему на диване, совсем как ему когда-то стелила постель Миранда. Потом выпрямился.

— Кстати, вопрос, — сказал Дейв. — Где мы были? Предпочту в том городе не появляться, после такой-то заварушки.

— Дублин, восемьдесят девятый. Не думаю, что кто-то из тех, кто посещает его сейчас, тебя узнает. Или узнает и будет крайне удивлён, что ты ни капли не постарел. Может тебе льда к полотенцу?

— Ну тогда вопросов нет, — Дейв наконец сел на диван и шумно выдохнул. — Не беспокойся. И не такое в окопах переживал. Уверен, ты тоже.

Он помолчал ещё пару мгновений, а потом поднял взгляд на Пятого.

— Ну, надеюсь, я был достойным утёнком и что-то полезное ты для себя вынес… А если нет, так хоть размялись, хах.

Пятый моргнул, а потом кивнул. Что-то полезное он и правда вынес из их разговора. Правда сейчас гораздо живее вспоминалась драка.

— Спасибо, что выслушал. Это правда помогло, — он вздохнул, подобрал одежду, которую отложил для себя и сделал несколько шагов в сторону ванной. — Если проснёшься раньше нас с Мирандой… Можешь меня разбудить, — он опустил взгляд, едва заметно улыбнулся и скрылся за дверью в ванную.

— Понято, принято, — успел сказать ему вслед Дейв.

Пятый бросил грязную одежду в корзину для белья, принял быстрый душ и, всё сильнее пошатываясь, снова вышел.

Дейв уже крепко спал. Пятый беззвучно скользнул в спальню и забрался в кровать. Миранда обернулась и приоткрыла глаза, потревоженная его явлением.

— От тебя несёт пивом, — она нахмурилась. Пятый притянул её к себе. — И кровью. Чем ты занимался?

— Тшшш, — Пятый поцеловал её в шею и ткнулся носом в плечо. Сейчас, когда он был рядом с ней, его переполняла нежность. — Я люблю тебя.

И тут же забылся сном.

Пятый спал крепко, и, конечно же, не услышал, как проснулась Миранда. Она потрепала его по растрёпанным, ещё влажным, волосам, придирчиво посмотрела на лопнувшую губу и кожу на носу и со вздохом выбралась из объятий. Накинула шелковый халат с золотыми рыбками на пеньюар и вышла в гостиную. Тут же застыла, заметив спящего на диване мужчину, сощурилась, подошла ближе и наклонилась. Рассмотрела знакомые черты, выдохнула и выпрямилась. Прошелестела халатом на кухонную половину и начала варить кофе. Пятый наверняка подскочит, как только не обнаружит её рядом, и хорошо бы к тому моменту сварить кофе и жестоко его шантажировать.

С чашкой горячего напитка она вернулась в гостиную, села в кресло и взяла со стола каталог Prada на осень-зиму восемьдесят шестого.

Листая журнал, она почти не заметила, как зашевелился Дейв. Но как только он заговорил, Миранда подняла на него взгляд.

— Я почти всё могу объяснить, но потребуется немного времени, — Дейв приподнялся на локтях. — Доброе утро? И прости за подушку.

— Я живу с Пятым, — Миранда склонила голову набок. — Ты представить себе не можешь, сколько раз он заливал кровью этот диван, пол и нашу спальню, — она улыбнулась. — Думаю, ты не откажешься от таблетки аспирина. А потом всё расскажешь. Но, — она отложила журнал, — судя по тому, как от Пятого несло, и по вашему внешнему виду, вы были… в Ирландии? Ладно, это я ещё и на чемодане подсмотрела, — она поднялась и вернулась к раковине. Набрала стакан воды и достала из аптечки аспирин.

Дейв благодарно кивнул, закинулся таблеткой, и только потом ответил:

— Да, всё так. Дублин… восемьдесят девятый, кажется, так он сказал. — наконец-то он сел ровно. Потёр переносицу. — На самом деле, я… Да нечего рассказывать. Вчера одни ребята накидались и совершили роковую ошибку, решив подраться с Пятым. Ну, то есть, не вчера, а в восемьдесят девятом. История стара как мир.

Миранда отпрянула вместе со стаканом и немного нахмурилась:

— Он убил кого-нибудь?

— М? Я… Я не знаю. — Дейв опёрся о колени. — Чёрт, я даже не уверен не покалечил ли я кого-то слишком сильно.

— Не волнуйся, — Миранда вдруг заулыбалась и похлопала его по колену. — Кофе будешь?

Именно в этот момент Пятый, действительно проснувшийся, как только понял, что Миранды нет рядом, выбрался из комнаты, держась за дверной косяк. На нём, кажется, не было живого места, и кожа постепенно покрывалась фиолетовыми пятнами.

— Я буду, — тихо сказал он.

— Ты не будешь, — Миранда встала и схватила Пятого за подбородок. — Что ты сделал со своим лицом, просто катастрофа.

— Прекрати, — Пятый вывернулся и добрался до дивана, рухнув рядом с Дейвом. Голова гудела и была совершенно пустой.

— Да. Не откажусь, — ответил Миранде Дейв. Миранда кивнула и ушла за кофе, а Дейв едва тихо сказал: — Даже не буду спрашивать как ты.

— Бывало и хуже, — Пятый качнул головой. — У Миранды есть заживляющий гель, мы с тобой поделимся перед тем, как вернуть тебя Клаусу. Чтобы он не увидел весь масштаб катастрофы.

— Я как-то простыл и чуть температурил, так он носился вокруг как курица-наседка, — Дейв засмеялся и поморщился. — Так что мне это слабо поможет, но спасибо.

— По крайней мере, ты сам будешь чувствовать себя лучше. И синяки будут не такие приметные, — Миранда вернулась с чашкой кофе и банкой. — Пей кофе, Девид, а потом можешь обмазаться гелем с головы до пяточек. А я пока займусь этим неуёмным, — она поставила чашку перед Дейвом, а сама села на корточки перед Пятым, открутила баночку и щедро мазнула гелем по носу. Пятый поморщился и отстранился.

— Потом.

Миранда закатила глаза.

— Кофе ты всё равно не получишь. А ты, — она снова повернулась к Дейву. — Может, хочешь завтрак?

— Вот завтрак точно отложу на потом, — Дейв сделал только глоток кофе и тут же поднялся. — Я тогда в душ, опробую ваш чудо-гель и можно выдвигаться навстречу неизбежному.

Пятый кивнул.

— Свежее полотенце там на полке есть, — добавила Миранда.

Как только дверь за Дейвом закрылась, она пересела на его место и тут же задрала на Пятом футболку. Ткнула в лиловый синяк на правом боку, потом в такой же повыше, но с левой стороны.

Пятый перехватил её руки и качнул головой.

— Ты снова начинаешь? — Миранда обеспокоенно поджала губы. — Или это случайность?

— Я напился, Миранда, — Пятый почесал нос. Лопнувшая кожа уже начала заживать и теперь зудела. — Я клянусь тебе, я не нарывался на эту драку. Всё в порядке.

Миранда качнула головой, потом придвинулась ближе, запустила руку в волосы у него на затылке и прижалась лбом к виску.

— Я, кстати, тебя тоже люблю, — шепнула она и отпрянула, как только открылась дверь из ванной.

Дейв вернулся уже не таким помятым, как перед походом в душ.

— Спасибо. За всё, в общем-то.

— Тебе спасибо, — Пятый поднялся, порылся в карманах и не нашёл часы. Поморщился, осмотрелся и подобрал оставленный у телевизора чемодан. — Пока допиваешь кофе, можешь решить, хочешь ли ты в тот же день, но в шесть вечера, или в середину дня.

— Давай на шесть вечера, чтоб сразу с ним встретиться. — Дейв сделал паузу. Пятый вбил нужные координаты, потом натянул на ноги тапочки и протянул Дейву руку. — Да, на шесть вечера, — и сжал руку Пятого в своей. — До встречи!

Пятый, как всегда, щёлкнул застёжкой и они оказались в гостиной квартиры Клауса с Дейвом.

— Добро пожаловать домой, — выдохнул Пятый, только сейчас подумав, как же они выглядят со стороны. Осмотрелся, в поисках брата. Клаус тут же высунулся в гостиную и замер:

— Дейв? Пятый? — он прижал руки ко рту. — Что?..

Он стоял на месте какое-то время, переводя взгляд с одного на другого, и только через время кинулся к Дейву. Коснулся его лица, потом осмотрел его и принюхался.

— Ну? Кто-нибудь расскажет, что произошло?

Пятый моргнул и поставил чемодан на пол. Поморщился, потому что заныли рёбра, но даже не пикнул.

— Мне нужно было с кем-то поговорить. Я напился и втянул его в драку, за что прошу прощения, — начал Пятый, не сводя с брата взгляда. — Мы не друг с другом подрались, если это важно.

— Мы оба в порядке, Клаус.

— О да, я вижу! — Клаус ударил Дейва по груди и тут же, стоило тому поморщиться, испуганно убрал руки. — В полном порядке.

Он помолчал, переведя взгляд на Пятого, и только через время переспросил:

— Вы правда в порядке?

В это мгновение Пятому стало стыдно, что он вырвал Дейва из их хрупкой идиллии и подверг его опасности. Он отвёл взгляд. Понурил бы плечи, если бы спина болела меньше.

— В полном. Ничего не сломано, одни ушибы, да царапины, — он сделал паузу. — Дейв мне очень помог. Не только в драке, — он выдавил улыбку. — Я больше так делать не буду. В следующий раз заберу его… не знаю. В хижину в лесу.

Клаус кивнул и закрыл лицо руками. Дейв тут же притянул его к себе, обнимая, и погладил по спине. Успокоившись, Клаус снова уставился на Пятого и сощурился:

— Но вы… вы были у тебя дома?

— Я не очень хорошо соображал, когда нас переносил, но, пожалуй, это и к лучшему, — Пятый со скрипом сел на пол и потянулся к проходящей мимо Грейс, поймал её, сел удобнее и принялся наглаживать. — Не сдавать же тебе на руки Дейва не только в синяках, но и пьяного, правда?

— То есть… ты успел напиться с моим братом, подраться и даже проспаться. И всё это… — Клаус запнулся. — И ещё попутешествовать во времени?

— Да. Вроде всё так, — Дейв покивал с серьёзным видом.

Клаус поморщился, а потом прижался к нему снова.

Пятый отвёл взгляд, сосредоточив всё своё внимание на Грейс, и не заметил, как Клаус вывернулся из объятий и сел рядом с ним на пол, чтобы обнять и ткнуться носом в щёку.

Он не отстранился, а выпустил из рук кошку и обнял брата в ответ.

— Мы прекрасно провели время. Но я обещаю, что больше его в такое втягивать не буду. Чтобы не беспокоить тебя лишний раз, — он улыбнулся, наслаждаясь теплом тела Клауса и как обычно не желая отпускать.

— Мальчишки, — он покачал головой. — А я вот никогда не дрался своими двумя. Ну только на общих тренировках в детстве. В жизни — ни разу.

Пятый заметил, как тень тревоги скользнула по лицу Клауса, и тут же исчезла, но промолчал.

— Ты и без кулаков кому угодно можешь задать жару, — Пятый хмыкнул и снова почесал нос. — Хотя я бы предпочёл, чтобы тебе и призрачными кулаками не пришлось махать. Дейв, думаю, со мной согласится.

— Призрачными кулаками? — выгнул бровь Дейв.

— Ну… — Клаус замялся и почесал кончик носа. — Я могу приказать призракам драться за меня.

— И они действительно могут?..

— А ты как думаешь, почему я не оставляю Диего с Пятым наедине?

— Ладненько. Теперь я знаю о тебе чуть больше.

Улыбка Клауса немного угасла.

— Кхм, а вот сейчас я бы не отказался позавтракать, — сказал Дейв.

— Завтрак? — Клаус легко провёл ладонью по плечу брата и протянул руку Дейву. — Шесть вечера!

— Я вернулся с потасовки в восемьдесят девятом и ещё не завтракал, — Дейв потянул Клауса вверх.

— О, вы на них посмотрите, ещё и путешествие в прошлое, — Клаус бросил взгляд на Пятого. — А ты как? Насчёт «позднего завтрака»?

— Миранда тебя не простит, если я вернусь не голодным, — Пятый снова подобрал кошку, и встал сам, тихо клацнув зубами, когда заныли синяки. — Но я бы выпил с вами чашечку кофе. Если, конечно, вы правда хотите, чтобы я остался.

Дожидаясь ответа, он прижал к себе Грейс, почёсывая за ушами и разве что лицом не зарываясь в мягкую шерсть. За все эти годы в нормальном мире, казалось бы, он мог уже утолить свой тактильный голод, но по-прежнему кидался ко всему тёплому и приятному на ощупь, как пустынный путник к воде.

И ему нравились животные, что уж там.

— Когда тебе предлагают завтрак, это и означает что хотят, чтобы ты остался, дурило, — с улыбкой вздохнул Клаус и направился в сторону кухни.

Пятый, всё так же прижимая к себе Грейс, вдруг вскинул голову:

— Клаус, — он покусал губы. — Можешь… Могу я поговорить с Ваней? Хотя бы минут десять. Пожалуйста, — выражение его лица смягчилось, как всегда бывало, когда он говорил о сестре.

Пожалуй, из всех родственников, именно её неодобрение тогда задело его больше всего, и именно по ней он больше всех скучал.

В её смерти винил себя больше, чем в смертях остальных.

Всех своих братьев и сестёр он любил одинаково, но именно с Ваней когда-то он был близок.

— Если она не против, конечно.

Клаус взглянул в сторону дивана:

— Да, конечно, — сделал паузу. — Это же Ваня. Она всегда тебе рада.

Его руки охватило синее свечение, как бывало всегда, когда он вытягивал призраков в мир живых. Пятый повернулся к сестре и забыл, как дышать. Даже переговаривания Клауса с Дейвом у него за спиной были как в тумане.

Ваня улыбнулась, как только они остались один на один:

— Привет, Пятый.

— Привет, сестрица, — Пятый улыбнулся едва заметно, одними уголками губ. Выпустил, наконец, кошку и снова опустился на пол, прямо напротив Вани. — Как… дела? — он тут же смущённо отвёл взгляд. — Тупой вопрос, извини. Не знаю, как ещё разговоры начинать. Мне тебя не хватает.

У него, конечно, были темы для обсуждения и поважнее. Но хотелось хотя бы парой слов с сестрой перекинуться, прежде чем вернуться в суровую реальность.

— Мне тоже тебя не хватает, — Ваня чуть подалась вперёд и протянула ему руку. Пятый потянулся навстречу, сжимая её пальцы в своих. Ваня улыбнулась шире. Как бы ему хотелось коснуться её на самом деле. Почувствовать мозоли на кончиках пальцев и её тепло. Крепко обнять.

— Так значит пьяная драка в пабе? Это что-то новенькое.

— Определённо. Даже я удивлён, — Пятый убрал чёлку с лица и повёл головой в сторону. — Непростые несколько месяцев. Очень много, — он покрутил пальцем у виска, — крутится в голове, не могу успокоиться. Волнуюсь. Сам не ожидал, что так сорвусь.

Повторять то, что он уже рассказывал Дейву Пятый явно не собирался, но всё же перед сестрой не боялся показать, как сильно переживает на самом деле.

Ваня нахмурилась и закусила губу. Потом выговорила:

— Тогда хорошо, что ты нашёл в себе силы поделиться этим с Девидом. Если честно, после первой вашей встречи мы волновались, сможете ли вы поладить. Ну, мы с Беном. И Лютер немножко.

— Да-да, я знаю, я не умею общаться с людьми, — Пятый рассмеялся и отвернулся в сторону, широко улыбаясь. — Миранда находит это очаровательным.

Улыбка сползла с его лица, как только имя Миранды скатилось с языка. Пятый укусил себя за губу и мотнул головой.

— Ладно. Теперь пришло время говорить о важных делах, да? Пока Клаус не вернулся и не прервал нас.

Ваня напряглась. Готовка была в самом разгаре, так что времени у них, похоже, и правда осталось немного.

— Ему нужна помощь, — едва слышно сказала Ваня. — Становится всё хуже. Не только приступы, но и паранойя. И так по кругу.

— Паранойю я заметил, — Пятый кивнул. — Он думает, что я приставил к нему агентов. Что, наверное, похоже на меня, но я никого не присылал. И я даже проверил, не ведёт ли слежку кто-нибудь посторонний… — он развел руками и тряхнул головой: — Никого.

— И не только это. Он так боится, что мы как-то расскажем Девиду, обратим его внимание, что… Он глушит нас. Мы еще никогда не были так слабы.

— Значит, Дейву он так и не сказал.

Пятый покачал головой.

— Похоже, наш братец уверен, что сможет всё скрыть, а это достаточно… сложно. Плавал, знаю, привёз футболку, — он поморщился. — Но я не понимаю, почему он так боится довериться Дейву.

— Он не верит, что достоин любви и того, чтобы за него боролись, — Ваня снова коснулась его пальцев. — Как и каждый из нас, тут ничего удивительного. Знаешь, когда он ещё делился с нами, он рассказывал, что смутно помнил то время, когда употреблял. Почти ничего, кроме того, как на него смотрели Оуэн и Ханна. И боялся, что не переживёт, если на него так же посмотрит его любимый, разочаруется и оставит, — она отвела взгляд в сторону и кивнула кому-то, кого Пятый не видел. — Дейв, он видит, что Клаусу плохо и пытается говорить с ним, но… Этот страх больше нашего брата. Я очень за него боюсь. Мы боимся.

— Я знаю. Я тоже, — Пятый опустил взгляд. — Правда, я думаю, что… если тот, с кем ты хочешь всю жизнь провести испугался тебя в горе и сбежал… Он не стоит твоего внимания. Но что я знаю о любви, правда? — он хмыкнул. — Я уверен, что Дейв не сбежит. Проблема в том, что пока Клаус сам не захочет быть спасённым, никто из нас до него не достучится. Хотя у Дейва больше шансов быть услышанным, чем у меня, например, — Пятый снова почесал нос в том месте, где была ссадина. — В этой ситуации я тоже в тупике.

— Он на собственном примере знает, что иногда страх сильнее любви.

«Нет, не сильнее» так и не прозвучало, но скорее просто потому, что Ваней Пятый спорить не хотел.

— Но, если будет поздно? — воздух вокруг Вани мелко завибрировал, и Пятый потянулся к ней и осторожно коснулся призрачного колена. — Даже если это будет стоить существования в этом мире, я хочу… нет, я должна помочь ему. Как он когда-то помог мне. Мы должны сказать Дейву.

— Так мы сделаем только хуже. Если, конечно, вы не планируете интервенцию, но не думаю, что поможет. Он просто начнёт думать, что мы плетём интриги против него и замкнётся ещё сильнее… Так что он сам должен рассказать всё Дейву, — Пятый покачал головой, подтянул ноги и, опёршись о колени локтями, снова зарылся пальцами в волосы. — У меня ведь даже есть подходящий специалист для него. А как докричаться я не знаю.

Ваня качнула головой. Ей не хотелось с ним соглашаться. С ним было сложно соглашаться, даже когда он был прав, и Пятый это понимал и не понимал одновременно.

— Значит, нам остаётся только ждать и… надеяться, что он образумится?

— Видимо, — Пятый пожал плечами. — Я пытался привести себя в пример, но меня слушает только Миранда, что уж там, — он потёр лицо, снова закряхтел из-за занывших синяков, и добавил. — Он должен понять, что у него есть путь к решению этой проблемы. Есть к кому обратиться за помощью, и его поддержат. С Дейвом бы, конечно, вышло лучше, — он качнул головой. — В чём смысл быть героем и спасителем мира, если ты не можешь спасти свою семью?

Ваня сначала не ответила. Просто смотрела на него. А потом, будто прощаясь, заметила:

— Тебе лучше пойти на кухню, кофе остынет.

Пятый коротко кивнул, но вставать пока не решился.

— И, Пятый, ребята просят обнять тебя, — Ваня присела рядом с ним и обняла его, ласковым, прохладным объятием, и Пятый зажмурился и едва слышно всхлипнул. Все его слёзы остались в утонувшем мире, в тех первых днях, когда он оплакивал семью, но сердце его всё равно разрывалось от тоски.

— Спасибо, — наконец выдохнул он. — Спасибо.

И только после этого начал подниматься с пола, по-прежнему морщась.

Выпив у Клауса на кухне пару чашек кофе, Пятый всё же вернулся домой и снова упал на диван. Миранда курила, сидя в кресле и листая журнал, и только долистав его до конца поднялась и пересела к Пятому.

— Раздевайся, — она взяла гель. Пятый послушно стянул футболку, тихо поскуливая — рядом с Мирандой он мог себе это позволить — и повернулся спиной.

— Я виделся с Ваней.

— Очевидно, — Миранда потёрла руки, согревая их, открутила крышку и начала размазывать гель Пятому по спине. Гель холодил, но Пятый даже не вздрогнул. — Она сказала тебе, что ты удивительный придурок?

— Нет. Что странно, — Пятый тихо хмыкнул себе под нос. — А ты хотела бы, чтобы она назвала меня придурком?

— Немного. Я же не могу тебя так назвать, как-то выйдет… Как будто бы я тебя не балую каждую секундочку вместе.

— Ты меня балуешь одним своим существованием, так что позволяю тебе называть меня удивительным придурком.

Миранда рассмеялась у него за спиной. Она касалась его бережно, но ощутимо и быстро. Потом перешла на плечи, натёрла гелем руки и махнула рукой. Пятый развернулся и сел напротив неё, подтянув к себе одну ногу.

