Хижина у горы Тролля (СИ) [draquilax] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

Воздуха не хватало. Обжигающий мороз разрывал горло, снежно-ледовые торосы немыслимыми существами вырастали на пути. Кровь стучала в голове, ноги не повиновались, подкашивались, проваливались в глубокий снег. Ингрид упала.

Отчаяние растеклось по жилам и сковало тело. Сил подняться не было. Усмиряя дыхание, Ингрид прислушалась к округе. Застывшие горы молчали.

«Проклятые твари! — выругалась она. — Может, оторвалась?»

Близкое рычание вспороло тишину. Ингрид вскочила и, не оборачиваясь, вновь побежала.

«Пока я на ногах, пока не наступила ночь — они не нападут!»

Впереди раскинулось бесконечное снежное поле, окаймлённое рёбрами скал. Надежда уйти от преследования и отыскать убежище рухнула. Глотая воздух, Ингрид обернулась. Отощавшие за время долгой зимы варги шли по цепочке следов, протоптанной ею в снегу.

От безысходности Ингрид бросилась к крутому гребню. Ноги дрожали. Мягко ступая, она пошла по снежному карнизу. Наст оказался твёрд, словно гранит. Распахнутая с обеих сторон пропасть заставляла сердце бешено колотиться.

«Главное не бояться, тогда не сорвусь, — думала она. — Варги сюда точно не полезут!».

Шквальный порыв ветра ударил в спину и сбросил Ингрид на склон. Снег, расстеленный на льду ватным одеялом, пришёл в движение. Ингрид заскользила вниз, цепляясь за обледенелую плоть горы. Крик эхом разнёсся по застывшей от мороза округе.

«Проклятье! Так глупо погибнуть!»

Ингрид со всей силы вдавливала ноги и руки в склон, и наконец сумела остановиться. Она облегчëнно выдохнула, поглядев вниз. Острые скалы зубьями торчали из-под снега.

«Чуть не растёрло, как на тёрке! Если я умру, то кто же расскажет, как погиб дядя Торвальд? Найдёт ли кто моё тело?!»

В памяти всплыла картина несущегося с вершины белого облака. Лавина, спущенная горным троллем, погребла всех, кроме Ингрид. Отделавшись лишь ушибами, она рыла снег, вслушиваясь в тишину, но не находила ни следа отряда. А потом пришли варги, и Ингрид бросилась прочь с места, ставшего могилой близким.

Донеслось жалобное поскуливание. Ингрид вскинула голову и увидела звериные морды. Варги прижимались к кромке гребня и не решались преследовать добычу. Она победоносно оскалилась:

«Ха! Здесь вы меня не достанете!»

Склон был настолько крутой, что Ингрид было трудно понять: она лежит или стоит на нём. Ей казалось, что опасно даже дышать, чтобы нечаянно не сорваться.

От хищников удалось оторваться, но теперь предстояло справиться с горой. Пусть у неё не было клыков и когтей, но она могла одолеть любое живое существо неприступной твердью, холодом и неумолимым ветром. Ингрид укусила снег и взмолилась в синеющее небо:

«Боги! Помогите мне! Если я выживу после такой передряги, то соратники точно уступят мне место за столом!»

Никто не отозвался. Снег разошёлся во рту вкусом безразличия и вечности, что была тут до неё и останется навсегда после.

Вдруг снежные крошки осыпались на лицо. Ингрид подняла голову и увидела над собой мохнатого зверя. Он осторожно приближался, не сводя с неё хищных глаз.

От ужаса Ингрид закричала, заскользив по склону ближе к острым скальным зубцам. Она поняла, что варг не напал сразу, потому что чувствовал себя на крутом спуске так же неуютно, как и человек.

На этот раз затормозить не удалось. Склон понёс вниз. Ингрид перелетела через скальный карниз и рухнула с обрыва. Глубокий снег смягчил падение и засыпался в капюшон, рот и глаза.

Ингрид тряхнула головой и огляделась. Вокруг торчали покрытые инеем, раскоряченные сосны. Она возликовала, что наконец очутилась где-то в долине.

Попытавшись встать, Ингрид ощутила в ногах жгучую боль. Воодушевление тут же сменилось горьким отчаянием. Сердце заскрежетало в груди.

«С ранами мне далеко не уйти!»

