Полное собрание творений. Том II. Письма [Синезий Киренский] (fb2) читать постранично

Синезий Киренский, Митрополит Птолемаиды и Пентаполя Полное собрание творений Том II Письма

От переводчика и составителя

В настоящее издание вошли все письма Синезия Киренского (перевод сделан по изданию: Synésios Lettres, Paris, 2000), а также необходимый для понимания философских и богословских взглядов мыслителя текст Халдейских Оракулов (переведен с издания, Oracles Chaldaïques, Paris, 1996). Книга украшена превосходной речью П. Адо и содержит метрическую версию гимнов Синезия.

Я выражаю глубокую признательность Т. И. Смолянской, позволившей мне понять французское прочтение текстов, без ее участия в работе книга не увидела бы свет.

За время моей работы над вторым томом образ свт. Синезия – усердием Ф. А. Пирвица – «оброс» клеймами, выполненными в технике иконописи доиконоборческого периода. Публикуем их во вклейках.

I. Служение

1 (95). Брату^[1]

Ты считаешь, что нам следует подчиниться твоим приказам (в таком именно тоне написано твое письмо) – прекрасно! Ты справедливо судишь о нас – пусть это принесет тебе тысячу благ! И, уж конечно, мы тебе благодарны (если пристало старшему брату быть благодарным младшему за то, что сам же он его и слушается, чего я никоим образом не думаю). Нам же взамен достаточно, чтобы ты не оставался в неведении относительно нашего положения, потому что из всех живущих сейчас ты один имеешь над нами власть.

А вот то, что ты говоришь, будто хорошо знаешь, что Юлий^[2] желает нашей дружбы – это уже приятия не достойно. Это в лучшем случае слова обманутого, если не сказать – обманщика. Пока я читал твое письмо, человек читал мне письмо от другого лица, касающееся Юлия: ты говоришь одно, он – противоположное. Мой респондент сообщает, что читал и слышал о том, как Юлий говорил о нас неподобающее.  Мы не можем не верить этому обладающему калокагатией человеку, мы верим ему (клянусь Родом^[3] моим и твоим)!^[4] Я не раскаиваюсь в том, что хорошо обходился с Юлием и еще совсем недавно, прибегнув к силе, устранил обвинителя, преследовавшего его за нечестие и обвинявшего в оскорблении императорской семьи^[5].

Ибо – призываю в свидетели твою святую главу! – если бы я не противостал непрерывным посягновениям как судьи, который не хотел из страха допустить раскаяния в такого рода предположениях, так и обвинителя, который благодаря безрассудству выставлял себя жертвой обстоятельств непреодолимой силы, в то время как сам рвался совершить и претерпеть зло (а были еще и многочисленные родственники обвинителя, а также его друзья и богатые и бедные – целая Илиада зол^[6] была готова обрушиться на наш полис из-за мужа, отчаявшегося в спасении и решившего умереть), – Юлий мог бы победить, но эта победа не послужила бы жизни. Относительно всех этих людей я как должен был поступить, так и поступил. Что же до моей природы и политических принципов^[7], то они состоят в том, чтобы приносить пользу всем – даже тому, кто враждебен. Ибо, по-моему, лучше хорошо обходиться с тем, кто того не заслуживает, чем равнодушно смотреть, как многие [достойные люди] подвергаются недостойному обращению, и не препятствовать этому. Я же не ненавижу ни благородной жены Юлия, ни его маленьких детей. Равно и сам он не заслужил за то, что поносит меня, никакого зла от меня. Ибо он полон ненависти; говорит – имея в виду причинить скорбь, открывает рот – только чтобы укусить; его выбор (προαίρεσις) отягчен виной и достоин осуждения. Так что пусть знает, нет, лучше пусть не знает, ибо, если будет знать, может перестать делать нам добро [понося нас]. Ты же ясно видь, как сейчас самим делом древняя поговорка: «есть и от врагов польза»^[8], – осуществляется. Чем только ни посодействовал этот человек нашей доброй славе? Всякий желающий нас похвалить, но не находящий что сказать, говорит: «Его же поносит Юлий!» – это первая, единственная и величайшая моя похвала! Одна лишь эта фраза приносит мне изобилие благ! Противостоять всевозможному пороку значит быть в родстве со всевозможной добродетелью. Получается, что в то время как я не считаю себя находящимся в близком родстве с добродетелью, Юлий прямо утверждает это, ибо [люди знают:] достойно веры только противоположное тому, что он говорит. Так что мне впору благодарить его!

Пусть будет мне свидетелем твоя священная глава и спасение моих детей: ничто не радует меня так же, как его брань! Она выставляет меня в наилучшем свете и пред Богом, и перед людьми. Однако его выбор (προαίρεσις) будет наказан. Не мной. Ибо я, если бы и хотел, не имею власти, да, в любом случае, будь у меня власть, не хотел бы. Ибо кто я такой в сравнении с тем, кто ныне действительно властвует? Я обездолен настолько, что блуждаю в изгнании, без надежды на возвращение, ибо враги разбили лагерь на моих