— Знаешь, — Миранда щедро мазнула гелем ему по рёбрам, покрывая им синяки. — Когда ты весь такой в синяках и царапинах, это даже… эстетично выглядит. Сердце разрывается от ужаса, но как же это красиво…

— Ты… Ты, сейчас сказала, что тебе нравится,когда я избитый.

Миранда сморщила нос и сощурилась, качнула головой в сторону и пожала плечами:

— Немного. Но наверное это потому, что ты мне весь нравишься, — она намазала гелем его грудь, потом легко мазнула по губе и скулам. Отложила в сторону банку, оперлась руками о колени Пятого и подалась вперёд. Потёрлась носом о его нос, требовательно поцеловала и отпрянула, как только Пятый стал отвечать. Шлёпнула его по щеке и встала.

— Тебе нужно позавтракать, — развернулась на пятках и устремилась на кухню.

А Пятый так и остался сидеть, глядя ей вслед и не переставая ни на секунду думать о том, как много он готов был отдать только за то, чтобы этот момент никогда не заканчивался.

========== Фиксированная точка, которую Пятый не помнит ==========

Лайла устроилась на диване, закинув ноги на спинку и свесив голову с сиденья. Она неторопливо покачивала ступнёй в такт крутящейся в граммофоне «Дай мне шанс» группы A-Ha.

— Тебе так плохо станет, — Пятый закончил утреннюю растяжку и уселся на подушки перед ней. — Голова начнёт болеть, и ты будешь ныть, как бабка старая, коротышка.

— Ой, не нуди, а, — Лайла закатила глаза, но потом всё же перевернулась и села. — Ты меня вроде не для этого позвал.

— Не для этого.

Пятый потянулся к граммофону, чтобы поменять пластинку на уже привычную Эдит Пиаф. Потом вручил Лайле кухонный таймер и запустил метроном.

— Установи на пятнадцать минут, и когда подойдёт время, включи музыку, чтобы я понял, что пора обратно. А потом можешь меня тряхнуть. Всё просто.

— Не хочу тебя снова бесить, носатый, но раньше тебе не нужно было столько всего, чтоб на аудиенцию к твоим щупальцатым друзьям сходить.

— Это было раньше, коротышка, — Пятый скрестил ноги, достал из-за пазухи кулон и закрыл глаза, прислушиваясь к равномерному стуку.

Через несколько мгновений он уже стоял на побережье. Холодное море облизывало его мокрые ноги, влага забиралась под одежду. Пятый полной грудью вдохнул плотный воздух мира Древних богов и уже привычно зашагал к жрецам.

— Что ты хочешь узнать сегодня, Номер Пять?

Он запрокинул голову, всматриваясь в небо, полное звёзд чужих миров, облизнул губы и выдохнул:

— Вы так и не научили меня, как менять линии времени. И что такое фиксированные точки.

— Их называют Неизбежным, Номер Пять. Присядь. Мы расскажем тебе, как ткут Ткачи.

И Пятый, кивнув, сел за каменный стол. Привычно вытянул руки и расправил плечи, вверяясь жрецам.

Ему снова показали Ткачей.

— Когда они плетут паутину времени, — шептали жрецы Древних богов у него в голове, — Ткачи слышат ваши решения. Каждое решение меняет линию, вы управляете ей сами. Но Неизбежное неизбежно, Номер Пять. Эти узлы Ткачи создают заранее и избежать их можно, только изменив суть вещей.

— Что это значит?

— Люди просто вязь на свитке судьбы. И всегда ей будут. Такой, какой Древние её написали.

У Пятого уже готов был следующий вопрос, но задать его он не успел.

Музыку сфер вновь перебили звуки мира людей — звонкая электронная музыка, ритмичный бит Харольда Фальтермайера. Пятый поморщился. Его схватили за плечи, рывком выдёргивая из транса.

Солнце, как всегда, слепило.

Пятый потёр веки и поморгал, привыкая к свету, а потом повернул голову к Лайле:

— «Аксель Ф», серьёзно?

— Ну, а что? — Лайла пожала плечами. — Ты же сразу понял, что происходит?

Пятый тихо фыркнул и тряхнул головой. Взял со стола затёртый блокнот и карандаш со следами вдумчивого жевания, и клинописью глубоководных записал всё, что узнал.

— Вау, даже не расскажешь, что видел? — Лайла разочарованно поджала губы. Потом вздохнула, повела плечами и встала: — Я кофе сделаю.

Пятый отозвался согласным мычанием. Закончил заметки, отложил блокнот и подтянул к себе ноги.

Значит, у него был шанс что-то изменить, если только он найдёт способ «изменить суть вещей». Оставалось всего ничего.

Понять, как это сделать.

Пятый прижал к себе Миранду крепче и поцеловал в плечо. Потёрся носом о висок и обмяк рядом.

— Ты мой самый лучший ученик. — Миранда похлопала его по щеке и натянула простыню повыше, томно улыбаясь. — А теперь всё-таки давай спать, ага?

— Как скажешь, — Пятый закрыл глаза и глубоко вдохнул её запах. Любовь переполняла его, и в такие мгновения все его страхи отходили на задний план.

Ему казалось, они будут вместе всегда. Он, и она.

Мысли эти оборвались с характерным свистом. Пневмопочта в гостиной громко чпокнула, и Пятый тут же вскинулся.

— Кому нужно писать посреди ночи? — приподнялась на локте Миранда. Она даже не пыталась его удержать. Догадывалась, что скорее всего что-то случилось с Клаусом. Поэтому она перевернулась на другой бок и включила ночник.

Пятый, натянув пижамные штаны, перенёсся в гостиную и выхватил тубус с посланием.

«Нужно поговорить. Захвати свой чудо-гель. Дейв». И больше ничего — ни даты, ни времени.

Клаус тоже так иногда делал, поэтому Пятый, недолго думая, накинул на себя халат, сунул в карман банку с заживляющим гелем, сверился со счётчиком на пневмопочте, и взялся за чемоданчик.

— Я вернусь минут через пять.

— Хорошо, я поставлю кофе!

И он, покрутив колёсики на замке чемодана, исчез в синей вспышке, только чтобы появиться у Клауса в гостиной.

Осмотрелся и сразу понял, что Дейв — один — на балконе. Поставил чемодан у стены, но на балкон пошёл не сразу. Едва слышно прошёл к спальне и приоткрыл дверь, заглядывая к брату.

Потом осторожно перешагнул порог, всматриваясь в фигуру брата на кровати. О ноги Пятого потёрлась Грейс, он тут же подхватил её, и вместе с кошкой опустился на край.

Даже в свете лампы Клаус был мертвенно-бледным. Дышал через рот, на нос наложили повязку, и Пятый прикинул, что он, похоже, рассёк себе лицо.

— Я надеялся, что до этого не дойдёт, — едва слышно сказал он, обращаясь к братьям и сёстрам, которые, как он думал, собрались вокруг.

Пятый просидел так ещё минуты две, почти неощутимо касаясь ладони брата, а потом тяжело вздохнул и встал.

Вышел так же тихо, напоследок почесав за ушами кошку, прикрыл за собой дверь и, запахнув халат получше, вышел на балкон, окинул взглядом летнюю мебель, кадки и сгорбившегося, курящего в форточку Дейва.

Дейв даже не обернулся.

— Знаешь, я ведь не дурак. Видел, что у него проблемы, но он справлялся и не хотел делиться. Давить на людей в таком состоянии самое паршивое дело. И только сегодня я понял, каким на самом деле был кретином.

— Ты им не был, — Пятый потёр лоб и поморщился. Оперся о перила и скрестил руки на груди, глядя Дейву в спину. — Как он… Что случилось?

— Он был в ванной. Как только я услышал шум, то сразу бросился к нему, но уже было поздно. Упал, разбил лицо и получил лёгкое сотрясение. Слава богу, это всё. Но я не могу перестать думать, — Дейв втянул воздух сквозь зубы, — что могло бы случиться, если бы ему повезло меньше.

Дейв злился. Это было слышно в интонациях, заметно по дрожи рук, в том, как он хмурился.

— Клаус… — он прикрыл глаза и потёр ладонью лицо. Пятый поджал губы. — Он постоянно повторял, что вы опоздали. Призвал несколько десятков призраков, пока был на пике. Никогда столько сразу не видел. Я не специалист и не знаю, как лечить это. Но чтобы помочь совладать с его приступами, было бы неплохо знать в чём блять дело.

Пятый переступил с ноги на ногу.

— Я говорил ему, что он должен тебе сказать. Мы все говорили, и я, и ребята. Но он считал, что и так возложил на тебя слишком много. Боялся, что ты не выдержишь и сбежишь, — Пятый потёр шею и качнул головой. — Ты же почти ничего не знаешь о том, что именно произошло в тот день, да? — он облизнул губы, пытаясь решить, с какого места начать. — Я сбежал из дома и пропал, когда мне было тринадцать. Следующим был Клаус. Думаю, ты знаешь, что ему повезло больше, и вместо своры глубоководных, жаждущих откусить от него кусочек, он нашёл любящую семью. Со временем он стал восстанавливать контакты с семьёй. Со всеми, кроме Бена. Бен…

Пятый замолчал. Не потому, что Клаус не хотел рассказывать об этом Дейву, а потому, что ему самому говорить об этом было неприятно. На Бена он по-прежнему злился.

— Бен мог открывать портал в мир древних чудовищ. Тех чудовищ, которых я убивал, а он слушал и верил, что семья его предала. Это он выпустил тех тварей в мир. Мои… братья и сёстры… Они видели, что с ним что-то не так. Что он убивал людей. Но не понимали, как далеко он может зайти. Я знал. Я видел мир, который он оставил после себя. Поэтому Миранда вытащила меня из Апокалипсиса и взяла меня на работу. Меня натаскивали, чтобы я мог убить Бена. Моего собственного брата.

Он снова сделал паузу, подбирая правильные слова. Ему предстояло выдать Дейву недостающие детали мозаики, из которой сложилась бы полная картина происходящего с Клаусом.

— Даже умея сражаться с монстрами, которых Бен выпустил в мир, один я бы с ним не справился. Я верил, что семья поймёт меня и услышит. Но все, кроме Клауса, встали на его сторону, — он качнул головой. — Клаус чувствовал, что спасти Бена уже нельзя и уже тогда начал винить во всём себя. Что ушёл, что не… — Пятый поморщился, — просто чтобы ты знал, останься он, Бен бы погиб в шестнадцать. Ему не говори. В общем… — он вздохнул. — Бен отвлёк нас. И пока я спасал Клауса, убил наших братьев и сестёр. Мы не успели их спасти. Ваня умерла у нас на глазах, — он говорил так, будто его это не трогало, хотя чувство вины никуда не делось. — Мы победили, это правда. Клаус вызвал какое-то невероятное количество призраков. Моих, в основном. И нашу семью. Я… пожертвовал чем-то, и мы убили физическую оболочку Бена. Закрыли портал. Но наша семья была мертва. Потому что мы опоздали, — он прикусил губу, ещё какое-то время ничего не говоря. Потом поморщился и посмотрел Дейву в спину. — Мы оба виним себя в том, что не смогли их спасти. Только Клаус пытается нести этот крест один.

Дейв немного подумал.

— От чего ты спасал его?

Пятый качнул головой в сторону:

— Кракен — это как… осьминог размером с Эмпаер Стейт. Клаус его почувствовал и принял за Бена. Но Бен тогда… уже не принадлежал миру людей. А тот мир… — Пятый шумно вздохнул. — Опасен. И Клаус, уснув, почувствовал ауру Бена, попытался до неё дотянуться. И пошёл на его зов, не просыпаясь, прямо в ловушку. С кракеном я справился, они умные, но неповоротливые, и убить их просто, если знаешь как. Но Клаус чуть не утонул.

— Твою же дивизию… — Дейв пнул цветочные кадки. Потом помолчал ещё и, наконец, обернулся. Не нашёлся что сказать. — Безумие какое-то… Я…

— Нельзя к такому быть готовым, но он должен был тебе сказать. Как можно раньше, — Пятый поморщился. — Потому что, наверное, ты единственный, к кому он действительно бы прислушался, но, опять же… Он боялся. Что ты разочаруешься и сбежишь. Во что я, честно говоря, не верю, — он поднял на Дейва взгляд. Прагматичный и сломленный Пятый только в одном был уверен на сто процентов. Любовь побеждает всё. — Ты же не сбежишь?

— Я лишь на секунду окунулся в страх, что могу его потерять и так страшно мне не было даже в окружении врага. Не представляю как он всё это время… — Дейв кашлянул. — Нет. Я как та фиксированная точка в его жизни — никуда не денусь. И не позволю вашему прошлому отнять его у меня.

Пятый пожал плечами:

— Так и думал, — прикусил щеку пару мгновений и добавил. — Я говорил ему, что ему нужна помощь. Панические атаки влияют на жизнь. Это нельзя было скрывать от тебя. Но он должен поверить, что выход есть, — он достал из кармана банку с гелем и покрутил её в руках, а потом протянул Дейву. — В Комиссии есть специалист, которому можно рассказать всё. Он сможет подобрать терапию. Нормальный мозгоправ едва ли сможет ему помочь, но наш — да.

Дейв затушил сигарету, забрал баночку и устало потёр шею.

— Надеюсь, ты прав, и Клаус прислушается ко мне.

Пятый снова скрестил руки на груди.

— Слушай, — он облизнул губы. — Я не знаю, работает ли это с другими людьми, но… Когда я вернулся, я был… другим. Хуже, чем сейчас, — он вскинул брови и поджал губы. Продолжил не сразу: — Миранда была рядом. Не уговаривала, а направляла. Давала мне то, в чём я нуждался, и когда всё обострилось после… после, — он мотнул рукой. — Она пыталась сделать всё, чтобы мне было комфортно. Не лезла в душу, не требовала сходить к мозгоправу, даже когда я будил её криками по ночам. Но со временем, — он опустил взгляд. — Я понял, что хочу, чтобы мне стало лучше для неё. И я думаю, что если Клаус боялся тебя потерять… он может захотеть справиться с этим ради тебя.

— Да, мне бы тоже этого хотелось.

Дейв выдохнул.

— Пятый, а что если это я? Ведь всё усугубилось, когда мы сошлись, ему пришлось скрывать это и… понеслась. Для меня наша встреча изменила мир, но, что если ему было бы лучше, не знай он меня?

— Что? — Пятый нахмурился и прокрутил в голове услышанное ещё раз. И закатил глаза. — Прекрати. Хватает того, что Клаус никак не выберется из болота самообвинений, зачем ты туда лезешь? Я ужасно толкаю вдохновляющие речи, но послушай меня. Ты же понимаешь, что это не так. С тобой или без тебя, он нашёл бы от кого это скрывать, — Пятый снова потёр лоб и качнул головой. — Ему повезло, что ты с ним рядом. И ему нужно, чтобы ты был сильным.

— Да, конечно. Конечно. Просто после всего что ты рассказывал… Надеюсь, эта параллель для него тоже счастливое исключение, как и для тебя.

Дейв, наконец, закрыл форточку и убрал сигареты. Пятый поёжился.

— Не знаю смогу ли уснуть, но нужно хотя бы попробовать переварить сегодняшний день. Прости. Спасибо, что пришёл. И за это тоже, — Дейв помахал баночкой с гелем.

— Даже не упоминай. Но никому больше не рассказывайте об этой штуке, иначе Миранда выпишет мне дисциплинарное взыскание. И это не так сексуально, как звучит, — он поморщился. — Держи меня в курсе, что с ним. И… удачи.

— Рот на замке, — Дейв кивнул и они обменялись рукопожатиями. — До скорого, Пятый.

Пятый кивнул. Первым выскользнул с балкона обратно в тепло, и потянулся за чемоданом и тут же исчез.

Дома его ждал горячий кофе. Миранда, завернувшись в простыню, как греческая богиня, курила за кухонным столом.

— Даже на минуту раньше, — сказала она. — Что случилось?

— У Клауса был приступ. Потерял связь с реальностью. Вызвал несколько десятков призраков, кричал, разбил лицо, — Пятый сел напротив и потянулся за своей чашкой кофе.

— Плохо, — Миранда свела брови домиком и качнула головой. — Ему нужна помощь.

— Очевидно.

Пятый сделал глоток кофе. Покусал губу, а потом поднял на Миранду взгляд.

— Миранда, со мной так же сложно?

— Что? — она потянулась к нему и взяла за руку. — Нет. Нет, сладенький. Было сложно, когда ты почти перестал говорить, и когда ты постоянно кричал по ночам… И когда ты с каждой миссии возвращался едва живой, — она погладила его большим пальцем по костяшкам. — Но… знаешь, в чём ты особенный, Номер Пять?

— Кроме того, что я убийца с золотым сердцем?

— Поймал, — Миранда щёлкнула его по носу. — Ты отчаянно хочешь, чтобы тебя спасли. Даже когда тебе кажется, что ты этого не заслуживаешь.

— А, — Пятый осёкся и замолк.

Действительно. Все эти годы в Апокалипсисе, в поисках двери, которая приведёт его домой, он также надеялся, что его спасут.

И где-то в душе он по-прежнему был тем маленьким мальчиком, который ждал.

— Никогда об этом не думал раньше.

— Ты вообще себя не очень хорошо знаешь, — Миранда хмыкнула. — Допивай свой кофе и идём уже спать.

Пятый согласно замычал и взялся за чашку.

Где-то через неделю, снова и снова обдумывая слова Дейва о «счастливом исключении», Пятый в очередной раз нырнул в тёмные воды транса. Миранда сидела у него за спиной, держа под рукой кухонный таймер и вечную пластинку Эдит Пиаф, а он уходил всё глубже и глубже в мир древних богов.

Древние жрецы в очередной раз пригласили его за стол. Вино, разлитое по кубкам, было приторно-сладким, как виноградный сок, а не алкогольный напиток, и с каждым глотком видения Пятого становились всё мутнее.

— Сегодня ты обращаешься к нам в последний раз, Номер Пять, — обратился к нему один из жрецов. — Ты должен отпустить наш мир.

— Почему?

— Мы расскажем тебе историю, Номер Пять, — жрецы схватили его, прижали его руки к столу, закрыли ему глаза, погружая ещё глубже. В космос, под его веками.

Звёзды стали складываться в видения о его скитаниях в Апокалипсисе.

— Жил-был мальчик. Он был дерзким и наивным, и из-за своей самоуверенности попал в подводное царство. Подводное царство было жестоко, и чтобы выжить, мальчик взял всю свою человечность и вложил в огонёк, который всегда носил с собой. Он полюбил огонёк больше, чем любил себя и родных, и не представлял своей жизни без него.

Его силуэт, сложившийся из звёзд, вдруг разделился. Рядом с ним был кто-то ещё, со светящимся теплом сердцем.

— Потом, чтобы получить знания, мальчик отдал свою детскую невинность и веру в лучшее.

Кто-то залил в рот Пятому остатки сладкого вина, и он едва не захлебнулся, но так и не вынырнул.

В видении силуэт со светящимся сердцем свернулся в крошечный шарик, повиснувший на шее мальчика как кулон. А мальчик протянул руку, перемазанную в крови, женщине в накидке из млечного пути.

— А потом он отдал огонёк нам, чтобы спасти мир. Он забыл его и забыл, как сильно его любил.

Звёзды сложились в чудовищ. Левиафаны и кракены тянулись к мальчику с женщиной, но не могли их достать — их защищал огонёк. Защищал, пока не погас и от него не остался только полый кулон.

Пятый загрёб пальцами по столу. Он снова захлёбывался, но в этот раз не вином, а чувством потери.

— Это была большая жертва, Номер Пять. Больше, чем нам было нужно, — ему открыли глаза и позволили выпрямиться. Отпустили руки, и он тут же вытер вино с подбородка. — Но эта жертва вернула мальчику человечность. Он полюбил снова, потому что мог. Он испытывает радость, потому что может. Он прислушивается к людям, потому что хочет помочь. Когда-то ты был таким, как мы, но платил за это слишком высокую цену.

— Я не понимаю.

— Ты больше не чужой в родном мире, Номер Пять. И ты не должен бояться за своё будущее. Ты отдал достаточно, чтобы оно было светлым.

— Вы знаете, что это не так. Вы знаете, что Неизбежное…

— В твоём будущем его нет, Номер Пять. Твоё будущее не предопределено, однако… ты должен обратиться к будущему людей вокруг тебя. Это наш последний совет.

Жрецы склонили перед ним головы.

— Благословен день, когда мы решили разделить нашу мудрость с тобой, ибо ты её достоин.

— Но я не знаю ещё так много. У меня столько вопросов, — Пятый подался вперёд и в ту же минуту почувствовал чужую руку на плече и услышал пение:

— Нет, я не жалею ни о чём.

Он царапнул пальцами по столу, но не смог удержаться. Миранда выдернула его из транса.

Пятый распахнул глаза и замер, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Просто глядя перед собой.

— Пятый? — Миранда перебралась к нему, опустилась на колени напротив. — Ты в порядке?

— Да. Я… — Пятый, наконец, судорожно вдохнул. А потом, обхватил Миранду руками, ткнулся носом ей в шею и зарыдал. Его окатило чувством потери, пустоты, невыраженной боли и тоски.

— Ох, Номер Пять, — Миранда сжала его в объятиях и погладила по голове. Зарылась руками в волосы на затылке и начала медленно раскачиваться из стороны в сторону, будто пытаясь его убаюкать.

========== Фиксированная точка, в которой Пятый принимает решения ==========

Пятый сделал именно так, как сказали жрецы.

Он заглянул в будущее Клауса и не нашёл в нём Дейва. Фиксированная точка, которой не должно было быть, пришедшая из параллельных линий времени.

Клаус всегда встречал Дейва и всегда его терял.