Безысходность опустила Ингрид обратно в сугроб. Взгляд её, застланный слезами, блуждал по склонам белых, сияющих, одиноких гор. Царство безмолвия не отзывалось на страдания.

«Воин не гибнет от того, что замёрз на снегу! — сказала себе Ингрид. — Воины не льют слёз! Мой труп здесь не найдут!»

Ингрид перевернулась на живот и поползла.

***

Почти стемнело. Добравшись до замёрзшего ручья, Ингрид принялась ковырять ледяную корку, чтобы напиться. Сделав глоток, она вдруг различила позади хруст снега. Сердце остановилось.

Ингрид резко обернулась и увидела над собой рослое мохнатое животное. Она яростно закричала в надежде, что отчаянный вопль устрашит настигшего её хищника. Но зверь не вздрогнул, а шагнул ближе.

— Тс-с, — прошипел он.

Это был человек. Ужас отступил. Из-за спины чужака выглядывал лук, и Ингрид решила, что перед ней один из охотников долины.

«Боги! Я спасена! — возликовала она. — Скоро вернусь в мир людей!»

— Помоги же мне, у меня ноги ранены! — воскликнула Ингрид. Собственный голос прозвучал сипло — во время отчаянного бегства она сорвала глотку.

Охотник не двигался. Он взглянул на дорожку следов взрыхлённого снега, тянувшуюся от склона, затем перевёл хмурый взгляд на Ингрид. Она, ухватившись за гудевшие болью голени, сдерживалась, чтобы не заплакать.

Он подошёл, осторожно ощупал ноги Ингрид. Она взвыла, но исходивший от охотника запах костра напомнил о доме и заглушил боль.

— Меня зовут Ри. А ты кто, откуда? — спросила она.

Охотник прищурился. Ингрид пыталась разглядеть его лицо, но мех капюшона спутался с волосами и покрылся инеем от дыхания. Глаза блестели желтизной, как у волка. Он был риссом, был из народа Ингрид, но потемневший цвет бороды выдавал примесь чужой крови.

«Нельзя ему выдавать, кто я, — смекнула Ингрид. — Недобрый он».

— Я иду в Каэрван, — произнёс охотник с чужеземным выговором.

— Я живу там! — обрадовалась она.

При мыслях о скором возвращении тревога насчёт чужака показалась Ингрид незначительной. Она подумала, что он, должно быть, стремится служить вану или искать ещё какое-то применение для себя в крепости.

Охотник снял со спины мешок и бросил на снег. Она поняла, что ночевать они будут здесь, у ручья, под склоном.

«Не лучшее место, — подумала Ингрид, — вдруг опять лавина?»

Но обе ноги беспощадно ныли, мрак сгущался, сил возражать не было.

Положив на мешок лук и ножны с мечом, охотник вынул топор из петли на поясе и направился в лес, чтобы раздобыть дров для длинной чёрной ночи.

«Никакой он не охотник! Воин! Наёмник! — догадалась Ингрид. Однако страх не слишком терзал её. — Кем бы он ни был, он хорошо подготовлен, а значит ему достанет сил помочь мне попасть домой».

Принеся хворост, охотник развёл огонь. Достав из мешка котелок, кружку и свёрток с промёрзшим мясом, придвинул всё Ингрид.

— Следи за огнём, — приказал он, вновь направляясь в чащу.

«Наверное, он хочет стать одним из соратников вана, — подумала она, разглядывая удалявшуюся фигуру охотника. — Но с таким выговором вряд ли у него что-то получится».

Ингрид наполнила котелок снегом и поставила к огню. Окутанная теплом костра и снизошедшим после долгого преследования покоем, она прилегла и свернулась калачиком. Дрёма окутала её, но ветер и шорохи леса не давали провалиться в сон. Лишь когда охотник вернулся, притащив ствол сухого дерева, и уселся у огня, Ингрид сумела заснуть.

Ночь была тревожной. она пробуждалась от холода и воя варгов. Но, приоткрывая глаза, видела, что добрый, согревающий костёр плясал перед её лицом, а желтоглазый воин сидел рядом, охраняя их маленький мир из зыбкого тепла и света от голодных хищников, всепоглощающей тьмы и вечного холода.