Древние боги больше не отвечали на его зов, но у Пятого всё ещё были расчёты. Он рассчитал день, когда всё случится, и нашёл причину. Несколько раз прикидывал, что можно изменить, чтобы этого не случилось, но точка оставалась на месте.

Как раньше, все те долгие месяцы, он не находил фиксированную точку в их с Мирандой жизнях, так сейчас он постоянно натыкался на фиксированную точку, обрывающую жизнь Дейва.

Пятый не мог с этим смириться. Не спал по ночам, глядя в потолок и прокручивая в голове цифры и формулы, но не находя условие, при котором фиксированная точка изменится.

Разве что он поменяет исходные данные. Но с этим ничего сделать не удавалось.

И спустя несколько месяцев он сдался. Как бы ни хотелось ему верить, что он способен на всё и время ему подвластно, Дейв должен был умереть.

То утро выдалось солнечным. Миранда замерла у окна с чашкой кофе в одной руке и мундштуком с сигаретой в другой. Сегодня на ней было тёмно-фиолетовое платье карандаш с золотыми вставками, но пока она не обувала свои красные лодочки, Пятому не удавалось рассмотреть в ней строгую начальницу.

Только любимую женщину.

Он отложил утреннюю газету, сделал глоток кофе и тихо сказал:

— Дейв скоро погибнет.

Миранда обернулась не сразу. Сощурилась, глядя на Пятого, перекатила мундштук из одного уголка рта в другой.

— Что?

— Дейв скоро погибнет, — повторил Пятый.

— И ты об этом знаешь потому что?..

— Древние сказали мне заглянуть в будущее моих близких, и я сделал Клаусу прогноз.

— Логично. Стоило этого ожидать, — Миранда замолкла и снова вернулась к окну.

Пятый потёр ногтем край чашки, не зная, что ещё добавить.

Миранда заговорила вместо него:

— Твой брат опять сорвётся, — она развернулась на пятках и села за стол рядом с Пятым. — Что ты собираешься делать?

Пятый вздохнул и пожал плечами.

— Единственное, что приходит в голову — забрать его, чтобы был под постоянным присмотром, но никому от этого хорошо не будет.

Миранда взяла его за руку. Погладила по костяшкам, переплела свои пальцы с его.

— То, что это сработало со мной, не значит, что сработает с ним. Столько сил было убито на то, чтобы подвести его хоть к какому-то прогрессу, — Пятый поморщился, откидываясь на спинку. — Миранда, я не знаю, что мне делать. Я не могу… Почему он такой хрупкий, почему мир вокруг него… такой хрупкий? — он всплеснул свободной рукой.

— Так бывает, когда человек тонко чувствует мир, — Миранда вздохнула. — Прежде чем ты скажешь ещё что-то: это нормально, что ты так думаешь. Кроме того, — она положила руку ему на шею и улыбнулась: — У меня есть идея, как ему помочь. Очень похожая на твою, мы не оставим его часами смотреть на ласточек в доме, находящимся в двадцати минутах езды от города, а отвезём его туда, откуда он не сможет сбежать.

— Миранда, — Пятый осекся и нахмурился. — Ты же… не про отель «Забвение» сейчас говоришь, верно?

Отель «Забвение» не принимал новых гостей с тех пор, как двери Академии Амбрелла закрылись за последним из детей — Лютером. В детстве отец брал их туда пару раз, и ощущение безысходности там было даже сильнее, чем в утонувшем мире. От одной мысли, что Клаус может оказаться там, у Пятого темнело перед глазами.

— Ты думаешь, я совсем ненормальная? Или Клауса ненавижу, да ещё и так сильно, что готова его в такую дыру отправить? — Миранда наигранно оскорблённо надула губы. — Мы найдём ферму. Где-нибудь в очень далёкой глубинке, обустроим там всё, и вы поживёте там какое-то время. Пока не поймёшь, что он справился.

Пятый стиснул зубы и сжал руку Миранды в своей. Он смотрел перед собой, прокручивая самые разные варианты событий, и всегда упирался в перспективу потерять брата.

— Но что, если он не справится, Миранда? Что, если это последняя соломинка, и он просто… соскользнёт. И я не успею его поймать.

— Во-первых, даже если ты не сможешь его спасти, твоей вины в этом не будет. Уверена, и Клаус бы тебе об этом сказал. А во-вторых… Давай решать эти проблемы по мере их поступления?

Пятый прикусил щеку и зажмурился. Глубоко вздохнул.

— Значит, ферма?

— Да. Я этим займусь. А ты…

— Я скажу Дейву, — голос Пятого звучал сипло. Слова не давались, в горле пересохло и каждый звук царапал.

Миранда кивнула.

— И поговори с семьёй. Объясни, что мы решили.

В этот раз кивнул Пятый. Ещё немного помолчал.

— Прости. Что подумал, ты хочешь отправить его в отель «Забвение».

— Не за что прощать, — Миранда погладила его по щеке, а потом надавила пальцем на нос. — Я одна из глав Комиссии. С моего благословения творится много страшных вещей. Что ещё тебе оставалось думать?.. Но с другой стороны, — она широко улыбнулась. — Ты хладнокровный убийца.

Пятый хмыкнул:

— Мы друг друга заслуживаем.

— Мы друг другу предназначены, Пятый, — Миранда вскинула голову, а потом встала и потянула его к прихожей. — Прекращай киснуть, нам пора на работу.

Спустя неделю, рано утром, оставив Миранду спокойно спать, Пятый оделся, сунул в карман записку с координатами выбранной фермы, взял чемодан и перенёсся в квартиру Клауса и Дейва.

Он точно знал, когда должен появиться, и с Клаусом даже не пересёкся.

— Быстро вы сегодня, я ещё даже не… — выглянул из ванной комнаты Дейв и осёкся, увидев Пятого.

Пятый поставил чемодан, перехватил висящий поверх водолазки полый кулон и нервно перебрал в пальцах. Выпустил. Сделал глубокий вдох.

— Нужно поговорить.

Дейв буднично пожал плечами, и от того, с какой лёгкостью он отнёсся к его внезапному появлению, Пятому стало ещё больше не по себе.

— Нужно так нужно, — Дейв кивнул в сторону кухни, и Пятый, глядя только перед собой, даже не прошёл, а сразу перенёсся на кухню. Подождал немного и кивнул, когда Дейв его догнал. На столе тут же появились две чашки и горячая сковорода с глазуньей, тостами и беконом.

— Будешь? — спросил Дейв.

Пятый, пусть и не завтракал, всё равно не смог заставить себя даже посмотреть на еду. Мотнул головой, взялся за чашку и сделал большой глоток кофе. Желудок заурчал, Пятый прикусил щёку и опустил взгляд.

И тут же снова посмотрел на Дейва. Ему в глаза.

— Я так и не придумал никаких фраз, которые могли бы тебя подготовить к тому, что ты сейчас услышишь, поэтому я скажу как есть. Ты умрёшь через неделю.

Дейв как раз начал есть. Тихо хмыкнул, но улыбки как не было.

— Не очень понял сейчас.

Пятый молчал. Просто смотрел на Дейва, нахмурившись и поджав губы. Они оба знали, что Пятый очень редко шутил. А такой розыгрыш был совершенно не в его стиле.

— Панируешь ещё что-то сказать или это всё и мне нужно реагировать?

— Ты разобьёшься на мотоцикле, — сказал Пятый не моргая. — Я несколько месяцев знаю, пытался понять, что нужно сделать, чтобы этой аварии не случилось. Но, — он снова глубоко вздохнул. — Это фиксированная точка во времени. Как ваша встреча, так и твоя смерть.

Дейв тоже уставился перед собой.

— Уоу, вот это охренеть. Я даже… — он кашлянул и вдруг снова поднял глаза на Пятого. — Зачем ты рассказываешь всё это мне?

— Я хочу дать тебе возможность сказать Клаусу всё, что ты раньше ему сказать не решался. Это единственное, что я могу для тебя сделать. Дать тебе возможность с ним попрощаться.

Дейв замер. Помолчал какое-то время, и по тому, как напрягалась его челюсть, как бегали глаза, Пятый понимал, что он задаёт самому себе вопросы, на которые сам же даёт ответы.

Молчание было тяжёлым и прервал его снова Дейв.

— Ты сказал «попрощаться» с ним. Значит, он справится? С ним всё будет хорошо?

— Он будет жить, но… — Пятый поджал губы и качнул головой. Очевидно было, что Клаус начнёт глушить боль единственным способом, который знает. — В этот раз я буду рядом. Я позабочусь о нём. Это не очень утешительно звучит, но я даю тебе слово, что он не будет один.

Пятый не отрицал, что он последний, кого захочет видеть Клаус. Что как бы он ни старался, Клаус всё равно соскользнёт.

Но в этот раз он мог хотя бы попытаться.

Дейв ударил кулаком по столу. Звякнула посуда, он подскочил и метнулся к раковине. Пятый даже не вздрогнул.

— Он справится, конечно, — Дейв сжал пальцами край раковины. — Он выбрался после смерти родных и сейчас справится. А потом я смогу с ним встретиться. Когда ты его вытащишь. Так ведь?

— Если ты придёшь к нему. Если он позовёт, — Пятый так и смотрел только на своё отражение в чёрном кофе. Он помолчал ещё немного, кусая губы, прежде чем сумел выдохнуть: — Мне жаль, Дейв.

Дейв молчал ещё какое-то время. Напряжённый. Пятый не знал, что ещё сказать, поэтому тоже не издавал ни звука.

Дейв несколько раз покачнулся вперёд и назад, и замер, когда с полки упала пачка макарон. Ещё через пару секунд — смесь для оладий. Пятый резко развернулся.

— Что ж ребят, пора готовить приветственную вечеринку, — хмыкнул Дейва, а потом повернулся к Пятому. Сказать ничего, правда, не успел — со стола упала вилка. — Кажется, они тоже хотят поучаствовать в беседе.

— О, я бы с радостью перекинулся с ними парой слов, — Пятый снова сделал глоток кофе, будто оживая.

Ему было о чём поговорить с братьями и сёстрами — о будущем Клауса и о том, как они могут помочь. Как они могут помочь пока они могут помочь.

— Что, ребята, хотите попробовать пару фокусов с фонариками, или договоримся с Клаусом, чтобы он нас пустил в одну комнату на минутку?

Даже сарказм сейчас не звучал как сарказм, а как нелепая попытка сменить тему.

В ответ только раздался стук по стеклу настенных часов. Как будто он мог забыть о времени.

— Одна неделя, значит?

Пятый кивнул. Допил свой кофе, встал и сам сполоснул чашку в раковине, чтобы хоть чем-то занять руки.

— Он просил не говорить ему будущее, — заметил Пятый. Обернулся, глядя на Дейва. — Хотя на его месте я бы хотел о таком знать, — поморщился. — Напиши мне, если я тебе понадоблюсь, Дейв. Захочешь сводить его на свидание в Новогоднюю ночь на Елисейские поля, ещё что-нибудь… — он прокашлялся. Замолк. — Я останусь, чтобы поговорить с ребятами.

— Наверное. Не знаю. Если бы я знал что… — Дейв дёрнул плечом, — потеряю Клауса через неделю, я бы как минимум зациклился на том, как его спасти. Извёл себя и бездарно растратил бы последнее отведённое нам время. Возможно это жестоко и неправильно, но я не хочу отнимать у него последнюю неделю жизни. И у себя тоже.

Он помолчал немного, потом помассировал шею и вздохнул.

— Спасибо, Пятый.

— Было бы за что говорить спасибо, — Пятый тихо хмыкнул и качнул головой. Потом взглянул на часы и замялся. Хотелось как-то разрядить обстановку. — Останавливать Апокалипсис меня отправляли не одного. У меня была напарница, лучшая из лучших в Комиссии, нас тренировали вместе. Бен убил её родителей, она заслуживала… права на месть, — он полуприсел на стойку рядом с Дейвом и скрестил руки. — Это была Лайла. И я бросил её в Комиссии, уверенный, что Апокалипсис будет стоить нам жизней. Я не хотел, чтобы она погибла. Был уверен, что остановлю Бена, но умру в процессе. И это… — он замялся, не зная, какое слово лучше подобрать. Не справился и начал совсем с другого. — Я не боялся смерти, потому что я к ней привык. Потому что я жил с ней рука об руку долгие годы, едва не соскальзывая в пропасть. Это просто когда ты один. И сложно, когда кто-то ждёт твоего возвращения.

Дейв согласно кивнул. Он снова не смотрел на Пятого, только на плитку у себя под ногами.

— Что бы ты делал, если бы тебе осталась лишь неделя с Мирандой?

Пятый нахмурился. В прошлый раз, когда он думал, что ему осталось жить неделю, он… не сделал ничего. Тогда он уже привязался к Миранде, но по-прежнему боялся ей открыться. А что бы он сделал сейчас?

Сказать он ничего не успел — раздался хлопок чемодана и приглушённые голоса.

Клаус вернулся.

— Он опять вывернул меня наизнанку и мне срочно нужны твои объя… О, Пятый!

Пятый вскинул голову и улыбнулся едва заметно. Заметил, что у брата заплаканные, опухшие глаза.

— О-оу, прости за это. Не самый простой сеанс был, — Клаус засмеялся, шагнул к нему и коротко обнял, тут же поспешив отойти к Дейву и уткнуться ему в шею. — Если ты собирался забрать Дейва на очередную потасовку, то придётся изменить планы. Сегодня он весь мой.

Дейв прикрыл глаза и улыбнулся.

— Слышал, Пятый? Я же говорил, сегодня — без вариантов.

Пятый обречённо развел руки и поджал губы.

— Не повезло, — выдохнул он. — Тогда хотя бы дай мне полчасика с нашими замечательными родственничками, — он сощурился. — Мне нужен… совет… в отношениях, — он вроде как смущённо опустил взгляд. — И раз уж ты тоже будешь очень занят, идти мне больше не к кому.

Клаус отстранился от Дейва и выгнул брови:

— Секретничаете?

— Тебе секретов не хватает?

— Просто иногда люди для меня закрытая книга, — заметил Пятый, хотя его явно не спрашивали. — Не забивай этим голову.

Клаус развернулся, глядя в пустоту.

— Ну что, ребята, вот он ваш шанс! Не только же мне давать советы, как жить, правда? — он перебрал пальцами в воздухе и моргнул.

Секунды не прошло, и на кухне появилась их семья. Диего пялился в потолок, Ваня с Беном пристроились среди кадок на подоконнике, а Эллисон и Лютер стояли на пороге бок о бок.

— Советчиков на один квадратный метр предостаточно, да? Поэтому мы вас оставим, — он толкнул Девида в сторону спальни и оглянулся на Бена. — Мне дали задание поговорить с тобой и обсудить наше детство, но… я думаю, мы отложим это до завтра, да?

— Ничего ты не отложишь, — бросил Дейв, уже исчезая в спальне. Клаус задержался ненамного дольше:

— Они в твоём распоряжении. Но, если нужно поговорить со мной, ты же знаешь, для тебя я всегда свободен?

— Иди уже, — Пятый махнул рукой. Как только Клаус закрыл за собой дверь спальни, он развернулся и окинул мёртвых братьев и сестёр взглядом. Нахмурился и стиснул зубы — даже спустя годы он не привык к их призрачным образам. Но теперь он встречал ноющую тоску с готовностью и благодарностью. Боль значила, что ему не всё равно.

Что он всё ещё жив.

— Ну, — он отвернулся, подхватил чашку, которую сам же только что сполоснул, и налил ещё кофе. — Начинайте.

До всего этого Пятый даже не задумывался, какой галдёж поднимется, как только все пятеро соберутся вокруг него.

Ваня соскользнула с подоконника и взяла слово первой:

— Неужели вы так и не уяснили, что секреты в этой семье ни к чему хорошему не приводят?

Пятый тут же отступил и снова полуприсел на стойку, намереваясь больше слушать и меньше говорить.

— Нужно ему рассказать, — добавил Бен, скрестив руки на груди. Он так и остался сидеть на подоконнике.

Пятый прихлебнул кофе.

— Он просил не рассказывать о будущем, — возразил Лютер.

— Дейву он тоже просил не рассказывать о своём состоянии и к чему это чуть не привело. М, Лютер? — вздохнула Ваня. — Неправильно скрывать от него подобное, Пятый. Он хотел бы знать.

— Хотел бы знать, кинул бы картишки, — отозвался Диего. Он ковырял ножом стол, не оставляя при этом ни следа.

— Он не гадает на Девида.

— Потому что? Не хочет знать. Я бы тоже не хотел, чтобы Юдора знала о чём-то подобном.

— Классно решать за других, когда ты уже мёртв, да, Диего?

— Я тебе сейчас щупалки-то повытаскиваю и в узелок завяжу на затылке.

— Хочешь ещё раз попробовать?

— Вы можете хором заткнуться? — вмешалась Эллисон. Её яростное шипение заткнуло всех сразу.

Даже Пятый скосил на неё заинтересованный взгляд.

— Мы можем об этом судить именно потому, что уже прошли через это. Я не хотела бы, чтобы последнюю неделю моей жизни Клэр смотрела на меня со слезами в глазах. Мы были счастливы с ней и Патриком до самого последнего дня вместе.

— Да, только спрашивать нужно не у тебя, а у Клэр, — Ваня уставилась на Эллисон долгим тяжёлым взглядом. — Хотела ли она играть в куклы или провести с мамой больше времени, зная, что ее скоро не станет? Вы все ведёте себя как последние эгоисты и думаете только о том, чтобы вам было спокойно. Дейв умрёт, а Клаус останется. И ему жить с этим.

Пятый отвёл взгляд в сторону. Иногда он всё-таки вспоминал, что были и моменты, по которым он не скучал. Например, постоянные выяснения, кто прав и что делать.

— А вот это, кстати, вопрос, который в первую очередь нужно задавать, — Диего подался вперёд, облокотившись о колени, сощурился и помахал ножом в сторону Пятого. — Дейву ты сколько угодно лапшу можешь вешать на уши про то, что «он будет жить», но мы-то уже плавали в этом дерьме. Насколько всё будет плохо?

— Он чуть не угробил себя из страха, что Дейв просто уйдёт, — вставил Лютер.

— Вот именно, здоровяк, но сейчас я спрашиваю не тебя, а Пятого.

— Вообще-то, я хотел с вами поговорить именно об этом, но если нужно, могу подождать, — Пятый ещё раз прихлебнул кофе и поджал губы. Глубоко вдохнул и медленно выдохнул через нос. — Он сорвётся. Пустится во все тяжкие. Что будет дальше не фиксировано, но учитывая, как было в прошлый раз… — он пожал плечами и качнул чашкой. — Есть вероятность, что он покончит с собой.

Его братья и сёстры тут же замолкли. Но ненадолго. Уже через мгновение взорвались новой перепалкой:

— Что ж, ну в этот раз у нас, как и у Дейва, есть возможность попрощаться хоть с Пятым.

— Диего!

— Что, Эллисон? Или ты думаешь, что мозгоправ Комиссии сотворил чудо и после смерти Дейва, Клаус погорюет, отряхнётся и будет жить дальше? — Диего поморщился и посмотрел под ноги. — Прости, сис, но я не верю в то, что он справится в этот раз. Хотел бы верить, но нет. Так что не нужно ему знать про Дейва, дайте парню пожить последнее, что у него осталось.

— Мы не можем так просто сдаться, — Ваня переводила взгляд с одного на другого.

— А что мы можем сделать? — Эллисон опустилась на стул, на котором до этого сидел Пятый. — Он сразу же нас выключит, а когда по новой начнёт употреблять всё подряд… Нам останется только смотреть.

— Постойте-постойте, — Лютер в задумчивости почесал затылок. — Пятый, ты же не сказал, что и смерть Клауса фиксированная точка?

— Вам стоит чаще слушать громилу, — Пятый кивнул на Лютера.

Ведь даже тогда, перед Апокалипсисом, кроме Клауса, Лютер единственный попытался к нему прислушаться.

— Это нефиксированная точка. Есть маленький шанс, что его можно спасти. И мы должны попытаться, — он смотрел на братьев и сестёр не моргая. — Все вместе.

— И какой план?

— Да, какой план? — Бен, наконец-то, перестал отсиживаться в сторонке и присоединился к остальным. — Как мы можем помочь ему?

Пятый моргнул.

— Теперь вам интересно, какой у меня план, — он поджал губы и кивнул, потом качнул головой. — Он не идеален, но это лучшее, что я смог придумать. Потому что, как бы это лучше сформулировать, я ментально некомпетентен и с трудом поддерживаю быт.

Он долил себе кофе, оттолкнулся от стойки и шагнул к столу.

— Мой опыт, к сожалению, здесь никакой роли не играет. Ввиду многих причин. Но, — он потёр мочку уха, — когда я был совсем плох, Миранда увезла меня из города, подальше от людей, шума… — он пожал плечами. — Мы решили снять ферму. Мирандадаст мне отпуск, чтобы я смог быть там постоянно. До ближайшего города в лучшем случае два часа пешком, — Пятый поморщился, посмотрел в чашку и добавил. — В любом случае, это не сработает, если он не поверит, что помощь рядом и не захочет её получить. Что думаете?

Первым отозвался Бен:

— Мне кажется, нужно забрать его отсюда до того, как он узнает. Чтобы он не видел тела и…

— Мы не дадим ему попрощаться с Девидом даже после смерти? — Эллисон сцепила руки в замок и покачала головой. — Это жестоко.

— Не ты ли сама говорила про последние воспоминания? Ему лучше не видеть Девида после аварии. И потом…

— Клаус не сможет, — Ваня продолжила вместо Бена. Обняла себя за плечи. — Помните, что было на наших похоронах? Сейчас он даже шаг на кладбище не сделает.

— Нужно попросить Девида написать письмо или, не знаю, видеообращение, — Лютер привалился к стене. — Когда мы заберём Клауса и запрём в том доме, думаете он нас слушать будет? А с этим письмом, — он пожал плечами. — Будет не менее больно, но это будут слова Девида. Может быть, он сможет за них ухватиться?

Пятый выгнул бровь:

— Что, думаешь, его подкупит старое доброе «Дейв бы хотел, чтобы ты справился»? Или, может, пусть Дейв напишет целую серию писем, чтобы я ему их выдавал за хорошее поведение? — он ухмыльнулся и мотнул головой. Посмотрел на Лютера. — Прости громила, я просто устал. Много всего происходит в последнее время. Может, письмо и не такая плохая идея.

— Старое доброе «Дейв бы хотел» не сработает, если он услышит это от нас. — понимающе улыбнулся Лютер. — И если у Девида получится убедить Клауса призвать его, то, возможно, будет шанс хотя бы выиграть время.

Эллисон подняла руку и сжала ладонь Лютера в своей:

— Стоит попробовать. Других идей у нас всё равно пока нет.

В тишине мерно стучала секундная стрелка часов, а из комнаты раздался взрыв смеха.

— Пятый, — Ваня замялась, голос дрогнул. — Что, если у нас не получится? — она тревожно посмотрела на брата.

Пятый отставил кружку и скрестил руки на груди, представляя себе, что будет, если он не справится и всё потеряет.

Снова.

И как больно будет падать сейчас, когда он сам видел мир таким ярким и так сильно наслаждался жизнью.

— Со мной? Я справлялся и не с таким, — он криво улыбнулся. Ничего хорошего, правда, эта улыбка не предвещала — горькая, натянутая гримаса. Потом пожал плечами: — Миранда обо мне позаботится, сестрица. Она меня знает. Она знает, что делать, — он моргнул и качнул головой снова: — Я не хочу об этом думать.

Все замолкли. Потом Диего вдруг поднялся и молча обнял Пятого. По-братски стукнул кулаком по спине и, отстранившись, потянул носом.

— Значит, у нас всего неделя, чтобы всё организовать. У тебя, конечно, по большей части.

— Как хорошо, что я профессиональный путешественник во времени, правда? — Пятый развёл руками. — Ещё какие-нибудь предложения будут, чтобы не возвращаться к этому ещё раз пять?

Они переглянулись.

— Пока никаких, — сказал Лютер. — Но, если появится ценная мысль, попросим Клауса вызвать тебя. Ну, чтобы додать советов в отношениях.

Пятый кивнул, залпом допил свой кофе и тут же вернулся в гостиную.

— Клаус, Дейв. Я ухожу, — он повысил голос и подобрал чемодан. — У нас с Мирандой важная встреча.

— Ща-ща-ща, секунду-минуту! — Клаус, всё ещё смеющийся, выскочил из спальни. Обернулся в сторону кухни, потом посмотрел на Пятого: — Уже закончили? Продуктивно почирикали?

— Да, вполне, — Пятый ухмыльнулся. — Диего даёт просто гениальные советы, никогда его не слушай.

Клаус обнял Пятого, а Дейв на прощание коротко кивнул:

— До встречи.

— Привет Миранде и обними от меня Лайлу! — Клаус спешно удалился на балкон, заросший зеленью. Поверить было сложно, что ещё недавно Дейв там пинал кадки. — Обязательно передай!

— Передам. Лайле тоже, как увижу. У неё там личная жизнь во всю цветёт, видимся только на работе, — бросил Пятый. Кивнул Дейву, щёлкнул застёжкой и исчез.

Ферма была ухоженной. Красные домики с зелёной крышей, кукурузное поле через дорогу и несколько загончиков — для овец и птицы. Они прибыли утром. Пятый с небольшим опозданием и уставший, после долгой беседы с братьями и сёстрами. Миранда стояла на присыпанной гравием дорожке, в солнечных очках и чёрном тренче. Она перехватила Пятого за локоть, и вместе они взбежали по ступенькам на крыльцо, где их встретила суетливая пожилая домоправительница в джинсовом комбинезоне и со следами вселенской усталости на лице. Она провела им экскурсию, показав каждый уголок и даже попыталась вручить Миранде бухгалтерскую книгу.

Оказалось, что ферма не на задворках Франции, а затерялась где-то в Германии и принадлежала семье Мимингер. Домоправительница, фрау Губерман, несколько раз заметила, как сильно Миранда похожа на свою прабабку, пропавшую после войны.

Не нужно было быть гением, чтобы догадаться, что Мимингер — это фамилия Миранды. От этого озарения Пятый чуть не забыл, как дышать.

Здесь было солнечно и тепло. Вечером, после ужина, фрау Губерман вынесла на террасу штрудель, вишнёвый пирог и кофейник. Миранда курила, глядя ему в спину, а сам Пятый опёрся о перила и прикрыл глаза, вслушиваясь в шуршание кукурузы и лай овчарки.

— Ты не говорила, что ты самая настоящая фрау с фермы, — с усмешкой заметил он, подставляя лицо прохладному ветру.

— Как-то к слову не приходилось.

— И никогда не говорила, что пережила Вторую мировую.

— Я не люблю об этом говорить, Номер Пять.

Пятый развернулся и сел напротив неё. Деревянный стул жалобно скрипнул.

— Ты сможешь предупредить фрау Губерман и остальных, что за Клаусом нужен будет постоянный надзор? Я, конечно, всё время здесь буду, но… Думаешь, здесь ему будет хорошо?

— Думаю, да. А каково тебе здесь будет, Пятый? — Миранда потянулась к кофейнику и долила ему кофе.

— В каком смысле?

— Ты понимаешь, о чём я, — Миранда наколола на вилку кусочек пирога и отправила в рот. — Ещё ничего не случилось, а ты уже смотришь на мир вокруг будто прощаешься.

— Миранда?

— Почему ты опять… взваливаешь на себя вес целого мира, Пятый?

— Он мой брат, Миранда.

— Да. И поэтому мы сделаем всё, чтобы он справился.

Миранда подалась вперёд, перехватывая его за руку.

— Но это не значит, что ты снова должен кидаться в спасение с головой. У тебя есть собственная жизнь. Живи её. Потому что, в конце концов, чем бы ни закончилась его история, ты останешься героем своей.

— Я не могу его бросить.

— Ты его не бросаешь. Мы сидим на ферме и решаем, когда лучше вручить ему письмо от мёртвого бойфренда.

Пятый поджал губы. Не будет ли в этот раз падение ещё болезненнее? Ведь он потеряет не только Клауса, но и последнюю связь с семьёй.

Да и сможет ли он смотреть на Клауса зная, что его мир разлетелся на осколки, в то время как мир Пятого цел и невредим. Зная, что он вернётся к любимой, которая примет его победителем и примет его проигравшим?

Сможет ли он вспомнить о своём мире, когда окажется, что он по-прежнему не может спасти семью?

— Я же вижу, что ты об этом думаешь, — Миранда погладила его по щеке. — Это поможет и ему, и тебе. Помни, что бы ни случилось, тебе есть за что зацепиться.

— Ты так говоришь, чтобы я не превратился в овощ, как в прошлый раз.

— Я так говорю, потому что это правда.

Пятый помолчал, опустив взгляд. Погладил её запястье большим пальцем. Они были как из разных миров. Хотя почему как?

Но его тянуло к ней, как мотылька к огню.

Он поднял на неё взгляд. Миранда была права. Конечно же, она была права.

— Я хочу сказать кое-что важное. Не перебивай меня, ладно? — Пятый посмотрел Миранде в глаза. — Помнишь, как мы ехали домой, и ты сказала, что тебя повышают?

Миранда кивнула.

— Ты тогда спросила, о чем я думаю, и я думал… — он мотнул головой и начал сначала: — Я не сдержался и просчитал все пять временных линий, которые создал. До мелочи. Заглянул в чужое будущее. И я обнаружил, что во всех пяти линиях, мы становимся врагами. Мне… стало страшно, — он сглотнул. — Я испугался, Миранда. Если это не меняется в тех временных линиях, то чем отличается наша? И я считал и считал, и считал… Но никак не находил нужную точку. Я спрашивал у жрецов Древних богов, я не мог перестать об этом думать ни на мгновение. Думал то, что я не могу её найти ничего не значит. Но потом… Жрецы сказали, что я не вижу дальше своего носа. Что наше будущее — не предопределено, — он снова сделал паузу. — И мне стало легче. Я перестал бояться, что тебя потеряю. Потому что я знаю, что бы со мной ни случилось в будущем, я всегда буду подниматься ради тебя.

— Ты только навесил на меня огромную ответственность, — Миранда склонила голову набок и помолчала немного. Пятый молчал в ответ. — Но мне нравится.

— Отрадно слышать.

Миранда высвободила руку и подвинула ему свой кусок пирога.

— Ешь, и я покажу тебе кое-что.

Пятый ухмыльнулся и потянулся за вилкой.

Когда стемнело и весь кофе был выпит, фрау Губерман забрала посуду, а Пятый с Мирандой вернулись в дом. Им действительно приготовили хозяйскую спальню, в которой никто не спал с сороковых, но сейчас Миранда туда даже не заглянула.

— Хочу заглянуть на чердак. Вы же там храните прабабкины вещи?

— Там, фрау Мимингер.

И Миранда, больше ни о чём не спрашивая, указала Пятому на свисающий с потолка шнурок с колечком. Пятый хмыкнул и потянул его на себя, открывая люк и спуская скрипучую лесенку.

— Давай вперёд, я придержу, — Пятый сделал шаг в сторону. Миранда хмыкнула, сбросила туфли и полезла наверх.

Чердак был пыльным и тёмным — пока Миранда не нашла включатель. С треском загорелась одинокая лампочка, полутенями вырисовывая старую мебель, накрытую простынями, сундуки и свёртки.

Миранда протиснулась между шкафом и креслом, поманила Пятого за собой, а потом осмотрелась.

— А вот и оно, — она подняла со стопок старых книг деревянную шкатулку, сдула с неё пыль и закашлялась. Поморщилась, проморгалась и открыла крышку. Пятый как раз перебрался к ней и теперь в мерцающем свете лампочки заглядывал ей через плечо.

— Как ты уже догадался, моя настоящая фамилия — Мимингер. В сорок пятом году мне было пятнадцать. А здесь мне одиннадцать.

Она достала связку открыток, писем и фотографий — её с родителями. Серьёзная девочка в форме Союза девочек.

— Мне пришлось, — уточнила Миранда.

— Я понимаю, — Пятый поцеловал её в плечо.

— Через неделю после этой фотографии отца призвали, и он погиб на этой идиотской войне. Мама пыталась как-то вытащить ферму, но в итоге не выдержала и повесилась. Ферму конфисковали, и мне пришлось уехать в город. И знаешь, что я сделала?

— Что?

— Вступила в сопротивление, — Миранда хмыкнула. — Через несколько лет после окончания войны меня нашла Комиссия. Ещё через время я смогла вернуть ферму и нанять людей, которые бы здесь жили и следили за порядком. Это ведь всё, что осталось от моего прошлого, — она погладила фотографию кончиками пальцев.

А потом протянула Пятому.

— Я отдаю его тебе. Моё прошлое. Потому что я тебе доверяю.

— Миранда…

— Можешь ничего не говорить.

Она похлопала его по плечу и отошла. Села на корточки у сундука, а Пятый опустился на диван, перебирая старые фотокарточки, снятые в те времена, когда об Академии Амбрелла никто даже не задумывался. Фотографии нарядного ребёнка в рюшах, а потом девочки в форме, становящейся всё старше и старше.

— У вас была богатая семья, да? Столько фотографий…

— Была, — Миранда перебирала платья и шали, отбросила в сторону свою форму Союза девочек. — Пока война не началась.

— Конечно, — Пятый, совсем как она перед этим, коснулся кончиками пальцев краёв фотокарточки.

— Ох, не может быть. Я совсем забыла, — Миранда резко встала, шурша тканью. Пятый обернулся и поднял взгляд.

В руках у Миранды было недошитое белое платье — воротничок под горло, плотный ряд круглых пуговиц и длинный белый подол.

— По вечерам мама мне его шила. Говорила, что, когда закончится война и всё наладится, мне обязательно нужно будет выйти замуж, чтобы занять место в обществе, — она рассмеялась и покружилась на месте, взметая ещё больше пыли. — Дурацкое платье, да и место в обществе у меня и так прекрасное…

Пятый не мог отвести глаз. Сейчас вместо femme fatale, он видел смешливую девчонку с немецкой фермы.

— Красивое платье, — Пятый убрал фотографии обратно в шкатулку. — И война давно закончилась. Про место в обществе ты и сама сказала. А что насчёт замуж?

Миранда развернулась. Она прижала платье к себе, рассматривая своё отражение в мутном старом зеркале.

— Может, мне бы и хотелось, но, к сожалению, я застряла с тобой, — Миранда пригладила белую ткань, а потом отшагнула от зеркала и бросила платье обратно в сундук. — Ты скорее ещё парочку раз мир спасёшь, чем…

— Ну, почему. Ты же сама сказала. У меня своя жизнь. И я хочу провести её с тобой, — Пятый взял её за руку. — Миранда Мимингер.

— Ну, Пятый, — Миранда закатила глаза.

— Миранда Мимингер, — повторил Пятый. — Ты выйдешь за меня?

Он даже не думал о том, что, наверное, совершает глупость. Что это просто порыв, что он поддался моменту.

Но вопрос Дейва не давал ему покоя, как не давали покоя и слова жрецов.

И ему нужен был кто-то, кто будет напоминать ему каждый день, что ему всё ещё есть ради чего жить.

Ему нужна была Миранда.

========== Фиксированная точка, которая не случилась ==========

Солнце постепенно подбиралось к горизонту. Небо окрасилось розовым и оранжевым. Овчарка Альма выбралась к овцам, потянулась и сладко зевнула.

Лайла сощурилась, опираясь о перила на террасе, сделала последнюю затяжку и затушила самокрутку в пепельнице из разрезанной банки растворимого кофе.

— Уверен, что не хочешь, чтобы я осталась? Я ведь могла бы и Юдору привезти.

— Здесь и так полно народа.

Пятый поджал губы, всматриваясь в яркие всполохи заката.

— Да и сомневаюсь, что от ревнивых воплей Диего Клаусу станет сильно лучше.

— Ага, — Лайла опустила взгляд. — Тоже верно.

— Но, думаю, вы можете приезжать на выходные.

— Ага, — повторила Лайла.

Помолчала немного, ковыряя носком ботинка деревяшку под ногами.

Тряхнула волосами и посмотрела на Пятого:

— Я бы хотела больше помогать.

— Достаточно того, что ты на неопределённый срок возьмёшь на себя мою работу.

— Ага, — Лайла кивнула. Потом оттолкнулась от перил. — Ладно. Тебе пора уже, наверное?

Пятый кивнул.

— Тогда удачи.

Пятый кивнул снова. Потом сделал глубокий вдох, нервно поправил воротничок водолазки и нажал кнопку на чемодане.

И появился посреди гостиной в квартире Клауса. Привычное уже для всех событие, впервые за долгое время, не сулящее ничего хорошего.

Пятый не сразу сориентировался. Заметил Клауса только когда услышал шорох одежды и обернулся на звук. Грейс зашипела и убежала в спальню, и Пятый обречённо вздохнул: теперь им ещё и кошку придётся вытаскивать из-под кровати?

— Привет? — спросил Клаус, сев и скрестив ноги. Пятый сощурился, глядя на него, потом поставил перед ним чемодан.

— Привет, — он дёрнул уголками губ. Получилось неискренне, но он был достаточно неулыбчивым, чтобы обмануть даже брата. — Хочу позаимствовать тебя на пару часов. Но сначала мне нужно в уборную…

— Позаимствовать? — Клаус вытянул шею и немного наклонился вперёд. — Очередной сюрприз? Смотрите, то привы…

Пятый сделал шаг в сторону ванной комнаты, где на высоком шкафу, куда Клаус не дотянется да и не полезет, ждала сумка с вещами. И тут же замер.

Зазвонил телефон.

Пятый нахмурился.

Этого не могло быть. Он всё идеально рассчитал. Слишком рано.

Телефон зазвонил снова.

Фальшивая улыбка сползла с лица Пятого, и он перевёл взгляд на Клауса.

— Не бери трубку, — сказал он.

Клаус запнулся на мгновение, но тут же отмахнулся, будто не замечая ни тона Пятого, ни его выражения лица.

— Не волнуйся, это или мама, или хозяйка квартиры. Максимум на пару минут разговор, как раз закончишь в ванной, — Клаус подмигнул и схватил трубку быстрее, чем Пятый сообразил, что должен его опередить. Ему только и оставалось, что поджать губы и не сводить с Клауса взгляда, пока тот, наворачивая провод на палец, пел: — Квартира Клауса и Девида, доброго вам утречка.

Пятый сосредоточился. Он должен был слышать, что ему скажут, и быть быстрым, когда Клаус осознает.

— Здравствуйте. Больница Святого сердца. Согласно информации в страховой карточке Девид Джозеф Кац проживает по указанному телефону. Это верно?

Пятый слышал голос даже через помехи. Почему так рано?

Клаус перестал мучить провод и замер.

Оператор в телефоне повторила:

— Алло, вы меня слышите? Вам знаком Девид Джозеф Кац? Вы родственник?

— Да, да. То есть, нет… — Клаус сглотнул. Он уже понимал, что происходит. Наверняка понимал. — Я его парень.

— Вы можете связаться с его родственниками?

— Да, но они в Техасе… — Клаус тряхнул головой. — Что случилось? Что с Дейвом?

— Мистер Кац пострадал в дорожно-транспортном происшествии. Час назад был доставлен в городскую больницу в тяжёлом состоянии. Вы сможете сообщить его близким о случившемся? Алло? Алло, вы меня слышите?

Пятый едва подавил желание вырвать трубку из рук Клауса и спросить, что значит «доставлен в больницу», если он должен был умереть на месте? Ведь это была фиксированная точка. Жизнь Дейва должна была оборваться резко, в один момент.

Клаус начал терять равновесие. Облокотился ладонью о стену, потом развернулся и прижался к ней спиной. Оператор на другом конце попрощалась и сбросила звонок и больше не было ни намёка на чей-то голос.

Клаус выронил трубку. Она упала, ударилась об пол, а Клаус обвёл комнату невидящим взглядом.

— Дейв… — захрипел он — Мне нужно в больницу. Мне срочно нужно… в больницу.

Он крутанулся на месте, дезориентированный и напуганный, схватил ключи от квартиры из вазочки на тумбе и тут же выронил. Пятый метнулся к нему и поднял их.

— Нужно такси… — Клаус поднял на него взгляд, полный слёз. — Пятый, ты можешь вызвать такси? Пожалуйста…

Пятый сделал глубокий вдох через нос. Выдохнул через зубы. Насупился и вернулся за чемоданом:

— Нам не нужно такси, — и, схватив брата за локоть, без предупреждения и сантиментов, перенёс его прямо в больницу.

Выпустил, отпуская его к стойке регистрации, а сам снова глубоко вздохнул.

Он не понимал, что происходит. Его расчёты были верны, с точностью до секунды. Не должно было быть никакой реанимации и тяжёлого состояния. Как Дейв мог выжить?

Клаус тут же кинулся к медсёстрам, едва не снеся проходящего мимо санитара.

— Девид… Девид Джозеф Кац. Мне только что звонили, — начал Клаус. Медсёстры переглянулись. Одна из них, прижимающая к уху телефонную трубку, коротко на него посмотрела, но разговор не прервала.

— Присядьте и подождите.

— Нет, нет, нет, нет, пожалуйста, — затараторил Клаус. — Вы не понимаете.

Пятый потянулся к нему, чтоб коснуться локтя.

— Клаус, — спокойно позвал он.

— Я всё прекрасно понимаю, — медсестра заполняла бланки даже на него не глядя. — Сядьте и подождите.

Клаус ударил ладонью по стойке, привлекая к себе внимание, и тут же прижал руку ко рту.

— Скажите мне, что с ним?

— Клаус, — уже громче позвал Пятый.

— Так, — громко протянула медсестра и поднялась и коротко взглянула на мужчину в форме.

Пятый тяжело вздохнул, отставляя чемодан под стойку.

— Пожалуйста, мне нужно знать, что с ним. Мне сказали, что он…

— Так парень, пойдём-ка, подышим воздухом. Ты успокоишься, а потом девочки ответят на все твои вопросы, — начал охранник.

Пятый тут же встрял между ним и Клаусом:

— Не трогай его, — сказал коротко и холодно. Клаус, правда, этого будто и не замечал, сосредоточенный на единственной миссии на сегодня: узнать, что происходит с Дейвом.

Посетители стали отрываться от бланков и зачитанных старых журналов, увлечённые происходящей прямо у них на глазах драмой. Пятый, по-прежнему держа руку перед охранником, но не касаясь его, бросил косой и недобрый взгляд на зевак.

— Не на что здесь смотреть.

— Нет, прошу, — зашептал Клаус, бросая взгляды то на медсестёр, то на охранника. — Мне нужно знать. Пустите меня…

Он побледнел и, кажется, окончательно потерял связь с реальностью. Дышал с трудом, не мог сосредоточить взгляд. Старшая медсестра вышла из-за стойки, Пятого оттеснили, а Клауса, подхватив под руки, усадили на стул.

— Подготовь 10 миллиграмм Реланиума внутривенно, — бросила старшая.

Пятый зашипел сквозь зубы и исчез в синей вспышке, только чтобы снова вырасти перед Клаусом.