***

Охотник разбудил Ингрид до рассвета, когда сумерки только-только начали расступаться. Зимой световой день на севере был короток, и путь стоило начинать с первыми лучами солнца. Спутник сунул в руки Ингрид оттаявшее мясо и кружку с подогретой водой.

Сзади, из темноты, совсем близко, раздалось рычание.

Ингрид вздрогнула от неожиданности и опрокинула питьё на снег. Охотник мгновенно схватил горящее полено и замахнулся им на подкравшегося варга. Зверь отскочил прочь, а охотник как ни в чём не бывало сел обратно, откусывая мясо.

— Спасибо, что пришёл мне на помощь, — произнесла Ингрид, вдруг осознав, что не поблагодарила незнакомца за спасение. — Как твоё имя?

Охотник молчал, сосредоточенно укладывая снаряжение в мешок. Ингрид решила, что он её не понял.

— Рейван, — глухо произнёс он, наконец.

«Имя не рисское», — поморщилась Ингрид.

Рейван надел мешок спереди, а Ингрид усадил на спину.

Они двигались медленно. Ингрид старалась помалкивать. Её спутник всё равно бы не понял вопросов. А если бы понял, то отвечать с такой ношей нелегко.

Когда путники вышли из зажатого меж белых стен ущелья, изгибы холмов и скал показались Ингрид знакомыми.

— Вон под тем склоном стоит наша охотничья хижина, и мы, наверное, можем успеть туда до темноты! — воскликнула она.

Рейван кивнул.

Солнце скрылось за горным хребтом, сумерки быстро опустились на лес. Путники ещё не добрались до хижины, но она уже чернела вдали маленьким пятном.

Среди деревьев замелькали варги, двигаясь вровень с людьми. Чем сильнее сгущалась тьма, тем меньшее расстояние отделяло их от желанной добычи.

Рейван на ходу вынул меч. Ингрид вцепилась в его плечи от страха.

До убежища оставалось несколько шагов, когда варги напали. Рейван резко развернулся и отшвырнул Ингрид так, что она ударилась спиной о дверь хижины.

— Отворяй! — рявкнул он и кинул ей в ноги мешок.

Клинок засвистел в воздухе. Кровь пролилась на снег. Тело варга рухнуло перед Ингрид. Рычание усиливалось. Из тьмы приближалось множество светящихся глаз.

— Быстрее! — крикнул Рейван.

Дрожащими руками Ингрид сбросила задвижку и навалилась всем телом на дверь. Очутившись на пороге, она в страхе оглянулась на Рейвана. Хищники бросались на него, и он рубил их одного за другим. Он двигался быстро, со звериной ловкостью, рассекая варгов с нечеловеческой силой. Вид его был яростным и свирепым.

— Рейван, в дом! Скорее! — воскликнула Ингрид.

Рейван влетел в хижину и запер за собой дверь бревном, уложив его на опоры. Проверил, закрыты ли ставни на окнах. Хищники остервенело ломились в хижину: рычали, скребли когтями.

Скоро всё стихло.

Рейван чиркнул кремнем и, оценив запас дров, буркнул:

— Ночь протянем.

Дрожа от пережитого ужаса, Ингрид забралась на топчан, занимавший треть хижины. Ей никак не удавалось найти удобное положение из-за пылающих болью ног.

Рейван ворчал у очага, разводя огонь. Стружка с заиндевевшего полена не желала разгораться. Холодный воздух непроницаемой пеленой висел над зарождающимся пламенем, едкий дым заполнял пространство. В тусклом мерцающем свете Ингрид увидела, как Рейван облизал пальцы, испачканные кровью.

«Кто же ты такой?! — подумала она. — Ни один из воинов отца, лучших рисских воинов, не смог бы отбиться от стаи варгов!»

Вскоре пламя бодро разгорелось. Поленья громко затрещали в очаге. Вой ветра, гулявшего по крыше, больше не казался таким жутким.

— Покажи ноги, — сказал Рейван, развернувшись к Ингрид.

Она поморщилась от режущего слух говора и потянулась снять пимы. Ослабевшие руки не слушались — разуться не получалось. Рейван, глядя на бесполезную возню, приблизился и откинул капюшон с головы Ингрид. Золотые косы упали на плечи, и Рейван отшатнулся.

— Твою мать! Да ты — девка! — выругался он.