— Нет, — он говорил уже громче. Всё это время они будто внимания на него не обращали, и Пятого это разозлило только сильнее. — Он наркоман в завязке, никаких транквилизаторов, или что вы там собираетесь ему колоть. Я его успокою.

И, не слушая никаких возражений, уже привычным движением схватил Клауса за лицо. Сел на корточки напротив.

— Клаус, — Пятый чеканил слова. — Дыши. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Слушай мой голос. Смотри на меня. Я здесь и я с тобой. Дыши. Успокойся и нам всё расскажут.

Клаус накрыл его руки своими. Ладони у него были ледяными — даже для Пятого, который был привычен к любому холоду.

Несколько мгновений у Клауса ушло на то, чтобы прийти в себя, и всё это время Пятый смотрел только на него и говорил с ним, а мир вокруг слушал только вполуха. Но этого было достаточно, чтобы расслышать перешёптывания медсестёр, и что Дейв жив.

Старшая медсестра обратилась к Клаусу:

— Кхм, мистер Кац ещё в операционной. Подробностей мы пока сообщить не можем. Как только доктор освободится, попрошу его сразу же поговорить с вами. — она потёрла переносицу. — Простите, но я должна спросить — вы родственники? Я и так сказала лишнего и боюсь доктор тоже не сможет говорить о пациенте.

Пятый поднялся и развернулся на пятках. Выхватил из кармана новое удостоверение АНБ, выделенное ему вместо потерянного в Дублине. Откинул обложку и протянул его медсестре. Понизил голос до шёпота:

— Я руководитель программы «Воробьи» в АНБ, Дейв Кац, как и Клаус, — он махнул рукой на брата, — один из участников. Мы должны быть уверены, что Кац выживет. Предупреждая ваши вопросы: именно так, я не могу распространяться подробнее; нет, никому из ваших пациентов ничего не угрожает. Настоятельно рекомендую не сеять панику.

Пятый понимал, что несёт откровенную чушь, но нёс её с таким непроницаемым лицом, что, наверное, даже руководство настоящего АНБ бы поверило.

Правда, кто они вообще такие по сравнению с Комиссией? Жалкие пешки.

Медсестра изучила корочку и бросила короткий взгляд на Клауса. Пятый бы тоже засомневался в профессионализме АНБ, если бы один из участников какой-то там секретной программы выглядел и вёл себя как Клаус сейчас.

Зато сам Пятый выглядел солидно, как полагалось любому, кто занимал руководствующую должность в Комиссии, да и документы его выглядели настоящими.

И ему поверили.

— Мистер Пятый, — тихо заговорила медсестра. — Кем бы мистер Кац ни был — агентом или простым работягой, мы сделаем всё, чтобы он вышел отсюда на своих двоих. Но там, где мы сейчас вы не можете быть «уверены». Как я уже сказала, я попрошу доктора поговорить с вами, как только он освободится, — она немного замешкалась, а потом кивнула на Клауса: — Могу я принести ему что-нибудь?

— Стакан воды, думаю, лучшее, что вы можете сделать, — Пятый покачал головой. — Он знает, что делать.

Медсестра с сомнением кивнула ему и вернулась за стойку.

Клаус сгорбился, уткнувшись невидящим взглядом в пол. Рядом с ним устроились дети, громко во что-то играющие.

Пятый забрал чемодан, брошенный ранее у стойки, а потом перехватил одного из детишек. Порылся в кармане и достал ириски из Комиссии. Присел на корточки рядом и улыбнулся:

— Привет, можете присмотреть за вот этим кудрявым дядей?

Малыш кивнул.

Пятый высыпал ириски на крохотную ладошку и поднялся. Отошёл к телефону автомату, зажал трубку между плечом и ухом и начал набирать долгий и бессмысленный номер. Со стороны казалось, что он жмёт на все кнопки подряд. Но всё было совсем иначе — он вводил координаты места и времени, и идентификационный номер Миранда.

И в конце концов, после того как он пару раз нажал на рычаг сброса, ему ответили.

— Почему ты в больнице? — вместо приветствия спросила Миранда.

— Потому что неожиданно Дейв Кац жив, и кто-то должен был доставить сюда Клауса, — Пятый потёр переносицу. — Пришлось пустить в ход корочку АНБ…

— Только не потеряй её опять, Пятый, умоляю.

— Не потеряю. Но Миранда, — он переступил с ноги на ногу. — Как это вообще возможно? Что он жив.

— Не знаю, какого ответа ты от меня ждёшь, Пятый. Обратись к нашему специалисту по фиксированным точкам, только он сейчас немного занят, сидит с братом в больнице.

— Миранда.

— Тебе выслать кого-нибудь на помощь? Я сама могу…

— Необязательно.

Пятый опёрся спиной о стену и посмотрел на Клауса.

— Но я буду очень благодарен, если ты поставишь кофе к моему возвращению.

— В Париже?

— В Париже.

— Хорошо.

— И ещё, наверное… Стоит позвонить Оуэну и Ханне.

— Я этим займусь, следи за братом.

— Спасибо, — Пятый прижался лбом к пластиковой перегородке.

Как бы ему хотелось, чтобы Миранда сейчас была рядом.

— Обязательно держи меня в курсе происходящего, Номер Пять.

— Само собой.

Пятый тяжело вздохнул, повесил трубку и вернулся к Клаусу. Сел рядом, глядя перед собой. У него по-прежнему не укладывалось в голове происходящее. Фиксированные точки, как узлы на канате, завязанные намертво, не сдвигались и не менялись. Большая часть будущего не была предопределена, но постепенно вселенная затягивала всё больше и больше узелков на линии времени.

И Дейв был одним из первых, кто заполучил собственный узелок.

Пятый потёр лицо руками и откинулся на спинку. И сидел так, пока к ним не подошёл доктор — темноволосый и смуглый. Пятый поднялся ему навстречу и протянул руку для рукопожатия, и только потом коснулся плеча брата:

— Клаус, доктор здесь.

— Пройдёмте со мной, пожалуйста, — сказал доктор и тут же двинулся с места — мимо стойки регистрации, к лифтам, на четвёртый этаж и дальше по коридору.

Заговорил доктор не сразу. Остановился у палаты и обернулся:

— Мистер Кац поступил к нам после дорожно-транспортного с критическим внутренним кровотечением и в состоянии геморрагического шока. Мы удалили разорванную селезёнку, остановили кровотечение и стабилизировали его. Из других травм у него открытый перелом плеча, переломы рёбер, локтя и голени. Ушиб лёгких, а также гематома брюшной стенки. В настоящий момент его состояние можно оценивать как стабильно-тяжёлое.

Клаус закрыл лицо руками отворачиваясь. Пятый чуть подался вперёд, вслушиваясь в слова доктора. Ловя каждое из них, не в силах поверить в то, что слышит.

— К таким пациентам мы обычно не пускаем посетителей, но, я так понимаю, тут особенная ситуация. Кац сейчас без сознания и на обезболивающих, мои коллеги мониторят его состояние, так что если приборы начнут что-то транслировать — не паникуйте. В случае критического состояния персонал сразу же прибудет в палату. Сами понимаете, реакции организма на приборах это не всегда плохо. А теперь прошу меня извинить. Зайду к вам через несколько часов. Если понадоблюсь раньше, найдите меня через сестёр в приёмной.

Они обменялись кивками, и врач, глянув напоследок на Клауса, ушёл.

Клаус застыл. Он был бледным и напряжённым — натянутая туго струна, готовая лопнуть от любого прикосновения. Застыл у двери, сжимая дверную ручку, и Пятому пришлось снова коснуться его локтя.

Дверь открылась, но Клаус застыл на пороге, глядя на Дейва, и не сразу смог обернуться.

— Спасибо, что ты здесь. Я бы… — Клаус посмотрел на Пятого, поморщился и тряхнул головой. — Спасибо.

Пятый качнул головой:

— Тебе не за что меня благодарить, Клаус.

Клаус мотнул головой, обхватил себя руками и шагнул, наконец, к койке.

Пятый оставил чемодан у стены, а потом посмотрел на Дейва. Бегло осмотрел его — фиксирующие повязки, кислородный катетер. Дейв был мертвенно-бледным и едва дышал. Пятый сунул руки в карманы и с трудом перевёл взгляд с него на брата.

Клаус склонился над Дейвом и слабо коснулся его рукой:

— Эй, Дейв… Привет… — он всхлипнул. Пятый сделал к нему шаг.

— Я рядом, слышишь? Рядом. Тебя вытащат. Обязательно.

Клаус подтянул к себе стул, забрался на него с ногами и взял Дейва за руку, переплетая свои пальцы с его и прижимаясь к ней щекой.

— Как же ты меня напугал…

Он перешёл на неразборчивый шёпот, но Пятый, может и не часть глубоководного мира больше, всё прекрасно слышал. Он протянул руку, чтобы коснуться его плеча.

Но замер и отступил.

— Держись, пожалуйста. Пожалуйста. Я… Девид… Если бы я так не боялся, если бы я заглянул в будущее. Боже… Почему я всё время делаю неправильный выбор? Почему за мои ошибки всегда расплачиваются близкие? — Клаус сжался. — Я должен был принять твоё предложение, Пятый. Тогда… тогда бы… Я не могу потерять ещё и тебя… Пожалуйста. Не могу, не могу. Нет…

Пятый переступил с ноги на ногу.

— Клаус, это… не совсем так. Знание этого будущего тебе бы не помогло, — он прикусил щёку. — Дейв должен был умереть на месте, — он не сводил с Клауса взгляда. — Древние сказали, что я должен обратить внимание на вашу линию времени, поэтому я в неё заглянул.

Клаус приподнял голову. Поднял руки и вытер слёзы, проведя тыльными сторонами ладони по щекам и закашлялся. Повернулся к Пятому, с трудом фокусируя на нём взгляд.

— Ты… ты знал? — он коротко взглянул на Дейва, а потом снова на Пятого. — Боже, поэтому ты… Поэтому ты пришёл сегодня утром?

Пятый кивнул и потянулся к Клаусу, но тот отпрянул, поднимаясь со стула и протискиваясь через приборы. Ухватился за спинку стула.

— Да, я знал.

— Стой-стой-стой, — Клаус перевёл взгляд с Пятого на пустоту. Ещё и ещё. Видимо, всё же их семья была рядом. — Вы тоже знали. Вы всё… И вы в кои-то веки решили меня послушать?! — Клаус разозлился и стиснул кулаки, и их братья и сёстры замерцали, то появляясь, то исчезая. Он поднял взгляд на Пятого.

— Должен был умереть на месте? Пятый?

— Должен был. И я несколько месяцев потратил на то, чтобы найти лазейку, как избежать этой смерти, но ничего не менялось. Он должен был умереть. И не умер.

— Не умер? Посмотри на него, посмотри! Я почти его не чувствую, Пятый. А что сказал врач? Он сказал никаких прогнозов! — у Клауса дрогнул голос. Он обмяк и ссутулился. — Дейв тоже знал, да? Он…

Пятый даже сказать ничего не успел. Ни о том, что Дейв знал, ни о том, что если уж Дейву удалось проскочить сейчас, то впереди у него целая новая линия времени.

Клауса скрутило и вырвало в мусорную корзину, услужливо подсунутую Диего.

— Это все твои фиксированные точки, да? Я… всегда его теряю? В каждой жизни? Наша связь всегда заканчивается вот так?

Клаус вытер рот и оттолкнул корзину в сторону Пятого. Ударил рукой по полу, и тут же поднялся, сжимая кулаки.

Ударил брата в грудь и колотил так яростно, будто Пятый единственный был ответственнен за происходящее.

— Почему?! Почему?! Почему, ответь мне Пятый! Почему…

Пятый поймал его за руки. Поджал губы и хмуро посмотрел в глаза, а потом выпустил, только чтобы обнять — крепко, не давая вырваться или ударить снова. Неловко и неумело погладил по спине и по голове.

— В этой жизни всё не так, Клаус, — едва слышно шепнул он. — И то, что должно было случиться — не случилось.

У Пятого даже времени не было хорошо всё обдумать. Не с кем было обсудить происходящее, сложить воедино всё, что он знал.

Где-то там был ответ. Истина, которая крутилась на языке, но которую Пятый никак не мог ухватить.

Клаус ткнулся лицом ему в плечо, вцепился в ткань водолазки и дёрнул головой.

— Я… я не могу потерять его, Пятый. Не могу… Я…

Клаус бормотал всё бессвязнее и отойти от Пятого явно не мог. Оглянулся на Дейва, но тут же снова прижался к брату. Пятый не сопротивлялся.

— Нужно сообщить его родителям.

Эллисон нахмурилась и поднялась. Пятый склонил голову набок, задумчиво глядя на братьев и сестёр. Клаус едва на ногах держался. Ничего хорошего это не предвещало.

— Клаус, тебе нужно отдохнуть, — начала Эллисон.

— Ничего мне не нужно… — Клаус попытался отстраниться. Пятый перехватил его за локоть и усадил обратно в кресло.

— Я с ними поговорю. Использую образ агента АНБ по полной.

Клаус поднял на него взгляд и с трудом, но всё же кивнул.

Руки Пятого коснулась Ваня:

— Мы присмотрим за ним.

— Не то, чтобы он мог сейчас хотя бы встать самостоятельно, но да. Присмотрим, — добавил Диего.

Клаус устроил голову на краю койки и снова взял Дейва за руку.

— Что происходит, Пятый? Почему не случилось то, что должно было? — начал Лютер. Пятый поджал губы и сощурился, глядя на брата.

— Какая разница, Лютер? — оборвала его Эллисон. Пятый потёр виски и поморщился.

— Но фиксированная точка не может просто так взять и испариться? Что если теперь станет хуже? — не унимался Лютер.

— Я бы посоветовал вам или обсуждать это за дверью, или помолчать, — обернулся Пятый. Осмотрелся и остановил свой взгляд на Бене: — Ты идёшь со мной, — и, затолкав чемодан под койку, вышел из палаты.

Разговор с родными Дейва прошёл быстро и сухо. С ними Пятому не нужно было церемониться, и он, представившись представителем АНБ, рассказал всё, что знал и повесил трубку после первых же рыданий.

А потом, снова глянув на Бена, направился к кафетерию.

— Слушай внимательно и мотай на ус, а потом скажешь, что думаешь, — Пятый достал мелочь и потряс ей в руках. — В этом году я только и делал, что учился рассчитывать будущее и донимал Древних вопросами про временные линии. Комиссия знает не очень много, но достаточно, чтобы быть уверенными, что каждое изменение в судьбах главных игроков глобальных событиий — типа Апокалипсиса — создают новую временную линию.

Он притормозил у автомата и принялся закидывать в него четвертаки один за другим.

— В каждой временной линии есть свои фиксированные точки. Что-то, что никогда не меняется, бла-бла-бла, неважно, — он нажал на кнопку с изображением Американо. — Суть в том, что это никогда не меняется. Обычно. Что-то пошло не так с Мирандой и мной, и что-то пошло не так с Дейвом. Но наша с Мирандой фиксированная точка просто… исчезла. Я пока не сообразил, что именно случилось, но подозреваю — дело в Апокалипсисе.

Пластиковый стаканчик наполнился кофе, и Пятый вытащил его, едва не обжигая пальцы. Сделал глоток и поморщился — он любил пробовать самые разные вкусы, но этот кофе был хуже, чем уха, которой он постоянно питался в Апокалипсисе.

— Что произошло сейчас я тоже не понимаю. Я задавал этот вопрос Древним, ответ был не внятный. Что-то типа, чтобы развязать узел судьбы, ты должен поменять суть вещей… — Пятый мотнул головой. — А ещё они говорили, что будущее не предопределено. И что я должен обратить внимание на будущее близких. И вот мы здесь, — он поджал губы и мотнул рукой со стаканчиком в сторону. — Давай, осьминожка, расскажи мне, что ты думаешь об этом.

— Я знаю, что такое фиксированные точки, Пятый, — Бен мягко улыбнулся и посмотрел Пятому в глаза. От этого становилось не по себе. В отличие от всех остальных, Пятому было сложнее всего смириться с постоянным присутствием Бена на семейных сборищах. Он по-прежнему видел в нём только человека, впустившего в мир глубоководных. Того, из-за кого Пятый с детства вынужден был убивать, чтобы выжить.

Пятый всё чаще ловил себя на мысли, что не может простить Бена — ни за эти двенадцать лет, ни за смерть семьи.

Но они должны были двигаться дальше. И они по-прежнему были семьёй.

— Мне показывали мою. Ту, в которой я умираю подростком в каждой из возможных реальностей, сколько бы их ни было. Ну, кроме настоящей. Хм, — Бен склонил голову набок. — Если подумать, то да. Здесь точка изменилась, потому что изменилась суть меня.

Бен, как и Пятый, навсегда был частью того мира — его посланцем, носителем невыразимых знаний. Это была их точка соприкосновения. Что-то, что делало их больше, чем просто братьями.

Бен, похоже, подумал так же и тряхнул головой.

— Я не вёл дружеских бесед с древними и от меня ты не узнаешь больше, рассказали они, — Бен пнул автомат. — Твои друзья были умниками, а мои — обманщиками.

— Они никогда не были моими друзьями, Бен. Им пришлось меня признать, вот и всё, — Пятый поджал губы и опустил взгляд, сосредоточенно всматриваясь в ценники на кнопках автомата с кофе.

Что-то не сходилось. Как бы тесно они оба ни были связаны с древними, они всё равно были людьми. Набором цифр в уравнении, тонкими ниточками, оборачивающимися вокруг линии времени.

Все они оставались исходным кодом — номерами в Комиссии и рунической вязью в мире Древних.

Пятый моргнул.

Ведь и вязь, и цифры менялись с возрастом. Росли, становились сложнее и длиннее.

Он поднял взгляд на Бена:

— Когда я ухожу в транс, я могу провести там несколько дней, хотя здесь пройдёт пять минут. Но ты уходил туда и телом тоже. Как время текло для тебя, Бен?

— Время текло иначе, даже когда мы просто разговаривали с ними в моей комнате. Но когда я уходил к ним, — Бен проводил глазами пробежавшего мимо медбрата и понизил голос. — Я вроде как жил в двух временных потоках. Они не были одним целым, но я проживал каждый. Мог быть там секунды, а здесь проходила неделя или, наоборот, за день здесь я мог бродить там месяцами, — он махнул рукой. — Наверное, я провёл там годы.

Пятый защёлкал пальцами.

— «Изменить суть вещей», — он залпом допил ужасный кофе из автомата и выкинул стаканчик в ближайшую мусорную корзину. Поморщился, прижав запястье в губам. Потом моргнул, перенёсся к ближайшему столику и махнул Бену рукой. Взял салфетку, осмотрелся и, не церемонясь особо, выхватил из кармана проходящего мима доктора ручку. — Изменить исходные данные. Наше… «число» постоянно меняется, потому что зависит в том числе и от того, сколько мы прожили. Фиксированная точка, — он склонился над столом и нарисовал на салфетке две перпендикулярные линии. Жирно обвёл точку пересечения: — совпадение определённого события фиксированного во времении определённой точки на чьей-то линии времени. С конкретными исходными данными. Дейв старше, чем должен был быть в момент смерти, — он нарисовал на линии жизни Дейва ещё одну точку. — Поэтому этот узел не смог завязаться. Как думаешь?

Бен кивнул:

— Хм, это предположение логично и… похоже на правду. Авария произошла, но за пару дней, что Дейв перегулял во временных прыжках, он стал другим человеком. Не тем, кто должен был погибнуть, — он со смешком поднял глаза на Пятого. — Неужели всё так просто? Крошечная погрешность и фиксированная точка, самое незыблемое, что есть во времени, исчезает? — он запнулся и указал на точку под пересечением. — А мы можем быть уверены, что она исчезла совсем? Не деформировалась и не переместилась?

— Мне нужно будет сделать пару расчётов, но…

Пятый пожал плечами.

— Но фиксированное событие — авария — уже случилась. А фиксированные точки не работают как «Пункт назначения». Ты же так и не умер подростком? — он поджал губами. — Мы с Мирандой так и не встали по разные стороны баррикад. Значит… само событие сиюминутное и «одноразовое».

— Да, конечно. — Отступил на шаг. — Авария больше не угроза. Только её последствия.

Пятый почесал кончик носа, убрал салфетку в карман и сунул ручку обратно в карман тому же доктору, у которого её позаимствовал.

— Надеюсь, Девид выкарабкается. И чем скорее, тем лучше, — Бен посмотрел на свою руку. — Мы съедаем силы Клауса, но он нас не выключает.

Пятый согласно кивнул. Клаус сейчас был будто лампочка под слишком сильным напряжением. Давал слишком много света, и рисковал вот-вот лопнуть.

Только сделать с этим он ничего не мог.

— Извини, братец, но отключить вас вместо него я не смогу, — Пятый поджал губы, мотнул головой в сторону и похлопал Бена по плечу. — Я ещё не настолько всемогущий. Но уверен, что если вы ему словами через рот об этом скажете, он ради вас постарается. Если вам нужен повод, скажи, что тебе не нравится, что я тебя трогаю, потому что я угрожающий.

— Угрожающий? Ну, если только для остальных, брат, — сказал Бен. Пятый в ответ только фыркнул, развернулся и направился обратно к палате. Бен поравнялся с ним и сказал:

— Эй, Пятый. Ты обманул само время, сохранил две жизни и нас всех. Тебе тоже нужно отдохнуть.

— Я подожду, пока Оуэн и Ханна придут, не хочу оставлять его без… присмотра живых людей, — Пятый потёр шею. — И вот тогда уже я смогу отдохнуть.

Как только «смену» приняли Оуэн и Ханна, Пятый схватился за чемоданчик и вернулся домой. В их с Мирандой квартиру в Париже.

Не так много времени прошло, но Пятый будто провёл в больнице целую вечность, и вернувшись выронил чемодан и замер посреди гостиной. Сделал глубокий уставший вдох и такой же выдох, а когда Миранда, шурша складками ситцевого красного платья в чёрный горошек, подошла к нему, крепко её обнял.

— Дай догадаюсь, Номер Пять, — Миранда тут же привычным движением зарылась пальцами в волосы у него на затылке. — Ты снова сломал линию времени?

— Похоже на то, Миранда, — выдохнул Пятый, не в силах её выпустить. — Похоже на то.

Через тридцать восемь часов Дейв пришёл в себя. Пока было сложно сказать, насколько он осознаёт происходящее. Приехала его семья, и Клаус пережил это стоически. Да и с каждой новостью о том, что состояние Дейва становится лучше, он, похоже, взбадривался.

А когда Дейв стал стабилен, Пятый, чтобы меньше думать о том, на что он больше повлиять не сможет, вернулся на работу. По утрам, в перерывах и вечером он, конечно, заглядывал в больницу.

В один из таких вечеров он застал Клауса спящим. Бен оторвался от чтения.

Дейв был в сознании.

— Привет, — Пятый прикрыл дверь за собой. Кивнул Бену и снова повернулся к Дейву: — Странно видеть, что он спит, когда не спишь ты, — он ухмыльнулся уголком губ. — Как ты?

Дейв кивнул в ответ и перевёл взгляд на Клауса.

— Жив, относительно цел, до орла ещё далековато, — он потёр горло свободной рукой и кивнул на бутылку у кровати. — Подай воды, пожалуйста.

Пятый взял стаканчик с тумбочки у койки, налил в него воды и протянул Дейву.

— Прошу. За счёт заведения, — не очень удачно попытался пошутить он и сдержано улыбнулся.

Дейв сел повыше и взял стаканчик.

— Спасибо, — сказал он. — С той кругленькой суммой, что придётся выложить за лечение, я могу за водой к ним до конца дней заходить.

Он хмыкнул и покрутил в руках стаканчик. Пятый сел в кресло напротив, закинув лодыжку на колено, и упёрся руками в колени. Они оба знали, какой разговор им сейчас предстоит.

— Так как это произошло? — спросил Дейв.

Пятый вскинул брови:

— Звёзды сошлись не так, как должны были. Ты оказался старше на несколько недель, чем предполагалось. Фиксированная точка щёлкнула, но не сработала, и твоё будущее обновилось. Теперь ты сам определяешь, что тебя ждёт дальше, — ответил он, стараясь объяснить произошедшее максимально простым языком. — Поздравляю.

Дейв нахмурился явно не до конца осознавая, что Пятый только что сказал.

На помощь ему пришёл Бен:

— Ты должен был погибнуть в аварии шестнадцатого июня в тридцать три года десять месяцев шестнадцать дней и сколько там часов, неважно, — он подошёл ближе. — Но, как Пятый сказал, по факту шестнадцатого числа ты был старше. Ты уже прожил дольше, чем должен был и пазл не сложился.

Дейв кивнул, глядя на Бена и перевёл взгляд на Пятого:

— Всё равно получается, что я жив благодаря тебе.

— Даже не упоминай, — Пятый махнул рукой. — Это случайно вышло, — он поднял глаза и заметил улыбающуюся Ваню. В её взгляде были только любовь и тепло, и Пятый широко улыбнулся в ответ. А потом снова посмотрел на Дейва. — Хоть какая-то польза вышла из моих страданий на тему фиксированных точек, а? И той драки в баре.

— Теория случайных орешков и гренок в действии, — Дейв улыбнулся и снова посмотрел на Клауса. Моргнул и понизил голос: — А что с твоей фиксированной точкой? Ты можешь исправить её исходя из того, что узнал?

Пятый не смог сдержать смешка:

— Наконец-то кто-то меня об этом спросил, — всё это время он не считал нужным об этом говорить, да никто его и не спрашивал.

Но как же сильно ему хотелось поделиться новостями.

Выдохнуть, наконец.

Он не потеряет её, наоборот.

Их связь станет ещё крепче.

— Мы её уже прошли. И как и в твоём случае, что-то в «исходных данных» было не так, — он помолчал немного, опустив взгляд и собираясь с силами. — Мы решили пожениться. Я знаю, звучит странно, потому что мы с ней оба не выглядим как семейные люди, просто… — он пожал плечами. — Наше будущее не предопределено. В нём нет фиксированных точек, и я подумал… Почему бы, чёрт возьми, и нет?

Он замер. Теперь, правда, он казался растерянным.

Дейв отреагировал мгновенно:

— Наконец-то! Мы-то всё с Клаусом гадали, когда вы уже соберётесь, — он подался вперёд, чтобы пожать Пятому руку. — Поздравляю.

Братья и сёстры Пятого тоже заметно оживились:

— Какая ещё фиксированная точка? — выгнул бровь Диего.

— У вас с Мирандой? Какая точка? — присоединилась к нему Эллисон, встав рядом с Лютером.

— Во всех других мирах мы враги, и я хотел найти точку невозврата в будущем. Оказывается, мы сломали её до Апокалипсиса. Поэтому… — Пятый развёл руками. — Непростой был год. Но теперь, когда я точно знаю, что ничего такого нам не светит… Думаю, пора пожить как нормальные люди.

— Ого, поздравляю! — широко улыбнулся Лютер.

— Поздравляю, — присоединился Бен.

— Пятый, это же чудесно! — Ваня обогнула койку и обняла его со спины, прижавшись щекой к щеке. Пятый блаженно зажмурился. — Так рада за вас!

— Спасибо, ребята, — успел отозваться Пятый, и тут же осёкся.

Клаус заворочался, просыпаясь, и выглянул из-под пледа. С трудом сфокусировал на них взгляд и вскинулся, увидев, что все собрались у койки.

Лютер поспешил его успокоить:

— Не кипишуй, он в порядке.

Клаус успокоился, обратил внимание на Пятого и помахал ему рукой. Потянулся, разминая косточки, и моргнул.

— Что происходит?

— Я придерживал кое-какие новости, Клаус, — Пятый обернулся, с ухмылкой глядя на брата. — Мы с Мирандой обручились.

Клаус как раз потирал лицо руками и застыл. Открыл глаза и уставился на Дейва:

— Мы с Дейвом столько раз…

— Да, я уже сказал.

Клаус выпутался из пледа и направился к Пятому. Обнял его и погладил по спине.

— Я очень рад за тебя, Пятый, — сказал он тихо, едва слышно. — И за себя рад, — он выпустил Пятого из объятий, Дейв подвинулся и Клаус присел на край койки. — Когда мы станем одной семьёй, Миранда уже не отвертится и я заполучу рецепт киша!

— Что угодно, только не проси наделать тебе племянников. Хватит с тебя двух уже имеющихся, — Пятый фыркнул и качнул головой.

— Аххах, ну ничего, Джону и Клэр достанется больше самого классного дяди.

— И, кстати. Мы хотели предложить вам провести период реабилитации на ферме семьи Миранды. Там солнечно, есть самая контактная овчарка в мире, всегда свежие продукты… И гостевая комната уже готова, — он моргнул.

Улыбка Клауса стала сдержаннее.

— Мы… Не хочется добавлять тебе забот. Сверх того, что я уже доставил…

Дейв погладил его по спине. Пятый сощурился:

— Уверен, фрау Губерман только рада будет тому, что на ферме наконец-то появился кто-то, для кого можно готовить и кому можно поручать мелкую работу. Она закормила меня домашними пирогами.

Дейв тем временем подался вперёд и поцеловал Клауса в скулу:

— Перестань отмахиваться от помощи, Клаус.

— Но…

— Тебе не повредит развеяться на природе. Мне будет полезно. И если бы мы спросили мнения ребят, они тоже были бы не против, — Дейв обнял Клауса одной рукой и притянул ближе. Перевёл взгляд на Пятого. — Мы с радостью.

— Прекрасно. Уверен, Эллисон сможет дать вам пару уроков немецкого, чтобы у вас с работниками фермы не возникало недопонимания…

— Будь уверен, я их вымуштрую. Вся прелесть быть призраком в том, что уж Клаус от меня точно никуда не денется.

Клаус только закатил глаза и выругался на французском.

— А малому бы на ферме понравилось, — заметил Диего. Пятый обернулся. — Слушай, Пятый, можно будет как-нибудь на выходные пригласить туда детей?

— Клэр никогда не выезжала из города. Думаю, она будет бы в восторге.

— Так как? Они точно съедят пироги фрау как-её-там…

— Не знаю насчёт Клэр, но Джон со своими мамами был на ферме в прошлые выходные и остался в восторге. Особенно от Альмы. Гонял овечек вместе с ней, — Пятый пожал плечами. Со всем, что творилось с их семьёй в последнее время он столькими новостями не успел поделиться, что потерял им счёт и половину считал уже озвученными.

— Мамами? — переспросил Диего.

Пятый только теперь осёкся и понял, что тема Лайлы и Юдоры никогда на семейных собраниях не поднималась.

Ваня втянула голову в плечи и прикрыла рот, Эллисон потупила взгляд, а Лютер вскинул брови:

— Ну да, мамами. А как Джону ещё Лайлу называть?

Клаус прикусил губу и напряжённо выдохнул. Было видно, что он едва сдерживает улыбку.

Даже Пятый сейчас жалел, что не может запечатлеть момент. Лайла была бы в восторге.

— Насколько я понимаю в курсе все, кроме… — Клаус бросил взгляд на Диего. — Диего?

— В курсе чего?

Ваня кивнула:

— Ага. Пятый как-то обронил в разговоре, но никто не обратил внимания, а я решила не переспрашивать.

— Мне Клэр передала. Джон как-то тоже обмолвился, когда дети играли вместе, — добавила Эллисон.

— Сразу понял, когда они на последнем Рождестве глазками друг другу стреляли, — поддержал Бен.

— И я на каком-то празднике обсуждал с Лайлой план тренировки. Тогда и сообразил. Они же в зал вместе ходят, — продолжил Лютер. За ним подхватил Клаус:

— Мне и без слов всё ясно было. Ауры выдают их за километр.

— Ясно что? — переспросил Диего.

Пятый разве что глаза не закатил. Какое отчаянное нежелание понимать очевидное.

— Диего, Юдора и Лайла вместе. Они — пара, — Клаус облизнул губы и обернулся на Пятого. — Сколько уже?..

— Года полтора, — Пятый нахмурился, прикидывая сроки. — Да, точно. Полтора года. Вроде как это с шутки началось, когда они на вечеринку вместе ходили, и как-то… Лайла проводит с Юдорой почти всё свободное время, если ты не заметил.

Какое-то время Диего просто стоял и гневно раздувал ноздри. А потом всё-таки зачем-то спросил:

— Что за шутка это была хотя бы?

— Ты не хочешь знать, — Пятый качнул головой и вскинул брови.

— Хочу.

— Я помню тот вечер и ты совершенно точно не хочешь знать, — Клаус сморщил нос, а Бен попятился к дивану, чтобы там уткнуться в книгу.

— Нет, хочу, — настаивал Диего.

Пятый развёл руками и поджал губы — похоже, выбора у него не было, и придётся сказать брату правду.

— «Я заставлю тебя кончить меньше чем за минуту».

Диего схватил воздух ртом.

— Я. Не. Хотел. Знать, — он зажмурился.

Пятый прикрыл глаза, самодовольно улыбаясь:

— И знаешь что? Она смогла.

— Я не слушаю тебя, Пятый!

— Пятый, ты над ним издеваешься, да? — Эллисон сложила руки на груди и сделала серьёзное лицо. Но даже ей это давалось с трудом.

— Я говорю ему правду. И издеваюсь.

— Где я был в тот вечер?! Ох, этой девчонке повезло, что я мёртв, иначе…

— Могу в следующий раз материализовать тебя и поговорите с Лайлой лицом к лицу. Только она тебя уделает, — сказал Клаус. Пятый хмыкнул себе под нос.

— И тоже меньше чем за минуту, — кашлянул Дейв и уткнулся Клаусу в кудри.

Клаус хрюкнул и шлёпнул его по руке. Следом за ним залилась смехом Ваня. Лютер дружески ткнул Диего кулаком в бок, и Эллисон его тут же обняла.

— У каждого из нас своя жизнь, и она не стоит на месте, Диего, — сказал Пятый.

Это была простая мысль. Но он, имея все знания, которыми одарили его Древние, долго не мог в неё поверить.

Но теперь, в окружении семьи и зная, что у него впереди целое неопределённое будущее, он верил в неё так сильно, как никогда.

Всё изменилось и всё осталось по-прежнему. Пятый всё так же мог часами сидеть на полу у окна, подставив лицо лучам солнца, и всё так же устраивал голову у Миранды на коленях, позволяя ей перебирать пальцами волосы.

Он был спокоен. Расслаблен. Собран. Он больше не просыпался с криками, и лёгкие шорохи всё реже напоминали ему о глубоководных.

Под его веками был космос, а глубоководный язык он знал лучше родного, но он окончательно осел.

Его жизнь обретала всё больше стабильности, работа становилась всё интереснее, а отношения с Мирандой крепли с каждым днём.

Когда-то он жил в лодке и каждый день ночевал в новом месте. А сейчас у него было сразу несколько домов, и в каждом из них ему были рады.

========== Фиксированная точка, которая примиряет ==========

Фрау Губерман не сводила с него пристального взгляда, пока Пятый не доел свой кусок вишнёвого пирога.

— Невероятно вкусно, фрау Губерман, — он улыбнулся, вытирая губы салфеткой, допил залпом свой кофе и поднялся. — Но мне уже пора.

— У вас есть всё время в мире, герр Харгривс, куда вы спешите?

— Мне не терпится с вами брата познакомить. Вы будете от него в восторге. Он как Иисус, переевший сахара.

— Вы уже рассказывали, герр Харгривс. Может, возьмёте ему кусочек? На дорожку. — фрау Губерман потянулась к нему и заботливо поправила воротник поло и волосы.

— Нет, мы быстро, — Пятый отпрянул. — Пирог даже остынуть не успеет, — подобрал чемодан и щёлкнул застёжкой и исчез в синей вспышке.

Клаус уже собрался и растянулся на диване, устроив голову на коленях у Ханны. На груди у него устроилась мурчащая Грейс, а у стены уже ждал большой чемодан. Он слабо улыбнулся, стоило Пятому появиться, приподнялся и тут же спросил:

— Пора? — он тут перехватил Грейс и ловко усадил её в переноску.

— Ну, если хочешь, можешь ещё пару часиков погладить стенки и попрощаться с каждым цветком отдельно. Я подожду, — ухмыльнулся в ответ Пятый.

Ханна тоже встала:

— Здравствуй, Пятый, — она вежливо приобняла его за плечи. — Передаю тебе самое ценное, что у меня есть.

— Мама, Грейс там будет в полном порядке.

Женщина рассмеялась, привстала на цыпочки и поцеловала Клауса в лоб.

— Надеюсь, и ты тоже, — она посмотрела ему в глаза. — Звони нам. И отправляй эти ваши «послания в бутылках».

— Мы не переезжаем насовсем.

— Но ты уже не будешь навещать нас каждую неделю. А если что, я сама напишу Пятому. М? — Ханна, уже идущая на выход, обернулась и подмигнула. — Ладно, не буду вас задерживать. Доброго пути!

— Папе привет!

— А от нас Дейву, Миранде и Лайле! И ребятам, — добавила она и скрылась за дверью.

Клаус сделал пару шагов в сторону. Закрыл балкон, хлопнул себя по бёдрам. В тишине этот звук казался очень громким.

— Ну, всё готово. Можно двигать.

— Хорошо, — Пятый перехватил радужный чемодан и повёл плечом: — Хватайся, братец.

Грейс издала жалобный мявк, когда Клаус подхватил переноску, а свободную руку сжал на плече брата. Прикрыл глаза, вдохнул и задержал дыхание.

Пятый снова щёлкнул застёжкой, и уже через мгновение они стояли на кухне фермы Мимингеров.

— Видите, фрау Губерман. Как и обещал, даже пирог остыть не успел, — улыбнулся Пятый. Старушка радушно улыбнулась, поздоровавшись с Клаусом на немецком. Клаус поздоровался в ответ.

К ним подскочил один из работников — Миккель — и Пятый отдал ему оба чемодана. Миккель тут же унёс их вверх по лестнице.

— Фрау Губерман, это мой брат Клаус, — Пятый отступил в сторону. — Клаус, это фрау Губерман. Она здесь за главную.

— Неправда, фрау Мимингер за главную. И вы.

— Не верь ей, — Пятый качнул головой.

— А? — Клаус обернулся и закусил губу. Похоже, последние несколько минут он просто глазел по сторонам не вслушиваясь. — Простите. Здесь очень красиво, — он заметно напрягался, подбирая немецкие слова, и подкреплял их активной жестикуляцией.

— Ты не хочешь выпустить Грейс? — Пятый перешёл на английский и присел на корточки, заглядывая в переноску.

— Да, конечно, — Клаус начал открывать переноску, но притормозил. — Может быть потихоньку приучать её к новому месту? Она же кроме городской квартиры ничего не видела, а тут столько всего.

Фрау Губерман тем временем вернулась к кухонной стойке и решительно отрезала Клаусу огромный кусок пирога. Мягко коснулась его плеча:

— Вы будете чай или кофе, как герр Харгривс?

— Чай, пожалуйста. Спасибо! — Клаус взглянул на Пятого. — Что скажешь?

— Насколько я знаю, кошку нужно выпустить и дать ей привыкнуть самой, но фрау Губерман и ребята будут следить, чтобы двери были закрыты и она случайно не выбежала на улицу и не познакомилась с Альмой раньше времени. Если хочешь, можем выпустить её в вашей спальне, чтобы она посидела под шкафом какое-то время, а потом потихоньку начала выбираться в коридор, — Пятый снова встал. Старушка протянула ему чашку горячего кофе, Клаусу поставила на стол чай и отодвинула стул из гнутого дерева и с красно-белой клетчатой подушкой на сиденье.

— Поешьте, проголодались же с дороги.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Клаус и открыл переноску. Потом присел на предложенный стул и Грейс решительно запрыгнула ему на колени. Он почесал её за ухом:

— Всё в порядке, мурчало. Я тут и никуда не денусь.

Фрау Губерман, выдав Пятому напоследок пышную булочку со сливовым вареньем, ушла по делам. Всё-таки она и правда здесь была главная, и дел у неё было немерено.

— Мммм, у киша Миранды появился опасный соперник, — сообщил Клаус, распробовав пирог.

Пятый хмыкнул, разорвал булочку пополам, потом каждую половинку так же. Сунул четвертинку в рот, прожевал и запил кофе. Облизнул губы.

— Она, конечно, готовит без изысков, — Пятый пожал плечами. — Но так по-домашнему. Как бабушка, которой у нас никогда не было.

— Угу! — подхватил Клаус, накалывая на вилку вишенку.

С булочкой Пятый расправлялся стремительно.

— Начнём с улицы, пробежимся по первому этажу, потом на второй, и чердак. Думаю, как раз закончим, когда Лайла привезёт Дейва.

— Звучит как план! — Клаус подул на чай и сделал глоток. — Я за тобой шаг в шаг.

Как только с пирогом было покончено, Пятый, долив себе в чашку кофе, повёл Клауса на террасу, чтобы показать загон с овечками и познакомить с Альмой. Провёл мимо птичника, к клетке с кроликами, а дальше к амбару.

— Резвиться здесь не советую, — заметил он, похлопав по одной из связок сена. — Работникам абсолютно плевать, кто чем на сеновале занят, но сено потом из волос и одежды выбирать заебёшься, — он вскинул брови, хлопнул брата по плечу и повёл дальше.

— Понято-принято! Буду иметь в виду, — ответил Клаус.

Кухню Клаус уже видел, теперь Пятый показал ему столовую, в которой обычно обедали и полдничали работники; библиотеку с книгами (в основном о домашнем скоте и злаковых культурах); гостиную с ламповым телевизором и старой плюшевой мебелью, заботливо сохранённой чёрт знает с какого года. Кивнул на один из коридоров — там были комнаты фрау Губерман и её небольшой семьи. Все они работали и следили за фермой.

На второй этаж вела скрипучая лестница с плетённым вручную паласом и недавно пристроенным, специально для Дейва, креслом-подъёмником. И даже его обивка, стараниями фрау Губерман, теперь была в уютную вишенку.

Но кроме нескольких гостевых спален, бывшего кабинета хозяина и хозяйской, собственно, спальни, там ничего и не было.

Везде висели репродукции немецких художников, мягкие кресла с вышитыми подушками мостились даже в коридорах. Пятый порой устраивался в одном из таких, подставляясь лучам солнца и представляя Миранду совсем ещё малышкой, косолапо поднимающейся по лестнице.

Комната, в которой предстояло жить Клаусу с Дейвом когда-то была детской. Даже старую фарфоровую куклу Миранды сохранили, спрятав в шкафу, так что теперь она сидела на кровати, приветливо глядя на всех, переступающих порог.

— Здесь потрясающе, — Клаус нервно дёрнул головой и нахмурился. Поднял глаза на брата и произнёс устало и тихо. — Эта комната ведь была для меня? — спросил он. Можно было предположить, что он догадается. И Пятый, конечно, этого вопроса ждал. — В утро аварии ты пришёл, чтобы забрать меня сюда?

Пятый кивнул, поджав губы. Провёл кончиками пальцев по обивке кресла, потом поднял взгляд на Клауса:

— Я должен был о тебе позаботиться, — хрипло сказал он. — Но не знал, что делать, поэтому мы с Мирандой придумали… это. Привезти тебя сюда, вручить письмо от Дейва. Это идея Лютера, если что, я бы точно до такого не додумался.