Ингрид не поняла ругательства, но, видя удивление Рейвана, ощетинилась, выставив вперёд руки.

Охотник упёрся коленом в топчан и без всякой обходительности принялся стаскивать с неё пимы. Ингрид испугалась.

— Не трогай меня! — оттолкнула она Рейвана.

Жёлтые глаза охотника враждебно блеснули. Но он послушался и отошёл в сторону, снова выругавшись.

Ингрид прищурилась, пытаясь разобрать слова, но язык был ей незнаком.

— Не будешь лечить ноги — не сможешь идти, — проворчал Рейван. — Нести тебя я больше не собираюсь!

Ингрид разозлилась, но вдруг почувствовала, что от чрезмерного напряжения немеет язык и подкатывает тошнота. Последние силы, отданные попытке защитить себя, покинули её. Тьма заволокла глаза. Сознание угасло.

***

Ингрид лежала в полузабытьи, охваченная лихорадкой. Короткими вспышками сознание возвращалось к ней, когда Рейван подносил к губам кружку. Пойло было горьким, а от шевеления разрасталась тяжёлая боль в голове. Ингрид старалась поскорее заснуть, чтобы не чувствовать, как тело воспалённо ноет от жара.

Прошло время, Ингрид поправилась. Разлепив глаза и пошевелившись, она поняла, что боли больше не было.

«Сколько же дней прошло? И он всё это время ходил за мной?! Ничего не помню…»

Лицо запылало от страха. Ингрид ощупала своё тело.

«И не тронул», — успокоилась она.

В хижине было натоплено. Запах прогретого обжитого дерева возвращал Ингрид к воспоминаниям о доме и ласке матери. Подтянувшись выше, она взглянула на пламя очага и вспомнила о произошедшем.

«Весь охотничий отряд погиб под лавиной, а я осталась…»

Разум наконец осознал смерть близких. Потекли слёзы. Но, услышав шорох снаружи, Ингрид быстро отёрла глаза.

Рейван вошёл в хижину, вместе с ним влетел морозный воздух.

— Наконец-то, — буркнул он, увидев, что Ингрид зашевелилась.

Голос охотника прозвучал резко, но уставший взгляд показался приветливым.

— Долго я болела?

Рейван не ответил. Он прошёл к очагу, поставил на огонь котелок с талым снегом, стянул анорак и уселся подле огня.

Ингрид осмотрелась. На столе лежали мешок и меч Рейвана. На потертой коже ножен было несколько глубоких царапин. Гарда отражала падающий на неё из приоткрытых ставен скудный свет. Рукоять выглядела измученной, а на навершии темнело круглое клеймо с расходящимися лучами.

Рейван подложил в огонь полено, Ингрид перевела на него взгляд и, натянув мех до носа, принялась с любопытством разглядывать.

Светлые волосы охотника были туго завязаны шнурком.

«Очень странная причёска для рисса», — нахмурилась Ингрид.

Рисские воины по обычаю брили виски и плели длинную косу ото лба к затылку, добавляя в пряди кожаные шнурки, полоски замши и иногда — металлические кольца. Коса защищала шею от рубящего удара, позволяя сохранить голову на плечах.

Под анораком у Рейвана оказался чёрный кожаный доспех. У него не было наплечников для удобства ношения под меховыми одеждами, а по виду он напоминал рыбью чешую. Ингрид такой брони никогда не встречала.

«Он рисс, но этот выговор и странные доспехи… — размышляла она с опаской. — Доспехи…»

Ингрид вспомнила полотно гобелена, висевшее дома, в большом зале. На нём была изображена битва риссов с кзоргами у стен Харон-Сидиса — неприступной крепости набульского царства. Кзорги, со звериными мордами вместо лиц и когтями вместо топоров, были облачены в чёрную чешую, покрывавшую всё их тело.

«Нет, ну точно Рейван не кзорг! Он выглядит вполне как человек, — успокоила себя Ингрид. — Лишь боги знают, где он добыл эту броню: может купил или нашёл в древнем могильнике…»

На лице Рейвана плясали отсветы очага. Ингрид улыбнулась. Охотник больше не казался ей таким страшным, как в начале знакомства. Обликом он напоминал ей соратников отца — волков Каэрвана.

«Он спас меня. Он добрый».