— Письмо? — Клаус вскинул брови. — Прощальное?

Он сцепил руки в замок и уставился под ноги. Пятый забеспокоился — не сказал ли он лишнего? Не спровоцировал ли приступ, которые раньше случались всё реже и реже?

Клаус молчал. Потом зарылся пальцами в кудри, моргнул несколько раз и выдохнул:

— Пятый, я хотел бы возобновить терапию.

— Технически… официально ты её так и не закончил, — осторожно сказал Пятый. — Но я дам им знать. Те же дни, то же время подойдёт?

— Да… Да, думаю да. Спасибо. За всё, — Клаус покивал, щёлкнул костяшками и поднял глаза. Не сводил с Пятого пристального взгляда долгую минуту, а потом шагнул к нему и обнял. Пятый удивлённо застыл, совсем как годы назад, когда Клаус впервые его обнял в тот злополучный вечер. А следом так же нерешительно обнял в ответ.

— Я бы пропал без тебя, Пятый.

— Ты недооцениваешь себя, Клаус. Ты очень сильный, — шепнул Пятый, обнимая его уже крепче.

Они так и стояли, пока Клаус не вздрогнул от голоса фрау Губерман, отправляющей работников собирать кукурузу. Клаус выпустил Пятого, отступил на шаг и выдохнул:

— Кажется, ты говорил, что тут ещё чердак есть?

— Ага. Хочешь взглянуть? — Пятый мотнул головой в сторону коридора и вышел из комнаты первым. Привычно уже потянул за верёвку, спуская лестницу.

Пока они планировали, как лучше организовать пребывание Клауса здесь, фрау Губерман привела чердак в порядок, и теперь там можно было прятаться, когда хотелось побыть в тишине и спокойствии.

Пятый пропустил Клауса вперёд, а когда они оба оказались наверху, перенёсся к крошечному окну и отодвинул плотную штору, впуская солнечный свет. Коротко замер, зажмурившись и подставив лицо солнцу. Согревая звёздное небо под веками.

А потом посмотрел на Клауса.

— Наверное, это моё любимое место на ферме, — ухмыльнулся он.

— Я даже не сомневался, — тихо засмеялся Клаус, вдохнул полной грудью и фыркнул.

У чердака, полного безделушек из прошлого Миранды, не было шансов. Он просто обязан был понравиться Клаусу.

— Отличное место, чтобы разговаривать с картами, — Клаус пробежал пальцами по пыльной спинке кресла, заметил старый буфет, бросился к нему и прижался к стеклу, изучая внутренности.

Пятый улыбнулся и опустился на край сундука, в котором хранилась старая одежда Мимингеров. Недошитое свадебное платье так и осталось лежать на крышке, и Пятый осторожно пригладил складки, а потом посмотрел на Клауса:

— Тогда оно в твоём распоряжении. Оно крепко связано с прошлым, а все эти вещи помнят столько надежд на будущее… Наверное, энергетика здесь и правда что надо.

Клаус уже зарылся в один из ящиков, перебирая старую посуду, монетки и украшения.

— Только посмотри, — он выхватил из кучи мелочей нитку бус, обернулся и тут же запнулся. — А что это тут у нас? — не глядя закинул бусы обратно в ящик и направился к Пятому.

Он смотрел прямо на платье. Пятый смущённо почесал кончик носа, поднял стопку и протянул Клаусу:

— Мать Миранды шила это платье ей на свадьбу. Тогда, в сороковые. Не успела дошить из-за войны, — он поднял взгляд на зеркало. — Миранда стояла вон там. Прижала к себе платье, и это был такой… мгновенный порыв, знаешь? Правильный момент. Сейчас или никогда.

Клаус взял платье осторожно, с трепетом. Развернул рассматривая.

— И ты сделал ей предложение, — певуче протянул Клаус и склонил голову набок. — А знаешь что… Тут не так много осталось, хм. Я могу закончить его, — он обернулся и посмотрел на Пятого. — Конечно, если Миранда хочет быть в этом платье и если она его мне доверит.

— Она, наверное, уже запланировала себе королевское одеяние и шляпку с лебедем на голове, но… Мы можем её спросить сегодня. Я же говорил, что мы останемся на ночь? Так что она прибудет к ужину.

— Угу. Но, знаешь, я бы в любом случае советовал его закончить. Оно буквально пропитано любовью и материнской заботой и… — Клаус почесал макушку и снова перевёл взгляд на платье. — Не знаю, как объяснить, но оно хочет быть законченным. Наверное, это символично, особенно перед свадьбой. Как исполнение желания матери, — он пожал плечами.

Пятый кивнул. Кому, как не Клаусу знать, о чём мечтают дорогие нам вещи?

— Думаю, — начал он, — ты можешь его закончить, если думаешь, что так будет правильно. А Миранда…

Он недоговорил. С улицы донёсся довольный лай Альмы, и Пятый метнулся к окну. Выглянул на улицу.

— Клаус. Дейв и Лайла во дворе. Только спускайся осторожно, не хватало, чтобы ещё и ты что-то сломал, — он помолчал немного, развернулся и улыбнулся. — Я догоню, хорошо?

Клаус исчез так быстро, будто всю жизнь сбегал с чердаков.

Пятый остался один.

Он бережно подобрал платье, снова аккуратно его складывая, и оставил там же на сундуке. Замер на мгновение, касаясь гладкой ткани и вспоминая, как когда-то, казалось, целую жизнь назад, Миранда протянула ему руку и вытянула на солнечный свет.

Как приняла его в свой дом и позволила быть сломленным. Не таким, как все.

Самим собой.

Свободным.

Он покусал щеку, всматриваясь в танец пылинок в солнечном свете, и пробормотал себе под нос:

— Интересно, чтобы об этом сказала фрау Мимингер, — и тут же исчез в синей вспышке.

========== Фиксированная точка, в которой все счастливы ==========

В очередной свой день рождения Пятый разбудил Миранду поцелуем в щеку. Она оттолкнула его рукой — мех щекотал лицо, да и обветренные шершавые губы неприятно царапали кожу.

— Ты холодный. И противный. Уйди, — она поморщилась.

Пятый рассмеялся, сел на пол у их кровати и стянул капюшон с головы. Потом расстегнул парку, снял шапку и перчатки и щёлкнул Миранду по носу.

— Уйди, — повторила она, приоткрывая глаза. — Какая у тебя рожа красная, ужас.

— На Эвересте холодно, знаешь ли.

— Зачем ты вообще туда полез, ты же терпеть не можешь холод.

— Ты не понимаешь, это не то, это другое. И я привёз тебе подарок, — он порылся во внутреннем кармане куртки, достал синий цветок горного чертополоха и протянул Миранде. — Говорят, только избранные его могут в целости и сохранности пронести до вершины целым, но знаешь что…

— Тебе похер на избранность?

Пятый кивнул.

— Я скучал.

— Тебя не было неделю.

— Для тебя. Я там месяц просидел, — Пятый, наконец-то, снял куртку. — Убил бы за горячую ванную и чашку чёрного кофе.

— Необязательно никого убивать, но можешь меня порадовать чем-нибудь ещё, — Миранда сунула чертополох за ухо и подпёрла голову рукой. — На ферме почти всё готово к празднику.

— Я всё ещё не понимаю, зачем нам большой праздник. Это просто день рождения.

— Который ты не праздновал двенадцать лет. Извини, но тебе теперь придётся за все эти годы отсыпаться.

Пятый качнул головой.

— Клаус в порядке?

— Он Клаус, — Миранда села. — Шёл бы ты в ванную. Я приготовлю кофе.

Пятый снова кивнул. Потом потянулся к Миранде, коротко поцеловал её и исчез в синей вспышке.

Спустя годы в родном мире Пятый наконец мог признаться себе, что не так сильно ненавидит одиночество. И даже любит его.

Когда оно добровольное.

Когда оно помогает понять самого себя.

Впервые в жизни он путешествовал не потому, что только так мог выжить и не потому, что должен был по работе, а потому что хотел.

И с каждым новым путешествием — будь то охота на додо в семнадцатом веке или покорение горных вершин, он становился спокойнее. Ему больше не нужны были жрецы древних богов, чтобы найти ответы.

Он мог найти их в себе.

Перед отъездом Миранда подстригла его и щедро обмазала обветренное лицо комиссионным гелем, и догадаться, что он где-то путешествовал стало почти невозможно.

На ферму они прибыли в районе полудня — Миранда, в зелёном платье с геометрическим рисунком, и Пятый в поло в тон.

Альма тут же налетела на них, радостно облаяв и кинувшись вылизывать Миранде руки.

Они ещё не успели убрать чемодан в шкаф, а Клаус уже выглянул из кухни, грязный и в домашней майке, он тут же вскинул руки, чтобы его не обнимали.

— Вы рано.

— Нам уйти? — Пятый ухмыльнулся и вскинул брови. Миранда толкнула его локтём:

— Я подумала, вдруг вам понадобится лишняя пара рук в виде Пятого, но, похоже, у вас всё схвачено.

— Да, это точно, у нас с дорогой фрау всё чётко. Кстати, нужно проверить… — Клаус развернулся и чуть не врезался в Дейва, оказавшегося на пороге.

Дейв перехватил костыль поудобнее, пожал руку Пятому, потом чуть учтивее Миранде.

— Что, сбежать надумал? — засмеялся Клаус из кухни.

Дейв округлил глаза и многозначительно выдохнул в сторону:

— Ты когда-нибудь был с Клаусом в одном помещении, когда он готовит больше чем на троих? Я бы лучше шатёр в одиночку собрал.

— Честно говоря, я только раз в жизни видел, как он готовит, и это была магия, — заметил Пятый. Коротко запнулся, вспомнив тот вечер, но тут же хмыкнул. — Тебя спасти?

— Если ты пойдёшь чистить картошку, Пятый, знай, что я с тебя дополнительно спрошу за каждое пятнышко на поло, — заметила Миранда.

— Ты что, бросаешь мне вызов?

— От магии один шаг до «ты неправильно режешь овощи, нож лучше держать вот так, суп тоже мешаешь не так, давай я сам всё быстренько сделаю». Будь он шефом — кухня бы выла, — хохотнул Дейв. — Но да, я бы передохнул, пока не началось основное действо.

Клаус, пробегая мимо, выглянул из-за спины Девида и как бы между делом поцеловал того в плечо.

— Так что, Пятый, встанешь на картошку? Если да, то я займусь курицей, и мы сэкономим полчаса минимум! — он почесал кончик носа тыльной стороной ладони и тягуче добавил: — Или, может, тоже отдохнёшь? Аура у тебя какая-то, утомлённая…

Пятый уже было согласно кивнул, но Миранда перехватила его за локоть в ту же секунду, как Клаус упомянул ауру.

— Лучше побудь с Дейвом, проследи, чтоб у него нигде костыль не подвернулся, а я, так и быть, возьмусь за картошку.

Пятый развернулся, удивлённо на неё уставившись. Взял за руки, прощупывая нежную кожу рук и склонил голову набок:

— Ты чего?

— Грейся и отдыхай, — Миранда толкнула его в плечо, а потом поспешила к Клаусу, на ходу перехватывая передник.

Пятый нахмурился и перевёл взгляд на Дейва:

— Не понял.

— Вежливо и под предлогом заботы, нас только что попросили свалить и не мешать. И я не против. Нам лучше посторониться, когда на кухне сильнейший состав. Зашибут ненароком, — Дейв, обойдя Пятого, заковылял в гостиную.

Пятый, заглянув напоследок на кухню, поспешил за ним.

Первое, что сделал Пятый в гостиной — перехватил проходящую мимо Грейс. Опустился в одно из кресел, прямо на вязанные пледы. С урчащей кошкой на руках Пятый почти сразу расслабился. Его, конечно, ужасно тянуло обратно к Миранде, но немного потерпеть он, наверное, был способен.

— Как выздоровление? — тихо спросил он и скосил взгляд на Дейва.

— Отлично. Постепенно привыкаю нагружать ногу и ходить без костылей. Скорее бы сжечь уже эти палки, смотреть на них не могу. Предлагаю потом по случаю этого праздника забуриться в паб, — Дейв размял шею и пристально посмотрел Пятому в лицо. — А ты куда прыгал, что такой шоколадный?

— Заметил, значит? — Пятый хмыкнул. — Эверест. Я нашёл себе увлечение, и путешествую в неизведанные места. Ищу мир с собой и всё такое.

— Да уж. Теперь можно подумать и о мире, — Дейв понимающе кивнул. — А подготовка к свадьбе вся на Миранде?

— Ты о той, которая только для семьи, или о той, которая должна прогреметь на всю Комиссию? — Пятый выгнул брови. — Первую мы начнём планировать позже, хотим что-нибудь скромное. Для семьи, — он пожал плечами. — Над второй уже работают все подчинённые ей мишки и зайчики. Меня к этому даже не подпускают.

— В общем-то, можно было и не спрашивать, — Дейв хохотнул. — Клаус так ждёт этого праздника, будто у него самого свадьба. Ты бы видел, как он носится с платьем Миранды. В полуметре от него дышать запрещает.

— В нашей семье не так часто случаются поводы для полноценных семейных праздников, — заметил Пятый. — Так что не могу его осуждать. Хотя меня, конечно, ажиотаж вокруг свадьбы пугает.

— Чтоб у тебя всегда были только такие поводы бояться, Пятый, — Дейв оглянулся на дверь и понизил голос: — Я совершенно точно не должен этого говорить, но он волнуется, что не попадёт на корпоративную часть торжества.

— Пусть даже не надеется, что вы двое её избежите. Миранда этого не допустит. Как можно больше людей должно ослепнуть от сияния её платья в бриллиантовую крошку.

Пятый хмыкнул и тут же спохватился. Было кое-что, что ему нужно было обсудить с Дейвом, и лучше бы без посторонних.

— Кстати, о корпоративной части, — он чуть подался вперёд, потревожив Грейс. Кошка недовольно мяукнула, но осталась на месте, только слабо выпустила когти. — Наш ведущий лектор по «Боевым действиям и участию в них» уходит на пенсию через три месяца. Я бы не хотел выдёргивать никого из агентов на эту должность, и предпочёл бы взять на эту должность кого-то, кто не может быть агентом ввиду некоторых обстоятельств, и кому я доверяю в достаточной мере, — он притих, когда в гостиную заглянула фрау Губерман и протянула ему большую чашку кофе. Благодарно кивнул и продолжил, только когда она ушла. — Я хочу предложить эту должность тебе. У нас прекрасные условия, и ты сможешь делиться накопленным опытом.

Дейв моргнул и наклонил голову:

— Спасибо, Пятый, — он кивнул. — Прежде чем дать тебе окончательный ответ, я должен обсудить это с Клаусом. Но, — он снова кивнул, — мне нравится это предложение.

— Я не прошу ответа прямо сейчас. Месяца тебе хватит? — Пятый наконец-то взялся за свой кофе и сделал глоток.

— Более чем. Как обсудим, я тебе сразу дам знать. Надеюсь, его это порадует.

Пятый не сомневался, что Дейв согласится. Работа в гараже будет его душить, как душит Пятого бумажная волокита. Когда ты в чём-то хорош, хочется оставаться к этому поближе. Пятый спасался работой с агентами и редкими вылазками на миссии. Почему бы и Дейву не пойти по этому пути.

— И ещё, — Пятый поджал губы, не зная, стоит ли договаривать. — Если ты решишься, в какой-то момент истории обо мне доберутся и до тебя. Все они — правда. Но Клаусу не обязательно знать подробности, хорошо?

— Рабочее остаётся на работе. Клаус сам ввёл это правило, когда услышал историю про труп крысы под капотом.

— Это определённо будет хуже крысы под капотом…

Пятый помолчал немного, потягивая кофе и прислушиваясь. Натренированный Апокалипсисом, он слышал каждый шорох и скрип в доме, каждый голос и вздох. Просто раньше разговор Клауса и Миранды заглушали их собственные голоса, но теперь он выхватывал из него всё больше фрагментов. Сначала отдельные слова, а потом и целые фразы.

Сделал шумный вдох, прежде чем заговорил снова:

— Он избегает тебя иногда, да? Делает что угодно, лишь бы не смотреть на тебя лишний раз, — решился он. Посмотрел на своё отражение в чашке и продолжил: — После того, как мы остановили Апокалипсис и Миранда привезла меня в Бордо на лето… Она увлеклась кулинарией. Всех соседей закормила, торчала на кухне часами, вылепливая из мастики единорогов, — он улыбнулся. — Ей нужно было немного… знаешь. Своего пространства. Без меня. Вдохнуть полной грудью и отвлечься, что-то такое.

— Я понимаю. И ты знаешь, я готов дать Клаусу столько времени, сколько понадобится, лишь бы ему стало легче, — Дейв почесал щёку. — Но иногда он так смотрит на меня, будто… не знаю. С тоской? Мы обсуждали случившееся, и что в аварии нет виноватых и её нельзя было предотвратить. И он говорит, что понимает, но… Я хочу помочь ему, но боюсь сделать хуже.

— Ты был солдатом, Дейв. Готов был готов в любую минуту всё бросить и поехать на войну, — Пятый посмотрел Дейву в глаза. — Представь себе, что ты на его месте. И что это он в любую минуту может быть призван. Что ты чувствуешь?

Дейв молчал. Пятый не отводил взгляд и не моргал. Видел, что ему страшно.

— Но это уже в прошлом. Он знает, что меня уже не призовут.

— Представь себе, что ты на его месте сейчас. Ты знаешь: ему ничего не угрожает. Он больше негоден для армии. Что ты чувствуешь теперь?

Дейву понадобилась пару мгновений, чтобы осознать услышанное.

— Он чувствует вину из-за того, что ему больше не нужно бояться? Из-за того, что я негоден? — он поднял взгляд на Пятого. — Балбес считает, что рад произошедшему и за это себя винит?

— Судя по всему, — Пятый прислушался к беседе на кухне. Уловил голос Миранды и нахмурился чуть сильнее, разбирая её слова. — Миранда сможет до него достучаться, но… — он поджал губы и плавно махнул чашкой в сторону. — Думаю, вам обоим будет легче с этим разобраться, если ты будешь понимать, что его гложет, — он улыбнулся. — И помни, что мы говорим о Клаусе. Всегда, когда можно подумать о себе плохо, он так и делает.

— Это точно. Не представляю, как отучить его от этой привычки. Но хотя бы с этим вопросом мы разберёмся, — тряхнул головой Дейв и осёкся. — Погоди-ка, а откуда ты знаешь? Клаус сказал?

— Нет, — быстро ответил Пятый, пригубил ещё кофе и хмыкнул: — У меня хороший слух, и я слышу, о чём они там на кухне говорят.

— Слышишь их? — Дейв будто не вопрос задавал, а констатировал факт. — Вот это да.

Голоса затихли, снова заскрёб ножик по картошке, раздался плеск воды с улицы. Заскрипели половицы, и Пятый обернулся на дверь. Грейс отреагировала тоже, соскочив с его колен и затрусив к лестнице.

— Пойду попробую украсть свою невесту обратно. Я вернулся три часа назад назад и ужасно соскучился, — Пятый отставил чашку, встал и поспешил за кошкой, только чтобы Миранда, пожав плечами, отправила его обратно.

Пятый вернулся и снова сел в кресло.

— Не удалось?

— У них какие-то секреты наверху. Думаю, будут мерить платье. Миранда, конечно, в приметы не верит, но подозреваю, что Клаус меня скорее с лестницы столкнёт, чем позволит посмотреть на неё в платье заранее.

— Сто процентов. Но можешь рискнуть — костыли почти свободны, отдам безвозмездно, как почти родственнику, — Дейв рассмеялся, откидываясь на спинку. — Кто бы год назад подумал, что всё так обернётся, а.

— Да уж, год назад я предположить не мог, что буду предлагать тебе работу. И тем более я не думал о женитьбе, — Пятый почесал мочку уха и поджал губы, вспоминая тот напряжённый ужин в гостинице. — Угроза порезать тебя на ленточки, если ты вдруг ебанёшься и поднимешь на Клауса руку, кстати, всё ещё в силе, — с улыбкой заметил он. — Но, думаю, ты меня уже достаточно хорошо знаешь, чтобы это предвидеть.

— Знаешь, а ведь до того разговора действительно, даже не задумывался во что ввязываюсь. Просто знал: он — лучшее, что будет в моей жизни, — Дейв улыбнулся в ответ. — А после того вечера веду строгий учёт каждого волоска на голове Клауса, Кстати, ты знал, что Эллисон взяла эту фразу на вооружение? В скором времени жди благодарностей от Клэр.

— Стой. Она типа… угрожает детям, что дядюшка Пятый устроит кровавую расправу над потенциальными ухажёрами Клэр? — Пятый шумно вдохнул через зубы и скривился. — Я, вообще-то, надеялся хотя бы в мире людей не быть монстром из-под кровати, — он обречённо покачал головой и снова прислушался, теперь к происходящему на чердаке. — Извини, меня вырубает. Попробую размяться и рискнуть жизнь, может всё-таки проберусь на чердак.

На него снова навалилась усталость. Даже чашка кофе и разговор с Дейвом не спасали от накатывающей волнами дрёмы. А вместе с дрёмой на него накатил тактильный голод, и больше всего ему сейчас хотелось оказаться у Миранды в объятиях. Одного её прикосновения ему бы хватило, чтобы успокоиться. Тепла её рук. Бархата её голоса.

— Валяй, но, в случае чего, на мою помощь особо не рассчитывай, — бросил ему в спину Дейв и растянулся на диване, явно не планируя отказываться от возможности просто отдохнуть.