Рейван поставил котелок на стол и потянулся за кружкой. Ингрид загляделась на его руки, ловко выполнявшие работу. Он протянул питьё, и по нутру Ингрид вдруг прокатилась смесь неловкости и стыда. Даже от отца Ингрид не приходилось получать желанного внимания, а чужой мужчина спас жизнь, вылечил, дал уход. Благодарность вместе с теплом питья наполнила живот.

— Мой отец отблагодарит тебя, — произнесла Ингрид.

— Кто твой отец?

— Мой отец ван.

Рейван хмыкнул, чуть заметная улыбка тронула его губы. Он вернулся к очагу и, прислонившись к стене, вытянул ноги.

— Откуда ты? — спросила Ингрид.

Рейван отпил отвар. Промолчал.

— Зачем идёшь в Каэрван?

Она требовала ответа. Но Рейван не отвечал. Сделав очередной глоток, он и вовсе отвернулся. Ингрид вновь почувствовала себя как дома: беспомощной, маленькой, незначительной в глазах опытного воина.

— Ты полукровка, верно? — вновь заговорила Ингрид.

Рейван прикрыл глаза.

— Я думаю, ты родился в набульских землях от кровосмешения во время войны.

Рейван молчал.

— А ещё на тебе кзоргская броня, — сказала Ингрид. — Где ты её взял?

Охотник сменил позу, оскалился, давая понять, что дальнейшие расспросы могут быть опасны.

— Хорошо, — произнесла Ингрид. — Приведу тебя в Каэрван, ван примет тебя…

Рейван тяжело вздохнул.

— Завтра отправимся в путь, — прошипел он. — Ты здорова, раз так много говоришь!

Ингрид усмехнулась, понимая, что не только он злил её молчанием, но и она его — расспросами.

Рейван лёг на анорак и отвернулся. Вскоре Ингрид уснула, убаюканная треском огня и биением вьюги в ставни хижины.

***

Воздух вокруг застыл, и, казалось, звенел от дыхания. Лучи низкого солнца, горевшего над склоном горы, пронизывали безмолвный лес отголосками живого мира.

Ингрид радовалась рыжим пятнам на стволах сосен промёрзшего до блёклости леса, и вспоминала, что в этих холодных краях иногда бывает лето: тёплое, шумящее, весёлое.

Вскоре поднялся ветер.

Небо мрачным серым куполом нависло над белым полем, прочно заперев свет солнца от прикосновения к земле. Мгла сгустилась. Закружилась снежная крупа.

Ингрид испугалась. Рейван был всего в двух шагах впереди, но она видела лишь тёмную тень сквозь белые вихри.

Рейван вдруг остановился и обернулся.

— Нужно найти убежище, переждать! — выкрикнул он, превозмогая ветер.

— Ты что?! Здесь нельзя останавливаться! — прокричала Ингрид, удивившись глупости охотника. — Снег идёт, мокрый, скоро сойдут лавины! Нужно идти дальше!

Ингрид прошагала мимо Рейвана. Гордость от того, что она шла впереди, распирала её. Делая шаг, Ингрид старалась быть твёрдой, решительной, чтобы Рейван ни в коем случае не усомнился, не почувствовал её волнение. Она желала, чтобы он оценил её.

Сосредоточенная на дороге, Ингрид не сразу заметила, что её спутника нет рядом. Она обернулась. Перед взором простиралась безмолвная белая пелена. Сердце пропустило удар. А потом кровь из уставших ног хлынула вверх по жилам от страха.

— Рейван! — закричала она. — Рейван! Где ты?

Стояла тишина, и лишь ветер завывал, гуляя по склонам. Раздавались глухие хлопки срывавшихся снежных карнизов. Ингрид было жутко остаться одной под гнётом метели в подступавших сумерках. Вдруг раздался раскатистый грохот: где-то недалеко куски льда огромной массой ударились о землю. Ингрид содрогнулась от страха.

— Рейван? — простонала она.

Звук голоса растворился в пурге. Ингрид заплакала, ощутив как мороз заколол лицо. Отчаяние остудило кровь, ноги и руки оцепенели от холода и одиночества.

Она повернула назад, чтобы отыскать следы. Ветер дул сразу со всех сторон, и Ингрид не разбирала направления, следуя лишь ощущению в окутанном метелью пространстве.