А Пятый, недовольно хмурясь и поджимая губы, отправился на поиски Миранды — поднялся на второй этаж и сразу же увидел лестницу с чердака и спускающегося по ней Клауса.

Пятого Клаус не заметил, и едва не вскрикнул, когда с ним столкнулся.

— М, нет-нет, тебе придётся ещё немного поскучать по своей дорогой невесте, — Клаус похлопал Пятого по плечу. — И, раз уж ты отдохнул, пойдём со мной, найду чем тебе заняться!

Пятый разочаровано склонил голову набок и обречённо вздохнул, напоследок взглянув на лестницу.

— Ладно, — сказал в ответ он. — Хочешь, чтобы я картошку дочистил?

— Ага, — Клаус опустил Грейс на пол и приобнял Пятого за плечи, уводя за собой в сторону первого этажа и кухни. — У нормальных людей свечки на торте, а у тебя будет тридцать четыре личных картофелины.

— Погоди-ка, — Пятый задумчиво поджал губы, пересчитывая дни, которые он провёл в путешествиях во времени и прогулках по неизведанным местам. — Технически мне тридцать пять, Клаус.

Клаус замедлил шаг и сощурился:

— Ах ты ж старший брат! — певуче протянул он и ткнул Пятого в родинки на щеке. Пятый удивлённо охнул. — Ну, тогда тридцать пять картофелин. Прошу заметить, тебя за язык никто не тянул.

Отцепившись от Пятого, он сбежал с лестницы, заглянул в гостиную к Дейву, а потом вернулся на кухню.

Пятый посмотрел на гору чистой картошки. Указал на неё рукой:

— Я не смогу очистить её сильнее, чем это сделала Миранда. Она просто фея.

Клаус как раз схватил с крючка передник и моргнул, удивлённо окинув взглядом картошку.

— Тогда меняем план, — он развернулся на пятках и отошёл в дальний угол кухни. Вернулся с двумя мисками — пустой и полной свежевымытой вишни. — Раздевайся Пятый, пришло время заняться десертом.

— Не могу сказать, что связь между голым мной и десертом от меня ускользает, но я ожидал бы услышать что-то такое от Миранды, а не от тебя, — Пятый нахмурился, сосредоточенно всматриваясь в вишню и пытаясь уловить логику брата.

— Хм, никогда ещё не получал отказа на такую просьбу, — Клаус выгнул брови и выхватил из миски пару ягод. — Твоё очаровательное поло должно остаться идеально чистым, Пятый. Особенно сегодня. Так что не тушуйся, оголяйся, дай коже подышать. Здесь же все свои, — он выплюнул косточки. — Ну, почти все.

Пятый вскинул брови, глянул на тарелку с вишней, на свои светлые брюки и пожал плечами. Стянул поло и протянул его Клаусу:

— Не знаю, почему именно сегодня тебе принципиально, чтобы я был чистеньким, но держи. И мне нужна булавка, — он повёл плечами и замер.

— Всему своё время, мой дорогой брат, — Клаус перехватил поло и повесил на стул, а стул перенёс подальше от миски с вишней. — А вот насчёт булавки…

Пятый только провожал его взглядом, пока Клаус суетился в поисках булавки, перебирая мелочь в ящиках.

— Точно, — спохватился Клаус и метнулся к окну, где и снял со шторы булавку для Пятого. — Всё для тебя.

Обошёл Пятого со спины и вернулся к своему месту за столом.

— Раньше ты нашёл бы способ не показывать их мне, — он разломил сливу, поглядывая Пятого.

— Кого? — Пятый ловко орудовал булавкой, хоть раньше таким образом разве что глаза рыбе выковыривал перед тем, как бросить голову в кипящую воду. Поймал взгляд брата и понял: — А, шрамы.

Он действительно никогда раньше не показывался Клаусу так, как сейчас. Ограничивался россыпью шрамов на руках, да и её он достаточно долго умудрялся скрывать. Они напоминали ему о совершённых ошибках и годах одиночества, об убитых глубоководных — стариках и и детях, и даже о тех временах, когда он снова и снова подвергал самого себя опасности.

Казалось, раз они напоминают об этом ему, то и другие в них видят только его прошлое и повод для жалости.

— Моё прошлое — это часть меня, Клаус. Оно никуда не денется. Я не могу его стереть. Но я больше его не боюсь, — он ухмыльнулся. — И не стыжусь.

С этими словами он стиснул одну из вишнёвых косточек в пальцах и отправил её Клаусу в лоб.

— Эй! — возмутился Клаус и кинул в Пятого целую сливу.

Пятый охнул, потёр лоб и, тут же заметил, что Клаус предусмотрительно юркнул под стол. Так что слива полетела под стол как граната, а Пятый приготовил жменю уже вычищенных косточек, готовясь обстрелять ими Клауса, как только тот покажется из-под стола.

Вместо этого раздался глухой стук, вскрик и мельница для перца пошатнулась и упала. Клаус высунул руку, нащупал две дольки чеснока и, ненадолго выкатившись из-под стола, запустил чесноком в Пятого.

— Ах ты, — Пятый замерцал синим, явно собираясь подобраться к Клаусу со спины, но тут же оказался схваченным за ухо фрау Губерман.

— Герр Харгривс, вы заставляете меня злиться, — недовольно сказала старушка. Потянула его за собой к Клаусу, и, поводив рукой под столом, вытянула его на свет божий.

— Ау-ау-ау, — запричитал Клаус, послушно следуя за рукой фрау Губерман. Вцепился в стол и сказал фразу, которую Пятый не ожидал ни от кого услышать, наверное, ни разу в жизни: — Ба, он первый начал!

— И я об этом ни разу не жалею, — отозвался Пятый.

Клаус захохотал ещё громче и потянулся рукой к Пятому. Пятый это, конечно, заметил, но ещё он заметил собирающуюся в дверях толпу зевак — Дейва, Ваню с остальными Харгривсами и Миранду с парой призраков.

Их лица Пятый сразу узнал — видел на той фотографии, где Миранда стояла в форме Союза девочек.

Осёкся и пропустил момент, когда Клаус ущипнул его за бок:

— Достал! — сообщил тот и сдул прядь с лица. Пятый ойкнул. — Всем салют!

Пятый напряжённо нахмурился — Миранда смотрела на него с долей негодования и недоумения.

— Фрау Губерман, — тихо сказал он. — Больше ни одна слива не пострадает. Можете отпустить моё ухо?

Фрау Губерман, уже совсем не сердитая и явно такая же удивлённая, как и он, разжала пальцы. Пятый потянулся к отодвинутому стулу, натянул поло одним движением, тут же перемазав воротник и подол вишней, и синей вспышкой перенёсся к Миранде.

И застыл, не зная, что сказать.

— Мама, папа, — Миранда зажмурилась, облизнув губы, и указала на него рукой. — Мой жених.

— Если бы я знал, что увижу что-то подобное, я бы дни в календаре зачёркивал! — нарушил тишину Диего и тут же словил звонкую оплеуху от Эллисон.

— Прошу прощения, герр Мимингер, фрау Мимингер, — наконец заговорил Пятый, снова переходя на немецкий, всё такой же щёлкающий, как месяцы назад. — У нас не было нормального детства, было сложно устоять…

— Мы знаем, — отец Миранды протянул ему руку для рукопожатия. — Франц.

— И Марта, — Пятый кивнул, сжал руку призрака в своей. — Ещё раз…

— Мы знаем, — повторила за мужем Марта. — Мы не первый день за тобой наблюдаем.

— И твой брат о тебе много рассказывал.

— Ох, — Пятый выгнул бровь и обернулся, ища Клауса глазами.

Клаус как раз протиснулся поближе к Дейву.

— Да, да, да, перемывали косточки тёплыми летними вечерами. Вам обоим, кстати, — он подмигнул Миранде. — И, Пятый, прости, но у призраков тут своя тусовка и я вот за тех ребят я ответственности не несу.

Пятый перевёл взгляд на братьев и сестёр и обречённо вздохнул, заранее представляя, что именно о нём наговорили. Потом снова обратил всё внимание на Мимингеров.

— Вы, наверное, хотите со мной поговорить о свадьбе?

Марта кивнула. Пятый кивнул в ответ.

— Чердак?

— Это не настолько серьёзный разговор, мальчик, — улыбнулся Франц. — Можно и в гостиной.

Пятый провёл с Мимингерами почти два часа, и все два часа они говорили. О войне, о путешествиях во времени, о том, как Пятый выживал во враждебном утонувшем мире и, конечно же, о Миранде.

Пару раз на столике рядом с Пятым появлялась чашка кофе, заботливо подставленная то ли Мирандой, то ли Клаусом, то ли фрау Губерман. И Пятый перехватывал её не глядя, увлечённый разговором с призраками. Они приняли его сразу — потому что уже его знали и уже видели, как он общается с их дочерью. А ещё они его понимали. Его страх потерять Миранду, страх потерять себя и, конечно, вину выжившего, с которой Пятый успешно боролся. Не прошло и получаса, как его впервые назвали сыном, а к концу разговора он поймал себя на мысли, что с ними удивительно легко. Впервые за всю его жизнь, кто-то отнёсся к нему по-родительски покровительственно и тепло. Это совсем не было похоже на холодного и закрытого Реджинальда Харгривса, сосредоточенного на пестовании их талантов.

Они прервались только когда Миранда коснулась его плеча и напомнила, что Пятому пора отправляться за Оуэном и Ханной. Он встал и извинился, и Миранда заняла его место в кресле перед родителями.

Когда он вернулся, Миранда уже была в новом платье — бирюзовом, вместо зелёного, и едва он выпустил чемодан и руку Ханны, увела его наверх переодеваться. Вышли они, правда, не сразу — Пятый не смог удержаться и поцеловал её, стоило двери в хозяйскую спальню закрыться за ними, а потом также долго не мог выпустить Миранду из объятий.

— Даже не знаю, что тебе сказать, Номер Пять. Что ты сам виноват в своих муках и нечего исчезать так надолго, или, наоборот, попросить тебя делать так почаще, если ты всегда будешь таким прилипчивым по возвращению, — рассмеялась Миранда, перебирая пальцами волосы у него на затылке.

Они вышли только вдоволь нацеловавшись. Пятый снова был в поло в тон её платью, но теперь без единого пятнышка. На улице к тому времени всё уже было готово и им оставалось только рассесться по местам.

Пятый сидел между Ваней и Мирандой, и щурился на свет заходящего солнца. Рассматривал свою огромную семью, в которой больше не было места соперничеству и старым травмам. Это был их день рождения и за столом звучали только слова любви. Живым желали долгих дней и приятных ночей, а мёртвым покоя и мира.

Двенадцать лет в одиночестве сделали его злым и отчаянным. Жестоким, иногда беспощадным и ужасно одиноким. Это одиночество преследовало его всегда. Чувство, что он чужой и в утонувшем мире, и в мире людей было с ним всегда. Оно заполняло лёгкие, как тёмные воды Апокалипсиса.

Но это чувство ушло. День за днём оно испарялось словно дым от костра. И сегодня Пятый чувствовал себя частью целого.

После пирогов Миранда скинула туфли на шпильках, он разулся тоже, и они закружились в танце под музыку гитары Диего и скрипки Вани.

— Кстати, — выдохнула Миранда, когда они сели обратно. Поболтала в бокале рислинг и выпила залпом. — У меня есть для тебя подарок.

Она отставила бокал и выудила из спрятанного в широкой юбке кармана небольшую коробочку. Пятый нахмурился:

— Это вроде бы я должен был дарить тебе кольцо, разве нет?

— Это не кольцо. Открой.

Пятый не стал спорить.

«Любовь побеждает всё», гласили золотые буквы на крышке. Пятый ухмыльнулся уголком губ, поднял её и замер.

— Что это?

— Ты такой носил когда-то. Это пламя, застывшее во времени, — улыбнулась Миранда.

Пятый высыпал на ладонь крохотный стеклянный шарик, светящийся ярким жёлтым светом. На мгновение его накрыло странным, но отчаянно знакомым чувством: будто сердце в его груди пылало. И он вспомнил — не Долорес, а сказку Древних про мальчика, отдавшего свою человечность. Он подался вперёд, обхватывая Миранду руками, а когда выпустил, вставил стекляшку в кулон, когда-то давно подаренный Лайлой. Она встала идеально.

Как раз в этот момент, Лютер принёс граммофон, и перед ними выросла Ваня:

— Можно я украду у тебя своего брата? — спросила она у Миранды. Миранда кивнула, и Пятый поспешил обратно на траву за сестрой.

Они танцевали то ли долго, то ли совсем ничего — Пятый не мог сказать. Но эти танцы будто вернули его во времена, когда он был просто наглым мальчишкой, а Ваня была жива.

— Ты хорошо танцуешь, — улыбнулась Ваня.

— Учился у лучших, — хмыкнул Пятый. Они выдержали паузу и рассмеялись вместе.

Танцевать Пятого учила Ваня.

Когда похолодало, живые завернулись в пледы. Рислинг сменился на глинтвейн, беседы стали потише.

— А теперь, — Миранда поднялась со своего места. Она закуталась в одеяло как в кокон, но рука, изящно сжимающая стакан с горячим вином, всё равно выглядывала из-под складок. — Пора одарить именинников.

Пятый бросил на неё взгляд, кивнул и исчез в синей вспышке. Вернулся с коробкой и протянул её Лайле.

— Коротышка, — начал он. — Я знаю, что это ты и сама себе можешь позволить, но… подарком же лучше, правда?

— Спасибо, носатый, — Лайла поднялась и взяла в руки коробку. Развязала ленту, сняла крышку и достала кассетный плеер с наушниками, обтянутыми розовым поролоном. Она удивлённо вскинула брови, покрутила его в руках, а потом нажала на кнопку проигрывания.

Из наушников тихо донеслась «Аксель Ф» Гарольда Фальтермейера.

— Ммм, носатый, — Лайла расплылась в улыбке. — Наша песня.

Пятый кивнул с ухмылкой и повернулся к Клаусу.

— Теперь ты, — он сунул руку в карман брюк и достал приторно розовую открытку в сиреневый турецкий огурец и с щенком лабрадора в рамочке. — С днём рождения, братец.

Клаус сморщил нос, но выбрался из пледа и подобрался к Пятому.

— Какая пре… — начал он, глядя на пёсика на открытке, и замолк, как только её перевернул.

Дейв привстал на своём месте, а Бен заглянул Клаусу через плечо.

— Это же… рецепт твоего киша, Миранда… Ребята… — у Клауса на глазах выступили слёзы, и он стиснул их в объятиях по очереди, а потом, вручив открытку Дейву, убежал в дом.

Пятый не стал садиться, заранее зная, что сейчас снова придётся вставать.

Меньше, чем через минуту Клаус прибежал обратно.

— Пятый… — он остановился, чтобы отдышаться. Вложил в руки Эллисон небольшую коробку с ярким бантом, а сам перехватил видеокассету, перевязанную лентой. Оглянулся на родных. — В нашей семье богатая история разногласий и конфликтов, но несмотря ни на что, мы любим тебя, Пятый. Очень. И эта запись — признание тебе ото всех нас. — Он заправил прядь за ухо и повёл плечами как от порыва ветерка. — Здесь воспоминания. Извинения. Истории и секреты, которыми хотелось с тобой поделиться, но не было возможности. И много-много любви.

— Моё обращение самое мощное, — вмешался Диего. — Ты будешь плакать, бро.

— С днём рождения, Пятый, — Клаус вложил Пятому в руки кассету. Пятый сжал её в пальцах и сел сам, рядом с Мирандой. Не почувствовал, как она накинула плед ему на плечи, рассматривая бобину с плёнкой и ленту, а потом всё же вскинул голову:

— Поздравляю, вы подарили мне доказательства, что не считаете меня занозой в жопе, — с улыбкой заметил он. Отложил кассету к коробку от Миранды и синей вспышкой перенёсся к Клаусу, сжав его в крепких объятиях. Он надеялся, что остальные к нему присоединятся. — Спасибо, ребята.

Клаус обнял его в ответ, а потом и правда подтянулись остальные. Ощутимые и неощутимые одновременно.

— Дышать… нечем, — выдавил Клаус, рассмеялся и выбрался из переплетения родных рук. Протянул руку и забрал у Эллисон коробочку с бантом. — Лайла, сестрёнка. Это, в общем-то, не совсем мой подарок, но я первый узнал, и мы, — к нему тут же подошла Юдора, и Клаус её обхватил за плечи, — решили, что сегодня идеальный день, чтобы объявить об этом тебе и семье.

Пятый отступил к Миранде и тихо шепнул:

— Ты знаешь, что там?

— Понятия не имею, — отозвалась она в ответ.

Лайла снова встала со своего места, взяла у Клауса коробочку и решительно потрясла, но шуршание содержимого, мог услышать разве что Пятый.

— Интересно, — Лайла широко улыбнулась, глядя сначала на Клауса, потом на Юдору, и потянула за ленту, развязывая бант.

Пятый вытянул шею, чтобы видеть получше.

В коробочке оказались крохотные детские ботиночки, связанные из сиреневой шерсти.

Лайла выронила коробочку, но ботиночки прижала к груди:

— Не может быть, — едва не закричала она, глядя на Юдору. — Да ты гонишь! — и тут же сгребла и её, и Клауса в объятия. — Вот это да! Вот это да! Наконец-то, — она, всё ещё не выпуская из хватки Клауса, притянула к себе Юдору и страстно поцеловала.

Пятый опустился рядом с Мирандой. Лайла в последнее время навещала их редко, а на работе всё время что-то замалчивала. И только теперь Пятый понял, что именно.

— Это считается, будто мы с тобой будем бабушкой и дедушкой? — с ухмылкой спросил он.

— Удобно устроился, да? Никакой муки с воспитанием и продростковым бунтом. Сразу внуки.

Пятый в ответ только завалился набок и устроил голову у неё на плече.

Он улыбался.

После обмена подарками, закончившегося на такой счастливой ноте, праздник оживился. Снова зазвучали голоса и зазвенел смех, и казалось, что так они просидят до самого утра. Правда, Пятый всё чаще ловил себя на том, что веки стремительно тяжелеют. Он даже не заметил, как праздник покинули Губерманы. Скоро заснули дети, и Пятому пришлось снова встать. Лайла и Юдора с Джоном и Клэр на руках, а вместе с ними Ханна и Оуэн, отправились в гостиницу на ночь.

Когда Пятый вернулся, под тентом никого не осталось. Миранда поднялась в спальню, то же сделал и Дейв. Растянутые навесы никуда не делись, зато столы опустели.

Пятый постоял немного на улице, всматриваясь в яркое звёздное небо над головой и подставив лицо прохладному ветру.

Он не тревожился ни о чём — ни о будущем, ни о настоящем, ни о прошлом.

Он был счастлив.

Только через время он всё же повёл плечами, ёжась от прохлады, и взбежал по ступенькам на террасу и вошёл в дом.

И тут же заметил Клауса.

— Всё суетишься? — спросил Пятый, убирая чемодан под тумбочку.

— Грязная посуда, оставленная на утро, вызывает приступ головной боли похуже похмелья. Проверено опытным путём, — улыбнулся Клаус, поглаживая Грейс. — Но, ты прав, день выдался утомительный.

— И очень длинный, — Пятый выдавил улыбку. Помолчал немного, глядя на брата, а потом всё же спросил: — Как… как ты? В общем. Всё в порядке? Ты счастлив?

Вопросы звучали странно, но Пятый просто хотел получить на них честный ответ.

Ответ, который ему бы понравился.

Клаус посмотрел на него удивлённо, сделал глубокий вдох и перевёл взгляд на окно.

А потом он, наконец, кивнул.

— Очень. А ты?

— Я чувствую себя… спокойно. На своём месте. Мне уже несколько месяцев не снятся кошмары, — Пятый облизнул губы, механически потянул из поло кулон, больше не полый, а светящийся ярким жёлтым светом, и перебрал его в пальцах. Будто не решаясь озвучить, что чувствует. — Да, Клаус. Я счастлив.

Клаус расплылся в улыбке и кивнул ещё раз. Грейс спрыгнула с его рук и потрусила на лестницу. Пятый проводил её взглядом и потёр переносицу.

— Нас, кажется, уже заждались наверху, — сказал Клаус.

— Тёплая мягкая постель мне точно уже прогулы ставит, — Пятый устало кивнул. — Давай вперёд.

Клаус в ответ сжал его плечо, тут же выпустил и пошёл вверх по лестнице. Запнулся на одной из ступенек, вцепился в перила и кивнул Пятому ещё до того, как тот успел замерцать синим.

Впрочем, Пятый тоже был слишком уставшим, чтобы использовать способности полноценно.

Но по лестнице он забрался ловчее, чем брат.

— Увидимся утром, Пятый? — сонно улыбнулся Клаус, прижимаясь лбом к двери своей комнаты.

— У меня были немного другие планы на утро, но завтра увидимся точно, — Пятый напоследок коротко погладил Клауса по спине и скрылся за дверью хозяйской спальни.

Миранда ещё не ложилась. Она только закончила наносить ночной крем на лицо, и стояла у кровати.

— А ты не хотел идти, — она сощурилась и подняла с кровати пижаму с вышитыми на ней инициалами. — Замечательный вышел вечер.

Пятый кивнул. Тяжело опустился на кровать и сгорбился. Глубоко вздохнул, блаженно улыбаясь, протянул руки к Миранде и обнял её, прижимаясь щекой к животу.

— Я так сильно тебя люблю, — едва слышно пробормотал он.

— Я знаю. Я тебя тоже люблю, Номер Пять, — она привычно уже запустила ему в волосы пальцы, перебирая. — Переодевайся и ложись спать.

Так он и сделал.